Солнечное эхо Александр Алексеевич Колупаев
        Будущее…. Где бы найти хоть маленькую щелочку, хоть на секунду заглянуть туда? А вдруг это будущее уже наступило? Талантливый ученый поставил перед собой почти невыполнимую задачу - заставить организм человека питаться энергией солнца. Эта идея так увлекла его, что он даже решился поставить эксперимент на себе. И он и его отец пожертвовали своими жизнями, но только его величество случай и цепочка необъяснимых событий привели к успеху. Против людей новой эпохи ополчился весь мир. Им почти не надо пищи, денег, они равнодушны ко всем ценностям. Их организм способен на большее, жизнь новых людей яркая и необычная. Рассказ этот не только о них, но и о нас.
        Собачье сердце.
        В свой третий стройотряд я поехал комиссаром. Должность не особенно выдающаяся, но хлопот - через край! Вся общественная работа студенческого строительного отряда лежала на мне. Кроме тех, прямых обязанностей: умения ловко класть кирпичи один на один, при этом не забывая прослаивать их раствором, замешивать бетон и штукатурить стены - должны мы были делать многое.
        Короче, если в отдалённое село приезжал стройотряд, жизнь сразу менялась. Привозили мы с собой кучу книг, две специально подобранные девчонки разворачивали летний лагерь для местной детворы со всеми вытекающими «мелочами», хлопотными и занудливыми донельзя! Тут тебе и организация питания, спортивные секции, экскурсии, ой, да перечислять и то устанешь!
        Лежала на комиссаре отряда ещё одна обязанность - культурный досуг местного населения. О танцах я умолчу, мы и сами по молодости были не против этого, а вот два концерта за сезон - вынь да положи! Вот с этих концертов и случилась моя поездка в районный штаб студенческих отрядов.
        Отмотаю время немного назад. С месяц мы ударными темпами вкалывали на объектах. Всё утряслось, образовалось и даже успели мы порадовать местное население концертом. Так как население было преимущественно коренное и почти всегда пользовалось своим языком, то и концерт в большинстве своем мы вели на казахском. Среди казахов нас было как в анекдоте: «Да тут всего трое русских : я, Шмит и Шнайдер». Вот и приходилось заучивать монологи на незнакомом языке, в разговоре путая глаголы и выдавая страшный акцент. Однако был у нас несомненный плюс: двое наших ребят выросли в казахских аулах, и казахский был для них родным. Они и сподобили сыграть меня роль любимца местного фольклора - безбородого обманщика Алдара-Косе. Был этот персонаж остёрый на язык, жизнерадостный и неунывающий плутишка.
        Смастерили из пакли рыжий парик, напялили его на меня; дали с пяток реплик, чтобы я с перепугу не забыл слова, написали их на обороте плакатов и добровольные помощники во время выступления показывали мне их из-за кулис сцены местного клуба. Сказать, что наши сценки произвели настоящий фурор, это мало! Публика пластом лежала от смеха! Помог мой до безобразия смешной акцент, и ,может, зрители подобралась из сплошных ценителей юмора, так или иначе, но номер наш проходил в число выступлений районного концерта.
        Утрясти все детали, а заодно и кое - какие мелочи отправились мы в районный посёлок. Отправились вдвоем , я и отрядный мастер, как правило, их подбирали из местных и наш был не исключение. Жил он в посёлке. Имел в пользовании автомобиль, надо сказать , роскошь по тем временам, вот и договорились мы, переделав все дела, вернуться обратно на нём засветло. А так как дело уже шло к вечеру, то мои дела закончились раньше и ,насвистывая какой-то популярный мотивчик, я шёл к его
        дому -месту нашей встречи. Срезая угол, решил пройти через пустырь. Местная власть, движимая заботой о полноценном отдыхе своих односельчан, решила облагородить пустырь и разбить там парк. Часть кустарника, кучи мусора и всевозможный хлам сгребли бульдозером в кучи да так и бросили.
        Может, заботы о благе односельчан не хватило, а ,может, денег, кто его знает!
        Почти на середине пустыря мне под ноги выкатилась собака. Признаться, я немного оробел - всё-таки помесь овчарки и дворняжки, крупная рыжеватая псина с чёрными подпалинами.
        Однако через некоторое время робость моя прошла. Собака вела себя странно, повизгивая, виляла хвостом, отбегала в сторону кучи мусора и, казалось, звала за собой.
        - Ну, что у тебя там? - попытался успокоить я её. - Щенята?
        Собака, словно понимая мою речь, радостно тявкнула, шустро перемахнула почти через метровый вал и появилась оттуда со странным предметом в зубах. Поначалу мне показалось, что она тащит кусок сине-красного мяса с какой-то волочащейся по полу кишкой, однако заметив маленькие розовые ступни, я ахнул и замер от изумления.
        Это был новорождённый ребёнок! Собака подбежала ко мне и положила к ногам «это».
        Всё еще не веря в реальность происходящего, я осторожно наклонился и потрогал тельце. Оно было теплым. Собака радостно завиляла хвостом и лизнула мне руку, потом несколько раз лизнула спину младенца. Откуда беззаботному студенту было знать, как обращаться с новорожденными?
        Я осторожно перевернул ребёнка на спину. Сморщенное и красное личико было в пыли, прошлогодние веточки и листья прилипли даже к векам. Выхватил носовой платочек, протёр посиневшие губы. Ребёнок слабо пискнул. Живой! У меня радостно забилось сердце. Сбросил с себя светло-зелёную студенческую штормовку, расстелил на земле и бережно перенёс младенца на неё. Замешкался, так как не знал, что делать с пуповиной. Мне она показалась толстой и длинной, наверное, от налипшей грязи. Брезгливо взял её рукой и положил рядом. Придерживая головку младенца, взял его на руки и поспешил к дому мастера. Собака, поскуливая, бежала рядом, забегала вперёд, подпрыгивала на задних лапах, норовила лизнуть, а может и убедиться, что он в этом свёртке.
        Немного не дойдя до крайнего дома, увидел, что автомобиль движется мне навстречу.
        - Щенка никак нашёл? - высунувшись в окно, осведомился мастер.
        - Ага, щенка, вот смотри! - я отвернул край куртки.
        - Твою мать! - отшатнулся мастер. - Где взял?!
        - На пустыре, вот собака вынесла… - простодушно ответил я и кивнул на
        собаку, крутившуюся рядом, - что будем делать?
        - Что, что! Он живой?
        - Живой, - подтвердил я.
        - Тогда давай в милицию!
        Я сел на заднее сидение, и машина рванулась с места, набирая скорость.
        - Мурат, стой!
        - Чего ещё?!
        - Собака…
        А заботливая «мама» младенца, поджав уши, изо всех своих собачьих сил мчалась следом за нами.
        - Что нам с ней делать? - осведомился я у мастера.
        - А ничего, зови её в машину, она заслужила право на хорошую жизнь!
        Стоило только мне открыть дверцу, как собака, резво прыгнула вовнутрь и словно всё время только что и делала, как каталась в автомобилях, легла на сидение, положив лобастую голову на лапы.
        - Вот и умница! - похвалил я ее, погладив по всклоченной старыми репьями спине.
        Она облегчённо вздохнула и, понюхав свёрток, ткнулась мне носом в руку.
        В отряд мы попали ночью. В милиции нам устроили форменный допрос: где взяли, кто нашёл, как всё было. Вывезли на место, там осмотрели и перерыли все, что можно было. Что-то рисовали, фотографировали, взяв все мыслимые и немыслимые данные, отпустили с миром. Однако не совсем с миром : назавтра приехали в отряд, опросили всех ребят, привезли с собой медика, и та «побеседовала с девчатами».
        Дня через два нашли и нерадивую «мамашу». Пятнадцатилетняя девчонка родила сына и просто выбросила его на свалку.
        Суд состоялся через месяц. Выступили мы в качестве свидетелей, стоя, заслушали приговор : три года условно, да и вернулись в стройотряд.
        А что собака? Жила у нас до окончания стройки. Всеобщая любимица, отъелась, стала гладкая да весёлая. Когда уезжали, резво носилась между нами, тявкала и ластилась. Мастер взял её домой. Потом спрашивали мы у него ; живёт у родителей, ощенилась, оставили себе они щенка, остальных разобрали односельчане.
        Вот такая история….
        Не хотел я писать о ней, да и тяжело на душе от таких воспоминаний. Три месяца назад постучался ко мне в дом мужчина, лет сорока пяти, может, чуточку старше. Подтянут, чёрные волосы, строгий взгляд раскосых глаз, смуглая кожа. Светло синяя форма выгодно подчёркивала его фигуру.
        - Здравствуйте, - безукоризненное произношение русского языка, - Вы, - и называет мою фамилию.
        Я, кивнул и подтвердил, что перед ним, тот, кого он ищет. Он вынул из спортивной сумки свёрток и протянул его мне:
        - Я привёз вам вашу вещь!
        Зелёная стройотрядовская куртка.
        - Э-э-э…. Так её мне в милиции не отдали…. - начал догадываться я: вот и название нашего стройотряда и вот и вышитое слово: «Комиссар».
        - Это моя первая пелёнка. А вы - первый человек, который взял меня на руки! - он порывисто шагнул ко мне и обнял.
        Помолчали.
        - Я вас искал. Тогда меня поместили в детский дом. Моя - он запнулся, - «мама», ну та, которая меня родила, уехала в город, там и спилась - мой гость немного помолчал,
        - Умерла, когда мне было шесть лет. В ауле осталась бабушка. Она навещала меня, всего один раз. Обещала забрать к себе, да вот что-то не вышло у неё, старенькая была…. Успела передать с аулчие, односельчанином значит, письмо. Из него я и узнал имя мастера вашего стройотряда. Дальше - проще, узнал от него фамилию и ваше место жительства. Представляете, мама мастера, очень хотела забрать меня к себе. Не получилось. Бабушка бумаги на усыновление собирала…. Вот она и забрала вашу куртку, хранила её и передала мне. Выходит, что вы - самый близкий мне человек! Разрешите называть вас отцом?
        Я, проглотив подступивший к горлу ком, в ответ, только кивнул головой.
        Мы проговорили с ним до поздней ночи - завтра ему надо было на работу. Всё у него сложилось неплохо. Окончил училище, выучился на помощника машиниста, что интересно - оказывается: нигде не учат на машинисты тепловоза! Сначала - помощником и только через практику вождения и стаж работы - присваивают звание «машинист тепловоза».
        Водил он уже и пассажирские составы, да и жил рядом - в двадцати километрах от меня в посёлке, рядом с железнодорожным вокзалом. Женат, трое детей. Старшая дочь, уже окончила институт. Один сын - спортсмен, второй - компьютерный гений. Жизнь, одним словом, удалась!
        Жена у меня - золото! Она была со мной в том стройотряде, историю эту, знала и помнила хорошо.
        Наутро уезжал от нас наш гость, загрузив пол багажника домашних солений - варений и прочих гостинцев. Расстались ненадолго - через неделю, уже мы гостили у него дома. Да что там, гостили, были почётными гостями! Сидел я во главе стола, смотрел на людей сидящих рядом и думал: «Какие к чёрту национальные распри? Жена у Амира - татарка, вон - сидят его друзья: немец, украинец, кореец и наполовину узбек. Поют песни, едят плов и бешбармак, пьют водку, закусывая солёными огурчиками….»
        Мои мысли прервала крупная рыжеватая псина. Она обнюхала мои ноги, повиляла хвостом и, лизнув руку, села рядом.
        - А это Альма - приёмный сын потрепал её по загривку. - Она очень умная, а ты знаешь, ата, это праправнучка той собаки, которая когда-то нашла меня! Доброе у неё сердце!
        Тест.
        Мою знакомую пригласили работать в Астану. Переезд прошел безболезненно. Как классный специалист и знаток своего дела, получила она служебную квартиру и дополнительные льготы. Вот только заминка вышла с определением дочери на дальнейшую учебу.
        Девочка окончила пять классов какой-то навороченной школы, где изучались иностранные языки, применялись разные педагогические методики, просто обязывающие учеников быть «продвинутыми» вразных областях знаний.
        Видел я её дочку. Ничего особенного. Так же как и все ученики, более «простых» школ, хватала двойки по математике, раз в неделю корил её физрук, да мать с отцом отчаянно бились за выполненные вовремя уроки.
        Новая школа, где ей предстояло учиться в шестом классе, встретила её настороженно. Как же, элитная школа, все дети подобранны разного рода конкурсами, да тестами. Мать, приведя её к школьному психологу, волновалась страшно!
        Ещё бы, дочь своенравная, если что не понравится, по-своему поступает. Напрасно волновалась, тесты простые, стандартный набор для пятиклассников. Ничего особенного
        Дочь вышла от психолога минут через двадцать.
        - Ну что? Как с вопросами на все ответила?
        - Да, не переживай ты, мама так, вопросы там дурацкие были! Да ответила я на них!, - и девочка беспечно стала названивать своим подружкам по сотовому телефону.
        - Оставь «сотик», видишь, мама волнуется, скажи, хоть один вопрос был трудный?
        - Ой, да был один, вздохнула девочка, представляешь, спрашивается «Сколько у четырех кошек глаз?»
        - И это ты считаешь трудным? - задохнулась от волнения мать.
        - Я спросила у этой тетечки, что дала мне эти тесты: «С вариантами отвечать или просто?»
        - Какие ещё варианты, Софья?! Нет, ты меня точно до инфаркта доведешь!
        - Вот она тоже также на меня как ты посмотрела, а потом сказала «Ну, пиши с вариантами…»
        - И что ты написала?
        - Да написала - вообще-то восемь, но если предположить что среди кошек могут быть инвалиды по зрению, то можно составить 19 вариантов.
        - Так, и здесь ты отличилась! На простые вопросы хоть ответила?
        - Вопрос простой, там спрашивается: «К тебе пришли две подруги. Подели одно яблоко на вас троих»»
        - Делила бы ты поровну между всеми, и по одной трети яблока на каждого достанется!
        - Вот ещё! Тут и думать нечего - половинку мне, половинку Насте, а у Маринки аллергия на яблоки!
        Ошарашенная такими ответами, мама зашла в кабинет к психологу.
        - Да, вдумчивая у вас дочь, посмотрите, что ответила она на простой вопрос: «В какой стороне света садится солнце?»
        На пустом месте, напротив вопроса, детским почерком было написано:
        «Согласно гелиоцентрической теории Коперника, Солнце неподвижно относительно планет, это планеты кружат вокруг Солнца. Само Солнце звезда шестой величины, летит в пустоте космического пространства со скоростью 22 тысячи километров в секунду в направлении созвездия Лиры. Что касается Земли, то всем нам кажется, что Солнце движется по небу, потому, что Земля вращается вокруг своей оси, вращение это происходит с запада на восток со скоростью 456 метров в секунду, если считать эту скорость на поверхности в районе экватора. Эта иллюзия позволяет нам видеть заход солнца на западе»
        И не скрывая гордости и уважения к самой себе, обожаемо - любимой, приписала в конце ответа: «Это можно любому прочитать в интернете».
        Закон есть закон!
        Пришлось мне несколько дней назад, по казённой надобности, поездить в областной центр. Поначалу я размахнулся и, оседлав личной автомобиль, покатил в город. Но после второй поездки мой автолюбительский пыл заметно угас. Мало того что припарковаться было большой проблемой, так ещё и времени на дорогу тратилось уйма. Да посудите сами: до города ехать чуть больше двадцати минут, а по городу, добираться до места - час! Вот и решил я автобусом. Так как последние лет десять не ездил на этом виде транспорта, то естественно расписание движения не знал.
        Вышел заранее. Тут-то возле меня и притормозила легковушка. Односельчанин спешил на работу в город.
        - Я смотрю, у тебя, наверное, поломка? - осведомился он, - Чего ты на остановке мнешься?
        Пришлось объяснить ему суть дела. Вообщем, все складывалось как нельзя лучше - и времени у меня было предостаточно, и успевал я к назначенному сроку. Вот только была одна проблема - довозил он меня в такое место, где не было остановок городского транспорта. Нет, они, конечно, были, но нужно было пройти километра полтора.
        Да разве это проблема? Прогуляться пешочком в великолепное летнее утро, что может быть чудеснее? Вот в таком настроении, топал я по задворкам и закоулкам, стемясь выйти на шумную городскую улицу. А вот и она.
        Озираюсь, где остановка. Так, на противоположной стороне улицы. Ага, перебежать дорогу, выйдет короче. Закралось сомнение: когда сам за рулем, то таких торопыг частенько костерю недобрыми словами. Да и второе, тоже очень действенное средство - а вдруг в кустах, поджидают бравые гаишники? Штрафы стали просто лютые! Переход в обратном направлении метрах в двухстах.
        Иду. Замечаю, что на противоположной стороне, параллельно мне бежит собака. Серенькая такая, в желтых подпалинах. Какая-то смесь дворняги и овчарки. Бежит, деловито поглядывая на все ещё редкий, по утренней поре, поток машин.
        К зебре подходим почти одновременно. Точнее - она несколько раньше. Деловито села, глядит в мою сторону. Только я ступил на переход, как собака тот час поднялась и неторопливо побежала мне навстречу, слегка озираясь на замершие автомобили. Поравнявшись, искоса взглянула на меня и невозмутимо пошла дальше. Я, специально ускорил шаг, намереваясь пройти переход первым, интересно было посмотреть, как поведут себя водители. Поравнявшись с нетерпеливо пофыркивавшим мотором авто, я кивнул, приветствуя выглянувшего в окно водителя.
        - Почти каждое утро езжу тут, и всегда она ждет пешехода, что бы перейти на другую сторону дороги. Вишь, её хозяин на мотовозе работает, так она проводит его до «железки» идомой. Ни разу не нарушила правила!
        - Закон есть закон! - улыбнулся я.
        Оглянулся, ступив на тротуар. Автомобили, послушно стояли на месте. А как же? Примерному пешеходу - наше почтение!
        Патрикеевна.
        Лиса осторожно втянула воздух ноздрями. Пахло снегом. Пахло морозом и голодом.
        Всё началось пять дней назад. Она прытко бежало по весенним проталинам, теплый, пусть и немного сырой воздух первых дней апреля, пьянящий запах прелых листьев - всё говорило о близкой весне, о скором лете. Будет много пищи - голодные дни уйдут навсегда. Ей удалось поймать мышь, беззаботно шуршавшую в пожухлой траве. Чутье подсказывало лисе, что тут есть чем поживиться.
        Громыхнуло, раскатилось. Весенняя гроза принесла дождь. Сначала теплый, потом холодный, скоро вода сменилась пушистым снегом и опять дождем. Охотиться больше не имело смысла. Мыши забились в норки, и остальная живность тоже успела попрятаться.
        Лиса, встряхнув из шубки воду, уже подступающую к телу даже через густой подпушек, направилась было к знакомому муравейнику. Два часа назад по куче веточек и другого мелкого мусора ползали ленивые от ещё холодного воздуха муравьи. Лиса слизнула одного розовым язычком. Нет, муравьи не входили в её меню! Попав на язык, норовили ущипнуть его, выделяли кислую жидкость. Но сейчас - весна, и лисе хотелось кисленького. Может, потому что у нее были малыши? Лисята подросли, и им требовалось много молока, поэтому ей нужно было много пищи.
        Шел снег, муравьи попряталась, да и лиса мерзла в мокрой шубке. Вздохнув, она потрусила к норе. Своей норой она очень дорожила и даже гордилась. Ещё бы: когда барсук закончил копать свои роскошные апартаменты, она оббежала всю территорию и, поднимая роскошный хвост, оставила пахучие метки. Этот чистюля, полосатый барсук, слинял на второй день, не выдержав её резкого запаха. Осмотром норы лиса была очень довольна. Две скалы, опершись вершинами, расходились внизу, и нора ныряла под них довольно глубоко. Было сухо, тепло. Бывший хозяин натаскал мягкой подстилки, а два выхода гарантировали двойную безопасность. Лисе так понравилось свое новое жилище, что она сразу осталась там ночевать. Только на утро она тщательно осмотрела окрестности: будет, где подрастать и играть её детям.
        Зима прошла довольно удачно: пищи было достаточно, и к началу марта два беспомощных теплых комочка возились, припав к её соскам.
        Сегодня ей впервые не хотелась спешить домой. Лисята в прошлый раз уже встречали её у входа. Она принесла им мышку, но они, немного поиграв добычей, стали тыкаться мордочками в её живот. Сегодня она была голодной, у неё будет мало молока, и лисята будут скулить от голода. Немного удалось перекусить мышкой, нетронутой детьми, это успокоило.
        Снег кончился на четвёртые сутки. Лисе казалось, что от голода у неё в желудке полыхает пожар. Она привычным движением лизнула снег, и огонь в желудке сменился холодом. Мелкая противная дрожь пронзила тело, и она поняла - голод отнял почти все силы. Она даже не думала о детях. Их поскуливание выгнало лису из норы.
        Сегодня, казалось, всё располагает к удачной охоте - небольшой снег мягко пружинил под лапками, острые ушки ловили малейшие звуки. Тонкие черные кисточки на них вибрировали от малейшего ветерка и поворачивали остроносую мордочку, так что все запахи становились понятными. Чу! Слабый шорох мышиных лапок, тихое попискивание - и лиса замерла напряженным изваянием. Высокий прыжок - лапками и мордочкой в снег! Что это? Снег разлетелся пушистым облачком и больно ударил лицу по мордочке. Она даже взвизгнула от боли. Второй бросок - и опять снег, в который она всегда ныряла с головой, чтобы схватить добычу, больно ударил её. Она затрясла головой и в недоумении села. Голодный желудок, казалась, слипся и отзывался болью. Лиса осторожно ткнулась носом в снег. Без результата. Корка льда надежным панцирем прикрывала добычу. Лиса тихонько заскулила и вспомнила об озере. Там она, наверняка, найдёт пищу.
        Странное дело, но изредка её заклятые враги, люди, оставляли на льду рыбу.
        Первый раз у неё это случилось неожиданно. Когда она пробегала возле озера, сторонясь странной норы людей, то словно натолкнулась на невидимую стену. Резкий запах исходил от странного широкого следа. Запах был от гремучего чудовища, которое изредка проглатывала людей. Лиса не знала, где нора этого страшилища, но так как оно ела этих хитрых и очень опасных людей, то уж её-то проглотит, не особо напрягаясь. Правда, запах уже был слабым, чудище проползло давно и явно направлялось к норе людей. Странные эти люди - делают нору наверху! Видно издалека, вот и чудище, воняя и плюясь дымом, направилось прямо к этой нелепой норе. Сожрёт….
        Лиса с отвращением перепрыгнула через след, теперь уже не опасного чудища, и вышла на озеро. Недалеко от берега, во льду, была видна дырка. В ней плескалась и слабо дышала вода. Вода пахла рыбой и лягушками. Лиса облизнулась, лягушки - это вкусно! Летом, когда тепло. А вот рыба.…
        Эти странные люди могли вынимать рыбу из-под воды. Много рыбы. И даже теряли её возле дырок, проделанных во льду. Вот и сейчас, испытывая муки голода, она бегала от одной лунки к другой. Запах говорил, что рыба лежала здесь, лежала….
        Но её нет - забрали люди или вороны. Вот только этот вкусный запах тонкой ниточкой вился по следу, ведущему к норе людей. Лиса села, повертела остренькой мордочкой и даже тихонько тявкнула. Голод погнал её по ниточке запаха.
        Нора людей показалась не такой уж и страшной. В быстро сгустившихся сумерках, крадучись, она обошла её со всех сторон. Запах рыбы, с одной стороны, просто дурманил. Лиса сунула нос в щель между досками - есть, пища там! Она лихорадочно заработала передними лапками. Мерзлая земля не поддавалась. Протолкнула нос посильнее, так что даже зубы зацепились за края досок. И - о чудо! Одна доска сдвинулась в сторону, открывая доступ к спасительной пище. Лиса втянула тело вовнутрь, вон там, там, в углу, пища и спасительная тяжесть в желудке. Вдруг что-то легонько зацепилось за ноготь задней ноги, и неожиданно гибкое, но без тела, лап и острых зубов, свалилось сверху и схватило её. Лиса крутнулась, попыталась укусить невидимого врага, но тот, молча, мертвой хваткой, спутал ей челюсти. Она попыталась ещё раз освободиться, забилась, задергала лапами, но сделала ещё хуже. Враг более цепко схватил её, и к тому же раздался звук колокольчика.
        Противно заскрипела дверь, свет фонаря залил все вокруг:
        - Так вот кто тут устроил переполох! Что рыжая плутовка, рыбки захотелось?
        Лиса пришла в ужас: так близко возле неё никто из людей не был. Задергалась, теряя остатки сил, и чуть не задохнулась - невидимый и сильный враг стиснул ей горло.
        - Ты, рыженькая, не дергайся, вишь как сеть тебя спеленала. Сейчас распутаем тебя.
        Эко тебя замотало! Без ножа не распутаешь - потерпи!
        Человек ушел. Лиса тихонько попыталась двинуться - не получилось.
        Враг вернулся, и от него остро запахло металлом.
        Всё. Она зажмурила глаза. Что-то заскрипело, и хватка врага на её горле разом ослабла.
        - Лапки тоже спутала, давай я тебе задние освобожу, - человек что-то делал, голос его звучал ровно и спокойно. - Вот только что мне с тобой потом делать? А вот что: мы давай сеть разрежем в зимовке.
        Человек легко подхватил лису и понёс куда-то. Открыл дверь, и теплый воздух, пропитанный дурманящим запахом пищи, вскружил ей голову.
        - Вот, теперь, вызволим тебя из плена, - человек резал ножом, с каждым его движением враг отступал от её тела.
        - Свободна, Патрикеевна! - он издал странные звуки, словно кукушка.
        Лиса рванулась от него в сторону, забилась в угол, взглянула вверх, прыгнула на горочку, там лежали сучки, веточки и поленья. Они с грохотом посыпались вниз, лиса метнулась в другой угол и замерла там.
        - Ты, лиса-Патрикеевна, тут мне не бузуй! Вот давай, я сделаю фотосессию с твоей персоной - и свободна! У тебя, наверное, детки есть, когда тебя из сетки вызволял, соски на животе вон как натянули. Э - э - э, да ты никак есть хочешь! Голодная, даже не побоялась к жилью подойти! Давай тебя кормить будем!
        Лиса прислушивалась к звукам, которые издавал это странный человек. Он не убил её сразу, принес туда, где было лето, а значит и пища. Ужас прошел, отчаяние сменилось лихорадочным поиском пути к спасению. Лиса осторожно потянула ноздрями воздух.
        От человека пахло цветами. От человека не пахло тошно - противным запахом палки, сеющей смерть. Он не делал резких движений и смотрел не в упор на неё, а немного в сторону.
        - Да ты, Патрикеевна, как я вижу, отощала совсем! Раз пришла в гости, давай я тебя попотчую, вот рыбка осталась после ухи, да и жареной щуки половина. Понимаю, маловато будет, да и возьмешь ли из рук?
        Человек встал, лиса вжалась в угол. Он достал из кастрюли, стоящей на полке, два куска рыбы и, звякнув сковородкой, ещё один - большой кусок.
        - Вот, смотри: яположу на пол и подвину к тебе, да вот хотя бы этой веточкой.
        Он медленно стал двигать кусок к ней. Лиса настороженно следила за новым врагом. Ветка ползла к ней, распространяя такие запахи пищи, что лиса облизнулась, но на провокацию не поддалась и резко щёлкнула зубами по кончику палки.
        Человек снова издал быстрый звук кукушки:
        - Да ты, Патрикеевна, прямо агрессор какой! Давай я поближе подвину рыбку к тебе. Может, насмелишься поесть, а я фотоаппарат приготовлю, - он медленно взял с полки странно пахнувший предмет и сел на стул.
        Лиса неожиданно легла на пол, её мордочка была совсем недалеко от рыбы. Она и сама не понимала, зачем это сделала. Силы оставили её. Сердце колотилось в груди. Человек, пахнущий цветами, пахнущий летом, отдал ей пищу. Пищу никто не отдаёт, пищу добывают и защищают от других.
        Запах рыбы просто одурманивал. В желудке возникли голодные спазмы, и лису вырвало бы на пол, если бы там был хотя бы маленький кусочек пищи. Она опустила голову на передние лапы, глаза увлажнились, словно от жалости к себе, и вдруг, сама не понимая, что делает, поползла к пище. Легонько лизнула её языком, глянула на человека: он сидел и ничего не делал! В другое время она бы одним движением проглотила этот кусок. Сейчас она осторожно откусила от него маленькую крошку и приготовилась отпрыгнуть в сторону: вдруг он будет защищать свою пищу! Нет, даже не шевельнулся.
        Ничего вкуснее в своей жизни она не ела! Раз - и куска как не бывало! Какое ликующее тепло разлилось по телу! Пусть пищи было мало, но она поела, и голодная смерть от бессилия ей не грозит! Не зная, что это с ней происходит, она пружинно встала на лапы и спокойно съела всю рыбу. Какая блаженная тяжесть в желудке!
        Человек потихоньку направил в её сторону небольшой предмет с круглым глазом, что-то щёлкнуло, яркий свет заставила лису метнуться в угол.
        - Как тебя вспышка испугала! Ладно, давай отложим фотографироваться на завтра. Ты же не утерпишь, обязательно придешь! Знаю я твои хитрости и твоё любопытство! Однако ты не поела вволю, а до норы тебе версты четыре лапы по чарыму^1^ бить. Пожертвую я тебе свою колбасу, мне всего два дня осталось. Перебьюсь на рыбе, окорочках, хлебе.
        Лиса уже не так настороженно смотрела, как человек отодвинул доску в стене и достал из большого дупла странный предмет. Это было похоже на свернутую в кольцо змею,толстую и неподвижную, вот только запах …. Пахло мясом и чем-то остро незнакомым. Человек медленным движением бросил предмет лисе. Она отпрыгнула в угол.
        - Бери, не бойся, это тебя подкрепит!
        Вдруг лиса поняла, что этот человек совсем необычный. Он пахнет цветами, в его норе всегда лето и всегда много вкусной сытой пищи. Нет, он не стал менее опасный, кто их знает этих людей, вдруг достанет гремящую палку и тогда - смерть. Но что-то подсказывало ей, что этот - не достанет. Вон сколько пищи ей оставил. И этот кусок она тоже возьмет. Разгрызет на части, не разжевывая, проглотит. Она знала, что отрыгнет их лисятам, и они съедят принесенное мясо, так как молоко у неё будет только завтра. Лиса спокойно взяла эту холодную змею, разгрызла на части и, давясь, проглотила.
        - Ага, вот ты и запасы стала делать! - человек поднялся, лиса насторожилась, но не сдвинулась с места.
        - Что ж, пора гостье и честь знать! Если ещё за рыбкой придешь, так в сети не попадайся. Ладно, не волнуйся, я их в ящик уберу. Давай, беги домой, твои детишки от голода плачут, - он открыл двери.
        Пахнуло холодом ночи. Лиса недоверчиво смотрела, как человек, тихонечко, боком, отходил от двери, открывая ей путь на свободу. В два прыжка она достигла дверного проёма и скрылась в ночной темноте. Нет, она не побежала без оглядки и не стала прыгать из стороны в строну, спасаясь от смертельного грома. Она знала: человек, повелевающий летом, человек, пахнущий цветами, - не может этого сделать. Обернулась - он стоял возле открытого входа в свою нору и смотрел ей вслед.
        До скал она добежала легкой рысью, остановилась только однажды у тихо журчащего ручейка. Лакала вкусную воду, и жизнь возвращается в её измученное голодом тело. А часом позднее она блаженствовала на теплой подстилке, ощущая на своем животе лапки лисят. Они наелись принесенной пищи и забылись беспечным детским сном.
        Завтра она вспомнила все, что случилось с ней, как кошмарный сон. Вот только смутное беспокойство и любопытство гнали её к норе этого человека. С горочки она видела, как он что-то делал у своей норы, как ходил на озеро и сидел там неподвижно и долго на льду, изредка взмахивая рукой. На следующую ночь она подошла поближе и сразу учуяла запах рыбы. Две довольно большие рыбины лежали недалеко от норы человека. Она долго ходила около них кругами, опасаясь подвоха, пока не учуяла тонкий запах цветов. Взяла одну рыбину, вторая выскальзывала из пасти, унесла её и спрятала под кустом. Вернулась за второй, отошла на безопасное расстояние и съела её. Эту, вторую рыбу, долго грызли лисята, ворча друг на друга.
        Следующий день выдался теплый. Весна возвращалась в эти края, и лиса побежала к норе человека. Какая-то смутная тревога не покидала её. Еще издали она разглядела черное чудовище с большими глазами, стоящее у норы человека. Оно спало, и люди беспечно расхаживали рядом. Глупцы! Бежите пока оно не проснулось!
        Но они что-то складывали возле чудовища, трогали его, отчего оно распускало крылья то с одной, то с другой стороны. Лиса даже взобралась на пригорок, так ей хотелось предостеречь человека, приручившего лето, от смертельной опасности. Но он сам залез в пасть этого чудища - нет, вот сумел вырваться, поднес к глазам две трубочки с блестящими зрачками и зашёл в дом. Вынес оттуда что-то, положил на то место, где раньше лежала рыба, и помахал рукой лисе.
        Она перебрала передними лапками. Всё-таки он послушался её. Но тут злой человек, лиса знала: от него противно пахло трубкой, сеющей смерть, тот сам пошел в пасть чудищу, и оно проглотило его! Так ему и надо!
        Странный человек подошел к чудовищу и снова помахал ей рукой. Лисе даже послышался его голос. Она в недоумении села и обвила свои ноги хвостом. Было от чего. Чудище, проглотив его, выплюнуло клубок синего дыма, дернулось и резво побежало прочь от норы.
        Лиса не знала, что такое жалость.
        Через некоторое время она поняла, что чудище, сожравшее людей, не вернётся к норе, и осторожно подошла. Два вкусно пахнущих куска куриного мяса ждали её. Она ела их, не торопясь, и ощущала тонкий запах цветов, запах лета.
        Пожарная тренировка.
        Случилась эта история в конце лета. В школу к нам пришла работать завхозом женщина лет под пятьдесят. Ремонтные хлопоты, наведение косметического лоска всегда тянутся до самой приемки школы специальной комиссией. В состав этой комиссии в обязательном порядке входит представитель пожарной инспекции. Надо признать, немало нервов потратила наш завхоз на наведение должного порядка. Комиссия прибыла часам к десяти. В её составе оказалось сразу два пожарных. Один с более высокими погонами, а другой, наверное, практикант или стажер пожарного училища. Старший по званию особо ничего и не смотрел. Зато молодой старался во всю. Он осматривал все закоулки, в каждом кабинете просил принести лестницу-стремянку, поднимался к люстрам, изучал проводку и розетки. И главное, непрерывно делал заметки в блокноте! Издерганная завхоз следовала за ним тенью, стараясь смягчить проверку своими комментариями. Дошли они до кабинета информатики. В любой школе этот кабинет наиболее оберегаем, так как самый дорогой. В смысле цены. И здесь внимание пожарного стажера привлек второй огнетушитель. Как он там оказался, никто не
знает. Может рабочие забыли унести в другое место, может учитель принес из другого кабинета для сравнения. На резонный вопрос пожарника - зачем два? завхоз начала свои длинные рассуждения о данном непорядке. Может проверяющему надоели постоянные реплики завхоза, может он решил устроить проверку завхозу на умение пользоваться огнетушителем, только попросил он её поделиться своим талантом по этой части пожаротушения. Та, не долго думая, как на экзаменах, отрапортовала последовательность действий и, главное, проделала их одно за другим! Когда из огнетушителя вырвалась пенная струя, ошарашенная женщина, завопила - «Помогите!». Пожарный стажер выхватил у нее огнетушитель и направил струю в шкаф с плакатами, чтобы не задеть компьютеры. На истошный крик нашего завхоза первым прибежал второй пожарный. Его глазам открылась интереснейшая картина: стажер поливает из огнетушителя книжный шкаф! Реакция была молниеносно - профессиональной. Главный пожарный сорвал со стены второй огнетушитель и направил его струю в тот же шкаф …
        Через полчаса после отбытия комиссии завхоз, от которой пахло валерианой, передала нам просьбу директора школы, не рассказывать о случившемся. Мы и не говорим, мы смеемся.
        Пешком по небу.
        Было это еще до засилья телевизоров да компьютеров. Черная тарелка репродуктора для радионовостей, да кое у кого, почти предметы роскоши - радиолы. Гибрид радиоприемника и проигрывателя виниловых пластинок. Страна потихоньку выкарабкивалась из венной разрухи. К нашей неразлучной четверке друзей прибился Колька. Семья его недавно переехала с севера, станция Листвянка, это где-то на задворках Кемеровской области. В один из летних вечеров к Кольке приехал брат, был он намного старше его, да к тому же после службы в армии работал где-то, почти в самом центре России.
        Привез он ему неслыханно щедрый по тем временам подарок - футбольный мяч.
        Новенькая кожа мяча пахла краской и спортивным азартом. Колька важничал и не разрешал пинать мяч ногами. Но все-таки потихоньку задор брал свое и мы стали играть в футбол, стараясь забить мяч в импровизированные ворота. Один из ударов по мячу забросил его в небольшой садик, где как оказалась, отдыхал Колькин брат. Когда мы перелезли через ограду, то Евгений, так зовут брата нашего друга, вертел мяч в руках и лицо его выражало крайнюю задумчивость.
        - Слышь, Колян, обратился он к младшему братишке, ты помнишь, когда по ранению я приезжал домой, еще в Сибирь, то тоже привез тебе мяч, сколько тогда тебе было? Три, или четыре года?
        - Помню я этот мячик, жалко тогда я еще был маленький, и старшие мальчишки растрепали его. Жень, ты, получил отпуск, но оставалось еще полгода войны, ушел ты снова воевать. Мы тебя домой, дождались только через два года.
        - Все так, братишка, а ещё напротив нас, девушка жила, Елизавета…
        И Евгений пропел немного фальшивя: «Все ждешь, Лизавета, от друга привета…»
        - Вот запала она тогда мне в душу, влюбился я в неё без памяти. И что обидно - мне воевать идти, а я, ни с одной девчонкой, ни разу не целовался даже! Убьют, думаю, и вспомнить кроме родни, некому будет! Стоим мы с ней, я говорю: «Давай завтра сватов пришлю, в сельсовете распишемся» Она смеется: «Тебе три дня дома осталось быть, а там, на фронт, какой из тебя жених!»
        - Тут мальчишки мяч прямо к нам под ноги забросили. Поднял я, его и так категорически ей говорю: «Это твое последнее слово?» А она, полушутя, полусерьезно отвечает: «Надежда у тебя есть, ну вот хотя бы когда Алешка, Архиповича сын, пешком пройдется по небу, я обязательно выйду за тебя!» И показывает пальцем на Алексея, тот за мячом ко мне тянется.
        - Рассердился я тогда на неё, ушел, все придумки какие несуразные выдумывает, а вот сегодня мяч так же подкатился ко мне под ноги, и вспомнилось так подробно все, все! Узнать бы как у неё судьба сложилась.
        Поводили мы Евгения, жил он в Челябинске, работал конструктором на танковом заводе. Тут Кольке в голову пришла идея: «Раз сама сказала, что выйдет за брательника замуж, да ещё и условие поставила, пускай выполняет обещанное!»
        Написали мы письмо в Листвянку, там все друг дружку знают, почтальон доставит его в нужный дом по указанным приметам, да и забыли о нем.
        Дней через двадцать приходит ответ на имя Николая. Читали мы его хором. Оказалось, помнит Елизавета бравого солдатика Женьку, очень сожалеет о своем отказе выйти за него замуж, и условие свое, дурашливое, тоже помнит и раз такое дело, согласна исправить ошибку, тем более, семейная жизнь её не заладилась.
        Переправили мы это письмо Евгению в его танковый город. Через год они уже как муж и жена приехали к нам в гости. При встрече обняла Елизавета Ивановна, каждого из нас, благодарила за письмо и про «семь шагов Алешки, сына Архиповича, тоже вспомнила - раз обещала, надо выполнять!»
        Вот такие дела … У Кольки уже двое племянников в школу пошли. Такая вот история.
        Да, чего это я не досказал? А вот - фамилия Алешки, сына Архиповича - Леонов!
        Алексей Архипович Леонов, космонавт, который первым вышел в открытый космос, прогуляться пешком по небу. Так что тут обещанное как хочешь, а выполнять надо было.
        Лови «зайца»
        Молодость не без глупости. Решил я, что одиннадцать лет школы, от звонка да звонка для меня слишком неподъемный срок. В пятнадцать лет о многих профессиях знаешь и судишь по названиям. Столяр - плотник, звучало приятно для моих ушей. Отец изредка строгал и сколачивал какие-то доски. Упруго завивалась стружка, смолистым ароматом пахли опилки. Шершавые доски под острым жалом рубанка приобретали блестящую гладкость и схваченные гвоздями превращались в изящные ящички для рассады или полки для книг.
        На семейном совете решено было, что еду я в Усть-Каменогорск, получать вожделенную профессию. Мать высказала сомнения по поводу моей учебы в далеком и абсолютно незнакомом городе. В первых она считала, что я еще молод для самостоятельного обучения и проживания. Во вторых вдали от дома в городе полном соблазнов я сверну с правильного пути на кривую дорожку. Отец решительно пресек все женские непонимания жизни. В первых пятнадцать лет уже немалый срок жизни. Во вторых в городе проживала моя старшая сестра недавно вышедшая замуж. Она на первых порах поможет мне с обустройством моей городской жизни.
        Мое первое путешествие в областной центр началось с длинной дороги, завершившейся часов в пять августовского вечера. Город открылся неожиданно, когда автобус, поворчав двигателем, перевалил через небольшой перевал. Блестели стекла многоэтажных домов, за высокие трубы цеплялись лисьи хвосты дыма. Надо ли говорить, что пока доехали до автостанции, я изрядно повертел головой, разглядывая улицы, дома и прохожих. Сестра вместе с мужем, предупрежденная телефонным звонком, встретила меня слегка обалдевшего от обилия машин и людей и повезла домой на стареньком «москвиче». Измотанный дорогой и обилием новых впечатлений, я мгновенно уснул после ужина.
        Утро разбудило меня городским шумом и непривычной постелью. Выбранное мной училище располагалось где-то в районе стройплощадки. Добираться до будущей учебы было удобно еще и тем, что нам вместе с сестрой можно было доехать на трамвае. Мне понравилось ехать в дребезжавших и позванивающих на зазевавшихся прохожих вагончиках.
        Сестра выходила раньше остановки за две.
        Вручив мне билеты, с наказом не потерять их до выхода из трамвая, она сошла, помахав на прощание мне рукой. А я поехал дальше навстречу пока неизвестной мне судьбе. Через остановку кто-то тронул меня за рукав:
        - Ваш билетик? какая-то тетенька деловито и сурово смотрела на меня.
        - Мой билетик! суверенностью ответил ей я.
        - Дайте мне его посмотреть! протянула она руку.
        - Вот еще чего! Купите себе и смотрите сколько угодно! Стоящие рядом люди развернулись и с интересом прислушивались к нашему разговору.
        - Молодой человек, я контролер! Не унималась тетенька.
        - А я, студент! Ответил ей я. Мне нравилось это слово. В объявлении, которое разместило в газете училище, было сказано: «Иногородним студентам предоставляется общежитие»
        - Молодой человек, вы не понимаете, я проверяю, у всех ли есть билеты, вдруг вы едите «зайцем»!
        - Ни с каким зайцем я не еду! Я ехал с сестрой! Мой протест вызвал смех половины пассажиров вагона.
        - Так, потеряла терпение суровая тетечка, либо вы платите штраф, либо вы предъявляете билет, и я погашу его!
        - Чего его гасить, он не горит! Еще крепче сжал я билеты в ладони.
        - У вас, что не все дома? Она раздраженно покрутила пальцем у виска.
        - А вы что, в гости собираетесь прийти? Не уступал ей я. Пассажиры откровенно веселились, глядя на нас.
        Тут объявили мою остановку, я полез напролом к двери, волоча за собой намертво вцепившуюся в меня зловредную тетку.
        - На, смотри, разжал я вспотевшую ладонь с бесполезными теперь для меня билетами.
        - Так чего ты мне голову морочил? Тетка сложила билеты пополам и зачем-то надорвала их. Вернула их мне и отошла к другому краю остановки.
        Минут через пять я стоял у ворот училища. И вдруг меня осенило - если все в городе такие бестолковые и цепляются неизвестно к чему, то, как я буду тут учиться?
        Купив билет на автобус до дома, я позвонил по телефону сестре на работу. На её расспросы ответил, что не буду учиться и жить в городе. Правда, свое обещание я не сдержал, через два года поступил в институт и на пять лет стал городским жителем.
        Вот так трамвайный контролер отбила все мое желание стать столяром - плотником.
        Какой мерой меряете, такой и вам отмеряно будет!
        А у нас на краю села жила ведьма! И что?! Когда вам минуло пятнадцать лет, и шестнадцатая весна буйствовала черёмуховым цветом, в эти сказки о ведьмах особо и не верилось. Просто в крайней от дороги избушке не так давно поселилась пожилая женщина. Она сразу не пришлась ко двору всем нашим сельчанам. Ничего в ней такого отталкивающего не было, вот только все сельские собаки от лохматого Шарика до свирепой овчарки Альмы разом невзлюбили её. А за ними и люди.
        Так и жила она одна на краю села. Вот что странно: унеё всегда были деньги! Прошло всего три года после смерти Сталина, страна с трудом выкарабкивалась из разрухи, а у неё всегда были деньги…. А как решили бы вы, если видели, как заходя в магазин, она всегда что-то там покупала? Покупки эти немедленно обсуждались местными кумушками и порой обрастали такими подробностями, что сразу вырастали в весе и цене.
        Народ у нас вроде и не завистливый, а вот, поди, ж ты….
        Ведьма ни к кому в гости не ходила и никого к себе не звала. Если кто и пытался заговорить с ней, так она, молча, выслушивала его, затем, вонзив в собеседника колючий взгляд и не проронив ни звука, поворачивалась к нему спиной.
        А в начале весны село взбудоражило событие: уведьмы появился спутник. Это был мужчина с нелепой фигурой и грубым лицом, словно наш деревенский плотник Кузьмичев от нечего делать вытесал его из полена. Причем вытесал топором просто так, из баловства, в перерывах между затяжками своих самокруток, ловко он их скручивал из газет и крепчайшего самосада.
        Ох, и почесали сельские бабы языки!
        Предположений было немало, и даже в ведьмины любовники его записали, но потом все - таки сошлись на мнении, что слишком молод он для этого. Признали какой-то дальней родней. Сама старуха вот как почти месяц не показывалась из дому. Даже в магазин за неё ходил этот Чурбан, такую науличную кличку дали ему деревенские кумушки.
        В то майское утро и у меня жизнь не заладилась. Было воскресение, и домашних поручений у меня почти совсем не было. Вовку, дружка моего, не отпустили гулять: нажаловалась-таки училка! Вот он и пыхтел над учебником, решая задачки. И это за две недели до конца учебного года!
        Витьку отец оставил дома по причине ремонта курятника, и пришлось мне одному тащиться на край села. Там, в берёзовой роще, сорока наладилась делать гнездо.
        Проверить надо было. Людская молва упорно предписывала белобоким трещоткам воровские замашки. Мол, тащат они все самое ценное к себе в гнездо, так, может, и мне что перепадёт? Вот с такими мыслями плёлся я по дорожной колее, прутиком отчерчивая замысловатые зигзаги в пыльных проплешинах и дорожных выбоинах. До ведьминого дома оставалось-то шагов сто, как из перекосившейся калитки выскочил Чурбан, размахивая руками и, что-то бормоча, устремился ко мне. Все мои планы разом рухнули, и я уже было собрался задать стрекача, но тут он остановился. Видно сообразил, что я могу убежать. Сложив руки, словно собираясь помолиться, он заискивающе приглашал меня подойти. Пятясь к калитке, знаками звал за собой и плакал, размазывая слезы по небритым щекам. Даже без расшифровки его бормотания понятно было, что ему нужна помощь. Во мне боролись два чувства - откровенная робость перед ведьминым домом и любопытство, смешанное с долгом - человек о помощи просит …
        Победило последнее. А чего бояться?! Вон позавчера мы с Витькой подрались, держался я, признаться, уже хорошо: классно пару раз ему по скуле врезал! А то, что пропустил удар в лоб и нехилый в печень, так на то она и драка! Тут либо ты, либо тебе!
        Если надо, так и Чурбану врежу.
        А этот нескладно-лохматый мужичок, открыв низенькую дверь, ведущую в сени дома, грёб своими длинными почти до колен руками, зазывая меня войти. Набрав в легкие воздуха, словно собираясь прыгнуть в воду, я зашел в сени и, открыв дверь, ведущую в дом, очутился в первой комнате. Пахнуло чем-то затхлым и кисло-противным. Свет, пробиваясь через грязные занавески, освещал стол, заваленный посудой и объедками. Жужжали мухи, пируя в этих отбросах, стало как-то не по себе и захотелось на воздух. Из второй комнаты послышался слабый голос, Чурбан легонько подтолкнул меня туда. Всклокоченная постель, с подушки на меня глянули глаза ведьмы. Но не было в них ни презрения к роду человеческому, ни желания навредить, это были глаза больного человека, и они молили о помощи. Я подошел ближе.
        - Там, там, в бутылке, дай… - слабым голосом попросила она, указав в угол, где стояла тумбочка. Открыв скрипнувшую дверцу, я взял бутылку, где плескалась светло - коричневая жидкость, в которой плавали какие-то корешки, и протянул старухе.
        - Налей, мне так не выпить, - она слегка поднялась на локте.
        Её сожитель схватил со стола чашку, протер её краем рубахи и протянул мне.
        Я налил почти половину чашки, пахнуло водкой. Старуха протянула руку и, стуча зубами о край чашки, выпила. Откинулась на подушку, и вдруг, схватив меня за руку, попросила:
        - Не уходи, знаешь как мне страшно!
        И тут во мне что-то произошло - ведьма, которую опасается половина села, сама боится!
        Да и не ведьма это вовсе, а старая и, наверное, больная женщина. И не такая уж она старая, вон как цепко меня за руку схватила.
        - Не осуждай меня! Да, я пью! А ты что бы делал? Она все время приходит и приходит… - ведьма бросила мою руку и рывком села на кровати.
        - Придет и смотрит…. Смотрит, так своими синими глазищами и сверкает! Ни днем, ни ночью от неё покоя нет! Ходит и ходит! Смерти моей хочет! А вот и фиг ей! - старуха, так я продолжал называть её, сложила кукиш и ткнула им в пустоту угла.
        - А ты не бойся, тебя она не тронет, ты-то ей ничего не сделал. Побудь со мной, я тебе денег дам, ты только немного посиди подле меня, я чуток, совсем маненько, посплю…. Вот как выпью, так и лучше сдеется, а так житья от них нет! Ни поспать, ни забыться…. Вон и огород забросила, поесть, чего изготовить не могу! Боренька ходит голодный, а ему нельзя: больной он…. Ты послушай меня, послушай, может, и легче мне станет! Это вроде как на исповеди: тебя священник выслушает.… А ты в церкву ходишь?
        Я отрицательно помотал головой.
        - А-а-а, комсомолец, значит? Это хорошо, это правильно, - зачастила старуха. - А я вот в бога верю! Хоть и нельзя мне…
        В её разговоре было что-то странное. Не говорят так наши сельские женщины. Проще и короче говорят, по-деревенски. У ведьмы и слова были какие-то правильные, короткие и отрывистые, словно она подавала команды.
        - Ты не смотри, что я такая лохматая да неприбранная! Я раньше знаешь как за собой следила! Даже сам Якубов, начальник отдела, меня хвалил! Ты, - говорит, - ты Анна - фигуристая женщина, всё при тебе! А ты думаешь нас, сотрудников ликвидационного отдела НКВД, любили? Да ни в жизть!
        Она поправила подушку и села на кровать, свесив босые и слегка синюшные ноги.
        - Вишь, даже отекать мои ноженьки от этой проклятущей пьянки стали! А какие были! Начальник нашего отдела, майор Никишкин, так мне и говорил, а…Ты ещё маленький, не поймешь… - частила она и тянулась к бутылке.
        Я подал бутылку ей. Она сделала глоток прямо из горлышка, вытерла губы рукавом застиранного халата и резким движением поставила бутылку на пол рядом с кроватью.
        - Вот с этого Никишкина, майора и началось всё! Ты знаешь, - она снова схватил меня за руку, - замуж - то я вышла по любви! Да, по любви. Муж мой, Коленька, военным был, я в то время девчонка сопливая, разве разбиралась в этих военных? Шинель, погоны как у всех, а он статный был да красивый! Сапоги как начистит да как пройдется по улице, все девки вслед обертаются! А служил он знаешь где? - она заговорщиски придвинулась ко мне. - В ведомстве Берии!!!
        Имя комиссара внутренних дел в то время помнили хорошо, да и произносили ещё с оглядкой!
        - Вот после свадьбы и устроил он меня в областное НКВДе, сначала в машбюро, ну, это разные бумажки выписывать, хотя секретность там была, будь здоров….
        Полупьяная старуха слегка раскраснелась, поерзала на кровати, устраиваясь удобней, и, видимо, решив, что я подходящий собеседник, продолжила листать странички своей прошлой жизни.
        - Вот там-то и заметил меня Никишкин, да он тогда ещё в капитанах хаживал, не то что мой Коленька майором был! Ой, и влюбился он в меня! Втюрился по самые уши! - ведьма даже зажмурилась от удовольствия, но тут же распахнула свои глаза и в них блеснула злоба.
        - Сволочь он! Первая сволочь и паскудь, этот Никишкин! Она придвинулась ко мне и свистящим шепотом произнесла: - Это он на моего Коленьку донос настрочил! - откинулась к стенке и спокойным и даже громким голосом продолжила, - и бумаги какие-то с его стола украл, украл и спрятал! Вот муженька моего, Николая, и взяли… Ночью, пришли и взяли…, - на глазах у неё блеснули слёзы.
        - Н - не, опосля выпустили, а как не выпустить? Никишкин, гадина, пришел ко мне и прямо говорит: «Ты, Анька, либо в постель со мной, либо твой муженёк в тюрьме сгниёт!» И бумаги показывает те, что пропали…. Вот тогда я и согрешила…, а второй раз совсем загубила свою душу, это когда согласилась перейти в ликвидационный отдел…, - она замолчала и пристально посмотрела на меня. Стало немного неуютно под её взглядом.
        - Ты знаешь, чем занимаются в этом отделе? - она помолчала, словно что-то вспоминая. - Врагов советской власти всегда хватало…. Расстрельные списки утверждала тройка или трибунал, а приговор исполняли мы. Всё было просто, никто ничего и никому не объявлял, просто тебе вручали список этих врагов, ну тех, кого надо было шлёпнуть, вот ты и за день должен был это сделать. А как иначе - приказ! Да и платили за каждого немало, сначала двадцать пять рублей, а потом - пятнадцать. Ты представляешь, - оживилась она, - генерал Якубов сказал, что и пятнадцати с вас хватит! Попробовал бы он сам убить человека! Это только кажется, что легко… Ты его ведешь по коридору, курок заранее взведешь, они от щелчка пугаются, ведешь и там, где поворот, раз - и в затылок! Пуля у нагана тяжёлая, рану спереди разворотит огромную, смотреть тошно! Да я и не смотрела, чего глазеть? Сделала дело и дальше. Потом заключенные, не, не из расстрельных, эти делать ничего не станут, уголовники были…. Потом они все уберут, известкою польют пол, крови как не бывало, и ты нового ведешь…..
        Так на два коридора и работали …. До двадцати выстрелов в день порой приходилось делать…
        - Ты меня осуждаешь? Вижу, вижу…. А как бы ты поступил?! Когда выпустили моего Коленьку, пришел он весь побитый да разуверившийся в людях. На работу его обратно не взяли, вот он грузчиком и пробовал на рынке работать. Да где там! Все нутро у него было отбито. А я на шестом месяце, пузо вон уже и на нос лезет…. Денег в доме нет, что там я зарабатывала в машбюро? Конечно, Коленька догадался, что не его ребёнок, да и как не догадаться, он почти год провел в тюрьме, а я вот…
        А тут пришел как-то рано, а у меня этот гад Никишин, штоб ему! Помрачнел только, вижу, желваки на скулах так и ходют, так и ходют! Ничего не сказал. Только, когда мы были на дне рождения у его сослуживца, ты видишь, не все сволочами были! Так там он так веселился, так веселился! «За тебя, говорит, моя любимая Аннушка!» - поднял стакан водки, выпил и вышел в коридор. И выстрел, хлопок такой, а у меня прямо сердце оборвалось, и в глазах темно стало. Очнулась, врачи возле суетятся, а Коленьку уже унесли…. Это он пистолет своего сослуживца углядел да и … - она потерла сухие глаза кулаками и всхлипнула. - Родилось дитя, да видно и впрямь бог есть, за мои грехи и разум у моего Бореньки отнял! Хотела я сына назвать Николаем, так нет! Никишин прямо зверем кинулся: назови Борисом, в честь деда, известный революционер был! Вот он то и перевел меня в расстрельную команду. И оклад почти вдвое, и за каждого по пятнадцать рублей…. Тогда-то и стала я пить водку. А сорвалась знаешь как? - она коротко хохотнула, и мне вдруг стало холодно в этот теплый майский день.
        - Повела я по коридору священника, много их тогда расстреливали. Поп как поп, и ряса, и крест, не отнимали у них их тогда, что толку, они все равно их себе из дерева мастерили. Веду, значит, только наизготовку взяла, а он возьми и обернись!
        «Ты, - говорит, - мне в лицо стреляй, хочу видеть глаза того, кто меня жизни лишает! Только знай: «какой мерой меряете, такой и вам отмеряно будет!» Старуха снова вцепилась мне в руку: - Это значит, что он мне смерть от пули пророчил! - отшвырнула мою руку и откинулась к стене.
        - Приходил он ко мне, вот недавно и приходил, - буднично поведала она мне. - Ничего не сказал, только улыбнулся и пальцем так легонько вроде как пригрозил.… А может, перекрестить хотел? - в её голосе появилась надежда.
        - Ушел, ушел поп и больше не появлялся, не то, что эта, ходит и ходит! Нет от неё покоя! - ведьма вжалась в стену, посмотрела в угол.
        - Вишь, нет её! Это тебя она боится! Ты знаешь, мне год как оставалось да пенсиона, он у нас ранний, военный, так повела я по коридору девушку, да что там, почти девчонку. Наши чекисты расстарались и выманили из-за границы эту княжну. Там она популярная была, все против советской власти зубки свои точила. Вот ей наши чекисты и вырвали их! - старуха захохотала злобным смехом.
        - А княжна эта такая вся стройненькая, будто фарфоровая статуэтка, и в белом вся. Наши не били её и, вообще, никак не трогали. Надеялись, что она примет советскую сторону и можно её будет показать журналистам. Ан, нет, с характером княжна попалась! Так и приговорили к расстрелу…. Веду я её за угол, а она возьми да обернись, да как раз на полпути. Я только к кобуре потянулась. Тут она как глянула на меня своими глазищами! А они у неё синие - синие! И говорит мне: «Стреляй, стреляй здесь! Я умру, но меня будут помнить! А тебя кто вспомнит? Да и жить ты как будешь? Совесть, она ведь проснется!» И такая вдруг меня злоба взяла! Понимаешь - злюсь на свою испоганенную жизнь и на эту княжонку, беленькую да чистенькую…. Не помню, как наган выхватила и выстрелила в неё, попала прямо в её синий глаз…. Упала она и смотрит, смотрит на меня своим целым глазом.… В злобе я ещё четыре раза в неё стрельнула. Зря только пули извела!
        Ведьма задохнулась, словно снова её накрыл приступ дикой злобы, поднесла ладони к лицу и закрыла ими глаза. Когда она опустила их, в её выцветших, словно ситец изношенного фартука, глазах было столько боли и отчаяния, что я вскочил с табуретки.
        - Постой, постой, не уходи! Прошу тебя, умоляю, сходи в аптеку, принеси лекарство для Бореньки, хворый он. Я позвонила туда, - она ткнула пальцем вверх, - они его ко мне и отпустили, все какой - никакой догляд будет. Лекарство только вот как вчера кончилось, а без него ему худо.
        - Вот, тут на бумажке, и написано, какой порошок надобно купить, - она совала мне в руки потрепанную бумажку - рецепт и десять рублей.
        Таких денег я ещё не держал в руках. До сих пор не знаю, зачем я взял все это и, пятясь задом, выскользнул на улицу.
        Аптека у нас располагалась в здании больницы. Суровая тётка в белом халате, повертев в руках рецепт, строго взглянула на меня:
        - В городе выписывали? Для тебя что ли?
        - Нет, для гостя, у нас гостит дальний родственник, - соврал я.
        - Смотри, чтоб по одному порошку в день, и подальше от детей уберите, - она протянула мне бумажный кулек и стала отсчитывать сдачу.
        Обратная дорога показалась мне короче. Ещё бы, я на законных основаниях мог рассчитывать на целый рубль. Честно заработал! Войдя в комнату, где лежала эта спившаяся старуха, я оцепенел. И было от чего! Посредине комнаты сидел на табурете Чурбан и целился в меня из нагана.
        Щёлк! Звук спущенного курка показался мне громом. Но выстрела не было, кончились патроны. Это я понял сразу, как только взглянул на кровать. Там, вжавшись в угол, полулежала старуха. Вместо правого глаза у неё было кровавое месиво. По стене, завешанной картинкой с плывущими лебедями, тянулась алая полоса с какими-то сгустками желтого жира.
        Ужас от увиденного погнал меня прочь, очнулся я только в огороде. Прислонившись спиной к теплым шершавым брёвнам сарая, я заплакал. Стыдно признаться в этом, ведь мужчины не плачут, да что там, я просто зарыдал! Тяжко, надрывно, словно у меня умер кто-то близкий. Слёзы катились из моих глаз, и не мог я их сдержать, как не старался.
        Вдруг сквозь эти безудержные слёзы я увидел, что ко мне приближается женщина. В изумлении я протер свои глаза кулаками…
        Хрупкая, в белом платье с какими-то воланчиками на плечах, она спокойно шла ко мне.
        Я вжался в брёвна сарая. И было от чего: такие в селе у нас не ходят! Подойдя ко мне, она взглянула на меня и легонько коснулась моей щеки. Стерев с неё слезинку, улыбнулась, распахнув свои синие, как весеннее небо, глаза и произнесла певучим голосом:
        - Не скорби по невинно убитым, не скорби! Живи долго и за нас живи! - приложила свою ладонь к моему лбу, и я словно провалился в глубокий колодец.
        Следователь допрашивал меня недолго. Суровая тетка-аптекарь, подтвердила, что я был у неё. Да и наградной наган этой ведьмы - палача отобрали у буйствовавшего сожителя.
        Сколько же лет прошло? Приехал я в родное село и пошел на кладбище. Родни там у меня немало. В сторонке, под невысокой берёзкой, виднелись две могилы.
        «Кого это на отшибе похоронили?» - подумал я, направляясь к холмикам, заросшим травой. Невысокий овальный гранитный памятник. Фотография покоробилась и размылась от дождей. «Борис Егорович Никишкин». Эта фамилия мне ничего не говорила. А вот второй памятник - невысокая металлическая пирамидка с красной звездой наверху и чёткой фотографией молодой улыбающейся женщины - заставил меня вздрогнуть. На меня смотрела старуха - ведьма из моего детства. «Анна Васильевна Бертис», - прочёл я, и даты. Две даты, в них навсегда осталось моё далёкое детство.
        Сорвав какой-то прутик, шел я по просёлочной дороге, помахивая им, чертил, зигзаги в пыли и думал: «Тяжелой мерой ей отмеряно было, ох, тяжелой!»
        Домовой.
        Отец рассказывал. В годы его малолетья семья жила бедно. Приходилось экономить на всем, в том числе и на еде. Спасал свой огород, да на подворье по утрам, петух звонким голосом будил два десятка куриц. По строго отмерянным праздникам и воскресным дням, на большой сковороде, скворчала и шипела рассерженным котом, яичница, которую обзывали смешным и непонятным для него, четырехлетнего сорванца, словом - «глазунья». Вкуснотища! Пальчики оближешь и удача, если вдруг достанется добавка.
        А вот конфеты, сахар и печение покупались мало, да и не часто.
        Бывали еще дни, когда отец приносил в дом зарплату. Это были два три бумажных кулечка, в где лежали пересыпанные сахаром сладкие кругляши конфет, которые все почему-то звали - «Дунькина радость». Отец передавал заветные кулечки матери со словами: «Ну-ко вот, Варвара, прими получку!» Мать, светлея лицом, выдавала по две конфетки к чаю, а остальное прятала на верхнюю полку громоздкого буфета.
        Однажды ночью проснулся мальчуган, пить сильно захотелось, пошел на кухню. Мимо буфета шел. И так ему конфет захотелось, что пододвинул он стул к буфету, вскарабкался на его выступ и, пересиливая страх высоты, достал себе немного конфет. Все не взял - соображал, что плохо поступает. После того как проделал он эту операцию ещё и днем, мать, раздавая конфеты, пожаловалась: «Наверное, домовой завелся у нас в доме, Леша посмотри, из-под веника я сор выкинула?» Лешка сбегал, посмотрел. Под веником мусора не было.
        Бытует такое поверие в селах, что если хозяйка нерадива, да ленива, мусор заметет и веником прикроет, у такой домовой прячет вещи и всячески всех досаждает.
        «Придется ловить домового, чтобы не шалил больше!»
        Утром проснулся Алексей, зовет его отец: «Иди, полюбуйся, наш домовой попался!»
        Подбежал мальчик посмотреть на это чудо. Только нет его.
        Ставит отец Лешку на стул. Видит он, по нижней полке буфета, которая выступала далеко вперед, тонким слоем мука рассыпана, а на муке следы от маленьких босых ног и отпечаток ладони.
        «А у нашего домового всего четыре пальчика на руке» говорит отец.
        «Неправда, заревел маленький проказник, у меня все пальцы на месте!»
        Смекалка всегда выручит.
        История эта далеких семидесятых годов. Призвали меня на службу в Забайкальский военный округ, в батальон БАО, расшифровать просто - Батальон Аэродромного Обслуживания. Задача наша простая. Самолеты летают, что-то бомбят, где то стреляют, летчики учатся летать, мы обеспечиваем их полеты. Служба не тяжелая, но ответственная. Для обслуживания в зимнее время на каждый самолет полагался чистейший медицинский спирт. Полагалось 300 литров в месяц на каждый самолет!
        Хватало на разные технические штучки, себя так же обижать не приходилось. Разгульного пьянства не было - начальство бдительно следило за состоянием подчиненных. Однако, как говорил мой сослуживец коренной харьковчанин, «сало продавать да рук не замарать?». Спиртом грели мы самолеты и потихонечку «грелись» сами.
        Надоело это комдиву, вызвал он старших офицеров и приказал проявить техническую смекалку. Приказ начальства был выполнен моментально: разбавили спирт авиационным керосином. Два или три дня прошли без каких либо событий. Затем начальства уловило знакомый запах от своих подчиненных. Собрал полковник своих технарей-офицеров. Как можно разделить спирт с керосином?
        Те перепробовали массу вариантов, перегнать как самогон, подействовать солью, кислотой да щелочью - не делятся спирт с керосином и все тут! Но ведь пьют! Вызванный пред начальственные очи медик подтвердил, что такой коктейль кроме запаха еще и вреден. Нет, пить его нельзя. Вызывают тогда одного солдата из роты обслуживания, объясни как да что. Тот ни в какую - не знаю и все. Снимает с руки часы полковник отпуск домой на десять суток оформлю, да еще без дней проезда! Кто не захочет дома побыть, да если прослужил целый год?
        Приносит солдатик пустую жестяную банку из кухни, привозят в таких томатную пасту, наливает керосин - спиртовый коктейль, добавляет воды. Дальше, проще простого. Пробивает гвоздем дырочку, ближе ко дну банки. Подставленная кружка наполняется чистейшей водкой - керосин остается вверху!
        Кочевала эта история по гарнизонам в виде анекдота, наверное, во всезнающем интернете помещена. Да только это половина истории. Дальше было вот что. Спирт растворили антифризом, технических характеристик он не потерял, а питейные качества исчезли. Вернулся наш герой счастливый от встречи с родней, попробовали «лечить» спирт водой, не тут-то было! Оба спирта растворяются в воде одинаково.
        Не более двадцати минут длились его размышления. Друзья славно отметили возвращение сослуживца. Как - то это сразу дошло до начальства. Вызывают его в тот же кабинет, по тому же вопросу. Не знаю, говорит, как это можно.
        На то оно и начальство, чтобы заставить подчиненных подчиняться. «Поставлю тебя до конца службы на выдачу спирта», - обещает ему комдив. Более «хлебной» должности в нашем полку не было! Сиди себе день, ничего не делая. Полковник ничего не терял - спирт отпускался по граммам, плотность и оставшееся количество измерялись каждый день, да еще и случайными проверками. Не отлить себе, ни разбавить водой. Солдатик мгновенно согласился. Принесли этот новый коктейль, разбавил он его водой, только усмехнулись офицеры! Просит пройти с ним на улицу. Прошли. Берет с пожарного щита лом, надо отметить стоял мороз за 25^0^, и потихоньку тоненькой струйкой льет на него жидкость. Снежной шубой по поверхности железа застывает антифриз, разбавленный водой, а спирт стекает в подставленную посуду.
        Полковник выполнил свое обещание. До самого дембеля немало выпили мы спирта. Гордились офицеры: более честного раздатчика спирта во всю историю полка не было.
        Демобилизовались мы вместе. До Новосибирска путь наш проходил в одном вагоне.
        Пристал я к сослуживцу с вопросом: «Пили вместе, с собой взял, почему не было недостачи, водой ты не мог разбавлять?»
        Вспоминая его ответ, горжусь за армию, в которой служил. Не знаю, можно ли победить такую армию, а вот перепить - это невозможно!
        Спирт хранили в цистерне большого размера, сбоку по стеклянной трубочке определяли количество жидкости в цистерне, плотность ареометром и все данные заносили в журнал утром и вечером. Выданное количество жидкости фиксировалось многими бумагами. Наш пройдоха - солдатик придумал следующее.
        В аптеке покупал презервативы, наливал в них отмерянное количество воды и бросал в цистерну. Оставалось взять такое же количество спирта. Посмеялись мы, представив, как найдут на дне цистерны толстый слой воды, упакованный в резину.
        В своей тарелке.
        Жили - были в деревне две соседки. Аккуратненько окна их домов поглядывали друг на друга через улицу. Как-то получилось так, что дети их разъехались в разные стороны, обзавелись своими семьями. Мужей своих они похоронили почти в один год.
        Скрашивая одиночество, частенько приходили они в гости друг к дружке. Поздние вечера, да холодные ночи коротали они у телевизоров дома.
        Привез однажды внук Матрены антенну для спутникового телевидения. Большая редкость по тем годам. Установил, настроил, да и уехал обратно. Зовет та соседку Варвару посмотреть, вон теперь, сколько каналов доступно. Полюбовалась Варвара на такое обилие передач, да и загорелось ей самой вот так запросто выбирать понравившийся фильм.
        «Как это у тебя так получилось столько много передач в одном телевизоре?» вопрошает Матрену.
        «Да вот, отвечает та, это внучек тарелку к телевизору купил, смотри, говорит, бабуся, я, тебе потом еще большую привезу, целых сто каналов будет твой телевизор ловить»
        Наутро отправилась Матрена в магазин, долго и придирчиво выбирала тарелку побольше, а как выбрала, быстренько домой и прямиком к телевизору. Поставила тарелку рядом и ну каналы перебирать. Нет, не стал больше передач показывать её телевизор. Огорченная, она через дорогу, прямиком к соседке:
        «Купила тарелку, а телевизор не кажет больше, чем было передач!»
        Матрена её утешает: «Ты ж настраивать не можешь, вон внучек, сколько времени провозился, где уж тебе, вызови мастера»
        Вызванный мастер, молодой паренек, разложив инструменты, обратился к Варваре: «Давай бабушка, показывай свою тарелку, мы её мигом настроим!»
        «Да вон она милок у телевизора лежит, чай, думаю побольше, чем у моей соседки Матрены будет, ты уж расстарайся на сто каналов сразу и настрой!» ипоказывает на фарфоровое блюдо с синей полоской, лежащее у телевизора.
        Секунд через двадцать, до мастера дошло и он, согнувшись от смеха, без сил плюхнулся на табурет.
        Докладываю: «Проект «Солнечное эхо», успешно завершен!»
        ГЛАВА ПЕРВАЯ.
        Не думаю, что начало этого дня чем-то отличалось от сотни других! Серая муть не оставила и просвета на небе… Как неохота вставать, тащиться сквозь бесконечный дождь на работу!
        - Работа, работа и снова эта чертова работа! - чертыхалась я, плетясь в ванную. Тут ещё пульт от телевизора куда-то завалился и один тапок мой толстый котяра утащил под диван. Кофе не бодрил приятной горчинкой, а был такой же, как и погода за окном, тускло-серого вкуса.
        - Все, все! - потрепала я кота за ухом. Привычным ритуалом поправила косметику на лице парой штрихов, припудрила носик и в путь. Почему дорога к месту, где я свое ремесло меняю на небольшую толику денег, так мало вызывает у меня приятных ощущений? Просто иду, тупо смотрю под ноги на серую ленту тротуара, привычно пробегаю глазами скучные объявления на стенке трамвайной остановки.
        Запрыгнула на подножку трамвая я так, словно хотела убежать от этой бесконечной сырости и слякоти. Пальцы рук, мокрые от дождя, никак не могли выудить нужные монеты из кошелька.
        - Что же это вы, милочка, мокрая такая? Вы что? Только что прибыли из деревни Бражниково? - осведомилась у меня кондукторша немалых габаритов,
        - По телику показали - как там все затопило, жуть просто! Да ещё дождем ихнюю плотину прорвало.
        Голос её показался каким-то липким и скучно - тусклым. "О боже! - вздохнула я в уме, - почему сегодня даже этой тетке есть до меня дело? "
        Слышала как-то поговорку: «Беда не приходит одна», а неприятности, они что, тоже в обнимку парами ходят? Вышла на своей остановке, подвернула ногу. Вскрикнула от боли: растяжения вроде нет, а вот каблук лежал рядом. Туфли новые, только неделю назад купила! Времени в обрез, да ладно ещё, будка обувщика оказалась поблизости.
        Молодой смуглый парень сразу проникся моей бедой, утешил и сиюминутно стал прилаживать каблук на место. Нервов за эту минутку извела я порядочно. Опоздание на работу не входило в мои планы по двум причинам: первое - скорее хотелось в теплое помещение, второе - не хотелось нарываться на пристальный взгляд своего начальства. Странная вещь - время! Вечно его не хватает, да и в течение дня тянется оно неодинаково. Как бы между прочим, сказал один мой знакомый физик: «Время имеет неодинаковую консистенцию и объёмную плотность», фиг с ней, с этой плотностью, пусть даже и объёмной. Только утром время летит быстро, а вечером тянется, тянется.… Вот и сейчас, когда делать нечего, остается ждать, стоять, как цапля на болоте, с поджатой ногой, да разглядывать близлежащие дома.
        Мой равнодушно-скучающий взгляд скользил по фасаду светло-зеленой «хрущёвки», цепляя окна и балконы.
        И тут я заметила её. Что сначала привлекло мое внимание: неестественное выражение лица этой, несомненно, пожилой женщины или её неряшливые волосы, какие-то липкие и словно щупальца спрута беспорядочно разбросанные по плечам. Мне показалось, что она мертва, нельзя же так долго и неподвижно сидеть, опираясь одной рукой на перила балкона? Но нет, вот она медленно подняла руку и отбросила мокрую прядь волос со лба.
        Рядом я увидела цветок. Не весь конечно, только верхушку, но признаюсь вам, ничего подобного раньше я не видела! Мелькнула нечаянная мысль: это женщина сняла свой парик, и он грязной прошлогодней соломой лежит от неё по правую руку. По-моему, я поторопилась с определением цвета этого растения. Светло - серую не то листву, не то пряди, словно у степного ковыля, разбавляла слабая зелень, а вот кончики его горели багрянцем позднего заката. Да и размеры этого цветика - семицветика, как я его окрестила сразу, были внушительные, в высоту возвышался он почти вровень с сидящей рядом хозяйкой.
        - Вот я тут ещё клеем прихвачу ваш каблучок, прочнее будет! - обратился ко мне сапожник.
        - Да прихватывайте, - отвела взгляд от этой парочки. - Что это у вас за столь резко пахнущая гадость? - поморщилась я.
        - Это новый клей на основе дихлорэтана, - откликнулся он.
        Вот так, пахнущая дихлорэтаном, взъерошенная, словно рассерженный ёжик, появилась я перед начальственными очами Ларисы Петровны. Та обожгла меня самым суровым взглядом, взглядом номер пять по шкале начальственной строгости. Это мы с девчонками, такими же как и я работницами библиотеки технической книги, разработали шкалу укоризненных взглядов нашей начальницы.
        Взгляд был номер пять, а это означало ещё и устный выговор. Я вздохнула и взглянула на часы, висевшие на стене, и о чудо! Часы показывали без одной минуты восемь. Спасибо вам, милые часики! Лариса Петровна перехватила мой взгляд и только укоризненно покачала головой. Ага, сегодня выговор отменяется! Приступим к работе.…
        Описывать обыденный, рутинный день нет ни желания, ни интереса. Вот только Валерка, мой несостоявшийся ухажер, прислал СМСку. Разбежалась, так и буду я ему отвечать! После того, как наш роман успешно перешел в конфетно - букетную стадию, на третьем свидании пригласил он меня в кино, заговорщицким шепотом сообщил, что билеты были только на последний ряд, ага, целоваться потянуло ухажера! Это мы ещё посмотрим! Хотя, почему бы и нет? Как будешь вести себя, Валерочка.
        Встретил он меня у кинотеатра, был суетливо весел, шутил и травил анекдоты. Купил себе и мне мороженое и, шурша оберткой, выдал:
        - А вот ещё анекдотик: «Спрашивает парень у девушки: - А кем ты работаешь? - а она так миленько наморщив носик, отвечает: - А вот угадай! Моя профессия начинается с буквы «Б», а оканчивается на мягкий знак…. Нет, нет, вообще-то, я библиотекарь, а то, о чем ты подумал - мое хобби!» И засмеялся, очень довольный своим плоским анекдотом! Сунула я ему в руку мороженое, и оборвала его лошадиный смех коротко и ясно:
        - Я - библиотекарь, представь себе, а хобби, на которое ты намекаешь, у меня нет, просто работаю в библиотеке технической книги! - и запрыгнула в подъехавшую маршрутку.
        Теперь он и изводится в извинениях, да пусть попереживает, в другой раз умнее себя будет вести с девушками.
        Вот так и прошла первая половинка рабочего дня. Почему я решила перекусить в ближайшей кафешке? Обычно мы с девчонками обедаем в подсобке у техперсонала: идешевле и принесет кто-то наваренные, напаренные домашние вкусности, наедимся, нахохочемся вдоволь и снова к книжкам да скучным каталогам.
        А сегодня я, накинув плащик, поспешила за порцией пельменей. Не скажу, что там невкусно готовят, вот только чай у них жидковат - на заварке экономят что ли?
        Мне показалось, что после обеда погода даже чуть-чуть улучшилась, вон среди серой пелены облаков появились две синие проталинки! Так или иначе, но на работу я шла, медленно смакуя последние минутки обеденного перерыва. Может поэтому мой взгляд снова скользнул по знакомому дому и зацепился за эту странную парочку: женщину с меловым лицом и её цветком, словно ворохом прошлогодней соломы. Сейчас он мне показался даже несколько привлекательнее, чем утром. Добавились какие-то штрихи, стало больше зелени, или это полуденное освещение перекрасило этого «страшилу», как окрестила я этот пук соломы, очень напоминающий прическу пугала из сказки «Волшебник изумрудного города».
        Что меня заставило пройти дорожкой под балконами этого дома? Подойдя поближе, я на мгновение замерла внизу, напротив этой страшной парочки. Лицо женщины, белое и неподвижное, словно лик манекена, медленно развернулось ко мне. Рука, затянутая в перчатку грязно - серого цвета, легла на балконные перила, затем легонько поманила меня, как бы зазывая зайти в гости. Вот ещё! Уняв непонятно откуда взявшуюся дрожь, поспешила к себе, на работу.
        После рабочего дня меня, как магнитом потянуло по тропинке, к таинственному балкону. Представьте, я совсем не удивилась, обнаружив женщину и цветок в том же самом положении! Могу поклясться, что и они меня тоже ждали.…
        Как я сразу не догадалась, что эта парочка чем-то связана вместе? Даже сейчас, на расстоянии, мне казалось: это два одиноких существа, и они очень близки друг другу. Женщина повернула ко мне голову и, когда я замедлила шаги, она что-то произнесла. Голос был глухим и не разборчивым, но жест руки призывал приблизиться. Я остановилась напротив балкона, нас отделяло каких-то три, четыре метра, и я смогла рассмотреть её матово-бледное лицо.
        Это была маска. Такие маски иногда носят цирковые клоуны. Все мое внимание было приковано к её лицу, но звуки голоса, долетевшие с балкона, вернули меня в реальность.
        - Что, что? - переспросила я, не поняв обращенных ко мне слов.
        Плавно-замедленными движениями руки хозяйка балкона, откинула нависшую на лоб прядь волос и, потянув маску за край у подбородка, сняла её.
        - Прошу вас, помогите мне! Помогите! - не искаженный маской голос её был звонким и даже мелодичным. Но не просьба её и даже не движение, которое она сделала, обращаясь ко мне, поразили и испугали меня. Испугало её лицо. Оно было зеленым!
        Нет, цвет не был цветом зелени листвы или травы, скорее всего он напоминал пятна зеленки, которыми мама раскрашивала наши коленки, сбитые в детских играх. Нервы мои не выдержали, и я рванулась бежать. Свернув за угол и пробежав метров двадцать, остановилась, словно ткнулась с разбегу в невидимое препятствие.
        «Чего я испугалась? Ну старуха, ну цветок…. Да у неё может из-за болезни кожи лицо зелёнкой намазано, а я отказываю в помощи больному человеку!». Вернулась назад. Эти двое меня ждали.
        - Поднимайтесь, первый подъезд, восьмая квартира, - уточнила странная дама.
        Бетонная лестница со сбитыми краями, привела меня к двери, оббитой дерматином, по центру красовалась большая восьмерка. Зачем-то в памяти всплыл один из приколов, которыми щедро потчевал меня мой ухажёр: «Что получится, если восемь разделить на два? Помню, я ему простодушно ответила - четыре! А вот и нет, - засмеялся он. Если поперек - два нуля, а если вдоль - две тройки!» Эта мысль успокоила меня и даже слегка развеселила.
        «Посмотрим, как эта восьмерка поделится», - усмехнулась я, нажимая дверную ручку.
        Полутемный коридор вывел меня в довольно просторный зал. В глаза сразу бросилось запустение и нереальная заброшенность жилища, хотя все вещи были на местах, пусть и старомодные, но опрятные и даже изящные в своей антикварной простоте, вот только давно к ним не прикасался человек. Легкая, тончайшая пыль, царила повсюду. Даже экспонаты музеев получают больше тепла человеческой руки, чем предметы обстановки этого зала.
        Дверь на балкон была открыта. Через кисею занавески я разглядела хозяйку этой странной квартиры. Она стояла в дверном проеме. Занавеска скрывала черты лица, и мне не были видны её глаза. Мне казалось, что её взгляд сверлил меня, пронизывал насквозь, и от этого становилось немного жутко и страшно.
        «Почему я не уйду? Почему не убегаю на улицу из этого затхлого и нежилого мирка?» - признаюсь, такая мысль пришла ко мне позднее, а сейчас я, как зачарованная, смотрела, как рука в черной перчатке откинула занавеску с балконной двери и женщина шагнула в комнату. В другой руке она держала белую маску, наверное, это была одна из тех масок из эластичной резины, в которых мы веселимся на новогодних карнавалах.
        - Не бойтесь меня, голубушка, проходите к столу, располагайтесь, - плавным движением ладони указала она на один из стульев ажурного плетения, стоявших у круглого стола.
        Я отодвинула легкий стул и робко присела на краешек. Женщина немного повернулась боком и тут я заметила, что к левой её руке, на уровне локтя, привязана веревочка серо-зеленого цвета, она тянулась на балкон и была прикреплена там к чему-то, так что хозяйка этой старомодной квартиры, передвигалась осторожно, безусловно, зная о своей привязи.
        - Меня зовут Евгения, Евгения Николаевна, я медсестра, вам не надо меня бояться… - она легким движением свободной правой руки отодвинула стул напротив, придержав веревочку, тянувшуюся от левой руки, села за стол.
        - Душечка, как мне вас называть? - голос её был чист и мелодичен, это был голос юной особы, хотя на вид медсестре по имени Евгения Николаевна, было за шестьдесят.
        - Я - Ирина, работаю недалеко от вашего дома, - назвала я себя.
        - Вот и хорошо, вот и славненько! - откликнулась она, - Ирочка, мне нужна ваша помощь, - она перехватила мой взгляд, - Ах, это…, - она небрежно кинула маску на полку комода, стоящего неподалеку от стола. - Это я надеваю, когда выхожу на балкон и подышать, мне надо и покушать, люди любопытны, им есть до всего дело…. - Приходится скрывать свое лицо, вот вам, надеюсь, не страшно?
        - Н - нет, - промямлила я, хотя мне все ещё жутковато было смотреть на лицо хозяйки, словно залитое слабым раствором зеленки.
        - Знаете, Ирочка, то, что я вам сейчас расскажу, выходит за грани разумного объяснения, но прежде всего вот это…, - с этими словами она стянула перчатки сначала с одной, потом с другой руки. Руки её были зеленого цвета. Цвет был даже приятным, но меня это привело в смятение и замешательство. Представьте себе: вы оправдываете цвет лица только потому, что оно обработано лекарственным препаратом, а тут ясно видите, что руки имеют естественную окраску. Цвет идет из глубины кожи, и зелень эта спокойно и ровно окрашивает даже ногти. От необычности поступка Евгении Николаевны я встала с места.
        - Ради бога! Не пугайтесь, садитесь, прошу вас - садитесь! - вскинулась она из-за стола.
        - Ирочка, так сложилась моя жизнь, что я осталась одна, хотя и не совсем одинока. Я давно приметила вас, вы миленькая девочка и, по-моему, так же одинока.
        - Да, мои родители погибли, когда мне было девятнадцать.
        - Какая жалость! А вот я - всегда мечтала о дочери! Знаете что, Ирочка, примите от меня в подарок вот это кольцо - Евгения Николаевна сняла со своей руки кольцо с крупным камнем красного цвета и протянула мне.
        - Что вы! Что вы, не надо! - я оттолкнула протянутую руку, но, хозяйка этой странной квартиры вдруг схватила меня цепкими пальцами и ловким движением надела кольцо мне на палец.
        - Вот! Так будет лучше, - она ласково погладила меня по руке. - Какие у вас нежные пальчики!
        - Ирочка, вам придется выслушать меня. Я объясню все, расскажу о моей судьбе подробненько, хотя и не имею на это право. Хотя это просто смертельно для меня! И вам, Ирочка, судить меня, и может даже придется быть моим палачом…, - грустно усмехнулась она.
        «Вот влипла! У этой зеленой старухи еще и мозги зеленой плесенью покрылись!» Эта мысль как-то вернула меня к реальности, заставила осмотреться и оценить ситуацию. Старая женщина, явно больная, просит помощи, и я, молодая и здоровая, боюсь этой зеленой убогости?! Успокоившись, я удобнее устроилась на стуле и уже без особого страха и даже с интересом стала наблюдать за собеседницей.
        - Ирочка, не могли бы вы помочь мне? Вот выдвиньте второй ящик комода, там альбом, достаньте его.
        Альбом для фотографий был обтянут синим бархатом, такие были в моде в тридцатых годах прошлого столетия.
        - Да, - словно угадывая мои мысли, произнесла Евгения Николаевна. - Этот альбом покупала моя бабушка в день своего совершеннолетия.
        - Наверное, ещё до войны? - уточнила я.
        - Да, до войны, как раз через год кайзеровская Германия напала на Российскую империю….
        - Позвольте, это что? До первой мировой войны было? - изумилась я.
        - Да, в одна тысяча девятьсот тринадцатом году…. - Вот извольте взглянуть. Моя бабушка, между прочим, выпускница института благородных девиц! У меня даже сохранился её бант, в котором она танцевала на выпускном балу. Но не это я хотела вам показать. Вот посмотрите, это мой муж - профессор микробиологии. Это я, а вот между нами наш единственный сыночек - Коленька. Николай родился, когда мы ещё не работали над проектом «Солнечное эхо». Так нашу работу назвали из соображения секретности. Да и было это в конце пятидесятых годов, за этим строго следила специальная организация: КГБ, слышали про такую?
        - Да, я в курсе деятельности этой организации, но ведь с распадом СССР она прекратила своё существование?!
        - Может и так, только такие организации не уходят сами по себе, они как хамелеоны, меняют окраску: был КГБ, стал ФСБ, а сущность у них одна и та же. Я по окончании школы устроилась в институт микробиологии лаборанткой. Работа была несложной: рано утром час да к вечеру три часа, вот и вся занятость. Мне это подходило, так как я поступила в медучилище, а денег из дома мне не присылали, так как дома у меня совсем не было. Моих родителей посадили в лагеря на десять лет без права переписки, кто ж знал, что это означало только одно - расстрел….
        - Евгения Николаевна, вам нужна помощь, может, вы объясните мне, чем могу я вам помочь, а потом мы посмотрим ваши фотографии?
        - Нет, нет, Ирочка! Вот с этой фотографии вы и узнаете, какая помощь мне нужна! Да что там мне, вы можете спасти и другого человека.
        Евгения Николаевна придвинула ко мне альбом, на раскрытой странице которого была фотография счастливого семейства.
        Глава семьи, по-видимому, был воспитан в интеллигентной семье. А в очаровательной девушке, доверчиво прильнувшей к плечу своего любимого, я не сразу угадала мою собеседницу, сейчас сидевшую напротив меня. Мальчик лет шести на высоком стульчике сидел впереди родителей.
        - Вот это Коленька, так мы назвали своего сына, назвали в честь моего отца, в честь дедушки. Умный и сообразительный, весь в отца! Давайте я вам покажу еще. Вот здесь он на выпускном - медалист и гордость школы. А вот эти, институтские - посвящение в первокурсники. Конечно, он, как и его отец, пошел в микробиологию, что они нашли в этих микробах да клетках? К тому времени мой муж защитил докторскую степень, добавка к зарплате, да и за заведывание кафедрой добавили. Мы смогли отправить сына в Москву, где через два года его заметили и как самого талантливого студента, да и закрепили за ним самостоятельную тему. С этого все и началось.
        На новый год собралась компания друзей и работников лаборатории моего мужа у нас. Ёлку сдвинули в угол зала, посредине поставили стол. Хотя и тесновато было, да никто обижен не был. Выпили, как положено, за уходящий год, за встречу нового и стали дурачиться возле ёлки. Мужчины, ужасно фальшивя, пели «В лесу родилась ёлочка…», и вот, когда допели до того места где «она зеленая была», Коленька вдруг вскочил на стул и потребовал тишины. Помню, кто-то пошутил: «Во, стишок сейчас будет, а Дед Мороз ещё не пришел!» Тут Николай поведал им такое, что все вернулись за стол, стали спорить да хрипоты, исписали все салфетки и не заметили, как часы начали бить полночь. Вообще, идея была такова: ворганизм человека внедрить клетки растений, отвечающих за фотосинтез, надеюсь, вам знакомо значение этого слова?
        - Да, я имею представление о фотосинтезе в общих чертах конечно. Это питание растений благодаря солнечному свету, - откликнулась я, получив хоть какую-то передышку среди этой научной лекции.
        - Вот я и подхожу к главному событию в жизни моей семьи…. После встречи этого нового года, через пару месяцев, ко мне на работу позвонил муж, просил срочно прийти домой. Я отпросилась у главврача, в то время работала медсестрой в больнице, и, встревоженная его звонком, приехала домой.
        Муж нервно ходил по залу, а на диване спокойно сидел сын, когда успел приехать? Кинулась я к нему, обняла, захлопотала было по дому, только муж попросил присесть рядом и ошарашил новостью. Сын поделился новогодней идеей, ну этой - про внедрение в человека клеток растений, со своей профессурой, те донесли её дальше, и вот нате вам! И сына и мужа приглашают в институт биологических проблем. А институт этот обслуживает космические программы. Находится неизвестно где - под Новосибирском, в абсолютно закрытом городе, только адрес Москва 8 и никаких связей с друзьями. Высший эшелон секретности!
        Не понимаю, зачем они оба хотели заручиться моей поддержкой? Сами уже все решили и, как говорится, сидели на чемоданах!
        Обжились мы на новом месте быстро, да и обживаться было просто. Выдали нам квартиру, а в ней все есть, только полотенца и зубные щётки с собой принести. Жить можно было, да что там! Наша жизнь изменилась как по мановению волшебной палочки. В магазинах всего в достатке, цены низкие, зарплата у моих мужчин ого - го! Три года были самые счастливые в моей жизни! А затем все рухнуло в одночасье…..
        Я не интересовалась работой мужа и сына, так изредка слышала обрывки разговора. Записи так же было запрещено делать и тем более хранить дома. Знала только, что не все идет гладко, и опыты заканчиваются часто неудачей.
        Однажды утром моего Коленьку увезли в больницу с острой головной болью. Беда обрушилась оттуда, откуда её не ждали. У него обнаружили опухоль мозга, совершенно неоперабельную.
        Болезнь прогрессировала, и нам оставалось только ждать неизбежного конца. В тот день мне показалось, что сыну стало значительно легче. Он позвал отца, и они довольно долго беседовали на свои научные темы. Я никогда не видела своего мужа таким возбужденно - окрыленным: «Ты знаешь, мы в своей работе шли неверным путем, мы старались привить свойства растения человеку, а наш сын предложил сделать наоборот. Сначала передать растению код человека, а затем трансмутировать свойства этого измененного растения человеку. Наш сын - гений!». Вот только через час нашего гения не стало, умер он тихо, как заснул. Я даже не знала, что перед смертью попросил он отца взять у него кровь для опытов. После похорон сына мой муж стал пропадать на работе, почти год не было у него положительных результатов. Только однажды, открывая банку маринованных болгарских огурчиков, продавали такие в магазинах, он обмолвился: «Вот эти счастливчики благосклонно восприняли наш код, теперь осталось перенести его назад, в человека»….
        Дело вот видно у него застопорилось. Поздно вечером, когда я уже лежала в кровати, он подсел ко мне, погладил по волосам и сказал: «Ты была хорошей матерью нашему сыну и хорошей женой мне, знай, что выполнял я бесчеловечные приказы, проводил опыты на людях. Нет, это были не добровольцы, это были приговоренные к смертной казни. Мы прививали им биокоды от растений, почти все они погибли. Сегодня я нарушил все правила секретности и принес домой биоматериал. Этот материал приготовлен из клеток нашего сына. Точно такой же я привил себе. Если мне станет плохо, прошу тебя, да что там прошу - умоляю, сохрани нашу работу, привей это на любое растение, ты медсестра, тебе обращаться со шприцами да с системами привычно. Надо будет всего-то раз в месяц вводить в растение немного свежей крови. А там наши последователи исправят все ошибки, и человечество получит неограниченные возможности» Переживать за судьбу человечества за пять минут до смерти это, Ирочка, скажу я вам, удел настоящего ученого….
        Евгения Николаевна ненадолго замолчала, уставившись в одну точку, пригладила свои желто-соломенные волосы и продолжила:
        - Я перепуганная свалившейся бедой, вызвала неотложку, металась от окна к мужу, который в конвульсиях умирал на диване и, когда вместо машины с красным крестом подъехала черная «Волга», все поняла. У меня ещё хватило сил и мужества открыть контейнер с биоматериалом, схватить шприц, наполненный зеленоватой жидкостью, и ввести его содержимое в стволик алоэ. Подъехавшие люди быстро нашли контейнер со шприцом, только и спросили у меня, видела ли я, как он себе делал укол, или это сделала ему я, и увезли бездыханное тело моего мужа. После пышных похорон, на которые не поскупилось начальство института, мне предложили съехать с квартиры. Десяток молодых солдат из охраны под бдительным руководством людей в штатском погрузили мои немногие вещи в кузов грузовичка.
        - Представляете, Ирочка, не дали взять ни одной книги, ни одной бумажки, даже туалетную бумагу и ту отложили в сторону. Вот только этот альбом и разрешили взять, да и то просмотрели все до одной фотографии и там, где были видны хотя бы какие-то институтские строения, отложили в сторону!
        Меня привезли в районный центр неподалеку от нашего города, сразу дали и работу, и квартиру, хорошо денег у меня на сберкнижке было много. Когда вышла на пенсию, купила я в городе кооперативную квартиру и вот живу в ней.
        - Кооперативная квартира, сберегательная книжка, - откликнулась я, - это когда же было? Сколько сейчас вам лет?
        - Ой, да было это в конце семидесятых, страной еще Брежнев правил, в год его смерти я и вышла на пенсию…. Так что лет мне много - восемьдесят девятый год как минул.
        - Из людей института, кто работал на проект «Солнечное эхо», я не встречала никого, да и сам проект существует ли? А вот растение, то, что находилось у нас на квартире, этот алоэ, в который я ввела код с клетками нашего сыночки Коленьки, я вывезла и сберегла. Поначалу чуть не погубила бедняжку: это уже было не совсем растение и ему необходимо было получать небольшую дозу крови. Когда стал мой цветочек болеть да засыхать, вот тут я и вспомнила наказ моего мужа. Приносить небольшую порцию крови из больницы мне не составляло труда, а приладить капельницу уж тем более!
        - Вот, посмотрите, - Евгения Николаевна встала из за стола, подошла ко мне, разогнула правую руку. От локтевого изгиба тянулся зеленоватый пластиковый жгут капельницы, толстая игла, торчащая в вене, была прижата серым пластырем.
        - Когда заразилась я от Коленьки и сама стала растением, не знаю, вот только как кожа у меня стала зеленой, так и кушать я стала меньше и самочувствие мое улучшилось …. Ночью вроде как ещё хочется поесть, а днем, когда на свету нисколечко. Люди на меня стали оглядываться да сторониться. Я почти перестала выходить из дома, продуктов мне почти не надо, в аптеку сходить - так болеть перестала…. Передам соседке денег для уплаты за квартиру и всё. Сижу себе с Коленькой на балконе, ему солнышко надо и мне рядышком хорошо.
        - Только беда пришла к нам, у меня кровь поменялась, а ему надо свеженькой да молоденькой …
        С этими словами Евгения Николаевна отлепила пластырь, как мне показалось, с хрустом выдернула буро-ржавую иглу из своей вены и, наклонившись ко мне, вкрадчивым голосом тихонько произнесла:
        - Ты, Ирочка, и покормишь моего сыночка, моего Коленьку, ему немного надо, всего стаканчик свеженькой, тепленькой кровушки.
        Я в ужасе рванулась в сторону, но эта зеленая ведьма проворно схватила меня за руку и вывернула кисть. От резкой боли и неожиданности, я вскрикнула и опрокинулась спиной на стол. Откуда столько силы у этой косматой старухи?
        Свободой рукой я толкала её в нависшее надо мной лицо. Но она не обращла внимания на мои слабые удары. Перехватив мою руку, другой рукой вцепилась в волосы и поволокла меня на балкон.
        Я цеплялась за все, что попадало под руку, но что толку? С таким же успехом можно было противостоять волокущему меня трактору. Балконная занавеска с треском слетела на голову этой сумасшедшей медсестры Евгении Николаевны и на секунды ослабила её хватку. В пылу борьбы мы опрокинули на бок стул, на котором она сидела на балконе, принимая солнечные ванны, и мне удалось освободить свою голову из её тисков.
        Одной рукой она все еще держала меня, а другой подтягивала трубку медицинской системы с ржавой иглой на конце. Ужас от происходящего немного притупился, и я вспомнила наставления своего тренера по гимнастике: «Девочки, гибкость и только гибкость приведет к победе!». Не чувствуя боли от ножек стула, к которому я была прижата спиной, зацепилась ногой за подбородок хозяйки квартиры и, выгибая это зеленое чудовище, бросила её тело к перилам балкона. Моё сердечко почти выпрыгивало из груди от усилий, каким-то шестым чувством я все же догадалась привлечь на помощь вторую ногу. Меня даже подбросило от толчка, когда эта бестия с коротким воплем, перегнувшись через перила, полетела вниз. В последний момент она успела схватиться за цветок, наверное, хотела удержаться от падения, а может, спасала его от нашей борьбы, но только оба они оказались внизу, на земле.
        Когда я вскочила на ноги и посмотрела вниз, то чуть не закричала от ужаса. Евгения Николаевна лежала, нелепо раскинув руки, густо-зеленая жидкость заливала край бетонного бордюра, о который она разбила голову при падении. Цветок от удара о землю вылетел из пластмассового вазона и валялся рядом. Вне себя от ужаса я рванулась из квартиры. Выбежав на лестничную площадку, резко остановилась: меня будут искать и обвинят в убийстве. Почти бегом вернулась назад, выдвинула ящик комода, схватила какую-то тряпку, кажется, это было махровое полотенце, быстро протерла ручку комода, перебирая в памяти все места, где могли остаться отпечатки моих пальцев, и протерла все. Так, теперь на кухню. Накинув на руку полотенце, открыла шкаф. То, что мне надо! Бутылочка уксусной эссенции и пакетик с перцем. Осторожно, чтобы не забрызгаться, залила эссенцией те места, где я сидела за столом, где барахталась, пытаясь вырваться из цепких лап этой бестии. Все. Рассыпав перец по полу, торопливо засунула в сумочку и полотенце, и бутылочку и пустой пакетик от перца. Прислушалась, вроде все тихо. Выглянула за дверь и, сдерживая
дыхание, спустилась по лестнице.
        В быстро наступающих сумерках дошла до остановки трамвая и уже внутри вагона почувствовала ватную слабость в ногах. Меня удивило, что мой мозг работал как часы. Я вспомнила все моменты своего бегства из злополучной квартиры, все свои действия….
        Слава Эркулю Пуаро, одному из великих сыщиков, а может это мне слава, как добросовестно прочитавшей все его криминальные истории и так научившейся заметать следы? Но вот пыль, проклятая пыль! Она словно легкая пудра, была повсюду в квартире и явно выдавала следы моего присутствия. Так или иначе, моя уверенность в том, что меня будет ох как трудно найти, значительно окрепла, когда я переступила порог своей квартиры. Только бы не было свидетелей нашей потасовки! Так, что теперь? Предположим, что мне удалось избежать случайных свидетелей, тогда нужно знать, что предпринимает полиция. Кое-что можно узнать из сводки теленовостей города. А если и были свидетели, то просто необходимо узнать, что они видели и главное кого! И это тоже будет показано по телевизору. Включу и буду ждать.
        Ага, вот и «Криминальная хроника»…. Картинки нет, текст только диктора:
        «Сегодня по улице имени космонавта Комарова, под балконом дома № 54 был обнаружен труп пожилой женщины. Смерть наступила в результате падения с высоты. Нашим корреспондентам удалось прибыть на место происшествия до прибытия следственной группы. Однако вместо следственной бригады прибыли сотрудники ФСБ. По их настоятельной просьбе весь отснятый материал был передан сотруднику службы безопасности, корреспондентов вежливо попросили удалиться с места происшествия. Опрос свидетелей события выяснил странную картину. Пострадавшая была зеленого цвета и не только её тело, но даже кровь, запекшаяся на ране, была ярко - зеленой. Мы следим за этим более странным самоубийством, а может убийством?» Далее было не интересно, так как пошли спортивные события.
        Сняла с руки кольцо - навязанный подарок этой сумасшедшей, теперь - в ванну и хоть как-то забыться во сне.
        Несмотря на нервную дрожь уснуть мне удалось быстро, а может, помогла теплая ванна?
        Утро следующего дня не отличалось разнообразием от многих других. Вот только на работу я проследовала, да что там, просто прокралась, другим маршрутом. Читала в каком-то детективе, что преступника, как магнитом, тянет на место преступления. К обеду так свербело в душе, что не находила себе места. Нет проблемы, пообедаю в кафешке, давненько хотелось отведать дунганской лапши. После обеда решительно шагнула к тропинке, ведущей к знакомой «хрущевке». Сердечко замерло, когда я свернула за угол дома.
        Ничто не напоминало о вчерашнем происшествии. Дорожка тщательно вымыта и присыпана песком, кто-то причесал граблями траву под балконом и полил водой. А, впрочем, нет, вот в стороне под разросшимся кустом сирени лежал поникший цветок, тот самый с кодом Коленьки, сыночка этой Евгении Николаевны. Грязно - зеленый, с поникшими листьями, верхние корни без земли засохли и скрутились между собой. Чуть в стороне я нашла острый осколок шифера, выкопала им ямку в грунте и укрепила в ней завядшее растение. Достала из сумочки бутылку с минеральной водой и полила утрамбованную землю под корнями. «Все, что могу, все, что могу….» - подумала я, уходя от растения.
        Вечером я с нетерпением ждала телевизионной «криминальной хроники» Сообщение повергло меня в легкий ступор.
        Телекамера бесстрастно фиксировали и тело несчастной Евгении Николаевны, и зелень её крови, четко оттеняемую серостью асфальта. Голос диктора только подогревал страсти «Вот так и рождаются нелепые слухи. Сотрудники следственного комитета национальной безопасности оперативно смогли раскрыть это так называемое «самоубийство» следенящей душу зеленой кровью. Причина этого события раскрылась быстро. Два студента колледжа искусств по понятной причине мы пока не раскрываем их имен желая прославиться, изготовили макет человека в облике женщины с необычной окраской тела. Сбросив его с крыши, стали ждать реакции прохожих и жителей дома. Сотрудники ФСБ легко вычислили хулиганов по показаниям свидетелей и при обыске нашли у них ещё один манекен человека, теперь уже с синей кровью» Картинки телепередачи показывали внутренности какого-то гаража, банки с краской, несколько манекенов, один из которых был синего цвета. Что это? Моему изумлению не было границ! Какие манекены?! Какие студенты, пусть даже и колледжа искусств? Как, убийства не было? И на меня не нападала эта зеленая ведьма? В таком случае мне не стоит
опасаться прямого розыска, а будет меня искать все ФСБ…
        Через неделю переживания от моего приключения дали о себе знать. Поднялась температура, меня бил легкий озноб. Термометр показывал 37^0^, с такой температурой на больничный лист рассчитывать не приходилось. Что делать, поплелась на работу. Закончив разбирать пришедшие новые книги, отмывала руки от следов типографской краски.
        На фоне белого полотенца мне почудилось зеленое пятнышко между пальцами. Поднесла руку к свету окна - так и есть, светло - зеленое пятно на коже между указательным и большим пальцем. Запачкалась, перебирая книги. Когда смыла мыло после третьего раза, пытаясь отмыть эту краску, смутная догадка противным холодком заметалась в голове. «Спокойно, Ирка, спокойно, это стойкий краситель, ототрешь дома растворителем для лака ногтей!» - мысленно успокоила я себя. Есть такая забава: вкомпании договариваются пять минут не думать, ну например, о зеленой обезьяне. «Черт, почему опять о зеленой?!» - вот и выигрывает тот, кто не подумал…. Что-то я не слышала о выигрышах при этой игре.
        Так и у меня. К концу дня я уже натерла себе руку до красноты, стараясь избавиться от этой въевшейся в кожу краски. Придя домой, кинулась к шкафчику, схватила жидкость для стирания лака, все напрасно. Только защипало натертую кожу. Через три дня зелень переползла на тыльную сторону ладони и я, надев перчатку, поплелась к дерматологу.
        Врач, посмотрев мою руку, хмыкнул и изрёк:
        - Такое впечатление, что вы её полоскали в зеленке, - сравнил со второй рукой, взял соскоб с пораженного места и, обработав свои руки затянутые в резиновые перчатки, желтой жидкостью, сел писать бумажки. Выписал мне направление на анализы и велел прийти послезавтра с готовыми результатами.
        Кое-как замазав тонирующим кремом руку, после обеда я появилась на работе. Надежда, моя подружка, успокоила меня. Начальницу с утра вызвали в отдел культуры, и мое отсутствие прошло мимо её бдительного взгляда. Потрепались с Надюхой о текущих проблемах:
        - Ой, Ирка, меня с утра так продуло, так продуло, остеохондроз привязался, ты ещё та у нас мастерица, сделай мне массажик шеи! - привязалась она ко мне.
        Пока она делилась своими секретами, я разгладила и промяла каждый шейный позвонок. Признаюсь, меня мало занимали её амурные тайны, больше тревожила и волновала завтрашняя поездка в поликлинику.
        Под будущий отгул отпустила меня начальница на три часа к доктору.
        Доктор, который принимал меня в прошлый раз, снова осмотрел мою зеленеющую руку. Даже мне, не специалисту в области медицины, было ясно, что пятно расползлось дальше по коже и стало ярче цветом. Да и доктор снова был в тонких резиновых перчатках.
        - Ваши анализы в полной норме, я сказал бы, в превосходной норме! Есть небольшие отклонения в составе крови, я выпишу вам направление в специализированную гематологическую лабораторию, вот адрес.
        Рано утром, до работы, сдала я и этот анализ. Признаюсь вам честно: работа, житейские передряги и остальные мелкие проблемы отошли на второй план. Здоровье - вот главный стержень в жизни любого человека. Только я переступила порог библиотеки, как Надежда мертвой хваткой вцепилась в мой рукав и потащила в туалет.
        - Смотри, Ирка, что это у меня? - у меня оборвалось сердце, под отвернутым воротником её платья, на коже шеи, разливалась слабой зеленкой пятно.
        - Все, - обреченно выдохнула я, - вот и ты полюбуйся, - сдернула я со своей руки легкую перчатку.
        - Ой, Ирка, пропали мы, это какая-то зараза! - запричитала она.
        - Не реви, - прервала я её причитания, - я была у дерматолога, ничего страшного, сегодня после обеда мне ещё к нему на прием, выпишет лекарство, я и тебе куплю, намажешь, и все пройдет.
        Странно, но у двери дерматолога не было привычной очереди. Да и вообще, пока я шла по коридору поликлиники, навстречу мне попалась парочка людей в белых халатах с повязками на лице.
        Мой доктор был сама любезность, сразу же позвонил в аптеку и поинтересовался, доставили ли то лекарство, которое он заказывал.
        - Ничего страшного у вас нет, небольшое изменение в составе крови, прокапаем вас системочками и будете снова у нас, как огурчик, хм-м-м, - изменился он в лице, - До свадьбы заживет!
        - Доктор, а эта моя болезнь заразная?
        - Случаев заражения вашей болезнью не установлено, просто в вашей крови обнаружены тела другой формы, их легко устранят антибиотики.
        Дверь за моей спиной открылась, я машинально обернулась на её скрип. Вошли двое в строго-деловых костюмах.
        - Ирина Горбункова? - осведомился один из вошедших.
        - Да, это я, - обреченно пробормотала в ответ.
        - Вам придется пройти с нами, - он, обойдя стол, встал возле доктора и показал мне раскрытую красную книжечку.
        «Сотрудник Федеральной Службы Безопасности России капитан Демидов» - успела прочитать я.
        «Почему меня арестовывает ФСБ? Ведь за убийство за мной должны были прийти сотрудники уголовного розыска?» - мысли лихорадочно метались в голове.
        - А в чем меня подозревают? - попыталась узнать я.
        - Вам все объяснят в другом месте, - ответил он, захлопывая удостоверение.
        «Почему его руки в резиновых перчатках?» Не успела я изумиться до конца, как чьи-то другие сильные руки бережно, но крепко подхватили мои локти, словно сковав их стальными обручами.
        Я изумленно глядела на людей в ярко - белых одеждах с прозрачными шлемами на голове.
        - Прошу вас не пугаться, это наши люди в костюмах высшей биологической защиты. Ваша болезнь абсолютно неизвестна науке и может представлять чрезвычайную опасность.
        Эти люди, ни на секунду не ослабляя хватки своих рук, меня вели по пустым коридорам и переходам поликлиники, и это в дневное время! Вплотную к дверям черного хода стояла машина с затемненными окнами. Охранники усадили меня на сидение, а сами сели по бокам, продолжая удерживать мои руки. Машина тронулась, увозя меня в неизвестность.
        - Дети, прошу вашего внимания! Мы только что просмотрели фильм о начале нашей эры. И хотя фильм снят в старинной манере плоского экрана, вы смогли познакомиться с первым представителем нашего времени. Да, да! Это история о нашей праматери - Ирины Сергеевны Горбунковой, она была первой, и мы чтим её заслуги и помним её неоценимый вклад в науку! А теперь - новый фильм. Он так же снят в очень старинной манере плоского экрана. Однако мы посмотрим его с помощью голографического визора. Это создает эффект нашего присутствия в том, непростом времени и позволит сопереживать людям, участвующим в события тех далёких дней. Здесь, как и в первом видеоряде, играют актёры. - Данил, отойди от деки, генерирующей запахи, займи своё место!
        Глава вторая.
        Штабной автобус типа «Неоплан» был оборудован с комфортом. В зал совещаний, хоть и небольшой, выходили две двери, где по типу купе располагались спальные комнаты. Была и прихожая, в которой находился офицер для особых поручений. Автобус вот уже третий месяц стоял без движения, так что трава густо проросла между колесами и под днищем машины. Помимо автобуса вся поляна была уставлена большими армейскими палатками, дымилась полевая кухня, на импровизированном плацу шеренга вооруженных солдат слушала приказ лейтенанта, готовясь заступить в наряд на боевое дежурство.
        Полковник Федеральной службы Безопасности Российской Федерации Ветлугин Николай Павлович обернулся на стук в дверь:
        - Войдите!
        Вошли трое, один в военной форме и двое в штатском.
        - Разрешите доложить! - козырнул, вытянувшись в струнку, военный в форме капитана.
        - Докладывайте, - сухо кивнул ему полковник.
        - Сегодня, в 14 - 32 зафиксировано нарушение периметра с внутренней стороны.
        - Что?! Как это возможно?! - вскинулся полковник, там у вас три полосы проволочных заграждений, спирали Бруно, сигнальная система, светошумовые мины, тепловизоры, не говоря уже о телекамерах, на каждом шагу и о патрулях в зоне визуального контакта! Какое может быть нарушение с внутренней стороны!
        - Воздушное нарушение периметра! - еще более вытянулся капитан.
        - Что?! Какое к черту воздушное нарушение? Эти «кузнечики» что, из бревен сделали вертолет или смастерили планер?
        - Никак нет, товарищ полковник! Воздушное нарушение было сделано с помощью стрелы, выпущенной из лука. Стрела сделана, по-видимому, из бамбуковой удочки. Стрелявший был хорошо осведомлен о времени обхода периметра сотрудниками института совместно с охраной.
        - И что, они этой стрелой пытались убить кого-то? - прервал доклад офицера полковник.
        - Никак нет! При обследовании стрелы было выяснено, что внутри её полости, были спрятаны три письма, адресованные объекту Z1.
        - Ого, это означает, что почтальон хорошо знал объект Z1, она же Ирина Сергеевна Горбункова, «кузнечик» №1. Продолжайте, капитан.
        - Согласно инструкции, любой предмет с внутренней стороны периметра был немедленно помещен в криоконтейнер и обработан низкой температурой. Дополнительно листы бумаги были подвергнуты воздействию рентгеновского излучения мощностью в 400 рентген. Проверка показала полную безопасность писем.
        - Что скажут представители института? - перевел взгляд полковник на штатских.
        - Николай Павлович, любая информация из зоны может оказаться полезной, тем более эти записки адресованы первой из заболевших фотоцидозом….
        - Любят наши ученые прятать за туманом иностранных слов свои промахи. Это же ваши коллеги выпустили эти вирусы на свободу и заразили ими кучу народу.
        - Во первых, это не вирусы, а споры, во - вторых речь идет не о болезни, а скорее о трансмутации людей на уровне клеток или изменении генного кода.
        - Трансмутации, генный код, вы лучше скажите, до каких пор мы будем торчать возле этой деревеньки Кукуевки?
        - Не Кукуевки, а Клюевки, товарищ полковник, - поправил офицер.
        - Да все равно сибирская глухомань! А вы, капитан, читайте эти письма, полученные бамбуковой почтой, и составьте рапорт о происшедшем для отчета наверх, - полковник ткнул пальцем в потолок штабного автобуса.
        - Есть читать письма! Разрешите начать с первого по дате написания?
        - Разрешаю, - полковник жестом указал присутствующим на стулья, стоящие у пластмассового стола.
        - Письмо датировано 30 октября прошлого года, - кашлянув, капитан начал читать:
        «Ирка! Если бы ты видела какой кипишь устроили у нас в библиотеке эти в скафандрах, ты бы, подружка, ночью точно не уснула! Короче так, мы работаем себе, глотаем книжную пыль и вдруг - визг, писк тормозов, вход нашей библиотеки окружили люди в камуфляже, с автоматами. Кино прям снимают! Из санитарных машин вывалились люди в белых халатах, да не таких, как врачи, а как у космонавтов, с прозрачными шлемами. И давай они хватать наших девчонок. Заведующая наша, Лариска, моль книжная, верещит: «Кто такие, по какому здесь праву!» Сгребли и её. Я сразу догадалась - это дело связано с тобой, с этими проклятыми пятнами. Хорошо мой стол за углом стоит, я потихоньку, бочком - бочком, в туалет, окно открыла и на улицу. Все, думаю, заметут и меня!
        Ваще, не стала раздумывать и на вокзал, пока все не перекрыли. Взяла билет до Новосиба, а там, думаю, на попутках или на автобусе доберусь до тетки в деревню. Она у меня в Клюевке живет. Деревенька маленькая, а тетка травы да наговоры разные знает. Короче, через двое суток я была у нее. Зелень, эта, уже на грудь переползла и шею спереди зацепила. Я, тетке сразу все как есть выложила и про тебя, и про себя. Она поохала, поахала и давай баню топить. Сухую травку свою перебирать. Приволокла в баню старую ванну, такую как у нас в квартирах стоят, пару напустила - жуть! Потом нахлестала меня веником, да заставила в корыте среди травы отмокать целый час. Помогло - как мертвому припарки….. Ты знаешь, Ир, через неделю, когда покрылся этой зеленью животик и лицо, я уже и плакать не могла! Сидела и тупо глядела в одну точку. Тетка приготовила мазь на гусином жиру и долго бормотала надо мной свои заклинания да молитвы. От её бормотания первый раз уснула и спала как убитая. Утром сказала себе - все, перестаю хандрить, буду жить так как получится. Твоя подруга Надя»
        - Вот где наши следопыты прокололись, - полковник встал из-за стола, присутствующие тоже дружно вскочили со своих мест,
        - Сидите, сидите, - остановил он их. - Если бы мы перехватили эту Надю, у нас не было бы зоны и не держали бы здесь охрану. Так, следующее письмо читайте.
        «Приветик, Иринка! Пишет тебе твоя подруженька Надежда. Ой, Ирка, а я стала зеленушка - зеленушкой! Места на теле живого нет, как огурчик, вот пупырышки бы ещё и в банку, под маринад! Шутки - шутками, а странные дела творятся с моим организмом! Ну, во-первых, часто донимала ангина, а теперь ни разочку! Теткины мази помогли что ли? Еще: ястала меньше есть, то бывало, жру - жру, толстеть вот начала было, а сейчас нет. И совсем неохота! Пробовала три дня не есть и хоть бы что, как будто только что из-за стола встала! Скажу тебе по секрету, я какая-то не такая стала…. Спокойней, не гоню нервную пургу по мелочам, да и сильней что ли стала…. Вон вчера тетя попросила воды в баню натаскать, помогаю я ей по мелочам, днем боюсь на улицу выйти, вдруг кто такую страхолюдину увидит. Так вот, я от колодца раньше по полведра носила, тяжело было, а сейчас два полнехоньких набрала и как пушинки, почти бегом принесла. А когда оставалось наносить флягу, я вдруг решила, что просто принесу полную флягу зараз. И с какого перепугу это я?
        Еще у колодца сомневалась в своей затее, а когда налила да закрыла крышку, спокойненько так одной рукой, забросила её на плечо и донесла до бани! Блин, Ирка! Шварценеггер отдыхает!
        А вот у тетки проблема: заразилась она от меня! Так же как у тебя руки зеленеть начали. Она даже своими мазями не мажется, только молится у иконы. Да чего это я о грустном. Вот что я тебе скажу: уменя здесь ухажер завелся! Да не удивляйся ты, тут парней раз, два и обчелся. Из мужиков только одни старики, самому молодому 65, да кузнец Павел живет на краю деревни, тот «молодой», ему всего 42 годика. И вот ещё Васька, прилип ко мне как банный лист, сама знаешь к какому месту. Он - то и не знает, что я зеленая, как крапива у изгороди, это я раз сидела ночью на лавочке, когда мне из дома еще выходить? Так вот он, пастух этот Васька, подвалил ко мне, шуры-муры, ну ты знаешь, как они это умеют. Сам окончил три класса да школьный коридор прошел, да и тот прямой, а о звездах да о погоде разговоры развёл, а сам ко мне жмется. «Чего это я тебя на танцах в клубе ни разу не видел? А то бы я из-за тебя подрался с шахтерскими» Вот так они в симпатиях признаются. Тут у нас в десяти километрах какая-то шахта. Вот, когда в нашей Клюевке по субботам танцы, приезжают на мотоциклах парни, прикольно, но тут кроме
Васьки ещё три девчонки застряли, дуры деревенские, где тут женихи? Смотались бы в город.… Так вот они это шахтерские, то с Васькой дерутся, то друг дружке морды бьют. Вот Васька после танцулек ко мне и клеится. Уже третий вечер, как стемнеет, приходит. Привязался: голос у тебя приятный, наверное, ты красивая, давай приходи к пруду, я там стадо пасу, покажу, как утка утят нырять учит. Вот утки с утятами мне и не хватало! Наплела ему, что у меня аллергия на свет и тетка меня лечит. Она запретила мне на свет выходить. Тут он оборзел и полез целоваться, гремучий парень, секса у них в деревеньке по строгости нравов нет, так его так растащило, что полез он ко мне за пазуху, тут я встала и легонько его, как котенка, зашвырнула в огород. А забор у нас больше метра.… Вылез из крапивы, прочухался и ко мне: «Ты как это сделала? Покажи еще раз этот приёмчик», да какой тут приёмчик, я его взяла двумя руками за шиворот, подняла и поставила на лавочку. Он заблажил: «Вот это да, вот это силища, выздоравливай, мы этим шахтерским навешаем запросто!» Не осуждай меня, Ир, все какое-то развлечение. Скука тут смертная! Я
тетку в библиотеку загоняла, читаю запоем. Как ты там, моя подруженька? Вот пишу тебе, пишу, а письма не отправляю, боюсь заразить кого ни будь, зря тетя мучается, страдает. Твоя Надюха»
        - Хорошо пишет, прямо писатель, деревенский! До обеда все письма прочитаем? - осведомился полковник.
        - Осталось всего одно, правда, оно длинное, читать? - капитан развернул листы последнего письма.
        - Читай, - дал разрешение старший офицер.
        «Иринка, подруженька моя дорогая! Спешу поделиться с тобой событиями, случившимися за это время со мной. Скорее всего с нами. Деревню нашу со всех сторон окружили войсками, протянули колючку и не один ряд, понатыкали каких-то хлопушек, телекамер, вообще от нас теперь нет никому ходу. Да и к нам не пропускают, говорят, карантин по чуме. Во врать! А у нас и в правду чума, только зеленая. Тетя от меня капитально заразилась. А к ней люди за помощью захаживали. То соседка со спиной маялась, то фельдшерица ногу вывихнула, вот с неё все и началось. Тетка вывих выпрямила, распарки да растирки травяные дала, фельдшерица и не тревожилась, а когда позеленела чуть ли не по пояс, то заблажила и к тетке, да ещё днем приперлась, как глянула на неё, в крик: «Ты чего это заразная сама да и меня заразила!» На её вопли соседушка и тоже с зеленым рылом через забор грудь перевесила. Фельдшерицу чуть кондрашка не хватила, за грудки тетку трясет, а та спокойно так берет чурбан, на котором дрова колют, втыкает в него топор и легонько на вытянутой руке поднимает его перед самым носом этой истерички. Пошипела та, пошипела
да и убралась восвояси. А тетка молилась перед иконой вечером. И ты знаешь, я кое-что услышала, благодарила она своего бога, что дал здоровья ей и племяннице, то есть мне. Оказывается, у неё два зуба выросли, и волосы чернеть от корня начали! Ирка, она реально молодеет! Утром дровишки так колола, любо дорого посмотреть! Не каждый мужик сдюжит. Кстати о мужиках, ты там если стоишь, то сядь, сейчас от моей новости упадешь! Представляешь, я - беременна! Да, да, от Васьки! Он от скуки на все руки, и как видишь не только на руки, мастером оказался. Конечно, он заразился от меня и когда понял это, то пришел и неожиданно зажег фонарик у меня под носом. А мордашка то у меня зеленая!
        «Ну, это ничего, говорит, а то я боялся, что ты негритянка и детишки черненькие пойдут, а так даже симпатичная, вон какие губы зелененькие, прям как у ящерки весной!». Хотела я ему хорошего леща влепить, да он поднес фонарик к своему лицу, а у него и подбородок и шея уже полыхают зеленью…. А через месяц у нас все с ним и срослось. Я, было думала напомнить ему, кто из нас сильнее, так он только засмеялся. Взял одной рукой трактор, на котором приехал, и развернул его в другую сторону. Бугай деревенский! Знаешь, тут нас солдатики, что в охране стоят, всех нас кузнечиками зовут, так они так разозлили Ваську, что он бревнышко сантиметров двадцать в обхвате взял и зашвырнул к ним через всю полосу. Они заблажили, и давай палить из автоматов в воздух. А с теткой моей, так вообще комедия - помолодела! Я тут её фотки разглядывала, где она телятница в колхозе была, ей - ей стала снова на неё, тьфу черт, на себя с той фотки снова похожая. Бегает к кузнецу на свиданки, ей 69, а ему сорок два! Хотя и ей и ему и по тридцать не дашь! Ой, Ирка, боюсь - вместе рожать будем. Я ей сказала про беременность, дай,
говорю, травы какой - нибудь, а она ни в какую, говорит: бабье дело - рожать. Ещё не известно, какое дите будет, если как мы, так и его кормить совсем не надо. Боюсь я, боюсь, у нас тут нет медицины, и по телику про нас ни словечка, словно и нет нас вовсе.
        К нам скатывают по рельсам тележку раз в неделю, продукты какие-то, вот чудаки, нам и есть не надо, все село уже «кузнечики», передают ещё кое какие лекарства. А они нам «да лампочки», никто и болеть не думает. Фельдшерица вчера приперлась, стала стройная, зеленая вся, как ботва у свеклы. «Ты, говорит, рожать надумала, надо на учет встать!» Какой к черту учет? В нашем-то концлагере?! Мужики (да, да, у нас все старики помолодели, тьфу ты и позеленели тоже), додумались: «Давай мы эту ихнюю проволоку бревнами враз закидаем». Хорошо директор школы (она же и училка, у нас в деревне начальная школа на четыре класса) так вот она и отговорила их. А то бы эти олухи на автоматы полезли. Знаешь и тетка говорит, что у меня будет девочка, назову её Ирочкой в честь тебя. Вот только, что если она не будет цветом кожи ни в отца, ни в мать? Хотя тетя меня успокаивает: «Кровь у тебя и у него зеленая, так откуда у ребенка красной быть?»
        Кончаю писать, как ты там, моя подружка? Не приедет ли зеленая лягушонка, по имени Иринка, ко мне на какой - ни будь коробчонке в гости? Самогоночку с домашним салом вприкуску попили бы! А что, мы изредка и желудок балуем, и семечки грызём, чего от хорошего-то отказываться? Ой, до свидания, так хочу тебя увидеть, обнять, поплакаться в жилетку, хотя и не от чего. Целую, целую! А свадьбу без тебя не буду играть, где мне подружку тут отыскать? Надежда. Для всех - надежда!!!»
        - С ума девка сошла! Рожать, плодить надумала эту зеленую гадость! - нервно вскочил полковник из-за стола.
        - Товарищ полковник! - резко прервал его научный сотрудник в штатском. - Мы на пороге грандиозного открытия, мы на пороге смены всего человечества. Да, да и еще раз да! Хомо сапиенс неизбежно сменится хомофотикусом! То есть человеком света! И отцу, и сыну Бертеньевым поставят памятники. Мы уже вынесли на ученый совет решение о триумфальном завершении проекта «Солнечное эхо». И будем настаивать на внедрении в жизнь грандиозного изобретения наших ученых, да я хоть сейчас пойду в зону добровольцем, без защиты пойду. На себе все испытаю! Хотя споры фотоцитов быстро гибнут на солнечном свету. Главное - не вступать в прямой контакт с кожей и телом трансмутанта.
        - Трансмутанты, фотоциты, да сбросить на зону нейтронную бомбу и дело с концом! Они так всех нас заразят! Или вы, профессор, молодым стать пожелали? - полковник был сегодня явно не в духе.
        - Николай Павлович, товарищ полковник, не забывайте, что вы отвечаете только за карантинную зону, за целостность периметра, а все что происходит внутри зоны, как и сама судьба трансмутированных людей, да, да - людей, это моя ответственность перед страной. Да что там перед страной - перед всем человечеством! И я доложу на заседании правительственной комиссии о новых горизонтах развития человечества и поверьте, сделаю все, что бы эта не родившаяся девочка Ирина была счастлива, не смотря на цвет её кожи!
        Полковник подошел к окну, приподнял легкую занавеску и долго смотрел в сторону зоны, обнесенной колючей проволокой.
        - Черт возьми! А ведь вы, профессор, правы! Как следует из отчетов, трансмутация проходит безболезненно, затем наступает резкое омоложение. Почему?
        - Видите ли, товарищ полковник, - профессор прибодрился и явно собрался провести подробную лекцию о положении дел.
        - Да сидите, вот диван он помягче будет - прервал его полковник, - Кстати, как вас по имени, отчеству? Вы к нам недавно прибыли? Вместо Сергея Павловича?
        - Спасибо, - профессор присел на кончик дивана. - Спасибо, ноги уже не те, все - таки восьмой десяток лет разменял! Василий Игнатович - моё имя и отчество, а если перечислять все мои академические звания и регалии, время много уйдет. Это на вашем, военном, языке, я в науке что-то вроде маршала буду…
        - Похвально, весьма похвально, - полковник, покачиваясь на каблуках, сверлил взглядом ученого. - Так какова причина омоложения у этих, «кузнечиков», товарищ научный маршал?
        При слове «кузнечики» на лице у профессора промелькнула недовольная гримаса, что не ускользнуло от внимания полковника.
        «Ого, а профессоришка с гонором, это ничего, просидит возле зоны с годик, полтора, вот и столичной спеси и поубавится!»
        - На ваш вопрос вот так сразу и нельзя ответить… тут несколько факторов, первое: сразу выключается механизм старения, потом что-то выдает команду почти всем клеткам тела - обновиться. Самое непонятное то, что это как бы массовое заболевание раком почти всех органов, только под строгим контролем мозга. Вот отсюда и новый организм. Происходит это в течение одного, максимум двух месяцев. У нас на полном серьезе обсуждалась идея, что изначально наши предки были такими вот хомофотикусами, но в результате генной инженерии, произведенной пришельцами, была выведена порода хомоэректуса, что означает «человек прямоходящий».
        - Так, доизучались, господа ученые, пришельцев приплели, - полковник был явно не в духе,
        - Скажите-ка мне, любезный Василий Игнатович, почему ваше изобретение нельзя использовать как оружие? И какая польза будет от того что на земле станет семь миллиардов вот этаких зеленых Кощеев бессмертных?
        - Проблем с переходом человечества на питание от энергии Солнца достаточно много. Но, главное, представляете, им пищи нужно в тридцать раз меньше чем нам! И это не окончательные подсчеты, ведь мы смогли замерить эргономику только у Ирины Горбунковой, а она редко видит солнечный свет, да и то через стекло, а это не весь спектр. Если экстраполировать результаты визуальных наблюдений людей из зоны, то пищи им нужно меньше в 50 раз, чем нам с вами!
        - В ресторане в пятьдесят дней один раз посидел и снова настолько же дней без пищи? - усмехнулся полковник.
        - Нет, Николай Павлович, все не так, вы можете посещать ресторан хоть пять раз на дню, а вот пищи вы скушаете в пятьдесят раз меньше чем сейчас!
        - Жаль, а то я так люблю хороший бифштекс да ещё, если с хреном! - полковник, наконец-то покинул свой наблюдательный пункт у окна и подошел к столу.
        - Василий Игнатович, почему эта Надежда не заразила кучу народа, когда убегала от нас? Со сколькими она могла контактировать, когда добиралась до автостанции, опять же попутчики в автобусе, да и из деревни люди могли уехать куда-то…
        - Тут случилось пока непонятное для нас явление. Споры фотоцитов, которые выделяли как объект №1, так и Надежда, оказались практически не жизнеспособными. В эксперименте над Ириной Горбуновой, мы выяснили, что она практически не опасна, передача фотоцидоза от неё возможна при длительном контакте, буквально нужно внедрить их в кровь. Иначе они не проживут и долей секунды. Да и в организме у Горбуновой мы легко подавляли их развитие слабым раствором йода…. Когда Надежда появилась в Клюевке, то, очевидно, тетя её пыталась лечить местными травами. Произошло то, что принято считать счастливым случаем, да что там, счастливым это случайность, одна на миллиард, может и больше! Фотоциты просто получили необыкновенные свойства и живучесть! Получив сигнал от местного фельдшера, санэпидемстанция сразу же поставила в известность местное отделение ФСБ, и было принято решение о полной изоляции деревни, о создании вокруг неё зоны отчуждения, и это дало нам возможность вести визуальное и бесконтактное наблюдение. Пока мы суммируем телефонные отчеты местного фельдшера и готовим вакцину.
        Полковнику явно наскучила лекция профессора, он кивнул головой и снова подошел к окну.
        - И пока вы суммируете да готовите, мы сидим в этой глуши! Кстати, вы знаете, что у них там - кивок головой в сторону зоны, - имеется домашняя живность? Зачем она им?
        - Это просто объяснить. Деревня, люди привыкли держать скотину, возится в огородах…
        - Вот именно - деревня! - последнее слово полковник произнес с явной иронией.
        - Им и есть не надо, а они все туда же - коровка, огород, курочки. Куда они продукты девают и заражены ли они?
        - Нужно было снабдить их рацией, - вставил реплику профессор.
        - Да какая рация? Там одни старики и старухи! - усмехнулся полковник, - Впрочем, какие они старики? До каких пор может происходить омоложение? Надеюсь, им ползунки не понадобятся?
        - Не понадобятся! По нашим наблюдениям омоложение имеет границы, хоть и размытые, но прослеживаются вполне ясно - это от 20 до 25 лет. Золотая пора свершений, добавьте сюда, что остается весь жизненный опыт, и вы получаете человека способного на большие дела, грандиозные свершения!
        - И при этом получим уйму ненужных людей! Правы, правы были американцы, когда разрабатывали доктрину сокращения численности людей на Земле, вполне хватило бы парочки миллиардов. Пусть «зелененьких людей» было бы и побольше, им пищи совсем мало надо, да и в космонавты набирались бы только «кузнечики»…. Оставим эти научные дискуссии, капитан, письма в пакет, туда же приложите рапорт с подробным описанием обнаружения писем и не менее подробной докладной о безопасности прилагаемого материала, это от вас, товарищ профессор. Пакет доставить в управление. Расписку в получении приложить к журналу наблюдений. Все, свободны.
        Глава третья.
        Прошло восемь месяцев. Весна в эти края приходит неспеша, и хотя на календаре был конец марта, на проталинках у деревьев только-только распрямляли головки своих бутонов первые подснежники. На знакомой нам полянке появилось несколько утепленных передвижных домиков. В народе их прозвали «бидон-виллы» за круглую форму. Штабной автобус был заменен уютным сборным щитовым домиком на два этажа. Солдаты охраны почему-то прозвали его «Броненосец Потемкин». А вот хозяином этого «броненосца» был уже не полковник Ветлугин. События осени сильно повлияли на карьеру полковника. По зоне поговаривали, что разжалован он даже до звания капитана и служит где-то на Камчатке. Ну да пусть его, новое начальство, как и новая метла, «мела» по-новому. Полковник Абрамцев, хоть и не допускал вольностей в отношении остальных сослуживцев несущих службу по охране зоны, но вот за внешний периметр, которым был обнесен уже и лагерь военной охраны, спрашивал строго. Да-да, после событий прошлогодней осени пришлось принимать меры и по защите самих охраняющих зону.
        Все началось с грозы, которая отсалютовала окончание лета. В августе грозы особо свирепствуют порывами ветра, да силой молний. Схлестнуло и оборвало провода электролинии. Пришлось задействовать аварийную электростанцию. Мощности станции катастрофически не хватало на охранный периметр. Вызванная бригада ремонтников быстро восстановила линию. Но тут новая беда - молния разбила трансформаторную подстанцию внутри зоны, и для нормальной работы нужно было либо восстановить её, либо тянуть новую линию в обход периметра зоны, а это громадные расходы. Запустить бригаду внутрь зоны было нереально, заразятся, да и тайна зоны раскроется.
        И тут полковник Ветлугин принял гениальное, с его точки зрения, решение. С зоной была налажена связь в одну сторону, по длинным рельсам «кузнечикам» скатывали контейнер с самым необходимым: соль, спички, мыло и кое-какие продукты. Люди они все же, хоть и зеленые. Полковник узнал, что весил новый трансформатор немного всего-то 750 килограммов. Для нормального человека это много, без крана не обойтись. Другое дело эти зелененькие. Сила у них немеряная и вдвоем запросто перенесут и установят новый трансформатор на место. Сбросили контейнер с запиской, пригласили учительницу, как самую умную и описали ситуацию. Деревенские охотно согласились, еще бы, кому охота при лучине вечерами сидеть. Для ускорения процесса военные пожертвовали одной из переносных раций. Опасности, что они свяжутся с внешним миром, не было ни какой, рация работала в радиусе 5 километров и её позывные могли уловить только военные охранной зоны. И как мог опытный особист пропустить две маленькие детали? Первое: убригадира электриков был бинокль, они им осматривали провода электролинии. Подняться на опору и увидеть весь процесс
передачи трансформатора, а главное - увидеть, как тяжеленную железяку несут всего два зеленых мужика и без крана спокойно ставят на место, ремонтники догадались сразу. Пока бригадир подавал по рации указания к установке и подключению трансформатора, двое электриков поднялись на опору, которую от взора охраны закрывала высокая пихта, в бинокль рассмотрели все в мельчайших деталях. Мало того, как потом выяснилось, один из них состоял в близком родстве с местной знахаркой по имени Аксинья. Ребята оказались чересчур прыткими, смыслили в радиотехнике и поменять в своей рации частоту так чтобы она была настроена на волну военных передатчиков, было делом десятка минут. Уж как они ухитрились пригласить на радиосвязь тетку Аксинью, то неизвестно, известно одно: пока солдаты засекли бурный радиообмен между родственниками да пока вычислили положение радиостанции вне зоны, тайна охраняемой территории стала известна, по крайней мере, десятку посторонних. Полковник Ветлугин сразу же принял меры: взял расписку о не разглашении тайны зоны со всех фигурантов, кроме того, по его просьбе бригадира электриков продержали
пару суток в местном отделении полиции. Так сказать, чтобы другие почувствовали твердую руку власти. И опять маленький прокол. Несмотря на грозный оклик «молчать», один из бригады ремонтников выболтал тайну своей матери. Мамаша его, старуха преклонных годов, новость эту разнесла по свету со скоростью сорочьей трескотни в лесу. Знахарку эту, тетку Аксинью все хорошо знали. На стихийном сходе у церкви местное старичье решило, что ей удалось все-таки найти эликсир молодости. Изготовить из целебных трав. Вон они там все молодые да зеленые! А вот солдатики получили суровое порицание: «Не пущають нас приобщиться к ентой благодати молодыми пожить еще разок таперича, кода на пенсии!»
        И такая молва загудела - понеслась по округе! Кинулся, было, местный священник вразумить свою паству, да куда там! А когда чуть ли не со всей губернии начал прибывать люд, да все страждущие, да больные, решил священник наведаться к военному начальству, для выяснения так сказать.
        Вся эта пенсионная толпа двинулась следом за ним. Кто-то захватил из церкви иконы, те, кто мог двигаться попроворней, несли хоругви, крестный ход да и только. Батюшка было отговаривать начал, ан нет, толпа напирала. Вздохнул тут церковный служака, перекрестил толпу, и двинулась вся эта рать к зоне. Процессия растянулась километра на три. Люди шли, запрудив всю просеку, по дороге толкали впереди себя немощных инвалидов в колясках, там и сям несли кого-то на носилках, картина была еще та: словно дом престарелых срочно эвакуировался на новое место.
        Часовой у КПП глазам своим не поверил когда увидел приближающуюся к шлагбауму толпу. Срочно доложил по связи полковнику Ветлугину. Тот не сразу вник в суть доклада и даже наорал на часового: «Откуда в таежной глуши толпа людей? Ты что там, на весеннем солнышке перегрелся?!» Когда он выскочил из вагончика наружу, то толпа уже смела шлагбаум вместе с испуганным часовым и заполняла все вокруг.
        - Куда, стоять! - заорал полковник, одновременно по рации отдавая приказ о тревоге солдатам охраны. Все свободные от вахты солдаты, выдернутые командой подполковника, похватав автоматы, выстроились жиденькой шеренгой перед толпой.
        - Кто у вас главный? Кто вас сюда послал?! - надрывал голос полковник, - Предупреждаю, в связи с чрезвычайной опасностью я имею полномочия открывать огонь на поражение, поворачивайте назад!
        - Товарищ военный, - священник протиснулся вперед, - Ходят слухи, что в охраняемом вами месте происходят чудеса, люди там молодеют телом и душой, живут счастливо, не нуждаясь в хлебе насущном вознося лишь хвалебные молитвы господу нашему…
        - Товарищ священник! Или как там вас? - повернулся полковник в сторону говорящего. - Это все сказки и выдумка местных сплетниц…
        - Сказки говоришь! - подступилась к нему старушка со звонким голосом, - Да никакие это не сказки! Ужо мы то Аксинью получше тебя, милок, знаем! Она вон у меня только троих деток лечила, а опосля и внуков! Ослобони дорогу! Ты што ирод, в своих стрелять удумал?! В стариков да старух?! А ну прочь!!! Мы сами в Клюевку наведоваемся и разузнаем шо да как!
        Настырная старушенция просто оттолкнула полковника и бесстрашно пошла прямо на солдат охраны. Следом за ней сначала неуверенно, но потом настойчиво двинулись все остальные.
        Нервы у кого-то из солдат не выдержали и он, вскинув автомат, выпустил длинную очередь в воздух. Толпа мгновенно замерла и затихла. В этой тишине полковник громким голосом снова обратился к людям:
        - Граждане, граждане! Послушайте меня! Я не знаю, кто вам и что наговорил, но жители деревни Клюевка, все как один заражены опасной болезнью - тропической малярией! Болезнь смертельная, лекарства от неё нет, жители деревни обречены, так же как и все кто хотя бы прикоснется к ним! Для облегчения страданий они применяют зеленку, вот и поэтому у них зеленые лица и руки! Остановитесь, солдаты имеют приказ стрелять на поражение…
        - На поражение говоришь, - пожилой старый мужчина, вся грудь в орденах и медалях, резко толкая людей, вышел вперед и остановился перед полковником Ветлугиным. - Меня фашист в Отечественную войну на поражение стрелял! И не раз! А ну отойди! Не рассказывай нам тут сказки про заразу, знаем мы и про то, как все старики в Клюевке стали молодыми, у моего фронтового товарища младший сынок там колхозным кузнецом был, так он сам мне по рации рассказал про все! Айда ребята, напирай, сами все откроем и возьмем!
        Толпа зароптала, задние ряды стали напирать на передних, и вся эта живая масса пошла на редкую цепочку автоматчиков.
        - Стойте, - заорал истошно полковник, - Там напряжение 6000 вольт, противопехотные мины, стойте! Погибните!
        Но кто его слушал? Толпа разрасталась, задние ряды, надавили на передних, смяли и растворили внутри себя автоматчиков и вплотную прижали несколько человек к первой шеренге столбов с колючей проволокой. Ужаленные острой колючкой люди завопили, моля о помощи, но кто их слышал в шуме и гомоне толпы?
        Спрессованная людская масса колыхнулась вперед, тела несчастных в лохмотья растерзанные колючей проволокой, послужили защитой и мостом для других, и колючая изгородь рухнула. Люди устремились вперед, не подозревая, что гладкая и легкая проволока, в пять рядов перекрывающая им путь к вожделенной молодости, таит ещё большую опасность и поджидает своих жертв. Первой, прикоснувшейся к молчаливой смерти, стала старушка со звонким голосом. Её рука, мертвой хваткой зажавшая покрытый медью провод, словно плавилась в мощной электрической дуге, распространяя тошнотворный запах горелого мяса. Тонкое верещание, словно плач смертельно раненого зайца, резануло по ушам толпы и заставило на секунду застыть в ужасе передние ряды прорывающихся в зону людей. Напрасно они, извиваясь, вбуравливались всем телом в напиравших сзади, почти одновременно к смертоносной проволоке прижали еще шестерых. Электрическая дуга вспыхнув, забрала жизни и этих несчастных, но умерла и сама: система не была настроена на столь большие нагрузки и колебания тока. Словно разлив реки в половодье, людская масса выплеснулась на просторную
просеку, устланную пожухлой прошлогодней травой. Фронтовик, позванивая медалями, бодро шагал впереди. Его нога, обутая в начищенные до блеска сапоги, но изрядно замазанные и заляпанные весенней таежной грязью, коснулась усиков противопехотной мины. Щелкнул взрыватель, заставив сработать пиропатрон. Цилиндрик мины выскочил из футляра и, лопнув белым облачком, выбросил из себя сотни шариков. Легкое тело человека подбросило и разорвало почти пополам. Старый воин даже не успел почувствовать боли и тем более не услышал еще пять взрывов кромсающих, рвущих в куски человеческую плоть. Словно кровавая пена, ошалевшая от взрывов толпа, легко снесла последний ряд колючей проволоки и устремилась в деревню. Последними, кто прошел в проломленную защиту зоны, была инвалидная коляска. Хрупкая женщина, почти девочка катила еще молодого безного мужчину. «Кто он ей - муж или брат?» - отрешенно подумал полковник и зачем-то понюхал ствол пистолета. Не стрелял …
        Почти девочка катила коляску, объезжая изломанные и затоптанные трупы людей, и словно причитая, приговаривала:
        - Ты только не смотри, Валечка, ты только не смотри…
        «Вот и мне, сейчас бы закрыть глаза, а когда открыть, пусть все было бы как прежде…» - подумал Ветлугин. Закрыл, открыл - разломанная охранная зона, повсюду валяются окровавленными тряпками трупы, запах крови витает в прохладном воздухе.
        - Капитан, собрать личный состав, всех собрать! - он зачем-то вынул обойму из пистолета и засунул его в кобуру.
        Глава четвертая.
        Одна неделя, семь дней, срок немалый для военного человека, тем более для целой военной части.
        После рапорта наверх о ЧП в зоне, началась такая суматоха! На ближайший аэродром, словно пузатые лягушки, приземлялись один за другим тяжелые транспортные самолеты. Специальные машины едва снимались с платформ и сразу приступали к работе. Вокруг всей зоны, за исключением горного кряжа с северной стороны, был выкопан ров глубиной три метра и шириной почти четыре. В первую же ночь в эту ловушку угодил лось. Бедное животное, пытаясь выбраться, содрало всю кожу на коленках, и только дойдя до края рва, выскочило на горную гряду.
        На единственной дороге, ведущей в поселок, установили специальные «ежи» испирали Бруно, оставив только один проход, который мгновенно мог быть загорожен ножом мощного бульдозера. Внутри самой охранной части также были сделаны значительные изменения.
        Конечно, «стрелочником» как всегда назначили наиболее виновного, им оказался полковник Ветлугин. Ему в вину вменялось многое, но в основном то, что он не смог рассеять толпу этих полупомешанных стариков. Убитых и затоптанных в неимоверной давке тихонько похоронили, объявив, что они пробрались в зону и заразились. Родственников утешили тем, что специальная команда похоронила их внутри зоны и в связи с чрезвычайной опасностью и возможностью заражения, доступ к захоронениям может быть открыт через сто лет.
        В прессе и по телевидению распространили фотографии зараженных людей лепрозория. Изуродованные руки, ноги, отгнившие пальцы, обезображенные лица, которые санитары в защитных противочумных костюмах обильно мазали всех зеленкой. Это произвело впечатление, и страсти улеглись, словно степной пожар, в слепой ярости, пожирающий все на своем пути, замирает и угасает, наткнувшись на реку.
        Военная часть, охранявшая зону, была доукомплектована. Взамен троих погибших и десятерых ушедших в зону солдат, прислали сотню. Замполит постарался расписать в красках и мельчайших подробностях опасность, которую таили люди внутри зоны, и вновь прибывшие, ни на секунду не сомневаясь, пустили бы в ход оружие, вздумай, кто прорываться из неё.
        В пяти километрах севернее был оборудован небольшой аэродром, с которого взлетали беспилотные самолеты и, кружась над зоной, в подробностях снимали все происходящее там.
        А происходила там настоящая катастрофа. Несмотря на потери, что толпа понесла, прорываясь через защиту, в Клюевку добралось более полутора тысяч человек. В основном это были пожилые и больные люди. Для деревеньки в сто десять жилых домов да пары десятков пустовавших, с заколоченными окнами, такой наплыв был слишком велик.
        По рации была запрошена помощь. Нужно было срочно оперировать раненых, которые в горячке прорыва зоны и не заметили своих ранений. А теперь страдали без медицинской помощи. Было решено: ни одного человека больше не допустят в зону, помощь будет оказана только медикаментами, продуктами, теплыми армейскими палатками и другими нужными в таких случаях вещами. Тут как на зло, зарядили традиционные припоздавшие октябрьские дожди, да туманы и видеонаблюдение за зоной пришлось прекратить. Оставалась только тоненькая ниточка радиосвязи.
        В полдень заверещал зуммер рации.
        Дежурный лейтенант ответил на вызов, краем глаза зафиксировав огонек записи разговоров.
        - Лейтенант Арчилов у аппарата. Слушаю вас.
        - А, это ты Сереженька, будь добрый, позови ко мне Генриха Филипповича, моего зама, да если вас не затруднит, и полковника Ветлугина…
        - Ой, это вы, Игнатий Васильевич, - обрадовался лейтенант, узнав дребезжащий голос профессора. - Не поверите как я рад, что вы живы! Сейчас приглашу вашего зама… - лейтенант немного замялся, - А вот полковника Ветлугина у нас больше нет, вместо него Абрамцев!
        - Абрамцев, Абрамцев…. Это не Георгий Фёдорович из седьмого отдела?
        - Да это он, Георгий Фёдорович, а вы его знали?
        - Почему знал? Ты Сергей, обо мне ему скажи, он быстренько прибежит! - голос профессора чуточку потеплел.
        - Уже бегу докладывать, сейчас приглашу! Будьте на связи, - оставив включенным запись информации лейтенант, распахнув дверь в смежную комнату, окликнул солдатика:
        - Дневальный! Захаров! Одна нога здесь, другая там, быстро к ученым, спроси Генриха Филипповича, профессор объявился! - и, вынув из нагрудного кармана портативную рацию, щелкнув тумблером, доложил о новости из зоны, командованию.
        Через пять минут, в радиорубку набилось с десяток человек. Дежурный включил громкую связь, и полковник взял микрофон:
        - У аппарата полковник Абрамцев.
        - Рад тебя слышать, Георгий Федорович! С прибытием в нашу таежную глушь.
        - Игнатий Васильевич! Как вы там?! Очень нужна ваша оценка обстановки внутри зоны, чем можем помочь?
        - Обстановка очень напряженная, люди умирают от холода, недостатка пищи и медицинской помощи! Местное население помогает, чем может, в домах теснота неимоверная! Вновь пришедшие живут в банях, в пустующих хлевах для скотины. Воды в колодцах почти не осталось, пьем из речки.
        - Профессор, скажите, перенос спор через воду в реке возможен?
        - Вы помешались там все на опасности заражения фотоцитами! В холодное время года споры не выживают и минуты, опасность - только в прямом контакте. Достаточно обыкновенной противочумной защиты и специалисты могут спокойно работать внутри зоны. Срочно нужны хирурги! У нас осталось семьдесят четыре раненых из них пятнадцать тяжелых, к утру не выживет и половина. Нужна кровь для переливания, антибиотики. Впрочем, список прочитает медсестра, она со мной.
        - Все, что вам необходимо будет предоставлено максимум через три часа! Но ни один человек в зону больше не войдет, впрочем, как и не выйдет. Надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь? Насколько велика вероятность заражения людей проникших в зону? Лично вы заражены?
        - Вероятность заражения - сто процентная! Я, не исключение и признаюсь очень рад этому! Записывайте наши потребности и предоставьте мне время для общения с моим замом!
        - Давайте список медикаментов, у нас включен диктофон.
        Едва медсестра монотонным голосом, успела зачитать весь список, как микрофон схватил Генрих Филиппович.
        - Игнатий Васильевич, у нас прямо гора с плеч упала, когда узнали, что вы живы! Как же вы могли так оплошать и оказаться внутри зоны?
        - А я и не оплошал - коротко хохотнул профессор. - Я сам кинулся в толпу, и она меня буквально втащила в зону! Давай Генрих, к делу! Все это время я не сидел сложа руки, и ты знаешь, тут материала не на одну нобелевскую премию! Мы имеем дело не с гормональной перестройкой внутри организма, вероятнее всего, это изменения в генетическом коде! Представь себе, фотоциты меняют информацию генома и создается новый вид человека, более совершенный и приспособленный к жизни! Мне кажется, наши опасения, что будет уничтожен репродуктивный аппарат человека, абсолютно беспочвенны. Я лично обследовал Надежду Баркову, ну ты должен помнить - это та особа, что писала письма своей подруге. Так вот ни она, ни её дочь не имеют и признаков отклонения от нормы! Скажу тебе ещё одну новость, только держись за что ни будь покрепче: тетя её, местная знахарка и целительница, беременна и это в семьдесят лет! Генрих, мне срочно нужен нормальный микроскоп, аппараты УЗИ и ЭКГ, мой ноутбук, парочку флэшек, но срочнее всего нужны хирургические инструменты для операций! Проследи там…
        - Сделаю, все передам, только, кто будет делать операции? Вы же цитолог, а не хирург!
        - Вот именно! Ты там подготовь нужные книги, да пусть дежурят парочка хирургов - практиков по военной хирургии. По рации, если что подскажут!
        - Вы сами хотите делать операции?!
        - А у вас есть варианты? Как я понял - военные не пропустят в зону ни одного человека, они предпочитают, чтобы мы тут все умерли!
        - Зачем вы так о военных! Они заботятся о безопасности остальных жителей страны. Конечно, людей внутри зоны жаль, но остальные: они - то в чем виноваты? И что будет с ними, прорвись инфекция из зоны!
        - Генрих Филиппович, эх Генрих Филиппович - задребезжал голосок профессора, - это нам впору вас всех жалеть! Ты что ещё не понял? При фотоцидозе происходит не инфекционное заражение, а полная генная трансмутация! Получается новая, более совершенная раса людей! Людей, которым почти не нужна пища, деньги, правительство и армия! Эти люди не агрессивны, склонны к философии, культуре и созидательной жизни! Все о чем мечтало человечество, воплотилось в этих «кузнечиках»! Кстати, поздравь меня, я один из них. Весь анамнез заражения и трансмутации описываю в подробностях!
        - Игнатий Васильевич! Товарищ профессор! Так ведь это значит, что вы ни когда не сможете вернуться обратно! Все ваши научные труды будут напрасными! Все ученые сошлись во мнении: механизм фотоцидоза смертельно опасен для человечества. Люди зоны никогда не смогут быть в обществе себе подобных. Все в зоне умрут, так и не увидев других людей.
        - Какие страхи ты рассказываешь! Вот что, Генрих, у меня мало времени, проследи за доставкой мединструментов, а мы с медсестрой идем готовить операционную…. Да! И книги, книги срочно! Мне необходимо знать детали предстоящих операций.
        - Игнатий Васильевич! Вы не можете рисковать человеческими жизнями! И ваша репутация, в конце-то концов, тоже не маловажно….
        - Не болтай чепухи, Генрих! Человеческие жизни, говоришь? А кто понаставил мин? Да, да! Тех самых мин, на которых и подорвались эти несчастные! Все, кончаем эту бессмысленную дискуссию! Я, как ученый, не прощу себе, что не смог помочь этим несчастным, понимаешь, завтра уже будет поздно, а сегодня у них еще есть реальный шанс на спасение! Прошу тебя, проследи за всем в мельчайших деталях! Жду!
        Щелчок выключившейся рации вывел из молчания присутствующих в радиорубке.
        - Так он что, сам собрался делать операцию?! И не одну?! Без анестезиолога, аппаратов помощников? Авантюра! Чистой воды авантюра! - полковник нервно заходил по комнате.
        - Впрочем, отказать ему мы не можем, давайте срочный запрос на необходимые материалы и инструменты. А вот хирургов затребуйте из военных госпиталей, у них подписка о неразглашении…
        Сигнал вызова прервал распоряжения начальника зоны.
        - Дежурный лейтенант Арчилов, слушаю вас! - живо откликнулся сидевший за пультом военный.
        - Слышь, лейтенант, это вроде как завхоз деревни с тобой говорит, раньше я был кузнец, Никита Прокопов. Ты вот чё, скажи там своему начальству, нам гробы нужны, штук тридцать, да к завтрему ишо с десяток. У нас тут люди мрут как мухи, хоронить не в чем, все доски перевели ужо. Не по-человечески это просто так в землю закапывать!
        Присутствующих охватил легкий ступор.
        - Минуточку, товарищ завхоз, соединяю с начальником охраны…
        - Полковник Абрамцев у аппарата, доложите обстановку товарищ завхоз!
        - А чё докладывать? У нас теснота, в деревне мор открылся, на кладбище землю долбим, могилки готовим, а покойники лежат в сарае, вон мешковиной Пелагея укрыла, негоже когда покойник лицом в небо смотрит, дождя накличет.
        - Так, понятно, сколько покойников и какова причина смерти? - Абрамцев прижал плечо лейтенанта, который засобирался уступить ему место.
        - Дык, как люди пришли в деревню, так сразу почти и десятеро умерли, кто кровью изошел, у кого внутри перебито было. Мы на завтра и схоронили. Одиннадцать гробов сделали, стругать-то когда? Так в неоструганных и закопали. Опосля ищо мерли, дожжь, как похоронишь? Вот в сарайку и складывали, старые они, у кого сердечко не вынесло, кто от чего преставился. Фельдшерица смотрела да записала, с неё спроси. Дык чё, гробы то нам перешлете? И исчо - соляра нужна, нам то по весне и сеять надо, и пахать. Комбайн опять же на ладан дышит или новый, или запчастями бы пособили…
        - Какой комбайн?! - взорвался полковник, - вы что там, ещё и с ума посходили?! Вы все заражены неизвестной формой болезни, смертельно опасной для всего человечества! Вот там к вам пожаловал священник, подумайте вместе с ним о близкой встрече с богом!
        - Эк тебя понесло! Ты, полковник, лучше о спасении своей души подумай! Я вот только неделю назад женился, жинка уже на третьем месяце, и хотя ей 69 по вашему паспорту, да и мне сорок три годочка стукнуло, дык мы живем как молодые супруги. Нам и есть, пить надобно, хоть и маненько, но надобно. Опять же дитя народится, ему и одежонку кое-какую надо, опять же в школу оправить. Учебники, парты, да и школёшка у нас маленькая совсем станет. А ну как все кто прибыл к нам вздумают пережениться? Дело то молодое, изнова рожать вздумают!
        - Слушай, Никита! Ты в своей кузнице хозяином будь, а в дела государственной важности не вникай! Нужно будет - поможем, а нет, так и не обессудь!
        - Ты вот что, - прогудел кузнец в микрофон рации, - ты, господин хороший, в деревенские наши дела не встревай, командуй там своими солдатиками. Ужо если вас старики смесили вместе с вашими автоматиками, так нам вашу охрану бревнышками закидать - раз плюнуть! Кумекай быстрее, мы ваших бабушек и дедушек к себе не звали. А теперь им есть нечего, так что давай там команду, чтобы передали нам все необходимое….
        - Ладно, Никита Прокопов, не горячись, будет тебе все необходимое, передаю связь дежурному. Полковник отключил микрофон и вышел из радиорубки.
        Глава пятая.
        - Капитан Симагин, вас прошу задержаться! - начальник охраны зоны только что закончил утреннее совещание с командным составом. Отпустив присутствующих, обратился к плотному черноволосому капитану.
        - Геннадий Михайлович, у меня к вам особый разговор! Утром я получил данные: американцы в три раза увеличили время космической разведки за нашей зоной. Нам поручено принять меры к маскировочной дезинформации объекта. Кроме того, наружная разведка также активировалась и предприняты попытки к получению информации о зоне среди журналистов и гражданских лиц, живущих возле зоны. Слушаю ваши соображения на этот счет.
        - Думаю необходимо развивать дезинформационный материал в трех направлениях. Первое: передать внутрь зоны несколько надувных модулей, имитирующих ракетную технику. Местное население приспособит под общественные здания. Второе: вСМИ и телевидении опубликовать серию отвлекающих материалов. Третье: допустить утечку якобы секретных документов, убедить местное население о высокой смертности в зоне и чрезвычайной опасности болезни внутри карантинной территории.
        - Неплохо, неплохо, - полковник придвинул к себе красную папку с телефонограммами из центра. - Только вот, полюбуйтесь - придвинул узенький бланк телефонограммы к капитану.
        Пропустив глазами привычный текст: «Совершенно секретно», капитан прочел: «Согласно выводам научной комиссии по исследованию объекта № 1, инфекционное распространение фотоцидоза происходит наиболее интенсивно при любом прямом контакте с носителем инфекции. Через внешнюю среду споры активны в течение четырех часов. Медикаментозное лечение результатов не дает. При применении известных медпрепаратов число летальных исходов - 100%». «Знаем, как вы добыли эти проценты, - усмехнулся про себя капитан, - заразили десяток зэков и пичкали их всем, пока они не окочурились»
        «Командиру в\ч 85674 полковнику Абрамцеву Г Ф, приказываю принять меры к полной ликвидации материала зоны Н1 в случае чрезвычайного происшествия или попыток прорыва объектов за пределы периметра зоны. О принятых мерах доложить до 12. 00. 01. 04 текущего года»
        - Дочитали? Что скажите на это? - командир устало опустился в кресло и, взяв карандаш, сделал отметку в календаре.
        - Кстати, осталось всего 6 дней, и нам докладывать «о принятых мерах»!
        - Ничего страшного не вижу в этом приказе, предписывается нам «в случае чрезвычайного происшествия или попыток прорыва» принять меры и все!
        - То-то и оно что, не все! Вы, голубчик, упустили слова: «к полной ликвидации»! Инкубационный период заболевания длится неделю, максимум десять дней, добавьте сюда пару месяцев на полную трансмутацию. Выходит, что к концу весны мы получим не менее полутора тысяч молодых, действенных людей с сознанием и опытом, да к тому же проживших жизнь. Примите во внимание, что у них остались родные и близкие, причем это не просто близкие, а их дети и внуки! Вряд ли они смиренно будут сидеть внутри уже довольно тесной для них зоны. А о их неимоверной силе и жизненной энергии я умолчу, это и так вам известно!
        - Не вижу особых причин для беспокойства! Те, что прорвались в зону, очень хорошо помнят о свойствах защитного пояса…
        - Да что им защитный пояс? Каждый из «кузнечиков» спокойно поднимает и запросто несет бревнышко диаметром в двадцать сантиметров! Кроме того у нас были случаи, когда они этакую дубинку легко перекидывали через защитный барьер! Завалят проволоку и минное поле и как по мосту пройдут!
        - Ты вот что, Геннадий Михайлович, давай напрямую: язнаю - у тебя в зоне кто-то из родственников?
        - Теща. Не знаю даже, жива или нет… - капитан Симагин с удивлением смотрел на командира.
        - Теща, значит, если верить анекдотам про тещ, так оно, может, и к лучшему…. Слушай, я давно знаю тебя как порядочного офицера, и не буду брать с тебя слова. Но то, что я тебе сейчас скажу, для меня верный трибунал и разжалованием здесь даже и не пахнет! Так вот, организовали мы с капитаном артиллерийской службы та, что слева от нас, рыбалку. Выпили изрядно, вот тут он и выдал мне: их батарея вооружена химическими снарядами. Приказ у него: при наступлении часа «Х», утюжить этой химией деревню и зону. Кроме того, четверо суток после химической атаки, при поступлении данных от авиаразведки, травить все живое внутри зоны. Так что сам понимаешь, товарищ капитан Симагин, траванут они твою тещу, как таракана на кухне!
        - Не посмеют! - Симагин сжал в ладони кулаки, - это в центре густонаселенного района…
        - Да какое тут население? До ближайшей деревеньки почти десять верст, до областного центра и все пятьдесят! А мы им что? Так, расходный материал… Что у них там, иприт, люзит? Или что-то новенькое? Два - три дня, и все выветрится, объявят зону карантином, да хоть по сибирской язве, и будем мы с тобой охранять пустыню!
        - Да что мы с вами можем сделать? У артиллеристов свое начальство, да и подозреваю я, их авиация дублирует…
        - Мы нет, мы ничего не сделаем, а вот те, что внутри зоны - эти сделают!
        - Не понимаю я вас, Григорий Федорович! Сами только что дали прочитать мне секретный приказ, да и сведения об артиллеристах чего стоят, и вдруг - предупредить «кузнечиков» огрозящей им опасности!
        - Тут все просто. Узнав о смертельной опасности, «кузнечики», трижды подумают: прорываться им из зоны или нет. Кроме того, в зоне профессор, тот досконально знает все об их заболевании и свойствах организма. Так что, Геннадий Михайлович, давай сделаем так. Завтра в радиорубке дежурит лейтенант Гаврилов, я отвлеку его на небольшое время, ты выключи автоматическую запись радиосвязи и бегом ко мне. По моей рации свяжешься с зоной и вызовешь учительницу, все расскажешь ей.
        - Григорий Федорович, вам-то это зачем?! Тут трибунал и реальный срок за государственную измену! А может даже и не срок.… При лучшем раскладе дел - разжалование и отставка, вам до выслуги осталось два года?
        - Полтора…. Я проанализировал все данные, полученные от ученых, материалы наблюдения за зоной и пришел к выводу, что все, что происходит там, внутри, и есть высшая цель человечества, или приближение к ней! А вот наше правительство, да что там правительство! Все богачи мира, все чинуши, да и мы с вами, да, да! - товарищ капитан! И мы - военные! Все эти категории людей не имеют ни малейшего шанса быть востребованными в государстве «кузнечиков» Да само понятие - государство резко изменится в таком обществе! Пищи - почти не надо… Деньги? Да кому они там будут нужны! Меня просто поразило то, что люди внутри зоны напрочь лишены тщеславия и амбициозности! Ими движет интерес к знаниям, они бескорыстны и бесстрашны, всегда готовы к самопожертвованию и, не медля ни секунды, придут на помощь друг другу. В таких условиях - какой терроризм, бандитизм? Какие войны? Нет, вы как хотите, а за ними будущее и мы собственными руками это будущие под корень? А если на мое место придет упертый солдафон? Закроет глаза и разум, выполнит приказ, и все?
        - Товарищ полковник, признаться, я и сам так думал…. А вдруг это угроза человечеству и мы все погибнем?
        - Почти все ученые твердят, что это как раз возвращение к истокам, утверждают, что Адам и Ева, были в раю «кузнечиками» итолько потом утратили эту привилегию. А что? Питаться энергией Солнца, получить огромный резерв жизненного времени, практически бессмертие, разве это вы, товарищ капитан, не желаете?
        Капитан Симагин встал, подошел к вешалке, одел и привычным жестом поправил фуражку, развернулся к полковнику и, приняв положение «смирно», четко произнес:
        - Даю слово офицера оказывать вам всяческую помощь и содействие! Если нужно - отправлюсь в зону!
        - Спасибо, Геннадий Михайлович! В зону - не нужно, а вот связь с зоной, надежная радиосвязь, нам не помешает! Давайте завтра попробуем привлечь учительницу, она там самая умная среди всех.
        - Так точно! Разрешите идти?
        - Идите, капитан… идите!
        Глава шестая.
        Мягкий ворс красной ковровой дорожки, глушил звук стремительных шагов офицера генерального штаба. Офицер, в чине майора, сжимая в руке красную папку, стремительно направлялся в кабинет «номер один». Так сотрудники генштаба между собой называют кабинет своего начальника. Ответив на приветствие адъютанта, проследовал прямиком в кабинет.
        - Простите, товарищ генерал-полковник, - смело прервал он разговор двух генералов, - донесение высшей срочности!
        - Что там у вас? - слегка нахмурился хозяин кабинета. - Раскрыто покушение на американского президента? - генерал был явно недоволен тем, что их беседу прервали. Однако, в его голосе слышались и нотки тревоги: майор имел полномочия немедленно докладывать наверх по определенному кругу важных вопросов. Следовательно, информация была важнейшей.
        - Пакет документов из зоны Н1 подлежит немедленному реагированию!
        - Ясно! Свободны!
        Капитан четко, словно на параде, повернулся и вышел из кабинета.
        - Прости, Владимир Тимофеевич, твой вопрос мы закончим обсуждать, скажем, завтра. В 13 00 жду тебя снова, - и, нажав кнопку селектора, приказал:
        - Офицеров списка Н1 немедленно ко мне! Категория высшей срочности!
        Не успел начштаба отпустись кнопку селектора, как адъютант, мгновенно пробежавшись по клавишам компьютера, нашел нужную программу. Тот же час электромагнитный сигнал рванулся в космическую пустоту и, отраженный спутником связи, отозвался мелодичными звонками в телефонах высокопоставленных военных офицеров.
        Через сорок минут в зале Кремля, рядом с кабинетом главы государства, люди, сидевшие за длинным овальным столом, дружно встали, приветствуя президента. Когда он жестом руки попросил всех сесть, слово взял начальник штаба:
        - Товарищ главнокомандующий! Товарищи офицеры! Чрезвычайные обстоятельства в зоне Н1 вынуждают нас реагировать незамедлительно. Я прошу моего заместителя огласить текст документа только что полученного электронной почтой. Прошу вас, Александр Степанович.
        Александр Степанович Столяров, заместитель начальника штаба, встав, слегка кивнул головой в знак согласия и достал из папки несколько листочков бумаги.
        - Докладная, от начальника охранной зоны Н1 полковника Абрамцева: «Довожу до вашего сведения, что сегодня в 10 час, 15 минут было совершено нарушение воздушного периметра с внутренней стороны охранного кольца. Объект, нарушивший границу, представлял собой полую бамбуковую стрелу диаметром 28 мм и длиной 1,2 метра. Охрана немедленно сообщила карантинной команде, и стрела была обработана в соответствии с должностной инструкцией. Дополнительные меры по обработке жестким рентгеновским излучением, привели к полной безопасности объекта. При детальном обследовании внутри стрелы было обнаружено письмо. С текстом письма ознакомились три человека, список прилагается. Содержание письма требует незамедлительного реагирования. Подпись, дата»
        - Предлагаю присутствующим ознакомиться с текстом письма - в голосе генерала слышалась явная тревога. Он жестом руки дал понять докладчику продолжать.
        - Слушаюсь, - эхом откликнулся докладчик и, взяв новые листы бумаги, начал читать:
        «Ирка, подруженька моя давняя! Пишу тебе уже четвертую весточку и понимаю - не дойдет мое письмо к тебе, не дойдет…. Но так уж получилось, что меня выбрали вестником грядущих перемен и потрясений. Не хотели мы этого, ой, не хотели! Но нас вынудили.…
        Я писала тебе в предыдущих письмах о том, что огородили нас колючей проволокой, да солдатики с автоматами стерегут всех нас получше, чем в тюрьме.
        А в чем наша вина? Только в том, что мы не такие, и много нам не надо? Семья, дом, любимое дело - вот и все, что нам нужно. Нет, отгородили нас, ни к нам никто не пройдет, ни мы никуда не можем пойти. Но в конце осени среди охраны началась такая шумиха со стрельбой и взрывами и представляешь, сколько народу к нам подвалило!
        Селить было некуда! Да все старые, больные, да ещё покалечило многих! Ужас!
        У нас с теткой Аксиньей поселилось сразу пятеро. Один забавный старикашка - академик, он, оказывается, был за главного по наблюдению за нами, другой - священник, тот служил в церкви и, когда собрались все эти старые люди, пытался их образумить. Вот скажи, не наивный он человек? Как прознали они, что у нас все молодеют, собрались и пошли напролом. Народу, говорят, поубивало немало, но дошли, пришли и пытаются спастись, надеясь только на чудо. И представь, у многих - получилось! Не все выдержали, когда заразились, у многих сердце отказало, уж больно старые были, а кто от ран умер.
        Академик этот - молодец, спас четырнадцать человек, представь, сам не хирург, по книжкам операцию делал и один только после этого умер. Он у нас сейчас и за науку и за образование отвечает. Да, представь себе, мы сами решили создать свое государство, и президент у нас есть и министр обороны. Был наш министр безногий, его к нам в дом жена прикатила в инвалидной коляске. Когда он стал зеленеть, оказалось, что и спинной мозг восстановился, и ноги стали отрастать. Больно ему было, аж зубами скрипел, но ноги потихоньку отрасли, как хвост у ящерки. Академик этот, зовут его Игнатий Васильевич, объяснил, что такое может быть, так как мозг перестроился и командует правильно. По науке так рассказывал - регенерация называется. Он то и посоветовал назначить этого бывшего военного министром обороны. Ты, наверное, смеешься над нами, от кого оборонятся? Оказывается все, все против нас: иармия и правительство. Они там считают, что мы распространим заразу, и человечество все погибнет. Только вот как быть с моей дочей? С моей лапочкой Ирочкой? Она уже хорошо ходит и разговаривает с нами, хотя ей всего годик и один
месяц. Да у нас все деревенские старухи, как помолодели, так и сразу замуж повыскакивали. Кто за наших, а кто и за пришлых, те тоже, как почуяли аромат молодости, на свиданки бегать стали. Ждем прибавления в нашем государстве. Раз нас отгородили от внешнего мира, так и мы сами себя спасать начали. Ты спросишь - от кого спасаться надо было? Отвечаю - от всех правителей и от всех государств.
        Игнатий Васильевич, ой какая он умничка! Так вот он как человек самый образованный, объяснил, что у вас там одна видимость жизни. Государство, говорит, это кучка людей, присвоивших власть и законы они пишут для себя, защищая свои богатства…. Вот чудаки! Для чего стараются? В гробу ведь карманов нет! Скажешь для своих детей? Так им надо образование, культуру надо давать, жизненный стержень, а не будет этого всего - и отберут у них все: ибогатство, и власть или сами пропьют да пронаркоманят! Ой, что-то я расфилософствовалась! Да у нас все так стали думать и разговаривать…
        Представляешь, читают книги, пишут стихи, играют в шахматы. Прямо деревня интеллигентов какая-то! Пьянствовать, перестали все после того как на нашей свадьбе четверо мужиков едва выпили, сразу почернели и умерли. Ничего с ними поделать не могли! Так же и с курением, еле-еле троих откачали! Академик пояснил: - у нас новые организмы и спиртное действует на нас губительно, да и табак тоже яд. Вот и подсели все на книги да на образование. Представляешь, я, как прочту так все и сразу запоминаю! А главное так и понимаю все, прям жуть!
        Вот разболталась! Надоела тебе своей писаниной! Дойдет ли моя весточка до тебя или нет, только хочу сказать тебе следующее: две недели у нас состоялось заседание совета (я там вроде как представитель по связи с общественностью, а значит и с теми, кто по ту сторону колючей проволоки). Что же решал совет? Да вопрос был вроде пустяковый, наскучивший вопрос, прямо таки гамлетовский: «Быть или не быть?» Мы-то, конечно, не сомневались, хоть у нас и другой цвет кожи, да что там цвет! Мы - другие! Только у нас на все про все один ответ - быть! А по ту сторону проволоки нашего концлагеря считают - не быть!
        Нам доподлинно известно: достаточно любой провокации с той стороны, и нас отравят боевыми химическими снарядами. В этой ситуации, у нас, заметь, безоружных и мирных, есть только один способ - ударить первыми! Там, за пределами нашего концлагеря, горы оружия, армии и все на нас! Но мы все это уничтожим, уничтожим одним ударом, одним способом - выйдем за пределы зоны! Когда ты будешь читать эти строки, за прошедшие две недели более трехсот наших защитников разойдутся, разъедутся, разлетятся по стране. Попытаются пробраться и за границу. Письмо это написано не столько для тебя, моя дорогая подруженька, сколько для тех, кто пожелал нас уничтожить. Представьте, что за ту неделю, в пределах которой держится маскировочная краска, приготовленная из корней и трав, на наших лицах и руках, со сколькими людьми мы успеем вступить в контакт? А они? Счет пойдет не на один десяток миллионов! И не гадайте, как мы выбрались незамеченными из зоны. На севере деревни, в горной гряде, есть небольшая пещера. Её случайно один из наших жителей нашел, она тянется почти под самым хребтом. А уж расширить её и продолбить пару
сотен метров для нас не составило труда. С нашей выносливостью за две ночи защитники наши пробегут до восьмидесяти километров. Так что вы - уже почти мы! До встречи в новом мире! Надежда - представитель по связи с общественностью»
        Повисла тишина.
        - Теща у меня, приехала из Новосибирска, неделю уже как гостит, а вот в ванной, или под душем не была ни разу…. А с полчаса назад вот, что я обнаружил - министр обороны закатал правый рукав гимнастерки.
        Если бы за окнами рванул фугас, то эффект был бы на много меньше, чем вид зеленого пятна, чуть выше кисти на его руке.
        Президент медленно поднес к глазам свою руку, которой полчаса назад здоровался с министром обороны ….
        «Хомофотикус. Человек света. Составное слово, образованное из двух латинских слов. Хомос - человек, фотос - свет. Обозначает человечество, пришедшее на смену хомосапиенсу, человеку разумному. Появлением своим обязано разработчикам по клеточным трансмутациям, ученым - отцу и сыну Бертеньевым. (смотри том 57 стр. 370).
        В основе жизни «человека света», лежит потребление солнечной энергии как источника питания непосредственно телом человека. Сохранена дуальная система питания. Желудочно-кишечный тракт, хоть и значительно уменьшился в размерах, в небольшой мере сохраняет свои функции»
        Большая Всемирная Энциклопедия.
        Том 146, страница 563. Издательство «Москва»
        Год издания - 3867.