Ответный удар «попаданцев». Контрразведка боем Александр Сергеевич Конторович
        Десант «попаданцев» #4 Долгожданное продолжение трилогии о «попаданцах», отправившихся в 1790 год, чтобы изменить ход истории. Новый фантастический боевик о десантниках из будущего, объявивших войну не только Британской империи, но самой Вечности. Отразив все атаки на свой плацдарм, «попаданцы» наносят ответный удар!
        Они переиграют английские спецслужбы, сорвав заговор против императора Павла I. Они лишат Британию титула «Владычицы морей», вооружив свои корабли боевыми ракетами и уничтожив базу вражеского флота. Они начнут настоящую диверсионную войну в Лондоне, отстреливая ненавистников России как бешеных собак. Они обуздают вихри времен, чтобы идти против ветра! И вот уже громадный, тяжелый, неповоротливый линкор истории начинает медленно и неохотно менять галс…
        Александр Конторович
        Ответный удар «попаданцев». Контрразведка боем
        Памяти Сергея Клюева посвящается
        Если реальность не совпадает с вашим представлением о ней - измените реальность.
        Анонимный автор из соседней реальности
        Уважаемые читатели!
        Надеемся, что очередная книга проекта будет для вас не менее интересна, чем предыдущие. Наш проект развивается. Намечено не только продолжать выпуск уже привычных вам многоавторских произведений, но и, по согласованию с издательством
«Яуза», попробовать привлечь новых участников. Для создания в рамках общего направления проекта отдельных, «сольных», так сказать, романов. Подробные условия можно найти на форуме ВВВ, по адресу: в разделе: Десант
«попаданцев» - материалы к проекту.
        С уважением, авторский коллектив проекта «1790: Десант «попаданцев»:
        Сергей Клюев aka Клим
        Конторович Александр Сергеевич aka Дядя Саша
        Мысловский Константин Валерьевич aka Котозавр
        Мысловская Наталья Николаевна aka Улыбка Енота
        Кулькин Александр Юрьевич aka Старый Империалист
        Серебренников Евгений Михайлович aka Всеслав
        Тоскин Николай Валерьевич aka NikTo
        Ершов Александр Александрович aka Zybrilka
        Яворская Елена Валерьевна aka Цинни
        Мельников Вадим Артурович aka Spassk
        Губанов Кямиль Валихад оглы aka Shono
        Коваленко Владимир Эдуардович aka ВЭК
        Романов Александр Юрьевич aka П.Макаров
        Спесивцева Елена Валериевна aka Елена Горелик
        Спесивцев Анатолий Федорович
        Чердаклиева Ирина Николаевна aka Cherdak13
        Чердаклиева Екатерина Николаевна aka Катя
        Акимов Сергей Викторович aka Cobra
        Логинов Анатолий Анатольевич
        Рыбаков Артем aka Artof
        Сердаров Андрей aka Курбаши
        Кокорин Сергей aka Змей
        Ким Сергей aka Set Sever
        Коршунов Евгений aka Dingo
        Артюхин Сергей aka Лорд д’Арт
        Колганов Андрей aka Запасной
        Александр aka Зануда
        Константин aka Рысенок
        Марина aka Котенок
        Сергей aka Дог
        Также благодарим всех участников форума «В вихре времен»: u/, оказавших нам помощь в работе над книгой.
        Пролог
        Когда на карту поставлена торговля, мы обязаны сражаться за нее насмерть.
        Уильям Питт-старший
        Апрель 1794 года. Англия, Лондон
        Даже плотные шторы на окнах неприметного особняка, расположившегося на окраине Лондона, не спасали его обитателей от кисловатого привкуса, висевшего в воздухе. Уголь приносил доход в казну, но он же и душил своим дымом жителей городов, губил шахтеров, покрывал черной пылью стены домов и мостовые.
        Сэр Роберт Лонгвуд недовольно поморщился и протянул руку за колокольчиком. На звонок немедленно отозвался клерк, прислуживавший хозяину кабинета. На побочные занятия, к которым наверняка относилась обязанность докладывать наверх обо всех словах и, в первую очередь, действиях своего патрона, руководитель одной из спецслужб Королевства предпочитал не обращать внимания. Как сказал бы герой одной из сказок нашего времени: «Дело житейское!»
        Войдя, слуга, прежде чем добавить новое полено в камин, зажег от свечи ароматную пирамидку из Индии, одну из тех, которые в очередной раз входили в моду среди высшего света столицы. И положил на стол несколько разнокалиберных пакетов и конвертов, доставленных курьерами от самых разных корреспондентов, снабжавших новостями одну из лучших разведок XVIII века. Среди почты находились и свежие газеты, которые сэр Роберт начал просматривать, пока в комнате находился посторонний. Терпеть при себе соглядатая начальства - это одно, но вот помогать ему даже в мелочах - увольте!
        Что привлекло внимание писак с Флит-стрит сегодня?
        Так, это они переврали…
        А вот про очередной пожар на верфях подробности в изложении репортеров рассказаны на удивление правильно. Кто это у нас такой осведомленный? Надо взять на заметку.
        Политика… Здесь можно пропустить. Речь премьера, конечно, производит впечатление, но гораздо больше осталось между строк.
        Светская хроника. Ну-ка, ну-ка. Интересно. Очередной скандал среди известных фамилий новых аристократов. Весьма примечательно, что махинации выявились на весьма популярных скачках, проходящих под патронажем лорда Дерби. Почитаем:

«Как стало известно, фаворит второго заезда в Аскоте, так неожиданно сошедший с дистанции в прошлый уик-энд, не смог закончить гонку исключительно стараниями корыстного конюха, который польстился на взятку одного из завсегдатаев скачек. Пикантность происшествию добавляет сам факт вручения денег мздоимцу буквально непосредственно на глазах у распорядителя и уважаемых членов Скакового Клуба. Улики представляются настолько неопровержимыми, что последующее решение о запрете нарушителю отныне появляться на любом скаковом мероприятии Королевства, принятое руководителями Королевского Скакового клуба, не оспаривалось никем. Нарушителем правил честной игры на Королевских скачках оказался молодой человек, только что закончивший Тринити-колледж в Кембридже. Его имя - сэр Уильям Конгрив[В нашей истории - полковник, изобретатель, с 1801 года занимавшийся конструированием и производством боевых ракет для английской армии. В мире ДП ему уже не светит создать оружие, с помощью которого англичане сожгут Булонь в 1806-м и Копенгаген в
1807 годах.] , 2-й баронет, происходит из известной семьи, уже подарившей Англии такого выдающегося человека, как отец нашего «героя», сэр Уильям Конгрив, 1-й баронет и генерал-лейтенант, смотритель Королевских Лабораторий Королевского Арсенала.
        Тем более прискорбен факт, что отпрыск известной фамилии позволил себе пойти на поводу банальной корысти, подогреваемой отнюдь не платоническими чувствами к некоей особе, фамилию которой мы не упоминаем исключительно в силу низкого происхождения данной особы. И рода занятий, выбранного ею для прокормления.
        Следует с уважением отнестись к решению главы семейства, не ставшего закрывать глаза на прегрешение своего первенца. Лишь некоторая суровость наказания, по мнению некоторых достойных джентльменов, высказанным нашему репортеру частным порядком, может удивить наш свет, привыкший, что и не такие выходки сходили с рук. Хотя, по мнению редакции, именно такая реакция достойного сэра Уильяма-старшего только подтверждает незыблемость устоев нашего общества.
        Теперь ветреному шалопаю придется долгие десять лет провести не только вдали от отчего дома, но и от берегов нашего острова. Вакансий для офицеров наших колониальных войск в заморских владениях всегда было больше, чем кандидатов на них. Редакция надеется, что должность лейтенанта одного из Королевских полков в Канаде поможет сэру Уильяму Конгриву-младшему осознать глубину своей вины. И он не только проведет время на службе Отечеству с пользой для Королевства, но и окажется способен смыть неприглядное пятно с репутации своей семьи».
        Хм… Однако молодежь в последнее время слишком часто умудряется направлять свою энергию отнюдь не для праведных и доблестных дел. По заслугам получил сорванец. А его отец, что бы там ни писали газетчики, слишком проникся дурными новшествами, приносимыми нам с континента. К чему это приводит - мы наблюдаем во Франции. Лишение титула - самое малое, что заслужил бы за подобное любой наследник знатной фамилии при деде нынешнего короля. Окажись его делишки известны свету, конечно.
        К этому времени почтенный джентльмен остался в одиночестве и смог без помех разобрать корреспонденцию. Ничего особо срочного в ней не оказалось. Но тем не менее несколько сообщений были чрезвычайно интересны. Поскольку являлись ответами на многочисленные запросы, отправленные сэром Робертом в разные части света еще в прошлом году.
        Отложив самые важные из писем, он встал и прошел к бюро в глубине кабинета, где за надежными замками работы итальянских мастеров хранился его личный архив. Открыв по очереди несколько ящичков, мастер тайной войны выбрал нужные папки и вернулся за стол.
        Так. Вот и пришли известия от проверенного агента при дворе вице-короля Новой Испании. Хотя…
        Однако!.. Весьма печально!
        Та комбинация, которая была задумана практически экспромтом, но тем не менее сулила весьма недурственные результаты, окончилась, даже фактически не начавшись. Вздорный, но родовитый сеньор, попавший довольно случайно в штат полка, оправленного для подготовки к этим непонятным поселенцам в Калифорнии, не смог ужиться на новом месте службы. Командир как раз отсутствовал в расположении, иначе простым отчислением из рядов и отправкой в столицу лейтенант Рауль Себастиан Кастадо-и-Рональдо явно не отделался бы. По мнению всех, знавших полковника Маноло, к делам службы тот относился очень серьезно и не прощал, в первую очередь офицерам, малейших нарушений. Особенно если таковые касались гражданских лиц. Еще осенью 1791 года упомянутый лейтенант позволил себе слишком вольное поведение в отношении одной из обитательниц поселения неподалеку от расположения своего полка. Подробности неизвестны, кроме того, что офицер был немедленно отправлен в распоряжение своего начальства с настоятельным требованием провести дознание и наказать своей властью. Заместитель командира полка не решился затевать ссору с молодым
человеком, имевшим влиятельных родственников. Вот тут непонятно - как вообще с такой поддержкой за спиной сеньор Рауль мог оказаться вдали от метрополии? Теперь сэр Локвуд озадачился вопросом, почему он раньше не обратил на данный факт специального внимания? Но изменять что-то было уже поздно. Что же произошло дальше?
        Как уже говорилось, чтобы не обострять отношения, заместитель полковника решил вопрос самым простым для себя способом - откомандировал нарушителя ко двору вице-короля, сопроводив, естественно, курьером с ворохом бумаг. Устранив причину необходимости самостоятельно принимать решения. Вполне могу понять этого майора, у идальго здоровые инстинкты.
        При дворе было не до таких мелочей, все пребывали в предвкушении дележа сокровищ
«Аточи», до которых испанцы все же добрались. Жаль, конечно, что английский флот не смог сам организовать подобную экспедицию, но об этом пусть болит голова у Адмиралтейства. Им хватило той взбучки от премьера, которую он устроил лордам за отсутствие малейшей инициативы - они даже не попытались совершить набег на место подъема драгоценного груза! Хотя, как стало точно известно, охраняли экспедицию всего три фрегата. Для колониальной эскадры Британии такой конвой оказался бы на один зуб! А моря в тех местах славятся внезапными штормами и наличием весьма предприимчивых отчаянных мореходов. Дело можно было бы обстряпать самым лучшим образом. Лишний повод задуматься, что хуже - дурак с инициативой или способный адмирал, но не умеющий видеть дальше берега Темзы. Умеющий только грамотно командовать своей эскадрой на той позиции, что ему назначило правительство.
        Сэр Роберт тяжело вздохнул и продолжил чтение. Чем же закончилось дело?
        Доверенное лицо английской разведки в Новом Свете проявило участие к «невинно пострадавшему». А поскольку агент и сам занимал при дворе не последнее положение, облегчить участь офицера труда ему не составило. Не бескорыстно, естественно. Подробный отчет о системе подготовки Второго полка лейтенант составил, жаль, что его способностей явно не хватало на толковый анализ увиденного. Да и, как оказалось, особым рвением по службе он не отличался, поэтому и не стремился постигнуть новые приемы тактики. Предпочитая делать карьеру старым проверенным способом, то есть по протекции. Но, как говорится, с паршивой овцы… Определенный интерес доклад все же представлял.
        Дальше же дела приобрели совсем нежелательный оборот. К началу нынешнего года резидент и его новый агент решили поправить свои финансовые дела. Интриги, карьера - это все увлекательно, но должно, по мнению этих двух недотеп, приносить и материальную прибыль. Мысль в целом верная. Если бы только исполнили они свой план на должном уровне. Попытка добыть оружие нового образца, которым перевооружали батальоны Второго полка, закончилась плачевно. Причем для обоих участников, умудрившихся втянуть в свою авантюру еще парочку персон поменьше рангом. Про разных сержантов и кладовщиков можно даже не упоминать, ведь под суд угодили заметные и родовитые фигуры. В этот раз вице-король нашел время для личного разбирательства. Сеньор Хуан Висенте де Гуэмес Пачеко-и-Падилья был решителен и непреклонен. В своем роде. Судя по дате отправки донесения, можно больше не ожидать новых посланий от главного распорядителя приемов при дворе Новой Испании. Оба титулованных арестанта ближайшим судном были отправлены в метрополию.
        Очень печально. Нельзя сказать, что сэр Локвуд жалел попавшихся на горячем агентов. И не такие фигуры даже на эшафот всходили. Разведка, считал он, вообще удел высокородных. Достаточно только вспомнить, кто стоял у истоков английской Секретной Службы, кого вербовали в осведомители и шпионы ее сотрудники за те годы, что уже прошли с момента становления такого необходимого инструмента государственной политики.
        Жаль было времени и денег, затраченных на этих двух неудачников. Не более того. Ах да! Еще, конечно, весьма прискорбно, что теперь придется снова терять время на поиск новых доверенных лиц. Тот агент, что прислал данное письмо, по своим возможностям, к сожалению, никак не удовлетворял запросы Бюро на знание хитросплетений колониальной политики Испании на месте событий.
        На несколько минут в кабинете воцарилась тишина, не нарушаемая шелестом бумаг. Только уютно потрескивали буковые поленья в камине.
        Вот только, продолжал свои размышления сэр Роберт, несколько странно, почему не заметно никаких признаков замены сеньора Хуана Висенте. Как ранее сообщал заслуживавший доверия источник из Мадрида, даже стала точно известна кандидатура, готовая занять теплое местечко у такой лакомой кормушки.
        Дон Мигель де ла Грау Таламанка-и-Бранкифорте. Который весьма благосклонно отнесся к намекам о желании неких лиц пополнить его кошелек за некие весьма необременительные услуги. Уже было отдали приказ формировать эскадру, должную обеспечить доставку важного пассажира к новому месту службы.
        Ну-ка, ну-ка, что-то ведь было в последней депеше из Форин Офиса?
        Точно, вот оно!
        Вместо отправки кораблей в Новый Свет в столице Испании продолжаются непонятные танцы вокруг прибывшего полковника Алехандро. Успевшего получить аудиенцию у короля при содействии Годоя, демонстрирующего активный интерес к расширению подготовки испанских войск по образцу Второго колониального полка.
        Маркиз Альварес де Фариа, уже почти два года первый министр правительства, изрядно попортил крови британским дипломатам. Все их усилия склонить Испанию на свою сторону в борьбе с Францией пока натыкались на искусное лавирование дона Мануэля. Правда, результат таких маневров оказался несколько неожиданным для Мадрида. После казни Людовика XVI, в марте прошлого года, Франция сама объявила Испании войну. Которую вела достаточно удачно для себя.
        Поэтому становится вполне понятным интерес министра к провинциальному служаке, добившемуся впечатляющих успехов в боях против английских частей, пусть и весьма ограниченных по численности. Годой даже авансом согласился на такую реформу, как организация дивизии, формирования, ранее не встречавшегося в испанской армии.
        Бог с ней, Испанией. Как раз то, что она сейчас завязла в проблемах с Францией, только выгодно Англии. Какие бы войска сеньоры там ни готовили, время работает против них. При условии, что оно работает на Британию. А вот тут похвастать нечем. Хотя конкретной вины службы, руководимой сэром Робертом, тут как раз нет. И начались некие события, сейчас тормозящие движение страны к заветной цели - стать всемирной торговой империей, отнюдь не вчера, и не пару-тройку лет назад.
        Пришлось еще раз подойти к бюро и достать пухлую папку, куда уже много лет подряд один из теневых руководителей Королевства подбирал документы. Помогающие, как он надеялся, выявить истинного виновника неудач в начинаниях, суливших прекрасное будущее. Как государству, так и людям, создающим его.
        Итак. С чего необходимо начать? Пусть бумаги перечитаны не один раз, рассмотрены, казалось, все возможные комбинации событий, происходивших в разных концах света в близкие отрезки времени. Но каждый раз новые сведения добавляли в картину, постепенно складывающуюся в голове сэра Локвуда, свои штришки, все более утверждавшие его во мнении, что правительство Британии не уделяет должного внимания своему давнему и постоянному сопернику. Глупо принимать Россию просто за дикую и варварскую страну, хотя в глазах цивилизованных людей она другого отношения и не заслуживает. Попытка царя Питера подтянуть своих подданных хоть немного поближе к уровню настоящих европейцев потерпела закономерный крах. Модные французские тряпки не сделали из русского медведя галантного партнера по танцам. Пугало для обывателя, сторожевой зверь на границах с еще более дикой Азией - большинство окружающих иной роли русским не отводят. И зря они это делают, между прочим. Старый разведчик убежден, что настоящих намерений этих полузверей в человеческой одежде пока не знает никто! Но то, что они есть и направлены исключительно вовне,
в тот гармоничный и процветающий мир европейской культуры, - лично у него сомнений нет. И цель языческой, по сути, хотя и христианской формально, империи только в стремлении подмять под себя излишне доверчивую Европу. Не занять отведенное ей природой и волей высших народов место, а разграбить и сожрать плоды чужого труда!
        Чрезвычайно жаль, что сторонников его теории не так много и занимают они не самые важные посты в правительстве. Слабым утешением может служить только тот факт, что такие люди есть и в других странах, не только в Англии. Но, боже всемогущий, как их мало! Видящих угрозу, но не имеющих реальных сил донести свою тревогу до власть имущих.
        Больше всего мешало, что глава Секретной Службы, сэр Уильям Иден, до сих пор почивал на лаврах своих успехов в деле вербовки агентов у мятежников, в бывших английских американских колониях. Спорить трудно, достижения были реальные и принесли определенные выгоды. Если закрыть глаза на финал - колонии все же были потеряны для короны. Наличие хорошо осведомленных шпионов в самом ближайшем окружении американского президента - ну и что, по большому счету? В ближайший год войны там не намечается, сильной помехой в развитии пушной торговли метрополии карликовые Штаты пока не стали. Куда больше вреда приносила конкуренция между частными компаниями, достаточно вспомнить авантюры, которые затевали руководители КГЗ и СЗК. Ладно, что они портили нервы сопернику, но ведь финансовые потери несли уважаемые вкладчики, среди которых не последнее место занимал и сэр Локвуд.
        Вот кстати. История смерти милорда Роула. Расследование так и не смогло доказать наличие чужого злого умысла и нахождения посторонних в кабинете уважаемого джентльмена. О присутствии в доме в тот злополучный вечер личного агента сэра Роберта не знал никто, кроме него самого, хозяина и дворецкого. Но потом следы шпиона пропали. Последним его видел слуга, проводивший гостя в отведенную тому комнату. Под утро, зайдя проведать сэра Оливера, обнаружил его уже холодным, со счастливой улыбкой на левой половине лица, не искаженной предсмертной судорогой. Врачи единодушно поставили диагноз - удар, как следствие сильных переживаний. Что могло настолько взволновать прожженного политика, азартного и удачливого биржевого игрока? К сожалению, бумаги покойного после визитов многочисленной и жадной родни пришли в совершеннейший беспорядок. Судебные тяжбы по дележу наследства продолжаются по сей день, но никаких следов документов, интересующих разведку Британии, в поместье не обнаружено. Равно как и судьба соглядатая, имевшего задачу прослушать разговор сэра Роула с одним из своих подручных, небезызвестным Генри
Марлоу, покрыта мраком. Узнал что-то очень важное и тем самым опасное для постороннего свидетеля? Но последовавшие несколько позже беседы с Марлоу ничего особенного не прояснили. Лишь дополнили отчет, который он предоставил своему нанимателю. Пусть в ходе разговора и выявились некоторые интересные факты о предмете любознательности сэра Роберта, но угрозы для жизни кого-либо они явно не представляли.
        Загадка, одна из многих, которая имеет все шансы так и остаться неразгаданной. Начальство, как ему и положено, затребовало отчет, приняло выводы, его устраивающие, а от остального просто отмахнулось. Лишнее доказательство того, что благодушное настроение, царящее в лагере «новых» тори, слишком заразительно! Ведь сколько сторонников «партии страны» перебежало в стан «грабителей»[Представителей
«партии страны» называли вигами (Whig в Шотландии - человек вне закона), а «партии двора» - тори (Tory, ирл. - грабитель).] после вступления на престол Якова Третьего, слишком озабоченного укреплением своей личной власти, а не благом Королевства! Осторожная и планомерная торговая экспансия, невмешательство в европейскую политику - трудно представить все губительные последствия такой недальновидности для государства. Трения в самой партии вигов, где явные предатели во главе с Чарльзом Фоксом ратовали за сворачивание создания антифранцузской коалиции… Несть числа подобным примерам явного и тайного отступничества от великой идеи создания мировой торговой Империи!
        Как убедить в своей правоте несогласных и колеблющихся? Однозначного ответа у сэра Роберта не было. Подать в отставку? Но она не исправит положения, только уменьшит и так не слишком большие возможности влиять на кабинет в нужную сторону.
        Выход один - срочно необходимы весомые и неопровержимые доказательства наличия у противника намерений и, самое главное, возможностей изменить складывающийся баланс сил не только в Европе, но и в остальном мире. Исключительно в свою пользу. Для неудержимого продвижения своих варварских привычек и обычаев на запад и юг. Именно туда, где сейчас закладывается будущее Великой Британской Империи, пусть даже мысленно ее так пока никто не называет!
        От столь возвышенных мечтаний его отвлек почтительный стук в дверь и голос клерка:
        - Сэр! Приношу извинения, но джентльмен из Адмиралтейства желает получить у вас аудиенцию.
        - Зайдите! - приказал сэр Локвуд, одновременно закрывая папки (к слову - не имеющие на обложках названий) и прикрывая остальные бумаги от нескромных взглядов.
        Вошедший чиновник замер в паре шагов от двери, всем видом демонстрируя служебное рвение и личное неудовольствие попыткой какого-то там моряка посягнуть на рабочее время хозяина.
        - Кто такой? Он назвал себя?
        - Несомненно, милорд. Сэр Джонатан Харгривс, чиновник по особым поручениям Специального комитета Адмиралтейства. - Клерк снова замер, дожидаясь высокого решения.

«Ну конечно, иного трудно было ожидать! Забегали, когда поняли, что сами не в силах разобраться, где кончаются бессмысленные всплески недовольства черни, а где начинаются козни внешних врагов Англии[Все предположения сэра Генри Локвуда являются его личным мнением, не являющимся официальным курсом английской политики конца XVIII века. «Англичанка», конечно, «гадила» России при малейшей возможности, но пока не считала ее своим главным врагом. Только одним из многих, не заслуживающим в данный момент особого внимания, в ущерб остальным странам-конкурентам.] !»
        - Хорошо. Можете сообщить, что через десять минут я его приму…
        Часть первая
        Стремительный домкрат

…в том, что мы знаем, как делать не надо. Знать бы еще - как надо! Но это был бы вообще белый рояль в кустах!
        Политрук Иванова. «Третий фланг»
        Глава первая
        Как ковался калифорнийский клинок
        И бесконечные патроны…
        Из переводов Гоблина
        Лето 1793 года. Калифорния
        Зануда
        Похоже, мы довели капитана Родригеса до такой степени изумления, что он не удивится, даже если мы начнем левитировать и пулять файерболами. По крайней мере, гелиограф и сигнальный фонарь с калильной сеткой он осмотрел с вежливой скукой на лице. Сразу видно - не моряк. Ну и рабано[По-испански редька, хрен, редиска, вообще крестоцветные овощи со жгучим на вкус корнем.] с ним. И без него забот хватает - несмотря на все старания нашего начальства прикинуться шлангом, вице-король недвусмысленно разъяснил, что в обязанности нашей развеселой компании входит еще и береговая охрана.
        Но мы тоже не лыком шиты. Еще когда эта тема впервые всплыла в разговорах в избе-ругальне (так после бурных объяснений с сеньором Бодега прозвали переговорную), были разосланы письма и в Гавану, и в Нью-Йорк, и в Плимут - словом, во все места, куда разбежались наши люди. Так что стратегию, тактику и даже кое-какую технику мы подготовили. Лично я рожал химические источники тока. Кто сказал «рация»? Еще раз услышу - засажу в ламповую лабораторию ртутью дышать! Телеграф. Обычный проволочный телеграф. Связывающий между собой две дюжины наблюдательных постов от президио Сан-Франциско до устья Ашокавны[Одно из индейских названий Русской реки в Калифорнии.] .
        По отдельности у нас уже все было: и провод, и изоляторы, и гальванические элементы, пусть корявые и громоздкие. Но - экспериментальные образцы, собранные вручную, каждый со своим характером… А тут - одних изоляторов по проекту надо почти пятьдесят тысяч. Причем глазированных, которые приходится два раза в печь сажать. Самим делать - так Ире и ее команде три месяца только этим и заниматься… А в Санта-Клару отдавать - стандарт надо писать, потом переводить на испанский, потом добиваться соблюдения. Эти кустари-одиночки без мотора никак не усвоят, что стандарт - закон, план - долг. А уж если начать измерять размеры - вопят и за навахи хватаются, будто не горшок, а жену или дочь лапают.
        Одного самого горластого даже пришлось воспитывать неэкономическими методами. Причем все по закону. Контракт сорван - плати неустойку. Не можешь заплатить - отработай. И никакого пеонажа[Форма долгового рабства, распространенная в свое время в Латинской Америке.] , полная свобода выбора - или девять месяцев на угольном карьере, или три - в кузнице. Или продавай дом… Он выбрал кузницу.
        И так - со всем, за что ни схватишься. Грозоразрядники, например. Вот насколько часто в Калифорнии молнии ударяют в провода? В энциклопедиях этого нет. Собственной статистики тоже - пока бог миловал, но на нашей ЛЭП и столбы низенькие, и идет она по долинам. А телеграфная линия будет взбираться на горы, где размещаются НП. В общем, думаем, считаем, спорим, экспериментируем… И наверное, про себя молимся.
        Вслух об этом не говорим, но ведь живем в опасном мире и делаем опасные вещи. Та же взрывчатка - технология отлажена, производство продумано и организовано, и катастроф пока не было, но все равно, когда вхожу в «горячую» зону[Внутренний термин, опасная зона на производстве.] , в животе начинает сосать…
        Но пока живы, надо жить! Радовать жен и воспитывать детей. А то распустились! Пока я ковал обороноспособность державы, Негра тяпнула Белого Клыка до крови. Не просто так - он ей пальцами в глаза полез, юный натуралист, блин. Хитрая Змея вздула и зверенка, и ребенка и вышла мне навстречу, чтобы рассказать. Одобряю, иду в дом.
        Кто такая Негра - отдельная история. Началось все с нефти. Когда мы стали покупать ее регулярно и бочками, Педро, который не дон, а просто купец, почуял выгоду и купил участок земли рядом с миссией св. Бонавентуры[Испанские католические миссии. Миссия св. Бонавентуры к северу от современного Лос-Анджелеса, св. Варвары - еще севернее (современная Санта-Барбара) а Гавриила Архангела - южнее.] . Наши экономисты почуяли и выгоду, и угрозу и взялись скупать земли в прибрежной полосе от св. Варвары до Гавриила Архангела. На почве чего перезнакомились со всеми тамошними асиендаторами. Один из них был страстным коневодом и имел племенного жеребца андалузской породы. И оказывается, уже слышал про нашу Болгарию и сам искал контактов.
        Аманда, узнав про это, развила бурную деятельность, дошла до Дяди Саши и выбила из него людей, ресурсы и один рейс «Ласточки» туда и обратно. Сама поехать не смогла - ей уже подходили сроки рожать, отдуваться пришлось Догу. Но он задачу выполнил и перевыполнил. Привез не только довольных кобыл, но и трех щенков. Подрощенных, переболевших чумкой и получивших уже имена - Аквила, Роха и Негра.
        Я напряг обаяние, служебное положение и личные связи и выцыганил черную сучку. Индейские собаки слишком походили на шакалов и видом, и характером. А эти - лоберо и бойеро[Исп. рerro lobero - волкодав, boyero - пастушеская собака.] , так что должны вырасти посмелее и попонятливее. Сергей видел родителей - папаша, говорит, вылитый Гарм, только поменьше и полегче. Да и просто люблю больших черных собак. Особенно когда они маленькие.
        Хитрая Змея, по обыкновению, промолчала. Настоящий индеец женского пола. Вроде бы даже одобрила. Нет, вслух она меня ни разу не осудила, даже когда я дома (в смысле - под навесом) верстак поставил. Поступок для индейца противоестественный - мужчина это воин или охотник, а ремесленник если не женщина, то уж точно не мужчина. У меня, к счастью, ума хватило не тащить инструменты в дом, в женское хозяйство. Хотя что ей не понравилось - долго понять не мог, хорошо, Евгений подсказал.
        Эх, трудно все-таки жить с каменной бабой. Грех жаловаться, конечно, - хорошая хозяйка, дисциплинированная. Скажешь говорить - говорит, не скажешь - молчит. И жалко ее, чувствуется, что жизнь у нее была трудная. Крошки со стола собирает в точности как моя бабушка, пережившая войну и послевоенную разруху. На левом боку шрам от копья или ножа. Как это случилось - не знаю, разговоры о прошлом она не поддерживает. В общем - загадочная женщина…
        Кстати, о женщинах. Кажется, я понял, кого можно поставить на секретную и ювелирную работу в ламповой лаборатории. Девушек-вышивальщиц. Глаза молодые, зоркие, руки твердые и умелые, значит, и катоды и сетки варить они тоже смогут.
        Сентябрь 1793 года
        Пара гнедых, запряженных с зарею… Не то. Эскадрон гусар летучих - уже теплее. Но тоже не то. Как же там было? А, вспомнил: «Во рту будто гусарский эскадрон ночевал». Умри, Денис, лучше не скажешь. Ой, ну зачем я пошевелился?! Я дерево, я дерево, у меня голова не болит, потому что ее нету. И вообще деревья не пьют и похмельем не мучаются. Ой. Но вставать надо. Пионер - всем ребятам пример. Хотя какие пионеры? У нас - эксплорадорес ховенос[Исп. еxploradores juvenos - юные исследователи.] . И почему меня это волнует? Точно помню, что забыл что-то важное. С трудом разлепляю веки… Что с потолком? Он над самым носом и наперекосяк. Дом рухнул? Землетрясение? Дети целы? Ой, ну зачем я опять дернулся?! Но по крайней мере понял, где я, - в палатке, с краю, оттого полог так низко. Так, собираю себя в кучку и беру в руки. Что я вчера делал и зачем столько пил?
        Хотя, когда я вечером забирался в палатку, был вроде бы практически трезв. По крайней мере, шел сам, без поддержки жены. Ой, жена! А я смотрел на танцующих испанок, как холостяк. Поворачиваюсь, морщась от боли, и осматриваюсь. Слава богу, сосед усат, так что совесть моя чиста. Но башка трещит. Но вставать надо. Ну почему по утрам так холодно? Медленно и плавно, чтобы не расплескать, вылезаю из-под одеяла, натягиваю одежду и, не обуваясь, выползаю наружу.
        Солнце только-только встало и висит над самым горизонтом большим красным помидором. На траве - обильная роса, в долине туман. Часовой под грибком (первое, что мы соорудили, расположившись лагерем) то ли медитирует, то ли спит с открытыми глазами. Пардон, часовая. Застегиваю куртку на все пуговицы, надеваю кепи и строевым шагом следую в направлении столба с буквами M и F.
        Оправившись и вымыв руки, обхожу лагерь по периметру. Траву мы еще не вытоптали, и она приятно холодит босые ноги. Солнце поднялось, значит, до подъема недолго и спать смысла уже нет. Восстанавливаю в памяти события… Вчера вечером мы в узком кругу вожатых отпраздновали основание лагеря. Перед этим ужинали, укладывали ребят спать, ставили палатки и вообще обустраивались. Еще раньше был пеший переход, короткий, на полдня, но трудный, потому что в гору да по тропе, где повозкам не проехать, так что палатки и еду везли во вьюках. Ребята, однако, уже втянулись, шли бодро, даже младшие. Не то что в первые дни, когда к привалу повозки были завалены мочилами[Исп. мochila - рюкзак, заплечный мешок.] , пардон, рюкзаками.
        Погуляли вчера, конечно, хорошо. Разожгли костер, пели под гитару, плясали, сначала все, потом, уложив младших, старший отряд и вожатые. Даже удивительно, откуда силы берутся. Хотя регулярные упражнения, конечно, себя оказывают. У нас на химкомбинате имени монаха Бертольда Шварца сильная самодеятельность. Тоже своего рода ирония судьбы - можно сказать, строим коммунизм в одном отдельно взятом поселке во враждебном феодальном окружении. Хотя, с другой стороны, - разве не так поступал Дюпон на своих пороховых заводах? Специфика производства диктует. Даже вице-король понимает: человек, работающий со взрывчаткой, должен быть здоров душевно, доволен жизнью и лоялен правительству. «Пороховой заговор» те, кому надо, помнят, хоть и было это давно и в Англии. Плюс соображения секретности и безопасности. Вот и получается, что завод и рабочий поселок фактически экстерриториальны.
        Но и люди у нас подобрались замечательные. Отбираем, конечно, кандидатов внимательно, к тому же трусы и нытики сами на опасное производство не пойдут, но и коллектив уже сложился, и определенные традиции. Например, танцы каждый вечер. На первый взгляд - баловство и расточительство, если у работника после смены есть силы на развлечения, значит, он на работе не выкладывается. А с другой стороны, постой-ка целый день над баком, который может взорваться, да так, что не то что костей - пепла не соберут. После такого душа требует нажраться в хлам или еще как оттянуться, порадоваться, что еще один день прожил. А пьянство у нас не поощряется. Вот и собираемся вечерами, если погода позволяет, у Дома культуры, а если не позволяет - в нем, и отплясываем до упаду.
        И что интересно, внешне креолки не очень. Лица грубые, ноги волосатые, вообще не эталон женской красоты. Но когда выходят в круг, поводят плечами и помахивают подолом - мужчины падают штабелями, не переставая отбивать темп ладонями. Зимой мы так потеряли бригаду аппаратчиц в полном составе: за два месяца все оказались беременными и были переведены на легкие и безопасные работы.
        Из палатки выбирается Мигель - универсальный солдат. Точнее, отставной сержант, действующий пионервожатый, вахтер, дьякон, а конкретно сейчас - трубач. Молча салютует мне рукой и идет к стратегически важному столбу. Я возвращаюсь к палатке и вытаскиваю из тамбура деревянный ящичек с хронометром (часовой механизм артефактный, а вот циферблат и корпус сделаны нашими руками). Что он, что походные солнечные часы, которые мы вкопали рядом с грибком часового, показывают, что через полчаса подъем. Иду к женской палатке и деликатно стучу по шесту - поварихам надо вставать заранее, да и вожатым хорошо бы иметь запас времени, чтобы продрать глаза. Ноль внимания. Ладно, сони, есть у меня для вас спецсредство. Начинаю дергать за завязки входа. Бумс! Ну, зачем же котелок кидать?! Он ведь и помяться может! Затем хорошо спевшийся дуэт осыпает меня цветистыми испанскими проклятиями и угрозами. Ладно, ладно, соловушки, я же вас будил, а не подглядывать лез.
        На шум из палатки вожатых вылезает Курбаши - начальник всего этого безобразия. Но я успел отойти и сейчас тщательно изучаю солнечные часы. Без двадцати минут подъем, без пятидесяти завтрак. Он подходит и шепотом осведомляется, чем недовольны наши дамы. Я также шепотом отвечаю - тем, что разбудили. Мигель уже оправился, умылся у родника и подходит к нам с горном в руках. Поварихи вылезают из палатки, машут нам руками и, сверкая белыми икрами, бегут к роднику. Да, готовить на такую ораву - труд еще тот, одного чая заваривать два ведра. Ну, ничего - воду мы вчера натаскали и дров набрали viribus unitis[Соединенными силами (лат.).] .
        В палатке младшего отряда - тихая возня. Кто это у нас не дотерпел до подъема? А, понятно, юные сигнальщики, Хосе и Хорхе. Мальчишки сразу же бегут ко мне, но за несколько шагов переходят на шаг и с уморительно серьезными мордашками обращаются:
        - Камрад Александро, а сигналы точного времени уже были?
        - Нет, камрады, еще рано. Сначала будет подъем, а сигнал передадут на полчаса позже. Не волнуйтесь - я за временем слежу и вас предупрежу. Бегите лучше умывайтесь, пока очереди нет.
        Хорошо им, все вокруг новое и интересное. Хотя сигнальные фонари и гелиограф и у взрослых вызывали восхищение и восторг. Электрический телеграф - дело пока секретное, а связь между постами и фортами держать надо. Слава богу, у нас несколько человек знали азбуку Морзе (блин, опять оговорился, телеграфную, конечно же) и, главное, как учить. Пришлось, правда, сочинять напевки[Фразы для запоминания количества точек и тире, которыми передается та или иная буква.] на испанском. Причем, что характерно, кроме официального варианта очень быстро появился нецензурный. Ну да кто из нас без греха… Главное - у нас уже есть телеграфисты, и, когда удастся заставить работать радиостанцию, будет кого к ней посадить…
        Конец ноября 1793 года. Калифорния
        Из дневника Сергея Акимова
        Последний месяц года, а как он не похож на такие же в другие времена и на других широтах! На десяток градусов ближе к экватору, если сравнивать с моей родной Одессой, - и такой контраст. Только близость прохладного, из-за течений, Великого океана добавляет немного родного промозглого осенне-зимнего колорита.
        Но это опять в лирику меня унесло. На которую времени не так и много остается, несмотря на то, что - тьфу-тьфу-тьфу - в некоторых областях мы добились определенного прогресса и такой дикой гонки, как в первые дни и месяцы попадалова, уже нет. В ближайшее время каких-либо наездов со стороны наглов ждать нам вроде не следует, если верить писаной истории. Не до нас им, если трезво смотреть на вещи. Франция, США, очередной бардак в Индии - при всем желании отомстить за пару щелчков по носу, что они от нас получили - быстро что-то придумать они не смогут. А если смогут, то по чисто техническим причинам не осуществят. Как следует из донесений группы Артема и Марины, в Адмиралтействе уже обеспокоены срывом планов подготовки флота. То запасы леса сгорят, то уже готовый к спуску корабль вдруг прямо на стапеле заполыхает. Не считая разных мелочей, вроде подгнившей парусины или некондиционного провианта, обнаруженных уже вдали от берега.
        Казалось бы, что могут натворить всего два человека в чужой стране, да еще в такой ограниченный срок? А ведь совсем немало, если подойти к заданию творчески и с выдумкой. Да имея на руках достаточные суммы в звонкой монете. Не говоря уже о таком преимуществе, которое даже в кошмарном сне ни одному королю или министру не приснится, - знание событий до того, как они произойдут!
        Нед Лудд. Легендарный подмастерье, первым разрушивший свой вязальный станок еще в
60-х. На самом деле неизвестно достоверно, жил такой человек на самом деле или это красивая легенда. Но ведь движение луддитов продолжается. Хотя до его пика здесь было еще далеко. Ну, так грамотная агитация, щедро простимулированная «китайским» золотом, способна творить чудеса. И вдруг ломаются не только ткацкие машины, другие «убийцы ремесла» не менее успешно превращаются в железные и деревянные обломки. Разбегаются овцы, отобравшие землю, когда-то кормившую многих крестьян, а не только лендлордов, как сейчас. Да так разбегаются, что даже на лошадях не догнать, не вернуть на пастбища.
        Но это дела заморские, так сказать, хотя они краешком и нас задевают. Давая отсрочку, возможность нарастить «мускулы» зарождающемуся государству, пусть пока и с не совсем понятным статусом. Договор между Испанией и поселенцами от 1791 года давал нам несколько туманные гарантии, особенно по его выполнении. Натаскаем полки, испанцы довольны. Получив готовых инструкторов (ну, это им так кажется, но зачем раскрывать все свои карты заранее?), могут и помахать нам ручкой.
        Именно поэтому все наши планы в их отношении были многослойными. Не только клады с затонувших галеонов «Серебряного флота», но и приманка в виде еще не открытого золотого месторождения в Дакоте. Помощь в обороне Мартиники французским роялистам - тоже аванс на будущее. Обеим странам. Одной империи, хотя и растерявшей свои позиции, второй - казнившей своего короля, но где еще хватало его сторонников. Тем более что возрождение монархии во Франции, как мы точно знали, совсем не за горами. Даже тот, казалось бы, совсем ненужный разгром эскадры Ванкувера, и то играл нам на руку. Пусть мы вдрызг разругались с сеньором Бодегой!
        О, кто бы слышал, как он метал громы и молнии по поводу наших якобы бесчеловечных способов ведения войны! Расстрел остатков десанта картечью из тех немногих оставшихся боеспособными малокалиберных пушек вообще довел Капитана Океана до белого каления. Ведь как раз в это время шлюпки с его трех кораблей, запертых в гавани его же имени, спешили на помощь «утопающим». Почему-то сеньор гуманист не принял во внимание тот факт, что даже остатки англичан превосходили его спасательные партии по численности. Не говоря о том, что они были вооружены и готовы к бою, а на помощь он умудрился послать команды, где только офицеры имели пистоли. И нам совсем не хотелось проверять, как себя поведут обозленные наглы по отношению к таким непрошеным спасителям.
        Дело кончилось тем, что мы с легкой душой передали всех оставшихся в живых моряков и морпехов испанцам, на попечение их лекарей. Хотя, честно говоря, людей было даже немного жаль. Те инструменты и методы лечения, что практиковались в данное время, особого оптимизма по поводу судьбы раненых не внушали. Но у нас хватало своих пострадавших, Шоно и его персонал, отнюдь не многочисленный, оказались загружены неотложной работой на несколько дней вперед.
        Вполне ожидаемый гневный рапорт в Мадрид мы слегка смягчили, составив свой, несколько отличавшийся расставленными в нем акцентами. Данная бумага составлялась с помощью и при полной поддержке со стороны падре Хосе и капитана Рамиреса, как раз гостившего с очередным визитом в Форте.
        Можно лишний раз не повторять, но напомню, что тут снова в нашу пользу играло послезнание. Пусть мы сами и приложили немало усилий, чтобы изменить ход событий. Вроде возрастал риск, что результат окажется совсем не тот, что мы планируем. Но ведь, кроме наших поступков, существует и такой фактор, как историческая инерция. Чтобы ощутимо изменить ход истории, прикидывали мы с командиром, подобных изменений надо гораздо больше. Иначе муза по имени Клио даже не заметит их. Да и пусть не замечает, если ход событий повернет в нужную нам сторону. Какое нам дело до тех муз и остального мифологического пантеона?
        Прошло лето, осенью нас навестил поручик Вельяминов. Только мы отправили его в обратный путь, озадачив по самое не могу, как снова у ворот Форта появился капитан Франсиско-Мария-Карлос-Гонзальво-Долорес-Родригес, доверенное лицо Вице-короля. Про себя, памятуя классиков, мы иначе, как «лицо, приближенное к императору», его не называли. Кстати, вот сейчас подумалось. Ведь если все пойдет, как мы задумали, то и две великолепные книги, которыми практически все «попаданцы» зачитывались в своем времени, просто не появятся на свет! Обидно ведь… Или все-таки другие писатели напишут что-то подобное, пусть и по другому поводу? Жаль, что ни один из нас, скорее всего, не доживет до того момента, когда можно будет проверить такое предположение.
        Ну вот, опять меня в сторону увело. Возвращаюсь к визиту знатного идальго. Только именовать его полным хотя бы именем, без титулов, постараюсь пореже. Иначе места в дневнике не хватит, столько сеньоры напридумывали завитушек к простому позиционированию (вот блин, еще то словечко!) себя в обществе.
        К настоящему времени наша служба безопасности, которую я возглавил с подачи Сергеича, совмещала в себе функции сразу всех спецслужб СССР, разве что за налогами пока не приглядывала и наркотрафик, за неимением такового, не пресекала. А так почти как у взрослых. Разведка, контрразведка, взаимодействие с пограничной стражей, выявление «засланных казачков» и так далее. В силу жесточайшего дефицита подготовленных кадров приходилось использовать всех, кто хотя бы чуть-чуть подходил к работе. Определенными, пусть и весьма специфичными навыками, по большому счету, обладали, кроме вашего покорного слуги, только шестеро
«попаданцев». Наш командир, Марина-Котенок, Артем, Котозавр, Андрей-Курбаши и Клим. Мало того, что они в основном были «заточены» под диверсионные операции, хотя Дядя Саша и Марина с успехом могли и противодействовать разным «плохишам», так большинство из этих ребят уже довольно давно постоянно находились вдали от Форта. Выполняя уже полученные задания. Более-менее в пределах досягаемости был только сам дон Алехандро да Андрей. Хотя его эффективное использование несколько затруднялось пребыванием в теле местного индейца. Что резко снижало возможности успешной работы в Европе в силу обязательного лишнего внимания к такой экзотической фигуре. Да и тут, в Новом Свете, не в каждый испанский особняк он смог бы войти иначе, кроме как в роли слуги «подай, возьми и выйди вон». Кое-кто обладал определенными способностями и потенциалом, но их необходимо было учить хотя бы азам оперативной работы. Что сразу упиралось в фактор времени. Да и я сам не мог разорваться на множество маленьких Сергеев, чтобы уделить каждому необходимое внимание. Приходилось отправлять на операции откровенных дилетантов, лишь в общих
чертах просветив их об элементарных приемах слежки, контрслежки и остальных премудростях в минимальных объемах. Так что особых свершений от группы, скажем, Толи Спесивцева, мы не ждали. Расчет был на то, что противник не более искушен в искусстве тайной войны, чем наши доморощенные агенты, а так хоть в общих чертах мы будем в курсе дел у тех же янки.
        Неоценимую помощь оказал падре. После нескольких внешне эффектных предсказаний грядущих событий (вроде даты казни Людовика под номером шестнадцать) он проникся мыслью, что у нас есть связи в самых неожиданных кругах. Которые чуть ли не на задних лапках выполняли наши указания. Опасный блеф, конечно, но пока он себя оправдывал. Хотя бы в деле отправки Артема с Котенком в Англию нам не пришлось особо ломать голову - куда и к кому их отправить на первых порах. Естественно, после первичного закрепления ребята начали действовать совершенно автономно, используя сеть иезуитов анонимно, через цепочку посредников и «почтовых ящиков». Поездки в будущий Сан-Франциско, ближайшие городки при католических миссиях позволили мне завести агентов из вполне привычного уголовного контингента. Вполне обычное явление любой спецслужбы и в наше время. Разные служивые люди при богатых сеньорах тоже были не прочь поправить свое материальное положение, сливая инфу о своих хозяевах. Что говорить, если даже небезызвестную сеньору Химену, на первых порах выполнявшую роль дуэньи и гувернантки Лолы-Цинни, удалось завербовать.
Хотя и с согласия дона Хосе, который понял, что особых успехов от пожилой женщины в таком замысловатом деле, как выведывание наших секретов, ожидать сложно. Означенная матрона перетащила в Форт свое немалое семейство, которым, оказывается, руководила со сноровкой и ухватками пиратского капитана прошлого века. Моментально пристроила мужа-подкаблучника к полезному делу на нашу конюшню, где тот оказался очень к месту. А четверых детей-погодков, от восьми до двенадцати лет, совершенно без возражений отправила в школу. Хорошенько простимулировав обещанием устроить мануальную терапию нерадивым.
        Так, о чем это я снова? Ведь какая неприятная штука - привычка. Тело молодое, мозги работают, как на форсаже, без неприятных последствий. А наследие послепенсионной подработки, не требовавшей полной концентрации внимания на процессе, а, наоборот, позволявшей иной раз праздно растекаться мыслью по древу, - вот оно, налицо. Ведь начал про визит нашего, не побоюсь этого слова, куратора, из ближайшего окружения здешнего вершителя судеб людских. То бишь уже поминавшегося выше капитана Рамиреса.
        Который, тут уже невольно нужно кое-что объяснить, сам помог раскрыть свой статус и даже разгадать некую загадку, связанную с его долгим пребыванием в таком не очень высоком звании. Особенно на фоне успешного выполнения миссии, возложенной на него местной администрацией. И тут двух мнений о вкладе капитана в такое сложное мероприятие быть не может. Полки подготовлены, проявили себя с лучшей стороны, особенно Второй. Третий пока особо не блистает, но на общем фоне остальной колониальной армии выглядит вполне достойно.
        Поскольку визиты довольно высоких особ в Форт бывали достаточно регулярны, а там чем черт не шутит, вдруг нагрянет сам его величество, то внешние атрибуты таких встреч необходимо было привести в соответствие с местными представлениями об этикете. Ладно, подходящее здание ценой некоторой ругани с Александром, который весь из себя майор и командир нашего инжбата, построили. Аж в три этажа, со всяческими архитектурными излишествами и прибамбасами. Правда, о некоторых новшествах, внесенных в проект, будущих гостей мы не уведомляли. Зачем напрягать их бесхитростные души лишними знаниями? От которых, как известно, только лишние печали. Необнаруживаемая по нынешним временам качественная прослушка стратегически важных помещений - мечта разведчика. И не очень важно, что пока в гости ожидались только союзники. За ними тоже приглядывать не мешает.
        Штат разной прислуги тоже набрали без проблем, тут падре не поскупился, поискав по своим сусекам, роль которых исполнили миссии, цепочкой протянувшиеся вдоль старой Королевской дороги. Но (как без этой частички тут обойтись?!) максимум, с кем он помог, - горничные, конюх, разные поварята и дворники. Даже садовника наш добрый друг-иезуит разыскал весьма искушенного в разных икебанах. Так ведь гости в этом доме ожидались непростые, привыкшие к протоколам и разным там церемониям, положенным при встрече и прощании. Необходимы: управляющий, мажордом (что бы это слово ни означало - раньше вот не было у меня повода узнать, что за мажор такой?) и другие слуги рангом повыше заносителя ночного горшка в опочивальню. Самое главное - жизненно важен стал в постоянном наличии под рукой знаток этикета и других придворных реверансов.
        Вот тут и помог капитан, разыскав весьма компетентного человека, но, как оказалось, с неким своеобразным изъяном. Нет, ни в коем случае не порок какой оказался у его протеже. Чиновник отличался весьма своеобразным пониманием долга перед вышестоящим начальством. Раз он оставил прежнее место службы и поступил полностью в наше распоряжение, то все силы, умения, знания и рвение он теперь обратил на идеальное выполнение своих обязанностей. Именно в отношении командования Форта. Сохраняя при этом элементарное чувство порядочности. То есть не сплетничал о прежних работодателях, не распускал слухов и так далее. Если рассказывал что-то о ком-то, то строго придерживался фактов, не ударяясь в собственные комментарии и оценки чужих поступков.
        Вот как раз этот даже не очень пожилой дядечка и просветил нас, где служит вышеупомянутый капитан.
        Оказывается, в Испании, когда она еще владела Испанскими Нидерландами, была традиция - набирать в лейб-гвардию короля жителей Валлона, тамошней провинции. Аж по четыре тысячи рекрутов. Часть эта так и называлась - Валлонская гвардия. Офицерами в ней служили самые родовитые, а главное, умные и способные идальго. Задачи, которые решали гвардейцы, были сродни таковым у нашего ОМОНа, спецназа ВВ и Девятого главного управления, в одном, так сказать, флаконе. Как оказалось, кроме валлонцев, солдат туда набирали и среди швейцарцев, немцев и даже русских. Хотя, как уже говорил, офицерами были в подавляющем большинстве испанцы. Существовала часть аж с 1702 года. И даже сейчас, несмотря на отделение нидерландских провинций от Испании, Валлония продолжала ежегодно присылать новобранцев, пусть и в гораздо меньшем количестве.
        Теперь роль капитана Родригеса становилась гораздо понятнее. Как и долгое пребывание не в самом высоком чине.
        Цель визита наших кураторов оказалась более чем серьезной. С подачи вице-короля в Мадриде решили пригласить для беседы (или как это называется в кругах,
«приближенных к императору»?) сеньора полковника и нескольких его сподвижников. Проявивших себя с лучшей стороны в деле подготовки полков нового строя. Да еще с намерением предложить, судя по всему, в такой форме, что отказать будет невозможно, быстро подготовить гораздо большее подразделение. Совершенно необычной для испанской армии того времени структуры. Если верить одному из основоположников научного коммунизма, а причин не доверять Энгельсу вроде нет, даже в середине следующего века крупнейшей тактической единицей большинства армий мира оставался полк. А здесь кто-то замахнулся сразу на дивизию! Решили с соседей-французов пример взять? Интересно, кто такой шибко умный нашелся, да еще такой влиятельный, что смог продавить подобное предложение? Просто какой-то военный гений местного розлива.
        В ходе разговора гости сообщили, что Мадрид очень обеспокоен планами Англии прибрать к рукам оставшиеся, по сути, без должного пригляда французские колонии в Карибском бассейне. Остров Тобаго уже захвачен англичанами, неудачная попытка захвата Мартиники в прошлом году не остудила горячие головы в Адмиралтействе. Был отдан приказ отправить на усиление колониальной эскадры флот под командованием адмирала Джарвиса. Только необъяснимые происшествия на вервях, где сгорели большие запасы корабельного леса, трудности с вербовкой команд не позволили выступить адмиралу уже в этом году.
        Ну да, так уж и «необъяснимые». Три раза ха-ха. Марина с Артемом времени даром не теряют. Но знать об этом испанцам пока рано. Пусть благодарят провидение, или кому там у них принято ставить свечки в подобных случаях.
        Новые быстроходные корабли, уже заложенные в Гаване, войска, подготовленные по нашей методике, - вот ключ к разрешению многих проблем, которые так беспокоят испанское правительство. Таково мнение инициаторов нашего визита в метрополии. Их можно понять. Загрести жар чужими руками, почти даром, не залезая в казну, которая не может похвалиться особыми запасами, - не только наглые умеют искать кандидатов таскать каштаны из огня вместо себя.
        В качестве одного из пряников нам предлагают в полную и безраздельную собственность любой остров, принадлежащий Испании в Средиземном море.
        Ага.
        Как же.
        Мы так и разбежались хватать этот чемодан без ручки!
        Вот намечающуюся «раздачу слонов» в виде чинов и титулов вполне приветствуем. Укрепить свой статус в кастово-сословном обществе - оно никогда лишним не будет.
        План операции «Поход за зипунами», как, особо не напрягая мозги и плюнув на явный плагиат, назвали экспедицию, разработали в кратчайшие сроки. Не уверен, что штаб какой-либо армии в будущем сможет похвалиться такой оперативностью. Уложились в четыре дня. Очень помогла налаженная телеграфная связь с «Ломоносовым». Прискакавший Евгений поворчал для приличия, но, узнав, что самая спешка намечается на весну и начало лета будущего года, согласился скорректировать свои планы под новые задачи. Выбор состава «посольства» тоже не вызвал затруднений - уж очень мало оказалось свободных кандидатур. Все или были заняты по самую маковку, или не подходили по «ТТХ», или уже обретались в дальних краях. Командиру даже не пришлось давить своим авторитетом или использовать административный ресурс в его привычном исполнении чиновника времен «развитого застоя». Типа - мы тут посовещались, и я решил.
        Сеньор полковник. Без него организовать подготовку дивизии (!) вообще ни у кого не получится. В мало-мальски приемлемые сроки. Когда и как доставать один из наших козырей, спрятанных в рукав, а именно наличие средств и способов затянуть подготовку эскадры Джарвиса, это он должен будет решать на месте.
        Князь Кулькин, он же сеньор командир инженерного батальона. Без хорошей саперной поддержки одержать победу с малыми потерями, да еще силами сколоченной ускоренными темпами воинской части, сами понимаете, из области ненаучной фантастики.
        Большим сюрпризом для падре оказалось включение в состав делегации его племянницы. Он до сих пор пребывал в некотором перманентном удивлении, пытаясь понять, как она так быстро и удачно вписалась в наш коллектив. И почему мы допускаем ее на самые секретные совещания, не опасаясь утечки информации. Пусть и в его руки, вроде как по-родственному. Хотя аргументов с нашей стороны о причинах такого выбора ему оказалось достаточно. Девушка из хорошей семьи, имеющая приличное воспитание, образование. И какие-то дальние родственники, не совсем заштатные идальго, в Испании имелись в наличии. То есть для окружения короля статус сеньориты Долорес-Цинни был вполне понятен. Предполагаемая фаворитка одного из мужчин, с дальним прицелом возобновить связи в обществе - особых опасений, как конкурентка уже сложившимся группировкам при дворе, не представляет. А вот послужить лишним рычагом для давления на наших кабальеро, возникни в этом необходимость, - почему бы и нет. Тот факт, что желающего затеять подобную авантюру в нашем отношении ждет неприятный сюрприз, опять никто раньше времени афишировать не собирался.
        Котозавр, отправивший свою дражайшую половину в Форт еще прошлой осенью, дабы она смогла нормально родить ожидавшегося наследника, обитал сейчас в Гаване. В полной готовности присоединиться к любому предприятию. Хоть в одиночку, хоть в сопровождении своих Бойцовых Котов.
        Сводная рота, собранная из лучших офицеров, сержантов и солдат Первого полка, должная исполнять роль инструкторской группы, была сформирована к утру пятого дня. Как и два взвода из инжбата, который остался под командованием заместителя Александра. Того самого индейца-полиглота, служившего вечным укором своему командиру. Так и не достигшего заметных успехов не только в конной подготовке, но и во владении языками. Хотя, по сравнению с первым годом нашего пребывания здесь, его испанский был все же достаточно понятен для окружающих.
        Для решения текущих боевых задач в Калифорнии оставался один из егерских батальонов Первого полка, с приданной ему в качестве усиления ротой спецназа. Которой командовала та самая ученица Котенка - лейтенант Мария дел Ампаро. Что не могло не радовать лично меня. Но об этом можно будет рассказать и попозже. Второй егерский начал готовиться к передислокации на Мартинику, что требовало и некоторой дипломатической переписки. Которую брали на себя дон Хосе и капитан, заверившие нас, что пары месяцев на утряску деликатных моментов им вполне хватит.
        Вернувшиеся к месту своей дислокации части Второго полка, во главе с полковником Маноло, занимались, в основном, натаскиванием Третьего колониального полка Его католического Величества. Тут уже испанцы вполне могли обойтись без нашей помощи. Свою часть договора от 1971 года мы могли считать полностью выполненной.
        Так что к началу декабря в Форте и «Ломоносове» стало на трех «попаданцев» меньше. Кое-кому в очередной раз пришлось работать не только за себя, но и «за того парня». Не привыкать, в общем-то. Но и не особо радует. Единственным светлым пятнышком на фоне всех этих забот у меня оставался намечавшийся визит в роту СпН. Но пока умерьте свое любопытство, в свои личные дела я не очень-то намерен посвящать посторонних. Лучше почитайте о событиях этого и приближающегося 1794 года от лица Евгения, который Динго…
        Осень 1793-го. Калифорния
        Динго
        Работа над этим проектом у нас шла давно. Если первые две паровые машины с грехом пополам запустили, то потом в этой области машиностроения наступил вынужденный перерыв. Дело в том, что все расчеты машин мы вели исходя из давления пара шесть-десять атмосфер. Однако создать такой котел пока не удалось. Имеющиеся материалы позволили соорудить простейшую огнетрубную конструкцию, дающую максимум две атмосферы, да и то благодаря пароперегревателю. А сейчас появилась сталь приличного качества, позволяющая поднять давление вдвое, не увеличивая веса конструкции. Первый пробный паровик мощностью аж в две с половиной расчетных
«лошади» мы поставили на самый большой из имевшихся у нас баркасов. Получился простенький паровой буксир, который использовали для проводки судов к причалам в бухте Бодега.
        Еще одна посудина, раза в два меньшего размера, обзавелась двигателем Стирлинга. Такой агрегат мы изначально построили, как говорится, из спортивного интереса, но, установленный с принудительным водяным охлаждением на шлюпку, он неожиданно выдал больше полутора «лошадей» и занял в несколько раз меньше места, чем паровик. Если не считать периодической замены уплотнений, «стирлинг» оказался ничуть не хуже паровой машины. А вот в сухопутном варианте паровой транспорт не получился. Тянуть-то он тянул, но львиная доля перевозимого груза приходилась на топливо. А на «коммерческую нагрузку» оставалась пароконная телега, максимум две. Смысла в таком транспорте не было. Впрочем, я об этом предупреждал с самого начала. В итоге был построен приличных размеров локомобиль с четырехсильной машиной, который, конечно, мог передвигаться и своим ходом, таща за собой телегу с углем, однако скорость и, что самое главное, дальность пробега оставляли желать лучшего. Поэтому режим самостоятельного передвижения был оставлен только для доставки локомобиля на место работ, а как транспортное средство его не использовали.
Зато на его базе был создан компрессор, обеспечивающий воздухом пару отбойных молотков и насос для откачки (или закачки, смотря что требовалось) воды. Чуть позже появился и бульдозер, способный не торопясь, но все-таки быстрее, чем рабочие с лопатами, выравнивать полотно будущей дороги невдалеке от заранее подготовленной кучи угля. Эта машина была встречена людьми Империалиста на ура. Забегая вперед, скажу, что до конца года мы сделали еще два паровика, потихоньку отрабатывая и совершенствуя конструкцию, в дальнейшем, такие машины строились в значительных количествах, частенько объединенные еще и с генератором, как мобильная электростанция.
        Осень 1793-го. Долина Дакота

«Цок-цок-цок» - стелется под копыта коня пыльная дорога. В который раз уже мотаюсь туда-сюда, из форта Ломоносов в долину, где мы нашли упавший «Дуглас». За последние месяцы я наездил на лошади больше, чем за всю свою предыдущую жизнь.
        Еще весной, во время визита Дяди Саши в Ломоносов, у нас состоялся интересный разговор. Собственно, встреча была посвящена обычному рутинному отчету, но в конце ее всплыла тема «Дугласа».
        - Да, напоминаю, что самолет в той долине так и стоит. Вы вообще его вытаскивать собираетесь? - поинтересовался Сергеич.
        - Думал я на эту тему. По большому счету, на данный момент на хрен он не нужен. Хотя отправить туда экспедицию и ободрать его по полной не мешало бы. Собственно, кое-что с него уже скрутили, воздушную арматуру к примеру. Меня другая мысля давно гложет. Что у нас здесь планировалось?
        - Где здесь? В Ломоносове?
        - Ага.
        - Научно-технический центр.
        - А что получилось? Посмотри вокруг. Это не научно-технический, а многофункциональный производственный комплекс практически полного цикла. Об обороне этой территории я уже не знаю, что и думать. Частокол и «колючка» вокруг, это так, от волков да мелких бандитов. Сколько он против десанта продержится, если события 90-го года повторятся? Нет, конечно, народ стянуть в сам форт и закрыться можно, оттуда нас выкуривать заколебаются, но весь тяжпром нам вынесут, к гадалке не ходи.
        - И что ты предлагаешь?
        - Элементарно, Ватсон. То, что мне рассказали про эту долинку с самолетом, заставляет ее считать чуть ли не идеальным местом для обороны. Конечно, нужна более подробная разведка, но дальнейшее развитие производства здесь я считаю просто опасным.
        - Но туда двести километров!
        - И что? Ты прикинь, неприятелю надо еще пройти эти километры. А потом преодолеть пятикилометровый аппендикс, в котором десяток пулеметных дотов могут остановить любую армию, которую могут сюда притащить наши недруги. Речка там есть, древесина тоже. Оловянную и медную руды возить с копей что сюда, что туда разницы никакой. В общем, подумайте, господа начальники, над этой идеей.
        - Хорошо, подумаем, - кивнул Сергеич. - А ты пока смотайся туда, посмотри, что и как, прикинь. Как тебе такая идея? Конвой и сопровождение мы обеспечим.
        Соглашаюсь:
        - Почему бы и нет.
        - Тогда где-то через неделю готовься.
        Так я в первый раз и оказался в долине, которую местные жители называли Долиной Грома. Место оказалось действительно красивым. Удобным в плане проживания, не говоря про оборону. Можно было сразу строить отдельные дома, места хватало для производственных корпусов, и для огородов получалось нарезать участки.
        Долина представляла собой треугольник с неровными сторонами и довольно острой вершиной, плавно переходящей в пятиметровый извилистый каньон с небольшой, но быстрой и бурной речкой. Две скальные гряды высотой до двух сотен метров плавно расходились, охватывая долину с двух сторон, и постепенно понижались, превращаясь в лесистые склоны километрах в двадцати от входа. Пространство не было замкнутым, основанием треугольника, как таковым, являлся труднопроходимый лесной массив. По крайней мере, если мы не вырубим его весь, то опасности непрошеного визита с этой стороны можно не бояться. Впрочем, леса хватает и по самой долине.
        Река протекала ближе к правой стороне треугольника, если стоять в долине лицом к выходу. Собственно говоря, первый мой визит в эти места имел целью найти место для строительства плотины под будущую ГЭС. Мы решили сразу забыть громоздкие приводы, работающие от водяных колес. Генераторы сделаем, движки тоже, так что все получится намного проще и удобнее. Место для электростанции нашлось примерно километрах в пяти от дальнего края долины. Река здесь промыла довольно глубокое и порожистое русло, которое можно было сравнительно легко перекрыть. Да и небольшой, метра три, водопад явно просился в дело. Если перегородить здесь реку, перепад высоты составит не меньше десяти метров, что вполне приемлемо. Конечно, наша ГЭС ничем не напоминала аналогичные станции образца ХХ века. Никаких турбин в вертикальных колодцах не предполагалось. Генераторы должны были вращаться от все тех же водяных колес, но даже это было колоссальным скачком вперед.
        Правда, при возвращении меня ждал большой облом. Или сюрприз. В общем, огорошил меня Дядя Саша на славу, пыльным мешком по кумполу.
        - Мы тут посовещались, прикинули, - объявил он, - и решили, что переносить производство туда не будем…
        - Как не будем?! - попытался перебить я.
        - Ты дослушай сначала, - одернул меня Сергеич. - Долина-то закрытая. Поставь там металлургию и сдохнешь на фиг. Задохнешься просто.
        - Вот блин!.. - хватаюсь за голову. - Этого я и не учел.
        - Не отчаивайся ты так. Тут Зубрилка раньше предлагал другой вариант. Решили использовать идею. В той долине разместится наша «академия наук» вместе со школой. Собственно говоря, и университет будем со временем организовывать тоже там. Ну и опытно-конструкторское бюро твое переведем. Империалист туда в ближайшее время отправляет треть своего инжбата, готовить место. Ты чего-нибудь там картографировать не пытался?
        - Ну, так, кроки снимал. - Раскладываю по столу свои наброски. - Место для электростанции присмотрел, а остальное надо прикидывать заново. Я больше о расположении производственных корпусов думал.
        - Нормально получилось… - посмотрел мои бумажки Сергеич. - Знаешь что, сходи-ка ты к Империалисту, он тоже что-то там прикидывал. Вместе покумекайте, потом можно будет и остальной народ подключить, если что.
        Так началась наша «стройка века». Увы, как всегда, все уперлось в нехватку рабочих рук. Инженерный батальон Кулькина спешно достраивал дорогу, оставалось еще несколько километров. Параллельно с ней сразу ставились столбы для телеграфной, а на перспективу и телефонной линии. Увы, пока мы могли обеспечить голосовую связь километров только на тридцать-сорок. Дальше нужно было ставить усилители, которых у нас еще в принципе не было. То радиооборудование, что поснимали с Дакоты и было в загашниках от раздраконивания автобуса, срочно модифицировали. Необходима была дальняя быстрая связь с разведчиками в Англии. Но это совсем отдельный разговор. Так что обмен информацией между Долиной и обоими фортами придется вести телеграфом - там же двести километров с хвостиком. В последнее время работа инжбата значительно ускорилась - построенный совместными усилиями паровой бульдозер позволил высвободить часть людей на плотину и мост через реку Дуглас, как назвали ее в честь самолета. Впрочем, название «Долина Дакота» тоже пошло от него.
        Собственно, от самолета уже мало что осталось. Несколько экспедиций на телегах вывезли все мало-мальски ценное, что удалось с него снять. Сначала выпотрошили всю аппаратуру сжатого воздуха, компрессоры, баллоны, трубопроводы. Потом настал черед электрики. Параллельно ободрали все алюминиевые листы обшивки. Вывезли двигатели и в последнюю очередь сняли колеса вместе со стойками. Вырезали даже отдельные куски поперечного и продольного набора с крыльев и фюзеляжа. На месте посадки остался только «скелет», да и то состоящий из нескольких частей.
        Так что к строительству плотины приступили параллельно с подробной разведкой долины. Бегло ее исследовали еще раньше, но теперь надо было тщательно изучить местность, чтобы прикинуть будущую планировку поселения. Куда поставить лаборатории и производственные корпуса, в каком месте строить жилые дома и где распахать участки под поля и огороды. В этот рейд меня сопровождали не только Антилопа и взвод охраны под командованием Волчьего Хвоста. С нами также напросились и дети: Поль, который уже незаметно превратился в Пашку, и Анна, с чьей-то легкой руки переименованную в Анку. В принципе, вояж обещал быть относительно безопасным, так что я не возражал. Тем более летом в школе получалось нечто вроде каникул, совмещенных с практикой. А в закрытой долине детям вряд ли могло угрожать что-то, кроме обычных опасностей этих мест. Самые страшные хищники - двуногие - там не появлялись, для местных индейцев долина была табу. Кстати, перед началом работ мы, дабы избежать возможных осложнений, выяснили, из-за чего чемеуэви наложили запрет на посещение долины. Оказалось, что несколько десятков лет назад там из-за
оползня погиб большой род этого племени. В живых осталось с десяток человек, среди них шаман, тогда считавшийся самым могучим у чемеуэви. Вот он и наложил проклятие на эту долину. На нас, как чужаков, проклятие не действовало. Сами индейцы не возражали против нашего поселения там. Так что ехали мы довольно большой группой, тридцать с лишним человек. Поскольку в долине уже было больше двух десятков инжбатовцев вместе с охраной, не считая нескольких индианок, выступавших за хозчасть, то набиралась весьма серьезная сила по местным меркам, что в известной мере гарантировало от различных неприятностей.
        Первым, что мы увидели, преодолев последний участок пути - а несколько километров дороги только достраивались - и въезжая в каньон, оказался вполне солидный дот, в пятистах метрах за поворотом. Укрепление на десяток стрелков было сложено из валунов и перекрыто бревнами в два наката. Второй подобный опорный пункт располагался чуть дальше на скальном уступе, на высоте метров тридцать. Сейчас в нижнем находились только двое часовых-нуму с винтовками, еще один засел в верхнем. А если учесть, что проход был грамотно перекрыт валунами и рогатками с колючей проволокой, то даже в таком составе бойцы могли продержаться до прибытия подмоги. Ведь под прицелом требовалось держать только сравнительно узкий участок дороги. Кстати, еще дальше, на самом верху гребня намечено возвести еще одно укрепление, и, подозреваю, на другой стороне каньона тоже что-то планировалось. Пулемет, который везли в обозе, уже третий из сделанных нами, предполагалось установить именно во втором доте. И дальше комплектовать укрепленные позиции автоматическим оружием по мере его готовности.
        Двигаясь по долине, мы слегка расслабились, место было спокойным, крупные хищники давно не появлялись. Некоторое время назад, еще до начала работ, здесь подстрелили медведя-барибала и нескольких волков, но развернувшаяся бурная деятельность распугала зверье. Так что до места отряд добрался без приключений. Ядро будущего промышленного городка составляли барак инжбатовцев, домик для начальства, он же штаб, навес кухни-столовой и палатки нуму. Индейцы, по крайней мере в теплое время года, предпочитали обитать на свежем воздухе. Чуть в стороне просматривались печи для обжига кирпича и лесопилка с приводом от водяной мельницы.
        На въезде в лагерь нас встретил сеньор майор инженерных войск собственной персоной. Проект плотины был его детищем, так что и руководство стройкой было возложено на автора. Нашим размещением занимался тоже он. Оказывается, для всех заранее было приготовлено место. В начальственном домике оказалось четыре комнаты, не считая общего зала, который выполнял роль штабного помещения. Две из них занимали Александр с заместителем, еще по одной отвели нам с Антилопой и детям. После того как мы бросили вещи в комнатах, нам предложили слегка перекусить, пока топится баня. Помыться после пятидневной дороги было очень кстати. А после бани ожидался полноценный ужин. С завтрашнего же дня следовало плотно приступить к работе.
        Наутро, после завтрака, наша группа разделилась на два отряда. Антилопа с Анкой и отделением нуму отправилась вдоль левого берега реки. В их задачу входило дойти до леса, каждые триста-пятьсот метров останавливаясь и нанося на карту ориентиры. Мы с Пашкой и с еще одним отделением переправились через реку и отправились исследовать правобережную часть долины, которая выглядела значительно меньше, но оставалась практически неразведанной. На этот день планировали исследовать местность в сторону каньона, благо этот участок был сравнительно узким и у самого выхода становился непроходимым.
        Действовали следующим образом. Через каждые полкилометра я находил удобное для обзора место, спешивался, доставал оптический дальномер с полуметровой базой - а несколько таких приборов мы сделали в нашей метрологической лаборатории, - компас и планшет. И рисовал карту, замеряя расстояния до наиболее приметных ориентиров. Пашка поначалу пытался помогать мне, но девятилетнему мальчишке однообразная работа быстро наскучила, и он занялся исследованием окрестностей. Естественно, что я запретил ему удаляться за пределы видимости и попросил индейцев присмотреть за парнем.
        Однако, когда я на очередной остановке заканчивал чертить карту, со стороны деревьев раздались выстрелы, мы вместе с нуму бросились туда. Оказывается, Пашка стрелял по выскочившему на него из зарослей волку. Мальчишка слегка растерялся, но сумел справиться с собой и встретить его картечью. У обоих детей были специально сделанные облегченные версии ружья ДБ под шестнадцатый калибр с уменьшенным, но вполне серьезным зарядом. А частые тренировки на стрельбище сделали свое дело. Так что Плавник Лосося, который за парнем приглядывал и незаметно страховал, держа зверя на мушке, уже успел подойти к мальчику и похвалить. Уж не знаю почему, но жест с большим пальцем стал среди обитателей фортов всех национальностей поистине международным.
        - Па, смотри, какого волка я подстрелил! - обрадованно продемонстрировал мне добычу Пашка. - Он на меня как выскочит, я его и убил.
        - Молодец! А ружье перезарядил?
        - Конечно. И гильзу подобрал, как ты учил.
        - Хорошо. Тогда курок спусти, чтоб пружина не садилась. Помнишь, как это делать?
        Да, все-таки мы не зря очень много внимания уделяем правилам безопасного обращения с оружием. Курбаши вбивает их детям на уровне инстинктов. Пашка все сделал правильно, не задумываясь.
        - Молодец. А теперь Плавник Лосося покажет, как снимать с волка шкуру. - Я улыбнулся и подмигнул индейцу. - В жизни пригодится.
        Даже уж если мы, выходцы из XXI столетия, смогли нормально адаптироваться к столь неаппетитным процедурам, то что говорить про аборигенов этого времени, которые на такие дела смотрели значительно проще и спокойнее.
        Не дожидаясь окончания процесса, двинулись дальше, оставив в поддержку Плавнику Лосося еще одного индейца. Догнали они нас уже на следующей остановке. Позади седла Пашкиной лошади была приторочена свежеснятая волчья шкура, из-за чего коняшка нервничала, периодически косилась назад и всхрапывала. Так мы и двигались до полудня, когда, найдя удобное для стоянки место на берегу реки, устроили привал и перерыв на обед. Вторая половина дня прошла без приключений. Когда пришла пора возвращаться в лагерь, выяснилось, что проехали мы, по большому счету, не так и много, исследовав участок километров шесть-семь вдоль реки, правда, на всю его ширину. Кстати, места были очень перспективные в плане огородничества: сравнительно немного камней и весьма плодородная почва, судя по буйству разнотравья.
        Следующие дни прошли без каких-либо приключений. Однако богатство животного мира долины не осталось незамеченным. Несколько раз видели рысей, проезжая по окраинам леса. Встречались также лисы, зайцы, даже однажды заметили опоссума, объехав его подальше. Ни разу индейцы не возвращались в лагерь без добычи. Олени, дикие бараны и свиньи постоянно разнообразили наш стол. Основная часть работы по картографированию долины заняла две недели. Несмотря на то что трудились мы целыми днями без перерыва, это было практически отдыхом по сравнению с сидением в лабораториях и мастерских днями и ночами. Не зря же говорят насчет смены деятельности. Еще несколько дней провели в штабе, сводя результаты съемки в подробную карту долины и размещение на ней будущих объектов.
        После того как будут закончены плотина и дорога, строители приступят к возведению жилых домов. Здесь решили не тесниться, а выделить один из участков долины под поселок с нормальными индивидуальными домами и участками соток по десять. Собственно, на этом миссия по исследованию долины пока была закончена, и нам предстояло возвращаться домой в Ломоносов, там меня дожидались куча как незаконченных проектов, так и новых задач.
        Середина ноября 1793 года
        Динго
        В форте Ломоносов меня ожидала записка от Дяди Саши с требованием прибыть в Вихри для очень важного совещания. Ну, что ж, с корабля на бал. Поскольку вернулись вечером, то хоть не надо было хватать свежую лошадь и скакать туда. Можно было нормально вымыться, передохнуть и отправиться «на ковер» на следующее утро. Всю дорогу до столичного форта я пытался сообразить, что послужило причиной вызова к начальству, вроде особых косяков последнее время не допускал. Оказалось, что тема совещания была ни в коей мере не ругательной. В весьма узком кругу обсуждался очень тонкий вопрос. Вопрос денег. Мы, «попаданцы», как-то об этом не задумывались, но в последнее время количество вольнонаемного народа возросло настолько, что с оплатой их труда надо было что-то решать. Конечно, самым простым было штамповать испанские песо из местного золота, но тем самым мы рисковали в один момент нарваться на крупные неприятности, раздавая их направо и налево. Как-никак репутация фальшивомонетчиков нам была ни к чему. В то же время требовалась какая-то валюта для внутренних расчетов. А продолжать до бесконечности чеканить
«квадратные китайские монеты с дырочкой» тоже было нельзя. Кстати, что за иероглифы мы на них изобразили, толком не знал никто. Просто нашлась инструкция от какого-то мобильника на нескольких языках, оттуда и перерисовали строчку-другую. Не исключаю, что на наших монетах было написано что-то вроде «Nokia - connection people» по-китайски.
        После недолгих споров остановились на названии реал, золотым содержанием которого приняли в одну десятую грамма золота. Разменную монету обозвали сентаво, соответственно составлявшую одну сотую реала. Оказывается, уже довольно длительное время велась работа по учету, так скажем, трудового вклада каждого обитателя обоих фортов. Фактически, не афишируя это дело, функционировало некое подобие банка. Теперь мне предстояло решить задачу по изготовлению индивидуальных расчетных книжек с достаточно надежной защитой от подделок. А следом должны были появиться и денежные купюры. Впрочем, особой сложности для нашей типографии это не представляло. Я примерно знал, как надо модифицировать оборудование для производства бумаги, чтоб появились водяные знаки и защитные нити. А печать в несколько цветов нам была уже вполне по силам. Дизайн купюр набросали наши девушки. Чем-то банкноты напоминали и ранние доллары, и советские червонцы 20-х годов. Лицевая сторона серая, изнаночная зеленая. Серийный номер купюры и факсимиле Дяди Саши - темно-бордовые. Ну и еще пара мелких хитростей, которые, не зная, и не повторишь.
Самое сложное было изготовить клише, но тут нашелся человек из подчиненных Кобры, который неплохо владел гравировкой по меди. Собственно, моя задача - обеспечить печатный станок и бумагу, а заниматься всем остальным будут другие люди. Сроки, правда, ставились жесткие - месяц, - но, поскольку наработки есть, вполне реальные. Так что вскоре у нас должны были появиться и свои нормальные деньги.
        Глава вторая
        Финансы поют романсы
        Целая армия Калигул не сможет просрать столько, сколько одна бюджетная программа поддержки фондового рынка и банковской ликвидности.
        Розов. «Меганезия-2»
        Ноябрь 1793 года. Калифорния
        Из дневника Сергея Акимова
        Угу. Появятся нормальные деньги. Аж два раза, с разбегу… Мало того, что
«нормальные» они достаточно условно, только для нас, живущих на территории опять же условной Калифорнийской Директории. Пока нет признания нас как государства, имеющего право чеканить свою монету, любой способен объявить нас фальшивомонетчиками. И будет прав. Давно уже настала пора упорядочить наши финансово-экономические дела. Оба «попаданца», имевшие подходящее образование и даже некоторый опыт практической работы в данной области, два Сергея - Лорд и Сет Север, что-то не спешили предоставить свои рекомендации. Пора им получать свои заслуженные пилюли, не только личную жизнь устраивать да заезжих шаманов убивать из синтезатора…
        Назначил совещание, определил состав участников. Раскопал свои записи, которые давно ждали подходящего момента. Добавил к ним выписки из той шпаргалки, что составил для меня Зубрилка перед своим отъездом обратно в Вашингтон.
        И вот одним не по-осеннему теплым утром в моем кабинете собрались люди, которых я собирался озадачить вопросами нашего финансового благополучия.
        Представительная компания набралась.
        Экономисты, а Север еще Ирину, жену свою, прихватил, как неизменного секретаря таких совещаний. Заехавший на пару дней из Ломоносова Евгений Динго, которого мы и по фамилии забыли когда называли. Ему тоже полезно знать, на какие шиши делаются те девайсы, что он у себя в цехах производит. Да как они реализуются, с прибылью или в убыток нашей казне. Как мой потенциальный союзник в предстоящих спорах рядом сидит Лола-Цинни. Экономика без идеологической базы слишком легко становится инструментом выкачивания последних соков из действительно что-то производящих. Идеальной кормушкой для чиновников и кучи присосавшихся к денежному потоку
«эффективных манагеров». Вот она и должна бдить в этом направлении.
        Дискуссия о финансовом устройстве Директории началась бурно. Никто из участников не был крутым финансистом, а потому и не обладал в обсуждаемых вопросах непререкаемым авторитетом. Даже найдись такой авторитет - сама обсуждаемая проблема была на редкость нетривиальной, чтобы можно было надеяться сразу получить законченное и компетентное заключение.
        Сверяясь со своей тетрадкой, обвожу всех собравшихся пристальным и даже суровым взглядом, делаю вступительное заявление:
        - Начну с того, что пора бы нам уже определиться с экономическим устройством нашей Директории. Дальше уже решать эти вопросы по принципу «абы как» или «куда кривая вывезет» не годится. Надо выстраивать какую-то определенную систему экономических отношений и внутри нашего плацдарма, и с внешним миром.
        Начнем с азов, с 15 мая 90-го года. Что у нас было, кроме тех вещей, оказавшихся с собой? Никаких местных реальных денег, само собой. Но вот на шхуне нашли капитанский сундучок. Что-то там звенело. На несколько дней какую-то еду в той же миссии купить можно. Разжились шанцевым инструментом и стройматериалами, которые на этой шхуне были. При постройке Форта все эти ништяки дали нам хорошую фору.
        С доном Хосе за работников мы расплатились золотом, конфискованным у англичан. Фактически срубили бабло грабежом. После «наших» лихих 90-х будущего XX века этим не испугать и не пристыдить. Тем более что они сами нарвались. До весны 91-го военный коммунизм и натуральный обмен в полный рост. Ну, в тех условиях иначе никак нельзя было.
        Собравшиеся загудели сразу в несколько голосов:
        - Что ты нам все это рассказываешь, как будто мы этого не знаем! Вместе же через все это проходили!
        Не обращая внимания на реплики, продолжаю:
        - Затем пришли испанцы, захотели обучать своих военных. За это положено платить. Тем не менее тогда свободных денег у нас не появилось, так как передоговорились на вдвое большее количество солдат и обеспечивающих работников. По идее - вышло то на то. Но к этому времени появился небольшой приток золота с прииска. И там формируется закрытый поселок, который будет долгое время специализироваться только на добыче золота. Значит, материальная основа для своих денег у нас уже есть.
        Однако, прежде чем монету чеканить и пускать в оборот, надо бы определиться с принципиальными основаниями нашего экономического устройства. И устаканить правомочность монетного двора в глазах тех же испанцев.
        Динго тут же влез со своими предложениями:
        - Соображения простые. Землю, воду, недра объявить общественной собственностью. Ввести госмонополию на некоторые виды товаров, причем эти виды зафиксировать сразу и жестко, чтобы потом не метаться, то расширяя, то сужая круг этих товаров. Обеспечить изъятие природной ренты. Сохранять жесткий контроль над денежным обращением и кредитом. Пресекать любые попытки монополизации каких-либо сфер хозяйства со стороны частников. В остальном - свобода приложения своего труда и предпринимательской деятельности. Причем основную налоговую базу формировать за счет изъятия ренты и реализации госмонопольных товаров. С остальных сфер деятельности налоги либо не брать, либо брать по минимуму.
        Тут он на минуту задумался, почесал затылок и пробормотал:
        - А вот как быть с теми, кому Дядя Саша пообещал землю? Дать им наследуемое право аренды? - Затем встрепенулся и энергично затараторил: - Точно! Так и сделаем! С арендой вообще все можно сделать очень просто. Кто хочет работать на земле, тот платит ренту в виде арендной платы, получает участок в пожизненное пользование с правом передачи по наследству, но земля при этом государственная или общинная. Главное при этом, чтобы стороны жестко придерживались этого соглашения. Вплоть до того, что вешать чинуш за попытки пересмотра аренды и ее условий в любом случае, если есть хоть малейший намек на преференции в пользу какого-то постороннего частного лица.
        А вот с обещанием земли в собственность - тут надо стоять насмерть. Здесь только начать, и на выходе будут лендлорды, со всеми вытекающими. Причем даже быстрее, чем вы можете предполагать.
        Цинни тут же его поддержала:
        - Никакой частной собственности на землю у нас не будет! Допустима только аренда для нужд сельского хозяйства и для строительства предприятий. Но и в этих случаях необходимость такой аренды каждый раз должна получить одобрямс у руководства Форта.
        Евгений снова вмешался:
        - Главное, чтобы не вышло так, что одни будут деньги зарабатывать, а другие делить.
        Теперь я беру слово:
        - Такого у нас ни в коем случае не будет. Не дадим! Даже если разрешим банк организовать, то банкиры (на нашей территории, естественно) рулят только своим банком, никаких рычагов давления на политические и социальные явления в Директории они иметь не будут. Хочется заняться политикой - уходи из банка. А уж проследить, чтобы не потянулись ниточки к старому теплому месту, это мы сможем, - улыбаюсь.
        Командир меня не раз по этому поводу подкалывал, когда мы с ним вели подобное разговоры наедине: «Если бы потенциальные претенденты на открытие банка могли увидеть твой оскал, то они семью семь раз подумали бы, а стоит ли вообще вылезать с этой идеей?»
        - Да и сомневаюсь, что кто-то сможет открыть какой-то банк у нас, кроме нашего, с подобранным нами персоналом, - добавляю. - Кроме того, ни одна акция наших предприятий на биржу не попадет, пусть хоть что нам указывают.
        Динго, однако, поспешил с последним утверждением не согласиться:
        - Идти против экономических законов бессмысленно. Ведь отменить мировой рынок ценных бумаг (какой бы он ни был в это время) мы не можем. Так что с волками жить - по-волчьи выть…
        Здесь в перепалку наконец влезает один из экономистов - Сет Север:
        - А вот не соглашусь! Мое предложение: внутри нашего сообщества - только паи, как в рабочем кооперативе, без права перепродажи. Наличие пая определяется трудовым вкладом. И индейцам такая полуобщинная система будет понятнее: мы тут работаем, мы этим совместно и владеем (по аналогии: мы тут живем, на этой земле совместно и охотимся). Охрана, медицинские работники, учителя и т. д. - так же получают паи от предприятий, работников которых они, так или иначе, обслуживают. А лучше выделять им паи от Директории, чтобы не было проблем с богатыми и не очень богатыми предприятиями, чтобы они не перетягивали к себе персонал из сферы обслуживания и т. д.
        Для привлечения же внешнего финансирования - только облигации. И пусть ими спекулируют на любых биржах сколько угодно. Главное, иметь строгое планирование выплат по своим обязательствам, установить жесткую квоту в бюджете, чтобы не взвалить на себя слишком много, а на то, какой оборот эти бумаги будут совершать на биржах и так далее, - глубоко начхать. Самим только не заиграться на рынке со своими бумагами. Ну, если кто-то начнет игру на понижение - скупать по дешевке. Если курс поднимется - снова пускать в продажу. Не более того. И то если лишняя копеечка на такие цели завелась.
        Возвращаясь к вопросу денежного обращения, могу сказать следующее: без денежных единиц на каком-то этапе не обойтись. У нас уже происходит переход от чисто общинного хозяйства (типа «военный коммунизм») и меновой торговли к уровню хозяйства примерно середины XIX века. Так что и торговать надо, и зарплату платить надо. Можно жить в орбите испанской денежной системы, можно завести свою… Но тут надо крепко подумать - а оно нам это надо, свой монетный двор, центральный банк и тому подобное заводить? Но в любом случае первоначально у нас будет металлическая денежная система (золото, серебро), с возможным выпуском банкнот или казначейских билетов, свободно размениваемых на золото.
        Динго тут же подхватил:
        - Это точно - продолжать до бесконечности чеканить «квадратные китайские монеты с дырочкой» уже нельзя. Кстати, что за иероглифы мы на них изобразили? Хотя бы кто-нибудь знает? - внезапно обратился он к присутствующим. - Раскопали инструкцию от какого-то мобильника на нескольких языках, оттуда и перерисовали строчку-другую. А что эти иероглифы значат - бог весть. Не исключаю, что на наших монетах написано что-то вроде «Nokia - connection people» по-китайски! - Женя, довольный, заулыбался. Да и вокруг тоже послышались смешки.
        Решаю, что момент подходящий для заявления.
        - Что касается выпуска собственных денег, то никто не мешает, формально находясь в испанской системе, штамповать «поддельные» песо из вполне настоящего серебра. - В ответ на скептические взгляды солидно поясняю: - Так в реальной истории колонии делали сплошь и рядом, а уж нам, «попаданцам», с нашим уровнем металлообработки, приличный штамп сделать сам бог велел. Тот образец, что сделали в Ломоносове, свою работоспособность доказал, за что инженерам отдельное спасибо, - изображаю поклон в сторону Динго. - Это даст нам все преимущества собственного монетного двора и банка без их недостатков.
        В разговор с весьма эмоциональным выкриком вмешалась молчавшая до сих пор Ирина, которая трудолюбиво записывала реплики присутствовавших:
        - Хаччу монетки!!! - И она начала со вкусом описывать (едва не облизываясь), как она себе их представляет: - Центральная часть - серебристая, вокруг поясок из золотистого металла… На серебринке - песец с одной стороны, а с другой - нахальный медвежонок!!! По золотому пояску - колосья, обвитые травинками…
        Слегка остужаю ее порыв:
        - Не пойдет. В текущие времена монета ценится, исходя из содержания драгметалла, а чеканка - просто удобный способ расфасовки оного, чтобы не взвешивать каждый раз. Даже векселя воспринимаются исключительно как расписка на определенное количество драгметалла. Ну, а идея монеты, номинал которой выше, чем стоимость содержащихся в ней драгметаллов, вообще рассматривается как фальшивомонетничество.
        Таким образом, сударыня, получится, что стоимость вашей биметаллической монеты будет крайне трудно определить, а затраты на ее производство получатся столь высоки, что реальное хождение просто будет невозможным.
        Ирина, однако, не желала так просто расставаться с заманчивым образом, который создало ее воображение:
        - Ну-у, а вот как памятная, юбилейная, так сказать, медалька? А остальные монетки - из одного металла, но с тем же изображением и с номиналом?
        Чтобы прекратить не самую актуальную дискуссию, высыпаю на стол образцы «новых реалов Директории».
        - Смотрите. Эти монетки на пробу начеканил Евгений. Содержание золота в каждой - одна десятая грамма. Вроде как и немало. Но совершенно непривычно для этого времени. Если кто не помнит, в николаевском червонце было семь с лишним грамм золота. Серебряные монеты сейчас и за двадцать грамм частенько зашкаливают. И вы явно все забыли, что есть цена драгоценных металлов, а есть их покупательная способность. И эти вещи иногда друг от друга сильно отличаются. Ты же сама, Ирин, делала мне выписки, что и за сколько можно сейчас купить. Каковы средние зарплаты у крестьян, ремесленников. А вот то, что наши товарищи с экономическим образованием молчат и пока ничего толкового не предложили, - это с их стороны косяк большой. Показатель, что серьезно к поручению командования они не отнеслись, что-то чем-то околачивали вместо загрузки своих мозгов нужными мыслями.
        Муж Иры попробовал себя реабилитировать после такого обвинения. Поднял руку, как школьник на уроке, и после моего кивка даже поднялся с места.
        - Если испанская корона взбухать не будет, то штамповать песо - на начальном этапе это лучший вариант. А там посмотрим. В общем-то, в отдаленной перспективе, не мешало бы завести какую-нибудь хитрую внутреннюю систему безналичных расчетов. Чтобы никто со стороны в нее без разрешения влезть никак не мог. Заодно и защита коммерческой тайны по части финансовых возможностей колонистов.
        Ирина столь же мечтательно, как она рассуждала о дизайне будущей монеты, протянула:
        - А если честно, то хотелось бы завоевать себе полную финансовую независимость и возможность влиять на политические расклады в нарождающихся США и в Англии посредством денюжек…
        Цинни скептически покачала головой:
        - Оно, конечно, заманчиво и красиво - финансовая независимость, но вряд ли реально на сто процентов.
        Хотя кое-какая база для экономической самостоятельности у нас есть. Во-первых, есть средства производства, которые имеют базовую стоимость. То есть уже можно от чего-то отталкиваться. Кстати, кто-нибудь задумывался над тем, как соотнести начальные затраты на построение технической базы, НИиОКР, обучение специалистов с конечным результатом?
        Во-вторых, есть продукция, которая может быть поставлена для внутреннего пользования, а можно двигать ее и на внешний рынок.
        Наконец, должна подчеркнуть, что наша внутренняя финансовая система должна быть полностью замкнутая. Вплоть до безналичного расчета за все услуги и товары для жителей Форта-1, Ломоносова, Долины Дакота. То есть работники автоматом должны получать зарплату на внутренние чековые книжки. А для внешних расчетов могут эти чеки обналичить.
        Ирина решила добиться ясности в так взволновавшем ее вопросе о внешнем виде новых денег:
        - Так какая же у нас будет наличность? Я вот предложила внешний вид для нашей наличности… - и, вспомнив, добавила еще один вопрос: - А что будем делать с иностранной валютой? И каков будет курс наших монеток к иностранной валюте?
        В очередной раз использую шпаргалку:
        - Что касается наличности внутри анклава, то какая угодно. С одним условием - все расчеты, даже внутренними монетами и банкнотами, - только при наличии у сторон чековой книжки анклава. Поскольку нет гарантий от «утекания» монет «наружу». Пусть это напоминает курс рубля к доллару в СССР, по девяносто копеек за доллар.
        С инвалютой же - разве есть необходимость устанавливать какой-то обменный курс внутри Директории? Оно нам так необходимо? Будет Внешэкономбанк, который и станет работать с внешним миром. Грубо говоря, для примера - один грамм золота - один доллар. При себестоимости добычи драгметалла в шесть-восемь центов (в наше время считалась приемлемой себестоимость даже выше тридцати центов) мы можем пока позволить себе отталкиваться от реальных запасов золота. А там его сотни тонн в россыпях, которые не уйдут мелкими кусочками в частные руки, как было в реальной истории, чтобы потом осесть уже в руках нескольких крупных владельцев.
        Но, конечно, будет нужен курс взаиморасчетов между фунтом стерлингов, реалом, долларом, маркой и так далее.
        До единой валюты в Испании еще годы и годы. Да и после ее введения к оплате по-прежнему будут приниматься иные дензнаки, включая английские и французские, что во многом связано с принятием в 1848-м десятичной системы счисления. Желающие могут потом почитать некоторые мои выкладки по этой теме. Про разные там дублоны или сентены Изабеллы, серебряные полдуро, дуро и остальные песеты.
        Решаю немного подсластить пилюлю Ирине:
        - Чеканить монету как медаль - без проблем и вполне престижно. А при уровне развития техники, который мы смогли поддержать у себя, какой чекан изготовлять - абсолютно фиолетово, так что с твоим вариантом никаких проблем, если употреблять один металл.
        Если же для внешних расчетов, то без разницы, так и пишем - столько-то граммов серебра. А какими кусками-монетами выдавать - это не важно. Курс же обмена разных монет друг на друга образуется сам, поскольку нынче это зависит исключительно от веса и чистоты металла в монете.
        Будущий директор Департамента экономики Сергей Ким (а может, финансов, это они пусть с Лордом утрясают, кто в каком кресле будет ожидать трендюлей от нас с Сергеичем) попробовал подвести промежуточные итоги:
        - Значит, будем чеканить монеты. Я сильно сомневаюсь, что нам нужно использовать векселя. Ведь вексель может совершать внешний оборот, за пределами Директории, а это создает возможность накопления финансовых претензий и разового предъявления их к оплате. Поэтому народ тут совершенно прав - только внутренние именные расчетные книжки. Не обязательно чековые - техническую сторону можно еще продумать. А для внешней торговли вполне, на мой взгляд, годится вариант с выпуском испанских монет, который предложил Кобра.
        Правда, тут есть вопрос: условную оценку материальных благ во внутреннем обороте в чем будем делать? В песо? Да, в общем, все равно. Но не все равно - по каким ценам. По трансфертным - то есть специальным ценам для внутреннего трансферта, проще говоря - условно-расчетным? Или по ценам внешнего рынка? - Он оглядел собравшихся и, не услышав от них каких-либо предложений, счел необходимым сам дать ответ на собственный вопрос: - Думаю, что для того уровня экономики, который есть на данный момент, устраивать заморочки с трансфертными ценами, с необходимостью коэффициентов их перерасчета во внешние цены и с прочей лабудой, - слишком сложно. Наша Директория пока - не гигантская транснациональная корпорация, чтобы этим заниматься. Так что, наверное, надо остановиться на внутренних расчетах по текущим ценам рыночной торговли. А ежели во внутренней экономике надо будет рыночные пропорции подправить, то делать это не через манипуляции с ценами, а прямым перераспределением бюджета через казначейство.
        Споры на этом, однако, не затихли. Динго идея с отказом от вексельного обращения явно не понравилась:
        - Если держать выпуск векселей под контролем, то никаких проблем я не вижу. А в обращении они намного удобней. - И, стремясь убедить собравшихся, он стал с горячностью пояснять: - Вот, практический пример. На войска, для их обеспечения, центральной конторой выпускаются векселя на определенную сумму. Причем те ценности, которые являются обеспечением данных векселей, находятся в запасниках и никуда не перемещаются, что тоже немаловажно. Войска, получая у промышленников, к примеру, оружие, рассчитываются этими векселями. Промышленники на них же приобретают у сырьевиков, к примеру, руду. А сырьевики, уже по итогам года, когда требуется подвести итоги деятельности и внести свою долю налогов и взносов, рассчитываются ими с центральной конторой, которая их уже гасит. Все, оборот векселя завершен, причем материальные ценности, служащие их обеспечением, не затрагивались. При этом учет векселей вести намного проще, чем именных чеков, которые каждый будет выплачивать по отдельности. На один такой круг, который прошел приведенный в примере один вексель, придется не менее трех чеков. А в реале это число еще
больше возрастет, вместе с расширением экономического оборота, в прямой пропорции.
        Замечаю мимоходом:
        - Возможность в любой момент законно перевести собственные сбережения с внутренней книжки в твердое серебро по честному курсу резко подымет мораль жителей Форта, прежде всего «непопаданцев». А для того чтобы они поняли ценность именно внутренних безналичных расчетов, часть продукции - например, патроны, лампочки накаливания, огнестрел под унитарный патрон - не продавать за серебро вообще.
        Возражение от Евгения последовало немедленно:
        - Ага, и как итог, здравствуйте спекуляции этими товарами, их черный рынок и пр. Причем сами же родите эти все прелести на ровном месте…
        Споры вспыхнули с новой силой. Первым с горячностью начал возражать Динго Лорд, прекративший играть в молчанку:
        - Да, в обращении векселя намного удобнее, но только если… если не держать их оборот под контролем! В приводимом тобой примере вексель совершает исключительно внутренний оборот, и все очень красиво. Но пример - не доказательство. Вексель - универсальный платежный инструмент, и ты тут сам нам говорил про экономические законы, которые нельзя отменить. Так что векселем вполне могут оплатить и поставки со стороны. Все, вексель ушел в чужие руки, и контроль утрачен… Значит, надо вводить запрет на внешний оборот векселей, что будет вести к попыткам обойти этот запрет и т. д. и т. п. Твоя идея с выплатой налогов преимущественно векселями - да, она будет работать. Но только до тех пор, пока кто-то не начнет их целенаправленную скупку.
        Короче, моя позиция - не эмитировать вообще никаких фондовых ценностей, никаких ценных бумаг, способных к внешнему обороту. Во внутреннем оптовом обороте - чисто бухгалтерские расчеты. Что касается чеков, тут ты прав - есть проблемы, если строить на них систему внутренних расчетов. Но можно ведь построить и не чековую систему. Можно и в индивидуальном распределении доходов, и в учете расходов ограничиваться чисто бухгалтерскими записями и записями в расчетных книжках. И лишь в случае необходимости что-то приобрести за пределами колонии колонисты могут свободно конвертировать свои расчетные песо, записанные в книжках, в серебряные. Думаю, это будет незначительная часть общей безналичной денежной массы, поскольку колонисты будут снабжаться преимущественно за счет внутренних ресурсов и за счет оптовых закупок колонии, а прямые индивидуальные покупки у сторонних торговцев будут редкостью. Хотя не вижу ничего страшного, если и внутренняя розничная торговля будет переведена на серебряные монеты.
        Сдавать без боя концепцию внутренних чековых расчетов мне не хотелось:
        - А какие проблемы с чеками? Любой гражданин сможет обменять как чеки на серебро, так и серебро на чеки, - но только гражданин общины.
        Тут же раздалась ехидная реплика Динго:
        - Понятно. То есть ваши чеки будут «деревянными». Раздолье для спекулей и прочих жучил-менял, опять же… А если на бухгалтерских расчетах систему строить, так это надо двух расчетчиков посадить для обслуживания каждого работающего!
        Однако поддержки его критика не получила. Цинни присоединилась к защитникам безналичного оборота:
        - Раздолье для каких спекулей? Из нашей среды? Пресекается достаточно легко. Любой пришлый просто не имеет возможности оперировать внутренними чеками, поскольку не является гражданином Директории. И по поводу двух чиновников-учетчиков на каждого работающего - это ты погорячился. Как ни странно, чековые книжки были и в СССР, не только для безнала в организациях. Просто ими пользовались очень редко. Поскольку забюрократили идею моментально. Слишком много времени уходило на бумажную волокиту. Нас пока не так много. Тот же продавец в хлебной лавке всех своих просто в лицо знает. И как вот работает система «частных кредитов» в любой западной стране? Когда житель района постоянно посещает одни и те же магазинчики рядом со своим домом? «Пьер, запиши на меня две кварты молока, у меня сегодня племянница приезжает, ей нравится твое молоко». А в конце месяца люди рассчитываются по таким
«кредитам». Наличие чековых книжек даже упростит систему расчетов. Это не мегаполис и супермаркет, через который проходят тысячи приезжих со всей страны.
        Однако и Динго не желал так просто сдаваться и вступил с нашей «дамой от идеологии» в пикировку:
        - Ответь хотя бы на такой простой вопрос: как выдать сдачу с этой чековой книжки?
        Лола тут же парировала:
        - Какая сдача?! Ты о чем?
        Динго не отставал:
        - Ну, а как же? Ведь хотя бы в конце месяца покупатель все равно приносил доллары, марки или франки и ими закрывал кредит.
        Ну да, так он и заставит ее уступить.
        - Вот именно! И даже там сдача совсем необязательна. Излишки или недостача переносятся на следующий месяц. Не путай, еще раз напоминаю, ГУМ и сельскую лавку, где все друг друга знают.
        Но и Динго не собирался уступать:
        - Но все-таки от всяких таких чековых систем отказались и перешли к обычным наличным расчетам. А почему? Видимо, не очень удобная была вещь для массового использования.
        Снова ответа долго ждать не пришлось.
        - Как средство оплатить батон и шоколадку - да, тот еще геморрой. Если это делать каждый раз в новом месте, раз в год. Совсем другое дело - обналичить чек, если кто-то собрался на ярмарку в Гавану, в нашем банке. В пределах наличия средств на счете владельца книжки - никаких проблем.
        И все же Динго продолжал стоять на своем:
        - Продавцы в лавках, даже в мелких городах, в любом случае рассчитываются с покупателями обычными деньгами.
        Елена с усмешкой возразила:
        - А вот ни разу не так. Не везде, не всегда и не повсеместно. Это жизнь в больших городах у нас память поотбивала. Предлагаемая нами схема работала на практике, и вполне эффективно. Мы начинаем строить свое общество с нуля. И знаем, где и какие лежат грабли.
        Снова подача перешла на сторону Динго:
        - Предлагаемые чековые книжки будут просто порождать злоупотребления. Начиная от помощи пришлых купцов местным в обналичивании этих «книжек» в серебро со скидкой, по более привлекательному курсу, и заканчивая приобретением нужных товаров пришлыми через местных.
        Этот аргумент нисколько не поколебал уверенность Цинни:
        - Да, это возможно, - ответила она, - если доводить до абсурда, как при системе обслуживания в закрытых городах при СССР. Не приходилось в таких бывать? Или хотя бы в военных городках воинских частей?
        Унять Динго было не так-то просто.
        - Когда появляются два параллельно ходящих денежных инструмента, обязательно появится и рынок обмена один на другой, - настаивал он. - Прими это как аксиому.
        Но и на это нашелся ответ:
        - Они же не пересекаются. Совершенно. Те льготы и скидки, которые получают жители Директории, при всем желании не получат пришлые. А на внешнем рынке и внутреннем те же товары нашего производства стоят одинаково в пересчете на серебро или золото. Для оптовика.
        Если только ты подразумеваешь, что перекупщики способны подбить кого-то из поселенцев на приобретение оптовых партий, для последующей перепродажи? Так ведь магазины и лавочки просто не имеют таких запасов, чтобы торговать оптом. А любые заметные внешнеторговые операции пойдут через банк и руководство Форта.
        Саркастически улыбаясь, Динго резюмировал:
        - Понятно. Первое. У тебя все эти книжки на предъявителя. Второе. Все работяги грамотны. Третье. Они всегда четко знают остаток на своем счете, а все лавочники в этом уверены, как и в том, что легко все эти листочки с крестиками работяг у них без проблем примут и акцептуют. Нереально. Кроме того, на практике такие книжки банки выдают только особо проверенным клиентам. Если банк ее выдаст индейцу Педро Большая Кружка, который копает канаву, или ирландцу Пэдди Красный Нос, который в кузне меха таскает, то они в первый же выходной пропьют все свои лимиты на пару месяцев вперед…
        - По первому пункту - да. По второму пункту - да. По третьему пункту - да. Прими во внимание, что если уж кто-то стал жителем Директории, что не так и просто, то уже достоин доверия. А что до Пэдди Красного Носа… Кто же ему столько нальет или продаст бухла? Не надо принимать нас за идеалистов и альтруистов.
        Наконец в эту перепалку вмешался Сет Север:
        - Вот в чем я Динго поддерживаю, - заявил он, - так это в том, что внутреннюю розничную торговлю, действительно, несколько проще вести серебряными монетами безо всяких льгот и привилегий. Этим полностью снимаются любые проблемы функционирования параллельных денежных единиц. Остается лишь один вопрос - как воспрепятствовать индивидуальной перепродаже товаров, запрещенных к вывозу из Директории? Но ведь и чековая система сама по себе этот вопрос тоже не решает.
        - В чем я Динго не поддерживаю, так это в намерении оптовый оборот вести на основе векселей. На первом этапе, если строго планировать фонд погашения векселей, - да, это возможно. Но эта система имеет потенциальные опасности при значительном расширении оборота, когда становится возможна значительная концентрация векселей в одних руках и единовременное предъявление их к уплате. Или Директория будет держать резервы, позволяющие единовременное покрытие всех векселей, находящихся в обороте? Повторю - как начальный этап, это возможно. Но затем векселя во внутреннем обороте надо менять на обычные безналичные расчеты, лучше - вводить их с самого начала, а во внешнем - на банкноты Госбанка или казначейские билеты. Поскольку хозяйство Директории - не частнопредпринимательское, вообще нет нужды в применении собственного вексельного оборота. Внутри - сразу безнал, монета в рознице и во внешней торговле, потом - переход к банковским билетам со свободным разменом на металлические монеты. И в очень отдаленной перспективе - лет через сто - сто пятьдесят - чисто бумажные деньги.
        Динго быстро отреагировал на один из вопросов, поставленных в речи Сергея:
        - Как воспрепятствовать перепродаже товаров, запрещенных к вывозу? Только одним путем - не продавать их в частные руки вообще. Плюс учитывать поштучно, с частыми и неожиданными ревизиями.
        Цинни и тут решила не соглашаться с Динго, хотя высказала, по существу, ту же самую мысль:
        - Есть еще проще решение. Что именно мы не собираемся выпускать из-под своего контроля? Не так и много изделий, которые будет делать только для себя. И жестко держать их под контролем, чтобы не пришпорить прогресс в остальном мире, можно будет до определенной степени. Как-нибудь потом они и сами все придумают. Пусть позже, хуже и дороже, но сделают. А пока - не все, что можно дорого продать, следует продавать.
        А что до чекового обращения, то скажу еще раз: для граждан обмен чеков на серебро и серебра на чеки свободный. Для пришлых такой обмен не имеет смысла, потому как то, что продается свободно, стоит одинаково - что в чеках, что в серебре. То же, что продается только по чекам, то продается только гражданам, владение этими объектами пришлым запрещено. Граждане получают зарплату чеками, им просто нет смысла менять их на серебро, поскольку за чеки можно купить все то же самое и чуть больше, они удобнее, а на серебро обменять можно в любой момент без потерь. Никакого поля для спекуляций здесь нет, есть поле для контрабанды, но она будет при любой системе расчетов.
        Похоже, что Динго устал спорить, но теперь он пытался настоять на своем, предложив нечто вроде итоговой резолюции:
        - Значит, чеканим монету, печатаем бланки векселей и готовимся к выпуску денег.
        Сет Север немедленно возразил:
        - Да сколько же говорить - не нужны нам векселя! Чековые книжки напечатать важнее. - Что-то вспомнив, он снова озадачил присутствующих вопросом: - И кстати: а какие деньги будем печатать? Обязательства Банка Директории - банкноты? Или билеты государственного Казначейства? - Видя, что никто не торопится помочь ему разобраться в тонкостях денежной системы, он сам забубнил себе под нос, но так, что было слышно всем собравшимся: - Вообще-то, наверное, лучше банкноты, а не казначейские билеты, чтобы юридически отделить казначейство, то есть бюджет, от любых денежных претензий. Бумажные деньги, конечно, назовем так же, как монеты, и обозначим на них право на свободный размен на золото и серебро.
        Тут со своим вопросом вылезла Ирина:
        - А смысл какой, если с разменом? То же количество золота и серебра в резерве держать придется.
        Муж снисходительно пояснил своей половине:
        - Даже если то же - есть смысл. Легче с бумажками возиться. А на практике достаточно иметь резерв процентов тридцать. Вон, червонец в 20-е годы очень устойчиво держался при таком обеспечении. А остальные семьдесят процентов обеспечения бумажных денег составят запасы ходовых товаров.
        Затем он помрачнел и со вздохом произнес:
        - Это же мне разорваться придется! Банк организовывать, чеканку монет, эмиссию денег, налоги собирать… Мама дорогая! Где я людей возьму? - И с этим возгласом Сергей затравленно оглянулся на нас с Цинни, как бы ища помощи. Но мы, сдерживая улыбки, лишь дружно развели руками:
        - Сам знаешь, что людей лишних нет. Придется тебе самому воспитывать кадры из переселенцев или из местных. Отберешь толковых ребятишек, обучишь, поднатаскаешь, и будут тебе банкиры, бухгалтеры, финансисты и сборщики налогов.
        Складываю в стопку свои заметки, которые делал по ходу беседы, и решаю подвести некоторый итог.
        - Печально, что люди, от которых я рассчитывал получить квалифицированную помощь, подготовились к совещанию из рук вон плохо! Это относится к обоим Сергеям. Особенно ты, Лорд. В самой беседе участвовал очень вяло. Не упомянул очевидные вещи, о которых даже я накопал достаточно инфы. В частности - о биметаллизме. Мы сейчас как раз находимся на территории, где золото и серебро имеют равное хождение. С прошлого года Штаты установили более-менее твердую цену на оба металла. Около двадцати «зеленых» за унцию золота, серебро дешевле раз в четырнадцать. И такое соотношение продержится достаточно долго. До 1860-х нашей истории. Чем это нам может помочь или, наоборот, помешать - вопрос не ко мне, а как раз к вам обоим.
        Могу поделиться предположениями, основанными на довольно точной информации. В нашем нынешнем статусе - вроде свободная территория с элементами самоуправления, находящаяся под надзором и контролем Испании, мы пробудем еще с год-полтора. Дело идет к предоставлению нам почти полной автономии. Естественно, с экономическими преференциями в адрес Мадрида. Думаю, что такие взятки мы потянем, если не будем слишком задирать нос и напрягать Европу большими вбросами золота. Чтобы не пробуждать у них излишнего аппетита. Скромнее надо быть…
        Исходя из этого, вам дается новый срок, в один год, до следующего декабря. Но тогда уж на моем столе должен лежать меморандум, в котором ясно и понятно, не только для меня, но и для любого мексиканского пеона, расписаны основные формы нашего экономического порядка.
        Хочу сразу предупредить, ребята, - шутки давно кончились, в мае 90-го! Ваша работа в школе, помощь на других участках - про нее мы не забываем и ценим ваши усилия. Но из всех нас только вы имеете нужное образование, которое необходимо использовать с максимальной пользой.
        Все свободны, до следующей встречи. Женя, ты задержись, надо уточнить по «дальним рациям», что вы там из них соорудили?
        Декабрь 1793 года. Долина Дакота
        Динго
        Когда более-менее наладилось с выпуском медной проволоки и латунного листа, актуальными оказались два проекта. Первый был спущен сверху - отработать технологию и запустить в производство цельнотянутую латунную гильзу, хотя бы простейшую. И, как параллельная задача, сделать пулю для «калаша», который «семь шестьдесят два». А то патронов для него остался один «цинк», да и тот уже початый. Задача переснаряжения их стояла остро, а проблем целая куча получается.
        Как оказалось, мягкая свинцовая пуля для системы Калашникова не подходит категорически. Десяток пробных патронов, снаряженных таким образом, даже отстреляли не весь. Заклинить «АК» после третьего выстрела - это надо уметь. А выковыривание кусков свинца из газоотвода оказалось отдельной песней. Так что пришлось осваивать штамповку латунных оболочек.
        Первые опыты с их штамповкой из тонкого листа как начались, так и закончились без всякого успеха. Рвется латунь, и все тут. Надо подбирать состав, а это опыты и опыты. Новую идею предложил Ронан: отливать заготовки в виде небольших конусных тонкостенных стаканчиков и потом доводить их под прессом до нужной формы. Этот вариант сулил надежды на успех. Немного повозились с формой для отливки, и получилось ведь! Только в дальнейшем нас ждал еще один облом. Уже отработали технологию отжига стреляных гильз, обжимки их до исходного размера. Даже придумали, как покрывать изнутри лаком, притом, что снаружи она оказывалась чистой. Как оказалось, «зеленый порох» давал хоть и меньше нагара, чем обычный
«дымарь», но все же столько, что работа газоотводной автоматики быстро нарушалась. После первого рожка начинались задержки, после второго «калашу» требовалась основательная чистка. Все-таки разница между пироксилиновыми порохами двадцатого века и смесями на селитрянно-пикриновой основе была слишком велика. Если баллистику метров до пятисот можно было и обеспечить вполне приличную, то с нагаром справиться так и не удалось. Так что проект был отложен до появления нового пороха на основе пироксилина. Зато аналогичное переснаряжение пистолетных патронов 9?18, и 9?19, прошло на ура. Что у пистолетов, что у «хеклера» автоматика инерционная, со свободным затвором, засоряться там особо нечему. Только чистить почаще надо, а так все работает.
        А вот с гильзой дело пошло несколько легче. Не сразу, конечно, но пошло. Заготовку сразу, не мудрствуя лукаво, стали отливать по той же технологии, что и давешние оболочки для пуль. Потом соорудили специальный станок, на котором гильза прокатывалась до нужного диаметра и формировался рант. Вскоре технология должна была прорисоваться полностью, а там и до производства недалеко. Пока наши мастера экспериментировали с ручной оснасткой, так что гильз выходит немного и все разные, ну да ничего, доведем процесс до ума, никуда не денемся.
        Собственно, я к этому времени уже переключился на другой проект. А то проволока медная уже есть, и в изрядных количествах. И диаметр подходящий - чуть меньше миллиметра. И даже соорудили станок для обмотки медяхи изоляционной нитью, благо закупку хлопка организовали уже давно. Да еще наши химики разработали термостойкий лак-изолятор на основе каких-то растительных и минеральных компонентов. Так что пора было задуматься над своим электричеством. Генераторы от автомобилей не вечны, а Занудин двухсотдвадцативольтовый «дырчик» вообще проживет еще год, максимум два. Даром что уже давно крутится от водяного колеса, щетки и подшипники тоже имеют свойство изнашиваться. Так что генератор надо строить, а следом и мотор. Но начинать надо именно с первого.
        Только одна вырубка пластин якоря заняла почти месяц, правда, параллельно с этим обматывали проволоку изоляцией и делали вал с коллектором. Последний, за неимением иного подходящего диэлектрика, изготовили из старательно пропитанного маслом дубового цилиндра с привинченными к нему латунными пластинами. Ну а сборка и балансировка всего ротора оказалась той еще задачей, пока мы смогли установить его в станину и залить подшипники. Оставалась только уложить обмотки. Сначала казалось, что фигня, за пару дней намотаем якорь, что мы, движки не мотали, что ли. Ага, как же. Одно дело наматывать маленький моторчик для авиамодели, и совсем другое - ротор в полтонны весом. Укладка обмоток получилась у нас только с третьего раза и заняла больше месяца. Оставалось только намотать катушки статора, и, на первый взгляд, машина была готова.
        Первый раз обороты на генератор подали седьмого ноября. Нет, я не стремился подгадать к годовщине Октябрьской революции, которая еще не случилась, но народ из
«попаданцев» изрядно насмешил. Правда, несколько дней агрегат работал вхолостую, надо было дать притереться щеткам и подшипникам. Тут-то и выяснилось, что я дал маху. В свое время мне пришлось перерыть кучу литературы на ноутбуках в поисках методики расчета генераторов. Кое-что нашлось, но, похоже, то ли в книге была ошибка, то ли я неправильно применил описанный метод к нашей задаче. В общем, вместо двухсот двадцати вольт наш генератор выдал триста сорок. Но поскольку наша первая электрическая машина была постоянного тока, то с этим удалось справиться сравнительно легко, заменив шкив и уменьшив скорость вращения вала. Сразу, как был готов первый генератор, заложили еще парочку моторов. До завершения строительства плотины в долине остались считаные дни, а значит, можно будет начинать монтировать первую ГЭС в этом мире. Моей мечтой было убрать из форта Ломоносов громоздкие привода от водяных колес, заменив их электростанцией и компактными движками.
        Первый станок, кандидат на электропривод, уже есть. Когда через неделю после пуска генератора Логинов на пару с Ронаном пригласили меня в цех, я слегка обалдел. Они соорудили едва не полуавтомат. Только вставляй обоймы с заготовками и нажимай на педаль, а дальше - вжик-бряк-звяк и в приемную корзину (а что вы думаете, калифорнийские индейцы непревзойденные корзинщики, так что ящики мы использовали только для ружей, доски-то пилить надо) вылетает свеженькая, еще горячая гильза. Весь цикл занимал секунду-другую. В обойме двадцать пять заготовок, замена резца и регулировка обжимных роликов раз в день. Итого пять-шесть тысяч гильз за восьмичасовую смену. И, чувствую, одним станком дело не ограничится. Да и машину для снаряжения надо делать на таком же уровне. Я не я буду, если второй патронный завод в долине не возникнет.
        Так что на Новый год Кобра вручил нашим мастерам ценные подарки. Собственно, делали эти подарки мы на пару с Мигелем - повторили конструкцию котозавровского револьвера, только без глушителя и с откидным барабаном. Вот только пластинки на рукоятке гравировал тот же мужик, который клише резал. А патроны награжденные сами накрутят - гильз-то теперь навалом.
        Глава третья
        Ваше слово, товарищ «Маузер»!
        Извините, мистер Кольт, но ваш дилижанс уехал!
        Из воспоминаний Евгения-Динго
        Зима - весна 1794 года
        Динго
        Поскольку производство револьверных патронов потихоньку налаживалось, мы задумались над унификацией нашего короткоствола. На данный момент в производстве находился капсюльный револьвер по типу «кольта» 1853 года и несколько мелкосерийных опытных образцов под новый патрон. Не скажу, что многие из них получились удачными, но опыт кое-какой мы приобрели, так что возились с ними не зря. В начале 1794 года плотно засели над созданием системы, которую можно было сравнительно легко выпускать в двух вариантах. Максимально унифицировав их по основным деталям: обычный гильзовый и капсюльный, с быстрой сменой барабана. Общие контуры конструкции прорисовались достаточно легко: нагановская механика с аналогичной схемой обтюрации, откидной вбок барабан на шесть патронов с одновременной экстракцией. Это под новый револьверный патрон с длиной гильзы тридцать пять миллиметров, в которую одиннадцати с половиной граммовая пуля была полностью утоплена. В капсюльном варианте барабан также откидывался в сторону и мог быть быстро заменен на снаряженный. То есть отличие обеих моделей состояло в нескольких деталях.
Конечно, для совмещения обоих способов заряжания в одной конструкции пришлось повозиться, но дело того стоило. К тому же капсюльный револьвер комплектовался четырьмя, а то и шестью сменными барабанами.
        Именно последнее и доставило нам массу головной боли. Подгонять набор барабанов под каждый экземпляр не годилось в принципе. Требовалось добиться того, чтобы при некоторых допусках взаимозаменяемость деталей была полной. Взял из ящика первый попавшийся револьвер, из другого несколько барабанов, снарядил и стреляй. Решение нашлось довольно быстро, однако еще перед постановкой револьверов в серию мы с мужиками договорились провести небольшую инженерно-производственную практику с нашими юными дарованиями.
        В один из вечеров после школы у меня в кабинете собрались Логинов, я и наши начинающие механики Пашка-Поль, Патрик и Олененок. На столе были разложены десяток револьверов и вдвое больше сменных барабанов к ним. Задание ставил Анатолий.
        - Итак, молодежь, - произнес он, беря в руки один из револьверов, - вот вам задачка. Наш новый револьвер должен иметь сменный барабан для быстрой перезарядки. Но далеко не каждый из них подходит друг к другу. А нужно, чтоб любой барабан ставился в любой револьвер без всякой подгонки. Думайте. Вопросы можете задавать и сейчас, и по ходу дела. Через неделю посмотрим.
        - А как может не подходить барабан к револьверу? - спросил Патрик. - Они же все одинаковые.
        - Все, да не все. Смотрите - беру один из экземпляров, взвожу и спускаю несколько раз курок, - у этого все нормально. А теперь меняем барабан, и что мы видим? Курок взводится туго, если посмотреть на свет, видно, что каморы идут ниже, на доли миллиметра. Берем другой. - Разумеется, изделия были специально подобраны, с характерными дефектами. - Здесь вот недоворот барабана. Опять-таки револьвер взводится туго. А вот в такой комбинации курок вообще взвести нельзя. Клинит.
        - А где мы можем этим заниматься? - поинтересовался Пашка.
        - В оружейной мастерской для вас приготовлен верстак, инструменты и шкаф для хранения оружия, - объяснил я. - Ключ от него вручаю Патрику, как самому старшему. Револьверы и детали не раскидывать и не баловаться, за этим буду следить лично. Все, что касается работы на станках, - обговариваете со мной или Анатолием. Что-то сможете делать сами под нашим присмотром, что-то мы сделаем по вашим заявкам. Ну, а в случае успеха - получите разрешение изготовить по револьверу себе. И внеочередной поход на стрельбище я вам обещаю. Пробный отстрел этих десяти стволов будет ваш. По тридцать выстрелов, как полагается.
        Даже удивительно, как быстро мальчишки справились с заданием. Впрочем, зря, что ли, я им читал лекции, в том числе и по основам ТРИЗа. Собственно, идея была проста: поскольку барабан надвигался на казенную часть ствола, нужно было позиционировать его не по выступам храповика, а именно по ней. Иными словами - должен был быть небольшой люфт. Благодаря зазорам все совмещалось как надо. Мы же вначале стремились к очень высокой точности изготовления, на чем и попали. Ребята даже разобрались с дополнительной «изюминкой» - один из револьверов был с браком, барабан у него в принципе не мог встать, как надо. Нужно было менять откидной кронштейн вместе с осью. Мальчишки это дело просекли и просто изготовили нужную деталь. Что и говорить, молодцы. Достойную смену выращиваем.
        Демонстрация обоих вариантов револьверов была встречена начальством с огромным интересом. Опробовав новинку на стрельбище, Кобра выдал глубокомысленную идею:
        - А вы не думали над карабином под этот патрон? По типу «винчестера».
        - Это ты про тот самый, любимый Котозавром «левер»[Lever Action - система перезарядки со скобой-рычагом. «Винчестер» такой конструкции - неотъемлемая часть любого уважающего себя фильма в жанре вестерна. Впрочем, в «Турецком гамбите» он тоже засветился.] ? Отладим производство револьверов, попробуем. Только учти, когда он вернется, все стрелки я буду переводить на тебя.
        - А что такое? - удивился Сергей.
        - Так помнишь, когда ему переделывали одностволку в помпу, - с ухмылкой пояснил я, - там были варианты со скобой, Салли предлагала. Однако его фантазии насчет того, что можно сделать этим «левером», почему-то касались только меня.
        - Ничего, - засмеялся Кобра, - переживет. Никуда не денется. Ты, главное, сделай.
        Однако значительно раньше мы умудрились сделать не карабин, а телефон. Зря, что ли, столько сил было потрачено на провода, электричество, генераторы, моторы. Одних только столбов поставили между Вихрями и Ломоносовом несколько сотен. Да еще больше сотни стояли в направлении металлургического центра. Так что, когда к середине лета мы привезли в Вихри и установили телефон, народ там слегка офигел. Конечно, аппарат мало чем напоминал привычные нам. Скорее, получилось что-то напоминающее о временах «барышня, дайте Смольный». Три таких аппарата обеспечили связь между основными нашими поселками. Коммутатор, как нетрудно догадаться, планировалось поставить в Ломоносове, однако, пока абонентов всего трое, телефоны мы просто запараллелили. Ну и что, что при вызове трубку снимали сразу двое, зато можно было обойтись без «барышни». Что касается дальнейшего развития телефонной сети, я обозначил простую мысль: «Аппараты мы можем делать по штуке в месяц. Провода по три-пять кэмэ за то же время. Согласовывайте с начальством, ставьте столбы, заказывайте изоляторы - и получите связь». Всеслав, загоревшийся было
телефонизировать обе свои заставы, слегка поутих, прикинув объем работ. Но от этой идеи отказываться не собирался, пообещав в течение года установить столбы и протянуть провода.
        Об очередных достижениях нашей оружейной промышленности я докладывался не на общем собрании, а в весьма узком кругу. Нет, не из соображений секретности, просто география нашего присутствия значительно разрослась и само понятие общего сбора
«попаданцев» сошло на нет. Почти десяток выходцев из XXI века пребывали слишком далеко, и их возвращения в обозримом будущем не ожидалось. Да и с некоторых производств народ практически невозможно было сдернуть. Так что в кабинете командира собрались только руководство и отдельные представители нашего сообщества: сам Кобра, Змей, Курбаши и Всеслав. Поскольку Дядя Саша отбыл в Испанию, собрание вел Сергей.
        - Ну что, как говорится, по просьбам трудящихся, - начал я после вступительных слов Кобры, - мы слегка помучились, но сделали давно требуемый отдельными товарищами легкий карабин.
        - Показывай, не тяни! - встрял Андрей.
        Пришлось мне развернуть чехол и извлечь оттуда наше творение.
        - Как видите, карабин получился очень похожим на старый добрый «винчестер» образца
1873 года. Только вот заставить его работать с нашими револьверными патронами не удалось.
        - То есть? - удивился Кобра. - Нам придется налаживать выпуск еще одного типа боеприпасов?
        - Во-первых, не вам, а нам, - припомнил фразу из известного фильма, - во-вторых, особо ничего налаживать не надо. Гильза та же, снаряжение другое.
        - Так-так, а ну-ка, поподробнее?
        - Все очень просто, - объяснил я, - патрон, построенный по нагановской схеме, совершенно не подходит к каким-либо магазинным конструкциям. Он сделан исключительно под барабан, а при подаче из магазина достаточно малейшего перекоса, и все, утыкается. Пуля-то полностью утоплена, вот краем гильзы и упирается. В общем, работает винтовка только в строго горизонтальном положении. У «родных» нагановских патронов для лучшей подачи из магазина дульце обжимали, но с мягкой свинцовой пулей это не вариант. Так что снаряжать пришлось по-другому. Пулю слегка удлинили и утяжелили, теперь она высовывается из гильзы наполовину. Заряд пороха увеличился раза в полтора. В итоге имеем четыреста метров в секунду у тринадцатиграммовой пули против трехсот с копейками у одиннадцати с половиной револьверной. Дульная энергия возросла вдвое, у револьвера чуть больше пятисот джоулей, у карабина получается тысяча с хвостиком. Ну и баллистика чуть лучше стала, прицельный огонь на триста - триста пятьдесят метров можно вести уверенно, дальше траектория минометная, все-таки пуля тяжелая и низкоскоростная, это сказывается. Но до
трех сотен карабин бьет очень кучно. Не снайперка, конечно, но в круг сантиметров двадцать пять укладываемся стабильно. Пока это максимум, что можем вытянуть. Да, весит ружбайка четыре с половиной кило. Это пустая, а с патронами еще граммов на триста тяжелее.
        - А сколько патронов в магазине?
        - Двенадцать, тринадцатый в стволе. В принципе, можно увеличить емкость до шестнадцати, - добавил я, - но тогда пружина магазина сжимается очень сильно и быстро садится, поэтому поставили ограничитель.
        - Зачетная вещица получается! - восхитился Курбаши. - Дай пострелять.
        - Погоди ты, постреляльщик, - одернул его Кобра, - это явно еще не все. Вон у Динго еще два чехла в углу прислонены. Думаю, что он еще сюрпризы приготовил.
        - Глазастый! - пошутил я. - Ничего от КГБ не скроешь. - И распаковал второй карабин.
        - И чем он отличается? - спросил Курбаши.
        - Полуавтомат. Самозарядка под тот же патрон.
        - Ах… ренеть! - едва не выматерился Андрей. - Дайте две!
        - Больше одного в одни руки не давать! - отрезал якобы зам по МТО. - И вообще, Жень, ты же говорил, что автоматика на нашем порохе работать не будет?
        - Газоотводная. А здесь обычный свободный затвор.
        - Однако! И намного он сложнее «винчестера»?
        - Да как бы и не проще. Деталей в механизме на три штуки меньше. И, что самое интересное, конструкция унифицирована процентов на восемьдесят. Сбоку добавлен трубчатый корпус возвратного механизма, затвор другой конфигурации, ну и на пару пазов меньше в ствольной коробке. Все остальное то же самое. Устройство примитивно до безобразия. - Я откинул замыкатель крышки и разложил детали карабина на столе.
        - Действительно, несложная механика.
        - А что может быть проще свободного затвора?
        - Все бы ничего, но почему у обоих вариантов нет предохранителя?
        - Предохранитель есть. Внутренний. Пока спуск не нажмешь, курок до бойка не дойдет. Так что невзведенный карабин по умолчанию на предохранителе стоит.
        - И как в плане надежности, настрела?
        - Самозарядный где-то после ста пятидесяти выстрелов от нагара дурить начинает, не всегда перезаряжается, но до клина мы его так и не довели даже пятью сотнями. А рычажная механика вообще и этого не замечает. Там усилие перезарядки небольшое, патроны раньше кончатся, чем клинить начнет.
        - Нормальненько… - это уже Всеслав резюмировал, - а в третьем чехле что за штука?
        - А это еще одна версия. Максимально удешевленная. - Разворачиваю чехол. - Магазин коробчатый, на пять патронов по типу «мосинки» с ее отсечкой-отсекателем, затвор скорее бердановский, с запиранием на основании рукоятки. Импульс патрона невелик, можно обойтись без фрезеровки боевых упоров на личинке и казеннике. Затраты труда процентов на двадцать меньше, и металла где-то на столько же. Карабин легче почти на килограмм. Из минусов: отдача ощущается сильнее и скорость перезарядки меньше.
        - А объединить этот магазин с самозарядкой не пробовали?
        - Пытались. На такой ствольной коробке автоматику не сделать, затвор слишком легкий получается. А с коробкой «винчестера» магазин плохо стыкуется и почему-то в автоматике, хоть убейся, не работает. Практически надо делать принципиально новую систему. В общем, сейчас работаем над коробчатым магазином патронов на десять, но пока не получается. Нет образца. Мужики, если кто-нибудь хорошо помнит устройство магазина «СВД», нарисуйте. Какая-то тонкость там есть - все, что мы нашли, не помогает. Сплошные утыкания и перекосы.
        - А какие у вас возможности по производству этих карабинов? - Кобра прикидывает перевооружение.
        - Пока получается так, - прикинул я, - на начальном этапе сможем делать две-три штуки в неделю самозарядок или «леверов». «Болтовок» до пяти. После отладки производства полтора десятка первых или двадцать вторых. Но именно «или»! На большее нужны люди, люди и еще раз люди. У нас сейчас выпускается два вида револьверов и два винтовок, кроме этого, идет переделка испанских ружей. Плюс пулеметы крупнокалиберные в штучных экземплярах делаем. И это не считая новых карабинов. Так что давайте что-то решать с оружейным производством. Что выбрать в качестве перспективного, а что потихоньку сворачивать.
        - А по винтовочному патрону у тебя какие наработки имеются?
        - Да пока толком никаких. Только-только начали. Все-таки бутылочная гильза несколько сложнее цилиндрической револьверной.
        - А какой калибр предполагаешь?
        - На данном этапе, думаю, унифицируем. На десять миллиметров у нас и стволы нормально получаются, и гильзы. Да и уменьшить хотя бы до восьми пока вряд ли получится. Там нужна точность обработки повыше и технологии получше. Так что, полагаю, нам лет на пятнадцать-двадцать «сорокового»[0,40 дюйма примерно равно десяти миллиметрам.] калибра хватит.
        - Насколько я помню, - задумчиво произнес Кобра, - у нас здесь на складе лежит около сотни с небольшим винтовок шестнадцатого[Напомню, что британский «штуцерный» калибр соответствует гладкоствольному шестнадцатому - 16,8 мм. Поэтому наши герои для краткости его тоже называют «шестнадцатым», хотя снаряжение патрона радикально отличается.] калибра…
        - Вообще-то, - уточняю, - еще полсотни приехали вместе со мной. Тебе, наверное, еще доложить не успели.
        - А сколько еще ожидать?
        - Готовых десятка два, но до конца недели будет еще столько же. И задел сотни на две, стволы, там, заготовки и прочее.
        - Итого у нас к тысяче «слонобоек» получится.
        - Да, с учетом тех, что на руках.
        - Значит, так: делаете запас еще штук на пятьсот-шестьсот и потихоньку сворачиваете производство. Но делаете только в магазинном варианте, пусть по одной-две штуки в неделю и даже меньше. Что скажете, парни?
        - Нормальный вариант. Только количество стволов до тысячи довести стоит, чтобы был запас. И оснастку всю сохранить. Это как, сложно?
        - Да вроде не очень. Демонтировать, в масло и на склад. На неделю работы.
        - Тогда людей сможешь перебросить на новые карабины. Потянешь увеличить ствольное производство хотя бы до полусотни в неделю?
        - Если попробовать конвейерное производство - думаю, и на шестьдесят-семьдесят выйдем. Будут ли еще заказы на переделку «испанок» на Тьери-Нормана[Затворно-капсюльная система. По мнению автора, весьма простая, технологичная и надежная.] ? Нам осталось доделать сотни две, больше не завозили.
        - И не завезут, - улыбнулся Кобра. - Подразделения «нового строя» практически укомплектованы, а перевооружать всю испанскую армию мы не подписывались, обойдутся. Сергеич, думаю, решит этот вопрос в метрополии. С нас только поставки капсюлей. Вопрос вот в чем: не надо ли выпускать эту систему уже полностью из наших материалов? На продажу.
        - А кто предполагается покупателем?
        - Думаешь, не найдется?
        - Викторыч, стоит ли овчинка выделки? Делать оснастку под еще одну систему с неясной перспективой. Кроме того, из тех, кого можно вооружать, в округе присутствуют испанцы, которых мы уже, как ты говоришь, обеспечили, англичане, которым мы не продадим ничего по определению, и юсовцы, до которых как до луны раком. Последних я как-то в возможные союзники не записываю, скорее в конкуренты. В общем, если будет прямой приказ - сделаем, нет - увольте. Распылять силы на ерунду не буду! Я сейчас стремлюсь обеспечить нашим бойцам преимущество если не в дальности, то уж в плотности огня точно. Так, что мы решим с карабинами? - возвращаюсь к исходному вопросу. - Что ставим в серию, что делаем по мелочам, а что побоку?
        - А разница в производстве между самозарядным и «левером» велика?
        - Практически нет. Я уже говорил, полуавтомат проще конструктивно и, соответственно, требует слегка меньше трудозатрат. Процентов эдак на пять.
        - Тогда решим так, - с минуту подумал Кобра, - принимаем самозарядку для наших регулярных войск и болтовку для индейского ополчения. Пока закладывайся на сотню первых и пятьсот вторых.
        - Кстати, - вмешался Всеслав, - а как сложно будет наладить выпуск короткой двустволки? Мне бы своих погранцов вооружить чем-то мощным и маневренным.
        - Екарный бабай! - взвыл я. - Ты хоть представляешь, насколько сложнее в производстве охотничья двустволка по сравнению с «калашниковым»? То-то и оно. Там же сплошная фрезеровка. Пайку стволов я себе вообще плохо представляю, так что придется соединять на муфтах, а это геморрой еще тот. В общем, получится лупара по цене «Кипчака»…
        - Как-как ты сказал? - удивился Всеслав. - Лупара?
        - Ага. Народно-национальное оружие сицилийской мафии. Хочешь организовать у нас филиал коза ностра?
        - Да мне просто нужно что-то для стрельбы накоротке в лесу, зарослях или даже населенных пунктах.
        - Может, твоих парней просто «бантлайнами»[«Бантлайн» - модификация «кольта» образца 1873 г. со стволом 12-16 дюймов. Названа в честь американского писателя Неда Бантлайна, по легенде имевшего револьвер с двенадцатидюймовым стволом и вооружавшего им своих литературных героев. Так частенько называют любые револьверы со стволом в 12 и более дюймов.] вооружить? Тем более опыт имеется - штук семь уже сделали.
        - Я помню, что заказывали пять, - удивился Кобра, - в парадном исполнении. Два здесь, три Сергеич увез в Испанию. Где остальные?
        Усмехаюсь.
        - Ну не мог же я не сделать такую игрушку для себя, любимого.
        - Маньяк. А седьмой?
        - Отдал Утесу.
        - А, понятно, начальника ломоносовской охраны облагодетельствовал.
        - Не облагодетельствовал, а вручил символ статуса, так сказать. Он из «бантлайна» волков отстреливает. Ну, так как, Всеслав, револьвер с длинным стволом и прикладом спасет отца русской демократии?
        - Не спасет. В смысле не пойдет. Револьверный патрон-то все равно слабоват для наших задач.
        - А карабинный?
        - Ну, в принципе, пойдет. Только сам карабин длинноват.
        - Можно укоротить. Магазин патронов на шесть-семь, ствол до сорока сантиметров режем, меньше не стоит - будет неполное сгорание пороха и грохот соответствующий. Пистолетная рукоятка, складной приклад.
        - Это уже интересней. Сделай штук несколько, попробуем.
        - Второй вариант - переделать самозарядку в буллпап. Длина будет такая же, а все характеристики как у «большого».
        - Не, на фиг. Не нравятся мне буллпапы. Укороченый, ко всему прочему, еще и легче получится, а значит, маневренней.
        - Хорошо. Кстати, коллеги, вы на клеймо внимание обратили?
        - А тут есть клеймо? - удивился Курбаши.
        - Есть, - подтвердил Кобра. - Я его сразу заметил. Стрела в щите и «ВВВ» - это что означает? «В Вихре Времен»?
        - А кто обозвал наши мастерские «Вундер Ваффе Верке»?
        - Ну, вполне себе шуточка в стиле Котозавра.
        - И что самое главное, - подчеркнул я, - в точку.
        - Нормальное клеймо, не хуже других. А стрелу в щите у Ижевского завода спер?
        - Ну, почему сразу спер. Он же основан будет только лет через пятнадцать. Так что не спер, а застолбил.
        - Ну и пусть будет, - согласился Кобра. - Ты, похоже, еще и по моделям все раскидал. Я смотрю, номера триста один, триста два и четыреста один.
        - Ага. Сотая серия - револьверы, двухсотая для пистолетов зарезервирована.
        - Триста - несамозарядные винтовки, - уловил систему Сергей, - четыреста - самозарядные. Что в пятисотую?
        - Автоматы. Шестисотая - пулеметы.
        - А дальше?
        - А тебе мало? - усмехнулся Кобра - Будет что, впишем. Динго, делай партию для войсковых испытаний, минимум по десятку каждой. Все равно какие-нибудь «детские болезни» вылезут. И готовься ставить их на поток. Да, предлагаю к номеру модели букву «М» присовокупить. Солидней выглядеть будет.
        - Заметано!
        - Кстати, могу тебя порадовать, людей тебе скоро подкинем. Помнишь, еще в прошлом году Ронан отписал несколько писем своим приятелям, причем по обоим берегам Атлантики. Так вот, недавно пришло письмо от наших ребят с Кубы, там собралось с дюжину семей ирландцев, это не меньше полусотни человек. Ждут каравана к нам. Точнее, ждали, на момент отправки письма, сейчас наверняка уже выступили. Так что, думаю, в пределах месяца должны прибыть. Наверняка среди них будут кузнецы и еще какие-нибудь механики, они твои. Остальных пристроим в другие места.
        - Столяров бы еще пару-тройку. На ложевое производство, - уточнил я.
        - Хорошо. Тогда давайте на этом закругляться. Жень, ты не думал над давешней идеей Зубрилки? Вроде как может потребоваться.
        - Точно надо? Работы не на один день, а людей не хватает.
        - Надо, Женя, надо.
        Эта тема всплывала уже не раз. Еще год назад Зубр огорошил меня дикой идеей. Ни мало ни много, он предложил сделать какой-нибудь «гатлинг» из штуцерных стволов. Что бы он был похож на настоящий, только не работал. И чтоб воспроизвести его было трудновато после изъятия нескольких деталей. Они, оказывается, хотят подсунуть такую штуку наглам либо америкосам, якобы искореженную взрывом патрона, даже некий аванпроект набросали под, умереть не встать, «триста восьмой» калибр. А запал предложили сообразить электрический, якобы с улавливанием энергии из атмосферы.
        - Зубр, этого ни в коем случае нельзя делать. Пока штуцера в «цивилизованных» странах - удел небольшого количества метких стрелков. Ты же хочешь им подкинуть идею нормально работающего нарезного ствола и свести на нет наше преимущество. Пойми, нас слишком мало. Если против нас двинут не паршивые колониальные войска, а батальон егерей, нас вынесут на фиг. Основное наше преимущество - дальность и плотность огня, и его мы не должны упускать. Как ты думаешь, скоро ли переделочное ружье от испанцев уйдет тем же наглам? Думаю, через год-полтора у них будет образец. Еще сколько-то они провозятся с капсюлем, пусть десять лет, даже пятнадцать, хотя я в это слабо верю. Целенаправленное стимулирование химиков в нужном направлении даст результат лет через пять, если не раньше. Сделают ударный состав, а прикрутить затвор Тьери-Нормана к штуцеру много ума не надо. Вот мы и потеряли половину преимущества в дальности и четверть в скорострельности. А ты хочешь этот процесс подстегнуть. Прикинь, если через год высадят десант, как в октябре 90-го, но с такими винтовками. Ведь задавят нас массой. Нет, тут нужно
что-то не только трудновоспроизводимое, но и заведомо бесполезное.
        - И что ты предлагаешь?
        - Да мелькнула тут мысля. Знаешь, какие боеприпасы даже в XXI веке не получили распространения из-за дороговизны и сложностей с технологией производства?
        - Пули с урановым сердечником? - съехидничал Зубрилка.
        - Ну, ты загнул! - охренел я. - Все проще. Стреловидные пули к гладкостволу. В теории могут обеспечить сравнимую с винтовкой кучность и дальность при несколько меньшей цене оружия. Насчет цены ствола не знаю, но боеприпасы как бы не в разы дороже получаются. Так что копеечная разница в стоимости ружья мигом компенсируется расходами на патроны. Надо прикинуть, нельзя ли стреловидную пулю в
«дэбэшку» зарядить. С оперением из тонких деревянных пластинок. Заодно и объяснение, почему в ране у убитого только деформированный свинец. В общем, поколдую. Оставим этот девайс для «прикрытия» работы «Кипчака». Да, надеюсь, начальство не будет возражать, если я на это дело расплавлю один блок цилиндров от двигателей. После переплавки алюминий, конечно, будет никакой, с оксидом и прочими загрязнениями, но это добавит любопытным тараканов в мозги.
        Глава четвертая
        Хрустит, но не французская булка…
        Ах, какое наслажденье - стричь крыжовнику хвосты.
        А. К. Толстой. Оперетта «Касатка»
        Апрель 1794 года. НПЦ «Дакота»
        Ирина
        Сижу на табуретке, сижу на табуретке,
        Передо мною миска на столике стоит.
        А за окошком дождик, противно и уныло
        Уж целый день как плещет, и мы сидим дома, мы сидим.
        И вот так вот уже целый день, действительно, сидим. Правда, еще далеко не осень - весна 94-го, но сейчас перед нами на кухне стоят корзины с початками прошлогоднего урожая, на кухонном столе огроменные миски, скорее даже, тазики под кукурузное зерно. Мы его вылущиваем: часть пойдет на посев - остальное скроется «в закромах Родины», так сказать, для пополнения съедобных припасов (сухое зерно кукурузы само по себе, крупа кукурузная, мука из нее же, а также крахмал). Корзины уже больше чем наполовину заполнены - еще чуть-чуть, и все.
        Часть кукурузин «экспроприировал» Сергей - и варит оные прямо початками, вместе с
«рубашками и усиками», в кастрюлище. Запах по кухне и части комнат плывет просто обалденный. К бульканью в кастрюле приплетается пыхтенье самовара, рядом с которым уже выстроились в ряд баночки с разномастными вареньями и с медом. С ручки самовара свешивается на веревочке низка сушек - домашние посиделки намечаются вполне себе на культурном уровне. Чай из самоварчика с вареньем или медом
«вприкуску» с сушками… А также объедание кукурузой с солью и маслицем.
        - Девчата, к столу! - раздается радостный призыв от печки. - Кукурузины поспели!
        - Уря! - восклицает сестрица, с удовольствием отрываясь от нудного и порядком поднадоевшего занятия. Встает с места и порывается на противоположный конец стола, к самовару, чашкам и тарелкам.
        - Куда?! - хором вопим мы с Сергеем. - А руки мыть?
        - Кать, ну вот что за безобразие! Ведь взрослый человек, медсестра - а про руки вечно забываешь! - ворчу на сестру.
        - Ну, ладно-ладно… уже ушла, - бухтит Катруся, и в самом деле направляясь к рукомойнику у двери. - А сами-то…
        - Тоже уже идем! - отзывается Сергей.
        Помыв руки, рассаживаемся вокруг самоварчика. На тарелках по две кукурузины, рядом солонка и новинка нашего гончарного цеха (уже именно цеха, а не просто мастерской!
        - керамическая масленка, в ней сюрпри-и-из - сливочное масло.
        - Сережа, передай мне заварку и чайничек, пожалуйста! - говорю я.
        - Прошу! А ложечку?
        - Да, и вправду, спасибо, что напомнил…
        - Кому какое варенье?
        Катруся задумчиво разглядывает баночки.
        - Может, вишневое? - все же решает наконец выбрать.
        - Какое закажете, сеньорита Катерино! - шутит Сет Север. - Ира, а тебе что?
        - Передвинь ко мне поближе малиновое варенье и чуть левее сдвинь к самовару мед.
        Наконец чай разлит по чашкам, варенье выложено на маленькие блюдечки - сидим и уплетаем за обе щеки все так, что, как говорится, за ушами трещит. На улице льет дождь, сыро и неуютно - а у нас тепло, сухо, уютно и неспешно ведется разговор о жизни вокруг. Эх, жаль, нет здесь наших родителей - было бы еще лучше!..
        А чуть позже это чаепитие с кукурузой получило совершенно неожиданное продолжение.
        На сковородке, пристроенной на треножнике над костерком, что-то скворчало и брызгалось раскаленным маслом.
        - Ира, что там у тебя такое? - спрашивает забежавшая по пути из госпиталя на огород сестра.
        - Эксперимент у меня там…
        - Какой?
        - Кулинарный, Катюш. Решила глянуть, что будет, если взять сухие кукурузные зерна и во фритюре их обжарить.
        - В смысле?.. - озадаченно пригляделась к сковороде Катя.
        - В таком - полопаются на попкорн или раньше сгорят. Вот пришло в голову, что как раз в Америке самыми распространенными сортами были крахмалистая и лопающаяся кукуруза. Даже странно, что мы раньше у мексиканцев, которые пришли в Форт из миссии дона Хосе, не видели, чтобы они готовили зерна таким способом.
        - Сгорят, наверное… или, может, не все, а часть лопнет.
        - Вот и я подумала - может, хоть часть в попкорн превратится… тогда его можно будет с сахаром потребить. А лучше даже с пудрой, посыпать или обвалять…
        Тут сковородка издала странный звук, похожий на хлопок пистона. Внимательно и с волнением всматриваемся в происходящее - зерна лопаются и выворачиваются наизнанку. Некоторые, правда, так и не раскрылись…
        - Во-о… - расплываемся улыбками, - что и следовало доказать… Следующим номером - миска и сиропчик!
        Если мы думали попробовать такую вкусняшку в одиночку, то, как обычно, зря…
        На новое угощение тут же сбежались мальки, уже привыкшие, что у нас частенько можно отхомячить что-нибудь вкусненькое. Заводилой среди них оказалась та самая Птичка, с которой мы однажды освобождали от «комнатного плена» шмеля. Девочка подросла, давно перестала смущаться в нашем присутствии. Ее успехи в школе были выше всяких похвал. Кроме того, она незаметно, но прочно стала постоянной посетительницей нашей стеклодувной мастерской. Пытаясь там помогать в меру своих невеликих сил. Компенсируя отсутствие «мощности» старанием и усидчивостью. И неизменным хвостиком сопровождала нас на опытных делянках, которые мы, разумеется, сразу же завели на новом месте. Ведь старые поля и огороды остались на берегу океана, рядом с Фортом.
        Но это к слову. Если же по существу, то эта маленькая предводительница местной ребятни «верхним чутьем» уловила назревающее вкусно-интересное приключение и заявилась к нам во главе своего отряда. Так что дегустация прошла шумно, весело и просто на ура. К самому финалу подошел наш вроде как завхоз, Сергей, который ненадолго приехал в Долину. Решая, как обычно, какие-то свои загадочные дела с Женей и остальными инженерами. Оценил наше «изобретение», похвалил. С ходу предложил взять первую лицензию в истории наших поселений на производство лакомства. В ответ на вопросы: «А зачем это вообще надо, разные там лицензии и вообще частное предприятие?» - доходчиво объяснил, что пора приводить наш военный коммунизм в удобный и понятный для всех порядок. Мол, частным оно будет до определенных границ, тем более что месяц назад уже было совещание, на котором мы ломали копья по поводу несовершенства нашей экономики. Мы с мужем на оном присутствовали, он даже получил персональное задание разработать работающую модель
«капитализма с человеческим лицом». Вот как раз машина для попкорна и будет первым пробным шагом в этом направлении.
        Проводили детей, им уже пора было бежать встречать родителей с работы. И тут камрад Снейк, как мы его частенько за глаза, а кое-кто и прямо в лицо, называли, огорошил нас двумя новостями. Первая была вполне ожидаема. Он в какой уже раз спросил нас с Сергеем, когда мы серьезно начнем помогать Директории в решении демографической проблемы? Раньше удавалось кое-как отговариваться его личным примером - мол, на себя посмотри! Молодой парень, весь из себя, а холостой, что тогда с других требуешь?!
        В ответ Кобра загадочно усмехнулся, открыл планшет, который мы сообща сделали ему из кожи какой-то здоровенной змеюки и вручили на день рождения. Достал оттуда красивые цветные открытки (очередная новинка нашей полиграфической мастерской) и вручил нам две из них. На нашей оказалось, вы только подумайте (!), приглашение на свадьбу! Заглянула через плечо Катрусе - то же самое, только ей лично!
        Вот это да!
        Торжество было назначено на 15 мая этого года. Ищем среди завитушек псевдоготического шрифта - кто же невеста? Таковой в приглашении значится сеньорита Мария дел Ампаро, старший лейтенант, командир роты специального назначения Первого полка Калифорнийской Директории.
        Упасть и не встать!..
        Глава пятая
        О пользе чужой головной боли
        Наличие свободы выбора у вас зачастую зависит от отсутствия такового у соперника.
        Непризнанный гений тайной войны
        Весна 1794 года. Долина Дакота
        Динго
        Честно говоря, не думал, что идея создания липового суперпулемета может меня так захватить. Конечно, сначала мы сдали первую пробную партию карабинов. Особую гордость вызывал у меня созданный по заказу Всеслава «штарк» (от ШТурмовой АРмейский Карабин), он же «М402К». Легкий, три кило в снаряженном виде, длиной всего полметра со складным рамочным прикладом, такой самозарядный карабин неплохо смотрелся бы и лет через двести. Шесть патронов в магазине, седьмой в стволе. Из дополнительных усовершенствований появилась затворная задержка. Теперь, если кончались заряды в магазине, достаточно было кинуть патрон в открытый приемник, нажать на рычажок перед спусковым крючком - затвор закрывался, и оружие готово к выстрелу. Это позволяло сэкономить какие-то секунды на перезарядке и, значит, сохранить жизнь нашим бойцам. Такое новшество практически сразу же перекочевало и на полноразмерные самозарядные карабины.
        Пока шли испытания, я целыми вечерами просиживал в кабинете, думал, чертил. В конце концов идея начала прорисовываться. Вращающийся пакет из восьми гладких стволов, десять было просто жалко ставить, да и вес системы получался запредельный. Сорокадвухзарядный барабан торчал вверх из ствольной коробки, отлитой из алюминиевого блока цилиндров. Особую жуть представляла система запала. Никаких капсюлей, все гораздо геморройнее - электрозапал. Неотъемлемой частью
«Супер Гатлинга» стала электрофорная машина. Ох, как я задолбал наших стеклодувов ее изготовлением, зато результат ощутил на своей шкуре - меня шарахнуло через плохо изолированный провод. По ощущениям, киловольт восемь-десять аппарат выдавал.
        Наконец, вчерне проект был готов, необходимые комплектующие тоже имелись. Однако подошло время полностью переключиться на организацию серийного выпуска карабинов. Хотя подготовительный цикл уже был завершен, дел еще хватало. Хорошо, что наша команда оружейников уже приобрела необходимый опыт и не требовалось непременно
«стоять над душой», так что работа пошла несколько легче, чем когда отлаживали производство револьверов. Молодежь тоже втянулась в процесс не только в качестве подмастерьев-исполнителей, но и выдавая идеи, иногда вполне здравые. Когда карабины были поставлены на поток, я снова вернулся к липовому «Гатлингу». Через месяц этот шедевр оружейных извращений был готов. Что удивительно, он даже работал, управляясь расчетом из двух человек. Один бешено крутил электрофорную машину, другой рукоятку привода механизма. По крайней мере, пулемет честно отстрелял полтора барабана, после чего у него прогорела дубовая пробка-изолятор и выбило запальный электрод. Поставили новый изолятор и, пригласив Кобру, отстреляли еще барабан. Сказать, что начальство охренело, это значило не сказать ничего.
        - Мы ж тебе сказали соорудить липовый пулемет, а ты сделал рабочий.
        - Ну, он так, - ухмыльнулся я, - условно рабочий. Второго барабана не переживет. Опять выгорит изолятор. В первый раз чуть не рвануло, так что во второй можно смело помочь ему развалиться. Кстати, пули летят весьма интересно. Они теряют оперение еще в полете, но получают небольшую закрутку. После попадания в цель такая пуля не слишком отличается от выпущенной из «Кипчака» или тяжелой винтовки. Мы извлекли по несколько штук тех и тех, смотри сам.
        Пули, действительно, выглядели практически идентично, в меру деформированные, одни с нарезами, другие с их имитацией.
        - Ну так как, берете игрушку?
        - Берем!
        - Предупреждаю сразу, вместо второго экземпляра я лучше еще пару «Кипчаков» сделаю.
        - Кстати, а сколько их у нас? - поинтересовался Кобра.
        - На лафетах? - уточнил я. - Девять.
        - А…
        - А еще три на станках в Ломоносове и четыре в каньоне.
        - А почему в Вихри станковые не поставляешь?
        - Окстись, начальник! А лучше в ведомостях у себя посмотри. К четырем пулеметам станки прилагаются. А уж перекинуть машинки с лафета на них - дело нескольких минут.
        - Черт, - смутился Сергей, - где же я это упустил?
        Часть вторая
        Империя еще не видна
        Амбиции Великобритании на создание Империи в конце XVIII - начале XIX веков оказались не подкреплены реальными силами и возможностями королевства.
        Из учебника «Всеобщая история: XIX век» для 7-го класса средней школы.
        Калифорнийская Директория, издательство «Просвещение», 1935 год
        Глава первая
        Дела придворные
        Подальше от начальства - поближе к кухне.
        Солдатская мудрость
        Начальники не глупее других, они отлично знают, что на кухне теплее и сытнее…
        Основы политического искусства
        Конец февраля 1794 года. Мадрид,
        русское посольство
        - Доброго здоровья, граф!
        Сидевший за столом мужчина поднял голову и вгляделся подслеповатыми глазами в визитера.
        - А-а, барон! Здравствуйте, друг мой! Рад видеть вас в добром здравии. А я вот… - развел он между тем руками, указывая вошедшему на кресло, стоявшее около стола. - Ума не приложу, где ж это я так? Вот, теперь сижу и бумаги разбираю… Ничего другого, уж извините, делать более не способен.
        - Да уж, Михаил Николаевич, угораздило вас! - барон Рюген присел в предложенное ему кресло. - Подумать только, стоило послу отъехать по делам, так на вас все сразу и свалилось. И без того дел невпроворот, а тут еще и простуда эта. Кто бы подумать мог, что в Испании зима порой такая же слякотная, как в Петербурге!
        - Такая тут у нас погода, - согласно кивнул граф. - Сколько здесь сижу, а так и не привык, знаете ли… Порою снега хочется, такого, чтоб под ногами хрустел. И не думал, не гадал, что и здесь простуду жесточайшую схватить можно! Однако ж, барон, вы ведь не просто проведать меня зашли? Поди, дело какое-то есть?
        - В корень зрите, граф! Есть у меня вопросец…
        - Ну, так давайте вопрос свой, покуда я еще более-менее соображать способен. А то доктор наш все грозит меня настоями своими напоить. А уж опосля того я к нормальному разговору зело негоден стану…
        - Не буду, граф, отвлекать вас долее необходимого. Известно ли вам, что при дворе короля в пятницу прием предстоит?
        - Так это малый, их несколько в году бывает. Дело обычное.
        - А кого туда обычно приглашают?
        - Моряков да военных, кто отличиться сумел. Награды король жалует да милость свою являет. Дворяне всякие прибывают, чтобы просьбы свои королю представить. Послов в такой раз не приглашают, это дело внутреннее.
        - Вот как? Печально сие…
        - Да что вам за дело-то, барон, до приема сего? Доселе мы туда не хаживали, что вдруг интерес такой-то появился?
        - Да надо было мне там с человеком одним повидаться…
        - При дворе?
        - Нет. Он как раз из таких вот приглашенных и будет.
        - Кто ж таков?
        - Полковник армии испанской. Дон Алехандро…
        - Да мало ли у короля таких полковников! Что вам этот-то так глянулся?
        - По прозванию Ночной Гость.
        Граф задумчиво потер висок. Отложил в сторону перо.
        - А ведь я слышал о нем чего-то…
        - Так от меня небось и слыхивали. Помните, сразу после Рождества пакет прибыл из Коллегии иностранной? Вот там-то про него и писалось.
        - Смутно припоминаю. Там чего уж только не понапишут…
        - Все так, любезный граф. Только вот как раз мне и поручено полковника этого, буде возможность такая изыщется, повстречать да поговорить обстоятельно. Он ведь не испанец совсем! Русский это, только что служит королю испанскому.
        - Ну, а нам-то с этого какой профит? Служит, так и бог с ним! Должно, неплохо служит, коли до чинов таких поднялся. Впору радоваться, не каждый наш соотечественник в землях этих достичь чего-то смог!
        - Так-то оно так, граф. Только вот встречались с ним ранее люди из… в общем, разговаривали. Не один он такой. Много их. И высказывались они супротив государыни нашей так, что, мол, и без нее сто лет жили, да и дальше проживем. Помогать нам не стали и интереса в том для себя не усмотрели никакого. Вот и велено мне возможность изыскать, дабы поговорить с полковником этим вдругорядь. Да обстоятельно…
        Граф тяжелым взглядом посмотрел на своего гостя. Невысокого роста, в неприметном сером камзоле, он почти ничем не отличался от множества таких же, неприметных на первый взгляд, чиновников, которых можно было во множестве встретить в Мадриде. Вот только глаза у него… совсем не походили на такие, как у обычного небогатого дворянина.
        - Темните вы, барон… Дел ваших я не знаю доподлинно - и слава богу! Не мое то дело, пусть с вами посол разбирается. Не просто так вам тот полковник нужен…
        - А хоть бы и так, милейший Михаил Николаевич, - не стал возражать гость. - Окажите уж любезность, узнайте, где полковника сего найти можно будет?
        - Завтра заходите, - сухо ответил граф, снова беря в руки перо. - А сейчас - великодушно прошу меня извинить. Дела, знаете ли…
        Назавтра граф встретил Рюгена уже более официально. От былой расслабленности не осталось и следа. После обмена приветствиями они оба уселись в кресла на застекленном балконе. Так слугам труднее подслушать лишнее.
        - Выяснил я про полковника вашего, барон. Действительно, будет он на том приеме.
        - А позвольте вас спросить, граф, с какой целью?
        - Король соизволил даровать ему кавалерство ордена Сантьяго. И соратников его не обделил. Им тоже всякие милости пожалованы. Как в указе королевском сказано - «за заслуги перед нами на стезе трудов воинских». Так что, барон, хочу вам сказать сразу, ежели какие потуги со стороны вашей в сторону людей сих воспоследуют… зело много неприятностей мы получить можем. И так у нас отношения далеко не самые радужные…
        Барон помолчал, рассматривая опустевшую улицу с высоты второго этажа. Повернулся к своему собеседнику.
        - Да, любезный Михаил Николаевич, это вы меня сразу раскусили, признаю… Не скрою от вас, задачу таковую имею я. Предписано мне руководством моим и вашим склонить оного полковника к отношениям доверительным.
        - А буде он вдругорядь откажется?
        - Предать огласке встречу нашу.
        - И что?
        - Полковник и его люди - не католики. Всегда можно сказать про то, что хотели они у себя церковь православную построить да настоятеля туда выписать от нас.
        - И вы думаете, что королю это не понравится?
        - А вы?
        - Король весьма щепетилен в подобных вопросах…
        - Мы так и предполагали, граф!
        - Ну, да. И это может весьма болезненно ударить и по вам, любезный барон! Да и послу… тоже на орехи достанется.
        - Увы, граф, у меня есть жесткие инструкции… Эти люди могут быть весьма и весьма опасны для начинаний наших в тех краях.
        - Хорошо, барон. Смею надеяться, что вы и ваше начальство хорошо отдаете себе отчет в том, к каким последствиям могут привести такие действия. Король весьма благоволит к этим людям. По полученным мною сведениям, на самом высоком уровне, - граф ткнул пальцем вверх, - рассматривается вопрос о создании двух дивизий нового строя. В связи с этим вполне резонно встал вопрос об их командовании. И если с командиром одной из них никаких сомнений не возникало, это будет полковник Маноло, которому в ближайшее время будет присвоено звание бригадного генерала…
        - То с командиром второй…
        - Такой вопрос действительно имел место быть. Командиром этой дивизии будет назначен бригадный генерал граф де Фуэнтес.
        - Э-э-э…
        - Вас интересует судьба Ночного Гостя?
        - Да.
        - Он будет осуществлять общее руководство процессом переподготовки указанных соединений. На него и его людей возложены также вопросы комплектования и оснащения этих частей. Следует ли мне говорить о том, что полковник, каким бы он ни был выдающимся стратегом, не может командовать генералами? Пусть даже один из них является его бывшим подчиненным?
        Барон задумчиво молчал.
        - Как вы понимаете, - продолжил граф, - никто при дворе не делает из этого особой тайны. Наоборот, у многих на слуху блестящие победы полков нового строя. Придворные воспряли духом и всерьез заговорили о расширении владений короны. В немалой степени этому также сопутствуют успехи испанских моряков. На верфях заложены сразу шесть кораблей нового типа. Эти быстроходные суда очень хорошо зарекомендовали себя в ходе кампании прошлого года. Я далек от мысли связывать еще и это с вашим протеже, но… согласитесь, барон, дыма без огня не бывает! Уж слишком вовремя произошли эти события! И тут вы… со своими идеями. Может быть, выбрать для этого другой, более подходящий момент?
        - Увы, граф… - развел руками его собеседник. - Ваши доводы, бесспорно, весомы здесь. Но в Петербурге… нас не поймут. Я просто вынужден настаивать на своей просьбе.
        - Как хотите, - буркнул граф, сразу теряя интерес к разговору. - Вот, держите.
        Он протянул собеседнику конверт.
        - Что это?
        - Приглашение на бал в дом герцогини Альмодовар. Там будут все, кого вы так хотели видеть…
        Дядя Саша
        Читая в книгах описания великосветских приемов и наблюдая это все в кино, я, грешным делом, иногда ловил себя на мысли о том, как было бы здорово туда попасть. Дождался… Никогда и не предполагал, что это все настолько… зарегламентированно, что ли?
        В Мадрид мы прибыли аж за полмесяца до означенного приема. И практически все это время было заполнено тщательнейшей подготовкой этой самой аудиенции.
        - При встрече его католического величества следует поклониться вот так… Во время разговора с королем руки следует держать следующим образом… разговаривая с его величеством, не следует смотреть ему в глаза, король этого не любит…
        И так далее, и в том же духе, и тому подобное… по делам же общаемся вечером либо ранней (а можно так сказать?) ночью. Вот ведь не было печали! Но без этого - никак. И никуда. Уж больно широко мы размахнулись, без официальной поддержки короля не вытянуть. Даже наши золотые запасы не спасут. А раз так - терплю и учусь.
        Наконец пожилой маркиз-церемониймейстер, очередной раз посмотрев на наши выкрутасы, печально вздохнул и махнул рукой. Со слов маркиза можно было понять, что, будь на то его воля, нам бы и двор подметать не доверили. На радостях угощаю его нашими настойками. После того как полубесчувственное тело куда-то уволакивают, продолжаем отмечать этот внутренний праздник уже в своем кругу, со всей положенной тщательностью и прилежанием.
        Аудиенция…
        Ну вот, говорил же я, что проще на минном поле сплясать!
        Столько нервов все это отняло, а на деле церемония уложилась в десяток минут! Король безучастно выслушал церемониймейстера, с такой же невозмутимой миной на лице прослушал и мое (между прочим, тщательно вылизанное и откорректированное. Две недели старались, как-никак я текст наизусть зубрил!) обращение и лишь милостиво покивал головой. Объявил о возведении в кавалеры ордена Сантьяго меня, Старого Империалиста и Котозавра с Климом. Чуть менее значимые награды последовали и прочим. Хотя и не всем, женщин традиционно прокатили. Помимо этого, было объявлено о том, что всем нашим мужчинам присвоено потомственное дворянство. В принципе, пользы для дела от этого было немного, хотя часть вопросов при общении с местной знатью все-таки решалась. На этом, собственно говоря, все и закончилось.
        А вот потом… Потом за меня взялся Годой.
        Откровенно говоря, именно на него мы и делали ставку. Понятное дело, что это была основная фигура, от чьего решения и зависело практически все. И это он недвусмысленно дал мне понять с самого начала разговора. Не могу сказать, что и у меня в загашнике было совсем уж пусто. Парочка увесистых аргументов была заготовлена заранее и ожидала своего часа.
        - Присаживайтесь, дон Алехандро, - указал он мне на кресло напротив себя. - Хотите вина? Или вы предпочитаете напитки собственного изготовления?
        - Отчего же, ваша светлость? Вино тоже будет очень кстати. А вам уже приходилось пробовать наши напитки?
        - Да, вице-король регулярно их мне присылает. Надо сказать, что ваши мастера неплохо знают свое дело! Вы удивили даже известных ценителей и знатоков!
        Однако! Удивить чем-то признанных мастеров винного дела! Это кое-что… учтем…
        - Мы старались, ваша светлость.
        - Я вижу, вы ко всем делам подходите с должным прилежанием, не так ли, дон Алехандро?
        - Так учили, ваша светлость.
        - Вот, кстати, любезный полковник, об учителях… Как ни старались мои люди навести о вас справки, но никто и никогда ничего не слышал ни о вас самом, ни о ком-либо из ваших спутников. А учитывая все ваши, прямо скажем, немаленькие успехи последних лет, это выглядит более чем странно, согласитесь?
        - Да, ваша светлость. Это действительно может, на первый взгляд, выглядеть несколько необычно.
        - На первый? А на второй?
        - Простите за любопытство, ваша светлость, но где же пытались ваши люди обнаружить наши следы? Возможно, что я смог бы подсказать им несколько другое направление поисков? Стоило лишь спросить…
        - И какое же?
        - Вы произвели поиски во Франции, Англии и в других европейских государствах, ведь так?
        - Так! - с любопытством смотрит на меня герцог. - Не там искали, хотите вы сказать?
        - Не там. А в России не пробовали?
        - Хм… - Годой плескает себе вина. На этой встрече, кроме нас двоих, никого больше нет. Герцог отослал даже слуг, оттого и ухаживает за собою сам. - Откровенно говоря, нет. У нас там не так много доверенных людей. Считаете, что эти поиски были бы более успешными?
        - Очень даже может быть, ваша светлость. Правда, результаты их могли бы вас немало удивить. В хорошем смысле этого слова, разумеется.
        - Ну… я не хочу сказать, что мы не имеем оттуда совсем уж никакой информации. Как вам вот это? - И он, повернувшись назад, берет со стола какую-то бумагу. - Вот, дон Алехандро, почитайте…
«Его высокопревосходительству, полномочному посланнику при дворе короля испанского, барону Криденеру Алексею Ивановичу.
        Любезнейший барон!
        Прошу вас проследить за появлением при дворе короля испанского полковника Алехандро. Более известен под прозванием Ночной Гость. Указанная персона, равно как и сотоварищи его, представляет собою особый интерес для персон высокопоставленных. Ибо деяния его могут в будущем представить определенные затруднения в планах государственных. Буде таковая возможность представится, поспособствуйте присланному Вам в помощь барону Рюгену. Сей барон специально проинструктирован по многим не входящим в вашу компетенцию вопросам и помощь серьезную оказать может…»
        - Дальнейшее уже не так интересно, дон Алехандро. Как видите, означенное государство про вас не забыло…
        Годой забирает у меня копию письма и небрежно бросает ее на стол.
        - Не могу сказать, ваша светлость, что этот интерес взаимен. Отчего-то вот меня не тянет выяснять, кто и с какой ноги встал сегодня при дворе императрицы.
        Герцог удивленно поднимает бровь, и мне приходится пояснять смысл своего высказывания.
        - Понятно… Не буду касаться ваших разногласий с императрицей Екатериной. В конце концов - это дело прошлое. Но вот данное письмо…
        - А что в нем не так, ваша светлость?
        - Да в нем-то как раз все так! Скажу прямо, дон Алехандро, вы и ваша компания мне симпатичны.
        Еще бы! Да за такие бабки, что с нас уже поимели… Это даже если всего прочего не учитывать.
        - Благодарю вас, ваша светлость!
        - Не за что пока… Но, положа руку на сердце, мне бы не хотелось в будущем писать аналогичное поручение нашему послу при каком-либо дворе…
        Намек более чем прозрачный.
        - Я понял вас, ваша светлость. Позвольте мне быть откровенным?
        - А у вас есть еще какой-то выход, полковник?
        - Нет, ваша светлость. Хотелось бы начать с самого начала.
        - Я весь внимание, дон Алехандро!
        - Эта история началась достаточно давно. Если вы, ваша светлость, не в курсе, то знайте - военная реформа в России изначально развивалась по двум направлениям: копирование передовых на то время европейских приемов ведения боя и развитие собственного опыта. Царь Петр выбрал первый путь. Не все были с ним согласны, и тогда он, в свойственной ему жесткой манере, расправился со всеми, перечившими ему. Многие из них были уволены со службы, некоторых посадили в тюрьмы и казнили. Мы, как вы, наверное, уже поняли, относимся именно к проигравшей стороне. В то время мы были отправлены на дальние оконечности империи. Там должна была проходить наша служба. Но уже по прибытии на место стало известно, что полки наши расформированы, а все мы от службы уволены.
        - Вы?
        - Прошу прощения, ваша светлость, конечно, не мы сами! Наши предки, разумеется.
        Годой удовлетворенно кивает.
        - Возвращаться им было некуда, и большинство осталось в Сибири.
        - Где это?
        - Очень далеко, ваша светлость. Отсюда не доехать и за год.
        - Надо же…
        - Так вот, ваша светлость, поскольку никто им не мешал, предки наши отъехали (а куда бы вы думали?)… в Китай.
        Годой морщит лоб.
        - Это уж совсем где-то далеко…
        - Совершенно верно. Там большинство из нас и родилось. Надо сказать, ваша светлость, что там присутствует множество государств и правителей, которые постоянно между собою воюют. И прибытие в те края профессиональных солдат было очень кстати…
        Надо сказать, что легенду эту мы разрабатывали всем скопом. Почти каждый внес туда какое-то свое дополнение или штришок. До кучи пришлось и «алхимическое серебро», и
«китайские клады» - все это косвенно работало на нашу версию происшедшего. Вот и сейчас герцог схавал все и не моргнул даже. - …в конце концов, китайский император, мягко говоря, перетрудился. Отошел от дел и заявил, что собирается уйти в монастырь. Большинство армии было распущено по домам, офицеры уволены. Ну, с местными было более-менее ясно, а вот нам куда идти? Пахать землю? Так там ее и без того немного, на всех не хватает. Население в тех краях не христианское, своими мы для них так и не стали. Поэтому на общем совете было решено искать более приветливые места. Каковые и нашлись там, где нас и встретил посланец вице-короля.
        - Но ему вы назвались майором российской службы. Почему?
        - А если бы я сказал, что служил в прошлом китайскому императору? Как бы посланец на это отреагировал? А то, что наши имена помнят в России, - неудивительно. Она все же граничит с Китаем, и кое-какие вести оттуда доходят иногда… Думаю, что в военном министерстве уже поняли, что же они тогда потеряли… Нас не хотят видеть в качестве противников, слишком свежа еще память о том, как поступили с нашими предками. И у нас, и там.
        - А союзниками?
        - Вам ли говорить, ваша светлость, что союзы заключают только с равными? Признать нас союзниками - это значит признать также и то, что почти все военные реформы последних ста лет были неверными. А люди, их проводившие, являлись некомпетентными в этом вопросе.
        Мой собеседник понимающе кивает.
        - Да, дон Алехандро, это уже политика… Ладно! Думается мне, что у нас с вами могут быть и иные, гораздо более актуальные в этот момент, проблемы, требующие немедленного разрешения…
        И таковых проблем, действительно, отыскалось превеликое множество. Так что встречи наши стали почти ежедневными. Приезжая поутру во дворец к герцогу, я получал от него очередную порцию вопросов. А возвращаясь к нему вечером, тащил с собою вероятные варианты решения. Правда, от совсем уж экзотических проблем мы отвертелись, разумно сосредоточившись на военно-технической стороне дела. После нескольких дней такой напряженной работы герцог, по-видимому, уже сам устал и дал нам всем недельную передышку. В качестве компенсации за пережитые мытарства нас всех пригласили на бал во дворец герцогини Альмодовар. Мероприятие сие готовилось достаточно давно, даже и повод какой-то имелся. Не пойти туда было бы верхом неприличия. На этот бал была приглашена вся знать, так что пренебрегать такой возможностью завести нужные знакомства было совсем неразумно. Годой - это, конечно, круто, но он тут не единственная шишка. Хотя, разумеется, самая заметная. Вот и с прочими пришла пора сойтись поближе.
        Хреновый из меня танцор. Кроме вальса и твиста, так ничего и не научился танцевать. Хорошо хоть дамы тут никого сами не приглашают. А то не знаю, как и выворачиваться бы пришлось…
        Цапнув с подноса проходящего мимо лакея бокал с неплохим красным вином, устраиваюсь в оконной нише. Отсюда хороший вид, почти весь зал на ладони. По случаю торжества все присутствующие в парадных одеяниях. Красиво! Наши тоже не подкачали, еще к аудиенции мы все пошили себе соответствующие прикиды и теперь вовсю этим пользуемся. Куда-то же их все равно девать нужно? Парочка любопытных контактов уже состоялась, будет теперь ребятам занятие после бала. Встретить вдругорядь этих людей, побеседовать неторопливо. Намеки нужные сделать, да и вообще за жизнь поговорить…
        - Вы позволите?
        Оборачиваюсь.
        Проходивший мимо невысокий мужик в темно-бордовом камзоле стоит около ниши и выжидательно на меня смотрит. В руке у него бокал с вином.
        - Да ради бога! Присаживайтесь, тут места вполне достаточно, - делаю ему приглашающий жест рукой.
        - Благодарю! - кивает темно-бордовый.
        Поправляет камзол и аккуратно усаживается на небольшой диванчик, стоящий в облюбованном мною укромном закутке. Отпивает глоток и ставит бокал на подоконник.
        - Любуетесь? - делает он жест в сторону танцующих пар.
        - Да, тут есть на что взглянуть! Не то что в нашей глуши…
        - В глуши? - удивленно приподнимает он бровь.
        - Я только недавно прибыл из Нового Света. Сейчас завершу дела - и назад.
        - Надолго?
        - Думаю, да. Скорее всего, сюда в ближайшее время не вернусь.
        - Понимаю, - кивает темно-бордовый. - Теперь ясно, отчего мне ваше лицо незнакомо. Вы не местный!
        - Увы… - развожу я руками. - Господь, в своей неизречимой милости, определил мне иной путь…
        Мой собеседник понимающе кивает.
        - Вы состоите на королевской службе?
        - Именно так.
        - И по какой же части, осмелюсь вас спросить?
        - По военной.
        Он морщит лоб. О чем-то думает.
        - Странно… не припоминаю, чтобы вас представляли среди военачальников колониальных войск.
        Тут уже удивляюсь я сам:
        - Представляли? Где и когда?
        Собеседник вопросительно изгибает бровь:
        - Простите, но… каждый год при дворе происходит представление Его Величеству всех вновь назначенных командиров полков. В том числе и колониальных! Последнее время этому отводится особое внимание… и я не помню вашего лица среди них!
        - Ах, вот вы о чем! - успокаиваюсь я. - Это и неудивительно. Свое назначение я получил непосредственно там… - машу рукой куда-то в сторону окна.
        - Так вы… - снова морщит лоб мой собеседник. - Что-то я такое слышал… Простите великодушно и не сочтите мое внимание слишком назойливым. Просто не так часто происходят тут подобные случаи. Оттого и известны они поболее прочих. Да, руку на сердце положа, я вовсе о таковых не слыхивал. Это в нашей истории частенько бывало, а чтобы здесь…
        - Так и вы тоже не местный обитатель?
        - Позвольте представиться, - привстав, отвешивает мне церемонный поклон темно-бордовый. - Граф Чернов Михаил Николаевич. Временно замещаю при здешнем дворе персону посла Российской империи.
        - Вельми приятно, любезный граф! - отвешиваю ему ответный поклон. - Полковник Александр Конторович. Сын Сергеев. Дворянин и кавалер. В армии испанской, да и среди прочих, обзываюсь чаще как Ночной Гость. Так уж фортуна сложилась, что прозвище оное гораздо более истинного имени известно стало. Раз уж так сложилось, ваше сиятельство, что мы с вами в некотором роде соотечественники, так, может, и говорить далее по-русски станем?
        - Охотно, полковник. Тем более что я про вас тоже немало интересных сплетен наслушался. Так ли оно все истинно? Уж простите любопытство мое, но мало я знаю соотечественников наших, кои при дворах иноземных служат. Да еще в чинах немалых! Такое ведь не сразу заслужить возможно! Тяжек труд воинский, это я уж не понаслышке знаю. Многое совершить надобно, чтобы чинов таковых достичь. Да и своих офицеров тут хватает… - уже по-русски отвечает мне Чернов.
        - Это вы, граф, правильно понимаете, - согласно киваю ему, тоже переходя на родной язык. - Много здесь своих офицеров, верно. Только ж таких, как мы, более не имеется. Да и, откровенно говоря, и этот чин уже дело прошлое. Обещано мне звание генеральское, о чем вскорости и указ соответствующий воспоследует.
        А вот это сюрприз! Граф аж с лица сбледнул. Не ожидал? А напрасно… Лучше бы уже сразу с собою барона приволок: тот, надо полагать, к таким вот выкрутасам более стоек и привычен. Но, скорее всего, не по Сеньке шапка - не пустят барона на этот прием. Однако тут обломался уже я!
        - Вот что, Александр Сергеевич, - приподнимается со своего места граф. - Если не будет на то возражений ваших, то приглашу я сюда еще одного соотечественника нашего. Обидно ему будет, ежели я про встречу сию ему потом расскажу, а он вас и не увидит даже! Вы, откровенно говоря, персона в здешних краях почти мистическая! И слышали про вас многие, ан в лицо-то никто и не знает! Уж извините меня, но не часто с нашими земляками мы тут встречаемся. А в таком-то случае - сам бог велел!
        - Да никаких возражений, ваше сиятельство! - пожимаю я плечами. - Тем паче соотечественник. Отчего ж не оказать любезность человеку хорошему?
        Чернов кивает и исчезает в толпе. Да… сразу видно человека, ко лжи не привыкшего. Уж как он старается с себя спихнуть миссию, лично ему неприятную! Вот и спешит притащить сюда барона, дабы поскорее откланяться. Рупь за сто, более необходимого он сам тут особо не задержится. А жаль, мужик-то, по всему видать, нормальный.
        Пока граф где-то там ходит, успеваю добыть себе еще один бокал. Грех не попользоваться такой халявой! Бокалы лакеи на подносах таскают постоянно всем желающим. Да и вино очень даже неплохое. Пускай там граф по дороге подумает. В разговоре-то я специально устаревшую форму представления произнес. Уж лет тридцать точно подобным образом никто в разговоре не представляется. По имени-отчеству, да. Всякий дворянин это подчеркнет. А вот чтобы так… В начале царствования Петра - еще выражались. А уж после - все! Устарело. Лишний штрих к нашему якобы изгнанию. Всяко лыко в строку, как принято говорить. Умный человек поймет. А Чернов на дурака не похож.
        Не успеваю пригубить бокал, как рядом со мною появляется граф. Рядом с ним топает еще один персонаж. Сухой, поджарый мужик. Глаза цепкие, чуть седоватые на висках волосы. Надо полагать, барон Рюген пожаловал. Очень хорошо! На ловца и зверь…
        - Позвольте, любезный Александр Сергеевич, представить вам нашего гостя, барона Рюгена Карла Генриховича.
        Барон церемонно раскланивается.
        - Весьма польщен такой честью, господин полковник! Премного о вас слышал! Не думал даже, что сподоблюсь когда-нибудь самолично вас лицезреть!
        - Ну что вы, барон! Чай, я тут фигура не самая интересная! И поавантажнее меня люди рядышком ходят. Наши заслуги весьма скромные… куда уж до них…
        - Скромничать изволите, господин полковник? Наслышан я о делах ваших воинских! Немного мне таковых офицеров известно, чтобы за пару лет от майора до генерала дослуживались! Ведь этого вы отрицать не станете?
        - Не стану. Однако ж обстоятельства тому виною… да помощь друзей преданных, что рядом оказались вовремя. Вот король и оценил деяния наши. Кавалерией пожаловал, да не меня одного!
        - Знать, зело важные услуги вы ему оказали!
        - Ну, королю-то лучше ведомо. Чай он повыше сидит да подальше глядит…
        - Или рядом есть кто, чтоб подсказать вовремя…
        - И этого отрицать не стану я.
        Воспользовавшись паузой, граф откланивается, сославшись на неотложную встречу. Мы оба провожаем его почтительными поклонами. Милейший дядька, надо будет время выбрать да потолковать с ним по-свойски. Или ребят кого к нему подвести? Глядишь, и выйдет что-то полезное.
        - А вы, полковник, не светский человек? - нарушает молчание барон.
        - Правда ваша, не приучен я к балам да приемам. По жизни как-то вот другими делами больше выпадало заниматься.
        - Войной?
        - Не только.
        - Так где ж это вы так? Я в Европах гость частый, однако ранее про вас не слыхивал вовсе.
        - Войны, любезный барон, не все только здесь происходят… И других мест изрядно есть…
        Он удивленно поднимает брови.
        - Я полагал… что все передовые способы искусства военного именно тут рождаются?
        - Будут рождаться, барон, так правильнее было бы сказать. По приказу короля приступаю я к подготовке войск строя нового. Пока одну дивизию готовить станем, а чуток погодя и до прочих дело дойдет. И не за морем, как ранее, а здесь. Так что… обождите малость, да сами все и увидите.
        - Надо же? - удивляется Рюген. - Интересно… не слыхивал я про то…
        - Э-э-э, барон, не только вы! Много кто еще не слыхивал.
        Он явно слегка растерян. Не ожидал подобной откровенности. Клиент ничуть не шифруется, вываливает открыто кучу интересных сведений.
        - Хм… озадачили вы меня, полковник. Понимать вас так следует, что войны нам ожидать вскорости?
        - Вам?
        - Ну, я малость неточно выразился. Но ведь как же это? Кто и с кем воевать станет? Причин-то особенных нет!
        - Да ну?! Вам пальцем ткнуть?
        Чтой-то я не к месту развеселился. Степеннее надобно быть, чай, скоро в генералы произведут, несолидно как-то будет выглядеть такое поведение.
        - Премного интересно было бы сие… - осторожно говорит барон.
        Есть!
        Клюнул!
        Ну, дядя, теперь мы с тобою побарахтаемся…
        Выдержка из письма барона Рюгена

«…А граф Чернов, Ваше Сиятельство, вельми исправно поручение ваше исполнил и с означенной персоною меня в срок кратчайший лично познакомил. Не могу не отметить талант графа в делах дипломатических. Ибо достать приглашение на прием, где интересный нам человек присутствовать должен был, трудов немалых стоило. Да и разговор с ним завести, к беседе откровенной расположить - сие дело тоже нелегко ему далось.
        Будучи представлен графом полковнику, времени я попусту отнюдь не терял и к разговору серьезному приступил незамедлительно. Ибо не было ведомо мне про то, как долго пробудет персона сия в столице королевства испанского. Смею заметить, что по-русски сей человек говорит правильно, хотя и заметно то, что долгое время он и товарищи его вне пределов Империи пребывали. Словеса его многие привычнее слышать нам из уст человека старого да пожившего много. Из чего заключить можно, что покинули люди эти места наши уже достаточно давно. В беседе приватной поведал он мне про то, что остается ныне в городе означенном. Поручено ему королем подготовить и оснастить войско королевское по образцу тех полков, что уже были созданы им ранее в землях американских. И число тех войск будет увеличено противу прежнего весьма значительно. Тако же повелел король испанский строить корабли быстроходные. По образцу уже построенного фрегата «Св. Елизавета». Фрегат сей зело удачен оказался и способности мореходные изрядно явил. А делать то будет один из сподвижников персоны означенной. Тот урожденный испанец прибыл с острова Куба.
Зовется строитель тот полковником Себастьяном Ортегой-и-Аларкон. Корабельный мастер не из последних и в дружбе с Ночным Гостем находится крепкой. Сказать надобно и про то, что король офицеров тех изрядно привечает и ценит. Незадолго перед тем были призваны из них многие и перед королем предстали. Пожаловано им было дворянство и земли в краях американских во владение наследственное. Сам же Ночной Гость был произведен в кавалеры ордена Сантьяго, и сподвижники его таковой же милости удостоены были. Событие сие немалый интерес при дворе вызвало, и гости эти, до того мало кому известные, приняты были при многих домах.
        Посему, Ваше Сиятельство, опасаюсь я, что поручение ваше вельми трудно осуществить будет. Ибо надежды на людей этих тут возлагаются крепкие, оттого и не захочет король слухи во внимание принимать. Особливо, если слухи эти, ничем к тому же не подтвержденные, надеждам его помехою стать могут. А надежды эти очень великие. Обещано полковнику скорое пожалование чина генеральского, что свидетельствует о немалом интересе к персоне сей короля испанского.
        Осмелюсь я, Ваше Сиятельство, мысль свою высказать.
        В общении со мною полковник сей повел себя весьма дружелюбно и к общению тесному расположен был. Рассказал он много интересного, о чем отдельным письмом донесение мною отослано будет вскорости. Посему думаю я, что встречи с ним продолжать следует, ибо много чего интересного и полезного из того проистечь может для государства Российского…»
        Весна 1794 года. Лондон
        Артем Рыбаков
        - Нет, сэр! Вы хотите от меня невозможного! - пожилой мужчина в сером камзоле покачал головой. - Где ж я смогу достать вам такое количество парусины и пеньковых канатов? Да и вдвое меньшее количество было бы для меня воистину манной небесной!
        - Ну… любезный Грегори, вот в этом отношении я вам могу помочь…
        - В смысле?
        - Мне известно, где и у кого есть такое количество товара, - собеседник Грегори поставил на стол свою кружку.
        - И что ж в таком случае вы сами его не купите?
        - Увы… - развел руками тот. - Я не вхож в эти круги.
        - В палату лордов, что ли? - хмыкнул владелец серого камзола. - Так несите деньги - и вас туда пустят!
        - Возможно. - Его визави был крепко сложенным мужчиной. Темно-русые волосы спускались до плеч, оттеняя волевое лицо. Одет неброско, в темный сюртук, и среди прочих посетителей паба не выделялся. - Только это будет не завтра.
        - А у вас что, пожар?
        - Близко к тому.
        - Ну, и где же лежит это добро?
        - Вы будете удивлены - у вас под носом. В порту.
        - Смеетесь? Да я знаю там каждую дыру!
        - Склады адмиралтейства знаете?
        Грегори осекся. Оглянулся по сторонам.
        - Знаю… А вы-то откуда…
        - Все любят деньги. Рабочие на складах - не исключение.
        - Но… это очень сложно…
        - Но выполнимо?
        - Не знаю… Мне не хотелось бы… Поймите меня, сэр Энтони, не все деньги, которые можно заработать, нужно зарабатывать!
        - Десять процентов сверху. От обычной цены.
        - Хм… Ну, как вам сказать… это слишком уж…
        - Пятнадцать. Больше вам никто не даст.
        - Но начальник склада может и не захотеть… он тоже отвечает за свой груз!
        - Он отвечает за что? За количество парусины и канатов на складе, ведь так? Не он плел канаты, и не он ткал эту ткань. Какого качества этот товар, плох он или хорош - за это начальник склада не отвечает.
        - Ну… Возможно. И что из того?
        - Он получит аналогичный товар. В точно таком же количестве. Пусть и не столь высокого качества. Пока еще эти канаты кому-то понадобятся… и паруса на кораблях Его Величества, слава всевышнему, все еще в целости и сохранности. Да он в отставку уйти успеет, пока кто-либо вспомнит про этот склад!
        - Ага… Так вас самого кто-то ловко надул, и теперь вы хотите поправить свои делишки? Так-так-так… За королевский счет, да? Начальник склада без денег в отставку не уйдет!
        - Это его проблема. Я с ним незнаком. А то, поверьте, давно уже договорился бы!
        - Как сказать…
        - Двадцать! - сэр Энтони стукнул пустой кружкой по столу. - Последнее слово! Решайте, или я ухожу!
        - Двадцать пять!
        - Двадцать!
        - Черт с вами! Хорошо! Но с вас задаток - четверть суммы!
        - Золотом возьмете?
        У Грегори вдруг зачесались ладони. Вот оно - то самое дело, которое выводит незаметного прежде человека в первые ряды удачливых торговцев! Да надо быть круглым дураком, чтобы упустить такой шанс! Правильно говорит этот Энтони, кому какое дело до этих запасов? Нет, на этот раз старина Грегори своего не упустит! Он сглотнул слюну.
        - Золотом, вы говорите? Возьму!
        Глава вторая
        Тяжело в ученье…
        Ничто не дается нам так легко, как заработанное чужими руками.
        Приписывают коту Матроскину
        Весна - лето 1794 года.
        Испания - Мартиника - Калифорния.
        Дядя Саша
        Скрипнули тали, и набежавшая волна звонко шлепнула о днище спущенной шлюпки. Быстро скатившиеся туда по тросам матросы расселись по своим местам. Придерживая рукой шпагу, по штормтрапу ловко спустился офицер и протянул руку следующему пассажиру.
        - Право слово, капитан, я еще в состоянии позаботиться о себе самостоятельно! - Спрыгнувший следом за ним другой пассажир прошел к банкам. - Присаживайтесь. Нехорошо заставлять ждать занятых людей. Вон, посмотрите на берег, они уже траншею выкопали, прогуливаясь по песку!
        На берегу в нетерпении топталось около десятка человек в пышных одеждах. Чуть поодаль стояло несколько экипажей и десятка два всадников конвоя.
        - А посмотрите-ка в трубу, капитан, кто там входит в состав встречающих? - протянул ему подзорную трубу второй пассажир.
        - Сейчас… ага… Полковник Дюшере, начальник гарнизона… вице-губернатор Лассаль… других не знаю, сеньор генерал.
        - И впрямь припекло лягушатников! Правильно мы сделали, что выждали пару дней! Авось посговорчивее будут.
        Увидев подходящую шлюпку, стоящие на берегу люди оживились, а рассмотрев ее пассажиров, задвигались быстрее. В то место, куда должна была пристать шлюпка, подъехала карета. Встречающие явно не хотели терять времени попусту.
        После недолгих приветствий и взаимного обмена любезностями вся кавалькада направилась к городу.
        Войдя в зал, осматриваюсь по сторонам. Сам я здесь еще ни разу не бывал, но ребята описали данное помещение очень подробно. Вот и весь ареопаг пожаловал… вице-губернатор, полковник, еще какой-то деятель, перепоясанный трехцветным шарфом, - мэр? Наверное… насколько я помню, они именно так и наряжались. А все прочие из себя кого изображают? Черт с ним, до дела дойдет, обзовутся.
        - Мсье! - это вице-губернатор. - Пользуясь случаем, хочу представить вам нашего уважаемого гостя! Господин генерал, мсье Александр, более известен большинству присутствующих под именем Ночного Гостя!
        Мне вежливо кивают и расточают фальшивые улыбки. Долг платежом красен - улыбаюсь им в ответ. Ничего, с меня от того не убудет. Известен я тут… ха! Да половина из этих деятелей про меня только что услыхала! Сковородка под вашей задницей ощутимо нагрелась, вот вы нас и пригласили…
        - Не будете ли вы так любезны, мсье Александр, поведать нам о том, каким образом вы собираетесь отвести в сторону угрозу, висящую над нашими головами?
        Удивленно поднимаю глаза к потолку. Он пуст, и только над столом покачивается люстра. Поскольку сейчас день, то свечи в ней не горят.
        - Хм… Ну… не думаю, что для снятия ее с потолка вам потребуется так много людей…
        Мой французский язык не так уж и хорош, это вообще какая-то смесь из французских, английских и испанских слов. Даже и из русских. Но мои солдаты и наши мастера меня понимают. Поймут и эти, в конце концов, им дословный перевод не требуется.
        - Э-э-э… - вице-губернатор растерян. - Я не понимаю… мсье шутит?
        А генералом ты меня называть не хочешь, торгаш хитрозадый! Ладно… я тоже тот еще юморист…
        - Простите, мсье, отчего я не вижу здесь самого губернатора?
        - Э-э-э… - Лассаль слегка смущен. - Его превосходительство отбыл по делам… Нам нужны подкрепления…
        Понятно, бабло наворованное спасать помчался. А на хозяйстве этих вот умников оставил. Ежели что - так с них и спрос. И что же из этого следует? Только то, что денег у них нет. И войск метрополия не дает, раз сам губернатор помчался их выбивать. Учтем…
        - В таком случае, мсье Лассаль, мне не совсем понятна цель вашего приглашения. Если она касается отношений между нашими странами - то почему вы, а не его превосходительство? И отчего я - ведь к дипломатическому ведомству никто из прибывших со мною офицеров не принадлежит? Вы же знаете, что все официальные контакты между нами могут быть только в строго оговоренных ситуациях. Право слово, но мне кое-что непонятно…
        Давай, черт толстозадый, шевели мозгами! За язык тебя, что ли, тянуть?
        Вице-губернатор обменивается несколькими словами со своими подельниками. А как еще прикажете их называть? Отбиться от наглов чужими руками… конечно, верх изворотливости, надо отдать должное хитромудрию местных чинуш. Но таскать для вас каштаны из огня никто из нас не собирается.
        - Видите ли, мсье Александр… если вы помните… у нас уже есть опыт делового сотрудничества.
        - Например?
        - Но… ваши солдаты уже помогли нам один раз.
        - И это дает вам основание полагать, что таковая помощь теперь будет постоянной? Мартиника принадлежит Франции, мсье! Пока…
        - Но… тогда… в прошлый раз…
        - Вы отплатили черной неблагодарностью моим людям! Или я ошибаюсь? Полковой казначей не докладывал мне об оприходовании им каких-либо денежных средств.
        - Но ведь тогда… вопрос так не стоял!
        - И сейчас не стоит! Армия короля Испании не сдается внаем. Однако же выразить свою личную благодарность солдатам вы могли!
        - Мы постарались… их хорошо принимало местное население.
        - Исключительно по своей инициативе! Но не вы! Впрочем… это дело прошлое. Что вы хотите от меня сейчас?
        - Дело в том, что Англия не успокоилась и теперь, пользуясь объявлением войны, постарается снова захватить наш цветущий остров.
        - Не сомневаюсь. Было бы весьма странно, если бы они упустили такой шанс.
        - Мы, разумеется, будем сопротивляться, но силы наши весьма ограничены и…
        - Полковник! - поворачиваюсь к начальнику гарнизона. - Сколько у вас войск?
        Дюшере вздрагивает.
        - Три форта в Форт-Рояле и шестьдесят восемь орудий. Три форта в Сен-Пьере и шестьдесят шесть орудий. Семьсот пятьдесят солдат и триста человек местной милиции. Сто человек кавалерии из местных волонтеров.
        - Флот?
        - Одно посыльное судно. Бриг «Мартен» поврежден штормом и ремонтируется.
        - О силах противника вы имеете какое-нибудь представление?
        - Три военных корабля и несколько транспортных судов.
        - Три линейных корабля. Девяностовосьмипушечный «Бойд», он же флагман, семидесятичетырехпушечный и шестидесятивосьмипушечный линейные корабли. Восемь фрегатов, четыре корвета и бомбардирское судно. Несколько транспортов, точное количество сейчас выясняется. Только в одном бортовом залпе этих кораблей больше пушек, чем на всех ваших батареях, вместе взятых.
        Полковник нервно теребит руками перевязь. Отвечать ему нечего.
        - Два полка королевской пехоты. Полк шотландских стрелков. Два эскадрона кирасир. Двенадцать пушек. Ну, и еще что-то там есть… морская пехота военных кораблей… впрочем, на фоне всего прочего это уже мелочи. Общее количество войск свыше шести тысяч человек. Как вы полагаете, полковник, долго ли они будут стоять у ваших ворот?
        - Мы будем драться!
        - И флаг вам в руки! Никто и не мешает. Только… как долго, полковник?
        Собравшиеся переглядываются. Даже сугубо штатскому человеку вполне ясна перспектива сопротивления таким силам. Иллюзий ни у кого нет.
        - Господин генерал… - Ага, полковника все-таки проняло! - Но что мы можем? Население воевать не хочет. И у нас нет денег, чтобы нанять кого-нибудь еще.
        Вице-губернатор мечет в его сторону возмущенные взгляды. Как же - основную тайну раскрыл! Можно подумать, что и без него мы этого не знали… Кобра со своими ребятами землю роют прямо-таки круглосуточно.
        - Так как же мне прикажете вас понимать, мсье? - язвительно смотрю на Лассаля. - Денег, чтобы заплатить, у вас нет. На что, позвольте вас спросить, вы рассчитываете? Только не надо взывать к моим рыцарским чувствам! Они распространяются только на подданных моего короля! Я не поведу свою дивизию на помощь жителям другого государства!
        Снова шушуканье, на этот раз гораздо более продолжительное.
        - Господин генерал… - так, и вице-губернатор уже готов, - мы… мы готовы выслушать ваши предложения… - Сеньор генерал, - спрашивает меня на обратном пути капитан де Сото. - Как вам удалось убедить этих зажравшихся нахалов?
        - Элементарно, Санчес.
        Санчес Эухенио де Сото. Он прибыл к нам всего полгода назад. Видимо, еще перед отъездом он имел возможность навести справки и выяснить - куда ж его занесла нелегкая. Тем не менее от такой возможности не отказался.
        Перспективы у него были не слишком радужными. Отпрыск некогда богатой и влиятельной фамилии, он, в настоящий момент, никаких особенных богатств за душою не имел. Это компенсировалось вспыльчивым характером и повышенной мнительностью. Любой неосторожный взгляд трактовался им как вызов. Надо отдать должное, чего-чего, а махать шпагой Санчес умел. За ним числилось девять дуэлей, в семи из которых он вышел победителем. Правда, любви командиров эти достижения ему не принесли. Всякий старался спровадить тогдашнего лейтенанта куда-нибудь подальше, резонно не желая расхлебывать последствия санчесовской несдержанности. Вот и влачил свои дни гордый дворянин, командуя отрядом береговой стражи. Дальше было падать некуда, только в отставку. Никаких приличных дивидендов эта служба не приносила. А вот стычек с контрабандистами и разбойниками хватало в избытке. Их в Испании развелось предостаточно, не меньше, чем гаишников и налоговиков в наше время. Как и их последователи, разбойники изо всех сил трясли местное население. А контрабандисты тащили через границу все, что только можно было перепродать. Те и другие
не терпели никакого посягательства на свои интересы. Особенно со стороны государства, которое справедливо считали просто еще одним «коллективным разбойником». Намного более удачливым и сильным. Что, с их точки зрения, не давало ему никаких особенных прав. Оттого и резались они с альгвазилами и береговой стражей до самозабвения. Только что артиллерию в бою не применяли.
        При формировании новой дивизии я подсунул Годою указ о том, что каждый желающий офицер имел право подать заявку на вступление в нее. Обязательным условием являлось наличие боевого опыта. Не менее года участия в боях. И это сразу срезало большую часть желающих.
        Откуда узнал про это де Сото, я так и не выяснил. Но прибыл он в учебный лагерь уже тогда, когда все вакансии были заполнены. Услышав об этом, я только плечами пожал:
        - Опоздавшим - кости! Так еще римляне говорили. Пусть топает назад.
        Через несколько минут дежурный офицер вернулся.
        - Он отказывается уезжать, сеньор генерал. Требует аудиенции.
        - Вот как? Хм… настойчивый юноша. Ну, ладно, лейтенант, зовите его. Требует - примем!
        Войдя в комнату, де Сото поклонился, описав своей шляпой красивую фигуру.
        - Спасибо, конечно. Но пол у меня уже подмели. Еще утром. С кем имею честь беседовать?
        Вошедший вспыхнул, но сдержался.
        Вообще говоря, моя достаточно зловещая репутация частенько выручала там, где иные средства убеждения пасовали. Рупь за сто, в другой ситуации офицер полез бы в бутылку, вспоминая длинный ряд жутко оскорбленных такими словами предков. А здесь - ничего. Промолчал, только зубы стиснул. Так… выдержка есть, уважаю.
        - Лейтенант Санчес Эухенио де Сото, сеньор генерал! Прибыл для дальнейшей службы в вашей дивизии.
        - Присаживайтесь! - пододвигаю ему несколько листов бумаги. - Читать вы, разумеется, умеете?
        - Я получил хорошее образование, сеньор генерал!
        - Отлично. Возьмите перо и отметьте в списках фамилию офицера, которого я должен буду уволить, чтобы принять вас на его место.
        Визитер, явно озадаченный таким поворотом событий, медлит.
        - Имейте в виду, что с теми, кто останется, вам идти в бой, лейтенант. И они должны вас уважать как боевого товарища. Поэтому и решение ваше должно быть пусть и молчаливо, но одобрено большинством из них.
        - Но, сеньор генерал… я же не могу вот так, просто по своему желанию, вычеркнуть незнакомого мне человека! Возможно, вполне достойного и заслужившего это место своим трудом на поле боя!
        А ничего парень, толк из него будет. Ежели бы он сейчас кого-то вычеркнул, то вылетел бы из дивизии уже через пять минут.
        - Лейтенант, у вас пять минут! Время пошло!
        Пяти минут ему не потребовалось. Положив перо, лейтенант встает и снова отвешивает мне церемонный поклон.
        - Прошу простить меня, сеньор генерал! Позвольте мне отбыть к прежнему месту службы! У меня не очень много времени.
        Я еще больше его зауважал.
        - Вы куда-то торопитесь, лейтенант?
        - Через неделю, сеньор генерал, шайка Кривого Педро будет передавать свой груз покупателю. Сержант Моралес неплохо знает толк в службе, но вот боевого опыта у него пока недостаточно, увы… А если еще и назначат нового командира… тоже не очень умелого, то…
        - Могут назначить?
        - Могут, сеньор генерал. Откровенно говоря, будут этому только рады.
        - Почему? Вы не слишком удобный подчиненный, так, лейтенант?
        - Фамильная честь дороже жизни!
        - Деретесь на дуэлях?
        - Дерусь!
        - Как часто?
        - Девять раз. Семь побед.
        - Впечатляет… В бою себя ведете так же?
        - Как можно, сеньор генерал? Там враг, он законов чести соблюдать не обязан. Здесь все просто - с поля боя уйдет один.
        - А если и там дворянин?
        - Это среди пиратов-то? Редкое зрелище…
        - Приходилось встречаться?
        - Я почти два года в береговой страже… Мало какая неделя проходит тихо.
        А парень-то боевой! И не борзый. Во всяком случае - не слишком. Тут уже такие крендели появлялись… Список предков - как блох на барбоске, а за душою пусто. Пародия на офицера.
        - Есть хотите, лейтенант?
        - Не откажусь, сеньор генерал. Шесть часов в седле.
        - Тогда не будем кота за хвост тянуть. У нас скоро обед, так что приглашаю вас разделить его со всеми офицерами.
        Этот порядок я ввел с первого же дня. Завтрак, обед - все, не занятые неотложными делами, должны присутствовать. Даже если ты только что шлифовал брюхом землю - на обед будь добр прийти чистым. Каких-либо выделенных мест тут не было, все садились - кто где успел. Рассаживаться кучками по интересам здесь тоже не полагалось. Непривыкшие к таким порядкам офицеры первое время напрягались, обнаружив командира полка на соседнем стуле. А уж мое появление и вовсе вгоняло их в оторопь. Но ничего, со временем освоились.
        Уже у входа в столовую встречаем Маноло. Полковник возбужденно спорит о чем-то с командиром одного из батальонов. Ишь, сцепились - точно петухи! Того и гляди перья полетят. Увидев меня, оба спорщика обрадованно бросаются навстречу.
        Предметом спора является тактика применения инженерно-штурмовых подразделений. Эту новинку мы только начали внедрять, и оттого все приходилось кроить прямо на колене.
        Следует ли говорить о том, что через пять минут спорщиков уже было трое? Петухи не петухи, а на трех разозленных котов мы уже походили вполне. А когда еще и комбат того самого инженерно-штурмового батальона подошел…
        - Сеньор генерал! - подбегает ко мне дежурный офицер. - Все уже собрались…
        Тоже традиция.
        Старший офицер опаздывать на обед не должен. Можешь вовсе не приходить - не вопрос. Дело есть дело. Но уж коли пришел, будь любезен не опаздывать - тебя все ждут! И за столы не сядут, пока не войдешь.
        Скомкав спор, направляемся внутрь. Обалдевший от такого зрелища Санчес тихонько идет следом.
        - Господа офицеры!
        Гул отодвигаемых стульев.
        - Господа офицеры! Прошу садиться!
        Показываю Санчесу на свободный стул:
        - Присаживайтесь, лейтенант!
        Он осторожно усаживается. Через несколько минут оглядываюсь - наворачивает обед так, будто всю жизнь не ел. Аж за ушами трещит! Похоже, что парень и впрямь несся сюда сломя голову.
        Уже снаружи, после того как мы вышли на улицу и еще некоторое время препирались в расширенном составе, лейтенант нерешительно спрашивает меня:
        - Сеньор генерал, но… разве такое обращение к вам прочих офицеров… оно…
        - Не соответствует субординации, хотите вы сказать?
        - Ну да!
        - Эх, лейтенант, вы еще и других споров не слыхивали! Это еще что! Так… цветочки…
        Он погрустнел.
        - Да, сеньор генерал, но теперь… теперь-то уж точно не услышу.
        Останавливаюсь и указываю ему на бревно. Присаживаюсь рядом.
        - Положа руку на сердце, лейтенант, зачем вам именно моя дивизия? Других частей мало? Только без выдумок!
        - Это, сеньор генерал, мой последний шанс! Унизительно потомку знатного рода всю оставшуюся жизнь воевать с разбойниками и контрабандистами! Не спорю, это тоже нужное и важное дело! Но я-то хотел воевать с врагами моей страны!
        - И приходилось уже?
        - Да. Но потом, когда войны нет, все покрывается тиной, никому ничего не нужно. Офицеры целыми днями не появляются в полку, солдаты пьянствуют. Никто не хочет заниматься делом!
        - Делом?
        - Солдата надо учить! После каждого боя я неизбежно теряю людей! А этих потерь могло бы быть меньше, знай они, как правильно воевать и что делать.
        - Интересно… вы свои идеи командирам доводили?
        - Да, сеньор генерал…
        - Но, судя по выражению лица, никакой поддержки не получили? Так?
        - Все так, сеньор генерал…
        Хм! Нормальный парень! Отправлю его назад, и где-нибудь через год-другой лейтенанта неизбежно пристрелят в очередной стычке. Жалко будет, из него что-то приличное вылепить можно.
        - Вот что, лейтенант… все офицерские должности у меня заполнены, это так. Принять вас, значит, кого-то выбросить на улицу. Без веских оснований я этого сделать не могу. Это вы понимаете?
        - Понимаю. И ни на что особенно не рассчитываю. Я прошу разрешения вернуться назад, к прежнему месту службы.
        - Не торопитесь! Своей властью могу зачислить вас в штаб дивизии. На должность офицера для особых поручений. Таковой должности у нас нет, но я могу ее ввести.
        Лейтенант слегка морщится. Так! Это уже гут, не хочет штаны в штабе протирать! То, что надо.
        - Напрасно вы так скривились, лейтенант. Сидеть в штабе вам не светит. Офицер для особых поручений только тогда сможет исполнять мои приказы правильно, когда сам, на своей шкуре, почувствует, каково это - воевать под моим командованием. Вам придется пройти все этапы обучения, невзирая на ваш прошлый опыт и офицерское звание. Согласны?
        - Да, сеньор генерал! - Санчес вскочил с места.
        - Еще одно. Может случиться так, что приказывать вам будет даже и младший по званию. Тем не менее это приказ - и будьте любезны его исполнять так же, как если бы таковой исходил от меня лично! Это понятно?
        - Да, сеньор генерал.
        - Вы подчиняетесь мне лично и более никому, если только вам не будет приказано иное. Но никаких привилегий и преимуществ вам это не дает! Более того, если вы совершаете какой-то проступок или упущение по службе, то, соответственно, и спрос будет больше, чем с равного вам по званию офицера. Согласны?
        - Согласен, сеньор генерал! - Санчес уже стоит навытяжку.
        - Хорошо. Будем считать, что ваше зачисление в штат состоялось. Доложитесь моему заместителю по строевой службе, майору маркизу де Брега. Он оформит ваше назначение. Сколько дней вам нужно на обустройство личных дел и когда вы сможете приступить к несению службы?
        - Один день, сеньор генерал!
        - Послезавтра жду вас в штабе. До свидания, Санчес. И постарайтесь не обмануть моих ожиданий…

«И началися его подвиги напрасные, с баб-ягами никчемушная борьба…» Глядя на беднягу Санчеса, так и хотелось вспомнить нетленные строки Высоцкого. И без того не шибко толстый, лейтенант еще более вытянулся и осунулся. А что ж вы хотите? С утра до ночи он мотался по всему расположению дивизии, передавая мои распоряжения и указания. Да еще и учеба выматывала так, что он только что на ходу не спал. Прошедшие огонь и воду усатые сержанты наших полков нещадно гоняли в хвост и в гриву многочисленных учеников. Да, среди них были вполне обстрелянные солдаты и сержанты. Но! Принципов обучения, примененных нами еще в первом полку, я менять не собирался. Оттого и офицеры, вновь зачисленные в штат дивизии, полировали песок собственным брюхом наравне со всеми. А вот текучка оказалась, как ни странно, даже меньше, чем тогда! То ли народ уже смекнул, куда и к кому они могут попасть, и оттого к нам просились вполне сознательно. То ли еще что? Немалую роль в этом, к моему удивлению, сыграл мой зам по строевой части - маркиз де Брега.
        Еще принимая его при первой нашей встрече, я настроился было на нелегкий разговор. Дядька был из охренительно знатной семьи и весь из себя титулованный. Даже имя его писалось аж в две строки. Запомнить такое полностью было совершенно нереально.
        Но действительность поднесла мне неслабый сюрприз!
        Майор оказался прожженным воякой. Хромой на правую ногу и с нехилым шрамом на угрюмой морде, он походил на кого угодно, но только не на знатного дворянина. Уж таких-то «офицеров» я в мадридских салонах насмотрелся…
        С первых же слов стало ясно, что никакой синекуры офицер не ищет. Но отправить маркиза в поле? С его-то ногой?
        Как выяснилось, именно этого он и хотел.
        И вот тут зеленое земноводное насело на меня с дико невозможной силой. Потерять хорошего офицера не хотелось. Но именно это и произошло бы, отправь я его в общий строй. Мужик просто не выдержал бы нагрузок. Да и возраст… ему было уже под сорок. Для нынешних времен, когда лейтенантами становились лет в шестнадцать, - вообще старик.
        Положение неожиданно спас полковник Маноло. В его полку произошел конфликт на почве родовой чести между кем-то из его офицеров и одним из вновь прибывших. Разрешить его сам полковник не смог и поэтому приволок обоих спорщиков на мой суд.
        Дело в том, что первым же приказом по дивизии я категорически запретил все дуэли на какой угодно почве. Только по решению командира - и никак иначе. А поскольку сам полковник особой знатностью не обладал, то вопросам разрешения обид на подобной почве внимания не уделял ни малейшего.
        Вот и ввалилась ко мне вся эта троица.
        Уже через пять минут я начал понимать, что совершенно не врубаюсь в смысл происшедшего. Положение неожиданно спас майор.
        - Сеньор генерал, вы позволите мне сказать пару слов? - вежливо обратился он ко мне.
        - Ради всего святого, маркиз! Только о чем? Мне тут уже совершенно за… в общем, запудрили мозги этими ссылками на родовитость и древность.
        - Именно по этому вопросу.
        - Прошу!
        Майор встает и выпрямляется во весь свой немаленький рост.
        - Кто-нибудь из присутствующих меня знает? - обращается он сразу ко всем.
        Маноло и его офицер только плечами пожимают. А вот вновь назначенный лейтенант галантно раскланивается.
        - Мы были представлены друг другу на балу у графини де Суза. Вы маркиз де Брега.
        - Совершенно верно. А вы… лейтенант Мигель-Мария-Родригес де Ту.
        - Да, маркиз, - с поклоном отвечает тот. - Весьма польщен тем, что вы соблаговолили запомнить меня.
        Ничего себе! А маркиз-то не просто так себе офицер! Что еще про него я не знаю? Лейтенант и предо мной так не кланялся.
        - Очень хорошо, - сухо отвечает ему майор. - Надеюсь, вы не будете против того, чтобы я выступил судьей в столь сложном и важном для любого дворянина вопросе?
        - Почту за честь, маркиз.
        - А вы? - поворачивается де Брега ко второму спорщику.
        - Безусловно, маркиз. Всецело полагаюсь на вас в этом вопросе.
        Маноло молча кивает, соглашаясь с обоими офицерами.
        - Сеньор генерал? - поворачивается майор уже ко мне.
        - Вы знаток - вам и карты в руки.
        - Благодарю. Согласны ли вы оба, - поворачивается он к спорщикам, - честно и беспристрастно изложить мне все обстоятельства данного происшествия и принять мое решение как окончательное и необсуждаемое?
        - Да, маркиз! - чуть ли не хором отвечают оба.
        - Приступим…
        В последующий час я наблюдал за этим зрелищем со стороны и только рот про себя разевал. Эх, Кобру бы сюда! Какой кладезь информации зазря пропадает! Маркиз, казалось, обладает знаниями чуть ли не обо всех - знатных и не очень - родах Испании. Кто когда родился, на ком женат, где служил и чем прославился - все это было аккуратнейшим образом разложено в его голове по персональным полочкам.
        - Таким образом, сеньоры, подводя итог всему сказанному, могу сделать следующий вывод! - Майор, испросив взглядом разрешения, взял со стола бокал с вином и единым взмахом осушил его, промывая охрипшую слегка глотку. - Претензии лейтенанта де Ту в данном случае являются справедливыми и обоснованными.
        Спорщик просиял.
        - Однако, согласно указу его христианнейшего величества от… - чуть запнувшись, маркиз называет дату, - подобная претензия, предъявленная во время сражения или на поле боя, карается заключением в крепость на срок до трех лет. Ввиду того, что вносит раздор в ряды воинов Его Величества.
        Де Ту перестал сиять и поник головой.
        - Но… маркиз, ведь сейчас нет войны!
        - Согласно тому же указу, воинская учеба, во время которой производятся выстрелы из орудий или иного оружия, приравнивается к военным действиям. В случае же, если во время таковой имели место ранения или травмы, связанные с таковыми действиями, этот день засчитывается офицерам как день, проведенный на поле битвы. Имелись ли в тот день ранения или травмы, сеньор полковник? - поворачивается де Брега к Маноло.
        Тот с неослабным интересом наблюдает за разворачивающейся перед его глазами картиной.
        - Да, маркиз, такие происшествия были. Капрал Васкес обжег себе щеку в результате непреднамеренного загорания пороха. Направлен в медчасть.
        Майор удовлетворенно кивает и поворачивается ко мне:
        - Сеньор генерал, дальнейшее решение зависит от вас. Вы имеете право своим приказом направить лейтенанта де Ту для отбытия наказания.
        - И все? Я не должен его где-либо утверждать?
        - В настоящее время вы, в пределах дня пути, являетесь высшим воинским начальником. Ваши приказания относительно военнослужащих не могут быть обжалованы никем. Разве что кто-то из участников конфликта пожалуется королю. В этом случае он передаст дело суду грандов, если только не соблаговолит решить данный вопрос лично.
        - А этот суд?
        - Обычно утверждает решения высшего воинского начальника. Особенно в таких случаях, как этот.
        Ни хрена себе пельмень! Вот уж не ожидал…
        - А что еще я могу сделать в подобном случае?
        - Все, что угодно. Вы в данном случае можете оставить вопрос без рассмотрения, можете иным образом наказать обоих участников спора или любого из них, по своему выбору. Каждый из них может обжаловать ваше решение королю либо маршалу королевских войск.
        Оглядываю обоих забияк.
        - Ну-с, господа офицеры, что скажете? Как вам подобная перспектива? Про лейтенанта де Ту я и не спрашиваю, понятно, что крепостное сидение его не радует. Но вы-то, лейтенант Розарио, что ж полагаете, я вам спасибо должен сказать? За то, что вы меня перед войной офицера лишаете? Не во всяком бою офицер погибает, а вы даже и без войны его у меня отбираете.
        Лейтенанты угрюмо молчат.
        - Значит, так, - наливаю вина себе и маркизу. Вытащив из шкафа еще один стакан, приглашаю к столу и полковника. - Решение мое будет следующим. Как я понял, спор возник из-за того, что лейтенант де Ту высказал свои сомнения в возможности столь быстрого обучения солдат, так?
        Маноло кивает:
        - Совершенно верно, сеньор генерал!
        - Так вот! Каждому из вас отводится срок в три месяца. Полковник, сегодня же переведите обоих офицеров на новые должности. Каждый из них получит под свое командование новых солдат. Из пополнения. Тех, которых он не знает. Через три месяца мы и посмотрим, кто из вас достиг лучших результатов. Если подготовленные вами солдаты будут на уровне солдат первого полка…
        Маноло ухмыляется.
        - … Хорошо, пусть не на уровне, но где-то рядом, то спор выиграл лейтенант Розарио. В таком случае ему не за что извиняться. Не сможете подготовить солдат должным образом - лейтенант Розарио приносит свои извинения лейтенанту де Ту. Правда, в этом случае я несколько раз подумаю, прежде чем выдвигать кого-либо из вас на более высокую должность. Всем все ясно?
        Присутствующие дружно кивают, подтверждая свои действия словами.
        - Очень хорошо! А сейчас оба несостоявшихся дуэлянта получают лично от меня по трое суток гауптвахты с исполнением служебных обязанностей! Ясно?
        - Так точно, сеньор генерал! - хором отвечают оба лейтенанта.
        - Сидеть будете в одной камере!
        - Есть, сеньор генерал!
        - Свободны!
        Когда за лейтенантами закрывается дверь, оборачиваюсь к майору:
        - Весьма благодарен вам, маркиз!
        - Не за что, сеньор генерал. Это мой долг. Так уж вышло, что в течение многих лет мне приходилось выступать арбитром в вопросах чести.
        - Не скромничайте, маркиз! - качает головой Маноло. - Кто из дворян не слышал о вас? Неподкупном и беспристрастном судье в таких щепетильных вопросах? К вашим словам прислушиваются сильные мира сего! Сам король…
        Черта лысого я теперь отправлю майора в строй! Рядом держать буду!
        - Значит, так! - ставлю на стол пустой стакан. - С завтрашнего дня, майор, вы - мой заместитель по строевой части!
        - Простите? - удивленно поднимает он брови. - Не слышал про такую должность, сеньор генерал.
        - Ваша служба, маркиз, состоит в том, чтобы назначаемые на должность офицеры соответствовали по всем критериям тем требованиям, которые я к ним предъявляю! Иными словами, боеспособность дивизии - наша с вами общая задача.
        - Однако… сеньор генерал… такая ответственность…
        - Ну, уж если и вы не сможете… - удрученно развожу руками.
        Де Брега гордо вскидывает голову:
        - Еще ни один мужчина в нашем роду не отступил перед трудностями, сеньор генерал! Я согласен!
        - Полковник, - поворачиваюсь я к Маноло, - не в службу, а в дружбу - вестового позовите, хорошо? Я за сегодняшний день охрип уже, а вино (тут я посмотрел на просвет бутылку) у нас все кончилось…
        - Есть, сеньор генерал! - улыбается Маноло. - Надо сделать втык вашему вестовому - не следит за здоровьем командира!
        Маркиз улыбается в усы.
        - Кажется, я попал в не совсем обычную дивизию?
        - О, маркиз, - почтительно кланяется ему Маноло. - Вы даже не представляете себе, насколько необычную!
        Кстати говоря, результатом соревнования спорщиков явилось то, что извиняться пришлось-таки Розарио. Вот так! Неча на лаврах почивать!
        Многоопытный де Брега с ходу врубился в тему и, засучив рукава, взялся за работу. Тем не менее он выторговал-таки у меня право принимать участие в обучении офицеров. В том смысле, что учился сам. Всем тем новшествам, которые мы и пробовали впихнуть в головы наших новых учеников. Вечерами маркиз частенько заглядывал ко мне на огонек. Мужик он был одинокий, проводить время в офицерском клубе, по причине многолюдства, не очень-то любил. А вот вместе с ним и Маноло у нас порою были достаточно задушевные посиделки.
        Надо отдать должное, вмешательство майора очень здорово помогло решить мне проблему вживания в коллектив многих молодых офицеров. Тот факт, что значительное число офицеров первого и второго полков были выходцами из солдатской среды, иногда создавал нехилый напряг во взаимоотношениях с новым пополнением. И вот здесь решающим словом зачастую было мнение маркиза.
        - Любезный мой дон такой-то, - иногда говорил он такому вот офицеру-новичку, - вы же не полагаете, что я плохо разбираюсь в вопросах взаимоотношения между офицерами армии Его христианнейшего Величества? Или вы хотите дать мне совет, как я должен себя вести в подобном случае?
        Обычно такой отповеди за глаза хватало. И пристыженный дворянин более на эту тему не возникал. Авторитет де Брега в данном вопросе был непререкаем.
        Вот к этому дядьке и попал на выучку Санчес. Бедняга аж с лица сбледнул! Но, стиснув зубы, терпел. А глядя на то, как пожилой, в общем-то, майор лихо ведет себя на полосе препятствий… Да еще когда и мы с Маноло, выбрав момент, тряхнули стариной… Посмотреть на это зрелище собрались почти все офицеры дивизии, и нам пришлось выкладываться по полной. Полковник прошел всю дистанцию почти наравне со мной. Уступил он только дважды. На стрельбе по-македонски (ну, тут со мною мало кто поспорить мог!) и на рукопашке. Здесь я его уделал, хотя далеко и не сразу. Но дело того стоило! Интерес к занятиям резко подскочил.
        - Вы не представляете себе, сеньор генерал, - говорил мне вечером де Брега, - какие небылицы рассказывают о вас всех молодые офицеры!
        - Ну, маркиз, большая их часть самым бессовестным образом придумана! - возражаю ему я.
        - Но не все же?
        - Ну… не все.
        - Вот видите! Поверьте старому солдату, среди них немало желающих не только догнать вас, но кое в чем и превзойти! И пример полковника Маноло убеждает в этом многих!
        Стоило только Санчесу втянуться в работу, как на него свалилась новая напасть. Наши инженерно-штурмовые части.
        Создавая эти подразделения, я взял за образец сразу несколько исторических примеров. Французские «негодяйские команды» времен Первой мировой, немецкие штурмовые группы того же времени и советские инженерно-штурмовые бригады.
        Вооружение у них было даже на фоне остальных наших частей весьма и весьма мощным. По два обязательных револьвера на каждого. Плюс крупнокалиберный скорострельный дробовик. Сотня патронов двенадцатого калибра. По десятку гранат, в том числе и зажигательных. Один снайпер с винтовкой на отделение. И все без исключения солдаты этих частей таскали на себе еще стальную кирасу и каску. Кираса эта позволяла остановить, без особого вреда для носителя, пулю обыкновенного армейского ружья с двадцати метров. Правда, и весило все это снаряжение… очень даже нехило. Но позволяло обойтись в этом случае синяками и сломанными ребрами. Оттого и отбирали в эти части парней здоровенных и крепких. Исключительно добровольцев. Командным языком в батальоне был преимущественно русский матерный.
        В задачу батальона входил не только штурм вражеских укреплений как таковых. Захват артиллерии, уничтожение штабов и перекрытие путей подхода резервов - это лишь перечень основных видов тренировок. А были еще и вспомогательные…
        Жалованье у них повышенное - вдвое против обычного. Срок службы существенно сокращен - шесть лет вместо обычных десяти. Но и мороки с ними было… как бы и не впятеро больше… - Сможешь заслужить уважение этих головорезов, - сказал я де Сото, - сумеешь командовать в бою любым подразделением. Причем, лейтенант, офицерское звание тут не главный аргумент. Естественно, они обязаны выполнить твой любой приказ, это так. Но ведь и делать это можно по-разному. Надо ли объяснять? Это твой экзамен. Сдашь его - одна песня. Не сдашь - другая. Сам выбирай.
        Санчес кивает.
        - Согласен, стало быть? Ну… флаг тебе в руки, дерзай. Соответствующее указание начштаба подготовит завтра.
        Тот день ничем особенным среди прочих не выделялся. Разве что вечером у нас намечались некие торжества. Де Сото выполнил-таки поставленную задачу. На только что завершившихся учениях его инженерно-штурмовой взвод пришел вторым. Так что капитанский чин он должен был получить вполне заслуженно. Учитывая то, что первое место занял ученик самого Старого Империалиста, - это было весьма нехилым достижением.
        Отвлек меня от дел вестовой.
        - Сеньор генерал, к вам курьер!
        - Проси.
        Вошедший офицер церемонно приветствовал меня и протянул пакет.
        Хм, ну, и кто это нас напрягает?
        Писал Годой.
        И с первых же строк у меня загудело в голове…

«…Принимая во внимание то, какими выдающимися достижениями вы и соратники ваши уже успели зарекомендовать себя в глазах Его Величества… учитывая сложившуюся обстановку…»
        Это все побоку, главное-то где?
        Вот оно.

«…Присоединить к владениям короны остров Мартинику. При этом вам предписывается избегать осложнений, могущих повлечь за собой возобновление военных действий между армией Его христианнейшего Величества и Францией. В равной степени нежелательным является и развязывание войны между Испанией и Англией».
        Вот так. Коротко и ясно. И рыбку съесть, и на хрен сесть.
        Я им что - предшественник Дэвида Копперфильда? Или ученик Калиостро? Чудеса творить не умею, а никаким иным способом данную задачу не решить.
        - Ваш ответ, сеньор генерал? - курьер выжидающе смотрит на меня.
        - Приказ получен, будем исполнять. О разработанном плане будет доложено особо. Так и передайте. Можете быть свободны.
        Как только за курьером закрылась дверь, я послал вестового собирать военный совет. - В общем, господа офицеры, положение таково. Нам приказано захватить Мартинику. На этот раз - окончательно и бесповоротно. При этом каким-то образом ухитриться избежать войны между нами и Францией. А еще надавать по рылу англичанам, буде потребуется, но так, чтобы и с ними тоже войны не вышло. Ни много ни мало. Какие будут соображения?
        Офицеры переглядываются.
        Сказать, что задача трудная, - это ничего не сказать. Она невыполнима в принципе. Нет, захватить-то остров мы сможем, тут сомнений особенных нет. Но вот не вызвать при этом войны…
        С момента нашего успешного десанта на этот остров мы постоянно старались держать руку на пульсе. Львиную долю работы нашей группы в Англии отнимало отслеживание приготовлений английского флота. Благо, что об оперативном прикрытии подобных мероприятий в данное время никто и представления не имел. Но получить информацию мало, надо еще каким-то образом ее передать. А как? Все наши немногочисленные ресурсы дальнобойных радиопередатчиков были брошены на обслуживание агентурной сети. А было их у нас и вовсе крохи. Подняв всю справочную информацию, которую мы сумели раскопать, удалось, с грехом пополам, установить эпизодическую связь. Да и то… именно, что эпизодическую. Восьмидесятиваттный усилитель из «Грейхаунда», пятидесятиваттный с одного из автомобилей - и все! Больше ничего не было. Кое-какую полезную машинерию выдрали из Дакоты. Благодаря ей нам наконец-то удалось кое-как сляпать на коленке подобие радиоцентра. Чего это стоило нашим инженерам… песня отдельная и печальная.
        Наш военный совет затянулся… Собственно говоря, он почти двое суток и не прекращался. С большим трудом, надавив в итоге собственным авторитетом, пробил свой план. Прекрасно понимая, что шансов выйти сухим из воды у нас катастрофически мало. Но здесь - пан или пропал. Если мы сумеем провернуть эту операцию, то уже и сам Годой просто вынужден будет принимать нас как равных ему игроков. Ибо никаких талантов всех дипломатов и политиков Испании для такого фортеля будет недостаточно. А наиболее мощные вооруженные силы - наши полки «нового строя». Уж под эту-то операцию я их так или иначе, но под свою команду получу. И впредь - никому не отдам. Угроза острову никуда не исчезнет, а стало быть, оправдать такое сосредоточение сил в одних руках всегда будет возможно. Кого бы там впоследствии ни назначили командирами этих частей, а мою-то команду они всегда выполнят. Да и сам этот остров… неплохая прибавка к калифорнийским территориям. Используя свои знания по фортификации, его можно будет превратить в мощную крепость. А вот она-то нам точно не помешает. Наибольшие сомнения всех присутствующих вызвала не
столько военная часть операции, сколько ее прелюдия. Слишком необычным было предложенное мною решение…
        Время пока было. Но отчаянно мало! До выхода эскадры Джарвиса оставалось всего месяц-два. Затягивался ремонт кораблей. Плюнув на все, я отбил указание Котенку - любыми средствами и методами затянуть ремонт и подготовку эскадры. Денег и свинца не жалеть! Каждая выигранная ими неделя - жизни наших солдат.
        На ближайший корабль из Калифорнии в спешном порядке были погружены практически все готовые ракеты (которых оставалось и так немного) и изрядные запасы взрывчатки. Десяток крупнокалиберных пулеметов. Все имеющиеся запасы мин и зажигательных снарядов. Форт «ВВВ» опустошал свои склады, отправляя нам максимально возможное количество снаряжения и боеприпасов. В срочном порядке были вызваны из Гаваны Клим и Котозавр со своими головорезами. Все заложенные на верфях фрегаты достраивались авральными темпами. Наши предприятия были переведены на режим работы военного времени.
        И без того загруженные учебой, солдаты закряхтели.
        - Кормить от пуза! Пусть хоть в три горла жрут! - приказал я заму по МТО дивизии. - Воскресенье - выходной! Пусть отсыпаются и отъедаются. Перешерсти хоть всю округу, но добудь пару сотен девиц нетяжелого поведения. Хоть цыган кнутом сгоняй! Пущай солдаты отрываются по полной! Жалованье платить еженедельно! Если у них не будет хотя бы и такой отдушины - озвереют!
        Эти ли меры помогли или авторитет командиров свою роль сыграл, но солдаты втянулись и уже не так сильно ворчали из-за увеличившихся нагрузок.
        Июнь 1794 года. Форт ВВВ
        Динго
        На это совещание меня выдернули со строек Долины в пожарном порядке. Самое обидное, что я только что туда приехал. Пришлось поспешить обратно в курьерском режиме, меняя лошадей каждые двадцать - двадцать пять километров. Почтовые станции у нас уже были, но лошадей на них содержалось по три-четыре штуки, для курьеров связи. Вот вместе с таким курьером (хрен бы меня в одиночку отпустили) я и выехал. По-другому не получалось быстро преодолеть две сотни километров. В Вихри мы прибыли в середине следующего дня, но бешеная скачка так вымотала, что сил хватило только на то, чтобы, вывалившись из седла, добраться до гостевого домика и плюхнуться в ванну, благо там всегда держали горячую воду и все остальное на такой случай.
        Письмо от Дяди Саши зачитал Кобра, когда все собрались пару часов спустя. Слушая о затребованных позициях, я почувствовал, как мои волосы медленно встают дыбом. Оставалось только хвататься за голову - создавалось впечатление, что наш лидер несколько оторвался от реальности.
        - Что скажете, коллеги? - Сергей закончил чтение письма.
        - Матом можно? - уточнил я.
        - Нежелательно, - покачал головой Кобра, - здесь же дамы. Давай по существу.
        - Тогда кратко и по сути - жопа!
        - Фу как, - фыркнула Елена.
        - Тем не менее это так. Сергеич там что, совсем охренел? Где я ему возьму двадцать пулеметов? Рожу?
        - Ну, у нас есть минимум месяц… - попытался охладить мой пыл Кобра.
        - И что?! Заказ на них надо было делать еще в прошлом году. Мы как вышли на ритм штука в месяц, так и делаем. Если поднапряжемся, за это время сделаем два. Но это все.
        - А сколько у нас всего «Кипчаков»?
        - Двенадцать. Шесть в долине, шесть здесь. Плюс один в учебном подразделении, но его я в расчет не беру - укатан на тренировках вдрызг.
        - Значит, к концу месяца будет четырнадцать. А еще пару месяцев по две штуки давать сможете?
        - В принципе, если напрячься и снять людей с производства паровиков, дадим и три.
        - Отлично. Если потребуется, отложим паровые машины на некоторое время. А как с боекомплектом?
        - На данный момент в наличии около ста пятидесяти тысяч «шестнадцатых» патронов. За месяц доведем до двухсот.
        - Нормально. А что по остальному оружию?
        - Как и договаривались, начато производство карабинов. Есть где-то около сотни самозарядных и столько же «болтовок». Думаю, если дадите еще несколько человек, к сроку их число можем удвоить.
        - Тогда делайте пока только самозарядные, на остальные забейте, - кивнул Кобра. - Людей найдем, но временно. А с патронами как?
        - Линия работает уже второй месяц, выход двенадцать тысяч в сутки. Дальше считайте сами. Если все будет нормально, получится по двести-триста патронов на ствол гарантированно. Сколько всего народу отправляется?
        - До батальона. Человек шестьсот стрелков плюс пулеметчики.
        - Тогда считаем так: триста карабинов, остальное винтовки. Магазинных «слонобоек» у нас хватает.
        - По три бэ-ка надо обеспечить, - заявил Курбаши. - А лучше по четыре.
        - А почему не пять-шесть? - огрызнулся я.
        - Потому что патронов много не бывает, - усмехнулся тот. - Бывает мало, очень мало и недостаточно, но больше не унесешь. Но мало мы точно не повезем.
        - Кстати, кто-нибудь мне скажет, сколько патронов наше уважаемое высокомудрое военное начальство считает боекомплектом на то или иное оружие? - с ядом в голосе осведомился я. - А то довести до меня сей факт как-то не удосужились.
        - Что??? - удивился Кобра.
        - Да-да. Забыли.
        - Блин. Тогда считай на карабин сотню, на винтовку шестьдесят, тяжелые у нее патроны.
        - На пулемет?
        - Тысячу.
        - Револьвер?
        - Тут полста хватит.
        - Приемлемо, потянем.
        - Тогда так, - резюмировал Кобра, - пулеметов из долины отдашь пять.
        - Четыре, иначе в Дакоте дыра в обороне получается - мама, не горюй.
        - Погодь, а как они у тебя там расположены?
        - Два в дотах в проходе, два в укреплениях наверху, и еще пара колесных с упряжками, тылы прикрывают со стороны леса. Надо хоть по одному оставить в проходе и мобильный тоже.
        - Логично. Совсем оголять наш научный центр не стоит. Вот что, на время перебросим тебе туда несколько пушек с расчетами. А наделаешь пулеметов, снова заменишь.
        - Ну, если так… - согласился я. - Вы с потопленных англичан коронады поднимали?
        - Да, есть несколько штук, а что?
        - А их пока в верхние доты установить по парочке, чтоб, коль припрет, картечью непрошеных гостей шугануть, - пояснил я. - Да, вот еще что, контингент охраны в Долине стоило бы увеличить. А то полурота без пулеметов жиденько выглядит на такую-то территорию.
        - Ну, это без проблем, жильем только обеспечьте.
        - Сделаем, - подключилась Ирина. - Саша толкового заместителя оставил. Казарма на сотню человек будет к концу месяца.
        - Как раз к этому сроку рота новичков заканчивает курс молодого бойца. Половину отправим к тебе. Хватит?
        - Вполне. Что за народ?
        - Интернационал полный. Индейцы, испанцы, ирландцы. Есть пара французов, итальянец и еще кто-то. Да, что у вас по испанским заказам?
        - А что по ним? Все согласно плану. Наборы для переделки ружей и штуцеров неделю назад отгрузили больше двух тысяч штук. Капсюлей полмиллиона. Двести револьверов еще раньше отправили. К отправке наших еще сколько-то всего будет готово.
        - А что с дробовиками решите? Сергеич несколько сотен требует.
        - Единственный вариант, который мне приходит в голову, - ружья ДБ переделать. Ствол укоротить вдвое. Но снаряжать картечные патроны придется сажать всех, кого не жалко. Гильз полно на складе лежит, тысяч под двести, мы тогда размахнулись и наштамповали. А потом ружья сняли с вооружения, вот и расходуем помаленьку для охотников. Посмотри, может, кого-нибудь еще из индейцев, я имею в виду женщин и стариков, подключить, переговорите с вождями.
        - Попробуем что-нибудь придумать, - кивнул Кобра. - Сделаем даже лучше. Есть возможность подключить женщин из Санта-Клары, там несколько подходящих кандидаток намечается. Но это наша проблема, решим.
        - Да, кстати, может, будет повод пристроить в дело то уежище, которое у нас в Ломоносове в секретном складе стоит, накрытое брезентом?
        - Ты про?..
        - Ага. Про супер-пупер-мега-«Гатлинг». По-моему, самое время его англичанам подсунуть, пусть потрахаются.
        - Фу, Женя, ты опять говоришь грубости! - сморщилась Ира. Потом улыбнулась.
        - Я просто называю вещи своими именами, сударыня, - кланяюсь в ответ.
        - Не отвлекайся, - оборвал начинающуюся пикировку Кобра. - Это еще не все. С минами что будем делать?
        - Ставлю вопрос по-другому: из чего будем их делать? У нас производство тола пока не слишком велико, разве что химики увеличат производство раза в два. Пикринку же договорились использовать только на порох.
        - Не увеличим! - отрезал Зануда. - Мы, конечно, можем перейти на двухсменку, но тогда узким местом станет серная кислота. И - кто и как будет объяснять рабочим, ради чего они в этот раз вкалывают? Или надо народ радикально стимулировать. Материально, я имею в виду. А так, максимум еще плюс десять процентов выдать сможем в этом месяце.
        - Вот видишь! - покачал головой я. - Вывод какой?
        - И какой? - спросил Сергей.
        - Придется опираться на местные ресурсы. Нажимной взрыватель мы сделаем. Собственно, он уже есть, а вот насчет заряда - нужно будет горшок с порохом закапывать или еще что-то подобное.
        - Ага! А что за взрыватель?
        - Вот он. - Достаю из нагрудного кармана трубочку. - Слегка модифицированный запал от гранаты с предварительным поджимом пружины. Только вместо чеки вставлена стеклянная палочка и рычаг убран. Ну и замедлителя нет.
        - То есть если наступаешь на такую штуку, то сначала сжимается пружина, потом ломается палочка?..
        - И к клиенту приходит белый и пушистый зверек. Кстати, если этот запал вставить в гранату, то она превращается в мину. Только закапывать ее надо неглубоко, а то эффект теряется.
        - Неплохая задумка. И как много гранат можно выделить на это дело?
        - А кто у нас складами командует? Я знаю, что сделано около пятнадцати тысяч
«лимонок», но какое количество уже израсходовано, мне ж не сообщают.
        - Тысяч двенадцать должно в запасе лежать, но из них больше половины с терочным запалом.
        - Вот их и надо в первую очередь расходовать, пока «чиркалки» не протухли.
        - Разумно. И много такого добра можно наделать?
        - Если на испанские заказы слегка забить, то тысяч двадцать - двадцать пять. Все равно, если мы «киты»[«Кит» от английского kit - набор. Здесь набор для переделки ружей из кремневых в затворно-капсюльные.] для переделки пошлем, испанцы к сроку их установить не успеют. Так что, даже при задержке с отправкой на месяц-другой, оно не критично.
        - Тогда действуйте.
        - Чувствую, спать мне этот месяц не придется.
        - Ничего, на том свете отдохнем.
        Месяц спустя. Форт ВВВ
        Динго
        Караван растянулся почти на триста метров. И это был не первый такой заход. Правда, в этот раз «подмели» все имеющиеся свободные упряжки в трех фортах, и бычьи, и конные. В телегах везли ящики с патронами, оружием и другой амуницией. В голове и хвосте колонны шли легкие пароконные повозки со станковыми «Кипчаками», а следом за ними пулеметы на колесных «артиллерийских» лафетах с передками.
        Вступление каравана в Вихри ознаменовало окончание нашей трудовой эпопеи, призванной обеспечить экспедиционный корпус калифорнийцев всем необходимым. Я на законном основании мог гордиться собой и своими людьми. Мы мало того что перевыполнили план, но еще и разработали кое-какие новинки, которые, несомненно, должны «понравиться» англичанам. Встречал нас лично Кобра, который не поленился выйти к окраине поселка.
        Путь наш был неторопливым и размеренным, бычьи упряжки двигались не спеша, с таким-то грузом. Поэтому Сергей дал мне только отряхнуться с дороги и сразу потащил в кабинет. Следом за нами, повинуясь моему знаку, двое возчиков понесли ящик с «сюрпризами», которые мне удалось создать за это время.
        - Ну, что там у тебя, показывай! - нетерпеливо потребовал Кобра, когда рабочие оставили нас вдвоем.
        - Да так, ничего особенного, - пожал плечами я. - Просто дробовик сделали чуть более универсальным.
        - Это как?
        - А вот смотри. - Достаю из ящика ружье. - Обычная «дэбэшка», урезанная для стрельбы картечью накоротке. Только двадцать сантиметров на конце ствола оставлены свободными. Мушка на переднем ложевом кольце, целик чисто символический.
        - И зачем? Погоди, дай угадаю, ружейные гранаты?
        - Они, родимые. - Из свертка промасленной бумаги на свет появился толстенький оперенный снаряд. - Отстреливаются холостым патроном. Вес приличный, почти килограмм, так что приклад надо в землю упирать. Заряд тротила в четыреста граммов, взрыватель примитивный ударный. В случае попадания во что-то мягкое - в хвостовике фитильный замедлитель. Самоподрыв через двадцать секунд, ну, плюс-минус, конечно. В любом случае, если граната не улетела, времени на то, чтобы разбежаться с воплем «Полундра» и заныкаться, должно хватить. Или ручками ее отшвырнуть.
        - А с дальностью как?
        - До пятисот метров летят. Прицел, правда, простенький, разброс порядка десяти-пятнадцати метров получается, что по дальности, что вправо-влево. Но одиночному чучелу редко когда осколков не доставалось.
        - И много таких гостинцев наделали?
        - Не очень. Двести тридцать штук. Из них два десятка на испытаниях израсходовали, так что в наличии две сотни боевых и десять учебных, как обычно, песком с опилками до нужного веса набитых. Их, если не по камням стрелять, а, скажем, по песку, не по разу использовать можно. Патронов под это дело триста штук приготовлено.
        - Ну, даже такому подарку Сергеич рад будет. Хоть и не артиллерия, но ему все в дело пойдет. Привет английскому десанту передадут.
        Глава третья
        А отступать некуда…
        Снова уходим из боя в бой
        Все решает приказ…

«Я вернусь».
        Песня группы «Каскад»
        Май 1796 года. Лондон
        - Чарли! Чарли, черт длинноногий, обожди!
        Шедший вдоль забора матрос с ружьем на плече остановился и обернулся назад. К нему, придерживая висящий на боку тесак, прихрамывающим шагом приближался боцман Макфарлейн.
        - И куда ты так понесся? - ворчливо осведомился он.
        - Дождь, будь он неладен! Хочется поскорее обойти этот забор, и тогда уже можно будет с чистой совестью отдохнуть в караулке. Плащ уже совсем промок, и скоро я буду напоминать мокрую курицу.
        - Так вот же, навес рядом! Давай туда и зайдем.
        - Ага, и потом снова под дождь! Нет уж, давай лучше обойдем этот забор, и тогда уже можно будет спокойно отдохнуть в сухом месте.
        - Ну, черт с тобой! Я слышал, у тебя есть неплохой табачок? Угостишь старика Джона?
        - Да о чем разговор?! Когда это я жалел табаку для старого товарища? Но под навес тогда зайти придется, под этим ливнем трубку не раскурить…
        Оба моряка свернули в сторону и присели около кучи тюков, лежащих под навесом. Матрос, отставив ружье, порылся в кармане и вытащил оттуда кисет.
        - Вот! - с гордостью продемонстрировал он его боцману. - Принюхайся!
        - Н-да… действительно табачок что надо! Где ж ты им разжился, старый пройдоха? Денег-то у тебя, поди, и нет уже давно?
        - Да какие тут деньги! - сокрушенно махнул рукой Чарли. - Одни слезки остались… А табак… это удача, если хочешь знать.
        Они набили трубки и пару минут сидели, с наслаждением вдыхая ароматный дым.
        - Да… Знатный табачок! Как это тебе так подвезло?
        - Случайность, Джон! Вчера нас отрядили в помощь мичману Гарвису. Он собирался ехать за какими-то снадобьями для личного врача самого адмирала. А мы должны были тащить все это добро. Вот и потопали мы за ним следом, соображая, что можно будет урвать полезного по дороге. Добравшись до указанного дома, Гарвис велел нам ждать, а сам вошел внутрь. А тут снова дождь!
        - Да… он льет уже неделю. Не иначе как бог за что-то на нас разгневался.
        - Похоже… Так вот, стоим мы под дождем, прижались к стене. И тут из дому выходит какой-то джентльмен и приглашает нас войти! Мы сначала уперлись, уж слишком это было неожиданно, но он настоял. Не спорить же нам с ним?
        - И что это был за дом такой?
        - Этот джентльмен оказался тем самым ученым доктором, к которому и направлялся наш мичман. Видели мы и еще одного обитателя этого дома. Это женщина, миниатюрная и прехорошенькая! Правда, молчаливая, и пары слов не сказала. Говорят, она убежала из какого-то испанского монастыря, где ее держали чуть ли не под замком!
        - За что же?
        - А! От этих иезуитов можно чего угодно ожидать! Она знаток этих самых снадобий. Ходят слухи, якобы эта девушка якшалась с какими-то индейскими колдунами, от которых и узнала много всяких секретов. Монахи озлобились и посадили ее под замок. А этот джентльмен как-то помог ей убежать.
        - Так она, что же, просто так у него живет? Вместе с ним?
        - Нет, у нее своя половина дома. Туда никто, кроме нее, и не заходит. А сама эта девушка практически не выходит на улицу. Говорят, набожная очень, целые дни в молитвах проводит. Только иногда, когда к ее соседу, доктору, приходит кто-то из важных пациентов, она выходит к ним.
        - И что делает?
        - Я не видел, но наш мичман говорит, мол, у нее чудесные руки! Может вправить вывих, вылечить спину… да много еще чего может!
        - Так она, должно быть, весьма состоятельная особа?
        - Не знаю. Наверное, раз к ее услугам прибегают лорды!
        - Ого!
        - Да… К нам она вышла, когда мы грелись на кухне. Пришла туда за горячей водой. Посмотрела на наши мокрые носы и приказала кухарке согреть всем пунш. Указала нам сесть поближе к огню. А уже после слуга вынес всем по кисету с табаком. Сказал - в подарок. Да и дождь уже поутих. Так что назад мы шли в весьма приподнятом настроении.
        - Надо же… За такой особой и приударить не грех!
        - Ха! Не с нашими мордами, старина!
        Занятые разговором, матросы не заметили, как невысокий человек в черном мешковатом одеянии, бесшумно перемахнув через забор, прижался спиною к стене близлежащего здания. Принюхался. Табачный аромат недвусмысленно указывал на местонахождение курильщика. Плавным движением, скользнув вдоль стены, неизвестный обошел обоих моряков и углубился на территорию порта. Удачно миновав еще одного часового, он подобрался к приземистому одноэтажному дому. Стены этого дома не имели окон, а входная дверь была массивной и основательной. Данное препятствие, однако же, совершенно не смутило незнакомца. Забросив на крышу дома веревку с крюком, он быстро вскарабкался наверх и распластался на крыше. Притихший было дождь в этот момент ливанул особенно сильно. Потоки воды устремились по крыше. Даже просто удержаться на ней - и то стало серьезной проблемой. Тем не менее человека в черном это надолго не задержало. Помогая себе кинжалом, втыкая его в трещины и щели, он продвигался вперед, к слуховому окну.
        Вот и оно. Осторожно скользнув внутрь, человек сбросил с головы капюшон. На свет появилась голова, перевязанная черной материей таким образом, что видны оставались только глаза. И эти глаза осмотрели чердачное помещение самым внимательным образом.
        На чердаке было пусто, его пространство частично загромождено пустыми ящиками, старыми мешками и всяческим хламом. Медленно продвигаясь по чердаку, руководствуясь слабым светом из слухового окошка, незнакомец ощупывал доски под ногами. Наконец, видимо найдя нужное место, остановился. Сняв со спины мешок, он достал из него ручной бурав. Пристроившись около балки, начал аккуратно сверлить отверстия в доске. В первое же из них он ввернул кольцо. Продев в него веревку, закрепил ее за стропила. Еще одно отверстие, еще… снова ввернутые кольца, одно, второе… Достаточно. На свет божий явилась небольшая пилка, которой человек в черном стал осторожно распиливать доску. Есть! Снова бурав, и снова та же самая операция. Опять пилка…
        Чуть хрустнув, обломилась щепка, и выпиленная доска закачалась на веревке. Отодвинув ее в сторону, неизвестный, закрепив на стропилах веревочную лестницу, соскользнул по ней вниз.
        Здесь было тихо и сухо, массивные каменные стены и тяжелые двери надежно защищали от разбушевавшейся стихии. Сквозь узкие, забранные решетками и застекленные окна пробивалось скудное освещение, при котором можно было рассмотреть внутренность помещения. В нем вдоль стен и посередине стояли стеллажи, на которых были разложены холщовые картузы с порохом. В глубине склада громоздились пузатые бочонки, надо полагать, с тем же самым содержимым. По самым скромным прикидкам, здесь было не менее десяти-пятнадцати тонн взрывчатого вещества.
        Поставив на пол мешок, неизвестный достал из него два картуза с порохом. Точно такие же, как и лежащие на стеллажах. Положив их на пол, поочередно надавил на каждый рукояткой ножа. Что-то негромко хрустнуло. Один картуз он положил на центральный стеллаж, а второй отнес в самую глубину склада.
        Оглядел дело своих рук. Принесенные им картузы совершенно затерялись среди своих собратьев.
        Закинув за спину мешок, он вскарабкался по лестнице назад. Подтянув доску, приладил ее на место и продел в кольца принесенные с собою палочки. Своими краями они легли на потолок чердака изнутри. Повиснув на них, доска совершенно слилась со своими соседками. И теперь даже внимательный взгляд не смог бы различить тонкие швы, оставленные пилкой незнакомца. А с фонарем в данное помещение мог войти только самоубийца.
        Свернув веревочную лестницу, неизвестный убрал ее под груду ящиков. Туда же отправилась и веревка, удерживавшая кусок доски. Достав из мешка кисет с табаком, человек посыпал им вокруг. Убрал его в мешок и двинулся в обратный путь.
        Стоявшая недалеко от порта карета появилась на этом месте совсем недавно. Правда, внимательный наблюдатель мог бы и заметить, что она сегодня здесь уже проезжала. И именно на этом месте ненадолго задерживалась. Но мало ли какие причуды возникают у состоятельных господ? Захотел скучающий джентльмен посмотреть на портовые сооружения, так и что с того?
        Остановился тут снова? Устал и хочет подремать, не отвлекаясь на неровную дорогу и ухабы на ней. А под дождем дремлется хорошо…
        Чуть слышно стукнула дверь кареты, и Артем, всмотревшись в визитера, опустил револьвер.
        - Ну ты, Котена, и даешь! Все сроки прошли уже!
        - Они усилили охрану, - снимая промокший насквозь комбинезон, ответила Марина. - Отвернулся бы хоть для приличия, чего уставился-то? Ничего принципиально нового тут нет!
        - Да ладно тебе, - Артем выглянул в окно. - Дождище какой… в двух метрах ни хрена не видать! Как успехи-то?
        - Нормально… - пробурчала Котенок, натягивая сухую одежду. - Оба заряда положила. Один у входа, авось уволокут куда-нибудь завтра, а второй - в самый дальний угол запихала. Выпить у нас есть чего-нибудь? А то промокла насквозь, скоро зубами вместо кастаньетов сарабанду отстукивать смогу…
        Письмо лейтенанта флота Его Величества Мартина Дж. Грея.

«Любезная моя Мэри-Энн! Когда я видел вас в последний раз, то клятвенно пообещал вам писать обо всем интересном, что только ни увижу во время нашего похода. Не скрою, меня очень согревает мысль о том, что у меня будет такой прелестный летописец! Я помню ваше желание составить подробное описание дел нашей экспедиции и в меру сил своих буду вам в нем способствовать. Поэтому каждый раз, когда я сажусь за письмо, ваш светлый образ встает передо мною. С нетерпением жду того момента, когда наконец смогу снова вас увидеть! Смею надеяться, что те же самые события, но рассказанные мною лично, будут для вас более интересны, нежели сухие строчки короткого письма.
        С момента моего последнего к вам послания произошло множество происшествий, которые когда-нибудь, несомненно, будут описаны и истолкованы по-разному. Недаром же говорят - врут, как все очевидцы! Почти наверняка отыщется и множество свидетелей, которые, с их слов, находились в самой гуще событий и были всему происшедшему непосредственными очевидцами или даже участниками. Бог им всем судья, Мэри-Энн. А я расскажу лишь то, чему был свидетелем сам.
        Тот день, о котором вы, полагаю, уже слышали, ничем особенным не выделялся. С самого утра я заступил на вахту. Надоедливый дождь, хвала всевышнему, наконец, стих, и эскадра наша принялась приводить в порядок суда. Совсем недавно при проверке кладовых были выявлены вопиющие случаи, которые ничем иным, как недосмотром ответственных лиц, объяснить было невозможно! Часть канатов и запасных парусов, будучи, на первый взгляд, вполне приличного качества, оказались тем не менее с дефектами, подгнили и обветшали. При резких маневрах кораблей они часто лопались и рвались. Адмирал был взбешен! Я, наверное, избрал недостаточно емкое слово для того, чтобы описать его состояние. Он бранился и богохульствовал так, что имей корабельные мачты уши, то и они покраснели бы. Но воспитание не позволяет мне произнести (а тем более написать) те эпитеты, которыми он награждал ответственных за это дело лиц. Самой мягкой характеристикой в его устах послужило слово «ублюдки». Так что вы, Мэри-Энн, несомненно, сможете и сами представить себе всю степень его негодования.
        Следствием этого прискорбного случая явился приказ адмирала, которым он предписал всем командирам кораблей самым тщательным образом проинспектировать все корабельные запасы на предмет их пригодности к использованию. А учитывая то, что часть команд все еще была неполной, вы можете представить себе, каких трудов это стоило всем нам.
        Увы, но комплектация команд была полностью провалена нашими вербовщиками. Буквально за пару дней до того момента, когда они должны были приступить к этому делу, все пабы и кабачки в порту почти одновременно опустели. А некоторые торговые суда поспешили выйти в море. Причем они настолько спешили, что даже не взяли с собою достаточный запас пресной воды и провианта. Несомненно, они каким-то образом смогли узнать о том, что мы собираемся набирать матросов на наши корабли. Движимые собственным эгоизмом, они поспешили отплыть и тем самым не дали присоединиться к нам многим честным морякам. Которые наверняка вступили бы в наши ряды, имей они такую возможность.
        Нам пришлось выслать вербовщиков в соседние порты, но ответа от них нет и по сей день. Вот теперь мы работаем не покладая рук. Одна надежда, что в окрестных портах мало кто знает о факте набора добровольцев на нашу эскадру. Как низко пали нравы простонародья, Мэри-Энн, если даже такое богоугодное дело, как защита законных наших интересов, зависит от их нежелания сделать хоть что-то для своей страны! Но, впрочем, бог им судья. Надеюсь, что справедливое воздаяние за их трусость и эгоизм не заставит себя долго ждать.
        Так вот, после того как я отправил на берег часть матросов во главе с баталером и отдал необходимые распоряжения, у меня появилась наконец возможность выйти на палубу и осмотреться вокруг. Стояла хорошая погода, солнце щедро посылало нам свое тепло. От промокших за несколько дней палуб валил пар.
        На берегу около пристани виднелось скопление матросов. А по направлению к кораблям и обратно постоянно курсировали шлюпки. Стоявший рядом со мною мичман Пембертон пояснил, что по приказу адмирала производится также замена пороха в корабельных крюйт-камерах. Это обычное дело, ибо даже при самом тщательном сбережении порох может отсыреть. Во избежание этого часть запасов свозят на берег в хорошо оборудованное хранилище. А оттуда привозят сухой порох. Воспользовавшись тем, что дождь наконец прекратился, адмирал и отдал свое распоряжение.
        Я посмотрел на часы. Было двенадцать часов и сорок семь минут пополудни, и можно было уже отдать приказание, чтобы нам начали сервировать обед. Но стоило мне сделать пару шагов к люку в кают-компанию, как тяжелый удар вдребезги разнес мирную тишину порта!
        Над стоявшим неподалеку от нас шлюпом «Аякс» поднялось облако дыма. Было видно, как в воздух взлетают какие-то части рангоута и обломки палубного настила. Взорвался порох! В воду сбросило множество матросов, которые занимались повседневными работами. По-видимому, они были оглушены взрывом или сильно поранены, потому что уже через несколько мгновений большинство из них пошло ко дну. Они даже не попытались хоть как-то удержаться на поверхности! Это было ужасное зрелище, Мэри-Энн!
        Даже до нас долетели какие-то обломки от взорвавшегося корабля! Настолько сильным был взрыв! Бедняга Пембертон был ранен, и его в спешном порядке стали готовить к отправке на берег.
        Я распорядился спустить шлюпку. На корабле оставалась всего одна, вторая ушла на берег вместе с баталером и его матросами. Передо мною стояла нелегкая задача - что делать в первую очередь? Отправить на берег раненого мичмана или направить людей для спасения пострадавших на «Аяксе»? Но с окружающих кораблей уже спешила помощь к тонущему шлюпу. Поэтому, видя, что спасение пострадавших уже началось, я приказал заняться транспортировкой раненого.
        Пембертона погрузили в шлюпку, и она направилась к пристани. На носу ее стоял матрос, предупреждая всех встречных о том, что на борту находится раненый офицер. Шлюпки сворачивали в сторону, и наша шлюпка смогла достаточно быстро подойти к пристани. В подзорную трубу было видно, как его на руках понесли в глубину порта.
        Этим же взрывом у нас было ранено еще пять человек, а один матрос упал за борт и утонул. Пострадавшими занялся корабельный врач, мне же пришлось пройти в салон, чтобы сделать соответствующую запись в вахтенном журнале.
        И в этот момент раздался второй взрыв!
        Он произошел через пятьдесят три минуты после первого и был уже не таким мощным. Наверное, потому, что на этот раз взорвалась не крюйт-камера корабля, а одна из шлюпок, перевозивших порох. От этого загорелись и также взорвались еще две, двигающиеся рядом, но в целом ущерб был значительно менее разрушительным. Правда, погибло большое количество матросов и портовых рабочих, которые сбежались к пристани, чтобы посмотреть на трагедию «Аякса». Прав был ваш дядюшка, когда говорил, что зубоскальство над чужой бедой до добра не доведет!
        С корабля не было видно, сколько именно народа пострадало вследствие второго взрыва. Но мы, глядя на берег в подзорные трубы, оценивали это количество приблизительно в триста-четыреста человек. Кто из них погиб сразу, а кто был только ранен - отсюда рассмотреть было невозможно.
        Большой урон был нанесен и окружающим постройкам. Слава всевышнему, что не взорвался порох в складе - последствия были бы и вовсе ужасающими! Даже и после такого взрыва часть построек загорелась, и с кораблей пришлось направлять матросов для тушения пожаров. Никакой надежды на рабочих не было: испуганные взрывом, они разбежались во все стороны.
        Но я еще не коснулся самой волнующей части этой истории! Поверьте мне, Мэри-Энн, подобные происшествия нечасто, но иногда происходят во всех частях света. Закурит трубку небрежный матрос, уронит на какую-нибудь железку молоток зазевавшийся рабочий - и вот он, взрыв! Это, увы, неизбежные на море случайности. Хотя, положа руку на сердце, я никогда не слышал о том, чтобы они происходили так часто.
        После того как пожар был потушен, мы подсчитали свои потери. «Аякс» утонул, и никаких надежд на то, что он может быть восстановлен, никто и не питал. Погибло около трехсот восьмидесяти моряков, и около двухсот было ранено. Геройской смертью погибли тридцать шесть офицеров и капитан «Аякса». На берегу сгорело множество портовых построек. В той или иной мере были повреждены шесть кораблей. Стало ясно, что выход эскадры в море в оговоренные сроки невозможен. Адмирал был вне себя от ярости. Думаю, что на этот раз могли бы покраснеть не только мачты…
        Вспышку ярости Джарвиса прервал вахтенный офицер. Он подошел к адмиралу и что-то прошептал ему на ухо. Тот замолчал и пару минут ничего не говорил. Потом разрешил всем уйти, но мне и еще одному молодому офицеру приказал остаться.
        После того как офицеры покинули адмиральский салон, в дверях показался седовласый джентльмен. Он был одет в темный сюртук и цилиндр. Поприветствовав адмирала, он присел напротив него.
        Джарвис молча смотрел на нежданного визитера. Зная характер адмирала, я уже стал опасаться, что он сейчас вновь взорвется в ругани.
        - Сэр Джон, - прервав молчание, произнес наш гость. - Не будете ли вы так любезны представить мне этих молодых людей?
        - Лейтенант Мартин Дж. Грей, лейтенант Роберт Уилкок, баронет Майн, - произнес Джарвис.
        Мы оба встали и поклонились этому джентльмену. Надо полагать, он был птицей весьма высокого полета, раз наш командир, обычно весьма вспыльчивый и шумный, так сдержал себя в его присутствии.
        - Очень приятно! - в свою очередь произнес этот джентльмен, учтиво наклонив голову. - Мое имя - Джонатан Харгривс, и я имею честь возглавлять э-э-э… специальный отдел при адмиралтействе. Полагаю, что молодые люди уже соответственно проинструктированы?
        - Нет, сэр Джонатан, - буркнул адмирал. - У меня были иные, не менее важные заботы.
        - Ничего страшного, сэр Джон, - понимающе кивнул визитер. - Я понимаю вас, случай действительно экстраординарный.
        - Вам обоим, - посмотрел на нас тяжелым взглядом адмирал, - надлежит отправиться вместе с сэром Джонатаном. Дальнейшие указания получите от него. Возьмете с собою по двадцать человек морской пехоты. С оружием. Отберите самых смышленых и глазастых. Все, можете быть свободны!
        Уже на палубе Харгривс остановил нас:
        - Вы удивлены, джентльмены? Говорите прямо, сейчас это можно.
        Откровенно говоря, мы даже и не знали, с чего начать! Видя это, сэр Джонатан начал сам:
        - Вас, несомненно, занимает вопрос, кто я такой и что именно вам предстоит делать?
        - Да, сэр, - ответил баронет.
        - Отлично! Надеюсь, вы оба понимаете, что война, увы, не всегда заключается в том, что ваши корабли обмениваются залпами с кораблями противника? Что есть и иная война, последствия которой вы имели возможность наблюдать только что?
        - Вы полагаете, что эти взрывы…
        - Один взрыв - случайность. Это я вполне могу допустить. Но два взрыва, с интервалом менее часа?
        - Пятьдесят три минуты, сэр! - добавил я.
        - Вот как? Вы и время засекли?
        - И сделал запись об этом в вахтенном журнале, сэр.
        - Весьма похвально, лейтенант! Далеко пойдете, помяните мое слово!
        - Я был вахтенным офицером, сэр! И прибыл сюда только по указанию капитана, сэр!
        - Так вот, джентльмены. Мне требуется, чтобы вы, совместно с вашими морскими пехотинцами, самым тщательным образом осмотрели одно здание. При этом меня интересуют все, даже самые незначительные подробности этого осмотра. Любые, замеченные кем угодно мелочи!
        - И позвольте вас спросить, сэр, что же это за здание?
        - Портовый пороховой склад.
        Не могу сказать, Мэри-Энн, что я воодушевился, услышав эти слова. Только что наблюдать за разрушительными взрывами… и потом идти туда, где хранится во много раз большее количество пороха… не каждый сумеет преодолеть в себе вполне естественное замешательство.
        - Оружие вам не понадобится. Более того, джентльмены, все ваши морские пехотинцы должны оставить на борту не только его, но и все металлические предметы, даже ложки! Внутрь здания они будут заходить без сапог и без фонарей! Сами понимаете - одна искра, и… сегодняшние взрывы будут лишь жалкой пародией на то, что произойдет в этом случае.
        Мы оба заверили его, что вполне понимаем серьезность полученного поручения.
        Приказав нам прибыть утром к складу, сэр Джонатан вернулся к адмиралу.
        Наутро мы ждали его у склада.
        Это было крепкое каменное здание с узкими, зарешеченными окошками. Массивные двери зорко охранялись - снаружи было двое часовых. Еще несколько человек несли службу на подступах к складу.
        Солнце уже поднялось, и было достаточно светло. Можно было надеяться на то, что и внутри видимость будет вполне достаточной.
        Наконец прибыл сэр Джонатан и сопровождающие его лица. Это были еще трое джентльменов, одетые в темные сюртуки. Я хороший физиономист, Мэри-Энн, но сомневаюсь, что сумел бы подробно описать кого-либо из них спустя некоторое время.
        Подошедший служитель открыл нам двери, и, еще раз проинструктировав всех, сэр Джонатан первым вошел внутрь помещения.
        Мы проработали там уже около трех часов, осматривая все, даже самые темные углы, но пока ничего не нашли. Удача улыбнулась баронету. Один из его морских пехотинцев, осматривая чердак, обнаружил там выпиленную доску в потолке. Изнутри она была подвешена на кольцах и деревянных палочках. Мы немедленно поднялись наверх, и вот тут повезло уже мне! Мои ребята обнаружили под грудой ящиков веревочную лестницу! Рядом с нею лежала веревка.
        Сэр Джонатан был немедленно уведомлен о наших находках. Он лично поднялся наверх и внимательно осмотрел их. Потом, приказав нам ничего не трогать, велел всем спуститься вниз.
        По его указанию мы отослали морских пехотинцев на флагманский корабль. Один из спутников Харгривса переписал их имена. Он пояснил нам, что никто из них не может покидать корабля до отхода эскадры и не имеет права кому-либо рассказывать о том, что он видел и где был.
        - Вы заметили, насколько узкое отверстие проделано в потолке? - спросил нас Харгривс.
        Да, на это многие обратили внимание. Ни один из наших людей так и не смог в него пролезть. Я так и ответил сэру Джонатану:
        - По-видимому, сэр, это мальчишка. Или человек небольшого роста.
        - Вы так полагаете, лейтенант? Ну-ну… хотел бы я быть уверен в этом тоже…
        Более ничего интересного в этот день не произошло, и нам было позволено возвратиться на наши корабли.
        Сэр Джонатан попросил нас в письменной форме описать все то, что мы видели, адресовав этот рапорт на имя адмирала. После этого он распрощался с нами и отбыл. Мы оба вернулись на свои корабли».
        Это письмо так и не было вручено адресату. Оно было обнаружено спустя много времени при разборе оставшихся от погибшего лейтенанта вещей.
        Пометка на полях.

«Это крайне важный и интересный документ! Описанный в письме лейтенанта сэр Джонатан, несомненно, является Джонатаном М. Харгривсом - главой специальной службы адмиралтейства. Впервые мы получили документальное подтверждение тому, что указанная диверсия была организована знаменитой «Черной кошкой». Как общеизвестно, она отличалась достаточно хрупким телосложением и невысоким ростом. В записках, оставленных сэром Харгривсом, к сожалению, отсутствуют упоминания об этом эпизоде. Надо полагать, что поиски воспоминаний баронета Майна могли бы быть весьма полезными для дела. Имеющиеся в них сведения способны пролить свет на обстоятельства данного происшествия. Известно, что он, по состоянию здоровья, не отбыл совместно с адмиралом Джарвисом, а долго жил в своем поместье, где впоследствии и скончался».
        Еще одна пометка, сделанная после первой.

«Вот что бывает, когда молодые люди слишком увлекаются чтением авантюрных романов вместо изучения полезных для дела документов! До сих пор нет ни одного заслуживающего доверия подтверждения самого факта существования так называемой
«Черной команды». Да и само это название, надо полагать, было изобретено охочими до сенсаций бульварными писаками. Ни одна держава никогда не признавала своей причастности к ряду загадочных происшествий, произошедших в Англии в описываемое время. До сих пор неизвестно, существовала ли в действительности эта загадочная женщина? Не осталось ни одного достоверного описания ее внешности, а все имеющиеся грешат противоречивыми сведениями. А существующая в указанной местности так называемая «могила Черной кошки», как известно, появилась лишь спустя три года после описанных в письме событий…»
        Хлопнула входная дверь, и Артем легко взбежал по ступенькам лестницы.
        - Котена! Я тут кое-что вкусное притащил!
        Он бухнул на стол плетеную корзинку.
        - Отыскал тут тетку одну - такие печенья делает! М-м-м! Пальчики оближешь!
        - Вечно ты так… - ворчливо заметила Марина, выходя ему навстречу. - Только приляжешь отдохнуть…
        - Да ладно тебе! Со вчерашнего дня дрыхнешь!
        - Сам бы и мял своего толстопузого борова! У него вся спина салом заросла - что твой кабан! Пуда полтора натопить можно!
        - Э-э-э… не трогай лорда Майерса! Он дядя полезный! Хоть и не шибко умен, зато оченно даже болтлив! Кстати говоря, хорошо, что ты мне про него напомнила!
        - А что так?
        - Да он вчера, пока от твоих пальчиков отходил, поведал мне кое-что интересное… Посмотри-ка вокруг, где там наши домашние глаза и уши отираются?
        - Марта на рынок ушла, у нас мясо закончилось. Джон в сарае - колесо в моей коляске чинит. А что?
        - А полезу-ка я на чердак…
        Достав из тайника сундучок с радиопередатчиком, Артем быстро забрался на чердак дома. Здесь был филиал алхимической лаборатории. Место было мрачноватым, и никого из слуг затащить сюда было невозможно даже под угрозой наказания. Глядя на то, как молится Марина после посещения данного помещения, слуги еще больше убеждались в том, что заходить в эти комнаты - себе дороже. Да и не было там ничего особенно интересного. Двери туда не запирались, и, может быть, именно поэтому желающих сунуть сюда нос было немного. А вот само помещение, благодаря тому, что дом стоял на возвышении, очень подходило для проведения оттуда сеансов связи…
        Спустившись на кухню, Котенок взяла из очага чайник с горячей водой и отнесла его в гостиную. Чай в данное время был весьма неслабой роскошью, но прилично зарабатывавший своими консультациями доктор вполне мог позволить себе такую блажь, как ежедневное чаепитие.
        Такое положение было достигнуто нашими ребятами далеко не сразу.
        Приехавший в Лондон Артем не мог позволить себе резко выделяться среди окружающих. Это неминуемо вызвало бы пересуды и ненужное внимание соседей. Некоторую помощь при легализации оказали коллеги падре, работающие в местном испанском посольстве. Нашли вот этот дом и распустили кое-какие слухи, объясняющие некоторую осторожность и нелюдимость приехавшей парочки.
        Поначалу жили скромно, наняли только кухарку, пожилую вдову по имени Марта. Это позволило на первом же этапе внедрения отвести от себя всевозможные слухи. Марина целыми днями не выходила из комнаты (тихонько упражняясь во всяком членовредительстве), а Артем вел жизнь, привычную для небогатого холостого джентльмена.
        Так продолжалось несколько месяцев.
        Все изменилось, стоило ему повстречаться с доктором Маллеем. Сей почтенный джентльмен был весьма поражен осведомленностью собеседника относительно некоторых чисто медицинских проблем.
        - Мистер Энтони, а не купить ли вам практику? - как-то между делом поинтересовался он. - Уверен, вы смогли бы неплохо устроиться!
        - Нет, что вы, любезный доктор! Я чужой в этих краях. Да и особо не стремлюсь к известности. Ни к чему это мне…
        - Но ведь лишние деньги еще никому не мешали, не так ли?
        - Ну… пока мне хватает моих скромных сбережений. А если припрет по-настоящему, пойду просить мисс Марину.
        - Она настолько состоятельна? - опешил почтенный доктор.
        - Нет. Но она - талантливая ученица… впрочем, это не важно. Важно то, что, только продавая (узкому кругу лиц, разумеется!) изготовленные ею препараты, можно жить еще достаточно долго, ни в чем себе особо не отказывая… Но я, однако, полагаю, что это время пока не пришло…
        Семя было брошено на подготовленную почву.
        Промучившись сомнениями, терзаемый зеленым земноводным чудовищем, Маллей долго не продержался. И уже через месяц предложил Артему наладить лекарственный бизнес.
        Так оно и пошло…
        Уже через год имя ученого доктора мистера Энтони в Лондоне не знал только ленивый. Но это не сильно изменило ритм жизни парочки эмигрантов.
        Время от времени Марина покидала дом, отправляясь собирать травы и коренья. И действительно привозила их в достаточном количестве. Правда, не все они были собраны в Британии… но кого это волновало? Некоторые снадобья мамы Яги пользовались тут просто-таки бешеной популярностью. А в сочетании с умелыми руками Котенка… Артем уже мог спокойно выбирать себе клиентуру. Чем, разумеется, и пользовался, заводя всевозможные полезные для дела знакомства и обрастая связями. Порою - самыми неожиданными.
        Чайник уже давно испускал соблазнительный аромат свежезаваренного чая, но пить чай в одиночестве?
        Наконец над головою заскрипели доски, и по лестнице спустился Артем.
        - Ты чего мрачный такой? На гвоздь уселся?
        - Нет. Радиограмма от Сергеича. У них полный швах с подготовкой, не успевают к приходу Джарвиса.
        - Хреновато… Но мы же задержали отплытие!
        - Этого недостаточно. Еще хотя бы месяц!
        - Но ты же не морской министр, наконец!
        - Оно и плохо… Организовать покушение на адмирала?
        - Он редко бывает в городе, а на корабле его не достать.
        - Знаю… Жалко склад не бабахнул, тогда бы мы эту проблему решили!
        - Ну, кто ж знал, что они из того угла вдруг порох станут вывозить?
        - Да никто не знал… А охрану они там теперь усилили…
        - И в тот раз была неслабой. Только это им несильно помогло.
        - Ты о чем?
        - Не понял?
        - Нет, - покачал головой Артем, - я тебя не пущу.
        - Есть варианты?
        - Не знаю… Подумать надо.
        - Когда? Заезжал мичман Гарвис. Эскадра уходит через три дня.
        - Черт! - кулак долбанул по столу - подпрыгнули чашки.
        Марина встала из-за стола и подошла к окну.
        - Дождь перестал…
        - Да и хрен с ним! Нам-то что с того?
        - Как говорил один с тобой наш общий знакомый, хреновая погода - залог успешно выполненного задания… - Вы совершенно в этом уверены, сэр?
        - Да, Томас. Они придут. Не могут не прийти. По моей просьбе адмирал назначил дату отправления - через три дня. - Харгривс повертел в руках пустой бокал и поставил его на стол.
        - Но ведь флот не готов!
        - А кто об этом знает? Все увольнения на берег для матросов и морских пехотинцев запрещены. Разрешения получили только те люди, с которыми была проведена предварительная работа. Они скажут только то, что нам нужно.
        - И вы уверены в том, что эти слухи дойдут до ушей «Черной кошки»?
        - Доходили же раньше!
        - Ну… не знаю…
        - Зато, Томас, это знаю я! Как там наши приготовления?
        - Все в порядке. Два взвода морских пехотинцев спрятаны в окружающих постройках и в развалинах. Их даже перестали разбирать из-за этого. Еще рота находится в городе и по первому же сигналу оцепит прилегающую к порту территорию. К доске подведена проволока, на другом конце которой прикреплен колокольчик. В помещении склада дежурят посменно четверо опытных парней. У них есть с собою сети и кинжалы.
        - Кинжалы зачем? Нам только пожара от случайной искры и не хватало!
        - Бронзовые, сэр! А что касается оружия… мало ли… тот, кого мы ждем, может оказать сопротивление.
        - Вы дыру эту видели?
        - Да, сэр.
        - Может ли человек, способный в нее пролезть, оказать сопротивление четырем взрослым мужчинам? Да еще и не самым слабым физически?
        - Все может быть, сэр.
        - Ладно, Томас, но имейте в виду - если они убьют этого парня, я их запрячу туда, где солнечный свет будет для них величайшей ценностью! Ввиду его полного отсутствия!
        - Парня?
        - А кого ж вы еще ждете? Уж не саму ли «Черную кошку»? Не стройте иллюзий, Томас: она, судя по тому, что мы знаем про нее, еще не страдает помутнением рассудка!
        Артем повертел в руках тяжелый картонный цилиндр.
        - А это тебе зачем? Собираешься ставить дымзавесу?
        - Да черт его знает, как все обернется… Я вот и подумала, что некоторые вещи могут быть весьма кстати.
        - Тогда и вот это возьми.
        На стол легла радиостанция, одна из двух, находившихся в распоряжении группы уоки-токи.
        - Не спалимся?
        - От тебя зависит.
        - Хорошо. Ориентир три помнишь?
        - А то ж!
        - Здание разрушено взрывом, под упавшей стеной в случае чего оставлю заначку. Там был спуск в подвал, вряд ли сейчас кто-то станет его раскапывать. Успеешь забрать, ежели что.
        Артем нахмурился и вытащил из тайника «АПС».
        - Возьмешь?
        - Тебе нужнее. Мне и револьверов хватит. Да и гранаты есть на случай полной задницы. Лучше меч мой принеси.
        Спустившись с чердака, он увидел, как Марина упаковывает вещмешок. «Великоват он что-то, - мелькнула в его голове мысль. - Гранаты, дымшашки, мина - а еще-то там что? Судя по очертаниям, что-то мягкое. А что именно?»
        Взяв у Артема меч, Марина осмотрела клинок.
        - Ну? Присядем на дорожку? - Она набросила сверху плащ, скрывающий все ее снаряжение.
        - Слушай, может - ну его на фиг? Возьмешь винтовку и сработаешь по бочкам издалека…
        - Не получится. Порох на такой дистанции не зажжем. Пробовали уже, что ты спрашиваешь? Да и уйти днем не сможем незаметно.
        - Да понимаю я все! Только на душе муторно.
        - Ты думаешь, я ничего не чувствую? Мне вообще хреново, как никогда. Но… эскадра отплывет послезавтра. Мы-то здесь в любом случае уцелеем. А там? Джарвис затребовал подкрепления. Точного количества пока узнать не удалось. Но вряд ли он стал бы ждать пару сотен человек.
        - Кто сказал?
        - «Маренго» сообщил. Бросил весточку в «почтовый ящик».
        - Совсем красота… Ладно, вернешься - передадим. Я вина хорошего припас, отметим!
        Качнувшись на рессорах, карета неторопливо двинулась по узкой улочке. Мало ли куда может ехать вечером приличный джентльмен?
        Сегодняшняя ночь удалась на славу. Словно компенсируя все предыдущие неудобства, причиненные дождем. За день земля, как следует прогретая выглянувшим солнцем, просохла, не оставив ни единой лужи. Ходившие парами вдоль забора часовые, негромко переговариваясь, с особым вниманием осматривали те места, где забор еще не был восстановлен. Здесь были установлены рогатки, ощетинившиеся острыми концами свежевыстроганных кольев. На время в этих местах затихали разговоры, и проходящие часовые с удвоенным вниманием вглядывались в темноту. Вдоль забора были развешены фонари, скудно освещавшие наиболее темные участки. Но все равно протяженность ограды форта была слишком велика. Всевозможных уязвимых мест там хватало. И за некоторыми из них наблюдали не только глаза часовых… Но делавшие это люди старались ничем не обозначать своего присутствия.
        Тем не менее маленькая фигурка в черном мешковатом одеянии проникла на охраняемую территорию там, где, казалось бы, это было сделать совсем нереально, - у самых въездных ворот.
        Легко взмахнув на забор, она на секунду застыла, прижавшись к прилегающей к нему стене здания. В данном доме обычно размещались солдаты и матросы, охранявшие въездные ворота. Вот и сейчас там слышался гул голосов, а сквозь щели в окнах можно было ощутить запах табачного дыма. Обождав, когда из дома выйдет очередной патруль, фигурка соскользнула на землю и двинулась следом за ними. Осторожно маскируясь в тени портовых сооружений и штабелей разнообразных грузов, человек подобрался к полуразрушенному складу. Скользнув под наклонившуюся стену, он спрятался в ямку и затих. - Смотрите, сэр! - патрульный морской пехотинец наклонился к мичману, командовавшему этой группой солдат. - Вон там, в переулке… видите?
        - Что там, Оливер?
        - Карета, сэр!
        - Ага… сейчас вижу. Вот что, Оливер, возьмите-ка трех человек и тихонько обойдите ее. Так, чтобы она не смогла от нас уехать… А мы, когда увидим вас с той стороны, тоже, не торопясь, двинемся к ней. Кто же это такой тут у нас отдыхает?
        Натянутая под потолком проволока еле заметно дрогнула. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы привязанная к ней нитка дернула за палец дремлющего мужчину. Еще не открыв толком глаза, он ногою толкнул своего соседа. Тот, в свою очередь, сделал это со своим…
        Бесшумно скользнув к окну, четвертый из сидевших в пороховом складе людей дернул за свисавший из окна шнурок… Вернувшись назад, он расправил веревочную сеть и прижался к толстому каменному столбу.
        Чуть слышно звякнувший колокольчик мгновенно поднял на ноги сидевших в подвале солдат. Прошло еще совсем немного времени, и вскоре полурота отборных морских пехотинцев уже была на ногах, готовая ко всяким неожиданностям. - Сэр! - ворвавшийся в комнату солдат чуть не сбил с ног вставшего ему навстречу Томаса. - Караульные видели человека, пробиравшегося к пороховому складу! И только что оттуда пришел сигнал!
        - Сэр Джонатан! - обернулся Томас к своему начальнику, мирно дремавшему в кресле.
        - Я слышал, Томас. Готовьте людей, пойдем встречать визитера…
        Еле слышно скользнула в пазах деревянная палочка, вторая… и освобожденная от крепежа доска закачалась на веревке. Присев на край отверстия, человек наклонился вниз… прислушался… - Любезный! - стукнула по дверце кареты мускулистая рука. - А не в слишком ли глухой уголок занесла вас нелегкая? Будьте так добры, сэр, откройте, пожалуйста, дверь! Не заставляйте нас быть невежливыми!
        Неясная, наполовину укутанная в плащ фигура повисла на краю выпиленного отверстия, выбирая место для приземления.
        - Ага!
        И выскочивший из-за ближайшего столба мужчина в темном костюме дернул за край плаща. Тот неожиданно легко поддался и соскользнул вниз. Что-то с шумом упало на пол.
        - Вяжи его!
        И еще трое мужчин бросились месту падения, растягивая в стороны заранее приготовленную сеть. Их руки устремились к упавшему предмету… и столкнулись в воздухе… На полу никого не было.
        Шлеп!
        Ш-ш-ш-и-н-нь!
        Хищно мелькнувшая в воздухе полоска блестящего металла чуть-чуть коснулась затылка первого мужчины. Всего чуточку… но его ноги внезапно подкосились, сильные руки обмякли, а в глазах отчего-то потемнело. Грузное тело мешком осело на землю.
        Чуть в стороне от отверстия в потолке, прямо под открытым люком на крышу, около лестницы, стоял человек в мешковатом черном одеянии. В его руке недобро отсвечивал металлом длинный, слегка вибрирующий тонкий клинок.
        - Не ждали? - негромко поинтересовался он. - Не всегда же в дырки пролезать… для чего-то и нормальные лестницы есть… Не надо забывать замки на место вешать!
        Опомнившиеся засадники бросили свою сеть. В их руках блеснули кинжалы.
        - Даже так? - слегка удивился человек с мечом. - Ну что ж, тогда проще… я-то полагал, что у вас оружия не будет. Хоть совесть мучить не станет…
        Р-раз!
        Мелькнула в воздухе блестящая полоска.
        - В-в-ж-и-н-нь!
        И отбитый взмахом вибрирующего клинка, кинжал улетел куда-то в темноту.
        На противоходе поющий клинок коснулся ноги одного из нападавших, и человек, выронив свое оружие, с воем покатился по земле.
        Еще один быстрый взмах клинка, и начавшаяся было песня дрожащего металла замолкла в груди третьего мужчины. Взмах назад, и воющий на земле раненый ткнулся лицом в пол.
        Теперь их осталось двое.
        Последний из нападавших облизнул внезапно пересохшие губы. Страшный противник плавно сместился в сторону и теперь стоял между ним и входными дверями. Жутко блестящее лезвие описывало полукруги в воздухе, блокируя всякую возможность нанесения удара. Метнуть кинжал?
        Один уже лежит… где-то там, в глубине склада. А его хозяин… тот уже и не стонет.
        Мужчина перекинул кинжал в левую руку и отвел другую руку за спину. Меч противника тут же среагировал на это движение. А вот так?! И правая рука последнего засадника резко выпрямилась в воздухе! Побрякивая звеньями, из нее рванулась вперед металлическая цепь!
        Человек в черном убегать не стал. Не стал и бороться за свое ловко ухваченное цепью оружие. Вместо этого он кувыркнулся вперед. И уже разворачиваясь, засветил своей ногой чуток пониже пояса противнику… - В чем дело, офицер? - выглянул из открытой дверцы кареты молодой стройный джентльмен. - У вас что-то случилось?
        - Случилось? Возможно… только не у нас. Кто вы такой, сэр? И что тут делаете?
        - Мое имя - Энтони Арендт! Полагаю, офицер, вы относитесь к эскадре адмирала Джарвиса?
        - Да, относимся! А вашего имени я не знаю!
        - А имя адъютанта своего адмирала вам известно?
        - Мичмана Гарвиса? Разумеется.
        - А раз так, то вам должно быть известно, что он вскоре должен проследовать на эскадру. А у меня для него посылка! Флот скоро уходит, так что не думаю, что адмирал будет рад, когда узнает об отсутствии на борту необходимых лекарств!
        - Да? - саркастически ухмыльнулся начальник патруля. - Это вы его тут до утра ждать собираетесь, что ли?
        - Я еще не повредился умом до такой степени, офицер. Скоро должен подойти его посыльный, я послал за ним мальчишку… - Артем!
        Прижатая подушкой радиостанция подмигнула зеленым светодиодом. Громкость ее была уменьшена почти до нуля, и никто из стоящих около кареты людей ничего не услышал…
        - Артем! Тут засада!
        Молчание.
        Так… похоже, все плохо. Ну, ничего, много народу там быть не может, а он парень резкий, так просто не повяжут.
        Убрав в заспинные ножны меч и подобрав с пола обвязанный плащом вещмешок, Котенок скользнула к воротам. По логике вещей, они сейчас должны быть незапертыми… хренушки! Здоровая паранойя - залог безопасности объекта. Ладно, нам с того не хуже. По крайней мере, бесшумно эти створки не открыть. А значит, можно заняться делом…
        Гулко топая сапогами, морские пехотинцы окружили здание склада. К Харгривсу подбежал их командир.
        - Сэр! Мы готовы!
        - Спасибо, лейтенант. Мы снова встречаемся с вами на этом месте. Знак судьбы, вы не находите?
        - Все возможно, сэр! - утвердительно кивнул лейтенант Грей.
        - Вот сейчас и проверим. Томас, - обернулся Харгривс к своему сопровождающему, - идите со мной. Лейтенант, пошлите вперед несколько человек - пусть откроют ворота. Но внутрь не заходить!
        Шаги снаружи прозвучали вполне ожидаемо. Ну, что ж… вот и подкрепление подошло. Встретим…
        Брякнул запор с внешней стороны ворот, заскрипели, приоткрываясь, тяжелые створки… и прямо под ноги морским пехотинцам в образовавшуюся щель выкатился цилиндр ручной гранаты!
        Бух!
        В напряженной тишине взрыв прозвучал неожиданно громко! - Что это? - командир патруля резко повернулся в сторону порта.
        - Кто-то выстрелил? - предположил его собеседник. Он уже спустился на землю и теперь стоял около приоткрытой двери своей кареты.
        - Это не выстрел, сэр! Что-то взорвалось!
        - Ну, вам виднее, вы человек военный… а вот, кстати, и посыльный мичмана!
        Со стороны порта показалась фигура быстро идущего человека.
        Морских пехотинцев около ворот скосило веером металлических осколков. Досталось и остальным, два человека, стоявшие в оцеплении, попадали на землю. Вскрикнул и ухватился за плечо Томас.
        - Стойте! - вскинув руки, бросился вперед Харгривс. - Не стреляйте, я хочу с вами переговорить!
        Некоторое время в воздухе стояла тишина, только переругивались морские пехотинцы, оттаскивавшие назад раненых товарищей. Потом, чуть скрипнув, немного приоткрылась створка ворот.
        - Оставайтесь на месте, Томас. Пусть солдаты не двигаются. Человек внутри настроен весьма решительно.
        - Но как же вы, сэр?!
        - Не в первый раз, Томас… Позаботьтесь-ка о себе, у вас плечо поранено.
        Подойдя к воротам, Харгривс постучал костяшками пальцев по дереву.
        - Я один! Можно мне войти?
        - Входите… - выдохнуло из темноты.
        Харгривс осторожно приоткрыл створку.
        От факелов и фонарей морских пехотинцев падали отблески света, но рассмотреть что-либо внутри при таком освещении было трудно.
        - Не закрывайте ворота… - прохрипела темнота.

«Разумно, - оценил приказание он. - За разговором к ним могут тихо подойти мои люди. И по сигналу ворвутся внутрь».
        - Не волнуйтесь, я один. Никто не подойдет к складу, пока мы с вами будем говорить.
        Внутри негромко рассмеялись.
        - Подойдет? Да ради бога! Посмотрите сюда…
        Джонатан повернул голову на звук, и по его спине пробежал озноб.
        Совсем недалеко от него, около стеллажа с картузами, возвышалась неясная темная фигура. Отблеск факела отразился от пистолетного ствола, который упирался в кучку пороха, высыпанного прямо поверх зарядов.
        - Желающие попробовать могут начинать прямо сейчас.
        - Зачем это вам? Так спешите умереть?
        - Есть варианты?
        - Ну… я бы мог предложить вам сдаться…
        - И попасть на виселицу в Олд-Бейли? - незнакомец снова хрипло рассмеялся. - А чем эта перспектива лучше существующей?
        - Всегда есть шанс…
        - Даже сейчас?
        Харгривс помолчал. В его голове лихорадочно прокручивались различные варианты действий. «Схватить незнакомца? Тот просто спустит курок. Даже если пистолет и даст осечку, то искра от кремня… Нет, это не вариант. Да и, кроме того, здесь было четверо крепких мужчин, хорошо владевших своим ремеслом. Уж если они не смогли ничего сделать, то и мне нечего пробовать».
        - Отчего вы так последовательно наносите вред нашему флоту? Вам не хочется видеть Британию сильной и непобедимой?
        - Нет. Не хочется. Англия и без этого проживет.
        - За год вы или ваши люди несколько раз предпринимали диверсии против флота Его Величества. Поджигали строевой лес, портили такелаж… Да и вот эти ваши выходки в порту… Это личное? Вас кто-то обидел и оскорбил? Мы могли бы как-то урегулировать данный вопрос…
        - Сомневаюсь. Можете считать как вам угодно. Но не обольщайтесь: прикончив меня, вы мало что выиграете.
        - Послушайте, вам не надоело так коверкать ваш голос? Ведь на самом деле он у вас совсем не такой. Боитесь быть узнанной, мисс?
        - Не хочу подводить невинных людей. Веры в королевское правосудие у меня нет ни малейшей.
        Так… это «Черная кошка», тут никаких сомнений нет. Спорить и увещевать ее бесполезно. Но отчего бы и не попробовать?
        - Не могу не отдать вам должное, мисс. Мы долго не могли найти связи между всеми этими случаями. И только когда наши люди предположили, что никакими случайностями тут и не пахнет, все встало на свои места. У вас есть определенный… я бы сказал, почерк, вот! Именно поэтому мне и удалось спрогнозировать ваше поведение в данном случае. Я был уверен, что вы придете. Вы ведь не из тех людей, кого пугают трудности! Вот мы и приготовились соответственно, благодаря чему сейчас и разговариваем.
        - Прикажете считать это комплиментом? Если да, то он весьма сомнителен. Я здесь, несмотря на все ваши приготовления.
        - Вот что… мисс… Может быть, попробуем договориться?
        - На предмет?
        - Вы не взрываете склад, а мы отводим от него солдат.
        - И что дальше?
        - Ну… это уже от вас зависит… мы можем обсудить и этот вопрос.
        Незнакомка промолчала. Переступила с ноги на ногу. Что-то звякнуло там, в темноте.
        - Это мысль… Идите, мне необходимо обдумать ваше предложение.
        - Один вопрос! Мои люди… что с ними?
        - А вы сами-то как думаете? После того как меня постарались зарезать… что, на руках их надо было носить? Дают отчет святому Петру, надо полагать.
        - Но я могу хотя бы рассчитывать на ваше благоразумие?
        - У вас есть основание полагать иное? Я не отойду с этого места и не уберу пистолет, если вы именно это хотели услышать. Но и на спусковой крючок пока что воздержусь нажимать. Можете идти…
        Выйдя из помещения склада, Харгривс почувствовал, что у него дрожат ноги. Неудивительно… стоять в полушаге от смерти… это, знаете ли, совсем не светское развлечение. Достав платок, он вытер совершенно промокшие от пота волосы. - Сэр Джонатан!

«Кого там еще принесло по мою душу? А… коммодор Лэнс, начальник штаба Джарвиса. Стало быть, адмирал уже в курсе всего, разговор будет тяжелый».
        - Здравствуйте, сэр.
        - Рад вас видеть, сэр Джонатан! Что вы можете сообщить адмиралу?
        - Увы, но порадовать мне его нечем. Пусть отводит корабли от берега.
        - Почему? Разве опасность столь велика?
        - А как вы полагаете, коммодор? Почти пятьдесят тысяч фунтов пороха - это несерьезно?
        - Но отчего же вы не вывезли весь порох?
        - Куда, коммодор? Здесь есть хоть одно подходящее помещение? Да и, кроме того, это не осталось бы незамеченным и сюда бы никто не пришел.
        - Понятно. Вы не сделали этого сознательно. Они пришли. Теперь мы все должны будем расхлебывать эту кашу?
        Харгривс тяжелым взглядом окинул собеседника. И ведь нечего ему сказать! Победитель, как известно, получает все. Но и проигравший… тоже… огребает полной мерой.
        - Мы постараемся решить эту проблему. Так и передайте адмиралу. Не забудьте сказать ему про корабли. Эта мера предосторожности лишней не будет.
        Отойдя к своим людям, Джонатан тихо выругался. Ладно, надо как-то урегулировать эту ситуацию. Все остальное будет (или не будет) потом.
        - Лейтенант! Отвести морских пехотинцев от склада на сто ярдов. Так, чтобы их не было бы отсюда видно. Организовать сплошное оцепление. Поставить их так, чтобы они могли достать рукою до соседа.
        - У нас не хватит людей, сэр!
        - Так снимите их с других постов! Вызовите с кораблей! Мне все равно, где вы их отыщете! У вас есть полчаса, лейтенант!
        Подошедший матрос с удивлением посмотрел на многолюдную компанию, стоявшую около кареты. Его взгляд безошибочно вычленил среди всех офицера. Матрос вытянулся.
        - Что вам здесь нужно? - голос офицера звучал ровно, без каких-либо интонаций.
        - Сэр! Матрос Джозеф Притчард, сэр! Мне приказано найти здесь джентльмена и забрать у него посылку для мичмана Гарвиса, сэр!
        - А где сейчас сам мичман?
        - Не могу знать, сэр! Мне приказано вахтенным офицером, сэр!
        - Кем именно?
        - Лейтенантом Мэрфи, сэр!
        - Хорошо, Притчард, выполняйте приказание. Вот это - тот джентльмен, к которому вас и направили.
        Артем повернулся к карете и, чувствуя всей спиной настороженные взгляды морских пехотинцев, поднял с пола небольшой сундучок. Повернулся и поставил его на землю.
        - Матрос, подойдите сюда!
        Он присел на корточки и приоткрыл крышку сундучка.
        Поднял голову.
        Притчард стоял рядом, а по бокам у него красовались дюжие морпехи. Офицер стоял неподалеку, предусмотрительно поставив между собою и сундучком еще одного матроса.

«Боится… подлянки ждет… между прочим - и правильно делает!»
        - Притчард? Я правильно расслышал ваше имя?
        - Джозеф Притчард, сэр!
        - Очень хорошо, Джозеф. Смотрите, вот сюда я кладу тетрадь, видите? Обязательно передайте мичману, чтобы никто не перепутал расположение пузырьков в сундучке. Они помечены разными цветами, и на полу сундучка этому соответствуют специальные отметки, смотрите! - Артем приподнял один из пузырьков, продемонстрировав, что под ним больше ничего нет. - В тетради дано описание лекарств соответственно пометкам на дне и на пузырьках. Как видите, все просто. Несите сундучок бережно, его содержимое представляет немалую ценность, матрос!
        - Есть, сэр! Разумеется, сэр!
        Офицер кивнул, отпуская матроса. Морпехи немного расслабились.
        - Прошу меня извинить, сэр Энтони! - на этот раз голос офицера звучал совсем по-другому. - Надеюсь, все ваши дела на сегодня закончены?
        - Разумеется, мне уже так хочется отдохнуть… вы не представляете, как болят глаза после смешивания всех этих препаратов… Да и вас, сэр, не смею более отрывать от вашей миссии.
        - Капрал Лорис проводит вас, сэр Энтони. Ведь в таком состоянии даже лошадьми управлять небезопасно, ведь так?
        - А как он потом возвратится назад?
        - О, не волнуйтесь! Он хорошо знает город!

«И заодно проверит, куда же я еду… разумно, нечего сказать».
        - Буду очень вам обязан, сэр! Надеюсь, мы еще встретимся в будущем?
        - Лондон не такой большой город, сэр Энтони! Встретимся!

«Ага, а когда ты расскажешь начальству о том, кого встретил сегодня ночью, то тебе ласково попеняют на чрезмерное рвение. Ладно, это уже дело прошлое, но куда теперь придет Котена?»
«Забегали… отводят оцепление. Хм, тут пороха столько, что если все это жахнет, то лишняя сотня метров никакой роли играть не будет. Огребут даже корабли. На что надеется этот тип? Он ждет, что я постараюсь уйти. Причем сейчас, через пару часов, рассвет, и тогда на этом можно будет ставить крест. Что же делать?»
        Котенок привстала с бочонка и подошла к окну.
        Но окошки, и без того узкие, с мутным стеклом, были еще забраны решетками - видимости не было никакой.

«Чердак? Посмотреть оттуда? А вот, кстати, что бы Сергеич на его месте сделал? Послал бы парней через крышу? Не вариант, могу успеть… Выстрел с дальней дистанции? Нет у них таких стрелков, да и оружия такого нет. Пат? Да, похоже. Надо, кстати говоря, мину все-таки воткнуть! Да еще и на неизвлекаемость, мало ли… Решено, этим и займусь».
        Привыкшие к работе руки делали свое дело почти на автомате. Вскоре мина была установлена, замаскирована и ждала своего часа. Закинув в угол проволочки предохранителей, Марина снова подошла к двери.

«Они нашли лестницу. И веревку нашли, я ее по-другому сворачивала. Ну, и что? Знала же, куда идешь? Знала, чего уж тут… Но не идти было нельзя. Артем бы пошел, я же видела, что он готовился. Он большой, шумный, рванул бы с боем… нет, так не дойти. Ладно, что есть - то есть. Где там мои запасы? Начинаем импровизацию…» - Сэр!!! - растолкав морпехов, к Харгривсу подбежал один из дозорных. - На чердаке порохового склада - пожар!
        Если бы среди собравшихся сейчас упала мортирная бомба, то и в этом случае переполоха было бы меньше…
        Зримо представлявшие себе последствия взрыва такого количества пороха, собравшиеся разумно решили не принимать участия в подобном эксперименте на выживание. Пытавшиеся хоть как-то задержать обезумевшую толпу, офицеры и люди Харгривса попросту были сметены бегущими. Морские пехотинцы бросали свои ружья и срывали перевязи, чтобы удобнее было бежать.
        Бросив поверх голов толпы взгляд на здание склада, Джонатан увидел тугие клубы черного дыма, вырывавшиеся из слуховых окошек. До взрыва оставались считаные мгновения.

«А она таки сказала последнее слово в нашем разговоре…» - думал Харгривс, пробиваясь к своим людям. Бежать в сторону моря, куда и направилось большинство матросов, он не собирался. Та сторона была открытой, и большинство построек на ней уже были снесены предыдущим взрывом. Так что, громыхни склад в эту минуту, для большинства спасающихся моряков можно было бы рыть большую братскую могилу… А вот разбросанные то тут, то там каменные постройки, расположенные между складом и городом, могли дать хоть какую-то защиту от обломков и взрывной волны.
        Задыхаясь и хватаясь за сердце, он забежал под прикрытие небольшого каменного строения. Рядом, тяжело дыша, прислонился к стене Томас. За ним подбежали еще несколько морских пехотинцев и лейтенант Грей.
        - Что там склад, Томас?
        Тот осторожно выглянул из-за угла.
        - Горит, сэр…
        - Огонь… виден?
        - Нет… только дым. Но ведь дыма без огня не бывает, сэр?
        - Нет, конечно, Томас… хотя…

«А ведь она снова нас обошла!»
        - Лейтенант, Грей! Смотрите, сэр! - вытянул руку один из морпехов. - Вон там, в тени! Там человек!
        - Кто-то из наших матросов?
        - Нет! Он в черном!!!
        - Стоять! - Лейтенант одним махом выскочил из-за укрытия, бросившись за убегающим незнакомцем. - Именем короля, остановитесь! Я вам приказываю!
        Еле заметная до того момента тень вдруг распрямилась - блеснула вспышка, и воздух разорвал сухой звук выстрела. Грей сделал по инерции еще несколько шагов и мешком свалился на землю.
        - Огонь!
        Кто из морпехов это крикнул, так и осталось загадкой навсегда. Да и оружие было не у всех… тем не менее десяток выстрелов вразброд ударил в сторону убегающей фигуры.
        - Не стрелять! Брать жи…
        Яркая вспышка озарила небосвод. Тяжелый удар всколыхнул землю. Дрогнула земля, и на обезумевших от страха людей обрушились тяжелые камни разрушенных стен…
        Рванулась вперед лошадь, запряженная в карету Артема. Проскакав всего несколько метров, она с размаху врезалась в забор заброшенного дома. Колесо кареты намертво застряло в обломках изгороди. Только благодаря этому влекомая перепуганной лошадью карета не исчезла бесследно на темных лондонских улицах.
        - Что это, офицер?!
        - Склад, сэр! Взорвался пороховой склад!
        - Так что ж мы здесь стоим? Там люди гибнут!
        - Сэр Энтони! Остановитесь! Я вам приказываю!
        - Здесь и сейчас мне может приказать только господь наш всевышний! Я врач! А там - раненые! Матросы - за мной!
        Все оставшиеся часы слились для Артема в какую-то бесконечную серую полосу. Он на автомате перевязывал раны. Вправлял вывихи и накладывал шины. Вытаскивал из-под развалин еще живых людей. Постепенно смещаясь в сторону склада, он постоянно обшаривал глазами окрестности, ища знакомую фигурку. Каждый раз, увидев на земле кусок черной ткани, он бросался в ту сторону. Но нет… это снова обгорелые обломки и тряпки. Над портом висело мрачное черное облако - горели развалины построек. С неба неторопливо опускались черные хлопья, покрывая всю землю траурным саваном.
        - Сэр Энтони! Сэр Энтони!
        Кто это? А… кто-то из офицеров…
        - Слушаю вас, лейтенант.
        - Адмирал, сэр!
        - Что?
        - Вас просит сэр Джарвис!
        - Адмирал? Сэр Джон?
        Прожженный и порванный камзол, превратившиеся в окровавленные лохмотья манжеты рубашки… куда делся подтянутый и франтоватый джентльмен?
        - Да… Но… мой вид…
        - Попрошу вас проследовать за мной, сэр!
        Делать нечего, надо идти… - Рад видеть вас, сэр Энтони!
        - Приношу свои извинения за столь неподобающий вид…
        - Пустое, сэр Энтони! Я выражаю вам благодарность от себя лично и от лица флота Его Величества! О вашем мужественном поведении будет доложено! Право слово, немногие мои лекари проявили бы такую самоотверженность! Будь вы офицером - я знал бы, как вас наградить!
        - Благодарю вас, сэр Джон! Я буду помнить ваши слова всю жизнь!
        - Отныне и навсегда - вы желанный гость на любом корабле флота Его Величества! - Адмирал обвел взглядом свою свиту. - И пусть все запомнят мои слова!
        Свита возгласами выразила горячее одобрение его словам.
        Вот так и формируется легенда - мечта любого разведчика. Но отчего на сердце так тяжело?
        - Не смею более задерживать вас, мой мужественный доктор! Лейтенант! Распорядитесь, чтобы сэра Энтони отвезли домой. Немедленно!
        Не слушая более никаких возражений, адмирал со свитой удалился. Ну, что ж… делать тут уже нечего.
        Небольшая кучка людей… Штатские и моряки… столпились около каких-то развалин. Подойти?
        - Сэр Энтони! Туда нельзя! - трогает за руку лейтенант.
        - Но там, может быть, нужен врач!
        - Скорее уж - священник, сэр Энтони… пойдемте, вашу карету уже нашли.
        А в ней пара пистолетов, радиостанция и автомат… Да, надо идти, не ровен час…
        Харгривс грузно наклонился над лежащим на земле телом. Запачканное и частично порванное черное одеяние. Перепачканные землей светлые волосы.
        - Переверните ее.
        Светлые локоны остались на земле.
        - Видите, Томас, она носила парик… Понимаете теперь, отчего все наши агенты уверяли, что у нее светлые волосы?
        Тяжелая мушкетная пуля попала девушке в затылок, почти раздробив голову, и разобрать черты лица теперь не смог бы и опытный хирург.
        - Мы так и не узнали ее имени, сэр…
        - Да… и голос… я все же где-то его слышал…
        - Может быть, сэр, пригласить нашего портретиста? Пусть зарисует ее лицо…
        - Что тут рисовать, Томас? Распорядитесь… пусть ее похоронят где-нибудь. Тихо и без особого шума. Не надо ничего писать на могиле.
        - Почему, сэр? Мы победили ловкого врага и…
        - Это вы называете победой, Томас? Зачем нам могила человека, к которой будут совершать паломничество его последователи? Нет, милейший, такого подарка я им не сделаю! Нет и не было никакой «Черной кошки»! Запомните это! - Харгривс обвел окружающих тяжелым взглядом. - Все слышали?
        - Да, сэр…
        - Выполнять!
        Джонатан Харгривс недолго задержался на своем посту. Вследствие сильного неудовольствия короля он был уволен со службы и отправлен в отставку. Прожив еще год в своем поместье, он вконец спился и умер…
        Выбежавшая навстречу кухарка всплеснула руками:
        - Сэр Энтони! Да на вас лица нет!
        - Ничего, Марта… согрейте мне воды… и подайте ее в кабинет.
        Поднявшись наверх, Артем сунул в тайник сверток со снаряжением и, не раздеваясь, завалился на кровать. В голове было пусто, руки и ноги гудели. Во рту что-то хрустело - песок? Сажа? Потом…
        Прибежавшая кухарка захлопотала возле хозяина, снимая порванную одежду.
        - … надо сказать мисс Марии, пусть приготовит вам что-нибудь укрепляющее!
        Что?
        - Нет, Марта, не надо ее беспокоить. Она… она уехала.
        - Куда, сэр?
        - В… в Уэльс. Там где-то отыскались свитки с описаниями старых снадобий, вот она и…
        - Так внезапно?
        - Не в первый раз, Марта, не в первый раз… Вы же знаете ее взрывной (черт!!!) характер…
        - Надо же… наверное, она очень спешила, даже забрала свое серое платье. А я ведь так и не подшила его до конца!
        - Ничего, Марта… (какое еще, к чертям, платье? О чем она?) Как-нибудь… А сейчас ступайте, я хочу отдохнуть. Меня нет ни для кого, слышите?
        Радиограмма.
        Задание выполнено.
        Порт разрушен почти полностью.
        Выход эскадры отложен на два месяца.
        В связи с большими потерями среди морской пехоты она комплектуется новобранцами. На эскадру завербовано около двух тысяч человек, сверх прежнего количества. В основной массе - заключенные и всевозможные бродяги.
        При выполнении задания без вести пропал агент Котенок. Сведениями о ее местонахождении не располагаю.
        Артем
        Глава четвертая
        Ждать и догонять
        Выиграл сражение не тот, кто дал хороший совет, а тот, кто взял на себя ответственность за его выполнение и приказал выполнить.
        Наполеон I
        Лето 1794 года. Испания.
        Дядя Саша
        Спрыгнув с коня, новоиспеченный капитан де Сото бросил поводья дежурному солдату и взбежал вверх по ступенькам. Загораживая ему дорогу, поперек лестницы сидел маркиз де Брега и, начищая кинжал, что-то напевал себе под нос.
        - Добрый день, маркиз! Что нового у нас сегодня?
        Майор поднял глаза на визитера.
        - А, молодой Санчес! Рад вас видеть, капитан! Как успехи?
        - Работаем, сеньор майор! Даже слегка опережаем предписанные сроки. Полагаю, что генералу было бы приятно это услышать!
        - Г-х-м-м! - Майор убрал в ножны клинок и приподнялся. Взял де Сото под руку. - Вот что, капитан… я все понимаю, вы прибыли сюда не просто так… но… В общем, я, на вашем месте, не беспокоил бы генерала сегодня.
        - Не понимаю… - Санчес озадаченно оглянулся на дверь. - У меня приказ…
        - Вот и доложитесь мне.
        Они спустились с крыльца. Де Сото заметил, что по знаку маркиза его место на ступенях занял незнакомый лейтенант.
        - Маркиз, может быть, вы наконец объясните мне, что тут происходит? Генерал, что… арестован?
        - Вы с ума сошли, капитан! За что?
        - Но раз меня не пускают к нему, то…
        - Мы никого к нему не пускаем, Санчес.
        - Почему?
        - Позавчера приехал курьер. Ты и сам знаешь, что к генералу часто доставляют важные сведения. И это всегда люди из его личного отряда.
        - Знаю, конечно! Сам частенько их встречал. Занятные ребята!
        - Ну, да… Так вот, после этого генерал вызвал всех старших офицеров и сообщил, что выход английской эскадры задерживается. На два месяца. Ввиду сильных потерь, последовавших в результате взрыва портовых пороховых складов.
        - Ничего себе… Могу представить, насколько им там прилетело!
        - Я тоже. Так вот, в процессе подготовки этого «несчастного случая» то ли погиб, то ли пропал без вести один из близких к генералу людей.
        - И кто же это?
        - Солдаты Первого полка ее тоже хорошо знали.
        - Ее?
        - Да, капитан. Она такой же офицер, как и вы. И в таком же звании. Солдаты, те, что из Англии, звали ее «мисс невидимка». Наши - «сеньоритой Марией».
        - Да… я много о ней слышал.
        - Генерал был спокоен и держал себя с нами, как всегда. Но вечером, когда я к нему заглянул… мы оба так напились! - Де Брега покачал головой. - Самому стыдно! Генерал песни какие-то пел… по-русски, но я его плохо еще понимаю. Зато песни были душевные! Надо полагать, он к своим настойкам больше привык, и внешне даже особо заметно ничего не было.
        - Бывает… мне тоже приходилось… вот так…
        - Не совсем, капитан. Генерал сказал: «Нас и так было слишком мало!» Не совсем я его понял, каюсь. Оказывается, они вместе служили уже почти шесть лет!
        - Да…
        - Вот мы и стараемся ограждать его пока от излишних волнений, - маркиз оглянулся на дом. - Он и из дому-то не выходит уже вторые сутки!
        Что-то я раскисать стал… Хреновый пример подчиненным подаю. Завязывать надо с пьянкой, завязывать… да… И не я один, что характерно. Артем, вон, радиограмму прислал. Хочет назад в строй. Ага, щас! С его-то крышей и положением в обществе? Умом повредился? Его ж через год-другой в палату лордов можно будет избирать! Хотя нет, туда назначают… Это в палату представителей избирают. А что? И мы не хуже многих! Вот и будет «наш человек в Гаване». В британском парламенте. Денег мы ему нарисуем, для хорошего человека не жалко.
        Выхожу во двор и сталкиваюсь с де Брега.
        - Сеньор генерал?
        - Добрый день, маркиз! Что-то я от дел отстал… нехорошо! Что у нас нового и хорошего?
        - Новое, да вдобавок еще и хорошее? Эх, сеньор генерал, мне бы ваш оптимизм!
        И все понеслось по новой. Мины, окопы, строевая… тактические учения, отработка взаимодействия…
        - Слушать всем сюда! - прохаживаюсь перед строем солдат. Они все уже порядком потрепанные, с почернелыми от пороховой копоти и загара мордами. - Сегодня отрабатываем групповое взаимодействие! Кто из вас наберется нахальства и покажет мне, как это происходит на практике?
        Из строя выходят сразу несколько человек.
        - Сержант Мартинес!
        - Сержант Голон!
        - Сержант Васкес!
        А молодцы ребята! Не спасовали перед генералом!
        - Сержант Голон! Приступайте. Остальные - в строй!
        Голон выгоняет на плац свой взвод. Все правильно, он замкомвзвода. А его командир сейчас переминается с ноги на ногу в стороне, среди всех остальных офицеров батальона. Час назад я их огорошил своим заявлением.
        - Вы все, - обвожу рукой стоящих передо мною офицеров, - убиты! Упал кирпич с небес, разверзлись недра земные, пьяный сапер провода перепутал… короче, вас тут нет! Взводом командует ваш сержант. Старший сержант - ротой. Ну, нет офицеров, повыбило всех! Может так быть в бою?
        Со мною соглашаются, кивают.
        Вот и славно…
        - Так вот! Посмотрим, насколько умелых сержантов вы успели обучить.
        Голон между тем уже построил своих солдат и ожидает моего приказа.
        - Итак, сержант, задача следующая.
        Первое - штурм вон того дома, его захват и зачистка. Второе - организация обороны, организованный отход и эвакуация раненного под огнем противника. Цели в доме уже расставлены, стрелять боевыми патронами разрешаю. Вопросы?
        - Никак нет, сеньор генерал!
        - Приступайте!
        Так, начали ребятишки. Ну, здесь пока все правильно, двигаются они грамотно… а вот фланг у него провис… нет, он его с помощью вот той тройки контролирует, умно! Я и сам бы лучше не придумал. А подпустим-ка мы ему шпилечку…
        - Сержант! Атака противника слева, силами до десяти человек!
        Голон рявкает команду, и взвод на ходу перестраивается. Вперед, в сторону атакующего противника, разворачиваются две тройки. Залегают. Пока один стрелок из каждой тройки ведет частый огонь по выскакивающим то тут, то там мишеням, остальная парочка с ходу ныкается, где только можно. Один в темпе окапывается, молодец, сообразил! Место-то у него открытое. А пока товарищи прикрывают, можно и о спасении собственной филейной части подумать. Так, заныкались, вступили в перестрелку, темп огня сразу же возрос. Теперь уже прежняя парочка стрелков ищет себе укрытия. Ну, здесь все в норме, атаковать этих парней такими силами - себе дороже станет. Молодец сержант, эту часть задания он выполнил хорошо.
        Подбежав к зданию, атакующие тройки разделились. Пока часть из них ведет плотный огонь по оконным проемам и крыше, две штурмовые тройки подбираются к дому вплотную. Раз - и в окна пошли гранаты! Окна окутываются дымом, и туда с ходу ныряют первые солдаты. Внутри здания глухо бабахают разрывы, это обрабатывают гранатами прилегающие к точкам входа помещения.
        - Санчес, - поворачиваюсь к капитану, - сигнал на отход!
        Картина меняется.
        Выбежавшие из взятого дома две тройки занимают позиции, прикрывая огнем отходящих товарищей. Те волокут на плечах двоих человек, изображающих сейчас раненых. Прикрывающие группы ведут частый огонь через головы отходящих, вокруг оконных проемов клубится пыль. Вот отходящие достигли позиций прикрытия и теперь занимают их места. Огонь ведется с утроенной силой, а бывшие прикрывающие теперь тащат
«раненых» в точку входа. Классическая «караколе», только вот мы внесли в это старое построение некоторые свои изюминки…
        - Капитан, командуйте отбой. Сержанту построить взвод.
        Спускаюсь со своего наблюдательного пункта. Здесь у нас целый учебный городок построен. Благо, что рабочей силы хватает. Местное население, щедро простимулированное некоторым количеством серебра и меди, готово теперь строить для нас все, что угодно. И в любом количестве - только плати.
        Взвод выстроился. Парни стоят разгоряченные, глаза сверкают. Это хорошо, видно, что дело свое они знают крепко. Перед строем стоит сержант.
        - Сеньор генерал, взвод по вашему приказанию построен! Разрешите получить замечания?
        Так, а вот это уже штучки князя Кулькина! Это с его руки некоторые весьма специфические словесные обороты непобедимой и легендарной прочно вошли в армейский жаргон испанской армии. Да и командный язык, используемый во время боя… тоже стал напоминать что-то очень знакомое… Князь даже оркестр выучил играть «Прощание славянки». Вот, ей-богу, делать ему, что ли, больше нечего? Хотя проходящие под звуки этого марша испанские роты в первый раз вызвали у меня просто онемение. Пожалуй, что князь где-то и прав…
        - Сержант, во время атаки у вас провис фланг. Почему?
        - Там открытая местность, сеньор генерал. Две тройки стрелков вполне способны сдержать атакующего противника огнем с дальней дистанции.
        - Так! А ответный огонь противника?
        - Какой, сеньор генерал? Стрелять на такую дистанцию прицельно можем только мы. А любой другой огонь на этом расстоянии принесет мало пользы. Вот если бы наступал батальон, там народу больше, могли бы уже и попасть по такой толпе. А нас мало, идем в рассыпном строю. Не попадут, сеньор генерал!
        - Хм… пожалуй… - поворачиваюсь к де Сото. - Где его комвзвода и ротный?
        По знаку капитана от группы офицеров быстро подходят двое.
        - Капитан Фернандо-Долорес-Мигель-и-Эспиноса, сеньор генерал!
        - Лейтенант Хосе-Мануэль де Рамирес, сеньор генерал!
        Оба офицера не из зеленой молодежи, видно тертых и опытных солдат.
        - Капитан, вы у нас из второго полка?
        - Так точно, сеньор генерал!
        - Выражаю вам свою благодарность за хорошую подготовку солдат!
        Офицеры вытягиваются в струнку.
        - Далее. Сержант Голон!
        - Я, сеньор генерал!
        - Принимаете взвод.
        - Есть!
        - Проявите себя в бою - станете офицером!
        - Непременно, сеньор генерал!
        - Лейтенант, вы примете роту.
        - Слушаюсь, сеньор генерал!
        - Капитан, если мы сейчас проверим других солдат? Из других взводов? Результат будет таким же?
        - Проверяйте, сеньор генерал! Мои парни не подкачают!
        - Так, капитан, с вами разговор еще будет. Рота для вас - мало, подумаем, куда вас еще назначить. Легко не будет, не обольщайтесь!
        - Не в первый раз, сеньор генерал!
        Октябрь 1794 года. Мартиника
        - Навались, парни!
        Разом выдохнув воздух, группа солдат рывком сдвинула в сторону громадный валун.
        - И еще!
        Наконец камень лег на предназначенное ему место.
        Так, ну, по крайней мере, здесь работы идут нормально. Успеваем. Тронув лошадь шпорами, направляю ее вдоль линии обороны. Де Сото и группа посыльных, тоже верхом, следуют за мной. Вот ведь тоже незадача, подумаешь, на лошади скакать? Здесь любой дворянин это сделает, не задумываясь, чуть ли не с рождения привык. Ладно, я еще в той жизни кое-как умел на коня залезать, и даже в седле пришлось провести около месяца в общей сложности. Так что тут тоже с грехом пополам сумел изобразить подобие всадника. Во всяком случае, особых вопросов это не вызвало. Учили меня в форте этому делу, да, видать, не в коня корм. Наездник из моей персоны получился весьма посредственный.
        Теперь вот тоже трясусь в седле, двигаясь неторопливым аллюром по позициям. А вот, не приведи господь, скакать куда-то придется? Так ведь и навернусь со всей дури, конфуз выйдет! Майору, в общем, не так уж и критично. А вот генералу уже не комильфо… Надо бы еще подучиться, да когда? В сутках всего двадцать четыре часа!
        Объехав всю линию будущей обороны, возвращаемся в штаб. Под него нам отвели (а точнее, мы сами наглым образом оттяпали) старую башню, одиноко стоящую неподалеку от края береговых скал. Что тут было раньше - бог весть. Наверное, когда-то форт строить хотели. Но сил и средств хватило только на эту башню. Вот и торчит она непонятным памятником неведомо чему. Но стоит хорошо, город отсюда видно, подходы к фортам просматриваются. Не взяв форты, держать под контролем остров нереально. То же самое в полной мере относится и ко второй группе фортов. Но там работами рулит Старый Империалист, так что за этот участок обороны могу быть спокоен.
        Впервые увидев наши приготовления, Дюшере в тот же вечер, хватив для храбрости, приперся прямо ко мне.
        - Присаживайтесь, полковник, - указываю ему на стул. - Вина?
        - Не откажусь, господин генерал.
        А плесну-ка я ему нашей настоечки…
        Полковник, не глядя, опрокидывает залпом бокал и пару минут напоминает рыбу на мели. Во всяком случае, рот он разевает очень похоже.
        - Что это, господин генерал?! Вы пьете… это…
        - Да еще как, полковник! Вам тоже понравится! Вот увидите! Вы же француз, а все французы умеют ценить хорошую выпивку.
        - Эх, господин генерал, боюсь, что у меня уже не останется на это времени…
        - Вы куда-то спешите?
        - Нет. Какая уж тут спешка… Вы позволите мне быть с вами откровенным, господин генерал?
        - Сочту за честь, полковник. У вас есть какие-то вопросы?
        - Да как вам сказать… пожить бы еще хотелось…
        Удивленно приподнимаю бровь.
        - Ну, в таком разе, полковник, вы перепутали адресата! Я еще не господь бог! И такими вопросами не ведаю.
        - Смеетесь? Вы все, не только вы сами, господин генерал, но и офицеры… все какие-то странные… не понимаете очевидных вещей.
        - Например?
        - Еще со времен того самого боя, когда ваши люди высадились на наш остров, я понял - эти солдаты воюют по-своему. Пусть так. Тем более что своей цели они тогда достигли. Но сейчас… На нас идет лучшая армия мира, а что они делают?
        - И что же?
        - Перекопали все предполье ямами… зачем? Как они собираются там маневрировать? Не спорю, прятать там солдат от огня корабельных пушек… да, наверное, это можно делать. Но они же не будут сидеть там вечно? Шлюпки выбросят десант, корабли высадят кавалерию… и все.
        - В смысле - все?
        - Как вы собираетесь остановить наступающую пехоту? Пушки фортов… они смотрят в основном на море, и с суши их недостаточно, чтобы отбить атаку такого количества противника. Но вы запрещаете перемещать орудия! Почему?
        - Как давно вы на войне, полковник?
        - Десять лет.
        - Как вы сами полагаете, опыта и знаний для такой должности хватает?
        Он расправляет плечи.
        - Меня не назначили бы сюда, если бы я не зарекомендовал себя опытным солдатом, господин генерал!
        - А я и не спорю. Тем не менее вас всех тут бросили. Но ведь на материке не могут не понимать, что гарнизон не сможет оказать серьезного сопротивления. Англичан слишком много!
        - Видимо, у правительства есть более приоритетные задачи… за нас отомстят!
        - И вам от этого легче? На том свете будете руки потирать от удовольствия?
        Плескаю ему еще одну дозу настойки. Полковник опрокидывает стакан на автомате и даже не морщится.
        - Не понимаю, господин генерал…
        - Я тоже пока еще не стремлюсь в лучший из миров, полковник. Еще не все дела здесь переделаны.
        - Тогда… я не понимаю…
        - Не только вы, полковник. Полдюжины английских шпионов тоже ничего не могут разобрать в наших приготовлениях.
        - Полдюжины… кого?!
        - Именно так. Достоверно пока мы можем говорить только о двоих. Остальные… то ли обычные зеваки, то ли не очень умелые шпионы, пока еще непонятно.
        - Так повесьте их - и все!
        - Всех?
        - Почему бы и нет?
        - На каком основании, позвольте спросить?
        - Ну… за шпионаж…
        - И потом придут новые, более осторожные и хитрые. Не волнуйтесь, полковник, своей петли они не избегнут. Но пока… пока они поработают на нас…
        - Но как?
        - Увидите, полковник. А пока… пока у вас есть более насущные вопросы, как мне кажется.
        - Э-э-э…
        - Вы же помните нашу договоренность?
        - Ну, да…
        - Держите, - вытаскиваю из сундучка лист бумаги и протягиваю его гостю.
        - Что это?
        - Патент на должность полковника армии Его христианнейшего Величества. Я свои обещания держу.
        - Но… - Дюшере вертит в руках документ. - Я не ожидал этого… так быстро.
        - И напрасно. Вы уже не раз могли убедиться в том, что серьезные вопросы мы решаем без проволочек. Да и, положа руку на сердце, что вас держит во Франции? Вы не женаты, детей и родового имения у вас нет. Преданность республике? Так она бросила вас тут на растерзание. Против намного более сильного противника. Даже если произойдет чудо и нападение будет отбито, все лавры припишет себе ваш губернатор, спокойно отсиживающийся сейчас на континенте.
        - Вы так думаете?
        - Я это знаю, полковник! Между вашим губернатором и его заместителем идет оживленная переписка. И в письмах отсюда вас выставляют глупым и недалеким солдафоном! Который только путается под ногами и всем мешает. Вам объяснить, зачем это делается? Чтобы было на кого свалить вину!
        - Но ведь вы договорились и с ними тоже?!
        - И свои обещания выполню. Они получат места в новой администрации острова. А то, что я знаю содержание их писем… пусть это вас не удивляет. Никто из нас не относит себя к легковерным простакам.
        - Тогда… сеньор генерал, а почему я? Почему вы все это рассказали мне?
        - Потому что, Дюшере, в отличие от остальных, вы действительно болеете душой за порученное вам дело. И вам не все равно, чей флаг завтра будет поднят над фортом. Вы ведь на войне уже десять лет?
        - Десять с половиной, сеньор генерал.
        - Тогда вам ничего специально растолковывать не нужно. Что такое военная хитрость, знаете?
        - Полагаю, что да, сеньор генерал.
        - Думаю, полковник, что и в этой области вы сможете узнать много нового…
        Август 1794 года. Форт ВВВ
        Из дневника Сергея Акимова
        Сегодня отправлен последний караван на Мартинику. Груз сопровождает сводная рота, набранная из тех остатков свободного личного состава Первого полка, пограничников и роты спецназа, что мы наскребли в последние дни. Расчет только на то, что в эти месяцы никто не вздумает попробовать нас «на зуб». Оборона будущей Директории только внешне похожа на ту, что была буквально полгода назад. Там, где раньше несло службу отделение, сейчас приходится выставлять пару-тройку солдат. Хорошо, что все индейские племена, которые раньше представляли какую-то угрозу для нас, раньше успели убедиться в прочности наших границ. И теперь не рискуют к ним приближаться. Да и своих дел у них хватает. Осень на носу, заготовка продовольствия на зиму в самом разгаре. До появления здесь янки - годы, а англы по уши заняты в Европе и на той самой Мартинике. Вроде должны продержаться. Лишь бы у ребят в Карибском море все получилось. Марию я проводил еще в начале лета. Сватовство описывать не буду, поскольку считаю такие вещи слишком личным делом. Предложение сделал, согласие получил, день свадьбы назначили, а дальше - как судьба
решит, хотя я и не фаталист. Удержать ее от поездки даже не пробовал. В мыслях подобного не было. Жалею только об одном, что не мог сам отправиться вместе с нею. Нельзя оголять Форт до бесконечности, кому-то и командовать надо.
        Ноябрь 1794 года. Мартиника
        Все события рано или поздно заканчиваются. Приходят, так сказать, к логическому завершению. Вот так и наши работы по организации достойной встречи англичан закончились. Даже чуток раньше, чем мы планировали.
        Пришел Джарвис.
        Сначала на рейде замаячили два шлюпа. Потом на горизонте начали проступать громады парусов линейных кораблей.
        Ко мне в башню примчался Дюшере. Он был взволнован и не находил себе места. Одно дело - знать, что противник есть где-то там, вдалеке. И совсем другое - видеть его своими глазами.
        - Что такое, полковник? Отчего вы так взволнованы?
        - Эскадра противника, господин генерал!
        - А вы ждали кого-то еще?
        Полковник бросает шляпу на стол и грузно опускается на скамью.
        - Но… их так много…
        - Разве? Вместо шести тысяч десанта стало восемь. В большинстве своем - новобранцев. Вас так пугают лишние две тысячи человек? Уровень подготовки матросов на эскадре - также далек от совершенства. Успокойтесь, полковник, все идет по плану…
        Хотел бы и я быть совершенно в этом уверен…
        Глава пятая
        И, значит, нам нужна одна победа…
        Война заканчивается только тогда, когда все ее участники напишут свои мемуары.
        Автор неизвестен
        Борт линейного корабля флота
        Его Величества «Бойд»
        - Итак, джентльмены, - обвел глазами собравшихся офицеров адмирал Джарвис, - мы пришли. Перед нами - цель нашего похода. Прошу капитанов доложить о готовности своих кораблей…
        Из подробных докладов вырисовывалась следующая картина. Состояние кораблей оставляло желать лучшего. Легкий ремонт, сделанный во время недавней остановки, разумеется, устранил совсем уже неотложные проблемы. Но существенно общее положение не улучшил.
        Не самым хорошим образом обстоял и продовольственный вопрос, требовалось пополнение запасов. И если сухарей и солонины было еще вполне достаточно, то вот с другими продуктами дело обстояло хуже. Большая часть муки оказалась испорченной - проглядели при погрузке еще в Англии.
        - Вы хотите сказать, - начал медленно закипать адмирал, глядя в упор на притихшего главного интенданта, - что мы проигрываем это сражение, не сделав и одного выстрела? Из-за того, что вы, сэр! Именно вы! Ненадлежащим образом отнеслись к своим обязанностям? Так я должен вас понимать?!
        - Но… сэр… мы всегда брали продукты у этих поставщиков… и никогда ранее…
        - Капитан Локкарт!
        - Слушаю вас, сэр! - приподнялся со своего места капитан морской пехоты.
        - Сформировать два отряда. Включить в них представителей интендантской службы. Вы, сэр, - повернулся адмирал к главному интенданту, - лично возглавите один из этих отрядов! И чтобы я больше ничего не слышал о недостатке продовольствия!
        Доклад о состоянии десантных частей несколько успокоил Джарвиса. Здесь все обстояло более-менее нормально.
        - Сутки на подготовку. Доложить мне о готовности послезавтра, в десять часов утра. Все свободны, джентльмены!
        В адмиральском салоне осталось только три человека: сам адмирал, медленно остывавший после совещания, генерал Грей и некий неприметный человек в штатском.
        - Ну, Беккерли, рассказывайте, что хорошего успели разнюхать ваши шпионы? - буркнул Джарвис.
        - Как вы знаете, сэр, - начал тот, - перед нашим прибытием сюда к острову был выслан шлюп «Своллоу», который и забрал с него двоих наших агентов. Я самым подробным образом изучил их донесения. Если вам будет угодно, сэр, вы лично можете их расспросить.
        - Увольте меня от такой сомнительной чести, сэр Вильям. Рассказывайте сами.
        - Как вам будет угодно, сэр! Общее положение дел таково, - Беккерли расстелил на столе карту. - Укрепления острова нами хорошо изучены, и ничего нового в их устройстве не прибавилось. Это форты вобановской системы. Всего их шесть. Сто тридцать орудий. Расположение всех укреплений отмечено на карте. По своему вооружению они существенно уступают нам. В несколько раз.
        - Гарнизон?
        - Около тысячи человек. И полторы сотни кавалеристов из местных ополченцев.
        - Смазка для клинков нашей конницы. Дальше! Что с флотом?
        - Один шлюп, сейчас в ремонте. Около острова иногда появляются какие-то корабли. Заходят в бухты, что-то выгружают… в основном - это торговые или транспортные суда.
        - И чего ради они сюда заходят?
        - На острове присутствуют испанские пехотные части. Около трех тысяч человек. Может быть, чуть больше, они все время перемещаются, трудно сосчитать.
        - А эти-то здесь что делают? - удивился адмирал.
        - В настоящий момент - ремонтируют форты. Подсыпают валы и перекапывают землю. Надо полагать, создают препятствия для нашей кавалерии.
        - Бред какой-то! - фыркнул адмирал. - Пушки?
        - Нет. Ничего нет, только пехота.
        - Странно… ведь у них война, если я не ошибаюсь?
        - В настоящий момент - перемирие. И потом, сэр, это не совсем испанская армия.
        - То есть? Поясните ваши слова!
        - Это колониальные части, - Беккерли посмотрел в свои записи. - Калифорнийская дивизия. Так ее называют местные жители. Сформирована совсем недавно и в боях не участвовала.
        - Кто командир?
        - Недавно произведенный в генералы полковник колониальных войск. Его прозвище… - Беккерли снова заглянул в записи, - Ночной Гость.
        - Он что, из разбойников в армию попал? У нормальных офицеров есть имена! А не прозвища! Впрочем, бог с ним, с этим фанфароном. Вы говорите - четыре тысячи пехоты?
        - Да, сэр!
        - Ладно… диспозиция наша будет такова… - Доброе утро, генерал!
        Кто это тут такой… ранний петушок? Нормальные люди в восемь утра (как, уже девять? Во, блин… заработался) еще спят… ну, хорошо, не спят, так потягиваются. Оборачиваюсь к двери. Вот те и здрасьте…
        - Барон? Какими судьбами?
        Рюген церемонно раскланивается.
        - Но вы же сами приглашали меня заезжать в гости запросто?
        - Кх-м-м… Карл Генрихович, но вот поле битвы я при этом в виду не имел!
        - Разве? - Он, подняв брови, оглядывается по сторонам. - Но я не вижу тут сражения и выстрелов пушечных тоже как-то не наблюдаю…
        Ну вот, и что с ним теперь делать? Выпроводить восвояси? С применением мер, далеких от социалистической законности? Неловко выйдет… как-никак дипломат…
        - А ежели, любезный барон, тут завтра загрохочет?
        - Ну и что? Я лицо неприкосновенное!
        - Ядру это объяснять сами будете?
        - Х-м-м… - тут уже смущается он.
        - Тогда, барон, действуем так! - поворачиваюсь к капитану. - Санчес!
        - Да, сеньор генерал?
        - Выделить барону охрану. Шесть человек. До поля сражения не допускать, в прочем - не препятствовать! Исполнять!
        - Есть!
        - Вот так, Карл Генрихович. На войне как на войне! А с вами мы всегда и приватно посидеть сможем. Опосля боя. Засим прошу меня извинить - дела военные!
        Старый Империалист, смотревший на эту сцену из угла, сплевывает на пол.
        - И кто это такой решительный?
        - Как тебе сказать… короче, особист из русского посольства в Мадриде.
        - О как! А комиссара они нам прислать пожлобились?
        - За комиссарами - к полковнику! - киваю на Дюшере, который сосредоточенно разглядывает карту. - Это у них там самый разгул подобных товарищей. А у нас тут времена суровые…
        - … соцдействительность! - заканчивает он мне в тон. Мы оба ржем во все горло. Француз удивленно приподнимает голову. - Извините, сэр! - побагровевший генерал Грей упрямо наклоняет голову. - Вы предлагаете мне со всеми моими войсками сидеть на кораблях в ожидании того, когда форты спустят флаг? Стоило ли для этого совершать столь длительное путешествие?
        - А вы, генерал, предпочитаете штурмовать форты в парадном строю и под барабанный бой? С неподавленной артиллерией? И картечью в упор? - Джарвис резким рывком ослабил галстук.
        Оба военачальника мерили друг друга раздраженными взглядами. Первым успокоился адмирал.
        - Ладно… раз уж вам так хочется подстрелить пару сотен французов… можете начинать высадку. Но не лезьте, ради всего святого, к фортам! Почти полтораста пушек - это серьезно!
        - Их пехота не доставит нам особенных проблем, контратаку французов мы отобьем без труда. Когда мы подведем поближе мортиры, думаю, что с их помощью проблем фортам сможем причинить достаточно! Во всяком случае, мешать вам разбираться с ними мы уж точно не станем. А вот атака с двух сторон одновременно будет неприятным сюрпризом для полковника Дюшере! - Сеньор генерал! - в помещение штаба ворвался разгоряченный посыльный. Щелкнул каблуками и вытянулся. - Донесение с передовых постов - флот начал высадку десанта!
        - Где?
        - Все указано в донесении, сеньор генерал! - протягивает вестовой мне пакет.
        Так… они обошли остров и высадили пехоту и кавалерию со стороны, противоположной заливу Фор-де-Франс. Со стороны океана, стало быть. Угу… Ходу им оттуда до любого из фортов не менее двадцати километров. Ну что ж, примерно так мы и предполагали. А флот, надо думать, постарается вправить нам мозги уже с моря. Клещи, так сказать. Умно… только вот еще это сделать надо суметь… Денек они с высадкой провозятся, это и к бабке не ходи. Денек флот будет на позицию выходить. Через два дня они начнут обстрел фортов, и в это время к ним с суши выйдут пехотные колонны. Вот тут-то нам и должно поплохеть…
        Разглядывавший карту Старый Империалист хмыкает под нос. Это он на мои пометки так реагирует?
        - Не согласен?
        - Да как тебе сказать… авантюра это все…
        - Прикажешь эскадренный бой им давать? Какими силами? Или у нас в загашнике отыскался линкор? Пушек - и тех нет!
        - Ладно, хрен с ним, с морским боем… мы, чай, не флотоводцы. Будем уж тут по мере сил бодаться…
        Генерал Грей нетерпеливо прохаживался по песку. Стоявший чуть поодаль адъютант внимательно наблюдал за своим начальником, готовый по первому же жесту подойти к нему.
        - Уильям!
        - Да, сэр!
        - Отчего так затягивается высадка?!
        - Трудности с выгрузкой артиллерии, сэр! Майор Макфол только что прислал посыльного. Осталось доставить на берег три мортиры.
        - Кавалерия?
        - Выдвинулась по указанному маршруту, сэр!
        - Ну, хоть что-то здесь идет по плану…
        Ветки густого кустарника чуть дрогнули, раздвигаясь в стороны. Внимательный взгляд прошелся по берегу. Потом рука наблюдателя отпустила ветку, и ни единое движение больше не выдавало присутствия в районе высадки посторонних.
        Спустившись вниз по склону, солдат в маскировочном костюме подбежал к группе всадников.
        - Лоран, они заканчивают выгрузку мортир! К берегу направились последние баркасы. Судно подняло паруса и приступило к маневрам.
        - Отлично! Теперь я могу отправить гонца к генералу! А вы спрячьтесь подальше, англичане скоро вышлют патрули, чтобы осмотреть берег. Ни к чему им знать о нашем присутствии.
        И трое всадников, пришпорив лошадей, торопливо скрылись в густом лесу.
        Идущий под парусами линкор - величественное зрелище! А когда их несколько штук - так и вовсе. Всю жизнь мечтал посмотреть на это вблизи! И вот - сподобился. В прошлые разы мне как-то не довелось любоваться подобными красавцами. То далеко от моря сидел, то чем-то другим занят был… Зато вот теперь могу видеть картину, точно сошедшую с полотна кисти Айвазовского, вблизи, во всей ее завораживающей первозданной красоте. Паруса кораблей выглядят отсюда белоснежными на фоне лазоревого неба. Еще не прозвучал ни один выстрел, и ни единое облачко дыма не запятнало их чистоты. Так бы и сидел часами, наблюдая за их неторопливым ходом…
        Только вот одна маленькая деталь не дает мне наслаждаться ими безмятежно. На палубах кораблей почти три сотни орудий, заряженных, между прочим, далеко не репой! И все эти неприятные подарки предназначены нам!
        Перевожу трубу на форт. Там тихо, только изредка на его валах мелькают фигурки людей. Форт молчит, время для открытия им огня еще не настало. - Сэр! - капитан корабля повернулся к Джарвису. - Все готово к открытию огня!
        - Приступайте.
        Громада линкора содрогнулась. Пушки левого борта дали залп.
        - Недолет! - прозвучал с марса голос наблюдателя. - Пятьдесят ярдов!
        - Вижу… - пробурчал Джарвис, не отнимая от глаза подзорной трубы. - Командуйте к развороту, капитан!
        - Сэр! На форту выбросили белый флаг!
        - Вот как? Благоразумие взяло верх? Отставить стрельбу! Лечь в дрейф и принять с берега парламентера!
        В трубу было видно, как от берега отчалила шлюпка. - Сеньор генерал! Белый флаг над фортом!
        - Угу… - в подзорную трубу это различалось очень отчетливо. - Ну что ж, адмирал, у вас есть еще шанс…
        За несколько часов перед этим мы встретились с бароном. Он был несколько утомлен. Еще бы! Как мне сообщили, он почти двое суток с коня не слезал, стараясь поспеть одновременно везде. Надо же… какой настойчивый товарищ оказался. Ну, тогда подкинем ему сладкую конфетку…
        - Карл Генрихович! Позвольте вопрос?
        - К вашим услугам, сеньор генерал!
        - Корабли видите? - тычу рукою в сторону стоящих на рейде линкоров.
        - Да. Вижу хорошо.
        - Завтра-послезавтра они откроют огонь по форту.
        - Ну… надо полагать, они за тем сюда и прибыли?
        - Совершенно верно, барон. Так вот, у меня вопрос лично к вам.
        - Слушаю вас, сеньор генерал!
        - Вот эта ваша поездка… посол российский в курсе дела?
        - Разумеется! А как же может быть иначе?
        - И письмо соответствующее у вас имеется…
        - Предъявить?
        - Зачем? Я-то вам и так поверю. А вот англичане… поверят ли?
        - Солдатам, это вы верно усомнились, до того дела нет. А вот командующий их поверит, чай, я тоже человек не случайный, со многими их персонами важными встречаться довелось… знают меня там.
        Ага, так мы и полагали. Непрост барон, ох как непрост!
        - В историю войти хотите?
        - Кто я таков, генерал? Фигура не самая важная…
        - Однако ж многие знают вас? Не стыкуется, Карл Генрихович, вы не находите?
        Рюген закусывает губу. Слабоват ты, дядя, со мною еще в такие игры играть! И покрепче тебя зубры пасовали… Ну да здесь твоей вины нет, не дорос еще тут никто до наших-то игрушек.
        - Ладно, барон, не про то ныне разговор. Есть у меня к вам предложение…
        Подошедшая к линкору шлюпка была принята к борту весьма аккуратно, что свидетельствовало о хорошей выучке фалрепных. По трапу на палубу поднялись два человека.
        - Лэнс, мне изменяет зрение? - повернулся к коммодору адмирал. - На офицере испанский мундир! А второй - это еще кто такой?
        - Сэр, я сам теряюсь в догадках! Послушаем их!
        Прибывшие на шлюпке люди подошли к стоящим на шканцах офицерам.
        - Честь имею представиться, сеньор адмирал! Капитан Его Величества Калифорнийской полевой дивизии Санчес Эухенио де Сото! - отдал честь офицер в испанской форме.
        - Чиновник для особых поручений при посольстве Российской империи в Мадриде барон Рюген Карл Генрихович, господин адмирал! - представился второй визитер.
        - Рюген? Я слышал ваше имя, барон…
        - В позапрошлом году, адмирал, я был представлен первому лорду адмиралтейства. И вы были среди офицеров в тот день.
        - Возможно… Но что вы делаете здесь, барон?
        - Дела службы, ваше превосходительство! Увы, я такой же подданный своей императрицы, как и вы - своего короля! Меня направили сюда, вот и все, что я могу вам сообщить!
        - Но отчего вы сейчас тут? Впрочем, как я полагаю, капитан де Сото не откажется нам это пояснить?
        - Сеньор адмирал! При всем уважении к флоту Его Величества я просил бы вас прекратить огонь по форту!
        - Это еще почему? Над ним французский флаг!
        - Не смею оспаривать данный факт, сеньор адмирал! Но прошу вас обратить внимание на то, что в настоящий момент там присутствуют наши солдаты!
        - В каком качестве?
        - Мы выполняем работы по ремонту форта, сеньор адмирал!
        - Не понял… вы в союзе с французами?
        - Нет. У нас с ними перемирие, и командир дивизии приказал нам заняться ремонтом фортов. У нас даже оружия нет, только офицеры вооружены.
        - Этим обычно занимаются рабочие!
        - Приказы, сеньор адмирал, не обсуждаются. Приказали копать - будем копать. Прикажут зарыть ямы - зароем.
        - Вот что, капитан. Англия находится в состоянии войны с Францией. Поэтому я считаю ваше нахождение на французских укреплениях неуместным. У вас есть два часа, чтобы покинуть их. После этого мы вновь откроем огонь.
        - Сеньор адмирал, я настоятельно прошу вас этого не делать! У нас уже погибло трое человек и несколько ранено. Ваши ядра легли прямо среди работающих солдат.
        - Разговор окончен, капитан. Только мое уважение к Испании заставляет дать вам эти два часа.
        - Но мы не можем отступить без приказа! Наш генерал еще ничего…
        - Так пусть поторопится! - прорычал Джарвис, выходя из себя. - Речь идет о ваших жизнях!
        - Речь также идет и о нашей чести, сеньор адмирал! Мы не отступим без приказа!
        - Пеняйте на себя, капитан! У вас осталось на десять минут меньше!
        - Увы, барон, - повернулся к Рюгену де Сото, - я не смог убедить сеньора адмирала… Надеюсь, вы засвидетельствуете, что мы не давали повода к нападению английской эскадре?
        - Не сомневайтесь, капитан, - сухо ответил тот и повернулся к адмиралу: - На вашем месте, ваше превосходительство, я бы все-таки подумал…
        - Я обойдусь без посторонних советов, барон!
        - Как вам будет угодно, ваше превосходительство… - учтиво наклонил голову Рюген. - Засим позвольте мне откланяться…
        - Прошу учесть, сеньор адмирал, - снова вступил в разговор де Сото. - В случае открытия вами огня по нашим солдатам… мы будем вынуждены защищаться!
        - Лопатами и кирками, капитан? - хмыкнул, развеселившись, Джарвис. - Не смешите меня! У вас осталось совсем немного времени! Спешите!
        Залп!
        На этот раз английские ядра легли точнее. Полетели щепки от каких-то построек, брызнула осколками каменная облицовка наблюдательной башенки.
        - К развороту!
        Раздались команды офицеров, засвистели переливами боцманские дудки и побежали по вантам проворные марсовые. Все было выполнено слаженно и быстро. Да иначе и быть не могло - все-таки флагман должен подавать пример прочим кораблям эскадры. И величественная громада линкора плавно наклонилась, описывая полукруг.
        - Эй, пороховая обезьяна! Сюда! - крики канониров разнеслись над палубами.
        В свою очередь, батареи форта также окутались дымом. Ответный огонь был точнее и более эффективен. Хотя большая часть ядер увязла в толстом дубовом борту, только сотряся корабль до самого киля, некоторые из них достигли своих целей. Брызнул острыми щепками планширь, выведя таким образом из строя нескольких моряков, одно ядро ударилось в ствол пушки на верхней палубе, изуродовав орудие и отправив на тот свет большую часть его расчета.
        Но уже выходил на позицию для стрельбы второй линкор.
        И вновь грянули орудия английской эскадры. С воем прочертили небо чугунные ядра. - А молодец Дюшере! Вон как канониров выдрессировал! Стреляют-то они как бы и не чаще, чем обычно! - комментирую я наблюдаемую картину.
        - Ну, не зря же мы им позиции перестраивали? - бурчит Кулькин, тоже наблюдающий это зрелище в подзорную трубу. - Пушки теперь вбок поворачивают, и заряжать их, на барбет вылезаючи, уже нет нужды. Оттого потери в канонирах меньше, вот и стреляют они так же быстро.
        Действительно, простейшая переделка орудийных позиций позволила нам достичь этого эффекта. А всего-то и делов было - поворотный деревянный помост соорудить! Откатившаяся после выстрела назад и вверх пушка скатывалась после остановки по наклонному помосту вниз. Одновременно с откатом пушки опускались ставни, зарывая амбразуру от осколков и картечи, - их приводил в действие трос, прикрепленный к лафету спереди. Колеса пушечного лафета после возврата орудия на место утыкались в упоры, и специально для этой цели назначенный человек дергал за рычаг. Освобождались замки, и щит поворачивался на девяносто градусов. Банить ствол и заряжать пушку теперь можно не высовываясь из-за прикрытия земляных валов. Поэтому ответный огонь корабельной артиллерии резко стал менее эффективным. Заряженная пушка снова разворачивалась в прежнее положение, поднимались и закреплялись на месте защитные ставни, и можно стрелять дальше.
        В своей чванливости и зазнайстве англичане не обратили внимания на буйки, одиноко болтавшиеся на волнах. А напрасно! Они обозначали заранее пристрелянные рубежи. И теперь канонирам было достаточно лишь выставить угол возвышения орудия на давно известную величину. Мелочь, скажете вы? Возможно… но в бою мелочей не бывает! И английский флот очень быстро в этом убедился…
        Снизу затопали сапоги, и на площадку башни поднялся барон.
        - Как прошел ваш визит к Джарвису, Карл Генрихович?
        - Он был несколько раздосадован моим появлением, господин генерал.
        - Да ладно вам, барон! По имени-отчеству уж давно называть можно, чего уж вы так официально-то? Князь тоже человек не чужой, по-русски понимает. Так что - не стесняйтесь! Кстати, вот голова садовая! - хлопаю себя по лбу. - Я ж вас так и не представил друг другу! Честь имею, барон, представить вам князя Кулькина! Начальник штаба Первого полка Калифорнийской дивизии, начальник инженерной подготовки и инженерных войск, подполковник испанской армии - прошу любить и жаловать!
        Старый Империалист вежливо наклоняет голову.
        - Что до вас касаемо, барон, то имя ваше, равно как и должность занимаемая, мне ведомы.
        Оба они церемонно раскланиваются.
        - Однако же, Александр Сергеевич, что такого вам нужно было от визита моего к адмиралу английскому? Ну да, могу я теперь подтвердить, что стрелять по вашим войскам англичане стали сознательно, так и что с того? Сражение-то вам это выиграть не поможет ведь?
        - Эх, барон, выиграть сражение - не самое дело трудное! Гораздо сложнее доказать будет, что ты это сделал! Да последствий неприятных избежать!
        - Не понимаю я вас…
        - А вы смотрите внимательнее, барон, оно ж все на поверхности лежит…
        - Что же, Александр Сергеевич?
        - Вот, - протягиваю Рюгену трубу, - полюбопытствуйте, барон… - Сэр! - коммодор Лэнс повернулся к адмиралу. - Посмотрите, сэр!
        - Что там?
        - Над фортом поднят испанский флаг!
        - Что?!
        - Да, сэр! Мы ведем огонь по… по союзникам… - Над фортом поднят испанский флаг? - удивленно бормочет под нос барон. - Но… как же так, там ведь французские солдаты?
        - Там есть бывшие французские солдаты, вы правы. И еще там присутствуют солдаты моей дивизии, вот это уже - совершенно точно.
        - Но их командир?! Я имею в виду этих самых бывших?
        - Служит в испанской армии. Вот, полюбопытствуйте, - протягиваю Рюгену бумагу. - Случайно у меня завалялась копия его патента… склероз, знаете ли…
        - Однако, генерал! Вы меня просто удивляете! А как отнесутся к такому пассажу с его стороны… прочие сослуживцы полковника? Не увидим ли мы очередную смену флага над фортом?
        - По странному стечению обстоятельств, барон, еще два месяца назад они тоже дружно изъявили желание перейти под руку Его католического величества. Бывают же такие совпадения? Согласитесь, что гораздо правильнее служить законному монарху, нежели толпе взбунтовавшейся черни?
        Вот тут барону крыть нечем! Признать обратное он не может при всем желании! Хочет он того или нет, а вынужден будет сыграть на нашей стороне.
        - А флаг над фортом? - не унимается Рюген.
        - Я же не могу руководить полковником в этой области? Ему виднее, когда и как довести своим солдатам то, какому монарху они теперь служат.
        - Понимаю… - дипломат наклоняет голову. - Теперь он может на совершенно законных основаниях требовать у вас поддержки. А английский адмирал, открыв огонь по невоюющей стране, поставил себя в очень неловкое положение. Теперь лучшее, что он сможет сделать, - это отступить!
        - Вы сами-то в это верите, Карл Генрихович?
        - Собираетесь с ним воевать, господин генерал?
        - А чего ради, по-вашему, мы тут три месяца возились?
        - У них только пехоты - восемь тысяч!
        - Даже чуть больше. И что? На Мартинике большие леса… они способны без остатка поглотить любое количество солдат в красных мундирах…
        Генерал Грей устало присел на упавшее дерево. В ушах его еще звучали злые и резкие хлопки выстрелов. Проклятый остров! Проклятые джунгли! И эти… разбойники, нападающие из кустов! В голове уже стоит неумолчный гул от всей этой трескотни и взрывов…
        Поначалу все шло как по маслу. Высадка прошла почти без затруднений. Упали в воду несколько человек, повредила ногу лошадь… правда, парочка упавших нахлебалась-таки воды до смерти… но на общем радужном фоне это было почти незаметно.
        Стоило, однако, встать на ночевку, как все изменилось буквально за час!
        Разбудили генерала взрывы. Неизвестные злоумышленники под покровом темноты умудрились подложить заряды в стволы мортир. Взорвавшись, те прихватили с собою немалое количество оказавшихся поблизости солдат.
        И понеслось…
        Из окружавших лагерь кустов по взбудораженным солдатам ударила картечь! Скорее, правда, крупная дробь - картечины имели размер от четверти до трети дюйма, но и их оказалось более чем достаточно!
        Если бы не удивительно частые и быстрые выстрелы, можно было бы предположить, что нападавшие используют охотничьи ружья. Правда, для них дальность выстрела все-таки великовата… А уж скорость перезарядки - так и вовсе запредельная.
        Ответный огонь нескольких тысяч солдат проредил джунгли на десятки шагов вглубь! Но ни одного нападавшего так и не удалось обнаружить. Следы ранений были - и в достаточном количестве, но вот трупов не удалось отыскать ни одного.
        Потеря всей осадной артиллерии поставила под вопрос сам смысл дальнейшего мероприятия. Но, поразмыслив, Грей приказал-таки выступить в путь. До ближайшего форта оставался лишь день пути. Громоздкие мортиры, сильно замедлявшие путь отряда, более уже не мешали быстрому маршу. Слабое утешение…
        Быстрому, как же! Таким он был только в первые два часа.
        А потом… потом земля встала на дыбы… Частые и неожиданные взрывы в самых неожиданных местах. Снопы осколков, выкашивающие целые шеренги в колоннах… казалось, сама преисподняя разверзлась под ногами солдат! Мины были повсюду. На дороге, в кустах и даже на ветках деревьев. Скорость передвижения моментально упала почти до нуля. Ни одного шага было невозможно сделать, не рискуя тут же услышать глухой хлопок дьявольского заряда. Каким образом неизвестные производили подрыв своих ловушек - так и осталось непонятным. Никого поблизости так и не удалось заметить. Самый тщательный осмотр мест подрыва мин тоже не принес никаких результатов. Не считать же за таковые обрывки бечевок и деревянные колышки? Полковник Гордон отдал приказ прощупывать землю штыками и ворошить кусты длинными палками. На первых порах это дало некоторый результат, две мины взорвались при касании палками наклоненных веток, лишь слегка зацепив осколками передовые дозоры. Но, по-видимому, наблюдавшие за отрядом неизвестные тут же сделали выводы… и следующие мины сработали тогда, когда голова колонны поравнялась с местом их установки.
Осколки летели теперь с дистанции в двадцать-тридцать метров. Хотя часть их при этом неизбежно застревала в стволах деревьев или бесполезно рикошетировала от камней, своей задачи противник, кем бы он ни был, достиг. Движение практически застопорилось. Выбравшись наконец на большую поляну, отряд остановился на отдых.
        Практически тут же из кустов затрещали выстрелы. Но на этот раз, здраво рассудив, что уж по минам-то стрелки противника ходить не станут, майор Мортон во главе своего батальона предпринял дерзкую контратаку. И она наконец-то принесла успех! Было убито около десятка этих негодяев, а батальон прорвался вперед, войдя при этом в узкий проход между холмами. Майор скомандовал немедленно занять оборону и тщательно осмотреть склоны. На них было обнаружено несколько готовых к подрыву куч камней. В каждую такую кучку, весом не менее тридцати-сорока фунтов, был заложен изрядный заряд пороха. Удайся злодеям их замысел, и проход на расстоянии не менее ста ярдов стал бы одной большой братской могилой.
        Впрочем, могилу копать все-таки пришлось. Чтобы похоронить в ней погибших за сегодняшний день. Подсчитав потери, генерал схватился за голову! На месте первой ночевки похоронили около ста пятидесяти человек. А завершившийся день уменьшил количество солдат еще на добрую сотню солдат и офицеров. Да раненых имелось уже более четырехсот человек. Не всякий бой приводил к таким потерям!
        Ночь прошла тревожно. Почти треть войска стояла под ружьем, готовая отразить атаку неизвестного противника. Да и остальные спали вполглаза. Среди ночи в расположении отряда несколько раз происходили необъяснимые взрывы. Их можно было бы принять за бомбы - но выстрелов орудий никто не слышал. Забросить же так далеко ручную гранату не смог бы ни один человек. И мощность взрывов гораздо больше соответствовала скорее бомбам, нежели ручным гранатам гренадеров. Так что к похороненным вечером солдатам пришлось добавить поутру еще с десяток. И вдвое большее количество пополнило ряды раненых.
        Вот теперь пора выходить, а генерал никак не мог отдать команду на начало марша. Злой и невыспавшийся, он сидел на бревне и ясно отдавал себе отчет, что стоит только выйти из-под прикрытия каменистых склонов, как все начнется заново. А как воевать с таким противником - он не знал. Убитые в лесу люди были одеты в самое различное обмундирование. Кто-то во французскую военную форму, кто-то в обычную гражданскую одежду, а один так и вовсе - в форму испанского солдата! Считать их всех дезертирами, от безысходности нападавшими на многократно более сильную колонну английских войск, генерал не мог. Не похоже это было на дезертиров, да и смысла в этом для них не было ни малейшего. И эта странная манера ведения боя… Кому-то же пришла в голову эта идея, вот только кому? В глубине души Грей признавал правоту неведомого оппонента, тактический выигрыш был, безусловно, на его стороне. Но признать свое поражение от кучки сидящих в лесу оборванцев? На это генерал пойти не мог!
        - Сэр! - прервал его раздумья голос адъютанта. - Посмотрите, сэр! Парламентер!
        Грей поднял голову.
        От дальнего входа в ущелье направлялся к ним всадник. Несомненно - офицер, судя по мундиру. В левой руке он держал белый флажок.
        - Надо полагать, это командир тех, кто так активно нам вчера мешал…
        - Или его адъютант, - вставил свою реплику майор Мортон.
        - Возможно, - сухо ответил генерал. - Вот сейчас мы это и узнаем…
        Подъехавший офицер ловко спрыгнул с лошади и поприветствовал генерала.
        - Сеньор генерал! Капитан Фернандо-Долорес-Мария-Эспиноса-и-Вальдес! Калифорнийская полевая дивизия.
        - Слушаю вас, капитан.
        - Сеньор генерал, вам не кажется, что дальнейший путь вашего отряда может быть сопряжен с такими трудностями, что никакая, даже самая важная цель не сможет их оправдать?
        - Капитан, это ваши солдаты стреляли по нам весь день? Что за бесчестная манера ведения боя? И по какому праву, кстати говоря?! Я что-то не слышал о том, чтобы Англия находилась в состоянии войны с Испанией?
        - Представьте себе, сеньор генерал, я тоже ничего об этом не знаю. Но это, однако, не помешало кораблям вашего адмирала открыть орудийный огонь по нашим солдатам и убить и ранить множество из них. Так что можете выразить ему свою горячую благодарность! А мои солдаты, сеньор генерал, в бой пока еще не вступали. Но не преминут это сделать, если в том возникнет необходимость. Что же до нападавших… то я мало знаю таких мест, где появление солдат в вашей форме вызывало бы бурное ликование местного населения. К нему и обращайте свое негодование, возможно, вполне заслуженное.
        Грей мрачно поглядел на парламентера. Врет ведь - и не краснеет! А как доказать обратное? Да и смысл в этом какой?
        - Что вы хотите от нас, капитан?
        - У вас есть только одна дорога - назад. Вперед вам не пройти. Заметьте, сеньор генерал, я не требую вашей капитуляции!
        - Да как вы смеете, капитан?!
        Испанец вздохнул.
        - Сеньор генерал… вы не будете ли так любезны, чтобы пройти со мною… ну, хоть бы вон до того куста? Разумеется, ваши офицеры могут вас сопровождать!
        Недоумевая, Грей согласился, и вся группа офицеров двинулась в путь. Указанный куст рос на склоне, около выхода из прохода.
        Поднявшись туда, испанец наклонился к кусту и что-то сделал. Потом поднялся и жестом подозвал солдат конвоя:
        - Снимите куст и отодвиньте его в сторону.
        Глазам генерала предстало обложенное камнями углубление.
        - В таких гнездах, вдоль всего края прохода, заложено около полутора тысяч фунтов пороха. Сверху заряды засыпаны мелкими камнями. На той стороне прохода - аналогично. Как вы полагаете, сеньор генерал, много ли ваших солдат уцелеет после того, как будет отдан приказ на подрыв этих минных колодцев? А ведь вам еще надо идти вперед…
        - Так это ловушка! Нас заманили сюда сознательно?!
        - Разумеется. А вы рассчитывали на встречу с шампанским? Вас тут никто не ждал с распростертыми объятиями! И пришли вы сами, без приглашения!
        Грей обернулся на своих офицеров - увиденное им только подтвердило его наихудшие догадки. С живым и реальным противником они еще готовы были воевать. Но вот с таким… Невелика доблесть погибнуть под градом камней.
        Он повернулся к испанскому капитану:
        - И что же вы хотите от меня?
        - Вы, сеньор генерал, даете нам свое честное слово увести свои войска назад, в бухту, где вы и высаживались. И обещаете в течение года не воевать против нас. Со своей стороны мы готовы предоставить проводников для того, чтобы сопроводить вас и ваших солдат в это место. Наши лекари окажут помощь раненым.
        - Мы и сами в состоянии дойти назад!
        - Вы так в этом уверены, сеньор генерал? Мины на своем пути тоже сами снимать будете?
        - А что, они там уже есть?
        - Да они тут повсюду… Отчего же, по-вашему, сеньор генерал, я все время по сторонам оглядываюсь? Так что с вашей стороны будет разумным отдать приказ своим офицерам, дабы они пресекали ненужное хождение и отклонение солдат от указанного маршрута.
        - Хм… И что же вы еще хотите от нас?
        - Ничего, сеньор генерал. Эта битва вами проиграна, и мы хотим предотвратить ненужные жертвы с обеих сторон. Просто уходите, забирайте раненых и покиньте наш остров.
        - Ваш?
        - Да, сеньор генерал. Уже наш. Я полагаю, ваше командование сделает соответствующие выводы из представленного доклада? И поверьте, будь на вашем месте и вчетверо больший отряд - он тоже не сумел бы ничего сделать в этом случае. Против этого оружия храбрость не только английских, но и любых других солдат не поможет, а ружья и пушки бесполезны…
        - Хорошо, капитан. Я даю вам слово увести своих людей назад на корабли. Обещаю, что лично я не подниму оружия против Испании в течение года. Мои офицеры будут тому свидетелями.
        - Благодарю вас, сеньор генерал, за ваше благородство и великодушие! - церемонно поклонился испанец. - Я немедленно распоряжусь о прибытии к вам лекарей и проводников! Со своей стороны обязуюсь немедленно выслать парламентера к адмиралу Джарвису, чтобы он прислал за вами корабли.
        Капитан сдержал свое слово. Уже через час в расположение отряда прибыли около двадцати человек, которые занялись осмотром раненых и перевязкой их ран. Понаблюдав за их работой, полковые врачи сочли ее достаточно грамотной и правильной, и в итоге вскоре все они работали рядом. С собою лекари привезли целую повозку бинтов, корпии и каких-то мазей. Это было сделано очень даже вовремя, таковые запасы англичан уже подходили к концу. Немалую пользу принесли также и запасы рома - целых две большие бочки, которые были в испанских повозках. Данное обстоятельство позволило хоть немного приподнять дух солдат, который и так уже скатился до минимального уровня. Прибыли проводники - трое малоразговорчивых испанцев… и один ирландец. Его появление было встречено глухим ворчанием солдат, на которое тот не обратил ни малейшего внимания. Офицерам пришлось приложить известные усилия, чтобы пресечь разгорающийся было конфликт.
        Перед выходом колонны генерал собрал офицеров.
        - Джентльмены! Я принял решение о прекращении вылазки. Наши потери и без того велики, а судя по рассказам испанцев, они и далее будут только возрастать. Мы можем воевать с людьми, но не с бездушными механизмами. Не сомневаюсь, что многие из вас, не колеблясь, поведут своих солдат в атаку и в этом случае. Но на этот раз их смерть будет бесполезной, и мы не принесем этим никакой славы английскому оружию. Полагаю, что Его Величество не осудит меня за подобное решение, позволяющее сохранить так много опытных солдат для дальнейших побед во славу нашего короля и нашей страны! Наши знамена и оружие остаются с нами, и чести полков не будет нанесено никакого урона! - Грей обвел взглядом всех присутствующих. - Если кто-нибудь из вас не согласен с моим приказом, то пусть выскажет это сейчас!
        Присутствующие молчали.
        - В таком случае - прикажите солдатам строиться!
        Еще через полчаса войска выступили в обратный путь. Распределившись вдоль колонны, проводники вели ее странным, извилистым маршрутом. Ирландец, невозмутимо попыхивая трубкой, особо предупредил офицеров о том, чтобы их солдаты не пытались срезать маршрут, чтобы облегчить себе путь.
        - Это облегчение может оказаться слишком уж основательным…
        Как всегда бывает, нашлись отчаянные головы, решившие пренебречь полученным предупреждением. Увы… ни к чему хорошему это не привело… Раненых стало больше на пятнадцать человек, а троих пришлось похоронить…
        Проходя мимо места первой ночевки, Грей обратил внимание на то, что остатков подорванных мортир тут уже не было, испанцы или кто-то еще уже успели их увезти. Все вокруг было тщательно осмотрено провожатыми, которые указали безопасные для стоянки места.
        Войска остановились на ночлег, и испанские лекари снова занялись ранеными. В подобных хлопотах прошла вся ночь. К сожалению, около двадцати человек выходить так и не удалось, к утру они скончались.
        На следующий день колонна разбила лагерь около самого моря, на берегу бухты. Как-то незаметно исчезли в кустах проводники, посчитав, по-видимому, свою задачу выполненной. Остались только лекари. Но даже их немалые запасы уже стали истощаться, поэтому появление новой телеги с аналогичным грузом оказалось весьма кстати.
        И, наконец, на горизонте появились паруса кораблей Джарвиса. Прибыл немалый отряд транспортов, под конвоем нескольких военных кораблей. Воцарившееся на берегу оживление смолкло, едва солдаты рассмотрели подходившие суда. Почти у всех боевых кораблей были видны признаки недавнего ремонта - форты стреляли метко.
        В первую очередь погрузили раненых. Ими были заполнены два транспорта, тут же взявшие курс на Ямайку. Для их охраны выделили один из военных кораблей, потрепанный более остальных. Со слов моряков стало ясно, что двумя днями ранее еще один транспорт с аналогичным грузом ушел в том же направлении - повез раненых матросов.
        И вот последний солдат ступил на борт корабля. Последняя лошадь погружена в трюм. На берегу остался только генерал и трое офицеров. Из леса не торопясь выехал небольшой отряд всадников. Следом за ними шла колонна солдат в испанской форме.
        Подскакав к генералу, испанский капитан ловко спрыгнул на землю.
        - Приветствую вас, сеньор генерал! Как мои люди? Исполнили они мое приказание должным образом?
        - Да, капитан. Хочу выразить вам свою признательность за это! Некоторые досадные недоразумения вначале были вызваны недостаточным пониманием отдельными сержантами всей сложности вопроса.
        - Понимаю вас, сеньор генерал! - наклонил голову капитан Фернандо-и-Вальдес. - Мои лекари оставили вам достаточный запас медикаментов и бинтов?
        - Да… - оглянулся на своих офицеров Грей. - Полагаю, что этого вполне достаточно.
        - Примите мои уверения, сеньор генерал, в совершеннейшем к вам почтении! - церемонно поклонился испанец. - Надеюсь, впредь мы не встретимся с вами на поле битвы, сеньор!
        - Благодарю вас, капитан! А эти солдаты… кто они?
        - Моя рота, сеньор генерал!
        - Вы хотите сказать, - голос у Грея дрогнул, - что это все ваши войска?!
        - Да, сеньор генерал. Других здесь нет…
        Глава шестая
        Рубеж атаки
        Только он не вернулся из боя…
        В. С. Высоцкий
        Борт линейного корабля флота
        Его Величества «Бойд»
        Два дня спустя
        - Итак, генерал, ваша высадка окончилась неудачей… - Джарвис прошелся по салону. Остановился около стола. Взяв с него подзорную трубу, повертел ее в руках и положил на место. - Так?
        - Да, сэр! Но мне удалось сохранить жизни большей части своих войск. Наша честь тоже не претерпела урона, мы отступили со знаменами, оружием и музыкой.
        - Потеряв всю артиллерию…
        - Обломки взорванных мортир…
        - И отступив перед ротой противника?!
        На этот раз генерал промолчал.
        - Я вообще удивлен, генерал, тому, что вы решились показаться мне на глаза после такого позорного поражения! На вашем месте любой другой офицер… нашел бы способ смыть с себя этот позор!
        - Пусть суд чести определит мою виновность или невиновность! Я не собираюсь уклоняться от ответственности! Мне есть что рассказать нашему командованию! Вам, сэр, тоже пока что нечем похвастаться! Форты стоят на своем месте, а количество пострадавших у вас ненамного уступает моим потерям.
        - Даже так, генерал? Лишь отсутствие достаточного количества офицеров вашего ранга не позволяет мне собрать этот суд немедля!
        - Ну что ж, подождем до Лондона.
        - До Ямайки, сэр!
        - Там присутствует лишь один офицер моего ранга. Для суда же нужно не менее трех. И вы, адмирал, в их число входить не можете.
        - Вот, значит, как вы заговорили, сэр? Хорошо… подождем. До Лондона. Тем хуже для вас! А пока, учитывая данное вами слово, я своей властью отстраняю вас от командования десантом! Вы пребудете под домашним арестом до возвращения домой. На это у меня есть все права!
        - Да, сэр! Такое право у вас есть.
        - Вот и отлично! Потрудитесь отдать вашу шпагу дежурному офицеру! Честь имею, генерал!
        Грей встал и, прищелкнув каблуками, наклонил голову. Четко, как на смотру, повернулся и вышел из адмиральского салона.
        Джарвис возмущенно поглядел ему вслед. Тоже мне… нашелся критик… битый. Взяв со стола колокольчик, позвонил.
        - Сэр? - на пороге вырос вестовой.
        - Через час собрать у меня капитанов кораблей и командиров десантных частей!
        - Есть, сэр! Через час, сэр!
        Через час адмиральский салон был заполнен офицерами. В отличие от предыдущего совещания на этот раз число присутствующих значительно уменьшилось. Адмирал осмотрел салон, отмечая опустевшие места.
        - Я не вижу полковника Робертса…
        - Полковник Робертс погиб, сэр! - поднялся с места майор Мортон.
        - Каким образом?
        - Мина, сэр!
        - Кто теперь командует полком?
        - Я, сэр! Майор Мортон, сэр!
        - Так… хорошо. Полковник Гордон! Доложите о боеготовности ваших частей.
        Суховатый полковник встал со своего места.
        - В строю шесть тысяч восемьсот сорок два солдата и офицера. Двести пятьдесят кирасир. Артиллерии нет. После пополнения боезапаса солдаты будут готовы к выступлению.
        - Сколько времени вам требуется на восстановление сил?
        - Нисколько, сэр!
        - Так… Благодарю вас, полковник. Лорд Ленокс!
        Грузный полковник тяжело приподнялся из-за стола.
        - Слушаю вас, сэр!
        - Я принял решение, - Джарвис окинул взором командиров десанта. - В связи с известными всем вам обстоятельствами отстранить от исполнения своих служебных обязанностей генерала Грея! Как неспособного более командовать десантом!
        Среди пехотинцев послышался ропот.
        - Согласно указу Его Величества, я располагаю такими полномочиями! Или кто-то из вас думает иначе?
        Таковых смельчаков не отыскалось.
        - Я так и думал… Лорд Ленокс! Вы назначаетесь командовать десантом! Доложить о готовности к высадке не позднее завтрашнего полудня!
        - Есть, сэр!
        - Все свободны! - Не понимаю вас, господин генерал… - барон рассматривает в подзорную трубу корабли англичан. - Вы могли одним ударом закончить эту кампанию. Но не сделали этого! Почему?
        - Вы, барон, место разгрома колонны видели?
        - Да, видел. И очень хорошо.
        - Вот и представьте себе, что бы написали английские газеты, если бы там полег весь их десант?
        - Были бы в ужасе! И зашлись бы от крика, требуя справедливого возмездия… - Рюген запнулся.
        - …бесчеловечным испанским негодяям. Это вы хотели сказать?
        - Ну… да.
        - А проявив к десанту подобное великодушие, мы у этих писак данный козырь отбираем.
        - Оставляя взамен семь тысяч солдат?
        - Карл Генрихович! Помните, что я вам про здешние леса говорил?
        Он морщит лоб.
        - Припоминаю…
        - Так вот - они меньше не стали…
        Высадка десанта началась на второй день после возвращения транспортов. Боевые корабли частыми залпами проредили немногочисленные заросли на берегу бухты. Решив, что после такой обработки там взрываться уже нечему, они отошли от берега, уступив свое место транспортам. А вот тут их ждал небольшой облом-с! Подойти к берегу, из-за обширного мелководья, транспорты не могли. И основная часть работы пришлась на многочисленные гребные суденышки. Их англичане собрали со всего флота.
        - Капитан! - поворачиваюсь я к де Сото. - Сигнал полковнику Аларкону - «С нами бог»!
        - Слушаюсь, сеньор генерал!
        Рюген удивленно смотрит на меня.
        - Знакомый девиз, барон? Привыкайте, мы тоже, чай, не все в лесу росли…
        - Но… что он означает в настоящий момент?
        - По завершении высадки пехоты наши корабли уничтожат все гребные суда англичан.
        - И… что?
        - Эвакуация десанта станет невозможной.
        - Но этим вы заставите их сражаться до последнего!
        - Ради бога! Никто не станет им мешать. Джарвис или бросит свою пехоту, после чего ему не подаст руку даже нищий на лондонских улицах, или…
        - Или?
        - … подойдет к берегу, чтобы прикрыть их артиллерией.
        Бредя по пояс в воде, держа высоко над головой ружья, английские солдаты постепенно выбирались на берег. Здесь, повинуясь командам офицеров, они спешно выстраивались в каре. Для этого имелись все основания - недосягаемые для артиллерийского огня, вдали маячили всадники. Количество их с ходу сосчитать было невозможно. Но точно - не менее нескольких сотен. Вот, видимо получив команду, они тронулись с места и, пришпоривая коней, рванулись в сторону выходящих на берег пехотинцев. - Держать строй! Первая шеренга - с колена! Вторая стоя! К стрельбе! - побежали вдоль строя сержанты. - Готовсь!
        На первый взгляд атака кавалеристов выглядела сущим безумием. Это надо было делать раньше, пока пехота еще не встала в каре. Но… кто знает, что сидит в голове у командира этих неразумных? Наверняка это вчерашние поселяне, только сейчас записавшиеся в ополчение. А раз они конные… то деньги у них есть! Этот факт немало воодушевил пехотинцев.
        Вот скачущие шеренги приблизились к той черте, за которой уже можно будет открывать огонь…
        И внезапно, словно чем-то напуганные, стали притормаживать своих коней, разворачиваясь в обе стороны.
        Уходят?
        В промежутках между всадниками стали видны какие-то повозки. Их возницы также натягивали вожжи, разворачивая свои экипажи.
        Вот последние всадники уже убрались в стороны - на поле, перед стоящей пехотой, остался лишь десяток повозок.
        Прочертив в небе дугу, наискось взлетела в воздух красная ракета.
        И слитный грохот частых выстрелов разорвал тишину в клочья!
        На повозках словно расцвели огненные цветы.
        Десятки тяжелых пуль ударили по плотным рядам стоящих в каре пехотинцев. Первые шеренги были скошены, как громадной косой! А чудовищное оружие продолжало свою работу, безжалостно избивая растерянных солдат.
        Жалобно звякнула о настил палубы подзорная труба.
        - Лэнс! - адмирал в бешенстве сжал кулаки. - Сигнал всем кораблям - подойти ближе и прикрыть наших солдат артиллерией! И по форту тоже открыть огонь! Пусть не обольщаются - мы про них не забыли!
        - Но, сэр! Мы не успеем поднять на борт шлюпки - они попадут под наши же ядра! Да и маневрам они будут мешать…
        - Отвести их мористее! Пусть ждут команды!
        Рявкнули задранные на максимальный угол возвышения корабельные пушки.
        И - удачно! Первые же ядра упали в опасной близости от повозок. Одна из них прекратила стрельбу и окуталась дымом. Попрыгавшие с нее возницы и стрелки были подобраны соседней стреляющей колесницей, и все они на предельной скорости поспешили выйти из зоны обстрела. А там и вовсе скрылись из виду. Скорее всего, боевые ресурсы этих механизмов были ограничены.
        И слава богу!
        Менее чем за десять минут в передовых полках было выбито около тысячи человек. Разумеется, не все они были убиты. Большинство оказались ранены. Тяжелые пули, более чем полудюймового калибра, с легкостью пробивали по два-три человека зараз! Особенно в плотных построениях типа каре… Поэтому следующим приказом уцелевших офицеров было повеление рассредоточиться по полю. Неизбежным же следствием этого приказа стало ухудшение управляемости. Команды уже не так быстро проходили по растянувшимся порядкам. В результате около получаса ушло только на то, чтобы согласовать порядок развертывания войск. Появись в это время кавалерия противника… Но желающих лезть под огнедышащие жерла корабельных пушек отчего-то не нашлось.
        В завязавшейся неразберихе сообразительность проявил майор Мортон. Его солдаты, выскочив вперед, утащили в глубь построения обломки стреляющей колесницы. Сорвав голос, майор убедил-таки командование в самом срочном порядке отправить этот трофей на ближайший транспорт.
        А корабельные орудия продолжали высаживать по форту залп за залпом. На удивление всем, форт отвечал как-то неактивно. Нет, его ядра были по-прежнему меткими и опасными. И на кораблях то и дело замолкали разбитые орудия, от которых оттаскивали в сторону изувеченных канониров. Но вот стрелять орудия форта стали реже.
        - Лэнс! Подойти ближе! Орудия форта сегодня стреляют неуверенно!
        - Возможно, сэр, у них просто заканчивается порох?
        - Вы правы, коммодор! Об этом я и не подумал… В самом деле, они стреляют уже несколько дней, а пороховые погреба там далеко не бездонные. Поднять сигнал! Всем кораблям - усилить огонь! Смешать с землей этих мерзавцев!
        Повинуясь командам флагмана, корабли подошли еще ближе. Огонь форта уже заметно ослабел.
        - Отдать якоря! Всех канониров на стреляющий борт! Ускорить стрельбу!
        Приказ командира, разумеется, закон… никто и не спорит… но вот чтобы часто стрелять, чем-то приходится жертвовать, не так ли? Вот и рванул в недостаточно тщательно пробаненном стволе пороховой картуз, раскидав в стороны орудийную прислугу… Бывает… война…
        - Сэр! С берега доставлен захваченный у противника стреляющий механизм!
        - После, Лэнс! Форт уже вот-вот спустит флаг! Впрочем, погрузите эту штуку на корабль, отходящий на Ямайку. Снимите оттуда десяток раненых - трофей важнее!
        А форт… форт внезапно затих. Еще вели огонь несколько орудий, перемещались по укреплениям фигурки солдат. Но уже стало ясно - его сопротивлению приходит конец. Правда, оставались два его собрата… но их судьба уже ни у кого сомнений не вызывала. Поддерживать такой темп стрельбы столь долгое время можно было лишь за счет непрерывных подкреплений людьми и боезапасом. А где их еще брать, как не на таких же фортах? Вот теперь, похоже, и то, и другое подошло к концу…
        - Джентльмены! - полковник Ленокс принял величественную позу. - Цель - перед вами! Атакуйте форт и принесите мне их знамя!
        - Сэр!
        Кто там еще?
        - Полковник Гордон? Что вам угодно? Вы слышали приказ?
        - Сэр, позвольте обратить ваше внимание вон туда… - рука шотландца указала куда-то вбок.
        - Что там такое? Башня? И что?
        - От нее постоянно отъезжают всадники и отбегают люди. Надо полагать, там присутствует кто-то важный!
        - И сколько там может быть народу? Человек пятьдесят? Из-за этого вы оторвали меня от…
        - Сэр! Там, возможно, находится командование испанцев!
        - Вдали от своих позиций и солдат? Не смешите меня, Гордон!
        - И тем не менее, лорд Ленокс!
        - Хорошо! Если вы не хотите помочь своим товарищам…
        - Пяти тысяч человек на один форт будет вполне достаточно, сэр!
        - Ступайте, полковник… куда вам угодно… - И Ленокс отвернулся, всем своим видом выражая недоумение и бескрайнее удивление. - Сеньор генерал! - возглас де Сото оторвал меня от подзорной трубы.
        - Что такое, капитан?
        - Посмотрите! - рука его вытянулась куда-то влево.
        - Что там? А… еще один полк? Совершает фланговый обход? Флаг им в руки, там все поле перекопано и ловушек полно… Далеко не уйдут.
        - А если они свернут в сторону?
        - На нас, что ли? С какого бодуна, капитан? Огня отсюда никто не ведет. Наблюдательный пункт, да, хорош. Только и с кораблей вид не хуже.
        - Но у нас мало охраны!
        - Так и англичане пока что не высказывают никаких враждебных намерений.
        - Может быть… отозвать сюда парочку скорострелок?
        - И ослабить Эль Гато и Клима? Тогда мы не сможем устроить бяку их флоту - просто стволов не хватит. У нас там внизу полсотни кавалеристов отдыхают, пошлите их, пусть помаячат перед ними, авось притормозят на полчаса. А за это время все и кончится.
        Держа в руке подзорную трубу, подходит Рюген.
        - Генерал… я… эти ваши стреляющие повозки… Воистину страшное зрелище! Кто же сумел додуматься до такого… даже и не знаю, как все это назвать?!
        - Будете удивлены, барон, но и это наш с вами соотечественник. Был такой атаман на Украине, батька Махно… - Сэр! Со стороны башни выдвинулись полсотни кавалеристов. Скачут на нас!
        - Все правильно, Мортон. Я и сам это вижу хорошо. Нас хотят задержать. Мы не ошиблись, там сидит кто-то важный. И сил у него немного… Возьмите свой батальон и прикройте левый фланг. На кавалеристов не обращать внимания и не преследовать. Дайте по ним пару залпов - этого хватит, чтобы отбить у них охоту мельтешить под ногами у серьезных людей.
        Разгоряченные боем кавалеристы-ополченцы, увидев разрыв в порядках наступающего полка, со всей дури ломанулись именно туда. За что и поплатились практически сразу же. Буквально на несколько секунд замедлив шаг, пехотные колонны дали залп, еще один… И назад удалось уйти неполным двум десяткам…
        Залп!
        Содрогается громада линкора. Облако дыма на некоторое время застилает обзор. С криками и руганью возвращают на место свои пушки канониры. Сейчас… Дым разойдется, и можно будет навести пушки поточнее.
        - Лэнс! Так стрелять! Еще несколько залпов - и наша пехота подойдет совсем близко. Надо успеть накрыть испанцев, чтобы они не подсыпали угольков за шиворот нашим парням! - Гу-га! Гу-га! Навались!
        Скрипят и сгибаются от нагрузки весла. Ветерок обдувает раскрасневшиеся от азарта (и некоторой дозы спиртного) морды.
        - Ходу, парни! Ходу!
        И БПТ (Боевые Пулеметные Тримараны - так теперь назывались модифицированные под тяжелые пулеметы Боевые Десантные Каноэ, примененные Котозавром при штурме острова два года назад) выскакивают из-за мыса.
        Вот она - цель.
        Перед ними - буквально рукой подать - скопище разнообразных шлюпок. Прижавшись друг к другу, болтаются они в тылу английской эскадры. А вот и их лидер - небольшое посыльное суденышко. Среди этих лодчонок оно смотрится как-то основательно и внушительно.
        - Пожарники! Поливай!
        Упершись ногами в днище, приникли к «Кипчакам» первые номера.
        Ду-ду-ду-дут!
        Шестнадцатимиллиметровые пули без особого напряжения пробивают тонкое дерево бортов. Походя смахивают с палубы лидера его небольшую команду. Никто из них даже не успевает добежать до маленьких медных пушчонок.
        - Топи их всех!
        Пробитые тяжелыми пулями борта шлюпок напоминают решето. Даже легкие волны теперь захлестывают дырявые скорлупки.
        - Разделились! Обход с флангов! Загоняй!
        И десяток тримаранов послушно распадается надвое, огибая свои жертвы с двух сторон. Пулеметы теперь ведут огонь чуть наискосок относительно направления движения плавучих тачанок. Но почти все пули находят свою цель - всевозможных плавсредств на воде еще вполне достаточно. - Капитан! - поворачиваюсь я к де Сото. - Сигнал москитному флоту! Выбить матросов палубных команд на линкорах! Шлюпкам уже почти кирдык, так что можно на них больше внимания не обращать! Самим бы им выплыть… не до пехоты уже.
        - Почему так, сеньор? - маркиз с интересом разглядывает происходящее в заливе избиение младенцев. Иначе как-то трудно охарактеризовать происходящее. Потеряв своего единственного защитника, уцелевшие лодчонки и корабельные шлюпки изо всех сил рванулись под защиту больших кораблей.
        - А тогда линкоры, не имеющие хода, станут легкой добычей полковника Аларкона… - Адмирал! Сэр! Посмотрите туда, - коммодор весьма непочтительно дернул за рукав Джарвиса.
        - Что? Наши шлюпки?! Куда смотрел командир «Пенелопы»?
        Увы, но он вряд ли сумел бы ответить на этот вопрос… С проходящего вплотную к борту БПТ сильная рука послала на палубу суденышка зажигательную бутылку. И теперь косматое пламя, весело треща, охватывало доски палубного настила. Потушить пожар на борту деревянного судна сложно, даже имея в своем распоряжении полную команду. А уж когда от нее остался едва ли с десяток матросов…
        - Коммодор! Открыть огонь по этим нахалам! И что это вообще за каракатицы такие?
        - Сэр, но тогда мы сами перетопим большую часть наших уцелевших пока еще шлюпок! Что касается вражеских лодок, сэр, то о похожих мне рассказывал знакомый офицер, плававший в Южных морях. Такие в ходу у тамошних туземцев, сэр.
        - Вот как? Не умеют строить нормальные корабли, перенимают выдумки грязных варваров! Не важно… Прикройте наши шлюпки бортами кораблей! Эти скорлупки ничего не смогут сделать с большими кораблями!
        А вот это вряд ли… Конечно, толстый, не всяким ядром пробиваемый борт линкора пуля
«Кипчака», может быть, и не пробьет… Но этого никто делать и не собирался. А вот ползущие по вантам матросы… у них такой защиты нет! И палубные команды британских кораблей уже очень скоро об этом пожалели…
        В горячке боя словил клина один из пулеметов - разорвало гильзу в патроннике. И пока команда тримарана лавировала между уцелевших шлюпок противника, увлеченно паля по ним из револьверов, расчет пулемета с помощью ремкомплекта, матерясь, вышибал застрявшую гильзу. Выбили! Хоть и не сразу, похудев от нервного перенапряга на добрую пару килограммов. Оживший пулемет брызнул горячей свинцовой струей по открывшимся орудийным портам ближайшего корабля.
        - Сэр! С зюйда подходят корабли!
        - Сколько, Лэнс? - Джарвис благоразумно отступил под прикрытие надстройки. Уже несколько раз визжащие пули пролетали в непосредственной близости от него. Рисковать головой, таким образом и далее оставаясь на виду, было неразумно.
        - Один, два… пять вымпелов! Это испанские суда, сэр! Идут быстро, даже слишком.
        - Это новые фрегаты Аларкона… - процедил сквозь зубы адмирал. - Лэнс! Мы должны выйти им навстречу! Здесь мы как в ловушке! Маневра почти нет! Поднять паруса, наконец! И откройте огонь по этим нахалам, черт с ними, со шлюпками этими!
        С грохотом распахнулись орудийные порты кораблей, обращенные в сторону моря. Оттуда высунулись десятки стволов. Теперь уже не один корабль - вся эскадра готовилась дать ответ безумцам, решившим атаковать их таким образом.
        - К повороту! - привстал с банки на командирской канонерке Клим. - Навались, парни! Сигнал остальным - маневр уклонения! Поставить корабельные шлюпки между нами и флотом!
        Стрелять по относительно быстро передвигающейся лодке из корабельной пушки XVIII века, разумеется, можно. И иногда - очень даже эффективно. Картечью, например. Но в данный момент пушки были заряжены ядрами - готовились-то стрелять по форту! Так что мощный залп более чем сотни орудий прозвучал грозно, но, по большей части, бесполезно. Ядра вспенили море, некоторые из них упали в опасной близости от своих же шлюпок. Одна невезучая гичка была потоплена прямым попаданием. Если и оставались в ней живые после пулеметного обстрела, то теперь их души точно покинули бренный мир…
        А вот ответный огонь пулеметов причинил теперь уже орудийным расчетам гораздо больше неприятностей… Даже закрывшиеся для защиты от пулеметного огня крышки орудийных портов помогли мало - пули легко пробивали их толстые доски, значительно уступавшие по прочности корабельным бортам. Смерть прошлась раскаленной косой по батарейным палубам. В результате этого досталось многим, ослаб даже огонь орудий противоположного борта. Хотя форту это уже помочь не могло, там вели огонь две-три пушки…
        Воспользовавшись переносом огня, на верхнюю палубу повыскакивали остатки палубных команд. Повинуясь командам уцелевших офицеров, они ринулись вверх - к парусам. Засвистели дудки боцманов и около кабестанов, надо было поднимать якоря.
        - Разворот, парни! А ну-ка - посшибать в море этих обалдуев! Четным номерам - огонь по мачтам, нечетным - по батарейным палубам!
        Встав на ноги, сигнальщик лихо отмахивает флажками, передавая сигнал на остальные шлюпки.
        - Мистер Морлоу! - хватает за плечо лейтенанта, командовавшего батареей на второй палубе, коммодор Лэнс. - Вон ту канонерку видите?
        - Да, сэр!
        - С нее отдают сигналы на другие канонерки! Там их командир! Он руководит нападением!
        - Передать всем - огонь по нему! Картечь!
        - Есть, сэр!
        Ленокс привстал на стременах. Вот он - форт. Изрытые ядрами валы, перекопанное ямками и какими-то канавками предполье. Закрытые щитами амбразуры молчат, только отдельные фигурки еще появляются то здесь, то там - отступают к другим фортам. Потянулись в сторону города отдельные всадники - тоже отходят?
        - Джентльмены! Еще триста ярдов - и сигнал к атаке! Мы возьмем эти развалины! - Сеньор генерал!
        - Да, Санчес?
        - Я взял на себя смелость вызвать подкрепление, наших сил может не хватить, чтобы отбить наступающих.
        - Вы так полагаете? Маркиз, сколько здесь у нас людей?
        - Кавалерии… ее больше нет. Полторы сотни штурмовиков, десяток посыльных. Оркестр полковой.
        - Господи! А они-то здесь зачем?
        - А откуда, по-вашему, сеньор генерал, я должен брать трубачей? Нам же потом надо будет к уцелевшим англичанам идти? На переговоры. Положено это делать в сопровождении трубача! - удивленно пожимает плечами де Брега.
        - Да? Черт, упустил я как-то этот момент… Санчес, всех взводных снайперов - на крышу башни! Пусть поработают над офицерами этого полка! За каждого сбитого - отдельная премия! Из моего кармана!
        Натыкаюсь взглядом на барона. Черт, как я мог забыть!
        - Майор, распорядитесь, чтобы охрана господина барона препроводила его в безопасное место, тут скоро может стать неуютно…
        Не обращая более внимания на раздосадованного Рюгена, поворачиваюсь к амбразуре.
        Так… а ведь дело-то к концу идет!
        - Капитан! Сигнал фортам - фаза два!
        Полковник Гордон протянул руку.
        - Смотрите, Мортон, на крыше башни стоит человек и размахивает флагами. В этом есть какая-то система… Там точно есть кто-то, руководящий боем и знающий то, что задумали испанцы. В башне находится их командование, я в этом уверен.
        - Но отчего здесь, сэр? Почему не в форте?
        - А зачем, майор? По башне никто не стреляет, опасности никакой нет. А обзор с нее ничуть не хуже, чем с фортов. Если бы не мы… то это могло бы продолжаться до бесконечности.
        Вскрикнув, упал с коня один из офицеров. Схватился за плечо второй.
        - Мортон! Всем спешиться! Стрелки противника ведут прицельный огонь по всадникам! - крикнул полковник, уже соскальзывая наземь с коня.
        - На таком расстоянии, сэр? - Майор тоже уже спрыгнул на землю и сейчас вглядывался в сторону башни.
        - Я уже ничему более не удивляюсь, майор! Эта наша экспедиция с самого начала пошла как-то не так…
        Повинуясь командам своих офицеров, полк развернулся в шеренги. - Капитан! - кричу я Санчесу. - Стрелкам - усилить огонь! Надо притормозить этих упрямцев, пока они не подошли к башне! И отсемафорьте Климу, пусть погоняет англов еще немного, корабли уже на подходе!
        - Слушаюсь, сеньор генерал!
        Подошедший сбоку маркиз выглядывает в амбразуру. Качает головой.
        - Они уже и так достаточно близко подобрались… Может быть, отдадим приказ форту?
        - Нет, майор. Англичане еще не вошли на минные поля. Потеряют сколько-то народу, но основные силы сохранят. И тогда эта бодяга завертится с новой силой… А у нас не так уж и много солдат. Да и жизни их я хотел бы, по возможности, сохранить. - Навались, парни!
        И снова гнутся весла. Но уже все чаще срываются руки и с хрипом выходит воздух из пересохших губ…
        Скорость тримаранов падает. А подходящие фрегаты еще далеко… - Не торопитесь, Джойс! Дайте ему подойти поближе!
        - При всем уважении к вам, сэр, но сейчас мне подсказывать не нужно! У меня только один выстрел! Мы просто не успеем перезарядить орудия - посмотрите вокруг!
        Лейтенант Морлоу оглядывается. Орудийная палуба завалена телами матросов. Убитых не так уж и много, больше раненых. Но эти раны… У некоторых просто оторваны руки и ноги, безжалостный свинец, влетая в отверстия орудийных портов, каленой метлой подметает помещение. Со звоном рикошетируя от орудийных стволов, пули по самым неожиданным траекториям летают по всей палубе. И очень часто находят себе жертву, даже в надежном укрытии. Немногие уцелевшие матросы скрываются за толстым бортом, его пули пока что не пробивают. Перезарядить под таким огнем пушки - задача почти невыполнимая. А проклятые испанские канонерки все время вертятся под самым бортом, моментально реагируя на любое движение на кораблях. Что сейчас происходит на верхней палубе, лейтенант не знал. Но ничего хорошего, судя по тому, что корабль все еще стоит на месте, там тоже не происходило. Однако… есть приказ начальника штаба, и его нужно исполнять.
        - Фитиль! - вопль канонира резанул по ушам, на мгновение перекрыв трескотню скорострелок противника.
        Присевший сбоку матрос протягивает руку… и она, отсеченная пулей по локоть, падает на палубу.
        Подхватив из нее пальник, лейтенант подскакивает к пушке.
        - Пали!
        Сноп свинцовой картечи, просвистев в воздухе, накрывает лодку почти полностью… - Мортон! Волынщиков вперед! Сигнал к атаке!
        И мощные звуки волынок на некоторое время перекрывают даже отдаленную канонаду.
        Взяв на изготовку ружья, солдаты с мрачным остервенением двинулись на штурм. - Однако, сеньор генерал… Англичане оказались упорнее, чем я думал! - присев около окна, майор проверяет свои револьверы. - Может быть, они все же отойдут? Потери среди их офицеров… я бы сказал, весьма впечатляющи!
        - Мелодию слышите, маркиз?
        - Это волынки-то? Слышу.
        - Это «Scotland the Brave», майор. Там не совсем англичане. Это шотландцы, и они не отступят.
        - Будем драться, сеньор генерал? - де Брега абсолютно невозмутим.
        - И очень жестко, маркиз.
        Прихватив дробовик, сбегаю вниз. Там под прикрытием башни стоят угрюмые усачи из инженерно-штурмового батальона. Их немного, всего около сотни человек. Хреновастенько, если учесть, что наступающих шотландцев больше почти в восемь раз!
        А у нас сколько? Этих ребят сотня, может, чуть больше. Офицеров и посыльных… ну еще десятка два. Оркестрантов столько же, хотя от них в этой драке толку…
        - Слушать всем сюда! Гранатометчики - ко мне!
        Из рядов солдат выступают шесть человек.
        - Боезапас?
        - По шесть гранат, сеньор генерал!
        - Открываете огонь, когда пехота противника подойдет на двести шагов. Отстреливаете все и отходите сюда. Основная цель - плотные группы солдат, сержанты и офицеры. Все - марш на позиции!
        Топот ног - ребята умчались. А хриплые звуки волынок все ближе…
        - Всем остальным! Перезарядить оружие! Пулями! По команде - беглый огонь! Со ста метров. Как раз для ваших стволов. По десятку пуль выпустить успеете без проблем. Когда противник подойдет на пятьдесят метров, следующая перезарядка - картечь! Стрелять с пятидесяти метров, целимся в грудь. Далее - гранаты, все, что у вас есть. Если и это их не остановит - контратака! Стрелять до последнего момента, наше основное преимущество именно в скорострельности.
        Вставшие на пути шотландцев разрывы ружейных гранат сбили темп наступления и заставили солдат попятиться. Наличия в этом месте артиллерии как-то никто не ожидал. Следующие гранаты легли в глубине строя, выкашивая сразу по несколько человек.
        - Вперед, ребята! - полковник взмахнул над головою шпагой. - Пушки не могут стрелять так часто, это что-то другое! Да и потери от них не так уж велики!
        Ну… это еще как сказать… Хотя в одном Гордон оказался прав: сделав по несколько выстрелов, неизвестные стрелки умолкли. Тем не менее урон наступавшим они смогли нанести достаточно существенный.
        Вот и башня. Старая, потемневшая от времени кладка. Поросшие плющом стены. С крыши башни поднимаются дымки - стрелки противника продолжают свою работу. Но ничего! Скоро вы, парни, на своей шкуре испытаете всю прелесть полета сверху вниз!
        Сигнал трубы!
        По нему из травы поднимается редкая цепь стрелков.
        Их немного, около сотни.
        Но неожиданно частый и беспощадно точный огонь этих солдат наносит просто ужасающие потери!
        Ответные залпы шотландцев тоже достигают своей цели, но их выстрелы не столь точны, и большинство пуль попусту вспахивает сухую землю.
        - Вперед!
        Полковник еще невредим, уцелели и офицеры рядом с ним. Стрелки на башне стараются вовсю, но эта группа людей им пока что не по зубам.
        Еще десяток ярдов… еще…
        Солдаты противника перестают стрелять и начинают что-то бросать в сторону наступающего полка.
        После первых же взрывов майор Мортон кричит во все горло:
        - Залечь! Всем лечь на землю…
        Спустил курок своего ружья стрелок на башне…
        Шпага Мортона косо воткнулась в землю… - Перезарядка!
        Залязгали металлом солдаты, защелкали затворы, перезаряжая оружие картечными патронами.
        - Огонь!
        И грохот частых выстрелов эхом отдается в опустевшей башне.
        - Генерал! - сбоку стоит Санчес. - Возьмите кирасу!
        - Некогда, капитан! Не успеем!
        - Все равно! Я не выпущу вас так, без защиты!
        - Моя защита - это вы все, капитан!
        Подскакиваю к сбившимся в угол дворика музыкантам.
        - Становись!
        Звон металла (это они трубами друг об друга цепляются), и шеренга оркестрантов выстроилась передо мной.
        - А ну!
        Что?
        Что им такого приказать? Я ведь и названия маршей здешних толком выучить не успел, все не до того было.
        - «Прощание славянки»! Во всю мочь! Начали! - Вперед! - Гордон, без шляпы, сбитой пулей, с окровавленной щекой, был в этот момент страшен. - В атаку! Растопчите их в пыль!
        Сломав строй, шотландцы с ревом устремились к башне.
        Навстречу им грянули выстрелы, и свинцовая картечь щедро проредила ряды наступавших.
        Но слишком силен был порыв атакующих, и остановить их было уже нереально… - Что за задержка? - приложил подзорную трубу к глазу лорд Ленокс. - В чем дело?
        - Предполье усеяно ловушками, сэр! - подскакал сбоку адъютант. - В землю забиты колышки, перепутанные веревками, и это не дает возможности идти так быстро, как раньше. Есть какие-то ямки, которые тоже мешают нормальному продвижению.
        - Испанцы… - процедил полковник сквозь губу. - Нормально воевать они не умеют, надо полагать?
        Со скрипом приподнялись тяжелые ставни на валах, и на подошедших солдат хмуро глянули… жерла целехоньких пушек. Заряженных картечью. Двойным зарядом… - Огонь! - Старый Империалист сумел-таки выдержать паузу. Быстро передвигаться по усеянному ловушками предполью было совершенно невозможно. А залечь… на ровном, как стол (ну, почти ровном…), пространстве? Ради бога! Эффект все равно был бы одинаковым… Небольшие ямки - плохое укрытие для сотен солдат!
        Картечный залп двух десятков пушек немаленького калибра, да почти в упор… впечатление жутковатое производит. А уж воздействие этого зрелища на уцелевших…
        - Ракета!
        И сидевшие до того момента в окопах стрелки дружно встали на ноги.
        - Огонь! Беглый огонь!
        Почти тысяча скорострельных ружей да на таком расстоянии… шансов у атакующих резко поубавилось.
        - Лейтенант! - повернулся Кулькин к сидевшему у гальванической батареи офицеру. - Замкнуть цепь!
        И по проложенным в земле проводам пробежал ток.
        Вздыбилась земля под ногами английских солдат. Близкий взрыв опрокинул коня полковника Ленокса, и тот, падая, увлек за собою своего седока. Придавленный конем всадник уже не видел разбегающихся в стороны своих людей. - Одерживай! Круче к ветру!
        Фрегатов новой постройки у нас было всего два. Остальные суда надергали с бору по сосенке. Замыкающим вообще шел французский тридцатидвухпушечный «Калипсо». Общее количество орудий на нашей импровизированной эскадре не доходило и до сотни, причем - самых разнообразных калибров. От вполне современных - на скоростных фрегатах - до откровенного старья на палубах у прочих судов.
        Но как бы то ни было, а бортовой залп полусотни стволов… это, знаете ли, очень весомый аргумент. Способный поставить жирную точку в чьей-то судьбе. И военной карьере заодно.
        Ядра испанской эскадры прошлись по верхним палубам британских кораблей, окончательно превращая в хлам уцелевший рангоут. Все, теперь ни о каких парусах и думать нечего! Их просто негде (да и некому уже…) поднимать… Собственно говоря, тяжелые пули «Кипчаков» и так уже проредили сложную оснастку кораблей, словно топор пьяного дровосека внутренности концертного рояля. Разобрать, где там чего, с первого взгляда было затруднительно.
        - Сэр! - коммодор зажимал окровавленное плечо. - Мы уже не можем сопротивляться, сэр! У нас нет возможности стрелять и маневрировать!
        - Вижу, коммодор… Прикажите… спустить флаг…
        К борту «Бойда» подошла одна из канонерок. Сидящие в ней усачи злорадно скалили зубы.
        По сброшенному вниз трапу наверх, не торопясь, вскарабкался один из них. Огляделся и присвистнул.
        Заваленная обломками рангоута палуба напоминала собой японскую деревушку после землетрясения. Пройти по ней прямо, хотя бы и десяток метров, было почти нереально. Огибая груды поломанного дерева, к поднявшемуся на палубу человеку подошел высокий офицер с перевязанным плечом.
        Увидев офицера, визитер подобрался. Отдал честь.
        - Лейтенант дон Франсиско-Мигуэль-и-Хесус!
        - Коммодор Лэнс.
        - Честь имею, коммодор! - церемонно поклонился испанец.
        - Вы командуете этими канонерками, лейтенант?
        На лицо испанца набежала тень.
        - Не я, коммодор. Ими командовал капитан первого ранга Клим.
        - Отчего ж он не прибыл сюда лично?
        - С того света не возвращаются, коммодор. У вас были неплохие канониры…
        - Сочувствую, - наклонил голову Лэнс. - Прошу вас следовать за мной, лейтенант.
        Джарвис поднял голову. Из-за обломков рангоута показался его начальник штаба, сопровождаемый каким-то офицером. Покрой формы незнакомый… испанец? Да, скорее всего. Адмирал грузно встал на ноги. Тяжелый и позорный момент… но и это надо пережить.
        - Передайте своему командованию… - слова давались Джарвису с трудом. - Мы… мы сдаемся.
        - Да, сеньор адмирал! Я уполномочен принять вашу капитуляцию!
        Уже на обратном пути к трапу Лэнс, наклонившись над фальшбортом, оглядел стоявшую у борта канонерку. Узкий длинный корпус, должно быть, весьма валкое суденышко, если бы не вынесенные на кронштейнах за борта поплавки. Непонятная, поблескивающая металлом установка на носу. Толстый ствол, металлический щит, закрывающий стрелка.
        - Скажите, лейтенант, а кому из капитанов пришла в голову эта, несомненно, интересная идея - установить скорострельное оружие на быстроходных судах? Согласен, в подобных условиях, - кивнул он на бухту, - это работает. Но в условиях открытого моря…
        - В свое время это предлагал сделать еще лейтенант Рыбаков. Тогдашний начальник таможенной службы Калифорнии. Но в то время… руки не дошли, сеньор коммодор! А вот сейчас - вспомнили.
        - Таможенной службы? - удивился Лэнс. - А она какое отношение имеет к флоту?
        - Да такое же, как и мы все, сеньор коммодор! Мы же не военные моряки!
        - А кто же вы?
        - Таможенники, сеньор коммодор…
        По усыпанному обломками оружия и мертвыми телами полю двигалась странная компания. Впереди, осторожно обходя убитых и стараясь при этом не запачкать свои роскошные туфли, шел франтовато одетый идальго. Всякие сомнения в его национальной принадлежности отпадали сразу. Достаточно было лишь внимательно рассмотреть платье франта и одеяние сопровождавших лиц. По самым скромным прикидкам, только продав все эти расшитые тряпки, можно было бы, без затруднений, снарядить полк. А то и не один…
        Подойдя к башне, идальго окликнул офицера, распоряжавшегося там.
        - Лейтенант!
        - Слушаю вас… э-э-э… - запнулся тот, слегка удивленный появлением этого франта.
        - Маркиз Альваро Родригес де Морон! - ответил на его молчаливый вопрос один из спутников франта.
        - Слушаю вас, сеньор маркиз!
        - Мне нужен ваш командир… генерал… - маркиз обернулся к своим провожатым.
        - Дон Алехандро Конторович.
        - Сеньор генерал вон там, - указал рукой лейтенант. - Если таково будет пожелание вашей милости, то я готов вас к нему проводить.
        Сопровождаемая им процессия двинулась дальше. - Крепкий мужик, - сказал я, разглядывая тело полковника. - И командир, судя по всему, не из последних. Жаль, не на той стороне воевал.
        Маркиз, припадая на раненую ногу, подошел ближе.
        - Да, надо отдать ему должное… я думал, уже все. Заряды у меня все кончились, а шпага сломалась. Жаль, хороший был клинок!
        - Де Сото спасибо скажите, майор. Если бы не он…
        - Выздоровеет - скажу. И выпьем вместе обязательно.
        Нас всех спасла подошедшая рота первого полка. Та самая, за которой послал Санчес. Если бы не они, нанесшие неожиданный удар в спину озверевшим шотландцам… то трудно сказать, чем все это закончилось бы. Мы уже отступили к подножию башни, с крыши которой, расстреляв все патроны, бросались черепицей наши стрелки. В моем револьвере оставалось два заряда, цевье дробовика треснуло от могучего удара прикладом… в общем, было хреново. Капитан, прикрывая от выстрела маркиза, получил пулю в плечо, и его уволокли наверх, туда, куда мы стаскивали всех раненых. Штурмовиков оставалось менее двух десятков. Израсходовав все патроны, они уже отбивались врукопашную. А шотландцев еще было многовато… Подошедшая рота дала залп и бросилась в штыки. И теперь уцелевших солдат противника перевязывали наши санитары.
        - Что там, у форта?
        - Все в порядке, сеньор генерал. Оставшиеся без командования англичане сложили оружие.
        - Ну а то, что их флот спустил флаги, я и сам уже видел.
        Поднимаю руку, чтобы вытереть с лица пот, и вижу странную компанию.
        - Маркиз, посмотрите! Это еще кто такие?
        Подошедший франт отвешивает церемонный поклон и представляется. И что это за фрукт такой?
        - Позвольте мне вручить вам, сеньор генерал, послание от Его христианнейшего Величества!
        Ага… это такой у короля почтальон… Ну и что ж интересного пишет нам Его Величество?

«… Принимая во внимание… руководствуясь самыми лучшими побуждениями…»
        Черт возьми, да смысл-то письма в чем?!
        Ага, вот оно…

«…возложить на маркиза дыр-дыр-дыр де Морона… что возложить?! Переговоры?!»
        Наверное, на моем лице сейчас можно было увидеть что-то весьма неаппетитное, ибо маркиз со своей свитой шарахнулся в сторону.
        Сбоку осторожно протягивается рука де Брега и забирает из моих сведенных судорогой пальцев королевское послание.
        Читать между строк его учили, надо полагать, весьма основательно, и смысл письма он уловил почти мгновенно.
        - Вот что, любезный мой де Морон… - начинает майор.
        - Что вы себе позволяете, майор?! - вспыхивает королевский посланец. - Кто вы такой?
        - Маркиз де Брега, - холодно отвечает мой зам по строевой. - А вот кто вы такой, что меня об этом спрашиваете? Или я уже должен представляться? Вам?
        Так, сдулся франт.
        - Насколько я понимаю текст послания, Его Величество поручил вам провести переговоры с адмиралом Джарвисом?
        - Да, маркиз. Все так.
        - Предмет переговоров?
        - Беспрепятственный вывод наших войск с Мартиники.
        - А тут есть кто-то, кто способен организовать таковое препятствие?
        - Но… английская эскадра…
        - Перед вами, маркиз. Адмирал Джарвис спустил флаг и сдался.
        - А… а десант?
        - Уцелевшие солдаты сложили оружие. Сейчас идет подсчет пленных. Их слишком много… кстати, маркиз! Вы ведь сюда по морю не пешком пришли?
        - Меня ждет бриг!
        - Вот и отлично! Заберите с собою пленных офицеров десанта, хорошо?
        Осень 1796 года. Лондон
        Подъехавшая к зданию больницы Святого Христофора коляска притормозила около главного входа. Неторопливо вышедший из нее джентльмен важно проследовал внутрь. Доктор Джеймс Кларк никуда не спешил. Прошли уже те времена, когда он, совсем еще молодым человеком, поспешал к своим больным. Жизнь устроилась и вошла в свою колею. Помочь всем и каждому - дело, конечно, благое, но… труднодостижимое. Да и не каждый требующий помощи больной таковой заслуживает. Есть среди них люди достойные, к которым сам доктор Кларк относился с подобающим их положению уважением. Вот на этих пациентов и распространялось все внимание доктора.
        А есть и… другие. Кои должны быть рады тому, что ученый доктор уделяет им толику своего драгоценного времени.
        Снисходительно отвечая на приветствия немногочисленного персонала больницы, доктор неторопливо проследовал в свой кабинет. Здесь его терпеливо ожидал ассистент Штокман.
        - Ну-с… что у нас тут нового? - грузно опустился в свое кресло Кларк.
        - Все как обычно, сэр. Ничего особенного. С улиц вчера доставлено трое забулдыг, пострадавших в пьяной драке. Двое уже отдали богу душу, а один что-то подзадержался…
        Так… - ассистент перевернул несколько листов в своей тетради. - Скончался один рабочий, тот, что упал с лесов на строительстве корабля… Шестерых других мы отпустили, полагаю, что полученное ими лечение поспособствует скорейшему выздоровлению… Что еще? Да, собственно говоря, и все… Остальные дела вашего внимания не заслуживают…
        - Угу! - доктор, кряхтя, приподнялся со своего места. - Стоило за этим ехать… А! Клаус, та девчонка, что подобрали около порта… так ничего и не вспомнила?
        - Нет, сэр! Здоровье ее пошло на поправку, но память… Видимо, ее очень сильно ударили тогда по голове.
        - Не иначе как за пару пенни… Ходить она может?
        - Может. Уже понемногу прибирается в больнице. На улицу мы ей пока не разрешаем выходить.
        - И давно она прибирается?
        - С неделю.
        - Дайте ей… шиллинг и отпустите на улицу. Ничего большего мы для нее сделать не сможем…
        - У вас добрая душа, сэр!
        Худенькая девушка в простеньком сером платье медленно шла по улице. Порою она останавливалась и приседала на обочине отдохнуть. Видимо, дорога давалась ей тяжело. Правда, в такие моменты внимательный наблюдатель мог бы заметить, как из-под полуприкрытых век ее осторожный и внимательный взгляд ощупывает улицу, останавливаясь на прохожих. Впрочем, на окраинных улицах Лондона их было немного.
        В очередной раз устроив себе отдых, девушка осмотрела дом, стоящий в конце улицы. Перед его воротами стояла карета. Сидящий на козлах кучер мирно клевал носом. Спустя несколько минут из дома вышел хорошо одетый джентльмен и сел в экипаж. Кучер подернул вожжами, и карета, тронувшись с места, скрылась за поворотом.
        - Эй, парень! - окликнула девушка пробегавшего мимо мальчишку. - Не знаешь, кто это такой сейчас отъехал?
        - В карете? Это ученый доктор Энтони! Говорят, к нему приезжают лечиться лорды!
        - Да ну?
        - Правда! А недавно, на пожаре в порту, его благодарил адмирал!
        - Надо же… А не знаешь, ему в доме служанка не нужна?
        - Там уже есть миссис Марта! Она строгая!
        - Жаль… не повезло мне…
        - Попробуй вон там, видишь дом под серой крышей?
        - Вижу.
        - Там живет пожилой джентльмен, мистер Харроу. У него как раз недавно умерла служанка. Она работала там уже десять лет!
        - Так ему и самому уже, наверное, много лет?
        - Много! Уже за пятьдесят!
        - Спасибо тебе. Найду там место - с меня пенни!
        Артем вернулся вечером. Наскоро перекусив, он поднялся наверх. Сегодня четверг - время очередного радиосеанса. Кое-что любопытное ему удалось накопать, будет чем обрадовать ребят в Форте. Прихватив со стола свечу, он шагнул на лестницу… и остановился.
        Сильная рука медленно поползла к поясу. Там, под одеждой, висел любимый кукри…
        - Может быть, ты не будешь тыкать в меня ножом? - осведомилась темнота.
        - Ко…
        - Тсс… я еще не вернулась… не шуми.
        - Как ты вошла? Хотя… прости, у меня голова идет кругом…
        - Завтра встречай меня за городом. В обычном месте.
        - Во сколько?
        - В обед. Кстати говоря, я не ела целый день!
        - Обожди! У меня на столе остался хлеб и ветчина! Сейчас принесу!
        Присев на ступени, он наблюдал за тем, как Марина торопливо глотает пищу. Похудела… шрам на виске.
        - Мы почти похоронили тебя. Харгривс нашел человека в черной одежде, я думал…
        - Он тоже. Я взяла с собою свое серое платье, вот это. А комбинезон остался на чердаке. Ты мое снаряжение забрал?
        - Да. Оттого и сомневался в том, что ты…
        - Понятно. Надо было еще и комбез сверху положить, не учла.
        - А кто был… эта девушка…
        - Энн Карлайл. Циркачка и танцовщица. Из ирландских фениев. Мы с ней одного роста, даже волосы похожи. Только голоса разные, оттого я все время и говорила шепотом, его не идентифицировать. Она пробовала делать так же. Ее задача в тот день заключалась в том, чтобы отвлечь на себя внимание часовых у ворот. Зачем она полезла внутрь… и где взяла пистолет? Теперь мы этого уже не узнаем.
        - А потом?
        - Меня глушануло взрывом, еле выползла на улицу. Отошла кое-как пару кварталов… и все. Пришла в себя только в больнице. Сымитировала потерю памяти, ждала - не пасут ли меня? Когда убедилась в том, что все чисто, пришла сюда. День смотрела за домом, нет ли слежки? Как стемнело, пробралась сюда.
        - А…
        - Завтра. Когда вернусь. Мне идти пора, еще где-то поспать нужно.
        - Так… - взгляд Артема указал на дверь ее спальни.
        - И вызвать обморок у миссис Марты? Давай уж до завтра обождем, хорошо? Да, и купи мне на рынке каких-нибудь трав, ладно? Не могу же я приехать с пустыми руками?
        - Добро! До завтра так до завтра! Только больше не пропадай!
        - Нас так легко не съесть…
        Часть третья
        Путь «попаданца»
        «Куда, глупец?! Пойдешь ко дну.
        От волн добра не ждем!»
        Ответил он, за борт шагнув:
        «Иду своим путем!»
        Из песни вестфольдингов
        Глава первая
        Как хорошо быть генералом…
        Лучше работы я вам, сеньоры, не назову!..
        Неизвестный французский поэт конца XVIII века, скрывавшийся под инициалами «NB»

«Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля!..»
        Ну, вся не вся, а я - просыпаюсь. Наполеон, как известно, спит по четыре часа, ага… И просыпался бы до рассвета, но это невыгодно: темно. А электричества здесь нет. Так что встаем - с солнышком.
        Солнце, правда, не взошло еще, но рассвет сияет вовсю: значит - вон из койки!.. Бр-р, однако! Нас утро встречает прохладой!.. Но что поделать - не май месяц! Быстренько надеваем штаны, рубаху, сапоги - и в коридор. Дверь в соседнее помещение - ногой! Так, чтоб треснулась об косяк!
        - Р-рота - падъем сорок пять секунд!! Форма одежды - номер два!
        Тела на койках подскакивают как ужаленные. Как они поначалу недоумевали - зачем это нужно!.. Не принято так здесь. Да и офицеры, большая часть… И чего мне стоило ввести их в меридиан, блин… Не мог же я прямым текстом им сказать, что мне нужно заставить их всех сработаться на уровне рефлексов… Но вроде удалось убедить, что от такого пробуждения толк есть. Даже одеваться стараются быстро. В сорок пять секунд при нынешней амуниции, конечно, они никогда не уложатся, но если облачаться только частично - то с пивом потянет… И имеется, кроме того, еще маленькая хитрость: победителя ждет приз на завтраке - пирожные. Мной в городе за свой счет купленные в кондитерской. Но на что не пойдешь ради успеха дела! Потому как со здешними поварами пока договориться не удалось… Зато, как известно, добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо больше, чем банальным кнутом!.. Смешно, но эта детская придумка работает. Все же, видимо, точно подмечено, что солдаты - те же дети. Только с большими… ногами. Бигфуты, да…
        Никакая они, конечно, не рота - хотя мне и обещали столько людей, сколько попрошу, но кого просить, грамотные же нужны, и не просто грамотные, а грамотные технически, вот и приходится отбирать буквально с миру по нитке где попало - всего двадцать человек, и новички все еще продолжают подтягиваться: вчера еще их было пятнадцать. Но за роту они у меня пахать будут как миленькие - я обещаю!
        Грохочущим копытами табуном вываливаемся на улицу.
        - Не отставать, бандерлоги хромоногие!
        Летное поле Шале-Медон, озаренное сиянием утра, гудит под нашими ногами. Километровый кросс - не так уж много. Но для утренней разминки вполне достаточно. Чтобы мышцы разогрелись. Гимнастический комплекс на лужайке возле пожарного водоема - ничего, как потеплеет, я вас еще плавать заставлю! - и еще километр обратно. К тому моменту, когда мы подбегаем к казарме, от сна ни у кого уже не осталось ни малейшего следа. А вытянутые клапаны умывальников готовы пролиться восхитительно прохладной водой. Что и происходит под лязг, звон, плеск, молодецкий гогот и фейерверк брызг - можно подумать, что у нас тут душ, а не обычные рукомойники… Кстати - рукомойники я напрогрессорствовал. Оказывается - их тут еще не было! Темнота, блин - лета не знают… Впрочем, дайте время, я вам и душ организую. А то уже до оскомины надоели здешние ванны. Больше всего похожие на лохани для стирки белья. Совершенно не представляю, чего хорошего тутошние хроноаборигены находят в них сидеть часами… Да и мыться, в общем, тоже… Дикие люди, ей-богу!..
        С трудом отрываюсь от умывальника, трусь жестким полотенцем, ощущая горячей кожей прохладный утренний ветерок… Хорошо!..
        - Все! Заканчиваем водные процедуры! Пять минут на одевание по полной форме - и работать, работать и работать, негры! До завтрака еще далеко! Вперед, сыны отчизны милой! Мгновенье славы настает!
        Ага: «Отречемся от старого мира! Отряхнем его прах с наших ног! Нам не нужно златого кумира, ненавистен нам царский чертог!..»
        Чего это я? А того, что все.
        В смысле - история пошла по другому пути.
        Потому как вот ЭТОГО вот - точно не было: генерал Бонапарт по распоряжению Конвента строит в Шале-Медон управляемый аэростат собственной конструкции! А значит, здесь действительно параллельная реальность. И императором мне быть уже вряд ли светит.
        Хотя, если честно, не очень-то и хотелось. Как сказал не помню кто: какая радость жить в музее и все свое время тратить на участие в на фиг тебе не нужных торжественных церемониях?
        Самое смешное, что и Наполеон тоже не горюет по этому поводу. Ну, то есть ему, конечно, досадно, что наобещанные мной ослепительные перспективы накрылись медным тазом. Но знает-то он о них исключительно с моих слов. То есть чисто теоретически. Сам же он, несмотря на маниловские замашки, весьма скептически оценивал до моего появления возможность заделаться Отцом Нации. Да, собственно, - вообще никак не оценивал. Поскольку понимал, что нереализуемо. Прикидывал, конечно, на себя, не без того… Как любой: что бы вот он сделал на месте короля? (Шарахнул бы картечью. Ага…) «Кабы я была царица…» Кто не без греха? Но в целом Бонапарт отнюдь не видел себя каждую ночь во сне с короной на голове. Поэтому и не переживает особо. А трудится на том месте, на который поставила его в настоящий момент Революция. Буквально, можно сказать, в едином порыве со всей нацией, да…
        Ну и я с ним заодно…
        До завтрака действительно еще не близко: местная кухня не спешит идти навстречу чудачествам генерала Бонапарта - готовить завтрак для его людей ни свет ни заря. Потому перекусываем на скорую руку заначенным с вечера хлебом с чистой водой. Здоровая, так сказать, пища. В детстве, помнится, очень любил. Даже выменивал свой школьный завтрак у караульного в Аяччо на кусок солдатского хлеба. Наполеон, не я, ясен перец!.. Затем принимаемся за дело. Дел много…
        Казарму нам выделили большую. И требуется ее оборудовать соответствующим образом. Вот только никто, кроме меня, не знает, каким именно. Иначе стоило просто пригнать солдат и приказать. А так - приходится все своими ручками. И ножками. А также - горбом. Например - чертежные столы к окнам расставлять. Потому что там светло… Блин, что за варварские времена: простейших кульманов нет! И неизвестно, когда их изобретут!.. Я, конечно, озаботился данным вопросом - но сперва же этот кульман еще сам начертить надо! А на чем?! Вот - таскаем… А заодно - чертежную бумагу - хорошо хоть Ватман уже придумал изделие своего имени! - и чертежные инструменты… Стеллажи для хранения чертежей… В сумме немалые объемы получаются. Да еще и расчетчикам бумага и столы тоже требуются… А вы что думали: я из пальца цифры для проекта высосу?
        - Ампер! Не хватайся за стол в одиночку - надорвешься! Где я еще такого же математика найду?!
        Ага… Энтузиаст хренов! Ведь увязался - не отделаться никак. Все-таки, наверное, это не тот Ампер: ну никакого у парня интереса к электричеству не обнаруживается. Зато воздухоплаванием загорелся не на шутку. Чувствую - быть ему Главным Теоретиком аэронавтики. Как Келдышу, ага… Если раньше столом не придавит…
        - Так!.. Все расставили? Шабаш - завтрак на носу! Пирожные сегодня заработал капитан Берже - не забыли? А сейчас, пока еще есть время…
        Это я заранее подстроил. В смысле - чтоб до завтрака осталась некая пауза. Сюрприз, так сказать. С целью показать народу, чего для я их эксплуатирую… Беру с подоконника приготовленный еще с вечера рулон больших листов ватмана.
        - Ну-ка, граждане… Вот это вот надо развесить по стенам. Вот здесь… Здесь, здесь и здесь. И тут вот тоже…
        Раздаю листы добровольным помощникам. И тотчас помещение наполняется удивленным гулом: ребята вместо того, чтобы вешать листы по стенам, недоуменно пялятся на открывшиеся их взглядам картинки. Приходится подстегнуть моей генеральской властью. Торопливо стучат молотки, вгоняя в штукатурку обойные гвозди, - вот тоже беда: нету тут еще обычнейшей канцелярской кнопки! - потом весь контингент замирает, разглядывая вернисаж в жемчужном утреннем сиянии…
        - Что это?
        - А вот это - то самое, что Республика поручила нам построить. На погибель окружающим тиранам!
        Ну что я поделаю - так тогда выражались! И даже похлеще еще. Романтическая эпоха, блин… На акварелях - работы Алексея по моим эскизам - в цвете нарисованы летящие аэростаты. Привязной и управляемый. На летном поле, в окружении маленьких фигурок людей и в воздухе, высоко над землей. И над полем боя - в обрамлении белых облачков шрапнельных разрывов и с развевающимися трехцветными сине-бело-красными флагами Республики за гондолой… Такого здесь никто еще никогда не видел. Это вам не нынешние кургузые пузыри. А больше всего впечатляет зрителей картина, изображающая сброс бомбы с дирижабля на вражеские позиции. Сегодняшний завоеватель пирожного - капитан Берже - просто-таки прилип к ней. Мало что рот не раскрыв. Сообразил…
        Ну, чую, что командир первого боевого дирижабля у меня уже есть…
        После завтрака озадачиваю контингент настоящей работой - на весь день.
        Двое - отправляются наконец за солдатиками: удалось заполучить в подчинение моего превосходительства инженерно-саперную роту. Что там за народ - бог весть, но дареному коню… Вот приведут - увидим…
        Еще двое - тоже за новобранцами. Но уже иного толка. В Школу Государственных Работ. Беседовать с добровольцами.
        Еще двое - здесь же, в Шале-Медоне. Общаться с курсантами и переманивать тех, кто пообразованнее. Профессор Шарль мне в этом мешать не будет, а на самого отца французского воздухоплавания - Куттеля - мне наплевать: судя по тому, что он все еще пропадает где-то в действующей армии (занимаясь там непонятно чем!), - его же собственное детище волнует его не очень сильно.
        Ампера с парой более-менее волокущих в математике - дык артиллеристы патамушта! - бросаю на работу по специальности: считать, считать и считать!..
        Жюно - как моего адьютанта, да и все равно больше некого - оставляю дежурным по штабу и возиться с бумагами.
        Остальных - сажаю за чертежные столы. Чертить. Не кульманы - я еще эскиз не нарисовал. Но имеется работа как бы не более первостепенная…
        Чертежи цехов. А вы что думали? Что я воздушные корабли на коленке производить буду? Литейная мастерская, механическая, слесарная, столярная, швейная - минимум, без которого не обойтись. Не считая «транспортного цеху» - конюшни не меньше чем на сотню лошадей. Потому как без лошадиной силы нынче никуда.
        Ну а что еще? Мне, похоже, весь станочный парк придется крутить комбинированным конно-ветряным приводом - слава богу, конструкцию я знаю, видел как-то… Смешно? А что делать? До реки здесь далеко, а паровая машина… Было б, конечно, замечательно. Однако запроектировать мне тут сейчас паровой двигатель - это приблизительно как в наше время установить на заводе ядерный реактор. Можно… Но лучше не нужно. Сложно слишком, потому как… По крайней мере, пока.
        А еще надо газовое хранилище. Из газгольдеров. Тоже, знаете, не хухры-мухры хозяйство! Нам водорода много потребуется. А производственные мощности газового, блин, заводика таковы, что оставляют желать только лучшего. Потому запас просто необходим. Как здешние воздухоплаватели сами до этого не додумались - аллах акбар! . Но не додумались… Вот, приходится озабочиваться данным вопросом мне.
        Производством газа, кстати, тоже следует будет озаботиться. Но это позже. Поскольку для такого дела химик требуется. Настоящий. Академического уровня. Чтоб более эффективный способ разработать. А это опять же по нынешним временам, когда химии как науки, напомню, никакой нет, - не так просто. И кто за это возьмется? Я говорил уже с академиками. Но светила пока мнутся. А сам я вспомнить так ничего и не могу! Не электролиз же предлагать… А этот нынешний бочковый способ - это просто кошкины слезки. Хоть светильный газ используй! Беда только, что и его не изобрели еще. Хотя сколько я помню - где-то вот-вот должны. Англичанин какой-то. Но - не слышал Наполеон ничего подобного. Просто хоть и этим вопросом сам занимайся! Тем более что технология там простая. Правда, подъемная сила у него втрое меньше, чем у водорода… Зато вырабатывать этот газ можно в газогенераторах в достаточно больших количествах. И по цене дешевле. Но это ж какие чудища мне в таком случае придется строить по объему?!. Хоть разорвись, блин!..
        В общем, раздав наконец всем ценные указания, сам я сажусь в фиакр и отправляюсь в Париж.
        По своим генеральским делам.
        Генеральских дел тоже имеется немало.
        Первое - пока доеду до городу Парижу, обдумать, всех ли, кого надо, я озадачил? И - всем ли, чем надо? А также - чего я упустил, когда озадачивал? Ох, есть над чем помозговать, есть!.. Даже и всей неблизкой дороги не хватает!..
        Одна только эпопея со швейной машинкой чего стоит!
        Я знал, что эту штуку уже должны были изобрести. И Наполеон про них слышал. Поэтому для нас обоих было полной неожиданностью, что в Шале-Медон аэростьеры шьют свои шарльеры ВРУЧНУЮ!! Ладно, шарики-то у них невеликого размера - метров пятьсот объемом. А мне ж надо будет оболочку на несколько тысяч кубов сооружать! И не одну!.. Ну, кинулся я искать швейный агрегат… И оказалось - что нет нигде! То есть есть где-то - в основном в портовых городах, где их для пошива парусов используют, - но они все заняты, и их никто не отдаст. А в Париже - ни одной нету. Я уж даже чуть руки не опустил - ну в самом же начале все дело рушится! Но тут Огюст Берже вспомнил, что слышал от знакомого из артиллерийского парка в Саблоне - это от Парижа недалече местечко такое, миль шесть, - что там такая машинка имеется. Как этот агрегат туда попал - бог весть! Но валялся он без всякого употребления, и никто не знал, чего с ним делать.
        Как мы сей девайс оттуда выцарапывали и везли - отдельная песня… И как разбирались в конструкции - ни одного же специалиста нет! Пришлось даже из Школы академиков привлекать… Ну, разобрались в итоге. И вот тут-то я понял аэростьеров!.. Когда увидел наконец, КАК она шьет… Обычным рукодельным швом. С умопомрачительной скоростью шестьдесят стежков в минуту… Меня чуть кондратий не хватил. Машинка эта орудовала обычной же ручной швейной иглой, воспроизводя все движения настоящей швеи… При этом массой и габаритами напоминала больше всего токарный станок ДиП-200 или что-то наподобие. Не «Зингер», в общем. И что самое интересное, про машинную иглу с ушком на нижнем конце тут никто не слышал. Так что созданием швейной машинки я тоже положил себе заняться. Только чуток попозже - когда мы полный штат людей наберем. Чтоб было кого озадачивать… Ибо без шва «зигзаг» за задуманное мной дело лучше и не браться. Хвала Илуватару, в общих чертах я конструкцию тоже помню…
        Но в целом я только тут начал понимать, в до какой степени дохлое предприятие ввязался. Ведь и в самом деле - НИЧЕГО нет! Несмотря на предоставленный мне Конвентом полный карт-бланш (ради покорения пятого-то океана, из которого мы всех победим на фиг вдребезги и пополам напрочь и навзничь - на что только не пойдешь! Ага…) и практически неограниченное финансирование! Даже банальной, в общем, вещи - стальных тросов - достать невозможно: потому что не делает их еще никто! Я уж не говорю про чуть более сложные альтиметр или вариометр… По сути, Шарль с Куттелем, создав в таких условиях воздухоплавательную школу, - совершили технический подвиг. Сопоставимый с выходом в космос через двести лет. А я к ним полез со своим прогрессорством!..
        На какой-то момент мне даже страшно стало - от осознания масштабов. Но потом меня заело. Чисто по-наполеоновски. Как это так: местные, не разбираясь фактически в воздухоплавании вообще - одна теория братьев Райт… тьфу, в смысле Монгольфье, про электрические флюиды, концентрирующиеся в верхней части оболочки, чего стоит! - смогли наладить это дело - а я, на двести лет больше их зная, что, хуже?! И я принялся перекраивать проект. Не дали мне императором стать?! Ну так я вам другим способом кузькину мать покажу! Благо, как уже было сказано, средства мне Конвент ассигновал без ограничений. Тут главное было - не перепугать граждан депутатов размахом затевающегося строительства. И до поры держать некоторые элементы в тайне.
        Но иначе - что я без производственной базы сделаю?..
        Второе дело - как приезжаю в город, разбудить пинками Мюрата, моего нового адъютанта.
        Взял я это чудо все-таки к себе. (В армии меня так и не восстановили, но по нынешним временам это такая мелочь! Особенно при неограниченном финансировании… Даже и упоминать не стоит.) И теперь сам не знаю - радоваться или нет. Потому как малый оказался незаменимый - если куда послать надо: расшибется в лепешку, но порученное выполнит. Но, помимо этого, Иоахим явился таким заядлым бабником, что только руками можно развести. Буквально каждое утро я застаю у него в постели какую-нибудь новую девицу. У которой в объятиях и дрыхнет сладко могучий герой.
        Правда, следует отдать ему должное. Продрав глаза от моей начальственной длани, Мюрат безропотно встает, влезает в сапоги и - аллюр три креста! - отправляется развозить всученные пакеты. Какие пакеты? Да всякие… Я же ведь сказал: мне буквально ВСЕ дали, но только вот - НИЧЕГО нет! Ага… Поэтому приходится скрести по сусекам. Как ту же швейную машинку… Пока - самому. Что, конечно, не есть правильно. И надо снабженцем озаботиться тоже. И озабочусь непременно! Но попервоначалу - хошь не хошь, а приходится все делать лично. Иначе не организуется ничего. Поскольку никто, кроме меня, не знает - что требуется… Впрочем - не так уж все страшно. Под Тулоном, когда собирал осадную артиллерию практически с нуля, я справился. Справлюсь и тут. Лишь бы не мешали…
        Вот поэтому я Мюрата поднимаю и гружу персонально: кого объехать, что сказать, чего отдать, чего забрать. А что вообще почтой отправить. Потому как все основные крупные заводы - не в Париже находятся. А мне знать надо, какое оборудование у них есть и на что я могу рассчитывать.
        Ну, обычно на этом мое утреннее свидание с несостоявшимся королем Неаполитанским заканчивается. Мюрат уносится, гремя копытами, по улице, и в следующий раз я вижу его, только когда он сам находит меня в Шале-Медоне с выполненными (или наоборот) поручениями. Но сейчас мой бравый адъютант, перед тем как вскочить в седло, воровато оглядывается и, пригнувшись ко мне поближе с высоты своего двухметрового роста, на всю улицу - ну, так это мной воспринимается - гремит:
        - А когда, гражданин генерал, мы нанесем визит этому типу, про которого нам рассказал Аретини?
        Блин!.. Вот чего-чего, а секретной деятельностью Иоахиму заниматься решительно противопоказано! Нет, секреты он хранить умеет: если сказано - молчать, будет молчать. Но вот к планированию и обдумыванию его допускать было с моей стороны большой ошибкой! Ошибку-то я исправил… Только обратного хода такое исправление, понятное дело, не имеет. И потому время от времени эта дылда стоеросовая начинает канючить, почти как Паниковский: «Ну когда же, Остап Ибрагимович?!.» Ему явно понравилось быть супергероем комикса. К счастью, я уже несколько привык к подобным стенаниям…
        - Когда все проверим. И выясним - действительно ли он причастен? Вот после того…
        - Да что там проверять?! - рубит Мюрат, раздувая ноздри. От чего еще больше становится похожим на Петра Первого. - Тряхнуть его за шкирку - разом во всем признается!
        - А не признается? У нас же на него ничего нет, кроме слов Аретини!.. А если тот соврал? Что ему стоило? Просто чтоб от нас отвязаться… А то еще лучше - нарочно указал такую высокопоставленную персону, чтоб нас подставить? Да мало ли еще что… Поэтому, пока ребята досконально не высмотрят, что там и как, - мы туда и соваться не будем. Ясно, капитан?
        - Так точно! - Мюрат крутит ус, нарочно не прибавляя «мой генерал». Он явно еще что-то намеревается сказать. Мнется, потом все же решается: - А касательно денег?.
        Ну да… Таки то самое: «Остап Ибрагимович?..» Правда, не ожидал я именно от Мюрата… Но чем он хуже других? Скорей, как раз наиболее вероятный кандидат на востребование своей доли. Ибо вино и бабы если кого и доведут до цугундера, так это именно Иоахима.
        - Пустим в оборот осенью. Как и решили, - сухо напоминаю я. Но поскольку это совсем не тот ответ, которого он от меня хочет, спрашиваю: - Сколько надо?
        - Четыре тысячи…
        - Золотом?! - На несколько минут я напрочь лишаюсь дара речи. По какой причине перехожу на сицилийский язык жестов. Которого, правда, не знаем ни я, ни Наполеон. Но и Мюрат не знает тоже. Потому мне удается очень внятно объяснить этому бабнику, что имя его никакой не Иоахим. А Хуан. Не который «Каменный гость», а который мальчик из анекдота… Только после этого я слегка прихожу в себя и уже на словах добавляю:
        - Ты что, сдурел?!
        - Никак нет, - пристыженно бормочет эта орясина, вперив взгляд куда-то в каблуки своих сапог. - Ассигнациями…
        - Проигрался?
        - Никак нет… - опять мнется лихой кавалерист. Потом смущенно признается: - Подарок пообещал… Одной красотке… Пришлось занять. Вот, отдать надо…
        Мля-я-а!.. С кем приходится работать?! Вот же откопал я себе чемодан без ручки!..
        - Когда срок возврата?
        - В конце недели… - отвечает Мюрат, потупясь. Чует, блин, кошка, мою доброту!.. Ну не пошлю же я его по сексуально-пешеходному маршруту после всего, что уже было?
        - Хорошо… - бурчу я. - Сегодня вечером приезжай в Медон. Будут тебе деньги…
        Действительно - не прямо же сейчас из кармана я эту сумму достану?
        Глава вторая
        Котлован для воздушного замка
        Вместо того, чтоб гнить в глуши,
        дыры латать, считать гроши,
        можно, пожалуй, шутки ради
        что-нибудь сделать от души!
        Михаил Щербаков
        Да и не из государственной казны.
        А оттуда, куда отправлюсь сразу после отъезда Мюрата.
        Это - следующее дело. Братья-разбойники… Они же три богатыря. Они же мушкетеры. Откуда у них такие бабки? А вот… Буквально: не было ни гроша - да вдруг алтын!
        Нашел я способ срубить бабла по-крупному. И сравнительно честным образом, как сказал бы великий комбинатор… И земляки мои тут оказались в самый раз как нельзя более кстати. Художник, архитектор и - надо ж было так сложиться! - Петр по первой профессии оказался садовником! То есть специалистом по искусственному озеленению. Готовая дизайнерская команда. Оставалось только появиться такому крутому менеджеру, как я, и: вуаля! - так сказать - деньги можно грести лопатой!
        Представляете, сколько стоит оформить какой-нибудь званый вечер для депутата Конвента или банкира? Где посреди зала специально сооружается фонтан, выложенный золотом? Или целиком интерьер купленного свежим богачом особняка? Да если еще вместе с подрядом на строительные работы?.. На порядок, а то и на два побольше, чем с бедного сеньора Аретини. Правда, ассигнациями… Ну да нам без разницы - главное, чтоб было! Конечно, не все так шоколадно… Ибо кому попало не закажут. Как и во всяком бизнесе, во все времена здесь тоже все давно схвачено. И хотя такого слова, как «дизайн», еще нет, но те, кто промышляет подобным оформлением, - очень даже имеются. И так просто между ними не влезешь.
        Ну, а я - влез! И очень даже леХко…
        Как? Да как и всегда же: по знакомствУ.
        Дело в том, что в Люксембурском дворце - который после свержения прогнившего самодержавия новая власть демократично преобразовала в тюрьму (ну вот такая тут мода была: тюрьмы в дворцах устраивать) - с прошлого еще года сидит Давид. Не тот, который работы Микеланджело, а тот, который известный французский художник. А по совместительству - ужасный террорист и известнейший монтаньяр. Бывший депутат Конвента и друг Робеспьера. Голосовавший за казнь короля и прославившийся пламенными речами во времена якобинцев. Сидит он там в ожидании смертного приговора. Но… Уже всех, кого надо было, давно гильотинировали. А Давида - никак не могут. Потому как суд не в состоянии оказался предъявить ему ни одного обвинения. Как выяснилось, ничего серьезнее болтовни за сим ужасным радикалом не обнаруживается. Всю зиму копали - так и не откопали.
        Ну и как с ним быть - не знают. Но больно уж знаменит как художник. Так что дело явно идет к тому, чтобы просто выпустить. Правда, когда это будет - пока неизвестно. Но я - своей памятью из будущего! - помню, что отпустили. Ибо он потом еще меня - Наполеона - нарисовал при переходе через Альпы верхом на вздыбленном коне… Да… На перевале Сен-Бернар. Известная картина… И мне отчего-то кажется, что даже если здесь параллельная реальность - все равно выпустят. Ибо кому он на фиг нужен?
        Ну вот…
        Сам я с Давидом, понятное дело, незнаком. Но вот Тальма - очень даже. И никакого особого труда не составило образовать концессию под кодовым названием «Птенцы Давида». И наплевать, что ни птенцы эти, ни Давид никогда прежде друг друга не видели. Главное, что заключить заказ на оформление своих хоромов с такой знаменитостью - всякому буржую лестно. И выгодно. Потому как - ИМЯ! И самому Давиду тоже не без пользы. Как денежной, так и рекламной: вот выпустят его из застенка - а он не абы кто, а уважаемый глава своей собственной фирмы!.. Ага…
        Ну и нам оно на руку… Причем не только по части финансов.
        Потому как оформляем мы сейчас дачку как раз тому самому товарищу Саах… Ах, какому человеку! Про визит к которому меня Мюрат спрашивал.
        Удобно. Тут и разведка, и заработок - все в одном. И деньги я собираюсь взять из гонорара, что мы с него слупили. Ну, не золото же трофейное идти разменивать? Собственно, и идея-то с дизайном у меня тогда и возникла, когда я узнал, что сей гражданин ищет оформителей…
        В общем, с такого - не жалко. Тем более что я ему сразу сказал, что предоплата авансовая сто процентов. Инфляция патамушта… Ничо, проглотил без возражений. Да ему, собственно, и не особо напряжно. Поскольку он свою зарплату получает золотом, а не ассигнациями. Причем золотом по весу, непосредственно с монетного двора. Не дожидаясь, пока из него монеты отчеканят, - на фига, типа? Сам мне показывал комнату, где у него золотой запас хранится, когда мы торговались. Тщеславный дядя. Комната же - да, впечатляет. Так же, как и супруга евоная… У которой тридцать париков по пятьсот франков за штуку. Несколько сот платьев по цене от двух тысяч франков и выше (и выше, и выше, и выше - за десять в некоторых случаях спокойно переваливает). И до сотни дорогущих шалей - по шесть-десять тысяч за штуку… Это при том, что на один франк вполне можно питаться несколько дней… А я за комнату три франка в неделю плачу… Ну, знакомо все то же, да…
        Одним словом - хороший нам заказчик достался. Богатенький. Вот только этим все наши успехи и ограничиваются. В смысле - дизайном. Поскольку работы идут полным ходом и весьма успешно. А вот касательно остального… Черт его знает. Не вылезает никакого криминала. И уж тем более - в связи с Аретини. И что тут делать?
        Но, с другой стороны, есть тут и хорошее: я пока могу от воздухоплавательного проекта не отвлекаться. А дальше… Ну - там видно будет…
        Ну, ребят я проведал. Цеу дал. Деньги взял. Ход работ проинспектировал.
        Работы идут хорошо. Нанятые в Сент-Антуанском предместье столяра-маляра-обойщики и прочих профессий ремесленники дело свое знают. И заработать стремятся. У них-то сейчас жуткий кризис: поскольку основной продукт Сент-Антуана - как раз дворцовая мебель. И прочая обстановка. А в связи с революцией и интервенцией спрос на такой товар сильно упал.
        Дворцы, как я уже указывал, переформатировали в тюрьмы. А войны с интервентами ударили по экспорту. Ну и, в общем, осталась колыбель французской революции - а именно с Сент-Антуана все началось, с мятежа на мануфактуре Ревельона, еще до взятия Бастилии, весной - у разбитого корыта… И новые богатеи покуда корыто это склеить не в состоянии: попросту мало их, чтобы загрузить работой всех сорок тысяч жителей предместья. Причем - это только одного. А их - одиннадцать! Так что в желающих ударно потрудиться недостатка нет.
        В общем, тут все о’кей.
        Поэтому следующим пунктом моей программы является обед.
        А что? Пока туда, пока сюда - время-то летит, - вот уже и жрать отправляемся, пожалуйста. Как выразился бы Василий Алибабаевич.
        Поскольку я почти в центре города - ну, «дача» нашего клиента название условное, - то отправляюсь я обедать не куда-нибудь, а в Пале-Рояль. В кафе «Регентство». Cafe de la Regence по-французски. «Де ля Режанс», если по-русски произносить. Ну да - я теперь богатенький Буратино, у меня аж целых пять сольдо! Так что - почему бы нет? Тем более что я здесь и раньше бывал. Не столько из-за еды, сколько из-за того, что тут находится парижский шахматный центр. А Бонапарт, как я уже говорил, в шахматы сыграть не дурак. Это я в них ничего, кроме детского мата, не понимаю. А вот Наполеон… Любо-дорого было смотреть, как он играет. Что особо ценно - изнутри смотреть, ага… Он на столько ходов представляет в уме партию - причем не просто представляет, а видит! - что у меня дух захватывает. За гроссмейстера не скажу, но уровень у него явно близкий к мастерскому. И ведь чисто самоучкой все освоил!
        Сегодня мне, однако, не до шахмат. Потому - увы… Хотя взглянуть на линию клетчатых столов со склонившимися над ними игроками и зрителями я все же зашел на минуту. Исключительно для Наполеона. Оно того стоило: ведь за этими столами играл не кто-нибудь, а сам Филидор. Жаль, престарелый маэстро эмигрировал в Англию… И неизвестно вообще, жив он еще или нет… Даже мне было бы жутко интересно увидеть такую схватку…
        А вот в бильярдную я завернул на полчаса уже по собственной инициативе. Бонапарт-то как раз в бильярд не очень. А вот я… Ну - тоже не ахти. Особенно по меркам далекого будущего. Так - стукал какое-то время. А вот здесь!.. До великого Менго мне, разумеется, далеко - тем более он сейчас как раз и осваивает премудрости игры. (Сидя в тюрьме, куда угодил еще в 93-м году совершенно непонятно за что, и сидеть ему там еще до следующего века - тоже непонятно почему… Да…), - но так, как играют в нашем времени, - для нынешних аборигенов сущее откровение. Обычнейший удар «от борта» - уже верх совершенства!.. Потому я тут со своими скромными навыками типа за большого мэтра канаю. Знал бы раньше - мог бы приличные деньги зашибать. А сейчас не до того… Но как не сыграть партию, если просят? Показать класс, блин… Ну, показываю.
        Особо же горжусь тем, что тут я совершил-таки наконец свое настоящее прогрессорское деяние в этом времени. С умывальниками не сравнить. Здесь уж точно попаду на скрижали! Ввел я в оборот кожаную набойку на кий - ту, что Менго придумает лишь через двенадцать лет. Ну, то есть - должен был придумать. Сейчас же ему останется войти в историю только как великому бильярдисту. Но, полагаю, он не обидится…
        Дальше у меня на очереди - то самое Сент-Антуанское предместье.
        Вотчина мастеров-мебельщиков. И не только мебельщиков. Тут вообще самые разные вещи вип-класса делают спокон веков. И для всей Европы.
        Поэтому ремесленников высшей квалификации здесь всяких полно: и ткачей, и портных, и жестянщиков, и обойщиков, и столяров с кузнецами, и часовщиков. Собственно - всех тех специалистов, которые мне для моего проекта требуются. Это я, когда еще мы рабочих вербовали, сразу просек. Вот с целью приглядеться, кого из них - и как! - можно было бы сманить в Медон, я сюда и наведываюсь. Уже не в первый раз. Потому как даже в теперешних условиях уезжать из столицы в провинциальную дыру особо желающих нет. Вот и приходится разговоры разговаривать с разными почтенными и не очень мастерами. Опять же - все равно заказы на тонкую работу вроде деревянных каркасов и всякой механики придется сюда делать.
        А повод для поездок нашелся самый простой. Я заказал одному из здешних портных мундир. Наконец-то!.. Ага… Да не один. А, так сказать, с запасом. Ну и еще кое-что кроме… Сапоги опять же легкие. Сапожнику, понятно - не портному!.. Потому как бегать кросс в тех здоровенных жестких трубах, которые так всем известны по изображениям Наполеона, наслаждение ниже среднего. Неудобно. Жаль - нормальную подошву тут не сделать: не научились пока производить обувную резину, приходится кожей довольствоваться. Ну да это я так - мечтаю… В смысле - губу раскатываю… А так - просто езжу на примерку. А сегодня - буду забирать первый готовый заказ. В виде мундира со штанами. И завтра уже смогу отправить свою прежнюю истлевшую форму на свалку. Приятно, да…
        Из Сент-Антуана - навалив в фиакр коробок и свертков - еду через весь город к доктору Жано. К Иванову… У нас с ним заведены регулярные посиделки. С научными целями. Ибо после того памятного вызова у Евгения почти крышу сорвало: загорелся новыми методами лечения. Всех гипнотизирует. Что-то у него даже получается… А до кучи любознательного доктора очень захватила мысль вытянуть из меня все наследие Калиостро, касающееся медицины. Ну вот - я ему и рассказываю. Что помню… От полного незнания предмета научил доктора аутотренингу по Шульцу. Так этот энтузиаст науки теперь взялся и его осваивать! Чем все это кончится - я даже думать боюсь. А недавно он мне с торжественным видом продемонстрировал пузырек зеленки (тут ее называют «испанская зелень», и появилась она совсем недавно. А я-то всю жизнь считал, что зеленку в XIX веке придумали!) и сообщил, что отныне намерен неукоснительно пользоваться антисептикой. Которой раньше не доверял. Я чуть не заржал - настолько он был уморительно серьезен. Заодно навещаю наших найденышей - Анри с Мари-Луизой. Рука у мальчишки подживает исправно. И скоро можно будет его
забрать в Медон. Хотя Евгениева вдовушка имеет другие планы. Своих детей у нее нет, вот она и вознамерилась этих усыновить. В принципе я особо против ничего не имею. Но пока ни к какому решению не пришел. Там видно будет…
        По дороге к доктору - все равно ж через центр проезжать! - завернул в Пале-Бурбон, в Центральную Школу Государственных работ. Где после моего феерического доклада меня теперь считают за своего. Правда - несколько оторванного от жизни. Абстрактного мечтателя-математика.
        Ага… Потому как практического смысла формулы Циолковского здешние академики так и не поняли. Что вдвойне странно, учитывая, что еще Роджер Бэкон писал о боевом применении этого оружия. А индийцы используют данный девайс против англичан сейчас. А я помню, что англичане имели их на вооружении во время войн с Наполеоном. Со мной то есть. Всего через несколько лет… Тем не менее - просто затмение какое-то у «бессмертных», честное слово! Как с метеоритами: «Камни с неба падать не могут - потому что на небе нет никаких камней!»
        Кстати, смех в том, что глупым это представляется только нам, потомкам. Для которых данное утверждение давно стало расхожей фразой. А на самом деле ученые Парижской Академии вовсе не были дураками… Все дело в том, что в то время (ну, то есть - в это, блин…) никому даже в голову не приходила мысль, что метеориты падают ИЗ КОСМОСА. Потому как теория Ньютона никаких метеоритов не предусматривала! А основная гипотеза (не Ньютона!) сводилась к тому, что они образуются в воздухе из воздуха же от ударов грома. (Ну вот такая вот в это время была логика…) Ну так Академия и установила, что ни из какого воздуха эти булыжники не образуются. Ибо проведенные исследования (а состав предоставленных метеоритов был изучен со всей тщательностью) показали, что это самые обычные камни и железо. Которые из воздуха никак получиться не могут. Только и всего. Образец, между прочим, научной добросовестности…
        И я с этими метеоритами, к слову сказать, облажался тут тоже. У Лаланда… А чего? Старик кормил меня ужинами? Так почему бы мне не явиться с ответным визитом? Вот я и брякнул как-то про метеориты. А добрый Лаланд чуть апоплексический удар не заработал - от такого проявления невежества весьма образованным в целом молодым человеком. (Это он меня еще мягко обозвал. По сути-то - если наши времена брать - я типа как про НЛО заговорил. Антинаучно потому что быть метеоритчиком.) Так я сдуру еще и возражать принялся. И мы весь вечер спорили о дополнениях к ньютоновской космологии. И, на свою беду, я, кажется, победил. (Ну надо оно мне было? Блин…) На беду - потому что Лаланд решил заняться поисками астероидов. Хотя их, в общем-то, и без него уже ищут. С 1789 года. Благодаря, кстати, все тому же Гершелю, открывшему Уран. И тем самым подтвердившему правило Тициуса-Боде. Хвала Илуватару, что они это правило уже придумали!.. А то доказывал бы я сейчас, откуда взял формулу расчета расстояний планет от Солнца…
        В Школе я встретил двух титанов. Монжа и Карно. (Кстати, я так и не пойму, когда же, наконец, Карно озаботится изобретением своего цикла?! Он же ничем, кроме политики, не занимается!)
        Которые титаны, тут же обрадованно мне сообщили, что нашли для меня требуемого химика! Согласного на переезд в Медон и на разработку нового способа получения водорода - и вообще на все согласного! Но только при одном условии: если ему при этом разрешат заниматься и его исследованиями. На мой осторожный вопрос: какими такими исследованиями занимается сей ученый муж, мне пояснили, что он пытается получить топливо для осветительных ламп из угля.
        Я слегка офонарел. Потому как никогда ничего про подобные работы во Франции не слышал. Корифеи же, наоборот, решили, что я уже знаю о господине Франсуа Лебоне и что мнение мое о нем резко отрицательное. И принялись меня уверять, что все обстоит коренным образом наоборот. Что сей достойный гражданин является действительно первоклассным химиком. И занимает ни много ни мало пост профессора Парижской Школы Мостов и Дорог, на каковой должности зарекомендовал себя с самой наилучшей стороны. А то, что он одержим идеей фикс создать заменитель для используемого в лампах масла… Так дело это весьма важное и перспективное. Вот только никто - включая и моих высокоученых собеседников - понятия не имеет, как к нему подступиться. (Я чуть не посоветовал использовать керосин, но, к счастью, вовремя вспомнил, что нефтепереработка пока что наукой тоже еще не открыта. Массаракш!..) Потому гражданин Лебон проводит свои опыты исключительно частным порядком и весьма заинтересован в чьей-либо поддержке. И будет за то весьма благодарен… И если ему таки разрешить немножко в нерабочее время ковыряться в его угольях - так по
основной работе он горы своротит… Ну, кончилось тем, что мы полным составом - все втроем - поехали к этому самому Лебону. Знакомиться. К счастью, я твердо помнил, что автора «Психологии масс» звали Густавом. Потому особо не напрягался по поводу возможных совпадений. Хотя, может быть, это его отец? Впрочем, чего гадать - я все равно не знаю!
        Как ни странно, профессор произвел на меня благоприятное впечатление. Хотя бы тем, что был того же года рождения, что и я - в смысле Наполеон, - а сверстникам зачастую бывает проще понять друг друга. А уж его лекция о недостатках современного освещения и вовсе убедила и меня, и Наполеона. Во всяком случае, проблему человек знал глубоко. Не понаслышке. Из него так и сыпались лампы-кенкеты (аптекарь Кенке изобрел лампу со стеклянным колпаком, получившую его имя), лампы конструкции Карселя, снабженные устройством принудительного нагнетания масла, плоские фитили Леже и трубчатые Арганада, преимущества горения пламени в кожухе в сравнении со свободным и об отвратительных свойствах масла, даже в самых лучших образцах забивающего фитили нагаром уже через пару часов работы… (Слышали ли вы о чем-нибудь подобном? Вот и я тоже. В смысле - не слышал! Наполеон, кстати, тоже впервые узнал такие подробности по части осветительного дела… Но что удивительного? Артиллерист он, а не фонарщик!..)
        В общем - это был типичный энтузиаст-бессребреник. Целиком поглощенный захватившим его делом. А уж когда я задал ему несколько вопросов по поводу сухой перегонки древесины, которой он сейчас занимался… Да - при таком блеске в глазах легче легкого прослыть среди знакомых сумасшедшим. Вот только я единственный в этом мире понимал, что никакого сумасшествия тут не наблюдается. А наблюдается технология получения того самого светильного или генераторного газа, про который я вспоминал только нынче поутру.
        Короче - мы договорились.
        Поздно вечером - я еще в морском министерстве был, относительно производства канатов беседовал (не сказать, чтоб удовлетворительно, н-да…) - я вернулся наконец в Шале-Медон.
        Где обнаружил бьющего копытом Мюрата, требующих указаний соратников и прибывшую наконец роту саперов. Всучив Иоахиму деньги под расписку и наскоро что-то сожрав в качестве ужина, велел сыграть саперам тревогу.
        Ну… Пожалуй, и вправду солдаты оказались опытные. Не новобранцы - уж точно. Во всяком случае, не та толпа недоумков, которой встретила меня вандейская бригада (где-то они сейчас, да и живы ли?). Правда, было и «но» - рота явно недотягивала до штата по численности. Однако я поминал уже про дареного коня… Выразив удовлетворение и поздравив с прибытием под славную команду генерала Бонапарта, я толкнул доблестным легионерам Республики речь о важности порученного дела и пообещал, что скучно им здесь не будет! После чего скомандовал разойтись, а офицеров забрал с собой на общее совещание. Пусть привыкают… Впрочем, офицеров в роте оказалось всего один. Командир. Остальные должности занимали сержанты. Что меня порадовало - матерые служаки, явно еще царской, в смысле королевской, закваски. Значит, можно было надеяться, что порядок в роте есть…
        Да уж, порядок в роте был… Как выяснилось при более тесном разговоре с ротным начальством - их ко мне отправили в наказание. И не за что-нибудь. А за участие в антиправительственном выступлении в Северной армии! У генерала Пишегрю. А генерал Пишегрю валандаться не стал, а просто пересажал самых буйных из батальона. Вот этих вот! Ребятам грозила в лучшем случае каторга. Но тут у кого-то в министерстве проснулась жаба, и было решено, что слишком дорого разбрасываться кадрами технических войск. В результате их извлекли из парижской тюрьмы, куда успели к тому времени этапировать для следствия и суда. И маршевым шагом направили прямиком ко мне. Во, блин, конь дареный!.. Это не иначе, как Обри мне персонально удружил, дуб стоеросовый!.. Хорошо, что я ему не подчиняюсь.
        Так что ничего, переживем…
        - За что хоть бунтовали-то? - поинтересовался я. Чем явно озадачил своих новых соратников. Во всяком случае, они вряд ли ожидали, что вопрос я задам столь будничным тоном.
        Ну, история оказалась простая. Хреновое снабжение. Невыплата денег. Произвол офицеров… Броненосец «Потемкин», в общем. Довели людей до ручки, а потом объявили роялистами. С целью торжества справедливости. И все дела… Даже и уточнять ничего не требуется.
        - Ладно, - резюмировал я все тем же будничным тоном. - Бунтовать вы не умеете. Надеюсь, хоть работать можете. Ибо дел вам с самого завтрашнего рассвета предстоит переделать невпроворот - поскольку никаких других строителей у меня в распоряжении нет. А строить надо много. Потому пока сидите и слушайте - для общего ознакомления. А после совещания мы с вами отдельно пообщаемся, и я вас озадачу по полному профилю - от ремонта казармы до геодезической съемки местности…
        Вслед за чем занялся текущими вопросами.
        К полуночи разгребаю наконец все. Точнее - всех. В том числе и назначенный наконец штаб. Одна беда осталась: нет снабженца. Хоть ты тресни! И где взять? Причем нужен-то мне не тот, кто ко мне пойдет - на неограниченный-то бюджет все побегут, только дай! - были желающие уже. Но вот того, кто пахать станет, а не своими гешефтами заниматься, - пока не подвернулось. Просто шайтан какой-то, честное слово!.. Ну да ничего - дайте немного времени - мы и этот вопрос разъясним!
        Пока же, запалив лампу Арганда принимаюсь за бумагомарание. План на завтра, план на неделю, коррекция в связи со сделанным. Потом - письма в разные могущие представлять интерес места. Письма матушке в Марсель: как они там - получили отправленные мной деньги? И пусть ждут вскорости еще. Письма братьям. Ничего особенного. Просто изложение новостей. Есть у меня мысль вызвать сюда, по крайней мере, Люсьена и Луи, но я пока не тороплюсь. Надо спервоначалу раскрутить проект как следует. Хотя слов нет - надежные люди мне тут пригодились бы, а родне я в этом смысле могу кое в чем доверять, как никому. Хотя и не питаю никаких особых надежд: из дальнейшей истории ничего выдающегося я ни за кем из родственников Наполеона не припоминаю. И сам их впредь чрезмерно баловать не намерен. Во всяком случае, королями никого делать не стану… Вот же черт! Ведь понял же уже, что сам-то в императоры не попаду, - а все равно из памяти лезет! Тенденция, однако! Будем с ней беспощадно бороться!
        Наконец с письмами покончено. Но дела еще не все. Потому набулькиваю из кофейника очередную чашку кофе, проглатываю, чищу от нагара ламповый фитиль (прав был Лебон, черт побери: два часа - и коптить начинает!) и, разложив на столе пачку бумаги, сажусь рисовать эскизы.
        Кульмана…
        Швейной машинки типа «Зингер»…
        Токарного станка по металлу (с суппортом)…
        Сверлильного станка…
        Фрезерного…
        Конструкцию резцов и сверл…
        Аэростатной лебедки с конным приводом…
        Схему аэродинамической трубы открытого типа… Тоже, видимо, с конным приводом. Ага…
        В связи с появлением Лебона прикидываю устройство газового завода для производства светильного газа… Тоже ведь - места потребует! Но отказываться грех, когда само в руки идет! Если не дирижабль, так наблюдательные-то шары вполне можно этим газом наполнять. Только выигрыш будет. Ну и - освещение. Это я сооружу чуть не в первую очередь! И, ясен перец, начну со своего кабинета!..
        Точнее - я сейчас все это дорисовываю. Вспоминаю, что упустил, вношу изменения. Потому что начал эти почеркушки значительно раньше. И даже не с момента назначения. А еще когда лапу сосал. Честно сказать - от нечего делать. На всякий случай. Ну и чтоб не так тоскливо было в этой окружающей отсталости. Стал записывать в блокнотике, что помню из будущего. Ну и - увлекся. Ибо даже отрывочных знаний, что болтаются у меня в голове, оказалось несметное количество. Понятное дело, по большей части эти отрывки мало на что годятся. Разве что - смешить аборигенов, как давеча с Лаландом вышло. Но кое-что и в дело можно двинуть. Как сегодня, например, - те вопросы, что я задавал Лебону. По мне - тьфу, мелочь! - а для него едва ли не откровение. Так же и с другими моментами. Тот же суппорт станочный… Я толком не знаю, как оно должно быть, - но на то у меня и народ грамотный набирается: я им идею - они ее обгрызают и до ума доводят. Как и положено в настоящем конструкторском бюро! А я типа буду Главным конструктором. Ага… Вот кульман - завтра уже можно пускать в дело… А вот швейную иглу для машинки - пока не подо
что. Как и ацетиленовую лампу: сколько ни бился, у кого ни спрашивал, никто здесь такого слова - «ацетилен» - никогда не слыхивал… А того загадочнее, что, несмотря на то, что я ТОЧНО знаю, что ацетилен получают из карбида, про этот самый карбид тоже не знает ни единая душа! А какая была бы лампа! Не хуже электрической. Арганд с его коптилкой удавился бы от зависти. Кстати, вот опять чадить начала… А, черт!
        Досидел до рассвета - даже и не заметил! Ну, значит, сегодня без сна обойтись придется. Ничего - злее буду! А пока…
        Мундир долой - и в коридор. Точнее - в соседнее помещение. Дверь - ногой!
        - Па-адъем сорок пять секунд, бандерлоги!! Форма одежды - номер два!..
        Глава третья
        Будни прогрессора
        Лошадиная сила - это сила, способная за одну секунду поднять лошадь весом семьдесят пять килограмм на высоту один метр. Или что-то вроде того…
        Джеймс Уатт
        Далеко-далеко, за морем,
        Стоит золотая стена.
        В стене той заветная дверца,
        За дверцей большая страна…
        Это я пою. (А кто же еще? Не Пушкин же…) Причем по-русски. Ну - в этой компании можно. Нас тут из восьми человек пятеро язык знают. А остальным и синхронного перевода достаточно.
        Хотя, конечно, для виновника торжества стоило бы на французском исполнять. Но… Пусть русский начинает осваивать. Великий язык великой нации. Всегда пригодиться может.
        Праздник у нас сегодня. Небольшой. Анри гипс сняли. В смысле - лубки. Про гипс я Евгению рассказал, но мальчишке его накладывать было уже поздновато. И так срослось. Вот по этому случаю пассия Иванова и решила устроить посиделки. Хлебосольная хозяйка. И вообще, вроде тетка ничего так себе… Умеет в дому управиться. Несмотря на аховое положение с продовольствием. Хотя оно скорей не аховое, а черт знает какое. Потому как при наличии денег все достать можно без проблем. Беда именно что с деньгами. Но Евгений как доктор по этой части и раньше не страдал, а сейчас у нас и вовсе все в шоколаде.
        В стране той - пойдешь ли на север,
        На запад, восток или юг -
        Везде человек человеку
        Надежный товарищ и друг…
        Песенка детская, конечно. Ну так и праздник-то у нас в честь кого?
        Хотя, вообще-то, праздник - это только прикрытие. Типа - повод. А так-то у нас - конспиративная встреча. Ага - сходка подпольная… Замаскированная под именины. В лучших традициях революционных кружков… «Земля и воля», блин… «Свобода или смерть». «Зачем будили декабристы Герцена?..», ерш твою меть…
        Совещание у нас. По поводу результатов нашей деятельности. Насчет расследования полученной от Аретини информации. Результаты - просто отличные. В смысле - отличные в смысле заработка. А также от того, что предполагалось получить…
        То есть - бабла-то мы срубили. И попутно продолжаем рубить. Поскольку заказы под имя Давида продолжают поступать. Нам даже пришлось набрать дополнительный штат по дизайнерской части - из приятелей-студентов моей великолепной четверки. То есть сформировать отдельный коллектив, который и трудится сейчас вовсю над полученными заказами… То есть - на нас фактически пролился золотой дождь.
        Это хорошо, да… А вот с другим вопросом - полный облом. Ничего не накопали мы на нашего фигуранта. Ну то есть - как есть ничегошеньки. Тип он, конечно, не ангельского звания - есть при случае за что шлепнуть. Но таких сейчас в Конвенте не то что много или большинство, а попросту - абсолютно все. Кого ни возьми. Да тот же Давид - почему жив до сих пор? Да потому, что за казнь короля голосовала половина Конвента в свое время. А другая половина только тем и отличается, что голосовала против… И если сейчас за такое начать наказывать… Ну так кроме короля - там и другие свершения были. Революция, чо…
        Одним словом - черт его знает, чего нам дальше делать с этим делом. Поскольку делать-то нечего. А по теперешнему раскладу оно у нас вообще получается, как гиря на ноге, - только мешает.
        Вот мы и собрались подумать. А поскольку думать просто так скучно - да и непонятно будет для окружающих, - вот я и бренчу на гитаре, чего на ум взбредет. Сейчас вот выплыло из памяти…
        Прекрасны там горы и долы
        И реки, как степь, широки.
        Все дети там учатся в школах
        И славно живут старики.
        Но, кажется, не очень кстати. Поскольку соотечественники мои вместо того, чтоб работать мозгами, принялись пялиться на меня. Так, как будто я не Бонапарт, а, к примеру, какой-нибудь Карузо… К сожалению, я слишком поздно сообразил, что на трезвую голову - на детском празднике особо не напьешься - я для француза выдаю слишком уж русские тексты. И если со светловскими «Мушкетерами» в глубоком алкогольном наркозе оно еще прошло - то сейчас народ данное несоответствие заметил.
        И что теперь? Сослаться опять на папу Джузеппе? В смысле - на графа Калиостро? Так ведь нельзя ж до бесконечности… Не то я в эту ловушку сам же и попаду: придется и в самом деле становиться магом, чтоб подтверждать репутацию. А оно мне надо - в Остапы Бендеры переквалифицироваться? Блин! Да что за жизнь такая попаданческая?! На ровном же месте каждый раз поскальзываешься! Ну чего мне приперло эту песню из
«Золотого ключика» петь?! Объясняй теперь, что это за страна такая заморская! С золотой стеной! Где все дети в школах учатся!.. А особливо - что везде человек человеку… Блин!.. Тут ведь даже на Америку не сошлешься…
        Однако как ни странно - но решение пришло ко мне в голову именно в этот момент!
        Ну, не то чтобы решение… Скорей, типичный наполеоновский план. Кстати, один раз уже являвшийся на ум и честно тогда забракованный. А вот сейчас…
        Ключом золотым отпирают
        Заветную дверцу в стене,
        Но где отыскать этот ключик,
        Никто не рассказывал мне…
        Я прижал струны гитары рукой и в наступившей тишине обвел взглядом своих соратников. И, не дав им высказаться, захватил инициативу:
        - А что, братцы, ваши новые помощники с работой справляются?
        Несколько секунд на меня смотрели, не моргая. Потом Петр, опомнившись, сообразил, о чем я, и ответил:
        - Да, справляются…
        - Самостоятельно им работать можно доверить?
        - Можно, - Петр пожал плечами. - А…
        - Ну, товарищи, тогда вы с этим делом заканчивайте! Хватит толочь воду в ступе. Поприглядывайте, конечно, еще малость за тем, как там оно идет, - но в целом вам время терять совершенно незачем!.. И разработку клиента тоже прекращайте!..
        - Но…
        - А для вас у меня другая задача есть! Куда как поважнее, чем богатеньким буратинам очаги на холстах малевать… Будем сами становиться богатенькими! Вы как насчет того, чтоб сделаться миллионерами?
        - Милли… Чего?
        Хос-спади! Тут ведь и слова-то еще пока такого нету! Во всяком случае, в массовом хождении…
        - Ну, заполучить каждый по миллиону рублей. Золотом. Не против? - Я оглядел вытянувшиеся физиономии и продолжил: - Ну вот этим вы у меня и займетесь!
        Да. Удачно это я вспомнил… Впечатление от песни напрочь выбило у всех из мозгов. Да и действие, пожалуй, повернулось именно туда, куда и нужно.
        - Как-то, твое превосходительство, ты говорить смутно изволишь, - выразил общее мнение прямолинейный Данила. - Чего это ты нам сватаешь?
        - Да ничего особенного. И уж тем более - ничего противозаконного, - я усмехнулся. - Мы в своей деятельности будем чтить уголовный кодекс, господа присяжные заседатели!.. А дело вам предстоит совсем простое. Мыть золото!
        - Это где-нито?
        - А как раз «далеко-далеко за морем». В стране Америке. На реке Сакраменто. Оно там практически поверху валяется. Россыпь не разработана. Поскольку неизвестна еще никому. Поэтому взять его там можно легко. И добраться туда не очень сложно. Морем до Нового Орлеана, а оттуда… Ну как на месте удобнее увидится. Можно и по морю опять, можно и посуху. Средства у нас сейчас на снаряжение такой экспедиции - есть. Даже с избытком. Так что запасетесь в дорогу надежно. Картами, оружием. Другими прочими припасами… Если надо еще людей - наберите, сколько посчитаете нужным. Но не чрезмерно…
        - А ты, стал быть, с нами не собираешься?
        - А мне там делать нечего. Я здесь, во Франции, буду почву готовить - куда то золото по вашему возвращению посеем. Для большого урожая… Очень большого, братцы. Такого большого, что как раз на тот золотой ключик хватит. Которым дверцу открыть можно…
        Черт его знает - верю ли я сам тому, что сейчас плету? Хотя, с другой стороны, все очень даже преотлично ложится в рамки той задумки, что у меня имеется. А золото Сакраменто - и в самом деле взять легко. Иначе не было бы на том месте полвека спустя золотой лихорадки… - Ну, братия… Что мыслите? Приниматься нам за этот, как говорит генерал, проект али не стоит?
        - А что, Евгеша, и ты засомневался? А мы-то уж думали, ты у любезного своего Бонапарта каждое слово изо рта ловишь!
        - Бонапарт мне и в самом деле любезен весьма, это, Данила, правда верная. Зело необычен он есть! Но ведь нешутошное дело - за океан ехать. Да средь дикарей жить! . Осилим ли? А я человек теперь, почитай, семейный - мне не только о себе думать надлежит! Да и практику врачебную так просто жаль бросать. Сам ведь ведаешь, како нынче с врачами в Париже обстоит? Повывелись, почитай, все доктора стараниями господ монтаньяров - кто казнен, кто разбежался… Хорошо, нынче кончилась свистопляска сия… И если бог даст - так я через годик-другой здесь и без всякой Калифорнии богатым и уважаемым гражданином стану… А там еще неизвестно - удастся ли взять то золото или нет! А если и удастся, так до тех мест сперва достигнуть требуется - тоже не простое дело… Вот я и нахожу нужным учинить меж нами совет, как всяким товарищам надлежит перед серьезным предприятием… Так что отвечайте честно и без лицеприятия, что по поводу такому думаете?
        - А в том, что золото в той реке Сакраменте имеется, ты, значит, не сомневаешься? Настолько веришь колдуну корсиканскому?
        - Да не колдун он, Данила, в чем вся и штука! Что забрал ты себе в голову? Будь он колдун, я первый с ним дела иметь не взялся б! А странный он просто человек - страсть до чего!
        - А кто, коли не колдун? Кто кроме может человека словом одним в бревно обратить? Характерники только такое могут, боле некому!
        - Да какое ж в том колдовство, когда он при тебе же всю эту хитрость по кусочкам разобрал и нам выложил? Одно только знание натуры тут, и ничего более! И я в том самолично на опыте убедился и сейчас по мере возможности пользую. И ты бы мог, коли бы толику стараний приложить удосужился…
        - Вот еще! Стану я этим чертовым наваждением баловаться!
        - Вот же ты Фома неверующий! Да нету ж никакого этого твоего черта! Вместе с богом!
        - Ты это у нас на станице скажи попробуй… А не во Франции, где все от Вольтера с ума посходили… Бога нет!.. Вон они - без бога-то! - до чего дошли!.. Уже и по небу летать принялись! А генерал по этому делу нынче и вовсе наиглавнейший… И ты туда же…
        - Да наука это, Данила! Наука! Ну странно даже слышать от тебя такое - архитектор же ты! Инженер!
        - А ты, Петруха, меня лучше вообще не задевай! Не стерплю! Весь ваш Конвент окаянный - не по-божески с людьми поступает! Без совести! А генерал ваш вообще к науке ни при чем! Откуда вот он про то золото заморское знает-то? А? Сам же ведь обмолвился, что неизвестно никому про ту россыпь! Выходит, от Калиостро своего он эту весточку получил. А Калиостро-то кто? Колдун! Вот вам и весь сказ!
        - Так что ж ты тогда вместе с нами по слову его дела делаешь?
        - Да я!..
        - Хватит, братья! Не то сызнова поругаетесь… Молчи, Петр, не будоражь Данилу попусту… А ты, Данила, не сопи! Нечего… Не хотел Петр тебя обидеть… Да и не об том мы заговорились… Ты вот спрашивал - верю ли я, что та россыпь существует? Так вот: думаю, что да, есть она!.. Я уже неплохо различать научился, когда он точно знает, о чем говорит, а когда сомневается… Да он и сам не скрывает… По лицу видно. И зла он нам не желает - это вот как бог свят! Да и коли хотел бы он нам какую пакость устроить - мог бы чего попроще придумать. А не снаряжать экспедицию за тридевять земель за огромные деньги… Не врет он и не шутит. Ему самому то богатство заполучить охота. А мы и в самом деле для такого предприятия подходим…
        - Но почему он просто в Конвент не обратится? Разве б депутаты не заинтересовались добыть для Республики золота? А он тайком все затевает… Вот что мне странно…
        - Что в том странного, Петр? Как он в Конвенте объяснит, откуда про золото это знает? Данила суть ухватил ведь: нас-то он убедить смог, а вот как убедить депутатов? Боюсь, что фокусы с гипнозом у них еще только бо?льшее недоверие вызовут… Да и подсказывает мне что-то, что Конвент генерал наш любит не больше, чем Данила, чтобы такие подарки депутатам делать… Сам ведь слышал, что сказал он: почву, мол, для посева золота готовить станет… Для большого урожая. И про ключик золотой… Смекаете, о чем речь может идти?
        - Да уж не о том, как копну сена сметать… Только я б гадать не стал: его колдуна, поди, пойми! То не хотел никак себя показывать, а то раз - и взялся воздушные корабли строить!.. А на что уж он это золото пустит - я и не удумаю… А ты, Алеха, чего молчишь?
        - Гадаю…
        - И чего эдакого ты гадаешь, мечтатель ты наш?
        - Про ключик вот этот как раз, который Евгений только что поминал…
        - А что ключик?
        - Так песня-то, что он пел, перед тем, как про Сакраменто нам сказать… Помните ли? Про золотую стену далеко за морем. И страну за этой стеной… Ведь не бывает таких стран на свете!
        - Ну, не бывает, ясен перец! В сказках только - Беловодье! А ключик-то к чему?
        - Так дверца!.. Вход-то в страну через дверцу заветную… А генерал что сказал? «Как раз на тот золотой ключик хватит, которым дверцу открыть можно…» Так, может, он и вправду знает, где эта дверца находится?
        - Ну, ты, брат, хватил!..
        Что-то не торопятся мои три богатыря становиться золотоискателями.
        Впрочем - оно и ладно. Не горит. Да и без того забот хватает - выше крыши…
        Хотя основных этих забот всего две. Ага, всего лишь…
        Во-первых - проект разрастается. Причем с таким размахом, что я даже малость пугаться начинаю… Чего, скажете? А вот того, например, что производство уже пришлось выносить за пределы нашего Воздухоплавательного, блин, центра… И это еще на этапе проектирования!
        Не помещается потому что. Для мастерских-то мы место нашли. Чего сложного… И даже ямы под фундамент копать начали. Но от одного только конно-ветрового привода, после того как посчитали, какая мощность от него требуется, я офигел. Пятьдесят лошадиных сил. И не улыбайтесь - ничего тут смешного. А как раз наоборот… Лошадиные силы здесь давно уже известны. В том числе и наши современные - введенные Уаттом буквально вот накануне - в 1789 году. Единицы измерения мощности двигателя. Ну надо ж чем-то стало мерить, чего могут паровые машины? Вот и… С этими-то силами все нормально… Есть агрегат, для привода которого требуется, скажем, «адын лошадЪ», - так и понятно, что мощность тут одна «лошадиная сила». Это для нас - выходцев из XXI века - аксиома. А вот для нынешних жителей - совсем даже нет…
        Потому как еще лет сто назад - ну от теперешнего конца XVII века - английский инженер Томас Севери (который считается собственно изобретателем парового привода) для определения мощности своих «огненных насосов» тоже ввел понятие «лошадиной силы». Ну, странно было бы, если бы он ввел «верблюжью» или типа там «медвежью» - ход мысли тут ясно какой. Только вот понятие это было… Н-да… Для нас в нашем будущем малопонятное. А вот для людей допромышленной эпохи - само собой разумеющееся… Лошадь ведь не может работать непрерывно. В отличие от мотора, который железный… Вот-вот! Сменные лошади нужны. Пять-шесть запасных на одну. Которых меняют в течение суток. Ага… Вот теперь уловили? Десять лошадей по расчету потребно оказалось для привода всех замысленных мной мастерских. Да плюс запасные… Вот и вышло в точности по Севери: пятьдесят лошадиных сил… А еще транспортные… Тоже, в общем, нехилое количество. Представили теперь табун?! И это только для мелких мастерских!
        Вот потому и пришлось выносить настоящее заводское производство к реке - за несколько километров. И закладывать там плотину. Сообразили, какой пошел масштаб? Вот и я сообразил… Но куда ж теперь деваться? Будем строить. А для транспортного сообщения с Медоном пришлось запроектировать железную дорогу. Деревянную пока (где я вам чугуна столько на рельсы найду?!). И с конным приводом. Блин… Но тут уж я отыгрался. Ибо с целью борьбы за прогресс изобрел для этой дороги паровоз. На конной тяге. Гы… Чтоб не спотыкалась кобыла о шпалы. И чтобы инженера? мои поупражнялись в создании будущих машин. В общем: бегущая дорожка, коробка скоростей, кривошипно-шатунный механизм - ну натуральный паровоз. Останется потом только паровой котел присобачить. Когда его сделаем. Беда - сейчас это никак не получится…
        Станков нормальных нет для такого изделия. Просто как факта. А вручную, по методике Ньюкомена… Нет уж, спасибо. Пока мы напильнЕГом все подгоним - меня за невыполнение наполеоновских планов по аэронавтике Конвент под суд отдаст… Как роялиста. За вредительство…
        Да что станков! Обычного инструмента нормального - и того нет! Двух молотков одинаковых не сыщешь! Нет стандартизации! Нет единой системы мер и весов (ее хотя и постановили, но эталоны-то покуда отсутствуют и неизвестно когда появятся; здесь ведь даже секунды на глазок часовщики выставляют! Даже в корабельных хронометрах! , а именно промышленных измерительных эталонов. Плитки Иогансона, кажется, называются… А без них даже систему «гаечный ключ - болт с гайкой» без брака массово выпускать невозможно. Вот тоже - приходится заниматься… Сговорился с ювелирами и часовщиками - только они могут дать микронную точность. Но сколько это стоить будет? Даже думать боюсь. Не говоря уже о том, что значение самих-то эталонов я ввел совершенно с потолка, не дожидаясь, когда академики что-то решат. Взял корабельный хронометр и по нему вымерял маятник длиной один метр и массой один килограмм на широте сорок пять градусов. Ну, голь на выдумки хитра… Целую экспедицию пришлось посылать… Благо не так далеко к югу от Парижа… Уж насколько точно получилось - не знаю. Но пусть хоть что-то будет! А то ведь ничего же        Так что отдельный инструментальный цех - а понимай так, что завод - мы сейчас тоже проектируем. А заодно еще и пристань на речушке. Где большая фабрика стоять будет. Надо ж на чем-то сырье возить дешево? Вот - на баржах. От Сены, куда впадает сия водная артерия… Пришлось отправить и туда специальную гидрографическую экспедицию для составления карты фарватера. Туристов-водников, блин. Гребиблю, Гребублю, Кудаблю и Тудаблю. Половина командного состава саперной роты на эти экспедиции ушла - больше никого толкового не нашлось… Вот будет анекдот, если речка непроходимой окажется…
        Жилье для будущих рабочих… Вообще отдельная песня. Не в Медоне же их селить - на квартирах? Медонцы-то, может, и обрадуются - им же за постой платить будут. Да только что это получится за жизнь для нарождающегося пролетариата? Пролетарская, ага… Так что и это дело тоже пришлось в проект включить. Фабрично-заводской поселок. Барачного типа. Хорошо хоть я к этому времени моим орлам-проектантам рассказал о сборно-щитовом методе. И даже заставил их мастерские по нему проектировать (а скоро строить уже начнем). Не то б меня вообще не поняли бы в моих жилищно-коммунальных идеях…
        Вторая забота - людей нет.
        Ну, то есть - практически совсем.
        И не в том дело, что пролетариат покуда еще отсутствует как класс и к станку поставить некого. А не хватает и специалистов.
        Да что далеко ходить… Вот запроектировал я для своего дирижОПля эллинг… Ну не под открытым же небом хранить ценный агрегат? Сто пятьдесят метров в длину. Пятьдесят в ширину и пятьдесят в высоту. Ну - меньше не получается… Так и что? Оказалось, что и меня как специалиста тоже не хватает. Потому что здесь таких зданий еще никто не строит. То есть строят - но не совсем такие. И не в размерах дело… А в том, что эллинг внутри должен быть пустой. Ага… Мне мои ребята когда прорисовали внутренний вид - я впал в ступор: что, думаю, за колоннаду они изобразили? А оказывается, здесь такой длины потолочные перекрытия без подпорок делать не умеют. Вообще. На этом фоне крепостные стены из кирпича, для этого же эллинга предложенные, смотрелись несущественным элементом…
        Так вот: я не знаю, как такой потолок соорудить. Да и стены тоже… В результате - пришлось выбрать вариант с созданием насыпного укрытия - искусственного оврага… Капонира без крыши. Ну, это лучше, чем вообще ничего. А то ведь первым же ураганом все нажитое непосильным трудом сдует на фиг… А дождь со снегом… Придется, видимо, примириться. Поскольку без стального металлопроката - которого здесь еще долго производить не смогут - дело это безнадежное, как я понимаю. Вот и все мое прогрессорство…
        А вот объем земляных работ получается… Впрочем, это как раз не очень страшно. Неквалифицированную рабсилу на работу типа «бери больше - кидай дальше!» в нынешнее время набрать можно с избытком. Да я уже и отдал распоряжение о наборе - капонир-то нам, конечно, не сегодня понадобится, но строить его начинать нужно заранее. Так что со дня на день примутся землю копать.
        Проблем, повторюсь, с такими работниками нет. Весь вопрос - в оплате. А на оплату работ, связанных с обороной, Конвент не жадничает. Тем же солдатам платят столько, что все веселые заведения вокруг Пале-Рояля на этом деле кормятся. Дворцовый сад давно уже превратился в круглосуточный лупанарий под открытым небом. Кущи, блин, райского наслаждения… Ну куда еще солдатЕГу деньги нести? Хорошо, в общем, платит Конвент своей Армии. А чего не платить, если деньги бумажные? Как говорил казначей и министр финансов пана атамана Грициана Таврического, некто Попандопуло из Одессы: «А, бери все! Я себе еще нарисую!» Так что и я (хоть я и не армия официально) тоже покуда никаких финансовых затруднений не испытываю: сколько запрошу, столько и напечатают.
        Что, в общем, тоже само по себе проблему из себя представляет. И немалую. Поскольку я догадался поинтересоваться у кое-кого из депутатов - чего они печатный станок-то так бесконтрольно используют? А в ответ услышал… Я, как уже сказано было, не финансист и не экономист ни с какого боку. Но даже меня вогнало в ступор произошедшее объяснение. Мы, наверное, часа два выясняли, что именно каждый из нас имеет в виду, - и так и не выяснили. Слава богу, кажется, мой собеседник решил, что я просто самонадеянный дилетант… И не обиделся. Но одно я понять сумел! Здешние товарЕщи отчего-то считают, что напечатанные на бумаге деньги ИМЕЮТ РЕАЛЬНУЮ СТОИМОСТЬ. Без товарного или золотого покрытия. Сами по себе. Причем в силу просто того, что выпустившее их государство им эту стоимость присвоило. И все. А следовательно, можно печатать и печатать деньги снова и снова в любых количествах (ну, гм… с некоторыми, конечно, ограничениями - это они все-таки понимают) - и будет всем счастЕ!
        Правда, осознали данный момент, насколько я в курсе, уже только в следующем - XIX веке. Как раз, видимо, на примере нынешних экспериментов… Лет через пятьдесят от теперешнего времени. Но черт побери! Адам Смит же написал уже свое «Исследование о природе и причинах богатства народов»! Можно было бы почитать и подумать, что там ничего нет о пользе бесконтрольного выпуска ассигнаций! Да и не первый раз уже на такие грабли наступают в истории, увеличивая объем денежной массы. Но нет! Халява - она, видимо, во все времена священна…
        В общем - слава КПСС, в данный момент это все-таки не моя проблема. Пусть они сами ей занимаются, себе же на голову… Из нашей истории я помню, что ничего такого жутко ужасного во времена Великой Французской революции не приключилось с ихними финансами. Перетоптались как-то. А то, что я покуда наблюдаю вокруг, - не идет ни в какое сравнение даже с тем, что было у нас в 90-е годы (ХХ века, блин!). Хотя, с другой стороны, в России накануне революции с ценами все обстояло тоже не так уж хреново. Попадалось мне как-то репринтное издание книги 1916 года. О кознях мерзких сионских мудрецов против России. Ага… Так вот там - в качестве доказательств этих самых козней - приведены были таблицы роста цен с 1914 года по
1916-й… Так я, помню, просто офигел. На девяносто процентов товаров цены выросли максимум на четверть довоенной стоимости. То есть - не более двадцати пяти процентов. В несколько раз - в пять-шесть где-то - поднялись только цены на крупы, черный хлеб, постное масло и еще несколько тому подобных позиций - из тех продуктов, которыми питалось простонародье. А тот же белый хлеб - да никаких проблем: покупай, ешь!.. И вот, значит, автор той разоблачительной книжки прямо так и называл, что цены выросли ужасающе!.. Очень я, помню, повеселился…
        Но это все, повторю, меня сейчас не касается. Главное - что деньги для моего проекта есть и нанимать я могу кого угодно и за какую угодно (в пределах разумного, ага…) зарплату.
        Но вот в том-то и беда, что нанимать некого!
        Не хотят люди в рабочие идти. Категорически.
        С очень интересным объяснением.
        В падлу им это потому что.
        Ага…
        Ну, имеются в виду не какие-нибудь там люмпены, а те, «у кого профессия есть». Мастера и подмастерья. Здесь же организация-то еще средневековая по сути. Гильдии, цеха… Производство устроено в основном по надомному принципу. А владение мастерскими - по семейному, наследственному. Редко кто дошел до мануфактур, где трудятся десяток-другой работников. Так это считаются по местным меркам гигантские предприятия… И в этих условиях, если ты не мастер, - так ты никто и звать тебя никак. Вот никому и не хочется из уважаемых людей переходить в голодранцы. Пусть хоть этому голодранцу и платят хорошие деньги… Зато у мастера - капитал свой. И он своему капиталу полный хозяин. Ага: хочет - живет, хочет - удавится… Смешно. Однако здесь к этому всерьез относятся.
        Впрочем, чего удивительного - революция-то у нас буржуазная! Вот все и хотят быть именно буржуями. За это и кровь проливают. А «Liberte, Egalite, Fraternite» - это только лозунг красивый. Родившийся в дореволюционных салонах интеллигентных просветителей-энциклопедистов. И умерший вместе с Робеспьером. Пытавшимся этот лозунг честно осуществить на практике. Подручными средствами… Ну и получилось… «Мы как лучше хотели, а вышло…» Головокружение от успехов…
        Но это все ладно… Я, слава Илуватару, не Робеспьер. Потому идеальное общество создавать не собираюсь. Мне б работников квалифицированных найти для создаваемого предприятия - вот главная задача момента. Поэтому и продолжаю я каждый день ездить в Сент-Антуан. И вести там среди народа агитационную работу.
        Правда, получается вот не очень.
        И не то чтоб не понимали граждане всю важность для Республики воздухоплавательного дела. (Впрочем, про дирижабли я не распространяюсь - все ж таки секретная вундервафля.) Вполне понимают. И заказы у меня готовы брать даже со скидкой. Из патриотизма, да… В конце концов я ведь нашел, кому заказать разные дельные вещи. Те же плитки Иогансона… Правда, цена на эти плитки при кустарном производстве… Хотя про астрономическую цену я уже говорил. Но вот то, что меня их технологический уровень не устраивает, - понять абсолютно не в состоянии! Даже когда я им прямым текстом про выгоду разделения труда говорю! И про то, что себестоимость для меня ихняя запредельная… Выгоду - признают. А сами становиться на отдельную операцию - не хотят ни за какие коврижки! На все мои увещевания позиция у них непробиваемая: ежели тебе так надо - плати сколько скажем! Хозяева потому что… И это при том, что недавно еще все как миленькие пахали на защиту революционного Отечества за паек - под управлением якобинцев… Впрочем - это как раз еще один минус моей позиции: напоминает народу только что прошедшие времена с матушкой
Гильотиной во главе. Что с этим делать - черт его знает. Как бы в самом деле не пришлось свое ПТУ открывать - ну где я еще возьму подготовленные кадры? Но на это ж время надо!
        Но и это еще не самое худшее…
        Хуже всего то, что все - буквально поголовно - просто помешались на политической деятельности. Когда ни заявлюсь в секцию - только и разговоров, что о произнесенных в Конвенте речах и о том, как это отразится на положении дел в городе. И добро бы их чистая экономика беспокоила - ситуация-то и в самом деле хреновая. Но нет! Чуть не до драки обсуждают задержку с принятием конституции и с отсутствием по этой причине вожделенных свобод!.. Как будто от свобод этих положение с хлебом выправится…
        И самое, пожалуй, паскудное - это бабы. Которые вопят как бы не больше мужиков. И все время требуют от Конвента что-нибудь сделать. Потому что «так жить нельзя!». Правда, надо отдать должное - крики их не слишком разнообразны. Преобладает:
«Хлеба!» Да: «Богатых - на фонарь!» Меня и самого тут недавно чуть не вздернули по такому делу… Проезжал мимо булочной - ну и попал в очередь. Не чрезмерную - так, человек на полтораста. Как у классика… Но только обозленную очень. Поскольку хлеб закончился. А тут я в фиакре… С треуголкой на голове, блин… Ну и - переполнилась чаша терпения народного… «Разъездились тут!.. Нажираются за наш счет! Воры и кровопийцы!..» И что самое паршивое - толпа практически из одних теток. Совершенно уже ничего не соображающих, кроме собственного возмущения. Я уж было подумал - здесь мне и конец. Но Наполеон опять среагировал быстрее меня: соскочил с фиакра, встал рядом с какой-то здоровенной жирной бабой и, состроив комическую рожу, весело прокричал: «Граждане! Ну кто из нас более упитанный?!» Как ни странно - это сработало. Телосложение-то у Бонапарта нынче смело можно называть
«теловычитанием». И на фоне толстомордой тетки он смотрелся натуральным узником концлагеря. Только что выпущенным на свободу. Публика заржала, и мы, таким образом, смогли проследовать дальше. А могли не проследовать…
        Впрочем, опять же в деле агитации и пропаганды пролетарского образа жизни мне в этот раз по-прежнему не повезло: ничего не смог вдолбить в головы обоих - революционного и гражданского - комитетов секции Кен-Венз - хоть ты тресни! А ведь эта секция еще самая «городская» в сравнении с двумя другими - Попенкур и Монтрей! Там-то вообще большей частью огородники да молочники обитают - чистая деревня. Мелкобуржуазная среда, как сказал бы Владимир Ильич…
        В общем, судя по всему - таки придется мне организовывать в проекте отдел профтехобразования. Потому что без него, получается, - никак…
        Вот же, не было Наполеону хлопот - завел Наполеон себе порося…
        Глава четвертая
        Специфика эпохи пребывания
        Массы восстали! Ура!
        Хосе Ортега-и-Гассет
        Военной дорогой под ветры времен
        Сквозь грохот орудий скакал эскадрон…
        Вот не дано нам предугадать, в какой момент божественный глагол втемяшится в мозги!.. Ну какого лешего?! У нас совещание - а мне в башку ударило стих новый родить, блин… Ну - по нынешним временам новый, конечно, но какая, к Пегасу под хвост, разница?
        И ведь не просто у нас совещание. А итоговое! По результатам, так сказать, завершения первого шага начального этапа Создания воздухоплавательных сил… Ага… В одной отдельно взятой стране… Неофициальное, правда. Но все равно интересно. Потому нынче у нас гости. Ну, Шарль - понятно. Он и так почти здесь днюет и ночует. Но еще Монж. И - что наиболее неожиданно - Карно. Это не считая
«сопровождающих их лиц». Похоже, я размахом своей деятельности насторожил малость господ депутатов. И визит этот - в значительной степени негласная инспекция. Мне б надо быть особо внимательным. А вместо этого…
        Нас всех «Марсельеза» вела за собой
        С врагами отчизны в решительный бой…
        Ну вот приспичило… Хотя, с другой стороны, опасаться мне нечего. Что я обещал - делается. И будет сделано гарантированно.
        Проектирование мастерских для опытных работ мы закончили. И даже котлованы под фундаменты уже роют. Мюрат достал где-то табун лошадей - точнее не где-то, а специально смотался к себе в двадцать первый егерский и уж там откуда-то выцыганил, причем сманил даже полковых коногонов, - так что и с движущей силой тоже все в порядке. Осталось только ветряную мельницу возвести. Но и это не проблема: рота штрафников-саперов за счет вольнонаемных разрослась уже больше батальона - только успевай задания раздавать. Основная группа проектировщиков под командой капитана Берже полностью закончила все чертежи на змейковый аэростат - головное наше изделие. А что? Его же и требовали сделать в первую очередь. Да и для маскировки второй задачи - управляемого аэростата - очень даже годится. Опять же начинать надо с того, что попроще. А про то, что есть еще и третья задача - и не только третья, - так, кроме меня, никто и не знает пока. Это дело я чуть позже обнародую, когда сам его до вменяемого состояния доведу…
        Но главный наш король на данный момент - это, конечно, Лебон. Его установка по получению газа из угля работает. Лабораторная пока. (Блин… При взгляде на этот сарай мне даже не знаю, что хочется - то ли немедленно снести его до основания, то ли просто застрелиться… Хотя именно я и помогал Лебону сей агрегат конструировать… Но ничего - будет у нас и настоящий газогенератор. Когда-нибудь…) И это есть хорошо. Потому как Шарль ухватился за нее как обезумевший. Еще бы! Стоимость получения газа - ниже краденой по сравнению с водородом. И скорость наполнения шаров в несколько раз увеличилась. А от идеи собирать и хранить газ в газгольдере профессор вообще чуть не подпрыгивает. Да я ему еще про газовую горелку намекнул…
        В общем, аэростьеры сейчас новые шары кроят - втрое большего объема. А мои проектанты, помимо прочего, озадачены не самой важной, на их взгляд, проблемой: разработкой способа сжатия и хранения газа в баллонах под давлением. (Никто важности этого моего хода не понял. Тем более что основное в нем - не баллоны. А компрессор. Ну да ладно - я не гордый…) Жалко, что не удалось пока провести в казарму газовое освещение… Вот это была бы показуха!.. Но увы… Газа покуда хватает только на опыты с шарами-моделями, да и то в обрез. Так что революцию в осветительном деле произведем несколько позже… Стоп. А это еще что?
        Ампер докладывает. Я ему некоторое время назад велел составить обзор по состоянию дел в мировой науке касательно электричества. (Ну а кому еще? С такой-то фамилией… Тот он или не тот - наплевать. Для остальных все равно не по профилю.)
        - Анри! Повтори еще раз!..
        Ампер повторяет.
        Ни фига себе. Оказывается, пока я тут в поте лица, как наскипидаренный, подготавливаю революцию в освещении, в физике тоже случилась революция! Какой-то мексиканец - имя мне не говорит абсолютно ничего ровным счетом - взял и открыл электромагнитную индукцию. Которую у нас должен был открыть Фарадей. (Причем про самого Фарадея никто не слышал - то ли не родился еще, то ли вовсе отсутствует как факт: ну реальность же явно параллельная, это же уже ясно…) И теперь весь научный мир кинулся пропускать электрический ток через провода направо и налево всеми возможными способами. В том числе небезызвестный А. Вольта… Вот это сюрприз так сюрприз! А я-то соображал, как мне электрогенератор устроить! А тут - такой подарок. Ей-право - молодец этот дон - как его? - Антонио де Леон-и-Гама! Стану императором - надо будет обязательно наградить его орденом Почетного легиона! Блин - ведь не бывать же мне Председателем Земшара - в смысле императором-то! Но Гама этот все одно молодец! Как раз к следующему куплету подгадал:
        Но песню иную о дальних краях
        Возил мой приятель с собою в боях.
        Он пел, проезжая родные поля:
        «Гренада, Гренада, Гренада моя!..»
        Цок-цок-цок - цокают копыта фиакра…
        Да знаю я, что у фиакра нет копыт! И еще много чего другого нет… Но мне вот так хочется.
        Потому что состояние у меня, можно сказать, лирическое. Склонное к поэтическим метафорам. Задумчивое, если попросту. Потому как сижу я на сиденье своего персонального транспортного средства, смотрю кучеру в спину и размышляю.
        А размышляю на тот предмет, что чего-то у меня тут недотумкано было… Ну с какого бодуна я так вцепился в это Сент-Антуанское предместье? В смысле набора рабочих… То есть - понятно, с какого, но куда я так погнал? Для сооружения опытных экземпляров - что аэростата, что дирижабля - мне заказы и так есть где разместить. Дорого, да. Но что ж я хочу сразу-то все в одном флаконе? Проблемы надо пережевывать последовательно. А то и пасть себе порвать недолго… А до серийного производства еще не меньше года - раньше мы завод никак не построим. Ну так и чего я тогда? За полгода можно подготовить любого рабочего-специалиста с нуля. Проверено. А мне здесь требуется и вовсе обучить людей всего лишь отдельным операциям. Так это и за меньший срок управиться можно. Организуем школу профтехобразования и будем набирать в нее самых тех люмпенов, которых кругом хоть пруд пруди… Ну, придется поднапрячься. Программу составить. Преподавателей найти. Но это все получается куда более реализуемо, чем агитация цеховых ремесленников. Где, спрашивается, были мои глаза все это время? А черт его знает! Наполеон, блин…
        Впрочем, Наполеон-то тут не виноват. Его представления о промышленности и производстве находятся на том же уровне, что и у всех здесь. То есть - на мануфактурном. Идею массового выпуска и конвейерной сборки он с моих слов уяснил, но не более того. И вот результат, да… Ну что поделаешь: Бонапарт такой же буржуазный революционер, как и остальные в нынешней Франции. И мне он ничего подсказать не мог. А сам я недопетрил… И вот теперь еду в очередной раз в комитет секции Кен-Венз на предмет душеспасительных бесед, а получается, что ехать-то было незачем…
        Ну, то есть еду-то я не только за этим - у меня в предместье и другие дела имеются. Но вот вербовать в тутошней среде пролетариев надо завязывать. Не там искал. Как та бабуся из стихотворения про очки…
        А весенний Париж хорош… Весь зеленый. Трава пробилась, почки распустились первыми клейкими листочками, голуби одуревшие порхают… И хотя пора цветения еще не пришла, но девушки-цветочницы с шалыми глазами уже разносят по бульварам букетики первых подснежников, фиалок и ландышей и чего там еще - из теплиц, видимо… И у прохожих, что попадаются на улицах, взгляды такие же пьяные, как и у цветочниц. Весна… Один я, как дурак, тащусь неведомо куда, неизвестно зачем…
        Да уж… Что неизвестно зачем - так это выяснилось буквально сразу же. Едва мой фиакр подрулил к комитету секции Кен-Венз… Точнее - еще на подходе. Потому как проехать к зданию комитета не получилось. Из-за запрудившей окрестности толпы. Пребывающей в весьма буйном состоянии. Тоже, не иначе, по причине весеннего обострения, видимо…
        Блин, как бы опять вешать не начали! Хотя, вообще-то, возле штаб-квартиры секции булочных нет. Да и толпа побольше очереди будет. Не сто человек. А с тыщу. И там, у комитета, оратор чего-то вещает. Да не один, похоже…
        - …модерантизм есть скрытая дорога к роялизму! Воля народа попирается неприкрыто! Пора уже спросить, что нам дала революция девятого термидора!
        - Отмену бессудных казней и системы террора против граждан! Кто-то хочет их восстановить?!
        - Зато роялисты теперь появились на каждом углу! Чего ждать далее? Когда они открыто нападут с оружием на Национальное представительство?! Мы не можем спокойно смотреть, как хоронят Революцию!
        - Не надо преувеличивать! Нация не позволит восстановить прежний порядок!..
        Толпа, сдержанно гудя, вслушивалась в перепалку. Всех очевидным образом происходящее не на шутку интересовало. До такой степени, что моего появления, похоже, никто и не заметил. Да, сильно тут народ активен в политическом плане, да…
        - Не проехать, гражданин генерал… - повернулся ко мне водила. Он же ординарец. - Что прикажете?
        А чего тут приказывать? Ясен пень - поворачивать надо. И отправляться по следующему пункту сегодняшней программы. Вот только по какому поводу митинг-то?
        Я встал в коляске, ухватившись за плечо солдата. Но разглядеть впереди толком все равно было ничего невозможно. Ну, стоят какие-то мужики на ступенях комитета. Ну, устроили что-то вроде публичного диспута. Кто-то там даже с оружием… Но суть-то в чем?
        - Что здесь происходит, граждане? - поинтересовался я у ближайших к фиакру слушателей.
        Какой-то человек на костыле, в поношенной солдатской форме, но с фартуком ремесленника поверх нее, отвлекся от вслушивания в обрывки доносящихся от комитета фраз и бросил на меня раздраженный взгляд. Но раздражение тут же сменилось интересом. Он грузно - явно непривычно - развернулся, всем телом повисая на костыле, и всмотрелся в меня пристальней. Лицо его уродовал шрам на правой щеке. Шрам был вполне свежий. Возможно, поэтому я признал человека не сразу.
        - Ба! - опередил меня одноногий. - Да это ж никак наш генерал!
        А вот по голосу я его вспомнил сразу.
        - Сержант Франсуа Жубер, если не ошибаюсь? Второй батальон второго полка?
        - Был сержант Жубер, да весь вышел! Теперь вот опять сапожничаю… А у нас в бригаде слухи ходили, что вас из армии выгнали…
        - Так и в самом деле выгнали. Только об этом рассказывать долго. Скажи-ка мне лучше - что тут такое делается?
        - А!.. - Жубер скривился и махнул рукой. - Власть переменилась!..
        - То есть?.. - Вот новость. Почему мне никто не доложил, как говорится… Вроде ж ничего такого не происходило, когда я сюда ехал. Да и накануне все нормально обстояло. Впрочем, похоже, гражданин предвосхищает «Свадьбу в Малиновке» не совсем в том смысле… А как раз в том, что в оперетте был. В узкоместном.
        Так и оказалось:
        - Да нынче ночью недовольные действием комиссаров собрались в комитете да и переизбрали весь состав. А утром старые пришли и полномочия свои отдавать отказались. Вот теперь ругаются. Даже из Конвента кого-то прислали, чтоб разобраться, кто тут и что…
        Ага… Именно оно самое. Ничего особенного. Если кто чего не понял - обычная здесь практика. Ну, настолько хорошо вот продумана организация новых республиканских органов власти. Комиссары секций имеют какие-то полномочия только в рабочее время - с утра до вечера. А ночью, в принципе, активисты противоположного политического направления спокойно могут собраться в опустевшем помещении комитета и своим альтернативным большинством принять то решение, которое не проходило днем. Потому что днем их - меньшинство. Ага… И такая вот чехарда тут довольно регулярно приключается, просто я лично с ней еще не сталкивался. Здесь, в Париже, не сталкивался. В других-то местах - сколько угодно. И я смещал, и меня смещали… На родимой Корсике аж со смертным приговором. Так что дело, в общем, житейское…
        Смех в том, что должности комиссаров - как это несколько позже и в другой стране было сформулировано - являются «освобожденными». То есть - комиссарам правительство платит зарплату за их комиссарство. Не запредельную, правда. Но все же… И по идее сменять кого бы то ни было может только оно. Точнее - должно бы мочь. Ан нет!.. Потому правительство в этом вопросе проявляет полную толерантность - не вмешивается. Чтоб неприятностей не заработать. А Конвенту оно и вовсе по барабану. Поскольку депутаты используют шатания электората в секциях в своей политической борьбе. Их это устраивает…
        - Понятно… - резюмировал я. - А чего не поделили-то между собой эти уездные предводители команчей?
        - Да дьявол их знает! - Жубер опять махнул рукой. Вышло это у него неуклюже из-за того, что второй он все время старательно цеплялся за костыль. Явно еще не освоился передвигаться с одной ногой. - Вроде как прежние слишком мало занимались нуждами простых граждан!.. А эти собираются непреклонно исполнять волю Суверена… Добиваться снабжения хлебом и Конституции… Но по мне так - просто захотели жалованье за должности на дармовщину получать. Хотя что там того жалования? Тысяча восемьсот ливров в год… На Хлебной пристани грузчики зарабатывают больше! Вот только там вкалывать надо…
        Я хмыкнул. Вот что отличало сержанта бригады имени Парижской коммуны Франсуа Жубера от основной массы - так это то, что у него мозги на политике не были повернуты. Сколько я помнил - выходец из деревни, он и в политическом смысле отличался практической сметкой. То есть как и положено солдату: держался подальше от начальства, поближе к кухне. И революционных речей не произносил, в отличие от большинства. Притом что сержантом его выбрали сами солдаты за обстоятельный характер и организаторские способности. Теперь я мог видеть, что и на гражданке он не отличался интересом к вопросам власти. Через что и мыслил куда трезвее, чем окружающие. Которые как раз сейчас все превратились в слух. Ловя препинания ораторов двух соперничающих группировок. Взывающих к судьбам нации…
        Тоже, кстати вот, анекдот… Народ по этой самой Конституции - которая якобинская и которую нынешний Конвент не примет даже через свой труп по этой причине (и которую лучше и в самом деле не принимать - читал я ее, ну в смысле, Наполеон читал, потому знаю, что говорю…) - является Сувереном Французской республики! То есть - обладателем высшей власти в стране. И именно по этой причине каждый мнит себя, блин, способным разбираться в государственных делах. Хотя ни хрена в них не смыслит. Ну, типа той ленинской кухарки… И вот, пожалуйста, - в результате мы имеем самое натуральное новгородское вече по любому поводу. Какие, к черту, роялисты?! Сами себе злобные буратины сверху донизу, от последнего клошара до заседающих в Конвенте народных избранников. И еще возмущаются, что им полномочия урезали. На кой леший им эти полномочия? Революционеры хреновы…
        Нет, прав был Черчилль, когда обозвал демократию дерьмом. И тогда, когда сказал, что лучше ничего пока не придумали… Даунхаус, блин…
        - Понятно… - повторил я, продолжая стоять в своем экипаже на манер памятника Минину и Пожарскому (ну, если кучера присовокупить). Обдумывая одну, в общем-то, никакого отношения к происходящему не имеющую мысль. Представлявшуюся вполне дельной. И даже странно, что пришла она мне в голову только теперь. Когда я увидел Жубера. - Спасибо за информацию, сержант! А сейчас, если ты не очень занят, - не согласишься ли подсесть ко мне в коляску и проехать до ближайшего ресторана?
        В конце концов, может же бывший командир бригады покалякать с бывшим же солдатом этой самой бригады - новостями обменяться?..
        У Жубера, правда, новостей было немного.
        Повоевать он успел всего месяц. После чего угодил с группой фуражиров в шуанскую засаду.
        Собственно-то, Вандейское восстание было подавлено еще в 93-м году. С небезызвестным «Нантским утоплением» в финале. Свобода, равенство, братство, да…
«Счастье всем и пусть никто не уйдет обиженным» (с) Гражданская война, блин - самая романтическая из всех видов войн: потому что это есть война против несправедливости, ага… Но сейчас все, что происходило на западе Франции, получило обобщенное название именно по этому первому крупному выступлению против якобинских реквизиций и никто уже не заботится о какой-то разнице. Вандея - понятно, о чем речь… Смешно: якобинцев всех перебили, а восстания в западных провинциях как пошли под королевским знаком - так и идут. И никому уже нет дела, с чего все началось… Люди, люди, порождения крокодилов… Тоже цитата.
        В общем, Жуберу повезло, если так можно выразиться. Его, исполосованного саблей и с раздробленной пулей ногой, сочли мертвым. А вовремя подоспевшая помощь спасла сержанта от истечения кровью. Да еще, на счастье, в пределах досягаемости нашелся врач, ампутировавший голень. Провалявшись до весны в лазарете, Франсуа буквально неделю назад вернулся домой. А поскольку семью надо было кормить, то он принялся за свое старое ремесло, хотя толком еще не оправился от ран. Прежний мастер, на которого Жубер работал, охотно взял его обратно, невзирая на инвалидность. Впрочем, инвалидность помехой и не была - все равно тут все работали на дому…
        - Ну, в принципе, жить можно, - завершил он свой рассказ. - Обувку тачать и без ноги получается не хуже. И в общем, денег хватает… Еще бы только с хлебом перебоев не было!
        - Тоже думаешь, что роялисты виноваты? - спросил я.
        - Да какие это роялисты! Вот в Ванде - там роялисты настоящие! - у бывшего сержанта сжались кулаки, и он чуть не раздавил стакан с вином, который держал в правой руке. - Белые кокарды… Аристократы, мать их… Зверье!.. Видели б вы, что они с пленными делают!.. Я как вспомню, что от ребят, которые со мной были, осталось, так внутри все переворачивается… А здесь… За что булочников бить? Не они зерно поставляют. Хлеб-то в городе есть из чего печь! Только зерноторговцы цены ломят, вот и все. Богатому известное дело - нажива глаза застилает…
        - А какой выход видишь?
        - Да какой, к дьяволу, выход? Вон умники талдычат, что надо к Тюильри идти и Конституции потребовать! Как будто у них от конституции порядок сразу наладится… В Конвенте-то кто сидит? Богатые те самые! И что с конституцией, что без конституции у них один черт своя рука владыка будет… Купят выборщиков, сколько потребуется, и по-прежнему прав останется тот, кто богаче… Сковырнуть бы их всех к чертовой бабушке! - с мрачной мечтательностью произнес сапожник. - Собрать всех вместе… Да и отправить к тем шуанам в подарок! Сам бы подсобил в таком деле, и на одной ноге управился б…
        - Насчет к шуанам отправить - я б тоже не возражал, - признался я. (Да и Бонапарт, в общем, был не против.) И уже из чистого любопытства добавил: - Но только что дальше-то? Правительства в стране не станет. А на всех границах - интервенты. А внутри страны роялисты с республиканцами… Вот начнется тогда веселуха!.. Все, что сейчас, - детским криком на лужайке покажется…
        Франсуа потух.
        - Тоже верно… - согласился он, вертя стакан в руке. - Образованный вы человек, гражданин генерал… Я вот только в лазарете и сообразил - когда на койке валялся. Время было… Так вот и выходит, что куда ни кинь - все клин… И что делать - непонятно. А иначе бы - эх!.. Ладно, - он махнул рукой, поставил стакан и принялся нащупывать свой костыль. - Спасибо вам, генерал, что уважили простого солдата! Идти мне надо - работа стоит…
        - Да я уж тебя отвезу, - ответил я, прикидывая, что пришедшая мне в голову мысль и в самом деле может оказаться толковой. Если, конечно, я ее реализовать смогу… - Только скажи мне сперва еще кое-что… Ты ведь вроде бы грамотный?
        - Ну… - бывший сержант замялся. - Читать могу. Немного. А писать - не мастак…
        - Не страшно. Научишься, если что… Даже и считать, если потребуется. А вот если тебе поручить обучить сапожному делу десяток-другой человек - взялся бы?
        - Почему нет? Всему обучить можно. Было бы только время да ученики чтоб не полными дураками оказались… Только не соображу я что-то - это вы к чему?
        - А в армию ты б согласился вернуться?
        Жубер воззрился на меня совсем непонимающе.
        - Дык - как? - свободной рукой он хлопнул себя по культе.
        - А это не твоя забота. Так согласился бы или нет?
        - Ясное дело… - Франсуа пожал плечами. - Да только что об этом говорить? Да и что я там делать-то стану? Сапоги тачать за солдатскую пайку? А кто тогда семью мою прокормит?
        - Ну, если дело только в этом, - я усмехнулся. - Так я тебя мобилизую вместе с семьей. У нас всякому работа найдется. А насчет жалованья - ты не беспокойся! Жалованье у нас не солдатское… Так что, сержант Жубер - пока еще сержант! - считайте себя снова в строю! А заодно… - я посмотрел на хлопающего глазами собеседника. - Припомни, не сочти за труд: есть тут у вас еще такие же, как ты - простые работники, - и как с ними можно встретиться?
        Следующим на очереди пунктом моей сегодняшней программы, после того как я завез домой осчастливленного мной сержанта, - возле комитета все еще продолжали митинговать, - был господин Роньон, портной.
        Ну, я ж говорил уже, что кое-что помимо мундира заказал. Вот, езжу на примерку теперь… Как выяснилось, с мундиром-то мне просто повезло - у портного готовый был, его только подогнали мне по фигуре. А вот с новым раскроем… Два раза уже пришлось переделывать. Все что-то не так получается. Как надену на себя да гляну в зеркало - ну чисто та корова под седлом. То длинное слишком, то мешком висит… Да еще шов ручной от машинного качеством отличается не в лучшую сторону… А ведь, казалось бы, чего сложного? Пошить комплект полевой формы, комплект парадной да летно-технической рабочей. (А чего? Раз уж создаем новые войска, так пусть у них и форма новая будет. Своя собственная…) Но выходит такая канитель!.. А особенно достает желание месье Роньона все время украсить изделие то галуном каким-нибудь, то кантом разноцветным. Не понимают здесь, что военный не должен походить на петуха.
        Даже Наполеон не понимает! То есть - он считает правильным, если некоторые части одеты в форму типа маскировочного цвета - егеря, например, - но в целом мои прогрессорские идеи по части обмундирования зарубил на корню. Например - ну как мне хотелось пошить себе камуфляжный костюм!.. Вот был бы эффектный ход, а?.. Так Наполеон решил, что я сбрендил! А того хуже - с его слов - так решили бы все окружающие. Покрытый пятнами генерал вызвал бы в Париже ажиотаж никак не меньший, чем госпожа Тальен, явившаяся в театр в костюме Евы. И даже, пожалуй, больший. Потому как теток в неглиже во все времена полно, а генералов в пятнах до сих пор никто не видел!..
        А еще того хуже - что вреда от подобного нововведения получалось больше, чем пользы! Последнего, признаюсь, уже я никак понять не мог. Мы с моим «Бонапартом внутри меня» несколько дней препирались, прежде чем он сумел объяснить так, что до меня дошло. И немудрено: для Наполеона-то этот момент - как и для всех здесь - представляется само собой разумеющимся. А для меня - сданным в архив практически сто лет назад, во времена англо-бурской войны… В общем, оказалось, что при нынешнем способе ведения боевых действий - когда управление войсками в сражении осуществляется ВИЗУАЛЬНО - воюющие ДОЛЖНЫ различать друг друга. Причем - как можно лучше. Оттого и форма всех армий без исключения строится по принципу попугайской раскраски. Не камуфлирует, а выпячивает носящих ее. Вот, собственно, и все. А насчет того, что «хочешь быть красивым - поступай в гусары», - так это уже вторично…
        Одним словом - убил меня Бонапарт этим разъяснением. Только что в землю не закопал: все-таки излишнего украшательства я не допустил. Слава богу хоть, что эполеты здесь не в ходу. В смысле - во Французской армии. Как и у нас когда-то в Красной… Поперек всем «золотые погоны» как символ ненавистного самодержавия. (Я вот эполеты свои как-то упоминал - но только исключительно в переносном смысле: усиления впечатления для. Так-то знак генеральского отличия - трехцветный кушак на талии. Цветов, естественно, знамени республики. Не сказать, чтоб сильно удобно. Но тут уж я ничего поделать не в состоянии: все так носят!) Ну вот под это дело я и от остальных финтифлюшек отбоярился. Оставив лишь кант с петлицами - ну без них-то никак.
        Вот только на скорость выполнения заказа оно не повлияло… Во всяком случае, взбегая на крыльцо дома господина Роньона, я не надеялся, что произошло чудо, - предыдущие визиты уже приучили меня к трезвому взгляду на вещи. Но я даже не подозревал, насколько я в этом прав…
        - Хозяина нет дома! - сообщил мне слуга, открывший дверь после того, как я несколько раз подергал за ручку входного колокольчика.
        - А когда будет?
        - Не знаю, месье!
        - А что с ним такое? - без самого мастера решить вопросы по сделанным мной заказам не представлялось возможным. Абсолютно. Ни один из подмастерьев не взял бы на себя такую ответственность.
        - Хозяин со вчерашнего вечера в комитете секции, - обрадовал меня привратник. - И когда вернется - неизвестно. Вы же сами, наверное, видели, что творится?..
        - Что он там делает? - спросил я, уже догадываясь, ЧТО могу услышать. Хотя никак не ожидал от почтенного мэтра ничего подобного по прежним с ним встречам. Правда,
«умным» высказываниям в духе кухонной политики он, случалось, при мне предавался…
        - Месье Роньона избрали комиссаром взамен одного из бывших.
        Да-а… Это точно не Рио-де-Жанейро! Вряд ли я таким манером в ближайшие дни смогу получить тут свои белые штаны… Ну, то есть не белые, конечно, - но какая, к черту, разница? Ведь неизвестно, смогу ли я получить вообще хоть что-то с месье Роньона! Если его политическая карьера закончится не начавшись - то последствия для него могут оказаться самыми разнообразными… Вплоть до ареста.
        Нет, это точно знак какой-то свыше: что хватит страдать маниловщиной насчет Сент-Антуанского предместья! Они тут что-нибудь еще отмочат - читал ведь про регулярные рабочие восстания, хоть и не помню, сколько их было? - а я в результате вообще останусь без ничего!.. Нет, все: надо запускать свои мастерские и начинать готовить свои кадры! Не фиг ждать милостей от природы. Жубера нашел - и еще сколько-то таких же специалистов с его подачи будет, ремеслом владеющих, - и радуйся: хоть что-то!
        Блин. Но снова перестраивать проект… Менять приоритеты… А что делать?! Если без этого опять никак не обойтись?
        Черт бы побрал это высокое политическое самосознание масс!
        Часть четвертая
        Патроны, виски, помидоры
        Все смешалось.
        Не родившиеся пока классики,
        не открытые еще законы природы…
        Рукопись графомана от АИ
        Глава первая
        А кому сейчас легко?
        Стреляли…
        Саид. Х/ф «Белое солнце пустыни»
        Осень 1794 года. Долина Дакота
        Динго
        Даже удивительно, как летит время. Вроде недавно кончилось лето, а уже середина октября. Затишье какое-то образовалось. Мастерские заработали, особых проблем не возникает. Все, что должно быть поставлено на поток, - делается, как и положено. Возникающие мелкие вопросы решаются в рабочем порядке, новых идей пока не возникло. Я даже что-то вроде отпуска на недельку в сентябре себе взял, как раз на бархатный сезон. Уехали с Антилопой на побережье, в Вихри, передохнуть, искупаться, благо вода теплая. А то последние две недели были слегка суматошными.
        А ведь практически еще вчера я обрадовал Ронана скорым переездом. Это было в начале июня. Помню наш тогдашний разговор.
        - Ронан, помнишь, ты ворчал, что здесь вам вместо полноценного дома приходится жить в двух комнатах барака. Так вот, готовься въезжать в новый дом.
        - И где же он будет? - удивился тот, прекрасно зная, что с площадями в Ломоносове не густо.
        - Да тут недалеко. Помнишь ту долину, где ты с нашими разведчиками встретился? Вот туда мы и переезжаем вместе с мастерскими и еще много чем.
        - Ничего себе недалеко, - усмехнулся он.
        - Зато места много, - парировал я, разворачивая план поселка и обводя карандашом группу участков. - Смотри сюда, один из этих домов твой, на выбор. Значит, так, послезавтра туда уходит конвой с грузом, бери повозку, сажай в нее Морну, и езжайте. Отпуск вам даю на две недели, конвойцы обратно пойдут не сразу, пару-тройку дней отдохнут, да и на рудники заходить будут, как раз и получится. За детьми мы присмотрим.
        - А к кому мне там обращаться?
        - В долине сейчас Логинов командует, так что все вопросы решай с ним.
        - Да, еще, босс, а ваш дом где будет? - поинтересовался Ронан.
        - Вот тут, - показываю на схеме, - а здесь дома Анатолия и Зануды. Все начальство кучно у нас расположилось. Так что иди, собирайся в дорогу.
        А к возвращению Ронана прибыл и караван с ирландскими переселенцами.
        Зима - весна 1795 года.
        Долина Дакота
        Интеграция в наше общество полусотни ирландцев не могла пройти сразу и гладко. Нам в Дакоту достались кузнец с семьей и двумя подмастерьями, столяр с нехилым выводком дочек и немолодой плотник-вдовец с двумя взрослыми - семнадцати-восемнадцати лет - сыновьями. Выходцы из Эйре - народ веселый и бесшабашный, но горячий и взрывной, а обстановка и взаимоотношения у нас радикально отличаются от привычных им, так что без трений не обошлось. К счастью, Ронан помог нам в этом деле неоценимо. В конце концов, это по его наводке они сюда перебрались, вот он и взял над ними что-то вроде шефства. Если не считать крупной ссоры одного из сыновей плотника с Волчьим Хвостом, в результате которой парня пришлось отливать холодной водичкой, остальные инциденты до серьезного мордобоя не доходили. Но ничего, как-то все утряслось, новенькие при деле, молодежь в школу пошла, да и старшее поколение тоже по вечерам занятия посещает. Так что не до бузы им сейчас.
        Заодно я по ходу дела Монику Рамирес в долину перетянул. Девчонка действительно неплохо по дереву работать умеет, вон какой барельеф с портретом погибшей Эллен Колтон на доске вырезала. Хотела его к кресту на могиле приделать, заместо фотографии, но мы отговорили. Деревяшку как ни лачь, чем ни покрывай, все равно на сыром воздухе долго не простоит. Так что висит теперь резной портрет Эллен в штабной избе в Вихрях. Но искусство - дело, конечно, хорошее, однако у нас более прозаичной работы хватает. Вот я и озадачил Монику подгонкой лож к карабинам. Плотники со столярами делают основную работу, а за ней тонкая доводка, беддинг. Да еще подсунул ей Одинокую Белку в ученицы. Шоно ногу юной индианке слегка поправил, пришлось ей снова кость ломать, но результат обещал проявиться через некоторое время. Как обещал наш медик: «Конечно, хромота все равно останется, я не бог и даже не хирург, но коленка должна снова сгибаться, как гипс сниму, пусть расхаживается. Главное, разрабатывать ногу потихоньку, тогда результат будет лучше». Вот я девушку к делу и пристроил.
        А пока отдыхали на море, меня идея и стукнула. Выпросил у Кобры со склада Котенкин ППС[Пистолет-пулемет Судаева. Считается лучшим ПП Второй мировой.] и уселся чертить. Так, вернувшись в долину, пистолет-пулемет и утащил. Правда, начал конструирование не с автомата, а с магазина. Ну не получался у нас коробчатый магазин под карабинный патрон, вот я и решил попробовать сделать дисковый. Благо совершенно случайно наткнулся в одном из ноутбуков на фотографию китайского
«барабана» для РПК, конструкцию которого можно было использовать и для патронов с закраиной. Вот его мы, как смогли, и воспроизвели, причем размахнулись аж на стозарядный. Правда, в итоге емкость получилась «всего» девяносто восемь патронов. Для испытаний был срочно переделан «Штарк». Конструкция после небольших доработок показала свою работоспособность. Сначала опробовали стрельбу одиночными, потом удалили разобщитель из спускового механизма. Конечно, не предназначенный изначально для этого карабин от стрельбы очередями быстро развалился, но того, чтобы задержек по вине магазина не случалось, мы добились.
        Эксперимент признали удачным, так что можно было приниматься за пистолет-пулемет. Конструкцию Судаева повторили процентов на восемьдесят. Главное отличие - увеличилась длина отката затвора, что снизило темп стрельбы до более удобных пятисот пятидесяти выстрелов в минуту против семисот у ППС. А рукоятку вместе со скобой, наоборот, перенесли вперед, вплотную к горловине магазина, соединив длинной тягой спусковой крючок с механизмом. И кожух ствола срезали под углом для компенсации отдачи, как у ППШ[ПП Шпагина. Самый массовый отечественный ПП Великой Отечественной.] . Приклад поставили коротенький деревянный, но можно было сделать и складной металлический. Конструкция получилась достаточно простой, крепкой, но весьма увесистой, чем-то напоминавшей прославленный гангстерскими разборками
«Томми-ган». Почти четыре кило весил автомат, и еще два семьсот снаряженный магазин.
        Первые два образца расстреляли вдрызг на полигоне. Сожгли более десяти тысяч патронов на ствол, но добились безотказной работы автоматики. Всеслав, приехавший на испытания вместе с Коброй, сначала обрадовался, потом взвыл.
        - Он же весит как два лома!
        - Да, тяжеловата машинка, - поддержал его Сергей.
        - Так у него больше двух с половиной кило на магазин приходится! - отбивался я, не ожидая такого наезда. - А саму конструкцию облегчать некуда. Технологически мы к этому не готовы. Только-только контактную сварку ввели на производстве.
        - Что-о-о!.. - удивился Кобра. - У вас есть сварочный аппарат?
        - Есть, - самодовольно ухмыльнулся я. - Для точечной сварки. Электричество есть, трансформатор тоже, а значит - и сварочный аппарат сделали.
        - Убил!
        - Слушай, - предложил Всеслав, - а если емкость магазина вполовину уменьшить, на сколько он полегчает?
        - Ну сам считай, почти двадцать граммов на патрон, полсотни на килограмм потянут. Ну и что-то в железе барабана убавится.
        - И то хлеб, - кивнул он. - Если до пяти кило доведешь, уже приемлемо будет. Даже пяти с половиной. И приклад нам складной приделай, как у «Судаева».
        Так и сделали. К Новому году были готовы два десятка автоматов, к которым прилагалось по паре «больших» барабанов и по четыре «маленьких», на пятьдесят два патрона. С уменьшенным магазином конструкция полегчала на кило триста, что Всеслав нашел вполне приемлемым. Так что ряд бойцов из пограничников-нуму незадолго до Нового года получили новое оружие. А еще четыре автомата с большим запасом патронов, упакованные в ящики, готовились к отправке Котозавру и Климу. Нам же пришлось озадачиваться расширением патронного производства, правда, оснастка для этого была уже давно заготовлена, после Нового года мы готовились запустить еще две линии вдобавок к имеющимся.
        Ронан с Логиновым меня тоже порадовали. У них получилось сделать полноценную винтовочную гильзу. Причем технология сразу продумывалась как массовая, с возможностью расширения производства. В качестве модели была взята гильза 408 CheyTac. Дело в том, что среди вещей из автобуса, по-моему, у того же Боба Деккера нашелся брелок, сделанный из такого патрона. Эта «безделушка», естественно, без ключей, долго стояла у меня на столе в качестве милитаристского сувенира, а потом мы решили взять ее за основу. Естественно, наш вариант гильзы обзавелся закраиной, проточка для имеющихся у нас технологий пока была не доступна в массовом производстве. Так что на начало 1795 года поставили цель наладить производство винтовочных боеприпасов, параллельно определившись с типом пули и зарядом. А следом должна была появиться на свет и винтовка.
        Весна 1795 года
        Старый Империалист
        - Страшно жить на свете, товарищи, и, да, примкнувшие к ним господа. Страшно! Яду мне, яду!! Куда ты тянешься, доктор? Не надо, у меня все с собой. Стаканы есть? Какие мензурки?!! Благородный напиток из мензурок?!! Не смеши мои аксельбанты, доктор! Наливай, наливай… Какую дозу? Опять… Доктор! Кто из нас пьяный? Ты что, краев не видишь?
        Хорошо пошла, была бы жизнь такая легкая. Давай открывай свой талмуд, карточку или… О! Анамнез!! И записывай. «Болезнь господина полковника - щенщины!!» Да не в физическом плане!! Фу на тебя, наливай давай. Последняя бутыль из заначки, для хорошего человека не жалко. Я тоже неплохой… В душевном плане болезнь моя. Ибо, как сказал Стендаль: «Всякая женщина зло. Лишь дважды бывает прекрасной, либо на ложе любви, либо на смертном ложе». Как, не сказал? Не успел? А чем он вообще сейчас занимается? В армию собирается?! Интендантом?! Повесят же по наказу Суворова. Спасать надо, а то что будет делать человечество без «Красного и черного»? Ни красное, ни белое эту книгу не заменят, потому что… Дай бог ему удачи!
        Вот скажи, коллега Шоно, ну зачем нам женщины? Спасибо, про аистов и капусту я уже знаю. А-а-а!! Вот в чем дело! Капусту еще не выращиваем, аистов тоже нема, те-е-еперь понятно! Но не в этом вопрос. Придется вам, уважаемый доктор… Наливать? Это обязательно, но придется вам еще и психом работать. Тьфу ты, не психом, конечно, а психотер-р-апевтом. Что? Никакой разницы? Ладно, фрейдизм, так и быть, изживаем. И этого нет?!! Да что у вас, как говорил Воланд, куда ни глянь, ничего нет!! Чем Зигмундовы папа с мамой занимаются?!! Бабушка и дедушка? Да провались они пропадом! Да, и Австрия с ними тоже! Все равно слушать придется!
        Итак, моя жена настояла, чтобы я взял себе вторую! Но я же не султан! Приползаешь домой, после дел своих строительных, из женского рода желаешь только кровать, а их в доме уже двое! Да не кроватей! Щенщин! Они меня женили, причем поставив мою морду лица перед фактом. Красивая девушка, да…
        Но моя честь, литвинского князя, бунтует и требует чего-нибудь такого, этого! У тебя ляхов на примете нет? Жаль. Я бы им устроил династическую унию, унифицировал бы каждого на добычу угля. Что-о-о?!! Сам знаю, но уже поздно. То, что я князь, да еще из далекой Литвы, уже записано в моем патенте на полковничий чин. А что написано пером… Наливай и срочно госпитализируй меня. Диагноз? Душа болит! Батальон без меня проживет, а я им песню подарю, вот только модифицирую…
        Я фрегат не водил, не стоял на посту
        И не драил я ствол мушкетона…
        Что значит потише? Душа поет, которая болит. Ой, они идут, точно услышали! До-о-ок!! Эх, капитан, никогда ты не станешь майором!
16 мая 1795 года. Форт ВВВ
        Из дневника Сергея Акимова
        Вчера отмечали пятилетку нашего попадалова.
        К этому дню в Форте собрались практически все «попаданцы», даже Толя Спесивцев с Зубрилкой успели приехать в отпуск из Вашингтона, пусть и буквально «с корабля - на бал», появившись в Форте вечером тринадцатого. Только Вадим Спасск запропал со своими индейцами где-то севернее нынешних США, явно готовил вместе с ними какой-то неприятный сюрприз для янки.
        После обеда 14 мая собрались отдельно от гостей, помянули Клима. Сходили на берег, где рядом с могилой Эллен Колтон прибавилась еще одна. В которой, под скромным надгробием, лежала проэлла - восковой крест, которым заменяют погибшего. Ведь его тела мы так и не нашли. На табличке - надпись:
        Ego non potui omnia[Я сделал все, что мог… (лат.)] …
        Будущее не повторится!
        Посидели душевно, но, естественно, без тех закидонов, что бывали обычными на поминках в нашем прошлом-будущем. Ни лишних слез, ни нервного веселья, плавно переходящего в драку, где непонятно - кто, кого и за что.
        К 21:00 командир в приказном порядке разогнал народ отдыхать. Официальная церемония была намечена на десять утра, хотя испанцы слегка напряглись. Не принято у них назначать какие-то приемы и церемонии так рано. Внутренние там дворцовые дела, согласно распорядку - одно дело, а вот всякие разные международные (а у нас как раз тот самый случай) - после обеда или вообще на ночь глядя. Сергеич совместно с де Брега и тем бесценным дядечкой, прикомандированным к нашему посольскому особняку, утрясли вопрос. По их версии, выходило, что пока(!) церемония вполне себе «домашняя», как бы в рамках регламента работы двора вице-короля. Племянник помянутого местоблюстителя, капитан Родригес, естественно, тоже был в числе приглашенных гостей повышенной важности. С его стороны возражений не последовало, поэтому проблему посчитали решенной, к удовлетворению сторон.
        Общее расписание было доведено до всех, мероприятие подготовили по полной программе, так что пусть народ отсыпается про запас. Ведь кроме «Дня «Попаданца», как мы называли эту дату между собой, предстояло отметить еще одно событие. А именно - мою свадьбу с несравненной Марией дель Ампаро. По итогам кампании на Мартинике получившей повышение в звании. Титул она получала вместе со мной, в нагрузку, хе-хе…
        Но разошлись не все. Переглянувшись с генералом, мы тормознули двух Александров - Зубра и товарища военного инженера, тоже получившего повышение после его участия в выносе англичан с карибского острова. И щеголявшего теперь полковничьими погонами. Угу, именно. Никакие не эполеты и остальные аксельбанты - в наших частях вводились нормальные погоны, не те придурочные «галстуки», которые обсуждали незадолго до БП в нашем времени.
        Обоих Анатолиев как явных кандидатов на «тайный совет серых кардиналов» пришлось на сегодняшний вечер отпустить. Причины у них были вполне понятные и весьма уважительные. У Спесивцева-Годдарада жена соскучилась по мужу, даже представить себе трудно - до какой степени. А Логинов как раз тоже дозрел до «улучшения демографии». Как раз сегодня у него был намечен визит к отцу своей избранницы.
        Утрясать детали предстоящей помолвки и остальных нюансов такого серьезного дела, как будущая женитьба.
        Тема «заговора» была стара как мир - «что делать будем, бояре?», виноватых искать не собирались, ибо таковых мы уже давно выбрали явочным порядком. И пусть будущие трактователи истории себе головы ломают, с чего вдруг Британия кому-то должна:
«You for Sevastopol will answer me!»?[«Вы мне еще за Севастополь ответите!» (К/ф
«Брат-2»).] Заштатная крепость на окраине России, какое дело малоизвестным людям в еще более заштатном захолустье Нового Света до строящегося города? Когда там англичане успели отметиться так, что заслуживают возмездия?
        Если же серьезно, то хотелось обсудить, сначала в узком кругу, вполне назревшую проблему. Кто будет заниматься тем грязным делом, что в приличном обществе принято называть обтекаемым словом «политика». Да еще не какая-нибудь, а самая изощренная - она же «большая» или «высокая». Которую, как известно, в белых перчатках не делают. Здесь больше подходит экипировка ассенизаторов. Втягивать в эти игры всех
«попаданцев» не то что бессмысленно, но весьма непродуктивно. Инженер должен изобретать машины, врач - лечить. И даже офицер - только воспитывать и натаскивать солдат, но не решать с их помощью мировые проблемы. Сразу оговорюсь, что тех клоунов, на которых мы насмотрелись в своем мире по зомбоящику, государственными деятелями назвать можно только с перепою. Политиканы, дорвавшиеся до халявной кормушки чинуши, кто угодно - но никак не политики.
        Так уж выходило, что нам предстояло, играя по чужим правилам, вести свою игру, раз уж мы замахнулись на перекройку того миропорядка, что начинал потихоньку складываться. По всем прикидкам, выходило, что «попали» мы, если не растратим свои жизни без всякой пользы, исключительно в удачное время и место. Это не одиночка-дизайнер в 1941 год или даже целая команда страйкболистов туда же. Как ни крути, а кроме несколько изменившегося хода Великой Отечественной, ничего они изменить в будущем нашей страны не могли. Уменьшить потери нашего народа - да, одно это заслуживало бы, случись такие «проваленцы» в реале, высшей награды всех времен и народов. Но сломать систему, не только в СССР, а и во всем остальном мире, уже вполне прочную и набиравшую обороты, закономерно приведшую тот мир к БП, - ни в коем случае! Даже перед русско-японской войной было уже поздно. Если не брать в расчет совершенно рояльных вариантов с целой командой «попаданцев», имеющих возможность выбирать себе в качестве «доноров» высших руководителей Российской империи. Или постоянно действующий портал в будущее, для поставки хайтековских
ништяков и чуть ли не живой воды. Ничего подобного у нас не было и не предвиделось. Только собственные головы, руки и те «бонусы», в виде запасов инфы на ноутах, что уже случайно «прилетели» вместе с нами.
        Засиделись в результате допоздна. Пока уже командир не погнал меня спать, поскольку клевать носом на собственной свадьбе и пугать гостей красными от недосыпа глазами, как он сказал: «Таких сонных вампиров нам не надо!»
        Следующий день удался. Во всех смыслах. И дату отметили. И свадьбу отыграли. Без излишнего шика, но, самое главное, невесте понравилось!
        Как водится на таких мероприятиях, не обошлось без приколов. Естественно, больше всех отличился Котозавр. Не без помощи наших инженеров и химиков. Среди подарков, врученных молодоженам, один вызвал больше всего вопросов у присутствовавших испанцев и барона Рюгена. Их интересовало, что же такого особенно смешного в вывеске для моего служебного домика, где на черненом фоне, исполненное настоящим сусальным золотом, сверкало название:

«Центральное отделение
        страхового общества «Россия»
        Глава вторая
        Ах, эта стройка…
        Не спорьте и не прыгайте,
        Не пойте, не пляшите
        Там, где идет строительство
        Или подвешен груз.
        Песня из м/ф «Пластилиновая ворона»
        Зима - весна 1796 года
        Динго
        Впрочем, стрелковым оружием мои милитаристские наклонности не ограничились. По ходу новогодних праздников выцыганил у не совсем трезвого Кобры трофейную шестифунтовую кулеврину, точнее, ствол от нее. Была у меня одна мысль. Еще на этапе отработки литья гранатных корпусов мы попробовали сделать из чугуна по той же технологии минометную мину. Получилось криво. Оперение никак не хотело отливаться нормальным. Эту идею тогда забросили, а перед Новым годом я спилил на фиг хвостовики у тех неудачных экземпляров. Новое оперение из шести лопастей было сделано из тонкого листа и крепилось к направляющей трубке точечной сваркой. Технология получалась хоть и не такой простой, как хотели с самого начала, но вполне приемлемой. Вот и нужен был ствол от пушки подходящего калибра для начальных испытаний.
        Пушку установили на примитивную опору, уперев ее вингардом[«Шишка» на казенной части ствола старинного орудия.] в щит из толстых досок. Естественно, перед этим ствол доработали, вкрутив изнутри штырь ударника. Так как мины были отлиты в калибре девяносто миллиметров, а у шестифунтовки диаметр ствола девяносто шесть, пришлось насадить на них ведущий поясок из свинца. Всего было сделано около десятка таких снарядов. Пока со снаряжением не заморачивались, ограничившись засыпкой внутрь смеси песка и опилок по весу заряда. Правда, пару штук на пробу начинили порохом и установили примитивный взрыватель на основе обычного капсюля.
        Как ни странно, эта незатейливая конструкция стреляла. Впрочем, чему удивляться, миномет - система весьма несложная, по крайней мере, по сравнению с пушкой. Отстреляли сначала «пустышки», потом последнюю, заряженную пару. Первая мина вполне солидно грохнула километрах в полутора, вторая не взорвалась, зарывшись носом в песок. Очевидно, что взрыватель должен иметь более совершенную конструкцию. Однако было понятно, что идея работает.
        Следующую партию мин сразу отливали в калибре девяносто шесть миллиметров. В трех с половиной килограммовый чугунный корпус помещалось полкило пороха или пикриновая шашка аналогичного веса. Со взрывателем провозились долго, но сделали вполне надежный инерционный. Параллельно с этим подбирали и вышибные заряды. Когда к лету мы представили на испытания два полноценных девяностошестимиллиметровых миномета, то Кобра задал только один вопрос:
        - А откуда такой странный калибр - девяносто шесть мэ-мэ?
        - Это калибр шестифунтовки. Помнишь, Викторыч, я под Новый год по пьянке у тебя ствол от пушки вымогнул.
        - Да, удивил. Я всегда знал, что ты у нас маньяк-милитарист, но чтоб так… Не ожидал. И много у тебя еще такого?
        - Какого такого? - не понял я. - Минометов пока два, мин к ним по полсотни. Испытывайте, понравится, еще наклепаем. Прицел, увы, весьма примитивный, но для стрельбы до двух с половиной кэ-мэ сойдет. И вообще, вы у нас, конечно, тактики великие и все такое, но у нас сейчас военно-техническое преимущество по легкому пехотному вооружению лет на сто вперед. Ведь если на нас снова нападут, главная задача какая?
        - Ну и какая?
        - Чтобы никто не ушел. Обиженным. И не обиженным тоже. В общем, я считаю, что для непрошеных визитеров наши владения должны стать черной дырой. Вышли, дошли, больше их никто не видел.
        - Ну, это уж как выйдет.
        Весна 1796 года
        Старый Империалист
        Подписывая очередную бумагу, я внимательно оглядывался по сторонам и периодически кидал осторожные взгляды в окно. За окном шел дождь, и никто больше. Ну, еще немного бурлило строительство поселка, напоминая известную картину «Война в Крыму, все в дыму». Планирование особо опасной операции было в самом разгаре, и пока все складывалось удачно. Поставив краткую резолюцию на последнюю заявку, я схватил с вешалки плащ (разумеется, неприметный) и осторожно выглянул в коридор. Никого! Аккуратно закрыв дверь и повесив красную табличку типа «меня нет, и не скоро буду», выскользнул на улицу. Под навесом прятался очередной хищник марки лошадь, на эту неделю его сдали мне в эксплуатацию. Или, скорее, меня ему! Но на этот раз я был готов! Подойдя ближе, я негромко, но убежденно заявил:
        - Лошадь! Слушай меня внимательно и не фыркай! У меня на сапогах шпоры, и поэтому мы сейчас быстро, но аккуратно, повторяю, аккуратно, поедем туда, куда надо мне! А не как в прошлый раз! Ясно?
        - И куда это мы собрались?
        Ой! Фу-у-ух… это не лошадь говорила, это кэйджиби, которое никогда не спит. Вернее, всегда спит, но при этом все видит и все знает, то есть скромный «завхоз», он же дон Кобра.
        - Куда-куда, - проворчал я, прикидывая, как без особого ущерба для репутации забраться на это средство передвижения. - Родной батальон надо навестить. По плану они на десятом километре, а там грунт тяжелый.
        - Ты мне зубы не заговаривай, а лучше скажи, что это за резолюция «ИНХ», начертанная на заявке об арматуре.
        - «НХ» - это даже ежу понятно, - ответил господин полковник, то есть я, свысока, уже из седла, - а «И» - идите, потому что заявка коллективная.
        - Во-первых, не ежу, а дикобразу, а во-вторых, почему?
        - Потому что давно решили, что металл идет на оружие и механизмы. Зарывать его в землю - это глупость. Приеду, лично расстреляю из рогатки того умника, что придумал железобетон под легкие домики. Кстати, можешь этому мафиози из Италии, замаскированному под архитектора, предложить политическое убежище. Его я буду методически уничтожать за камины.
        - Хорошо, разберемся. Но зачем ты так быстро удираешь?
        - Женишься, узнаешь. Все, меня уже нет! А тот обед, что сейчас принесут мои жены, будешь есть ты вместе со своей агентурой. Приятного аппетита!
        Из-под навеса, скрывающегося в серой дымке дождя, раздался горестный вопль:
        - Почему?
        - И все ему знать надо, - продолжал ворчать я, управляя своей своенравной
«тачкой», - а потому, что сегодня мои благоверные решили порадовать меня национальным блюдом «борщ». Сам, конечно, виноват, проболтался, только забыл сказать, что я его терпеть не могу. И вообще, зачем, дурак, спрашивал, как мясо в пельмени мололи… По умолчанию счел бы, что мясорубкой… Идиот.
        После долгого гандикапа, или как он там еще называется, я наконец-то доюзал свое транспортное средство до места пребывания своего доблестного воинства. Все-таки предки знали толк в транспорте. Разве с автомобилем можно так душевно побеседовать по дороге? А тут бурная дисскурсия, если, конечно, не обращать внимания на несколько однообразные реплики, типа «Фр-р-р», собеседника. Главное, в тему, ну… почти.
        Успел я вовремя, то есть на обед. Господа офицеры вкушали пищу за столом, в некотором отличии от рядовых, устроившихся вокруг отделенных котлов. Впрочем, данная дискриминация не мешала всем активно работать ложками. Мне тоже выделили миску с кашей, ложка, как у хорошего солдата, была своя. Лейтенант Браун отодвинул миску, обхватил своими ручищами кружку с кофе и негромко спросил:
        - Господин майор, а повара сварить можно?
        Прежде чем ответить, я проинспектировал содержимое ложки. Так, каша маисовая с мясом, мясо свежее, маис тоже.
        - А зачем?
        - Вторую неделю одно и то же. Никто не просит сарсуэлу или картофель с тмином, но даже кашу можно и по-другому приготовить.
        Я поперхнулся и строго взмахнул ложкой:
        - Разговоры о тмине будут преследоваться по всей строгости закона! А что такое - сарсуэла?
        - Это наше испанское блюдо из даров моря, - ответил лейтенант Эмс-и-Сан-Пауло. - Очень просто готовится.
        - Ясно, - отложив ложку, я повернулся к командирам. - Отвечаю сразу всем. Питание будет разнообразным, а вот поваров варить нельзя, есть тоже, они невкусные!
        - Гони монету, Мануэль, ты проспорил, - Браун с улыбкой повернулся ко второму комроты.
        - А о чем спорили?
        Испанец, хмурясь, вытащил из кармана «китайскую» монету с прямоугольной дыркой по центру и отдал ирландцу, потом ответил:
        - Этот, мягко говоря, очень умный человек, сказал, что поваров варить нельзя, потому что они правят миром.
        - Кто-о-о? - мое изумление было совершенно искренним.
        - Повара, - гордо ответил Браун, сохраняя серьезный вид. - И я могу это доказать.
        - Ну-ка, интересно.
        Отхлебнув кофе, лейтенант Браун начал торжественную речь:
        - Внимание! Обратите свои взоры к тому, что сказал господин полковник! «Поваров нельзя варить». Во-о! А кто придумал такой закон?
        - Повара, кто же еще, - недовольно проворчал кто-то из новеньких сержантов, не успел я их еще запомнить, дела штабные, чтоб их…
        - Правильно! А все этому сразу подчинились.
        - Людей варить и есть нельзя, - возмутился капрал Луиджи.
        - Так то людей, а мы о поварах говорим, которые ничего, кроме каши, готовить не умеют, - возразил сержант О’Коннел, наш повелитель экскаватора.
        - В точку! - одобрил земляка Браун и, допив кофе, продолжил разоблачение: - Вся армия держится на настоящих поварах, которые заботятся о простом солдате. И ни один неприятель не сможет нанести большего урона, чем плохой кулинар. А вспомним нашего короля, храни его господь. Плохо приготовленное блюдо способно нанести такой ущерб, что даже враг человеческий от зависти скончается.
        Я внимательно посмотрел на комроты-один, лицо его было абсолютно серьезным, но в глазах плясали чертики. Ясно, опять шутит. Какой я все-таки гений, что неграмотному солдату выправил патент на офицерский чин. Мой девиз «Нельзя приказывать то, что не можешь сделать сам» господин лейтенант принял как руководство к действию, а неграмотность уже почти ликвидировал, причем сразу на русском, английском и испанских языках. В роте полный порядок, сержанты на должном уровне, можно смело брать любое отделение и отправлять в самостоятельное плавание. Его испанский коллега, несмотря на свое дворянство, все-таки уступает бывшему ирландскому наемнику войск Его католического Величества. Но шутки шутками, а работать надо. Мой взгляд на часы был воспринят правильно, все встали и потянулись к выходу из большой палатки. Дорога не ждет, даже недостроенная. - Стоп, господа. Капралы разберутся пока сами, а офицеров и сержантов попрошу задержаться.
        Господа начальники устраиваются заново, а я раскладываю на столе произведение искусства - географическую карту.
        - Так-с, какие жалобы и предложения? Кроме поваров, конечно.
        Браун тяжело вздыхает:
        - Господин майор, когда же наконец-то мне вернут первый взвод?
        - Никогда, - мгновенно отвечаю я и, не дожидаясь возмущения, продолжаю: - Вот третий взвод в ближайшем будущем обещаю. А первый будем разворачивать в третью роту. Что у нас по материалам?
        Откашливается сержант О’Коннел:
        - С песком все в порядке, отпустите меня, командир. У меня еще смена кочегаров не обедала, да и работа стоит.
        - Ага, сержант. Вы когда вернете две телеги из-под угля? У меня транспортники ваш скальп требуют!
        - Но господин полковник! - начинает закипать сержант. - У меня должен быть запас угля, потому что эти черепахи постоянно опаздывают с подвозкой!
        - Хорошо, идите. Будем разбираться.
        Проводив завистливым взглядом дешево отделавшегося экскаваторщика, лейтенант Эмс со вздохом говорит:
        - Нам нужны паровые дробилки, слишком много нужно щебня, кувалдами не намахаешься.
        - Я же распорядился, чтобы взрывали камни сначала, - хмурюсь я, с тоской вспоминая
«дружескую» беседу с нашими механиками.
        - Порох на исходе.
        - Ясно, - опять вздыхаю, - записал. Пока давайте готовить ложе и засыпать первым слоем песка, особенное внимание на откосы и водоотводные кюветы. По мере возможности укладывайте первый щебеночный слой, и внимание! Строго контролировать уклоны, увижу лужу на полотне, заставлю срывать все до нуля! Причем за счет виновных! На этом все, за работу, господа. Горячее питание я вам обеспечу, порох будет. О механизмах обещаю подумать и поговорить.
        Ирина
        В долине кипело строительство - все были чем-нибудь да заняты. Кто-то под предводительством сержанта Альвареса из инжбата Старого Империалиста копал землю под фундаменты зданий, кто-то вбивал сваи под них же, кое-где даже устанавливали арматурины и заливали все это для прочности цементной смесью…
        На отдельной же площадке, где как раз стояла я сама, дышали жаром печи для обжига черепицы и кирпичей. Кирпичики шли на стройку фундаментов и цокольных этажей домиков для, так сказать, гражданского населения - семейных, занятых в сельском хозяйстве и «легкой промышленности» (общепит, изготовление и пошив тканей, столярно-плотницкие работы). Кроме них также строились внушительные здания больницы, университета, городского управления - оно же «мэрия», школа, детсадик и пара храмов. Правда, здесь в дело больше шел камень, а кирпич - только на печи и отделку… Зато в огромном количестве требовалась черепица, и именно она в основном сейчас и находилась на обжиге.
        Оглядывая кирпичное хозяйство удовлетворенным взглядом, я мурлыкала себе под нос:
«Кирпичики, ах, кирпичики, до чего же вы красивые выходите… Красноватенькие, буроватенькие - очень ровные да гладенькие…»
        И только тут заметила, что в нашу сторону мчится посыльный от строителей. Что-то случилось? Посыльный был весь встрепанный и взмокший.
        - Алехандро, что случилось, что ты такой взъерошенный?
        - Сеньора! Командир спрашивает, как скоро будут новые кирпичи?!
        - Но вы же еще два часа назад получили полную партию!!!
        - О-о-о! Сеньора, этот неуклюжий Педро Санчи, он перевозил в кузню чушки на телеге…
        - И что?!
        - Разворачивал он эту свою колымагу, а мул дернул не туда - ну и перевернул ею часть кирпичей, и они побились! - Посыльный отчаянно жестикулировал и старался всем своим видом показать возмущение поступком возчика. От этого его черная взмокшая челка над смуглым лбом отчаянно топорщилась, а черные глаза «свирепо» сверкали из-под нее.
        - Хорошо, мне ясно, что произошло. Но сколько вам точно понадобится еще кирпича?
        - Командир просил - столько, сколько сможете выдать… Лучше побольше - так он сказал! - Алехандро чуть не приплясывал на месте, так ему не терпелось отправиться обратно с «донесением».
        - М-да, ну у вас и аппетиты! - Мне очень не понравилась вся эта история, но делать нечего, придется выдать тот кирпич, который мы собирались отправлять на стройку завтра. - Присылайте подводы. Но завтра с утра я вам ничего не выдам! Вам придется ждать, пока не пройдут обжиг кирпичи, которые сейчас подсыхают под навесами и находятся в сараях. Так и скажите! На складах у нас в наличии не больше, чем для двух домов, - с небольшим запасом… И не забудьте подать накладные на кирпич и черепицу!
        - Хорошо, сеньора, я так и передам! - Он развернулся вокруг себя и припустил обратно с еще большей скоростью, чем бежал сюда.
        Мне же осталось подгонять своих работничков, выделенных для производства из числа солдат-новобранцев. Надо было перенести все готовые кирпичи в одно место, чтобы потом загрузить на подводы.
        Апрель 1796 года
        Динго

«Какой же я идиот!» Эта фраза стала рефреном, прологом и эпилогом наших попыток создать коробчатый магазин под десятимиллиметровый патрон карабина. Мы почти год мучились, пытались воспроизвести конструкцию, примененную в СВД, воюя с «клинами», перекосами и задержками. И это при том, что гораздо более подходящий образец лежал буквально у меня в кармане. Правда, он был рассчитан под мелкашечный патрон. Да-да, я старый добрый «Марголин» имею в виду. Ведь наш «карабинный» патрон имел гораздо больше общего с 22LR, чем с русским винтовочным. Те же цилиндрическая гильза, закраина и мягкая свинцовая пуля. Ну, а геометрические размеры можно пропорционально увеличить.
        Так что создание работающего магазина по марголинскому образцу заняло у нас не больше месяца. Сначала сделали восьмизарядный, потом количество патронов увеличили до десяти. На очередной многострадальный «Штарк» установили шахту под магазин, и после небольшой доработки он показал себя с самой лучшей стороны. Карабин стал чуть легче, проще конструктивно и скорострельней. Некоторых усилий потребовала технология массового производства таких магазинов. Однако, как только их производство превысило полсотни штук в день, десяток таких «стволов» уже с индексом М403К отправились на испытания. Начальство тихо охренело от такой инициативной разработки, особенно если учесть, что дизайн карабинов был выполнен в стиле «бэби-гаранда»[Карабин М1 калибра 7.62?33 (.30 carbine). На вооружении в США с 1942 г. Прицельная дальность до 300 м. Модификация М1А1 имеет складной приклад и пистолетную рукоятку в отличие от классической винтовочной ложи М1.] , который М1А1. После доводки по результатам испытаний четыреста вторая модель была полностью снята с производства в обоих - полноразмерном и укороченном - вариантах. Более
того, часть самозарядок первых выпусков была модернизирована под
«серединный» магазин, остальные ушли на склады резерва. На сегодня переход на новый карабин был завершен, благо его конструкция не сильно отличалась от прежнего варианта.
        Параллельно шла работа над винтовкой. Собственно, первая линия по производству нового десятимиллиметрового патрона уже заработала в Долине, это не считая еще двух под карабинный патрон и одной под револьверный. Так что проблем с боеприпасом не предвиделось. Создавая винтовку, мы не стали изобретать велосипед, просто скопировали «винчестер-70», пересчитав его под новый калибр. Потребовалась только небольшая доработка магазина под рантовую гильзу. Получилась вполне приличная винтовка с возможностью прицельной стрельбы на километр с гаком. А поскольку мы рассчитывали в скором времени перейти от свинцовой пули к цельнооболочечной со стальным сердечником, имелась перспектива для дальнейшего улучшения по всем параметрам. Наши металлурги уже работали над получением стали, сравнимой по свойствам с 30ХРА[Из этой стали делают стволы автоматов Калашникова.] , результаты выглядели обнадеживающими, но выход металла получался нестабильным и очень небольшим. Пока же винтовки делались небольшими партиями, так как обучение стрелков требовало времени. Ведь точная стрельба на пятьсот метров и далее требовала совсем
других навыков по сравнению с эффективной дистанцией уже привычного карабина.
        Одно из решений этой проблемы начало работать совсем недавно. Под руководством Логинова была запущена оптическая мастерская. Нам удалось изготовить достаточно точные станки для шлифовки линз. Химики тоже постарались, подобрав нам составы для просветления оптики. Первым серийным изделием мастерской стала подзорная труба, восьмикратная, но с большим полем зрения, яркой и четкой картинкой. Причем их делали в основном из полированной бронзы, с гравировкой, в качестве представительских подарков и сувениров высокопоставленным шишкам. Для наших же целей Анатолий разработал компактный и сравнительно легкий призменный бинокль, который начали выпускать небольшими партиями. А следом дошел черед и до оптических прицелов.
        Получив в свои руки винтовку с оптикой, я стал частенько посещать стрельбище, возобновив свои тренировки. Ведь что греха таить, патроны «триста восьмого» калибра, как и стволы, оставались невозобновимым ресурсом. Мы с Курбаши и так, переснаряжая специально выделенную сотню гильз по фиг знает какому разу, практически добили один из стволов «ремингтона», после чего нам пришлось прекратить тренироваться. Теперь же проблемы с поддержанием стрелковых навыков не было. Конечно, наш прицел выглядел весьма архаично, напоминая мосинский ПУ военных лет, даже кратность была такая же - 3,5х - но это был прорыв. А глядя на мои упражнения, следом на стрельбище потянулись и другие. Что интересно, наука поражать цель на дальних дистанциях привлекла и девушек. Если с Антилопой все понятно, «муж да жена - одна сатана», к оружию она за эти годы привыкла, то последовавшие за ней Моника и Белка меня сильно удивили. Впрочем, как выяснилось, последняя пыталась реализовать свою давнюю мечту. Ведь несмотря на весьма строгую иерархию и так сказать гендерную специализацию у индейцев - у мужчины война и охота, у женщин
семейный очаг, заготовки, обработка добычи мужа, ну и дети, само собой - встречались и исключения. Изредка бывало, что мужчина отказывался от воинской стези, надевал женское платье и посвящал себя различным ремеслам и рукоделиям. Как правило, и с ориентацией у них тоже было того, педерасты, одним словом. С индианками тоже случалось подобное, только с точностью до наоборот, они выбирали мужскую специализацию. Существовали даже некие сообщества женщин-воинов, вступить в одно из которых и мечтала Одинокая Белка. Увы, неудачная встреча с медведем, закончившаяся сложным переломом, поставила крест на ее стремлениях. Да и обычная женская стезя девушке не светила - кому нужна женщина-калека, разве что третьей-четвертой женой какому-нибудь старперу. Даже после лечения у нас нога у Белки полностью не восстановилась. А тут такой шанс, пусть не с луком и копьем, а совсем с другим оружием. Надо было видеть, как заблестели ее глаза, когда я вручил ей новенькую винтовку с оптикой. А Моника вписалась в это дело, как говорится, за компанию.
        Курбаши, увидев их в первый раз на стрельбище, ехидно поинтересовался, не собрался ли я готовить батальон «Белые колготки». Однако отговаривать девчонок не стал и активно включился в процесс обучения, что было очень кстати. Все-таки он был подготовлен как армейский снайпер, я же просто считался хорошим стрелком. Так что, тренируя девушек, мы учились и сами. Я старался привить ученикам навыки дальней стрельбы, учил брать поправки и «читать ветер». Наши винтовки позволяли уверенно поражать ростовую мишень на тысячу двести метров. Курбаши же преподавал нам способы маскировки и выбора позиции - то, что отличает снайпера от обычного хорошего стрелка. Вообще сплав военной подготовки советского образца и навыков индейского воина обещал вылиться в очень интересный результат.
        Глава третья
        Охотничьи рассказы
        - Ты не повершь, дорогая, какая щука у меня сорвалась!
        - Конечно, не поверю, у тебя же рук не хватит показать ее размер.
        Самая правдивая история
        Май 1796 года
        Динго
        Три молодых лейтенанта стояли передо мной со следами глубокой задумчивости на лице. Это выражение было следствием пьянки и последовавшей за ней бузы со стрельбой, которую они устроили вчера вечером. Разумеется, сие мероприятие закончилось для них ночевкой «в холодной», куда их дружными усилиями поместили спешно выдернутая из постелей тройка бойцов из подразделения охраны и поселковые дружинники. Добротное похмелье также давало о себе знать.
        - Итак, лейтенант Альварес, что вы имеете мне сказать по поводу вчерашних событий?
        - Понимаете, сеньор Эухению, - помялся тот, - мы отмечали день рождения лейтенанта Калахана…
        - Достойное событие, - кивнул я, похлопывая пальцами по кобуре, - и?..
        - У нас возник спор…
        - О дамах?
        - Нет, сеньор хефе, о местной живности, - пояснил Калахан. - Лейтенант Кемпбелл утверждал, что здесь водятся кролики, я же считал, что это зайцы.
        Удивительно, где они их нашли. За последние полгода я не видел ни одного ушастого зверька в долине - своими стройками и шумом мы распугали практически всю фауну.
        - И что же вы сделали, чтоб разрешить спор?
        - Мы собирались добыть кролика… - подключился Кемпбелл.
        - Где?!
        - На огороде. Ведь известно, что зайцы, как и кролики, любят капусту.
        - Скажите, господа, вы знаете, как выглядит капуста? Я имею в виду на грядке, а не в тарелке.
        - Да…
        - Так почему же вас понесло в помидоры?
        - Мы там увидели зайца…
        - Зайца в помидорах?!
        - Да, мы пытались его поймать…
        - И вытоптали грядки с рассадой, любовно выращенной сеньоритой Катей. Кстати, она уже была у меня. В ближайшее время настоятельно вам рекомендую избегать с ней встреч. То, что она обещала с вами сделать, может предположить только сильно обиженная женщина. - Я строго посмотрел на молодых офицеров. - И что же было дальше?
        - Заяц побежал в сторону домов, мы хотели его догнать, потом пытались подстрелить…
        - Ага. И гоняли его по всему поселку. Мы насчитали более сотни выстрелов. Учитывая, что стандартный боекомплект на револьвер - это пятьдесят патронов, в ваших бандольерах наверняка пусто. Только чудом обошлось без жертв. Хотелось бы знать, чей это особо меткий выстрел? - я показал на разбитый шкаф с образцами. - Мы вышли отсюда буквально за несколько секунд до этого.
        - Пуля влетела в открытое окно? - уточнил Калахан.
        - Нет, конечно! Вы думаете, что я буду сидеть с разбитым стеклом и ждать, когда господа лейтенанты изволят проспаться? Естественно, его заменили с утра. А зачем вас понесло штурмовать второй этаж флигеля? - там располагалось что-то вроде женского общежития.
        - Так кролик полез именно туда. Мы проследовали за ним.
        - Хорошо, хоть у вас хватило ума не стрелять по зданию. Господа, вы когда-нибудь видели зайцев, лазающих по стенам домов? Или кроликов? - саркастически вопрошаю. - Поздравляю! Вы целый час гонялись за котом, принадлежащим, что характерно, сеньорите Долорес. Кстати, Альварес, именно ей вы обязаны своим новоприобретенным украшением.
        Под глазом лейтенанта наливался синевой великолепный бланш. Лола, разбуженная стрельбой и перепуганным котом, увидев лезущего в окно незнакомца, приложила его со всей своей девичьей силой. Только благодаря своему везению Альварес не навернулся с высоты, а смог уцепиться за выступ карниза и спуститься.
        - Итак, господа лейтенанты, вот что я вам скажу, - подвожу итог. - Во-первых, стоимость патронов, истраченных на эти молодецкие забавы, будет вычтена из вашего жалованья. Также вычтем и затраты на разбитые окна и прочий ремонт.
        Лейтенанты облегченно вздохнули.
        - Рано радуетесь, господа, это еще не все. В ближайшие три дня, то есть на время пребывания здесь лейтенантов Альвареса и Кемпбелла, никаких спиртных напитков вам не отпускается. Всем троим. Лесли предупрежден, у него к вам тоже есть претензии. Там не только побиты стекла, но и мебель пострадала.
        - Сеньор главный инженер, это крайне жестокое наказание… - взвыл Калахан.
        - Ничего, потерпите. Пусть муки похмелья дополнят вам муки совести или заменят их, если таковых не наблюдается. И наконец, я думаю, стоит поставить в известность сеньора Серхио. Думаю, команданте Эль-Куэбре найдет выход вашей энергии в более конструктивных целях. У меня все, господа, можете быть свободны. Да, кофе, в отличие от виски, Лесли вам все-таки обещал налить.
        Раннее утро следующего дня
        В четыре часа утра меня поднял посыльный с телеграфа. С чего это вдруг? Телеграмму с отчетом я отправил сразу после разбирательства, вроде описал все подробно.
        Посыльный знает только о получении депеши на мое имя с грифом «Лично в руки», кодированной.
        Делать нечего, успокаиваю Антилопу, привожу себя в порядок и трусцой следую по холодку за посыльным, благо идти совсем недалеко.
        Сонный телеграфист - в ночную смену мы стараемся назначать мужчин, женщин даже в секретной службе стараемся беречь от лишней нагрузки - подает мне журнал и несколько листов бумаги с наклеенными на них полосками телеграфной ленты. Расписываюсь в получении, ставлю дату и время. По правилам не имею права выносить шифродокументы из помещения в одиночку, а посыльный не имеет права служить охранником. Но на этот случай предусмотрено специальное помещение, где есть сейф с кодовыми книгами и охрана на входе.
        Расшифровка много времени не занимает, Кобра, который подписал данную цидулю, выбрал самый простой код, служебный № 1. А вот содержание приказа по Директории в ответ на мою краткую телеграмму о событиях прошлой ночи (ого! Аж на все гарнизоны действие приказа распространяется, не только на наш) отнюдь не обрадовало. Совсем неприятно получать втык, да еще, казалось бы, за совершенно правильные поступки.
        Если перевести с военно-канцелярского на общедоступный человеческий, то суть приказа сводилась к следующему:
        Начальник НПЦ «Дакота», Инженерного и Военно-технических департаментов имярек (ваш покорный слуга!), вовремя принял меры к пресечению беспорядков, учиненных военнослужащими Отдельного Учебного батальона Службы Охраны Тыла. Однако в процессе оного пресечения я, оказывается, умудрился нарушить несколько пунктов Устава гарнизонной службы и еще по парочке нескольких других, включая Проект Конституции! Это еще с какого боку?! Она пока только обсуждается, да еще в очень узком кругу. Основное нарушение исполняющему обязанности Главы Директории видится в превышении мною полномочий. Наказывать вообще и выбирать вид наказания может только военный комендант конкретного гарнизона. О как! И кто же это у нас такой, если вроде все властные полномочия у меня?
        Оказалось, что нет.
        Не все.
        Коллега Логинов мало того что тоже рулил в парочке департаментов, как гражданских, так и двойного назначения, был назначен и военным комендантом НПЦ «Дакота» со всеми вытекающими. Как старший по званию и вообще…
        М-да. Хотя… Читаю продолжение. Толе досталось не меньше, как оказалось. Хотя он и прибыл к шапочному разбору, отлучившись на одну из дальних точек в долине, где у нас развертывался новый военно-учебный городок для связистов.
        Хорошо быть начальником, что еще могу сказать. Самое главное - иметь хорошую память, чтобы случайно не пропустить кого-то, когда раздаешь шишки. Это плюшки можно придержать, а вот наказания и оргвыводы - низзя! Никто не забыт и не ушел обиженный! Кроме нас с Логиновым, в приказе огреб свою долю даже дежурный наряд по городку.
        Слава богу, Сергей хоть комиссию по разбору полетов не стал назначать, а то у нас зеленой краски для травы совсем нет, но веселее от этого не стало.
        Лейтенанты, оказывается, зря думали, что отделались моим наказанием. Наш безопасник его с легкостью отменил, плюнув на железное армейское правило, - нельзя дважды наказывать за один проступок. И не подкопаешься ведь! Не мог я назначать наказание, значит - его и не было. Три месяца службы в должности рядового, с повторным экзаменом на чин и должность.
        С сегодняшнего дня в питейные заведения запрещается входить с оружием, даже с наградным. Или оставляй дома, в казарме, где хочешь, или пей кефир!
        Днем позже
        Переваривал я полученный втык весь день, однако на следующее утро, когда успокоился и обида поутихла, внимательно прочитал текст телеграммы еще раз. И весьма повеселел. Во-первых, что Викторыч отменил? Похмелье у лейтенантов? Так к моменту получения оно прошло естественным путем. А на счет запрета «не наливать», так я об этом ничего Кобре не писал, и дано оно не летехам, а кабатчику. И, что характерно, полностью совпадает с желаниями последнего. Докладную о взыскании материального ущерба я в финдепартамент еще не посылал, не быстрое это дело. Почтовый курьер отправляется раз в неделю, и ближайший только в понедельник. Ну а то, что парни по итогам понижение в звании получили и прочие плюшки, так для этого я телеграмму Сереге и посылал. Тот же факт, что обязанности военного коменданта на Толича повесили, так и слава яйцам. Мне одним головняком меньше.
        А вот насчет регулярного патрулирования поселка военными - это дело новое. Раньше солдаты только проход контролировали да патрули по периметру ходили. А мы тут пока дружинниками обходились. Отобрали десятка полтора крепких и уважаемых мужиков из числа ополченцев, вот они тройками и дежурили, периодически обходя поселок и базируясь на кабак. Нет, естественно, им ничего крепче кофе не наливали, но там телефон есть, мы специально поставили, чтоб в случае чего можно и начальство известить, и вояк из казармы дернуть, как в тот раз и сделали. Да и поддержка в кабаке есть неслабая - Дункан, вышибала.
        Этот крепкий шестидесятилетний мужик (что для этих времен возраст весьма солидный) успел на своем веку немало повоевать. На солдатском поприще ветеран много не заработал, разве что шрам через всю рожу, затронувший левый глаз. Ну и пару пальцев на правой руке где-то оставил. В общем, Дункану в его последнем бою досталось крепко. Думали, что не выкарабкается. Однако назло всем он выжил, вернулся домой, а потом вместе с сородичами перебрался к нам. Лесли он приходился то ли двоюродным братом, то ли троюродным, там у них все родственники, но в генеалогии этой без стакана не разберешься. Со стаканом, впрочем, тоже не легче. Что характерно, мужик при росте порядка ста шестидесяти сантиметров весил под сто двадцать кило. Причем в этих килограммах жира не было ни капли. Такой кряжистый, побитый жизнью медведь. Любые попытки устроить драку «У Кемпбеллов» он успокаивал на счет раз. Как правило, Дункану хватало подойти к столу и опереться на него своими пудовыми кулачищами. Любая компания, не говоря уж об одиночных бузотерах, почитала за благо быстренько угомониться. Так что в качестве силовой поддержки
дружинникам он был очень кстати.
        Что же касается оружия в кабаке, то подобное правило у нас действовало с самого первого дня, как заработало заведение Лесли. Прежде чем налить первую рюмку, сдай ствол бармену. И если уходишь не слишком трезвым, то получаешь обратно оружие отдельно, патроны отдельно. А то и утречком придешь забирать, если совсем лыка не вяжешь, правда, таких случаев я только два припоминаю, и оба раза мужики не просто так напивались. У одного жена умерла внезапно, мы ничего не смогли сделать. А второму известие пришло, что сын погиб на лесозаготовках. Несчастных случаев полностью избегать не удавалось. К обоим никаких взысканий не применяли, просто мужики отнесли упившихся домой, отсыпаться.
        И ведь лейтенанты-то в кабаке пили без оружия. Револьверы спокойно лежали у Лесли на полочке под стойкой. И вышли парни оттуда, не особо нажравшись, почему им стволы и вернули. А вот какой фокус отмочили. Надо будет вместе с Толичем обмозговать это дело, тем более что он теперь и за порядок в долине отвечает, так что быть ему не только военным комендантом, но и главментом.
        Ирина
        - Катруся, привет! - захожу в наш домик после очередной «инспекции» всех своих теплично-стекольно-кирпичных хозяйств. Странно - ответа нет… Всматриваюсь в понуро сидящую перед окошком фигурку.
        - Катюшка, что такое… Что случилось? Почему ты плачешь? - испуганно заглядываю в заплаканное лицо сестры.
        - Мои… помидорчики! - хлюп, хлюп… - Помнишь? Любимые, дядюшкины, маленькие такие-е-е…
        - Стоп-стоп-стоп! Это не те, которые ты скрещивала у нас на тепличном, с помидорками-сердечками, у них еще форма смешная?
        - Ну да, они-и-и!!! - Плач понемногу стихает…
        - Так, вот тебе платочек, утрись. И давай поподробнее, что с ними произошло?! И не волнуйся - у меня в теплицах еще с сотню-другую таких же растет на экспериментальном участке…
        - Понимаешь, вчера вечером, я уже спать собиралась, вдруг слышу - стрельба! И все как-то ближе к нашему домику и ближе! Я, конечно, испугалась. А стрелять начали уже и совсем близко… потом слышу - кто-то орет: «Давай, Пит, скорее - этот проклятый кролик уже в капусте!» И выстрелы - совсем рядом, на моем огородике, там, где рассада! И никакой капусты там нету - помидорки только! Были… - хлюп, хлюп…
        - А дальше?
        - Дальше был топот, треск и вопли - мол, держи зверюгу, а то уйдет! Я сразу на веранду с фонариком выбежала, глянуть, что такое на огороде.
        - Ну?
        - А там трое этих, стреляльщиков… убегали уже. Но я одного из троицы узнала!
        - И кто же этот «погромщик»?
        - Лейтенант один здешний, Альварец, кажется, его зовут… Так вот - они уже удрали, когда я увидела, что эти… натворили! Всю мою рассаду помидоров вытоптали, слонопотамы…
        Какое-то время всхлипы еще продолжались, прерываясь словами: «обидно же», «столько трудов», «мои-и помидо-орчики-и».
        Я утешала сестру, как могла, - поставила самоварчик с водой закипать, выудила варенье малиновое из недр кухонного шкафчика, накрыла на стол и, заварив наконец чай, предложила его сестричке. Дальнейшие посиделки за чаем с вареньем вынесли вердикт - идти к ответственным товарищам с ультиматумом: или они сами ловят нехороших «погромщиков», или мы сами «выступаем на тропу войны», и тогда пусть лучше Альварец и К° нам не попадаются!
        Май 1796 года
        Динго
        Эх, определенно, мне не дает покоя слава Самюэля Кольта, Джона Мозеса Браунинга и других великих оружейников. Почему-то конструкция очередного ствола рождается у меня чуть ли не во сне. Ну да, конечно, необходимость таскаться с револьвером меня никогда не радовала. Хотелось что-то более скорострельное и удобное. Так что результатом нескольких недель вечерних посиделок стало появление на свет самозарядного пистолета. Простите меня, братья Пауль и Вильгельм Маузеры, тем более что вы еще не родились. Внешне мое очередное творение напоминало легендарный
«С96», или, как его часто называли в советской литературе, «К96». По устройству вряд ли было похоже, ну не приходилось мне его разбирать. Скорее родство с девяносто шестой «береттой» или «вальтером» Р38 прослеживалось. Правда, ствол короче двадцати пяти сантиметров сделать не удалось - в пистолете использовались магазины от карабинов «четыреста третьей» серии с соответствующими патронами. И с таким-то стволом грохот стоял - мама, не горюй. Вот от деревянной кобуры-приклада я отказался, не хватало еще таскать на себе эту колодку. Хотя прицел был нарезан до двухсот метров.
        Первый пистолет Кобра у меня отобрал, сказав: «Делай еще!» Совместными усилиями изготовили еще пять штук. Начальство забрало три, два мы зажилили. Изделие, не мудрствуя лукаво, обозвали «Товарищ Маузер». Так и делали по пять-шесть штук в месяц, пока меня не пробила очередная идея.
        Увы, сделать самозарядный пистолет привычной компоновки с имеющимися боеприпасами не получалось. Попробуй засунь в рукоятку магазин с патронами длиной почти сорок пять миллиметров. Какая ладонь нужна, чтобы это чудовище нормально обхватить. Тут я смухлевал. Взял нашу револьверную гильзу и тупо обрезал ее до двадцати двух миллиметров. Пуля обычная револьверная, заряд пороха тоже. Подробные чертежи
«кольта», который М1911, были сняты уже давно, так что нужно было только подогнать их под новый патрон. Ну и магазин сделать на базе нашего.
        Увы, этими оружейными экзерсисами мне приходилось заниматься урывками, очень много сил отнимала текучка. Производство электротехники, паровых машин, инструментов и других необходимых нам вещей. Приходилось постоянно мотаться между Долиной и фортом Ломоносов, периодически заезжая еще и в Вихри. Как результат, банальная простуда, вызванная сентябрьским ливнем, под которым я вымок по дороге, уложила меня в постель почти на два месяца. Сказались переутомление и недосып. Когда мою пышущую жаром тушку доставили в Долину под строгим надзором Шоно и Антилопы, я пришел в себя только через несколько дней. Наш главный медик подозревал воспаление легких, но, к счастью, все обошлось. Слабость довольно быстро прошла, однако и он, и жена были категорически против того, чтобы я занимался чем-нибудь, кроме лежания в постели. Недели за две такое времяпровождение мне порядком опротивело. С трудом удалось выбить разрешение хотя бы читать книги и вести записи. И то при малейших признаках усталости меня сразу укладывали в кровать. Антилопа умела быть непреклонной. Со временем я все-таки стал возвращаться к делам,
поначалу ограничиваясь общим руководством и советами. Ну и возиться в мастерской мне также запрещать перестали. Только к началу ноября удалось снова включиться в работу, хотя с разъездами было однозначно рекомендовано повременить.
        Так что я практически до декабря безвылазно просидел в Долине. Выбраться из нее меня заставило не только окончательное восстановление здоровья, но и срочный вызов. Естественно, выехал я не с пустыми руками, несколько «кольтов» в комплекте с четырьмя магазинами и приспособлениями для обрезки гильз и снаряжения патронов лежали в багаже. Да-да, за мной прислали натуральный дилижанс, производство которых потихоньку наладили в Ломоносове. Так что ехали мы с относительным комфортом. Встреча в Вихрях была радостной и теплой, несмотря на то что все наши руководители не по разу навещали в Долине меня, болящего. Кобра сразу обратил внимание на мою необычную, точнее, наоборот, обычную, только лет сто двадцать спустя, поясную кобуру и подсумки с магазинами. Ничего не оставалось, как вытащить коробку с пистолетами и вручить начальству.
        - Однако ты не только болел, но и снова изобретал, - констатировал Сергей, вертя в руках новенький пистолет. - И много таких наделал?
        - Ты только не обольщайся, Викторыч, - немного охладил его пыл, - пока это штучная работа. Обкатайте, испытайте, тогда и думать будем насчет массового производства. Может, еще и сочтете лишним, надо же будет новую патронную линию ставить.
        - А гильза, смотрю, все та же?
        - Ага, только обрезанная. Там лежит приспособа для обрезки и все остальное. Патронов я привез по сотне на ствол, а дальше пока сами себя обеспечивайте.
        - Лады, посмотрим, - кивнул Кобра, - но это, похоже, перспективная машинка получилась. Впрочем, мы тебя не за этим вызвали. Что тебе говорит фамилия Кемпбелл?
        - Ну, первой на ум приходит некая чернокожая Наоми, которая, если верить газетам, изрядная стерва. У спецназовцев есть еще лейтенант с такой фамилией, но это уже не ко мне вопрос, тут епархия командира, к нему и стучись. А что?
        - А то, что к нам прибыла солидная компания шотландцев из какой-то боковой ветви этого клана. Ветви, как видно, небогатой, не той, из которой Аргайлы происходят, графы вместе с герцогами. Собственно, там две группы, хотя в родственных связях между ними черт ногу сломит. Вполне может статься, что и лейтенанту тому родней приходится. Первая команда - наемники. Нормальные такие «дикие гуси», авантюристы шотландские. До прибытия сюда работали по Европам, в основном в Германии. В очередной разборке между двумя какими-то мелкими князьками их нанимателю не повезло. То ли яд ему подсунули, то ли кинжал в спину воткнули. А молодой преемник их натурально кинул, выгнал не расплатившись. Но лопухнулся паренек, ребята хапнули казну княжества и дали деру. Правда, казны-то этой было с гулькин нос, даже меньше, чем по контракту им полагалось. Ну, естественно, парни бегали от погони какое-то время, потом решили всем отрядом свалить в Новый Свет. На Кубе их наши и зацепили, там шотландцы какого-то дона охраняли. Перекупили контракт наемников и сначала при себе держали. Заодно порассказали, что да как,
поагитировали. Те, узнав, что нам не только вояки нужны, но и мирный люд, кинули весточку родным, гонца послали. Да и Котозавр поучаствовал, денежку кой-какую выделил на дорогу. В Шотландии сейчас неспокойно, про огораживания слышал?
        - Ага. Сгоняют с земли несчастных шотландских фермеров и разводят вместо них овец.
        - Вот-вот. Так что к нам, считай, целая деревня прибыла, или как там у них это селение называлось. Ну, точнее, приплыли-то шотландцы на Кубу, а оттуда уже наши их в Мексику переправили, повозиться пришлось. В копеечку влетело, они же со всем скарбом приперлись, но дело того стоило. Да и то, что прибывшие католики, сняло многие проблемы. Вот и отправили караван вместе с вояками в качестве охраны. Так что принимай пополнение. Наемников я, конечно, тебе не отдам, но остальных можешь забирать хоть всех. Все тридцать четыре семьи.
        - Так это ж полтораста человек будет, ежели не все двести. А список есть по роду занятий и вообще?
        - Конечно. Они здесь уже больше месяца сидят, инструктаж все получили и контракт подписали. Правда, народ в основном сельскохозяйственный, фермеры. Есть кузнец, этот точно к тебе поедет, пивовар и даже содержатель кабака, по совместительству изготовитель виски.
        - И как вискарь? Образцы привез для дегустации?
        - Представь себе, нашелся у него бочонок. Вполне приличное на вкус. Но водка лучше.
        - Главное, чтоб он нам индейцев не спаивал. Им ведь много не надо, пол-литра выпил - и готовый алкаш.
        - Не начнет. С ним уже на эту тему крепко поговорили. Да и ячменя столько не вырастим, чтоб на виски переводить, в основном на еду пойдет.
        - Я прикидываю, на ту часть долины, которую мы отвели под сельхозугодья, десяток фермеров должно хватить. Остальным вокруг Ломоносова участки давайте, пусть выкорчевывают и пашут.
        - Я тоже так примерно прикидывал. Есть еще десятка полтора парней, которые к крестьянскому труду тяги не испытывают. Их, правда, всех тебе не отдадим, только шестерых в Долину. Остальных на производство в Ломоносов отправим. И девушки есть, четыре сестры, сироты от двенадцати до пятнадцати лет. Старшая вроде как к Шоно в лазарете прибилась, пусть медицину осваивает, а остальных троих забери к себе. Пусть учатся, да и к чему-нибудь полезному пристроишь.
        - Пристрою, что делать. Уже даже придумал куда.
        Вот так в Долине появился маленький шотландский анклав. Впрочем, учитывая наше стремление максимально перемешать между собой представителей разных народов, вариться в своем кругу мы им не дали. Да и как тут замкнешься, когда поселок общий, в школу тоже все вместе ходят. Так что вскоре даже свадьбу сыграли международную. Он - Брюс, здоровяк молотобоец. Она - крещеная «окультуренная» индианка-нуму по имени Мария. Участок молодым выделили, дом поставили. Тем более что Брюс слесарное ремесло успешно осваивает, молот-то у нас паровой, кувалдой махать теперь не нужно. Толковые слесари, а башка у него нормально варит, нам ой как нужны.
        Фермерский народ тоже довольно быстро притерся. Земли им досталось как бы не вдвое больше, чем было в родных шотландских горах. Да и плодородней она намного. Так что весной ячмень сеять будем и рожь тоже. А трактирщик по имени Лесли тихой сапой прибрал к рукам весь общепит в долине. И не просто прибрал, а развил его, правда, под нашим чутким приглядом. Так что утром и днем у нас столовая для работающего народа, а вечером заведение с музыкой и танцами. С горячительными напитками, разумеется, но в меру. Никому не хочется налететь по пьянке на штраф, без премиальной части жалованья остаться. Кстати, и название у заведения характерное появилось - «У Кемпбеллов».
        Индейцы к шотландцам, пожалуй, дольше привыкали. Дивились поначалу: мужики, а в юбках. Даже до драки дело однажды дошло - кто-то из молодых воинов ляпнул по дурости что-то про «мужчин в женских платьях», и понеслось. Хорошо, мы с Лесли вовремя на месте оказались, до колюще-режущих предметов дело не дошло. Но помутузили парни друг друга изрядно. Поединок кончился вничью, потом индейцу разъяснили, что да как. Больше у нас таких инцидентов не было.
        Ирина
        - Барбоска! Барбоскин, отдай тапок! - Катруся со смехом пыталась отвоевать свою тапочку у маленького, двухмесячного, черно-белого щенка по имени Лаврик, который тем не менее отзывался и на Лаврентия Палыча, и на Барбоску. Щенок не сдавался, с дурашливым рычанием вцепившись в задник тапки и мотая головой из стороны в сторону. - Барбосина-а - мяса не дам! Отцепись!..
        - Р-р-р… тяв! - обиженно возгласил Лаврентий, отпустив наконец многострадальную домашнюю обувь.
        Катя со смехом подняла обслюнявленную тапку вверх и вопросила в пространство:
        - И что мне с ним теперь делать?
        - Как это - что? - хмыкнула я, оторвавшись от составления плана работ в стекольном и кирпичном цехах на следующую неделю. - Прополоскать слегка в тазике с водой и отправить сушиться на печь.
        - А в чем я по дому ходить буду?
        - В толстых вязаных носках - тех, что ты себе же недавно на зиму связала.
        - Ладно, уговорила, красноречивая… А что это ты там строчишь?
        - План работ на следующую неделю.
        - В новых цехах?
        - Ну, да… Стекольное производство в первом цехе, медицинское стеклянное оборудование - во втором и химическая посуда и прибамбасы для химических опытов, производства разных веществ и для военных нужд - в третьем.
        - А мастерская?
        - Она так и осталась экспериментальной мастерской - пробуем там разные новые вещички делать, а еще по традиции изготовляем новые елочные игрушки.
        - Какие на этот раз?
        - Звездочки, куколки и сказочные кареты-тыковки.
        - Здорово! Ай! Лаврентий! - грозно воззрилась сестра на проказливого непоседу. - Ты зачем кусаешься?
        - Тяв! Р-р-гав… Гав! - Задорно лая, Лаврик прыгал вокруг Катрусиных ног. - Гав!!!
        - На улицу просится, видишь? Сходи прогуляй этого безобразника, а то ведь не отстанет. А я еще тут поработаю.
        - Хорошо. Лаврик, гулять!
        Компания из сестры со щенком отправилась гулять во двор, а я со вздохом принялась за продолжение своих записей. Что у нас там дальше по плану?..
        Динго
        Вообще прошлой осенью, пока я болел, оружейные идеи у меня возникали одна за другой. То ли от жара улучшилась работа головного мозга, то ли просто отдохнул. Но чертежей и набросков получилось изрядное количество. Вот одну мысль я и решил попробовать воплотить. Все равно пока производство пистолетов передавать в Ломоносов мы не торопились. «Маузеры» шли очень ограниченно, хотя рейнджерам-лесовикам Всеслава пришлись очень по нраву. Правда, деревянную кобуру к ним все-таки пришлось делать. А что, легкий, маневренный ствол под мощный патрон в лесу - самое то, разве что громкий очень. Тем более что и боеприпас, и магазин со штатным карабином идентичные, удобно. «Кольты» же требовали отдельной линии по производству патронов, для которой пока не было ни места, ни оборудования. Надо было расширять электростанцию. «Детских болезней» у этого пистолета тоже вылезло - мама, не горюй, но это нормально для новой системы. Так что делали их даже меньше, чем «маузеров», хотя все руководство уже с удовольствием вешало на пояс именно его вместо громоздкого револьвера. Да и женская часть коллектива все чаще
заказывала
«М202», а именно такой индекс достался этому пистолету. В общем, как будет готова вторая очередь ГЭС и поставлена патронная линия, пустим его в серию в Ломоносове.
        А очередная моя идея касалась снова пулемета. Ведь что греха таить, «Кипчак» был по своей сути эрзацем, этаким уродским недокрупняком, тяжеленным, малоподвижным и не слишком эффективным. А новый винтовочный патрон позволял сконструировать что-то в классе «ротного пулемета». Конечно, наш боеприпас и, что самое главное, порох накладывали массу ограничений на возможности автоматики. Пришлось крепко подумать. Конструкция переделывалась несколько раз, выдвигались и отбрасывались идеи, пробовались разные решения. Перерыв на новогодние праздники, которые мы по традиции отмечали в Вихрях, заставил меня отключиться от этих проблем на некоторое время, чтобы вернуться к ним на свежую голову. И это помогло.
        А после приезда в Долину пришлось еще поздравить Ронана, его с моей подачи утвердили в должности главного мастера экспериментально-механического цеха. Экзамен на эту должность он сдал весьма своеобразный, получив задание скопировать мою старушку «Итаку» и наладить ее серийное производство. За полгода справился мужик блестяще. Конечно, без консультаций у меня не обошлось, но это не умаляет его заслуги. Всеслав доволен остался, охотники тоже иногда ружбайкой интересуются. Назначение, разумеется, не обошлось без веселых посиделок «У Кемпбеллов». А моим помощником в мастерской неожиданно стал Брюс. Парень успешно освоил навыки слесаря, учился работать на станках. Вот с ним мы и сделали новый пулемет.
        Первый образец был отстрелян в середине января. Потом доработан и испытан еще несколько раз. Когда я завалился на очередное заседание совета, держа на плече завернутый в мешковину пулемет, Всеслав ехидно прокомментировал: «Ну вот, Динго опять какую-то пушку припер». В развернутом виде изделие вызвало шуточки на тему
«ПКМ» на стероидах». Действительно, он слегка напоминал несколько раздавшийся в размерах пулемет Калашникова, но только внешне. Конструкция же была совершенно иной.
        - Ну, показывай, что ты тут натворил, - потребовал Кобра, когда мы закончили обсуждать основные вопросы собрания. - Неужели получилось справиться с проблемой, про которую ты нам все уши прожужжал.
        - Нет, разумеется, - усмехнулся я, - с забиванием газоотводной автоматики продуктами сгорания селитряно-пикринового пороха справиться не получалось, это обходной вариант. У этого пулемета механика с коротким ходом ствола в отличие от
«пэ-ка-эма».
        - Тогда зачем же у него трубка снизу, если там не газоотвод?
        - А в ней пружина возврата ствола засунута, ну и сошки к чему-то надо было прикрутить. Смотрите, - я откинул крышку с механизмом лентоподачи, - берем за рукоятку на стволе, тянем на себя, одновременно отжимаем замыкатель, вот ствол, вот пружина. - Раскладываю детали на столе. - Теперь извлекаем ось и снимаем крышку. Дальше вынимаем шток возвратно-боевой пружины и сам затвор. Теперь затворная рама и ускоритель. Разница, как видите, налицо.
        - Теперь демонстрирую работу автоматики. - Я снова собрал пулемет. - Ствол с затворной рамой откатывается назад, при этом ускоритель отодвигает ударник за пределы затвора, поднимая хвостовую часть затвора и отталкивая его. Рама упирается в демпфер и останавливается, ее фиксирует ускоритель, стоящий в вертикальном положении. Затвор продолжает движение, извлекая гильзу из патронника и новый патрон из ленты. Гильза отражается вниз. В конце хода патрон опускается на линию подачи. Ударник, воздействуя своими упорами с ответными выступами затвора, также отводится назад вместе с ним. Далее затвор, если он не удерживается шепталом спускового механизма, досылает патрон в патронник, отклоняя вперед ускоритель. Затворная рама возвращается в переднее положение. Ускоритель перекашивает хвостовую часть затвора вниз, обеспечивая жесткое сцепление его с рамой. При этом упоры ударника прекращают удерживаться выступами на затворе, он движется вперед, происходит накол капсюля и выстрел. Цикл автоматики повторяется.
        - Ого! И это работает? - удивился Кобра.
        - Работает, Викторыч, не сомневайся. Только стволы меняй после каждых двух сотен.
        - А лента какая?
        - Холщовая, по типу «максимовской», - открываю коробку. - Пришлось повозиться, пока добились стабильной работы с рук, без перекосов ленты. Зато можно коробку пристегнуть, как и у «пэ-ка-эма». Маленькая коробка - девяносто, большая - двести пятьдесят, все по-взрослому.
        - А вес какой? - поинтересовался Всеслав.
        - Тринадцать кило сам пулемет, шестнадцать с половиной с «девяностой» лентой. Да, у короткой каждое тридцатое звено сделано из металла, разъемное, так что бегать с ним вполне можно, если не устанешь, под ногами ничего не болтается.
        - Да, тяжеловатый агрегат.
        - Ну, что имеем. И калибр большой, и стали у нас не совсем те.
        - Цельнометаллическую ленту сделать не получилось?
        - Не, там и звенья-то получаются дороже, чем вся лента с патронами, - сталь требуется пружинная, очень качественная, а ее мало.
        - А как насчет станка?
        - Пока не сделали, но это не проблема. Есть адаптер под станок от «Кипчака», хотя тот слишком тяжел и могуч. Будем делать штатный, получится легче раза в два.
        - Так делайте, - кивнул Кобра. - А пулемет мы берем. Испытаем по полной. Их у вас сколько?
        - Пока два. Второй в Долине народ осваивает. Пусть тоже «детские болезни» вылавливают.
        - Хорошо, ориентировочно до июня погоняем, но надо еще несколько штук, а вы готовьте производство. С патронами как?
        - Пятнадцать тысяч привез. Ленты по четыре больших и маленьких. Я планировал пробную партию на пять-шесть экземпляров, так что сделаем еще.
        Естественно, недостатков у пулемета всплыло изрядно. Большую часть удалось устранить, но некоторые так и остались, будучи врожденными особенностями примененной схемы. В частности, нельзя было вести огонь с рук, держась за рукоятку ствола, которая двигалась вместе с ним. Работа автоматики нарушалось, и удар по кисти ощущался не слабый. Окончательно доведенный пулемет был принят на вооружение летом 96-го под индексом М602, правда, чаще его называли РП-96 - «ротный пулемет образца 1796 года». Второе, шутливое, прозвище досталось от Курбаши: «ПКМ» на стероидах».
        Глава четвертая
        Зрелищами сыт не будешь…
        Война - войной, а обед по расписанию!
        Солдатская аксиома
        Начало августа 1796 года
        Ирина
        По дороге в оптическую мастерскую зашла я на телеграф, надо было отправить заявку Елене на некоторые химреактивы. С варкой оптического стекла не все ладилось, никак не получалось добиться выхода стабильных партий продукции.
        Здороваюсь. В ответ получаю: «Buenos dias, сеньора!» от пожилой испанки донны Розы (ну да, почти как в том фильме! Только фамилия у нее не Альвадорец, но тоже похожая - Альварес), одной из первых решившейся освоить новую специальность еще в Форте. И дружный хор детских голосков:
        - Утречка доброго, сеньора!
        Кроме телеграфистки, за стойкой сидят четверо подростков. Поль, приемный сын Жени Динго, которого все привыкли называть Павликом, и три девочки-индианки. Во главе компании - угадайте с одного раза? Ну, конечно, руководит этой мелкотой Птичка, сидящая с гордым видом за коммутатором!
        - Птенчик, прими, пожалуйста, телеграмму, - обращаюсь прямо к ней, а не к донне Розе, устроившей себе небольшой перерыв с чаепитием. Добавляя авторитета маленькой разбойнице в глазах окружающих.
        - Без проблем, сеньора Ирина. Продиктуете или будете бланк заполнять?
        Это она так показывает, что освоила азбуку Морзе получше некоторых взрослых и способна передавать сообщения прямо на слух. Что интересно, девочка отлично понимает, насколько она обгоняет своих сверстников в развитии, но не задирает нос по-глупому. Умеет повернуть дело так, что служит примером для подражания, а не зависти. Прирожденный лидер, с чувством такта не по годам и очень ответственная. Если честно, то мало у кого из взрослых встречала такие качества. Родители - типичная индейская семья, работают у нас в Долине, без особых амбиций, а дочка вот какая уродилась.
        Поскольку телеграмма, которую я собираюсь отправить, достаточно длинная, вдобавок в ней хватает специфических терминов, быстренько заполняю бланк и отдаю девочке.
        Тут донна Роза заканчивает со своим чаем и приступает к обстоятельным расспросам - как я поживаю, как здоровье нашего с Сергеем малыша и все такое прочее.
        Поддерживаю светскую беседу, а про себя в который раз удивляюсь. Вроде ничего необычного, на наш взгляд, привыкших к реалиям того будущего, в котором мы когда-то жили. Почта, оператор на ней, ученики или стажеры, приходилось мне видеть в родном городе гораздо менее толковых работников. Но когда чуть задумаешься, становится немного странно, как легко люди из этого времени адаптируются к тем новшествам, которые мы вносим в их жизнь. Частенько приходилось читать раньше, насколько крепко держались наши предки за свой привычный уклад, традиции. Неужели мы, попавшие сюда неведомо чьей волей, не случайно оказались под рукой у тех сил, что дали нам второй шанс? Кто-то или что-то выбрал форумчан вполне сознательно? Заранее зная, что мы не только выживем, но и сможем очень быстро изменить окружающих нас людей в нужную сторону?
        Пока мы так беседуем (а я одновременно философствую про себя), на переговорную станцию, запыхавшись, прибегает Империалист, еще с порога громко требуя:
        - Девушки, а отбейте-ка вы мне телеграммку в форт Ломоносов - начальнику транспортников.
        - Что отправлять будем? - засуетились барышни…
        - «Форт. Транспортный отдел. Углю! Много! Срок - вчера! Буду завтра - готовься!»
        - Отправляю. Опечатку оставлять? С вас… сентаво.
        Саша демонстративно крутит головой и строго вопрошает:
        - Не вижу тарифов! Где у вас написано, что служебные телеграммы отправляют за плату? И где там опечатка?
        - А это не за текст! А за те мысли, которые вы подумали, но нам таких слов знать не полагается, вот… - подружка Птички даже осмеливается показать язык грозному комбату. - Правильно говорить «Угля», а не как у вас.
        - Тебя случайно не Ванга зовут? А по фамилии Ушакова? - с подозрением смотрит на нее Кулькин.
        - Никак нет, сеньор полковник! Ромашка, а мое старое индейское имя мне совсем не нравилось. Ну что это такое - Заячий Хвост?! И даже совсем не для девочки было…
        Несколько секунд Саша обдумывает ответ, потом поворачивается ко мне:
        - Отойдем на минутку.
        Выйдя на крыльцо, он начинает выговаривать:
        - Не ты, случайно, ей новое имя придумала?
        - А чем оно тебе не нравится?
        - Покажи мне хоть одну ромашку в округе! Ведь на ровном месте хроноклазм устраиваешь, Ириша. Она тут пока не произрастает, не завезли еще. Испанцы знают цветок по своей родине, даже в медицине используют, а в Новом Свете она ведь только в Южной Америке росла. Гораздо позже начали в Северной культивировать.
        - Это очень серьезная ошибка, Саш? - Даже расстраиваюсь, вот какие новости о себе с утра узнаю. - Я же вроде им рассказывала, что у нас в России такие цветы растут, красивые и полезные.
        - Ну, раз по воспоминаниям, то вроде не так страшно. Только на будущее постарайся не умножать сущности. Хорошо?
        - Угу, постараюсь.
        Возвращаемся в комнату, где он, порывшись в карманах, находит монетку и расплачивается с Ромашкой.
        В этот момент начинает стучать аппарат, а на ленте, выползающей из печатного механизма, появляются точки и тире.
        Птичка, не дожидаясь окончания передачи, зачитывает:
        - Связи… нехваткой… персонала… срочная… отгрузка… партии… угля… не… представляется… возможной. - Она поднимает глаза на Империалиста. - Это сильно плохо, сеньор полковник?
        - Это не просто плохо, а офигеть, как плохо, Птичка! Но я лучше промолчу, а то у меня денег не хватит с этими вашими расценками на мысли! До свидания, спасибо за помощь. - С этими словами он церемонно раскланивается с донной Розой и вылетает из помещения. Правда, на полдороги тормозит и пробует оставить последнее слово за собой: - А ты, которая Ромашка полевая, робкая, несмелая, - поинтересуйся у сеньоры Ирины, чем этот цветок еще знаменит, кроме замечательных лекарственных качеств. Хоть желтая, хоть синяя.
        - А что тут знать, что подрасту - и сама буду выбирать, а не гадать! Бе-бе-бе… - и она снова показывает ему свой нахальный язычок, сопровождая его «козой».
        Не найдя достойного ответа, но уже ухмыляющийся Кулькин наконец покидает нас.
        Когда за полковником закрылась дверь, девушки, весело переглядываясь, начали строить догадки - что сделает начальник инжбата с главой транспортников, нагрянув завтра с утра в Ломоносов…
        Старый Империалист
        Возвращаясь к себе в кабинет из очередного посещения телеграфа, я думал о возвышенном и вечном. То есть об ошибках и наказаниях. Пока ничего лучше армейского принципа: «Не доходит через голову, дойдет через ноги» - в голову не приходило. Прекрасные мечтания о бредущих зимней ночью на угольную шахту снабженцах и о звуковом сопровождении в виде волчьего, то есть койотного, воя неожиданно резко сменились на недоумение. Мокнущий перед крыльцом гэбэшный индеец строил мне страшные рожи, явно пытаясь о чем-то предупредить. Пожав плечами, перешагнул порог и только успел подумать: «А казачок-то засланный», - как попал… в засаду!
        Через энное время, будучи зверски накормленным, обруганным, обласканным, проклятым и прощенным, я попытался вернуться к своим обязанностям. Нет, не семейным! Домашних, нагрянувших ко мне на службу, уже отправил восвояси. Исключительно должностным. Итак, берем листок бумаги, карандаш и рисуем дробилку. Не будем заморачиваться с электродвигателями, еще один скандал с бандой из форта Ломоносов я не переживу. Они, впрочем, тоже, всех отправлю уголек добывать прогрессивными методами! Просто кидаем привод от локомобиля, и все. Вороночка из броневой стали, чтобы не истиралась. Что, стали такой нет? Есть наука, пусть думает, цементирование там, блиндирование, в общем «не царское это дело!». Когда буду ЦУ давать, позову Кобру и задумчиво так скажу, в лучших традициях: «Попытка нэ пытка. Ви согласны, товарищ Снэйк?» В вороночке нашей вращается конус такой, весь из себя конусный. И камушки попадают между стеночками, и становятся меньше, меньше… Вся щебеночка прямо-таки по ГОСТу получается, сам бы ел, но для дороги надо. Кстати, о еде. Первым делом необходимо заказать передвижную армейскую кухню, сколько
можно тянуть! В остальных частях они давно есть, один инжбат как в каменном веке. Вторым - найти повара. Блин, ну что такое?! Куда ни кинь, везде клин! Каждый ведь может что-нибудь сготовить (за исключением меня, конечно), а когда надо варить на двести голодных мужиков, да еще в степи, никого найти нельзя. В общем, отложим, пока нарисуем кухню и дадим строгий приказ сделать вчера. Только не по телеграфу!
        Прогулявшись на градостроительство, ободрив своих солдатиков и потребовав найти мне живого или мертвого архитектора, под начинающимся дождиком вернулся в
«присутственное место», где с удивлением обнаружил посетителя. До сих пор меня никто, кроме наших, не беспокоил. Невероятно толстый человек в когда-то богато расшитой шнурами венгерке сидел на лавке, теребил длинные обвисшие усы и с безграничным терпением уныло смотрел в окно. Стряхивая капли с кожаного кепи, я отпер дверь кабинета и вопросительно посмотрел на посетителя.
        - Звиняйте, пан, - нерешительно начал незнакомец, потом что-то прошипел себе под нос и перешел на испанский: - Dime, pronto sera gospolin comandante?[Сильно искаженный испанский. Что-то вроде: «Скажи мне, скоро он будет gospolin командующим».]
        - Что?
        - О-о-о! Пан - русский? - перешел на русский язык посетитель.
        - И русский тоже, - меланхолично ответил я, приглашающе махнув рукой. - Прошу пана.
        - Извиняюсь, но я спрашивал, когда придет пан командир?
        - Я уже пришел и, пока не явился сеньор архитектор на суд скорый и праведный, внимательно слушаю.
        Под тушкой ясновельможного пана жалобно скрипнул табурет, но от позорного раскладывания на составляющие его части удержался. Недоверчиво покосившись на меня, потом вниз, посетитель все-таки решился:
        - Я прибыл к вам из Мехико, прослышал, что нужны здесь надежные люди, знающие, с какой стороны браться за оружие.
        - Хм-м-м, не сомневаясь в умении пана, хотелось бы услышать, как оказался он в такой дали.
        - О, простите мою рассеянность! - Неожиданно ловко толстяк метнулся в прихожую за сумкой, из которой вывалил мне на стол кучу бумаг и даже пергаментов.
        Взяв один листок, с изумлением прочитал корявые строчки, похоже, что на белорусском.
        - Узяйшы полгарнца капусты, тушыць у чыгунку…
        - Это не то, это я для себя… Вот!
        В руки мне сунули потрескавшийся пергамент, с изысканно выписанной латынью и с поблекшим изображением какого-то герба.
        Несколько минут пытаюсь разобраться в том, что нарисовал древний геральдист, потом откладываю лист, устало массирую лицо и спрашиваю:
        - Пан? Расскажите мне все по порядку.
        - О, моя преступная небрежность! - искренне расстроился поляк. - Зовут меня пан Пшермыльский, герб у меня простой, «Кура с виллой», предок мой святого Ляха сопровождал, от него и герб.
        История пана Пшермыльского была проста и незатейлива. Его знаменитый предок в момент откушивания той самой куры был атакован неприятелем (по-моему, вегетарианцами) и, будучи в добром расположении духа, увещевал тех вилкой с наколотой птичкой. Но потом… Один из неприятелей откусил часть, и все онэ пали от гнева основателя рода. Потом род цвел и процветал, пока не появился Вацлав. Устав от вражды с, несомненно, завистливыми соседями, юный Пшермыльский отправился в странствия.
        - Да-а-а, явно вы были молоды, - посочувствовал я.
        - Почему?
        - Ну как же, отказаться от верных врагов и кинуться искать новых, на одну стычку, не знающих ни чести, ни сладости мести. Такую, простите меня, глупость только по молодости можно сделать.
        Пан пригорюнился и даже дернул себя на левый ус.
        - Как вы правы, господин полковник. Сколько лет прошло, а как вспомню пана Пшермыльского, так аж слезы на глаза наворачиваются, неужто этот лайдак своей смертью помер?
        Комментарии к скитаниям по свету пана Пшермыльского были достаточно однообразны. Все были, пся крев, голодранцы, и никто не мог приготовить бигус. Московиты?
«Только не будем о грустном, они вообще кислую капусту горстями едят! И какую-то ягоду туда сыпят! Где-то у меня записано?» Немцы? «Страшно, конечно, но эти голодранцы капусту в пиве тушат! Вы представляете?! За меньшее мои предки города в пепел превращали». Французы? «Не будем вспоминать о них. Нация, не умеющая готовить бигус, не заслуживает и короля. По делам их и вся резня». Испанцы? «О чем говорить с людьми, которые варят все, что найдут на берегу? Голодранцы, но спесивые». В общем, испробовав кухню почти всей Европы, пан ринулся в Новый Свет. Открыл таверну в Мехико и быстро поругался с еврейской общиной, подав почтенным посетителям айсбан.
        Пока пан Пшермыльский делился своими горестями, я лихорадочно размышлял, как доказать человеку, что в звании, да даже сержанта, и с поварешкой в руке, он будет истинным украшением инженерного батальона?
        В дверь постучали, и в щель просунулась лисья морда сеньора архитектора.
        - Вы позволите вас побеспокоить?
        - Конечно, сеньор! Уважаемый пан, вы окажете мне честь недолгим ожиданием? Сеньор архитектор очень занятый человек, а вопрос срочный.
        - Разумеется, пан полковник. Надеюсь, вопрос не секретный и мне не надо уходить?
        - Сидите, сидите. Итак, сеньор Мангано, давайте посмотрим ваши проекты.
        - Си, сеньор!
        Архитектор стал разворачивать простыни чертежей, а я медленно набирался священной ярости и истинно княжеского гнева. Наконец-то все было закончено. Эскизы прекрасных зданий из белого мрамора легли поверх скупых линий разрезов и проекций, а мое самодурство достигло максимума. Первым делом я смел все на пол, а потом начал орать! Моментально побледневший итальянец наслушался и про гигантоманию, и про дурацкие камины, на которые не напасешься топлива, и про мрамор, и про кирпичные стены в три кирпича!
        - Нам нужны дома, которые можно быстро и качественно построить минимумом людей! А вы рисуете дворцы и соборы! В общем, доложитесь казачьему старшине, получите сопровождение и отправляйтесь в степь за мыльным корнем! Это приказ, и как положено по контракту, вы обязаны выполнять!
        - А зачем нам мыльник? - еще больше побледнев, спросил Мангано, наверняка представив намыленную веревку.
        - Пенобетон будем делать! - сердито буркнул я, старательно улыбаясь поляку.
        - Пан полковник, а можно я тоже отправлюсь с сеньором? Для искусства кулинарии мыльный корень очень нужен.
        - Разумеется, можно! - обрадовался я. - Но сначала закончим наш разговор. Сеньор Мандано! Выполняйте распоряжение, но потом подождите ясновельможного пана. Он будет вас сопровождать.
        - А что такое пенобетон?
        - Когда найдете мыльник, тогда я все покажу и расскажу. Вы еще здесь?
        Динго
        Медблок в Долине Дакота оборудовали по «последнему слову техники». Санчасть в Форте ВВВ, громко называвшаяся госпиталем, была запитана от автобусного генератора на двадцать четыре вольта. Соответственно, на освещение операционного стола пошли четыре фары от автобуса, а блоки освещения салона были отправлены в резерв. Лампочки там слабенькие, по пять ватт, но зато их полсотни. Всякие стоп-сигналы и указатели поворотов тоже к делу пристроили. В Дакоте же все построили на двенадцативольтовых генераторах от автомобилей. Соответственно - хирургический светильник соорудили из уазовских фар. Только тут пришлось повозиться с установкой водяного колеса. Цеплять его к приводу электростанции не было смысла - на таком расстоянии потери в проводах получались огромными. Пришлось строить мостки и монтировать на них небольшое колесо, благо здание медпункта было поставлено у самого берега. А имеющихся ламп хватит еще на несколько лет, а к этому времени и свои сделаем.
        В соседнем здании, соединенном переходом, располагались прачечная и пункт стерилизации. Пришлось подумать над конструкцией печи, чтоб в ней сосуд с обрабатываемыми инструментами или материалами не вступал в контакт с пламенем. Раньше инструменты просто кипятили на спиртовой горелке типа керогаза, в бронзовом коробе с крышкой. Это не только занимало много времени, но и объем за раз обрабатывался небольшой. А тут печь и стерилизацию обеспечивает, и горячую воду для больничных целей дает, и кипятить на ней можно. Да и обогрев помещений получается попутно. Так что спиртовка теперь у нас будет использоваться только для подогрева совсем маленьких объемов чего-либо.
        Эпилог

«Сколько у вас шансов встретить динозавра, идя утром в булочную?» - «Ровно пятьдесят. Или встречу, или нет». - «Что мы знаем о вероятностях?»
        Из неопубликованных мемуаров кота Матроскина

6 августа 1796 года. Санкт-Петербург
        - Удивительные и страшные вещи рассказываете, барон! Не знай я вас как человека, к фантазиям мало склонного, так и усомнился бы в том! - хозяин кабинета, действительный тайный советник Безбородко, удивленно покачал головой. - Почитал я ваш доклад, кроме прочего, вот что там меня особливо заинтересовало… Отбыли вы на Мартинику аккурат в конце лета года позапрошлого. Имея самые широкие полномочия в части способов достичь результату потребного. Так ведь, зная наших штафирок из канцелярии, денежными вопросами ведающей, уверен я, что довольствия денежного в обрез они вам выписали. О расходах же личных, ежели судить по реляции вашей, там ни словечка не сказано. А пребывание ваше в краях дальних затянулось, супротив ожидаемого, на цельный год! С моей стороны, такое радение о делах государственных, попреж личных ставящихся, найдет только самое горячее понимание. Но и вы же меня поймите, любезный Карл Генрихович, ведомство наше имеет строгие инструкции и традиции. Не вам мне рассказывать необходимость им следовать неукоснительно. Посему вынужден буду потребовать от вас отдельного меморандума по данному
казусу…
        - Ваше высокопревосходительство! Ей-богу, ни слова от себя лично не прибавил, и все, что видеть сподобился, как есть, в послании своем изложил! Касаемо же расходов, проистекших в путешествии моем, то отлично понимаю сомнения ваши, господин действительный тайный советник! И готов предоставить все необходимые отчеты с единственной просьбой нижайшей, ваше высокопревосходительство.
        - Какой же именно?
        - Исключительно только на ваше имя, поскольку любой иной человек, не знающий меня так подробно и тщательно, как ваше высокопревосходительство, в сомнениях пребудет. А от оных один вред проистечь может, без всякой пользы делу нашему, во славу государства Российского творимого.
        - Хорошо, я обдумаю вашу просьбу. И все же, барон… трудно во многое поверить мне! И сам я, чай, не штафирка, и службу военную изрядно ведаю, а все ж таки… Ну не могу я поверить, чтобы одною пехотою разбить можно было бы войска, в Европе наилучшие, да и силою своею изрядно превосходящие! И пушек, говорите, у генерала того не имелось?
        - Окромя тех, кои в фортах присутствовали. Так они все там, до окончания баталии, и пребывали. Исключительно оружием пехотным все победы сии достигнуты были! Ружьями и шпагами да гранатами ручными.
        - Ин ладно, были бы то турки! Так ведь - англичане, нация культурная да серьезная. И солдаты они изрядные! А уж матросы-то каковы!
        - Позором наипервейшим, ваше высокопревосходительство, поход тот для флота английского обернулся. И добро бы, в бою супротив противника равного или более сильного поражение сие получено было бы! Так нет ведь! Вся Англия хохотала! Десяток лодок таможенных нанесли урон линейным кораблям! Такого от сотворения мира там никто и не слыхивал даже! На матросов, с эскадры той злополучной, на улицах пальцами показывали, а в кабаках поить отказывались! А уж адмиралу-то ихнему каково стало… про то и помыслить печально… храбрый был человек! А вышло-то оно как? Что уж теперь суд ему выскажет… и представить даже не могу.
        - Ладно! - граф хлопнул ладонью по столу. - Дела флотские… они, конечно, важные, слов нет. Только меня в первую очередь иные материи интересуют! Как, по мнению вашему, барон, что из той баталии воспоследует?
        - Уже в пути, ваше высокопревосходительство, получил я весть от графа Чернова. Король испанский победою сией немало возгордился да тому возрадовался. Обещаны им милости новые персонам, мною поименованным. А такоже повелел он, супротив распоряжения своего прежнего, готовить уже не дивизию! Каковая, по правде говоря, ныне создана, и командир ей определен. А вот сколь много полков таких готовить будут… про то граф не выведал.
        - Так-так… вот это уже дело! Испанцы, говорите вы, полки таковые готовят… ладно им! От нас далеко. А вот нам-то - сам бог велел! А, барон? Чай у нас-то с вами война - гость частый!
        - Есть и другие новости, ваше высокопревосходительство.
        - Ну-ну! Излагай!
        - Не всем персонам, при дворе короля испанского обретающимся, такой вот реприманд нежданный, да со стороны никому не ведомого полковника… так я скажу, понравился. Есть посреди них недовольство. Пока - неявное. Но, как оно все дальше пойдет… про то один господь наш ведает… Ведь, направив на Мартинику генерала, король вдруг усомнился - а выйдет ли что путное из затеи той? Подумал-подумал, с советниками своими поговорил… Те и сказали королю, мол, гиблое то дело - с англичанами воевать! Тогда и послали туда маркиза де Морона. Дабы он, как дипломат изрядный, бой предотвратил и до смертоубийства не довел бы. А он и приехал… горшки битые считать! Так, несолоно хлебавши, и возвернулся. И советников тех в немалый конфуз привел.
        - Ин ладно! Пущай они там друг другу чубы рвут - нам с того что за корысть? А вот офицеров ихних… да в числе изрядном…хотел бы я при дворе нашем видеть! Как там все у испанцев выйдет, про то одному всевышнему ведомо. А вот у нас, барон, дела подобные да на промысел божий отпускать не намерен я! Так что, Карл Генрихович, любезный вы мой, отдыхать у вас вдругорядь не получается! Готовьтесь в дорогу! Иные в этот раз поручения у вас будут, да и в ранге другом отныне обретаться будете…
        Ровно три месяца оставалось до ноябрьского дня года 1796-го, во многом определившего судьбу России в том будущем, которое теперь могло и не повториться…
        notes
        Примечания

1
        В нашей истории - полковник, изобретатель, с 1801 года занимавшийся конструированием и производством боевых ракет для английской армии. В мире ДП ему уже не светит создать оружие, с помощью которого англичане сожгут Булонь в 1806-м и Копенгаген в 1807 годах.

2
        Представителей «партии страны» называли вигами (Whig в Шотландии - человек вне закона), а «партии двора» - тори (Tory, ирл. - грабитель).

3
        Все предположения сэра Генри Локвуда являются его личным мнением, не являющимся официальным курсом английской политики конца XVIII века. «Англичанка», конечно,
«гадила» России при малейшей возможности, но пока не считала ее своим главным врагом. Только одним из многих, не заслуживающим в данный момент особого внимания, в ущерб остальным странам-конкурентам.

4
        По-испански редька, хрен, редиска, вообще крестоцветные овощи со жгучим на вкус корнем.

5
        Одно из индейских названий Русской реки в Калифорнии.

6
        Форма долгового рабства, распространенная в свое время в Латинской Америке.

7
        Внутренний термин, опасная зона на производстве.

8
        Испанские католические миссии. Миссия св. Бонавентуры к северу от современного Лос-Анджелеса, св. Варвары - еще севернее (современная Санта-Барбара) а Гавриила Архангела - южнее.

9
        Исп. рerro lobero - волкодав, boyero - пастушеская собака.

10
        Исп. еxploradores juvenos - юные исследователи.

11
        Исп. мochila - рюкзак, заплечный мешок.

12
        Соединенными силами (лат.).

13
        Фразы для запоминания количества точек и тире, которыми передается та или иная буква.

14
        Lever Action - система перезарядки со скобой-рычагом. «Винчестер» такой конструкции - неотъемлемая часть любого уважающего себя фильма в жанре вестерна. Впрочем, в «Турецком гамбите» он тоже засветился.

15

0,40 дюйма примерно равно десяти миллиметрам.

16
        Напомню, что британский «штуцерный» калибр соответствует гладкоствольному шестнадцатому - 16,8 мм. Поэтому наши герои для краткости его тоже называют
«шестнадцатым», хотя снаряжение патрона радикально отличается.

17
        Затворно-капсюльная система. По мнению автора, весьма простая, технологичная и надежная.

18

«Бантлайн» - модификация «кольта» образца 1873 г. со стволом 12-16 дюймов. Названа в честь американского писателя Неда Бантлайна, по легенде имевшего револьвер с двенадцатидюймовым стволом и вооружавшего им своих литературных героев. Так частенько называют любые револьверы со стволом в 12 и более дюймов.

19

«Кит» от английского kit - набор. Здесь набор для переделки ружей из кремневых в затворно-капсюльные.

20
        Пистолет-пулемет Судаева. Считается лучшим ПП Второй мировой.

21
        ПП Шпагина. Самый массовый отечественный ПП Великой Отечественной.

22
        Я сделал все, что мог… (лат.)

23

«Вы мне еще за Севастополь ответите!» (К/ф «Брат-2»).

24

«Шишка» на казенной части ствола старинного орудия.

25
        Карабин М1 калибра 7.62?33 (.30 carbine). На вооружении в США с 1942 г. Прицельная дальность до 300 м. Модификация М1А1 имеет складной приклад и пистолетную рукоятку в отличие от классической винтовочной ложи М1.

26
        Из этой стали делают стволы автоматов Калашникова.

27
        Сильно искаженный испанский. Что-то вроде: «Скажи мне, скоро он будет gospolin командующим».