Жребий Судьбы Олег Кербис
        Мирное Время #1
        Далекое будущее. Человечеством по-прежнему правят злоба, корысть, амбиции и тяга к богатству. Общество разделено на купающихся в роскоши аристократов, которым дозволено всё, и простых обывателей, вынужденных работать от рассвета до заката, чтобы заработать на жизнь. Семнадцатилетний обыватель Мигель, едва приехав в столицу, попадает в неприятности и оказывается в местной тюрьме. Теперь перед ним выбор - отправиться на талиумные рудники, или завербоваться в армию местного диктатора Бенито Сото, что держит власть на планете. Молодой аристократ Марко Кордеро ведет беззаботную жизнь на деньги своего отца. Он не привык считаться с чужим мнением, а обыватели, в его понимании, самый обычный скот. Но в один прекрасный день, жизнь Марко меняется. Объявленный вне закона и лишенный своего статуса, бывший аристократ вынужден бежать из города, спасаясь от полиции. Два совершенно разных человека еще не подозревают о том, что их судьбы неразрывно сплетены между собой. Смогут ли они пережить выпавшие на их долю испытания и объединить усилия ради общей цели, на фоне охватившей галактику войны?
        ОЛЕГ КЕРБИС
        МИРНОЕ ВРЕМЯ
        РОМАН
        ЖАНР: ФАНТАСТИЧЕСКИЙ БОЕВИК
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
        ЖРЕБИЙ СУДЬБЫ
        ГЛАВА 1
        СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА
        Серый, потрепанный вагончик монорельса, натужно скрипя тормозами, подкатился к платформе. Глядя на его грязные окна, местами проступившие пятна ржавчины и сплошь исписанный граффити бок, можно было усомниться в том, что этот транспорт считается самым надежным и безопасным в городе.
        Мигель Бельмонте поднялся со скамейки, на которой провел в ожидании транспорта последние полчаса, и взялся за ручку своей походной сумки. Однако стоило ему поднять ее, как старенькая магнитная застежка с чавкающим звуком раскрылась и все тщательно упакованные в дорогу вещи вывалились на грязный пол станции. В дальнейшем Мигель будет неоднократно вспоминать об этом, поскольку именно эта досадная, незначительная, на первый взгляд, случайность, полностью изменила его судьбу.
        Двери вагончика с шипением открылись, и немногочисленные пассажиры устремились к выходу со станции. Люди спешили по своим делам, не обращая никакого внимания на молодого паренька, который, чертыхаясь, собирал разбросанные по платформе вещи. Именно в тот момент, когда ему удалось кое-как запихнуть их обратно в сумку, кабинка монорельса закрыла двери и нырнула в тоннель. Сквозь большое панорамное окно было видно, как серый вагончик, стремительно набирая скорость, скользит по стеклянному рукаву, причудливо изгибающемуся над крышами домов. Нужно было отдать должное городской администрации - работа бесплатного общественного транспорта и в самом деле была организована прекрасно, хотя и рассчитывалась исключительно на обывателей. Ни один аристократ не опустился бы до того, чтобы передвигаться на монорельсе.
        Мигель досадливо поморщился, наблюдая, как серая кабинка скрылась за углом. Впрочем, он не особо расстроился. Спешить ему было некуда. В запасе имелось достаточно свободного времени, и не было особой разницы, где его провести - здесь, на станции "Верандо", или же на пыльных улицах Риволя, возле дома тети Лауры. КИТ показывал, что еще не было и восьми. Ночная смена тетушки заканчивалась ровно в десять, плюс не менее сорока минут она потратит на дорогу. Чтобы хоть как-то скоротать лишнее время, Мигель решил еще раз осмотреть платформу, внешний вид которой поразил его до глубины души своей вычурной красотой.
        Купол станции "Верандо" произвел на Мигеля впечатление еще издалека. Циклопическое сооружение из стекла, стали и бетона напоминало огромного осьминога, протянувшего над городом прозрачные щупальца, в которых, подобно маленьким шустрым рыбешкам, скользили десятки монорельсовых кабин.
        Центральная платформа, на которой сейчас находился Мигель, покоилась на шести каменных колоннах, возвышаясь над землей на добрую сотню метров. Этот район был не из числа самых богатых, однако публика здесь проживала вполне приличная, состоящая, по большей части, из среднестатистических обывателей. По узким улочкам резво сновали сверкающие на солнце электромобили, а спешащие по своим делам прохожие с такой высоты напоминали сонных букашек.
        Солнечный свет проникал на станцию через застекленный сводчатый потолок, поддерживаемый колоннами из темно-зеленого камня с изящным узором в виде золотистых резных листьев по всей поверхности. Уютно расположившиеся в специальных нишах шары из матового стекла, должно быть, выполняли роль светильников в вечернее и ночное время.
        Мигель Бельмонте прибыл на главный вокзал Риволя рано утром, когда на часах не было и шести, а солнце только начало вставать над горизонтом. В столице он оказался впервые в жизни, и за время прогулки от вокзала до ближайшей станции монорельса многие вещи успели его удивить или откровенно озадачить. Если все семнадцать лет своей жизни ты безвылазно провёл в маленьком промышленном городке, то во время первого пребывания в столице кажется, будто ты попал в совершенно иной мир.
        Забросив сумку со своими нехитрыми пожитками на плечо, Мигель неспешно прогулялся по платформе, щурясь от проникающих сквозь прозрачную крышу солнечных лучей. В Риволе было раннее утро, поэтому висящий в желтом небе солнечный диск еще не начал жарить в полную силу. Однако уже к полудню, когда небесное светило доползет до зенита и зависнет над крышами домов, придется срочно искать укрытие от его палящих лучей. На Цахебрэ беспощадное солнце.
        Существует мнение, что в большом городе жара переносится особенно тяжело, однако Мигель был готов с этим поспорить. В Риволе, несмотря на его поистине впечатляющие размеры, практически не было промышленных предприятий. Местные аристократы трепетно заботились о чистоте воздуха, которым дышали. А вот в его родном Солэдо фабрик было целых пять. Возле очистного завода, когда выдавался особо жаркий день, от нагретых солнцем ядовитых паров умирали даже птицы. Люди, которых подкупила дешевая стоимость жилья вблизи фабрики, расплачивались за подобную экономию своим здоровьем, постоянной болью в легких и малой продолжительностью жизни.
        Мигелю в этом плане повезло больше: маленький жилой модуль, который они арендовали вдвоем с матерью, находился на противоположной стороне города, вдали от фабрик, поэтому ядовитые испарения он мог вдохнуть лишь тогда, когда ветер дул в их направлении.
        Пока он рос, мать была увлечена попытками наладить свою личную жизнь, посвящая этому куда больше времени, нежели воспитанию единственного сына. Она была красива и пользовалась определенным успехом у мужчин, но тех почему-то отпугивала перспектива занять почетное место отца семейства. О своем родном отце Мигель ничего не знал. Мать неизменно уходила от темы, когда он пытался поговорить об этом. Он даже не догадывался, как тот может выглядеть, поскольку свою внешность, в значительной степени, унаследовал от матери. У него было привлекательное лицо с правильными чертами, невероятно длинные, черные как смоль ресницы и ярко-желтые глаза, за которые его в школе дразнили Бесёнком. Его жесткие темные волосы в подростковом возрасте взяли привычку завиваться в кудри, что просто выводило Мигеля из себя. Он старался подстригаться как можно короче. Это помогало лишь на какое-то время, а затем кудряшки возвращались вновь.
        Когда ему исполнилось тринадцать, мать решила, что будет лучше для всех, если мальчик отправится жить к бабушке, и Мигель перебрался на маленькую ферму, расположенную в пригороде Солэдо. У бабушки был собственный двухэтажный дом, что, по местным меркам, являлось признаком зажиточности. Воздух там был значительно чище, а специальные гидропонные установки даже позволяли выращивать настоящие овощи. Там прошло все его детство, и с этим местом были связаны его самые теплые воспоминания.
        Именно бабушка занималась его воспитанием, стараясь, чтобы мальчик всесторонне развивался. Когда Мигелю исполнилось четырнадцать, она стала обучать его стрельбе из старого дедушкиного карабина. Он знал, что где-то в доме хранится настоящее оружие - боевой бластер, но на его просьбы дать из него пострелять бабушка лишь качала головой, говоря, что до серьезного оружия он пока не дорос.
        Личность деда всегда вызывала у него интерес. Когда у бабушки было хорошее настроение, они выходили вечером на террасу их дома и усаживались в удобные плетеные кресла. Бабушка вручала Мигелю чашку горячего шоколада, а сама раскуривала сигарету со сладковатым дымом. Задумчиво глядя в раскинувшееся над их головой звездное небо, она рассказывали ему удивительные истории, которые буквально оживали перед взором мальчика.
        Дедушка умер, когда Мигелю было два года, поэтому он его почти не помнил и знал о нем лишь по бабушкиным рассказам. По ее словам, отважный капитан Рафаэль Бельмонте когда-то служил в элитном полку мобильной космопехоты и за ним числилось немало героических боевых операций. Однажды он спас взвод сослуживцев на планете Намура, выступив с одним лишь ножом против гигантского паука-людоеда. Затем вызволил два десятка заложников из плена космических пиратов. А рассказ о том, как дед сразился против целого отряда головорезов с планеты Грейс, вызывал у Мигеля дикий восторг.
        Когда он поделился этими историями с матерью, та лишь, криво усмехнувшись, сказала, что дед его был законченным пьяницей, всю жизнь проработал на одной из фабрик Солэдо и все его подвиги заключались в способности за один вечер просадить жалование в баре или устроить пьяную драку.
        Мигель ей не поверил. Бабушкины истории пробудили нем дух авантюризма и навсегда поселили в сердце любовь к космосу. Глядя в ночное небо, он представлял, как среди далеких звезд снуют десятки и даже сотни кораблей и мечтал, что настанет день, когда он сам окажется на палубе военного фрегата. Казалось, что в космосе быть героем очень легко. Во вселенной бесчисленное количество планет, и на какой-нибудь из них обязательно нашлось бы место для подвига.
        Близились выпускные экзамены в школе. Пора было определяться с выбором профессии. Впрочем, у него, равно как и у остальных парней в Солэдо, выбор был невелик и ограничивался пятью промышленными предприятиями города. О том, чтобы пойти в летную академию, можно было и не мечтать. Даже если бы он каким-то немыслимым образом прошел жесткий отбор, их семья никогда бы не потянула дорогостоящее обучение.
        Едва окончив школу, Мигель без особых хлопот поступил в инженерную академию Солэдо, где успешно проучился два года, продемонстрировав выдающиеся способности в области механики и энергетики. Вскоре он должен был получить сертификат, позволяющий ему работать по специальности. Можно было устроиться на одну из фабрик и, проработав там лет пять, подать документы на переквалификацию по специальности корабельного техника. Это позволило бы ему устроиться на один из звездных кораблей. Какое-то время, разумеется, придется поработать на грузовых баржах. А куда еще возьмут выпускника без опыта? Работа тяжелая, а оклад мизерный. Но, наработав определенный стаж, можно было перевестись на корабль посерьезнее, например, на круизный лайнер.
        В любом случае, вне зависимости от вида корабля, ему была уготована жизнь обычной "трюмной крысы". Именно так основной экипаж пренебрежительно называл обслуживающий персонал. Механики, энергетики и штатные техники занимались на корабле лишь тем, что серыми тенями шныряли по мрачным коридорам инженерной палубы, предпочитая без лишнего повода не высовывать оттуда нос. Говорят, что длительная работа в замкнутом пространстве здорово влияет на психику, превращая даже вполне общительных и веселых людей в мрачных, нелюдимых затворников.
        Мигелю оставалось учиться всего несколько месяцев, когда умерла бабушка. Для него это стало настоящим потрясением. А ровно через две недели после этого у Мигеля состоялся не самый приятный разговор с матерью. Она сообщила ему, что продает бабушкин дом, а он должен уехать. Вместо ответа на его немой вопрос она положила на стол полоску синего пластика - билет на скорый поезд с пунктом назначения "Риволь".
        Это подействовало на Мигеля как ушат холодной воды. Меньше всего он ожидал, что мать так просто и без затей укажет ему на дверь.
        Утешало лишь то, что она договорилась с тетей Лаурой о том, что он может какое-то время пожить у нее, пока не встанет на ноги. Кроме того, у тети был знакомый в инженерной академии Риволя, поэтому с его переводом не должно было возникнуть проблем.
        И вот, спустя три дня, Мигель уже стоял на станции монорельсовой транспортной системы и с восторгом смотрел на раскинувшийся под желтым небом Риволь, купающийся в лучах утреннего солнца. В центральной части города возвышались сверкающие башни городского муниципалитета и президиума, где заседали те, кто представлял на планете власть.
        Мигель, как и всякий семнадцатилетний юноша, совершенно не интересовался политикой, однако определенные моменты не могли обойти его стороной. Например, он знал, что нынешний президент Федерации, Бенито Сото, пользуется в народе гораздо меньшим уважением и любовью, нежели его предшественник - прославленный генерал Фернандо Лопез. За то время, пока Лопез занимал свой пост, ему удалось положить конец затяжной, кровопролитной войне с Грейс и наладить внешнеполитические контакты с другими планетами. Кому-то это нравилось, кому-то не очень. Жизнь шла своим чередом. У людей была стабильность.
        Однако, неожиданно для всех, произошло немыслимое: во время очередного выступления официальный представитель президиума заявил, что генерал Фернандо Лопез обвинен в государственной измене и лишен полномочий. Буквально через сутки стало известно, что в правительстве произошли кардинальные изменения, и, согласно постановлению президентского совета, на должность главы государства отныне назначен потомственный аристократ и уважаемый в обществе сеньор Бенито Сото.
        Среди простого народа прокатились волнения, которые, впрочем, быстро затихли. Обывателей все устраивает, пока у них есть крыша над головой и еда на столе. На то, кто именно при этом находится у власти, людям, по большому счету, плевать.
        Может быть, все бы и шло своим чередом. Но, спустя полгода после того, как Бенито Сото занял свой пост, начались кардинальные реформы, затронувшие многие сферы общества. Одним указом Сото ликвидировал целый ряд предприятий, в результате чего множество людей лишились рабочих мест. Затем он начал проводить глобальную реформу вооруженных сил, что вызвало недовольство в армии. Многие военные чины на фоне этого подали в отставку.
        Наряду с тем, как стремительно падал уровень жизни простых людей, буйным цветом расцветала аристократия. Если раньше столичные аристократы представляли собой касту избранных, то теперь, благодаря политике и покровительству Бенито Сото, они фактически стали полноправными хозяевами города. В столице появились целые кварталы, куда обывателям вход был закрыт, а по всему Риволю расплодились увеселительные заведения с пометкой "только для аристократов".
        Бенито Сото все чаще называли тираном и узурпатором, а на центральных улицах стали возникать стихийные митинги и акции протеста против произвола властей.
        Впрочем, все попытки народа выказать свое недовольство, как правило, заканчивались предсказуемо: прилетало несколько полицейских флайеров, и они без лишних разговоров открывали по толпе огонь из станнеров. После этого неспешно подкатывала полицейская платформа, парализованные тела грузили в кузов и увозили в неизвестном направлении.
        Сейчас, с высоты станции монорельсовой системы, улочки Риволя выглядели сонными и умиротворенными. Старенький потертый браслет КИТа на запястье Мигеля показывал, что монорельс до станции Лермон прибудет ровно через двенадцать минут. Даже по прибытии на место у него еще будет достаточно времени в запасе.
        Почувствовав, что проголодался, Мигель уселся на удобную пластиковую скамейку и достал из сумки сладкий карамельный батончик. Когда он закончил разворачивать шелестящую обертку, на безлюдной станции неожиданно возник еще один пассажир. Он вел себя довольно странно: суетился, нервничал и без конца оглядывался по сторонам. Бельмонте нахмурился, украдкой наблюдая за незнакомцем.
        На вид это был молодой худощавый парень примерно его возраста, одетый в зеленую майку с изображением черепа на груди, мешковатые серые штаны и стоптанные ботинки. На его худом смуглом лице выделялись черные как угольки глаза. Уши парня были чуть оттопырены и просвечивали на солнце, а темные волосы стянуты на затылке в тугой хвост.
        На первый взгляд ничего подозрительного - самый обычный парень. Но что-то в нем настораживало. Приглядевшись, Мигель понял, что именно: КИТ! На руке парня не было устройства, обязательного к ношению всеми гражданами Федерации. Лишь светлая полоса от браслета проступала на запястье. Законопослушный гражданин не станет избавляться от своего КИТа.
        Мигель напрягся. Он был наслышан о высоком уровне преступности в столице, где воры, убийцы, насильники и проходимцы всех мастей, судя по слухам, просто кишели. Незнакомец мог оказаться кем угодно - от обычного воришки, до сидящего на "слэше" наркомана.
        Парень подошел к серой металлической двери на противоположной стороне станции и взялся за ручку. Несколько секунд он словно что-то обдумывал, затем отошел от двери и направился прямиком к нему. Когда он приблизился, Мигель к своему облечению не увидел красных воспаленных глаз - визитной карточки всех "слэшевых" наркоманов. Взгляд у парня был ясный и осмысленный, хоть и немного испуганный.
        - Слушай, друг, помоги мне, - обратился он к Мигелю. - За мной тут гонятся...
        - Кто гонится? - недоверчиво спросил Мигель. На станции пока что не было ни души.
        - Бандиты. Если они меня найдут, то мне крышка! Прошу, не выдавай меня!
        Сказав это, парень плюхнулся на живот и, извиваясь, точно змея, заполз под скамейку. Там было достаточно места, чтобы его худощавое тело уместилось без особых проблем.
        - Эй! Какого черта ты делаешь? - возмутился Мигель.
        - Тише! Прошу тебя!
        Все еще пребывая в некой растерянности, Бельмонте задумчиво откусил от карамельного батончика и увидел, что на станции появился полицейский патруль.
        На офицерах была стандартная униформа: темно-синие комбезы, сапоги с высоким голенищем и белые шлемы с прикрывающим верхнюю часть лица зеркальным щитком.
        Заметив Мигеля, полицейские, не сговариваясь, направились в его сторону.
        Когда они подошли, один из офицеров поднял щиток на шлеме, открыв немолодое, усталое лицо. Он был в меру худощав и почти на целую голову ниже своего крепкого напарника.
        Второй был моложе, имел крепкую, подтянутую фигуру и широкие плечи. Внешне он напомнил Мигелю Капитана Вольта - храброго суперполицейского из детского сериала. Вымышленный герой обладал прекрасным чувством юмора, ослепительной улыбкой и невероятной суперсилой. Он играючи вышибал титановые двери, поднимал грузовики и сокрушал злодеев одним ударом кулака.
        Мигель встретил полицейских улыбкой. Он искренне уважал служителей закона, считая их кем-то вроде доблестных рыцарей, сознательно посвятивших свою жизнь борьбе со злом.
        - Доброго дня, сеньор, - вежливо поприветствовал его пожилой офицер. - Будьте добры, предоставьте ваши данные для проверки.
        Мигель с готовностью поднял руку, позволив полицейскому считать свои персональные данные с КИТа при помощи специального устройства.
        - Так я и думал! Очередной бродяга, - процедил его напарник, мельком просмотрев высветившиеся на дисплее данные.
        - Вы зарегистрировались на вокзале в пять сорок, - уточнил пожилой офицер. - Это ваше первое посещение столицы. Какова цель вашего приезда в Риволь, сеньор Бельмонте?
        - Я приехал, чтобы поступить в академию. Хочу получить диплом инженера.
        - У вас имеется стабильный источник дохода?
        - Еще нет. Но я обязательно найду работу. На какое-то время я собираюсь остановиться в доме своей тети. Она поможет мне освоиться в городе.
        - Где она проживает?
        - В районе Лермон. Я сейчас туда направляюсь. - Мигель слегка нахмурился. Ему не понравилось, что полицейские допрашивают его, словно преступника.
        - Вам известно о необходимости встать на учет по месту пребывания?
        - Да. Мне известно.
        - Сеньор! - прорычал молодой полицейский, даже не глядя в его сторону.
        - Что?
        - Ты должен всегда говорить "сеньор", обращаясь к офицеру полиции!
        - Хорошо, сеньор.
        - Нам нужна информация. - Пожилой полицейский сложил считывающее устройство и повесил его на пояс. - Пару минут назад на станцию проник молодой человек. Невысокий, худощавого телосложения, одетый в зеленую майку. Куда он делся?
        Мигель заколебался. В соответствии с гражданским кодексом, он должен был оказать всяческое содействие представителю власти, а именно - встать со скамейки и указать, куда спрятался парень. Скорее всего, минутой раньше он бы так и поступил. Однако, глядя на то, как ведет себя молодой полицейский, ему вдруг расхотелось это делать.
        - Что за парень? - Мигель захлопал глазами, делая вид, что не понимает, о чем речь. - Он что-то натворил?
        - Это не твое дело, щенок! - рявкнул молодой офицер. - Тебе задали вопрос. Отвечай!
        - Простите, сеньор. Я просто спросил...
        - Перестань давить на парня, Луис! - вступился пожилой полицейский. - Он ведь пока не сделал ничего дурного.
        - Да просто бесит! Пока этот щенок морочит нам голову, мерзавец наверняка успеет скрыться! Ненавижу, когда всякая деревенщина приезжает в столицу и начинает качать здесь свои права! Будто их сюда кто-то звал! - Полицейский смачно плюнул Мигелю под ноги.
        - Что вы себе позволяете? - Бельмонте опешил. - Я могу подать на вас жалобу!
        - В самом деле? А может, я лучше прямо сейчас переломаю тебе ноги? А в официальном рапорте укажу, что застал тебя справляющим нужду в общественном месте. При попытке задержания ты оказал ожесточенное сопротивление, что дало мне право применить силу. Как думаешь, кому из нас больше поверят?
        - Луис, хватит! - Его напарник повысил голос. - Мы теряем время. Скажи нам, приятель, ты видел здесь парня в зеленой майке?
        - Да, сеньор.
        - Куда он делся?
        - Последний раз я его видел входящим вон туда, сеньор! - Мигель указал пальцем на серую металлическую дверь.
        - Так я и думал. - Пожилой полицейский удовлетворенно кивнул. - Это вход в технические помещения станции. Оттуда нет другого выхода. Пошли, Луис! Возьмем этого дурачка и спокойно сдадим смену.
        Молодой офицер подождал, пока его напарник отойдет на несколько метров, после чего поднял зеркальный щиток своего шлема и наклонился к Мигелю. Во взгляде его холодных, серых, словно грязный лед, глаз сквозило неприкрытое презрение.
        - Я очень надеюсь, что ты нам соврал, - тихо произнес он. - Потому что, если мы там никого не обнаружим, я вернусь и с превеликим удовольствием так тебя отделаю, что ты больше никогда не сможешь ходить. Это будет худший день в твоей жизни!
        Сказав это, полицейский подмигнул Мигелю, поправил кобуру на поясе и пошел вслед за напарником, насвистывая под нос какой-то веселый мотивчик. Спустя несколько секунд, оба офицера скрылись за серой дверью.
        - Ну, что? Они ушли? - донесся из-под лавки сдавленный голос.
        - Да. Можешь вылезать.
        Послышалась возня, кряхтение, и, спустя пару секунд, встрёпанный, парень в зеленой майке поднялся на ноги. Широко улыбнувшись, он протянул Мигелю руку:
        - Спасибо тебе большое, дружище! Меня зовут Рауль.
        Мигель покосился на протянутую руку, но даже не подумал ее пожимать.
        - Кто ты такой? - с подозрением спросил он. - Почему ты мне соврал, сказав, что за тобой гонятся бандиты?
        - А, по-твоему, они не бандиты? Погоди! Ты что, недавно в городе?!
        - Не морочь мне голову! Полиция не станет кого-то преследовать просто так! Раз они хотели тебя поймать, значит, ты что-то натворил! И кстати, где твой КИТ?
        - Вероятно, соскользнул с руки, пока я удирал от этих парней. Понял, да?
        - Ты думаешь, я в это поверю?
        - А почему бы и нет?
        - Все, с меня хватит! - Мигель поднял с земли свою походную сумку, на этот раз внимательно следя, чтобы не раскрылась застежка. - Советую тебе убраться со станции как можно скорее. Когда они поймут, что я направил их по ложному следу, то вернутся. И мне бы очень не хотелось, чтобы нас застали за дружеской беседой.
        Вырвавшийся из туннеля ветерок взъерошил им волосы. В направлении станции неслась кабинка монорельса. Когда серый вагончик выплыл на платформу, Мигель испытал неожиданное облегчение. Хотелось как можно быстрее убраться с этой станции, оставив позади этого странного парня в зеленой майке и хамоватого полицейского.
        Кабина монорельса распахнула двери, выпустив на платформу немногочисленных пассажиров, которые тут же проследовали к выходу. Больше в вагоне, как и на самой станции, никого не осталось. В столь ранний час мало кто пользовался услугами общественного транспорта.
        Мигель поставил ногу на расшатанную подножку монорельсовой кабины, но, прежде чем он успел войти, его окликнул Рауль:
        - Эй, приятель! А куда направляется эта штука?
        - На станцию Лермон, - неохотно ответил Бельмонте через плечо. Ему совершенно не хотелось видеть этого типа своим попутчиком.
        - Мне это подходит! - весело крикнул парень. Подбежав к вагончику, он бесцеремонно затолкнул Мигеля внутрь, после чего запрыгнул следом.
        Прежде чем Бельмонте успел возмутиться действиями нового знакомого, его взгляд скользнул по станции, и внутри у него все похолодело. По платформе в направлении вагончика быстро шагали те самые полицейские.
        Когда между ними оставалось не так уж много, офицеры перешли на бег. Молодой полицейский, напоминающий злую версию Капитана Вольта, вырвался вперед, и выражение его лица напугало Мигеля. Похоже, он уже предвкушал, что сделает с ними, как только доберется.
        Рауль тем временем высунулся из дверей и, помахав рукой, весело крикнул:
        - Эй, улитки! Здорово мы вас поимели, да? Пишите письма! Козлы!
        Плечистый офицер остановился, точно натолкнувшись на невидимую стену. С багровым, перекошенным от бешенства лицом, он выхватил из кобуры на поясе небольшой блестящий пистолет и прицелился в Рауля.
        Застекленные двери вагончика сошлись за мгновение до того, как полицейский выстрелил. Раздался громкий хлопок, и по стеклу расползлась искрящаяся паутинка электрических разрядов.
        - Из станнера пальнул, гад! - хохотнул Рауль и, прислонив лицо к стеклу, скорчил разъяренному полицейскому рожу.
        - А если выстрелит из боевого? - с ужасом спросил Мигель.
        - Не выстрелит. Может задеть кабину, а это уже порча муниципального имущества. Всему департаменту выльется в крупный штраф. Понял, да?
        В следующий миг кабинка монорельса пришла в движение. Мигель сквозь стекло наблюдал, как уплывает вдаль платформа станции Верандо, на которой в бессильной злобе бесновался полицейский.
        Когда станция скрылась из виду, Мигель обессиленно опустился в одно из мягких кресел. Первый день в Риволе, а у него уже проблемы с полицией! Во что его втянул этот проходимец Рауль?
        Вагон быстро скользил по стеклянному тоннелю над крышами домов. Жилые районы с плотно прилегающими друг к другу постройками чередовались с тенистыми скверами. Затем кабинка пролетела над широкой магистралью, похожей на реку, по которой вместо воды бежали сверкающие на солнце электромобили. Сколько же здесь людей! В сравнении с Солэдо, Риволь казался просто огромным!
        Рауль плюхнулся в соседнее кресло, счастливо улыбаясь:
        - Здорово мы их, а? Ты видел рожу того легавого?
        - Во что ты меня втравил? - зло спросил Мигель. - Ты хоть понимаешь, что теперь полиция будет разыскивать меня на пару с тобой? Они считали данные моего КИТа и теперь знают, кто я и куда направляюсь! Держу пари, что на станции Лермон нас уже ждет наряд полиции! Живо рассказывай, за что тебя разыскивают!
        Рауль какое-то время молчал, но под пристальным взглядом Мигеля сознался:
        - Наверное, за то, что я угнал электромобиль своего работодателя.
        - Чего?!
        - Извини, что так вышло. Я всего лишь хотел проучить одного старого жадного мерзавца. Его зовут Эстебан Веласкес, он держит магазин по продаже сувениров и прочей ерунды. Я проработал у него помощником почти месяц. С утра до ночи разгружал ящики с товаром, в перерывах помогая ему за прилавком. А когда подошел срок платить по счетам, старик выгнал меня, не заплатив ни единого кредита!
        - И ты решил ему отомстить, - вздохнул Мигель.
        - Точно! Наверное, единственной вещью, которую старик по-настоящему любил, был его вишневый электромобиль. Он каждый день протирал его тряпочкой, сдувал пылинки, разве что языком не вылизывал! Я угнал машину со стоянки и отправился в небольшой вояж по городу. Это была отличная поездка! Конечно, если бы не полицейские, которые очень быстро сели мне на хвост.
        Мигель мысленно застонал. Полицейские видели, что они убегали вдвоем. Стало быть, его уже записали в сообщники. Вот зараза! Если бы не застежка на сумке, то он бы успел на монорельс и уже находился у дома тети Лауры, не встретив этого Рауля...
        Несущийся по стеклянному тоннелю монорельс проскочил в узкий просвет между двух обшарпанных домов, пройдя так близко к фасаду, что Мигель успел разглядеть в окне курящего мужчину в грязной майке. Тот проводил кабину меланхоличным взглядом и выпустил облако сизого дыма ей вслед.
        - Собирайся на выход, - неожиданно сказал Рауль, вставая.
        - Что, мы уже приехали? - удивился Мигель.
        - Сейчас будет платформа Абелермо. Выйдем здесь, а оставшийся путь пройдем пешком. Если на станции Лермон нас и в самом деле поджидает засада, то зачем мы будем облегчать им жизнь?
        Мигель колебался. Он видел этого парня первый раз в жизни. Кто знает, что у него на уме? Вдруг он решит завести его в какую-нибудь подворотню, пырнуть ножом и обобрать до нитки? Подобное случалось сплошь и рядом, особенно в больших городах. Рауль вполне мог оказаться матерым преступником, придумавшим историю с электромобилем для отвода глаз.
        - Подъезжаем к станции! - напомнил Рауль, глядя сквозь застекленные дверцы. - Если сойдем сейчас, то я смогу провести тебя до района Лермон примерно за полчаса. Я знаю эту местность как свои пять пальцев. Ну, так что, ты со мной?
        Поразмыслив немного, Мигель согласился. Прогулка по городу, пусть и в компании малознакомого парня, пугала его меньше, чем перспектива оказаться в местной тюрьме.
        ГЛАВА 2
        БАЛОВЕНЬ СУДЬБЫ
        Марко проснулся в своей мягкой уютной постели от того, что лучи утреннего солнца ласково щекотали его ресницы. Ощущая себя отдохнувшим, он сладко потянулся, не спеша открывать глаза. Простыни все еще хранили тепло прекрасной девушки, с которой он провел фантастическую ночь, а воздухе до сих пор чувствовался сладкий аромат ее духов.
        Луиза покинула его спальню перед самым рассветом. Она всегда знала, в какой момент следует уйти, чтобы не наскучить ему своим обществом. Девочка определенно стоила своих денег.
        Марко Кордеро нехотя открыл глаза и, сонно щурясь, посмотрел в большое, практически во всю стену, окно спальни. За ним играло красками чудесное солнечное утро. Молодой человек улыбнулся. Настроение было столь же прекрасным, как и погода за окном. Его ничуть не омрачали даже отголоски легкого похмелья и необходимость выбраться из постели, чтобы отправиться в город по делам.
        Марко сел, свесив ноги с кровати, еще раз сладко потянулся, и в этот момент КИТ на его запястье мягко завибрировал, извещая о том, что кто-то желает выйти с ним на связь. Кордеро поморщился и сбросил вызов. Утренние звонки он ненавидел почти так же сильно, как и ночные. До того момента, как он примет душ, плотно позавтракает и настроит себя на общение, любые переговоры исключены.
        Встав с постели, Марко подошел к большому зеркалу в раме из натурального темного дерева и несколько минут любовался отражением своего обнаженного тела. Плечи и спину покрывали свежие царапины. Кордеро улыбнулся: любовные раны, без этого никуда. В том, что он просто великолепен в постели, Марко не сомневался никогда.
        Помимо стройного красивого тела, природа не обделила его и внешностью. Как в свое время говаривал отец, эта ангельская красота досталась ему от матери. У Марко были темно-серые, с лукавым прищуром, глаза, волевой подбородок, обворожительная улыбка и слегка вздернутый нос. Его светлые кудри растрепались после бурной ночи, и Марко, взяв с прикроватной тумбочки металлическую расческу, начал приводить их в порядок.
        Внешне он мало чем напоминал своего отца. У Диего Кордеро были темные, жесткие как щетка волосы и карие глаза. Кроме того, кожа отца имела насыщенный бронзовый оттенок, в отличие от светлокожего Марко. Единственное, чем он походил на отца, так это высоким ростом, прекрасным сложением и негромким, приятным тембром голоса.
        Причесавшись, Марко критически осмотрел себя в зеркале, пощупал едва проступившие бока и похлопал живот. Скоро пять месяцев, как он забросил занятия по фехтованию, и Марко переживал, что отсутствие физических нагрузок может негативно отразиться на фигуре. В какой-то момент он вдруг осознал, что является самым лучшим фехтовальщиком в Риволе, и потерял интерес к занятиям. Ему просто стало скучно. На стене в гостиной висела "Золотая рапира" - заслуженный им приз на чемпионате по фехтованию и свидетельство его непревзойденного мастерства. Совершенствоваться дальше было незачем.
        Однако, несмотря на его опасения потерять форму, тело все еще оставалось стройным и подтянутым. Может, в том была заслуга частых встреч с Луизой. Девушка была настолько темпераментной и страстной, что каждая проведенная с ней ночь могла с лихвой заменить несколько часов, потраченных на тренировки в спортивном зале. Безусловно, эти встречи обходились ему недешево, но такие мелочи заботили Марко меньше всего. Он не знал нужды в средствах и не привык считать их. Жизнь и так слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствиях. А деньги - всего лишь пыль.
        Марко Кордеро было двадцать три года. Он был аристократом, имеющим рубиновый статус, и владельцем баснословного состояния, перешедшего ему по наследству от отца. Диего Кордеро был одним из основателей "Риволь-Энергетикс" - крупнейшей на планете энергетической компании. Их продукция активно применялась как в гражданских, так и в военных целях, принося дому Кордеро стабильный доход.
        Марко подошел к невысокому резному столику, на котором стояла бутылка, до половины заполненная янтарной жидкостью, и два высоких фужера. В просторной светлой спальне было немало поистине антикварных предметов интерьера - начиная от пары кресел на гнутых ножках с обивкой из натурального бархата и заканчивая картинами известных художников древности, украшающими стены.
        Бережно взяв бутыль из тончайшего хрусталя в руки, он поднес ее к лицу. Анжирский ликер искрился на солнце, точно жидкое золото. По сути, так оно и было: цена напитка достигала трех тысяч кредитов за бутылку. Кто-то мог посчитать, что это слишком дорогой напиток для того, чтобы распивать его в компании шлюхи. Однако если за проведенную с ней ночь ты отдал сумму в несколько раз больше, то какие-то три тысячи кредитов покажутся тебе каплей в море.
        Кордеро сделал большой глоток прямо из горла. Вкус был приятный, отдающий какими-то тропическими фруктами, но слишком приторный, явно рассчитанный на женщин. Сам Марко предпочитал южный бренди.
        Он тоскливо поглядел на смятую постель, немного сожалея о том, что Луиза ушла. Нужно было оплатить ее время до полудня... При воспоминаниях о минувшей ночи по его телу прокатилась сладкая истома. Что ни говори, девушка была хороша. Агентство "Эстреллас" знало, как доставить удовольствие даже самым избалованным клиентам. Не зря Мендоса так его расхваливал.
        Аристократ Лоренцо Мендоса, известный весельчак, балагур и пьяница, знал толк в плотских удовольствиях. Будучи старше Марко всего на пару лет, Лоренцо успел обзавестись солидным брюшком, зарождающейся лысиной и одышкой. Он часто прибегал к услугам агентства "Эстреллас", сетуя на то, что скоро спустит на девочек все свое состояние.
        С Луизой Марко познакомился случайно. Вернувшись с официального вечера в изрядном подпитии, молодой аристократ заскучал. Думая, чем бы себя занять, он случайно наткнулся на визитку агентства "Эстреллас". Приехавшая на вызов обворожительная брюнетка с волосами цвета воронового крыла, одетая в шикарное синее платье, настолько поразила его своим шармом, что Кордеро опешил. Полвечера они общались в гостиной, точно старые друзья, а потом она подарила ему незабываемую ночь, отдаваясь с такой страстью, словно он был ее единственным и любимым мужчиной.
        Проснувшись утром, Марко еще долго находился под впечатлением от прошедшей ночи и лежал в постели, жмурясь от удовольствия. Девушки к этому времени уже не было. О ней напоминал лишь едва уловимый запах духов и оставленный на прикроватной тумбочке чек. Это был счет за любовь. Причем, весьма немалый. В их последующие встречи Луиза поступала точно так же: исчезала на рассвете еще до того, как он успевал проснуться. Марко был благодарен ей за это, поскольку каждый раз, просыпаясь на смятых от страсти простынях, он ощущал, что все произошедшее ночью - всего лишь чудесный сон.
        В дверь спальни робко постучали.
        - Сеньор Кордеро! Вы уже проснулись?
        Марко поморщился, накинул на плечи белый шелковый халат и пошел открывать.
        - Доброе утро, Алехандро, - хмуро поприветствовал он согнувшегося в поклоне пожилого дворецкого. Одетый в белоснежный китель, черный галстук-бабочку и отутюженные брюки слуга держал в руках сложенное полотенце и комплект нижнего белья.
        - И вам доброго утра, сеньор Кордеро! - почтительно отозвался дворецкий. - Я принес вам чистое белье. Кроме того, хочу напомнить, что сегодня у вас запланирована важная встреча.
        - Да помню я, помню! - раздраженно отмахнулся Марко, забирая вещи. - Распорядись, чтобы приготовили лёгкий завтрак. Только без яиц! Я спущусь минут через пятнадцать.
        - Кажется, вы отключили свой КИТ, сеньор? - с ноткой укоризны заметил дворецкий.
        - Предположим. И что? Я не желаю, чтобы меня тревожили до завтрака!
        - Но это был сеньор Алькарас!
        - Шеф полиции? Ну и что? Хоть сам Бенито Сото, мне плевать! Мои правила едины для всех.
        - Но сеньор, это же сам шеф полиции!
        - Полиция мне не указ! - Марко начал раздражаться. - Запомни это, старик! Я буду общаться с тем, с кем захочу. И тогда, когда захочу!
        - Но что если сеньор Алькарас выяснил какие-то детали по делу вашего друга, сеньора Монтеса? Вдруг он хотел обсудить с вами что-то важное?
        Марко помрачнел. Он не любил разговоры на эту тему. Месяц назад несчастный случай оборвал жизнь его друга и партнера по бизнесу Хосе Монтеса. Его тело обнаружили под окнами его апартаментов, находящихся на семнадцатом этаже. Нелепая случайность. В версию про самоубийство, равно как и в то, что ему помогли уйти из жизни, Марко не верил. Для того чтобы покончить с собой, Хосе был слишком жизнерадостным. Марко общался с ним накануне и не заметил даже малейших признаков депрессии. А убийце для того, чтобы попасть в его жилище, понадобилось бы миновать шесть постов охраны.
        - Алехандро, здесь нечего обсуждать! - отрезал Марко. - Хосе погиб, и с этим уже ничего нельзя поделать. Мне надоело выслушивать от Алькараса все более дикие, притянутые за уши версии случившегося, которые они придумывают всем отделом, создавая видимость активной работы. Если он хочет меня видеть, пусть запишется на встречу.
        - Я понял, сеньор, - кивнул дворецкий. Он переминался с ноги на ногу, однако уходить не спешил.
        - Что-нибудь еще? - с нажимом поинтересовался Марко.
        - Да, сеньор. Понимаю, что это не мое дело... Но это касается вашего увлечения "розовым песком". В последнее время вы слишком превышаете дозу. Это может крайне пагубно отразиться на вашем здоровье. Поймите, мы все очень переживаем за вас!
        - Ты совершенно прав, Алехандро, - Марко криво усмехнулся, - это не твое дело! Я смогу бросить "розовый песок" тогда, когда сочту нужным. А если ты еще хоть раз осмелишься учить меня жизни, то моргнуть глазом не успеешь, как окажешься на улице!
        С грохотом захлопнув перед носом у старика дверь, Кордеро отправился в примыкавшую к спальне ванную. Приняв контрастный душ, побрившись и переодевшись в чистое белье, он на какое-то время застыл перед шкафом, выбирая костюм на сегодня. Его основным правилом было не появляться на публике в одном костюме дважды. Надевая то, что было на тебе вчера, ты демонстрируешь отсутствие либо вкуса, либо денег. Ни того, ни другого Марко Кордеро себе позволить не мог.
        Наконец он остановил выбор на легком светло-кремовом костюме. С виду он был неброский, однако те, кто разбирался, могли с первого взгляда определить его истинную стоимость.
        Ему предстояла встреча с женщиной. Пусть она была немолода, но оставалась при этом женщиной. А производить впечатление на женский пол он умел. Все должно пройти как по маслу.
        Подойдя к прикроватной тумбочке, Марко вынул из ящика небольшую серебряную шкатулку с покрытой причудливым узором крышкой.
        - Всего одна доза, исключительно для настроения, - сказал он, открывая шкатулку.
        Растерев щепотку розового порошка между большим и указательным пальцем, он поднес ее к ноздре и шумно вдохнул. Вначале всю носоглотку словно зажгло огнем. Марко закашлялся. Затем жжение стало утихать. Накатила волна эйфории.
        Кордеро обожал то ощущение счастья, которое дарил "розовый песок". Радость и восторг, испытанные им в обычной жизни, казались лишь бледной тенью тех эмоций, которые дарил "песок".
        Марко закружился по комнате, словно в танце. В ушах звучали переливы чудесной музыки, словно невидимая рука перебирала струны арфы. Все цвета стали яркими и насыщенными, а по комнате запорхали разноцветные бабочки. Восторг просто переполнял его. Хотелось сорвать с себя одежду, танцевать до упаду и вопить от счастья.
        Наконец, когда эйфория стала ослабевать, Марко обессиленно рухнул в глубокое кресло, обливаясь потом и тяжело дыша. Поборов жгучее желание употребить еще одну щепотку, чтобы продлить минуты счастья, он сунул шкатулку в карман пиджака. Проснувшийся аппетит велел ему поторапливаться на завтрак.
        Через полчаса, плотно позавтракав, Марко Кордеро вышел в залитый солнцем двор своего роскошного особняка. В воздухе стоял запах экзотических цветов, а в саду на разные голоса щебетали птицы. Начиная от широких мраморных ступеней особняка, на протяжении всей мощеной камнем дорожки в небо тянулись аккуратно подстриженные темно-зеленые "свечки" кипарисов. Это были любимые деревья его отца. Напевая себе под нос какой-то веселый мотивчик, Марко обогнул дом, прошел мимо сверкающего под солнцем бассейна и вышел на огороженный невысоким забором задний двор. Здесь находились одноэтажный домик для прислуги, гараж и мастерская.
        У ворот гаража возился с какой-то деталью механик Густаво. Он работал в их семье сколько Марко себя помнил и, казалось, совсем не менялся внешне. Его синий комбинезон с множеством карманов был весь покрыт темными масляными пятнами. Марко поморщился. Он терпеть не мог неопрятных людей и не раз говорил механику, что выгонит его взашей, если вновь увидит в грязной форме. Тот улыбался, кивал, надевал чистый комбинезон, но, спустя час или два, словно по волшебству, снова оказывался весь в масляных разводах. Оставалось только догадываться, где он их находит. Марко непременно выполнил бы свое обещание и выгнал работника за неряшливость, не будь Густаво таким прекрасным специалистом.
        - По земле или по воздуху, сеньор? - хриплым голосом поинтересовался механик при его приближении, тщательно вытирая руки о комбинезон. Тайна происхождения масляных пятен начала проясняться.
        - Прекрасная погода! - Марко, щурясь, глянул на небо. - Пожалуй, сегодня я возьму электромобиль с открытым верхом. Хочу немного подышать воздухом.
        - Я бы рекомендовал сеньору взять его "катуум".
        - Ты что, не понял меня, Густаво? Или у тебя машинное масло в ушах? Я хочу поехать в город на машине с открытым верхом, а не в этом катафалке! По-твоему, "катуум" имеет открытый верх?
        - Нет. Но он имеет бронированный корпус, - не сводя с Марко своих черных как уголь глаз, проговорил механик. - В городе снова назревают беспорядки. Если сеньор возьмет "катуум", то нам всем будет за него спокойнее. Мы любим сеньора и не хотим, чтобы с ним что-то случилось.
        - Обойдусь как-нибудь без твоих советов! - раздраженно бросил Марко. Он терпеть не мог, когда прислуга начинала перечить. - Повторяю в последний раз: мне нужен электромобиль с открытым верхом!
        - У "Ориона" полный заряд, - нехотя пробурчал механик.
        - Так чего же ты стоишь? Немедленно пригони его. Хотя нет, постой! Лучше я сам. Ты же заляпаешь мне всю обивку. Немедленно отправляйся в душ и переоденься в чистый комбинезон! И если по возвращении я снова застану тебя в этом сальном тряпье, то вышвырну на улицу!
        Автопарк Кордеро насчитывал семь шикарных электромобилей, в том числе сделанный по специальному заказу бронированный "катуум", чьи хищные обтекаемые формы придавали ему облик изготовившей к броску пантеры. Однако голубой спортивный "Орион" с белыми шинами и хромированными, сверкающими на солнце деталями был одним из его последних приобретений. Он был игрушкой, в которую Марко еще не успел наиграться.
        Вырулив со двора, Марко направил "Орион" к главным воротам. Они были выполнены в классическом стиле и представляли собой переплетения стальных прутьев, украшенные фамильными вензелями дома Кордеро. Никаких силовых полей Марко не признавал. Разумеется, там присутствовала дополнительная система защиты, но она была столь надежно замаскирована, что на первый взгляд ничем не выдавала своего присутствия.
        Богато декорированный особняк семьи Кордеро также был выполнен в классическом стиле, хотя во многом уступал размерами дворцам других аристократов, обосновавшихся по соседству.
        Особняк построил его отец - Диего Кордеро, один из богатейших людей Риволя. Едва их семья обосновалась на Цахебрэ, Диего начал активную деятельность. Устроившись ведущим инженером в небольшую малоперспективную энергетическую компанию на окраине города, он весьма быстро дослужился сначала до управляющего, а затем и до ведущего члена совета руководителей. Однако Диего не собирался останавливаться на достигнутом. Активно налаживая связи и тесно сотрудничая с другими компаниями, причем, связанными не только с энергетикой, но и с другими отраслями, он постепенно расширял сферу деятельности компании, выводя её на новый уровень.
        Заблаговременно скупив контрольный пакет акций малоизвестной фирмы на окраине Риволя, через несколько лет Диего Кордеро стал владельцем крупной, развивающейся энергетической компании под названием "Риволь-Энергетикс". Само это название служило залогом высокого качества поставляемой продукции, что обеспечивало фирме долгосрочные контракты с солидными компаниями. В качественных носителях энергии нуждались все -- от строительных компаний до армии. Вскоре основной товарооборот энергокристаллов Риволя и окрестных городов шел непосредственно через фирму Диего Кордеро, принося баснословный доход. Часть средств оседала на его счетах, другая шла в дальнейшее развитие компании.
        Однако на каком-то этапе процесс развития затормозился. Несмотря на то, что Диего удалось заработать неплохие деньги, он имел статус обычного обывателя. Крупные компании не хотели иметь с ним дел, поскольку образ обывателя ассоциировался у всех с представителями низшего класса. Для того чтобы иметь вес в глазах общественности, необходимо было принадлежать к числу аристократов.
        Благодаря накопленным средствам и растущим связям, Диего Кордеро выдвинул свою кандидатуру на рассмотрение в городской совет аристократии, заплатил весьма солидный взнос, и спустя несколько месяцев его окончательно утвердили. Несмотря на то, что Диего никогда бы не смог иметь такой вес в обществе, как аристократ прирожденный, с получением статуса для их семьи началась совершенно иная жизнь.
        Разумеется, отец не смог бы достичь всего в одиночку. Первым его партнером стал финансист компании по имени Давид Кармона - толстый, важного вида человек с аккуратно подстриженной бородкой и вечно сальными волосами. Кармона имел отвратительный характер, но прекрасно разбирался во всех финансовых вопросах.
        Третьим человеком в компании, к неудовольствию Кармоны, стал молодой паренёк по имени Хосе Монтес. Изначально он выполнял функции ведущего эксперта по всем вопросам, связанным с обработкой талиума. Зная абсолютно всё об энергетических кристаллах, их механике и особенностях, Хосе мог буквально на глаз определить качество продукции. Разумеется, без эксперта такого уровня не обходилась ни одна крупная сделка.
        Лишь благодаря Хосе они избежали аферы со стороны недобросовестных посредников, пытавшихся подсунуть им крупную партию некачественного товара, доставленную якобы прямо с рудников Цагании. Хосе что-то насторожило в этой сделке. Вероятно, профессиональная интуиция. Надев защитный скафандр и вооружившись анализатором, он на протяжении часа методично обследовал все шесть контейнеров с кристаллами талиума. Когда же он, наконец, снял скафандр и вытер пот, то первым делом взял бланк договора и порвал его пополам. Товар оказался пустышкой. Вместо сочащихся первозданной энергией кристаллов талиума им пытались подсунуть искусственно обогащенное вторичное сырье. Теоретически, из него можно было изготовить энергокристаллы, но они отличались бы низким качеством и вели себя крайне нестабильно. Репутация "Риволь-Энергетикс" как надежного поставщика была бы безнадежно испорчена. Информация о том, что компания продает второсортный товар, разлетелась бы со скоростью молнии, сорвав десятки контрактов.
        Марко не особо вникал в дела отца, предпочитая проводить время в клубах и пользоваться всеми благами, которые позволял ему статус аристократа. Однако беззаботная жизнь дала трещину, когда два года назад внезапно умер отец. Обследовавшие тело врачи назвали имена его убийц: стресс, алкоголь и врожденный порок сердца.
        Марко не был готов взвалить на себя все дела фирмы, которые вел отец. От цифр и отчетов голова шла кругом, особенно поначалу. Однако уже через полгода он научился вести дела более-менее уверенно. Серьезную поддержку ему оказал Хосе Монтес, помогая освоиться и разобраться с незавершенными делами отца. Если бы не его поддержка, Марко пришлось бы очень туго.
        Однако месяц назад глупая, нелепая смерть оборвала жизнь его друга. Дело взял под личный контроль сам шеф полиции Луис Алькарас, потому как со смертью Хосе Монтеса все его акции, равно, как и накопленные сбережения, переходили к партнёрам по бизнесу - Марко Кордеро и Давиду Кармоне. Хосе был сиротой, а поскольку собственной семьей он обзавестись так и не успел, у него не осталось прямых наследников.
        Насколько Марко было известно, расследование по делу Хосе продолжалось и по сей день, однако шло весьма вяло. За это время шеф полиции успел до смерти ему надоесть, и последние дни он старался его попросту игнорировать.
        Марко проехал мимо большого металлического ангара. Это куполообразное сооружение резко контрастировало с архитектурой всей остальной резиденции. Внутри находилось три его личных флайера, включая спортивную модель, которую он приобрёл совсем недавно и еще не успел как следует обкатать. А в космопорте его ждал личный космический катер класса "Наварро". По комфорту он вполне мог соперничать с прогулочной яхтой, однако небольшие размеры позволяли ему стартовать даже из жилого района без опасения, что потоком двигателей сдует чей-нибудь дом.
        Марко обожал летать. Это была его страсть, наравне с женщинами и фехтованием. Ради этого он даже прошел индивидуальное обучение с лучшими преподавателями столичной летной академии и получил лицензию на право управления звездными кораблями. Всего за несколько лет Кордеро успел налетать огромное количество часов в качестве пилота различных типов кораблей, получая от процесса огромное удовольствие. Будучи одним из богатейших людей города, он мог позволить себе летать хоть каждый день, если у него было желание. Однако в последнее время он все реже находил время для полётов, предпочитая удовольствия, ради которых даже не нужно выходить из дома. Его роскошный "Наварро" уже долгое время стоял без дела в столичном космопорте, хотя раньше Марко часто вылетал на нем за пределы Цахебрэ. Зачастую он проводил в космосе несколько дней кряду в компании Хосе, трех-четырех девочек и большого количества алкоголя.
        У ворот резиденции Алехандро давал какие-то указания хмурому садовнику в серой робе, периодически указывая на тянущуюся вдоль забора живую изгородь. Проезжая мимо них, Кордеро дважды нажал на клаксон и рассмеялся, видя, как они вздрогнули от неожиданности.
        Выехав на главную дорогу, он свернул в направлении города. Негромко урчал электродвигатель, дорога шелестела под белоснежными колесами его сияющего на солнце "Ориона". Мимо проносились высокие заборы, за которыми возвышались крыши дорогих особняков. На этом искусственном холме проживала большая часть столичной аристократии. Уважаемые, известные и очень влиятельные в городе люди.
        Отсюда открывался прекрасный вид на Риволь, сбоку от которого, словно уродливая язва, расползалось темное пятно Пригорода. Это был самый бедный район столицы, где жили пьяницы, наркоманы и просто неудачники, которые не могли себе позволить аренду жилого модуля в городской черте. Ни один здравомыслящий человек не сунулся бы в Пригород после захода солнца.
        С возвышенности Риволь напоминал огромный торт, в центре которого, словно беспорядочно натыканные свечки, торчали башни небоскребов президиума. В грязно-желтом небе над городом, подобно роящимся мухам, мелькали черные точки флайеров.
        Марко протянул руку к приборной панели своего электромобиля и запросил связь с Лоренцо Мендосой. Тот ответил не сразу. Прошло немало времени, прежде чем в вирт-окне возникло опухшее со сна лицо аристократа. Мендоса сидел на смятой постели голый по пояс, демонстрируя покрытую черными вьющимися волосами грудь и солидное брюхо. За его спиной белело обнаженное бедро спящей девчонки.
        - Привет, дружище! - сипло выдавил Мендоса, протирая глаза. - Слушай, я, конечно, рад тебя видеть, но ты слегка не вовремя. Я не спал всю ночь.
        - И я даже знаю, почему, - усмехнулся Марко. - Просто хотел спросить, какие у тебя планы на вечер? В клубе "Монолит" сегодня обещают грандиозное шоу, и я планирую туда отправиться, чтобы хорошенько развлечься. Как насчет того, чтобы составить мне компанию?
        - Приятель, что за вопрос! - хохотнул Мендоса. - Ты же знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать!
        - Я и не думал, что ты откажешься. Как только закончу работу, свяжусь с тобой.
        - Работу? - Мендоса брезгливо скривился. - Братишка, ну что за выражения? Ты же не раб, в конце концов! Оставь это мерзкое словечко для обывателей. Работа - это удел их жалкого никчемного существования. А ребята вроде нас с тобой рождены, чтобы наслаждаться жизнью!
        В подтверждение своих слов он повернулся и смачно шлепнул девушку по ягодице.
        - Ладно. Тогда я свяжусь с тобой после того, как завершу дела.
        - Пожалуй, я тоже пойду завершу дело. А если повезет, то пару раз!
        Лоренцо расхохотался и отключил связь.
        Голубой "Орион" Марко как раз въехал в район Пригорода. Мимо тянулись одноэтажные лачуги с потрескавшимися стенами, огороженные дешевым пластиковым забором. В некоторых дворах прямо на веревках сушилось постиранное белье. Всюду бегали чумазые, кричащие дети. Едва завидев катящийся по улице "Орион", они бросали все свои игры и с восторженными воплями бежали следом.
        Взрослые провожали электромобиль долгим, мрачным взглядом. Этот вид транспорта не являлся в Пригороде большой редкостью, но, в основном, это были угловатые, потрепанные модели прошлых лет. Спортивный, сияющий на солнце хромированными деталями "Орион" на этих грязных улицах сразу бросался в глаза.
        Марко редко выбирал путь через Пригород, предпочитая объездные трассы. Ему не нравился вид этих измученных людей в поношенной одежде, обветшалых лачуг и тесных, заваленных мусором улиц. Это место казалось ему чем-то чуждым и неправильным, остро контрастирующим с богатством и роскошью центрального Риволя. Подобному району не место в столице. Даже покинув его пределы, долгое время ощущаешь, будто одежда насквозь пропиталась вонью этих грязных переулков.
        Сегодня времени у Марко было впритык, поэтому пришлось воспользоваться коротким путем, игнорируя окружную трассу, где наверняка был затор. А опоздать на встречу с одним из самых богатых и влиятельных людей Салакес было равносильно плевку в лицо. Жители этой гордой планеты превыше всего ценили в людях пунктуальность.
        С облегчением миновав трущобы Пригорода, Марко въехал на одну из центральных городских улиц. Далее начинался район, в котором жили представители среднего класса, так называемые обыватели. Здесь плотно жались друг к другу желтые четырехэтажные домики, где в отдельных жилых модулях проживало множество семей. На пыльных улицах в этот час практически не было людей - обыватели были заняты работой.
        Марко неоднократно пытался представить, каково это - быть обывателем. Каждый день, с раннего утра и до позднего вечера, ты вынужден заниматься делом, которое тебе может совершенно не нравиться. И ради чего? Чтобы получить в конце недели немного кредитов и потратить их на аренду жилого модуля и еду для своей семьи.
        Временами ты можешь позволить себе немного алкоголя или легких наркотиков, чтобы поднять настроение и хоть немного разнообразить унылый быт, который тебя окружает. И так будет продолжаться до тех пор, пока ты можешь работать.
        Марко понимал, что если бы не его отец, подобная участь, скорее всего, ожидала бы и его самого. И от этой мысли ему становилось по-настоящему страшно.
        Выбравшись на проспект, Кордеро переключил электромобиль на ручное управление, увеличил мощность, и двигатель под капотом радостно завыл. "Орион" рванул вперёд, с легкостью обгоняя ползущие с черепашьей скоростью электромобили. Наконец-то у него появилась возможность раскрыть весь потенциал спортивной машины.
        Движение на проспекте было не очень интенсивным, что позволило ему разогнать транспорт почти до максимальной скорости. Мотор рычал под капотом, словно дикий зверь, а в ушах заливисто свистел ветер. Чувство было прекрасным, похожим на полёт. Марко улыбнулся, подставив лицо солнцу и ветру и наслаждаясь великолепным моментом.
        Но когда он посмотрел на дорогу, его тотчас бросило в жар. На трассе, прямо на его пути, застыла человеческая фигура.
        Марко выругался и что было сил дернул рычаг экстренного торможения. Покрышки взвизгнули, а тормозная зашипела, точно рассерженная змея. В нос шибанул запах горелой резины, и "Орион" остановился в каком-то метре от растерянного паренька. Однако нахальный мальчишка повел себя совсем не так, как подобает всякому обывателю при встрече с аристократом. Вместо того чтобы изобразить смирение и раскаяние, парень довольно грубо огрызнулся.
        Ослепленный яростью Кордеро вылетел из-за руля и, подскочив к глупому мальчишке, ударил его по лицу. Парень упал в дорожную пыль. Однако когда он поднял голову, его желтые, как у гепарда, глаза просто светились от злости. Казалось, мальчишка готов вскочить с земли и вцепиться ему в горло! Кордеро опешил. Мало того, что этот наглец вместо того, чтобы виновато потупиться, смотрел ему прямо в глаза, так еще и во взгляде его явственно читалась неприкрытая угроза!
        Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы на помощь лежащему в пыли парню не кинулся другой мальчишка. Рассыпаясь перед Марко в льстивых извинениях, он нес какую-то чушь про своего умственно-отсталого брата.
        Кордеро опаздывал на встречу, кроме того, ему совершенно не хотелось марать руки о какого-то местного дурачка. Махнув рукой, он запрыгнул в "Орион" и резко тронулся с места, оставив нахального обывателя лежать в пыли.
        Когда до назначенного места оставалось совсем немного, он вызвал по интеркому Мануэлу Маракеш. Она ответила сразу, словно ожидала его вызова. У этой женщины было приятное, молодое, открытое лицо. Минимум макияжа, длинные серьги из красного металла, светлые волосы, уложенные в затейливую прическу с двумя свободными прядями по бокам. На губах играла приветливая и располагающая улыбка, обнажавшая белоснежные зубы.
        С первого взгляда, можно было подумать, что этой приятной женщине не больше тридцати. Однако синие глаза Мануэлы смотрели с той житейской мудростью, которую не встретишь во взгляде молодой женщины. На самом деле, Мануэле было шестьдесят семь. Современные клиники омолаживающей хирургии, путём замены мягких тканей и внедрению подкожных имплантов, позволяли состоятельным клиентам безукоризненно выглядеть и превосходно себя чувствовать даже в восемьдесят лет. Разумеется, подобные процедуры были недешевы, и позволить их себе могли лишь очень состоятельные люди.
        - Доброго дня, сеньора Маракеш, - почтительно поклонился Марко. - Я уже на месте. Буду ровно через десять минут.
        - Оцень хорошо, мастер Кортеро, - с мягким акцентом произнесла женщина и ослепительно улыбнулась. - Мы вац ожидаем.
        Филиал компании "Синтерикс" располагался на одной из центральных улиц Риволя, прямо напротив посольства Салакес. Марко остановил свой электромобиль под большой вывеской "Только для дипломатического транспорта".
        Когда он вышел из машины, к нему тотчас кинулся пухлый усатый мужчина в желтой униформе. На его груди поблескивал круглый серебристый жетон охранника с выбитым на нем личным номером.
        - Прощу прощения, сеньор! - обратился он к Марко. - Это место предназначено для машин посольства Салакес. Вы не могли бы переставить машину в другое место?
        - С какой стати? - Марко скользнул по толстяку безразличным взглядом. - Машина останется там, где я ее поставил.
        - Но это стоянка посольства! Нельзя ставить здесь машины...
        - А мне плевать! - огрызнулся Кордеро, направляясь к зданию "Синтерикс".
        Охранник нерешительно потоптался на месте, а затем двинулся следом.
        - Сеньор! Я очень вас прошу!
        Марко резко развернулся. Второй нахальный обыватель за день - это уже слишком!
        - Ну, что тебе?!
        - Пожалуйста, сеньор! - Взгляд у охранника был жалкий, словно у побитой собаки. - Здесь же полно свободного места! Что вам стоит переставить машину? Войдите в положение, ведь меня могут уволить! А эта работа - единственный источник дохода для нашей семьи!
        - Это твои проблемы! - со злостью прошипел Марко. - Почему я должен их решать?!
        Больше не обращая внимания на охранника, он направился к главному входу компании "Синтерикс". Кордеро улыбался. Скоро у него в кармане будет договор с одной из крупнейших торговых фирм в галактике, и уже вечером он будет отмечать столь успешную сделку в клубе "Монолит". Ничто в мире не могло испортить ему прекрасного настроения! В тот счастливый для себя момент, Марко не подозревал, что у Судьбы в отношении него имеются совсем иные планы и над головой молодого аристократа уже начали сгущаться тучи.
        ГЛАВА 3
        ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В РИВОЛЬ!
        Платформа "Абелермо" внешне мало чем напоминала станцию, с которой начал своё путешествие Мигель. Если ослепительная в своем лоске "Верандо" представляла собой совершенство не только конструкторской, но и архитектурной мысли, то, при виде платформы "Абелермо" создавалось впечатление, что у ее создателей начисто отсутствовал вкус.
        Станция была сравнительно небольшой: не более тридцати метров в длину и около четырех в ширину металлическая решетчатая площадка, посредством изогнутых перекрытий и стальных тросов прикрепленная к стене трехэтажного кирпичного здания на высоте нескольких метров. По бокам платформу огораживали металлические бортики чуть более метра высотой. Функцию крыши выполняли проржавевшие стальные листы, грубо приваренные к перекрытиям. Сквозь обширные прорехи в ржавом металле проглядывало желтое небо. Не идеал, конечно, но от солнца и дождя подобная "крыша" должна была защитить.
        Спустившись на улицу по шаткой металлической лестнице, Мигель с Раулем внимательно огляделись по сторонам. Лишь убедившись в отсутствии полицейских патрулей, Мигель активировал свой КИТ и проложил маршрут до дома тети Лауры. Она жила в семнадцатом модуле дома номер К-408 по улице Лермон. Если верить развернувшейся перед глазами карте, это было в четырех кварталах отсюда. Приличное расстояние. Около двух часов пути. Зато эта прогулка давала прекрасную возможность получше ознакомиться с городом, где ему предстояло жить.
        - Впервые в этом районе? - спросил Рауль, видя, с каким интересом Мигель озирается по сторонам.
        - Я вообще первый раз в столице.
        - Шутишь! - Рауль аж подпрыгнул. Паренёк вообще вёл себя очень активно, вертясь вокруг него, словно юла.
        - Я не очень люблю большие города. Мне и в Солэдо было вполне неплохо.
        - Понятно. А сейчас, стало быть, полюбил, - ухмыльнулся Рауль. - Что, там совсем скучно жить стало? Я понимаю, в маленьких городках хорошо проводить детство. А взрослея, начинаешь чувствовать себя сидящим взаперти. Хочется чего-то большего. С тобой тоже было так?
        - Слушай, чего ты ко мне вообще привязался? - раздраженно отозвался Мигель. Он не собирался открывать душу первому встречному и делиться весьма личными причинами, которые заставили его приехать в столицу. - Я не хочу это обсуждать. Так получилось, и точка!
        - Ладно, не злись. Я просто думал, что тебе нужна помощь. Я ведь твой должник, ты не забыл? Так что позволь мне быть хоть чем-то полезным.
        Не получив ответа, Рауль на минуту замолчал, глубоко о чем-то задумавшись.
        - Слушай, - неожиданно просиял он, - а хочешь, я тебе устрою экскурсию по городу?!
        - Единственное чего я хочу, это побыстрее добраться до дома своей тетки, разобрать вещи, съесть тарелку супа и завалиться спать.
        - Не вопрос! Я знаю, как добраться до улицы Лермон коротким путем. Да и вместе нам будет куда веселее. Понял, да?
        Мигель лишь угрюмо засопел. Общество нового знакомого его изрядно раздражало, но он понимал, что так просто от этого парня не отделается. К тому же ему и в самом деле не помешает общество того, кто хорошо ориентируется в городе.
        Когда они прошли часть пути, солнце успело подняться достаточно высоко, с каждой минутой припекая все сильнее. Лишь под навесами небольших магазинчиков и уютных кафе, которые, плотно примыкая друг к другу, тянулись вдоль узкой улочки, все ещё можно было отыскать небольшую тень. Мощеная камнем улица, по которой они шли, была пешеходной, однако прохожих за все время им встретилось немного. Мигель поделился своим наблюдением с Раулем, и тот объяснил, что основное оживление на торговой улице наблюдается в вечернее время, поскольку в этот час все обыватели заняты работой, а аристократы еще спят.
        В Солэдо Мигель встречал лишь три типа магазинов. Все они были сосредоточены в центре города и не блистали разнообразием ассортимента. Одни торговали едой, в других продавалась кухонная и хозяйственная утварь, и еще встречались магазины, торговавшие мелкой электроникой.
        Здесь же, пока они шли по этой тихой улочке, Мигель насчитал не менее десятка всевозможных магазинчиков, которые торговали всем, чем угодно: от каких-то фруктовых масел до вполне обычных с виду камней, наделенных, якобы, лечебными свойствами.
        Когда они проходили мимо кондитерской лавки, оттуда потянуло настолько сладкими ароматами, что Мигель не удержался и купил себе и Раулю по обсыпанному сахаром рогалику, потратив два с половиной кредита. На счету осталось совсем мало, но мать обещала в скором времени перечислить ему немного средств от продажи дома.
        Возле лавки со спортивными товарами они остановились, чтобы получше рассмотреть выставленный на огромной витрине товар. В лучах яркой подсветки красовались различные тренажеры для наращивания мышечной массы, модная спортивная форма и даже клюшки и мячики для игры в "кадэбол".
        - Любишь играть в "цепочку"? - спросил Рауль, кивнув на клюшки.
        - Было дело. Играл за школьную команду пару лет, - признался Мигель.
        - И какое у тебя было звено?
        - Три года играл пятым, потом поставили вторым.
        Судя по выражению лица, Рауль ему ни капли не поверил. Мигель его в этом не винил. Вторым звеном в игре абы кого не поставят. Это место было сопряжено с огромной ответственностью, и его надо было заслужить потом и кровью. От того, насколько слаженной окажется работа второго звена с командой, зависел исход всего матча. Один промах - и весь ход игры испорчен. За такое запросто могли избить до полусмерти в раздевалке, особенно если на кону стоял крупный денежный приз или престижный титул.
        Вскоре торговая улица начала его утомлять, и когда они с нее свернули, Мигель вздохнул с облегчением. Он устал от бесконечной череды ярких вывесок, каждая из которых будто приказывала ему: "Покупай! Покупай! Покупай!" Вначале такая навязчивость забавляла, но потом стала откровенно раздражать.
        Спустя какое-то время они вышли на широкий проспект, по которому с монотонным жужжанием бежали разноцветные электромобили. Мигель в жизни не видел столько машин. Они были всевозможных форм и размеров, по большей части напоминая огромных букашек.
        Над проспектом стояло гудение, словно они находились внутри потревоженного пчелиного улья. Поначалу Мигель испытывал стойкое желание заткнуть чем-нибудь уши, однако, спустя какое-то время, звук стал вполне терпимым, а вскоре он обнаружил, что привык.
        Навигационная система его КИТа обозначила маршрут в виде изгибающейся зеленой линии, бегущей вдоль проспекта, а затем исчезающей между плотно стоящих домов из желтого кирпича. Строения в этом районе были, по большей части, трехэтажные, но встречались дома и в шесть этажей. Риволь предпочитал разрастаться вширь, нежели в вышину. Кроме башен президиума и тех небоскребов, что занимали крупные компании, в столице практически не было высотных домов. Это объяснялось повышенной сейсмической активностью в этой местности. Пару раз даже выдвигались идеи перенести столицу в какое-нибудь другое, более устойчивое место на планете, но проект посчитали слишком дорогим и нерентабельным.
        Висящее посреди желтого неба солнце начало ощутимо припекать. Мигель с завистью покосился на идущего рядом Рауля. У того было сухое, поджарое тело и смуглая кожа. Казалось, палящие солнечные лучи не доставляют ему никаких хлопот. И если у Мигеля по лицу крупными каплями стекал пот, то на лбу Рауля не было заметно даже проступившей испарины. Настроение у спутника тоже было прекрасное. Рауль то и дело сыпал шуточками, всячески пытаясь разговорить своего молчаливого спутника.
        В какой-то момент Мигель заметил серое одноэтажное здание на другой стороне проспекта. Оно стояло обособленно, контрастируя с окружающими его постройками. Над его крышей развевался флаг Федерации - раскинувший крылья красный орел на оранжевом фоне. Само изображение угадывалось с трудом, поскольку знамя успело выгореть на солнце и порядком поистрепаться.
        Возле входа толпилась разношерстная публика, в основном, молодые парни, но было и несколько свирепого вида мужчин. Некоторые стояли, сбившись в группы, и что-то обсуждали, другие предпочитали держаться особняком. Несколько парней сидели прямо на земле и, привалившись спиной к стене и обхватив голову руками, дремали.
        - Что это за место? - поинтересовался Мигель. - Какая-то ночлежка?
        - Вербовочный пункт. Неужели никогда таких не видел? Их полно по всему городу. Я не знаю, что происходит, но в последнее время Федерация активно набирает добровольцев для службы в армии.
        - И что, много желающих находится?
        - Как видишь. - Рауль кивнул на парней.
        - Интересно, что их на это толкает?
        - Самая банальная причина - деньги. На службе очень хорошо платят. Я слышал, даже рядовой солдат получает больше ста кредитов в неделю. Что уж говорить о тех, кто дослужился до звания офицера. Добавь сюда определенные льготы, которые получают лишь те, кто прошел воинскую службу, избавление от части налогов и хорошую пенсию. Отсюда столько желающих. Понял, да?
        - А сам не хочешь записаться в солдаты? - ехидно поинтересовался Мигель.
        - Не могу. Я боюсь летать, - признался Рауль, погрустнев. - Как представлю, что окажусь в запертой железной банке где-то между небом и землей, так сердце замирает. А летать мобильной пехоте приходится часто.
        - Интересно, а для чего им понадобилось вербовать столько солдат? Я всегда считал, что у Федерации сильная армия.
        - Полагаю, это связано с отставкой Фернандо Лопеза, - понизив голос, проговорил Рауль. - Когда Бенито Сото сместил Лопеза и занял его место, это вызвало волну протестов не только среди простого народа, но и в армии. Многие военачальники попросту отказались давать присягу новому правителю. Тогда Сото провел ряд реформ, затрагивающих вооруженные силы. Часть армии вообще была расформирована. Судя по слухам, бывшие военные тогда стали организовывать собственные повстанческие батальоны. Военная оппозиция. Говорят, они планируют свергнуть узурпатора и вернуть законную власть. Понятное дело, эти слухи дошли до нового правителя. Поэтому Бенито Сото распорядился срочно укомплектовать армию за счет наемников, чтобы подавить возможное восстание, если оно вдруг случится. Но это только слухи и домыслы, которые ходят в народе. Понял, да?
        На ближайшем перекрестке они остановились, и Мигель сверился с навигационной системой своего КИТа.
        - Кажется, здесь надо перейти на другую сторону, - не поднимая взгляда от дисплея, сказал Бельмонте и шагнул на мостовую. В ту же секунду раздался пронзительный визг тормозов, и в шаге от него резко затормозил электромобиль. Машина была роскошной и очень дорогой на вид - обтекаемая, точно пуля, нежно-голубого цвета, с белыми колесами и сияющими солнце хромированными деталями.
        Не менее важным выглядел и водитель. Это был ухоженный молодой человек в дорогом кремовом костюме из натуральной ткани и аккуратно зачесанными светлыми волосами. Он сидел, вцепившись обеими руками в руль, и его лицо было перекошено от злости.
        - Ты! Куда прешься, козел?! - заорал он срывающимся голосом.
        - На дорогу надо смотреть! - ответил Мигель, насупившись.
        Услышав это, блондин изменился в лице. Выскочив из машины, он подошел к Мигелю и с размаху ударил его по лицу. От неожиданности тот оступился и упал на мостовую. Щеку обожгло точно огнём. Блондин нависал над ним, задыхаясь от гнева, с выражением крайнего отвращения на лице.
        Наблюдавший за этой картиной Рауль вдруг бросился вперёд и, встав между Мигелем и разъяренным незнакомцем, начал жалобно причитать:
        - Простите нас, сеньор! Во имя Святой Девы, спасительницы нашей, простите! Не бейте моего слабоумного младшего брата! Он болен и не понимает, где он находится и что происходит! И вас он тоже не видел! Это настоящее проклятие для нашей семьи, добрый сеньор! Наша бедная мать не выдержала этого и умерла, а отец бросил нас и сбежал! Вы даже не представляете, сеньор, как тяжело нам приходится вдвоём! Пожалуйста, простите моего сумасшедшего брата, сеньор!
        Молодой человек смерил их злым взглядом, сел в свою роскошную голубую машину и так резко тронулся с места, что из-под колес повалил черный дым.
        - Спасибо вам, великодушный сеньор! - крикнул ему вслед Рауль. - Доброго пути, сеньор! Да благословит вас Святая Дева за доброту!
        Когда электромобиль скрылся из виду, Рауль смачно плюнул на землю и со злостью процедил:
        - Чтоб ты сдох, богатый выродок! Чума на весь твой род!
        Затем он повернулся к Мигелю и, протянув ему руку, помог подняться с земли.
        - Никогда больше не перечь аристократу, дубина! - назидательно сказал он.
        - Это был аристократ? - Мигель удивленно захлопал глазами.
        - А ты что, не заметил на его воротнике рубиновую звезду?
        - Не обратил внимания.
        - Советую впредь быть внимательнее. Это был не обычный аристократ, а представитель высшей касты. Понял, да? Он мог запросто покалечить тебя за то, что ты посмел с ним пререкаться.
        - Но он же сам виноват! - воскликнул Мигель. - Мы могли позвать полицию.
        - И что бы ты им сказал? - грустно улыбнулся Рауль. - Ты никак не можешь взять в толк, что ты простой обыватель. Чем ты можешь подкрепить свое слово, если у тебя за душой нет ничего, кроме твоей сумки? А у него - деньги, связи и власть. Как думаешь, к кому полиция проявит большую лояльность? Или ты считаешь, что аристократы отвечают перед законом наравне с простыми обывателями, вроде нас с тобой? Если где такое и есть, то уж точно не в Риволе.
        - Странно здесь все устроено, - проворчал Мигель. - Я начинаю жалеть, что приехал в столицу. На первый взгляд, это большой и красивый город. А изнутри, оказывается, весь гниет, словно яблоко. У нас в Солэдо все относятся друг к другу по-человечески, а полиция внимательна и доброжелательна к простым гражданам. Даже те, у кого есть деньги, ведут себя как люди, а не как бешеная скотина. Может, это большой город так портит людей?
        - Если тебя что-то не устраивает, ты всегда можешь вернуться домой, в свой Солэдо. Либо привыкай к местным порядкам. Через годик-другой ты обязательно втянешься в местный ритм. Поверь, здесь не так уж плохо. Если будешь много работать, то сможешь обеспечить себе вполне приличную жизнь. У тебя будет крыша над головой, еда на столе и выпивка по выходным. А что еще нужно человеку для счастья? Найдешь нормальную девчонку, вместе с ней снимете жилой модуль, нарожаете детей и будете ждать, когда придет старость. Все обыватели так живут и не жалуются. Понял, да?
        - Не для этого я сюда приехал, - угрюмо отозвался Мигель.
        - А для чего же?
        - Я хочу выучиться на инженера и пойти работать на звездный корабль.
        - Что хорошего в том, чтобы провести полжизни на орбите?
        - Если повезет, можно устроиться на какой-нибудь лайнер, - мечтательно закатил глаза Мигель. - Только представь, каково это - путешествовать по всей галактике, своими глазами увидеть другие миры!
        - Мечтатель и романтик, - усмехнулся Рауль. - Извини, приятель, но советую мыслить более приземленно. Романтиком хорошо быть, если ты богат и у тебя нет нужды думать о том, как прокормить себя в ближайшие дни.
        Мигель не стал спорить. Он понимал, что его новый знакомый, скорее всего, прав, однако пока что старался не думать об этом, чтобы не убивать в себе мечту.
        Они перешли на другую сторону проспекта, где Рауль в задумчивости остановился возле небольшого бистро, завлекающего посетителей яркой мигающей вывеской.
        - Здесь можно срезать путь через дворы, - сказал он. - Если пойдем напрямую, то окажемся в самом начале улицы Лермон.
        - Как скажешь, - пожал плечами Мигель. Он не имел ничего против, чтобы уйти с палящего солнца в тень жилых домов.
        Проулок слева от бистро был тесный и необычайно грязный. Заманчивые запахи, витавшие перед входом в кафе, сменились здесь отвратительной вонью, смесью запахов тухлятины, сырости и мочи.
        Позади кафе находилась огороженная невысоким забором площадка для мусорных контейнеров. На одном из них с царственным видом, увлеченно ковыряясь в груде мусора, сидел молодой айлинь. Зверёк пытался найти для себя что-нибудь вкусное, и неожиданное появление чужаков стало для него неприятным сюрпризом. Прервав свое занятие, он устремил на Мигеля большие зеленые с желтым ободком глаза, в которых одновременно читались настороженность и любопытство.
        Привстав на задние лапки, айлинь угрожающе заворчал, выражая готовность до последнего сражаться за эти сочные, ароматные объедки. Его бурая с зеленоватым отливом шерстка и розовая мордочка были испачканы остатками пищи.
        - Не волнуйся, дружок, - примирительно поднял руки Рауль. - Мы не посягаем на твою еду, просто идем мимо. Понял, да?
        - Какой красавчик! - восхитился Мигель, с любопытством разглядывая зверька. Он первый раз видел живого айлиня. В окрестностях Солэдо они не водились, вероятно, чувствуя неблагоприятную экологию.
        Похоже, айлинь был сыт, поэтому не проявлял к чужакам заметной агрессии.
        По размеру он был не больше годовалого ребенка. Зверек имел необычайно подвижное, гибкое тело и длинный, чуть изогнутый хвост. Его лапки отдаленно напоминали детские ладошки, однако при этом отличались необычайно цепкими пальцами. Благодаря этому, за айлинями закрепилась слава непревзойденных воришек. Сморщенная розовая мордочка с огромными глазами имела вечно обиженное выражение, что выглядело очень забавно.
        Несмотря на кажущуюся безобидность, злить айлиня не стоило ни в коем случае. В ярости этот зверек был не менее опасен, чем любой другой дикий зверь, а раны, нанесенные его острыми как бритва зубами, долго гноились и не заживали.
        Оставив айлиня дальше пировать на помойке, парни двинулись дальше. Однако не успели они сделать и нескольких шагов, как за их спиной кто-то громко и отчетливо произнес:
        - Какой красавчик!
        Мигель застыл, словно громом пораженный. Это было сказано его голосом! Медленно обернувшись, он посмотрел на айлиня. Зверек продолжал сидеть на том же месте и сверлил его внимательным взглядом. Бельмонте неоднократно слышал об удивительной способности этих животных имитировать человеческую речь, однако сталкивался с подобным впервые.
        Поочередно облизнув каждый палец своим длинным языком, айлинь потерял к людям всяческий интерес и продолжил копаться в мусоре. Мигель с Раулем двинулись дальше.
        Миновав задворки кафе, они углубились в лабиринт домов. Без провожатого здесь было легко заблудиться, так как окружающие их со всех сторон стены были похожи друг на друга как две капли воды. Солнечные лучи сюда практически не попадали, поэтому во дворах царил прохладный тенек.
        Когда они миновали большую часть пути и, судя по показаниям КИТа, находились всего в двух километрах от улицы Лермон, из какого-то переулка навстречу им вышли пятеро парней, которые с вызывающим видом встали прямо у них на пути. У Мигеля неприятно засосало под ложечкой. Выражение лиц, с которым их разглядывала эта компания, не предвещало им ничего хорошего.
        Когда Бельмонте попытался их обойти, самый крупный из парней, видимо, главный в компании, решительно заслонил ему дорогу. Он был в красной, покрытой жирными пятнами майке и серых штанах из грубой мешковины, какие обычно носят грузчики. На ногах - тяжелые рабочие ботинки. Развитые сверх всякой меры мышцы не оставляли сомнений в том, что здесь не обошлось без химического вмешательства. Его лысую голову покрывало множество шрамов всевозможных форм и размеров, а крупный нос, судя по виду, ломали не единожды.
        - Вы только поглядите, парни! - прорычал он, обращаясь к своим подельникам. - Кто это у нас здесь разгуливает! Вы что тут забыли, свиньи?
        - Послушайте, нам не нужны неприятности, - быстро сказал Рауль, облизав губы. - Просто дайте нам пройти. Пожалуйста.
        Посмеиваясь, компания неспешно окружала их, подобно стае шакалов. Один мерзкий тип с рябым от оспы лицом и черными сальными волосами стоял возле главаря и ухмылялся, держа в руках что-то похожее на кастет. Двое других зашли им с Раулем за спину, отрезав путь к бегству.
        Последний участник банды с равнодушным видом стоял возле стены. Длинные белые волосы и смазливое лицо - Мигель вначале принял его за девчонку, однако, приглядевшись внимательнее к затянутому в белую майку худощавому телу без малейшего намека на грудь и сильным жилистым рукам, понял, что это парень. Из всей банды он единственный не проявлял к ним с Раулем ни малейшего интереса и со скучающим видом вертел в руках металлический прут.
        - Задам вопрос яснее, - проговорил здоровяк, хрустнув костяшками. - Кто вам дал право спокойно разгуливать по нашему району?
        Посмотрев ему в глаза, Мигель прочитал в них злой азарт и предвкушение. Именно с таким взглядом жестокий мальчишка отрывает крылышки мухам или давит панцири маленьким улиткам. Стало совершенно ясно: вне зависимости от того, что они скажут, их с Раулем все равно изобьют. Сильно и жестоко, стараясь покалечить. Просто так, ради развлечения. Уличные дегенераты обожают подобные игры.
        - Парни, давайте не будем. - Рауль попытался улыбнуться. - Мы ведь тоже местные. К тому же у нас и брать-то особо нечего. Мы такие же бродяги, как и вы!
        - Ты кого назвал бродягой?! - нахмурился здоровяк и, повернувшись к скучавшему у стены парню, бросил:
        - Чакки, этот много болтает. Накажи его.
        Беловолосый с видимой неохотой оторвался от стены и, не меняя выражения лица, двинулся к Раулю. Когда они поравнялись, Чакки крутанул в руках свой стальной прут и сделал всего одно молниеносное движение. В следующую секунду Рауль упал. Он не просто кричал, а дико выл от невыносимой боли, держась за правый бок.
        Скользнув по нему безразличным взглядом, парень вернулся на прежнее место.
        - Что вы с ним сделали?! - крикнул Мигель, наблюдая, как Рауль с подвываниями катается по земле.
        - Закрой пасть и дай сюда это! - рявкнул здоровяк, вырывая из его рук сумку. С легкостью сорвав старую магнитную застежку, лысый заглянул внутрь, поморщился и передал трофей стоящему рядом подельнику: - Проверь, есть ли там что-нибудь ценное.
        Хулиган с изъеденным оспинами лицом перевернул сумку и вытряхнул ее содержимое на землю. Мигель в бессильной злости наблюдал, как в его личных вещах бесцеремонно ковыряют носком грязного ботинка.
        - Эй, смотрите, что я нашел! - вдруг крикнул рябой, двумя пальцами поднимая белоснежное полотенце из натурального хлопка. Подарок бабушки, сделанный на его пятнадцатилетие. Хлопок произрастал лишь на планете Шадия и, как всякий импортный товар, имел очень высокую цену. Мало кто мог позволить себе подобную вещь, тем более в маленьком Солэдо. Уму непостижимо, каких денег стоило бабушке сделать ему этот подарок. Мигелю это полотенце было дорого вдвойне, потому что на нем вручную было вышито: "Мигелю. С любовью, от бабушки".
        Повертев полотенце в руках, хулиган поднес его к лицу и смачно высморкался, а затем бросил себе под ноги и, под смешки приятелей, стал топтать белую ткань ногами.
        Мигель ощутил внезапный приступ дикого бешенства. С легкостью оттолкнув от себя здоровяка в красной майке, он бросился на топтавшего полотенце хулигана и пару раз заехал ему кулаком по лицу, после чего его самого повалили на землю и начали избивать.
        Бельмонте всеми силами старался прикрывать голову и лицо от обрушившегося на него града ударов. Хулиганы били сильно и довольно профессионально, стараясь попасть по печени или почкам, чтобы сделать больнее. Плотно сжав зубы, Мигель терпел, ожидая, когда к избиению подключится беловолосый со своим железным прутом, однако тот не спешил.
        В какой-то момент он повернул голову и увидел Чакки, по-прежнему стоящего возле стены. Беловолосый задумчиво наблюдал за его избиением, не делая попыток присоединиться к процессу.
        А затем чей-то ботинок ударил его в висок, вызвав перед глазами калейдоскоп разноцветных искр, и на какое-то время Мигель отключился.
        Когда он вновь открыл глаза, то увидел лишь спины убегающих хулиганов. Потеряв к нему всякий интерес, они драпали со всех ног, пытаясь как можно быстрее скрыться в примыкающих ко двору переулках.
        Самым любопытным было то, что его приятель Рауль удирал вместе с ними, причем, здорово опережая хулиганов. Несмотря на перекошенное от боли лицо, он одним из первых вскарабкался на забор из металлической сетки, перекрывающий вход в узкий проулок, и, спрыгнув с другой стороны, скрылся из виду.
        Вскоре Мигель понял причину такой прыти. Прямо над его головой, едва не задевая крыши домов, с низким размеренным гулом проплыл полицейский флайер. Он шел так низко, что на его брюхе можно было разобрать нанесенный белой краской номер "Е-038". Вслед убегающим хулиганам затрещали станнерные установки.
        Двор заполонили полицейские в синей форме и зеркальных шлемах. Большинство из них тотчас скрылось в переулках, преследуя беглецов.
        Морщась от боли во всем теле, Мигель поднялся на ноги. Чувствовал он себя весьма паршиво: отбитая голова гудела точно колокол, перед глазами все двоилось, вдобавок его сильно мутило.
        - Вы в порядке, сеньор? - перед Мигелем возник один из полицейских. - Насколько я понимаю, вы только что стали жертвой ограбления? Вас необходимо доставить в госпиталь для оказания медицинской помощи. После этого мы проедем в отделение, где вы оставите показания по поводу произошедшего.
        - Нет. - Мигель отрицательно покачал головой, что вызвало новую волну боли. - Не нужно больницы. Я в порядке...
        - В таком случае прошу вас предоставить персональные данные. Они понадобятся для того, чтобы связаться с вами и вызвать в департамент для дачи показаний. Напоминаю, что данная процедура является вашим гражданским долгом, от которого вы не вправе отказаться.
        Мигель попытался спрятать свой КИТ, однако полицейский отточенным движением ухватил его за запястье и поднес считывающее устройство.
        - Спасибо за сотрудничество, сеньор Бельмонте, - кивнул офицер, когда прибор пискнул, извещая, что передача данных завершена. - Мы свяжемся с вами для... Одну минуту! Пройдемте-ка с нами, сеньор.
        Мигель понял, что вызвало такую реакцию полицейского, и, развернувшись, бросился бежать. Они узнали о его связи с Раулем! Доигрался, дурак!
        - Стоять! - полетел ему вслед грозный оклик. - А ну-ка, вернись, мерзавец!
        Мигель понимал, как смешно со стороны выглядит его попытка к бегству. На каждое движение избитое тело отзывалось невыносимой болью, а перед глазами все плыло. Ему не уйти, когда вокруг столько полицейских. Даже в лучшей форме у него не было шансов, а в нынешнем состоянии - и подавно.
        До переулка оставалось совсем немного. В какой-то миг у него даже мелькнула безумная мысль о том, что получилось сбежать. Однако в следующую секунду в спину ему словно вонзилась тысяча раскалённых игл. Мигель открыл рот, чтобы закричать, однако звук застрял у него в горле. Ноги вдруг стали ватными и перестали слушаться. За секунду до того, как его парализованное тело упало на мостовую, сознание Мигеля поглотила чернильная тьма.
        ГЛАВА 4
        ЦЕНА ДОВЕРИЯ
        Из здания корпорации "Синтерикс" Марко вышел с красным, взмокшим от пота лицом, ругаясь в голос. Сложно сказать, в какой именно момент что-то пошло не так, но переговоры он с успехом провалил. Самым неприятным лично для Марко стало то, что хитрая стерва три часа ходила вокруг да около и у него не оставалось сомнений в том, что дело в шляпе.
        Однако в какой-то момент Мануэла Маракеш сделала финт, заявив, что ее все устраивает, но окончательное решение о сотрудничестве откладывается на неопределенный срок. Это был удар под дых! Когда тебе говорят, что решение откладывается, это означает лишь одно: потенциальный партнер будет еще долго думать. И чем больше времени у него это займет, тем выше шанс, что решение будет принято не в твою пользу.
        Указать аристократу на дверь? Неслыханно! Для Кордеро это было равносильно плевку в лицо. Где-то в глубине сознания вертелась неприятная мыслишка, что ему сейчас ясно дали понять: для официальных представителей Салакес статус ривольского аристократа, пусть даже такой высокий, как у него, ровным счетом ничего не значил.
        Блестящий голубой "Орион" ждал его на том же месте, однако пухлого охранника на площадке уже не было. Марко даже испытал по этому поводу некоторое сожаление. Он сейчас пребывал в том состоянии, когда просто необходимо было на ком-нибудь сорваться.
        Не найдя ничего лучше, он решил выместить свою злость на машине и от души пнул белоснежное колесо. Туфля соскользнула с гладкой покрышки, и он больно ударился носком о выступающий хромированный колпак. Взвыв от боли, Марко запрыгал на одной ноге с перекошенным лицом.
        Эту картину наблюдала проходящая мимо молодая пара. Наклонившись к своей спутнице, парень с улыбкой что-то шепнул ей на ухо. Девушка покосилась на Марко и тихо прыснула в кулачок.
        - Эй, вы! - крикнул Кордеро, заставив парочку вздрогнуть. - Увидели что-то смешное?
        - Нет, сеньор, что вы! Это мы о своем, - улыбнулся парень. Он был высокий, загорелый и необычайно жилистый. На нем была свободная, расстегнутая на груди рубаха в зеленую клетку, серые брюки и грубые башмаки. Типичный облик обывателя, зарабатывающего себе на жизнь физическим трудом. Его подруга - темноволосая молодая девчонка в простом желтом платье из дешевой синтетики, судя по виду, совсем недавно окончила школу.
        - Ты в этом абсолютно уверен?
        - Да, сеньор! - улыбка парня стала еще шире.
        - Тогда забирай свою плюгавую сучку, и валите с глаз моих!
        Парень перестал улыбаться, а на его скулах заиграли желваки. Крепкие загорелые ладони сами собой сжались в кулаки.
        - У тебя плохо со слухом, деревенщина? - поинтересовался Кордеро, выдержав его взгляд.
        - Пойдем отсюда, Хуан. Пожалуйста... - Девчонка едва заметно тронула спутника за плечо, и в этот момент из него словно вынули стержень. Парень сгорбился, став как будто на несколько лет старше, а взгляд его наполнился безысходной тоской.
        - Простите нас, сеньор, - тихо сказал он, стараясь не смотреть Марко в глаза.
        Взяв девушку за руку, он поспешил вместе с ней скрыться за углом.
        - Чертовы обыватели! - зло процедил Марко, садясь в машину.
        Как же он их всех ненавидел! Они были подобны тупым, жадным и невероятно нахальным животным. Приходилось постоянно указывать им на их истинное место, иначе они быстро забывались, считая себя едва ли не главными людьми в городе! Обыватель всегда должен знать отведенные ему границы дозволенного. Иначе недалеко до революции.
        Переговоры с Мануэлой Маракеш заняли у него полдня. Время шло к вечеру, и Марко понял, что здорово проголодался. Перебрав в памяти все ближайшие рестораны, он решил отправиться в "Дары Моря". Это было единственное место в городе, где подавали самую свежую, прекрасно приготовленную рыбу под сырным соусом и не менее изумительное летнее вино. Но самым главным достоинством ресторана было то, что контингент его состоял исключительно из аристократов. Цены на меню были такими, что среднему обывателю пришлось бы горбатиться целый месяц, зарабатывая на скромный обед в этом заведении.
        Марко просто выходил из себя при одной мысли о том, что за соседним столиком будет чавкать семейство обывателей. Большинство из них не имело представления об этикете, совершенно не умело себя вести за столом и не видело принципиальной разницы между рестораном и придорожным кафе.
        Как-то раз, проходя мимо закусочной, где наспех подогретую еду подавали в одноразовой посуде, Марко собственными глазами видел, как питаются обыватели. Они ели руками, словно приматы, разговаривали с набитым ртом, чавкали и роняли себе на грудь крошки. Некоторые даже не гнушались облизывать испачканные в соусе пальцы! В целом, подобная картина смотрелась омерзительно, лишний раз доказывая, что обыватели не так уж далеко ушли от животных.
        Припарковав свой "Орион" напротив большой синей вывески "Дары Моря", Марко вошел в прохладный полумрак ресторана. Посетителей в этот час почти не было, если не считать пожилого толстого аристократа, который обедал в компании миловидной девушки, годившейся ему во внучки, и двух молодых, элегантно одетых мужчин, развалившихся на синем кожаном диване. В ресторане негромко играла приятная музыка, а воздух был наполнен ароматами свежесваренного кофе и ванили.
        Тучный аристократ и его спутница сидели за круглым столиком, недалеко от входа. На вид девушке было не больше четырнадцати лет, а может, и меньше. Судя по тому, с каким аппетитом она ела бифштекс, обедать в ресторанах ей доводилось нечасто. Да что там говорить - ее худая фигура, впалые щеки и бледное лицо красноречиво говорили о том, что чувство голода знакомо девочке не понаслышке. Обывательницу в ней выдавало неброское, застиранное платье и робкий взгляд, который она почти не поднимала от своей тарелки.
        Аристократ, вальяжно расположившись за столом, держал в руке бокал с бренди и пожирал взглядом худенькую фигуру своей спутницы, словно раздевая ее глазами. На его сальном, блестящем от пота лице играла приторная улыбка, а маленькие, поросячьи глазки блестели от похоти. Не было сомнений, что по завершении обеда девочка должна будет сполна отработать каждую съеденную крошку.
        Два молодых аристократа, сидевших на диване, пили вино из высоких бокалов и вели неспешную беседу, периодически бросая друг на друга полные нежности взгляды. Время от времени по залу разносился их заливистый смех. Когда Марко проходил мимо, мужчины подались навстречу друг другу и их губы слились в страстном поцелуе.
        Марко занял столик возле окна. Небрежно щелкнув пальцами, подозвал официанта, и когда тот, заискивающе улыбаясь, возник подле него, заказал салат из моллюсков с пряным маслом, запеченное под сырной коркой филе тигровой рыбы, карамельное пирожное с взбитыми сливками и большой бокал летнего игристого вина.
        Пока он в ожидании заказа задумчиво наблюдал за неторопливой жизнью города через большое панорамное окно, КИТ на его руке завибрировал. Вызывал Давид Кармона. Настал момент, когда нужно было озвучить результаты переговоров. А так хотелось успеть хотя бы поесть спокойно!
        Тяжело вздохнув, Марко принял вызов. Над запястьем развернулось мерцающее изображение толстого лоснящегося лица совладельца компании "Риволь Энергетикс".
        - Привет, сынок! - Кармона казался на удивление дружелюбным.
        - Добрый вечер, сеньор Кармона.
        - Хотел узнать, как у тебя продвигаются дела? Переговоры прошли успешно?
        Ну вот, началось!
        - Тут такое дело, сеньор Кармона... - Марко замялся. - В общем, Мануэла Маракеш не стала подписывать контракт. Решение о сотрудничестве отложено.
        - На какой срок? День? Неделя? Месяц?
        - На неопределенный срок.
        - Так-так-так... - Кармона вздохнул. - Иными словами, она тебе отказала?
        - Не стоит делать поспешных выводов. К тому же я считаю, что мы не так много потеряем, даже в случае окончательного отказа. "Синтерикс" не единственная торговая компания, занимающаяся экспортом талиума.
        - Не единственная, но крупнейшая! Их отказ может негативно сказаться на деловой репутации "Риволь Энергетикс", не говоря уже об упущенной выгоде, которую нам сулило это партнерство.
        - Я сделал все, что мог, сеньор Кармона, - пожал плечами Марко.
        Он ненавидел оправдываться. Особенно когда не считал себя виноватым.
        - Ладно, будем считать, что это моя вина, - неожиданно заключил Кармона. - Не следовало посылать тебя одного на переговоры с этой стервой. К тому же, может, она и в самом деле передумает. Чертовы бабы могут менять свое решение пять раз на дню!
        Марко возблагодарил судьбу за то, что в этот момент ничего не пил, иначе он бы обязательно поперхнулся. Кармона никогда не упускал случая его поддеть или ткнуть лицом в грязь. Он бы скорее поверил в дождь из лягушек, чем в возможность того, что этот тип станет его оправдывать.
        - Спасибо, сеньор Кармона, - сдержанно поблагодарил Марко.
        - Ладно, теперь о насущном. - Толстяк посерьезнел. - Мне нужно срочно потолковать с тобой об одном важном деле. Скажи, когда ты сможешь подъехать?
        - Сейчас уже поздно, сеньор Кармона. Это не может подождать денек-другой?
        - Нет, не может. Я буду ждать тебя в своем кабинете через час. Поверь, дело не терпит отлагательств.
        - Но я не могу сегодня! - воскликнул Марко. - У меня планы на вечер!
        - Я знаю, какие у тебя могут быть планы, - отрезал Кармона. - Вино, шлюхи и наркотики никуда от тебя не денутся. Понимаю, что ты привык прекрасно проводить время, предаваясь развлечениям, но удели хотя бы час своей жизни делам компании!
        Прежде чем Марко успел возразить, Давид Кармона отключился.
        Когда принесли заказ, Марко почувствовал, что есть уже не хочется. Настроение было подпорчено, а вместе с ним и аппетит. Даже аромат запеченной рыбы, лежащей на большом серебряном блюде, не смог его поднять.
        Кордеро допил вино, вяло поковырял салат и съел пару кусочков рыбы, которая оказалась просто восхитительной на вкус. К десерту, несмотря на его аппетитный вид, он даже не притронулся.
        Когда он вышел из ресторана, солнце почти село и лишь его последние огненные отблески отражались в стеклах домов. На оранжевом небосводе стали появляться первые звезды. Вечер был просто чудесный. С трудом поборов желание послать Кармону куда подальше и отправиться в клуб, Кордеро погнал свой "Орион" к центральному офису компании. Чем быстрее он выяснит, что понадобилось от него этому жирному индюку, тем раньше успеет в клуб, до того, как там разберут всех хорошеньких девочек.
        Обыватели часто называли башню "Риволь Энергетикс" Маяком. Это было связано с тем, что крышу небоскреба венчала большая шестигранная призма, которая в ночное время источала яркое зеленоватое свечение, олицетворяя необузданную мощь энергии талиума.
        Идея соорудить нечто подобное изначально принадлежала Хосе Монтесу, но пришлась по вкусу и его отцу, Диего Кордеро. Кармона назвал затею "пижонской и нерациональной", однако, увидев завершенный проект, вынужден был признать, что в "этом что-то есть".
        Оставив "Орион" возле стеклянных дверей главного входа, Марко с важным видом вошел в здание. В просторном и светлом холле компании, как всегда, царило оживление. Возле длинной стойки администрации небольшая группа молодых инженеров со световыми планшетами в руках активно обсуждала что-то с девушкой-координатором. Двое охранников в черных пластиковых шлемах стояли, привалившись к колоннам по обе стороны от центрального входа, и откровенно скучали. Едва завидев Марко, оба моментально вытянулись по струнке, изобразив на лице служебное рвение.
        Кордеро пересек холл и направился к лифтам. Войдя в просторную кабину, он набрал на светящейся панели секретную комбинацию из восьми цифр и приложил большой палец к неприметному окошку сканера. В недрах лифта что-то щелкнуло. КИТ на его руке завибрировал. Компьютер считал его данные и, только убедившись, что он именно тот, за кого себя выдает, позволил кабине закрыть дверцы. Марко почувствовал, как от резкого перепада давления у него заложило уши.
        Спустя полминуты, он вышел на этаже, где доводилось бывать лишь избранным сотрудникам компании. Многие даже не подозревали о том, что такой этаж существует.
        Довольно невзрачный серый коридор, стены которого были покрыты специальным звукопоглощающим пластиком, приглушенный свет и неприметные, похожие друг на друга двери, ведущие в кабинеты руководства - именно так выглядела святая святых компании "Риволь Энергетикс".
        Дверь, что вела в кабинет Хосе, была опечатана при помощи желтой ленты. Пока шло следствие, вход туда был запрещен даже руководящему составу. Марко скользнул по ней взглядом, чувствуя, как заныло сердце. Хосе был его близким другом. То, что его больше нет, просто не укладывалось в голове.
        Марко прошел почти до конца коридора и остановился возле кабинета Давида Кармоны. Из приоткрытой двери выбивался конус зеленоватого света. Марко бесцеремонно толкнул ее и вошел без стука.
        В прокуренном кабинете стояла невыносимая духота. Кармона никогда не включал центральный климатизатор, опасаясь сквозняков. В широком окне открывался вид на залитые огнями улицы Риволя, по которым нескончаемым потоком двигались электромобили.
        В помещении царил полумрак. Единственным источником света была старомодная настольная лампа с зеленым абажуром, стоящая на краю просторного письменного стола, покрытого черным лаком. Ее призрачный свет падал на круглое лицо хозяина кабинета, делая его похожим на раздутую зеленую жабу. На нем был очередной безвкусный, засаленный на локтях синий костюм, на отвороте которого тускло поблескивала сапфировая звезда аристократа. Черные сальные волосы спадали на плечи, а покрытое недельной щетиной лицо блестело от пота. Несмотря на свой высокий статус и положение в обществе, Давид Кармона совершенно наплевательски относился к тому, как он выглядит и во что одевается. Покупку новой одежды до того, как полностью износится старая, он считал расточительностью. В отличие от прочих аристократов, Кармона не окружал себя предметами роскоши, и его абсолютно не интересовали женщины. Единственное, что толстяк любил больше всего на свете, это деньги. О его феноменальной скупости можно было складывать легенды.
        Сейчас он сидел за столом и, подперев голову кулаком, задумчиво наблюдал за десятком развернутых вирт-окон, на которых мелькали, сменяя друг друга, какие-то цифры и графики.
        - Хорошо, что ты нашел время прийти, - проговорил он, даже не удостоив Марко взглядом.
        - С вашего позволения, сеньор Кармона, может, мы сразу перейдем к делу? - предложил Кордеро, усаживаясь на старый расшатанный стул.
        - К делу, так к делу.
        Давид развернул перед лицом Марко несколько вирт-окон с цифрами.
        - Вот. Что ты на это скажешь?
        - Какие-то сводки. - Марко пожал плечами. - Ну, и что?
        Кармона сделал небрежный жест рукой, и рисунок сменился. Теперь это была кривая линия диаграммы, которая неуклонно шла на спад. Под конец рывок вниз был особенно заметным, а сама область подсвечивалась красным.
        - Так понятнее? - поинтересовался Кармона.
        - Похоже на график динамики.
        - Верно. Так схематически выглядит финансовая динамика нашей компании за последний год. Как видишь, потеря эффективности составляет порядка тридцати процентов. Что это значит, по-твоему?
        - Наверное, это плохо.
        - Не совсем так. - Кармона медленно покачал головой. - Плохо - это когда за год не наблюдается выраженной позитивной динамики. Очень плохо - когда потеря эффективности в пределах шести-восьми процентов. А тридцать - это не просто плохо. Это катастрофа! Если так будет продолжаться и дальше, компания полностью разорится уже через три года.
        - Не надо сгущать краски, сеньор Кармона. В любой крупной компании иногда возникают финансовые сложности. Это всего лишь временный кризис. Уверен, мы найдем возможность его преодолеть.
        - Знаешь, чем ты отличаешься от своего отца? - глядя куда-то в сторону, проговорил Кармона. - У Диего слова никогда не расходились с делом. А от тебя исходит лишь глупая бравада. Ты игнорируешь совещания компании, считая, что все проблемы решатся сами собой. При этом ты налево и направо расходуешь средства со счета фирмы. Например, чтобы купить спортивный флайер, ты списал из нашего бюджета восемьдесят тысяч!
        - Может, хватит читать мне нотации? - поморщился Марко. - На что мне потратить деньги моего отца, я разберусь и без вас.
        - О, нет! Я не собирался читать тебе нотации, мой мальчик. - Кармона опёрся о подлокотник, с усилием поднял из кресла свое крупное тело и, прихрамывая, направился к секретеру. Достав оттуда пузатую бутыль из темно-зеленого стекла, он наполнил бренди два стакана до середины. Один взял себе, а другой протянул Марко:
        - Нотации можно читать лишь тем, для кого еще не все потеряно. А ты - безнадежен.
        Кордеро поколебался, но стакан все же взял. Ему стало интересно, что пьет Кармона.
        - Чисто символически. - Толстяк уселся обратно в кресло и отсалютовал ему стаканом. - Почтим память тех, кто был нам близок.
        Они молча выпили. Марко закашлялся: бренди оказался весьма паршивым на вкус. Видимо, какая-то дешевка, рассчитанная на обывателей. Однако, зная скупую натуру Кармоны, глупо было ожидать чего-то иного.
        С улицы через распахнутое окно послышался нарастающий свист. Спустя несколько секунд, у самой стены здания промчался флайер. Яркий свет фар скользнул по кабинету и попал Давиду на лицо, заставив его прикрыть глаза ладонью. В вечернем воздухе колокольчиками разлился восторженный девичий смех.
        - Чертовы дети развлекаются, - проворчал толстяк, разливая бренди по второму кругу. Судя по тому, как заблестели его глаза, он изрядно захмелел. Значит, это был далеко не первый его стакан за вечер.
        - Теперь поговорим о том, зачем я тебя пригласил, - сказал Давид, сложив руки на животе и пристально глядя на Марко.
        - Слушаю вас, сеньор Кармона. - Кордеро кивнул. От выпитого в голове слегка зашумело. Раздражение ушло, уступив место пьяному благодушию. Этот разговор даже начал его занимать.
        - Я хочу, чтобы ты отправился на планету Орка и возглавил там филиал нашей компании. Завтра вечером туда отправляется корабль, на котором ты и полетишь.
        - Одну минутку! - перебил его Марко, подняв ладонь. - Единственная Орка, которую я знаю, представляет собой покрытый вечными льдами шарик в зоне Приграничья!
        - Хорошо, что ты осведомлен. - Кармона чуть улыбнулся. - Большинство людей о ней даже не слышало. Именно туда тебе и предстоит отправиться. Дело непростое, но я уверен, что ты справишься. Можешь считать это увлекательным приключением.
        - Это шутка? - Марко неуверенно рассмеялся. - Она ведь непригодна для жизни! Там полностью отсутствует инфраструктура, и нет ничего, кроме снега и камней. А температура на поверхности достигает минус шестидесяти градусов!
        - Пару дней назад одна исследовательская группа обнаружила на планете большие запасы талиума. Очень большие. Быть может, крупнейшие за всю историю Освоения. Образно выражаясь, вся эта планета - одна гигантская батарейка. Можешь себе представить? Когда информация об этом просочится наружу, туда, словно мухи, слетятся корабли десятка добывающих компаний, чтобы выкачать недра планеты подчистую! Каждый захочет урвать себе кусок пирога побольше. Кстати, ты не думал о том, что Мануэла Маракеш не стала заключать с нами договор на покупку кристаллов талиума лишь потому, что в последний момент узнала эти новости?
        - То есть, вы хотите, чтобы я бросил всё и отправился в этот ледяной ад?! Вот уж нет! - Марко покачал головой. - Пошлите кого-нибудь из отдела развития. Того, кого будет не жалко в случае чего.
        - Мы планируем развернуть на Орке филиал, который будет напрямую вести дела с добывающими компаниями, минуя посредников. Это очень серьезное и ответственное предприятие. Его нельзя доверить абы кому.
        - Ваше "предприятие" больше напоминает ссылку! - фыркнул Марко, поднимаясь. - Можете посылать туда кого угодно, либо ехать самостоятельно, сеньор Кармона. Но я отказываюсь участвовать в подобной авантюре!
        - Боюсь, у тебя нет выбора, сынок, - улыбнулся Давид Кармона. - Выпей еще. Ты выглядишь немного взволнованным.
        - Благодарю, сеньор, но я вынужден откланяться. - Марко поставил стакан с бренди на стол. - Если это все, что вы хотели мне сказать, можем считать наш разговор законченным. Я никуда не полечу, и точка!
        Он коротко кивнул и, развернувшись, направился к выходу.
        Однако прежде, чем он успел взяться за дверную ручку, возле его правого уха что-то взвизгнуло. Кордеро озадаченно уставился на круглое дымящееся отверстие в двери. В нос ударил запах горелого пластика.
        - Не торопись, сынок, - тихо сказал за его спиной Давид Кармона.
        Медленно, стараясь не делать резких движений, Марко обернулся. Толстяк целился в него из маленького лучевого пистолета, в котором можно было опознать "цикаду". Эта модель считалась дамским вариантом из-за своих компактных размеров, однако в умелых руках могла оказаться вполне смертоносной игрушкой.
        - Сеньор Кармона, вы с ума сошли? - Марко натянуто улыбнулся.
        - Напротив. Это ты псих, если думаешь, что я и дальше позволю тебе разорять компанию. Из уважения к твоему отцу я не стану тебя убивать. Но ты завтра же сядешь на корабль и улетишь на Орку. Навсегда! Понял меня, сынок?
        - Сеньор Кармона, похоже, вы пьяны! - сухо сказал Марко. - Советую вам сейчас же убрать оружие и прекратить свои угрозы. В противном случае мне придется вызвать полицию.
        - Знаешь, а ведь ты прав. Почему бы нам не вызвать полицию?
        Продолжая удерживать Марко на прицеле, Кармона потянулся к панели вызова и набрал комбинацию клавиш. В воздухе развернулось дрожащее вирт-окно с гербом полицейского департамента - золотой орел, гордо раскинувший крылья на бирюзовом фоне. В когтях птица сжимала извивающуюся змею, что, по всей видимости, олицетворяло неизбежную победу правосудия над злом.
        Спустя несколько секунд, в вирт-окне возникло изображение хмурого лица, в котором Марко узнал Луиса Алькараса. Шеф полиции имел усталый, раздраженный вид, а судя по тому, как сморщилось его лицо при виде Кармоны, вызов застал его не вовремя.
        - Не сейчас, Давид! - отмахнулся он. - Мы же договорились, что...
        В следующий момент Алькарас осекся, увидев застывшего в дверях Марко.
        - Давид, - осторожно проговорил он, - какого черта здесь происходит?
        - К несчастью, ваши подозрения оправдались, сеньор Алькарас, - сказал Кармона, с сокрушенным видом качая головой. - Мне больно это признавать, но Марко Кордеро в самом деле причастен к смерти Хосе Монтеса.
        Марко застыл, словно громом пораженный, не в состоянии вымолвить даже слова. Что за бред несет этот жирный индюк?!
        Шеф полиции задумчиво пожевал губами и уточнил:
        - Ты в этом уверен?
        - Абсолютно! Он прикончил Монтеса, а теперь явился сюда, чтобы убить меня! Это очень опасный человек! Вы должны немедленно приехать и защитить меня, сеньор Алькарас!
        - Придержи его пока, чтобы не сбежал. Мои ребята уже выехали.
        - Вы хоть понимаете, насколько абсурдно звучат ваши обвинения? - спросил Марко после того, как шеф полиции отключился. - У вас нет никаких доказательств, что я причастен к смерти Хосе! В суде вы ничего не докажете!
        - Ты сильно заблуждаешься, парень. Мы хорошо подготовились, поскольку я знал, что ты можешь отвергнуть мое первоначальное предложение. Собранных мною улик вполне хватит, чтобы оправить тебя в Элизиум лет на двадцать. Раз не получилось избавиться от тебя по-хорошему, придется сделать это по-плохому.
        - И во сколько обошелся подкуп шефа полиции? - спросил Марко. - Что ты ему пообещал? Деньги? Покровительство? Помощь в получении статуса аристократа?
        - Деньги здесь совершенно ни при чем. С офицером Алькарасом нас связывает проверенная и долгая дружба, построенная на взаимопомощи. Он помогает мне раз и навсегда избавиться от досадной помехи в лице одного зарвавшегося щенка, а я обеспечиваю ему место в городском Совете.
        Неожиданно Марко осенила чудовищная догадка.
        - Ты все подстроил с самого начала! - тихо сказал он, подняв на Кармону горящий ненавистью взгляд. - Вначале ты организовал убийство Хосе Монтеса и при помощи шефа полиции замел следы. Тем самым, ты получил его долю в компании. А после того, как меня признают виновным в убийстве Хосе и упрячут в Элизиум, "Риволь Энергетикс" целиком будет принадлежать тебе! Ах ты, жадный, вероломный ублюдок!
        Задохнувшись от гнева, Марко шагнул к столу.
        - Еще один шаг - и я прострелю тебе колено! - Кармона направил пистолет на его ногу. - Убивать тебя мне не хочется. Лучше посмотреть, как ты, сломленный и жалкий, лишенный статуса аристократа, будешь год за годом гнить в орбитальной тюрьме. У тебя будет много времени, чтобы поразмыслить о своей никчемной жизни. Уверен, что спустя двадцать лет, ты выйдешь совершенно другим человеком.
        Кордеро молчал. В голове бестолково роились мысли. Что же делать? Он не успеет выскочить в дверь - Кармона выстрелит первым. Тогда что остается? Окно? Можно было бы попробовать, не отделяй его от земли пятьдесят три этажа.
        Неожиданно, сквозь монотонный шум города послышался нарастающий свист флайера. Но полиция не могла подоспеть так быстро. Значит, это...
        Идея пришла в голову внезапно. Если судьба окажется благосклонна, то у него может появиться шанс. Пусть призрачный и, в целом, зависящий от удачи, но упускать его не стоило. Надо было лишь придумать, как отвлечь этого гнусного борова...
        - Мой отец был талантливым инженером, - издалека начал Марко. - Наша семья ведь родом с Цагании. Воздух там заражен парами хлора, и отец был одним из тех, кто участвовал в разработке очистных башен нового поколения. Он был гением в техническом плане и одним из первых нашел способ производства стабильных энергокристаллов повышенной емкости путем ступенчатой обработки талиума. Но при всем этом он плохо разбирался в финансовых делах. Я более чем уверен, что все эти цифры, графики и прочие расчеты полностью легли на ваши плечи. Наверное, это огромный труд.
        - Кажется, ты начинаешь понимать, - буркнул Кармона, - каких усилий нам стоило поднять эту компанию. И насколько мне больно видеть, как ты бесцельно прожигаешь то, что мы с твоим отцом создавали многие годы!
        - Вам удалось превратить небольшую энергетическую компанию в такой промышленный гигант, как "Риволь Энергетикс". - Марко сделал осторожный шаг в направлении стола. Он не знал, подействует ли его лесть на Кармону, и изо всех сил старался, чтобы его слова звучали как можно убедительнее. - Вы очень талантливый человек, сеньор Кармона. Несмотря на все наши разногласия, вынужден признать, что втайне я всегда восхищался вашим умением вести дела. Чтобы создать нечто подобное, мало иметь выдающиеся способности. Нужно искренне любить своё дело.
        Кармона подозрительно прищурил глаза, но, судя по виду, был польщен его словами.
        - Время в ту пору было стабильное, мальчик! Это был период возможностей для тех, кто умел пользоваться мозгами и находить выгоду. Мы с твоим отцом были молоды и амбициозны. Казалось, нам под силу горы свернуть...
        Кармона продолжал говорить, но Марко его уже не слушал. Он добился того, чего желал: взгляд толстяка слегка затуманился, и его мысли вернулись в далекое прошлое.
        Он сделал еще один шаг и оказался возле стола. В следующую секунду яркий свет фар пролетавшего мимо флайера залил кабинет, скользнул по потолку, стенам и резанул по глазам.
        Марко был к этому готов, в отличие от ушедшего в воспоминания Кармоны. Тихо выругавшись, толстяк прикрыл глаза ладонью. Этой секунды Марко вполне хватило, чтобы осуществить задуманное: он схватил за горлышко бутылку с остатками бренди и с размаху опустил ее на голову толстяка, вложив в удар всю накопившуюся злобу.
        Издав громкий хлопок, бутылка взорвалась тысячей сверкающих осколков, разлетевшихся по всему кабинету. Кармона хрюкнул и начал заваливаться набок. Марко дернулся в сторону, опасаясь, что он инстинктивно нажмет на кнопку лучевого пистолета, однако этого не произошло. Оружие выскользнуло из ослабевших пальцев и с глухим стуком упало на пол. Сам хозяин с полуоткрытым ртом и закатившимися глазами обмяк в кресле. Остатки выпивки, смешанные с алыми ручейками крови, стекали по его лицу.
        - Это тебе за Хосе, ублюдок! - презрительно сказал Марко.
        Выйдя из кабинета Кармоны, он прямиком направился к лифту и, пока кабина везла его на первый этаж, попытался прикинуть свои шансы. Все выглядело довольно паршиво. Сразу после того, как наряд полиции обнаружит Кармону в столь плачевном виде, у департамента появится официальное право заблокировать все его счета. Одно дело - подозрение в убийстве, которое еще надо доказать, и совсем другое - открытое нападение на такую важную персону, как Давид Кармона. Он в одночасье станет нищим! Все его имущество будет арестовано до тех пор, пока Марко лично не явится в верховный суд, чтобы оспорить арест. Если департамент сочтет улики против него убедительными, а защита не сумеет доказать обратного, его отправят в Элизиум, откуда он, скорее всего, выйдет уже стариком.
        За несколько секунд до того, как лифт достиг первого этажа, Марко внезапно почувствовал себя в западне. Накатило явственное видение: двери лифта открываются, холл оказывается заполнен вооруженными полицейскими, и на него тотчас направляют десяток автоматов. Затем, получив по внутренней связи приказ Алькараса, полицейские открывают огонь на поражение. Его тело конвульсивно дергается, пронзенное сотнями пуль. Белоснежные стены, пол и даже потолок кабины мгновенно покрываются кровавыми брызгами, а он продолжает кричать и биться в агонии под шквальным огнем, разрывающим его тело на куски...
        Картина, возникшая в его воображении, была настолько красочной и ужасной, что когда двери лифта с мелодичным перезвоном открылись, побледневший Кордеро вжался в противоположную стену.
        Холл оказался почти пустым, никаких полицейских в нем не было и в помине. Стройная симпатичная шатенка с пронзительно-зелеными глазами шагнула было в кабину, но, увидев скрючившегося в углу Марко, растерянно застыла в дверях.
        Выходя из кабины, он попытался изобразить на лице непринужденную улыбку, но, судя по тому, с каким видом девушка шарахнулась в сторону, у него получился лишь зверский оскал.
        Быстрым шагом, всеми силами пытаясь не сорваться на бег, он пересёк холл и задержался возле охранников. Те при его приближении вновь подобрались, всем своим видом выражая готовность исполнить любой приказ хозяина.
        - Сеньор Кармона ведёт важные переговоры, - сказал Марко. - Проследите, чтобы никто его не беспокоил. Никто! Даже если это будет Бенито Сото со своей свитой! Поняли меня?
        - Будет исполнено, сеньор Кордеро! - с готовностью почти одновременно выпалили они.
        Когда Марко вышел из здания "Риволь Энергетикс", на улице уже совсем стемнело. Высоко в ночном небе то и дело мелькали желтые огоньки флайеров. По ярко освещенному проспекту с натужным гудением ползли электромобили. В это время на улицах всегда царило оживление: одни обыватели, отработав дневную смену, возвращались к себе домой, другие, наоборот, спешили заступить на работу в ночь. Можно было попробовать затеряться в общем потоке.
        Полиция появилась лишь тогда, когда его "Орион" успел отъехать от главного входа. Заунывная песня полицейских сирен звучала где-то вдалеке, с каждой секундой все приближаясь. Не дожидаясь, пока в поле зрения замелькают огни полицейских машин, Марко свернул на соседнюю улицу и уже через полминуты гнал машину в сторону окружной автострады. Нужно было торопиться. Как только полицейские поймут, что произошло в кабинете Кармоны, то отправятся прямо к нему домой. Никто не даст гарантий, что после того, как он попадёт в лапы Алькараса, его не постигнет судьба Хосе Монтеса. Кармона обещал его не убивать, но после того, как Марко разбил ему об голову бутылку, толстяк мог резко изменить свое решение. Сейчас ему оставалось только одно - бежать! Не важно, куда, главное - подальше отсюда. За пределы города, а еще лучше - на другую планету!
        КИТ завибрировал, извещая о том, что с ним хотят выйти на связь. Марко переадресовал вызов на коммутатор электромобиля, и над приборной панелью тотчас развернулось вирт-окно, с которого пьяно улыбался Лоренцо Мендоса.
        - Дружище, ну где тебя носит? - возмущенно спросил он. Судя по блестящим глазам, аристократ уже находился в изрядном подпитии.
        Марко осенило. Как же он сразу до этого не додумался! Лоренцо имел прочные связи в адвокатской гильдии Риволя и кучу полезных знакомств. Если кто и мог вытащить его из всего этого дерьма, так это он!
        - Лоренцо, мне нужна твоя помощь, - без предисловий начал он. - Долго объяснять все подробности; могу лишь сказать, что я серьезно вляпался. У тебя остались контакты того адвоката, про которого ты столько рассказывал?
        - Имеешь в виду старика Рикардо? - Мендоса пьяно икнул. - Конечно. Но зачем тебе это понадобилось? Разбил чью-то машину? Или еще похлеще чего натворил?
        - Если бы... Дело в том, что за мной гонится половина полиции Риволя.
        - Ну, ты даешь! - Мендоса расхохотался. - У тебя ведь рубиновый статус! Полиция не посмеет тебя и пальцем тронуть. А если будут зарываться, можешь сразу отправиться к шефу полиции и высказать свои претензии.
        - Я не могу пойти к шефу полиции, потому что Алькарас тоже в этом замешан! Он, и этот жирный ублюдок Кармона! Они сговорились против меня, понимаешь?!
        - Сговорились? - на лице Лоренцо отразилось недоверие. - И зачем им это понадобилось?
        - Они хотят повесить на меня убийство Хосе и упрятать до конца дней в Элизиум. Я подозреваю, что Кармона таким образом хочет прибрать к рукам принадлежащую мне часть компании. Если меня лишат статуса и отправят в орбитальную тюрьму, он станет единственным владельцем "Риволь Энергетикс".
        Какое-то время Мендоса молчал, задумчиво пожевывая нижнюю губу, и, судя по его бегающим глазам, о чем-то размышлял.
        - Погоди минуту, я правильно тебя понял? - тихо проговорил он уже вполне трезвым голосом. - Ты утверждаешь, будто шеф полиции Риволя и один из самых влиятельных аристократов в городе сговорились упрятать тебя в Элизиум?
        - Может, они вообще хотят меня убить, я не знаю! - Марко стукнул кулаком по рулю. - Мне срочно нужен хороший адвокат, железное алиби и надежный человек со связями, который поможет выпутаться из этого дерьма!
        Мендоса молчал довольно долго. Затем осторожно поинтересовался:
        - Это будет непросто. У тебя есть такой человек на примете?
        - Думаю, что есть.
        - И кто это?
        - Ты, Лоренцо! Ты принадлежишь к знатному дому, и твое слово имеет немалый вес. Тебе нужно всего лишь подтвердить мое алиби на тот вечер, когда погиб Хосе. Мы же были вместе в этот день. Пили в том баре, возле моста.
        Лоренцо отвел глаза и тихо проговорил:
        - Извини, Марко, но в тот день мы с тобой не были в баре. Я вообще не знаю, где ты был и чем занимался.
        - Черт тебя возьми! Да какая разница, были или нет! Просто подтверди это, и все! Никто не поставит твои слова под сомнение. Как ты не понимаешь, моя жизнь зависит от этого! Ведь ты не думаешь, что я в самом деле мог убить Хосе?
        - Я не знаю, Марко.
        Кордеро опешил. Подобного ответа он не ожидал. Особенно от человека, которого все это время считал своим другом.
        - Значит так, приятель, - чеканя каждое слово, произнес он, - сейчас я прямиком еду к тебе. Мы вызываем твоего адвоката Рикардо, вместе садимся за стол и начинаем думать над тем, как спасти мою задницу.
        - Ты что, спятил?! - взвизгнул Мендоса. - Даже не вздумай ко мне приезжать! Только проблем с полицией мне сейчас не хватало! Я уже рискую, просто разговаривая с тобой!
        - Да что случилось, Лоренцо? Мы же друзья, черт возьми!
        - Ты хороший парень, Марко. Мне нравится с тобой пить, ходить по вечеринкам и развлекаться в клубах. Но если ты по собственной глупости спрыгнул с моста, то не надо тащить вслед за тобой и меня! У Кармоны есть связи в городском совете, и меньше всего мне хочется испортить с ним отношения. Сам понимаешь: помогая тебе, я могу навлечь на себя большие неприятности. А мне это совершенно не нужно.
        Прежде, чем Марко успел что-либо сказать, Лоренцо Мендоса отключил связь. Кордеро несколько секунд ошеломленно молчал, а затем разразился потоком брани, в бессильной ярости барабаня кулаком по приборной панели. Если даже Лоренцо повернулся к нему спиной, то ждать помощи было неоткуда. Едва ли среди его друзей-аристократов найдется хоть кто-нибудь, кто согласится помогать ему. Особенно если его лишат статуса.
        Миновав деловой квартал, Кордеро бросил взгляд на часы. С момента, как он покинул кабинет Давида Кармоны, прошло пятнадцать минут. Вполне достаточно для того, чтобы полиция успела обнаружить бесчувственное тело, убедиться, что Марко удалось ускользнуть, и поднять тревогу. Если крупно повезет, он успеет домой до того, как туда нагрянет полиция.
        Выехав на окружную автостраду, Марко протянул руку и, не глядя, набрал на панели код своей резиденции. Взволнованное морщинистое лицо дворецкого возникло в вирт-окне практически сразу, словно слуга ждал его вызова.
        - Сеньор Кордеро! - старик всплеснул руками. - Что с вами произошло? Выглядите так, словно только что увидели привидение.
        - Алехандро, замолчи! У меня нет времени, - оборвал его Марко. - Распорядись, чтобы Густаво незамедлительно подготовил к взлету мой скоростной флайер. Заряд кристаллов должен быть максимальный.
        - Густаво проверяет заряд каждые три дня, сеньор. Но, во имя Святой Девы, объясните, куда вы собрались на ночь глядя?!
        - Не задавай вопросов, Алехандро. Поверь, так будет лучше, в первую очередь, для тебя. Просто закрой рот и сделай то, о чем я сейчас попрошу. Первое: подготовь походную сумку и собери в нее предметы первой необходимости. Не забудь капсулы с питьевой водой и какой-нибудь пищевой консервант. Второе: возьми из сейфа в гостиной мешочек с драгоценностями. Код "желтый, шесть, четыре, три единицы, красный, четыре". Запомнишь?
        - Запомню, сеньор. Что-нибудь еще?
        - Не отвечай на вызовы через интерком. Как все сделаешь, выйди на улицу и наблюдай за дорогой. Если вдруг увидишь полицейские огни - сразу дай мне об этом знать.
        - Сеньор Кордеро, за вами что, гонится полиция?! - прошептал дворецкий, стремительно бледнея. Не дожидаясь новых вопросов, Марко отключил связь. Не было времени вдаваться в подробности. Оставалось лишь надеяться, что старик ничего не напутает.
        Свернув с окружной автострады, Кордеро направил свой "Орион" в сторону холма. Временами он бросал встревоженный взгляд в зеркало заднего вида, опасаясь погони. Было крайне неприятно чувствовать себя беглецом. Придет день, и он обязательно выведет Кармону на чистую воду! А продажного полицейского Алькараса отправит за решетку до конца его дней. Они сполна поплатятся за то, что ему пришлось пережить по их вине.
        Фары электромобиля выхватили из темноты большой рекламный стенд, изображающий красивую блондинку в соломенной шляпе и свободной рубашке в зеленую клетку. Она стояла на фоне цветущего сада, держа в руках сочный апельсин, и ослепительно улыбалась. Ее пышная, рвущаяся наружу грудь придавала двусмысленности рекламному слогану "Прикоснись к Райским холмам!"
        Стоило миновать вывеску, как окружающая местность начинала меняться. Стараниями инженеров, ученых и экологов, этот безжизненный холм был превращен в настоящий оазис. Вдоль дороги росли высокие кипарисы, а из-за высоких заборов, огораживающих владения местной аристократии, тянули ветви апельсиновые деревья. Над зарослями цветущих кустарников в знойные дни порхали бабочки и маленькие разноцветные птички. Райские холмы и в самом деле оправдывали свое название, особенно в сравнении с раскинувшейся вокруг столицы выжженной солнцем пустошью.
        Разгоняя фарами ночную тьму, электромобиль въехал на холм по узкой ухоженной дорожке. С возвышенности открывался чудесный вид на окрестности. Ночной Риволь, раскинувшийся тысячей золотистых огней, с этой высоты был как на ладони. Сейчас там вовсю кипела жизнь: мостовые были заполнены людьми, по дорогам сновали электромобили, а в ночном небе бесчисленным роем вились флайеры, чьи яркие огни делали их похожими на светлячков. Чуть в стороне от города виднелось подсвеченное яркими прожекторами взлетное поле космодрома. Соваться туда сейчас было глупо, поскольку там его станут искать в первую очередь.
        Неожиданно Марко увидел, как со стороны окружной автострады в направлении холма движется несколько полицейских машин. Их красные проблесковые маячки озаряли ночь багровыми всполохами. Пока что они находились далеко, однако в том, куда они направляются, сомневаться не приходилось. Скоро они будут здесь.
        Марко поддал газу. Взвизгнув покрышками на крутом повороте, "Орион" свернул на ведущую к его резиденции кипарисовую аллею и стрелой помчался по ней. Мимо замелькали деревья. Выглядящие торжественно и величественно при ярком солнечном свете, в ночи кипарисы казались мрачными и недружелюбными.
        Марко сидел, вцепившись в руль и глядя на освещенную фарами дорогу, а в его голове без конца вертелась одна единственная мысль: зачем он сегодня вообще встал с постели?..
        ГЛАВА 5
        КОНТРАКТ
        Мигель Бельмонте почувствовал, что приходит в себя, и всеми силами попытался этому воспротивиться. Ему снился какой-то восхитительный сон, который так не хотелось покидать. Однако его сладкие отголоски стремительно таяли, и на смену им приходили вполне реальные и далеко не самые приятные ощущения. Первым проснувшимся чувством, как ни странно, было обоняние. Мигель ощутил невыносимый смрад, в котором смешались запахи гнили, мочи, рвоты и какой-то едкой химии. Следом пробудился слух и сообщил о присутствии громкого и назойливого металлического лязга, чей источник находился где-то неподалеку.
        Мигель сделал попытку пошевелиться, и с его губ тотчас сорвался мучительный стон. Тело пронзила такая сильная боль, словно каждую клетку его организма рвали на части. Это давали о себе знать последствия воздействия станнера. Промелькнула малодушная мысль, что лучше бы его пристрелили, чем заставили переживать подобное.
        С трудом разлепив глаза, Бельмонте огляделся. Судя по всему, он находился в тюремной камере. Одну из стен заменяла высокая, от пола до потолка, решетка из толстых металлических прутьев, сквозь которую просматривался тускло освещенный коридор. Серые шероховатые стены камеры покрывали корявые надписи, смысл которых был не вполне понятен. В углу находился рифленый настил с дырой в центре, предназначенный для справления естественных надобностей, и крохотная железная раковина. Бледный свет с улицы проникал через маленькое зарешеченное окошко под самым потолком. Судя по всему, было раннее утро. "Сколько же времени я провел в отключке?" - промелькнуло в голове. "Неужели целые сутки?" Узнать время он не мог - КИТ сняли с его руки. В память о нем осталась лишь бледная полоса на запястье и несколько свежих ссадин - видимо, замок снова заклинило и полицейским пришлось изрядно повозиться, чтобы расстегнуть браслет.
        Бельмонте лежал в центре камеры на грязном, изодранном матрасе, вонь от которого была столь сильна, что перебивала все остальные запахи. Желтые пятна рвоты выглядели совсем свежими. Стало быть, пока он находился без сознания, его пару раз стошнило. Этим объяснялось то мерзкое ощущение у него во рту. Счастье, что он не захлебнулся.
        Сделав над собой усилие, Мигель сел и тотчас поморщился: голову пронзила вспышка боли. Пока он приходил в себя, пытаясь удержать расплывающееся сознание, стальная решетка камеры с лязгом отъехала в сторону и двое крепких полицейских бесцеремонно втолкнули в камеру худощавого парня в потрепанной майке. В его очертаниях проглядывало что-то смутно знакомое, однако в помещении было слишком темно, чтобы как следует его разглядеть.
        Лишь когда парень вышел на середину камеры и луч света упал на его лицо, Бельмонте понял, кто его новый сосед. И почувствовал, как внутри у него все похолодело. Перед ним стоял один из уличных хулиганов, тот самый беловолосый тип по имени Чакки, который всего одним небрежным движением заставил Рауля корчиться на земле. Изодранная майка, спутанные белые волосы и многочисленные ссадины на теле говорили о том, что хулиган дорого продал свою свободу.
        - Привет! - почти добродушно бросил Чакки и проследовал мимо него к раковине. В течение нескольких минут оттуда доносилось журчание воды и громкое, довольное фырканье. Наконец, умыв лицо и от души напившись прямо из крана, новый сосед улегся на второй матрас, сложил руки на животе и закрыл глаза.
        Бельмонте провел несколько минут в напряженном ожидании того, что хулиган начнет его цеплять, оскорблять или вообще попытается избить. Однако беловолосый словно забыл о его присутствии. Он молча лежал на матрасе, не открывая глаз, и либо дремал, либо размышлял о чем-то своем.
        Мигель с трудом встал и, прихрамывая, направился к раковине. Последствия воздействия станнера продолжали о себе напоминать - тело все еще слушалось плохо. Он пустил из крана ледяную воду и долго плескал себе в лицо, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок. Прямо над раковиной висело маленькое грязное зеркало, откуда на Мигеля мрачно взирало уродливое существо, опухшее, покрытое кровоподтеками. Ему потребовалось немало усилий, чтобы узнать в отражении себя.
        Чтобы хоть как-то размять затекшее тело, Бельмонте решил сделать зарядку. Когда он жил у бабушки, то каждое утро для него начиналось с активных упражнений в саду. Лишь это помогало ему окончательно проснуться и нагулять аппетит к завтраку, на который неизменно были горячие пирожки с яблоками и корицей. Вспомнив их вкус, Мигель ощутил, как рот наполняется слюной. Уже сутки он ничего не ел, за исключением карамельного батончика, съеденного на станции Верандо.
        Встав посреди камеры, Мигель встряхнулся и принялся совершать ритмичные круговые движения руками, чередуя их с наклонами корпуса из стороны в сторону. Избитое тело протестующее завыло, прося пощады, но он был непреклонен. Закусив губу от боли, Бельмонте продолжал разминку, и уже через пару минут болезненные ощущения начали отступать, а движения стали даваться легче. Хорошая зарядка в самом деле способна творить чудеса.
        Чакки открыл глаза и принялся с интересом наблюдать за его действиями. На тонких губах белобрысого появилась еле заметная усмешка. Мигель покосился в его сторону, демонстративно отвернулся и принялся за приседания. Черт с ним, пусть смотрит. Один, два... пять, шесть, семь... двенадцать....
        - Неправильно ноги ставишь, - заметил Чакки.
        - Чего? - раздраженно повернулся Мигель.
        - Я говорю, ты неправильно ставишь ноги! - раздельно повторил белобрысый. Его голос удивительным образом контрастировал с внешностью. Чакки имел привлекательное, с правильными тонкими чертами лицо и большие выразительные глаза. Таких парней обычно называют смазливыми. Однако его голос, в отличие от внешности, был на редкость неприятным. Резкий и скрипучий, он чем-то напоминал скрежет ржавых шестеренок.
        - Самое главное в упражнениях - это правильная осанка, чтобы были задействованы нужные группы мышц. А так у тебя почти вся нагрузка уходит в никуда. Ты только впустую тратишь силы. Если хочешь, могу показать пару хороших упражнений.
        - Спасибо, обойдусь! - резко ответил Мигель, даже не глядя в его сторону.
        Он вновь подошел к раковине, открыл воду, чтобы смыть с лица выступивший пот, а когда повернулся, то едва не вскрикнул от неожиданности. Чакки стоял прямо перед ним, буквально нос к носу. Во взгляде серых глаз явственно читалась насмешка. Бельмонте почувствовал, как от страха его внутренности покрываются инеем. Это были глаза жестокого убийцы.
        Мигель невольно попятился и ощутил, что раковина упёрлась ему в спину.
        - В чем дело, приятель? - поинтересовался Чакки. - Неужели ты все еще дуешься на меня за то, что я стукнул твоего друга? Напрасно. Поверь, если бы я ударил по-настоящему, он бы уже никогда не поднялся с земли.
        Несмотря на вполне миролюбивый тон, звук этого голоса вызвал у Мигеля мурашки. Так могла разговаривать водяная змея или какой-нибудь отвратительный пустынный ящер. Но уж точно не молодой человек!
        - Никакой он мне не друг, - буркнул Бельмонте.
        - Вот как? - Чакки удивленно приподнял бровь. - Тогда тем более, у нас нет причин ссориться. Или я тебе чем-то не нравлюсь?
        - Не нравишься, - поборов страх, честно признался Мигель. - Ты преступник и бандит. С какой стати ты мне должен нравится?
        Холодные глаза Чакки опасно прищурились. В какой-то момент Мигель даже подумал, что сейчас белобрысый его ударит. Но внезапно во взгляде хулигана промелькнули веселые искорки, и он расхохотался. Даже несмотря на то, что смех его напоминал звук каменной крошки, осыпающейся по тонкому металлическому листу, звучал он вполне искренне и заразительно. Когда Чакки в приступе безудержного смеха запрокинул голову, Мигель увидел широкую белую полосу жуткого шрама, пересекающего его горло на уровне кадыка.
        - Давно так не смеялся, - наконец выдавил беловолосый. - Забавно, когда тебя называет преступником твой сосед по камере.
        - Я не такой, как ты. Меня бросили сюда по ошибке, - угрюмо отозвался Мигель. - На самом деле я ни в чем не виноват!
        - Как мне это знакомо! Многие из тех, кто оказался за решеткой, в один голос твердят, будто ни в чем не виноваты. В своем положении они готовы винить всех, кого угодно, кроме себя. Ведь человек настолько туп, эгоистичен и лицемерен, что готов до последнего верить в собственную непогрешимость, считая, что преступником может оказаться кто угодно, кроме него самого. Вера в собственную исключительность - вполне заурядное свойство человеческой психики. Пусть и не всегда оправданное.
        - Я тебя не понимаю, - покачал головой Мигель.
        - Попробую объяснить. Чтобы совершить проступок, вовсе не обязательно кого-то убить или ограбить. Разве алчность, толкающая вора на ограбление, или ярость, заставляющая убийцу схватиться за нож - единственные качества, достойные наказания? Помимо этого, существует немало отвратительных человеческих пороков: глупость, жадность, наивность, гордыня, зависть... И, чтобы попасть за решетку, вовсе не обязательно кого-то убивать, вполне достаточно пасть жертвой одного из них.
        - Не надо сравнивать жесткого убийцу и человека, угодившего в тюрьму по собственной глупости! Это разные вещи.
        - А я и не пытаюсь сравнивать тяжесть вины, - пожал плечами Чакки. - Просто напоминаю, что машина правосудия никогда не допускает ошибок. Абсолютно невиновного человека никто не вытащит из дома, чтобы бросить в тюрьму. А раз ты оказался здесь, значит, где-то сглупил, пожадничал или проявил неосмотрительность, и сейчас несешь за это ответственность. Поэтому не стоит задирать нос и считать себя лучше других.
        Мигель не нашел, что на это ответить. Доля истины в словах парня была. Что как не собственная глупость заставила его помочь Раулю? Ведь он прекрасно знал, что за ним гонится полиция. А наивность позволила ему, как ни в чем не бывало, разгуливать по городу, считая, что про него забыли. Что уж говорить: в том, что он оказался за решеткой, было некого винить, кроме него самого.
        - Как тебя зовут? - поинтересовался Чакки.
        - А тебе не все равно?
        - Разумеется, все равно. Я вижу тебя первый и последний раз в своей жизни, поэтому мне глубоко безразлично твое имя. Просто должен же я как-то к тебе обращаться. Но, если хочешь, я могу придумать тебе подходящее прозвище.
        - Меня зовут Мигель Бельмонте.
        - Ты местный, Мигель?
        - Нет. Я приехал из Солэдо.
        - Симпатичный городок, но уж больно вонючий.
        - А ты что, бывал в Солэдо? - удивился Мигель.
        - Ты не поверишь, если я расскажу, где мне доводилось бывать за время своих странствий. Я не планировал надолго задерживаться в Риволе. Этот город слишком большой, шумный и многолюдный. Я люблю тихие места, где можно почувствовать уединение.
        - Но ведь ты был вместе с той бандой, - заметил Мигель.
        - И что с того? Я примкнул к этим парням на время, в надежде разжиться легкими деньгами, чтобы купить себе билет. У меня даже был намечен маршрут, куда двинуться дальше. Но, как видишь, жизнь внесла свои коррективы. Теперь верховный суд департамента решит, куда мне предстоит отправиться дальше. И я сильно сомневаюсь, что мне понравится это место. А тебя что привело в столицу? Погоня за красивой жизнью?
        - Скорее за мечтой, - тихо сказал Мигель.
        - Да, мечта-а-а, - протянул Чакки, широко зевая. - Иногда мы и представить не можем, куда она нас заведет - на плаху или на пьедестал. А сейчас извини, Мигель, но мне необходимо вздремнуть. Эта ночь отняла у меня все силы.
        Следующий час они провели в тишине. Чакки тихо посапывал, лежа на грязном матрасе. Мигель сидел, прислонившись спиной к холодной каменной стене, и, глядя в пустоту, размышлял о том, что его ожидает.
        По мере того, как за окном светало, камеру наполняли рассеянные солнечные лучи, в которых кружился хоровод пылинок. Вместе со светом в помещение проникла и духота, вынуждавшая Мигеля время от времени подходить к раковине, чтобы смыть с лица липкий пот.
        Время близилось к полудню, когда толстая, некрасивая женщина в полицейской форме принесла им обед. Поставив поднос с едой прямо на грязный пол камеры, она вышла, не удостоив арестантов даже взглядом. Их дневной рацион включал в себя пару контейнеров с саморазогревающимися обедами и два высоких, запечатанных фольгой стаканчика.
        Чакки при виде еды оживился и, вскочив с матраса, направился к подносу. Взяв один из контейнеров, он запустил механизм разогрева и показал Мигелю, как это делается. Спустя несколько минут, они уже ели пластиковыми ложками бурую горячую кашицу.
        Еда оказалась не такой уж противной на вкус и чем-то напоминала гуляш из говядины. В стаканчиках была сладковатая минеральная смесь с апельсиновым вкусом, прекрасно утолявшая жажду и придававшая сил. Обед, конечно, так себе, но это было гораздо лучше того, что ожидал Мигель. Он почему-то был убежден, что в тюрьме дают только грязную воду и черствый хлеб.
        Опустошив свой лоток и запив съеденное минеральным напитком, Бельмонте почувствовал, что в желудке образовалась приятная тяжесть. Сразу захотелось прилечь и немного вздремнуть. Однако едва он устроился на своем матрасе, как решетка камеры с грохотом отворилась, и угрюмый полицейский велел ему собираться на допрос.
        ***
        В комнате для допросов было так накурено, что Мигель закашлялся. Сизый табачный дым клубился в воздухе, словно ядовитый туман, заставляя глаза слезиться. За столом из обшарпанного пластика сидел толстый, похожий на откормленную свинью человек в полицейской форме с блестящим от пота лицом и дымящейся сигаретой в руке. Он лениво ковырялся в планшете, лежащем перед ним на столе, периодически стряхивая пепел в заполненную до краев пепельницу.
        - Ну, заходи, чего встал! - сиплым голосом буркнул он, покосившись на застывшего в дверях Мигеля.
        Бельмонте вошел, уселся на жесткий, неудобный стул и принялся терпеливо ждать, пока офицер закончит изучать его досье. Это заняло не менее десяти минут. Все это время Мигель нервничал, мучаясь от духоты в прокуренном помещении и без конца вытирая вспотевшие ладони о штаны.
        Наконец, офицер отодвинул в сторону планшет, затушил сигарету и уставился на Мигеля своими водянистыми глазами.
        - Мигель Бельмонте, - задумчиво протянул полицейский. Говорил он тяжело, словно у него были проблемы с дыханием. Впрочем, судя по количеству окурков в пепельнице, это было неудивительно. - Из Солэдо, значит, приехал?
        - Да, сеньор...
        - Можешь называть меня офицер Ботелья. Рассказывай, как давно работаешь в паре с этим ублюдком Моралесом. Какие на вас еще грехи есть, о которых мы пока что не знаем.
        Мигель собрался с мыслями, а затем, практически на одном дыхании, пересказал всю историю с самого начала. Как он прибыл на станцию Верандо, как увидел убегающего Рауля. Как тот спрятался под скамейкой, а затем, против его воли, запрыгнул в монорельс вместе с ним.
        - Хочешь сказать, будто повстречал Моралеса лишь этим утром? - нахмурился Ботелья, закуривая новую сигарету. - Почему же ты, в таком случае, пустил полицейских по ложному следу? Ты обязан был сказать, что преступник укрылся под скамейкой! Содействовать работе полиции - твой долг. А ты солгал им!
        Мигель решил немного покривить душой:
        - Я растерялся, сеньор Ботелья! Я никогда не имел дел с настоящими преступниками и понятия не имел, чего ожидать от этого парня. Он сказал, что убьет меня!
        - Ты сам дурак или меня за него держишь? Полицейские были в состоянии тебя защитить!
        - Может и так, просто... - Мигель замялся. - Один из офицеров вел себя довольно грубо. Он всячески давил на меня и даже угрожал. Если честно, его я испугался даже больше, чем этого Моралеса.
        - Офицер полиции угрожал тебе? - Толстяк поднял брови. - Ну, это же в корне меняет дело. Наверное, ты хочешь подать официальную жалобу?
        - Хочу! - немного подумав, решил Мигель. - Я считаю, что столь хамское поведение недопустимо для сотрудника полиции.
        - Это столица, парень! Привыкай к тому, что хамство и ложь отныне станут твоими неизменными спутниками. Однако твоя попытка запятнать честь офицера полиции для того, чтобы спасти собственную шкуру, выглядит мерзко.
        Раздавив сигарету в пепельнице, Ботелья наклонился к опешившему Мигелю и со злостью прошипел ему прямо в лицо:
        - Каждый день полицейские подвергают себя риску на улицах города, чтобы сделать жизнь неблагодарных обывателей спокойной и безопасной! И что они получают взамен? Вместо благодарности - плевок в лицо! Дня не прошло, чтобы какой-нибудь обыватель не настрочил кляузу в управление департамента, выказывая свое недовольство работой полиции! При этом, как только ему приставят нож к горлу в темном переулке, так он сразу мчится просить защиты у тех, которых совсем недавно поливал грязью. До чего же лицемерные людишки живут в Риволе!
        Достав из мятой пачки очередную сигарету, Ботелья закурил и тотчас зашелся кашлем. Его лицо из красного стало пунцовым. Пытаясь совладать с собой, он сделал несколько глубоких вдохов, вытер ладонью пот и заговорил, глядя куда-то в сторону:
        - Твой приятель Моралес неоднократно попадал в поле зрения полиции за различные правонарушения. Рано или поздно, он попадется. Но пока что у нас есть только ты! По законам Федерации, ответственность за преступление может быть переложена на сообщника обвиняемого, если будет доказано, что они действовали вместе. А, на мой взгляд, факт вашего преступного сговора налицо. Если ты в ближайшие сутки не сдашь нам своего подельника, то положенный ему срок автоматически присудят тебе.
        - Но я не имею никакого отношения к угону электромобиля!
        - В данный момент мы говорим не про угон. Хотя к этому тоже вернемся, не сомневайся. Сейчас речь идет о краже из сейфа сеньора Веласкеса.
        - О какой еще краже? - растерялся Мигель. - Рауль сказал, что просто взял на время электромобиль своего работодателя. Тот выгнал его, не заплатив, и он таким образом решил ему отомстить.
        - Знаешь, когда мне предстоит выбирать между показаниями взрослого, уважаемого в обществе человека и словами какого-то уличного оборванца, то я выберу первое. Сеньор Веласкес утверждает, что, придя в свой магазин раньше обычного, застал в кабинете вора, которым оказался его наемный рабочий Рауль Моралес. Поняв, что его застукали, проходимец сбежал через окно. Когда сеньор Веласкес бросился к своему сейфу, то обнаружил, что замок взломан, а из хранилища украдены многие ценные вещи, включая фамильную драгоценность.
        Ограбив сеньора Веласкеса, Рауль Моралес угнал припаркованный у магазина электромобиль, на котором пытался бежать из города. К счастью, подоспел наряд полиции, которому удалось прижать вора у станции Верандо. Моралес бросил машину и бежал на платформу, где, благодаря помощи другого оборванца, скрылся на монорельсе. Простая случайность? Не думаю.
        - Не может быть! - потрясенно прошептал Мигель. - Я не имею к этой краже никакого отношения, клянусь вам, сеньор Ботелья! Все это какое-то нелепое совпадение!
        - Я не верю клятвам. Только фактам! Ты прибыл в Риволь без пятнадцати шесть по местному времени. В семь часов был ограблен господин Веласкес. А уже без четверти восемь тебя видели удирающим в компании преступника. Слишком много совпадений, ты не находишь? Между прочим, общая стоимость похищенного оценивается в девять тысяч кредитов. Это немалая сумма, даже по столичным меркам. А в городке, вроде твоего Солэдо, на них можно безбедно прожить несколько лет.
        - Это вздор! - воскликнул Мигель. - Зачем мне кого-то грабить? Я приехал в Риволь, чтобы учиться. Свяжитесь с моей мамой или тетей, они вам все подтвердят! Проверьте мои документы о переводе, вы ведь можете! Я не виновен, сеньор!
        В течение какого-то времени офицер Ботелья пристально смотрел Мигелю в глаза, словно пытаясь понять, врет он или говорит правду. Затем медленно проговорил:
        - Может быть, я сошел с ума, но я тебе поверю. Ты и в самом деле мог ничего не знать об этой краже. Предположим, Моралес использовал тебя втемную, чтобы обеспечить себе прикрытие. Пойдешь по делу в качестве свидетеля. Согласен?
        - Да, сеньор!
        - Но взамен ты должен прямо сейчас рассказать мне, где скрывается этот проходимец. Может, он обмолвился, кому обычно сбывает краденое? Или ты знаешь место, где он может спокойно отсидеться? В общем, помоги нам, а я помогу тебе. Если удастся упрятать этого подонка за решетку, то уже завтра ты сможешь пойти домой. Как тебе такое предложение?
        - Но я ничего не знаю про этого человека! - с отчаянием воскликнул Мигель. - Клянусь вам, сеньор Ботелья! Я впервые увидел его лишь сегодня утром!
        С минуту офицер Ботелья задумчиво сверлил его взглядом, барабаня при этом пальцами по столу. Затем вздохнул:
        - Решил покрывать своего приятеля до конца, да? Подумай, стоит ли ради какого-то мерзавца губить собственную жизнь? У нас достаточно заключенных для отправки новой партии на рудники. Послезавтра пройдут слушания, на которых вам назначат срок исправительных работ. После этого будет поздно что-либо менять. Или ты думаешь, что на талиумных рудниках курорт?
        - Меня что, будут судить вместе с преступниками? - опешил Мигель. Сама мысль о том, что ему будут выносить приговор наравне с убийцами и насильниками, повергла его в ужас.
        - Разумеется. Или ты предлагаешь департаменту каждый раз устраивать заседание суда, чтобы вынести персональный приговор очередному проходимцу? Не слишком ли много чести для подобного сброда?
        Мигель молчал. Щеки предательски горели, словно его только что хорошенько отхлестали по лицу. Проглотив вставший в горле ком, он тихо сказал:
        - Пожалуйста, пересмотрите мое дело еще раз, сеньор Ботелья. Опросите свидетелей, изучите телеметрию с моего КИТа. Небольшое расследование поможет вам убедиться в том, что я говорю правду.
        - У меня нет времени, чтобы заниматься подобной ерундой! - Ботелья поморщился. - Ты слышал мое предложение, парень? Если сдашь нам своего приятеля Моралеса, то станешь свободным человеком. Продолжишь упираться - через неделю будешь гнить на рудниках.
        Сказав это, он коснулся своего КИТа и буркнул: "Уведите его!"
        В кабинет тотчас вошел молодой полицейский и, зафиксировав руки Мигеля за спиной при помощи эластичной ленты, повел его к лестнице, ведущей в тюремный блок.
        ***
        - Скорее всего, этот легавый брал тебя на испуг, - уверенно заявил Чакки. Мигель в общих чертах пересказал ему состоявшийся с офицером разговор. Белобрысый внимательно выслушал и теперь, лежа на матрасе, задумчиво грыз ноготь и рассуждал вслух. К этому времени Мигель успел привыкнуть к шелестящему звуку его голоса, наполнявшему камеру подобно шороху сухой листвы.
        - Он добивается того, чтобы ты струхнул и вспомнил нечто такое, что поможет им выйти на след этого Рауля. Если твой приятель в самом деле профессиональный вор, то за ним тянется цепочка аналогичных преступлений. Схватив его, Ботелья вполне может рассчитывать на хорошую премию и даже на повышение по службе. А ты, Мигель, всего лишь мелкая рыбешка, не заслуживающая отдельного внимания. Извини за откровенность, но так и есть.
        - И что мне делать? - всплеснул руками Мигель, нарезая круги по камере. Нервы были на пределе, и усидеть на одном месте он просто не мог. - Я совершенно не знаю этого парня! Даже при желании я ничем не смогу помочь следствию.
        - На твоем месте, я бы попытался связаться с семьей. По закону тебе обязаны предоставить один сеанс связи. Пусть они попробуют тебя вытащить. До тех пор, пока тебе не выдвинули официальное обвинение, еще не все потеряно.
        Мигель попытался представить, как поступит его мать, узнав о том, что с ним случилось. Да, у них были не самые теплые отношения, но, в конце концов, он ее единственный сын! Она наверняка бросит все и примчится в Риволь, чтобы вызволить его из тюрьмы. Или, наоборот, вздохнет с облегчением, поскольку теперь у нее будет гораздо меньше хлопот? Мигель вдруг понял, что не желает знать ответ на этот вопрос.
        - Не вешай нос! - попытался утешить его белобрысый. - На рудники тебя вряд ли отправят. Масштаб преступления мелковат. Скорее всего, придется заплатить штраф в пару тысяч кредитов. В худшем случае - назначат исправительные работы на какой-нибудь промышленной фабрике. Тоже не сахар, но вполне терпимо. Поверь моему опыту.
        - Это ты там свой шрам заработал? - ляпнул Мигель и тут же пожалел об этом, видя, как потемнело лицо соседа. Живые искорки в его глазах угасли, превратив их в два озера стылой воды.
        - Нет, - после долгой паузы отозвался парень. - Это было совершенно в другом месте.
        После этого он повернулся к стене и надолго ушел в себя. Бельмонте решил было, что беловолосый уснул, но, когда в очередной раз проходил мимо, увидел, как поблескивают во мраке белки его глаз. Мигель мысленно обругал себя последними словами. Ну кто его тянул за язык? По всей видимости, с этим шрамом у белобрысого были связаны не самые приятные воспоминания, и он, в своей бесцеремонности, наступил ему на больную мозоль.
        С каждой минутой свет за узким зарешеченным окошком становился слабее. День постепенно клонился к вечеру. На смену солнечным лучам пришли тени, быстро заполнившие собой камеру. Духота тоже пошла на убыль, и стало намного легче дышать.
        Мигель подошел к раковине, умылся и бросил взгляд в зеркало. Отек на лице потихоньку спадал, многочисленные ссадины покрылись коркой, а заплывший глаз начинал понемногу видеть. Все-таки здорово ему досталось!
        Травмы для него, как и для всякого, кто провел большую часть детства на свежем воздухе, были привычным делом. Мигель рос активным и задиристым мальчишкой, из-за чего регулярно приходил домой с содранными коленями, набитыми шишками и синяками по всему телу. К счастью, уже через несколько дней от ссадин и ушибов не оставалось и следа.
        Когда на улице окончательно стемнело, все та же полная женщина в полицейской форме принесла им ужин - два запечатанных в фольгу брикета и неизменную пару бумажных стаканчиков.
        - Второсортная химия! - поморщился Чакки, разворачивая один из брикетов. Как всегда, вместо названия на этикетке было напечатано только содержание необходимых питательных веществ и вкусовых добавок. - Готов спорить на двадцатку, что это - вторичная переработка.
        Белобрысый недоверчиво принюхался и откусил кусочек.
        - Ну, как? - с надеждой спросил Мигель, наблюдая, как меняется выражение его лица. Что такое "вторичная переработка", он спросить не осмелился, подозревая, что ответ может ему не понравиться. Осторожно распечатав свой брикет, Бельмонте обнаружил внутри темно-зеленую, спрессованную в виде батончика массу с вкраплениями чего-то, напоминающего размолотые орехи.
        - Дерьмо редкостное! Белковая масса с витаминными добавками! - проговорил Чакки с набитым ртом. - Когда-то такую еду раздавали бездомным на улицах. Подобная смесь очень питательна и почти безопасна для здоровья, так что можешь смело жрать.
        Сделав вид, что пропустил "почти" мимо ушей, Мигель с опаской попробовал неизвестную доселе снедь. Она липла к небу и имела вкус чуть подсоленной подошвы. Честно прожевав несколько кусков, он в сердцах бросил брикет обратно на поднос и распечатал стаканчик. В нем оказался вполне приличный горячий чай с мятным привкусом, который помог протолкнуть застрявшую где-то в горле белковую массу.
        - Привыкай! - усердно работая челюстями, пробубнил Чакки. - Не надейся, что в ближайшее время тебе предложат что-то более вкусное.
        Мигель с удовольствием допил чай, смял в руке стаканчик и только собрался что-то ответить белобрысому, как по решетке ударили дубинкой.
        - Эй, вы! Который из вас Бельмонте? - крикнул полицейский. - На выход! Там с тобой хотят поговорить.
        Когда Мигеля вели под конвоем через полутемные извилистые коридоры полицейского участка, он был уверен, что его снова вызвал на допрос офицер Ботелья. Лихорадочно соображая, что ему говорить в этот раз, Бельмонте в какой-то момент обнаружил, что полицейский ведет его в другое крыло здания. Миновав ярко освещенный, заполненный людьми холл, они поднялись на два лестничных пролета и оказались в длинном коридоре административного этажа. Мигель принялся вертеть головой, изучая таблички на кабинетах, но получил тычок дубинкой от своего конвоира с приказом смотреть под ноги.
        Возле одной из дверей с загадочной табличкой "отделение В.И.Н.П" полицейский велел Мигелю встать лицом к стене, после чего развязал ему руки.
        - Заходи, - буркнул офицер, распахивая перед ним дверь, а когда тот замешкался на пороге, с силой подтолкнул его в спину.
        После темных коридоров полицейского участка и мрачной камеры, помещение казалось просторным и светлым, как стадион. Его можно было бы назвать уютным, если бы не толстые решетки на окнах. В дальнем конце комнаты находился застекленный шкаф, в котором стройными рядами, гордо поблескивая в лучах подсветки, выстроились призы и награды за какие-то спортивные достижения, а в углу стоял флаг, на полотнище которого был изображен раскинувший крылья орел с извивающейся в когтях змеей.
        Через всю комнату тянулся длинный стол, за которым сидел всего один человек в сером, невзрачном костюме. Вокруг него аккуратными стопками были разложены бумаги. Мужчина что-то быстро писал в блокноте, периодически бросая усталые взгляды на лежащий перед ним планшет.
        "Неужели адвокат?!" - мелькнула в голове Мигеля безумная мысль. Нет. Не может быть. Даже если бы мать успела продать дом и залезла в долги, то найти адвоката за столь короткий срок не сумела бы. Хорошие специалисты отказывались браться за подобные дела, чтобы не портить себе деловую репутацию. Если адвокат охотно помогал рядовым обывателям, соглашаясь работать за те ничтожные суммы, что они могли предложить, это говорило о его низких запросах и, как следствие, невысоком профессионализме. А доверить свое дело непрофессионалу не рискнет ни один уважающий себя аристократ. Поэтому хороший адвокат всегда тщательно подбирал для себя клиентуру, отдавая предпочтение людям с высоким социальным статусом, чтобы не превратиться в изгоя, вынужденного всю оставшуюся жизнь работать за гроши.
        Мужчина скользнул по вошедшему Мигелю равнодушным взглядом и молча указал на стул подле себя. Бельмонте сел и принялся украдкой изучать мужчину, стремясь понять, кто же это такой.
        На вид ему было чуть больше сорока. На нем был простой костюм из синтетики, белая сорочка и бордовый галстук с каким-то серебристым значком. Мужчина был в меру худощав, имел открытое, располагающее лицо с аккуратно подстриженными темными усами и внимательными, серыми как сталь глазами.
        Он мог походить на рядового клерка, если бы не его по-военному строгая выправка.
        - Мигель Бельмонте? - уточнил мужчина, откладывая в сторону блокнот.
        - Да, сеньор.
        - Меня зовут Сальвадор Рейес. Капитан Рейес, если угодно.
        - Вы полицейский? - спросил Мигель.
        - Нет, я не работаю в полиции. Но это не значит, что я не могу тебе помочь. Как ты думаешь, зачем я тебя пригласил?
        - Понятия не имею, - честно признался Мигель. - Может быть, вы адвокат?
        Удивительно, но в серых глазах Рейеса не было и тени отвращения или брезгливости, с которыми на него смотрел офицер Ботелья. Взгляд был усталым, задумчивым и немного оценивающим. Мигель вдруг понял, какой жалкий, оборванный вид он сейчас, должно быть, имеет, и его щеки вспыхнули от стыда. Про запах и говорить нечего.
        - Я не адвокат, - чуть улыбнулся незнакомец. - Однако в моих силах вытащить тебя отсюда. Ты хочешь этого?
        Мигель молчал. Не то что бы он сомневался в словах этого человека, просто за свою жизнь успел понять одну вещь: когда незнакомец вдруг предлагает тебе свою помощь - это обязательно таит в себе какой-то подвох. В большинстве случаев он просто пытается извлечь для себя определенную выгоду за твой счет.
        - Ты приехал в Риволь вчера утром, - сказал Рейес, заглядывая в планшет, - и почти сразу успел натворить дел. Да уж, не задалось у тебя знакомство со столицей.
        - Я ничего не сделал, - угрюмо проговорил Мигель, отвернувшись.
        - А мне плевать. - Рейес пожал плечами. - Равно как и большинству здешних полицейских. Есть преступление, есть подозреваемый и есть план, согласно которому, департамент должен до конца месяца поставить для талиумных рудников пятьдесят заключенных.
        - Я ни в чем не виноват!
        - В самом деле? А вот полицейские считают иначе.
        Мигель неожиданно осознал, насколько близок к тому, чтобы расплакаться. Слишком много выпало на его долю за последние сутки. Глаза защипало от рвущихся наружу слез.
        - Насколько я вижу, ты не очень-то хочешь на рудники? - сказал Рейес, вытащив из кармана и протянув ему одноразовую салфетку.
        - Не хочу, - всхлипнул Мигель, промокая ею глаза. - Но что я могу сделать? Они требуют, чтобы я сдал им этого Рауля, а я видел его всего раз в жизни! Я ни в чем не виноват, сеньор Рейес! Клянусь вам!
        - Меня не интересует, виноват ты или нет, - отрезал мужчина. - Я хочу услышать от тебя другое: считаешь ли ты себя патриотом своей планеты?
        Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Мигель растерялся.
        - Э-э-э... Конечно! Я ведь родился на Цахебрэ, здесь мой дом. Да, сеньор Рейес, я патриот. Правда мне не понятно, какое это имеет отношение к моему делу?
        - Федерация очень ценит патриотизм своих граждан. Особенно, когда это выражается не на словах, а на деле. Тем, кто докажет свою преданность и лояльность родной планете, правительство готово пойти на уступки и простить некоторые правонарушения.
        Рейес молча подвинул Мигелю красочный буклет. На обложке был изображен бравый солдат в тяжелой пехотной броне, держащий наперевес автомат Варгаса. Красивое, волевое лицо воина выражало суровую решимость, а ясный взгляд был устремлен куда-то вдаль. В небе над его головой проглядывали хищные очертания боевого фрегата, осуществляющего выброс десанта.
        Ну конечно, служба в армии! В памяти всплыли вербовочный пункт и топчущиеся возле него люди, а также слова Рауля о том, что армии сейчас катастрофически не хватает людей.
        - Так вы вербовщик! - догадался Мигель, поднимая глаза от буклета.
        Рейес поморщился:
        - Не люблю это слово, но, в целом, ты прав. Я подбираю рекрутов для службы в вооруженных силах из числа наиболее достойных. У нас договор с департаментом, согласно которому они готовы снять с некоторых заключенных обвинения, взамен на их согласие посвятить несколько лет своей жизни службе в армии Федерации.
        - Вы предлагаете мне служить в космопехоте?!
        - Не могу ничего обещать в отношении рода войск, где тебе придется проходить службу. Скажу лишь, что, подписав контракт, ты поступаешь на полное государственное довольствие. Тебя обеспечат всем необходимым: бесплатным обмундированием, трехразовым питанием, приличным жалованием, медицинской страховкой и солидной пенсией. Кроме того, все, кто прошел службу в армии Федерации, получают определенные привилегии по сравнению с простыми обывателями.
        - И как долго мне придется служить? - спросил Мигель, задумчиво листая буклет. На красочных страницах были изображены улыбающиеся солдаты на фоне чарующих, фантастических пейзажей других планет, образцы новейшей военной техники и плывущие среди звезд грозные корабли Федерации. Каждое изображение сопровождалось яркой, кричащей надписью, агитирующей за службу в армии.
        - Стандартный контракт заключается на три года. По истечении срока ты можешь либо демобилизоваться, либо получить повышение и продолжить службу на более выгодных условиях. Тем, кто по завершении срока решает остаться, жалование увеличивают почти вдвое. Кстати, ты в курсе, что всем отслужившим государство оплачивает учебу по любой выбранной гражданской специальности?
        - Правительство оплатит мое обучение на пилота? - Глаза Мигеля расширились.
        - Разумеется. Все, кто доказал свою преданность Федерации, вправе рассчитывать на поддержку государства. Ну, так что, подписываем контракт?
        - Могу я подумать? - спросил Мигель. Уж больно радужно все выглядело по словам этого человека. Надо было взвесить все "за" и "против".
        - Конечно, это же серьезное решение! - Сальвадор Рейес кивнул. - Обдумай все хорошенько. У тебя будет на это почти десять минут. А я тем временем улажу все необходимые формальности.
        Он подвинул Мигелю стопку листов с договором, поднялся из-за стола и направился к выходу.
        - Десять минут?! - воскликнул Мигель. - Сеньор, дайте мне время хотя бы до завтра!
        Вербовщик остановился в дверях и смерил его удивленным взглядом.
        - До завтра? Извини, Мигель, но это исключено. Завтра ты уже должен быть в строю. На размышления у тебя ровно десять минут и ни секундой больше. Способность быстро принимать решения - одно из важнейших качеств для хорошего солдата.
        Сказав это, Рейес покинул кабинет. Оставшись в одиночестве, Бельмонте принялся перебирать многочисленные листы контракта. Текст был очень мелкий, а смысл излагался сухим конторским языком. Во многих местах давались ссылки на какие-то приложения из Устава. За те десять минут, что у него были, Мигель смог лишь пробежать текст глазами, не особо вникая в смысл.
        Единственный раздел, на котором он заострил свое внимание, был посвящен окладу. Рядовому каждую неделю шли отчисления в размере ста двадцати кредитов. Жалование увеличивалось за выслугу лет и по мере присвоения очередного звания. Так, сержанту полагался оклад почти двести кредитов, а капитанам сулили более трехсот. Тысяча двести кредитов в месяц! Какие огромные деньги! Далее, правда, мелким шрифтом уточнялось, что значительная часть этой суммы уходит на оплату всех налогов. Кроме того, во время прохождения службы солдат не мог снимать со счета сумму, превышающую сорок процентов его жалования, но это было не важно - на что вообще можно тратить деньги в армии?
        Мигель вдруг понял, что деловито листает контракт, уже примеряя условия на себя. Более того, его охватило радостное возбуждение. Ведь если он поступит на службу, ему не нужно будет в течение нескольких лет ходить на учебу, сдавать экзамены, постоянно думая, где найти деньги на оплату жилья и питания. Да о какой учебе вообще может идти речь, если он находится в тюрьме и ему реально грозит перспектива отправиться на рудники в компании самых настоящих уголовников! Лишь эта стопка листов могла послужить для него палочкой-выручалочкой, отказываться от которой в его положении было бы просто глупо!
        Когда спустя ровно десять минут Рейес вошел в кабинет, подписанный Мигелем контракт лежал на столе. Быстро пробежав его глазами, вербовщик удовлетворенно кивнул и, сложив бланки, бережно убрал их в свой портфель.
        - Могу вас поздравить, рядовой! - торжественно сказал Сальвадор Рейес, протягивая ему руку. - Отныне можете считать себя солдатом Федерации.
        - Если так, значит, я могу покинуть тюрьму уже сегодня? - с надеждой спросил Мигель, пожав сухую, горячую ладонь.
        - Ты подписал контракт. С этого момента твоя жизнь целиком принадлежит федеральной армии. Согласно Уставу, мы не можем просто так отпустить тебя домой. А в казарме при штабе сейчас нет свободных мест. - Сальвадор Рейес развел руками. - Тебе придется провести здесь еще одну ночь. Понимаю, что это непросто, но постарайся хорошенько выспаться. За тобой прибудут на рассвете. Еще вопросы, рядовой?
        - Нет, сеньор! - Бельмонте неумело козырнул, ощущая себя участником какого-то фарса. Однако в серьезных глазах Сальвадора Рейеса, когда тот отдал честь ему в ответ, не было и тени улыбки.
        Попрощавшись с капитаном, он вышел из кабинета, и все тот же молодой полицейский проводил его обратно в камеру. Когда за его спиной закрылась стальная решетка, откуда-то из темного угла прозвучал скрежещущий голос:
        - Вернулся? А я уж было решил, что тебя выкупили родственники. Что легавым от тебя понадобилось на этот раз?
        Мигель уселся на свой матрас и, сдерживая волнение, пересказал Чакки весь разговор с капитаном Рейесом, подчеркнув, что заключил контракт на службу в рядах Федеральной армии. Он ожидал, что к его решению сокамерник отнесется с уважением, восхищением или даже завистью. Однако реакция Чакки стала для него полной неожиданностью.
        - Подписал контракт, говоришь? - Беловолосый усмехнулся. - Не обижайся, Мигель, но ты полный идиот!
        - А может, ты просто завидуешь? - огрызнулся Бельмонте, задетый его словами. - Ведь завтра я выйду отсюда, а ты так и останешься гнить в этой маленькой вонючей камере!
        - Небольшая поправка, - проскрипел Чакки. - Я останусь гнить в этой маленькой вонючей камере, в то время как тебя поведут на бойню.
        - Что ты несешь? - возмутился Мигель. - На какую еще бойню? Сейчас мирное время!
        - А что такое мирное время, в твоем понимании?
        - Что за глупый вопрос! Это когда нет войны. В мирное время не звучат выстрелы, а люди не убивают друг друга.
        - Ты так думаешь лишь потому, что живешь в своем маленьком уютном мирке и считаешь, будто за его пределами тоже царят мир и покой. Но в мире ежедневно погибает столько людей, что в их крови можно утопить весь этот город! Ты каждый день слышишь что-то подобное в новостях, но стараешься не замечать, поскольку тебя напрямую это не касается.
        Ты думаешь, что живешь в мирное время, где твоей жизни ничто не угрожает. Однако, сам того не ведая, пребываешь в крайне опасной иллюзии. Мирного времени не существует, дружок! Война всегда рыщет где-то поблизости, словно голодный зверь: стоит лишь забыть о его существовании, как он без промедления вцепится тебе в горло!
        - Это самая обычная служба, - тихо сказал Мигель, чувствуя, как его уверенность тает на глазах. Вкрадчивый шелестящий голос проникал в самую душу, усиливая грызущее его чувство сомнения.
        - Не хочу тебя расстраивать, Мигель, но ты самый обычный наемник, которых Федерация набирает, где придется, чтобы заткнуть дыру в армии. А удел наемника - быть пушечным мясом, которое не жалко пустить в расход, если того потребует боевая задача, и чья жизнь не стоит ровным счетом ничего.
        - Может, ты и прав, - сказал Мигель, укладываясь на матрас. - Только обратного пути у меня все равно нет. Контракт подписан, и что будет дальше, покажет лишь время.
        Свернувшись калачиком на грязном матрасе, Бельмонте закрыл глаза. Завтра ему предстоит долгий, тяжелый день, и он собирался последовать совету Рейеса - хорошенько выспаться, пока есть такая возможность. Несмотря на одолевающие его тягостные мысли и мрачные предчувствия, уже через несколько минут Мигель Бельмонте забылся крепким сном.
        ГЛАВА 6
        НОЧНОЙ БЕГЛЕЦ
        Ворота резиденции Кордеро, вопреки обыкновению, были распахнуты настежь, и у Марко появилось тревожное предчувствие. Он оставил свой "Орион" на противоположной стороне дороги и осторожно приблизился к воротам, будучи готовым в случае малейшей опасности броситься назад к машине. Нервы были напряжены до предела. Раздавшийся где-то поблизости негромкий голос заставил его вздрогнуть.
        - Сеньор Кордеро, сюда! - Возле самого забора в густых зарослях азалии шевельнулась скрюченная тень.
        - Алехандро! - прошипел Марко, узнав голос дворецкого. - Какого черта ты прячешься в кустах?!
        - Я наблюдал за дорогой, как вы велели, - обиженно проговорил старик, выбираясь из зарослей. Его безукоризненный белый фрак местами был порван о колючки, а в седых волосах застряла листва. В руках дворецкий держал объемную серую сумку с множеством карманов.
        - Здесь все, о чем я просил? - уточнил аристократ, забирая сумку. Она оказалась гораздо тяжелее, чем он предполагал.
        - Не совсем. - Дворецкий сунул руку в карман, извлек оттуда мешочек из черного бархата и протянул его Марко. Развязав тесьму, Кордеро высыпал на ладонь несколько крупных рубинов. Драгоценные камни, преломив свет уличного фонаря, засверкали кровавыми отблесками. Это все, что у него осталось, поскольку его личные счета наверняка уже заморожены по приказу полиции.
        - Сеньор Кордеро! - Дворецкий положил ладонь ему на плечо. - Я никуда вас не отпущу, пока вы не объясните, что происходит. Я дал вашему отцу слово, что позабочусь о вас.
        - Это все Кармона, - неохотно признался Марко. - Похоже, он решил избавиться от меня, чтобы прибрать к рукам компанию. Я подозреваю, что смерть Хосе тоже была не случайна.
        - Пресвятая Дева! - всплеснул руками Алехандро. - Вам нужно не убегать, а сейчас же идти в полицию!
        - Я не могу. Луис Алькарас работает на Кармону, и стоит мне оказаться в руках полиции, как они найдут способ заткнуть мне рот. Самое лучше для меня сейчас - это залечь на дно, где-нибудь подальше отсюда, и все хорошенько обдумать. Оставаться в Риволе небезопасно.
        - Но что же делать мне? - Дворецкий казался растерянным. - Что я скажу прислуге? Как распоряжаться домом в ваше отсутствие?
        - Прислуге можешь сказать, что я срочно уехал по делам. Веди себя так, словно ничего не произошло. Если полицейские вызовут тебя на допрос, а они наверняка это сделают, можешь рассказать все без утайки. Я пришел, забрал кое-какие вещи и уехал в неизвестном направлении. Куда - ты не знаешь. Если что-нибудь изменится, я свяжусь с тобой, но на это могут уйти недели или даже месяцы. Боюсь, первое время тебе будет непросто. Это поможет облегчить твои хлопоты.
        С этими словами он вложил один из рубинов в сухую ладонь старика.
        - Сеньор! - воскликнул дворецкий, с ужасом глядя на драгоценный камень. - Заберите, я не могу принять этого!
        - Считай это своими премиальными, - отрезал Марко. - Если все пойдет совсем скверно, они могут арестовать все мое имущество, включая дом. В этом случае ты окажешься на улице. Продав рубин, ты сможешь купить себе жилье и безбедно прожить несколько лет.
        Неожиданно Кордеро склонил голову, прислушиваясь.
        - Алехандро, ты что-нибудь слышишь?
        - Кажется, это полицейские сирены, сеньор!
        - Значит, я не ошибся. - Марко спрятал мешочек с рубинами в карман. - Скажи, моя птичка готова?
        - Флайер ожидает вас на площадке за домом, сеньор. Но, прежде чем вы отправитесь в путь, обдумайте все хорошенько. Вы ведь не уличный жулик, чтобы убегать от полиции, а весьма значимая фигура в городе! Может быть, стоит побороться за правду?
        Марко покачал головой:
        - Я не настолько глуп, чтобы верить в честную игру Кармоны и Алькараса. Быстрее, проводи меня к флайеру! Через минуту здесь будет куча полицейских, и я не собираюсь облегчать им жизнь, позволив скрутить себя во дворе собственного дома.
        В сопровождении дворецкого, Кордеро пересек пахнущую цветами лужайку перед домом и, обогнув особняк, вышел к взлетной площадке, на которой стоял флайер. Белый, точно горный снег, он напоминал раскинувшую крылья птицу и был прекрасен в совершенстве своих форм. Его остроконечный нос смотрел в звездное небо, а прозрачный колпак кабины был гостеприимно распахнут. Марко подумал о том, как здорово было бы сейчас пролететь над залитыми ночными огнями улицами Риволя и сделать несколько кругов над Центральным парком просто так, ради собственного удовольствия, а не спасаясь от погони.
        - Будьте вы прокляты! - с чувством сказал он, видя, что алые всполохи полицейских огней уже озарили кроны растущих у дороги кипарисов.
        - До встречи, Алехандро! - Кордеро хлопнул дворецкого по плечу и побежал к флайеру.
        - Благослови тебя Святая Дева, мальчик! - прошептал Алехандро ему вслед, украдкой чертя в воздухе приносящий удачу символ.
        Приблизившись к летательному аппарату, Марко забросил сумку с вещами в кабину и залез следом. Едва оказавшись в кресле, он пристегнул ремни безопасности и опустил прозрачный колпак. Его тотчас окутала тишина: закаленное стекло кабины не пропускало ни единого звука снаружи.
        Пробежав пальцами по кнопкам, Кордеро оживил приборную панель, которая приветливо вспыхнула множеством разноцветных огоньков. Человека, впервые оказавшегося в кабине, такое обилие индикаторов и кнопок могло сбить с толку и даже испугать, однако на самом деле все было предельно просто. За управление полетом отвечали штурвал и несколько педалей, задающих нужную тягу двигателю. Остальные функции предназначались, скорее, для удобства и создания комфортных условий в кабине. В такой дорогой модели комфорту и роскоши отводилась далеко не последняя роль. Вместо привычного пластика, приборная панель была выполнена из лакированного дерева, а кожаное кресло, помимо того, что было необычайно удобным, имело больше десяти встроенных программ массажа, что помогало скрасить длительные перелеты.
        Пока Марко готовил флайер к взлету, во дворе появились несколько полицейских в зеркальных шлемах. Не дожидаясь, пока они приблизятся, Кордеро увеличил тягу двигателя, почувствовав, как по корпусу машины прокатилась мягкая дрожь. Создавалось ощущение, будто флайер обладает собственным разумом и сейчас дрожит в радостном предвкушении полета.
        Полицейские, тем временем, окружили Алехандро. Один из них сгреб дворецкого за грудки и принялся что-то у него выпытывать. Старик с невозмутимым видом пожал плечами и указал на флайер. Другой офицер подбежал к летательному аппарату, вскарабкался на корпус и, заглянув через прозрачный колпак в кабину, требовательно постучал кулаком по стеклу. В ответ Кордеро лишь показал ему неприличный жест из двух пальцев и потянул на себя штурвал.
        В ушах засвистело. Слегка качнувшись, флайер оторвался от земли и начал медленно подниматься в воздух. Полицейский еще какое-то время балансировал на корпусе машины, а затем, не удержавшись, соскользнул вниз.
        Когда летательный аппарат, покачивая крыльями, поднялся над кипарисами, Марко чуть успокоился, осознав, что ему удалось уйти. Заложив широкий круг над территорией резиденции, он попытался разглядеть, что происходит внизу. На площадке суетились уже пятеро людей в форме. В бледном свете уличных фонарей можно было увидеть, как в их руках поблескивают станнеры, которые они так и не успели пустить в ход. Один из офицеров стоял возле Алехандро и вероятно о чем-то его расспрашивал. Нелегко придется старику в ближайшее время... Оставалось лишь надеяться, что полицейские не рискнут перейти границы дозволенного и допрос будет осуществляться в рамках закона.
        Марко бросил долгий, прощальный взгляд на свой дом, в одночасье ставший мрачным и негостеприимным, тяжело вздохнул и, взявшись за штурвал, стал раздумывать, куда ему направиться дальше. Выбор был невелик. Один из вариантов - пересечь пустыню и добраться до Восточных земель. Возле Моря находилась целая система независимых и вполне развитых городов-государств, существующих отдельно от Федерации. Местное население состояло из тех, кто не был согласен с политикой правительства Цахебрэ. Образовав подобие оппозиционной коалиции, люди потребовали для себя независимости. Риволь не стал вмешиваться в дела портовых городов и великодушно разрешил им вариться в собственном соку. В тех краях действовала своя правоохранительная система дружинников и добровольцев, поэтому можно было не волноваться, что его схватит очередной полицейский патруль, узнав в нем беглого преступника. Самое главное - находясь там, как можно тщательнее скрывать свое происхождение. Люди, привыкшие всю жизнь добывать себе пропитание тяжелым трудом, не испытывали любви к столичным жителям, а их ненависть к аристократам переходила все
мыслимые границы. Надо признать, последних вообще мало где жаловали за пределами столицы.
        Второй вариант, не самый привлекательный для Марко, - отправиться на маленькую планету под названием Грейс, или, как ее еще называли, "Серую планету". Ее правительство открыто выступило против Конфедерации во времена Смутной войны, выражая свое недовольство политикой монополизма планет-гигантов. Под конец войны "Серая планета" была сломлена и усмирена, а все лидеры сопротивления, не согласные с общепринятой в галактике доктриной, были публично казнены.
        В данный момент Грейс считалась доживающим свой век изгоем, с которым ни одна другая планета не желала иметь общих дел. Даже после того как с планеты сняли карантин, официального правительства там не сформировалось, что породило полное беззаконие. Про Грейс вообще старались не вспоминать. Даже галактические патрули предпочитали не совать туда нос, что делало планету излюбленным прибежищем для преступников, и часто те, кто искал на Грейс спасения, находили там лишь свою смерть. "Серая планета" славилась крутым нравом и не прощала ошибок. Однако более надежного места, чтобы скрыться от правосудия, в галактике не существовало.
        Пока Марко пребывал в раздумьях, КИТ на его руке завибрировал, извещая, что с ним пытаются установить контакт. Вначале Кордеро хотел сбросить вызов, но любопытство взяло вверх. Он не стал настраивать визуализацию, а лишь включил в кабине громкую связь.
        - Сеньор Кордеро! Вы меня слышите? Говорит шеф полиции Луис Алькарас!
        - Я слушаю вас, сеньор Алькарас, - сухо ответил Марко. - Могли и не представляться - я вас узнал. Какого черта вам нужно?
        - Пожалуйста, опустите флайер на землю, сеньор Кордеро! Нам нужно поговорить.
        - Еще чего! - Марко расхохотался. - За дурака меня держите?
        - Пожалуйста, выслушайте меня, сеньор Кордеро! Могу представить, что вы успели себе вообразить после разговора с Давидом Кармоной, но поверьте, все совсем не так, как вы думаете! Мы здесь лишь для того, чтобы просить вашей помощи!
        - Многовато людей явилось сюда за помощью, - усмехнулся Марко, окинув взглядом заполненный полицейскими двор. - Не надейтесь, что я куплюсь на этот бред, сеньор Алькарас. Мне известно, о вашем преступном сговоре с Кармоной.
        - Я сейчас все тебе объясню, Марко. Могу я так тебя называть? Выслушай меня, а верить моим словам или нет - решишь сам. Мы установили слежку за Давидом Кармоной уже давно, обратив внимание на его махинации с документами. Поскольку когда-то я был хорошо знаком с этим типом, мне не составило труда втереться к нему в доверие, изобразив продажного полицейского. Вскоре я оказался в курсе всех дел, что он проводил в обход закона. За ним тянулось столько грехов, что хватило бы на двести лет в Элизиуме! Оставалось только собрать доказательства...
        - Ложь! Вы убили Хосе по приказу Кармоны. Я это точно знаю, сеньор Алькарас!
        - Марко, клянусь тебе, я не имею к этому никакого отношения! То, что Давид Кармона наймет людей, чтобы прикончить Хосе Монтеса, стало для меня полной неожиданностью. Я хотел арестовать мерзавца в тот же день, однако у меня было слишком мало улик для доказательства его причастности. Нужно было дождаться, пока он совершит ошибку. И вот этот день настал!
        - Вы что, использовали меня как наживку?!
        Спокойная и уверенная речь шефа полиции звучала столь убедительно, что Марко неожиданно поймал себя на том, что начинает верить его словам.
        - Пойми, у меня не было выбора, сынок. Попробуй я арестовать Кармону, не имея на руках надежных улик, и этот паук выкрутился бы в два счета с помощью лучших адвокатов Риволя. При этом я бы навсегда потерял его доверие. Наилучшим вариантом было взять его с поличным, выбрав момент, когда он сам себя раскроет. У меня есть запись вашего сегодняшнего разговора в кабинете. Того, что он тебе наговорил, вполне достаточно, чтобы не оставить ему шансов выйти сухим из воды.
        - И где сейчас Кармона?
        - В полицейском участке, приходит в себя после твоего нокаута. - Алькарас хохотнул. - Здорово же ты его приложил, сынок! Как только очухается, сразу начнем его допрашивать. На этот раз он не отвертится. Однако решающую роль в этом деле имеют твои показания. Поэтому опусти флайер и позволь офицерам сопроводить тебя на очную ставку с Давидом Кармоной. Я лично гарантирую твою безопасность и обещаю, что это не займет много времени. Потом сможешь вернуться к своим делам.
        - Сеньор Алькарас, это правда? - после долгой паузы спросил Марко.
        - Послушай, сынок, - было слышно, как шеф полиции вздохнул, - единственное, чего я сейчас хочу - это побыстрее снять твои показания, дать ход делу и со спокойной совестью отправить Кармону за решетку. А потом отправиться домой, сесть в любимое кресло, открыть банку пива и посмотреть трансляцию чемпионата по кадэболу. Сегодня играют "Тигры", а я никогда не пропускаю их матчей.
        Глупее, чем сейчас, Марко себя не чувствовал, наверное, никогда в жизни. В самом деле, с чего он решил, будто всеми уважаемый шеф полиции окажется настолько продажным, что согласится отправить невиновного человека за решетку? Ведь существует такое понятие, как офицерская честь. И среди тех, кто служил в полиции, было немало людей, для которых она значила куда больше, чем пара тысяч кредитов. Конечно, Луис Алькарас держал все под контролем с самого начала. Иначе и быть не могло!
        А вот он повел себя словно истеричная девчонка, бросившись бежать при малейшем признаке опасности. Теперь всем вокруг будет известно, что аристократ Кордеро - самый настоящий трус! Впервые за много лет Марко испытал чувство жгучего стыда.
        - Подождите, сейчас я опущу флайер, - тихо сказал он, заходя на посадку.
        Все присутствовавшие на взлетной площадке замерли, наблюдая, как летательный аппарат медленно спускается на лужайку. Трое полицейских отошли в сторону, о чем-то переговариваясь между собой и не спеша выпускать из рук станнеры. Выражения их лиц нельзя было разглядеть за зеркальными щитками. Интересно, был ли среди них сам Луис Алькарас, или шеф полиции разговаривал с ним из своего рабочего кабинета, следя за происходящим через камеры?
        Когда флайеру оставалось совсем немного до земли, Алехандро неожиданно оттолкнул стоящего рядом с ним полицейского и бросился к летательному аппарату, размахивая руками и что-то крича. Марко не разобрал слов, но общий смысл понял моментально: дворецкий пытался его предупредить о том, что это ловушка!
        Безмозглый дурак! Как же он сам об этом не догадался?! Ведь было ясно как день: полицейские пойдут на любую ложь, лишь бы изловить его! А он повелся, словно наивный ребенок!
        Марко остановил снижение и схватился за штурвал. В этот момент один из полицейских шагнул вперед, вытаскивая из кобуры на поясе оружие. Не штатный станнер, а нечто массивное с длинным дулом. Возможно, боевой бластер. Секунду спустя ночь озарилась яркой вспышкой. Дворецкий запнулся, сделал несколько неуверенных шагов и упал на четвереньки. Офицер подошел к старику, направил на него оружие и произвел еще два выстрела. Первый швырнул Алехандро на землю, а второй заставил его тело судорожно изогнуться в предсмертной агонии. Полицейский поднял голову и посмотрел прямо на Марко. И хотя из-за зеркального щитка на шлеме лица его было не разглядеть, Кордеро почему-то был уверен, что этот подонок довольно улыбается.
        - Вы убили его! - закричал Марко, глядя на неподвижно лежащего старика. - Будьте вы прокляты, сукины дети! За что?! Он ведь ничего вам не сделал!
        - Успокойся, щенок, - холодно произнес Луис Алькарас. - Для тебя это уже не имеет значения. Скоро ты отправишься следом за ним.
        Неожиданно кабину осветил ослепительно яркий луч прожектора. Марко вскрикнул, прикрывая глаза ладонью. Когда к нему, наконец, вернулось зрение, он увидел, как из-за деревьев выплывает хищная, похожая на акулу туша летательного аппарата, раскрашенного в сине-белые цвета полицейского департамента. Вероятно, Алькарас специально заговаривал ему зубы, давая возможность тому подобраться поближе.
        Выругавшись, Кордеро рванул штурвал, свечой взмывая в ночное небо. Алькарас только что дал понять, что шутки кончились. После того как полицейские хладнокровно расправились с дворецким, надежды на то, что все обойдется малой кровью, полностью отпали. Его не намерены брать живым.
        Полицейский флайер рванул ему наперерез. Марко увидел, как в его боку открылся люк, из которого высунулась человеческая фигура с громоздким предметом в руках. Прежде чем аристократ успел понять, что происходит, в его сторону устремилась светящаяся точка, оставляющая за собой широкий дымный след.
        "Неужели ракета?!" - подумал Марко, с ужасом глядя на приближающийся огонек. - "Да они совсем спятили!"
        Он попытался увести флайер в сторону, но ракета с легкостью повторила маневр, следуя за ним, словно привязанная. Кордеро предпринял еще несколько безуспешных попыток сбросить ракету с хвоста и, поняв, что это бесполезно, запаниковал. Когда она приблизилась настолько, что стало видно ее заостренную головку с мигающим красным огоньком, Марко приготовился к самому худшему.
        Удар ракеты был страшен. Флайер беспомощно закувыркался в воздухе, словно сбитая камнем птица, и, оставляя за собой полосу черного дыма, устремился к земле. За потрескавшимся стеклом кабины мелькали, сменяя друг друга, деревья, дома и звездное небо. Марко тянул на себя штурвал, пытаясь набрать высоту, чтобы избежать встречи с землей, которая с каждой секундой становилась все ближе. По кабине стремительно расползалась вонь от горелого пластика. Тревожно пищал зуммер, предупреждая о критическом падении высоты, но Кордеро было не до этого. Все его силы были направлены на то, чтобы вывести летательный аппарат из крутого пике, в которое тот ушел после попадания ракеты.
        Когда до столкновения с землей оставалась пара секунд, Марко сумел перехватить управление и поднять нос машины. В итоге, вместо того, чтобы воткнуться в аккуратно подстриженный газон, флайер проскользнул буквально в метре над ним и понесся вперед, отчаянно маневрируя между стволами кипарисовых деревьев. Однако когда фары выхватили из темноты высокий белый забор, огораживающий территорию соседнего особняка, Кордеро понял, что встречи с ним не избежать.
        Флайер с грохотом пробил заграждение. Белые сегменты забора разлетелись по всей округе, точно подхваченные ветром бумажные листы. Прямо за забором находился роскошный подсвеченный бассейн огромных размеров. У самой воды выстроились в ряд белые шезлонги, столики для закусок и пляжные зонтики. Особняк принадлежал какому-то молодому, заносчивому аристократу - сыну одного из членов городского правления. Парень страсть как любил устраивать шумные вечеринки, зачастую длившиеся всю ночь напролет.
        В данный момент у бассейна было практически безлюдно. Большинство шезлонгов пустовало, за исключением одного, на котором страстно занималась любовью какая-то парочка - возможно, сам хозяин с очередной пассией. Неожиданный визит Марко застал их врасплох: прервав свое занятие, парочка с ужасом уставилась на стремительно несущийся в их сторону флайер, охваченный клубами черного дыма. Парень быстро смекнул, что к чему, и, сбросив с себя девчонку, прыгнул в бассейн. Та на секунду замешкалась, а затем бросилась в воду вслед за молодым человеком. В следующий миг флайер с воем пронесся прямо над их головами. Мощный воздушный поток сорвал все шезлонги и обрушил их в бассейн, прямо на головы невезучих любовников.
        Стрелой пролетев чужие владения, сбив несколько гипсовых скульптур и срезав крыльями фигурно подстриженный кустарник, флайер сумел набрать высоту, которой хватило, чтобы избежать столкновения с забором на противоположенной стороне. Когда он вырвался из-под укрытия деревьев и поднялся в ночное небо, Марко увидел, что полицейский флайер завис чуть в стороне, освещая прожектором предполагаемое место падения. Полицейские хотели убедиться, что он разбился, и его появление стало для них неприятным сюрпризом. Сине-белый летательный аппарат развернулся и шустро рванул за ускользающей добычей.
        Марко понимал, что если дать преследователям возможность приблизиться, то они снова начнут его атаковать, а еще одного попадания ракеты его флайер не выдержит. Оставалось использовать свое преимущество в скорости, чтобы удрать. Его летательный аппарат, несмотря на повреждения, был гораздо быстрее и маневреннее. Увеличив разрыв, он оторвется от них без труда, если не подведет автоматика.
        Марко вызвал вирт-окно диагностики и чертыхнулся, увидев, что несколько основных системных узлов подсвечены красным. Самым неприятным было повреждение в энергетическом блоке, а это уже не шутки: при попытке увеличить мощность двигатель мог отключиться в любой момент.
        Сквозь закопченное, покрытое паутиной трещин стекло кабины было видно, что полиция не оставляет попыток его догнать, хотя их флайер явно проигрывал ему в скорости. КИТ молчал. Больше никто не пытался выйти с ним на связь. Значит, брать его живым точно не станут... Только сейчас Марко начал понимать, что Кармона фактически подписал ему смертный приговор, когда рассказал о своем преступном сговоре с шефом полиции. Едва ли Алькарас допустит, чтобы кто-то владел столь опасной для него информацией.
        Когда апельсиновые рощи, кипарисы и цветники "Райских холмов" остались позади, внизу протянулась сухая, выжженная солнцем пустошь. В городской черте растительность поддерживалась системой подземных коммуникаций, постоянно питающих сухую почву водой и смесью минеральных веществ. За пределами города в подобном не было нужды, поэтому земля здесь имела более привычный для Цахебрэ вид. Безжизненная, каменистая пустыня, покрытая чахлой растительностью, занимала наибольшую часть планеты. На Цахебрэ имелось Море, однако, по прогнозам ученых, оно стремительно пересыхало и уже через сотню-другую лет должно было превратиться в очередное болото. Оставалось лишь гадать, что станет с планетой, когда на ее поверхности полностью исчезнут все природные водоемы.
        По правому борту, чуть в стороне от Риволя, мерцал огнями столичный космопорт. Огромное взлетное поле, освещенное тысячей ярких прожекторов, служило временным пристанищем для сотен кораблей, прибывающих на планету днем и ночью. Соваться туда сейчас было равносильно самоубийству: будучи важнейшим стратегическим объектом, порт усиленно охранялся как силами полиции, так и военными. Стоит Кордеро показать там свой нос, как его тотчас схватят, поскольку ориентировка на него уже наверняка разослана по всем полицейским постам.
        Пребывая в абсолютной уверенности, что его преследователи отстали, Марко обернулся и с изумлением обнаружил, что полицейский флайер стремительно его настигает. Не успел он подивиться столь неожиданной прыти, как ему вслед выпустили еще одну ракету. Вероятно, полицейские получили приказ выждать, когда он покинет территорию "Райских холмов", и спокойно сбить его без риска, что горящий флайер рухнет на особняк какого-нибудь аристократа.
        - Сволочи! - срывающимся голосом завопил Марко, глядя на приближающийся огонек ракеты. - Вы не можете так со мной поступить!
        Он понимал, что не сможет уйти от ракеты на поврежденном флайере. По всей видимости, его минуты были сочтены. Взрыв превратит летательный аппарат в груду горящих обломков, которые разлетятся по всей пустоши. После этого полиция проведет тщательное "расследование" и назовет причиной аварии нарушение правил эксплуатации и пилотирование в пьяном виде. Когда эта информация появится в новостях, большинство обывателей не удивится: всем известна любовь молодых аристократов к алкоголю, наркотикам и лихим виражам. Смерть одного из них назовут закономерным финалом бесполезной жизни очередного богатого бездельника.
        - Ну ладно, ублюдки! - прошипел разъяренный Марко. - Если мне суждено сегодня сдохнуть, вы отправитесь следом за мной!
        Он совершил крутой разворот и взял курс прямо на полицейский флайер. Увеличив тягу двигателя, Кордеро разогнал летательный аппарат до предела и стрелой помчался на своих преследователей. Ракета, не желая расставаться с добычей, послушно повернула за ним, прочно засев у него на хвосте. Полицейский флайер завис в воздухе. Похоже, там догадались, что он хочет сделать, и растерялись. Поняв, что сумасшедший аристократ не блефует, полицейские начали разворачиваться, пытаясь выйти из-под удара, но было слишком поздно.
        Расстояние между ними сократилось настолько, что Марко сумел разглядеть людей в кабине, с ужасом наблюдающих за его приближением. Один из них держал КИТ у лица, вероятно, пытаясь сообщить шефу полиции о внезапно возникшей чрезвычайной ситуации.
        В боку полицейского флайера был распахнут широкий люк, в котором застыла фигура офицера, облаченная в тяжелую броню и тактический шлем. В руках он держал массивную ракетную установку. Именно на него и взял курс Марко. Когда до цели оставалось всего несколько метров, он налег на штурвал, резко уводя машину в сторону.
        Кордеро до последнего был уверен, что у него ничего не получится и в какой-то момент что-нибудь обязательно пойдет не так. Однако флайер выполнил маневр идеально, с настоящей грацией боевого истребителя. У преследующей его ракеты повторить подобное не получилось, и она залетела прямо в распахнутый люк полицейского флайера. А секундой позже сине-белый летательный аппарат взорвался. В ночном небе с грохотом распустился ослепительный огненный цветок, выбросив в разные стороны щупальца клубящегося черного дыма и озарив пространство на многие километры вокруг. Судя по мощности взрыва, на борту сдетонировали ящики с боеприпасами.
        Взрывная волна догнала Марко и сильно встряхнула флайер, заставив его на короткий миг потерять управление. Каким-то чудом ему удалось выровнять машину в воздухе, после чего он рискнул оглянуться и посмотреть на дело рук своих. В воздухе медленно таяло облако черного дыма, а на землю падал дождь из горящих обломков.
        - Святая дева! Что же я натворил! - потрясенно прошептал Марко. Он уже представлял заголовки, которыми несколько дней кряду будут пестреть все сводки новостей: "Обезумевший от алкоголя и наркотиков владелец "Риволь Энергетикс" избил совладельца компании, жестоко разделался с дворецким и сбежал из города, по пути расстреляв из гранатомета наряд полиции, пытавшийся его задержать", "Полицейский департамент Риволя призывает всех сознательных граждан оказать содействие в поимке негодяя", "Преступник вооружен и очень опасен!"
        И народ в это безоговорочно поверит! Уставший после рабочего дня, затуманенный вечерней порцией алкоголя мозг простого обывателя охотно принимает любую информацию из новостных источников в том виде, в каком ее преподносят. Сказали, что Марко Кордеро опасный преступник и психопат - значит, так оно и есть. А все остальное - никому не нужные детали.
        Поборов начинающийся приступ паники, Марко развернул флайер на восток и взял курс в сторону Моря. В конечном итоге ему ничего не оставалось, кроме как целиком положиться на удачу. От нее зависело всё: отправят ли в погоню за ним отряды полиции, сумеет ли его поврежденный летательный аппарат преодолеть столь неблизкий путь, хватит ли ему запасов провизии. Про сложности, с которыми ему предстоит столкнуться, добравшись до места, он предпочитал не думать.
        Больше часа Марко гнал флайер на восток. Время от времени он замечал россыпи мерцающих огоньков далеко внизу. Это были небольшие города и поселения, разбросанные по всей пустоши. Там можно было найти станцию техобслуживания флайеров и толкового механика, однако Марко не собирался приземляться. Полиция наверняка разослала данные о нем по всей округе, и его с большой вероятностью мог опознать какой-нибудь бдительный горожанин.
        "Начинаю мыслить, словно матерый преступник", - с горечью усмехнулся про себя Кордеро. На душе было паршиво. Не покидало желание поставить флайер на автопилот и принять дозу "розового песка", чтобы немного успокоить нервы, однако он всеми силами старался себя сдерживать. Сейчас не время для этого.
        Когда пустошь внизу сменилась подернутой волнами барханов пустыней, в двигателе возник тревожный гул и подозрительное постукивание. Нахмурившись, Марко вызвал вирт-окно с диагностикой, и система тотчас сообщила о критическом повреждении энергетического отсека, предложив вызвать механика. Марко выругался. Куда он собрался долететь с такими повреждениями? В его флайер угодила ракета! То, что он до сих пор не развалился на куски, можно объяснить лишь невероятным везением, но как долго оно продлится, было неясно.
        Кордеро вновь прокрутил в памяти события минувшего вечера. И чем больше он об этом думал, тем сильнее проникался уверенностью, что вляпался по самые уши. Ситуация казалась настолько абсурдной, что напоминала кошмарный сон. Вся надежда была на то, что он вскоре проснется в объятиях какой-нибудь знойной красотки и от души посмеется над ерундой, которая ему приснилась. Однако едкий запах гари и ощутимая тряска говорили о том, что все происходящее вполне реально.
        Потрепанный флайер, оставляя за собой дымный след, парил в ночном небе. Сверху раскинулся бескрайний небосвод, усыпанный миллиардами крупных мерцающих звезд. Снизу, на сколько хватало взгляда, простирался унылый пейзаж: бескрайняя, покрытая песком равнина без каких-либо признаков цивилизации. Огоньки поселений уже не встречались, ибо мало кто из людей мог выжить в сердце пустыни. Ходило немало слухов о том, какие опасности подстерегают неосторожного путника, отважившегося сунуть сюда свой нос: начиная от диких племен пустынников-каннибалов, заканчивая ужасными чудовищами, что рыскали в ночи. В существование и тех, и других Марко не верил, полагая, что единственную реальную опасность в пустыне представляет палящее солнце.
        По левую руку, хищными зубцами выделяясь на фоне темного неба, тянулась гряда остроконечных скал. Благодаря им, местность почему-то выглядела особенно зловещей, словно он вступил во владения злого колдуна из какой-нибудь детской сказки-страшилки.
        Единственное, чему Марко был несказанно рад, так это тому, что его не преследовали. Он то и дело оглядывался, всматриваясь сквозь потрескавшееся стекло кабины в ночное небо, однако явных признаков погони не замечал.
        Из-за горной гряды показался бледный край Малыша Лу. В его холодном голубом свете песок напоминал искрящуюся водную гладь, а дюны казались застывшими волнами. Картина завораживала своей необычайной красотой. Восхищаясь пустынным пейзажем с высоты птичьего полета, Кордеро не сразу заметил, что двигатель пару раз надрывно чихнул и заглох окончательно. В кабине воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим шипением и потрескиванием остывающего металла. Марко протянул руку к приборной панели, нажал несколько клавиш, однако ни один индикатор не отреагировал.
        - Только не это! - прошептал он, чувствуя, как флайер начинает заваливаться к земле.
        Крылья машины помогали немного замедлить падение, но они были недостаточно большими для планирования. Кордеро нажал кнопку аварийного запуска, подергал штурвал, но двигатель безмолвствовал. Роскошный спортивный флайер превратился в самый обыкновенный кусок металла.
        Марко уже мог разглядеть пустыню во всех деталях, что отнюдь не добавляло ему оптимизма: во многих местах из песка выступали темные каменные глыбы. Попадись одна из таких на его пути - и флайер разобьется, словно куриное яйцо о кирпичную стену. От человека, при таком раскладе, не останется даже мокрого места.
        До боли сжав пальцами ручки штурвала, аристократ закричал. Перед глазами промелькнуло висящее на темном небосводе око Малыша Лу, залитые призрачным голубым светом дюны и тускло отсвечивающие каменные глыбы, одна из которых как раз находилась в том месте, куда он должен был упасть.
        Последнее, что увидел Марко Кордеро, это как вдребезги разлетается купол кабины, и тут же на него обрушилась тьма...
        ГЛАВА 7
        НОВОБРАНЕЦ
        За Мигелем пришли на рассвете, едва в камеру просочились первые солнечные лучи. Только ему удалось крепко заснуть на жестком, неудобном матрасе, как сон был прерван лязгом металлической решетки.
        - Бельмонте! - Прогремевший где-то над самым ухом голос заставил его открыть глаза и болезненно поморщиться. - Собирайся, за тобой пришли!
        Сопровождаемый хмурым взглядом стоящего в дверях полицейского, он проследовал к дыре в углу, чтобы воспользоваться ею по прямому назначению. Затем тщательно вымыл руки и умылся холодной водой, прогоняя остатки сна.
        Уже стоя в дверях камеры, Мигель оглянулся на спящего лицом к стене сокамерника.
        - Прощай, Чакки! - негромко сказал он, не ожидая ответа.
        - Удачи, приятель! - не поворачивая головы, отозвался беловолосый. - Уверен, скоро она тебе понадобится.
        Полицейский отвел Мигеля в светлый просторный холл первого этажа, где, несмотря на ранний час, было полно народу. Деловито сновали полицейские в своей синей форме, держа под мышкой блестящие шлемы, то и дело мелькали какие-то подозрительные личности в потрепанной одежде. Полицейский участок Абелермо жил своей обычной жизнью.
        Мигеля уже ждали. Возле стойки, где женщина в полицейской форме заполняла документы, топталось четверо парней примерно его возраста и молодой солдат с нашивками капрала. На его худом, бледном лице застыло брезгливое выражение.
        - Привет! - бросил Мигель, подходя к ним.
        - Еще один "герой"! - сварливо пробормотал парень, выделявшийся среди прочих светлыми встрепанными волосами и ужасно недовольным, опухшим лицом.
        Молодой капрал удостоил Мигеля лишь беглым взглядом и демонстративно отвернулся.
        - Еще кто-нибудь будет? - устало поинтересовалась женщина.
        - Нет. - Солдат сверился с планшеткой. - Этот последний.
        Голос у него был блеющий, как у козла. Неприятный.
        - Бельмонте, верно? - равнодушно уточнила женщина за стойкой. Дождавшись утвердительного кивка, она указала на бумаги перед собой: - Распишись здесь и здесь.
        - Где мои вещи? - поинтересовался Мигель, ставя свою подпись.
        - Какие еще вещи?
        - Ну, когда меня задержали, при мне была сумка. Где она сейчас?
        - Почему ты спрашиваешь это у меня? - раздраженно ответила женщина. - Все вопросы к тем, кто тебя задерживал. Если есть претензии, можешь оформить официальную жалобу и ждать, пока ее рассмотрят.
        - И как долго ждать?
        - Не менее четырех месяцев. У департамента сейчас полно работы.
        - А как же мой КИТ? - Мигель машинально потер запястье. - Хотя бы его мне вернут?
        - Нет, вы поглядите на него! - Женщина отложила бумаги и, всплеснув руками, повернулась к солдату, будто призывая его в свидетели. - Не успел выйти из камеры, а уже права качает!
        - Перестань всех задерживать! - злобно сверкнув глазами, проблеял капрал. - Быстро подписывай бумаги и пошли. Тебе запрещено брать с собой что-либо из личных вещей. Армия обеспечит тебя всем необходимым.
        Бельмонте вздохнул, поняв, что спорить здесь бесполезно, и расписался в бланке. Капрал тут же завладел документом, аккуратно сложил его и убрал к себе в сумку.
        Когда они вышли из полицейского участка, Мигель несколько раз с удовольствием вдохнул полной грудью - после спертого, затхлого воздуха тюремной камеры аромат свободы казался удивительно вкусным. Возле дороги стояла серая транспортная платформа на шести больших колесах, похожая на огромного жука. На ее металлическом боку гордо раскинул крылья красный орел - герб вооруженных сил Федерации.
        Капрал неторопливо обошел платформу и, распахнув пассажирский люк, сделал приглашающий жест. Первым, чертыхаясь себе под нос, полез белобрысый. Затем трое других. Мигель был последним. Едва он сунул голову в люк, как его обдало волной горячего воздуха, в нос ударил запах пота и табачного дыма. В полумраке кабины поблескивали десятки глаз. Помещение было под завязку забито такими же, как он, новобранцами, расположившимися на длинных узких скамейках, тянувшихся вдоль стен. В основном, это были сравнительно молодые парни. Многие курили, стряхивая пепел прямо на пол, и шумно что-то обсуждали. Периодически раздавались смешки.
        Пригибая голову, чтобы не задеть низкий потолок, Мигель прошелся по кабине, выискивая глазами свободное место. Его провожали насмешливыми взглядами. Кто-то отпустил в его адрес едкую реплику, вызвав волну смеха.
        - А ну, заткнитесь там! - возмущенно заблеял капрал. - И немедленно затушите свои вонючие сигареты!
        - Да пошел ты! - донеслось ему в ответ. Кто-то уточнил, куда именно следует пойти. Грянул взрыв хохота.
        Капрал в бессильной злобе заскрежетал зубами и с силой захлопнул люк. Помещение тотчас погрузилось во мрак, разгоняемый лишь парой тусклых ламп под самым потолком.
        Когда Мигель проходил мимо пухлого, щекастого паренька, тот суетливо подвинулся, освобождая ему место рядом с собой. Благодарно кивнув, Мигель уселся на жесткую неудобную скамью и, насколько было можно, вытянул ноги. Как раз в этот момент платформа тронулась с места. Потянулись долгие минуты ожидания. Как ни странно, больше никто не пытался его задевать. В дальнем углу кабины кто-то травил пошлые анекдоты, вызывающие, в зависимости от уровня пошлости, разную реакцию: от сдержанного хихиканья, до громогласного хохота. Дорога казалась вполне терпимой, если не считать духоты и вони дешевых сигарет, которыми дымил каждый второй.
        Спустя некоторое время, платформа остановилась, и всех новобранцев выгрузили у дверей обшарпанного кирпичного здания с вывеской "пост N11". Внутри им было велено раздеться догола и упаковать все вещи, включая верхнюю одежду, в плотные черные мешки, указав на бирке свою фамилию. Мигель с удовольствием стянул с себя грязные изодранные лохмотья. Кожу покрывала корка из запекшейся крови и грязи. Ни дать, ни взять - бродяга с большой дороги!
        Его недавний сосед по транспорту, пухлый, щекастый паренек, сложил свою одежду аккуратной стопкой и лишь после этого тщательно упаковал.
        Когда все разделись и разложили вещи по мешкам, их отвели в просторную душевую, выложенную белым кафелем. Бившая под сильным напором со всех сторон вода имела голубоватый оттенок и воняла едкой химией. Кожа от нее покраснела и начала зудеть, а не успевшие зажить ссадины прижгло, точно каленым железом. Когда несколько капель попало Мигелю в глаза, он едва не закричал от режущей боли. Казалось, эта пытка длилась целую вечность, хотя, на самом деле, водные процедуры заняли не более пяти минут. После этого вода отключилась, и металлический голос из громкоговорителя приказал освободить помывочную для следующей партии новобранцев.
        На выходе из душевой стояла большая коробка. Каждый проходящий брал оттуда одноразовое полотенце и чистое нижнее белье: трусы и белую майку. Мигель не страдал от излишней стеснительности, однако, прикрыв наготу, почувствовал себя намного увереннее.
        Затем новобранцев ждал медицинский осмотр. Возле больших стеклянных дверей в ожидании своей очереди топталась группа парней, и Мигель сразу заметил знакомые лица. Он узнал раздраженного светловолосого парня, с которым они покинули полицейский участок, и щекастого паренька с растерянным, немного испуганным взглядом. Майка плотно обтягивала его пухлый живот. Увидев Мигеля, он смущенно улыбнулся и шагнул ему навстречу.
        - Нас должен осмотреть врач, - заговорщицким шепотом произнес парень, словно доверяя ему какую-то важную тайну. - А после осмотра они просвечивают всех какой-то мерцающей штукой. Не знаешь, для чего это?
        - Это стандартный медицинский анализатор, - пояснил Мигель. Во время обучения их группу нередко подвергали подобной процедуре. - Он выявляет опасные инфекции и сканирует организм на предмет различных патологий.
        - А это не вредно? - забеспокоился паренёк.
        - Жизнь вообще вредная штука. Говорят, что от нее умирают.
        Парень задумчиво пожевал губу, будто всерьез обдумывая его слова, а затем протянул руку:
        - Меня зовут Хорхе Гонсалес. Будем знакомы?
        - Мигель Бельмонте.
        Они обменялись рукопожатиями.
        - Если честно, я не рвался в армию, - признался Хорхе. - Это отец настоял. Он говорит, что лишь служба в войсках Федерации сделает из меня настоящего мужика. И что в шестнадцать лет пора уметь постоять за себя.
        - В шестнадцать лет пора иметь собственное мнение. Желание твоего отца сделать из тебя солдата понятно, но хочешь ли этого ты сам? Ведь это твоя жизнь, и от того, какой выбор ты сделаешь, зависит твоя дальнейшая судьба!
        - Но ведь ты тоже решил пойти в солдаты.
        - У меня не было выбора. А у тебя он есть.
        - Даже не знаю... - Немного подумав, Хорхе пожал плечами: - Мне не хочется злить отца. Он впадает в ярость, когда я или мама начинаем ему в чем-то перечить. Если отец считает, что я должен сделать военную карьеру, может, так оно и есть?
        Мигель не нашел, что ответить. Он знал немало семей, где родители сами выбирали будущую карьеру для своего чада, считая, что им виднее, какая профессия подходит ему больше всего. При этом пожелания самого ребенка, как правило, не учитывались. Иногда выбор родителей оказывался удачным, но так было далеко не всегда. Безответственные инженеры, продажные полицейские, не гнушающиеся сотрудничать с преступниками, врачи, видящие в своих пациентах лишь источник наживы, - все это являлось следствием того, что детям навязали профессию, к которой у них изначально не лежала душа. В случае с Хорхе было нечто похожее: его отец решил, что армия сделает из сына настоящего мужчину, однако вариант, что психика нежного, домашнего мальчика в какой-то момент попросту сломается, не выдержав тягот полевой жизни, он не учел.
        Очередь на осмотр продвигалась быстро, и вскоре Мигель оказался возле стеклянных дверей медицинского кабинета. В небольшом помещении хлопотало трое медиков в голубой униформе, обследуя очередную партию новобранцев. Пожилой врач с седыми висками и добрым лицом внимательно осматривал каждого: проверял белки глаз, просил показать язык, ощупывал шею и просвечивал конечности похожим на пистолет сканером. Затем обследуемый заходил в прозрачную цилиндрическую камеру медицинского анализатора, проверяющего организм на наличие опасных болезней. Молодой оператор с желтым бейджиком практиканта считывал полученные данные и вносил их в свой планшет. Завершающим этапом была инъекция в плечо, которую делала хмурая полная медсестра.
        Осмотр проходил быстро, с размеренной методичностью хорошо отлаженного конвейера. У медиков была явно набита рука, и каждому новобранцу уделялось не более трех минут. Бельмонте сам не заметил, как подошла их с Хорхе очередь.
        Первым к врачу направился Мигель. Мужчина внимательно осмотрел его глаза, осведомился о причинах их красноты и получил стандартный ответ: едкая вода в душевой. Поочередно проверив его руки и ноги портативным сканером, он кивнул и велел отправляться в камеру анализатора. Пока Мигель, зажмурив глаза, стоял в мерцающей кабине, исследовавшей состояние его организма, врач осматривал Хорхе. Завершив визуальный осмотр и не найдя, к чему придраться, доктор взял в руки сканер.
        - А это еще что такое? - в какой-то момент нахмурился доктор. Что-то в показаниях прибора его насторожило. - Парень, скажи честно, у тебя вживлены какие-то импланты?
        - Нет, сеньор, что вы! Просто у меня была травма, - растерянно пояснил Хорхе. - В детстве я упал с дерева и получил серьезные переломы. Некоторые из костей пришлось восстанавливать с помощью медицинских стяжек. Но все уже давно зажило.
        - Ты знаешь, что запрещено брать на службу новобранцев с имплантами? - Доктор задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Если придется совершать дальний перелет, то во время форсажа у тебя может произойти отторжение. Ты это понимаешь?
        - Да, сеньор. - Хорхе понурился и шмыгнул носом. - Но мне очень нужно попасть в армию! Эти стяжки не доставят никаких хлопот.
        - Случись что, по голове меня не погладят, - пробормотал доктор. - Ну да ладно, я тебя пропущу. Только никому ни слова об этом, понял?
        - Понял, сеньор! Спасибо!
        Мигель тем временем закончил проходить сканирование и, выйдя из кабины анализатора, на всякий случай спросил:
        - Со мной все в порядке?
        - Во всяком случае, "кси" ты не заражен, а это главное.
        - А что, бывали случаи?
        - Здесь нет. - Оператор поднял взгляд от планшета и, уставившись Мигелю прямо в глаза, зловещим шепотом произнес: - А вот на "Южном" недавно выявили одного. Говорят, там до сих пор целый район под карантином. И не удивительно: "кси" - это не шутки.
        Мигель невольно поежился, вспоминая все, что знал о страшной болезни. Она не поддавалась лечению, и любой, подцепивший ксилимфоидную паразитарную инфекцию, или, говоря проще, "кси", был обречен. Смерть обычно наступала через неделю после заражения и была воистину кошмарной. Говорят, будто люди испытывали при этом настолько страшные мучения, что ногтями сдирали с себя кожу. Органы несчастных начинали разлагаться заживо, глазные яблоки лопались, и их содержимое стекало по щекам кровавыми слезами. Мигелю было достаточно один лишь раз увидеть в новостях изображения жертв этой болезни, чтобы сохранить страшный образ в памяти на всю жизнь.
        После того, как все успешно прошли осмотр, хмурый сержант выдал каждому по тугому свертку. Развернув его, Мигель обнаружил армейскую форму. Она включала в себя серую куртку из грубой ткани, штаны, высокие шнурованные ботинки и тяжелый, потертый КИТ из черного металла. На браслете была нацарапана какая-то надпись, оставленная, по всей видимости, предыдущим владельцем.
        - Похоже, с размером они прогадали, - заключил Мигель, видя, что надетая форма, обвисла на нем мешком.
        - На кнопку нажми, дурак! - бросил ему один из новобранцев, одевавшийся по соседству. Он уже успел облачиться в форму, которая сидела на его подтянутой фигуре просто идеально, и теперь шнуровал ботинок, поставив ногу на скамью.
        Мигель не сразу понял, о какой кнопке идет речь, пока не увидел на рукаве нечто, похожее на крупную пуговицу. Надавив на нее, он почувствовал, будто его обхватила сотня рук и потянула одежду в разные стороны. Ткань пришла в движение и с тихим шелестом стала подгоняться по его фигуре, обволакивая тело как перчатка. Даже штанины начали стремительно укорачиваться сами собой. Через полминуты форма сидела на нем так, словно ее кроил персональный портной. Бельмонте помахал руками, наклонился в одну сторону, затем в другую. Каждое движение давалось ему легко и удобно.
        Зашнуровав ботинки и застегнув на запястье КИТ, он повернулся к Хорхе, который стоял, разведя руки в стороны и ожидая, пока форма примет очертания его фигуры.
        - Ну, как ощущения? - спросил Мигель нарочито бодрым тоном. Он пытался вести себя развязно - так, словно воинская служба была для него чем-то обыденным. Очень не хотелось показывать окружающим, насколько сильно он нервничает.
        - Немного странно, - признался Хорхе. - Голова идет кругом от того, что мне предстоит провести несколько лет вдали от дома и семьи. Не знаю, смогу ли я привыкнуть.
        - Сможешь, потому что у тебя просто нет выбора, - сказал Мигель. И, немного подумав, добавил:
        - Впрочем, и у меня тоже.
        ***
        Их привезли на космодром, когда солнце уже плотно обосновалось в зените и совершенно не спешило оттуда уходить. После полумрака, царившего в кабине транспортной платформы, где они тряслись всю дорогу, солнечный свет казался особенно ярким. По гладкой бетонированной поверхности взлетного поля горячий ветер с шелестом гонял высохшие останки каких-то растений. Иногда в лицо прилетала пригоршня песка, заставляя отплевываться и тереть глаза.
        Военных звездолетов здесь было не так много, как ожидал увидеть Мигель. В ряд выстроилось несколько ракетных катеров устаревшей модели, напоминающих раздутых рыб с блестящей на солнце чешуей. Два красивых, но потрепанных с виду фрегата примостились на дальнем конце поля. Возле них наблюдалось какое-то оживление, возможно, связанное с предстартовой подготовкой или ремонтом. Мелькали канареечно-желтые комбинезоны энергетиков. Какие-то люди, вяло переругиваясь между собой, сгружали объемные металлические ящики с грузовой платформы и заносили их в трюм.
        На фоне прочих судов, подобно великану среди лилипутов, возвышалась огромная куполообразная туша транспортного корабля, похожая на гигантскую черепаху с шестью мощными лапами. Темный провал грузового шлюза был широко распахнут, словно пасть какого-то мифического чудовища. Судя по размерам, недра корабля могли вместить, помимо нескольких сотен солдат, еще и изрядное количество тяжелой полевой техники.
        Точно такой же корабль стартовал несколькими минутами раньше, когда они только выгружались из платформы. Оставляя за собой яркий плазменный след, транспортник уверенно пер в желтое небо, постепенно набирая высоту. Раскатистый грохот мощных двигателей все еще сотрясал взлетное поле.
        С восхищением разглядывая корабль, Мигель вспомнил его название: "Голиаф", один из самых надежных транспортных кораблей Федерации. Прежде он и представить не мог, что корабль окажется таким огромным. Если обычный транспортник поражал воображение своими размерами, то каким же должен быть боевой крейсер?
        Эта часть космопорта предназначалась исключительно для военных кораблей. Участок взлетного поля был огорожен трехметровым сетчатым забором и имел отдельный охраняемый вход. На воротах дежурило четверо солдат, вооруженных автоматами. Таблички, развешенные по всему периметру, предупреждали, что проход воспрещен и в случае нарушения, охрана будет стрелять на поражение.
        Мигель приблизился к сетке и оглядел остальную часть космопорта, предназначенную для гражданских судов. Она простиралась на несколько километров в сторону города и была сплошь заставлена звездолетами всех форм и размеров. Небольшие прогулочные катера здесь соседствовали с шикарными белоснежными яхтами. В стороне особняком выстроилась цепочка тяжелых и довольно уродливых на вид грузовых барж, возле которых прогуливались люди в цветастой одежде с яркими нашивками транспортных компаний. Лицензированные дальнобойщики. Они пили пиво и лениво наблюдали за процессом погрузки солдат на транспортный корабль. Особой заинтересованности, впрочем, никто не проявлял, а значит, нечто подобное происходило здесь регулярно.
        - Мигель! - Хорхе тронул его за руку. - Пойдем! Была команда на посадку.
        Подойдя к транспортному кораблю, они в числе оставшихся новобранцев ступили на уходящий во тьму шлюза металлический трап. За погрузкой следили два молодых сержанта, подгоняя не особо расторопных при помощи ругани и тумаков.
        Изнутри трюм "Голиафа" казался огромным словно концертный зал. А вот коридор, ведущий в жилые отсеки, напротив, был тесным: Мигель, никогда не отличавшийся высоким ростом, то и дело пригибал голову, чтобы не врезаться лбом в какое-нибудь перекрытие. Более-менее просторной оказалась лишь каюта, где их разместили в ожидании взлета. Там в несколько рядов тянулись двухъярусные койки, с которых лианами свисали плотные страховочные ремни.
        Иллюминаторов в каюте не было, поэтому Мигель распрощался с надеждой понаблюдать за процессом взлета, о чем мечтал с самого детства.
        Вокруг царило оживление. Одетые в серую форму новобранцы сразу разделились на группы от трех до пяти человек. Несколько взрослых, свирепого вида мужчин держались особняком, временами бросая на молодняк снисходительные взгляды. Парни помоложе толкались, дурачились и хохотали. По-видимому, происходящее их забавляло.
        Мигель не стал протискиваться вглубь каюты и занял одну из свободных коек недалеко от входа. Хорхе расположился по соседству. Паренек вообще старался держаться поблизости и не отходить от него ни на шаг.
        - Хотелось бы знать, когда нас собираются кормить? - громко поинтересовался толстый парень с густыми черными бровями. Форма была натянута на его животе как кожа на барабане - видимо, даже у функции автоматической подгонки существовали свои пределы.
        - Толстый, а тебе вообще жрать вредно! - весело крикнул один из новобранцев, спровоцировав всеобщий взрыв смеха.
        - Правильно, поэтому можешь отдать свою порцию мне! - поддержал его другой.
        - Дураки, что ли?! - обиделся толстый. - Я с самого утра ничего не ел!
        - Обед будет не раньше, чем взлетим и наберем высоту, - нравоучительно заявил парень с большим носом и грустными карими глазами. - Иначе при взлете во время перегрузок вы содержимое своих желудков обратно вернете.
        - Такое чувство, что жратва заботит вас больше, чем собственная судьба! - проворчал светловолосый парень с одной из нижних коек. - Вы бы лучше подумали о том, куда нас везут. Не знаю, как вам, а мне и словом не обмолвились. Что если завтра мы окажемся на войне?
        - Черта с два! - ответил ему парень с верхней полки. - Сейчас мирное время. Восстание Грейс давно подавлено, и Федерации не с кем воевать.
        - А что, в таком случае, на орбите планеты делает военный крейсер? - вкрадчиво поинтересовался другой новобранец. - Его там не было десять лет, а сейчас он снова появился. Если не веришь - посмотри вечером на небо и увидишь яркую оранжевую точку. Значит, Федерация допускает возможность нападения.
        - Крейсер на орбите еще ни о чем не говорит! - поморщился парень с большим носом. - Кто рискнет объявить войну Федерации? Цагания, несмотря на мощь своего флота, никогда не выступит в качестве агрессора. Грейс повержена. А с Империей Салакес у нас заключен пакт о военном и экономическом сотрудничестве.
        - Когда затрагиваются экономические или территориальные интересы государства, любой пакт превращается в обычную бумажку, которой можно подтереть зад, - подал голос молчавший до сих пор парень. У него были ухоженные рыжеватые волосы и красивое, благородное лицо. Внешность парня показалась Мигелю смутно знакомой. Он готов был побиться об заклад, что видел его прежде, но не мог вспомнить, где именно.
        - Цахебрэ переживает не лучшие времена, - продолжал рыжий. - Сенат разрознен, народ выходит на улицы, требуя отставки Бенито Сото. В армии произошел ощутимый раскол, после чего многие генералы подали в отставку, а часть солдат ушло в партизаны. Именно поэтому государство сейчас усиленно вербует новобранцев, чтобы хоть как-то закрыть брешь в обороне. По-моему, это идеальный момент для того, чтобы втянуть нас в войну. В последнее время Федерация начала переброску флота к дальним рубежам Приграничья. Есть мнение, что готовится крупная заварушка.
        - Откуда тебе это известно? - поинтересовался Хорхе. Как оказалось, паренек сидел рядом и внимательно слушал весь разговор.
        - Мой брат служит в регулярной армии, - пояснил рыжий. - Недавно у него была увольнительная, и он приезжал домой. Сказал, что скоро всю их часть переведут к дальним рубежам.
        - Но ведь там почти ничего нет! - нахмурился Мигель. Он был знаком со звездными картами и хорошо представлял себе участок галактики, о котором шла речь.
        - Вот именно - "почти"! Там находятся несколько спорных планет, которые Цахебрэ и Салакес все никак не могут поделить между собой. И сейчас, уж не знаю, почему, конфликт обострился до предела. Брат сказал, что в Генштабе все чаще звучат разговоры о возможном начале войны.
        В каюте воцарилась тишина. Мигель почувствовал, как неприятно засосало под ложечкой. Вспомнились слова Чакки о том, что война - это голодный зверь, который все время рыщет где-то поблизости в поисках свежей крови. Стоит про него забыть - и он с готовностью тебя растерзает.
        - Не хочется мне воевать против Салакес, - проворчал один из новобранцев. - У Империи слабый флот, зато в наземном бою они используют человекоподобных роботов. Вы знаете, что одна такая тварь может запросто уничтожить целый взвод? А если их будет сотня?
        - Глупости. Как можно сделать машину похожей на человека?
        - Вот встретишь такого на войне, сразу меня вспомнишь!
        - Успокойтесь, - осадил спорщиков Мигель. - О какой войне может идти речь, если половина из нас в жизни не держала в руках боевого оружия? Вначале нас должны обучить хотя бы тому, с какой стороны браться за автомат!
        - Разумеется, так и будет, - согласился с ним рыжий. - На Цахебрэ существует три лагеря, где тренируют новобранцев для службы в мобильной пехоте. Ближайший к нам - лагерь Доминго, всего пятьсот километров от столицы. Но он предназначен для элиты, поэтому сброд, вроде нас, туда не повезут. Другой - лагерь Курье, в котором проходил военную подготовку один мой старый знакомый. Он всем хорош, но для того, чтобы нас туда отправить, они бы не стали задействовать тяжелый транспортник. Ставлю на то, что нас пошлют в лагерь Сан-Мартин. Это бывшая военная база, находится на окраине. Раньше туда отправляли проходить службу исключительно в наказание.
        - Это еще почему?
        - Сам увидишь, - пожал плечами рыжий. - Говорят, более отвратительного места не найти во всей галактике. Болота, гнус и полное отсутствие цивилизации.
        - Если все, что говорит твой брат - правда, то обучением можно пренебречь, - заметил один из новобранцев. - Дадут каждому по автомату, да и десантируют прямо на поле боя.
        - Это исключено. - Рыжий покачал головой. - Генштаб без раздумий пустит каждого из нас в расход, но они не могут позволить себе терять то, что на нас надето. Знаешь, сколько стоит комплект пехотной брони и автомат Варгаса с полным боезапасом? Выпустить на поле боя необученного солдата - это все равно что пустить на ветер несколько тысяч кредитов.
        В каюту заглянул высокий плечистый сержант с черным как ночь лицом. Окинув новобранцев свирепым взглядом, он крикнул:
        - А ну-ка, все заткнулись и разошлись по койкам! Через пять минут взлетаем. Если увижу, что кто-то вместо того, чтобы лежать пристегнутым, разгуливает по коридору - переломаю ноги! Клянусь Святой Девой!
        Разговоры мигом стихли. Новобранцы заняли места на койках и принялись возиться с ремнями. Отовсюду слышались сдавленные ругательства. Мигелю тоже пришлось изрядно попотеть, прежде чем он понял, как устроен механизм замка, и пристегнулся.
        Спустя несколько минут послышался нарастающий гул, означавший запуск корабельных двигателей. Койка ощутимо завибрировала.
        Кто-то из парней завыл, точно койот, остальные подхватили. Дружный вой сменился всеобщим смехом. Чего уж скрывать: многим было не по себе. Дурачась, эти парни пытались побороть чувство страха перед неизвестностью.
        В какой-то момент Мигель почувствовал, что вибрация сменилась тряской, и невольно облизнул пересохшие губы. Раньше, мечтая о космических полетах, он и предположить не мог, что в первый раз будет настолько страшно.
        Грохот стал оглушительным. Корабль затрясло с такой силой, что Мигель почувствовал, как стучат друг о друга его зубы. Когда к горлу подступила тошнота, он внезапно понял, что космические полеты - не такая уж прекрасная вещь, какой он их себе представлял. Во всяком случае, не настолько, чтобы мечтать об этом всю жизнь.
        Потолочное освещение замерцало и погасло, на мгновение погрузив каюту во мрак. Затем все вернулось на круги своя. Снова зажглось освещение, грохот стих, превратившись в размеренный гул. Даже на смену тряске пришла легкая, едва ощутимая вибрация. Вопреки опасениям Мигеля, что корабль развалится на куски во время старта, им, похоже, удалось благополучно взлететь.
        Через какое-то время в каюту заглянул темнокожий сержант и громким командным голосом велел новобранцам строиться на обед.
        Пока их вели узкими извилистыми коридорами, Мигель на мгновение задержался возле небольшого круглого окошка иллюминатора. За ним открывался потрясающий вид на висящее в черноте космоса яркое солнце и раскинувшуюся внизу желтую поверхность планеты. Цахебрэ казалась огромной. Будь у Мигеля возможность, он бы вечно любовался этой красотой.
        Коридор вывел их в просторную, светлую столовую. Многие столы уже были заняты парнями в серой форме, которые старательно работали челюстями над пластиковыми подносами с едой. У стойки для раздачи толпился народ, и Мигель с Хорхе пристроились в хвост длинной очереди.
        Когда настал их черед, мрачный буфетчик в мятом фартуке выдал каждому по пластиковому подносу. Никаких тарелок предусмотрено не было - каждое блюдо находилось в отдельной, специально отведенной секции.
        Получив свою порцию, Хорхе неловко повернулся и задел локтем проходившего мимо невысокого коренастого парня. Сдавленно выругавшись, тот не удержал в руках поднос и опрокинул его на себя вместе со всем содержимым.
        - Извини, - пробормотал Хорхе, глядя на то, как по серой ткани расползаются подтеки соуса. - Я не хотел, правда!
        Парень окинул взглядом свою испачканную форму. Глаза его налились кровью, ноздри раздулись от гнева, точно у разъяренного брула, и, со злостью пнув лежащий под ногами поднос, он направился к выходу, провожаемый смешками стоящих в очереди новобранцев.
        Найти в переполненной столовой два свободных места оказалось непросто. Пара незанятых стульев обнаружилась лишь за столом, где молча ели двое мрачных, коротко стриженых мужчин. Вид у них был настолько зловещим, что никто не решался к ним подсесть, однако компания Мигеля и Хорхе была воспринята вполне благодушно.
        Бельмонте не ожидал, что еда на корабле окажется не только съедобной, но и вкусной. Конечно, основным предназначением армейской пищи было не услаждать вкусовые рецепторы, а обеспечить солдатам сбалансированное и здоровое питание, однако понятия местного повара о сбалансированной пище пришлись Мигелю по нраву.
        В одной из секций подноса находились стручки молодой фасоли под густым мясным соусом, пахнущим столь аппетитно, что слюна начинала течь сама собой. На вкус они оказались очень нежными и буквально таяли во рту. Рядом лежало нечто, похожее на рыбные палочки, обжаренные в панировке из хрустящих сухарей. Жестковато, но вполне съедобно и даже вкусно. В третьем отсеке в изумрудно-зеленом, пряно пахнущем соусе плавало что-то вроде листьев шпината вперемешку с зернышками кунжута. Зелень на Цахебрэ была большой редкостью, и ее присутствие в солдатском рационе удивляло сверх всякой меры. Мигель подцепил вилкой один из листьев, с осторожностью отправил его в рот и буквально зажмурился от удовольствия. Кисло-сладкий соус отдавал какими-то душистыми травами, а листья были свежими и хрустящими.
        Сидящий напротив него Хорхе практически ничего не ел, равнодушно ковыряясь ложкой в салате, и все время косился на дверь.
        - Съешь хотя бы тосты с клубничным джемом, - предложил Мигель. Сам он, несмотря на зверский голод, сумел осилить лишь половину рациона и сейчас потягивал из жестяной банки прохладное травяное пиво, прилагающееся к обеду. Настроение было прекрасным.
        - Извини, что-то не хочется, - поморщился Хорхе, отодвигая поднос. - Наверное, я пойду.
        - Как хочешь. - Мигель равнодушно пожал плечами. Он понимал, что парню тяжело. Его вытащили из теплого, уютного дома и поместили в незнакомую пугающую обстановку. К тому же этот инцидент с подносом, похоже, окончательно выбил его из колеи. Мигель от души сочувствовал Хорхе, однако не собирался становиться его личной нянькой. Ему вполне хватало своих забот и совершенно не хотелось взваливать на себя чужие.
        Пока он смаковал травяное пиво, народу в столовой поубавилось. Казалось, что всеобщее напряжение, витавшее в воздухе всего час назад, стало ослабевать. Сытно пообедав и выпив слабоалкогольный напиток, новобранцы расходились по каютам в приподнятом настроении. Видимо, вкусный обед с пивом, по задумке командования, должен был скрасить новобранцам их первый день пребывания в армии.
        Покинув столовую, Мигель отправился искать туалет. В конце коридора он обнаружил обшарпанную железную дверь с грубо нацарапанной буквой "Т" и, толкнув ее, вошел в тесное, тускло освещенное помещение. В воздухе чувствовался стойкий запах мочи и моющих средств. Вдоль стены тянулся ряд низких металлических унитазов без каких-либо намеков на перегородки между ними. Подразумевалось, что солдаты должны быть без комплексов и не стесняться сослуживцев, даже справляя нужду.
        На грязном полу, прижимая руки к разбитому в кровь лицу, лежал Хорхе, над которым, сжав кулаки, стояли двое парней. В одном из них Мигель узнал облитого соусом коротышку из столовой, второй, долговязый, с вытянутым лицом, судя по всему, был его приятелем. При всей своей худощавости на хлюпика он не походил: наглый взгляд и задиристый вид выдавали в нем любителя подраться.
        Парни раздраженно уставились на Мигеля. Видимо, его появление застало их в самый разгар воспитательной работы. Долговязый обнажил крупные желтые зубы, словно лошадь, намеревающаяся заржать.
        Мигель скользнул по ним равнодушным взглядом и прошел к одному из унитазов. Расстегнув молнию, он начал мочиться, насвистывая себе под нос мотив какой-то веселой песенки. За его спиной послышался глухой удар и приглушенное хныканье.
        - Лежать, ублюдок! - со злостью прошипел один из парней.
        - Мигель! - чуть слышно простонал Хорхе. - Помоги мне, пожалуйста...
        - Закрой свой поганый рот! Он тебе не поможет. - Парень говорил со странным гортанным акцентом. - Смотри, что ты сделал с моей формой! А ботинки?! Они же все в этом чертовом соусе! Слизывай его теперь языком, тварь! Я сказал, слизывай! Ну же!
        Снова звук удара и жалобный вскрик Хорхе.
        - Делай, что тебе велят, Хорхе, - бросил Мигель через плечо. - Никто, кроме тебя, не виноват в случившемся. Ты испортил человеку форму и теперь должен отвечать.
        Хорхе принялся что-то бубнить в свое оправдание, но его оборвали на полуслове: кто-то из парней залепил ему звонкую пощечину. На время воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким хлюпаньем.
        - Парни, а вы ведь не здешние? - самым добродушным тоном поинтересовался Мигель, застегивая молнию и поворачиваясь. - Откуда будете?
        Они быстро переглянулись между собой.
        - Илнис, - неохотно отозвался тот, с лошадиным лицом.
        - Илнис? - переспросил Бельмонте, подходя к раковине и намыливая руки. - Это ведь животноводческий посёлок на Шадии. Я прав?
        - Даже если так, какое тебе дело? - с вызовом спросил парень в испачканной форме. Голос у него был грубый, с хрипотцой. - Закончил свои дела - вали отсюда!
        Тщательно вымыв руки, Бельмонте выключил воду и бросил взгляд в маленькое грязное зеркальце на стене, изучая своё лицо. Раны только начали заживать, и новые получать не хотелось.
        - Извините, парни. Я ухожу, - сказал Мигель, направляясь к двери.
        Уже взявшись за дверную ручку, он вдруг задержался на пороге и снова заговорил:
        - Я много чего слышал про ваш Илнис. Говорят, это жуткая дыра, и тупая деревенщина, которая там живет, целыми днями хлещет кукурузный самогон и трахает свою скотину. Это правда?
        - Чего?!
        - Впрочем, можете не отвечать. - Бельмонте примирительно поднял ладонь. - Глядя на вас, и так понятно, что одного родила свинья, а другого кобыла. Как вернетесь на Илнис, обязательно зайдите в хлев и передайте им привет. Заодно и своему папаше, если, конечно, вам известно, кто он.
        В помещении воцарилась страшная тишина. Парни ошалело уставились на него, переваривая услышанное. Их вытянувшиеся лица стремительно наливались краской.
        Долговязый среагировал первым и, издав полный ярости рёв, бросился на Мигеля.
        Бельмонте выждал момент, когда парень приблизится на достаточное расстояние, затем резко шагнул в сторону и дернул дверную ручку на себя. Массивная металлическая дверь встретила нападающего глухим ударом, сбив с ног. Парень упал на грязный пол рядом с Хорхе и с протяжным воплем схватился за свой разбитый нос. Между пальцами ручьями хлынула кровь.
        Его приятель демонстративно хрустнул костяшками и угрожающе пошел на Мигеля. Во время учебы в средней школе Бельмонте доводилось участвовать в нескольких потасовках, однако опыта по-настоящему серьезной драки у него не было. Его противник, несмотря на невысокий рост, обладал развитой мускулатурой. Если он вдобавок обучен хотя бы азам рукопашного боя, то с легкостью сделает из него отбивную.
        Выкрикивая ругательства и угрозы, парень бросился на Мигеля, однако с первых же секунд стало понятно, что драться он не умеет. Он беспорядочно наносил удары, часть которых попросту уходила в никуда. Мигелю не составило труда увернуться от большинства выпадов, однако летящий прямо в лицо кулак пришлось заблокировать, подставив под удар руку. Отбитая конечность тотчас взорвалась болью. Сил у нападавшего, несмотря на небольшой рост, оказалось немало.
        Улучив момент, Мигель поднырнул под руку противника, атаковав его снизу прямым точным ударом в челюсть. Зубы парня громко лязгнули, и его слегка повело.
        Тем временем его приятель, шмыгая разбитым носом, поднимался с пола. Через несколько секунд он ввяжется в драку, и тогда Мигелю придется несладко. Вся надежда на то, что в тесном, замкнутом пространстве противники будут мешать друг другу. В противном случае - лежать ему на полу рядом с Хорхе.
        Отчаяние придало ему сил. Увернувшись от очередного удара, Мигель схватил коротышку в испачканной форме за грудки и с силой впечатал спиной в стену. После этого, не давая тому времени опомниться, заехал кулаком по лицу. Затем еще раз, и еще, пока у того не пошла носом кровь.
        В этот момент дверь в туалет распахнулась, и на пороге возник чернокожий сержант. Застыв, как вкопанный, он уставился на хныкающего Хорхе. Затем скользнул взглядом по парню с разбитым носом и поднял глаза на Мигеля, который стоял с перекошенным от злости лицом, занеся кулак над головой сжавшегося в страхе противника.
        - Что здесь, мать вашу, происходит? - тихо спросил сержант. - Мы еще в лагерь не успели прибыть, а вы уже драку затеяли! Что это за бардак? Под трибунал захотели?!
        - Это все он начал! - звонко крикнул парень в испачканной форме. От хрипотцы в его голосе внезапно не осталось и следа. - Они с приятелем швырялись в нас едой и обзывали деревенщиной. А затем притащили сюда и начали избивать. Посмотрите сами: у Бенуа сломан нос! Мы хотим подать жалобу!
        - Это правда, - прогнусавил его приятель. - Все так и было, сеньор...
        - Они лгут, - спокойно возразил Мигель. - Эти двое избивали Хорхе. Я просто заступился.
        - Довольно! - взревел сержант, ударив кулаком по стене. - У меня совершенно нет желания выяснять, кто из вас первый начал! За драку будете отвечать все четверо. Получите дисциплинарное взыскание.
        Мигель нехотя отпустил противника, с трудом подавив желание съездить ему по лицу еще раз. Затем подошел к Хорхе и помог ему встать на ноги. В присутствии сержанта тот перестал хныкать и немного успокоился. Бегло осмотрев лицо парня, Бельмонте убедился, что все не так уж плохо. Всего лишь несколько ссадин и разбитая губа. Могло быть намного хуже.
        - Они били меня прямо по лицу, - шептал Хорхе, когда они шли по коридору вслед за раздраженно сопящим сержантом. Сзади, о чем-то негромко переговариваясь, шагали парни с Шадии. О чем шла речь, было не разобрать, но тон был очень злым.
        Мигель не слушал Хорхе, погрузившись в собственные безрадостные мысли. Он пытался понять, какой же степенью невезения нужно обладать, чтобы за столь непродолжительное время в очередной раз вляпаться в неприятности. Интересно, что им полагается за драку? Те два парня наверняка отделаются взысканием и штрафом. Хорхе, скорее всего, вообще ничего не будет. А что ждет его? В контракте должен быть параграф, в котором прописана ответственность за нарушение режима, вот только у него не было времени изучить текст целиком.
        Мигель вздохнул и бросил взгляд на звездное небо за мутным стеклом иллюминатора. Сбылась его мечта. Вот они - устилающие небосвод звезды, которыми он грезил с самого детства. Внизу, как на ладони, поверхность его родной планеты. Желтая, испещренная темными пятнами, совсем как сырное печенье, что готовила бабушка. Вот только он представлял свой первый полет в космос совсем по-другому.
        Внезапно он увидел, как за иллюминатором что-то сверкнуло. Яркий голубоватый отблеск, похожий вспышку молнии. Не успел Мигель предположить, что это может быть, как их корабль содрогнулся от страшного удара.
        ГЛАВА 8
        ЗАКОНЫ ВЫЖИВАНИЯ
        В детстве Марко Кордеро часто снился один и тот же кошмар: будто он лежит в своей постели, уставившись в темноту, не в силах пошевелиться, а под его кроватью притаилось нечто страшное. Отчаянные попытки проснуться или позвать на помощь отца ни к чему не приводили. Тело было словно парализовано. И когда чудовище начинало выползать из-под кровати, Марко охватывал невероятный ужас. Он изо всех сил напрягал руку, которая весила словно целый небоскреб, и как только ему удавалось сделать хотя бы незначительное движение, оцепенение спадало, позволяя вырваться из липкой паутины кошмара. После этого он подолгу сидел, закутавшись в одеяло, и смотрел в ночь за окном. Марко был уверен, что стоит только сомкнуть веки, как кошмар опять завладеет им.
        С тех пор прошло много лет. Марко давно вырос и забыл свои детские страхи. Однако сейчас, едва придя в себя, он вдруг с ужасом понял, что снова оказался во власти кошмара. Со всех сторон его окружала непроглядная тьма, а тело сдавливала невероятная тяжесть, не давая даже пошевелиться.
        Кордеро еле слышно захрипел и попытался высвободить руки. Даже незначительное движение требовало немалых усилий. Что за чертовщина?! И тут его словно током ударило. Он отчетливо вспомнил последние минуты перед тем, как его флайер рухнул в пустыне.
        Глаза постепенно привыкали к темноте, позволяя разглядеть очертания кабины, под завязку набитой песком. Его засыпало почти по самую шею, что, в какой-то степени, можно было считать удачей. Уйди флайер в песок чуть глубже - и его, несомненно, погребло бы с головой.
        После непродолжительной, но яростной борьбы, Марко удалось вытащить из песчаного плена руки, и он начал откапывать себя, судорожно загребая песок пальцами. На то, чтобы освободиться самому и откопать лежавшую у него в ногах походную сумку, ушло не менее десяти минут напряженной работы. Куда сложнее оказалось выбраться из кабины. Механизм, открывающий стеклянный колпак, заклинило, и единственный путь наружу лежал через небольшую, ощетинившуюся осколками дыру в куполе.
        Несмотря на осторожность, протискиваясь через нее, Марко сильно порезал руки и порвал свой костюм, однако в данный момент это заботило его меньше всего. Главное - он выбрался! Кордеро поднялся на ноги, чуть пошатываясь, прошел несколько шагов и лишь после этого оглянулся на флайер.
        Огромная, нависающая подобно утесу каменная глыба, столкновения с которой он так боялся, на деле спасла ему жизнь. Она стояла, подобно парусу, на пути всех ветров, за счет чего к ее основанию намело большую гору песка. Летательный аппарат вошел своим острым носом в образовавшийся песчаный холм, словно горячий нож в масло, почти полностью исчезнув под слоем песка. Наружу выглядывали лишь закопченный бок, помятое крыло и расколотый колпак кабины. Было слышно, как в недрах машины что-то громко шипит и потрескивает. Ясно как день: больше этот флайер никуда не полетит.
        Оставаться рядом с поврежденной машиной было опасно. В устройство столь маломощных транспортных средств не входили стабилизаторы энергии, как на больших кораблях. Это позволяло облегчить конструкцию, сэкономить кучу места и обеспечить достаточный запас мощности при сравнительно небольших затратах энергии. Однако в случае серьезной аварии или перегрузки основного блока подобная экономия могла обойтись очень дорого. Поврежденный энергетический модуль имел скверную особенность взрываться не хуже армейского фугаса.
        Марко расстегнул свой КИТ и, стянув его с запястья, бросил в сторону флайера. Теперь, если его решат выследить по сигналу коммуникатора, то найдут лишь обломки летательного аппарата, которые к тому времени полностью занесет песком. Едва ли полиция сразу сочтет его погибшим, однако это было лучшее из того, что он мог сделать.
        Подняв голову, Кордеро пристально вгляделся в ночное небо, высматривая, не промелькнут ли где огни полицейских флайеров. Однако, вопреки его опасениям, горизонт оставался чист. Лишь яркие звезды равнодушно взирали с небосвода на одинокую человеческую фигурку, застывшую посреди песков.
        Марко не надеялся, что его оставят в покое, особенно после того, как он взорвал полицейский флайер. Наверняка за ним уже отправили поисковую группу лучших ищеек департамента, и чем дольше он пробудет здесь, тем выше шансы, что его схватят. Следовало уходить немедленно. Без сомнений, отправиться пешком через пустыню - невероятно глупая затея. Однако сидеть на одном месте в ожидании непонятно чего было еще глупее.
        Отойдя от поврежденного флайера на безопасное расстояние, Кордеро решил провести ревизию сумки, которая, на его взгляд, была излишне тяжелой. Усевшись прямо на песок, он расстегнул ее и принялся извлекать упакованные Алехандро вещи: две объемные пластиковые фляги с водой, три порции универсального пищевого рациона, походная аптечка в ярко-желтом корпусе, три блока энергокристаллов, стальной карабин-застежка с мотком веревки, сигнальный пистолет-ракетница и несколько банок консервированных яблок в сладком сиропе. Это был любимый деликатес Марко, и, вероятно, старик хотел таким образом поднять ему настроение.
        Вспомнив распростертое на земле тело дворецкого, Кордеро почувствовал, как в груди что-то болезненно заныло, а к горлу поднялся противный, соленый комок. Чтобы отделаться от тягостного чувства, он до боли прикусил нижнюю губу. Алькарас ответит за это!
        Оставив в сумке лишь самое необходимое - воду, лотки с рационом и ракетницу - Марко сложил остальное в наспех вырытую ямку, засыпал песком и аккуратно разровнял. В сложившейся ситуации каждый лишний грамм ноши мог стать гвоздем в крышку его гроба. Глупо было тащить с собой лишние тяжести, вроде консервированных яблок.
        Забросив полегчавшую сумку на плечо, Марко нашел взглядом силуэт скалистых гор и выбрал его в качестве ориентира. Зубчатая гряда четко выделялась на фоне ночного неба, словно гребень исполинского существа. Насколько он знал, горы тянулись до самого Моря, и если все время держать их в поле зрения, то можно было не опасаться сбиться с пути.
        Представив, сколько ему предстоит пройти пешком, Кордеро вздохнул и машинально сунул руку в карман пиджака, где нащупал круглую металлическую коробочку. Сердце радостно екнуло: "розовый песок"! Как же он мог забыть! Ведь это в корне меняет дело!
        Трясущимися от возбуждения руками аристократ извлек шкатулку из кармана и улыбнулся ей, словно хорошему приятелю. Всего одна щепотка этого порошка придаст ему сил и уверенности, кроме того, заставит взглянуть на ситуацию в совершенно ином свете. В конце концов, все не так уж плохо!
        Облизнув губы, он сдвинул крышку и заглянул внутрь. Розоватый порошок искрился в бледном свете Малыша Лу. Там было достаточно, чтобы легко и непринужденно пройти путь длиной даже в тысячу километров. Нужно лишь взять пальцами маленькую щепотку и втянуть ее в ноздрю...
        Его руки слишком тряслись в предвкушении, что сыграло с ним злую шутку. Едва Марко попытался зачерпнуть немного порошка, как шкатулка выскользнула из его пальцев и, несколько раз перевернувшись в воздухе, упала на песок.
        - Нет! - прошептал Кордеро, когда к нему вернулась способность соображать. - Только не это! Пресвятая Дева, все что угодно, только не это!!!
        Упав на колени, он принялся остервенело загребать песок руками, однако все, что ему удавалось зачерпнуть, тут же осыпалось между пальцами в виде сухой пыли.
        Схватив коробочку, он долго тряс ее над своей ладонью, надеясь выловить хотя бы несколько розоватых крупинок, но внутри было пусто. Весь порошок просыпался, смешавшись с обычным песком.
        Отчаяние поднялось из глубин его души и вырвалось наружу диким, яростным воплем. Марко со злостью отшвырнул пустую шкатулку прочь и, усевшись на песок, обхватил голову руками. Это был конец. Он лишился того, что на протяжении последнего года дарило ему радость и наполняло жизнь смыслом. Принимать "розовый песок" стало для него такой же естественной и необходимой процедурой, как есть или дышать. При одной мысли, что в ближайшее время он будет лишен этого, его организм начинал протестующие вопить, а сознание билось в истерике.
        Спустя какое-то время, невероятным усилием воли он нашел в себе силы подняться с песка, подхватить сумку и, загребая ногами песок, двинуться в путь. Глядя прямо перед собой, он шагал на восток, навстречу светлеющему небу. Временами позади слышались какие-то подозрительные шорохи, словно что-то кралось за ним по пятам, однако Кордеро не делал даже попыток обернуться. Сейчас ему было на все наплевать.
        Когда бледный диск Малыша Лу исчез за горизонтом, а ночная темнота сменилась предрассветным сумраком, Марко почувствовал, сколько сил отнял у него этот долгий, безумный день, и решил передохнуть. Он улегся прямо на песок, подложив под голову сумку, и безразлично уставился в небо. Где-то высоко, среди тусклых утренних звезд, неспешно ползла яркая оранжевая точка. Вероятно, заходящий на посадку корабль, а может, орбитальная станция или военный крейсер. Без разницы.
        Хотел бы он сейчас находиться там, среди звезд, на борту своего вызывающе роскошного "Наварро", в компании двух, а лучше трех красоток... Интересно, что теперь станет с его кораблем? Вероятно, продадут с молотка, как и резиденцию. Если в деле замешан шеф полиции, для этого даже не придется ждать решения суда. А Кармона лично позаботится о том, чтобы от былого величия семьи Кордеро и следа не осталось.
        - Черта с два, ублюдки! - прошептал Марко, закрывая глаза. - Я не позволю вам так просто взять и разрушить мою жизнь! Я не позволю...
        Спустя несколько мгновений, его накрыла мягкая, нежная волна сна и унесла за собой в пучину забвения.
        ***
        Его разбудили бьющие в лицо солнечные лучи. С трудом разлепив веки, Марко Кордеро обнаружил, что, пока он спал, небесное светило успело подняться над дюнами. При свете дня пустыня уже не выглядела столь пугающей и мрачной, как ночью.
        Со всех сторон, насколько хватало глаз, простиралась безжизненная желтая равнина, подернутая волнами барханов, словно морщинами. Однообразный, унылый пейзаж местами разбавляла чахлая бурая растительность и проступающие из песка камни.
        Марко встал, отряхнул с одежды песок и потянулся, разминая затекшее тело. Во рту стоял отвратительный привкус. Утешало лишь то, что ночью никто из местной живности не попытался им закусить. Это можно было считать добрым знаком.
        Кордеро достал из сумки пластиковую флягу, тщательно прополоскал рот, избавляясь от мерзкого привкуса, и лишь после этого сделал несколько больших глотков.
        С запоздалым сожалением пришла мысль о консервированных яблоках, которые он так опрометчиво оставил вместе с лишними вещами, не желая тащить через пустыню. Вчера, после пережитых стрессов и волнений, есть не хотелось совершенно. Однако сейчас он бы с удовольствием позавтракал спелой мякотью, запив ее сладким сиропом.
        Чуть в стороне от него зашевелился песок. Спустя мгновение, из песчаного холмика показались два длинных хитиновых уса и медленно задвигались, словно пробуя воздух на вкус. Повернувшись в сторону человека, усы вздрогнули и молниеносно втянулись обратно. Любопытно, что за тварь там сидит? Вряд ли она представляет угрозу для человека. Большинство по-настоящему опасных существ пережидают дневной зной в подземных норах, выходя на охоту лишь с наступлением сумерек. Если за время сна его никто не съел, то днем тем более можно расслабиться. К тому же в самых диких и неизведанных местах планеты зачастую гораздо безопаснее, нежели на ночных улицах Риволя. Дикие звери, в отличие от людей, никогда не убивают ради развлечения.
        Убедившись, что подернутые туманной дымкой горы находятся по левую руку, Марко отправился дальше через пустыню. Он двигался на восток, солнце светило ему в лицо, ослепляя, поэтому чаще всего приходилось глядеть себе под ноги. Но это мало помогало, так как солнечные лучи отражались от песка, заставляя все время жмуриться. Вскоре у Марко заболели глаза, а лицо покрылось крупными каплями пота. Чтобы хоть немного уберечь голову от палящего зноя, Кордеро набросил на нее пиджак, оставшись в рубашке с коротким рукавом. Но через пару часов его светлая кожа на руках обгорела и начала шелушиться, вызывая нестерпимый зуд.
        Где-то после полудня песок под ногами раскалился настолько, что Марко стало казаться, будто он босиком ступает по горящим углям. Тонкая подошва его дорогих модных туфель совершенно не спасала от пышущей жаром поверхности. Неимоверно хотелось пить. То и дело прикладываясь к фляге, Кордеро вскоре обнаружил, что воды в ней осталось на самом дне. А ведь он только начал свой путь!
        Иногда ему попадались высокие каменные глыбы, и Марко совершал в их тени привал. Передышку использовал, чтобы сделать глоток воды и дать отдых уставшим ногам. Никогда прежде он не проходил такое расстояние, какое ему пришлось преодолеть сегодня. От мысли, что это всего лишь малая часть пути, становилось по-настоящему жутко.
        Во время третьей по счету остановки Кордеро решил немного перекусить и достал из сумки белый пластиковый лоток с универсальным обедом. С красочной упаковки ему улыбалась привлекательная девушка в сдвинутом набок поварском колпаке. Яркая надпись сообщала, что внутри находится "натуральное мясное рагу по-домашнему".
        Пробежав глазами инструкцию, Марко запустил механизм разогрева. Несмотря на жару, есть холодную синтетическую пищу было выше его сил. Когда лоток в его руках нагрелся, он содрал герметичную крышку и осторожно принюхался к находящейся внутри бурой массе. Прежде ему не доводилось пробовать ничего подобного. Подозрительный внешний вид, равно как и запах блюда, нельзя было назвать аппетитными при всем желании.
        Зачерпнув пластиковой ложкой немного бурой массы, он отправил ее в рот и, скривившись в брезгливой гримасе, выплюнул на песок. Вкус у блюда был отвратительным! Вязкое, солоноватое, обильно сдобренное специями месиво походило на все что угодно, только не на "мясное рагу"! Мяса там, скорее всего, не было и в помине. Синтетическая еда с кучей ароматических добавок и консервантов предназначалась для обывателей, готовых жрать что угодно в своем примитивном стремлении подавить чувство голода. Аристократ даже в самой отчаянной ситуации не станет есть подобную мерзость!
        Вывалив содержимое лотка на песок, Кордеро потянулся к фляге, чтобы смыть гадкий привкус во рту. От обилия специй язык жгло, словно огнём. Неужели обыватели настолько неразборчивы в еде, что готовы добровольно есть нечто подобное?! Отвратительно!
        Передохнув какое-то время в тени, Кордеро забросил сумку на плечо и продолжил свой путь. Пот ручьями стекал по лицу, чтобы тут же испариться на жаре. Пить хотелось постоянно, однако он старался терпеть до последнего, прикладываясь к фляге лишь в самом крайнем случае.
        Время шло медленно. Чертово солнце, будто издеваясь над ним, зависло на одном месте, не спеша уходить с небосклона. С непривычки аристократ натер себе ноги, и теперь каждый сделанный шаг заставлял его морщиться от боли.
        Хотелось хоть на миг укрыться от солнца, но, как назло, все попадающиеся на его пути валуны были столь малы, что не отбрасывали достаточной тени. Окружавший его пейзаж практически не менялся: все тот же песок, камни, высохшая растительность и далекая линия горизонта. В душу все глубже закрадывалось отчаяние.
        Лишь на закате, когда у Марко уже не осталось сомнений в том, что он умрет в этой проклятой пустыне, бьющие в спину лучи заходящего солнца осветили показавшиеся вдалеке городские стены. Кордеро стал напряженно вглядываться. Он слышал, что порой у людей случаются так называемые миражи, когда видишь то, чего на самом деле нет. Поэтому он прошел еще какое-то расстояние, прежде чем понял, что ему не мерещится. Вдалеке действительно возвышалось нечто, похожее на каменные стены.
        Едва сдержав слезы радости, Кордеро прибавил ходу, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в натертых ногах. Вот оно, его спасение! Неужели он добрался до города?!
        С каждой минутой заветная цель становилась все ближе. В какой-то момент ему даже показалось, что он различает крыши домов. Наконец-то после всех пережитых мучений он сможет нормально поесть и отдохнуть! Жара и усталость притупили чувство голода, однако последние часы тот все сильнее проявлял себя. Сейчас Марко был готов без колебаний отдать половину своих рубинов за сочный, ароматный стейк и бокал прохладного вина.
        Когда до цели оставалось совсем немного, радостное возбуждение сменилось глухим, беспросветным отчаянием. Никакого города здесь не было и в помине. Лишь очередное нагромождение торчащих из песка серых каменных глыб, что возвышались, подобно молчаливым истуканам. А за ними до самого горизонта простиралась все та же бескрайняя, выжженная солнцем пустыня.
        - Камни... - пробормотал Марко и, взъерошив пятерней волосы, захихикал: - Здесь ничего нет, кроме камней и песка! Вообще ничего! Только чертовы камни!!!
        Истеричное хихиканье перешло в хохот, а тот сменился сдавленными всхлипами. Марко закрыл лицо ладонями, мечтая лишь об одном: чтобы все это оказалось дурным сном. Однако боль в натертых ногах, солоноватый привкус пота на губах и дикая жажда говорили о том, что все это вполне реально.
        Переведя дух, Кордеро решил осмотреться. Всего здесь находилось не менее двух десятков крупных каменных глыб высотой не менее двух метров, а то и больше. Создавалось впечатление, будто их намеренно притащила сюда какая-то неведомая сила. Песок в этом месте отличался более светлым оттенком и был перемешан с каменной крошкой, которая шелестела под ногами.
        Что-то красивое, величавое и одновременно жуткое было в этих громадных, безмолвных каменных глыбах. Пожалуй, они и в самом деле напоминали город. Мертвый город. Марко совершенно не удивился бы, обнаружив под ногами выбеленные солнцем кости.
        Пока он бродил среди камней, солнце успело достигнуть горизонта и окрасить пустыню в багровые тона. Отбрасываемые каменными глыбами тени удлинялись прямо на глазах и ползли по песку, словно живые.
        Немного поколебавшись, Кордеро решил заночевать прямо здесь, среди камней. Если его будут искать с воздуха, эти глыбы послужат прикрытием. Человеческую фигуру здесь гораздо сложнее заметить, нежели на открытой местности. Даже если преследователи решат использовать для поиска тепловизор, нагретые за день камни еще долго будут отдавать тепло, что собьет с толку поисковые устройства.
        Для ночлега Марко выбрал одну из каменных глыб. Широкую, чтобы расположиться там с комфортом, и довольно высокую, чтобы до него не добралась какая-нибудь ночная тварь. Несколько удобных выступов позволили ему вскарабкаться наверх, хотя для этого и пришлось изрядно попотеть. Провести ночь на голой земле он бы не рискнул. То, что он не стал чьим-то ужином в первую ночь, вовсе не означало, что везение будет длиться вечно.
        Взобравшись на камень, Марко убедился, что он имеет достаточно ровную поверхность, чтобы не скатиться во сне. Кроме того, с возвышенности открывался неплохой обзор. Он как на ладони видел уходящую вдаль песчаную равнину.
        Постелив под себя изрядно запылившийся пиджак и положив под голову сумку, Марко с удовольствием вытянулся на импровизированном ложе. Постель получилась так себе - жесткая и неудобная, однако сейчас это не имело значения. Ноющее от усталости тело, измотанное дневным переходом, было благодарно даже за такой подарок.
        Пока он отдыхал, солнце скрылось за горизонтом, унося с собой дневную жару. С наступлением вечерней прохлады снова захотелось есть. Марко поморщился, вспомнив вкус синтетической массы из пластикового лотка. Какое-то время он колебался, но в итоге чувство голода взяло вверх. Он достал из сумки лоток с обедом, какое-то время задумчиво его разглядывал, а затем включил разогрев. Когда коробка нагрелась, Кордеро открыл крышку и, поколебавшись, начал есть. С каждой секундой он всё энергичнее работал ложкой и пришел в себя, лишь когда соскребал со стенок лотка остатки пищи. Внешне этот рацион ничем не отличался от предыдущего. Такая же коробка, тот же рисунок на крышке, даже вкус практически идентичный. Только эта порция почему-то показалась ему в разы вкуснее.
        Съев все до последней крошки и дочиста вылизав пластиковый лоток, Марко скинул его на землю и с удовольствием растянулся на своей лежанке, поглаживая живот.
        На вечернем небе зажигались первые звезды. Десятки, сотни, тысячи ярких мерцающих искорок с любопытством наблюдали за лежащим внизу человеком. Сейчас никто не узнал бы в этом помятом, дурно пахнущем бродяге одного из самых богатых аристократов Риволя, владельца крупнейшей энергетической компании.
        Страшная усталость давала о себе знать. Марко почувствовал, как наливаются свинцовой тяжестью веки. Синтетический обед осел в желудке, прогнав грызущее чувство голода, и сейчас ему хотелось лишь как следует выспаться. Повернувшись на бок, он улегся поудобнее и уже спустя несколько секунд крепко заснул.
        ***
        Кордеро так и не понял, что именно его разбудило. То ли негромкий шелестящий звук где-то рядом, то ли тревожное ощущение чьего-то присутствия. Открыв глаза, он какое-то время слепо таращился в окружавшую его темноту, пытаясь понять, где находится. Лишь нащупав под собой твердую, шероховатую поверхность камня, он все вспомнил.
        Вроде бы все было как обычно: небесный купол, усыпанный мириадами ярких звезд, едва различимая полоса горизонта вдали и угадывающиеся во тьме очертания каменных глыб. Вот только там, в окружавшей его темноте, был кто-то еще. Марко инстинктивно чувствовал его присутствие. Что-то пряталось во мраке и оттуда пристально наблюдало за ним. По спине пробежал неприятный холодок.
        Прежде чем ему удалось убедить себя в том, что это всего лишь отголосок ночного кошмара, из темноты послышался тихий, вкрадчивый шелест. Звук шел откуда-то снизу, от подножия камня, на котором лежал Марко. Скорее всего, выброшенный им пластиковый лоток своим запахом привлек внимание какого-то ночного существа.
        Кордеро пристально вгляделся во тьму, но не увидел там ровным счетом ничего. Оставалось лишь ориентироваться на собственный слух.
        Вскоре подозрительные звуки стихли, и он почувствовал, что от сердца отлегло. Наверняка это была какая-нибудь маленькая ящерка. Обследовав лоток, она убедилась, что ничего вкусного там нет, и уползла восвояси. А он тоже хорош! Перепугался, словно маленький мальчик. Смех, да и только! Марко даже улыбнулся своим глупым страхам и перевернулся на другой бок.
        Едва он закрыл глаза, как его заставил вздрогнуть громкий скребущий звук, как будто по поверхности каменной глыбы провели каким-то острым предметом. После небольшой паузы звук повторился. Что-то настойчиво царапало камень, пытаясь добраться до него!
        Вот теперь Марко стало по-настоящему страшно! Несмотря на ночную прохладу, его бросило в жар, а на лбу выступили крупные капли пота. Слушая, как в паре метров от него скребется неведомая тварь, Кордеро запустил руку в сумку и нащупал рукоятку сигнального пистолета. Стрелять ракетой со столь близкого расстояния было опасно и глупо, но, если не останется выбора, придется пойти на риск. Кроме того, с оружием в руках было спокойнее.
        Стоило ему взять в руки ракетницу, как звуки тотчас прекратились. Ночной гость либо притаился, каким-то образом почувствовав угрозу, либо осознал, что не в состоянии забраться на камень. Марко напряженно ждал, что будет дальше. Тянулись долгие минуты ожидания, в течение которых ночной гость никак себя не проявлял. Однако в том, что он все еще где-то рядом, Кордеро не сомневался. Он его чувствовал.
        В какой-то момент Марко начал подумывать о том, чтобы пустить ракету в воздух. Это должно было осветить местность и помочь ему понять, что скрывается во тьме. Однако он побоялся это сделать. Его останавливало не то, что свет гарантированно привлечет к нему внимание, и даже не то, что, потратив единственный патрон, он останется беззащитным. Больше всего Марко пугала мысль о том, что он может увидеть, когда разгонит темноту.
        Недаром это зловещее место с самого начала напомнило ему город мертвых. Вдруг он в самом деле выбрал для ночлега какое-то древнее кладбище и, тем самым, потревожил покой мертвецов? Что если, когда свет сигнальной ракеты озарит ночь, он увидит пустые глазницы жуткого мертвеца, который протягивает к нему свои истлевшие руки? Выдержит ли подобное его рассудок?
        Стоило этой кошмарной картине промелькнуть в его сознании, как из темноты что-то громко и яростно зашипело. Нет, это точно не человек. Если вначале Марко допускал, что гостями могут оказаться выследившие его полицейские, то сейчас эта версия отпала сама собой. Человек не может издавать такие звуки.
        Шипение перешло в низкий клокочущий звук. Марко вдруг понял, что означает выражение "стучать зубами". Так страшно ему не было, пожалуй, ни разу в жизни. В очередной раз нахлынули воспоминания о детских кошмарах. Похоже, тварь из-под кровати нашла способ его выследить!
        Спустя какое-то время жуткий звук повторился вновь. На этот раз чуть в стороне. Либо существо перемещалось, либо это была уже другая тварь. Интересно, сколько же их здесь? Две? Три? Десяток?
        До боли сжав пальцы на рукоятке сигнального пистолета, Марко ждал. Его трясла крупная дрожь, а проглоченный ужин настойчиво просился обратно. Время от времени во тьме можно было различить какое-то движение. Кордеро в очередной раз возблагодарил судьбу за то, что ему хватило ума забраться на камень, а не заночевать прямо на земле. От мысли, что он мог сейчас находиться там, внизу, ему становилось по-настоящему жутко.
        Сложно сказать, сколько времени он провел, сидя в обнимку с ракетницей и трясясь от страха. Всю ночь из окружавшей его темноты раздавались жуткие звуки: шипение, чавканье, клокотание и даже приглушенный рёв. То и дело ночные гости царапали камень в тщетных попытках добраться до человека.
        Оживление спало лишь тогда, когда небо на востоке стало светлеть. За мгновение до того, как ночную тьму сменил предрассветный сумрак, Марко успел заметить промелькнувший среди камней силуэт какого-то уродливого создания. Был ли он на самом деле или являлся плодом его воображения, Кордеро так и не понял.
        А потом из-за горизонта показался краешек солнца, осветив пустыню. В рассветных лучах все ночные страхи показались неуместными и глупыми. Марко осторожно свесился с камня и поглядел вниз. Как и следовало ожидать, никаких чудовищ и оживших мертвецов среди камней не бродило. Местность выглядела вполне безобидной, и Марко подумал: а не приснилось ли ему все? Однако, спустя секунду, нечто в окружающем пейзаже заставило его насторожиться. Что-то было не так!
        Забросив сумку на плечо, Кордеро проворно спустился с камня, огляделся по сторонам и сразу понял, что его смутило. Норы в песке. Они были повсюду! Одна, две, три... пять! Каждая диаметром не менее полуметра. Марко готов был побиться об заклад, что когда он ложился спать, их не было! Значит, их оставили ночные гости.
        Осторожно приблизившись к одной из них, бывший аристократ заглянул внутрь, однако не увидел ничего, кроме чернильной темноты. Если там кто-то и был, то он ничем не выдавал своего присутствия.
        - Так вот где вы прячетесь от солнца, ублюдки! - прошептал Марко.
        Как и следовало ожидать, никто ему не ответил.
        Окинув хмурым взглядом нависающие над ним молчаливые каменные глыбы, Кордеро развернулся и зашагал прочь. Ему не терпелось как можно быстрее покинуть это жуткое место.
        ***
        То, что ему не удастся добраться до Моря, стало ясно уже ближе к полудню. Он почти израсходовал последнюю флягу и, несмотря на жажду, решил беречь остатки воды до последнего. Солнце жгло с неимоверной силой, пот ручьями стекал по лицу и спине, а пыльный воздух был настолько горячим, что обжигал легкие. Интересно, надолго ли его хватит? Сколько он протянет, когда у него закончится вода? День? Два? А если ему не удастся отыскать подходящее укрытие на ночь, то и того меньше.
        Окружающий пейзаж понемногу менялся. Серые каменные глыбы стали попадаться намного реже. На смену им пришли густые заросли бурого, колючего кустарника с огромными, жуткими на вид иглами. Эти растения назывались "язык дьявола". Их густой, алый, словно кровь, сок обладал прекрасными горючими свойствами, а мякоть, крайне токсичная для человека, была излюбленным деликатесом для большинства диких животных.
        Когда Марко остановился чтобы перевести дух и вытереть с лица пот, легкий порыв ветра донес до его ушей протяжный воющий звук. Он мог быть чем угодно - ревом двигателя, аварийной сиреной, отчаянным человеческим воплем или гуляющим среди камней ветром. Кордеро прислушался, но больше ничего так и не услышал. Решив, что ему показалось, он продолжил путь. Однако, пройдя шагов сто, снова услышал этот звук. Казалось, он доносится из-за дюны, чей покатый гребень возвышался неподалеку.
        Марко бросился к холму и начал на него карабкаться, все больше убеждая себя в том, что слышал звук сирены. Вполне могло оказаться, что прямо за этим холмом стоит корабль, совершивший в пустыне аварийную посадку. Или же там находится какое-то поселение, а значит, наверняка есть люди!
        Взобраться на дюну оказалось не так просто, как он думал. Песок под его ногами сползал пластами, в результате чего Марко то и дело скатывался к самому подножью холма. Он падал, вставал и упорно полз наверх, понимая, что еще минута-другая - и он может опоздать. Если он действительно слышал звук сирены готовящегося к старту корабля, то будет очень обидно, если тот взмоет в небо у него перед носом.
        Набрав в грудь побольше воздуха, Марко из последних сил рванулся вперед и оказался на вершине. Его взору открылся уже приевшийся пейзаж - простирающаяся до самого горизонта пустошь под грязно-желтым небом. Никакого стартующего корабля, разумеется, не было и в помине, равно как и человеческого поселения. Лишь стадо брулов паслось неподалеку, объедая колючие растения.
        Марко решил спуститься с холма и подобраться ближе, чтобы получше разглядеть этих удивительных животных. Внизу у подножья находилось несколько валунов. Не самых больших, однако вполне подходящих для того, чтобы спрятаться за ними без риска потревожить животных.
        В стаде было шесть самок, отличавшихся небольшими размерами, невзрачным серым мехом и отсутствием рогов. Подле них топтались несколько маленьких, покрытых белоснежным мехом телят. Возглавлял стадо огромный брул с темной свалявшейся шерстью, роскошной, тянущейся вдоль хребта гривой и массивной головой. Потертые, затупившиеся рога говорили о том, что этот старый самец за свою жизнь прошел через множество боев, в которых, судя по всему, оказался победителем.
        Помимо вожака, здесь находился еще один самец, не такой крупный, зато грациозный и подвижный. Лоснящийся светлый мех выдавал в нем совсем молодую особь, а его антрацитово-черные, блестящие на солнце рога производили впечатление необычно острых. Он кружил вокруг стада, всячески оказывая самкам знаки внимания и подчеркнуто игнорируя вожака.
        Притаившись за камнем, Марко с любопытством разглядывал животных. Настоящих диких брулов он видел впервые в жизни. Как раз в этот момент молодой самец запрокинул голову и издал тот самый протяжный вопль, который Кордеро слышал ранее. Громкий, похожий на звук сирены, он звучал вызывающе и грозно.
        Похоже, юный брул решил вызвать старика на поединок. Такое случалось время от времени: любой вожак должен быть готов к тому, что появится какой-нибудь самец-одиночка, решивший бросить ему вызов. Победитель становился новым вожаком стада, а побежденный, если выживал в бою, отправлялся в изгнание, становясь отшельником.
        Старый брул всхрапнул и ударил копытом, принимая вызов. Оба самца принялись кружить, низко склонив голову и выставив рога, а затем, словно повинуясь какому-то невидимому сигналу, устремились навстречу друг другу. Когда их рога с грохотом столкнулись, наблюдавшие за поединком самки восторженно заревели. Они не испытывали особой привязанности к определенному самцу и были не прочь перейти в распоряжение более молодой и сильной особи.
        Вокруг драчунов поднялись клубы пыли, послышалось яростное фырканье. В какой-то момент старый самец резко дернул головой, освобождаясь от захвата. Молодой, не тратя времени даром, перешел в наступление, стремясь поддеть противника на рога, однако лишь скользнул по морде старого брула, оставив длинную кровоточащую рану. Вожак не издал ни звука, лишь его желтые глаза вспыхнули яростью. Он провел ответную атаку, но соперник грациозно увернулся. Ничего не скажешь, юный брул двигался гораздо проворнее и шустрее.
        Вожак яростно всхрапнул и атаковал снова, но и в этот раз молодому самцу удалось парировать выпад. Несмотря на то, что он заметно уступал противнику в размерах, его черные блестящие рога были длиннее, что давало ему определенное преимущество. Поэтому, когда он нанес очередной удар, один из его рогов без труда достал соперника, вонзившись тому в грудь. На песок брызнула алая кровь.
        Высоко поднимая ноги и тряся головой, молодой самец описал широкий круг, явно красуясь перед самками своей удалью. Все это время вожак мрачно наблюдал за ним. Казалось, будто кровоточащая рана в груди не доставляет ему видимых неудобств. Он выжидал.
        Молодой брул наклонил рогатую башку и бросился на него, явно намереваясь прикончить вожака одним ударом. Марко затаил дыхание. Было ясно как день, что у старика нет шансов выйти из поединка живым. Его противник был моложе, сильнее, быстрее и злее.
        Кордеро уже не сомневался в том, что сейчас длинные, словно пики, рога пронзят тело старого брула, тем самым решив исход поединка. Однако вожак не собирался сдаваться самонадеянному юнцу без боя. Несмотря на ранение, он рванул навстречу противнику, разгоняясь с каждой секундой. За мгновение до неизбежного столкновения, старый брул оттолкнулся передними ногами от земли и резко наподдал массивной головой вверх, нанеся сопернику чудовищный по своей силе удар. Молодой самец отлетел на несколько метров, словно его сшибло гидравлическим тараном и, подняв облако пыли, рухнул на песок. Когда ему удалось подняться, его шатало из стороны в сторону, словно пьяного. Брул фыркал и обалдело встряхивал головой, пытаясь прийти в себя.
        Старый самец презрительно всхрапнул и побрел к своему стаду, решив, что противник усвоил урок. Но молодой не собирался уступать и, запрокинув голову, яростно взревел, давая понять, что бой еще не окончен.
        Вожак повернулся, смерил его задумчивым взглядом, и Марко был готов поклясться, что в этот момент старый брул совсем по-человечески вздохнул.
        Мгновение - и соперники сошлись вновь. Однако теперь бой протекал куда более стремительно. Какое-то время животные кружили на месте, сцепившись друг с другом рогами, а затем вожак наклонил голову, все ниже пригибая противника к земле. Тот сопротивлялся, жалобно блеял, но у него явно не хватало сил противиться давящей на него многотонной массе. После непродолжительной борьбы молодой самец вновь был опрокинут на песок, но на этот раз подняться он не сумел. Вожак прижал его своим мощным копытом, а затем одним отточенным движением вспорол ему рогами брюхо.
        Марко отвернулся, чтобы не видеть, как молодой брул бьется в агонии. Вид крови и вывалившихся на песок внутренностей вызывал у него тошноту.
        Очередная смерть, обусловленная законами выживания. Борись или умри, как подобает слабому - это правило актуально не только для животного мира, но и вполне применимо к миру людей. Чтобы защитить то, что тебе по-настоящему дорого, нужно быть готовым проявить силу, твердость, а если потребуется, то и жестокость. В противном случае, у тебя отнимут деньги, уведут любимую женщину, вышвырнут пинком под зад из собственного дома или же просто убьют забавы ради, потому что со слабым не считается никто.
        Марко еще какое-то время прятался за камнем, ожидая, когда животные уйдут. Попадаться сейчас на глаза распаленному брулу было чертовски опасно. Кто знает, что у него на уме? Вдруг вожак примет его за очередного самца, дерзнувшего бросить ему вызов? Марко совершенно не хотелось бодаться с этой огромной рогатой тушей за право обладать его гаремом.
        Ждать пришлось не так уж долго. Вскоре стадо снялось с места и направилось в сторону подернутых дымкой гор. Марко наблюдал, как силуэты этих величавых и грозных животных исчезают вдали. Спустя какое-то время, лишь распростертое на песке тело юного самонадеянного брула со вспоротым брюхом напоминало о развернувшейся здесь кровавой драме.
        Почувствовав, что невероятно хочется пить, Марко достал из сумки флягу, вылил себе в рот остатки воды и отбросил опустевшую емкость. Вот и все. О том, где ему брать воду, когда жажда станет невыносимой, он старался не думать.
        Кордеро продолжил свой путь. На жаре казалось, будто время тянется медленно и тягуче, словно густой сироп. Несколько раз бывший аристократ падал на песок от усталости, но почти сразу же поднимался и продолжал путь. Он понимал, что если даст волю слабости, то останется здесь навсегда. Тяжелее всего было взбираться на песчаные холмы. Он обливался потом, ругался сквозь зубы, но всякий раз тешил себя мыслью, что за очередным барханом обнаружится город или какой-нибудь водоем. Как прекрасно было бы опустить лицо в прохладную воду и пить до тех пор, пока не польется из ушей!
        Дело близилось к вечеру, когда Марко натолкнулся на невысокий гладкий валун и, поняв, что больше не в состоянии идти, растянулся на нагретой солнцем поверхности. У него совершенно не осталось сил. Вдобавок его мучила жажда и растущее чувство отчаяния.
        Как же хотелось пить! Будь у него возможность, он бы без раздумий обменял самый крупный из своих рубинов на стакан холодной воды. Да что уж говорить, сейчас он был готов отдать все свои самоцветы за возможность от души напиться.
        Накатило видение: вот он заходит в ресторан и усаживается в удобное кожаное кресло возле окна. Вышколенный официант по одному щелчку его пальцев приносит большой запотевший стакан, наполненный холодной водой. Марко берет его, подносит к губам и с наслаждением вдыхает: оказывается, даже у самой обычной воды есть неповторимый, прекрасный аромат! Как только он раньше этого не замечал?
        Прикрыв глаза от удовольствия, Марко делает глоток, а официант тем временем ставит перед ним маленькую шкатулку с "розовым песком". Кордеро улыбается и зачерпывает острым кончиком серебряной ложки немного искрящегося на солнце порошка. Совсем чуть-чуть, для настроения. Но сначала еще глоток воды...
        Почувствовав на губах что-то сухое и горячее, Марко открыл глаза и обнаружил, что посасывает свой грязный, пыльный кулак. На зубах противно скрипел песок. Не "розовый", а самый обыкновенный.
        Аристократ издал мучительный стон. Неужели он так и умрет в этой проклятой пустыне?!
        Солнце продолжало неумолимо клониться к закату. Скоро наступит ночь. В поле зрения не было ничего, что могло послужить надежным укрытием от ночных гостей. И чем ниже опускался солнечный диск, тем сильнее в душу проникала тревога.
        Лежа на валуне, Марко с тоской глядел вдаль. По мере того, как заходило солнце, небо на востоке стремительно темнело. С южной части небосклона, которую закат окрасил всеми оттенками свежей ржавчины, наползала паутинка золотистых облаков. В душе шевельнулась робкая надежда, что вслед за ними придут грозовые тучи и прольются на него потоками прохладного ливня, но увы, дождь был для этих засушливых мест настоящим чудом. Марко даже не мог вспомнить, когда в последний раз видел настоящую грозу. Кажется, это было очень давно.
        Неожиданно, краем глаза он заметил, как в вечернем небе что-то сверкнуло. Неужели молния? Не может быть! Марко повернул голову и увидел нечто, заставившее его вскочить с камня.
        В паре километров от него в небеса тянулся столп ослепительно белого света. Он брал свое начало где-то за одной из дюн и исчезал высоко в вечернем небе, по своей яркости превосходя даже солнце.
        Загадочный луч исчез так же внезапно, как и появился. Сперва Марко подумал, что это мог быть выстрел из космоса по какой-то наземной цели. Впрочем, подобное должно было сопровождаться грохотом и вибрацией, но он ничего не почувствовал. Может, в той стороне находился военный полигон, на котором проводились испытания какого-то нового вида оружия?
        Кордеро попытался представить, что его ждет, попади он в руки военных. Вначале ему придется долго доказывать, что он оказался возле полигона случайно, а не шпионил. Затем они попытаются установить его личность. Выяснить, что он объявленный в розыск преступник, не составит большого труда, после чего его незамедлительно передадут в руки полиции.
        У него было всего два варианта. Можно проигнорировать увиденное и заночевать прямо здесь. Даже если ночью его никто не растерзает, завтра он, вероятнее всего, погибнет от обезвоживания. Не самая приятная смерть. Либо он мог выпустить сигнальную ракету и доверить свою судьбу незнакомым людям, если те вообще решат откликнуться на его зов.
        Пока он думал, солнце наполовину скрылось за горизонтом. Пустыню начали заполнять зловещие тени. Марко то и дело чудилось какое-то движение во мраке. Возникло ощущение, что за ним кто-то пристально наблюдает. Чувство было столь отчетливое, что в итоге у него сдали нервы. Достав из сумки сигнальный пистолет, Кордеро поднял его над головой и пустил ракету. Белая точка с шипением взмыла высоко в небо, где распустилась в виде яркого огненного цветка, осветившего всю округу подобно маленькому солнцу. Если в пределах нескольких километров есть люди, они должны это заметить.
        Кордеро уселся на камень, готовясь к продолжительному ожиданию. Однако ждать пришлось не так уж долго. Спустя десять минут, тьму прорезал яркий луч света, затем из-за дюны показались две машины. Разгоняя фарами ночь и натужно ревя двигателями, они шустро скользили по склону холма по направлению к Марко.
        Вскочив с камня, он принялся размахивать руками в попытке привлечь внимание. Убедившись, что его заметили, Кордеро, повинуясь какому-то внезапному порыву, сорвал с костюма рубиновую звезду аристократа, бросил ее в песок и тщательно затоптал. Не следовало афишировать свою принадлежность, тем более в диких землях.
        Когда машины приблизились, его удивила их необычная конструкция. Никогда прежде Марко не видел чего-то подобного. Небольшая двухместная кабина представляла собой грубо сваренный из металлических труб каркас. В ней не было дверей, а лобовое стекло заменяла металлическая сетка. Мощное шасси имело четыре больших колеса, явно позаимствованных у военного вездехода. В задней части транспортного средства находился внушительный по своим размерам двигатель, с ревом изрыгавший облака черного едкого дыма. Несмотря на признаки кустарной сборки, машины выглядели достаточно грозно. Кордеро даже подумал, что был бы не против иметь нечто подобное в своем автопарке. Разумеется, при условии, что оно будет менее шумным и вонючим.
        На расстоянии нескольких метров машины остановились, заглушив двигатели. Было слышно, как водители перебросились парой слов, после чего один из них выбрался из кабины и направился к Марко. Худую, сутулую фигуру незнакомца облегала черная форма наподобие армейской, но без каких-либо знаков различия. Серые, грязные штаны были заправлены в высокие шнурованные ботинки. На голове мужчины была мятая кепи, а лицо скрывала натянутая до самых глаз пестрая повязка.
        Развязной походкой он приблизился к бывшему аристократу и окинул его задумчивым взглядом.
        - Это ты пустил ракету?
        Говорил он, слегка гнусавя. Неприятный голос.
        - Да. - Марко с готовностью кивнул. - Спасибо, что отозвались, парни! Я уж подумал, что сгину в этой чертовой пустыне.
        - А ты, собственно, кто такой?
        - Меня зовут Марко. Марко Сантьяго. Мой флайер потерпел крушение в пустыне, и уже вторые сутки я иду пешком, умирая от голода и жажды.
        - Крушение флайера? - Глаза незнакомца прищурились. - Хочешь сказать, что тебе удалось отделаться лишь парой ссадин?
        - Мне просто повезло свалиться в кучу песка.
        - Допустим. Но почему ты отправился через пустыню, вместо того чтобы запросить помощь из ближайшего города? - Взгляд незнакомца остановился на его запястье. - А где твой КИТ, приятель? Неужели ты не знаешь, что противозаконно разгуливать без браслета?
        - Когда я попал в катастрофу, мой КИТ вышел из строя. Пришлось выбросить его.
        - Эй, Кристиан! - громко обратился гнусавый к своему товарищу, сидевшему за рулем второй машины. - Ты слышал? Парень говорит, будто его КИТ сломался во время аварии. Ты в это веришь?
        - Это невозможно. Их делают очень прочными, - густым басом отозвался тот.
        Кристиан с трудом выбрался из тесной для него кабины, вразвалочку подошел к ним и окинул Марко любопытным, но весьма благодушным взглядом. Он был высокого роста и отличался могучим телосложением, чем-то напоминая медведя. На нем были высокие ботинки, камуфляжные штаны и черный жилет с множеством карманов, надетый прямо на голое тело. Лицо его также скрывала тканевая повязка, из-под нижнего края которой выглядывала черная как смоль борода.
        - Ну, и что будем с ним делать? - задумчиво спросил тощий. Только сейчас Марко обратил внимание, что рука незнакомца лежит на рукоятке бластера. - Не нравится мне это. Парень явно темнит.
        Кристиан задумчиво поскреб затылок и пробасил:
        - Нужно показать его Сиду. Полковник сам решит, как с ним быть.
        - Мне кажется, Сиду не понравится, если мы притащим в лагерь неизвестно кого. Что если этот тип послан шпионить за нами?
        - Тогда его тем более следует отвести к полковнику! - заключил здоровяк. - Ты же знаешь, что у него нюх на подобные вещи. Шпиона он вмиг расколет.
        - Только повезешь его сам. - Гнусавый бросил на Марко полный отвращения взгляд. - От него воняет, словно от козла!
        Кордеро хотел ответить, что тот сам благоухает отнюдь не розами, но вовремя сдержался. Что-то подсказывало, что злить незнакомцев не следует.
        - А ты чего хотел? Парень двое суток тащился через пустыню! Удивительно, что он вообще выжил. - Кристиан добродушно рассмеялся и хлопнул Марко по плечу. - Ну что, приятель, давай прокатимся с нами. Ночью здесь небезопасно одному. Что скажешь?
        - Можно одну небольшую просьбу? - тихо спросил Марко.
        - Конечно! Я даже знаю, о чем ты хочешь попросить.
        Здоровяк снял с пояса мятую железную флягу и протянул ему.
        Открыв колпачок, Кордеро с жадностью припал к горлышку. Вода имела легкий привкус ржавчины и слегка горчила. Но, даже несмотря на это, она показалась ему самым восхитительным и чудесным напитком, какой ему когда-либо доводилось пробовать.
        ГЛАВА 9
        НА КРАЮ БЕЗДНЫ
        Корабль тряхнуло с такой силой, что Мигель, не удержавшись, свалился на металлический пол. Он даже не понял, что произошло, и едва успел выставить в падении руки, чтобы смягчить удар. На ногах каким-то чудом устояли лишь чернокожий сержант и Хорхе.
        Верхний свет в коридоре замигал и погас. На протяжении нескольких секунд темноту разгоняло лишь слабое мерцание за стеклом иллюминатора. Были слышны лишь тяжелое дыхание сержанта и сдавленная ругань парней с Шадии - видимо, их падение было не столь удачным, как у Мигеля. Когда же лампы зажглись вновь, их свет был приглушенным: системы корабля задействовали аварийный источник питания.
        - Вызываю пилотов! Куэнка, отвечай! - прорычал сержант в свой КИТ. - Что у вас там, черт возьми, происходит?
        - Похоже, в нас из чего-то выстрелили, сержант, - ответил ему напряженный голос. - Не знаю, почему, но вся электроника в рубке отказала.
        Сержант бросился к иллюминатору и стал тревожно вглядываться в окружавшее корабль пространство. С каждой секундой его лицо мрачнело все больше.
        - Объясни, почему мы снижаемся?
        - О нет, сеньор! Мы не снижаемся. - Пилот выдавил из себя нервный смешок. - Мы падаем! Маршевые двигатели не работают, а без них наш полёт продлится недолго.
        - Так чего вы сидите сложа руки?! Сделайте хоть что-нибудь, черт бы вас побрал!
        - Мы бы рады, сержант, только двигатели не будут работать. Энергии нет. А это уже не к нам вопрос, а к энергетикам!
        - Будьте вы все прокляты! - пробормотал сержант и только сейчас обратил внимание на испуганно притихших нарушителей. - А вы чего уставились?! У нас внештатная ситуация! Живо всем разойтись по каютам и пристегнуть ремни! Я сосчитаю до пяти, и если ваши наглые рожи все еще будут маячить в коридоре, клянусь, я переломаю вам ноги!
        Сказано это было настолько сурово, что все разом побледнели. Парень в испачканной форме и его приятель Бенуа медленно попятились, словно опасаясь поворачиваться к разъяренному сержанту спиной, а затем со всех ног припустили по коридору. Хорхе, немного поколебавшись, кинулся следом за ними. Похоже, сержанта он боялся куда больше, чем своих недавних обидчиков.
        Проводив их взглядом, сержант поднес свой браслет к лицу и отчетливо проговорил:
        - Инженерная палуба! Слышит меня кто-нибудь? Говорит старший сержант Гусман! Немедленно доложите обстановку!
        Несколько секунд из переговорного устройства слышался только вой и скрежет. Затем сквозь какофонию звуков пробился срывающийся голос:
        - Помощник энергетика Андрес Лозано докладывает. У нас отказал стабилизирующий модуль. Второй блок сильно перегружен, сеньор! Старший энергетик Рамон пытался его починить, но один из стабилизаторов взорвался...
        - Что с ним сейчас?
        - Он серьезно ранен, сеньор. Ему рассекло лицо осколками.
        - К черту этого растяпу! Я имею в виду, что с модулем? Сколько вам нужно времени, чтобы все исправить? Предупреждаю, счет идет на минуты!
        - Вряд ли удастся сделать это без Рамона. Мы с Хилем всего лишь стажеры. Можно попытаться, однако я не знаю, сколько времени это займет.
        - Как это ты не знаешь, мать твою?! Живо чините модуль, иначе наш корабль рухнет! Ты понимаешь это, глупый щенок?!
        - Не кричите на меня! - Голос энергетика сорвался. Похоже, парень был близок к истерике. - Мы делаем все, что в наших силах, однако не требуйте от нас невозможного!
        Связь с инженерной палубой прервалась.
        Лицо сержанта Гусмана напоминало гротескную маску. Несколько секунд он стоял, тупо уставившись в пустоту, а затем в ярости ударил кулаком по стене. Гулкое металлическое эхо прокатилось по коридору.
        - Сержант! - Мигель шагнул вперед. Внезапно у него возникла совершенно дикая, отчаянная идея. - Я могу помочь восстановить подачу энергии!
        - Ты почему все еще здесь, щенок? - Чернокожий зло сверкнул глазами. - Я что, неясно выразился?! Живо убирайся в свою каюту! Это приказ!
        - Сеньор, разрешите мне спуститься на инженерную палубу и помочь энергетикам. Я неплохо разбираюсь в...
        - Чего?! - Гусман опешил. - Ты никак пререкаться со мной вздумал?! Да я тебя в бараний рог скручу!
        - Я несколько лет учился на техника, - глядя в черные как ночь глаза сержанта, проговорил Бельмонте. - Мои знания могут отказаться полезными. Корабль падает, и мы должны использовать любую возможность, чтобы хоть как-то спасти положение.
        Будто в подтверждение его слов, пол под их ногами содрогнулся. С дальнего конца коридора послышались взволнованные голоса и топот множества ног.
        - Значит, так! - Сержант хрустнул костяшками пальцев. - Сейчас я сосчитаю до трех, и когда я закончу, ты должен быть пристегнут к своей койке! Понял меня, сынок? А иначе...
        - Иначе что? Переломаете мне ноги? Боюсь, вы не успеете этого сделать, сеньор. Если немедленно не восстановить подачу энергии, наш корабль разобьется гораздо раньше. Вы понимаете это не хуже меня, сеньор. Так почему же не хотите дать мне шанс?
        Мигель был уверен, что Гусман ударит его по лицу. Это желание отчетливо промелькнуло у него во взгляде. Однако неожиданно он взял себя в руки, и его напряженное лицо разгладилось. Сложив руки на груди, сержант повернулся к иллюминатору, задумчиво наблюдая, как на них медленно наползает желтовато-бурая поверхность планеты.
        - Служебный лифт находится дальше по коридору, - сказал он, не глядя в его сторону. - Но запомни, приятель: ты действуешь целиком на свой страх и риск! Если тебя там застукает кто-нибудь из командования, отвечать будешь по полной программе!
        Мигель уже не слушал, со всех ног мчась в сторону лифта.
        Когда тесная дребезжащая клетушка доставила его на инженерную палубу, возникло ощущение, будто он попал в иной мир. Узкий, темный, петляющий, словно кишечник огромного существа, коридор заливало красноватое свечение. С низкого потолка повсюду свисали спутанные петли проводов, заставляя то и дело пригибать голову, чтобы ненароком что-нибудь не задеть. Мигель не отличался высоким ростом, однако даже для него потолок казался чересчур низким.
        Вдоль пола тянулись толстые, словно щупальца гигантского спрута, силовые кабели. Мерцающий красный свет и неестественная игра теней создавали иллюзию, будто они шевелятся, точно живые. Когда Мигель перешагивал через них, его не покидало ощущение, что в любой момент одно из этих "щупалец" может схватить его за ногу.
        Система коридоров инженерной палубы напоминала самый настоящий лабиринт. Несомненно, нужно провести здесь не меньше года, чтобы уверенно ориентироваться в череде многочисленных развилок.
        Решив довериться интуиции, Бельмонте на очередном повороте свернул направо и увидел в конце коридора приоткрытую дверь, из-за которой пробивался яркий свет и слышалось низкое пульсирующее гудение. Приблизившись, Мигель услышал два голоса, которые о чем-то спорили на повышенных тонах.
        Заслонив глаза от слепящего света, Мигель шагнул внутрь. В оплетенном проводами помещении пультовой суетились несколько человек в канареечно-желтых комбинезонах энергетиков. Один стоял возле главной консоли в центре комнаты и, раскрыв множество вирт-окон, совершал какие-то манипуляции с потоком. Движения его были судорожными и нервными, а губы беспрестанно шевелились, словно он что-то бубнил себе под нос.
        Другой энергетик в залитом кровью комбезе лежал на полу, широко раскинув руки. Одного взгляда на жуткое месиво, в которое превратилось его лицо, было достаточно, чтобы понять: парень безнадежно мертв. По всей видимости, это и был старший энергетик Рамон.
        Возле трупа на корточках сидел парень с круглым лицом и выбивающимися из-под желтой кепки огненно-рыжими волосами. Он пытался нащупать на запястье бездыханного тела пульс.
        Щурясь от яркого света, Мигель окинул помещение взглядом и понял, что сгубило старшего энергетика: в стене, на месте одного из пяти стабилизаторов, зияла обугленная дыра с неровными краями. Четыре оставшихся стабилизатора светились ярче солнца, пропуская через себя колоссальное количество энергии на пределе своих возможностей. В любой момент они могли взорваться, убив всех, кто находился в комнате.
        Здесь находилась и пультовая, и основной узел централизации, где поступающий от реактора поток "грязной" энергии талиума стабилизировался и распределялся по основным системам корабля. Чтобы стабилизировать поток и сделать энергию подходящей для использования, приходилось задействовать несколько комплексных модулей. Каждый располагался прямо в стене пультовой и включал в себя пять стабилизаторов - массивных цилиндрических емкостей, заполненных проводниковым гелем. Эта простая и невероятно дешевая технология применялась повсеместно как на гражданских, так и на военных судах.
        На сегодняшний день существовали более совершенные методы обработки энергии, где на смену гелевым стабилизаторам пришли сложные технологии многоступенчатого потока. Однако за счет высокой стоимости подобного оборудования, его применяли лишь на дорогих яхтах представительского класса и круизных лайнерах. Иными словами, лишь там, где нужно было обеспечить безопасность и комфорт аристократии.
        Мигель с первого взгляда понял, насколько плохо дело. Все пять стабилизаторов правого модуля по какой-то причине были неактивны. Лишь зеленые искорки, лениво кружащиеся в темной массе проводникового геля, говорили о том, что совсем недавно там вовсю бушевала энергия.
        Левый блок, напротив, принимал на себя двойную нагрузку, пытаясь обработать весь поступающий от реактора поток. Стабилизаторы гудели, подобно рою потревоженных пчел, сияя от переполнявшей их энергии.
        - Эй, ты! - завидев Мигеля, крикнул энергетик, сидящий на корточках возле бездыханного тела товарища. - Иди сюда! Рамона ранило! Помоги оттащить его в лазарет.
        - Он мертв, - ответил Мигель. - Мы уже ничем ему не поможем. Давай лучше разбираться, как восстановить работу второго стабилизирующего модуля!
        - А что мы можем сделать? - Парень развел руками. - Единственный, кто разбирался в этих чертовых стабилизаторах, это Рамон. Мы с Андресом проходим стажировку. У нас даже допуска энергетика пока что нет.
        Стоящий возле консоли парень оглянулся. У него было смазливое лицо с тонкими чертами, а на голове - целая копна светлых вьющихся волос.
        - В отличие от тебя, Хиль, я пытаюсь хоть что-то сделать! - раздраженно проговорил Андрес. - Пока ты там прохлаждаешься, мне почти удалось восстановить работу модуля!
        - Да? А мне кажется, все осталось, как было. - Хиль недоверчиво покосился на неактивные стабилизаторы.
        - Сейчас! Почти удалось...
        Длинные пальцы Андреса пробежались по клавишам консоли, после чего над ней развернулось вирт-окно с мигающей красной надписью "Критическая ошибка".
        - Проклятье! Ничего не выходит! Пресвятая Дева, я не хочу умирать! Пожалуйста!!!
        Андрес закрыл лицо ладонями, содрогаясь от рыданий.
        Отодвинув плачущего энергетика, Мигель приблизился к консоли и запустил первичную диагностику. Перед его глазами появилась схема потокового узла. Неработающий правый модуль замерцал нежным зеленым цветом. Оборудование было полностью исправно, значит, проблему следовало искать где-то еще.
        - Что ты собираешься делать? - спросил Хиль, с интересом наблюдая за его действиями.
        Прежде чем Мигель успел ответить, корабль в очередной раз содрогнулся. К давящему на уши гулу добавился оглушительный треск и скрежет металла. Казалось, будто корабль разваливается на куски.
        - Эй! Что ты наделал, недоумок?! - завизжал Андрес. - Немедленно убери лапы от консоли!
        - Да ладно, пусть попробует, - махнул рукой его товарищ. - Вдруг у него получится? Хуже все равно уже не будет.
        - Ты спятил, Хиль? Посмотри на него! Это же тупая деревенщина! Что у него может получиться? Если разрешить ему копаться в настройках, он угробит нас всех!
        - Стабилизаторы в порядке. Причину нужно искать в чем-то другом, - быстро сказал Мигель, пропустив слова Андреса мимо ушей. - Я хочу взглянуть на схему энергетического профиля. Интуиция мне подсказывает, что проблема кроется именно в ней.
        - Система не позволит тебе копаться в настройках схемы, пока от реактора идет поток, - заметил Хиль.
        - Верно. Поэтому нам понадобится на какое-то время заглушить реактор. У кого-нибудь есть ключ?
        - У Рамона должен быть. - Хиль покосился на залитый кровью труп старшего энергетика.
        - Погодите! Вы что, серьезно?! - Андрес перевел взгляд с Мигеля на своего напарника. - Да вы с ума сошли! Я не позволю вам останавливать реактор!
        Помощник энергетика шагнул к Мигелю и попытался оттолкнуть его от консоли.
        Быть может, Бельмонте и попробовал бы с ним договориться. Он мог рассказать, что во время учебы имел девяносто шесть баллов по энергетике, а это был самый лучший показатель на всю школу. Мог попросить, чтобы ему разрешили хотя бы взглянуть на схему энергетического профиля. Не исключено, что после долгих уговоров Андрес и уступил бы. Вот только времени на это не было.
        Развернувшись к парню, Мигель нанес ему сильный удар в челюсть. Удивленно хрюкнув, Андрес свалился на пол, где и остался лежать. Иногда хороший удар может быть убедительнее тысячи слов.
        Убедившись, что энергетик находится в отключке, Мигель вернулся к работе с консолью. Хиль воспринял произошедшее со свойственным ему равнодушием, едва удостоив взглядом лежащее на полу тело напарника.
        Схема энергетического профиля оказалась стандартной. Видимо, за весь срок службы заводские настройки корабля не менялись ни разу. По виду она напоминала шахматную доску, где вместо фигур выстраивались проводниковые связи. Комбинируя их в нужной последовательности, можно было сложить практически любую схему - как самую элементарную, для базовой работы корабельных систем, так и сложную, рассчитанную на конкретные специфические задачи.
        С подобной схемой Мигель был хорошо знаком. Всерьез готовясь стать техником на звездном корабле, он неоднократно моделировал на учебном тренажере ситуации, в которых от него требовалось за короткий отрезок времени проявить все свои знания: отказ маршевого двигателя в боевой обстановке, проблемы с маневровыми во время посадки или неожиданный выход из строя системы жизнеобеспечения. Несмотря на то, что в работе штатных техников экстремальные ситуации возникали не так уж часто, хороший специалист всегда должен быть готов к чему-то подобному и иметь четкое представление о способах решения нестандартных проблем. От квалификации корабельного техника подчас зависело не меньше, чем от действий пилота.
        Едва взглянув на схему, Бельмонте обнаружил в ней несколько разрушенных связей, которые, несомненно, и являлись причиной проблемы. Заводская схема, используемая системой по умолчанию, была хороша своей универсальностью и простотой. Однако при серьезном сбое в системе, вроде того, что произошел сегодня, сразу же нарушались проводниковые связи. Процесс восстановления схемы был несложной процедурой, которая под силу даже начинающему энергетику, однако здесь присутствовал важный нюанс.
        - Мне нужно, чтобы ты остановил реактор на тридцать секунд, - сказал Мигель, повернувшись к Хилю. - Сможешь это сделать?
        Энергетик побледнел.
        - У нас нет таких полномочий, - выдавил он. - К тому же, по инструкции аварийное отключение реактора разрешено проводить лишь в критической ситуации. Например, при угрозе взрыва или...
        - Наш корабль разобьется, если мы не восстановим подачу энергии! Как думаешь, это можно назвать критической ситуацией?
        При этих словах краска спала с лица энергетика окончательно. Склонившись над телом Рамона, он достал из его кармана прозрачную пластину ключа и, пошатываясь, направился к выходу из пультовой.
        - Тридцать секунд! - крикнул ему вслед Мигель.
        Потянулись бесконечно долгие мгновения. Бельмонте напряженно ждал, занеся пальцы над панелью. У него будет всего полминуты на то, чтобы восстановить схему и исправить разрушенные связи. Останавливать реактор на больший срок было чревато: кристаллы талиума могут остыть, что потребует больше времени на перезапуск реактора. А сейчас каждая секунда была на вес золота.
        Несмотря на сонный вид и нерасторопность, энергетик Хиль оказался проворным малым. Прошло меньше минуты с того момента, как он покинул пультовую, и реактор остановился. По коридорам инженерной палубы прокатился тяжелый вздох угасающих систем. Помещение погрузилось во мрак, лишь мерцание главной консоли и тусклое свечение проводникового геля нарушало темноту. В наступившей тишине было слышно, как потрескивает остывающее стекло в стабилизаторах.
        На вирт-окне под схемой профиля замигала надпись "Режим отладки активен". Мигель набрал полную грудь воздуха, и его пальцы быстро заскользили по линиям схемы, приводя в порядок разрушенные связи. Исправленные участки цепи тотчас меняли цвет с красного на ярко-зеленый. Бельмонте надеялся, что все делает правильно, поскольку любая закравшаяся неточность могла иметь катастрофические последствия.
        Оставалось двадцать пять секунд. Пол под его ногами качнулся. Корабль застонал, словно живое существо, испытывающее невероятные мучения. По внешней обшивке что-то застучало. Главное, чтобы эта посудина не развалилась на куски!
        Пятнадцать секунд. Спина взмокла. Пот стекал по лицу крупными каплями, попадая в глаза. Мигель часто моргал, стараясь не обращать на это внимания и максимально сосредоточившись на процессе. Большая часть дела была выполнена. Оставалось совсем немного. Лишь бы успеть!
        Десять секунд! Интересно, что сейчас происходит на верхней палубе? Скорее всего, царит всеобщая паника и хаос. Если рядовые все еще пребывают в неведении, то многие офицеры, оказавшиеся в курсе происходящего, уже наверняка простились с жизнью.
        Когда последний участок схемы был исправлен, в запасе оставалось около пяти секунд. Мигель вытер рукавом мокрое от пота лицо и нажатием клавиши подтвердил изменения. Система на мгновение задумалась, а затем выдала надпись "Изменения приняты". И буквально в следующую секунду Хиль запустил реактор.
        Вначале заработало основное освещение, наполнив пультовую ярким светом. Затем с тихим гудением стали включаться в работу стабилизаторы как левого, так и правого ряда. Вместо ослепительного сияния, каждый цилиндр источал мягкое свечение. Было видно, как под толстым стеклом кружатся в безмолвном хороводе яркие искры. Между ними то и дело проскакивала дуга электрического разряда. Величавый танец энергии талиума завораживал, притягивая взгляд. Казалось, будто в каждом из этих небольших прозрачных цилиндров сосредоточена целая галактика.
        Цепь стабилизаторов работала в штатном режиме. Лишь обугленная дыра в стене и распростертое на полу тело старшего энергетика в окровавленном комбинезоне напоминали о произошедшем инциденте.
        - Получилось?! Не может быть! - В комнату как ураган ворвался Хиль. На его лице сияла счастливая улыбка. Кажется, он был готов заключить Мигеля в объятия. - Неужели все работает?!
        Мигель повернулся к нему, выдавил улыбку, но ответить не успел. Чудовищная сила свалила его с ног и прижала к металлическому полу. Краем глаза он успел увидеть, что со стажером произошло то же самое. Такое ощущение, будто на них высыпали тонну кирпичей. Казалось, еще немного - и его попросту раздавит. Все, что он мог сделать, это беззвучно открывать рот, словно выброшенная на берег рыба.
        Сквозь звон в ушах Мигель услышал прокатившийся по кораблю грохот. Пол затрясло с такой силой, будто они очутились в эпицентре землетрясения. Затем страшное давление начало ослабевать. Вскоре Бельмонте пошевелился и даже сумел приподнять голову.
        - Что... это было? - прошептал Хиль. Слова давались ему тяжело.
        - Они запустили двигатели, - выдавил Мигель, поднимаясь на ноги. Его шатало, а желудок испытывал мучительные спазмы.
        - Перегрузка?
        Бельмонте кивнул. Видимо, пилоты так обрадовались подаче энергии, что сразу вышли на максимальную тягу. Опрометчивый и очень глупый поступок. Их всех могло раздавить от страшной перегрузки.
        - Думаю, дальше вы сами разберетесь, - хрипло проговорил Мигель. Он помог энергетику подняться с пола и, пошатываясь, направился к выходу из пультовой.
        Уже в дверях его нагнал грозный оклик:
        - Эй, ты! Даже не надейся, что это сойдет тебе с рук!
        Мигель устало обернулся. Помощник энергетика Андрес пришел в себя и, цепляясь за консоль, поднимался с пола. Из его ноздри тянулась тонкая ниточка подсохшей крови, а бледное лицо было перекошено от ярости.
        - Я сегодня же подам рапорт начальству! - прошипел он. - Ты несанкционированно проник на инженерную палубу. Избил персонал и пытался нарушить работу корабельных систем! Тебя ждут очень большие неприятности!
        - Зачем ждать? Пойдем к командованию прямо сейчас! - предложил Мигель. - Заодно расскажем, как ты скулил и размазывал по лицу сопли, вместо того чтобы выполнять свои должностные обязанности. Весь корабль узнает о том, что помощник энергетика Андрес Лозано - жалкий трус.
        - Тебе никто не поверит! - закричал парень. - Никто, слышишь?!
        - Желаешь проверить?
        Несколько секунд они пристально смотрели друг другу в глаза. Затем Андрес потупился.
        Бельмонте вышел из пультовой и, не оборачиваясь, направился в сторону лифта.
        ***
        На главной палубе царило небывалое оживление. Повсюду бегали и суетились люди в серой форме, среди которых попадался как сержантский состав, так и рядовые. Последние с ошалевшим видом шныряли от одного иллюминатора к другому, а их голоса сливались в возбужденный гул потревоженного пчелиного улья.
        Едва Бельмонте вышел из лифта, как на него налетел полный запыхавшийся мужчина. Его лицо было красным, а лысина блестела от пота. Мигель не успел разглядеть его нашивки, однако едва ли этот толстяк был одним из новобранцев.
        У иллюминатора столпилась возбужденная группа солдат. Протиснувшись между ними, Бельмонте взглянул в мутное стекло и тотчас застыл с открытым ртом, до глубины души пораженный увиденным. Корабль пролетал над Морем. Со всех сторон, насколько хватало взора, раскинулась подернутая рябью, искрящаяся на солнце водная гладь. В догорающих лучах заката поверхность воды напоминала жидкое золото. Никогда прежде Мигель не видел подобной головокружительной красоты!
        Впрочем, долго любоваться пейзажем ему не дали. Кто-то бесцеремонно отпихнул его в сторону и заслонил широкой спиной весь обзор. Каждому хотелось своими глазами полюбоваться на Море, поскольку никто не мог знать наверняка, когда еще выпадет такой шанс.
        Ощущая неимоверную усталость, Мигель отправился на поиски своей каюты. Слишком много впечатлений для человека, привыкшего к тихой, размеренной жизни в маленьком городке. Голова была готова взорваться, как перегруженный стабилизатор.
        Свернув за угол, Мигель увидел знакомого чернокожего сержанта. Тот не замечал его, поглощенный беседой с тем самым краснолицым толстяком, который налетел на него возле лифта.
        - Сеньор, это не авария, я готов поклясться! - с нажимом говорил сержант. - Я лично пообщался с каждым из пилотов, и оба утверждают, что корабль был атакован с поверхности планеты каким-то мощным лучевым оружием.
        - Вы хоть сами понимаете, какой бред несете? - поморщился толстяк. Только сейчас Мигель разглядел на его плече нашивку капитана - три маленькие шестилучевые звездочки. - Утверждая, будто корабль атаковали с планеты, вы подразумеваете, что некто использовал прототип электромагнитного орудия невиданной доселе мощности? Это полный вздор, сержант! Будем придерживаться мнения, что сбой произошел по вине персонала. Мне уже доложили, что в результате несчастного случая на инженерной палубе погиб энергетик. Вот вам и причина.
        - Но пилоты своими глазами видели, как в наш корабль ударил яркий луч! - не сдавался сержант. - Именно после этого отказало оборудование!
        - В таком случае пусть оба пилота пройдут медицинскую комиссию. Если парни делают подобные заявления, то у них явные проблемы со зрением, либо с головой. Скорее всего, они приняли за этот "луч" обыкновенный блик солнца...
        - Сеньор, при всем моем уважении, нельзя пренебрегать этим!
        - Вы хотите, чтобы я связался с генералом и убедил его санкционировать проведение военной операции в пустыне на основании того, что пилотам померещился какой-то луч? Даже если генштаб и пошлет звено истребителей, я почти уверен, что они ничего не обнаружат. Представляете, как глупо я буду выглядеть после этого? Сами подумайте, у кого в пустыне может быть такое оружие? У дикарей?
        - Это могут быть отряды так называемого "Сопротивления". - Последнее слово сержант выплюнул с неприкрытым презрением. - Их активность в последнее время заметно возросла.
        - Сержант, давайте будем реалистами и прекратим этот пустой трёп! - отрезал толстяк. - Я отправлю в генштаб подробный отчет о произошедшем, однако не стану включать туда ваши догадки и фантазии пилотов.
        Мигеля отвлекли возбужденные голоса за спиной. Оглянувшись, он увидел, как четыре крепких парня пронесли по коридору распростертое на носилках тело в желтом комбинезоне. Изуродованное лицо прикрывала насквозь пропитавшаяся кровью белая салфетка. Проводив их взглядом, Мигель внезапно почувствовал накативший приступ дурноты.
        До сегодняшнего дня ему доводилось видеть смерть лишь единожды. Как-то раз, по пути из школы он увидел на одной из главных улиц Солэдо большое скопление зевак. Люди окружили тяжелую грузовую платформу, возле которой на боку лежал электромобиль. Его залитая кровью кабина была смята, точно жестяная банка. Трое парамедиков упаковывали в мешок тело водителя. Затем туда же положили его оторванную голову. Мигелю в ту пору едва исполнилось двенадцать, он был крайне впечатлительным мальчиком, и после этого случая образ страшного, безголового тела еще долго преследовал его в кошмарных снах.
        Первое, что увидел Бельмонте, войдя в каюту, это счастливое, улыбающееся лицо Хорхе. О его недавней стычке с хулиганами напоминали лишь пара ссадин на лице и разбитая нижняя губа. В целом паренек выглядел вполне довольным жизнью и, сидя на корточках, играл с рыжим парнем в какую-то игру. На полу были разложены разноцветные пластиковые фишки с изображениями странных существ и игральные кости.
        - Эй, Мигель, - радостно приветствовал его Хорхе, - где ты был? Всем же велели пристегнуться к койкам. Повезло, что тебя не поймал сержант!
        Бельмонте вяло улыбнулся и, сделав неопределенное движение рукой, забрался на свою койку.
        - Не хочешь с нами сыграть в "Императора вселенной"? - предложил Хорхе. - Интересная игра. Антонио и тебя научит. Правда ведь, Антонио?
        - Конечно! Почему нет? - пожал плечами рыжеволосый. - Чем больше игроков, тем интереснее.
        - В другой раз, ребята. - Мигель прикрыл глаза. Сейчас он хотел лишь одного: чтобы его оставили в покое хотя бы на полчаса.
        Какое-то время он провел в состоянии полудремы, то проваливаясь в сон, то просыпаясь от какого-нибудь громкого звука. Хорхе что-то монотонно бубнил, Антонио отвечал короткими репликами. Постукивали игральные кости. Игра сопровождалась либо разочарованными стонами, либо радостными воплями, в зависимости от везения игроков.
        Едва Бельмонте удалось заснуть по-настоящему, как его разбудила сильная тряска. Открыв глаза, он почувствовал, что корабль заметно накренился, и начал пристегивать страховочные ремни. Окинув каюту взглядом, он увидел, что все новобранцы разошлись по своим койкам. На их лицах застыло напряженное выражение. На этот раз никто не бравировал и не отпускал сальных шуток. Все, как один, молчали.
        Внезапно какой-то паренек на соседней койке начал шептать молитву, но его голос утонул в раскатистом грохоте посадочных двигателей. Транспортник трясло и швыряло с такой силой, что Мигель почувствовал, как съеденный обед отчаянно просится наружу. Накатила тревога. Он сам не знал, почему посадка вызывает у него больший страх, нежели ситуация с отказавшими двигателями, когда опасность выглядела более реальной.
        Паническое состояние не оставляло его вплоть до приземления. Лишь когда корабль заглушил двигатели и ворвавшийся в каюту сержант дал команду на высадку, Бельмонте вздохнул с облегчением.
        ***
        Мигель покидал душное пространство транспортного шлюза одним из последних. Стоя на трапе, он вдыхал прохладный ночной воздух, наблюдая, как серая лавина новобранцев расползается по поверхности взлетного поля.
        Освещенная дюжиной мощных прожекторов взлетная площадка была совсем небольшой. Похожий на огромную черепаху "Голиаф" занял на ней почти все свободное место, каким-то чудом не раздавив при посадке несколько армейских флайеров, казавшихся на его фоне жалкими букашками.
        Оставшееся пространство занимал скромно притулившийся на самом краю взлетного поля корвет. Его потрепанный вид говорил о том, что корабль явно знавал лучшие времена. Мигель заприметил его, едва сойдя с трапа. Это был "Фантом", такая же модель, что и у легендарного капитана Ортиса де Сарате. Мигель хорошо помнил истории о том, как в разгар войны шустрый кораблик отважного капитана наводил ужас на врагов одним только видом раскрашенной в яркие цвета кормы. Красочная расцветка была визитной карточкой капитана Ортиса де Сарате. Смелый эксперимент, на который прежде не отваживался никто.
        Возникая из ниоткуда, разноцветный корвет совершал несколько виражей перед носом опешившего врага, словно провоцируя его. Придя в себя, противник бросался в погоню за наглецом, однако из скоротечной схватки с шустрым кораблем никому не удавалось выйти победителем. Его пушки не знали промаха, за считанные минуты разделывая вражеский корабль, сколь бы грозным он ни казался. Неуловимость "Фантома" породила немало слухов о том, что корабль заговоренный, а управляет им сам дьявол.
        Сейчас похожий на старую облезлую птицу корвет ничем не выдавал своей принадлежности к линейке самых удачных кораблей космофлота Федерации. Ныне "Фантомы" считались морально устаревшими, уступив нишу более совершенным и комфортабельным кораблям класса "Хищник". Последний "Фантом" сошел с верфи лет десять назад, после чего их производство было полностью прекращено, что вызывало грусть и негодование у ценителей, убежденных, что это была самая удачная модель за всю историю.
        Корвет выглядел одиноким и покинутым, производя впечатление выброшенной на свалку вещи. Покрывавшая корму краска потемнела от времени и местами облупилась. Скорее всего, корабль уже давно был списан и, в ожидании утилизации, доживал свой век в качестве учебного пособия для новобранцев.
        За границами взлетного поля поблескивали покатые металлические бока каких-то строений. Либо склады, либо ангары. Над ними в свете прожекторов виднелась металлическая вышка. Судя по облепившим ее многочисленным антеннам, это была коммуникационная башня. На ее вершине вспыхивал красный огонек, напоминавший глаз чудовища. Ночное небо над лагерем было непривычного темно-багрового цвета, а звезды казались едва различимыми. Воздух здесь тоже был другим - более влажным и тяжелым. Вероятно, рыжий был прав: их привезли в учебный лагерь Сан Мартин.
        У ворот взлетного поля началось столпотворение. Два сержанта, не щадя голосовых связок, пытались разбить бестолковое стадо новобранцев на шеренги. Пока Мигель пробивался сквозь толпу, кто-то схватил его за плечо. Обернувшись, он встретился взглядом с Бенуа.
        - Мы еще не закончили наш разговор, - процедил тот сквозь зубы. Нос у парня потемнел и приобрел багровый оттенок.
        - Вали отсюда, - буркнул Мигель. - Нам не о чем с тобой разговаривать!
        В этот момент зычный голос сержанта отдал команду к общему построению.
        Окинув Мигеля неприязненным взглядом, Бенуа сплюнул сквозь зубы и направился к ожидавшей его компании. Пятеро парней задиристого вида открыто пялились в его сторону, что-то обсуждая. Среди них был и коротышка из столовой. Ему почти удалось отчистить свою форму, однако темные пятна от соуса все еще были заметны на серой ткани.
        Поймав взгляд Мигеля, парень усмехнулся и провел большим пальцем по горлу.
        Бельмонте демонстративно отвернулся.
        Он не знал, как сложится его дальнейшая судьба в лагере, но в одном был уверен точно: скучать ему здесь не придется.
        ГЛАВА 10
        ПУТЬ СВОБОДЫ
        - На чем работает эта штука? - спросил Марко, пытаясь перекричать рев двигателя, когда машина, выбрасывая из-под колес тонны песка, карабкалась на очередной холм. Он сидел на жестком пластиковом сиденье рядом с водителем, уцепившись за какую-то перекладину. Никаких страховочных ремней в этой чудо-машине предусмотрено не было, а открытый корпус и бегущая под самыми ногами земля создавали ощущение, что из кабины очень легко вывалиться. Марко никогда не доводилось ездить на столь варварском средстве передвижения, поэтому дорога производила на него неизгладимое впечатление.
        Остроты ощущениям добавляли летящие в лицо пыль, песок и мелкие камни, а также едкая вонь, создаваемая выхлопом двигателя.
        - На дерьме брулов, - отозвался водитель и, заметив растерянное лицо Марко, от души расхохотался: - Я не шучу, парень! Эти звери жрут колючку под названием "язык дьявола". После этого их навоз приобретает невероятно горючие свойства. Пустынники высушивают его и используют для розжига своих печей. А мы разводим с жидкостью и получаем готовую смесь для заправки наших "бегунков". Настоящее экологичное топливо! На десяти литрах этой жижи можно проехать до сотни километров.
        - Какая дикость! - Марко брезгливо поморщился. - Почему вы не используете энергетические кристаллы?
        - Нет смысла. Вот, смотри, - управляя машиной одной рукой, здоровяк начал загибать пальцы. - Во-первых, кристаллы дорого стоят, во-вторых, они ненадежны, в-третьих, их чертовски тяжело достать, особенно в пустыне. А так у нас неограниченные запасы бесплатного и качественного топлива! Брулов в этих краях много, а гадят они обильно. Только успевай навоз собирать.
        Кордеро потрясенно замолчал. Он неоднократно слышал о самых диких и варварских изобретениях человечества, но про машины, которые используют в качестве топлива испражнения животных, ему довелось узнать впервые. Теперь было понятно, почему лицо водителя до самых глаз замотано этой цветной тряпкой. Она защищала не столько от летящего в лицо песка, сколько от вонючего дыма.
        - Меня, кстати, Кристианом звать, - дружелюбно прогудел здоровяк. - А тот вспыльчивый доходяга - Кот.
        - Я Марко. Приятно познакомиться, Кристиан. А почему того парня зовут Кот?
        - Это прозвище, которое заменило ему имя. Сейчас никто и не вспомнит, как его зовут на самом деле. Мне кажется, его так прозвали за лютую ненависть к "крысам" из армии Бенито Сото. Кот - превосходный технарь, но характер у него еще более мерзкий, чем внешность. Многие ребята его недолюбливают, однако Сид ценит как хорошего инженера.
        - Кто такой этот Сид?
        - Так мы зовем полковника, - пояснил здоровяк. - Впрочем, скоро ты сам увидишь.
        Оставшийся путь они проделали в тишине. Кордеро не лез со своими расспросами, а Кристиан сосредоточено следил за дорогой и молча крутил руль.
        В какой-то момент идущая с ними бок о бок машина Кота взревела двигателем и, подняв тучу пыли, резко устремилась вперед, скрывшись за песчаным холмом. Вскоре стало ясно, почему: впереди показались огни. Однако вместо окруженного забором полигона или военной базы, взору Марко открылось подобие временного лагеря. Около десятка машин, вроде той, в которой он ехал, стояло полукругом, освещая фарами участок, на котором, подобно муравьям, суетились какие-то люди. Похоже, он набрел на один из торговых караванов, что курсировали между "вольными городами" Востока. Это было хорошо. Можно попробовать договориться и составить им компанию до ближайшего крупного города. Караванщики - народ осторожный и с подозрением относятся к незнакомцам, однако предложенный в качестве платы рубин вполне мог стать залогом крепкой дружбы.
        Чуть в стороне от "бегунков" возвышалась огромная, словно трехэтажный дом, грузовая платформа. Каждое из ее массивных колес во много раз превышало высоту человеческого роста. Установленные на ее крыше мощные прожектора освещали территорию вокруг стоянки на добрую сотню метров.
        В самом конце заваленного металлическими ящиками прицепа находилась опутанная кучей проводов и блестящих трубок конструкция. Вначале Марко принял ее за кучу хлама, но, приглядевшись, разглядел нечто, похожее на сомкнутый бутон огромного металлического цветка. Сферические лепестки плотно прилегали друг к другу, а их гладкая металлическая поверхность напоминала зеркало. Возможно, это был какой-то радар, либо свернутая тарелка межпланетной связи.
        Марко как раз собирался спросить у Кристиана о назначении этого устройства, но увидел развевающийся над платформой флаг с изображением раскрытой ладони и слова тотчас застряли у него в горле. Первым желанием было на ходу выскочить из машины и пуститься наутек. Лишь усилием воли ему удалось сохранить невозмутимое выражение лица.
        Белая ладонь на голубом фоне - под этим флагом выступала одна из самых радикальных и жестоких повстанческих группировок, известная как "Путь Свободы", основанная бывшими военными, состоявшими на службе Фернандо Лопеза. Все они отличались фанатичной преданностью главнокомандующему и считали его смещение с поста президента незаконным государственным переворотом. Отказавшись давать присягу новому правителю Бенито Сото, эти люди фактически объявили новой власти войну.
        "Путь Свободы" принимал в свои ряды всех, кто умел держать в руках оружие и был готов бороться с режимом нового правителя, угнетающего простой народ в угоду столичной аристократии. Назвав Бенито Сото тираном и узурпатором, они поклялись положить конец его власти.
        Попытки борьбы с государственной машиной путем пропаганды и листовок до поры выглядели забавно, пока повстанцы не перешли к радикальным мерам. "Путь Свободы" начал похищать и показательно казнить аристократов, вызвав панику среди представителей столичной элиты и ярость властей. Сенат публично дал слово положить конец их кровавым бесчинствам, а полиция даже бросила за решетку нескольких горожан, имевших неосторожность одобрительно высказаться о действиях повстанцев. Однако дальше этого дело не зашло.
        Последними жертвами "Пути Свободы" стали двое молодых аристократов. Марко узнал подробности случившегося от своего приятеля Мендосы: говорили, будто их обезображенные тела нашли на пустоши за городом. Аристократам отрезали уши, выкололи глаза, а в нос и рот набили песка, отчего они задохнулись. Эта жуткая расправа демонстрировала всю глубину ненависти повстанцев в их стремлении подчистую искоренить аристократию. Марко возблагодарил судьбу за то, что ему хватило ума заблаговременно избавиться от рубиновой звезды на костюме. Страшно представить, что с ним сделают эти люди, узнав, кем он является на самом деле.
        Машина чихнула двигателем и остановилась. Её тотчас обступили вооруженные люди в военной форме. Вперёд вышел крупный мужчина с окладистой рыжей бородой. В руках он держал массивный пулемет с длинным дулом, причем, делал это столь непринужденно, будто оружие ничего не весило.
        - Кого это ты привез, Кристиан? - спросил бородач хриплым басом. - Это друг или враг?
        - Посмотрим, - уклончиво ответил тот, вылезая из машины и жестом приглашая Марко следовать за ним.
        Пока они шли, Кордеро успел насчитать не менее тридцати человек, облаченных в легкую пехотную броню или форму военного образца с символикой "Пути Свободы". Большинство имело при себе какое-нибудь оружие - от бластера на поясе, до тяжелого автомата Варгаса в руках. Судя по их суровому виду, не возникало сомнений в том, что они умеют им пользоваться. Кроме того, всех объединяла любопытная деталь: отсутствие телеметрического браслета на руке. Ни один встреченный им человек не носил на своем запястье КИТ. Этим повстанцы хотели показать, что они не являются рабами режима.
        От бросаемых в его сторону взглядов Марко было не по себе. Он шел, низко опустив голову, стараясь не поднимать взгляда от земли, и надеялся, что его роскошный костюм настолько износился в пути, что никто не сможет определить его истинную стоимость.
        Лидера повстанцев Кордеро определил сразу, хотя ничем особенным тот не выделялся. Мужчина около пятидесяти лет, среднего роста и телосложения, коротко стриженные, стального цвета волосы, гладко выбритый волевой подбородок, прямой нос и внимательные серые глаза. Из одежды на нем были высокие шнурованные ботинки, серые армейские штаны и простая белая майка, обтягивающая мощный торс. Справа к его поясу был пристегнут армейский бластер, а из ножен выглядывала затертая рукоять офицерского меча.
        Возле него стояло двое повстанцев, в одном из которых Марко узнал Кота. Без повязки на лице внешность у него оказалась на редкость отталкивающей. Впалые, покрытые многочисленными оспинами щеки, жидкая, как у подростка, растительность на подбородке и вздернутая губа, обнажающая два верхних зуба.
        Вторым был угрюмый, заросший щетиной тип со злым, как у бестии, взглядом. С такой внешностью ему самое место на большой дороге, подстерегать припозднившихся путников. Мужчина стоял, хмуро глядя себе под ноги, и выслушивал обличительную речь человека в белой майке.
        - Это и есть ваш полковник? - шепнул Марко, наклонившись к Кристиану.
        - Да. Полковник Себастьян Гомез. Мы зовем его Сид. Но тебе следует обращаться к нему "сеньор Гомез".
        Сложив руки на груди, полковник сурово отчитывал угрюмого мужчину. Он не орал и не ругался, брызжа слюной. Речь его оставалась негромкой и вкрадчивой, однако по тону каждое сказанное им слово было резким, словно удар кнута.
        - Еще раз спрашиваю: кто разрешил открывать огонь по кораблю?
        - Но ты же сам приказал проверить работоспособность орудия, Сид! - не глядя на него, пробурчал хмурый. - Я как раз закончил калибровку излучателя, когда засек транспортник Федерации, идущий на нижней орбите. Грех было не использовать такую возможность. Я подумал, ты не станешь возражать...
        - Ты здесь не затем, чтобы думать! А для того, чтобы выполнять поставленную перед тобой задачу! Я отдал четкий приказ: проверить орудие. Разве было сказано палить из него по пролетающим кораблям Федерации?!
        - Но я просто...
        - Пойми ты, дубина: после успешной вылазки нам меньше всего нужно привлекать к себе внимание! А ты взял и обозначил крысам наше местонахождение. Идиот!
        - Прости, Сид. - Мужчина опустил глаза. - Я сглупил.
        - Ты не просто сглупил, - сухо сказал Гомез. - Своей выходкой ты поставил под угрозу успех операции и подверг опасности всех нас. Если Генштаб получит подтверждение, что был использован похищенный у них прототип, то немедленно отдаст приказ на зачистку этой области. Ты хоть представляешь, что такое орбитальная бомбардировка?
        Под его взглядом высокий, суровый мужчина как будто уменьшился в росте и стал напоминать нашкодившего ребенка.
        - Сворачивайте лагерь, - распорядился Гомез. - Передай всем, что снимаемся через десять минут. Пусть занимают машины и готовят платформу. Будем надеяться, у нас достаточно времени, пока крысы поймут, что произошло.
        Когда мужчина побежал выполнять поручение, полковник перевел свой взгляд на Марко и поморщился, словно увидев что-то неприятное.
        - Та-а-ак, - протянул он. - И что за бродягу вы притащили?
        - Это он подал сигнал, Сид! - прогнусавил Кот. - Похоже, паршивец шпионил за нами.
        - Парень утверждает, что пилот, - подключился к разговору Кристиан. - Его флайер разбился в пустыне, и он несколько дней шел пешком...
        - Пешком? - Брови полковника взлетели вверх. - Через пески?!
        - Это правда, сеньор Гомез. - Марко кивнул. - Я потерпел крушение и был вынужден идти пешком по этой проклятой пустыне. Думал, умру от жажды. Но потом увидел бьющий в небо луч и встретил ваших людей. Спасибо вам, что откликнулись...
        - Заткнись! - Сид прервал его жестом руки. - У нас слишком мало времени. Все, что я хочу услышать, это кто ты такой и какого черта делал в пустыне. Если почувствую, что ты мне врешь, прострелю колено!
        Это было сказано без тени угрозы, однако что-то в тоне Себастьяна Гомеза говорило о том, что он не шутит.
        - Меня зовут Марко Сантьяго. Мне двадцать три года. Я работаю личным пилотом на человека по имени Лоренцо Мендоса...
        Кордеро на ходу придумывал легенду, согласно которой он выполнял поручение своего работодателя по доставке груза, однако в пустыне у него неожиданно заглох двигатель.
        Сид слушал его, прикрыв глаза и чуть наклонив голову. Со стороны могло казаться, будто он дремлет. Однако в какой-то момент полковник неожиданно прервал повествование, задав всего один вопрос:
        - Где твой КИТ, парень?
        - Я его выбросил.
        - Почему ты это сделал?
        - Он вышел из строя при падении. Я решил, что незачем таскать с собой неисправное устройство и решил избавиться от него...
        Не говоря ни слова, Сид вытащил из кобуры бластер и выстрелил в его сторону. Под ногами у Марко с шипением вырос столб золотистых искр. Бывший аристократ с криком отскочил в сторону.
        - Соврешь еще раз - и я не промахнусь, - пообещал Гомез. - Ты должен знать, что любой КИТ даже в разбитом виде продолжает исправно передавать сигнал. Все, что тебе было нужно сделать, это сидеть возле своего флайера и ждать помощи. Однако, вместо этого, ты избавляешься от браслета и пускаешься в бега. Причем, чем дальше ты уходил от флайера, тем меньше были шансы, что тебя обнаружит спасательная группа. Объясни мне, где здесь логика?
        - Я не знаю... - Марко затряс головой, понимая, что уже прогорел. - Наверное, в тот момент я находился в шоке и сам не понимал, что делаю.
        - При нем были какие-то вещи? - устало поинтересовался Сид, обращаясь к своим людям.
        - Только дорожная сумка, - сказал Кристиан. - Она осталась в машине. Принести?
        - Ступай и проверь, что в ней. А ты Кот, обшарь его карманы.
        Марко безропотно позволил себя обыскать. Когда тощая рука повстанца нащупала во внутреннем кармане его пиджака мешочек с рубинами, он вздрогнул, однако, покосившись на бластер в руках Себастьяна Гомеза, не стал противиться.
        - А это у нас что такое? - Кот потряс находкой у него перед лицом, а затем бросил мешочек полковнику. Тот поймал его на лету, развязал тесёмку и вытряхнул себе на ладонь несколько крупных рубинов.
        - Разорви меня преисподняя! - выдохнул Кот. - Да здесь целое состояние!
        Сид ссыпал камни обратно в мешочек, сунул его себе в карман, после чего обратил на Марко задумчивый взгляд:
        - Ну, и откуда это у тебя?
        Бывший аристократ сглотнул, не зная, что отвечать. Сознавшись, что камни принадлежат ему, он бы подписал себе смертный приговор.
        Поигрывая бластером в руке, Себастьян Гомез приблизился к нему вплотную.
        - Я даю тебе двадцать секунд, чтобы объясниться, - сурово проговорил Сид, прижимая дуло к его виску. - Иначе вышибу тебе мозги!
        - Пожалуйста, - Марко упал на колени, - не убивайте меня, сеньор Гомез! Я вам всё расскажу!
        - У тебя осталось пятнадцать секунд.
        - Я выбросил КИТ, чтобы меня не нашла полиция!
        - Уже лучше. Продолжай.
        - Драгоценности принадлежат моему хозяину, аристократу по имени Лоренцо Мендоса! Я просто... взял их у него.
        - То есть, ты украл их? - нахмурился Сид.
        - Да! Украл! - закричал Марко. - А что мне еще оставалось делать?! Этот негодяй заставлял меня работать круглые сутки, а платил жалкие гроши! У него много драгоценностей. Несколько рубинов не значат для него ровным счетом ничего.
        - Как же тебе удалось их стащить?
        - Мне удалось узнать комбинацию сейфа. Дождавшись, когда хозяина не будет дома, я проник в его кабинет и взял из сейфа эти рубины. Затем я угнал его самый быстрый флайер и попытался сбежать на нем из города, но за мной погналась полиция. И хотя я сумел от них оторваться, мой флайер серьезно пострадал во время погони. Посреди пустыни начал барахлить двигатель, а затем и вовсе отказали все системы. Ума не приложу, как мне удалось уцелеть...
        - Наверное, ты очень везучий парень, - усмехнулся полковник. - Об этом говорит и то, что тебе удалось выжить в пустыне. Путешествие через пески - невероятно глупая затея.
        - Да, сеньор. Я понял это уже на следующий день, когда у меня закончились запасы воды. Мне казалось, что я умру среди этих чертовых песков, пока не повстречал ваших людей. Пожалуйста, не сдавайте меня в полицию, сеньор Гомез! Я не хочу закончить свою жизнь на рудниках!
        Воцарилось напряженное молчание. Марко продолжал стоять на коленях, опустив голову, и гадал, поверит полковник Гомез этой наспех выдуманной истории или нет. Для достоверности ему даже удалось пустить слезу, изображая крайнюю степень раскаяния.
        - Вытри слезы, парень, - наконец проворчал Сид, пряча бластер в кобуру. - Тебе следовало не морочить нам голову, а сразу во всем признаться. Не могу сказать, что у нас жалуют воров, однако аристократов мы ненавидим. Тебя никто не осудит за то, что ты обокрал одного из этих ублюдков. Но драгоценности пока что побудут у меня. Ты ведь не против?
        - Нет, сеньор. - Марко поднялся с колен, стараясь не смотреть полковнику в глаза. Со стороны могло показаться, будто его снедает чувство стыда за свой поступок. На самом деле Кордеро просто не хотел, чтобы кто-то заметил промелькнувшую у него во взгляде злость.
        Было ясно как день, что своих драгоценностей он больше не увидит. Чертов полковник обобрал его, словно беспомощного младенца, лишив последних средств к существованию. Куда он пойдет, если у него за душой нет ни гроша? Весь расчет строился на том, чтобы обеспечить себя всем необходимым, выручив деньги от продажи камней. Без рубинов он просто беглый преступник, жизнь которого не стоит даже выеденного яйца!
        - В сумке нет ничего особенного, - сказал вернувшийся Кристиан. - Лишь всякий хлам.
        - Ты в этом уверен? - подозрительно прищурился Кот.
        - Можешь пойти и сам проверить! - огрызнулся здоровяк.
        Сид цыкнул на них, предупреждая назревающий конфликт, и повернулся к Марко:
        - Если тебе действительно удалось оторваться от полиции на подбитом флайере, значит, ты неплохой пилот. На чем доводилось летать?
        - На катерах и прогулочных яхтах малого тоннажа. Имею допуск к пилотированию всех гражданских судов до среднего класса включительно.
        - Я так понимаю, путь в столицу тебе заказан надолго, - задумчиво проговорил Сид. - Предлагаю пойти с нами. Хороший пилот нам пригодится.
        - Не хочу становиться для вас обузой, сеньор Гомез. Если дадите мне немного воды, я смогу продолжить свой путь самостоятельно, - осторожно сказал Марко. Ему не хотелось злить предводителя повстанцев своим отказом, однако мысль о том, чтобы присоединиться к компании головорезов "Пути Свободы", вселяла в него настоящую панику.
        - Идти пешком через пески слишком опасно, - покачал головой Кристиан. - Даже если мы дадим тебе с собой воды и припасов, долго ты все равно не протянешь. Палящее солнце и песчаные бури - это далеко не все опасности, подстерегающие путников в этой пустыне. А до вольных городов путь неблизкий.
        Не успел он договорить, как из-за ближайшего холма раздался протяжный, леденящий душу рёв. Марко почувствовал, как у него по спине поползли мурашки.
        Со стоянки послышались встревоженные голоса повстанцев. Люди перезаряжали оружие и бросали напряженные взгляды по сторонам. Там, в кромешной тьме, куда не доставали лучи прожекторов, скрывалось нечто, вселяющее ужас даже в этих проверенных и суровых бойцов.
        Себастьян Гомез задумчиво хмыкнул и, поглядев на Марко, проговорил:
        - Тебя никто не принуждает, приятель. Не хочешь идти с нами - воля твоя. Можешь оставаться прямо здесь. Только учти: когда уйдем мы, придут они. А я сомневаюсь, что тебе понравится их общество.
        Кордеро побледнел. Перспектива остаться в кромешной темноте, один на один с жуткими тварями, пугала его не меньше, чем компания вооруженных повстанцев. К тому же ему некуда было идти без своих драгоценностей. Он должен был попытаться вернуть их любой ценой.
        - Пожалуй, я приму ваше щедрое предложение, сеньор Гомез, - выдавил Марко.
        - Отлично! Тогда выдвигаемся немедленно. - Полковник хлопнул в ладоши. - Кристиан! Возьмешь парня к себе в машину. Заодно приглядишь за ним. Если попытается выкинуть какую-нибудь глупость, можешь его пристрелить.
        Здоровяк гулко расхохотался, словно Сид крайне удачно пошутил, хлопнул Марко по плечу, и они вдвоем направились к машине.
        Глядя им вслед, Кот сплюнул и процедил:
        - Это парень что-то темнит. Откуда нам знать, что он тот, за кого себя выдает?
        - Вот и займись этим, - отрезал Гомез. - Для тебя ведь не составит труда взломать базу данных Ривольского космопорта и узнать номер лицензии пилота по имени Марко Сантьяго?
        - А если выяснится, что он нам соврал?
        - Мне бы этого не хотелось. - Сид погладил рукоятку висящего на поясе меча. - Поскольку, в таком случае, нам придется искать нового пилота.
        ***
        Натужно урча двигателем, машины неслись сквозь ночь, разгоняя темноту мощными фарами. "Бегунки" повстанцев шныряли по дороге, закладывали крутые виражи и с ревом подпрыгивали на песчаных холмах, разбрасывая песок из-под колес. Марко поначалу думал, что водители так шумно и вызывающе себя ведут, просто желая покрасоваться друг перед другом. Но когда увидел промелькнувший в свете фар силуэт какого-то существа, понял, что они делают это, чтобы отогнать ночных тварей, преследующих их караван.
        Кристиан, в отличие от остальных, вел машину сдержанно, стараясь избегать крутых виражей и огибая песчаные кочки. Скорее всего, он просто жалел Марко. Бывший аристократ сидел, натянув на лицо респиратор и защитные очки, выданные ему перед поездкой. Это спасало от летящего в лицо дыма, песка и мелких камней. Более привычный Кристиан обходился натянутым на лицо платком.
        Чуть в стороне от них с оглушительным ревом ползла грузовая платформа, тянущая за собой прицеп. Ее громадный силуэт величественно плыл над дюнами, оставляя за собой длинный шлейф из пыли и песка.
        - Куда мы направляемся? - спросил Марко у Кристиана.
        - К Морю. Там нас будет ждать паром, на котором мы пересечем залив. А на той стороне уже рукой подать до нашего лагеря. Наконец-то будет возможность как следует выспаться, вымыться и поесть настоящей горячей еды! А то меня уже воротит от вяленого мяса...
        Неожиданно Кристиан осёкся и стукнул себя по лбу.
        - Черт возьми! Ты ведь, наверное, голодный! Там, за сиденьем, сумка. В ней - пакет вяленого мяса и фляга с водой. Перекуси немного.
        Оглянувшись, Марко действительно обнаружил небольшую сумку из плотной, ткани. Внутри была объемная металлическая фляга и несколько пластинок бурой солонины.
        - Что это за мясо? - на всякий случай уточнил Марко, принюхиваясь.
        - Брулятина. В пустыне, в основном, только её и едят. На вкус жестковато, зато долго не портится на жаре. Можешь есть смело, мясо у них безопасное.
        Марко вцепился зубами в жесткий кусок солонины и попробовал прожевать. Создавалось впечатление, будто жуешь хорошо просоленную подошву от башмака. Однако его изголодавшийся организм был благодарен даже за такое. Запив мясо водой, Кордеро убрал флягу обратно в сумку. Настроение чуть улучшилось.
        - Спасибо, - с чувством сказал он. - За воду... и вообще.
        - Мы в пустыне. Здесь не принято благодарить за воду, - строго сказал Кристиан. - Это негласный и всеми чтимый кодекс. Даже самый дикий, неотесанный пустынник обязан дать тебе напиться, если ты об этом попросишь. - Немного подумав, здоровяк добавил: - Правда, потом ничто не помешает ему перерезать тебе горло.
        - Никогда не встречал пустынников.
        - Значит, скоро тебе представится такая возможность. Прежде, чем двинуться к Морю, Сид планирует посетить Кэрах.
        - Это какой-то город?
        - Небольшое поселение пустынников на Востоке. Там проживает народность ашвари. Хитрые, жадные и крайне воинственные дикари. Постоянно воюют с бхамами и туулами. Кроме того, обожают нападать на торговые караваны "вольных городов", не щадя при этом никого.
        - В таком случае, зачем нам вообще к ним соваться?! - ужаснулся Марко.
        - У Сида какое-то взаимовыгодное дельце с их вождем. А всякий пустынник готов назвать тебя своим другом или даже родным братом, если дело сулит ему хорошую прибыль.
        - Это свойственно не только пустынникам, - пробормотал Марко, прикрывая глаза.
        Стресс миновал, и на него тяжким грузом навалилась неимоверная усталость, накопившаяся за последние дни. Кордеро ощущал полное безразличие ко всему, и даже перспектива вывалиться на ходу из открытой кабины уже не пугала его так, как раньше.
        Монотонный гул двигателя и равномерное покачивание кабины убаюкали Марко. Устроившись поудобнее, насколько это позволяло жесткое, неудобное сиденье, бывший аристократ закрыл глаза и сам не заметил, как заснул. Он проспал до самого рассвета, пока его не разбудил Кристиан. Караван прибыл на место.
        ***
        Кэрах оказался совершенно не таким, каким его представлял Марко. Он ожидал увидеть разбитый посреди песков лагерь с загонами для скота и сшитыми из шкур палатками, в которых обитала горстка неотесанных дикарей. Однако на деле все обстояло совсем не так. В рассветных лучах встающего над пустыней солнца показались высокие металлические стены с узкими бойницами. Создавалось впечатление, что это не поселение, а самый настоящий хорошо укрепленный форт.
        Когда они подъехали ближе, стало видно, что Кэрах окружают грубо сваренные между собой металлические листы, сплошь покрытые следами от пуль, вмятинами и опалинами. Судя по всему, местным жителям довелось пережить не одну серьезную осаду.
        Вход в Кэрах закрывали высокие и массивные двустворчатые ворота. Сохранившиеся следы керамического покрытия говорили о том, что некогда они служили фрагментами обшивки какого-то военного корабля. Оставалось лишь гадать, как местным удалось достать что-то подобное в условиях пустыни.
        У ворот несли дежурство четверо хмурых стражей. Люди со смуглыми до черноты лицами, облаченные в просторные балахоны цвета запекшейся крови, держали в руках лучевые карабины устаревшего образца и с полным равнодушием наблюдали за приближающейся процессией. Судя по их спокойному виду, они ждали гостей.
        Грузовая платформа издала протяжный стон и остановилась чуть в стороне от городских ворот. Рядом, один за другим, выстроились "бегунки". Сидящие в них люди покидали кабины и дружно разминали затекшие за время поездки тела.
        Себастьян Гомез с приветливой улыбкой вышел навстречу стражникам и, подняв руки, выкрикнул несколько фраз на незнакомом языке. Со стороны это выглядело забавно, однако пустынники, похоже, его поняли. Между ними завязался короткий диалог, в ходе которого один из стоящих у ворот стражников махнул рукой тем, кто дежурил на городской стене. Спустя пару секунд створки ворот, точно крылья жука, начали со скрипом разъезжаться в стороны, открывая путь в город.
        - Суарес, Мо, Шустрый и Кристиан, - Гомез ткнул пальцем в самых крепких и плечистых бойцов, - займитесь разгрузкой платформы! Пустынникам нужно передать шесть ящиков с оружием.
        - Не слишком ли жирно этим дикарям? - угрюмо проворчал здоровяк с рыжей бородой.
        - Вы отдадите им шесть ящиков, - с нажимом повторил полковник, глядя ему в глаза, - а за остальной груз будете отвечать головой. Если местные что-нибудь утащат с платформы, я спрошу с вас. Где Эскобар?
        - Я здесь, Сид! - Вперед шагнул совсем молодой парнишка со встрепанными волосами. Он мог бы показаться забавным, если бы не жуткий шрам, изуродовавший его лицо.
        - Проведи диагностику основных систем платформы. Если что-то пойдет не так, мы должны быть готовы в любой момент сняться с места. Понял?
        - Будет сделано, Сид! - Паренёк лениво козырнул и вразвалочку направился к платформе.
        - Шесть человек отправятся со мной на встречу, - подытожил Гомез. - Остальные будут ждать здесь. Не станем лишний раз нервировать местных, вваливаясь к ним в город целой армией. Кстати, Сантьяго, ты тоже пойдешь со мной.
        Марко понял, что речь зашла о нем, лишь благодаря устремленным на него взглядам. Эта короткая заминка не укрылась от Кота. Тощий повстанец прищурился и, развернувшись, направился к своей машине.
        - Но для чего нужен я? - спросил Марко. Что бы ни задумал предводитель повстанцев, он совершенно не горел желанием в этом участвовать.
        - Речь пойдет о кораблях. Вполне возможно, мне понадобится консультация профессионального пилота. Поэтому закрой рот и следуй за мной.
        В сопровождении двоих пустынников, их группа вошла в ворота и оказалась в самом городе. Изнутри Кэрах представлял собой переплетение тесных улиц, по обе стороны которых плотно жались друг к другу небольшие одноэтажные хибары, больше похожие на загоны для скота, нежели на человеческие жилища. Собранные из тех же металлических листов, что и городские стены, снаружи дома были обмазаны толстым слоем белой глины, местами потрескавшейся на солнце. Окна в них были необычайно маленькие, лишенные стекол, а вход в жилище, в большинстве случаев, прикрывали пыльные шкуры. На фоне Кэраха, даже захолустный и грязный пригород Риволя казался фешенебельным и богатым районом.
        Хижины настолько близко примыкали друг к другу, что их крыши объединялись между собой металлическими настилами, протянувшимися над дорогой подобно навесным мостам. Почти на каждом из них сидели люди. Закутанные в свои бурые одеяния, они провожали процессию внимательными взглядами, напоминая высматривающих добычу хищных птиц. Пустынники негромко переговаривались между собой хриплыми, каркающими голосами, от которых у Марко по спине ползли мурашки. Чужая речь неприятно резала слух.
        На самих улицах было практически безлюдно. Лишь изредка им встречались смуглые мужчины в бурых одеяниях. За все время Марко не увидел ни одной женщины, хотя ему было очень любопытно взглянуть, какие они у пустынников. Детей тоже не наблюдалось. Лишь однажды, проходя мимо очередной хибары, они услышали из окна громкий плач младенца.
        Вскоре их группа достигла выложенной камнями площади, в центре которой возвышалась высокая, жуткого вида статуя из потемневшего металла, напоминающая уродливую пародию на человека. Она стояла, протянув вперед длинную руку, словно куда-то указывая, и, скорее всего, посвящалась местному божеству.
        Миновав площадь, они свернули за угол и вышли к трехэтажному зданию, которое выделялось на фоне остальных построек своими размерами, словно великан среди пигмеев. Возле массивной железной двери, облокотившись на лучевое ружье, скучал широкоплечий пустынник. Его капюшон был откинут на плечи, обнажая совершенно лысую, иссеченную множеством шрамов голову.
        Один из их провожатых что-то быстро сказал ему на своем гортанном наречии и деловито прошмыгнул в дверь. Сид хотел было последовать следом за ним, но охранник наставил на него лучевой карабин и отрицательно покачал головой.
        Прошло не менее пяти минут ожидания, прежде чем откуда-то сверху прозвучал скрипучий голос:
        - Я ждал тебя лишь через два дня, Себастьян Гомез!
        Из окна второго этажа на них смотрел худой темнокожий старик. Остатки белых волос обрамляли его лысый, покрытый морщинами череп, а черные, словно угольки, глаза с любопытством изучали гостей.
        - Ты становишься непунктуальным, мой друг. Плохое качество для воина и совершенно недопустимое для лидера.
        - Не мели чепухи, старая пустынная крыса! - с усмешкой парировал Сид. - Я более чем уверен: твои соглядатаи доложили о нашем приближении еще вчера!
        Старик захихикал и скрылся из виду. Не прошло и минуты, как он вышел из главного входа, раскинув руки в приветственном жесте. На нем было темно-синее, богато расшитое золотом платье и масса блестящих побрякушек на груди. Судя по тому, с каким важным видом старик держался, перед ними был местный вождь.
        Сид шагнул ему навстречу, и они крепко обнялись, словно хорошие приятели.
        - Вижу, солнце не пощадило тебя, Сифар, - улыбнулся Гомез. - Твое лицо все больше напоминает сушеную сливу. А ведь ты не такой уж старый!
        - Удивительно слышать от тебя подобное. - У вождя пустынников был негромкий скрипучий голос, в котором едва улавливался восточный акцент. - Ведь ты не хуже меня знаешь, что если шрамы на теле мужчины служат доказательством его боевой славы, то морщины на его лице - есть признак мудрости.
        - Довольно заговаривать мне зубы. Может, уже пригласишь нас в дом?
        - Конечно-конечно. - Сифар сделал приглашающий жест. - Вы проделали долгий путь и устали. Пусть твои люди отдохнут с дороги. Я распоряжусь, чтобы их сытно накормили и принесли самое лучшее вино. Отныне мой дом - ваш дом.
        Внутри жилище вождя пустынников оказалось весьма уютным. Весь первый этаж занимал просторный зал, застеленный роскошным ковром. Едва ступив на порог, Сид наклонился и снял с себя ботинки. Его примеру последовали остальные, включая Марко.
        Из мебели здесь был лишь низкий стол на гнутых ножках, окруженный множеством подушек и тюфяков. Вероятно, они выполняли роль стульев. На столе дымилась глиняная трубка с длинным мундштуком. Рассеянный солнечный свет проникал в помещение через два больших занавешенных окна.
        В комнате находился их недавний провожатый. Марко запомнил его по светло-розовой отметине на щеке, которая могла быть как родимым пятном, так и застарелым шрамом.
        Сифар что-то резко сказал ему, хлопнул в ладоши, и пустынник тотчас выскользнул через неприметную дверь в углу. Спустя секунду, оттуда послышалась его сбивчивая речь и женские голоса.
        - Располагайтесь, дорогие гости! - проговорил Сифар. Опустившись на одну из подушек, он жестом пригласил всех остальных сделать то же самое. Когда Сид и его бойцы заняли место вокруг стола, вождь пустынников взял в руки лежащую на столе глиняную трубку и, сделав большую затяжку, протянул ее полковнику. Гомез затянулся, прикрыл глаза, затем шумно выдохнул. По комнате начал расползаться сладковатый дым, от которого кружилась голова. Вероятно, в трубке содержался какой-то наркотик.
        В этот момент две женщины, чьи фигуры скрывали бесформенные одежды, принесли поднос с двумя пузатыми глиняными бутылями и дюжиной плоских чашек. От Марко не укрылось, какими жадными похотливыми взглядами проводили женщин повстанцы, когда те покидали комнату.
        - Еда будет с минуты на минуту, - с улыбкой произнес Сифар. - А пока твои люди, Себастьян, пьют вино и отдыхают, мы можем поговорить о деле. Насколько я понимаю, охота прошла успешно?
        - Могло быть и лучше, - буркнул Сид, наливая себе вина. - Мы потеряли пятерых. Этот склад охранялся куда лучше, чем мы думали.
        - Скорблю о твоей потере, друг, но таков удел многих достойных воинов. Их жертва была не напрасной, она позволила нам стать ближе к заветной цели.
        - Надеюсь, ты прав, Сифар. Мои ребята сейчас разгружают платформу. Можешь отправить своих людей, чтобы забрать причитающуюся тебе долю. Двадцать процентов, как и договаривались. Это шесть ящиков с новейшими прототипами лучевого оружия. Такого пока нет даже на вооружении армии. Теперь твои воины станут поистине непобедимыми. Однако и ты не забудь про наш уговор!
        - Прости старика за любопытство, но мне стало известно, что ты завладел еще кое-чем. Что это за устройство на платформе, напоминающее железный цветок?
        - Понятия не имею. - Сид пожал плечами. - Какая-то экспериментальная военная разработка Федерации. Генерирует направленный электромагнитный луч огромной мощности, способный пробивать силовой барьер. Подозреваю, что это прототип оружия для кораблей нового поколения. В любом случае, я смогу найти ему применение.
        - Тебе улыбнулась удача, мой друг. Подобная вещь на черном рынке должна стоить очень дорого. Быть может, дороже, чем весь твой груз. - Сифар выдержал многозначительную паузу, затягиваясь из трубки.
        - Может, и так. Только что с того? - Гомез сделал вид, будто не понимает, куда клонит вождь пустынников.
        - Раз тебе повезло завладеть столь удивительной и дорогой вещью, то будет справедливо, если и моя доля возрастет. Например, не шесть ящиков, а двенадцать.
        - Нет, так не пойдет. - Гомез покачал головой. - Я не намерен отдавать тебе половину своей доли лишь потому, что нам достался какой-то гигантский трансформатор.
        - Ты становишься жадным, Себастьян. - Сифар покачал головой. - Согласись, наша дружба стоит куда дороже, чем пара ящиков с оружием.
        - Я выполнил свою часть уговора, - отрезал полковник. - Настал твой черед выполнять свою. Помоги мне достать хороший, надежный и быстроходный корабль.
        - Я могу помочь тебе, Себастьян. Вот только хороший корабль имеет хорошую цену. У тебя найдется, чем заплатить?
        Сид молча достал из кармана черный бархатный мешочек и высыпал на ладонь несколько крупных рубинов. При виде драгоценностей глаза старика загорелись алчным блеском. Облизнув губы, он подался вперед, чтобы лучше их рассмотреть.
        - За хороший быстроходный корабль я готов дать четыре рубина, - сказал Сид.
        - Этого мало! - быстро проговорил Сифар. - Не меньше шести камней!
        Марко отвернулся. Он не мог спокойно наблюдать, как по-хозяйски распоряжаются принадлежащими ему рубинами.
        - А еще меня обвиняешь в жадности! - усмехнулся Гомез, пряча мешочек с драгоценностями в карман. - Ты прекрасно знаешь цену этим рубинам. В любом космопорте мне с радостью продадут фрегат всего за пару таких камней.
        - У меня здесь не магазин подержанных кораблей, Себастьян Гомез, - сухо проговорил вождь пустынников, сверкнув глазами. - А я не базарный торговец. Ты слышал мою цену.
        - Ну, а ты слышал мое предложение. - Сид поднялся из-за стола. - Если оно тебя не устраивает, то я найду, где мне расстаться с этими рубинами. А сейчас извини, Сифар. Нам пора продолжать путь.
        Повстанцы начали подниматься со своих мест, с сожалением ставя на стол чашки с вином и тоскливо поглядывая в сторону двери, откуда доносился вкусный запах жареного мяса. Марко тоже встал. Похоже, их визит подходил к концу.
        - Себастьян Гомез, стой! - Властный голос вождя пустынников был подобен грому. - Вы никуда отсюда не уйдете!
        Марко заметил, как рука полковника скользнула на рукоять меча.
        Сифар окинул суровым взглядом напрягшиеся лица повстанцев и неожиданно рассмеялся:
        - Неужели ты думаешь, что я позволю вам уйти из своего дома голодными? Этому не бывать! Сейчас принесут жареное мясо и еще вина. Устроим большой пир в вашу честь! Ешьте, пейте и будьте моими почетными гостями, а как только твои люди наберутся сил, вы сможете продолжить путь.
        - Может, в самом деле, Сид? - робко заметил один из повстанцев, с надеждой заглядывая в глаза командиру. - Парни с ног валятся от усталости. Нам бы отдохнуть хоть пару часиков да поесть нормально.
        Остальные бойцы одобрительно загудели, соглашаясь со словами товарища.
        Гомез колебался. Было видно, что он разделяет желание своих людей, однако либо гордость, либо что-то еще мешало ему сходу принять столь гостеприимное предложение.
        Не успел Сид озвучить решение, как снаружи за дверью послышалась возня.
        - Пустите сейчас же! Я должен видеть командира!
        Дверь распахнулась, и в помещение ворвался запыхавшийся Кот с мерцающей световой планшеткой в руках. За ним, потрясая лучевым карабином и возмущенно галдя, ворвался охранник.
        - Какого черта тебе надо? - поморщился Гомез. - Я ведь приказал вам ждать у платформы.
        - Сид, я нашел подонка! - воскликнул повстанец, размахивая перед носом командира планшеткой. - Ты не поверишь, что мне удалось узнать!
        - Говори, только быстро, - бросил Гомез.
        - В летном реестре нет пилота по имени Марко Сантьяго! Вообще никого похожего! Зато в базе полицейского департамента я натолкнулся на кое-что интересное. Вот, взгляни сам! По подозрению в совершении убийства разыскивается аристократ по имени Марко Кордеро! За его поимку объявлена награда в пятьдесят тысяч кредитов. Пятьдесят тысяч, Сид! А вот и фото этого ублюдка!
        Наступила гробовая тишина. Сид молча взял в руки планшетку и пробежал глазами информацию, мрачнея на глазах. На его скулах заиграли желваки.
        Марко начал потихоньку пятиться к дверям, понимая, что пропал. Отступать было некуда - со всех сторон его окружали бойцы "Пути Свободы".
        - На что ты надеялся, парень? - В хриплом голосе полковника проскользнуло неподдельное сожаление. - Думал, что самый умный и сможешь вечно морочить нам голову? Сейчас ты узнаешь, что бывает с теми, кто осмеливается врать мне в лицо. Взять его!
        Ни слова не говоря, Кордеро бросился в сторону ближайшего окна, намереваясь выскочить через него на улицу. Однако прежде, чем он успел это сделать, его сбили с ног и швырнули лицом в пыльный ковер.
        ГЛАВА 11
        "ДЕВЯТЫЙ ПРАЙД"
        Всю свою жизнь Мигель Бельмонте был убежден, что дождь - это самое прекрасное, что бывает на свете. В сухом, засушливом климате Солэдо осадки были настолько редкими, что любой мелкий дождик воспринимался как что-то сказочное и прекрасное.
        Сейчас, в который раз глядя, как с хмурого неба низвергаются тонны воды, Мигель начал понимать, что прекрасного в этом природном явлении крайне мало, а сказочного нет и подавно. Моросящий с самого утра дождь к середине дня перешел в настоящий ливень, который и не думал прекращаться. Он заливал глаза, пропитал насквозь форму, сделав её непомерно тяжелой, но что самое паршивое - от него и без того сырая болотистая почва раскисла окончательно, превратив марш-бросок через болото в самый настоящий кошмар.
        Узкая, блестящая под дождем тропинка петляла между кочек с бурой растительностью и прогалин, заполненных тухлой черной водой. Вдоль обочины тянулись заросли колючего кустарника, чьи жесткие ветви хлестали по лицу и цеплялись за одежду. Одного неосторожного шага в сторону было достаточно, чтобы нога провалилась по самую щиколотку в хлюпающую жижу. Учитывая, что весь путь им надлежало преодолеть бегом, неся за спиной рюкзак с тридцатью килограммами груза, было удивительно, что до сих пор никто из новобранцев не переломал себе ноги.
        - Давай, поднимайся! - Мигель в очередной раз склонился над растянувшимся на земле толстяком по имени Эдальго и, обхватив его, попытался поднять на ноги. За время марш-броска тот падал уже третий раз. Впрочем, в этом толстяк был не одинок. Периодически то один, то другой новобранец оказывался на земле, либо поскользнувшись на раскисшей почве, либо наступив в очередную яму. По всей видимости, те, кто обозначил их маршрут яркими красными флажками, специально выбирали путь через самые непроходимые и опасные участки болота. Похоже на особо извращенный, садистский подход к обучению их инструктора по строевой подготовке, сержанта Гарсии.
        Их знакомство с сержантом состоялось на следующий день после прибытия в тренировочный лагерь Сан-Мартин. К каждому из отрядов, по которым распределили новобранцев, был приставлен персональный инструктор. Взводу, в котором оказался Мигель, "повезло" больше всех: им достался сержант Гарсия - человек, чей характер оказался столь же мерзким, как и его внешность. Разговор с новобранцами он начал словами:
        "Запомните одно, недоноски! Вы - не граждане Федерации! И не солдаты! Черт возьми, вы даже не новобранцы! Вы - бесполезное дерьмо, которому самое место в выгребной яме! Единственное, чем опасно в бою дерьмо - оно может прилипнуть к подошве вражеского сапога. Больше от вас нет никакого толку!"
        Сержант Гарсия имел плечистую, крепко сбитую фигуру, выдающуюся, точно у бульдога, челюсть и цепкий взгляд черных, как сама ночь, глаз. Его гладко выбритую голову покрывало множество шрамов, а лицо было вечно перекошено в жутковатой гримасе.
        Позже Мигель узнал, что это является следствием тяжелой контузии, полученной сержантом еще во времена Смутной войны. В ту пору Гарсия входил в состав элитного десантного подразделения "Восьмой прайд", которое попало в засаду сепаратистов и было полностью уничтожено. Сержант оказался одним из немногих, кому удалось выжить в той мясорубке, однако полученные в бою раны надолго приковали его к больничной койке. После выписки Гарсия был комиссован из регулярной армии в запас, однако, так и не сумев найти себе места на гражданке, вынужден был вернуться в качестве инструктора по строевой подготовке.
        Помимо травмы головы, сержант лишился безымянного пальца и мизинца на правой руке, за что получил среди новобранцев прозвище "Трехпалый". Оставшиеся пальцы были изогнуты, как рыболовные крючки, что, впрочем, не мешало ему прекрасно обращаться с оружием и тренировать бойцов.
        С первого же дня Гарсия превратил жизнь новобранцев в настоящий кошмар. Он гонял их с таким фанатичным упорством, что в конце дня многие едва находили силы добраться до своей койки и обессиленно рухнуть на нее. В такие моменты Бельмонте всерьез задумывался о побеге из лагеря. Он подозревал, что в армии будет непросто, однако, очутившись в столь адских условиях, понял, что такими темпами долго не протянет. Тело ныло так, словно над ним поработала бригада специально обученных палачей. Казалось, куда лучше уйти в бега и скрываться на болоте, нежели и дальше выносить подобное.
        Одним из немногих плюсов было то, что Бенуа со своей шайкой попали в другой отряд, под командованием рыжеволосого сержанта Пиньейро. Их тренировки проходили отдельно и в другое время, что сводило к минимуму вероятность нежелательных встреч, которых Мигель небезосновательно опасался.
        Дни в лагере проходили по стандартному распорядку: после команды "подъем!" новобранцам отводилось несколько минут на то, чтобы одеться, заправить постель, привести себя в порядок и занять место в столовой. После легкого завтрака давалось пятнадцать минут на перекур и отдых. Затем Гарсия выстраивал отряд на плацу, жестоко наказывая тех, кто имел сонный вид или изъяны в форме, вроде незастегнутого воротничка.
        Тренировки всегда начинались с бега вокруг плаца под чутким надзором сержанта Гарсии. Со своей неизменно кривой ухмылкой он подгонял менее расторопных при помощи телескопической дубинки. Если сержант оставался доволен результатами забега, то после короткой передышки новобранцев ждали занятия за пределами лагеря, выбор которых ограничивался лишь садистской фантазией Трехпалого.
        Лагерь Сан-Мартин находился посреди болота. Окружающий пейзаж был на редкость отвратительным и мрачным. Прямо за высоким металлическим забором начинались густые заросли колючего кустарника с бурыми мясистыми листьями, а зловещие на вид сучковатые деревья тянули к небу свои черные, будто обугленные ветви. Места, где эти деревья встречались группами, напоминали выгоревшую дотла мертвую рощу, населенную призраками. При ближайшем рассмотрении выяснялось, что деревья вполне живые, а покрывающий их ветви темный налет образован мелкой фиолетовой листвой, прилегающей к ветвям, словно чешуйки. Некоторые из новобранцев, обнаружив на таком дереве особо крупный лист-чешуйку, аккуратно сковыривали его ногтем и клали в карман, считая, что это приносит удачу.
        Небо в этих краях постоянно было затянуто низкими облаками грязно-розового цвета, похожими на пропитавшиеся кровью комки ваты. Из-за высокой влажности в воздухе стояла жуткая духота, отступавшая лишь тогда, когда начинал моросить мелкий дождик.
        Утомительные тренировки, сопровождаемые оскорблениями и тумаками сержанта Гарсии, продолжались до середины дня. Потом новобранцам отводилось два часа свободного времени на обед и отдых, после чего занятия возобновлялись.
        Больше всего Трехпалый любил устраивать марш-броски через болото, с тяжелым рюкзаком за спиной, имитирующим боекомплект. Некоторые из парней, особенно первое время, падали от усталости прямо посреди пути, и лишь страх перед сержантом мог заставить их подняться и продолжать этот чудовищный марафон.
        Спустя неделю, послеобеденные занятия стали разнообразнее. Гарсия начал учить новобранцев обращаться с автоматом Варгаса, использовать метательные ножи и гранаты. Зачастую эти занятия проходили под проливным дождем, что совершенно не смущало сержанта. Он был уверен, что лишь трудности могут закалить боевой дух солдат.
        Единственное, что вселяло надежду в утомленных, едва держащихся на ногах парней - это надежда на сытный и вкусный ужин в солдатской столовой, к которому прилагалась обязательная баночка легкого травяного пива. Оно отличалось мерзким, горьким вкусом, зато усталость снимало на раз. Некоторые из парней болтали о том, что в напиток якобы добавляют какие-то стимуляторы и специальные препараты, чтобы у солдат не возникало мыслей о женщинах, но Мигель относился к подобным слухам весьма скептически. После того, как ты, выпучив глаза, пробежишь десять километров по пересеченной местности с тяжеленным грузом за спиной и свалишься без сил, женщины будут тебя волновать в последнюю очередь. А вот присутствие в напитке определенных стимуляторов он вполне допускал. Во всяком случае, Мигель стал замечать, что после ежевечернего употребления пива у него резко повысилась выносливость и занятия стали даваться гораздо легче.
        За изнуряющими тренировками времени на общение оставалось немного, однако Бельмонте успел сдружиться с несколькими парнями из отряда. Помимо Хорхе, который не оставлял его с момента первой встречи, в их компанию вошло еще трое.
        Рыжего, чье благородное лицо показалось Мигелю смутно знакомым, звали Антонио Флорес. Он был начинающим актером, подрабатывавшим съемками в рекламных роликах, и страстно мечтал о карьере в большом кино, однако обучение в театральной академии стоило слишком дорого. Его родной брат служил в космопехоте и предложил Антонио заключить контракт на военную службу, по истечении которого государство должно было полностью оплатить его обучение выбранной профессии. Антонио не боялся трудностей, поэтому без колебаний отправился в ближайший вербовочный пункт и записался на военную службу.
        Вторым приятелем Мигеля неожиданно стал тот раздражительный белобрысый парень из группы арестантов, вместе с ним доставленных из полицейского участка Абелермо. Его звали Пьер Лурье. Нервозность парня объяснялась тем, что он долгое время страдал бессонницей, из-за чего пребывал в дурном расположении духа. Пьер был профессиональным хакером, погоревшим на взломе терминала одного из крупнейших столичных банков. Как и Мигелю, ему была предложен выбор: либо рудники, либо служба в войсках Федерации. Несмотря на свою раздражительность и кажущуюся нелюдимость, Лурье оказался весьма интересным и умным парнем, хотя некоторые странности в его поведении все же присутствовали.
        Чуть позже к их компании прибился добродушный толстяк Эдальго. У него было пухлое, мясистое лицо с обвислыми щеками, жесткие, как щетка, черные волосы и невероятно густые брови, которыми он любил шевелить в моменты глубоких раздумий. Его мать работала поваром в одном из столичных ресторанов, благодаря чему семья Эдальго питалась гораздо лучше остальных обывателей. Сытая жизнь отразилась на фигуре парня: форма на нем сидела внатяжку, даже несмотря на функцию автоматической подгонки, что вызывало насмешки со стороны сослуживцев и бешенство сержанта.
        По словам Эдальго, причиной его ухода в армию стала любовь. Парень воспылал сильными чувствами к соседской девчонке, дочери местного цветочника, однако все его попытки завязать с ней знакомство неизбежно терпели крах. Позже он выяснил, что Мария-Хосе, так звали девчонку, питает слабость к людям в военной форме. Не в силах совладать с сердечными муками, Эдальго бросил школу поваров, подписал в ближайшем вербовочном пункте контракт на военную службу, собрал вещи и после чудовищного скандала с матерью отправился в армию. Когда он понял, что строевая жизнь не для него, было уже поздно: контракт на три года был заключен, и иного выхода, кроме как пройти этот тяжелый путь до конца, у него не оставалось.
        Сейчас Эдальго лежал на сырой, размокшей от дождя дороге и тяжело дышал. Его лицо пошло багровыми пятнами, а щеки тряслись, словно желе.
        - Я больше не могу, - прохрипел он, закрывая глаза. - Не могу, понимаешь?! Оставь меня.
        - Поднимайся! - Бельмонте сделал очередную попытку поднять с земли тело, которое весило в два раза больше его самого. - Если сержант увидит, нам обоим не поздоровится!
        Мимо пробежали двое парней из их взвода. Судя по внешности, братья. Один было задержался, чтобы помочь, но второй резко дернул его за рукав, увлекая за собой.
        Наконец у Мигеля получилось поднять Эдальго и, подставив плечо, вынудить его двигаться дальше. Толстяк еле переставлял ноги и тяжело дышал, не в силах перейти на бег.
        - Сердце, - шептал он, прижимая руку к груди. - Того и гляди выскочит!
        Мигель ощутил внезапное желание швырнуть этого увальня в грязь, чтобы тот остался ныть в полном одиночестве, однако понял, что не сможет так поступить.
        Когда они, наконец, добрались до лагеря, дождь прекратился. Тусклое солнце, словно издеваясь над ними, показалось из-за багровых туч.
        Возле главных ворот, лениво прислонившись к одной из металлических створок, их поджидал сержант Гарсия. На его перекошенном лице играла неизменная ухмылка.
        - Так. Что это у нас здесь? - прорычал он, шагнув им навстречу. - Назовитесь, герои!
        - Рядовые Мигель Бельмонте и Эдальго Рохас, сеньор! - Мигель козырнул, уже понимая, что ничего хорошего тон сержанта не предвещает.
        Толстяк стоял, упершись ладонями в колени, и тяжело, с присвистом дышал. У него даже не осталось сил поднять взгляд на сержанта.
        - Ваши товарищи уже давно прибыли в лагерь! Где, позвольте спросить, вас столько времени носило? Только не говорите, что затратили почти сорок минут на какие-то жалкие пять километров!
        - Простите нас, сеньор, - попытался оправдаться Мигель. - Дорогая скользкая, и мы...
        - Заткнись, - поморщился сержант. - Через минуту жду вас на плацу.
        Площадка для строевых занятий располагалась в западной части лагеря. Отсюда было хорошо видно башню связи и штаб, над которым, словно пламя, трепетал на ветру оранжевый флаг Федерации с гордо раскинувшим крылья орлом.
        Гарсия неспешно прохаживался вдоль шеренги новобранцев, поигрывая своей дубинкой. Его лицо было мрачнее тучи, а хмурый взгляд метал молнии. Проходя, нанес пару сильных ударов дубинкой тем, кто стоял недостаточно прямо или забыл втянуть живот.
        - Я страшно недоволен, парни, - покачал головой сержант. - Мало того, что в целом вы показали ужасный результат, так еще двое ваших сослуживцев превзошли сами себя! Эти неуклюжие мешки с дерьмом показали самый худший на моей памяти результат в тридцать восемь минут! Солдат, который еле ползает, это не солдат. Это балласт и обуза для всего взвода! Нерасторопность одного в боевой обстановке может стоить жизни всем! Чтобы выжить, вы должны быть сильными и быстрыми, словно львы! Вы - мой "Девятый прайд", и я приложу все усилия, чтобы сделать вас лучшими из лучших! Только упорные тренировки могут превратить стадо ленивых баранов в стаю опасных хищников!
        Он обвел невозмутимые лица новобранцев суровым взглядом и удовлетворенно кивнул:
        - Вижу, что вы понимаете. Даю полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и отмыть с лица грязь. Можете покурить, отлить, почесать яйца или чем там вы привыкли заниматься на гражданке. А потом вас ожидает повторный забег. Будете у меня нарезать круги по болоту до тех пор, пока каждый из вас не покажет результат в пятнадцать минут! В противном случае, вместо ужина, все отправятся мыть сортиры!
        По отряду прокатился тяжелый вздох. Кто-то цокнул языком, многозначительно косясь в сторону Мигеля. Безусловно, это его винили в том, что, вместо заслуженного отдыха, всех ожидает очередная пытка. За подобное запросто могли устроить "темную".
        - Эй, Гас! Не будь так строг с парнями.
        К ним неспешно направлялся сержант Пиньейро, в чьем подчинении находился отряд "Головорезов". Он был подтянут и высок - почти на целую голову выше Гарсии. Из-под серой форменной кепи выглядывали огненно-рыжие волосы, а лицо украшала аккуратно подстриженная рыжая бородка. В пальцах сержант вертел потухшую сигару.
        - Кажется, я не спрашивал твоего совета, как мне следует тренировать своих бойцов, - отчеканил Гарсия, прищурив глаз. - Занимайся лучше своими новобранцами. Кстати, не хочешь, чтобы они присоединились к нашей увлекательной прогулке по болоту?
        - Мои парни хорошо потренировались сегодня и сейчас отдыхают. - Пиньейро криво усмехнулся. - Я же не изверг, чтобы гонять их без сна и отдыха.
        - Виноват. Я забыл, что мы готовим благородных девиц на выданье.
        - У меня в подчинении находятся люди, а не скотина, Гарсия. Если и дальше будешь так относиться к своим новобранцам, то очень скоро "Девятый прайд" постигнет судьба "Восьмого".
        - Закрой свой рот и проваливай! - вскинулся Трехпалый, делая шаг вперед. - Проверь, как твои девочки справляются с вышиванием! А "Девятому прайду" пора вернуться к занятиям. Я тренирую солдат Федеральной армии, а не занимаю досуг ленивых бездельников!
        - Издевательства не помогут тебе сделать из них бойцов, Гарсия, - покачал головой Пиньейро и, сунув в рот сигару, зашагал прочь.
        Некоторое время сержант зло глядел ему вслед, затем сплюнул сквозь зубы и повернулся к новобранцам:
        - Даю вам полчаса на то, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок. Затем - общее построение и марш-бросок по тому же маршруту. Если покажете лучшее время, сегодня за ужином, вместо травяного пойла, всем выдадут настоящего холодного пива!
        Неожиданно один из новобранцев сделал неуверенный шаг вперёд. Это был смуглый худощавый парень, чье лицо украшал узкий шрам. Прямой, нахальный взгляд выдавал в нем уличного задиру. Сложив руки на груди, он с вызовом уставился на сержанта.
        - В чем дело, рядовой? - Гарсия нахмурился. - Кто разрешил покидать строй?
        - Сержант Пиньейро прав, сеньор! - громко сказал парень. - Это несправедливо! Такое ощущение, что вам доставляет удовольствие издеваться над нами! Мы честно выполнили свою норму на сегодня и хотим отдохнуть! Почему весь отряд должен отдуваться за них? - Парень указал на Мигеля.
        В строю послышались одобрительные возгласы, но они мгновенно стихли, когда сержант окинул всех строгим взглядом.
        - Ну, надо же! Хоть кто-то среди вас нашелся не робкого десятка, - заметил Гарсия. Подойдя к парню, он по-отечески хлопнул его по плечу: - Как тебя зовут, сынок?
        - Хуан Ньето, сеньор, - отозвался новобранец, улыбнувшись.
        В следующую секунду сержант нанес парню страшный удар в лицо, опрокинувший того на землю.
        - Даю тебе ровно пять минут на то, чтобы собрать свои вещи и убраться вон из моего отряда, - свистящим шепотом произнес Гарсия. - В "Девятом прайде" не место тем, кто думает лишь о себе, без оглядки на сослуживцев. Можешь ползти на брюхе к сержанту Пиньейро и умолять, чтобы он принял тебя в свой отряд. Запомни лишь одно: попадешься мне на глаза еще хоть раз - клянусь, эта встреча станет для тебя последней! Пошел вон!
        Размазывая по лицу кровь, Хуан Ньето поднялся с земли и, пошатываясь, поплелся в казармы.
        - Кто-нибудь еще желает высказаться? - поинтересовался сержант, оглядев новобранцев. - Есть среди вас те, кто считают, будто я слишком строг или несправедлив? Можете сказать об этом прямо сейчас!
        Желающих не нашлось.
        ***
        Гарсия сдержал обещание. На ужин, вдобавок к густому бульону с травами, куриным отбивным и салату, новобранцам выдали по банке прохладного крепкого пива. Уже после первых глотков весь "Девятый прайд", включая близкого к обмороку, но вполне живого Эдальго, воспрянул духом. Некоторые даже пытались шутить.
        Настроение немного портило соседство с отрядом "Головорезов" во главе с рыжеволосым сержантом Пиньейро, которые тоже ужинали здесь. Среди рослых, облаченных в серую форму парней Мигель увидел долговязую фигуру Бенуа. Он ждал, что они станут его задирать или попытаются спровоцировать драку, однако ничего подобного не произошло. Вероятно, их останавливало присутствие сержанта.
        Когда "Девятый прайд" в приподнятом настроении покинул столовую, на улице уже стемнело. По всему периметру лагеря и на коммуникационной вышке зажглись прожектора.
        - Кто-нибудь может мне объяснить, почему "Головорезы" Пиньейро разгуливают с таким высокомерным видом, будто они особенные? - раздраженно поинтересовался Пьер. - Вы видели, как они смотрели на нас в столовой?
        - По-моему, никак не смотрели, - заметил Хорхе.
        - Вот именно! Мы для них словно пустое место!
        - Почти все парни в отряде Пиньейро - эмигранты с Шадии, - пояснил Антонио. - В последнее время планету покидает все больше молодежи, слишком ленивой и амбициозной, чтобы жить фермерством. Они стараются держаться вместе и с пренебрежением относятся ко всем чужакам. Потому их и распределили в отдельный отряд, чтобы избежать ненужных конфликтов.
        - Вот пусть бы и сидели на своей планете. Растили картошку, служили в собственной армии. Их сюда никто не звал. Патриоты, мать их!
        - У Шадии нет собственной армии, поскольку она входит в содружество объединенных планет Империи. А служить Федерации этих ребят заставляет отнюдь не патриотизм или чувство долга, а банальная выгода. Всего за год службы любой из них заработает столько же, сколько за три года тяжелого фермерского труда на родной планете. По сути, это обычные наемники.
        - Я бы не хотел, чтобы в настоящем бою мою спину прикрывала деревенщина! - тихо сказал Пьер Лурье. - У этих фермеров картофельное пюре вместо мозгов, зато гонору больше, чем у иного аристократа!
        - А ты сам не с Шадии часом? - подключился к разговору Томас Леви. Обладатель выдающегося носа и вечно кислого выражения лица, то и дело предпринимал попытки сдружиться с их компанией. Однако, из-за того, что Лурье открыто недолюбливал Томаса, считая его нахальным выскочкой и занудой, дружбы у них так и не получилось. Томас, в свою очередь, считал Пьера недалеким хамом и не упускал возможности поддеть его при каждом удобном случае.
        - А тебе какое дело? - огрызнулся Лурье. - Я родился на Цахебрэ!
        - В самом деле, почему у тебя нездешнее имя? - спросил Мигель. - Извини за назойливость, просто любопытно.
        - Мои родители с Шадии, - неохотно признал Пьер, одарив Томаса уничтожающим взглядом. - Семья эмигрировала на Цахебрэ, когда мать была беременна. Родился я уже здесь, поэтому вправе считать себя местным!
        Внезапно из темноты вышла вооруженная автоматом фигура, облаченная в легкую броню. На голове солдата был пехотный шлем со светящейся на уровне глаз полоской визора. Вспыхнул огонёк сигареты. Выдохнув струйку сизого дыма, солдат окинул их компанию ленивым взглядом и вернулся на свой пост.
        - Только посмотрите на него, - восхищенно зашептал Эдальго, когда они прошли мимо. Либо от усталости, либо с непривычки, толстяка разморило всего с одной банки пива. Его взгляд затуманился, а язык слегка заплетался. - Даже не верится, что всего пару месяцев назад эти ребята были такими же зелеными, как мы. А сейчас вон какие важные ходят, оружием бряцают!
        - Вот поставят тебя на шестичасовое дежурство, сунут в руки тяжеленный автомат Варгаса, тоже будешь им бряцать, хоть до посинения! - проворчал Пьер.
        - Кстати, я сегодня подслушал разговор между сержантами, - смущенно признался Хорхе. - Они говорили о том, что завтра всех, кто находится в лагере более трех месяцев, отправляют в район Внешнего кольца.
        - Внешнего кольца? - нахмурился Антонио. - Ты уверен?
        - Уверен. - Хорхе кивнул. - Знаешь, что это означает?
        - Это приграничная зона, за которой начинаются границы Империи. Там сейчас служит мой брат. То, что Федерация наращивает там свое присутствие, говорит только об одном: назревает серьезный конфликт. Возможно, будет война.
        Воцарилось молчание. Подобные слухи ходили по лагерю, однако мало кто решался озвучить это при всех. Удивительно, но среди военных любые разговоры о войне не приветствовались. Считалось, что можно накликать.
        Они миновали залитую яркими огнями площадку космодрома. На взлетном поле было свободно, лишь одинокий "Фантом" сиротливо стоял на том же месте, тускло отсвечивая своей обшарпанной броней. Мигелю даже стало жаль этот корабль - настолько покинутым и одиноким он выглядел. Словно старый военный, оставленный родственниками, благополучно забытый государством, которому он когда-то преданно служил, вынужденный доживать свой век в одиночестве.
        Неожиданно в небе над их головой раздался пронзительный, ужасно неприятный звук. Такое ощущение, будто ножом скребли по стеклу.
        - Опять эти чертовы твари! - выругался Пьер и с раздражением сплюнул.
        Запрокинув голову, Мигель вгляделся в ночное небо. Прямо над шпилем коммуникационной башни, едва различимые во мраке, кружили силуэты огромных птиц. С трудом верилось, что глотка живого существа может издавать столь мерзкие звуки.
        - Это всего лишь кахуары, - фыркнул Антонио. - Не обращай на них внимания. Они всегда так: покричат да разлетятся.
        - Как можно не обращать внимания на ЭТО! - воскликнул Пьер, тыча пальцем в небо. - Из-за этих тварей я не могу выспаться уже которую ночь! Думаешь, приятно просыпаться за час до подъема и слушать этот мерзкий душераздирающий визг?! Мало того, что садист Гарсия устраивает нам регулярные ночные побудки, так ещё эти ублюдки спать не дают! И самое поганое, что и тот и другие просто над нами издеваются!
        - Учебные тревоги - обычное дело в армии.
        - Да, но методы сержанта просто ужасны! - вставил Эдальго.
        - Гарсия просто готовит нас, - сказал Мигель. - Его методы подчас кажутся жестокими, но они весьма действенны. В самом деле, вы ведь не ожидали, что он будет уговаривать нас выполнить тот или иной приказ?
        - Не могу поверить, что ты оправдываешь его методы, - покачал головой Томас Леви, укоризненно глядя на Мигеля. - Или ты забыл, что он сделал с парнем?
        Мигель помнил. Вскоре после их размещения в лагере, весь отряд был поднят ночью по тревоге. Солдатам надлежало облачиться в форму и построиться перед казармой ровно за одну минуту.
        Успели почти все, за исключением одного. Когда "Девятый прайд", завершив построение, предстал перед сержантом Гарсией, из дверей казармы, сонно зевая, вышел один из новобранцев в небрежно застегнутой форме.
        Трехпалый пришел в неописуемую ярость. Выхватив свою телескопическую дубинку, он коршуном набросился на парня. Повалив его на землю, он принялся избивать новобранца с такой неистовой злобой и жестокостью, что лицо парня моментально превратилось в кровавое месиво, а мольбы и рыдания несчастного еще долго стояли в ушах у всего отряда.
        В следующий раз, проснувшись ночью от звука сирены, новобранцы умудрились даже побить собственный рекорд, уложившись в срок куда меньше минуты. Никто не хотел повторить судьбу парня, которого с той самой ночи никто больше не встречал. Нашлись те, кто якобы видел, как Гарсия топит его труп в болоте, но Мигель считал это очередным дурацким слухом.
        Когда Бельмонте и компания добрели до казармы, большая часть новобранцев молча расползлась по своим койкам. Сегодняшний день всем дался особенно тяжело. Несмотря на то, что до отбоя оставалось еще целых полчаса, многих уже сморил сон.
        Хорхе, Антонио и еще четверо парней затеяли игру во "Властелина вселенной". Мигель решил присоединиться к их компании, но был позорно бит армией Хорхе уже во втором раунде. Посчитав, что игр на сегодня хватит, Бельмонте направился к своей койке.
        Он едва успел аккуратно сложить форму на прикроватную тумбочку и забраться в постель, как на его запястье завибрировал КИТ. Пришло сообщение. Разворачивая вирт-окно, Бельмонте был уверен, что это очередное информационное письмо от Генштаба. Они автоматически рассылались всем новобранцам и содержали, как правило, бесполезную информацию и различные выдержки из Устава.
        Однако на этот раз он ошибся. Это было письмо от матери. Мигелю казалось, что та забыла о его существовании сразу после того, как за ним захлопнулась дверь, поэтому письмо застало его врасплох.
        Все еще не веря собственным глазам, он принялся читать.
        "Здравствуй, мой мальчик!
        Я хотела запросить сеанс связи, но мне сказали, что это запрещено. Поэтому решила тебе написать, и надеюсь, что ты получил мою весточку.
        Признаться, я была очень удивлена, когда пришла бумага из Генштаба, в которой говорилось, что ты записался добровольцем на военную службу. Почему же ты ничего не сказал о своих планах, сынок? Ведь тетя Лаура тебя ждала и очень волновалась. Разве так можно?
        Мигель, я надеюсь, ты хорошо взвесил своё решение? Не хотелось бы думать, что ты пошел на подобное лишь под впечатлением бабушкиных сказок. Ты уже взрослый юноша и должен понимать, что даже самая красивая история всегда отличается от реальной жизни и любой совершенный тобой поступок обязательно отразится на твоем будущем.
        Если это твой сознательный выбор, то я его уважаю. И хочу, чтобы ты знал: я очень тобой горжусь, мой мальчик! Это первый серьезный шаг на пути к тому, чтобы стать настоящим мужчиной. Уверена, бабушка бы очень тобой гордилась, Мигель!
        Пожалуйста, не держи на меня зла за наш последний разговор. Пойми, тебе необходимо было уехать. Солэдо - не место для молодого, талантливого юноши, вроде тебя. Как бы ни сложилась твоя судьба в дальнейшем, за пределами маленького городка ты сумеешь добиться гораздо большего, чем смог бы достичь здесь. Во всяком случае, я искренне этого тебе желаю. Надеюсь, со временем ты сам все поймешь и не будешь в обиде на маму.
        Кстати, должна тебе сказать кое-что важное. Я наконец-то повстречала достойного человека, доброго, заботливого и милого. Его зовут Андре. Он необыкновенный мужчина. У него две собственные мясоперерабатывающие фабрики на Шадии и несколько магазинчиков здесь, на Цахебрэ, так что, помимо прочего, он весьма обеспечен. Хотя это, конечно, не главное. Впервые за многие годы я смогла ощутить себя по-настоящему счастливой женщиной. И мне было бы приятно получить твое одобрение, если мы с Андре решим официально узаконить наши отношения.
        Мальчик мой, быть может, в последнее время у нас были не самые теплые отношения, но ты навсегда останешься моим единственным сыном и главным человеком в моей жизни. Никогда не забывай об этом, Мигель!
        Пожалуйста, напиши мне пару строк, как будет время.
        Всегда твоя, любящая мама".
        Мигель закрыл сообщение и проглотил внезапно вставший в горле комок. Глаза защипало, и он украдкой смахнул навернувшиеся слезы.
        Сколько раз он мечтал о том, чтобы уехать как можно дальше от матери! Он не хотел видеть ее ухажеров с их льстивыми улыбками, не желал слышать ее бесконечные разговоры о работе и выслушивать постоянные нытье о том, как тяжело сорокалетней женщине устроить свою личную жизнь в маленьком городе. Почему же сейчас, когда его мечта исполнилась, на душе вдруг стало так тоскливо и одиноко?
        Погрузившись в свои мысли, Мигель не сразу заметил подошедшего Хорхе.
        - Чего тебе? - недружелюбно буркнул Бельмонте. Не хотелось, чтобы новые друзья видели его в подавленном состоянии.
        - Я тоже проиграл, - со вздохом сообщил паренек. Заметив выражение лица Мигеля, он покосился на включенный КИТ и осторожно спросил:
        - Читал письмо из дома?
        Бельмонте молча кивнул, пряча глаза.
        - А мне так никто и не написал, - вздохнул Хорхе.
        - Прошло не так много времени, - попытался утешить его Мигель. - Наверняка еще напишут.
        - Нет. Они не напишут. - Паренек покачал головой. - Я это точно знаю. Отец сказал, что если мы будем поддерживать контакт, я могу совсем расклеиться.
        Мигель хотел сказать, что все это чушь, но, поглядев на Хорхе, осознал, что тот и в самом деле изменился, даже за столь короткий срок. Из напуганного и растерянного ребенка он на глазах превращался в собранного, уверенного в себе парня.
        Украдкой наблюдая за ним на тренировках, Бельмонте обратил внимание на то, что Хорхе, при всей своей заметной нескладности, показывает результаты ничуть не хуже, а местами и лучше, чем Мигель. Значит, его отец оказался не таким уж самодуром, решив преподать недотепе-сыну суровый, но весьма эффективный урок самостоятельной жизни.
        ***
        Следующий день заставил Мигеля убедиться, что все то, с чем им приходилось сталкиваться раньше, было всего лишь разминкой перед настоящей тренировкой. На этот раз сержант Гарсия решил испытать свой отряд с помощью полосы препятствий.
        Новобранцам предстояло преодолеть заполненный болотной водой ров, перебраться через трехметровую стену и спрыгнуть с нее, не переломав при этом ноги, пробежать по разрушенному деревянному мосту над болотом, преодолеть веревочный лабиринт и в довершение всего проползти сто метров на пузе, не задев установленные над самой головой растяжки из колючей проволоки. Уже на первом часу тренировки большая часть новобранцев так измазались в болотной жиже, что стала напоминать армию болотных демонов.
        Тот, кому не удавалось пройти полосу препятствий, уложившись в строго отведенное время, получал тумаков от сержанта и должен был повторить попытку. Тяжелее всех пришлось Эдальго. Толстяк успел десять раз покрыться потом и получить немало зуботычин, прежде чем его результат более-менее устроил Гарсию.
        За тренировкой незаметно пролетело несколько часов, по истечении которых сержант выделил отряду полтора часа личного времени на то, чтобы смыть с себя грязь, получить чистую форму и набраться сил перед новыми испытаниями.
        Когда "Девятый прайд" покидал душевую, кто-то предложил пропустить по стаканчику тонизирующего напитка. Обычно это не возбранялось. Солдаты имели право в свободное от строевых занятий время посетить столовую, чтобы выпить воды или витаминизированного тоника. Идею горячо поддержали остальные. После утомительной тренировки жажда мучила всех, однако мало кто отваживался хлебать в душевой пахнущую антисептиком воду.
        - Идите, я догоню, - отмахнулся Мигель в ответ на предложение. Желая немного побыть в одиночестве, он решил использовать свободное время для прогулки к ангарам. Ему хотелось получше изучить образцы военной техники, стоявшие там в ожидании своего часа.
        Помимо радиолокационной амфибии класса "василиск" и оснащенной двумя роторными пулеметами боевой машины пехоты, здесь находился шагающий танк "тарантул" - одна из передовых разработок и гордость Федеральной армии. Мигель часто видел его изображение в военных журналах, но даже мечтать не смел, что ему выпадет шанс полюбоваться машиной вблизи и даже пощупать корпус.
        Напротив ангара, высоко задрав свою вилку-захват, стоял желтый робот-погрузчик. Вокруг него штабелями лежали серые металлические ящики с гербом вооруженных сил Федерации на боку. Вероятно, их должны были доставить на склад, но пока что не успели.
        Остановившись возле танка, Мигель потрясенно присвистнул. "Тарантул" стоял, поджав под себя все восемь ходовых лап, и в самом деле смахивал на громадного дремлющего паука. На его обтекаемом, полированном до зеркального блеска корпусе возвышалась покрытая множеством антенн и сенсоров башня, увенчанная массивной лучевой пушкой. Сейчас ее дуло было обращено к небу, словно высматривало цель среди облаков.
        Утверждали, что на данный момент "тарантул" обладает самым мощным орудием из тех, что используются в наземной технике, а его броня способна выдержать залп прямой наводкой даже из плазменного оружия.
        Блестящий корпус машины покрывали радужные разводы. Танк имел функцию адаптивного камуфляжа, благодаря чему мог полностью сливаться с окружающей местностью, становясь невидимым для врага.
        Мигель приблизился к "тарантулу" и уважительно похлопал его по корпусу. От грозной машины веяло дремлющей необузданной мощью. Прекрасный в своей смертельной красоте механизм, созданный людьми с единственной целью: убивать и разрушать максимально эффективно. В последнее время растущие амбиции человечества позволили значительно преуспеть в изобретении орудий войны.
        Почувствовав у себя за спиной какое-то движение, Мигель обернулся. Их было трое. В центре, сложив руки на груди, ухмылялся Бенуа. Позади него, лениво привалившись к одному из ящиков, стоял тот самый коротышка из корабельной столовой, чью форму запачкал Хорхе. Его имени Мигель не знал. Справа от Бенуа с хрустом разминал костяшки пальцев бритый наголо здоровяк с огромными кулаками, не единожды ломаным носом и звериным взглядом.
        - Привет. - Бенуа сплюнул. - Я же говорил, что наш разговор еще не окончен.
        - У меня нет времени выяснять с вами отношения, - отрезал Мигель и шагнул вперед, намереваясь обойти компанию. Здоровяк тяжело засопел и преградил ему путь.
        - Это и есть тот недоносок, Жуль? - спросил он хриплым басом.
        - Он самый. - Коротышка кивнул. - Его приятель испортил мне форму. А когда мы с Бенуа попытались объяснить ему, что так делать нехорошо, появился этот тип. Кстати, ты в курсе, что он говорил про Илнис? Называл его жителей грязными извращенцами и деревенщиной! А еще расквасил Бенуа нос железной дверью!
        - Сейчас он за это поплатится. - Здоровяк сунул руку в карман и вытащил оттуда гладкий металлический цилиндр. Зажав его в кулаке, демонстративно поиграл костяшками. - На Шадии я ломал хребет молодому бычку с двух ударов. Уверен, что этому понадобится гораздо меньше.
        - Я вас не боюсь! - сказал Мигель. Посмотрев по сторонам, он понял, что отступать ему некуда. Со всех сторон возвышались штабеля железных ящиков, перекрывая возможные пути к бегству. Более того, они загораживали весь обзор с лагеря, и, если его сейчас начнут бить, этого никто не заметит. А соревноваться в силе с наступающей на него горой мышц было бессмысленно. Его раскатают по земле в считанные секунды.
        - Погоди, Серж! - неожиданно Бенуа жестом остановил здоровяка. - Думаю, нам не стоит этого делать.
        - Это еще почему, черт возьми?! Ты ведь сам хотел ему отомстить!
        - Сейчас это уже не важно. - Бенуа поморщился. - Допускаю, что там, на борту, мы все погорячились. Не стоит враждовать из-за подобной ерунды. Напомни-ка мне свое имя, приятель.
        - Мигель Бельмонте.
        - Так вот, Мигель, как насчет того, чтобы забыть прошлые обиды и начать отношения с чистого листа? Думаю, такой вариант всех устроит.
        - Почему бы и нет? - немного поколебавшись, Бельмонте пожал плечами.
        - Я готов простить тебе все, включая сломанный нос, - продолжал парень. - Мы даже забудем те обидные слова, сказанные тобой про Илнис. Все, что тебе нужно сделать - это извиниться, и мы разойдемся друзьями.
        - Мне не за что извиняться. Вы первые начали.
        - В самом деле? А как же разбитый нос? Или те гнусные слова, что ты сказал про наших родителей? Я знаю места, где за подобное могут перерезать глотку. Но мы же цивилизованные люди. Твоего извинения вполне хватит.
        Мигель не любил извиняться. Особенно в тех случаях, когда не чувствовал за собой вины. Однако сейчас была совсем другая ситуация. Кровожадный взгляд Сержа красноречиво говорил, что ситуация может закончиться для него весьма плачевно.
        - Извини, что так вышло, - проговорил Мигель, глядя в сторону. - Мне очень жаль.
        - Нет, это никуда не годится! - поморщился Бенуа. - Так ты скажешь своей подружке, когда кончишь раньше нее. А я хочу, чтобы ты нормально извинился.
        - Послушай, мне и в самом деле жаль, что наш конфликт дошел до рукоприкладства. Давай просто забудем об этом и спокойно разойдемся.
        - Похоже, этот щенок снова нарывается, - нахмурился здоровяк.
        - Погоди, Серж! Нужно дать парню еще один шанс. Мигель, тебе нужно произнести всего четыре слова: "Пожалуйста, прости меня, Бенуа!" Разве это так трудно?
        Глядя себе под ноги, Бельмонте выдавил сквозь сжатые зубы:
        - Прости меня, Бенуа... пожалуйста.
        Щеки горели от стыда. Больше всего он боялся, что кто-нибудь из знакомых станет свидетелем этого позора. В особенности не хотелось, чтобы это оказался Хорхе.
        - Ну, видишь, все оказалось не так уж сложно, правда? Я тебя почти простил.
        - Почти? - Мигель нахмурился. - Что это значит? Я ведь извинился!
        - Одного извинения мало, дружок. Я хочу, чтобы ты еще раз повторил то же самое, только стоя на коленях.
        Бенуа изо всех сил пытался сохранить серьезное выражение лица, зато его приятели вовсю скалили зубы, явно наслаждаясь ситуацией.
        - Я не встану перед тобой на колени! - резко сказал Мигель. - Даже не думай об этом!
        - Почему? Ведь это не трудно. Пойми, я не собираюсь тебя принуждать. Просто даю выбор: либо ты встаешь на колени и просишь прощения, либо за тебя возьмется Серж. Поверь, после того, как он с тобой поработает, ты будешь лежать в крови и молить о пощаде. Подумай, стоит ли оно того?
        - Иди к черту! - со злостью прошипел Мигель. Черная тень бешенства затмила его сознание. Кровь застучала в висках, а руки сами собой сжались в кулаки. Захотелось впиться пальцами в тощее горло Бенуа и выдрать ему кадык. С каким бы удовольствием он сейчас понаблюдал, как мерзавец будет хрипеть, захлебываясь собственной кровью! Накатившее чувство было столь неожиданным, что Бельмонте испугался его больше, чем хулиганов. Никогда прежде он не замечал за собой подобную кровожадность.
        - Ну, что ж, тебе давали шанс решить все миром, - задумчиво сказал Бенуа, отворачиваясь. - И если гордость не позволяет тебе принять наше предложение, то разговор будет иным. Выбей из него всю спесь, Серж, и не останавливайся до тех пор, пока он не начнет рыдать как девчонка!
        От сильного удара в грудь у Мигеля перехватило дыхание. Он согнулся пополам, отчаянно ловя ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Подняв помутившийся от боли взгляд, он увидел громадный кулак Сержа, летящий прямо ему в лицо, и лишь чудом успел увернуться. Здоровяк взревел от ярости и нанес ему сильный удар ногой, отбросивший Мигеля на пирамиду из ящиков, которые заходили ходуном.
        - Ну, и какого черта здесь происходит?!
        Морщась от боли, Мигель повернулся на голос и увидел сержанта Гарсию, стоящего возле робота-погрузчика. Сложив руки на груди, Трехпалый внимательно наблюдал за ними со своим неизменным оскалом на изуродованном лице.
        - Кажется, я задал вопрос! - повторил сержант. - Какого черта здесь происходит?
        - Ничего особенного, сеньор. - Бенуа оскалил в улыбке свои крупные зубы. - Мы просто разговаривали.
        - Значит, глаза меня подводят. Просто на миг мне показалось, будто трое облезлых шакалов напали на молодого львёнка.
        - Это кто здесь шакал? - зарычал здоровяк Серж. - Следи за своим языком, старик!
        - Разве так следует обращаться к старшему по званию, рядовой? - вскинул брови сержант. - Вижу, что у Пиньейро серьезные проблемы с дисциплиной в отряде. Если у вас так много свободного времени, может, займетесь чем-нибудь полезным? Например, покрасите забор или выучите наизусть воинский Устав. Эх, жаль, что я не ваш инструктор...
        Гарсия сокрушенно покачал головой, затем повернулся к Мигелю и мягко сказал:
        - Возвращайся в отряд, сынок. Опоздаешь на построение.
        - Так точно, сеньор! - Бельмонте козырнул и направился к сержанту. Стоящий на его пути Серж яростно засопел, но все же посторонился, уступая дорогу.
        Гарсия дождался Мигеля, на прощание окинул компанию Бенуа брезгливым взглядом и, развернувшись, зашагал вместе с ним прочь.
        Стоило им удалиться, как кто-то из "Головорезов" тихо, но отчетливо бросил им вслед:
        - Ну и вали отсюда, старый калека!
        Гарсия, по всей видимости, обладал отменным слухом, поскольку в ту же секунду остановился как вкопанный. Уголок его рта пополз вверх, и уже спустя секунду изуродованное лицо сержанта преобразила лучезарная улыбка. Мигель впервые увидел, как сержант по-настоящему улыбается. Однако, зная его характер, можно было с уверенностью заявить: ничего хорошего эта улыбка не предвещает.
        - Кто это сказал? - елейным голосом поинтересовался Трехпалый, поворачиваясь.
        Компания занервничала. Бенуа понял, что сейчас произойдет нечто страшное, и попятился к ящикам. Коротышка Жуль поспешно отвел взгляд и как будто стал еще ниже ростом. Лишь здоровяк Серж, вызывающе глядя на сержанта, бросил:
        - Ну, допустим, я. А что?
        - А ты весьма самоуверен, - заметил Гарсия, неспешно приближаясь к нему. Движения сержанта стали плавными, словно у изготовившегося к прыжку льва. - В какой-то мере, это даже хорошо, но только на порах обучения. В настоящем бою излишняя самоуверенность может стоить тебе и твоим товарищам жизни. На войне тебя не спасёт ни твой рост, ни твоя сила. Даже металлический цилиндр, который ты прячешь в своем кулаке, не сможет тебе помочь.
        - Не волнуйся, приятель, - усмехнулся здоровяк. Было видно, как под формой заиграли его мускулы. - Еще никому не удавалось победить меня в честном бою.
        - Как думаешь, а против меня ты бы выстоял?
        - Разумеется! - Здоровяк усмехнулся. - Но я не дурак, чтобы попасть под трибунал за драку с офицером.
        - Если это все, что тебя останавливает, то никаких проблем! - Гарсия повернулся к остальным и громко сказал: - Я хочу, чтобы вы все стали свидетелями. Я снимаю с себя полномочия сержанта и выступаю с вами наравне, в качестве простого рядового. Все меня слышали? Отбросим чины и звания!
        - Тебе конец, старик! - усмехнулся Серж.
        Шагнув к сержанту, он ударил его кулаком с зажатой в нем железкой, метя прямо в висок. Вот только Гарсии в этом месте уже не оказалось. Стремительной тенью тот вышел из-под удара, поднырнул противнику под руку и нанес прямой и сильный удар ладонью в область печени. Когда Серж согнулся, вскрикнув от боли, Гарсия поймал его за нижнюю челюсть своей трехпалой клешней.
        - Ы-ы-ы-ы! - завыл здоровяк, дико вращая глазами. Вцепившись в запястье сержанта, он попытался разжать его руку, но не смог. Загнутые, словно рыболовные крючки, пальцы надежно удерживали его челюсть, не давая даже пошевелить головой.
        - Видишь, к чему приводит самоуверенность? - усмехнулся Гарсия, заставляя мычащего от боли парня склониться к земле. - Старый калека вывел тебя из строя всего за четыре секунды и при этом даже не сбил дыхания. А теперь представь, что я мог сделать с врагом, будучи в твоем возрасте.
        - Так нельзя, сеньор! - воскликнул Жуль. Его хриплый голосок сорвался, сделавшись похожим на девчачий визг. - Отпустите его! Вы же сломаете ему челюсть!
        - Разумеется, я ее сломаю. Это послужит заносчивому щеглу, впрочем, как и всем вам, отличным уроком! Раз и навсегда запомните, свиньи: для вас я не "старик" и уж тем более не "приятель"! Меня зовут сержант Гарсия. Это всем понятно?!
        - Я пожалуюсь инструктору! - крикнул Жуль и, сорвавшись с места, кинулся прочь.
        Гарсия проводил его равнодушным взглядом и наклонился к мычащему от боли Сержу. Глаза парня готовы были вылезти из орбит, раскрасневшееся лицо блестело от пота, а с подбородка прозрачными нитями свисала слюна.
        - Я сделаю тебе одолжение, герой, и дам десять секунд на то, чтобы освободиться от захвата, - сказал сержант. - Если не сможешь, я сломаю тебе челюсть. Отсчет пошел!
        Стон здоровяка перешел в панический вой. Какое-то время Гарсия с любопытством вивисектора наблюдал, как он беспомощно трепыхается, пытаясь высвободиться из железной хватки, но все было тщетно.
        - Твое время вышло... приятель!
        Сержант сделал резкое движение рукой. Послышался сочный хруст, словно переломили молодую ветку, и обмякшее тело Сержа упало на землю.
        - Пресвятая Дева! Вы же убили его! - в ужасе завопил Бенуа.
        - Всего лишь потерял сознание от боли, слабак, - поморщился Гарсия, брезгливо вытирая обслюнявленные пальцы о свои штаны. - Сбегай за медиками, пускай наложат ему шину. А ты - живо в строй, кому сказал!
        Последние слова были адресованы Мигелю, который застыл с широко открытыми глазами, шокированный жестокой сценой. Под взглядом сержанта он сбросил с себя оцепенение и решительно направился в сторону плаца. Гарсия шел следом, что-то негромко напевая себе под нос. Казалось, этот неприятный инцидент только поднял ему настроение.
        Когда они миновали здание штаба, их догнал взбешенный сержант Пиньейро.
        - Ты что себе позволяешь, чертов псих?! - с ходу заорал он, хватая сержанта за руку.
        - Не понимаю, о чем ты. - Гарсия удивленно поднял брови.
        - Не понимаешь?! Я про парня из своего отряда, которому ты только что сломал челюсть!
        - Ах, это... - Гарсия поморщился. - Щенок малость зарвался. Пришлось преподать ему урок.
        - Кто дал тебе право распускать руки? Если майор узнает, что ты покалечил новобранца, тебя отстранят от командования!
        - Во-первых, ублюдок нарушил Устав, причем, не единожды. Во-вторых, если майор узнает о бардаке, царящем в твоем отряде, то еще не известно, кто будет отстранен. Ну, а в-третьих, если твои щенки еще хоть раз приблизятся к моим парням, я собственноручно вырву тебе печень и заставлю ее сожрать! Ты меня понял, Пиньейро?
        Воцарилось молчание. На протяжении нескольких секунд оба сержанта сверлили друг друга взглядами. Напряжение было столь велико, что наблюдавший эту сцену Мигель решил, что сейчас они сцепятся, словно два разъяренных айлиня, и клубком покатятся по земле.
        - Думаешь, ты крутой, Гарсия? - процедил рыжебородый. Вытащив из кармана потухшую сигару, он принялся нервно разминать ее в пальцах. - Готов спорить, что на деле ты ни черта не стоишь. Равно, как и твой взвод жалких неудачников. На играх у вас не будет ни единого шанса!
        - Если ты настолько в этом уверен, может быть, поспорим на бутылку танзийского бренди? Лично у меня нет сомнений в том, что мои парни поимеют твоих девочек еще на первом часу игр.
        Гарсия с улыбкой протянул Пиньейро руку. Рыжебородый крепко сжал ее и процедил:
        - Когда твои так называемые солдаты будут зализывать раны после сокрушительного и позорного поражения, я припомню тебе этот разговор!
        С этими словами Пиньейро развернулся и зашагал прочь.
        - Только погляди на него, - усмехнулся Гарсия, провожая его взглядом. - Неужели он всерьез считает, будто у них есть шансы?
        - О каких играх идет речь, сеньор? - рискнул поинтересоваться Мигель.
        - Скоро ты сам все узнаешь. А пока не забивай голову лишней ерундой. Бегом в отряд! Опоздаешь на построение - шкуру с тебя спущу!
        Сказано это было равнодушным, будничным тоном без тени угрозы, однако Мигель поспешил выполнить приказание. Злить сержанта он не хотел. Тем более, после того, что ему довелось увидеть сегодня.
        ***
        Поздно вечером, когда взвод Мигеля после сытного ужина возвращался в казарму, в небе над лагерем раздался знакомый рокот. Задрав головы, они увидели заходящий на посадку транспортный корабль. Натужно ревя двигателями, "Голиаф" неуклюже опускался на огороженную площадку взлетного поля, возле ворот которой уже собралась группа экипированных бойцов с вещмешками через плечо. Это были те, чье обучение в лагере подошло к концу, и сейчас, если верить слухам, парней ждала переброска в район Внешнего кольца. Интересно, как скоро "Девятый прайд" окажется на их месте?
        Когда они подошли к ограждению, "Голиаф" успел приземлиться и сейчас медленно распахивал свой громадный, похожий на пасть шлюз. По трапу начали спускаться фигурки новобранцев в серой армейской форме. Они ошалело озирались, щурясь под ярким светом заливавших взлетное поле прожекторов. Новое поступление.
        - Свежее мясо! - сложив ладони рупором, заорал Пьер. - Свежее мясо! Добро пожаловать!
        - Перестань! - Антонио толкнул его в бок. - Не выставляй нас на посмешище.
        На этот раз прибывших оказалось совсем немного. Мигель насчитал около пятнадцати человек.
        - Это добор, - словно прочитав его мысли, сказал Антонио. - Видимо, наши отряды укомплектованы не полностью, и они решили добрать бойцов для ровного счета.
        - Эй, смотрите! Один, похоже, совсем спекся! - усмехнулся Пьер, указав на отделившегося от общей массы парня. Новобранец зажимал ладонью рот, при этом его шатало из стороны в сторону, точно пьяного. Казалось, либо его сейчас стошнит прямо на поле, либо он грохнется в обморок.
        - Похоже, бедолагу укачало при посадке!
        - Может, он просто боится летать? - предположил Мигель.
        В следующий момент его словно током ударило. Что-то в облике этого новобранца показалось ему до боли знакомым. А когда парень повернул голову так, что его лицо осветил луч прожектора, все сомнения разом отпали. Не может быть!
        - Бельмонте, что случилось? - крикнул ему вслед Антонио, когда Мигель опрометью бросился к воротам взлетной площадки. Как раз в этот момент из них показалась сошедшая с корабля группа новобранцев. Он решительно двинулся в самую гущу, бесцеремонно расталкивая новобранцев локтями и заглядывая каждому в лицо. Его окликнул какой-то сержант, но Бельмонте сделал вид, что не услышал.
        Когда перед ним мелькнула знакомая физиономия, он протянул руку и схватил парня за плечо. Тот повернулся в его сторону и застыл на месте от удивления. Сперва на его лице отразилась растерянность, затем - смущение. В конечном итоге, он широко улыбнулся... и тут же получил от Мигеля крепкий удар в челюсть, сбивший его с ног.
        - Это за то, что втравил меня во все это! - сказал Бельмонте, потирая отбитый кулак. - Я мечтал об этом с первой минуты, как оказался в тюрьме.
        - Я тоже рад тебя видеть, дружище, - сдавленно прохрипел Рауль Моралес. - Кажется, нам надо поговорить. Понял, да?
        ГЛАВА 12
        КАЗНЬ
        В тесном и пыльном помещении стояла невыносимая духота. Металлические стены сарая, в который его бросили, раскалились на солнце, отчего Кордеро чувствовал себя индейкой, медленно запекающейся в духовом шкафу. Время от времени он подходил к единственному окошку в стене, размером чуть больше ладони, в надежде на глоток свежего воздуха. Однако снаружи дышало нестерпимым жаром, словно из доменной печи.
        В очередной раз утерев грязной ладонью пот с лица, бывший аристократ опустился прямо на песчаный пол своей душной темницы, в отчаянии обхватив голову руками. Судя по запаху, в этом помещении держали либо скотину, либо пленников. Расстояние между стенками не превышало трех метров, а потолок был настолько низким, что Марко едва не задевал его головой.
        Его некогда модная, дорогая рубашка насквозь пропиталась грязью и потом, и, стараниями волочивших его через весь город повстанцев, окончательно превратилась в лохмотья. Нечего и говорить, внешний вид оставлял желать лучшего. Однако сейчас подобные вещи заботили Марко меньше всего, поскольку на кону стояла его жизнь. Интересно, что с ним теперь сделают повстанцы? Явно ничего хорошего.
        Ужасно хотелось принять наркотик. Если раньше это было всего лишь смутное желание, плавающее где-то на задворках сознания, то сейчас оно превратилось в настойчивую физическую потребность. До дрожи в руках и ломоты в зубах.
        Время тянулось необычайно медленно. От страшной духоты в голову лезли дикие мысли. В какой-то момент ему начало казаться, что повстанцы специально закрыли его здесь, чтобы подвергнуть изощренной пытке - завялить заживо, словно кусок брулятины. Через пару дней от него останется лишь иссохшая мумия.
        Иногда с улицы доносились голоса изрядно захмелевших повстанцев, взрывы хохота и пьяные вопли. Кто-то затянул необычайно похабную песню, и ее тотчас подхватило множество голосов. Местный вождь явно не скупился на вино, в результате чего большинство бойцов "Пути Свободы" напилось в стельку.
        Через какое-то время Марко услышал, как снаружи лязгнул засов. Дверь отворилась, и на пороге, заслонив уличный свет своей могучей фигурой, возник Кристиан.
        - Привет! Жарковато тут у тебя, - дружелюбно прогудел он.
        Пригнув голову, он протиснулся в помещение и вручил Марко плотный сверток. От повстанца вполне ожидаемо несло вином, однако пьяным он не казался.
        - Вот, держи. Я принес немного жареного мяса и воды.
        Нетерпеливо развернув сверток, Марко вытащил флягу и жадно присосался к горлышку. Напившись, он схватил теплый, ароматный кусок мяса и впился в него зубами. Сок стекал по подбородку, капал ему грудь, но бывший аристократ не обращал на это внимания.
        - А я уж подумал, что ты пришел меня казнить, - наконец, сказал он, облизывая пальцы.
        - Вот как? - Кристиан поднял брови. - И с чего ты так решил?
        - Я знаю, чем занимается ваш "Путь Свободы". Вы убиваете аристократов. Разве меня постигнет иная участь?
        - За тебя обещана хорошая награда, - нехотя признался Кристиан. - Пятьдесят тысяч кредитов - это очень много! Однако наши принципы не позволяют сотрудничать с властями. Мне кажется, Сид пока не решил, что с тобой делать. А вот Сифар, похоже, загорелся идеей получить эти деньги. Он очень жаден и ради такой суммы охотно пойдет на сделку даже с самим дьяволом. Но можешь не волноваться: Сид наотрез отказался отдавать тебя.
        - Мне без разницы, у кого находиться в плену, - усмехнулся Марко.
        - Если бы знал, что пустынники делают с пленными, ты бы так не говорил. Первым делом они перерезают им сухожилия на ногах, чтобы не сумели сбежать. Могут вырвать язык или выжечь клеймо на лбу. В этих краях торговля людьми - дело обычное, поэтому с пленниками не церемонятся.
        Марко потрясенно замолчал, переваривая услышанное.
        - Почему ты помогаешь мне, Кристиан? - тихо спросил он. - Ведь я аристократ, пусть и бывший. Разве ты не должен ненавидеть меня, как остальные? Когда меня схватили, я видел их глаза и готов поклясться: если бы не Сид, меня бы растерзали на месте.
        - Лично я сейчас вижу перед собой не аристократа, а загнанного, доведенного до отчаяния человека. У меня нет причин ненавидеть тебя, Марко. Хотя у многих в "Пути Свободы" и есть свои личные счеты к аристократам, в целом, мы не такие уж чудовища, какими нас пытается выставить государственная пропаганда. Мы всего лишь боремся за свободу простого народа и делаем это с оружием в руках.
        - Не обижайся, Кристиан, но никакие высокие цели и благородные мотивы не оправдывают жестокость. Вы убиваете людей! Взрываете фабрики, совершаете вооруженные налеты на караваны Федерации, сбиваете корабли. Это не борьба за свободу, а самый настоящий терроризм! Сколько человеческих жизней вы готовы загубить на пути к своей цели?
        - На войне неуместны разговоры о жестокости, - резко сказал Кристиан. - На наших руках нет крови невинных. Жертвами становились лишь те, кто поддерживал преступный режим Бенито Сото, а это, в первую очередь, аристократы! Они паразитируют на теле общества, буквально купаясь в роскоши, в то время как простой народ вынужден прозябать в нищете. Они - опухоль, которую необходимо безжалостно вырезать, пока она не пустила корни слишком глубоко!
        - Но для того, чтобы полностью изменить государственный строй, вам придется развязать гражданскую войну! При этом погибнут тысячи людей, неужели ты этого не понимаешь?!
        - Нельзя вырвать гнилой зуб, не пролив крови. На руинах старого порядка возродится новое, свободное и здоровое общество. Что бы ты там ни думал, Сид хочет всего лишь сорвать с людей узы классового рабства и дать возможность жить тем, кто сейчас вынужден существовать, с трудом сводя концы с концами.
        - Единственное, чего по-настоящему хочет Сид, это власти! Сколько кровопролитных революций прошло под громкими лозунгами, заставившими простой народ поверить, что если свергнуть действующее правительство, то сразу наступит Золотой век! Но в итоге люди получали охваченные огнем города, в которых на почве полного беззакония произрастала массовая преступность. В выигрыше оставались лишь те, кто заварил эту кровавую кашу, а для простых обывателей не менялось ровным счетом ничего. Оголодавший, измотанный революцией народ соглашался надеть на себя любой ошейник, лишь бы положить конец гражданской войне и жить как прежде.
        - Замолчи! - Кристиан нахмурился. - Всю свою жизнь ты ни в чем не знал нужды. Тебе никогда не понять, что такое бедность, голод и отчаяние! Ты настолько привык к своей золотой клетке, что разучился замечать то, что происходит за ее пределами!
        Угрюмо засопев, повстанец толкнул металлическую дверь. В помещение ворвался яркий солнечный свет и звуки какой-то заунывной мелодии. Похоже, веселье на улицах города было в самом разгаре.
        На пороге Кристиан вдруг замешкался и, обернувшись, спросил:
        - Ты верующий человек, Марко?
        - Нет.
        - Вот и я тоже. Но если бы был верующим, я бы назвал произошедшее с тобой божественным промыслом. Подумай, почему ты находишься здесь. Может, потому, что вел неправильную жизнь и высшие силы решили преподать тебе урок?
        - Да пошёл ты! - срывающимся голосом заорал Марко, едва за Кристианом закрылась дверь. - Пошли вы все! Ублюдки! Вонючие террористы! Кто дал вам право осуждать меня за мою жизнь?!
        Подскочив к двери, он принялся яростно колотить по ней кулаками, сбивая в кровь костяшки пальцев. Вконец обессилев, Кордеро медленно сполз на грязный пол и закрыл лицо руками. По щекам покатились обжигающие слезы отчаяния. Так не должно было быть! Только не с ним...
        Остаток дня бывший аристократ провел в подавленном состоянии, слушая пьяные голоса повстанцев с улицы, их грязную ругань, песни и громогласный смех. Лишь к вечеру шум веселья на улице поутих, а пробивающийся через маленькое окошко свет начал тускнеть. Приближалась ночь.
        Марко сидел на полу и клевал носом, когда лязгнул засов и дверь с протяжным скрипом отворилась. На пороге, держа в руке глиняную бутылку с вином и слегка покачиваясь, стоял виновник его бед - повстанец по прозвищу Кот.
        - Привет, аристократик! - небрежно бросил он, прикладываясь к бутылке. - Как отдыхается?
        Кордеро одарил незваного гостя хмурым взглядом, но промолчал.
        - Только не делай вид, что разучился говорить! - со злостью процедил Кот. - А ну-ка, живо выметайся на улицу!
        После целого дня, проведенного в душном раскаленном склепе, воздух пустыни казался свежим и прохладным, точно морской бриз. Марко с удовольствием вдохнул полной грудью. Лучи заходящего солнца били по глазам, заставляя его щуриться.
        Помимо Кота, здесь находился еще один боец "Пути Свободы" - коренастый, с наголо выбритой головой и небольшим короткоствольным автоматом на плече.
        - Следуй за нами, парень, - прогнусавил Кот. - Мы проводим тебя до главных ворот, а затем ты уберешься к черту.
        - Меня отпускают? - Кордеро опешил. - С чего бы?
        - Спроси об этом Сида. - Кот равнодушно пожал плечами. - Видимо, ты доставляешь слишком много хлопот. Он приказал дать тебе воды и вышвырнуть из города. Впрочем, если хочешь, можем снова посадить тебя под замок...
        - Нет! - Марко затряс головой. - Я не хочу обратно.
        - Тогда делай, что говорят, и не задавай лишних вопросов!
        Пошатываясь и что-то насвистывая себе под нос, Кот двинулся по узкой улочке навстречу заходящему солнцу, отбрасывая длинную, угловатую тень. Марко ничего не оставалось, как отправиться следом. Позади слышалось шарканье ног и тяжелое дыхание. Присутствие за спиной вооруженного конвоира раздражало; хорошо, что хотя бы шел молча и не тыкал в спину дулом автомата.
        По пути им не встретилось ни одного местного жителя. Хибары, тянущиеся по обе стороны безлюдной улицы, выглядели заброшенными, создавая ощущение, будто Кэрах полностью вымер. Однако когда бывший аристократ поднял глаза, то увидел на крышах домов засевших там пустынников. Кутаясь в свои бурые одеяния, они молча провожали процессию взглядом, отчего Марко становилось не по себе.
        Дойдя до конца улицы, Кот скрылся за углом. Свернув следом за ним, Кордеро обнаружил, что его привели не к городским воротам, а на центральную площадь Кэраха, где собралось десятка два бойцов "Пути Свободы", встретивших Марко дружным свистом и улюлюканьем. Многие сидели прямо на земле, лениво потягивая вино из глиняных бутылок. Лица мужчин раскраснелись, а глаза блестели от выпитого. Судя по тому, как все оживились, повстанцы ждали именно его. Самого полковника Гомеза, как и Кристиана, среди них не было, и в душу бывшего аристократа закралось нехорошее предчувствие.
        Марко остановился и буквально в ту же секунду получил удар по голове прикладом от идущего сзади конвоира. Вскрикнув, Кордеро схватился за голову, чувствуя, как у него все поплыло перед глазами. К нему тотчас подскочили двое рослых бойцов и, грубо заломив руки, поволокли куда-то вперёд.
        - Тащите его сюда! - крикнул Кот, приближаясь к уродливой металлической скульптуре в центре площади. Через вытянутую руку статуи уже была переброшена веревка с петлей на конце.
        - Ты же сказал, что полковник велел меня отпустить! - крикнул Марко Коту. Бывший аристократ отчаянно вырывался, но его крепко держали.
        - Неужели ты этому поверил? - Повстанец улыбнулся, показав мелкие желтые зубы, и с размаху ударил его в живот. Марко согнулся, ловя ртом воздух. В этот момент Кот набросил петлю ему на шею. Проверив узел, он кивнул двум крепким парням, которые тотчас подхватили другой конец и под одобрительный свист собравшихся на площади потянули веревку на себя. Петля сдавила шею Кордеро.
        - Что здесь происходит?
        Прозвучавший над площадью голос Себастьяна Гомеза был подобен удару гонга. Шум и радостные крики моментально стихли. Воцарилась напряженная тишина.
        - Ты вовремя, Сид! - Кот отсалютовал командиру бутылкой вина. - Мы как раз собирались повесить аристократишку!
        - А кто вам позволил принимать подобные решения, не поставив меня в известность?
        - В чем дело, Сид? - с вызовом спросил Кот. Его покачивало от выпитого. - Вздернуть аристократа - наше святое право! Или все дело в том, что ты решил нарушить принципы и пойти на сделку с властями, чтобы получить обещанную за этого щенка награду?
        - Еще раз скажешь нечто подобное, и я своими руками вырву твой поганый язык! - жестко отчеканил Сид. - Я никогда не пойду против принципов "Пути Свободы", но и самоуправства в отряде не потерплю! Если я кого-то не устаиваю в качестве командира, любой из вас может попытаться оспорить мою кандидатуру! Вы хотите этого?
        - Нет, Сид, - после небольшой паузы произнес Кот, пряча глаза. - Ты прав, мы и в самом деле погорячились.
        - Ты наш командир, Сид! - заорал кто-то из повстанцев, и его тотчас поддержали остальные.
        - Так-то лучше, - удовлетворенно кивнул Гомез. - Я требую, чтобы отныне и впредь любое решение согласовывалась со мной. Особенно, когда мы находимся на чужой территории. А сейчас приказываю всем заткнуться и привести себя в порядок! Посмотрите, на кого вы похожи: нажрались, как свиньи, даже на ногах не стоите!
        - Так что нам делать с парнем, Сид? - с надеждой спросил Кот.
        Полковник внимательно посмотрел на Марко, так и стоящего с наброшенной на шею петлей, и его лицо напряглось. Было видно, что Гомез колеблется.
        - Можете его вздернуть, - наконец сказал он, отворачиваясь.
        - Нет! Подождите!!! - завопил Кордеро, но его крик утонул в ликующем вое повстанцев.
        В следующую секунду его ноги уже болтались в воздухе, а петля все сильнее стягивала шею. Дыхание застряло где-то в горле, а глаза надулись, точно воздушные шарики, готовые лопнуть. Двое плечистых бойцов проворно натягивали конец веревки, поднимая его извивающееся тело все выше и выше над землей. Марко хрипел, дергал ногами, царапал пальцами впившуюся в шею петлю, но все было напрасно. Кто бы мог подумать, что ему уготована бесславная смерть от рук горстки пьяных повстанцев! Свет померк перед глазами, и вскоре бывший аристократ почувствовал, как проваливается в темноту...
        Увидев яркую вспышку, Кордеро решил, что умер. Однако, вместо долгожданного покоя, ощутил сильный и весьма болезненный удар. Когда он открыл глаза, то понял, что лежит на земле у подножья статуи. В легкие, словно расплавленный свинец, обжигающим потоком хлынул кислород. Зайдясь в мучительном кашле, Марко стянул с шеи ослабевшую петлю и попытался понять, что происходит. Сознание возвращалось к нему в виде глухих, доносящихся словно сквозь вату звуков: треск автоматной очереди, душераздирающие крики, топот множества ног...
        Когда он нашел в себе силы поднять голову и оглядеться, то обнаружил царящий вокруг хаос. Бойцы "Пути Свободы" бегали с оружием в руках, не обращая на него ни малейшего внимания. Периодически кто-нибудь из людей Себастьяна Гомеза неожиданно взрывался фонтаном ярких искр, и его дымящееся тело падало на песок, корчась в агонии. Воздух наполняли запахи раскаленного металла, свежей крови и горелого мяса.
        Те повстанцы, которым удалось найти укрытие, вели ожесточенную стрельбу по ближайшим лачугам. Засевшие на крышах пустынники отвечали прицельными залпами из какого-то смертоносного лучевого оружия. Грохот выстрелов, жужжание лучевых трубок, предсмертные крики повстанцев и гортанные вопли пустынников слились в чудовищную какофонию звуков, а от ярких вспышек рябило в глазах.
        Марко попытался ползти и буквально сразу наткнулся на обезображенный труп. У подножия статуи, широко раскинув руки, лежал на спине один из участвовавших в его казни бойцов. Глаза повстанца были удивленно распахнуты, а из развороченной грудной клетки торчали окровавленные ребра и валил густой дым. От этого зрелища и запаха горелой плоти Марко едва не стошнило. Стиснув зубы, он пополз дальше, стараясь не поднимать головы, чтобы его не задела шальная пуля или один из тех смертоносных лучей, которыми пустынники осыпали площадь. Буквально в двух шагах он него с воплем свалилось чьё-то тело и забилось в предсмертных судорогах. Кордеро даже не оглянулся. Бывший аристократ всеми силами пытался заставить себя поверить в то, что все это ему снится.
        Какой-то отчаянный боец "Пути Свободы", издав грозный боевой клич, рванул в сторону хибары, на которой засели пустынники. В паре сантиметров от него мелькали ослепительные лучи, но все они проходили мимо, с шипением выбивая из земли фонтаны искр. Вот он остановился, вскинул автомат и парой прицельных выстрелов снял двоих пустынников. Один так и остался лежать на крыше, наполовину свесившись с нее, а другой камнем полетел вниз.
        Повстанец торжествующе рассмеялся и сложил неприличный жест из двух пальцев. Однако его радость была недолгой: зажужжала лучевая трубка, и с крыши соседнего здания сорвался яркий луч. Едва он коснулся головы мужчины, как та с чавкающим звуком лопнула, точно перезревший фрукт. Обезглавленное тело сделало неуверенный шаг, после чего рухнуло на землю, конвульсивно подергивая ногами.
        Марко поспешно отвернулся и принялся шептать молитву, понимая, что еще немного - и он потеряет сознание от ужаса. Хотелось закрыть глаза и зажать уши, чтобы отгородиться от этого кошмара.
        Неожиданно чьи-то сильные руки подхватили его и рывком поставили на ноги.
        - Сам идти можешь? - поинтересовался у него Кристиан. Дождавшись утвердительного кивка, повстанец указал Марко на небольшой проулок. - Видишь просвет между хибарами? Беги туда и не останавливайся, что бы ни случилось! Там наши.
        Кордеро, все еще плохо соображая, подчинился и бросился к переулку, стараясь не замечать лежащие повсюду в самых немыслимых позах мертвые тела. Некоторые из повстанцев еще подавали признаки жизни, однако, судя по страшным ранам, все они были обречены.
        Когда до переулка оставалось совсем немного, на пути Марко, словно из-под земли, вырос закутанный в балахон пустынник с саблей в руках. Издав пронзительный крик, он бросился прямо на аристократа. Все произошло так быстро, что Марко даже не успел испугаться. Однако в следующую секунду пустынник вдруг запнулся и с выражением глубочайшего изумления рухнул лицом вниз. Между его лопаток торчала рукоять ножа.
        - Отличный бросок, Эскобар! - похвалил Сид склонившегося над трупом мальчишку. Парень выдернул нож из тела противника и вытер темное от крови лезвие о его одеяния.
        За спиной полковника стояла дюжина вооруженных мужчин. Похоже, это было все, что осталось от их отряда. К неудовольствию Марко, среди них был живой и вполне здоровый Кот. Повстанец встретился с ним взглядом, злобно прищурился, однако ничего не сказал.
        С крыши ближайшего здания послышались громкие голоса и топот. Один из людей Сида молча отстегнул с пояса похожую на очищенный апельсин гранату, надавил на большую красную кнопку, после чего точным броском зашвырнул ее на крышу. Послышался громкий хлопок, и сверху упали две охваченные огнем фигуры. С душераздирающими воплями они принялись кататься по земле, пытаясь сорвать с себя горящую одежду.
        - Сукины дети! - со злостью прошипел Гомез и, подняв свой бластер, двумя точными выстрелами прикончил пустынников. Затем, развернувшись к подоспевшему Кристиану, быстро спросил:
        - На площади остался кто-нибудь из наших?
        - Несколько парней еще шевелятся, но их раны слишком тяжелы. Они не выживут.
        - Чертовы пустынники обратили против нас оружие, которое мы им дали! - в ярости прорычал рыжебородый повстанец. - Сами вооружили их до зубов, а теперь вынуждены расхлебывать!
        - Кто-нибудь, свяжитесь с парнями возле платформы, - не обращая внимания на поток его ругани, распорядился Сид. - Нужно предупредить их об опасности.
        - Я трижды пытался выйти с ними на связь, - развел руками Эскобар, - но мне никто не ответил.
        - Плохи наши дела. - Гомез поморщился. - Нужно поскорее выбираться из города. До главных ворот пойдем переулками, избегая открытых мест. Если встретим Сифара - постарайтесь взять его живым. Старая крыса лично ответит мне за своё вероломство!
        Один за другим, они нырнули в узкий темный переулок. Впереди шагали двое вооруженных автоматами бойцов. Следом за ними, держа наготове свой бластер, шел Себастьян Гомез. Марко, Кристиан и Кот держались вместе с замыкающими группу повстанцами.
        - Старайтесь не поднимать лишнего шума, - бросил через плечо Сид. - Огонь открывать только в случае крайней необходимости!
        Закат в пустыне протекает стремительно. Пока они петляли в узком, словно кишка, переулке, солнце успело зайти полностью, и тени, покинув свои укрытия, обступили их со всех сторон. Нервы у отряда были напряжены до предела. Несмотря на то, что пустынники затаились, каждого не покидало ощущение, что враги пристально наблюдают за ними из темноты. Марко старался держаться поближе к Кристиану, поскольку тот был единственным в группе, кому он мог доверять.
        За очередным поворотом их поджидала засада. Едва они свернули за угол, как на них напали трое вооруженных мечами пустынников. В считанные секунды они буквально изрубили идущих впереди бойцов - те даже не успели опомниться. Кристиан бросился вперед, перехватил руку одного из нападающих и ударил его в грудь ножом, вонзив лезвие по самую рукоятку. Затем, подхватив обмякшее тело, словно тряпичную куклу, швырнул его во второго противника. От неожиданности тот на миг растерялся, чем тут же воспользовался Эскобар. Прыгнув на пустынника сзади, парень повис у него на спине, безостановочно нанося удары ножом. Свалившись на землю, они покатились по песку. Даже когда его жертва перестала подавать признаки жизни, Эскобар продолжал ожесточенно вонзать лезвие, с ног до головы перемазавшись чужой кровью.
        С последним противником Сид разделался самостоятельно. Выхватив из ножен офицерский меч, он с легкостью парировал его выпады, а затем одним сильным ударом срубил пустыннику голову.
        Разбрызгивая кровь, та покатилась по песку и остановилась возле ног Марко. Бывший аристократ согнулся пополам, и его вырвало на песок. Послышались издевательские смешки.
        - Быстрее! Хотите, чтобы сюда сбежался весь Кэрах?! - прикрикнул на них Гомез. - Бегом, пока они не опомнились!
        Отряд продолжил путь уже бегом. Все выглядели уставшими, но мысль о том, что за ними по пятам следуют разъяренные пустынники, придавала сил.
        - Почему они напали, Сид? - на бегу спросил Эскобар. - Что мы им сделали?!
        - Если мне попадется эта старая облезлая крыса, я обязательно его об этом спрошу!
        - А ведь я знаю, что им нужно! - сказал Кот и указал на Марко: - Этот мальчишка-аристократ! Вождь пустынников хочет получить обещанную за него награду. Если мы выдадим им его, нас оставят в покое!
        - А тебе не приходило в голову, что мы до сих пор живы лишь потому, что этот мальчишка с нами? - поинтересовался у него Кристиан. - Не будь его, пустынники уже давно накрыли бы нас шквальным огнем из своих лучевых трубок. Он нужен им живым, в отличие от нас с тобой.
        Кот недовольно засопел, однако спорить не стал.
        Их паническое бегство по темным переулкам Кэраха показалось Марко целой вечностью. Бывший аристократ с непривычки сбил дыхание, отчаянно ловя ртом горячий, обжигающий легкие воздух. Ему всюду мерещились зловещие облаченные в балахон фигуры с лучевыми трубками в руках. Казалось, что с крыши вот-вот ударит раскаленный луч и превратит его в дымящийся труп.
        - Не нравится мне это, - задумчиво протянул Кристиан, увидев, что тяжелые створки городских ворот призывно распахнуты.
        - Это ловушка! - уверенно сказал Кот. - Они ждут, пока мы выйдем из города, чтобы перестрелять нас на открытой местности, точно куропаток!
        - Поверь мне на слово: пока мы маячим перед воротами, то представляем для них не менее удобную мишень, - заверил его Сид. - Вперед! Не будем тратить время, ребятам снаружи нужна наша помощь!
        Пройдя через ворота, они практически сразу обнаружили нескольких мертвых пустынников. Их распростертые на песке тела были буквально изрешечены пулями. Марко остановился возле одного и, наклонившись, поднял с земли его оружие. Тяжелый, грубый, чуть изогнутый меч явно кустарного производства меньше всего напоминал те изящные клинки, с которыми ему прежде доводилось иметь дело. Тусклая, серая, покрытая щербинами сталь была отвратительного качества, однако само лезвие выглядело довольно острым. Это оружие предназначалось не для спарринга, а служило одной единственной цели: убивать людей.
        Внимательно наблюдавший за его действиями Сид собирался что-то сказать, однако его отвлек дикий вопль Эскобара, полный боли и ярости. Забыв о собственной осторожности, паренек растолкал товарищей и бросился к стоящей возле ворот машине. Сидящий за ее рулем молодой повстанец, казалось, дремал, запрокинув голову. Однако когда они приблизились, стало видно, что у парня перерезано горло от уха до уха. Грудь его была залита кровью, рот чуть приоткрыт, а невидящий взгляд устремлен в звездное небо.
        - Хавьер! - дрожащим от слез голосом прошептал Эскобар. Протянув руку, он коснулся мертвого тела. - О, нет! Не может быть! Сид, эти твари убили моего брата!!!
        - Похоже, что не только его, - глухим голосом произнес Кристиан, освещая местность фонариком. Повсюду были следы недавно развернувшейся здесь резни. На темном от крови песке, в окружении перевернутых плошек и бутылок из-под вина лежали тела бойцов "Пути Свободы". Некоторые были буквально изрублены на куски. Судя по тому, что многие из повстанцев не успели даже вытащить оружие, смерть настигла их внезапно, прямо в разгар пиршества.
        При виде этой кровавой бойни, Марко в очередной раз сделалось дурно. Никогда прежде он не видел столько трупов. Если раньше происходящее с ним напоминало просто дурной сон, то сейчас кошмар достиг своего апофеоза.
        - Пресвятая Дева, - проговорил один из повстанцев, осеняя себя охранным жестом, - их же зарезали, словно скотину! Сид, мы не можем просто так это оставить!
        - В городе больше сотни пустынников, - покачал головой Гомез. - Выступить против них сейчас - самоубийство.
        - Но мы обязаны вернуть долг! - крикнул Эскобар. - Так велит кодекс, Сид!
        - Мальчик, мы обязательно вернем долг. Но своей глупой, бесславной смертью ты ничем не поможешь брату. Надо уходить и как можно быстрее. Готовь платформу к запуску!
        Паренек не двинулся с места. Под его глазами блестели дорожки от слез, а губы дрожали.
        - Хавьер был мне вместо отца, - прошептал он, вытирая глаза ладонью. - А эти проклятые дикари перерезали ему глотку!
        - Клянусь тебе, они дорого заплатят за это! - сказал Гомез, положив ладонь ему на плечо. - Но если мы выступим против них сейчас, то погибнем. И некому будет отомстить за твоего брата и всех тех, кто погиб от рук дикарей. Мы обязательно вернемся через месяц или два. И тогда я брошу вожака пустынников к твоим ногам и позволю лично вырезать ему сердце!
        - Обещаешь? - с надеждой спросил Эскобар, шмыгнув носом.
        - Я хоть раз нарушил данное слово?
        Вытерев слезы, паренек бесшумной тенью скользнул во тьму. Вскоре стало видно, как он проворно карабкается по лестнице, ведущей на грузовую платформу.
        Едва он скрылся в кабине, как со стороны ворот послышались крики. В дрожащем свете десятка факелов показались сгорбленные фигуры пустынников. В своих длиннополых одеяниях, отбрасывая пляшущие тени, они напоминали призраков.
        - Какое навязчивое гостеприимство! - поморщился Сид и, повернувшись к остальным, скомандовал:
        - Всем рассредоточиться! Кажется, сейчас начнется самое веселье!
        Их отряд разбился на небольшие группы, каждая из которых поспешила засесть за ближайшим "бегунком". Массивные и широкие колеса машин служили отличным укрытием. Марко оказался в компании Кристиана и Гомеза. Втроем они спрятались за машиной, в которой сидело мертвое тело Хавьера.
        Тем временем к воротам прибывало все больше пустынников. Часть из них держала в руках чадящие факелы, другие потрясали оружием. И их было очень, очень много.
        Кристиан прицелился в толпу из автомата, однако Гомез положил ладонь на дуло и покачал головой.
        - Плохи дела, Сид! - прозвучал из переговорного устройства надтреснутый, искаженный помехами голос Эскобара.
        - Чертовски верное замечание! - усмехнулся Гомез, наблюдая за воротами. - Лучше скажи, что там с платформой?
        - Кажется, здесь успели побывать дикари. Все ящики с грузом перевернуты. Но самое паршивое - это то, что блок управления выведен из строя. Выглядит так, словно по нему молотом прошлись.
        - Починить сможешь?
        - Возможно, но на это уйдет не меньше часа.
        - У нас нет даже пяти минут! - простонал Гомез. - Ладно, забудь про платформу. Ты нужен нам здесь. Возвращайся! Постараемся сдержать их, покуда сможем.
        Первая группа пустынников, о чем-то посовещавшись, двинулась в их сторону. Гомез затейливо выругался и, высунувшись из-за колеса машины, пальнул в них из своего бластера. Ночь озарила зеленоватая вспышка. Один из пустынников вскрикнул и упал на песок. Другие схватили его за руки и поволокли обратно к воротам.
        - Зачем ты стреляешь в моих людей, Себастьян Гомез? - прогремел усиленный ретранслятором голос вождя пустынников. - Разве так подобает вести себя в гостях?
        - Ты где прячешься, Сифар? - крикнул Сид. - Я хочу взглянуть тебе в глаза!
        - Я дам тебе такую возможность, если велишь своим бойцам сложить оружие. Давай сядем за стол и поговорим, как цивилизованные люди. Незачем больше проливать кровь.
        - Ты говоришь мне это после того, как хладнокровно вырезал половину моих ребят?!
        - Их жизни на твоей совести, Себастьян, - отозвался Сифар. - Я встретил тебя как дорогого гостя. Принимал в своем доме, кормил и угощал самым лучшим вином. Но стоило мне попросить тебя о небольшом подарке, как ты плюнул мне в лицо! Вместо того чтобы отдать этого мальчишку мне, ты разрешил своим людям его повесить. Кроме того, ты посмел торговаться со мной в моем же доме! Я не мог стерпеть подобных оскорблений и решил преподать тебе урок. Если ты его усвоил, мы можем продолжить разговор.
        - Ты просто вероломный шакал, Сифар. Я видел, как ты смотрел на мои рубины. Ты хотел получить их все! А узнав, что за мальчишку полагается хорошая награда, совсем потерял голову. Именно жадность подтолкнула тебя вонзить нож мне в спину. Я ведь прав? Однако ты не получишь ни этих рубинов, ни мальчишку.
        - Я всегда получаю то, что хочу, Себастьян! В щедрости своей я дарую тебе пять минут на размышление. Вели своим людям сложить оружие, отдай мне пленника, и я позволю вам уйти живыми. В противном случае я сделаю так, что о ваших страданиях сложат легенды!
        Воцарилось напряженное молчание. Лицо Сида застыло, сделавшись похожим на каменную маску, а губы сжались в тонкую линию. Казалось, в голове полковника идет напряженный мыслительный процесс.
        Рядом с ними зашуршал песок. Гомез вскинул бластер и тут же опустил, когда из темноты показался встрепанный и бледный Эскобар. Сейчас он больше всего напоминал насмерть перепуганного подростка. С трудом верилось, что несколько минут назад этот мальчуган хладнокровно зарезал человека.
        - Мне кажется, старик лжет, - задумчиво сказал Марко. Ему совершенно не хотелось попасть к этому сумасшедшему пустыннику. Особенно после рассказа Кристиана о том, как пустынники поступают с пленными.
        - Разумеется, лжет! - Сид криво усмехнулся. - Я не дам и ломаного гроша за нашу жизнь после того, как он получит то, что хочет!
        - Тогда нам остается лишь одно, - сказал Кристиан. - Сесть в "бегунки" и дать деру.
        - Черта с два! - процедил Гомез. - Я не оставлю этим дикарям наш груз. На платформе было столько оружия, что хватит на целую армию. Если Сифар сплотит несколько племен и даст им новейшее вооружение, он станет одной из самых серьезных угроз на Востоке. Кроме того, на платформе находится прототип одной из последних разработок Федерации. Вы сами видели, на что способна эта штука. Страшно представить, что будет, если она попадет в руки кровожадных дикарей!
        - Это все понятно. Но что прикажешь делать, когда эта орда явится сюда? - спросил Кристиан, кивнув на столпившихся в воротах пустынников.
        - Нужно придумать, как уничтожить платформу вместе с грузом. Но у нас нет с собой достаточного количества взрывчатки.
        Пока Сид напряженно обдумывал решение, Марко заметил, как от общей массы пустынников отделилось несколько сгорбленных фигур и исчезло в темноте. Интересно, что они задумали?
        - Твоё время на исходе, Себастьян! - крикнул Сифар. - Сдавайтесь, или вас постигнет воистину страшная участь!
        - Чего мы ждем, Сид? - крикнули со стороны соседнего "бегунка". - Знамения свыше?
        - Почему бы и нет? - Гомез поднял глаза к ночному небу. Где-то в вышине, среди тысячи безмолвных звезд, неспешно ползла яркая желтая точка. Полковник какое-то время молча наблюдал за ней, затем схватился за переговорное устройство:
        - Уго, ты слышишь меня?
        - На связи, Сид! - хриплым голосом отозвался повстанец. Он прятался за одним из дальних "бегунков", которого не было видно отсюда.
        - Посмотри на небо. Видишь желтую звезду в северо-западной части?
        - Вижу, - ответил тот после небольшой паузы. - Только это не звезда, а какой-то корабль.
        - Сам знаю, что корабль. Как думаешь, какого типа?
        - Судя по размерам, скорее всего, орбитальный крейсер.
        - Сможешь добраться до панели излучателя и дать по нему залп?
        Возникла небольшая пауза. Можно было представить, как вытянулось в этот момент лицо собеседника.
        - Ну, предположим, смогу. Только какого черта, Сид?! Сейчас неподходящее время для того, чтобы сводить счеты с военными!
        - Так сможешь или нет?! - Гомез повысил голос.
        - Мне понадобится время для наводки и калибровки орудия, - вздохнул тот. - Дайте мне минут десять и не подпускайте этих дикарей к платформе!
        - Сделаем все, что в наших силах. - Гомез выглянул из укрытия и помрачнел. Несколько пустынников с оружием в руках направлялись в их сторону. Едва завидев Сида, они, не сговариваясь, вскинули лучевые трубки и дали залп. Ночь озарилась вспышками. Несколько лучей ударило в землю в паре метров от их "бегунка", с шипением выбив фонтаны слепящих искр.
        Укрывшись за колесом машины, Сид выругался. Тем временем сидящий на корточках Кристиан достал из поясной сумки похожую на яйцо гранату и зарядил ее в подствольный гранатомет своего автомата.
        - Габриэль и Диего, прикрывайте платформу, пока Уго настраивает излучатель! - велел Гомез в переговорное устройство. - Всем приготовиться! Не забывайте беречь глаза, чтобы не случилось, как в прошлый раз.
        - Сид, большая группа пустынников направляется в вашу сторону! - прозвучал из переговорного устройства взволнованный голос.
        - Давай! - Гомез махнул рукой Кристиану.
        Тот высунулся из укрытия и пальнул в подбиравшихся к ним пустынников из подствольного гранатомета. Когда поднятая взрывом пыль улеглась, стало видно несколько распростертых на песке изуродованных тел. Соратники убитых с яростным боевым кличем устремились к их укрытию, на ходу стреляя из лучевых трубок.
        - Да этим ублюдкам числа нет! - воскликнул Кристиан, выпуская по приближающимся противникам длинную очередь из автомата. Со стороны других машин тоже звучали выстрелы - повстанцы ожесточенно отстреливались. Сраженные пулями пустынники падали на песок, однако на их место тотчас вставали другие.
        - Старайтесь экономить патроны! - крикнул Сид. Высунувшись из-за колеса, он вел прицельный огонь из своего бластера. Каждая вспышка сопровождалась криком подстреленного противника.
        - Подпустите их поближе и бейте наверняка!
        Марко не принимал участия в перестрелке. Он сидел, прижавшись спиной к металлической раме "бегунка" и сжимая в скользкой от пота ладони рукоять подобранного меча. Над его головой без конца грохотали выстрелы, а ночь то и дело озаряли яркие всполохи лучевых трубок. Именно благодаря этим вспышкам он и заметил, что к машине с противоположной стороны подбираются две фигуры в балахонах. В пылу сражения никто не обращал на них внимания.
        Когда они поняли, что Марко их заметил, то, не сговариваясь, бросились в его сторону. Во мраке тускло сверкнули лезвия изогнутых клинков. Бывший аристократ вскочил на ноги и взмахом меча отбил направленный ему в лицо удар. Лязгнула сталь. Затем сделал шаг в сторону и изящно парировал выпад второго пустынника. Длительные упорные тренировки по фехтованию давали о себе знать даже по истечении времени. В то время как его сердце было готово уйти в пятки от страха, правая рука проворно орудовала мечом. Тело действовало на уровне рефлексов.
        Пустынники атаковали яростно, но хаотично. Грубая форма их тяжелых мечей не подразумевала какой-либо особой техники боя. В бою дикари всецело полагались на решительные, сильные атаки, которые, достигнув цели, запросто могли лишить противника конечностей.
        Кордеро ловко вышел из-под очередного удара, с силой ткнул противника локтем в лицо, и тут же заблокировал мечом выпад второго пустынника. Клинки со звоном встретились, выбив сноп золотых искр. Не давая противнику ни секунды, чтобы опомниться, Марко сделал эффектный, с его точки зрения, выпад, и нанес колющий удар в грудь. Будь у него в руке привычная рапира, пустынник оказался бы нанизанным на нее, словно насекомое на булавку. Однако толстое, грубое лезвие было создано, чтобы рубить, а не колоть. От подобного тычка в грудь противник лишь рассвирепел и, завопив от ярости, широко замахнулся своим кривым мечом.
        Несмотря на дикую усталость, голод и состояние, близкое к панике, рефлексы не подвели Марко. Словно в танце, он совершил изящный пируэт, уйдя из-под удара, и дикарь, продолжая двигаться по инерции, обрушил меч на своего же соратника, разрубив того от плеча до пояса. Изогнутое лезвие вошло в его тело легко, точно в подтаявшее масло. Страшный, захлебывающийся вопль оборвался на полуслове. Кровь брызнула фонтаном, и несколько теплых капель попало на лицо бывшему аристократу.
        Не особо смутившись, пустынник рывком выдернул меч из мертвого тела и повернулся к Марко. Его смуглое лицо было перекошено от ярости.
        - Шасссхар за иншшш! - со злостью прошипел он, поднимая черный от крови клинок...
        В следующую секунду ночь озарила зеленоватая вспышка и пустынник, выронив меч, рухнул на песок.
        - Поосторожнее, аристократик! - назидательно сказал Сид, опуская бластер.
        - Эй! У нас была честная дуэль! - возмутился Марко.
        - Дикарям не знакомо понятие чести. Каждый из них таскает в своем кармане нож и без промедления пустит его в ход при первом удобном случае. Никогда не забывай это, если решишь иметь с ними дело.
        В следующий миг они услышали громкое шипение. Все как по команде повернули головы в сторону платформы. Нависающий над ней огромный металлический "цветок" оживал, медленно раскрывая свои сомкнутые "лепестки". По ним, извиваясь, поползли голубые разряды, а где-то в недрах "бутона" стало зарождаться свечение. Вначале мягкое, но с каждой секундой оно разгоралось все сильнее. Вскоре льющийся из него свет стал настолько ярким, что заболели глаза. В воздухе отчетливо запахло озоном.
        - Кажется, началось, - пробормотал Кристиан, облизнув губы.
        Сид высунулся из-за колеса и несколько раз выстрелил в приближающихся пустынников, подстрелив лишь одного из них. Бластер пронзительно запищал, извещая о том, что заряд энергокристалла подходит к концу. Судя по тому, как смачно выругался Гомез, запасного кристалла у него с собой не было.
        - Начинаю наводку, - прозвучал из переговорного устройства голос Уго. - У меня есть всего две минуты, прежде чем цель скроется за горизонтом. Датчики подтвердили, что это тяжелый крейсер класса "тореро". При желании он здесь камня на камне не оставит. Ты уверен, что хочешь пальнуть в него из этой штуки, Сид?
        - Стреляй! - заорал Гомез. - Этих ублюдков слишком много! Мы не сможем долго их удерживать!
        - Понял. Всем приготовиться! Советую найти какое-нибудь укрытие и закрыть глаза. Начинаю обратный отсчет. Десять, девять, восемь...
        Широкие стальные пластины "лепестков" закружились, точно в хороводе. Вначале медленно и лениво, но с каждой секундой скорость вращения нарастала. Спустя несколько секунд, они уже со свистом рассекали воздух, а где-то в недрах самого "цветка" разгоралось ослепительное сияние.
        - Закройте глаза, если не хотите ослепнуть! - пытаясь перекричать нарастающий гул, закричал Сид. Больше не обращая внимания на приближающихся пустынников, он отвернулся и крепко зажмурился. Марко продолжал завороженно наблюдать за тем, как нарастает свечение, не в силах отвести взгляд, пока Кристиан не повалил его на землю, зажав глаза своей ладонью.
        В следующее мгновение под ними задрожала земля. Уши заложило от звука, в котором слились воедино дикий вой урагана, раскатистый грохот водопада и оглушительный рев извергающегося вулкана. Яркий, обжигающий свет, казалось, проникает даже сквозь прижатую к лицу ладонь и сомкнутые веки. Страшно хотелось открыть глаза и посмотреть, что происходит, но Кордеро понимал: делать этого нельзя ни в коем случае!
        Когда гул начал затихать, а ослепительное сияние померкло, переговорное устройство щелкнуло и оттуда раздался взволнованный голос:
        - Цель поражена, Сид! Повторяю, цель поражена! Повреждения незначительные, однако готов спорить: это выведет их из себя!
        Почувствовав, что от лица убрали ладонь, Марко открыл глаза и первым делом посмотрел на платформу. Металлические пластины излучателя, раскаленные края которых все еще светились в темноте, с негромким гудением сворачивались обратно в "бутон". В ночном небе медленно таял широкий дымный след.
        - Святая Дева, спаси и помилуй, нас грешных! - потрясенно пробормотал Кристиан.
        Оглядевшись по сторонам, Кордеро понял, что вызвало у повстанца такую реакцию. Он увидел пустынников, всего несколько мгновений назад собиравшихся их атаковать. Побросав оружие на песок и забыв обо всем на свете, те стояли, прижав ладони к лицу, и тихо подвывали.
        - Что с ними? - тихо спросил Марко, чувствуя, как по спине поползли мурашки.
        - Выжгло глаза, - холодно отозвался Гомез. - Смотреть на работающий излучатель с такого близкого расстояния - верный способ сжечь сетчатку. Эти ребята уже не бойцы. У нас есть в запасе пара минут, прежде чем их дружки поймут, что произошло, и примчатся на выручку.
        - Сид, ты меня слышишь?! - зашипело переговорное устройство. - Датчики только что зафиксировали мощный выброс энергии! Похоже, крейсер включил двигатели и разворачивается в нашу сторону! Если чутьё меня не подводит, то они заходят на линию атаки!
        - Все по машинам! - закричал Гомез, поднимаясь. - Пошевеливайтесь, если жизнь дорога!
        Не прошло и минуты, как взревели моторы. Разбившись по парам, повстанцы занимали места в "бегунках". Сид запрыгнул в машину, за рулем которой сидел Эскобар. Марко привычно занял место рядом с Кристианом, после чего тот так резко тронулся, что у бывшего аристократа лязгнули зубы.
        Пять "бегунков" неслись по пустыне, оставляя позади негостеприимный Кэрах. Это была поистине безумная гонка! Казалось, повстанцы пытаются выжать из своих машин всё возможное и даже больше! Моторы заходились в надрывном хрипе, ветер свистел в ушах, а летящая из-под колес пыль стелилась за ними нескончаемым шлейфом. Когда "бегунок" налетал на песчаный бархан и, оторвавшись от земли, пролетал несколько метров по воздуху, после чего с глухим ударом приземлялся обратно, Кордеро лишь прикрывал глаза ладонью от летящего песка, совершенно не испытывая страха. Внутренний голос уверял, что если он умудрился выжить после всех сегодняшних злоключений, то сейчас ему уже нечего бояться. И даже причина столь внезапного бегства была не важна: из туманных намеков Себастьяна Гомеза он понял лишь то, что они играют наперегонки со смертью.
        Марко не мог сказать, сколько продолжалась их сумасшедшая гонка по пустыне, поскольку в какой-то момент потерял счет времени. Лишь когда машины вскарабкались на высокий, но относительно пологий холм, Сид по внутренней связи отдал приказ остановиться. Заглушив двигатели, повстанцы начали выбираться из кабин. Гомез подошел к самому краю холма и, сложив руки на груди, задумчиво уставился вдаль. Кэрах отсюда было не разглядеть - его надежно скрывала гряда песчаных холмов. Однако полковник не отводил оттуда хмурого взгляда, явно чего-то ожидая.
        Марко до последнего не спешил покидать машину, а когда сделал это, в тот же миг упал на песок и его вырвало едкой желчью. Бывшему аристократу становилось хуже с каждой секундой. Его трясло как в лихорадке, лицо горело огнём, суставы выкручивало, а головная боль лишь усиливалась.
        В какой-то момент у Марко начались слуховые галлюцинации: в голове эхом разнесся заливистый детский смех и отзвуки чудесной музыки, а вкрадчивый женский голос стал что-то горячо нашептывать на ухо... Зажмурившись, аристократ тряхнул головой, и наваждение тотчас исчезло. Да что с ним такое, черт возьми?! Неужели его угораздило подцепить от этих дикарей какую-то заразу?
        Чтобы отвлечься, он принялся разглядывать окружающий пейзаж. С возвышенности открывался прекрасный вид на раскинувшуюся под звездным небом пустыню.
        - Может, ты чего-то напутал? - Кристиан повернулся к стоящему рядом с ним хмурому, заросшему повстанцу.
        - Ничего я не напутал! - отозвался Уго, сплевывая. - Сенсоры засекли выброс энергии, характерный для маршевых двигателей крупных кораблей!
        И тут, словно подтверждая его слова, на черном небосводе вспыхнула новая, необычайно яркая звезда. Зависнув на мгновение, он устремилась к земле, разгораясь все ярче. Все стоящие на холме затаили дыхание, наблюдая за ней. В какой-то момент ее оттенок начал меняться с бледно-розового на кроваво-красный. Вокруг звезды образовался туманный ореол, сделав ее похожей на яростный глаз свирепого бога, взирающего на них с небес.
        - Мы слишком близко, Сид! - сказал Кот дрогнувшим голосом. - Надо срочно уходить!
        - Держи себя в руках! - негромко отозвался Гомез, не сводя внимательного взгляда с падающей звезды. Предводитель повстанцев являл собой образец спокойствия и хладнокровия. Падающая звезда, оставляя за собой светящийся след, прочертила небосвод и скрылась за песчаными холмами. Там, где должен был находиться Кэрах.
        В наступившей тишине стало слышно тяжелое дыхание Кота и негромкий шепот одного из повстанцев, бормотавшего себе под нос молитву. А затем над пустыней взошло солнце. Большое. Белое. Ослепительно яркое. В одну секунду непроглядная ночь превратилась в жаркий полдень. От предметов потянулись длинные, словно вырезанные из черной бумаги тени. Чтобы уберечь глаза от слепящего света, Марко пришлось отвернуться и прикрыть ладонью глаза.
        Когда сияние померкло, сменившись багровыми сумерками, все увидели, что на месте Кэраха в небо поднимается огромное пылевое облако.
        - Все на землю! - что есть мочи заорал Себастьян Гомез. - Живо легли, иначе сейчас...
        Его слова утонули в оглушительном грохоте. Казалось, будто небеса обрушились на землю. Марко пригнулся, зажимая уши ладонями, а когда нашел в себе силы поглядеть в сторону Кэраха, то буквально похолодел от ужаса: на них надвигалась гигантская волна из песка, пыли и камней.
        В мгновение ока она смела их небольшой отряд. Кордеро попытался закричать, но его рот тотчас наполнился песком. Чувствуя, что задыхается, он попытался сопротивляться, но силы оставили его. Последним его воспоминанием было то, как неведомая сила подняла его в воздух, а затем грубо швырнула в темную пучину забвения...
        ГЛАВА 13
        ЖЕСТОКИЕ ИГРЫ
        - Как думаешь, у них получится сдать зачет? - задумчиво спросил Мигель, глядя на увязший в болоте по самое брюхо "тарантул". Танк сошел с маршрута, почти все его механические лапы-манипуляторы с правой стороны увязли в трясине, и теперь грозная боевая машина, представляющая основную ударную силу войск Федерации, могла лишь беспомощно шевелить орудийной башней и надрывно гудеть сервоприводами, безуспешно пытаясь выбраться из болота.
        - Я бы не поставил на это и трех кредитов, - тихо, чтобы не услышал сержант, усмехнулся Рауль. - Сейчас Гарсия вытащит их из кабины и задаст хорошую трепку. Даже у меня нет сил смотреть на то, что они вытворяют, а я гораздо терпеливее Трехпалого. Понял, да?
        Весь "Девятый прайд" во главе с сержантом разместился на небольшом вытоптанном пятачке посреди болота, наблюдая, как Лурье и Фуэнтес пытаются совладать с танком. Мигель искренне не понимал, что могло вызвать у них затруднение. На его взгляд, управлять машиной было крайне просто: всего пара рычагов, несколько кнопок, полуавтоматический штурвал и две педали. Все, кто хоть раз имел дело с видеоиграми, справились бы без особых проблем. Они с Раулем сдали зачет за пятнадцать минут, проведя машину по заданному маршруту и с первого раза поразив условную цель выстрелом из лучевой пушки.
        Из них с Раулем получилась на удивление слаженная команда. Особенно если учесть, что совсем недавно Мигель готов был задушить Моралеса голыми руками. После потасовки у взлетного поля их обоих упекли на гауптвахту. Гарсия пообещал, что они пробудут там ровно столько, сколько понадобится, чтобы стать лучшими друзьями. Всего одних суток, проведенных на хлебе и воде, оказалось достаточно, чтобы зарыть топоры войны. Под конец Мигель если и злился, то, главным образом, на свою несдержанность и глупость.
        Рауль, в свою очередь, клялся, что проник в кабинет сеньора Веласкеса лишь затем, чтобы выкрасть копию трудового контракта, которую старик держал в своем сейфе. Имея на руках этот документ, он мог на законных основаниях требовать от старого жулика полной выплаты по счетам. Однако прежде, чем он успел это сделать, появился Веласкес и стал кричать, что его грабят. Рауль был вынужден спасаться бегством, угнав у старика электромобиль, а за ним по пятам уже шла полиция Риволя. И ни о какой похищенной ценности он понятия не имеет.
        Моралес рассказывал это с таким честным видом, что Мигель неожиданно почувствовал укол совести от того, что безоговорочно поверил словам полицейского насчет Рауля. Учитывая то, с какой легкостью департамент был готов осудить его самого, все обвинения против парня могли быть притянутыми за уши. Полицейским без разницы, кого отправлять на талиумные рудники, чтобы выполнить установленный государством план. Никто не станет тратить время, пытаясь докопаться до истины, если имеется готовый подозреваемый с полным набором улик и свидетельских показаний.
        Как бы то ни было, Раулю не удалось долго разгуливать на свободе. Его взяли уже на следующей неделе и без лишних проволочек приговорили к трем годам рудников. Однако прежде, чем приговор вступил в законную силу, его посетила строгая женщина и предложила в качестве альтернативы трехлетний контракт на службу в вооруженных силах Федерации. Выбор был невелик, и Рауль согласился. Так он и оказался вместе с Мигелем в лагере Сан-Мартин.
        - Эй, вы там! - потеряв терпение, заорал сержант Гарсия в свой КИТ. - Надумали утопить технику в болоте?! А ну, живо возвращайтесь на исходную позицию!
        Не дождавшись какой-либо реакции на свои слова, Гарсия смачно выругался и, перескакивая с кочки на кочку, направился к танку. Когда он приблизился, в боку у машины распахнулся люк и на землю спрыгнул долговязый парень по фамилии Фуэнтес. Следом за ним вылез взбешенный Пьер с пунцовым от злости лицом.
        - Разрешите еще одну попытку, сеньор! - крикнул он. - Этот нескладный богомол не в состоянии отличить правый рычаг от левого! Дайте нам еще один шанс, и все получится!
        - Слишком поздно, рядовой, - покачал головой сержант Гарсия, делая какую-то пометку в световом планшете. - На войне тебе никто не даст второго шанса. Можешь считать, что вы погибли сами и обрекли на смерть весь свой взвод!
        - Но, сеньор...
        - Закрой пасть! Вы не сдали зачет по управлению техникой. Завтра я жду от вас полный доклад по устройству и оснащению средних шагающих танков. Если он меня впечатлит, то я сжалюсь и предоставлю вам второй шанс. Всем остальным - объявляю два часа личного времени, салаги!
        Отдав распоряжение, Гарсия ловко забрался в танк и захлопнул за собой люк. Буквально спустя секунду, техника ожила. "Тарантул" вздрогнул и принялся неспешно раскачиваться, медленно высвобождая из плена трясины одну конечность за другой. Вскоре он выбрался из болота и, шустро перебирая лапами, направился в сторону лагеря, с треском подминая кусты и ломая на своем пути мелкие деревца.
        "Девятый прайд" двинулся следом, по оставленной танком прогалине. Новобранцы передвигались легкой трусцой, что уже успело войти в привычку. Неспеша разгуливать по лагерю не возбранялось только после ужина, перед самым отбоем. В остальное время вальяжно прогуливающийся солдат действовал на сержанта, словно красная тряпка на быка.
        Рауль пытался поддеть хмурого Пьера, тот вяло огрызался. Было видно, как сильно парня расстроила неудача. Фуэнтес, дабы не попасть Лурье под горячую руку, поспешил убраться первым, вместе с той частью отряда, что вырвалась вперед.
        - Знаете, что самое паршивое в этой чертовой армии? - проговорил Томас Леви, догнав компанию Мигеля. Сегодня его лицо было совсем кислым, а взгляд - грустнее обычного.
        - Общий туалет, - предположил Бельмонте. - Могли бы хоть перегородки поставить.
        - Паршиво, что нельзя слетать домой, - вздохнул Хорхе. - Мне так хочется увидеть маму!
        - Увидишь, - успокоил приятеля Антонио. - Будет увольнительная - слетаешь домой. Может, даже получишь к тому времени пару красивых нашивок на форме. Семья будет тобой гордиться.
        - Значит, это будет нескоро, - грустно улыбнулся Хорхе.
        - А мне кажется, в нашем случае самое паршивое - это сержант Трехпалый! - со злостью проговорил Рауль, прикоснувшись к своему уху. Отек уже спал, однако лиловый синяк еще оставался. - Кто дал ему право избивать новобранцев?
        - Извини, Рауль, но ты огреб от Гарсии вполне заслуженно, - заметил Мигель.
        - Это еще почему?!
        - А потому! Когда рапортуешь сержанту, не стоит добавлять в конце "понял, да?!"
        Вспомнив тот случай, приятели дружно рассмеялись. Даже вечно унылый Томас не сдержал улыбки. Рауль же наоборот - насупился и весь дальнейший отрезок пути молчал.
        - Так что, по-твоему, самое паршивое в армии? - спросил у Томаса Антонио, когда они входили в ворота лагеря.
        - Жратва, разумеется! Меня уже тошнит от этой курицы! Жареная курица, вареная курица, тушеная курица, куриный бульон... Пирог с курицей на десерт! Сколько можно?! Подписывая контракт на воинскую службу, я не давал согласия на то, чтобы меня с утра до ночи пичкали одной курятиной!
        - Ну, а что ты хотел? - пожал плечами Мигель. - Мясо клонированных кур - самый дешевый и доступный вид продовольствия на Цахебрэ. Государство не станет тратить сотни тысяч кредитов, закупая на Шадии овощи, чтобы разнообразить рацион солдат. Радуйся хотя бы тому, что получаешь настоящее мясо, а не синтетическую смесь.
        - А люблю жареную курочку, - мечтательно протянул толстяк Эдальго, поглаживая живот.
        - Да ты все что угодно готов сожрать! - поморщился Томас. - А мне хочется разнообразного сбалансированного питания. К тому же у меня аллергия на курятину!
        - Врешь ты все, - хмуро бросил Пьер. - Нет у тебя никакой аллергии.
        - Сейчас, может, и нет. Но кто знает, что будет дальше?
        Ему никто не ответил, поскольку всеобщее внимание привлекло необычное оживление на территории лагеря. Прежде чем их компания успела понять, что происходит, к ним подлетел какой-то краснолицый капрал и без лишних объяснений велел немедленно отправляться на плац, где объявлено общее построение.
        На плацу в несколько шеренг уже выстроились все новобранцы, проходившие обучение в лагере. "Головорезы" сержанта Пиньейро тоже были здесь, занимая почетное место в первых рядах. Мигель сразу заметил крупную фигуру Сержа, выделяющуюся даже на фоне рослых фермеров с Шадии. Нижняя челюсть здоровяка была надежно зафиксирована при помощи специальной гелевой шины.
        Солдаты обменивались недоуменными взглядами. Никто толком не понимал, что произошло и по какой причине командование объявило общий сбор.
        Наконец, зычный голос сержанта Гарсии скомандовал "смирно!", и на плац вышел майор Пабло Кастилья. За все время службы Мигель видел его лишь пару раз. От прочих офицеров его отличала форма болотного цвета с желтыми полосами на рукавах и поблескивающая восьмилучевая звезда на плече.
        Это был невысокий, грузный мужчина чуть старше пятидесяти, с похожими на угольки глазами и аккуратно подстриженными усиками. Вид у майора был хмурый и помятый, словно его только что вытащили из постели.
        - Приветствую вас, патриоты Федерации! - обратился он к новобранцам. У него был хорошо поставленный грудной голос, как у оперного певца. - Прошло совсем немного времени с момента вашего прибытия в лагерь, а многие из вас уже начали превращаться из затюканных маменькиных сынков в грозную и могучую силу! Вы - щит и меч Федерации и опора нашего государства!
        - Во заливается! - прыснул Рауль. Мигель ткнул его в бок, заставив замолчать.
        - Кто-нибудь из вас знает, что отличает солдата от простого обывателя? - спросил майор Кастилья. Заложив руки за спину, он с важным видом вышагивал по плацу. - Обыватель печется лишь о самом себе! Им движут простейшие эгоистичные инстинкты: заработать как можно больше кредитов, чтобы прокормить себя и свою семью. Больше его ничего не интересует. Рядовым обывателям плевать на то, что происходит в галактике, до тех пор, пока это не коснется их напрямую!
        Но мы с вами - совсем другое дело! Интересы государства и благополучие общества для военнослужащего федеральной армии стоят на порядок выше собственных интересов! Каждый из вас несет личную ответственность не только за свой дом и семью, но и за всех граждан в целом. Быть солдатом Федерации - означает нести доблесть в сердце, презирать опасность и быть готовым без малейших колебаний пожертвовать собственной жизнью, если того потребует служебный долг. Нам неведомо чувство страха!
        Я говорю вам это потому, что пришло время проявить патриотизм не на словах, а на деле. Полчаса назад из Генштаба пришло срочное донесение: на нашу территорию, нарушив суверенные границы Федерации, вторглась эскадра военных кораблей Салакес! Разумеется, наш добрый президент Бенито Сото пытается разрешить конфликт дипломатическим путем, однако императрица Эштер решительно заявляет свои права на принадлежащую нам по праву планету Орка! Мы не намерены отдавать свои территории захватчикам, и, если Салакес не уступит, начнется война.
        Над плацем повисла тишина. Новобранцы молча переваривали услышанное. Нельзя сказать, что это стало для всех неожиданностью. В последнее время слухи о конфликте Цахебрэ и Салакес звучали все чаще, однако большинство сохраняло надежду, что все обойдется.
        Выдержав паузу, майор продолжил:
        - В связи с тем, что на планете объявлено военное положение, срок вашего обучения в лагере сокращен вдвое. Понять, чему вы успели научиться на занятиях, и оценить общий уровень вашей боевой подготовки помогут тактические игры, в которых примут участие отряды мобильной пехоты под командованием сержантов Пиньейро и Гарсии. У вас будет возможность продемонстрировать полученные в ходе обучения навыки владения оружием и отточить слаженную работу в команде. Каждый боец победившего отряда получит солидную денежную премию и хорошую рекомендацию, которая позволит поступить на службу в легендарную дивизию полковника Рохаса. На его счету не один десяток успешных боевых операций. Почти все, кто служил под его началом, покрыли себя неувядающей славой. Что касается участников проигравшей команды, то для них тоже найдется дело. В конечном счете, кто-то ведь должен рыть траншеи на передовой.
        Сказав это, майор развернулся и бодрым шагом удалился в сторону штаба, гордо держа голову. Глядя на него, Мигель невольно отметил, что существует категория мужчин, которые изначально не предназначены для того, чтобы быть военными. Если тот же сержант Гарсия с его строгой выправкой и суровым выражением изуродованного лица походил на грозного бога войны, то майор Кастилья, сколько бы он ни пыжился, напоминал, скорее, надутого чиновника из районной администрации, нежели военнослужащего Федеральной армии.
        - Вы сами все слышали, - буркнул Гарсия, когда майор удалился. Вид у него был еще более хмурый, чем обычно. - Вас ждут военные маневры на пересеченной местности в обстановке, максимально приближенной к боевой. Цель очень простая: обнаружить находящийся на болоте флаг и доставить его на базу, не позволив сделать то же самое команде соперника. В "Играх" используется стандартная боевая экипировка: комплект пехотной брони, тактический шлем и автомат Варгаса с учебным боеприпасом. Прямое попадание вас не убьет, но вполне может серьезно покалечить, поэтому никому не советую лезть под пули.
        - Кроме того, не стоит полагаться на броню, - продолжил сержант Пиньейро. - По весу она не уступает боевой, что позволит вам в полной мере оценить все "прелести" пехотной экипировки, однако все композитные пластины в ней будут заменены на датчики, позволяющие нам отслеживать попадания и отмечать выбывших. Игрок, которого подстрелили, не имеет права продолжать состязание. К нарушителям будут применяться самые жесткие меры дисциплинарного взыскания! Победа присуждается той команде, чей боец пронесет флаг через ворота лагеря. Соперники вправе использовать силовые методы, чтобы помешать им это сделать. Вот, пожалуй, и всё. У кого-нибудь остались вопросы?
        Рауль Моралес сделал шаг вперёд:
        - У меня вопрос, сеньор! Майор упомянул "солидное денежное вознаграждение". Можно уточнить, насколько оно велико?
        Среди новобранцев послышались смешки. Гарсия лишь поморщился, однако сержант Пиньейро остался невозмутим:
        - Каждый участник победившей команды получит пятьсот кредитов на свой персональный счет. Бойцу, успешно доставившему флаг, полагается премия в полторы тысячи.
        По рядам новобранцев прокатился взволнованный ропот. Озвученная сумма во много раз превосходила солдатское жалованье за несколько месяцев. Лицо Рауля при этом расплылось в мечтательной улыбке - он уже представлял, как потратит эти деньги.
        - Однако, чтобы получить вознаграждение, нужно не только победить, но и выжить, - добавил сержант Гарсия, с равнодушным видом разглядывая ползущие по небу багровые облака. - Игры проходят на болоте. Причем, не на тех кочках, по которым вы привыкли скакать на тренировках, а в самом его сердце. Мы всегда напоминаем о том, что трясина - чертовски опасное место, однако для некоторых наши слова - пустой звук. Поэтому после каждых игр мы не досчитываемся двух или трех новобранцев. Болото не прощает ошибок, и один неверный шаг может стоить каждому из вас жизни. Ни на секунду не забывайте об этом!
        При этих словах довольная улыбка сползла с лица Рауля, и весь дальнейший инструктаж он слушал с крайне задумчивым видом.
        Сержанты вкратце объяснили правила игр. Их было немного, включая два основных: не добивать раненых и не продолжать бой, если тебя "убьют". Последнее правило выделили особо.
        Те пять дней, что давались новобранцам на подготовку к предстоящим играм, оказались самыми тяжелыми как для "Девятого прайда", так и для "Головорезов". Их без продыху гоняли день и ночь, заставляя повторить пройденный материал и усвоить кучу новых приемов. Каждый инструктор хотел, чтобы именно его подопечные одержали верх, и прикладывал для этого все усилия.
        Вечером накануне игр, примерно за полчаса до отбоя, в казарму "Девятого прайда" явился сержант Гарсия. Теребя в руках свое кепи, он пожелал новобранцам удачи и попросил сделать все возможное для того, чтобы выиграть "эти чертовы игры", объяснив, что, в случае проигрыша, максимум, на что они смогут рассчитывать - это служба в стройбате, что стало бы позором не только для них, но и для него.
        Один лишь Мигель, зная о пари, заключенном между Гарсией и Пиньейро, понимал, что эта просьба обусловлена не столько заботой о судьбе своих бойцов, сколько личными мотивами: на кону стояла честь сержанта и бутылка танзийского бренди.
        ***
        Игры начались на рассвете. Всю ночь, как назло, моросил мелкий дождик, а когда он закончился, над болотом поднялся настолько густой туман, что разглядеть что-либо даже в нескольких метрах было затруднительно. Группе, в составе которой оказался Мигель, приходилось ориентироваться только на слух и внутреннее чутье. Когда они медленно продвигались через болото, раскисшая почва хлюпала у них под ногами, а влажность в воздухе была столь высока, что было трудно дышать.
        Первым, держа наготове автомат, шел Антонио. Флорес чувствовал себя вполне уверенно, поглядывая по сторонам и своевременно предупреждая остальных о подозрительной кочке или прогалине с черной водой, наступать на которую не следовало. Следом за рыжим двигались Хорхе и чертыхающийся сквозь зубы Рауль. Моралес то и дело шикал на соседа, чтобы тот вел себя тише, однако сам при этом издавал не меньше шума, чем вся их группа вместе взятая. Идущий за ними Бельмонте заметил, что Рауль здорово разнервничался. Он понимал и даже отчасти разделял его эмоциональное состояние, однако в боевой обстановке нервозность приятеля могла выйти для них боком.
        За спиной Мигеля, о чем-то негромко переговариваясь, шли братья Перальта. По большей части молчаливые и сосредоточенные, они мало с кем общались в лагере, предпочитая общество друг друга. Мигель все никак не мог выучить их имена и помнил лишь, что одного звали Рикардо, а другого, кажется, Алессандро. Из-за того, что они были похожи как близнецы, хоть и не являлись таковыми, он постоянно их путал.
        Замыкал отряд плечистый парень с квадратной челюстью, по фамилии Бустос. Он не нравился Мигелю своей хамоватой манерой общаться, вспыльчивостью и привычкой постоянно ковырять в зубах ногтем. Но сейчас он вел себя тихо и кротко. Обстановка сама по себе не располагала к разговорам. Со всех сторон их окружал густой, клубящийся туман, в котором еле угадывались зловещие очертания болотной растительности и "костлявых" деревьев, а за ближайшей кочкой вполне мог затаиться враг.
        Каждый боец отряда был облачен в черную композитную броню и тактический боевой шлем. Плечо оттягивал автомат Варгаса, а к поясу крепилась сумка с боекомплектом. Вся экипировка, в общей сложности, весила не меньше двадцати килограммов. Сущие мелочи в сравнении с тем, сколько им приходилось таскать на занятиях, но все же немало, учитывая обстановку. На броню и шлем были нанесены яркие голубые разметки, отличавшие их команду от соперников. Лишь благодаря им Мигель не терял из виду Антонио, когда тот уходил слишком далеко вперед, полностью исчезая в тумане.
        Неожиданно откуда-то издалека послышался треск автоматной очереди. Вскоре к ней присоединилась другая. Ожесточенная перестрелка продолжалась секунд десять.
        - Это группа Мариано, - сказал Антонио, когда смолкло эхо выстрелов. - Они пошли в том направлении и, вероятно, натолкнулись на отряд противника.
        Мигель сверился со своим КИТом.
        - Нужно взять немного западнее, иначе рискуем пройти мимо флага.
        - Может, разделимся? - предложил один из братьев. - Мы привлекаем слишком много внимания.
        - Зато вместе не так страшно, - тихо произнес Хорхе, с опаской оглядываясь по сторонам. Проступающие из тумана силуэты деревьев тянули в их сторону сухие ветви, похожие на когтистые лапы, как будто намеревались схватить.
        - Здесь некого опасаться, кроме команды противника, - отрезал Флорес. - Если хотим победить, нам следует сосредоточиться на задаче, не отвлекаясь на всякую ерунду.
        - Я слышал, на болоте водятся жуткие твари! - с усмешкой сказал Рауль и, повернувшись к Хорхе, сделал страшные глаза. Паренек вздрогнул и попятился.
        - Перестань его пугать! - не выдержал Антонио. - Если бы тут водилось что-то страшнее болотного ползуна, нас бы предупредили!
        - А как насчет призраков? - неожиданно подал голос Рикардо Перальта. Его брат неодобрительно покосился в его сторону, но промолчал. - Ходят слухи, будто на болотах порой творится такое, что кровь в жилах стынет.
        - Это все глупые страшилки! - поморщился Антонио.
        Мигель ощутил, как по спине пробежал холодок. Он бы никогда не признался в этом, но от подобных разговоров ему становилось не по себе. В отличие от Антонио, он допускал существование призраков. Бабушка неоднократно говорила ему, что лишь глупый человек станет решительно отрицать то, чего не видел своими глазами.
        - Солдат федеральной армии должен быть лишен предрассудков, - назидательно произнес Антонио. - Поэтому давайте раз и навсегда закроем тему призраков, духов и прочей ерунды!
        Не успел он закончить, как из откуда-то из тумана вылетел круглый, похожий на камень предмет и шлепнулся прямо им под ноги.
        Едва скользнув по нему взглядом, Антонио крикнул:
        - Граната! Ложись!
        Это вывело остальных из оцепенения. Инстинкты, отточенные за время тренировок, сработали молниеносно. Бросившись врассыпную, все попадали на влажную болотистую почву, прикрыв головы руками. Лишь Бустос на миг замешкался.
        В следующую секунду светошумовая граната сработала. Над болотом полыхнуло яркое зарево, а от грохота заложило уши. Все еще лежа на земле, Мигель повернул голову и увидел, как из тумана показались трое парней с оранжевыми полосами на броне и открыли огонь из автоматов. Первым под раздачу попал ослепленный вспышкой Бустос. Пули сшибли его с ног и отбросили в колючие кусты.
        Рауль, не вставая с земли, выставил перед собой автомат и с первого же выстрела поразил одного из нападавших. Его товарищи тотчас метнулись в стороны, ища укрытие. Один притаился за деревом, другой нырнул в заросли кустарника.
        - Не высовывайтесь! - крикнул Антонио братьям Перальта, когда те поднялись с земли и попытались обойти соперников с тыла, но те проигнорировали его слова. Быть может, их затея и оказалась бы успешной, однако к противникам неожиданно пришла подмога. Свистя и улюлюкая, из тумана выскочило пятеро бойцов вражеской команды. Играючи расстреляв обоих братьев, они открыли беспорядочный огонь по позициям, где залегла команда Мигеля.
        - Что нам делать? - прокричал Хорхе, спрятавшись за покрытой бурым мхом кочкой.
        - Попробую их отвлечь, - стараясь, чтобы противник их не услышал, сказал Антонио, когда стрельба стихла. - Как только они переключатся на меня, накрывайте!
        Сказав это, он нырнул в туман. Какое-то время Мигель еще видел яркие голубые полосы на его броне, а затем они растворились в молочной пелене.
        Прошло совсем немного времени, и прозвучала автоматная очередь. Вражеская команда заметалась, пытаясь понять, откуда по ним ведут огонь. К тому времени, как им удалось засечь Антонио, двое бойцов из их отряда уже корчилось на земле.
        Рауль вскочил на ноги, сразил короткой очередью одного из противников и поспешил укрыться за чахлым деревцем. Враг ответил такой яростной пальбой, что ствол дерева, за которым он прятался, разлетелся в щепки за считанные секунды. Моралес упал плашмя и начал отползать к кустам.
        Тем временем в бой вступили Мигель и Хорхе. Спустя пару минут ожесточенной перестрелки почти все противники были повержены. Лежа на земле, они тихо стонали от боли и поносили соперников последними словами.
        Уцелевший боец оказался куда проворнее остальных. Либо он имел за плечами реальный военный опыт, либо очень хорошую подготовку. Дабы не делать из себя легкую мишень, он постоянно пребывал в движении, перекатываясь от одного укрытия к другому, и все выпущенные в него Мигелем пули прошли мимо цели.
        Улучив момент, соперник на миг высунулся из укрытия и подстрелил зазевавшегося Хорхе. Вскрикнув, паренек растянулся на земле. Противник усмехнулся и направил свой автомат на Мигеля. Бельмонте среагировал мгновенно, на уровне инстинктов. Вместо того чтобы броситься к укрытию, чего от него ожидали, он упал набок, в падении выпустив длинную очередь. Время словно замедлилось. Выстрелы гулко раздавались в его голове, словно удары гигантского молота по наковальне. Лишь упав на землю, Бельмонте услышал пронзительный писк индикатора заряда, извещавшего о том, что в кассете закончился боеприпас.
        Его противник уже корчился в грязи, щедро осыпая его угрозами и проклятиями.
        - Ах ты, козел вонючий! - с ненавистью шипел он. - Мы с тобой еще встретимся, обещаю! Слышишь меня?! Я тебя найду, ублюдок!
        Мигель невозмутимо извлек из автомата опустевшую кассету и достал из поясной сумки новую. Проигравшего он не удостоил даже взглядом. В данный момент его куда больше интересовала судьба Антонио.
        Флорес лежал на спине, чуть поодаль. Его рот был приоткрыт, а взгляд устремлен в пасмурное небо. На его приближение парень никак не отреагировал, и Мигель почувствовал, как екнуло сердце. Опустившись возле товарища на корточки, он коснулся его шеи, пытаясь нащупать пульс.
        - Не надо... - прошептал Антонио. - Просто не трогай меня.
        - Ты жив, рыжий! - выдохнул Мигель, чувствуя, как отлегло от сердца.
        - Конечно, жив. Только вот... ребра мне здорово помяло.
        Он попробовал пошевелиться, и его лицо скривилось в гримасе. Похоже, любое незначительное движение причиняло ему боль.
        Подошел Рауль и сходу доложил:
        - Все бойцы вражеской команды повержены. Я проверил. А с ним что?
        Мигель вкратце объяснил ситуацию. Рауль цокнул языком и помог Антонио снять шлем. Худое, покрытое испариной лицо парня было бледнее, чем обычно. Ко лбу прилипли пряди рыжих волос.
        - Вам нужно поторапливаться, - прошептал Флорес, облизнув пересохшие губы. Судя по всему, даже слова причиняли ему боль. - У "Девятого прайда" еще остается шанс на победу.
        Рауль сверился со своим КИТом и внезапно изменился в лице:
        - Эй! Да он движется! Понял, да?!
        - Кто?
        - Флаг! Он сейчас находится в северо-восточном направлении и медленно перемещается на запад! Ты понял, да? Они нас опередили!
        - Не будем терять времени! - решительно сказал Мигель. - Нужно выяснить, кому удалось его перехватить. Очень надеюсь, что это кто-то из наших.
        Оставив выбывших зализывать раны, Мигель с Раулем продолжили путь уже вдвоем. Они двигались через болото, каждые сто шагов сверяясь с показаниями КИТа, и в скором времени обнаружили, что забрели в глухую, непролазную топь. Перед ними раскинулось целое озеро, заполненное черной водой. Определить, насколько оно велико, было невозможно из-за густого тумана. В воздухе стоял отвратительный смрад, словно где-то поблизости разлагалась гора трупов.
        Черная маслянистая жижа булькала и шевелилась, точно живая, а стелящаяся над поверхностью болота туманная дымка лишь усиливала пугающее впечатление от этого жуткого места. Прямо было не пройти. Вернувшись назад, они потеряли бы драгоценное время и наверняка упустили бы флаг. После короткого совещания было решено двигаться по самому краю болота, в надежде, что топь удастся обойти стороной.
        С каждой минутой, окружающий их пейзаж становился все более зловещим. Иногда Мигелю казалось, будто что-то быстро движется в пелене тумана, но он старался убедить себя, что это всего лишь игра света, теней и его собственного воображения.
        Неожиданно Бельмонте услышал, как кто-то зовет его по имени. Голос был далекий, и в то же время словно звучал над самым ухом:
        "Миге-е-ель!"
        - Ты что-то сказал? - Он обернулся к идущему следом Раулю.
        - Нет, я молчу, - ответил Моралес, недоуменно уставившись на него.
        - А ты ничего сейчас не слышал?
        - Ничего, кроме бульканья в болоте. А в чем дело?
        - Забудь. Наверное, мне показалось.
        Бельмонте замолчал, однако с каждой секундой в душе его продолжала расти тревога. Что-то здесь было не так. Тягостное, гнетущее чувство не давало ему покоя.
        Внезапно Мигель ощутил на себе чей-то враждебный взгляд. Настолько отчетливо, что остановился и ладонь сама нащупала висящий на плече автомат. Со стороны болота раздавался негромкий плеск, словно там ворочалось какое-то существо. Скорее всего, это шныряла какая-нибудь живность, не представляющая опасности для человека, однако в душу Мигеля проникли липкие щупальца страха.
        "Миге-е-ель! Посто-о-ой!"
        Мелодичный, словно перезвон колокольчиков, голос мог принадлежать девушке или ребенку. Что-то звало его из тумана.
        Бельмонте прошиб холодный пот. Оглянувшись на Рауля, он увидел, что его напарник застыл на месте с побледневшим лицом.
        - Что-то мне нехорошо, - признался Моралес. Взгляд у него был мутный, словно у пьяного. - Давай передохнем немного. Никуда этот флаг не денется.
        - Нам не следует здесь останавливаться. Мне кажется, с этим местом что-то не так...
        Рауль осоловело поглядел на него.
        - Я же сказал, что никуда не пойду! - проговорил он тоном обиженного ребенка. - Даже с места не сдвинусь! Понял, да?
        - Не глупи! - Мигель шагнул к приятелю и решительно взял его за руку. Ладонь Рауля оказалась холодной как лед. - Надо убираться с этого проклятого болота как можно скорее!
        - Пошел ты! - со злостью прошипел Моралес, вырывая свою руку. - Оставь меня одного!
        Мигель сорвал с головы приятеля шлем и отвесил ему звонкую пощечину. Затем еще одну. В затуманенном взгляде Рауля начала появляться некая осмысленность.
        - Эй! Какого черта ты делаешь?! - возмутился он после третьего удара, потирая покрасневшую щеку.
        Водрузив шлем обратно, Мигель схватил приятеля за руку и потащил за собой. Рауль послушно шел за ним, но его ноги заплетались, словно парень перебрал лишнего. Иногда он принимался что-то бормотать себе под нос и пытался вырваться.
        "Миге-е-е-ель!" - На этот раз, зовущий его голос изменился, превратившись в хриплый бас. Глухой, словно из бочки. - "Мигель!!!"
        Бельмонте обернулся и едва не закричал от ужаса. В густой пелене тумана кривлялась какая-то уродливая тень. Можно было разобрать лишь огромную голову и невероятно длинные узловатые лапы, которые существо протягивало в его сторону. Ничем иным, кроме как порождением кошмара, это нельзя было назвать.
        "Оно у меня в голове!" - подумал Мигель, обливаясь потом. - "Все это происходит только в моей в голове!"
        Рауль запнулся и едва не упал. Мигель подхватил приятеля и, взвалив его себе на плечо, потащил дальше. За их спиной слышалось чье-то тяжелое дыхание, но Бельмонте старался не обращать на это внимания. Не разбирая дороги, он упорно шагал вперед, волоча за собой Рауля и стараясь как можно быстрее покинуть страшное место.
        Когда странная топь осталась позади, Мигель сразу почувствовал, насколько легче стало дышать. В грудь хлынул поток свежего воздуха, а чувство ужаса, сжимавшее его сердце, начало отступать. Оглянувшись, он не увидел ничего, кроме оставленной ими цепочки следов. Никакие чудовища их не преследовали.
        - Что со мной было, черт возьми? - прошептал Рауль, опускаясь на землю. Парень тяжело дышал, его лицо блестело от пота. - У меня башка сейчас расколется!
        - Понятия не имею. - Мигель опустился рядом, переводя дух. - Но мне кажется, мы с тобой только что избежали смерти.
        - Жуть какая... Я вдруг перестал себя контролировать. Все происходило точно во сне!
        У Мигеля были догадки по поводу случившегося. В свое время он читал, что на болотах Цахебрэ произрастает особый вид грибов-споровиков. Созревая, они выбрасывают в воздух ядовитые споры, которые при вдыхании могут вызвать жуткие галлюцинации, расстройство сознания и даже смерть. Не исключено, что пропавшие во время предыдущих игр новобранцы стали жертвой именно этого явления. Он уже собирался поделиться своими предположениями с Раулем, как вдруг увидел, что в тумане промелькнуло что-то яркое.
        Моралес тоже это заметил. Нахмурившись, он поднялся с земли, стянул с плеча автомат и вопросительно глянул на Мигеля. Тот приложил палец к губам и жестом велел двигаться за ним. Стараясь не шуметь, они подобрались ближе и, раздвинув густые бурые заросли болотного кустарника, принялись наблюдать.
        Через поляну, наполовину скрытые туманом, двигались трое парней с оранжевыми полосами на броне. Один, самый высокий, тащил на своем плече флаг - алое полотнище на длинной палке. Двое его спутников поглядывали по сторонам, держа автоматы наготове.
        - Кажется, мы опоздали, - с досадой прошептал Мигель. - И что теперь будем делать?
        - Как это - что?! Отбирать флаг, разумеется! Ты уложишь левого, а я возьму на себя того, что справа. Увалень с флагом даже не успеет понять, что произошло!
        Мигель задумался. Уж больно просто всё выглядело на словах. А чем проще план, тем больше шансов, что в какой-то момент что-то пойдет не так. С другой стороны, именно благодаря решительным действиям можно выбраться даже из самой безвыходной ситуации.
        - Хорошо. - Мигель поудобнее перехватил автомат. - Их всего трое. Давай попробуем!
        Однако, стоило им начать действовать, он сразу понял, насколько ошибся в своих предположениях. Всё пошло не так уже с самого начала.
        Хрустнувшая под ногой Рауля ветка заставила противников обернуться и открыть шквальный огонь из автоматов. Им пришлось спешно упасть на землю и отползти в укрытие. Пули с чавкающим звуком входили в размякшую почву, выбивая фонтанчики грязи прямо у их лица, свистели над головой и срезали ветки деревьев.
        - Ну, и что теперь будем делать, умник? - прошипел Мигель. Он лежал, вжавшись в землю, и боялся даже поднять голову. Шлем, быть может, защитит его от пули, однако сотрясение мозга будет гарантировано.
        - Подождем, пока у них кончатся боеприпасы? - неуверенно предложил Рауль. Его лицо было сплошь перемазано грязью, только зубы ослепительно сверкали.
        Мигель подумал: будь у противников хоть капля мозгов, они постараются расходовать боезапас по очереди, неизменно оставляя кого-нибудь в качестве прикрытия. Лично он бы так и сделал. Однако спустя несколько секунд стрельба прекратилась, и Бельмонте решил выглянуть из укрытия. Высокий парень, бросив флаг на землю, менял в своем автомате опустевшую кассету. Его соратники находились чуть в стороне. Один держал оружие наизготовку, другой переключил свое внимание на ближайшие кусты. Быть может, услышал там какой-нибудь шорох и решил, что соперники пытаются зайти с фланга.
        Это был их шанс. Мигель поймал на мушку вооруженного противника и положил палец на спусковой крючок. Однако Рауль все испортил. С победным кличем он вскочил на ноги и, выбрав своей целью флагоносца, открыл по нему огонь. Промахнуться по столь крупной цели было тяжело, и через мгновение тот неловко взмахнул руками и рухнул на землю, словно поваленное ураганом дерево. Окрестности огласил его полный боли и отчаяния вопль.
        - Рауль, берегись!!! - крикнул Мигель, но было поздно: грянул выстрел, и Моралес свалился на землю без сознания. На его шлеме в районе лба красовалась оставленная пулей вмятина.
        Опустив оружие, противник повернулся к Мигелю и прокричал:
        - Я знаю, что ты там прячешься, свинья! Только высунись, и будешь лежать рядом со своим приятелем!
        Лихорадочно соображая, что делать, Бельмонте огляделся по сторонам и натолкнулся взглядом на лежащий в грязи небольшой круглый камешек. Подобрав его, он широко размахнулся и швырнул камень в заросли, подальше от себя. Послышался треск сухих веток.
        Нервы у противника не выдержали, и он, развернувшись в направлении звука, открыл стрельбу по кустам. Этих нескольких секунд вполне хватило Мигелю, чтобы высунуться из укрытия и двумя меткими выстрелами отправить соперника в нокдаун.
        Когда он упал на землю, Бельмонте окинул поляну взглядом и обнаружил, что третий противник исчез вместе с флагом. Не тратя времени, Мигель определил через КИТ его направление и бросился в погоню, на ходу меняя кассету с боезапасом.
        Относительно сухая, покрытая слоем пушистого бурого мха почва легко пружинила под ногами. Следы на такой поверхности были практически не видны, однако путь беглеца отслеживался по обломанным веткам и показаниями КИТа.
        Вскоре Мигель услышал чей-то крик и насторожился. Было похоже, что из тумана кто-то зовет на помощь. В голову тотчас полезли мысли о призраках. Лишь вспомнив слова Антонио насчет того, что солдат не должен забивать голову предрассудками, Бельмонте подавил чувство страха. Единственное, чего на самом деле стоило опасаться, это устроенной беглецом ловушки. Наверняка тот знает, что его преследуют, и может организовать засаду.
        Пригнувшись, Мигель быстро преодолел открытый участок, держа наготове автомат, и, укрывшись за небольшим деревцом, огляделся. Вопреки опасениям, никто не пытался его атаковать. Выждав немного, Бельмонте двинулся дальше и, раздвинув рукой густые заросли, увидел беглеца.
        Он стоял, по пояс увязнув в болоте. Рядом лежал измазанный грязью флаг. При виде Мигеля парень дернулся в отчаянной попытке выбраться, но это привело лишь к тому, что его сильнее затянуло в трясину.
        - Недалеко же ты убежал, - усмехнулся Бельмонте.
        Он осторожно приблизился к парню и, не доходя нескольких метров, остановился. Дальше ступать было опасно. Он отчетливо видел границу, где покрытая бурым мхом земля потемнела и раскисла. Тонкий слой болотной растительности отлично замаскировал опасную прогалину, а его противник слишком торопился, удирая с флагом, чтобы обратить внимание на подозрительный участок.
        - Привет, дружище! - Парень выдавил улыбку. У него был замученный и усталый вид, голос дрожал от волнения. - Слушай, ты не мог бы мне помочь? Видишь, как я вляпался.
        - Сам виноват. - Мигель пожал плечами. - Нужно было смотреть, куда наступаешь.
        Сбросив с плеча мешавший ему автомат, Бельмонте лег на живот и пополз в направлении флага. Подобравшись на расстояние вытянутой руки, он схватил сколькое от грязи древко. Сейчас флаг меньше всего походил на гордый символ победы. Пропитавшееся грязной болотной жижей полотнище напоминало половую тряпку, которой, судя по запаху, долгое время мыли туалеты.
        Противник молча наблюдал за его действиями. Пока Мигель вытаскивал флаг, его успело затянуть по самую грудь. С каждой секундой черная топь подступала все выше.
        - Лучше не шевелись! - посоветовал ему Мигель. - Чем сильнее будешь дергаться, тем быстрее затянет.
        - А ведь я тебя помню! - неожиданно сказал парень. - Тебя зовут Мигель Бельмонте, верно? Мы с тобой были в одном отряде.
        Мигель пригляделся и узнал в перепачканном грязью бойце нахального новобранца по имени Хуан Ньето. Того самого, которого сержант Гарсия вышвырнул из "Девятого прайда" за попытку пререкаться. Судя по оранжевым полосам на броне, сержант Пиньейро смилостивился и взял парня в свой отряд.
        - Слушай, приятель, у тебя найдется веревка или что-то в этом роде? - Ньето нервно облизнул губы. - Помоги выбраться, пока меня не затянуло с головой в это чертово болото!
        - Хватайся! - Бельмонте протянул ему флаг. Ухватившись за древко, Хуан попробовал подтянуться. Мигель, в свою очередь, потянул его на себя. Несколько отчаянных попыток вытащить парня ни к чему не привели. Каждый отвоёванный у трясины сантиметр болото забирало обратно вдвойне, стоило лишь ослабить усилия. Парня тем временем успело затянуть по самую шею, и он начал паниковать.
        Неожиданно Мигель понял, что его не спасти. Через минуту Хуан Ньето погибнет у него на глазах, и он ничего не сможет с этим поделать. Абсолютно ничего!
        - Пожалуйста... - Во взгляде парня отразился самый настоящий ужас. - Не оставляй меня, приятель! Прошу тебя, помоги!!!
        - Борись, черт тебя дери! - в отчаянии закричал Мигель, изо всех сил дернув за флаг.
        - Есть! - В голосе Хуана прозвучала надежда. - Кажется, поддается!
        Отчаянная борьба с болотом продолжалась еще несколько минут, показавшихся Бельмонте целой вечностью. Наконец, черная топь с разочарованным чавканьем выпустила человеческое тело.
        Мигель обессиленно рухнул на спину, Ньето свалился возле него. С парня ручьями стекала маслянисто поблескивающая зловонная жижа. Какое-то время они молча лежали рядом и, тяжело дыша, приходили в себя.
        Хуан пошевелился первым и, хлопнув Мигеля по плечу, выдавил:
        - Спасибо тебе, дружище! Ты спас мне жизнь. Я этого никогда не забуду.
        - В следующий раз смотри под ноги, - проворчал Бельмонте. - Даже если убегаешь.
        Парень натянуто рассмеялся, словно избитой, но все еще смешной шутке. Затем пошарил вокруг себя рукой и воскликнул:
        - Вот черт!
        - Что такое?
        - Кажется, я утопил свой автомат в болоте. Даже в мирное время за потерю личного оружия светит трибунал, а сейчас объявлено военное положение. Страшно представить, что со мной сделают!
        Хуан с кряхтением встал на ноги и прошелся по краю болота, глядя по сторонам.
        - Ах, вот ты где! - воскликнул он, заметив лежащий на земле автомат Мигеля. Прежде чем Бельмонте успел что-либо сделать, парень наклонился и взял его в руки.
        - Ты ошибся, приятель, - сказал Бельмонте, поднимаясь с земли. - Это мое оружие. Я отложил его, пока вытаскивал твою задницу из болота.
        - Ничего страшного, оно меня тоже устроит. Быть может, я верну тебе его, когда "Головорезы" будут праздновать победу.
        С этими словами Хуан Ньето подобрал испачканный грязью флаг.
        - Я ведь спас тебе жизнь! - попытался воззвать к его совести Мигель.
        - Я этого не отрицаю. При случае обязательно тебе проставлюсь. Однако ты ведь не думал, что я подведу свою команду? Извини, приятель, но "Головорезы" должны победить. Кстати, ты не задумывался над тем, что у судьбы есть определенное чувство юмора? Ведь в том, что меня вышвырнули из "Девятого прайда", есть немалая доля твоей вины. Сложись все иначе, мы могли быть в одной команде. Впрочем, я тебя не виню. Скорее, наоборот. Мне было не место в отряде неудачников. Лишь перейдя к "Головорезам", я понял, насколько вы жалки.
        Хуан улыбнулся еще шире и подмигнул Мигелю.
        Бельмонте почувствовал, как внутри него разгорается бешенство. Быть может, он бы и сдержался, но презрительный тон и снисходительная улыбка на лице парня, которому он только что спас жизнь, подействовали на него, словно красная тряпка на быка. Издав яростный вопль, он бросился на Хуана с кулаками.
        - Глупо, - хмыкнул Ньето и спустил курок.
        Боль была адская. Когда в него попали выпущенные из собственного автомата пули, Мигель почувствовал, будто в грудь вонзились раскалённые добела ножи.
        Оказавшись на земле, он открыл рот, чтобы закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип. Помутневшим от слез взором Бельмонте мог лишь безучастно наблюдать, как Хуан издевательски отсалютовал ему и, перехватив поудобнее флаг, растворился с ним в пелене тумана.
        Через пятнадцать минут все участники соревнования через КИТ были извещены о том, что игры завершились победой "Головорезов".
        ГЛАВА 14
        УДЕЛ ИЗГОЯ
        У Марко не было сомнений в том, что он умер. Вначале его сознание плавало во тьме, густой и вязкой, точно сироп. Затем он почувствовал, как некая сила подхватила его, словно бурный поток, и увлекла за собой. Мимо проносились обрывки воспоминаний - череда хаотичных, бесформенных образов. Плавая в пустоте, он слышал размеренный шум, показавшийся ему смутно знакомым. Неужели это плеск волн?
        Следом пришло ощущение, будто он тонет. Поток закрутил его, затягивая куда-то на самое дно. Кордеро вдруг отчетливо осознал, что если ничего не предпримет, этот водоворот затянет его туда, откуда нет выхода. Это будет означать его смерть, окончательную и бесповоротную.
        Никаких играющих на лютне ангелов или тоннелей со светом в конце там не было и в помине - только пустота и забвение. Теперь Марко знал это точно, и, почувствовав, что его утягивает за грань, принялся бороться изо всех сил. Видимо, его стремление к жизни было таким сильным, а борьба настолько яростной, что в какой-то момент пустота решила дать ему шанс...
        Пробуждение было сравнимо с поднятием на поверхность из темной морской пучины. Марко распахнул глаза и закашлялся. Во рту стоял металлический привкус крови, а хлынувший в грудь воздух обжигал легкие, точно раскаленный металл. Но самое главное - он был жив!
        Кордеро лежал на узкой койке, его обнаженное тело прикрывала пахнущая антисептиком простыня. Тесное помещение с низким потолком освещал лишь огонёк небольшой масляной лампадки в углу. В дрожащем свете Марко разглядел еще несколько коек вдоль стены, которые на данный момент пустовали. Помимо них, в помещении находился застекленный шкафчик с медикаментами и медицинское оборудование, включавшее даже робота для хирургических операций. В воздухе чувствовался стойкий запах лекарств и чего-то еще.
        Приподняв простыню, Марко критически оглядел своё покрытое многочисленными синяками и ссадинами тело. Большинство ран закрывали повязки, а все его изрезанные пальцы были тщательно забинтованы. Судя по тому, насколько чисто и опрятно все выглядело, бинты регулярно меняли.
        В следующий момент внимание Марко привлек тяжелый металлический браслет на его правой руке. Он был выполнен из грубого серого металла и плотно охватывал запястье на манер стандартного КИТа. В центре браслета, с интервалом примерно в пять секунд, вспыхивал красный огонёк. Браслет не имел видимых зазоров, кроме узкой боковой щели, куда можно было просунуть разве что ноготь большого пальца. После тщательного осмотра, Кордеро не обнаружил ни единого намека на то, как его снять. Скорее всего, это был какой-то медицинский прибор, либо устройство слежения, чтобы пленный аристократ не дал дёру.
        Марко в сердцах выругался, однако из его пересохшего горла вырвался лишь хрип. Только сейчас он осознал, что умирает от жажды. Возле его койки находился низкий металлический столик, заставленный какими-то пузырьками и флаконами. Марко протянул руку и принялся шарить по нему в поисках хоть какой-нибудь емкости с водой. Тело все еще плохо слушалось, и его неуклюжие движения привели лишь к тому, что столик с грохотом опрокинулся. Все стоящие на нем пузырьки разлетелись по комнате.
        На шум отворилась неприметная дверь в углу и в помещение вошла светловолосая женщина средних лет. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не серое, изможденное лицо и залегающие в уголках глаз морщины. На ней была зеленая форма медика, а на поясе - сумка для медикаментов.
        Скользнув по Марко задумчивым взглядом, она заметила перевернутый столик и молча принялась собирать с пола разбросанные предметы.
        - Это вы перевязали мои раны? - тихо спросил Марко, облизнув пересохшие губы. - Спасибо. Вы очень добры.
        Женщина пропустила его слова мимо ушей, продолжая методично собирать раскатившиеся пузырьки и флаконы.
        - Вы не могли бы дать мне немного воды? - Каждое слово давалось ему с большим трудом. Язык точно прирос к небу. - Прошу вас... Я умираю от жажды.
        Женщина собрала все пузырьки и, перевернув опрокинутый столик, поставила его на место. Затем, не говоря ни слова, приложила прохладную ладонь к покрытому испариной лбу Марко. Кивнув своим мыслям, извлекла из застекленного шкафчика пластиковую бутыль и, бережно поддерживая ему голову, позволила сделать несколько глотков.
        - Подожди! - воскликнул он, когда женщина забрала воду. - Я не напился! Дай мне еще немного!
        Но она невозмутимо убрала бутылку в шкаф и беззвучно покинула комнату. Когда за ней закрылась дверь, Марко обессиленно откинулся на подушку и застонал. Несколько глотков воды притупили жажду, позволив мыслям прийти в относительный порядок, и он начал перебирать в памяти события последних дней.
        Он вспомнил свое бегство из Риволя, аварию флайера в пустыне и утомительное блуждание среди песков. Затем ему повстречались повстанцы из "Пути Свободы" во главе с полковником Себастьяном Гомезом. Узнав о том, что Марко является столичным аристократом, повстанцы собирались повесить его на главной площади Кэраха, города пустынников, но внезапно сами подверглись нападению. Спасая свою жизнь, Марко был вынужден бежать из негостеприимного города вместе с людьми Себастьяна Гомеза. Последнее, что он помнил - это чудовищный взрыв, поглотивший город вместе со всеми жителями. На этом воспоминания обрывались.
        Стало быть, ему удалось выжить. Уже хорошо. Интересно, какая судьба постигла остальных? Живы ли Кристиан и Сид? Что за место, в котором он находится? Уж точно не столичный госпиталь. Судя по обшарпанным стенам и скудной обстановке, похоже на муниципальную больницу для обывателей. В любом случае, персонал уже мог выяснить его личность и вызвать наряд полиции. Нужно срочно бежать!
        Марко резко сел и, отбросив простыню, свесил ноги с постели. Комната тотчас закружилась перед глазами, по телу прокатился мучительный спазм, а сердце зашлось так, словно он только что пробежал кросс.
        - Сейчас... - прошептал он, прикрывая глаза. - Надо собраться!
        Его бил озноб, а голову будто стянуло стальным обручем. Сознание померкло настолько, что Марко не сразу обнаружил, что в комнате, помимо него, находится кто-то еще. Он ожидал снова увидеть ту женщину и испытал запоздалое чувство стыда из-за своей наготы. Однако это оказался полковник Гомез. Он стоял, сложив руки на груди, и с любопытством наблюдал за его жалкими попытками подняться с постели.
        - Далеко собрался, блондинчик? - поинтересовался Сид. Вместо привычной майки, на полковнике была черная армейская куртка с нашивками "Пути Свободы". На ногах - грубые ботинки на толстой подошве и серые штаны. Из висящих на поясе ножен выглядывала затертая рукоять офицерского меча.
        - Что произошло? - требовательно спросил Марко. - Куда вы меня притащили?
        - Для начала советую тебе прилечь. В таком состоянии ты и шагу не пройдешь самостоятельно.
        Марко послушался. Это было единственное, что ему оставалось в данной ситуации. Идею наброситься на Гомеза с кулаками и попытаться завладеть его оружием, он отмел сразу. Это было бессмысленно, даже когда он находился в лучшей форме, а в нынешнем состоянии подобное равносильно самоубийству.
        - Обо всем по порядку, - сказал полковник, когда Марко лег на койку и натянул простыню до самого подбородка. - Когда нас смело ударной волной, ты потерял сознание, а затем и вовсе впал в кому. Многие настаивали на том, чтобы бросить тебя в пустыне, и я был с ними солидарен. Сам понимаешь, лишняя обуза нам ни к чему. Однако Кристиан не позволил тебя оставить. Когда в наших "бегунках" кончилось горючее, он тащил тебя на руках до самого Моря. Пожалуй, ты обязан этому парню жизнью.
        - До Моря?! - Марко был потрясен. - Значит, мы сейчас в портовом городе?
        - Не совсем. Мой знакомый переправил нас через залив, на другую сторону. Мы находимся на главной базе "Пути Свободы". Это бывший алмазный карьер, заброшенный много лет назад. Со всех сторон нас окружают болота, поэтому даже не пытайся отсюда сбежать. Без опытного проводника ты не пройдешь и ста шагов за пределами лагеря.
        - Главная база "Пути Свободы". - Марко вяло кивнул. - Да, помню, Кристиан что-то говорил об этом. Но если мы успели проделать такой путь, сколько же времени я провел в отключке?!
        - Шесть дней. Никто не верил, что ты выживешь. Аиде пришлось сделать тебе полную очистку крови, чтобы избавиться от отравы, пропитавшей твой организм. На какой дряни ты сидишь, парень? "Ангельская пыльца"?
        - "Розовый песок", - с неохотой признался Марко, облизнув губы. - Но мне говорили, что он совершенно безвреден для здоровья и не вызывает привыкания.
        - Любой наркотик, в той или иной степени, наносит непоправимый вред организму. Только большинство людей понимает это, когда становится слишком поздно. Возможно, "розовый песок" убивает не так быстро, как "слэш", однако, приняв первую дозу, будь готов к тому, что отныне придется принимать его всю оставшуюся жизнь.
        Марко прикрыл глаза, чувствуя, как у него снова закружилась голова. Он считал, что потерял сознание всего на несколько часов, а на самом деле прошла целая неделя! Не удивительно, что ему так паршиво.
        - Что теперь со мной будет?
        - Все зависит от того, как ты будешь себя вести. Некоторое время тебе придется провести среди нас, поэтому советую привыкать к новым условиям. Только учти: у нас нет бездельников. Как только встанешь на ноги, придется отработать затраченное на тебя время и медикаменты. К тому же пара месяцев упорного и тяжелого труда способна превратить в человека даже неженку, вроде тебя.
        - Они ведь ненавидят меня! - прошептал Марко, встретившись с полковником взглядом. - Каждый в вашей банде спит и видит, как перерезать мне горло. Не пройдет и суток, как меня убьют.
        - На этот счет можешь не волноваться. Я запретил своим людям причинять тебе вред. Никто тебя и пальцем не тронет, если не будешь сам нарываться. А чужая ненависть прекрасно закаляет волю.
        Марко прикрыл глаза. Похоже, кошмар возвращался. В какой-то момент его даже посетила малодушная мысль, что лучше бы он погиб при атаке на Кэрах. В любом случае, то, что ждет его в дальнейшем, сложно назвать жизнью. Сколько он будет вынужден влачить жалкое существование среди террористов? Месяц? Год? Всю оставшуюся жизнь?
        - Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, - тихо сказал Сид. - В твоей голове вертится одна-единственная мысль: "почему это происходит со мной?" Ты всегда был уверен, что судьба подбросила тебе счастливый жребий. Родившись аристократом, ты ни в чем не знал нужды. У тебя был просторный дом, дорогая машина, беззаботная жизнь. Ты щеголял в красивых костюмах, обедал в роскошных ресторанах, свысока глядя на тех, кто вынужден в поте лица зарабатывать на пропитание. Неужели ты думал, что так будет продолжаться вечно? Нет, дружок. Жизнь - чертовски сложная штука, и за все в ней нужно платить! Пожиная плоды сладкой жизни, будь готов к тому, что рано или поздно судьба выставит тебе счет. И молись о том, чтобы цена не оказалась непомерно высокой.
        Скрипнула дверь, и в каморку вошла все та же светловолосая женщина, держа нечто похожее на маленький пистолет. Взяв Марко за руку, она поднесла "дуло" устройства к наружной стороне его предплечья. Раздался нарастающий писк, и Кордеро вскрикнул, а потом начал тереть зудящую после инъекции кожу.
        - Спасибо, Аида, - сказал Сид. - Зайди потом к Мирте. Дэнни говорит, что ей снова было нехорошо.
        Женщина коротко кивнула и молча покинула помещение.
        - А она неразговорчивая, - заметил Марко, глядя ей вслед.
        Инъекция начала действовать. По телу растеклась приятная истома, а в голове слегка зашумело, словно он выпил спиртного.
        - На то есть причины. Аида редко говорит без особой нужды и никогда не показывает своих эмоций. Однако человек она прекрасный, а как медику ей просто цены нет. Многие в "Пути Свободы" обязаны ей своей жизнью. Некоторые даже шепчутся, будто она - живое воплощение Святой Девы. И знаешь, что я тебе скажу? Будь я хоть немного религиозен, то побился бы об заклад, что так оно и есть!
        - Что с ней произошло? Она не выглядит счастливой.
        Какое-то время Сид задумчиво смотрел на него, словно решая, стоит ли обсуждать с ним подобное. Наконец, он произнес:
        - Не ко всем судьба благосклонна. На чью-то долю выпадают весьма суровые испытания. Аида работала врачом в одной из муниципальных больниц Риволя. Вечером, когда она была на смене, ее тринадцатилетний сын возвращался домой через городской парк, где ему повстречалась парочка пьяных аристократов. Никто не знает точно, что там произошло. Говорят, те двое стали требовать, чтобы парень им поклонился, и его отказ привел аристократов в бешенство. Они набросились на него с кулаками и принялись жестоко избивать. Лишь когда мальчишка перестал подавать признаки жизни, прохожие вызвали медиков и полицию, однако спасти парня не удалось. Он умер от побоев по пути в больницу.
        Самое паршивое в этой истории то, что ублюдкам все сошло с рук. Их забрали в участок для дачи показаний, однако отпустили сразу после того, как влиятельный отец одного из них связался с главой департамента.
        Так и не сумев добиться справедливости, Аида собрала вещи и покинула Риволь. Один из бывших пациентов, узнав о случившемся, помог ей связаться с нами. Вскоре "Путь Свободы" помог безутешной женщине свершить собственное правосудие над подонками. После этого борьба с аристократией стала для Аиды чем-то вроде смысла жизни. Пожалуй, среди нас не найдется человека, чья ненависть к аристократам сильнее, чем у нее.
        - Повезло, что она не знает, кто я на самом деле, - пробормотал Марко.
        - С чего ты решил, что не знает? У нас нет секретов друг от друга. Каждому в лагере известно, что ты аристократ. Пусть и бывший.
        - Не может быть! - воскликнул Марко. - Эта женщина перевязывала мне раны, давала лекарства и выносила за мной горшки! Стала бы она это делать, зная о том, кто я?
        - Почему бы и нет? - пожал плечами Сид. - Врачебный долг и обязательства перед пациентом для нее намного выше личных мотивов. Аида может искренне ненавидеть тебя как аристократа, но пока ты ее пациент и находишься в этих стенах, она будет о тебе заботиться, словно о родном.
        Они помолчали. Марко изучал покрытый трещинами потолок лазарета, а Сид с задумчивым видом наблюдал, как танцует огонек в закопченном стекле лампадки.
        - Ладно, отдыхай пока, аристократик, - наконец заключил Гомез, подходя к двери. - Скоро тебе принесут ужин. Думаю, через пару дней ты полностью оклемаешься и сможешь приступить к работе. Кстати, нравится твое новое украшение?
        - Тяжеловат, - признался Марко, поднимая руку с металлическим браслетом. - Для чего он?
        - Считай его обычной безделушкой. Браслет не доставит тебе никаких проблем, пока ты находишься на территории лагеря и примерно себя ведешь. Единственное, чего тебе не следует делать - это пытаться самостоятельно снять его. Последствия могут быть весьма неприятными.
        - А если я решу покинуть пределы лагеря? - поинтересовался Марко, уже догадываясь, что ответ ему не понравится.
        - Браслет начинен взрывчаткой, а у меня в кармане лежит передающий сигнал маячок. Если удалишься от меня на значительное расстояние - активируется механизм детонатора. После этого у тебя будет всего несколько минут, чтобы одуматься. А затем - бабах!
        Сид вскинул руки и, видя, как Марко побледнел, улыбнулся, довольный произведенным эффектом. Кордеро втайне надеялся, что полковник блефует. Было весьма неприятно осознавать, что ты носишь на руке бомбу, готовую взорваться в любой момент.
        - Не стану больше надоедать тебе своим обществом, - сказал на прощание Гомез. - Отдыхай и набирайся сил. В дальнейшем у тебя не будет времени на безделье.
        - Чтоб тебе пусто было! - пробормотал Марко, едва за Сидом закрылась дверь. Утешало лишь то, что убивать его пока что не собирались. Похоже, сумма в пятьдесят тысяч кредитов, щедро назначенная властями за голову бывшего аристократа, стала надежным гарантом его безопасности. Оставалось решить, что делать дальше.
        Его безрадостные мысли прервал визит Аиды. Женщина молча подошла к изголовью его постели и, подвинув ближе столик, поставила на него металлическую плошку с дымящимся, ароматно пахнущим варевом и торчащей из него ложкой.
        - Спасибо, Аида! - поблагодарил Марко. Однако женщина молча покинула комнату, не удостоив его даже взглядом.
        Приподнявшись на локте, Кордеро заглянул в миску. В прозрачном бульоне плавали какие-то травы и мелко нарезанные кусочки темного мяса. В целом, вид у блюда был вполне аппетитный. Зачерпнув ложкой немного горячего варева, Марко осторожно подул на него и начал есть.
        ***
        Кордеро провел в лазарете еще несколько дней. За это время его неоднократно навещал Кристиан, пару раз заходил Гомез, чтобы узнать, как идет выздоровление, а Аида регулярно обрабатывала ему раны и делала какие-то инъекции, от которых становилось лучше. К концу четвертого дня Марко окреп настолько, что смог самостоятельно передвигаться по комнате. В тот же день Сид решил, что его состояние позволяет выполнять общественно-полезные работы. Он принес ему комплект одежды, включавший в себя безразмерную робу и штаны из серой мешковины, взамен его старого костюма и велел утром следующего дня явиться к интенданту лагеря, чтобы получить задание.
        Лагерь повстанцев располагался на месте бывшего алмазного карьера. В центре находился широкий котлован, дно которого покрывали лужи грязной воды. Кристиан рассказывал, что некогда здесь велась добыча черных алмазов, но после того, как жила полностью иссякла, рудник забросили. По правилам, выработанные месторождения полагалось взрывать, а все постройки - демонтировать, однако выполнялось это, как правило, лишь на бумаге. Рудники просто бросали как есть, в надежде, что время доделает все остальное.
        Котлован со всех сторон окружали приземистые бараки, в которых ранее проживал ответственный за разработку месторождения персонал. Сейчас в этих покосившихся постройках обитали члены "Пути Свободы". К немалому удивлению Марко, помимо мрачных, заросших и вооруженных до зубов мужчин, в лагере присутствовали и женщины. Некоторые, подобно мужчинам, носили черную военную форму с нашивками "Пути Свободы", в то время как на других была простая рабочая одежда. Чьи-то сестры и жены, вынужденные бежать из больших городов после того, как их родных объявили вне закона. Целый поселок изгнанников со всей Федерации.
        Впервые оказавшийся за пределами лазарета Марко старался не поднимать взгляда от земли, ожидая, что в него полетят камни, плевки и проклятия. Но, вопреки опасениям, большинство членов "Пути Свободы" воспринимало его либо как пустое место, либо как забавную диковинку - показывали пальцем, возбужденно шептались и отпускали едкие замечания. Конечно, находились и те, кто презрительно сплевывал, когда он проходил мимо. Однако никто не пытался его избить или вздернуть на ближайшем столбе. Без сомнения, всем этим людям было очень приятно видеть, что богатый, избалованный аристократ превратился в затравленного оборванца.
        Интендантом в лагере был мужчина неопределенного возраста, с изможденным, покрытым шрамами лицом и злым взглядом. Он не носил военной формы и был облачен в покрытый масляными пятнами синий комбез, чем сразу напомнил Марко его механика Густаво. Однако строгая выправка и громкий голос выдавали в нем военного. Своего имени интендант не назвал, сочтя подобные любезности лишними, и к визиту отнесся с холодной сдержанностью, в двух словах обрисовав Кордеро, где ему предстоит жить и чем заниматься.
        Для проживания бывшему аристократу отвели какую-то крысиную нору: маленькую, одноэтажную постройку, состоящую всего из одной комнаты с необычайно низким потолком. Темные от сырости бетонные стены украшали несколько плакатов с обнаженными красотками в самых соблазнительных позах. Обстановка в домике была спартанской: лежанка в углу вместо кровати, самодельный стол из ящиков и два продавленных кресла. Судя по оставленным вещам, раньше здесь кто-то проживал. Вполне возможно, один из бойцов, встретивших свою смерть в городе пустынников.
        Продемонстрировав Марко его жилище, интендант повел его на окраину лагеря. Здесь находилась станция по обслуживанию "бегунков", где ему предстояло работать. На деле это был приземистый, ветхий сарай, выполнявший роль гаража, с большой пристройкой - "топливным цехом", где изготавливалась горючая жидкость для заправки машин.
        Едва они вошли в помещение, Кордеро невольно прикрыл лицо рукавом, закашлявшись от шибанувшей в нос вони. Наблюдавший за его реакцией интендант лишь криво усмехнулся и принялся перечислять его обязанности. Каждое утро Марко должен был брать со склада мешок сухого навоза, тащить его сюда, а затем, в течение нескольких часов, тщательно разводить зловонную массу в огромном чане, помешивая при помощи специального шеста, чтобы не осталось даже малейших комочков. Готовое "экологичное топливо" разливалось в пузатые металлические канистры, которые наглухо запечатывались.
        "Вы хотите, чтобы я размешивал дерьмо брулов?!" - фыркнул Кордеро. - "Да я скорее умру, чем стану заниматься чем-то подобным!"
        Интендант смерил бывшего аристократа долгим задумчивым взглядом, сплюнул и проговорил:
        "Послушай, сынок, я знаю, ты считаешь, что ты у нас пуп земли. Не знаю, может, в твоей прошлой жизни так оно и было, но сейчас ты ничем не лучше дерьма в этом чане. Здесь никто не собирается с тобой нянчиться. Скажи спасибо, что тебе дают возможность заработать на кусок хлеба. Однако если считаешь себя выше этого - можешь сидеть на заднице и подыхать с голоду. У нас не принято кормить дармоедов".
        С этими словами интендант развернулся и ушел, оставив его одного.
        Весь вечер бывший аристократ просидел в своем новом жилище, чувствуя, как голод грызет его изнутри, и внимательно изучая браслет на руке. Тот весело подмигивал красным глазом, словно говоря: "Никуда ты не денешься, приятель!"
        На следующий день, проснувшись на рассвете, Кордеро приступил к своим новым обязанностям. На первый взгляд, в том, чтобы целый день размешивать навоз брулов в огромном чане, не было ничего сложного, если не обращать внимания на едкую вонь. Однако, спустя несколько часов монотонной работы, плечи наливались свинцовой тяжестью, а не привыкшие к физическому труду ладони покрывались кровавыми, болезненными мозолями.
        Завтрак, обед и ужин в лагере проходили строго в отведенное время. Большинство повстанцев принимало пищу в просторном шатре в северной части лагеря, однако Марко приносили обед прямо в цех. Обычно это делала молодая, болезненно худая девушка в сером платье. Брезгливо наморщив носик, она оставляла миску с кашей или похлёбкой возле дверей и спешила убраться восвояси. Марко пару раз пытался завести с ней разговор, однако девушка шарахалась от него, точно от прокаженного. Кордеро успел привыкнуть к тому, что его избегают. По истечении двух недель даже те, кто раньше плевал в его сторону и сквозь зубы шептал проклятия, начали сторониться его: пропитавшаяся стойким запахом навоза грязная роба способствовала этому как нельзя лучше. Кордеро на собственной шкуре ощутил, каково это - быть изгоем среди изгоев.
        Единственным, кто не избегал его общества, оставался Кристиан. Здоровяк мог навестить Марко прямо на рабочем месте или заглянуть вечером в его тесное пристанище, чтобы угостить дешевым бренди из фляги и поговорить по душам. Именно от него Марко узнал о том, что Сид вынашивает насчет бывшего аристократа какие-то планы. Подробностей Кристиан не знал, однако поделился догадками: предводитель повстанцев готовил какую-то дерзкую вылазку, в которой Кордеро отводилась определенная роль.
        Каждый прожитый в лагере день был как две капли воды похож на предыдущий. На рассвете Марко просыпался на своей жесткой, пыльной лежанке, пытаясь убедить себя, что этот кошмар ему только снится. Затем, умывшись водой из грязного ведра, он шел в топливный цех, где его ожидала монотонная, изнурительная и грязная работа. Иногда, вспоминая слова Лоренцо Мендосы о том, что такие, как он, рождены для того, чтобы наслаждаться жизнью, Кордеро стискивал зубы от отчаяния. Наверняка бывший друг сейчас прекрасно проводит время, предаваясь безделью, и даже не вспоминает о нем, в то время как ему приходится работать целый день, чтобы получить свою тарелку похлебки.
        Вскоре Марко потерял счет дням и уже не мог с уверенностью сказать, сколько длится его пребывание в лагере повстанцев. С момента, как он пришел в себя на больничной койке, могло пройти как несколько недель, так и месяцев. Хуже всего было то, что он пребывал в абсолютном неведении по поводу своей дальнейшей судьбы.
        Бывали дни, когда его освобождали от работы в цеху, привлекая для какого-нибудь дела, которое никто другой не желал выполнять. Однажды в лагерь прибыл груз подозрительных бочек, от которых за версту воняло едкой химией. Марко было велено откатить их на дальний склад, находящийся за пределами лагеря. Когда он закончил, то буквально рухнул на землю от усталости, а весь оставшийся день его преследовали сильная головная боль и тошнота. Позже, когда его ладони покраснели и опухли, точно обваренные кипятком, выяснилось, что в бочках находилась высокотоксичная краска, предназначенная для покраски кормы звездных кораблей. Оставалось лишь гадать, для каких целей она понадобилась повстанцам, но ее было так много, что хватило бы перекрасить целый крейсер.
        В один из дней к нему в цех заявился Кот. Марко уже успел позабыть про тощего, гнусавого повстанца, стараниями которого он едва не отправился на тот свет, и его визит стал для Кордеро неприятным сюрпризом. Бывший аристократ как раз закончил разливать очередную порцию "жидкого топлива" по канистрам и, заметив гостя, выпрямился. Из-за страшной духоты Марко работал, раздевшись по пояс, и его обнаженный торс блестел от пота. Последнее время он приноровился к выполнению своих обязанностей и с удивлением обнаружил, что способен даже получать некое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Наверное, правду говорят: человек привыкает ко всему.
        - А ты неплохо устроился! - заметил повстанец, оглядевшись. Кордеро избавился от захламлявшего цех мусора, использовав освободившееся место для хранения готового сырья, и даже оборудовал небольшой верстак, позволяющий мастерить нехитрые приспособления, помогающие в работе.
        - Стараюсь, - сухо ответил Марко, вытирая руки куском ветоши. - Какого дьявола тебе нужно?
        - Советую сменить тон, парень! - процедил Кот, неспешно приближаясь. От повстанца нестерпимо разило кислым запахом пота и дешевого вина. - Мирта приболела, и мне поручили принести тебе обед. Ты ведь, наверное, голоден?
        С этими словами он протянул ему миску, в которой плескалось густое, еще дымящееся варево. Но когда Марко взял её в руки, Кот наклонился и смачно харкнул в еду.
        - Немного приправы, - сказал он с усмешкой. - Чисто для вкуса.
        Марко посмотрел в миску, чувствуя, как в нем закипает злоба. Обида, страх и отчаяние последних дней внезапно растворились в бурлящей лаве бешенства, поднявшейся откуда-то из глубины души. Неожиданно он представил, как спустя несколько минут этот подонок, ухмыляясь, будет рассказывать остальным о том, как поставил аристократа на место, а те будут одобрительно хохотать.
        Почему-то именно это взбесило больше всего. Не говоря ни слова, Кордеро шагнул вперед и опрокинул миску с горячей похлебкой прямо на голову наглеца. Закричав от боли и неожиданности, Кот заметался по цеху, сбивая развешенные по стенам инструменты. Кордеро с усмешкой наблюдал, как он пританцовывает, выкрикивая страшные ругательства и проклятия в его адрес.
        Наконец Кот догадался сбросить миску с головы и свирепо уставился на Марко. По его сальным волосам и перекошенному от ярости лицу медленно стекала бурая жижа.
        - Я разрежу тебя на куски, тварь! - прошипел он, вытаскивая из кармана небольшой, узкий как бритва нож. - Клянусь, ты будешь вопить как девчонка!
        Марко подхватил с пола шест для размешивания навоза и крутанул его в руках, готовясь отразить нападение. В следующую секунду Кот с воплем бросился на него, размахивая ножом. Марко проворно ушел от удара, и повстанец, пробежав по инерции мимо, врезался в чан с навозом.
        - Свиней всегда тянуло к дерьму! - усмехнулся Кордеро.
        - Убью! - взревел Кот и высоко поднял над головой нож. По его выпученным, горящим ненавистью глазам было видно, что он полон решимости сдержать обещание. Когда противник снова бросился на него, Марко не стал уворачиваться. Он просто шагнул навстречу обезумевшему от ярости повстанцу и с силой ударил его шестом в область паха.
        Удар достиг своей цели. Нож выскользнул из разжавшихся пальцев и со звоном упал на пол, а его хозяин согнулся в три погибели, отчаянно ловя воздух широко открытым ртом. В его глазах заблестели слезы. Он пытался что-то сказать, но не мог.
        - Что здесь происходит?! - В дверном проеме возникла могучая фигура Кристиана.
        - Ничего особенного. - Марко отбросил шест в сторону и напустил на себя непринужденный вид. - Просто кое-кто споткнулся и нечаянно опрокинул на себя мой обед.
        - В самом деле? - с сомнением проговорил здоровяк, глядя на перекошенное от боли лицо Кота. Затем увидел лежащий на полу нож и нахмурился. - В таком случае, пусть этот "кое-кто" задержится и приберет за собой. А с тобой хочет поговорить Сид.
        - Со мной? - Марко был слегка удивлен. С того дня, как он покинул лазарет, предводитель повстанцев не проявлял к нему интереса. - Что ему понадобилось?
        - Сам задашь ему этот вопрос, - отрезал Кристиан. - Мне было велено передать, чтобы ты зашел в штаб, как освободишься. Дорогу найти сможешь, или проводить?
        - Я знаю, где находится штаб, - отмахнулся Марко, набрасывая робу.
        После нескольких часов, проведенных в душном помещении топливного цеха, даже пахнущий болотом воздух казался свежим, точно морской бриз. Кордеро решил не спешить, используя неожиданную передышку, чтобы освежиться и восстановить силы. Небо над лагерем, как всегда, было затянуто низко ползущими розовыми облаками. Наверное, ближе к вечеру снова пойдет дождь.
        В отличие от большинства приземистых построек, используемых бойцами "Пути Свободы" в качестве жилищ, штаб представлял собой двухэтажное кирпичное здание с толстыми решетками на окнах и массивной железной дверью. Настоящая крепость. Вероятно, когда рудник функционировал, здесь хранили добытые алмазы. Над крышей гордо развевался флаг с изображением раскрытой ладони.
        Подойдя к железной двери, Марко несколько раз ударил по ней кулаком, однако никто не ответил. Выждав несколько секунд, он постучал настойчивее. Когда и во второй раз никто не отозвался, Кордеро потянул за ручку и обнаружил, что дверь не заперта.
        - Сеньор Гомез! - позвал он, заглядывая в темное, похожее на каменный мешок помещение, из которого на второй этаж вела узкая металлическая лестница. - Это я, Марко! Вы хотели меня видеть?
        Не дождавшись ответа, бывший аристократ пожал плечами и поднялся по лестнице на второй этаж. Наверху было две комнаты, одна из которых, судя по обстановке, служила полковнику Гомезу жилищем. Тусклый красноватый свет с улицы проникал внутрь сквозь грязное стекло небольшого, узкого, как бойница, окошка. На стене, в изголовье железной кровати висела картина. На ней было изображено нечто, напоминающее профиль человеческого лица с закрытыми глазами. Приблизившись к картине, Марко коснулся ее пальцем и сразу определил дешевую подделку. Ничего общего с теми полотнами, что украшали стены гостиной в его резиденции.
        Вторая комната оказалась куда просторнее и светлее. В центре находился заваленный бумагами стол, над которым раскачивалась лампа в металлическом абажуре, и несколько стульев. В дальнем углу комнаты, справа от окна, возвышался секретер, в котором поблескивали бутылки с алкоголем. Марко приблизился к ним и, изучив несколько этикеток, с некоторым удивлением отметил, что предводитель повстанцев знает толк в хорошей выпивке.
        Самым габаритным предметом в помещении был массивный двустворчатый шкаф из темного железа, судя по обшарпанному виду, заставший еще эпоху Освоения. Сейчас такие можно было найти разве что в музее. Кордеро не сдержал любопытства и заглянул внутрь, но не обнаружил там ничего, кроме пыли и какого-то свертка в углу.
        На столе среди множества разбросанных бумаг внимание Марко привлекла старая затертая папка с орлом вооруженных сил Федерации. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он взял папку в руки и начал листать. Внутри находилось множество пожелтевших от времени страниц, исписанных мелким шрифтом. Бегло пробежав их глазами, Кордеро понял, что это официальный отчет, содержащий информацию о какой-то планете с условным обозначением N7. Общий смысл не был ему понятен, однако с первой минуты его не покидало ощущение, что он держит в руках нечто важное. Что бы ни означали эти данные, они явно не предназначалось для посторонних глаз. К отчету прилагалось несколько черно-белых изображений, однако что именно было на них изображено, оставалось загадкой.
        Положив папку на место, снедаемый любопытством Марко принялся перебирать исписанные от руки листы, которыми был завален стол. Почерк, вероятно принадлежащий Сиду, был мелкий и неразборчивый. Понять, что там написано, было тяжело, однако среди идущих столбиком цифр он безошибочно определил стандартную формулу расчета координат. Помимо этого, на столе лежало несколько звездных карт, на которых чья-то рука оставила несколько примечаний и обозначения в виде стрелок.
        - Куда же ты собрался лететь? - пробормотал Кордеро, изучая карты.
        Неожиданно внизу хлопнула дверь, послышались голоса. Марко бросило в жар. Едва ли Сид придет в восторг, увидев, что нахальный аристократ самовольно проник в штаб и по-хозяйски копается в секретных документах.
        Быстро оглядев помещение, он бросился к единственному укрытию - массивному металлическому шкафу. Едва Марко успел протиснуться внутрь и прикрыть за собой дверцы, как в комнате раздались тяжелые шаги.
        - Не желаешь выпить? - послышался голос Себастьяна Гомеза. - У меня неплохой бренди.
        - Не слишком ли рано для спиртного? - отозвался его гость.
        - Можно подумать, раньше тебя это останавливало! - фыркнул Сид.
        - Ты прав. Пожалуй, в самом деле, стоит промочить горло.
        - Мудрое решение!
        Шаги удалились в другой угол комнаты. Мгновение спустя оттуда послышалось звяканье стекла и бульканье разливаемой по стаканам жидкости. Затем кто-то шумно выдохнул.
        - Отличное пойло! - похвалил гость. Затем, немного поколебавшись, добавил: - Правда, какой-то странный запах... Мне кажется, или оно пованивает навозом?
        - Может быть, это от тебя? - усмехнулся Гомез.
        Марко принюхался к своей одежде и скривился. Успев привыкнуть к исходящему от него запаху, он перестал обращать на него внимание и забыл о том, что для постороннего человека он вполне ощутим. Несколько секунд Кордеро всерьез опасался, что повстанцы начнут искать источник подозрительной вони, однако, на его счастье, этого не произошло.
        Скрипнули стулья. Мужчины расположились за столом и, судя по длительной паузе, смаковали бренди.
        - Сегодня утром я видел над болотом разведывательный зонд, - сообщил Гомез. - Уже второй за неделю.
        - Думаешь, это нас ищут?
        - Не исключено. Даже несмотря на то, что Федерация всерьез занята подготовкой к войне, нам едва ли простят налет на военный склад и спустят с рук дерзкую атаку на корабль. Они сделают все, чтобы нас выследить. И если крысы вдруг заявятся к нам в лагерь, мы не сможем дать им достойный отпор. Нас осталось слишком мало.
        - Судя по твоему виду, у тебя есть какой-то план? - предположил его собеседник.
        Марко припал глазом к узкой щели между дверцами, пытаясь разглядеть говоривших. Но увидел только профиль полковника и стриженый затылок сидящего к нему спиной человека.
        - Признаюсь, выбор у нас невелик, - вздохнул Гомез. - Мы можем и дальше сидеть на болоте, ожидая, когда нас накроет правительственная армия. Либо же взять инициативу в свои руки и завершить проект, над которым я работаю уже девять лет. Если дело выгорит, мы получим такую силу, о которой не могли и мечтать.
        - Ты опять говоришь о своих поисках Безымянной планеты? - Гость скептически фыркнул. - Брось, Сид! Безымянной планеты не существует. Это всего лишь красивая сказка, придуманная, чтобы поддерживать надежду в первых колонистах.
        - Я предполагал, что ты скажешь подобное. Поэтому предлагаю взглянуть на это.
        - Что это такое?
        - Правительственный отчет. Здесь содержатся данные военной разведки по планете N7, более известной как Безымянная планета. Даже не спрашивай, как мне удалось его добыть. Могу лишь сказать, что это было непросто.
        В течение нескольких минут был слышен лишь тихий шелест бумаг. Затем изумленный голос собеседника произнес:
        - Пресвятая дева! Так это правда?! Плесни-ка еще рюмочку, Сид.
        Полковник разлил по второй и после того, как они выпили, продолжил:
        - Я бы не стал тратить время на эту затею, если бы считал ее безнадежной. Безымянная планета - это тайна, которая не дает людям покоя уже очень давно. Лучше ученые Цахебрэ, Салакес и Цагании сбились с ног, пытаясь найти ее. Миллиарды кредитов были потрачены на исследования, но всё без толку. Потом началась война, и проект заморозили до лучших времен. Однако я не прекращал поиски, пытаясь выяснить, почему усилия трех самых крупных планет в галактике оказались напрасными. Вскоре я понял: их главная ошибка заключалась в том, что в своих расчетах они брали за основу общепринятую систему координат Литенберга. А информация о Безымянной планете, дошедшая до наших дней, относится к периоду, когда координаты еще рассчитывали по системе Руссо.
        - Но ведь это значит...
        - Именно! Безымянная Планета была известна человечеству задолго до эпохи Освоения. Первые упоминания о ней встречаются в глубокой древности, когда люди еще только делали первые шаги в космосе. Каким-то образом они узнали, что там сокрыт источник неведомой силы. Нечто, настолько потрясшее их, что все данные о планете были уничтожены. Координаты остались, но были тщательно зашифрованы. Но даже если рассчитывать их на основании системы Руссо, выходит полная ерунда. Видимо, федеральные охотники за Безымянной планетой тоже проверяли этот вариант, но отмели его, получив некорректные данные.
        - И как же тебе удалось сделать то, что оказалось не по силам военной разведке? - с сомнением в голосе поинтересовался собеседник.
        - Очень просто. Проблема яйцеголовых в том, что они ищут сложные пути решения элементарных задач. Однако решение порой лежит на поверхности. Как я уже говорил, если попытаться высчитать координаты при помощи системы Руссо, получаются результаты, которых не могло быть. Однако если взять зеркальное отражение схемы, то мы получим точные координаты Безымянной планеты.
        - Ты уверен, что все так просто, Сид?
        - Я перепроверил данные десятки раз, еще раз проштудировал всю информацию, которую удалось достать за эти годы, и сравнил полученные координаты с теми данными, что мне удалось обнаружить прежде. Все сходится!
        - Предположим, ты прав. Но стоит ли бросать наши дела здесь, чтобы отправиться на поиски некой мифической планеты? Что ты надеешься там обнаружить, Сид? Священный Грааль?
        - На Цагании считают, будто там находится "Колыбель Бога". Империя Салакес уверена, что на планете хранятся какие-то древние технологии, оставшиеся от некогда царившей во Вселенной могущественной цивилизации. А военная разведка Федерации полагает, что речь идет о каком-то сверхмощном оружии. Что бы это ни было, оно сулит нам невероятные возможности!
        Сидящий в шкафу Марко слушал жаркую речь предводителя повстанцев с усмешкой на губах. Полковник Гомез сейчас напоминал мальчишку, который обрадовался найденному в саду осколку стекла, считая, будто нашел частицу зарытых поблизости сокровищ. Однако следующая часть беседы заставила его навострить уши.
        - Даже если все это правда и твои расчеты окажутся верными, это, в любом случае, ничего не решает, - заметил собеседник полковника. - У нас нет ни корабля, чтобы отправиться на поиски Безымянной планеты, ни пилота, который его поведет.
        - А вот тут ты ошибаешься! - Сид многозначительно усмехнулся. - У нас есть пилот. Им станет наш пленный аристократ, Марко.
        - Ты что, собираешься взять в команду аристократа?! - Его собеседник, казалось, поперхнулся.
        - Парень профессиональный пилот. Его удостоверение в полном порядке, а летные навыки не вызывают сомнений после того, как ему удалось оторваться от полиции на поврежденном флайере. Или у тебя есть кандидатура получше?
        - А где ты собираешься разжиться кораблем?
        - О, это самое интересное. К северо-западу отсюда находится бывшая военная база Сан-Мартин, ныне переоборудованная в тренировочный лагерь. У нас там свой человек, который сообщил, что на территории доживает свой век старенький корвет класса "Фантом". Нам нужно лишь пойти и забрать его.
        - Иными словами, ты предлагаешь взять штурмом военную базу Федерации ради того, чтобы угнать оттуда старое ржавое корыто? Ты совсем спятил, Сид?!
        - Ты плохо себе представляешь, что такое "Фантом". Даже старый корабль этого класса способен дать сто очков форы современным жестянкам. На нем можно запросто пересечь Вселенную и вернуться обратно. Забрать его не составит труда: наш человек обесточит систему охраны периметра, а те зеленые юнцы, что проходят курс военной подготовки, даже не смогут оказать нам достойный отпор. Аристократ перегонит корабль к нам на базу, и, пока мы будем загружать на борт ящики с припасами, Эскобар подделает цифровую подпись корабля, которая поможет без труда миновать орбитальные пограничные патрули. Мы отправимся на поиски Безымянной планеты, а разгорающаяся между Цахебрэ и Салакес война послужит нам отличным прикрытием. В общей суматохе никто не станет искать одинокий корабль на просторах галактики.
        Притаившись в шкафу, Марко слушал этот безумный план с растущим в душе ужасом. Неужели Себастьян Гомез в самом деле хочет, чтобы он угнал для них настоящий боевой корвет с охраняемой военной базы? Если им это удастся, то все его прежние грехи покажутся сущей мелочью! Совсем недавно он был одним из самых богатых аристократов Риволя. Казалось, прошло совсем немного времени, а он уже успел побывать убийцей, беглым преступником, пленником и даже рабом, вынужденным выполнять унизительную и тяжелую работу ради миски с едой. А теперь, в довершении всего, полковник желает, чтобы он примерил на себя роль террориста. Черта с два, Себастьян Гомез!
        - И когда ты планируешь операцию по захвату корабля? - уточнил собеседник.
        - Не вижу смысла откладывать. Время работает против нас. Выступим завтра, ближе к вечеру. До базы доберемся за полночь, сделаем все решительно и жестко. Пока они опомнятся, нас уже и след простынет.
        - Ты говорил с аристократом? Он согласен в этом участвовать?
        - Я велел ему подойти в штаб, как освободится. Впрочем, его согласие и не требуется. Парень знает, что я крепко держу его за яйца, и будет делать все, что ему прикажут. Стоить мне шевельнуть пальцем - и от него останется мокрое пятно. Поэтому он не только угонит корабль, но и будет разносить кофе, если понадобится!
        Мужчины расхохотались, после чего Сид налил им еще бренди. Выпив, они встали из-за стола и направились к выходу, по пути обсуждая детали предстоящей операции. Видимо, алкоголь сделал свое дело, заставив захмелевшего собеседника Гомеза в той же мере проникнуться духом авантюризма. Затея с угоном корабля и поисками мифической планеты уже не казалась ему чем-то из ряда вон выходящим. В отличие от Марко.
        Дождавшись, пока внизу хлопнет дверь, Кордеро покинул свое укрытие и огляделся. На столе среди звездных карт стояла почти опустевшая бутылка бренди и два стакана. В пепельнице дымилась сигарета. Осторожно спустившись по лестнице, бывший аристократ приоткрыл дверь и, убедившись, что снаружи никого нет, выскользнул из штаба. В эту минуту Марко твердо решил, что обязательно использует предстоящую вылазку для того, чтобы сбежать от этого безумца Гомеза.
        ГЛАВА 15
        ГРОМ В НОЧИ
        В казарме стояла невыносимая духота. С момента отбоя прошло уже несколько часов, время перевалило далеко за полночь, а Мигель до сих пор ворочался на своей койке, не в силах уснуть. С того самого дня, как "Девятый прайд" потерпел поражение на играх, он был сам не свой, постоянно ощущая на себе груз ответственности за случившееся. Чувство вины преследовало его и днем, но особенно усиливалось с приходом ночи, мешая заснуть.
        Никто из их взвода даже не подозревал о том, что победа практически была в их руках и лишь его глупость и неосмотрительность обрекла всех на позорное поражение. Ему бы этого не простили. Единственный, кому Мигель рискнул довериться, был Рауль Моралес. Он внимательно выслушал его, обозвал Хуана Ньето вероломный мерзавцем и больше не затрагивал эту тему.
        Мигель со вздохом перевернулся на другой бок. Как же душно! Сквозь приоткрытое окно казармы просачивался слабый свет фонарей с улицы, однако ночной прохлады не проникало ни капли. Помещение наполняли всевозможные звуки: чей-то раскатистый храп, тихое сопение, приглушенное бормотание. Поблизости кто-то негромко постанывал, словно мучаясь от зубной боли. Но все это было сущей мелочью, в сравнении с доносившимися с улицы воплями кахуаров. Сейчас Мигель как нельзя лучше понимал ненависть Пьера к этим пернатым тварям. Душераздирающие крики напоминали скрип несмазанных шестеренок и скребли по нервам словно ножом, вызывая желание сунуть голову под подушку, лишь бы не слышать этих мерзких звуков. Первый раз на его памяти птицы устроили такой дьявольский концерт! Казалось, будто они кружат над самой крышей, оглашая ночь воплями. Бытовало поверье, что пернатые падальщики обладают мистической способностью чувствовать смерть и заранее слетаются к месту, где должна произойти трагедия. Мигель не особо верил в подобные приметы, однако от этих звуков на душе становилось тревожно.
        Прошло не меньше часа, прежде чем ему, наконец, удалось заснуть.
        Во сне он видел центральную улицу родного Солэдо, залитую ярким солнцем. На пыльной обочине росли желтые цветы с бутонами в виде звезды, а над ними кружили маленькие птички, почему-то напоминавшие крошечных кахуаров. Мигель шел по мощеной булыжником улочке, в конце которой толпился народ. Приблизившись, он увидел в толпе свою мать, которую держал под руку высокий, статный мужчина. Рядом стояла бабушка в своей неизменной соломенной шляпке и улыбалась ему. Здесь был и сержант Гарсия, облаченный в роскошный парадный китель. У него было вполне обычное, не тронутое параличом лицо, при этом выглядел он значительно моложе, словно только вчера поступил на службу в армию.
        К Мигелю подходили какие-то люди, каждый из которых норовил похлопать его по плечу или пожать руку, выражая своё почтение. Он охотно отвечал на рукопожатия, чувствуя, как его прямо-таки распирает от гордости. Это был его триумф!
        Группа солдат в парадной форме под громкие овации публики выкатила на мостовую зенитную пушку с длинным дулом. Грянул дружный хор:
        "Праздничный салют в честь сеньора Бельмонте! Ура! Ура! Ура!"
        С оглушительным грохотом пушка выстрелила. И неожиданно все присутствующие в диком ужасе бросились врассыпную. Кто-то упал прямо на мостовую, прикрывая голову руками. Началась всеобщая паника. Мигель растерянно стоял посреди хаоса, не понимая, что происходит.
        Пушка дала еще залп. От страшного грохота содрогнулась земля. Люди истошно завопили. К Мигелю подбежал какой-то солдат, принялся трясти его за плечо и орать прямо в ухо: "Бельмонте! Бельмонте!!! Вставай, черт тебя возьми!"
        Мигель с трудом разлепил глаза и сонно уставился на склонившегося над ним Рауля. Видя, что он проснулся, Моралес бросился к соседней койке и принялся тормошить другого паренька.
        В казарме царило оживление. Парни спешно облачались в форму, кто-то хлопал себя по лицу, прогоняя остатки дремы. Учебные тревоги, регулярно устраиваемые сержантом, довели процесс сборов до автоматизма. Мигель даже не успел понять, как спустя несколько мгновений очутился на ногах, полностью одетый. Тело действовало само, до того, как мозг включился в работу.
        - Какого черта?! - раздраженно бросил Пьер, спрыгивая с койки. - Опять учебная тревога? Мне хоть раз дадут нормально выспаться?!
        Словно в ответ на его слова, за окном что-то свернуло, а в следующий миг стены содрогнулись от раскатистого грохота.
        Отпихивая друг друга локтями, все бросились к окну, чтобы увидеть, что там происходит. Когда Бельмонте выглянул наружу, то почувствовал, как внутри все похолодело. Казармы "Головорезов" были охвачены огнем. Столб дыма тянулся в ночное небо, а из окон вырывались языки яркого пламени.
        - Все наружу! - скомандовал Антонио. - Выходим по одному и рассредоточиваемся! Да не толкитесь вы в дверях, черт бы вас побрал!
        Флорес неоднократно доказывал, что получил должность старшего взвода вполне заслуженно. Мало кто среди них мог похвастаться такой смекалкой, находчивостью и умением мгновенно принимать решения даже в самых непростых ситуациях.
        Когда "Девятый прайд" высыпал на улицу, взору солдат предстал охваченный пламенем лагерь. Глаза застилал черный, едкий дым, а до ушей то и дело доносился треск автоматных очередей и крики людей. Без сомнения, это были не учения. Случилась беда.
        Коммуникационная башня напоминала горящий факел. Пламя жадно облизывало антенны и карабкалось по металлическим опорам с такой стремительностью, словно те были не из стали, а из сухого хвороста. Над западной частью лагеря полыхало багровое зарево - горели склады.
        Что здесь происходит, черт возьми?! - крикнул один из парней, глядя, как пламя методично пожирает казармы "Головорезов". Жар был такой силы, что чувствовался даже на таком расстоянии. Сейчас в здании не было людей, поскольку подопечные сержанта Пиньейро покинули лагерь два дня назад, а новая партия новобранцев прибыть не успела. Победа в играх гарантировала "Головорезам" блестящие рекомендации и должна была значительно облегчить бремя дальнейшей службы, чего нельзя сказать про "Девятый Прайд". Среди бойцов уже прошел слух о том, что их собираются перебросить на ледяную планету Орка - возводить укрепления, ибо по данным разведки именно с нее начнется вторжение войск Империи.
        Неожиданно вспышка в небе привлекла внимание Мигеля. Он поднял глаза и невольно вскрикнул: прямо на них, озаряя ночной небосвод, летел огненный шар!
        - Угроза с неба! В укрытие! - что есть мочи заорал Антонио, заставляя остальных броситься врассыпную.
        Пылающий клубок с гулом пронесся прямо у них над головами и рухнул где-то в стороне. От мощной ударной волны в казарме выбило стекла, а людей накрыло волной нестерпимого жара.
        - Термитные бомбы! - потрясенно выдохнул Антонио. - Надо немедленно связаться с сержантом!
        Активировав свой КИТ, Флорес отчетливо проговорил в него:
        - На связи "Девятый прайд"! "Девятый прайд" вызывает сержанта! Сеньор, вы меня слышите? Отзовитесь кто-нибудь!
        Переговорное устройство лишь тихонечко засвистело. В какой-то момент Мигелю показалось, будто сквозь помехи прорвался чей-то голос, но это мог быть всего лишь шум эфира.
        - Смотрите! - крикнул Хорхе, указывая куда-то рукой.
        Сквозь клубы дыма к ним бежала группа вооруженных бойцов. Лиц было не разглядеть, угадывались лишь смутные очертания людей в пехотной броне.
        - Стой! Кто идет?! - крикнул Антонио, выходя им навстречу. Мужества рыжему было не занимать. Он внимательно следил за приближением людей, и лишь плотно сжатые губы выдавали, как он напряжен. Лишь когда его лицо расслабилось, Мигель понял, что это свои.
        Бойцы осторожно приблизились, держа наизготовку автоматы. На них были черные шлемы и нагрудники, надетые поверх серой формы. Вперед вышел сравнительно молодой мужчина с черными усиками и выглядывающим из-под шлема худым, бледным лицом. Его плечо украшали нашивки капрала.
        - Назовите себя! - потребовал он, не спеша опускать автомат. - Из какого отряда? Кто ваш сержант?
        - Сержант Гарсия, "Девятый прайд"! - отрапортовал Антонио.
        Услышав фамилию сержанта, усатый расслабился и опустил автомат.
        - Я капрал Оливарес. Кто у вас командир взвода, парни?
        - Рядовой Антонио Флорес.
        - На лагерь совершено нападение, - сказал капрал недовольным, но вполне будничным тоном, словно речь шла об очередном нашествии болотного гнуса. - Следуйте за нами в арсенал, вам выдадут оружие.
        Над лагерем, словно тучи, вились клубы густого черного дыма, освещаемые всполохами пламени. Больше термитных бомб им на голову не сыпалось, однако отзвуки выстрелов гремели до сих пор. Поблизости шла ожесточенная перестрелка.
        - Капрал, разрешите обратиться! - на ходу выпалил Мигель, догнав усатого. - Где сержант Гарсия? Почему он не с вами?
        - Силы неприятеля прорвались через северные ворота, - одарив его раздраженным взглядом, ответил капрал. - Сержант Гарсия и несколько офицеров пытаются их сдержать и не дать пробиться к штабу. Мы уверены, что именно он является основной целью врага.
        Возле арсенала суетилась небольшая группа людей. Еще на подходе капрал Оливарес поднял руки и выкрикнул какое-то слово, давая понять, что это свои. Двое угрюмых парней в серой форме без знаков различия, вяло переругиваясь между собой, выдали бойцам "Девятого прайда" экипировку: автомат Варгаса, комплект легкой брони и наплечную сумку с боеприпасами.
        Взяв оружие в руки, Мигель удивился его весу: в боевой комплектации автомат оказался намного тяжелее, чем на играх. Пока он проверял оружие, Рауль сноровисто помог ему облачиться в броню, застегнуть крепления и нахлобучить шлем, после чего Мигель проделал то же самое для него.
        - Почему не работает охрана периметра, черт возьми?! - спросил Антонио. - Я видел сторожевые турели на вышках. Как их активировать?
        - Противник использовал термитные бомбы, чтобы разрушить основные энергетические узлы системы безопасности, - хмуро ответил капрал.
        - Чушь собачья! - встрял Пьер. - Сержант рассказывал, что система безопасности использует автономный блок, который находится глубоко под землей! Вырубить его можно только вручную.
        - Отставить разговоры, рядовой! - рявкнул Оливарес. - Если все получили оружие, приказываю строиться и выдвигаться на защиту штаба!
        Флорес к этому времени уже был полностью экипирован и ждал, пока остальные бойцы из отряда получат оружие.
        - Все слышали приказ, - громко сказал он. - "Девятый прайд" идет с капралом Оливаресом на защиту штаба. А мне нужно несколько добровольцев, чтобы отправиться к северным воротам и помочь сержанту.
        - Что за самовольство, рядовой? - поднял брови капрал. - Вы обязаны беспрекословно выполнять мои приказы! А я приказал всему вашему взводу оборонять штаб! Или у вас проблемы со слухом?
        - Простите, сеньор, но я не оставлю сержанта. Если враг прорывается через северные ворота, то их группа не выстоит без поддержки, а для обороны штаба хватит и дюжины бойцов.
        - Поступай, как знаешь, парень, - холодно отозвался капрал Оливарес. - Но помни: когда эта заварушка кончится, я подам рапорт командованию о нарушении приказа в боевой обстановке. Тебе светит статья сорок два, раздел двенадцать военного кодекса. Сам знаешь, что это такое. Тебя повесят. Все, кто хочет того же, могут оставаться. Остальные - живо за мной!
        Развернувшись, Оливарес зашагал прочь.
        - Извини, приятель, но это уже перебор, - покачал головой Томас Леви и, поправив свой шлем, отправился вслед за капралом. Один за другим, его примеру последовали почти все бойцы "Девятого прайда".
        С Антонио осталось лишь пятеро: хмурый Пьер, растерянный Хорхе, толстяк Эдальго, с ужасом глядящий на автомат в своих руках, и Мигель с Раулем. Моралес, судя по выражению лица, не одобрял происходящего, однако уйти с капралом не решился.
        Мигель же ни секунды не колебался, чью сторону принять. Антонио был одним из немногих в лагере, кого он считал своим другом. За время их непродолжительного, но тесного знакомства он уяснил, что Флорес никогда не совершает опрометчивых поступков. И если он решил пойти на прямое нарушение приказа, зная о суровом наказании за подобный проступок, значит, оно того стоило.
        А вот капрал Оливарес ему не понравился. Причем, с первого взгляда.
        - Вы уверены, что это хорошая затея? - спросил Рауль, глядя, как "Девятый прайд" скрывается за углом.
        - Если сомневаешься, еще не поздно догнать остальных, - предложил Антонио.
        - Черта с два! Я своих не бросаю. Понял, да?
        - Мы с тобой, рыжий! - кивнул Мигель.
        - Приятно знать, что твою спину прикрывают друзья, - улыбнулся Флорес, но, услышав, как в северной части лагеря зазвучали выстрелы, сразу посерьезнел:
        - Быстрее! Нужно торопиться, если хотим застать сержанта живым. Что-то мне подсказывает, что им там сейчас приходится несладко.
        Когда их небольшой отряд прибыл на место, выяснилось, что они опоздали. Бой уже завершился. Возле изуродованных взрывом ворот лагеря повсюду лежали мертвые тела. Воздух был наполнен тяжелыми запахами едкого дыма, раскаленного металла, горелого мяса и свежей крови. Пахло смертью.
        Антонио приблизился к одному из тел в черной форме военного образца и посветил в лицо встроенным в КИТ фонариком. Это был мужчина средних лет. Его щеки покрывала трехдневная рыжеватая щетина, а волосы были стянуты широкой красной лентой. На его форме не было видимых знаков различия, лишь на плече красовалась нашивка с изображением раскрытой ладони. Большая лужа крови и остекленевший взгляд не оставляли сомнений, что мужчина мертв.
        - Кто это такие? - Мигель присел на корточки рядом с телом и, нахмурившись, принялся изучать забрызганную кровью эмблему.
        - Понятия не имею, - пожал плечами Флорес. - На солдат Империи не похоже.
        - Кажется, я узнаю этот символ, - неожиданно подал голос Эдальго. Толстяк был бледен и весь дрожал. - Про них был целый репортаж. Это террористы, именующие себя "Путь Свободы". Пресвятая дева, они же всех нас убьют!
        - Плевать, кто они! - раздраженно бросил Пьер. - Главное, теперь мы знаем своего врага в лицо и можем стрелять на поражение!
        - Не горячись! - охладил его пыл Антонио. - Когда будешь открывать огонь, вначале убедись, что перед тобой действительно противник. Еще не хватало, чтобы ты в суматохе подстрелил кого-нибудь из своих!
        - Надо поискать выживших, - сказал Мигель, оглядываясь. Тел было немало, причем, как из числа защитников лагеря, так и со стороны нападавших.
        - Парни! - Хорхе бросился куда-то в сторону и жестом подозвал остальных. - Идите сюда! Быстрее!
        За импровизированной баррикадой из продырявленных пулями ящиков, прислонившись к ним спиной, сидел человек. Его серая форма была окровавлена, однако, судя по тяжелому дыханию, мужчина был жив. Когда Рауль посветил на него фонариком, тот сдавлено выругался и заслонился от света трехпалой ладонью.
        - Сержант, вы живы! - воскликнул Антонио, опускаясь на корточки.
        - А... Вот и мой прайд. - Забрызганное кровью лицо сержанта Гарсии исказило подобие улыбки. - А я уж было решил, что вы не придете... Но почему вас лишь шестеро? Где все остальные?
        - Они остались с капралом Оливаресом оборонять штаб.
        - Бессмысленная затея. Там нет ничего, что могло бы заинтересовать противника. К тому же этот трус Кастилья уже в первые минуты нападения опустил бронированные заслонки. Теперь сам черт его оттуда не выкурит.
        Гарсия попробовал подняться на ноги и тотчас скривился от боли.
        - Сержант, вам срочно надо в лазарет, - сказал Флорес. - Вы ранены!
        - Не мели чепухи, мальчик! Это всего лишь пара царапин. Лучше помоги мне подняться и дай оружие. Наш бой еще не окончен!
        Уцепившись за протянутую Антонио руку, Гарсия с трудом встал на ноги и жестом подозвал Хорхе. Когда паренек приблизился, сержант забрал у него автомат и приказал:
        - Беги прямиком к штабу и передай этим бездельникам, что я велю всему "Девятому прайду" немедленно собраться у взлетного поля и приготовиться к бою!
        - А что если капрал Оливарес будет возражать? - спросил Мигель, когда Хорхе убежал выполнять приказание.
        - Не будет. Уверен, этого мерзавца уже след простыл, - со злостью прорычал Гарсия. Его перекошенное лицо было покрыто копотью, что придавало сержанту необычайное сходство с жутким демоном, покинувшим глубины преисподней. - Это Оливарес вывел из строя охранные системы лагеря, дал наводку вражеской артиллерии, а затем отвлек солдат, предоставив отряду противника безопасный коридор. Я с самого начала подозревал, что с ним дело нечисто...
        Над лагерем раздался протяжный стон. Подняв головы, все увидели, что охваченная огнем башня связи медленно заваливается на бок. Один за другим лопнули удерживающие ее тросы, и спустя несколько секунд многотонная конструкция с грохотом обрушилась, засыпав горящими обломками плац.
        Рауль при этом так витиевато выругался, что заслужил уважительный взгляд сержанта.
        - Связи с внешним миром у нас больше нет, - заключил Гарсия. - Придется рассчитывать только на свои силы, пусть они и неравны. Настало время показать этим ублюдкам, чего на самом деле стоит "Девятый прайд"!
        ***
        С первых минут штурма Марко не покидало ощущение дикого, сумбурного кошмара, в который он окунулся с головой. В плотном дыму мелькали неясные очертания, без конца звучали выстрелы и крики людей.
        Уверенность Себастьяна Гомеза в том, что все пройдет гладко, растаяла как туман сразу после того, как они взорвали ворота и проникли на территорию военного лагеря Федерации. Охранные системы периметра действительно были отключены, но повстанцев практически сходу атаковал отряд военных, привлеченный звуком взрыва. И, вопреки ожиданиям полковника, это оказались отнюдь не новобранцы.
        Завязалась настолько ожесточенная перестрелка, что Гомез был вынужден связаться с оставленным на холме за пределами лагеря минометным расчетом и отдать приказ нанести упреждающий удар по территории. Когда с неба посыпались зажигательные снаряды, Кордеро был уверен, что один из них обязательно зацепит их отряд, но опасность миновала. Целью минометчиков, в первую очередь, были строения, а судя по точности, с которой наносились удары, стало понятно, что кто-то со стороны дает наводку на цель.
        Пока шло сражение, Кордеро благоразумно прятался за одним из железных ящиков, предпочитая не лезть под пули. Наконец яростное сопротивление защитников было подавлено. Сид приказал оставить смертельно раненых бойцов, чтобы не тратить время, и направляться прямиком к взлетной площадке. Марко полковник держал подле себя, не на секунду ни выпуская из виду. В его планы не входило, чтобы бывший аристократ поймал шальную пулю, причем, не исключено, что от кого-то из своих.
        Взлетную площадку окружал высокий забор из металлической сетки. На территорию вели автоматические ворота, которые, разумеется, были закрыты. По команде полковника один из бойцов вскинул гранатомет и разнес их в клочья.
        Марко был в числе первых, кто ступил на бетонированную, покрытую нагаром от двигателей поверхность взлетного поля. Здесь находилась лишь пара старых армейских флайеров и видавшей виды корвет класса "Фантом". Корабль стоял чуть в стороне, гордо задрав острый нос к звездному небу. В свете прожекторов была хорошо видна его облупившаяся корма с остатками керамической брони. Однако, несмотря на свой потрепанный вид, корвет все еще сохранял остатки былого величия некогда грозной боевой машины. Он напоминал старого ветерана, чье обветренное, покрытое шрамами лицо и суровый взгляд свидетельствовали о воинском прошлом красноречивее, чем увешанная орденами грудь.
        Себастьян Гомез при виде корабля досадливо поморщился. Вероятно, тот оказался не так хорош, как представлял себе полковник. Во всяком случае, не настолько, чтобы рисковать из-за него жизнями своих людей. Однако он быстро взял себя в руки и, ничем не выдав разочарования, нарочито бодро крикнул остальным:
        - Гляньте, парни, вот и наша птичка! Черт возьми, это самый прекрасный корабль из всех, что мне доводилось видеть! Ну, что встали? Вперёд!
        - Сид, у нас компания! - прогудел Кристиан, обернувшись. Закованный в тяжелую штурмовую броню, он напоминал ожившего колосса из стали. В руках боец с непринужденной легкостью держал громоздкий станковый пулемет - сервоприводы и мускульные усилители, которыми была напичкана конструкция брони, делали любое оружие невесомым.
        - Марко и Эскобар, бегите на корабль и начинайте готовиться к старту, - бросил Гомез, мрачно наблюдая за приближающейся группой солдат. - Мы постараемся их задержать.
        Эскобар без лишних вопросов бросился в сторону корабля. Марко успел его догнать лишь у самого трапа, когда за их спиной вовсю звучали выстрелы. Скоро сюда сбежится весь лагерь. Солдаты не станут разбираться, кто он такой и что здесь делает. Скорее всего, пристрелят вместе с остальными повстанцами, а уж потом будут разбираться. Если же ему повезет попасть в плен, то, возможно, он доживет до суда, на котором к уже висящим на нем преступлениям добавится пособничество террористам. Ни про какой Элизиум, естественно, не может быть и речи. Выбор будет ограничен либо смертной казнью, либо пожизненной каторгой.
        Тяжелые, массивные створки внешнего шлюза выглядели не менее внушительно, чем двери в главное банковское хранилище Риволя. Марко понял, что, действуй он в одиночку, на этом месте его знакомство с кораблем и закончилось бы. Он в жизни не додумался бы, как открыть наглухо задраенный шлюз военного корабля, который способен выдержать прямое попадание лазерной турели.
        Однако Эскобара подобное ничуть не смутило. Внимательно ощупав поверхность стены справа от шлюза, он вскоре обнаружил зазор. Парень достал нож, воткнул его в щель, покачал там и спустя полминуты отодрал защитный кожух. Под ним оказалась бронированная заслонка, перекрывающая доступ к узлу управления шлюзом. С первого взгляда стало ясно, что ее не получится вскрыть даже с помощью взрывчатки.
        - Какого черта вы там возитесь?! - крикнул им Себастьян Гомез. Из дюжины прикрывавших их бойцов "Пути свободы" на ногах оставалось семеро. Остальные остались лежать возле ворот. Среди выживших, подобно могучей горе, возвышалась фигура Кристиана.
        Эскобар молча достал из кармана устройство, напоминающее крохотного спрута с гладким, прозрачным куполом и свисающей из него кучей проводов-щупалец. Когда он поднес его к бронированной пластине, "спрут" вздрогнул и его "щупальца" моментально оплели заслонку, словно намагниченные. Послышался нарастающий писк, а в прозрачном куполе устройства праздничной гирляндой замерцали разноцветные огоньки.
        Марко едва открыл рот, чтобы высказать мнение, что военный корабль наверняка имеет надежную защиту от внешнего вмешательства, как массивные створки шлюза вздрогнули и начали расходиться в стороны. В лицо ударила волна тяжелого, спертого воздуха, словно из недр древнего склепа.
        - Тебе что, особое приглашение нужно? - через плечо бросил Эскобар и проворно нырнул в шлюз.
        Марко набрал в грудь побольше воздуха, словно перед погружением в воду, и покорно проследовал за Эскобаром в недра корабля. Из шлюза он попал в грузовой отсек, откуда вел узкий коридор. Освещение не работало, и внутри было темно, как в брюхе у кита. Эскобар уверенно шел где-то впереди, подсвечивая себе дорогу фонариком, в то время как бывшему аристократу приходилось пробираться практически на ощупь.
        К тому моменту, как Марко добрался до рубки, Эскобар уже сидел за пультом, деловито щелкая переключателями. Пультовая в корабле оказалась на удивление просторной. Помещение заливал бледный свет прожекторов с улицы, просачивающийся сквозь узкий иллюминатор над пультом.
        - Ну, что, заставим эту птичку взлететь? - нарочито бодрым голосом поинтересовался Марко, плюхаясь в кресло второго пилота.
        - Попробуй, - процедил Эскобар, не глядя в его сторону. - Ты ведь у нас пилот.
        Последнее слово он произнес с нескрываемым презрением.
        - Остынь, приятель. Я делаю это не по своей воле, - заметил Кордеро, наблюдая, как покрытая толстым слоем пыли панель оживает сотней разноцветных огоньков.
        - Тогда я тем более не понимаю, зачем Сид вообще с тобой возится! Я бы смог поднять этот корабль и в одиночку!
        С этим словами он небрежно откинул защитный колпачок и надавил большую желтую кнопку, отвечающую за пуск главного реактора. Пол под ногами ощутимо дрогнул, а по кораблю прокатился тяжелый вздох очнувшегося после долгой спячки великана. Системы корабля начали оживать одна за другой. Теплым мягким светом зажглись осветительные пластины, создавая в рубке ощущение домашнего уюта.
        Марко, чувствуя в груди знакомый трепет, положил ладони на слегка вибрирующий штурвал и в тот же миг ощутил, как по телу струится неудержимая, бьющая через край энергия. Никогда прежде Кордеро не доводилось сидеть за штурвалом военного корабля, и то чувство, когда грозная военная машина, повинуясь твоей воле, готова воспарить в небеса, было воистину прекрасным.
        Усилием воли бывший аристократ подавил охвативший его восторг. Не время позволять эмоциям затмевать разум. Сейчас ему нужна ясная голова.
        - Основные показатели реактора в норме, - сказал он, мельком глянув на всплывшее по его запросу вирт-окно.
        - Дай тестовую нагрузку на стабилизаторы, - распорядился Эскобар. Марко поморщился от его приказного тона, но указание выполнил. Стабилизаторы обозначились в виде двух параллельных цепочек из зеленых огоньков. Кордеро увеличил потоковую нагрузку вдвое, но видимых изменений не обнаружил. Стабилизирующие модули работали исправно.
        Неожиданно за их спинами послышался дробный топот и тяжелое дыхание. Эскобар вздрогнул и потянулся к своему ножу. Марко тоже напрягся, ожидая, что сейчас в рубку ввалится целый полк разъяренных солдат и начнет палить без разбору. Однако в помещение ввалился лишь окровавленный Себастьян Гомез и с ходу гаркнул:
        - Взлетайте! Живо!
        - Но... там же остались наши! - после небольшой заминки возразил Эскобар, кидая взгляд в иллюминатор.
        - Я сказал, немедленно поднимайте корабль и улетайте отсюда! - Гомез отвесил ему звонкую затрещину и, повернувшись к Марко, добавил:
        - Настало время показать, насколько ты хороший пилот, аристократик. Доставь корабль на нашу базу в целости и сохранности. Постарайся лететь как можно ниже, чтобы нас не смогли засечь разведывательные спутники.
        - Я попробую. Хотя не уверен, что это ржавое корыто вообще оторвется от земли, - вздохнул Марко, берясь за штурвал.
        - В твоих интересах, чтобы все получилось! Поможешь нам, и я помогу тебе.
        Марко бросил взгляд через узкое окошко иллюминатора. На освещенном, словно арена, поле все еще кипел бой. Среди повстанцев промелькнула крупная фигура в силовой броне. Это был Кристиан. Быть может, он сам вызвался прикрывать их отход, однако на душе у Марко все равно было погано. Все понимали, что, улетев сейчас, они обрекут его на верную смерть.
        - Почему ты медлишь?! - сурово поинтересовался Сид. - Или хочешь, чтобы я активировал твой браслет?
        - В этом нет необходимости, сеньор Гомез. - Марко коснулся главной панели управления, запустив предстартовый прогрев реактора. - Объявляю минутную готовность.
        ***
        Кажется, это была граната. Мигеля ослепила яркая вспышка, а в следующий миг неведомая сила сшибла его с ног и протащила по земле. Несколько секунд он лежал на бетонной поверхности взлетного поля, приходя в себя. Сквозь звон в ушах постепенно просачивались и другие звуки: грохот автоматных очередей, свист пуль и яростная ругань сержанта. Совсем рядом кто-то истошно кричал. Бельмонте повернулся на звук и тотчас пожалел об этом, когда увидел, что одному из парней взрывом оторвало ногу.
        Мигель поднялся с земли, перехватил автомат и решительно двинулся вперед. Однако не успел пройти и десяти шагов, как наткнулся на Пьера. Тот лежал лицом вверх с широко раскрытыми глазами, его губы и подбородок были обагрены кровью. Шлем слетел с головы, открыв взору светлые, как всегда встрепанные волосы. Лурье был мертв.
        - Отдыхай, приятель, - прошептал Бельмонте, движением ладони закрывая товарищу глаза. - Больше никто не помешает тебе выспаться.
        Тем временем сражение переместилось к кораблю. Солдаты во главе с сержантом Гарсией теснили отчаянно сопротивляющихся повстанцев. Если бы не подмога, которую привел Хорхе, перевес сил был бы явно не на стороне "Девятого прайда".
        Подкрепление пришло неожиданно, застав повстанцев врасплох. Почти два десятка бойцов вылетели из темноты, быстро сориентировались и открыли шквальный огонь из автоматов. Мигель пытался разглядеть среди них фигуру капрала Оливареса, но так и не смог. По всей видимости, выполнив свою задачу, лже-капрал благополучно удрал.
        Дальнейшие события развивались с необычайной стремительностью. В ходе сражения "Девятый прайд" потерял восьмерых бойцов: троих убитыми и пятерых ранеными. Последним подстрелили Эдальго, которому вражеская пуля угодила в бедро. Свалившись на землю, тот какое-то время завывал от боли и ужаса, а затем потерял сознание.
        Сержант Гарсия, несмотря на полученные ранения, уверенно шел в авангарде, поливая врага градом пуль и совершенно не заботясь о собственной безопасности. Либо он был заговорен от попаданий, либо же перед боем вколол себе настолько сильную дозу стимулятора, что теперь попросту не замечал полученных в бою ранений.
        Когда уже казалось, что песенка террористов спета, с их стороны выступил необычайно рослый боец, с ног до головы закованный в тяжелую штурмовую броню. Он производил впечатление ожившего колосса, а тяжелый станковый пулемет в его руках казался игрушечным.
        За секунду до того, как он открыл стрельбу, Мигель с ужасом понял, что находится прямо на линии огня. Эта мысль успела молнией промелькнуть в сознании за мгновение до того, как его кто-то сшиб с ног и придавил к земле. В тот же миг пулемет разразился оглушительным грохотом. Бельмонте почувствовал, что пули просвистели где-то совсем рядом. Когда выстрелы смолкли, Мигель увидел, что обязан своим спасением Раулю.
        - В следующий раз будь внимательнее! - назидательно проговорил Моралес.
        Тем временем закованный в броню противник неуклюже развернулся и выпустил еще одну очередь. Пути веером разлетелись по взлетному полю, расчертив тьму яркими полосами трассеров, и безошибочно выбрали себе жертв. Двое бойцов "Девятого прайда" упали как подкошенные, не успев даже вскрикнуть.
        Сержант Гарсия, Антонио и еще трое ребят поливали здоровяка шквальным огнем из автоматов, однако пули лишь со звоном отскакивали от его брони.
        - Это бесполезно! - в отчаянии крикнул Антонио. - Нам его не пробить!
        Здоровяк снова открыл стрельбу, несмотря на раскалившееся докрасна дуло. Спустя несколько секунд перегревшееся оружие издало протяжный писк и смолкло, перейдя в режим активного охлаждения.
        Этим решил воспользоваться сержант Гарсия. Выхватив из ножен свой офицерский меч, он с яростным ревом бросился на противника. Со стороны это выглядело столь же нелепо, как попытка остановить танк при помощи обычной вилки. Однако Мигель понял, что задумал Гарсия. Между нагрудным панцирем и шлемом, в районе шеи оставался узкий, незащищенный броней просвет. Именно туда и попытался вонзить меч сержант.
        Попытка закончилась провалом. Здоровяк отвесил Трехпалому хорошую затрещину, от которой тот кубарем покатился по земле, однако через секунду вскочил на ноги и снова ринулся в бой. Повстанец положил дымящийся пулемет на землю и шагнул навстречу противнику. Загудели сервоприводы брони. Гарсия ушел от удара и ткнул здоровяка мечом. Отпрыгнул, сделал еще один выпад, но снова промахнулся. Со стороны это напоминало бой разъяренного медведя и маленькой, но храброй собачонки.
        В какой-то момент сержант на миг потерял бдительность, за что и поплатился. Страшный удар в грудь отбросил его на несколько метров. Меч вылетел из пальцев и со звоном упал на поверхность взлетного поля.
        Здоровяк неспешно приблизился к лежащему на земле сержанту и поставил ногу ему на голову.
        - Нет!!! - закричал Мигель, поняв, что тот собирается делать.
        Здоровяк повернул голову на звук. Хотя его лицо скрывал шлем, Бельмонте был уверен, что противник смотрит прямо на него. В следующую секунду он с силой надавил на голову сержанта. Даже на таком расстоянии Мигель услышал, как под стальной пяткой хрустнули кости раздавленного черепа.
        Издав полный ярости вопль, Мигель бросился вперед и поднял с земли меч сержанта. Рукоять удобно легла в руку, а само оружие оказалось необычайно легким.
        В следующий миг на него легла тень. Мигель поднял глаза и увидел заслонившего свет противника, нависающего над ним подобно молчаливому утесу. Несколько секунд он смотрел в непроницаемое забрало шлема, за которым невозможно было разглядеть лицо. Затем бронированный великан занес свой огромный кулак. Загудели мускульные усилители, готовясь расколоть еще одну голову, точно орех.
        И тут Бельмонте увидел щель в броне! Она находилась прямо под рукой противника, в месте, где нагрудник соединялся с тыльной частью панциря. Просвет был шириной всего в два пальца, но этого хватало для того, чтобы в него прошло лезвие.
        Мигель перехватил меч двумя руками и, завопив что есть мочи, вонзил клинок в щель. Противник глухо вскрикнул. Мигель, почувствовав, что лезвие с трудом входит в человеческую плоть, навалился на рукоятку, вдавливая клинок в тело противника. Что-то хрустнуло, и лезвие вошло больше чем наполовину. Почувствовав это, Мигель резко выдернул меч. Из раны темными ручейками хлынула кровь. Противник покачнулся, сделал неуверенный шаг и начал заваливаться. Спустя секунду вся эта груда железа с грохотом обрушилась на землю.
        Бельмонте застыл как вкопанный, глядя на окровавленный меч в своей руке. От осознания того, что он только что собственноручно убил человека, его начало мутить. Из оцепенения его вывел крик Рауля:
        - Уходят! Что вы все стоите?! Уйдут же!
        Моралес и Антонио со всех ног бежали к кораблю, под днищем которого все ярче разгоралось изумрудное свечение. Корвет готовился к старту.
        Бельмонте в некой растерянности оглядел поле боя, заваленное телами убитых и раненых. Сражение закончилось. Выжившие бойцы "Девятого прайда" пытались оказать помощь пострадавшим. На корвет никто не обращал внимания, за исключением его друзей, которые в этот момент уже взбирались по трапу. На пороге шлюза Рауль обернулся и, встретившись с ним взглядом, что-то крикнул. Мигель его не услышал из-за нарастающего рева двигателей, однако ноги вдруг сами понесли его к кораблю. В следующую секунду он уже бежал из последних сил, опасаясь, что корвет взлетит у него перед носом, унося с собой друзей.
        Бельмонте пулей взлетел по трапу и успел нырнуть в шлюз за миг до того, как сошлись тяжелые створки и корабль оторвался от земли.
        ГЛАВА 16
        СЛОМАННЫЙ МЕЧ
        Помещение, в котором они оказались, по всей видимости, служило грузовым отсеком. Тесное пространство было завалено всевозможным хламом, а низкий, давящий потолок, тесные стены и скудное освещение многократно усиливали чувство замкнутого пространства, вызывая приступы клаустрофобии. Напряженные и сосредоточенные лица друзей были едва различимы в полумраке.
        Из помещения, не считая створок шлюза, вели две металлические двери. Мигель поочередно проверил их и убедился, что они заблокированы. Вероятно, угнавшие корабль повстанцы прекрасно знали об их присутствии на корабле и заперли их здесь, точно в мышеловке. Иллюминаторов в грузовом отсеке предусмотрено не было, но, судя по легкой вибрации пола и едва ощутимому покачиванию, корабль находился в воздухе. Удивительно, но внутри звук двигателей практически не был слышен.
        - Как думаете, куда мы летим? - первым нарушил молчание Рауль. Он разместился прямо на полу, прислонившись спиной к одному из металлических ящиков. Возможно, в них хранилось какое-то оборудование или скафандры, но проверять это никто не стал. Моралес покусывал нижнюю губу, его лицо блестело от пота. Мигель прекрасно понимал, что виной тому не духота - его приятель отчаянно боролся со своей аэрофобией.
        - Полагаю, мы все еще на Цахебрэ, - заключил Антонио. Рыжий снял с головы шлем и прислонил ухо к одной из дверей, что-то выслушивая. - Корабль слишком долго находился на консервации и не готов к межзвездному перелету. Они должны это понимать. Только дурак осмелится выйти в космос, не убедившись в надежности системы жизнеобеспечения.
        - Так давайте разделаемся с оставшимися террористами и вернем корабль! - предложил Мигель. - Кто знает, вдруг нас по возвращении представят к награде за доблесть?
        - По возвращении нас, скорее всего, отдадут под трибунал, - осадил его Антонио. - Мы самовольно оставили часть, прихватив с собой боевое оружие. По головке нас за это не погладят.
        - Думаю, он прав, - признал Рауль, виновато глядя на Мигеля. - Если выживем, то за самовольство нам грозит трибунал. С нашей стороны глупо было бросаться в погоню за террористами, но выбор сделан. Поскольку теперь от нас все равно ничего не зависит, предлагаю не забивать голову ерундой и воспользоваться этими минутами отдыха, чтобы восстановить силы. Уверен, вскоре они нам понадобятся.
        - Будь ты проклят, Моралес! - проворчал Мигель. - Будь проклят тот день, когда я вообще тебя встретил! Не спутайся я с тобой, у меня все сложилось бы совсем иначе.
        - Вот именно! - оскалился Рауль. - Только представь, как была бы скучна и уныла твоя жизнь!
        Троица расположилась на полу грузового отсека. Рауль сидел с каменным выражением лица, отчаянно вцепившись в свой автомат, Флорес дремал, положив оружие рядом с собой и откинувшись на один из ящиков. Мигель невольно позавидовал его выдержке. Сам он сидел точно на иголках, без конца бросая настороженные взгляды на двери. Ему казалось, что одна из них может в любой момент распахнуться и оттуда хлынет орава врагов. Много ли он навоюет, если в суматохе забыл свой автомат на поле боя и теперь из оружия при нем лишь офицерский меч сержанта Гарсии?
        Некоторое время друзья провели в тишине, погруженные в свои мысли. В какой-то момент Флорес, не открывая глаз, спросил:
        - Вы почувствовали это?
        - Что такое?! - встрепенулся Рауль, оглядываясь.
        - Корабль только что развернулся. Кажется, мы заходим на посадку.
        Мигель хотел ответить, что ничего не замечает, как вдруг ощутил, что пол наклонился, а желудок подскочил к самому горлу. Корабль в этот раз не просто развернулся, а заложил лихой вираж. Освещение в отсеке замерцало - корабельные системы перераспределили энергию на посадочные двигатели.
        - Прячемся, - скомандовал Антонио и, поднявшись на ноги, проследовал в дальний угол. Свет туда практически не попадал, а места за грудой ящиков хватало, чтобы укрыться втроем.
        - Предлагаю не лезть на рожон, пока не оценим обстановку. Нужно понять, что задумали повстанцы.
        Долго ждать не пришлось. Пол под ногами задрожал, затем корабль ощутимо тряхнуло и все стихло. Похоже, они приземлились. Несколько минут ничего не происходило, а затем раздался громкий щелчок. Мигель украдкой выглянул и увидел, как одна из дверей уползла в стену.
        - Сколько времени понадобится, чтобы подделать идентификационную подпись? - послышался хриплый голос, судя по тону, принадлежащий главарю.
        - У меня есть откалиброванный модуль, содержащий фальшивую подпись, - ответил ему молодой голос. - Нужно только установить его в основной блок. Думаю, что справлюсь быстро.
        - Приступай немедленно. Я пока соберу все необходимое, а парни перекрасят корму нашей птички. Облезлый военный корвет наверняка вызовет подозрение у орбитальных патрулей. Но если удастся выдать себя за один из кораблей "Ордена милосердия", то проблем не будет.
        - Я выполнил свою часть уговора, сеньор Гомез. - Третий голос звучал тихо, но решительно. - Корабль доставлен на базу, как вы и хотели. Теперь снимите с меня этот чертов браслет!
        - Извини, приятель. Боюсь, я пока не могу этого сделать.
        - Ты обещал, Сид!
        - Все верно. Я сказал, что освобожу тебя от браслета, как только ты поможешь мне достичь цели. Угон корабля - это лишь первый шаг. Продолжай в том же духе, и как только мы ступим на поверхность Безымянной планеты, тебе будет дарована свобода.
        - Я не собираюсь болтаться с вами по всей галактике в поисках того, чего нет! Мы можем искать эту мифическую планету до самой старости. Освободи меня, сейчас же!
        - Советую сбавить тон, приятель. У тебя нет выбора. Я хочу, чтобы ты доставил меня на Безымянную планету, и тебе придется сделать это! Не забывай, что мне достаточно шевельнуть пальцем и от тебя останется мокрое место.
        С громким шипением раскрылись створки шлюза. Снаружи послышались возбужденные голоса встречавших. Главный отвечал короткими репликами, отдавая распоряжения. Когда повстанцы покинули корабль, Мигель рискнул выглянуть. Грузовой отсек опустел. Через распахнутый шлюз в помещение проникали красноватые рассветные лучи, окрашивая металлический пол и стены бледным багрянцем. Дверь в жилые отсеки корабля тоже была открыта, представив взору тускло освещенный, мрачноватый коридор.
        - Поздравляю, парни! Мы прибыли в стан врага, - негромко сказал Антонио.
        - Похоже, они держат пилота в заложниках, - заметил Мигель. - Возможно, удастся склонить его на нашу сторону.
        - Не будем делать поспешных выводов, - заключил Антонио. - Главное, что они не подозревают о нашем присутствии. Для начала предлагаю осмотреться. Глупо высовывать нос с корабля, не имея представления, сколько снаружи противников. Возможно, всего полдюжины, а может, и целая армия.
        Троица осторожно ступила в коридор. Освещение здесь имело неестественный зеленоватый оттенок, а на уши давил низкий, размеренный гул. Реактор корабля продолжал работать. Слева находились двери, ведущие в каюты экипажа. Все они, судя по красному огоньку индикатора на панели, были закрыты.
        - Что мы ищем? - спросил Моралес, нервно облизнув губы. Раулю явно было не по себе.
        - Главную палубу, - шепотом отозвался Антонио. - Там должен быть вход в рубку. Вряд ли мы сумеем разобраться с системами корабля и заставить его взлететь, но, возможно, удастся обнаружить что-нибудь полезное, что хоть как-то прояснит ситуацию. Из того, что нам довелось услышать, я ни черта не понял.
        - Они говорили про Безымянную планету, - напомнил Мигель.
        - Ничего о ней не знаю.
        - И никто не знает. Вокруг нее больше слухов и легенд, чем фактов. Говорят, что на ней были впервые найдены следы пребывания Ксеносов, после чего правительство тщательно засекретило все упоминания о планете.
        - Зачем?
        - Вероятно, чтобы скрыть нечто такое, о чем обывателям знать не следует. Бабушка немало мне про нее рассказывала, но, по большей части, всякие сказки.
        - Не похоже, чтобы эти головорезы увлекались сказками, - фыркнул Антонио. - Однако им пришлось пойти на многое, чтобы угнать этот корабль. Значит, цели, которые они преследуют, выходят далеко за рамки древних легенд...
        Внезапно коридор закончился крутым поворотом и лестницей, ведущей на верхнюю палубу. Неприметный люк под ней, должно быть, вел на нижний ярус в машинное отделение.
        - Я немного разбираюсь в корабельных системах, - сказал Мигель. - Могу спуститься на инженерную и вывести из строя систему подачи энергии. Это даст нам дополнительное время.
        - Диверсия - это хорошо, однако предлагаю оставить ее как запасной вариант, - подумав, решил Флорес. - Давайте сперва проверим рубку.
        Главная палуба, за счет грамотной оптимизации внутреннего пространства, казалась огромным залом, слишком просторным для небольшого, на первый взгляд, корабля. В центре находилась прозрачная сфера голографического проектора звездных карт, небольшое возвышение с пультом для капитана и два ряда удобных с виду кресел, тянущихся вдоль стены. Каждое было оборудовано вирт-панелью, указывающей на то, что эти места предназначались отнюдь не для отдыха, а для напряженной работы. Как ни крути, это был "Фантом", а не прогулочный "Пеликан".
        В дальнем углу отсвечивал застекленный блок лазарета, напоминающий просторный аквариум. Сквозь прозрачные стенки виднелись пара коек, блок системы жизнеобеспечения и медицинский комбайн, словно паук, поджавший свои лапы-манипуляторы.
        - Рубка там. - Мигель кивнул на массивную дверь в том месте, где зал начинал сужаться подобно бутылочному горлышку. Он не стал уточнять, что знает это благодаря тому, что в пору мечтаний о карьере пилота ночи напролет штудировал все доступные материалы, посвященные особенностям оснащения различных типов судов, в том числе и военных.
        - Всем приготовиться! - сказал Антонио, когда они приблизились к дверям. Панель управления призывно горела зеленым. - Мигель, не лезь вперед. Мы с Раулем сами все сделаем.
        Бельмонте засопел. Он и без того чувствовал себя глупо, вооруженный мечом, словно герой средневекового романа. Теперь, когда ему недвусмысленно намекнули на его бесполезность, стало обидно вдвойне. Но Антонио прав: в сложившейся ситуации он будет только путаться под ногами.
        Флорес хлопнул ладонью по панели управления дверью и тотчас шагнул в сторону, беря наизготовку автомат. Рауль занял позицию слева от входа, прикрывая товарища. Мигель держался за их спинами, сжимая в липкой от пота ладони рукоять меча. Если в рубке окажется группа вооруженных повстанцев, то их нашпигуют пулями еще до того, как он успеет поднять свой клинок.
        Когда дверь уползла в сторону, Бельмонте с облегчением выдохнул. Рубка была практически пуста, если не считать стоящего к ним спиной человека. Согнувшись над пультом, тот сосредоточенно над чем-то работал, не обращая внимания на звук открывшейся двери.
        - Я же сказал, что управлюсь в два счета! - весело бросил он и обернулся, но, увидев перед собой незнакомцев, замер как вкопанный. Улыбка медленно сползла с его лица.
        Это был совсем молодой парнишка, лет тринадцати. Уродливый, неровный шрам пересекал его лицо, оставляя жуткое впечатление. На появление чужаков мальчишка среагировал мгновенно, схватив с ближайшего кресла лежащее в нем оружие. Сперва Мигель решил, что это бластер, но, заметив, что в прозрачной колбе индуктора бьется изумрудный огонь, узнал плазменный пистолет. Это оружие было запрещено межпланетной общегалактической конвенцией много лет назад, и лишь Грейс отказалась подписать данное соглашение. Сепаратисты активно использовали плазмометы как во время Смутной войны, так и после, во время террористических актов, чтобы посеять панику и ужас среди простых людей. Сейчас подобное оружие можно было встретить разве что у пиратов, террористов и особо жестоких банд наемников.
        - Не приближайтесь! - звонко крикнул паренек, тыча в них пистолетом.
        - Успокойся, парень, - мягко сказал Флорес. - Никто не собирается причинять тебе вред. Просто опусти оружие и давай спокойно поговорим.
        - Я не стану говорить с псами узурпатора!
        - Делай, что велят, сопляк! - рявкнул на него Рауль. - Будешь упрямиться, и мы понаделаем в тебе кучу лишних дырок! Понял, да?!
        - Не могу стрелять в ребенка, - сказал Антонио, опуская автомат. Парень недоверчиво покосился на него, ожидая подвоха. Его взгляд метнулся было к двери, но он быстро понял, что единственный путь к отступлению отрезан. Он был в западне.
        - Отойдите! - в отчаянии крикнул парнишка, и его голос сорвался. Паническое состояние было крайне плохим дополнением к тому жуткому оружию, которое он держал в руках. Антонио тоже это понимал, поэтому всеми силами пытался успокоить парня, разговаривая с ним спокойным, ровным голосом:
        - Мы не причиним тебе вреда. Обещаю. Видишь, я уже опустил автомат. Почему бы тебе не сделать то же самое? Поверь, так будет лучше для всех.
        - Я тебе не верю!
        Подняв руки, чтобы продемонстрировать мирные намерения, Флорес сделал осторожный шаг к парню. Затем еще один. Теперь расстояние между ними не превышало двух метров.
        - Не приближайся!!! - Мальчишка направил плазмомет на Антонио.
        - Ты хоть раз стрелял из подобной штуки? - непринужденно поинтересовался Флорес, словно справляясь о погоде. - Очень скверное оружие, запрещенное к использованию. А знаешь, почему? Не потому, что его жертвы умирают в страшных муках, вовсе нет. Все из-за хлипкого индуктора, в котором происходит синтез плазмы. Стенки слишком тонкие, и очень часто он взрывается в момент выстрела, убивая и калеча самого стрелка. В лучшем случае, тебе выжжет глаза. В худшем... впрочем, об этом тебе лучше не знать.
        Похоже, его слова возымели действие: парнишка заколебался и на мгновение даже опустил пистолет. К тому времени дистанция между ним и Антонио сократилась настолько, что рыжий решил попытаться обезоружить противника. Однако он явно недооценил его реакцию. Едва Флорес рванулся вперед, как мальчишка вскинул плазмомет и выстрелил ему в лицо.
        Зеленая вспышка на короткий миг ослепила всех присутствующих в рубке. Флорес закричал так страшно, что у Мигеля все внутри похолодело. Человек не мог так кричать. Дикий, захлебывающийся вопль тут же оборвался, сменившись хрипом и бульканьем.
        Рауль спустил курок, и через секунду изрешеченного пулями мальчишку отшвырнуло на пульт. Оставляя на панели кровавые следы, он медленно сполз на пол и остался там лежать без движения.
        Мигель и Рауль бросились к Антонио, чье тело судорожно подергивалось на полу, словно выброшенная на берег рыба. Когда клубы дыма рассеялись и они увидели, что стало с их другом, Рауль согнулся пополам, и его стошнило. Мигель, чтобы избежать подобного, отвернулся, до боли стиснув зубы. От красивого, благородного лица не осталось ничего. Начисто сожженные плазмой ткани превратились в дымящиеся струпья. Они слоями сползли с костей, обнажив ухмыляющийся, покрытый нагаром череп. В его обугленных глазницах, словно кусочки бекона на раскаленной сковороде, шипели и шкварчали остатки глазных яблок.
        - Не могу... это видеть, - простонал Рауль, вытирая губы ладонью.
        Стараясь не смотреть на Антонио, Мигель приблизился к обзорному иллюминатору и попытался разглядеть, что происходит снаружи. От запахов горелого мяса и свежей крови начинало мутить.
        Корвет находился на дне какой-то глубокой ямы с неровными, похожими на ступени стенами. Наверху виднелся лишь краешек розового неба. Несколько людей в белых, покрытых красными пятнами комбезах стояли у корабля. Их лица полностью скрывали защитные маски-респираторы, а в руках были устройства для распыления с длинными шлангами, тянувшимися к висящим за спиной бочонкам. По-видимому, эта компания занималась покраской корабля, однако, услышав звуки выстрелов, прервала свое занятие.
        Еще один повстанец сидел прямо на земле чуть поодаль. Несмотря на расстояние, Мигель сумел разглядеть, что это сравнительно молодой человек со встрепанными светлыми волосами и грязным, покрытым недельной щетиной лицом. Из одежды на нем были какие-то грязные лохмотья, совсем не похожие на форму военного образца, которую носили прочие повстанцы.
        Люди в комбинезонах о чем-то коротко посовещались между собой, после чего двое из них отложили покрасочное оборудование и, вооружившись бластерами, направились к шлюзу.
        - Что происходит? - встревоженно спросил Рауль, видя, как помрачнел его друг.
        - Они слышали выстрелы. - Мигель поднял с пола автомат Антонио. - Приготовься встречать гостей.
        ***
        Марко сидел на земле, равнодушно наблюдая, как повстанцы, приставив к кораблю лестницы, раскрашивают корму в красные и белые цвета. В воздухе стоял удушающий запах корабельной краски, от которого першило в горле, слезились глаза и начинала болеть голова. Краска обладала крайне высокой токсичностью, и, если бы не обуревавшее его отчаяние и смертельная усталость, Кордеро отошел бы от корабля как можно дальше. А сейчас он не видел разницы, от чего погибать: от ядовитых паров краски, начиненного взрывчаткой браслета или дырки в голове. В том, что от него избавятся, как только он станет не нужен, Марко ни капли не сомневался.
        Повстанцам, судя по всему, тоже приходилось несладко, несмотря на защитные маски. Узнав, что Сид планирует перекрасить корабль, Марко подумал, что на это уйдет без малого полдня. Однако, как выяснилось, трое работников, вооруженных пульверизаторами и баллонами с краской, смогли управиться с задачей гораздо быстрее. Не сказать, что корабль от перекраски стал как новенький, но выглядел он теперь гораздо симпатичнее, несмотря на кричащую расцветку.
        Бойцы "Пути свободы" как раз заканчивали выводить на боку корабля большой красный крест в обрамлении ангельских крыльев - символ волонтерского движения "Орден милосердия", когда где-то в недрах корабля прозвучали выстрелы.
        - Слышали, парни? - напрягся один из повстанцев. - Либо у меня уже галлюцинации от этой краски, либо на борту стреляли!
        - Я тоже слышал. Но разве там кто-то остался?
        - Там сейчас Эскобар возится с электроникой. Но в кого он стрелял?
        - Не нравится мне это. - Один из бойцов снял со спины баллон с краской, вытащил бластер и направился ко входу. - Я схожу проверю.
        - Погоди, я с тобой!
        Повстанцы осторожно поднялись по трапу и скрылись в недрах корабля. Их товарищ, отложив покрасочное оборудование, решительно направился к Марко.
        - Что за фокусы?! - требовательно спросил он, приблизившись.
        - Ты про что? - Кордеро лениво поднял взгляд.
        - На корабле кто-то есть? Отвечай!
        - А я почем знаю?
        Повстанец стянул респиратор, и Марко увидел перекошенное от злости лицо Кота.
        - Если узнаю, что ты имеешь к этому отношение, живьем шкуру спущу! Слышишь меня?!
        - У тебя паранойя, приятель, - усмехнулся Марко, поднимаясь с земли.
        Внезапно из корабля раздались крики. Затем последовала автоматная очередь.
        - Что здесь происходит?! - послышался грозный окрик Себастьяна Гомеза. Держа в каждой руке по объемной сумке, полковник быстро шагал в их сторону. - Откуда стрельба, черт бы вас побрал?!
        - Сид, кажется, на корабле кто-то есть! - взвизгнул Кот.
        - Тебе кажется?! - прорычал Гомез, ставя сумки на землю. - Так сходи и проверь!
        Бросив на Марко злобный взгляд, Кот направился к трапу, держа наизготовку бластер. Было видно, что ему не хочется выполнять этот приказ, но перечить командиру он не осмелился. К этому моменту выстрелы стихли, и с корабля больше не доносилось ни единого звука.
        Гомез, не сводя напряженного взгляда со шлюза, наклонился к одной из сумок и достал из нее лучевую трубку. Оружие загудело в его руках, накапливая заряд.
        - Пабло! Хавьер! Вы слышите меня? - позвал Кот, ставя ногу на нижнюю ступеньку трапа. Какое-то время он напряженно прислушивался, затем, так и не дождавшись ответа, начал подниматься. Добравшись до шлюза, повстанец укрылся за одной из переборок и осторожно заглянул внутрь. Снова позвал своих, но и в этот раз никто не отозвался.
        - Смелее! - подбодрил его снизу Сид.
        Кот выдавил ругательство и шагнул в шлюз. Однако в следующую секунду вылетел оттуда, словно пробка из бутылки, сцепившись с каким-то парнем. Нападавший перехватил его руку с бластером, и когда Кот выстрелил, искрящийся заряд ушел в небо. Пару секунд они боролись на площадке перед шлюзом, а затем, не удержав равновесия, кубарем скатились по ступенькам. Гомез держал их на мушке, однако стрелять не спешил, опасаясь задеть своего.
        В этот момент из шлюза выскочил второй парень, облаченный в пехотную броню Федерации. Сид моментально развернулся в его сторону и выстрелил. Однако соперник оказался проворнее и, перемахнув через невысокий бортик, спрыгнул почти с двухметровой высоты на землю. Выпущенный из лучевой трубки заряд лишь стеганул по перилам, выбив каскад ослепительных искр. Слегка прихрамывая, парень отбежал к одной из опор корабля и укрылся за ней. Сид, поняв, что противник ушел, грязно выругался.
        Тем временем Кот и его соперник, растеряв в падении оружие, сошлись врукопашную. Какое-то время они лупили друг друга по лицу, а потом повстанец изловчился и, взяв противника в захват, швырнул его на землю. Вытащив свой зазубренный нож, Кот навалился на парня, пытаясь его заколоть, но молодой солдат перехватил его руку. С минуту они отчаянно боролись. В какой-то момент лезвие скользнуло по щеке парня, оставив кровоточащий разрез. Солдат вскрикнул и, мобилизовав все свои силы, сбросил противника.
        Кот упал, перекатился и тотчас оказался на ногах, по-прежнему сжимая в руке нож. Парень тоже вскочил. Быстро оглядевшись и не обнаружив в поле досягаемости ничего другого, он схватил лежащий на земле баллон с краской. Кот лишь усмехнулся и, взмахнув ножом, бросился на противника. В этот миг парень выпустил густое багровое облако краски прямо ему в лицо. Кот издал нечеловеческий вопль и, выронив нож, принялся ожесточенно тереть глаза.
        Наблюдавший за ним Марко невольно поежился. При всей своей неприязни к этому типу, подобной участи он не пожелал бы никому. Сейчас краска разъест ему глаза и кожу, причиняя невыносимые страдания, а ядовитые пары вызовут тяжелейший отек легких и удушье. Будто подтверждая это, Кот упал на колени и схватился горло. Его испачканное краской и покрытое коростой лицо стремительно распухало. В отчаянной попытке сделать вдох, повстанец принялся пальцами раздирать себе горло. Кровь брызнула из-под ногтей. Не в силах вынести подобное зрелище, Кордеро отвернулся. Свалившись на землю, Кот забился в агонии, издавая жуткие хлюпающие звуки. Вскоре для него все было кончено.
        - Бросай оружие! - Второй солдат показался из-за корабельной опоры, держа Себастьяна Гомеза на прицеле. - Если дернешься - пристрелю! Рауль, займись вторым!
        Сид послушно отбросил лучевую трубку.
        - Молодец! - сказал парень, приближаясь. - Теперь отстегни с пояса бластер и меч. Только очень медленно! Второй раз предупреждать не стану. А ты подними руки так, чтобы я их видел!
        Последние слова явно адресовались Кордеро.
        Пока он держал Марко и Сида на прицеле, Рауль поднял с земли оброненный автомат, потыкал ботинком скрюченное тело Кота и, убедившись, что тот не подает признаков жизни, подошел к остальным. На его щеке красовался длинный, сочащийся кровью разрез.
        - Мог бы и помочь, Мигель, - проворчал он. - Еще немного - и тот козел меня бы на куски порезал. Понял, да?!
        - А мне показалось, ты прекрасно справляешься, - усмехнулся Мигель. - Наверняка этот тип только и ждал, когда я покину укрытие, чтобы броситься к тебе на помощь.
        - Что будем с ними делать?
        - Для начала свяжем, чтобы они не доставили хлопот.
        - О, можете себя не утруждать. - Марко с усмешкой продемонстрировал им руку с браслетом. - Видите эту штуку? Я и так пленник этого достопочтенного сеньора.
        - Не надейся, что Федеральная армия проявит к тебе снисхождение, - поморщился Себастьян Гомез. - Мы сейчас в одной лодке и ко дну пойдем вместе.
        - Заткнитесь оба! - прикрикнул на них Мигель. - Вашу дальнейшую судьбу справедливо решит верховный суд!
        - Мальчик мой, ты еще очень молод. - Сид улыбнулся. - В твоем возрасте я тоже считал, будто верховый суд неподкупен, закон един для всех, а в мире царит справедливость. Поверь, настанет день, когда ты поймешь, что все это - чушь собачья, а твои идеалы не стоят и выеденного яйца! И тогда ты неизбежно станешь перед выбором: сунуть голову в песок и продолжать жить безликой марионеткой и послушным рабом, либо же пойти против системы и попытаться что-то изменить.
        - Заткнись! Я не намерен вести демагогию с террористом! Лучше скажи, что в этих сумках?
        Сид ответил не сразу. Какое-то время он задумчиво смотрел на Мигеля, словно изучая.
        - Там смысл всей моей жизни. Ключ, открывающий для человечества возможности, о которых оно не могло и мечтать. Я шел к этому много лет и не позволю вам отнять это! Слишком долго я ждал этого дня.
        С этим словами Гомез поднял сумки и, не замечая направленного на него автомата, двинулся в сторону корабля.
        - Эй, ты куда собрался?! А ну, стоять! - крикнул ему вслед Мигель. - Еще один шаг - и я стреляю!
        - Выстрелить в спину безоружному - обычное дело для псов узурпатора, - отозвался Себастьян Гомез. - Ты не похож на одного из них. Но если считаешь, что можешь хладнокровно убить человека во имя Бенито Сото, то валяй. Я давно готов к смерти, мальчик.
        - Я могу прострелить тебе ногу!
        - Слишком большой калибр. Я умру от потери крови до того, как ты сумеешь оказать мне первую помощь. Фактически, это будет точно такое же убийство.
        - Я не мальчик! - в отчаянии крикнул Мигель. Автомат дрожал в его руках. Он вдруг с ужасом осознал, что этот человек прав: он не сможет выстрелить в спину безоружному. - Я - солдат Федеральной армии!
        - Вот как? - Сид заинтересованно обернулся. - Тогда предлагаю решить наш спор по-мужски. Я вижу у тебя меч, парень. Как насчет честного поединка? Если сумеешь одолеть меня, то я добровольно сдамся. Даю тебе слово. Однако если победа будет за мной, то я сяду на корабль и улечу с планеты, а вы не станете чинить мне препятствий.
        - Мы не поддадимся на провокации, - нахмурился Рауль, - и не собираемся тебе ничего доказывать! Понял, да?!
        - Понимаю. Для того чтобы стать воином, мало надеть броню и взять в руки автомат. Вся так называемая "армия" Бенито Сото состоит из трусов. Вижу, что вы не исключение. Говоря о чести и доблести вооруженных сил Федерации, явно имели в виду не вас.
        - Я не трус! - Мигель отдал автомат Раулю и выхватил из-за пояса офицерский меч.
        - Мигель, не надо! - попытался образумить его Рауль, но он лишь отмахнулся.
        - Вижу, что недооценил тебя, - с улыбкой протянул Сид, вынимая свой меч. Его рукоять была начисто лишена позолоты и украшений, свойственных офицерским клинкам. Это было оружие, а не прилагающийся к званию аксессуар. Марко вспомнил, с какой легкостью этот клинок отрубил голову одному из пустынников, и неожиданно осознал, что парень обречен. Ему не выйти живым из этого поединка. Сид тоже это прекрасно понимал, что было видно по довольной улыбке на его лице. Предводитель повстанцев явно наслаждался моментом, представляя, как изрубит нахального мальчишку на мелкие кусочки.
        Неожиданно бывший аристократ услышал свой собственный голос, звучащий как будто со стороны:
        - Как ты можешь рассуждать о чести и доблести, если тебе неведомо ни то, ни другое?
        Сид застыл как вкопанный. Его окаменевшее лицо медленно повернулось к Марко.
        - Что ты сказал? - свистящим шепотом произнес полковник. - А ну, повтори!
        - Я сказал, что ты жалкий лицемер, Себастьян Гомез. Нет чести в том, чтобы бросить вызов неопытному мальчишке, заранее зная, что у него нет против тебя шансов.
        - Только поглядите, у кого прорезался голос! - процедил Гомез сквозь сжатые зубы. - Еще вчера этот щенок скулил под лавкой, а теперь осмелел настолько, что тявкает на волка!
        - Ты не тянешь на волка, Сид. Лишь на старого, облезлого шакала.
        - Закрой пасть! - Полковника начало покидать самообладание. Лицо его побагровело, а ноздри раздулись, словно у разъяренного брула. - Еще слово - и я лично тебя выпотрошу!
        - Тогда хватай меч и не будем терять времени! Я сражусь с тобой вместо этого парня. Увидим, чего стоит твой меч против клинка лучшего фехтовальщика Риволя!
        Мигель настолько растерялся, что не стал возражать, когда Марко забрал у него меч. Лишь спустя секунду он спохватился, но поздно: им с Раулем оставалось только наблюдать за поединком со стороны.
        Церемониально поклонившись друг другу, как того требовал дуэльный кодекс, соперники сошлись в поединке. Первые минуты Марко и Сид кружили друг напротив друга, совершая обманные выпады. Каждый пытался оценить технику соперника. Затем мечи со звоном встретились, и дуэль стала набирать обороты. Движения становились быстрее, а выпады - опаснее. Меч, которым орудовал Марко, был легок и прекрасно сбалансирован. Им было удобно наносить как рубящие, так и колющие удары. Оружием Гомеза был лично усовершенствованный вариант офицерского меча. Грубый, но остро заточенный клинок был утяжелен вплавленным в лезвие стальным стержнем, за счет чего рубящие удары становились более смертоносными.
        - Сражайся, а не танцуй! - крикнул Рауль, наблюдая за Марко. Каждое его движение, будь то взмах меча, выпад или парирование, смотрелось весьма эффектно и в самом деле больше напоминало танцевальное па, нежели бой. Вот только все эти действия отнимали слишком много сил, и в скором времени бывший аристократ начал выдыхаться.
        - Странное чувство, - признался Мигель, вглядываясь в лицо Марко. - Мне кажется, я уже встречал этого парня прежде. Только никак не могу вспомнить, где именно.
        - Это уже не имеет значения, - поморщился Моралес. - Похоже, его сейчас все равно убьют.
        Видя, что его противник выдохся, предводитель повстанцев перешел в решительное наступление. Он атаковал грамотно, просчитывая каждый выпад и экономя силы. При этом любая из его атак, в случае успеха, грозила сопернику серьезными травмами.
        Улучив момент, Гомез нанес короткий рубящий удар с плеча. Марко удалось его отбить, но он отказался настолько силен, что аристократ отшатнулся, на миг потеряв равновесие. Это едва не стоило ему жизни. Сид, воспользовавшись тем, что противник открылся, произвел выпад с секущим ударом, который должен был вспороть бывшему аристократу брюхо, не отскочи тот в самый последний момент.
        - Хорошо двигаешься, - похвалил Сид. В отличие от запыхавшегося Марко, он практически не сбил дыхания. - Но это тебе не поможет.
        Несколько секунд они кружили на вытоптанном пятачке, а затем Кордеро, восстановив силы, снова перешел в наступление. С легкостью отбив яростную серию ударов, Гомез пнул бывшего аристократа ногой в живот. Кордеро отлетел, чувствуя, как от боли у него потемнело в глазах. Пальцы невольно разжались, и оружие выпало.
        Усмехнувшись, полковник занес свой меч для решающего удара.
        - Эй, ты! - возмущенно крикнул Рауль. - Так нечестно! Понял, да?!
        За мгновение до того, как падающий словно гильотина клинок срубил ему голову, Марко нырнул сопернику под руку, схватил воткнувшийся в землю меч и полоснул им Сида по животу. Взревев, словно раненый брул, Себастьян Гомез развернулся, и в этот момент Кордеро двумя стремительными движениями крест-накрест рассек форму на его груди.
        Сид в задумчивости провел рукой по ране, испачкав пальцы кровью.
        - Сдавайся! - выкрикнул Марко. Сердце его отчаянно трепыхалось в груди. Слишком долго он не уделял времени тренировкам, и сейчас это сказывалось в полной мере. Раньше он мог без устали фехтовать полчаса, а сейчас выдохся за какие-то пять минут!
        - Разминка закончена, щенок, - процедил Себастьян Гомез и бросился на противника. Последовала череда стремительных и яростных ударов. Бывшему аристократу стоило немалых усилий их парировать. Без сомнений, каждый подобный выпад мог иметь для него самые печальные последствия.
        Отступая под градом ударов, Марко оступился и упал на одно колено. Гомез широко размахнулся и обрушил ему на голову свой меч. У Кордеро не было никакой возможности увернуться, поэтому он попытался заблокировать удар своим клинком. С жалобным звоном лезвие переломилось пополам. Марко ошалело уставился на рукоять с торчащим из нее обломком, а в следующую секунду получил страшный удар кулаком в лицо, опрокинувший его навзничь.
        - Ты проиграл, щенок! - Сид навалился коленом ему на грудь, выдавив из легких остатки воздуха. - Можешь начинать молить о пощаде!
        - Пошел к черту! - с трудом выдавил Кордеро, чувствуя прикосновение к шее холодного металла.
        - Ну, что ты! Надо уметь проигрывать, дружок. Сейчас ты вытрешь сопли, и мы с тобой поднимемся на корабль и отправимся в маленькое романтическое путешествие.
        - Забудь об этом! Я никуда с тобой не полечу, чертов псих!
        - Тогда ты умрешь.
        - Плевать! Хочешь перерезать мне глотку? Валяй, ублюдок!
        Несколько секунд Гомез задумчиво разглядывал Марко, затем убрал меч в ножны:
        - Пожалуй, не стоит марать о тебя клинок. Смерть от меча почетна и достойна лишь настоящего мужчины. Ты не заслужил такой чести.
        С этим словами Гомез сдавил шею Марко и принялся его душить. Бывший аристократ захрипел, чувствуя, как стремительно темнеет в глазах. Еще секунда-другая - и он потеряет сознание. Попытки вырваться ни к чему не приводили: колено полковника придавило его к земле, точно бетонный столб.
        Неожиданно Кордеро нащупал ладонью рукоять сломанного меча и крепко сжал её. А в следующий миг, собрав остатки воли, сил и мужества, рванулся вперед и вонзил обломок в шею Себастьяна Гомеза.
        Стальная хватка, сдавливающая его горло, моментально ослабла. Захрипев, полковник вскочил на ноги, пытаясь зажать ладонью страшную рану на шее, из которой фонтаном била алая кровь. Мутный взгляд Гомеза нашел лежащий на земле бластер. Шатаясь, словно вдрызг пьяный, он сделал несколько шагов в сторону оружия, но силы оставили его. Себастьян Гомез упал на колени, шевеля окровавленными губами, как будто пытаясь что-то сказать, а затем рухнул лицом в грязь. Для него все было кончено.
        Марко, с ног до головы перемазанный чужой кровью, сидел на земле, когда к нему подошел Мигель и, протянув руку, помог подняться. Несколько секунд молодые люди недоверчиво, но в то же время пристально разглядывали друг друга.
        - Мы уже встречались прежде? - прямо спросил Бельмонте.
        - Не думаю. - Кордеро поспешно отвел глаза. - До того, как попасть в плен к повстанцам, я вел совсем другую жизнь.
        - В таком случае, почему бы тебе не поведать о своей "другой жизни"?
        - И что же ты хочешь услышать? Что я когда-то жил в Риволе, имел большой дом, солидный счет банке и собственный автопарк с кучей машин? Забудь. От той жизни ничего не осталось. Сейчас я и сам не уверен, что это было на самом деле, а не приснилось. Я обычный беглец, объявленный вне закона.
        - Так ты преступник? И что же ты натворил?
        - Ничего. Ну да, может быть, мой образ жизни был не совсем правильным, но я никого не убивал! Меня подставил деловой партнер моего отца, задумавший прибрать к рукам доставшуюся мне в наследство компанию. Он убил моего друга и с помощью продажного шефа полиции обставил все так, чтобы обвинить меня. Уверен, что они давно поделили все мое имущество, начиная от резиденции и заканчивая новеньким голубым "Орионом"!
        - Голубой "Орион", - задумчиво протянул Мигель. - Ну, конечно!
        Перевесив автомат за спину, Бельмонте приблизился к Марко и, широко размахнувшись, ударил его по лицу. Бывший аристократ оступился и снова упал в грязь.
        - За что?! - крикнул он, прижимая ладонь к покрасневшей щеке.
        - Просто вернул тебе должок. Не хочу, чтобы у нас оставались взаимные обиды. Теперь я знаю, где судьба свела нас впервые. Помнишь Центральный проспект Риволя?
        Марко сперва растерянно захлопал глазами, а затем его губы тронула усмешка:
        - Так ты тот сумасшедший обыватель, что едва не погиб под колесами моей машины? - Он поднялся и одернул свои лохмотья, словно на миг представив, что на нем вновь надет роскошный кремовый костюм. - Воистину тесен мир.
        - Можно я тоже ему врежу? - с надеждой спросил Мигеля Рауль. - Всегда мечтал хорошенько заехать по морде аристократу.
        - Лучше придумай, как нам связаться с Генштабом. Нужно передать наши координаты, чтобы прислали подмогу.
        - На корабле есть широковолновый передатчик, - сообщил Марко. - Я не знаю, получится ли у меня связаться со штабом Федерации, но можно передать сигнал о помощи на общей частоте...
        - Погодите минуту! Вы это серьезно? - неожиданно вмешался Рауль. - Вы хоть понимаете, что с нами будет за то, что мы самовольно покинули расположение части на угнанном корабле, да еще имея при себе оружие?!
        - Но мы разбили террористов и отвоевали у них наш корвет! - возразил Мигель.
        - И что с того? Думаешь, тебя за это объявят героем и вручат медаль? Как бы не так! В лучшем случае, просто похлопают по плечу и отправят на передовую копать траншеи. Ты как хочешь, Мигель, а я не собираюсь возвращаться.
        - Предлагаешь дезертировать? Да ты хоть знаешь, что с нами будет, если попадемся?! В военное время за подобное казнят без суда!
        - Не попадемся, если покинем Цахебрэ. - Рауль многозначительно посмотрел на корвет. Выкрашенный в красно-белый цвет и лишенный навесного вооружения, он мало напоминал военную машину. Острый нос был характерен для большинства прогулочных яхт, а небольшие, похожие на плавники закрылки имели почти все модели средних катеров. Узнать в этих очертаниях принадлежность к военной линейке кораблей мог лишь опытный глаз.
        - Забудь об этом, - отрезал Мигель. - Мы не станем угонять корабль. Я слишком хорошо помню, чего мне стоила одна твоя авантюра, чтобы согласиться на другую!
        Рауль положил руку ему на плечо и, глядя в глаза, произнес:
        - А я хорошо помню тот разговор во время нашей первой встречи. Ты признался мне, что лишь мечта о космосе заставила тебя оставить родной город и перебраться в столицу. Помню твой горящий взгляд, когда ты говорил, как мечтаешь попасть на космический корабль, чтобы побывать в самых дальних уголках космоса, воочию увидеть другие миры. Тогда я видел перед собой отчаянного романтика, готового пожертвовать всем ради красивой мечты. Что с тобой стряслось, парень? Вот она, твоя мечта, на расстоянии вытянутой руки! Давай сядем на этот корабль и улетим на другой конец галактики! Отправимся к новым, неизведанным мирам, как ты и мечтал! Только представь, какие удивительные приключения нас ждут!
        Убеждать Моралес умел прекрасно. Мигель вдруг понял, что готов поддаться на уговоры, несмотря на здравый смысл и все неприятности, которыми им грозила эта безумная затея.
        Вздохнув, он озвучил самый весомый козырь, крыть который Раулю было нечем:
        - Никто из нас в жизни не сидел за штурвалом. Как ты собираешься угнать корабль, если наших познаний не хватит даже на то, чтобы оторвать его от земли? Забудь об этом, приятель.
        Пока они спорили, Марко Кордеро склонился над телом полковника Гомеза и принялся деловито обшаривать его карманы.
        - Не знал, что столичные аристократы промышляют мародерством, - укоризненно цокнул языком Мигель, наблюдая за его действиями.
        - Я больше не аристократ, - через плечо бросил Кордеро, доставая из кармана предводителя повстанцев туго затянутый черный мешочек. - Кроме того, не собираюсь брать ничего чужого. Только верну то, что он украл у меня.
        Развязав мешочек, Марко обнаружил внутри лишь пару рубинов. Остальные драгоценности бесследно пропали. Кордеро в сердцах выругался.
        - Зачем им понадобилось обворовывать тебя? - поинтересовался Рауль, с первого взгляда оценив примерную стоимость рубинов. - Ради этих камней можно было без затей прострелить тебе голову. Насколько я знаю, повстанцы не жалуют аристократов.
        - Не жалуют, - усмехнулся Марко, вспомнив Кэрах. - Но им был нужен профессиональный пилот для того, чтобы осуществить задуманное. Без моей помощи они бы в жизни не угнали эту посудину. Не то чтобы я хотел им помогать, просто выбора у меня не было: эта штука стала надежным гарантом того, что я буду выполнять приказы.
        И Кордеро продемонстрировал им браслет на запястье.
        Мигель молча приблизился к Марко и, взяв его за руку, внимательно изучил необычное украшение.
        - Вижу, мы можем помочь друг другу, - сказал Бельмонте. - Я избавлю тебя от браслета, а взамен ты станешь нашим пилотом.
        - Еще чего! - Марко рассмеялся. - Всю жизнь мечтал скитаться по галактике на угнанном корабле в компании дух дезертиров! Извини, приятель, но вам придется поискать кого-нибудь другого.
        - А куда ты отправишься? - подключился к разговору Рауль. - Скоро здесь будет не продохнуть от военных. Тебя сперва подвергнут очень неприятному допросу, чтобы выведать о твоих связях с повстанцами. Затем, едва живого, передадут в руки полиции. А с этими ребятами, как я понял, ты не очень-то жаждешь встречи. Или собираешься до конца жизни скрываться на болотах, питаясь гнилыми корешками и личинками насекомых?
        Кордеро мысленно содрогнулся. Насекомых он побаивался с детства, и перспектива питаться ими всю оставшуюся жизнь пугала его не меньше, чем встреча с Луисом Алькарасом.
        - Ладно, так и быть, - немного поколебавшись, согласился Марко. - Если снимете этот чертов браслет, я помогу вам покинуть планету. Однако не обещаю, что буду вашим личным пилотом всегда. При первом удобном случае разбежимся.
        - Годится! - Мигель кивнул. - А теперь давай сюда свою руку.
        Достав из кармана складной нож, он принялся увлеченно ковырять лезвием в месте стыка двух половинок браслета. Послышался хруст и потрескивание.
        - Ты точно знаешь, что делаешь? - напряженно спросил Марко. Затаив дыхание, он наблюдал за спокойными и уверенными действиями парня.
        - Если будешь дергаться, я могу ошибиться.
        Кордеро представил, что произойдет в случае ошибки, и лоб его моментально покрылся испариной.
        Пока Мигель возился с браслетом, Рауль подошел к оставленным Себастьяном Гомезом сумкам, присел на корточки и заглянул в одну из них.
        - Куда собирался лететь это парень? - спросил он, бросив взгляд на лежащее в луже крови тело полковника. - Если честно, я ни черта не понял из его слов.
        - Сид был одержим поисками Безымянной планеты, - пояснил Марко. - Он уверял, что ему удалось обнаружить ее местоположение. В этих сумках содержатся все его записи и звездные карты с указанием координат.
        - Неужели он всерьез в это верил? - хмыкнул Мигель, не прерывая своего занятия.
        - Не знаю. Как по мне, это больше похоже на бред. Однако среди документов Гомеза мне попался на глаза правительственный отчет, содержащий сведения о некой планете N7. Сейчас я начинаю подозревать, что эти данные относились к Безымянной планете...
        Договорить он не успел. В механизме браслета что-то громко щелкнуло, и он, раскрывшись на две половинки, упал к ногам бывшего аристократа. Световой индикатор больше не мигал, но устройство по-прежнему выглядело зловеще. Марко потер запястье и с опаской уточнил:
        - Ты уверен, что он не взорвется?
        - Уверен. Это стандартный шахтерский браслет. Они не взрываются.
        - Но Сид сказал, что он начинен взрывчаткой!
        Мигель со вздохом поднял устройство, повертел в руках, изучая начинку, и без всякого почтения отбросил в сторону.
        - Он тебе соврал. В нем нет ни грамма взрывчатки. Все свободное место занимают переговорное устройство и мощный передатчик. Такие браслеты используются шахтерами, помогают найти выживших в случае завала. Отец моего приятеля работал в шахте и, зная мое увлечение электроникой, как-то подарил одно списанное устройство.
        - Сукин сын! - Марко в сердцах топнул ногой. - Я боялся лишний раз чихнуть с этой штукой на руке, а оказалось, мерзавец блефовал!
        - Привыкай, приятель, - оскалился Рауль. - Жизнь полна обмана. Понял, да?
        - Мы выполнили свою часть уговора, - напомнил Мигель. - Теперь увези нас отсюда.
        - На подготовку к старту нужно время. - Бывший аристократ осмотрелся по сторонам и указал на сложенную неподалеку пирамиду из невзрачных контейнеров. - В этих ящиках припасы. Повстанцы понимали, что их путешествие может затянуться, и хорошо подготовились. Думаю, они не станут возражать, если мы их присвоим. Занесите ящики с припасами на борт, а я пока проверю работоспособность основных узлов. Корабль слишком долго стоял на консервации, и мне очень не хочется, чтобы в космосе у нас внезапно накрылась система жизнеобеспечения.
        Сказав это, Марко развернулся и бодрым шагом направился к кораблю.
        - Поглядите, как раскомандовался! - крикнул ему вслед Рауль. - Вот сам иди и таскай эти чертовы ящики! Они наверняка неподъемные.
        Марко, не оборачиваясь, ответил ему неприличным жестом из двух пальцев.
        Бельмонте лишь вздохнул. Он понимал, что грузить ящики на корабль - далеко не самая неприятная работа из тех, что им еще предстояли.
        ЭПИЛОГ
        Мигель отбросил испачканную в земле лопату и, опустившись на колени, водрузил на земляной холмик оплавленный по краям шлем. Моралес, склонив в молчаливом почтении голову, стоял рядом. За их спинами с размеренным гулом прогревал свои двигатели корвет. Звук то затихал до едва слышного свиста, то возносился до оглушительного, громоподобного рокота. Рауль заметно нервничал и каждые несколько секунд оглядывался, однако Мигель, в отличие от друга, совершенно не опасался, что бывший аристократ решит улететь без них.
        В неглубокой, наспех вырытой и засыпанной землей могиле лежало тело Антонио Флореса. Пока они выносили его с корабля и опускали в яму, Бельмонте изо всех сил старался не смотреть на его лицо. Точнее, на то, что от него осталось. Он хотел запомнить рыжего таким, каким он был при жизни.
        Тела убитых повстанцев они оттащили в сторону и, без лишних церемоний, просто свалили в кучу. На то, чтобы копать могилы для врагов, не было ни времени, ни сил, ни желания.
        - Дружище, нам пора, - тихо произнес Рауль.
        Бельмонте кивнул, однако не двинулся с места. Снова накатило тягостное чувство ответственности. Антонио был не единственным, кто отдал жизнь, честно исполняя свой долг. Сколько славных молодых ребят из "Девятого прайда" погибло сегодня? На фоне подобных жертв, их с Раулем намерение дезертировать с планеты на угнанном корабле вновь показалось ему малодушием и трусостью.
        Видя его колебания, Рауль положил руку ему на плечо:
        - Пойдем, Мигель. Оставшись здесь, ты ничем ему не поможешь.
        Бельмонте нехотя поднялся на ноги и оглянулся на корабль. Под его брюхом заметно дрожал нагретый воздух. Преображенный "Фантом" был необычайно красив.
        - Ты уверен, что мы правильно поступаем? - вздохнул Мигель. - Мы дали присягу защищать интересы Федерации ценой собственной жизни. А теперь, когда Цахебрэ на грани войны, собрались бежать неизвестно куда... Тебе самому не противно от этого?
        - Давай будем предельно честными. - Рауль посмотрел ему в глаза. - Поступить на службу нас с тобой толкнул отнюдь не патриотизм и не чувство долга, а банальная попытка спасти собственную шкуру. Они вынудили нас это сделать, не оставив иного выбора. Поэтому с какой стати мы должны жертвовать собой ради Бенито Сото и прочих аристократов?
        - При чем здесь Бенито Сото? На кону - судьба всей планеты! Если флот Салакес одержит победу на дальних рубежах, Империя не остановится и направит его прямиком на Цахебрэ! Будет война!
        - Имея в своем распоряжении корабль, мы можем принести куда больше пользы, нежели с парой лопат. Как ты не понимаешь, что для командования мы всего лишь пушечное мясо. Скупые цифры в статистике. Но теперь, когда у нас есть корвет...
        - Да хоть крейсер! - перебил его Мигель. - Какой прок от военного корабля, если вся его команда - это два новобранца и бывший аристократ?!
        - Не имеет значения. Зато мы свободны и вольны делать все, что захотим! Можем набрать свою команду и вести партизанскую войну против Империи, а можем... Черт, а как насчет того, чтобы отправиться на поиски Безымянной планеты? У нас на руках звездные карты и записи главаря повстанцев с указанием ее координат! Но самое главное - у нас есть корабль! Понял, да?!
        Бельмонте молча поправил шлем на импровизированной могиле Флореса, смерил приятеля долгим взглядом и, не говоря ни слова, направился к кораблю.
        Рауль нагнал его у трапа и на ходу выпалил:
        - Неужели тебя не впечатляет эта идея?
        - Нет.
        - Но почему? Ты ведь сам хотел приключений!
        - Даже если представить, что Безымянная планета на самом деле существует, у нас может уйти вся жизнь на ее поиски. Забудь об этом, приятель.
        - Так куда же мы отправимся?
        Бельмонте загадочно улыбнулся. В те времена, когда он только начал грезить космосом, этот вопрос не давал ему покоя. Теперь Мигель знал на него ответ.
        - Во вселенной бесчисленное количество планет. Уверен, что хотя бы на одной из них обязательно найдется место для подвига! - сказал он и шагнул в шлюз.
        КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ