Оковы судьбы Игорь Н. Конычев
        Владение магией не гарантирует безопасности…
        По воле короля маг Алан Рэвендел расследует серию жестоких убийств, которые происходят в Нэрфисе - столице королевства Аластрии. Странные это убийства. Кто-то зверски расправляется не только с членами Гильдии кукловодов, но и с их подопечными, марионетками, которые неотличимы от живых людей. Положение Алана осложняется еще и тем, что загадочный убийца преследует и его возлюбленную Кристину Кравен, о которой молодой маг заботится с детских лет. Алан и не подозревает, что нити расследования приведут его туда, где ему хотелось бы оказаться меньше всего…
        Игорь Конычев
        Оковы судьбы
        Конычев И.
        
        
        Глава 1
        Загадки Нэрфиса
        В просторном помещении пахло оружейной смазкой и порохом. На аккуратных стеллажах покоились дорогие ружья, изящные пистоли, различные детали сложнейших механизмов и множество склянок с маслами. Был даже отдельный шкаф для литературы, посвященной научным изобретениям и уходу за ними, правда, особой популярностью книги не пользовались, так как большинство механиков предпочитали до всего доходить сами, путем проб и ошибок.
        Почтенный седой гном, занятый тем, что изучал одно из великолепнейших ружей работы самого Берта фон Фентрешница, величайшего механика Нэрфиса, оторвался от своего занятия и взглянул на поздних посетителей своей лавки, которую уже собирался закрывать на ночь. Не поверив своим глазам, Круф Литеркниц снял пенсне и, тщательно подышав на него, потер о лацкан выглаженного пиджака, немного заляпанного едким маслом. Нет, глаза, не подводившие седого гнома ни разу за всю его долгую жизнь, не обманывали его и сейчас. Холодок пробежал у Круфа по спине, когда он представил, что скажут о нем на совете оружейников, если узнают, кто побывал в его лавке, между прочим, лучшей лавке во всем Нэрфисе! Однозначно, это отрицательно скажется на репутации «Механизмов Литеркница» и на нем самом.
        Между тем молодой человек, одетый в дорогой сюртук и теплый, подбитый волчьим мехом плащ, с заинтересованным видом ходил между стеллажами с оружием, постукивая лакированной тростью. Вся одежда, за исключением белоснежной блузы, согласно последней моде выглядывающей из-под рукавов, была иссиня-черного цвета, а в черном платке на шее блестел великолепный рубин. На вид человеку не было тридцати. Возможно, лет двадцати семи, стройный, с длинными, волнистыми, черными волосами, правильным, гладковыбритым лицом и безупречными чертами благородного господина. Однако что-то в его взгляде настораживало гнома, что-то, никак не вязавшееся с непринужденной манерой поведения и молодостью. В светло-голубых глазах брюнета словно поселилась тьма, тьма и невероятная грусть. Он о чем-то шепнул своему спутнику, и тот коротко кивнул, позволив себе крайне неприятную улыбку. Круф даже не знал, какой из этих типов не нравится ему больше: благородный, чувствующий себя здесь как дома, или тот, второй, с пугающими желтоватыми глазами. Манера держаться выдавала в желтоглазом слугу, скорее всего дворецкого, однако одет он был
только чуть похуже своего господина. Дорогой, безупречный черный костюм, длинное пальто и начищенные до блеска ботинки. Волосы аккуратно зачесаны назад, ни один волосок не топорщится.
        «Он, наверное, еще и бреется по два раза на день, чтобы соответствовать господину», - невольно подумал Круф, но тут же резко тряхнул головой. Да какая, к демонам, разница, сколько раз он бреется и бреется ли вообще! Его, Круфа Литеркница, блестящего механика, изобретателя, ученого и оружейника, сейчас должно волновать лишь одно - что именно в его великолепной лавке забыл маг?! Одно его присутствие может навредить бесценным экземплярам. Во имя вечно вращающихся шестеренок Фентрешница, какие дела могут быть у владеющего чарами здесь, в «Механизмах Литеркница»? Украдкой взглянув на посетителей, гном лишь еще больше убедился в достоверности своих догадок: тот, что моложе - настоящий маг. Причем не какой-то там ученик чародея, алхимик или Кукловод. Нет! Парень обладал поистине колоссальным даром, невероятным и столь же темным. Гнома передернуло. Неужто Вестники Безысходности пожаловали?
        «Точно нет, - тут же успокоил себя Круф. - Паренек-то свежий, никаких следов разложения, и глаза даже пленкой не задернуты - ясные. Значит, все-таки маг». - Гном кивнул своим мыслям.
        Как все представители своей расы, Круф мог чувствовать магию, вредящую его мастерству, и теперь, он пребывал в состоянии, близком к панике. Однако что он мог поделать? О том, чтобы попросить благородного убраться куда подальше подобру-поздорову, даже речи не шло. Потом проблем не оберешься, если еще жив останешься. Мало ли, что магу может взбрести в голову, да и какая разница, что бы ни взбрело - ему все простят. Король ценит волшебников гораздо больше, чем кого-либо еще. А эти и рады до смерти, творят все что вздумается и в ус не дуют. Круф машинально коснулся своих закрученных кверху усов, мысленно перебирая в голове всех магов Нэрфиса, благо это было несложно, поскольку обладающих подобным даром было не так уж много. Но парень не был похож ни на одного из известных гному волшебников. Возможно, он приходился кому-нибудь из них сыном, тогда все еще хуже. Все маги - выходцы из знатных родов, таким лучше не перечить, а уж сынки богатеньких и влиятельных родителей - зачастую хуже их самих. Круф затравленно огляделся в поисках помощи, но, естественно, нигде ее не нашел. Двое его помощников сейчас
старательно изображали предметы нехитрого интерьера, изо всех сил стараясь не то что не смотреть в сторону неизвестных, они даже дышать боялись.
        - Что делать-то? Что делать… - еле слышно прошептал Круф Литеркниц и тут же прикусил язык - желтоглазый мужчина резко повернул к нему голову и впился в него взглядом, от которого у гнома по спине пробежали мурашки, а на высоком лбу выступил пот. Не мог, он просто не мог услышать слова с такого расстояния.
        - Милейший! - Желтоглазый, привычным движением поправив узкие, прозрачные очки, быстро приблизился к прилавку, и Круф конвульсивно впился короткими пальцами в приклад ружья, словно утопающий в спасательный круг. - Не могли бы вы помочь моему господину с выбором? - Неизвестный с улыбкой указал на все еще рассматривающего стеллажи благородного посетителя.
        Круф Литеркниц непроизвольно еще раз взглянул в сторону молодого человека, повернувшегося к нему, и тут его словно молния поразила. Как же он его раньше не признал?! Круф никогда не верил в богов, но незамедлительно помянул Близнецов. Все еще хуже, чем он предполагал, хотя, может быть, парень только внешне похож на того, чье имя в Нэрфисе старались не произносить, а иногда даже пугали им непослушных детей. Не в силах смотреть человеку в глаза, он опустил взгляд и сразу же закашлялся. Рукоять! Рукоять трости, выполненная в форме головы ворона! Ошибки быть не может - Цепной пес короля! Теперь репутации точно конец! Если сам Алан Рэвендел пожаловал, то и беда не заставит себя долго ждать. Один из помощников гнома, видимо, также узнавший гостя, с гулким стуком бухнулся на пол, забывшись в глубоком обмороке.
        - С ним все будет в порядке? - Тот, кого называли Цепным псом короля, легко улыбнулся, указав тростью на растянувшегося вдоль стены молодого гнома.
        Круф не мигая смотрел благородному в глаза, искренне завидуя пребывающему в забытьи помощнику.
        - Господин задал вам вопрос. - Теперь в голосе желтоглазого слышалась явная угроза.
        - А? - Судорожно сглотнув, хозяин оружейной лавки выдавил из себя самую неестественную в своей долгой жизни улыбку. - К-к-конечно, конечно же! Он… он просто болен, немного полежит - и все пройдет, не извольте беспокоиться. Чем, чем я могу помочь благородным господам?
        - Я хотел бы приобрести у вас Изначальное сердце, - с задумчивым видом произнес Алан.
        - Но, но, господин, - замялся Круф. - Сердце марионетки я могу продать лишь тому, у кого есть разрешение гильдии Кукловодов. - Язык гнома отчаянно заплетался, а глаза вдруг заслезились.
        - Вот как… - загадочно улыбнулся благородный. - Стало быть, человек не из гильдии не может приобрести ничего подобного?
        - Конечное же! - поспешно закивал Круф, обрадованный тем, что на него не рассердились. - Я уверяю вас, господин, во всем Нэрфисе только три лавки торгуют Изначальными сердцами, и никто из нас никогда бы не осмелился нарушить распоряжение Его Величества!
        - Ни за какие деньги? - Желтоглазый подался вперед, и его улыбчивое лицо оказалось совсем рядом с лицом гнома.
        - П-помилуйте! - Колени Круфа затряслись. - Я бы не стал лгать вам! - Не в силах выносить пытливый взгляд желтых глаз, готовый на все, что угодно, гном взглянул на Алана Рэвендела.
        - Довольно, Винсент, - снисходительно улыбнулся молодой человек, и желтоглазый сразу же оставил гнома в покое.
        Круф не смог сдержать облегченного вздоха.
        - Стало быть, вы уверены в том, что в Нэрфисе нигде нельзя приобрести Изначальное сердце, минуя закон? - Стоило Алану перестать улыбаться, как гному показалось, что его собственное сердце оборвалось и упало куда-то вниз.
        - Я не ведаю, господин… хотя, - Круф поспешно прикусил язык, но было уже поздно.
        - Хотя? - с нажимом повторил за гномом молодой человек.
        - Я только хотел, только хотел…
        - Время моего господина дорого стоит, гном. - Тот, кого Алан Рэвендел назвал Винсентом, подошел ближе.
        - Остров Осьминога или же Заблудшие! - выпалил Круф.
        - Намекаете на черный рынок, милейший? - Винсент сделал еще один крохотный шаг вперед. Ступал он совершенно бесшумно и очень легко.
        - Вы как профессионал в создании марионеток считаете, что на острове Веселья можно купить первоклассное Изначальное сердце без разрешения гильдии? Ну же, будьте смелее, любезный господин Литеркниц, я ни в чем вас не подозреваю и лишь хочу получить осмысленные ответы на свои вопросы. Вы ведь понимаете, что я в любом случае получу их так или иначе. Пока вы сговорчивы, я внимательно вас выслушаю, но лишь до тех пор, пока вы говорите сами. Понимаете, о чем я? Не бойтесь и говорите.
        - Я… не уверен, - несмотря на столь пугающую компанию, Круфу стало чуть легче дышать. Если Цепной пес сказал, что явился не за ним, значит, опасаться нечего, по крайней мере пока. - Нужно знать, у кого спрашивать, наверное, здесь я вам не советчик. К тому же товар наверняка будет некачественный, созданный второсортным волшебником, и потребуется много сил, чтобы вдохнуть в марионетку с таким сердцем жизнь. Даже в руках опытного Кукловода она продержится неделю, может, две. К тому же на острове Веселья, как вы наверняка знаете, есть проблемы с магией, и я сомневаюсь, что сердце будет нормально функционировать. Волшебнику снова придется работать над ним, прежде чем передать Кукловоду…
        - Тогда другой вопрос. Если, скажем, заменить испорченное сердце марионетки, принадлежащее ранее не ей, на другое? Скажем, изъятое из чьей-нибудь куклы.
        - Помилуйте, господин! Это же убийство! - возмутился гном. - По Указу Его Величества, все куклы…
        - Я это знаю, - холодно бросил Алан. - Убийство марионетки приравнивается к человеческому. Но, чисто теоретически, сможет ли одна марионетка существовать с сердцем другой?
        - Жить, - машинально поправил молодого человека Круф и сразу же побледнел, осознав, что ему не стоило этого делать.
        - Проживет, - снисходительно улыбнулся Рэвендел, вопреки ожиданиям гнома. Однако его спутник предостерегающе взглянул на Круфа.
        - Я не знаю, - честно признался владелец лавки. - Никто из известных мне механиков никогда не описывал подобных опытов.
        - Но все же.
        - Как говорит Берт фон Фентрешниц: «Возможно все», - неловко улыбнулся Круф.
        - Мне он сказал то же самое, как, впрочем, и остальные Механики, состоящие в гильдии. - Алан выглядел озадаченным.
        «Остальные?» Литеркниц едва смог скрыть радостную улыбку. Если Цепной пес посетил всех остальных Механиков, значит, и ему, Круфу, опасаться нечего.
        - Господин, - робко пролепетал гном, - позволите ли задать вам вопрос?
        - Конечно, - снисходительно кивнул Рэвендел.
        - Я вижу в вас сильный магический потенциал. - Круф решил начать издалека. - В руках столь могущественного волшебника, как вы, любой механизм быстро придет в негодность, ведь всем известно, как магия и наука взаимодействуют одна с другой, единственное исключение - Кукловоды и их марионетки. - Гном замолчал.
        - Продолжайте, не бойтесь.
        - Даже если бы вам удалось где-нибудь купить Изначальное сердце, вы не смогли бы вынести его из лавки в целости. Вокруг вас столь мощная аура, что я, признаться, сильно беспокоюсь о сохранности моего товара. Но в то же время вы хотите купить самый хрупкий и дорогостоящий компонент для создания марионетки. Не защищенное даром Кукловода сердце остановится, едва коснувшись ваших рук. Так могу ли я…
        - Вы первый из своих коллег, кто осмелился сказать мне подобное. Не беспокойтесь, я ничего не трогал здесь, - неожиданно Алан Рэвендел рассмеялся, а его желтоглазый спутник позволил себе легкую ухмылку. - Что ж, по крайней мере, я услышал то, что хотел. - Алан кивнул своему дворецкому, и тот положил на прилавок десять золотых, аккуратно сложенных в столбик. - Это вам на восстановление вашего товара, если что-то пришло в негодность, надеюсь, хватит?
        - К-конечно, благородный господин, благодарю вас за щедрость! - Круф склонился в глубоком поклоне. Денег, оставленных Рэвенделом, с избытком хватит на восстановление товара после нашествия всех волшебников Нэрфиса. Литеркниц даже не был расстроен тем, что Цепной пес не дослушал его вопроса. Как говорится: меньше знаешь - крепче спишь. Если Алан Рэвендел ничего не сказал, значит, и он выспрашивать не станет.
        - И еще: я заберу вот это, - Алан взял с полки легкую пистоль, - не возражаете?
        - Вы оказываете мне честь, господин. - Гном склонился еще сильнее, уставившись на свои все еще дрожащие колени.
        Только когда хлопнула дверь, Литеркниц позволил себе выпрямиться. Первый раз в жизни он общался с Аланом Рэвенделом, но что-то подсказывало гному, что не в последний. Подобная перспектива Круфа абсолютно не радовала.
        - Везде одно и то же, - желтоглазый мужчина вначале пропустил Алана вперед, а затем вышел сам, аккуратно закрыв за собой резную дверь лавки.
        Ночной воздух Нэрфиса, наполненный свежестью и сыростью, вмиг окутал вышедших из помещения мужчин. Одна за другой, звезды зажигались над высокими, покрытыми черепицей крышами, робко выглядывая из-за темных туч. А фонари, в изобилии расставленные по всему кварталу Механиков, наоборот, начали испуганно мерцать, реагируя на присутствие волшебника. Света становилось все меньше и меньше, и тьма, подобно живому существу, тянулась к Алану, будто ожидала ласки, а он словно сливался с ней.
        - Однако я более чем уверен, никто из них не лгал нам. - Вдохнув полной грудью, Алан сделал несколько шагов вперед, и фонарь, оказавшийся рядом с ним, почти погас. Тускло и осторожно мерцая, словно боясь побеспокоить мага, он не разгонял сгущающийся сумрак. Ночные тени в мгновение ока оплели Рэвендела, заключив его в ледяные объятия.
        - Они боятся вас, - пожал плечами Винсент, наблюдая, как Рэвендел вертит в руках только что купленную пистоль. - Решили попрактиковаться в стрельбе, господин? - Дворецкий встал на краю тротуара, в самом освещенном месте, всматриваясь в даль.
        Несмотря на позднее время суток, в Нэрфисе бурлила жизнь. По кварталу Механиков туда-сюда сновали деловитые, неопрятные гномы, стройные эльфы в изящных костюмах и люди, чем-то напоминающие и тех, и других. Огромный полуорк, с широким клинком за спиной, сопровождавший пожилую пару, недобро покосился на стоящего в тени Алана, явно почувствовав в человеке яркий след магии. Но, заметив навершие трости, поспешно отвел взгляд. Все, кто проходил рядом, обеспокоенно косились на мерцающие фонари, недоумевая, что происходит, ведь маги обычно не посещали квартал Механиков точно так же, как те не совались в Переулок Чудес - сердце квартала Магов.
        - Мне не дано пользоваться чем-то подобным, - Алан стянул черную перчатку и взялся за расписную рукоять оружия, начавшую уже тускнеть. Стоило Рэвенделу коснуться оружия, как рукоять из слоновой кости треснула, а по начищенному до блеска стволу стремительно начала расползаться ржавчина. Спустя несколько мгновений пистоль превратилась в бесполезный кусок металла.
        - Ваше расточительство не знает границ, мой господин, - несмотря на строгий тон, в голосе Винсента не слышалось упрека. - Сначала осчастливили гнома, а теперь мгновенно привели в негодность не самую дешевую вещь. Ваши покойные родители не одобрили бы подобного.
        - Ты ворчишь, словно старый дед, Винсент. - Отмахнувшись от дворецкого, Алан выбросил то, что осталось от пистоли, в ближайший, начавший уже подтаивать сугроб, и оружие исчезло в нем, оставив за собой темнеющий след.
        - По людским меркам, я не просто старый дед, - когда Алан подошел ближе, дворецкий услужливо протянул своему господину белоснежный платок, чтобы тот мог вытереть руки. - Я служил роду Рэвенделов не одно столетие, с самого его основания, пока ваш дед не тронулся рассудком и не связался с Блюстителями Добра, теми еще ненормальными. Хотя и Вестники Безысходности недалеко ушли от своих светлых дружков. Век бы не видел ни тех, ни других. Вы даже не представляете, до чего унизительно быть изгнанным.
        - Если тебе все так не нравится, то почему же ты явился мне в ту ночь?
        - Как я мог бросить единственного наследника рода в одиночестве? Можете называть меня сентиментальным, но сколько вам было лет, когда ваши родители погибли? Десять? Да меня бы совесть замучила, оставь я вас на произвол судьбы. Я клялся в верности роду Рэвенделов, когда заключал договор с его основателем, господином Альбертом, милостиво сохранившим мою жизнь и спасшим от выродков-жрецов. Подумать только, они решили уничтожить демона только за то, что тот решил одним глазком взглянуть на этот мир. Это бесчеловечно!
        При упоминании основателя рода Рэвенделов в душе Алана неприятно кольнуло. Многое бы он отдал, чтобы узнать, что это был за человек. Все что осталось от него - это старый портрет и основное место в обширном фамильном древе, однако Алана не покидало чувство, будто он знал Альберта.
        - Из всех демонов мне достался самый совестливый, надо будет рассказать о твоем новом откровении Анжелике, - заметил Алан, отогнав прочь невеселые мысли, давно не дающие ему покоя.
        По мокрой брусчатке застучали копыта лошадей, и проезжающий мимо экипаж, повинуясь жесту Винсента, остановился.
        - Кстати, господин, Анжелика просила передать вам, что утром приходил этот старик, Фердинанд, кажется. - Распахнув дверцу, Винсент пропустил вперед Алана и, бросив кучеру пару слов, также забрался внутрь. - Тот, что прислуживает леди Кристине… - Дворецкий замолчал, увидев, как погрустнел его господин при упоминании имени девушки. - Прекратите уже изводить себя, почему вы игнорируете все ее приглашения? Вы как-никак обручены…
        - Довольно! - грубо прервал собеседника Алан, не отрывая взгляда от окна, на которое начали падать первые капли весеннего дождя. Экипаж, покачнувшись, тронулся. - Наша помолвка ушла в небытие вместе с нашими родителями.
        Цокот копыт вклинился в разговор мужчин.
        - Но…
        - Нет, - покачав головой, Рэвендел устало вздохнул. - Она еще молода, и ей нужно жить дальше. К тому же что я могу ей дать? С моим прошлым и моим настоящим? Про будущее я даже думать не хочу. Я не желаю ей судьбы, которая может постичь ее, если мы будем вместе.
        - Вы любите ее? - серьезно спросил Винсент, пристально глядя в глаза Алану поверх очков. - Скажите честно.
        - Я всегда любил ее. - На миг лицо Рэвендела посветлело, но практически сразу стало прежним: задумчивым, сосредоточенным, отрешенным. - Я не хочу говорить об этом, - жестко отрезал Алан. Он представил себе Кристину: ее красивое личико, обрамленное светлыми, крупно завитыми локонами, ниспадающими на хрупкие плечи. Пухлые губы девушки почему-то были поджаты и предательски дрожали, а на больших голубых глазах выступили слезы. Алану захотелось обнять ее, прижать к себе. Но он с трудом поборол желание послать все куда подальше и приказать извозчику ехать на улицу Тополей, в квартал Знати, где и находился дом Кристины.
        - Почему бы вам не позволить ей самой выбрать, как жить дальше? - заметив смятение господина, произнес Винсент. - Даже мое черное сердце скоро не выдержит. Оно и так разрывается на части каждый раз, когда я смотрю в глаза леди Кристины, стоящей на пороге вашего дома, и лгу ей, что вы ушли.
        - У Анжелики случилась бы истерика, услышь она сейчас твои слова. Тем более что ты отходишь от своей роли.
        - О какой роли вы говорите? Я дворецкий рода Рэвенделов. Для меня естественно - заботиться о вашем благосостоянии. К тому же сейчас речь не об Анжелика, а о леди Кристине, - не отступал Винсент. - Однажды она сказала мне, будто ей почудилось, как ночью из темноты за ней кто-то наблюдал. Мой лорд, - он язвительно улыбнулся, - как вам не стыдно? Зачем пугать девушку?
        - Я не собираюсь оправдываться перед тобой.
        - А как насчет леди Кристины? Продолжите держать ее в неведении?
        - Так будет лучше для нее.
        - Но не для вас. - Винсент быстро поправил съехавшие от тряски на нос очки.
        - Мне достаточно того, что она будет счастлива, - убежденно произнес Алан. Молодой человек откинулся на спинку мягкого, обитого темным бархатом сиденья и прикрыл глаза. Его пальцы в черных перчатках скользили по серебристой голове ворона, венчавшей тонкую трость.
        - Но только вы сможете сделать ее счастливой, - не унимался дворецкий.
        - Я принесу ей лишь боль, так же, как всем остальным. Разговор окончен. - Прежде чем Винсент успел возразить, господин жестом попросил его замолчать. Именно попросил, несмотря на свои возможности Алан никогда не злоупотреблял властью, считая дворецкого лучшим другом, знакомым ему с самого детства.
        - Вы, люди, странные создания.
        - Я не совсем человек, или ты забыл?
        - Стало быть, вы еще более странный, нежели остальные, к тому же демонической крови в вас не больше, чем обычной. Хотя из всех потомков господина Альберта вы самый похожий на него.
        - Расскажи это Блюстителям Добра, возможно, если их попросит столь древний демон, они разрешат мне не проходить их проверки каждый месяц, - скривился Алан.
        - Я предпочитаю, когда меня называют дворецким.
        - Тебе все еще не надоело играть эту роль? Сначала - дядя-опекун, затем - управляющий, потом троюродный брат, и вот теперь - дворецкий. Что будет потом?
        - Не извольте беспокоиться, - снисходительно улыбнулся Винсент. - Никто ничего не заметит. Для окружающих любой мой образ отличается от предыдущего точно так же, как мое имя. Маленькие демонические хитрости, знаете ли.
        - Несмотря на то что ты всегда выглядишь одинаково, никто не обращает на это внимания! - фыркнул Алан. - Определенно, у демонов имеются свои преимущества. Однако дворецкий… я думал, что ты устал служить роду Рэвенделов.
        - Отчего же? - искренне удивился Винсент, вскинув бровь. - Возможно, иногда я позволяю себе поворчать, но это всего лишь забавно. Скажу даже больше: мне безумно нравится чувствовать себя лучшим дворецким Нэрфиса!
        - И кто же жаловал тебе подобный титул? - отвлекшись от мыслей о Кристине, Алан заметно повеселел.
        - Я сам, - важно заявил Винсент. - Или вы считаете, что кто-то из людей сможет составить мне конкуренцию? Да я живу в этом городе дольше, чем кто-либо еще!
        - Не сомневаюсь, ведь…
        Что-то с силой ударило в экипаж, и карета, сорвавшись с места, взлетела в воздух вместе с вопящим извозчиком и непрерывно ржущими лошадьми. Экипаж ударился о брусчатку, перевернулся еще раз и, врезавшись в каменную стену одного из домов, разлетелся на куски.
        Давно, казалось бы в прошлой жизни Алана, в Нэрфисе, так же, как всегда, накрапывал дождь, сменявшийся мокрыми хлопьями снега. Прошло почти два десятка лет, а он помнил ту ночь, изменившую его жизнь так, как будто это случилось вчера.
        Горящие обломки дорогой кареты были разбросаны во все стороны. На алом от крови снегу, рядом с искалеченным телом кучера, билась в конвульсиях одна из умирающих лошадей, вторая уже затихла. Алан, пошатываясь, поднялся, глядя на свои окровавленные ладони, но ноги не удержали его, и он упал на снег. Все тело пульсировало от боли, в голове непрерывно гудело.
        - Кто-нибудь… - позвал он и не узнал собственного голоса. - Помогите! - Перед глазами молодого Рэвендела все плыло, а стекающая со лба кровь, смешиваясь со слезами, окрашивала мир в жуткие алые цвета.
        Плотно стиснув зубы, маленький Алан все же смог вновь подняться на ноги и с ужасом огляделся. Из городского парка к нему двигались какие-то люди. Они шли неспешно, ухмыляясь, о чем-то переговариваясь друг с другом. Молодому Рэвенделу не нравились эти люди, они пугали его, а ружья в их руках непрерывно пялились в его сторону черными глазами стволов.
        - Кто-нибудь… - неуверенно позвал мальчик. - Где вы?
        Ответа не последовало.
        Алан попятился, споткнулся о тлеющий обломок экипажа и едва не упал. Обернувшись, он увидел, что и со стороны высоких домов к нему движутся неизвестные люди. Сердце бешено колотилось, выжженный над ним символ обжигал кожу. Мальчик прижал руку к груди, но боль не утихала. Пальцы до крови впились в кожу, перечеркнув символ Всевидящих Близнецов кровавой полосой. Алан пытался вспомнить слова молитвы, которой учила его мать. Воспоминания словно заволакивало черным туманом, сквозь который были видны лишь обрывки прошлого. Но он помнил, мама всегда пела ему песню, и боль уходила. Мысли путались в голове Алана, и он не мог вспомнить ни одного слова, хотя слышал их множество раз. Затравленно оглядевшись, мальчик бросился бежать. На подгибающихся ногах он обогнул затихших лошадей, скрюченное тело извозчика и застыл как вкопанный, побледнев, словно недавно выпавший снег.
        Тело мужчины лежало всего лишь в нескольких шагах от него, за большим обломком экипажа, наполовину погребенное под ним. Широко раскрытые глаза Себастьяна Рэвендела не мигая уставились в ночное небо, бледные, окровавленные губы были прокушены.
        - Отец… - потерянно прошептал Алан, не веря в происходящее.
        - Алан… - женский голос звучал еле слышно, но мальчик услышал его и сразу же узнал. Несмотря на боль и шум в голове, он не мог не узнать голос матери.
        Забыв обо всем на свете, юный Рэвендел бросился на звук родного голоса, но кто-то грубо толкнул его в спину, и ребенок растянулся на снегу.
        Подняв заплаканное лицо, Алан, словно в кошмарном сне, видел, как стоящий в стороне мужчина целится во что-то, сокрытое от взора мальчика, одним из тлеющих обломков.
        - Ала…
        Алан вздрогнул всем телом, и в то же мгновение прогремевший выстрел оборвал голос Алисии Рэвендел. Наступила оглушительная тишина.
        - Чего ты ждешь? - словно откуда-то со стороны, донесся незнакомый голос. - Кончай щенка, только он остался!
        - Нам велели оставить мальчишку, а ты и так его чуть не угробил своим взрывом.
        - Он видел наши лица, дурак!
        Несколько голосов принялись спорить. Они ругались, срывались на крик, но Алан их не слушал. Стоявший на коленях мальчик тупо смотрел на алый снег перед его глазами. Он больше не плакал, слезы высохли на детском лице. Юный Рэвендел неожиданно понял, что у него больше нет семьи и его самого также скоро не станет. У него не было сил препятствовать собственной гибели, и он не может даже отомстить за смерть родителей. Он не может ничего. Алану вдруг показалось, что это чувство собственного бессилия и обреченности уже знакомо ему. Но откуда?
        Вдруг среди грубых, страшных голосов выделился один. Его Алан слышал ранее. Он не мог вспомнить почему, но голос казался ему удивительно знакомым. Он обволакивал, успокаивал, отвлекал от происходящего:
        - Тебе больно? - спросил голос.
        - Да… - Алан не слышал своего голоса и, как ему показалось, вообще не говорил.
        - Одиноко?
        - Да…
        - Ты знаешь, что эти люди сделают с тобой? - в голосе слышалась усмешка.
        Алан кивнул и тихо спросил:
        - Кто вы?
        - Ты не помнишь меня, юный Рэвендел? Мы так часто говорили по ночам, пока на твоей груди не выжгли этот символ, символ, нарушенный тобой этой ночью.
        После этих слов Алан вспомнил голос. Он вправду слышал его множество раз. Ночами он часто играл с красивым, молодым, желтоглазым мужчиной. Тот вел себя, словно старший брат, которого у Алана никогда не было. Они подолгу говорили, и юный Рэвендел с удовольствием слушал рассказы своего друга. А когда мальчик просыпался - рядом никого не было. После того как он рассказал обо всем родителям, его отвезли в Залы Надежды, где жрецы Светлого Близнеца выжгли на его теле символ защиты от зла. С тех пор к Алану никто не являлся по ночам.
        - Винсент… - прошептал Алан, казалось бы, забытое имя.
        - Это имя дал мне Альберт Рэвендел, основатель вашего рода, - голос замолчал, словно ожидая чего-то. Но Алан не проронил ни звука, и голос продолжил: - Я могу помочь. Ты хочешь этого?
        Юный Рэвендел молчал.
        - Твоих родителей уже не вернуть, но тебя я могу спасти. Скажи мне, скажи свое самое сокровенно желание! Чего ты хочешь больше всего на свете? Ты хочешь, чтобы эти люди поплатились за то, что они сделали? Хочешь, чтобы они почувствовали то, что сейчас чувствуешь ты? Я могу наказать их.
        Вскинув голову, Алан, взглянул на далекие звезды, редкие из-за плотно жавшихся друг к дружке туч и ставшие отчего-то алыми. В этот миг он словно увидел самого себя, жалкого и беспомощного, сидящего на снегу, неподалеку от тел родителей, в окружении незнакомых людей. Тех, кто отнял у него все, что он имел. Неизвестно откуда взявшаяся злость вытеснила из его сердца отчаяние и страх.
        - Наказание, - еле слышно прошептал Алан.
        - Повтори еще раз…
        - Наказание! - голос ребенка зазвучал тверже. В нем прорезались жесткие, повелительные нотки, которых не было раньше. Символ на груди обжигал кожу нестерпимой болью, но мальчик лишь плотнее стиснул зубы, смело глядя на оружие, наставленное на него. - Я хочу отомстить!
        - Тогда прикажи мне, - прошептал Винсент на ухо Алану.
        - Я приказываю тебе наказать их всех!
        - Будет исполнено, мой юный господин! - Винсент громко рассмеялся, и было в этом смехе что-то зловещее, пугающее.
        Символ на груди Алана, словно вновь выжгли раскаленным железом, и юный Рэвендел упал на снег, потеряв сознание…
        …Рэвендел навсегда запомнил тот день, оставшийся в прошлом. Теперь он изменился. Почти двадцать лет прошло с тех пор, как мальчик потерял родителей. Маленького, зажавшегося в угол ребенка больше нет.
        - Как думаешь, Рик, ему конец? - тихо поинтересовался подозрительный тип в дырявом плаще у стоящего рядом с ним здоровяка. Случайные свидетели взрыва потихоньку начинали приходить в себя и подтягивались к изломанному экипажу.
        - Откуда ж я знаю? - Мозолистые лапы мужчины покрепче сжали древко секиры. - И не называй нас по именам, идиот! Сходи посмотри, Хлыст.
        - Вот еще, - третий человек не сводил глаз с дымящихся обломков экипажа. - Давайте просто бросим еще одну бомбу - и все дела, чтобы наверняка!
        - Боишься? - Тип в плаще осклабился, демонстрируя приятелям гнилые зубы.
        - Про этого Рэвендела такие страсти рассказывают, что я уже жалею, что согласился на это дело…
        - Поздно жалеть, - раздался насмешливый голос, и из мрака, совсем рядом с мужчинами, появился высокий брюнет с желтыми глазами и нацепленными на узкий нос очками. - Напасть на господина ночью… вы, видимо, очень жадные люди.
        - Какого… - недолго думая, здоровяк взмахнул секирой, но желтоглазый небрежно поймал тяжелое, зазубренное лезвие двумя пальцами, легко удерживая его на месте и не обращая внимания на потуги силача.
        - Спаси нас Близнецы… - тот, кого звали Хлыстом, икнул и попятился назад. - Бежи… - он вдруг замолчал, уставившись на ониксовый клинок, пробивший его насквозь и вышедший из груди. Лезвие резко рванулось вверх, разрубив человека от середины груди до макушки. Мертвое тело еще не успело упасть, а окровавленное лезвие распалось черным туманом, смешавшись с ночным мраком.
        Хлыст беззвучно повалился на землю.
        - У господина был нелегкий день, - виновато улыбнулся Винсент, выпустив секиру.
        Сделав несколько шагов назад, здоровяк резко развернулся в сторону экипажа, и то, что он увидел, заставило его выронить оружие. Много чего говорили об Алане Рэвенделе, будто тот способен управлять тьмой и призывать демонов, некоторые утверждали, что единственный наследник древнего рода сам является демоном. Но многие считали это сказками. Однако то, что видел сейчас безоружный головорез, если и походило на сказку, то уж точно не на добрую.
        Тьма клубилась вокруг стоявшего среди обломков Рэвендела, на котором не было ни царапины. Ледяные глаза, казалось, заглядывали Рику в самую душу.
        - Ты не уйдешь, - голос прозвучал у здоровяка в голове.
        Бандит попытался сдвинуться с места, но не смог. Опустив глаза, он увидел, как сгустившаяся тьма впилась в его ноги. Рик огляделся в поисках приятеля, но тот все еще стоял на прежнем месте, с ужасом глядя на желтоглазого мужчину, чья рука сжимала его горло.
        Рик хотел просить о помощи, но язык не повиновался ему. Взгляд здоровяка скользил по бледным лицам отпрянувших назад жителей Нэрфиса, но никто из них не смотрел в его сторону. Все глазели на медленно шагающего вперед Алана Рэвендела.
        Тук-тук-тук… - трость гулко ударяла о брусчатку.
        Тук-тук-тук… - бешено колотящееся сердце Рика билось все реже. Тьма медленно ползла вверх по его телу. Вот она полностью поглотила ноги, холодом пробежала по спине, сдавила горло стальной хваткой и замерла у самого подбородка.
        - Нападение на слугу Его Величества приравнивается к государственной измене и… - Алан говорил медленно, четко выделяя каждое слово, глядя при этом Рику в глаза, - карается смертью, - жестко закончил он и ударил тростью о камень.
        В тот же миг тело Рика взмыло вверх, и осязаемая тьма тут же полностью окутала его. Фонари замерцали, некоторые потухли, а некоторые и вовсе лопнули. Никто не проронил ни звука, и воцарившуюся тишину нарушил лишь гулкий стук иссушенного, обескровленного тела Рика, упавшего на холодную брусчатку.
        - Винсент, - не удостоив мертвого бандита даже взглядом, Алан Рэвендел обратился к дворецкому, - того, что ты держишь, мы оставим в живых и заберем с собой в Залы Безысходности. Найди нам экипаж.
        - Не желаете допросить его лично?
        - Ни к чему, все они ничего не говорят, будто и вовсе не помнят, кто они и зачем хотели меня убить. Мне надоело тратить на них свое время.
        - Как пожелаете, мой лорд. - Дворецкий изящно поклонился, выпустив шею своего пленника, но тот и не думал бежать. Он лишь опустился на колени и, тихо скуля, не мигая, смотрел на тела приятелей.
        Глава 2
        Серые стены
        Тоскливый вой разнесся над ночным городом, и лошади, тянущие экипаж, обеспокоенно заржали, замедляя ход и нервно приплясывая. Послышался резкий щелчок кнута извозчика, и повозка, дернувшись, двинулась быстрее.
        - Вновь не могут поймать очередного оборотня, сбежавшего из нор заблудших? - высказал свое предположение Винсент, придерживающий сидящего рядом с ним типа в потертом плаще. Однако тот по-прежнему вел себя очень тихо, смотрел в одну точку прямо перед собой и лишь постоянно кусал уже окровавленные губы, шмыгая носом.
        - Последнее время они стали прорываться все чаще. - Выглянув в окно, Алан увидел, что их экипаж въехал на мост, соединяющий кварталы Механиков и Гильдий. Послышался стук копыт, и мимо экипажа пронесся конный разъезд. На плащах солдат красовалась рыба с плавниками-крыльями, изображенная в виде вытянутой стрелки. «Летучие Рыбы» - один из четырех отрядов, охраняющих покой Нэрфиса. Вооруженные мушкетами, рапирами и пистолями, они отвечали за безопасность в Жилом районе, Доках и на территории Дома Гильдий. Ощутив легкое дуновение магии, Рэвендел понял, что среди солдат имеется кто-то, обладающий даром. Определенно это не мог быть волшебник. Владеющие искусством магии никогда не сопровождали отряды, вооруженные огнестрельным оружием. Один из всадников вдруг повернулся в сторону экипажа и почтительно склонил голову, после чего ударил пятками в бока отставшей лошади и унесся прочь. Присмотревшись, Алан увидел на его плаще эмблему Кукловодов - нарисованную несколькими мазками марионетку. Однако куклы нигде не было видно, наверное, повинуясь приказу Кукловода, она отправилась вперед.
        - Стало быть, заблудшие прорвались в Доки, - заметил Винсент. - Если бы их обнаружили на Фабриках, Свалке или Очистных, где они обычно ошиваются, послали бы «Молот».
        Алан Рэвендел едва заметно кивнул, любуясь водной гладью, освещенной яркой луной, так кстати выглянувшей из-за туч. Ему хотелось отвлечься от мыслей о месте, куда они едут, но новый попутчик мешал ему, постоянно шмыгая носом.
        Полная луна поднялась высоко над крышами, изредка являя ночному городу свой бледный лик. Под ее, казалось бы, усталым взором, одинокий экипаж, миновав район Гильдий, приблизился к единственному мосту, ведущему в Залы Безысходности. Высокая черная башня, отчетливо видимая из любой точки города, зловеще возвышалась на Нэрфисом. Именно в этих стенах культ темного Близнеца вершил свое так называемое правосудие. Облаченные в черные хламиды служители культа, уже давно ставшего основной религией Аластрии, наводили суеверный ужас на жителей Нэрфиса и на всю страну в целом. Они редко выбирались из своего логова, но когда покидали родные стены, словно беззвучные тени, скользили по улицам города. Поклоняющиеся смерти, служители обладали особенной, пугающей магией, не имеющей ничего общего с волшебством. Они могли творить с телом, разумом и духом такие вещи, о которых многие предпочли бы даже не знать. Но цена за силу была высока. Темный Близнец отмечал истово верующих своей дланью, и те все больше напоминали оживших мертвецов. Со следами разложения и серой мертвенной плотью, они неустанно возносили хвалу
одному из богов. Чем сильнее была их вера, тем заметнее становились отметки смерти и тем более мощная магия становилась подвластной тем, кто избрал своей жизненной целью служение темному Богу. Они не ели, не спали, не пили и даже не дышали. Поговаривали, что верхушка жрецов Безысходности, обладающих колоссальной силой и мощью - абсолютно не похожа на людей. Многие считали это сказками, но Алан Рэвендел знал, что это не так. Ему приходилось несколько раз встречаться с главой темного культа - лордом Мортимером Тэрисом. Даже привыкшему к тьме Алану становилось не по себе в присутствии этого мрачного существа, словно снизошедшего в этот мир из самого ужасного кошмара. Закутанный в темные одежды, лорд Тэрис всегда скрывал свое лицо за серебряной маской, а с его рук никогда не пропадали перчатки. Лишь однажды он явил Алану свой истинный лик. И пусть лицо Мортимера оставалось в тени капюшона, но молодому Рэвенделу показалось, будто сама смерть заглянула ему в глаза.
        Экипаж остановился, и Алан, тряхнув головой, сбросил с себя легкий саван воспоминаний. Расплатившись с заметно нервничающим извозчиком, мужчины подошли к узкому мосту, ведущему к высокой башне, со всех сторон окруженной темной водой. Дождь, моросящий с высоких небес, сменился крупными хлопьями мокрого, назойливого снега, быстро налипающего на одежду. Но Алан не замечал его, с нескрываемым презрением взирая на высокую башню, казавшуюся темнее самой ночи.
        Едва трое мужчин успели подойти к мосту, как из темноты навстречу им вышли две фигуры, плотно закутанные в черные плащи. Они словно отделились от темных стен, появившись из ниоткуда, и в полной тишине заскользили к поздним посетителям.
        - Господин Рэвендел, - замогильный голос звучал глухо, - рады вас приветствовать. С чем пожаловали в столь поздний час?
        - На меня и моего дворецкого было совершено покушение. - Алан смотрел в скрытое тенью капюшона лицо. Стоило ветру сменить направление, как ноздри молодого человека защекотал неприятный, чуть сладковатый, запах тлена.
        - Это серьезное преступление, - кивнула вторая фигура. Голос из-под плаща принадлежал женщине. - Нападавший был один? - Тьма под капюшоном уставилась на мужчину в потертом плаще, и тот сжался от страха, однако Винсент рывком заставил его выпрямиться.
        - Двое умерли, - любезно пояснил Алан.
        - Свидетели преступления имеются? - Вестникам Безысходности не были присущи благородные манеры, поэтому они без зазрения совести держали посетителей у входа, под холодным ветром и мокрым снегом.
        - Нападение произошло почти перед мостом, ведущим из квартала Механиков в квартал Гильдий, на улице Паровой. Думаю, «Молот» уже в курсе произошедшего. Ваши люди легко отыщут тех, кого нужно, - не моргнув глазом ответил Алан.
        - Искать - дело городской стражи. Нам достаточно вашего слова, - бесшумно один из жрецов темного Бога вышел вперед, и его костлявая рука сжалась на плече пленника. - Мы хорошенько расспросим его обо всем. Вы можете зайти завтра. - Не дожидаясь ответа, Вестники Безысходности учтиво поклонились и увели вдруг разрыдавшегося разбойника. Он попытался вырваться из холодных объятий, но один из жрецов, жестко развернув пленника, заглянул ему в глаза, и разбойник замер. Безвольно опустив руки, деревенеющей походкой медленно побрел следом за жрецами.
        - Хотите присутствовать при допросе? - Винсент, не отрываясь, смотрел в спины удаляющимся жрецам, а на его лице застыло выражение глубочайшего презрения. - Думаю, они вам не откажут.
        - Я, пожалуй, воздержусь от столь сомнительного удовольствия. - Алан позволил себе легкую улыбку. - А сейчас я хочу спокойно посидеть дома у камина с чашкой твоего отменного горячего чая.
        - Как пожелаете, господин.
        …Район Благородных располагался на Дворцовом острове, представляющем собой одну большую парковую зону. Богатые, порою даже слишком вычурные особняки стояли на приличном расстоянии друг от друга, разделенные заросшими плющом оградами и живыми изгородями, за которыми скрывались высокие каменные стены. Здесь жили родственники королевской семьи и приближенные Его Величества. Древний род Рэвенделов также был удостоен чести поселиться на одной земле с потомками королевского рода, поскольку всегда пользовался расположением короля. Правда, дед Алана, Роберт Рэвендел, первым из рода выжег на своей груди клеймо Близнецов. Тем самым он отрекся от древнего демонического наследия своей семьи и от королевской помощи. Он же бросил имение рода на Дворцовом острове, перебравшись в квартал Знати. Роберт собирался сжечь старое имение, но король не дал на это своего согласия, решив сохранить имение, расположенное в гуще паркового леса. Некогда талантливый маг, Роберт Рэвендел с фанатизмом ушел в религию культа Близнецов, буквально помешавшись на ней, и его сын, отец Алана, пошел по стопам отца. Со смертью родителей
стены, и раньше давившие на Алана, стали для него настоящей тюрьмой. Для нечеловеческой сущности молодого Рэвендела, нарушившего печать, сдерживающую его естество, было настоящей пыткой томиться в пропитанных силой культа стенах. Вступив в права наследия, Алан Рэвендел немедленно подал прошение Его Величеству с просьбой разрешить ему вернуться в родовое имение и сразу же получил согласие. Старинный особняк, который молодой Алан не видел никогда прежде, понравился ему сразу же, и даже сейчас, по прошествии более чем пятнадцати лет, он ни разу не пожалел о принятом ранее решении. Его дом был здесь, в этом мрачном особняке, служившем его роду не одно столетие. В темных подвалах, чьи стены, пол и потолок были испещрены таинственными символами, он постигал свое наследие. То, от чего когда-то отрекся его дед.
        Стоило извозчику пересечь мост, ведущий на Дворцовый остров, как его сразу же остановили воины, облаченные в сверкающую броню «Коралловой стражи», именуемой также королевской. Отливающие перламутром доспехи и синие плащи с изображением щита и золотой короны служили отличительным знаком лучших из лучших. С момента основания Нэрфиса «Коралловые стражи», в чьи ряды входили лишь отпрыски благородных родов, посвятивших себя военному ремеслу, охраняли покой королевской семьи. Потомственные вояки, не знающие страха, безоговорочно преданные короне и готовые на все, чтобы сохранить жизнь королевской семьи, они служили истинной опорой трона. Благодаря нерушимой воле они почти не поддавались заклинаниям, влияющим на сознание, а зачарованная броня надежно защищала их тело от магии и от стали.
        - Назовитесь. - Один из стражей встал напротив дверцы экипажа и, постучав, открыл ее…
        - Алан Рэвендел. - В глаза Алану бросился яркий свет, исходящий от небольшого волшебного огонька, покачивающегося над головой воина. Сами «Коралловые стражи» магией не владели, значит, сегодня, как, впрочем, всегда, с патрулем были маги из «Панциря».
        - С возвращением, господин Рэвендел. Прошу простить за беспокойство, - страж, сразу же узнавший пассажира припозднившегося экипажа, сдержанно поклонился.
        - Ничего страшного. Это ваш долг. - Алан не видел лица воина, скрытого за опущенным забралом начищенного до блеска шлема.
        - Приятной ночи. - «Коралловый страж» еще раз поклонился и отошел в сторону, позволяя экипажу двигаться дальше. Так же поступили и остальные воины.
        Дворцовый остров, как положено владениям короля, держался особняком от остального города. Будучи таким же консерватором и так же опасаясь переворотов, как его отец, нынешний король Руперт Третий строго-настрого запретил любые проявления науки и техники на своем острове. Его Величество также запретил культу Близнецов любую деятельность на этом клочке земли, позволяя своим приближенным жить так, как этого они хотят. Жрецам подобное решение, естественно, не понравилось, так же, как то, что им пришлось отзывать всех своих людей, занимающих немаловажные должности при дворе короля. Никто не знал, что именно произошло между культом и владыкой Аластрии, но в последнее время их отношения стали довольно напряженными. Под давлением монарха культ постепенно сдавал свои позиции, не смея противиться истинному наследнику короны. Именно поэтому на Дворцовом острове Алан мог дышать полной грудью. Он знал, что с момента гибели родителей культ Близнецов питает к нему повышенный интерес. Узнав о нарушении клейма, жрецы попытались убедить Рэвендела выжечь его заново, но тот наотрез отказался это делать. Тогда
последователи культа обратились к королю, заявив, что кровь мальчика, оскверненная не по его вине, может стать причиной многих бед, однако владыка Аластрии приказал им оставить молодого Алана в покое. Подобное решение сделало пропасть, разверзшуюся между жрецами и королем, еще глубже. Когда же юный Рэвендел повзрослел, Его Величество Руперт Третий сделал юношу своим доверенным лицом, наделив максимальными полномочиями как в стенах Нэрфиса, так и на территории всей Аластрии в целом. Алан ожидал, что его жизнь, с новой должностью, изменится еще сильнее, но король очень редко вызывал его к себе и обычно поручал заниматься различными проверками на территории Университета и Школы магии. В основном Алан служил связующим звеном между Дворцовым островом и остальным Нэрфисом. Поначалу Рэвендел не понимал, почему Руперт Третий выбрал именно его, но объяснение нашлось довольно быстро. «Я просто нашептал ему перед сном, - с невинной улыбкой сказал тогда Винсент и подмигнул Алану, продолжая говорить: - У вас впереди не очень-то легкая жизнь, и чем более влиятельным вы станете, тем лучше. Насчет короля не
беспокойтесь. Он давно искал подходящую кандидатуру, не уважающую культ Близнецов и в то же время чуждую Механикам. Паранойя, знаете ли. А тут нуждающийся в опеке наследник благородного рода, да к тому же не глупый. Если вы думаете, что король будет защищать вас по доброте душевной, вы ошибаетесь. Он преследует свои цели, но, какие бы они ни были, вы должны подыгрывать ему, ведь он - единственная ваша защита от культа. Когда он узнал о том, что способности наследника рода Рэвенделов вернулись, то едва ли не запрыгал от счастья, искренне веря, что сам нашел такой самородок. Ведь вы единственный в этом городе, кто обладает подобной силой. Руперт Третий сделает все что угодно, лишь бы удержать вас рядом с троном и превратить в своего цепного пса. Он будет холить и лелеять вас, потихоньку взращивая верного слугу. Чем сильнее вы становитесь, тем более сложные поручения король будет давать вам. Королевский род и род Рэвенделов всегда поддерживали друг друга, пока ваш полоумный, простите, дед, не нарушил столь славную традицию».
        Когда для всех окружающих стало очевидно, что связь Алана с тьмой растет с каждым годом, Его Величество, скрывая радостную улыбку, невозмутимо заявил, что у него нет никаких сомнений касательно преданности юного Рэвендела. «Он исполняет мою волю, а каким способом он это делает - мне безразлично», - сказал Руперт Третий, и жрецы культа Близнецов лишь бессильно развели руками. Единственное, чего им удалось добиться, так это того, чтобы Алан проходил ежемесячную проверку на предмет человеческой сущности. Жрецы полагали, что под воздействием демонической крови тело и разум юного Рэвендела могут полностью измениться, и тогда он может представлять опасность для жителей Нэрфиса. Они ссылались на прошлое, заявляя, будто в архивах города остались свидетельства того, как смешавшие в себе кровь демона и человека, Рэвенделы сходили с ума и творили бесчинства на улицах Нэрфиса. Однако этих доказательств жрецы предоставить не смогли, заявив, будто древний свиток рассыпался от ветхости у них в руках. Немногочисленные волшебники так же, как жрецы, недолюбливали Рэвендела, подозревая его в запрещенном искусстве.
Но и они не смогли ничего доказать, к тому же король, которому волшебники беспрекословно подчинялись, велел им оставить «бедного мальчика» в покое.
        Месяцы проходили один за другим, складываясь в года, а последователи культа так и не смогли ничего обнаружить, каждый раз любезно, но крайне неохотно прощаясь с Аланом и подолгу глядя вслед улыбающемуся молодому человеку, не догадываясь о тайнах, которые он хранит.
        Высокая ограда, обвитая плющом, охватывающая владение Рэвендела, медленно плыла параллельно окну экипажа, слегка подрагивая в такт движению лошадей. Если другие поместья освещались при помощи магии, то изгородь особняка Рэвенделов почти сливалась с окружающей тьмой.
        Покинув экипаж, Алан взглянул на рассветное небо, по своему обыкновению закутанное в низкие, серые тучи, и зябко поежился. Клочья густого тумана, стелющиеся по земле, словно норовили заползти под одежду и отобрать все тепло.
        - Вот мы и дома, - пар заклубился у рта молодого человека.
        Винсент понимающе улыбнулся и шагнул к высоким запертым воротам, не имеющим ни петель, ни замочной скважины. Створки растаяли в воздухе, пропустив мужчин за ограду, и сразу же абсолютно бесшумно вновь восстановились за их спинами.
        Алан медленно шел по выложенной брусчаткой дороге, любуясь красивым, ухоженным садом. Он не слышал шагов Винсента, но знал, что тот неотступно следует за ним. Миновав высокий фонтан, выполненный в виде большой чаши, из которой вертикально вверх била струя воды, Алан встретил неразлучную парочку своих слуг. Жак и Жанна, выглядели почти как близнецы, с тем лишь отличием, что у девушки волосы были белыми, а у ее брата - черными как смоль. Они привычно хлопотали по саду, подстригая раскидистые кусты, и о чем-то тихо разговаривали.
        - С возвращением, господин. - Жанна первой заметила приближение Алана. Девушка выпрямилась и грациозно поклонилась.
        - Доброй ночи, господин, - склонил голову Жак.
        Слабо улыбнувшись, Рэвендел кивнул слугам, услышав за спиной, как Винсент отчитывает своих подопечных:
        - Снова отлыниваете? - сдвинув тонкие брови, прошипел дворецкий. - Стоит отлучиться с господином, как вы сразу начинаете заниматься всякими глупостями? Вы должны были еще вчера закончить все дела по саду, а сегодня - заняться уборкой!
        Жак и Жанна склонили головы, смиренно выслушивая нарекания Винсента. Наблюдая за ними, Алан покачал головой: сколько бы он ни старался, понять мотивы, толкающие демонов на подобное поведение, он не мог. По их заверениям, они находили все это очень веселым и забавным времяпрепровождением, считая происходящее не более чем игрой. Вполне возможно, что для них все так и есть. В любом случае Алана давно перестали волновать подобные вопросы. Все его слуги, вызванные им в результате ритуалов, от которых у неподготовленных людей кровь могла бы застыть в жилах, поклялись ему в вечной верности, назвав свои истинные имена и позволив наречь их новыми. Естественно, небескорыстно. Цена вызова была велика - душа, причем неважно, чья, согласие жертвы - не требовалось. Еще нужна была кровь, но иногда приходилось искать, скажем, сердце или глаза - все зависело от личных пристрастий того или иного демона. Впрочем, в Нэрфисе никогда не переводились преступники, так что с ингредиентами Алан проблем не испытывал. Напротив, иногда он даже баловал своих друзей. Никто не хватится прорвавшихся через заслоны заблудших или
парочки головорезов, которым не сиделось в трущобах. Конечно, если бы кто-нибудь узнал, что творится в подвалах поместья Рэвенделов, могли бы возникнуть определенные трудности. Но пока никто ни о чем не подозревал, а кто подозревал - уже никому не расскажет. Испытывал ли Алан чувство вины? Нет. Почти каждый день в Нэрфисе происходило убийство, а иногда и не одно. Зачем жалеть тех, кто ни во что не ставил жизнь окружающих?
        Поначалу, когда его сила, высвобожденная при нарушении клейма, только начинала расти, Алан много думал о ее природе. Дед, а когда он умер, то родители каждый вечер читали ему книгу о наследии Близнецов, пытаясь привить ребенку любовь к окружающим. Его воспитывали в мире и спокойствии, родители всегда холили и лелеяли своего единственного сына, но все это рухнуло невозвратно. Больше не было невинного ребенка, он умер у горящих обломков экипажа, вместе со своими родителями, рассказывающими ему сказки о мире, лишенном зла. Алан словно переродился. Он вернул себе то, что принадлежало ему по праву, то, чего так боялись окружающие, и то, от чего хотели защитить его родители. Они были не правы, твердя о пользе смирения и покаяния, упуская единственную истину - на зло нужно отвечать злом, и только им, а еще лучше - нападать первым.
        - Вы сегодня припозднились, господин. - Резная дверь приоткрылась, и на порог вышла высокая стройная девушка, облаченная в одежду горничной. Ее иссиня-черные блестящие волосы были уложены в сложную прическу, зеленые глаза искрились, а с ярко-алых губ не пропадала легкая улыбка.
        - Было много дел, Анжелика. - Алан приветливо улыбнулся.
        - Стол накрыт. Желаете чего-нибудь?
        - Нет, я не голоден, но спасибо за твою заботу.
        - Как пожелаете, - горничная отошла в сторону, и Алан вошел внутрь особняка.
        Внутреннее обустройство имения Рэвенделов отнюдь не лучилось роскошью и великолепием, как это было принято у соседей. Обстановка здесь была серой, неизменно вгоняющей в меланхолию, но Алану это нравилось. Он не любил роскошь и вычурность, считая помпезность, присущую всем представителям древних родов, излишней и ненужной. Мрачные стены радовали его глаз больше дорогих гобеленов, а старая мебель казалась удобней любой другой.
        Пройдя по широкому коридору и выйдя в центральный зал, Алан поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж, где находились его спальня, кабинет и много комнат, которыми никто давно уже не пользовался. Остановившись на последней ступеньке, Алан взглянул на стоящую внизу горничную.
        - Анжелика, напомни Винсенту, когда он закончит отчитывать Жака и Жанну, что я все еще жду его чая. Я буду у камина.
        - Как пожелаете, господин, - склонила голову Анжелика, отчего один из ее локонов, выбился из прически и упал на красивое лицо. - Кстати, он передал вам, что приходил дворецкий госпожи Кристины, Фердинанд?
        - Приглашал в гости?
        - Да. Сказал, что завтра, после полудня, явится за ответом. Снова откажете?
        - Пожалуй.
        Алан неспешно свернул вправо, по длинному коридору, на который выводила лестница. Комнаты в левом крыле особняка пустовали, так же как большинство подсобных помещений, и никто, кроме прислуги, в них не заходил. Когда-то, в давние времена, по этим коридорам сновало множество слуг, а в залах часто принимали гостей. В особняке редко стихали музыка и смех. По крайней мере, так говорил Винсент, но Алан не видел ни малейшего повода не доверять своему дворецкому. Погруженный в мысли, он двигался по коридору, на стенах которого висели широкие рамы, лишенные картин. Здесь располагались портреты оставшихся в прошлом Рэвенделов, но дед Алана лично вырезал их и сжег. Вернув себе имение, юный Рэвендел приказал не трогать рамы, оставив их безликими свидетелями безумства его деда. По словам Винсента, Роберт Рэвендел не лишался рассудка, он просто боялся. Боялся всего - своих слуг, самого себя и даже своей тени. Постоянно твердил, что чудовища хотят поглотить его, что лишь Близнецы смогут ему помочь, спасут его душу от вечной тьмы. Возможно, так оно и было, но Алан не питал жалости к родственнику. Если бы старик
был сильнее, то сейчас все могло бы быть по-другому. Но Роберт Рэвендел сломался, не выдержав давления собственной крови. Он предал наследие рода и обратился за помощью к культу Близнецов в надежде спастись от себя самого, убежать от своей тени. Алан улыбнулся подобным мыслям, остановившись у двери из черного дерева. Новый хозяин имения Рэвенделов дал себе слово, еще там, на окровавленном снегу: он решил никогда ни от чего не бежать.
        Толкнув дверь, Алан вошел в просторное помещение, служившее ему кабинетом, хотя большую часть времени он, естественно, проводил в подвалах. В комнате горели свечи, а огромные окна были наглухо задернуты черными шторами. Пройдя по мягкому ковру, Алан приблизился к столу, заваленному книгами и бумагами, и, положив на него трость, сбросил тяжелый пиджак, повесив его на спинку высокого кресла. Он немного постоял, глядя прямо перед собой, затем взял со стола свежий номер «Вестника Нэрфиса».
        «Очередное убийство в квартале Механиков, кто станет следующим?» - прочитал Алан заголовок на первой странице. - Действительно, кто? - Подойдя к стене, молодой человек задумчиво взглянул на карту города, где были отмечены следы недавних убийств. Двадцать две жертвы за месяц, теперь уже двадцать три. Рэвендел стянул перчатку и пальцем коснулся карты в северо-восточной части острова Механиков. В том месте, где Алан коснулся карты, она потемнела, обозначив место очередного убийства. Все было как обычно - никто ничего не видел, никто ничего не знал. Хозяина мертвой куклы найти пока не удалось, и скорее всего его скоро отыщут выпотрошенным и обезглавленным, точно таким же, как всех остальных Кукловодов, чьих марионеток находили убитыми.
        Алан уже сбился со счета, сколько раз он пытался отыскать хотя бы какую-нибудь закономерность в абсолютно беспорядочных и зверских убийствах, давно не дававших ему покоя. Тела марионеток пусть и не были человеческими, но все равно после расправы выглядели ужасно: разорванная, словно когтями, грудь, оторванные конечности, с педантичной аккуратностью сложенные рядом, и никаких следов. У марионеток всегда отсутствовали язык, глаза и самое главное - сердце. Звенья головоломки никак не желали соединяться между собой, а время шло, и король ждал результатов расследования. Возможно, если бы Алану сразу поручили заниматься этим делом, он смог бы узнать больше, но первых жертв, появившихся после долгого перерыва, осматривали без него, а сам Рэвендел следил за поисками всего неделю. Скорее всего стражники, привыкшие лишь отлавливать заблудших да разнимать пьяные драки, что-то упустили, что-то очень важное. Но что? Узнать, что именно, и отправил его король. Не доверявший служителям закона, за исключением «Коралловой стражи», владыка Аластрии как никогда нуждался в «глазах» за дворцовыми стенами. К тому же,
посылая своего доверенного человека заниматься расследованием, он лишний раз демонстрировал жителям Нэрфиса, что ему небезразлична их судьба.
        Покачав головой, Алан покинул кабинет и, спустившись в гостиную, сел напротив камина, расположившись в старом кресле-качалке.
        - Желаете чаю, господин? - Винсент с неизменно услужливой улыбкой уже оказался рядом.
        - Да, пожалуйста, - даже не взглянув на дворецкого, Алан, не мигая, смотрел в танцующее пламя, словно хотел увидеть в нем разгадку происходящего.
        Четыре убийства за неполную неделю, и никаких следов. Это не могли быть заблудшие, те тоже любят жестокие расправы, но, как правило, пожирают жертв или утаскивают в свои норы. На обычных разбойников это тоже не походило, слишком чисто все сработано. Возможно, кто-то из головорезов дяди Осьминога, возможно, даже Щупальца, но те редко выползают со своего острова. Что-то подсказывало Алану, что дело здесь вовсе не в бандитах, держащих в своих руках остров развлечений. Такая мясорубка даже им ни к чему. Здесь все по-другому. Кто-то тщательно выбирает будущих жертв и при этом не оставляет следов или очень умело скрывает их. Кто-то, кому нужно нечто большее, нежели кровь и страдания погибающих.
        Ароматный черный чай, немного отдающий травами, полился в тонкую фарфоровую чашку. Вода? Алан уставился на чашку. Быстро перемещаться по городу возможно лишь несколькими путями: канализация, вода и воздух. Последнее отпадало сразу - многие бы заметили кого-то, парящего над Нэрфисом. К тому же кровь - все равно остались бы хоть какие-то следы. Канализация? Под городом находилась целая сеть запутанных тоннелей, по которым так любили передвигаться заблудшие. Этот вариант также не понравился Алану - если убийца не из заблудших, значит, они его или боятся, или он с ними договорился. И то, и другое практически нереально. Оставалась вода. Но обычные лодки слишком медлительны, а изобретения механиков издают слишком много шума. Возможно, здесь замешана магия. Рэвендел закусил губу. Он уже рассматривал подобные варианты, но никто в городе не занимался оккультизмом или темным искусством, для которых могли понадобиться отсутствующие у жертв органы и части тел. Такое могло бы пригодиться самому Алану, но он точно знал, что не является убийцей. Точно так же, как то, что никто из его подопечных не позволил бы
себе убийства без ведома хозяина.
        - Господин, - вежливый и вкрадчивый голос Винсента отвлек Алана от запутанных мыслей. - Ваш чай остынет.
        - Спасибо. - Рэвендел кивнул и, аккуратно взяв теплую чашку, отхлебнул бодрящего, приятного на вкус напитка. - Твой чай, как всегда, великолепен, Винсент.
        - Благодарю вас, господин. - Дворецкий склонил голову, принимая похвалу. - Желаете ли еще чего-нибудь?
        - Нет, - немного подумав, ответил Алан. - Я сейчас допью и пойду к себе.
        - Вам нужно поспать, благородному человеку не пристало ходить с мешками под глазами.
        - Я это учту.
        - В таком случае я, с вашего позволения, вас покину, если понадоблюсь, позовите. - Еще раз поклонившись, Винсент бесшумно покинул комнату.
        Пламя в камине неустанно облизывало угли, радостно потрескивая и заполняя своим теплом холодную комнату. Допив чай, Алан поднялся с кресла и подошел к камину. Пламя сразу же всколыхнулось и приняло синеватый оттенок.
        - Господин, ваша постель готова. - Анжелика так же, как вся прислуга в имении Рэвенделов, двигалась абсолютно бесшумно. Однако Алан не был удивлен. Он чувствовал тьму в их сердцах, почти такую же, как его собственную. Он слышал биение ее и всегда знал, когда кто-то из потусторонних существ был рядом.
        Алан молча кивнул и, пройдя мимо склонившей голову горничной, направился к себе, услышав, как за его спиной тихо зазвенела посуда. Анжелика никогда не любила беспорядок. Миновав дверь своего кабинета, Рэвендел открыл соседнюю и, быстро войдя в нее, плотно запер. В комнате царил абсолютный мрак. Окна так же, как во всем особняке, закрывала плотная ткань, но для глаз Алана это не было проблемой. Зрачки молодого человека расплылись, полностью скрыв белки, превращая глаза в две темные бездны. Безошибочно находя путь, Алан прошел через комнату, остановившись у широкой кровати. Он сбросил с себя одежду и накрылся одеялом с головой. Так он делал, еще когда был маленьким мальчиком. Странное дело, сейчас он твердо знал, что одеяло не спасет его ни от чего, кроме холода, однако оно до сих пор являлось непроницаемым барьером для его личных страхов. Под тяжелой тканью он вновь мог почувствовать себя тем самым мальчиком, самое страшное для которого - вымышленные монстры, прячущиеся под кроватью.
        - Господин, вы не умылись перед сном, - раздался тихий, но строгий женский голос, доносящийся от изголовья кровати.
        - Я знаю, - спокойно ответил Алан, не испытывая и толики раздражения. - Мне не хочется.
        - В таком случае не стану вам мешать. Приятных снов. - Рэвендел не выглядывал из-под одеяла и не слышал звука закрывающейся двери, но точно знал, что Анжелика уже покинула его спальню, оставив наедине с тишиной и кошмарами. Алан знал, что они обязательно придут к нему, они всегда приходили, стоило ему заснуть.
        Лица погибших людей, некоторые были ему знакомы, некоторые - нет, но все они растворялись во тьме, одно за другим. Люди кричали, тянули к нему дрожащие руки и захлебывались тьмой, быстро заполняющей их рты. Иногда Алану казалось, что это не просто мрак, а множество крошечных, черных жучков, проворно перебирающих тонкими лапками. Они ползали по нему, прокусывали кожу, забираясь под нее, а он ничего не мог сделать, не мог даже кричать. Сны всегда были разными, но одинаково ужасными. Иногда ему являлась Кристина в белом подвенечном платье, а на ее груди разрасталось алое пятно. Девушка поднимала на него глаза, но он видел лишь пустые глазницы, в которых бурлила темнота. Кристина падала в безмолвную бездну, а он бежал к ней, желая спасти. Он протягивал ей руку, но едва касался ее пальцами, девушка растворялась в кромешном мраке. Иногда Алан видел Нэрфис. Не тот город, в котором он жил сейчас, а какой-то другой, незнакомый. Солнечный, яркий, город был поистине прекрасен. Постепенно на город наползала черная туча, скрывая его от глаз Алана, будто смотрящего на все откуда-то свысока. Когда же он вновь
видел Нэрфис, тот больше походил на огромное кладбище.
        Алан вздрогнул всем телом и резко сел на кровати, вытирая рукой струившийся по лбу пот. Во сне он снова видел этот мертвый город и, кажется, слышал смех Винсента.
        Глава 3
        Грязь Доков
        - Господин, доброе утро. Прошу простить за беспокойство, но вы просили разбудить вас за час до прихода Роланда, - мелодичный голос Анжелики вырвал Алана из цепких объятий сна.
        - Спасибо. - Нехотя Рэвендел сел на кровати, недовольно глядя на просачивающийся сквозь плотные шторы солнечный свет.
        - Мне принести завтрак сюда или вы спуститесь?
        - Спущусь.
        - Желаете, чтобы я помогла вам одеться?
        - Спасибо, справлюсь сам. Ты можешь идти.
        - Как прикажете. - Поклонившись, Анжелика вышла из спальни.
        Алан встал, ощущая тяжесть вчерашнего дня, вновь наваливающуюся на его плечи. Одевшись и умыв лицо ароматной водой из оставленного Анжеликой сосуда, Алан вытерся мягким полотенцем. Он как раз заканчивал с застежками сорочки, когда позади него раздалось вежливое покашливание.
        - Доброе утро, господин. Я пришел сообщить вам, что Роланд, кажется, прибудет немного раньше, чем запланировано.
        - Доброе утро, Винсент. - Стоя перед зеркалом, Алан никак не мог ровно повязать черный шейный платок. Дело было в том, что молодой человек не слишком жаловал зеркала, так как иногда в них проскальзывала невидимая остальным его настоящая сущность - темный силуэт с горящими огнем глазами и небольшими острыми рожками. Воспоминания, скрывавшиеся где-то в тени, резко вырвались наружу, и Алан вновь услышал зловещий смех дворецкого. Обернувшись, молодой человек наткнулся на озабоченный взгляд сохраняющего спокойствие Винсента.
        - Позволите помочь вам?
        - Буду очень признателен. - Повернувшись к дворецкому, Алан поднял подбородок.
        - Вот так. - Быстро повязав платок и прижав его брошью с ярко-алым камнем, Винсент улыбнулся и помог Алану надеть атласный черный пиджак. - Какие на сегодня будут распоряжения? Вы куда-то отправитесь? - Дворецкий протянул Алану его трость, но тот отрицательно покачал головой.
        - Сначала я позавтракаю, а затем все будет зависеть от Роланда.
        - Он очень любознательный молодой человек, однако я не понимаю, почему вы посвящаете ему столько времени? - Рэвендел вышел из комнаты, и дворецкий тенью последовал за ним.
        - Ты же знаешь, я знаком с его отцом с самого детства и не могу отказать ему в просьбе. Тем более - это для меня несложно.
        - Но не проще ли было сэру Вильгельму отдать сына в школу магии?
        - Он считает, что там мальчику забьют голову ненужной ерундой, и я, как тот, кто отучился в этом заведении, полностью разделяю его мнение. Лаура, когда была жива, хотела отдать сына в школу магии, но теперь никто не сможет изменить решения Вильгельма. Да и учат в школе уже не так, как раньше.
        - Ах, леди Лаура, мне, право, жаль, что ее не стало. Сколько времени прошло? Год?
        - Вообще-то, три, - поправил дворецкого Алан, спускаясь по лестнице.
        - Как быстро летит время, помнится, еще совсем недавно и вы были маленьким. Простите, я отвлекся. Вы же знаете, что мальчик не сможет освоить то, что подвластно вам. Ему нужен волшебник…
        - Вильгельм это знает, но, как многие другие, считает, что я обычный маг, просто со странностями. Когда придет время, он найдет сыну подходящего наставника. Капитан «Коралловой стражи» вполне может себе позволить нанять сыну несколько десятков преподавателей.
        - Справедливо, - понимающе улыбнулся Винсент.
        - Перестаньте отвлекать господина своей болтовней, Винсент. - Анжелика уже стояла у двери в обеденный зал.
        - Позвольте полюбопытствовать, Анжелика, а что вы здесь забыли? Жаждете увидеть сэра Вильгельма? - ехидно улыбнувшись, Винсент испытующе заглянул горничной в глаза.
        - Право же, это не ваше дело.
        Демоны вновь затеяли свою непонятную игру, и Алан, пройдя мимо них, вошел в обеденный зал, где уже был накрыт стол. Сев на свое привычное место, Алан принялся за легкий завтрак, вполуха слушая бесконечные пререкания Винсента и Анжелики.
        - Если он вам нравится, то почему бы не уступить ему? Сэр Вильгельм уже давно положил на вас глаз.
        - Полно вам, Винсент, как можно? Я же простая горничная, а господин Вильгельм - капитан «Коралловой стражи».
        - Причина только в этом?
        - Прекрати меня доставать! - Анжелика не выдержала первой. - Какие у меня могут быть отношения с простым смертным?!
        - Ты слишком быстро выходишь из себя, - назидательно произнес Винсент. - Так неинтересно. И спрячь клыки.
        Когда Анжелика вошла в залу, Алан сделал вид, что ничего не слышал. Он чувствовал гнев, обуявший девушку, но не придавал этому значения. Анжелика легко выходила из себя, особенно при содействии Винсента, но так же быстро приходила в норму.
        - Можете не делать вид, будто ничего не слышали. - Поправив безупречную прическу, Анжелика налила Алану еще горячего чая.
        - Спасибо за позволение, - сдержанно улыбнулся Алан.
        - Вы слишком много времени проводите с Винсентом, господин. Он дурно влияет на ваше чувство юмора.
        - Возможно, - не стал отрицать Рэвендел. - Но мне непонятна твоя реакция на его слова о Вильгельме. Неужели Винсент прав?
        Изящная рука Анжелики сжалась в кулак, и зажатая в ней чашка лопнула, зазвенев по столу осколками тончайшего фарфора.
        - И вы туда же, господин? - ледяным голосом поинтересовалась горничная, не мигая, уставившись на Алана, но, столкнувшись взглядом с Рэвенделом, поспешно опустила глаза. - Простите, я сейчас все уберу.
        - Ничего страшного, - Алан вытер рот салфеткой. Он встал из за стола, поправил дорогой костюм, отметив, как быстро затянулась рана девушки, нанесенная одним из острых осколков. На белоснежной скатерти не было ни капли крови. - Ты можешь делать все что хочешь, если это не навредит Вильгельму и его сыну, - произнес Рэвендел и с этими словами вышел из залы. Анжелика еще некоторое время продолжала смотреть ему вслед, после чего начала тихо звенеть разбитой посудой.
        Роланд, и правда, прибыл раньше, чем обычно. Вначале Алан услышал стук копыт, а затем бодрый и, как всегда, веселый голос Вильгельма. Похоже, капитан «Коралловой стражи» лично решил привезти сына на занятия.
        - Как дела, Винсент? - бодро поинтересовался Вильгельм, хлопнув дворецкого по плечу так, что тот едва не упал. С детства посвятивший себя военному делу, капитан дворцовой стражи имел весьма внушительное телосложение и на недостаток силы никогда не жаловался.
        - Прекрасно, спасибо, что спросили. - Дворецкий выдавил из себя вежливую улыбку и незамедлительно поправил сюртук. Окажись на месте Вильгельма Клове кто-то другой, позволяющий себе такое панибратское отношение, Винсент, не задумываясь, проучил бы наглеца, к примеру, оторвав ему руку по локоть. Дворецкий представил, как этот улыбающийся ему мужчина корчится на полу в луже собственной крови. Прогнав с губ неуместную улыбку, Винсент вновь стал серьезным. Но он никогда не посмеет поднять руку на того, кого его господин считает другом.
        - Рад за тебя, старина! - Статный, облаченный в отливающую перламутром кирасу капитан деликатно отодвинул дворецкого в сторону и, пропустив сына вперед, вошел в особняк, не дожидаясь приглашения. Его карие глаза, как всегда, сияли решимостью.
        - Милости просим, - пробормотал Винсент в спину капитану стражи, сокрытую синим плащом с золотой короной, и закрыл дверь.
        - А здесь все так же уныло, как раньше, - оглядевшись, произнес Вильгельм, пригладив аккуратную русую бородку. - Ничего не меняется.
        - Вы говорили то же самое на прошлой неделе.
        - Да? - Воин изобразил удивление. - Ну, бывает, запамятовал. - Он непринужденно рассмеялся, потрепав сына по голове. - А Анжелика здесь?
        - Боюсь, она сейчас занята, господин Вильгельм. - Винсент склонил голову.
        - Жаль. - Отец Роланда не пытался скрыть своего сожаления. - Что насчет твоего господина? Алан, он хотя бы здесь, или я зря тащил сюда сына?
        - Я здесь. - Хозяин поместья с улыбкой вышел к гостям. - Рад тебя видеть, Вильгельм, и тебя, Роланд.
        - И я тебя! - Отбросив манеры и любезности, Вильгельм приблизился к Алану и стиснул его руку своей медвежьей хваткой. - Хотя твоя улыбка с каждым разом становится все менее и менее искренней. Все нормально?
        - Вполне, просто в последнее время у меня много работы, но давай не будем об этом. Как твои дела? - Заведя руки за спину, Рэвендел незаметно размял пальцы правой, которая мгновение назад смогла вырваться из удушающей хватки медвежьей лапы его друга.
        - Хуже некуда, - признался Вильгельм. - Сынок, сходи-ка с Винсентом… где вы там занимаетесь?
        - Я провожу, пойдем, Роланд. - Винсент осуждающе взглянул на капитана стражи сквозь свои прозрачные очки и, взяв мальчика за руку, увел за собой.
        - Ты не хотел о работе, но придется. Король - совсем рехнулся, - доверительным шепотом поведал Алану Вильгельм, когда его сын и дворецкий удалились. - Все наши на ушах стоят, везде усиленные караулы. Тебе удалось что-нибудь разузнать про эти убийства?
        - Пока ничего, - Алан тяжело вздохнул. - Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.
        - Ты справишься! - заверил друга Вильгельм, с добродушного лица которого разом пропало мрачное выражение. - Послушай, - мужчина огляделся и заговорщицки поманил собеседника пальцем. - Я сюда не просто привез сына, я хотел еще попросить тебя об одолжении.
        - Чем могу помочь? - Рэвендел изобразил удивление. Он знал, о чем будет говорить его старый друг.
        - Ты… ты можешь отпустить свою горничную на денек?
        - Решили пойти в атаку, капитан? - Алан рассмеялся.
        - Я могу дать ей все… - обиженно пробубнил Вильгельм. - И собой вроде бы не страшен. Не понимаю, чего она упрямится? Я же не просто…
        - Вы с ней слишком разные, - печально произнес Алан, зная, что его друг не поймет истинного смысла, вложенного им в эти слова, повторяемые почти при каждой их встрече. Так оно и случилось.
        - Да мне все равно, что она не знатного рода! - вспыхнул Вильгельм. - Я решил! Сделаю ее своей женой невзирая на прошлое!
        - Вильгельм, послушай, я знаю о твоих чувствах. Мы уже говорили на эту тему и… - Алан знал друга с детства и уже привык, что если тот что-то вобьет себе в голову, то переубедить его не получится ни у кого. Такое было под силу лишь Лауре, но теперь ее нет.
        - Это ты меня послушай, друг. Роланду нужна мать, а мне…
        - Хорошо! - Поднял руки Алан, уже представляя, что скажет ему Анжелика, когда узнает о случившемся разговоре. - Я отпущу ее.
        - На следующей неделе! Позже я дам знать точнее! - тут же расцвел в счастливой улыбке Вильгельм. - А сейчас я должен уйти, дела не ждут. - Он еще раз пожал руку Алана, стоически стерпевшего новое испытание для своих тонких пальцев, и быстро вышел из особняка, громко хлопнув дверью.
        - Совсем не изменился, - Рэвендел несколько мгновений смотрел на дверь, пока затылком не начал ощущать на себе посторонний взгляд. - Я знаю, что ты хочешь сказать.
        - В таком случае зачем вы пообещали ему?
        - Он не отстанет, Анжелика, просто поверь мне. Сходи с ним куда-нибудь, развейся, он хороший человек, а дальше решай сама.
        - Это приказ?
        - Скорее просьба. - Развернувшись, Алан примирительно улыбнулся. - Я знаю, что ты скажешь, но и ты пойми меня. Я не могу открыть Вильгельму всю правду о тебе, точно так же, как не могу постоянно отказывать ему. Последний раз он уделял такое внимание только Лауре, а после ее смерти стал словно сам не свой. Мне неприятно смотреть, как он изводит себя.
        - Хорошо, господин. Я встречусь с ним и откажу ему лично, - твердо заявила Анжелика, сверкнув глазами. - А теперь прошу меня извинить, у меня много работы. - Девушка резко развернулась и скрылась в одном из коридоров.
        - Она разобьет сердце бедняге Вильгельму, - с грустью произнес Алан, не понимающий иронии судьбы, по которой его старый друг из всех женщин Нэрфиса выбрал единственную, с которой лучше не связываться. Неожиданно он осознал, что сам поступает подобным образом по отношению к Кристине. Сколько раз он отказывал девушке во встрече? Порою люди проявляют поразительное упрямство там, где лучше отступить. Сами того не понимая, они надеются на счастье там, где его попросту быть не может. Почему Кристина не желает забыть его? Почему она не идет у него из мыслей, хотя он знает, что принесет ей одни лишь страдания?
        - Эгоистично… - прошептал Алан и тряхнул головой, отгоняя печальные мысли. Стремясь чем-нибудь отвлечься, молодой человек направился на второй этаж, в свой кабинет, где его уже ждал сын Вильгельма.
        Семилетний мальчик, по своему обыкновению, глазел по сторонам, с жадным любопытством изучая каждую деталь в кабинете Рэвендела. Он бывал здесь очень часто, но его интерес не иссяк. На этот раз Роланд под снисходительным взглядом Винсента косился на хрустальный шар, удерживаемый костяной подставкой в виде человеческой кисти.
        - Не стоит так пристально всматриваться в него. - Быстро пройдя через кабинет, Алан накинул на шар черный платок, и мальчик вздрогнул, когда завораживающая поверхность скрылась от его взгляда.
        - Почему? - невинно взмахнув длинными ресницами, поинтересовался ребенок.
        - То, что ты там увидишь, может тебе не понравиться.
        - Я видел маму… - осторожно произнес Роланд. - Она улыбалась мне и махала рукой. Это было видение?
        - Отражение твоих мыслей.
        - А вы? - немного подумав, спросил мальчик. - Что видите там вы?
        - Тьму, - солгал Алан, вспоминая сотканное из мрака лицо, обрамленное гривой жестких черных волос и витыми рогами. Пылающие фиолетовым пламенем глаза, лишенные зрачков, смотрели на него с обратной стороны шара, заглядывая в душу. Жуткая пасть скалилась в кровожадной ухмылке, а между острыми клыками то и дело мелькал раздвоенный язык. От этого воспоминания Алану стало не по себе, его лицо побледнело, а глаза на мгновение стали стеклянными. Мысленно одернув себя, он быстро перевел тему: - На чем мы остановились в прошлый раз?
        - Вы обещали рассказать о Кукловодах! - сразу оживившись, ответил мальчик.
        - Кукольники и марионетки. - Алан прошел из одного конца кабинета в другой, быстро формируя в уме план предстоящей беседы. - Здесь все просто. Есть маги, такие как ты.
        - И как вы?
        - Да, - после короткой паузы согласился Алан, и стоящий за спиной Роланда Винсент едва заметно улыбнулся.
        - Всем нам чуждо любое проявление науки, и одним своим присутствием мы можем навредить практически любому изобретению.
        - А они нам?
        - Не перебивай, - строго одернул мальчика Алан.
        - Извините, - нисколько не обидевшись и не смутившись, сказал Роланд, в этот миг еще больше напомнив Алану своего отца.
        - Если маг не будет готов, то его запросто смогут застрелить или же разбить голову паровым молотом. Само изобретение после этого неизбежно придет в негодность, но магу уже будет все равно. - Алан полностью завладел вниманием ребенка, и теперь тот слушал, не перебивая и раскрыв рот.
        Покачавший головой Винсент вышел из-за спины мальчика и, аккуратно взяв его за подбородок, прикрыл ребенку рот.
        - Существуют заклинания защиты, способные спасти магу жизнь, но об этом тебе позже расскажет другой учитель, которого наймет твой отец для того, чтобы тот развил твой дар. - Алан не обращал внимания на происходящее. - Сам я этого сделать не смогу. Так что пообещай мне учиться хорошо.
        - Обещаю! - с готовностью отозвался Роланд. В ореховых глазах мальчика, таких же, как были у его матери, сиял восторг от осознания того, что ему будут подвластны особые силы.
        - Тогда продолжим. В нашем мире помимо магов и обычных представителей разных рас существуют и те, кто посвятил себя науке. У нас их называют - механиками. Их часто можно встретить в Доках, их квартале, в районе Очистных сооружений, Фабрик и на Свалке. Стоит отдельно отметить, что магам запрещено посещать последние три места. К Очистным сооружениям и Фабрикам не стоит приближаться, чтобы не навредить механизмам, а к Свалке лучше не ходить, чтобы заблудшие не навредили твоему здоровью. Понятно? Хорошо, продолжим. Механики могут управлять механизмами, но им чужда магия. Они не могут использовать зелья, руны и даже свитки, наделенные пусть и слабой, но все-таки магической силой. Кстати, Механики не посещают кварталы магов. Если тебе вдруг по каким-то причинам понадобится наведаться, скажем, в район Фабрик, что строго запрещено законом, тебе потребуется специальное разрешение.
        - То есть я не смогу посмотреть на эти высокие дымящие трубы вблизи? - с грустью спросил мальчик.
        - Пока твой дар еще не до конца пробудился - сможешь. Попроси отца, и, возможно, он отвезет тебя туда. Но! Тебе там нечего делать. За территорией Дворцового острова может быть опасно.
        Роланд неохотно кивнул.
        - А теперь поговорим о гильдии Кукловодов. Кукольником, или, как их еще называют, Кукловодом, может стать далеко не каждый. Их дар одновременно похож и на волшебный, и на умения механиков, с тем лишь отличием, что механические изобретения не распадаются в их руках и в то же время им подвластны некоторые области магии. Иными словами, они создают куклу при помощи механизмов, вдыхая в нее жизнь и управляя ею при помощи волшебства. Чем могущественнее Кукловод, тем сильнее будет его марионетка. Дар Кукловодов пока недостаточно изучен, но и маги, и механики прилагают все возможные усилия к его пониманию, считая это единственной возможностью найти способ сосуществования волшебства и науки. Кукловодов очень сложно почувствовать, особенно если они сами этого не хотят, однако они всегда обязаны носить эмблему своей гильдии. Что же касается их кукол, то тех так же, как любые другие механизмы, почувствовать невозможно. Некоторые марионетки очень похожи на людей, но это редкость. Создавать копию человека запрещено законом и заветами Близнецов, поэтому куклы чаще всего выглядят довольно странно.
        - Я однажды видел Кукловода! - с неподдельной гордостью заявил Роланд. - Толстый такой, в плаще с эмблемой и бородой до пояса! Рядом с ним была и вправду очень странная кукла, похожая на какого-то страшного паука, но с почти человеческой головой, и руки были, как наши, а вот тело - паучье! - Вид у мальчика был такой, словно он открывал своему наставнику какой-то очень важный секрет.
        - Многие Кукловоды обладают непростым воображением и дают ему волю при создании марионеток. - Алан изобразил непринужденную улыбку. Роланд описал марионетку, ставшую вчера новой жертвой.
        Как только Рэвендел, по распоряжению короля, начал расследовать таинственные убийства, он в первую очередь наведался в гильдию Кукольников, лично побеседовав с каждым ее представителем из тех, что находились в городе. Если ему не изменяла память, то описанного Роландом Кукловода звали Мистх Гурег.
        - А давно ты видел их? - спросил Алан.
        - Давно, - мальчик задумался и нахмурил высокий лоб, - наверное, месяц назад.
        - Ясно. - Рэвендел замолчал, почувствовав приближение Анжелики.
        - Господин, - спустя несколько мгновений девушка деликатно постучала в незапертую дверь и, дождавшись разрешения, вошла внутрь. - Прошу простить меня за то, что прерываю ваш урок, но прибыл часовой из «Коралловой стражи».
        - Я сейчас спущусь, - отозвался Алан. - Роланд, ты не против, если сегодня тебя поучит Анжелика?
        - Не против! - улыбнулся мальчик. - А вы пойдете искать убийц? Папа говорит, что вы во всем разберетесь!
        - Если твой отец такое сказал, значит, это правда. - Алан жестом попросил Винсента следовать за собой. - До встречи, Роланд, - обернулся в дверях Рэвендел.
        - Всего хорошего, господин Алан! - Мальчик помахал рукой. - Чем сегодня займемся? - Он с любопытством посмотрел на Анжелику. Девушка часто заменяла Алана, когда у того находились важные дела, поэтому Роланд нисколько не расстроился, зная, что уроки Анжелики не менее интересны. Несмотря на то что девушка была всего лишь горничной, ее рассказы не уступали в увлекательности и познавательности рассказам его наставника.
        - Сегодня мы поговорим о манерах, чтобы ты больше не перебивал господина Алана, - строго сказала Анжелика, - а затем продолжим закреплять грамоту.
        - Скука, - недовольно буркнул мальчик, ожидавший продолжения рассказа о гильдии Кукольников.
        - Что? - Красивое лицо девушки помрачнело, когда она взглянула в глаза ребенку.
        - Нет-нет, ничего, манеры так манеры! - скороговоркой пробормотал Роланд, которому вдруг стало очень страшно.
        - Так-то лучше, - снисходительно улыбнулась Анжелика, и мальчик облегченно вздохнул. - Тогда начнем.
        …Высокий мужчина в перламутровых доспехах и со знаком десятника на груди склонил голову, когда Алан спустился со второго этажа. «Коралловый страж» держал свой украшенный белыми перьями шлем в руках, и, взглянув на открытое молодое лицо, Алан сразу же узнал Ланса, одного из доверенных лиц Вильгельма.
        - Доброго дня, господин Рэвендел. - По взгляду воина было видно, что он нервничает и ему очень неуютно в старом имении. Однако Ланс держался достойно.
        - Доброго дня, - кивнул Рэвендел. Все «Коралловые стражи» происходили из знати, а значит, были равны Алану по статусу. - Что-нибудь случилось?
        - Нашли хозяина убитой недавно марионетки. Тело обнаружили в Доках.
        - Давно?
        - Около двух часов назад. У северного моста вас уже ждет отряд «Летучих рыб». Труп нашел их патруль, и они же сопроводят вас на место. Но, если желаете, я могу отправить с вами наших людей.
        - Спасибо, я справлюсь сам.
        - В таком случае я жду вас на улице, вместе с экипажем.
        - Толстый бородач, видимо. - Винсент помог Алану надеть плащ, после чего подал ему трость.
        - Удивлюсь, если будет кто-то другой.
        Карета с эмблемой «Коралловой стражи» замерла почти перед самым порогом. Рядом с ней, на нетерпеливо приплясывающих лошадях восседали Ланс и еще один страж, чье имя Алан не знал или попросту не счел нужным запоминать. Воин старался не встречаться взглядом с хозяином пользующегося дурной славой поместья.
        - Вы готовы, господин Рэвендел? - учтиво спросил Ланс.
        - Да, - коротко кивнув, Алан забрался в экипаж.
        Возница, подгоняемый «Коралловыми стражами», спешил как мог. Несмотря на ровную дорогу, карета нервно дергалась, отчего недовольному Винсенту приходилось постоянно поправлять съезжающие на нос очки.
        - У тебя же хорошее зрение, зачем ты их носишь? - Не желая в очередной раз созерцать виды Дворцового острова и задернув вышитые занавески, Алан откинулся на удобном сиденье, положив трость на колени.
        - Я уже говорил вам, господин, для полноты образа. - Винсент улыбнулся. - Вы же носите трость, хотя не имеете проблем с ногами.
        - Может, как-нибудь попробуешь себя в театре? Уверен, что ты будешь пользоваться популярностью.
        - Кривляться перед толпой? Нет уж, увольте.
        - То есть играть роль дворецкого или играть того же дворецкого, но в театре - разные вещи?
        - Для меня - да. Одно дело - следовать условиям нашего договора, а совсем другое - развлекать смертных. Кстати, вы помните, что хотели посетить залы Безысходности, чтобы узнать, как поживает наш неудавшийся убийца?
        - Сомневаюсь, что он до сих пор жив, - кривая усмешка рассекла красивое лицо Алана. - Но ты прав, мы наведаемся туда, как только покончим с делами.
        На этом разговор прервался, и далее мужчины ехали молча: Рэвендел в тяжелых размышлениях о совершенных неизвестным убийствах, а его дворецкий - с приятными мыслями о том, какой чай заварить своему господину, когда они вернутся в имение, и что еще поручить Жаку с Жанной.
        Экипаж сбавил темп, легко дернулся и остановился. Винсент вышел первым, услужливо придержал дверцу. Оглядевшись, Алан увидел, что повозка остановилась у Южного моста, рядом со спуском, ведущим к небольшой пристани. Начал накрапывать привычный для Нэрфиса дождь, смывая с брусчатки остатки почти растаявшего снега, стекающего по каменным ступеням веселыми ручейками, чтобы раствориться в водах каналов. Легким кивком поблагодарив «Коралловых стражей» за почетный эскорт, Рэвендел в сопровождении дворецкого спустился к воде. Поднятые беспокойным ветром волны с тихим шелестом облизывали камни высоких стен канала, и у самого причала, слегка покачиваясь, Рэвендела ожидала лодка «Летучих рыб» и четверо солдат. Трое из них расположились на корме лодки, где, сгорбившись над мотором, сидел гном-механик, недобро косящийся в сторону Алана, и еще один стоял на самом носу.
        - Рады приветствовать вас, - поклонившись, произнес солдат, стоящий на носу лодки. - Я Брион Наро, сержант «Летучих рыб», а это мои люди. - Он указал рукой в сторону остальных солдат, и те так же почтительно склонили головы перед Рэвенделом, даже гном стянул с лысой головы свою шляпу.
        «Летучие рыбы», использующие огнестрельное оружие и другие механизмы, не очень жаловали волшебников, и те отвечали им тем же. К тому же у магов, имевших безупречную родословную и власть, не было ни малейшего повода уважать солдат, которых набирали из обычных жителей города. Алан редко обращал внимание на чье-либо происхождение, но, пахнущие потом и алкоголем, небритые и неопрятные, патрульные внушали ему отвращение.
        - Доброго дня, - несмотря на неприязнь, спокойно ответил Рэвендел, отметив, что у сержанта при себе нет огнестрельного оружия, только кривая сабля в простых ножнах.
        - Чтобы побыстрее добраться до Доков, мы решили использовать моторную лодку, надеюсь, вас не затруднит расположиться со мной на носу? - заискивающе поинтересовался Брион, явно опасаясь, что благородный господин может отказать ему.
        - Ваше стремление похвально, сержант, - холодно бросил Алан, глядя в настороженные глаза солдата. Тот явно ожидал от представителя знати любых капризов, которые он, учитывая свое положение, должен будет исполнить. - Я не против того, чтобы составить вам компанию. - Рэвендел легко прошел по узкому трапу и немного пригнулся, чтобы не задеть головой низкий навес. Оказавшись в лодке, он заметил, как напрягся гном, явно ожидая, что его машина сразу же пойдет ко дну. Ровное рычание мотора и правда начало срываться, поэтому Алан прошел к носу лодки, чтобы не навредить механизму. Однако сделал он это нарочито неспешно, демонстрируя тем самым свое безразличие к проблемам солдат. Переступая через скамьи и наскоро прижатый к бортам хлам, Рэвендел отдалился от гудящего мотора. Стоило магу занять свое место, как мотор радостно заворчал, набирая обороты.
        - Благодарю вас за понимание, - не смог сдержать облегченного вздоха сержант Брион, наверняка отдавший свою пистоль тем, кто находился на корме. - Мы можем отплывать?
        - Конечно. - Алан наблюдал за тем, как капли дождя врезаются в водную гладь, разбрасывая кругом прозрачные брызги.
        Сержант сделал знак гному, и тот вновь склонился над мотором. Закончив возиться с механизмом, гном поднялся по тонкой лестнице в кабину. Лодка ощутимо завибрировала под ногами пассажиров и неспешно начала двигаться вперед, постепенно набирая скорость. Вода за бортом забурлила, а дождевые капли начали с силой колотить по смотровому стеклу. Дождь усиливался.
        Лодка «Летучих рыб» мчалась вперед, а все остальные, завидев эмблему патруля, сразу же сбавляли ход и жались к высоким стенам каналов, пропуская солдат. Вблизи Дворцового острова почти все лодки ходили на веслах, поэтому гром мотора был слышен издалека. Небольшие транспортные суденышки с готовностью растекались в стороны, а их экипаж провожал бодро скачущую по волнам лодку настороженными взглядами. По правому борту пронесся остров Площади, и лодка нырнула под мост, соединяющий квартал Знати с Храмовым. Миновав еще один мост, более широкий, нежели предыдущий, гном направил лодку вправо, разминувшись с тяжелым судном торговой гильдии, чье величественное здание вырисовывалось на горизонте, выглядывая из-за чуть менее роскошной резиденции гильдии Кукольников. Взглянув направо, Алан сразу же увидел возвышавшуюся над городом Башню Безысходности. Высокая и черная, она довольно зловеще выглядела на фоне мрачного небосвода, именно в этот миг рассеченного сверкающей молнией. Громыхнуло, и небо словно раскололось на несколько неровных частей.
        Оставив одну из твердынь культа Близнецов позади и поднырнув под очередным мостом, лодка повернула влево, двигаясь вдоль Доков. Постепенно сбавляя скорость, она остановилась на пристани, между кварталом Механиков и Доками.
        - Прибыли, господа. - Сержант Брион наблюдал за тем, как его люди подтягивают лодку к пристани за тяжелые тросы и устанавливают трап. - Нам следует продолжить дежурство, говорят, что у Свалки сейчас неспокойно. Вас встретят на пристани и проводят к месту.
        - Удачной охоты, сержант. - Даже не взглянув на поклонившегося солдата, Алан покинул лодку, заметив, как гном-механик сразу повеселел, незаметно сплюнув в воду.
        - И вам, господин Рэвендел, - произнес Брион в спину удаляющемуся Алану.
        Не успели Рэвендел и его дворецкий ступить на твердые камни пристани, как трап за их спинами тут же убрали и лодка с гулом унеслась прочь.
        - Не нужно, - Алан жестом остановил Винсента, готового открыть над его головой зонт.
        Пожав плечами, дворецкий рода Рэвенделов повиновался. Едва он успел опустить зонт, как по каменным ступеням вниз сбежали двое солдат. Остановившись на почтительном расстоянии, они стянули шляпы и склонили головы. У них также имелись нашивки «Летучих рыб».
        - Доброго дня, господин Рэвендел, - заискивающе улыбнулся молодой солдат, сдвигая кобуру с пистолью подальше набок, словно пряча драгоценное оружие за своим телом. - Ваш экипаж готов.
        Ничего не говоря, Алан прошел мимо солдат и, поднявшись наверх по скользким от воды ступеням, вошел в распахнутую перед ним дверцу экипажа. Дождевая вода стекала с его длинных черных волос, скатываясь по плащу, но Рэвендел не придавал этому значения точно так же, как весьма озадаченным взглядам солдат, обращенным на его спину. Алан знал, как к нему относятся в Нэрфисе и за его пределами, знал о самых различных слухах, распускаемых за его спиной, знал и презирал окружающих за трусость. Немногие могли нормально общаться с загадочным молодым человеком, не пресмыкаясь перед ним и не дрожа от страха. Рэвендела раздражало подобное малодушие, но он часто задавался вопросом: как бы поступили жители Нэрфиса, если бы узнали, что большинство из слухов - лишь слабое отражение реальности и в действительности все гораздо страшнее, чем они привыкли думать? Дождь безостановочно бил в крышу повозки, безуспешно стараясь прорваться внутрь, но Алану это даже нравилось. Скверная, по мнению большинства горожан, погода была одним из того немногого, что действительно нравилось Рэвенделу. Погруженный в свои мысли, Алан не
заметил, как экипаж остановился. Лишь вежливое покашливание Винсента вывело его из раздумий.
        Покинув карету, Алан, ни на кого не обращая внимания, быстро направился туда, где уже скопилась большая толпа народа. Кто-то из зевак, обернувшись, узнал приближающегося молодого человека, и по толпе пронесся настороженный шепот. Люди оборачивались на Алана, сразу же опуская взгляд и расходясь перед ним в стороны.
        Тело лежало в груде мусора, занимавшей угол между стеной, за которой проходил канал, разделяющий Доки и Очистные сооружения, и старым зданием, где ранее располагалась администрация верфи. Теперь обветшалая постройка пустовала, служа приютом разнообразному сброду, по каким-то причинам не нашедшему себе пристанища в трущобах.
        К месту происшествия, как водится, подходило все больше и больше любопытных, но они держались на почтительном расстоянии, опасаясь пистолей и сабель «Летучих рыб». Самые любознательные из жителей Нэрфиса были поглощены зрелищем настолько, что даже не среагировали на предостерегающие реплики, продолжая изучать место преступления. Двое вояк, сопровождавших Алана, собрались было расчистить благородному господину путь, но тот жестом остановил их и, как ни в чем не бывало, пошел вперед. Какой-то старый моряк, чье лицо сплошь покрывали оспины, все же обернулся на звук уверенных шагов. Его водянистые глаза расширились, а выпавшая из задрожавших рук бутылка, громко звякнув, разбилась о брусчатку, разбрызгав кругом остро пахнущую алкоголем жидкость. Испуганно попятившись, моряк врезался спиной в чью-то спину, и обернувшийся мужчина, побледнев, разом забыл все слова, которые хотел высказать нескладному увальню. По толпе вновь пробежал взволнованный гул, и зеваки проворно прыснули в стороны, пропуская господина в черных одеждах. Алан не обращал внимания на настороженные взгляды и нервный шепот. Глядя прямо
перед собой, он шел к лежащему в грязи телу.
        - Часы! Мои часы остановились! - запинаясь, прошептал кто-то из толпы.
        - И мои тоже! - поддержал его женский голос.
        - Смотрите на трость, это же он!
        Гул стал громче и оживленнее, но прозвучавший выстрел заставил всех замолчать.
        - А ну-ка заткнулись все! - рявкнул мужчина с пышными седыми бакенбардами, облаченный в теплый плащ с нашивкой «Летучих рыб».
        - Как вы смеете, я из… - выскочивший было вперед щеголь в блестящем дорогом костюме и смешной шляпе, похожей на котелок, поспешно шагнул обратно, едва не врезавшись в возвышающегося над ним человека, закованного в тяжелую броню.
        «Молот», несший службу в квартале Механиков и Фабрик, также прибыл на место преступления. Массивные, сверкающие от масла доспехи, под чьими пластинами пробегали ровные дорожки проводов, чем-то отдаленно напоминали рыцарские, но были гораздо крупнее. Облаченный в них человек на три головы возвышался над толпой, легко покачивая тяжелым молотом.
        - Здесь произошло преступление, и любой, кто мешает следствию, будет считаться нарушителем! - продолжил солдат с бакенбардами.
        - Норман Бартлби, - шепнул на ухо Алану Винсент, - капитан «Летучих рыб».
        - Я помню его. - Алан кивнул.
        Рэвендел вышел вперед, остановившись между толпой и солдатами, давая рассмотреть себя.
        - А, господин Рэвендел! - Подслеповато щурясь, Норман Бартлби сделал несколько шагов в направлении Алана. - Рад видеть вас в добром здравии. Мы ждем вас, тело не трогали.
        - Я польщен, - сухо произнес Алан, пропустив приветствие и заставив старого стражника свирепо сверкнуть глазами, а его подчиненных заметно напрячься.
        В сопровождении Винсента Рэвендел медленно пошел вперед, стуча тростью о брусчатку и с чувством превосходства наблюдая, как патрульные уступают ему дорогу. Даже гигант в доспехах посторонился, правда, шаги его теперь были более скованны, поскольку броня отказывалась привычно функционировать в присутствии мага. Но одно из последних изобретений Механиков, разработанное при помощи Кукольников и чем-то напоминавшее их марионеток, являлось довольно устойчивым к волшебству. Только непосредственный контакт с магом мог серьезно навредить броне, а от близости волшебства на тяжелом доспехе разве что появилась бы легкая ржавчина.
        Однако Алану не было до этого никакого дела. Сейчас его интересовал только труп. Тело лежало у основания огромной кучи всевозможного ржавого хлама. Остатки внутренностей, зацепившиеся за острые выступы и оставшиеся висеть наверху, свидетельствовали о том, что труп сбросили вниз, с этой самой кучи. Склонившись над телом, Алан отметил ровные края ран - резали чем-то очень острым. Совершенно точно это не работа клыков или когтей. Обрубок шеи также был идеально ровным. На окровавленной одежде кое-где виднелись прилипшие, очень длинные волнистые волосы, ровно срезанные с одной стороны.
        - Борода, - Винсент аккуратно снял один волос и, дунув на него, отправил в свободное путешествие под ставшим порывистым ветром. - Словно бритвой.
        - Капитан, - позвал Алан, выпрямившись.
        - Да? - Седой стражник незамедлительно приблизился.
        - Вы осмотрели стену с той стороны?
        - Послали лодки сразу же, как только узнали о теле. Никаких следов. Сейчас мои люди вместе с «Молотом» прочесывают Фабрики и Очистные.
        - Надеетесь отыскать следы заблудших? - с легкой иронией поинтересовался Алан, впрочем, его собеседник не заметил скептического настроя Рэвендела.
        - Мы считаем, что это их лап дело, господин! - мрачно кивнул Норман Бартлби. - Не далее как вчера они вновь вырвались за пределы Свалки! Возможно, они напали на мастера Мистха Гурега и, убив его куклу, забрали его с собой, а теперь вот, поиздевавшись, выбросили к нам.
        - В таком случае, возможно, у вас найдется объяснение и тому, почему заблудшие ополчились на гильдию Кукольников, зачем им сердца марионеток и с каких пор они не пожирают тела тех, кого убили? - ехидно улыбнувшись, полюбопытствовал Алан, и стражник скрипнул зубами. - К тому же наши соседи никогда не останавливались на одном убитом.
        - Это они, больше некому! - с нажимом произнес Норман. - Наверняка что-то замышляют! Они…
        Откуда-то из толпы послышались еле сдерживаемые рыдания, и спустя мгновение из плотного кольца зевак вырвалась растрепанная немолодая женщина. Ее плащ с эмблемой гильдии Кукольников был распахнут и слетел с плеч, удерживаясь лишь на тонкой перевязи, впившейся женщине в шею, но она этого не замечала. Взгляд заплаканных глаз замер на обезглавленном теле, и дрожащие руки медленно поползли вверх, скрывая содрогающиеся в безмолвных стенаниях губы.
        - Мистх… - еле слышно прошептала женщина. - Мистх! - Позабыв обо всем на свете, она бросилась к телу мертвого Кукловода. Ее забрызганное грязью легкое домашнее платье, совершенно не соответствующее погоде, развевалось под порывами ледяного ветра, а босые окровавленные ноги подгибались.
        - Остановить! - Бартлби указал пальцем в сторону женщины, и сразу же двое его подчиненных заступили ей дорогу.
        - Эмма Гурег, - подсказал Алану Винсент, - супруга Мистха.
        - Я помню, - Алан наблюдал, как двое солдат пытаются скрутить почти обезумевшую от горя женщину.
        Эмма оступилась и растянулась в грязи Доков. Прижатая сверху весом сильных мужчин, она не переставала рыдать и бороться. Солдаты еле сдерживали ее. Неожиданно над головами собравшихся мелькнула тень, и рядом с распластавшейся на земле женщиной появилась высокая фигура. Пара длинных изогнутых, словно у насекомого, конечностей заменяла существу ноги, а вполне человеческие руки, заканчивались пугающими клешнями. Треугольная голова с четырьмя немигающими глазами быстро повернулась в сторону Эммы.
        - Креона! - задыхаясь, прохрипела женщина, все еще удерживаемая солдатами. - Помоги мне!
        Неизвестное существо, коротко замахнувшись, ударило одного солдата ногой, отчего тот отлетел далеко назад. Гибко склонившись над вторым стражем, та, кого Эмма Гурег назвала Креоной, сомкнула одну из своих клешней на его шее, остановившись в самый последний момент, чтобы не убить человека.
        Прогремел выстрел, и высокая грудь существа взорвалась черными брызгами.
        - Кто стрелял?! - взревел Норман Бартлби. - Прекратить!
        Но было уже поздно.
        От боли огромная клешня Креоны инстинктивно сжалась, и голова солдата, гулко ударившись о камни, покатилась в сторону. Увидев смерть товарища, «Летучие рыбы» открыли огонь по убийце. Напоминающее насекомое существо прижалось к земле, накрыв собой безостановочно кричащую Эмму, вздрагивая каждый раз, когда пули врезались в него. Свистящие пули, не попавшие в цель, с громкими шлепками входили в стену обветшалого здания верфи. Вот одна из них срикошетила, и кто-то из зевак взвыл от боли.
        - Прекратить! - Бартлби, едва не задев Алана, бросился к своим людям, ударами рук опуская стволы пистолей и раздавая подзатыльники.
        Одна из шальных пуль попала в босую ногу Эммы, и та закричала от боли. Мгновенно выпрямившись, израненная Креона с поразительной скоростью бросилась на солдат, и, прежде чем те успели понять, что происходит, один из них лишился руки по локоть, а другого клешня пробила насквозь. Подоспевший солдат «Молота», широко размахнувшись, ударил своим паровым оружием в голову существа, свернув ее в сторону, однако Креона все еще продолжала сражаться. Оттолкнув подымающего свой молот бойца, странное существо обезглавило еще одного солдата, ударило задней конечностью в грудь другого и, ослепленное болью, бросилось на спокойно стоящего в стороне Алана.
        - Не стоит, - бросил Рэвендел заслонившему его Винсенту, и дворецкий покорно отступил.
        За мгновение до удара Алан выставил перед собой левую руку в черной перчатке. Клубившиеся у ног молодого человека тени скользнули вверх по его телу и, пройдя через него, вырвались из раскрытой ладони. Они ударили Креону в израненную грудь, и та словно врезалась в невидимую стену. Тело существа содрогнулось, и оно рухнуло к ногам Алана.
        - Креона! - Эмма кое-как встала и бросилась было вперед.
        Подоспевший Бартлби ударил ее рукоятью сабли по затылку, и женщина беззвучно осела на землю.
        - Взять ее! - во всю глотку заорал Бартлби, зло глядя на своих подопечных. - Идиоты!
        Солдаты быстро бросились выполнять распоряжение капитана, а сам он подбежал к невозмутимо стоящему на своем месте Алану.
        - Оно мертво?! - Сабля в руках капитана «Летучих рыб» коснулась шеи неподвижной Креоны.
        - Да, - односложно ответил Алан, и в его голосе зазвенела сталь. - Потрудитесь объяснить, капитан, как вы допустили подобное? Ранение вдовы господина Мистха Гурега и убийство ее куклы за столь короткий промежуток времени. Надеюсь, сама Эмма Гурег жива и вы не проломили ей череп?
        - Но ведь она… это вы убили куклу! - Глаза Нормана Бартлби бегали из стороны в сторону.
        - У меня не было выбора. Я защищал свою жизнь, так как ваши люди не смогли этого сделать. - В тоне Рэвендела сквозило неприкрытое презрение, когда он окинул взглядом суетящихся солдат. - По вашей вине я отнял жизнь у марионетки, стремившейся лишь защитить свою хозяйку.
        - Но… все произошло так быстро, я пытался, и вы могли бы вмешаться раньше…
        - Довольно оправданий, капитан, - процедил сквозь зубы Алан. - Каждый из нас делает свою работу, и я здесь не для того, чтобы успокаивать кого-то. Следить за порядком в Доках - прямая обязанность вас и ваших людей. Почему-то происшедшее меня не удивляет. «Летучие рыбы» давно забыли, что значит долг, слишком часто путая его с походами по кабакам! Я уверен, «Коралловые стражи» прочтут все ваши мысли в вашем рапорте. Я же осмотрю тело, и, надеюсь, на этот раз ваши люди не допустят того, чтобы мне помешали. - Не дожидаясь ответа, Рэвендел отвернулся от солдата.
        - Будет исполнено. - Нормана трясло от бессильной злости. Больше всего на свете ему хотелось вонзить клинок или выстрелить в надменное лицо зазнавшегося юнца, смевшего публично унизить его, капитана «Летучих рыб». Неожиданно перед свирепым взглядом солдата возникло улыбающееся лицо дворецкого Рэвендела.
        - Вы ведь не станете делать чего-то, что расстроит меня или моего господина? - невинно поинтересовался Винсент, и Норман, не ответив, отвернулся, с трудом подавив подступавший к горлу гнев.
        Винсент насмешливо погрозил хмурым солдатам пальцем и быстро догнал Алана, стоявшего над трупом Мистха Гурега. Лицо Алана было спокойным, словно ничего не случилось.
        - Хочешь спросить, почему я не остановил все это раньше?
        - Нет, господин, - покачал головой Винсент. - Как слуга рода Рэвенделов я приму любое ваше решение. К тому же куклу все равно уничтожили бы за убийство стражников, а ее бедную хозяйку скорее всего заперли бы в залах Безысходности. Теперь же, благодаря вам, вся вина ляжет на капитана стражи. По сути, вы спасли бедную вдову, правда, ценой жизни ее марионетки.
        - Как всегда, проницателен. Другого ответа я и не ожидал, - мрачно изрек Алан, глядя на лежащий у его ног труп. - За все в жизни нужно платить. - Он коснулся своего костюма в области груди. - Но иногда приходится расплачиваться и за чужие ошибки.
        - В случившемся нет вашей вины.
        - Мне все равно, Винсент. Я давно позабыл, что это такое - чувство вины, - холодно ответил Алан, наблюдая, как ручеек крови, смешиваясь с грязью, стекает с бледной руки мертвеца и устремляется вниз, с пологого склона, пропадая между щелей сточного люка. Кровь уважаемого человека, занимавшего не последний пост в весьма значимой для Нэрфиса гильдии, смешиваясь с нечистотами огромного города, уносилась по мутным ручьям канализаций в Очистные сооружения, где… Неприятная догадка поразила Алана, и он резко дернул головой, следуя взглядом за алым ручейком.
        Едва Рэвендел проследил ток крови, как крышка канализационного люка, расположенного чуть в стороне от того места, где стражники остановили Эмму Гурег и куда стекал кровавый ручеек, взлетела высоко в воздух. Не успел тяжелый металлический люк упасть, как из черной дыры канализации выскочили два жутких существа. Они выглядели как громадные, красноглазые волки, стоящие на двух лапах. Их передние конечности бугрились тугими жгутами мышц, а длинные острые когти нервно подрагивали. Разинув клыкастые пасти, существа громко взвыли, и откуда-то из-под земли им ответил нестройный многоголосный вой.
        - Заблудшие! - истошно завопила какая-то женщина из толпы зевак.
        Мгновенно наступила паника.
        Первый из оборотней, уже полностью изменившийся и навсегда утративший человеческий облик, метнулся на звук женского голоса, наотмашь хлестнув длинными когтями по горлу высокого полуэльфа в черном цилиндре, некстати оказавшегося у него на пути. Головной убор слетел со светлых волос, и кровь брызнула во все стороны. Первая жертва еще не успела испустить дух, как заблудший впился клыками в шею все еще кричащей женщины, вырвав из нее кусок плоти.
        - Это прорыв! - словно очнувшись, заорал Норман Бартлби. - К оружию!
        Гигант в паровой броне обрушил свой молот на выпрыгнувшего из люка заблудшего, но тот ловко ушел от удара и, миновав закованного в латы противника, бросился на беззащитных людей. В толпе началась давка, кто-то упал, но не успел подняться и был затоптан теми, кто спокойно стоял рядом с ним всего минуту назад. Под визг испуганных голосов из люка выпрыгивали все новые и новые таври. Кто-то из них все еще сохранял частицы человеческого облика, то были замотанные в грязные тряпки люди, с горящими безумием глазами, со ржавыми ножами в руках и бесноватой улыбкой на губах. Они, подобно зверям, кидались на всех подряд, опрокидывая жертв на землю и впиваясь в них уже заострившимися зубами.
        «Летучие рыбы» попытались дать отпор. Загремели выстрелы пистолей, послышался лязг высвобождаемых из ножен клинков, а в небо взмыл яркий алый шар, разорвавшийся на множество таких же, но поменьше. Напоминающий праздничный салют, этот сигнал вовсе не нес никому из жителей Нэрфиса радости, он обозначал лишь одно - прорыв заблудших.
        Алан неподвижно стоял среди кровавого безумия, наблюдая за жутким пиршеством заблудших и за тщетными попытками людей спастись. Он видел, как от толпы отделились три человека. Один - высокий полный мужчина преклонных лет, в дорогом костюме и с дымящейся сигарой в зубах. Он выхватил из-за пояса украшенную драгоценными камнями пистоль и с азартной ухмылкой выстрелил. Однако выстрелил он вовсе не в одного из заблудших, а в солдата «Летучих рыб», который вместо того, чтобы защищать гражданских, решил накинуться на них с обнаженным оружием. Получив пулю в грудь, страж зашатался, и спустя мгновение его голову снес с плеч широкий топор, которым размахивал здоровяк с коричневой кожей, заслонивший собой мужчину в дорогом костюме. Просторный плащ упал в грязь, и воин выпрямился в полный рост. Покрытая светлыми татуировками темная кожа лоснилась от дождя и пота, а огромный топор разбрасывал заблудших, словно те были тряпичными куклами. Из-за широкоплечего воина вышел скрюченный темнокожий старик, чье морщинистое лицо так же, как лицо его могучего собрата, покрывали причудливые узоры белых татуировок. Он
взмахнул изогнутой клюкой со множеством черепков на конце, и Алан ощутил всплеск странной магии. Троицу неизвестных окружил зеленоватый купол, и кровожадные твари принялись биться о его стенки, словно о неприступную баррикаду.
        - Держать строй! - пытался перекричать нарастающий шум Норман Бартлби. Он выхватил саблю и закричал еще раз, призывая своих людей держаться вместе. Сразив ближайшего оборотня, оказавшийся довольно неплохим фехтовальщиком, капитан «Летучих рыб» встал между Аланом и все увеличивающейся стаей заблудших. Пятеро солдат, услышавших приказ капитана, заняли позиции по бокам от него, грудью встретив заблудших, кидавшихся на все живое. Разрядив пистоли, воины могли больше не опасаться близости мага, ввязываясь в рукопашный бой.
        - Они не продержатся, - равнодушно заметил Винсент, легким движением руки отбрасывая в сторону обезумевшего от жажды крови заблудшего, прорвавшегося мимо «Летучих рыб». - Твари лезут на запах крови. Вмешаетесь?
        Солдат, стоявший слева от Нормана Бартлби, пронзительно вскрикнул и повалился на землю, пытаясь зажать рваную рану на груди. Но никто не спешил ему помочь.
        - Пожалуй, - кивнул Алан, глядя, как солдат «Молота», в поврежденной броне, все еще отбивается от облепивших его заблудших. - Винсент, мне нужна эта тварь, причем живой. - Алан тростью указал на одного из заблудших, взваливающего на плечо обезглавленное тело Мистха Гурега.
        Словно почувствовав, что говорят о нем, еще не совсем потерявший человеческий облик мужчина затравленно огляделся и, встретившись взглядом с Аланом, вздрогнул всем телом. Оскалившись, он продемонстрировал острые клыки, мигнул узкими ярко-красными глазами и, взмыв в воздух, одним прыжком оказался на высокой стене, отделяющей Доки от водного канала, за которым раскинулись Очистные сооружения. Миг - и заблудший исчез из виду.
        - А тело? - Сняв очки, Винсент быстро протер их не глядя и убрал в нагрудный карман. Все внимание дворецкого было приковано к участку стены, где только что стоял заблудший.
        - Не нужно, только эта тварь.
        - Будет исполнено, мой господин. - Склонив голову, Винсент зашел за спину Рэвенделу и пропал, а спустя мгновение в воздух над головой Алана взлетел черный ворон, устремившийся к Очистным сооружениям.
        - Прошу! Ради Близнецов сделайте что-нибудь! - умоляюще прокричал Норман, обернувшись в сторону все еще бездействующего Рэвендела, провожающего взглядом иссиня-черную птицу.
        - Ради них я уж точно ничего не сделаю, - Алан презрительно фыркнул, глядя, как смерть забирает тех, кто сам пришел посмотреть на нее. - Впрочем, - взирая на кровавую бойню, Рэвендел чувствовал, как в нем пробуждается древняя неудержимая сила, требующая крови и жертв. Желание убивать было настолько сильным, что Алан, хищно улыбнувшись, позволил себе воплотить его в жизнь. Тени заклубились под ногами Алана, стекаясь к нему отовсюду. Они облизывали его начищенные до блеска ботинки, взбираясь по выглаженным брюкам, окутывая его тело. Белки молодого человека заволокла тьма, вскоре поглотившая и его голубые глаза.
        - В сторону! - властным голосом потребовал Алан. Он говорил негромко, но знал, что его услышат.
        Вновь обернувшись к Рэвенделу, Норман Бартлби замер с открытым ртом, смертельно побледнев и выронив окровавленную саблю. Не в силах выносить леденящий душу взгляд черных немигающих глаз, капитан «Летучих рыб» потупился, и его сердце замерло в груди. Несмотря на то, что сквозь темные тучи не пробивалось ни одного солнечного луча, под Рэвенделом четко вырисовывалась тень, причем совсем не человеческая: у нее были длинные изогнутые рога, широко распахнутые крылья и огромные когти. Два фиолетовых глаза взглянули на Нормана из тьмы и тут же погасли.
        - Пошли прочь, жалкие черви! - взревел Алан низким, хриплым и полным злости голосом. Из-под тонких губ молодого человека показались клыки, и на этот раз от него пятились не только солдаты, но и сами заблудшие.
        Не успел капитан «Летучих рыб» прийти в себя, как Рэвендел каким-то непостижимым образом оказался между его людьми и застывшими напротив них заблудшими.
        - Раз уж вы решили выползти из своих нор, так потешьте меня! - От смеха Алана у солдат по спине пробежал холодок.
        Самый крупный из заблудших, стоящий впереди оборотень, чей серый мех покрывала еще теплая кровь, оскалился и бросился на нового противника. Алан небрежно отмахнулся рукой от нависшего над ним страшного существа, и тонкий, словно сплетенный из теней, жгут рассек мускулистое тело на две половины, которые безвольно грохнулись в грязь. Узкая полоска тьмы изогнулась и, повторяя движение правой руки Алана, наотмашь хлестнула попятившихся заблудших. Раздался многоголосный визг боли, и толпа диких существ, некогда бывших людьми, прыснула в стороны, зажимая кровоточащие раны. Кто-то лишился рук и лап, кто-то головы, а кто-то отделался глубокими ранами.
        - Как смеете вы стоять передо мной?! - грозный голос, не принадлежащий Рэвенделу, но исходящий из его уст, сотряс стены близлежащих строений Дока.
        Алан с поразительной скоростью метнулся вперед. Ухватив ближайшего оборотня за толстую шею, он легко поднял его над землей, заглядывая в красные, горящие безумием глаза. Заблудший испуганно забился в железной хватке человека, не в силах оторвать взгляд от его черных глаз. Мощным толчком бросив скулящую тварь далеко вперед, Алан вытянул руку и сжал ее в кулак. Вопящий заблудший повис в воздухе, прямо над головами своих неуверенно пятящихся собратьев. Стоило пальцам Рэвендела сжаться, как метнувшиеся с земли тени окутали дергающегося оборотня, и его отчаянные крики стали едва слышны.
        - Никто не смеет бросать мне вызов, - прошипел Алан, но все присутствующие услышали его. - Никто! - громче повторил молодой человек, разжав кулак.
        Кровавый дождь и куски плоти одного из заблудших посыпались на головы его сородичам, окончательно посеяв панику в их сердцах. Сотканные из тьмы жгуты еще трижды ударили по толпе, и громкий смех Алана заглушал вопли боли и отчаянья. Тьма окутывала мохнатые тела, рвала их на части и швыряла в разные стороны, словно изломанных кукол. Заблудшие метались по маленькой площади, пытаясь залезть обратно в люк, из которого вылезли. Они грубо отпихивали друг друга, но неизменно погибали, не успев скрыться в спасительных стоках. Некоторые оборотни запрыгивали на стены, но щупальца тьмы, разрастающиеся из-под тени Рэвендела, настигали их и там. Они тугими жгутами скручивали тела заблудших, и было слышно, как хрустят ломающиеся кости. Воздух быстро наполнился металлическим запахом крови. Вдыхая столь влекущий аромат и наслаждаясь безумными воплями заблудших, умирающих в страшных мучениях, Алан прикрыл глаза от удовольствия. Жажда убийств охватила его, манила дальше, лишала рассудка, но Рэвендел собрал волю в кулак, и все прекратилось. Беснующиеся вокруг тени послушно стеклись к его ногам, оставляя после себя
кровавые следы и изувеченные тела. Потрясенные жители Нэрфиса с ужасом взирали на следы кровавой бойни, не решаясь поднять глаза к человеку в черной одежде, невозмутимо зажавшего трость под мышкой и поправляющего шейный платок.
        Давящую, напряженную тишину разорвал вой сирены, за которым угадывался звук мотора механических лодок, мчащихся по водам каналов, за высокой стеной. Среди прочих звуков выделился нарастающий стук копыт, и спустя несколько мгновений конный разъезд «Летучих рыб» охватил небольшую площадь ровной дугой. Подрагивающие ружья солдат были обращены к серому небу, а сами они, широко открыв глаза, взирали на кровавый ужас, распластавшийся под копытами их коней. Кого-то стошнило. Краем глаза Алан уловил размытое движение слева и почти сразу же увидел человека в плаще гильдии Кукольников за спинами солдат. Рядом с ним застыла его марионетка, напоминающая огромного муравья. Кукловод учтиво склонил голову перед Рэвенделом, и тот, коротко кивнув, отвернулся.
        - В чем дело? - резко спросил Алан, выводя присутствующих из состояния оцепенения. - Объяснись, солдат. - Он указал тростью в сторону пожилого мужчины в мундире лейтенанта «Летучих рыб», который, отвернувшись от бойни, наставил подобранную с земли грязную пистоль на того самого человека в дорогом костюме, ранее выстрелившего в солдата. Черный гигант, замерший рядом с улыбающимся стариком, закрыл его собой, бесстрашно глядя на целящегося в него лейтенанта.
        - Не заставляй меня повторять! - на лицо Алана упала мрачная тень.
        - Оуэн, отставить! - Опомнившийся Норман Бартлби подскочил к своему подопечному и рывком опустил его подрагивающую пистоль. - Что здесь… - он осекся, взглянув на мужчину в дорогом костюме. - Ты?!
        - Он застрелил Дарскира, я сам видел! - На дрожащих губах лейтенанта появилась довольная ухмылка, а его опущенная было пистоль вновь поползла вверх.
        - Это правда, господин Осьминог? - Теперь и Норман не скрывал улыбки, а его ладонь красноречиво легла на эфес сабли, сейчас покоящейся в ножнах. - Убийство одного из стражей - серьезное преступление.
        Конники «Летучих рыб» направили оружие на странную троицу, но два темнокожих человека и господин в дорогом костюме и глазом не моргнули.
        - Даже мэр и сам король не закроют на такое глаза. - Улыбка капитана стражи стала шире.
        - Да неужели? - голос пожилого мужчины в дорогом костюме звучал спокойно, даже угрожающе.
        - По закону Нэрфиса я могу убить тебя на месте, ты… - Норман сделал шаг вперед.
        - Довольно! - Алану надоело смотреть на разыгрывающийся перед ним спектакль. - Ваш солдат, капитан, бросился на мирного гражданина без видимых на то причин, так что тот вынужден был защищать свою жизнь. Я видел это лично.
        - Что?! - зрачки Нормана расширились. - Вы не могли этого видеть!
        - Хотите сказать, что я лгу? - голос Рэвендела зазвучал тверже. Он шагнул навстречу капитану стражи, и тот неуверенно попятился.
        - Но этот человек… - глядя себе под ноги, промямлил Норман Бартлби.
        - Невиновен в убийстве вашего солдата. Более того, из-за вашей некомпетентности ему самому пришлось защищать свою жизнь. За что вы и ваши люди получают жалованье, капитан?
        - Вы не понимаете…
        - Вы хотите оспорить мои слова? Давайте попросим аудиенции у Его Величества. Поверьте, я смогу ее добиться, и как вы думаете, чьим словам поверит король? - Тонких губ Рэвендела коснулась победоносная, надменная улыбка. - Знайте свое место, капитан, - жестко добавил он. - Прикажите подчиненным убрать здесь все и постарайтесь не допустить нового прорыва, - с этими словами Алан резко развернулся, и стоявшие за его спиной солдаты сразу же уступили ему дорогу.
        - Не повезло тебе, Норми. - Пожилой мужчина поправил шляпу и весело подмигнул злобно смотрящему на него капитану стражи. - Мурга, Гранга, пойдемте. - На прощание козырнув Норману Бартлби, мужчина удалился восвояси, и его темнокожие спутники отправились следом за ним.
        - Капитан… - Молодой солдат из прибывшего недавно патруля приблизился к Норману Бартлби. - Третий патруль.
        - Молчать! - брызнув слюной, заорал капитан стражи. - Оцепить здесь все! Трупы убрать! Выполнять! Быстро! - Выпустив злость на подчиненного, Норман не ощутил облегчения. Злобно зыркнув на удаляющуюся фигуру Рэвендела, он сплюнул под ноги. - Даже Близнецы не ведают, как я ненавижу вас, проклятые благородные ублюдки, - прошептал он, бессильно пнув обломок кости, оказавшийся под сапогом.
        …Алан проводил взглядом пронесшийся мимо него экипаж со знаком гильдии Кукольников. Возница стегал лошадей без устали, и те, словно одержимые, несли карету по широким дорогам Доков, в ту сторону, откуда недавно пришел сам Алан. Видимо, в гильдии недавно узнали о случившемся. Что же, по крайней мере, «Летучие рыбы» хотя бы удосужились сообщить Алану о найденном теле в первую очередь, быстрее, чем кому-либо еще. Слухи, конечно, расходятся ненамного медленнее, иначе как еще объяснить присутствие вдовы Гурег на месте преступления? Рэвендел собирался подыскать себе достойный экипаж, когда прямо перед ним остановилась черная отделанная бархатом карета, запряженная четверкой вороных жеребцов. Лакированная дверца с изображением весов, символа Богов Близнецов, бесшумно приоткрылась, и в лицо Рэвенделу ударил едва уловимый запах тлена.
        - Рад приветствовать вас, господин Рэвендел, - тихий, шелестящий шепот, доносящийся из тьмы, царившей внутри кареты, казалось, одновременно звучал и в голове Алана.
        - Не могу сказать того же, лорд Тэрис.
        - Вы, как всегда, не слишком вежливы, - в голосе лорда зазвучала усмешка. - Не откажете ли мне в любезности проследовать в наш храм и объяснить, что здесь произошло. - Несмотря на вежливую форму, предложение звучало как приказ.
        - Я не обязан отчитываться перед вами и тем более выполнять ваши распоряжения! - с вызовом произнес Алан. - Если вы не следите за ситуацией на улицах - это не мои проблемы.
        - Однако тьма в вашем сердце…
        - Как вы сами изволили только что заметить, это - мое сердце.
        - Господин Рэвендел, - примирительно произнес скрывающийся во мраке глава темного культа Близнецов. - Давайте не будем усложнять друг другу жизнь, в конце концов, я лично прибыл, чтобы пригласить вас в гости. Прошу, не откажите мне в любезности, к тому же мы закончили с допросом того преступника, которого вы привели вчера.
        - Хорошо, лорд Мортимер, если вы столь настойчиво приглашаете меня в гости, - Алан выделил это слово, - то я не могу отказать вам в этом. - Он легко забрался внутрь кареты, и черная дверца бесшумно закрылась за ним.
        Глава 4
        Гости
        Башня Безысходности возвышалась над Нэрфисом почти с момента основания города. Она темным безмолвным стражем неизменно стояла в храмовом квартале, на отдельном острове, к которому вел лишь один мост. Если посмотреть на город сверху, то было видно, что сам храм Богов Близнецов - служит весами, а залы Безысходности и залы Надежды - чашами. Светлый и Темный Близнецы отождествляли собой добро и зло, жизнь и смерть, день и ночь, правду и ложь. Точно так же, как свет не может быть без тьмы, без смерти - нет жизни, а без жизни - нет смерти, так и один Близнец не может существовать без другого. Но все должно быть уравновешено. «Если лжи станет больше, чем правды, то наступит хаос, а если правды окажется больше, нежели лжи, то случится то же самое, ибо нельзя жить в мире без лжи, так как преисполнен он будет горькой правды, не прикрытой от слабого человеческого разума, который не сможет долго выносить существующую действительность», - так было написано в едином учении жрецов. Культ Богов Близнецов свято верил, что стоит одной из чаш весов перевесить другую - неизбежно наступит Апокалипсис. Жрецы неустанно
наставляли жителей Нэрфиса на путь истинный, стремясь сохранять пусть и шаткую, но все-таки гармонию.
        Однако обители темных и светлых жрецов разнились между собой так же, как день отличается от ночи.
        В отличие от мрачных залов Безысходности, залы Надежды были почти точной копией главного храма Нэрфиса. Высокое здание, больше напоминающее собор, пятинефную базилику, выполненную так же, как большинство зданий Нэрфиса, в готическом стиле. Высокий шпиль главной башни венчали серебряные весы, остальные шпили украшали серебряные же звезды. Алан хорошо помнил великолепные витражи, украшающие высокие стрельчатые окна. Он часто любовался ими в детстве, пока состоял на службе, куда его постоянно водил дед или родители. Рэвендел живо мог представить себе огромное изваяние двух безликих человеческих фигур, установленное в нартексе залов Надежды. Оно изображало двух близнецов, стоявших друг напротив друга и удерживающих замершие весы в равновесии. Алан вспомнил, как, будучи мальчишкой, он сидел на холодной скамье, в середине центрального нефа, ожидая, когда его дед выйдет из исповедальни, расположенной за рядом ровных колонн, отделяющих левый неф от основного. Он слушал монотонное пение хора, расположившегося где-то наверху и скрытого от его глаз. Разглядывая украшенное мозаикой помещение, маленький Алан с
нетерпением ждал возвращения деда, стремясь покинуть эти пусть и красивые, но неизменно давящие на него стены. Задыхаясь от запаха благовоний, Алан иногда даже затыкал уши, чтобы не слышать пения, разносящегося под высокими потолками залов Надежды. Самое главное было сделать все незаметно, желательно спрятавшись за спинку скамьи, иначе, если дед узнает о том, как вел себя Алан - непременно накажет.
        Поначалу Алану нравились облаченные в светлые одежды улыбчивые люди, со светло-голубыми символами на лице. От них веяло спокойствием и добротой, а их прикосновения всегда были такими теплыми, но потом все это исчезло, когда он смотрел в улыбчивые лица держащих его людей и, заливаясь слезами, чувствовал, как плавится его плоть под раскаленным металлом. Больше Алан ничего не помнил, он потерял сознание от боли, а когда очнулся, оказалось, что прошло уже три дня, и все это время над ним совершали различные очищающие обряды, призванные изгнать скверну из его крови.
        Но жители Нэрфиса не разделяли неприязнь юного Рэвендела ни тогда, ни сейчас. Со всего города в залы Надежды стекались больные, ищущие покаяния люди, нуждающиеся в чем-то большем, нежели обычная служба в главном храме, в который и ходили-то крайне редко.
        В отличие от первой чаши весов, залы Безысходности так же оправдывали свое название. В это мрачное, выполненное в виде единой башни строение свозили всех преступников и неугодных власти граждан. Мало кого из них видели после того, как решетка жуткой башни опускалась за его спиной.
        С залами Безысходности у молодого человека тоже были связаны не самые приятные воспоминания. Как только он получил клеймо, его каждый месяц водили в Черную башню, где плохо пахнущие жрецы в черных балахонах придирчиво осматривали мальчика, ежегодно обновляя это клеймо. Алану было жутко, страшно, одиноко, но ни его дед, ни отец и даже ни мать не хотели слушать его. Их не трогали слезы ребенка, умоляющего не водить его на страшные острова, они были одержимы идеей очистить свою кровь.
        «Тщетно», - грустно подумал Алан, сидевший в удобном кресле и ожидавший, когда лорд Мортимер Тэрис вернется в свой кабинет, располагавшийся на вершине башни Безысходности. Даже самым влиятельным людям Нэрфиса путь сюда был заказан, разумеется, если их не приглашал лично глава темного культа. Алан провел довольно долгое время, погруженный в невеселые воспоминания, прежде чем резная дверь бесшумно отворилась и внутрь помещения вошел лорд Мортимер. Точнее, «вошел» - не самое подходящее слово. Жрец скорее плыл по воздуху, а его ног не было видно из-под черных лохмотьев, едва касавшихся отполированного до блеска пола. Фигура главы культа проплыла по кабинету, столь мрачному, что он больше походил на склеп, нежели на обитель того, кто ежедневно вершит судьбы десятков людей.
        «Впрочем, Смерть также вряд ли сидит в вычурных покоях», - Алан едва заметно улыбнулся, столь меткому сравнению. Действительно, иначе как самой Смертью лорда Мортимера Тэриса назвать было нельзя. Пусть Рэвендел никогда полностью не видел его лица, сокрытого за безликой маской, но он знал, что хозяин Черной башни давно утратил не только человеческий облик, но и многое другое, не чуждое живым существам.
        - Прошу меня простить за то, что заставил вас ждать, - прошелестел в голове у Алана тихий шепот. Лорд Мортимер обогнул лакированный черный стол и расположился на неудобном стуле, больше напоминающем какой-то пыточный аппарат.
        - Ничего страшного, лорд Тэрис, я не скучал, - учтиво улыбнулся Рэвендел. - К тому же у вас здесь довольно весело. - Он обвел многозначительным взглядом просторное, лишенное окон помещение, где единственной мебелью служило кресло, в котором сейчас и сидел Алан, да стол со стулом, занимаемым хозяином кабинета. Висящие под потолком огненные шары лишь добавляли мрачности и без того давящей обстановке.
        - Весело… - эхом повторил Мортимер, слегка подавшись вперед и положив острые локти на гладкую столешницу. - Помнится, раньше вы не находили эту башню веселой, - доносящийся из-под маски голос ничего не выражал. - Но, как я вижу, многое изменилось, вы стали сильнее. Сегодня вы сдержались, но что будет дальше? Может, все же прислушаетесь к моему совету и восстановите символ?
        - Клеймо, - спокойно поправил собеседника Алан. - Называйте вещи своими именами, лорд Мортимер.
        - Как вам будет угодно. Ради вашей безопасности и безопасности окружающих вашу силу следует ограничить.
        - Разве мы пришли сюда говорить об этом? - скучающим тоном поинтересовался Алан, поглаживая голову ворона на своей трости. Ему не нравился тон собеседника, словно Мортимер Тэрис знал что-то, чего не знал Алан. Знал и упивался этим. - Мне казалось, что вы звали меня в гости и хотели поделиться результатами допроса. - Рэвендел решил держать себя в руках.
        - Результатов нет, - жестко отрезал Мортимер, откинувшись на спинку стула. - Приведенный вами преступник слишком быстро умер, и мы не сумели ничего узнать.
        - Как это знакомо, - иронично заметил Рэвендел, вставая со своего места. - Какое поразительное совпадение - очередного покушавшегося на меня преступника смерть забрала к себе раньше, чем он успел открыть рот, точно так же, как пару десятков тех, кто был до него. Вы ничего не знаете, прямо как тогда, когда погибли мои родители или родители Кристины.
        - Позвольте, вам известно, что виновные были пойманы и наказаны.
        - Исполнители умерли еще до появления солдат, а заказчиков никто не нашел. - Наконечник трости Алана ударил по полу, и резкий звук эхом отскочил от голых стен. - Или сказал, что не нашел. - Он многозначительно посмотрел в черные прорези, служившие глазами безликой маске.
        - Все так же одержимы местью, как много лет назад, - прозвучал мягкий голос, и в помещении из ниоткуда появился еще один посетитель. Опрятный старец, с белоснежной бородой, синими рунами на добром улыбчивом лице и светлыми, почти белыми глазами. На нем была невесомая белая туника, а в руке он сжимал прямой серебряный посох. - Бедное дитя, - босые ноги вновь прибывшего легко и едва слышно касались ониксовых плит, когда тот шел вперед.
        - Лорд Арнувий, добро пожаловать в мою обитель. - Мортимер поднялся со своего места.
        - Башня так же, как храм - обитель Близнецов, отнюдь не наша, вам ли этого не знать, уважаемый лорд Мортимер? - Пусть мужчина в белых одеждах тщательно прятал свои эмоции за добродушной улыбкой, Алан точно знал, ему не нравится находиться в этом месте. Лорд Арнувий Далгрин, глава светлого культа, не очень-то жаловал темного коллегу.
        - Ваши слова, как всегда, истинны, - не стал спорить Мортимер. - Но я уверен, Близнецы простят мне сказанное.
        - Ибо они всемилостивы, - довольно кивнул Арнувий.
        - Не буду мешать вам, господа. - В отличие от глав культа, Алан не делал вид, что ему приятно находиться в их обществе.
        - Я бы попросил вас еще немного задержаться, - мягко произнес Арнувий. - Я хотел бы взглянуть на вашу печать, господин Рэвендел.
        - К вашему сожалению, я не разделяю подобного стремления. - Не оборачиваясь, Алан двинулся к дверям, но те вдруг пропали, а на их месте появилась гладкая стена.
        - Мы настаиваем, - шепот лорда Мортимера стал громче.
        - Меня это не волнует. Я служу лишь королю и самому себе. - Обернувшись, Алан с вызовом взглянул на собеседников.
        - Короля здесь нет, юноша. - Теперь улыбка лорда Арнувия не казалась такой доброй, постепенно она сползла с его открытого лица.
        - И за вас некому заступиться, здесь - наши владения. - Мортимер поднялся и, перелетев через стол, замер рядом с главой светлого культа.
        - Я и сам смогу постоять за себя, господа. - Взгляд Алана оставался холодным. Он стукнул тростью о гладкие плиты, и висящие под потолком огни, как по сигналу, погасли. - Или вы считаете, что поймали меня в ловушку? - В кромешной темноте зажглись два горящих злобой фиолетовых глаза.
        - Не глупите, вам не покинуть эти покои живым. - Серебряный посох Арнувия засиял, разгоняя тьму, но та лишь слегка отпрянула, став еще гуще.
        - Так же, как вам, - голос Алана изменился, стал жестче.
        - Не глупите, думаете, что сможете противостоять нам? - Арнувий говорил спокойно и уверенно, а на его добродушном лице не дрогнул ни один мускул, лишь густая борода и длинные седые волосы развевались в стороны под воздействием пробужденной внутренней силы.
        - Если бы вы могли меня убить, то давно уже сделали бы это, но вы слишком боитесь короля. Цепляетесь за свою власть и трясетесь за свои никчемные жизни.
        - В своем ли вы уме, господин Рэвендел? Мы же хотим вам помочь, спасти вашу душу…
        - Не вам говорить мне о спасении, лорд Мортимер.
        - Вы не понимаете, как далеко зашли, позвольте нам оказать вам помощь! Мы лишь хотим…
        - …подчинить меня, - закончил за Арнувия Алан. - Подчинить так же, как моего деда и отца. Король предупреждал меня, что рано или поздно вы попытаетесь это сделать, но, увы, я вынужден огорчить вас.
        - Стало быть, вы подчиняетесь королю, смертному, презрев истинных богов? - Лорд Арнувий напрягся. - Это богохульство!
        - Правда? - Не выдержав, Алан громко рассмеялся, но его смех стих так же внезапно, как начался. - Шутки кончились, господа.
        - Хватит! - Посох лорда Арнувия вдруг погас. - Довольно, господин Рэвендел, вы можете идти.
        В помещении вновь вспыхнули огни. Они осветили улыбающегося Рэвендела, и главы культа увидели, как тени, танцевавшие на стенах, неохотно сползаются, сливаясь с тенью Алана.
        - Всего хорошего, господа. - Двери за спиной Рэвендела отворились, и он, слегка склонив голову, покинул ониксовую комнату.
        - Разумно ли было отпускать его? - прошептал Мортимер, и его маска повернулась к Арнувию.
        - Пусть верит, что силен и в состоянии если не победить, то серьезно потрепать нас. Король уделяет мальчишке слишком много внимания, чтобы мы могли с ним что-нибудь сделать. К тому же Алан Рэвендел по-прежнему нужен нам.
        - Возможно…
        - Пес не так страшен, пока он на цепи. - Арнувий шумно выдохнул. - А еще Рэвендел нужен королю, - старец улыбнулся в бороду.
        - Жду не дождусь, когда все решится, мне уже надоели эти игры. Из них все сложнее извлекать хоть что-нибудь интересное.
        - Тихо! - вдруг вскинул руку Арнувий, заметив, что у дальней стены шевельнулась крохотная тень. Подобно живому существу, она встрепенулась, вытянулась в узкую полоску и змеей выскользнула из комнаты.
        - Скоро все закончится, - мрачно изрек лорд Мортимер. - Или, наоборот, только начнется, - добавил он, поправив серебряную маску.
        Спускающийся по винтовой лестнице, Алан мрачно ухмыльнулся…
        - Уже вернулись, господин? - вежливо улыбнулся Винсент.
        Дворецкий Рэвендела замер рядом с экипажем, стоявшим недалеко от моста, ведущего на остров с башней Безысходности.
        - Как видишь, - отозвался Алан. Он обернулся и взглянул на возвышавшееся над Нэрфисом мрачное строение, темным силуэтом выделявшееся даже на фоне серых дождливых туч. Дождь, ливший с самого утра, уже подрастерял свой былой задор и теперь лишь слабо моросил, бросая крохотные водяные кристаллы в лица жителям Нэрфиса. После мерзкого, пропитанного разложением и тленом воздуха залов Безысходности морская свежесть казалась Алану одним из самых замечательных ароматов на свете. Ему хотелось постоять на улице подольше, подставив лицо дождю и ветру, но на это не было времени.
        - Ах, - грустно вздохнул Винсент, - вы так быстро выросли и теперь уже не нуждаетесь в моей защите, господин. Все, что мне остается, так это продолжать служить вам, пока…
        - Опять ты за свое? - Алану показалось, что Винсент вот-вот вытащит из кармана белоснежный платок и сотрет готовую пролиться слезу. - Прекрати это представление. Ты выполнил мое задание?
        - Как грубо! - недовольно фыркнул дворецкий, разом прекратив быть сентиментальным. - Разве я хотя бы раз подводил вас, господин? - Винсент распахнул дверцу экипажа. - Как вы и приказывали - гость ожидает в поместье. Жак и Жанна составляют ему компанию, чтобы он не скучал.
        - В таком случае не станем заставлять его долго ждать, это невежливо. - Сделав несколько шагов к карете, Алан остановился, вглядываясь в пространство перед собой, где капли дождя бесследно исчезали, не долетая до земли, и даже вода в большой луже оставалась гладкой.
        - Похоже, у вас сегодня не один гость, господин, - произнес Винсент, глядя, как из мутной лужи вырастает сгорбленная человеческая фигура.
        - Здравствуй, Повелитель теней, - уже знакомый Алану темнокожий старик, которого он видел в Доках, в компании гиганта с топором и мужчины в дорогом костюме. - Мое имя Гранга, и я пришел с миром, чтобы сказать тебе кое-что. - Он говорил с сильным акцентом, нещадно коверкая слова, но его речь все же оставалась вполне понятной.
        - Какое звучное прозвище, - Винсент позволил себе легкую улыбку и отошел немного в сторону, чтобы не стоять между Рэвенделом и странным человеком.
        - Слушаю. - Алан с возрастающим подозрением смотрел на темнокожего старика, изучавшего его заинтересованным взглядом. - Зачем я понадобился одному из щупалец Осьминога?
        - Он просил поблагодарить вас за помощь в сегодняшней неловкой ситуации. Также он просил передать, что восхищен вашей силой и приглашает вас посетить его скромное обиталище.
        - Интересно, - Алан ничем не выдал заинтересованности в подобном предложении, хотя она была. В конце концов, никогда еще он не получал приглашения в гости от главы преступного мира Нэрфиса.
        Приняв сторону того, кого называли Осьминогом, в недавнем конфликте, Рэвендел, естественно, руководствовался лишь личной выгодой. Кто еще может знать о творящихся преступлениях больше, чем тот, кому подчиняется добрая половина головорезов, населяющих острова? Алан давно хотел лично переговорить с Осьминогом, но на принадлежавшем тому острове действовали свои законы. Осьминог так же, как и король, лорд Мортимер и лорд Арнувий, вполне мог позволить себе не общаться с тем, с кем не хочет, обладая практически безграничной властью в северо-восточной части Нэрфиса. Даже «Коралловым стражам» и главам гильдий вход на остров Осьминога был заказан, если они, конечно, направлялись туда не с целью потратить деньги и отдохнуть. Сам дядюшка О, как его называли жители Нэрфиса, давно отошел от грязных делишек и теперь занимался относительно чистыми. Он содержал все кабаки, публичные и игорные дома в городе, ворочая такими деньгами, что даже король, со своей казной, мог бы позавидовать ему. Поговаривали, что почти все чиновники Нэрфиса чем-то обязаны дядюшке О, или же у него имелись на них какие-то компроматы,
которые он, дабы обезопасить себя, держал в одному ему известных местах. К тому же важную роль в неприкосновенности Осьминога играли его «щупальца» - восемь туземцев, привезенных им с каких-то далеких островов. Владеющие странной магией, называемой шаманством, они внушали ужас всему городу. Их, конечно, боялись меньше, чем, к примеру, лорда Мортимера или самого Алана, но они вполне оправдывали вызываемый собой ужас. Именно «щупальца» надоумили дядюшку О выстроить свой остров в довольно причудливой манере. Поговаривали, что в разных местах этого острова сокрыты тотемы, образующие сложную фигуру, способную управлять магией в определенных пределах. Несколько раз, когда Алан пытался встретиться с дядюшкой О, он приплывал на его остров и действительно чувствовал, как его волшебная сила начинает растворяться в воздухе, лишая его магических способностей, так что он ничего не мог противопоставить головорезам, охранявшим покой своего главаря, не желавшего ни с кем общаться. Чувство, давящее на Алана все время, пока он находился под действием шаманства, было настолько мерзким, что Рэвендел быстро покидал остров
и никогда там не задерживался. Но теперь все изменилось. Если бы Алан верил в судьбу, то непременно возблагодарил бы ее за представившуюся возможность лично побеседовать с Осьминогом. Однако молодой человек, не спеша выставлять свою радость напоказ, равнодушно ответил темнокожему шаману:
        - Передай своему хозяину, что я принимаю его приглашение и в ближайшее время воспользуюсь им.
        - Он будет рад услышать подобный ответ, - склонил морщинистую бритую голову Гранга. - Мы будем ждать вас в любое время ночи, господин Рэвендел. - Он еще раз поклонился и, обратившись водой, расплескался по мокрой брусчатке.
        - Я что-то пропустил? - вежливо поинтересовался Винсент, распахивая перед господином дверцу экипажа.
        - Почти ничего. Я лишь оказал скромную услугу одному нужному мне человеку, - улыбнулся Алан. - К счастью для капитана «Летучих рыб», его люди сумели совладать с охватывающей их злостью, и никто не пострадал, почти. Все решилось обычным разговором. - Рэвендел сел в экипаж.
        - Интересно. А если бы к вашим словам не прислушались? Людям, как вы знаете, свойственно совершать необдуманные поступки.
        - Жизни нескольких солдат, коих в городе и без того великое множество, - довольно скромная цена за разговор со столь нужным мне человеком.
        - Думаете, Осьминог поможет вам разобраться в убийствах?
        - Если не знает он - не знает никто.
        - Вы так упорствуете в расследовании совсем не потому, что король ждет результатов, не так ли? - Винсент взглянул на Рэвендела поверх очков. - Вопреки своим же словам, вас волнует судьба леди Кристины?
        - Она не сможет спокойно жить, зная, что убийца ее родителей все еще на свободе и вновь взялся за старое, - со злостью произнес Алан, и его пальцы до боли сжали древко трости. - Нам с тобой не понять того, что она чувствует, когда узнаёт об очередном убийстве, ведь она сама видела тела родителей, после того как подлые убийцы выбросили их в парке, сотворив с ними то же, что и с остальными своими жертвами.
        - Воистину, бедное дитя, - в голосе Винсента не было слышно ни заботы, ни волнения. - Вы готовы на все ради нее, не так ли? - Дворецкий поймал мрачный взгляд господина.
        - Дело не только в ней, - наконец произнес Алан, выпустив трость и облокотившись на мягкую спинку сиденья. - Конечно, король рассчитывает на меня, но сколь я выгоден ему, столь и он выгоден мне. По крайней мере, под его защитой я могу не думать о культе, который так любит совать свой чрезмерно длинный нос в мои дела. Так же и маги не смотрят в мою сторону только потому, что дорожат защитой Его Величества. Волшебников становится все меньше и меньше, и теперь они целиком и полностью зависят от короля. Так что и мне выгодно быть полезным Его Величеству.
        - Только до тех пор, пока этот союз выгоден вам?
        Алан Рэвендел многозначительно промолчал, но, заглянув в его глаза, Винсент узнал ответ и без слов…
        …Влажные каменные ступени узкого коридора, коих под имением Рэвенделов было довольно много, уходили вниз. Сокрытые от посторонних глаз, подземелья в своих размерах едва ли уступали расположившемуся над ними особняку. Здесь пахло плесенью и сыростью, под ногами постоянно хлюпала вода, а вокруг царила непроглядная тьма. Но Алан давно не нуждался в свете. Прекрасно видя в темноте, он легко двигался по коридору, то и дело поворачивая и скрываясь во множестве его ответвлений. Сохранявший молчание Винсент неотступно следовал за господином.
        По Нэрфису уже давно ходило множество слухов о том, что под имением Рэвенделов находились огромные катакомбы, среди которых можно было отыскать даже дверь, ведущую в чистилище. Конечно, никакой двери в обитель Темного Близнеца Алан в своих подвалах не прятал и не заводил сюда десятки девственниц для кровавых оргий и жертвоприношений. Но определенная доля истины в слухах все же присутствовала, однако она была несущественно мала. Рэвендел зловеще улыбнулся, представив, как расстроятся жители огромного города, если узнают, что он не ест на завтрак младенцев и не спит в гробу. Однако Алана не слишком волновала его скверная репутация, он к ней давно привык, не считаясь с мнением трусливых, перешептывающихся за его спиной людишек. Они даже не находили в себе храбрости встретиться с ним взглядом и уж тем более заговорить. Зачем прислушиваться к мнению недостойных?
        Свернув налево, Алан замер у одной из дверей, за которой скрывались мрачные залы, раскинувшиеся под его домом. Во многих искусственно созданных пещерах Алан бывал лишь единожды, используя для своих нужд всего десяток, и в них он наведывался довольно часто.
        Рэвендел толкнул тяжелую дверь, и та бесшумно отворилась. Пройдя через округлый зал, весь пол которого занимал рисунок, выполненный теперь уже запекшейся кровью, Алан открыл еще одну дверь и сразу встретился взглядом с парой испуганных ярко-красных глаз. Хозяин старого поместья щелкнул пальцами, и в помещении вспыхнули два факела, горящих темно-фиолетовым пламенем.
        - С возвращением, господин. - Стоявшие у дальней стены Жак и Жанна низко поклонились Алану, и тот скупо кивнул им.
        - Винсент, как невежливо, - укоризненно произнес Алан, обращаясь к стоявшему за его спиной дворецкому и указывая ему на кляп, затыкающий рот испуганного заблудшего.
        - Прошу простить меня, господин, но он так орал, что я счел возможным позволить себе немного вольности, - невозмутимо ответил Винсент, подмигнув связанному мужчине. - Теперь же, прошу простить меня, кажется, у нас будут еще гости, кто-то подошел к воротам.
        - Проверь, - бросил Алан слуге и вновь обернулся к заблудшему.
        - Как пожелаете. - Дворецкий бесшумно растворился в темноте.
        Стоило Алану сделать крохотный шажок к пленнику, прикованному к каменному столбу, соединяющему пол и потолок в центре небольшого выдолбленного в камне помещения, как заблудший попятился. Он вжался спиной в холодный камень так сильно, словно хотел слиться с ним воедино. Скованные за спиной руки пленника задергались.
        - Слушай внимательно, - кончик трости Рэвендела уперся заблудшему в горло, и тот замер, стоя на коленях перед хозяином особняка. - Ответишь на мои вопросы, и я тебя не убью. Учти, у меня сегодня болит голова, так что, если вздумаешь кричать, я найду себе другого волчонка. - Алан жестом указал Жаку на пленника, и тот, бесшумно приблизившись, освободил заблудшего от кляпа.
        - Ты…
        Свистнув в воздухе, трость Рэвендела ударила мужчину по лицу, и заблудший, ударившись головой о камень, повалился на землю, гремя цепями.
        - Не помню, чтобы разрешал тебе говорить, тварь, - процедил сквозь зубы Алан. - Настоятельно рекомендую впредь не расстраивать меня. Ясно?
        Заблудший кое-как сел и поспешно закивал, слизнув сочащуюся по щеке кровь.
        - Замечательно, - улыбка Рэвендела вышла весьма пугающей. - Расскажи-ка мне, что ты и твои дружки делали в Доках? Говори, я разрешаю. - Алан заметил нерешительность пленника.
        - Мы почуяли кровь… до этого долго не ели… шли за добычей. - Заблудший говорил обрывками, проглатывая окончания фраз.
        - И только? - По тону Рэвендела было понятно, что тот разочарован подобным объяснением. - Ты ведь ничего не скрываешь от меня?
        Мужчина поспешно замотал головой:
        - Клянусь, господин! Из-за постоянных рейдов стражи мы уходим все глубже и глубже в Свалку, у нас почти не осталось еды…
        - Довольно! - Алан поднял трость, и его пленник сжался, ожидая удара. - Расскажи о теле. Зачем ты хотел его утащить?
        - Еда. - Открыв один глаз, заблудший нерешительно взглянул на молодого человека. - Труп большой, хватило бы надолго.
        - Погоди-ка. Ты только что сказал, будто вас загнали далеко на Свалку, так?
        - Да, господин! - подобострастно закивал заблудший. Похоже, его обращение уже входило в завершающую стадию, и теперь он испытывал лишь два чувства - страх и голод. Через два-три дня он станет одержим жаждой крови и потеряет человеческий облик, окончательно превратившись в безумную тварь.
        Алан поморщился от омерзения.
        - Как вы почуяли кровь с такого расстояния и так быстро добрались до нужного места? - Рэвендел нахмурился. Подойдя ближе к пленнику, он приподнял его лицо тростью. - Отвечай! - По глазам Алана расползлась тьма.
        - Фенрос! - завопил заблудший, пытаясь отшатнуться, но появившиеся за его спиной Жак и Жанна крепко схватили пленника. - Это все Фенрос, он сказал нам, где будет добыча! - Оборотень не прекращал отчаянных попыток освободиться.
        - Фенрос? - задумчиво повторил Алан. Он вдруг почувствовал странный отголосок магии, пытающейся пробраться в его сознание. Прислушавшись к своим ощущениям, Рэвендел понял, что целью чар является еще и заблудший, который неожиданно перестал сопротивляться и безвольно уставился в одну точку. Прикрыв глаза, Алан несколько раз глубоко вдохнул, и тьма, отделившаяся от его тени, быстро обволокла всю залу, чужая воля исчезла. - Кто это, Фенрос? - Не сумев найти следов странной магии, Рэвендел вернулся к беседе. - Ваш вожак?
        - Да, да! - судорожно закивал заблудший. Судя по его поведению, можно было сделать вывод, что чужая воля, сковывающая оборотня, пропала.
        - Как мне найти его?
        - Я, я не могу…
        Новый удар тростью пришелся по уху заблудшего.
        - Мне показалось, будто ты только что попытался отказать мне. - Смахнув с лакированного дерева капли крови, Алан взглянул на пленника. - Сейчас мне надоест марать руки, и я возьмусь за тебя всерьез. - Словно в подтверждение слов Рэвендела, тени, скользящие по стенам, заметались из стороны в сторону, подбираясь ближе к центру зала.
        - Я не могу… Вы не сможете понять, мы находим путь…
        - По запаху, - за спиной Алана появился Винсент. - Они ориентируются по запаху, господин. - Дворецкий достал белоснежный платок и убрал со щеки Алана каплю крови заблудшего.
        - Логично, они же звери. - Рэвендел задумался. - Сможешь привести меня к логову? - спросил он заблудшего.
        - Мне нельзя, Фенрос убьет…
        - Ты, кажется, еще не понял, - угрожающе прошептал Алан. - Я намного страшнее этого вашего Фенроса. Если не скажешь сам, я все равно узнаю то, что мне нужно, правда, ты мне больше не понадобишься.
        - Я не знаю, как вам объяснить! - Не в силах больше сдерживаться, заблудший зарыдал. - Клянусь, мы находим логово по запаху, человек не сможет ничего отыскать в катакомбах!
        - Вот как… - скучающим тоном произнес Алан, отворачиваясь от пленника.
        - Постойте! - взвыл заблудший, зажмурившись. - Вход, я скажу, где вход! Очистные сооружения, там люк, за третьим баком, ближним к стене, он завален обломками! Спуститесь в него, пройдите прямо до первой развилки, затем три раза влево, опять прямо, вправо, прямо и снова влево, до решетки, за ней будет еще одна развилка, оттуда увидите еще одну решетку с отогнутыми прутьями, за ней начинаются катакомбы, и там… вы не сможете ничего найти, но найдут вас. - Заблудший говорил быстро, едва не задыхаясь, а его круглые от ужаса глаза непрерывно дрожали.
        - Ты все запомнил, Винсент? - спросил Алан дворецкого, когда пленник закончил свое запутанное объяснение.
        - Да, господин, но, боюсь, сами мы не сможем ничего отыскать в катакомбах.
        - А ты сказал правду? - Недоверчиво прищурившись, Алан взглянул в глаза заблудшему, и тот тихо заскулил.
        - Он так напуган, что не будет врать, мой господин, - заметил Винсент. - Провести он нас также не сможет. Я чувствую его страх. Скорее всего попробует удрать, едва мы спустимся под землю. Попробует и умрет, а нам придется самостоятельно бродить по катакомбам.
        - Стало быть, я узнал что хотел, - ободряюще улыбнулся пленнику Алан, и тот выдавил из себя услужливую, дрожащую улыбку, выглядящую довольно жалко.
        - Вы отпустите меня? - едва слышно спросил заблудший, полным слепой надежды голосом.
        - Что? - Алан вскинул бровь. - Мне не послышалось?
        - Вы… Вы обещали… я же помог…
        - Нет, - отрезал Рэвендел. - Я сказал, что не убью тебя, если ты поможешь мне, но ни о какой свободе речи не шло, или ты хочешь назвать меня лжецом? Впрочем… - Алан взглянул на Винсента, и тот едва заметно усмехнулся. - Почему бы и не отпустить тебя. - Рэвендел перевел взгляд на близнецов. - Жак, Жанна - я давно не баловал вас, так что примите мой подарок, он полностью ваш. - Потеряв всякий интерес к пленнику, Рэвендел развернулся и легкой походкой направился к выходу.
        - Но… Вы… Вы же сказали, что отпустите! - заикаясь, простонал пленник, пятясь от наступающих на него близнецов и все сильнее вжимаясь в холодный камень.
        - Для таких, как ты, - Алан взглянул на бледного заблудшего через плечо, - смерть - единственное отпущение.
        Полный страха и отчаяния вопль пленника донесся из-за двери, которую Винсент любезно закрыл за спиной господина. Заблудший кричал страшно, словно его тело медленно раздирали на части, а возможно, так оно и было.
        - Кстати, а кто приходил? - спросил Алан, когда смолк последний вопль пленника.
        - Фердинанд, дворецкий госпожи Кристины. - Привычным движением Винсент поправил очки. - Он еще вчера говорил, что сегодня явится за вашим ответом, вот только…
        - Что «только»?
        - Прошу простить меня за дерзость, но я рекомендовал бы вам выслушать его, прежде чем привычно отказать.
        - И что же подвигло тебя дать мне подобный совет? - Алан нахмурился.
        - Я никогда прежде не видел этого человека в таком смятении, он очень испуган. Возможно, с госпожой Кристиной что-то…
        - Почему ты сразу не сказал? - в голосе Рэвендела зазвучало несвойственное ему волнение.
        - Я пригласил его войти, он ждет в гостиной.
        Но Рэвендел уже не слушал дворецкого. Обратившись в размытую тень, Алан заскользил по стенам темных безмолвных коридоров, подобно древнему призраку, никогда не ведающему покоя.
        - Только бы с ней ничего не случилось, - тихий шепот Рэвендела растворился в непроглядной тьме.
        Оказавшись в гостиной, Алан сразу же увидел сгорбленного старика в помятом фраке, стоявшего в нерешительности рядом с креслом. Старик то и дело поправлял редкие седые волосы, зачесанные назад, и тяжело вздыхал. Его гладко выбритый подбородок слегка подрагивал, под глазами нависли мешки, а морщин на усталом лице стало гораздо больше, чем было неделю назад, когда Алан видел его в последний раз.
        - В чем дело, Фердинанд? - Рэвендел решительно шагнул к гостю, и тот поднял на него взгляд покрасневших глаз.
        - Молодой господин! - обрадованно прошептал старик. - Как же я рад вас видеть, молодой господин! - Он сделал пару неуверенных шагов и едва не упал, вовремя облокотившись на небольшой журнальный столик, так кстати оказавшийся под рукой.
        - Что случилось, Фердинанд? - Подскочив к пожилому дворецкому, Алан ухватил его за трясущуюся руку и довел до кресла. - Тебя бьет озноб.
        Рэвендел знал Фердинанда, верного слугу Кристины, очень давно, с самого детства. Старик был для своей госпожи скорее добрым и заботливым дедушкой, нежели слугой, и Кристина очень дорожила им. Так же Фердинанд был всегда любезен и с Аланом, относясь к нему как к собственному внуку.
        - Забудьте о никчемном старике, мой господин, - прокашлял Фердинанд, послушно опускаясь в кресло, к которому слегка подтолкнул его Алан. - Я знаю, что сейчас не могу вызвать ничего иного, кроме жалости, и от этого мне еще противнее. Ведь моя госпожа, госпожа…
        - Что с Кристиной! - Рэвендел едва сдерживался, чтобы не вытрясти из мямлящего дворецкого все, что тот знает.
        - С ней все в порядке… - потупившись, ответил Фердинанд, и Алан перевел дух. - Пока что, - с тоской добавил пожилой дворецкий.
        - Что произошло? - В глазах Алана всколыхнулась злость, и Фердинанд, поспешно опустив взгляд, торопливо заговорил:
        - Все дело в господине Мирезенте, да сократят всевидящие Близнецы его дни!
        - Дядя Кристины? - вскинул бровь Алан. - Что еще он натворил? Снова проиграл в карты на острове Осьминога? Я же предупреждал его…
        - Нет, господин, все гораздо хуже.
        - Ну же, Фердинанд, не заставляй меня тянуть из тебя по слову, говори, что стряслось! - Исключительно из-за теплых чувств к Кристине и уважения к возрасту старика Алан до сих пор ничего не сделал с ним за то, что он столь неспешно вел свой рассказ. Фердинанд заботился о Кристине с самого ее рождения, и Алан даже представить себе не мог, как бы горевала девушка, если бы со стариком что-нибудь случилось, а он не хотел больше видеть ее слез, ему хватило одного раза.
        - Господин Мирезент решил уйти в залы Надежды, отречься от своих грязных пороков и начать новую жизнь, обретя равновесие в служении Светлому Близнецу!
        - Там ему и место! - презрительно фыркнул Винсент. - Прошу прощения, - тут же добавил он, наткнувшись на колючий взгляд Рэвендела.
        - Вы правы, мистер Винсент, но все гораздо хуже, чем кажется на первый взгляд. - Фердинанд закашлялся. - Господин Мирезент, он… два дня назад передал все имущество рода Кравен Храму Близнецов!
        - Что?! - Алан ушам своим не поверил. - Но ведь все принадлежит Кристине, он не мог…
        - По праву опекунства он может полностью распоряжаться всем до той поры, пока леди Кристина не выйдет замуж, таково было желание ее родителей. - Губы старика задрожали, он едва сдерживался, чтобы не заплакать.
        - Что за вздор?!
        - Я лично присутствовал при составлении бумаги. - Фердинанд смотрел в пол. - Такова была воля родителей леди Кристины, - повторил он.
        - А я говорил вам, что не следует упускать шанса, господин, тем более что вы ее искренне…
        - Приготовь нам чаю, Винсент, - оборвал Алан речь дворецкого.
        - Будет исполнено, - с непередаваемой тоской вздохнул Винсент и направился было на кухню, но тут Фердинанд снова заговорил:
        - Не извольте беспокоиться, я уже ухожу, - он оперся дрожащими руками на подлокотники кресла и с трудом поднялся. - Сейчас мое место рядом с госпожой, я сказал ей, что буду искать нам новое жилье, и она даже не подозревает, что я решил встретиться с вами. Мне нужно поспешить и успеть в жилой район до заката, возможно, я сумею найти какое-нибудь недорогое…
        - Что ты несешь, Фердинанд? Что значит недорогое? Мерзавец Мирезент ничего не оставил вам? - Кулаки Рэвендела сжались, и его тень едва заметно затряслась.
        - Он отдал культу все, совершенно все, - сокрушенно покачал головой старый дворецкий, бессильно опустив руки. - Моя госпожа пыталась добиться аудиенции у старших жрецов, но ей отказали, заявив, что Мирезент совершил добровольное пожертвование и все бумаги уже оформлены. Завтра утром особняк полностью переходит во владение храма, так что нам следует позаботиться о крыше над головой. Госпожа Кристина сказала, что если мы продадим ее гардероб, то сможем…
        - Винсент.
        - Да? - с готовностью отозвался стоящий у двери дворецкий.
        - Отправляйся вместе с Фердинандом к Кристине и привезите ее сюда. Будете жить с нами. - Алан положил руку на плечо старика, чей фрак был мокрым от дождевой влаги.
        - Но господин… - старик, казалось, не верил своим ушам.
        - Таково мое решение.
        - Молодой господин. - Фердинанд не удержался, и на его выцветающих глазах выступили слезы. - Спасибо вам, молодой господин! - Он хотел поклониться, но Алан удержал его за плечо.
        - Скажи мне еще кое-что, Фердинанд. - Рэвендел заглянул старому дворецкому в глаза, и тот затаил дыхание при виде его мрачной улыбки: - Где сейчас Мирезент?
        В просторном зале горели десятки свечей, и их блики то и дело вздрагивали на золоченой поверхности стен. Все устройство помещения дышало немыслимой роскошью. Мраморные полы устилали дорогие ковры, привезенные из далеких восточных стран. Расшитые драгоценными камнями портьеры свисали вдоль витражных окон, а высокий потолок покрывала мозаика, изображающая светящийся серебряным светом человеческий силуэт. Горящие в золотых подсвечниках свечи источали приятный аромат корицы.
        Посреди зала, перед высоким троном, замер коленопреклоненный человек. Он смотрел в пол, не смея даже шевельнуться и стараясь дышать как можно тише. Его светлые одежды и свежие, покрывающие лицо светло-синие символы выдавали в нем новообращенного жреца культа. Сидящий на троне благопристойный старец, также носивший светлую мантию, одобрительно улыбнулся в пышную бороду и тихо, но властно произнес:
        - Встань.
        Человек поднялся, по-прежнему глядя в пол.
        - Взгляни на меня. - Говорящий дождался, когда мужчина поднимет на него испуганные, тускло-зеленые глаза, и продолжил: - Ты сделал все правильно, и деяния твои и твой щедрый дар, безусловно, зачтутся тебе.
        - Благодарю вас, лорд Арнувий! - Мужчина низко поклонился, а в его глазах зажегся фанатичный огонек.
        - Значит, ты жаждешь спокойствия и решил посвятить жизнь на благо нашему культу? Ты тверд в этом намерении?
        - Да, лорд Арнувий, я же сделал все так, как вы и приказывали. На протяжении всех этих лет я…
        - Верой и правдой служил мне, - Арнувий поднялся с роскошного трона, чья поверхность сияла в свете свечей. - Ты приблизил час, когда все, о чем мы раньше могли лишь мечтать, станет реальностью. Я сделаю все, что обещал, а ты можешь идти в свою келью.
        - Благодарю вас! - Мужчина упал на колени, уткнувшись лбом в мраморные плиты пола.
        - Ступай. - Вновь сев на трон, Арнувий положил руки на выполненные из чистого золота подлокотники. - Теперь нам осталось лишь ждать, так что посвяти свое время молитвам.
        - Как вам будет угодно. - Пятясь, человек на четвереньках покинул залу.
        Когда высокие створки плотно закрылись за его спиной, новообращенный нервно хихикнул и поспешил по широким коридорам. Он уже много лет не был в этих стенах, и вот теперь, теперь ему наконец-то разрешили вернуться. Уйти из прогнившего мира в обитель Света, укрывшись здесь от всех пороков и грехов, раздирающих всех несчастных, кому неведома благодать священных стен. Подобострастно мужчина припал губами к теплому камню.
        Спустившись с верхних ярусов залов Надежды, мужчина ускорил шаг. В приподнятом расположении духа он вошел в свою келью, плотно заперев за собой дверь. Сейчас он помолится, и Близнецы непременно услышат его молитву, ведь он сделал все, как ему велел глава культа, а значит, услужил божеству.
        Замерев напротив изображения весов, мужчина дрожащей рукой вытащил из подсвечника единственную горящую свечу и, затаив дыхание, зажег ею остальные. Пламя выхватило из тьмы золотые часы, чьи чаши находились в абсолютном равновесии. Сложив руки на груди, человек закрыл глаза и прошептал:
        - Услышьте мою молитву о…
        Непонятно откуда взявшийся ледяной ветер разом задул все свечи, и в уютной келье стало сыро и холодно. Окружающая тишина казалась жуткой, безжизненной. Человек испуганно заозирался, надеясь услышать хотя бы какой-нибудь звук, но все стихло. Он не мог разобрать даже звука собственного сбившегося дыхания.
        - Никто не услышит тебя… - зловещий шепот раздался одновременно со всех сторон и показался мужчине поразительно знакомым и в то же время чужим. - Никто не услышит тебя и не спасет, Мирезент.
        Внезапно сгустившаяся тьма, грациозно изогнувшись, бросилась на человека. За миг до того, как мрак окутал его, Мирезент понял, что уже давно пытается кричать, вот только ни одного звука так и не донеслось из его открытого рта. Даже тогда, когда алая волна нестерпимой боли растеклась по всему его телу, Мирезент Кравен не смог даже вскрикнуть, завороженно глядя в глаза тьме, которые оказались фиолетовыми.
        Глава 5
        Щупальца Осьминога
        Стоя на пороге своего имения, Алан не мигая смотрел на пузырьки, то и дело образовывающиеся на поверхности луж. Дождь усилился и, похоже, не собирался прекращаться. Его шум окутывал молодого Рэвендела, все больше погружая его в невеселые раздумья. Он всеми силами старался возвести между собой и Кристиной неприступную стену, призванную защитить девушку от него, позволить ей жить нормальной жизнью. Пусть он и любил Кристину всем сердцем, но, как ни старался, все же не видел будущего, общего для них двоих. Несмотря на высокое положение, Алана не жаловали в Нэрфисе: знать, обычные жители, стража, жрецы культа, механики, даже маги недолюбливали Рэвендела, считая его способности слишком темными и опасными для окружающих, и это было правдой. Но их мнение не волновало юношу. Даже месть за родителей ушла на второй план, когда он увидел еще маленькую тогда Кристину, только узнавшую о гибели ее родителей. Крохотная и беззащитная, она тогда крепко обняла его, сбивчиво шепча о том, что человек из тени, убивший ее папу и маму, обещал позже прийти и за ней. Даже сквозь одежду девочка, больно впиваясь ногтями в
его тело, безостановочно рыдала и содрогалась, а юный Рэвендел неподвижно стоял на месте, не зная, что ему делать, и пытаясь неумело успокоить ее. Именно тогда Алан дал себе слово, что сделает все что угодно, лишь бы Кристина больше не плакала. Еще тогда он пытался отыскать убийцу четы Кравенов, чтобы помешать ему осуществить обещанное Кристине, но тот будто сквозь землю провалился. Иногда в Нэрфисе находили обезглавленные и выпотрошенные тела, но это случалось редко, однако эти убийства постоянно держали Алана в напряжении. А что, если убийца, расправившийся с семьей Кристины, и впрямь решил вернуться за ней позже? Позже, но когда именно? К тому же загадочный убийца, появляясь из ниоткуда, продолжал забирать жизни сильных магов, членов гильдии Кукольников и жрецов, обычные люди совершенно не интересовали его. Рэвендел был уверен, что с каждой жертвой убийца становится все сильнее, манера его злодеяний и следы на изувеченных трупах - все говорило о том, что ему требуются определенные органы, принадлежавшие определенным людям, но для чего? Возможно, он что-то получает через них, собирает силу или же
стремится совершить что-то иное? Алану не оставалось ничего другого, кроме как ждать, ждать и умножать свои силы, чтобы защитить Кристину. Все глубже погружаясь в мрачные тайны темного волшебства, познавая свою кровь, он все больше убеждался, что никогда не сможет быть с той, которую любит. В стремлении защитить Кристину, то единственное, что ему было дорого в этом мире, он упорно шел к своей цели. У него был выбор - попытаться жить, как все, со своей возлюбленной, в постоянном страхе перед неизвестностью, пока однажды убийца не придет за ними. Алан был уверен, что тот неизменно явится, чтобы довершить начатое. Или же Рэвендел мог взять все в свои руки, что он и сделал. И вот теперь, когда он добился расположения короля и исключительных полномочий, пусть и нажив себе множество недоброжелателей, стал намного сильнее, неизвестный убийца вновь дал о себе знать, все пошло под откос.
        - Проклятый Мирезент. - Алан скрипнул зубами. - Клянусь тьмой, ты легко отделался.
        Но как бы то ни было, у сложившейся ситуации были и свои положительные стороны. Убийца явно что-то замышляет, иначе он не стал бы вдруг столь активен. Жертв находили практически каждые два дня, а это значит, что жизнь Кристины в опасности. Стало быть, пока девушка в имении, защищать ее будет проще. «Вот только как защитить ее от себя самого?» - подумал Рэвендел, взглянув на темное, затянутое тучами небо. Прогремел гром.
        Несмотря на все свое упрямство, Алан понимал, что Кристина, так же как он сам, хочет, чтобы они были вместе. Только в отличие от него девушка не задумывается о последствиях.
        «Возможно, у нее больше смелости, чем у меня», - грустно улыбнулся Рэвендел, услышав вдалеке приближающийся стук копыт, все еще теряющийся в шуме дождя.
        Несмотря на происходящее, Алан искренне радовался прибытию девушки, хотя и проклинал себя за эту слабость. С каждым годом он упрямо избавлялся от любых слабостей и привязанностей, умышленно не заводя друзей и теряя тех, что еще остались, настраивая всех против себя. Так ему было проще - не приходилось думать ни о ком другом. Однако любовь к Кристине оказалась для него непреодолимым препятствием на пути к абсолютной власти над тьмой. Это чувство - единственное, что связывало душу Алана с окружающим миром, не позволяя ему окончательно погрузиться во мрак. В своем стремлении защитить девушку он и сам не заметил, как зашел слишком далеко, но пути назад уже не было. Его естество пробудилось, и теперь лишь вопрос времени, когда оно полностью поглотит его. Он стал значительно сильнее, чем все его предки, пройдя путем крови и смерти. Рэвенделы всегда боялись, что тьма в их сердцах рано или поздно поглотит их, а он принял ее. Пусть теперь он обречен, однако у него все еще было незаконченное дело - найти убийцу. Только тогда он сможет не бояться за судьбу Кристины, а потом… потом Алан Рэвендел исчезнет
навсегда. Конечно, девушка будет вспоминать о нем, но он сделает все возможное, чтобы в ее сердце злость заменила боль. Пусть лучше она ненавидит его, чем плачет по нему. Алан уже знал, как он сможет изменить отношение Кристины. Пусть это будет тяжело, но он сможет, он заставит ее ненавидеть себя, а потом исчезнет, растворится во тьме, позволив девушке спокойно жить дальше.
        - Я должен, - Алан до боли сжал кулаки, чувствуя, как по его щеке бежит капелька влаги. Поначалу Рэвендел принял ее за каплю дождя, залетевшую под широкий навес, но дождь не бывает соленым.
        Алан часто задавал себе вопрос: «Почему он не может жить, как все? Почему не может существовать с остальными под одним небом?» Ведь в глубине души он хотел именно этого - обычной человеческой жизни. Но всегда ему на ум приходил лишь один ответ - теперь ему нет места в этом мире.
        - Если Кристина будет думать, что все эти убийства совершил я, она никогда меня не простит. Но сначала, сначала я должен сделать так, чтобы после моей смерти они больше не повторились, - прошептал Алан, словно напоминая самому себе о своем давно уже принятом решении. - Пути назад нет.
        Все же Алан был благодарен судьбе за то, что пусть и недолго, но он сможет побыть с Кристиной, прежде чем совершит задуманное. Но он также знал, что ему нельзя расслабляться. К хорошему быстро привыкаешь, а он не мог себе этого позволить. Ради будущего Кристины.
        Экипаж вынырнул из-за угла, и теперь его силуэт, темным пятном выделяющийся в свете магических огней, освещающих Дворцовый остров, мелькал между прутьев обвитой плющом ограды. Он все приближался, и Алан чувствовал, как сердце замирает в его груди. Молодой Рэвендел продолжал стоять на месте, старательно скрывая улыбку. Внешне Алан казался спокойным и, как всегда, отрешенным, но в его душе кружился целый ураган чувств, которые он с трудом подавлял. Вот карета замерла напротив входа в особняк, и ее дверца с тихим скрипом отворилась. Сошедший на камни брусчатки Винсент, мягко улыбнувшись Алану, протянул руку, помогая следующей за ним девушке покинуть экипаж.
        Стоило Рэвенделу увидеть Кристину, как мрачные мысли мгновенно улетучились из его сознания. Гибкая молодая девушка с очаровательными светлыми кудрями, выбивающимися из-под шляпки и ниспадающими на хрупкие плечи, ловко спрыгнула на землю и, подняв голову, взглянула на Алана. Ее голубые, казавшиеся бездонными глаза искрились от счастья и слез, губы слегка подрагивали в нерешительной улыбке. Даже облаченная в простое скромное платье, она все равно выглядела великолепно.
        - Кристина, - выдохнул Рэвендел, из последних сил стараясь держать себя в руках.
        - Алан! - Девушка легкой птицей порхнула вперед и крепко обняла Алана.
        От Кристины приятно пахло морской свежестью. Знакомый, манящий и будоражащий запах на миг вскружил Рэвенделу голову, и его руки сами поднялись, чтобы заключить девушку в объятья. Но Алан смог совладать с собой, в очередной раз втоптав в вечную грязь Нэрфиса свои чувства. Он придержал девушку за локотки и мягко, но решительно отстранил от себя.
        Стоявший рядом с ними Винсент печально вздохнул.
        - Я рад видеть тебя, Кристина, пусть обстоятельства нашей встречи и не столь приятны, как хотелось бы, - сдержанно улыбнулся Алан, слегка склонив голову.
        - Я… - Девушка закусила губу. - Почему, Алан? - вдруг спросила она, словно решившись на что-то. - Почему ты так говоришь, после того как множество раз отказывал мне во встрече? - В голосе девушки смешались грусть, обида и в то же время надежда.
        - Так было нужно. - Рэвендел опустил глаза, не в силах больше выдерживать взгляд девушки.
        - Нужно кому? - открыто спросила Кристина. - Ты же…
        - Пойдем со мной, я покажу твою комнату, - Алан отвернулся, не дослушав реплику девушки до конца, и быстро зашагал в особняк.
        - Простите моего господина, леди Кристина, он не в себе из-за того, что творится в нашем городе Вы же понимаете. - Винсент встал за спиной девушки.
        - Понимаю. - Вздохнув, Кристина посмотрела на удаляющуюся спину Рэвендела. - Я все понимаю.
        - Следуйте за ним, пожалуйста, а я с Фердинандом займусь вашим багажом. - Винсент отступил и помог кряхтящему дворецкому покинуть экипаж.
        Не успела Кристина войти внутрь особняка, как перед ней сразу же появилась высокая женщина с черными волосами, облаченная в костюм горничной. Ее стройная фигура на мгновение скрыла Алана от глаз Кристины, и девушка сама не поняла, как потеряла его из виду.
        - Добрый вечер, госпожа Кравен. Мое имя - Анжелика, я горничная господина Рэвендела, и пока вы здесь, я с радостью буду прислуживать вам, - начала девушка, не давая гостье опомниться и изящно кланяясь. - Позвольте, я покажу вам ваши покои. - Она отступила в сторону, жестом приглашая гостью следовать за ней.
        - А, а как же… - Кристина тщетно пыталась отыскать взглядом непонятно куда девшегося Алана, но того и след простыл.
        - У господина Рэвендела срочные дела, - заметив смятение девушки, пояснила Анжелика. - Он очень извиняется за свое отсутствие и лично приказал мне все вам здесь показать.
        - Что-то не так, госпожа? - С трудом выравнивающий дыхание Фердинанд поставил на пол большой саквояж и стер со лба пот и дождевые капли.
        - Все… все в порядке, - грустно произнесла Кристина, с тоской глядя за спину дворецкому, где в оставленный ею экипаж скользнула темная фигура.
        - Мистер Винсент сказал, что его и молодого господина ждет очень важный человек, о встрече с которым они договаривались заранее, - проследив взгляд девушки, произнес Фердинанд.
        - Важный человек. - Кристина на мгновение прикрыла глаза. - Конечно же, у Алана много дел, все эти убийства, а тут еще мы явились столь внезапно. - Она улыбнулась, стараясь выглядеть веселой и бодрой.
        - Будьте уверены, если бы не исключительные обстоятельства, мой господин никогда бы не оставил вас одну. - Слова Анжелики прозвучали немного двусмысленно, и это не укрылось от внимания Кристины.
        - Конечно, я все понимаю, - прошептала девушка…
        …В покачивающемся экипаже царили тьма и тишина, не сдававшие своих позиций почти всю дорогу от Дворцового острова до небольшой пристани в конце квартала Знати. Когда карета двигалась между богатыми особняками, вытянувшимися вдоль широкой улицы под названием Зеркальная, молчание, наконец, было нарушено.
        - Все-таки вы очень упрямы, молодой господин, - Винсент очень умело скопировал старческую речь Фердинанда, что вызвало у Алана невольный смешок, от которого, впрочем, почти сразу же не осталось и следа. - Стало быть, не отступитесь от своей идеи? - Дворецкий тоже стал серьезным.
        - Нет, - уверенно покачал головой Алан. - Ты и сам знаешь, что я теперь не смогу ничего изменить, даже если захочу.
        - Будущее не всегда будет таким, каким мы его видим или же хотим видеть. Я провел в мире людей очень много лет, поэтому могу с уверенностью сказать - не загадывайте наперед. Возможно, у вас с леди Кристиной все еще наладится и вы будете счастливы. Уедете из этого прогнившего насквозь города, а лучше - вовсе из страны. Купите имение где-нибудь в лесах и…
        - Нет. - Алан вновь покачал головой. - Тьма уже давно поселилась здесь. - Он коснулся своей груди. - Ты знаешь и чувствуешь это точно так же, как я сам. Мое наследие настигнет меня в любой точке мира, хочу я этого или нет, и я не желаю, чтобы Кристина была рядом. Так она рискует пострадать. Со мной все уже кончено, Винсент, а вот Кристина, она может… нет, будет жить дальше.
        - Она не станет радоваться, живя в мире, построенном на вашей крови, господин, - возразил Винсент.
        - Она этого никогда не узнает, - жестко заявил Алан. - Довольно разговоров, Винсент, мы еще не нашли убийцу.
        - Думаете, Осьминог поможет вам в этом? - недоверчиво поинтересовался дворецкий. - Вы словно сами следуете в мышеловку, на этот остров, без магии, где обитают лишь отбросы.
        - У меня нет выбора, - развел руками Рэвендел. - Если Осьминог не сможет нам помочь, тогда наведаемся к заблудшим, ты же запомнил дорогу?
        - Одно предложение не лучше другого, - сокрушенно покачал головой Винсент, привычно протерев очки. - Я, признаться, даже не знаю, кто больший хищник - Осьминог или заблудшие. Хотя… - дворецкий загадочно улыбнулся, - есть в Нэрфисе кое-кто пострашнее их.
        - Да? - удивился Алан. - И кто же это?
        - Вы, мой господин, - с беззаботной улыбкой произнес Винсент, и в это мгновение экипаж остановился.
        …До острова Осьминога можно было добраться только по воде, поэтому даже в ночное время суток лодки то и дело сновали туда-сюда, весело подмигивая огоньками, разгоняющими ночной мрак. Алан стоял на покачивающейся лодке, не обращая внимания на подозрительные взгляды двух неизвестных ему мужчин, сидящих на веслах. Винсент, чувствующий себя на острове Осьминога еще хуже, чем в храме Близнецов, остался ждать возвращения господина на пристани, заявив, что у него есть неотложные дела.
        - Куда именно плыть, благородный господин? - заискивающе поинтересовался старший из гребцов, отвлекая внимание Алана от созерцания неспокойной глади воды. Дождь закончился, и Рэвендел был весьма опечален этим.
        - Мне нужно попасть как можно ближе к Берлоге, - не оборачиваясь, отозвался Алан.
        - В таком случае мы высадим вас на ближайшей пристани, господин. Берлога находится в центре острова, до нее отовсюду одинаково.
        Рэвендел молча кивнул.
        Лодка двигалась плавно, почти не дергаясь от мощных гребков. Горящий разноцветными огнями остров Веселья медленно, почти нехотя, приближался. Несмотря на расстояние, уже были видны яркие пятна вывесок, призывно подмигивающих гостям острова. Все игорные дома, кабаки, бордели, казино, подпольные арены и черный рынок, вся темная жизнь Нэрфиса была сосредоточена здесь, а дядюшка Осьминог являлся ее единоличным хозяином. Ему удалось создать страну внутри крупнейшего города Аластрии и добиться почти полной свободы. Пусть он достиг всего этого не самыми честными путями, прибегая к шантажу, взяткам, пыткам и даже убийствам, но ни разу не был пойман за руку. Более того, якобы добровольные отчисления в королевскую казну, которые ежемесячно совершал дядюшка О, неизменно радовали Его Величество Руперта Третьего, и он благодушно закрывал глаза на множество невеселых историй, связанных с островом Веселья, или делал вид, что закрывал. Все прекрасно понимали, что Осьминог и его остров существуют до тех пор, пока королю это выгодно, но так ли это было на самом деле?
        Лодка ткнулась носом в деревянные мостки и, тихо скрипнув, заскользила вдоль них потертым боком, неуверенно покачиваясь на волнах.
        - Прибыли, господин, - тихо произнес один из лодочников, словно боясь побеспокоить задумчивого пассажира. Он неуверенно переглянулся со своим товарищем, удерживающим трап, и потуже натянул канат, стягивающий лодку с помостом.
        Даже не взглянув на лодочников, Алан встал на трап и, сделав один шаг, обернулся:
        - Сколько? - бросил он, заметив, как неуверенно дернулись лодочники.
        - Нисколько, господин, - торопливо затараторил тот, что придерживал трап. - Ваш дворецкий с нами рассчитался, он заплатил и за то, чтобы мы дождались вас и перевезли обратно.
        - Вот как! - Рэвендел улыбнулся предусмотрительности Винсента и сошел на пристань. - Ожидание может затянуться, - добавил Алан, небрежно бросив одному из лодочников золотую монету, которую тот ловко поймал, едва не вывалившись при этом за борт. Впрочем, его можно было понять, они с напарником едва ли зарабатывали столько за месяц.
        - Будем ждать сколько угодно! - Второй лодочник заметил тусклый блеск золота и заметно приободрился.
        - Надеюсь, вам не нужно говорить, что с вами случится, если к моему возвращению я не увижу здесь лодки? - При этих словах Алана улыбки мгновенно сошли с побледневших лиц лодочников, и они торопливо замотали головами. Репутация Рэвендела была хорошо известна каждому жителю не только Нэрфиса, но и всей страны.
        Оставив одновременно напуганных и обрадованных лодочников, Алан уверенно зашагал по мокрой мостовой. Стук трости о гладкие камни мешал ему сосредоточиться, и поэтому он зажал лакированное черное дерево под мышкой. Все мысли Алана вертелись вокруг его внутренних ощущений. В отличие от прошлых своих посещений острова Осьминога, в этот раз Рэвендел не чувствовал щемящей пустоты в груди и холодка, пробегающего по спине. Все было так, как если бы он прогуливался по собственному имению. Недоверчиво оглядевшись, Рэвендел едва заметно повел рукой, и тени, разбросанные по ярко освещенной улице, послушно потекли к нему.
        - Ваши силы растут, Повелитель теней, - раздался рядом знакомый голос.
        - Я предпочел бы, чтобы ко мне обращались по имени. - Обернувшись, Алан увидел стоящего от него в пяти шагах темнокожего старика. Несмотря на холодный ветер и сырость, на теле Гранга были лишь набедренная повязка да пятнистая шкура, охватывающая его узкие плечи, покрытые светлыми татуировками.
        - Неважно, кого и как мы называем, имя не меняет сущности, а лишь отражает ее, - прошамкал старик. - Но если вам так больше нравится, то и мне несложно звать вас господином Рэвенделом. Я провожу. - Гранга сделал приглашающий жест рукой, отчего причудливые браслеты на его запястье тихо звякнули.
        - Буду премного благодарен, - сухо улыбнулся Алан. Он и сам знал, куда ему следует идти, но все же не отказался от услуги провожатого.
        Гранга кивнул и, развернувшись, не спеша побрел прочь, в сторону самого высокого и ярко освещенного здания в пять этажей, называвшегося «Берлогой». На нижних ярусах постройки располагалось казино, где каждую минуту кто-нибудь из граждан Нэрфиса расставался со своими деньгами, а кто-то, наоборот, получал прибыль. Чаще всего это, естественно, был Осьминог, но и посетителям порой улыбалась удача, правда, только тогда, когда это разрешал владелец Веселого острова. На третьем и четвертом этажах находился бордель, а на пятом - специальный зал для важных персон, где за приличную сумму удовлетворялись самые изощренные прихоти тех, кто готов был заплатить за них. Сам Осьминог, насколько знал Алан, предпочитал подвалы ярким видам из окон и обитал где-то под своим островом.
        - Вы ждали меня? - Алан взглянул на шагающего рядом старика, раздумывая над тем, почему вокруг нет ни единой души.
        - Почувствовал ваше приближение, - мягко поправил спутника Гранга. - Вы становитесь все сильнее, и даже наше шаманство теперь не может в полной мере контролировать ваши способности.
        - Боитесь?
        - Я слишком стар, чтобы чего-то бояться, господин Рэвендел. - Старик внимательно посмотрел Алану в глаза. - Скорее я поражаюсь вашему мужеству, ведь вы знаете, что ожидает вас?
        Алан кивнул.
        - Боитесь? - прищурившись, старик повторил недавний вопрос Рэвендела, очень точно скопировав его интонацию.
        - Я давно сделал свой выбор.
        - Ваша сила воли внушает мне большее уважение, нежели ваша сила или же положение, господин Рэвендел, - склонил голову Гранга.
        - Оставим этот разговор. - Поморщившись, Алан откинул со лба прядь волос. - Скажите лучше, там, в Доках, Осьминог ведь воспользовался пистолью, находясь рядом с вами. Как такое возможно? - Он невольно вспомнил растрескавшуюся рукоять оружия, почти мгновенно заржавевшего в его собственной ладони.
        - Шаманство и магия белых людей - не одно и то же, не путайте, - важно заметил старик, сразу же подбоченившись. - Но дело не только в этом.
        - А в чем? - жадно ухватился за слова старика Алан.
        - Об этом можете спросить господина Осьминога, если он сочтет нужным, то расскажет вам, я же не стану.
        - Отказываете? - в голосе Рэвендела прозвучала нескрываемая угроза.
        - Наоборот, указываю вам на нужных людей, которые смогут ответить на все интересующие вас вопросы. - Улыбнувшись беззубым ртом, Гранга ударил украшенным черепами посохом о камни. - Мы пришли, дальше вас поведет другой.
        Прежде чем Алан успел хоть что-то сказать, старик, превратившись в воду, растекся по камням.
        Стоило Гранга исчезнуть, как пространство вокруг Рэвендела начало заполняться самыми разнообразными жителями Нэрфиса: люди, гномы, эльфы и полуэльфы появлялись прямо из пустоты. Все они, представители разных сословий, обладающие разными финансовыми возможностями, сейчас беззаботно сновали из стороны в сторону, стремясь побыстрее успеть к очередной привлекшей их внимание вывеске. Некоторые, натыкаясь на Рэвендела, округляли испуганные глаза, узнавая его, и, бормоча сбивчивые извинения, уносились прочь. Высокий и худой эльф, с длинными светлыми волосами и утонченным лицом, торопливо стянул с головы цилиндр, низко поклонился и поспешил скрыться из виду Алана, утянув за собой молодую эльфийку, видимо, свою дочь. Девушка старательно избегала взгляда Рэвендела, но ему все же удалось заглянуть в ее фиалковые глаза, чтобы прочитать в них суеверный ужас.
        Низкорослый гном вышел из-за спины Алана и, переваливаясь, пошел в сторону пристани. Оглянувшись, он вздрогнул всем телом, виновато улыбнувшись и склонив голову, отчего его пенсне сорвалось и повисло на тонкой золотой цепочке, над самыми камнями. Рэвендел узнал Круфа Литеркница. Однако молодой человек не стал заострять внимание на случившемся.
        «Шаманство», - догадка промелькнула в голове Алана. Удивление в глазах появлявшихся вокруг него жителей Нэрфиса говорило о том, что сам Рэвендел возник на их пути столь же внезапно, как сами они на его. Выходит, Гранга умышленно скрывал себя и своего спутника от чужих глаз при помощи шаманства, но это не было похоже на невидимость, ведь сам Алан также не видел никого, кроме идущего рядом темнокожего старика. Но зачем тот поступил так? Странное чувство коснулось Алана, отвлекая от размышлений. Он ощутил легкий отголосок волшебства, исходящий из… Рэвендел пробежал взглядом по толпе и опять наткнулся на Круфа Литеркница. Гном шел в сторону пристани, и теперь Алан точно видел следы волшебства, окутывающие гнома легкой дымкой. Но как это возможно?
        - Господин Рэвендел? - прогудел грубый, почти лишенный выражения голос.
        - Он самый. - Обернувшись на звук, Алан увидел стоящего в дверях «Берлоги» здоровяка. Темная кожа, белые узоры татуировок, внушительный рост, впечатляющие мускулы и огромный топор очень живо выделяли одного из «щупалец» среди остальных головорезов, именующихся охраной острова. Проходящие мимо «Берлоги», увидев у входа темнокожего гиганта и стоящего рядом с ним Цепного пса Его Величества, резко меняли свои планы и удалялись прочь, а те, кто хотел выйти, - поворачивали обратно, внезапно решив перед уходом пропустить еще пару стаканчиков.
        - Мурга, я полагаю? - Алан ничуть не удивился. Вспомнив о гноме, он запоздало обернулся, но Круф уже успел уйти достаточно далеко и затеряться в шумной толпе.
        - Честь, что Повелитель теней запомнил мое имя. - Темнокожий гигант, возвышавшийся над Рэвенделом, склонил голову. - Ваш путь был добрым? - Изъяснялся он гораздо хуже Гранга, но, в принципе, понятно.
        - Можно и так сказать, - ответил Алан, отмечая, как Мурга рыскает по толпе настороженным взглядом, словно пытается высмотреть кого-то, кто не хочет быть замеченным.
        - Проходите, - гигант сместился в сторону, пропуская гостя. - Осьминог ждет вас.
        Мурга вместе с другими охранниками остался снаружи, сжимая угрожающий топор и продолжая вглядываться в проходящих мимо людей, а Алан, последовав его совету, вошел внутрь. Следом за ним вошли двое типов в строгих костюмах, под которыми угадывались рукояти коротких мечей. Один из них, обогнав Алана, пошел впереди, не церемонясь, расталкивая всех, кто заступал ему дорогу, а другой шел сзади, постоянно оборачиваясь.
        Широкий коридор, в котором было тесно от охраны, сворачивал вправо, туда, откуда доносился громкий смех и неутихающая музыка. В ноздри Алану ударил запах алкоголя, смешанный с ароматами самого разнообразного парфюма.
        - Вам туда, - прочел по губам идущего впереди охранника Алан, когда тот остановился и указал рукой на неприметную дверь в стене.
        Когда Рэвендел приблизился к двери, ее распахнули перед ним, и он увидел уходящие по дуге вниз ступени. Фонари, висящие на стене, слабо замерцали по мере приближения Алана, но не погасли, чем всерьез насторожили его. Протянув руку, Рэвендел коснулся решетки, за которой скрывалась яркая лампа, и та, недовольно загудев, дважды моргнула и лишь слегка потускнела. Если ранее силы Алана пропадали на этом острове, то теперь, когда они все еще при нем, лампа должна была погаснуть или даже взорваться, но ничего не происходило. Стянув перчатку, Рэвендел вновь прикоснулся к решетке, ощутив ее тепло. Он пошевелил пальцами, и тени мгновенно сгустились над фонарем, подавляя его свет, однако сама лампа продолжала исправно функционировать, лишь изредка подмигивая. Повинуясь воле Рэвендела, тени зашевелились активнее, и пара его провожатых заметно напряглась.
        - Странно, - пробормотал Алан, оставив фонарь в покое и надев перчатку. Тени мгновенно прыснули в стороны, и провожатые Рэвендела облегченно выдохнули.
        Продолжая спускаться по лестнице, Рэвендел отметил, что спуск в подвал скорее напоминает темницу и абсолютно не вяжется с той роскошью, которой славится «Берлога» и весь остров дядюшки О. Голые, сырые стены, потрескавшиеся, скользкие ступени и сырой воздух - не самый лучший путь к апартаментам владельца.
        Откуда-то снизу донеслись быстрые, робкие шаги, и спустя некоторое время Алан увидел девушку, поднимающуюся ему навстречу. Ее лица не было видно из-за грязных слипшихся ниспадающих волос. Одежда незнакомки больше напоминала лохмотья, а ее босые ноги были изранены и оставляли на сыром полу кровавые следы.
        - Нашлась! - радостно выкрикнул один из сопровождающих Алана. Он собирался было быстро спуститься вниз, но встал на месте, не решаясь обойти Рэвендела, стоящего точно посредине лестницы.
        Смерив замявшегося головореза злым взглядом, Алан вновь повернулся к девушке. Та даже не подняла взгляда на спускавшихся ей навстречу людей. Она просто замерла, и ее плечи тихонько затряслись. Из-под нечесаных волос на пол упали слезы, ударились о холодные камни и разлетелись тысячью прозрачных осколков.
        - Кто ты? - Что-то в незнакомке настораживало Алана точно так же, как внезапно изменившееся поведение его сопровождающих. Двое охранников откинули полы костюмов и взялись за мечи. Однако по-прежнему стояли на своих местах, не сводя настороженных взглядов с девушки.
        Рэвендел медленно спустился на одну ступень, бесшумно ступая по каменному полу, и девушка едва заметно отшатнулась.
        - Не подходите к ней, господин, - неуверенно начал один из головорезов, - она может быть опасна и…
        Пренебрежительный смешок Алана заставил охранника замолчать и смущенно взглянуть на товарища. Второй мужчина, перехватив взгляд напарника, покачал головой и, выразительно посмотрев тому в глаза, покрутил указательным пальцем у виска.
        - Назовись! - потребовал Алан.
        Незнакомка отступила на шаг и, выведя руки из-за спины, прижала их к груди. Звякнули кандалы, и в свете фонарей сверкнули ржавые цепи.
        - Порвала, мерзавка… - в удивленном голосе одного из охранников послышалось невольное уважение.
        - Я не люблю повторять. - Волна темного гнева всколыхнулась в груди Рэвендела, а его глаза начала заволакивать непроницаемая тень. Девушка вдруг протянула к нему дрожащие руки, быстро отдернула их, словно боясь обжечься, снова попятилась, оступилась, сойдя с широкой площадки между ступенями, и едва не упала. Она бегло оглянулась, посмотрев куда-то вниз, и быстро замотала головой из стороны в сторону. На мгновение длинные волосы открыли ее заплаканное, грязное, но все равно прекрасное лицо, и Алан едва сдержался, чтобы не убить девушку на месте, впившись взглядом в ее ярко-красные глаза.
        - Что здесь делает заблудшая? - жестко спросил Алан, ни к кому конкретно не обращаясь. Лишь странное поведение девушки и непонятная причина ее появления в этом месте не позволяли ему разорвать заблудшую на части.
        - Она у нас гостит, - нервно хмыкнул ближний к Алану охранник, и девушка поспешно опустила голову, вновь спрятав лицо в волосах, но Рэвендел успел заметить, что из-за ее бледных губ сверкнули клыки.
        - Я не жалую неуместное чувство юмора, - процедил сквозь зубы Рэвендел.
        - Все именно так, как говорят мои ребятки, - довольный голос прозвучал откуда-то снизу. - Господин Рэвендел, спускайтесь, и мы поговорим. Три пролета вниз и сразу налево, дальше спускаться не рекомендую, даже из любопытства. Кстати, Грут, Марвин, прихватите девчонку с собой.
        - Как скажете, дядюшка О! - воодушевленно отозвался один из охранников и сделал решительный шаг в сторону девушки.
        Незнакомка вздрогнула и быстро побежала к Алану. Тени мгновенно бросились к ногам Рэвендела и, сплетясь в хищно изогнутое жало, замерли, коснувшись грязной шеи девушки, но та не обратила на них внимания. Она мертвой хваткой вцепилась в рукав Алана и, прижавшись к нему всем телом, разрыдалась. Все, включая самого Рэвендела, удивленно посмотрели на заблудшую.
        - Ну же, Джессика, будь умничкой, пойдем с нами. - Неестественно улыбаясь, один из охранников опять начал спускаться, поигрывая коротким мечом. Его напарник решительно двинулся следом:
        - Дядюшка О задал тебе еще не все вопросы.
        Рэвендел почувствовал, как длинные, обломанные ногти девушки, несмотря на плотный сюртук и плащ, до боли впиваются ему в руку. Она жалобно всхлипнула и сильнее прижалась к нему. Слезы девушки попали на кожаную перчатку Алана, заблестев на ней россыпью драгоценных камней. Поначалу в душе Рэвендела всколыхнулся гнев, стоило заблудшей дотронуться до него, но внезапно от гнева не осталось и следа. На мгновение Алан увидел перед собой не грязную оборванку-изгоя, а маленькую, растрепанную Кристину, рыдающую у него на плече после гибели родителей. Поразительно, но от волос заблудшей, таких грязных и слипшихся, пахло цветами.
        - Что ты вытворяешь, мелкая тва… - идущий первым охранник замер на месте, когда сплетенное из тьмы жало отдалилось от шеи девушки и качнулось в его сторону.
        - Никто ничего не сделает, пока я не разберусь в том, что здесь происходит. - Слова Алана, словно нож, распороли воцарившуюся в подземелье тишину. - Или вы не согласны, господа? - с насмешкой спросил он, глядя на своих провожатых.
        Охранники «Берлоги» поспешно замотали головами.
        - Отпусти меня, - велел Алан девушке, и та нехотя разжала пальцы, отойдя на шаг назад. - Пойдешь со мной и не будешь делать глупостей - возможно, выживешь. Ясно?
        Она кивнула.
        - Имя? - еще раз потребовал Рэвендел.
        Девушка сжалась, словно ожидая удара.
        - Ладно, - Рэвендел не хотел терять время на расспросы и решил отложить их на потом. - Иди за мной. - Пройдя мимо девушки, Алан продолжил спуск вниз. - В вашей компании мы больше не нуждаемся, джентльмены, - бросил он через плечо своим провожатым.
        - Но, дядюшка…
        - Заткнись, идиот! - прошипел второй головорез товарищу. - Ты забыл, кто он? Тем более он может здесь колдовать! Тебе жить надоело, болван?!
        - Я…
        - Пошли отсюда, придурок! - Оказавшийся более сообразительным головорез ухватил дружка за рукав и потянул наверх.
        Рэвендел уже не обращал на недавних спутников никакого внимания, продолжая спускаться вниз и слыша за спиной торопливые шаги неожиданной спутницы. Поначалу Алан поддался мимолетной слабости, не отдав девушку в руки охранников Осьминога, но теперь в его голове уже созрел план, как можно использовать «гостью» острова Веселья.
        Миновав два пролета, Алан остановился, оглянувшись на замершую девушку. Она по-прежнему не поднимала головы и мелко дрожала.
        - Не хочешь идти?
        Девушка робко кивнула.
        - А придется, - жестко отрезал Алан. - Выбора у тебя нет. Ты или слушаешься меня, или умираешь. - Он выжидающе посмотрел на девушку, и та, явно пересиливая себя, осторожно подошла к нему.
        Довольно усмехнувшись, Рэвендел продолжил спуск в глубины острова Веселья, которые своим видом отнюдь не подтверждали беззаботного названия. Ступив на просторную площадку, которой заканчивался очередной пролет, Алан сразу же увидел приоткрытую дверь. Полоска света, бьющего между створок, неподвижно замерла на полу, словно солнечный лучик, вспарывающий тьму.
        «Дальше спускаться не рекомендую», - вспомнил Рэвендел слова Осьминога. Подойдя к перилам, Алан взглянул вниз, туда, где царил кромешный мрак, в котором терялась лестница. Кто-то робко коснулся руки Алана, и, обернувшись, он увидел спутницу, державшую его за краешек рукава.
        - Не смей трогать меня без разрешения. - Рэвендел резко дернул рукой, легко освобождаясь от слабой хватки тонких пальцев. Кажется, девушка вновь заплакала, но Алан не придал этому значения. Отойдя от края площадки, он решительно распахнул двери и шагнул в хорошо освещенную залу. Первое, что бросилось в глаза - удивительная роскошь. Сверкание драгоценных камней и золота просто слепило глаза. Таким нагромождением дорогих предметов не могли похвастаться ни одни покои королевского дворца. Золото было везде: в отделке дорогой мебели, в подсвечниках, в разбросанных повсюду украшениях, в картинных рамах и даже в карнизах, тянущихся вдоль зеркального потолка. Решетки на светильниках, и те сверкали драгоценным металлом. Первая ассоциация, которая пришла в голову Алану, была пещера каких-нибудь очень удачливых пиратов, где они складывали все награбленное.
        - Смотрю, вам пришелся не по нраву мой кабинет, господин Рэвендел? - радушно улыбнулся грузный мужчина, сидящий за широким столом из красного дерева с ножками из слоновой кости, стоящей в Аластрии просто сумасшедших денег.
        - Я ожидал увидеть на этой горе сокровища дракона, а не осьминога. - Алан позволил себе сухую улыбку, глядя в водянистые глаза пожилого мужчины, чье широкое, гладковыбритое лицо с крупным носом покрывали неровные ямки оспин.
        Осьминог вернул Рэвенделу улыбку и, взяв со стола дымящуюся сигару, сунул ее между толстых губ.
        - Рад вас видеть, господин Рэвендел, - хмыкнул хозяин острова Веселья, проведя рукой по седым редким волосам, и драгоценные камни заискрились на богатых перстнях.
        - И вам доброго вечера, господин Кушрэн.
        - Вижу, вы пришли ко мне с подружкой, но без моих охранников. - Осьминог положил локти на стол, подавшись вперед, и, прищурившись, уставился на Алана. - Что ж, присаживайтесь, - он хозяйским жестом указал на кожаное кресло.
        - Благодарю. - Рэвендел легко сел, откинувшись на мягкую спинку.
        - И ты садись, милочка. - Несмотря на улыбку, в тоне Осьминога явно звучал приказ.
        Девушка спряталась за спинку кресла, в котором расположился Алан, и хотела коснуться его плеча. Но в последний момент отдернула руку и впилась ногтями в кресло.
        - Она больше не принадлежит вам. - Алан с вызовом посмотрел в глаза Осьминогу. Он понимал, что является здесь гостем, но Рэвендел также знал, что если продемонстрировать людям, подобным Осьминогу, хотя бы малейшее проявление слабости или неуверенности - можно ни на что не рассчитывать. К тому же в Алана вселяли уверенность его пробудившиеся силы.
        - Мне кажется, вы пришли поговорить, а разговор не принято начинать с подобных заявлений, - тихо заметил хозяин кабинета.
        - Я сам решаю, с чего именно мне начинать разговор и когда и как его заканчивать, господин Кушрэн.
        - Можете звать меня дядюшка О, - растянул толстые губы Осьминог.
        - Предпочитаю держаться рамок приличий, мистер Освальд, - холодно процедил Алан, выдерживая тяжелый взгляд собеседника.
        - Да уж, - теперь улыбка Осьминога стала гораздо мягче, казалось, что он чем-то удовлетворен. - Вы не чета своему деду и отцу. И с вами, кажется, можно иметь дело. Если вы не против, к разговору о девочке мы вернемся позже.
        - Как вам будет угодно.
        - Вот и славно! - Хлопнув себя по коленям, Осьминог тяжело встал на ноги и с преувеличенным трудом подошел к резному шкафчику. - Желаете выпить? - Он выудил из-за дверцы причудливую бутылку, покрытую толстым слоем пыли. - «Широнэ», почти двухсотлетней выдержки! - гордо поведал Освальд Кушрэн. - Всего тогда было разлито 30 бутылок, и эта стоит больше, чем, к примеру, ваше имение, я берег ее для особенного случая!
        - Ценю ваше расположение, но, пожалуй, откажусь.
        - Жаль, - расстроенно цокнул языком Осьминог. - Может, желаете чего-то другого? У меня есть то, о чем многие в нашем городе даже не знают. Как насчет «пыльцы медузы»? - Он заговорщицки подмигнул Алану. Но тот вновь покачал головой:
        - Я сделаю вид, что не слышал того, как вы, уважаемый в Нэрфисе человек, предлагаете доверенному лицу короля столь экзотический наркотик.
        - Поверьте, вы не единственный, кому я его предлагал, но один из немногих, кто отказался. - Осьминог хитро подмигнул гостю. - Однако вижу, вы настроены весьма серьезно, стало быть, и я буду серьезен. - Он вернулся на свое место и поставил бутылку на стол. - Позвольте, сначала я скажу то, что хотел, а уже затем вы зададите свои вопросы. Идет?
        Алан кивнул.
        - Так вот, с чего бы начать? - Осьминог подпер полное лицо кулаками и тяжело вздохнул. - Пожалуй, начну с того, что вы гораздо порядочнее, чем я, и ваша ехидная улыбка здесь ни к чему, молодой человек. - Он насмешливо погрозил Алану толстым пальцем с нанизанными на него перстнями. - Недавно в Доках вы вступились за меня, несмотря на то что узнали. А ведь у солдат был прекрасный повод отправить меня в залы Безысходности за убийство или же прикончить на месте. Требовалось лишь ваше подтверждение, но вы его не дали, могу я узнать почему?
        - Вы защищались, - Алан безразлично пожал плечами. - Тем более я не отрицаю, что мне интересна беседа с вами, а окажись вы в залах Безысходности… мы бы и тогда смогли поговорить, но практика показывает, что после знакомства со жрецами культа у некоторых появляются проблемы с головой.
        - Залы, пожалуй, единственное место, откуда даже я не смогу выбраться, так что вы спасли меня. - Осьминог признал это легко, без лишних церемоний. - Хотя, не стану кривить душой, я не то чтобы защищался. Дело в том, что этот солдат, в общем, частенько приплывал на мой остров и как-то проиграл очень и очень много. Он не смог вернуть долг, поэтому его жена теперь работает в одном из моих заведений…
        - Избавьте меня от подробностей.
        - Пожалуйста, дослушайте. Она, кстати, совсем не жалуется и всем довольна, но дело в другом. Этот ублюдок, вместо того чтобы собрать денег и выкупить жену, решил расквитаться со мной, а ведь я просто забрал у него свое. В общем, он несколько раз пытался испортить мне бизнес, а я этого не прощаю. И если быть честным, то я его просто спровоцировал, а потом пристрелил как бешеную собаку. - Осьминог широко улыбнулся, демонстрируя желтоватые зубы, и выжидающе посмотрел Алану в глаза.
        - Если он позволил личным интересам встать выше долга, то понес за это наказание. Если же вы хотите указать мне на то, что я ошибся, вступившись за вас, то мне это безразлично. Я очень долго ждал нашего разговора, мистер Освальд, настолько долго, что столь скромная плата за него - сущий пустяк. - Прекрасно зная, что Осьминогу известно о его прежних визитах, Алан решил говорить о них открыто. - У меня есть определенная цель, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы достигнуть ее.
        - Вы действительно страшный человек, господин Рэвендел, но мне нравится ваш подход к делу! - оценил слова собеседника хозяин острова Веселья. - Кстати, мне известно, что вы способны пользоваться своими силами на моем острове, это довольно интересно. Не расскажете, как вам это удается?
        - Спросите у Гранга, он, как мне кажется, знает лучше.
        - Он был здесь до вас. Сказал, что сила Повелителя теней растет.
        - Мне нечего к этому добавить. Но я хочу поделиться с вами, мистер Освальд, одним своим наблюдением: почему-то на острове Веселья изобретения механиков работают нормально, несмотря на то что я оказался рядом. У вас есть какой-то секрет?
        - Скорее он есть у кого-то другого, - Осьминог загадочно улыбнулся. - На моем острове до сегодняшнего дня из магии существовало лишь шаманство, а оно не вредит механике.
        - На что вы намекаете?
        - Побойтесь Близнецов, господин Рэвендел! Ой, о чем это я вообще? Простите старика, но о каких намеках идет речь? Я лишь высказал вам свою догадку. - По хитрому и дразнящему взгляду Осьминога Алан понял, что тот ведет какую-то игру.
        Рэвендел задумался: он определенно знал, что его способности хоть и имеют несколько другую форму, все же довольно схожи с традиционной магией. Соответственно, воздействие на механику также имеется. Но почему на острове Веселья все иначе? Возможно ли, что отголоски шаманства каким-то образом влияют на его силу? Сейчас Алану хотелось вытрясти из ухмыляющегося Осьминога все, что тому известно, но он решил не торопить события.
        - Нападать на меня - не лучший вариант, господин Рэвендел, - словно прочитав мысли Алана, произнес Осьминог. - Иначе не стать нам друзьями.
        - Друзьями? - Алан вскинул бровь.
        - Сегодня, можно сказать не так давно, у меня был один достопочтенный гном. Насколько мне известно, вы его знаете. Его имя - Круф Литеркниц.
        - Мне он знаком, - согласно кивнул Алан.
        - Так вот, у меня с господином гномом есть некоторые, кхм, дела. Не стану углубляться, возможно, позже вы все и узнаете, но сейчас не об этом. Дело в том, что во время нашего с Круфом сугубо делового разговора нас прервал также известный вам Гранга и сказал, что охрана отобрала у одного из посетителей вот это. - Осьминог выложил на стол небольшой многогранный флакончик, прозрачные стенки которого недвусмысленно свидетельствовали о его пустоте.
        Рэвендел слушал молча. Одного взгляда хватило Алану, чтобы понять, во флакончике было магическое зелье. Его след был ясно виден.
        - Здесь было так называемое «зелье правды». Какой-то жулик купил рецепт в лавке квартала Магов и надеялся с его помощью хорошо заработать. Он сварил зелье прямо на моем острове. И знаете что? Это ему удалось.
        - Возможно, ему и впрямь улыбнулась удача. - Алан пожал плечами.
        - Поверьте моему опыту, господин Рэвендел, на такие суммы удача не улыбается, особенно если в кармане у ее баловня находят это. - Осьминог щелкнул ухоженным ногтем по флакончику, и тот с тихим звоном завалился набок, прокатился по столу и замер на самом краю. - Этот парень ясно видел, кто из сидящих за карточным столом блефует, а кто нет. Кстати, Круф так же, как вы, довольно скептически отнесся к моей догадке, хотя и подтвердил, что видит перед собой магическое зелье. Мы поспорили. Чтобы во всем окончательно разобраться, мы провели небольшой эксперимент и полили немного зелья на часы Круфа, которые собрал еще его прадед.
        Алан улыбнулся, представляя, через что прошел гном, чтобы решиться на подобный шаг. Очевидно, он был настолько уверен в своей правоте, что отважился рискнуть семейной ценностью. Интересно, какую компенсацию предложил ему Осьминог в случае поломки семейной реликвии? Но улыбка пропала с лица молодого человека, когда он вспомнил магическую дымку, окутывающую гнома, когда тот проходил мимо него у входа в «Берлогу».
        - Скажу более того, я, как бы нечаянно, пролил на часы гораздо больше, чем мы оговаривали, и что вы думаете? Они продолжали исправно работать, даже поверхность, на которую попало зелье - не потемнела! - Осьминог продолжал, промокнув белым платком выступившие на лбу капельки пота. - Я говорил с Гранга, и он сказал, что при создании защиты моего острова в качестве возможной опасности он с братьями учитывал именно воздействие традиционной магии - основной ударной силы нынешнего короля. Стало быть, сваренное здесь зелье чем-то отличается от того, что сварено за пределами острова, понимаете? Оно не подействовало не только на человека, находящегося поблизости от механизма, но и не навредило самому механизму! Круф просто вытер зелье, словно капли влаги!
        - Это, бесспорно, довольно любопытный случай, но мне нет до него дела. - Ответ Алана явно поразил Освальда Кушрэна, и молодой человек продолжил: - Меня не интересует взаимодействие магии и механики на вашем острове.
        - Но не вы ли выспрашивали у Круфа об Изначальном сердце? - прищурился Осьминог.
        - Преступления, в которых мне поручено разобраться, происходят не на вашем острове, а там волшебство и механизмы - несовместимы, если только речь не идет о Кукольниках. - Слова Осьминога действительно заинтересовали Алана, но он не подавал вида.
        - Вы ведь умный человек, господин Рэвендел, и вы непременно захотите во всем разобраться, не так ли? - Его собеседник молчал, и Осьминог осторожно добавил: - Мы можем помочь друг другу.
        - Что вы предлагаете?
        - Я знал, что не ошибусь в вас! - щелкнул толстыми пальцами хозяин острова Веселья. - От вас требуется не так уж много, а именно - сообщить мне, если вы что-то разузнаете о том, о чем мы с вами только что говорили.
        - А что получу я?
        - Ответы на все свои вопросы, если я, конечно, смогу на них ответить, - победно улыбнулся Осьминог. - И я готов прямо сейчас выдать вам так называемый задаток. В конце концов, я хотел поговорить с вами еще до того, как произошел этот инцидент с зельем, и тем самым отплатить за то, что выручили меня. Вы ведь хотите узнать подробности о гибели своих родителей?
        - Что вам известно? - Алану стоило больших усилий сохранить самообладание и не вскочить с места. По правде говоря, Рэвендела больше интересовал таинственный убийца, угрожающий Кристине, но ему отчего-то казалось, что все это взаимосвязано.
        - По правде говоря, не так много, как хотелось бы, - виновато развел руками Осьминог. - Я знаю точно только то, что убийца ваших родителей еще в городе и он явно не один из моих ребят, также он и не из заблудших. Вот и все, что известно мне и в чем я уверен. Мне жаль разочаровывать вас, ведь, как я понимаю, вы столь отчаянно искали встречи со мной именно поэтому?
        - Не совсем. Сейчас меня больше интересуют убийства Кукольников. - Алан вновь заметил, что Осьминога удивил его ответ. - Или вы считали, что я одержим местью?
        - Именно так и считал, - честно признался собеседник Рэвендела, но тот не поверил ему.
        - Не вы один ведете свою игру, мистер Освальд. Если хотите моей помощи, сначала помогите мне. Возможно, кто-нибудь из ваших людей, к примеру, тот же Гранга, может прояснить ситуацию?
        - Увы, но шаманство не всегда дает прямые ответы. Я, конечно, расспрошу ребят, но не могу ничего гарантировать. Тем более я уже говорил с ним по этому поводу, и знаете, что он ответил: «Духи шепчут - скоро прольется тьма» - вот и все. Поймите, мне тоже ни к чему вся эта мясорубка, и неважно, кого убивают. Мои клиенты напуганы, они не выходят из дому с наступлением темноты, и, как следствие я несу убытки.
        - Господин Освальд, - Алан поднялся со своего места. - Вы пригласили меня только лишь для того, чтобы поделиться весьма смутной информацией в качестве благодарности, а еще чтобы попытаться завербовать?
        - Зрите в корень, - оскалился Осьминог. - Поможете мне, и я помогу вам.
        - Предлагаю поступить по-другому, - невозмутимо произнес Рэвендел, - это вы поможете мне, и я, может быть, помогу вам. И даже не думайте торговаться. - Алан предостерегающе поднял трость, указав ее наконечником на хозяина острова Веселья. - Вы ведь не имеете большой власти за пределами своего острова, и вам очень нужен кто-то, кто сможет вам помогать. Кто-то влиятельный.
        - И? - облизав жирные губы, спросил Осьминог.
        - Моя цена - помощь в расследовании убийств. Причем, прошу заметить, вменяемая помощь, а не пересказ неясных высказываний старого шамана. Если я получу нужные мне факты, вы получите свое.
        - У вас, определенно, деловая хватка, господин Рэвендел. - Встав со своего места, Осьминог подошел к Алану и протянул ему руку. - Я согласен.
        - Хорошо. - Рэвендел улыбнулся и не ответил на рукопожатие. - Я не предлагаю вам дружбы, мистер Освальд, лишь взаимовыгодное сотрудничество.
        - Как вам будет угодно, - ничуть не обиделся Осьминог, опустив руку.
        - Теперь насчет девушки, кто она? - Взглядом Алан указал на до сих пор молча стоявшую за креслом заблудшую.
        - Этого вам знать необязательно.
        - Я сам решаю, что для меня обязательно, а что нет! - Слова Алана прозвучали, словно щелчок плети.
        - Малышка Джессика - моя гостья, это все, что вам нужно знать о ней.
        Мужчины, не мигая, смотрели друг другу в глаза.
        - Я всегда считал вас воспитанным человеком, с хорошими манерами, мистер Освальд, отчего же вы держите гостью в цепях? - первым нарушил затянувшееся молчание Алан.
        - Не только в цепях, но и в камере, - невозмутимо ответил Осьминог. - Понимаете ли, как-то один из моих ребятишек решил хорошо провести время в компании этой очаровательной девушки, не прислушавшись к моему приказу не трогать девчонку. Слишком много выпил, решил позволить себе лишнего - и поплатился за это жизнью. Малышка впилась в него зубами и отправила к Близнецам прежде, чем тот пикнуть успел. Пришлось обезопасить девочку и моих людей, так что я лично присматриваю за ней. Поверьте, ее здесь никто и пальцем не тронет.
        - И зачем же она вам?
        - Это мое личное дело.
        - Зачем она вам? - с нажимом повторил свой вопрос Алан.
        - Вы не получите никаких ответов, если убьете меня, - предостерег гостя Освальд Кушрэн, краем глаза заметив приближающиеся к нему тени.
        - Скорее иначе: я убью вас, если не получу никаких ответов. Вас и всех ваших людей, - лишенный эмоций голос Рэвендела звучал крайне зловеще и не менее убедительно.
        - Да уж, когда я планировал наш разговор, даже не предполагал, что вы сможете пользоваться своими силами здесь. Никогда я еще так не ошибался. - Осьминог тяжело вздохнул. - Ладно, ее имя - Джессика Арно, и она… - он замолчал, испытующе глядя гостю в глаза - дочь Фенроса.
        - Интересно, - задумчиво изрек Алан, услышав знакомое имя, и краешки его губ поползли вверх. - Тогда обсудим еще кое-что, и затем я покину вас.
        - Конечно, а потом я позову кого-нибудь из ребят, чтобы вас проводили. Дорога, конечно, несложная, но все же.
        - У меня уже есть проводник. - Алан кивком головы указал на испуганную девушку.
        - Стало быть, она и есть тема для продолжения нашего разговора? - Густые, кустистые брови Осьминога сошлись на переносице. - При всем моем уважении, господин Рэвендел, девочку я вам не отдам.
        - Я не прошу вас дарить ее мне, - обезоруживающе улыбнулся Алан. - Помимо того, что мы можем счесть ее вашим задатком для нашего сотрудничества, я также готов предложить вам очень выгодный обмен. Уверяю, вы не сможете мне отказать.
        - И что же такого вы можете предложить мне? - с возросшим любопытством спросил Осьминог.
        - Вашу жизнь, - ровно ответил Рэвендел, и одновременно с его словами тугой жгут тени метнулся вперед, вдребезги разбив пыльную бутылку, стоящую на столе. В тот же миг тень под ногами Рэвендела расползлась и окутала залу. Осколки и красные брызги посыпались во все стороны, но абсолютную тишину не нарушил ни один звук.
        Освальд Кушрэн нервно сглотнул, со странной тоской глядя на все, что осталось от бутылки бесценного вина.
        - Это могло быть ваше сердце, мистер Осьминог, - холодно произнес Алан. - И никто бы не смог вам помочь.
        Тени вернулись на свои места, и свидетельством недавних событий было только бледное лицо владельца острова Веселья да осколки стекла вместе с разлившимся вином.
        - А вы умеете убеждать, господин Рэвендел, - нервно хмыкнул дядюшка О, неуверенным жестом смахнув со щеки алую каплю ароматного напитка.
        - Стало быть, мы договорились?
        - Да, - нехотя ответил Осьминог после короткого раздумья. - Забирайте девчонку, но взамен… вы ведь поможете мне?
        - По мере сил, - уклончиво ответил Алан.
        Поманив за собой Джессику, Рэвендел покинул покои Осьминога. Молодому человеку не надо было оглядываться, чтобы увидеть довольную улыбку хозяина острова Веселья. Слухи не лгали, Осьминог всегда вел тонкую игру, и сегодня он, определенно, вновь добился своего. Вопрос лишь в том, что именно он хотел?
        Глава 6
        Остров Веселья
        Покинув кабинет дядюшки О, Алан вновь встал на край площадки, вглядываясь в расплескавшуюся далеко внизу тьму. Он потянул ноздрями холодный сырой воздух подземелья и ногой сбросил с платформы небольшой камень. Судя по едва различимому звуку, падал тот очень долго и наконец плюхнулся в воду. Почти сразу же послышался еще один всплеск, словно кто-то нырнул.
        - Знаешь, что там? - Алан повернулся к девушке, все еще старающейся смотреть в пол.
        Ответа не последовало, и Рэвендел, решив не усердствовать раньше времени, оставил спутницу в покое. Он еще раз взглянул вниз, и ему показалось, будто кто-то смотрел на него из кромешной тьмы. А может быть, не показалось.
        - Идем. - Поманив девушку за собой, Алан встал на первую ступень лестницы, ведущей наверх.
        Видимо, Осьминог имел возможность общаться со своими охранниками посредством хитрой придумки механиков, способной передавать речь по проводам на небольшие расстояния. Стоила такая машина очень дорого, но деньги не играли для криминального авторитета никакой роли, если он действительно чего-то хотел. Головорезы, гордо именующие себя «защитниками веселья», с готовностью расступались с дороги Рэвендела и идущей за ним следом девушки, провожая последнюю взглядами, в которых смешивались похоть, страх и недовольство. Прежде чем подойти к двери, ведущей на первый этаж «Берлоги», Алан остановился и повернулся к спутнице. Приблизившись, он коснулся ее волос, и девушка отшатнулась.
        - Спокойно. - Рэвендел пригладил ее волосы настолько, насколько это было возможно, после чего сбросил свой плащ и накинул на ее плечи.
        Джессика была немного ниже Алана, так что длинные полы теплого плаща теперь касались пола, скрывая израненные ноги.
        - Пока будем идти, постарайся, чтобы никто не видел твоего лица. - Рэвендел посмотрел на краешек ее босой ступни, высунувшийся из-под плаща. - Придется тебе потерпеть, - тихо сказал Алан и, отвернувшись, кивнул одному из охранников.
        Человек Осьминога с готовностью распахнул перед гостями тяжелую дверь, впуская в подземелья запах алкоголя и шум музыки.
        У выхода из «Берлоги» по-прежнему стоял Мурга. Как показалось Алану, темнокожий силач даже не изменил напряженной позы, пристально вглядываясь в пеструю толпу, освещенную яркими пятнами мерцающих вывесок.
        - Доброй дороги, господин Рэвендел, - прогудел один из «щупалец» Осьминога, слегка склонив обритую голову. Его неприятный взгляд задержался на закутанной в плащ девушке.
        - Благодарю, - не глядя на воина, Алан шагнул на улицу.
        Налетевший ветер сразу же швырнул в лицо молодому человеку брызги дождя и заключил в свои холодные объятия, беззастенчиво пользуясь отсутствием плаща.
        Рэвендел лишь поморщился, а вот на его спутницу происходящее произвело гораздо большее впечатление. Джессика застыла на пороге и, задрав голову к ночному небу, с восторгом разглядывала яркие звезды, кое-где выглядывающие из-за быстро бегущих туч, одновременно пытаясь поймать закованными в кандалы руками капли дождя.
        Наблюдая за нею, Алан невольно улыбнулся, но то была лишь мимолетная тень улыбки. Рэвендел ловко поймал девушку за руку и потянул за собой:
        - Ты привлекаешь слишком много внимания, - зло шепнул он. - Если кто-то узнает в тебе заблудшую, проблем не избежать, так что держи себя в руках.
        Джессика послушно опустила голову, укрывшись под черным плащом, из восторженной девушки вмиг превратившись в забитую пленницу.
        - Поспешим. - Рэвендел шел вперед, держа свою трость так, чтобы было видно ее навершие. Те, кто не смог узнать Цепного пса Его Величества по лицу, безошибочно делали это по сверкающей в свете вывесок голове ворона.
        Жители Нэрфиса испытывали трепет, повстречав Алана Рэвендела, к тому же о нем расходилось все больше и больше неприятных слухов, заставлявших сердца людей замирать при виде холодного, отстраненного лица молодого человека. Однако, как бы жители города ни недолюбливали Рэвендела, его появление всегда привлекало излишнее внимание, чему он никогда не радовался. Взгляды зевак оказались неуместными и сейчас. Узнав Алана, все сгорали от любопытства, что же за растрепанная особа в черном плаще следует за ним по пятам. Как назло, поднявшийся ветер вдруг захотел поиграть черными волосами Джессики, открывая ее лицо для вездесущих взглядов посторонних. Быстро свернув в ближайшую подворотню, Алан решил проделать остаток пути по узкой, практически безлюдной улице, куда выходили черные ходы увеселительных заведений, обращенных завлекающими вывесками к пристаням.
        Следуя по узкой дороге, заваленной скверно пахнущими нечистотами, Рэвендел ощущал себя спокойнее, нежели на соседней улице. Единственными зеваками здесь были завернутые в тряпье нищие, перебивающиеся отбросами и отходами из многочисленных рестораций и закусочных. Разило от жителей подворотни ничуть не хуже, чем от общественного отхожего места, поэтому Алан прикрыл лицо надушенным платком. На подходе к нужной им развилке Рэвендела что-то сильно толкнуло в спину так, что он, пролетев весьма приличное расстояние, врезался в мокрую стену и рухнул в вонючую кучу мусора. Одновременно с толчком Алан услышал громкий хлопок, отразившийся резкой болью в левом плече. Кто-то вскрикнул, зазвенела сталь, и почти сразу же раздался второй выстрел. Ослепленный болью в простреленном плече, Алан рывком сбросил с себя какую-то прогнившую тряпку и, быстро встав на ноги, увидел следующую картину - двое солдат «Летучих рыб» пытались достать сбросившую плащ Джессику изогнутыми саблями, еще один перезаряжал пистоль, а четвертый валялся в луже собственной крови с распоротым горлом, скребя пальцами по равнодушным камням
брусчатки.
        Между тем Джессика весьма проворно ушла от рубящего удара и, отпрыгнув назад, поднялась в воздух на высоту двух человеческих ростов, оттолкнулась босыми ногами от стены и сбила на землю перезарядившего пистоль солдата. Короткий крик мужчины резко оборвался, а девушка уже спрыгнула с трупа, всего на дюйм разминувшись с холодно сверкнувшим лезвием сабли. Один из двух оставшихся в живых солдат перехватил оружие левой рукой, выхватил из-за широкого пояса пистоль, целясь в прижатую к стене Джессику. Узкая полоска тьмы промелькнула у нападавшего перед глазами, и кисть солдата, вместе со все еще зажатой в ней пистолью, упала в лужу у его ног. Миг - и теневое жало пробило человеку горло, молниеносно атаковав еще раз в глазницу и выйдя из затылка. Последний из «Летучих рыб» как раз готовился рассечь скалящейся Джессике голову, когда сгустившаяся под ним тьма обвила его руки и ноги, вздернула человека в воздух, где разорвала на части, обдав мрачные стены теплой кровью.
        Послышался топот, и к месту быстротечной битвы подбежал Марга с десятком людей дядюшки О. Чернокожий гигант, вздымая топор, двинулся было на сжавшуюся от страха Джессику, но дорогу ему заступил Рэвендел.
        - Тронешь ее хотя бы пальцем - умрешь, - прошипел Алан, зло глядя в черные бусинки глаз гиганта.
        - Разве она не напала на вас? - слегка смутившись, спросил Марга, все же опуская топор.
        - Напали они, - кивнув на трупы, Рэвендел коснулся плеча, рана на котором уже начала затягиваться. Пролитой крови солдат, которую жадно впитывали тени, с лихвой хватало на регенерацию. Алана раздражала не столько рана, сколько мотивы нападения. Солдаты не узнали его? Исключено, к тому же зачем защитникам порядка стрелять в жителей Нэрфиса без видимой причины? Месть за то, что он отчитал их капитана? Глупо.
        - Прошу простить меня! - Марга вдруг опустился на одно колено. - Я допустил атаку на гостя дядюшки О! Но мы не думали, что солдаты…
        - Довольно. - Алан брезгливо поморщился. - Мне неинтересны оправдания - что случилось, то уже случилось. Пойдем, - он обратился к Джессике, отмечая, что вид свежей крови пока не сводит его спутницу с ума. Значит, до ее полного обращения еще есть немного времени.
        Перехватив заинтересованный взгляд Алана, Джессика, смутившись, поспешно опустила голову, спрятав лицо за копной нечесаных, растрепавшихся волос. Девушка сосредоточенно пыталась оттереть чужую кровь со своих рук, используя в качестве тряпки собственные обноски.
        - Мне уже порядком надоел этот остров. - Взгляд Алана вновь вернулся к трупам. Поначалу он хотел осмотреть убитых, но сейчас передумал. Незачем делать это в присутствии подчиненных Осьминога, к тому же те наверняка сами выведают все об убитых, и если ему понадобится что-то выяснить, он всегда будет знать, кого спросить.
        - Я помню этого, он не раз приходил сюда с тем, кого недавно застрелил дядюшка О, - прогудел Марга за спиной Алана, обращаясь к кому-то из спутников.
        «Значит, солдаты из «рыб» наверняка решили, что я в сговоре с Осьминогом и, выгородив его, явился за наградой. Жалкие идиоты, получили по заслугам». - Рэвендел уверенно пошел в сторону пристани, и девушка, подобрав с земли плащ, поспешила нагнать его, с трепетом прижимая к груди испачкавшуюся ткань.
        Вынырнув из подворотни, Алан многозначительно взглянул на спутницу, и та покорно закуталась в плащ, спрятав лицо в волосах. Лодочники ждали возвращения Алана на том же самом месте и, стоило ему появиться на пристани, сразу же взялись за весла. Ни у одного из них не возникло желания спрашивать у Рэвендела о странной девушке, вышедшей из ночного мрака следом за ним. Рваную дыру в черном сюртуке, испортившую дорогую вещь на плече Рэвендела, лодочники предпочли и вовсе не замечать.
        Алан хотел обратиться к спутнице, опасаясь, как бы та не выпала за борт, поскольку лодку ощутимо покачивало на поднявшихся волнах. Но девушка, вцепившись в потертый борт, не отрываясь, смотрела на то, как свет пробившейся сквозь тучи луны переливается на воде. Так как Рэвендел и его спутница расположились на носу лодки и сидящие на веслах гребцы не могли видеть лица Джессики, Алан не стал одергивать ее, ненадолго оставив в покое.
        - Мне нужно на остров Гильдий, - подумав, сказал Рэвендел лодочникам, решив, что на пристани острова Знати может быть слишком людно.
        - Как вам будет угодно, господин, - отозвался один из гребцов, и лодка начала забирать влево.
        Заблудшая с неподдельным восторгом разглядывала низкие тучи, то и дело бросая любопытные взгляды на медленно приближающиеся огни кварталов Знати и Гильдий. На Алана она старалась не смотреть, а вот он, напротив, не сводил с девушки глаз, пытаясь понять, почему же он не убил ее сразу, как только узнал о ее естестве? Заблудшая могла быть опасна для окружающих, но их судьбы не очень заботили Рэвендела. Куда больше его занимала мысль о том, что девушка может оказаться очень и очень полезной, но следует поторопиться, пока она не превратилась в кровожадную тварь. На миг в душе Алана проявилось странное чувство жалости к недавней пленнице Осьминога. В конце концов, не все заблудшие сами выбирают свою судьбу и, возможно, в том, что случилось с Джессикой, нет ее вины.
        - Отсюда тебя уже могут увидеть, - мягко шепнул Рэвендел девушке, когда лодка приблизилась к пристани острова Гильдий. Неожиданно Алан поймал себя на мысли, что не испытывает ненависти к этой заблудшей, несмотря на ее кровь. Вряд ли бы его убила та пуля, но он все равно испытывал благодарность к Джессике. - Потерпи еще немного, - произнес он вслух.
        Стоило лодке ткнуться в пристань, как один из лодочников, мигом оказавшись у борта, притянул ее ближе к берегу, а второй ловко перекинул трап.
        - Извольте, добрый господин, - и глазом не моргнув выпалил первый.
        - Хорошего вам вечера! - поддержал друга второй.
        Когда Алан сошел на берег и помог Джессике выбраться из лодки, от внимания лодочников не укрылись босые израненные ноги девушки и край ее изодранного платья.
        - Господин Рэвендел, неужто… - начал один из них.
        - Неужто вы помогаете бедным?! - закончил за друга второй.
        Алан на мгновение даже потерял дар речи. Он ожидал услышать что угодно, но столь неожиданная догадка этой парочки сумела поразить даже его.
        - Как это печально! - в сердцах воскликнул первый лодочник. - Все считают вас воплощением зла! А на самом деле вы так великодушны!
        - Кто бы мог подумать, что под мрачным внешним видом скрывается добрая душа! - Казалось, что лодочники сейчас расплачутся.
        - Светлая душа никогда не мешает сердцу быть черным. - Тон и взгляд Алана заставили лодочников замолчать и мелко задрожать от страха. - Если я узнаю, что вы слишком много болтаете, клянусь тьмой, я уничтожу ваши тела и сожру ваши души! Прочь с глаз моих!
        - Это так… - лодочник, державший трап, шмыгнул носом, - так трогательно и благородно! Вы заботитесь о нищих и в то же время хотите держать это втайне…
        - Мир не без добрых люде… - второй лодочник прикусил язык, когда хлыст, сотканный из густого мрака, легко перебил деревянный трап на две части.
        - Дальше в очереди твой хребет, - пообещал Рэвендел. - Прочь с глаз моих!
        Быстро пробормотав слова прощания, двое лодочников так усердно налегли на весла, что соревнуйся с ними моторная лодка механиков, непременно осталась бы далеко позади.
        - Клоуны, - зло прошептал Алан, разворачиваясь к каменной лестнице, ведущей на первую платформу острова.
        Остров Гильдий представлял собой многоуровневый кусок суши. Всего в нем насчитывалось пять платформ, каждая из которых располагалась выше, нежели предыдущая. На первом уровне были размещены дома незначительных гильдий, наподобие гильдии Ткачей, Цирюльников, Стеклодувов и тому подобных, выше стояли дома аптекарей, врачей, преподавателей, художников, алхимиков и остальных представителей важных сословий. С каждым уровнем вместе с его высотой прибавлялась и важность гильдий, разместивших на нем свои дома. На вершине острова стоял Дом Гильдий, где заседали главы всех гильдий Нэрфиса. Лишь под дом гильдии Кукольников был выделен отдельный остров, на котором размещались их университет, лаборатория, небольшая фабрика и алтари. Схожим положением мог гордиться и Совет Механиков, возглавлявший одноименную гильдию и также имевший собственный остров.
        Жизнь на острове Гильдий, конечно, не могла тягаться с оживленностью Веселого острова, но и тихой назвать ее было бы сложно, хотя Алан надеялся, что здесь будет не так людно в это время суток. Вышедшие с соседнего причала эльфы, судя по их значкам, из гильдии Музыкантов, вежливо поклонились Алану и поспешили удалиться, разминувшись на лестнице с двумя гномами, яростно обсуждающими преимущества различных химических составов. Коротышки были столь поглощены своим спором, что не замечали ничего и никого вокруг.
        Не успел Алан подойти к дороге, как один из экипажей, стоящих неподалеку, сдвинулся с места, и возница остановил лошадей так, чтобы отполированные до блеска дверцы замерли напротив Рэвендела и его спутницы.
        - Доброго вечера. Куда изволите ехать, господин? - очень вежливо поинтересовался управляющий экипажем немолодой мужчина.
        - Дворцовый остров. - По взгляду возницы Алан понял, что его узнали, так что сообщать точный адрес не требовалось. Каждый в городе знал, где располагается имение Рэвенделов, слишком уж дурной славой оно пользовалось.
        Распахнув перед Джессикой дверь, Алан легко подтолкнул девушку, и та послушно, пусть и чуточку неуклюже, забралась внутрь. Стоило следующему за ней Рэвенделу закрыть за собой дверцу и сесть, как девушка тут же соскользнула со своего места и расположилась у него в ногах, положив голову ему на колени.
        - Не прикасаться… - прошептала она и, вздрогнув всем телом, отпрянула. Голос у девушки оказался поразительно мягким, бархатным, ласкающим слух.
        - Стало быть, ты все-таки умеешь говорить, - удовлетворенно отметил Рэвендел. - Для начала - сядь нормально. - Он указал ей на противоположное сиденье.
        Девушка проследила его взгляд, но не сдвинулась с места.
        - Хочешь сидеть на полу?
        Нерешительный кивок.
        - Хорошо, - смягчился Рэвендел. Что-то подсказывало ему, что если он хочет добиться расположения девушки, то насилие будет не лучшим способом. Оставалось лишь наладить с ней контакт. - Если будешь отвечать на мои вопросы, можешь сидеть, где хочешь и как хочешь, - произнес Алан, делая второй шаг к осуществлению задуманного.
        Вместо ответа девушка ткнулась носом в его ногу, вновь положив нечесаную голову на его колени.
        - Почему ты так липнешь ко мне? - отбросив деликатность, прямо спросил Алан.
        - Вы и Джессика… мы одинаковые… одни во тьме, - едва различимо прошептала заблудшая, не открывая глаз. - Я видела вас, видела в своих снах.
        - Что ты имеешь в виду?
        Ответа не последовало, и, приглядевшись, Рэвендел понял, что девушка спит. Алан хотел разбудить Джессику, но, коснувшись ее лица, передумал. Вновь она напомнила ему о Кристине, когда та, окончательно обессилев от горя и пролитых слез, после гибели родителей, уснула так же, у него на руках. Много лет прошло с тех пор, а Рэвендел помнил все так, будто это было вчера. Он не забыл боль, горечь и тоску, они были с ним все эти годы, всегда. Убрав с личика девушки ее спутанные волосы, Алан еще раз взглянул на нее. Ровесница Кристины, значит, младше его самого, правильные, даже благородные черты лица, мягкая линия губ, острый нос и тонкие черные брови. Длинные ресницы девушки затрепетали, и она открыла свои алые глаза, показавшиеся Алану прекрасными.
        - Можешь поспать. - Поддавшись внезапному желанию, Рэвендел погладил девушку по голове. - Тебе ничего не угрожает. - Волна позабытых чувств нахлынула на него. Алана вдруг потянуло к сжавшейся у его ног девушке, и ему стоило больших усилий вновь взять себя в руки.
        Дыхание заблудшей выровнялось, едва заметные морщинки на грязном лице разгладились, а на впалых щеках даже выступил румянец. Она продолжала спокойно спать всю дорогу, еле слышно что-то шепча. Рэвендел не смог разобрать ни слова. Временами Джессика вздрагивала и резко открывала испуганные глаза. Но стоило ей увидеть лицо Алана, как заблудшая сразу же успокаивалась и вновь засыпала. Сейчас она выглядела абсолютно невинной, забитой девушкой, вовсе не походя на одну из тех, кто держал в страхе весь Нэрфис. Рэвендел даже почувствовал укол совести за то, что собирался сделать со своей новой спутницей. Однако другого выбора у него не было.
        Экипаж остановили на мосту, ведущем на Дворцовый остров. Заглянувший в окно «Коралловый страж», сразу же узнал Рэвендела и без слов пропустил карету. Усилился привычный для Нэрфиса дождь, его тяжелые капли с глухим стуком били по крыше и стеклам. Мерные удары убаюкивали, а на душе становилось спокойнее. Когда же экипаж остановился, Алан даже немного загрустил. Хотелось подольше поездить по ночному городу, ни о чем не думая и никуда не торопясь. Но у него не было времени расслабляться. Легонько потрепав девушку по плечу, он дождался, когда она откроет заспанные глаза, и тихо сказал:
        - Посиди пока здесь, я позову, когда можно будет выйти.
        Джессика кивнула, и Алан, приоткрыв дверь, вышел из экипажа.
        - С возвращением, - с теплой улыбкой приветствовал Рэвендела Винсент, уже расплачивающийся с возницей. - Что-то случилось? - Нахмурившись, дворецкий подошел ближе, пристально разглядывая простреленный сюртук.
        - Ничего особенного, - отмахнулся Алан. - Меня вроде бы хотели в очередной раз убить, с тем лишь отличием, что нашелся тот, кому оказалась небезразлична моя жизнь.
        - Как грубо, мой господин. - Винсент поджал тонкие губы. - Хотите сказать, что я плохо забочусь о вас?
        - Прости, не хотел тебя обидеть, - устало вздохнув, Рэвендел посмотрел на свое имение. Большинство стрельчатых окон казались темными провалами, и лишь в нескольких горели свечи.
        - Ничего страшного, господин. Лучше скажите, кто помог вам в трудную минуту, когда вашего скромного слуги не оказалось рядом?
        - Девушка.
        - Девушка?! - Винсента было очень сложно удивить, но сейчас Алану это удалось. - Впрочем, смертным девушкам нравятся загадочные и отрешенные персонажи вроде вас, так что я не удивлен. Или же вы ее заставили?
        - Не говори глупостей.
        - Стало быть, бедняжка не устояла перед вашими чарами? - Взглянув на Алана поверх очков, Винсент лукаво улыбнулся, подмигнув господину.
        - Можно сказать и так, - стараясь сохранить самообладание, ответил Рэвендел.
        - Когда вы отвечаете подобным образом, я всегда теряюсь в догадках, - доверительно пожаловался дворецкий. - Вот сейчас, глядя на ваше серьезное лицо и принимая во внимание строгий тон, не могу взять в толк: вы соблазнили бедняжку или же убили ее?
        - Я что, по-твоему, совсем чудовище? - не выдержал Рэвендел.
        - Прошу заметить, что я никогда не утверждал ничего подобного, господин.
        - Хватит дурачиться, Винсент, скажи лучше, как там Кристина?
        - Ждала вас, но время позднее, а девочка устала после всех этих разбирательств с культом, так что уже пару часов как спит. Мы разместили ее в восточном крыле, чтобы вы лишний раз не встречались. Все, как вы приказывали. Ее дворецкого я поселил неподалеку, и он, в силу своего возраста, сдался еще раньше, чем молодая госпожа, и отправился спать, едва мы разобрали вещи.
        Закончив свое повествование, дворецкий заинтересованно взглянул на все еще стоящую на месте карету.
        - Почему вы не отпускаете экипаж? Мы куда-то поедем? - Винсент удивленно посмотрел на Алана.
        - Нет, - сдержанно улыбнулся Рэвендел и, открыв дверцу, тихо сказал: - Выходи, мы приехали.
        Поначалу во взгляде Винсента, не сводящего глаз с открытой дверцы, читалось любопытство. Когда из темноты появились израненные девичьи ножки, любопытство сменилось озадаченностью, а когда Рэвендел помог Джессике выйти из экипажа, слегка раскосые желтые глаза его дворецкого расширились от удивления, почти сравнявшись размером с очками.
        Облегченно выдохнув, извозчик погнал свой экипаж подальше от мрачного имения, а Рэвендел со спутницей и дворецким вошли в старый особняк. Джессика держалась очень тихо, ни на шаг не отступая от Алана и не выпуская из холодных рук рукав его сюртука.
        - С возвращением, господин. - Анжелика, такая же сосредоточенная и строгая, как всегда, застыла напротив входной двери. Ворвавшийся в помещение ветер зашуршал ее безупречно выглаженной одеждой и нехотя стих, когда дверь за спинами вошедших закрылась. - У нас еще одна гостья?
        - Джессика Арно, - представил Алан девушку. - И она здесь… гостья, - сразу предупредил он Анжелику, чей взгляд стал чуть плотоядным и пугающим.
        - Рада познакомиться, - по тону и виду Анжелики кому угодно было понятно, что она отнюдь не радуется. - Чем обязаны визиту столь необычной юной особы? - От внимания горничной не укрылись глаза Джессики, хоть та и старательно прятала их за волосами.
        - Она очень помогла мне и, надеюсь, еще поможет, так что обращайтесь с ней вежливо и аккуратно. Джессика, - Алан кончиками пальцев поднял лицо девушки, аккуратно придерживая его за острый подбородок. - Это мой дворецкий - Винсент, - он указал на желтоглазого мужчину в очках, и тот с улыбкой склонил голову, - а это моя горничная - Анжелика. Не бойся их.
        - Они… не люди, - прошептала Джессика, едва взглянув на прислугу Рэвендела. Девушка сжалась и спряталась за его спину.
        - Прошу заметить, что и вы, милая госпожа, в полной мере человеком не являетесь, - вежливо заметил Винсент.
        - Анжелика, - обратился Алан к горничной, - отвечаешь за Джессику. Искупай ее, переодень, обработай раны, накорми и выдели комнату. Я хочу, чтобы она ни в чем не нуждалась. Кроме того, другим нашим гостям о ней ни слова.
        - Как пожелаете, господин.
        - Почему? - Бывшая пленница Веселого острова взглянула на Алана повлажневшими глазами. - Почему вы помогаете мне? Я, я же заблудшая, единственное, чего я заслуживаю - это боль и смерть, а вы… Вы ведь тот самый Рэвендел, которого все боятся.
        - Ты нужна мне. - Алан попытался, чтобы его слова не прозвучали двусмысленно, но по выражению глаз девушки понял, что не очень-то преуспел в этом. - Я помогаю тебе и жду помощи от тебя, - объяснил он более доступно.
        - Помощи? - непонимающе моргнула Джессика.
        - Мы поговорим об этом потом. Сейчас - отдыхай. - Алан кивнул Анжелике, и та, выйдя вперед, взяла Джессику за руку.
        - Пойдемте со мной, госпожа, снимем с вас эту гремящую гадость и эти жуткие обноски, гости нашего господина не должны выглядеть, словно жалкие попрошайки.
        - Но… - Джессика обернулась к Алану, однако горничная уже тащила ее за собой.
        - Мы встретимся позже, обещаю. - Рэвендел проводил девушку задумчивым взглядом.
        - Одного заблудшего вы принимаете в подвалах, а другой даете кров, значит ли это, что девушка вам приглянулась, мой господин? - Желтые глаза Винсента по-прежнему светились лукавством и странным весельем.
        - Она, в каком-то смысле, особенная, - ответил Алан, не разделяя настроения верного слуги.
        - Девушка весьма недурна собой, если вы об этом.
        - Джессика - дочь Фенроса.
        - О! - многозначительно изрек Винсент. - Тогда понятно, почему вы так заботитесь о ней. Думаете, она послужит вам проводником?
        - Она им послужит, захочет того или нет, - жестко произнес Алан. - Впрочем, есть еще кое-что, - более мягко добавил он.
        - Мне на ум приходят лишь шутки о сопернице госпожи Кристины, но, принимая во внимание ваши взгляды, я, пожалуй, воздержусь от них.
        - Невероятная учтивость, Винсент.
        - Так что же в этой Джессике особенного, помимо того, что она - заблудшая?
        - Она сказала, что мы похожи, - грустно улыбнулся Алан, вспоминая выражение лица девушки в тот момент. Ее красные глаза были преисполнены печали, а голос предательски дрожал, в нем слышались неподдельные боль и тоска. - Сказала, что мы оба - одни во тьме.
        - Любопытно. Но давайте не будем о грустном, хотите чаю?
        …Алан вошел в свою комнату и, небрежно сбросив одежду, лег на кровать, уставившись в темный потолок. От Винсента он узнал, что тот договорился с главами гильдии Кукольников и те готовы принять Алана завтра, во второй половине дня. Стало быть, прогулка по канализации откладывается. Но это лишь к лучшему, пока Алан не разузнает о взаимоотношениях Джессики с отцом, о том, что она делала у Осьминога, и о ней самой, полагаться на нее не очень-то разумно. В какой-то степени ему было даже жаль девушку и немного стыдно за себя. В ее глазах он, наверное, выглядел спасителем, а на деле все было иначе. В любом случае Джессика - заблудшая, и ее полное превращение в кровожадную тварь - вопрос времени, а когда это время придет - он лично убьет ее. От его рук девушка умрет мгновенно, ничего не почувствовав и даже не поняв, что случилось. Что же касается самого Алана, то он примет на себя еще один грех ради своей цели. Алану вдруг стало мерзко от осознания того, в кого он превращается. Раньше он и подумать не мог, что сможет вот так запросто распоряжаться чужими жизнями. «Если она поможет мне и захочет жить
дальше, отпущу ее», - пообещал сам себе Алан, слегка успокоившись.
        - Для Джессики так будет лучше. Пусть она уснет навсегда, зато не будет одинока в этой тьме и грязи, - прошептал Рэвендел вслух. Он привычно закутался с головой в тяжелое одеяло и вскоре уснул.
        Поспать Алану не дали. Он открыл глаза, услышав чьи-то легкие, едва различимые шаги за дверью, и спустя пару мгновений та легко открылась. Тонкий силуэт почти беззвучно заскользил по комнате, безошибочно определяя дорогу в кромешной тьме. Приблизившись к кровати, силуэт остановился, осторожно опустился на краешек и, свернувшись, замер.
        - Вы сами сказали, чтобы она ни в чем не нуждалась, - прошептала Алану на ухо Анжелика. - Девочка захотела быть с вами, вот я ее и привела.
        - Общество Винсента на тебя дурно влияет, - беззлобно прошипел Алан.
        - Я лишь выполняла ваш приказ. Приятных снов, господин. - Голос Анжелики стих, и Алан почувствовал, что ее больше нет в комнате.
        Некоторое время он лежал без движения, слушая мерное дыхание Джессики. Тепло девушки приятной волной расползалось по холодной постели, а чудесный запах ее волос ласково щекотал ноздри. Осторожно встав, Алан подошел к краю кровати, на котором спала девушка. Глаза Рэвендела подернулись темной дымкой, и ночной мрак больше не мешал ему разглядывать гостью. Теперь на ней была белая ночная рубашка, доходящая почти до колен. На руках и ногах девушки светлыми полосами белели свежие бинты, от которых пахло травяной мазью. Плавные волны ее черных волос скрывали хрупкие плечи и часть лица, на котором замерла легкая, счастливая улыбка. Алан понимал, что встретил девушку только сегодня, но его не покидало ощущение, будто он знает ее уже очень давно, а она знает его лучше, чем кто-либо еще. Рэвендел прошел к креслу и, взяв с него теплый плед, вернулся обратно. Он аккуратно, чтобы не потревожить ее сон, накрыл девушку и, еще раз взглянув на ее лицо, снова лег в кровать. Он не ощущал от Джессики никакой угрозы, поэтому, закрыв глаза, быстро уснул с мыслями о том, что едва ли сможет навредить ей. В его голове до
сих пор эхом звучали слова Джессики о том, что они похожи, и с каждым ударом сердца Алан все больше понимал их суть. Противоречивые чувства недолго терзали разум молодого человека, неохотно отступая перед усталостью и теплом постели.
        Первый раз за долгие годы кошмары, скрывающиеся под душным саваном сна, не пришли к Алану.
        …Поднявшись по мраморным ступеням главного здания гильдии Кукольников, Алан и Винсент оказались в просторном светлом зале, в центре которого стоял круглый монолитный стол, выполненный из единого куска гранита. За ним, с правой стороны, расположившись на резных стульях с высокими спинками, сидели те, кто возглавлял гильдию, а именно - Трое Мастеров: Миравин Ластрен, высокий, худощавый эльф с острым носом и выразительными ярко-зелеными глазами. Вторым был человек - Карвус Дравнин, полный седой старец с одним глазом, сильно хромающий на правую ногу, и, наконец, женщина - Эмилия Норетт. Уже немолодая полуэльфийка, обладающая колоссальными способностями, она была единственной из Кукловодов, способная управлять двумя марионетками одновременно. С левой стороны стола находились главы Совета Механиков, все трое - почтенного возраста гномы, со вздернутыми усами, глазами-бусинками и длинными загнутыми носами. От Механиков пахло оружейным маслом и едким порохом. Ближе всех ко входу сидел Берт фон Фентрешниц, самый известный из механиков Аластрии, за ним расположился Курт Груфенштольц и, наконец, тот, кого
Алан видел ночью на Веселом острове - Круф Литеркниц. Вся эта троица была удивительно похожа, словно они являлись родными братьями, однако всем было известно, что это не так. Также в зале, к удивлению Алана, присутствовал знакомый ему Освальд Кушрэн, Осьминог. Он занимал дальнее от входа место.
        Рэвенделу не составило никакого труда провести связующую линию между тем, что король не слишком жалует Кукловодов и Механиков, и присутствием здесь одного из самых могущественных людей Нэрфиса. Деньги из казны зачастую обходили гильдии, чьи представители собрались в одном зале, стороной, а для развития непременно требуются финансы. Теперь понятно, откуда они берутся.
        - Приветствую вас, господа, - вежливо улыбнулся Алан, сняв шляпу, - и вас, леди. - Он поклонился Эмилии Норетт, и уже начавшая седеть женщина, встав, ответила ему тем же.
        Сидящие за столом также поднялись со своих мест, почтительно склонив головы перед важным гостем.
        - Рад приветствовать вас от лица гильдии Кукловодов, господин Рэвендел, - певуче произнес Миравин Ластрен, хотя в его голосе и слышалось тщательно скрываемое презрение. Как любой другой эльф, один из Мастеров-Механиков не жаловал темную магию, которой, по слухам, пользовался Рэвендел.
        - Механики также выражают свое почтение. - Пусть Берт фон Фентрешниц вежливо улыбался, в его красноречивом взгляде несложно было прочитать, как он на самом деле относится к Алану и любым другим магам, хоть вместе, хоть по отдельности.
        - Рад нашей новой встрече, господин Рэвендел, - широко улыбнулся Осьминог. - Как поживает малышка Джессика?
        - Спасибо. Гораздо лучше, чем раньше, - сдержанно ответил Алан, вспомнив девушку, спящую на прежнем месте, завернувшись в плед. Когда он уходил, Джессика лишь пробормотала что-то неразборчивое и снова уснула. - Но сейчас речь пойдет о другом.
        - Конечно-конечно. - Осьминог вежливым жестом указал Алану на пустующий стул, и тот занял предназначенное ему место. Винсент, подобно каменному изваянию, замер за резной спинкой.
        Устроившись на не самом удобном стуле, Алан взглянул на своих собеседников - все они были насторожены, за исключением, пожалуй, Осьминога. На лицах присутствующих отражались их внутренние переживания и сомнения. Эмоции Тройки Мастеров были понятны, за последний месяц их и без того немногочисленная гильдия сократилась почти на треть. Механиков расстраивала перспектива потерять своих единственных сторонников, к тому же они воспринимали столь чудовищное уничтожение марионеток личным оскорблением, ведь именно гномы собирали большую часть сложных механизмов, помогающих кукле функционировать, или, как выражались Кукольники и Механики, - жить. С Осьминогом также все было ясно, он еще ночью четко обозначил Алану свою позицию, а теперь еще выяснилось, что мистер Освальд Кушрэн возлагает на гильдию и совет какие-то надежды.
        - С вашего позволения, я сразу перейду к делу, - начал Алан и, когда все присутствующие согласно кивнули, продолжил: - Вы все уже знаете, что убийца унес не один десяток жизней ваших коллег и их кукол. Я уверен и в том, что ни у кого из вас нет сомнений, что за всем этим стоит та же личность или личности, на чьей ответственности и остальные подобные убийства в Нэрфисе.
        Присутствующие вновь согласно закивали.
        - Ранее подобные убийства свершались не чаще одного в два, а то и три месяца, иногда жертв не было и по полгода, но в последнее время мы стали невольными свидетелями повышения активности преступников. Я говорю преступников, поскольку считаю, что один человек не в силах расправиться с опытным Кукловодом и его марионеткой точно так же, как с волшебником, если тот подготовлен к нападению.
        - Мы с вами полностью согласны, господин Рэвендел. - Сплетя пальцы в замок, Осьминог подался вперед, положив локти на столешницу. - У вас есть какие-нибудь идеи или догадки?
        - Я могу с уверенностью сказать, что на месте преступления не обнаружено никаких следов магии, сами же раны нанесены, предположительно, острым предметом, скорее всего ножом, но я не исключаю и когтей.
        - Позвольте, господин Рэвендел, - вмешался Карвус Дравнин, и его скрипучий голос отразился от гладких каменных стен. - Вы считаете, что за убийствами могут стоять заблудшие?
        - Я не утверждаю ничего подобного, но допускаю такую возможность. - Алан кивнул. - Раны, нанесенные убитым, не характерны для заблудших, ведь те, словно дикие твари, разрывают свои жертвы на части. - От внимания Рэвендела не укрылось, что Осьминог улыбнулся при слове «твари».
        - Но и пятеро заблудших не справились бы с Мистхом и его Архирой, в любом случае бой вышел бы слишком шумным и привлек бы много внимания, точно так же, как расправы со жрецами или магами, - задумчиво произнесла Эмилия Норетт. - А все убийства произошли абсолютно без свидетелей.
        - Скажу даже больше, леди Эмилия, на убитых почти нет следов боя, лишь ужасные раны, полученные при извлечении внутренностей. - Эти слова Алана заставили присутствующих нервно переглянуться.
        - То есть как это - нет? - Берт фон Фентрешниц, дернул себя за ус, едва не вырвав его. - Марионетку не так-то просто не то что убить, даже застать врасплох.
        - То-то и оно, господа, - мрачно согласился Алан. - Соответственно, я могу предположить, что преступником или же наживкой может быть кто-то, хорошо знакомый убитым. Кто-то, способный ослабить их бдительность. Но кто может быть хорошо известен сразу и Жрецам, и Механикам, и Кукловодам, и Магам? Причем известен настолько, что они могли позволить себе расслабиться в его присутствии? Основываясь на этом, я предполагаю, что убийца действует не один. Возможно, у него имеется целый ряд сообщников, вхожих в те или иные круги нашего общества.
        - Если кто-то подходящий имеется и он состоит в нашей гильдии, - ласковый голос Эмилии Норетт дрогнул. - То есть среди нас есть предатель? Чудовище?
        - Это невозможно! - Ясные глаза Миравина Ластрена не мигая уставились на Алана. - Я ручаюсь за каждого члена гильдии!
        - Однако предположение господина Рэвендела остается весьма точным, - протянул Осьминог, взглянув на Алана, который с ледяным спокойствием выдерживал недовольный взгляд эльфа. - Что вы предлагаете?
        - Призовите своих людей к осторожности и прервите любую гильдейскую деятельность, хотя бы на время. - Алан пожал плечами. - Отдохните немного в каком-нибудь укромном месте, к примеру, на острове Веселья. Там, по крайней мере, все будут защищены от волшебства, если преступник им все-таки пользуется.
        - Вы хотите сказать…
        - Да, господин Миравин, вы должны призвать всех своих людей, находящихся в Нэрфисе, вернуться в гильдию, бросив все дела, и всем вместе укрыться где-нибудь.
        - Но наши Кукловоды несут стражу города в «Летучих рыбах», - возразил Карвус Дравин. Насколько знал Алан, этот Кукловод отдал «Летучим рыбам» двадцать лет жизни и в свое время даже возглавлял их.
        - Они смогут вернуться к службе, когда угроза минует, кроме того, если все члены гильдии будут на глазах друг у друга, то со всех вас спадет подозрение.
        - Со всех нас… - эхом повторила слова Алана Эмилия Норетт, настороженно посмотрев молодому человеку в глаза. - Вы подозреваете всех, господин Рэвендел?
        - Лишь следую фактам, - сухо ответил Алан, ловя на себе недовольные взгляды.
        - Я согласен с господином Рэвенделом, - неожиданно поддержал Алана Берт фон Фентрешниц, и двое других гномов согласно кивнули. Голос у гнома был весьма неприятный, похожий на скрип ржавого колеса, к тому же говорил он резко и очень быстро. - Убийства наверняка продолжатся, и, рано или поздно, но не только членам гильдии, но и всем остальным придет в голову та же идея, что и господину Рэвенделу. Вы представляете, что случится, если Кукловоды перестанут доверять друг другу, а остальные жители Нэрфиса перестанут доверять им?
        - Последствия могут оказаться катастрофическими, - нехотя согласилась Эмилия Норетт.
        - Вынужден согласиться. - Было видно, что подобное решение далось Карвусу Дравину нелегко.
        - Стало быть, мой голос ничего уже не решит, - Миравин Ластрен вздохнул. - Хотя, признаться, я и сам задумывался о том, что поведал нам господин Рэвендел. Я согласен.
        - В таком случае, - перехватив взгляд Осьминога, Алан едва заметно улыбнулся ему, - господин Кушрэн, от лица короны, прошу вас предоставить всем членам гильдии Кукловодов временное убежище.
        - Неужто король покроет расходы? - ядовито поинтересовался Осьминог, но, прежде чем Алан успел ответить, махнул рукой. - За мной дело не станет!
        - Великолепно, господа, прошу вас известить меня, как только все будет сделано. - Алан поднялся со своего места, и все поступили так же. - А теперь прошу извинить, но у меня еще есть дела.
        Попрощавшись и покинув зал советов, Алан спустился вниз и вышел из здания гильдии.
        - Мне казалось, что вы хотели лично допросить каждого из Кукольников. - Винсент раскрыл над головой Рэвендела широкий черный зонт, по которому сразу же застучали капли дождя.
        - На это уйдет слишком много времени, Винсент, - заметил Алан. - К тому же мне кажется, что никаких результатов я не получу. Если убийца действительно из гильдии, то он наверняка в городе. Стало быть, изолировав всех Кукловодов, мы убьем двух зайцев одним выстрелом: такое количество Кукольников и их марионеток не одолеет никакой убийца, а если таковой находится среди них, то мы узнаем об этом довольно быстро.
        - Интересная позиция…
        - Господин, господин Рэвендел! - донесся крик из здания гильдии, и спустя несколько ударов сердца из дверей показался запыхавшийся Круф Литеркниц.
        - Чем могу быть полезен, уважаемый? - Алан смотрел на гнома свысока.
        - Видите ли, - нерешительно замялся Круф, - я хотел бы поставить один эксперимент, и мне необходима… необходима ваша помощь! - собрав в кулак всю свою решимость, выпалил гном.
        - О? - вскинул бровь Рэвендел. - Смеете предлагать мне стать подопытной крысой? Это смело.
        - А?! - Литеркниц побледнел и, казалось, вот-вот собирался упасть в обморок. - Я?! Я никогда бы… от вас почти ничего не требуется!
        - Мое время дорого, уважаемый гном, так что извольте объясняться точнее и быстрее.
        - Понимаете ли, дядюшка О ведь говорил вам о том случае с зельем и моими часами?
        - Допустим.
        - Понимаете, - от волнения Круф начал заикаться, - я хотел бы попробовать воссоздать нечто подобное, я хочу… - он воровато огляделся: не пытается ли кто-нибудь подслушать их разговор, - хочу собрать на острове пистоль из деталей, еще не прошедших обязательную сертификацию.
        - И чем же я могу вам помочь в этом?
        - Я хотел бы попросить вас, когда все будет готово, прибыть на остров Веселья и прикоснуться к пистоли. Других магов, как вы понимаете, просить слишком рискованно, к тому же я никого из них не знаю настолько, чтобы мог ему доверять. А вы… дядюшка О сказал…
        - Интересно, - Алан сразу вспомнил лампы в подземельях «Берлоги», почти не реагирующие на его прикосновения. - Сколько вам нужно дней, чтобы закончить сборку?
        - К завтрашнему вечеру я управлюсь! - уверенно заявил Круф, обрадованный тем, что не получил однозначного отказа.
        - Я постараюсь прибыть на остров, но ничего не обещаю, - после продолжительного раздумья ответил Алан. Ему и самому хотелось во всем разобраться.
        - В таком случае я поспешу, мне нужно многое успеть. - Гном низко поклонился и, надев на мокрую от дождя голову шляпу-котелок, посеменил прочь.
        Алан посмотрел Механику вслед.
        - Считаете, что и Механики могут быть причастны к убийствам? - поинтересовался Винсент, одновременно делая знак проезжающему мимо экипажу, чтобы тот остановился.
        - Исключено, - покачал головой Рэвендел. - Мы с тобой поговорили со всеми Механиками, способными на подобное, но все они слишком любят свое ремесло, чтобы причинить хоть какой-то вред его главному воплощению. Ни один Механик не убьет куклу.
        - В таком случае каков ваш следующий шаг? - Открыв перед господином дверь, дворецкий сложил зонт, ловко стряхивая с него капли дождя.
        - Наведаемся в квартал Магов. - Алан задернул шторку, отсекая себя от безмолвных взглядов случайных прохожих.
        - Как вам будет угодно, господин, - беззаботно отозвался Винсент, собираясь захлопнуть дверцу экипажа.
        - Господин Рэвендел! - прозвучавший голос принадлежал Эмилии Норетт.
        - Чем могу быть полезен, госпожа Норетт? - Алан, скрыв недовольство за лицемерной маской заинтересованности и вежливости, выбрался из кареты.
        - Простите, что занимаю ваше время, но думаю, что вы должны кое-что знать. - Женщина мягко улыбнулась. - Мы с Эммой и Мистхом были очень дружны, вместе учились и начинали в гильдии, - она говорила медленно, с грустной улыбкой, глядя Алану в глаза. - И вот теперь я стою перед вами, Мистх мертв, и его тело… все, что от него осталось, сегодня предадут огню.
        Рэвендел молчал. В кремации не было ничего удивительного, так как Нэрфис с самого основания испытывал серьезные проблемы в связи с острой нехваткой земли, поэтому всех умерших здесь сжигали. Тех, что богаче, провожали в последний путь - в залах Надежды, обычных граждан - в крематории, находящемся в северной части жилого района, а бедняки обретали покой в маленьких кострах, собранных из всякого хлама, или же их тела отдавали на съедение заблудшим, чтобы хоть как-то поддерживать мир между изгоями большого города.
        - Возможно, вы знаете, что тело Мистха вчера выловили из воды. Его раны - ужасны, - с тоской произнесла Эмилия. - Эмма сейчас в залах Надежды, жрецы сказали, что ей нужен покой. - Неприятная ухмылка Рэвендела не укрылась от взгляда Эмилии, но женщина предпочла сделать вид, что не заметила ее, и продолжила: - Она еще долго будет переживать смерть мужа и Креоны, не представляю, как Эмма сможет жить дальше…
        - Госпожа Норетт, я, конечно, соболезную утрате госпожи Гурег, но ничем не могу помочь ей, - сохраняя вежливый тон и деликатность, заметил Алан.
        - Вы и так помогли, именно за это я и хочу сказать вам спасибо, - глаза Эмилии Норетт влажно заблестели. - Эмма и сама понимает, что, убив Креону, вы защитили ее саму от стражи и не дали опорочить не только честь семьи, но и нашей гильдии. Она просила поблагодарить вас.
        - Меня не за что благодарить, - сухо отозвался Алан, глядя куда-то в сторону. - Я защищал свою жизнь.
        - Пусть будет так, господин Рэвендел. - Эмилия очень мягко улыбнулась. - Я не знаю, что творится у вас на душе, не ведаю, какие цели вы преследуете, но искренне желаю вам всего наилучшего.
        - Благодарю вас. - Алан сдержанно поклонился.
        - И еще одно, - Эмилия Норетт приблизилась, так, что Алан смог ощутить ее теплое дыхание. - Сегодня утром приходили жрецы Безысходности и очень интересовались вами. Нам запретили рассказывать об этом, но вы оказали нам услугу, и я не стану молчать. Опасайтесь людей в черных балахонах, поскольку им от вас что-то очень нужно. Простите, но большего я не знаю. В любом случае вы всегда можете обратиться за помощью ко мне или господину Освальду, он также не откажет вам.
        - Вы очень помогли мне, госпожа Норетт, спасибо. Я запомню ваши слова. - Алан помрачнел, но на этот раз его улыбка выглядела естественнее. Рэвендел знал, что служители культа не испытывают к нему теплых чувств, но раньше они не слишком-то интересовались им.
        - Доброго пути, господин Рэвендел.
        - И вам всего хорошего, госпожа Норетт.
        Глава 7
        Другая кровь
        Экипаж, легко покачиваясь, скользил по серым промозглым улицам, сливаясь с бесцветными пейзажами Нэрфиса, города вечного тумана и дождей. Шторки кареты были плотно задернуты, но, ориентируясь по своим ощущениям, Алан знал, что, выгляни он сейчас в окно, непременно наткнулся бы на мрачную твердыню залов Безысходности, что упирается в темные небеса по правую сторону от экипажа. Рэвендел слышал многоголосый гам толпы, собравшейся у входа в обитель темных жрецов. Голоса невидимых жителей Нэрфиса пропитывал страх, они дрожали, словно истлевшие листья под порывами неистового ветра, в ожидании того, что он поднимет их вверх и бросит о камни.
        Алан не переставал обдумывать слова Эмилии Норетт. Он прекрасно знал, что за ним периодически ведут слежку. Раньше шпионы жрецов часто попадались ему на глаза, но последние пару лет ему казалось, что служители культа наконец-то оставили его в покое. Что же заставило их вновь проявлять такую активность, чтобы, не таясь, вызнавать у третьих лиц, не являющихся большими почитателями культа, подробности о жизни Алана Рэвендела?
        - Размышляете о словах госпожи Норетт? - Винсент, как всегда, отличился проницательностью. - Хотите, мы остановимся здесь, и вы сами сможете все узнать у жрецов?
        - Не нужно, - покачал головой Алан, - у нас сейчас есть более важные дела, нежели разговоры с каменными стенами. Сами служители мне ничего не скажут, а что-нибудь сделать с ними, не привлекая к себе ненужного внимания, мы не сможем. Так что оставим все как есть, пока что.
        Тонкие губы Винсента растянулись в хищной улыбке, обнажившей ровные белые зубы.
        Между тем голоса собравшихся у башни, посвященной Темному Близнецу, стали тише, и вскоре стук копыт полностью заглушил их. В Храмовом квартале всегда было оживленно, поэтому экипаж двигался довольно медленно, постоянно останавливаясь, чтобы пропустить снующий туда-сюда люд. В этот раз все спешили к залам Надежды. В отличие от оставшихся позади экипажа, эти жители Нэрфиса радовались. Они с явным нетерпением ожидали своей очереди войти в сверкающие залы светлых жрецов. Кто-то спешил сюда, чтобы навестить родных, исцеляющихся от недуга в священном месте, кто-то просто поговорить со жрецами, некоторые жаждали совершить подношение Близнецам и их служителям, а кто-то просто искал душевного равновесия и покоя. Рэвендел мельком взглянул на темные занавески, но задернуть их плотнее было попросту невозможно. Воодушевленная толпа раздражала Алана, напоминая ему овец, не подозревающих, что их ведут на убой. Горожане без утайки выкладывали все внимательным, сопереживающим им жрецам, и, если в их словах было что-то, что те считали неправильным, вечером за разоткровенничавшимся прихожанином являлись служители
Темного Близнеца и забирали с собой, в залы Безысходности. Кто-то возвращался, кто-то нет, а некоторые полностью менялись, становясь истовыми фанатиками культа. Они забывали родных, друзей и даже самих себя, желая лишь одного - процветания жрецов и равновесия Близнецов.
        Наконец экипаж свернул вправо и через некоторое время вновь забрал правее. Сейчас с левой стороны должны были проплывать высокие, неприступные стены «Панциря». Каменной твердыни, служившей одновременно и гарнизоном, и казармой. Солдаты «Панциря», в отличие от «Летучих рыб», больше доверяли магии. Именно здесь проходили обучение те, кто претендовал на звание «Кораллового стража». Воины в тяжелой магической броне с зачарованным оружием являлись основной ударной силой Аластрии, служа ее стальным кулаком, сокрушающим все, что оказывалось у него на пути. Со стороны стен, больше напоминающих крепостные, доносились бодрые выкрики, видимо, сейчас солдаты упражнялись в фехтовании.
        Совсем рядом с «Панцирем» располагалась школа Магии, куда Алан и держал путь. В древних стенах, под бдительным взором старших коллег, молодые люди постигали тайны волшебства. В основном здесь проходили обучение боевые маги и алхимики, но можно было встретить и иллюзионистов, прорицателей, созидателей и элементалистов. Базовая программа обучения для всех была одна, и лишь спустя несколько лет студентов распределяли по специализированным факультетам. Даже обладающие даром Кукловодов обязаны были отучиться в школе Магии четыре года. Молодые волшебники, стремящиеся служить короне, часто отправлялись к солдатам, чтобы с юных лет постигнуть науку сражаться плечом к плечу, как это делали их предки. Тяжелая пехота могла творить настоящие чудеса при правильной волшебной поддержке. Как «Летучие рыбы» вместе с «Молотом» рассчитывали на Кукольников и их марионеток, так и воины «Панциря» полагались на магов.
        Принимая во внимание то, что волшебство пусть медленно, но все-таки вырождалось, в школе Магии обучалось гораздо меньше народа, чем это было ранее. Сейчас большинство учеников составляли эльфы и полуэльфы, те, в чьих жилах текла более древняя кровь, нежели в человеческих. Конечно, люди также обучались искусству волшебства и даже делали в этом успехи, но с каждым годом все меньше и меньше студентов-людей входили в обветшалые стены школы. Великолепные сады, некогда заполненные юными магами, теперь пустовали, и шум восторженных голосов больше не перекрывал плеска воды в канале, отделяющем школу от Дворцового острова.
        Экипажи на территорию школы, так же как в сам квартал Магов, не допускались, и исключения не делались ни для кого, поэтому часть пути Алану пришлось проделать пешком, впрочем, он несильно возражал. Прогулки по двору школы напоминали Рэвенделу о детстве, когда он вместе со своими сверстниками сам проходил здесь обучение. Обвитые плющом стены, каменные изваяния, высокие фонтаны и узкие дорожки - все здесь напоминало Алану о давно минувших временах. Это навевало грусть.
        Сейчас Рэвендела не встречали с улыбками, как это было раньше. Некогда великолепный ученик, делающий серьезные успехи в магии, теперь он превратился в предателя, того, кто нарушил все устои школы, обратившись к темному волшебству. Однако именно способности Рэвендела сделали его тем, кем он стал сейчас. Только тьма позволила ему добиться расположения короля, и лишь она могла помочь ему защитить Кристину. Напыщенные слабаки из школы даже не представляли, какой мощью обладает Алан. Не представляли и поэтому боялись. Они стыдились своих чувств, подменяя их злостью, но Рэвендела это не волновало. Он давно отрекся от обычной жизни, посвятив всего себя лишь одной цели - защите той, кого он по-настоящему любил. Кристина - это все, что осталось у Алана от прежней жизни, все, что связывало его с этим прогнившим насквозь миром.
        Школу охраняли старшие ученики, облаченные в длинные темно-синие мантии выпускников, украшенные яркими точками, сверкающими даже днем и похожими на звезды. Алан чувствовал магию, струящуюся по их телам, и ее количество насторожило его. Такой силой не мог обладать ни один из учеников, если, конечно, не наступало это время.
        Вспомнив, какой сегодня день недели, Рэвендел взглянул на хмурое небо, где за темными тучами иногда разгорались яркие вспышки молний. Конечно, звезды в Нэрфисе не всегда можно увидеть даже ночью, но Алану это и не требовалось. Укрепляя свою связь с тьмой и расследуя участившиеся убийства, он совсем потерял счет времени и упустил одну важную вещь. Позавчера начался так называемый «Парад звезд» - время, когда несколько небесных светил выстраивались в символ «Дающего силу». Такое случалось раз в десятилетие и для обычных людей не значило ровным счетом ничего. Разве что можно было полюбоваться на сияющий в небе треугольник со вписанным в него ромбом и яркой точкой в центре, образованный звездами. Конечно, если позволяла погода, что случалось крайне редко. Но для старших проходящих обучение магов это означало лишь одно - через неделю они закончат обучение, сдав финальный экзамен. В школе Магии церемония окончания обучения всегда проводилась в это время, так как положение звезд способствовало усилению магических способностей, следовательно, экзамен давал четкое представление о том, какими силами будет
обладать сегодняшний ученик через несколько лет. В течение недели, пока звезды замирали на небосводе, магические способности всех, кто ими обладал, достигали своего возможного пика, предела, для многих не достижимого. Возможно, поэтому старшие ученики были так уверены в себе, но все равно с опаской глядели на гостя. Некоторые из них знали Алана Рэвендела в лицо и, склоняя головы, уступали ему дорогу, другие же, с расширившимися от ужаса глазами, взирали на сосредоточие темной энергии, переполняющее человеческую оболочку. Все без исключения волшебники были способны видеть следы волшебства - где-то едва различимую магическую ауру, струящуюся вокруг носителей дара, а где-то ярко выраженный поток. В случае же с Аланом все было по-иному: все равно что, глядя на капли легкого дождя, вдруг увидеть перед собой настоящий водопад. Если дар магов можно сравнивать с кристально чистой водой, то поток, бьющий в груди Рэвендела, казался кровавым. Младшие ученики, не все из которых уже прожили свой первый десяток лет, вышли в небольшой парк перед школой, чтобы скоротать короткий перерыв между занятиями. Увидев Алана,
дети испытывали настоящий шок. Некоторые начинали плакать и стремились убежать как можно дальше от страшного человека, другие же замирали на месте, дрожа от суеверного ужаса и не в силах отвести взгляд от Рэвендела. Теперь даже таким необученным, начинающим волшебникам стала видна истинная суть магии Рэвендела. Алан задумался. Если так продолжится и дальше, то из-за положения звезд он уже к концу недели не сможет скрывать природу своего дара, а это значило лишь одно - повышенное внимание со стороны жрецов и магов. Следовало поспешить.
        - Господин Рэвендел! - строгий женский голос прозвучал откуда-то сверху.
        - Слишком часто за сегодня я слышу подобные обращения, - пробормотал Алан, и Винсент понимающе улыбнулся.
        Посмотрев вверх, мужчины увидели ровные ряды больших окон. Из одного окна, находящегося на втором этаже, высовывалась девушка со сложной прической, в которой торчало множество острых спиц. Ее светлые, почти прозрачные глаза пылали настоящей яростью.
        - Вас, кажется, просили не посещать это место! - между тем продолжала девушка. На вид ей было около двадцати пяти, по-своему красивая, но в то же время пугающе холодная. Строгое, надменное лицо, ярко-голубые глаза и бледная кожа делали ее похожей на хрупкую фарфоровую куклу. Но кристально чистый ключ магической энергии говорил о ней как о довольно сильной волшебнице.
        - И вам доброго дня. - Алан спокойно выдержал взгляд девушки. - Не припомню, чтобы мы были знакомы.
        - Герта Алсатри - моя ученица и наслышана о тебе, Алан, я ведь могу по-прежнему так тебя называть? - в этот раз голос, пусть и тоже был женским, оказался более скрипучим, но достаточно властным.
        - Рад видеть вас в добром здравии, госпожа старшая наставница.
        - Не сомневаюсь, - ворчливо пробубнила пожилая женщина, выглянувшая из окна рядом с той, кого она назвала Гертой. - Зачем пожаловали? Пугать младших? Уже забыли, что случилось с тем парнишкой, когда вы приходили сюда прошлый раз?
        - Не припоминаю, - честно признался Алан. - Он тоже был одним из ваших учеников, госпожа Шарлотта?
        - За всю мою жизнь учеников у меня было два, и ты, то есть вы, это знаете, - недовольно проворчала старшая наставница. - Нечего глазеть на гостя, у вас дел больше нет?! - строго прикрикнула она на расположившихся во дворе учеников. - Живо по кабинетам, сейчас начнутся уроки! - Старшая наставница еще не успела договорить, как все ученики почти бегом рванулись в здание школы.
        Двор школы сразу опустел.
        - Ваш визит был предсказуем, - Шарлотта Фроне дождалась, когда последний из учеников скроется за высокими створками ворот, и обратилась к Алану: - Однако я, признаться, не думала, что вы явитесь так быстро. Поднимайтесь. - Женщина сделала жест рукой и исчезла из виду.
        Герта еще раз обожгла Алана взглядом и последовала примеру наставницы.
        - Ваша учительница нисколько не изменилась как внешне, так и внутренне, - улыбнулся Винсент. - И ученицу подобрала себе под стать.
        - Я заметил, - сухо отозвался Рэвендел. - Я не любитель споров, но держу пари, что эта Герта Алсатри - точная копия Шарлотты в юности.
        - Полностью согласен с вами.
        Поднявшись по гладким ступеням, Алан замер напротив дверей, которые он ранее миновал по нескольку раз на день. Испещренные символами створки мягко светились, как было и раньше, словно прошли не годы, а всего лишь минуты. Винсент собирался распахнуть двери перед Аланом, но тот жестом попросил его этого не делать. Сделав шаг вперед, Рэвендел протянул руку в черной перчатке и сжал теплую ручку двери, легко потянув на себя. Тихий, едва различимый, но такой знакомый скрип донесся до его чуткого слуха.
        - Вижу, воспоминания не покинули вас, - едва дверь открылась, за ней оказалась Шарлотта Фроне вместе со своей ученицей.
        - Вам по-прежнему не откажешь в проворстве и быстроте, - ничуть не удивившись, Алан склонил голову.
        Может быть, кого-то чуждого магии и удивила бы поразительная скорость, с которой далеко не молодая женщина сумела спуститься на первый этаж, но Рэвендел видел отчетливый след от магии воздуха, окутывающий ноги, скрытые пышной юбкой. Стоявшая рядом Герта тоже воспользовалась магией школы, но было видно, что воздух - не ее стихия. Стройные ноги девушки, облаченные в узкие брюки, также окутывал след волшебства. Ее высокие, до колен, сапоги и короткая куртка никак не вписывались в женские понятия о моде и могли бы называться даже вызывающими. Однако Герта Алсатри была магом, а магам в Нэрфисе можно практически все.
        - Проклятая дряблая оболочка поизносилась, но мои силы все еще при мне, - отмахнулась от комплимента Шарлотта. - Пройдемте.
        Она повела гостей школы по уютным коридорам, увешанным старыми картами, картинами, письменами и странными символами. Следуя за нею, Алан с толикой грусти отметил, что здесь совершенно ничего не изменилось с тех пор, как он проходил обучение. Все те же скрипучие полы, пыль на роскошных люстрах, на которых расположились волшебные огни, плотные двери, ведущие в кабинеты, и высокий потолок, теперь ставший чуть ближе. Коридор был пуст, ученики разбрелись по кабинетам, выслушивать зачастую нудные уроки. Никого не было видно, но Рэвендел ощущал пустоту, которой раньше не замечал в этих стенах. В школе Магии, казалось, весь воздух пропитывало волшебство, исходящее от учеников и учителей, а теперь его не стало. Лишь слабые отголоски былой мощи, утерянной всего за несколько лет.
        - Еще пять-семь десятилетний - и учить будет некого, - словно прочитав мысли Алана, заметила Шарлотта Фроне. - Надеюсь, я не доживу до того дня, когда волшебство навсегда покинет этот мир.
        - Госпожа…
        - Все так, как я говорю, Герта, - мягко перебила ученицу старшая наставница. - Магия вырождается, и ты сама это знаешь.
        Поднявшись по скрипучей лестнице, ведущей на второй этаж, Шарлотта Фроне еще немного прошла по коридору, очень похожему на тот, что остался на первом этаже, и, миновав четыре двери, остановилась напротив пятой. Сделав неуловимо быстрый жест, старшая наставница вошла в чистую комнату через растворившуюся в воздухе дверь. Стоило Алану войти следом, как его дыхание перехватило от нахлынувших воспоминаний. Сколько времени он провел здесь, сидя за древними книгами и выслушивая надоевшие наставления учительницы?
        - Ты вырос, Алан, - по-матерински нежно произнесла Шарлотта Фроне, с помощью магии закрыв дверь за спинами вошедших.
        - Время идет, - неопределенно ответил Рэвендел, не прореагировавший на то, что его бывшая наставница перешла на «ты».
        - Это ты о том, что я уже стара, о том, что торопишься, или о том, что вырос? - Шарлотта хрипло рассмеялась. - Неважно, могу я обнять тебя, мальчик мой? - Не дожидаясь ответа, она шагнула вперед и крепко стиснула Алана в объятиях, игнорируя удивленный возглас ученицы. - Хоть что-то не изменилось, - с досадой произнесла старшая наставница, отдалившись от бывшего ученика, - ты все такой же замкнутый и угрюмый.
        - Госпожа, разве вы не видите, он… в нем же… - Герта растерянно смотрела на старшую наставницу.
        - Бурлит тьма? Мечутся тени? - Шарлотта вскинула седую бровь, нахмурилась и тут же улыбнулась. - Милочка, он всегда был таким, и я видела это без помощи звезд. Теперь, правда, сила его возросла. - Она взглянула на бывшего ученика с уважением.
        - Но ведь это запретная магия, он получает силу из жизней других!
        - Вы слышали или, может быть, видели, чтобы я лично убил кого-то, кто не заслуживал бы этого? - ровно спросил Алан у рассерженной девушки, краем глаза отметив одобрительную улыбку старшей наставницы.
        - Никто не заслуживает смерти! - выпалила Герта.
        Вместо ответа Алан рассмеялся девушке в лицо.
        - У вас весьма наивная ученица. - Отсмеявшись, Алан вновь стал серьезным, заглянув покрасневшей девушке в глаза. - Она недавно приехала в Нэрфис?
        - Я родилась здесь, - отчеканила Герта, - и поступила в эту школу, когда вы почти закончили обучение. Я стою перед вами до сих пор, так что можете все спрашивать прямо у меня.
        - Не помню вас, как, впрочем, и всех остальных. Ну хорошо, - легко согласился Рэвендел, - скажите, по вашему мнению, тот, кто ответственен за многочисленные убийства в этом городе, разве не заслуживает смерти?
        - Он заслуживает правосудия!
        - И какое же наказание полагается за зверские убийства? - усмехнулся Алан.
        - Я… - девушка не знала, что сказать, и в поисках поддержки взглянула на наставницу.
        - У каждого своя правда, Герта, - тихо произнесла Шарлотта Фроне. - Алан уполномочен королем вершить правосудие от его имени, поступая по своему усмотрению. То же и с тьмой в его душе. Я не очень-то верю в Близнецов, но молюсь им о том, чтобы никто и никогда больше не взвалил на свои плечи такое же бремя, что этот мальчик. Мне больно смотреть в его глаза и видеть в них те же чувства, что и раньше. Боль, терзающая его, никуда не делась с годами, а лишь возросла, так что не суди об Алане по слухам. Ведь он мне как сын, а ты - как дочь.
        - Потрясающая речь, госпожа Шарлотта. - Вытащив из нагрудного кармана белоснежный платок, Винсент смахнул слезу и поправил очки. - Я очень тронут!
        Рэвендел в очередной раз не смог понять, иронизирует ли демон или серьезно тронут той заботой, что прозвучала в голосе женщины.
        - Это Винсент, мой дворецкий, - представил спутника Алан.
        - Дворецкий? - Шарлотта Фроне с подозрением посмотрела на Винсента. - А мы нигде до этого не встречались, молодой человек?
        Старшая наставница школы Магии обладала способностями, превосходящими человеческие, но даже ее, отдавшую волшебству всю жизнь, демон легко смог сбить с толку своим маскарадом. Винсент встречался с Шарлоттой Фроне несколько раз, всегда представляясь по-разному: дядей Алана, его другом, управляющим, адвокатом и теперь дворецким. Несмотря на все это, демон обворожительно улыбнулся и, отвесив женщине глубокий, преисполненный изящества поклон, смиренно произнес:
        - Пусть Нэрфис и велик, но даже на его широких улицах мы с вами могли не раз встречаться.
        - Вероятно, - старшая наставница еще некоторое время изучающе смотрела на дворецкого Рэвендела, но так ничего и не выяснила.
        - Все равно убивать других ради получения силы - непростительно! - Сбить Герту с толку оказалось не так-то просто.
        - Послушайте, Герта, - Алан сделал шаг вперед, встав напротив девушки. Его начинало злить ее упрямство. - Я не нуждаюсь в вашем одобрении и, тем более, в прощении так же, как в вашем присутствии здесь. Я прибыл сюда для того, чтобы поговорить с Фриором Травеном, а не выслушивать нравоучения.
        - Герта! - Прежде чем девушка собралась для ответа, старшая наставница грубо одернула ее. - Не зли Алана, он может убить тебя, даже пальцем не пошевелив, да и меня заодно. Скажет королю, что мы не согласны с политикой его правления, и нас никто не защитит.
        - Но…
        - Ты или ведешь себя прилично, или я попрошу тебя покинуть кабинет!
        - Простите, - прошептала Герта, покраснев еще больше, - и вы, простите меня, господин Рэвендел.
        - Я, конечно, не стал бы убивать вас, но извинения все же приму. - Алан сумел подавить свой гнев и взять себя в руки, отметив, что на этот раз сдержаться ему было сложнее, чем прежде. Все-таки расположение звезд значительно усилило тьму в его душе и продолжало делать ее еще могущественнее.
        - Все в порядке? - заботливо поинтересовалась Шарлотта Фроне. - Ты по-прежнему чувствителен к этому времени?
        - Во времена «Дающего силу» я слишком раздражителен, - согласился Алан.
        - Волшебство обретает вторую жизнь в это время, твоя тьма - не исключение, постарайся провести эту неделю дома. Ты же помнишь, что случилось во время твоей церемонии окончания обучения?
        - Все помнят, - буркнула Герта и сразу же отвернулась, поймав рассерженный взгляд наставницы.
        - Право, вы утрируете, я лишь проучил одну зазнавшуюся личность, не более того.
        - Старший преподаватель не может быть зазнавшейся личностью, Алан! - строго прикрикнула на молодого человека Шарлотта Фроне. - Может, сейчас ты и доверенное лицо Его Величества, но для меня ты все тот же озлобленный мальчишка, что и раньше. Ты всегда будешь моим учеником, и я буду отчитывать тебя в любое время, когда только захочу! - Женщина замолчала, переводя дух.
        - Пожалуй, вы единственная, кому я это позволю, - неожиданно улыбнулся Рэвендел. Что бы ни случилось в его прошлом, стоявшая перед ним пожилая женщина всегда поддерживала его и в чем-то заменяла мать. Несмотря на ее скверный характер, любовь к нравоучениям и строгость наставницы, Алан не испытывал к ней неприязни, лишь признательность.
        - И правильно сделаешь! Ты едва не убил Эштона в тот вечер, и он после этого ушел из школы и вроде бы даже собирался покинуть Нэрфис!
        - А еще через год его нашли мертвым в сточной канаве, - в тон наставнице продолжила Герта.
        - Выпотрошенного и с отрубленной головой, как многих других, спасибо за напоминание. - Мрачная улыбка Рэвендела заставила девушку вздрогнуть.
        - Хватит пугать мою ученицу, Алан! - нахмурилась Шарлотта Фроне. - Ты говорил, что пришел по делу?
        - А вы говорили, что ждали меня.
        - Именно, - морщины на лице Шарлотты Фроне стали более явственны. - Боюсь, ты прибыл и зря, и не зря одновременно.
        - Я не совсем понимаю, о чем вы.
        - Фриор Травен убит у себя дома, - хмуро пояснила старшая наставница. - Мы как раз собирались отправиться туда, когда пришел ты, но… - она тяжело опустилась в кресло-качалку, и вынырнувшая из-за плотной шторы белая кошка сразу же забралась ей на колени. - Я что-то неважно себя чувствую, к тому же ты наверняка отправишься в дом Фриора. Тише-тише, дорогуша, это же Алан, или ты забыла его? - обратилась Шарлотта к нервничающей кошке. Хвост животного резкими рывками раскачивался из стороны в сторону, уши были плотно прижаты к голове, а глаза неотрывно следили за Рэвенделом.
        - Отправлюсь, - согласился с наставницей Алан. Он медленно подошел к креслу и, стянув перчатку, протянул руку, давая кошке понюхать свои пальцы. Животное осторожно потянуло розовым носом воздух, ткнулось в бледную ладонь Алана и, заметно успокоившись, довольно заурчало на коленях хозяйки, чем-то напомнив Рэвенделу Джессику.
        - Помнит, - удовлетворенно произнесла Шарлотта Фроне, поглаживая любимицу. - А ведь в вашу первую встречу она едва не выцарапала тебе глаза.
        - Я не убил ее лишь из уважения к вам.
        - Спасибо, что не оставил старуху без ее последней радости, - криво усмехнулась женщина. - Но мы отвлеклись от темы. Ты, конечно, знаешь, что Фриора мало кто любил в школе, и виною тому его характер. Он успел со многими поругаться, причем даже с представителями весьма знатных родов, чьи дети проходят или же проходили обучение здесь. Но ты должен признать, что он был могущественным магом, и, чтобы убить его, потребовалось бы… я даже не знаю, маленькая армия, как минимум.
        - Мне кажется, убийца - не одиночка, и теперь они начали убивать не только Кукольников, но и магов.
        - Я тоже так думаю, - согласно кивнула Шарлотта Фроне. - И доверяю тебе так же, как себе самой, мой мальчик, - ласково продолжила она. - В школе сейчас начнется большой переполох, и мне потребуется много сил, чтобы вместе с остальными учителями привести все в порядок. Так что я попрошу тебя съездить к Фриору. Школа Магии полностью доверяет своему выпускнику и к тому же доверенному лицу Его Величества.
        - Я бы не был в этом так уверен.
        - Поскольку Фриор мертв, а другой глава пока не выбран, я как старшая наставница полностью замещаю его и вправе выносить решения от имени всей школы. Посему я вверяю это дело тебе. Ты же не откажешься?
        - Разумеется, не откажусь. - Алан кивнул.
        - В таком случае я попросила бы тебя не медлить, и еще… - Шарлотта замолчала. Ее выцветающие глаза хитро сверкнули, и Алан вздохнул. Он прекрасно помнил, что его наставница всегда вела себя подобным образом, когда готовила ему какой-то неприятный сюрприз. - Возьми с собой Герту как мою ученицу, младшую наставницу и представительницу нашей школы. - Исполняющая обязанности главы школы Магии выложила все свои карты на стол, и Алану оставалось лишь развести руками.
        - Как я полагаю, спорить с вами по-прежнему бесполезно? - без особой надежды поинтересовался Алан. Он знал, что в любом случае согласится. Для того чтобы разобраться во всем, ему нужно было побывать на месте преступления. Если Шарлотта Фроне заупрямится, то ничего хорошего из этого не выйдет. Пожилая женщина обладала достаточным влиянием и силой, чтобы осложнить Алану жизнь, и доступ к дому Фриора Травена он получил бы значительно позже, чем рассчитывал. Более того, для этого пришлось бы обрести письменное согласие короля, утвержденное старшими наставниками школы Магии. Оставался, конечно, самый простой и действенный метод - метод силы, но Рэвендел никогда бы не поднял руку на Шарлотту Фроне. Так что оставалось лишь одно - компромисс.
        - Совершенно верно, мой мальчик, ты же меня знаешь. А теперь ступайте, я немного отдохну и займусь делами.
        - Всего хорошего. - Рэвендел поклонился наставнице. - Жду вас снаружи, - уже в дверях небрежно бросил он Герте и покинул уютный и такой знакомый кабинет, где совсем, как раньше, вкусно пахло миндалем.
        - Как вы терпели его десять лет? - зло глядя на закрывшуюся дверь, спросила Герта Алсатри.
        - Он не такой, каким кажется, по крайней мере был, - с толикой грусти откликнулась Шарлотта Фроне, глядя в открытое окно, где на широкий подоконник начали падать первые капли дождя. - За все время, что я знаю его, мальчик ни разу не жаловался, и как я ни пыталась, так и не узнала, что у него на душе. Но в одном я уверена - то, что он делает, он делает неспроста. Он с самого детства одержим этими убийствами, но, я знаю точно, это не праздное любопытство, здесь нечто большее. У Алана всегда была цель, и как его наставница могу тебе сказать - он ее добьется, чего бы это ни стоило.
        - Но какой ценой? Вы же видите, какая сила переполняет его!
        - Алан не из тех, кто задумывается о цене, что же касается силы… это не его выбор. Он наследник древнего рода, чья судьба всегда была предрешена. Рэвенделы и тьма - неразлучны.
        - Но, насколько мне известно, его отец и дед, они смогли отказаться от силы…
        - Это сила отказалась от них, - горько улыбнулась Шарлотта Фроне. - Я знала Роберта Рэвендела в те времена, когда он еще помнил о своем наследии. Мы вместе учились. Тот молодой человек упивался своей силой, плескался в ней и был способен творить великие дела, пусть и ценой крови. В нашем городе столько мусора, что даже заблудшие не успевают его поедать, если ты понимаешь, о чем я. Роберт был выдающимся магом, пока не превратился в жалкую тень самого себя. Когда погибла Лерия, его жена, он стал совсем другим. Сутки напролет проводил в храме Близнецов или их залах. Я не знаю, что именно он там делал, но он менялся, менялся до тех пор, пока, как мне показалось, не сошел с ума.
        - Говорят, что он сам убил свою жену, - прошептала Герта.
        - Это не так, Лерия Рэвендел погибла при рождении второго ребенка, вместе с младенцем.
        - Кошмар…
        - Не буду спорить с тобой, милочка, - согласно кивнула Шарлотта Фроне. - Скажу тебе вот что, Алан Рэвендел намного превосходит в силе своего деда, до того как тот согласился на это рабское клеймо. Мой ученик обладает сильной, несокрушимой волей, и я верю, что он способен подчинить тьму, царящую в его сердце. Он неплохой человек, лишь старается казаться таким, ты поймешь это, возможно, не сразу, но поймешь. Мальчик не желает заводить друзей, а я даже не догадываюсь почему. Жалкая старуха, я не в силах помочь тому, кого люблю как родного сына, поэтому я прошу тебя, присмотри за ним. Я не вечна, а он еще молод…
        - Вы еще полны сил!
        - Дело не в этом. Возможно, ты сможешь увидеть в нем то, чего не смогла я. Я знаю, что тебе неприятно, но, прошу, хотя бы попытайся. - В глазах Шарлотты показались слезы, и Герта застыла от изумления. Никогда прежде она не видела свою учительницу плачущей. - Алан, он всегда был один, думает, что сумеет справиться со всем, но это тяжело, я…
        - Я все сделаю, обещаю! - решительно заявила Герта Алсатри.
        - Спасибо, спасибо, милочка. - Старшая наставница вытерла слезы и улыбнулась девушке. - А теперь ступай. Алан очень не любит ждать, так что будь готова к тому, что он рассердится.
        - Я уже заметила, что он раздражителен. - Девушка поджала губы. - Я пойду, а вы, пожалуйста, отдохните.
        Шарлотта Фроне улыбнулась ученице на прощание, а сама еще долго смотрела в окно, где стена ливня растворила в себе школьный парк, превратив все в невыразительное, размытое пятно.
        …Алан Рэвендел шел вперед быстрым шагом, легко переступая лужи и многочисленные ручейки, быстро бегущие к решеткам стоков. Винсент не отставал от господина, словно тень, двигаясь следом за ним. Дождь давно уже перешел в ливень, но несмотря на непогоду, идти пришлось пешком. Лошади хоть и спокойно относились к магии, но в квартале Волшебников вели себя странно, из-за мощных потоков энергии, сосредоточенных именно здесь. Поэтому экипажи сюда не заезжали, а сами волшебники были вынуждены по своему кварталу передвигаться пешком. Время от времени Алан поднимал глаза, глядя на раскинувшийся над его головой купол из кристально чистого льда. Безупречная магия творения, определенно высший уровень воплощения, не нуждающийся в поддержании. Рэвендел, пусть и нехотя, но признал, что нынешняя ученица Шарлотты Фроне - весьма способная особа, хотя характер имеет довольно неприятный. Герта Алсатри шла справа от Алана, время от времени кидая на него заинтересованные взгляды. В ярко-голубых глазах девушки уже не было той враждебности, она сменилась любопытством и в то же время настороженностью.
        Несмотря на то что вместе они значительно углубились в квартал Магов, никто не проронил ни единого слова. Лишь Герта изредка говорила, куда следует свернуть. Сам Алан нечасто бывал в этом квартале, поэтому не мог похвастаться безупречным знанием его спутанных в замысловатый клубок улиц. Район волшебников, пусть и выглядел роскошно, но не имел никакой определенной структуры. Дома здесь стояли абсолютно беспорядочно, и порою между ними даже нельзя было пройти. Сами постройки выглядели весьма величественно: древние каменные стены, высокие башни на богатых домах, острые шпили, украшенные витражами окна, словно оставшиеся в прошлой эпохе старые замки. Магические огни мерно горели на изогнутых столбах, не погасая даже днем, разгоняя клочья тумана и добавляя району еще большую загадочность.
        Несмотря на то что Алан никогда не был дома у Фриора Травена, он сразу же узнал его особняк. Похожий магический след Рэвендел ощущал и в школе, он ярко выделялся из всех остальных. Пожалуй, когда был жив, этот человек по праву занимал свое место, будучи одним из самых сильных магов Аластрии. Первым, что бросилось Алану в глаза, были отнюдь не огромные горгульи, стоящие у ворот, не сами створки, изображающие сражающихся грифонов и даже не башни особняка, выглядывающие из-за ограды. В первую очередь Алан отметил то, что стена, окружающая дом, сами ворота и статуи - все было сухим. Несмотря на непрекращающиеся дожди, ни одна капля не попала сюда. Приглядевшись, Рэвендел увидел слабое колебание магии в горгульях - не иначе как при жизни Фриора они служили ему стражами. Только сильный волшебник мог подчинить себе столь грозных и своенравных существ, но теперь, после смерти хозяина, это были обычные статуи. След волшебства Фриора совсем скоро развеется, а вместе с ним перестанут существовать и горгульи. Сразу возникал один закономерный вопрос - как преступник смог преодолеть столь грозных стражей?
        Оторвавшись взглядом от ворот, Алан выглянул из-под ледяного купола, немного искажающего восприятие из-за отголосков силы своего создателя, и сразу же все понял. Весь особняк охватывал огромный купол - идеально ровная, немного пульсирующая бирюзовая сфера, невидимая чуждому волшебству человеку. Капли дождя падали на вздрагивающую поверхность и пропадали без следа.
        - Впечатлены? - поинтересовалась Герта. - Господин Фриор очень любил цветы и создал это заклинание, чтобы дожди и ветры Нэрфиса не повредили им.
        - Лучше бы он так заботился о собственной защите, - Рэвендел ответил девушке с грустной улыбкой.
        Прямо на их глазах сфера начинала медленно разлагаться. Ее стенки таяли, цвет тускнел, и дождевая вода начинала потихоньку просачиваться сквозь непреодолимую ранее преграду.
        Девушка поморщилась и первой вошла в открытые ворота. Проследовав за Гертой, Алан оказался во внутреннем дворе. Яркие пятна цветов, аккуратно подстриженные кустарники и сочная зеленая трава никак не вязались с общими пейзажами Нэрфиса. Ничего подобного нельзя было увидеть даже в королевском парке. Но сейчас краски меркли, а на ровной траве оставались грязные отпечатки облаченных в сабатоны ног. Рыцари из «Панциря» окружили дом и, судя по выломанной двери, уже забрались внутрь. На крыльце стоял худой мужчина средних лет, разглядывающий ярко-алый цветок, растущий в горшке, крепящемся к стене. На темно-синем плаще красовались скрещенные на фоне щита меч и посох с камнем-набалдашником - символ «Панциря». Рэвендел сразу ощутил впечатляющую магическую мощь, струящуюся по телу неизвестного.
        Словно почувствовав взгляд Алана, волшебник обернулся, скользнув бесцветными глазами по вошедшим во двор людям. Проследив за его взглядом, рыцари узнали Рэвендела и вытянулись по стойке смирно.
        - А мы совсем недавно послали за вами, господин Рэвендел, - голос волшебника не выражал никаких эмоций, хотя его взгляд утверждал обратное. Глаза мага неотрывно следили за бурлящей в теле Алана тьмой.
        - Назовитесь! - потребовал Алан и почувствовал, как напряглась стоящая рядом с ним девушка. - Я не веду бесед с невеждами.
        Герта знала мага, несшего службу в «Панцире», и была уверена, что Рэвенделу также известно его имя. Способности неназвавшегося волшебника превосходили силы самой Герты в несколько раз, и она не понаслышке знала, на что тот способен. С такими лучше не связываться. Закусив губу, девушка собиралась толкнуть спутника локтем, но в последний момент кто-то придержал ее за руку. Обернувшись, она увидела улыбающегося Винсента.
        - Мое имя Шарль Грин, я первый маг «Панциря». - Видимо, волшебник собирался произвести на присутствующих впечатление, сообщив им о том, что он является одним из сильнейших магов Нэрфиса, однако подобные приемы не действовали на Алана.
        - Я считаю, что вам, как не последнему лицу в «Панцире», следует быть более учтивым, так как ваше поведение вполне способно омрачить его репутацию, - отчеканил Рэвендел, глядя волшебнику в глаза.
        - Прошу простить меня, господин Рэвендел, - сквозь зубы процедил маг, выделяя последние слова.
        Герта заметила, как затряслись руки Шарля Грина. Волшебник едва сдерживался, чтобы не напасть на Алана.
        - Я вижу, что вы не считаете мое замечание оправданным, - продолжил Рэвендел как ни в чем не бывало. - Если хотите возразить, - я слушаю, - слова прозвучали угрозой.
        Тени заскользили по траве, стягиваясь к ногам Алана, и его собеседник, вздрогнув, отступил назад. Шарль Грин, не сводящий глаз с Рэвендела, увидел, как в нем разгорается темное пламя, способное выжечь все на своем пути. Около двух лет назад Шарль стал свидетелем того, как Рэвендел расправился с одним магом, прилюдно назвавшим его лицемером, лжецом и тем, кто порочит искусство волшебства. С тех пор тот бедняга не выходит из залов Надежды, лепеча бессвязные слова о мраке, тенях и ужасе. Тогда способности Алана были сравнимы с силой самого Грина, уже занимавшего высокий пост в «Панцире». Но то, что увидел Шарль теперь, не шло в сравнение с тем, что было два года назад. Сила переполняла Алана Рэвендела. Невообразимо мощная, темная и кровожадная. Глядя в глаза собеседнику, белки которых заволакивала тень, Шарль Грин почувствовал, что смотрит в глаза самой смерти. Впервые в жизни ему стало так страшно. Его, одного из сильнейших боевых магов Нэрфиса, окутала липкая паутина страха, сжав сердце ледяными иглами паники. Завороженно он наблюдал за тем, как вырастают крылья у тени Рэвендела и она медленно
ползет к нему, оставляя за собой след из увядшей травы. Внезапно Шарль осознал, что рыцари, пришедшие с ним, не смогут защитить его, и от этого ему стало еще страшнее. «Как жрецы позволяют ЭТОМУ ходить по улицам Нэрфиса?» - хотел было возмутиться Шарль Грин, но язык не послушался его.
        - Алан, - собрав всю свою храбрость, Герта коснулась руки Рэвендела.
        Мгновение Алан стоял без движения, после чего его тень вновь стала нормальной, а из глаз пропала тьма.
        - Я осмотрю тело, - спокойно произнес молодой человек.
        Вместо ответа Шарль Грин едва заметно покачал головой и на негнущихся ногах отошел в сторону, освобождая проход. Рыцари «Панциря» хранили молчание и старались не смотреть в сторону своего мага и Рэвендела.
        - Вы - смелая юная леди, госпожа Герта. Однако не советую поступать подобным образом впредь, особенно эту неделю. Вы ведь слышали, что говорила ваша наставница? - шепнул на ухо девушке Винсент.
        - Спасибо, - выдавила из себя Герта, медленно приходя в себя.
        В тот миг, когда она коснулась руки Рэвендела, то почувствовала его дар или проклятье? Ту тьму, что он несет в душе, ту боль и едва сдерживаемую ярость, за которыми скрывалась еще более пугающая пустота. Теперь, пожалуй, она понимала, о чем говорила ей наставница. Прикоснувшись к его руке лишь на мгновение, Герта ощутила непередаваемый страх, сила Рэвендела чуть не поглотила ее, чуть не свела с ума. Каково же приходится самому Алану? Теперь Герта совсем по-иному смотрела на удаляющуюся спину Рэвендела, поражаясь, как он до сих пор не сломался под такой ношей. Ощутив на себе чей-то взгляд, девушка обернулась, встретившись взглядом с дворецким Рэвендела. В этом человеке не чувствовалось никакого следа магии. Но в то же время по выражению его лица, по взгляду и по ироничной улыбке Герта поняла, что он знает обо всем. Знает и верно следует за своим господином, не испытывая ни сомнений, ни страха. Девушке показалось лишь на одно мимолетное мгновение, что перед ней не простой дворецкий, не человек, а сгусток тьмы, словно отделившийся от тени Рэвендела. Наваждение пропало так же внезапно, как появилось,
оставив девушку в смятении чувств.
        - Госпожа Герта, вы идете или останетесь снаружи? - донесся из особняка голос Рэвендела.
        - Иду. - Решительно отбросив все сомнения, Герта еще раз взглянула в лицо дворецкому, и тот мило улыбнулся ей. «Просто показалось», - сказала себе девушка и быстро зашагала к двери особняка.
        Внутри дома царил абсолютный порядок - чистые полы и стекла, прекрасные предметы мебели и общая опрятность резко бросались в глаза. Старые тома, с которых тщательно стерли вековую пыль, аккуратно были расставлены на лакированных полках. Многочисленные цветы в декоративных клумбах, стулья, размещенные на одном расстоянии от стола, скатерть на котором так же ровно свисала с каждой из сторон, а сверкающие белизной чашки располагались строго по размеру.
        - Странно, - Алан прошел по просторным комнатам первого этажа, осторожно ступая по дорогим коврам. Остатки магии владельца дома еще защищали все, что находилось внутри, и на белоснежных шкурах не оставалось и следа уличной грязи.
        - Что странно? - двигаясь осторожно и стараясь ничего не задеть, Герта медленно следовала за Рэвенделом.
        - Вы точно ученица Шарлотты Фроне? - Первый раз улыбка Алана выглядела естественной. Молодой человек обошел кресло-качалку, переступил через лежащий на полу плед и, взяв кочергу, пошевелил в большом камине еще горячие угли. На круглом столике рядом с креслом стоял почти пустой стакан, из которого явственно пахло алкоголем, а на тонких стенках еще оставались следы губ и дыхания.
        - Точно, - с некоторой долей смущения отозвалась девушка.
        - Ощущаете следы боевых заклинаний?
        Герта замерла, прислушиваясь к своим ощущениям, и, ничего не почувствовав, отрицательно покачала головой.
        - Вот это и странно, - Алан обошел первый этаж и вернулся к лестнице, ведущей наверх. - Вы же видели сферу и горгулий, к тому же лично знали Фриора. Такого сильного мага невозможно было победить без боя, а здесь… ни единого следа, словно он сам тихо скончался во сне. - Продолжая говорить, Рэвендел поднимался по лестнице. Он остановился в пролете между первым и вторым этажами, чтобы рассмотреть огромный портрет мужчины, висевший на стене. Седой, с пышными бакенбардами и крупными чертами лица, ясными глазами и широким волевым подбородком. Художник изобразил Фриора Травена сидящим на резном стуле, в гордом одиночестве, во дворе своего особняка, на фоне его любимых цветов.
        Последний раз Алан встречал Фриора очень давно, и теперь ему больше не увидеть этого лица. Убийца не оставлял голов. Поднявшись на несколько ступеней вверх, Рэвендел сразу же почувствовал резкий запах крови, защекотавший ноздри.
        - Но странно еще кое-что, - поднявшись наверх, Рэвендел замер, решая, в какую сторону ему идти. - Обычно тела находят спустя несколько дней с того момента, как пропавшего начинали искать. Но мне не известно, чтобы Фриор Травен пропадал.
        - Еще вчера я лично видела его в школе, он вел приготовления к экзаменам, - подтвердила Герта догадку Алана.
        - В его поведении не было ничего странного? Может быть, раздражительность, нервозность?
        - Нет, он вел себя абсолютно обычно, ворчал о том, что нынешний выпуск и в подметки не годится предыдущему, и так каждый год.
        Алан двинулся влево, несмотря на то что запах крови вел его в другую сторону. Пройдя по длинному коридору до окна, ведущего в сад, Рэвендел поочередно толкнул каждую из дверей, но все они оказались запертыми и лишенными замочных скважин. Пока волшебство хозяина дома не развеется, двери будут закрыты.
        - А как вы узнали, что Фриор мертв? - вернувшись к лестнице, Алан прошел мимо Герты, все еще державшейся за перила и не решавшейся преодолеть последнюю ступеньку.
        - Он должен был рано утром прибыть в школу, у него намечалась важная встреча с верхушкой «Панциря» по поводу выпускников, собирающихся пополнить их ряды. Этот маг, которого мы видели у входа, Шарль Грин, именно он ответственен за набор новичков. - Девушка справилась с собой. Она оставила перила в покое и быстро догнала Алана. - Он прибыл в назначенное время и прождал почти час, но господин Фриор так и не пришел, а ведь он очень пунктуальный человек… был.
        - Значит, «Панцирь» и обнаружил тело, а затем сообщил вам?
        - Именно так. Мы с наставницей как раз собирались отправиться сюда, когда пришли вы.
        - Ясно, - Рэвендел остановился напротив единственной приоткрытой двери. Именно оттуда и просачивался запах смерти. - Герта, я не думаю, что вам понравится то, что вы увидите, - обернувшись к девушке, произнес Алан.
        - Не думала, что вы способны быть учтивым, господин Рэвендел. - Герта натянуто улыбнулась, чувствуя, как к горлу подступает неприятный комок.
        - Дань уважения нашей наставнице. - Легко открыв дверь, Алан окинул комнату быстрым оценивающим взглядом.
        Множество книг. Они занимали шкафы со стеклянными полками, стоящие вдоль стен и достигающие высокого потолка. Книги также лежали на полу, сложенные в аккуратные стопки, и даже стояли на широких подоконниках, между цветочными горшками. В дальнем углу помещения располагался большой, можно сказать, громоздкий стол. Бумаги, скрывающие столешницу, сменили свой сероватый цвет на алый, пропитавшись кровью. Облокотившись на стол, лежало обезглавленное тело. Кровь еще слабо струилась из шеи. Алан сразу узнал Фриора Травена по перстню главы школы Магии, находящемуся на среднем пальце правой руки.
        Выглянувшая из-за плеча Рэвендела Герта закашлялась и, зажав ладонью рот, поспешно скрылась из виду. Судя по звуку шагов, девушка направилась к окну, находящемуся в конце коридора.
        Алан медленно пересек кабинет, приблизившись к телу, и придирчиво осмотрел идеально ровный срез шеи. Даже отточенная гильотина, которой при случае не пренебрегает Руперт Третий, не способна на подобное: кожа, кость, сосуды - все было срезано поразительно гладко. Первое, что приходило на ум, - магия. Но Алан не чувствовал ее. Лишь остатки волшебства Фриора, небоевого волшебства. Сильнейшего мага Аластрии убили мгновенно и неожиданно, он даже не успел понять, что произошло. Рэвендел задумался: проникнуть в дом незамеченным было довольно сложно, можно сказать, невозможно. Если принять во внимание обстановку на первом этаже, то можно предположить, что Фриор сидел у камина, когда к нему кто-то пришел. Кто-то, кому он доверял настолько, что пригласил внутрь и провел в свой кабинет, чтобы показать что-то, но что? Осмотр окровавленных бумаг ни к чему не привел, это были лишь личные дела выпускников, которые изъявили желание присоединиться к «Панцирю». Решив не тревожить тело, Рэвендел пригнулся, заглянув под стол и увидел именно то, что ожидал: как все остальные жертвы, Фриор Травен лишился        - Что думаешь? - спросил Алан, вновь вернувшись к бумагам на столе.
        - О том, что подать на ужин, господин, - с неизменной улыбкой ответил Винсент. Дворецкого абсолютно не интересовало происходящее, и он разглядывал цветы, стоявшие у зашторенного окна. - Полагаю, снова не осталось никаких зацепок?
        - К сожалению…
        - Я скоро заберу ее.
        Незнакомый голос прозвучал прямо в голове у Алана, заставив молодого человека резко выпрямиться. Тень под Рэвенделом сжалась, готовая в любой миг атаковать невидимого врага, но больше ничего не произошло.
        - Ты слышал что-нибудь? - спросил Алан Винсента.
        - Ничего, а что? - Дворецкий огляделся. - Что-то случилось?
        - Нет. - Рэвендел прислушался к своим ощущениям, но ничего не почувствовал, как будто он вовсе не слышал никакого голоса. - Жертвой стал маг, значит, история повторяется и, - Алан замолчал, услышав шаги, доносящиеся из коридора. Они не могли принадлежать Герте, девушка ступала много легче, также это не был стук тяжелых сабатонов, оставалось только одно. - Решили помочь, господин Грин? - не поворачиваясь к двери, спросил Рэвендел.
        - Вернулись мои люди, которых я посылал расспросить соседей господина Фриора. - Маг остановился в дверях. - Никто ничего не видел и не слышал.
        - Этого и следовало ожидать, - глядя в глаза хмурому волшебнику, Алан ехидно улыбнулся, отчего маг «Панциря» скрипнул зубами.
        - Несомненно, вы, в отличие от нас, во всем разберетесь? - преисполненным сарказма голосом поинтересовался Шарль Грин. Страх, совсем недавно сковывающий сердце волшебника, отступил, оставив после себя лишь стыд и злость.
        - Разберусь, - неожиданно мрачно бросил Алан, и его тень дернулась. - Должен разобраться. - На мгновение Рэвендел закрыл глаза и потер переносицу. - Я закончил с осмотром. Вы и ваши люди можете распоряжаться здесь как сочтете нужным. Всего хорошего. - Больше не глядя на Грина, Алан покинул кабинет Фриора Травена, быстро зашагав по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж.
        За спиной раздались торопливые шаги, и Герта Алсатри догнала задумчивого Рэвендела, когда тот уже начал спускаться по лестнице.
        - Мы уходим? - спросила все еще бледная девушка.
        - Можете остаться, если хотите. - Алан усмехнулся. - Но я уверен, вы ничего не найдете здесь. Убийце требовался сам Фриор, точнее, некоторые его части, и он уже получил то, что хотел. Так что советую вам не терять время даром.
        - Признаться, я рада возможности покинуть это место, - девушка поежилась - Вы узнали все, что хотели?
        - К сожалению, нет. Здесь нет никаких улик, вообще ничего. Я рассчитывал найти ответы в следах магии, но даже их здесь не нашлось. - Рэвендел умело скрыл раздражение, и его слова прозвучали, пожалуй, слишком спокойно.
        - И что же мы будем делать?
        - Мы - ничего. - Спустившись на первый этаж, Алан напрямую зашагал к двери, постукивая тростью по деревянному полу. - Я - продолжу расследование, а вы - вернетесь к своим делам.
        - Может быть, вам нужна помощь? - осторожно спросила Герта.
        - Если она мне когда-нибудь понадобится, я буду знать, к кому обратиться. Всего вам наилучшего, госпожа Алсатри. Передавайте наставнице мои наилучшие пожелания. - Стремительно пройдя через двор, заполненный рыцарями «Панциря», Алан Рэвендел зашагал прочь, и вскоре стук его трости затерялся в шуме дождя. Еще миг - и спина дворецкого, тенью следовавшего за Рэвенделом, скрылась за углом ближайшего дома.
        Словно очнувшись ото сна, Герта направилась было следом, но, свернув за тот же угол, за которым скрылись мужчины, никого не увидела. Изогнутая улица квартала Магов была пуста.
        Глава 8
        Ответы
        Когда Алан вернулся в особняк, уже начинало смеркаться. Стоило Рэвенделу переступить порог, как он увидел кланяющуюся ему Анжелику.
        - С возвращением, господин, - произнесла горничная свою излюбленную фразу, подарив Алану приятную улыбку.
        - Спасибо, Анжелика. - Рэвендел передал девушке трость и позволил ей помочь ему снять намокший плащ. - Вижу, ты хочешь мне что-то рассказать.
        - Одна наша гостья случайно повстречала другую.
        - Как это случилось? - Алан сразу же понял, о ком именно идет речь. Естественно, он предпочел бы, чтобы Джессика и Кристина никогда не встретились, но не отбрасывал и такой вариант развития событий.
        - Госпожа Кристина искала вас, еще не зная, что вы ушли. Она наткнулась на меня и Джессику, когда я провожала ту в другую комнату. Она видела, как Джессика покидает ваши покои. Простите, это моя вина…
        - Ты ни в чем не виновата, - успокоил горничную Алан. - Возможно, так даже лучше.
        - Лучше? - не поняла Анжелика, вопросительно взглянув на стоящего за спиной Алана дворецкого. Но Винсент лишь пожал плечами.
        - Определенно, - более уверенно кивнул Рэвендел. - Что произошло дальше?
        - Ничего, госпожа Кристина поздоровалась, узнала у меня о том, где вы, и ушла к себе.
        - И все? - удивился Алан.
        - Да, - с готовностью кивнула Анжелика. - Она вела себя как ни в чем не бывало и этим, признаться, сильно удивила меня.
        В смятении чувств Рэвендел направился к себе, и прислуга последовала за ним. Алан, конечно, надеялся, что Кристина рано или поздно откажется от него, но сейчас, когда девушка не прореагировала на то, что из его спальни выходит другая, Рэвендел почувствовал себя крайне неприятно. Конечно, если Кристина больше не любит его, он должен радоваться, ведь именно этого он и добивался все это время. Но на душе Рэвендела скребли кошки. Словно в забытьи, он проделал путь до своего кабинета. Не помня себя, открыл дверь и вошел внутрь, устало опустившись в удобное кресло. Все-таки приятнее осознавать, что ты кому-то нужен, без этого жизнь сразу начинает казаться какой-то пустой. Ему вдруг захотелось найти Кристину, рассказать ей о том, что он делает все ради нее, о том, что он живет лишь для того, чтобы жила она. Но усилием воли молодой человек заставил себя остаться в кресле. Тонкие пальцы Рэвендела до боли впились в подлокотники.
        - Уже поздно что-либо менять, - произнес Алан шепотом. - Слишком поздно. Я должен идти до конца.
        - Уверены? - тихо спросил оказавшийся рядом Винсент.
        - Как никогда прежде. - Алан вспомнил маленькую Кристину, рыдающую у него на плече. Вспомнил всех тех убитых, чьи жизни уже не вернуть, и его воображение сразу же нарисовало ему обезглавленное тело девушки. Рэвендел тряхнул головой, стремясь разогнать наваждение, и мокрые волосы прилипли к его бледному лицу.
        В этот момент в дверь постучали.
        - Войдите! - раздраженно бросил Алан, собираясь отчитать Жака или Жанну за то, что они нарушили его покой.
        - Я не помешаю? - В приоткрытую дверь робко заглянула Кристина.
        - Оставьте нас. - Алан резко поднялся с кресла.
        Одного взгляда на девушку Рэвенделу хватило, чтобы понять, что та плакала, пусть Кристина и пыталась скрыть это. Ее большие глаза все еще оставались слегка покрасневшими, нос немного распух, а на губах были заметны следы зубов. Сердце Рэвендела словно зажали в тиски, но он все же с превеликим трудом надел на себя привычную маску спокойствия и безразличия.
        - Мы будем внизу, если понадобимся. - Поклонившись, Винсент аккуратно закрыл за собой и Анжеликой дверь.
        Алан остался наедине с Кристиной. Девушка молчала, разглядывая подол своего пышного небесно-голубого платья. Оно очень шло к ее голубым глазам и светлым волосам, подчеркивая естественную красоту девушки.
        - Тебя долго не было, - робко начала Кристина.
        - Дела, - неопределенно отозвался Алан, с трудом проглотив ком, засевший в горле. Он прошел к столу и, взяв с него первую попавшуюся книгу, открыл ее, сделав вид, что ищет что-то интересное.
        - Я ждала…
        Рэвендел промолчал. О, как сейчас ему хотелось обнять ее и рассказать о своих чувствах! Зарыться лицом в ее мягкие волосы, коснуться губами ее губ. Прижать девушку к себе и никогда не отпускать. Но перед глазами Рэвендела вновь появилось обезглавленное тело Кристины, нарисованное его воображением, и он плотно стиснул зубы.
        - Кто она? - Было видно, что Кристине нелегко дался этот вопрос.
        - Это не должно волновать тебя.
        - Она заблудшая? Я видела ее глаза…
        - Это не должно волновать тебя, - с нажимом повторил Алан, стараясь не смотреть на девушку.
        - Я понимаю, ты давно отказывал мне во встречах, и теперь мы говорим лишь из-за того, что я оказалась в таком неприятном положении. У тебя другая жизнь, не та, что была раньше… у нас.
        - Ты права, - заведя руку за спину, Алан до боли сжал пальцы в кулак, чувствуя, как ногти впиваются в кожу.
        - Скажи мне, скажи правду! - Кристина вдруг быстро приблизилась к Рэвенделу, положив руки на его грудь.
        Прикосновение мягких, теплых ладоней той, кого он любил всю жизнь, вскружило Рэвенделу голову. Дыхание девушки обожгло его щеку. Но он лишь сильнее сжал правую руку, чувствуя, как кровь заструилась по пальцам.
        - Ответь! - продолжала Кристина, и в ее глазах заблестела надежда. - Ты, ты ведь любишь меня?!
        Алан ждал этого вопроса. Ждал, но не хотел его слышать. Все это время он избегал встречи с Кристиной именно потому, что боялся услышать эти слова, боялся ответить на них. Он согласился бы никогда не видеть девушку, но не говорить ей того, что должен был сказать. Сердце бешено заколотилось в груди Алана, и он чуть отстранился, чтобы Кристина не почувствовала его волнения. Проклиная себя, Рэвендел смотрел в лицо девушке, обвиняя себя в тех слезах, что сейчас катились по ее щекам. Она знала, знала, что он скажет ей, но не хотела в это верить. Переступив через себя, Кристина решилась, и ему было невыразимо больно рушить ее надежды. Внезапно пересохшие губы Алана приоткрылись, но он не издал ни звука. Не в силах отвести взгляд от прекрасных глаз девушки он глубоко вздохнул, стараясь придать своему голосу как можно больше решимости и твердости. «Я скоро заберу ее», - эхом отозвался в голове Алана голос, который он слышал в доме Фриора Травена. Ногти Рэвендела еще глубже погрузились в его ладонь, и он наконец сказал:
        - Нет. - Голос молодого человека не дрогнул.
        В этот миг Рэвенделу показалось, что его сердце, скользящее над пропастью, сорвалось в бездну. Больше всего на свете ему захотелось рухнуть за ним. Больше ничего не оставалось. Кристина отшатнулась, опустив голову. Слезы девушки, срываясь с дрожащего подбородка, капали на пол. Каждая разбившаяся слеза Кристины отдавалась в груди Алана глухой болью.
        Тишина, разлившаяся по комнате, терзала Рэвендела. Он слышал стук собственного сердца, которое, казалось, обратилось осколком льда. Он хотел броситься к Кристине, крепко прижать ее к себе и, не переставая, молить ее о прощении за свои слова. Рассказать ей все, просить остаться с ним, поклясться ей в том, что он всегда любил и будет любить только ее…
        Алан не сдвинулся с места и не сказал ни слова.
        - Я поняла… - прошептала Кристина еле слышно, - я все поняла. Ты хочешь, чтобы я ушла? - Она подняла свое заплаканное лицо, но сразу же спрятала его в ладонях. - Я хочу уйти…
        - Ты можешь оставаться в этом доме столько, сколько пожелаешь.
        - Но я не хочу! - хрипло выкрикнула девушка, и ее голос задрожал. - Это больно, так больно… - опять зашептала она, и ее хрупкие плечи затряслись.
        - Здесь для тебя будет безопаснее. - Это все, что мог сейчас сказать Алан.
        - Ты всегда гоняешься за призраками прошлого, вместо того, чтобы жить настоящим, Алан. Ведь мы же могли быть счастливы.
        Рэвендел молчал. Не в силах больше выносить пропитанный болью взгляд девушки, он опустил голову.
        - Если ты хочешь, чтобы я осталась… хорошо, я останусь. Я сделаю вид, что не встречала здесь заблудшую. Я… я не знаю. Извини, - Кристина развернулась, рывком распахнула двери и опрометью бросилась по коридору.
        Поглощенный терзавшими его чувствами, Алан не увидел едва заметной тени, метнувшейся по коридору следом за девушкой. В бессилии он скользнул спиной по ножке стола, на который опирался все это время, и сел прямо на пол. Он провел левой рукой по лицу, но на его глазах не было слез, он даже не чувствовал боли в изувеченной ладони. Посмотрев на все еще сжатую в кулак руку, Алан разжал пальцы, позволяя крови свободно стекать на пол. Даже его проклятое тело не излечивало раны, которые он нанес себе сам, по собственному желанию, что ж, пусть они будут платой за его поступки.
        - Ничтожной платой… - прошептал Алан, закрыв глаза.
        Он сделал то, чего боялся, и оказалось, что это намного больнее, чем он ожидал. Поклявшись не позволить Кристине плакать, он сам разбил ее сердце.
        - Пусть сейчас ты несчастна, но ты будешь жить, жить дальше, и когда-нибудь на твоих губах снова засияет счастливая улыбка… как жаль, что я не увижу ее. - Впервые за долгие годы слезы заскользили по щекам Рэвендела, и он не пытался сдерживать их.
        - Вам больно?
        Открыв глаза, Алан увидел Джессику, опустившуюся на колени рядом с ним. Девушка подошла бесшумно, плотно заперев за собою дверь, и теперь внимательно смотрела на Рэвендела своими красными глазами, глазами заблудшей. Однако именно в них сейчас Алан видел больше сострадания и понимания, чем во множестве других, принадлежащих людям. На мгновение взгляд девушки скользнул по окровавленной руке Рэвендела, и он подумал, что запах и вид крови взбудоражат зверя, дремлющего в ней. Но он ошибся. Джессика сняла с шеи черный платок и заботливо обмотала ладонь Алана, пачкая кровью дорогую ткань. Только сейчас Алан понял, что на девушке теперь изящное платье алого цвета. Весьма необычная вещь для Анжелики, ведь именно своей горничной он поручил переодеть гостью. Несмотря на роскошный наряд, ноги девушки, выглядывающие из-под юбки, оказались босыми, туго обмотанными свежими бинтами.
        - Нравится? - коротко спросила Джессика. Она легко поднялась, отошла на пару шагов и, разведя руки в стороны, грациозно повернулась кругом, позволяя Рэвенделу как следует рассмотреть ее.
        - Тебе идет, - рассеянно ответил Алан, глядя на девушку. Причесанная, вымытая и переодетая, она совсем не походила на остальных заблудших, и лишь глаза выдавали ее истинное происхождение. Проведя ладонью по лицу, Рэвендел смахнул слезы.
        - Девушка, которая только что вышла, она дорога вам, - слова Джессики не прозвучали как вопрос, скорее это было утверждение.
        - Да, - кивнул Алан после непродолжительного молчания, - дороже, чем кто бы то ни было.
        - Я знаю, что вы хотите спасти ее.
        - Откуда?
        - Видела, - взгляд девушки слегка затуманился, - во сне.
        - Ты говорила, что к тебе приходят видения, - разговор с Джессикой отвлекал Алана от мыслей о Кристине, и он жадно ухватился за его продолжение.
        - Приходят, - согласилась девушка. - Не знаю почему, но приходят, уже давно.
        - Что ты видишь?
        - Вас.
        - Меня? - Рэвендел удивился.
        - Да. Я все о вас знаю, даже о том, что вы хотите спасти ту девушку. Я чувствую то же, что и вы, поэтому испугалась, когда мы встретились в подвалах, хотя ждала там именно вас. Несколько дней назад мои видения стали яснее, ярче. Я сразу поняла, что должна помочь вам, ведь больше некому, тогда я сама пришла к Осьминогу, потому что знала - только так я смогу встретить вас.
        - Но… как? Почему? - Алан не мог поверить в происходящее. Полноценный дар предвидения не проявлялся ни у кого в Аластрии уже несколько сотен лет, и вот сейчас перед ним сидит заблудшая, которая менее чем через неделю окончательно оборотится в чудовище, и она утверждает, что знает о нем все.
        - Я уже говорила, - улыбнулась Джессика, - мы похожи, мы одни во тьме. Пусть вы не чувствуете моей боли, но я чувствую вашу. - Она приблизилась. Кончик ее носа коснулся носа Алана. - Я видела самые яркие ваши воспоминания и самые печальные. Все то, что вы несете в своей душе сквозь годы, все, что вы переживаете сейчас. Тьму, сковывающую ваше сердце, я ощущаю, как свою… так позвольте мне забрать ее.
        Прежде чем Алан ответил, девушка подалась вперед и коснулась своими мягкими, влажными губами его губ. Мгновение, казалось, длилось целую вечность, но Рэвендел все же отстранил девушку от себя.
        - Я не могу.
        - Лишь я вижу вас таким, какой вы есть, лишь я чувствую то, что чувствуете вы, и лишь я понимаю вас, так почему вы даже не пытаетесь понять меня?
        - Иногда я не понимаю себя сам, чего говорить о других? - грустно улыбнувшись, Алан встал на ноги. Странно, но слова Джессики успокоили его. Возможно, они были ложью, домыслом, но, как бы то ни было, ему стало намного легче от осознания того, что заблудшая знает его настоящего. Какая ирония судьбы - его, обреченного слиться с тьмой, поняла та, которая сама скоро превратится в чудовище. Возможно, поняла бы и Кристина, если бы он рассказал ей обо всем, что чувствует. Но тогда она страдала бы куда больше, чем сейчас. Она оплакивала бы его, когда его не станет, виня себя в его гибели. Это было недопустимо.
        - Я завидую той девушке, - печально произнесла Джессика, обхватив колени руками и положив на них голову. Ее черные волосы бархатной волной легли на пол. - Вы искренне любите ее всем сердцем и готовы умереть за нее, а она считает вас жестоким гордецом, которому нет до нее дела. Я готова умереть за то, во что верите вы, но не могу получить и толику той любви, что достается ей.
        - О чем ты? - Алан нахмурился. - Тебе не нужно умирать.
        - Уж лучше смерть, чем превращение в одну из этих кровожадных тварей, - горько усмехнулась девушка. - Я еще совсем недавно была человеком. Удивлены?
        - Не слишком. Если бы ты родилась заблудшей, то сейчас выглядела бы иначе.
        - Вы правы. Могу я попросить об одолжении? - вдруг проронила девушка.
        Рэвендел кивнул.
        - Я знаю о вас все, а вы обо мне - ничего. Послушайте мою историю? Пожалуйста. - Джессика закусила губу и опустила глаза. Если бы Рэвендел отказал ей, она бы с этим смирилась. В конце концов, какое дело благородному человеку до жизни жалкой заблудшей? От осознания своего естества девушке вдруг стало очень больно и… одиноко.
        Вздохнув, Рэвендел встал, подошел к двери и, выглянув в коридор, произнес:
        - Винсент, принеси нам чая.
        Не дожидаясь ответа и не удостоверившись - слышал ли кто-нибудь его слова, Алан закрыл дверь и прошел через зал. Он сел в одно из двух кресел, стоявших напротив большого камина, в котором тихо потрескивало пламя. Внимательно посмотрев в глаза девушке, он заявил:
        - Мой дворецкий готовит замечательный чай, как раз подходящий для историй. Или ты хочешь чего-нибудь покрепче?
        Джессика, не веря своим ушам, с благодарностью и сомнением взглянула на Рэвендела, желая убедиться, что тот не шутит. Хозяин мрачного имения легко улыбнулся, жестом указывая гостье на соседнее кресло.
        - Спасибо, чая будет достаточно, - Джессика облегченно улыбнулась и благодарно кивнула.
        В дверь постучали, и Винсент вошел в кабинет, неся в руке поднос с дымящимся чайником из дорогого фарфора. Поставив свою ношу на низкий, стоящий между креслами стол, он умелым движением разлил ароматный напиток по чашкам.
        - Что-нибудь еще?
        - Нет, Винсент, ты свободен.
        - Если понадоблюсь - только позовите. - Дворецкий поклонился и бесшумно покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
        - Присаживайся, пожалуйста. - Алан указал все еще стоящей Джессике на кресло и, когда та устроилась, придвинул к ней чашку чая.
        Джессика аккуратно взяла чашку в узкие ладони и потянула носом приятный аромат, зажмурившись от удовольствия.
        - Несколько дней назад я и представить не могла ничего подобного, - тихо произнесла девушка, вслушиваясь в шум дождя, заколотившего в зашторенные окна. - Я родилась слабой и до недавнего времени ни разу не видела неба, не знала тепла и уюта мягкой постели, не знала ничего. Катакомбы под свалкой - не самый желанный дом. - Джессика не мигая смотрела на пламя, облизывающее угли, и оно отражалось в ее красных глазах. - Родившаяся среди заблудших, я всегда лежала в груде вонючего тряпья, постоянно забываясь в горячке, и моя мама неотрывно следила за мной, но она умерла. Ее убил отец. - Девушка с вызовом посмотрела Алану в глаза, и тот не знал, что сказать ей. - Мама не хотела становиться чудовищем, но любила отца и, когда тот стал превращаться в оборотня, ушла за ним. Он, кажется, тоже любил ее и меня. Даже когда его мучил голод и жажда крови, он никогда не обижал нас сам и не позволял другим. Присутствие людей вызывало агрессию в его… в нашей стае, но отец упорно не обращал маму и меня. - Джессика замолчала, переводя дух и осторожно отхлебывая горячий напиток. Когда Алану начало казаться, что девушка
больше ничего не скажет, та продолжила:
        - Но время шло, и отец старел, утрачивая свою силу и положение. Контролировать молодых и сильных сородичей становилось все сложнее. Когда я ненадолго приходила в себя, то часто слышала, как спорили они с мамой. Он хотел хоть как-то уберечь нас, а она не желала становиться одной из заблудших, не хотела до последнего, но он… он решил заставить ее и убил… не специально, нет, но убил. В ту же ночь я стала той, кого вы видите сейчас. Прошла почти неделя, а от моего недуга не осталось и следа. Проклятая кровь быстро растекается по венам, вытесняя любую заразу и затягивая все раны, но какова расплата? Даже след от клыков отца, - Джессика аккуратно поставила чашку на стол и задрала широкий рукав платья, оголяя запястье, - исчез.
        И правда, Рэвендел не увидел на гладкой коже девушки ни одного следа.
        - Поначалу я не знала, что мне делать, но несколько дней назад мои видения стали ярче, - продолжила Джессика. - Их было очень много, и во всех снова были вы.
        - Именно я?
        - Нет, не только, - Джессика замотала головой, и аромат ее волос достиг Рэвендела. - Еще раньше, когда я была маленькой, я видела многих: мужчины, женщины, дети, люди и нелюди. Множество видений, и все разные. Они приходили и уходили, пока не появилось ваше. Не могу сказать, когда точно, но очень давно. Я видела, как вы утешаете ту девушку, тогда вы оба были детьми. Она рыдала от горя, а вы не могли ее успокоить, и в тот миг я почувствовала вашу боль и вашу решимость, почувствовала, как что-то темное всколыхнулось в вас. После этого случая вы стали являться мне все чаще, пока остальные видения не пропали совсем. Я хотела видеть лишь вас и видела лишь вас. Каждый раз я не могла сдержать слез, но все равно продолжала видеть. Я не знаю, как это объяснить, но я, я словно была с вами, и именно тогда я поняла, что должна делать. Эти видения - моя судьба. Никогда прежде я не могла выбирать то, что мне предстоит увидеть. Все видения приходили ко мне сами, но я всем сердцем желала узнать как можно больше именно о вас. Не знаю как, но мне это удалось. Именно тогда я решила помочь вам. Что это еще, если не
судьба? - Джессика замолчала и, сделав маленький глоток чая, легко улыбнулась.
        - Почему ты решила помочь мне? - Рэвендел поверил девушке. Он никогда не отличался доверчивостью, но слова Джессики звучали искренне, и ее взгляд лишь подтверждал это. К тому же он очень редко общался с кем-то, кто не трепетал от страха перед ним, и этот разговор доставлял ему все больше удовольствия.
        - Как вы и сами знаете, мне, той мне, что сейчас сидит перед вами, осталось недолго. Но я не хочу становиться заблудшей… - девушка замолчала.
        - Никто не может остановить обращение, - осторожно произнес Алан, понимая, как его слова ранят собеседницу.
        - Я знаю, знаю, что умру. Я видела. У меня был выбор, обратиться и жить за счет других или умереть, оставшись человеком. Поначалу я колебалась, но, увидев, как питаются мои будущие сородичи, я сделала свой выбор. Вы ведь хотите, чтобы я проводила вас к отцу, и я сделаю это.
        - Значит, ты и впрямь обладаешь даром предвидения. Когда именно он у тебя проявился? - Алану сейчас не хотелось говорить на тему, которую подняла Джессика. Он действительно собирался с ее помощью встретиться с Фенросом, но сейчас ему не хотелось даже думать об этом.
        - Мне кажется, я всегда им обладала, в своем забвении я часто видела сны, рассказывала о них маме, и та, иногда говорила, что они вещие. Но осознание того, что я вижу прошлое и будущее, пришло ко мне лишь тогда, когда отец укусил меня.
        - Скорее всего это произошло не из-за заразы. Твой дар усилился из-за нынешнего положения звезд и станет прежним через неделю. - Алан взглянул на потолок, словно мог сквозь него видеть небо.
        - Может, и так, но мне все равно. - Собеседница Алана пожала плечами. - Все решится гораздо раньше.
        - Что решится?
        - Все, - загадочно улыбнулась Джессика, - не могу сказать больше ничего. Именно не могу, не могу, потому что не знаю. Мне известно лишь то, что для меня все закончится очень и очень скоро. Поэтому я сейчас здесь. Молчите, пожалуйста. Я не знаю, кто совершает все эти убийства, не знаю. Мне неизвестно, как именно помочь вам, но я могу отвести вас к отцу, и, может быть, это окажется… полезным. - Джессика неуверенно улыбнулась и вновь отпила из чашки.
        - Что будет с тобой, когда ты приведешь меня к Фенросу? Заблудшие ополчатся против тебя?
        - Не знаю, скорее всего так и будет, - призналась девушка. - Но я просто буду следовать за вами. Я так решила. Кстати, одними разговорами вы ничего не добьетесь от отца. - Было видно, что Джессика не хочет обсуждать свое решение, считая его верным и окончательным.
        - Ты хочешь, чтобы я пытал его?
        - Я хочу, чтобы вы убили его, его и меня, - спокойно произнесла Джессика, глядя Алану в глаза.
        - Я не ослышался? - Чашка едва не выпала из пальцев Рэвендела.
        - Все это было в видении. Я видела, как вы стояли над моим мертвым отцом, тело которого лежало, втоптанное в землю, а потом… обстановка была другая, но свой труп я тоже видела. Даже платье было это же, правда, порванное. - Девушка развела руки в стороны, вновь демонстрируя Алану свою одежду.
        - Ты так легко говоришь об этом…
        - Мне уже нечего терять, и я все уже решила, еще вчера ночью.
        - Вчера ты выглядела совсем иначе. - Рэвендел вспомнил забитую, жалкую оборванку, какой девушка ступила на порог его имения.
        - Потому что боялась, а теперь - нет. Чувствуя вас, я поняла, что страдания, выпавшие на мою долю, не такие уж и тяжелые. У меня отняли все, а вы, вы отдали все сами. Добровольно. Поменяйся мы местами, и я вряд ли отважилась бы на что-то подобное. Хотя… в моей жизни прежде не было людей, ради которых я готова была бы пожертвовать всем, что имею. Но все изменилось… кажется, это называется любовью…. - Джессика поставила чашку на стол и, подойдя к Алану, протянула к нему руки.
        - Ты ошибаешься… любовь не может…
        - Вы же готовы рискнуть всем ради девушки, с которой не общались годами. Вы совершенно не знаете, какая она теперь, но уверены, что по-прежнему любите ее. Сколько лет вам было, когда вы пообещали защитить ее? Вы запутались не только в своих чувствах, но и в самом себе. Однако, невзирая ни на что, вы продолжаете идти к своей цели. Так не обвиняйте меня за то, что я иду к своей! - девушка села на колени Алана, обвив его шею руками.
        - Я не могу… - Рэвендел чувствовал, как теплая волна поднимается по его телу. Джессика была совсем близко к нему, он ощущал ее дыхание, аромат ее волос, слышал стук ее сердца.
        - Посмотрите правде в глаза, вы никогда не сможете отыскать убийцу без моей помощи. Возможно, это прозвучит эгоистично с моей стороны, но за мою помощь придется заплатить, к тому же вы как джентльмен не откажете мне в последнем желании?
        Губы девушки вновь коснулись губ Рэвендела.
        Именно тогда Алан осознанно решил солгать самому себе. Убедить себя в том, что, выполнив просьбу Джессики, он на шаг приблизится к спасению Кристины. К тому же, если он сделает так, что Кристина узнает о его связи с заблудшей, то она еще быстрее забудет о нем. Пусть ему придется переступить через собственную гордость и убеждения, но платить будет только он, не Кристина. В тот миг, когда Алан сжал Джессику в своих объятиях, он в очередной раз проклял себя. Боль, презрение к самому себе и ненависть к собственной слабости были привычной ценой за очередной шаг к цели, за которую он был готов отдать жизнь и не только свою. Алан ненавидел себя за оправдания, которыми прикрывает собственную слабость. Ненавидел, но не знал, как поступить иначе. Обнимая одну девушку, он думал о другой, и осознание этого причиняло ему боль.
        - Позволь мне забрать твою тьму… - прошептала Джессика ему на ухо.
        …Первое, что почувствовал Алан, когда открыл глаза, - стойкое отвращение к самому себе, никуда не девшееся со вчерашней ночи. Он смотрел в потолок и жалел самого себя, слушая мерное дыхание Джессики, лежавшей на его груди. Самобичевание длилось недолго - бессмысленно жалеть о том, что уже произошло. Мягко освободившись от объятий спящей девушки, Алан встал с постели и, стараясь не шуметь, оделся. Застегивая сорочку, он взглянул на Джессику. Черные волосы девушки разметались по простыне, частично скрывая ее прекрасное лицо, пухлые губы чуть приоткрыты, так, что были видны зубы и краешки коротких клыков. Джессика медленно открыла глаза и поймала взгляд Рэвендела. Они довольно долго смотрели друг на друга, после чего девушка улыбнулась и, сладко потянувшись, села на кровати.
        - Желаете встретиться с Фенросом сегодня? - спросила она.
        - Да, и хотелось бы сразу после завтрака. Не желаю претендовать на главное блюдо к его обеду. - Закончив с сорочкой, Алан взялся за шейный платок, как всегда безуспешно. - К тому же на вечер у меня намечены другие планы. - Рэвендел не забыл о том, что говорил ему Круф Литеркниц.
        В дверь постучали, и голос Винсента произнес:
        - Доброе утро, господин Рэвендел. Завтрак подан. Принести сюда, или вы спуститесь?
        - Спущусь, - недовольно отозвался Алан, рывком развязав непослушную черную ткань и принявшись заново затягивать ее на шее. Каждое неудачное действие приводило молодого человека в бешенство, и контролировать свои эмоции становилось все сложнее. Неожиданно он вспомнил сон, приснившийся ему этой ночью. Алан как будто видел Винсента, который стоял рядом с широкой кроватью, глядя на лежащего на ней человека. Тот был смертельно бледен, его обескровленные губы слабо шевелились, но Алан не услышал ни звука. Болезненного вида мужчина кого-то неуловимо напоминал Рэвенделу, но он никак не мог понять, кого именно. Между тем губы лежащего на кровати растянулись в угасающей улыбке, и сидевшая рядом с ним женщина зарыдала, упав ему на слабо вздымающуюся грудь. Последнее, что помнил Алан, это улыбающийся Винсент.
        - Не сдаетесь? - голос Джессики вернул Рэвендела в реальность, и он понял, что все еще борется с непокорным куском материи. Девушка, улыбаясь, следила за его новой, обреченной на провал попыткой, справиться с шейным платком.
        - Помочь вам? - деликатно поинтересовался Винсент, все еще стоявший за дверью.
        - Позовите дворецкого, иначе Фенрос успеет и поужинать, пока мы доберемся до логова, - беспечно предложила Джессика, вновь откинувшись на мягкие подушки.
        - Но ты же…
        - Винсент верен вам, как никто другой, или вы стесняетесь меня?
        Не ответив Джессике, Алан повысил голос и произнес:
        - Войди.
        Рэвендел отметил, что девушка теперь общается с ним без недавнего трепета, и из ее мелодичного голоса пропали нерешительные нотки. Возможно, это было следствием прошедшей ночи, а может, усилившимся влиянием ее истинной сущности.
        Проскользнувший в комнату Винсент нисколько не удивился, обнаружив заблудшую в постели своего господина. Как подобает хорошему дворецкому, он вообще сделал вид, словно все так и должно быть.
        - Доброго утра, госпожа Джессика. - Дворецкий поклонился девушке и сразу же взялся помогать Алану со злополучным шейным платком. Там, где могущественный Рэвендел оказался бессилен, его слуга справился в считаные мгновения.
        - Что-нибудь еще? - отойдя на два шага назад и любуясь проделанной работой, спросил Винсент.
        - Нет, спасибо. - Алан в очередной раз поймал на себе веселый взгляд красных глаз. Он так и не смог понять, как Джессика, зная, что ее смерть близка, может быть такой счастливой. - Подожди, - остановил Рэвендел дворецкого, когда тот уже приоткрыл дверь, - возьми это платье, - Алан указал на одежду Джессики, валявшуюся на полу алым пятном, - и сожги. Вместо него принеси что-нибудь другое, спроси у Анжелики.
        - Как вам будет угодно, мой господин. - Поклонившись и не задавая лишних вопросов, Винсент поднял лежавшее на полу платье и покинул покои Рэвендела.
        Едва Алан повернулся к девушке, как та, не стесняясь своей наготы, бросилась к нему и крепко обняла.
        - Вы даже не представляете, как много для меня значит то, что вы сделали! - горячо прошептала девушка, всем телом прижимаясь к Алану. Ее слезы упали на его тонкую сорочку. - Но больше ничего подобного не нужно. Ваша забота может поколебать мою решимость, и тогда, тогда я уже не смогу помочь. Не давайте мне призрачных надежд, которым не суждено сбыться, пожалуйста. И ничего не говорите.
        - Я подумал, что…
        - От судьбы не спрятаться за другим нарядом, господин Рэвендел, - грустно улыбнулась Джессика. - Давайте просто сделаем то, о чем договорились вчера. Вы уже выполнили свою часть договора, теперь мой черед. Вы ведь хотите спасти ту, кого любите? - голос девушки предательски дрогнул.
        - Да, - не задумываясь, ответил Алан, и в его душе эхом отозвались те же чувства, которые испытал он, ответив «нет» Кристине.
        В дверь постучали снова, и Джессика проворно юркнула под одеяло.
        - Доброго утра. Винсент просил принести платье, - на этот раз голос принадлежал Анжелике, и звучал он как всегда - строго.
        - Входи, - позволил Алан, и горничная прошла внутрь.
        - Стол накрыт, госпожа Кристина уже ожидает вас. - Анжелика расстелила великолепное черное платье на кровати.
        - Я, пожалуй, поем в другом месте… - начала было Джессика, но Алан решительно покачал головой.
        - Мы будем завтракать все вместе.
        - Вы жестоки, - заблудшая улыбнулась. - Хотите сделать той девушке еще больнее?
        - Боль можно пережить, - резко ответил Алан. - К тому же я делаю это ради нее.
        - У господина Рэвендела весьма странные взгляды на жизнь и счастье, - заметила Анжелика, раздвигая сложенную у стены ширму. - Не пытайтесь понять их, вам же будет проще.
        - Я все понимаю, - грустно отозвалась Джессика, глядя Алану в глаза. - Вы тоже знаете, что вас ждет, и даже не пытаетесь ничего изменить. Вдруг вас еще можно спасти? Вы не желаете рисковать и делаете все, чтобы Кристина легче перенесла утрату? Хотите, чтобы она забыла о вас?
        - Да.
        - Вам не будет жаль того, что никто не вспомнит Алана Рэвендела добрым словом, когда его не станет?
        - Тогда мне будет уже все равно. - Алан надел сюртук. Взяв со стола трость и перчатки, он направился к двери, но, дойдя до нее, обернулся. - Ты же говорила, что понимаешь мои чувства и стремления. Ты должна знать о том, что я не остановлюсь ни перед чем.
        - Знаю, - печально произнесла Джессика. - Я знаю это.
        …Завтрак, пожалуй, оказался худшим завтраком во всей жизни Алана. Кристина все время смотрела в свою тарелку, коротко отвечая на вопросы щебетавшей без умолку Джессики. Она вообще вела себя так, словно напротив нее сидит обычный человек, чья родословная ничуть не уступает ее. Заблудшая же изо всех сил старалась строить из себя легкомысленную любовницу Рэвендела, но он видел, как тяжело дается девушке эта роль. Когда Кристина опускала глаза, во взгляде Джессики проскальзывала грусть, но она упрямо продолжала подыгрывать Алану. Самому Рэвенделу кусок не лез в горло, поэтому он лишь пил чай, стараясь вести себя естественно и демонстрировать Кристине свое безразличие. Алан боялся, что девушка не выдержит и расплачется, но Кристина с достоинством выдержала все происходящее, не обращая на него никакого внимания. Анжелика и Фердинанд, сохраняя молчание, стояли в стороне. Доев, Кристина аккуратно отложила приборы, поднялась из-за стола и, пожелав всем доброго дня, удалилась в свою комнату. Фердинанд ушел вслед за госпожой, не скрывая облегчения от того, что может, наконец, сдвинуться с места. Несмотря на
старость, дворецкий, проявляя выдержку, продолжал выполнять свой долг, однако возраст все же сказывался на нем. Наблюдавшему за Кристиной Алану даже показалось, что их вчерашнего разговора не было и он ему приснился. Но слова Джессики вернули его в реальность:
        - Вам неизвестно, почему она ведет себя так? - тихо спросила девушка, когда удаляющиеся шаги Кристины стихли.
        - Нет, - покачал головой Алан, - но так даже лучше.
        «Лучше для кого?» - хотела узнать Джессика. Но, взглянув на печальное лицо Рэвендела, не стала задавать этого вопроса. Все и так было понятно.
        - Нам пора. - Алан решительно поднялся, боль в его глазах сменилась холодной расчетливостью и отрешенностью. Рэвендел вновь стал таким, каким Джессика видела его в своих снах, таким, каким он был, когда они впервые встретились: жестким, непреклонным и решительным. Таким он нравился ей гораздо больше, о чем Джессика и заявила, когда они выходили из особняка:
        - Вам совершено не подходит роль жалеющего себя человека, - сказала девушка. - Мне даже начинает казаться, что вчерашняя ночь - следствие моего сострадания к вам.
        Алан резко развернулся, и в его глазах всколыхнулась тьма. Даже днем, когда звезд не было видно, символ «дающего силу» не ослаблял своего действия. Жажда убийств душила Алана, мешала ему дышать.
        - Просто пошутила, но так гораздо лучше. - Джессика невинно улыбнулась и удовлетворенно кивнула. - Как-то не хотелось отдавать свою жизнь из-за чувств к никчемной размазне. Я полюбила вас не таким.
        - Это переходит все границы, знаешь ли, - сквозь зубы прорычал Алан, чувствуя, как злость поднимается в его груди. - Я спас тебя, дал тебе кров…
        - Ради собственной выгоды, - любезно напомнила девушка. - Впрочем, простите, просто я слишком нервничаю перед встречей с отцом. - Она машинально поправила и без того безупречно сидящее на ней черное платье. - К тому же мое обращение… я все больше превращаюсь в заблудшую: страхи и сомнения отходят на второй план, мой характер изменился. Можете не верить, но раньше я была тихоней.
        - В момент нашей встречи ты больше напоминала забитого зверька, сейчас же выглядишь совсем иначе. - Алану наконец-то удалось усмирить темную бурю, метавшуюся в его душе.
        С каждым днем он становился все раздражительнее, его настроение постоянно менялось, совершая резкие перепады. Ему со все большим трудом удавалось контролировать себя. Если так продолжится и дальше, то он не продержится до конца недели и кровавое безумие окончательно завладеет им. Нужно как можно быстрее найти убийцу и заставить его заплатить за содеянное, а потом, потом следует послать Винсента к Вильгельму. Алан не сомневался, что к тому времени точно перестанет быть человеком, а его дворецкий убедительно сыграет роль до смерти напуганного слуги и, трясясь от страха, поведает «Коралловым стражам», что именно его господин стоял за всеми убийствами. Анжелика и близнецы прикинутся забитыми и запуганными слугами, которые вынуждены были молчать о бесчинствах своего господина. Но теперь, когда тот окончательно потерял рассудок и превратился в чудовище, они больше не в силах скрывать правду. Мысленно Алан несколько раз просил у Вильгельма прощения за то, что именно тому предстояло отдать приказ, согласно которому Рэвендела признают преступником и приговорят к смерти. Наверняка ничего не подозревающий
капитан стражи будет до последнего пытаться спасти своего друга, но Алан не сомневался в том, что долг перед жителями Нэрфиса заставит Вильгельма принять нужное решение. «Коралловые стражи» при поддержке магов и «Панциря» смогут совладать даже с Аланом, он в этом не сомневался. Конечно, будут жертвы, но это не интересовало Рэвендела, мысль о том, что Кристина будет спасена, служила ему лучшим оправданием всех его поступков.
        - Анжелика, - Алан обернулся к горничной, застывшей на пороге особняка. - Сегодня должен приехать Роланд, проведи занятие вместо меня и скажи ему, что мне нездоровится, так что на этой неделе уроков не будет… больше не будет.
        Послышался стук копыт, и во двор въехал экипаж, запряженный черной двойкой жеребцов. Джессика поспешно опустила голову, скрыв лицо за черной вуалью, крепящейся к изящной шляпке. Алан не переставал удивляться разнообразию гардероба Анжелики, ведь он не видел ее ни в чем другом, кроме наряда горничной.
        Когда экипаж остановился, из него вышел Винсент, распахнувший дверь перед господином и следующей за ним Джессикой.
        - Я узнал, где расположено интересующее нас место, - шепнул дворецкий Алану, и тот кивнул, помогая Джессике войти внутрь кареты.
        - Район Фабрик, как можно ближе к Очистным сооружениям! - бросил Рэвендел кучеру прежде, чем скрылся в карете.
        Глава 9
        С обратной стороны
        Экипаж остановился неожиданно, едва успев пересечь один из двух мостов, соединяющих Доки и остров, на котором находились фабрики и Очистные сооружения. Алан специально выбрал путь, ведущий не к зданиям, где размещался управляющий состав, а тот, что был ближе к самим громоздким сооружениям, уставившимся в серое небо множеством узких дымящихся труб.
        Дверца экипажа резко распахнулась, и внутрь заглянул хмурый мужчина. Облаченный в паровую броню с изображением молота на груди, он возвышался над каретой, и, чтобы осмотреть пассажиров, ему пришлось наклониться.
        - Что за невежество? - возмутился Алан, впившись в солдата «Молота» взглядом.
        - А? - Мужчина тупо моргнул, и в этот момент один из бесчисленных проводов, скрывающихся за его нагрудной пластиной, лопнул, выпустив вверх облачко пара. Вздрогнув, солдат поспешно отшатнулся, отойдя на несколько шагов от экипажа.
        - Что здесь происходит? - донесся еще один незнакомый голос, и Алан, скрипя зубами, вышел из кареты. Чтобы хоть как-то подавить внезапно нахлынувшую злость, молодой человек стиснул свою трость так, что костяшки его пальцев, скрытые под перчатками, наверняка побелели.
        - Господин Рэвендел! - Неизвестный Алану мужчина, с высокими залысинами и редкими, начинающими седеть волосами, почтительно склонил голову.
        - Вы несете ответственность за происходящее? - гневно спросил Алан и, не дождавшись ответа, потребовал: - Назовитесь!
        - Шепард Вирн, сержант-механик «Молота». - Мужчина выпрямился и козырнул. - При всем моем уважении, господин Рэвендел, я вынужден просить вас не подходить ближе. Ваши способности могут отрицательно сказаться…
        - Я сам могу отрицательно сказаться не только на вашей карьере, господин сержант, но и на вашей жизни, если вы немедленно не назовете мне причину, по которой экипаж был остановлен!
        - Прошу вас, пожалуйста, успокойтесь, - Шепард отступил на три шага и встал рядом с тремя закованными в броню солдатами, сразу значительно уменьшившись на их фоне. - Это обычная проверка, у нас есть все разрешения, все вполне законно… - он осекся, увидев, как тени сползаются под ноги рассерженного молодого человека.
        Алан несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и это ему частично удалось.
        - Продолжайте, - уже спокойнее сказал он, отметив, как с облегчением выдохнули солдаты.
        - Видите ли, в связи с положением звезд, как вы и сами знаете, заблудшие ведут себя активнее, поэтому не все жители Нэрфиса допускаются в соседствующие со Свалкой районы, - осторожно заговорил сержант. - К тому же по приказу, который, как я смею заметить, подписал лично Его Величество Руперт Третий, лицам, способным пользоваться магией, вход в район Фабрик закрыт, за исключением Кукольников.
        - Вы знаете о моих полномочиях, сержант? - холодно отчеканил Алан.
        - Да, господин Рэвендел, - поспешно закивал мужчина, судорожно сглотнув и едва заметно попятившись.
        - Мне нужно попасть в этот район, и меня не волнует, хотите вы пускать меня или нет. - Алан говорил вкрадчиво и угрожающе. - Так что я вижу лишь два пути, позволяющие нам решить сложившуюся ситуацию. Первый - вы пропускаете меня, а я, в свою очередь, даю вам слово, что не притронусь к вашим драгоценным механизмам и попытаюсь решить свои дела как можно быстрее. Второй - я все равно попадаю туда, куда мне нужно, радикально и жестко расправившись со всеми преградами, стоящими на моем пути. - Рэвендел выразительно посмотрел в глаза сержанту-механику. - Что скажете?
        - Вы… вы не убьете нас, мы исполняем волю Его… - Шепард Вирн побледнел, а на его лбу выступили крупные капли пота. - Согласованный с Его Величеством и…
        - Разве похоже, чтобы меня это волновало? - Глаза Рэвендела стали абсолютно черными, и солдаты неуверенно попятились, почти вжавшись спинами в высокие плиты ограждения. - Я не привык отступать, но так и быть, даю вам время на раздумье. Стоит ли ваше упрямство ваших жизней? Считаю до трех, господа. - Наступавший на стражей Алан остановился, не дойдя да несчастных, напуганных людей пяти шагов, и впился в них взглядом черных глаз.
        - Поймите, господин Рэвендел, мы вам не враги, мы лишь…
        - Раз. - Алан кровожадно улыбнулся.
        - Мы выполняем свой долг, чтобы обезопасить жителей Нэрфиса и прокормить свои семьи, мы, - быстро затараторил Шепард Вирн, продолжая пятиться. Он сделал неуверенный шаг и вздрогнул, когда его лопатки коснулись холодной плиты. Затравленно оглянувшись, Механик даже перестал дышать.
        - Два. - Тени вокруг шагнувшего вперед Алана свились в острые ониксовые жала, нацелившись на солдат «Молота».
        - Он не шутит, Вирн! - Один из стражей отбросил свое оружие и побежал прочь, задевая массивной броней потемневшие от времени и погоды плиты и высекая из них редкие искры.
        - Три! - Тени рванулись к солдатам, замерев в дюймах от их лиц именно в тот момент, когда Шепард сдавленно крикнул:
        - Проезжайте!
        - Разумный выбор, - в голосе Рэвендела читалось явное разочарование. Усилием воли он заставил тени, не желающие ему подчиниться, раствориться в воздухе. - Будьте уверены, господин Вирн, вашему руководству станет известно о вашем рвении и стойкости. Также можете не беспокоиться насчет сохранности механизмов, я не стану подходить к ним близко. Даю слово.
        - Как вам будет угодно. - Все еще бледный, обливающийся потом сержант вручил извозчику пропуск, поставив на нем свою подпись. Отложив поводья, тот сразу же закрепил прямоугольную табличку рядом с собой, чтобы патрули могли видеть ее издалека.
        - Хорошего вам дня, господин Рэвендел, - пролепетал Шепард в закрывающуюся дверцу экипажа и поспешно отступил в сторону, когда тот тронулся с места.
        Проводив облегченными взглядами удаляющийся экипаж, солдаты «Молота» перевели дух. Шепард Вирн догадывался, что чувства и эмоции его людей схожи с теми, что испытывает он сам, поэтому, нервно хихикнув, предложил:
        - Как насчет того, чтобы как следует напиться сегодня, а, ребята?
        Предложение сержанта было встречено нестройными голосами, впрочем, выражающими согласие, а сам Вирн про себя подумал, что, возможно, Близнецы существуют и лишь благодаря их вмешательству он все еще жив. Эта мысль пришла к солдату неизвестно откуда. Порядком озадачив его, ведь Механики не слишком-то жаловали божеств и сам Шепард никогда за свою жизнь не посещал храма Близнецов. Однако желание наведаться в обитель культа почему-то нарастало. Зашарив пальцами по поясу, сержант открепил от него флягу и, быстро скрутив крышку, жадно припал губами к горлышку.
        - Вирт, будь человеком, оставь и нам немного! - взмолился один из солдат, с плохо скрываемой завистью наблюдая, как ходит вверх-вниз кадык его командира.
        - Держи! - с трудом оторвавшись от горлышка, Шепард вытер губы тыльной стороной ладони, передавая солдату флягу. Он с удовлетворением отметил, как волна тепла растекается по телу, притупляя страх и прогоняя непонятно откуда взявшееся желание отправиться к жрецам. От крепкой настойки, выпитой натощак, в голове сержанта приятно зашумело, и он, блаженно улыбнувшись, прислонился плечом к стене, достав из кармана трубку и собираясь ее раскурить.
        - Что с Рэвенделом не так? Он какой-то шальной сегодня… - сделав несколько солидных глотков, солдат, передавший флягу сержанта дальше, облокотился на свой молот.
        - Кто его разберет… - Аромат табака белым облачком дыма быстро достиг ноздрей Шепарда, и ему стало намного лучше. - Хорошо, что живы до сих пор, ты ведь и сам знаешь, что про него говорят.
        - Да уж… - солдат еще раз обернулся, взглянув себе за спину, где не так давно скрылся злополучный экипаж. - Скорее бы конец смены, жду не дождусь, когда мы доберемся до острова Веселья!
        - Поскорее бы… - мечтательно поддержал подчиненного Шепард Вирт, выпуская к серым небесам колечко дыма…
        - Вы умеете произвести впечатление, - на губах Джессики появилась улыбка.
        - Это мой конек, - сухо ответил Алан, одернув ворот сюртука, замявшийся, когда он садился на свое место.
        - В госпоже говорит заблудшая, которая наверняка жаждала кровавого спектакля? - невинно поинтересовался Винсент, и Джессика смущенно потупилась.
        - Простите, ничего не могу с собой поделать, видимо, обращение идет быстрее, чем я думала. Ваша злоба будоражит меня, - призналась она Алану.
        - Какая прелесть! - Винсент всплеснул руками. - Вы словно нашли друг друга, но сейчас не об этом. - Взгляд дворецкого снова стал цепким, настороженным. - Господин, у вас не будет проблем за прямую угрозу солдатам?
        - Может, и будут, а может, и нет, меня это в любом случае не интересует. Времени осталось слишком мало, чтобы обращать внимание на мелочи. Нам следует как можно быстрее найти Фенроса, ведь именно он указал другим заблудшим место, где будет оставлена следующая жертва. - Алан нетерпеливо выглянул в окно, словно от этого экипаж смог бы двигаться быстрее. - Если он не даст нам ответа, вряд ли нам ответит кто-то еще.
        - У Фенроса есть ответ, возможно, не на все, но есть, - красные глаза Джессики сверкнули, и в них промелькнуло что-то хищное, то, чего ранее не было.
        - Твое обращение прогрессирует, - оторвав задумчивый взгляд от проплывающего в окне высокого заграждения, сложенного из толстых плит, Алан обратился к девушке. - Видимо, процесс ускорился из-за расположения звезд.
        - Наверняка именно из-за этого, - девушка поморщилась и обняла себя за плечи.
        - Однозначного решения по этому поводу, увы, нет. Жрецы и маги единогласно признают ваш недуг - проклятьем, развеять которое не представляется возможным. Волшебники и последователи культа, которые считали иначе, были позже найдены разорванными на куски. - Рэвендел вновь повернулся к окну, за которым по-прежнему тянулся кажущийся бесконечным забор. - Я слышал, что некоторые ученые опровергли общепризнанные догадки, посчитав ваш недуг не более чем болезнью, вызванной каким-то вирусом. Они неоднократно просили короля поспособствовать в поимке живого заблудшего для опытов, но всегда получали отказ. Кто-то попробовал поймать зверя сам и поплатился за это жизнью, а кого-то увели в залы Безысходности, за не соответствующие религии убеждения, и больше их никто не видел.
        - А как считаете вы? - Джессика отодвинулась подальше от открытого окна, словно опасаясь, что кто-то ее увидит.
        - Не то и не другое, - моментально ответил Алан, повысив голос.
        Шум района Фабрик нарастал по мере погружения в него экипажа. Что-то непрерывно стучало, гудело и лязгало, сливаясь в неприятную какофонию несовместимых звуков, терзающих слух Рэвендела, а ужасные запахи смазок, сажи и гари пробивались даже через его надушенный платок.
        - По крайней мере, проклятьем это точно не назовешь, так же, как порчей, ведь даже вблизи от заблудших те же «Летучие рыбы» используют пистоли и они не ломаются. К тому же в Аластрии нет знатоков темных искусств такого уровня, чтобы реализовать подобное, - закончил свою мысль Рэвендел.
        - А вы? - сразу же спросила Джессика. - Разве вы не знаток темных искусств?
        - Многие считаю меня таковым, - Рэвендел улыбнулся девушке. - Но природа моего наследия совершенно иная. Конечно, я пробовал экспериментировать с различными темными ритуалами, что немного усилило мои способности. В подвалах под моим имением есть обширная библиотека, в которой присутствуют и запрещенные жрецами тома, посвященные темной магии. Книги собирало не одно поколение моих предков, а школа Магии дала мне знания, опираясь на которые, я смог учиться сам. Однако дело в другом, тот, кто обладает даром волшебства, в состоянии постичь любую магию, будь то стихии, поддержка или темное волшебство, а способности Рэвенделов передаются только по наследству и, по мнению некоторых, являются самым настоящим проклятием. Что же касается заблудших, возможно, это и вирус, но он не мог просто так появиться. Я склонен полагать, что первый заблудший являлся чьим-то неудавшимся экспериментом по приданию человеческому телу особых возможностей, таких, как, к примеру, регенерация.
        - Воистину - неудавшийся эксперимент, жалкое подобие человека, одержимое жаждой крови и теряющее свой человеческий облик так же, как способность мыслить, - боль, звучавшая в каждом слове Джессики, к концу ее реплики сменилась отчетливым раздражением и злобой.
        - За все приходится платить, - холодно отозвался Алан, и его оживившееся в процессе диалога лицо вновь приняло отстраненное выражение.
        - Значит, никому из заблудших… из нас, никогда не стать прежним? - в голосе девушки не было и толики надежды, но он не дрожал и звучал твердо, преисполненный решимости, решимости обреченных.
        - Все, кто был близок к тому, чтобы ответить на этот вопрос, сейчас мертвы. - Рэвендел поджал бледные губы, уже зная, что дальше скажет ему Джессика.
        - Тогда, как только я обращусь окончательно - вспомните то, что обещали мне ночью! - Девушка сжала кулаки, взглянув на молодого человека с мольбой, и тот решительно кивнул ей.
        Экипаж сбавил ход и вскоре совсем остановился. Выбравшийся первым, Винсент придержал дверцу для Алана, и тот, выйдя наружу, галантно подал руку Джессике, помогая девушке сойти на землю. Когда Винсент собирался расплатиться с извозчиком, тот робко предложил:
        - Господа будут возвращаться отсюда же? Я мог бы подождать. - Крупный мужчина, управляющий экипажем, несколько оживился, когда получил весьма неплохие деньги за свой труд.
        - Ждите до заката, - Алан кивнул дворецкому, и тот, с неизменной улыбкой, добавил к вознаграждению еще несколько монет, совершенно другого достоинства. От вида таких денег полный мужчина с трудом сдержал расплывшуюся на выбритом лице улыбку и поспешил спрятать их за пазуху.
        - Буду ждать хоть до утра, господа! - Едва успев спрятать деньги, извозчик поспешно поклонился, чуть не упав со своего места.
        Не обращая внимания на довольного мужчину, Алан развернулся и пошел прочь от экипажа.
        - Вы не предупредите его о том, что ночью здесь может быть довольно небезопасно? - шепотом поинтересовался дворецкий у своего господина.
        - У него есть своя голова на плечах, по крайней мере пока, - Алан неприятно улыбнулся. - К тому же он послужит нам дополнительным временем, если ситуация сложится не так, как мне хотелось бы.
        - О чем вы? - Джессика непонимающе обернулась на экипаж, быстро переведя взгляд на Рэвендела.
        - Если заблудшие не захотят говорить и решат показать мне свои клыки, я, конечно, обломаю их, но всех перебить скорее всего не смогу. Нам придется отступить, а наш жадный извозчик сможет прекрасно развлечь преследователей, позволив нам спокойно ретироваться. Имея под рукой слабую добычу, хищники Нэрфиса не станут преследовать более сильную. - Голос Рэвендела не выражал никаких эмоций.
        - Но… это же чудовищно! - Красные глаза девушки испуганно расширились.
        - А ты думала, что здесь заблудшие - единственные чудовища? - улыбнулся Алан, и девушка не нашла что ответить ему.
        Рэвендел быстро шел вдоль высоких плит, за которыми скрывались огромные фабрики. Сами постройки были скрыты от его глаз, но высокие дымящиеся трубы не заметить не представлялось возможным. Алан знал, что за толстой стеной располагаются цеха, где под надзором Механиков создается множество любопытных вещей, которые ему, как любому другому магу, не суждено познать. Не то, чтобы он испытывал по этому поводу серьезные расстройства, скорее его раздражало наличие в Нэрфисе таких мест, куда ему нельзя попасть. По крайней мере, законным путем.
        - Господин, - нарушил молчание идущий впереди Винсент, - за тем поворотом будет пост «Молота», стерегущий одни из ворот, ведущие к Очистным сооружениям. Вы предпочтете запугать и их или же воспользуетесь моим советом? Кстати, последовав выбранному мною маршруту, мы сэкономим немало времени, которое не придется тратить на разговоры с солдатами.
        - Веди! - Рэвендел раздраженно отбросил тростью лежавший под ногами обломок какой-то детали. Сейчас ему очень хотелось наплевать на предложение дворецкого и лично разобраться с проблемой в виде очередного поста стражи. «Нужно спешить, - подумал Алан, вновь обретая контроль над своими эмоциями. - Если так продолжится и дальше, то я уже не смогу владеть собой». - Взглянув на хмурое небо, Рэвендел мысленно послал к далеким звездам не одно проклятье за то, что они решили выстроить злополучный порядок в такое неподходящее время. Повышающее магические способности созвездие само по себе многократно увеличивало силу Рэвендела, и та становилась столь могущественной, что неуклонно подчиняла человека себе. К тому же после разговора с Кристиной и ночи, проведенной с заблудшей, серебряная нить, связывающая Алана с этим миром, стала еще тоньше, чем была. Раньше он черпал силу и уверенность из мыслей о будущем своей любимой. Его утешал тот факт, что она будет жить дальше. Но теперь, теперь это его все больше угнетало. Теперь он понимал - Кристина никогда не узнает, что он сделал для нее, никогда не услышит, что
он любил ее все это время. Она будет считать его чудовищем, а он исчезнет навсегда. Гнев на мгновение ослепил Алана, и ему пришлось приложить максимум усилий, чтобы взять себя в руки. Все темное, все плохое, что было в душе молодого человека, сейчас поднималось кверху, мешая ему трезво мыслить и даже дышать. Его душа все глубже уходила во тьму, а тонкая серебряная нить, связывающая его с собственной человеческой личностью, все больше истончалась, становясь едва различимой на фоне бушующей темной бездны.
        Винсент, слегка склонив голову, пристально изучал своего господина, находящегося на грани безумия. Он видел, как на лбу Алана выступил пот, как его пальцы впились в трость, а зубы плотно сжались. Глаза молодого человека заволокла тьма, а тени вокруг него начали извиваться в каком-то бешеном танце. Теперь происходящее с Рэвенделом заметила и Джессика. Девушка неуверенно отшатнулась, расширившимися от ужаса глазами глядя на Алана, чья тень рывками разрасталась, становясь все больше и темнее. Вот от мрачного силуэта отделились могучие крылья, а из головы выросли загнутые рога, еще мгновение - и на черном лике вспыхнули два фиолетовых огня глаз, горящих безудержной злобой. Миг - и все закончилось - тени нехотя вернулись обратно, а сам Рэвендел глубоко вздохнул, и на его бледном лице появилась слабое отражение вымученной улыбки.
        - Все в порядке, - устало произнес молодой человек, промокая лоб кружевным платком.
        - Ваша связь с тьмой стала настолько крепкой, что противиться зову собственной крови становится все сложнее, - заметил Винсент, поправляя очки.
        - Я справлюсь, - резко ответил Алан. - Веди нас дальше.
        - Как вам будет угодно, мой господин. - Развернувшись, Винсент быстрым шагом двинулся вперед. Миновав относительно небольшой участок пути, осложненный разбросанным по земле хламом, дворецкий свернул влево, уводя следующих за ним Алана и Джессику к возвышающимся неподалеку завалам мусора. В основном здесь лежали ржавые блоки каких-то крупных машин, огромные катушки и шестеренки, промасленные брусья и грубо спаянные поддоны.
        - Близость Свалки играет свою роль, - виновато улыбнулся Винсент, помогая Джессике, но та покачала головой, стянула туфли, ловко запрыгала между обломками. Дворецкий Рэвендела пожал плечами и, обогнав девушку, вновь вышел вперед. Замыкавший шествие Рэвендел с трудом сдерживал переполняющий его гнев, выражая свое недовольство словами, из которых следовало, что он предпочел бы прорваться через весь полк «Молота», но не возиться в этой грязи.
        - Молодому джентльмену не пристало быть столь ворчливым, - наставническим тоном произнес Винсент, поправив очки.
        - Точно так же, как скакать по ржавому барахлу, - в тон дворецкому отозвался Алан, чем рассмешил беззаботно идущую рядом Джессику. - А ты, я смотрю, развлекаешься? - ехидно поинтересовался Рэвендел у спутницы.
        - Для меня нет ничего необычного в том, чтобы копаться во всяком мусоре. Старшие из стаи постоянно притаскивают в катакомбы какой-нибудь хлам, - пояснила девушка. - Кстати, куда нам дальше? - Выйдя из-за горы обрезанных труб, она остановилась напротив высокой стены, за которой слышался плеск воды.
        - Сюда, - Винсент указал на угол, образуемый неприступными стенами, за одной из которых располагался канал, отделяющий этот остров от острова Свалки, а за другой шумели Очистные сооружения Нэрфиса.
        - И как мы через них перелезем? - Задрав голову, Джессика посмотрела туда, где кончались плиты. - Слишком высоко, чтобы даже думать о том, что можно перепрыгнуть.
        - А ваших будущих родственников такая высота не смущает, - Винсент улыбнулся, но сразу же добавил: - Простите, вырвалось. - Впрочем, несмотря на извиняющийся тон, ехидная улыбка никуда не делась с тонких губ дворецкого.
        - Прекрати, Винсент, - строго проронил Алан. - Джессика, подойди ко мне, и я перенесу нас на ту сторону.
        - Как? - Девушка еще раз окинула оценивающим взглядом неприступную преграду.
        - Увидишь. Иди сюда. - Рэвендел в нетерпении ударил тростью о лист металла, на котором стоял.
        - Я буду ждать вас с той стороны, - произнес Винсент.
        Прежде чем Джессика успела спросить у дворецкого, как он окажется на той стороне, тот подпрыгнул и растворился в клубах черного дыма, принявших форму черного ворона. Взмахнув крыльями, птица легко взмыла вверх и вскоре скрылась за стеной.
        - Кто он? - девушка ошарашенно уставилась на Алана.
        - Демон, - просто ответил Рэвендел.
        - Но… как? Разве они существуют?
        - Как видишь. Кстати, мой далекий предок, заключая договор с Винсентом, глотнул его крови. Так что я на какую-то часть тоже демон, - произнес Алан, чем еще больше сбил девушку с толку. - По словам моего, кхм, дворецкого, влияние его крови во мне сильнее, чем в любом из моих предков, так что я, в каком-то плане, особенный.
        - Но почему так вышло? - Джессика потрясенно смотрела на Алана, как будто увидела его впервые.
        - Почти двадцать лет назад, когда убили моих родителей, а меня ранили, Винсент спас мне жизнь. Чтобы я не умер, он дал мне своей крови и, видимо, немного перестарался.
        - А… - прежде чем девушка нашла что сказать, Алан сунул ей в руки свою трость и крепко обнял за точеную талию. Взглянув молодому человеку в глаза, Джессика невольно отшатнулась, увидев, как их заволакивает густой мрак.
        - Не бойся, - произнес Алан изменившимся голосом, показавшимся девушке поразительно холодным и зловещим.
        Пересилив страх, раздирающий ее душу ледяными когтями, заставляющий бежать без оглядки и забиться в самый темный угол, Джессика свободной рукой обвила шею Рэвендела. Она видела, как слабые тени, подобно змеям, поползли к Алану со всех сторон, они отделялись от катушек, труб, стен и стремительно сливались с тенью Рэвендела, уже не напоминавшей человеческую. Несмотря на пасмурную погоду, тень Алана приобрела четкие очертания, увеличившись в размерах в несколько раз. Джессика завороженно смотрела, как на темной голове вырастают загнутые назад рога, аккуратный силуэт волос меняется нечесаной гривой, а уши становятся длиннее, заостряясь на концах. Неожиданно тень раскинула в стороны широкие, перепончатые крылья и мощным рывком взмыла вверх. Дыхание Джессики перехватило, когда она поняла, что земля быстро отдаляется от нее. Серая, влажная, покрытая мелкими трещинами стена пронеслась у нее перед глазами, и вот вместо нее появились огромные баки Очистных сооружений. Они стали стремительно приближаться. Перед самой землей, когда Джессике стало казаться, что они сейчас разобьются, заново сформировавшаяся
тень снова раскинула свои широкие крылья, и Алан вместе с девушкой мягко приземлились.
        - Ты вся дрожишь, - голос Рэвендела стал прежним, и Джессика решилась взглянуть на него.
        - Все человеческое, что осталось во мне - трепещет от ужаса, а изменившаяся я - от возбуждения, - натянуто улыбнулась девушка, глядя в небесно-голубые глаза Алана.
        - Я полагаю, леди делает вам комплимент, мой господин. - Винсент, принявший человеческий облик, бесшумно приблизился к Джессике со спины. - Я прав?
        - Вроде того, - неуверенно кивнув, девушка плотнее прижалась к Рэвенделу. Ей почему-то показалось, что если демон, скрывающийся за личиной улыбчивого дворецкого, решит убить ее, то сможет сделать это в одно мгновение, а единственный, кто способен защитить ее, сам заслуживает того, чтобы его боялись.
        - Винсент не тронет тебя, так же как я, - мягко отстранившись от девушки, Алан вытянул руку, и Джессика не сразу сообразила, что ему нужно. - Благодарю, - пальцы Рэвендела сомкнулись на черном древке его трости.
        - Вы готовы идти?
        - Да, Винсент. Если мне не изменяет память, то нам нужен третий бак, ближний к стене. - Рэвендел оглядел десятки огромных выкрашенных в одинаковый коричневатый цвет баков, выстроившихся в несколько ровных рядов. К каждому из них тянулись по нескольку труб, выходивших из-под земли, и по одной сверху.
        - Откуда вы знаете, куда идти? - Джессика, не скрывая удивления, посмотрела на мужчин.
        - Один из заблудших был настолько вежлив, что поделился с нами вашими секретами, - честно ответил Алан.
        - Это не «наши секреты», - с досадой произнесла девушка, закусив губу. - Лично я даже не представляла, где именно спуск в катакомбы, ведь сама я выбралась из них в районе острова Осьминога и сразу попала в его подвалы.
        - Я думал над тем, чтобы спуститься там, но в прошлый мой визит ты вроде бы дала мне понять, что это не лучшее место.
        - Территория другой стаи, - пояснила Джессика. - Они разорвали бы меня в клочья, если бы не имя Осьминога, которым я прикрылась, словно щитом.
        - Для заблудших это имя что-то значит?
        - Удивлены тем, что не знаете всего о жизни Нэрфиса, господин Рэвендел? - Девушка рассмеялась. - Тот, кого зовут Осьминогом, - страшный человек. Он коварен, хитер, жесток и изворотлив. Что бы он ни делал, он делает это исключительно ради собственной выгоды.
        - Наша встреча, он специально выпустил тебя?
        - Вы ведь сразу догадались, да? Впрочем, его выгода здесь пересекается с вашей. Он хочет наладить отношения между двумя стаями, чтобы взять их под контроль. Если вы сможете хм… усмирить моего отца, то, скажем так, Осьминог будет чувствовать себя более защищенным.
        - Интересных он нашел себе союзников. - Перед глазами Алана появилось довольное, покрытое оспинами лицо Освальда Кушрэна.
        - Механики, морская стража, жители трущоб, беженцы с соседних, затопленных островов, шаманы, а теперь еще и Кукольники. Вы ведь предложили спрятать их всех на его острове, к тому же все свои деньги их гильдия получает от Осьминога, так что он с ними договорится.
        - Стало быть, и это он предвидел? - Алан нахмурился. Рэвенделу были безразличны махинации Осьминога, но вот чувствовать себя пешкой в его руках ему определенно не нравилось.
        - Он на это рассчитывал, - согласно кивнула Джессика. - Если ему удастся переманить на свою сторону вторую стаю заблудших, то в его руках окажется сила, сравнимая с силой короля, наверное. - Конец фразы Джессики прозвучал неуверенно.
        - Он ведь делает это не ради того, чтобы обезопасить себя, так? Освальд Кушрэн не такой человек, он не обороняется, он всегда нападает. Жадный до власти, он пойдет на все, что угодно, ради нее. Когда? - Неожиданно Алан тростью преградил путь Джессике и, развернув ее, заглянул девушке в глаза.
        - Я не знаю, - Джессика пожала плечами, - ничего такого я не видела…
        - Если он готовит переворот, которого так боится наш король, то сделает это в ближайшую неделю. Или когда звезды сменят свое положение и маги ослабнут, или же нападет, пока они сильны, ведь и заблудшие, и Кукольники также получают мощь от звезд. К тому же за ними численное преимущество. Не исключено, что кто-то из магов поддержит Осьминога, ведь не все так преданы королю, вдобавок у старого хитреца наверняка есть компромат на половину старших наставников школы Магии. Нам нужно поспешить!
        - Почему вы считаете, что Осьминог, если он вообще решил устроить переворот, нападет в ближайшее время? - подал голос Винсент, рыщущий взглядом между баками и отыскивающий между ними путь.
        - Сейчас вера жителей Нэрфиса в короля и культ Близнецов - сильно пошатнулась. Ни те, ни другие неспособны защитить людей от убийцы, держащего в страхе весь город. К тому же если убийца охотится исключительно за Кукловодами, магами и иногда жрецами, то заблудшие предпочитают обычных людей. Не удивлюсь, узнав, что их нападения на менее защищенные районы Нэрфиса происходят с подачи Осьминога, ему это выгодно. При помощи кровожадных жителей подземелий он еще сильнее разожжет недовольство властью у жителей города, пошатнув их веру в культ, а потом предложит им альтернативу, и многие, если не все, последуют за ним.
        - Возможно, именно Осьминог стоит за всеми убийствами? Подумайте, ему же выгодно сначала запугать Кукловодов, а потом предложить им защиту, переманив на свою сторону, - предположила Джессика.
        - Все может быть, - Алан не стал отметать подобную догадку, уже приходящую ему в голову ранее. - Так или иначе, нам необходимо действовать быстрее!
        - Вы желаете предупредить короля о грядущем бунте? - Обернувшись, Винсент посмотрел на своего господина, и тот хрипло рассмеялся.
        - Мне нет дела до короля и власти, Винсент. Я поддержу того, кто сможет мне гарантировать безопасность Кристины, однако даже Осьминогу я доверяю больше, чем жрецам культа. Сначала следует все выяснить, а уже потом размышлять над тем или иным решением. Кстати, вот третий бак. - Алан указал тростью на большую, покрытую ржавчиной и клочьями слезающей краски емкость. - Джессика, ты точно сможешь провести нас, или лучше воспользоваться проходом, что скрыт под островом Осьминога? Советую хорошо подумать, когда мы спустимся - пути назад может и не быть.
        - Лучше спустимся здесь. Пусть эти катакомбы мне и незнакомы, но теперь, когда человеческого во мне остается все меньше, я найду путь, - она потянула носом воздух, и ее глаза тускло сверкнули. - Здесь я чувствую знакомые запахи… это так необычно, они стали настолько яркими и насыщенными, даже не думала, что они могут быть такими.
        - Сможешь найти путь? - Рэвендел двинулся следом за Винсентом, уверенно шагающим вперед.
        - Смогу, - решительно кивнула девушка.
        - Кажется, мы пришли, - внезапно остановившийся дворецкий опустился на корточки, зашарив руками в куче прелого хлама.
        Воздух сразу же наполнился неприятным запахом, а спустя мгновение дворецкий брезгливо отбросил в сторону истлевший трупик крысы, держа его за кончик облезлого хвоста. Винсент вновь опустил руки под завалы, и его губы растянулись в победной усмешке. Резко выпрямившись, дворецкий рванул что-то на себя. Округлая крышка люка, разбрасывая мусор в стороны, сместилась, открывая черное око тоннеля, бессмысленно пялящееся в мрачное небо. Джессика отчетливо ощутила, что от пути, ведущего в катакомбы под Нэрфисом, повеяло смертью.
        Скользкая металлическая лестница опускалась вертикально вниз. Ее ржавые, изъеденные коррозией скобы вонзались в каменные стенки круглого колодца, ведущего в канализационные стоки под городом. Винсент, вместо того чтобы воспользоваться лестницей, конец которой скрывал непроницаемый мрак, просто сложил руки на груди и, придерживая очки, спрыгнул вниз. Спустя несколько мгновений раздался тихий всплеск, после чего из колодца донесся голос дворецкого:
        - Можете спускаться. Господин, пропустите леди вперед, если вы, конечно, не собираетесь заглядывать ей под юбку.
        - Дамы вперед? - Вскинув бровь, Алан улыбнулся и, несмотря на свои слова, отстранил Джессику от люка.
        - Нет, - девушка решительно шагнула к темному провалу, - я пойду. - Она изящно наклонилась и, с треском разорвав ткань, укоротила свою юбку почти наполовину. Избавившись от неудобной обуви, Джессика выпрямилась, придирчиво разглядывая свой изменившийся наряд.
        Бледные щеки Алана едва заметно покраснели, и он торопливо отвел взгляд.
        - Я думала, что после ночи нам нечего стесняться, - девушка улыбнулась. - Насчет дворецкого - не переживайте, он меня и подавно не смущает, ведь он даже не человек.
        - Все равно молодые девушки должны придерживаться определенных правил этикета и норм приличия, если они заботятся о своем статусе и положении в обществе, - механическим голосом отчеканил Алан слова, которые он неоднократно слышал от старшей наставницы во время своего обучения. Шарлотта Фроне часто отчитывала молодых учениц школы Магии, и поводом для этого могла послужить даже одна неровная складочка на одежде.
        - Взгляните на меня, - в голосе Джессики проступила нескрываемая грусть, и Алан поднял на нее взгляд, сразу же отметив, что глаза девушки стали более яркими, словно налились кровью, а выступающие из-под губ клыки заметно удлинились, приняв хищный изгиб. - О каком статусе и приличии вы говорите?
        - Прости, - Алан вновь потупился, внезапно почувствовав свою вину перед девушкой. Она рассказала ему обо всем, отдала самое дорогое, решив посвятить ему последние дни своей человеческой жизни, а он по-прежнему думает лишь о том, как ее использовать. Воистину ирония судьбы: пытаясь спасти Кристину от чудовища, он и не заметил, как сам стал бездушным монстром.
        - Ничего, - Джессика ободряюще улыбнулась и, подойдя к Рэвенделу, взяла его за руку. Ладони девушки были мягкими и очень горячими. - Я чувствую, - тихо произнесла Джессика, - что сегодняшний день и, возможно, ночь - это все время, которое у меня осталось. Не корите себя за то, что происходит, ведь я решилась на все по доброй воле, и мне ничего не нужно взамен, теперь уже ничего. Один ваш взгляд, преисполненный печали, наполняет мое сердце радостью от того, что я жила не напрасно и пусть даже перед смертью, но смогла помочь тому, кого люблю. - Она приложила палец к губам Алана. - Только не говорите мне, что я ничего не смыслю в чувствах. Пусть вы и не понимаете, но я словно знаю вас всю жизнь, пусть во сне, но я всегда была с вами, и пусть наши чувства невзаимны, мне достаточно того, что я могу любить вас и открыто сказать об этом. - Она нежно поцеловала Рэвендела в щеку и отстранилась от него, выпустив его ладонь. - И еще, когда все закончится, пообещайте мне, что еще раз подумаете, возможно, вам удастся найти выход, который позволит вам жить дальше с той, кого вы любите. Отпустите свою тьму
вместе со мной и живите дальше или хотя бы попытайтесь.
        - Я обещаю, - хрипло произнес Алан. Его разум впервые за долгие годы стали терзать сомнения. Возможно, Джессика действительно права и та Кристина, которую он так любил раньше, теперь совершенно изменилась. Когда он смотрит на нее, то видит перед собой лишь испуганную маленькую девочку, образ, оставшийся далеко в прошлом. В то же время, находясь рядом с Джессикой, он ощущает, как его тянет к ней. Девушка, появившаяся в его жизни совсем недавно, но знающая его много лет, одна из немногих, кто понимает его, кто может открыто общаться с ним и принимает Алана Рэвендела таким, какой он есть - эта девушка вскоре пропадет навсегда. Тьма ли это в его сердце, тянущаяся к ее отравленной крови, или же что-то другое, но Рэвендел чувствовал, что эта девушка дорога ему и, когда она обратится, ему будет не хватать ее. Стиснув зубы, Алан напомнил себе о данном Джессике обещании. Обещании, которое он не сможет нарушить: когда девушка окончательно потеряет рассудок и жажда крови уничтожит последнюю частицу человечности, оставшуюся в ее сердце, он убьет ее. Пусть это уже не будет та Джессика Арно, которая была с ним
эти дни, Алан не хотел отнимать ее жизнь. Не хотел, но знал, что обязан это сделать. Если он не может ее спасти, то хотя бы избавит от мучений.
        - Не вините себя, ведь все мы связаны оковами судьбы. Все, что вам нужно - просто разбить мои оковы, освободить меня от ужасной участи, на которую я обречена, - мягко сказала Джессика…
        - Я… я понимаю, - Алан несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.
        - В таком случае давайте поторопимся и сделаем все, что задумано, и пожалуйста, взбодритесь. Я не желаю видеть перед собой вашу унылую физиономию все оставшееся мне время. - С улыбкой Джессика внезапно подбежала к Рэвенделу и страстно поцеловала его в губы.
        Руки Алана сами обвили тонкую талию девушки, и он ответил на ее поцелуй, показавшийся ему чуть солоноватым. Открыв глаза, Рэвендел увидел, как по щекам Джессики катятся слезы.
        - Нам пора, Винсент, наверное, уже заждался, - пробормотала девушка и, не глядя на Алана, начала быстро спускаться в люк.
        Рэвендел еще несколько мгновений смотрел в глаза тьме, пялящейся на него из колодца стоков, в котором скрылась Джессика. Затем он сбросил свой плащ, ногой запихнув его под опору бака, и взялся за крышку люка. Алан как смог закрепил на крышке немного мусора, чтобы тот, как прежде, скрывал ее, после чего начал спускаться вниз. Когда крышка тихо звякнула у него над головой, Алан Рэвендел полностью погрузился во тьму, тьму, заполняющую мир, находящийся с обратной стороны Нэрфиса.
        Глава 10
        Потерянные души
        Липкая, обволакивающая тьма нисколько не смущала Алана. Даже наоборот, здесь он чувствовал себя намного спокойнее и… могущественнее. Будь то ночной мрак или же темнота подземелий, она неизменно дарила Рэвенделу свою силу, щедро делясь ею. Куда больше не нравились Алану запахи, царившие в сточных каналах Нэрфиса. Отвратительные миазмы, поднимающиеся от вязкой жижи, скользкой и противно хлюпающей под ногами, стали настоящим испытанием для него. Каждый шаг давался ему с трудом, и молодой человек постоянно сдерживал тошноту, подкатывающую к горлу.
        - Оказывается, я теперь хорошо вижу в темноте! - радостно произнесла Джессика, но Алан различил фальшь в ее голосе. Чувства девушки обострялись, а это было основным предвестником скорого обращения.
        - Я бы предпочел ничего здесь не видеть и не чувствовать, - брезгливо произнес Алан, прикрывая нос надушенным платком. Он вовремя вспомнил о просьбе девушки и спрятал свои эмоции за привычной маской безразличия.
        - А я к этому привыкла, хотя в катакомбах пахнет не так мерзко, - поддержала разговор Джессика. - Правда, сейчас для меня все запахи приняли совершенно другой оттенок. К примеру, я могу сказать, что если на вон той развилке свернуть вправо, то мы наткнемся на труп кошки, пролежавший здесь, как минимум, месяца четыре.
        - Это первая на нашем пути развилка, и мы повернем налево, - Алан видел, куда показывала девушка. Далеко впереди и впрямь коридор раздваивался, расходясь в стороны.
        - Я знаю, - девушка немного отстала от идущего первым Винсента и пошла рядом с Рэвенделом, без всякой брезгливости шлепая босыми ногами по отвратительной жиже.
        Джессика выглядела настолько беззаботной, что можно было подумать, будто она вышла погулять в парк перед своим домом и сейчас расслабляется, ощущая босыми ногами прохладную зеленую траву и наслаждаясь теплым солнечным светом. Но улыбка Джессики и ее поведение не смогли обмануть Алана, он видел тоску в ее красных глазах, которые она старательно прятала от его взгляда. С каждым ударом сердца тяжесть от того, что он должен сделать, все сильнее давила на Рэвендела.
        Следуя пути, обозначенному пленным заблудшим, Винсент легко отыскивал дорогу среди множества разветвлений и обилия переходов. Все коридоры были одинаково похожи друг на друга. Они то расходились, делясь на два или же больше рукава, то сходились снова, сливаясь в широкий тоннель. Иногда коридоры перекрывали решетки, но их толстые ржавые прутья были разогнуты в стороны или же обломаны. Джессика зацепилась юбкой за один из острых штырей, и та сразу стала значительно короче, обнажив почти до бедер стройные девичьи ножки, пусть и заляпанные бурой слизью.
        - Кажется, пришли, - Винсент остановился перед еще одной решеткой, за которой коридор расширялся и уходил еще ниже под землю.
        - Это верный путь, - кивнула Джессика, - следуя ему, мы найдем стаю, или она сама отыщет нас.
        Поначалу катакомбы Нэрфиса, служившие основой для множества пугающих сказок, зачастую оказывавшихся отнюдь не вымыслом, несильно отличались от канализации. Те же скользкие сырые стены, та же мерзкая слизь под ногами и тот же запах гнили и плесни. Туда-сюда непрерывно шныряли облезлые крысы, недовольно пищащие при виде нарушителей их спокойствия. Некоторые из шустрых зверьков с длинными, голыми хвостами, сверкая глазами-бусинками, замирали на месте, шевеля длинными усами и определяя, кого же занесло к ним в гости. Едва уловив запах заблудшей, крысы опрометью бросались прочь, ведь они, как никто другой, знали, что обитатели катакомб не всегда могут позволить себе человеческое мясо.
        Спуск вниз длился бесконечно долго. Когда идешь глубоко под землей, в темноте, пусть и можешь видеть в ней, но не ощущаешь над собой неба, а вместо него над тобой растянулся каменный потолок, представление о времени искажается.
        - Стойте, - вдруг прошептала Джессика, и ее красивое лицо, которое не портили даже кровожадные алые глаза, приняло озадаченное выражение. - Слышите?
        Рэвендел прислушался, но не смог ничего разобрать, кроме журчания воды и дыхания спутников. Он взглянул на дворецкого, но тот лишь неопределенно улыбнулся и ничего не сказал.
        - Здесь опасно! - Джессика попятилась, но снова замерла на месте, затравленно оглянувшись. - Нас ждали!
        - Фенрос? - Алан по-прежнему ничего не видел и не слышал, но начал отчетливо ощущать чье-то присутствие. Однако это совсем не беспокоило его, и он сохранял хладнокровие. Лишь тьма под ногами Рэвендела начала медленно шевелиться.
        - Нет, - покачала головой девушка и совсем по-звериному оскалилась. - Другая стая! - прорычала она, низко припав к полу, словно готовясь к прыжку.
        - Винсент, защищай Джессику, не дай ей вступить в бой, иначе она может потерять голову, - обратился Алан к дворецкому.
        - Будет исполнено, мой господин, - фигура Винсента растеклась размытой тенью и вмиг оказалась за спиной Джессики. - Леди не пристало драться, - шепнул дворецкий девушке и, обхватив ее за талию, оттащил к стене, укрывшись вместе с ней в небольшой нише. Джессика попыталась сопротивляться. Звериные инстинкты почти захватили власть над ее рассудком, но последующие слова Винсента вернули ей власть над телом: - Обратившись, вы ничем не поможете ему. Господин Рэвендел просил вас не вмешиваться, поступив иначе, вы не только расстроите его, но и пропустите великолепное представление. Кстати, можете мне поверить, ваша новая натура оценит его сполна.
        По тоннелю разнесся многоголосый волчий вой, заглушивший окончание фразы дворецкого. Вой метался из стороны в сторону, отражаясь от холодных стен и предвещая скорое кровавое пиршество. Леденящий душу звук стих, а на смену ему пришло непрерывное рычание и топот множества лап. Первый заблудший выскочил из-за угла, оттолкнулся от стены и взмыл вверх. Пробежав прямо по потолку, тварь победно оскалилась и, выставив перед собой длинные когти, упала на стоящего без движений Рэвендела. Когда до человека оставалось совсем чуть-чуть и грозные когти уже были готовы разорвать его плоть, тени вокруг Алана сгустились, сплелись в столп сплошного мрака и с силой ударили по заблудшему, впечатав того в каменную стену. Послышался хруст костей, и предсмертный хрип твари стих. Два пепельно-серых, похожих на волков существа, с пылающими яростью красными глазами, бросились на Рэвендела. Один из заблудших растянулся в длинном прыжке, а другой неожиданно споткнулся о собственную тень и, ткнувшись носом в вонючую жижу, заскользил по ней вперед. Упругие жгуты тьмы ударили по распластавшемуся в воздухе заблудшему, перебив
мускулистое тело пополам и сломав ему шею. Уже мертвое существо пролетело рядом с Рэвенделом, упав где-то за его спиной, а его сородич, которому так и не суждено было прыгнуть на добычу, едва коснулся окровавленным носом ботинка Алана, замерев у его ног. Только сейчас стало заметно, что вся шерсть заблудшего покрыта кровью, а на теле появилось множество сквозных ран, словно огромные иглы мгновенно пронзили существо насквозь, ударив со всех сторон.
        Едва первая троица заблудших успела испустить дух, как тоннель затопила живая волна тварей и спустя несколько мгновений точно такая же нахлынула с другой стороны. Заблудших были десятки, и почти половина из них уже обратилась полностью, другая же часть все еще сохраняла человеческий облик. Недавно обращенные двигались последними и представляли наименьшую опасность. Несмотря на то, что заблудших убивали почти каждый день, их стаи год от года лишь увеличивались. Кого-то они обращали сами, а кто-то добровольно примыкал к ним, обнаружив у себя первые признаки, как многие считали, проклятья. Встречались и такие, кто, поняв, что превращается в чудовище, принимал решение отдаться во власть культа Близнецов. Несчастных сразу же определяли в залы Безысходности, и, разумеется, больше их никто не видел.
        Но Алана не интересовало, кто и как пришел в стаю заблудших. Он всегда относился к ним как к животным. Кровожадным, диким животным, для которых существует лишь страх и голод. Рэвендел почувствовал укол совести и бегло взглянул на Джессику. Глаза девушки горели ярким красным светом. Из-под ее растянутых в оскале губ отчетливо виднелись клыки, а ноздри широко раздувались, жадно втягивая запах крови. Девушка едва контролировала себя, но Винсент по-прежнему удерживал ее в стороне. Алан поймал себя на мысли, что ему больно видеть Джессику такой. Единственная, сумевшая понять его, теперь лишалась рассудка, превращаясь в тех, кого ненавидела, а он ничего не мог изменить. Кулаки Рэвендела сжались, и кожаные перчатки тихо скрипнули, но этот звук полностью растворился в нарастающем гуле приближающейся толпы заблудших. Бесстрастные глаза Алана сверкнули ненавистью, и их заволокла тьма. Рэвендел перенес собственную злобу с себя на чудовищ, ежедневно забирающих чьи-то жизни и чьи-то мечты. На тварей, которых так боялась Джессика. На заблудших, одной из которых скоро станет бедная девушка. Тьма сплелась в
четыре длинных щупальца, выросших из тени Алана. На их концах образовались узкие ониксовые лезвия, едва заметно трепещущие в предвкушении крови. Когда волны заблудших уже готовы были сомкнуться, зажав Алана между собой, тьма рванулась им навстречу. Ониксовые лезвия крест-накрест ударили по первой волне, разрезая мохнатые тела на части, после чего рванулись Алану за спину, разметав вторую волну тварей. Тоннель наполнился воплями, и по нему стремительно начал расползаться запах свежей крови. Новые заблудшие лезли по искалеченным телам сородичей в стремлении добраться до уничтожавшего их человека. Темные щупальца без устали хлестали по тварям, разбрасывая их в стороны и разрывая на куски. От них не было спасения. Ониксовое лезвие пронзило крупного волка насквозь, подняв к самому потолку вырывающееся тело, в котором еще теплилась жизнь. Миг - и второе щупальце обезглавило скулящую жертву, швырнув тело на залитый кровью пол. Тьма металась из стороны в сторону, то взмывая к потолку и роняя теплые капли крови, то падая вниз, легко рассекая плоть и кости.
        - Довольно! Как вы смели ослушаться меня, я же приказал только задержать, а не убивать! - громкий, рычащий голос перекрыл даже шум схватки. - Рэвендел, я хочу говорить с тобой от имени Осьминога!
        Большинство заблудших, пересилив себя, послушно отступили от Алана, а самые разгоряченные - пали под ударами ониксовых лезвий.
        - О чем можно говорить со зверем? - хмыкнул Алан, сбрасывая забрызганный кровью сюртук и оставаясь в белой сорочке с широкими рукавами и черном жилете. Темное естество Рэвендела, чья власть крепла над ним день ото дня, не желало прекращения бойни, и Алану стоило немалых усилий усмирить в себе жажду убийства, хотя внешне он оставался невозмутимым. Щупальца из тьмы неохотно остановились, легко покачиваясь из стороны в сторону и роняя на пол капли крови, которые с гулким звуком разбивались о бурую жижу канализации.
        - У меня к тебе тот же вопрос, Рэвендел, - из рядов заблудших вышел массивный оборотень.
        Намного выше человека, покрытый белоснежной шерстью, этот заблудший выделялся среди сородичей. Единственный красный глаз заблудшего сверкал яростью, на месте другого находилась пустая глазница, перечеркнутая старым шрамом.
        - Я Скар, вожак стаи! - Оборотень смело приблизился к Рэвенделу, стараясь не смотреть на затрепетавшие щупальца, скрученные из густого мрака.
        - Я полагаю, что мне можно не называться? - Алан вскинул бровь. - Чем обязан?
        Заблудший несколько мгновений изучал Рэвендела, впившись в него единственным глазом, затем произнес:
        - Осьминог сказал нам, что ты будешь здесь, велел сопровождать тебя.
        - Ты уверен, что он велел именно «сопровождать»? Ваше поведение свидетельствует о чем-то ином. - Алан так же внимательно разглядывал стоявшего напротив него заблудшего. Ничего человеческого в облике оборотня не осталось, но его сила воли была крайне велика. Даже в такой близости от человека Скар сохранял спокойствие и способность трезво мыслить, чем могли похвастаться далеко не многие его сородичи, коих сейчас сдерживал лишь страх перед гневом вожака. Скорее всего подобное спокойствие давалось заблудшему исключительно благодаря сытости. Видимо, Осьминог содержит своих ручных псов в комфорте и они не утруждают себя охотой.
        Алана никогда не интересовали заблудшие, поскольку они не имели никакого отношения к расследуемым им убийствам. Однако он несколько раз присутствовал на допросах, которые проводили королевские дознаватели, пытая пленных заблудших, в попытках выяснить место их убежища. Сведения, полученные от рычащих и брызгающих слюной тварей, были весьма размыты и неточны, а сами невольники неизменно погибали во время какой-нибудь из многочисленных пыток. Дважды король отправлял в катакомбы своих людей. Первый раз туда отправились «Летучие рыбы» в сопровождении «Молота» и Кукловодов - не вернулся никто. Второй раз Руперт Третий назначил в карательную экспедицию магов и «Панцирь», и те также исчезли где-то под Нэрфисом. Некоторые из солдат пополнили стаю, других же попросту сожрали изголодавшиеся заблудшие. Катакомбы всегда были территорией, не принадлежащей жителям поверхности, и заблудшие дважды дали королю и его советникам это понять. Тогда правитель Аластрии принял решение - изолировать все пути, ведущие из катакомб, но заблудшие всегда находили новые и новые лазейки.
        Все это тянулось очень долго, оборотней убивали, загоняли в угол, но те, пусть и неся тяжелые потери, уходили, чтобы вскоре снова вернуться. Среди них все чаще и чаще находились те, кто способен вести стаю, сохраняя трезвый рассудок, не затуманенный жаждой крови. Кто-то считал, что оборотни эволюционируют, а кто-то, что они адаптируются, изменяя проклятие, наложенное на них. Сам Рэвендел предполагал, что все зависит от воли каждого, отдельно взятого индивида. Но даже самые стойкие и выдержанные заблудшие не всегда были способны сохранять свой извращенный жаждой крови разум в относительной чистоте и могли легко обезуметь от жажды убийств.
        - Моя стая истосковалась по крови, - слова Скара не звучали оправданием, скорее это была констатация факта. - Потеряли голову от близости живого мяса.
        - Весьма сомнительный комплимент, - тускло улыбнулся Рэвендел и нетерпеливо добавил: - Говори, чего ты хотел.
        - Шаманы помогают нам, но сейчас мы ушли далеко от острова Осьминога, нашей территории, здесь воля жрецов может стать сильнее. Времени мало. - Скар говорил обрывками фраз, то глотая окончания, то переходя на рык. - Осьминог сказал, что ты друг и должен помочь нам уговорить упрямца Фенроса выступить сообща против врагов!
        - Зачем? - Алан не проявлял удивления. Он понимал, что Освальд Кушрэн ведет свою игру и ему в ней отведено особое место. Алан не имел ничего против того, чтобы подыграть владельцу острова Веселья, по крайней мере, пока это не идет вразрез с его собственными интересами. Однако заявление заблудшего заставило его задуматься. Ведь если Осьминог так легко открывал ему свои карты, значит, ставки в игре очень высоки.
        - Осьминог говорил, что ты так просто не согласишься, - заблудший довольно оскалился. - Велел передать тебе, что Круф Лит… ер-кни-ц мертв и убили его наши враги! - Фамилия гнома далась оборотню нелегко.
        - Убийца известен? - В голове у Рэвендела возникало множество вопросов, к примеру, действительно ли гном мертв, и если да, то как именно он был убит? Ведь если его, как многих, нашли обезглавленным и выпотрошенным, то мотивы таинственного убийцы становятся еще непонятнее. Раньше он не убивал Механиков, а Литеркниц совершенно точно не имел никакого отношения к магии. Если его убили, скажем, ради наживы какие-то головорезы, то заблудшие не стали бы просто так называть их врагами. К тому же мелкие банды, ошивающиеся в трущобах, наверняка знали о том, что гном находится под покровительством Осьминога, и ни за что не стали бы связываться с таким крупным хищником. Но если не они, то кто?
        - Проклятые жрецы! - зло прорычал Скар, отвечая на невысказанный вопрос Алана. Заблудший еле сдерживал свою ярость, его трясло. - Те, кто виновен в том, что мы стали такими! - Он указал на себя когтистой лапой. - Сторожевыми псами!
        - Что?
        - Удивлен? - вопросом на вопрос ответил заблудший. - Не веришь мне, спросишь потом у Осьминога! Он сможет доказать тебе! Теперь сможет! А нам нужно идти, время не ждет! Скоро они ударят! Пойдем! - речь Скара все больше напоминала рычание, и Алан видел, как сильно тот нервничает.
        - Почему я должен доверять тебе? - спокойно спросил Рэвендел.
        - Тебе нужен Осьминог, он нужен и нам, ибо лишь с его помощью мы сможем отомстить, а ему нужен ты! Если поможешь нам уговорить Фенроса, узнаешь о том, кого так ищешь! Вот что сказал Осьминог. Я гарантирую безопасность тебе и твоей женщине!
        - Джессика, - тихо позвал Рэвендел. - Джессика! - повторил он громче, когда никто не откликнулся. Обернувшись, Алан увидел девушку, низко припавшую к земле и вот-вот собиравшуюся прыгнуть на вожака чужой стаи. Рот Джессики был приоткрыт, и с него на пол капала вязкая слюна, глаза переполняла злость, а сам взгляд говорил о ее безумстве. Скрипнув зубами. Рэвендел оглянулся в поисках Винсента, но дворецкий исчез.
        - Нет времени осматриваться, Рэвендел, ты же чувствуешь, как враги давят? Понимаешь меня? - Скар нервно переступил с ноги на ногу. Он не обращал внимания на Джессику, поскольку не считал ее достойным противником.
        - Давят? - Алан продолжал озираться, ведь не мог же Винсент бросить его.
        - Ты не слушаешь меня?! - брызнул слюной Скар, и в этот момент Джессика прыгнула на него.
        Тугие жгуты тьмы обвили запястья и лодыжки девушки, едва она оторвалась от пола, лишив ее возможности двигаться.
        - Со мной и Джессикой был еще один человек, мужчина, где он? - спросил Алан у Скара, и тот, оглянувшись на остальных заблудших, что-то коротко им рыкнул, ему прорычали в ответ, и он хмуро кивнул. - Родичи говорят, что в момент нападения вас было двое, они не убивали никого.
        Алан не успел решить, как ему поступить дальше, ибо Джессика начала громко рычать. Брызгая пеной с искривленных губ, она дергалась в крепких путах, клацая зубами.
        - Идти нужно быстрее, они скоро будут здесь! - Скар сделал шаг вперед, но ониксовое лезвие, мелькнувшее у него перед мордой, заставило его остановиться.
        - Стой, где стоишь! - прорычал Алан не хуже заблудшего.
        Повернувшись к Джессике, Рэвендел медленно приблизился к ней, и девушка тут же рванулась вперед, пытаясь дотянуться до него зубами. Тени сгустились, и их пленница оказалась практически распятой и лишенной возможности двигаться. Алан медленно провел пальцами по ее щеке и с грустью заглянул в красные глаза. Одно из щупалец поползло вперед и замерло за спиной Рэвендела, выглядывая ониксовым жалом из-за его плеча.
        - Джессика, ты слышишь меня? - тихо позвал Алан. Он пристально вглядывался в глаза девушки, надеясь увидеть в них хотя бы проблеск надежды. - Джессика, - громче позвал он, - ты слышишь меня? Узнаешь?
        - Она не слышит тебя, Рэвендел, - раздался голос Скара. - Воля жрецов давит и на нее тоже. Ты даже не представляешь, как нам хочется убивать! Если мы не уйдем глубже под землю, то набросимся на тебя!
        - Глубже под землю? - Алан отвернулся от Джессики, продолжающей скалиться ему в лицо, и взглянул на вожака заблудших.
        - Там их воля не достанет нас! - поспешно закивал Скар. - Поспешим!
        - Пойдете первыми, - наконец решился Алан. - Вздумаете играть со мной в игры - я разорву вас в клочья!
        - Понял, - кивнул Скар и рыкнул на своих сородичей, которые с явным облегчением бросились в глубь катакомб. Живым потоком они обтекали Алана с двух сторон, прижимаясь ближе к стенам, стараясь держаться от него подальше.
        - Мы доведем до территории Фенроса, дальше тебе придется вести нас вперед. Не убивай его дочь, иначе он не станет нас слушать! И… - Скар вдруг замолчал и затравленно оглянулся. - Они, они уже идут! Проклятье! Я чую их гниль! Это жрецы!
        - Испугались людей? - недоверчиво спросил Алан, но его голос прозвучал очень неуверенно, так как оборотень действительно боялся: он непрерывно скалился, его уши прижались низко к косматой голове, дыхание заблудшего участилось.
        - Они снова сделают нас рабами! Так близко к их воле… мы не сможем противостоять…
        - Я тоже чувствую… их волю… - взгляд Джессики прояснился, и в нем так же читалось волнение.
        - Можешь себя контролировать? - проигнорировав заявление спутницы, спросил Алан, и когда та кивнула, тьма выпустила девушку, аккуратно поставив на пол. - Бегите, встретимся дальше по тоннелю, - Рэвендел развернулся на каблуках в ту сторону, откуда не так давно пришел. - Если что-то случится с девушкой - я найду тебя и заживо спущу шкуру, сделав из нее воротник для своего плаща, - добавил Алан. Он не поворачивался к Скару, но и без этого знал, что заблудший поймет его.
        - Всегда иди вперед, человек, как только жрецы отступят, я найду тебя и проведу дальше, - торопливо ответил Скар. - Пойдем! - Он нетерпеливо дернул Джессику за руку, но та отшатнулась.
        - Я останусь с…
        - Уходи! Если дело примет скверный оборот, мне не нужен балласт за спиной, со жрецами лучше не шутить. - Теперь даже Рэвендел ощущал приближение последователей культа: воздух наполнился запахом тлена, перебивающим даже вонь канализации, а по спине Алана пробежал холодок. Сюда шли совсем не рядовые жрецы, а кто-то более серьезный. - Беги, быстро!
        - Уходим! - Скар грубо схватил застывшую в нерешительности Джессику и широкими скачками унес ее прочь, оставив Алана в одиночестве, среди тьмы и мертвых, истерзанных тел.
        Шум убегающих прочь заблудших затерялся где-то вдали, а потом и вовсе стих. Рэвендел стоял неподвижно, вглядываясь во тьму тоннеля впереди. С помощью своих способностей он видел достаточно далеко, но все равно не замечал никакого движения. Тем не менее жрецы все приближались, однако даже их шагов не было слышно, а ведь весь пол покрывала склизкая жижа, передвигаться по которой бесшумно не мог бы никто. Алан еще некоторое время стоял в тишине, слушая собственное дыхание и наблюдая за настороженными крысами, застывшими вдоль стен и не решавшимися подойти к мертвым телам, чтобы полакомиться. Их глазки-бусинки с бессильной ненавистью взирали на стоявшего посредине тоннеля человека, от которого веяло ужасом. Внезапно крохотные ушки обитателей канализации дернулись в другую сторону, и они сразу же повернули туда свои острые носы, быстро зашевелив длинными усами. Алан скрыл довольную улыбку: одним крысам не удалось провести других. Несмотря на спокойный вид, мозг молодого человека просчитывал различные комбинации дальнейшего развития событий, принимавших совсем уже дурной оборот. Если заблудшие не лгут и
жрецы действительно создали их, то те вряд ли выпустят Рэвендела из своих цепких когтей. К тому же от внимания молодого человека не укрылись слова, промелькнувшие в речи Скара - «сторожевые псы». Но что могут охранять заблудшие? Ответ на это могли знать или сами оборотни, или жрецы.
        Сам Алан не желал отправляться в залы Безысходности тогда, когда был так близко к Фенросу, который может владеть нужной для него информацией. Он, конечно, попробует договориться со жрецами, ведь атаковать их - означало навлечь на себя гнев всего культа, от которого его не защитит даже король. Поначалу Алан рассчитывал быстро избавиться от ненужных свидетелей, но те ведь не случайно решили наведаться именно в эту часть канализации, так что культу наверняка известно, что Алан ищет здесь, и они, по каким-то своим причинам, не хотят, чтобы он это нашел. Значит, Осьминог был прав - ставки становятся слишком высоки.
        - Не делайте глупостей, господин Рэвендел, - прошелестел в голове Алана незнакомый голос, похожий на скрип, который издает крышка кремационной печи, поглощающей очередное тело.
        - Терпеть не могу, когда мне приказывают, - холодно бросил Алан.
        - Что вы, это не приказ, скорее дружеский совет, - ответил тот же голос, и Рэвендел наконец-то заметил два размытых силуэта. Он ухватился за них цепким взглядом, но все, что смог разглядеть - черные длинные мантии, превратившиеся в лохмотья, с глубокими капюшонами, мрак за которыми оказался непроницаем. Широкие, длинные одежды жрецов полностью скрывали их ноги, но не касались пола. Служители культа парили над грязью катакомб, напоминая ночных призраков или озлобленные души грешников, вернувшиеся с того света.
        Жрецы приблизились, и черные лица их капюшонов уставились на Алана. Молодой человек почувствовал, как невидимые руки служителей культа потянулись к его сознанию, пытаясь отыскать уязвимые места и навязать ему свою волю, превратить в послушного раба своих идей или же погрузить в мир собственных фантазий, сведя с ума. Это еще раз доказывало, что жрецы настроены крайне решительно, и если он не пойдет с ними добровольно, то, видимо, они приложат все усилия, чтобы он никогда не покинул катакомбы… живым. Чувства, вызываемые силой жрецов, показались Алану странно знакомыми, но сейчас было не лучшее время задумываться об этом. О способностях служителей культа Рэвендел много читал в старых трактатах, хранящихся в потайных подвалах под родовым особняком. Истинные слуги Близнецов предпочитали ментальное воздействие грубой силе. Утверждалось, что они прибегают к нему и во время своих многочисленных проповедей, постепенно убеждая прихожан в собственной правоте. Однако мягкое внушение не шло ни в какое сравнение с тем, как эти же жрецы пытали пленников залов Безысходности, вселяя в их головы такие кошмары, от
которых бедолаги сходили с ума, бросались на родных, начинали пожирать себя заживо или творили другие отвратительные вещи. Жрецы легко ломали волю, заново перековывая чужое сознание так, как им хотелось. Многие знали об этом, но отказывались верить, предпочитая скрываться за маской неведения, опасаясь впасть в немилость у представителей единственной разрешенной в Аластрии религии. Сами служители культа также играли роль терпеливых и чутких наставников, вразумляющих непутевых учеников. Рэвендел не был уверен в том, что даже король знает все о делах жрецов. Но прийти к Его Величеству с томом, посвященным темной магии, и заявить, что в нем написано, что служители культа сами пользуются запрещенным волшебством, не казалось Алану хорошей идеей. Одно дело, когда про тебя распускают слухи, и совсем другое, когда ты собственной персоной подтверждаешь их все одним лишь поступком. К тому же Алан умело прикрывал свои истинные способности мастерством иллюзий, якобы специально придавая волшебству такой жуткий внешний вид. Несколько раз его проверяли жрецы, но он легко творил для них слабые подобия своей магии,
сотканные из призрачных иллюзий, без единого следа тьмы, и с неизменной улыбкой отвечал на все их расспросы. Сами жрецы, при всей нелюбви к Рэвенделу, понимали, что все сказки о нем играют им на руку, ведь где еще обычные жители будут искать спасения от порождения тьмы, если не в обители Близнецов? Алан прекрасно осознавал, что наживать врагов среди жрецов - не самое благоразумное дело, поэтому играл роль якобы злого волшебника, сошедшего со страниц детских сказок, нагоняя на горожан ужас, столь выгодный последователям культа. К тому же всех устраивал подобный спектакль, всех, и Алана в том числе. Пока жрецы не трогали его, ему было плевать на их дела, которые его не касались. Теперь, судя по всему, все изменится, причем изменится очень быстро.
        Рэвендел криво усмехнулся. Определенно, он не зря почти все свое время проводил за книгами, посвященными темным искусствам, где подробно описывались не только особенности запрещенного волшебства, но и способы защиты от него. Мысленно он выстраивал стену из личных идеалов и убеждений, защищая свой разум от сомнений, которые насылали на него жрецы. С детства Рэвендел презирал культ за то, что они сделали с ним, и именно сейчас его собственная ненависть и злость давали ему силу.
        Жрецы культа и Алан безмолвно застыли друг напротив друга, и так продолжалось очень долго. Невидимый глазу поединок отнимал много сил, но никто не дрогнул.
        - Лорд Мортимер нисколько не преувеличивал ваши возможности, господин Рэвендел, - донесся до Алана все тот же голос, и волна страхов, сомнений, чужих убеждений и лжи в очередной раз разбилась о его волю, не предприняв новой попытки сломить ее. - Он готов был позволить вам даже иметь свою собственную, ручную заблудшую шавку, но вы пошли дальше… неужели Осьминог предложил вам нечто большее, чем существование в привычном мире?
        - Мои дела не касаются культа! - грубо отрезал Алан.
        - Ошибаетесь, - последовала насмешливая фраза, - но довольно разговоров, сдавайтесь!
        Вместо ответа Алан вскинул руку, и изогнувшееся щупальце тьмы наискось хлестнуло ониксовым лезвием одного из жрецов, распоров его мантию на груди. Обрывки ткани разлетелись в стороны, и под ними мелькнуло изъеденное разложением тело и серые потрескавшиеся кости. В ноздри Алану ударил резкий, тошнотворный запах.
        - Глупо, - лишенным эмоций голосом отозвался жрец, рассеченный лезвием почти пополам. - Такие мелочи, как смерть, не остановят тех, кто служит темному Близнецу! - Он вскинул руки, и из широких, темных рукавов показались бледные ладони, почти лишенные плоти. Жрец обратил их вниз, к распростертым на холодном полу заблудшим, и изувеченные тела одновременно дернулись. - Послужите своим хозяевам, псы! - резко выкрикнул жрец, и Алан едва успел отскочить в сторону, когда лишенный головы оборотень прыгнул на него, рассекая когтями воздух.
        Едва ноги Рэвендела коснулись склизкой жижи, как он ощутил мощный ментальный удар, почти достигший цели. Ноги Алана подкосились, и он припал на одно колено, в последний миг отринув чужую волю, приказывающую ему покорно ждать смерти. Пока один жрец управлял заблудшими, другой не терял времени даром и попытался еще раз завладеть сознанием Рэвендела. Но теперь тот был к этому готов. В своем сознании он выстроил настоящую стену, созданную из растерзанных жертв неизвестного убийцы, которого так жаждал найти. Это стремление, ставшее смыслом жизни для Рэвендела, магия жреца пробить не смогла, а сам последователь культа на миг отшатнулся, пораженный увиденной жуткой картиной. Этого мгновения Алану хватило, чтобы одно из ониксовых лезвий дважды ударило служителя Близнецов прямо под капюшон, а другое пронзило впалую грудь. Затем два щупальца ударили одновременно, и тело в черных одеждах развалилось на четыре части. Но Алан уже не смотрел на жреца, все его внимание занимали атакующие его заблудшие. Они прыгали на него со стен и потолка, непрерывно атакуя страшными когтями. Слюнявые пасти щелкали рядом с ним,
источая смрад, а Рэвендел метался из стороны в сторону, словно беспокойный призрак, с трудом избегая гибели. Сотканные из мрака щупальца снова и снова разбрасывали оживших оборотней, разрывая их тела на куски, но те упрямо поднимались, следуя воле жреца, прячущегося за их мохнатыми спинами.
        Алан бросился влево, выставив перед собой трость, но когти заблудшего все же достали его. Затрещала рвущаяся ткань, и белая сорочка Рэвендела сразу же окрасилась алым, плечо отозвалось режущей болью, а обломки трости упали в грязь. В тот же миг конвульсивно изогнувшееся щупальце с бешеной силой обрушилось на голову заблудшего, буквально вбив его в пол. Послышался оглушительный треск ломаемых костей, действительно казавшийся громоподобным в пугающей тишине, в которой и происходил бой. Застывший на месте жрец гнал в бой своих безмолвных, оживших марионеток, а те, слепо следуя его воле, сражались и умирали вновь, не издав ни звука. Служитель культа, казалось, мог поднимать с пола свои поломанные игрушки столько раз, сколько ему угодно, а тело Рэвендела все же было человеческим: каждая царапина, пусть и затягивалась быстрее, чем у обычных людей, но болела ничуть не меньше. К тому же Алан терял кровь и с каждым ударом сердца становился слабее. Он раз за разом пытался достать жреца, но того неизменно закрывали собой ожившие оборотни.
        - Все кончено, господин Рэвендел, прекратите сопротивляться - и умрете быстро, - раздался в голове Алана голос, в котором, как ему показалось, слышалась явная насмешка.
        Казавшийся незнакомым голос вдруг напомнил Рэвенделу одного из старших учеников школы Волшебства. Имя того слизняка Алан не стал запоминать, зато не забыл тот издевательский тон и оскорбления, которыми в те годы один из лучших студентов школы Магии встречал его каждый раз. Разумеется, позже Рэвендел сполна отплатил избалованному волшебнику, за что чуть не вылетел из школы, но нахлынувшие вдруг воспоминания пробудили в нем волну злости. Нет, определенно, жрец не мог быть тем самым человеком. Носитель черных одеяний залов Безысходности обладал такой силой, что не возникало никаких сомнений в том, что он очень долго служит темному Близнецу. Намного дольше, чем может прожить обычный человек. Но сейчас это не имело значения для Алана. Он вдруг вновь почувствовал себя маленьким, лишившимся родителей мальчиком, над которым решили поиздеваться старшие зазнавшиеся выскочки. Гнев и ненависть всколыхнулись в сердце Рэвендела. Струящиеся под его ногами тени пришли в беспорядочное движение, а с забрызганных кровью стен к ним поползли обрывки ледяного мрака подземелий. Тьма бурлила все сильнее и сильнее, а
сотканные из нее щупальца наливались новой силой и мощью.
        - Увы, вынужден отказать вашей просьбе, - сорвав с шеи душивший его платок, Рэвендел, не глядя, отбросил его прочь. Ткань только начала падать вниз, а лоснящееся от крови щупальце наискось хлестнуло по толпе заблудших. Следом за первым ударило второе и вновь первое. Все это произошло за мгновения, потребовавшиеся окровавленному платку, чтобы коснуться слизи, покрывающей пол катакомб.
        Жрец сразу же занялся восстановлением бреши в рядах его подручных, по которым, не переставая, колотили два щупальца, в то время как другая пара сотканных из мрака жгутов обвила лапы оборотней и, вздернув их к потолку, швырнула тварей в сторону служителя культа. Обратившись размытой тенью, Алан, проскользив между замедлившимися вдруг оборотнями, в мгновение ока оказался рядом с замешкавшимся жрецом. Фигура в широком балахоне отшатнулась, но Рэвендел, повинуясь незнакомому ранее порыву, рывком вогнал свою руку прямо под глубокий капюшон, с удивлением заметив, что его кожа вдруг стала абсолютно черной, словно обратилась в уголь. Почувствовав, как его пальцы смыкаются на чем-то отвратительно податливом и влажном, Алан резко потянул и практически без усилий извлек из-под капюшона голову жреца, которую держал за грубо оборванную шею. Застывшие, полупрозрачные глаза служителя культа казались стеклянными и, не мигая, с ужасом взирали на Алана. Лишенный губ рот открылся в немом крике, а из ввалившегося носа стекала тонкая струйка бурой вязкой жидкости. Запах почти разложившейся головы и ее отвратительный
вид заставили Алана брезгливо отбросить ее как можно дальше. Зашарив левой рукой по карманам, он поспешно достал чистый платок, собираясь вытереть пальцы правой, и вдруг замер, уставившись на свою ладонь. Правая рука Рэвендела, начиная с плеча, превратилась в огромную когтистую лапу, чернеющую через лохмотья, оставшиеся от рукава. Тугие жгуты мышц проступали сквозь угольную кожу, которую обвивали мягко пульсирующие фиолетовые линии, сплетенные в причудливые узоры, а длинные пальцы, заканчивались острыми ониксовыми когтями.
        - Великолепно, просто великолепно! - голос Винсента раздался одновременно с его же аплодисментами. Дворецкий шел к Алану, аккуратно переступая через лужи крови и вновь рухнувшие на пол трупы заблудших.
        - Знал, что ты оценишь, - Алан поднял изменившуюся руку к лицу, несколько раз сжав и разжав пальцы. - Где ты был?
        - Следил за заблудшими и нашей Джессикой, они прошли далеко вперед, но остановились и ждут вас. Когда я уходил, этот Скар как раз собирался идти за вами.
        - Понятно, - грустно улыбнулся Рэвендел. - Послушай, Винсент, - он взглянул на дворецкого. - Мне ведь уже не стать прежним?
        - Не думал, что вас это волнует, мой господин, но… кто знает.
        - Кто знает… - повторил Рэвендел, вздохнув. Он повернулся, почувствовав чье-то приближение, и спустя несколько мгновений узнал Джессику. Девушка еще не появилась, а он уже ощутил запах цветов, которыми так приятно пахли ее волосы.
        Глава 11
        Другой Нэрфис
        Скар уверенно шел впереди, показывая дорогу, его массивная фигура раскачивалась из стороны в сторону, в такт неровной ходьбе. Вышагивающий рядом с оборотнем Винсент с любопытством поглядывал на вожака стаи, старательно делая вид, что вовсе не прислушивается к разговору Джессики и Алана.
        - С вами все в порядке? - осторожно спросила девушка.
        - Можно сказать и так, - Алан продемонстрировал спутнице изменившуюся руку. - Вполне предполагаемый исход. Я ожидал чего-то подобного, правда, рассчитывал на чуть большее количество времени.
        - Вам больно? - Этот вопрос Джессика задавала Алану уже третий раз. Она старалась не смотреть на его руку, но ее взгляд все равно вновь и вновь возвращался к ней.
        - Нет, - отрицательно покачал головой Алан, - а как ты?
        - Нормально, - девушка виновато потупилась. - Потеряла голову, сама не знаю, как это произошло, я ощутила… словно чей-то приказ, чью-то волю, принуждавшую меня к убийствам, и я не смогла сдержаться, простите.
        - Это уже не имеет значения, - поморщился Алан, слегка пошевелив когтистыми пальцами и отметив, как тьма угольной змейкой заскользила между его длинными, изогнутыми когтями. - Нам нужно спешить, и времени оглядываться назад - уже нет.
        - Может быть, вам нужна помощь?
        - И к кому мне обратиться? - горько усмехнулся Рэвендел. - Возможно, к жрецам? Они с радостью излечат меня где-нибудь в залах Безысходности, особенно после того как я отправил двух их братьев на встречу с Близнецами.
        - Но этого же никто не видел…
        - Глупая девка! - зло бросил Скар, даже не обернувшись. - Проклятые жрецы общаются друг с другом без слов и на расстоянии. Я уверен, что Рэвенделу наверху обрадуются так же, как нам. Он теперь такой же изгой, враг жителей Нэрфиса, ха!
        - К твоему сведению, - Джессика замолчала, заметив, что от темных стен отделяются заблудшие из стаи Скара, ожидавшие возвращения своего вожака.
        - Мне плевать на твои слова, самка, - оскалился Скар, и с его белых клыков скатилась слюна. - Ты и понятия не имеешь о том, что здесь происходит!
        - В таком случае самое время объяснить, - ровно произнес Алан, положив человеческую руку на плечо затрясшейся от гнева Джессики.
        - Война, Рэвендел! Мы или умрем, или… - Скар вдруг замолчал.
        - Дай догадаюсь, Осьминог обещал вам свободу, если вы поддержите восстание? - голос Алана прозвучал крайне ядовито, и заблудшие, окружавшие его, зарычали.
        - Я не идиот! - с досадой выпалил Скар, топнув лапой по грязи. - Я не поверил словам Осьминога о нашей свободе. Он никогда не будет считать нас достойными свободы и равными и никогда не выпустит наверх! Но нам этого и не надо. Мы просто хотим, чтобы нас не трогали.
        Алан не поверил словам оборотня, но не подал вида.
        - И иногда кормили, - подражая голосу вожака стаи, закончил Винсент и ехидно рассмеялся, не обращая внимания на оборотней, сверлящих его злобными взглядами.
        - Я бы с удовольствием вырвал твой язык! Но мне слишком нужен твой хозяин, поэтому живи, пока. - Скар отвернулся от продолжающего ухмыляться Винсента и уставился на Алана. - У меня к тебе предложение, Рэвендел!
        - Сегодня просто день сюрпризов! - фыркнул Алан и сразу же стиснул зубы, ощутив, как тьма поднялась от его плеча и подобралась к шее. Скосив глаза, он заметил, что черные прожилки потянулись по его груди, спрятавшись за окровавленным воротником.
        - Думаешь, Осьминог, после того как ты поможешь ему, сдержит свое слово? - напрямую спросил Скар, оскалившись. Подтверждая догадку Алана, оборотень продолжил: - Взгляни на себя, ты меняешься и скоро начнешь представлять угрозу для окружающих, а Осьминог позже прибавит себе авторитета, избавившись от нас и от тебя заодно!
        - Заблудший с мозгами, а, господин? - Винсента забавляла сложившаяся ситуация, и он этого не скрывал. - Становится все интереснее!
        - Шаманы Осьминога смогли избавить нас от воли жрецов, и рассудок с каждым днем возвращается к нам, однако это все, что остается в нас человеческого. Еще не обратившиеся продолжают превращаться в нам подобных, и их становится все больше…
        - Вашими стараниями, я полагаю? - Алан смотрел на вожака заблудших с нескрываемым презрением, но полностью осознавая, что тот прав.
        - Чтобы сражаться на поверхности - нужна армия, а Его Высочество не очень-то считает количество жалких людей, обитающих в трущобах и квартале беженцев, всех заботит лишь таинственный убийца! - Если на волчьей морде и способна появиться улыбка, то можно сказать, что Скар улыбался.
        - Ты говорил, что Осьминог знает о нем.
        - Я лишь повторил его слова, - пожал широкими плечами заблудший. - Но, - он поднял когтистый палец, - в знак моего расположения и доверия, я тебе кое-что скажу, - Скар замолчал, и его красный глаз хитро сверкнул. - Вы с этим убийцей пахнете одинаково!
        - Что?! - воскликнул Алан, не совладав с эмоциями. Он сделал два решительных шага и, оказавшись рядом с заблудшим, впился пальцами в густой мех на его широкой груди. - Что ты знаешь?!
        - Спокойнее, Рэвендел, спокойнее! - прорычал Скар, вильнув хвостом. - Я не знаю, как выглядит убийца, но могу сказать точно - он не один, и ты их явно знаешь, я чувствую этот запах, он исходит от тебя.
        - Сможешь узнать его? - Алан не выпускал оборотня, пристально уставившись в его единственный глаз.
        - Думаешь, я не сказал бы об этом, имея такой козырь? Я видел лишь тени и чувствовал жажду крови, улавливая слабые отголоски запаха, и сейчас узнал его. Тот же запах я чувствовал раньше, восемь лун назад, в жилом районе…
        - Эрик Фортин, кукольник, найден обезглавленным и выпотрошенным семь дней назад в Жилом районе, на перекрестке между Центральной и Морской улицами. Обнаружен насаженным на дорожный указатель. Его марионетку нашли раньше, - услужливо подсказал Винсент, но Алан не нуждался в подсказках.
        - Что ты видел? - процедил сквозь зубы Рэвендел. Он ощущал, что как никогда близок к разгадке, но невозможность совершить последний шаг к ней выводила его из себя. На мгновение грудь обожгло болью, и Алан ощутил, как похолодело его сердце. Молодому человеку на требовалось смотреть на свое тело, чтобы понять - тьма расширила свои владения. Челюсть свело так, что Рэвендел стиснул зубы и, проведя по ним кончиком языка, наткнулся на выросшие клыки.
        - Вы в порядке? - Джессика метнулась к Алану, но тот остановил ее жестом.
        - Что ты видел? - медленно повторил Рэвендел свой вопрос, осознав, что больше не узнает своего голоса.
        - Я же сказал - тени, просто тени. Мы вышли на поверхность, раздобыть… еды, уходили быстро, - Скар попробовал отойти от Алана, но тот держал крепко. Взгляд молодого человека, смотрящего исподлобья, начал пугать заблудшего. - Мне незачем лгать тебе, Рэвендел!
        - Проклятье! - Пальцы Алана разжались, и он выпустил оборотня. Обернувшись к Джессике, Рэвендел спросил: - Долго нам еще идти к твоему отцу?
        Девушка расширившимися от ужаса глазами смотрела на Алана, поэтому за нее ответил Скар:
        - Скоро будем на месте. Вам лучше идти впереди.
        - Пойдем! - Алан грубо схватил Джессику за локоть и потянул за собой.
        - Господин, - перед Рэвенделом встал Винсент. - Ведите себя как подобает джентльмену или вы не видите, что девочка до смерти напугана?
        - Что? - Остановившись, Алан еще раз взглянул на Джессику. Глаза девушки заполнили слезы, и она медленно провела ладонью по лицу Рэвендела. Холодные пальцы спутницы коснулись щеки Алана и скользнули по гладко выбритому подбородку. - Я не похож на себя? - стараясь говорить мягко, спросил Рэвендел. - Что ты видишь?
        - Ваше лицо… - девушка всхлипнула и отвела взгляд, - меняется.
        - Все происходит быстрее, чем я рассчитывал, возможно, это из-за влияния звезд, - Алан сжал руку Джессики, отняв ее от своего лица и прижав к груди. - Наверное… - молодой человек вдруг замолчал, пораженный неожиданной догадкой. - Жрецы! - выпалил Алан. - Если здесь они не достают до заблудших, то, возможно, и до меня тоже…
        - Вы считаете, что они воздействовали на вас? - Винсент заинтересованно вскинул бровь, но Алану показалось, что тот не удивлен.
        - Не знаю, - Рэвендел рассеянно провел рукой по растрепавшимся волосам. - Если они способны блокировать силу нашего рода одним клеймом, то почему бы им не уметь сдерживать ее просто так? - Догадки одна за другой складывались в голове Рэвендела в общую картину. - Ведь как только я перестал проходить их проверки и посетил остров Осьминога, то смог воспользоваться там своей силой, а сейчас, когда мы спустились глубоко под землю, я буквально не узнаю себя. Все мои поступки, почти все, что я делал, как будто было навязано мне! Понимаешь?! - Он взбудораженно затряс головой. - Понимаешь, Джессика, если бы мы встретились не на острове Осьминога, я бы, не задумываясь, убил тебя. Убил бы, потому что на меня давила чужая воля, но после разговора с шаманом все стало иным, я словно вышел из тумана и… - Алану не дал закончить приступ лающего кашля, и он, согнувшись пополам, затрясся всем телом. Приступ закончился так же неожиданно, как начался, и с губ Рэвендела сорвалось несколько холодных капель. Благодаря своему обострившемуся зрению он увидел, что они абсолютно черные. Капли быстро смешались с грязью
стоков, и Алан с трудом выпрямился.
        - Со мной все нормально, - ответил он на незаданный вопрос Джессики, обеспокоенно заглядывающей ему в глаза.
        - Жрецы, вы уверены насчет того, что сказали?
        - Нет, - покачал головой Рэвендел, - но я не уверен и в обратном. Просто еще одна догадка, которая на данный момент кажется мне весьма осмысленной.
        - Она более чем осмысленна, мой господин, - с загадочной улыбкой произнес Винсент. - Правда, не совсем верна. Я все ждал, когда же вы все поймете, и вы меня, как всегда, не разочаровали. Я поистине счастлив, что вы наконец-то встали на верный путь, и я с чистой совестью оставляю вас на нем. Да еще и это место… ах, эта заставляющая трепетать мое черное сердце ностальгия. Идите же до конца и не разочаруйте меня, финал этой драмы должен быть воистину великолепен! - Дворецкий вдруг расхохотался и начал таять прямо на глазах.
        - Винсент! - Алан попробовал ухватить слугу за руку, но та обратилась в черную тень, растаявшую в воздухе.
        - Скоро вы обретете свое наследие, мой господин, и тогда я вернусь, а пока вы должны сами во всем разобраться, - окончание фразы Винсента показалось шелестом сухой листвы, и его голос стих.
        - Рэвендел! - рявкнул Скар. - Прекращай уже свои фокусы! Нам неизвестно, что сейчас происходит наверху, возможно, скоро начнется бой, а мы здесь теряем время! Твои догадки о прошлом не изменят настоящего!
        - Ты прав, - решительно встряхнув головой, Алан глубоко вздохнул. - Идем.
        Алан никогда прежде не был так глубоко под Нэрфисом. Он знал, что под городом раскинулась широкая сеть канализаций и стоков, а где-то среди них есть проходы, ведущие в старые катакомбы, куда никто из жителей не совался, опасаясь клыков заблудших. Но одно дело - знать, а другое - увидеть воочию. Когда тоннель, по которому двигались оборотни и Алан с Джессикой, перестал уходить вниз и выровнялся, Рэвенделу показалось, что они почти пришли. Он предполагал, что увидит какой-нибудь грот или пещеру, но никак не ожидал, что перед ним раскинется целый город, расположившийся под Нэрфисом. С высокого холма, на который вывел их тоннель, Алан увидел серые высокие дома со стрельчатыми окнами. Покосившиеся от старости, обломанные дорожные столбы со стертыми надписями словно указывали направление в никуда. Раскрошившаяся брусчатка, которой были выстланы узкие, казалось, безлюдные улочки и снующие по ним тени, привели молодого человека в замешательство. Картина, пусть и мрачного, но живого города никак не вязалась с нависшим над ним земляным потолком: черное небо со свисающими вниз вершинами сталактитов, похожими
на причудливые, уродливые облака. Не было только солнца, впрочем, и в самом Нэрфисе его видели очень давно. Алан вспомнил слова своего дворецкого о ностальгии - стало быть, Винсент уже бывал здесь, но когда?
        Оторвав взгляд от немыслимой панорамы подземного города, Алан заметил, как скачущие по его улицам тени, одна за другой, устремляются в их сторону. Некоторые из темных фигур двигались мощными прыжками, отталкиваясь сильными лапами от пола и стен, другие бежали, почти как люди, хотя их шаг и был неровным, слегка скачущим.
        - О нас узнали! - прорычал Скар, стоявший за спиной Алана. - Никому не дергаться, мы пришли не за битвой!
        Стая заблудших недовольно заворчала, но никто не посмел перечить приказу вожака. Оборотни немного отошли назад, так, чтобы перед ними четко выделялся Алан и стоящая рядом с ним Джессика. Рэвендел чувствовал, как бешено стучит сердце в груди девушки, как ее ледяные пальцы впиваются в его руку и каким прерывистым становится ее дыхание.
        Между тем тени стали видны более отчетливо, теперь в них различались массивные фигуры заблудших. Кто-то уже полностью превратился в оборотня, а кто-то еще только готовился вкусить всю горечь этого проклятия. Жители катакомб плотным кольцом окружали незваных гостей, не скрывая своих намерений. Стая Скара явно оказалась в меньшинстве по сравнению с толпой хозяев подземного города. Здесь были мужчины и женщины, старики и старухи, даже маленькие дети скалили широкие пасти, демонстрируя длинные острые зубы. Заблудшие из стаи Скара также нервничали, они были на взводе, в любой момент готовые броситься на новых противников, но воля вожака сдерживала их. Атмосфера продолжала стремительно накаляться, словно металлическая заготовка в кузнечном горне, и, когда нервы присутствующих уже были на грани, Алан громко произнес:
        - Я Алан Рэвендел, и я пришел говорить с вашим вожаком! С Фенросом!
        - Он не хочет видеть ни тебя, ни твоих новых дружков, - огрызнулся кто-то из толпы. - Так что вы послужите нам отличным пиршеством! - Кольцо заблудших начало медленно сжиматься.
        Рука Джессики в ладони Алана вздрогнула, и девушка решительно высвободила ее. Выйдя из-за спины Рэвендела, Джессика откинула со лба черные волосы и, гордо выпрямившись, спросила:
        - По-вашему, Фенрос будет рад, если вы посмеете коснуться его единственной дочери?
        Слова девушки подействовали - заблудшие из стаи Фенроса замерли в нерешительности. Они озадаченно переглядывались, с недоумением глядя на стоявшую перед ними девушку.
        - Она действительно его дочь! - пораженно воскликнул кто-то из толпы.
        - Тот же запах, - поддержал первого заговорившего старческий голос.
        - Это и на самом деле Джессика! - на этот раз говорила молодая девушка.
        Толпа заблудших загудела, но неожиданно их голоса стихли.
        - Чем ты докажешь, что ты и впрямь его дочь? - прогудел грозный голос, и огромный заблудший, ростом превышающий даже мускулистого Скара, одним мощным прыжком оказался напротив Алана и Джессики. Свалявшаяся темная шерсть оборотня была покрыта коркой запекшейся крови, красные глаза горели холодным безумием, а из разинутой пасти клочьями капала пена.
        - Не узнаешь собственного ребенка, Фенрос? Совсем лишился рассудка? - Оскалившийся Скар встал справа от Алана.
        - Я не спрашивал тебя, изменник, - огромный заблудший буквально выплюнул эти слова. - Моя дочь… - тяжело ступая, он приблизился к Джессике.
        Алан хотел преградить огромному чудовищу дорогу, но девушка мягко отстранила его.
        - Не вмешивайся, Рэвендел, - тихо шепнул Скар. - Мы не проиграем при любом раскладе.
        - Что? - Алан внимательно наблюдал, как Фенрос обнюхивает замершую Джессику.
        - Если он признает ее, сможем поговорить, вряд ли убедим его, но все же, - продолжал шептать Скар. Он говорил так тихо, что Рэвенделу пришлось подойти поближе, чтобы разобрать слова заблудшего. - А если нападет и убьет ее, у нас появится шанс прикончить его сразу, пока его стая будет в замешательстве от того, что их вожак намеренно прикончил свою дочь. Тот, кто убил вожака, сам становится вожаком. Убью Фенроса, и его стая станет моей!
        - Ты же хотел договориться с ним.
        - Кто станет договариваться с безумцем? Воля жрецов давно выжгла его личность, оставив вместо него всего лишь куклу, - хмыкнул Скар. - Я до этого все говорил для девки, она слишком впечатлительная, но ты, ты должен понимать меня! Вместе мы расправимся со жрецами, а потом и с Осьминогом, ударим тогда, когда он не будет ожидать, и город станет нашим! - Глаз Скара загорелся, и его возбужденный голос задрожал. - Тебе уже не будет места среди людей, но ты сможешь повелевать ими! Вместе со мной!
        Прежде чем Алан ответил, до него донесся голос Фенроса:
        - Моя дочка… - печально прогудел Фенрос, коснувшись лица Джессики когтистой лапой, - моя единственная дочка… - заблудший поднес к глазам свою лапу, которой только что гладил лицо девушки. - Ее больше нет, ведь я… я убил ее! - Резко размахнувшись, Фенрос наотмашь ударил Джессику, метя когтями в открытую шею.
        За мгновение до того, как Фенрос замахнулся, Алан, почувствовав намерения заблудшего, неожиданно легко отбросил повисшего на его плечах Скара, словно тот ничего не весил, и рванулся на помощь девушке. В этот момент время, казалось, замерло для Рэвендела: он видел, как страшные когти Фенроса медленно движутся к обнаженной шее Джессики, видел даже струйки пара, вырывающиеся из расширившихся ноздрей заблудшего, и ощущал его ледяное безумие. Алан сам не понял, как его ноги оторвались от земли, а за спиной словно раскинулись крылья. Когда когти Фенроса почти коснулись шеи его дочери, Рэвендел выкинул вперед изменившуюся руку в отчаянной попытке задержать оборотня.
        Заблудшие из обеих стай застыли в недоумении, не мигая глядя на развернувшуюся прямо перед ними картину: Джессика, по-прежнему не сделавшая ни единого движения, стояла на месте, и когти Фенроса вонзились в ее горло. Однако по гладкой бледной коже скатился лишь тонкий ручеек теплой крови из крохотных порезов, оставленных острыми, словно бритвы, когтями. Между девушкой и Фенросом стоял Алан, хотя любой, кто видел Рэвендела раньше, узнал бы его с трудом. Половина лица Рэвендела представляла собой жуткую черную маску с горящим на ней фиолетовым глазом. Половина рта заострилась, и из-под тонких губ выглядывали длинные клыки, а за спиной, разорвав в клочья дорогую сорочку, выросли два огромных кожистых крыла. Угольная кожа, покрывавшая ранее только руку Рэвендела, теперь разрослась по его груди, доходя до другого плеча, и поднимаясь по шее, подбиралась ко все еще человеческой половине лица, почти скрытой спутанными черными волосами, больше похожими на гриву. Узоры, покрывавшие угольную кожу, мерно светились фиолетовым цветом.
        - Не смей ее трогать… - глухой грубый голос, словно повторяемый многоголосым эхом, вырвался из потемневших губ Алана. - Тварь! - Когтистые пальцы Рэвендела резко сжались, и Фенрос взвыл от боли.
        Заблудший пытался вырваться, но Алан держал крепко. Тогда Фенрос, рыча и роняя вязкую слюну, попытался ударить своего противника, но тот закрылся крылом, и когти заблудшего бессильно соскользнули по нему, не оставив на грубой коже даже следа. Вожак заблудших не сдался и, навалившись на Алана всей своей массой, почти достал его зубами. Выпустив лапу оборотня, Рэвендел успел схватить его за горло, когда изогнутые клыки заблудшего клацнули прямо перед его лицом. Низко зарычав, Алан оттолкнул от себя Фенроса, и тот, врезавшись в заблудших из своей стаи, опрокинул нескольких на землю.
        Белая тень скользнула к растянувшемуся на полу Фенросу, и Скар уже издал победный рык, готовясь впиться зубами в горло вожака чужой стаи. Но его мечтам не суждено было сбыться. Черные волосы Джессики едва коснулись плеча Рэвендела, и девушка, сбив Скара прямо в прыжке, покатилась вместе с ним вниз по склону. Комок из тел ударился о потрескавшуюся стену одного из домов, и та, сложившись пополам, рухнула вниз, подняв облако серой пыли. Кто-то взвыл и сразу же замолчал, а спустя несколько мгновений среди оседающей пыли поднялась массивная фигура с грязным, когда-то белым мехом. Скар выпрямился во весь свой немалый рост, покачнулся и рухнул навзничь. Позади заблудшего стояла Джессика, недоуменно уставившаяся на свои испачканные кровью ладони. Взгляд девушки скользнул по телу поверженного противника, и только тогда она заметила, что узкие полоски тени, сверкая ониксовыми лезвиями, устремляются обратно на холм, к стоявшему у обрыва Рэвенделу. Джессика хотела что-то сказать, но мысли странным образом начали путаться у нее в голове и вовсе исчезать, а все ее сознание заполняла лишь одна мысль - убить
Рэвендела. Девушка мелко задрожала и, поднеся к лицу руки, с ужасом увидела, что они зарастают темным мехом, а ее ногти, удлиняясь, заостряются.
        - Убей его! - диктовала Джессике чья-то воля, и она была не в силах ей противостоять.
        Слезы полились по щекам девушки, и она на негнущихся ногах пошла вперед. Ей хотелось закричать, предупредить Алана об опасности, но язык не слушался, а ноги продолжали нести вперед. Помимо своей воли, Джессика отвела правую руку назад, готовясь к прыжку и решающему удару. Она попыталась зажмуриться, но не смогла. Не в силах отвести взгляд от Рэвендела, девушка смотрела на него сквозь завесу слез, безостановочно катившихся по ее щекам. Внезапно что-то во взгляде Алана изменилось, он стал колким, враждебным, и почти сразу же лоснящиеся щупальца, сотканные из мрака, устремились навстречу Джессике.
        Странные чувства смешались в душе девушки. Она давно смирилась с тем, что умрет, но сейчас ей не хотелось умирать. Она всем сердцем хотела жить, но понимала, что это невозможно. С другой стороны, она была рада, что перед смертью не успеет навредить тому, кого любила. Девушка попыталась улыбнуться, и, кажется, ей это удалось. Она даже смогла закрыть глаза в ожидании удара. Последняя мысль, которая всплыла в затуманенном сознании Джессики, была: «Все должно было быть не так». К удивлению девушки, она обнаружила, что все еще жива, и в этот же миг кто-то за ее спиной сдавленно крикнул. Резко развернувшись, Джессика увидела человека в черном балахоне служителя Темного Близнеца. Он неловко извивался, пытаясь соскользнуть со щупалец, пронзивших его тело, но ониксовые лезвия вновь и вновь наносили сокрушительные удары до тех пор, пока от тела служителя культа не осталась лишь бесформенная груда разлагающегося мяса.
        - Не смейте мешать! - Алан отвернулся от Джессики и медленно пошел к пытающемуся подняться Фенросу. Лапа вожака стаи висела бессильной плетью, а мех на груди стал липким от крови, однако он все же нашел в себе силы встать, а в его недавно безумных глазах мелькнуло сознание. - Мне плевать на вашу войну и на вас! - изменившийся голос Рэвендела гремел под сводами подземного города. - Но ты, если хочешь жить, ответишь на мои вопросы!
        - Ты убил нашего пастыря и надеешься на разговоры? - Мышцы под мехом Фенроса вздулись тугими жгутами. - Ты…
        - Отец! - В несколько скачков Джессика взобралась на высокий холм и встала перед огромным заблудшим. Черты девушки заострились, лицо вытянулось, клыки вылезли из-под губ, и она теперь еще меньше напоминала человека. - Очнись, отец!
        - Джессика? - глаза Фенроса прояснились, и он, словно не веря им, положил мощные лапы на хрупкие плечи девушки. - Дочь, ты ли это? Я думал… мне казалось, что я убил тебя. Как это возможно?
        - Возможно все, если позволить жрецу копаться у себя в голове! - прорычал Алан. Ярость переполняла его, и он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на вожака заблудших и всю его стаю.
        - Жрецы? Не мели ерунды, никто не смеет дурить меня, Фенроса, вожака стаи! - Заблудший грубо оттолкнул дочь в сторону, вновь сосредоточившись на Рэвенделе. - Ты думаешь, что привел сюда какую-то самозванку и можешь с ее помощью диктовать мне свою волю?! Ты… - речь Фенроса превратилась в неразборчивый рык, и он ринулся на Алана.
        Рэвендел не сдвинулся с места. Глядя сквозь нависшую над ним фигуру оборотня, он пытался ощутить, откуда исходит сила, с помощью которой кто-то управляет вожаком стаи или даже всей стаей сразу. Только сейчас Алан понял, что жрецы все это время играли заблудшими как хотели, организовывая их быт, устраивая их жизнь и навязывая свою волю. Они, определенно, держали под контролем всю стаю, но сколько для этого требуется последователей культа Близнецов? Один или сотня? До того как его рука изменилась, Рэвендел ощущал присутствие жрецов, пусть и не осознавал, что они мысленно приказывают ему, подталкивают к выгодным для них действиям. Теперь, когда тело Алана начало меняться, он перестал ощущать влияние чужой воли, она превратилась в далекий, ненавязчивый зуд, не способный причинить ему вред. Повинуясь пробудившимся инстинктам, Рэвендел закрыл рукой свой обычный глаз, взглянув на подземный мир через пылающее демоническое око. Все предстало перед ним в совершенно ином свете: он увидел скрюченные фигуры, таящиеся в самых темных уголках города заблудших, почувствовал исходящий от них смрад, ощутил их гнилые
небьющиеся сердца, их было около десятка, и все они сосредоточились вокруг холма.
        - Весьма удобно, - губы Рэвендела растянулись в жуткой ухмылке.
        Черные щупальца, мгновенно выросшие из тени Алана, ударили Фенроса в широкую грудь, отбросив его далеко назад, словно тряпичную куклу, после чего с невиданной мощью обрушились на одну из лачуг, в которой укрывались жрецы. Прислужник культа, не ожидавший подобной атаки, не успел или же попросту не смог ничего предпринять, и Рэвендел почувствовал, что одно из мертвых сердец окончательно погасло, а его собственная тень радостно затрепетала.
        Оставшиеся жрецы, быстро разобравшись в ситуации, сдавили заблудших тисками своей воли, бросив их в бой. Оборотни неуверенно переглядывались и тихо подвывали, когда их тела стали действовать сами собой. Жрецы нарушили правила игры впервые и дали стае узнать, кому она на самом деле подчиняется. Если раньше они действовали скрытно, искусно подменяя волю заблудших собственной, то теперь решили не церемониться, наплевав на все правила. Даже Джессика развернулась и на негнущихся ногах устремилась к Рэвенделу, оскалив клыки.
        Взмахнув мощными крыльями, Алан поднялся в воздух, где его не могли достать когти и клыки заблудших, и обрушил всю свою ярость на жрецов, по-прежнему укрывающихся за стенами. Но ни камни, ни дерево, ни собственные силы не смогли защитить их от холодного гнева Алана. Скручиваясь в огромные столпы, тьма крушила все на своем пути, превращая серые здания в горы обломков, под которыми были похоронены изломанные тела последователей культа. Тени проскальзывали в мельчайшие щели, устремляясь к телам жрецов и разрывая их на части, а улыбка Рэвендела становилась все шире, с каждым услышанным предсмертным вздохом.
        С гибелью каждого из жрецов заблудшие все больше и больше возвращали контроль над собой. Они останавливались в нерешительности, удивленно озираясь по сторонам и оглядывая себя так, словно первый раз увидели. Только Фенрос, обезумев окончательно, не оставлял попыток добраться до Рэвендела. Заблудший прыгал на стены, отталкиваясь от них, но все равно не мог сразить зависшего над землей противника. Содрогаясь от бессильной злобы, роняя из пасти белые клочья пены, вожак заблудших вскинул голову к каменному потолку и громко взвыл. Приготовившись к новому прыжку, одержимый идеей убийства Рэвендела, Фенрос не заметил, как сзади к нему приблизилась хрупкая девичья фигурка.
        - Это тебе за мать, - шепнула Джессика и с силой вонзила заострившиеся когти под лопатку отцу. Ладонь девушки полностью скрылась в содрогающемся теле Фенроса, и спустя мгновение она рывком высвободила руку с зажатым в ней, все еще конвульсивно сжимающимся сердцем. - И за меня! - жестко добавила Джессика и толкнула безжизненное тело, рухнувшее на землю. Она сама не понимала, что с ней происходит. Девушка больше не ощущала волю жрецов, но ее собственные желания стали почти не контролируемыми. В ее голове бились лишь две мысли - жажда крови и желание отомстить.
        Стоило мертвому Фенросу с глухим стуком упасть, как Джессика вздрогнула всем телом, словно очнувшись, и отбросила от себя окровавленное сердце отца, уставившись на свои дрожащие руки.
        - Теперь две стаи стали одной, с общим вожаком! - громко выкрикнул Рэвендел сверху. - Теперь, когда вы едины и с помощью шаманов Осьминога освободитесь от влияния жрецов, никто не сможет противостоять вам! Вы сможете отомстить тем, кто так долго управлял вами, словно бездумным скотом, вы сможете вдоволь напиться их крови и разорвать их тела! И это случится сегодня!
        Слова Алана были встречены дружным рыком, а сам Рэвендел, сложив крылья, камнем рухнул вниз, вдавив в землю безжизненное тело Фенроса. Выпрямившись, Алан подошел к Джессике и взял ее ладони в свои.
        - Тебе не в чем винить себя, - тихо произнес он.
        - Я… я убила собственного отца, поддалась ненависти и… потеряла голову… - слезы катились по щекам Джессики, но ее лицо оставалось лишенным эмоций. - Теперь, когда он мертв, вы не получите ответов на свои вопросы. Я подвела вас…
        - Мне больше не нужны ответы, - Алан покачал головой. - Так или иначе, но я уже узнал все, что хотел.
        - Но убийца!
        - Если Скар не лгал, то Осьминогу есть что рассказать мне. Все остальное я узнаю у жрецов.
        - Считаете, что за всем стоят они?
        - А кто еще? - половина рта Рэвендела растянулась в жуткой усмешке, от которой у Джессики по спине пробежали мурашки. - Фенрос знал о последнем убитом и послал туда стаю - так жители еще больше стали бояться заблудших, приписывая им все убийства. Однако жрецы не могли не просчитать все возможные исходы, включая захват мною пленника. Тут определенно кое-что не сходится, но это уже неважно. Так или иначе, но я оказался здесь и все понял. Понял, кто может ответить на все мои вопросы, - пальцы Алана сжались в кулак, - и кто должен заплатить за то, что использовал меня так долго.
        - И что мы будем делать? - неуверенно спросила Джессика.
        - Пойдем к Осьминогу, теперь он - наша единственная надежда. Мне с таким телом лучше не появляться в городе.
        - А как же те, кто живет в вашем особняке? Если жрецы знают о том, что вы убили их братьев, то…
        - Они вряд ли начнут действовать напролом, так что у нас еще есть время, - покачал головой Алан, и грива его черных волос разметалась по плечам. - Жаль, что проклятый Винсент куда-то подевался, никогда не понимал его мотивов.
        - Но вы, как мне показалось, доверяете ему.
        - Как самому себе. - Рэвендел уверенно кивнул. - Он никогда не предаст меня, я это знаю. - Он повернулся к робко подходящему к ним оборотню, бросив на него рассерженный взгляд.
        - Вожак, я - Курт, - заблудший склонил голову, с уважением глядя на Джессику, - стая чувствует кровь, наверху что-то начинается. Мы будем охотиться?
        Джессика вопросительно взглянула на Алана, и тот с хищной улыбкой кивнул ей. В глубине души девушка понимала, что сейчас перед ней уже не тот Рэвендел, которого она знала, но ей это было безразлично. Для себя она твердо решила следовать за Аланом до самой смерти и не собиралась менять своего решения, поэтому она обвела собравшихся вокруг нее заблудших ясным взглядом и отчеканила:
        - Стая, мы идем убивать!
        Радостный рев вознесся к каменному небу забытого города.
        Глава 12
        Разбившийся мир
        - А вы изменились, господин Рэвендел, - с довольной улыбкой произнес Освальд Кушрэн, развалившись в удобном кресле. - Но я неизменно рад приветствовать вас в своих скромных владениях.
        - Пропустим любезности, - Алан поморщился, плотнее запахнувшись в свои кожистые крылья, напоминающие сейчас причудливый плащ, который, учитывая мрачность Нэрфиса, запросто мог бы войти в моду. - Вам известно, что за шум наверху?
        - Конечно же, господин Рэвендел, мне известно все, что происходит в Аластрии, - Осьминог поднялся со своего места и, обогнув стол, уселся на него, поджав короткие ноги, на которых были узкие туфли, выполненные из шкуры какой-то рептилии. - Шум, который вас так беспокоит, - подготовка к штурму моего острова королевскими солдатами.
        Осьминог говорил спокойно, с добродушной, даже беззаботной улыбкой, жмурясь от удовольствия и обнюхивая толстую сигару, которой он водил у себя под носом. Хозяин острова Веселья держался так, словно ему ничего не угрожает, из чего Алан сделал вывод, что все происходящее четко входит в планы крупнейшего криминального деятеля Аластрии.
        - У вас наверняка уже готов план действий? - скучающим тоном поинтересовался Рэвендел, незаметно обменявшись со стоявшей рядом Джессикой многозначительным взглядом.
        - О да! - Качнувшись назад, а затем вперед, Осьминог встал на ноги и, прикурив сигару от одной из свеч, принялся раскуривать ее. - Я непременно посвящу вас в свои планы, после того как дам ответ на вопросы, которые вас интересуют, господин Рэвендел.
        - Кто убийца? - напрямую спросил Алан, но его собеседник лишь рассмеялся.
        - Я не могу сказать вам этого, господин Рэвендел, поскольку его имя мне неизвестно, но я знаю, что убийца выполняет приказы лорда Мортимера, нашего дорогого владыки залов Безысходности, и подозреваю, что его более светлый, - Осьминог фыркнул, выпустив к высокому потолку ровное колечко дыма, - коллега полностью лорда поддерживает. Однако вижу, что я не смог удивить вас, хотя это было ожидаемо. Жрецы выдали себя, когда убили бедного Литеркница. Досадно, что это случилось по моей вине, ведь это я, пусть и не лично, сообщил служителям культа о том, что гном хочет втайне ото всех проводить эксперименты. Да еще намекнул, что он очень интересуется заблудшими. Кстати, о вашем визите в катакомбы им шепнул тоже я, - улыбнувшись, Осьминог выжидающе посмотрел на Алана, но Рэвендел остался бесстрастен. - Не спросите, почему я так поступил?
        - Чтобы спровоцировать жрецов, это очевидно. Вы с самого начала знали, что они контролируют меня, и не только меня. Вы знали и о заблудших, более того, ваши шаманы, определенно, имеют над ними власть, схожую с властью жрецов, - при этих словах Алана Джессика вздрогнула. - Я не прав?
        - Браво! - Зажав сигару между желтых зубов, Осьминог захлопал в пухлые ладоши. - Не думал, что вы догадаетесь насчет моих шаманов! Да, малышка Джессика, извини, но твои видения - только картинки, которые показывал тебе Гранга.
        - Не может быть! - Девушка шагнула было к Осьминогу, но Алан придержал ее за плечо.
        - Я так долго все планировал, ждал годами, а вы, молодой… эээ… человек, так легко разгадали мою загадку.
        - Откуда вы узнали о том, что жрецы управляют заблудшими? - Алан опасно прищурился, и его фиолетовый, лишенный белка и зрачка глаз сверкнул.
        - От вашего отца, разумеется, - Осьминог развел руками. - Не буду скрывать, я хотел реализовать свой план с его помощью, но он, увы, погиб, и, прошу заметить, я не имею к этому отношения, по крайней мере прямого. Вот тогда-то я и заинтересовался вами, но, как видите, заинтересовался не только я, вмешался король и служители культа, так что мне пришлось отложить свои грандиозные планы до сегодняшнего дня! Теперь, когда я собрал вокруг себя уцелевших Механиков и Кукловодов, которых, кстати, жрецы также хотели уничтожить, рассматривая науку как реальную угрозу для их религии, моя армия способна воплотить мою мечту в жизнь! С гномами было сложно, ведь их никто не убивал, но бедняга Литеркниц умер не напрасно, и его жертва как нельзя лучше послужила нашему общему делу, ведь…
        - Меня это не интересует! - резко бросил Алан так, что многочисленные зеркала в золотых оправах жалобно зазвенели. - Я должен узнать, кто стоит за убийствами!
        - Дались вам эти несчастные, господин Рэвендел! - всплеснул руками Освальд Кушрэн. - Я же сказал, убийца связан со жрецами, расправимся с ними - возможно, зацепим и его, какая, впрочем, разница?
        - Разница есть! - Когти Алана ударили по массивной ножке отливающего золотом торшера, и тот развалился пополам. - Я должен спасти Кристину! Остальное не имеет значения!
        - Кристину? - Освальд вскинул густую бровь и задумчиво выпустил через волосатые ноздри густую струю дыма. - А, эту бедную сиротку! Но вы всегда избегали ее, не знал, что она вам дорога.
        - Даже вы не можете знать все!
        - В любом случае, если вам нужна эта девочка, то она сейчас наверняка на пути к залам Безысходности и…
        - ЧТО?! - Фиолетовое пламя всколыхнулось в глазах Алана.
        - Вы не знали? Вас признали врагом короны, изменником и еще, кажется, обвинили в увлечении темной магией. Личный приказ короля, - широко улыбнулся Осьминог. - Если выйдете наружу, сможете увидеть зарево пожара, можете не гадать - это ваш особняк.
        - Кристина! - Не помня себя, Алан резко развернулся и, грубо оттолкнув вставшую у него на пути Джессику, бросился прочь из кабинета Освальда Кушрэна.
        - Алан… - девушка попыталась задержать Рэвендела, но тот уже выскочил за дверь. Из коридора донеслись хлопки кожистых крыльев и удивленные возгласы охранников Осьминога.
        - Как видишь, моя дорогая, наш общий друг недооценил меня, ведь я действительно знаю все! - Осьминог рассмеялся. - Мальчиком так просто управлять, главное - знать его слабое место и…
        - Ублюдок! - Джессика бросилась на хозяина острова Веселья, но тут прямо из воздуха перед ней появился темнокожий старик, и девушка, только взглянув в его глаза, потеряла контроль над собственным телом, замерев, словно каменное изваяние.
        - Не переусердствуй, Гранга! - строго прикрикнул Осьминог. - Девочка нужна нам целой и невредимой, ведь она теперь главная среди наших ручных песиков. - Грузный мужчина хмыкнул, и Джессика, как никогда раньше, захотела впиться в его горло своими когтями, но, увы, она ничего не могла сделать, чувствуя, как чужая воля вновь сковывает ее разум.
        - Гранга, расшевели наших мохнатых дружков, пусть они отвлекут основные силы на себя, пока мы нанесем решающий удар. Да-да, милочка, - ласково обратился Осьминог к Джессике, - ты и твои новые подопечные послужите пушечным мясом. Пусть мой остров и защищен от чужой магии, но вот ядра, ядра могут доставить много проблем, к тому же нам нужен плацдарм на других островах, и вы нам его обеспечите. Негодник Рэвендел бросил тебя, в итоге выбрав свою ненаглядную Кристину, и теперь у тебя есть только я, да?
        - Да, - нехотя кивнула Джессика, и в этот момент ее воля окончательно сломалась.
        …Не разбирая пути, Алан несся вверх, стремительно минуя многочисленные лестничные пролеты. Мельком он видел искаженные ужасом лица людей, не сводящих с него испуганных глаз. Кажется, он заметил даже Миравина Ластрена и Эмилию Норетт, спускающихся вниз, к кабинету Осьминога. С Кукольниками рядом шагал гном, чьего лица Алан не разглядел, и капитан «Летучих рыб» Норман Бартлби. Стало быть, Освальд Кушрэн собрал вокруг себя действительно серьезных союзников. Вышибив дверь, ведущую в «Берлогу», Алан пролетел мимо огромной толпы головорезов, увешанных оружием и вовсе не походивших на посетителей борделей и казино. Однако Рэвенделу не было до них никакого дела, всего несколько мгновений, и он взмыл в ночное небо Нэрфиса, встретившее его порывистым ветром и холодными брызгами ливня.
        Широкие крылья легко несли Алана над водой, испещренной тысячами высоких волн, словно море, чуя грядущие события, не пожелало сохранять спокойствие. Огни острова Веселья остались далеко позади, и Рэвендел увидел пристань квартала Знати. На каменных помостах суетились закованные в латы воины, и между ними то и дело мелькали длинные плащи магов. Осьминог прав: штурм его острова должен был вот-вот начаться. Алан поднялся выше, прячась за прижимающимися к земле свинцовыми тучами. Даже с такой высоты он отчетливо видел яркое пятно пожара в том месте, где находилось его родовое поместье. На мгновение перед мысленным взором Алана предстало обгоревшее тело Кристины, и он едва сдержался, чтобы не атаковать собравшиеся внизу войска, чтобы выместить на них злость, раздиравшую на части его сердце. Нельзя рубить сплеча. Если он не сможет сохранять спокойствие, тьма окончательно возобладает над разумом и поглотит его без остатка.
        Горящее поместье приближалось. Взметая яркие искры к небесам, высокое пламя страстно лизало стены особняка, вырываясь из окон и прожженных в крыше дыр. Не снижая высоты, Рэвендел облетел свои земли вокруг, высматривая внизу хотя бы какие-то признаки жизни, но не заметил никого. От обитателей поместья не осталось и следа, словно в старом особняке никогда никого и не было. Стиснув зубы, Алан закрыл свой обычный глаз, взглянув на все через демоническое око, и сразу же заметил одно бешено бьющееся сердце. У проломанной ограды, в тени раскидистой ивы, кто-то прятался, кто-то знакомый, но не принадлежащий этому месту. Бесшумно спланировав вниз, Алан влетел под низкую крону и, впившись ногами в землю, стиснул когтистой лапой чью-то тонкую шею, услышав сдавленный писк. В тот же миг ледяное копье ударило его в спину, но разбилось о жесткое крыло, не причинив Алану никакого вреда. Зарычав от ярости, Рэвендел сильнее сжал пальцы, и его тень обволокла уже слабо шевелящуюся добычу.
        - Герта? - Алан вдруг узнал девушку, которая почти потеряла сознание, бессильно повиснув на его руке. Он аккуратно прислонил волшебницу к мокрому от дождя стволу дерева и, придерживая ее, несильно ударил по щеке. Это подействовало, Герта Алсатри открыла глаза, подслеповато уставившись на Алана, и почти сразу же с криком отшатнулась, ударившись затылком о дерево.
        - Спокойно, это я, Алан! - Молодой человек сильно встряхнул девушку и повернулся к ней человеческой половиной лица. - Ученик твоей наставницы, узнаешь меня?
        - Что?! - Девушка, казалось, не поверила своим ушам. - Господин Рэвендел?
        - Он самый, - Алан выпустил Герту, и та едва устояла на ногах. - Что ты тут делаешь?
        - Что с вами произошло? - Девушка задала свой вопрос одновременно с Аланом.
        - Уже не имеет значения, - поморщился Рэвендел. - Что ты здесь делаешь? - повторил он.
        - Я… я искала вас, - Герта не могла оторвать покрасневших, заплаканных глаз от изменившегося мужчины. - Госпожа Шарлотта просила отыскать вас и передать, - она зашарила дрожащей рукой по своему плащу, - передать это. - Девушке все же удалось отыскать в складках плаща скомканную записку. - Это очень важно!
        - Тогда почему она сама не пришла? - Рэвендел вырвал из ее рук помятый лист бумаги, и его пальцы скользнули по чему-то вязкому. - Здесь кровь! - Алан поднес руку к лицу, сразу же уловив неприятный запах, будоражащий его темное естество.
        - Она… госпожа Фроне, учительница, она… - плечи Герта мелко задрожали, и ее речь превратилась в бессвязное бормотание.
        - Говори! - Алан еще раз встряхнул девушку.
        - Госпожа Фроне - мертва! - выпалила Герта сквозь раздирающие ее рыдания. - Я убила ее! Я!
        Рэвендел застыл с открытым ртом. Ни одно из недавних событий не могло сравниться с вестью о смерти его наставницы, женщины, считавшей его сыном, той, которая научила его всему, что знает сама, и никогда не отворачивалась от него, что бы ни произошло. Первым и самым ярким желанием Рэвендела стало убийство Герты. Тень скользнула по телу рыдающей девушки и обвилась вокруг ее хрупкой шеи. Алан, оскалившись, сжал кулак, и между его пальцев хрустнула смявшаяся бумага. Тень вздрогнула и замерла. Встряхнув головой, Алан развернул записку и быстро пробежал взглядом по ровным строкам, написанным плавным, слегка размашистым почерком Шарлотты Фроне.
        «Алан, мальчик мой, я так много хотела бы тебе сказать, но, увы, уже не успею. Когда ты будешь читать эти строки, на твои плечи уже обрушатся такие испытания, какие я не пожелала бы даже своим злейшим врагам, представь себе, у меня есть и такие. Что же касается меня, я, наверное, уже умру. После нашего разговора ко мне приходил человек из залов Безысходности и забрал меня в башню. Там он долго говорил со мной, расспрашивал о тебе. Я не дала ему тех ответов, которые он хотел услышать, и не поверила ни единому его слову о тебе. Он отпустил меня, и ко мне стали приходить мысли, которых раньше никогда не было. В глубине моей души зарождалась злоба, злоба на тебя. Не знаю, откуда взялось это чувство, но оно не дает мне покоя. Мне кажется, я ненавижу тебя, мальчик мой, ненавижу и хочу, чтобы ты умер. Но я просто не могу этого хотеть, ведь я люблю тебя как родного сына. Я понимаю это, но ничего не могу с собой поделать. Кажется, я схожу с ума, чувствую себя беспомощной, никчемной старухой, это противно. Я так больше не могу. Пока я пишу эти строки, в моей голове звучит голос, голос того жреца, с которым
я говорила в залах Безысходности, и он велит мне убить тебя, тебя и всех, кому дорог ты и кто дорог тебе. Я держусь из последних сил, но не знаю, насколько меня хватит. Защитные заклинания не помогают, а моя воля уже не та, что прежде. В моей душе теперь так много сомнений, а ведь нет ничего хуже, чем они. Помни об этом, Алан, никогда не сомневайся и иди твердо по тому пути, который избрал. Если тебе когда-нибудь не будет доставать решимости и веры в себя, то помни - я всегда в тебя верила. Берегись жрецов и не доверяй никому, мой мальчик. Я отдам это письмо Герте, не хочу, чтобы она была близко, когда я окончательно погружусь во тьму безумия. Надеюсь, ты позаботишься о девочке, когда меня не станет, ведь я тоже не безразличный тебе человек, и если я должна отнять чью-то жизнь, пусть это будет моя собственная. Прощай, мой мальчик, мой маленький Алан».
        Словно завороженный, Рэвендел читал эти строки, чувствуя, как что-то холодное течет по его щекам. Едва он дочитал последнее слово, как на желтую бумагу закапали черные капли его слез, больше напоминающих капли крови.
        - Как это случилось? - хрипло спросил Рэвендел, и его жуткий голос заставил Герту перестать плакать.
        - Она, она дала мне записку, - девушка шмыгнула носом. - Я сразу же отправилась к вам. Но едва я вышла из школы, как наставница атаковала меня, ударила заклинанием прямо через окно… я бы не увернулась, если бы не звук разбивающегося стекла, и… все получилось само. В голове сразу же всплыло заклинание, которое госпожа Шарлотта вбивала в меня с самого детства…
        - Отражение, - прошептал Алан. Он прекрасно помнил, как наставница школы Магии обучала его этому виду защитного волшебства. Отражение было излюбленным заклинанием Шарлотты Фроне, и оно же было первым заклинанием, которому она обучала своих учеников. Неудивительно, что Герта воспользовалась именно им, и скорее всего старшая наставница знала об этом. Знала и именно поэтому атаковала свою ученицу, заранее предупредив ее звоном разбитого стекла.
        - Да, именно оно, а потом, я… я даже не ожидала, что смогу отразить заклинание наставницы, но у меня получилось. Я не знаю как, но отражение сработало, и заклинание наставницы поразило ее же саму, а она даже не попыталась сплести щит или уклониться, я не понимаю… - девушка вновь заплакала. - Я бросилась к ней, но она уже умерла. Шарлотта лежала на полу и… улыбалась. Потом в комнату начали прибывать ученики, наставники, я растерялась и убежала.
        - Прекрати, - грубо произнес Алан, хлестнув девушку тыльной стороной ладони по щеке.
        Герта вжалась в дерево, прижав ладони к лицу и глядя на Рэвендела непонимающим взглядом, в котором смешались обида, боль и страх.
        - Ты читала это? - Он показал девушке мятый, испачканный кровью листок.
        - Нет, - она затрясла головой.
        - Читай! - Алан сунул девушке записку Шарлотты Фроне. - Я скоро вернусь.
        Оставив Герту в одиночестве, Рэвендел быстро облетел свое почти выгоревшее поместье, уже ни от кого не скрываясь и не опасаясь быть замеченным. Боль от утраты старой наставницы медленно отпускала его сердце, и забота о судьбе Кристины вновь выходила на первый план. Алан понимал, что если девушка осталась в особняке, то он ей уже ничем не поможет. Понимал, но не хотел в это верить. Ведь если изменником сочли его, то слуги короля должны были хотя бы обыскать дом. Они не стали бы убивать невиновных. Вспомнив о Шарлотте Фроне, Алан стиснул зубы. Он хотел влететь в распахнутое окно, но решил сперва расспросить Герту, возможно, волшебница что-то видела, может быть, она знает о судьбе Кристины. О своих слугах Алан не волновался, он был уверен, что те смогут о себе позаботиться, но его беспокоило, что он перестал ощущать их присутствие.
        Рэвендел быстро вернулся к Герте, которая, сидя под деревом, прижимала к груди лист окровавленной бумаги. Волшебный светлячок, которого девушка призвала, видимо, для того чтобы разобрать написанное и разогнать тьму, уже почти растаял в холодном ночном воздухе.
        - Она сделала все специально, знала, что я вспомню, - губы Герты дрожали, но она уже не плакала.
        - Ты видела здесь что-нибудь? - не обращая внимания на слова девушки, спросил Алан. - Быстрее, говори быстрее, это важно!
        - Когда я прибыла сюда, огонь уже был виден, наверное, из любой точки города, - смена темы далась Герте нелегко, но она все же собралась с мыслями. - Кажется, я мельком видела карету, черную, с золотой короной, мне еще показалось странным, что кто-то из приближенных короля приехал сюда. Она двигалась в сторону дворца, я хорошо запомнила ее, потому что она была единственной здесь.
        - Дворец! - Рэвендел уже собрался взлететь, когда девушка, быстро поднявшись, схватила его за руку.
        - Что, что мне делать теперь? - Герта смотрела на Алана с надеждой и в то же время со странной обреченностью.
        Не отвечая на вопрос девушки, Рэвендел схватил ее за тонкую талию и взмыл в небо вместе с ней. Герта не сопротивлялась, лишь испуганно вскрикнула и обмякла в руках Алана, потеряв сознание.
        Над городом разнесся тревожный звон набата, исходящий от храма Близнецов. На памяти Алана такое происходило лишь однажды, во время крупного прорыва заблудших несколько лет назад. Тогда оборотни уничтожили почти половину жилого района, прежде чем их смогли отбросить назад и загнать обратно в катакомбы. Стало быть, дела и впрямь обстоят очень серьезно.
        Дождь усилился, обрушиваясь на ночной Нэрфис сплошной стеной. Но несмотря на непогоду, Алан быстро нашел нужный дом. Невысокий, приземистый особняк, больше похожий на казармы стражи, чем на имение благородного человека. В одном из темных окон второго этажа мелькнуло бледное детское лицо и, заметив крылатый силуэт Рэвендела, тут же исчезло. Не замедляя скорости полета, Алан ударился о стену, впившись в нее когтями изуродованной руки, пробившими каменную кладку, и завис рядом с окном. Его тень всколыхнулась, сплелась в тугой жгут и без труда выбила мутное стекло, разлетевшееся множеством осколков. Внутри дома вскрикнул ребенок.
        - Роланд! - громко крикнул Рэвендел. - Это я, Алан!
        - Дядя Алан? - донесся робкий мальчишеский голос откуда-то из глубины темной комнаты. - Это правда, вы?
        - Я, не пугайся, то, что ты видишь, просто морок, иллюзия!
        Спустя несколько ударов сердца в окне появился Роланд, но теперь его испуганное лицо выглядело совсем иначе, на нем отчетливо проступал ребяческий восторг и любопытство.
        - Ух ты! - восхищенно выкрикнул мальчик. - Крылья, клыки, здорово! А меня научите так? - Ребенок, открыв рот, изучал изменившееся тело Алана.
        - Конечно, только позже, - Рэвендел кивнул. - Твой отец дома?
        - Нет, - Роланд сразу же погрустнел, - его срочно вызвали во дворец, он выглядел очень взволнованным, велел мне сидеть тихо и никуда не уходить. Наши слуги собирают вещи, говорят, что отец скоро вернется и мы поедем во дворец. Нужно брать самое ценное.
        - Все правильно, - похвалил мальчика Алан. - Отца нужно слушаться, а я привел тебе кое-кого. - Рэвендел аккуратно забрался в комнату и положил девушку на мягкий ковер. - Это Герта Алсатри, она моя хорошая знакомая и настоящая волшебница. Герта присмотрит за тобой, пока твоего папы нет дома, а когда он вернется, скажи ему, что я просил его присмотреть и за ней, хорошо? Возьмите ее с собой в замок.
        - Хорошо, я передам отцу, - неуверенно пробормотал Роланд, удивленно глядя на девушку. - А с ней все в порядке? Выглядит какой-то нездоровой.
        - Просто устала, - улыбнулся Алан, потрепав мальчика по голове человеческой рукой. - Мне пора, а ты, когда Герта проснется, скажи ей, что я выполнил то, что велела Шарлотта, а также скажи, что она должна о тебе заботиться и воспитать настоящим магом. И еще - пусть не делает глупостей.
        - Но вы же меня учите… и леди Кристина.
        - Ты видел ее?!
        - Да, сегодня утром мы с отцом заезжали к вам, но в особняке были лишь леди Кристина и ее старый дворецкий. Они сказали нам, что вы куда-то ушли, вместе со всей прислугой. Они и сами собирались уезжать, говорили, что поедут во дворец по личному приглашению короля…
        - Спасибо, Роланд, - прервал мальчика Рэвендел. - Береги себя и скажи отцу, пусть забудет об Анжелике и поищет счастья где-нибудь поближе. - Алан взглядом указал на застонавшую Герту. - Прощай.
        Холодные брызги дождя ударили Роланда по глазам, и он, поспешно отвернувшись, зажмурился, а когда вновь оглядел свою комнату, Рэвендела уже в ней не было. Дверь распахнулась, и вбежавшие внутрь охранники увидели лишь мальчика и девушку в плаще волшебницы, удивленно глядящую на них.
        …Черные крылья несли Алана над ночным Нэрфисом, словно затихшим перед настоящей бурей. С высоты своего полета, он видел, что к особняку, из окна которого он только что вылетел, подъезжает экипаж в сопровождении трех рыцарей «Коралловой стражи». Один из воинов спрыгнул с лошади и бегом бросился к распахнувшимся перед ним дверям. Значит, Роланд был прав, его отец решил вместе с семьей укрыться во дворце. Подобные решения приняли и другие обитатели квартала Знати. Они выбегали из своих домов, быстро забирались в дорогие экипажи, которые под звонкий цокот копыт устремлялись в сторону дворца. Дома Знати быстро отдалялись, и Алан отвернулся от них. Он пронесся над кажущейся узкой с высоты полосой парка, отделявшей королевский дворец от имений продолжателей знатных родов города. Макушки стройных деревьев, чья листва, благодаря магии, даже при такой погоде сохраняла зеленый цвет, остались далеко внизу, вместе с живыми лабиринтами, образованными ровно подстриженными кустарниками. Знать часто любила прогуливаться по этому уголку спокойствия и безмятежности, но сам Алан был здесь лишь один раз, тогда, когда
погибли его отец и мать. Сейчас широкая дорога, пересекающая парк, быстро заполнялась экипажами знати, спешащей укрыться за дворцовыми стенами. Ставшая очень оживленной, парковая зона промелькнула внизу, словно мимолетное видение, и из-за низких туч выглянула огромная, монументальная громадина королевского дворца. На высоких серых стенах кипела жизнь: в свете магических огоньков метались солдаты в тяжелых доспехах и фигуры помельче, в плащах волшебников. Острый глаз Рэвендела сразу же отметил слабое движение в бойницах - арбалетчики уже заняли свои места, точно так же, как стрелки, отвечающие за размещенные на башнях баллисты. Откуда-то из-за стены послышался скрип натягиваемых канатов, готовящихся к бою требушетов, заглушаемых бодрыми выкриками - командиры отдавали приказы солдатам, щедро разбавляя их грязной руганью. По тону солдат было ясно, что те нервничают. Неужели король столь серьезно отнесся к восстанию, поднятому Осьминогом, что готовится к полноценной осаде своего замка? Даже решетка ворот оказалась приспущенной и открывала проход ровно настолько, сколько требовалось экипажу для проезда.
Рядом с единственным входом в замок стоял целый отряд «Коралловой стражи» и пятеро магов, тщательно досматривающих каждую карету, прежде чем пропустить ее внутрь. На всякий случай Алан поднялся повыше, чтобы никто из магов, снующих по стенам, не почувствовал его присутствия. Укрепленные силой созвездий, волшебники могут оказаться серьезным препятствием на его пути. К тому же ввязываться в бой попросту не было времени, не говоря уже о том, что Рэвендел вряд ли вышел бы победителем в схватке со всей королевской армией.
        Пока Алан летел, в его голове метались сомнения, сбивавшие его с толку. Личность Рэвендела менялась, тьма с уверенностью подминала его под себя, подавляя все человеческое, что было в его сердце. Даже чувства к Кристине, казавшиеся Алану единственным светлым, что оставалось в его душе, сильно притупились. В его мыслях постоянно крутились слова Джессики о том, что он почти не знает ту, ради которой готов на все. Джессика… он бросил девушку одну, оставив ее с Осьминогом в тот момент, когда ей просто необходима была его поддержка, а ведь дочь Фенроса предана ему всей душой. Неприятный укол совести заставил Рэвендела скрипнуть зубами. Ему захотелось развернуться и броситься на остров Веселья, забрать Джессику и хоть как-то скрасить то время, что осталось ей до полного превращения. Конечно, заблудшие, с помощью шаманов сбросившие с себя оковы жрецов, стали менее кровожадны, но, как казалось Алану, это лишь вопрос времени. Рано или поздно голод даст о себе знать, и им вновь захочется вкусить человеческой плоти и крови. Алан был уверен, что и Джессика знает об этом, а значит, ее желание не изменится, но
сможет ли он сам выполнить обещание, данное ей?
        Повинуясь своим чувствам, Алан остановился, зависнув в ночном небе, и, обернувшись, бросил взгляд на оставшийся далеко позади остров Осьминога. Освещенный яркими огнями вывесок и фонарей, он казался драгоценным камнем в скучной оправе бесцветного дождливого Нэрфиса. Картина выглядела привычно и даже безмятежно. Увы, только с виду.
        Сначала Алан увидел множество ярких вспышек, и только потом он услышал грохот пушек. Спустя несколько мгновений яркие бутоны огненных цветов расцвели по всему острову Осьминога. Рэвендел готов был поклясться, что слышит крики раненых, но все заглушил громкий волчий вой. Последовала канонада выстрелов из пистолей и винтовок, сопровождаемая вспышками, мерцающими на пристани у квартала Знати. Но пушки молчали, а это означало только одно - заблудшие атаковали солдат, осаждающих остров Веселья. Осьминог сделал свой ход.
        Алан готов был разорваться на две части, не зная, как ему быть. Но внезапно он ощутил сильные вспышки боевой магии, где-то в глубине дворца. Волшебники на стенах, все до одного, резко повернулись в сторону замка, а некоторые опрометью бросились ко входу. Где-то в глубине роскошных залов кто-то щедро заливал все волшебством, не жалея ни себя, ни противника. Скорее всего сражающихся было больше двух, так как стены замка почти трещали от мощи творимой ими магии. Это могло означать лишь одно - в замке кипела битва, и где-то там же могла находиться Кристина.
        Забыв об осторожности, Алан устремился во дворец, и его, конечно же, заметили. Он летел вдоль стен внутреннего замка, когда несколько огненных шаров, столь любимых всеми магами, распороли темные небеса, но Рэвендел без труда увернулся от них. Не успели первые заклинания волшебников развеяться, как после отчетливо прогремевшего «Залп!» в небо поднялась целая туча тяжелых арбалетных болтов. Большинство из них забарабанили по стенам дворца, некоторые пробили окна, но оставшиеся все-таки достигли цели. Два болта отскочили от кожистых крыльев, один безболезненно чиркнул по почерневшей щеке, а вот четвертый угодил точно в человеческое плечо Рэвендела, заставив его завертеться в воздухе. Спустя пару ударов сердца кожу Алана обожгло беснующимся пламенем, и его отбросило в сторону. Ударившись о стену, Рэвендел, соскользнув по ней, начал падать вниз. Во время столкновения сознание на несколько мгновений покинуло его, но как только он пришел в себя, то впился когтистой лапой в каменную кладку. Острые когти заскрежетали по стене дворца, оставляя в ней глубокие борозды и высекая снопы искр. Над головой Алана
разорвалось еще несколько огненных шаров, и прежде чем его накрыл очередной залп арбалетчиков, Рэвендел оттолкнулся ногами от стены. Распахнув крылья, он влетел в ближайшее окно, разбив стекло и сломав резную раму. Проскользив по гладкому, выложенному цветной плиткой полу, Алан вскочил на ноги и бросился прямо по коридору, не обращая внимания на множество мелких порезов, оставленных битым стеклом на его человеческих частях тела. На ходу обломав торчащую из плеча стрелу, Рэвендел выскочил в широкую залу, из которой во все стороны расходилось множество широких коридоров. Алан помнил это место. Ориентируясь по все еще бурлящему потоку магических заклинаний, он в несколько прыжков пересек зал, едва не задев огромную люстру, висящую в центре, и влетел в самый широкий коридор, чей пол застилали дорогие ковры ручной работы, а вдоль стен вытянулись белоснежные статуи, изображающие всех правителей Аластрии в различных героических позах. Едва его ноги коснулись пола, как Рэвендел почти налетел на тройку «Коралловых стражей», в сопровождении седого волшебника. Видимо, они также спешили к месту, откуда исходили
мощные потоки магии, и встреча с Аланом стала для них полной неожиданностью. Не замедляя хода, Рэвендел врезался в ближайшего воина, достающего из ножен клинок, и тот, не устояв на ногах, отлетел назад, опрокинув статую второго правителя Нэрфиса, короля Йогана Высокого, чем-то напоминавшего всех остальных королей этой страны. От удара о пол изваяние монарха разлетелось на несколько кусков, а его голова подкатилась к ногам волшебника, творящего заклинание. Прежде чем маг закончил, вырвавшееся из пола щупальце, сотканное из густой черной тени, ударило его во впалую грудь, выбив воздух из легких и заставив со стоном упасть. Двое оставшихся на ногах стражей бросились на Алана, размахивая широкими клинками, но он легко поднырнул под одним, ткнув когтями в бок ближнему воину. Зачарованный доспех не выдержал, и Алан почувствовал теплую кровь на своих пальцах. Отдернув руку, Рэвендел зацепился за пробитый край доспеха и швырнул раненого противника в его же товарища. Темное щупальце с силой ударило по шлему первого стража, только поднимающегося на ноги после столкновения со статуей, и тот без чувств рухнул на
пол.
        Больше не обращая внимания на стражу, Алан понесся по прямому коридору, благо ширина прохода и высокие потолки позволяли ему распахнуть крылья. Почти весь путь устилали тела убитых, и все они носили цвета королевской стражи. Среди перламутровых доспехов «Коралловых стражей» выделялась броня «Панциря» и плащи волшебников. Все тела были обезображены, изувечены до неузнаваемости, у некоторых отсутствовали конечности, раскиданные вокруг. Алану сразу же бросились в глаза идеально ровные срезы, точно такие же, как были у жертв убийцы, не дававшего покоя жителям Нэрфиса. Стены и пол заливала кровь, яркими пятнами выделяющаяся на белоснежном мраморе. Прочные латы убитых кто-то смял и скомкал, словно те были сложены из тонких бумажных листов, а следы волшебства мертвых магов свидетельствовали о том, что даже их щиты не смогли никого защитить.
        Впереди ослепительно вспыхнуло колоссальное количество высвобождаемой магии, и приоткрытая золотая дверь в конце коридора, ведущего в тронный зал, сорвалась с петель. Алану пришлось взмыть к самому потолку, чтобы обломки не задели его, и части двери, пролетев прямо под ним, ударились о стены и пол, разбрасывая в стороны трупы защитников замка. Из зала донесся чей-то сдавленный крик, потом еще один, первый голос показался Алану знакомым, а второй совершенно точно принадлежал Руперту Третьему, действующему владыке Аластрии.
        - Но мы же договаривались! - закричал король, но ему никто не ответил.
        Влетев в зал, Алан застыл от неожиданности. Он был готов увидеть что угодно: заблудших, терзающих тело владыки, шаманов Осьминога вместе со своим господином, стражей изменников, жрецов, неважно. Но открывшаяся его взору картина не могла прийти ему в голову даже в самом страшном из его ночных кошмаров.
        Весь пол тронного зала заливала кровь и устилали мертвые тела «Коралловых стражей». Лучшие бойцы Нэрфиса полукругом лежали у трона короля. Они умирали, но продолжали сжимать оружие, защищая своего владыку. Сам король Аластрии, Руперт Третий, скорчился на своем троне и казался теперь не грозным владыкой, а маленьким запуганным мальчиком, а у основания золотого трона распластался Шарль Грин, первый маг «Панциря», а точнее, его выпотрошенное тело. Мощная магическая аура еще не развеялась и плотно опутывала мертвого волшебника, которого, увы, не смогло спасти даже собственное мощнейшее волшебство.
        - А, господин Рэвендел, не ожидал, что вы появитесь так быстро, - извиняющимся тоном произнес Фердинанд, держащий в руках чисто срезанную голову Грина. Вежливый тон дворецкого никак не вязался с его нахальной улыбкой и яркими, блестящими глазами.
        - Алан, Алан! Хвала богам! Убей, убей их немедленно! - истошно заверещал Руперт Третий, не своим голосом, бросившись к Рэвенделу, но споткнувшись о тело мага «Панциря». Владыка Аластрии упал на пол и забился на нем, словно рыба, выброшенная на берег. Полностью поглощенный паникой, король запутался в собственной мантии и теперь, перемазанный кровью своих мертвых защитников, рыдал, отчаянно пытаясь подняться на ноги. Корона скатилась с седой взъерошенной головы. Звякнув о плиты, она покатилась в сторону, врезалась в чью-то латную перчатку и, крутанувшись на месте, остановилась. Все-таки поднявшись на ноги, король вновь бросился к Алану, но его ноги подкосились, и гладко срезанная голова владыки Аластрии упала рядом с его короной.
        Но Алан не видел ничего из произошедшего. Его взгляд был прикован к Кристине, стоявшей за спиной мертвого короля. Пышное, белое платье девушки стало алым от крови, покрывавшей ее с головы до ног. На лице Кристины, сейчас похожем на страшную, безжизненную маску, застыла неприятная ухмылка, потухшие глаза смотрели прямо перед собой, словно не замечая Рэвендела. Ее правая рука, больше походившая на лезвие гильотины, была отведена чуть в сторону.
        - Нет-нет, девочка моя, его мы пока убивать не станем! - Фердинанд отбросил голову Грина, торопливо подошел к Кристине и положил руки на ее плечи. - Он нам еще пригодится!
        Девушка медленно кивнула и опустила руку, вновь ставшую прежней.
        - Умница, - прошептал на ухо девушке дворецкий. - Послушная девочка, правда? - Он весело подмигнул Алану и, высунув язык, слизал теплую кровь со щеки Кристины.
        - Что… - Рэвендел не знал, что сказать. Мысли путались в его голове, и он продолжал стоять на месте, с ужасом взирая на девушку, больше не похожую на ту, которую он так любил.
        - Долгая история, парень, - отмахнулся Фердинанд, - а времени на нее сейчас нет. Дела, знаешь ли…
        - Кристина, - сделав неуверенный шаг, Алан протянул руку к девушке, но та даже не взглянула на него.
        - Алан, - глаза девушки вдруг стали прежними, и на них даже выступили слезы, но все это продолжалось лишь мгновение.
        - Не убивай его, - шепнул Фердинанд Кристине, и ее лицо вновь превратилось в холодную маску.
        Прежде чем Рэвендел успел понять, что происходит, девушка рванулась к нему, и его поглотила тьма.
        - Купился, как влюбленный мальчик… - сквозь затухающее сознание донеслись до Алана слова старого дворецкого.
        Глава 13
        Один во тьме
        Алан видел перед собой мертвый Нэрфис, город, сокрытый глубоко под землей. Он не напоминал молодому человеку тот город, в котором он вырос, но почему-то он был уверен, что перед ним настоящее лицо Нэрфиса. Внезапно подкатившее чувство вины сжало грудь, не давая дышать. Не понимая, что с ним, Алан сделал несколько шагов назад и, врезавшись во что-то, резко обернулся.
        - Не время отдыхать, мой господин, - ласково произнес Винсент. - Вам нужно возвращаться в настоящее, ведь тех ответов, что вы ищете, не найти в прошлом.
        Рэвендел ничего не успел сказать. Он очнулся.
        Сначала пришла боль. Болело все тело, каждая его частичка ныла, словно в нее разом вонзилось множество тонких острых игл. Алан не сразу сообразил, что пришел в сознание. Находясь в забытьи, он не ощущал ни себя, ни течения времени вокруг. Но было еще кое-что, то, что терзало Алана сильнее физической боли. Вместе с сознанием вернулась и память. Бесстрастное лицо Кристины, привидевшееся ему, будто в кошмарном сне, заставило Рэвендела вздрогнуть и распахнуть глаза.
        - Надо же, как быстро, - послышался насмешливый голос, звучавший у Алана в голове. - Вы довольно выносливы, господин Рэвендел. Прошло всего несколько часов, а вы уже очнулись.
        - Где я? - Сил не хватало даже для того, чтобы поднять голову. Алан понимал, что висит в воздухе, а его руки и ноги растянуты в стороны. Несколько раз моргнув, Рэвендел попытался пошевелить кончиками пальцев, и это у него вроде бы получилось. Из носа вытекла теплая струйка, скользнула по пересохшим губам, наполнив рот металлическим привкусом, затем скатилась на подбородок и, соскользнув с него, сорвалась вниз, упав на грудь, точно на старый след от клейма. С запозданием Алан понял, что кожа на его теле вновь стала человеческой, пусть и очень бледной.
        - Вы у меня в гостях, как в старые добрые времена, - продолжил голос, и Алан узнал его. Голос владыки залов Безысходности, лорда Мортимера Тэриса, сложно было забыть, если слышал его хотя бы единожды.
        - Где Кристина? - С каждым ударом сердца Рэвендел все полнее ощущал свое тело, и ясность мысли, пусть и медленно, но возвращалась к нему.
        - Она сейчас очень занята, - лорд Мортимер, легко шелестя черными одеждами, приблизился к Алану, и его обтянутая перчаткой рука приподняла лицо Рэвендела за подбородок так, чтобы тот мог видеть перед собой маску, заменяющую жрецу лик. - Отыскать короля Аластрии не так-то просто, знаете ли, и, чтобы мы не помешали ей, я перенес вас сюда.
        - Король… мертв, - едва осмотревшись, Алан узнал место, в котором находился - покои Мортимера Тэриса.
        - Полноте вам, господин Рэвендел, Аластрий, или как он сейчас себя называет - Руперт Третий, не так глуп, чтобы лично показываться на люди.
        - Аластрий? - У Рэвендела не было сил даже удивиться. - Мортимер, о чем вы говорите? Основатель Аластрии погиб тысячу лет назад.
        - Так говорят, - жрец склонил голову в знак согласия. - Но живым существам свойственно ошибаться. Впрочем, не будем ворошить прошлое, господин Рэвендел, оно скоро будет позабыто. Давайте лучше поговорим о…
        - Где Кристина!? - Алан не дал Мортимеру закончить. Он слабо дернулся в цепях, и рана в плече, в которой все еще торчал обломок арбалетного болта, отозвалась глухой болью. Озадаченный судьбой Кристины, Рэвендел даже не подумал о том, что рана не затянулась, хотя благодаря его способностям должна была.
        - Я же сказал вам, она ищет короля, - терпеливо повторил жрец. - Ему, знаете ли, пора отправиться в небытие, причем уже давно.
        - Что вам от нее надо? Что вы с ней сделали?! - Алан еще раз попытался дернуться, на этот раз сильнее. Но цепи, слабо звякнув, легко сдержали его рывок, а сам Рэвендел едва не потерял сознание от нахлынувшей боли.
        - С ней все в порядке, давайте все-таки поговорим о вас, - так же спокойно продолжил лорд Тэрис, но Алан не слушал его.
        - Отпустите меня!
        - Исключено, - жестко отрезал Мортимер. - Если Фердинанд со своей девочкой не смогут отыскать Аластрия, то он сам явится сюда за вами. Вы нужны ему, и вы - наш козырь. Поэтому останетесь здесь.
        - Прекрати нести чушь! - заскрежетал зубами Алан. - Какой Аластрий? Он давно мертв!
        - Он был бы мертв, если бы не Альберт Рэвендел… Вы ведь видели мертвый город, затерянный в катакомбах, не так ли? Можете не отвечать, по глазам вижу, что видели.
        Алан молчал, исподлобья глядя на Мортимера Тэриса, парящего перед ним над самым полом.
        - Видите ли, господин Рэвендел, ваш далекий предок был очень дружен с основателем Аластрии и, поговаривают, заключил договор с демоном именно для того, чтобы помочь своему умирающему другу. Но ведь мы оба знаем, что демонов не существует, - жрец развел руками, - а вот мы, истинные служители Близнецов, вовсе не вымысел, и мы - всемогущи! Вот вы - хотите жить вечно?
        - Я не понимаю, о чем вы говорите…
        - Аластрий тоже не понимал, точно так же, как не понимал и Альберт. Возможно, по мне не скажешь, но я знал вашего далекого предка лично, так же как всех остальных представителей рода Рэвенделов. - Лорд Мортимер откинул глубокий капюшон, скользнув тонкими пальцами по гладкой маске. - Знаете что, - задумчиво произнес жрец, - пока вы способны свободно мыслить, я кое-что покажу вам. - Он медленно снял маску, и Алан взглянул в пустые глазницы гладкого желтого черепа с отсутствующей нижней челюстью. - У служителей темного Близнеца есть свои… кхм, недостатки, - прозвучал в голове Алана насмешливый голос, - но и преимуществ - предостаточно.
        - О чем ты говоришь, проклятый монстр! - Алан опять попробовал освободиться, но тяжелые кандалы лишь сильнее впились в кожу. - Ты не мог знать ни Альберта, ни Аластрия!
        - Вы упрямы, впрочем, это у вас семейное. Альберт тоже был упрям, поэтому и умер, как все, кто некогда жил в прекрасном, солнечном Нэрфисе, расположенном на берегу теплого моря… были же деньки…
        Алан, собиравшийся выругаться, замолчал, сбитый с толку словами пугающего собеседника.
        - Заинтересовались? - Лишенный эмоции череп слегка наклонился вперед. - Пока мы ждем Арнувия, я могу кое-что рассказать вам, знаете, иногда хочется выговориться, а некому… так, о чем это я? Ах да, о вашем предке. Представляете, убедить его и Аластрия в том, что Альберт смог призвать демона, оказалось так легко! Дальше демон уничтожает город, забирая из него всю жизнь, а мы, последователи очень скромного в те времена культа, прикрываясь могуществом сказочного демона, передаем ее королю, строя на безжизненных руинах новый оплот нашей веры!
        - Вы бредите!
        Проигнорировав слова Рэвендела, Мортимер продолжал:
        - С давних пор люди сторонятся темной магии, считая ее чем-то плохим, но ведь добро не может существовать без зла! Лишь наш скромный культ понимал эту простую истину, только мы среди сотен других религий видели истинный свет! Именно поэтому мы возвысились, а они - исчезли! Главное было прикрыться нужным человеком, скажем, заключившим с демоном договор! Подумать только, темный маг и в то же время - близкий друг короля, даровавший ему бессмертие! Идеально подходящий для отвлечения от нас ненужного внимания магов, но в то же время защищенный королем как единственный источник его вечной жизни! Глупые волшебники согласились лишь наблюдать за Рэвенделом, полностью сосредоточив свое внимание на одном-единственном человеке, даже не взглянув в нашу сторону! Пока все так суетились вокруг Альберта, а недоверие между монархом и волшебниками лишь крепло, мы уверенно шли к своей цели!
        - Что? - Алан ушам своим не поверил.
        - Не удивляйтесь, я сейчас все объясню. Меня, право, забавляет ваш вид, словно маленькому мальчику открыли тайну, что сказок не бывает! Вы же помните, что учились в школе Магии? Конечно, помните, ведь это было совсем недавно, а для такого, как я, все равно что вчера. Не напомните ли мне, какая часть магии давалась вам лучше других?
        - Иллюзии, - пробормотал Алан.
        - Именно! Ваша наставница замечательно обучила вас! Кстати, я не так давно разговаривал с ней… как там она?
        - Проклятая тварь! - Несмотря на дикую боль в плече и во всем теле, Алан не оставлял попытки добраться до нахального, дразнящего его жреца.
        - Полно вам, господин Рэвендел! Шарлотта Фроне умерла ради великой цели, приблизив вас на один шаг к столь нужному для нас безумию!
        Окончательно обессилев, Алан повис на цепях, с ненавистью глядя на гладкий череп собеседника.
        - Мастерство иллюзиониста! Вот разгадка существования ваших демонов! Оно так же, как поразительное упрямство, передается в вашем роду из поколения в поколение. Завидная, знаете ли, периодичность. Вы достаточно хорошо соображаете, чтобы все понять самому, или мне еще подсказать?
        Алан молчал, глядя в пол широко раскрытыми глазами. Он просто не мог поверить в услышанное. Демоны, которых он призывал, которым приносил жертвы - лишь иллюзии? Такого не могло быть! - Винсент говорил, что заключил договор с основателем рода Рэвенделов, - вслух прошептал Алан.
        - Он говорил то, что вы хотели слышать, а вы хотели слышать это лишь потому, что мне так было угодно. Все просто!
        - Но мой дед! Вы же поставили ему клеймо, и моему отцу, и мне…
        - Видите ли, с пришествием науки вера в богов стала не так популярна, как раньше. Мы изначально затеяли всю эту игру ради расширения нашей веры! Именно поэтому нам потребовался действующий монарх, способный поддержать нас, позволить нам нести свою веру его народу! Только поэтому Аластрий жил столько лет! Но все пошло не так, как нам хотелось! Проклятые маги и Механики! Проклятые Кукольники! Это же первая предпосылка к единению двух наших основных противников! Кто будет верить в чудеса веры, если рядом столько волшебства и технологий? Возможно, вам не известно, что маги могут взаимодействовать с механизмами, а знаете, почему они этого не делают?
        - Потому что вы внушили им это! - Алан сразу вспомнил случай на острове Веселья. Шаманам удалось нейтрализовать магию жрецов. Значит, Освальд Кушрэн все знал?
        - Браво! - захлопал в ладоши Мортимер. - Всему виной наука! Даже оставшиеся маги подвластны нашим чарам, пусть и не настолько, чтобы пойти против единственного монарха. А вот влияние жрецов на обычных людей значительно ослабло, мы должны были подстраховать себя. Мы ведь шли к нашему величию сотни лет! Благодаря бессмертию Аластрия мы расширились настолько, что стали единственной признанной религией на территории всей страны! Теперь, когда наши последователи везде - нам больше не нужен король, и он это понимает! Однако мы хотели подождать еще немного, чтобы сильнее укрепиться в стране, пусть нас и много, но приверженцев короля не меньше. Наше молчаливое противостояние почти достигло апогея, но тут появляется еще синдикат Осьминога! У этого человека оказалось немало союзников, разбросанных по всей Аластрии, а теперь ему стало не хватать власти, и он принял решение - обезглавить страну, а дальше - подмять все под себя! Какой любопытный треугольник, не правда ли?
        Жрец замолчал, выжидающе глядя на Алана своими бездонными глазницами, но все же продолжил:
        - Думаете, король просто так холил и лелеял вас? Вы не задавались вопросом, почему постоянно находились те, кто жаждал вашей смерти, вы думали, что их нанимали те, кто имеет на вас зуб? Униженные чиновники или озлобившиеся маги? Нет! Просто Аластрий хотел как можно быстрее вскормить вас, напитать чужими жизнями, чтобы вы стали сильнее, смогли защитить его и дать ему то, чего он так жаждет! Не так-то просто расстаться с вечной жизнью, когда под боком есть тот, кто может тебе помочь. Кстати, он еще не спрашивал вас об этом? Нет? Значит, его время еще не пришло, но мы это исправим. Культ всегда переигрывал Аластрия! Как же удобно управлять людьми! Взять хотя бы вашего деда… кстати, может, перейдем на «ты»? Мы ведь уже давно знакомы, а светские условности нам ни к чему. Не против? Ну конечно же, ты не против! Так о чем это я? - Мортимер взглянул на Алана так, будто хотел услышать от него подсказку, но тот молчал.
        Лорд Тэрис неспешно качнулся сначала вправо, а затем влево.
        - Вспомнил! - обрадовался владыка залов Безысходности. - Я говорил о вашем… прости, твоем деде! Что есть признание грехов перед Близнецами самим Рэвенделом, если не знак свыше? Знаешь, что чувствовали люди, когда видели, как, пусть и негласно, считавшийся черным магом Рэвендел приходит в храм Близнецов на службу? Они чувствовали прилив веры! Они верили нам, а когда люди верят нам, управлять ими становится намного легче.
        - Это бред…
        - Отнюдь! Это - чудо! - Мортимер широко раскинул руки. - Только вот Аластрию необязательно об этом знать так же, как всем остальным, пусть лучше верят в сказки про демонов. Мы, конечно, давно могли бы убить не нужного нам короля, но это подорвало бы доверие народа к нам. Люди еще не готовы пойти против монархии. Пусть даже под знаменем веры. Что поделать, обстоятельства меняются, и наконец пришло время действовать. Аластрий обязательно явится за тобой! Он просто не может отдать тебя нам, точно так же, как твоих родителей и деда! Наивный глупец, до сих пор не понял, что мы дурили ему голову все это время!
        - Я не верю тебе, - Алан помотал головой, чувствуя, как рушится его внутренний мир. - Не верю!
        - Во имя Близнецов, Рэвендел, ты же взрослый, образованный человек. Прекрати вести себя столь неподобающе! Это же, как говорят Механики, - нелогично! Аластрий не мог позволить нам забрать у него единственный, по его мнению, источник вечной жизни, и мы подыграли ему, чтобы выманить из дворца, где он окружен верными последователями. Ты отлично играл свою роль, вот только этот твой последний образ… я сделаю вид, что не видел этого недавнего отвратительного обличия. Как только ты его придумал? Кстати, вот еще одно доказательство того, что я говорю правду, ты сейчас выглядишь, как совершенно обычный человек и…
        - Заткнись!
        - А стоит ли? Разве не хочешь узнать о таинственных убийствах? Знаешь, кто за ними…
        - ТЫ!
        - Я, - не стал отрицать жрец. - Ты же понимаешь, что мы не можем позволить науке и магии расширяться на нашей земле. К тому же части марионеток и магов нужны были нам для поддержания…
        - Замолчи!
        - Хочешь, чтобы я замолчал? Тогда заставь.
        Стиснув зубы, Алан впился глазами в замерший напротив него череп. Злоба и ненависть, бушующие в душе Рэвендела, с каждым ударом сердца возвращали ему силу. Тени под ногами Алана зашевелились. Миг - и тугие жгуты, сотканные из тьмы, метнулись к жрецу, но тот легко отбил их рукой, превратив в клочья черного тумана. Рэвендел до боли прокусил губу, вновь и вновь атакуя Мортимера, но так и не смог достичь цели. Он пробовал разбить свои оковы, но едва коснувшись кандалов, тени распадались черным пеплом, растворяясь в воздухе.
        - Неплохо! Боевые заклинания всегда удавались Рэвенделам, - одобрительно произнес Мортимер. - Кстати, именно я придумал вашим заклинаниям такое отображение, ненавязчиво подкинул идею Альберту. Как видишь - моя задумка вполне прижилась.
        - Винсент! - в отчаянии выкрикнул Алан имя своего слуги.
        Тень Рэвендела зашевелилась, и из нее вырос его дворецкий, с неизменной улыбкой смотрящий на своего господина поверх очков.
        - Винсент! - обрадованно воскликнул Алан и, тут же, оскалившись, приказал: - Убей! Убей его!
        - Как прикажете, мой господин, - дворецкий изящно поклонился и бросился на жреца. Едва Винсент коснулся лорда Мортимера Тэриса, как начал таять на глазах, сливаясь с тенью пораженного Алана.
        - Фантомы, - Мортимер отряхнул руки одну о другую, словно стряхивая с них пыль, - высшая форма иллюзии. Не более, чем твоя собственная тень, правда, ты единственный из своего рода, кто наделил своих фантомов характерами, даже я был удивлен! Так искусно создать несколько личностей, столь похожих на настоящие… тебе, наверное, действительно было очень одиноко? - Голос в голове Алана звучал издевательски. - Говорят, что маленькие одинокие дети иногда выдумывают себе друзей, ты из их числа? Право, мне было даже жаль тебя, когда ты решил защищать Кристину. Это не входило в мои планы, но твой внезапный порыв был столь благороден, что я не стал тебя отговаривать.
        - Это… это правда? - с трудом спросил Алан. - Все, что ты говоришь - правда?
        - Прислушайся к себе, разве ты чувствуешь, что я лгу?
        - Жрецы навязывали свою волю всему моему роду на протяжении его существования, по-твоему, если бы я мог отличить правду ото лжи, я бы сейчас оказался здесь? - Каждое слово Рэвендела пропитывала горечь. Его мир, ненавистный, но привычный, был почти разрушен.
        - Интересное суждение. Я всегда находил тебя великолепным собеседником, Алан.
        Дверь резко распахнулась, и в нее вошел седой мужчина с пышной бородой. Его белые одежды мягко колыхались в такт широким шагам, а серебряный посох источал мягкое сияние. Лорд Арнувий Далгрин лишь скользнул по Алану презрительным взглядом и сразу обратился к Мортимеру:
        - Осьминог согласен объединиться с нами.
        - Предсказуемо, - хмыкнул лорд Тэрис, вновь надев маску и накинув глубокий капюшон. - Жаль, что пришлось потратить несколько лет на одни только переговоры. Если бы не эти шаманы… а что насчет его новых союзников?
        - Он согласен опять передать их нам, в конце концов, это наше творение, - мягко улыбнулся Арнувий, и его светлые глаза блеснули. - Хотя я думаю, заблудшие уже сыграли свою роль и больше не нужны нам.
        - Давайте не будем принимать поспешные решения. Наши ручные псы столько лет укрепляли наш авторитет среди простых людей! Я считаю, что они нам еще понадобятся.
        - Возможно, - поморщился жрец в светлых одеждах.
        - Вы, заблудших создали вы? - Алан чувствовал нарастающую злобу, но понимал, что ничего не может поделать.
        - А кто же еще, по-вашему, молодой человек? Мортимер сказал мне, что вы были в катакомбах, поэтому я удивлен, услышав от вас такие глупые вопросы.
        - Но как?
        - Так же, как мы уничтожили всех жителей старого Нэрфиса - при помощи темной магии, - теперь улыбка Арнувия Далгрина не казалась такой доброй, как прежде.
        - Уничтожили… зачем? - Алан чувствовал, как теряет связь с реальностью. Мир молодого человека раскалывался, и его обломки растворялись в бездне незнания и заблуждения.
        - Чтобы Аластрий мог жить вечно, и ради Близнецов прекратите уже задавать подобные вопросы, вы меня раздражаете! - Арнувий ударил посохом об пол, и страшная боль пронзила виски Рэвендела. - Я пришел сюда не для разговора с вами. Мортимер, войско Осьминога уже добралось до стен замка, скоро начнется штурм!
        - Так быстро? - удивился жрец в черных одеждах.
        - Когда я рассказал Кукловодам правду, - жрец довольно улыбнулся, - они без сомнений примкнули к головорезам Освальда. К тому же там заблудшие и еще куча голодранцев из трущоб. Осьминог чем-то опоил их, так что нищие сами бросаются на клинки стражи, пытаясь прогрызть их доспехи, и заблудшие не отстают от них ни на шаг, поэтому, когда все будет кончено, и тех, и других почти не останется. Пусть это и не вписывается в нашу задумку, но так даже лучше, проще.
        - Отлично, когда разберемся с Аластрием, прикажи Фердинанду с его куклой убить Осьминога, этой стране не нужны подобные правители.
        - Я только что хотел предложить то же…
        - Куклой?! - Позабыв о мучающей его боли, Алан рванулся в цепях.
        - Он не знает? - удивленно взглянул на Мортимера Арнувий.
        - Не хотел расстраивать его еще больше, народ не поверит, если мы будем казнить рыдающего злодея, убившего их любимого короля. Я хотел приберечь его отчаяние на потом, чтобы представление удалось на славу.
        - Кристина… как же так? - Алан говорил и не слышал себя. Он вообще не слышал ничего вокруг.
        - Ее больше нет, причем уже давно, - со злой улыбкой произнес Арнувий Далгрин, четко выделяя каждое слово. - Она…
        Дверь в покои распахнулась вновь, и на пороге появился жрец в черных испачканных кровью одеждах. Он прижимал к груди кровоточащую культю и едва держался на ногах.
        - Что ты здесь забыл?! - зло процедил Мортимер.
        - Осьминог! - выдохнул искалеченный жрец. - Осьминог предал нас! Его люди в башне!
        - Не может быть! Как он посмел?! - Арнувий переглянулся с Мортимером, и в этот миг в залу вломились заблудшие.
        Первый оборотень буквально смял коротко вскрикнувшего жреца, вонзив длинные когти ему в спину и легко оторвав служителю Близнецов голову.
        - Как вы смеете! - Арнувий вскинул посох, ткнув им в сторону скачущего к нему заблудшего.
        Оборотень поморщился и, растянувшись в прыжке, повалил жреца на пол. Серебряный посох звякнул о плиты, и Арнувий истошно завопил. Он потянулся за посохом, но Мортимер повел рукой в сторону, и серебряный шест откатился от своего владельца. Арнувий едва успел взглянуть на темного жреца полными непонимания, боли и ненависти глазами, как еще двое заблудших накинулись на него, и крики жреца перешли в тихие хрипы. Оборотни продолжали прибывать, и теперь через распахнутые двери Алан слышал звуки кипящего где-то внизу боя.
        - Проклятые шаманы Осьминога! - Мортимер взмахнул рукой, и одного из оборотней разорвало на части. - Псы! Думаете, если я не могу управлять вами, то не в силах вас убить?! - Он громко рассмеялся, и еще один заблудший, дико скуля, разорвался пополам. - Жалкие твари, как посмели вы скалить клыки на своих хозяев?! Вы были созданы лишь для того, чтобы охранять наши тайны, не пускать никого вниз, к истинному лицу Нэрфиса! Мы давали вам жизнь, пищу, а чем вы отплатили нам? Неблагодарные чудовища! - продолжал кричать лорд Мортимер, убивая одного заблудшего за другим. Он медленно плыл вперед по воздуху, пока не поравнялся с истерзанным телом Арнувия. В том, что жрец светлого Близнеца мертв, не возникало никаких сомнений.
        - Опирающиеся лишь на веру, всегда были слабы! Только тьма способна дать истинную силу тем, кто верен ей! - прошипел Мортимер.
        В залу вбежали еще двое заблудших и, оскалив клыки, бросились на темного жреца, но тот отмахнулся от них, словно от назойливых мух.
        - Пришла пора править лишь мне, брат, а ты отправляйся к своим богам, к которым ты так стремился всю свою долгую жизнь. - Последователь темного Близнеца отвернулся от истерзанного тела Арнувия.
        Всего несколько ударов сердца понадобилось Мортимеру, чтобы уничтожить больше десятка оборотней, прорвавшихся в его покои. Он оглядел кровавое побоище и приблизился к Алану, бессильно висевшему в оковах.
        - С еще одной досадной помехой покончено! Досадно… большинство из наших братьев, судя по всему, мертвы, убиты нашими же созданиями, какая ирония. Все, что мы делали, теперь некому продолжить? Хотя остается еще множество братьев и сестер в других городах, если люди Осьминога не позаботились и о них тоже. Но у меня появилась другая идея! Господин Рэвендел, не хотите ли стать моим другом? Мы уже перешли с тобой на «ты», значит, сможем править Аластрией вместе!
        Алан поднял на жреца затуманенный взгляд.
        - Для чего мне культ, когда я обладаю достаточным могуществом, чтобы никто не смог противостоять моей силе?! Тысяча лет - огромный срок, за который можно овладеть всеми премудростями темного волшебства, что я и делал! Что скажете? Ваши фантомы и моя мощь? Мы сможем посадить на трон нового Руперта Третьего, подчиняющегося лишь нам!
        - Что мешает тебе заставить меня сделать все, как ты прикажешь? - устало спросил Рэвендел, глядя в пустые глазницы.
        - Видишь ли, господин Рэвендел, события сложились таким образом, что ты узнал всю правду раньше, чем мои планы поменялись. Признаю, я не предвидел такого исхода событий, по крайней мере так скоро. Мы хотели разозлить тебя, свести с ума, вынудить принять какую-нибудь уродливую форму, наподобие той, что недавно была на тебе, а потом убить перед беснующейся толпой, обвинив в смерти короля и восстании. Мы опять вышли бы сухими из воды и превратились бы в единственную силу, способную управлять обезглавленной, терзаемой междоусобицами страной. Видишь, я честен с тобой! Я по-прежнему могу воспользоваться старым планом, но зачем довольствоваться меньшим, если можно взять больше? Теперь, когда ты знаешь правду, управлять Аланом Рэвенделом будет очень сложно, я бы сказал, даже рискованно, поэтому давай договоримся! Ведь и у тебя есть свой интерес. Ты сможешь быть с Кристиной и…
        При звуке знакомого имени Алан, готовый ощутить боль, почувствовал лишь странную, холодную пустоту. В его душе, казалось, больше не осталось ничего, а все его существование теперь выглядело жалким, пустым. Рэвендел поймал себя на мысли, что теперь ему абсолютно все равно, как сложится ситуация дальше.
        Темный силуэт, быстро скользнув вдоль стены, бросился на Мортимера, сбив того на землю. Изогнутые когти черного волка метнулись к голове жреца, оставив на его маске глубокие борозды и отшвырнув ее прочь.
        - Надоедливая тварь! - Мортимер взмахнул костлявой рукой, и волк, взлетев вверх, врезался в потолок, обрушившись вниз. Еще один взмах руки, и оборотень ударился о стену рядом с Аланом, безвольно соскользнув на гладкий пол.
        - Нас прервали, - Мортимер отряхнул свои одежды, вновь обратив пустые глазницы к Рэвенделу. - Что скажешь? Ты получишь Кристину и будешь дальше жить в своем мире, я смогу сделать так, что он будет похож на реальный, но намного лучше! Только представь - беззаботное будущее с любимой женщиной взамен на сущую безделицу! Поддержание единственного послушного фантома, что может быть легче для такого мастера, управлявшего сразу четырьмя, да еще и с собственными характерами? Я предлагаю тебе новую жизнь с новой Кристиной! Король уже давно определил ваше будущее, сближая два древних рода, ему нужен был ваш наследник. Кстати, родителей Кристины Фердинанд убил также по его приказу, по крайней мере, ему так кажется. А как же иначе? Аластрий уверен - прервись род Рэвенделов, и он потеряет надежду на вечную жизнь… хотя на самом деле у него ее и так нет. Жаль, я не видел его лица, когда он понял, что девочка уже не та, что была раньше. Мой брат, Арнувий, кстати, был против того, чтобы вмешивать девочку, ведь родись у вас дети - ничего бы не поменялось, лишь Аластрий получил бы еще одну ложную надежду. Но это
было бы так скучно, к тому же прошлая игрушка Фердинанда порядком поизносилась и ему требовалась новая. Но теперь это неважно, Кристина будет рада…
        - Не будет… - прошептал Алан, глядя вниз и в сторону, туда, где на полу лежало тело оборотня. - Кристины больше нет, ты же сам сказал, ее давно уже нет, и не только ее.
        - О чем ты?
        - Нет больше никого, кому бы я мог доверять. Никого не осталось… - Рэвендел продолжал смотреть вниз, на окровавленные тряпки, лохмотьями висевшие на оборотне. Пусть и с трудом, но в них угадывалось дорогое черное платье, почти сливающееся с густыми волосами Джессики тогда, когда она еще была человеком. - От судьбы не уйдешь, верно, Джессика? Мы скованы ею… - Алану никто не ответил, но он и не ждал ничего подобного. - Скованы и беспомощны не только перед ее лицом, но и перед самими собой.
        - Рэвендел! - крикнул лорд Мортимер, и неведомая сила встряхнула тело Алана. - Ты вздумал горевать из-за какой-то сучки? Если захочешь, ты сможешь в любой момент спуститься в забытый город, чтобы найти ей замену! Дорогу ты уже знаешь!
        - Уже знаешь, - безжизненным эхом повторил Алан.
        «Да еще и это место… ах, ностальгия», - слова Винсента, сказанные в катакомбах, ведущих в подземный город, старый Нэрфис, вымерший по прихоти жадных жрецов, отозвались в памяти Рэвендела. Слова фантома. Глаза Алана вдруг широко открылись. Каким образом фантом, тень от его собственной тени, мог бывать в том месте раньше, если сам Алан оказался там впервые?
        - Невозможно, - одними губами произнес Рэвендел.
        - Действительно, - отозвался в его сознании знакомый, насмешливый голос. - Вы, люди, такие забавные существа, всегда что-нибудь придумываете! - Винсент смеялся, искренне радуясь происходящему. - Пытаетесь уверить других в собственной правде, не зная, верна ли она. Правда является таковой лишь тогда, когда на нее смотрят с определенной точки зрения. Многие из истин, которым вы, люди, доверяете, являются таковыми лишь тогда, когда вы верите в них. Я не спрашивал об этом Альберта, не спрашивал и других своих хозяев, но вас спрошу. Во что же верите вы, мой господин? Нужны ли вам чужие истины или вы хотите обрести свою?
        - Свою… - прошептал Алан.
        - Что? С кем ты говоришь, Рэвендел? - Мортимер приблизился к пленнику. - Отвечай! - забыв о своих способностях, он ухватил Алана за грудки.
        - Я хочу… - Алан встретился взглядом с пустыми глазницами, - обрести свою собственную истину! - Глаза Рэвендела вспыхнули фиолетовым пламенем, и лорд Мортимер в ужасе отшатнулся от него.
        Вскинув голову, пленник залов Безысходности мрачно улыбнулся.
        - Вы - уничтожили целый город - плевать! - Алан дернул ногой, и кандалы на ней с тихим звоном лопнули. - Вы играли судьбами людей - мне безразлично! - Еще один рывок, и ноги Рэвендела больше ничего не сдерживало. - Разрушили мой мир - и это я бы пережил. - Оковы на запястьях Алана сорвались вниз, и он встал на скользкий от пролитой крови пол. - Но лишь одного я никогда не прощу вам! - Рэвендел сделал широкий шаг вперед, встав напротив замершего Мортимера, и кровожадно улыбнулся, вытянувшимся клыкастым ртом.
        Алан чувствовал, как меняется его тело, и не сопротивлялся этому, полностью отдавшись переполняющему его гневу. Тьма, подобно черной чешуе, расползалась от его груди, поглощая человеческую плоть. Переставшее биться сердце обратилось куском черного льда. Изорванная сорочка затрещала по швам, не выдержав напор разрастающегося мускулистого тела. Дорогие, измазанные грязью катакомб ботинки лопнули, обнажая тяжелые копыта, и на месте, где только что стоял Алан Рэвендел, больше не было человека. Огромное порождение тьмы, словно вышедшее из чьих-то кошмаров, наклонило набок косматую голову, отбросив за спину спутанную гриву черных волос, из-под которых росли загнутые дугой мощные рога. Оно оскалило клыкастую пасть, и между острых зубов на мгновение мелькнул длинный раздвоенный язык.
        - Я не прощу вам лишь того, - повторяемый мгновенным, многоголосым эхом голос сотрясал стены просторной залы, - что вы отняли у меня все, что было дорого мне! Никто из вас не получит прощения! - Рэвендел раскинул в стороны широкие крылья, и его черный длинный хвост плетью ударил по окровавленному полу, из-за чего алые капли брызнули на черные копыта, которыми теперь оканчивались ноги Алана. - Не прощу! Не прощу! - взревел он, рванувшись в Мортимеру.
        - Снова твои фокусы, Рэвендел! - Лорд Тэрис взмахнул руками, развеивая иллюзию, но то, во что превратился Алан Рэвендел, продолжало стремительно приближаться к нему. - Не может бы… - сокрушительный удар заставил тело темного жреца сорваться с места и, пролетев через всю залу, удариться о стену. Послышался отчетливый треск, и на лишенном челюсти черепе появилась широкая трещина.
        - Ты не сможешь убить меня!
        Голос Мортимера отражался от стен, но Рэвендел уже не слышал его. Душу молодого человека полностью поглотила тьма, лишив его рассудка. У него больше не было никаких чувств, никаких сомнений, не было ничего, кроме желания отомстить. Отомстить всем и каждому! Фиолетовые глаза хищно сверкнули, широкие крылья ударили по воздуху, и темное, словно созданное из мрака, тело устремилось к жрецу.
        - Ни одна иллюзия не победит меня! - воспарив в воздух, лорд Мортимер выкинул вперед руки, и невидимая волна его мощи ударила Алана в широкую грудь. Сила удара была такова, что Рэвендела отбросило назад, но его когтистые лапы впились в каменный пол, оставляя на нем глубокие борозды, и Алан устоял. Издав ужасающий, многоголосый рев, чудовище, некогда бывшее человеком, снова бросилось на жреца. Мортимер Тэрис воззвал к своему темному божеству и обрушил на противника всю свою мощь. Неосязаемая сила жреца чудовищной волной устремилась вперед, разрывая мертвые тела на части и разбрасывая их в стороны. Оставляя в полу глубокий след, заклинание Мортимера вонзилось в закрывшегося крыльями Алана, и залу поглотила вспышка тьмы.
        Когда мрак рассеялся, лорд Тэрис оборвал свой радостный смех, увидев, что из мрака тьмы на него устремляется массивная крылатая тень. Она врезалась в щуплое тело жреца и потащила его вперед. Пробив толстую стену башни Безысходности, противники вылетели наружу, продолжив свой поединок в воздухе. Они взмыли к черным тучам, поливающим проливным дождем освещенный заревами пожаров Нэрфис. Левая рука лорда Тэриса упала вниз вместе с нижней частью его тела. Обезумевший Алан, подобно неистовому урагану, непрерывно атаковал жреца. Его длинные когти разрывали черные одежды и ломали кости, заставляя противника вопить от боли. Мортимеру все же с великим трудом удалось отбросить от себя рычащую тень, терзающую его тело ужасными когтями, и та рухнула вниз, пробив крышу башни, но сразу же взлетела вновь.
        - Что ты такое?! - воющий ветер развеял слова Мортимера, и он, взмахнув единственной рукой, сделал то, что уже совершал однажды. Стремясь потянуть время, необходимое для мощных чар, лорд Тэрис прокричал: - Этого не может быть! Это не иллюзия! Откуда у тебя такие знания и способности?
        Ответа не последовало.
        Конечно, похищение жизни у огромного количества людей требовало серьезных приготовлений и немалых сил, но Мортимер не собирался в точности повторять то, что когда-то жрецы сотворили с Нэрфисом. К тому же долгие столетия изучения темной магии не прошли для него даром, и помимо бессмертия он обрел удивительную мощь, воспользоваться которой решился только сейчас. Лорд Мортимер Тэрис, в отличие от остальных жрецов культа, получал силу не только от молитв верующих или же своих собственных, нет. Множество загубленных в залах Безысходности душ служили ему надежным источником мощи, и он не брезговал чужими жизнями. Давно, когда он еще только обрел бессмертие, как и Арнувий с Аластрием, впитав в себя тысячи душ, он, в отличие от них, не смог забыть то пьянящее чувство от вытягивания чужой жизни. Сейчас же, когда вокруг царил хаос и каждое мгновение жители Нэрфиса гибли от магии, оружия или когтей заблудших, их души нескончаемым потоком тянулись от залитых кровью городских улиц к грозовым небесам. Мортимер видел их, видел и хотел, жаждал получить их все, без остатка! В пустых глазницах треснувшего черепа
разгоралось зеленоватое свечение, становившееся все ярче и ярче. Полупрозрачные, невидимые человеческому глазу души умерших бестелесными призраками потянулись к жрецу. Они стенали, плакали, но не могли ничего поделать. Обращаясь в крохотных светлячков, они облепляли содрогающееся тело Мортимера, растворяясь в складках его изодранного одеяния.
        - Больше, больше, - горячо шептал голос лорда Тэриса.
        Алан порывом ледяного ветра налетел на противника, и они вновь закружились в яростной битве. Черные щупальца, вырывавшиеся из рук Рэвендела хлестали по Мортимеру, но ни один удар не достиг цели. Темный жрец соткал вокруг себя щит, созданный из трепещущих душ, закрываясь ими от смертоносных ударов. Столп пульсирующего зеленого цвета, сорвавшийся с пальцев Мортимера, врезался в Алана. Тот успел закрыться крыльями, но вновь оказался отброшен и тяжело опустился на башню залов Безысходности. Обхватив длинный шпиль когтистой лапой, Алан взирал на купающегося в силе противника, и безумная ярость разгоралась в нем все сильнее. Она билась в его виски, жгла изнутри его тело, стремясь высвободиться наружу, неся возмездие всем, вне зависимости от того, виновны они в чем-то или нет. Широко раскинув черные крылья, Алан взревел, и тьма расползлась от кожистых перепонок, на несколько мгновений закрыв собой все вокруг. Непроницаемый мрак незамедлительно пришел в движение, он пульсировал, содрогался, шел неровными буграми, которые бесшумно лопались, выпуская из себя ужасных существ. Целая стая крылатых тварей,
чем-то напоминающих то, чем стал Алан Рэвендел, с радостным хохотом прорывалась в мир людей. Они разлетались во все стороны, смертоносными тенями мечась между обезумевшими от страха жителями, вонзая в них свои клыки и когти, поднимая к черному небу и разрывая на куски. Капли дождя стали красными от крови, омывающей заваленные трупами улицы Нэрфиса. Несколько десятков пугающих существ вместе с Аланом налетели на Мортимера, прикрыв Рэвендела своими телами. Слуги, явившиеся на зов господина, гибли от заклинаний лорда Тэриса, превращаясь в клочья черного тумана, но они сделали то, чего хотел от них хозяин: дали ему возможность приблизиться к жрецу. С торжествующим хохотом Алан водрузил свою правую руку на треснувший череп Мортимера, и пламя в глазах жреца погасло. Когтистые пальцы сжались, кроша серую кость, и истошный крик лорда Мортимера Тэриса забился между высокими домами Нэрфиса, отражаясь от их безмолвных стен. Рывком подняв над головой изувеченное, тщедушное тело жреца, Рэвендел швырнул его на шпиль башни Безысходности, проломивший тонкие ребра Мортимера. Все, что осталось от тела главы темного
культа, соскользнуло к основанию шпиля и вспыхнуло черным пламенем. Крик лорда Мортимера Тэриса прервался так же, как его долгая жизнь. В тот же миг башня Безысходности пошла трещинами и с грохотом обрушилась, похоронив под своими обломками всех, кто находился в ней.
        Воспарив над обезумевшим городом, Алан осмотрел охваченные пожарами улицы, на которых то и дело вспыхивали ожесточенные схватки между прорывающимися к замку воинами, верными королю, и теми, кто последовал за Осьминогом. Со стороны королевского дворца доносились выстрелы пушек, грохот камней, выплюнутых огромными требушетами в нестройные ряды атакующих, звон оружия, крики сражающихся, стоны раненых, рев боевых заклинаний и вой странной магии шаманов. Все это смешалось в оглушительную какофонию, разбавляемую шумом дождя и треском неугасающего пламени. Небеса распороли молнии, высветив множество крылатых существ, устремившихся ко дворцу короля, и рев Рэвендела заглушил даже раскаты грома.
        Глава 14
        Час расплаты
        Каменные стены замка покрылись паутинками трещин, башни с бойницами разворотили пушечные ядра, а в массивных воротах зияла выжженная дыра, в которую один за другим вбегали вооруженные люди. Замолчали объятые пламенем требушеты, грозные баллисты были уничтожены пушками, а рядовые солдаты десятками гибли от огнестрельного оружия, пробивающего их тонкие кольчуги. Под напором Механиков, Кукловодов, заблудших, воинов Осьминога и шаманов защитники замка были вынуждены отступить в глубь дворца, оставив стены и внутренний двор. Но наступление не давалось атакующим легко, за каждый свой шаг по Дворцовому острову они платили кровавую цену, оставляя на мокрой от влаги и крови земле тела товарищей. Рыцари «Панциря», уцелевшие маги, «Коралловые стражи» и благородные, способные держать в руках оружие, сохраняли верность монарху до последнего вздоха. Даже оставаясь в меньшинстве, они продолжали упорно сражаться, и пусть численный перевес был у атакующих, но боевая мощь магов и стойкость рыцарей, подкрепленная зачарованными доспехами, сводили преимущество нападавших к минимуму.
        С высоты своего полета Алан взирал на мечущиеся внизу фигурки людей. Атакующие были одержимы жаждой крови, собственной жадностью, разум некоторых затуманивали наркотические вещества, других же вела месть. Защитников поддерживала слепая вера в человека, обманывающего их уже много лет. Они готовы были умереть за того, кто, не задумываясь, пожертвовал бы ими и их семьями ради собственной выгоды. Но Рэвендел видел, видел, что их верность не более, чем предлог, за которым они скрывали собственную жестокость. Взгляд Алана легко различал презрение на лицах благородных каждый раз, когда они убивали очередного противника из числа обитателей трущоб. Рыцари брезгливо стряхивали кровь заблудших с тяжелых мечей, позабыв, что те когда-то были такими же людьми, как сейчас они сами. Каждый раз, когда очередное смертоносное заклинание магов стирало с лица Земли закованного в паровую броню воина «Молота», волшебники ликовали, лишний раз доказывая самим себе превосходство их искусства перед прогрессом науки. Сражающиеся выпускали на волю всю свою злость, скапливаемую годами, всю ненависть, которую они испытывали
друг к другу, упиваясь убийствами и радуясь чужой крови, обагрившей их руки. Руки убийц.
        …Губы Рэвендела растянулись в ухмылке, и он простер длань над полем битвы, бросая своих изнемогающих от жажды крови слуг в бой. Ревущая стая крылатых существ хлынула вниз, накидываясь на всех подряд и не щадя никого.
        Заметивший новую угрозу, маг вскинул руки, выкрикивая короткое заклинание, и сорвавшиеся с его пальцев узкие ледяные стрелы врезались в первые ряды летающих существ, пробивая их темную плоть насквозь. Волшебник хотел ударить снова, но его грудь взорвалась кровавыми брызгами. Покачнувшись, он затуманившимся взглядом нашел мужчину в рваном мундире «Летучих рыб». Солдат судорожно пытался перезарядить оружие, но левая рука не слушалась его из-за глубокого пореза на плече. Побледневшие губы мага зашевелились, и вырвавшийся из-под земли ледяной шип пробил солдата насквозь, подняв его вверх. Волшебник вскинул голову как раз в тот момент, когда первая из крылатых теней обрушилась на него, впившись ониксовыми клыками в обнаженное горло, а спустя несколько мгновений огромный паровой молот расплющил обоих противников, размазав их по стене.
        Высокий воин «Молота» свободной рукой ухватил метнувшуюся к нему тень за шею и, резко сжав пальцы, сломал ее, отшвырнув прочь. Выскочивший из-за угла рыцарь в броне «Панциря» дважды ударил длинным клинком о свой башенный щит, привлекая внимание гиганта с паровым молотом. Когда воин Механиков, привлеченный шумом, повернулся в сторону рыцаря, тот, отсалютовав противнику мечом, бросился на него. Сталь заскрежетала о сталь, и клинок, разминувшись с молотом, пробил паровую броню, войдя в бок ее обладателя. Воин Механиков оттолкнул навалившегося на него рыцаря, левой рукой ухватив его за край щита, но тот, не растерявшись, с силой пнул врага по колену, разрывая дистанцию. Пошатнувшийся гигант взмахнул своим молотом, но его противник закрылся щитом, отступив на шаг назад. Обменявшись несколькими ударами, враги сошлись вновь, но врезавшееся в них пушечное ядро мгновенно унесло жизни обоих…
        …Высокий темнокожий мужчина, размахивая двуручным топором, защищал привалившегося к стене старика, чья кожа имела такой же цвет, как его собственная. Перед воином лежало около десятка сраженных им рыцарей, чьи доспехи не выдержали ударов его топора. Гортанно крикнув, Мурга нанес еще один широкий удар, и голова очередного противника рухнула ему под ноги, откатившись в сторону скрючившегося старика. Глаза Гранга были закрыты, а изо рта стекала тонкая струйка густой крови. При всем своем мастерстве старый шаман не смог отразить одновременный удар трех магов и теперь чувствовал, как жизнь медленно покидает его дряхлое тело. На его глазах двое воинов из «Коралловой стражи» убили его родного брата, Буранга, пронзив его тело своими зачарованными клинками, легко прошедшими через духовную защиту. Такая же печальная участь постигла и остальных «щупалец» Осьминога. Все они сейчас лежали на земле Дворцового острова, сраженные сталью и магией защитников замка. Все, кроме Мурга и Гранга. Определенно, Осьминог недооценил личную гвардию короля, а ведь Гранга предупреждал его, просил подождать еще немного, но тот
вдруг перестал слушать старого шамана. Осьминог поспешил, но расплачиваться за это выпало отнюдь не ему. В глазах Гранга помутилось, и щит защищавшего его воина замерцал. В тот же миг Мурга, выронив топор, удивленно уставился на три арбалетных болта, торчащих из его широкой груди, и подоспевший рыцарь «Панциря» мощным ударом распорол ему живот. Тело темнокожего гиганта качнулось, но до того, как Мурга упал, Гранга резко выпрямился, ударив своим посохом по плечу мертвого Мурга, и тот неожиданно восстановил равновесие, с глухим стоном шагнув в сторону рыцаря. Дух старого шамана перетек из одной оболочки в другую, оставив дряхлое умирающее тело и переселившись в молодое, пусть и испорченное холодной сталью. Левой рукой вцепившись в торчащий из его живота меч, Гранга приказал телу Мурга, а теперь его собственному ударить удивленного рыцаря. Кулак гиганта врезался лишенному шлема противнику прямо в висок, и тот, выпустив рукоять меча, рухнул замертво. Мурга сделал несколько неуверенных шагов, ибо старому шаману сложно было быстро подстроиться под молодое тело, но так и не смог найти новую жертву.
Перезарядившие свое оружие арбалетчики вновь метко вогнали стрелы в залитую кровью грудь. К удивлению Гранга, он все еще мог стоять и, наверное, смог бы еще сражаться, если бы не крылатая тень, упавшая на его широкие плечи и оторвавшая голову Мурга. Дух старого шамана вылетел из искалеченного тела и растворился в пропитанном кровью воздухе. Не успев найти новую оболочку до полной смерти старой, шаман умер вместе с ней. Осьминог лишился всех своих щупалец…
        …Норман Бартлби с трудом поднялся на ноги, глядя на огромную воронку - все, что осталось от Берта фон Фентрешница, когда в него попал пущенный кем-то из магов огненный шар. Гениальный механик Аластрии в результате оказался полностью бессилен перед необузданной мощью стихии, подвластной магам. Страх множеством мохнатых пауков расползся по телу Нормана, вселяя в сердце бывшего солдата суеверный ужас перед мощью волшебников, против которых он осмелился выступить. В памяти живо всплыли последние события, ранее притупленные горячкой боя. Солдаты «Летучих рыб» еще раз погибли перед мысленным взором своего капитана. Их ужасные смерти в ревущем пламени и низвергающихся с неба молний вырвались из памяти Нормана Бартлби. Он еще раз увидел, как воспитанники школы Магии, которым едва исполнилось по шестнадцать, сначала заморозили воду в каналах, сковав лодки изменников, а затем легко разметали их, превратив в кучи пылающих обломков. Единственной силой, которая была способна противостоять магии, оказалось шаманство. Однако даже знаменитые «щупальца» Осьминога оказались повержены, пусть им вместе с Кукловодами
и удалось прорваться во дворец, но исход битвы был уже предрешен. Норман Бартлби ясно осознал одно - им не победить. Даже если план Осьминога воплотится и король погибнет, а вся страна содрогнется от вспыхнувшей борьбы за трон, ему, предателю, это будет уже безразлично, ведь шансов пережить эту ночь у него почти нет. Вся чушь, что плел им Осьминог, о слабости немногочисленных магов и их уязвимости перед шаманством оказалась ложью. Освальд Кушрэн просто использовал их всех как расходный материал, столкнув лбами солдат Аластрии друг с другом, пожертвовав шаманами, синдикатом и даже своим положением. Но зачем? Ради чего он все это затеял?
        Длинный сверкающий клинок блеснул в скачущем свете пожаров, и капитан «Летучих рыб» едва успел вскинуть свою саблю, чтобы защититься от атаки молодого воина в перламутровой броне.
        - Господин Вильгельм? - удивленно вырвалось у Нормана, когда он разглядел лицо нападавшего. Волосы рыцаря слиплись от пота, лоб рассекал длинный, покрывшийся коркой запекшейся крови шрам, плащ обгорел, а вмятины на броне было сложно сосчитать. Но тем не менее Вильгельм Клове твердо стоял на ногах, а его взгляд пылал решимостью.
        - Не желаю говорить с изменником! - огрызнулся «Коралловый страж», вздымая уже обагренный кровью клинок.
        - Пощады! - Пусть Норман Бартлби и считал себя достойным фехтовальщиком и неплохим стрелком, но он так же умел трезво оценивать свои силы. Капитан «Летучих рыб» точно знал, что с разряженными пистолями он и минуты не продержится против рыцаря трона. К тому же он заметил за спиной стража девушку в плаще мага и ребенка, причем двигались они, судя по всему, в противоположную от дворца сторону. Если они бегут, значит, им просто невыгодно замедлять свое передвижение и есть шанс разойтись с миром. С другой стороны, убегающий от дворца «Коралловый страж» мог означать лишь одно - план Осьминога удался, король мертв! А если все так, то умирать Норману сейчас совсем не следует. Лучше поскорее где-нибудь укрыться и, дождавшись, казалось, недосягаемой победы, пожинать ее плоды. Быстро принявший решение Бартлби в знак своих намерений бросил саблю к ногам рыцаря.
        Оружие капитана «Летучих рыб» еще не успело коснуться земли, а клинок Вильгельма Клове по рукоять вошел в его грудь. Молодая волшебница тихо вскрикнула, поспешно закрыв руками глаза маленького мальчика.
        - Пусть король и мертв, но изменники не получат пощады, - прошептал «Коралловый страж», пинком сбросив оседающее тело Нормана Бартлби со своего меча. - Уходим, - через плечо крикнул рыцарь своим спутникам, и те побежали дальше, в сторону жилого района, огибая места схваток по широкой дуге.
        Капитан «Летучих рыб» смотрел вслед своему убийце затухающим взглядом, не в силах даже приподнять голову. Чьи-то когти вонзились ему в спину, распоров кольчугу, однако Норман уже не чувствовал боли, он был мертв…
        …Осьминог, задыхаясь, бежал по темному подземному тоннелю к заветному месту встречи, которое выбрал его новый друг. Идти пришлось далеко, очень далеко, и мужчина почти выбился из сил, но выбора не было, ведь сделка стоила того. Она стоила даже больше, чем имел сам Осьминог, дороже его состояния, дороже влияния, дороже всех его людей, ведь это - восполняемые ресурсы, в отличие от времени. Если оно уходит, то его не вернуть.
        Освальд Кушрэн тяжело облокотился на влажную стену, и его пальцы, лишившись опоры, заскользили вниз. Не удержав равновесия, грузный мужчина растянулся в отвратительной липкой жиже стоков, грязно выругавшись и с трудом встав на ноги. Пошарив рукой перед собой, он поднял почти потухшую лампу Механиков и резко встряхнул ее, чтобы та разгорелась вновь. Его грудь ходила ходуном, глаза были навыкате, а сердце стучало, словно сумасшедшее. Но последнее скорее было вызвано в большей степени восторгом от предстоящей сделки, нежели усталостью. Осьминог не замечал ни боли в груди, ни с трудом сгибающихся ног, ни участившегося дыхания. Обтерев руки о заляпанный грязью сюртук, Освальд вытер залитый потом лоб тыльной стороной ладони, размазав по нему вонючую жижу. Несколько раз, глубоко вздохнув, он вновь побежал, тяжело переваливаясь с боку на бок.
        По дороге он попробовал понять, что двигало его новым компаньоном. Почему за свои услуги он попросил такую странную цену? Множество смертей… Помотав головой, Освальд отбросил прочь ненужные мысли. Сейчас его интересовала только плата, о которой каждый человек может только мечтать! Ради нее он не пожалел ничего и никого, бросив своих людей на произвол судьбы и пойдя за своей мечтой. Она одурманивала его, сводила с ума.
        - Пять раз налево, два направо, еще влево и прямо до четвертой развилки, а там вправо, - пробормотал Осьминог, с трудом ворочая языком. - Сейчас, значит, нужно пройти еще пару развилок - и направо.
        Внезапно по грузному телу мужчины пробежала судорога, и тот стиснул желтые зубы:
        - Как не вовремя! - прошипел Освальд. - Но ничего, - тут же успокоил он себя, - у меня же всегда с собой… «лекарство».
        Мужчина глупо хихикнул, в предвкушении закусив губу. Он не привык бороться со своими желаниями. Ведь Осьминог всегда получает то, чего желает.
        Остановившись, Освальд Кушрэн дрожащей от напряжения рукой залез в нагрудный карман и негнущимися пальцами вытащил оттуда небольшой сверток. Бережно раскрыв его, Осьминог широко улыбнулся белоснежной «пыльце медузы». Он пристрастился к этому наркотику, еще будучи совсем молодым, и с возрастом не изменил своим привычкам, каждый раз благодаря того, кто открыл ему этот путь в мир без проблем и забот… как же звали того человека? Освальд задумался, но все, что смог вспомнить - смеющиеся глаза. Они отчего-то показались ему странно знакомыми, но новая судорога заставила его быстро забыть обо всем на свете. Ткнувшись носом прямо в небольшую горку белого порошка, он жадно вдохнул его ноздрями, стараясь собрать все, без остатка. Словно жидкое пламя пронеслось по его телу, прогоняя усталость. В голове приятно зашумело, серые цвета канализации стали намного веселее благодаря радужным разводам, которые Осьминог видел затуманившимся взглядом. Сознание мужчины мягко поплыло куда-то, маня его за собой в дивную страну снов. Освальд попытался сосредоточиться, стерев с лица блаженную улыбку, но его губы сами собой
вновь растянулись в ней.
        - Дядюшка О! - неожиданно окликнул его знакомый женский голос. Он звучал очень ласково, нежно, призывно.
        - Нет! - Осьминог решительно отмахнулся. - Это все ненастоящее, я должен идти!
        И он пошел. Сделав несколько шагов, Освальд Кушрэн перешел на тяжелый бег, стараясь скрыться от преследующего его голоса, но тот не отставал.
        - Дядюшка О, иди же ко мне, скорее! - Теперь требовательный голос зазвучал откуда-то спереди, и Освальд невольно ускорил бег.
        Ноги сами остановились, когда Осьминог достиг очередной развилки. Предпоследней перед той, что была нужна ему. Он уже собирался двинуться дальше, но тот же голос, зовущий, манящий его, прозвучал прямо над ухом, и мужчина резко развернулся. Разинув рот, он увидел перед собой нагую девушку с длинной гривой иссиня-черных волос и лукавыми красными глазами. Плавные изгибы ее молодого тела, частично скрытого тьмой, буквально сводили его с ума. Осьминог облизнул мигом пересохшие от вожделения губы. Его похоть, многократно усиленная действием наркотика, словно подталкивала его в спину, и он пошел за девушкой, отступившей на шаг назад.
        - Мне же надо идти, - пробормотал Освальд, продолжая улыбаться и шагать за манящей его пальчиком девушкой. - Я должен идти! - Собрав волю в кулак, Осьминог замер на месте, в нерешительности обернувшись.
        - Ну же, мне еще долго ждать? - Девушка, вновь показавшись из тьмы, надула пухлые, влекущие губки. - Я же знаю, как ты жаждешь меня! Я видела, как ты смотрел на меня все время! Или я не желанна?
        - Чушь! - Выдохнул Освальд Кушрэн, наконец разглядев лицо Джессики. - Я бы давно занялся тобой, если бы не поучения Гранга! Это он говорил мне, что ты должна выйти к этому молокососу чистой, непорочной… а я, я люблю послушных собачек!
        - Но Гранга теперь нет, - Джессика улыбнулась и опять поманила его пальчиком, отступая назад, во тьму. - Пойдем…
        - Но меня ждут, - замялся Осьминог, пытаясь ухватиться за ускользающий от него здравый смысл. Эффект от пыльцы вот-вот должен был достигнуть пика.
        - Подождут, я знаю эти подземелья, и я проведу тебя по ним туда, куда нужно, но потом.
        - Проведешь? - Освальд не сразу понял, что уже давно идет следом за девушкой.
        - Конечно же, - очаровательно улыбнулась та, остановившись и разведя руки в стороны, предоставляя Осьминогу возможность как следует рассмотреть ее безупречное тело.
        Это было последней каплей. Зарычав от возбуждения, Освальд Кушрэн выронил лампу и кинулся на девушку. Но та в последний миг растаяла, превратившись в клочья черного тумана, и руки Осьминога обняли пустоту. Сделав три неуверенных шага вперед, Осьминог почувствовал, как его правая нога лишилась опоры, и всем телом дернулся назад, отступив от края темного обрыва.
        - Проклятье! Снова она, а ведь еще бы чуть-чуть и… надо было не слушать проклятого шамана! - с чувством выпалил Освальд. - Наверное, видения такие сильные из-за усталости и «пыльцы», одно наложилось на другое, да и пусть. Нужно, нужно идти.
        Развернувшись, Освальд поднял с пола лампу и вновь устремился к своей цели. Он еще неоднократно слышал манящий голос Джессики и видел ее стройный силуэт, мелькавший где-то впереди. Мужчина тряс головой и протирал глаза, лишь после этого мираж отступал, ненадолго оставляя его в покое. Еще одна развилка осталась за спиной, и Освальд довольно улыбнулся, ускорив сбившийся шаг. Он уже обливался потом и никак не мог выровнять дыхания, но продолжал спешить.
        Лампа неуверенно замигала, норовя потухнуть, оставив человека одного в кромешной тьме, и Освальд быстро затряс ею. Пламя нехотя разгорелось вновь, но спустя пару ударов сердца потухло.
        - Дерьмо! - Освальд сплюнул. - Ладно, обойдусь и без этого. Осталось еще чуть-чуть.
        Он не знал, сколько времени прошло и долго ли ему еще идти. Окончательно потеряв счет времени, Осьминог аккуратно двигался вперед. Нетерпение подгоняло его, но он продолжал осторожно выбирать свой путь, тщательно прощупывая пол перед собой прежде, чем сделать новый шаг. Неожиданно где-то впереди загорелся огонек. Он разгорался все ярче и ярче, выхватывая из темноты серые силуэты домов и одинокую фигуру, стоявшую у обломков какой-то старой статуи. Обломки статуи, именно то место, где должна состояться встреча! Он пришел! Осьминог едва не завыл от радости. Рядом с темной фигурой, на гранитном постаменте все сильнее разгоралась лампа, точно такая же, как та, что Осьминог оставил где-то позади.
        С трудом сдерживая смех, Освальд побежал вперед так быстро, как только мог. Его немолодое, грузное тело стенало от неожиданных нагрузок, но он отказывался это замечать. Шаги Освальда становились все шире и шире. Вот стоявшая к нему спиной фигура, облаченная в дорогой сюртук, оказалась уже совсем рядом.
        Еще несколько шагов.
        Неожиданный укол в сердце заставил Освальда Кушрэна оступиться, растянувшись на земле во весь рост. Словно выброшенная на берег рыба, он жадно глотал ртом воздух, но никак не мог вздохнуть. Сердце сдавили невидимые тиски, то и дело пронзая его раскаленной иглой, и Освальд почувствовал, как вся его правая сторона вдруг онемела.
        «Что это?! Как это возможно? Что случилось?» - множество вопросов проносились в голове Осьминога, пока он тщетно пытался подняться с земли. Правая рука и нога уже не повиновались ему, словно став чужими, а сердце готово было разорваться на куски.
        - Опаздываете, господин Кушрэн, - раздался совсем рядом насмешливый голос.
        Кое-как перевернувшись набок, Осьминог увидел стоящего на том же самом месте мужчину, который весело смотрел на него поверх очков желтыми, искрящимися радостью глазами.
        Осьминог хотел попросить о помощи, но вместо слов с его побледневших губ слетел неясный хрип.
        - Вы что-то хотите мне сказать? - наигранно удивился мужчина в очках. - Простите, но я не понимаю. Впрочем, слова здесь не нужны. Вы выполнили свою часть сделки?
        Освальд судорожно закивал.
        - Стало быть, я выполню свою, - достав из кармана прозрачную склянку с ярко-алой жидкостью, мужчина аккуратно поставил ее на пьедестал статуи, рядом с лампой. - Как я и обещал, вечная жизнь ждет вас у ног свергнутого короля, - тонкие губы растянулись в улыбке, - осталось лишь подойти и забрать ее!
        Впившись взглядом в крохотный сосуд, Освальд беззвучно зашевелил губами, левой рукой терзая на груди сорочку, под которой билось истерзанное болью сердце.
        - Что-то не так? - Подойдя ближе, мужчина в очках присел рядом с Осьминогом. - Ах, господин Кушрэн, зачем же вы так спешили? В вашем возрасте вредно так напрягаться! - Мужчина сочувственно покачал головой, не переставая улыбаться. - Кажется, у вас сердечный приступ. Надо скорее позвать врача… только откуда ему взяться здесь? Впрочем, вы все еще можете спасти себя, нужно лишь добраться до цели.
        Захрипев, Освальд попробовал рукой вцепиться в штанину склонившегося над ним мужчины, но тот отступил в сторону и принялся отряхивать свои выглаженные брюки.
        - Я уже выполнил все, о чем мы договаривались, - выпрямившись, покачал головой мужчина, быстрым жестом поправив съехавшие на нос очки. - Остальное за вами.
        Осьминог заскрежетал зубами. Он попытался ползти, но боль лишь усилилась, становясь нестерпимой. Язык словно онемел, а челюсть свело новой судорогой. Дрожащей рукой Освальд залез в свой карман, с трудом достав из него новый сверток, точно такой же, какой уже доставал ранее. Он попытался неуклюже раскрыть его левой рукой, но тот выпал из непослушных пальцев, и драгоценная «пыльца медузы» рассыпалась по грязному полу маленькими снежинками.
        - Какая жалость! - с наигранным состраданием прокомментировал происходящее присевший на постамент мужчина. - Но я помогу вам, - он совсем чуть-чуть сдвинул заветную склянку по направлению к Освальду, явно издеваясь.
        На глазах Осьминога выступили слезы, и он, перевернувшись на живот, ткнулся лицом в пол, жадно слизывая с него белоснежные кристаллы. Наркотик должен был прогнать боль, пусть на короткое время, но ему хватит и нескольких секунд, чтобы добраться до источника вечной жизни. Всего несколько мгновений!
        - Пожалуй, мне пора, - мужчина в очках легко поднялся на ноги, - я оставляю плату за ваш труд там, где обещал. Меня еще ждут дела, так что вынужден откланяться, господин Кушрэн. - Изящно поклонившись, он вновь поправил очки и быстро зашагал прочь, растворившись в поглотившей его тьме.
        - Ты сможешь, еще чуть-чуть! - услышал Осьминог ласковый голос прямо у себя над ухом. Скосив глаза, он вновь увидел Джессику. Теперь на ней было откровенное алое платье, а ее роскошные волосы были собраны в замысловатую прическу. - Нужно лишь протянуть руку, - улыбнулась девушка.
        Освальд Кушрэн что было сил вытянул левую руку, и его пальцы задрожали совсем рядом с тонкой стенкой сосуда, по-прежнему стоящего на краю постамента.
        - Помоги… помоги мне… - прохрипел Осьминог, но образ девушки снова растаял у него на глазах. - Ты… - бессильно выплюнул Освальд вслед недавно ушедшему мужчине, - ты все это подстроил!
        - Может, так, а может, и нет, - раздался полный иронии голос, - какая тебе теперь разница?
        Освальду показалось, что где-то во тьме перед ним мелькнули два желтых глаза, таких знакомых. Он, определенно, видел их раньше, давно, когда был еще молод. Крошки «пыльцы медузы», которые Осьминог смог слизать с пола, начали действовать, и его разум снова окутала воздушная дымка, окрашивающая все вокруг в радужные цвета. Боль отступила, появилась возможность наконец вздохнуть, и Освальд улыбнулся левым уголком рта, правый почему-то застыл и не двигался.
        Лампа заморгала, и ее свет медленно начал затухать. Осьминог предпринял новую попытку дотянуться до пузырька, и его пальцы даже коснулись теплой стенки. Неожиданно силы покинули Освальда. Вернувшаяся боль новой волной накрыла его, пена выступила на губах, а тело свело судорогой. Рука Осьминога дернулась и бессильно упала совсем рядом с тем, к чему он так стремился, но, увы, так и не смог достичь. Вместе со светом механической лампы угасла и жизнь Освальда Кушрэна, по-прежнему не вечная и теперь окончательно потухшая…
        …Алан не смотрел на медленно угасающий бой, его не интересовали жизни жалких букашек, копошившихся где-то внизу. Рэвендел знал лишь одно: еще не все из тех, кто использовал его, перестали дышать. Влетев во дворец через огромную дыру, пробитую в крыше, Алан приземлился на потрескавшийся, заваленный обломками и трупами пол. То, что происходило в стенах королевского дворца, уже не могло называться боем. Бойня, мясорубка, резня, но не бой. Даже мертвые, противники продолжали сжимать друг друга в холодных смертельных объятиях. Прямо под ногами Алана замерли рыцарь «Панциря», в доспехе которого зияли пулевые отверстия, и солдат «Летучих рыб». Изменник убил воина ударом кинжала в шею, но тот не ослабил хватки, задушив противника. Дальше, пробитый копьем насквозь заблудший, все же сомкнул свои страшные челюсти на шее бледного стражника, нанизав себя еще сильнее на его оружие. Немного в стороне лежала изломанная кукла, напоминающая гигантского богомола, по неосторожности угодившего под конское копыто. На теле марионетки не было живого места от многочисленных ран. Она лежала недалеко от стены таким образом,
будто хотела доползти до нее. Хотела, но так и не смогла, погибнув под ударами защитников замка. Бросив равнодушный взгляд по направлению движения марионетки, Алан увидел Эмилию Норетт. Стало быть Кукловодам вместе с остальными восставшими удалось прорваться в замок, и главы совета вели их в бой. Многие ли смогли пережить его? Эмилия Норетт точно не смогла. Ноги полуэльфийки едва касались пола, а сама она была пригвождена к стене сразу тремя копьями, пробившими ее стройное тело, опаленное заклинаниями магов. У ног мертвой женщины лежала еще одна кукла, буквально изрубленная на части.
        Безразлично оглядевшись, Рэвендел запрокинул голову, прикрыв фиолетовые глаза. Он ощущал угасающие вспышки магии, доносящиеся до него со всех концов дворца, слышал крики сражающихся и звон их оружия, чувствовал запах крови, перебивавший все остальные ароматы, и радовался происходящему. Смерть, разлившаяся по роскошным залам, согревала черное сердце Рэвендела, заставляя его биться быстрее. Тени, влетевшие во дворец через пробитую крышу, копошились вокруг Алана, то сливаясь с его собственной тенью, то вновь отделяясь от нее и воспаряя к высокому потолку. Мощный выброс магической силы заставил Рэвендела резко повернуть рогатую голову в сторону узкого коридора, ведущего в западное крыло дворца, где находились личные покои короля. Высвобожденное волшебство было очень мощным, много ярче, чем все остальные вспышки магии, то и дело разносящиеся по дворцу. Определив для себя направление, Алан последовал ему, ведомый жаждой мести.
        Чем ближе становились королевские покои, тем большее количество трупов застилало пол. В некоторых местах мертвецы лежали друг на друге, отброшенные к стенам разрывами заклинаний. Тени, следующие за Аланом, то и дело бросались вниз, впиваясь острыми зубами в еще теплые тела, но он не обращал на это внимания. Своим обостренным слухом Рэвендел различал голоса, звучащие в нарастающем грохоте. Два голоса казались ему знакомыми, а узнав другие, Алан затрясся от предвкушения скорой мести. Губы Рэвендела растянулись в довольной ухмылке, он полетел быстрее, и мрак последовал за ним.
        Дверь, ведущая в королевские покои, все еще оставалась на месте, правда, в середине она была полностью выжжена. Не снижая скорости, Рэвендел врезался в продолжающие плавиться створки, и те с грохотом влетели внутрь темного помещения. В этих залах Его Величество Руперт Третий иногда встречал гостей из числа избранных, которых допускали в эту часть дворца. Сам Алан бывал здесь не один раз, но все его воспоминания выгорели дотла, а их останки лишь слабо тлели, уничтоженные ревущим пламенем безудержной ярости. Пляшущие в полумраке пустой залы тени встрепенулись и поползли к крылатой фигуре, замершей в центре королевских покоев. Рэвенделу не требовалось оглядываться, чтобы понять - зала пуста. Трупы защитников в расплавленных перламутровых доспехах лежали у входа, и жизнь не так давно покинула их, но здесь определенно был кто-то еще. Фиолетовые глаза расширились, когда чуткие ноздри Алана учуяли знакомый аромат. Именно так пахли волосы Кристины в момент их последнего, неприятного разговора. Что-то острое кольнуло в широкой груди чудовища, некогда бывшего человеком, но оно не обратило на это внимания.
Кристины больше нет, сознание Алана словно пребывало отдельно от тела, а сам он наблюдал картину происходящего со стороны. Отрешенность в нем сменилась злостью, когда он вспомнил, как его обманывали на протяжении многих лет.
        - Они заплатят за все… - голос Рэвендела отразился от высоких стен пустой залы.
        Рогатая голова резко дернулась в сторону, и грива иссиня-черных волос хлестнула по мускулистым плечам. Пока фиолетовые глаза шарили по стене, Алан ощущал новые всплески магической энергии. Не в силах больше сдерживаться, Рэвендел оттолкнулся от пола, оставив в нем глубокие трещины, и с размаху влетел в стену, проигнорировав расположенную чуть левее дверь. Древняя кладка не выдержала, и обломки стены вместе с каменной крошкой разлетелись во все стороны, а сам Алан приземлился на широкую кровать, служившую королю ложем, превратив ее в груду щепок, покрытых изорванными простынями. Лишенные окон стены опочивальни короля Аластрии украшали огромных размеров картины. Они занимали три из четырех стен, включая ту, что проломил Алан. Высокий потолок переливался мозаикой, а пол устилали мягкие ковры и шкуры животных, сейчас залитые водой из разбитого аквариума, некогда занимавшего нишу четвертой, не занятой картинами стены. Некоторые из рыб все еще слабо шевелились, но большинство уже умерло среди влажных брызг и осколков стекла. Они чем-то напомнили Рэвенделу мертвых воинов, чья жизнь оборвалась этой ночью.
Они так же испустили дух среди крови и разбившихся о смерть стремлений.
        Выпрямившись во весь рост, Алан уставился прямо перед собой. Откуда-то из-за камина, расположенного позади кровати, до него доносились отголоски мощного волшебства, заставившие насторожиться. По бокам холодного очага замерли стойки, на которых располагались боевые доспехи, сейчас лежащие рядом, а над ним висела картина, изображающая сцену какого-то давно минувшего сражения. Правда, в отличие от настоящей войны, художник изобразил на холсте лишь ее благородную часть: рыцари в сверкающих доспехах, с развевающимися плащами и знаменами, скакали на закованных в броню лошадях навстречу друг другу. Казалось, еще миг - и две волны кавалерии столкнутся, разбившись друг о друга и расплескав повсюду кровь. Смерть, агония, боль и грязь - ничего из этого не было изображено, лишь величественная ширма, за которой скрывался безобразный лик войны. Но Рэвенделу не было дела ни до творения неизвестного художника, ни до мыслей, которые тот стремился отразить на холсте. Еще один раскат грома, спровоцированный разорвавшимся где-то внизу волшебством, заставил Алана действовать.
        Одним мощным прыжком оказавшись рядом с роскошным камином, Рэвендел сжал когтистые пальцы в черный кулак, обрушив его на каменную стену. Но в этот раз кладка выдержала. Неожиданное сопротивление холодного камня взбесило Алана, заставив его издать раскатистый рев, многократно отразившийся от стен и эхом разнесшийся по охваченному пламенем и боем дворцу. Тьма соскользнула с картин и, собравшись под ногами Рэвендела, взметнулась к потолку, с безудержной силой водопада обрушившись на стену и проделав в ней огромную дыру, но Алан не остановился. Тьма врезалась в камни вновь и вновь, пока стена не оказалась полностью уничтоженной. За грудой обломков находилась узкая комната, в центре которой виднелось темное око провала. Подскочив ближе, Рэвендел увидел уходящую куда-то вниз лестницу и, не задумываясь, последовал по ней.
        Закрученные по спирали ступени уходили все ниже и ниже, а поднимающаяся вверх волна волшебства говорила Алану о том, что он на верном пути. Кончики крыльев Рэвендела то и дело чиркали по стенам, высекая снопы искр, служивших единственным источником света в холодном подземелье, но свет не был тем, что требовалось Рэвенделу. Сейчас ему было нужно лишь одно - кровь! Лестничные пролеты расширились, и Алан больше не бежал, он прыгнул на стену, впившись когтями в камни, и, оттолкнувшись от нее, устремился вниз, быстро миновав весь пролет и упав на другую стену. Едва крошки камней забили по полу, словно капли дождя по влажной мостовой, Алана уже не было рядом. С бешеной скоростью он несся куда-то вниз, отчетливо ощущая, что уже близок к своей цели.
        Внезапно стены пропали, но продолжающая виться спиралью лестница по-прежнему уходила все ниже. Выглянув из-за широких перил, Алан увидел далеко внизу яркие вспышки, выхватывающие из тьмы серые силуэты старых домов и огромные колонны, соединяющие пол и потолок подземелья. Ослепительно сверкнуло, и высокая башня, стоявшая совсем рядом с лестницей, медленно заваливаясь, начала рушиться. Спрыгнув с лестницы, Алан раскрыл крылья, дважды взмахнул ими и, оттолкнувшись от падающей вниз стены, взмыл над старым, забытым Нэрфисом, в давние времена принесенным жрецами в жертву. Новые вспышки привлекли внимание Рэвендела, и он резко обернулся, безошибочно определив нужное направление. Его длинные остроконечные уши слегка зашевелились, различая голоса. Взглянув вниз, он увидел небольшие фигурки сражающихся людей. Несколько живых и еще столько же мертвецов. Хотя нет, один был ранен, но Алан видел вытекающую из бренного тела жизнь - раненому оставались считаные мгновения. Сложив крылья, Рэвендел беззвучной тенью рухнул вниз и, приземлившись, подмял под себя не успевшего даже вскрикнуть человека.
        - Карвус! - крикнул кто-то.
        Едва жизнь покинула того, кого убил Алан, как долговязая, покрытая чешуей фигура, распоров воздух сверкающим трезубцем, метнулась к нему. Когтистая лапа Рэвендела легко перехватила занесенное над ним оружие, и в то же мгновение три ониксовых жала ударили в узкую грудь, пробив ее насквозь.
        - Миравин, он убил Карвуса и его куклу! Займись королем, а я задержу его! - Голос был совершенно не знаком Рэвенделу. Но его это и не интересовало, поэтому он наотмашь ударил метнувшегося к нему человека, и острые когти легко рассекли тому горло. Теплая густая кровь брызнула на лицо Алана, и выскользнувший из его пасти раздвоенный язык быстро смахнул терпкие капли. Фиолетовые глаза зажмурились от удовольствия, но сразу же вновь открылись, сверкнув ненавистью.
        - Алан, Алан, спаси меня! - истошно вопил кто-то, и Рэвендел едва не рассмеялся, узнав голос короля. Неизвестно почему, но Алан был уверен, что перед ним истинный владыка Аластрии, а не очередной из его фальшивых двойников. Рэвендел знал это. Чувствовал.
        - Тебя никто не спасет! Ты… - грозно выкрикнул другой голос. Он хотел сказать еще что-то, но неожиданно оборвался.
        Вначале огромный, словно выкованный из серебра рыцарь, выронив копье, беззвучно рухнул на землю, зияя дырой в груди именно в том месте, где ранее находилось его сердце, и почти сразу же гладко срезанная голова Миравина Ластрена, главы гильдии Кукловодов, подкатилась к левому копыту Рэвендела.
        - Кушай, девочка, кушай и служи мне дальше! - расхохотался кто-то, и Алана передернуло от злости.
        Рэвендел широко шагнул вперед, и под его копытом треснул череп первого Кукольника Нэрфиса.
        - Ала… - сдавленно вскрикнул король, и в этот миг Рэвендел ринулся вперед…
        …Серый безжизненный Нэрфис, похороненный под его заново выстроенным двойником, беспристрастно взирал на происходящее на своих улицах темными провалами разбитых окон. Широко раскинув крылья, Алан замер на месте, лапой сжимая острый, словно лезвие гильотины, клинок, заменявший Кристине руку. Черные капли крови стекали по сжатым в кулак пальцам Рэвендела, срываясь вниз и растворяясь в бурлящих у его ног тенях, но он не обращал на это внимания. Фиолетовые глаза Алана не мигая смотрели в голубые безжизненные глаза Кристины.
        - Вот это скорость! - смеющийся Фердинанд выглянул из-за хрупкого плеча девушки. - Да еще и решимость! Изменение определенно пошло вам на пользу, господин Рэвендел. Я-то уж думал, что вы так и умрете жалким слизняком!
        Рывком Алан отбросил лезвие в сторону и почти дотянулся до лица Кристины, но в последний момент остановился. Напоминающий маску лик девушки вдруг ожил. Она мягко улыбнулась ему, сверкнув полными жизни глазами, и шепнула:
        - Я люблю тебя, Алан!
        Сознание Алана быстро вернулось к нему, неожиданно легко оттеснив тьму, бушевавшую в его душе. Рэвендел растерянно отступил на шаг и непременно пропустил бы смертельный удар взметнувшегося лезвия, если бы мгновением раньше не заметил, как беззвучно шевелятся губы Фердинанда, слово в слово повторяя то, что сейчас говорила ему Кристина.
        - Ублюдок! - брызнув слюной, выкрикнул старый дворецкий, и его доброе морщинистое лицо исказила гримаса злобы. - Думаешь, мне так легко управлять этой куклой? Да ты хоть понимаешь, сколько сил мне требуется, чтобы она помимо выполнения моих приказов еще говорила, дышала и проявляла эмоции?! Убей его сейчас же, мелкая дрянь!
        Кристина коротко кивнула и быстро прыгнула вперед, распарывая воздух сверкающим клинком, скользнувшим по плечу Алана. Девушка легко развернулась на месте и попыталась поразить противника в живот, но тот сумел вывернуться, и лезвие лишь едва коснулось его угольной кожи. Серебристый сгусток ударил Алана в грудь, и Фердинанд расхохотался.
        - Я собрал столько магической силы, что тебе и не снилось, мальчик! Темный Близнец щедро платит за черепа неверных волшебников, возложенных на его алтарь! Прекрати сопротивляться и займи там свое место!
        Попятившийся Алан едва успел выровнять равновесие, когда Кристина вновь налетела на него, осыпая градом молниеносных ударов. Алан Рэвендел никогда бы не смог поднять руку на Кристину. Он бы предпочел умереть, но лишь бы она продолжала жить. Но то был прежний Алан Рэвендел, с бьющимся в груди сердцем, вместо которого теперь застыл осколок льда. Каждый из порезов на его теле заставлял Алана рычать от боли и обиды. Наконец Рэвендел не выдержал. Он не смог больше противиться своему новому естеству, окончательно сломавшись и отдавшись воле Тьмы, поглотившей его душу. Закрывшись крылом от безжалостного клинка, Рэвендел рванулся вперед, ударив девушку в грудь и отбросив от себя. Настигнув летящее тело, он вонзил в него когти и резко подбросил вверх, к провалившимся крышам. Взмыв вместе с Кристиной, Алан швырнул ее вниз, бросившись следом. Еще один сгусток серебра ударился в Рэвендела, но он, ожидавший подобной атаки, сумел вовремя закрыться крыльями. Отлетев в сторону, Алан взревел от неконтролируемого гнева.
        - Каков наглец! Разве можно бить любимую? - Фердинанд взмахнул рукой, и только что безвольно лежавшая на полу девушка легко поднялась на ноги. - Смотри, что ты наделал! - покачал головой старик, указывая на ее изодранное платье. Несмотря на ужасные раны, оставленные когтями Рэвендела, ни на теле, ни на одежде девушки не было ни единой капли свежей крови.
        Кристина подняла руку-клинок, сделала несколько неуверенных шагов, но оступилась и едва не упала.
        - Девочка потратила много сил, но у нее не было времени как следует подкрепиться, а ведь леди ее возраста должны исправно питаться! - чрезмерно заботливым тоном заявил Фердинанд. - Покушайте, моя госпожа!
        Алан увидел, как левая рука Кристины поднялась, и только сейчас заметил в ее тонких пальцах Изначальное сердце, предмет, дающий жизнь любой марионетке. Взгляд Рэвендела быстро скользнул по безжизненной кукле Миравина Ластрена - серебряному рыцарю.
        - Сердца нужны ей, чтобы жить! Точно так же, как головы магов и Механиков нужны этому ублюдку для его гнусного волшебства! Они заодно со жрецами! Это они виновны в убийствах, они хотели посеять раздор между, - король Аластрий прервался, подняв с земли копье, которое ранее принадлежало серебряному рыцарю. Однако атаковать он не спешил, начав быстро пятиться. - Это уже не та Кристина, которую ты знал! - воскликнул владыка Нэрфиса, проследив за взглядом Рэвендела. - Та девочка давно умерла, а на ее месте теперь бездушное чудовище! Убей их, Алан, убей их сейчас же! Они лгали тебе… что… что ты, - король потерял дар речи, когда крылатая фигура приземлилась рядом с ним.
        - Ты тоже лгал мне, - жуткий шепот заставил короля затаить дыхание.
        - Я только хотел… - кровь выступила на губах владыки Аластрии, и он, опустив голову, ошарашенно уставился на торчащую в его груди руку Алана. - Хотел… - копье с тихим звоном упало на камни, - жить…
        Рывком высвободив руку, Рэвендел с отвращением взглянул на содрогающееся в его руках человеческое сердце. Когтистые пальцы Алана сжались, и он с отвращением швырнул окровавленный ошметок на грудь мертвого короля, замершего у его ног.
        - Так мы на одной стороне? - удивленно пробормотал Фердинанд, не сводя глаз с тела владыки. - Мортимер смог договориться с тобой? Но это нечестно! Он обещал, что я смогу убить тебя лично! Мне нужна твоя голова, твоя мощь!
        - Попробуй взять, - с жуткой ухмылкой произнес Алан, и тени закружились вокруг него.
        - Не играй со мной! - На ладонях Фердинанда зажглось серебристое пламя. - Кристина!
        Стоявшая без движения девушка встрепенулась, и Алан увидел, что она быстро доедает то, что осталось от Изначального сердца, зажатого в ее узкой ладони. Значит, Мортимер и король говорили правду - Кристина уже не та, что была раньше. Теперь она не человек, не та, кого Алан любил больше жизни.
        «Любил ли?» - пронеслось в голове Рэвендела, и перед его взором промелькнуло улыбающееся лицо Джессики. - Джессики больше нет, - с непередаваемой тоской прошептал Алан, хотя губы существа, в которое он превратился, оставались плотно сжатыми. - Никого больше нет, даже меня.
        Черное тело содрогнулось, и над мертвым Нэрфисом разнесся многоголосый рев. Распахнув крылья, Алан взмыл высоко вверх, а вместе с ним и сотни крылатых теней с горящими ненавистью глазами. Они прижимались друг к другу, сплетаясь в одно целое. Огромное, пульсирующее щупальце, созданное из непроницаемого мрака, с грохотом обрушилось на забытый город, сровняв с землей множество домов, и взметнулось вновь, для очередного удара.
        - Ты всех нас тут похоронишь! - выкрикнул Фердинанд и осекся, заметив довольную ухмылку на лице Рэвендела. - Ты! Ты! - Задыхаясь от гнева, старик осыпал Алана градом заклинаний, но тот, не обращая на них внимания, летел к нему, пока огромное щупальце продолжало конвульсивно хлестать по улицам подземного города. Не выдержав мощного удара, одна из опорных колонн треснула, и сверху на сражающихся посыпались огромные валуны.
        Закусив губу, Фердинанд едва успел увернуться от громадного камня, способного полностью накрыть его, размозжив о пол. Старик посылал в смеющегося Рэвендела все новые и новые заклинания, используя все силы, которые достались ему от прежних владельцев. Заклинания, полученные им после жутких, темных ритуалов, ради которых он принес столько жертв, одно за другим врезались в черное тело, оставляя в нем смертельные раны, но Рэвендел упрямо продолжал двигаться вперед.
        Еще один валун сорвался вниз, но Фердинанд разбил его огненным шаром, а когда вновь взглянул на своего противника, того уже не было рядом. Внезапно оказавшийся прямо перед стариком, Алан зацепил его когтями под ребра и поднял в воздух. Два серебряных сгустка ударились в грудь Рэвенделу, оставив на ней ужасные ожоги, но он даже не пытался защититься, радуясь каждой своей ране. Покрытое темной кровью тело Алана содрогалось от приступов демонического хохота. Его пальцы зашевелились в груди Фердинанда, и тот завопил от безумной боли, когда острые когти глубже вошли в его плоть, заскрежетав по костям. Старый дворецкий попытался сотворить новое заклинание, но противник встряхнул его, и он едва не потерял сознание от боли. Вторая лапа Алана вошла в податливое старое тело, и оно затряслось в предсмертных конвульсиях. С жутким треском тело дворецкого разорвалось пополам, и его нижняя часть беззвучно рухнула вниз. Она еще не успела достигнуть пола, когда следом за ней отправилось несколько окровавленных ошметков - все, что осталось от туловища и головы Фердинанда.
        Сотканное из мрака щупальце обрушилось на очередную колонну, ближайшую к Алану, и та, завалившись набок, начала падать вниз. Потолок затрещал, постепенно продавливаясь под весом находящегося наверху королевского дворца, и Рэвендел завороженно смотрел, как темный камень приближается к нему. Краем глаза Алан заметил, что прямо по низвергающейся колонне к нему бежит Кристина. Слипшиеся локоны и покрытое чужой кровью платье девушки развевались на ветру, а ее прекрасное лицо вновь превратилось в безжизненную маску. Кристина прыгнула вперед, взмахнув клинком, и Алан широко распахнул крылья, подхватил падающую девушку, заключив ее в объятия.
        Боль пронзила обожженное тело Рэвендела, когда клинок Кристины прошел через его грудь, пробив ее насквозь, но он не издал ни звука. Алан заглянул в мертвые глаза девушки, пытающейся высвободить свое оружие из его тела. Жизнь вместе с силами и тьмой покидали его, возвращая способность ясно мыслить.
        - Я не смог жить с тобой, - шепнул Алан, одними губами, - но умрем мы вместе. Прости.
        Когти Рэвендела вонзились в спину Кристины, продолжающей вырывать свой клинок из его груди. Алан крепко прижал к себе девушку. Последним усилием он резко развел руки в стороны, чувствуя, как холодная, бескровная плоть рвется под его когтями. Кукла Фердинанда умерла, бессильно повиснув на своем клинке, все еще пронзающем тело Рэвендела. Потолок над их головами проломился, не выдержав давления, и груда камней с грохотом рухнула вниз.
        Подтянув к себе девушку, Алан нежно обнял ее, и в этот миг его крылья перестали повиноваться ему.
        В наступившей тьме два тела упали среди руин мертвого Нэрфиса, и спустя мгновение обломки ушедшего под землю королевского дворца похоронили их под собой.
        Эпилог
        Альберт Рэвендел умирал. Он лежал на постели, угасающими глазами глядя в потолок и ощущая в душе лишь пустоту. Мысли о давнем поступке не давали ему покоя всю жизнь, не оставляли они его и сейчас. Правильно ли он поступил тогда, послушав своего старого друга, короля Аластрия, и заключив сделку с созданием тьмы и ночи? Наверное, правильно, ведь тогда он не знал, к чему все это приведет, и желал помочь умирающему другу. Теперь они поменялись местами: Альберт, умирая, лежал на кровати, а Аластрий был жив-здоров благодаря тысячам чужих жизней. Но это уже не имело значения, по крайней мере для Альберта. Его ничтожное бренное тело оказалось настолько слабым, что не смогло выдержать всей той мощи, которую он приобрел и которую приумножал. По словам демона, Альберт мог стать всемогущим, нужно было лишь захотеть, но сам Рэвендел знал, что кроется за обещанным могуществом - смерть, чужая смерть. Он не хотел жить за счет других, поэтому предпочел умереть. Кажется, его необычного слугу расстроило такое решение, но он не стал перечить тому, кого все эти годы называл господином.
        Альберт звал слугу Винсентом и считал его хорошим другом. Пусть и странным, но верным. Рэвендел прикрыл глаза, вспомнив свою первую встречу со странным существом, которое сектанты, вдруг обретшие милость короля, называли демоном. Вспоминать особо было нечего. Альберт, послушав наставления закутанного в черные тряпки сектанта, просто очень захотел призвать демона, чиркнув причудливым ножом по собственной ладони и встав в центр начертанного на земле символа. Когда Рэвендел открыл глаза, перед ним, склонив голову в глубоком поклоне, замер с виду обычный человек. Вот и вся история с вызовом демона.
        Альберт догадывался, что лебезящие перед Аластрием жрецы что-то недоговаривают ослабевшему от болезни владыке. Он пытался вразумить друга, но тот лишь смеялся и говорил, что скоро все наладится. Альберт грустно улыбнулся. Может, и так, по крайней мере для Аластрия все точно наладилось, а вот он сам скоро умрет неизвестно от чего. Маги говорили, что это проклятье, и жрецы культа соглашались с ними, однако развеять странную магию не мог никто. Не мог или не хотел. Рэвендел нажил себе множество врагов, так что даже не пытался понять, кто именно из них был виновен в том, что с ним случилось. Но в одном он был уверен - его недуг отнюдь не случаен, а если кто-то хочет его смерти, то что будет с его семьей? Ждет ли их та же судьба? Альберт быстро терял силы, превращаясь из высокого, привлекательного молодого человека в скрючившееся, жалкое подобие самого себя. Винсент не раз предлагал помочь ему, но он упрямо отказывался, зная, чего стоит помощь демона.
        Теплая ладонь легла на ледяные пальцы Рэвендела, и он с нежностью взглянул на Кассандру, свою любимую жену. С трудом вытянув руку, Альберт погладил женщину по животу. Пожалуй, единственное, о чем он жалел сейчас, так это о том, что не увидит своего ребенка. Но насчет его будущего Альберт был спокоен. Он боялся, что его потомков ждет такая же судьба, как его самого, поэтому заключил еще одну сделку с Винсентом. Сделку, за которую обещал демону свою душу. Рэвендел не желал распоряжаться чужими жизнями, но свою, готовую вот-вот угаснуть, уже не жалел.
        Кассандра снова взяла его ладонь и прижала к своей щеке, по которой текли слезы.
        - Не бойся, милая, все будет хорошо, - слабо прошептал Альберт.
        Мужчина посмотрел за спину жене и встретился взглядом с желтыми глазами, в которых впервые за все время, что Альберт знал Винсента, промелькнули грусть и сожаление. Слуга Рэвендела едва заметно кивнул господину, и тот, тяжело вздохнув, откинулся на подушки.
        - Прощайте, - слеза скатилась по впалой щеке Рэвендела, и Кассандра до боли сжала его руку, упав мужу на грудь и крепко обняв его.
        - Не спешите прощаться, мой господин, - Винсент вдруг улыбнулся своей обычной, пропитанной иронией, улыбкой. - Мы еще можем встретиться.
        Альберт попытался улыбнуться, гадая, что же случится с его душой, после того как он умрет. Раньше он никогда не задумывался об этом, решил не думать и теперь. Все равно уже ничего не изменить, а с Кассандрой и ребенком все будет в порядке. В этом он безоговорочно доверял Винсенту. Слезы прекратили течь из голубых глаз Рэвендела, и он произнес:
        - Тогда…
        - …до встречи, - Алан резко сел на кровати, широко открытыми глазами глядя прямо перед собой и понимая, что это был совсем не сон.
        Волны мягко покачивали корабль, словно заботливая мать, убаюкивающая своего ребенка. Теплое солнце заливало просторную палубу светом, позволяя загорелым морякам понежиться в мягких закатных лучах, время от времени скрывающихся за редкими пушистыми облачками. Белоснежные паруса, надувшись от попутного ветра, несли легкий фрегат под названием «Гордость Аластрия» по бескрайним морским просторам, оставляя обезображенный и обезглавленный Нэрфис далеко позади.
        На носу корабля стояли двое: зеленоглазая брюнетка в простой одежде моряка, чьей пышной шевелюрой никак не мог наиграться озорной ветер, и высокий, стройный, черноволосый мужчина. Безупречный костюм, манера держаться, очки в дорогой оправе и вежливая улыбка никак не вязались с веселым взглядом его желтых глаз. Они будто демонстрировали, что их обладателю ведомо то, о чем другие даже не могут догадываться. Мужчина и женщина стояли молча, любуясь закатом. Наконец девушка, не сводя глаз с заходящего солнца, спросила:
        - Почему ты спас меня?
        - А почему бы и нет? - вопросом на вопрос ответил мужчина. - Вы дороги господину, поэтому я посчитал возможным прихватить вас с собой. Или я совершил ошибку, не дав вам, милая Джессика, быть похороненной под обломками башни Безысходности?
        - Вовсе нет, - девушка улыбнулась, и ее улыбка выглядела беззаботной. - Я правда благодарна тебе за то, что ты сделал. Для меня и для Алана. Но все-таки ответь, кто… или что ты такое?
        - Он демон, - раздался за ее спиной спокойный голос, и Джессика, едва не сбив Винсента с ног, бросилась вперед, спустя мгновение сдавив Алана в крепких объятиях. - Значит, мне не почудилось. - Рэвендел зарылся лицом в волосы девушки, обвив ее талию все еще слабыми руками, словно боялся, что она вот-вот исчезнет.
        - Нет, - Джессика вскинула голову, встретившись с Аланом взглядом. - Я тебе не привиделась.
        - Теперь я знаю, - Рэвендел улыбнулся, глубоко вдохнув аромат ее волос, как раньше, пахнущих цветами. - Но как? Мортимер же убил тебя, да и твои глаза…
        - Красные нравились больше? - девушка подмигнула Алану. - Если верить твоему дворецкому, то со смертью Мортимера проклятье исчезло. Кстати, я хотела сказать тебе кое-что… я солгала тебе.
        - Что?
        - Помнишь, когда сказала, как видела свою смерть и что я умру в том платье?
        Алан рассеянно кивнул, и девушка продолжила:
        - Просто выслушай не перебивая. Хорошо? Я знала, что погибну от руки Мортимера, спасая тебя. Я видела это, но не сказала тебе. Обманула с платьем, гадая, как ты поступишь… когда ты попросил Винсента принести мне другое, а это сжечь, мне казалось, что я самая счастливая девушка в мире. Даже когда я увидела новое платье, в котором я должна была умереть, даже тогда я радовалась, видя заботу в твоих глазах, настоящую заботу. - Обняв Алана, Джессика прижалась к нему так крепко, как только могла. - Я хотела спасти тебя…
        - И ты спасла, - Рэвендел ласково погладил девушку по голове. - Но я слышал, что видения посылали тебе шаманы Осьминога…
        - Не знаю, может быть. - Джессика слабо пожала плечами. - Какая теперь разница?
        - Никакой. - Алан улыбнулся и, мягко отстранив от себя девушку, заглянул в ее ярко-зеленые глаза. Пусть они поменяли свой кровавый цвет на изумрудный, но сохранили то тепло и те чувства, которые Рэвендел видел в них раньше. - Что с тобой теперь стало? Ты все еще заблудшая? - задал Алан волнующий его вопрос.
        - До первого полнолуния, мой господин, или пока ее хорошенько не разозлят, - деликатно произнес Винсент. - Однако изменится лишь ее тело, и то ненадолго. Потом она вновь станет такой, какой вы видите ее сейчас, и останется такой очень и очень долго, даже по моим меркам, если, конечно, будет хорошо питаться.
        - Ты спас ее? - Алан встретился взглядом с дворецким.
        - Ее и еще вашего друга, господина Вильгельма, с его сыном и Гертой. Они сейчас на нижней палубе.
        - И какова цена? Сколько я тебя помню, ты никогда не был щедрым. За одну жизнь демон берет тысячи.
        - Значит, вы все вспомнили? - Винсент вскинул брови, взглянув на молодого человека поверх очков.
        - Да, - Алан кивнул, - абсолютно все. Я… то есть мальчик, он погиб вместе со своими родителями?
        - Увы, - печально вздохнул Винсент, - его сила была абсолютно неразвита, а я не успел до конца освободиться от воли его отца, запрещающей мне вступать с малышом Аланом в контакт, простите, я не уберег его и готов…
        - И ты не придумал ничего лучше, чем вселить меня в его тело?
        - Но господин, согласитесь, это лучшее, что я мог сделать. Я поклялся сохранить ваш род, а ваша душа, так кстати, все это время была у меня, вот я и нашел ей применение. К тому же после слияния с тьмой забвения вы получили то, о чем многие волшебники не могут даже мечтать, и не отрицайте, что это вам не нравится. По-моему, все вышло удачно, правда, мальчика все-таки жаль.
        - О чем он говорит, Алан? - Джессика с опаской посмотрела на Винсента.
        - Не бери в голову, - Рэвендел покачал головой. - Мой дворецкий не в себе.
        - Единственный, кто сейчас не в себе, так это вы, господин Альбер…
        - Алан, - решительно прервал Рэвендел своего дворецкого. - Мое имя - Алан. Альберт Рэвендел умер очень давно.
        - Как пожелаете, господин Алан, - поклонился Винсент, легко согласившись с волей Рэвендела. - Кстати, при первой возможности воссоздайте, пожалуйста, Анжелику и близнецов вновь: чтобы обустроиться на новом месте, мне понадобится их помощь. Характеры можете оставить прежними, я к ним, признаться, даже привязался.
        Но Алан не слушал слов слуги. Перед глазами Рэвендела всплыли картины его последних, как он думал, мгновений. Тусклые глаза Кристины, пытающейся вытащить из него свой клинок, чтобы ударить снова. Сейчас лицо девушки показалось ему совершенно не таким, как прежде. Он попытался отыскать в себе следы прежних чувств, но их не было, словно Алан Рэвендел никогда не любил девушку, умершую, когда он был еще ребенком.
        - Кристина, - Рэвендел почувствовал, как вздрогнула прижимающаяся к нему Джессика.
        - Ее спасти я не мог, она умерла уже очень давно, - в словах Винсента не было грусти, и они также не звучали оправданием.
        - Ты знал об этом?
        - Возможно, - неопределенно улыбнулся Винсент.
        - Что за игру ты ведешь? - прищурившись, Алан всмотрелся в веселые желтые глаза слуги.
        - Лучше не задумывайтесь об этом, мой господин, но будьте уверены, вы играете в ней главную роль. Однако сейчас вам лучше быстрее восстанавливать силы и больше внимания уделять госпоже Джессике, остальное предоставьте мне.
        - Все, что случилось - переворот, все эти смерти, ты все это спланировал, не правда ли? - Рэвендела не так просто было сбить с толку. - Для тебя людские жизни - не более чем забава?
        - Я лишь дал некоторым людям то, чего они хотели, слегка подтолкнул их, но выбор они все сделали сами. Люди не перестают удивлять меня, с вами никогда не соскучишься, и события в Нэрфисе, пожалуй, одно из самых интересных представлений, что я видел за последние двести тысяч лет, хотя была еще одна забава, но это в прошлом, - Винсент рассмеялся, вспомнив что-то, что считал очень забавным. - Поймите, - он вдруг снова стал серьезным, - то, что случилось с Аластрией, случилось бы в любом случае. Раньше или позже, но случилось бы. Если хотите знать…
        - Не хочу, - резко произнес Алан, повелительным жестом заставив замолчать слугу, а тот с удивлением уставился на господина. - В тот момент, когда тьма овладела мной, я увидел то, чего не видел прежде, в своей… первой жизни. Тогда я жалел тех, кто без повода готов был впиться друг другу в глотки, позабыв о том, что значит быть человеком. Они получили то, что заслужили, и если тебя это развлекло, пусть так и будет. Я стал другим и больше не буду прежним, - Алан взглянул себе под ноги, наблюдая за своей зашевелившейся тенью. Теперь он стал с ней един, с того самого момента, когда позволил ей проникнуть в самые глубины своей души. - Скажи мне вот что, Винсент, - Алан взглянул дворецкому в глаза, - жизнь Аластрия продлили жрецы или все-таки ты?
        - Сложный вопрос, - Винсент заговорщицки подмигнул своему господину. - Задайте мне его позже, лет так через тысячу.