Остров счастливого змея. Книга 1 Виктор Квашин
        Мы до сих пор не знаем и малой доли того, какими помыслами жили наши первобытные предки. Герою этой книги удалось не только заглянуть в своё прошлое, но и принять в нём участие. Это кардинально повлияло на его судьбу и изменило мировоззрение, привело к поискам личных смыслов и способов решения экологических проблем.
        Книга наполнена глубокими философско-психологическими рассуждениями, которые, однако, не перегружают чтение захватывающего авантюрно-приключенческого повествования.
        Остров счастливого змея
        Книга 1
        Виктор Квашин
        Дизайнер обложки Владимир Квашин
        
                
        Часть 1. Сон
        Вечны
        Только земля и небо.
        Плохо
        Стариком умереть,
        Ничего не бойся!
        (Песня воина племени кроу)
        1
        Опять этот сон! Александр проснулся резко, как от тревоги. Разум чистый, будто не спал. Вместе с тем, ощущение полной реальности того, что происходило во сне. Тихонько, чтобы не разбудить жену, расстегнул молнию спальника, на ощупь оделся.
        - Ты куда, мой хороший?
        - Пойду, покурю.
        - Что-то случилось? - жена за годы научилась чувствовать его настроение.
        - Опять этот сон…
        - Цветной?
        - Ты же знаешь, я всегда цветные вижу.
        - Утром расскажешь, хорошо? - еле внятно промурчала жена из спальника. Она не умела спать, не укрывшись с головой.
        Он выполз из низкого палаточного входа. Звёздное небо освещало высокую траву, узенький пляж, спокойное море. Чётким чёрным контуром просматривался мыс. Комары обрадовались, загудели. Раздул угольки, подложил щепочек. Пламя сразу погасило окрестности, зато стало видно всё рядом с костром. Верный Норд вылез из-под навеса палатки, потянулся, вильнул хвостом и уселся рядом. Половина пятого. Зябко. Плеснул холодного чая из котелка в кружку, поставил к огню. Сидя на корточках прямо в дыму, дождался, пока чай в кружке начал шипеть, отхлебнул несколько коротких глотков, закурил.
        «Какой реальный сон! Это первобытное жилище, закопчённые жерди, эта девушка, - даже имя запомнилось - Ния. Её голос, почти мольба: «Возвращайся скорее!»
        Сигарета без фильтра стала припекать пальцы. Пощупал в пачке - осталось пять сигарет. Всё равно не хватит. Прикурил ещё одну, сделал несколько затяжек, аккуратно затушил, положил окурок в пачку. «Свихнусь я с этой археологией, - думал он, по привычке почёсывая собаку за ухом. - Третью ночь подряд один и тот же сон. Устал наверно. Уже скоро месяц болтаемся. Завтра закончу обследование последнего участка полуострова и надо выходить к людям. И продукты кончаются, и курево считай, уже кончилось, и одежда начинает рваться. Прохладно. Надо спать. Завтра много работы». Он почти бесшумно забрался в спальник, аккуратно, чтобы не потревожить жену в тесноте палатки, улёгся на бок и тут же уснул.
        Встали рано, до солнца. Роса. Чистое небо. Слабый ветерок с моря. Это он разбудил, зашуршав волнами о галечный пляж. Сразу котелок на огонь.
        Пока пили чай, жена спросила:
        - Ну что, Саша, расскажешь мне сон?
        - Да, представляешь, опять то же самое! Костёр посреди жилища, копоть везде. Снова эта Ния, что-то варит в керамическом котелке. Я так чётко помню этот сосуд с настоящим горинским орнаментом. И я вроде сижу с другой стороны костра, смотрю, и такое ощущение, что я всё это хорошо знаю, что всё мне знакомо, и я даже ничему не удивляюсь. У Нии на шее амулетик в виде головки змеи. И я знаю, что это я ей подарил, и мысль такая: «До сих пор носит!». А я вроде должен куда-то идти. А она так тревожно говорит: «Возвращайся скорее!». И такое неприятное ощущение, никуда бы не пошёл, но знаю, что надо. И так тоскливо на душе…
        - А дальше что?
        - Проснулся. Но знаешь, всё настолько реально, просто удивительно!
        Жена улыбнулась, с ехидцей спросила:
        - А больше ничего не было? Меня тебе мало, завёл женщину во сне. И не придерёшься - не живая.
        - Да перестань, Зоя…
        Достал вчерашний окурок, прикурил от веточки из костра. Почему-то возникло чувство вины. Наверно потому, что во сне он точно знал, что Ния - его жена.
        - Ладно, надо идти работать.
        - Саша, а как она выглядит?
        - Да как… типичная азиатка, волосы чёрные, скуластая, плосколицая, глаза узкие. В общем, она тебе не конкурентка, - обрадовался он, что нашлась спасительная фраза.
        - Да я пошутила, мой хороший, я же знаю, что тебе кроме меня никто не нужен. Ну надо же, какие у тебя сны! Вот бы мне хоть разок такой посмотреть! Возьмёшь следующий раз меня с собой в сон?
        - Возьму, только надо спать в одном спальнике и раздетыми, иначе не получится.
        - Я согласна. Давай сегодня и полетим!
        - Хорошо. Пора идти.
        - Ты надолго?
        - Хочу сегодня всё закончить, чтобы завтра уйти в посёлок. Осталось немного. Посмотрю на мысу, и на косе быстренько. Тут уже вряд ли что найдётся. Разве что случайная стоянка обнаружится. Ну, я пошел. Не скучай, я постараюсь быстро.
        Он взял собранный с вечера маленький рюкзачок, лопату.
        - Норд, пошли!
        - Возвращайся скорее!
        «Аж мороз между лопаток! Те же слова! Что-то стал слишком чувствительным. Зоя каждый раз так говорит, - думал он, шагая по прибрежной гальке. - А может мне и приснились эти слова, потому что Зоя их всегда говорит? А вообще, наверное, все женщины мира говорят любимым: «Возвращайся скорее!»
        Он поднялся на мыс. Подъём небольшой, но пока продерёшься сквозь душную полынь в человеческий рост, и зимой согреешься. На самом верху мыса невысокая скала полукругом, перед ней довольно ровная площадка и большой плоский валун. А на камне огромный полоз свернулся, спит. Хорошо, что Норд увлекся поисками мышей, а то поднял бы сейчас лай. Ещё утро, а уже жарко. Александр снял энцефалитку, присел на выступ скалы, закурил. И тут же выругался - слепень больно укусил под лопатку. Полоз проснулся, сделал движение, чтобы удрать, но остановился, замер, глядя на Александра, только язычок часто трепетал в его сторону.
        - Не бойся, не бойся, не трону я тебя.
        Ни с того ни с сего всплыла в памяти змеиная головка на шее Нии из сна. Слепень снова укусил спину. «Не посидишь! Ладно, надо работать, - он оглядел окрестности. - Выбирать тут не из чего. Надо шурфовать на седловине мыса и на пологом склоне со стороны моря».
        Часа через полтора грязный, потный, искусанный комарами и слепнями, закопал второй пустой шурф. Устал. Надо подняться наверх, на ветерок. Пошёл обратно по своим следам - хоть и дальше, зато легче продираться сквозь заросли. Присел на тот же камень. Хорошо на ветерке. Норд с высунутым языком почти бегом бросился в тень под скалу, ковырнул пару раз лапой прохладную землю и улегся на брюхо. А полоз так и лежит на своем месте. Интересно, о чём он думает?
        До слуха донёсся посторонний шум. Александр осмотрелся: «А, вон машина пылит. Кого несёт? Наверно, отдыхающие. Хоть бы остановились подальше от нас, не хотелось бы близкого соседства».
        Машина забуксовала, загудела, в заболоченной низине, но проползла потихоньку, выбралась из болотины и поковыляла по ухабам дальше. «Ну и, слава Богу, значит не к нам. Эх, курить бы стрельнуть!» Достал бинокль, стал наблюдать, куда поедут. «Под скалой остановились, замечательное там место для отдыха. Из будки выпрыгивают мужики, помогают слезть женщинам. Большая компания. Выгружают ящики, тюки, дрова, акваланги… О, эти на долго приехали. Как курить-то охота! Сходить к ним что ли? Туда километра полтора, не так много времени потеряю. Заодно вдоль дороги посмотрю, всё равно перешеек обследовать надо».
        Прорвался сквозь полынь на дорогу, пошёл потихоньку, всматриваясь в обочину и в колею. Сухая жёлтая глина, но заметно, что во время дождя по колеям текли ручьи. «Это хорошо, вода вымывает обломки сосудов и каменных орудий, если они вообще существуют. А местечко хорошее для поселения, сам бы тут жил! Оп, есть! - Александр поднял маленький, с ноготь, обломок керамики. - Теперь надо смотреть внимательно». Прошёл немного вперед, вернулся, прошёл назад. Минут за пятнадцать нашёл ещё несколько обломков. «Ну и что, из-за этой мелочи придется копать шурф? Может, когда-то горшок разбился, а теперь его машинами раскатали. Уже так надоело копать землю за этот месяц! Тем более, настроился сходить к отдыхающим за сигаретами». Мысль о сигаретах подавляла все остальные. Без курева какая работа! Достал предпоследнюю сигарету, присел на обочину. А глаза сами всё шарят по колее. Ага, вот это уже интереснее. Выковырнул из глины маленький осколок обсидиана. Значит, здесь была, как минимум, стоянка, и, похоже, первобытная. Обработка вулканического стекла характерна для культур неолита. Значит, шурф неминуем. Выцедил
окурок до ногтей, встал, огляделся. Где же копать, чтобы попасть на культурный слой?
        Отошёл немного от дороги, расчистил площадку от высокой травы и начал копать. Почти сразу под дерном пошла керамика. И много. Один фрагмент горловины сосуда величиной с ладонь был украшен аккуратно прочерченными треугольниками - визитная карточка горинской культуры.
        Александр сел на край шурфа.
        - Хватит ковыряться, здесь надо копать по-настоящему, - сказал он вслух. - А то потом будешь ломать голову, как всё это состыковать в отчете, чтобы правдиво выглядело. Придётся нам здесь потрудиться, Нордик, - сказал он псу, распластавшемуся на прохладной свежевыкопанной земле. - Но прежде нужно добыть сигарет.
        Александр сунул лопату в кусты, туда же рюкзачок со всеми вещами, выбрался на дорогу и налегке быстрым шагом направился к отдыхающим.
        Ещё метров за пятьсот стали слышны децибелы тяжёлого рока.
        - К нам гости! - радостно заорала уже изрядно выпившая молодуха не первой свежести в купальнике, который подчёркивал ее неудачную фигуру. - Давайте к столу, давайте к столу! Николаич, налей гостю! Какая хорошая собачка, она не укусит?
        - Не укусит. Здравствуйте. Приятного вам отдыха! - поздоровался Александр. - Вижу, хорошая компания, решил подойти…
        С первого взгляда было ясно, что застолье в самом разгаре, и он уже начал жалеть, что пришел.
        - Садись! Володя, подвинься, дай человеку сесть, - Николаич, загорелый по пояс мужик в мокрых плавках и с иссиня-белыми ногами, изрядно уже выпивший, сидел на стуле-раскладушке и явно всем распоряжался. - Садись. Давай, пригуби, - перед Александром мигом оказался гранёный стограммовый стаканчик с водкой.
        - Да я, в общем, мимо проходил, просто подошёл… - попытался отвязаться Александр.
        - Стой, стой! Мы люди простые, у нас порядок такой: сначала человека накорми, а потом спрашивай, кто он и что ему надо. Замахни, - Николаич поднял свою стопку, горизонтально отставил локоть и потянулся к Александру чокаться.
        - Выпейте с нами. У Иван Николаича день рожденья, - потянулась стопкой через стол молодуха.
        - Нина, положи гостю закусить, - сказал Николаич.
        Нина мгновенно сервировала огромную тарелку: картошку, салат, колбасу, сыр, крупно нарезанную копчёную кету и сверху всего этого огромный жареный куриный окорочок.
        - Закусывайте, пожалуйста! - подала с пьяненькой заигрывающей улыбочкой.
        «О, чёрт, столько еды! А так есть хочется! И отказываться неудобно - день рождения. Эх, хоть поем досыта, похоже, день всё равно пропал».
        - За ваше здоровье! - Александр чокнулся с Николаичем и Ниной, выпил, набросился на окорочок, на колбасу, одновременно незаметно подкармливая под столом Норда и удивляясь набору продуктов в своей тарелке: «Надо будет Зое рассказать. Как бы ей что-нибудь урвать с этого царского стола?»
        Не долго пришлось закусывать - через тридцать секунд стопка была полна, а Николаич с Нинкой уже тянулись чокаться.
        - Между первой и второй - промежуток не большой! - пропела Нина.
        - Извините, я пас. Мне ещё работать.
        Николаич придвинулся почти вплотную.
        - Тебя как зовут?
        - Александр.
        - Иван, - скрепил знакомство рукопожатием Николаич. - Можно я тебя Саней звать буду? У меня друг Саня. Вот такой мужик! Давай за тебя! - чокнулся.
        Выпили. Александр, экстренно закусывая, думал: «Пора уходить, а то я ноги отсюда не унесу». Потом мысли переключились: «Какой всё-таки народ! Совершенно незнакомого человека накормят, напоят, и спать положат. Вон Нинка, похоже, прямо сейчас готова положить».
        А лицо Николаича уже висело вплотную со стопкой наперевес:
        - Саня, а ты откуда взялся?
        - Я тут работаю.
        - Что делаешь?
        - Археологией занимаюсь.
        - А чего ищите? Уголь что ли? Я тебе покажу, где есть уголь.
        - Да нет. Мы не геологи, а археологи, древности ищем. Здесь когда-то жили древние народы…
        - Стой! Я тебя неадекватно понимаю. Васька! Да выключи ты эту хрень! Человека не слышно.
        Здоровенный Василий, зажимающий под голубым навесом девицу, не глядя протянул руку к магнитофону, и огромная звуковая колонка умолкла. Стало слышно шум волны, визги женщин, купающихся с мужиками. Александр обнаружил, что за столом остались только Николаич, Нинка и он.
        - Так что, вы золото ищите?
        - Нет. Понимаешь, многие столетия назад здесь жили древние люди. Мы ищем их поселения.
        - Ну и что, нашли?
        - Нашли на той стороне два корейских поселения. Да вот сегодня обнаружил более древнее, - Александр вытащил из кармана кусок керамики.
        Николаич повертел обломок:
        - Ну и что это?
        - Это часть горшка. Ему три тысячи лет.
        - А золото нашли?
        - Тогда не было золота. Оно не нужно было.
        - Золото было всегда! - непререкаемым тоном сказал Николаич. - Вы не там ищите. Я тебе скажу, где надо искать. Давай выпьем!
        - А вот, креветочками закусите. Это Иван Николаич сам ловил, - Нинка уже из-за спины Александра поставила на стол миску с креветками, навалившись при этом грудью на его плечо и надолго задержавшись в этом положении. Потом села рядом, что-то подкладывая в его тарелку и всё время прижимаясь голым плечом. - Давайте за Иван Николаича!
        «Всё, это последняя и пора уходить, - подумал стремительно хмелеющий Александр. - Надо брать процесс под свой контроль».
        - Николаич, Нина, у меня к вам большая просьба…
        - Санёк, без проблем! - сказал Николаич.
        - Для вас, Санечка, что угодно! - сказала Нинка с полной стопкой в руке, уже окончательно слипшись плечом с боком Александра.
        - Мы уже месяц в экспедиции, и у меня курево кончилось. И, если можно, немного хлеба, а то мы уже две недели без хлеба.
        - О, ни хрена себе! А что ж ты раньше молчал? Сколько вас?
        - Да двое всего. И вот, верный друг, - Александр положил руку на загривок собаки.
        - А где второй? Зови его, сейчас накормим.
        - Да я с женой. Она там, на берегу, в палатке.
        Нинка отлипла, удивлённо спросила:
        - Так вы что, в экспедиции с женой? Целый месяц?
        - Да, мы всегда вдвоём ходим.
        - Давай выпьем за твою жену! - протянул стопку Николаич.
        Нина поднялась и начала укладывать в пакет огурцы, помидоры, окорочка, колбасу…
        - Да что вы, не надо столько, нам бы только хлеба…
        - Жену надо кормить! - по-хорошему улыбнулась Нина, продолжая складывать в сумку всё подряд. - И собачку сейчас накормим.
        - Мне бы ещё курева, - сказал Александр.
        - Васька! Принеси блок сигарет!
        - Да что вы, Николаич, мне пачки хватит!
        - Бери, сказал! Тебе надо! Давай, выпьем за тебя.
        Выпили. Александр уже не закусывал.
        - Огромное вам спасибо, вы нас так выручили! Ой, ну я же столько не донесу, - сказал Александр, принимая из рук Нины доверху набитый тяжёлый пакет.
        - Донесёшь, куда ты денешься. Жену кормить надо! Дай я тебя хоть поцелую на прощанье.
        Александр умудрился в последний момент увернуться, и поцелуй пришёлся в нижнюю часть щеки, но прижалась грудью она крепко. Потом повернулась и пошла, громко напевая:
        - Ты живёшь на том берегу, я тебя любить не могу!
        - Ну, Санёк, удачи тебе золото найти! - Николаич попытался приподняться, пожимая руку, но не смог, снова плюхнулся на стульчик. - Давай на дорожку пригубим!
        - Не, Николаич, спасибо, а то не дойду.
        К палатке подошёл уже в сумерках. Зоя сидела у костерка, помешивая в котелке.
        - Жена! Я тебе подарки принёс! - Александр поставил перед Зоей сумку и сел напротив с блоком «Кэмэла» под мышкой. Он был пьян.
        - Ой! Откуда такое богатство?
        - Это тебе Нинка передала.
        - Какая ещё Нинка? Ты что, выпил что ли? Ой, какая вкуснятина! Можно я сейчас съем кусочек колбаски?
        - Это всё тебе. Норда не корми, он там наелся. Я посплю немножко, - и полез в палатку.
        Александр спал как убитый, но ближе к утру дважды вставал пить, ругая себя за вчерашний перебор. Под утро опять коротко приснилась Ния - только её лицо и слова: «Я рада, что ты уже близко». Поскольку лёг рано, поднялся тоже рано, ещё в сумерках. Сварил чайку покрепче, выпил пару кружек, вроде пришёл в норму. Всласть, без ограничений задымил «Кэмэлом». Лишённые смысла слова Нии вертелись в голове. Поднялась Зоя. Стала расспрашивать о вчерашней компании. Рассказал коротко.
        - А что за Нинка?
        - Да просто тётка из этой компании. В каждой компании есть своя Нинка. Ну, пришлось выдержать поползновения с её стороны. Я же ради нас с тобой страдал. Между прочим, это всё Нинка и натолкала в сумку. Надо побыстрее съесть то, что может испортиться. Я же тебе не рассказал самое главное: я нашёл горинское поселение. Даже шурф вчера начал, да вот решил сходить за сигаретами. Эти продукты нам очень даже кстати. Придется поработать плотно и, конечно, сегодня в посёлок уже не пойдём. Давай перекусим «чем Бог послал», а послал он им… - засмеялись вдвоём, вынимая из сумки окорочок, наполовину объеденный вчера Зоей, колбасу и прочие вкусности. - А потом вместе пойдём к шурфу. Вдвоём быстрее получится.
        Быстрее не получилось, хотя работалось сегодня легче из-за сырого южного ветра, создающего прохладу и сдувающего комаров. Александр снимал культурный слой пластами по пять сантиметров. Зоя вела записи и упаковывала находки. А их было много, очень много! Сантиметрах в тридцати от поверхности пошла битая ракушка, ниже - плотный слой раковин с обилием археологических материалов. Часам к пяти, наконец, культурный слой закончился, ниже был мелкий щебень с песком.
        - О, чёрт! Сейчас у нас отнимут час времени, - выругался Александр, заметив машину, приближающуюся со стороны стоянки вчерашней компании. - Водка что ли у них уже кончилась?
        Норд с лаем бросился навстречу машине. Из кабины вылезли Николаич и Васька, из будки - ещё два мужика. Все практически трезвые.
        - Ну что ты, не узнаёшь друзей? Вчера курятину ел, хвостом вилял, а сегодня лаешь, - отчитал Николаич собаку. - Ну, покажи, Саня, что вы там накопали.
        - А вот, смотрите. Вот здесь примерно три тысячи лет назад жили люди. Они охотились, рыбачили, в общем, посёлок был.
        - А откуда ты знаешь, что они охотились и рыбу ловили?
        - Смотрите сколько костей животных мы нашли только на одном квадратном метре. А вот это грузила для сетей. И костей рыб навалом.
        - Да ну, не может быть, чтобы три тысячи лет! Откуда ты знаешь время?
        - Это учёным давно известно. На других поселениях определили радиоуглеродным методом.
        - А какие они были по внешности, как назывались?
        - Как они себя называли, мы не знаем, письменности тогда еще не было. Археологи называют эту культуру горинской. А внешний вид - азиаты.
        Александр по опыту знал, что любопытству людей нет предела. В другой раз можно было бы и поговорить, но сейчас надо было заканчивать раскоп.
        - А вы куда собрались? Продукты уже кончились? - решил он перевести разговор.
        - Да ребята из города, - показал Николаич на попутчиков, - ко мне на день рожденья приезжали. Надо их на паром отвезти. Ох ты, время-то… опоздаем! Поехали! Интересно у вас, мы ещё заедем.
        - Этого нам только не хватало до полного счастья, - пробурчал Александр, когда машина уехала.
        - Ну что ты ругаешься, хорошие ведь люди, - сказала Зоя.
        - Да хорошие, конечно. Работать бы только не мешали.
        Зоя промолчала, зная склонность мужа всё преувеличивать.
        Александр спустился в шурф.
        - Сейчас быстренько стенки подравняю, и дно сантиметров на десять ещё углублю, чтобы на фотографиях нормально выглядело. А то Полевой комитет придирается, когда материк мало выбирают.
        Он уже наводил последний «марафет» перед фотосъёмкой, когда совок вывернул из песка приличный кусок керамики.
        - Вот так, Зоя, хочешь радуйся, хочешь плачь - не видать нам завтра посёлка. Посмотри, какая прелесть! - он протянул черепок, сплошь орнаментированный ямочками и линиями.
        - Это что, зареченская?
        - Она самая! Наумов будет в восторге. Ему позарез нужен хороший памятник зареченской культуры для монографии.
        Александр стал раскапывать дальше, и вновь пошёл материал: керамика, наконечник стрелы, кости.
        - Знаешь что, - сказал он, - давай на сегодня закончим. Надо с этим разобраться - помыть все находки, проверить записи, да и поздно уже, есть охота. А завтра докопаем. Четыре дня у нас есть до конца отпуска.
        - Мы же хотели пораньше вернуться. Я хочу постирать, убраться, столько дел дома! По деткам соскучилась.
        - Не бросим же мы шурф не докопанным. Детки не маленькие. А город нам ещё надоест, целый год будем им наслаждаться. Зареченский слой не должен быть толстым, завтра, скорее всего и закончим, а послезавтра домой.
        С трудом донесли находки до лагеря.
        - Как мы это все в посёлок понесём? - бурчал Александр. - Но богатый материал! Наумов будет рад.
        Пока грелась вода в котелке, Зоя перемыла большую часть находок и разложила их сушиться на ветерке, придавив камешками этикетки. Только уселись поесть, как подъехала машина. Николаич стал уговаривать ехать ужинать к ним в лагерь. Александр принялся отнекиваться, а Зоя, напротив, с удовольствием согласилась:
        - Давай поедем, Саша. Всё равно ничего делать сегодня уже не будем. С людьми пообщаемся. Месяц людей не видели.
        Николаич обрадовался, усадил Зою в кабину, сам залез в будку вместе с Александром. Доехали быстро.
        - Нина, у нас гости. Обнови стол, пожалуйста.
        - Здравствуйте, здравствуйте! - запела Нина, быстро прибирая на столе и тут же выставляя новые закуски и чистую посуду.
        - Давайте я помогу - подключилась к ней Зоя.
        За столом быстро все перезнакомились. Николаич был со своей женой Алевтиной Петровной, водитель Вася - с подругой Надей, была ещё одна семейная пара Ольга с Володей. Нина оказалась одна. Николаич с женой, и Александр с Зоей были примерно одного возраста, Нина лет на десять моложе, остальные показались Александру совсем молодыми. Николаич стал было наливать, но Александр попросил:
        - Давай, Николаич не будем. Завтра столько работы! Я бы лучше чайку покрепче.
        - Давай не будем. У меня вчера перебор вышел, можно и отдых организму дать. Нина, сообрази, пожалуйста, чаю.
        - А может, вы кофе хотите?
        - Ой, я так люблю кофе! Мы брали с собой немного, и уже давно кончился. Я просто мечтаю о кофе! - Зоя умела говорить так искренне и эмоционально, что люди готовы были отдать последнее. Нина мигом принесла пачку растворимого «Максима» и огромный термос с кипятком, а для Александра коробку чая в пакетиках. Александр не любил эти «утопленники» - ни вкуса, ни крепости. Но вариантов не было, пришлось заваривать «утопленников».
        Зоя, в противоположность Александру мастер застолья, могла поддержать любой разговор, умела быстро сменить тему, и все этому охотно подчинялись. Вот и сейчас она не дала развернуться археологической дискуссии, а попросила всех рассказать о себе. Оказалось интересно. Все они живут в Лазурном. Николаич - зам главы администрации района («Мы люди простые», - вспомнилась Александру вчерашняя фраза Николаича), его жена работает бухгалтером на Лазурненском рыбокомбинате, Нина - главбух администрации района. Владимир тоже в администрации работает, его жена Ольга - дочка Николаича и Алевтины Петровны. А Василий там же шофёром, и машина, естественно, казённая. Зоя перевела разговор на охоту, и эта тема была основной до конца. Ещё бы, все мужики - заядлые охотники, а над районом проходят основные пути пролётов птиц.
        Охотничьи рассказы затянулись дотемна. Василий отвез Зою и Александра к палатке.
        Ния стояла перед ним маленькая, крепкая, смотрела прямо ему в глаза.
        - Я хочу, чтобы ты мне пообещал. Пойдём! - она взяла его за руку, повела. Её маленькая ладонь была тёплая и удивительно сильная. Они прошли мимо полуземлянок крытых дёрном. Около домов что-то делали женщины. Чумазые, совсем голые дети играли со щенком. Он ничему не удивлялся, потому что всё это казалось привычным, обыденным. Она повела его по тропе на мыс, к той самой скале полукругом, около которой он курил два дня назад. Здесь всё было так же, только площадка была ровная и засыпана жёлтым песком. Посреди площадки стоял тот же камень, и на нём так же лежал крупный полоз. Ния подвела его к камню. Они стояли рядом, лицом к змее, крепко держась за руки.
        - Завтра ты уйдёшь далеко. Я хочу, чтобы ты пообещал, что не забудешь меня и обязательно вернёшься.
        - Как я могу тебя забыть?
        Ния повернула его лицом к змее.
        - Говори ему, - почему-то прошептала она.
        Он, как послушный ребёнок, глядя прямо в глаза полозу, произнёс:
        - Я обещаю никогда тебя не забывать! Я обязательно к тебе вернусь!
        Ния, не спуская глаз со змеи, опустилась на одно колено. Он автоматически сделал то же самое. Ния вынула из-за пазухи крупную раковину живого гребешка, медленно положила на край камня. Полоз, до этого лежавший не шевелясь, сделал движение в сторону раковины, затрепетал язычком.
        - Он принял наш дар, - прошептала она. - Ты вернёшься!
        Половина седьмого. В голове полный сумбур. Сердце стучит. Рука до сих пор ощущает тепло её ладони. Александр достал сигарету, поворошил в поисках искры угли потухшего костра, прикурил.
        «Чёрт знает что! То ли я схожу с ума? Как это объяснить? Всё настолько реально, все ощущения, мысли, чувства… Такого никогда раньше не было», - размышлял он, понимая, что вразумительного ответа не найдет.
        - Сашенька, ты что?
        - Курю.
        - Опять сон?
        - Всё нормально. Поспи. Рано ещё.
        Развёл костерок. Пил крепчайший чай, курил и думал, пока не проснулась жена. Продрогнув от утренней свежести, она присела рядом, прижалась, взяла из его рук кружку, отхлебнула.
        - Ох, какой горький, как ты его пьёшь? Расскажешь сон?
        Александр подбросил дров, налил Зое нормального чая, подал вместе с куском хлеба.
        - На вот, я тебе поджарил.
        Помолчал, раздумывая, стоит ли рассказывать. Потом вдруг разговорился, рассказал всё в мельчайших подробностях.
        - И что ты про это думаешь? - спросил он жену.
        - Наверное, ты устал, мой хороший. Тебе надо отдохнуть. Давай устроим сегодня выходной. Ложись и спи, сколько захочешь. И всё будет хорошо.
        - Да нет, надо заканчивать с шурфом и ехать домой. Сейчас быстро уберём находки, чтобы этикетки ветром не раздуло, и пойдём докапывать. Слушай, а куда ты кости положила?
        - Да вон они, рядом с керамикой.
        - Вроде их больше было, я же помню. Большие кости где?
        - Здесь я все раскладывала. Мыла и раскладывала. Ничего не пойму…
        - Чёрт! А где Норд? Норд, ко мне!
        Пёс нехотя, понурив голову, вышел из кустов, лёг поодаль и стал смотреть куда-то в сторону.
        - Ах ты, злодей! Ну зачем они тебе, им же три тысячи лет! Вот гад, сожрал самые крупные кости! - возмущался Александр, вытаскивая из-под кустов изгрызенные остатки превосходных археологических материалов. - Ну сытый же был вчера, какого чёрта? Кто это сделал? - заорал он на собаку, сунув огрызок псу под нос и шлёпнув по спине.
        Норд оскалил клыки, коротко рыкнул, и тут же завилял заискивающе хвостом, стал лизать руку.
        - Извиняется! Ну ты, Норд, злодей! Ну ладно, ладно, хватит лизаться.
        - Ты своей собачке прощаешь всё, даже такое преступление, - сказала, улыбаясь, Зоя.
        - Ладно, меньше нести будем. Он же не знал - лежат себе на пляже кости, чего бы их не съесть. Что ты в них нашёл, Норд?
        Александр быстро смирился с потерей. Он не мог обижаться на Норда. Это был его лучший друг, преданный, честный и верный настолько, что Александр сомневался, что такого можно найти среди людей.
        Приключение с костями отвлекло от размышлений о сне. Они упаковали вчерашние находки и пошли на раскоп. Норд, как ни в чём ни бывало, с весело задранным хвостом бежал впереди. Он всегда как-то узнавал, куда они идут.
        - Стой, Зоя! Давай поднимемся на мыс. Ненадолго.
        - Зачем?
        - Я знаю, как проверить сон!
        - Саша, да забудь ты об этом. Чем чаще ты вспоминаешь, тем лучше отпечатывается в подсознании. Ты сам себя доводишь!
        - Нет, ну послушай, хорошая идея! Ты помнишь, я рассказывал, что площадка вокруг камня засыпана песком? Камень там есть. Сейчас покапаем, и посмотрим, есть ли там песок. В реальности его там быть не должно. Тогда я буду точно знать, что это просто сон, и подсознание успокоится.
        В этом была логика, и Зоя, которая так не любила взбираться на горы, сразу согласилась. Ради Саши. Они потратили минут сорок, прежде чем добрались до полукруглой скалы.
        - Вот, смотри, вот эта скала, а вон тот большой камень. Давай тихонько подойдём, там должен полоз сидеть.
        Но Норд первым подбежал к камню. В этот раз он унюхал змею, тут же отпрыгнул и остервенело залаял. Полоз скользнул, и исчез с другой стороны камня.
        - Ты посиди с Нордиком. Вон там хорошее место. Посмотри пока окрестности. А я быстро. В шурфе над культурным слоем всего сантиметров тридцать земли, значит и здесь не больше.
        Он скинул рюкзачок и стал копать. Под дёрном хороший чёрный гумус. Прокопал довольно глубоко, уж явно больше тридцати сантиметров - все та же жирная чёрная земля. Взмок от напряжения. Достал сигарету. Зоя подошла.
        - Ну что, всё в порядке? Покури и пойдём. Хорошо, что ты проверил. Теперь это тебя не будет беспокоить.
        - Не может быть! - Александр с окурком во рту стал рыть новую яму немного в стороне.
        Он рыл с ожесточением. Окурок потух, но он боялся поднять голову, чтобы не встретиться глазами с женой, потому что понимал, что выглядит сейчас безумцем. Он зарылся уже на половину черенка лопаты. Для оправдания, и чтобы не дать Зое начать его уговаривать, говорил без остановки:
        - Я прошлый раз здесь был, а шурф не выкопал. А здесь место перспективное, вполне люди могли жить. «Ни один идиот здесь жить не будет - на скале, вдали от пищи и воды, - думал он одновременно. - А в древности идиотов не было - они не выживали!» Вот заодно разведочный шурф сделаем, будет лишняя работа в отчет. А Полевой комитет требует, чтобы шурфы были докопаны до материка. Вот докопаю до скалы, уже немного осталось… - он говорил и понимал, что вся эта говорильня выглядит фальшиво, и что сам он из-за этого выглядит ещё больше похожим на ненормального.
        Зоя молчала. Она не знала, что делать и как себя вести в такой ситуации.
        - Зоя! Зоя, смотри - песок! Да что ты плачешь, глупенькая? - он прижал её грязной ладонью. - Да не сумасшедший я, смотри! - он раскрыл вторую ладонь. В ней был жёлтый песок, вперемешку с землёй. - Ты же знаешь, ничего со мной не может случиться. Здоровый я, здоровее, чем прежде! Ну, давай вместе посмотрим.
        Зоя стала на колени над ямой. Александр аккуратно зачистил борт. На фоне почти чёрной земли контрастно выделялась тонкая жёлтая прослойка песка.
        - А вот и керамика! - он вытащил из прослойки маленький кусочек сосуда, протер пальцами, подал Зое. - Явно горинская.
        Александр вылез из ямы и стал забрасывать её землей.
        - И что ты теперь будешь делать? - спросила с тревогой Зоя.
        - Ты знаешь, я как-то сразу успокоился. По крайней мере, теперь ясно, что я не сумасшедший. Теперь есть факт, материальный факт, связывающий действительность с моим сном. Что это значит, я не знаю. Приедем в город, буду думать. А сейчас пойдём заканчивать шурф, и так много времени потеряли.
        - А ты заметил гало? - спросила Зоя, когда они подходили к шурфу.
        Вокруг солнца действительно сиял радужный круг.
        - Ух ты, неужели тайфун идет? Не хотелось бы под дождем с рюкзаками тащиться. Надо завтра выйти пораньше, может, успеем до начала ливня хотя бы до асфальта добраться.
        Как они ни спешили, а закончили довольно поздно. Александр делал последний снимок с пригорка, когда подъехал Василий.
        - Здравствуйте. Вы знаете, что тайфун идет? Ожидается две месячных нормы осадков и штормовой ветер. Николаич сказал вам передать, чтобы собирались. Мы через час уезжаем, вас заберём, до парома довезём
        - У нас же ничего не упаковано, мы не успеем.
        - Не на себе тащить. Мы вас прямо на паром доставим. А то потом неделю отсюда не выберетесь.
        - Ладно, Вася, спасибо, мы постараемся.
        Они бросились укладывать находки, вещи, палатку. Есть не стали - некогда. Наспех засунутые вещи не вмещались в рюкзаки. Норд, тем временем, спал под кустом, прикрыв нос хвостом - верный признак приближающейся непогоды.
        Подошла машина. Николаич выскочил из кабины.
        - Ну что, готовы? Поехали, на пароме упакуетесь.
        2
        - Вот нам повезло, Саша, - сказала Зоя, когда после ухабистой дороги выехали на асфальтированную трассу. - Сегодня уже дома будем!
        Подъехали за двадцать минут до отхода. Паром стоял в конце причала.
        - Ты, Саня, сходи-ка, узнай, что-то ни людей, ни машин не видно. А Зоя пусть пока посидит, - посоветовал Николаич.
        Касса была закрыта. На палубе парома маячил вахтенный с повязкой на рукаве. Александр подошёл, спросил. Оказывается, рейс отменили из-за штормового предупреждения.
        - Слушай, у нас проблема, ночевать негде… - начал Александр.
        - Бесполезно, кэп не разрешит.
        - А если я с ним поговорю? У нас командировки, мы из экспедиции.
        - Не, не получится. Нас проверяют. Прошлый раз рыбаков ночевать пустили, так его чуть диплома не лишили.
        Александр закурил, поплёлся к машине.
        - Штормовая, Николаич. Спасибо вам, что довезли. Сейчас мы быстренько вещи заберем.
        - И что?
        - Да вон в кустах палатку поставим да переночуем - не привыкать.
        - Ещё не хватало, чтобы ты у меня в посёлке на улице ночевал! Садись в машину! - приказным тоном сказал Николаич. Александр молча полез в кузов, понимая, что так будет лучше.
        Минут через десять остановились.
        - Вылезайте. Василий, помоги с вещами.
        - Куда мы сейчас? - шёпотом спросила у мужа Зоя.
        - Откуда я знаю?
        - У нас переночуете. И не возражайте! Зоечка, я вас лично приглашаю в гости, - игриво поклонился Николаич.
        - Если вы приглашаете, я с удовольствием! - в тон ему ответила Зоя.
        Ввалились в квартиру и сразу почувствовали себя неуютно. Чистая, светлая, можно сказать, богатая квартира, и они - в замызганной робе, давно не мытые, ещё и с рюкзаками и с собакой. «Лучше бы у причала заночевали» - подумал Александр.
        - Зоечка, давайте в ванну, вот полотенце. А вы, Саша, пока переносите вещи вот в эту комнату. Она ваша, располагайтесь, как дома, - взяла правление в свои руки Алевтина.
        К тому времени, когда все приняли душ, а Зоя даже ванну, хозяйка уже накрыла стол. Николаич свежевыбритый, в белой рубашке взял в центре стола бутылку дорогой иностранной водки, всю в росинках - из холодильника, налил всем в хрустальные рюмки.
        - Давайте выпьем за наше знакомство! Вы люди хорошие, интересные, с вами приятно.
        Ледяная водка пошла хорошо. Закуска была на скорую руку, но изысканная. Зоя с Александром ели с удовольствием. Зоя подняла рюмку:
        - Я хочу выпить за хозяев этой прелестной квартирки, за вас, Алевтина Петровна и Иван Николаевич. Ещё четыре часа назад мы были на берегу моря, а сейчас сидим у вас за столом, и ванночку даже приняли. За вас!
        Третий тост сказал уже слегка захмелевший Александр.
        - А я предлагаю выпить за прекрасное место - полуостров Дымова, где такая замечательная природа, где жили древние люди, и где мы с вами встретились!
        Спали как убитые, в мягкой постели на чистых простынях. Норд, которого Алевтина закормила с вечера колбасой, спал на ковре, лёжа на животе и раскинув лапы.
        Утром за окном хлестал ливень, летели листья и сломанные ветки, по улице вода шла рекой. Николаич позвонил по телефону и сообщил, что сегодня парома не будет.
        - Так что отдыхайте, набирайтесь сил. Я на работу.
        - А вы разве не в отпуске? - спросила Зоя.
        - Да в отпуске! Но видите - тайфун, а я в комиссии по ЧС. Должность обязывает.
        После завтрака Зоя стала расспрашивать Алевтину о цветочках, свисающих из настенных горшков. Они нашли общую тему и протараторили до обеда. Александр был даже рад, что на него не обращали внимания. Он вытащил вещи из рюкзаков, перебрал, сложил аккуратно, и всё поместилось. Потом стал осматривать книжные полки. Две полки занимали книги по бухучету - это явно Алевтины. На полке Николаича, понятно, что это была его полка, стояли книги по администрированию, сборники каких-то кадастров, тут же книга «Автомобиль», несколько журналов «Охота». Александр полистал журналы. Потом пошел в зал, где женщины всё ещё говорили о цветах. Там в серванте тоже были книги: сказки, несколько женских романов, дальше целая подборка брошюр по психологии, книги по эзотерике. Александр вытащил несколько, полистал. Открыл книжку «Жизнь после смерти» и зачитался, стоя у серванта.
        - Алевтина, скажите, кто это у вас читает?
        - А, - это дочкины. Она в юности увлекалась. Если хотите, берите себе, они ей не нужны. Лежат у нас годами, выбросить жалко, а мы с Иваном такое не читаем.
        - Вы знаете, я бы взял почитать, а потом я вам пришлю.
        - Да никому она не нужна! Берите, мы только рады будем.
        Александр сунул книжку в карман рюкзака.
        К вечеру дождь начал стихать. Николаич пришёл поздно, явно усталый.
        - Ну что там, Ваня, всё нормально? - спросила Алевтина, накрывая на стол.
        - Да, в общем, всё благополучно. Дерево завалилось - линию порвало, да в таком неудобном месте! Две бригады пришлось посылать. Да ещё два клоуна на рыбалку попёрлись на «Жигулях». Да ты их знаешь, Аля, - Пьянковы отец с сыном. Есть тут у нас такие, - сказал он в сторону гостей. - В семье не без урода! На тягаче за ними ездили, еле успели выдернуть. Там наша Грязнуха, как Енисей, деревья несет - жуть! Ну а в остальном всё нормально. Как обычно, где-то крыши протекли, где-то провода замкнуло. Саня, Зоя, утренний паром пойдёт по расписанию в шесть тридцать. Наша машина в город идёт. Я сказал водителю, чтобы вас забрал. Он и в городе вас подвезет. Вы где живёте?
        - На Мордовской.
        - Ему как раз по пути. Заедет в шесть часов, так что с вечера приготовьтесь. Да перестаньте, Зоя, никаких проблем. Всё равно ведь машина пустая идёт, - прервал благодарности Николаич. - Вы бы лучше телефончик мой записали, вдруг пригодится.
        Александр записал. Написал на листочке свой адрес, телефон, протянул Николаичу.
        - Будете в городе, обязательно заходите, мы будем очень рады!
        - Да я если там и бываю, то только по делам. Да и ночевать у меня в городе - тридцать три места. Так что вряд ли, не обижайтесь. А вот вы всё равно ещё на раскопки приедете, вот и заходите. Может, помощь понадобится, в том числе и административная - всегда пожалуйста!
        После ужина вышли на балкон покурить. На западе, за бухтой облака уже освободили край ещё светлого неба с первыми звёздами.
        - Саня, ты только не обижайся, можно тебе вопрос задать? Кто ты по национальности? Вроде что-то в тебе китайское что ли? А фамилия - Забда - похоже, украинская?
        - Национальность я и сам не знаю. Русский я, советский, - пошутил Александр. - А фамилия по деду, он из Маньчжурии был. Я хотел узнать, что она означает, да у нас маньчжурские словари не продаются. А иначе, как узнаешь?
        - А дед кем был?
        - Бабушка рассказывала, что он пришёл из Маньчжурии, через Уссури. Они тогда в станице Казаково под Хабаровском жили. Кузнецом работал в кузне. В партизанах был. Япошек отстреливали во время интервенции. Она говорила - герой был, стрелял очень метко, уважали его все, постоянно Змеем звали. Змей, Змей - почему Змей? Может, его партизанская кличка… А когда в тридцатые годы китайцев и корейцев выселять стали, и за ним пришли. Он хитрый был, бабушке сказал, чтобы задержала, а сам в окно - и в тайгу. И пропал. Бабушка до самой смерти ждала, всё думала, что он в Маньчжурию опять ушёл. А там, сам знаешь, то японцы оккупировали, потом война. В сорок пятом наши Китай заняли, многих русских эмигрантов в лагеря посадили. Потом хунвейбины… Я посылал запрос в казаковский архив, хотел хоть что-нибудь узнать. Но, оказывается, архивы сейчас тоже деньги зарабатывают. Просят оплатить работу, а результат не гарантируют. И деньги немалые по моей зарплате. В общем, так это дело и завязло.
        - Так слушай, Саня, давай запрос от моей администрации пошлём.
        - Но я же здесь даже не прописан.
        - Да кто будет спрашивать? Ты документы подготовь, всё, что знаешь, напиши. Придумаем формулировочку, обоснуем необходимость. Отдам секретарю, и само всё сделается.
        - А было бы здорово, Николаич! От чего другого отказался бы, а такой подарок от тебя приму. Спасибо!
        - Да что, спасибо? Нет проблем, Саня. Приготовь бумаги и привези, или передай с кем-нибудь. В общем, созвонимся.
        3
        Как всегда после долгого пребывания среди природы, город шокировал шумом дымом и мусором. Конечно, встреча с детьми была желанна. Они, молодцы, прожили самостоятельно почти месяц. Правда острый родительский глаз усмотрел за внешней чистотой недавней генеральной приборки кое-какие мелочи, рассказавшие и о компаниях с выпивкой, и о том, что посуда не мылась подолгу. Но виду родители не подали. Ребята уже большие, пора им привыкать жить самостоятельно, делать свои ошибки и самим их исправлять.
        Норд с энтузиазмом обнюхал все комнаты, особых изменений не обнаружил и попросился на улицу, где в его отсутствие вражеские собаки наверняка нарушали границу. Во всём доме Норд один гулял самостоятельно и держал под контролем прилегающую территорию. Через час, восстановив границы, он вернулся, поел и лёг спать. Теперь он всю зиму будет ждать следующей экспедиции, где снова можно будет жить настоящей собачьей жизнью.
        Александр, глядя на собаку, признался себе, что на самом деле в городе он тоже не живёт полноценной жизнью, а просто выполняет необходимые человеческие обязанности, а сам ждёт следующего путешествия.
        Они с Зоей оба романтики, даже познакомились во время биологической экспедиции на берегу океана. А потом исколесили полстраны в поисках лучшего места. Но лучшего не нашли, потому что всё постоянное быстро приедалось и тянуло к чему-то новому, неизведанному.
        Александру не надоедало в море, и он неоднократно устраивался на суда, но не мог без Зои, и через пару рейсов увольнялся. Последний раз устроился матросом на спасательное судно. Это была работа по душе! Ему нравилось острое щемящее чувство риска, когда перепуганные люди с тонущего судна спешили перебраться на «спасатель», в то время как он в составе аварийной группы опускался в затопленные отсеки. Его пьянило чувство, когда через много часов, измученные безостановочной работой, они осознавали, что спасли безнадёжное судно, что победили. Хорошая была работа! Когда надо было кого-то спасать. Но происшествия случаются редко. Остальное время судно стояло в готовности. А в таком режиме увольнения на берег запрещены, посетители на судно не допускаются. Команда дурела от скуки месяцами в прямой видимости от дома. И Александр в очередной раз уволился.
        Выручил старый товарищ, старпом Асеев с того же «спасателя». Они сдружились, когда в осеннем Охотском море всю ночь спасали несамоходную баржу с двумя людьми. Баржонка-то была совсем маленькая, без механизмов, без огней. И экипаж на ней совершенно потерял волю и не пытался помочь спасателям. Шторм был ужасный, море кипело, началось обледенение. А рядом, как хребет дракона, скалы необитаемого острова. Спасли. Успели в последний момент.
        Асеева перевели начальником учебной части на учебно-тренажерное судно «Урал», и он пригласил Александра работать там матросом. Судно было старое, времен войны и уже не могло ходить в море. Его поставили у причала, оборудовали внутри учебные классы, помещения под общежитие, и стали обучать на нем специалистов для плавсостава. Матросы работали сутки через трое. Александр быстро оценил удобства такой работы, тем более что зарплата здесь была даже больше, чем на «спасателе». Свободного времени появилось много. Вот тогда они с Зоей и с детьми и стали путешествовать. Сначала ходили недалеко, на один день, потом с ночевками, а если удавалось подмениться, то и на неделю. Теперь они не помышляли о смене работы или о переезде. Они открыли, что им хорошо быть вместе среди чистой природы. И это им не надоедало никогда.
        С перестройкой пришла хроническая нехватка денег: зарплата повышалась нечасто, зато цены росли на глазах. Дети выросли, поступили в ВУЗы, за учебу надо было платить. Зато стало позволительно работать на нескольких работах. И Александр работал везде, где было возможно. Конечно, в перерывах между вахтами теперь в походы не ходили. Но отпуск считали своим временем и обязательно отправлялись путешествовать. Правда, теперь старались совмещать путешествие с заработком. В этом плане им помогало знание археологии.
        Однажды пришлось ночевать неподалеку от полевого лагеря археологов. Сходили посмотреть на настоящие раскопки, ради любопытства напросились помогать. Руководил раскопками кандидат исторических наук Наумов. Он был рад нежданным помощникам - на полевых всегда не хватает рабочих рук. Им понравилось, и они остались до конца отпуска в археологическом отряде. На следующее лето Наумов снова пригласил всю семью на раскопки. Потом были археологические разведки. Это нравилось больше: путешествия и открытия совмещались при полной самостоятельности и автономности. Отчёты Александра принимались с положительными оценками, и теперь он имел официальное разрешение на археологические разведки. Он стал читать специальную литературу, кое в чём разобрался и считал себя достаточно грамотным в археологии. Наумов всячески поддерживал инициативу добровольных помощников.
        Разведку этого года они планировали сами с тем, чтобы побывать в интересных местах. Наумов ничего особенного не ожидал от этой территории, но обещал выкроить из гранта кое-какие деньги.
        Сразу по возвращении Александр позвонил Наумову:
        - Лёша, привет! - они уже давно были на «ты».
        - Привет, Саша! Рад, что вы вернулись. Всё у вас нормально, без происшествий?
        - Да, в общем нормально. Поголодали немного. Отдыхающие выручили. Они же и вывезли в Лазурный прямо перед тайфуном. Знаешь кто? Сапрыкин Иван Николаевич. Ты с ним не знаком?
        - Сапрыкин? Это из Лазурненской администрации? Мы с ним пересекались. Мне показалось, суровый мужик. От него в районе многое зависит.
        - А мне показалось - нормальный человек. Мы с ним водку пили и даже ночевали у него дома.
        - Это замечательно! Он, в случае чего, может здорово помочь.
        - Он и сам предлагал.
        - Ну, Саша, чем порадуешь, нашли что-нибудь?
        - Да есть кое-что. Пять памятников, из них три на Дымова. Надо бы встретиться.
        - Саша, для тебя - всегда пожалуйста, свободный доступ к телу! Если хочешь, приходи завтра утром. И паспорта захвати, я вас тут в ведомость включил. Сумма не большая, но хоть что-то…
        - Лёша, это же превосходно, в кармане полный ноль!
        На следующий день Александр с находками поехал в университет. Наумов был «совой», поэтому, если не было крайней необходимости, утро для него начиналось, когда у Александра уже приближался обед. Встретились в одиннадцать. Наумов, зная вкусы Александра, сразу включил чайник. Александр стал показывать материалы, приберегая находки из последнего шурфа на конец. Наумов перебирал черепки, смотрел на карте расположение памятников, делал короткие замечания по поводу возможного происхождения поселений, похваливал Александра. Но было видно, что ему не очень интересно - не его тема. Начали разбирать материалы поселения Дымова-3. Александр показывал сначала материалы верхнего слоя.
        - Да, это классическая горинская культура. И такой насыщенный памятник, столько материала! Молодцы вы, - говорил Наумов. - Покажи, где это находится? Да, местечко для горинцев подходящее - полуостров, закрытая бухта, в ней полно рыбы и моллюсков. Что бы им там не жить?
        - Знаешь, там на всем полуострове Дымова нет воды.
        - Ну, наверное, тогда была. Хороший памятник!
        - Лёша, это ещё не всё. Взгляни на это, - Александр стал раскладывать на столе находки из зареченского слоя.
        - Саша, это же песня! Это же «зареченка»! Где ты её нашел?
        - Да в том же шурфе. Нижний слой.
        - Да-а, это вам не кило докторской! - приговаривал Наумов, рассматривая керамику. - Ты посмотри, какой орнамент! Очень похожий встречался, кажется, на западном побережье Хонсю. Надо посмотреть в японских публикациях. Если это то, о чём я думаю, то японцы будут в восторге. Они давно ищут связи своей древней культуры с материковой, подразумевая при этом, что культура распространялась с японской стороны. До сих пор не нашли, но очень хотят. Осенью приедет доктор Окимура, я ему покажу. Очень может быть, что он заинтересуется, и тогда мы устроим большие раскопки на твоём памятнике. Мне крайне необходим материал по зареченской культуре. Я давно говорил, что ты для меня подарок судьбы! Кстати о подарках… - Наумов открыл сейф, достал ведомость. - Расписывайся, и паспортные данные впиши.
        Сумма на двоих с Зоей была сравнима с трёхмесячным заработком Александра.
        - Ну спасибо, Лёша, ну ты нас выручил!
        - Взаимно! Я старался. Удалось немного урвать для вас, правда, не столько, сколько хотелось. Будем надеяться, что японцы захотят копать этот памятник, вот тогда будет и настоящая зарплата.
        Начались беспросветные городские будни. Зоя вышла на работу в свой Ботанический сад. Работа с любимыми растениями доставляла ей удовольствие.
        Дети пошли учиться. Ира с восторгом рассказывала о психологических тестах и тренингах. Она училась в университете на психфаке и очень этим гордилась. Юра перешёл на третий курс компьютерного дизайна в политехе. Он учился легко, относился к учебе снисходительно, и не скрывал, что учится ради диплома.
        Александр работал с надрывом. С нового учебного года подняли цену за обучение детей, увеличилась плата за квартиру, за транспорт и вообще за всё. Поэтому он устроился ещё сторожем в контору строительной организации, тоже сутки через трое. Платили и здесь не много, но вся работа заключалась в том, чтобы с девяти до семнадцати сидеть за столом и спрашивать посторонних, к кому они идут, а после семнадцати закрыться и никого не пускать до утра. Поскольку оставалось ещё два свободных дня, а денег всё равно не хватало, Александр устроился в ближайший магазин грузчиком с графиком день через день по двенадцать часов. В магазине приходилось попотеть на разгрузке машин, продавщицы не давали покурить:
        - Мальчики! У меня товар кончается. Где вы там пропали? - кричала продавщица. И злые «мальчики» в черных засаленных халатах, обоим под пятьдесят, таскали по узким проходам тяжёлые ящики, вскрывали их монтировкой.
        - Мальчики! Уберите у меня тару, не могу развернуться за прилавком! - кричала одновременно другая, как будто она без тары могла развернуться с такими «буферами».
        Зато в эти дни Александр ночевал дома, мог поговорить с женой и детьми, и даже иногда починить кое-что из вечно ломающейся старой домашней утвари.
        В конторе Александр отсыпался, иногда читал. А на судне писал отчет по экспедиции. Начальники знали его странные увлечения археологией, и закрывали глаза на то, что он что-то писал, когда дежурил ночью в пустом отсеке учебной части - по крайней мере, не спит на посту. Его уважали, но не понимали. После отпуска как всегда навалились с расспросами:
        - Ну что, Санёк, накопал рюкзак золота? Расскажи, где был?
        Александр подробно рассказывал о путешествии, о красивых местах, о раскопках.
        - Деньжищ наверно огреб? Бросишь нас теперь, дело заведешь.
        - Да, немного заплатили…
        - Слушай, Саня, ну какой интерес работать, если не платят?
        Он не мог объяснить, какой интерес, отшучивался, просил поставить в график так, чтобы ночью дежурить в пустом отсеке.
        Подошёл конец ноября. Ледяной северный ветер прохватывал насквозь на автобусных остановках. Надо было форсировать работу с отчётом. Наумов торопил. Он собирался в начале января в командировку в Москву и непременно хотел сам отвезти в Полевой комитет отчет Александра. Александру же катастрофически не хватало времени.
        - Саша, отчёт пишется две недели. Ну что ты его вылизываешь?
        Ну как ему объяснить, что нет у него этих двух недель, что редко удается заняться отчётом больше двух часов в сутки. Да и не любил он спешить, хотелось всё сделать правильно и красиво. Он уже начертил все планы, сделал описание работ. Осталось описать находки и зарисовать наиболее интересные экземпляры. Пришлось возить пакеты с керамикой и каменными изделиями на судно. Дошла очередь и до поселения Дымова-3.
        Александр разложился за столом учебной части, включил настольную лампу, высыпал на стол горинскую керамику. Впереди было четыре часа спокойной вахты в этом отсеке. Он тщательно срисовывал с черепков сложный орнамент, думал:
        - Сколько же труда приложил человек, чтобы всё это сделать! А ведь почти наверняка это была женщина. Старалась! Вот бы посмотреть, как это было на самом деле.
        Он нарисовал несколько черепков. Глаза стали слипаться. Заездили вчера в магазине, а вечером допоздна помогал Ирке писать курсовую. А как хотелось закончить с этой керамикой сегодня! Нет, надо немного вздремнуть, потом легче работаться будет. Он отвалился спиной на спинку стула, вытянул ноги, уравновесил голову, чтобы не свешивалась набок, и задремал. Это неправда, что он никогда не спал на работе. Просто он умел это делать так, что во сне контролировал ситуацию, а в случае тревоги просыпался мгновенно. Эту способность он приобрел еще во время службы в армии, где иначе было просто не выжить, поэтому, никогда ни один проверяющий не застал его спящим.
        Ния сидела на камне у входа в жилище. Короткая не застегнутая безрукавка, сплетенная из травяных волокон, прикрывала только спину и плечи, оставляя открытой красивую смуглую грудь. Длинные чёрные волосы перевязаны на затылке шнурком. Короткая юбка из свободно висящих на поясе лыковых полосок едва прикрывала интимные места. Ноги широко расставлены. На внутреннюю поверхность левого бедра она поставила ещё сырой горшок, придерживая его изнутри правой рукой. Острой палочкой в другой руке она наносила узор по сырой глине. Было жарко.
        - Смотри, какой горшок я слепила. Красивый? Будет в чём зимой варить мясо, когда смелый охотник Забда добудет кабана. Я рада, что ты пришёл, я так тебя ждала! Я приготовила тебе много вкусной еды. Заходи в дом.
        Ему было сладко смотреть на неё. Он знал, что она - его женщина. Он чувствовал гордость от её похвалы и был уверен, что добудет для неё много зверей.
        - Что, Саня, всё рисуешь? - От тёмного проёма двери приближался вахтенный помощник.
        - Да рисую помаленьку, Васильич, - открыв глаза, бодрым голосом ответил Александр, с трудом приходя в себя. - Забодало это рисование!
        - И оно тебе надо? Вон Лемешев в третьем отсеке дрыхнет, еле растолкал! И ты бы втихаря вздремнул.
        Васильич был добрым мужиком, не сторонником строгого соблюдения всех служебных правил.
        - Надо рисовать, Васильич. Отчет нужно написать, а то разрешение на следующий год не дадут. А искать я люблю.
        - Ну и искал бы сам. Кто за тобой следить будет?
        - А куда потом девать то, что найду? К нелегальным материалам ни один учёный не притронется, их публиковать нельзя. И пропадёт просто так историческая информация.
        - Ну, рисуй, - согласился Васильич уходя, хотя было заметно, что он не совсем понял объяснения.
        Александр закурил. «Чёрт принес этого Васильича! Такой сон испортил! Чуть я перед ним не прокололся. Опять Ния снилась! И коленки в глине… Симпатичная! Давно не снилась. Когда же был последний сон с ней? Ещё на Дымова. И больше не снилась. Интересно, почему? И почему приснилась сегодня?»
        Он вспомнил, что перед тем как заснуть, подумал, что интересно было бы посмотреть, как делался орнамент на керамике. Ярко увидел, как Ния процарапывает узор. Он схватил черепок. Она рисовала этот же орнамент! «Вот это да! Нет, я не сумасшедший! Надо в этом разобраться». Он закурил ещё одну, взял лист бумаги и попытался систематизировать факты.
        «Когда она приснилась в первый раз? Когда мы с Зоей стали лагерем на полуострове Дымова. Почему? Нет ответа. Она снилась три ночи подряд очень коротко, и говорила только „Возвращайся скорее“. Потом сказала: „Я рада, что ты близко“ - это когда я напился с Николаичем. Какая связь? Нет ответа. Потом повела меня к камню на мысу, просила обещать, что не забуду её (а ведь в городе ни разу и не вспомнил!). В тот день мы копали шурф Дымова-3. Почему она приснилась в тот день? Может быть потому, что я перед этим был около того камня? Непонятно».
        Больше в ту ночь он рисовать не смог. Ходил по отсеку, курил и думал до конца вахты. И ничего не придумал. После вахты сразу поехал в магазин. И завертелась та же карусель. Там уже было не до размышлений. После бессонной ночи надо было выдержать двенадцать часов в магазине, чтобы добраться до дома, поесть и упасть спать. На следующий день он взял археологические материалы на дежурство в строительную контору и твердо решил работать над отчётом не отвлекаясь, пока не закончит.
        Теперь он не спал совсем и на судне, и в стройконторе, и каждую свободную минуту работал. К концу декабря с облегчением отнёс отчёт Наумову.
        4
        Освободившись от отчёта, Александр позволил себе расслабиться. Во-первых, отоспался, в том числе и на вахте. Сразу улучшилось настроение, почувствовал желание жить. Потом навёл порядок в экспедиционных бумагах. Он терпеть не мог беспорядка, любил, чтобы всё лежало на своих местах, было подписано, а лишнее должно быть выброшено. Перебирая черновики, наткнулся на бумагу с размышлениями о сне. Повертел, хотел выбросить, но передумал и отложил в сторону. Когда всё было разложено по папкам и убрано, на столе остался только этот листок. Не придумав, куда его деть, Александр так и оставил его на столе, а утром, собираясь на вахту, сунул в карман вместе с маленькой книжкой о животных.
        Было воскресенье, на судне почти никого. Александр любил воскресные вахты за то, что никто не мешал заниматься своими делами. Вахта у трапа ему выпала с двадцати до двадцати четырех. Дул морозный северняк. Александр энергично, насколько позволял тулуп, ходил от борта к борту, чтобы подольше не замёрзнуть. О чтении не приходилось и думать - не июль! Город на сопках расцветился огнями, светофоры мигали жёлтым светом, и всё это отражалось в чёрной воде между плавающими льдинами. На небе проявились слабенькие звёзды (в городе всегда звёзды видны плохо), а на западе, над самым горизонтом ярким фонарем висела Венера. Красиво! Вспомнились вечера на полуострове Дымова, там тоже над морем висела Венера, и они с Зоей ею любовались. Делать было нечего, мысли текли, куда им хотелось. Вспомнилось, как они с Зоей ложились спать в тесной палатке, прижимаясь друг к другу. Потом вспомнились необычные сны с Нией. Он снова стал искать причины этих снов, вспоминая все подробности. Сон, сон… «Мы плод чьего-то сновиденья» - припомнилось вдруг высказывание из какой-то заумной книги, которую очень советовал прочитать
Наумов. Там сложно и запутанно объяснялась связь мифов и сновидений. Он с трудом её осилил, но толком ничего не понял. А сейчас вот всплыла эта фраза. Кажется, бушмены считали, что они на самом деле не живут в этом мире, а только снятся некоему божеству.
        «Несуразица какая-то, - подумал Александр. - Это получается, что я не живу, а снюсь Ние, - он посмотрел на сопки, сплошь застроенные городом, и усмехнулся. - Да если бы древним людям снились сны о нашей действительности, они бы все сошли с ума. Ну, хорошо, пойдём от неизвестного, как в теореме. Предположим, что в каком-то другом измерении действительно существует Ния, и я ей приснился. Но я ведь снюсь ей в её обстановке, в её селении, в таком случае она не сойдет с ума. Пока всё нормально. Действительно, почти во всех снах я видел её около её жилища, вернее я знал, что это мой дом, а она моя жена. И ещё мы ходили на мыс, где скала и камень со змеёй. И получается, что её жилище находится на месте поселения Дымова-3».
        Его увлекло это фантастическое расследование. От быстрой ходьбы он согрелся, откинул воротник тулупа, полез в нагрудный карман за сигаретами и вместе с пачкой вытащил листок с анализом снов. Под тусклым фонарём прочитал.
        «Ну, если посмотреть с сегодняшней точки зрения, то на некоторые вопросы можно найти ответы. Она сказала „Я рада, что ты близко“, когда я начал копать шурф на Дымова-3, но не докопал и ушел к отдыхающим. Если считать, что Ния живёт на этом поселении, то понятно, что она радуется, что я скоро докопаюсь до её слоя. Класс! Сценарий фантастического фильма! И с первыми тремя снами всё проясняется: мы же перед тем, как стать последним лагерем, проходили по той дороге, то есть прямо по древнему поселению. А с камнем на мысу? Да и там всё понятно: у людей с поселения Нии там было ритуальное место. Песок и принесение жертвы во сне, и раскопанный мной песок и керамика в действительности! Ничего себе! Так что, это правда? Вот это вывел доказательство! Значит, получается, что все сны с Нией связаны с моим нахождением в тех местах, где она живет или бывает. Как это проверить? Надо ехать на Дымова и там ночевать. Стоп, а последний сон? Что же она на судне жила? Нестыковка. Жаль, такое доказательство поломалось!»
        Он понимал, что всего этого быть не может, потому что не может быть никогда, но решение этой фантастической головоломки доставляло удовольствие. Кроме того, оно поглощало время. Вахта пролетела незаметно, и его сменили.
        С ноля часов Александр заступил в третий отсек, где с удовольствием читал книжку про животных, написанную с большим знанием их повадок и с тонким юмором. А с четырёх до восьми дежурил в учебной части. К утру уже не читалось, потому что слипались глаза. Он то ходил, то сидел, стараясь всё-таки не уснуть. Бессвязные вялые мысли медленно проворачивались в сознании. То ли во сне, то ли в бреду увидел он черепок с орнаментом в своей руке, и тут же Нию, держащую на бедре горшок. Очнулся от чёткой мысли: «Сны связаны не с местами, а с предметами, которые были у Нии! В общем-то, это одно и то же: на тех местах, где бывала Ния, могли остаться предметы, которых она касалась, или которые ей принадлежали. Всё сошлось! Как проверить? Черепок с орнаментом! Надо взять черепок с орнаментом, который я рисовал, когда приснился последний сон. Сегодня понедельник, у Наумова лекции с девяти. Заеду по пути».
        В университет он вошел без пятнадцати девять. Наумов был на кафедре.
        - Саша, привет! Что тебя принесло в такую рань? Кому не спится в ночь глухую?
        - Лёша, какая рань? Я только что с вахты сменился, на работу в магазин опаздываю, так что я на минутку. Скажи, ты ещё не сдал в архив мои материалы?
        - Ёще не успел.
        - Слушай, можно я возьму несколько черепков?
        - Да, в общем-то, тебе всё можно, но я хотел их сдать до отъезда. Может тебе другие подойдут? Тебе зачем?
        - Читаю книжку по керамике, хочу разобраться, надо бы иметь перед глазами натуральные образцы.
        - О, образцов я тебе дам, сколько хочешь, хоть насовсем.
        - Нет, знаешь, хочу свои, родные. Да я на днях верну.
        - Ой, Саня, ты так не вовремя, у меня лекция уже начинается. Бери сам, что тебе нужно, только верни побыстрее.
        - А где?
        - Да вон, под столом. Где ты оставил, там она и лежит. Пока! - скороговоркой на ходу сказал Наумов и выскочил за дверь.
        Александр глянул на часы - в магазине уже открыли двери. Да наплевать, не уволят. Открыл коробку с надписью «Поселение Дымова-3», вытащил пакет с горинской керамикой. Отыскал тот самый черепок - обломок венчика с орнаментом, взял еще штук пять, тоже с орнаментом, на всякий случай. И побежал на работу.
        Вечером он еле держался на ногах. Но о черепках помнил весь день. Перед сном, пока жена была в ванной, вытащил обломки сосудов и остановился в нерешительности. Во-первых, он не отваживался начать эксперимент, тем более в таком усталом состоянии. Он знал, что шансов на успех почти нет, но если Ния не приснится, придёт разочарование. Во-вторых, он не знал, стоит ли рассказывать об эксперименте Зое. У них всегда было правилом делиться друг с другом всем, и плохим и хорошим, и никогда не было ни малейших секретов. Поэтому Александр чувствовал себя в какой-то мере предателем, если не расскажет Зое. С другой стороны, не хотел попусту ее беспокоить. Может и не будет никакого сна. Решил, что расскажет в случае положительного результата. Выбрал тот самый черепок и засунул даже не под подушку, а под матрац в районе головы.
        Она медленно выходила из моря, совершенно раздетая, и улыбалась ему. Молодое упругое смуглое тело, мокрые чёрные волосы. Капельки воды сверкали под солнцем на груди и бедрах. К запястью правой руки привязан кожаный ремешок, соединенный с плывущей следом корзиной, поддерживаемой с боков, как поплавками, двумя короткими чурками, в корзине раковины. В другой руке шевелит лапами довольно крупный краб.
        - Как хорошо, что ты пришёл, Забда! Сегодня доброе Море. Оно дало нам много еды. Сейчас я буду тебя кормить.
        Она присела на корточки, разбила большую ракушку, губами и языком выбрала из нежного мяса мелкие осколки раковины и подала ему. Другую разбила и положила в рот себе. Жевала и улыбалась. Ему было хорошо. Он чувствовал себя молодым, сильным и уверенным.
        - Пойдём домой. Остальное сварим в том горшке, который я тебе показывала. Пока тебя не было, я его высушила и женила с Огнем. Огонь был сильным и добрым. Он передал часть своей силы горшку, и теперь горшок не боится жара. В нем будет вкусная пища.
        Они сидели рядом и смотрели в огонь под сосудом. И он искоса посматривал на неё и любовался своей женщиной. Потом они пошли в жилище. Она развела маленький огонь в очаге и пришла на его лежанку. Легла рядом, прижалась, положила ладонь на его грудь. Ладонь была такая горячая!
        Александр открыл глаза. Уличный фонарь освещает потолок. На будильнике половина седьмого. Зоя тихонько сопит, уткнувшись ему в плечо, её рука у него на груди.
        «Получилось! У меня получилось то, что я задумывал! Эксперимент удался! Это потрясающе!»
        Больше он не заснул. Лежал с открытыми глазами и вспоминал сон, обдумывал.
        «Она красивая! Как хорошо с ней. Вообще, хорошо в том времени. Никаких забот: жена ракушек наловила, накормила, спать положила, сама рядом… Интересно, что она меня знает по фамилии. Ну, может, она и не так меня называет, а я воспринимаю, как свою фамилию. Надо будет ещё поэкспериментировать. Кажется, она и в прошлых снах называла меня „Забда“. Вообще, если я решил это исследовать, то надо записывать все сны. Память человеческая несовершенна».
        Он встал до того, как зазвенел будильник, чтобы не будить жену. Черепок из-под матраца вынул и спрятал, а с собой взял другой. Отыскал в столе блокнотик, тоже взял.
        В стройконторе с нетерпением дождался конца рабочего дня. Проверил, закрыты ли все помещения и входные двери, выключил весь свет, кроме настольной лампы, улегся на топчан за ширмой, положил под голову черепок. Но сон не приходил. Лезли в голову разные «посторонние» мысли о том, что денег опять не хватает, снова надо платить за квартиру, раньше обычного срока требуют оплатить второй семестр Ире. А уже на подходе Новый год. В последние годы Александр не любил этот праздник за то, что он пожирал огромное количество денег, а потом месяца два приходилось работать ещё больше, чтобы хоть как-то стабилизировать семейный бюджет. Потом вспомнил, что собирался записывать все сны с Нией. Достал блокнот и стал писать подробно всё, что мог вспомнить, с самого первого сна. Уже за полночь сильно захотелось спать.
        Он сидел в жилище на своей лежанке и плоским камнем точил наконечник копья. Дым ел глаза. Сильный ветер периодически приподнимал край шкуры, завешивающей вход, и гулял по жилищу. Было холодно, но он не подавал виду. Знал, что дров очень мало, а в такую погоду, когда всё замело снегом, дров не добудешь. Напротив, на женской половине, ближе к выходу сидела Ния и молча чинила его обувь из рыбьей кожи. Выглядела жена плохо: исхудавшее лицо со многими морщинками с трудом можно было разглядеть под двумя капюшонами зимней одежды, чёрные потрескавшиеся пальцы часто соскальзывали с костяной иглы. Одна нога её была вытянута, на ступню надета петля ремешка, соединенного с висящей на уровне головы плетеной люлькой. В люльке раздавался писк, и тогда Ния шевелила ступней, люлька покачивалась, и писк на время умолкал. У очага, с видом старшей в доме женщины, возилась девочка лет семи. Она экономно подкладывала дрова в слишком быстро прогорающий костер, и наверно чаще, чем нужно, вставала и помешивала в котелке длинной деревянной лопаткой. Запах из котла аппетита не вызывал - варились куски старых шкур и кости,
не догрызенные собаками ещё летом, а теперь собранные вокруг жилища. По левую руку от Забды сидел сын, худенький мальчуган лет десяти. Он был одет в зимнюю охотничью одежду, с ножом на поясе, старался выглядеть очень серьёзным и тоже точил наконечник своего маленького копья.
        Забда был угрюм. В этом году зима пришла слишком рано. Море и пролив замёрзли, ни рыбу, ни ракушки поймать стало невозможно. Таёжный зверь ещё не спустился с гор в прибрежные долины. А тут ещё такой снег выпал! Духи отвернулись от его семьи и от жителей всего поселения. Начался голод. Два дня назад он ушёл на охоту с намерением не возвращаться, пока не добудет зверя. В первый день он отыскал двух косуль и оба раза промазал, что с ним случается крайне редко. Он вымотался, идя по следу, но так и не догнал. Ночевал под корнями упавшего дерева. На следующий день дошёл почти до истоков ручья и там отыскал следы кабанов. Думал, что повезло, но злой дух привязался и шёл попятам. Стрела опять прошла мимо, и звери ушли. Он бросился в погоню. Стараясь угадать их движение, напрямик пересёк распадок, обогнул скалу и чуть не столкнулся с подсвинком. Кабан хрюкнул и рванулся в сторону. Снимать лук не было времени, он метнул копьё, которое постоянно было в руке. Копьё летело точно, он это видел, но порыв ветра уже в пути сбил его с цели. Оно скользнуло по крепкой шкуре и отскочило. Кабаны ушли. Отыскав в
глубоком снегу копьё, Забда увидел, что наконечник обломан. Видимо злой дух направил его в твёрдый камень. Дальнейшая охота не имела смысла. Пришлось возвращаться домой без добычи. На обратном пути поскользнулся на крутом склоне и сильно порвал новую обувку так, что неизвестно, сможет ли жена починить. И теперь он сидел злой, пытаясь исправить наконечник копья (это был его самый удачливый наконечник), и думал о том, что как только Ния отремонтирует обувь, он уйдёт на охоту. Сын встал и, нарочито выставив свое отшлифованное до блеска копьё, сказал:
        - Отец, возьми меня на охоту! Ты же знаешь, как я владею копьём и стреляю из лука. Вдвоём у нас будет удачная охота, духи нам помогут!
        Забда молчал. Сын ещё не прошёл обряд и не имеет права самостоятельно охотиться. Духи могут ещё больше разозлиться. С другой стороны, он действительно умеет обращаться с оружием и способен помочь. Может, действительно стоит взять его, только не разрешать стрелять первому, тогда табу не будет нарушено.
        Резкий телефонный звонок. Пьяный голос:
        - Катю позови!
        В голове длинный фрагмент монолога из боцманской классики. Вслух сказал:
        - Вы не туда попали, - бросил трубку. - Урод!
        Хлебнул остывшего чая, выкурил сигарету, снова улёгся на топчан.
        Солнечное морозное утро. Искрящийся снег слепит глаза. Они с сыном вдвоём тащат волокушу с тушей кабана по посёлку. Люди выходят из жилищ, поздравляют их. Они останавливаются только около своего дома. Сын, как и положено охотнику, не проявляет эмоций. Он молча ставит у входа своё маленькое копье. Мальчишки с завистью осматривают оружие: наконечник копья и часть древка алеют замёрзшей кровью. Забда вытаскивает из вскрытого брюха кабана печень, отрезает большой кусок. Сын делает тоже самое. Усталые, вдвоём они идут на мыс к полукруглой скале и кладут куски печени на камень Змея. Вернувшись, Забда говорит жене:
        - Раздели мясо и раздай людям. Мы пойдём отдыхать.
        Звонок:
        - А чё, Кати нету?
        Больше в эту ночь сны не снились.
        5
        В магазине день выдался тяжёлый. Но Александр работал, ничего не замечая вокруг. Он думал о своих снах. Домой пришёл разбитый. Зоя, подавая ужин, спросила:
        - Что-то ты в последние дни всё молчишь, случилось что?
        - Устал жутко. В конторе какой-то идиот спать не давал. В магазине три машины выгрузили. К Новому году товар завозят. Хозяйка хочет максимум на праздник сорвать, целыми днями икру мечет, грозится всех уволить. Сегодня вообще истерика с ней была. Устал. Спать хочу.
        - Сейчас поешь, и я тебя уложу. Тебе надо хорошенько выспаться. Может, тебе бросить этот магазин к чёрту?
        - Ну да! А платить за учёбу, за квартиру, чем будем? Да вот, Новый год на носу…
        - Кстати, я хотела тебя спросить, где мы будем встречать Новый год? Ты же не дежуришь тридцать первого?
        - На «Урале» вахта первого с утра. Но тридцать первого магазин наверняка работать будет, судя по настроению хозяйки.
        - У нас есть два варианта. Либо мы вдвоём остаёмся дома, устроим себе праздник, либо идем к Удоевым, там все наши собираются, нас зовут.
        - А дети?
        - Они хотят своей компанией встречать у друзей.
        - Ты, конечно, хочешь в гости?
        - Хотелось бы встретиться с друзьями. Тогда и дома ничего не надо готовить, не мыть потом посуду.
        - Правда, давай в гости пойдем. Мне там и на судно ближе утром добираться, - решил согласиться с женой Александр. Она и так всё время никуда кроме работы не выбирается, пусть хоть ей будет праздник.
        На ночь Александр положил под подушку сразу два обломка керамики. Они были очень похожи, возможно, даже от одного сосуда. Сон приснился.
        Он подходил к посёлку со стороны косы. Осенние тростники стеной желтели по сторонам тропы. Посёлок выглядел как-то незнакомо. Он не знал, в чём отличие, но чувствовал что-то чужое. У крайнего жилища две женщины разделывали рыбу. Он подошёл уже близко, когда они заметили его. Несколько мгновений обе смотрели на него, затем с визгом бросились в дом. Через мгновение оттуда появился крепкий молодой мужчина, встал у входа с независимым видом, крепко расставив ноги.
        - Ты кто? - спросил он недружелюбно. - Я тебя не знаю.
        - Я Забда. Пусть в твоем жилище будут только добрые духи!
        Мужчина смотрел на него, соображая, лицо его сделалось испуганным, потом злым.
        - Отец моего отца дружил с Забдой. Забда давно на горе предков. Ты враг! - он круто развернулся и исчез в доме, но тут же появился вновь с копьём в руке. - Вра-а-г! - заорал он. - Вра-а-а-г!
        Думать было некогда. Забда в прыжке повернулся и побежал обратно. Краем глаза он заметил выбегающих из других домов мужчин с оружием. За спиной слышалось сопение и топот босых ног - преследователь был молод и не хотел отставать. Он, наверно, уже предчувствовал, как с хрустом войдёт каменный наконечник в спину врага. Забда вдруг обрёл уверенность. Он знал, что нет ему равных в беге и в других соревнованиях. Ноги его отталкивались сильно и упруго, сердце билось мощно, как у зверя. Тростники кончились, песчаная коса, сужаясь, уходила в пролив, за которым был спасительный берег, поросший густым кустарником. Он, не раздумывая, вбежал в воду, пробежал как можно дальше и поплыл. Кто-то из преследователей шлёпал по воде следом, другие остановились на берегу и стали стрелять. Две стрелы пронзили воду рядом с головой. Вдруг невыносимо-острая боль в правом плече. Он вскрикнул и сразу перестал ощущать руку. Вздохнув поглубже, нырнул. Торчащая стрела, изгибаясь встречным потоком воды, причиняла нестерпимую боль, но он продолжал плыть под водой как можно дольше, зная, что натянутые луки ждут появления цели.
Наконец, воздух кончился, он всплыл и со стоном, почти с воплем вдохнул, ожидая в ту же секунду боли от очередной стрелы.
        - Сашенька! Саша! Тебе плохо? Что ты так стонешь? Проснись! - Теребила его Зоя. - Как ты ужасно кричал! Страшное снилось?
        - О-о! - простонал Александр и повернулся на спину. - Спасибо, что разбудила. Плечо ужасно болит. Наверно и сон, поэтому кошмарный.
        - Конечно, по три машины разгружать - будет болеть. Сейчас я тебе бальзамом плечо натру, ещё одним одеялом укрою, и всё пройдет.
        Зоя растёрла ему плечо, намазала мазью, укрыла.
        - Спи, мой хороший.
        - Подожди, Зоя, на вот, положи на стол, - достал из-под подушки черепки.
        Зоя замерла, спросила:
        - Это ты зачем? У тебя с головой всё в порядке? Свихнуться хочешь? К Ние своей летаешь?
        - Хуже, - улыбнулся он. - Туземцы меня убить хотели.
        - Я выкину сейчас эту гадость!
        - Не надо, я завтра должен её Наумову сдать. Всё нормально. Я тебе потом расскажу удивительные вещи, тебе будет интересно.
        - Рассказывай сейчас.
        - Если я сейчас начну рассказывать, то уже не засну. Всё нормально. Давай спать.
        Он повернулся на бок и ровно засопел. На самом деле, сердце всё ещё тревожно билось и плечо сильно болело. «Доэкспериментировался! - думал он. - Вот так поймают во сне дикари и сожрут, не пожарив. Надо это прекращать. Но почему такой сон? Раньше всегда снилась Ния, семья, все меня знали, и вроде уважали, а тут приняли за чужого».
        Зоя придвинулась, обняла, погладила легонько.
        - Спи, мой родной!
        Стало спокойно, тепло и уютно. «Какое счастье!» - скорее почувствовал, чем подумал Александр и уснул.
        На вахте, как только появилась возможность, он в подробностях записал сон и стал его анализировать. Он твердо решил больше не спать с керамикой, пока не выяснит причину ужасного сна. И вообще, он взял все черепки с собой, чтобы завтра утром вернуть Наумову. Его размышления привели только к одному выводу: эта керамика была изготовлена гораздо позже, чем та, которую делала Ния, то есть после её смерти, когда и её и его уже забыли. Но ведь раньше сны вызывались только предметами, которые принадлежали Ние. Почему же теперь черепки от сосуда, сделанного другой женщиной, да ещё и в другое время тоже вызывают сны? На это он нашел два ответа: либо он обрел способность видеть прошлое по любым древним предметам, либо женщины, которых он видел в последнем сне, были родственницами Нии. Можно, конечно, попытаться проверить, но пока он не был к этому готов. Плечо всё ещё сильно ныло. Александр даже осмотрел его в зеркало, но никаких повреждений не обнаружил. Усмехнулся своей вере в реальность этих снов: «Конечно, это от ящиков в магазине». Ночью всё-таки вытащил керамику из пакета и сделал на каждом фрагменте
маленькие пометки карандашом, какой черепок к какому сну относится.
        Утром по пути заехал в университет.
        - Лёша, привет! Я керамику возвращаю.
        - Отлично! Сегодня после лекций отнесу в архив. Всё, пока, у меня лекция. Не перепутай пакеты.
        - Не беспокойся, она же промаркирована.
        Александр стал раскладывать черепки по местам. Последним оказался тот, который принёс сон, где раздетая Ния кормила его ракушками. Он не мог просто так расстаться с этим осколком, волшебным образом соединяющим его с удивительным прошлым. Рука задержалась над пакетом, он оглянулся и быстро сунул черепок в карман. В архиве всё равно не будут проверять сотни фрагментов керамики.
        Новый год, как и договаривались, встретили у Удоевых. Был хороший стол. Возраст компании уже не позволял буйного задора, зато добавлял участникам остроумия, и было весело. До конца двадцатого века оставалось три года, и тема «дожить до третьего тысячелетия» доминировала и в тостах и в беседах. Большинство досидело до утра, в том числе и Александр, которому всё равно к восьми нужно было на судно. На вахте беззастенчиво отсыпался, потому что спали все, даже Васильич.
        Следующий день был выходной, так как хозяйка, довольная предновогодним барышом, закрыла магазин на целых четыре дня. Александр вернулся домой утром, свежий с мороза. Норд первым бросился навстречу, завертел хвостом, подпрыгивая, пытался лизнуть в лицо, и пока Александр не почесал ему за ушами, не успокоился. Зоя и дети уже встали и ждали его к столу. Это был первый семейный завтрак в Новом году. Стали делиться впечатлениями о празднике. Зоя, оказывается, позаботилась о подарках, которые волшебным образом оказались под ёлкой. Ей тоже был подарок - большая шоколадка, красиво, с бантом упакованная, которую она тут же разломила на части и выложила на тарелочку. Александру было стыдно. Исправить промах было уже невозможно.
        - А давайте пойдём в лес! - предложил он. - На улице отличная погода. Людей сегодня нет, транспорт свободный. Через сорок минут уже за городом будем.
        Зоя была рада предложению. Юра с Иркой тоже согласились. Быстро оделись по-походному, положили в рюкзак всякой вкуснятины. Норд, который угадывал все намерения хозяев, поднял невероятный шум, что значительно ускорило сборы.
        У них было своё укромное местечко километрах в трёх от последней остановки автобуса, в узком распадке, заваленном буреломом. Сюда никогда не заходили горожане, тут было уютно и спокойно. Развели костёр, поджарили колбасу, потом пили чай с остатками праздничного торта. Денёк выдался тихим и солнечным, хоть и с морозцем. Ира с Юрой не могли долго сидеть, пошли бродить по окрестностям, Норд увязался с ними. Александр с Зоей остались у костра. Александр курил, смотрел в огонь под котелком. Вспомнился сон, в котором он сидел с Нией и смотрел в огонь под керамическим горшком, в котором варились ракушки.
        - Саша, ты что такой молчаливый? О чем ты думаешь всё время? Ты устал, не спал на вахте?
        - Да нет, наоборот сегодня выспался. Просто любуюсь огнём, мысли всякие…
        - Я всё хотела тебя спросить, тебе тот сон ещё снится?
        - Теперь не снится. Но я хотел с тобой посоветоваться, необычные были сны, я сделал кое-какие выводы. Интересно, что ты скажешь.
        - Это хорошо, что не снится. Наверно отдохнул, переключил внимание. А о чем ты хотел посоветоваться?
        - Сны мне не снятся, потому что теперь я могу их заказывать, а если не захочу, то их не будет. Это я выяснил экспериментально. Не перебивай, послушай внимательно. Сны с Нией мне начали сниться на Дымова, когда мы были рядом с древним поселением Дымова-3. В городе они не снились. Я даже о них и не вспоминал. Когда стал обрабатывать керамику, опять стали сниться. Потом я керамику сдал и они прекратились. Для эксперимента я взял у Наумова несколько фрагментов и по очереди подкладывал их под голову. И каждый раз снились сны. Причем разные, но с Нией. Только один раз приснились незнакомые женщины и мужчина, который сказал, что Забда давно умер.
        - Они что, и фамилию твою знают?
        - Да. И Ния всегда называет меня по фамилии, по имени ни разу. Но это неважно. Я сделал вывод, что сны связаны с предметами, которые принадлежали Ние или её родственникам. Ну, если допустить, что в горинское время на этом поселении действительно жила какая-то Ния, и если поверить в переселение душ, или в путешествие во времени, то всё сходится - она была моей женой в прошлой жизни. Ну что ты так смотришь! Ты же знаешь, что я яростный атеист и не верю ни в бога, ни в чёрта, ни в гадалок, и все это считаю ахинеей, запудриванием мозгов. Но с другой стороны, почему не допустить, что необъяснимые вещи всё-таки существуют? Ну ладно, я ничего не утверждаю. Я только хочу сказать, что когда я кладу под подушку керамику, мне снится сон с Нией, если керамики нет, сна тоже нет. Ты мне веришь?
        - Не знаю. То есть, тебе я, конечно, верю, но не могу поверить, что есть такая связь. А если она есть, то вполне возможно, что она психологическая. Ты кладешь под подушку обломок древнего сосуда и подсознательно заказываешь сон. Кстати, твоя фамилия во сне тому доказательство. В те времена, наверно, и фамилий-то не было. И если допустить, что ты жил в том времени, то звали тебя по-другому. Ты сам подумай, какая вероятность получить одно и то же имя три тысячи лет спустя? Эти черепки до сих пор у тебя?
        - Вернул Наумову. А он уже сдал в архив.
        - Хорошо. А то я уже хотела сама попробовать слетать к твоей Ние.
        - Тебе нельзя. Убить могут. Там адвокатов ещё не придумали. Это сейчас блондинки в цене, а горинцы тебя сразу на шашлык пустят. Я в прошлом сне еле убежал.
        Александр подбросил полено в костёр, прикурил от тлеющей палочки, уставился в огонь.
        - Что ты опять замолк?
        - Лихо ты разрушила мои построения. Жалко такую сказку! Но послушай, а как же песок около камня? Он же был и во сне и на самом деле.
        - Вот именно - сказку! По-моему, ты очень хочешь, чтобы это было на самом деле. Это просто какая-то навязчивая идея. Я очень тебя прошу, забудь об этом, переключись на что-нибудь другое. Я очень за тебя беспокоюсь.
        Вернулись Ира с Юрой, румяные и довольные, стали рассказывать, как Нордик охотился за белкой. Короткий день близился к концу. Пора было возвращаться домой.
        Александр решил действительно переключить внимание. Дома просмотрел книжные полки - что бы такое интересное и не толстое взять на работу почитать. Нашёл книжку «Жизнь после смерти», которую взял у Алевтины Сапрыкиной в Лазурном, да так и не прочитал. Положил в сумку вместе с продуктами.
        В конторе тоже был выходной. Александр заварил крепкий чай, достал книжку и зачитался. Описывались свидетельства людей, переживших клиническую смерть, которые, якобы, видели всё, что с ними было после смерти. Книга представляла собой сборник научных статей, но Александр отнёсся к описанным фактам с недоверием. Ведь кроме рассказов самих пострадавших, не было никаких доказательств. А вот статьи о научных экспериментах показались чрезвычайно, интересными
        Утром, как только вернулся домой, стал рассказывать Зое о прочитанном.
        - Представляешь, полицейский подсоединил детектор лжи к растению и выяснил, что оно реагирует на собственную боль, на боль других растений и даже животных. А еще выяснилось, что растения запоминают людей, которые ломают другие растения или убивают животных. Выходит, они обмениваются информацией! Получается, если я ломаю ветки в лесу, весь лес меня воспринимает, как врага. А еще описываются случаи с людьми, которых реанимировали после смерти. Они отделялись от своего тела и всё видели, что с ними случилось, а потом попадали в иной мир и даже встречались с умершими родственниками.
        - Саша, у меня сегодня ужасно болит голова. Давай ты мне в другой раз расскажешь. Ты завтракай и потом отдыхай, а я полежу.
        - Ну, вот из-за чего ей болеть с утра? Знаешь, там очень интересные факты описаны. Я очень хотел бы, чтобы ты прочитала эту книжку.
        Зоя в ответ промолчала, легла и укрылась с головой.
        Это был последний новогодний выходной. Александр хотел заняться домашними делами, но они как-то не клеились. Зоя весь день не разговаривала, ссылаясь на головную боль. Его это раздражало и отбивало желание работать. Вместе с тем поднималось раздражение из-за того, что единственный выходной пропал зря. К вечеру они с Зоей всё-таки поругались из-за какого-то пустяка.
        А потом начались «трудовые будни»: вахта на судне - магазин - дежурство в конторе - магазин, и так без просвета.
        6
        Недели через две Зоя неестественно веселым голосом сказала:
        - Санечка, у меня к тебе интересное предложение.
        - Какой-то необычный ужин при свечах? - в тон ей спросил Александр.
        - У нас на работе есть очень хорошая женщина, ты её видел, высокая такая, симпатичная, волосы носит лошадиным хвостиком, Валентина Ивановна. Помнишь?
        - Так ты что, хочешь меня с ней познакомить? - продолжал шутить Александр, не понимая, к чему разговор.
        - Я хочу познакомить тебя с её сестрой.
        - О! Это ещё оригинальней!
        - Я не знаю, как тебе сказать… Она замечательная женщина, очень, очень хороший человек! Я бы хотела, чтобы ты с ней познакомился.
        - Уж не склоняешь ли ты меня к альтернативным формам секса?
        - Ну перестань, Саша, я серьёзно. Она очень хороший психотерапевт, работает в Центре психодиагностики, замечательный специалист.
        - Что? Ну ничего себе! Ты с ней говорила обо мне? Ты меня в психи записала?!
        - Ну что ты сразу ругаешься! Я так и знала, что ты так отреагируешь. Ты неправильно понял. Это не болезнь. Она сказала, что при хронической усталости могут появиться небольшие отклонения в психике. Но если их вовремя не устранить, то может развиться серьёзное заболевание. Тебе надо с ней проконсультироваться. Она и телефон дала, сказала, примет в любой день без очереди.
        - Сколько она с тебя взяла?
        - Да причём тут деньги, Саша! Здоровье дороже всего. Я не знаю, что сделаю, если с тобой что-то случится!
        - Какого чёрта ты плачешь? Ты не видишь, что я здоров? Я работаю день и ночь, какой больной выдержит такую нагрузку? Ты видела, какой отчёт я написал - диссертация! Психически больной может заниматься наукой?
        - Да в науке сколько угодно ненормальных, может больше, чем в любой другой области. Она так и говорила…
        - Что она говорила?
        - Она предупреждала, что твоя реакция на предложение обследоваться может быть агрессивной, и это признак возможного заболевания.
        - Шарлатаны! Какая реакция может быть у человека, которому говорят, что он псих? Она просто разводит тебя на деньги. Я, значит, буду впахивать день и ночь, и относить ей зарплату? Ничего у неё не выйдет! И я запрещаю тебе говорить с кем-либо о моих проблемах! У тебя на работе уже все знают, что твой муж ненормальный. Тебе теперь замечательно будет работаться! Все сочувствовать будут. Люди любят сочувствовать!
        Зоя со слезами убежала в спальню и закрыла дверь. А Александр ещё долго не мог успокоиться. Он не мог простить женской глупости, равносильной предательству.
        - Я делился с тобой как с другом интересными вещами, думал, что ты поймёшь, что мы вместе обсудим необычное явление. А ты рассказала, можно сказать, интимные вещи всему свету, да ещё и психом меня объявила! - кричал он через закрытую дверь, понимая, что уже перебирает. Потом замолчал, выкурил две сигареты подряд и, не раздеваясь, лёг спать на диване.
        Через несколько дней Зоя серьёзным голосом спросила:
        - Саша, ты можешь сделать мне подарок?
        Оставалась неделя до её дня рождения. Для Александра в последние годы подарки стали проблемой. На те деньги, которые он мог выкроить, ничего интересного нельзя было купить, а потратить четверть зарплаты на букетик зимних цветочков он не мог себе позволить. Зоя всё понимала и никогда не обижалась, что дарил он какие-то мелочи. Но никогда раньше она не заказывала себе подарков.
        - Ради тебя я готов на всё! Заказывай.
        - Правда? Ты, правда, готов на всё для меня?
        - Зоя, ну я же тебя люблю!
        - Саша, я очень тебя прошу, ради меня, давай вместе сходим к психологу. Я не нахожу себе места. Там ничего делать не будут, только поговорят. Скажут, что здоров, и я успокоюсь. Ну, пожалуйста!
        - Ты мне не веришь. Тебе обязательно нужно, чтобы кто-то подтвердил, тогда ты поверишь. И когда, ты думаешь, я смогу пойти, если я каждый день работаю?
        - Ну, попробуй отпроситься на одной из работ. Как-то же они обходятся, если у них человек заболел. Я очень тебя прошу!
        - Я, конечно, огорчён твоим недоверием. Ладно, попробую отпроситься.
        Особенных вариантов не было: в магазине однозначно не отпустят, в конторе просто не с кем подмениться, оставалось только поговорить с вахтенным помощником - всё-таки столько лет вместе на одном судне.
        - Васильич, мне нужно четыре часа на следующей вахте по семейным обстоятельствам. Без объяснений.
        - Без объяснений, так без объяснений. Значит надо. Хорошо, Санёк, что-нибудь придумаем. Тебе в какое время?
        - Лучше с двенадцати до шестнадцати. Может, я и часом обойдусь, не знаю, как получится.
        - Ладно, Саня, прикроем, делай свои дела.
        На следующей вахте Александр отстоял четыре часа у трапа, переоделся и поехал к психологу. Ехать пришлось чуть ни через весь город. На нужной остановке вышел, и сразу увидел плакат на обычной жилой пятиэтажке: «Ваше душевное здоровье - в наших руках. Психодиагностика, коррекция психического здоровья». Шикарная дверь с торца дома, рядом не менее шикарная вывеска: «Независимый Центр психодиагностики и психокоррекции». Под вывеской ждала Зоя.
        Вошли в роскошный вестибюль. Миловидная блондинка в голубом костюмчике немедленно оказалась рядом.
        - Я рада приветствовать вас в нашем Центре! Скажите, пожалуйста, цель вашего визита.
        - Мы к Виолетте Ивановне Корецкой. Мы с ней договаривались. Наша фамилия Забда. - сказала Зоя.
        - Пожалуйста, проходите. Верхнюю одежду можно повесить вот тут. У нас не воруют. По коридору, третья дверь налево. Посидите минуту, Виолетта Ивановна вас пригласит.
        Мягкий ковёр делал шаги бесшумными. На светло-бежевых стенах неяркие бра. Качественные двери кабинетов с табличками.
        - Евроремонт! Неплохие деньги они имеют, - тихо сказал Александр.
        - Ты во всём видишь что-то плохое. Перестань, настройся на доверительный разговор.
        В момент, когда они подошли к третьей двери, она открылась. Стройная брюнетка лет сорока пяти в фирменном голубом костюме с улыбкой вышла навстречу.
        - Здравствуйте, проходите, пожалуйста! Присаживайтесь. Давайте познакомимся. Меня зовут Виолетта Ивановна. С Зоей Николаевной мы уже успели познакомиться. А вы, наверное, супруг Зои Николаевны…
        - Александр.
        - А отчество?
        - Забда Александр Владимирович.
        - Очень приятно. Зоя Николаевна, мы с вами уже обсудили круг проблем, теперь хотелось бы побеседовать с вашим супругом, а вы пока отдохните в приёмной. Наша милая Леночка предложит вам кофе, занимательные журналы. Подождите нас немного.
        Пока Виолетта Ивановна провожала Зою до двери, Александр осмотрел кабинет. Отделка неброская, но со вкусом, стол с компьютером, маленький журнальный столик с тремя креслами. На стенах в рамочках лицензия на право деятельности, три диплома. Содержание прочитать не успел.
        - Александр Владимирович, присаживайтесь в кресло поудобнее. Давайте сначала я внесу ваши данные в компьютер, а потом мы с вами побеседуем.
        - Давайте сначала вы скажете, сколько будет стоить наша беседа.
        - Это предварительная консультация, к тому же ваша супруга работает с моей сестрой, поэтому, совсем недорого. С Зоей Николаевной мы уже решили эту проблему, давайте не будем заострять на ней внимание.
        - Как «решили»? Вообще-то, основная нагрузка по зарабатыванию денег в семье лежит на мне, и мы обычно вместе решаем вопросы оплаты.
        - Это очень хорошо. Это признак настоящего мужчины, настоящего кормильца. А чтобы закрыть тему, я вам скажу, что самое дешевое лекарство для людей с расстроенной психикой стоит раза в четыре дороже. Итак, я вношу ваши данные: Забда Александр Владимирович. Скажите мне дату вашего рождения. Адрес. Телефон. Отлично.
        Она присела в кресло напротив, открыла папку с какими-то бумагами.
        - Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
        - А что рассказывать? Жена, дочь, сын. Дети учатся, жена работает.
        - У вас бывают конфликты с супругой?
        - Да иногда поругаемся, по пустякам. Как в любой семье.
        - А на сексуальной почве?
        - Нет, в этом плане всё в порядке.
        - А какие отношения у вас с детьми?
        - С детьми нормальные отношения. Я ими доволен. Бывают, конечно, возрастные «взбрыки», но мы находим общий язык. Нормально всё в семье.
        - С кем из детей у вас более доверительные отношения?
        - Да с обоими. Дочка больше рассказывает о своих отношениях со сверстниками, с преподавателями, видимо потому, что она младше. А с сыном говорим больше о всякой технике, если время есть.
        - Скажите, Александр Владимирович, вам нравится ваша дочь, как женщина?
        - Вы знаете, я не рассматриваю её, как женщину. Она моя дочь. Другие девушки её возраста мне нравятся. Ну, молоденькие, привлекают внимание…
        - Понятно. Теперь расскажите о своей работе, о начальнике, есть ли трения с сотрудниками.
        - Я работаю на трёх работах. Отношения обычные рабочие.
        - На трёх работах? Как же вы успеваете! И у вас никогда не бывает никаких трений с руководителями?
        - Ну, начальники - они и есть начальники, они как бы всегда противники подчинённых. Но я честно работаю, и ко мне хорошо относятся. Только в магазине, где я работаю грузчиком, вредная хозяйка. Считает, что подчинённые должны работать без перерыва и сверхурочно, а зарплату всё время старается не додать.
        - И вы с ней спорите?
        - Не спорю, а ругаюсь! Я честно отработал - отдай мне честно заработанное. А она патологически жадная.
        - И часто вы с ней ругаетесь?
        - Да почти каждый раз.
        - Значит, вы считаете, что стремление человека заработать большие деньги - плохое качество?
        - Я считаю, что стремление заработать любой ценой, за счёт других - это очень плохое качество. Но какое значение всё это имеет? Я же пришел не о работе с вами говорить.
        - Чтобы понять ваши проблемы, я должна выяснить ваше отношение к жизни. Ответьте, пожалуйста, еще на один вопрос: у вас есть хобби?
        - Я же вам сказал, что работаю на трёх работах. Я дома только ночую, и то через день. Какое может быть хобби? Конечно, увлечение есть - археология, но этим я могу заниматься только во время отпуска.
        - Это раскопки?
        - Да, и в раскопках иногда участвую. Но мне больше нравится поиск древних поселений, которые ещё не известны.
        - И вы раскапываете черепа, скелеты?
        - Нет, захоронения я никогда не раскапывал. Обычно попадаются различные вещи - остатки материальной культуры.
        - Эти вещи вызывают у вас какие-то эмоции?
        - Ну, конечно! Представьте себе, тысячи лет назад кто-то слепил горшок, а вы его держите в своих руках! Иногда встречаются даже отпечатки пальцев людей, которых давно нет на свете.
        - А вы хотели бы увидеть этих людей?
        - Конечно! Ученые почти ничего не знают о тех временах. Очень хотелось бы узнать, как всё было на самом деле.
        - Замечательно. Теперь расскажите о вашей проблеме.
        - Да, в общем-то, никакой у меня проблемы нет. Это жена считает, что есть. Просто мне снятся сны, как будто я живу в первобытном племени. Очень реальные сны. Там у меня даже есть жена и дети. Но на моей реальной жизни это никак не отражается.
        - И как часто снятся вам такие сны?
        - Вот в этом есть загадка. Может, не зря я к вам пришел, и вы поможете мне это прояснить?
        - Расскажите.
        - Дело в том, что я могу вызывать эти сны с помощью древних предметов из раскопок. Мне кажется, что предметы, которые принадлежали моей жене в той жизни, во сне переносят меня к ней. Я проверял - это работает: кладу черепок под подушку, и снится сон, не кладу - не снится. Скажите, такое может быть?
        - Это очень интересный случай. Чтобы разобраться в причинах, мне придётся вас еще немного помучить. Посмотрите, пожалуйста, на эти рисунки и скажите, что вы здесь видите?
        - А что здесь можно увидеть? Я думаю, что это произвольно разлитая краска, а потом лист согнули и получились симметричные отпечатки.
        - Но они вызывают какие-то ассоциации?
        - Нет. Я вообще не воспринимаю абстракцию.
        - Хорошо, тогда ответьте на эти вопросы.
        И началось! Александр заполнял какие-то бессмысленные анкеты, отвечал на множество таких же бессмысленных вопросов.
        - Давайте на сегодня закончим. Я должна всё это обработать и тогда мы посмотрим, какие получились результаты.
        - Скажите, а можно эти результаты узнать по телефону?
        - Нам с вами лучше ещё встретиться. Может понадобиться дополнительное тестирование.
        - Вы считаете, что у меня не всё в порядке с психикой?
        - Нет, нет, не надо беспокоиться. Есть небольшие нарушения. Их легко можно исправить. Походите к нам несколько раз, у нас отличные специалисты, всё откорректируем. И забудете про эти беспокойные сны.
        - Да они меня не беспокоят, наоборот, нравятся. И я не хотел бы их забывать. Я только хочу разобраться в причине этих снов.
        - Видите ли, Александр Владимирович, причина находится где-то в вашем подсознании. И если её не убрать, то могут быть более серьёзные последствия.
        - Какие?
        - Ну, самое серьёзное, что может вам угрожать, это стать пациентом другого заведения.
        - Вы хотите сказать, что я могу сойти с ума? Но я чувствую себя совершенно здоровым! И у меня нет времени и денег на хождения по врачам.
        - Мы не врачи, мы только корректируем отклонения в психике пациентов, если это возможно. Но, если вы жалеете денег и времени, то я вам скажу, что, отказавшись от нашей помощи, вы потом потратите и того и другого значительно больше. К тому же из-за прогрессирующих проблем вы можете потерять возможность работать. Так что выбирайте.
        Александр был ошарашен. Он не доверял врачам, психологам тем более. Ему казалось, что во всей этой беседе кроется какой-то подвох. Но с другой стороны, если она права? Тогда действительно надо им сдаваться, пусть лечат. Но это значит разорить семью. Что делать?
        - Вы знаете, я не могу так сразу решить. Мне надо подумать, посоветоваться с женой. Можно я позвоню вам на днях, когда решу?
        - Да, да. Позвоните. И обязательно посоветуйтесь с супругой, она у вас умная женщина. Сейчас попросите её зайти ко мне на минутку. Пока вы одеваетесь, я скажу ей пару слов. Я с вами не прощаюсь, не затягивайте с решением, звоните.
        Пока ждал Зою, Александр почитал прейскурант цен на услуги Центра и ужаснулся: все числа были четырёхзначными. Зоя вышла с улыбкой, энергично оделась. Но Александр сразу распознал её неестественность.
        - Ну, что она тебе сказала?
        - Все хорошо, Сашенька. Тебе надо будет только ещё несколько раз отпроситься с работы. Или давай, ты бросишь дежурство в конторе, там всё равно платят мало. Отдыхать будешь больше.
        - Подожди, ты мне расскажи, что она тебе говорила целых десять минут.
        - Ничего особенного. Она сказала, что нужно с тобой немного поработать и всё пройдет.
        - Что пройдет? У меня ничего не болит! Ты видела «меню» у них на стенке? По-моему они хотят за наш счет хорошенько пообедать. Ты что, не можешь без слез поговорить?
        - Все правильно…
        - Что правильно?
        - Она правильно сказала: у тебя агрессивное отношение к людям, особенно к тем, кто зарабатывает деньги.
        - Та-а-к, что она еще тебе напела?
        - Как тебе не стыдно! Человек тебе помочь хочет! Я с таким трудом с ней договорилась. Ты знаешь, как к ней трудно попасть?
        - Что-то я не заметил очереди около её двери. А ты подумала, чем мы будем платить за детей, за квартиру, что есть будем?
        - Давай что-нибудь продадим…
        - Ты смеёшься? Что мы можем продать? Единственное, что покупают, я уже продаю, где только можно - себя. Но недорого дают! Ладно, Зоя, давай порешаем дома. Я на вахту опаздываю, подведу Васильича.
        Через два дня, когда Александр вернулся домой, Зоя сказала:
        - Саша, звонила Виолетта Ивановна. Она очень обеспокоена тем, что ты не звонишь, говорит, что нельзя затягивать процесс реабилитации.
        - Зоя, какой процесс? Сейчас для меня лучшая реабилитация - поесть и поспать. Мы ещё ничего не решили. Что-то она слишком спешит. Это что, сердечный приступ, что нельзя затягивать?
        - Давай сейчас, за ужином решим, когда ты пойдёшь на приём, и я ей позвоню. Она даже дала свой домашний телефон.
        - Да не пойду я к ней! Не вижу необходимости. Идиотизм какой-то!
        - Ну почему? Ну почему? Как ты можешь? Ты обещал мне!
        - То, что я обещал, я сделал - сходил с тобой в этот центр. И больше не пойду! Не нравятся мне эти психологи. И деньги не хочу платить неизвестно за что. Я хорошо себя чувствую!
        - Перестаньте кричать! - в кухню вошла Ира. - Уроки учить не даёте! Ну что вы ругаетесь опять?
        Александр и Зоя умолкли.
        - Вы что, к психологу ходили? У вас что, проблемы? Могли бы и со мной поделиться. Забыли, что я тоже почти психолог?
        - Ира, все нормально. Мы с папой ходили в Центр психодиагностики и психокоррекции. Там очень хорошие специалисты…
        - Куда?! А вы могли мне сказать? Нам этот центр сколько раз приводили как пример некорректного использования психотерапии. Расскажите мне всё подробно.
        - Понимаешь, доча, мне стали сниться одни и те же сны. Ну, мама подумала, что это не совсем нормально, поделилась на работе. А там у одной сотрудницы сестра психологом работает, - и Александр подробно рассказал о встрече с Виолеттой Ивановной.
        - Ну, вы даёте! Даже я со своими знаниями вижу сразу несколько ошибок в её обследовании. Во-первых, это нарушение этических принципов деятельности психолога, нарушение интересов клиента, разглашение профессиональной тайны, да вообще, кошмар, как они могут так работать! Да вы могли со мной посоветоваться? Это же чистый разводняк! Вас конкретно разводят на деньги! Папочка, не ходи туда больше. Вот бы тебе поговорить с нашей Светланой Викторовной, вот она действительно профессионал! У неё такой опыт! Она, между прочим, кандидат наук. В этом «центре» она могла бы огромные деньги зарабатывать! Но она честная, преподает нам за копейки. Я попробую с ней поговорить.
        - Ир, может не надо человека беспокоить?
        - Не волнуйся, папочка, во-первых, она вряд ли согласится, а если согласится, денег с тебя она точно не возьмёт. Она очень хороший человек. Она у нас лучший преподаватель, её все студенты любят. Мама, я же тебе о ней сколько раз рассказывала!
        - Ну конечно, Ира, я помню. Но ты же сказала, что она не практикует…
        - А может в суд на них подать? - сказал Александр.
        - Ха-ха! В том-то и прикол, что у нас нет закона, защищающего права клиента психолога. Ты думаешь, они дураки, закона не знают? Ладно, родители, всё, слушайте свою дочь. Ничего без меня не предпринимайте, живите, как жили. Я всё беру на себя. А тебе, мамочка, скажу: папа у нас совершенно нормальный. Только работает много.
        Александр улыбнулся: «Вот и выросла дочка!»
        7
        На следующей неделе позвонил Наумов.
        - Саша, привет! Ты куда пропал? Поймать тебя не могу.
        - Деньги лопатой гребу, жалко прерываться. Ты уже из Москвы вернулся?
        - Да. Потому и звоню, для тебя приятные новости. Твой отчёт приняли почти без замечаний. И я попросил сразу выдать на нас обоих открытые листы на следующий год. Немного покочевряжились, но дали. Так что у тебя есть разрешение на обследование всё того же Лазурненского района. Это на всякий случай, если не будет раскопок.
        - Ты имеешь в виду раскопки Дымова-3?
        - Его самого. Я тебе разве не говорил, что Окимура приезжал в ноябре?
        - Нет, не говорил.
        - Да он недолго здесь был по делам. Ну, я его затащил на кафедру, показал твою керамику. Он, конечно, был в восторге.
        - Что, хочет копать? Это же здорово!
        - Радоваться нам ещё рано. Надо знать японцев. Ты же помнишь: «обещал» - не значит «женился». К японцам это относится больше, чем ко всем остальным. Он сказал, что надо смотреть памятник. Боюсь, что им могут не понравиться условия на полуострове. Ты же сказал, что там воды нет?
        - Причём тут вода, если памятник интересный?
        - Это нам не причём, а для японцев комфортные условия очень важны. В общем, Окимура приедет со своим помощником в конце апреля. Надо будет везти их на Дымова. Хорошо бы, чтобы ты поехал тоже.
        - Зачем я тебе? Да и не могу я, у меня три работы.
        - Я же без тебя не найду это поселение, я на Дымова ни разу не был. Поэтому и предупреждаю заранее, чтобы ты смог как-то решить эту проблему. Пойми, от этого зависят раскопки уникального археологического памятника, который ты же и открыл. К тому же предвидится немалый заработок. Так что думай. Потом я хотел тебя попросить, чтобы ты сделал к приезду Окимуры карту полуострова на большом листе, красочно. И на неё надо нанести линии береговой черты, где они проходили в горинское и зареченское время, по палеореконструкции Воробьева.
        - А зачем, ведь есть же карты?
        - Японцы это любят. Потом это наглядно. Сразу на месте покажем эту карту. Будет видно, где было поселение, где было море, и где оно сейчас. Это нужно, поверь мне.
        - Ладно, сделаю. На днях заскочу к тебе за реконструкцией.
        Александр не любил затягивать дело. На следующей же он вахте принёс на судно карты, бумагу и нарисовал красочный плакат.
        - Что бы я без тебя делал, Саша? - похвалил Наумов. - Ну, будем надеяться, что нам удастся совратить японцев на раскопки.
        Эти и другие дела отвлекли Александра от воспоминаний о посещении психолога и о снах. Зоя предусмотрительно не поднимала эту тему. Однажды вечером Ирка заявила:
        - Дорогие родители, я должна довести до вашего сведения две новости.
        - Ну, давай с хорошей, - сказал Александр.
        - Первого марта юбилей нашего факультета.
        - Странная дата какая-то. Почему не первого сентября?
        - Приказ об образовании факультета вышел первого марта. Вы приглашены.
        - Этого нам только не хватало, Ира!
        - И не вздумайте отказываться! Не забывайте, что ваша дочь учится на этом факультете. А потом, я выполнила своё обещание, поговорила со Светланой Викторовной. Она хочет с вами познакомиться и, особенно с тобой, папа. Так что готовьтесь.
        - Но это же надо покупать какой-то подарок, - сразу загрустил Александр.
        - Да придумаем что-нибудь, Саша, - сказала Зоя.
        - А вот это и есть вторая новость. После официальной части будет застолье. Родители, которые хотят присутствовать, должны оплатить столик. Это совсем недорого. Зато сказали, чтобы не было никаких подарков. Самое главное, что за столиками вместе со студентами будут сидеть родители и преподаватели. Светлана Викторовна сказала, что сядет с нами. Она с таким интересом о вас расспрашивала, особенно, когда я ей сказала, что мы всей семьёй в походы ходили. За столом легче всего будет познакомиться и поговорить. Вы увидите, какой она замечательный человек!
        Спорить с дочерью не хотелось. К тому же она договорилась с преподавателем, наверно это непросто для студентки. Она столько рассказывала об этой женщине, что действительно захотелось познакомиться.
        - А давай, правда, пойдем, Зоя. Отвлечемся хоть, посмотрим, где дочь учится, кто ей преподаёт. Первого марта у меня как раз вахта на «Урале». У меня там отгульчик скопился, вот и отгуляю с пользой. Ты можешь уйти с работы?
        - Ну, мне-то проще. Конечно, сходим. Надо подумать, что надеть.
        - Да мама, не напрягайся, там все отличные люди, всё будет по-простому. Можешь надеть то, в чём ходишь на работу. Ты в любой одежде красивая.
        Первого марта торжественно одетые родители вместе с дочерью отправились в университет. Конференц-зал был почти полон. Сели где-то на задних рядах. Ректор сказал торжественную речь. Ира всё время шептала:
        - Вон, на первом ряду наша Светлана Викторовна, видишь? А вон там, в светлом платье декан.
        Затем, начались награждения. Когда лучшим преподавателем объявили Светлану Викторовну Макееву, студенты свистом и воплями приветствовали её - видно, что любят. Среди лучших студентов наградили почётной грамотой и Иру. Она вспыхнула, стала пробираться в проход между тесными рядами, но справилась со смущением, гордо прошла через весь зал, с достоинством приняла награду из рук ректора.
        - Молодец, дочурочка! - прошептала ей Зоя.
        - Все окей, родители! Вы думали, зря за меня деньги платите?
        - Классно ты прошлась, Ирка. Умеешь себя держать, - похвалил Александр.
        - Психолог должен уметь контролировать своё поведение. Светлана Викторовна знаешь, как нас гоняет на тренингах, иногда до слез!
        Объявили перерыв. После перерыва пригласили гостей в столовую. Александр чувствовал себя неуютно: Зоя заставила надеть костюм, было непривычно и некомфортно.
        - Пойдёмте, пойдёмте! - не давала времени на раздумье Ира. - Наш столик одиннадцатый.
        За столом уже сидела Светлана Викторовна. Ира сама всех представила. Расселись. На столе вино, фрукты. Ректор сказал очень хороший тост. Александр разлил вино, в том числе и дочери. Зоя делала лицом всякие строгие гримасы, чтобы не наливал, но он сделал вид, что не заметил. Светлана Викторовна улыбнулась уголком губ. Выпили, и стало свободнее. Александр сразу налил ещё.
        - У меня родился тост, - сказала Зоя. - Я хочу выпить за замечательного человека и преподавателя, за вас, Светлана Викторовна! Мы вам так благодарны! Ира так много о вас рассказывала.
        - Меня благодарить не за что, это моя работа. А вот я вам благодарна за то, что пришли на эту встречу. Ира говорила, что вы много путешествовали. Расскажите.
        Зоя стала рассказывать, где бывали и какие были интересные случаи.
        - Вы и в Соломенной пади были? - заинтересовалась Светлана Викторовна. - Замечательные там места! Я была там лет двадцать назад, лагерь инспектировала, когда в МВД работала.
        На сцене университетская группа давала концерт. Сначала музыка была приятной, потом современные ритмы и сила звука стали давить на психику.
        - Я знаю, вы занимаетесь археологией? - обратилась Светлана Викторовна к Александру. - Это интересная наука. Когда я в школе училась, у нас был археологический кружок. Мы даже на раскопки ездили на Шаломовское городище. А потом не пришлось этим заниматься.
        - На Шаломовском до сих пор раскапывают. Интересное городище. А нас больше привлекают первобытные поселения, которым несколько тысяч лет.
        - Неужели это интереснее? Там же скучные находки, одни черепки и камни.
        - Зато там больше неизвестного. О средневековье многое известно даже по летописям. Археологи добавляют только штрихи к общему портрету. А вот о более древних народах известны только отдельные штрихи, и археологи пытаются определить хотя бы контуры портрета.
        - Как образно вы разъяснили. Вам не нравится музыка? - спросила она, заметив, как Александр морщится от громких звуков. Он действительно, почти не слышал собеседницу. - Мне тоже, - сказала она. - Но придется терпеть. Вы курите? Составите компанию?
        - С удовольствием. Зоя, мы покурим.
        Они вышли в вестибюль.
        - На улицу? - спросил Александр.
        - Там холодно. В здании действительно запрещено, но у меня есть укромный уголок. Мне прощают.
        Они прошли в полутемный закуток под лестницей цокольного этажа. Там стояли три старых стула и большая банка из-под кофе с окурками.
        - Вы хотели рассказать мне о ваших снах. Не стесняйтесь, вы же не на приёме. Мне действительно интересно.
        Прямая и простая, - подумал Александр, - с ней легко, - и стал рассказывать. Светлана Викторовна слушала внимательно, глубоко затягиваясь, иногда задавала уточняющие вопросы. Видя её неподдельный интерес, Александр рассказал всё подробно, вместе со своими выводами. Они выкурили по две сигареты, когда он закончил.
        - Очень интересно! Просто детектив. Никогда ничего подобного не слышала. Надо нам возвращаться, а то задержались уже до неприличия.
        Зоя за столом была одна. Ира ушла танцевать. Молодежь уже вовсю веселилась поближе к динамикам.
        - Извините, Зоя Николаевна, что заставили вас скучать. Александр Владимирович рассказывал свой «сонный детектив». Очень необычно! Вы знаете, у меня чувство, что это непростые сны. Что-то за этим кроется. Я очень вам рекомендую, Александр Владимирович, не бросайте это дело, попытайтесь расследовать до конца.
        - Но у меня нет никаких знаний в этой области. Надо, чтобы специалист хотя бы направлял…
        - Это хорошо, что нет знаний. Те, кто имеет такие знания, знают, что этого не может быть. На самом деле, сны - сложная и непонятная вещь. Во все времена мудрецы пытались объяснить сновидения. Но я вам скажу совершенно точно: до сих пор никто ровным счётом ничего не знает о сне. То, что сегодня известно учёным, это, как вы выразились, «штрихи к портрету, которого нет». И не сдавайтесь. Может быть, вы сможете найти разгадку именно потому, что ничего не знаете. Помочь вам не сможет никто, ведь никто не может лучше вас прочувствовать ваш же сон.
        - Светлана Викторовна, у вас такой огромный опыт, знания, неужели вам не известны какие-то методы исследования снов. Я слышала, что существуют сны, связанные с определенными психическими расстройствами, - сказала Зоя.
        - Конечно, я всё это изучала, и сейчас всю специальную литературу читаю. Но насчёт снов у меня особое мнение. Ещё в молодости один случай меня на всю жизнь научил. Хотите, расскажу? Александр Владимирович, налейте ещё по капельке.
        - Я тогда молоденькая совсем была. Работала психологом в женском лагере. Было в то время такое веяние, пытались ввести эту должность в некоторых лагерях в качестве эксперимента. Вот я и напросилась, на подвиги тянуло. Народ там всякий, жутко поначалу было. Но потом втянулась. Была там у меня одна пациентка, молодая зечка. За кражи сидела. Вот она меня всё пыталась убедить, что во снах будущее видит. Я сначала думала, что «косит» под сумасшедшую. Да вроде как-то не очень старается. Я и так, и эдак, и тестировала её - не могу понять, чего добивается. Однажды приходит ко мне утром, после развода и говорит: «Я сон сегодня видела, что ваш кошёлек нашла, и в нём тридцать рублей и пропуск». Ну, и что ты хочешь, спрашиваю. Ничего, отвечает, и вышла. Я посмеялась, конечно, потому что знала, что это невозможно. Я деньги и документы в сейфе хранила - это же «зона»! КПП пройду, сразу в кабинет, и всё ценное в сейф. Ещё и охранник в кабинете со мной сидел. Так положено. Прямо перед обедом начальник зачем-то вызвал. А есть так хотелось. Я охраннику, солдатику и говорю, мол, пока я хожу, сбегай в магазин, купи
сгущенки, пряников, чай попьём. Деньги в сейфе возьми. Вернулась от начальника минут через двадцать, солдатика нет. Вдруг стук в дверь. Заходит эта зечка и кошелёк мой в руках держит. Возьмите, говорит, там все тридцать рублей и пропуск. И вышла. Тут и солдатик вернулся. Оказывается, он всё это время кошелек по всей зоне искал, дуралей. Я ему сказала деньги взять, а он зачем-то весь кошёлек схватил. И умудрился потерять. Я-то не имела права ему ключ от сейфа доверять. В общем, замяли это дело. А насчет снов мне хорошая наука получилась, на всю жизнь. Я ведь точно знала, что будущее предугадать невозможно, а зечка доказала, что бывают исключения.
        - Да может, она просто у солдата кошёлек и украла? - сказал Александр.
        - Я проверила. Заключенные на построении в это время были. Иначе кошелек и трёх секунд не пролежал бы. Она первая после построения в магазин пошла, и нашла. Да я по-разному проверяла, все версии, целый год мучилась, пока её на другую зону не перевели. Перед отправкой просила её, чтобы рассказала. Сон, говорит, видела. С тех пор я знаю, что ничего не знаю, - улыбнулась Светлана Викторовна.
        Вернулась разгоряченная танцем Ира.
        - Ну, как вы тут без меня?
        - Хорошо, Ирочка, - сказала Зоя. - Светлана Викторовна так много интересного рассказала. Наверно, пора нам собираться. Люди уже расходятся.
        Стали прощаться. Светлана Викторовна сказала:
        - Спасибо вам за вечер. Мне было с вами интересно. Вам, Александр Владимирович, хочу сказать: не обращайтесь ни к каким психологам. При желании у каждого из нас можно найти отклонения. Вы совершенно здоровый человек. И не бросайте ваши сны. Если удастся раскрыть тайну, буду рада узнать о результатах. Зоя Николаевна, у вас замечательная семья, муж - интересный, творческий человек. Желаю вам счастья. Ну а с Ирой мы встретимся завтра на тренинге.
        Домой вернулись в хорошем настроении. Ира гордилась, что удалась её задумка познакомить родителей со своим любимым преподавателем. У Зои отлегло от сердца беспокойство за мужа. Александр был полон энтузиазма. Светлана Викторовна не только сняла с него подозрение в психической ненормальности, но и дала «добро» на эти удивительные сны. А он, честно говоря, по ним соскучился. Александр зашёл в комнату сына.
        - Как сходили, папа? Понравился Иркин универ?
        - Да. Неплохо всё было. Иру наградили почётной грамотой. Мы познакомились с её преподавательницей. Интересная женщина.
        - Я был у них. Кафедра психологии там действительно сильная. А программирование и дизайн совсем слабые. У нас круче.
        - У тебя что, компьютер полетел? - спросил Александр, привыкший видеть сына перед монитором, который сейчас не работал.
        - Нет. Книжку читаю.
        - Что за книжка?
        - А вот, - показал Юра обложку, на которой было написано: «Техника сновидений». - Саня, друг, дал почитать. Знаешь, очень интересно. Он этим уже года два занимается. У него получается. Оказывается, сны снятся нам каждую ночь. Но большинство мы не запоминаем. А когда запоминаем, то только смотрим их, даже если это кошмары. Здесь описывается, как научиться управлять сном.
        - Смотри, Юра, с этим надо поосторожнее. «Улетишь» куда-нибудь!
        - В том-то и дело, что если умеешь управлять сном, то всегда можешь «выключить» его в случае опасности. Я уже пробовал, кое-что начинает получаться. Это чистая психология - всё в наших руках.
        Александр взял книжку, полистал. Конечно, переводная. Кто авторы - непонятно. Но написана, вроде, интересно.
        - Папа, если хочешь, возьми, почитай.
        - Ты же сам читаешь, и её же возвращать надо.
        - Сане она уже не нужна, он её десять раз прочитал. А я постепенно осваиваю. Так что бери.
        Александр прочитал эту книгу. Авторы открывали перспективы управления своим сознанием во время сна. Техника казалась простой. Он не доверял таким книгам. Но его привлекала возможность запоминания снов, а больше того, безопасность. Очень уж ярки были в памяти кадры сна с погоней, когда он чуть не погиб. Плечо тогда жутко болело целую неделю. И он не мог с уверенностью сказать, что было причиной, а что следствием: такой сон приснился, потому что болело плечо, или плечо болело, потому что его ранили во сне. А вернуться к снам с Нией очень хотелось, особенно после разговора со Светланой Викторовной. Но было страшновато. И он решил попробовать техники, описанные в книге.
        8
        Сначала нужно было научиться полному отрешению от действительности и сосредоточению на восприятии сновидения. Трудно было выключить все мысли о делах, но это всё-таки удавалось. Проблема заключалась в том, что он не имел возможности отключаться. Ведь главной его задачей и на судне, и в конторе был как раз контроль ситуации, даже во сне. Всё-таки он позволил себе упражнения в ночные часы во время дежурств в стройконторе. Решил поначалу тренироваться на обычных снах, которые сами возникнут.
        Сны были неинтересные, в основном о работе, о каких-то конфликтах. Александр был поражён, какая чепуха снится человеку, и как много таких снов. Он даже подумал, что мозг человека правильно устроен, что не запоминает такую бессмыслицу. И наяву хватает информационного мусора. Но ему как раз важно было полное запоминание снов, потому что он собирался вернуться к снам с Нией, чтобы понять причину их возникновения
        Лишь однажды приснился сон, связанный с опасностью и страхом. Он оказался на крыше какого-то здания, подошел к краю, и страх высоты охватил его. Он понял, что неминуемо упадёт. Но тут в голове сработало: «Я же во сне!». Он сразу успокоился и позволил себе упасть. Жутковатое чувство падения, стремительно приближающаяся земля, и одновременно сознание, что это сон. Он терпел почти до самой земли, и в последний момент сказал себе: «Проснуться!». В момент просыпания услышал всё-таки четкий звук удара тела о землю. Открыл глаза, и краем глаза заметил конторскую кошку, спрыгнувшую с подоконника. Ничего не болело. Упражнение получилось! Конечно, надо было ещё тренироваться, повышать мастерство управления сном, но сны были скучные. Хотелось к Ние, в захватывающее прошлое.
        На следующее дежурство Александр взял с собой заветный обломок горшка. С нетерпением дождался, когда контора опустела, достал керамику. Спать ещё не хотелось, и он стал разглядывать фрагмент. Это был обломок венчика большого сосуда. Венчик был слегка отогнут, на нём сохранились наклонные вмятины от пальцев. Немного ниже шла полоса прочерченных треугольников и косых линий. Александр залюбовался узором, представил, как рука Нии лепила этот венчик. Ведь это следы её пальцев! Он приложил свои пальцы к вмятинам, представил движения её руки. Не получалось. Его пальцы не ложились во вмятины. Не по размерам, просто было неудобно. Он вертел черепок и так и сяк, пришлось неестественно выгнуть кисть руки, чтобы пальцы легли в Ниины отпечатки. Не может быть, чтобы она так выворачивала руку. Возможно, она лепила как-то по-другому? Вспомнился сон: горшок стоит донцем на левом бедре Нии, правая рука внутри… Так она же левша! Он приложил к венчику пальцы левой руки, и они сами легли в отпечатки.
        Александр закурил, заходил по тесному помещению, стал рассуждать вслух:
        - Вот это открытие! Как я раньше не заметил? Левша - это здорово! Это отличительный знак. Кажется, где-то читал, что левшей всего пятнадцать процентов среди людей. Теперь я смогу отличать керамику, сделанную Нией, по крайней мере ту, на которой сохранились отпечатки пальцев. Я смогу выбрать из всех фрагментов те, которые сделаны левой рукой, и почти наверняка это будут её изделия. Вероятность ошибки очень мала. Я смогу посмотреть во снах всю нашу с Нией жизнь!
        Он разволновался, сон не шёл. Достал свои записи про сны, перечитал внимательно. В конце дописал: «Ния - левша! (Проверить!)». Выкурил сигарету, лёг и заснул.
        Он медленно продвигался по грудь в тёплой воде вдоль сети, ощупывая её и периодически выпутывая рыбу. За ним двигалась Ния с корзиной, в которую он бросал добычу. Для Нии было глубоко, почти по горло. Она шла по дну на цыпочках, вытянув шею и высоко держа корзину. Они оба были совсем нагие. Забда, работая, любовался своей женщиной.
        - Скоро закончим. Глубже уже не будет. Потерпи немного, - сказал он, и погладил её под водой вдоль спины, потрепал ягодицы.
        Она улыбнулась обещающе, как может только любящая женщина.
        Они выбрались на берег лагуны. Капельки воды сверкали под жарким солнцем на её смуглой коже. Забда не дал ей опомниться, набросился, прижал, повалил на горячий песок.
        - Подожди, Забда, - смеясь, отталкивала она его, - давай пойдём на наше место, здесь мне неуютно. Из посёлка нас видно.
        - Ну и что? Ты же моя жена!
        - На нашем месте ласки всегда слаще. Потерпи немного.
        Они вдвоём отнесли улов домой. Ния прикрыла рыбу крапивой, поставила в яму, накрыла шкурой. Достала из ямы две крупных устрицы, положила в заплечную сумку.
        - Пошли!
        Взявшись за руки, они почти бегом покинули посёлок и стали подниматься в гору по едва заметной тропке среди зарослей высоких трав. Путь был неблизкий, но шлось весело. Забда чувствовал лёгкость тела, упругость своих ног. Они поднялись на вершину и немного спустились в сторону моря. Тут было их секретное место, скрытое от посторонних глаз. Плоский уступ скального обрыва порос мягкой травой, густой кустарник укрывал площадку с двух сторон, и только в сторону моря, на север открывался великолепный вид. В двух шагах из скальной трещины сочился крохотный родничок. Им нравилось это место. Они скрывались здесь ещё до того, как прошли обряд Семейного Счастья.
        Ния положила устриц в холодную воду, бросила сумку под скалу, быстро разделась, постелила одежду на траву.
        - Иди ко мне!
        Её губы, груди, горячее упругое тело, нежные руки; трепет, сладостная дрожь во всём его теле; всплеск волшебного восторга, неподдающегося контролю сознания, и томная, сладкая нега расслабления, сравнимая с полётом!
        Он лежал на спине обдуваемый лёгким ветерком и смотрел сквозь листву в синее небо. «Это не сон! Это не может быть сном! - думал он в полудрёме, - Это же настоящая реальность! Вот я кладу руку на её грудь. Вот она в ответ тихонько пожимает мою руку. Но что же тогда там, в городе будущего? Может мне только снятся Зоя, дети, работа, раскопки? Как здесь хорошо! Если это сон, то пусть он продлится, как можно дольше!»
        - Мне так хорошо с тобой, Забда! - прошептала Ния. - Мне кажется, что всё это во сне, что так хорошо не может быть в обычной жизни. Я хочу, чтобы наш сон длился вечно.
        - Я тоже этого хочу, и думаю, что это зависит только от нас с тобой. А ты считаешь, такое может быть во сне?
        - Конечно может! Ты разве не знаешь, что душа во сне может улетать в другой мир? Моя душа радуется тебе даже больше, чем тело. Поэтому я иногда думаю, что ты мне снишься.
        - Я знаю, что душа летает во сне, но мы-то с тобой живые. Скажи, разве душа сможет тебя вот так обнять, вот так поцеловать…
        Их тела, - настоящие, сильные, молодые, горячие тела, - снова бросились в схватку за величайшее в мире удовольствие для тела и для души, удовольствие, которого можно достичь только вдвоём, двумя телами и двумя душами одновременно.
        Ния встала, надела свою лыковую юбочку, достала из воды устриц, ловким движением костяного женского ножа вскрыла раковины, одну подала Забде. Он отломил створку, двумя пальцами оторвал тело моллюска. Холодное мясо приятно охладило рот, легко скользнуло в горло. Ния поднесла в раковине воды. В тени под скалой стало прохладно. Он набросил на плечи безрукавку, прижал к себе Нию. Они сидели молча и смотрели на море.
        - Забда, надо не забыть поблагодарить Змея за наше Семейное Счастье.
        - Вернёмся, сразу сходим. Сегодня хороший улов, есть чем угостить Змея.
        - Смотри, какие красивые утки! Я таких ещё не видела.
        Под обрывом плавала стая пёстрых уточек с чёрными головками, бурыми спинами, белыми боками и красными клювами. У некоторых хвосты были длинные и тонкие. Они по очереди ныряли, и тогда были видны голубые перепонки лап.
        - Это Аунга - утки морянки. Они редко здесь бывают, далеко на севере живут. Красивые птицы, смелые. Людей совсем не боятся.
        - Какой ты умный, Забда! Откуда ты всё знаешь?
        - Отец рассказывал. Я ещё маленьким был, на охоту с ним ходил. Мы таких птиц видели, он мне сказал, как их зовут.
        - Какое красивое имя - Аунга! - пропела Ния. - Забда, если у нас дочка родится, давай назовём ее Аунга!
        - Хорошее имя. Если девочка, пусть будет Аунга. Я бы прежде сына хотел. Сначала охотник, рыбак нужен, чтобы было много мяса, а потом и девочек можно рожать. Надо просить духов, чтобы был сын.
        - Я постараюсь, - улыбнулась Ния, прижалась щекой к его плечу. - Скажи, ты скучаешь по отцу?
        - Да. Я не видел его с тех пор, как мы покинули Большой Посёлок.
        - Смотри, сегодня видно мыс, на котором стоит Большой Посёлок. Может твой отец или моя мать смотрят сейчас в нашу сторону, - она показала пальцем на еле видный в дымке мыс. - А левее река, на которую мы в детстве бегали купаться, помнишь?
        - Помню, - ответил он, хотя отчетливо осознал, что совершенно ничего не помнит о Большом Посёлке. «Неужели это всё-таки сон?» - пронеслось в голове. - Но мне нравится, как ты рассказываешь. Расскажи мне о Большом Посёлке. Я так люблю тебя слушать, - схитрил он.
        - Я рада, что тебе нравится говорить со мной. Другие мужья не слушают своих жён. Но, давай, я потом тебе расскажу. Солнце уже собирается спуститься под землю, а нам нужно ещё посетить Змея, и я должна рыбу почистить, а то пропадёт. У нас ещё будет время поговорить.
        Ния была права. Они спустились с горы, и пошли в селение. Дома Забда сам выбрал две самых крупных рыбы, связал их через жабры стеблем полыни, и они с Нией пошли по тропе на мыс. Завидев камень, они замедлили шаг, осторожно, чтобы не потревожить покой Змея, приблизились к жертвеннику. Змей лежал, свернувшись на тёплом валуне. В последних лучах заходящего солнца его кожа отливала золотом. Забда положил рыбу на край камня и опустился на правое колено. Рядом стала на колено Ния, он заметил - на левое, стала шептать благодарность. Змей приподнял голову, повернул в сторону посетителей и затрепетал языком. Забде показалось, что Змей смотрит прямо ему в душу. Он не выдержал долгого немигающего взгляда змеи, опустил глаза и прошептал:
        - Благодарю тебя, Хозяин Острова, покровитель нашего племени за наше Семейное Счастье, за хороший улов, за наше здоровье, за спокойную сытую жизнь. Прими наш подарок!
        Они встали. Змей ещё выше поднял голову и слегка покачивал ею из стороны в сторону.
        - Он принял! - прошептала Ния.
        В жилище Ния быстро раздула угольки в очаге, подложила сушняка, и сразу стало светло и уютно. Спать было ещё рано. Забда достал заготовки грузил для сети - круглые плоские гальки, собранные на берегу ещё весной, стал выбивать камнем выемки по краям. Когда проверял сеть, заметил, что двух-трёх грузил не хватает. Надо подвязать новые. Ния проворно разделывала рыбу своим костяным ножичком. Печень и глаза она складывала в глиняную миску. Кишки и головы бросала на лист лопуха, чтобы потом скормить собакам. Тушки разрезала вдоль позвоночника, распирала стеблями полыни и подвешивала на жердь высоко над костром, чтобы коптились.
        - Скажи, жена, - спросил Забда, - в нашем посёлке есть кроме тебя люди, которые работают левой рукой?
        - Зачем спрашиваешь, твой друг шаман Загу - всегда левой рукой в бубен бьёт.
        - А среди женщин?
        - Только я. Моя бабушка была левшой, ещё были женщины, но они в Большом Посёлке остались. Зачем тебе это знать?
        - Так, интересно. Я не видел кроме тебя женщин, у которых левая рука главная, вот и спросил.
        - Тебе не нравится, что я не такая, как другие?
        - Наоборот, я горжусь, что ни у кого нет такой жены, как у меня!
        Ния закончила с рыбой. В миску с печенью и глазами добавила раздавленные в ступке луковицы лилии, быстро разжевала несколько листьев черемши, всё это перемешала рукой и поднесла Забде.
        - Съешь, мой сильный муж, чтобы глаза твои стали ещё зорче, а живот переваривал любую пищу.
        Забда отряхнул руку от каменных осколков, взял миску, и с удовольствием съел несколько горстей лакомства. Остальное отдал жене.
        - Ешь и ты. Тебе тоже нужны сильные глаза и крепкий живот. Ты вкусно готовишь!
        После еды захотелось спать. Забда лёг на спину, закрыл глаза. Приятно было слушать, как заканчивает вечерние хлопоты Ния и одновременно вспоминать удачно прошедший день. Сон пришёл незаметно.
        Александр проснулся бодрым и выспавшимся. Без двадцати семь. Отдёрнул штору - небо начало светлеть. Включил чайник и сел записывать сон. Закончив, подчеркнул написанное жирной чертой и написал: «Главное. Ния - левша. Шаман Загу - мой друг (надо его посетить). Поселение на Дымова образовано людьми, пришедшими с мыса Речного в устье реки Ромашовки (Почитать литературу, расспросить Нию)».
        Вечером позвонил Наумову:
        - Лёша, скажи, как называется горинское поселение на мысе Речном?
        - Ну, Саша, такие вещи надо знать! Это же одно из базовых поселений горинской культуры. Называется Рыбацкое-1. Я там ещё студентом копал.
        - Большое поселение?
        - Очень большое. Там даже захоронения раскопали - редкий случай для горинской культуры.
        - У тебя, конечно, и литература есть по этому поселению?
        - Конечно, это же классика!
        - Ты можешь подобрать для меня всё, что у тебя найдётся? Я бы послезавтра утречком к тебе на кафедру заскочил.
        - Постараюсь, заходи. Я тебе говорил, что на днях в Лазурный еду?
        - Нет, конечно. И зачем?
        - Буду говорить в районной администрации о предстоящих раскопках, подарю им свою книгу. Надо, чтобы о нас знали. Может и помощь их понадобится. В четверг у меня лекций нет, успею за день туда и обратно.
        - Слушай, Лёша, а ты можешь передать от меня Сапрыкину конверт?
        - Без проблем. Я предполагаю с ним встретиться. Придёшь за книжками, и письмо принеси. Ну, пока. Привет Зое.
        Александр разыскал папку, где хранились разные документы, отобрал то, что касалось деда. Не густо, всего две бумаги. Взял чистый лист, стал писать:
        «Здравствуйте, Иван Николаевич! Во время нашей встречи Вы предложили сделать официальный запрос по выяснению судьбы моего деда. Пользуясь поездкой А. С. Наумова, передаю с ним сведения.
        Забда Чен, родился около 1900 года в Китае, в Маньчжурии. Проживал в станице Казаково Хабаровского края. Работал кузнецом. Участник гражданской войны. Жена Забда (Касаткина) Авдотья Ивановна. Забда Чен пропал без вести в 1938 году.
        Это всё, что мне известно. Заранее Вам благодарен. Александр Забда».
        После вахты заехал в университет, отдал Наумову письмо для Сапрыкина и забрал книжки по горинской культуре.
        - Ты готовься, - сказал Наумов, - Окимура прилетает двадцать шестого, наверно двадцать седьмого поедем на Дымова. Питание, ночлег, если понадобится, - я всё обеспечу. Ты только освободи себе пару дней.
        - Ладно, Лёша, попробую. Наверно придётся увольняться. Но это мои проблемы. Я, честно говоря, соскучился по Дымова.
        В последующие дни Александр подал заявление на увольнение в стройконторе и предупредил об уходе хозяйку магазина (там он работал нелегально). В конторе огорчились и уговаривали остаться, а хозяйка магазина устроила очередную истерику. Но до отъезда на Дымова оставалось ещё больше двух недель, и у работодателей было достаточно времени для того, чтобы подыскать новых работников.
        На вахте внимательно прочитал то, что дал Наумов про поселение Рыбацкое-1. Это были несколько узкоспециальных статей и одна небольшая монография. Александр утонул в подробнейших описаниях стратиграфии раскопов, археологических находок, технологий их изготовления и всего, что касалось материальных остатков древней культуры. Дальше на основании этнографических аналогий давался предположительный образ жизни горинцев: жили в прямоугольных полуземлянках, занимались охотой и рыболовством, имели собак и, возможно, одомашненных свиней.
        Александра потрясли две вещи: как мало известно ученым, и исключительно материальная направленность исследований. Уровень развития жителей поселения выводился из технологического уровня изготовления каменных и керамических изделий. Он понимал, что по разбитым черепкам мысли и чувства людей не прочтёшь, но всё равно такой подход показался ему неверным. Ведь получается, что если мужик в дальней деревне колет дрова колуном, то он ничего не знает о космосе! «Если мои сны - правда, - подумал Александр, - то я уже сейчас знаю о горинцах больше всех археологов. Кстати, надо узнать, как горинцы себя называют».
        9
        Незаметно подошёл срок поездки на полуостров Дымова. Александр уволился с двух работ, и жить стало легче. Правда прибавилось беспокойство, что очень скоро деньги кончатся, и придётся снова искать подработку.
        Наумов позвонил за два дня до отъезда, сообщил, что Окимура приехал с помощником, им нужно побыть день в городе, выезд двадцать восьмого. Александр этому был рад, так как сменялся с вахты в день выезда. Даже отпрашиваться не нужно, впереди три дня выходных. Походные вещи были приготовлены заранее. С вахты отпросился на час раньше и в половине девятого уже был готов к отъезду.
        Норд исполнил пляску великой радости. Он был просто вне себя при виде походной одежды хозяина, и Александру стоило больших трудов достучаться до его сознания, чтобы сообщить, что он останется дома. Наконец, пёс понял, что его не берут, и воспринял это, как личную катастрофу. Он свернулся в углу и грустно наблюдал за сборами с тайной надеждой, что вдруг решение изменится. Александр понимал душу собаки, но ничего не мог поделать: Наумов не любил собак, так как у него никогда не было домашних животных, да и неизвестно как воспримут японцы присутствие потенциального носителя болезнетворных бактерий в одной с ними машине.
        Наумов заехал за ним только в десять. В машине были два японца Окимура-сан и Сосэки-сан, как назвал их Наумов. Александра он представил как «доктора Забду».
        - Лёша, зачем эти игры в докторов? - спросил Александр, когда машина тронулась.
        - Для того чтобы не извращаться в объяснениях и тем самым сохранить психику наших японских коллег. Ну как, по-твоему, объяснить людям, привыкшим к жёсткой иерархии и чинопочитанию, что известный археолог, открывший столько памятников, на самом деле не имеет образования и работает грузчиком в магазине? У них от такой информации процессоры в голове поплавятся. И потом не забывай, что они платят деньги тоже в соответствии с иерархией. И если они будут знать, что ты не доктор, то ничто не сможет заставить их платить тебе больше, чем простому рабочему.
        - Ладно, если ты считаешь, что так нужно, то пусть так и будет. Только ты сам с ними разговаривай. Скажи, что я совсем не умею говорить по-английски.
        Ехали долго. Дважды останавливались перекусить в придорожных забегаловках. Чуть ли не на каждой возвышенности японцы просили остановиться. Они выходили обвешанные фотоаппаратами и старательно фотографировали окрестности, расспрашивая Наумова, где и какие расположены археологические памятники.
        На Дымова приехали лишь к вечеру. Из машины были извлечены раскладной стол, стульчики, еда. Японцы привезли с собой свою пищу в коробочках и питьевую воду. Наумов достал бутылку коньяка. Александр сам не понимал, почему всё это вызывает у него раздражение, терпел, делал вид, что ему это привычно.
        После трапезы поехали на машине, хотя там было всего метров двести, к шурфу. Александр показал место. Наумов, развернув плакат-карту, пространно объяснил, какая геологическая ситуация была здесь в горинское и зареченское время и какие биологические ресурсы могли привлекать сюда древнее население. Он доказывал уникальность памятника и всеми способами пытался внедрить в сознание японцев мысль, что раскопки данного поселения необходимы. Японцы улыбались, качали головами, со всем соглашались, бесконечно фотографировали. Иногда они спрашивали, далеко ли до ближайшей гостиницы, сколько будет стоить транспорт, чтобы каждый день ездить из гостиницы на раскопки, можно ли в этих местах купить экологически чистые продукты. Но вроде бы их настроение выражало желание здесь поработать.
        Долгие разговоры всех утомили. Солнце уже садилось. А японцы непременно хотели посмотреть условия проживания в лазурненской гостинице. Было решено заночевать на берегу, благо, погода благоприятствовала, а завтра ехать в Лазурный. Александру пришлось помогать устанавливать огромную палатку для японцев. Наумов предложил ночевать с ним в его тоже немаленькой палатке, но Александр предпочёл спать в своей. Он ушел подальше от общего лагеря на место, где в прошлом году жили они с Зоей и Нордом, и через двадцать минут уже готов был к ночлегу.
        Присел на берегу перекурить и вдруг вспомнил, что за всей этой суетой даже не поздоровался с полуостровом. А вокруг была красота! Блестящее море тихонько накатывало волны на уцелевшие на береговой отмели льдины. Заходящее солнце освещало жёлтые тростники, которые придавали пейзажу ещё зимний вид, но у их основания уже пробивалась свежая зелень. Первые птички ужё звенели в сухой полыни, а над головой где-то гагакали невидимые перелётные гуси. Вспомнилось прошедшее лето, последний шурф, сны с Нией. Александр поднялся, огляделся, припомнил, где находился посёлок во сне. Воспоминания полностью ложились на реальный рельеф. Представил, где было его с Нией жилище. Получалось, что оно находилось где-то около шурфа.
        Окрик Наумова прервал размышления. Его звали в коллектив. Японцы сидели за столом и любовались закатом. Наумов кипятил воду на примусе.
        - О, чаёк будет! - обрадовался Александр.
        - Ошибаетесь, доктор. Окимура-сан желает лапши.
        За ужином Наумов снова наливал коньяк. Японцы предлагали свои национальные кушанья - сублимированные водоросли, рыбу и что-то ещё. Наумов всё дегустировал и то ли притворялся, то ли ему на самом деле нравилось. Александр попробовал - совершенно безвкусные тоненькие сухие пластинки, отдающие застарелым рыбьим жиром. Начались разговоры по-английски на археологические темы. Александр сослался на усталость, извинился и ушёл. В пропахшей дымом костров старой палатке к нему быстро вернулось хорошее настроение. Он забрался в спальник и сразу уснул.
        Он проснулся от вкусного запаха печёной на углях рыбы. Полог входа был приоткрыт и солнечные лучи, пробиваясь сквозь дым, били прямо на его лежанку. Ния уже суетилась у костра.
        - С новым Солнцем, Забда! Вставай скорее, рыба вкуснее, когда горячая.
        - Ты добрая жена. Как ты всегда успеваешь встать раньше, чем я проснусь?
        - Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Тебе же хорошо?
        - Очень хорошо! И очень вкусно! - проговорил он, проглатывая кусок горячей рыбы.
        Покончив с рыбой, он сунул в рот пару листьев черемши, облизал жир с ладони, накинул одежду и подпоясался ремнём с висящим на нём каменным ножом.
        - Когда мне ждать тебя, муж?
        - Хочу сходить к Загу. Давно не видел его. Как разговор сложится, так и вернусь. Дай-ка мне хороший кусок рыбы для Змея.
        Он вышел из дома, поздоровался с Солнцем:
        - Хорошего дня тебе, Солнце! Дай благополучия всем обитателям Земли и Моря, Солнце! Дай и мне удачного дня, Солнце! - сказал он, одновременно прикидывая, что хочет сделать сегодня.
        По знакомой тропинке быстро добрался до скалы на мысу. Змей уже грелся на освещённом солнцем камне. Забда положил подношение на край жертвенника, стал на колено:
        - Спасибо тебе, Змей, за благополучие моей семьи!
        От скалы совсем слабая тропка шла ещё выше на мыс, где укрытый со всех сторон искривленными ветром низкорослыми деревьями стоял дом шамана. С площадки перед домом открывался прекрасный обзор всего острова, моря и дальнего побережья. Но само жилище было построено так, что его можно было заметить, только подойдя совсем близко. Забда залюбовался великолепным видом. Солнце уже вовсю пригревало, море искрилось в его лучах. Не успевшая обсохнуть от росы трава приятно охлаждала босые ступни.
        - Стой, Забда! - раздался сзади голос.
        Он обернулся. Перед ним стоял крепкий коренастый, средних лет человек, босой и без шапки, одетый, как и все мужчины поселка в штаны и безрукавку из шкуры косули. Необычными были только обереги из высушенных птичьих лап на поясе, крупный клык сивуча на шее и тлеющий пучок травы багульника в руке. Забда знал, что это шаман.
        - Добро твоему дому, Загу!
        - Стой! Не шевелись! - приказ прозвучал властно, и Забда, не раздумывая, подчинился.
        Шаман трижды обошел вокруг гостя, окуривая едким дымом, затем неожиданно прислонил тлеющую траву к его пояснице. Забда вздрогнул и резко повернулся к шаману. Тот изучающе, очень жёстко смотрел ему в глаза, отчего Забде стало не по себе. Но он чувствовал, что говорить ничего не следует.
        - Мир тебе, Забда. Проходи к моему очагу.
        Они вошли в полутёмное жилище. Забда сел на возвышение напротив входа. Загу бросил остатки багульника в костёр, посыпал в огонь ещё каких-то трав. Помещение наполнилось терпким приятным запахом.
        - Я ждал тебя, Забда, я знал, что ты придешь.
        - Почему же ты меня так встретил? Разве я мог принести тебе зло?
        - Ты снился мне сегодня ночью. Плохо снился. Никогда мне не снились такие сны. Я видел тебя в необычной одежде, с очень необычными людьми. И главное, вы все прибыли в желудке необыкновенного зверя с круглыми лапами. Ты был с ними на берегу под мысом, и там, где стоит твой дом, вы говорили на чужом языке. Но твоего дома не было, и других домов не было, была только трава. Я не спал полночи. Я гадал на раковине улитки, олицетворяющей время, я спрашивал Луну ночью и Солнце на рассвете. Я не нашел ответа. Я думаю, это были злые духи, которые задумали плохое против нашего племени. Один дух принял твой образ. Вот почему я должен был проверить, настоящий ли ты Забда или злой дух. Ты не должен на меня обижаться. Давай будем пить чай. Это напиток из трав, которые гонят злых духов и дают здоровье хорошему человеку. И давай будем говорить о моем сне. Что ты думаешь?
        «Это сон! - подумал Александр. - Я во сне у шамана Загу. Что делать, раскрыться? Но как он на это отреагирует? Сделать вид, что ничего не знаю, но потом я не смогу говорить с ним о будущем. Он, несомненно, обладает даром видеть будущее. Надо обязательно привлечь его на свою сторону».
        - Скажи, Загу, - спросил Забда, отхлебывая терпкий бодрящий отвар, - такое, как в твоем сне, может быть на самом деле?
        - В мире может быть всё. Если этого нет здесь, то оно может быть в другом месте или в другое время, или в другом мире.
        - Но ты сказал, что это было на нашем острове?
        - Да, это было здесь, но не было наших домов. Значит, это было в другое время. Или в ином мире.
        - А если бы ты действительно встретил человека из другого времени, что бы ты сделал, Загу?
        - Я постарался бы убить его, чтобы он не смог нанести вред нашему племени.
        - А если этот человек - потомок людей нашего племени, разве хорошо прерывать род даже в далёком будущем ради благополучия племени сейчас? И как ты узнаешь, что он хочет навредить своим предкам?
        Загу надолго замолк. Он сыпал в огонь какие-то травы, смотрел, как они тлеют, дышал дымом.
        - Ты задал мне трудные вопросы. Я не знаю ответов на них. Мой учитель, мудрый шаман Модо не учил меня смотреть так далеко вперёд. Но сам он умел смотреть в будущее.
        - Откуда ты знаешь?
        - Я был ещё мальчиком, когда Модо начал учить меня шаманским делам. Однажды я очень расстроился, чуть не заплакал, потому что не мог правильно угадать погоду. Я сказал, что будет солнце, а пошёл ливень. Тогда мудрый Модо сказал: «Учись, Загу, ты должен научиться, потому что ты станешь шаманом большого нового посёлка на острове, и от твоего умения видеть будущее будет зависеть благополучие людей». Ты видишь, я стал шаманом на острове. И я многое умею. Но ответов на твои вопросы не знаю. Я буду думать, я применю все свои знания и обещаю тебе, я найду ответ. А теперь иди. И скажи людям, чтобы не беспокоили меня без крайней нужды. Когда найду решение, я позову тебя. Мир тебе, Забда!
        Море зашумело накатом, и Александр проснулся. Солнце ещё не встало. Зябко. Зашёл по колено в воду, умылся. Сразу пришла бодрость и хорошее настроение. Конечно, все ещё спали. Сходил в общий лагерь, заварил кружку чая и с ней вернулся в палатку. Покуривая и попивая чаёк, не спеша записал сон. Он был доволен своим сонным приключением: «Главное, познакомился с шаманом. Теперь нужно добиться его полного доверия и каким-то образом объяснить, что я из будущего. Тогда можно будет у него многое узнать».
        Японцы поднялись поздно. Долго фотографировали, потом ещё дольше, с разговорами завтракали. Наконец поехали. По пути Александр договорился с Наумовым, что пока японцы будут смотреть гостиницу, он сходит в администрацию.
        Он без труда отыскал кабинет Сапрыкина, представился секретарше. Та на минуту зашла в кабинет, тут же вернулась.
        - Проходите. Иван Николаевич ждёт вас.
        - Заходи, Саня! - навстречу из-за стола поднялся солидный администратор в строгом костюме.
        - Здравствуй, Николаич! Тебя не узнать - ты прямо босс!
        - Должность обязывает. Коньяк или водочку?
        - Знаешь, я бы чайку хорошего выпил.
        - Оля, сделай, пожалуйста, крепкий чай гостю и мне кофе, - сказал он в переговорное устройство. - Ну, рассказывай, как поживаешь, как в наших краях оказался?
        - Ну, как поживаю… отрабатываю счета за учёбу детей, за квартиру. А сюда по пути заехали с Наумовым. Мы на Дымова ездили, смотрели памятник, который мы с Зоей в прошлом году нашли. Похоже, копать будем этим летом.
        - Наумов был у меня не так давно. Мы с ним славненько посидели. Умный мужик, так много мне рассказал по истории района.
        - Ну, конечно, он же историк, археолог, в основном этим районом и занимается. А главное, любит он своё дело.
        Секретарша принесла чай и кофе, сладости.
        - А ты вовремя заехал, Саня, на днях ответы пришли на наш запрос по твоему деду. Не очень утешительные, но, по крайней мере, все точки над «и» проставлены.
        Он подал Александру два листа документов.
        - Это копии. Не обижайся, но оригиналы подшиты в канцелярии. Для отчёта. Деньги-то казённые, счёт любят.
        Александр с волнением взял бумаги.
        «На Ваш запрос сообщаем, что Казаковский районный архив сведениями о гражданине Забда Чен не располагает».
        «В архиве Краевого управления ФСБ имеются следующие сведения о судьбе Забды Чена. Забда Чен 1903 года рождения находился в розыске по линии НКВД с 1938 года, как незаконно проживающий на территории РСФСР и подозреваемый в связях с иностранными разведками. В январе 1940 года органы НКВД выявили место пребывания подозреваемого - село Гуляни (ныне Верхнее Ольховое) Октябрьского района, где он работал помощником кузнеца в кузне Гулянийского отделения совхоза. При аресте Забда Чен оказал сопротивление, пытался бежать и при этом был убит. Других сведений о данном лице в архиве не обнаружено».
        - Ну, что ты, Саня, загрустил? Стоящие сведения я тебе достал? Ты чай-то пей, остынет.
        - Знаешь, Николаич, теперь я, пожалуй, от водочки не откажусь. Убили все-таки деда! А бабушка до смерти его ждала…
        Они выпили по стопке, разговорились. Александру хотелось выговориться, тем более что Николаич слушал с участием. Но надо было идти, Наумов с японцами наверняка уже заждались.
        Почти весь обратный путь в машине Александр молчал, думал о деде. Уже когда въехали в город, спросил Наумова:
        - Ну что, понравилась им гостиница, будут раскопки?
        - Разумеется, не понравилась! Лазурному ещё далеко до Токио. Сказали, что будут думать. Решение сообщат в течение месяца.
        - Мне бы надо знать поточнее. Если копать не будем, я опять работу искать буду.
        - Мне тоже надо планировать сезон, но что с ними поделаешь? Подождём немного. Мы от них больше зависим, чем они от нас.
        Дома вся семья была в сборе - начались майские праздники. Зоя накрыла праздничный стол, главным украшением которого был выпеченный ею торт.
        - Расскажи, Саша, как съездили.
        - Неплохо. С удовольствием побывал опять на Дымова. Хорошие там места! Правда, японцы капризничают, не могут решиться на столь экстремальные условия. Но Наумов надеется их уговорить. А знаете, что я привёз? - он достал бумаги, переданные Сапрыкиным. - Это ответы из архивов по поводу моего деда.
        Александр прочитал документы вслух.
        - Какие сволочи! - воскликнула Зоя.
        - Папа, за что его убили? - тихо спросила Ира.
        - Время такое было. Был в розыске, скрывался, оказал сопротивление… Сейчас, пожалуй, при таких обстоятельствах тоже могут убить. Это же не Америка, где, прежде чем стрелять, зачитывают твои права.
        - А за что его разыскивали?
        - Он же из Китая пришёл. Нелегально. Женился на бабушке моей. И жил спокойно. А в 1938 году начали выселять всех китайцев и корейцев. Он убежал. Тогда всех подозревали во вредительстве советской власти, вот и решили, что он на иностранную разведку работает. Может, они и правы тогда были. Чтобы понять, надо жить в то время. Но жалко деда. Всего-то 37 лет прожил. Хорошо, что хоть сына родил, вот его род и продолжается, мы с вами живем.
        - Саша, ну как ты можешь их оправдывать? - возмутилась Зоя. - Они же его без суда убили!
        - Как мы можем определять, кто прав, Зоя? Другое время было, другое отношение к человеческой жизни, вообще ко всему. Я не оправдываю, но и обвинять не хочу. Может быть, я тоже стал бы стрелять, если бы шел на задержание преступника, а он оказал сопротивление. Что сейчас об этом говорить? Главное, мы теперь знаем, как окончилась его жизнь.
        Юра не вступал в дискуссию. Он принёс карту и углубился в поиски населённого пункта с нелепым названием Верхнее Ольховое.
        - Вот, смотрите, нашёл. Далеко он спрятался! Как же он столько прошёл по тайге, почти весь край пересёк! Тут классные места, наверно и до сих пор дикие.
        Село располагалось в долине речки Ольховой, впадающей в море на самом севере края.
        - Вот бы туда попасть! - сказала Зоя.
        - Папа, может организуем туда поход этим летом? Смотри, до Таёжного можно добраться автобусом, а дальше пойдём пешком. Там всего километров восемьдесят.
        Все загорелись энтузиазмом посмотреть места, где окончил свою жизнь их предок. Решили, если будет время и средства, обязательно сходить.
        - Кстати, о предках, - сказал Александр, - я на Дымова опять видел сон про древнее поселение. Я был в гостях у шамана. Его зовут Загу.
        - Какой он? С бубном и весь в перьях? - спросила Ира.
        - Да нет, одет просто, как все жители. Только живёт отдельно от поселения.
        - И что, ты видел, как он шаманит? - спросил Юра.
        - Нет. Но у него, несомненно, есть дар. Он заподозрил, что я ненастоящий, проверял. И самое интересное, он видел во сне, что я приехал с чужими людьми, и даже описал их. Мы с ним интересно поговорили.
        Александру пришлось в подробностях пересказать весь сон. Ему нравилось, что дети воспринимали его рассказ, как действительность. Зоя слушала, не высказывая своего мнения, но на её лице не было признаков тревоги и недоверия - это радовало больше всего.
        На судно, несмотря на праздничный день, неожиданно пришёл матрос из вахты, с которой Александр дежурил через сутки, и попросил поработать за него целый месяц. Ему нужно было срочно куда-то уезжать. Александру это было на руку, так как потом не нужно будет брать отпуск для поездки на раскопки. Так и условились: месяц работает Александр сутки через сутки, а следующий месяц этот матрос за Александра. С начальством договорились без проблем.
        Месяц пролетел незаметно. Тем временем пришло сообщение от японцев, что они согласны участвовать в раскопках, и приедут в средине июня. Наумов сказал:
        - Нам придётся выехать заранее, чтобы поставить лагерь и начать раскопки до приезда японцев.
        - Я готов. Дождусь только выхода сменщика.
        Сменщик вернулся вовремя и заверил Александра, что будет работать за него до его возвращения из экспедиции.
        Наумов планировал закончить раскопки за двадцать пять дней. Приглашал Зою на переборку проб. Ей хотелось, но жалко было оставлять Иру и Юру без поддержки на время сессии. Александр поехал один. Норда тоже пришлось оставить дома.
        10
        К вечеру моросящего июньского дня археологический караван втянулся на перешеек полуострова Дымова. Впереди шла машина Наумова с двумя его сотрудницами Леной и Яной, геологом Воробьёвым и Александром. За ней переваливался по совершенно разбитой дороге старый «ПАЗ» с поварихой Галей и двенадцатью студентами, которые ради участия в раскопках заранее сдали сессию. В конце колонны ехал доверху набитый экспедиционным имуществом бортовой «ЗИЛ».
        Многочасовая поездка всех утомила, но погода не позволяла расслабиться. Морось усиливалась, грозя перейти в дождь, холодный зюйд-ост пронизывал до костей. До темноты успели только выкосить территорию под лагерь и поставить палатки для ночлега. От студенток, городских девчонок, не было никакого толку, они только нервировали своим нытьём. Александру пришлось ставить палатки с тремя парнями, тоже городскими, но толковыми ребятами. Свою палаточку Александр ставил уже в полной темноте на своём старом месте, в стороне от общего лагеря. Он с удовольствием сбросил мокрую одежду, залез в спальник и тут же уснул.
        Он проснулся до рассвета. В полной темноте жилища видны были только мерцающие угли очага. Вышел наружу. В чистом чёрном небе Звёздный Гусь показывал предутреннее время. Погода благоприятная. Пора собираться. Вернулся в жилище. Ния уже раздула костёр, повесила над очагом горшок с остатками ужина.
        - Ложись спать. Я не буду есть.
        - Как же ты целый день будешь без пищи?
        - На голодный желудок руки и ноги работают быстрее, а голова лучше думает.
        Он всё же отхлебнул из котелка холодного густого мясного навара, быстро оделся, взял лук, стрелы, короткое копьё. Нож всегда находился на поясе.
        - Пожелай мне счастливой охоты.
        - Когда проснётся Солнце, я буду просить его послать тебе удачу.
        Он вышел на мокрую от ночной росы траву, поднял голову и проник взглядом и всем своим существом в величественную звёздную бесконечность.
        - Дайте мне удачной охоты, Звёзды! Сделайте мои руки ловкими, ноги быстрыми, глаза зоркими, уши чуткими.
        Прислушался к своему телу, к своим ощущениям и почувствовал уверенность и прилив сил.
        - Спасибо вам, Звёзды!
        По натоптанной тропе быстро добрался до пролива. Скинул одежду, вместе с луком и стрелами привязал её к копью и вошёл в воду. Слабые морские волны почти не беспокоили поверхность пролива, поэтому он легко одолел водную преграду. Прислушался. Тихо. Отошел подальше от берега, где не слышно прибоя, присел в траве, затаился. Надо было послушать и понаблюдать. В последнее время охотники замечали неподалеку группы людей из племени Зерноедов. Эти пришельцы и раньше нападали на людей его племени и всегда убивали. У них очень хорошее оружие, и нападают они всегда с большим численным преимуществом, поэтому обычно побеждают. Говорят, они живут в больших посёлках за Западными горами, а сюда приходят, чтобы взять женщин.
        Тишина ничем не нарушалась. Лишь несколько отсыревших от росы комаров лениво гудели над ухом. Восточный край неба начал светлеть. Стараясь не шуметь, он пошёл в сторону гор.
        У него было своё излюбленное место для охоты на косуль в дубовом лесу на невысоком отроге хребта. После ночной пастьбы в высоких травах заболоченной долины, утром косули уходят под полог леса. Он знал одну из их троп и именно там обычно устраивал засаду. Было уже светло, когда он приближался к намеченному месту. Неожиданно в десятке шагов выскочила косуля, отбежала недалеко и остановилась. Забда залюбовался зверем: ярко-рыжая, с белым зеркалом в подхвостье, она стояла вполоборота к нему, подрагивая всем телом от страха и напряжения, но не убегала. Он улыбнулся.
        - Не бойся, я не собираюсь тебя убивать. Твоё дело выращивать детей, и я не буду тебе мешать.
        Он осторожно подошел к тому месту, откуда поднялся зверь, раздвинул траву и увидел маленькое пятнистое создание, вжавшееся в землю. Косуленку было не больше двух дней. Он вернулся обратно, стороной обошёл лёжку и крадучись продолжил свой путь.
        Солнце показалось над морем, когда он достиг нужного места. На краю леса у крутого склона он притаился неподалеку от выбитой острыми копытцами тропы. Лёгкий ветерок всё ещё тянул с гор, и звери не могли его почуять. Позиция была удобна для стрельбы, и вместе с тем отсюда было видно продолжение тропы далеко внизу, в долине среди трав. Поэтому он мог быть заранее готов к приближению добычи. Приготовив лук, он повернулся к блистающему над горизонтом диску.
        - Хорошего дня тебе, Солнце! Дай здоровья людям нашего племени, дай здоровья моей жене Ние, дай благополучия всем обитателям Земли и Моря. Дай и мне удачной охоты, Солнце!
        До возвращения косуль с пастбища ещё было время, и он отдался созерцанию утренней природы. Отсюда прекрасно просматривалось побережье с бухтами и скалистыми мысами, особенно красивыми в утренних лучах. Прямо под ним среди блистающего моря лежал его Остров. Вокруг Острова море сверкало мелкими волнами, но в проливе, там, где от острова в сторону берега тянулись две тонкие песчаные косы, был полный штиль. Под длинными тенями гор травы казались почти чёрными, но возвышенность, на которой стоял поселок, уже осветилась Солнцем. Были видны жилища, над некоторыми показались первые дымки. Он отыскал свой дом. Над его крышей тоже вился голубой дымок - Ния уже развела очаг. Он подумал, что ему очень повезло с женой. Но пора было обратить внимание на тропу.
        Первыми прошли две самки с косулятами. Они долго стояли на границе леса, прислушиваясь, потом быстро скрылись в зарослях орешника. Затем он увидел внизу одинокую косулю и, не рассмотрев издалека, подумал, что это самец, приготовился стрелять. Но это оказалась беременная на последних днях самка. Прошло довольно много времени, прежде чем внизу, на тропе показался самец. Забда сразу узнал его по гордо поднятой голове. Наконец, зверь появился над верхним краем склона и замер у первого дерева прямо напротив охотника. Забда, затаив дыхание, стоял на одном колене неподвижно, даже опасаясь моргнуть. Зверь был красив: гордая осанка, высоко поднятая голова украшена изящными рожками. Он стоял не шевелясь, только поворачивая в разные стороны большие уши. Видно было, как подрагивают мышцы на ногах, готовые к мгновенному прыжку. Наконец, зверь убедился в безопасности и медленно двинулся вперёд. На звук спущенной тетивы он успел отреагировать только движением уха, а стрела уже до половины своей длины торчала в его боку сразу за лопаткой. Зверь высоко прыгнул и исчез в орешнике. Забда не спешил догонять его, он
видел попадание и знал, что оно смертельно. Он нашёл зверя в двух десятках шагов. Тот лежал на боку без движения и никак не отреагировал на приближение человека. Только выпуклый сиреневый глаз смотрел на него с тоской. Зверь уже всё понял. Забда опустился над жертвой на колени.
        - Прости меня, житель леса! Ты сильный зверь, очень красивый и умный. Ты жил сытно и счастливо, у тебя было много жён, и теперь у тебя много детей. Они продолжат твой род. А ты пойдёшь к людям. Им тоже нужно быть сытыми, чтобы продолжать свой род. Люди моего племени будут благодарны тебе.
        Проговорив это, он точным движением нанес удар ножом в основание черепа. Зверь вздрогнул, глаз остановился и начал тускнеть.
        Александр проснулся с восходом солнца. Повариха в лагере уже суетилась около газовой печки. Все ещё спали, но чай уже был готов. Он налил себе кружку и вернулся к палатке.
        Утро было точно такое, как во сне. Попивая чай с сигаретой, он стал искать путь, которым шёл во сне на охоту. Всё было, как в прошлом: такие же высокие травы на склоне вдоль перешейка, безлесная долина, видимо и теперь заболоченная, отыскался и гребень отрога, на котором он охотился. Не было только пролива, теперь на том месте был широкий перешеек с заболоченным понижением в средней части. Сердце забилось, когда он в подробностях вспомнил, как сидел в засаде, как убил косулю. Кажется, он увидел даже то самое место на гребне, только деревья там росли теперь несколько дальше от крутого склона. Галя забарабанила ложкой по кастрюле, пора было идти на завтрак.
        Первым после Александра на завтрак явился Михаил Дмитриевич Воробьёв. Александр никогда с ним раньше не встречался, но слышал, что он грамотный геолог, доктор наук, специализирующийся на палеогеографии южной части края, в частности на реконструкции древних береговых линий, соответствующих разным историческим эпохам. Наумов давно сотрудничал с Воробьёвым, и они вместе написали несколько статей и даже общую книгу. Несмотря на значительный возраст, наверное, далеко за шестьдесят, это был крепкий мужчина, невысокий и коренастый, с загорелым лицом и руками. Он был старым полевиком, много сезонов проведшим в экспедициях. Одет он был в выцветший энцефалитный костюм и резиновые сапоги. С собой на завтрак он зачем-то принёс геологический молоток. Получив свою порцию каши и кружку чая, Михаил Дмитриевич стал рассказывать, как правильно варить кашу в полевых условиях. Он рассказал пару историй, как ему приходилось готовить при отсутствии дров на высокогорных гольцах и, наоборот, среди сырого болота, где воду приходилось обеззараживать травами, которых он знает множество. Студенты слушали его внимательно.
Наумов пытался привлечь внимание, но Воробьёв имел более громкий и уверенный голос. Он сыпал латинскими названиями растений вперемешку с геологическими названиями грунтов, на которых они произрастают и медицинскими названиями болезней, которые можно излечить этими полезными растениями. Отпив глоток чая, Воробьёв стал объяснять, с какими травами нужно заваривать чай, чтобы он был вкусным и полезным. Назвав одну из них по латыни, он воскликнул:
        - Я вчера видел её где-то здесь, - с этими словами он бросился на окраину поляны.
        Наумов немедленно этим воспользовался:
        - Сегодня необходимо закончить строительство лагеря. Нужно поставить лабораторную палатку, построить навес, столы и лавки для столовой, кухню с полками для хранения продуктов, туалеты. Этим займутся Дима, Коля и Толик под руководством Александра Владимировича.
        - Вот лабазник, филипендила пальмата - одно из лучших растений для заварки чая! - заявил доктор Воробьёв, выкладывая на стол пучок широких листьев.
        - Михаил Дмитриевич, давайте обсудим полезность растений в нашем рационе несколько позже. Сейчас необходимо распределить людей на работы, чтобы рационально использовать погожий день.
        - Я намерен сейчас отправиться на маршрут, сделать пару разрезов, осмотреть обнажения. Я полагаю, что перешеек сложен суглинками, алевритами и песками суббореальной фазы голоцена.
        - Замечательно! Михаил Дмитриевич, что вам нужно, чтобы вы как можно скорее приступили к этой работе? - спросил Наумов.
        - Мне нужна хорошая лопата. Я собираюсь отобрать пробы грунта.
        - Я сейчас дам вам лучшую в экспедиции лопату, мою личную.
        - Спасибо. Мне ещё нужен крепкий помощник, чтобы…
        - Анатолий, пойдешь с Михаилом Дмитриевичем в качестве главного помощника старшего геолога. Берите Толика, Михаил Дмитриевич и идите. А мы продолжим.
        Когда развод по работам был окончен, Александр подошел к Наумову.
        - Лёша, ты думаешь, я смогу с двумя пацанами всё это построить за день? Надо было оставить Толика. Воробьёв и сам бы управился.
        - Да я готов был ему ещё бутылку коньяка дать, чтобы только он ушёл на свой маршрут. А ты уж постарайся. Ну, хочешь, я тебе ещё девочку дам?
        - Ну что ты мне с утра девочку предлагаешь! Девочки после работы, - отшутился Александр, - а сейчас мне мужик нужен. Ладно, постараемся.
        Весь день до сумерек ушёл на устройство лагеря. Александр со студентами устанавливал палатки, строил помещения для камбуза и столовой, туалеты, и многое другое, что ему казалось совсем ненужным, а остальным, в том числе Наумову, наоборот, даже недостаточно комфортным. Дима и Коля, несмотря на юный возраст, оказались толковыми парнями. Они не боялись браться за любую работу, и если чего-то не умели, то с полуслова понимали объяснения Александра. Девушка Люда, которую Наумов всё-таки дал им в помощь, производила впечатление напуганной лани. За свои семнадцать лет она ни разу не сходила с городского асфальта. Здесь ей всё было непривычно, всё пугало, особенно строгий «доктор» Александр Владимирович. Она никогда не видела молотка и ножовки, более того, она не знала, как называются эти инструменты. Но она изо всех сил старалась.
        - Ладно, будешь подавать гвозди, - сказал ей Александр, когда они начали монтировать каркас крыши столовой.
        Тоненькие розовые пальчики с неимоверно длинными ногтями с содроганием прикасались к ржавым гвоздям, которые в самый последний момент выпадали и терялись в траве. Смущение этой девочки в стерильно белой одежде вызывало жалость у Александра. Вместе с тем он злился на неё, а ещё больше на её родителей, которые вырастили изнеженную белоручку. Ну а в общем, с Людой работалось веселей. Все по очереди отпускали в её адрес не слишком обидные шутки, смеялись, и время шло незаметно.
        Из-за неполадок газовой печки ужин сильно запоздал. Наумов налил по глотку водки за удачный день. Сытная пища и спиртное после тяжёлого трудового дня подействовали, как снотворное. В эту ночь Александр спал как убитый и снов не видел, а может быть, не помнил.
        Утром Александр обнаружил, что теперь не он один встаёт раньше других. Когда на рассвете он вошёл в море, увидел, что доктор Воробьёв уже возвращается из заплыва. Воробьёв тоже заметил Александра, подошёл. Вытираясь, он стал рассказывать, как давно он купается во всяких водоёмах, как это происходило в геологической партии на севере Сахалина ещё во времена его молодости… В это утро Александр не заметил восхода солнца, и с облегчением расстался с коллегой по водным процедурам только после завтрака.
        До обеда Александр выкашивал высокую прошлогоднюю траву на месте будущих раскопок. Наумов предложил заложить раскоп таким образом, чтобы прошлогодний разведочный шурф оказался в одном из углов раскопа. Александру было, в общем-то, всё равно. Они с Наумовым разметили раскоп в виде квадрата со сторонами по десять метров, и пошли обедать.
        Не успели они отойти от раскопа, как в лагере послышался девичий визг, крики парней, видна была суета около палаток. Александр с Наумовым ускорили шаг.
        - Наверно, змея. Я сегодня уже убил двух щитомордников.
        - Зачем убил, Лёша? Они же никого не трогают!
        - Ты знаешь, как опасен укус щитомордника? Это часто приводит к шоку. Пока довезёшь человека до больницы, может быть уже поздно. Лучше, чтобы их не было на нашей территории.
        - Но ведь это мы на их территории!
        - Тебя смешно слушать, Саша.
        Около палатки студенток, вооруженные лопатами стояли парни, за их спинами, чуть поодаль жались друг к дружке девчонки с испуганными глазами.
        - Алексей Семёнович, у нас в палатке змеи!
        В это время Дима, шуруя впереди себя лопатой, полез в палатку.
        - Дима, стоять! - приказал Александр. - Вылезай!
        - Да я сейчас её грохну! Я вижу её!
        - Назад, я сказал!
        Поставленный ещё в армии тон приказа подействовал. Дима вылез и растерянно смотрел на Александра Владимировича. Александр подобрал палочку и полез в палатку.
        - Саша, не трогай змею руками, это очень опасно! - крикнул Наумов.
        Александр приподнял спальник и увидел в углу палатки небольшого щитомордника. Он прижал ему голову, взял пальцами за шею как можно ближе к голове и вынес из палатки. Щитомордник обвил руку хвостом, но вырваться не мог. Девчонки запищали.
        - Бросайте его сюда, - крикнул Дима, - я его убью!
        - Что он тебе сделал? - сказал Александр, и понёс змею подальше от лагеря. Он отошёл довольно далеко, и бросил щитомордника в траву там, где люди не ходят.
        - Живи долго и счастливо! - пожелал он змее, и ему почему-то стало грустно.
        - Проверьте, пожалуйста, и нашу палатку! - заныли студентки, когда он вернулся. - Мы боимся, а вдруг и у нас тоже змеи!
        Пришлось проверять все палатки.
        - Слушайте меня внимательно, - сказал Александр за обедом. - Если не хотите иметь змей в постели, палатки на день плотно закрывать!
        - А как же проветривать?
        - Проветрите вечером. Змеи любят тепло, поэтому лезут в палатки. Понятно? Обувь всем носить закрытую. Ходить по тропинкам. Под ноги смотреть всегда! Если увидите змею, не кричите, не бегите, а просто обойдите её.
        - А если она прыгнет?
        - Никогда! Никогда змея не нападает первой, пока вы не наступите на неё. Щитомордники и прыгать-то не умеют. Если хотите, после работы я расскажу вам про свои опыты со щитомордником.
        Время до ужина ушло на нивелировку поверхности раскопа. После ужина Александр сходил в свою палатку, чтобы записать вчерашний сон и кое-что привести в порядок. Потом пошёл в лабораторную палатку готовить планшет и инструменты на завтра. На камбузе что-то жарили Коля и Толик.
        - Александр Владимирович, хотите попробовать? - заулыбались они загадочно.
        - Что, за ужином не наелись? Что там у вас?
        - Змея! Толян вот такого полоза поймал! Китайская пища!
        - Ну зачем, парни, вы что голодные? Взяли и убили зверя!
        - Интересно же попробовать! Вы пробовали? О, Димон ещё одного несет! Давай, Димон, как раз успеешь, пока сковородка горячая.
        С мыса, у подножья которого и располагался лагерь, спускался Дима с огромным полозом, висящим в его руке, как верёвка. Кулак студента изо всей силы сжимал шею змеи, которая, по-видимому, уже задохнулась. У Александра потемнело в глазах.
        - Дай-ка, ты его задушишь.
        - Всё равно убивать, - ответил Дима, отводя руку.
        - Дай, сказал! - прорычал Александр.
        Взял осторожно змею, положил в траву, присел. Полоз пошевелил хвостом, приподнял голову и уставился немигающим взглядом на спасителя, часто высовывая язычок.
        - Где ты его поймал? - спросил Александр недоумевающего студента.
        - Наверху там, под скалой. Там их несколько штук. Я самого большого изловил!
        - В общем, слушайте, орлы, если узнаю, что ещё хоть одну змею обидите, лично башку оторву! Два раза повторять не буду. А на ту скалу вообще ходить запрещаю!
        Парни недоуменно посмотрели друг на друга, но промолчали. Полоз тем временем свернулся в клубок, и видно было, что ожил. Александр взял змею на руки, и полоз, к удивлению уже собравшейся публики спокойно лежал, не пытаясь уползти. Не спеша, Александр поднялся на мыс, подошёл к камню и аккуратно положил на него змею. Камень излучал тепло дневного солнца. Полоз пошевелился, свернулся поудобнее, и принял царственную позу с высоко поднятой головой. Александр автоматически стал на колено, не сводя глаз со змеи. Он уже не сомневался, что это Змей! Пошарил по карманам в поисках жертвы, но ничего, кроме сигарет не нашёл. Вытащил одну, положил на край камня. Змей посмотрел прямо ему в глаза и часто-часто затрепетал язычком. «Он принял!» - подумал Александр, а вслух сказал:
        - Здоровья и благополучия тебе и всему твоему роду, Змей!
        Присел под скалой, закурил, и долго сидел опустошённый, абсолютно без мыслей и без желания что-либо делать.
        Он просидел до тех пор, пока багровое солнце не утонуло за дальними хребтами. Стало прохладно. Первые комары назойливо зажужжали над ухом. Поднялся. Полоза на камне уже не было.
        На берегу у костра сидели почти все сотрудники экспедиции. Он хотел тихонько пройти мимо, но Наумов заметил его.
        - Саша, иди к нам. Хочешь пивка?
        От пива он отказался, присел у костра.
        - Александр Владимирович, вы нам обещали про змей рассказать.
        - Не хочу я вам ничего рассказывать.
        - Почему? Вы же обещали.
        - Что толку с вами говорить? Вы губите всё живое, не задумываясь…
        - Но они же могут укусить!
        - Ну, хорошо. Представьте, что на земле есть другие существа, которые сильнее человека. Они знают, что человек может успешно обороняться от них, и даже способен их убить. Тогда они при первой встрече будут убивать людей за то, что люди способны им противостоять. Представили?
        - Это несправедливо! - послышался девичий голос.
        - А разве справедливо убивать змей за то, что у них есть оружие обороны?
        - А если они сами нападут?
        - Я проверял. Однажды загнал щитомордника в угол и стал задирать его палкой. Сначала он пытался просто удрать, но я ему не давал. Тогда он стал трещать хвостом и делать угрожающие выпады. Потом он несколько раз сильно ударил палку головой, но при этом не кусал - предупреждал. Я сделал ему больно, и он все-таки укусил палку, но яд не выпустил. Это было его последнее предупреждение. И лишь когда я сильно его придавил, он понял, что от меня не отвязаться, и укусил палку так, что на ней остались две капельки яда.
        - И что вы с ним сделали?
        - Извинился и отпустил. Он тут же быстренько уполз, обрадованный, что избежал неминуемой смерти.
        Студенты засмеялись:
        - Ну, вы даете! Извиняться перед змеёй!
        - Ваши рассуждения, конечно, интересны, но я вам скажу, что многократно был свидетелем, и знаю много других случаев, когда в геологических партиях люди гибли от укусов змей, - вступил в дискуссию Воробьёв. - У нас однажды рабочий ногу в сапог утром сунул, а там щитомордник. Еле успели до больницы довезти.
        - Нечего сапоги разбрасывать! Наверно пьяный был?
        - Какая разница? Жизнь человека всегда превыше жизни всяких животных.
        - И вы считаете, Михаил Дмитриевич, что поэтому нужно любую змею убивать?
        - По крайней мере, там, где есть люди, им не место. Мы, знаете, встречали целые клубки змей. Из двух стволов дробью как жахнешь…
        - Вот потому, что большинство мыслит именно так, - перебил его Александр, - рядом с людьми нет места ничему живому.
        Но старый геолог был непробиваем. Он стал рассказывать о своих многочисленных победах над ужасными змеями. Александр незаметно удалился, но ещё долго не мог уснуть.
        11
        - Вставай, мой муж! Новое Солнце освещает Землю. Правда, ему сегодня трудно пробиться сквозь облака, которые поливают травы мелким дождём. Вставай, я приготовила тебе вкусный завтрак.
        Он поднялся, потянулся, как был раздетый донага, вышел из жилища под дождь. Постоял на свежем ветерке, пока не намокло всё тело. Стало бодро и весело. Он ворвался в дом, сгрёб в охапку жену, повалил на лежанку. Она захихикала, шутливо отбиваясь.
        - Подожди, Забда, не время сейчас. Тебе идти надо. Соседский мальчик прибегал, сказал, что Загу зовёт тебя. Загу сказал, чтобы ты утром пришел.
        - Ладно, сейчас пойду.
        Он быстро оделся. Ния подала ему три крупных раковины, запечённых в костре.
        - Вкусно! - сказал он, наспех проглатывая моллюсков вприкуску с листьями черемши. - Когда ты всё успеваешь? Это ты сегодня уже наловила? Сегодня же волны, ничего не видно под водой.
        - Я ходила на северный берег. Там меньше раковин, зато нет волн.
        Он порывисто встал, крепко прижал к себе маленькую жену.
        - Жди меня, моя кошка, я сегодня чувствую себя тигром!
        Холодный встречный ветер обдал брызгами дождя. Селение словно вымерло - все жители скрылись от непогоды у своих очагов. На узкой тропе высокая мокрая полынь вмиг вымочила одежду насквозь. Почти бегом он поднялся на мыс и оказался у дома шамана. Полог был откинут, в проходе стоял Загу и пронзительно смотрел ему в глаза.
        - С новым днём, Загу! Ты звал меня, почему же так неприветливо встречаешь?
        - Будем надеяться, что день будет добрым! Проходи к очагу.
        Загу отступил в полумрак жилища. Он был одет в праздничную шаманскую одежду, и по его лицу было видно, что он настроен решительно. Забда знал, что сегодня день не предназначен для ритуалов и недоумевал, к чему этот наряд.
        - Стань у очага лицом к огню! Если хочешь, чтобы я говорил с тобой, ты должен повиноваться. Я совершу обряд очищения.
        Забда выполнил приказание. Глядя в огонь, он вдруг понял: «Это сон!». Шаман тем временем расставил вокруг него семь волчьих черепов, в пасть каждому черепу положил тлеющие угли и посыпал растёртые листья пахучих растений. Напевая заклинания под звуки бубна, он обошёл гостя три раза по ходу солнца и три раза в обратном направлении. От монотонных звуков и дурманящего дыма у Забды закружилась голова, он почувствовал, что силы покидают его. Он держался на ногах только на усилии воли. Шаман опять изучающе впился взглядом в его глаза, затем порылся в своей сумке, достал прозрачный жёлтый камень величиной с кулак. Подбросил хвороста в костёр, и долго смотрел на огонь сквозь камень. Затем протянул камень Забде:
        - Дыши на него сильно!
        Забда набрал полные лёгкие воздуха, протяжно выдохнул на камень. Шаман снова стал изучать камень на просвет. Напряженные морщины на его лице разгладились, он улыбнулся и сказал:
        - Ты чистый человек, Забда! Садись на почётное место. Будем пить чай и говорить.
        Шаман подогрел у огня котелок с ароматным отваром, налил гостю. Забда, сидя на мягкой шкуре с интересом рассматривал орнамент на чаше. На крашенных красной охрой и тщательно залощённых её боках были процарапаны рыбы, сети и отдельно - хозяин всех морских обитателей Суза - акула.
        - Кто делает тебе такую красивую посуду, Загу?
        - Кто может делать мне посуду? Конечно, моя жена Кахи! Она мастерица, всё умеет!
        - Где же она сейчас, в такую погоду? Все люди посёлка сидят по домам.
        - Я отослал её к родственникам, потому что ждал тебя и хотел с тобой серьёзно говорить. Слушай меня, Забда, я сегодня опять видел тебя во сне. И опять это было в другом мире. С тобой было много странных людей. Они построили под мысом свои жилища. И самое дурное, что я видел, они стали убивать змей! - Загу нахмурился и надолго замолчал. Потом продолжил:
        - Я не могу понять этот сон, поэтому позвал тебя, чтобы советоваться. Я думаю, что эти люди могут нанести вред племени. Я отвечаю за наш народ, поэтому должен разгадать этот сон, и поэтому я вынужден был проверить тебя. Мудрый камень показал, что ты чистый человек. Ты не должен обижаться, Забда.
        - Ты правильно поступил, Загу, и мне не на что обижаться. Но скажи, почему ты советуешься именно со мной?
        - Ты сам это знаешь. Но если ты хочешь, я тебе скажу. Мы с тобой друзья ещё со времени, когда мы жили в Большом Посёлке. Ты организовал поиски места для нового поселения, когда людей в Большом Посёлке стало много, и пищи не стало хватать на всех. Ты с тремя молодыми воинами нашёл этот благополучный остров. Ты убедил Большого Шамана Модо разрешить племени разделиться, ты подбирал молодые семьи для переселения, ты уговорил меня стать шаманом нового поселения. Благодаря тебе я здесь. Мы вместе строили посёлок, вместе налаживали промыслы, и теперь люди живут хорошо. Поэтому я тебе доверяю больше, чем любому другому мужчине нашего племени. Но меня очень беспокоит твоё появление в ином мире в компании с плохими людьми. Я почти уверен, что это не ты, а злой дух в твоём обличье. Ты должен мне помочь. Мы с тобой отвечаем перед людьми за их безопасность.
        - Спасибо тебе, Загу, за хорошие слова. Я готов сделать всё, чтобы нашим людям было хорошо, и мы с тобой решим эту задачу. Но прежде скажи мне, нашел ли ты ответ на мой вопрос, который я задал тебе в прошлый раз?
        - Я много думал. Я применил все знания, которым меня учил Модо. Трудно было. Дух сказал мне, что нельзя убивать наших потомков, потому что они несут нашу кровь для своих потомков, потому что в них продолжается наша жизнь. Даже если эти люди плохие, то их дети могут быть хорошими. Это я понял. Но я не смог понять, кого я видел во сне в твоём теле. Был то злой дух, или это была твоя душа, перелетевшая в другой мир, или это был твой потомок в другом времени через много зим.
        - Ты сказал, что не уверен, что видел во сне злого духа. В чём твои сомнения?
        - Тот, кого я видел в твоём теле, вёл себя так же, как остальные, которые были с ним. А они плохие. Они резали траву, ломали кусты и деревья, убивали змей. Я видел, что они плохие. Но последнее действие того, кто в твоём теле, меня озадачило. Он спас потомка Змея, Хозяина Острова, от плохих. И теперь я ни в чём не уверен.
        Забда задумался, глядя в огонь. Шаман, будучи специалистом по душам, понял, что не следует нарушать ход мыслей гостя, и тоже молчал. Наконец, Забда решился.
        - Загу, ты только что назвал меня другом и сказал, что доверяешь мне. Я тебе тоже доверяю, поэтому сейчас раскрою тебе свою тайну. Такой тайны наверно не знал даже великий Модо. Выслушай меня до конца и не перебивай. Вот что я тебе скажу. Ты не ошибся, твои сны - правда. То, что ты видел, есть на самом деле, но не в другом мире, а в другом времени. Посмотри на меня. Я необычный человек. У меня сейчас две души. Да! Одна душа того, кого ты знаешь как своего друга, другая - человека из будущего времени. Я не знаю, почему это происходит, но душа того человека вселяется в это тело, когда тот спит. Это началось недавно, когда тот человек нашёл остатки нашего посёлка. Он нашёл разбитую посуду, которую делала моя жена Ния, и теперь, если он кладёт под голову куски этой посуды, то во сне его душа вселяется в моё тело. Человек этот живёт через много зим после нашей смерти. Сто раз отец зачал сына за это время. Люди там живут совсем по-другому, совсем не так как мы. У них другие дома, другая пища, и мысли у них другие. Они потеряли наши знания. Они не знают, что душа может путешествовать, что есть другие
миры и другое время. Они думают, что есть только то, что они видят, а что не могут увидеть - того нет. Так они живут. Но среди них есть люди, которые хотят узнать, как жили раньше. Они ищут в земле вещи людей прошлого и по ним пытаются это понять. Те люди, которых ты видел во сне, хотят узнать, как жили мы.
        - Но почему они не спросят у наших потомков? - не выдержал Загу. - Старики передают знания своим детям, а те - своим детям. Так было всегда!
        - Нет, Загу, слишком много времени прошло, слишком много событий было на Земле, никто ничего не помнит. Те люди даже не знают, как мы себя называем, на каком языке говорим, как выглядим…
        - Они не знают славного племени Сугзэ? Этого не может быть! Я не могу этому поверить! Куда же делись наши сильные потомки, наши удачливые охотники и воины?
        - Никто не знает, друг, никто. Те люди, которые прибыли на наш остров, хотят узнать это. Они не плохие люди, просто они думают иначе и многого не понимают.
        - Если они узнают, что случилось с нашими потомками, пусть душа того человека скажет твоей душе. Если в этом повинна человеческая память, тогда мы заставим наших детей учить наизусть, как жили наши предки, и пусть они заставляют своих детей. Незнание жизни племени мы сделаем табу! Если же наше племя погибло от врагов, тогда мы сможем предупредить потомков об опасности! Пусть твоя душа скажет тому человеку об этом.
        - Сейчас в моём теле две души, и душа человека из будущего слышит тебя. Но только его душа может вселяться в моё тело, моя же душа не умеет улетать в будущее. Я удивляюсь твоим способностям, Загу! Скажи, ты слышал о шаманах, которым удавалось проникнуть так далеко в будущее время? Ты очень сильный шаман, самый сильный из всех шаманов!
        - Да, я очень сильный шаман! Теперь я это вижу. Я думаю, что эта сила дана мне потому, что люди будущего коснулись праха моего племени. Они могут навредить нашему народу, и я должен принять меры. Поэтому мне дана эта сила.
        - Мне кажется, твои опасения чрезмерны. Скажи, чем могут навредить люди будущего, если будут раскапывать наши помойки и давно заброшенные жилища?
        - Я не знаю этого. Но сила просто так не дается. Значит, я должен использовать её. Я буду наблюдать за людьми будущего и сделаю всё, чтобы не допустить вреда нашему народу. Скажи, как зовут того человека, чья душа вселяется в твоё тело?
        - Ты удивишься, когда узнаешь! Его тоже зовут Забда. Но у него есть второе имя А-лек-сан-д-р, - с трудом выговорил он. - Это хороший человек. Он не любит, когда люди просто так убивают зверей. Сам он никогда не нарушает это табу.
        - Да, я видел, как тот Забда спас от смерти Хозяина Острова. Но почему его так зовут? У них такие же имена, как у нас?
        - Нет, у них совсем другие имена, у них совсем другой язык. Он сам не знает, почему его зовут Забда. Второе имя - это на их языке.
        - Я спросил тебя об имени, чтобы удобнее было обращаться к душе того человека, чтобы я мог говорить прямо с ним. Его можно было бы называть вторым именем, но я боюсь, что не смогу его произнести. Назови ещё раз его второе имя.
        - А-лек-са… не получается. Это имя не для нашего языка. Но я знаю, как его можно называть. Некоторые близкие друзья называют его Саня. Ты можешь звать его Саня. Ему нравится это имя.
        - Саня. Я буду называть его душу Саня. И я буду думать, почему его первое имя такое же, как у тебя. Это не может быть совпадением. В этом должен быть смысл.
        Огонь в очаге съел все дрова и стал совсем маленьким. Загу принёс охапку сучьев и стал аккуратно складывать на угли, приговаривая:
        - Я принёс тебе хорошую пищу, Огонь. Это сухие крепкие дрова. Пусть тебе будет приятно поглощать их. От них ты станешь сильнее. Я всегда кормлю тебя только хорошими дровами. Прошу тебя, никогда не покидай мой очаг. Мы с женой всегда рады тебе, Огонь!
        Огонь оживился, повеселел, разбежался язычками по сучьям и принялся с хрустом их поедать. Он рос на глазах, и казалось, смотрел на двух мужчин и подмигивал им из самого центра костра.
        Загу подогрел свой волшебный напиток. Они молча пили и смотрели в огонь.
        - Ты рассказал мне много интересного, Забда. Я благодарен тебе, что ты доверил мне свою тайну. Я буду думать об этом, я буду говорить с духами. Пока я не вижу опасности в том, что в тебя вселяется вторая душа. Но ты не должен об этом говорить никому из наших людей. Приходи ко мне каждый раз, как только вторая душа посетит тебя. Вместе мы победим злые силы даже в далёком будущем! Теперь я буду говорить с душой Саня. Слушай меня, Саня! С тобой говорит сильный шаман. Ты должен меня слушать, если находишься на моем Острове! Ты, Саня, должен требовать от людей, с которыми сюда пришёл, соблюдения всех наших правил, ты должен следить, чтобы эти люди не нарушали табу. Помни, я очень сильный шаман! Я могу добираться до вашего времени, и буду наказывать ваших людей за нарушение наших законов. Скажи это своим людям!
        Забда попрощался с шаманом и вышел под дождь. Ветер сгибал ветви дубов. Море почти не различалось далеко внизу под мысом. Всё живое спряталось от непогоды. И только птичка на прошлогоднем стебле тростника бодро стрекотала свою песню.
        12
        Утро выдалось ясное и росное. Александру повезло проснуться раньше Воробьёва. Он с удовольствием окунулся в бодрящие волны, сделал лёгкую зарядку и сел у палатки записывать сон.
        За завтраком общим вниманием опять завладел Воробьёв:
        - Вчера я закончил обследование перешейка. Как я и предполагал, он сложен суббореальными отложениями. Я взял пробы. Алексей Семенович, их надо доставить в институт. Между прочим, на перешейке много змей. Прежде, чем войти в траву, мне приходилось шурудить перед собой лопатой. Надо запретить всем ходить по траве без сапог.
        - Да, вы правы, Михаил Дмитриевич, - ответил Наумов. - Все слышали? В траву в лёгкой обуви не ходить! Разъясните нам, Михаил Дмитриевич, в какое время образовался перешеек? То есть, меня интересует, был ли он уже во времена зареченской культуры?
        - Видите ли, трансгрессия закончилась незадолго до зареченского времени. Тогда лишь начали образовываться песчаные косы от острова и от материка навстречу друг другу. Но пролив ещё был широким и глубоким. Так что зареченцы жили на острове. А вот к началу горинского времени перешеек, несомненно, уже существовал почти в том же виде, как теперь.
        - Скажите, Михаил Дмитриевич, а не могло быть так, что перешеек образовался несколько позже, скажем в конце существования горинской культуры? - спросил Александр.
        - Какое у вас образование, Александр Владимирович? Вы когда-нибудь соприкасались с геологией?
        - Геологических знаний у меня нет. Поэтому и спрашиваю вас.
        - А у меня есть. Так вот, специально для вас объясняю ещё раз. Состав и характер залегания отложений, из которых состоит перешеек таков, что у меня нет сомнений - он образовался до появления населения горинской культуры. Это подтверждается моими исследованиями по всему южному побережью. Вы читали мои последние статьи? Вижу, что нет. В городе зайдите ко мне, я подарю вам оттиски. После этого вы не будете задавать таких вопросов.
        Александр вскипел, но не нашёлся, как ответить. Рассказать ему свои сны? Да он убеждён в своей правоте так, что если бы сейчас образовался пролив, он бы его отрицал! Чёрт с ним. Надо попробовать поговорить с Наумовым. Столько лет он меня знает, может, поверит.
        В этот день начинались собственно раскопки. Наумов отдал Александру всех троих парней и студентку по выбору для фиксации находок. Александр почему-то взял в помощницы Люду. Распределив людей, Александр и сам взялся за лопату. Снимали дёрн по всей площади раскопа, складывали его в штабеля подальше от края. Иногда в корнях дёрна попадались кусочки керамики, и тогда Люда упаковывала их в пакеты, подписывая номер квадрата. Надо было видеть, как преодолевала она свою брезгливость, беря двумя пальчиками грязный черепок. Она сидела на раскладном стульчике, надвинув до глаз шляпку и поминутно натягивая на колени короткую юбку. На планшете перед ней лежало зеркальце, в которое она смотрелась почти непрерывно. Ближе к обеду стало невыносимо жарко. У Люды на глазах появились слезы.
        - Что случилось, Люда, кто тебя обидел? - спросил Александр.
        - Я сейчас вся загорю пятнами! На что я буду похожа? - всхлипывая, ответила она.
        - О чём ты думаешь? - возмутился Александр. - Ты сюда что, загорать приехала? Убери зеркало и работай!
        - Мне надо сходить за кремом.
        - За каким кремом?
        - От загара! Я загорю!
        - Все загорят. Работай. Скоро обед, тогда и возьмешь свой крем. Убери зеркало, я тебе сказал!
        Люда испуганно взглянула на начальника, закрыла зеркальце и отодвинула на край планшета. Но через минуту снова украдкой смотрелась в него. Александр сделал вид, что не замечает.
        Во время перекура Дима спросил:
        - Александр Владимирович, за что вы так любите змей?
        - Я их не люблю, я их уважаю, как и всех других животных.
        - Фу-у, они же противные! - сказала Люда.
        - Ну, не противнее человека. Представь, как мы выглядим с их точки зрения: такие уроды с выростами, ползать не умеем, чешуи нет, бегаем на двух ногах и всех убиваем просто так. Монстры!
        Все засмеялись.
        - Но все-таки, они опасны для человека, а вы их защищаете, - сказал Коля.
        - Это современные люди считают их опасными. А древние жители этого поселения почитали змей священными животными. Полоз считался хранителем этого острова.
        - Откуда вы знаете? Ведь письменности тогда не было.
        - Во сне видел, - вырвалось у Александра.
        Все опять засмеялись.
        - Ладно, парни, давайте работать. Если до обеда дёрн снимем, начнём после обеда раскопки.
        К обеду действительно закончили снятие дёрна. Устали. Александр отпустил студентов, а сам присел на край шурфа, закурил, и стал перебирать упакованную Людой керамику. Он осматривал все венчики в поисках тех, что сделаны левой рукой. Но таких не оказалось. «Ну что ж, их и не должно быть, ведь Забда с Нией жили в самом начале, когда поселение только образовалось, а эта керамика сделана в самом конце», - подумал Александр, осмотрелся. - «Да, именно здесь было моё жилище, - подумал он, - пожалуй, немного выше. Но шурф должен захватить его часть. Интересно будет раскопать собственный дом через три тысячи лет после того, как в нём жил». Необъяснимый внутренний трепет охватил его. Чтобы успокоиться, пришлось выкурить ещё одну сигарету.
        После обеда Наумов распределил людей на раскопки. Он сам, Александр, Лена и Яна, как имеющие опыт, должны заниматься собственно раскопками. Чтобы не мешать друг другу, каждый будет копать свою часть раскопа. Каждому придавалась студентка для ведения документации, фиксации находок и других подсобных дел. Александру досталась Люда. Коля с Толиком становились на промывку выкопанного грунта через специальные сита, а Дима должен доставлять им на берег пакеты с грунтом. Остальные студентки обязаны были перебирать, сушить и упаковывать отмытые пробы.
        - Лёша, можно я буду копать юго-восточный угол? - спросил Александр.
        - Вообще-то я хотел тебя поставить как раз в противоположный. Я думаю, там будет толще раковинный слой. А его копать сложнее, сам знаешь.
        - Я потому и прошу юго-восточный, что тут сложнее. Здесь должно быть горинское жилище, относящееся к первопоселенцам. Следовательно, его котлован, скорее всего, заполнен раковинами. Ты же помнишь, на других горинских поселениях старые котлованы обычно использовали для свалки.
        - Я, конечно, доверяю твоей археологической интуиции, но в данном случае не вижу никаких признаков жилища. Объясни.
        - Не могу я тебе этого объяснить. Я просто знаю, - сказал Александр и, видя недоумение Наумова, продолжил: - Ну хорошо, считай это моим капризом. Согласись, что ни ты, ни я не знаем точно, где слой толще. Из моего разведочного шурфа известно только, что он есть. Давай я начну копать в юго-восточном углу и, если у меня слой окажется тоньше, я поменяюсь с тем, у кого он будет толще.
        - В общем, ты прав. Нет смысла спорить. Тем более что нам с тобой всё равно придется помогать Леночке и Яночке. У них опыт совсем небольшой.
        Несмотря на послеобеденную жару и слетевшихся слепней, работа пошла энергично, с энтузиазмом. Верхний слой суглинка снимался легко. Находок было не много. Дима только успевал носить на берег тяжёлые пакеты с землей. Повариха уже простучала в кастрюлю, объявляя ужин, когда дружная команда заканчивала снятие первого слоя.
        - Хорошо поработали! - сказал Наумов. - Интересно, сколько ещё до раковинного слоя?
        - Судя по разведочному шурфу, сантиметров десять, - ответил Александр. - Если так будем работать, завтра выйдем на его поверхность. Давай, Лёша, сейчас всё сфотографируем, чтобы с утра можно было нивелировать эту поверхность. Я всё равно рано встаю. Возьму Люду и до завтрака с ней всё отнивелируем, чтобы не терять рабочее время.
        Так и решили. Занялись фотосъёмкой. Оба были в приподнятом настроении довольные результатами дня. Приятно, когда дело ладится.
        На ужин пришли, когда почти все уже поели. На дальнем краю стола парни пили чай и играли в карты. Повариха Галя прервала свой ужин, чтобы положить порции Наумову и Александру. В центре стола сидела Люда. Она медленно, аккуратно, чтобы не дотронуться накрашенными губами до пищи, поглощала салат. На столе перед ней стояло зеркальце, в которое она непрерывно смотрелась.
        - Свет мой, зеркальце, скажи, кто на свете всех милее? - пошутил в её адрес Александр.
        Люда смутилась, захлопнула зеркальце.
        - Ну что вы надо мной издеваетесь!
        - Я не издеваюсь, я сожалею.
        - О чем?
        - О том, что девушек в армию не берут.
        - А что, в армии нет зеркал?
        - Есть. Но только одно. И смотреться можно, когда разрешат.
        - А как же причёсываться?
        Александр рассмеялся:
        - Причёсывать в армии нечего, там стригут всех налысо.
        - А пуговицы застёгивать? Без зеркала же не видно.
        - Один раз туалет зубной щёткой подраишь, и будешь наощупь застёгивать без ошибки всю жизнь.
        - Но это же жестоко!
        - Ладно, Люда, слушай приказ. Завтра мы с тобой должны до завтрака отнивелировать поверхность следующего слоя. Поэтому, нам с тобой подъём в семь часов. Предупреди дежурного, чтобы тебя разбудили. В семь двадцать выходим на раскоп.
        - Я не успею за двадцать минут.
        - Значит, вставай раньше. Договорились?
        Люда кивнула. На глазах опять слезы.
        - Люда, ну что за детство! Мы же на работе. Раз нужно, значит надо делать. Считай, что тебя призвали в армию. Будешь проходить курс молодого бойца, - пошутил Александр и принялся за остывшую кашу.
        После ужина навалилась усталость, но спать было ещё рано. Александр спустился на берег и разжёг костерок. Хорошо было сидеть у огня и любоваться послезакатным небом и зеркальным морем. На огонек подтягивался народ. Наумов принёс пиво. Кто-то положил на огонь большое сырое полено.
        - Ты же его раздавишь! - сказал Александр, и уложил полено сбоку.
        - Кого? - не понял студент.
        - Огонь.
        Не успел он ответить, как в костер полетела банка из-под пива.
        - Ну вот, ещё один! Что это вам помойка?
        - Расплавится, меньше мусора будет.
        - Ребята, ну нельзя так с огнём обращаться!
        - Да что с ним будет?
        - Обидится и потухнет.
        - Ну, вы даёте, Александр Владимирович! Ну, потухнет, так новый запалим. Зажигалки у всех есть.
        - Да я не об этом. Огонь живой. Это, как существо. Вы всмотритесь в него! У каждого костра своё поведение, свой характер. А вы в него мусор швыряете.
        - Вы очень романтично описываете реакцию окисления с выделением света и тепла, Александр Владимирович, - сказал из темноты Воробьёв. - Между прочим, именно окисление поверхностного защитного слоя пищевых банок огнем и создаёт возможность их быстрой утилизации почвенными кислотами. В этом ребята, безусловно, правы. Но романтика в этой реакции, конечно присутствует. Особенно на фоне природы.
        - Тогда объясните, Михаил Дмитриевич, чем отличается от огня человек? Ведь и человек тоже живёт за счет окисления, и тепло организм получает именно таким путем. И если мы считаем себя - большую сложную химическую реакцию - жизнью, то почему отказываем в этом огню?
        - Ваша точка зрения на фоне элементарных современных знаний просто абсурдна, - ответил Воробьёв. - Человек в отличие от огня двигается, питается, мыслит, наконец!
        - Ну, огонь тоже питается всеми горючими материалами, передвигается, да ещё как! Не каждый человек может передвигаться с такой скоростью и на такие расстояния. А насчет мышления - это спорный вопрос…
        - Хоть раз вы со мной согласились! - не дал договорить Воробьёв.
        - Нет, не согласился! - запальчиво сказал Александр. - Во-первых, нельзя доказать, что огонь не обладает мышлением. Если мы его не понимаем, это ещё не доказательство. Слишком разная у нас с ним организация. Но надо учитывать мнение предыдущих поколений. Всё человечество на протяжении всего своего существования, исключая последние столетия, поклонялось огню, как божеству. Они что, все были дураками? И от этих идиотов произошли мы - умные? А во-вторых, нельзя считать современного человека умным и вообще мыслящим. Мы создаем массу абсолютно ненужных вещей, используя ограниченные ресурсы природы - это умно? Люди соревнуются в накоплении этих ненужных вещей, создавая запасы, которых хватит на тысячи жизней, и всё это для престижа - это плоды высшего разума? Наконец, самое неразумное - человек уничтожает свою среду обитания, причем, делает это сознательно, соревнуясь с соседями и зная, что жить будет негде и не за что. Это, по-вашему, вершина мышления?
        - Ну, знаете, это просто демагогия! С вами невозможно вести аргументированный научный спор. У нас с вами слишком разные базы знаний, - сказал Воробьев и замолк.
        - Здорово вы его! - тихо сказал сидевший рядом с Александром Дима, - Откуда вы всё это знаете?
        - Размышлял. И тебе советую, не принимай на веру всё, что написано. Всегда задавай себе вопрос: «Почему?». Когда накопится много ответов, у тебя сложится своё мнение, скорее всего отличное от моего, но своё. В конце концов, в книгах каждый подаёт свою точку зрения, а люди, не ищущие ответов, принимают это мнение автора за истину. И потом всю жизнь живут с этими «истинами» и на их основании выстраивают свои доказательства. Жизнь людей вообще зачастую строится на основании их заблуждений.
        Все сидели молча вокруг костра. Стало как-то неуютно. Кто-то из парней сходил за гитарой, начал тихонько бренькать. Александр поднялся. Пора было спать.
        - Люда! Ты не забыла - утром вставать!
        - Да, Александр Владимирович.
        - Спокойной ночи всем! - сказал Александр и пошёл к палатке.
        - Саша, подожди, - догнал его Наумов, пошёл по пляжу рядом. - Зря ты с Воробьёвым так резко. Он обидчивый. Что ты хотел доказать?
        - Да пусть обижается, сам напросился. Я с ним вообще не собирался разговаривать. Я хотел молодежи объяснить, что надо хоть чуть-чуть уважать природу. Кстати, о Воробьёве, ты, Лёша, не слишком доверяй его авторитету. Я имею в виду перешеек. В горинское время, по крайней мере, когда только образовалось поселение Дымова-3, пролив между материком и островом был. Шириной метров тридцать в самом узком месте.
        - Ты и в этом собираешься спорить с Воробьёвым? Вот тут ты, Саша, не прав. Воробьёв - ас в морской геологии нашего региона. Равных ему нет. Он всю жизнь этим занимается.
        - Да не спорю я с ним! Но согласись, что абсолютно совершенных методик не существует. Сколько факторов учитывает его методика? Десять, сто? А сколько факторов участвует в процессе образования перешейка? Тысячи! Их учесть невозможно.
        - Но по всему побережью общая картина укладывается в его концепцию.
        - По всему побережью и общая картина - согласен, может быть, выглядит прилично. Я говорю конкретно об этом перешейке. Возможно, здесь сработал кокой-то дополнительный фактор. Ты пойми, Лёша, я хочу, чтобы база, на которой ты выстраиваешь реконструкции древнего общества, была правильной.
        - Хорошо, допустим, Воробьёв ошибается. Ну а ты-то на чём основываешь свои доказательства?
        - Сначала скажи, похож ли я на ненормального или на фантазера?
        - Если не считать твоей прямолинейности и неспособности к компромиссам, ты вполне нормален, - отшутился Наумов. - А вот фантазия - это то, чего тебе действительно немного не хватает.
        - Тогда скажи, обманывал я тебя хоть раз?
        - Ну что ты, Саша, что за вопрос? Я доверяю тебе, как себе!
        - Ну, тогда слушай, - и Александр рассказал Наумову о своих снах всё по порядку с первого до последнего сна.
        Наумов долго молчал, изучающе поглядывая на Александра.
        - Я и не знаю, что тебе сказать… давно у тебя это? - наконец выговорил он.
        - Я же тебе сказал: с того момента, как мы нашли это поселение. Да не смотри на меня так! Проверялся я! Хорошо проверялся. Сказали, никаких отклонений в психике. Я сам поначалу испугался, но теперь знаю, что мои сны - правда. Проверял разными способами. Я же тебе рассказывал о песчаной прослойке у священного камня.
        - Наличие прослойки не стопроцентное доказательство. Это могло быть и простым совпадением. Да не кипятись ты, Саша! Допустим, что всё, что ты мне рассказал, правда. И что ты мне предлагаешь написать в отчёте и в книге? Что выводы доктора геологических наук ошибочны, а верные сведения содержатся во снах археолога-любителя Александра Забды? Ты хочешь, чтобы археологическая общественность порвала животы от смеха?
        - Зря я тебе это рассказал, я знал, что ты не поверишь. Но я попробую тебе доказать.
        - Саша, даже если я поверю, другие ведь точно не поверят. Это же бред с точки зрения современной науки!
        - Ладно, Лёша, пора спать. Устал я что-то. Завтра рано вставать. Утро вечера мудренее.
        13
        Забда чинил вешала для сушки рыбы. Со дня на день начнётся сезон Большой Рыбы. Нужно, чтобы всё было готово к её приходу. В этом году нужны большие запасы, Ния сообщила, что ждёт ребенка. Он связывал лыковыми верёвками жерди, а Ния помогала держать и подавала верёвки. Вдруг он прервал работу, задумался, потом сказал:
        - Завтра доделаем. Мне нужно к шаману.
        - Уже немного осталось, Забда. Давай закончим.
        - Нет, я должен идти.
        - Тогда я сама довяжу.
        - Какая замечательная у меня жена! - обнял он её. - Заканчивай и иди домой. Я скоро вернусь.
        Он прекратил работу, потому что внезапно почувствовал, что душа Саня снова с ним. Быстрым шагом он одолел подъём, окликнул Загу.
        - Входи, Забда, я рад тебя видеть здоровым!
        Пригнув голову, чтобы не задеть сушёный рыбий хвост, висящий на кожаном шнурке над входом, Забда вошёл в тёмное помещение.
        - Добро твоему дому, Загу! Я пришёл, потому что душа Саня опять вселилась в моё тело.
        - Мир тебе, Саня! - сказал шаман. - Хорошо, что ты посетил нас. Я хочу тебе многое сказать. Но сначала расскажи ещё раз, чего хотят эти люди в твоём мире, которые пришли на наш остров?
        - Эти люди хотят узнать, как живет твоё племя.
        - Как они это узнают?
        - Они будут копать землю, искать то, что осталось от посёлка. Они соберут битую посуду, кости, ракушки, может быть, они найдут поломанные наконечники стрел или ещё что-то. Потом они будут думать, как жили люди вашего времени, что ели, чем добывали пищу, в каких домах жили. Так они будут делать. Другого способа у них нет.
        - Так они совсем мало смогут узнать! Они почти ничего не узнают. Вот что я тебе скажу, Саня. Я два раза был в вашем в мире за эти дни. Очень трудно было мне это сделать! Я видел, что Люди Пришедшие Копать плохо себя ведут на нашем Острове. Они нарушают многие табу. Потом я говорил со Змеем. Мудрый Змей очень рассержен. Он говорит, что эти люди должны уйти с Острова, иначе он их накажет. Тот Змей, которого ты, Саня, спас в своём мире - потомок нашего Великого Змея. В нем живет Дух Острова. Ты совершил великий подвиг! Но Люди Пришедшие Копать должны уйти. Так сказал Змей.
        - Они не послушают меня. Они будут смеяться, потому что они не знают, что есть Дух Острова и не верят в могущество Змея.
        - Я понял это, когда смотрел на этих людей, - сказал Загу. - Если бы они имели наши знания, они бы не посмели так себя вести. Но я знаю, как сделать, чтобы они покинули нашу землю с миром. Надо дать им то, что они хотят. Они хотят знать, как мы живём - ты им расскажешь это. Но прежде возьми клятву с их вождя, что как только они всё узнают, сразу уйдут и никогда больше не потревожат Духа Острова.
        - Я говорил с вождем, - сказал душа Саня языком Забды. - Он мне не верит. Люди моего мира не знают, что есть душа. Они не верят снам.
        - Как можно не верить снам! Как же тогда они объясняют то, что видят, когда спят?
        - Они считают, что сами выдумывают сны и это видят. Но я придумал, как сделать, чтобы вождь поверил в мой сон. Я закопаю какую-нибудь вещь в этом мире, а в моем мире её выкопаю. И пусть он это видит. Тогда он может быть поверит. И тогда я возьму с него клятву и расскажу, как вы живёте. Ты умно придумал, Загу. Ты Великий Шаман!
        - Иди, Забда, делай так, как велит душа Саня, иди прямо сейчас!
        Забда вышел, осмотрелся, недалеко от дома шамана подобрал кусок разбитого горшка. Подумал, присел на камень, и острым камешком выцарапал на внутренней стороне обломка профиль змеи - свой личный знак, которым обозначал своё оружие. Затем стал выбирать заметное место, где можно закопать «письмо в будущее». Он несколько раз останавливался около больших камней, но шёл дальше, так как не был уверен, что в будущем их можно будет отыскать. Потом вдруг вспомнил надёжное место. Он вышел на площадку с жертвенником Змея, осмотрелся, выбрал заметный участок скалы и закопал черепок под ним. Острым камнем процарапал на скале две пересекающихся черты. Он потратил много усилий, прежде чем царапины стали достаточно глубокими, чтобы их не стерло время.
        - Всё, Саня, я сделал своё дело, - сказал он. - Теперь ты должен сделать своё! Смотри, Солнце помогает нам!
        Действительно, дождь прекратился, и солнце проглянуло сквозь облака. Забда выпрямился, повернулся к камню. Змей лежал, свернувшись на своём месте. С мокрого камня поднимался пар. Забда не имел с собой ничего значительного, но жертва была необходима - слишком серьёзное дело начали они с душой Саня. Он осмотрел себя ещё раз, потом решительно скинул куртку и, опустившись на колено, положил её на край камня.
        - Великий Змей, сохрани то, что я закопал на многие зимы! Попроси своих потомков охранять это, чтобы оно лежало в земле до времени, когда будет жить тело Саня!
        Змей повернулся к Забде, затрепетал язычком и, казалось, улыбнулся.
        - Благодарю тебя, Мудрый Змей от имени всего нашего племени!
        Александр проснулся ровно в семь. Он умел заводить внутренний «будильник» на нужное время. Быстро окунулся в море, помахал руками для согрева, оделся и пошёл в лагерь.
        - Тома, - позвал он дежурную, - ты Люду разбудила?
        - Да, конечно, - ответила явно не выспавшаяся Тома.
        - А кипяток у тебя есть? Давай-ка чайку покрепче заварим.
        Несмотря на досаждавших комаров, он с удовольствием выпил кружку чая с куском хлеба, намазанным кабачковой икрой.
        - Тома, сходи, пожалуйста, позови Люду. Мы уже опаздываем, - сказал он и пошёл собирать вещи, необходимые для нивелировки.
        Нагрузившись нивелиром, рейкой, планшетом, зашёл на кухню.
        - Где Люда?
        - Сказала, сейчас придёт.
        Александр пошёл к палатке студенток.
        - Люда, ты что там копаешься? Ты знаешь, что уже половина восьмого?
        Из палатки показалась заспанная Люда с зеркальцем в руке.
        - Александр Владимирович, я ещё не готова.
        - Тебя же разбудили полчаса назад! - рассердился Александр, - Быстро! Даю тебе две минуты, чтобы ты была на раскопе!
        - А завтрак?
        - Завтрак ты проспала! Я пошёл. Две минуты! Попробуй только опоздать! - и он зашагал в сторону раскопа.
        Александр успел установить нивелир, приготовить всё для работы и перекурить, когда подошла, почёсываясь от комариных укусов и поёживаясь от утреннего холода Люда. На ней были коротенькие шортики, маечка, панамка, а на ногах пляжные шлёпанцы. Её несчастный вид вызвал у Александра жалость и раздражение.
        - Люда, ты что, на пляж пришла? Тебя же комары съедят!
        - Ну и пусть!
        - А как ты работать будешь? Иди, оденься нормально.
        - У меня больше ничего нет.
        - Как это нет? Ты же в экспедицию ехала!
        - Нам сказали, что тут будет тепло, и мы загорать будем и купаться. У меня есть спортивные брючки, но они мокрые, я их вечером постирала.
        - Детский сад! - прорычал Александр, стащил с себя энцефалитную куртку. - Надевай быстро!
        - Не надо. А как же вы?
        - Надевай! Мы с тобой и так уже почти час в игрушки играем. Скоро люди придут копать, а мы ещё и не начинали нивелировку. Иди, становись к нивелиру.
        - Я не умею… у меня не получится.
        - Все рождаются ничего не умеющими. Надо, значит, научишься.
        Люда захлюпала носом.
        - Ну что за детство! Такое впечатление, что тебе три года. Что ты плачешь?
        - За что вы надо мной издеваетесь? Со мной никто так не обращался…
        - Что? Это ты надо мной издеваешься! Вместо того чтобы делать дело, я с тобой нянькаюсь. Как ты живёшь дома? Кто тебя будит? Кто тебя одевает и всё за тебя делает?
        - Мама. И у нас служанка есть.
        - Ах, служанка! Так ты у нас юная госпожа! И ты думала, что тут тоже тебе служанку дадут? Знаешь, в чём твоя проблема, Люда? Весь мир крутится вокруг тебя. Все окружающие делают всё, чтобы тебе было хорошо. Если хочешь стать человеком, чтобы тебя уважали за дела, а не за папины деньги, попробуй изменить точку зрения. Пусть мир вращается вокруг дела, ради которого мы все сюда приехали. Мы приехали раскопать это поселение. Значит, все люди, все их дела и помыслы должны быть направлены в первую очередь на раскопки. И во вторую очередь - тоже! И, если вдруг останется свободное время, тогда можно заняться своими делами. Ясно? Всё. Начинаем работать.
        Александр быстро объяснил девочке, как снимать отсчёты с помощью нивелира, пару раз проверил, и дело потихоньку пошло. Александр ставил рейку в нужную точку, Люда снимала отсчёт, он ставил отметку на планшете. Комары лютовали, легко прокусывая тонкую майку, но обе руки были заняты. Приходилось терпеть.
        - Александр Владимирович, слышите, звонят - завтракать зовут.
        - Завтрак мы с тобой проиграли в детский садик. Снимай отсчет.
        - Я есть хочу…
        - Вот, опять мир крутится вокруг твоих желаний. А если закрутить его вокруг нашего дела? Ты думаешь, я есть не хочу? И ты знаешь, по чьей вине я не иду на завтрак. Работаем!
        Люда больше не произнесла ни слова, кроме нивелировочных отметок. Работали быстро. Когда подошёл Наумов с раскопщиками, Александр с Людой снимали последние точки.
        - Лёша, мы закончили, можно копать. Мы с Людой сбегаем быстро позавтракаем и сразу вернемся.
        - Хорошо. Вы молодцы. Только не задерживайтесь. Сегодня желательно начать копать раковинный слой.
        Александр взял Люду за руку и повёл в лагерь.
        - Мы с тобой отлично поработали, мы сделали дело, Люда! Ты становишься сильной. Теперь быстренько перекусим и на раскоп. Только ты штаны надень.
        - Они мокрые.
        - На тебе быстрее высохнут.
        - Но это же вредно!
        - Кто тебе сказал? И разве есть варианты? Надевай - ничего с тобой не будет.
        Кажется, Люда решила изо всех сил стараться: действительно надела невысохшие брюки, которые через двадцать минут и высохли, работала молча и усердно. Александр же старался лишний раз не делать замечания. Слой суглинка в их части раскопа оказался совсем тонким, и к обеду Александр очистил поверхность раковинного слоя. Она была бугристая, и по рельефу просматривался контур прямоугольника - часть погребённого жилища. Александр немного пораньше отпустил Люду на обед, сам сел на краю раскопа с сигаретой, задумался.
        Удивительное ощущение раздвоенности охватило его. Он был здесь, над засыпанным котлованом древнего жилища, и вместе с тем какая-то его часть находилась внутри ещё жилого дома в том далёком прошлом. Он видел все детали стен, лежанки, кострище в центре, посуду на женской половине, своё оружие, яму, где хранились съестные припасы, тщательно замаскированный тайничок. Об этом тайнике никто не знал, даже дети. Только Ния была посвящена в эту тайну, но никогда в него не заглядывала. В тайнике он прятал самые ценные вещи: обереги от различных несчастий, священные амулеты, дающие мужскую силу, удачу на охоте и в морских промыслах, там же хранились заготовки наконечников для стрел и копий из особого шлифующегося камня. Умом Александр понимал, что это могло быть и не его жилище, - почти невозможно привязать объект точно к месту через три тысячи лет. Но душа чувствовала, что это его дом. Дрожь охватила тело, сердце забилось, мысли смешались.
        Со стоном разогнув затёкшую спину, подошёл Наумов.
        - Смотри-ка, тут действительно вырисовывается жилище! Как ты угадал, Саша?
        - Я знал. Более того, я сам строил этот дом. Я здесь жил!
        Наумов тоскливо отвел глаза, сделал вид, что рассматривает раскоп.
        - Спасибо за то, что молчишь, Лёша. Еще год назад я сам назвал бы идиотом человека, сказавшего такие слова. Так что не стесняйся, я очень даже тебя понимаю. У меня к тебе большая просьба: удели мне после обеда минут двадцать.
        - Вообще-то я хотел отдохнуть. Спина что-то разболелась… - попытался увильнуть Наумов.
        - Не беспокойся, я не буду напрягать тебя разговорами. Я попытаюсь убедить тебя фактами. Прошедшей ночью я опять был в горинском времени. Я послал письмо в наше время. Мы с тобой его получим.
        На лице Наумова отразились вся гамма чувств человека, не знающего, как отвязаться от сумасшедшего.
        - Не паникуй, Лёша. Это кусок верхней части сосуда размером с ладонь, орнаментирован горинской «ёлочкой». На внутренней стороне я процарапал змейку длиной сантиметров пять. Закопал в приметном месте. Над этим местом на скале процарапал крест. Это сделано специально, чтобы доказать, что я бываю в прошлом времени. Я ещё на том месте не был - ты сам знаешь, что с раннего утра я на раскопе. Если удастся найти это послание, ты поверишь?
        - Поверю, - сказал Наумов, но видно было, что не верит ни единому слову, - А может, оставим это на вечер?
        - Пойми, Лёша, от этого зависит очень многое, может быть даже наши жизни, по крайней мере, успех экспедиции. Пошли прямо сейчас перекусим и пойдём искать.
        - Ну, знаешь, насчет жизни и экспедиции - это ты уж слишком!
        - Хорошо, если не найдем послание, клянусь, я больше ни слова не скажу на эту тему до конца раскопок.
        - На этом условии - согласен. Тогда пошли сразу искать твоё «письмо», а потом спокойно пообедаем.
        Они поднялись на площадку с камнем. И Александр растерялся: всё было не так, как в прошлом. Ухоженное раньше священное место густо заросло бурьянами, скалы местами осыпались и изменили свои очертания. Он подошёл к началу скалы и стал внимательно осматривать её поверхность на уровне пояса, том уровне, на котором ставил отметку. Прошел метров десять, явно дальше, чем нужно, двинулся обратно, выискивая более тщательно. Метки не было.
        - Какой здоровый, гад, пригрелся! - послышался сзади голос Наумова.
        - Я тебя умоляю, Лёша, не беспокой его, отойди! - воскликнул Александр, видя, что Наумов стоит у камня над полозом. - Если он рассердится, может случиться беда.
        - Ну, ты уж совсем… - не договорил Наумов, однако отошёл, присел на край скалы, - Слушай, Саша, может, ты хочешь домой поехать? Я подброшу до парома. Зарплата за тобой сохранится, за это не беспокойся.
        Александр не ответил. Он не мог найти метку! Он стал буквально ощупывать каждый сантиметр скалы, но всё было тщетно.
        - Ну что, пойдём обедать? - спросил Наумов.
        - Погоди, Лёша, ну еще немного. Я же сам ставил крест, хорошо процарапал! Я попробую покапать под скалой. Я же помню место - вот здесь, вроде бы…
        - Ну, ты копай, а я есть хочу. Найдёшь - покажешь.
        - Нет, нет, Лёша, тогда ты не поверишь. Подожди еще пять минут!
        Александр схватил лопату, опустился на колени, стал интенсивно копать. И вдруг увидел крест. Прямо перед носом.
        - Нашёл! Вот он! Лёша, иди, посмотри!
        Наумов нехотя приблизился.
        - Ну и что? Это же просто трещины в скале.
        - Какие трещины? Я сам царапал этот крест. Только не пойму, почему так низко. Я царапал выше.
        - Возможно, земля наросла за столько времени.
        - Надо искать! - Александр принялся копать сначала лопатой, потом осторожно совком.
        - Есть! Лёша, есть! Я нашел его! На, смотри сам, - он подал Наумову черепок. - Ты главное, на внутренней стороне смотри, там змейка должна быть.
        Наумов перевернул обломок, почистил перчаткой поверхность, повернул к свету.
        - Мистика какая-то! Действительно змея! Теперь расскажи, как ты проделал этот фокус.
        - Стоп! Теперь ты успокойся, сядь и подумай. Ты ведь сам всё видел. Никакого обмана здесь нет, согласен?
        - Н-ну… вроде бы так.
        - Тогда слушай и запоминай. Я закопал этот черепок в горинском времени, чтобы ты относился с доверием к моим словам. Хранитель этого острова, а в то время это был действительно остров, Священный Змей требует, чтобы мы отсюда ушли и грозит всяческими несчастьями. Шаман поселения, безусловно, его поддерживает, но хочет решить это мирным путем. Он предлагает дать нам все интересующие нас сведения о поселении в обмен на то, что мы покинем Дымова. Подготовь грамотные вопросы, я передам их шаману и принесу тебе ответ. Лёша, это же уникальная возможность получить сведения, которых не добыть никакими раскопками! Подумай и вечером скажи мне свои вопросы. И завтра ты будешь знать то, что не дано ни одному археологу в мире!
        - Хорошо, я подумаю, - помолчав, сказал Наумов. - Пойдём есть.
        После обеда занимались нивелировкой поверхности раковинного слоя. Люда теперь довольно сносно «стреляла» через нивелир отметки, Александр её похваливал. Дело шло быстро, но с фотосъёмкой провозились до конца рабочего дня.
        Вечером Александр подошел к Наумову.
        - Ну что, подготовил вопросы горинскому шаману?
        - Ох, Саша, как-то ты меня утомил. Ну, хочешь честно: не могу я поверить во всю эту твою мистику.
        - Но ты же сам видел черепок со змейкой! И имей в виду, они не шутят. Они могут нанести вред, вплоть до смерти. Не стоит испытывать судьбу.
        - Подумай сам, Саша, как люди, умершие тысячелетия назад, могут нанести вред мне, живущему сейчас? Совершенно нелогично!
        - Ну, как знаешь. Сегодня я, возможно, буду в том времени, меня будут спрашивать. Сказать, что ты отказываешься от мирных переговоров?
        - Да.
        - Не пожалей потом, - сказал Александр, и направился к своей палатке.
        - Постой, Саша, - Наумов догнал его на полпути, - есть идейка. Скажи им, что я всё ещё не верю, в связь между прошлым и будущим. Попроси указать место захоронения их усопших. А мы проверим. И если это правда, то мы будем иметь целое горинское кладбище - первое и единственное. До сих пор на горинских поселениях найдено не больше десятка захоронений. И они все какие-то тусклые, невыразительные. По ним почти невозможно определить ритуал захоронения.
        - Я очень сомневаюсь, что шаман раскроет эту тайну.
        - Если не согласится, тогда и говорить не о чем.
        - Хорошо, я попробую.
        Александр долго не мог уснуть, уже в темноте несколько раз выходил курить на берег. Он переживал, что идет на сделку с совестью. Ведь если шаман выдаст место захоронения, то никто не сможет отговорить Наумова раскапывать могилы. А там весь род Забды, вероятно, его жена, дети, он сам. С другой стороны, он понимал, что кроме него никто не сможет уладить конфликт и уговорить Наумова свернуть экспедицию.
        14
        Забда шёл по склону сопки, продираясь сквозь высокую траву, старательно обходя непроходимые заросли дубняка. Солнце поднялось уже высоко, горячий воздух, застоявшийся в травах, был душен. Каждый шаг поднимал тучи мошки, комаров и слепней. До намеченного мыса было ещё довольно далеко. Вдруг он остановился, прислушался. Но слушал он не звуки, а себя, своё тело, свои ощущения.
        - Душа Саня, это ты пришёл? Я слышу тебя, - произнёс он вслух. - Как ты не вовремя! Я знаю, что ты пришёл к шаману, но я иду на охоту. А прерывать путь на охоту - очень плохое дело. Поэтому тебе придется потерпеть. Зато ты увидишь, как добывает зверя настоящий охотник! - и Забда двинулся дальше.
        - Я иду вон к тому мысу, душа Саня, - разговаривал Забда, пробираясь по краю обрыва. - Там в это время собираются мужчины народа нерп. Я должен добыть одного из них, чтобы из его кожи сделать жене заплечные носилки для ребенка. Это очень важное дело. Я и так задержался разными заботами, а через половину луны нерпы уплывут в море охотиться за бродячими косяками рыб. Нам ещё долго идти, душа Саня. Почему ты молчишь? Может, ты сможешь со мной поговорить? Если ты можешь говорить с Загу моим голосом, то сможешь поговорить и со мной. Попробуй, время за разговором идет быстрее.
        - Мне обязательно нужно поговорить сегодня с Загу, - произнес Саня устами Забды.
        - Ха! Я разговариваю с человеком из другой жизни, как будто говорю сам с собой! Я обещаю тебе, душа Саня, что сразу после охоты мы сходим к Загу. Скажи, о чём ты хочешь говорить с шаманом?
        - Я буду говорить о мёртвых.
        - О! Это серьёзная тема! Наш народ относится к душам предков с великим почтением. Предки помогают нам в опасных ситуациях. Когда племя попадает в затруднительное положение, шаман уходит в мир предков и просит у них совета. Лучше него в этом никто не разбирается. Что же ты хочешь спросить у мудрого Загу?
        - Я хочу просить его раскрыть тайну для людей будущего. Люди Пришедшие Копать хотят знать место, где ваш народ закапывает умерших.
        - Ты что, Саня, такой же совсем глупый, как и Люди Пришедшие Копать? Как можно хоронить умершего человека в земле? Ведь его душа не сможет выйти наружу! Мы относим умерших на Гору предков. Такая гора есть около каждого посёлка. Там души мёртвых покидают тела и уходят на главную Гору предков, которая так высока, что вершиной достаёт до неба.
        - А как же захоронения на некоторых поселениях вашего племени, которые нашли наши умные люди? По ним восстановили даже внешний вид ваших людей.
        - Ха! Мы прячем в землю только убитых врагов, чтобы их души не могли покинуть тела и отомстить тем, кто их убил. Ваши умные люди знают лица наших врагов. Это хорошо. Теперь любой человек вашего племени может навредить нашим врагам, если того пожелает.
        - Тогда покажи мне гору, куда вы относите мёртвых людей вашего племени.
        - Я не могу этого сделать.
        - Почему? Ты не знаешь, где находится гора предков?
        - Конечно, знаю. Но я не могу тебе её показать. Это табу. Чужие люди не должны знать о нас ничего, даже о мёртвых, чтобы не нанести вред.
        - Но как можно нанести вред человеку, которого никогда не видел, тем более через много времени после его смерти? Как вообще можно навредить человеку, если его не бить, не стрелять в него, и даже не говорить ему дурных слов?
        - О, как плохо! Совсем плохо!
        - Что плохо, Забда? Я не должен спрашивать тебя об этом?
        - Плохо, что ты задаешь такие вопросы. Я думал, что люди со временем становятся умнее, я думал, что в будущем люди будут очень умными. Теперь я вижу, что в твоем времени люди совсем мало знают, и даже те, кого ты называешь «умными людьми», не понимают простых вещей, о которых известно любому ребенку.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Разве ты не знаешь, что имея любую часть человеческого тела, даже один волос, можно наслать на этого человека злых духов? Разве тебе неизвестно, что, зная имя врага, достаточно сделать куклу, назвать её этим именем и проткнуть иглой, чтобы враг заболел и умер? Разве ваши «умные люди» не ведают о том, что любой предмет, которым пользовался человек, имеет связь с его душой, что через этот предмет можно также нанести вред телу человека или его душе? Вот почему и Мудрый Змей, и Великий Шаман нашего племени против того, чтобы вы копали на нашем Острове. Они не хотят, чтобы в руки ваших людей попали вещи, которыми пользовались люди нашего племени.
        - Но мы ищем ваши вещи для того, чтобы узнать, как вы жили, а не для того, чтобы нанести вам вред.
        - Ты хочешь сказать, что люди будущего все добрые, и среди них нет ни одного злого? Даже если это так, они, не зная, что можно нанести вред через вещь, могут сделать это случайно. И тогда душа умершего будет обеспокоена. А вы копаете так много, что можете возмутить все души нашего племени, и нам будет плохо в Верхнем Мире. Я лично этого не хочу, поэтому больше не буду говорить с тобой на эту тему, и буду помогать Загу сделать так, чтобы Люди Пришедшие Копать покинули наш остров.
        - Я не хотел тебя обидеть, Забда. Ты прав, наши люди действительно не верят, что можно навредить человеку через предмет. Но я же в этом не виноват.
        - А у тебя в твоем времени что, головы нет? Или ты ею совсем не думаешь? Ты меня расстроил! Если человек идёт на охоту в дурном настроении, его ждёт неудача. А мне очень нужно добыть нерпу. Замолчи, мы приближаемся к месту, мне надо сосредоточиться перед охотой.
        Душа Саня растерянно умолк, переключил внимание на то, что видел Забда. Они пробирались сквозь заросли травы и кустарников по гребню мыса, далеко вдающегося в море. И тут душа Саня заметил, что у Забды нет никакого оружия! Это потрясло его. Он подумал, что из-за его присутствия Забда забыл лук и копьё, представил, как он огорчится, если ему об этом сказать. Но и молчать было бессмысленно. Хуже будет, если Забда обнаружит отсутствие оружия в последний момент, когда нужно будет стрелять.
        - Забда, прости меня за то, что я так тебя подвёл! Из-за меня ты отвлёкся и забыл дома свое копьё и лук со стрелами…
        - Ха-ха-ха! Какие вы всё-таки смешные, люди будущего! Мне не нужен ни лук, ни копьё, я ведь иду за нерпой.
        - Но почему? Как же ты убьешь её?
        - Нерпа - морской зверь. Её нельзя стрелять - табу!
        - Почему?
        - Так дети всё время спрашивают: «почему». Как ты не поймёшь - нерпа живет в море, она не может бегать по земле, она не может обороняться, как звери, живущие в лесу. Поэтому её нельзя стрелять, нельзя убивать на расстоянии - это нечестно.
        - Значит, стрелять в оленя честно, а в нерпу нечестно?
        - Конечно! Олень хорошо слышит, у него быстрые ноги - он может убежать. Нерпа плохо видит, плохо слышит, потому что море шумит, она совсем не умеет бегать - поэтому нечестно её стрелять, когда она на берегу.
        - Но тебе ведь нужна шкура нерпы. Как же ты её добудешь?
        - Я буду охотиться с дубиной или с камнем. Это будет справедливо. Теперь молчи. Надо тихо идти.
        Забда на четвереньках подкрался к краю обрыва. Внизу открылась длинная песчаная коса. У самого мыса над песком возвышались валуны, дальше в море коса была низкая и узкая. Море шипело прибоем, холодный ветер нёс клочья тумана, иногда полностью закрывающего видимость.
        - Лежат, греются. Значит, я правильно выбрал время, - прошептал Забда.
        - Я никого не вижу. Где они, Забда?
        - На самом конце косы.
        Саня различил серые силуэты, почти слившиеся с песком. Их было больше трёх десятков.
        - А вот какой дедушка! Совсем старенький. Мешают ему молодые думать о прожитой жизни, ушёл от них. Хороший дедушка, умный, надо позвать его в гости.
        - Где ты увидел человека? Я никого не вижу!
        - Как я тебе благодарен за твои вопросы, душа Саня! С тобой весело. Когда придут холодные дни, выпадет снег, много людей соберется по обычаю в большом доме у жаркого очага. Молодёжь будет танцевать, женщины будут петь, потом старики станут рассказывать интересные случаи, какие с ними были. Я тоже расскажу, как разговаривал с человеком из будущего. Моя история будет самая смешная! Только никто мне не поверит, что бывают такие неразумные люди. Наверное, потому наши шаманы идут за советом к душам предков, а не к душам потомков, что предки гораздо умнее. Я же тебе говорю о старом тюлене. Смотри, вот он, совсем близко, за камнем от ветра спрятался.
        Действительно, недалеко от обрыва за валуном лежал крупный самец нерпы. Его шкура была серебристо-серой, почти без пятен, характерных для молодых зверей, на боках и шее полосами выделялись старые шрамы. Саня решил больше не задавать глупых вопросов, а только наблюдать.
        Забда осторожно, чтобы не шуметь, спустился со скалы по склону, скрытому от тюленя, подошёл к самой воде, достал из висящего на поясе кожаного мешочка несколько разноцветных камешков и зашвырнул далеко в море.
        - Великое Море! Ты сильное и богатое, у тебя много разных рыб, птиц, ракушек и зверей. Позволь мне взять у тебя одного старого тюленя. Мне нужна только его шкура. Тело я верну тебе, и ты сможешь одеть его в новую шкуру. Поверь, Море, мне никак не обойтись без этой шкуры. Она нужна, чтобы моя жена носила в ней нашего ребёнка.
        Большая волна разбилась о валуны, пробежала по пляжу и окатила ноги Забды.
        - Спасибо тебе, Море! Ты всегда бываешь добрым к нашему племени.
        Затем Забда подкрался к скале, выглянул осторожно, отыскал взглядом тюленя, вполголоса заговорил:
        - Дедушка Нерпа, ты уже совсем старенький. Много лет ты прожил в море, много детей у тебя. Недолго осталось тебе жить. Послужи теперь людям, подари нам свою шкуру. Мы будем хорошо с ней обращаться, раскрасим её красивыми узорами. В ней моя жена будет носить нашего ребенка. А когда он подрастёт, мы будем рассказывать ему, какой добрый был Дедушка Нерпа, в шкуре которого он вырос. Спасибо тебе!
        Не сводя глаз с тюленя, Забда наощупь нашел увесистый камень, удобный в руке, и на четвереньках пополз между камнями вдоль уреза воды, не обращая внимания на достигающие его волны. Добравшись до места, которое было скрыто от тюленя валуном, он рывком перебежал пляж и присел за камнем. Успокоил дыхание, приготовился. И вдруг перепрыгнул валун, одним прыжком оказался над тюленем и ударил его по голове. Но тюленю хватило мгновения, чтобы вздыбить переднюю часть тела и успеть оскалить клыки. Удар пришелся вскользь, зубы клацнули, и из правой руки Забды брызнула кровь. Он, не обращая внимания на боль, навалился, придавил тюленя коленом и продолжал наносить удары. Через несколько мгновений окровавленная голова уткнулась в гальку, и только волны сокращающихся мышц и подергивающиеся кончики ласт выдавали нежелающую покидать тело жизнь.
        - Хороший, Дедушка Тюлень! Быстро согласился. Спасибо тебе! Скоро я отпущу тебя, только возьму твою шкуру.
        Забда отвязал от пояса каменный нож, сделал надрезы на брюхе животного, вокруг ласт и головы и, подрезая подкожный слой, ловко снял шкуру. Затем подтащил тюленя к берегу, выбрал из мешочка красивый жёлтый камешек и вложил в пасть.
        - Это тебе подарок за твою доброту. Плыви, передай своим друзьям, что люди нашего племени хорошо относятся к племени тюленей.
        Он стащил тушу в воду, отбуксировал подальше от берега и толкнул в сторону моря. Тюлень поплыл, медленно погружаясь, и скрылся под водой. Забда высыпал из мешочка остатки камешков и зашвырнул далеко в море.
        Саня наблюдал за всеми действиями охотника как в кино, почти без эмоций, только вид ободранной туши вызвал неприятные чувства.
        - У тебя кровь, сильная рана! - сказал Саня.
        - Это хорошо! Я сделал ему больно, он сделал мне немножко больно, наша кровь смешалась. Теперь мы помирились, - он помыл руку морской водой, облизал рану. - Скоро заживёт. Это маленькая рана.
        - В моем времени человека с такой раной кладут в больницу на много дней, на целую луну!
        - Что такое больница?
        - Это дом, где умные люди лечат больных людей. Больные там лежат, им дают лекарства, за ними следят, чтобы не умерли.
        - Ха! Какие вы слабые! Если человек с такой раной будет лежать целую луну, его жена и дети умрут с голоду. Кто же кормит семью такого человека в вашем племени?
        - У нас устроено так, что семья не умирает. Есть всякие страховки, соцобеспечение. Ты этого не поймёшь. Давай я объясню тебе в другой раз.
        - Это хорошо у вас сделано, что семья не голодает! Наши люди тоже помогают тем, у кого охотник погиб или сильно заболел. Но с такой раной помогать не будут, смеяться будут! Как можно просить помощи, если ноги есть, руки есть, голова есть? Стыдно! У всех раны бывают.
        Забда свернул шкуру, перекинул через плечо и стал подниматься на мыс.
        - Скажи, Забда, а зачем ты камни в воду бросал?
        - У Моря много всего, много красивых камней. Но шторм отнимает камни у моря и выбрасывает на берег. Я вернул морю немного самых красивых - пусть у него будет ещё больше хороших вещей. Видишь, оно радуется!
        Действительно, с гребня, по которому они теперь шли, море, освещённое клонящимся к закату солнцем, казалось выпуклым и довольным. И даже клочья тумана у мыса виделись, как легкомысленные вихры над весёлыми искорками волн.
        15
        - Александр Владимирович! Александр Владимирович! Вы спите? Уже завтрак!
        - Спасибо Люда. Сейчас иду.
        Ах, как не хотелось возвращаться в реальность! Александр был ещё там, на гребне мыса вместе с Забдой, море ещё улыбалось перед его глазами… Он быстро поднялся, плеснул горько-солёной воды в лицо, оделся и пошёл в столовую. Все уже поели, за столом допивал чай Наумов.
        - Уж не заболел ли ты, Саша?
        - Нет, попросту проспал. Сон интересный видел.
        - Про захоронения?
        - И про это тоже. Горинцы не хоронили покойников в земле, они относили их на Гору предков.
        - А вот здесь у тебя накладочка. Ты же знаешь, что на базовом горинском поселении нашли аж семь скелетов. Профессор Борский восстановил их внешний вид. Приедем в город, я дам тебе почитать его статью.
        - Они закапывали трупы врагов, а своих хоронили на поверхности.
        - И как мы это можем доказать? У тебя есть факты?
        - Никак. Но было именно так. Я в этом не виноват, такой у них обычай.
        - И где же была эта «Гора предков»?
        - Они не сказали - это табу. Ты придумай другие вопросы. Неужели тебя ничего не интересует из жизни горинского населения?
        - Конечно, интересует. Но это должны быть факты. Материальные факты, которые можно измерить, взвесить, интерпретировать и представить научной общественности. А вообще горинская культура меня интересует постольку, поскольку мы на неё наткнулись. О ней и так почти всё известно. Самый «сладкий» здесь нижний слой - зареченская культура. Вот там нас действительно ждут открытия! Ладно, пошли на раскоп. Сегодня надо побольше успеть.
        - Лёша, неужели ты ничего не понял? Они могут сильно навредить. Они могут даже погубить людей! Надо хотя бы попытаться завязать с ними диалог.
        - Какой к чёрту диалог, Саша?! Сегодня вечером я встречаю японцев. У нас контракт. Деньги на раскопки ими оплачены и частью уже потрачены. Завтра они подключатся к работе. Мы ничего менять не имеем права, и не будем! Если ты напуган своими снами, можешь ехать в город. Обещанную сумму я тебе заплачу. Если ты остаёшься копать, то работай и не морочь мне голову своими снами. Решай. Если надумаешь уезжать, вечером поедем вместе.
        - Я остаюсь, - сказал Александр и пошёл на раскоп.
        Он выкурил сигарету и принялся разбирать верхний слой раковинной кучи. Постепенно стали подходить сотрудники, появилась и Люда.
        - Александр Владимирович, вы уже здесь? Вы же только что проснулись! Кстати, вот видите, не я одна просыпаю!
        - Дело не в том, Люда, что я проспал, а в том, что я не опоздал на работу.
        - Но вы же ничего не успели, не позавтракали даже! Как же вы можете? Я бы так не смогла.
        - А как ты думаешь, Люда, почему наша страна, разрушенная гражданской войной, за двадцать лет стала самой сильной в мире? Почему наши солдаты с винтовками остановили немецкие танки? Почему, когда погибло двадцать миллионов мужиков и все города превратились в развалины, наша страна опять восстановилась и стала самой сильной? Потому что люди сначала думали о деле, а потом о своём благополучии. Вот те люди учили меня работать, когда я был таким молодым, как ты.
        - Но им же, наверное, платили, создавали какие-то условия…
        - Если бы нас поставить в их условия, мы все сразу бы вымерли. Мы слабаки по сравнению с ними. Дай-ка мне пакетик для керамики и садись писать этикетки.
        Работалось в этот день отвратительно. Настроение - хуже некуда. Было очень жарко, пот капал с бровей, но раздеться было невозможно - слепни и комары просто лютовали. Люда больше хлопала себя по голым ногам, чем работала. «Ну и пусть помучается, - думал Александр, - ничего говорить не буду». Но девушка даже виновато улыбнулась, когда поймала его сердитый взгляд.
        «Может правда, бросить всё к чёртовой матери? - размышлял Александр. - Поехать домой. Зоя ждёт. Как там Юра с Иркой? А Нордик бедный, как он-то скучает! Поехать, хоть с собакой в лес сходить… Но слово уже сказал - поздно назад отрабатывать. Ладно, буду молчать и наблюдать. Я их предупреждал, - решил он, и тут же возникла предательская мысль: - А что если так ничего и не случится? Тогда я точно буду выглядеть сумасшедшим».
        Совочек сорвался, скользнув по камню, пальцы прошлись с размаху по острому краю ракушки, из раны забитой землёй потекла кровь.
        - Ой! У вас кровь! Надо йод, бинты! - испугалась Люда.
        Александр вдруг вспомнил сон, слизал кровь вместе с грязью, проглотил и улыбнулся.
        - Бе-е-е! Что вы делаете! Как вы можете?!
        - Нормально. Это не рана, - ответил Александр, и настроение сразу улучшилось - он почувствовал себя хоть чуточку Забдой из прошлого.
        В обед Наумов объявил, что уезжает встречать японцев, и что за него остаётся Забда.
        - Александра Владимировича слушаться как меня! Завтра я вернусь с японскими коллегами. Теперь принимаю заявки, кому что купить.
        Студенты завалили Наумова заказами, повариха подала список продуктов. Александр попросил купить блок сигарет.
        - После ужина пошли пацанов поставить четыре новых палатки для японцев. Вдруг они возжелают жить в лагере, или может, будут отдыхать в них во время обеда, - сказал Наумов Александру.
        - Ладно, всё сделаем, не беспокойся. Удачной тебе поездки!
        После обеда пришлось постоянно отвлекаться, помогать на соседних участках раскопа. Потом Александр вообще перешёл на раскоп Наумова - там попался участок со сложной стратиграфией. Чтобы Люда не простаивала, решился доверить ей раскопки в своем секторе.
        - Александр Владимирович, я не смогу! Я же не умею.
        - Нельзя научиться, не учась. Пробуй. Старайся понять, что ты делаешь и для чего, оценивай возможные последствия своих действий. Ты умница, у тебя получится. Воюй! Если будут сложности, зови меня.
        - Я боюсь, - тихонько сказала Люда и опустила глаза.
        - Никогда не говори этого слова!
        - Почему?
        - Это стыдно! Ты можешь бояться, но никогда не говори об этом вслух! Надо выполнить задачу, значит, твои чувства не имеют никакого значения. Бойся, но делай! Дерзай. Я пошёл, а то мы вообще ничего не сделаем. Только не забывай все находки фиксировать.
        Он провозился в секторе Наумова часа два. За это время Люда сама сняла тонкий слой раковин почти на квадратном метре. Кое-где немного не добрала, но вполне сносно сделала, даже кисточкой вымела. Когда Александр вернулся, она посмотрела на него с плохо скрываемой гордостью и одновременно с тревогой - вдруг всё-таки что-то не так. Посреди обработанного ей участка лежали на своих местах несколько черепков и почти в центре - тщательно окопанный и очищенный, но не сдвинутый с места длинный цилиндрический предмет из кости, покрытый прорезанным орнаментом.
        - Ай, Люда! Ай, молодец! А говорила, не можешь. Глаза боятся - руки делают. А это просто шедевр! Уникальная находка! Внимание всем! - сказал он громко. - За хорошую работу и особенную находку от имени начальника экспедиции награждаю сегодня Люду банкой сгущёнки!
        - У-у-у! А мы? Что мы плохо работали? - заныли студенты.
        - Хорошо. Но Люда - лучше. Потом, она нашла такую вещь!
        - Покажите! Что там она такого нашла? Можно потрогать?
        - Сначала сфотографируем, нанесём на план, сделаем нивелировку.
        Вещь действительно оказалась уникальной. Пятнадцатисантиметровый круглый стержень увенчан с одного конца несколько треугольным в плане, слегка уплощенным коническим утолщением. Второй конец обломан. Все изделие, особенно утолщение, тщательно отполировано и покрыто мелким сетчатым орнаментом. Александру сразу вспомнилась головка змеи на шее Нии, очень похожая, только поменьше.
        - Что это, для чего, Александр Владимирович?
        - Я думаю, это изображение змеи, скорее всего, культовый предмет.
        - Они что, змеям молились?
        - Они знали, что змеи имеют реальную силу и мудрость, и могут помогать или вредить людям, в зависимости от их поведения. Давайте обсудим это вечером. Сейчас пора подчищать недоделки и закругляться, скоро ужин.
        Когда все уселись за стол, Александр сказал:
        - Парни, помогите мне после ужина поставить палатки для японских коллег.
        - Что они сами поставить не могут?
        - Во-первых, они наши гости. Они приедут усталые после перелёта и длительной поездки по нашим плохим дорогам, что само по себе для них стресс. И вообще, они уже давно не умеют делать многое из того, что для нас считается обычным делом.
        - Почему?
        - Потому, что они более цивилизованные. За них уже давно всё делают машины или другие люди, специально для того подготовленные.
        - Ну что уж, они совсем ничего не умеют?
        - Наоборот. Каждый из них очень хорошо делает своё дело. Чтобы научиться этому, он тратит всё свое время. Зато все остальные дела за него делают другие, так же хорошо. Качество жизни из-за этого значительно повышается. Но возникает полная зависимость от других людей. В хорошо отлаженном обществе это идеальная система, но если вдруг система нарушается, человек становится беспомощным. Мы тоже к этому идём. Еще несколько лет назад каждый водитель мог запросто починить двигатель, а теперь редко кто самостоятельно заменит колесо - на то есть автосервис. Ну что, поставим палатки бедным японцам?
        - Да конечно, поставим. Нам-то нетрудно!
        Все дружно стучали ложками, когда в столовую вошёл Воробьёв с полотенцем через плечо и грохнул на стол увесистый булыжник.
        - Что, Михаил Дмитриевич, какая-то особая порода? - спросил Александр.
        - Это обыкновенный базальт. Его особенность в том, что он упал на меня со скалы. Всего несколько сантиметров промазал! Выхожу из моря - бабах у самых ног!
        - Я бы рекомендовал вам быть осторожным. Уж как-то очень напряженно относится к вам природа.
        - Не надо было змей убивать, - пробубнил себе под нос сидящий напротив Александра Дима.
        - При чём тут змеи? - все-таки услышал Димину фразу Воробьёв. - Причина падения камня - обыкновенное выветривание. А змеи приблизились к моей палатке. Я имею право на оборону!
        - Вы что, снова убили змею? В таком случае я советую вам как можно быстрее отсюда уехать, пока с вами ничего не случилось, - сказал Александр.
        - Вы мне угрожаете?
        - Вы сами себе угрожаете, - ответил Александр, достал сигарету и вышел из столовой.
        С палатками провозились часа два. Дима, Коля и Толик работали с энтузиазмом. Пришла и Люда:
        - Давайте я тоже буду что-нибудь делать.
        - Ха! Помощница! Бери кувалду, забивай колья, - засмеялся Толик.
        - Зачем ты так? - сказал Александр. - Она же доброволец. Это почётно. Молодец, Люда! Нам как раз не хватало одной пары рук.
        На самом деле от её тоненьких пальчиков толку было мало, но Александр не хотел убивать инициативу в этом юном создании.
        - Славно поработали! Всем спасибо! - сказал Александр, когда туго натянутые палатки выстроились в ряд строго по одной линии.
        - А пиво будет? - спросил кто-то из ребят.
        - Пиво в компетенции Алексея Семёновича.
        - Александр Владимирович, а почему вы сами ставили палатки? Я слышал, как Наумов говорил вам, чтобы озадачили этим делом нас, - спросил Толик. - Вы же старше нас и по должности, и по возрасту. Могли бы просто дать нам указание.
        - Ставить палатки не входит ни в ваши, ни в мои обязанности. Поэтому я не мог использовать своё временное старшинство над вами, чтобы заставить вас делать то, что вы не обязаны. Мне оставалось только просить, и я благодарен, что вы откликнулись. С вами приятно работать, парни!
        - А со мной?! - воскликнула Люда.
        - А с тобой, Люда, я готов работать круглые сутки, - пошутил Александр. - Но согласись, что парни всё-таки облегчили нашу с тобой задачу.
        Все засмеялись. Люда смутилась.
        - На самом деле, Люда, ты заслуживаешь самой большой благодарности. И не потому, что работала лучше или хуже других, а потому, что ты единственный человек из всей нашей команды, взявшийся за дело добровольно, без просьбы или принуждения. Спокойной ночи всем!
        16
        Он энергично шагал по посёлку в сторону протоки. Из домов выходили другие мужчины и, возбужденно разговаривая, шли в том же направлении. Женщины молча стояли у своих жилищ. Небольшое время назад мальчик, посланный шаманом, оповестил всех о срочном сборе около дома Атиги, самого удачливого рыбака племени. Никто не знал причины собрания, но все понимали, что шаман не станет беспокоить людей по пустякам. Забда хорошо знал Атигу. Они вместе переселялись на остров, вместе строили жилища, вместе терпели нужду, пока не наладили нормальную жизнь. У Атиги было уже две дочки. Пока Забда размышлял, что же могло случиться с Атигой, он подошёл к его дому, который стоял ближе других к проливу, несколько в стороне от остальных. Там уже было довольно много людей и, конечно, шаман Загу. Хозяин жилища Атига, размахивая руками, что-то доказывал шаману. Совсем скоро собрались все мужчины посёлка, которые имели право носить это звание, а также подростки, которые уже участвовали в охоте, отличились в других мужских делах и поэтому имели право присутствовать на собрании. Загу был в повседневной одежде, но с шаманским
жезлом в руке. Он резко поднял жезл высоко вверх. Мгновенно наступила тишина, такая, что слышен был звон комаров.
        - Все вы знаете этого человека?
        - Да, это Атига, хороший человек! - послышалось из толпы.
        - Все вы знаете, что Атига - самый лучший рыбак на Острове? - продолжал спрашивать Загу.
        - Да. Его сети всегда полны рыбой, даже когда у других ничего не ловится!
        - Все вы знаете, что Дух Моря всегда добр к Атиге. Но посмотрите, как пользуется добротой Моря этот человек: все вешала для сушки завешены рыбой, в его доме так много корзин с сушёной рыбой, что их уже некуда ставить, а он продолжает ловить, как будто хочет выловить всю рыбу!
        - Зачем ты позвал людей, Загу? - закричал Атига. - Ты завидуешь моей удаче, и хочешь, чтобы все завидовали? Ты хочешь настроить жителей посёлка против меня!
        - Да, все завидуют тому, что Дух Моря всегда даёт тебе много рыбы. Но я собрал людей не поэтому, а потому, что ты нарушил закон Предков. Разве ты забыл, что нельзя брать у Моря больше, чем нужно твоей семье?
        - Что ты говоришь, Загу? Ты же сам понимаешь, что эти законы давно устарели и мои уловы не зависят от желания Моря. Просто я лучше всех умею ставить сети, и всегда могу поймать столько, сколько мне надо!
        Мужчины заговорили между собой, слышались нотки возмущения - никто и никогда ещё не осмеливался так грубо отзываться о законах Предков.
        - Что вы возмущаетесь? - крикнул людям Атига. - Вы сами нарушаете закон Предков тем, что впустили в свои души Зависть! Что я сделал плохого? Поймал много рыбы? А кто может сказать, что такое «много»? Только я сам могу знать, сколько рыбы надо моей семье! Может у моих детей очень хороший аппетит! Или вы считаете, что если у меня рыбы больше, чем у каждого из вас, то её слишком много? Вы все просто завистники и неблагодарные люди! Разве я не делился каждый раз уловом с теми, у кого сети оказались пустыми? Разве я не показывал вам, как лучше ставить сети, чтобы поймать больше рыбы? Разве я не отдаю лучшую часть улова женщинам, у которых погибли мужья? А кто кладёт каждое утро на жертвенник Змею самую большую рыбу? Что вы замолкли? Вам стыдно, что поддались Зависти, и тебе стыдно, Загу? Ты, уважаемый человек, собрал людей всего Острова, чтобы пробудить в их сердцах нехорошие мысли!
        - Да, действительно, Атига хороший человек! Он всегда делится со всеми рыбой. Он почитает Змея! Может его семье действительно нужно больше, чем другим - у каждого свои потребности, - заговорили разом люди.
        Шаман опять резко вскинул руку с жезлом. Все умолкли.
        - Нет, Атига, мне не стыдно! И не ради злой Зависти привёл я людей к твоему дому, а чтобы уличить тебя в Жадности - страшном преступлении, из-за которого гибнут целые племена! Слушайте меня, люди! Этот человек действительно всегда делится со всеми своей добычей, он действительно всегда жертвует Змею самую большую рыбу. Но в сердце его сидит страшная Жадность! Она заставляет его ловить всё больше и больше, и он уже не может остановиться! Я утверждаю это не потому, что все его вешала заполнены рыбой. Идите за мной!
        Загу быстро зашагал по тропе среди густой полыни. Мужчины двинулись за ним. Шагов через пятьдесят они остановились у небольшой вытоптанной поляны. У многих вырвался возглас удивления и возмущения: в небольшом углублении лежала огромная куча гниющей рыбы, слегка прикрытая травой. Туча зелёных мух поднялась в воздух с противным гудением, смрад не давал дышать.
        - Теперь вы видите, зачем я вас собрал. Сегодня вечером, когда солнце коснётся горы, мы будем судить этого человека!
        - О каком суде ты говоришь? - опять сорвался на крик Атига. - Что я должен был съесть эту рыбу, если она протухла? Люди, я один из самых заслуженных членов племени! Я среди первых поселенцев пришёл на этот Остров, я вместе с вами разделил все беды и трудности первых лет. И вы будете меня судить? Обернитесь, посмотрите на Море - оно без края! И рыбы в нём так много, что все племена земли не смогут её съесть! Хорошо, судите, и пусть суд ваш будет честным, пусть шаман узнает, что вы не считаете меня виновным!
        - Да, пусть суд будет честным! Да, рыбы в море так же много, как песчинок на берегу. Но пусть каждый, перед тем как бросит свой камень, вспомнит, что случилось с теми племенами, которые поступали так же, как Атига, - сказал Загу, повернулся и пошёл прочь.
        Забда тоже не стал долго задерживаться среди мужчин и подростков, обсуждавших взбудоражившее всех происшествие. Погружённый в тягостные размышления, он пришёл домой.
        - Что случилось, мой муж? Почему ты такой невесёлый? И по какому поводу было собрание? Расскажи, если это разрешено слушать женщине.
        - Сегодня вечером будем судить Атигу.
        - Атига хороший человек. Что же он совершил, за что его будут судить?
        - Он поймал много рыбы. Так много, что только той, что протухла, можно было кормить весь посёлок целую неделю. Он нарушил закон Предков.
        - И что же с ним будет?
        - По закону Предков за такое тяжёлое преступление полагается смерть или изгнание из племени.
        - Это ужасно! Как жаль Атигу! Он всегда помогал всем, у кого не было пищи. Как жаль его жену и дочек! Что с ними будет? Неужели нельзя изменить наказание?
        - Это будет решать совет племени. Если его признают невиновным, то он останется жить на острове, как и прежде.
        - А каким будет твой камень на этом суде, Забда?
        - Ох, трудно мне. Я думаю, и не могу принять правильное решение.
        - Но ведь вы с Атигой вместе строили посёлок, столько выдержали, как ты можешь его осуждать?
        - Да, ты права. Но ты же знаешь, к каким страшным последствиям приводит Жадность! Ты помнишь, почему мы были вынуждены покинуть Большой Посёлок, оставить там своих родителей, друзей, и искать приюта на этом Острове? В Большом Посёлке многие забыли закон Предков и ловили рыбы так много, что стали есть только мозг и глаза, а остальное выбрасывали. Дух Моря увидел это и запретил рыбе приближаться к Большому Посёлку. Ты помнишь, как трудно мы жили? Ты помнишь, сколько людей умерло в последнюю зиму от голода? Здесь, на Острове мы сначала радовались каждой пойманной рыбе и благодарили Духа Моря. А теперь привыкли к полным сетям, и забываем, откуда берётся рыба. Это плохо, очень плохо! Людям нужно напомнить законы Предков. Да, я принял решение - мой камень будет чёрным!
        - Ты настоящий мужчина, мой муж! Ты всегда принимаешь правильные решения, - сказала Ния, повернулась спиной и занялась горшками. Забда услышал её тихие всхлипывания. На душе и так было плохо. Он вышел из жилища и пошёл на гору.
        На вершине он просидел до самого заката. Он просил Море, Солнце, Землю, Траву, Птиц, Насекомых дать ему Мудрость, Справедливость и Честность. Он просил духов помочь совету племени принять верное решение в отношении Атиги. Наконец, когда Солнце коснулось горы, он сбежал вниз и направился к камню Змея.
        На площадке около камня уже собрались все мужчины, горел большой костёр. Шаман стоял рядом с камнем в полном шаманском снаряжении, с бубном и жезлом. Перед ним стояли две ивовых корзинки. В одной лежали белые камни, в другой чёрные. На противоположной стороне костра в окружении мужчин жестикулировал Атига, яростно доказывая свою правоту. Шаман ударил в бубен. Наступила тишина.
        - Всем известно, зачем мы собрались у священного камня. Мы будем судить жителя нашего посёлка, равного среди нас, всем известного Атигу. Все видели, как он поступил с дарами Моря. У нас был целый день, чтобы подумать над его поступком. Наступило время каждому сказать своё слово: виновен Атига или невиновен.
        Он отступил шаг назад и ударил в бубен три раза. Это был сигнал к началу суда. В полной тишине люди стояли в нерешительности. Первым вышел вперёд лучший охотник на лис невысокий остроносый Тои. Он решительно подошёл к корзине, взял камень и вложил его в ладонь шамана. За ним в полном молчании стали подходить другие. Каждый отдавал свой камень шаману. Тот выкладывал их двумя параллельными рядами на камне Змея - чёрные в один ряд, белые в другой. Забда подошёл последним. Загу пристально посмотрел ему в глаза, потом в свою ладонь, и положил камень в чёрный ряд. Затем он ударил в бубен, взял горящее полено и осветил результаты голосования. Все придвинулись ближе, чтобы видеть собственными глазами. Чёрный ряд был намного длиннее. Белых камней оказалось всего четыре.
        - Виновен! - объявил шаман, и вновь ударил в бубен. - Теперь мы должны присудить наказание виновному. По закону Предков за такой проступок положена смерть или изгнание из племени навечно. Чёрный камень - смерть, белый - изгнание. Начинаем! - подтвердил он команду тремя ударами в бубен.
        Теперь Мужчины не мешкали, подходили уверенно, в очередь, отдавали свои камни Загу. Атига уже не пытался никому ничего доказывать. Он сидел на земле, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. Загу осветил камень. На нём лежали только белые камни.
        - Изгнание! - объявил шаман. - Ты видишь, Атига, тебя по-прежнему все уважают и не желают тебе смерти. Но люди считают, что Жадность должна быть наказана. Ты должен покинуть Остров завтра до захода солнца. Пусть духи помогут тебе выжить и найти племя, которое примет тебя в свои ряды. Это очень трудно. Поэтому ты имеешь право оставить здесь жену и детей. Мы будем заботиться о них, как обо всех других членах племени. Люди помогут тебе собраться в дорогу.
        - Мне не требуется ваша помощь! Я не хочу принимать никакой помощи от людей жестоких, непомнящих добра! Я рад, что ухожу из вашего племени, я не хочу больше жить с такими людьми! Я не буду ждать завтрашнего вечера, я уйду прямо сейчас, вместе со своей семьёй!
        Атига повернулся и побежал к своему дому. В тягостном молчании мужчины стали расходиться.
        Ния перебирала свои вещи, когда Забда вошёл. Она бросилась к нему, прижалась, по щекам её текли слезы.
        - Что ты делаешь, жена?
        - Ищу, что бы подарить жене Атиги, нужное и нетяжёлое. Им предстоят трудные времена.
        - Ты уже знаешь?
        - Плохие вести разносятся быстрее, чем хорошие. Я придумала! Я отдам им свои иглы и нитки - это очень важные для женщины вещи, и в пути их не добудешь.
        - Ты правильно поступаешь, жена. Иди, попрощайся с ними, а то Атига в такой ярости, что собрался уходить прямо ночью.
        Он развёл поярче костер, растянул на кольях сеть и взялся штопать дыры - работа лучше всего излечивает от дурного настроения.
        17
        Александр проснулся ещё в темноте. Небо лишь чуть посветлело на востоке. Он выкурил две сигареты, прежде чем смог отделаться от чувства присутствия на суде племени. «Как жестоко, - думал он, - но, с другой стороны, справедливо! Если бы такие законы были до сих пор, наверно на земле всё было бы по-другому». Он ещё посидел на берегу и пошёл досыпать.
        Наутро зной дал себя почувствовать сразу с восходом солнца. К полудню жара стала нестерпимой. Поэтому Александр прекратил и без того вялую работу за час до обеда и отправил всех купаться. За стол все сели освежённые, с повышенным аппетитом.
        Александр допивал чай с сигаретой в тени столовой палатки, когда подъехал Наумов на своей машине, а за ним микроавтобус. Из автобуса высыпали японцы, восемь человек, все с фотоаппаратами. Из машины вышли Наумов с пожилым сухощавым европейцем, одетым несколько странно: в коричневом костюме, соломенной шляпе и шлепанцах на босу ногу. Александр попросил повариху Галю заново накрыть стол и подошёл к прибывшим. Японцы выглядели уставшими, но обязательная улыбка присутствовала на их лицах. Наумов кратко всех представил. Знакомые с весны доктор Окимура-сан и доктор Сосэки-сан, ещё два профессора и четверо студентов-археологов, среди них девушка. Их имена Александр с первого раза не запомнил. Японцы кланялись и раздавали визитки. «Европеец» сам подошёл, подал руку:
        - Гамоха Пётр Иванович.
        Слегка заметная улыбка, прикрытая бородкой и усами, острый прямой взгляд сквозь очки создавали приятное впечатление.
        - Саша, тебе будет, о чём поговорить с Петром Ивановичем, - сказал Наумов. - Он тоже слегка повёрнут на всяких фантазиях. Вы должны друг другу понравиться. А сейчас надо бы гостей накормить. Устал я с этими японцами.
        - Приглашай, Галя уже столы накрыла.
        Наумов повёл гостей в столовую, а Александр, чтобы не толкаться без толку, собрал свою команду и повёл на раскоп.
        Минут через двадцать к шурфу подошёл Гамоха с кружкой чая в руке.
        - Разрешите поприсутствовать?
        - Да, конечно, Пётр Иванович. Садитесь, вон, на ящик из-под нивелира. Расскажите нам, чем вы занимаетесь, и что будете делать здесь.
        - Делать я буду всё, что прикажите. А профессия моя, боюсь, вас разочарует, - сверкнул озорно глазами из-под очков Гамоха. - Я философ.
        - Да-а! - протянул, не сразу нашедший что ответить Александр и разогнулся в шурфе. - Не разочаровали, но удивили! Если честно, я никогда в жизни не видел живого философа. Так вы что, никаким боком не археолог?
        - Никаким, если не считать, что кое-что знаю теоретически, и того, что начальник вашего археологического отряда - мой старый друг.
        - А зачем же вы сюда приехали? - спросил Александр.
        - Знаете ли, давно мечтал посмотреть настоящие раскопки. А тут сегодня случайно на рынке встретил Алексея Наумова. Говорит, на раскопки едет. Ну, я сел к нему в машину и вот, приехал.
        - Вот так просто?
        - А что мне, холостому, бездетному? Меня даже собака дома не ждёт - померла в прошлом году.
        Александр выбрался из раскопа, присел на землю напротив интересного гостя, прикурил сигарету. Гамоха вытащил из нагрудного кармана «Приму», попросил огонька.
        - Без фильтра курите? - удивился Александр.
        - Я, знаете ли, всю жизнь «Беломор» курил. А теперь он совсем безвкусным стал. На «Приму» перешёл. Пробовал с фильтром - никакого удовольствия!
        - Так вы совсем без вещей? А где же жить будете? - спохватился Александр. - Могу приютить у себя, но предупреждаю, тесновато.
        - Спасибо за заботу, Алексей обещал выделить мне и палатку, и спальник. Вечером поставлю.
        - Я вам помогу.
        - С удовольствием приму вашу помощь. Тем более что руками я мало что умею, не оттуда растут, знаете ли, - улыбнулся Гамоха своей располагающей улыбкой.
        - Ладно, Пётр Иванович, нам надо работать. А вы смотрите, если что интересует - спрашивайте, постараемся объяснить.
        Философ оказался очень любопытным. Вопросы он задавал какие-то необычные, то по-детски наивные, то каверзные, с подвохом. И неясно было, действительно ли он не понимает, или просто хочет узнать чужое мнение по вопросу, ответ на который давно устоялся в его голове.
        - Скажите, Александр Владимирович, если это, как вы только что объяснили, древняя пищевая свалка, а по-русски помойка, тогда почему слой называется культурным? Я понимаю, была бы свалка картин, икон, развалины храма - тогда можно было бы назвать это культурным слоем. А здесь, знаете ли, нужно вводить новый термин - «бескультурный слой».
        Или:
        - Какой смысл фиксировать местоположение всех находок в мусорной свалке? Ведь «свалка» - по определению «беспорядок», «хаос».
        И таких вопросов в голове философа возникало множество. На одни Александр отвечал шуткой, на другие давал подробные объяснения. Были и такие, которые ставили Александра в тупик, и он отсылал Петра Ивановича за ответом в Наумову. Например, Александр не смог ответить, как подсчитывается калорийность животных, остатки которых изымаются из древней свалки:
        - Ну, как вы считаете количество мяса моллюсков, понятно: одна ракушка - один моллюск. Но как вы подсчитываете количество рыб или, например, оленей: один позвонок - один олень, одно ребрышко - одна рыба? Сколько их там, у оленя, позвонков?
        - К Наумову? Конечно! Мне даже известно, что он ответит. Я ведь все его статьи читаю, которые касаются экономики древних обществ. Это наш старый спор. Через это мы и познакомились.
        - Расскажите, - попросил Александр.
        - Я принимал у него экзамен по марксистско-ленинской философии, кандидатский минимум. И представьте, он осмелился вступить со мной в спор! Я тогда уже профессором был, но молодым, с амбициями. Конечно, задело меня. Но спорил Алексей так аргументировано! Конечно, его доводы противоречили основам марксизма, но чем-то он меня подкупил, видимо тем, что для него истина была дороже положительной оценки. Поставил я ему «четыре». А потом Алексей пригласил меня на застолье по поводу защиты кандидатской. Так и подружились. Но спорим до сих пор.
        - Интересно, он мне никогда о вас не рассказывал, хотя мы с ним тоже довольно давно дружим, - сказал Александр. - В чём же заключается предмет вашего спора?
        - В последнее время мы расходимся во взглядах на причины культурных изменений в обществе. Алексей во главу угла ставит экономику. Я же считаю, что всему виной мировоззрение. Если меняется мировоззрение общества, меняется и его культура.
        - Вы знаете, - ответил, поразмыслив минуту, Александр, - я бы, наверно, принял сторону Наумова.
        - Конечно, я и не сомневался! Ведь вы же материалист, как и все археологи.
        - А вы, интересно, кто, если являетесь профессором марксистско-ленинской философии?
        - Являлся, знаете ли, являлся! И не жалею. Потому что в этом словосочетании «марксистско-ленинская философия» главное для меня слово «философия». По-гречески оно означает «любовь к мудрости»! Работа на кафедре приучила меня размышлять и анализировать. В марксизме-ленинизме было много догм, но учение это интересно и перспективно. Оно принесло цивилизации неизмеримую пользу. Благодаря этому учению дикий, жадный, грабительский капитализм принял современную цивилизованную форму.
        - Что-то я вас не понимаю, - сказал Александр.
        - Ну как же! Мировая революция до смерти напугала этих хапуг, по сути рабовладельцев, выжимавших соки из рабочих по шестнадцать часов в день без выходных и почти бесплатно. А вы думали, Европа всегда была такой безоблачно-благополучной? Капиталисты избежали бойни в мировом масштабе только благодаря тому, что пошли на уступки рабочим, увеличение зарплаты, сокращение рабочего дня. Потом появились другие свободы. Теперь рабочим в Европе так хорошо, что они категорически против любых революций. Они теперь сытые, и забыли, из-за чего их работодатели стали такими добрыми.
        - А все-таки, в душе вы марксист, - улыбнулся Александр. - С вами интересно. Надеюсь, мы продолжим эту тему. А сейчас не удастся - вон, Наумов японцев ведет.
        На этом закончился не только разговор с философом, но и раскопки. Японцы топтались по тщательно вычищенному раскопу в своих огромных, похожих на армейские, ботинках, хватали находки, оставленные на своих местах для фотофиксации, и возвращали или не на то место, или не в прежнем порядке. Сосэки-сан взял совок и стал ковырять в стенке раскопа.
        - Лёша, ты сказал бы им, что так себя вести нельзя, - попросил Александр.
        - Ну как я им скажу? Они все-таки платят нам деньги, пусть поиграются.
        - Но они же разорят нам весь раскоп!
        - Учти, Саша, что без них вообще никакого раскопа не было бы. Ничего, потом положим всё по местам, подчистим.
        Александр бросил инструмент, вылез из шурфа, закурил. Японцы толпой бродили по раскопу, Наумов держался рядом с Окимурой и отвечал на его вопросы по-английски. Было видно, что заканчивать экскурсию гости не собирались.
        - Лёша, ты бы показал им наши находки в камеральной палатке. Там ведь есть что посмотреть.
        Наумов переговорил с Окимурой. Тот выбрался из раскопа, что-то сказал своим.
        - Они хотят посмотреть материалы, - сказал Наумов. - Пойдём, Саша, будешь показывать и рассказывать.
        - Лёша, причём тут я? Ты сам лучше меня всё знаешь.
        - Я что, зря представлял тебя «доктором»? Они должны видеть, что ты здесь не последнее лицо. Иначе как я докажу, что тебе нужно платить больше, чем рабочему?
        - Что за цирк, Лёша? Я делаю своё дело, и делаю его хорошо. Не хочу я участвовать в этом представлении!
        - Саша, не бунтуй! Таковы правила игры. И они установлены не мной. Пошли.
        Александр поплёлся вслед за медленной процессией одетых в одинаковые комбинезоны японцев.
        В камеральной палатке под руководством Яны четыре студентки разбирали отмытые и высушенные пробы. Они выбирали из груды раковин фрагменты сосудов, изделия из камня и кости и раскладывали по отдельным пакетикам с этикетками. Было заметно, как они обрадовались, что неожиданная делегация нарушила их монотонный труд. Окимура-сан взялся рассматривать орнамент на обломках сосудов. Вокруг него столпились его сотрудники. Он сначала внимательно, а потом бегло просмотрел коллекцию и как-то поскучнел.
        - Конечно, в горинской культуре они не найдут сходства с японской керамикой, - сказал негромко Наумов. - Вот поэтому, Саша, нам надо поскорее добраться до зареченского слоя. Надо что-то показать им, чтобы они заинтересовались, а то, чего доброго, и раскопки прикроют.
        - Как они могут прекратить раскопки? Ведь это наша работа, - не понял Александр.
        - Работа наша, а деньги японские, - ответил Наумов.
        - А я знаю, чем их удивить! - воскликнула Люда, которая постоянно находилась рядом с Александром.
        Она полезла в какую-то коробку, вынула оттуда пакет.
        - Вы тоже удивитесь, Алексей Семенович. Смотрите, это я нашла! - Люда подала Наумову скульптурку. - Александр Владимирович говорит, что это змея. Смотрите, вот головка, туловище…
        - Александру Владимировичу змеи уже снятся, - пробурчал Наумов. - Это действительно головка, Людочка, но совсем не змеиная. Это изображение фаллоса.
        Люда широко раскрыла глаза, затем густо покраснела.
        - Расскажите, пожалуйста, Алексей Семенович, для чего горинцам нужно было такое изображение, - попросила Яна. Она была лет на пять старше Люды и вовсе не смущалась.
        - Вам, Яна, положено знать ответ на этот вопрос - столько лет работаете на историческом факультете. Культ фаллоса - один из древнейших культов человечества. Он известен почти во всех культурах и является частью культа плодородия, возобновления жизни. Как-нибудь я расскажу вам об этом подробнее.
        А японцы были в восторге. Они щупали, рассматривали, фотографировали скульптурку и без умолку тараторили по-японски.
        - Лёша, я наверно уже тут не нужен? - спросил Александр. - Мне в палатку надо сходить, - придумал первый попавшийся повод, чтобы уйти.
        - Подожди, на вот, журнальчик, почитай, интересный. В аэропорту купил. Там статья о снах. Тебе понравится, - Наумов протянул Александру последний номер «Науки и жизни».
        Александр прочитал статью, которая называлась «Сны разгадывать не нужно». В ней говорилось: «Швейцарские нейропсихологи серией блестящих экспериментов окончательно подтвердили теорию Хобсона и Мак-Карли о генерации снов в головном мозге и тем самым опровергли психоаналитический подход Фрейда к возникновению снов». Далее описывалась суть экспериментов, которые доказывали, что во время сна бодрствует только стволовая часть мозга, которая генерирует беспорядочные электрические импульсы. Часть этих импульсов достигает частей мозга, ответственных за размышление и рассудок, которые пытаются расшифровать смысл бессистемных сигналов и выдают сознанию расшифровку в виде причудливых снов, основой которых являются жизненный опыт, яркие эмоции и сильные желания. Главный вывод: сон производится головным мозгом только на основании того, что есть в самом мозге и никакие внешние факторы на формирование сна не влияют.
        Апатия охватила Александра, полное безразличие ко всему. Он даже не расстроился, просто сидел и бездумно смотрел перед собой. Даже курить не хотелось. Как будто где-то в отдалении шевелились мысли, что надо идти на раскоп, но тело не хотело двигаться.
        - А вы тут неплохо устроились! - Александр из-за шума волн не расслышал шагов философа. - Вы, кажется, чем-то расстроены?
        - Пустяки. Присаживайтесь, покурим.
        Гамоха устроился рядом, закурил.
        - Скажите, Пётр Иванович, как вы относитесь к толкованию снов?
        - Раньше, знаете ли, я сказал бы вам, что это шарлатанство, а теперь «я знаю, что ничего не знаю», - улыбнулся философ. - Я заметил, что между Алексеем и вами трения. Это по поводу снов?
        - Скорее это конфликт между прошлым и настоящим, - ответил Александр. - Раньше я был уверен, что прав. Но вот, прочитал статью, в которой говорится, что прав Наумов. Теперь не знаю, что делать.
        - Мне ли вам объяснять, как делается наука? Сегодня это считается непреложной истиной, а завтра окажется, что всё наоборот. Еще лет сто назад немецкий профессор Экснер говаривал, что наиболее поразительные открытия в науке слишком часто оказываются неверными. Не расстраивайтесь! Как говорят, есть минимум два выхода, даже если вас проглотила акула.
        Через минуту до Александра дошел буквальный смысл последней фразы. Он рассмеялся.
        - Ставьте свою палатку рядом, Пётр Иванович, недалеко есть ровная площадка. Здесь спокойно, а мы друг другу не помешаем.
        - А, знаете ли, я согласен. Спасибо за приглашение.
        - Вот и хорошо. Я сейчас схожу на раскоп, помогу там закончить, а потом мы поставим вашу палатку.
        В раскопе провозились ещё часа два, до самого звонка на ужин. В секторе Александра уже чётко вырисовывались стенки котлована жилища. К нему вернулся трепет открывателя, но не такой, какой возникал обычно при обнаружении ранее неизвестного поселения. Он чувствовал, знал, что это его жилище! Сознание его как бы раздвоилось. Он смотрел на котлован и видел свой дом, его задымленные стены, глиняный котелок над очагом, Нию, шьющую что-то из оленьей шкуры… Ему страстно захотелось скорее очистить пол котлована от заполнений, чтобы найти хоть небольшое свидетельство, мельчайший намек на то его прошлое, в котором он живёт в своих снах.
        - Александр Владимирович, там всех на ужин зовут, японцы будут чем-то угощать. Алексей Семенович сказал, чтобы все шли быстрее, - сказал подошедший за последней пробой земли Дима.
        Александр с досадой дал команду всем заканчивать работу, принялся убирать инструменты. Люда, укладывая планшеты в папку, спросила:
        - Александр Владимирович, а вы не знаете, чем японцы хотят нас угостить?
        - Не знаю, но предполагаю: безвкусными сухими морскими водорослями, тухлыми сушёными рыбками и тому подобными деликатесами.
        - Фу-у! Что, у них нет ничего вкусного? Они что, так питаются?
        - Просто, Люда, они боготворят любые морепродукты, считают их, чуть ли не священными. Хотят поделиться с нами самой изысканной на их вкус пищей. Ты обязательно попробуй. Может, тебе даже понравится.
        - Вы же сказали, что рыбки тухлые. Это же нельзя есть!
        - Ну, это я так выразился, мне запах их не понравился. Японцы очень аккуратны в отношении безопасности, все продукты у них проверены на сто процентов. Так что за здоровье не беспокойся.
        За длинными столами в столовой теперь было тесно. Японцы заняли одну сторону, «старожилам» пришлось садиться напротив. Дежурные подавали каждому порцию в железных мисках. Японцы нюхали, осторожно пробовали суп из консервированной сайры, улыбались, потом послышались восклицания - им понравилось. Когда подали чай, японцы достали маленькие пакетики и стали угощать сидящих напротив. Александра угощал молодой студент, который всё время что-то говорил вперемешку по-японски и по-английски. Александр кивнул, улыбнулся, и передал сушеный листик водоросли Люде, сидящей справа:
        - Попробуй это, Люда, тебя таким не угостили.
        Люда с опаской вскрывала ноготками герметичные пакетики, отщипывала маленькие кусочки и, тщательно пережевывая, пыталась понять, съедобно ли это.
        - Не желаете ли перекурить? - спросил Гамоха.
        - С удовольствием! - обрадовался возможности улизнуть с церемонии Александр. - Сэнк ю, вери мач! Ай вонт ту смок, - улыбнулся он японцу, протягивающему очередное угощение и вышел вслед за философом.
        - А, знаете ли, нет ничего вкуснее нашего русского борща! - сказал Гамоха, затянувшись. - Столько лет жены нет, а до сих пор вкус её борща помню. После её смерти ни разу такого не пробовал.
        - А сами не готовите?
        - Я же вам говорил, что руками я не мастер. Готовлю, конечно, но невкусно. Да у меня дочка мастерица по еде - вся в мать. Как у них в гостях бываю, отвожу душу по части чревоугодия. Но борщ и у дочери не тот, - он помолчал. - А, я вам признаюсь, эти японские сухарики мне не пошли как-то.
        - Аналогично, - ответил Александр.
        - Я заметил, потому и пригласил вас перекурить. И ещё был у меня тайный умысел напомнить, что вы обещали помочь мне построить убежище. Уже вечереет, а процедура взаимных угощений обещает затянуться надолго. Как мне стало известно из подслушанных разговоров, ещё будут варёные деликатесы. Японцы успели что-то наловить и хотят непременно угостить нас.
        - Что ж, зовите Наумова, пусть даёт вам палатку.
        - Я это предусмотрел и уже всё обещанное получил. Пойдёмте.
        Они взяли палатку, колья, тяжеленный ватный спальник и резиновые сапоги.
        - Вот видите, Алексей мне и обувь выдал! - похвастался Гамоха.
        - Я дам вам вторую пару своих носков, если не побрезгаете, - сказал Александр.
        - Спасибо! С носками у меня, знаете ли, действительно промашка. Но меня извиняет то, что я не знал, что встречу на рынке Наумова. Как я вывернулся, а? Вот так люди всегда ищут оправдания своим поступкам вне себя.
        - Как вы самокритичны! - съязвил Александр. - Да не оправдывайтесь! Я сам ношу ботинки без носков, чтобы их каждый день не стирать.
        - С каждой минутой я убеждаюсь, что у нас с вами больше общего, чем различий, - рассмеялся Гамоха.
        Александр быстро выбил лопатой высокую, в рост человека полынь, расчистил площадку. Гамоха держал растяжки в нужном положении, Александр вбивал колышки, крепил оттяжки.
        - И под каждым под кустом ей готов и стол, и дом, - сказал Александр, обтянув, как следует, тент. - Заселяйтесь, Пётр Иванович.
        - Это про стрекозу. А я разве похож? - стрельнул озорным взглядом Гамоха.
        Александр серьёзно всмотрелся в лицо философа.
        - Нет, Пётр Иванович, на стрекозу вы не тянете, наверно, больше на жука-усача. Но он тоже может под кустом. А вообще, знаете, я завидую животным в плане их приспособленности. Вон, хотя бы собака: свернётся, нос хвостом прикроет - и ночлег готов; намокнет, испачкается - отряхнулась - и чистая и сухая. А людям столько надо всяких приспособлений, чтобы добиться тех же результатов!
        - Наверно и люди когда-то так умели.
        - Наверно, умели, когда хвосты имели.
        - Да, теперь столько всего выдумали, чтобы защититься от природы, да ещё и чтобы ничего руками не делать. Вот я перед вами - живой продукт цивилизации. Бельё скопилось - швырнул в машину, через час вытащил чистое. Горжусь, что сам стираю! А на самом деле даже плохо представляю себе этот самый процесс стирки. Знаете ли, я где-то прочитал замечательную мысль: «Девиз современности - комфорт любой ценой!» Не правда ли, точное выражение? Сказано лет семьдесят назад, но в наше время ещё более актуально.
        - Здорово сказано, надо запомнить. Однако нам с вами, Пётр Иванович, становиться собаками уже поздно. Обживайте своё жилище, а то темнеет. Вон в нашу сторону кто-то движется, судя по походке, Люда. Наверно послали за нами.
        Действительно, Люда пришла пригласить «докторов» на званый японский ужин.
        В столовой было светло - японцы привезли с собой генератор. Все уже сидели за столом. В центре стоял большой тазик с маленькими, не больше сантиметра в диаметре прибрежными ракушками.
        - Присаживайтесь вот здесь, я зарезервировал вам места, - пригласил Наумов, указывая на свободный край скамьи. - Японские коллеги хотят угостить нас своими национальными блюдами. Они сами это собрали и приготовили. Окимура-сан удивляется, что у нас на берегу так много вкусных вещей, а мы их не едим, - перевёл он для всех. - Я предлагаю отметить начало совместных археологических изысканий, и пусть они будут успешными!
        С этими словами он принялся разливать по кружкам коньяк. Со стороны студентов послышались ликующие возгласы.
        - Кампай! Кампай! - крикнули японцы, чокаясь, выпили и стали выковыривать мясо моллюсков из раковин острыми бамбуковыми палочками и с удовольствием, цокая языком, поедать.
        - Эти моллюски называются литорины, - сказал сидящий справа от Наумова Воробьёв. - В общем, есть можно, но как-то непривычно, и слишком они мелкие, неохота ковыряться. То ли дело кусок мяса!
        - В этом один из немногих плюсов христианской религии, - сказал Гамоха.
        - Разъясните, - попросил Наумов.
        - Видите ли, канонами христианства все животные разделены на божьих и дьявольских. Отсюда запрет на поедание мяса животных, у которых одно копыто, например лошадь, потому что у чёрта тоже одно копыто. Нельзя есть зверей, у которых на лапах когти. Среди водных животных можно есть только рыбу с чешуёй. А всякие там лягушки, моллюски, крабы - все пособники дьявола. Тем более, змеи, ящерицы и прочие «гады ползучие». Отсюда наше недоверие, традиционная брезгливость в отношении нехристианской пищи. Знаете ли, русские монахи на севере сильно тосковали по мясу во время постов. И они исхитрились доказать, что бобр - рыба, на том основании что у него хвост покрыт чешуёй. В конце концов, их церковное начальство признало бобра рыбой и позволило монахам поедать мясо этого зверя, как скоромное, во время поста. Но это, конечно, казус, какие случаются в любом заорганизованном человеческом коллективе. Но благодаря такому разделению, в христианских странах сохранились почти нетронутыми все «несъедобные» животные. А вот народы Дальнего Востока таких запретов от своих религий не имели, и вот видите, едят всё подряд и
уже почти всё съели.
        - А я, хоть и неверующий, считаю, что в христианстве много плюсов! Особенно в православии, - сказал Воробьёв. - И считаю, что православие гораздо лучше и полезнее других религий.
        - Спорить, какая религия лучше, по крайней мере, неразумно. Из-за таких споров нередко случались и войны. Все современные мировые религии созданы людьми, для людей и призваны регулировать межчеловеческие отношения, - сказал Гамоха.
        - Так это же самое главное! - воскликнул Воробьёв.
        - В свете последних событий на планете - не самое! - ответил философ. - Человечество настолько погрязло в разборках между людьми, что совсем забыло, что кроме него на земле ещё масса живых существ, которые тоже хотят жить.
        - Но человек-то самое главное существо! Для него всё должно быть в первую очередь. Поэтому разумно, что религии созданы ради людей, - сказал Воробьёв.
        - Вот в этом и есть главный вред христианства, - сказал Гамоха.
        - Ну и тему вы подняли! Мы что здесь креститься собрались? Давайте лучше выпьем! - вмешался Наумов.
        - Нет, позвольте! - не сдавался Воробьёв. - Вы, Пётр Иванович, своими высказываниями только что оскорбили патриотические чувства большинства соотечественников. Как вы можете так говорить о религии, которая стояла в основе нашей государственности много веков! Вы знаете, что библия считается кладезем мудрости?
        - Да, я её внимательно читал, действительно, очень много бесценных мыслей.
        - Кампай! - заорали японцы с кружками в руках.
        - Кампай! - дружно поддержали русские студенты.
        - Пойдемте покурим, Пётр Иванович, - предложил Александр.
        - Пожалуй, это лучший выход из такой дискуссии. С удовольствием присоединяюсь к вашему мудрому и, главное, знаете ли, своевременному предложению.
        Они прошлись по берегу, сели на выброшенную морем корягу, закурили. Глаза постепенно привыкли к почти полной темноте. Стала различима зеркальная поверхность воды, слегка шевелящаяся, таинственная. На ней плавали отражения звезд, а у самого берега вспыхивали потревоженные лёгким накатом загадочные жители водной толщи.
        - Посмотрите, какая бурная, многообразная, совсем неизвестная нам жизнь! И ведь они все зачем-то живут, о чём-то думают, к чему-то стремятся, борются за жизнь, за продление рода… - сказал вполголоса философ, будто боялся, что планктонные существа его услышат.
        - Воробьёв сказал бы сейчас, что этих ничтожных созданий зовут ноктилюки.
        - Забудьте, Александр Владимирович, лучше любуйтесь природой - ведь это само воплощение Бога!
        Они помолчали. Каждый думал о своём.
        - И все-таки, Пётр Иванович, вы не перестаете меня удивлять.
        - И что же вас удивило на этот раз?
        - Вы, марксист, читали библию?!
        - Я вам уже объяснял, что, во-первых, я философ, а потом марксист, теперь уже окончательно бывший. А философу, знаете ли, просто необходимо знать всю мировую мудрость.
        - И все-таки, мне кажется, что вы читали библию не ради простого коллекционирования мудрых мыслей. Была конкретная цель?
        - Вы правы. Есть у меня одна гипотеза.
        - О чем же, если не секрет?
        - Вообще-то, я пока никому не говорю - сыро ещё всё. Но вы мне нравитесь, знаете ли, вам можно. Я ведь и сюда приехал искать подтверждения своим размышлениям. А мысли, вот какие. Всем думающим людям давно ясно, что человечество идёт неверным путём, особенно европейская культура. На мой взгляд, корни неправильного поведения людей кроются в религии.
        - Но ведь сейчас далеко не все верующие, - перебил Александр.
        - Не в том дело, верует человек или нет. Мораль общества сложилась очень давно и именно под влиянием религии. Так вот, мне кажется, что мировые религии ведут человечество порочным путём. И это не только моё мнение, об этом давно говорят мыслители посерьёзнее меня. Говорят-то многие, а вот где правильный путь никто не знает. Я думаю, тоже в религии, но в древней, самой первобытной. Ведь смотрите, современные религии существуют две-три тысячи лет и за этот исторически короткий срок привели человечество в тупик. А до этого люди успешно выживали по другим законам десятки тысяч лет! Но беда в том, что в те времена не было письменности, не записаны те правила. Я пытаюсь собрать воедино и осмыслить те крупицы основ первобытной жизни, которые возможно добыть.
        - Очень интересно, Петр Иванович! Знаете, мне тоже приходили в голову подобные мысли, но смутно как-то. Расскажите же, что вам удалось выяснить о древних религиях.
        Гамоха затушил о бревно окурок.
        - Я с удовольствием продолжу с вами этот разговор. Но мне кажется, что мы неприлично долго задержались на перекуре. Давайте всё-таки вернёмся к коллегам.
        Они вернулись. Судя по тому, что все общались без переводчика, пропустили минимум два тоста. В миске Александра лежал кусочек чего-то жареного.
        - Итс вери гуд фууд, - сказал сидящий рядом, улыбающийся Сосэки-сан.
        - Что это?
        - Итс фрог, вери гуд мит!
        - Лягушка?
        - Ес, ес, фрог, ля-гуш-ка! Вери тэсти!
        Александр выпил то, что было налито в кружку (оказалось - водка), закусил лягушатиной. Кусочек был маленький, сильно зажаренный и несолёный. Но, в общем, съедобно. После водки захотелось есть. Хлеба на столе не было. Он сходил за буханкой, накромсал большие ломти, попросил ещё лягушку. Сосэки-сан, смеясь, что-то громко сказал японцам, передал Александру ещё ломтик.
        - Кампай! - закричали дружно подвыпившие японцы, потянулись к Александру чокаться. К ним дружно присоединились все находившиеся за столом.
        Состояние компании достигло той стадии, когда уже нет сплоченного коллектива. Люди разбились на пары и разговаривали друг с другом, каждая пара о своём. Окимура поднялся и сказал короткую речь. Наумов перевел:
        - Окимура-сан очень рад, что в первый день произошло такое близкое знакомство русских и японских археологов. Он считает, что этому в большой мере способствовала японская кухня и русская водка. Он надеется, что международный коллектив будет так же дружно и эффективно работать на раскопках, как за этим столом.
        Все засмеялись и зааплодировали.
        - Окимура-сан говорит, - продолжил Наумов, - что японские коллеги очень рады, что нам понравилась японская пища. Они обещают и в дальнейшем удивлять нас своими национальными блюдами, которых так же много, как звёзд на небе.
        Речь руководителя японских археологов вызвала бурю восторга.
        - Лёша, скажи им, пожалуйста, чтобы хоть змей не трогали, - попросил Александр.
        - Ничего я не буду им говорить. Пусть люди развлекаются. Главное, чтобы они оплатили окончание раскопок. Они, между прочим, и копают хорошо. Окимура-сан обещает произвести все возможные анализы археологических находок и датировку, чего нам самим никогда не сделать.
        - Но ты же знаешь, чем это грозит! Это может обернуться несчастьем.
        - Оставь свои выдумки, Саша! В конце концов, вся эта компания не сможет нанести природе большего вреда, чем наносится в нашей стране обычным русским разгильдяйством.
        У Александра испортилось настроение. Он незаметно вышел из столовой и поплёлся в палатку.
        18
        Ночь была душная. Комары жужжали над ухом. Александр пытался перебить их на себе, поджидая, когда нудный кровопийца садился на лицо, но комары не кончались. Сверчок «удачно» выбрал себе место под козырьком палатки прямо над головой, и как только подкрадывался сон, заводил пронзительную песню:
        - Зир-р - цир-р-р! Зир-р - цир-р-р!
        Александр пытался прогнать шумного соседа, стучал по палатке изнутри, но как только начинал засыпать, над ухом вновь раздавалось:
        - Зир-р - цир-р-р! Зир-р - цир-р-р! Зир-р-р - цир-р-р!
        Несколько раз выходил покурить. Духота, комары. Хоть бы чуть ветерок! Уснуть удалось далеко за полночь.
        Приснился сон.
        Он стоит в кругу соплеменников. В центре на возвышении шаман говорит громко:
        - Сегодня наши охотники нашли на берегу семью Атиги. Они все убиты! Это большое горе. И это большая беда, потому что враги убили и женщину, и девочек, они не взяли вещей. Это значит, что они убивали не ради наживы, а чтобы уничтожить наших соплеменников! Следовательно, они хотят убить всех нас. Похоже, что к нам возвращаются плохие времена. Поэтому теперь никому нельзя выходить с Острова, пока мы не будем уверены, что враги покинули наше побережье.
        - У нас кончаются запасы, а сейчас самое время охотиться на молодых кабанов в дубняках! - крикнул кто-то из мужчин.
        - Лучше жить без мяса, чем лежать на земле с проломленной головой. Сегодня ночью лучшие молодые охотники незаметно переплывут протоку и затаятся в тростниках. Они будут наблюдать и не вернутся, пока не узнают, где наши враги, кто они и как их много. Потом будем думать, что нам делать.
        Он слушает и думает: «Так хочется пить! Скорее бы закончилось это собрание, чтобы пойти к ручью и напиться. Как долго говорит этот Загу!»
        Жажда нестерпима. Он заходит за спины мужчин и тайком убегает к ручью. Но уже темно, и он никак не может найти ручей в густых зарослях.
        Проснулся от жажды. Пять часов. Приложился к фляжке с позавчерашним чаем. Выкурил сигарету, отмахиваясь от наседавших в духоте комаров. Попытался сложить обрывки сна. Получалось плохо, но суть стала понятна. Отложил в память, что утром обязательно надо записать. Отругал себя за выпитое накануне и лёг досыпать.
        Утро такое же душное и такое же комариное. Злясь, загнал себя в воду, и плавал, пока не продрог. Сделал интенсивную зарядку. Добежал до камбуза, попросил у Гали кипятка, заварил крепчайший чай и вернулся с кружкой в палатку. Надо было обязательно записать приснившееся. Вспомнил, что утром был ещё один сон, но от него остались лишь обрывки даже не видений, а скорее ощущений: Ния прижималась к нему животом, и было так приятно и тепло, а она всё прижималась и повторяла:
        - Слышишь, как он шевелится? Прямо стучится, просится наружу! Слышишь?
        И он чувствовал толчки, и ему было хорошо, и он так любил её и ребенка!
        В столовой уже бодро стучали ложки. Парни гоготали - было заметно, что они ещё не переварили вчерашнее. Девчонки тоже хихикали, перешёптываясь.
        - Чего такие весёлые? - спросил Александр.
        - Удалось вчера расколоть шефа ещё на бутылку! - заговорщически прошептал Дима.
        - И ночь удалась на славу?
        - Так точно! - ответили все трое.
        На японской стороне стола грустно ковырял ложкой кашу Сосэки-сан, и поодаль от него пила чай японская студентка. Остальных не было.
        - А ты что такой грустный, Лёша? - спросил Александр Наумова.
        - Окимура вчера разошёлся, потребовал «продолжения банкета», а я, дурак, пошёл на поводу. Теперь жалею: у самого башка болит, а они, видишь, вообще не поднялись.
        - Ну, в этом тоже есть плюс - поработаем спокойно.
        - С больной головой много не наработаешь, - ответил Наумов. - С сегодняшнего дня - сухой закон! Ты, Саша, организуй там работу, а я ещё немного отлежусь, дурно мне.
        На раскопе веселье продолжалось недолго. Раскаленное солнце быстро выпарило остатки алкоголя, оставив в юных организмах лишь токсины.
        Лена и Яна со своими помощницами в соседних секторах ползали как сонные мухи и постоянно пили воду. Люду пришлось отпустить - ей стало совсем плохо.
        Александр в одиночку зачищал дно жилища. В самом углу выявилось круглое тёмное пятно от вкопанного в прошлом опорного столба. На него опять нахлынули воспоминания из той, горинской жизни, хотя непонятно было, откуда они берутся. Ведь во снах он этого не видел. Это были необъяснимые чувства - не то чтобы зрительные образы, а как будто ощущения ладоней, тела, кожи… Он долго пытался отыскать определение комплексу этих ощущений и, наконец, понял - это ЗНАНИЕ! Он ЗНАЛ, что это его жилище, что этот столб вкапывал он, и он знал, как это делал и что при этом ощущал. И это знание находилось не в мозгу, оно было во всём его теле! Желание поскорее освободить пол котлована от поздних заполнений придавало силы, и, несмотря на жару, работалось легко, с азартом. Правда отсутствие помощницы отнимало много времени на записи и упаковку находок, а для нивелировки приходилось отвлекать девочек из соседнего сектора.
        Часа через полтора появился философ, одетый по полной форме, в костюме, шляпе и тапочках.
        - Доброе утро, Александр Владимирович! Вы в полном одиночестве, может быть, я смогу быть вам полезен?
        - Как вы вовремя, Пётр Иванович! Я зашиваюсь без помощницы. Не могли бы вы побыть моей девочкой?
        В соседнем секторе прыснули озорным смехом.
        - Кем только не случалось побывать за свою жизнь, но, знаете ли, девочкой быть не доводилось! Объясняйте, попробую.
        Гамоха быстро вник в суть дела и работал быстро, а главное, без ошибок. Он старательно, каллиграфическим почерком заполнял таблицу, аккуратно упаковывал находки, снабжая их столь же каллиграфическими этикетками.
        - Вот кого надо брать на раскопки! А то наберут детей… Приятно с вами работать, Пётр Иванович!
        - Мне тоже. Знаете, в этом что-то есть - работать, почти не думая, не напрягая извилины, почти безответственно. Уже и не помню, когда так легко работалось. Начинаю понимать людей, которые не хотят идти на ответственные посты. Вот так отработал восемь часов - и забыл о делах. Хорошо!
        - Вы так не сможете долго, скучно станет. У меня такая же работа: вахту отстоял - три дня и не вспоминаю о работе. А не думать уже не могу. Хоть какой-то умственной работой занимаюсь, даже когда зимой в тулупе у трапа мёрзну. Так что, если привыкли размышлять, будете этим заниматься до конца дней.
        - Да, вы правы, конечно. Это я так, позавидовал тем, кто не вкусил отравы размышленья. Однако жарко сегодня!
        - Да вы разденьтесь, Пётр Иванович, все свои, чего стесняться.
        Александр невольно улыбнулся, когда философ снял пиджак и рубашку. Его загорелое лицо с усами и бородкой, притенённое соломенной шляпой, резко контрастировало с иссиня-бледным худым торсом. Видно было, что, по крайней мере, в последние два года это тело не видело солнца.
        - Ну где бы я загорал? - оправдываясь сказал Гамоха. - Я же труженик кабинета. Вот, здесь и совмещу полезное с приятным.
        - Главное, не переусердствуйте. На таком солнцепёке за полчаса ваша кожа пузырями пойдёт. Запишите, пожалуйста: в квадрате Г-1 на дне котлована жилища выявилось тёмное пятно диаметром четырнадцать сантиметров; в скобках: опорный столб номер два.
        Пришла Люда. Заметно было, что ей всё ещё не по себе.
        - Ой, Александр Владимирович, вы что, меня уволили?
        - А ты чего пришла? Я же тебя отпустил. Пётр Иванович пока тебя подменяет. Иди, отдыхай.
        - Нет. Мне стыдно. Простите меня, пожалуйста!
        - Ну что ты, Люда! Ты думаешь, я никогда не перебирал? Отдыхай, набирайся сил, а после обеда приходи.
        - Нет, я буду работать. Вы же тоже вчера выпивали, а работаете, значит и я смогу!
        - Похвально, похвально, леди! Вы достойны уважения! Стыд - редкое качество в наше время, особенно в молодёжной среде, - сказал Гамоха.
        - Ну, ладно, тогда бери совок и подчищай второй угол, - сказал Александр.
        К обеду солнце палило так, что темнело в глазах.
        - Александр Владимирович, нашей леди, похоже, дурно, - сказал вдруг Гамоха.
        Александр обернулся и увидел, как Люда, выпустив совок из рук, с бледно-зелёным лицом села прямо на острые ракушки и завалилась на бок. Он подскочил к ней, не зная, что предпринять. Похлопал по щекам.
        - Люда! Люда!
        Потом поднял её во весь рост.
        - Подержите её, Пётр Иванович!
        Наклонился, взвалил девушку на плечо, как мешок, и почти бегом ринулся к морю. Он пробежал через лагерь к единственному деревцу на берегу. Положил Люду в тень, стал ладонями носить воду из моря и поливать на лицо. Но вода проливалась сквозь пальцы. Он огляделся - поблизости не было никакой подходящей посудины. Тогда он рывком скинул свой ботинок, зачерпнул воды и вылил девочке на голову. Люда медленно подняла руку, протёрла глаза от солёной воды, посмотрела на Александра и слабо улыбнулась. Александр улыбнулся в ответ и смущённо отвел глаза - мокрая рубашонка, расстегнувшаяся во время переноски, оголила юную грудь с маленьким коричневым соском. И тут заметил, что за его спиной стояли молча почти все японцы и пялили глаза то на него, то на девушку.
        - Ну, что собрались? Цирк вам здесь, что ли? - заорал он неожиданно для самого себя. - Валите отсюда! Уходите, кому сказал!
        Быстро снял свою рубаху, прикрыл Люду. Японцы стояли как вкопанные, потрясённые туземным способом лечения.
        - Гоу аут! А ю андестенд? Гоу аут! - заорал он, и японцы вдруг разом повернулись и молча зашагали в лагерь.
        - Лежи, лежи, Люда, - сказал, заметив, что девушка пытается подняться. - Ну, как ты?
        - Всё, мне уже хорошо. Простите меня, Александр Владимирович! - сказала она и села.
        - За что, Люда? На таком солнцепёке любой может получить солнечный удар.
        - Я такая слабая! Никто не потерял сознание, а я потеряла. Ой! - воскликнула она, когда рубаха медленно сползла, осознав всё неприличие своего положения. Отвернулась, покраснев, застегнулась.
        - Спасибо вам большое! - прошептала, не глядя в глаза.
        - Не переживай. Посиди тут в теньке, пока совсем в себя придёшь.
        Сходил на кухню, принес кружку горячего крепкого чая.
        - Выпей, и всё пройдёт.
        Подошёл заспанный Наумов.
        - Что случилось? На кого ты так кричал, Саша, уж не на японцев ли?
        - Ну на кого же ещё? Людмиле нездоровится, а они собрались тут, как на бесплатное представление!
        - Пить меньше надо, тогда не будет нездоровиться! - сказал Наумов. - А ты, Саша, видимо хочешь, чтобы все мы остались без зарплаты?
        - Да плевал я на их зарплату! Пусть научатся себя вести! А Люда, между прочим, работала, в отличие от некоторых других, в том числе и японцев. Они сюда что, водку пить приехали?
        Наумов хотел что-то ответить, постоял, потёр лоб, махнул рукой и ушел.
        - Мне, наверно, теперь зачёт по практике не поставят, - грустно сказала Люда.
        - Всё будет хорошо, милая леди, я обещаю замолвить слово за ваше отважное поведение, - сказал подошедший Гамоха. - Будьте уверены, ко мне Алексей Семенович прислушивается. Ну, и как вы себя чувствуете? Я, знаете ли, изрядно испугался за вас! И очень рад, что так благополучно всё закончилось. Пока доковылял, а вы уже чаёк попиваете.
        На обеде все сидели тихо. Чувствовалось некоторое напряжение. Японцы поначалу начали что-то говорить вполголоса, поглядывая на Александра, но Окимура-сан что-то резко сказал, и все умолкли. А Сосэки-сан поймал взгляд Александра и улыбнулся.
        «Чёрт их поймёт, о чём они думают, - подумал Александр, - эти „загадочные“ японцы».
        После обеда на раскоп пришли все японцы вместе с Наумовым.
        - Саша, придётся выделить участок для наших коллег. Они умеют работать, и, я думаю, надо поставить их в твой сектор. Будет двойная выгода: все вместе вы быстрее покончите с жилищем, и ты заодно присмотришь за ними.
        - Нет! Присматривай за ними сам! - резко ответил Александр, так, что японцы даже отшатнулись. Его почему-то задело «покончите с жилищем». - Я сам докопаю своё жилище. Мы уже заканчиваем. Пусть девочкам помогут, там больше работы.
        - Саша, ты ведёшь себя неадекватно, - вполголоса сказал Наумов и повёл японцев в соседний сектор.
        Александр разнервничался без особой причины и никак не мог себя успокоить. Он вылез из раскопа, достал сигарету.
        - Александр Владимирович, а почему они так одеты? Им же, наверно, ужасно жарко! - шёпотом спросила Люда.
        Действительно, экипировка зарубежных коллег поражала своим несоответствием ни задачам работы, ни погоде. Александру даже пришла в голову фраза «одежда несовместимая с жизнью», но вслух он говорить этого не стал. На всех японцах были одинаковые синие комбинезоны из плотной болоньевой ткани, застёгнутые до самого горла. Манжеты рукавов плотно облегали запястья рук, одетых в белые нитяные перчатки. Штанины были заправлены в голенища высоких ботинок на толстой подошве, образца американской морской пехоты. Но больше всего поражала экипировка студентки. Она, кроме всего вышеописанного имела поверх одетого на голову капюшона панаму защитного цвета с лямкой под подбородком, защитные очки и респиратор, а поверх нитяных перчаток были надеты ещё резиновые. Это напоминало десант на неизвестную планету из фантастических фильмов.
        - Знаешь, Люда, их можно понять. Представь, что тебя отправили бы на практику куда-нибудь в Центральную Африку работать с туземцами, которые только что научились носить штаны, а вокруг ядовитые насекомые, бесчисленные возбудители неизлечимых болезней и тому подобные ужасы. Думаю, любой из нас постарался бы себя обезопасить.
        - Но мы же не туземцы!
        - Для них - туземцы. Всего полвека назад они жили в дремучем средневековье, а теперь считают себя, чуть ли ни центром мировой культуры.
        - Я всё равно не согласна! Мы современные люди.
        - Давай, Люда, простим это жертвам цивилизации. Они и так несчастны в жару в такой одежде.
        Между тем, японцы, вооружившись совками, стали на колени в один ряд на отведённом им участке раскопа и приступили к работе. Они быстро снимали слой, не выделяя особенности, не отмечая находки, а просто отправляли всё в промывку.
        - Лёша, ты посмотри, что они делают! - возмутился Александр.
        - Ну, что поделаешь, такая у них методика. Девочки посмотрят, где что лежало, и потом приблизительно отметят на плане.
        - Но ведь они даже этикетки не пишут! У нас в стратиграфии и на плане получится просто пробел. Зачем же нужен был наш кропотливый труд, если можно было точно также просто всё сгрести лопатой?
        - Ты опять мыслишь не стратегически, Саша. Уступая в малом, мы выигрываем в большом. А про этикетки, хорошо, что ты заметил, я скажу Яне, пусть сама пишет.
        Настроение Александра упало окончательно. Не вынимая сигарету изо рта, он молча ковырялся в своем углу.
        - Ну и пусть они там делают, что хотят, раз Наумову так нравится! - сказала, молчавшая до этого Люда. - Хорошо, что вы их сюда не пустили. Главное, что в нашем секторе всё будет правильно сделано, правда же, Александр Владимирович?
        - Да, Люда, ты, наверное, права, - сказал Александр и усмехнулся: «Надо же, этот цыплёнок пытается меня успокоить!».
        Японцы за пару часов сняли слой в отведённом квадрате, побросали инструменты и ушли в лагерь. Яна, пыталась что-то зарисовать на глаз, бурча, подписывала этикетки, не зная, какая куча грунта к какому квадрату относится.
        19
        После работы сильно хотелось пить. Александр никогда не пил в жару. По опыту знал, стоит выпить пару глотков, и сила воли не способна уговорить тело отказаться от воды, тогда пьёшь и пьёшь, а силы тают на глазах, и уж тогда не работа. Он зашёл на кухню, чтобы выпить чаю. Галя, зная его вкусы, подала заварник. Он не спеша попивал крепкий чай, поглядывая на японских студентов, что-то сосредоточенно готовящих на газовой печке.
        - Что они делают? - спросил у Гали.
        - Снова свои деликатесы стряпают. Опять будут посиделки до ночи, а мне потом впотьмах посуду мыть!
        Александр направился к своей палатке, чтобы окунуться в море перед ужином. Неожиданный рокот наката привлёк его внимание. Метровая волна, казавшаяся огромной на фоне мелкой зыби, надвигалась на берег. Её край навалился на мыс, стремительно двигался, разбиваясь о скалы.
        - Толик! Анатолий! - закричал Александр промывальщику проб, стоящему по колено в воде метрах в двадцати от берега. Но Толик не слышал. Он стоял спиной к ветру и сосредоточенно домывал последнюю пробу, спеша закончить к ужину.
        - Толян! - заорал рядом помощник Толика Дима, поняв критичность ситуации.
        Толик поднял голову, разогнулся, но сообразить ничего не успел. Волна опрокинула его, накрыла, и пошла дальше. Толика не было видно.
        - Зови людей! - крикнул Александр Диме и ринулся в воду. Он шёл быстро, насколько было возможно, пока волна не оказалась в нескольких метрах перед ним. Остановился, слегка присел, и в самый последний момент выбросил себя толчком вверх, как можно выше, и вперёд. Волна ударила по ногам, потянула назад, но отпустила, и он, что было сил, поплыл. В этот момент Толик показался над водой, встал, пошатываясь, и задыхаясь от кашля. Александр подхватил его, поддержал, повёл к берегу. Оглянулся, опасаясь повторной волны, но море по-прежнему было покрыто лишь мелкой зыбью.
        - Ну, как ты? - спросил у Толика.
        Тот махнул рукой, кашляя:
        - Нормально. Пробу утопил…
        - Чёрт с ней, с пробой, главное, сам цел.
        - Что случилось? - спросил Наумов, помогая Александру довести Толика до бревна.
        - Ты волну видел? - спросил Александр.
        - Да, успел, когда она уже к берегу подошла. Откуда она взялась?
        - Из моря, Лёша. Галя, принеси аптечку быстренько, - попросил Александр, увидев глубокие ссадины на руке и на животе Толика. - Обо что ты так?
        - О сито, наверное…
        - А где сито? - спросил Наумов.
        - Там осталось. И проба пропала, - ответил виновато Толик.
        - Коля, Дима, после ужина тщательно осмотрите берег. Сито должно волнами выбросить. Это единственное сито, пробы мыть больше нечем, - сказал Наумов.
        Александр хотел закурить, полез в нагрудный карман и только сейчас заметил, что он в мокрой одежде. Оглянулся. Вокруг собралась почти вся экспедиция. Чуть поодаль молча глазели японские студенты. Александр недобро зыркнул на них, они тут же молча повернулись и ушли.
        - Парни, угостите сигаретой, - попросил Александр, вытащив свою мокрую пачку.
        - «Примку» не желаете? - протянул пачку Гамоха.
        - А, давайте покрепче! Спасибо, Пётр Иванович.
        Подошла с аптечкой Галя.
        - Ну, вы тут без меня справитесь, - сказал Александр, - пойду, переоденусь.
        Сменной одежды у Александра, в общем-то, не было. Пришлось надеть старое трико, майку и шлёпанцы. Когда он появился в столовой, все уже сидели, не было только Воробьёва. Перед каждым дымилась миска с макаронами по-флотски и стояла банка пива.
        - Лёша, ты же грозился «сухим законом», - пошутил Александр.
        - Саша, если бы ты знал, как я от них устал, - полушёпотом ответил Наумов. - Окимура опять потребовал «банкет». Вот, хочу попробовать ограничиться пивом.
        Окимура поднял банку и начал говорить. Наумов вздохнул и перевёл:
        - Окимура-сан говорит, что сегодня японские друзья продолжат удивлять российских коллег своей национальной кухней. Нам будет предложено одно из самых изысканных блюд, которое непременно должно нам понравиться.
        - Кампай! - закричали японцы.
        - Кампай! - ответили русские.
        Александр отхлебнул глоток пива и с аппетитом стал поедать макароны.
        - Скорее! - ворвалась в столовую Галя. - Там Михаил Дмитриевич…
        Александр с Наумовым выскочили из столовой. По берегу со стороны мыса, шатаясь, приближался в одних трусах Воробьёв, держа у виска окровавленное полотенце. Они усадили геолога на камень, и Александр с усилием оттянул руку пострадавшего от виска. Кожа была рассечена, из раны густо сочилась кровь. Видимо, был повреждён сосуд.
        - Как же вы так неосторожно, Михаил Дмитриевич, поскользнулись что ли? - спросил Наумов.
        - Да нет же! Опять это выветривание коренных пород! Хорошо, услышал, успел увернуться, вскользь задело. А то бы каюк!
        Александр хотел сказать, что предупреждал ведь, но подумал, что бесполезно, махнул рукой. Прибежала Галя с аптечкой и все три студента. Колю послали за одеждой Воробьёва, оставшейся на месте происшествия. Перевязали рану и отвели пострадавшего в палатку. Галя принесла Воробьёву его порцию макарон и пиво, затем все вернулись к столу.
        - Что за вечер сегодня! А всё так неплохо начиналось, - сказал Наумов.
        - На всё имеются причины, - ответил Александр. - По крайней мере, Воробьёв получил своё за змей.
        - Опять ты со своей мистикой, Саша! Прошу тебя, не надо, и так тошно.
        Японская студентка внесла в столовую большую сковороду, стала обходить всех, кладя каждому в миску по куску некоего жаркого. Японцы встретили её бодрыми восклицаниями. Александр понюхал свою порцию. Пахло мясом.
        - Окимура-сан предлагает оценить вкус этого изысканного блюда, - перевёл Наумов.
        - Вот из ит? Что это? - спросил Александр у сидящего рядом Сосэки-сана.
        Тот загадочно улыбнулся:
        - Ит из вери гуд фууд!
        - Не пудри мне мозги! - сердито сказал Александр. - Вот фууд из ит?
        - Ит из бьютифул мит оф снейк!
        - Что? Снейк? Что это такое, снейк?
        - О! Снейк, серпент. Ит из серпент! - показал Сосэки-сан извивающуюся руку, потом развел руки во всю ширину, изображая длину, и радостно улыбнулся.
        - Змея?! - воскликнул Александр.
        - Ес, ес, серпент, з-ме-йа! Бьютифул фууд!
        - Вот тебе и причина, Лёша! Теперь у нас единственный выход - бежать отсюда, как можно быстрее и дальше.
        - Саша, как ты мне надоел! Хочешь, я дам тебе бутылку хорошего коньяка, и ты пойдёшь в палатку?
        - Пошёл ты со своей бутылкой… - выругался Александр, резко поднялся, почти закричал: - Все видели, что с двумя людьми сегодня случились происшествия? Причина этому - убитая японцами змея.
        - Три змеи, - тихо сказала за спиной повариха Галя.
        - Три?! Три убитых змеи - это катастрофа! Прошу, поверьте мне, нам всем грозит беда. Прошу вас, не ешьте мясо змей, если хотите вернуться домой живыми и здоровыми. И будьте предельно осторожны во всём!
        - Это полозы, они не ядовиты, - сказал кто-то.
        - Яд здесь не причём. Дело в том, что полозы являются хозяевами этого острова. Они следят за соблюдением древних правил, которые мы ежедневно нарушаем.
        - Это полуостров, - опять вставил тот же голос. Александр присмотрелся - в дальнем углу столовой сидел забинтованный Воробьёв.
        - Остров, Михаил Дмитриевич, остров! И вы в этом скоро убедитесь! - выкрикнул Александр и почти выбежал из столовой.
        Он не знал, что делать, энергично ходил по пляжу, пока не устал. Предчувствие неминуемой беды и ощущение полной беспомощности овладело им и вызвало гнетущее состояние. Он никак не мог овладеть собой. Логика подсказывала, что надо немедленно собрать рюкзак и уйти в Лазурный. Дорога известна, расстояние небольшое, к утру можно добраться. Но стыдно. Стыдно бежать! Что подумают оставшиеся? Особенно его волновало почему-то мнение студентов. А сколько умных слов сказал он Люде! А теперь просто смыться?
        Подошел Гамоха:
        - Александр Владимирович, объясните, пожалуйста, вашу тираду в столовой. Я, знаете ли, совершенно ничего не понял. Но по вашей эмоциональности почувствовал, что дело серьёзное. Возможно, я многое пропустил, поскольку приехал позже.
        Александр помолчал.
        - Не знаю, сможете ли вы понять меня. Я уже не жду, что кто-нибудь мне поверит.
        - До сих пор я вам верил, и не вижу оснований не доверять в дальнейшем. Прошу вас…
        - Видите ли, дело относится к проявлению потусторонних сил. Как вы относитесь к шаманизму, существованию духов, сновидениям, перемещениям во времени и тому подобным нематериальным явлениям?
        - Вы мне не поверите - с большим интересом!
        - Да, в этот раз я вам не верю. Вам, материалисту, это интересно?
        - Перестаньте попрекать меня моим прошлым! Я вам уже говорил: я - философ! Философия изучает принципы бытия и познания, отношения человека и вселенной, всеобщие законы развития природы и человеческого общества. Я же вам рассказывал о моих исканиях верной религии в первобытных культурах. А какая же первобытная религия без шаманизма, без духов предков и других потусторонних сил?
        - Извините, я не хотел вас обидеть. Хорошо, я расскажу, но прошу, постарайтесь меня понять, не отвергайте сразу. Заранее хочу предупредить, что один из самых известных в городе психологов заверил меня, что я психически здоров.
        Александр рассказал философу всё, с самого первого сна до последних снов с угрозами в отношении членов экспедиции.
        - А теперь у меня множество сомнений. Я чувствую, что Змей решил наказать нас всерьёз, и несчастья будут продолжаться, пока не вынудят нас убраться отсюда. Нам надо как можно быстрее покинуть это место. Но я стесняюсь уйти в одиночку, мне стыдно сбегать. Ещё я переживаю, а вдруг больше ничего не случится, тогда все сочтут меня ненормальным. Наумов давно меня в этом подозревает! Что делать?
        - Во-первых, хочу вам сказать, что всё, что вы рассказали, чрезвычайно интересно. Никогда ничего подобного не слышал! Судя по тому, как вы это рассказывали, как анализировали и проверяли, - всему этому следует верить. Послушайте, Александр Владимирович, у вас в руках ключ к тому, что я ищу! Давайте работать вместе. Мы можем открыть единственно верный путь для человечества!
        - Это, конечно, интересно, но сейчас не до открытий. Над нами очень серьезная угроза, вплоть до гибели. Но не бежать же, бросив всех! Что же делать?
        - Я очень даже понимаю ваши переживания. Видите ли, мы настолько дети социума, что обычно в первую очередь думаем о том, как мы выглядим перед людьми, а не перед Господом. Я давно пытаюсь в себе с этим бороться, но, знаете ли, плохо получается. Мне кажется, стоит подождать развития событий. В конце концов, мы с вами меньше всех грешны перед хозяевами этой местности. Может, всё само собой образуется. Давайте спать, Александр Владимирович, утро вечера мудренее.
        От искренне-доверчивого отношения философа Александр несколько успокоился. Сидя на пляже, он поразмыслил и согласился с философом, что торопить события не стоит. Долгим взглядом он проводил солнце за сопку. Зеркальное море отражало чистую вечернюю зарю. Комары запели боевую песню - вышли на охоту. Слышно было, как в десяти шагах Гамоха шуршит в своей палатке, укладываясь спать. Александр выкурил ещё сигарету и забрался в спальник.
        20
        Он проснулся от звонких щелчков дождевых капель по палатке. Шум усиливался с каждой минутой, дождь пошёл настоящий.
        «Давненько не было, - подумал Александр. - Хорошо. Завтра отдохнём».
        Он повернулся на другой бок, укрылся поплотнее и снова заснул. Но через несколько минут проснулся вновь. Дождь теперь хлестал с оглушающим грохотом. «Наверно, грозовой, скоро кончится», - подумал Александр. Но грома не было. Он лежал и слушал шум дождя. Возникло беспокойство. Осветил палатку фонариком - пока нигде не текло. Но где-то на задворках сознания зудела мысль: «Что-то не так! Что-то очень плохо!». И вдруг догадался: «Раскоп! Раскоп зальёт водой!». Чертыхаясь, быстро оделся, схватил фонарик и выскочил под проливной дождь. Пока добежал до палатки студентов, промок до нитки.
        - Дима, Коля, Толик, подъём! Надо шурф зачехлять, а то затопит. Берите у кухонной палатки доски, жерди и к шурфу. Я жду вас!
        Добежал до кухни, взял тент, куски полиэтиленовой плёнки, потащил всё это на раскоп. На дне раскопа уже было на ладонь воды. Кое-как, подсвечивая фонариками, набросали каркас, накрыли его тентом. Провозились с полчаса, но работали в таком темпе, что вымотались.
        Возвращался Александр уже не спеша. В машине Наумова горел свет. Стукнул в окно. Наумов приоткрыл стекло.
        - Заходи, Саша.
        - Да с меня течёт, намочу тебе всё.
        - Залезай!
        Александр сел в кабину.
        - Чего ты здесь? - спросил Наумова.
        - Тут разве уснёшь! Услышал, что ты с пацанами пошёл накрывать раскоп, хотел идти помочь, да споткнулся впотьмах о колышек палатки, ногу поранил. Да так сильно - то ли ушиб такой, то ли вывих. Сейчас уже не так резко болит, но не сгибается.
        - Покажи.
        - Да там смотреть-то нечего, - он задрал штанину.
        Ссадина была неглубокая, но колено раздулось, покраснело. Александр прикоснулся.
        - Горячее! Похоже, вывих. Плохо. Ползи в палатку и лежи, ходить тебе нельзя.
        - Воды много в раскопе? - спросил Наумов.
        - Сантиметров десять. Мы накрыли, как смогли. Конечно, ещё натечёт, но хоть не так много.
        - Думаю, дождь скоро кончится. Я сейчас прогноз слушал - сегодня по всему краю без осадков, и на завтра тоже. Так что завтра к обеду вода впитается, и можно будет работать.
        - Дай Бог! Ладно, Лёша, пойду досыпать. И тебе советую.
        У палатки скинул ботинки, вылил из них воду, отжал одежду, всё это оставил под навесом, и с удовольствием залез в сухой спальник.
        - Саша! Саша!
        Александр спросонку даже не понял, кто его зовет. Казалось, только что заснул. Кто-то светил фонариком на стенку палатки.
        - Что?
        - У тебя есть активированный уголь? - голос Наумова.
        - Зачем?
        - Японцы чем-то отравились. Плохо им всем.
        - О, черт! - выругался Александр. - Этого нам только не хватало! Я же тебя предупреждал, Лёша, ты видишь, несчастья одно за другим.
        - Едят, что попало, вот и отравились. Посмотри в аптечке, у тебя обычно всё есть.
        Александр быстро натянул мокрую холодную робу.
        - Нет у меня угля. Не было дома, вот и не взял. Пошли. А лопата тебе зачем, меня, что ли будить?
        - Экий ты, Саша, недогадливый, - это костыль. Колено разбарабанило, ступить не могу!
        - Ладно, ты ковыляй, а я побежал.
        На кухне горела свечка, на газовой плите грелся чайник. Галя сидела на ящике с консервами и дремала.
        - Чайник давно стоит? - спросил Александр.
        - Уже закипает, хочу чай заварить. Спать видно всё равно не дадут.
        - Отлично! Давай соду и соль. Не знаешь, что там с японцами?
        - Лежат все, стонут, тошнит их. Студентку вырвало. Отравились, наверное.
        Александр взял кастрюлю, налил кипятка, насыпал соды и соли, перемешал и поставил в таз с холодной водой. Выкурил сигарету. Окунул палец в раствор.
        - Пойдет! У тебя что-то от дождя есть? Надевай. Пойдем спасать «братьев по разуму». Возьми три-четыре кружки.
        Сначала зашли в палатку Окимуры. Под потолком светила тусклая аккумуляторная лампочка. Бледный Окимура-сан лежал в спальнике, видно было, что ему очень плохо.
        - Наливай, Галя, - сказал Александр поварихе и обратился к японцу. - Ю маст дринк ит! Ит из бест медикамент контрэри интоксикейшн.
        - Ноу, ноу! - забормотал Окимура-сан, и сказал длинную фразу, из которой Александр понял только «хоспитал» и «амбулэнс».
        - Какая больница, какая скорая помощь? Наивные эти японцы, сюда сейчас на танке не проедешь. Плиз, дринк ит.
        - Ноу, ноу!
        - Пей, тебе говорят! Нам только не хватает, чтобы вы все тут загнулись! - заорал Александр.
        Окимура взял дрожащими руками кружку и стал, морщась, пить.
        - Пей всё! - строго сказал Александр. - Вот, молодец.
        - Саша, ты что так с ним разговариваешь? - послышался снаружи голос Наумова.
        - Я его уговариваю лечиться.
        Наумов заглянул в палатку, но тут Окимура-сан с неожиданной прытью рванулся к выходу, и его вырвало прямо у входа.
        - Отлично! - сказал Александр. - Пей еще! Дринк!
        Ситуация повторилась. Обессиленный Окимура-сан упал плашмя поверх спальника и закрыл глаза.
        - Он что, сознание потерял? - спросил Наумов.
        - Спит. И это хорошо. Так, с этим всё. Пошли дальше. Лёша, ты им всем скажи, что мы будем поить их очень действенным лекарством, и что их босс это одобряет, а то мне приходится грубить.
        - А чем ты их хоть потчуешь? - спросил Наумов.
        - Ты не поверишь: сода с солью - бест медикамент!
        - Ну, ты даёшь! - сказал Наумов и, опираясь на лопату, пошёл в соседние палатки проводить агитбеседу.
        Остальные японцы пили раствор покорно, столь же покорно извергали содержимое желудков и пили лекарство снова. Некоторые были настолько слабы, что рвота случалась прямо в палатке. Но после этой процедуры всем стало легче. Когда закончили, уже начало светать. Сплошное серое небо низвергало струи дождя, и было заметно, что запасы воды там, на небе, еще не оскудели.
        - Пойдёмте, чайку заварим, да надо бы раскоп посмотреть, - сказал Александр. Галю отпустили спать. Наумов пристроился на ящике, вытянул ногу, тихо застонал.
        - Что, Лёша, болит?
        - Ещё как болит!
        Заварили чай, попили с печеньем.
        - Иди, полежи, - сказал Александр. - А я схожу, посмотрю, сильно ли залило.
        Раскоп выглядел плачевно. Собственно, это был уже не раскоп, а бассейн, доверху заполненный водой, которая сплошным слоем шла по земле, и конечно, тент в этом случае уже не играл роли. Александр вернулся, разбудил студентов.
        - Парни, подъём! Пойдём спасать раскопки. Берите лопаты - и на шурф.
        - У нас ничего сухого нет, - попытался кто-то отлынить.
        - Интересно, зачем вам сухая одежда в такой дождь? Я жду вас у раскопа.
        Часа два они рыли отводные канавки, и добились, что вода, стекающая по склону, перестала попадать в раскоп. Затем переделали тент более надёжно, и Александр отпустил парней. Сам пошёл к небольшой группе деревьев, отыскал черёмуху, нарезал коры. На кухне Галя уже сварила завтрак. Александр залил кипятком кору, подержал на медленном огне, оставил настаиваться. Прямо тут, на кухне съел кусок хлеба с паштетом и пошёл в палатки японцев. Разбудил Окимуру, дал ему пару глотков отвара. Тот выпил, поблагодарил, слабо улыбнулся, и снова лёг. Сосэки-сана в палатке не было. Он оказался у своих студентов, они сидели кружком по-татарски и играли в карты. Увидев Александра заулыбались, стали кланяться и что-то говорить. Александр понял, что его называют «хорошим доктором».
        - Оклемались? Медикамент, плиз, - сказал он и стал наливать всем отвар черёмухи. Японцы пили, морщились, потом улыбались и кланялись. Сосэки-сан даже пожал Александру руку.
        - Ну вот, а вы пить не хотели. Все будет окей! - сказал он и вышел.
        Дождь лил по-прежнему. Александр вдруг ощутил, как он устал. Доплёлся до палатки, кинул мокрую одежду у входа, залез в спальник и тут же уснул.
        Он приблизился к священному камню, стал на колено, положил перед Змеем большую рыбу. Змей, дремавший на солнцепёке, вдруг свернулся в клубок, хвост его мелко задрожал, выбивая о камень резкий дребезжащий звук. Забда ещё никогда не видел Змея таким! Голова его была поднята и откинута назад, пасть открыта, он шипел и явно был готов к броску. «Не принял!» - промелькнула страшная мысль. Холодный пот покрыл тело, вторая нога подогнулась. Он не смел больше взглянуть на Змея, повернулся и на четвереньках, в унизительной позе отполз от камня, вскочил и побежал прочь.
        - Зачем ты пришёл, Забда, ведь я запретил беспокоить меня сегодня! Ты мешаешь мне! - зло сказал Загу. Он был одет в полный шаманский наряд. Забда застал его в момент, когда шаман, зажав между пальцами фигурки, изображающие человечков, держал их над огнём костра. Ещё несколько фигурок лежали на земляном полу у ног шамана. Нога одной куклы была проткнута острой щепкой. - И почему ты такой испуганный? Я не помню, чтобы отважный Забда когда-нибудь так пугался.
        - Змей не принял мой подарок!
        - Это очень плохо! Но сейчас я занят более важным делом, не мешай мне!
        - Я пришёл, потому что со мной душа Саня.
        - Ах, душа Саня! - шаман зло сверкнул глазами, положил человечков в большой горшок. - Вот тебе, Забда, и причина, по которой Змей не принял твою жертву. Тебе нечего бояться. Змей злится не на тебя, а на душу Саня, потому что Саня в своей жизни сильно провинился перед Змеем. Теперь молчи, я буду говорить с душой Саня.
        - Слушай меня, душа Саня! Я говорю с тобой последний раз. Ты в своей жизни низкий, никчёмный, жалкий человек! Ты не выполнил ни одного своего обещания!
        - Но я же старался, я спас Змея от смерти… - оправдывался душа Саня голосом Забды.
        - Молчи! Твои друзья убили трёх родственников Хранителя Острова! По законам племени ты должен был покарать их жестокой смертью. Вместо этого ты осмелился лечить их от болезни, которую я наслал на них по велению Змея. Ты не смог даже уговорить своих людей просто уйти с Острова. Ты ведёшь себя, как самая слабая женщина! Ты трус! Я не хочу тебя больше знать! Иди и жди смерти вместе со своими друзьями, вам от неё теперь не уйти! Но это будет не простая смерть. Каждый получит по своим злым делам! Уходи!
        Александр проснулся с ощущением острого, безысходного страха. Он лежал раскрытый, тело горело, вкладыш спальника был мокрым от пота. Тоска и отчаяние парализовали его волю, он просто смотрел в сырой потолок палатки и ни о чём не думал.
        - Александр Владимирович, вы почему ужинать не идете? - раздался голос Люды.
        - Спасибо, Люда, я не хочу.
        - Может, вам принести что-нибудь?
        - Принеси, пожалуйста, чаю. Попроси Галю, пусть покрепче заварит.
        Минут через двадцать Люда вползла в палатку с кружкой горячего чая и тарелкой каши.
        - Спасибо, Люда! - он с удовольствием отхлебнул пару глотков. - Что же ты по такому дождю ходишь, я бы и сам…
        - Вы и так всю ночь работали, и днем с японцами возились, а о вас никто не заботится, - сказала девушка и смешно стряхнула капельку воды с носа. - Как-то вы плохо выглядите, - она дотронулась до его руки. - Ой! У вас, кажется, температура!
        - Да нет, это я слишком тепло укрылся, перегрелся. Как там японцы?
        - На ужин приходили. Правда, ели плохо. Я пойду, ладно? Отдыхайте.
        Александр допил чай. Еду выставил из палатки - не хотелось. Сигарета почему-то тоже не пошла. Забрался в спальник. Теперь его знобило. Через некоторое время пришёл Наумов.
        - Ты что, Саша, приболел? Люда мне сказала, что у тебя температура.
        - Знобит немного. Видимо, промёрз под дождем. Хорошо, что ты пришёл. Я знаю, почему у тебя болит нога. Загу проткнул её щепкой.
        - Кто? Ты что, бредишь? Я не думал, что ты заболел так серьёзно. А я хотел оставить тебя старшим в лагере. Уговорил японцев пожить в гостинице, пока дождь идёт. И мне надо бы в травмпункт с ногой наведаться.
        - Никуда вы не уедете! Шаман сказал, что никого с острова не выпустит. Сказал, всем ждать смерти. Вот так! - сказал Александр обречённо. Он даже рад был, что Наумов теперь знает об этом. Ответственность теперь лежит на нём.
        - Ладно, Саша, отдыхай, поправляйся. Я поеду в Лазурный, сегодня же ночью и вернусь. А может, и ты поедешь? - сказал Наумов, будто не слышал слов о смерти.
        - Нет, конечно, что бестолку дёргаться. И ты никуда не уедешь, - вяло ответил Александр.
        Озноб усилился. Александр натянул на себя всё, что было, но согреться не мог. Сквозь шум дождя услышал гул мотора - Наумов с японцами уезжали. Ему было всё равно. Единственным желанием было согреться. Он кутался, ворочался. Потом стало нестерпимо жарко. Потом опять холодно. Он впадал в забытьё на короткое время, просыпался, опять засыпал тяжёлым сном. В моменты просветлений приходили мысли о Зое, о детях, о том, что надо уходить отсюда, что он обязан выжить. Но тело отказывалось повиноваться, и он продолжал безвольно лежать. Давно стемнело. Дождь не прекращался ни на минуту. В очередной раз проснулся от нестерпимой жажды. Решил всё-таки встать и хотя бы дойти до кухни, попить чаю. Надел мокрую одежду и сразу замерз до такой степени, что его просто трясло. Проходя мимо палатки Наумова, заметил в ней мечущийся свет фонаря.
        - Кто здесь?
        - Я - послышался голос Наумова. - Кто тут ещё может быть?
        - Ты же уехал?
        - Забуксовал! Сел по самую раму.
        - А японцы где?
        - Все вернулись. Пешком.
        У Александра не было сил что-либо говорить. Он пошёл на кухню, заварил кружку чая, вернулся в палатку и лёг спать.
        Проснулся оттого, что кто-то толкает его в бок. Вся палатка шаталась от ветра, один угол обвис, его полотнище болталось и хлопало Александра по боку. Выбрался, как был раздетый, закрепил оборвавшуюся оттяжку, проверил остальные. Море гремело, в полной темноте было видно белую пену прибоя. Дождь, казалось, усилился ещё больше, его капли летели теперь почти горизонтально, смешиваясь с морскими брызгами. Александр добежал до палатки Гамохи. Философ при свечке читал книгу.
        - Как вы тут, Пётр Иванович?
        - Не спится, знаете ли, в такую погоду. Слышал сегодня на обеде о ваших подвигах. Откуда вы знаете народные средства от отравлений?
        - На то они и «народные», чтобы их все знали. Вижу, у вас всё нормально. Но будет хуже. Будьте готовы к возможной эвакуации. Ну, я пойду. Замёрз сильно.
        Спать больше не пришлось. Ветер, и без того сильный, свирепел с каждой минутой, вдавливая бок палатки. Чтобы не сорвало, приходилось держать её изнутри руками и ногой. Лёжа в такой неудобной позе, Александр думал, как правильно он поставил палатку под защитой высоких плотных кустов, и как хорошо, что не поленился, забил колья кувалдой глубоко и надёжно.
        Через некоторое время ветер изменил своё поведение. Он то ослабевал почти до штиля, и тогда становились слышны удары волн о берег и монотонный звон дождя по палатке, то вдруг налетал с ураганной силой, с рёвом, в котором смешивались все звуки шторма. В минуты забытья Александру казалось, что он видит злое лицо колдуна, освещённое пламенем костра: шаман швырял в огонь какие-то листья и, набирая полные лёгкие воздуха, сильно дул на языки пламени, и тут же палатка прогибалась от яростного порыва ветра.
        Александр не знал, сколько он так пролежал, когда сквозь грохот шторма послышались крики. Что-то случилось! Превозмогая слабость, он оделся и пошёл в лагерь. В свете уже подсевшего фонарика увидел мечущихся японцев у палатки Окимуры. Палатка была разорвана в клочья. Японцы спасали имущество начальника, перенося вещи в палатку Сосэки. Как только они закончили, налетел сильнейший порыв ветра. Александр чуть не упал от удара, развернувшись лицом на ветер и буквально лёг на поток воздуха. Палатка Сосэки-сана лопнула со звуком пушечного выстрела. Следующий порыв превратил в лохмотья палатки японских студентов. Началась паника. Александр пытался объяснить японцам, чтобы залезали в оставшиеся палатки, но они не понимали. Он силой затолкал студентов в палатку Димы, Коли и Толика. Но очередной порыв ветра свалил и эту палатку, правда, не порвал. На шум подошёл Наумов.
        - Я заберу профессоров к себе, - сказал он.
        - Заберёшь - и ты палатки лишишься. Они же змей убили! Отведи их лучше в столовую.
        - Иди к чёрту, Саша! Как ты мне надоел! Ты что, тайфуна никогда не видел? Завтра откопаю машину и отвезу тебя на паром!
        Наумов взял под руки японских боссов и повёл в свою палатку. Александр постоял, посмотрел на всю эту беготню, махнул рукой и, налегая на ветер, побрёл к себе. Когда он проходил мимо палатки Наумова, она хлопнула и разлетелась развевающимися полотнищами. Он равнодушно прошёл мимо, забрался к себе, завернулся в спальник. Ему было наплевать на всё. Его знобило, голова кружилась, подташнивало. Хотелось согреться, и чтобы никто не беспокоил. Засыпая, Александр услышал, что ветер вдруг прекратился, дождь тоже. Слышно было только, как журчат ручейки и капли падают с мокрой травы на землю.
        21
        - Душа Саня с тобой? - спросил шаман.
        - Да.
        - Сними одежду!
        Забда разделся.
        - Становись сюда! - Загу разгреб горящий костёр, положил в центре прямо на угли круглый камень, указал на него Забде.
        Забда стал босыми ногами на камень. Шаман взял широкий горшок, руками нагрёб в него раскалённые угли, раздул, поставил на голову Забде.
        - Держи!
        Забда крепко прижал горячий горшок к темени. Загу взял ивовый обруч, обвитый сухим мхом, полил его тюленьим жиром, поджёг от углей у ног Забды. Когда весь обруч запылал, шаман высоко поднял его над головой Забды и стал медленно опускать вдоль его тела так, что Забда оказался в кольце пламени. Загу опустил горящее кольцо на угли, вновь поднял над головой Забды, быстро перевернул обруч, и вновь опустил вдоль тела на угли. Повторив всю процедуру в третий раз, оставил догорающий обруч на углях.
        - Стань в воду! - указал шаман на большой глиняный сосуд, вкопанный в пол рядом с костром.
        Забда переступил с раскалённого камня в ледяную воду. Шаман снял с головы Забды горячий сосуд и вылил ему на голову горшок воды.
        - Одевайся! - сказал Загу, окунул ладони в воду, облегчённо вздохнул и сел на лежанку. - Всё, теперь душа Саня будет в твоём теле постоянно.
        Александр осознавал, что он во сне, но этот сон не вязался с предыдущим. Ведь шаман сказал в прошлый раз, что не хочет его больше видеть.
        - Я не понимаю тебя, Загу, - сказал душа Саня голосом Забды. - Что означают твои действия и слова?
        - Это сказал душа Саня, - сказал Забда.
        - Я знаю, ты не мог так сказать, ведь ты всё знаешь. Хорошо, душа Саня, я объясню тебе, хоть я и обещал больше не знаться с тобой. Я беру свои слова обратно, нам с тобой теперь придётся много разговаривать. Слушай меня, душа Саня и постарайся понять. Наши разведчики были за проливом. Они видели врагов. Это люди племени зерноедов. Их много, в два раза больше, чем всех наших мужчин. И все они вооружены копьями, луками и топорами. Нашим воинам удалось украсть одного врага. Они заставили его говорить. Он сказал, что зерноеды пришли с целью уничтожить наше племя. Их вождь назначил нападение в ночь новой луны.
        - Как они собираются это сделать? - спросил душа Саня.
        - Он не говорил этого.
        - Значит, надо спросить!
        - Он уже не сможет отвечать на вопросы. Наши воины убили его и закопали, чтобы его душа не смогла выйти из тела и сообщить соплеменникам о том, что с ним произошло.
        - Но причём здесь я? - спросил душа Саня.
        - Ты перебил мои мысли. Молчи и слушай! - рассердился Шаман. - Тебе и так повезло, ты должен был погибнуть в своем времени вместе со всеми, кто пришёл осквернить наш Остров. Но теперь ты будешь жить, если победишь. Ты должен сражаться с зерноедами в теле Забды.
        - Но я не могу! У меня в том времени жена, дети! Я должен быть там!
        - Ты будешь здесь! Ты не сможешь покинуть тело Забды, пока я не проведу соответствующий ритуал. А я не стану этого делать, пока мы не победим. Чего тебе бояться, душа Саня, дети у тебя уже есть, значит, ты выполнил свою главную задачу в твоём времени - продлил род.
        - Но я должен их кормить, учить…
        - Твои соплеменники прокормят твоих детей и жену. Насколько малы твои дети?
        - Дочери восемнадцать, сыну двадцать зим.
        - Ха-ха-ха! Ты слышишь, Забда, он называет их детьми! Наши дочери в этом возрасте уже имеют по два ребенка, а сыновья в двадцать зим уже сильные воины, они обеспечивают свои семьи и умеют всё, что нужно в жизни! Неужели за столько лет ты не научил их всем необходимым навыкам?
        - Не смейся, Загу, в нашем времени нужно учиться много лет, чтобы добывать всё, что необходимо для семьи. Отпусти меня, Загу, я ведь не знаю, чем могу помочь вам в борьбе с врагами. Так же, как в нашем мире нельзя добыть пищу копьём и луком, так и в вашем мире невозможно применить знания, пригодные для войны и выживания в мире будущего. Это разные миры. Я не смогу вам помочь!
        - Хватит капризничать! Или ты тоже ещё недостаточно вырос, чтобы принимать взрослые решения? - рассердился Загу. - До новой луны осталось четыре дня. Я не отпущу тебя! Ты будешь воевать, и если нашему племени суждено погибнуть, ты погибнешь вместе с нами. Мы все отправимся на гору предков, если враги не закопают наши тела в землю. Даю тебе время подумать - до утра. Как только Солнце покажет свое лицо над Морем, Забда должен прийти ко мне, и ты объявишь, что знаешь, как победить врагов. Иди!
        Забда повернулся, вышел из жилища шамана и направился домой.
        «Дурак! Идиот! Доигрался! - ругал себя душа Саня. - Зоя просила, психологи предупреждали! А ты думал, что это интересная забава - две жены, два времени, две жизни! Теперь вот, не будет ни одной!»
        - Ты не о том думаешь, - сказал Забда. - У нас нет времени на то, чтобы жалеть себя. Ты должен сейчас думать только о том, как победить врагов!
        - Но я не знаю! Вы не дали мне времени. Если бы вы предупредили меня заранее, я посоветовался бы с умными людьми…
        - Насчет времени скажешь нашим врагам при встрече. Это они не сообщили нам заранее о своем нападении. Ты им скажешь, чтобы они больше никогда не поступали так плохо! - рассмеялся Забда.
        - Как ты можешь шутить, если через четыре дня можешь умереть?
        - Могу умереть, если ты будешь продолжать плакать, как маленький ребёнок, а могу и победить! Трус умирает до начала боя. Я не такой! И вообще, ты мне не нравишься. Раньше я думал, что ты сильный и умный как шаман. Я гордился, что ношу твою душу в своём теле! Теперь ты мешаешь мне готовить свою душу к бою. Молчи, если тебе нечего сказать о пути к победе!
        Душа Саня был настолько растерян и напуган происходящим, что ощутил себя провалившимся куда-то вниз тела Забды. «Про такие души, как я, говорят: душа в пятках» - грустно подумал он. Больше никакие мысли не возникали. Он был убит ситуацией.
        Забда тем временем энергичным шагом подошёл к своему жилищу. У входа сидела на корточках Ния и что-то точила о камень при свете заходящего солнца.
        - Приветствую тебя, мой сильный смелый муж! - она с трудом поднялась, прижалась к Забде большим твёрдым животом.
        - Ты почему до сих пор не в доме? Уже прохладно, ты должна беречь нашего ребенка! Смотри, Солнце забыло, что ему пора спать, засмотрелось на мою красивую жену! Пойдём домой, а то ночь так и не настанет.
        Они вошли. Забда зацепился головой за провисшую перекладину.
        - После боя займусь входом, а то зимой завалится, - сказал Забда. - А что это ты делала допоздна, моя любимая жена? Мастерила игрушку нашему ребёнку?
        - Я делала нож, - Ния показала длинное костяное остриё. - Я знаю, что наши мужчины очень смелые, но если враги победят вас, я убью себя! Так думают все наши женщины.
        - Ты отважная женщина! - Забда взял из рук Нии поделку. - Но думаешь ты неверно. Заточи острее свой нож, и пусть он будет всегда при тебе. Но не для того, чтобы убить себя. Не стоит делать работу за наших врагов. Ты должна думать только о том, как спасти нашего ребенка. Если враги прорвутся в селение, беги, прячься. И только если враг настигнет тебя, используй нож, но не для себя - убей врага! Этим ты поможешь мужчинам, и может быть, спасёшь свою жизнь. Скажи всем женщинам, чтобы делали так же. Но главное, вы все должны верить, что мы победим!
        Забда сел на своё место у очага. Ния подала ему печёную рыбу. Он ел молча и жадно. Ния сидела рядом, прижавшись к нему, молчала.
        - Что же ты сама ничего не ешь? - спросил Забда.
        - Не хочу. Я уже ела сегодня.
        Забда вытер рукой жир с губ.
        - Давай ложиться спать, добрая женщина. Мы должны хорошо отдохнуть, завтра будет трудный день.
        Ния подложила в очаг дров потолще, легла рядом с мужем и натянула на обоих покрывало из оленьих шкур. Она лежала тихонько, не шевелясь, но Забда знал, что она не спит. Он повернулся на бок, лицом к жене:
        - Ты почему не спишь? - спросил шёпотом.
        - Я боюсь! - ответила Ния и всхлипнула. - Я не хочу умирать! Я не хочу, чтобы умер ты! Я хочу опять жить счастливо, как раньше, хочу, чтобы мы с тобой играли с нашим ребёнком, чтобы он вырос большим и радовал нас! Забда, ты самый умный из всех мужчин, самый ловкий и смелый, придумай что-нибудь, спаси нас от смерти! - она тихонько заплакала.
        От этих слов маленькой беззащитной женщины душа Саня взвилась до самого горла Забды: «Я спасу эту женщину, чего бы это мне ни стоило! Я должен! Я обязан! Если я не сделаю этого, как я смогу жить дальше?»
        - Ты не должна плакать, - Забда положил руку ей на живот. - Ты воспитаешь ребёнка плаксой! Ты опять плохо слушала, что я тебе сказал: ты должна верить, что мы победим! Я обязательно придумаю, как уничтожить врагов, я не дам тебя в обиду! Верь мне, я никогда тебя не обманывал.
        - Я тебе верю, мой любимый муж! - прошептала Ния и повернулась к нему спиной. Они лежали, прижавшись, в своей любимой позе и смотрели в огонь. Было тепло и приятно, как было всегда до того, как пришли враги. Через короткое время Забда услышал, как Ния засопела.
        Солнце лишь показало свой первый луч над водами моря, а Забда уже стоял у входа в жилище шамана.
        - Могу ли я войти, Великий шаман?
        - Входи, Забда, я жду тебя всю ночь.
        - С новым Солнцем тебя, Загу!
        - И тебя с новым Солнцем! Как прошла твоя ночь?
        - Ха-ха! С двумя душами, оказывается, трудно спать! Этот душа Саня всю ночь во мне ворочался, совсем спать не дал, - весело ответил Забда.
        - Это хорошо. Ворочался - значит думал. Ну, говори, душа Саня, что ты надумал за всю ночь?
        - Я буду сражаться с врагами в теле Забды!
        - Это радует. И ты знаешь, как победить?
        - Нет. Я не знаю.
        - Мы пригласили тебя не для того, чтобы усилить душу Забды, а чтобы получить знания, которых нет в нашем времени! Забда и с одной душой будет воевать достойно. Ты должен придумать что-то необычное, чтобы одолеть врага, превышающего нас по числу в два раза.
        - Я знаю только одно: в бою все воины должны слушаться одного человека.
        - Хорошо, племя выберет Забду вождем. Я уговорю людей. Но для этого я должен быть уверен, что ты знаешь, как победить. Иди и думай! До захода солнца ты должен найти решение.
        Забда вышел.
        - Забда, уйди куда-нибудь подальше от людей, чтобы никто не отвлекал, - сказал душа Саня.
        Забда свернул на малозаметную тропку, поднялся на гору и достиг их с Нией любимого места под скалой с видом на море. Уже две луны они не были здесь - беременной Ние трудно подниматься на крутую гору. Он сложил костерок, высек искру, раздул. Почти бесцветный при свете дня огонь при полном безветрии стоял ровно, не шевелясь. Забда сел на камень, уставился на пламя и замер. Он старался изгнать из головы все мысли, чтобы не мешать думать душе Саня.
        Душа Саня думал. Он искал решение. Он вспомнил армейские учения: рытьё окопов, атаки «условного противника», стрельбу холостыми патронами - всё не то. Вспомнил то немногое, что было известно ему из истории Великой отечественной. Почему-то виделись кадры хроники о танковом сражении на Курской дуге - совсем не то! Пушки, самолёты, подводные лодки - столько выдумало человечество, и всё это бесполезно, чтобы защитить маленькое племя на маленьком острове. Где же выход? Где решение? Он чувствовал, что оно гораздо проще, должно быть проще! Проще было раньше. Гражданская война: конница с саблями, пулемёты на тачанках - не то. Ещё раньше. А раньше душа Саня почти ничего не знал. Вспомнил средневековое Шаламовское городище: огромные земляные валы, ворота - это тоже не то, чтобы такое построить силами племени, не хватит жизни. Стоп, - ворота! У входа в крепость из земляных валов сделана ловушка для врага, обстреливаемая лучниками с трёх сторон. Это решение!
        - Я, кажется, нашёл! - воскликнул душа Саня так, что задремавший Забда вскочил. - Скажи, могут ли люди заготовить много кольев высотой в рост человека, очень много?
        - Могут, но за ними надо идти в лес за проливом, а там враги.
        - Пошли к Загу, - сказал душа Саня. - Теперь ты думай, как организовать вылазку за кольями. От этого зависит успех.
        Загу встретился на тропе. Он возвращался после принесения жертвы Змею.
        - Солнце ещё не прошло половину пути, а вы уже вернулись, - сказал он. - Я жду хороших вестей.
        - Загу, я придумал, как можно достичь преимущества наших воинов над врагом. Я расскажу тебе, как сделать, чтобы воины нашего племени стали сильнее превосходящего врага. Но для этого нужно, чтобы все мужчины много работали днём и ночью несколько дней подряд. Я думаю, они тебя послушаются и сделают всё, что надо.
        - Хорошо, что духи предков послали тебе умные мысли. Но я не буду спрашивать, что ты хочешь делать. Я буду делать то, что зависит от меня. Сейчас же я соберу людей для выбора вождя племени, и предложу вождём Забду. Ты, душа Саня, в теле Забды будешь осуществлять свой план сам.
        - Я придумал, как вы можете победить врагов. Теперь вы сами можете сделать это без меня. Я не отказываюсь участвовать в бою, но быть руководителем не могу. Я этого не умею, и боюсь, что не смогу хорошо командовать людьми, - сказал душа Саня.
        - Я не буду больше тебя уговаривать, - сказал шаман, помолчав, - но послушай внимательно, что я тебе скажу.
        В это время они подошли к дому Загу. Хозяин жестом пригласил Забду войти, усадил у очага на почётное место, подбросил дров в костёр и, наконец, продолжил:
        - Жизнь подобна копью. Люди живут по-разному. Одни, и их большинство, живут, как все, подчиняясь общим законам. Они все вместе составляют древко копья. Другие становятся во главе племени. Эта группа - наконечник копья - прочный острый камень, направленный к цели. Древко идёт за наконечником и помогает ему. И лишь один из всех имеет достаточно способностей и смелости, чтобы стать на кончике острия наконечника. Остриё чаще всего обламывается, но в случае удачи оно первым достигает цели и ощущает вкус победы! Тогда всё копье становится победителем. Ради этого стоит жить! У тебя есть редкая возможность стать на остриё. Неужели тебе не хватит мужества это сделать?
        Смелость, граничащую с дерзостью, возбудили в душе Саня слова шамана.
        - Да! - сказал он. - Я сам возглавлю оборону Острова!
        - Теперь за дело! Ты, Забда, можешь пока немного отдохнуть. Поешь рыбы, подкрепи свои силы. В мои сети ночью попалась большая рыба, - сказал Загу не без гордости.
        22
        Прошло совсем немного времени, и посыльный мальчик уже бежал по посёлку, оповещая мужчин о срочном сборе. Люди бросали дела и шли к площади у камня Змея. Загу явился в торжественном шаманском облачении, с бубном. Он поднялся на возвышение, ударил в бубен. Наступила тишина.
        - Я собрал вас для очень важного и срочного дела. Все вы знаете, что нам предстоит война, битва, в которой мы победим либо все погибнем. В такой войне важны согласованные действия всех воинов. Этого можно достигнуть только когда все будут подчиняться одному. Нам нужно выбрать вождя!
        Вперёд вышел крепкий мужчина.
        - Каждый воин нашего племени силён и ловок, каждый хорошо владеет копьём, метко стреляет из лука. Для чего нам вождь? Чтобы он указывал каждому, кого колоть копьём, или я буду спрашивать его, стрелять ли мне во врага? Это только внесёт путаницу и задержит истребление зерноедов. Мы жили раньше без вождя, обойдёмся и теперь.
        - Я согласен с тобой, Тои, что мы успешно жили в мирное время без вождя, - сказал шаман. - Но теперь другая ситуация. Если мы не будем действовать как один, нам не справиться с врагами, которых больше. Зерноеды всегда были врагами наших сородичей и часто побеждали. Они разорили много посёлков. И это удалось им именно потому, что их воины делают так, как говорит им их вождь. Мы должны выбрать человека, который знает, как выиграть эту войну.
        - Хорошо, я знаю, как победить! - сказал Тои. - Выбирайте меня.
        - Как же ты собираешься это сделать? - спросил Шаман.
        - Я поставлю стрелков вдоль берега пролива, и когда враги станут его переплывать, мы всех их перестреляем из луков. Каждый должен убить двух врагов, я убью трёх!
        - Пусть Тои будет вождём! - послышалось из толпы. - Да, Тои верно говорит, выберем его!
        - Откуда ты знаешь, что убьёшь трёх вражеских воинов? - сказал шаман. - Разве ты говоришь жене, что добудешь трёх оленей, когда ещё не отправился на охоту?
        Собравшиеся засмеялись, послышались шутки в адрес Тои.
        - Я предлагаю выбрать вождём Забду. Он знает, как победить, - сказал шаман.
        - Пусть расскажет!
        - Я не буду рассказывать! И не потому, что мой способ похож на тот, что предложил Тои. Я не раскрою своих замыслов, потому что не хочу, чтобы о них узнал враг.
        - Среди нас нет предателей! Ты оскорбляешь мужчин племени!
        - Я знаю, что предателей среди нас не может быть. Но откуда ты, кричавший эти слова, знаешь, что враги не украдут кого-то из наших людей?
        - Наши люди умеют хранить тайну!
        - Тайну хранить легче, когда ты её не знаешь!
        - Почему ты уверен, что твой план правильный? А если он приведет к поражению? Мы должны его обсудить!
        Поднялся шум. Каждый старался перекричать всех. Шаман поднял жезл. Все смолкли.
        - Многие из вас говорят верные слова, - сказал Загу. - Но у нас нет другого выхода, как выбрать вождём Забду. Открою вам тайну. Прошлой ночью я советовался с душами предков. Они сказали, что только человек, имеющий две души, может спасти племя. Ещё они сказали, что Атига искупил вину - он своей смертью предупредил племя об опасности, и теперь живёт с семьёй в посёлке предков. Я виделся с ним. Он хорошо себя чувствует, и просил передать всем, чтобы не держали зла на него. Атига тоже сказал, что только тот, у кого две души одолеет врагов в этот раз. Теперь скажите, у кого в теле две души?
        Все молчали.
        - Две души есть только у Забды. - продолжил шаман. - Вторая душа давно посещала его, но теперь она поселилась в нём до тех пор, пока мы не победим. Эта душа знает, что нужно делать. Теперь скажите, стоит нам прислушаться к совету предков?
        - Да! Да!
        - Кого выберем вождём?
        - Забду! Забду!
        - Может быть, кто-то думает по-другому?
        Молчание.
        Забда вышел вперёд:
        - Спасибо вам, друзья, за то, что доверили мне жизни свои и своих семей. Не для возвышения над вами я принимаю ваше доверие, а лишь потому, что вторая моя душа знает, как победить врагов. Но если уж вы избрали меня, то должны исполнять всё, что я вам буду говорить. Имейте в виду, придётся не только принять жестокий бой, но и много работать перед боем. Если мы плохо поработаем, не будет нам победы. Согласны ли вы подчиняться мне во всём?
        - Да! Согласны!
        Шаман ударил в бубен.
        - Слушайте все! Только что мы выбрали вождя, который поведёт нас на войну с зерноедами. Теперь он должен пройти обряд посвящения. Как только Забда поймает жертвенную мышь, я соберу старейшин на ритуал.
        Он трижды ударил в бубен. Люди стали расходиться. Забда подошёл к шаману.
        - Загу, зачем ты выдумал ритуал? Какая ещё мышь? - сказал душа Саня устами Забды. - У нас совсем мало времени, мы можем не успеть подготовить оборону!
        - Вождя выбрали люди, но он не сможет успешно руководить, если его не выберут духи! Без их согласия у тебя не будет успеха. Поэтому не перечь, делай то, что обязан делать!
        - Но почему ты сразу не сказал мне то, что сказали тебе духи предков? Зная их предсказание, я, наверное, быстрее бы согласился руководить племенем, - не унимался душа Саня.
        - Ты должен был сам принять решение - так сказали предки. В жизни перед тобой всегда две дороги, по какой идти можешь выбрать только ты сам. Так ты делаешь свою судьбу. Не теряй времени, делай своё дело!
        - Я пошёл ловить жертвенную мышь, - сказал Забда, повернулся и побежал в глубь Острова, туда, где колыхались под морским бризом высокие травы. Душе Саня нравилось ощущение лёгкости, молодости в теле Забды.
        - Как ты собираешься поймать мышь, ведь ты не взял с собой никаких приспособлений? - спросил душа Саня.
        - Ха! А какими приспособлениями пользуются лиса или собака, чтобы поймать мышь?
        - Но они же звери, а ты человек…
        - А чем человек отличается от зверей? - на бегу отвечал Забда.
        - Ну, разве можно сравнивать человека и любое животное! Человек совсем иначе устроен. Он умнее любого животного, но не имеет когтей и острых зубов.
        - Как ты можешь считать себя умнее зверей? - воскликнул Забда. - Ты что, был в теле зверя и знаешь, что он думает? Звери умеют понимать друг друга: волк понимает оленя, олень понимает ворону, ворона понимает змею, все они понимают человека. А ты понимаешь зверей? Звери никогда не нарушают закон, человек нарушает, и его приходится судить и наказывать. Так кто умнее? Ты можешь понюхать землю и сказать, какой зверь тут прошёл, когда и в какую сторону? Любой зверь это умеет! Мы, люди - такие же звери, только более отсталые. Поэтому нам приходится выдумывать всякие приспособления, чтобы добывать пищу и укрываться от непогоды. Так сделали духи, чтобы наказать людей за жадность, и теперь нам труднее живётся, чем другим зверям. Всё, молчи. Тут будем ловить.
        Забда остановился, успокоил дыхание. Сорвал пучок полыни, разжевал, другим протёр руки, лицо, шею, одежду. Опустился на колени и осторожно вполз в заросли тростников. Через некоторое время он замер и провел в таком положении довольно долго. У души Саня не хватало терпения, он хотел задать Забде множество вопросов, но молчал, понимая, что этим затянет охоту и упустит время для подготовки к бою. «С этими ритуалами и так потеряем целый день!» - думал он. Душа Саня даже не успел ничего сообразить, когда Забда резко выбросил руку вперёд и накрыл добычу.
        - Не бойся, маленький зверь! Ты был одним из многих мышей, теперь ты станешь частью Великого и Мудрого Змея. Не каждому мышу выпадает такая честь! Сиди спокойно, покорись своей судьбе, и скоро ты с почётом отправишься к своим предкам! Спасибо тебе, Мышь! - с этими словами Забда вскочил на ноги и побежал обратно.
        - Ты говорил с мышью? - спросил душа Саня. - И ты считаешь, что она тебя тоже понимает?
        - Конечно! И почему я не должен с ним говорить? Как ты будешь чувствовать себя, если тебя кто-то схватит и куда-то понесёт? А если ты будешь всё знать, если тебе по-хорошему всё объяснят, тогда ты станешь это обдумывать и, вероятно, согласишься участвовать в ритуале добровольно, разве не так?
        Душа Саня не стал отвечать. Он подумал, что с ним почти так же и вышло, когда шаман поймал его в теле Забды, всё объяснил, и он теперь согласился добровольно участвовать в войне. «Выходит, я такая же жертвенная мышь! Действительно, мы мало отличаемся от зверей!» - эта мысль так поразила душу Саня, что он отключился от первобытной действительности.
        - Что же ты не отвечаешь? Или ты не хочешь со мной говорить? - весело на бегу спросил Забда. - Неужели в вашем времени забыли закон Предков, который говорит: поступай с другим так, как хочешь, чтобы поступали с тобой? Если ты хочешь разбить камень, ты подумаешь: «Хочу ли я, чтобы разбили мне голову?», и не станешь разбивать камень, если это действительно не вызвано необходимостью.
        - В нашем мире знают о таком законе, но редко его выполняют. И он касается только отношений между людьми. Никто не будет разговаривать с камнем.
        - Это плохо. Люди вашего мира совсем не понимают законов Предков. Так вы скоро останетесь совсем без камней!
        Забда пробежал сквозь посёлок с высоко поднятой рукой, в кулаке которой сидела бедная мышь. Люди с уважением отступали с тропы, понимая важность происходящего. Забда прибежал к дому шамана. Тот молча вынес раскрашенный горшок с крышкой и подставил Забде. Забда опустил мышь в горшок. Шаман молча повернулся и унёс горшок в дом. Через минуту он вышел с острым обсидиановым ножом.
        - Садись, Забда, твои волосы должны соответствовать твоему званию.
        Забда уселся на камень. Загу принялся обрезать волосы на его голове так, что оставил длинный пучок только на темени, остальные были срезаны почти до кожи.
        - Ты знаешь, что делать дальше? - спросил Загу.
        - Да, Великий шаман!
        Забда бегом добрался до самой высокой точки мыса, остановился на краю обрыва. Необъятное выпуклое Море размеренно дышало длинной зыбью, с каждым выдохом выплёскивая на скалы пенные валы. Забда глубоко вдохнул вкусный морской воздух.
        - Здоровья тебе, Море! Пусть вода твоя будет всегда чистой! Благополучия всем твоим обитателям! Пусть все они живут счастливо и размножаются! Спасибо, Море, за то, что делишься своими богатствами с моим народом! Я пришёл просить тебя, Море, защитить моё племя от врагов. Эти враги пришли издалека, чтобы убить нас. Они не знают Море, они не любят твою солёную воду, они не понимают твою щедрость, они боятся тебя! Они нападут на Остров в ночь новой луны. Сделай в ту ночь большой шторм, чтобы враги не могли преодолеть твои воды, помоги нам, Море!
        Особенно большая волна ударила в скалы так, что брызги долетели до лица Забды.
        - Спасибо, Море! Я знал, что ты согласишься помочь нам!
        Он с размаху швырнул в волны горсть красивых камней, повернулся и побежал вниз, на пляж. Тут волны были значительно тише. Забда сбросил короткие штаны и вошел в воду. Он окунулся с головой трижды, потер пучком морской травы всё тело, вышел на берег. Когда вода на коже обсохла, он оделся и вновь побежал на мыс.
        - Почему ты всё время бегаешь? - спросил душа Саня.
        - Ты же сам говорил, что у нас мало времени. Но бегаю я не только поэтому. Человек, который бегает, получает силу, человек, который сидит - теряет её. Теперь мне особенно важно быть сильным! - ответил Забда, поднимаясь бегом по тропе.
        Он вернулся на ту же скалу у края обрыва, но взор теперь обратил не к морю, а вверх, к светилу.
        - Здоровья тебе, Солнце, дающее жизнь всему живому! Люди моего племени избрали меня вождём, доверили мне вести их на бой с врагами. Ты всё видишь, Солнце, и ты знаешь, что мы не сделали ничего плохого зерноедам, но они пришли убить нас. Помоги мне, Солнце, быть смелым, сильным, помоги правильно управлять моими воинами, чтобы победить врагов!
        Солнце не отвечало. Оно и не должно было ответить каким-то физическим знаком. Забда ждал, не сводя глаз со слепящего диска. И оно пришло - ощущение энергии, разливающейся по всему телу. От макушки вниз, по позвоночнику, в руки и ноги проникла спокойная, уверенная сила.
        - Спасибо тебе, Солнце! Теперь я смогу победить!
        Он снова вернулся к шаману.
        - Загу, я сделал главные дела. Море обещало нам помочь, оно очистило моё тело. Солнце поддерживает нас в справедливой борьбе, оно дало мне силы. Осталось получить одобрение Змея.
        - Старейшины уже ждут тебя у Священного камня. Пойдём!
        Шаман вынес горшок с мышью, отдал Забде. Они спустились на площадку у камня. Шесть пожилых воинов с боевыми знаками на лицах, с копьями и луками стояли полукругом шагах в семи от камня. Шаман медленно подошёл к ним и встал посредине.
        Забда приблизился к камню, опустился на одно колено, поднял глаза. Змей приподнял голову, упёрся пронзительным взглядом в глаза Забды, затрепетал языком.
        - Здоровья тебе, Великий Змей! - прошептал Забда. - Люди моего племени выбрали меня вождём. Я получил на это разрешение от Моря и от Солнца. Теперь решение за тобой. Дозволь мне управлять обороной твоего Острова от врагов! Дай мне мудрости в принятии верных решений!
        С этими словами Забда приоткрыл крышку, сунул руку в горшок и вынул мышь. Он медленно протянул руку к Змею, раскрыл ладонь. Ослепленная ярким светом мышь некоторое время сидела на ладони, потом сделала попытку бежать, но Забда держал её за хвост. Змей сосредоточился на мыши, она тоже его увидела, замерла и затрепетала всем своим несчастным тельцем.
        - Прими! - прошептал Забда.
        Змей сделал молниеносное движение и буквально вырвал мышь у Забды. Голова мыши была в пасти Змея, мгновенно свернувшись, он обвил жертву, и она стала медленно погружаться в расширяющуюся глотку, почти не сопротивляясь и лишь конвульсивно дергая задними лапками.
        - Принял! - почти в один голос с облегчением прошептали старейшины.
        - Принял! - воскликнул Забда. - Спасибо тебе, Змей, я оправдаю твоё доверие!
        - Теперь ты - вождь! - сказал подошедший шаман. Он вытащил из-за пояса красный кожаный шнурок, обвязал пучок волос на голове Забды. Теперь над теменем Забды вертикально торчал султан - знак вождя! Шаман достал две берестяные коробочки с чёрной и красной краской, нарисовал на лбу и щеках Забды знак вождя и знак войны, на груди - знак Солнца, а на спине - знак Змея.
        - Собирайте воинов немедленно! - сказал Шаман. - Новый вождь будет плясать танец вождя.
        На дальнем краю площадки, подальше от камня уже был приготовлен костёр. Воины собрались быстро. Посыльный мальчик принёс оружие Забды. Шаман ударил в бубен.
        - Воины! Солнце, Море и Змей только что одобрили наш выбор. Перед вами вождь Забда! Слушайтесь его как своего отца, делайте всё так, как он скажет - и мы победим! - торжественным голосом сказал шаман и трижды ударил в бубен.
        Самый старый воин высек искру, раздул, и костёр запылал высоким пламенем. Молодые воины внесли в круг чучело врага и установили его на шесте, вбитом в землю. Шаман стал ритмично стучать в бубен, сначала тихо, потом всё громче. Забда взял в одну руку лук и три стрелы, в другую копьё и начал танец. Точно соблюдая ритм, отбиваемый шаманом, он сначала медленно переступал с ноги на ногу, словно подкрадываясь к противнику, затем движения тела из стороны в сторону стали энергичнее, он прыгал на широко расставленных ногах всё быстрее и быстрее, огибая костёр. Темп возрастал. Возбуждение передалось воинам, стоящим вокруг, они тоже стали подпрыгивать, приседать в такт звукам бубна.
        Душа Саня слился с телом Забды, он ощущал каждый мускул, каждый нерв, невероятную готовность к схватке. Ритм бубна достиг максимума, и вдруг прервался. В тот же миг в полной тишине Забда совершил огромный прыжок сквозь пламя костра, на лету воткнув копьё в землю и зарядив стрелу, и в момент касания земли выстрелил. Стрела пробила грудь чучела. Вопль восхищения взорвал тишину. А Шаман уже вновь бил в бубен, увеличивая темп пляски. И вновь тишина. И снова Забда в прыжке поражает цель. Бубен опять стучит в ушах, всё тело слышит только этот звук и подчиняется только ему. Вокруг нет ничего, кроме этого звука и врага, которого нужно убить. Бубен смолк, застав Забду в положении спиной к чучелу. Он взвился в невероятном прыжке с разворотом, казалось, завис на мгновение над языками пламени, и выпустил стрелу. Рев восхищения! Стрела пронзила голову чучела насквозь. Но вновь звучит бубен. Три круга обходит новый вождь вокруг костра в бешеном темпе… Тишина! Полёт над огнём… и копьё с хрустом пронзает врага! Забда поднимает чучело над головой и швыряет в костёр. Огонь тут же охватывает его.
        Шаман бьет в бубен три раза.
        - Забда - вождь! Забда - вождь! Забда - вождь! - кричат хором воины.
        Возбуждённый Забда стоит, освещённый заходящим солнцем и пламенем костра, высоко подняв копьё. Его раскрашенная кожа покрыта каплями пота. Он, наконец, осознал в полной мере, что он вождь! Он высоко подпрыгивает и кричит:
        - Мы победим!
        Все воины в ответ подпрыгивают и вторят:
        - Мы победим!!!
        23
        С этого момента душа Саня уже не ощущал себя отдельной личностью. Он стал Забдой.
        Забда поднял копьё. Все замерли, внимая вождю.
        - Воевать начнём сегодня! Мне нужны люди, которые хорошо плавают.
        Вперёд вышли шестнадцать человек.
        - Идите по домам, готовьте свои лучшие топоры и верёвки длиной в человеческий рост. Нам придется рубить много деревьев. Когда Солнце коснётся гор, собирайтесь у моего дома. Тои, выбери себе смышлёного воина, вам предстоит опасное и ответственное поручение, - он отвел Тои в сторону и объяснил задачу.
        - Оставшиеся, разбейтесь по три человека и установите постоянное наблюдение за проливом. Враг не должен застать нас врасплох, - продолжал распределять людей Забда. - Скажите своим жёнам и детям, чтобы завтра с утра они плели верёвки и резали хворост. Всего этого нам понадобится очень много.
        Он сделал освобождающий жест. Воины стали расходиться.
        - Почему ты не дал задание мне? - подошёл к нему Загу. - Или ты не считаешь меня воином?
        - Ты более воин, чем любой из нас, Загу, ты - шаман! Твоё поле боя среди духов и высших сил. Помогай тем силам, которые за нас, помогай Змею, предупреждай нас об опасностях - вот твои главные задачи. Постарайся предстоящую ночь сделать очень тёмной, а под утро пусть дует ветер со стороны, где живёт холод. Этого не сможет никто кроме тебя. И ещё, настраивай людей на хороший исход, помоги слабым духом выстоять, а сильным победить. Спасибо тебе, Загу, за ритуал посвящения, особенно за ритм бубна. Ты сделал из меня вождя! - Забда преклонил колено на миг, поднялся и побежал домой.
        Дома кроме Нии была жена шамана Хата. Ния бросилась на шею Забде, прижалась большим животом.
        - Муж мой, ты самый лучший воин! Ты вождь!
        - Ты уже знаешь?
        - Об этом знает уже каждый житель посёлка. Все рады, что ты будешь руководить войной.
        - Я поздравляю тебя, Забда! - сказала Хата. - Люди правильно поступили, что выбрали тебя. Загу говорит, что только ты сможешь победить врагов. Теперь мы спокойны за свою судьбу и за своих детей.
        - Рано говорить о победе, - ответил Забда. - Мы ещё даже не начали подготовку, а впереди большая драка, и вряд ли она обойдётся без жертв с нашей стороны. Накормите меня чем-нибудь, только быстро. Сегодня предстоит работа на всю ночь.
        - Ты не будешь ночевать дома? - спросила Ния.
        - Ты же отважная женщина, разве ты боишься?
        - Нет, я не боюсь. Хата будет ночевать со мной.
        - Зачем? Разве я первый раз ухожу из дома на всю ночь?
        Ния опустила глаза, улыбнулась, сказала шёпотом на ухо:
        - Наверно я совсем скоро рожу нашего ребёнка. Хата поможет мне.
        - Как, уже? - изумился Забда. - Не очень подходящее время.
        - Для родов не бывает подходящего или неподходящего времени, есть просто срок, - сказала Хата. - Женское дело важнее всех других дел. Отодвинуть роды не может ни один самый сильный шаман. Так сделали духи, чтобы люди знали, что рожать детей - это самое главное, важнее даже, чем война! - она улыбнулась и добавила: - Если бы мужчины могли что-то менять в отношении родов, детей, наверно, совсем бы не было.
        - Ты права, уважаемая женщина! - сказал Забда, проглатывая куски варёной рыбы. - Пусть будет так, как будет! Помоги моей жене справиться с этим важным делом. Ты умеешь это лучше всех женщин.
        Только сейчас Забда почувствовал, как он голоден. Но нужно было идти - у входа слышались голоса мужчин, ожидавших его команды.
        Все шестнадцать воинов ждали его с топорами и верёвками, некоторые были с копьями и луками.
        - Оружие оставьте здесь. Оно будет мешать.
        - А если враги нападут?
        - Вы обещали слушаться меня. Оружие оставьте! Пошли!
        Он повёл команду к северной части пролива, в самое неудобное для переправы место, заболоченное, заросшее камышами и удалённое от посёлка. Когда достаточно отошли от последних жилищ, Забда остановил людей.
        - Видите эти тучи? Это наш шаман делает для нас тёмную ночь. Мы должны заготовить много кольев длиной в полтора человеческих роста, толщиной в руку. Работать нужно как можно тише и как можно быстрее. Каждый должен заготовить три раза по десять кольев и вынести их к морю. Идём в третий распадок от пролива. Не разговаривать и не шуметь!
        - Но как можно не шуметь, когда рубишь дерево?
        - Мы будем далеко от врага, из распадка звук топора не будет слышен. Поэтому мы и идем так далеко. К тому же там много молодых ореховых деревьев, из них выйдут хорошие колья. Работать будем в темноте, огонь не разводить! Пошли.
        Забда ступил в холодную воду. Ноги проваливались в ил почти до колена. Он прошёл немного, лёг на воду и поплыл. Так было легче. Оглянулся. На блестящей поверхности воды даже в темноте можно было разглядеть головы плывущих за ним людей. Он взял правее, вышел на твёрдый грунт пляжа. Когда из воды поднялся шестнадцатый, Забда быстрым шагом пошёл вдоль берега. Его догнал один из воинов, тронул за плечо, прошептал:
        - Ты слышишь крики со стороны лагеря врагов? Они нас обнаружили и теперь перебьют, потому что мы без оружия.
        Забда прислушался.
        - Всё правильно. Это Тои делает своё дело. Зерноедам теперь не до нас.
        Шли довольно долго. Забда угадывал в полной тьме очертания гор. Под ногами же ничего не было видно, приходилось идти на ощупь. Наконец достигли нужного места. Забда шёпотом сказал людям, чтобы шли за ним, и углубился в кустарник. Наконец, на фоне неба увидел ветви дерева, пощупал - молодое, не толстое. Взял за руку ближайшего воина, прислонил его руку к дереву.
        - Руби.
        Затем расставил ещё нескольких, остальные нашли сами. Раздался стук топоров, настолько звонкий в тишине, что мурашки побежали по спине. Но одновременно зашумела листва в кронах деревьев. «Шаман хорошо делает своё дело. Начинается ветер, он заглушит наш шум», - подумал он, стараясь в темноте попасть топором по тонкому стволу. Нарубив с десяток кольев, он обхватил их веревкой и понёс к берегу. На пляже уже лежали три охапки жердей. К нему подошел молодой воин.
        - Вождь, я сделал плохое дело! Я промахнулся мимо дерева и сломал топор о камень. Теперь я не могу рубить.
        - Сейчас нет времени раскаиваться в том, что уже не исправить. Помогай другим носить колья, связывай их в общий плот. Главное, работай, и работай быстро!
        Забда ещё дважды принёс колья на берег, когда стало заметно, что там, где восходит Солнце, небо, закрытое тучами, стало светлеть. Море к этому времени покрылось гребнистыми волнами, которые шли в направлении Острова.
        - Кончайте рубить! - скомандовал Забда. - Быстро вяжем плот!
        Люди работали, несмотря на усталость, проворно и слаженно. Сказывалась близость смертельной опасности. Когда плот был увязан, все вместе стали толкать его от берега. Забда следил за направлением волн и прикидывал, куда понесёт плот. Когда достигли нужного места, он велел оставить плот и возвращаться. Выбравшись на берег, сразу побежали к проливу, поскольку пляж под ногами был уже вполне различим.
        Отдышались, только переправившись на Остров, в камышах. Забда отправил двух воинов помоложе за питьевой водой, с остальными не торопясь двинулся к месту, куда по его расчётам должно было вынести плот. Как он и предполагал, пакет жердей подгоняло волнами в удобное место на маленький песчаный пляж в средней части перешейка, откуда была тропа в посёлок.
        Теперь можно было не торопиться. Попили всласть воды, доставленной молодыми воинами, немного отдохнули. Напряжение спало, и люди вдруг все разом заговорили, рассказывая каждый о своих переживаниях и действиях в полной темноте. Тем временем плот окончательно прибило к берегу. Мужчины без команды быстро его развязали, вытащили жерди на берег и стали носить на окраину посёлка к заброшенному дому Атиги.
        Забда отнёс одну вязанку жердей, и направился к дому Тои.
        - Тои! - позвал он.
        Из входа показалась встревоженная жена Тои.
        - Где мой муж, Забда? Что с ним случилось?
        - Ничего не случилось. Я думал, что он уже дома. Не волнуйся, он скоро придёт, - сказал Забда и пошёл к проливу. Ещё издали он увидел фигуры двух усталых людей, идущих навстречу. Напарник Тои сильно хромал. У Забды отлегло от сердца: «Живы!». Он похлопал обоих по плечу.
        - Вы отлично поработали! Я слышал, какой шум поднялся в лагере врага.
        - Мы устроили им весёлую ночь! - ответил не без гордости Тои.
        - Что с твоей ногой, Сулу? - спросил Забда у молодого воина. - Ты ранен?
        - Ударился о корягу в темноте. Рана небольшая.
        - Молодец, воин! Ну, расскажите, как вы проучили этих зерноедов.
        - Мы подкрались к их лагерю ещё в сумерках, - начал рассказ Тои. - Сулу пошёл в обход, затаился с другой стороны лагеря. Я лежал, всё смотрел. Выбрал себе удобное дерево, когда совсем темно стало, залез на него. Вижу, по времени вы уже переправились, думаю, надо начинать. Зерноеды костёр большой развели, сидят, мясо едят, весело говорят. Я стрелу пустил, попал в одного. Что тут случилось! Все в разные стороны побежали, закричали. Вождь у них, однако, очень умный, команду дал, сразу порядок навёл. Человек десять копья взяли, в мою сторону побежали, остальные вокруг лагеря встали. Эти, что на выстрел пошли, в один ряд шли, близко друг к другу. Если бы я на земле лежал, обязательно нашли бы! Недалеко ушли - вождь их позвал, вернулись. Я подождал, когда шуметь перестали, ещё стрелу пустил. Промазал, стрела в костёр попала. Тут они закричали и все разом в мою сторону побежали. Думал я, найдут меня. Но тут Сулу отважный подвиг совершил, спас меня!
        - Расскажи, Сулу! - сказал Забда, поддерживая парня под руку.
        - Я тихо лежал, как Тои мне сказал, всё видел. Когда Тои второй раз выстрелил, смотрю, плохо ему будет. Что я мог сделать? Вижу, все зерноеды убежали. Я тогда бегу к их костру, хватаю большое горящее полено и бросаю в их берестяное жилище. Они его сделали, наверно, чтобы от дождя прятаться. Гляжу, оно загорелось. Я тогда сильно закричал и побежал в другую сторону. После огня глаза совсем видеть не хотели. На поваленное дерево налетел, сильно ногу ударил. Совсем бежать не мог. Лёг за ствол. Они за мной побежали. Двое очень близко прошли, чуть не наступили на меня. Когда далеко отошли, я потихоньку к берегу пошёл. Подождал, потом и Тои туда пришёл.
        - Вы настоящие герои! - сказал Забда. - Тебе, Тои, не зря дали такое имя - ты поступил в точности, как эта умная чёрная птица! А ты, Сулу, оправдал своё имя, ужалил врага, как настоящий шершень! Вы очень рисковали, но благодаря вам мы сделали большое нужное дело. Отдыхайте сегодня. Вечером будем много работать. Тебя, Тои, жена заждалась, волнуется очень.
        Забда убедился, что все колья перенесены, отпустил людей отдыхать, а сам пошёл к проливу, к месту самой удобной переправы. Он ходил вдоль берега, забирался в тростники, измерял шагами расстояния, потом присел на выброшенную штормом корягу и стал чертить на песке план.
        - Здоровья тебе, вождь! Пусть духи направят твои мысли по верному пути! - сказал подошедший Загу.
        - С новым Солнцем тебя, шаман! Ты сделал нужную погоду этой ночью. Сначала были облака, потом подул ветер, который создал шум волн и помог нам переправить жерди на Остров. Ты сильный шаман!
        - Я старался, - ответил Загу.
        - Почему же ты не отдыхаешь? Ты не спал всю ночь, а твой труд тяжелее, чем рубить деревья.
        - Я не могу спать, потому что меня мучает любопытство. Хочу узнать, что ты задумал. Доверь мне свою тайну!
        - Хорошо, я расскажу тебе мой план. Будет даже лучше, если ты будешь его знать, может, ты увидишь в нём ошибки. Мне трудно одному принимать ответственное решение. Но сначала скажи, что бы ты сделал, если бы был вождем зерноедов?
        - Я повесился бы на первом дереве! Чтобы я стал одним из этих мерзких людей?!
        - Успокойся, Загу, я не хочу, чтобы ты ушёл к зерноедам. Но чтобы нам знать, как обороняться, нужно понять, как поступит враг. Очень хорошо, что мы знаем, что они нападут ночью, мы знаем, когда будет эта ночь, и мы знаем, что их больше, чем нас. Нужно представить себя на месте их вождя и подумать, как они будут поступать, когда нападут.
        - Я сказал бы воинам, чтобы очень тихо переплыли пролив, незаметно подкрались к жилищам и разом перебили всех спящих.
        - Я тоже так поступил бы. Значит, они тоже так сделают. Теперь скажи, в каком месте ты приказал бы переплывать пролив?
        - В самом узком и удобном, там же, где делаем это мы. В других местах берега заболочены, и пролив шире. Только я повёл бы своих воинов не по пляжу, а сквозь тростники, чтобы их никто не заметил.
        - Я тоже так думаю. Вот из такого поведения врага я и исхожу, выстраивая оборону. Я хочу построить забор из кольев в том месте, где они должны переправиться.
        - Ты меня рассмешил! У зерноедов так много воинов, они быстро сломают твой забор. Разве трудно выдернуть колья из песка?
        - Мы переплетём колья хворостом и свяжем веревками. На веревки навяжем крупные ракушки, чтобы они звенели, когда забор ломают. Разве станут зерноеды шуметь? Ведь им надо подойти к нашим жилищам незаметно. Мы построим забор так, чтобы его направление было нужным врагам. Идя вдоль него, они будут думать, что так подойдут к посёлку. Но в конце забор будет делать петлю. Вот так.
        Забда нарисовал на песке длинную линию и загнул её конец в обратную сторону.
        - Тогда они сломают забор, когда наткнутся на «петлю», - сказал Загу.
        - Но мы-то не будем спать! Мы будем ждать их в тростниках, и когда они соберутся в ловушке, всех перестреляем!
        Шаман долго думал.
        - Я никогда не слышал о ловушках из кольев для людей. Никто никогда не применял такие заборы для войны! Я не знаю, что тебе сказать. А если зерноеды сделают всё по-другому?
        - Я не смог придумать ничего лучшего. Для них этот забор будет такой же неожиданностью, как и для тебя. Но им надо будет быстро принимать решение и, скорее всего они пойдут вдоль забора. В любом случае наши воины будут сидеть в тростниках, и наши стрелы полетят первыми. У нас будет преимущество - неожиданность.
        - Ты умный вождь, Забда! Делай так, как ты придумал.
        - Это не я, это душа Саня всё придумал.
        - Спасибо тебе, душа Саня! Не зря ты остался с нами. Значит, в твоём мире так ведут войны?
        - Нет, Загу, в нашем мире заборы уже не помогают. У нас такое оружие, что стрелы могут перелетать море.
        - Откуда же ты знаешь про забор?
        - Наши умные люди копали посёлки людей, которые жили через сотни зим после вас. Те посёлки полностью окружены заборами из камней и земли. Я тоже там был и это видел. Люди вашего времени такую оборону ещё не придумали, поэтому и зерноеды не смогут разгадать нашу хитрость.
        - Ты молодец, душа Саня! Ты настоящий вождь! Что мне делать, чтобы помочь тебе?
        - Собери юношей, которые ещё не стали воинами, найди место, которое скрыто от посёлка, за горой, пусть они построят там временное жилище. Мы спрячем там женщин и детей в ночь боя. Нужно увести их из посёлка на случай, если враги все-таки прорвутся к домам.
        - Но эти подростки ещё не прошли посвящение, они не должны строить дома!
        - Сейчас нет времени ждать, когда они вырастут. Пусть это будет их посвящением. Жилище будет ненастоящее, только чтобы укрыть женщин от дождя и ветра. Наверно, такая постройка не станет нарушением табу? А подросткам будет полезный урок.
        - Я займусь этим немедленно, - сказал Загу.
        Забда дошёл с шаманом до своего дома. Ния обрадовано встала навстречу. Видно было, что ей трудно. Она молча показала на женскую лежанку. Там, укрывшись шкурой, спала Хата.
        - Она всю ночь сидела рядом со мной. Мне было не очень хорошо. Сейчас прошло. Пусть она поспит, - прошептала Ния. - Сейчас я накормлю тебя, мой вождь.
        - Я потом поем. Сейчас спать буду, - сказал Забда, лег на своё место и, засыпая, почувствовал, как жена накрыла его оленьим одеялом. Стало тепло, уютно и спокойно. Он был доволен тем, что сделал за прошедшую ночь.
        24
        Забда проснулся ещё до того, как Солнце прошло середину неба. Наскоро поел, сказал жене, чтобы сегодня не ждала, и пошёл к шаману. Загу оказался дома.
        - Как идут дела с постройкой потайного жилища? - спросил он Загу.
        - Молодёжь гордится, что им доверили такое задание. Сейчас они готовят жерди и вяжут маты из травы для крыши. Я не хочу слишком опекать их. Они выбрали среди себя старшего. Пусть работают самостоятельно. Позже схожу, проверю.
        - Хорошо, Загу. Нужно будет отпустить их поспать немного. А когда стемнеет, пусть они разожгут большой костёр на таком месте, которое хорошо видно из лагеря врагов, и пусть всю ночь танцуют и бьют в бубен. Враги подумают, что мы беспечно празднуем свой праздник и не знаем об их замыслах. У тебя найдётся бубен, в который можно бить непосвящённым?
        - Да, есть у меня неудачно натянутый бубен. Жалко было выбрасывать, вот, пригодится. Я сделаю, как ты сказал. Ты прав, пусть зерноеды ни о чём не догадываются.
        - Да, Загу, нужно, чтобы юноши делали это каждую ночь, в том числе и в ночь боя. А ты сделай сегодня такую же погоду, как в прошлую ночь. Боюсь, что нам не хватит кольев, которые мы принесли, придётся добывать ещё.
        Забда сидел на почётном месте. Шаман встал, подбросил хвороста в очаг. Пламя осветило жилище. И тут душа Саня опять обрел себя. Глазами Забды он увидел кукол, олицетворяющих сотрудников экспедиции и среди них куклу Наумова с проткнутой ногой.
        - Ты до сих пор наносишь вред моим друзьям? Я ведь здесь и честно выполняю свои обещания! Зачем тебе это?
        - А я выполняю свой долг перед Хозяином Острова. Твои друзья должны умереть!
        - Загу, прошу тебя, отпусти их. Они настрадались, достаточно сильно испугались и теперь покинут остров. Я в этом уверен. И что теперь с моим телом? Оно ведь погибнет, пока в нём нет души. И тогда ты не выполнишь своего обещания отпустить меня обратно - мне некуда будет возвращаться! Отпусти их, они вывезут моё тело и спасут его для меня.
        - Какой ты многословный, душа Саня! В твоём мире все так много и бестолково говорят? Вообще-то в эти два дня я не занимался твоими друзьями. Я обещаю тебе, что больше не буду делать им плохо, если они быстро покинут Остров.
        - Загу, вытащи щепку из ноги той куклы. В моем мире это вождь всего отряда умных людей на Острове. Если у него будет болеть нога, он не сможет увести людей. Он хороший человек. Вся его вина состоит в том, что он хочет больше узнать о твоём народе.
        - Разве для этого нужно убивать змей? Ладно, пока я отпущу его. Посмотрим, как он будет себя вести.
        Загу поднял куклу, выдернул щепку, загладил пальцами рану на ноге куклы.
        - Не волнуйся, душа Саня, я выберу время для посещения твоего мира и позабочусь о твоём теле.
        - Я верю тебе Загу. Теперь я спокойно займусь главным делом.
        Забда сказал посыльному, чтобы собрал мужчин около жилища Атиги. Сам пошёл к проливу. Солнце клонилось к горам. Надо было начинать строительство ловушки. До ночи новолуния осталось два дня. Он прикинул направление на дом Атиги и стал протаптывать тропу в тростниках. Тучи насекомых поднимались в горячем воздухе при каждом его шаге, забивались в ноздри, жалили вспотевшее тело. Но он даже не пытался их стряхивать, он думал лишь о том, чтобы правильно сделать ловушку для врагов. Он пробил тропу до жилища, вокруг него по тростникам, и повернул обратно к проливу. Люди уже собрались.
        - Воины, я знаю, что вы не успели отдохнуть, но у нас нет времени на отдых. Мы должны успеть! Те, кто вчера ходил со мной, сегодня сделаете то же самое без меня. Выберите себе старшего и идите готовиться. Тои, ты займёшься со своим напарником тем же делом, но не повторяйте вчерашние уловки, придумайте что-нибудь новое, неожиданное. Остальные мужчины, будете работать со мной. Берите колья, вбивайте их вдоль этой тропы, начиная от пролива так, чтобы между ними не проходило тело человека, переплетайте их прутьями, увязывайте верёвками. Тропа должна остаться со стороны пролива. Не ломайте тростники с другой стороны, это очень важно! Начинайте.
        Он проследил начало работ, указал расстояние между кольями. Затем послал посыльного собрать молодых женщин.
        - Женщины, я позвал вас, чтобы вы помогли своим мужчинам. Берите ножи, режьте тростники около жилища Атиги, складывайте их в доме вдоль стен, чтобы очаг был свободен. Тут надо сделать большую чистую площадку.
        Двух женщин он отправил собирать крупные раковины и навязывать их на готовый участок забора. Все эти работы производились в сумерках и, затем, в темноте. На склоне горы выше посёлка запылал костёр, послышались удары бубна, замелькали тени танцующих с копьями воинов. «Загу выполняет свою задачу. Всё идет по плану», - думал Забда.
        После полуночи вождя охватило волнение: всё ли благополучно у тех, кто заготавливает колья? Он оставил работающих и пошёл на берег холодного ветра. Там уже грохотал прибой. Он ходил вдоль берега и ждал. Наконец, со стороны пролива появились тёмные силуэты людей. Мокрые, усталые, замёрзшие на ветру мужчины тяжело опустились на песок.
        - Удалось ли вам сделать дело? - спросил Забда.
        - Да, вождь, сегодня мы заготовили кольев даже больше, чем вчера. Скоро они приплывут.
        Они сидели и ждали, но плота всё не было видно. Забда забеспокоился.
        - Как далеко вы вывели плот в море?
        - Так же, как вчера.
        - Но разве вы не заметили, что сегодня ветер дует не так, как вчера? Он дует больше с берега, значит, плот может пронести мимо! Поднимайтесь, идем на оконечность Острова. Мы должны поймать этот плот, иначе придется идти за жердями снова.
        Они почти бежали вдоль берега, вглядываясь в чёрную ночь. Пляж кончился, поднялись на гору, спустились с другой стороны. Плота не было. Они достигли поворотного мыса, долго там дежурили, но плот не появился. Начался рассвет.
        - Идем обратно, - сказал Забда.
        - А как же плот?
        - Времени прошло достаточно, чтобы его пронесло мимо острова. Ждать больше нечего. Одна надежда, что его выбросило на скалы под обрывом.
        Действительно, плот обнаружился в самом неудобном месте. Пришлось пробираться вдоль обрыва по пояс в воде, потом вплавь буксировать связку кольев к пляжу. Когда вязанка была на берегу, Забда отпустил измученных людей по домам. Сам же вернулся к месту строительства. Мужчины сидели у дома Атиги, некоторые дремали. Женщины довязывали последние ракушки. Кольев действительно не хватило. Он отпустил женщин, а с мужчинами пошёл выносить колья с пляжа. Закончили, когда солнце уже осветило горы на материке.
        Забда валился с ног от усталости, но всё же зашел к Тои.
        - Мой муж уже спит. Он очень устал. Но он сказал, что хорошо сделал своё дело, - сказала жена Тои.
        - Пусть спит, не беспокой его. Твой муж - храбрый и умный воин! Он достоин быть вождём, - ответил Забда.
        По пути к дому не удержался, зашел к напарнику Тои. Сулу не спал. Он уплетал печёную рыбу и что-то возбуждённо с азартом рассказывал своей молодой жене. «Хвастает своими подвигами, молод ещё», - подумал Забда.
        - Входи, вождь, пусть Солнце всегда освещает твой славный путь! - сказал Сулу, приглашая Забду на почётное место. - Поешь с нами, ты, наверно, весь день не ел.
        - Спасибо, воин! Я посижу с вами, чтобы услышать твой рассказ о том, как вы с Тои обхитрили зерноедов на этот раз.
        - Мой муж такой отважный! Он был совсем близко к врагам, он в них стрелял и ничего не боялся! - затараторила жена Сулу.
        - Подожди, женщина! Я не сомневаюсь, что твой муж - один из лучших воинов племени, иначе Тои не взял бы его на это опасное задание. Но я хочу услышать всё от него самого. Дай мне лучше что-нибудь поесть, и послушаем твоего мужа вместе.
        - Мы переплыли пролив ещё засветло, - начал свой рассказ Сулу. - Подползли к лагерю зерноедов. На этот раз они поставили охранников, к ним было не подобраться. Тогда мы удалились в лес, нашли дерево с дуплом и повесили на его ветку большое бревно. У Тои была длинная верёвка. Он привязал ее к бревну и затаился в зарослях. Я же пошёл еще дальше от лагеря врагов и сложил сухие дрова в трёх местах. Когда пришло время, Тои стал дёргать верёвку. Бревно било по дереву и издавало такой сильный звук, как огромный бубен. Зерноеды всполошились, послали разведку, но в первый раз ничего не нашли. Когда вернулись, Тои опять бил в дупло. Тут они пошли почти все, долго искали, и нашли бы, но в это время я зажёг первый костер. Они думали, что поймают нас, побежали к костру, но там никого не было. Тут Тои опять стучал, потом я новый костер зажёг. Глупые зерноеды бегали по лесу, очень рассердились, что никого поймать не могут. Тогда их вождь собрал их всех, что-то им сказал и повёл туда, где Тои стучал. Я подумал, что найдут Тои, подкрался сзади и пустил стрелу. Ранил одного. Что тут началось! Они все опять в разные
стороны побежали, очень меня найти хотели. А я пошёл к третьему костру, зажёг его, а сам к проливу пробрался. Туда и Тои пришёл. Мы переплыли. Потом на берегу долго смеялись. Потом домой пошли.
        - Вы с Тои совершили подвиг! Мы ещё не начали войну, а вы уже два раза были в бою и оба раза победили. Теперь будем ждать зерноедов на Острове и все вместе покажем им, как сражаются воины племени Сугзэ! - сказал Загу. - Сейчас отдыхай, Сулу, вечером будем работать.
        Теперь он был спокоен - он сделал на сегодня все дела. Дома, только поздоровавшись с Нией, он упал на свою лежанку и заснул.
        Всю последующую ночь достраивали забор. Забда беспокоился, чтобы всё получилось как надо, сам поправлял ракушки, чтобы они звенели от прикосновения к шаткому забору. Забор получился непрочный, и при желании не стоило особого труда сломать его. Вся надежда была на то, что зерноеды не захотят обнаруживать себя раньше времени. Забор шёл вдоль тропы, которую воины за время работы утоптали так, будто она существовала тут всегда, петлей огибал дом Атиги с очищенной площадью около него, и поворачивал обратно к проливу, образуя в этом месте «мешок». Забда лично поправил сено внутри жилища, сложил в очаге сухие дрова, связал пучок сухой травы и протянул от него веревку под стеной дома и дальше за забор.
        - Мы поставили хорошую сеть на крупную рыбу, - сказал Забда, когда все приготовления были закончены. - Теперь будем ждать, когда поймается весь косяк! Готовьте луки, стрелы и копья, готовьте свои души к бесстрашному сражению! Следующая ночь решит всё.
        25
        Ния выглядела усталой, но улыбалась.
        - Отдохни, мой вождь. Сейчас я накормлю тебя, - она дала ему печёную в костре раковину. - У нас больше нет еды, Хата дала несколько ракушек.
        - Ничего, жена, мы же сможем потерпеть один день? Завтра поставим сети, лучших охотников отправим за мясом. После первой рыбалки я повешу над входом новый рыбий хвост, и мы заживём лучше, чем прежде!
        Он отказался от второй ракушки, лёг на лежанку. Но уснуть не мог. В уме проигрывал предстоящее сражение, пытался представить себя на месте врага. Самым опасным было то, что враги могли переправиться на самом краю пролива, там, где пляж, и двинуться к посёлку напрямик по пляжу, ведь будет тёмная ночь. Он сам, вероятно, так бы и сделал. «Мы поставили хорошую сеть, - крутились в голове его же собственные слова. - Сеть! Сеть надо действительно поставить!». Он поднялся и пошёл к Тои.
        - Тои, вставай, есть срочное дело. Где твоя сеть?
        - Сохнет за домом. Я не ловил рыбу уже дней пять.
        - Бери свою сеть, собирай сети у всех, кого найдешь, бери помощников, приходи на берег.
        Забда с прошлой рыбалки оставил свою сеть в кустах у пролива. Он разложил её на песке, привязал тяжёлые грузила и потащил в воду. Пришёл Тои с тремя помощниками. Все вместе поставили несколько сетей поперёк пролива таким образом, что плывущие враги, наткнувшись на них, чтобы не запутаться должны будут отклониться в тростники и попадут за забор.
        - Вот теперь я спокоен. Мы сделали всё, что могли. Остаётся надеяться только на помощь духов. Собирайте людей, я буду давать задание на ночь сражения, - сказал Забда и направился к шаману.
        - Духи помогают нам, вождь! - встретил его Загу. - Я только что вернулся от потайного жилища. Молодые достраивают лежанки и заготавливают сухие дрова для очага. Дом для женщин с детьми готов.
        - Отлично, Загу! Мы тоже закончили своё дело. Осталось объяснить людям, что они должны делать и сплясать с воинами танец войны. Я сказал, чтобы люди собрались сейчас.
        - Хорошо, Забда. Пока они будут подходить, я скажу новости для души Саня.
        - Ты был в моём времени? Я очень беспокоюсь за своё тело и за своих друзей! Скажи мне скорее, как там дела! - воскликнул душа Саня.
        Загу поморщился, его, как всегда раздражала детская многословность души Саня.
        - Не беспокойся, всё хорошо. Твои друзья покинули Остров, я их там не нашёл. Теперь там снова тишина и покой.
        - А моё тело?! Может, я уже умер в том времени! Что будет с моей женой, с детьми?
        - Ты, как всегда, перебиваешь меня. Я же тебе сказал: всё хорошо. Я нашёл твое тело. Оно в большом посёлке, в каменном доме, лежит на белой лежанке, вполне живое. Там много людей в белой одежде. Рядом с твоим телом ждёт тебя твоя жена. У нее белые волосы. Она красивая! И она дождётся тебя.
        - Ты видел Зою? Она наверно уже собирается хоронить меня.
        - Её так зовут - Зоя? Красивое имя. Она верит, что ты вернешься.
        - Откуда ты знаешь?
        - Я видел её глаза. И я сказал ей это.
        - Она видела тебя?
        - Нет. Но она поняла. И будет ждать, верь мне.
        - Я верю, - ответил душа Саня и умолк.
        - Пошли к людям, вождь, - сказал шаман. - Они ждут тебя.
        На площади, чуть в стороне от Священного камня собралось почти всё население посёлка: несколько седых стариков, чуть больше пожилых женщин, воины, от самых молодых до пожилых, женщины, некоторые с грудными детьми на руках, мальчики с восьми лет и девочки с двенадцати. Забда отыскал глазами Нию. Она сидела на коряге в сторонке, улыбнулась мужу. При появлении вождя и шамана люди зашумели, было видно, что они чем-то недовольны. Забда поднял руку. Ропот смолк.
        - Я собрал вас, чтобы сказать, что мы готовы к сражению. Сейчас я хочу разъяснить каждому, что он должен делать в предстоящую ночь. Но я вижу, что у вас есть вопросы. Говорите.
        Вперёд вышла молодая женщина с ребёнком на руках.
        - Мужчины говорят, что ты умный вождь, что ты знаешь, как победить врагов. Но ты совсем не думаешь о людях! Наши мужья уже давно не ходят на охоту, не ставят сети. Они заняты подготовкой к войне. Наши дети забыли вкус свежего мяса!
        - Да! - закричала из толпы другая женщина. - Мы кормим свои семьи ракушками, которые с трудом добываем, потому что в море постоянные волны.
        - Подростки не спали уже три ночи, они еле держатся на ногах. Им надо хорошо питаться, чтобы выдерживать труд много дней и ночей подряд! - закричала ещё одна. - Ты должен о них подумать! Они вырастут хилыми мужчинами.
        Вперёд вышел самый старый мужчина племени, высокий сухой старик.
        - Говори, уважаемый Сенсо, - сказал Забда. - Ты тоже считаешь, что я забыл о людях?
        - Позволь, вождь, ответить людям вместо тебя.
        Забда склонил голову в знак уважения и согласия.
        - Люди! Духи позволили мне прожить долгую жизнь, поэтому я знаю, что такое плохо и что значит хорошо. Много зим назад, когда я ещё не стал мужчиной, случился великий голод. Было очень трудное время! Мы ели свою обувь и кости, которые не доели собаки. Тогда один старый человек сказал: «В трудные времена закладывается крепкий род». Я был очень голоден и слаб, моя младшая сестра умерла от голода, поэтому я не поверил тому старику. Но потом я жил и видел, и теперь понимаю - он говорил правду! В сытые времена рождаются слабые дети! Для каждого сытость - хорошо, для племени - плохо! Дети, растущие без трудностей, ленятся, благополучные родители не чувствуют необходимости заставлять их трудиться. Когда наступят трудные времена, выросшие дети не смогут прокормить свои семьи, их дети погибнут, род может прекратиться. Дети, пережившие трудности, готовы встретиться с ними снова. В трудные времена закладывается крепкий род!
        Старик не спеша вернулся на своё место. Люди молчали.
        - Спасибо твоей мудрости, уважаемый Сенсо! - сказал Забда. - Мне нечего добавить к этим словам. Лишь одно я знаю: либо этой ночью мы победим, и завтра мужчины пойдут на охоту, либо завтракать все мы будем у наших предков. Именно по этой причине я не думал о хорошем питании для людей, а думал только о том, как победить. Теперь слушайте меня, женщины! Как только солнце уйдёт за гору, все вы вместе с маленькими детьми должны собраться здесь. Возьмите с собой тёплую одежду и еду на один день. Шаман проводит вас в нужное место, где вы будете всю ночь.
        - А кто же будет поддерживать огонь в наших очагах?
        - Когда мы победим, мы добудем Новый Огонь для нашего племени. Идите, собирайте вещи.
        Когда все женщины покинули собрание, Забда обратился к подросткам:
        - Вы, будущие воины, хорошо справляетесь со своими задачами! Сейчас мужчины будут исполнять танец войны. Вы смените нас, и будете плясать с бубном у костра до тех пор, пока не начнётся бой. Потом сразу пойдёте охранять женщин и малых детей. Возьмите оружие.
        - Вождь, мы уже большие, мы можем сражаться, позволь нам убивать врагов! - выкрикнул долговязый подросток.
        - Сражаться будут мужчины. Если враги прорвутся и найдут женщин, они их убьют. Кто тогда будет рожать детей, кто продлит наш род? Мы доверяем вам самое дорогое - наших жён и наших детей! Мы надеемся на ваше мужество! Идите, готовьте оружие.
        - Воины! - обратился Забда к мужчинам. - Надевайте свои боевые одежды, берите лучшее оружие, приходите на пляску войны!
        Мужчины заспешили к своим домам.
        - Ты хорошо говорил, вождь! - сказал шаман. - Люди верят в твою удачу. Иди, переодевайся, спляшем боевой танец.
        Воины скоро собрались на склоне горы на площадке с кострищем. Все были с раскрашенными лицами, в боевых нарядах, с оружием. Они молча стали в круг. Шаман вышел в центр. Он был торжественен. Обратясь к Солнцу, он сказал:
        - Солнце, дающее жизнь! Дай нам Огонь ярости и справедливой мести!
        Он отложил бубен в сторону, стал на колени, и приступил к добыванию Огня Войны. Такой огонь по законам Предков мог быть добыт только трением, и возгореться он должен был только от рук шамана. Лишь Солнце могло дать такой огонь шаману, если оно одобряло войну. Воины, затаив дыхание, следили за процессом. Загу с максимальной быстротой вращал священную палочку в отверстии бревна. Он вспотел от усердия, силы его были на пределе, но остановиться он не имел права - от этого зависел успех боя. Тоненькая струйка дыма потянулась из-под палочки. Шаман подсыпал щепотку особой смеси из специального кожаного мешочка. Дым пошёл гуще. Шаман положил сверху несколько сухих палочек, потом тонкие ветки, поверх них сучья потолще. Он убрал священную огневую палочку в сумку, взял бубен, ударяя, медленно пошёл вокруг костра.
        Дыма почти не было видно среди дров. Теперь судьба огня зависела целиком от воли Солнца и от заклинаний шамана. Держа бубен над дровами, шаман бил в него снизу медленно и размеренно. Он передвигался вокруг костра осторожно, на цыпочках, будто боясь спугнуть огонь. Затем его движения стали быстрее, скорость ударов и их звук увеличивались. Дым стал заметнее. Загу всё быстрее двигался вокруг костра, теперь наступая на всю ступню, топая ногами в такт бубну. Он уже носился вихрем, бубен издавал ужасный беспрерывный гром, казалось, что сам шаман превратился в бушующее пламя. Вдруг он замер, в полной тишине раздался один отчетливый, самый сильный удар бубна, и в этот миг пламя разом охватило все дрова!
        - Огонь! - подпрыгнули разом все воины. - Огонь Войны! Огонь!
        К костру вышел вождь. Он опустился на колено.
        - Дай нам свою силу, Огонь Войны! Дай нам свою ярость, свою беспощадность, свою непобедимость. Вселись в наши души, Огонь Войны!
        Он положил на костёр охапку сухих сучьев, которые тут же стали пожираться пламенем. Забда вскочил, вскинул копьё:
        - Мы победим!
        Мужчины, как один подняли копья:
        - Мы победим!!!
        Шаман стал выбивать ритм. Вождь начал танец. Он исполнял пантомиму боя: подкрадывался к воображаемому врагу, бился с ним, затем, погоня, схватка, победа! Всё это время воины подпрыгивали в такт бубну. Затем они пристроились в колонну за вождём, повторяя его движения. Танец вокруг костра продолжался, всё ускоряясь.
        Время от времени каждый из воинов подкармливал Огонь новыми дровами. Костер пылал жарким пламенем, и мужчины ощущали, как его жар вселяется в их сердца. Зачатки трусости, притаившиеся глубоко в груди, отлетали прочь и сгорали в огне. Отвага, уверенность в победе, жажда немедленного боя овладели всеми. Но пляска продолжалась и продолжалась, пока солнце не коснулось своим нижним краем горы. Бубен смолк.
        - В наших душах горит Огонь Войны! - выкрикнул вождь. - Мы сильнее врагов! Мы непобедимы! Теперь мы идем сражаться.
        - Мы победим! Мы победим! Мы победим!
        Мужчин у костра сменили подростки. Забда отвёл в сторону Тои.
        - Возьми шесть-семь терпеливых мужчин, переплыви пролив, спрячь людей в тростниках подальше от переправы. Сидите тихо, пока враги не переправятся на наш берег. Потом затаитесь поближе к берегу и ждите. Ничего не предпринимайте, пока бой не закончится. Ваша задача - убить отступающих. Ни один враг не должен уйти!
        Остальных воинов Забда расставил цепью в тростниках вдоль забора со стороны острова. Указал, как действовать, приказал лежать молча, не шевелясь.
        - Враг, проходя вдоль забора должен думать, что здесь никого нет.
        Подошёл шаман в боевом наряде, с копьём и луком.
        - Я отвёл женщин и детей в потайное жилище. Твоя жена тоже там, ей отгородили отдельную лежанку. Хата присматривает за ней. Теперь я готов сражаться. Дай мне задание, вождь.
        Забда отвёл Загу к жилищу Атиги, показал верёвку, объяснил, что делать. Затем обошёл забор, зажёг в доме Атиги очаг, подбросил в него сырых поленьев.
        - Прости, Атига, после твоей смерти очаг твоего дома не должен гореть. Но сегодня это не домашний очаг, это Огонь гибели для наших врагов, для тех, кто убил тебя и твою семью. Если ты слышишь меня, помоги нам, направь врагов к своему дому. Тут они найдут смерть.
        Он вышел из жилища, посмотрел вверх. Густой дым валил из дымового отверстия.
        «Хорошо, - подумал он. - Враги подумают, что семья готовит вечернюю еду». Теперь оставалось ждать. Забда ещё раз обошёл всю цепь стрелков и затаился в удобном для наблюдения месте. Наступила ночь.
        26
        Время тянулось медленно. Забда лежал в тростниках, наблюдал за проливом. Начался ветер, волны ударили в морской берег, зашумел прибой. Рябь в проливе мешала видеть поверхность воды в темноте. На противоположном берегу ничего не происходило.
        «Что если пленный зерноед соврал перед смертью? - появились у Забды предательские мысли. - Что если я ошибся, и они нападут совсем в другом месте?». Беспокойство одолело вождя. Глаза слезились от напряжения, но он ровным счётом ничего не видел.
        Оставив наблюдать ближайшего из цепи воина, он решил ещё раз проверить людей. Одного из них снял и послал на дальний конец пролива наблюдать там, если вдруг враги надумают переправиться в самом неудобном месте. Потом сходил в дом Атиги, поправил очаг, подложил ещё дров, открыл полог входа, чтобы свет в жилище был виден издалека. Вернулся на свой наблюдательный пункт. Ничего не изменилось, только ветер стал сильнее. Стало прохладно, захотелось есть и спать. Забда подумал, как хорошо было бы сейчас съесть кусок горячего мяса и лечь рядом с маленькой тёплой Нией под оленью шкуру. Злость на врагов из-за того, что это нельзя осуществить стала нестерпимой. Он готов был руками разорвать любого из них! Но враги не появлялись.
        Звёзды прошли по небу больше половины своего пути, когда Забда заметил движение на другом берегу. Он напряг зрение, приподнялся. Тень отделилась от стены тростников, вошла в воду. Потом пошли другие. Забда пытался считать, но после третьего десятка сбился. «Много, очень много врагов! - думал Забда. - А у меня вдоль забора чуть больше двух десятков, в основном молодых воинов, которые никогда не были в бою». Стало видно, что передовые зерноеды наткнулись на сети и поплыли вдоль них. «Всё идет, как нужно! Не зря мы навесили поплавки через каждые два локтя!».
        Он пошёл по цепи.
        - Главное, не спугнуть! Лежи, как будто ты умер. Враги должны дойти до дома Атиги. Сигнал - большой огонь, - предупреждал Забда каждого.
        Около Загу затаился сам. Теперь время совсем остановилось. Кроме шума прибоя ничего не было слышно, а кроме света из жилища Атиги и звезд над головой ничего не было видно. Сзади раздался шорох. Забда от неожиданности вздрогнул. Молодой воин, стоявший первым в цепи от пролива, лёг рядом, прошептал:
        - Вождь, они все переплыли и прошли по тропе мимо меня. Первый хотел ломать забор, но ракушки загремели. Другой его ругал, и они пошли, как надо.
        - Почему ты ушёл со своего места? Я же сказал лежать!
        - Что там делать? Я хочу убивать врагов!
        - Лежи тихо и молчи, - сказал Забда. Было поздно и опасно возвращать воина. «Что будет, если все бросят свои посты? Враги смогут прорваться в посёлок!» - подумал Забда, но теперь уже нельзя было что-либо изменить.
        Первые зерноеды появились в десятке шагов от дома Атиги. Они шли крадучись, бесшумно. Их лиц нельзя было различить из-за пёстрой боевой раскраски. Передние остановились, присели. Вдоль забора подходили другие, ещё и ещё. Они стали окружать жилище. В руках у всех были копья. Большой воин, значительно выше и крупнее других, наверное, вождь, подкрался вдоль стены к входу. Вот он изготовился и одним прыжком ворвался в жилище. Забда невольно улыбнулся, представив растерянность врага, при виде дома, заполненного сеном вместо людей. В доме раздался крик недоумения, вражеский вождь выскочил наружу и стал что-то быстро говорить своим. В этот момент шаман потянул верёвку. Сноп сухой травы попал на пламя очага, загорелся и передвинулся к стене, вплотную к другим снопам. Пламя почти мгновенно охватило дом Атиги, вырвалось наружу, осветив растерянных врагов. Забда встал во весь рост, прицелился и пустил стрелу. Вражеский вождь коротко вскрикнул, закрутился на одном месте, упал, дёргая ногами и подвывая.
        - Мы победим!!! - закричал Забда.
        - Мы победим! - ответили разом воины, и град стрел обрушился на мечущихся врагов.
        Бой был коротким. Враги бросились в разные стороны, но везде натыкались на забор. Воины Забды расстреливали их почти в упор, промахи были редки. Кто-то из зерноедов взял на себя организацию боя, отвёл своих в темноту, затем что-то закричал на своём отвратительном языке, и они все ринулись на забор. Не обращая внимания на стрелы Сугзэ, они стали выламывать колья. Забда отбросил лук, схватил копьё. Он подбежал к забору, когда первый враг уже протиснулся в пролом. Копьё с хрустом пробило грудную клетку врага насквозь, вытащить его было уже нельзя. Забда перехватил у падающего врага его копьё и воткнул в следующего, на этот раз удачно - смог выдернуть.
        - Мы победим! - в свирепой ярости заорал он и ринулся в пролом.
        - Мы победим!!! - услышал он ответ своих воинов со всех сторон.
        Он колол направо и налево, уже ни о чём не думая. Рядом увидел шамана, который молча разил врагов, ещё нескольких своих воинов.
        Враги побежали! Меткие стрелы воинов убивали их из-за забора, Забда с несколькими людьми настигали отставших и раненых, добивали их копьями. Лишь забежав по инерции в воду пролива, Забда опомнился.
        - Стоять! Всем на берег! - скомандовал он. - Я приказываю всем вернуться!
        Нехотя выходили мокрые, разгоряченные воины.
        - Зачем ты их отпустил? Мы могли бы их догнать! - сказал шаман.
        - Не отпустил, - ответил Забда. - Смотри!
        С десяток оставшихся в живых зерноедов подплывали к противоположному берегу пролива, когда из тростников вышли стрелки Тои и стали в ряд вдоль кромки воды. Они одновременно натянули луки, и шесть вражеских воинов перестали плыть. Остальные повернули вдоль пролива, но вскоре и они расстались со своей бесполезной жизнью.
        - Мы победили! - прокричал Тои с другого берега.
        - Мы победили! Мы победили! Мы победили!! - ликовали воины на этом берегу.
        Начинался рассвет. Забда приказал прочесать заросли в поисках раненых и притаившихся врагов. Действительно, нашли нескольких ещё живых и добили. Забда заметил, что шаман наклонился над одним из врагов.
        - Что ты там делаешь, Загу?
        - Я нашёл живого врага.
        - Так убей его!
        - Убью, но не сейчас, - ответил шаман, поднимая на ноги связанного зерноеда. - Это будет лучший подарок Змею!
        - Вождь! Вождь! - подбежал к Забде запыхавшийся подросток из тех, что охраняли потайное жилище. - Твоя жена родила!
        - Как! Родила? Кого?
        - Не знаю. Жена шамана послала меня за тобой.
        - Сейчас иду. Загу, закончите здесь без меня. Я пойду к жене, она родила ребёнка!
        - Твой ребёнок будет счастливым, Забда. Твоя жена родила его в момент нашей победы! Иди, мы всё сделаем, как нужно. Скажи женщинам, чтобы готовили свои очаги для Нового Огня. Мы добудем его с восходом нового Солнца.
        Забда, в сопровождении подростка почти бегом ринулся к потайному жилищу. Оглянулся на жилище Атиги. Оно догорало, жаркие угли пылали на месте когда-то счастливого дома.
        - Вернись к шаману, - сказал Забда сопровождающему, - скажи, пусть засыплют огонь землёй, чтобы пал не пошёл по тростникам.
        Чистая утренняя заря разгоралась над морем. На душе было легко и радостно.
        Он ворвался в женское убежище, энергичный, со сверкающими глазами, в порванной военной куртке-безрукавке, забрызганной вражеской кровью.
        - Вождь! Вождь! - закричали женщины. - Победитель!
        Подошёл к загородке из шкур и растерялся. Несвойственная ему робость охватила его. Мужчина, который, только что, не задумываясь, кромсал живую плоть врагов, сейчас не знал, что должен делать. Занавес отодвинулся, вышла усталая Хата.
        - Сегодня у тебя двойная победа, вождь! - сказала она улыбаясь. - Входи, порадуйся со своей женой.
        Он вошёл. Ния лежала под шкурой и улыбалась. Его удивили необычайно счастливые глаза на бледном осунувшемся лице.
        - Иди ко мне, мой муж, посмотри на своего сына! - она откинула шкуру. У неё под боком лежал маленький свёрток. - Смотри! - она развернула пелёнку из мягкой, выделанной добела рыбьей кожи. Забда увидел тщедушное тельце с фиолетово-красной кожей и сморщенное личико.
        - Смотри, какой он красивый! Он так похож на тебя, мой вождь, мой победитель!
        Забда не находил в этом лягушонке ничего красивого, но, конечно, не подал вида. Он дотронулся до маленькой ручки. Пальчики цепко вцепились в его палец. Забда вдруг почувствовал необычайную гордость.
        - Какие у него сильные руки! Это руки настоящего мужчины! - воскликнул он. - Я буду ходить с ним на охоту, я воспитаю его самым смелым воином нашего племени! Жена, ты самая лучшая женщина из всех женщин! Ты дала жизнь нашему сыну!
        Полная беззащитность Нии и этого маленького тельца вызвали комок в горле. Он испытал чувство, о существовании которого раньше и не догадывался. В его груди вспыхнула звериная агрессия! Никто, абсолютно никто не угрожал самым родным его людям, но он готов был прямо сейчас убить любого, кто только подумает обидеть их!
        - Вставай, жена, пойдём домой, разожжём Новый Огонь, и будем жить счастливо с нашим сыном!
        - Подожди, Забда. - остановила его Хата. - Твоей жене нельзя сейчас ходить, ей нужно поправиться. Рожать детей нелегкое дело, может быть, тяжелее, чем воевать. Дать жизнь человеку труднее, чем отнять её.
        - Да, я понял, - смутился Забда. - Хата, тогда помоги нам, возьми ребёнка.
        Он поднял на руки свою маленькую жену вместе с оленьим одеялом и понёс домой. У выхода обернулся:
        - Женщины, теперь вам не нужно бояться, все враги убиты. Идите в свои дома, вычищайте очаги, готовьте их для Нового Огня!
        27
        Шаман вышел к собравшимся на ритуал людям в праздничной одежде. Все жители посёлка были перед ним.
        - Люди! Сегодня особый день. Сегодня мы победили врагов, и для нас начинаются Хорошие Времена! Вы затушили огни в своих очагах. Теперь мы разожжем в них Новый Огонь - Огонь Благополучного Времени. Выбирайте тех, кому вы доверите извлечь Новый Огонь.
        - Забда!
        - Вождь!
        - Тои!
        - Забда!
        - Тои тоже достоин!
        Загу ударил в бубен.
        - Забда и Тои! Эти люди самые достойные для священного ритуала! - сказал он.
        Тои и Забда вышли вперёд. Инструменты для добывания Нового Огня лежали у ног шамана. Они подняли заострённое бревно в руку толщиной, вставили его остриём в углубление широкой сухой плахи, накинули на него петлёй кожаный ремень, концы которого были привязаны к упругой изогнутой жерди. Они были готовы.
        Шаман повернулся к востоку и стал ждать. Солнце вот-вот должно было показаться над горизонтом. Наконец, край его блеснул над куполом моря.
        - С новым днём тебя, Солнце, дающее жизнь! - воскликнул шаман. - Дай нашему народу Новый Огонь, Солнце!
        Он поднял тяжёлый камень с углублением в центре и водрузил его на верхний торец бревна. Забда и Тои начали поочерёдно тянуть на себя тетиву импровизированного гигантского лука. Вертикальное бревно стало вращаться сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. Через небольшое время из-под его нижнего конца появился дымок. Люди заметили это. Шёпот пробежал по толпе и стих. Все с замиранием следили за процессом. Шаман всё чаще поглядывал то на конец бревна, то на диск Солнца, стремительно поднимавшийся из воды. Огонь непременно должен быть добыт до полного восхода светила. Загу придавил камень сильнее. Забда и Тои тянули с трудом, темп увеличивался. Им некогда было смотреть на Солнце, но по лицу шамана они видели, что времени осталось очень мало. Солнечный диск вышел из моря больше чем наполовину. Загу налёг всем телом на камень, почти повис на нём. Тои и Забда работали из последних сил, мышцы рук одеревенели, но ничто на свете не могло остановить их, разве что внезапная смерть, потому что от их успеха зависело дальнейшее благополучие племени. Дым пошёл сильнее, и вдруг накопившиеся у отверстия
опилки вспыхнули лёгким огоньком. Вопль восторга вырвался у собравшихся. Шаман отбросил камень в сторону, упал на колени, стал подкладывать в огонь стружки и веточки. Забда с Тои убрали бревно, облегченно опустились на мокрую от росы траву. Солнечный диск оторвался от моря и поплыл в небо, протянув блестящую дорожку счастья прямо в сторону Острова. Мужчины женщины, дети подходили к разгоравшемуся костру и подкармливали Огонь принесёнными с собой дровами. Шаман ходил вокруг пламени, ритмично стучал в бубен, что-то приговаривая.
        Огонь, насытился. Груда ярко-красных углей перемигивалась огоньками. Шаман трижды ударил в бубен.
        - Люди, Солнце дало нам Новый Огонь! Берите его, несите в свои очаги, пусть в ваших жилищах будет счастье!
        Женщины подходили с горшками, нагребали в них угли, бережно несли домой. Забда взял свой горшок, прихваченный из дома. Это был новый красивый сосуд, сделанный Нией незадолго перед родами, ни разу не использованный. Новый Огонь полагалось переносить в новом горшке. Аккуратно нагрёб крупных углей.
        - Пойдём в мой дом, Огонь, - говорил он при этом, - ты будешь хорошо жить у нас. Моя жена добрая, она будет тебя хорошо кормить, мой сын будет играть с твоими угольками, когда подрастёт. Мы с тобой будем жить сытно и счастливо!
        Обжигая руки, он бегом понёс Огонь в своё жилище.
        - Муж, я так заждалась тебя! - сказала Ния, увидев Забду.
        - Я принёс в наш дом Новый Огонь! - ответил он. - Разжигай очаг нового счастья, женщина!
        Ния приняла горшок, высыпала угли, обложила щепочками, затем дровами. В доме стало светло и уютно. Они сидели обнявшись и смотрели в Огонь. Рядом на лежанке спал их сын. Ния молча улыбалась.
        - Как мы назовём ребёнка? - спросил Забда.
        - Спасибо, что ты меня об этом спрашиваешь. Но у нас родился сын, я хочу, чтобы мужчина дал имя сыну.
        - Я хочу назвать его Има!
        - Красивое имя! Но что оно означает? Я никогда не слышала такого имени.
        - Это очень ловкий и смелый зверь! Я видел его один раз. Отец показал мне его, когда мы с ним ходили на высокую гору. Он живет на таких скалах, на которых не удержится ни один зверь, а человеку на них страшно даже смотреть. Има настолько смелый, что не боится даже человека.
        - Има! - нараспев повторила Ния. - Очень красиво! Ни у кого нет такого имени! Ты самый умный, мой муж! Посмотри пока на своего сына, а я выйду, - сказала она. - Я хочу поблагодарить Солнце.
        - Давай вместе поблагодарим его!
        - Нет, вместе мы возблагодарим его потом. Сейчас я хочу сказать ему своё, женское. Побудь с ребёнком, я недолго.
        Когда Ния вышла, душа Саня, наконец, смог поговорить с Забдой:
        - Забда, уж не забыл ли ты, что я ещё в твоём теле? Пойдём к Загу, пусть отпустит меня. Мы победили, я сделал своё дело!
        - Душа Саня, зачем тебе уходить? Посмотри, как счастливо мы теперь живём! Оставайся с нами. Завтра я пойду на охоту, мы устроим большой праздник в честь рождения моего сына, пригласим гостей! Разве ты не хочешь быть на таком празднике?
        - Я очень рад, Забда, что у тебя родился сын, я рад, что у вас с Нией счастливая семья. Но меня тоже ждут жена и дети. Я должен быть с ними. Пойдём к шаману!
        - Хорошо, сейчас пойдём.
        Загу сидел у догорающего костра. Теперь, когда люди разошлись, он позволил себе расслабиться. Было заметно, как он устал за последние дни.
        - Как здоровье твоей жены? Понравился ли тебе новорождённый? - спросил он Забду.
        - Жена уже разожгла Новый Огонь в нашем очаге, ей лучше. А сын - богатырь! Он вырастет сильным мужчиной! Я пришёл к тебе по просьбе души Саня.
        - Говори, душа Саня.
        - Загу, я сделал то, что обещал. Мне пора возвращаться в мой мир.
        - Да, ты сделал то, что без тебя не сделал бы никто из наших людей. Ты спас наше племя. Но если бы ты не сделал этого, тебе некуда было бы возвращаться.
        - Почему? Ведь меня ждут жена и дети.
        - У тебя не было бы тела.
        - Объясни, Загу, я запутался и ничего не понимаю.
        - Я долго думал, почему тебя зовут так же, как нашего Забду. Теперь я это знаю - ты потомок Забды.
        - Нет-нет! Этого не может быть! Мои предки жили далеко отсюда.
        - Это так, душа Саня, подумай сам. Ты спас Змея в своём времени, ты помог нашему племени победить врагов, ты один из своего времени можешь возвращаться к нам, и возвращаешься именно в тело Забды. Я много думал над этим, и теперь уверен - ты несёшь в своем теле частицу крови нашего племени! Если бы зерноеды победили, они убили бы всех нас. У нас не было бы потомков, не было бы и тебя в твоём мире. Ты победил, и теперь тебе есть куда возвращаться. Я произведу ритуал освобождения души и провожу тебя к твоему телу. Но для этого нужно время. Сейчас важнее дела племени. В полдень мы отблагодарим Змея, подарим ему душу пленного зерноеда, потом займёмся тобой.
        - Что вы собираетесь с ним делать? - спросил душа Саня.
        - Мы принесём его сердце в жертву Хозяину Острова, а тело зароем в землю. Ты разве не согласен?
        - Этот человек делал то, что ему приказали. Он ещё так молод! В моём мире не убивают пленных.
        - Хорошо, тогда скажи, что ты сделал бы с ним на нашем месте?
        - Я отпустил бы его к своим. Пусть скажет, что если они захотят вновь напасть, то с ними будет то же самое - их всех ждёт смерть.
        - Да, он вернётся и расскажет, что мы убили всех лучших воинов его племени. Какая ненависть возникнет у его сородичей! Они захотят отомстить. Но он расскажет и каким образом мы их обманули, они узнают о твоём заборе. Следующий раз они уже не попадут в эту ловушку. Нам придётся опять вызывать тебя из твоего мира, и неизвестно, сможешь ли ты придумать что-нибудь новое, чтобы победить наверняка.
        - Тогда нужно оставить его в плену. Пусть живёт здесь.
        - А скажи мне, душа Саня, что бы ты сделал, если бы попал в плен?
        - Я постарался бы сбежать.
        - И кто будет его охранять день и ночь, если мы его оставим? И ты думаешь, что кто-то из мужчин согласится отдать мясо, которое он добудет для своей семьи, врагу, который пришёл, чтобы убить его жену и детей? И сколько лет мы будем держать его в плену? До старости? Ты считаешь, что этому воину лучше жить до смерти в плену, без всякой свободы, без жены, без надежды?
        - Все равно, убивать пленного бесчеловечно. Я против! Я заслужил, чтобы вы считались с моим мнением!
        - Хорошо, давай спросим этого воина, что он предпочтёт? Хочешь это узнать?
        - Понятно, что он попросит оставить ему жизнь. Ведь жизнь - самое дорогое, что есть у человека!
        - Ха! В вашем мире действительно так считают? Ты меня удивил! Пошли.
        Они пошли к дереву, к которому был привязан пленник. Два воина с копьями сидели неподалёку. При появлении вождя и шамана они поднялись. Пленный зерноед представлял жалкое зрелище. Одежда на нём была изорвана, в груди под правой ключицей торчал обломок стрелы, кровью залита вся грудь и живот. Видно было, что держался он с трудом.
        - Понимаешь ли ты наш язык? - спросил шаман пленника.
        - Немного, - с трудом пошевелил языком пленный.
        - Дайте ему попить.
        Воин поднёс ко рту пленника горшок с водой. Тот презрительно отвернул голову.
        - Почему ты не пьёшь?
        - Я не приму из рук врагов ни воду, ни пищу!
        - Мы пришли спросить твоего совета. Помоги нам решить, что нам с тобой делать? Скажи честно, хочешь ли ты прожить в нашем народе до конца своей жизни с условием, что ты никогда не вернёшься в своё племя? - спросил Загу.
        - Вы хотите унизить меня перед смертью? Вы хотите, чтобы даже предки презирали меня за трусость и предательство? Если действительно жалеете меня, убейте скорее, или дайте мне оружие, я сам убью себя!
        - Но неужели ты не хочешь жить? - спросил душа Саня из тела Забды. - Если ты останешься в плену, потом, может быть, изменятся условия, сменятся вожди, может, наступит мир между нашими народами, и ты вернёшься домой! Это шанс к спасению!
        - Настоящий воин не может принимать подачки от врагов. Вы предлагаете мне жизнь взамен моей чести! Я честно воевал, будьте и вы справедливы. Дайте мне умереть достойно!
        - Хватит издеваться над человеком! - приказным тоном сказал Загу. - Мы поступим с тобой по справедливости. Ты умрёшь почётной смертью, ты достоин её. И ждать тебе осталось недолго.
        Забда с шаманом стояли в нескольких шагах от Священного камня. Перед ними все воины племени. На этот раз тут не было женщин и детей, но отдельной группой стояли подростки, которым пора было становиться мужчинами.
        - Как вы можете выдерживать эти бесконечные ритуалы? - тихо спросил душа Саня. - Ведь вы не спали несколько ночей, работали, сражались, и незаметно усталости на ваших лицах.
        - Как можно спать, если нужно отблагодарить того, кто защищает наш Остров и наше племя? Как можно заснуть, если закон требует делать важное дело? - ответил Забда.
        - Дела духовные важнее отдыха! - добавил Загу. - Разве в вашем мире не почитают духов? Или вы делаете это во время сна?
        Молодые воины привели раненого зерноеда со связанными за спиной руками, передали его Забде.
        - Кто хозяин стрелы? - выкрикнул шаман.
        Молодой воин, чьей стрелой был ранен пленный, присоединился к Забде. Они стали по бокам зерноеда, крепко держа его за плечи.
        - Этот воин - последний из врагов, напавших на наш посёлок, - сказал шаман. - Мы приносим его в жертву Мудрому Змею!
        Мужчины ненавидящими взглядами сверлили врага. Пленный, поняв смысл сказанного, собрал остатки сил, выпрямился, гордо поднял голову и устремил взгляд поверх голов своих врагов. Он смотрел на дальние горы, за которыми навсегда остались его дом и его родные.
        Шаман вытащил из-за пояса чёрный обсидиановый нож, решительно подошёл к врагу. Тот напрягся, но взгляда от гор не отвёл. Загу приставил нож к животу жертвы пониже рёбер и резким движением распорол брюшную полость. Мускулы зерноеда под руками Забды окаменели, он сделал глубокий вдох, но не издал ни звука. Шаман отложил окровавленный нож, сунул руку в рану и мощным усилием загнал её вверх, в полость груди. Рука ушла в тело жертвы чуть ни по локоть. Зерноед издал гортанный булькающий звук, тело его вытянулось вверх. Казалось, он готов был взлететь, чтобы опередить руку шамана. Но тот уже нащупал бьющееся сердце, крепко сжал его могучими пальцами и рванул вниз. В горле врага крякнуло, и тело его обвисло.
        Шаман поднял руку с кровавым, дергающимся куском мяса, повернулся и медленно двинулся к камню. Он опустился перед Змеем на колено. Все мужчины одновременно сделали то же самое. В полной тишине шаман протянул окровавленную руку и опустил на камень тёплый шевелящийся кусок плоти. Змей поднял голову, повернулся к жертве, бесшумно затрепетал язычком.
        - Принял! - прошептал Шаман.
        - Принял! Он принял! - пробежал шёпот по рядам вытянувших шеи, чтобы лучше разглядеть событие, воинов. - Мы будем жить счастливо!
        Душа Саня от вида ужасной кровавой сцены выпал из реальности и очнулся, когда Забда уже стоял у входа в жилище шамана.
        - Заходи, Забда. Пришло время отпустить душу Саня. Раздевайся.
        Забда скинул всю одежду. Шаман же наоборот, поверх обычной безрукавки и коротких кожаных штанов надел меховую зимнюю одежду. В жилище пылал жаркий костёр, обложенный большими камнями. Душа Саня удивился одежде шамана, но постеснялся задавать вопросы. Забда же принимал всё так, будто всю жизнь участвовал в подобных ритуалах. Шаман заставил Забду стать на камень рядом с костром, взял бубен и, ритмично ударяя в него, стал ходить вокруг костра и Забды, что-то нашёптывая и приседая. Сделав три круга по ходу Солнца, он остановился напротив Забды.
        - Душа Саня! Ты спас наш народ от смерти, и мы всегда будем помнить тебя. Наши дети и внуки будут рассказывать своим детям и внукам о твоём подвиге. Ты хороший человек! Мне жаль отпускать тебя. Но я не имею права тебя задерживать. В своём мире ты живёшь среди людей других племён. Не может быть, чтобы из всего нашего племени остался лишь один потомок. Наверно ты просто потерялся. Ты обязан найти своё племя! Разыщи наших потомков, расскажи им о нас, и ты станешь их достойным вождём! Запомни мои слова!
        Он стал брызгать водой на раскалённые камни. Густой горячий пар заполнил жилище. Шаман посыпал растёртые травы в огонь и снова плеснул воды. В голове Забды помутилось. Загу взял бубен и затеял долгую пляску, периодически подливая воды на камни. Наконец, он отложил бубен. Пот заливал его лицо, но, казалось, он не замечал этого. С горящими, сумасшедшими глазами он подкрался на цыпочках к Забде, протянул руку и быстрым движением ухватил что-то невидимое у него на макушке. Потянул, будто тонкую нить, обходя голого Забду стал распутывать так, как снимают паутину. Он сматывал это на одну руку осторожно, боясь порвать или запутать. Так он спускался вниз по телу Забды до самых пяток. Наконец, оторвал невидимый конец от большого пальца ноги, скомкал всё и швырнул в огонь.
        - Душа Саня, ты свободен! - шаман оглушительно ударил в бубен.
        У души Саня щёлкнуло в ушах, и он разом потерял способность видеть, слышать и чувствовать.
        Часть 2. Шаман
        Други,
        В жизни пришлось мне
        Несладко.
        Не убоявшись невзгод,
        Я и доныне
        Живу.
        («Песня в совете вождей» - индейцы сиу-тетон).
        1
        - Могла ли семья Михайловых представить, что продукты, купленные в магазине, собраны на свалке?
        - Торгуете тухлыми продуктами?!
        - Это всё надумано! Я не делал копчёных окорочков!
        - Для сухих и ломких волос! Для девяноста процентов восстановления волос изнутри и снаружи, а теперь ещё больше геля для ухода за волосами в одной упаковке!
        - Ну, как дела у нас во рту?
        Кусок живого мяса пульсировал в окровавленной руке. К горлу подкатила тошнота.
        «Бред какой-то! - подумал Александр. - А во рту и правда отвратительно, пить хочется».
        Он открыл глаза: белый потолок. Наклонил голову: три мужика в домашней одежде лежат на койках и смотрят телевизор. Александр сел на кровати, потянулся к бутылке с водой, стоящей на тумбочке.
        - О! Очнулся! Надо сестру позвать, - один из соседей с каким-то недоверием посмотрел на Александра и вышел.
        - Давно я здесь? - спросил Александр.
        - Третий день, как из реанимации перевели, - ответил сосед напротив. - Ты тут наделал переполоху! Каждый день консилиум у твоей койки. Говорят, уникальный случай.
        - Отсюда позвонить можно?
        - Домой что ли? Да твоя полчаса назад ушла. Целыми днями сидит.
        Александр поднялся. Голова закружилась. Он снова сел.
        В палату ворвалась медсестра:
        - Ложитесь немедленно! Вам нельзя вставать! - она выскочила в коридор. - Надя, зови Валентину Петровну, «уникальный» очнулся! - забежала обратно, почти насильно уложила Александра. - Лежите, лежите спокойно! Вам нельзя шевелиться. Сейчас придёт врач.
        Вошли сразу три женщины в белых халатах.
        - Вы проснулись? Вот и хорошо, сейчас мы вас послушаем. Как вы себя чувствуете?
        - Нормально. Скажите, долго я буду здесь лежать?
        - У вас серьёзное заболевание. Придётся немного отдохнуть у нас. Помолчите, я вас послушаю.
        Она тщательно прослушала грудную клетку, заставила перевернуться. Потом измерила давление.
        - Ну, что? - спросил Александр.
        - Показатели в норме. Но вы должны лежать. Строгий постельный режим!
        - Скажите, а позвонить можно? Мне нужно жене позвонить.
        - Ваша супруга всё знает. Она вас навещает. Завтра тоже, вероятно, придёт. Вам вставать нельзя!
        - Но почему? Я же хорошо себя чувствую!
        - Я не имею права изменять ваш режим. Завтра будет ваш лечащий врач, он всё решает. До завтра лежите!
        - А поесть тут что-нибудь можно? - он вдруг почувствовал острый приступ голода.
        - Скоро ужин, сестра принесёт вашу порцию.
        - Скажите, а какой диагноз мне поставили?
        - Лечащий врач вам всё объяснит. Ни в коем случае не вставайте! - сказала строгая врачиха и вышла вместе с сёстрами.
        Александр не мог лежать. Хотелось действовать. Особенно он хотел позвонить домой. Ведь Зоя, наверно, напугана, переживает. Ей срочно нужно сообщить.
        - Мужики, а где здесь телефон?
        - На первом этаже автомат. Но там карточка нужна. Утром в киоске купишь, - сказал сосед напротив.
        - Дайте, пожалуйста, вашу. Мне один короткий звонок сделать. Жена ведь беспокоится!
        - Да брось, с бабой ничего не сделается. Они твари живучие! - сказал до сих пор молчавший мужик на угловой койке. - Завтра припрётся, ещё скандал тебе устроит, что валяешься здесь, денег не несёшь. Они же все только о деньгах думают!
        - Тебя всё равно сейчас не выпустят, полежи пока, - сказал сосед. - После отбоя подойдёшь к дежурной, она тётка хорошая, поговоришь, может, пустит.
        Позвали на ужин. Мужики ушли. Александр поднялся. Самочувствие было отличным, если не считать лёгкой слабости. В ванной с удивлением обнаружил в кране горячую воду и с удовольствием вымылся. Уже вытирался, когда в дверь забарабанили:
        - Больной! Забда!
        - Что?
        - Вы почему нарушаете? Быстро в постель!
        - Что же мне и умыться нельзя? - спросил Александр, выходя из ванной.
        - У вас постельный режим. Быстро ложитесь! Вот ваш ужин.
        Пшённая каша с половинкой солёного огурца мало впечатляла, но Александр съел всё. Стало совсем хорошо. Но остро захотелось курить.
        Вернулись соседи по палате. Сразу включили телевизор.
        - А где вы курите, - спросил Александр соседа.
        - В больнице курить запрещено. Выйдешь, направо, в конце коридора дверь на пожарный выход. Она сверху на гвоздик закрыта. Там и курим. Только смотри, чтобы врачиха не засекла!
        - Спасибо. Ну, тогда угости сигареткой, - попросил Александр.
        Он осторожно приоткрыл дверь, выглянул. В коридоре никого. Спокойной походкой прошёл до указанной двери, отогнул гвоздь. И с удовольствием накурился! Жизнь вернулась. Осталось позвонить Зое.
        В палате бубнил телевизор. Смотрели передачу «Федеральный судья». Александру хотелось сосредоточиться, вспомнить сон, но телевизор мешал. Особенно реклама. Она просто прорывалась в голову сквозь все мысли.
        - Как вы можете это смотреть? - не выдержал он.
        - А что, прикольно! Сейчас по другой программе «Дом-2» начнется. Вчера там одна баба знаешь как…
        - Не, мужики, я это не смотрю.
        - А что ещё делать? Без телевизора плохо.
        Александр с трудом дождался отбоя, взял у соседа телефонную карточку и ещё одну сигарету. Тихонько подошёл к дежурной медсестре.
        - Добрый вечер, - сказал он шепотом.
        - Вы почему встали?! - тоже шёпотом спросила она.
        - Мне очень нужно позвонить! Жене. Представляете, как она беспокоится, а я тут здоровый, и не могу ей сообщить. Вы же женщина, неужели не понимаете?
        Медсестра оценивающе посмотрела на него, молча поднялась, сделала жест рукой, открыла ключом дверь.
        - Под мою ответственность. Не подведите меня. Пять минут! - прошептала она, выпуская Александра.
        Он бесшумно спустился по тёмной лестнице, отыскал телефон.
        - Да, - голос сына.
        - Юра, привет! - прошептал Александр в трубку.
        - Кто это? Папа, ты! Как ты?
        - Всё нормально, Юра. Я здоров.
        - Что с тобой было?
        - Целое приключение! Я потом расскажу. Позови маму.
        - Сашенька! Саша! - восторженный голос Зои. - Как я рада! Как ты себя чувствуешь?
        - Отлично! Завтра будет мой врач, скажу, чтобы выписывал.
        - Ура! Ты не представляешь, как я перепугалась, чего только не передумала!
        - Потому и звоню. Не переживай, моя хорошая, скоро встретимся. Мне надо идти, а то заругают. Пока.
        Ночью не спалось. Сосед громко сопел. Хотелось есть и курить. Под утро Александр все-таки уснул.
        - Укольчики! Просыпаемся! Температурку меряем! - разбудила всех сестра. - Поворачиваемся, укольчик делать!
        - Что вы мне колете? - спросил Александр.
        - Что врач предписал, то и колем. Спускайте штаны!
        - Ну, я же должен знать… - поморщился Александр от боли.
        - Что изменится, если я скажу вам название лекарства? Вы что, латынь знаете? Вы болеете, мы вас лечим, и нечего лишние вопросы задавать!
        На завтрак манная каша и прохладный жёлтый чай. «Эх, настоящего чайку бы сейчас!» - подумал Александр.
        После завтрака в палату прибыл лечащий врач со свитой. Это был профессор, светило. Ассистенты с обожанием ловили каждое его слово.
        - Так, дорогой, я вижу, вы неплохо выглядите. Давайте, мы вас осмотрим. Ну, что ж, поздравляю, неплохо, неплохо! Вы помните, как вы заболели?
        - Это было в экспедиции. Я промок, наверно простыл… Не знаю.
        - Скажите, вас никто не кусал, я имею в виду насекомых, змей?
        - Ну, комары кусали. Они всех кусали каждый день.
        - Так… А что-нибудь необычное не припомните?
        - Да ничего необычного не было.
        - Вы хорошо помните своих сотрудников, родственников?
        - Конечно! Я вообще здоров, чувствую себя прекрасно! Только есть хочется, - Александр попытался приподняться.
        - Лежите, пожалуйста! Вам не следует подниматься.
        - Но я нормально себя чувствую.
        - Это не вам судить. Полежите у нас, отдохнёте. Мы вас понаблюдаем, подлечим.
        - И сколько мне здесь валяться?
        - Я думаю, за месяц мы вас поставим на ноги. Вас необходимо тщательно обследовать. Могут быть побочные явления.
        - Месяц?! Доктор, я отлично себя чувствую! На каком основании?
        - Успокойтесь, пожалуйста! Вам кажется, что у вас хорошее самочувствие. Но кому, как не врачу, лучше знать, что могут быть рецидивы. Ведь менее суток назад вы были без сознания! Мы должны исключить побочные явления, возможные осложнения. Так что лежите и выполняйте указания медперсонала.
        Александр был шокирован: месяц лежать!
        - Позвольте мне хотя бы ходить! А то меня в туалет самостоятельно не пускают…
        - Пожалуй, да, можно иногда прогуливаться. Но будьте предельно осторожны! Никаких простуд, переохлаждений, утомлений! И о любом недомогании сразу докладывайте сестре. Я рад, что вы пошли на поправку. Буду навещать вас два раза в неделю. До свидания.
        Днем пришли Зоя, Ира и Юра. Как он рад был их видеть! Зоя с Иркой бросились обниматься. Юра сдержанно, по-мужски поздоровался за руку.
        - Пойдёмте на улицу, - предложил Александр. - Я соскучился по свежему воздуху.
        Они нашли свободную лавочку в дальнем углу больничного двора. Воздух был свежим условно: за бетонным забором сплошным потоком шли машины. Но всё равно было хорошо. Зоя принесла всяких вкусностей, а главное, кусок запечённого мяса! Александр, наконец, наелся, вытащил сигарету из новой пачки.
        - Сашенька, что же с тобой было? Что врачи говорят? - спросила Зоя.
        - Врачи этого знать не могут, поэтому напускают туман, говорят умные слова.
        - Ты так говоришь, будто знаешь свой диагноз.
        - Зоя, да не было никакой болезни. Я просто долго спал.
        - Ты был «там»?! - она пристально посмотрела ему в глаза. - Как ты мог?! Ты не представляешь, что мы пережили!
        - Ну, подожди, Зоя! Ну что ты сразу плачешь? Не сам же я это устроил. Неужели ты думаешь, что я ради развлечения напугал семью, сорвал экспедицию и озадачил всю больницу?
        - Подождите, родители, - вмешалась Ира. - Папочка, разъясни нам с Юрой, о чем вы тут с мамой говорите. Где «там» ты был столько дней, и кто тебя «туда» отправил.
        - Да, пап, ты обещал рассказать о твоём приключении, - добавил Юра.
        - Может, не надо травмировать детей? - тихо сказала Зоя, вытирая платочком слезы.
        - Ха, мамочка, из всех нас только тебя травмируют всякие триллеры! Мы что, с Юркой, малыши? И ведь «хэппи-энд» уже есть - папа с нами и вполне неплохо выглядит.
        - Ладно, слушайте, - сказал Александр. - Я был в горинском племени, в теле моего предка Забды. Шаман насильно оставил мою душу в его теле, чтобы я помог им воевать с врагами. И мы выиграли бой!
        - Расскажи всё, папа, какой был бой, какое оружие? - попросил Юра.
        - Что, бой длился пять суток? - с недоверием спросила Зоя.
        - Нет, бой был коротким. Но была длительная подготовка. Мы строили укрепление. Я очень спешил к вам, поэтому мои воины работали день и ночь. А воевали луками и копьями.
        - Ты убивал людей?
        - Ну, это был не я, а тот, в чьём теле была моя душа. Он убивал. Но там это не страшно, вернее, воспринимается не так, как здесь у нас. Нужно было убивать, иначе они убили бы нас.
        - И ты бы не вернулся? - прошептала Зоя.
        - Скорее всего - да. Но я вернулся! Знаешь, как меня там благодарили!
        - Я не понимаю, - сказала Зоя. - Разве один человек может решить исход боя? Зачем ты им был нужен?
        - Да не в одном человеке дело! Только я мог придумать западню для врагов, аналогов которой в том времени не было. Потому только и победили. Своего рода ноу-хау, оружие будущего!
        - Классно, пап! - сказал Юра. - Ты расскажешь нам всё подробно?
        - А ты уверен, папочка, что тот Забда твой предок? - спросила Ира.
        - Так сказал шаман. Между прочим, Зоя, он видел тебя в больнице, сказал, что ты красивая.
        - Да ну тебя, сказочник, - улыбнулась Зоя.
        - Подождите! Папа, я понял! - воскликнул Юра. - Я всё понял: ты спас нас! Если бы твой предок погиб, то не было бы и его потомков, то есть тебя и нас с Иркой.
        - Поняла, жена? Был бы у тебя другой муж. Так что, стоило пожертвовать пятью днями, или ты уже жалеешь, что моё племя победило врагов?
        - Тебе всё шуточки, - сказала Зоя, прижимаясь к мужу.
        - Теперь вы расскажите, как жили без меня, - попросил Александр.
        Оказалось, что дома всё благополучно. Ира хорошо отработала летнюю практику и уже закончила отчёт, участвовала в психологических тренингах под руководством Светланы Викторовны. Юра тоже доволен практикой. Он писал какую-то сложную программу и она «пошла». Зоя работала, пока муж не заболел, теперь в отпуске без содержания. Пришлось потратиться на лекарства, но Наумов дал хороший аванс и сказал, что остались ещё деньги, которые Александр должен получить сам.
        - Наумов, кстати, вчера звонил, о твоем здоровье справлялся, - сказала Зоя. - Два раза твой начальник вахты звонил, всё спрашивал, когда ты приедешь. Я ему не сказала, что ты болеешь.
        - Правильно сделала. Что он хотел?
        - Он не сказал. А ещё знаешь, кто звонил, такой интеллигентный дядечка, представился Петром Ивановичем. Сказал, что твой коллега по раскопкам. Он почти каждый день тобой интересуется.
        - О! Это хороший человек! Философ. Мы с ним сдружились на раскопках. С ним очень интересно, так много всего знает, - ответил Александр. - Если ещё позвонит, скажи, что со мной всё в порядке, привет передавай.
        2
        Врачи взялись за Александра не на шутку. Каждый день с утра до обеда он сдавал анализы и проходил обследование. У каких только специалистов он не побывал. Но больше всего времени он проводил в кабинете невропатолога. Потом невропатолога сменил психопатолог. Бесконечные расспросы, многостраничные тесты, всё это было похоже на судебное следствие. Александр про себя посмеивался, иногда даже представлял себя разведчиком в тылу врага. На все вопросы отвечал правдиво, не задумываясь, потому что был уверен, что психически здоров. Лишь когда возвращались к теме сновидений, отвечал, что снов обычно не запоминает, и снятся они ему редко, а в период «заболевания» вообще никаких видений не помнит.
        Выбрал время, позвонил на судно.
        - Санёк, привет! Ты куда пропал? Я тебе звоню, звоню… - кричал в трубку Васильич.
        - Да приболел малость, инфекция какая-то, в больничке лежу.
        - Плохо. Скоро выпишут?
        - Не знаю. А что случилось, Васильич?
        - Да тут такая кутерьма! Судно списывать будут, а нас разгонять собираются.
        - Ну как они нас разгонят, Васильич? Учебный центр всё равно нужен. Значит переведут на другое судно. Не волнуйся.
        - Учебный центр переводят в здание на берегу. А моряков, кого в рейс, а другим увольняться предлагают. Последний месяц дорабатываем. Так что ты постарайся, Санек, появись. Отдел кадров требует, чтобы каждый заявление написал на перевод или на увольнение.
        - Ладно, Васильич, спасибо. Как отпустят, сразу приеду.
        Неожиданно Александра посетил философ. Энергичный, весёлый, он вошёл в палату с полной сумкой разных вкусностей.
        - Рад видеть, рад видеть, Александр Владимирович! Я, знаете ли, скучал без вас, - говорил он, вынимая фрукты, баночку с мёдом, пачку чая, пол-литровую кружку и маленький кипятильник. - Заварим чайку?
        - Петр Иванович, вы меня спасли! Я так мечтал о настоящем чае! Как вы догадались?
        - Я же успел узнать некоторые ваши вкусы, да и сам в больнице лежал, знаю, чего здесь не хватает.
        Александр тут же вскипятил воду, заварил покрепче, достал свой стакан. Они попивали чай с мёдом, сидя на одной койке.
        - Расскажите, как там было, в экспедиции, когда я заснул, - попросил Александр.
        - Ветер стих, дождь прекратился. Палатки уцелели только женские и наши, то есть ваша и моя. Это ваша заслуга, вы устанавливали.
        - Нет, Петр Иванович, это не я решал, какую палатку должен порвать ветер. Но это теперь неважно. Что дальше было?
        - Я вижу, вы становитесь фаталистом… Утром посмотрели картину разрушений - ужаснулись. Жить негде, продукты промокли, шурф залит полностью. В общем, беда. Наумов с молодёжью выручили машину, погрузили японцев с их скарбом. Алексей их в Лазурный повез, в гостиницу. Остальным сказал восстанавливать лагерь. Когда кухню кое-как наладили, Людочка, ваша ассистентка, понесла вам завтрак, и страшно перепугалась. Мы все сбежались, а вы совсем никакой. Не просто без сознания, а почти мёртвый. Оказалось, что никто не знает, что делать. Пытались искусственное дыхание делать, потом поняли, что зря - дыхание и так было. В общем, испугались не на шутку. Как только вернулся Алексей, сразу вас в машину загрузили - и в районную больницу. Они сделать ничего не могли, отправили в город. Но это уже без нас. Конечно, после такого происшествия уже не до раскопок было. Наумов всех на паром отвёз, сам с парнями кое-как шурф законсервировал, и тоже в город приехал. Вот так всё и было.
        - Да-а, выходит, что раскопки из-за меня пришлось прервать, - сказал Александр.
        - Знаете ли, во-первых, не только ваша болезнь послужила этому поводом, не забывайте, что натворила погода, а во-вторых, никто, кроме Всесильного и Мудрейшего не знает, хорошо это или плохо.
        - Вы имеете в виду Бога?
        - Это притча такая есть.
        - Расскажите.
        - В некотором царстве жил великий мудрец. Однажды он изобрёл такое устройство, что всем людям стало лучше жить. «Какую замечательную вещь ты придумал! Тебя будут благодарить все потомки», - сказали ему люди. «Об этом может судить только один Всесильный и Мудрейший», - ответил мудрец.
        Через некоторое время этот мудрец написал книгу настолько хорошую, что все люди восхищались ею. «Ты создал великое произведение, которое прославит тебя на века», - сказали ему. «Это может оценить только Всесильный и Мудрейший», - ответил мудрец.
        Затем мудрец вложил все свои деньги в одно предприятие и сказочно разбогател. «Ты самый богатый человек, - сказали мудрецу, - теперь ты будешь счастлив до конца своих дней». «Это зависит не от меня, - ответил мудрец, - всё в руках Всесильного и Мудрейшего».
        Наконец, этот мудрец стал правителем и создал могучее государство. «Ты создал такое государство, в котором люди будут жить счастливо тысячелетия», - говорили ему министры. «Только Всесильный и Мудрейший может судить о прочности моего государства», - ответил великий мудрец.
        «Так кто же этот, более сильный и более мудрый, чем ты, Великий государь?» «Время!» - ответил старый мудрец.
        - Здорово! - сказал Александр. - Действительно, вы правы - время покажет, что из всего этого выйдет.
        - Ну, теперь расскажите, как вы здесь поживаете, чем занимаетесь? - сказал философ. - У вас теперь уйма времени для размышлений.
        - Да какие тут размышления! Целыми днями телевизор бубнит!
        - Телевизор для того и сделан, чтобы его смотреть, - сказал из своего угла хмурый сосед-«женоненавистник».
        - Ну, знаете ли, нельзя же смотреть всё подряд, - ответил Гамоха.
        - А что ещё делать? На то они и средства массовой информации, чтобы развлекать людей!
        - Средства массовой информации - это производство слов ради получения прибыли. Очень похоже, знаете ли, на индустрию пива: большой объём, одурманивание мозгов, большие нагрузки на организм, а в результате - моча! - ответил философ, покосившись хитрым глазом на Александра. - Пойдёмте на свежий воздух, покурим, - предложил он.
        - Классно вы его! - сказал Александр, спускаясь по лестнице. - Где вы берёте столько умных высказываний?
        - Это - моё. Наверно не очень удачное сравнение, зато объективно отражает моё мнение о СМИ.
        - Но есть же какие-то передачи, которые вам нравятся, Петр Иванович?
        - А у меня вообще нет телевизора. Старый совсем плохо показывал, я его выбросил. А новый покупать не стал. И, знаете ли, не жалею! По телевизору невозможно показать истинные чувства, ощущения, а только внешние, физические их проявления. Чувства не поддаются осмыслению, анализу, тем более описанию. Это нечто особое, чем и живет человек, да и вообще все живые существа. Разве вы получаете одинаковую гамму чувств, когда видите море на экране или идете на яхте, когда переходите реку вброд или смотрите это по телевизору? Про такие вещи, как любовь, страх, смерть я вообще не говорю. Конечно, есть редкие актеры, способные передать это игрой, но теперь их совсем мало. Поэтому нужно не сидеть у телевизора, а участвовать в событиях. Тогда только можно получить настоящие ощущения жизни, и только тогда придут истинные знания.
        - А как же политика?
        - Для этого у меня есть транзистор, ещё со времён моей молодости. Я включаю его один раз в сутки, слушаю новости политики и экономики. Этого мне вполне достаточно, чтобы составить представление, куда движется страна и весь мир. Зато сколько времени для чтения и размышлений!
        - Но, Петр Иванович, бывает же, что читать не хочется.
        - У меня не бывает! Я наедине сам с собой не скучаю. Я думаю. И к вам я пришел не просто так. Я думал о вас, о ваших снах. У меня скопились к вам вопросы, - сказал философ, присаживаясь на лавочку и доставая сигарету. - Угощайтесь!
        - Спасибо, Зоя мне принесла мои любимые.
        - У вас замечательная жена, Александр Владимирович.
        - Откуда вам это известно? Вы же с ней только по телефону говорили.
        - Жизненный опыт, знаете ли. За длинную жизнь научаешься многому, но в старости, к сожалению, все это уже почти бесполезно…
        - Так что вы хотели у меня узнать? - сменил тему Александр, заметив грусть в глазах философа.
        - Дорогой Александр Владимирович, вы же сами понимаете, что в первую очередь меня интересует, что с вами случилось. То есть, я прекрасно понимаю, что вы на самом деле не болели в общепринятом понимании этого слова. Признайтесь, вы были «там»? Я имею в виду, вы были у своих друзей в прошлом?
        - Да, я был в горинском времени, в посёлке племени сугзэ. Более того, выяснилось, что они не просто друзья. Я прямой потомок одного из них. Что вы так смотрите? Не думаете ли вы, что это мой вариант «Наполеона» из дурдома?
        - Ну как вы можете! Это потрясающе, Александр Владимирович, это потрясающе! Но почему так долго? Я теряюсь в догадках. Слишком просто было бы предположить, что вы решили недельку отдохнуть у дальних родственников, обрекая при этом на чрезвычайные волнения родных и друзей.
        - А для меня потрясающе, что вы мне верите. Конечно, всё непросто. Меня оставили там насильно. Но, как выяснилось, поступили правильно и дальновидно, - сказал Александр и рассказал философу о войне с зерноедами.
        - Это, знаете ли, детектив, достойный воплощения на экране! Я совершенно отказываюсь думать, что вы могли бы всё это выдумать. Но, как бы это правильно выразиться… Вы рассказали мне об отношениях между древними людьми, о трагических отношениях. Честно говоря, я ожидал, что такие события будут сопровождаться ритуалами, может быть, даже жертвоприношениями, я предполагал, что одной из главных фигур такого повествования должен быть шаман…
        - Так вас это интересует? Сколько угодно! Я пересказал вам суть событий, не вдаваясь в подробности. Ритуалов было так много, что рассказ о них займёт больше времени, чем описание самой войны.
        - Я вас умоляю, расскажите, не упуская никаких подробностей! То, что вы считаете второстепенным, для меня является самым важным. Вы понимаете, что таких сведений просто не существует в природе? Вы сам - участник событий глубокой древности! Ни один первобытный человек не оставил своих воспоминаний. Все сведения записаны европейцами, которые заведомо предвзято относились к «дикарям».
        Было уже поздно, Александр опаздывал на ужин, но сверкающие глаза философа, его неподдельная заинтересованность не позволяли прервать беседу. Александр описал философу все ритуалы со всеми подробностями. Рассказывая, он вновь переживал те события, разволновался, от чего речь его стала эмоциональной. Глаза философа горели, он жестикулировал, вскакивал и вновь садился, иногда издавал восторженные восклицания. Но когда Александр закончил свой рассказ, философ долго не произносил ни слова.
        - Что же вы молчите? - спросил Александр. - Опять не то, что вы ожидали?
        - Наоборот! Наоборот, Александр Владимирович! Подтверждаются все мои предположения, моя, ещё сырая теория обрастает фактами и подтверждениями её верности.
        - Расскажите же о своей теории, - попросил Александр.
        - Пока ещё это только канва, наметки. Говорить ещё не о чем. Основной смысл в том, что самые первые, первобытные религии были верными, потому что они отражали истинные отношения человека с природой, истинные законы природы. Позже, когда люди изолировались от природы в городах, обрели некую независимость, познав земледелие и скотоводство, их мировоззрение изменилось, религии стали отражать межчеловеческие отношения, боги стали похожими на людей, а сами люди присвоили себе звание высших существ на земле. Это и есть самый великий человеческий грех, отсюда все беды человечества. Люди должны смирить гордыню и стать в один ряд со всем живым населением Земли, уважать каждую тварь, каждую травинку как равное себе существо. Вы дали мне новую пищу для размышлений. Знаете ли, я дома запишу всё, что вы мне рассказали и принесу вам на проверку, чтобы ничего не упустить. Хорошо?
        - Давайте поступим иначе. Я записываю все свои сны, и этот тоже уже записал. Здесь мне всё равно нечего делать. Я перепишу для вас подробно все ритуалы из этого сна и те, которые снились раньше. Помните, я вам рассказывал?
        - Это великолепно! Я буду вам очень признателен! И ещё к вам просьба, Александр Владимирович, когда снова будете в том времени, порасспросите там об отношениях к животным, вообще к природе подробнее.
        - Надеюсь, что окажусь там нескоро. Слишком тяжело это дается Зое. И потом, я ведь не выбираю сюжет сна, просто попадаю в ситуацию. Часто она совсем не касается отношений с природой. Но, я обещаю при случае исполнить вашу просьбу.
        Они расстались уже в сумерках. Дежурная медсестра отругала Александра за нарушение режима. К тому же он наотрез отказался от очередного укола. Сестра грозила всякими карами, в том числе отчислением из больницы.
        На следующее утро появился профессор со своей свитой.
        - Так, больной, что же вы режим нарушаете? Если это будет продолжаться, я вынужден буду вновь предписать вам постельный режим. Как самочувствие?
        - Отлично! - бодрым голосом ответил Александр. - Я совершенно здоров.
        - Э, дорогой мой, субъективные ощущения зачастую так обманчивы!
        - Скажите же мне мой диагноз. Чем я болею?
        - Будет, будет вам диагноз. А пока нужно ещё кое-что обследовать. Я дам указание дежурной сестре на этот счет. Поправляйтесь. И не нарушайте режим!
        Профессор направился к двери.
        - Доктор, могу ли я поговорить с вами наедине? - спросил Александр.
        - Говорите. У меня нет секретов от коллег.
        - Видите ли, это касается только вас. У меня есть для вас важная информация. Уделите мне пару минут, пожалуйста.
        Профессор удивлённо посмотрел на Александра поверх очков, минуту подумал.
        - Хорошо. Я закончу осмотр и приглашу вас в кабинет.
        У Александра было минут тридцать, чтобы отрепетировать речь. Он даже успел сбегать на улицу покурить. Только разделся, вошла сестра.
        - Забда, пройдите в ординаторскую. Вас ждёт профессор.
        - Напомните, пожалуйста, как его зовут.
        - Игорь Иннокентьевич. За такой срок могли бы выучить имя своего лечащего врача. Тем более что он лучший специалист в области вашего заболевания!
        Александр не стал отвечать. Он не хотел отвлекаться от задуманного плана.
        - Заходите, заходите, дорогой мой пациент, садитесь. У меня очень мало времени, - сказал профессор. - Итак, что же такое важное вы желаете мне сообщить?
        - Игорь Иннокентьевич, я хочу поговорить о ваших проблемах.
        - Вы меня удивляете. Впервые встречаю больного, желающего говорить о проблемах доктора. Мы с вами должны говорить о ваших проблемах. Со своими я сам вполне справляюсь.
        - В том-то и дело, что с этой проблемой вы не справитесь. Я - ваша проблема. Вы согласитесь, что все мои показатели в норме?
        - Ну, не совсем все…
        - И все-таки, вы не можете поставить диагноз моего заболевания.
        - Почему вы так уверенно об этом заявляете? Вы что, так хорошо разбираетесь в медицине?
        - Потому что я здоров. И вы это прекрасно знаете. Ваша проблема в том, что вы не можете признать это публично. Я не сомневаюсь, что вы лучший специалист в своей области, но мой случай особенный. И вы никогда не сможете поставить диагноз. Поймите меня правильно, я ни в коем случае не хочу вас разоблачить или как-то вам навредить. Я хочу помочь вам и себе.
        Профессор молчал, глядя на Александра поверх очков.
        - Предположим, что вы действительно здоровы в настоящий момент. Но ведь вы не будете отрицать, что были без сознания пять суток? Значит, заболевание имело место, и мы обязаны выяснить его причину.
        - Это было не заболевание. А причину знаю только я, и никакие анализы вам не помогут. Вы можете исследовать меня хоть год - всё будет бесполезно. Но, чем дольше вы мной занимаетесь, тем дальше заходите в тупик. А мне нужно работать, кормить семью, решать свои проблемы. Я предлагаю вам мягкий выход из этой ситуации. Вы переводите меня на амбулаторное лечение, чтобы физически здоровый пациент не занимал зря больничную койку, и, якобы, продолжаете свои исследования. Моё исчезновение из поля зрения ваших сотрудников угасит внимание ко мне. А через недельку мы с вами встретимся, и вы меня выпишите.
        - Но я не могу этого сделать. Я должен выяснить причину.
        - Я вам её сообщу, когда вы меня выпишите. А диагноз можете написать любой, какой вам будет удобно.
        - Вы ставите меня в затруднительное положение, - сказал профессор. - А что будет, если я не соглашусь на вашу авантюру?
        - Я прямо сейчас встану и уйду домой.
        - Вам не отдадут одежду, вам не оплатят больничный лист.
        - Грязная экспедиционная роба - небольшая потеря, а больничный мне не нужен. Зато вы никогда не узнаете, что послужило причиной такого необычного случая в вашей медицинской практике. Так что вы, Игорь Иннокентьевич, больше заинтересованы в окончании моего лечения.
        - Хорошо, я подумаю над вашим предложением, и может быть, через недельку мы вас действительно выпишем.
        - Сейчас! Иначе я просто уйду, - сказал Александр. - Не бойтесь, ничего со мной не случится. Сейчас самый удобный момент покончить с этим.
        Профессор с минуту поколебался, затем позвал:
        - Нина Петровна!
        Дежурный врач появилась на пороге.
        - Нина Петровна, будьте добры, дайте указание, чтобы подготовили перевод больного Забды на амбулаторное лечение. Сегодня. А с вами, дорогой мой необычный пациент, мы встретимся в поликлинике во вторник в десять тридцать в кабинете невропатолога. Хорошо?
        - Обязательно, Игорь Иннокентьевич. Я рад, что вы правильно меня поняли.
        3
        С каким удовольствием Александр вошёл в свою квартиру!
        - Сашенька! Тебя уже выписали? Как я рада! Что же ты не позвонил, я бы тебя встретила, одежду приличную привезла бы.
        - Неожиданно получилось, что мне было ждать? Сразу и уехал. Я так соскучился! - сказал Александр, обнимая родных.
        - Папа, когда ты расскажешь о своих приключениях? - спросил Юра.
        - Да, папочка, ты должен нам рассказать всё подробно. Так интересно! - добавила Ира. - Кстати, Светлана Викторовна тоже интересовалась твоими снами.
        - Ты что, ей рассказала?
        - Вчера на тренинге она о тебе спросила, ну я и сказала, что ты в больнице из-за сна. Она очень хочет с тобой встретиться.
        - А давайте пригласим Светлану Викторовну к нам, - предложила Зоя. - Отметим возвращение папы, и с хорошим человеком пообщаемся. Она мне очень понравилась.
        - Ура! - захлопала в ладоши Ирка. - Я сейчас же ей позвоню. Когда назначим встречу?
        Решили, не откладывая, сделать застолье завтра, тем более что это суббота. Купили продуктов, бутылку вина. Юра взялся сам приготовить жаркое. Он как-то по-особому замочил мясо так, что оно издавало аппетитный запах, ещё не попав на сковороду. В семь часов вечера пришла Светлана Викторовна. Она вела себя, как старая знакомая, просто и непринужденно.
        Сели за стол. Юра подал жаркое.
        - Юра, вы даже не представляете, как замечательно, что вы, мужчина, умеете готовить, да ещё так вкусно! - сказала Светлана Викторовна.
        - Да что тут уметь - бросил мясо на сковородку, оно само жарится, - ответил Юра.
        - Я за свою жизнь знала многих мужчин, которые не умели и яичницу пожарить, так что не скромничайте. Положите мне вот этот небольшой кусочек.
        Выпили. Стали закусывать.
        - Ира мне сказала, что вы были в больнице, - обратилась Светлана Викторовна к Александру. - Что с вами было?
        - Сон, - улыбнулся Александр.
        Расскажите, пожалуйста, мне очень интересно. Я так понимаю, это было продолжение?
        - Это было необычайное продолжение! Я был там пять суток, поэтому рассказ долгий. Давайте, я буду говорить, а вы ешьте, пейте и слушайте.
        - Рассказывай, папочка, мы уже не терпим! - сказала Ира.
        Александр стал рассказывать подробно, стараясь ничего не упустить. Потом увлёкся, и как будто вновь вернулся в свой сон, на Остров, в племя Сугзэ. Он говорил эмоционально, часто вставал, ходил по комнате, снова садился. Он и не заметил, как за окном потемнело, включили свет.
        - Наконец, шаман крикнул: «Душа Саня, ты свободен». В ушах щелкнуло, и я очнулся на больничной койке, - закончил Александр свой рассказ.
        - Классно! - сказала Ира. - Я как кино посмотрела!
        - Я тоже поймала себя на мысли, что смотрю фильм, - сказала Зоя. - Саша, ты мне раньше свои сны так не рассказывал.
        - Папа, а ты помнишь, как они все были одеты, какие дома, какое оружие? - спросил Юра.
        - Конечно.
        - Можно компьютерную игру сделать. Захватывающий сюжет. Надо только персонажи создать. Я, наверно, мог бы написать программу.
        - А вы что скажете, Светлана Викторовна? - спросил Александр.
        - Прежде всего, я хочу признаться в своем преступлении, - Светлана Викторовна достала из нагрудного кармана маленький диктофон, положила его на стол. - Я записала ваш рассказ без разрешения. Если вы возражаете, я немедленно сотру запись.
        - Я совершенно не против, что вы! - сказал Александр. - Но почему вы сразу не сказали, что будете записывать? И зачем вам эта запись?
        - Запись может пригодиться для моей работы. Ведь людей, которые перемещаются во времени не так уж много. Эти случаи, как правило, не регистрируются. Если и есть сообщения, то они доходят в виде воспоминаний через большой промежуток времени, когда на них уже наложены фантазии и личное отношение рассказчика, то есть, не в подлинном виде. А заранее не предупредила вас, чтобы не смущались и не отвлекались. Присутствие включенного микрофона почти на всех людей действует магически. Знай вы о диктофоне, ваш рассказ, по меньшей мере, был бы не столь эмоциональным. Простите меня за эту маленькую уловку. И спасибо за позволение оставить запись. Это уникальная информация, тем более, из первых рук. А что касается вашего повествования, то действительно, полный эффект присутствия! И вместе с тем, у меня было чувство раздвоенности. Одна моя часть была на острове, в центре событий, а другая все пыталась анализировать.
        - И каковы же результаты анализа? - спросила Зоя.
        - Таких снов у людей не бывает.
        - Как?! Я думал, вы мне верите, - обиделся Александр.
        - Вы неправильно меня поняли. Я имела в виду, что то, что с вами случилось, - не сон, а реальность, действительность. Вам это не снилось. Какая-то часть вас, назовем это душой, на самом деле переместилась во времени и присутствовала при описанных событиях. Иного толкования я пока не вижу. Над этим надо думать и думать.
        - Светлана Викторовна, а вы знакомы с теорией Хобсона и Мак-Карли? - спросил Александр.
        - Это о генерации снов внутри мозга? Конечно. Я стараюсь следить за новыми публикациями по специальности.
        - И как вы к этому относитесь? Вы считаете это правда?
        - Знаете ли вы, Александр Владимирович, что химики до XVII века считали, что всё на земле состоит из четырех главных элементов: земли, воды, воздуха и огня? - улыбнулась Светлана Викторовна. - Со временем эта доктрина стала неспособна объяснять новые открытия, и тогда учёные «открыли» пятый элемент - флогистон. В этом виде теория идеально истолковывала все известные превращения веществ. Уже во всех передовых странах существовали академии наук, а эти исходные положения оставались незыблемыми. Нам, знающим основы современной химии, смешно слышать о флогистоне. Но придёт время, и над нашими взглядами на устройство вещества будут добродушно посмеиваться. Не забывайте, что открытие Хобсона и Мак-Карли - тоже теория, хоть и основанная на передовых исследованиях. Но ведь это не окончание изучения снов, пожалуй, только начало! Может быть, мы с вами ещё на нашем веку успеем посмеяться и над этой теорией, и над нашими собственными заблуждениями в отношении сновидений. Между прочим, то, что сказано Хобсоном и Мак-Карли, касается обычных человеческих снов. А в вашем случае имеет место перемещение во времени.
Так что, не обращайте внимания, верьте себе, своим чувствам, правильности своего пути - и удача будет с вами!
        4
        В понедельник Александр поехал на «Урал». Судно, будто предчувствуя свою скорую гибель, как-то сразу постарело. Оно стояло ржавой кормой к причалу, накренившись на правый борт, ещё недавно блиставшая белой краской надстройка покрылась бурыми потёками ржавчины. Александру стало жаль старый добрый пароход, столько десятилетий трудившийся на благо людей, и теперь ими же обречённый стать грудой ржавого железа. Он поднялся по трапу, поздоровался с вахтенным, прошёл в дежурную рубку.
        - О, Санёк, привет! С возвращением! - поднялся навстречу Васильич. - Ну, как ты? В кадрах был?
        - Нет ещё, сразу к вам, обстановку прояснить.
        - А нас всех уже заставили заявления написать.
        - Я что-то не пойму, Васильич, какие заявления? Отдел кадров и так может любого перевести на другое судно.
        - Ты же знаешь, Санёк, наше начальство. Они там опять что-то темнят. На судах мест уже нет. Кто смог по блату или через взятку пробиться, тот попал. А остальных увольняют.
        - Погоди, по КЗоТу обязаны предоставить альтернативное место работы либо сократить. А сокращение это не увольнение. Там компенсации.
        - Ну, ты один такой умный! Ещё никого не сократили. Попадёшь в кадры - узнаешь. Там такая волчица!
        Александр задумался, выкурил сигарету.
        - Ладно, Васильич, пойду, попробую, - сказал он и двинулся в отдел кадров.
        - Забда? Где вы пропадаете? Ваше судно списывают, пишите заявление на перевод в береговые матросы, - напала на него грозная кадровичка.
        - С той же зарплатой?
        - Ещё чего! Поработаете пока, может потом место на судне появится.
        - Скажите, а приказ о сокращении есть? - попытался «наехать» Александр.
        - Какой тебе приказ? Умный какой! Ты же у меня уже месяц в прогулах! Сейчас будет тебе приказ, пойдёшь по статье.
        - Хорошо, уговорили. Дайте бумагу.
        Александр написал заявление на увольнение по собственному желанию.
        - Поумнели все, кодекс они знают, - бурчала кадровичка. - Вот так-то лучше.
        Васильич разгадывал кроссворд, дымя сигаретой.
        - Ну как, Санёк, повоевал с мегерой? Тоже на берег послали?
        - Уволился.
        - Я ж тебе говорил.
        - Да если бы не прогулы, повоевать можно было бы, они же в открытую КЗоТ нарушают.
        - Не нам с тобой с ними бороться, - сказал Васильич. - Давай-ка на прощанье… - он достал бутылку.
        - Ты же на вахте.
        - А, всё равно теперь…
        Всю дорогу домой Александра не покидало чувство обиды: «Столько лет честно отработал, а вышвырнули и спасибо не сказали. И что теперь делать? Идти грузчиком в магазин?»
        - Папа, тебе Наумов звонил. Я сказал ему, что ты уже выписался из больницы, - сообщил Юра.
        Александра мучили угрызения совести: «Наумову надо было позвонить сразу после выписки, ведь он беспокоится, к тому же он из-за меня вынужден был прекратить раскопки».
        Проглотив бутерброд, он набрал номер.
        - Лёша, привет!
        - Саша! Рад тебя слышать. Ну, как ты? Твой Юрка сказал, что ты уже дома. Ты же на днях ещё без сознания был!
        - Всё нормально, здоров. Через два дня в поликлинику, сказали, выпишут.
        - Ну, ты нас напугал! Какой диагноз поставили? Я о таких болезнях даже не слышал.
        - Врачи тоже не слышали. Да я и не болел, просто спал.
        - Так не бывает.
        - Бывает. Кстати, как твоя нога?
        - Ты знаешь, прошла сама собой в один миг, будто и не болела.
        - Это хорошо. Лёша, ты меня извини, что так получилось. Тебе пришлось из-за меня свернуть экспедицию.
        - Ты тут не причём, Саша. С самого начала всё плохо пошло, весь сезон какой-то не такой. Ты не мог бы подъехать ко мне? Поможешь разобраться в планах раскопок. Надо же отчёт делать. Заодно заберёшь свои вещи. Тут твой рюкзак, палатка. И деньги получишь. Паспорт возьми.
        - Когда?
        - Давай завтра утречком, часиков в десять. Сможешь?
        - Хорошо. Лёша, скажи, как японцы отреагировали на то, что прервали раскопки?
        - Да ужасно! Они в шоке. Особенно когда узнали, что ты без сознания. Испугались и на следующий день уехали. Самое главное, часть материалов у них. Я теперь бешеные деньги плачу за международные переговоры, прошу их переслать информацию факсом или как-то ещё. В общем, беда.
        - И что же теперь? Что с раскопками будет?
        - Не знаю. Надо докапывать. Памятник уникальный, такого больше не найти. Может, попозже японцы успокоятся, попробую их уговорить на продолжение раскопок. Пока и без этого проблем невпроворот.
        - Что там ещё?
        - Срочно надо сделать археологическое обследование под какое-то предприятие у чёрта на рогах, где-то в Октябрьском районе. Я не могу никак. Людей никого нет - все на раскопках. А дело срочное. Слушай, Саша, а ты не хочешь смотаться? Там неплохие деньги обещают. Заказчик привезёт, увезёт, поселит, питание оплатит. Выручай! Сможешь?
        - Да нет, конечно, Лёша. Я только что из больницы, ещё даже не совсем выписан. На работе у меня проблемы, увольняюсь. Да и Зоя не поймёт. Ей и так досталось, а тут опять мне уезжать неизвестно куда.
        - Ты можешь и Зою взять с собой. Ещё больше получите. Заказчик на всё согласен. Им надо до осени все разрешительные документы получить, чтобы до морозов строительство начать.
        - Не знаю, Лёша, надо с Зоей поговорить. Очень не хочется. А куда это, говоришь, ехать?
        - Сейчас посмотрю, тут у меня документы… а, вот: село Верхнее Ольховое Октябрьского района. Это где-то в тайге, в горах. Посмотришь по карте.
        - Я знаю, где это село. Вероятно, я поеду. Сегодня с Зоей переговорю, завтра тебе сообщу результат. До встречи.
        Александр положил трубку и задумался. Вышел на балкон, закурил. В открытое окно врывался рёв машин, тяжёлый запах автомобильного выхлопа, но он ничего не замечал.
        - Папа, ты что, собираешься опять куда-то ехать? - спросил за спиной Юра.
        - Представляешь, предлагают разведку в том селе, где погиб мой дед. Помнишь, мы даже хотели туда пешком идти?
        - Да, помню. Но, знаешь, пап, мама будет беспокоиться. Может, тебе отказаться?
        - Уж больно заманчиво.
        Он достал справку архива ФСБ, перечитал: «Забда Чен 1903 года рождения находился в розыске по линии НКВД с 1938 года, как незаконно проживающий на территории РСФСР и подозреваемый в связях с иностранными разведками. В январе 1940 года органы НКВД выявили место пребывания подозреваемого - село Гуляни (ныне Верхнее Ольховое) Октябрьского района… При аресте Забда Чен оказал сопротивление, пытался бежать и при этом был убит». Вспомнилась вдруг бабушка, совсем старенькая. Она перед смертью часто вспоминала деда, плакала. Потом не к месту всплыли слова Загу: «Наверно ты просто потерялся».
        Пришла Ира, весёлая и энергичная, стала рассказывать о психологической игре, которая была сегодня на тренинге. Александр слушал вполуха, думал о своём. Наконец, вернулась с работы Зоя.
        - Как ты сегодня долго, Зоя! - сказал Александр, принимая сумку с продуктами. - Мы заждались тебя. У меня много новостей. Надо обсудить.
        - Саша, я так устала, голова раскалывается. На дороге пробка, автобус еле тащится.
        - Мамочка, давай за стол, мы тебя ждём, - сказала Ира, наливая суп в тарелки.
        - А не осталось ли у нас моей любимой настойки, - спросил Александр.
        - Посмотри в шкафчике на балконе, - крикнула из ванной Зоя.
        Александр отыскал бутылку с настойкой, выставил на стол рюмки, налил. Семья уселась за стол.
        - Сегодня один из тех редких дней, которые влияют на дальнейшую жизнь, - сказал Александр. - Во-первых, я подал заявление на увольнение, а во-вторых, Наумов предлагает мне ехать на археологическое обследование в то место, где погиб мой дед. Отменить увольнение нельзя. А ехать ли на обследование - зависит от нашего общего решения.
        - Я категорически против, - сказала Зоя. - Ты только что из больницы. Тебе надо отдохнуть, набраться сил. Ты что забыл, как ты устаёшь от этих шурфов?
        - А если бы мы поехали все вместе, было бы легче, - сказал Александр. - Мы с Юрой рыли бы шурфы, а вы помогали бы. Там, говорят, красивейшая тайга! Все вместе и отдохнём. Когда ещё выпадет такой шанс? Ведь отвезут бесплатно.
        - А что, и нам с Юркой можно поехать? - спросила Ира. - Я бы с удовольствием!
        - Я думаю, что можно. Заказчик готов на любые условия, чтобы быстрее получить разрешение на застройку. Куда они денутся, отвезут всех.
        - Саша, Ире нужно на тренинги ходить, - сказала Зоя. - И вообще, мне не нравится эта затея. Всех денег не заработаешь, а тебе отдохнуть просто необходимо! Я, между прочим, тоже работаю.
        - Мамочка, ты там своих растений насобираешь, - сказала Ира. - Это же труднодоступный район. А вдруг ты новые растения откроешь?
        Зоя промолчала.
        - Вообще-то я и сам не хочу рыть землю. Единственное, что меня привлекает, это возможность побывать там, где погиб дед. Может быть, удастся найти могилу, - сказал Александр.
        - Папа, давай вдвоём поедем, - предложил Юра.
        - Я тоже с вами, - сказала Ира. - Светлана Викторовна меня отпустит.
        Зоя доела, убрала со стола тарелки и ушла в свою комнату. Слышно было, как она говорила по телефону. Через пять минут она появилась в кухне с загадочной улыбкой.
        - Хотели без меня уехать? Не выйдет! - улыбнулась она. - Меня посылают в командировку. Ирочка молодец, напомнила мне о растениях. В Октябрьском районе на высокогорных гольцах произрастают редкие суккуленты. Наша оранжерея давно мечтала их заполучить. Так что мы должны будем их разыскать. Когда мы едем, Саша?
        - Вот это разговор! - сказал Александр. - Сейчас буду звонить, договариваться.
        5
        Александр расслабился на переднем сиденье джипа, осматривая проносящиеся мимо пейзажи. Оглянулся: на заднем сиденье, привалившись друг к дружке, дремали Зоя и Ира. Юра смотрел в окно. Норд, сидя на полу в неудобной позе, положил голову на Иркины колени и тоже дремал.
        - Как дела, Юра?
        - Нормально. Долго нам ехать? - спросил сын.
        - О, ещё надоест! Только отъехали, - ответил водитель, он же представитель фирмы-заказчика.
        Александр вытянул затёкшую ногу, закрыл глаза. Вспомнились стремительные события последних дней.
        Конечно, заказчик был согласен везти на обследование хоть целую роту, лишь бы решить свою проблему. Александр получил карты территории, подлежащей обследованию и заверения, что им будет предоставлен для жилья строительный вагончик с койками и даже электроплиткой, и двухразовое питание на пути туда и обратно. Александр пообещал, что за неделю они сделают всю работу, хотя по правде, на той небольшой территории можно было управиться и за пару дней.
        Наумов выплатил неплохую сумму за экспедицию. А теперь вот, ещё заработок предвидится. Это, конечно, радовало.
        Встреча с профессором в поликлинике была короткой. Выписка была подготовлена заранее. Александр не стал перегружать доктора подробностями сновидений, объяснил только, что на самом деле спал.
        - Но таких снов не бывает! - возразил профессор.
        - Вы правы. Это не обычный сон. Но я не уверен, что вы поймёте меня. Скажите, Игорь Иннокентьевич, вы верите в существование души?
        - Мы же с вами современные люди, Забда!
        - Тогда я вам ничем помочь не могу.
        - Но вы не выполнили своего обещания. Я должен знать причину вашего бессознательного состояния.
        - Еще несколько месяцев назад я сам ни во что такое не верил. Теперь знаю точно: душа есть. Пока моё тело лежало в больнице, душа была в другом месте и в другом времени. Это правда. Вам как человеку умному стоит над этим задуматься и пересмотреть свои взгляды. Возможно, это поможет вам объяснить и другие необычные заболевания.
        Профессор смотрел недоверчиво, не зная, что ответить.
        - Мне нет смысла вас обманывать, - сказал Александр и попрощался.
        Зоя действительно взяла командировку, сказала, что начальник отдела очень заинтересован возможностью добыть редкие растения.
        Светлана Викторовна легко отпустила Иру с факультативных занятий, узнав причину поездки.
        И вот теперь они катили по асфальтовой трассе сквозь тайгу. Горячий ветер доносил через приоткрытое стекло запахи перегретой листвы и каких-то цветов. Нехотя поели в придорожном кафе. Водитель уверял, что здесь неплохо кормят, но им не понравилось. Потом джип запылил по грунтовке. Ближе к вечеру ещё раз поели. На возражения водитель сказал, что дальше такой возможности уже не будет. Теперь скорость упала. Дорога стала ухабистой. Камни летели из-под колес встречных машин так, что водителю приходилось сбавлять скорость и сворачивать к обочине. Впрочем, машин здесь было мало. Тайга почернела, вершины сопок стали сиреневыми, потом синими и, наконец, видимой осталась только дорога в свете фар. Почти десять часов непрерывной езды утомили. Александр всё чаще поглядывал на часы и на карту, лежащую у него на коленях. И вот, на обочине мелькнул дорожный указатель «Верх. Ольховое». Они свернули влево и остановились у строительных вагончиков. Два пса неопределенной породы бросились к машине. Норд вздыбил шерсть и ответил сквозь стекло свирепым лаем.
        - Приехали, - сказал водитель. - Подождите, я скажу, чтоб собак привязали.
        Он вышел, переговорил со сторожем.
        - Выходите. Сейчас поселим вас по первому классу.
        Александр с удовольствием вдохнул прохладный вкусный воздух, посмотрел на яркие звёзды. Над чёрным силуэтом сопки висел чёткий серпик молодой луны. Где-то внизу шумела река.
        Вагончик действительно можно было считать комфортабельным жильём для полевых условий. Быстро разобрали рюкзаки, постелили постели и с удовольствием вытянули ноги. Норд побродил по помещению, обнюхал углы, потоптался у койки Александра, тихонько поскулил.
        - Ну, залезай, - сказал Александр, - нам здесь можно всё!
        Настроение у него было отличным.
        Александр проснулся первым, оттого что Норд поскуливал у двери - просился на улицу. Накинул куртку, вышел. На светлом небе ещё видны были последние звёзды. Трава поникла от обильной росы. Зябко. Спущенные собаки тут же бросились к Норду, но пёс удивительным образом умел налаживать отношения. Он задрал пушистый хвост, вытянулся на ногах, чтобы казаться как можно выше, медленно подошёл к неприятелям, и начался длительный ритуал обнюхивания и мечения углов и пеньков. Наконец, собаки помахали друг другу хвостами и побежали по своим делам. Александр вернулся в вагончик, включил обогреватель, поставил чайник на электроплитку. Зоя подняла голову:
        - Что, уже вставать?
        - Поспи ещё, моя хорошая, я разбужу.
        Зоя укрылась с головой и засопела.
        Александр разложил на койке документы, взял в руки карту. В верхнем левом углу было написано: «Совместное Российско-Корейское предприятие ООО „Кедр“. Территория административно-хозяйственного комплекса и деревообрабатывающего завода». Территория находилась на пологом склоне сопки и прилегала к левому берегу реки. Контуры будущих построек были начерчены на высоком мысу, вдающемся в изгиб реки. У мыса в реку впадал небольшой ручей. В нескольких сотнях метров от территории обозначены крайние домики села.
        Чайник закипел. Александр разбудил семью. Позавтракали. Норд у дверей поднял лай. Александр вышел навстречу представителю фирмы.
        - Доброе утро, - сказал тот. - Как спалось?
        - Прекрасно. Проходите, пожалуйста.
        - В общем-то, я зашёл сказать, что уезжаю. Нужна ли какая-нибудь помощь?
        - Я хотел бы, чтобы вы показали мне территорию на местности.
        - Всё просто. Топографы сделали съёмку, поставили реперы, ближайший - у сторожки. На карте они обозначены. Сторож всё знает, он покажет. До магазина отсюда около километра, там же администрация. За день до окончания работ позвоните, я за вами приеду. За неделю управитесь?
        - Постараемся. Возможно, и раньше закончим.
        - Ну, тогда удачи!
        - Счастливого пути!
        Александр оделся, взял карту, инструменты.
        - Зоя, Ира, вы пока устраивайте быт, готовьте обед. А мы с Юрой осмотримся, начнём копать. А там определимся.
        Решили начинать от дороги. Рельеф здесь был невыраженным, поэтому шурфы распределили равномерно между реперами. До обеда выкопали и документировали два шурфа. Как и ожидалось, археологического материала в них не было. И это было хорошо, без материала можно было быстро закончить работу.
        На обед Зоя сварила замечательную гречневую кашу с тушёнкой. Ира навела порядок в домике, и даже вокруг вагончика убрала. Она умудрилась подружиться с собаками и уже знала их клички.
        - Саша, что нам с Ирой делать? Мы же сюда не кашеварить приехали.
        - Не землю же вам рыть по такой жаре, - ответил Александр. - Мы с Юрой и сами справимся. Пойдите к речке, искупайтесь. Завтра сходим в посёлок, хлеба купим, заодно узнаем, где поблизости сопки с гольцами, тогда можно будет за твоими растениями сходить.
        До вечера Александр с Юрой сделали одну линию шурфов, устали, но были довольны - четвертая часть работы была выполнена.
        За домиком на веревке висели купальники.
        - Мы так классно искупались, позагорали, - сказала Ира. - Там под мысом песочек, и комаров нет.
        - Да, там здорово, - сказала Зоя. - Надо нам всем вместе туда сходить. Саша, там, на мысу какие-то строения старые. Тебе надо посмотреть.
        - Наверно военные, - ответил Александр. - Они везде понастроили, окопов нарыли.
        - Нет, это не военные. Какие-то домики маленькие из бревен, как избушки, только очень старые, крыши провалились, а другие совсем сгнили.
        - Может, деревня была? - спросил озадаченный Александр.
        - Да нет же, папочка, - воскликнула Ира, - они маленькие, как детские.
        - Я не представляю, о чём вы говорите. Надо смотреть.
        Наутро они все вместе отправились на мыс. Продравшись через лес в нужном направлении, вышли прямо на гребень мыса. Бугор высотой метров пятнадцать выдавался далеко в реку. Верхняя его уплощённая часть заросла старым кедровым лесом с примесью березы и лиственницы. Кустов здесь совсем не было, по мягкой невысокой траве шлось легко.
        - Папа, смотри, вон там домик, - показала Ира.
        Разваленный сруб размером полтора на два с половиной метра, совсем сгнил, брёвна покрылись мхом. Александр обошёл вокруг, осмотрел, пощупал, пожал плечами:
        - Даже не представляю, что бы это могло быть! Надо сфотографировать. Юра, достань фотоаппарат и масштабную линейку.
        - Да папочка, там их ещё знаешь сколько! - сказала Ира.
        - Всё равно нужно документировать. Это необычные находки.
        - Саша, тут ещё. Он почти целый, - прокричала Зоя из-за деревьев.
        Они измерили, сфотографировали и нанесли на карту восемь срубов. Появилась мелкая мошка. Решили пойти на обрыв, отдохнуть на ветерке. По пути увидели ещё несколько таких же строений. Все они были очень старые. И не было никакой возможности определить, что же это такое. У самого обрыва над рекой обнаружился почти целый домик. Провалившаяся крыша его была сделана из жердей, покрытых большими пластами бересты. Александр поднял кусок коры, заглянул внутрь сруба. На низких пеньках лежало отесанное бревно, прикрытое сверху овальной крышкой. На крышке был какой-то рельеф. Александр снял ещё несколько кусков корья и явственно увидел жабры и глаз, вырезанные на почерневшей от времени деревянной крышке.
        - Вот это да! - только и сказал он.
        - Что это, Саша? - спросила Зоя.
        - Не знаю.
        У него вдруг возникло ощущение, что он нарушает какой-то закон, что трогать это не нужно. Он аккуратно вернул на место кору и сказал:
        - Пойдёмте отсюда. Это нужно обдумать.
        - Пошли на пляж, искупаемся, - предложила Ира.
        Они стали спускаться вдоль скального обрыва.
        - Мама, тебе такая травка не нужна? - спросил шедший впереди Юра, показывая на растение.
        - Ой! Это же астильба люцидус! - воскликнула Зоя. - А вот ещё один! А мы на сопку за ними хотели лезть. Это то, чего наша оранжерея не могла добыть за всё время своего существования. Эндемик, редчайший вид! Осторожней, Саша, ты как медведь, чуть не наступил на такой экземпляр! Юрочка, ты такой молодец, ты сделал почти открытие! Надо аккуратно выкопать два-три экземпляра.
        - Подожди, Зоя, успеешь. Зачем они будут мучиться в жарком вагончике. Перед отъездом и выкопаем. Пусть пока растут.
        - Да, да, ты как всегда прав. Нужно только вешки воткнуть.
        - А почему ты хочешь взять только два экземпляра? - спросил Александр.
        - Это же краснокнижные растения. Пусть растут в естественных условиях.
        - Зоя, через пару месяцев здесь будет здание фирмы, а вокруг асфальт или бетон. Так что, бери, сколько увезёшь. Может, хоть у вас в оранжерее сохранятся.
        Они спустились на узенький пляж с мелким чёрным песком. Александр, Юра и Ира искупались. Вода была холодной и удивительно прозрачной.
        - А ты что не купаешься? - присел рядом с Зоей Александр.
        Зоя молчала.
        - Ты что, плачешь что ли? - удивился Александр.
        - Почему всё так получается? - всхлипнула Зоя. - Наука ещё не успела изучить новый вид, а его уже под асфальт! Так не должно быть!
        - Зоя, ну что я могу? Ну, если тебе так жалко эти растения, давай попробуем сделать вот что. Ты с Ирой обследуй весь мыс и окрестности, посчитай растения, выясни распространение. Может, они тут везде растут, на каждом шагу. Если действительно необходима их охрана, тогда напишешь обоснование. Мы его приложим к моему отчету, как ботаническое обследование. По идее, заказчик должен принять меры к охране редких растений. Я не знаю ботанические нормы обследования под застройку. В городе выясним. Может твой начальник в этом разбирается?
        - Да, Николай Иванович ездил на обследование трассы водовода. Он должен знать.
        - Вот и хорошо. Завтра и займитесь этим. А сейчас давайте в село сходим. Заодно командировки отметим.
        6
        По пыльной дороге они вошли в село. Рубленные из почерневших брёвен избы с огородами тянулись по обеим сторонам дороги. Людей не было видно. Собаки, учуяв Норда, сопровождали их ленивым лаем. Одинокая бабуля разогнулась над грядкой, смотрела как на приведения.
        - Скажите, где здесь администрация? - спросил Александр.
        Бабушка молча махнула рукой по направлению их движения.
        - А вон, флаг висит. Наверное, там, - сказал Юра.
        Они подошли к голубому бревенчатому дому с флагом над крыльцом. На красной вывеске облезлыми золотыми буквами было написано: «Администрация села Верхнее Ольховое Октябрьского района». На двери висел замок. Александр сел на ступеньку.
        - Может, магазин поищем? - спросил Юра.
        - Пройдись, разведай. А мы здесь посидим. Может, у них перерыв.
        - Я тоже с Юркой пойду, - сказала Ира.
        Зоя присела рядом. Александр достал сигарету. Из дома напротив вышел невысокий мужичок в майке, спортивных штанах и шлёпанцах на босу ногу, подошёл к калитке.
        - Вы ко мне? - прокричал он.
        - Мы в администрацию, - ответил Александр.
        Мужичок скрылся в доме. Через пару минут он появился уже в мешковатом костюме и туфлях. Поздоровался, открыл дверь.
        - Проходите.
        В кабинете было прохладно.
        - Присаживайтесь. Рассказывайте, зачем пожаловали в наше захолустье.
        Александр коротко объяснил.
        - А, да, да, понятно. Геодезисты недавно были, тоже там съёмку делали. Вам, наверно, командировочные отметить надо? - сказал он, доставая из стола печать.
        - Да, командировки отметить нужно. Но у нас к вам ещё дело есть.
        - Слушаю вас.
        - У меня личный вопрос, - начал Александр. - Мой дед погиб в вашем селе в сороковом году. Его звали Чен Забда. Я вот надеюсь, что кто-то из ваших старожилов помнит его, или может, на кладбище могила сохранилась…
        - О, это интересный вопрос. Даже не знаю, как вам помочь. Тогда село Гуляни называлось, в семьдесят четвертом переименовали непонятно зачем, такое красивое название было. Знаете что, пойдемте ко мне, чайку попьём, обсудим всё по порядку.
        - Как-то неудобно, - сказала Зоя. - И с нами ещё дети. Они в магазин пошли.
        - И замечательно! Вместе и пообедаем. Жена борщ сварила. Она у меня мастерица по разным кушаньям. Украинка. А по совместительству секретарь администрации села. А я «голова» - глава администрации, - говорил он, запирая дверь навесным замком. - Эдакий семейный подряд, по-итальянски - мафия.
        - А разве так можно, чтобы муж и жена в администрации работали?
        - В районе глаза на это закрывают. А что делать? Никто не хочет за такую зарплату лямку тянуть. Я вот, третий срок уже на этом почётном посту. Скоро, как Брежнев буду, только орденов не дают. Такой у нас электорат пассивный. Живут по принципу: кто угодно, лишь бы не я. Да и образования у людей не хватает. У нас же половина села хабугайцы. Старики пьют, молодежь, кто не пьёт, в города уезжает. Ласик! - крикнул он в сторону огорода. - У нас гости! Подождите, я собаку привяжу, а то ненароком порвет вашего, - сказал «голова», обращаясь к гостям.
        Из-за угла дома выплыла дородная загорелая женщина в платке. Сполоснула в бочке руки, вытерла о подол.
        - Здравствуйте! - поздоровалась она, - Проходьте в хату.
        Александр привязал Норда поводком к крыльцу. Норд обиделся, свернулся клубком и сделал вид, что ему и на самом деле всё это неинтересно.
        - Раз уж мы к столу идём, давайте знакомиться, - сказал «голова». - Меня зовут Анатолий Петрович, фамилия Пасхин. А это моя жёнушка Лариса Ивановна. Вас я по документам знаю: Александр Владимирович, Зоя Николаевна. Проходите, будьте, как дома.
        - Надо бы детей подождать, - сказала Зоя.
        - Иди, Зоя, я сам подожду, заодно покурю, - ответил Александр.
        - Я тогда тоже останусь, - сказал Пасхин.
        - Пойдёмте, Зоинька, пускай мужики свои соски сосут, - сказала Лариса Ивановна, поднимаясь по ступенькам.
        Мужчины сели на крыльце, закурили.
        - Анатолий Петрович, а что это за люди, как вы их назвали, хабугинцы, что ли?
        Пасхин поморщился:
        - Ты меня извини, не люблю я по имени-отчеству. Столько лет в администрации, а не привык. У нас в деревне все по-простому: молодых по имени, стариков по отчеству. Меня из-за должности Петровичем зовут, да и возраст уже… Так что давай не будем величать друг друга.
        - Я только за, - сказал Александр, почесывая Норда за ухом. - Я тоже не люблю. Так что за хабугинцы? Я никогда такого названия не слышал.
        - Хабугайцы. Мы их так называем. Туземцы местные. Вымирающий народ. Они себя зовут хабуга. Вообще-то официально такого народа нет, их к удэгейцам причисляют. А они не согласны, говорят, какой-то особый род. Неплохие люди, спокойные, честные уж очень. Но нет в них силы что ли, не могут постоять за свои права. Вот их и эксплуатируют все, кто может. Да их осталось-то всего полста человек.
        - Но есть же какие-то федеральные программы для поддержания малых народов, - сказал Александр.
        - Есть. И деньги выделяют, да они не доходят. Подбрасывают им иногда какие-то копейки. В советские времена тоже пытались их поддержать, народные промыслы восстановили было. Да, как обычно, всё заорганизовали - план, перевыполнение, доска почёта, не выполнивших - в партком. Вот и загнулось дело. Не могут они из-под палки работать. Но умеют! Особенно по дереву. Такие узоры режут! Весло в руки не возьмет, если на нем узора нет. Змеи там всякие, ящерцы… Да что весло, гроб резьбой украшают! И гробы-то не простые - лодку-долблёнку делают, в неё покойника, а крышку в виде рыбы делают. Да каждую чешуйку вырежут. Ты там будешь свои шурфы рыть, увидишь. На мысочке у них кладбище.
        - Так это кладбище?! - воскликнул Александр. - А мы гадали, что это за срубы такие необычные.
        - Так они своих хоронят. Хоронили. Последнего старика года два или три назад там схоронили. Большинство теперь по русскому обычаю, на общем кладбище хоронят.
        - А как же, ведь их кладбище под застройку попадёт?
        - Что сделаешь. Всё выше решается. Приехали тут, понаобещали золотые горы. Да их кладбище никогда и не числилось в документах. Есть официальный землеотвод, где все и хоронят.
        - Но почему же хабугайцы не возмущаются? Там же их родственники.
        - Я же говорю, не могут они. Да и понимают, что бесполезно.
        - Да не бесполезно. Надо письмо написать в край, в Москву.
        - Спустят в район, там и заглохнет. Всё куплено. Я в районе бываю, вижу. Глава районной администрации ещё двух лет нет как на должности, а смотрю, у него уже коттедж достраивается, джип, грузовик во дворе, дочка на машине катается. Теперь вот, нашу тайгу продал.
        - Ну, может это и неплохо, - попытался успокоить собеседника Александр. - Будут рабочие места, поднимете экономику села.
        - Какая экономика? Это та же фирма, которая в соседнем районе лес валит. Я сам видел - всю тайгу выгребли, одни пеньки остались, пустыня! А люди как жили, так и живут нищими, только злее стали.
        Александр завидел Юрку с Иркой, идущих по дороге, позвал.
        В прохладе затенённой шторами комнаты вкусно пахло.
        - Садитесь, садитесь, гости дорогие. Вот, сейчас борщичка горяченького с кабанятинкой, - ворковала хозяйка, разливая густой красный борщ по огромным тарелкам.
        - А вы что, охотитесь летом? - спросил Александр у Пасхина.
        - Да нет, конечно. Это у меня зять егерем работает. Вот, конфисковал у каких-то залётных «тузов», с нами поделился. Дело заводить бесполезно, у них всё схвачено. Хоть добычу отнял, и то хорошо. Обнаглели совсем.
        Борщ был изумительным. Александр с удовольствием вгрызался в кусок мяса.
        - Юра, - спросила вполголоса Зоя, - купили что-нибудь?
        - А там покупать нечего, - ответил Юра.
        - Такой отстойный магазин! - вставила Ирка.
        - Ира! Ну как ты можешь! - строгим шёпотом отругала её Зоя.
        - Правильно, правильно! - сказал Пасхин. - Верно, дочка, называешь вещи своими именами. Плохой магазин!
        - Не патриот вы, Петрович, - сказал Александр. - Что же вы ругаете магазин на подведомственной вам территории?
        - А что ж не ругать, если плохой? Вот, обижались на советскую власть, а тогда в сельпо хоть хлеб три раза в неделю привозили. А теперь раз в неделю неликвиды чёрствые завезёт - и тому люди рады.
        - Так что же вы не воздействуете? Вы же власть, - сказал Юра.
        - Это не в моей власти, сынок, - ответил Пасхин. - Это раньше в партком бы вызвал - партбилет на стол, с должности долой! А теперь он «ЧП». Чем хочет, тем и торгует.
        - Но тут же все друг друга знают, - сказал Александр. - Неужели нельзя по-человечески договориться? Что за человек такой, этот «ЧП», что для своих соседей хлеба не привезёт?
        - Есть тут один… Тоже украинец, только западный, Помазный фамилия. Прапорщиком служил, пока не турнули за воровство. К нам перебрался. Здесь тогда колхоз был, «Советский Охотник» назывался, соболя добывали. Он завскладом устроился. А перестройка началась, он на пушнине и сделал начальный капитал. Теперь вот, на водке деньги делает. А хлебом ему торговать невыгодно.
        - Да какие тут деньги, в вашем селе? - сказал Александр.
        - Деньги-то небольшие, но все у него оседают. Он до чего додумался, водку под пенсию в долг даёт, по домам разносит, с доставкой.
        - Да хватит тебе! - сказала Лариса Ивановна. - Людям отдохнуть надо, а ты всё о плохом.
        - Да наболело! - ругнулся Пасхин. - И сын его, Мишка - весь в отца. Как перестроечный беспредел начался, он браконьерством занялся. Медведя завалит, желчь вырвет, лапы отрежет, остальное бросает. Китайцы задорого берут. Зять сколько раз его ловил, протокол составлял. Да что толку! Батя его кабана или зюбря в район свезёт, и «нет состава преступления». Теперь вот, сынок тоже магазин открыл, в дальнем конце села, - он помолчал, достал сигарету. - Что это я, правда, разговорился? В кои-то веки гости в доме, а я сразу о проблемах. Пойдем, Саша, покурим.
        Они вышли на крыльцо.
        - Ты меня извини, Саша, - сказал, глубоко затягиваясь, Пасхин. - Достали меня эти заботы и эта должность. Вроде при власти, а сделать ничего не могу. Вот скоро перевыборы. Уйду к чёртовой матери на пенсию, будем с Ласиком во дворе ковыряться, да по осени на охоту…
        - Да я понимаю, Петрович. Но пока вы ещё у власти, - улыбнулся Александр, - помогите решить мою проблему насчет деда моего.
        - Ах, да. Извини. В каком году, говоришь, это было?
        - В сороковом. Да вот, у меня ответ из архива с собой, - Александр протянул бумагу.
        Пасхин прочитал, подумал, затушил окурок о каблук.
        - Это тебе надо к Сикте. Больше никто не поможет. Он самый старый у нас. К тому же шаман. Если он не знает, то значит не судьба.
        - Шаман? Разве сейчас есть шаманы?
        - У нас есть. Его всё село уважает. Даже русские к нему лечиться ходят. Давай, прямо сейчас и отведу тебя к нему. Он в это время дома обычно. За травками он до солнца ходит, а на рыбалку ночью. Пошли?
        - А мои как же?
        - С Ласей побудут. Она у меня гостеприимная, гостей любит.
        Александр зашёл в дом, сказал Зое, что пойдёт узнавать насчет деда.
        - Компотику на дорожку, - поднесла полную кружку Лариса Ивановна. - Такого ни у кого не попробуете. С погреба, холодненький. С настоящими вишнями. У нас украинска вишня растёт.
        - Спасибо, - сказал Александр, с удовольствием осушив кружку. - Действительно, необыкновенный вкус. - Ну, вы побудете здесь без меня? - обратился он к своим. - Я не долго. Юра, придержи Нордика, чтобы за мной не увязался.
        7
        Пасхин вёл Александра по пыльной дороге посреди безлюдной улицы. Александр смотрел по сторонам. Всё те же бревенчатые дома, некоторые совсем маленькие. Иные крыши крыты деревянными дощечками.
        - Петрович, я только в книжках читал, что крыши тёсом кроют. У вас тут прямо музей.
        - Это хабугайские дома. Я ж тебе говорю, они мастера по дереву. На шифер денег нету, так они осиновые чурки на плашки колют, ими и кроют. Полста лет не протекает. Молодцы. У них и в избе не так, как у нас. Правда, молодые по-современному живут. А кто постарше, у тех одна комната большая без перегородок, посредине печка. В одной комнате все и живут. Они же раньше в чумах жили, так и привыкли. Традиция. Сейчас у Сикты увидишь.
        - Так его Сикта зовут? А отчество?
        - Вообще правильно Сикте. Не склоняется. Но все Сиктой зовут, на русский манер. А отчества у него нет. Не принято у них. И фамилии тоже нет. В документах, конечно, есть, вписали, что придумали. Но он не признаёт: Сикте и всё. Авторитетный дед! Старожил. Ему сто лет скоро. Хабугайцы долго не живут, а он держится. И по хозяйству сам управляется, и за травами своими, и на рыбалку. Последние годы, правда, охотиться перестал - тяжеловато уже ему по снегу за зверем бегать. Мудрый старик. Я с ним люблю поговорить. Спросил как-то его, не тяжело ли жить в такие годы. Отвечает, мол, не могу умирать, дождусь, тогда и помру. Я спрашиваю, а чего ждёшь-то. А вот, говорит, дождусь, тогда увидишь, если сам доживёшь. Интересный человек. Он и одевается по старинному, сам себе шьёт. Между прочим, за всю жизнь никуда из села не отлучался. Я сколько раз приглашал с собой хоть в район съездить. Отказывается, говорит, мол, не хочу душу измарать. Оно и верно: после города неделю в себя приходишь, как в дерьме тебя изваляли. И как вы там живёте? Ну, вот его хата.
        Совсем маленький чёрный сруб под тесовой крышей с одним окошком приютился в конце улицы у подножья сопки. Половину крыши накрывали ветви огромной вековой пихты. Забора не было, двора, как такового тоже. За домом виднелись две-три грядки с зеленью. В глубине, среди деревьев различалась ещё какая-то постройка вроде чума. Дверь домика была открыта, в дверях стоял хозяин. Его внешний вид поразил Александра: маленький сухой старичок, скуластое лицо сплошь в морщинах, и под седыми кустами бровей пронзительные карие глаза. Впечатление, что эти глаза от другого человека - так они не вязались с обликом старика. И ещё одежда: короткая кожаная безрукавка нараспашку обнажала сухие мускулистые загорелые плечи и квадратики мышц брюшного пресса, кожаные же короткие штаны с латкой на колене, босые ноги, связка клыков на шее - всё это было диковинно, и вместе с тем почему-то казалось знакомым. Старик спустился с крыльца, пошёл навстречу, и тут Александр рассмотрел в средине ожерелья из клыков деревянную головку змеи. Яркие видения вспыхнули перед глазами Александра: Ния, шаман Загу, Змей на Священном камне…
        - Ну что ты остановился, Саша, пойдём, я тебя представлю, - подтолкнул Александра Пасхин. - Доброго здоровья, Сикте! - обратился он к старику. - Вот гостя к тебе привёл.
        - Я жду этого гостя уже два дня - сказал неожиданно высоким, почти юношеским голосом Сикте. - Арха, на место! - прикрикнул он на проспавшую гостей чёрную с белым «галстуком» лайку, бросившуюся было к пришельцам.
        Арха вильнула хвостом и легла под деревом.
        «Хорошо, что не взял с собой Норда», - подумал Александр, а вслух спросил:
        - А вы разве знали, что я приду?
        - Сикте всё знает, - сказал Пасхин.
        - Спасибо, Петрович, хорошего гостя привёл ко мне, - сказал Сикте. - Но ты не обижайся, мне с ним один на один говорить надо.
        - Да что уж извиняться, - с некоторой обидой сказал Пасхин. - Что я тебя не знаю? Надо, значит надо. Я пошёл. Дорогу помнишь, Саша?
        - Конечно. Скажи моим, что скоро приду - ответил Александр вслед Пасхину, обернулся и встретился взглядом с острыми раскосыми глазами, буквально сверлящими его. Александру стало неуютно.
        - Меня зовут Александр, - сказал он. - Я пришёл узнать…
        - Ты пришёл за своим будущим - сказал Сикте.
        Александр снисходительно улыбнулся: «самоуверенный старик».
        - Не совсем так. Скорее я пришёл узнать о прошлом.
        - Ты думаешь, что хочешь узнать о прошлом, на самом деле ты пришел за своим будущим, - сказал Сикте. - Говори своё дело.
        - В сороковом году в вашем селе погиб мой дед Чен Забда. Вы его не знали?
        Сикте прямо таки впился взглядом в Александра.
        - Пойдём со мной, - сказал он, с минуту помолчав.
        Они обогнули дом, подошли к странной постройке. Это действительно был чум, сделанный из жердей, крытых широкими пластами берёзовой коры. Сикте вошёл, жестом пригласил Александра. Александр остановился у входа, так как почти ничего не видел после яркого солнца. Сикте тем временем отвязал от одной из жердей свёрток. Александр подумал, что в том свёртке могут быть документы или вещи его деда. Его сердце забилось. Но Старик вынул из свертка дощечку с дырками, палочку, кожаный шнурок, и камень размером с кулак с углублением. Затем он вытащил из-за той же жерди кривую палку подлиннее первой, надел на её концы шнур. Получился небольшой лук. Обернул маленькую палочку тетивой, воткнул в углубление, другой конец прижал камнем. «Будет добывать „чистый“ огонь», - понял Александр. Сикте действительно проворно задвигал «луком», и через несколько минут в чуме запахло дымом. Движения старика были ловкими и точными. Он легко раздул огонь, и скоро в центре чума запылало пламя.
        - Стань сюда! - приказал Сикте, указав место перед костром, - Смотри в огонь и прогони все мысли из головы.
        Александр стал на указанное место и уставился в огонь. Он уже всё понял.
        Сикте молча, почти бесшумно двигался по чуму. Он расставил у ног Александра несколько больших черепов. «Наверно, медвежьи», - подумал Александр.
        - Прогони все мысли! - жёстко сказал старик. Он стал швырять в огонь сушёные листья и травы. Чум наполнился пьянящим ароматом. Сикте прямо голыми пальцами достал красные угольки из-под поленьев и разложил их в черепа. Затем из большого кожаного чехла извлёк бубен. Напевая что-то нечленораздельное и ритмично постукивая в бубен, шаман трижды обошёл Александра в одну, затем в другую сторону. Подбросил трав на угли, достал ещё один кожаный мешочек, извлёк оттуда старинное бронзовое зеркало, потёр его куском шкуры.
        - Дыши! - приказал он Александру, подставив зеркало.
        Александр дунул. И без того матовое зеркало совсем запотело. Шаман присел на корточки поближе к огню, стал вглядываться в зеркальную поверхность. Смотрел он долго и напряженно, словно выискивая что-то в матовой глубине. У Александра начала кружиться голова, стали ватными ноги. Вдруг, с резвостью несвойственной его возрасту, Сикте поднялся, подошёл к Александру и обнял его.
        - Ну, здравствуй, Забда! - сказал он и улыбнулся неожиданно молодой улыбкой. - Я рад, что дождался тебя! Пойдём, будем пить чай, говорить будем.
        Сикте усадил Александра на пенёк под пихтой, сбегал за чайником и кружками, уселся напротив, налил зеленоватый напиток. Александр отпил глоток - вкусно и ароматно.
        - Что это?
        - Чай такой. Сам собираю, сам сушу.
        Арха, помахивая хвостом, приблизилась к Александру.
        - Хорошая собачка, - сказал Александр.
        - Доброй души человек, - ответил шаман.
        Александр осторожно протянул руку к собаке.
        - Не укусит?
        - Тебя - нет. Собака кусает только людей с чёрной душой. Еще трусов и пьяных.
        Александр почесал Арху за ухом. Собака лизнула его руку и улеглась у ног.
        - Почему ты не спрашивал меня, что я с тобой делал? - стрельнув острым взглядом, спросил Сикте.
        - Я знал.
        - Что же ты знал?
        - Обряд очищения, - ответил Александр. Вы хотели очистить меня от злых духов и, наверно, что-то узнали в зеркале о моей душе.
        - А ты не простой горожанин. Как ты узнал?
        - Видел во сне, - улыбнулся Александр.
        - За всю мою жизнь первый раз вижу человека из города, который знает такие вещи! - удивился Сикте. - Это очень хорошо! Это очень хорошо, - повторил он. - Только я тебя попрошу, не называй меня на «Вы».
        - Но вы же намного старше меня…
        - Не имеет значения. Не называй. Я привык на «ты».
        - Хорошо, Сикте. Но давай вернёмся к моему вопросу. У меня мало времени, мне надо идти.
        - Тебе не стоит спешить. Ты уже пришёл туда, куда тебе надо.
        - Куда же мне надо? - усмехнулся Александр.
        - Скоро сам узнаешь.
        - Так ты знал моего деда, Сикте? - с плохо скрываемым нетерпением настойчиво спросил Александр.
        - Конечно, знал! Его все знали. Он наш, из хабуга. Его отец вождём хабуга был - хороший вождь!
        - Тогда, наверно, это не мой дед. Мой из Манчжурии, его Ченом звали.
        - Его имя Забда! Чен - это по документам.
        - А фамилия?
        - У хабуга нет фамилии, нет отчества, есть только имя. Отец Забды, прадед твой, смелый был вождь! В девятьсот двенадцатом пришли китайские хунхузы. Золото на Ольховом ключе мыли, опий курили. Стали наших людей обижать. Жён отнимали, дочерей забирали
        - Как же жён отдавали? Почему не дрались? - возмутился Александр.
        - Бандиты. Не люди! У них ружья хорошие были. Если кто их приказ не выполнял, сразу стреляли. У хабуга тогда только луки да копья были. Вождь потихоньку соболя собрал, у кого сколько было, послал молодых за оружием в город. Не успели они.
        Старик надолго умолк, углубился в свои воспоминания.
        - Что же случилось? - с нетерпением спросил Александр.
        - Есть недалеко священная скала. На этой скале змеи жили. У хабуга Змей - Мудрый дух, хранитель племени. Узнали это хунхузы, переловили всех змей до единой, пожарили и съели. Великая беда для нашего народа! Вождь увидел, как главарь хунхузов Змея убивает, не стерпел, выхватил нож, зарезал его. Схватили его бандиты, живьем в землю закопали. А жену его с сыном продали в Маньчжурию.
        - Почему же не заступились за вождя? Что за люди у вас такие! - воскликнул Александр.
        - Не суди о том, чего не ведаешь! Люди узнали, что нет у них больше Змея-покровителя, что вождь убит, - духом упали. Хунхузы погром устроили. Мужчин убивали, женщин, детей в плен брали, в Китай продавали. Кто успел в тайге спрятаться, тот и уцелел. Хорошо, что лето было. А они все чумы сожгли, да и ушли. Сильно мы тогда бедствовали. Мужчин мало осталось. Первую зиму в трёх чумах все вместе зимовали. Я с Забдой, дедом твоим, ровесник.
        - Сколько же лет ему тогда было?
        - Девять.
        - Совсем мальчик!
        - Ну, какой же мальчик в девять лет! Хабуга и сейчас в таком возрасте уже с ружьями в тайгу ходят. А в то время в девять лет ходили и на кабана, и на лося, да ещё и с луком да копьём. Только выносить мясо из тайги тяжело было, по трое-четверо собирались и выносили. А Забда - сын вождя, он самый лучший среди нас был.
        Сикте опять надолго умолк.
        - Что же дальше было? - спросил Александр, прикуривая третью сигарету.
        - Шаманом тогда мой дед был. Старый уже. Люди просили его узнать, что дальше с народом будет. Он девять дней подряд камлал. Вышел к людям еле живой. Духи сказали ему, что вернётся Забда. С тех пор хабуга много лет ждали, надеялись, что вождь вернётся, и жизнь лучше станет. А змей китайцы всех выловили, ни одной не осталось. И до сих пор не завелись. Не климат им здесь, говорят.
        - Но Забда же вернулся?
        - Вернулся в тридцать девятом. Обрадовались люди! Но он уже наученный был, сказал, ждать надо. Тогда уже у нас колхоз сделали. Он в кузню пошёл работать. В плену этому делу научился. Да недолго проработал. Люди радостью друг с другом делились, весть далеко разошлась, попала в недобрые уши. Приехали трое на конях с револьверами и сразу в кузню. Кузнец потом рассказывал: Забда сразу понял, что за ним пришли, ведро воды в горн плеснул, сквозь пар сиганул, - и в двери. Не добежал до леса - застрелили с первого выстрела. Председателя колхоза забрали за укрывательство и уехали.
        Старик опять замолчал. Молчал и Александр, глядя на морщинистое лицо и обмякшие вдруг плечи старика.
        - Где же его похоронили? - спросил Александр, наконец.
        - Хоронили Забду всем народом по нашему обычаю, на нашем кладбище.
        - То есть, могилы, я так понимаю, нет?
        - Хабуга в земле не хоронят. Не хоронили, - с грустью сказал Сикте. - От тела его ничего не осталось.
        - Жаль, - печально сказал Александр. - Я надеялся поклониться его праху.
        - Поклонись его душе.
        - Как это?
        - На нашем кладбище, ближе к обрыву растет раздвоенный почти от земли кедр. Таких в тайге не встретишь. Мой дед посадил его у последнего дома твоего деда и рассёк вершину. Прислонись к этому дереву, позови Забду, его дух ответит тебе.
        Стало зябко. Александр обнаружил, что солнце уже скрылось за сопкой.
        - Спасибо тебе, Сикте. Теперь я знаю судьбу деда. Мне идти надо.
        - Но ты не знаешь свою судьбу. Приходи завтра, приводи жену и детей. Им интересно будет, особенно дочери.
        - Откуда ты знаешь, что у меня есть дети? - удивился Александр. «Наверно ему Пасхин позвонил», - подумал он, и тут же понял, что мысль глупая, Пасхин постоянно находился с ним рядом, да и вряд ли у шамана есть телефон.
        - Ты же не удивился, что я назвал тебя Забдой, - усмехнулся шаман.
        - А я разве не говорил? - снова изумился Александр и вспомнил, что, кажется, действительно не говорил. - Ладно, доброго здоровья тебе, Сикте. Пойду я. Не знаю, смогу ли ещё прийти - работы много.
        - Это бесполезная работа. Тебе ненужно её делать. Приходи завтра с семьёй.
        8
        Александр шёл по пустынной улице. Были уже глубокие сумерки. В некоторых окнах горел свет. Больше ничто не напоминало, что здесь живут люди. Единственный фонарь призывно горел у контейнера с прорезанным окном, над которым в обрамлении ёлочной гирлянды висела вывеска: «У Михайловича». Зашёл. Толстая тётка окинула его взглядом из-за прилавка и вновь углубилась в газету. Александр стал рассматривать ассортимент: перловка, пшено, макароны, несколько банок консервов. Спиртные напитки представлены богаче. Рядом пачек десять различных сигарет, большинство без фильтра. В маленькой холодильной витрине кусок варёной колбасы рядом с селёдкой и куском подозрительного на вид масла.
        - Покажите, пожалуйста, тушёнку, - попросил Александр.
        - А что её смотреть, тушенка - она и есть тушёнка, - ответила продавщица, брякнув банку на прилавок.
        Александр взглянул на этикетку: «Состав: жир свиной, мясо соевое, пряности…».
        - Понятно, - сказал Александр, возвращая банку. - Скажите, а свежее что-нибудь есть?
        - Водка свежая. Вчера привезли.
        - А что-нибудь хлебное?
        - Макароны. Будете брать?
        - Макароны так просто не пожуёшь, - попытался отшутиться Александр.
        - Зачем просто так? С водочкой и тушёночкой - вполне пойдут. Все берут, никто ещё не жаловался, - сказала продавщица и поставила рядом с тушёнкой бутылку с криво наклеенной этикеткой. - Вермишель дать?
        - В другой раз, - сказал Александр и пошёл к выходу.
        - Не голодный, значит, - бросила вслед продавщица.
        На улице после света было совсем темно. Александр шёл по улице почти на ощупь и чуть не столкнулся с коровой, которая брела навстречу. Следом тенью женщина с палкой. Засмотрелся и чуть не наступил в коровью лепёшку. Выругался. Наконец, справа узнал по флагу дом администрации, свернул налево и вошёл в калитку.
        На лай собаки вышел Пасхин.
        - Заходи, Саша, мы тебя к ужину ждём.
        На веранде к Александру бросился Норд.
        - Привет, Нордик, тебя сюда уже поселили?
        - Пусть на веранде, - сказал Пасхин. - Ему одному на улице в чужом месте непривычно.
        - Вот и хорошо, - сказала жена Пасхина. - Сейчас ужинать будем! - и тут же засуетилась, накрывая на стол.
        - Да нам уходить пора, - сказал Александр. - Ночь уже, а завтра работать.
        - А мы уже договорились, правда, Зоинька? - сказала хозяйка. - Останетесь у нас, переночуете, а завтра с утречка и пойдёте. Что вы там, в вагончике мучиться будете.
        - Правда, Саша, давай останемся, - сказала Зоя. - Куда сейчас по темноте идти? Лариса и Анатолий нас приглашают, они такие хорошие!
        - Ну, я не знаю, мы вас не стесним? - спросил Александр, обращаясь к хозяевам. Ему, честно говоря, и самому не хотелось никуда идти.
        - Ну что вы, у нас так редко гости бывают! - сказала радостно Лариса. - Нам только одно удовольствие.
        На столе волшебным образом появилась огромная сковорода с яичницей на сале, блюдо с котлетами, тазик с салатом из огурцов и помидоров и запотевшая бутылка водки. Перед этим устоять было невозможно!
        - Ну, как тебе наш шаман? - спросил Пасхин, наливая водку в рюмки.
        - Потрясающе! Удивительный человек! Даже не знаю как сказать, не могу сформулировать… Очистил меня от злых духов. Состояние такое, как в полете.
        - Сикте может! Правда, меня никогда не чистил. Но он всё может. Настоящий шаман, потомственный. Дед у него шаманом был, ещё до революции.
        - Папочка, как жаль, что я с тобой не пошла! - сказала Ира. - Это же тоже психология. Нам Светлана Викторовна рассказывала. Я бы так хотела!
        - А он тебя приглашал, - ответил Александр, закусывая яичницей.
        - Ты ему обо мне рассказал?
        - Нет. Он сам знает. Сказал, приходите завтра всей семьёй, особенно дочку хочу видеть.
        - Да ну, ты обманываешь, - недоверчиво сказала Ирка.
        - Правда. Но главное, он рассказал мне о моём деде. Оказывается, он из этого народа, из хабуга. А его отец был вождём, представляете? - Александр пересказал подробности гибели прадеда и деда.
        Несколько минут все молчали. Зоя вытерла слезу.
        - Это выходит, что мы потомки вождя хабуга?! - сказал Юра
        - Выходит, - сказал Александр. Он сам только сейчас окончательно связал свою личность с теми, о ком рассказывал. - Действительно, выходит так.
        - Я даже и не слышал, что у них вожди были, - сказал Пасхин, наполняя рюмки. - Вот вождя-то им и не хватает. А я всё голову ломал, что они такие «потерянные»?
        - Давайте выпьем за то, чтобы у хабуга снова появился вождь! - неожиданно предложила Зоя, продолжая вытирать глаза.
        - Ценный тост! - поднял рюмку Пасхин.
        - Они люди-то милые, добрые, - сказала Лариса. - Их бы, действительно, кто на путь наставил, да поддержал. Они же всё умеют. А живут плохо.
        Пасхин с Александром вышли покурить.
        - Ты, Саша, сходи к Сикте, не отказывайся.
        - Так ведь работать надо.
        - Наплюй ты на эту работу! Шаман вообще-то гостей не привечает. А вас пригласил, да ещё всех вместе. Он просто так ничего не делает, значит, надо. Сходи. Успеешь ты со своей работой.
        Александр проснулся от призывного потявкивания Норда. Яркое солнце светило сквозь тюлевые занавески. Вышел на веранду, выпустил пса на улицу, вышел следом. Искрящаяся роса склонила цветы в палисаднике, было свежо и приятно. У забора собирала малину хозяйка.
        - Выспались? - крикнула она. - Идите малинки поешьте!
        Александр подошёл, сорвал горсть ягод, опрокинул в рот.
        - Вкусно! Хорошо тут у вас!
        - А вот и живите, коль хорошо, сколько нравится. А то и совсем оставайтесь. По осени с Толей на охоту, на рыбалку. Таймень тут знаешь какой! А там шишка поспеет.
        Александр молча уплетал малину. Ему действительно не хотелось думать о возвращении в город. Но разве объяснишь этой женщине массу причин, по которым необходимо вернуться. Она и не поймёт. У них другой ритм жизни, другие интересы и потребности.
        На крыльцо вышла Зоя:
        - Доброе утро!
        - Доброе утро, Зоинька! Вот и хорошо. Сейчас завтракать будем.
        - А где же Петрович? - спросил Александр.
        - В конторе. У него сегодня с утра селекторное. Сейчас уж вернуться должен.
        Завтрак был похож на праздничный обед: опять яичница с салом, сало просто, нарезанное ломтями, миска с несъеденными вчера котлетами, мёд, молоко и горячий белый хлеб, который больше всего поразил Александра.
        - Хлеб-то откуда? В магазин привезли, что ли?
        - Как же, привезут они! В нашем магазине отродясь такого хлеба не было. Сама пеку.
        - В печи?
        - Нет. Дочь с зятем японскую хлебопечку подарили. А раньше в печи пекла. Теперь обленилась.
        - С добрым утречком! - вошёл Пасхин. - Как спалось?
        - Замечательно! - ответила Зоя. - В городе так не поспишь!
        - Вот и живите у нас, чего вам в будке ютиться?
        - Вот и я говорю, - вторила Пасхину жена, - живите, сколько захочется.
        - Ой, у вас так хорошо! - воскликнула Зоя. - Саша, давай, правда, останемся?
        - От шамана вернётесь, я Борьке соседу скажу, он с тобой за вещами на мотоцикле съездит, - сказал Александру Пасхин.
        - Мы и сами принесём, зачем человека беспокоить, - ответил Александр.
        - Чего зря ноги мять, если техника есть? Ему всё равно делать нечего, пусть проветрится, - сказал Пасхин.
        - А мы пойдём к шаману? - спросила Ирка, - И я тоже?
        - Да надо бы сходить, - сказал Александр, помня вчерашние наставления Пасхина.
        - Сходите, сходите, - сказал Пасхин. - Раз позвал, значит надо идти. Он зря не позовёт.
        И они пошли. Сегодня улица показалась шире. Они заметили, что дома разнятся ухоженностью. Были покосившиеся срубы с заваленными заборами, но встречались и аккуратные, с цветами в палисадниках. Во многих дворах росли ели или кедры. За магазином в глубине леса виднелся прямо-таки особняк - двухэтажный дом под острой блестящей металлом крышей.
        - Смотрите, и тут «новые русские» есть, - сказал Юра.
        Чуть дальше, тоже в стороне среди леса, заметили длинное одноэтажное здание с аккуратным чистым двором, побелёнными деревьями и спортивными снарядами.
        - Давайте подойдём, посмотрим, что это, - предложила Зоя.
        Под козырьком широкого деревянного крыльца масляной краской аккуратными буквами было выведено: «Верхне-Ольховская неполная средняя школа Октябрьского РОНО». На дверях висел замок.
        Из ближнего двора вышла женщина.
        - Вы в школу хотели попасть?
        - Да нет, мы уже взрослые, - пошутил Юра.
        - А я думала, может, учителя новые… - сказала женщина. - Вижу, городские.
        - Разве по нам видно, что мы из города? - удивился Александр, оглядев свою команду, одетую в старые энцефалитки.
        Женщина рассмеялась:
        - Конечно, видно! Любой ребёнок определит.
        - И что, у вас учителей не хватает? - спросила Зоя.
        - Да просто беда! Скоро учебный год, а учить некому. Опять молодёжь поувольнялась. Я вот, сама и директор, и завуч, и два предмета веду.
        - А учеников много? - спросил Александр.
        - Нет. У нас классы маленькие, в восьмом двенадцать человек, а в остальных ещё меньше.
        - Ну, в таких классах чего бы ни учить! И сколько же платят учителю, если не секрет?
        - Вот оттого и бегут, что ничего не платят. Так вы не учителя? - с последней надеждой спросила директриса.
        - Нет. Мы археологи. Обследуем площадку под будущее строительство, - сказал Александр.
        - Понятно… Вы меня уж извините… - сказала женщина и пошла к своей калитке.
        В конце улицы у своей избушки стоял шаман в своей диковинной одежде и смотрел на приближающихся гостей.
        - Вон он, Сикте, - сказал Александр. - Нас, наверно, ждёт.
        Они подошли.
        - С новым Солнцем тебя, Сикте! - поздоровался Александр. - Добро твоему дому! Вот, привёл семью, как ты сказал.
        Сикте почти подбежал к Александру, схватил двумя руками протянутую руку.
        - С новым Солнцем, Забда! Мир твоей семье! Откуда ты знаешь приветствие хабуга? Со мной уже много лет никто так не здоровался! Где ты этому научился?
        - Во сне, - ответил Александр.
        Сикте сверлил его своим пронзительным взглядом, не выпуская руки.
        - Твои сны не такие, как у обычных людей. Потом ты расскажешь мне о них.
        Он отпустил руку Александра, подошёл к Юре, взял его за руку так же двумя руками.
        - С новым Солнцем, молодой охотник! Пусть удача сопутствует тебе!
        - Здравствуйте, - сказал Юра. - Я не охотник, я студент, пока…
        - Охотник! Я знаю, что говорю. Добыча - необязательно мясо. Охотник - это твой путь! Пусть духи помогут тебе выбрать верную цель!
        - С новым Солнцем, женщина! - сказал шаман, взяв в ладони Зоину руку, - Ты сильная женщина, настоящая жена! Чистота твоей души хранит твою семью. Пусть твой очаг горит ровным пламенем!
        - Спасибо, - сказала растроганная словами старика Зоя. - Доброго вам здоровья!
        Ситке приблизился к Ире, взял её руку, долго смотрел в глаза.
        - Здравствуйте! - сказала Ира первой. - Пусть Солнце поможет исполниться вашим замыслам!
        Шаман неожиданно обнял Иру и впервые улыбнулся:
        - Чистых мыслей тебе, Смотрящая в Душу! Я рад, Забда, что у тебя такая дочь! Это бывает редко, тебе повезло. Береги её!
        Александр был несколько удивлён сентиментальностью Сикте, он удивился также необыкновенным словам, произнесённым Иркой.
        - Теперь я вижу - вы хорошие люди, вы - хабуга! Идёмте, я должен вам показать! - проговорил шаман, и быстрым шагом пошёл мимо своего домика к подножью сопки.
        Александр думал, что то, что хочет показать шаман, находится на его приусадебном участке, но шаман стал быстро подниматься по едва заметной крутой тропке в гору. Зоя начала отставать, Александр не хотел оставлять её и тоже приотстал, Ирка с Юркой шли рядом.
        - У меня аж ноги подогнулись, когда он меня за руку взял, - сказала, задыхаясь от быстрой ходьбы, Зоя.
        - У него такая энергетика! - обернулась Ира. - А глазами прямо мозг мне просверлил! Он настоящий экстрасенс!
        Юра по обыкновению молчал. Он говорил только тогда, когда окончательно обдумывал свою мысль.
        Подъём оказался не очень длинным, но склон был крутым. Когда вышли из зарослей, обрамлявших вершину, Сикте уже стоял на скале и смотрел вдаль. По его внешнему виду не было заметно, что он только что одолел крутой подъём.
        - Красотища какая! - воскликнула Зоя.
        Действительно, вид отсюда захватывал дух. Под ногами лежала долина реки, заросшая лесом. Сама река лишь местами сверкала сквозь деревья. Вокруг громоздились сопки, а дальше над всем этим вздымался величественный хребет с оголенными серыми вершинами, и над ним синее небо.
        - Роскошный вид! - сказал Александр. - Неужели всё это скоро вырубят?
        - Как жалко! - сказала Ира.
        - Может, вырубят, а может и не вырубят, - сказал Сикте.
        - Сикте, ты знаешь, что надо делать, чтобы не вырубили? - спросил Александр.
        - Следовать своим путем.
        - Как же узнать этот путь?
        - Слушать своё сердце, - ответил шаман. - Смотрите, это - земля хабуга. Здесь жили, охотились, рожали детей, умирали ваши предки. И этого хватило всем поколениям в течение сотен лет. Всё осталось таким, каким было, когда хабуга пришли сюда.
        - Как же сделать, чтобы люди не губили природу? - спросила Зоя.
        - Надо, чтобы они видели горы, - ответил шаман.
        - Непонятно, причём здесь горы? - спросил Юра.
        - Когда человек находится один на один с горами, когда он созерцает всё величие этих гигантов, у него не может возникнуть даже мысли о господстве над Природой. Потому что ему становится ясно, что для гор, как и для всей Природы не велика разница между ним и мышью, созерцающей то же величие из травы под его ногами. Если бы каждый человек мог хотя бы раз в год бывать один на один с горами, люди наносили бы Природе гораздо меньше обид.
        Все молчали, восхищенные простой мудростью шамана, особенно понятной здесь, среди этих самых величественных гор. Александру опять вспомнились сны. Там вдали тоже были большие горы.
        - Скажи, Сикте, а что это за амулет у тебя в виде змеи?
        Шаман усмехнулся:
        - А ты невнимательный.
        Он повернулся к Александру, и тот увидел, что среди клыков на шее шамана змеи нет.
        - Но вчера же был! Я точно видел, - растерялся Александр.
        - Это твой знак, - Сикте выделил слово «твой». - Здесь, перед лицом земли хабуга, я вручаю его тебе, - сказал он, отвязывая от пояса шнурок с головкой змеи.
        - Но я не могу принять это… - растерялся Александр.
        - Слушай меня и не перебивай! - сверкнул глазами шаман. - Этот амулет мой дед снял с шеи твоего убитого деда.
        - Но разве можно снимать амулет с мёртвого? - спросила Ира.
        - Верно, нельзя. У Забды были и другие, личные, амулеты. Этот - не личный, это знак вождя. Мой дед был большой шаман, он знал, что делает. Я тогда уже тоже был шаманом, помогал ему, когда он душу Забды к предкам провожал. Потом он три дня и три ночи камлал, узнавал, как дальше жить. Потом вышел к людям, сказал, что ждать вождя надо. Он знал, что у Забды сын есть. Многие знали. Долго ждали. Потом война, потом много других бед. Перестали ждать. Дед, когда умирал, сам мне на шею этот знак надел. Сказал: «Ты должен дождаться», - шаман помолчал. - Я знал, что ты придёшь! Нагнись!
        Александр пригнул голову, и Шаман надел ему на шею шнурок с амулетом. Александр был растерян. Тысячи мыслей путались, в спешке анализируя неожиданный поворот событий.
        - И что же теперь? - спросил он. - Я должен стать вождём хабуга?
        - Ты не вождь. Ты потомок вождя. Будущее покажет, кем ты станешь.
        - Зачем же тогда всё это? Зачем мне амулет?
        - Я выполнил свой долг. А ты теперь знаешь, кто твои предки.
        Они спустились с горы молча, остановились у чума. Ира неожиданно спросила:
        - А вы можете видеть будущее?
        - Да, - ответил шаман.
        - Классно! - воскликнула Ирка. - Скажите, какие оценки будут у меня в дипломе?
        - Не знаю.
        - Вы же сказали, что можете…
        - Не стоит по таким пустякам беспокоить духов.
        - А моё будущее ты знаешь, Сикте? - спросил Александр.
        - Да.
        - Скажи.
        - Нет.
        - Почему?
        - Я вижу то твоё будущее, к которому ты должен прийти. Но я не знаю того будущего, к которому ты придёшь.
        - К чему же я должен стремиться? Скажи, и я буду стараться достигнуть этого.
        - Не могу. Ты должен сам выбрать свой путь. Когда твой путь совпадёт с твоей судьбой, ты будешь счастлив.
        - А вдруг я ошибусь?
        - Тогда жизнь прожита зря.
        - Что же делать? Как не ошибиться?
        - Слушай своё сердце. Оно знает правильную дорогу. А амулет поможет не сбиться с пути, - сказал Сикте. - Я всё сказал вам, что хотел. Идите, пусть Солнце освещает ваш путь! А ты, Смотрящая в Душу, останься ненадолго. Я покажу тебе твоё будущее.
        Ирка была счастлива.
        - Мы ещё встретимся, Забда, - сказал шаман. - Ты расскажешь мне свои сны.
        Они шли по той же пустой улице и молчали. Александр машинально ощупывал пальцами амулет.
        - Что ты об этом думаешь, папа? - спросил Юра.
        - Не знаю.
        - А что ты будешь теперь делать?
        - Не знаю.
        - Ты прямо, как шаман отвечаешь, - улыбнулась Зоя. - Ну что ты, расстроился что ли? А мне дедушка понравился. Не знаю, действительно ли он шаман, но человек умный. Мудрый! Такие глубокие мысли высказывает, о своём народе болеет.
        - В том-то и дело, что этот народ теперь наш! - сказал Александр. - И я действительно не знаю, что теперь делать. На мне теперь бремя «потомка». Не могу же я всё бросить и приехать сюда, чтобы быть вождём племени!
        - Ну что ты нервничаешь, Саша! Успокойся. Ничего ты не должен делать. И этот амулет ни к чему тебя не обязывает. Это просто память. Положим дома в шкатулку, и пусть лежит.
        - Так нельзя. Это неправильно и нечестно! - сказал Юра.
        - А нервировать отца честно? Не вмешивайся! - одёрнула его Зоя.
        - Я, между прочим, тоже «потомок», - сказал как всегда спокойным голосом Юра. - И мне кажется, я знаю, что можно сделать для народа хабуга.
        - Конечно, ты знаешь! - сказала Зоя. - За столько лет никто ничего не смог, а ты знаешь!
        - Никто не хотел, - сказал Юра.
        - Подожди, Зоя, - вмешался Александр. - Говори, Юра.
        - Нужно «обломить» эту фирму, которая здесь лес рубить хочет.
        - Конечно, герой-одиночка! Это всё на государственном уровне решено, - сказала Зоя.
        - Подожди ты, - рыкнул на жену Александр. - У тебя есть конкретные мысли, или просто лозунг? - спросил он Юру.
        - Конкретно нужно составить отчёт так, чтобы фирма не могла здесь работать. Кладбище есть, редкие растения есть, надо ещё что-нибудь найти. Давай завтра возьмёмся, обыщем всю территорию. Дома я помогу тебе на компьютере, сделаем такой отчет, чтобы не было никакой возможности организовать здесь добычу леса.
        - Да, да, растения спасти надо! - сказала Зоя. - А ты думаешь, это получится?
        - Слушай своё сердце, - ответил Юра.
        Зоя замолчала. Александр прислушался к себе, почувствовал решимость.
        - Ну, ты даёшь, Юрка! Молодец! Давай «сделаем» эту фирму! Если хабуга не поможем, так хоть тайгу спасём.
        Они подошли к дому Пасхиных. Зоя часто оглядывалась, высматривая Иру.
        - Ничего с ней не случится, мама, - сказал Юра.
        - А вдруг дорогу не найдёт?
        - Да тут одна прямая улица. Придёт твоя Ирка, куда она денется.
        9
        Пасхины возились в огороде.
        - Ну, как вам наш шаман? - спросил Петрович, разогнувшись над грядкой. - А дочку-то где потеряли?
        - Осталась у Сикте, - сказал Александр. - Он нас на вершину водил, окрестности показал. Здорово тут у вас!
        - Да, у нас места - дай Бог! Что ж он вас только за тем и звал?
        - Очень много интересного сказал. А главное - вот, - показал Александр амулет.
        - Это же его вещь! - сказал Пасхин. - Я у него на шее сколько раз видел. Неужели подарил?
        Александр коротко рассказал.
        - Так что, оказывается, я потомок вождя хабуга.
        - Невероятно! - воскликнул Пасхин. - Ласик, ты слышала? Какие люди у нас живут! Не зря я вас пригласил - сердце чуяло.
        - Да брось, Петрович, издеваешься что ли? Что изменилось от того, что у меня амулет появился? Это просто память о предках.
        - Не скажи, Саша. Это обязывает! По крайней мере, обмыть надо.
        - Ой, правда, Саша, что же мы мимо магазина прошли? И продуктов бы надо купить, - сказала Зоя.
        - Не надо ничего, всё есть, - сказал Пасхин.
        - Я все-таки схожу, - сказал Александр, и пошёл к калитке.
        - Продуктов только не бери, там всё дрянь, - крикнул вдогонку Пасхин. - А водку только «Уссурийский бальзам», остальная «паленая».
        До магазина было недалеко. Перед Александром в двери вошли двое, явно местные. Один был в тапочках на босу ногу, другой в майке. Оба скуластые, с почти чёрными от загара лицами. И оба неопределенного возраста.
        «Наверно, хабуга, - подумал грустно Александр. - И скорее всего за бутылкой»
        Александр стал за ними у прилавка. Действительно, взяли бутылку самой дешёвой и селёдину. Пока продавщица заворачивала селёдку в газету, один из покупателей обернулся на Александра. Потом ещё раз. Толкнул напарника, что-то шепнул. Тот тоже обернулся, оглядел сквозь щёлочки век. Александру стало не по себе. Он решил не обращать внимания. Дождался, когда они отошли от прилавка, подал деньги, сказал:
        - «Уссурийский бальзам».
        Краем глаза отметил, что те двое стоят у дверей, смотрят в его сторону, о чем-то шепчутся. Взял бутылку и пошёл прямо на них. Расступились, пропустили.
        Шёл, не оглядываясь. Двое плелись сзади метрах в тридцати, и явно пытались догнать. Стало неприятно. «Чего им надо? Водку что ли? - подумал Александр. - Поняли, что не местный. И это среди бела дня! Вот тебе и вождь краснокожих! Неужели драться придётся?». Чтобы спиной не встречать опасность, Александр решил остановиться - вдруг, пройдут мимо. Он замедлил шаг, сошёл на обочину, присел на бревно так, чтобы удобно было вскочить, и достал сигарету. Двое приближались неуверенным шагом. Они явно не знали, как теперь поступить. Александр приметил у ноги булыжник, краем глаза следил за ними, но делал вид, что отдыхает.
        Неожиданно заскрежетали тормоза и напротив Александра остановился чёрный джип. Тонированное стекло поползло вниз, из окна показался локоть, а затем лицо водителя с двойным подбородком и осоловелыми глазами. Лицо выражало полное презрение.
        - Эй, ты, раскосый! Где тут у вас сельпо?
        Александр опешил и растерялся. Он даже подумал, что водитель обращается не к нему, оглянулся машинально.
        - Ты, ты, сидишь, глаза разуй, чмо узкоглазое, тебе говорю!
        - Пошёл ты… - не нашелся сразу, что ответить Александр. Так его оскорбляли последний раз, кажется, на первом году службы. «Обкуренный что ли», - подумал он.
        - Ты кого послал?!
        - Тебя! - выкрикнул Александр и почувствовал, как противно задрожало в сплетении.
        Дверца распахнулась, из неё вывалился здоровенный бугай и пошёл на Александра. В правой руке у него болталась цепь.
        Александр вскочил. Мысли метались. Самолюбие не позволяло бежать, но как противостоять этому страшилищу он не знал. Слишком всё было неожиданно.
        В этот момент из-за машины бесшумными, какими-то кошачьими прыжками выскочил один из тех двоих с бутылкой в руке. Верзила заметил взгляд Александра, но обернуться не успел. Бутылка с хрустом разлетелась на его голове. Нападавший, не издав ни звука, плашмя рухнул у ног Александра. Подошёл второй хабуга, отшвырнул камень, который держал в руке.
        - В машине никого, - сказал он.
        Первый нагнулся, взял из руки верзилы цепь.
        - Хорошая вещь, однако. В хозяйстве сгодится.
        - Спасибо, мужики, - сказал Александр, вытирая с лица водочные брызги. Он всё ещё не мог прийти в себя от всего произошедшего. Двое хабуга стояли рядом, улыбались, и смотрели то на верзилу, то на Александра. Александр ощутил слабость в ногах, присел прямо на край кювета, достал пачку, протянул спасителям.
        - Это дело перекурить надо, - сказал он.
        Хабуга с удовольствием вытащили по сигарете, закурили, сели рядом.
        - Зачем ты это сделал? - спросил Александр у того, который ударил верзилу бутылкой.
        Тот улыбнулся и показал пальцем в грудь Александру.
        - Что? - не понял Александр.
        - Знак! - ответил тот и снова показал пальцем. - Откуда он у тебя?
        - Шаман дал.
        - Шаман такую вещь не мог дать просто так.
        - Я Забда - сказал Александр.
        Оба хабуга вскочили на ноги.
        - Ты Забда! Тот самый?
        - Я внук того Забды, которого убили здесь в сороковом году.
        - Я тебе говорил! - сказал один другому.
        - Так вы поэтому за мной шли? - догадался Александр.
        - Конечно! Мы ещё в магазине знак увидели, и заспорили.
        Верзила хрюкнул и попытался приподнять голову. Тот, что игрался цепью, встал и со всего маху ударил его вдоль спины. Верзила уронил голову в пыль.
        - Ты же его убить можешь! - сказал Александр.
        - Такого надо бы убить. Да затаскают потом всех наших, - сказал хабуга и вдруг засмеялся каким-то детским, непосредственным смехом. - Проснётся, пусть в зеркало посмотрит на свою спину. Запомнит, как закон нарушать!
        - Ты тоже нарушил - чуть человека не убил, - сказал Александр.
        - У нас разный закон. Я не нарушил.
        - Как это? Закон для всех один, - возразил Александр.
        - За его законом милиция следит, милицию обмануть можно. На нас предки смотрят, их нельзя обманывать. Я правильно сделал - сердце мне говорит. Вождя спасать надо!
        - Я вам не вождь, - сказал Александр. - Я не могу быть вождём. Я родился и вырос в городе, среди русских, законов хабуга не знаю. Как я могу быть вождём?
        - Всё узнаешь. Нам нельзя без вождя! Столько лет ждали!
        - Так выберите вождя среди жителей.
        - У нас грамотных нет. Нас обманут.
        - Нет, мужики, не могу. Не готов я, извините. Конечно, я теперь буду сюда приезжать, буду узнавать, как вы тут живёте. Вот напишу отчёт, что вырубать лес здесь нельзя. Может, так вам помогу.
        - Это хорошо, чтобы лес не рубили. Ты - вождь, я вижу. Никто за нас не заступался, а ты приехал и теперь заступишься.
        - Ладно, друзья, мне идти надо. Спасибо, что выручили. А с этим-то что? - показал он на верзилу, по-прежнему валяющегося в пыли.
        - Пускай лежит. Очнётся - уедет.
        - А если в милицию заявит?
        - Не найдут.
        - Да вокруг столько домов. Видел кто-нибудь.
        - Здесь все дома хабуга. Никто не видел - «в тайге был», - рассмеялся второй. - Пусть Солнце светит тебе днём и ночью, Забда. Помощь нужна будет, зови. Меня Соло зовут. Третий дом от магазина в эту сторну.
        - Я - Олонко, - сказал тот, что «завалил» верзилу. - Любого спросишь - все знают. Не забывай хабуга, Забда. Пусть твоё сердце всегда слышит, что говорят предки!
        - Скажите, - спросил Александр, - а ваши имена переводятся на русский язык?
        - Ха! Ты совсем не знаешь язык хабуга? Я - Дуб, - сказал тот, что назвался Олонко. - А Соло - Поползень.
        - Спасибо! Мир вашим семьям! - попрощался Александр. Но, сделав несколько шагов, обернулся:
        - Олонко, Соло, возьмите, - он протянул бутылку.
        - Нет, - покачал головой Соло. Олонко тоже сделал отрицательный жест.
        Александр подошёл к ним, сунул в руки бутылку.
        - Выпейте за хабуга, пусть нашему народу светит Солнце!
        Александр вошёл в дом Пасхиных.
        - Купил? - спросила Зоя.
        - Закрыт магазин, - соврал Александр.
        - Корову, наверно, доить пошла, - сказала Лариса.
        - Пойдём, курнём, - предложил Пасхину Александр.
        Они вышли на крыльцо. Александр рассказал о происшествии.
        - Это не есть хорошо, - сказал Пасхин. - Он что, так там и лежит?
        В это время по улице, разгоняя кур и поднимая столб рыжей пыли, на бешеной скорости промчался чёрный джип.
        - Этот? - спросил Пасхин.
        - Он.
        - Жаль, номера не видно.
        - Я знаю - три шестерки, - сказал Александр. - Такой трудно не запомнить.
        - Ладненько, пойду-ка я позвоню.
        - Куда?
        - В район. Начальник милиции - товарищ мой. Охотимся вместе. Он, хоть и под районным начальством, но мне не отказывает. Надо предупредить, вдруг этот надумает заявление писать, чтобы хода делу не дали. А то следователь приедет, затаскает хабугайцев.
        10
        Александр вернулся в дом. Лариса накрывала на стол.
        - Ирку там не видно? - спросила Зоя.
        - Нет, пока, - ответил Александр.
        От нечего делать стал разглядывать книги в серванте. Сразу бросилась в глаза «В дебрях Уссурийского края». Рядом «Справочник охотника», потом уникальное издание Сабанеева «Жизнь и ловля пресноводных рыб». Дальше стояли справочники по ветеринарии, «Содержание в неволе диких животных», еще какие-то книжки.
        - Кто это у вас ветеринарией увлекается? - спросил Александр Ларису.
        - Да мы ж с Толей оба ветеринарный заканчивали, - ответила она. - Сюда по распределению попали. Тут ферму хотели делать, норок выращивать. Вот, сколько лет уже тут и живём.
        - А ферму-то построили?
        - Все тянули, тянули, то денег нет, то материалов. Потом решили, что норок не рентабельно. Построили экспериментальную ферму по выращиванию соболя. Мы тогда так обрадовались с Толей - наконец, работа по интересу. А тут перестройка началась. Всё прахом и пошло.
        - А где же эта ферма?
        - В соседнем распадке. Да там, наверно, уж ничего и не осталось - растащили всё. А ведь уже пять десятков соболей завезли, маточное стадо.
        - А с соболями что? - спросил Александр. - Забили?
        - Кормить нечем стало, зарплату не платили. А рабочими хабугайцы были, они зверя повыпускали.
        - Как? Выпустили из клеток?
        - Да, выпустили. Сказали, что им предки так велели. У них всё, что ни сделают - «предки велели». Дело хотели заводить, да Толя их прикрыл, сказал, что звери сами разбежались. Друг у него в районной милиции, помог. А потом вся страна по миру пошла, не до соболей стало. А мы тут так и живём. Сколько раз уехать собирались, да вовремя не решились. А теперь не уедешь, где ж столько денег взять. Если бы не Толина должность, не знаю, как и жили бы. Садитесь за стол, пока горяченькое.
        Зоя с Александром уселись. В комнату вошёл Пасхин, за ним, разгоряченная от быстрой ходьбы, сияющая Ирка.
        - Вот, дочь вам привёл, - сказал Пасхин.
        - Садись, Ирочка, вот сюда. Как раз ты вовремя, - пригласила Лариса и принялась разливать первое в огромные тарелки.
        - Что же ты так долго? - спросила Зоя. - Я уже беспокоиться начала.
        - Не могла же я взять и уйти, мама, - сказала Ира. - Так классно было! Он настоящий шаман! Столько всего мне показал! Я обязательно Светлане Викторовне расскажу. Вот это практика! Никому из наших такая и не снилась!
        - Да что было-то, ты можешь нормально рассказать? - сказал Юра, которого всегда раздражала эмоциональность сестры.
        - Тебе всё ненормально! Сейчас расскажу, дай поесть!
        Ира проглотила пару ложек борща, но эмоции распирали её.
        - Представляете, он меня в ту постройку завёл, которая берестой покрыта, костёр развёл, поставил меня, и давай вокруг с бубном ходить. Долго ходил, что-то приговаривал, будто пел. А бубен: бум-бум, бум-бум! Аж где-то внутри отдаётся. А, перед тем, как ходить, он вокруг меня черепа поставил, страшные такие, с клыками…
        - И угли горящие в них положил, - вставил Александр.
        - Да. Представляете, голыми руками угольки берет - и хоть бы что! Потом посадил меня и руку на затылок положил.
        - Твою? - спросил Юра.
        - Отстань, не мешай! Свою руку. И меня так расслабило! Ни одна медитация так не расслабляет! Я просто растворилась в пространстве! А потом он говорит: «У тебя дар!». Я говорю, никакого дара у меня нет. А он говорит: «Сейчас увидишь» и зеркало мне подносит. Зеркало такое чудное, никогда такого не видела, металлическое. Сказал, чтобы я смотрела. Я стала вглядываться - ничего долго не было, а потом смотрю, проявляется. Сначала река, берег какой-то, скала серая, потом смотрю, люди сидят на траве кружком, а посредине шаман с бубном, смешно так пляшет, дёргается. Одежда такая интересная: юбочка вся в узорах, башмаки из шкуры, пояс с разными штучками, курточка без рукавов. Смотрю, а это я! Да, я себя узнала! Это я - шаманка! А шапочка знаете, какая интересная…
        - Он тебя наверно загипнотизировал, - вставил Юра.
        - Какой гипноз! Я отлично себя контролировала. И всё помню. Что такое гипноз я знаю, нас на тренингах специалист в гипнотическое состояние вводил. Ничего подобного, совсем другие ощущения. Не перебивай, Юрка! А потом в зеркале всё исчезло. Я спрашиваю, что это было? А он говорит: «Твоё будущее, ты сама его видела». Я говорю: «Что, я шаманом буду?», а он отвечает: «Если пойдёшь своим путем». Я спросила, какой это путь, а он говорит: «Слушай своё сердце», ну, как тебе, папочка. Он тебе там, на сопке так же говорил.
        Ира умолкла, принялась доедать остывший борщ.
        - А дальше что? - спросил Александр.
        - Потом он поил меня каким-то напитком. Так классно после него! Легкость и бодрость. Я спросила, из чего он его варит. Сказал, из трав. Я спрашиваю: «Из каких?», а он отвечает: «Из разных. Они сами тебе скажут». Я говорю: «Хочу научиться». Он говорит: «Оставайся, учись». Я хочу!
        - Ирочка, ну что ты говоришь такое? - сказала Зоя. - Тебе доучиваться надо, последний курс остался.
        - Да разве в универе такому научат? - сказала грустно Ирка и посмотрела на отца.
        - Окончишь университет, тогда делай что хочешь, - сказал Александр. - Я тебя понимаю, сам бы к нему пошёл учиться. Но надо здраво рассуждать.
        - Правильно родители говорят, детка, - вставила Лариса. - Шаман - не специальность, денег не заработаешь. Учиться в наше время надо. Куда сейчас без образования?
        Ира молча допивала компот.
        - Мне, так не сказал, какое моё будущее, - задумчиво сказал Александр.
        - Он ещё сказал, что во сне меня видел перед тем, как мы приехали. Всех нас видел, а меня особенно.
        - Как это особенно? - спросила Зоя.
        - Ему духи сказали, что у меня дар. И он меня ждал. Он знал, что мы приедем.
        - Да-а, - протянул Пасхин, - Сикте может! Он сильный шаман. Только старый уже. Жаловался мне, что никто у него учиться не хочет.
        - А я хочу! - воскликнула с мольбой Ирка.
        - Ну потерпи немного, дочь, годик всего. Экзамены сдашь, и если захочешь, отправим тебя сюда, - сказал Александр в надежде, что за год вся эта история забудется.
        Как обычно, после обеда вышли покурить.
        - Ты за вещами-то поедешь? - спросил Пасхин. - Я с соседом ещё с утра договорился.
        - Ох ты, чёрт, вылетело из головы совсем с этими приключениями. Неудобно получилось. Конечно, надо ехать. Вообще-то мы и сами можем принести. На себе.
        - Нечего, съездишь. Сейчас я ему скажу.
        Не прошло и десяти минут, как у калитки остановился мотоцикл.
        - Иди, Борис тебя отвезёт, - сказал Пасхин.
        Александр вышел, поздоровался, сел позади водителя. Тот с места рванул, и они понеслись по пыльной дороге. Вместо пассажирской коляски к мотоциклу был приспособлен глубокий длинный ящик. Доехали быстро. Александр предупредил сторожа, что будет жить у Пасхина, быстро уложил вещи в рюкзаки, забросил в ящик.
        - Спасибо, Борис, - поблагодарил Александр, выгрузив скарб у калитки Пасхиных.
        - Не за что, - буркнул Борис. - Если ещё надо будет куда съездить, говори - смотаемся.
        Александр занёс рюкзаки в дом, Юра помог. Стали распаковывать.
        - Быстро вы, - сказала Зоя. - Всё цело?
        - Куда оно денется, - сказал Пасхин. - У нас не воруют.
        - Ну уж, совсем что ли не воруют? - спросил Александр.
        - Совсем.
        - Так не бывает, - сказал Юра. - Среди многих честных хоть один, да найдётся нечестный.
        - А вот у нас бывает! - сказал Пасхин. - У нас на всю деревню всего два замка - на магазине и на администрации. И то я закрываю больше для порядка - положено.
        - Три, - поправил Юра. - Ещё на школе.
        - Да, действительно, ещё на школе. Тоже потому, что так положено. А жители лопатой дверь подопрут, чтобы видно было, что дома никого нет - и в тайгу на неделю. Тут и воровать некому. Хабугайцы, те вообще не могут, вера у них такая, а русские все примерно одинаково живут. Что у одного есть, то и у другого. Не заведено у нас. Один только выделяется, коттедж, наверно, видели? Но и тот цивилизованно ворует, через торговлю. А остальные честные.
        - Здесь, конечно, не то, что в городе, - сказал Александр. - Сюжет недавно видели? Чемоданы оставляли на перронах разных городов. Дольше всего, семь минут в Ярославле простоял.
        - Да где б мы видели? - удивился Пасхин. - Телевизора-то нет.
        Александр только теперь заметил, что, действительно, в квартире нет телевизора.
        - Сломался, что ли?
        - Да нет. Здесь вообще нет телевидения. Не достаёт через сопки. Вот, Помазный всё грозится себе спутниковую антенну поставить. Да нам и без телевизора неплохо. По радио новости слушаем, а большего и не надо.
        - А если из города воры приедут? - не унимался Юра.
        - Да все же на виду. Чужих сразу заметят.
        - Нас распознали, - вставил Александр.
        - Ну вот. Я ж говорю, чужих сразу видно, к ним сразу и внимание - куда пошёл, зачем, что взял.
        - Да тут можно из леса выйти, украсть, и сразу в тайгу, - сказал Юра. - Тут даже милиции нет, кто искать будет?
        Пасхин рассмеялся. Добродушно улыбнулась и Лариса.
        - То-то видно, совсем вы не знаете народ, из которого произошли. Да хабугайцы зверя по запаху выслеживают, а человечий след и ночью найдут, тем более, чужого, городского.
        - Да что толку, что найдут, - увлёкся спором Юра. - Откажется от всего, скажет, что не брал, и никто ничего не докажет.
        Пасхин опять засмеялся:
        - Да никто и доказывать не будет. Хлопнут и всё. И никто никогда найти не сможет. Да и искать не будут.
        - Как хлопнут? - возмутилась Зоя. - Но нельзя же без суда! Это не по закону.
        - А воровать по закону? - встал вдруг на защиту хабуга Юра. - Правильный здесь закон. Мне нравится!
        - И мне! - сказала Ира.
        - И это я вас воспитала? - воскликнула Зоя, но без зла. - Экстремисты!
        - Я сам - власть, - сказал Пасхин, - и должен блюсти конституцию. И блюду. Но законы хабуга мне по душе. Натворил - получай! И без всякого суда. По крайней мере, действенно - я же вам говорю, нет у нас воровства!
        Пока шёл разговор, Александр достал карты, разложил на столе.
        - Ну-ка, ну-ка, - полюбопытствовал Пасхин, - где тут они хотят строиться?
        - А вот, видишь, граница участка.
        - Да, хорошее место угробят!
        - Мы хотим попытаться воспрепятствовать, - сказал Александр. - Скажи, Петрович, а как тут обстоит дело с территорией локального проживания малочисленных народов?
        - В том-то и беда, что на нас это не распространяется. Есть утвержденные ещё советскими законами территории, а наше село в них не входит. Предлагали хабугайцам переселяться к удэгейцам, обещали бесплатно перевезти, дома построить. Не согласились они. А теперь поздно. Я пытался хоть льготы для них пробить - бесполезно. Им даже охотиться не разрешают, - всё на общих основаниях. Фактически, они все браконьерами считаются. Но они же тайгой живут! Не в смысле мяса, тайга для них дом, душа. Вырубят - погибнут они.
        11
        Александр до вечера высчитывал маршруты, размечал места шурфовки. Потом упаковал в маленький рюкзачок принадлежности для раскопок, фотоаппарат, сухой паёк. Зоя попросила у Пасхиных две картонки и старые газеты для гербарных сборов. Спать легли пораньше.
        Встали тоже пораньше, в семь часов. Хозяева были уже на ногах. Быстро перекусили и двинулись на работу. Зоя с Ирой пошли выяснять ареал уникального суккулента, а Александр с Юрой занялись съёмкой захоронений. День был прохладный. Работалось хорошо. Мошки на мысу почти не было. Недалеко от обрыва нашли раздвоенный кедр. Он был огромен и действительно необычен по внешнему виду. Ствол толщиной сантиметров восемьдесят раздваивался на уровне человеческого роста и выше параллельными столбами уходили ввысь два ствола.
        - Давай отдохнём, - предложил Александр. - Садись к кедру, попробуем почувствовать предка, как шаман советовал.
        Они сели с двух сторон, спинами к дереву. Александр прислонил затылок к теплой коре и закрыл глаза. Он действительно устал за полдня интенсивной работы, было приятно расслабиться. «Здесь когда-то стоял срубик с гробом, - подумал Александр и попытался представить, процесс похорон. - Наверно, старый шаман с бубном ходил вокруг, а рядом стояли люди». Солнце, пробиваясь сквозь деревья, светило на лицо, и поэтому перед глазами сквозь веки виделось яркое пятно. Мысли шевелились вяло, а потом совсем исчезли. На ярком пятне показалась тёмная точка, Александр стал смотреть на неё. Точка приблизилась и проявилась в виде лица, удивительно знакомого. Скуластое лицо слегка улыбалось, длинные чёрные волосы с лёгкой проседью заплетены в две косички. «Я рад, что ты вернулся, - сказало лицо. - Ты на верном пути. Я буду с тобой». Александр встрепенулся, открыл глаза, встал. «Заснул, что ли?» - подумал он. Глянул на сына. Юра смотрел на него широко открытыми глазами.
        - Ты тоже его видел? - спросил Юра.
        - И ты видел?
        - Да. Он очень на тебя похож, только моложе немного.
        - Он что-то тебе сказал?
        - Он сказал: «Иди своим путём, я тебе помогу».
        Александр закурил.
        - Почти, как в тех моих снах, - сказал он. - Вот видишь, Юра, мы с тобой в школе учились, книги умные читали и не верили в такие небылицы. А ведь есть! Приходят они к нам, духи предков!
        - Только в это никто не поверит, - сказал Юра.
        - Да и плевать. Главное, мы с тобой знаем точно, что это есть. Теперь с нами вождь Забда. А ведь хабуга всегда знали, что духи предков рядом с ними, ни церковь, ни власть не заставили их отказаться от своей веры. Хорошо. Хорошо, что мы тоже это узнали!
        - Всё равно было бы здорово изобрести прибор, который мог бы это зафиксировать. Тогда бы все поверили, - сказал Юра.
        - Видимо, так определено, что только душа может быть таким прибором. Ладно, Юра, давай работать.
        Александр отметил на карте местоположение раздвоенного кедра и подписал: «Захоронение вождя». Карта была самого крупного масштаба, по ней было легко ориентироваться, поэтому работа шла быстро. К четырём часам Александр с сыном нанесли на карту последнее захоронение. Вышли к обрыву отдохнуть.
        - Вон мама с Иркой загорают, - сказал Юра, указывая на пляж под обрывом.
        Спустились. Зоя с Ирой в одних купальниках сидели на стволе поваленного дерева и разбирали растения.
        - Саша, Юра, мы такое нашли! - крикнула Зоя. - Идите скорее!
        - Что нашли? - ускорил шаг Александр, надеясь увидеть археологические материалы.
        - Вот, смотри! Это Дриоптерис триангулята - уникальный для флоры России вид, описан по единичным экземплярам из горных районов нашего края. Это гораздо более редкое растение, чем Астильба, - Зоя развернула картонки и показала какие-то перистые листья. - За это растение все ботаники грудью встанут! Оно больше нигде не встречается.
        - Здорово, мама! Ты спасла кладбище наших предков! А мы с папой видели вождя.
        - Как, Юрка, расскажи! - воскликнула Ирка.
        Юра кратко рассказал.
        - Я тоже хочу! - сказала Ира. - Покажите мне это дерево. Мама, пойдём!
        - Я устала, Ира. Сходите с Юрой, а мы с папой тут подождём.
        Юра на правах первооткрывателя повёл Иру «знакомиться с предком». Александр скинул рубаху, растянулся на песке под палящим солнцем. Река медленно, бесшумно, но мощно несла свои воды. У берега летали стрекозы. Темно-синие махаоны порхали над горячим песком. Из-за утёса стремительно вылетела стайка крохалей и пронеслась над срединой реки. Громко всплеснула, вспугнутая ими крупная рыба.
        - Хорошо здесь, Зоя! Построить бы на этом берегу дом. Ты бы изучала свои растения, я бы рыбу ловил. Спокойно, никуда спешить не надо… - сказал мечтательно Александр.
        - Хорошо, - подтвердила Зоя. - Жаль, что все это только мечты. Сколько мы уже так мечтали! Куда же от города денешься? Да и работа мне моя нравится, я не хочу её терять. Наших сегодняшних открытий на две хороших статьи хватит. Представляешь, сразу два редчайших растения! У нас такие открытия делают раз в десять лет! У меня уже руки чешутся скорее начать писать. Ты мне дашь потом карту скопировать, чтобы ареал нанести?
        С горы спустились Юрка с Иркой.
        - У меня получилось! - кричала ещё издалека Ирка. - Я его видела! Мама, зря ты не пошла! Он так на папу похож! А глаза! Я чуть в них не ушла!
        - Что он тебе сказал? - спросил Александр.
        - Он сказал: «У тебя есть силы следовать своей судьбе». Я спросила, как ей следовать, а он сказал: «Когда перед тобой будет стоять выбор, слушай своё сердце». Я ещё хотела поговорить, а он ушёл. Так здорово, я разговаривала с духом! Вот Светлана Викторовна удивится!
        - Я рад за тебя, доча, - сказал Александр. - Давайте собираться. Хватит на сегодня, и так много сделали. Завтра мы с Юрой возьмём лопаты и будем шурфовать подряд, чтобы скорее закончить. Мне ведь ещё отчёт надо писать.
        У Пасхиных ждал изобильный, как обычно, ужин. Хозяева расспрашивали о находках. Зоя с энтузиазмом рассказала о своих открытиях. Пасхин рассматривал невзрачные растения между газетными листами, удивлялся.
        - Вот видите, какие богатые у нас места! За несколько дней уже два редких вида нашли. А если бы жили здесь постоянно? Да вы бы всю науку перевернули!
        - Если бы мы жили здесь постоянно, мы бы коз пасли и огород копали, - усмехнулся Александр.
        - Нет, вы люди интересующиеся, не смогли бы вы только хозяйством заниматься, - сказал Пасхин. - А, правда, переезжайте сюда. Вам же здесь нравится!
        - А жить где, а работать? - возразил Александр.
        - Да сколько угодно! - с запалом сказал Пасхин. - Дома брошенные стоят. Есть и хорошие. Подремонтировать немного, и можно жить. А работать - в школе. Учителей просто катастрофически не хватает! Учителям и льготы разные, и дрова бесплатно.
        - Правда, бросьте вы свой город! Здесь как хорошо-то! - поддержала мужа Лариса.
        - Спасибо вам большое, - сказал Александр. - Мы и сами сегодня мечтали домик на берегу речки построить. Но ведь Юру с Ирой учить нужно. Куда от этого денешься?
        Когда после ужина вышли перекурить, Пасхин сказал Александру:
        - Прищучили твоего крестника в районе. Хорошо, что я позвонил.
        - Почему «крестника»? - не понял Александр.
        - Ну как же, первая твоя победа в качестве вождя хабуга.
        - Да брось, Петрович, какой я вождь? Да и «победил» его не я. Так что с ним?
        - Остановили на посту, на въезде в район, обыскали. Оказался из города. Шишка средней величины. Ружьё у него с оптикой в багажнике. Правда, с документами, всё в порядке. А в бардачке «травку» нашли, не много, но года на три строгого хватит.
        - И что, под суд?
        - Да вот, хорошо, что я предупредил, объяснил, что у нас происшествие. Акт составили, травку изъяли, а самого отпустили с условием, что больше в наших краях не засветится. Так он весь район без остановки пролетел. Ну и хорошо, что так всё кончилось.
        - А он не может в городе на нас настучать?
        - А какой ему смысл? Следствие начнётся, всплывет его «травка». Вас ещё найдут или нет, а на это уже и акт составлен. Так что, всё нормально. Я ещё хотел тебе сказать, имей в виду, тут прогноз передали: тайфун идёт.
        - Когда ожидается?
        - На послезавтра сильный дождь с ветром. Так что рассчитывай свою работу.
        Следующие два дня Александр с Юрой работали с утра до вечера. Последние шурфы докапывали уже при дожде. Пришли к Пасхиным усталые и промокшие, но довольные, что успели сделать всю работу.
        Прогноз не оправдался. Дождик закончился ночью, ветра так и не было. Тайфун прошёл стороной.
        Утро было прозрачным, как обычно бывает после циклона. Мельчайшие капельки на иглах ёлок сверкали яркими цветами радуги. Дышалось легко. И не нужно было идти на работу.
        - Можно позвонить из твоего кабинета? - спросил Пасхина Александр. - Нужно вызвать машину, пускай нас забирают.
        Они сходили в администрацию, Александр дозвонился в город. Обещали приехать сегодня вечером.
        - Ну, вот и всё. Надо укладывать рюкзаки, - сказал Александр. - Хорошо мы у вас отдохнули. Спасибо, Петрович!
        - Ну, во-первых, рано ещё собираться, часов девять ехать будут. Во-вторых, благодарить не за что. Нам с вами тоже хорошо было. Ты вот что, Саша, подумай там, в городе, может, действительно сюда переберётесь. Ну, не сразу, со временем. Интеллигенции нам здесь очень не хватает.
        - Да какая я тебе, Петрович, интеллигенция! Я матросом работаю.
        - Интеллигентность - это не профессия, а состояние души.
        - Всё равно, я под это определение не попадаю. Зоя - другое дело. За приглашение спасибо. Хотелось бы, конечно, но, сам понимаешь, наши проблемы лежат совсем в другой плоскости.
        12
        После завтрака Зоя предложила:
        - Давайте сходим на сопку, которая над домом Сикте. Там такой незабываемый вид, хочется ещё раз посмотреть.
        - Отлично! - поддержал Александр. - Можно сделать прекрасные снимки, сегодня чистое утро, видимость прекрасная. Заодно с шаманом попрощаемся.
        Деревня после дождя при утреннем освещении выглядела совсем по-иному, чем в прошлый раз. Дома казались веселее, тёмные ели во дворах сверкали росой, петухи заливались наперебой, собаки передавали по эстафете известие, что по улице идут чужие, но лаяли, хоть и громко, но незлобиво. Норд держал «марку», выступал впереди всех с поднятым хвостом и гордо расправленной грудью, слегка поскуливал, видимо, объяснял, что не претендует на чужие владения. Старушка-хабуга разогнулась в огороде, что-то сказала, слегка поклонилась. Александр не расслышал из-за лая собак, но ответил полупоклоном.
        Из двора Сикте выскочила Арха, кинулась молча к Норду. Александр испугался за своего друга, но Норд стоял боком к нападавшей собаке, будто не замечал её. Арха обнюхала его, нависла над его шеей. Норд не дрогнул, лишь слегка вильнул поднятым хвостом. Арха тоже вильнула, и начались взаимные обнюхивания, повиливания и, наконец, весёлая игра. Норд умел улаживать конфликты, в отличие от хозяина.
        - Мир вашей семье! - поздоровался Сикте. Никто и не заметил, когда он появился.
        - Мир твоему дому, Сикте! - сказал Александр.
        - Здравствуйте! - поздоровались Зоя и Юра.
        - Пусть Солнечный свет сольётся с Вашей мудростью, - сказала Ира.
        - Откуда ты берёшь такие слова, Смотрящая в Душу? - спросил, прищурясь, шаман.
        - Они сами берутся, - ответила Ира.
        - Это хорошо, - сказал Сикте, - это очень хорошо! Я рад вас видеть, проходите в дом. Будем чай пить.
        - Вообще-то мы хотели подняться на вершину, сфотографировать окрестности. День сегодня хорош для съёмок.
        - Фотографии не сохраняют душу того, что фотографируешь. Какой в этом смысл?
        - Я с тобой не согласен, - сказал Александр. - Фотографии воскрешают память. Конечно, не все, но некоторые чувства восстанавливаются, когда смотришь на снимок, с которым связаны особые воспоминания.
        - Зачем фотографировать? Приходите каждый день и смотрите. Тайга меняется постоянно. Она разная каждый день, каждый час, каждую минуту.
        - Мы сегодня уезжаем, Сикте, - сказал Александр.
        Сикте умолк, нахмурился. Он провёл гостей в дом. Внутри стены были такие же бревенчатые, как и снаружи. Одно небольшое окно, обычная печка в центре комнаты, стол, табуретки, в углу старинный комод. Под потолком на веревочках пучки трав, какие-то мешочки. На гвозде у входа ружьё.
        Сикте указал на табуретки, поставил на стол кружки, налил из чайника необычно пахнущий отвар. Поставил посредине вазочку с карамельками. Сел сам.
        - Хорошо, - сказал он. - Вы уезжаете, но здесь останется часть ваших душ. В городе вы это поймёте. Пейте чай - это сила тайги.
        Они молча прихлебывали терпкий напиток, действительно вкусный.
        - Нам надо идти, - сказал Александр. - Спасибо, Сикте, вкусный чай.
        - Пусть твои идут, Забда, - сказал Сикте. - А ты останься, нам ещё поговорить надо.
        - Идите без меня, - сказал Александр, передавая фотоаппарат Юре, - Найдёте тропу?
        - Найдём, конечно, - ответил Юра.
        Сикте с Александром остались вдвоем.
        - Расскажи мне, Забда, о своих снах, - попросил Сикте.
        - Я нашёл древнее поселение, ему три тысячи лет. И мне начали сниться сны, будто я - человек из того времени. Там у меня была жена, дети. Там был шаман Загу.
        - Где это было?
        - На морском берегу, на полуострове, в Лазурненском районе. Потом я был на раскопках этого поселения с археологами. И опять видел сны. Шаман запрещал нам копать, грозил смертью. Потом на раскопки приехали японцы и съёли змей. Тогда Змей, которому поклонялись жители того поселения, наслал всякие беды на экспедицию, и мы все чуть не погибли. Но в это время на посёлок древних людей напали враги. Шаман оставил мою душу в своём времени и заставил думать, как победить сильного врага. Я придумал построить длинный забор. В том времени ещё не умели строить оборонительные сооружения, и мы победили. Вот такие сны. Пока моя душа была в том времени, моё тело лежало без сознания пять суток.
        - Скажи, Забда, какой был тот Змей, которому поклонялись древние люди? Ты его видел?
        - Полоз. Большой, чёрно-жёлтый. Он жил на камне, ему приносили жертвы, и он их брал или не брал. Если брал - хорошо, если не брал - беда! Я сам приносил жертвы. Один раз он отказался принять, когда решил наслать смерть на всю экспедицию.
        - А как назывался тот народ?
        - Сугзэ. Так они себя называли.
        - И какие они, эти рыбы?
        - Какие рыбы? Там разные ловились.
        - Сугзехэ - по-нашему рыбы. Ты разве не знаешь?
        - Так что, они себя рыбами называли? - сделал для себя открытие Александр. - Ты понимаешь их язык?
        - Ты ещё ничего не называл на их языке, кроме рыб и красного волка.
        - Про красного волка я что-то не помню…
        - Загу - Красный Волк.
        - Вот это да! Три тысячи лет, и ты можешь понимать тот язык! Потрясающе! Скажи, что означает имя Ния?
        - Ния? Трудно сказать, в нашем языке есть похожее слово, но оно не так произносится, означает «ярко».
        - Значит, Ния - Яркая! Как здорово, Сикте, какое имя! Оно так ей подходит!
        - Расскажи подробнее про забор, про всю войну, - попросил шаман.
        Александр рассказал всё, что помнил. Он увлёкся, картины сражения вставали перед его глазами, он рассказывал подробно, упоминая имена героев и детализируя их подвиги, иногда он что-то вспоминал и возвращался назад в своем повествовании. Рассказ получался путанным, но шаман молча слушал его с горящими глазами.
        Когда Александр закончил, он обнаружил, что Зоя с детьми тихонько стоят за его спиной. Видимо он так долго говорил, что они успели вернуться с горы, и теперь слушали его рассказ, стараясь не помешать. Шаман молчал долго.
        - Теперь я расскажу вам то, что наши старики рассказывают своим внукам, - сказал Сикте. - Садитесь и слушайте. Это очень старая сказка. Это было очень давно, ещё когда хабуга жили на берегу моря. Они счастливо жили, но однажды пришли враги. Много врагов. Так много, что от их костров ночью было светло, как днём. Они пришли, чтобы убить всех хабуга, и победить их было невозможно. И тогда шаман хабуга призвал на помощь великого Змея. Змей явился, когда враги напали на хабуга. Он загородил своим огромным телом проход к посёлку хабуга. Враги никак не могли перебраться через высокое тело Змея. Тогда они попытались убить Змея, но не смогли этого сделать, потому что у Змея было две души. Испугались враги, и стали отступать. Но Змей свернулся в кольцо, из которого не было выхода, а хабуга стали стрелять, и перебили всех врагов до единого, а вождя врагов скормили живьём великому Змею в благодарность за спасение.
        - Это о тебе, папа, - тихо сказал Юра.
        - Как? - спросил Александр.
        - О том бое, о котором ты рассказывал, - пояснил Юра.
        - Да, папочка, это легенда, миф, который сложился в сознании людей за сотни лет. А в его основе лежат реальные события, - сказала Ира. - Мы изучали это.
        - Умные у тебя дети, Забда, - сказал Сикте. - Я для того и рассказал эту сказку, что она сложена в точности по твоему рассказу. Ты был тем великим Змеем с двумя душами, ты остановил врагов, ты спас народ хабуга. И люди помнят это до сих пор!
        - Что же мне теперь делать? - растерялся Александр.
        - Живи, - улыбнулся шаман.
        - Но как жить с таким грузом? Я считал себя обычным человеком, и жил, как обычный человек. А теперь я, вроде как ответствен за судьбу целого народа. Я не смогу, я ведь ничего не умею!
        - Вот видишь, я же тебе говорила, не связывайся с этой Нией! - сказала Зоя.
        - Да, это Ния втянула меня в эти сны, она всё время звала меня туда.
        - Ничего не происходит без причины, Забда, - сказал Сикте. - Значит, та женщина должна была это делать. Не каждого мужчину зовёт жена из прежней жизни.
        - Ты думаешь, что она звала меня, чтобы я защитил народ рыб от врагов? Но как она могла знать о врагах?
        - Я не знаю. Но думаю, здесь другое. Она хотела тебе что-то сказать.
        - Почему же не сказала?
        - Значит, скажет. Она тебя ещё позовет, и всё скажет.
        - Я не хочу больше туда возвращаться, и я не знаю, как мне теперь жить… Это ужасно! - Александр был потрясён нахлынувшей информацией.
        - Не паникуй! В тебе есть силы. Слушай своё сердце, Забда, и может быть, твои правнуки сложат ещё одну сказку о твоих подвигах.
        Спасибо, Сикте, за добрые слова, - сказал Александр. - Нам пора идти.
        Шаман вышел проводить гостей.
        - Можно спросить, - сказала Ира, - а зачем у вас над дверью хвост рыбы прибит?
        - Это хабуга - знак счастья, как у русских подкова.
        - Хабуга - это же название народа, ты сам говорил, - удивился Александр, только теперь обративший внимание на засохший хвост, прибитый большим ржавым гвоздём.
        - Хабуга - рыбий хвост. Так назвали наш род, потому что у нас есть древний обычай прибивать над входом в дом хвост первой рыбы, пойманной в этом году. Старики говорили, что очень давно наши люди жили на берегу моря, ловили рыбу. Потом пришли враги. Много лет воевали. Но врагов было больше. Наш род уходил всё дальше на север по берегу моря. Но и туда пришли враги. Тогда нашим предкам пришлось уходить в горы. Теперь тут живем. Хвост рыбы некоторые до сих пор вешают на дверь, сам увидишь.
        - Вот ещё одно доказательство, что хабуга произошли от сугзэ. Те тоже привешивали хвост рыбы над входом, только гвоздей тогда не было, - сказал Александр.
        - Я в этом уже не сомневаюсь, - сказал Сикте. - Хорошо, что ты сам это видишь. Доброго вам пути, потомки вождя! Надеюсь, что предки не призовут меня раньше, чем я снова увижу вас на нашей земле.
        13
        Всю дорогу к дому Пасхиных Александр был погружен в невесёлые размышления. Зоя шла рядом молча. Она знала, что в такие минуты не стоит беспокоить мужа расспросами. Ира с Юрой отстали, о чем-то оживлённо разговаривая.
        Пасхин строгал под навесом.
        - Что такой невесёлый? - спросил он Александра.
        - Да что-то много событий сразу, не могу переварить.
        - А ты и не переваривай. Само образуется. Сейчас Ласик поднимет настроение. Пошли в хату, она там что-то уж очень вкусное готовит. Я уже час от запахов слюной истекаю.
        Обед был потрясающий. Лариса действительно была мастерица по части еды. Конечно, все переели и отяжелели.
        - А вы поспите, - сказала Лариса. - Так хорошо поспать после еды.
        Зоя с Ирой пошли спать, Юра отказался, Александр тоже.
        - Я лучше планы вычерчу, пока время есть, - сказал он.
        - Дома вычертишь, - сказал Пасхин. - Пойдём, лучше я тебе кое-что покажу. И сына бери.
        Александр решил, что действительно надо бы прогнать сонливость и охотно согласился прогуляться.
        Они втроём вышли за калитку, и пошли к выходу из села. В самом конце свернули по давно неезженой дороге в лес и стали спускаться к реке. Дорога привела к проёму в заборе из жердей. Огороженный участок практически не отличался от окружающего леса, только кустов было меньше. Огромные, причудливо изогнутые липы давали прохладную тень. Участок оканчивался обрывом высокого речного берега. Недалеко от обрыва стоял аккуратный бревенчатый дом под шиферной крышей, чуть поодаль - такие же аккуратные хозяйственные постройки. Тихо шумела река, в лесу пели птицы, где-то в листве трещала цикада.
        - Вот, смотрите. Нравится?
        - Классное место! - сказал Юра.
        - Может быть вашим, если захотите, - сказал Пасхин.
        - Поясни, - попросил Александр. - Неужели такой дом бросили?
        - Это мой двоюродный брат Мишка построил. Перестройка как началась, все стали землю захватывать. Тогда думали, что будем жить, как в Америке - у каждого коттедж. У него сбережения были, на севере раньше работал. Вот, построил. Хотел переехать сюда. А потом жизнь завертела. В городе всё - работа, деньги, дети. И жена у него городская, не хочет без ванны жить. Поначалу часто приезжал, всё доделывал, мечтал. А в последнее время раз в год зимой на неделю приедет поохотиться, да и то у меня живёт. Говорит, продавай, если кто купит. Так что, вот вам шанс.
        - И сколько просит?
        - За вашу городскую квартиру пять таких домов купить можно. Здесь дёшево. Уезжают люди. Просто бросают дома и уезжают, - говорил Пасхин, открывая подпёртую доской дверь.
        Небольшой с виду дом внутри оказался просторным. Две комнаты с широкими светлыми окнами, с одной стороны вид на реку, с другой - на сопки. Обшитые досками стены и потолок создавали приятное освещение.
        - Как здорово сделано! - сказал Александр. - Надо Зое показать. Можно?
        - Конечно! Зачем же я вас сюда привёл? - сказал Пасхин, довольный произведённым впечатлением.
        Походили еще по участку, посмотрели постройки, и пошли обратно.
        - Папа, я так хочу, чтобы вы с мамой жили в этом доме! - сказал Юра.
        Александр промолчал. Настроение его ещё более ухудшилось.
        Зоя с Ирой ещё спали. Александр сел все-таки вычерчивать планы. Но работа не клеилась. Он часто выходил курить. Мысли мешались, ничего толкового не придумывалось, было просто грустно.
        Солнце уже клонилось к сопкам, когда из соседней комнаты вышли заспанные, улыбающиеся Зоя и Ира.
        - Ну, вы и спите! - сказал Юра. - Пойдёмте скорее, мы вам такое покажем!
        Всей семьёй они снова сходили к домику. Зоя и Ира были в восторге, не столько от самого дома, сколько от места на берегу реки и полного отсутствия соседей.
        - Здесь купаться можно, и загорать! - восторгалась Ирка. - Вот бы здесь жить!
        - Замечательное место, замечательный домик, - сказала Зоя. - Просто мечта! Но от проблем не спрячешься. Наше место в городе.
        - Вот так и будете всю жизнь мучиться! - воскликнула Ира. - Вы, родители, какие-то нерешительные. Вам такой шанс предоставляется!
        - А учеба, Ира? - возразила Зоя. - А ты подумала, что ты будешь здесь делать? Здесь даже клуба нет. Ты думаешь, люди зря отсюда уезжают?
        - Дома подумаем на эту тему, - прекратил спор Александр. - Сейчас всё равно возвращаться придётся.
        Ближе к вечеру хозяева истопили баню.
        - Банька вам настроение точно поднимет! - сказал Пасхин. - Она и не такую хандру лечит.
        Попарились действительно на славу. Александр так разогрелся, что даже вылил на себя ведро холодной воды. Тело стало лёгким, почти невесомым. Снова захотелось действовать.
        Выйдя из бани, Александр обнаружил у ворот машину. На пороге курил водитель. Поздоровались.
        - Быстро ты домчался, - сказал Александр.
        - Днём легче вести, да и машина пустая.
        - Когда поедем?
        - Отдохнуть бы надо, - сказал водитель.
        - Верно, верно, - сказал с веранды Пасхин, - шофёру надо отдохнуть - столько часов за рулем! Иди-ка ты тоже попарься, и ужинать. Лариса уже накрывает.
        Водитель мылся недолго. Сели за стол. Лариса выставила в центр огромную кастрюлю.
        - Пельмени! - воскликнул Юра. - Вот это пища!
        Лариса улыбаясь, раскладывала по тарелкам дымящиеся пельмени. Пасхин достал из холодильника бутылку.
        - Ну, давайте за ваши успехи! - сказал он. - Чует мое сердце, не последний раз мы с вами за столом сидим.
        - Сердце правду говорит, - вставила Ира.
        - Верно, дочка, - чокнулся с Ирой Пасхин. - Наш шаман тоже так говорит.
        После стопки обжигающие пельмени казались несказанно вкусными. Сытный ужин разморил. Решили лечь пораньше, чтобы выехать на рассвете.
        14
        Пасхин разбудил в шесть часов. На столе уже стояло блюдо с блинами и сковорода с яичницей. Лариса разливала по кружкам чай.
        Позавтракали быстро, уложили в машину вещи, попрощались.
        - Удачи! - коротко сказал Пасхин, пожимая руки.
        - Хоть в гости приезжайте, мы всегда рады! - говорила Лариса.
        В чистом утреннем воздухе выхлоп разогревающегося двигателя чувствовался особенно резко. Они сели в машину, помахали руками гостеприимным хозяевам и покатили по пустой улице. Александру снова стало грустно.
        Водитель гнал джип по пустой дороге за сто километров, включил радио. Нарочито бодрые голоса ведущих что-то активно рекламировали в промежутках между шлягерами.
        - Давай выключим, - попросил Александр.
        - А что, классная музыка! - сказал водитель, все-таки, выключив приемник.
        - Знаешь, так хорошо было без музыки, - сказал Александр. - Сейчас вернёмся - наслушаемся до тошноты.
        - Ладно, поедем без музыки, - согласился водитель. - Будем слушать пение колёс!
        Он улыбнулся. Было заметно, что у него хорошее настроение, ему хотелось общения.
        - Ну что, накопали что-нибудь? - спросил он у Александра.
        - Нашли кое-что, - нехотя ответил Александр.
        - Интересное?
        - Нашли кладбище местных жителей, растения редкие.
        - А-а, это не серьезно, - сказал водитель, - это мелочи.
        - Как же мелочи? Растения краснокнижные. Кладбище тоже особенное. Это место захоронения покойников малочисленного народа. Я думаю, не разрешат вашей фирме здесь строиться.
        - Ну конечно! - рассмеялся водитель. - Для нашего босса это не проблема! Такие вещи он решает, не вставая с кресла.
        - Ты хочешь сказать, у него хорошие знакомства «наверху»?
        - По такому поводу он даже знакомства задействовать не станет. Я же говорю, это мелочи.
        - Ну а что он сделает, если запретят?
        - Да ничего. Пригонит бульдозер, сравняет кладбище вместе с цветочками, и начнет строить.
        - А санкции?
        - Какие там санкции! Штраф в размере нескольких десятков минимальных окладов. Он такой штраф за один ужин проедает. Это не проблема. Не первый раз.
        Александр замолчал, пытаясь переварить услышанное.
        - Значит, скоро буду часто сюда мотаться, - весело продолжал балагурить водитель. - Как тут рыбалка, не пробовали? В соседнем районе я повеселился на речке. Там поначалу такие таймени брались!
        - А потом?
        - Потом по руслу рубить стали, вода помутнела. А таймень мутную воду не любит. Да и выловили его быстро. Народу-то много стало.
        - Вот и здесь выловят, - сказал Александр.
        - Что поделаешь - прогресс! - весело сказал водитель. - Здесь долго не задержимся, года через два на новое место переберёмся. Босс у нас ухватистый. На наш век речек хватит. Вон она какая, тайга!
        Александру захотелось съездить водителю по морде. Он замолчал. Водитель ещё пытался его разговорить, потом бросил эту затею, снова включил музыку.
        Почти всю дорогу ехали молча. Когда выехали на асфальт, задремали. Всё чаще стали проезжать населённые пункты. От обеда отказались. Водитель с удовольствием согласился заменить его домашними пирожками, спечёнными Ларисой специально в дорогу. В город приехали ещё засветло.
        В городе, как обычно, шла морось. Квартира встретила запахом сырости. Горячей воды, как всегда летом, не было. Заваренный на электроплите чай показался безвкусным. Начались городские будни, к которым, как ни странно, все довольно быстро привыкли, и уже через несколько дней почти не вспоминали ни о гостеприимных Пасхиных, ни о загадочном шамане, ни о селе Верхнем Ольховом.
        Александр первым делом оформил отчёт. Сделала квалифицированный отчёт и Зоя. Она поговорила с коллегами, и те подписали заключение о том, что территория, на которой произрастают эндемичные растения, должна подлежать охране. Свой отчёт Александр отнёс в Управление по охране памятников истории и культуры.
        - Спасибо, Александр Владимирович, хороший отчёт, - сказал начальник отдела археологических исследований.
        - Старались, - ответил Александр. - Там такое большое кладбище малочисленного народа! На этом месте строительство никак не возможно.
        - Ну, почему же? - неожиданно возразил начальник. - Строят даже на месте современных городских кладбищ. Сейчас посмотрим, - он достал толстую папку, порылся в документах. - Ну, вот, официальное кладбище села Верхнее Ольховое находится совсем в другом месте. Значит, это незаконное, никем незарегистрированное. Теперь будут хоронить там, где положено.
        - Но ведь там могилы предков ныне живущих людей! Как вы можете? Неужели нельзя запретить строительство?
        - Это строительство - выполнение программы экономического развития края. И я не понимаю, вам-то какое дело? Вы хорошо выполнили обследование, а решение будет принимать Управление. Сейчас идите в бухгалтерию, получите деньги. До свидания.
        Александр растерялся. Он никак не ожидал такой реакции. В бухгалтерии просили подождать минут двадцать, пока оформят платёжную ведомость. Александр выкурил на крыльце сигарету, полез в нагрудный карман ещё за одной и случайно коснулся на груди амулета. Яркой вспышкой возникли видения: старый Сикте у костра в чуме, двое хабуга, напавшие на водителя джипа, чтобы спасти его только потому, что у него на груди был знак вождя, почему-то возникло лицо бабушки-хабуга, кланяющейся через покосившийся забор. В груди возникло точно такое же чувство, как в том бою с зерноедами, когда выбора нет, впереди либо победа, либо смерть. Он швырнул только что прикуренную сигарету в урну, рванул дверь Управления. Решительным шагом вошёл в кабинет начальника.
        - Разрешите?
        - Вообще-то у меня прием по понедельникам…
        - У меня очень важное дело, - сказал Александр, подошёл вплотную к столу и стал объяснять ситуацию.
        - Хорошо, сейчас разберемся, - начальник поднял трубку. - Зайдите ко мне с отчётом по Верхне-Ольховому.
        Начальник просмотрел отчёт, задал несколько вопросов начальнику отдела и отпустил его.
        - Я понимаю вашу обеспокоенность, - сказал он Александру. - Но вы должны понять меня правильно. Я тоже не сторонник строительства на кладбищах. Но для запрещения должны быть юридические основания, вы согласны?
        Александр кивнул.
        - Давайте разберёмся вместе, - продолжил начальник. - Это кладбище не числится в реестре охраняемых памятников культуры - это факт. Оно не числится вообще нигде как кладбище - это тоже факт.
        - Но ведь оно же есть! И это только недоработка вашего ведомства, что оно не числится. Значит, нужно сделать, чтобы числилось!
        - Территории под кладбища отводим не мы. Тут не наша вина. Согласитесь, что если я захороню своего родственника, не дай Бог такому случиться, в каком-нибудь неофициальном месте, которое мне понравится, я не смогу на этом основании требовать запрещения строительства на этом месте.
        - Я вам предоставил отчёт. В нем зарегистрированы все могильные сооружения. Неужели это не может служить поводом, хотя бы переместить территорию застройки немного в сторону?
        - Судя по вашему же отчёту, собственно захоронений там нет. Там есть только сооружения, которые символизируют захоронения, и которые никакой археологической, архитектурной или культурной ценности не представляют.
        - Я вас очень прошу, придумайте что-нибудь, пожалуйста! - стал просить Александр, чувствуя, как рушится вся его решительность. - Поймите, это кладбище - то немногое, что ещё сохранилось от былых культурных традиций народа хабуга.
        - Ну что я могу сделать?! Ну, садитесь в мое кресло и сделайте сами! Нет ни одного трупоположения на этом, как вы утверждаете, кладбище. И народ хабуга не существует! Нет такого народа!
        - Неделю назад я сам с ними разговаривал!
        - Да верю я вам! Но официально - они не существуют! Ведь мы, все-таки, живем в правовом государстве. И нет у меня никаких, даже малейших оснований отказать в строительстве на данной территории. И даже, если я выдумаю такие основания, через меня просто переступят! Вы наверно не знаете, кому хотите противостоять. Эти если захотят, запросто сделают, что и мы с вами нигде числиться не будем. Мой вам совет: забудьте об этом. Вы честно сделали своё дело, и не ваша вина в том, что кладбище будет снесено.
        - Но на той территории растут еще и эндемичные растения. Вот отчет квалифицированного ботаника.
        - Природные объекты не в нашей компетенции. Тут я вам ничем не смогу помочь. Этим занимается Комитет по охране природы и окружающей среды.
        - У вас есть их адрес?
        - Да, конечно, вот визитка начальника.
        - Спасибо.
        Александр выскочил из кабинета и ринулся на выход.
        - Забда! Вы думаете получать зарплату? - окликнули его из открытой двери бухгалтерии.
        - Извините, чуть не ушёл, - сказал Александр, расписываясь в ведомости.
        Сумма оказалась серьёзной. «Вот, где деньги рекой!», - подумал Александр, соотнеся не слишком утомительную работу с оплатой.
        Комитет по охране природы находился в другом конце города, пришлось ехать на автобусе. Не повезло - попал на обеденный перерыв. Александр слонялся по коридору недалеко от двери начальника. Из кабинетов доносились запахи, слышался смех. Девушки выходили и заходили с тарелками. Наконец на него обратил внимание мужчина в костюме. От него пахло спиртным.
        - Вы кого-то ждёте?
        - Да. Начальника.
        - Вы знаете… он занят. Вы не могли бы прийти завтра?
        - У меня срочное дело.
        - Хорошо, я попробую его позвать, - сказал мужчина. - У нас тут мероприятие, - заговорщически добавил он.
        - Важное? - улыбнулся Александр, уже догадавшись, какое именно мероприятие.
        - День рождения. Так что вы извините…
        Мужчина зашёл в соседнюю дверь. Через минуту оттуда вышел высокий, загорелый, тоже в костюме. Он на ходу отпустил какую-то шуточку в сторону компании, закрыл дверь, принял серьёзный вид.
        - Вы ко мне? Заходите. Присаживайтесь. Слушаю вас.
        - Я археолог. Забда Александр Владимирович. Обследовал территорию в селе Верхнем Ольховом под застройку компанией «Кедр». Со мной была жена, ботаник. Она обнаружила там редкие растения. Я принес её отчет. Посмотрите, пожалуйста.
        Начальник взял папку, полистал.
        - Ну, и что вы хотите?
        - Мне кажется, что наличие эндемичных видов может служить поводом для запрещения строительства на данной территории.
        - Видите ли, Александр Владимирович, дело в том, что экологическая экспертиза этого участка уже проведена, и дано положительное заключение.
        - Как? Уже?
        - Да. Мы привлекли к этому серьезного специалиста, профессора, доктора биологических наук Брагинского. Вы с ним не знакомы? Он преподаёт в университете. Он представил солидный отчет, но никаких особенных биологических объектов он не выявил. Обычный лес. Поэтому у нас не было оснований отказать застройщику.
        - Но мы обнаружили такие объекты. И теперь есть причина изменить заключение.
        - Не уверен. Мы давно сотрудничаем с профессором Брагинским, и у нас нет оснований ему не доверять. К тому же, заключение уже выдано, оплата за экспертизу застройщиком произведена. Поздно переделывать.
        - Послушайте, - возмутился Александр, - но вы же здесь сидите не только для того, чтобы получать деньги, но и чтобы охранять природу! Есть эндемики, застройка ещё не началась. Можно же дать какое-то предписание или как у вас это делается… Нельзя же губить редкие виды из-за ошибочных выводов специалиста, пусть даже самого лучшего!
        - Я не пойму, вы-то что хотите?
        - Я хочу, чтобы запретили застройку территории в селе Верхнем Ольховом.
        - А в чем ваш-то интерес? Вы зря думаете, что деньги за обследование могут быть оплачены вашей жене. Их уже нет. Вот если бы раньше, тогда бы мы ещё подумали. Вы оставьте телефон вашей жены, когда будет следующая экспертиза, мы её пригласим.
        - Да причём тут деньги! Я добиваюсь запрещения строительства.
        - А-а, понятно! - усмехнулся начальник. - Конкуренты фирмы «Кедр». Интересно, кто, если не секрет? В «Кедре» крепкие ребята, их такими методами не свалишь.
        - Да причём тут это? Я действительно добиваюсь запрета строительства в Верхнем Ольховом! Я сам!
        - Ну, тогда я вас совершенно не понимаю. Хорошо, оставьте отчёт, мы его рассмотрим. Позвоните через неделю.
        «Полный провал! - думал Александр, зажатый пассажирами в раскалённом автобусе. - Полнейший и окончательнейший провал! Вот тебе и вождь! - злился он на себя. - Это тебе не копьём размахивать. В древности было проще. Развели бюрократов!»
        15
        До вечера Александр не мог успокоиться, не мог заставить себя ни чем заняться.
        - Ну что ты себя изводишь? - пыталась успокоить его Зоя. - Ты сделал всё, что в твоих силах. Может быть, ещё пересмотрят заключение в Охране природы. Они же пообещали рассмотреть.
        - Да ясно всё с ними, ничего они не пересмотрят! Поговорить что ли с Наумовым, может, он что посоветует.
        Александр набрал номер.
        - Саша! Рад тебя слышать! Вы уже вернулись? Нашли что-нибудь?
        - Нашли погребальные сооружения местного народа хабуга.
        - А, слышал о таких. Но, говорят, это просто удэгейский род, а не самостоятельный народ.
        - Я говорил с ними. Они считают себя другими. Между прочим, они произошли из горинской культуры. У меня есть доказательства.
        - Опять ты за своё, Саша!
        - Я думал, ты мне поможешь.
        - В чём?
        - Понимаешь, надо запретить строительство в этом селе. Давай с тобой напишем доказательство, что народ хабуга - потомок древней культуры, уникальный осколок прошлого, что необходимо сохранить его место обитания.
        - Твои доказательства материальны?
        - Нет.
        - Ну, а что ты от меня хочешь? Я же археолог. Мои доказательства должны выстраиваться на основе материальных фактов. Тут я тебе не помощник. Да и зря ты связываешься с «Кедром», они серьёзные люди! Ничего ты с ними не сделаешь, только себе навредишь.
        - Ладно, Лёша, закроем тему. Скажи, ты профессора Брагинского знаешь?
        - Да. Он биологию ведёт. Но я с ним не в близких отношениях.
        - Познакомишь?
        - Давай, я лучше дам тебе его телефон. Я с ним стараюсь не контачить.
        - А что так?
        - Неприятный тип. Зачем он тебе?
        - Он обследовал ту же территорию и дал положительное заключение на застройку. А Зоя там нашла два вида эндемиков. Хочу с ним поговорить, может согласится изменить свои выводы.
        - Не согласится. Зря время потеряешь.
        - Почему?
        - Он же этим зарабатывает. Подписывает, не глядя, лишь бы платили. О нём давно слухи ходят, не одну такую территорию продал.
        - Но он же отвечает за свои отчеты!
        - Да какая там ответственность! Он мог даже не выезжать на место. Написал то, что там должно быть, и всё обследование. Зачем ему так далеко ездить, если всё равно нужно писать то, что заказали, а не то, что есть на самом деле?
        - А это точно, что он так делает?
        - Точно, не точно - никто не проверит. Но дыма без огня не бывает. Недаром же он на джипе ездит.
        - Сейчас машина уже не показатель воровства.
        - Как сказать! По-твоему джип можно купить на профессорский оклад? Давай я тебя лучше сведу с Шаровниковым. Он этнограф, как раз малочисленными народами занимается. Докторскую сейчас пишет. Замечательный мужик! Вот он может взяться писать об «осколках древних цивилизаций». Подъезжай на днях, познакомлю.
        - А завтра можно?
        - Сейчас посмотрю расписание. Так, у него завтра занятия до двух часов. И я как раз здесь буду. Приезжай к двум.
        На следующий день в назначенное время Александр был в университете. Шаровников сразу оживился, как только услышал о хабуга.
        - Вам удалось от них чего-то добиться? Мне чрезвычайно интересно. Знаете, я двадцать лет занимаюсь местными народами. А вот эта группа, которая живёт в Верхнем Ольховом, почему-то такая скрытная! Столько раз туда ездил - почти бестолку. Не могу их разговорить. Так, немного вещиц собрал, а больше ничего. Как же вам удалось?
        - Как бы вам объяснить… Так получилось, я и сам об этом не знал, что я прямой потомок, внук вождя хабуга, - Александр вытащил из-за ворота амулет.
        - Потрясающе! Дайте-ка рассмотреть, - Шаровников с трепетом ощупал амулет, взял лупу. - Очень старая, ручная работа. Они мастера! Такого я ещё не видел! Отдадите в коллекцию? Я могу заплатить…
        - Я понимаю научную ценность этой вещи и вашу страсть тоже. Но, не имею права. Мне вручил этот амулет шаман. Он получил его по наследству и хранил всю жизнь, ждал меня. Теперь хабуга считают меня своим вождем.
        - Потрясающе! Потрясающе! - приговаривал Шаровников. Солидный учёный, уже с обширными залысинами выглядел как ребёнок, ощупывающий новую игрушку. - Послушайте, это же подтверждение старинных легенд о том, что род хабуга когда-то поклонялся змеям!
        - Да. Их предки поклонялись змеям. Вернее, мои предки, - поправился Александр. - Они жили на берегу моря, а поклонялись змеям.
        - Да-да, я слышал эти легенды. Но не было материальных подтверждений. Этой вещи цены нет!
        - Давайте сделаем так, - сказал Александр. - Вы можете сфотографировать амулет, зарисовать, - всё, что хотите, только в моём присутствии. Я не могу его вам оставить.
        - Отлично! Замечательно! Я прямо сейчас этим займусь! - он бросился к сейфу, достал фотоаппарат. - Александр Владимирович, давайте сотрудничать! Ведь вам теперь доступны самые сокровенные тайны!
        - Я согласен с вами сотрудничать, но на взаимовыгодной основе.
        - Да-да, конечно! Я надеюсь в этом году выиграть грант, деньги будут!
        - Нет, вы неправильно меня поняли. Меня интересуют не деньги. Дело в том, что компания «Кедр» разворачивает в селе лесопильную базу. Сейчас стадия согласования документации. Они выпилят там весь лес. Хабуга пропадут без тайги. Нужно придумать, как не допустить компанию на эту территорию.
        - Как же это сделать? Ведь нужны какие-то основания.
        - На территории подлежащей застройке находится кладбище хабуга.
        - Как? Где? Какое оно? - залысины у Шаровникова покрылись капельками пота. - Вот видите, плохой я этнограф! Не сказали они мне. А ведь спрашивал!
        Александр выложил перед ученым карту, фотографии могильных сооружений.
        - Вот, смотрите. Могу это всё оставить вам. Но давайте придумаем, что можно сделать.
        - Я могу написать статью в «Край Сегодня». Эта газета всегда с удовольствием берёт мои заметки.
        - Это замечательно. Но прежде вы должны составить обоснование запрета разрушать это кладбище и представить его в Управление по охране памятников истории и культуры.
        - Верно! Я немедленно беру командировку и еду в Верхнее Ольховое. Сам всё это осмотрю, а по возвращении напишу отчет в Управление, и статью в газету.
        - Наоборот, - сказал Александр. - Сначала обоснование и статья, а потом поездка.
        - Мне нужно самому всё посмотреть, заодно обдумаю, как получше написать.
        - Упустим время. Документы уже подписаны. Начальство «Кедра» спешит, чтобы до морозов начать строительство. Если не успеем их остановить, осенью всё снесут к чёртовой матери вместе с кладбищем. А после поездки напишете ещё одну статью, более развернутую.
        - Хорошо. Я сегодня же сяду писать. Давайте встретимся через пару дней, скорректируем статью.
        - Завтра! - настаивал Александр, чувствуя, что эту возможность упускать нельзя. - Вы же учёный, столько статей написали за свою жизнь. Что вам стоит черкнуть статейку в газету и краткое обоснование? Все документы я вам предоставил. Поймите, это необходимо!
        - Да что вы меня уговариваете! Приходите завтра к обеду. Сделаю. Для вас сделаю!
        - Для хабуга, - поправил Александр.
        На следующий день статья была готова.
        - А вы неплохо пишите, Леонид Васильевич, - похвалил Александр, отметив хороший слог и ясность изложения. - Далеко не каждый учёный может доходчиво изложить свои мысли. Давайте только добавим, что хабуга - потомки древнего населения края. И обязательно нужно сделать акцент на том, что тайга для них жизненно необходима.
        - Но я не имею доказательств о древности этого рода! - попытался сопротивляться Шаровников.
        - Я предоставлю вам доказательства, но потом. Чего вы боитесь? Это же не научная статья. Чего только не пишут в газетах. Главное сейчас - создать мнение в защиту этой территории. Пишите!
        Все-таки Шаровников вставил слово «вероятно» во фразу о древнем происхождении. В общем, статья получилась интересной и «задиристой». Шаровников обещал утром отнести её в редакцию. Обоснование запрета хозяйственной деятельности на территории кладбища, по мнению Александра, тоже было солидным.
        - Спасибо, Леонид Васильевич, вы делаете доброе дело! - поблагодарил Александр этнографа. - В Верхнем Ольховом обратитесь к главе администрации Пасхину, он найдёт вам ночлег.
        - Это вам спасибо! Сведения бесценные! А Анатолия Петровича я знаю, он мне помогал.
        - И еще, если нужны будут дополнительные сведения, поговорите с шаманом. Его Сикте зовут, - добавил Александр.
        - Бесполезно. Знаю я его. Суровый старик. Не смог я от него ничего добиться. Молчит, как партизан.
        - Скажите ему, что вы мой друг. Объясните, что это нужно для спасения кладбища, а может быть, и тайги. Привет ему от меня передавайте.
        На следующий день ближе к вечеру Александр позвонил Шаровникову.
        - Ну, как наши дела, Леонид Васильевич? Были в Управлении?
        - Да, я сдал им обоснование. Но, вы знаете, реакция неадекватная. Сказали, что рассмотрят, но видно, что не хотят. Я завтра уезжаю, а вы позванивайте им, беспокойте, чтобы под сукно не положили.
        16
        Александр теперь ежедневно во время прогулки с Нордом покупал свежий номер газеты «Край Сегодня». На третий день статья вышла. Редакция поместила даже две фотографии: на одной во весь рост был сфотографирован удэгеец в национальной одежде с копьём, на другой - могильное сооружение, которое фотографировал Александр. В конце статьи редакция приглашала читателей к полемике на тему о сохранении культурного наследия малочисленных народов.
        Статью читали всей семьёй. Зоя радовалась, как ребенок:
        - Какой ты молодец, Саша! Теперь люди встанут на защиту твоего народа! Вот посмотришь, неравнодушных людей много. А потом и власть обратит внимание. Всё будет хорошо.
        - А я думаю, фигня всё это! - сказал Юра. - Никто писать не будет. А если какая бабушка и откликнется, так это всё равно ничего не даст.
        - Я тоже так считаю, - поддакнула Ира. - Властям наплевать, что там пишет народ. Если они будут все газеты читать, то вообще ничего не смогут сделать.
        - Нельзя быть такими пессимистами! Надо верить в хорошее, - наставляла детей Зоя. - Вот посмотрите, сколько будет откликов. Я уверена, что хороших людей больше, чем плохих.
        - Наивная ты, мамулечка, - примирительно обняла мать Ирка.
        Александр продолжал покупать газету. Через пару дней на первой странице бросился в глаза заголовок: «Кедр» сбережёт кедр!». Огромная статья рассказывала о современнейших технологиях переработки древесины, о рекультивации земель после «выборочных рубок» (даже фотографию с рядами молодых ёлочек поместили), о преимуществах работы компании по сравнению со «средневековыми» методами других лесозаготовителей, о выгодах для бюджета края и для местного населения. Статья была явно заказная. Александр расстроился. Решил Зое не показывать. Позвонил в редакцию.
        - Скажите, пожалуйста, отклики на статью о малочисленных народах приходят?
        - А что вас конкретно интересует?
        - Вы обещали полемику, но до сих пор не опубликовано ни одного письма читателей.
        - Мы подбираем информацию.
        - И когда начнёте печатать?
        - На этот вопрос может ответить только главный редактор.
        - А можно с ним поговорить?
        - Эльвира Константиновна сейчас занята. Позвоните позже.
        Александр звонил каждый час, но ответ был тот же. На следующий день ситуация повторилась. Александр слонялся по квартире, как потерянный. Умная Зоя, чтобы отвлечь мужа от невесёлых мыслей, затеяла ремонт.
        - Пока ты не работаешь и денежки есть, давай хоть спальню приведём в порядок. Ну что ты такой грустный, Саша?
        - Да, как в болоте!
        - Не переживай, образуется. Давай подумаем, что купить к ремонту.
        Работа действительно отвлекала. Газета по-прежнему хранила молчание. Александр загрунтовал стены, и пока они сохли, поехал в город. Сначала в Управление по охране памятников.
        - Я по просьбе Леонида Васильевича Шаровникова. Он подавал вам обоснование запрета хозяйственной деятельности на территории кладбища в селе Верхнее Ольховое. Каковы результаты?
        Начальник явно не был готов к ответу.
        - Наши специалисты работают над этим документом.
        - Интересно, как над ним можно работать? Шаровников - лучший специалист в этом вопросе. В его записке всё изложено предельно ясно.
        - Зря вы нервничаете. Есть определённая процедура, ряд последовательных действий, предусмотренных законодательством. И мы их выполняем.
        - Но мой отчёт вы так не рассматривали, отказали сразу.
        - У Шаровникова представлены более веские основания. Не волнуйтесь, всё идет по плану. Позванивайте нам. Всего доброго.
        Александр пошёл в Комитет по охране природы пешком, чтобы успокоиться. Он шёл нарочно не спеша, курил, глазел на витрины новых магазинов. Он нечасто бывал в центре, и каждый раз отмечал перемены: мелкие магазинчики и лотки заменялись сверкающими супермаркетами, вместо залатанного тротуара возникала брусчатка - хорошеет город!
        Начальник сразу узнал Александра, встретил приветливо, с улыбкой, предложил сесть.
        - Чем могу служить?
        - Я подавал вам результаты ботанического обследования территории…
        - Помню, помню, - не дал досказать начальник. - Это в Верхнем Ольховом Октябрьского района.
        - Да. И каковы результаты?
        - Вы знаете, какая интересная вещь получилась! Поскольку мы не знаем вашу жену как специалиста, мы решили проконсультироваться у известного нам специалиста-ботаника более высокого ранга.
        - Так, ну и что он сказал?
        - Он не просто сказал, - слово к делу не пришьёшь, - он дал письменное заключение. В нём говорится, что ареал обнаруженных эндемиков не ограничен территорией, отводимой под застройку. И при некоторых ограничениях эксплуатации данных земель, застройка вполне допустима и не нанесёт особого вреда популяции редких растений.
        - Восторг! - воскликнул Александр.
        - Чему же вы так рады? - не понял начальник.
        - Изворотливость ваших действий приводит меня в восхищение!
        - Вы пытаетесь меня оскорбить?
        - Это комплимент. А могу я узнать, кто же этот консультант?
        - Пожалуйста, - начальник открыл папку, полистал. - Вот: Лебедевский Максим Валерьевич, доктор биологических наук, директор Ботанического сада.
        - Спасибо, - сказал Александр и вышел.
        У него дрожали колени. Он сел на первую попавшуюся лавочку, выкурил две сигареты подряд. Мыслей не было никаких, была пустота, просто какое-то безмыслие.
        Немного придя в себя, он двинулся в редакцию. Всё также пешком.
        - Могу я поговорить с Эльвирой Константиновной? - спросил он у секретаря.
        - А вы кто?
        Александр назвал себя. Секретарша что-то полистала у себя на столе, подняла глаза, пристально оглядела посетителя.
        - Эльвира Константиновна отсутствует. Зайдите в другой раз.
        - Я подожду.
        - Я же вам сказала, редактора нет!
        Александр постоял в раздумье. В этот момент в динамике на столе раздался женский голос: «Леночка, занесите, пожалуйста, сегодняшнюю корреспонденцию!». Секретарша встала, взяла пачку писем, бросила на Александра злой взгляд, и вошла в кабинет. Александр дождался, когда она вернулась, приблизился к двери.
        - Вы куда? Приёма нет! - крикнула секретарша.
        - Я на секунду, - ответил Александр, и вошёл.
        - Я не принимаю! - властным голосом сказала редактор, брюнетка лет сорока, в изящном деловом костюме.
        - Я не отниму много времени, всего один вопрос…
        - Что вам нужно?
        - Я принимал участие в написании вот этой статьи, - Александр достал газету.
        - Ну и что?
        - Скажите, почему нет обещанной дискуссии на страницах газеты? Неужели никто из читателей не откликнулся?
        - Мы пока собираем материал, сортируем письма.
        - И когда же напечатаете?
        - Это право редакции решать, когда и что печатать. И никому не дозволено вмешиваться в этот процесс!
        - Я пришёл сюда не оспаривать ваши права. Если бы вы не игнорировали мои звонки, мы могли бы всё выяснить по телефону. Дело в том, что решается судьба малочисленного народа. Пресса не может пренебрегать такими вопросами, если это честная и независимая пресса. Может, вы все-таки, скажете мне, в чём проблема?
        - Я же вам сказала: материалы в процессе подготовки.
        - Вы симпатичная женщина, - сказал Александр, - но как руководящему работнику, вам не хватает одного качества.
        - Какого же? - с презрительной ухмылкой спросила редактор.
        - Эльвира Константиновна, вы совершенно не умеете врать.
        Женщина растеряно, как-то криво улыбнулась, заморгала, потом вдруг шёпотом сказала:
        - Хорошо, я вам скажу, - она оглянулась, хотя знала, что в кабинете кроме них никого нет. - Я не хочу потерять эту работу. Вам понятно?
        - Спасибо за откровенность, - сказал Александр. - Больше я вас беспокоить не буду. До свидания.
        Дома Александр попытался заняться ремонтом, но дело не ладилось. Первый же лист обоев приклеился криво. Он попытался выправить, но мокрая бумага рвалась. В конце концов, пришлось отрывать кусками. Зоя пришла с работы весёлая.
        - Погода сегодня просто прелесть! И сотрудник подвёз на машине. Видишь, как я рано! А что ты такой грустный?
        Александр махнул рукой. Не хотелось портить жене настроение.
        - Давай поедим. Я разогрел.
        Они сели за стол. Александр достал настойку.
        - Что-то ты необычный сегодня. Случилось что?
        Зоя, как всегда точно угадывала настроение мужа. Александр выпил стопку и стал молча закусывать.
        - Что ты сегодня делал? Как наш ремонт? Я даже не посмотрела.
        - Загрунтовал. Пока сохло, в город съездил, по конторам прошёлся.
        - И что?
        - Везде отказ.
        - Ты имеешь в виду отчет твоего нового знакомого, как его… Шаровникова?
        - Везде.
        - А как же мои эндемики? Не могли же они просто от них отмахнуться, это же краснокнижные растения!
        - С твоими растениями вообще интересно вышло. Твой директор дал «добро» на строительство. Написал, что их и в других местах достаточно.
        - Этого не может быть! - Зоя бросила вилку, порывисто встала, почти побежала к телефону.
        - Погоди, Зоя! - попытался остановить жену Александр, но Зоя уже набрала номер.
        - Максим Валерьевич, как вы могли! Что это значит? Вы даже не были на месте! Вы что, не знаете, что дриоптерис триангулята - уникальный для флоры России вид, что до сих пор были найдены единичные экземпляры?
        Директор что-то продолжительно отвечал.
        - Я вас прошу, я требую, чтобы вы немедленно отозвали своё заключение! Что?! Я буду жаловаться в… в министерство!
        Зоя бросила трубку, всхлипнула, прижалась к мужу.
        - Зоя, ну успокойся. Ну, перестань плакать…
        - Это же форменное предательство! Это нож в спину! Хоть бы предупредил… А на работе такой хороший, добренький, улыбается… Никак от него не ожидала!
        Пришли с занятий Юра с Ирой.
        - Вы что, поругались? - спросила Ира.
        - Лучше бы поругались, - буркнул Александр.
        - Представляешь, Ирочка, директор Ботсада дал в Охрану природы заключение, что мой отчёт ничего не значит, что можно территорию вырубать!
        - А что вы хотели? - сказал Юра, помешивая ложкой горячий суп. - Они же все продажные.
        - Не может такого быть, чтобы все! - сказала Зоя. - Я в это не верю. Действительно, напишу в министерство, пусть его с должности снимут!
        - Мама, когда ты перестанешь быть такой наивной? - сказала Ира. - Ладно, давайте я вам лучше хорошее скажу. Я Светлане Викторовне рассказала о шамане, а она знаете, что сказала? Она предлагает мне практику проходить в Верхнем Ольховом, у Сикте. Говорит, это уникальная возможность, могут быть потрясающие результаты. Она даже тему уже придумала: «Психологические аспекты в шаманской практике». Круто? Обещала мне книжки полезные подобрать, мы с ней составим круг проблем, над которыми я буду работать. Я так рада!
        - Ира, ну как же ты одна поедешь? Неужели нельзя найти практику в городе?
        - Мама! Что ты говоришь! Что, лучше, как все, в детском садике практиковаться? Ну и что я там узнаю? Я так хочу эту тему!
        - А жить где будешь? А питаться?
        - У Пасхиных поживет, - сказал Юра. - Классная тема. Я сам бы поехал, если бы можно было.
        - Я позвоню Пасхину, - поддержал Александр. - Но ещё надо бы как-то заранее договориться с Сикте. А вдруг он не захочет с тобой работать?
        - Папочка, как же не захочет? Он же сам мне говорил, что я ему нравлюсь, что у меня «дар». Всё будет хорошо!
        - А когда практика, Ира?
        - В январе, после сессии.
        - Ну, ещё не скоро. Ближе к Новому году видно будет. Продумаем всё, и если проблем не будет, поедешь, - подытожил Александр.
        - А ещё Светлана Викторовна привет вам передавала, и сказала, что хотела бы с вами встретиться.
        - Сейчас не то настроение. Как-нибудь встретимся, - сказал Александр.
        Ночью Александр никак не мог заснуть. Выходил на кухню курить, пил чай, снова ложился. Зоя тоже не спала.
        - Что же делать, Саша? Что же нам делать? Может, губернатору письмо написать?
        - Да что толку, Зоя? Пока письмо дойдёт, пока разберутся… Скорее всего спустят в нижние структуры власти, тем всё и закончится. Время работает на «Кедр».
        Но Зоина идея запала в голову. Александр долго ещё курил на кухне, размышлял и так и эдак. Выходило, что никаких других путей просто нет. Решил идти к губернатору сам. Он проснулся рано, тщательно отобрал документы, оделся поприличнее и поехал в краевую администрацию.
        17
        С некоторым трепетом он вошёл в огромное здание из стекла и бетона. В обширном вестибюле у турникета стоял милиционер.
        - Скажите, пожалуйста, как мне попасть на приём к губернатору?
        - Пройдите вон в тот кабинет, там вам всё объяснят, - указал милиционер на дверь.
        Александр постучал, вошел.
        - Здравствуйте. Скажите, могу ли я попасть на прием к губернатору?
        - Вы по какому вопросу?
        Александр кратко объяснил.
        - Как правило, губернатор края не работает с частными лицами. С этим вам нужно обратиться в думский комитет по национальному вопросу.
        - А как туда попасть?
        - По вторникам ведёт приём председатель комитета депутат Старостин. Могу вас записать.
        - Только по вторникам? - ужаснулся Александр, вспомнив, что сегодня четверг.
        - Да, один раз в неделю. Так вас записывать?
        - Да, да, конечно!
        - Не забудьте взять паспорт, иначе не получите пропуск. Старостин ведёт прием с десяти до шестнадцати часов в кабинете двести пять, на втором этаже.
        Всю неделю Александр не мог ни о чем думать, кроме предстоящего визита к депутату. Он многократно обдумывал пламенную речь в защиту хабуга, каждый раз изменяя её, стараясь, чтобы она была ёмкой и доходчивой. Он перебирал документы, которые собирался взять с собой на прием, что-то откладывал, потом снова возвращал в папку. Старался настроить себя, что депутат окажется действительно порядочным человеком, вникнет в проблему и, главное, решит её положительно. В ночь на вторник он долго не мог заснуть. Встал чуть свет, принял холодный душ, тщательно выбрился. Зоя приготовила белую рубашку, выгладила костюм, пожелала удачи.
        - Саша, позвони мне на работу, когда вернёшься. Я буду ждать.
        Александр был в «Белом доме» за полчаса до назначенного времени. Выкурил сигарету у входа, получил в бюро пропусков разовый пропуск и поднялся на второй этаж. У дверей двести пятого кабинета сидело и стояло человек пятнадцать.
        - Это все в двести пятый? - спросил Александр.
        - Да, дорогой, все туда, - ответил мужчина с кавказским акцентом.
        - И за кем же я буду?
        - За мной, дорогой.
        - Не знал я, что столько народу будет, - сказал Александр.
        - Нужно раньше приходить, дорогой. Слушай, тут такие бюрократы! Никак человека принять не могут! - жаловался кавказец. - Я третью неделю попасть к нему не могу! Сегодня совсем рано пришёл - всё равно людей много. Наверно, слушай, опять не попаду.
        Александр не мог стоять на месте, он слонялся по коридору, читал какие-то документы, вывешенные на специальной доске для посетителей, не вникая, впрочем, в их суть. Очередь двигалась очень медленно. Наконец, он дождался, что за ним заняли, и пошёл искать место, где можно было бы покурить. Спросил у кого-то.
        - На последнем этаже, из лифта направо, в самом конце.
        Александр поднялся на лифте, нашёл курилку. Он курил и смотрел в окно. Далеко внизу совсем маленькие, как игрушечные, бегали человечки, ехали машины. Город жил своей жизнью, которая отсюда казалась такой далёкой и мелочной. «Наверно, они привыкают смотреть на нас сверху, - подумал Александр об обитателях кабинетов, - поэтому и проблемы наши кажутся им чужими и несущественными». Он затушил окурок, двинулся к лифту. Навстречу уверенным шагом шёл мужчина. Александр, занятый своими мыслями, принял в сторону, чтобы пропустить человека.
        - Саша! А ты что здесь делаешь? - перед Александром стоял Сапрыкин.
        - Здравствуй, Николаич! Не ожидал тебя тут увидеть. Да вот, очередь к депутату второй час стою.
        - А что за беда? Может, я помогу? Я же теперь тоже депутат.
        - Да ну? Ну, ты даешь, Николаич! Когда ж ты успел?
        - Довыборы были. Следить надо за политикой. Расту! Что мы здесь стоим, пойдём в буфет, перекусим, там и обсудим твою проблему.
        - Да не могу я, очередь пропущу. Говорят, с первого раза трудно попасть, а мне очень нужно.
        - Да плюнь! Зачем тебе очередь, если я есть? Пошли, всё порешаем как надо!
        В буфете Николаич заказал на двоих по порции осетрины и по бокалу пива.
        - Зачем, Николаич…
        - Нормально! Надо пользоваться возможностью.
        - Чем ты здесь занимаешься?
        - Да, не поверишь, Санёк, такой фигнёй! Я теперь «творческий» работник, - усмехнулся Николаич.
        - Как это?
        - Всякие заседания, комиссии, комитеты - «законотворчество» называется. Конечно, себе польза есть, району немного. А так, - скукотища! Ну, рассказывай свою проблему.
        Александр коротко объяснил.
        - А, «Кедр»! Волки конкретные! Они первыми с начала перестройки в крае обосновались. Теперь двумя ногами в экономику влезли. Сильная фирма, - сказал Николаич. - Ресторан «Кедр», гостиница «Кедр», сеть магазинов по всему краю - всё их. Ещё бы, лес задаром валят - деньги бешеные!
        - Как задаром? - не понял Александр.
        - Они свою технику из Кореи везут, ею же лес валят, а за технику, которую сами же и используют, высчитывают лесом по минимальной цене. Так что, пока технику окупят, большую часть участка уже вырежут. А за остальное, конечно, налоги платят, но тоже по минимуму. У них много всяких уловок - собаку на этом съели. И свои люди у них везде, в том числе и в наших доблестных депутатских рядах.
        - Плохо, значит, дело? - спросил Александр.
        - Да всё нормально, Санек! Туземцев мне не жалко, всё равно уже наверно спились, а лес жалко. Сделаем что-нибудь.
        - Да я сам туземец, - Александр расстегнул верхнюю пуговицу, показал амулет.
        - Ух ты, какая цацка! Покажи-ка. И что это?
        Александр рассказал, теперь уже подробно, в деталях, как амулет попал к нему.
        - Это всё с твоей подачи, Николаич! Ты же мне отыскал адрес, где деда убили.
        - Ничего себе детектив! Так ты теперь вождь? Круто!
        - Да брось, Николаич…
        - Что «брось»? Депутатом теперь каждая собака может стать, а вождем - нет, ты один! Ну, раз эти «козлы» твоему народу угрожают, тогда другое дело! Быстренько подготовь мне документы, все, какие есть.
        - Да вот, у меня всё с собой, - показал папку Александр.
        - Дай-ка, - Сапрыкин бегло просмотрел бумаги. - Вижу, аргументов тут достаточно, по крайней мере, чтобы начать. Ух, повоюем! - воскликнул он, потирая руки.
        - Ну, ты сильно-то не воюй. Себя не подставь.
        - Да что ты, Санек, у меня тут рычаги есть. Иначе бы здесь не оказался. Конечно, это процесс. Кого-то подмажем, кого-то попросим. Повоюем, теперь хоть смысл есть!
        Александр оставил свой телефон, и они попрощались.
        Настроение сразу улучшилось. Появилась надежда. Александр почему-то верил, что Сапрыкин сможет добиться запрета деятельности «Кедра» в Верхнем Ольховом. Дома Александр не смог дозвониться Зое и занялся ремонтом. Дело пошло как по маслу. Он клеил обои и представлял, как обрадует Зою, когда расскажет о встрече с Сапрыкиным. Зоя пришла усталая и печальная.
        - Зоя, у меня такая новость! Представляешь, я Сапрыкина встретил. Он теперь депутат краевой думы. Обещает помочь.
        - Отстань, Норд! - закричала вдруг Зоя на собаку. - Дай раздеться!
        - Что случилось, Зоя? - спросил Александр, поглаживая обиженного ни за что пса.
        - Не верю я им никому! Правильно Юра сказал: все продажные!
        Она всхлипнула и ушла на балкон.
        Александр поставил кастрюлю на плиту, и пошёл успокаивать жену.
        - Ну, скажи, что у тебя стряслось?
        - Мы сегодня с моим начальником отдела ходили к директору. Хотели выяснить, почему он так поступил, - Зоя опять всхлипнула.
        - Ну, и что?
        - Пытался подкупить. Обещал нас включить в следующий раз в группу обследования под очередную застройку, чтобы мы деньги получили. Ну, мы ему и сказали, что он продажный!
        - И что?
        - Угрожать стал. Так и сказал: если не хотите жить в ногу со временем, окажетесь на обочине жизни. Сказал, что мы не сработаемся. Какая сволочь! Я никак от него не ожидала!
        - Ладно, Зоя, пошли ужинать. Уже согрелось.
        - Не хочу я есть, - не могла успокоиться Зоя. - Представляешь, это он мне говорит: «Я не собираюсь мочиться против ветра». Отвратительный тип! Ненавижу его!
        - И что вы теперь будете делать?
        - Мы уже составили письмо в министерство.
        - Да-а! Это действительно, против ветра. Значит, объявили войну? Молодцы! Я горжусь, что ты у меня такая боевая! И начальник твой молодец, честный мужик.
        Зоя, наконец, улыбнулась:
        - Где там твоя настойка? Давай, выпьем за победу!
        18
        Наступала осень. Неожиданно выяснилось, что у Иры нет зимней обуви. Пришли счета за квартиру и электричество по новым тарифам. Пора было подумать о заработке. Александр, наконец, получил расчет на «Урале», но не такой большой, как ожидал. Была надежда на пособие по безработице. Но оказалось, это не так просто. Ему предложили переучиваться на другую специальность, на выбор: лифтёр, крановщик, компрессорщик. Учиться не хотелось, да и будущая зарплата по этим специальностям не вызывала оптимизма. Он читал все газеты с объявлениями, но ничего подходящего не находил. Требовались либо менеджеры по продажам с фантастическими заработками, либо бухгалтеры, либо продавцы.
        Наконец позвонил Сапрыкин:
        - Санёк, за тобой стол! Додавили мы этих гадов!
        - Да ты что, Николаич! Я уж не верил. Как тебе удалось?
        - Долго рассказывать, пришлось повоевать. Победа, конечно, тактическая, пока добились только предписания провести повторную экологическую экспертизу. И это дело поставили под контроль группы депутатов, в которую, кстати, вхожу и я. Так что это, пока, только оттяжка времени.
        - Николаич, это практически победа! В этом году растительность исследовать невозможно, в горах уже морозы. Так что до весны ботаники работать не будут. Скажи, а «Кедр» не сможет просто застроить зимой территорию, да и всё?
        - Я же тебе говорю, поставлено на контроль! Ты мне дай-ка телефон главы администрации Верхне-Ольхового. Ты его знаешь?
        - Отличный мужик! За село болеет, за тайгу. Мы у него жили. Будешь звонить, сошлись на меня, - Александр продиктовал номер. - Ну, Николаич, ты меня обрадовал! С меня коньяк!
        - Не вздумай, Саня, я пошутил. Мне самому интересно с ними потягаться. Я тут такого про них узнал - волосы дыбом!
        - Так, может, в суд?
        - Ты что! За ними знаешь, какие «тузы» стоят! Здесь тонкая игра нужна. Ладно, Саня, у меня заседание через минуту. Зое Николаевне мой пламенный привет!
        С души будто свалился тяжёлый груз. Зоя тоже была рада и полна решимости бороться за свои эндемики.
        - Я же говорила! Я же всегда говорила, что добро побеждает зло! Хороших людей всё равно больше! - торжествовала она.
        Дней через десять Александр дозвонился Пасхину.
        - Петрович, привет! Скажи, как там дела на территории «Кедра»?
        - Здравствуй, Саша! Рад тебя слышать! Знаешь, они уже людей набрали, а где-то неделю назад объявили, что все работы откладываются до весны. Ты, что ли, постарался?
        - Отлично! Это мой товарищ из краевой думы смог. Значит, ещё есть шанс! Спасибо, Петрович, за хорошую весть!
        Александр ещё переговорил о практике Иры. Пасхин легко и даже с радостью согласился принять её у себя и поговорить с Сикте.
        Теперь можно было со спокойной душой заняться поисками работы. Днями, когда Зоя была на работе, а Юра с Ирой на учёбе, Александр бродил по городу, читал все подряд объявления. Однажды на заборе какой-то стройки увидел: «строительной компании срочно требуются разнорабочие, мужчины, оплата почасовая». Зашёл.
        - Вы набираете рабочих?
        - Да.
        - Что делать?
        - Что скажут. Работа разная. Оплата в конце дня.
        - Выходные есть?
        - Мы платим по факту. Работай хоть каждый день, хоть круглые сутки. Сколько часов отработаешь, столько и получишь.
        Раздумывать было, в общем-то, не о чем. Деньги дома кончились, счета лежали неоплаченными. «В конце концов, всегда можно уйти», - подумал Александр и согласился. Тем более что не нужно было никаких документов, никакой медкомиссии.
        - Когда можно приступать к работе?
        - Прямо сейчас, если хочешь. Пойдём, познакомлю с бригадиром.
        Бригадир, здоровый детина лет тридцати пяти, был немногословен:
        - Робу принеси свою, рукавицы и каску выдам. Потеряешь - высчитаю в тройном размере. Нажрёшься - выгоню.
        - Я не пью…
        - Все вы не пьющие, до первой зарплаты.
        - Когда выходить?
        - Да хоть сейчас.
        Была первая половина дня. Александр сходил домой, благо, стройка была рядом, отыскал старую одежду, перекусил, написал Зое записку и пошёл на новую работу.
        Работа оказалась дурацкой. Он то целыми днями таскал носилки со строительным мусором, то выгружал машины с кирпичом, то помогал изоляционщикам заталкивать стекловату в стенные проёмы. Напарники всё время менялись. Большинство приходили заработать на бутылку и в тот же день, получив несколько рублей, исчезали.
        Александр работал сначала по восемь часов и при этом страшно уставал. Болело всё тело. Но потом втянулся, мышцы привыкли, и он стал оставаться до позднего вечера. Деньги платили неплохие, и что важно, каждый день. Правда, почти все они тут же и расходовались. Отложить почти не удавалось. Александр стал работать и в выходные.
        - Саша, что ты с собой делаешь! - жалела его Зоя. - Устрой себе хоть один выходной. Ты совсем с нами не бываешь!
        - Зоя, какой выходной? Ты последний счёт за электричество видела?
        Бригадир быстро понял, что Александр пришёл работать серьёзно, стал доверять самостоятельную работу и даже руководство малыми бригадами. Платить стал тоже больше, чем временщикам. Александр старался. Домой приходил к полуночи.
        19
        - Саша, я всё забываю тебе сказать, - сказала как-то вечером Зоя, - какой-то дядечка тебе звонил уже несколько раз. Телефон оставил.
        Телефон был незнакомый. Александр набрал номер.
        - Вы мне звонили… я Забда.
        - Здравствуйте, Александр Владимирович! Извините за беспокойство. Меня зовут Дмитрий Фёдорович Юровский…
        - Знакомая фамилия но, простите, не припомню, - растерянно сказал Александр.
        - Я отец Люды Юровской. Она была с вами на раскопках.
        - Ах, да, Люда Юровская! Хорошая девочка. Но с вами мы кажется, все-таки не знакомы.
        - Да, но очень хотелось бы познакомиться. Вы знаете, Александр Владимирович, Люда радикально изменилась после той практики! Вы на неё сильно повлияли. Она только о вас и говорит.
        - Это просто впечатление от первой поездки на раскопки. Так много нового и необычного сразу, вот она и впечатлилась.
        - Нет-нет, Александр Владимирович, судя по её рассказам, вы действительно неординарный человек. Мы с супругой очень благодарны вам за воспитание дочери, и хотели бы познакомиться поближе. Примите наше приглашение, приезжайте к нам в гости в воскресенье. Не отказывайтесь!
        - Спасибо, но я не готов вам ответить прямо сейчас. У меня работа ежедневная…
        - Я заеду за вами на машине, когда скажете. Естественно, мы хотели бы видеть и вашу супругу. Я очень вас прошу.
        - Хорошо, я посоветуюсь с женой и перезвоню, - сказал Александр.
        - Кто это, Саша? - спросила Зоя.
        - Родители девочки, которая была со мной в экспедиции. В гости приглашают. Надо придумать не слишком обидный способ отказать.
        - Зачем же отказывать? - сказала Зоя. - Давай сходим. Мы с тобой и так никуда не выбираемся. Познакомимся с хорошими людьми.
        - Почему ты думаешь, что они хорошие? Они богатые, служанка у них. Дочка избалована, изнежена до невозможности.
        - Ну и что, что служанка? Ну и что, что богатые? Это же не значит, что плохие!
        Александру не хотелось спорить с женой, хотя он был убеждён, что нельзя заработать богатство честным трудом.
        - Мне же работать надо, Зоя. Не хочется идти к незнакомым людям, и одеть нечего.
        - Перестань, Саша, это всё отговорки. Пойдём, развеемся, сменим обстановку. Я очень тебя прошу, сделай себе хоть один выходной.
        Александр всё-таки вышел на работу в воскресенье, поработал до обеда. Зоя приготовила одежду заранее, зная, что муж будет сомневаться, нервничать и, в конце концов, всё равно ей придется принимать решение, что ему надеть.
        Ровно в четыре часа в дверь позвонили. Вошёл аккуратный сухощавый мужчина лет сорока в костюме с галстуком. Галстук почему-то сразу бросился в глаза Александру.
        - Здравствуйте! Я вижу, вы уже готовы? - он протянул руку. - Юровский Дмитрий Фёдорович.
        - Александр, - ответил на рукопожатие Александр. - Моя жена Зоя.
        - Извините, а отчество?
        - Зоя Николаевна - сказала Зоя. - Вы так точны!
        - Стараюсь беречь своё и чужое время. Не так уж много его нам отпущено. Ну, что ж, поехали? Супруга с дочкой уже стол накрыли.
        - А Люда говорила, что у вас прислуга, - не удержался Александр, когда сели в блестящий тёмно-вишневый джип.
        - Нет больше прислуги, - весело ответил Юровский. - Дочка настояла, сказала, сами справимся. И вы знаете, как ни странно, справляемся! - он рассмеялся. - Люда нас с супругой перевоспитывать взялась после вашей экспедиции. И сама другой стала. Раньше ничего не хотела делать, а теперь, наоборот, за всё берется. Говорит, человек может всё! Постоянно на вас, Александр Владимирович, ссылается. Изменения в характере дочери радикальные! Поэтому мы и захотели с вами познакомиться. Ну, вот и приехали.
        Оказалось, что Юровские жили совсем недалеко, в том же районе. Гости поднялись на четвёртый этаж. Их встретила полная жизнерадостная блондинка, жена Юровского, Алла Семёновна.
        - Людочка! Ну иди же встречать гостей! - прокричала она.
        Из соседней комнаты вышла смущённая Люда.
        - Здравствуйте! - негромко поздоровалась она.
        - Рад тебя видеть, Люда! - воскликнул Александр.
        - Проходите, проходите, давайте сразу к столу. Мы уже заждались, - говорила Алла Семёновна. - За столом и поговорим.
        Стол был накрыт изысканно. Расселись. Александр не любил эти моменты в незнакомой компании, когда не знаешь, как себя вести, что делать, о чём говорить.
        Юровский принялся разливать коньяк.
        - И мне, - потребовала Люда, протянув свою стопку.
        Рука Юровского остановилась, он почему-то вопросительно посмотрел на Александра. Александр пожал плечами:
        - Взрослая уже…
        Юровский плеснул дочери несколько капель.
        - Предлагаю выпить за наше знакомство, которое, надеюсь, перерастёт в нечто большее, - сказал он.
        Выпили. Закуска была замечательная.
        - Как вам коньячок? - спросил Юровский.
        - Приятный напиток, - сказал Александр. - Хотя, я не разбираюсь в коньяках.
        - Замечательный! - воскликнула Зоя. - Можно мне ещё? Я хочу сказать тост.
        Юровский налил. Зоя сказала возвышенный тост в её стиле о хороших людях, которых на свете больше, чем плохих. После второй разговор пошёл легче.
        - Александр Владимирович, вы так повлияли на Люду, она очень изменилась! Мы вам очень благодарны! - сказала Алла Семёновна.
        - Я, честно говоря, думал, что останусь в памяти Люды злодеем, - сказал Александр. - Я ведь довольно жёстко с ней обращался. Так ведь, Люда?
        - Так и надо! Я поняла! - сказала Люда. - Я всё поняла: человек должен не бояться никаких трудностей и всего может достигнуть сам!
        - Видите ли, Александр Владимирович, Дмитрию Фёдоровичу не хватает жёсткости, он слишком нежно относится к дочери, - сказала Алла Семёновна. Она назвала мужа по отчеству, что несколько покоробило Александра.
        - Вы, наверно, не служили срочную? - спросил он Юровского.
        - Да, конечно! И долгое время был рад, что избежал службы. И только теперь понимаю, что мне не хватает тех мужских качеств, которые прививаются в армии. Хотя, знаете, рад, что у меня дочь, а не сын. Неуверен, что отпустил бы его в армию.
        - А я хочу в армию! - сказала Люда.
        - Слава Богу, что девушек не берут. - Сказала Алла Семёновна. - Там столько издевательств, избиений. Я бы не пережила.
        - Издеваются только над слабыми духом, над теми, кто склонен «прогибаться», - сказал Александр. - Согласитесь, чтобы армия была сильной, в ней должны служить люди с сильными характерами. Слабые сами себя показывают, и коллектив пытается от них избавиться. Наверно, так должно быть…
        - Правильно! - сказала Люда. - Либо становись сильным, либо терпи унижения.
        - Ишь, как заговорила! - сказал Юровский. - А что было год назад, помнишь? Это самое главное, Александр Владимирович, после экспедиции у Люды изменились отношения со сверстниками. А то уже хотела уходить из университета.
        - Молодец, Люда! Так держать! - сказал Александр.
        Выпили ещё. Теперь Зоя о чем-то говорила с Аллой Семёновной. Юровский придвинул стул ближе к Александру.
        - Расскажите о своей профессии, - попросил он Александра.
        - Вы имеете в виду археологию? Это не профессия, это увлечение. Просто мне нравится открывать неизвестное прошлое. Вот, набрался немного опыта, теперь берут на раскопки. Вы знаете, так курить хочется… Вы конечно, не курите?
        - Пойдёмте на балкон, - сказал Юровский. - Я составлю вам компанию.
        - А вы, вероятно, бизнесмен? - спросил Александр.
        - Нет, не угадали. Я адвокат.
        - Адвокат? - удивился Александр и умолк, пуская дым в открытое окно.
        - Что же вы молчите, вам не нравится эта профессия?
        - Не нравится.
        - Знаете, это для меня не новость. Многие относятся к адвокатам с неприязнью. Я даже привык к этому. Это происходит от непонимания людьми сути профессии - защищать невиновного от произвола суда.
        - А я считал, что предназначение адвоката защищать преступника от заслуженного наказания, - сказал Александр. - Я не знаю, как это делаете вы, но то, что показывают в новостях… Явно видно, что адвокат за деньги любыми путями вытаскивает преступника из заслуженной тюрьмы. И чем больше таких скандальных дел, тем адвокат становится известнее и востребованнее. Я вообще считаю, что адвокаты не нужны.
        - Я согласен, что имеет место практика «отмазывания» преступников. Но ведь в любой профессии есть нечестные люди. А вот с последним вашим заключением я категорически не согласен. Видимо это происходит от вашего полного незнакомства с предметом. Человеку в суде никак не обойтись без адвоката!
        - А зачем? - «завелся» Александр. - Преступник должен сидеть! И нечего его защищать от правосудия!
        - Ну, знаете, бывает ведь, осуждают и невиновных. Кто же их защитит?
        - Я очень сомневаюсь, что сажают совсем невиновных. Ну, вот чего бы вдруг меня посадили?
        - Александр Владимирович, вы забываете одну из самых известных русских поговорок: от тюрьмы и от сумы не зарекайся.
        - Ладно, не хочу спорить. Вам, наверно, как специалисту виднее.
        Они вернулись к столу.
        - Нам, кажется, уже пора, - сказала Зоя, поглядывая на Александра. - Уже темно.
        - Что ж вы так рано? Посидите ещё.
        - Утром на работу, - сказал Александр. - Спасибо вам за прекрасный ужин!
        - Александр Владимирович, - подошла к Александру Люда, - а вы летом поедете в экспедицию? Меня возьмёте?
        - Люда, я ещё не знаю. У Наумова какие-то проблемы, он меня пока не приглашал. Если поеду, буду просить, чтобы взяли тебя. Мы с тобой хорошо работали, правда?
        - Да! Я всё время вспоминаю. Хочу ещё, и обязательно с вами!
        - Спасибо вам за дочь, - сказал Александр одеваясь. - Она, можно сказать, спасла мне жизнь, по крайней мере, здоровье.
        - А нам не рассказывала! - сказала Алла Семеновна.
        - Скромность украшает человека, - улыбнулся Александр Люде.
        Юровский доставил их к подъезду, тепло попрощался.
        - Хорошо отдохнули, - сказала Зоя, поднимаясь по лестнице. - Приятные люди.
        - А мне они не очень понравились, тем более что он адвокат, - ответил Александр.
        - Саша! Ну, как ты можешь видеть во всем только чёрное! Что, адвокатов хороших не бывает? Да как в любой профессии!
        Александр не стал спорить. Хотелось спать.
        20
        На работу теперь приходилось одеваться теплее. Верхние этажи строящегося здания продувались холодными ноябрьскими ветрами. Ранним утром, пока городская дымка не застилала горизонт, Александр видел за синим заливом порыжевшие сопки, и тоска охватывала его. Тоска по свободе и полная безвыходность ситуации. Он выкуривал сигарету, ругался про себя, и брался за лопату или за рукоятки носилок, и потом уже до самой темноты не обращал внимания на вид за пустыми оконными проёмами.
        Однообразие жизни несколько нарушило изменение в составе семьи. Наверное, так бывает во многих семьях: знаешь, что так должно случиться, но происходит это всегда неожиданно. Юра привёл в дом Люсю. Маленькое хрупкое создание обладало характером, но вошло в семью довольно органично. Люся оказалась студенткой Юриного факультета на курс младше. Она была из какой-то дальней деревни, родители с трудом скопили на её поступление, а оплачивать для неё квартиру, были просто не в состоянии. Александр с Зоей поначалу были в растерянности, не знали, как себя вести. Но Ира всё поставила на свои места:
        - Люська - настоящая! У них с Юркой всё серьезно, я-то вижу! Уж, по крайней мере, Люся гораздо лучше всех предыдущих Юркиных девушек.
        - Как, у Юры были и другие девушки? - удивилась Зоя.
        - Какие вы, родители наивные! Себя в таком возрасте уже забыли?
        - Да я в таком возрасте, наверно, ещё не знала, откуда дети берутся… - начала Зоя, но Александр прервал её монолог о непорочном зачатии.
        - Пусть живут. Время само всё поставит на свои места. По крайней мере, мы должны им помогать, а не разрушать. Видно, что девочка хорошая.
        В плане общения с Люсей, действительно, проблем не было. Она быстро стала членом семьи со всеми вытекающими последствиями. Александр был рад вечерами слышать её заливистый смех, с ней интересно было поговорить. Но его раздражали вечные трусики на батарее в ванной, а зачастую он, смертельно уставший после работы, должен был дожидаться и этой самой ванны. Выяснилось, что у Люси нет зимней одежды и конечно, пришлось что-то покупать. Между тем счета за квартиру остались неоплаченными. Пришлось занять до получки у соседей. А к получке на кухонном столе лежал уже новый счёт, по новым, повышенным тарифам. Приходилось занимать снова, и долги стали жить своей самостоятельной жизнью, не зависящей от зарплаты. Теперь Александр зачастую оставался и в ночную смену.
        - Саша, ты себя просто убиваешь! Может, тебе действительно выучиться на более квалифицированную специальность?
        - Сейчас нельзя, Зоя. За мою учёбу надо платить, три месяца придётся учиться без зарплаты. За это время наши долги станут фантастическими. Может, вытянем. Мне премию обещали к Новому году.
        Однажды, вернувшись с работы, Александр застал жену в слезах.
        - Я так устала, Саша, ужасно устала! Голова разламывается.
        Александр рассвирепел. Он ворвался в комнату молодых.
        - Вырубите музыку немедленно! - заорал он. - Сколько можно? И чтоб я больше не слышал этой какофонии, когда мама дома!
        - Саша, Саша! - тянула его за руку Зоя. - Да они не виноваты!
        - Что же ты тогда… - возмутился Александр, понимая, что ни за что накричал на детей.
        - У меня на работе такое… - всхлипнула Зоя.
        - Да ты можешь без слез нормально объяснить?
        - Директор придумал реорганизацию, чтобы нас уничтожить.
        - Подожди, не паникуй. Какую реорганизацию?
        - Научных подразделений Ботсада. С первого января наш отдел реорганизуют в группу по исследованию суккулентов, и она будет входить в состав отдела хвойных растений, представляешь?
        - Но для этого же должен быть повод.
        - Повод ясен - мы ему не ко двору. Уволить не может, так решил создать условия, чтобы сами ушли. И формулировку придумал, знаешь, какую? «В связи с второстепенной значимостью исследуемой группы растений»! А ещё впереди переаттестация и сокращение штатов.
        - Но ведь такие вопросы решает Учёный совет.
        - Учёный совет у директора карманный - что он скажет, то и принимают.
        - Ладно, Зоя, поработаешь в другом отделе. Ты же всё равно будешь заниматься своими растениями. Привыкнешь со временем, всё наладится.
        - Не наладится! Нас умышленно именно в этот отдел переместили. Там завотделом Найдёнова - наш злейший враг, она нам жизни не даст!
        Они проговорили за полночь. Зою удалось успокоить, но было ясно, что ничего хорошего впереди ей не светит.
        Действительно, в декабре прошла переаттестация, Зою понизили в должности до младшего научного сотрудника, с соответствующим уменьшением зарплаты.
        В самом конце декабря Александра вызвал мастер и предложил работать бригадиром постоянно. Александр принёс трудовую книжку, написал заявление. Его включили в ведомость на премию, и перед Новым годом выдали хорошую сумму, которую частично потратили на новогодний стол и подарки, а часть отложили на Ирину поездку в Верхнее Ольховое.
        Новый год отметили незаметно. Дети ушли в свою компанию, а Зоя с Александром скромно просидели под искусственной ёлкой у телевизора. Первого января позвонил Гамоха, пригласил в гости. У Александра были выходные дни, поэтому он согласился. Честно говоря, он соскучился по интересной беседе. Зоя обрадовалась. Она всегда с удовольствием шла на новые знакомства.
        Транспорт в праздничные дни был пустым, и они легко добрались до дома философа. После пронизывающего ледяного ветра с удовольствием ввалились в тепло однокомнатной «хрущёвки». Гамоха помог Зое снять пальто, поцеловал руку.
        - Искренне благодарен вам, Зоя Николаевна, за то, что приняли моё приглашение и посетили меня в моей берлоге!
        Александр терпеть не мог целования рук, но философ сделал это так искренне и так естественно, что Александр вдруг подумал, что, наверное, не зря в старину такие манеры были нормой поведения.
        Александра Гамоха просто обнял, как старого друга, похлопал по спине.
        - Проходите, дорогие мои гости. Стол уже ждёт вас. Заранее прошу извинить меня за холостяцкую кухню.
        В маленькой комнате с давно не мытым окном стоял книжный шкаф с прогнувшимися от изобилия книг полками. Около шкафа и у стены горками лежали тома. Стол был придвинут к старому дивану, с другой стороны стояли два стула явно казённого происхождения. Зелёная настольная лампа, видимо, была призвана создавать уютное освещение. На столе стояли тарелки с нарезанной колбасой двух сортов, сыром, огурцами и яблоками. Посредине возвышалась бутылка шампанского. Александр, в общем-то, другого и не ожидал, да его эта простота больше всего и устраивала. Зоя же не подала вида. Александр первым делом заинтересовался книгами.
        - Пока вы с Сашей тут разговариваете, - сказала Зоя, - разрешите мне похозяйничать на вашей кухне?
        - Всё в вашем распоряжении, милая Зоя Николаевна, будьте, как дома.
        Александр, зная бедность и неприспособленность философа, заранее договорился с женой, они кое-что купили, и теперь Зоя с энтузиазмом загремела посудой.
        - Какое у вас богатство, Пётр Иванович! - восторгался Александр, присев над грудой книг.
        - Да, это всё мое состояние, но зато какое! Сейчас, знаете ли, перечитываю давно забытое и кое-что нечитанное. Вот, Кэмпбэлл, Тайлор - классики!
        Александр перебирал книги: Платон, Конфуций, Бэкон… О некоторых авторах он слышал.
        - А чем вам интересен Крашенинников? - спросил Александр.
        - Тем же, чем и остальные. Пытаюсь, знаете ли, выловить крупицы истины среди тысяч страниц пространных рассуждений.
        - Ну, почему же крупицы? Это же всё умнейшие люди, насколько я понимаю.
        - Я пытаюсь найти древние знания о природе, те законы, по которым жили первобытные общества. Они, конечно, описаны первопроходцами, но через призму европейского сознания, зачастую с презрением к «дикарям». И чрезвычайно сложно вычленить из этих описаний истинное мировоззрение этих самых «дикарей».
        На кухне зашкварчала сковорода, запахло жареным.
        - Зоя Николаевна! - кинулся на кухню Гамоха. - Что вы там творите? Какой божественный, давно забытый запах!
        - Десять минут, и вы всё узнаете. Пока секрет! - сказала Зоя, загораживая собою сковороду.
        - Это невыносимо! Я уже не могу ни о чем думать! Какой запах! - восторгался философ.
        Зоя поставила на стол салат.
        - Наливайте, мужчины, несу горячее.
        Александр извлёк из сумки принесённую с собой водку. Философ довольно ловко вскрыл шампанское, разлил по бокалам. Зоя разложила из дымящейся сковороды по тарелкам большие куски жареной курицы. Это было одно из её фирменных блюд - цыплёнок табака.
        - Первый тост за вас, Зоя Николаевна! - сказал Гамоха. - Пусть Новый год будет успешным для вас и всей вашей семьи!
        За стариком приятно было наблюдать. Он был постоянно в движении, глаза искрились добротой, он весь излучал энергию.
        - Что же вы не пробуете цыплёнка? - спросила Зоя. - Так восторгались, а есть не спешите.
        - Это святотатство - закусывать шампанское курицей, знаете ли. Вот мы сейчас водочки, и тогда вкусим это божественное блюдо!
        Дождавшись, когда философ, не переставая рассыпать комплименты, с наслаждением обсосал последнюю косточку, Зоя спросила:
        - Пётр Иванович, у вас, наверное, интересная профессия?
        - Интереснейшая, дорогая Зоя Николаевна, интереснейшая! Это возможность постоянно размышлять, стремиться понять глубинные процессы развития человечества. Я иной раз удивляюсь, как это другие люди живут, не размышляя.
        - А над чем вы сейчас работаете?
        - Пытаюсь найти путь из экологического кризиса планеты.
        - Никак не думала, что это философская проблема. Я считала, что это задача экономики, политики.
        - Никакая экономика не решит проблему, пока не изменится мировоззрение человечества! А мировоззрение наше полностью извращено. Мы изолировались от природы, и относимся к ней, в лучшем случае, как к сырьевой базе. И чем дальше мы отходим от природы, тем более она нам враждебна. Чем больше мы изобретаем приспособлений для защиты от неё, тем страшнее она нам кажется. Если для туземца тайга - и кров и стол, то для европейца она - бесплодная враждебная пустыня, и мы даже не помышляем сунуться в дикую природу без своих защитных приспособлений, потому что знаем, что погибнем.
        - Но природа действительно источник всего, что требуется человеку, - возразил Александр. - Где же ещё брать еду, одежду и прочее?
        - Безусловно! Но в том-то и проблема! Люди не осознают этой истины. Брать ресурсы больше негде, а человек не хочет расходовать их экономно. Он всё время хочет иметь больше, чем имеет! Ведь вы посмотрите, какое бы правительство ни пришло к власти,в какой бы стране это ни происходило, оно непременно будет заниматься проблемой улучшения благосостояния населения. Эта проблема нетленна, потому что люди всегда хотят жить лучше, как бы хорошо они ни жили. Животные довольны, если сыты, человек не доволен никогда! Это главная беда планеты. Если мы не сможем обуздать свою жадность, мы сожрём всё живое на земле.
        - Наверное, такова природа человека, - сказала Зоя. - Недаром же человек не считается животным.
        - Вот! Вот главная ошибка современного человечества! И понятие особенности человека возведено в культ мировыми религиями, в угоду самому же человеку. А знаете ли вы один из основных законов первобытного общества? Это запрет добывать больше, чем можешь съесть! Непонятно, как мог возникнуть такой закон в те времена, когда люди в принципе не могли подорвать природные ресурсы. Но это тот идеал, к которому нам нужно стремиться!
        - Но многие животные тоже создают запасы, не только человек, - сказала Зоя.
        - Во-первых, далеко не многие, а лишь те, которым без этих запасов не выжить. Например, грызуны не переживут долгую зиму без запасов. Но и они запасают ровно столько, чтобы хватило до весны. А не на много жизней, как некоторые люди!
        - И как, по-вашему, почему же на человека не действуют законы природы? - спросил Александр.
        - Действуют! Еще как действуют, знаете ли! Вспомните всевозможные массовые эпидемии. Это попытка природы защититься от человечества. Но беда для природы в том, что мы научились защищаться от неё.
        - Значит, теперь, все-таки, законы природы на нас не могут воздействовать?
        - Человек не может стать умнее природы. Это абсурд! Не так давно я размышлял над таким вопросом: почему многие бизнесмены, часто молодые, становятся импотентами? Возможно, на них действует закон природы, запрещающий брать больше необходимого минимума. Ведь если волки, например, станут ради престижа в стае делать запасы оленины и соревноваться в этом, то быстро вырежут всех оленей и затем погибнут сами вместе со всей стаей. У хищников запрет действует на генетическом уровне. Если появляется мутант-беспредельщик, то он должен, либо погибнуть, либо не дать потомства. Первобытные люди блюли этот закон. Нарушителей изгоняли из племени, что равносильно смерти. В нашем обществе всё наоборот - эти люди на вершине престижа. Но биологический закон работает - они не могут дать потомства!
        - Но тогда почему не все бизнесмены - импотенты, а некоторые имеют детей и в шестьдесят лет?
        - Видимо, закон срабатывает на стремление к наживе, на жадность. Если в глубинной основе накопительства лежат другие причины, относящиеся к областям нормальной природной деятельности человека, например, к охоте, собирательству, сохранению потомства и тому подобному, тогда закон не срабатывает. Человек часто сам не может объяснить, почему его влечет организация бизнеса. В итоге все бизнесмены имеют денег больше, чем им нужно. Но импотенция грозит лишь тем из них, кем движет жажда наживы, и они обязательно теряют способность к воспроизводству, либо у них разрушается семья, если раньше их не убьют «коллеги» за ту же чрезмерную жадность.
        - Какие интересные выводы! - сказала Зоя. - Но, скажите, это все-таки, догадки или вы уверены в правоте своих суждений?
        - В чем я абсолютно уверен, милая Зоя Николаевна, так это в том, что жизнь нам дана не для того, чтобы мы потратили её на зарабатывание денег. Остальное, к сожаленью, пока гипотезы.
        - Полностью согласен! - воскликнул Александр. - Это готовый тост: «Жизнь дана не для того, чтобы истратить её на добывание денег»! Предлагаю выпить за то, чтобы жизнь потратить по назначению!
        - Знать бы это предназначение, - сказала Зоя и вышла на кухню. - Мужчины, есть добавка. Делите между собой. - Она подала последний кусок жаркого.
        - Какой праздник вы мне устроили, Зоя Николаевна! - восторгался уже подвыпивший философ. - Еще раз пью за вас!
        - Женщинам с предназначением проще, - продолжил он, закусив. - Основное назначение женщины - родить и воспитать детей. Мужчинам же несколько сложнее. Мне кажется, при социализме было легче, было меньше выбора. Люди следовали обстоятельствам, регламенту, установленному государством. Теперь сложнее: иди, куда хочешь! Можно запросто переквалифицироваться из философа хоть в управдомы, хоть в бизнесмены - никаких ограничений. И вы думаете, люди идут своим путем? Отнюдь! Они идут туда, куда все, чтобы быть, как все… Что-то я разговорился сегодня. Расскажите о своих планах. Вы поедете в этом году на раскопки? - спросил он Александра.
        - Не знаю, наверное, нет. На Дымова ехать не хочу, боюсь повторения, - ответил Александр.
        - Жаль, жаль! Это же так интересно, это возможность узнать, как жили первобытные люди!
        - А вы же не знаете, Петр Иванович, мы осенью побывали, считай, в первобытном обществе! - Александр коротко рассказал о поездке в Верхнее Ольховое. - Мы даже с самым настоящим шаманом разговаривали!
        - Фантастически! Потрясающе! - вскочил из-за стола Гамоха. - Что же вы до сих пор молчали? Не могу поверить, неужели сейчас, здесь, недалеко от нас живет настоящий шаман? Это же кладезь знаний! Как туда проехать?
        - Поездка очень утомительна, Петр Иванович, а зимой тем более. И потом, шаман не каждому расскажет своё сокровенное.
        - Но мне очень нужно, просто необходимо у него многое узнать!
        - Петр Иванович, наша дочка едет туда скоро на практику, именно к шаману, - сказала Зоя. - Вы составьте список вопросов, может быть, ей удастся что-то выяснить.
        - Да-да, я сейчас… - философ бросился искать ручку и бумагу, потом остановился. - Нет, знаете ли, пожалуй, этим нужно заняться на свежую голову, наверное, завтра. Это же мечта, моя мечта, самому говорить с неиспорченным цивилизацией человеком! - сокрушался он, бегая по комнате.
        - А вы бы продали квартиру, да ехали бы в это село, - сказал Александр. - Нам такой домик там предлагали!
        - Да, домик просто прелесть! - добавила Зоя. - И в таком замечательном месте!
        - Ну, вы же знаете мою безрукость, - грустно сказал философ. - Я же ничего не умею. Уж хозяйством жить я точно не смогу. А вам предлагали?
        - Нас уговаривали туда переезжать, - тоже почему-то с грустью сказал Александр.
        - И что же? Что же? Что вы думаете?
        - Ну что, Петр Иванович, тут думать? Теоретически хотелось бы, но не бросишь же проблемы. Детей доучивать нужно, да и страшно их оставлять без присмотра, не настолько они взрослые. У Зои любимая работа здесь…
        - Теперь уже нелюбимая, - вставила Зоя.
        - Да-да, вот она, проблема выбора! - сказал философ. - Судьба, знаете ли, постоянно испытывает нас предоставлением выбора. От этого выбора зависит вся дальнейшая жизнь, даже от самого малого. Узнать же правильность своего выбора можно только в конце жизни, и то не всегда. Жизнь подобна пасьянсу: стоит в самом начале вскрыть не ту карту - и всё наперекос! Разница в одном: жизнь нельзя переиграть сначала. Поэтому нам нельзя ошибаться. Лучший способ выбрать путь - прислушаться к своей интуиции, не дать разуму выбрать выгодный вариант. Потому что выгода - всегда результат сделки. А сделками на земле, как правило, занимаются нечистые люди, а в потустороннем мире - нечистая сила. Желаю вам найти свой верный путь! - поднял он стопку.
        Домой добирались пешком по скользким, обледенелым тротуарам. Транспорт уже не ходил. Редкие машины слепили глаза. Ветер стих, и воздух был насыщен выхлопными газами. Но всё равно пройтись было приятно.
        - Какой замечательный человек этот Гамоха! - сказала Зоя. - Я бы сказала, необычный человек! Представляешь, сколько всего он знает?
        - Да, человек исключительный. Он мне в экспедиции с первой встречи понравился.
        - А что у него с женой? Разведён?
        - Умерла. Я подробности не расспрашивал. Дочь у него есть, взрослая. А ум у него, действительно необыкновенный. Сколько умных мыслей он сказал в обычной застольной беседе, ты заметила?
        - Да! Как это: «судьба постоянно испытывает нас предоставлением выбора». Надо записать, - сказала Зоя.
        - Слушай, Зоя, а может судьба предоставляет нам шанс, а мы отворачиваемся, потому что выбираем выгодный вариант? Ведь тебе хотелось бы жить в том доме?
        - Хотелось бы, Саша. Но мне хотелось бы, и доучить детей, помочь им в начале их жизненного пути. Мне не хочется совсем оторваться от цивилизации, от книг, от всего. Я не знаю… я не готова сейчас.
        21
        В январе Александра перевели на другой объект. Теперь приходилось добираться на транспорте через полгорода а, следовательно, вставать раньше и возвращаться ещё позже. Иной раз, когда город заносило снегом, он просто оставался ночевать в теплушке сторожа, где был лишний топчан. В будке вечно было накурено, круглые сутки не умолкал телевизор, но Александр, вымотавшись за день, отключался, как только голова касалась свёрнутой телогрейки, заменявшей подушку. Долги продолжали увеличиваться, и он почти перестал питаться, только пил чай и курил. Сигареты с фильтром он сменил на «Приму», которая была значительно дешевле и крепче, а, следовательно, экономнее.
        Дома Александр с удовольствием смывал с себя грязь, наскоро ужинал, выслушивал в полудреме семейные новости. Дети, которых всё труднее было называть «детьми», успешно сдали зимнюю сессию. Люся уехала к родителям на каникулы, Юра должен был проходить практику в какой-то «крутой» компьютерной компании, чем очень гордился, а Ира готовилась к поездке в Верхнее Ольховое.
        Она поначалу упаковала, чуть ли не всю свою библиотеку по специальности и гору одежды, но, поняв, что просто не унесёт все это, ограничилась самым, на её взгляд, необходимым. Александр взял выходной на вторую половину дня, и они с Зоей посадили дочь в поезд. Потом ей предстояла пересадка на автобус, а затем, уже в районном поселке, еще на один. Конечно, были волнения, как-никак дочь впервые уезжала из дома так далеко и надолго, на целых три недели. Зоя даже всплакнула.
        - Не бойтесь, родители! Вы же меня знаете - все будет окей! - сказала Ирка на прощание.
        С практики Ира звонила почти каждый день, особенно в первую неделю. Звонила из кабинета Пасхина по утрам, поэтому говорила с ней Зоя, а Александр только вечером узнавал новости. Ирка была в восторге, всё ей нравилось. Жила у Пасхиных, где и питалась. Сикте хорошо к ней относился, всячески старался помочь и, кроме того, чему-то учил, о чём Ирка обещала рассказать дома.
        Зоя последнее время постоянно была грустной и оживлялась лишь, когда рассказывала об Иркиных новостях.
        - Зоя, ты на меня, что ли обижаешься? - не понимал причины Александр.
        - Как я могу на тебя обижаться? Я тебя жалею. У тебя глаза уже ввалились, сутками работаешь!
        - Выберемся, Зоя! Под крышу объект подведём, может, премию дадут. Полгода терпеть осталось, а там, глядишь, дети работать пойдут, легче будет.
        - Ну почему всё так плохо? - жалостно смотрела ему в глаза Зоя.
        - Что плохо? Все здоровы, оба работаем. Что плохо?
        - У меня на работе плохо. Нашей группе тему исследований сменили. Дали такую, в которой мы мало что понимаем. Специально подводят под увольнение. Мой начальник уходить собрался.
        - Ну, что делать, терпи, Зоя, терпи до последнего. Сейчас без твоей зарплаты нам не вытянуть.
        Ирка вернулась радостная, похудевшая, ещё более энергичная, чем раньше. Привезла большую сумку подарков от Пасхиных: клюкву, мясо изюбря, маринованные грибочки.
        - Вам привет от Пасхиных. Там так классно! Такой снег! Здесь такого никогда не бывает! Я на настоящих охотничьих лыжах ходила, меня Анатолий Петрович на охоту брал.
        - Ты охотилась? - спросил Юра.
        - Мы кабанов видели, но не догнали. Зато Анатолий Петрович давал мне стрелять из ружья. Отдача, знаете какая! - спешила поделиться впечатлениями Ира. - У них так здорово! Я бы всю жизнь там жила!
        - А как Сикте? Как твоя практика? - спросил Александр.
        - Восторг! Я у него почти целыми днями была. Он на все анкеты отвечал. Столько мне всего показал! Мы с ним одну бабушку лечили, духа изгоняли.
        - Ты, что ли изгоняла? - не поверил Юра.
        - Я помогала. Огонь вокруг носила, травы всякие в угли бросала.
        - И вылечили? - спросила Зоя.
        - Конечно! Я сама удивилась! Эта бабушка встать не могла, а на следующий день к Сикте сама пришла, яйца куриные принесла в благодарность. А ещё он меня учил тайгу слушать, реку подо льдом слушать, и понимать, что они говорят.
        - И ты понимала?
        - Немного. Этому же сразу не научишься. Но Сикте сказал, что у меня получается. Я так рада!
        - О нас спрашивал? - спросил Александр.
        - Он сказал, что ждёт вас.
        - Ирочка, что же ты надевала, когда на охоту ходила? Там же морозы, а у тебя тёплой одежды толком нет, - беспокоилась Зоя.
        - Лариса Ивановна мне свою дала. У них в деревне знаешь, сколько всякой одежды!
        Александр взял сигарету, пошёл на балкон. Комок подкатил к горлу. Он вдруг почувствовал острую жалость к себе. Он завидовал собственной дочери, что вот она может себе позволить дальние поездки, радоваться снегу, слушать реку подо льдом. А он не может. Он должен идти на стройку и таскать мусор, кирпичи, раствор пока держат ноги, и пока хватает воли это терпеть. Он должен заставлять делать тоже самое других людей, которые тоже устали от тяжелого труда, да и от самой жизни, которые только и ждут, когда получат свои гроши, чтобы тут же пропить, а утром снова идти на работу.
        Зоя вышла на балкон, молча обняла со спины мужа. Она всё понимала, даже не спрашивая ни о чём, даже не глядя ему в глаза. И он взял себя в руки, и решил работать ещё больше, и достичь материального равновесия, и решить все проблемы, чего бы это ему ни стоило.
        И он врубился в работу. Теперь он почти не бывал дома. Когда заканчивалась смена его бригады, и рабочие расходились по домам, он шёл в другую бригаду уже на правах обычного рабочего. Иногда спал пару часов в сторожке и снова работал. Любые семейные события он просто принимал к сведению. Он отрекся от себя, отстранился от всех дел и обязательств, кроме добывания денег. Периодически Зоя сообщала, что опять повысились расценки на то или другое или, что нужно дополнительно заплатить за учёбу.
        - Плати, - коротко говорил он. - Плати, сколько нужно. Я заработаю.
        Это случилось в конце марта. Очередной снегопад парализовал город. Машины с раствором не смогли пробиться на стройку, кран не работал из-за ветра. Работу остановили. Поздним вечером Александр шёл по глубокому мокрому снегу домой. На остановках толпы пассажиров штурмовали редкие переполненные автобусы. Он проходил остановки мимо, по опыту зная, что в такую погоду пешком доберёшься быстрее. Встречный ветер залеплял глаза снегом, ноги разъезжались. До дома осталось всего две остановки, а он вымотался до дрожи в коленях. Повернулся спиной к ветру, стал прочищать залепленные ресницы. Вдруг тень метнулась из-под колеса - собака перекувыркнулась, пробежала метра три и легла в сугроб. Он подошёл. О помощи не могло быть и речи - травма была смертельной. Но его удивило спокойствие пса. Он лежал безмятежно, будто прилёг отдохнуть, глаз смотрел миролюбиво и, казалось, даже ласково. Александр присел, погладил загривок. Собака улыбнулась, облегчённо вздохнула и закрыла глаз, будто уснула сладким, спокойным сном. Снежинки равнодушно падали на лохматую шерсть. Александр сказал почему-то «Спокойной ночи», и пошёл.
И вдруг заплакал. Громко, навзрыд. Он плакал не о собаке, ему было жалко себя. Он завидовал этому псу, для которого все мучения закончились. Среди свиста ветра и рёва машин он выл, матерился, растирая грубой шерстяной перчаткой слезы. Ему так захотелось прямо сейчас броситься вот под эту машину… Что-то внутри, какой-то тормоз из самых глубин подсознания сработал - «не сейчас!». Ближе к дому успокоился. Но внутри что-то оборвалось. Он разделся, наскоро вымылся и лёг спать. Проспал Александр ровно сутки.
        - Зоя, дай что-нибудь поесть, - сказал он, когда проснулся.
        - Тебе звонили с работы, сказали, что бетон подвезли.
        - Обойдутся.
        Он жевал, тупо уставясь в телевизор.
        - Саша, что случилось? - спросила Зоя. - Тебя что, обидели на работе?
        - Нет.
        - Но я же вижу, что что-то не так. Ты сам не свой.
        - Да подохну я на этой работе! Кончился я, понимаешь, сломался! - заорал он вдруг. - Не могу больше…
        Зоя тихо заплакала.
        - Прости, Зоя, я не на тебя. Я не хотел…
        - Я не обиделась, мне тебя жалко, - всхлипывала Зоя, прижавшись к Александру. - Что же делать, Саша? Что же нам делать?!
        Вошли Юра с Ирой.
        - Слушайте, родители, - сказал Юра, - у нас дельное предложение.
        - Подожди, Юра, сейчас не до вас, - прервала Зоя. - Папа устал.
        - Мы потому и пришли, что устал. Так дальше нельзя. Что мы все на папиной шее сидим? Мы с Иркой уже давно думаем об этом. Надо вам ехать в деревню.
        - В какую деревню, Юра, в какую к чёрту деревню? - Александр не мог сдерживать себя. - За какие шиши? А вы с Иркой за что доучиваться будете, чем за квартиру платить?!
        - Папа, не кричи, Юрка дело говорит, - сказала Ира, зная свое влияние на отца. - Думаешь, мы пришли слезы вам утирать? Послушай внимательно, без эмоций, потом скажешь своё мнение. Говори, Юрка.
        - Смотрите, - Юра положил на стол бумажку, стал писать расчёты. - Я прозвонил по риелторским компаниям, «пробил» стоимость квартир. Если нашу продать и купить маленькую двухкомнатную на окраине, то остаётся столько денег, что можно будет и вам домик в деревне купить, и заплатить за нашу учёбу до конца, и ещё останется на год жизни и вам и нам. Сколько можно тебе, папа, «горбатиться»? И зачем? А потом мы с Иркой пойдём работать, проживём!
        - Давайте, соглашайтесь, родители, мы всё уже продумали, - с энтузиазмом настаивала Ира. - Чего вы держитесь за старое? Надо идти смело вперёд! Звони, папочка, Пасхину, узнавай, сколько тот домик стоит.
        - Нет, ребята, это несерьезно. То есть, конечно, неплохо, но это можно делать только после того, как вы получите дипломы.
        - Саша, а мне кажется, Юра с Ирой во многом правы. Надо подумать над этим, - неожиданно поддержала детей Зоя.
        - А как же твоя работа?
        - Да к чёрту такую работу! Ничего, кроме скандалов на этой работе не предвидится. Я уже хочу в свой домик, чтобы ни от кого не зависеть. Помнишь, как сказал твой Гамоха: мы живём не для того, чтобы зарабатывать деньги. Представляешь, как мы хорошо заживём? Я цветочки посажу…
        22
        Они проговорили всю ночь. Александр вдруг увидел «свет в конце тоннеля», воодушевился. Они обсуждали подробности будущей счастливой жизни в деревне, которая казалась им радужной и беспечной.
        Утром Александр дозвонился Пасхину.
        - Здравствуй, Анатолий Петрович! Скажи, а сколько твой брат хотел за тот дом на берегу?
        - Здравствуй, Саша! Неужели надумали? Ну, я рад! Сейчас Ласику скажу, вот обрадуется! Когда собираетесь?
        - Да это пока мысли вслух, Петрович, примеряемся. Так сколько он просит?
        - Да ты сам ему позвони, он же у вас в городе. Там и договоритесь. Так-то надёжнее. Ты, знаешь что, позвони ему вечером, а я сейчас попытаюсь на него выйти, порекомендую тебя. Давай, удачи тебе. Зое Николаевне привет! И дочери, она у тебя умница, мы с ней подружились.
        Александр с нетерпением дождался конца смены и, конечно, на вторую не остался. Дома только скинул обувь и сразу к телефону.
        - Здравствуйте, мне бы с Михаилом поговорить…
        - Александр? Здравствуйте! Мне Толик звонил сегодня. Проблем нет, можете заселяться хоть сейчас, деньги потом отдадите. Я уж думал разбирать дом, да жалко и хлопотно. В хорошие руки отдам по стоимости материалов, - он назвал сумму. - Согласен?
        - Конечно! - сказал Александр. Он даже предположить не мог, что дом может стоить так мало. - Но, разумеется, не сейчас. Нам ещё нужно квартиру продать, у нас живых денег нет. А потом, оформить же нужно покупку. Да и переезд проблема - кто возьмётся ехать в такую даль?
        - Оформлять всё равно в районе надо. А с переездом я вам помогу, у меня грузовик свой. Через две недели в отпуск выхожу, так что упаковывай вещи, поедем вместе, заодно и документы оформим. Чего тянуть?
        - Слишком быстро и неожиданно, Михаил. Но заманчиво! Завтра начинаем продажу квартиры. Посмотрим, как успеем. Спасибо. Я буду держать тебя в курсе дела.
        - Мы что, уже продаём квартиру? - спросила Зоя.
        - Да! Да! Да! Ура! - Александр не мог сдержать восторга. - Идите все сюда! Где моя настойка?
        Он пересказал разговор.
        - Круто! - сказал Юра кратко.
        - Вот это по-нашему! Так держать, родители! - выразилась более эмоционально Ира.
        - Саша, за две недели никак не успеть. Моя сотрудница разменивала квартиру целый год.
        - Мама, ты бери отпуск, и занимайся этим вплотную, тогда получится, - сказал Юра.
        - Я сам, - сказал Александр. - Мне проще. Завтра получу расчёт, и завтра же займусь. Юра, дай мне телефоны риелторов.
        - Саша, а как же Юра с Ирой доучиваться будут? А где им жить? И я не хотела бы бросать их в такой ответственный период.
        - Всё решаемо, жена, всё в наших руках! Ты мне скажи, хочешь уехать в деревню?
        - Да. Хочу, но не сразу, после того, как дети получат дипломы.
        - Всё. Так и сделаем.
        Александр в тот же вечер позвонил трём риелторам, сказал, что нужно срочно обменять квартиру на дешёвую двухкомнатную с определённой доплатой. Реакция была мгновенной: не успел он на следующий день вернуться после получения расчёта, как явился первый риелтор и предложил на выбор две квартиры. Через час позвонил второй, тоже с предложением. Потом звонили постоянно почти круглые сутки. Дело завертелось. Он ездил смотреть квартиры, которые, как правило, были в очень плохом состоянии, спорил с продавцами, отказывался, параллельно оформлял кучу документов на продажу. В каждой конторе надо было платить, да ещё доплачивать за скорость оформления. Но он не жалел денег, не жалел времени, не жалел себя. Опять возникло ощущение боя, как тогда на острове, когда не было никаких вариантов, кроме победы. Он страстно хотел изменить свою жизнь, и поэтому должен был победить!
        Ровно через две недели обмен состоялся. Двухкомнатная квартира на втором этаже старого дома у чёрта на куличках была не в лучшем состоянии, но зато хозяева в ней не жили, и не нужно было ждать, пока они свезут своё имущество. За пару дней семья переехала. В старой квартире остались только вещи, которые Зоя с Александром решили взять в Верхнее Ольховое.
        В маленькой квартире было всё непривычно и тесно. Ира спала с родителями, а вторую комнату отдали Юре с Люсей. Вопреки ожиданиям, детям квартира понравилась. Они с энтузиазмом занялись устройством быта. Старые хозяева вывезли всё, вплоть до лампочек, розеток и дверных ручек. Оказалось, что Юра всё это умеет не только купить, но и установить. По поводу переезда устроили семейное торжество с обилием жареного мяса, чему особенно радовался Юра. И вообще теперь стали нормально питаться, впервые за долгое время.
        Александр с Зоей тщательно поделили деньги. Первым делом оплатили учебу до конца обучения. Зарезервировали на жизнь и на переезд.
        Александр повёз Михаилу оплату за дом. Михаил был моложе Пасхина, но сильно похож на него.
        - Рад, рад, что у вас всё получилось. А то я думал, что побоялись - не звоните и не звоните, - сказал он, пожимая руку.
        - Некогда было, да и неизвестно до последнего момента. Теперь всё! Вот, деньги привёз.
        - Ну, слава Богу. И мне спокойнее, дом в хорошие руки попадёт, не зря душу вкладывал. Когда поедем?
        Решили ехать в воскресенье, через три дня.
        - Так и договорились, - подытожил Михаил. - В выходной дороги посвободнее, и помощников на погрузку легче найти.
        Зоя подала заявление на увольнение.
        - Знаешь, Саша, какое-то облегчение на душе. Давно надо было оттуда уйти. Теперь я это поняла.
        - Почему?
        - Я как-то не замечала раньше, какая это застойная яма. Была увлечена своей работой. А теперь вижу, какой кислый у нас коллектив. Все друг другу завидуют, козни строят. Представляешь, директор даже не спросил, почему увольняюсь, молча подписал. Да и сотрудники отнеслись довольно равнодушно. Только расспрашивают все, почему, да отчего, не верят, что уезжаю.
        - А твой начальник отдела? Вы же с ним дружили?
        - Он очень мягкий и неуверенный. Каждый день рассуждает, как он «хлопнет дверью», да, видно, никогда не сможет уйти, так и будет влачить… Таких решительных, как ты, нет! Ты у меня смелый, с тобой мне ничего не страшно.
        Днями они с Зоей упаковывали вещи, стараясь выбросить всё ненужное. Надо было успеть до воскресенья. Периодически, когда уставал, Александр звонил друзьям и знакомым, оповещал об отъезде. Большинство не могли поверить, что можно вот так просто уехать из города в какую-то «дыру», пытались отговаривать. Наумов тоже отговаривал:
        - Ты же теряешь все перспективы, Саша! Что ты там будешь делать, чем заниматься?
        - Жить. Я буду там просто спокойно жить, Лёша.
        - Это тебе сейчас так кажется. С ума сойдёшь от безделья. А Зоя? Ведь там не будет возможности заниматься ботаникой.
        - Ботаникой можно заниматься и на участке.
        - Ай, ты упрямый, как… Тебя не переспорить. Жаль, я хотел тебя пригласить докапывать Дымова-3 этим летом. Японцы всё-таки дают денег на окончание работ.
        - Я бы всё равно не поехал. Может, стоит оставить этот памятник? Ты же помнишь, что было в прошлом году?
        - Брось, Саша, это стечение обстоятельств. Я всё-таки не верю в мистику. А, знаешь, в последнее время мы сошлись с Шаровниковым. Он, оказывается, толковый учёный. Действительно, прослеживаются связи горинской культуры с хабуга. Слабенькие, конечно, но на статью уже материал набирается. Мы с ним собираемся сделать совместную работу на эту тему. Он и на Дымова поедет в этом году.
        - Превосходно! Я очень рад. Я же тебе говорил об этих связях.
        - На словах доказательства не построишь. А когда вы собираетесь уезжать?
        - Вещи я повезу в воскресенье, выезжаем в восемь утра. А Зоя здесь до июня будет, пока дети учёбу не окончат. Ладно, Лёша, мне надо вещи собирать. Счастливо оставаться, успехов тебе!
        Гамоха одобрил радикальные перемены в жизни семьи Забды:
        - Молодцы! Восхитительно! Я, знаете ли, завидую вашей решительности! Очень многие люди мечтают изменить свою жизнь, но лишь единицы не боятся сделать это. Обустроитесь на новом месте, приеду к вам в гости. Мечтаю посмотреть, как вы там будете жить, и очень хочу побеседовать с шаманом. Ваша дочь, Ирочка, привезла мне ответы Сикте на мои вопросы. Чрезвычайно интересно, знаете ли, чрезвычайно! Теперь я смотрю совершенно иначе на историю человечества. Желаю вам с Зоей Николаевной счастья на новом месте!
        Светлана Викторовна сама позвонила в субботу, когда Александр с Зоей перевязывали последние коробки с вещами.
        - Ира рассказала мне о ваших переменах. Поздравляю! Это в вашем характере, Александр Владимирович, решать проблемы разрубанием узла. На самом деле, каждый человек может осуществить свою мечту, но не каждый способен одолеть главную преграду - самого себя. Надеюсь, мы ещё встретимся на жизненных дорогах.
        Каждый такой разговор будто закрывал за спиной Александра прошлое и придавал уверенности в совершенно новом, неизвестном будущем.
        - Эх, заживём! Как мы с тобой теперь заживём, Зоя! - воскликнул Александр, и эхо отдалось в пустой квартире.
        Они сели обнявшись на коробки со скарбом.
        - А ты сможешь сделать мне тепличку? Небольшую. Я там свои суккуленты выращивать буду.
        - Там же веранда застеклённая, с южной стороны. Выращивай, сколько хочешь! И теплицу, если надо, сделаем.
        - А мы курочек сможем завести?
        - Хоть корову, Зоя, всё теперь в наших руках! Вся жизнь в наших руках!
        В семь часов утра вся семья в последний раз собралась в квартире, где прожили столько лет. Но сожаления почему-то не было. Приехал Михаил со своим взрослым сыном. Неожиданно пришёл Наумов. Начали погрузку. Соседи вышли помочь и попрощаться.
        Норд пробежался по пустой квартире, вышел к подъезду и уселся у кабины, будто понимал, что уезжает. На его морде не было ни капли сожаления. Только когда Александр выходил с очередной поклажей, он нетерпеливо повиливал хвостом.
        Загрузили меньше чем за час. Пока Михаил увязывал груз, Александр поблагодарил всех за помощь, обнял Зою. Нордик запрыгнул в кабину, забрался к Александру на колени и с независимым видом уставился в окно, как будто он ежедневно ездил на грузовиках в дальние края. Хлопнули дверцы кабины, загудел мотор, машина с натугой тронулась и повезла Александра с Нордом к новой жизни.