Теоретик. Один и без оружия Владимир Алексеевич Корн
        Теоретик #2
        Любой дар может стать и проклятием. Именно так и произошло в случае с Игорем Черниговским, которого в этом мире знают как Теоретика. Дар эмоционала здесь редок. Причем настолько, что обладающих им можно перечесть по пальцам одной руки. Конкуренция среди эмоционалов невероятно высока: каждый из них спит и видит - как бы стать единственным?
        Это в мечтах, ну а сейчас… Сейчас все они объединились в стремлении оставить Игоря без головы, выставив на нее заказ. И куда здесь бежать? Редкие человеческие поселения и бескрайние просторы чужой планеты, кишащие всевозможными хищниками. Где выжить трудно, если возможно вообще. Особенно в одиночку.
        Пока Игорь не один. Но не станут ли его спутники теми, кто сами соблазнятся на неслыханную доселе награду за человека, который вот он - рядом, стоит только протянуть руку? Протянуть, например, с ножом?
        Теоретик. Один и без оружия
        Глава 1
        Крайняя усталость притупляет все, что только можно. В том числе и любые эмоции, какими бы положительными или отрицательными они ни были. Или даже базовые инстинкты. Такие, например, как самосохранение. Когда устаешь настолько, что ноги передвигаешь огромным усилием воли, остается одно желание - плюнуть на все, сбросить с себя осточертевший рюкзак, растянуться на травке в тени какого-нибудь кустика, и спать, спать, спать. А там - будь что будет! Именно такая усталость и зовется, и является смертельной.
        Слава Проф однажды рассказывал, что в человеческом, как и практически в любом другом организме, существует некая опция, в просторечие известная как «автопилот».
        - И кое-кто из нас ею пользовался, причем неоднократно. Когда, перебрав, даже не помнил, как ноги сами приводили его домой.
        Дойдя до этих слов, Слава посмотрел на Гришу Сноудена. Что, в общем-то, было понятно: Гриша большой любитель заложить за воротник при каждом удобном случае. Сам Гриша, немного подумав, кивнул: ну было такое, чего отрицать?
        - Так вот, эта врожденная способность зашита в одном из самых древних участков нашего мозга - гиппокампе, - продолжил Проф. - Правда, появилась она совсем не для того, чтобы ноги приводили пьяного домой - для другого. Для того чтобы наш далекий предок, какая-нибудь там истекающая кровью ящерка, когда все ресурсы организма брошены на поддержание его жизнеспособности, смогла найти дорогу в свою норку и отлежаться. И благодаря именно ней мы и умеем ориентироваться на местности.
        Я устал настолько, что обязательно воспользовался бы этой способностью. Если бы у меня был дом на этой проклятой планете. Но сейчас мы шли непонятно куда, и мне оставалось лишь механически передвигать ноги, глядя на маячившую передо мной сутуловатую спину Профа, с мерно раскачивающимся на ней рюкзаком. И ждать, что Грек объявит такой долгожданный привал.
        - Где-то здесь, - прерывая мои мысли, сказал Гудрон, взявший на себя обязанности проводника с самого Вокзала.
        - Точно здесь? - тут же засомневался Гриша. - Таких «здесь» раза четыре от тебя все слышали.
        Все верно. Нужное место, о существовании которого знал только Борис Аксентьев, мы разыскивали уже который день. Причем круг поисков оказался настолько широк, что я смертельно устал лазать по всем этим горам, пересекать болота, продираться сквозь колючий густой кустарник, и все остальные прелести первозданного мира чужой планеты. И это самое «здесь» слышим от Бориса если не в четвертый, как утверждает Сноуден, то, во всяком случае, в третий раз точно.
        Смутить Гудрона трудно, если вообще возможно, но сейчас он не походил на себя всегдашнего. Все верно: если так пойдет и дальше, поиски займут не меньше времени, чем путь от Вокзала сюда.
        - Место во всех отношениях замечательное, - расхваливал он, причем не один раз. - И укромное, и до ближайшего поселка - Самолета не слишком далеко. Даже чуть ближе чем, до Шахт. И само строение что надо! Ширина стен такая, что на подоконнике в полный рост можно выспаться. А еще оно с Земли очень интересно перенеслось: большая часть дома внутри скалы оказалась. Так что наружу только фронтон, да угол. И сверху опять скала. Как будто часть камней из нее вынули, и вставили дом. Правда, проблемка есть маленькая… - он замялся.
        - Какая именно? - Тут же спросил белобрысый верзила Янис, которого все куда чаще называют Артемоном. - Раньше ты о ней ничего не говорил.
        - Где-то недалеко от него гнездо спирксов. Но что нам они после гвайзелов?!
        Любят же здесь местным животным свои названия давать! Нет, чтобы по аналогии с земными.
        Хотя какие тут могут быть аналогии, если выглядит спиркс как помесь мохнатой двухвостки с тапиром. С последним - морда у спиркса чем-то схожа. А величиной они со среднюю собаку.
        - Гвайзелы в отличие от спирксов ядом не плюются! - напомнил ему Сноуден.
        - Зато их любой пулей можно взять, - тут же парировал Гудрон. - Даже из нагана Теоретика. Не то, что этих броненосцев-гвайзелов. Понадобится - противогазы на морды, и на зачистку местности. Я же говорю, дом того стоит!
        Дорога от Вокзала до Аракчеева урочища, где и спрятался так расхваленный Гудроном дом, который все не получалось найти, далась нам довольно легко.
        Нет, все прелести этого мира, никуда не делись. Полные хищных зверей, душные непролазные джунгли. Болота с ядовитыми испарениями. Растения, одно прикосновение к которым грозило тяжелейшими ожогами. Споры от них, надышавшись которыми, начинаешь мучиться приступами удушья. И прочее, прочее, прочее…
        Если разобраться, их, опасностей, еще и прибавилось. На Вокзале мы засветились у Федора Отшельника с таким количеством жадров, что ради них любой пожелает рискнуть. А если еще и за мою голову назначена награда, в итоге получается такой куш!
        Нет в этом мире ни законов, ни полиции, здесь кто сильнее - тот и прав. Тот, кто сумеет послать пулю быстрее и метче, чем ты. Причем послать ее постарается в спину, чтобы у тебя даже понять не получилось - откуда она пришла, твоя смерть.
        Конечно, нервотрепки хватало и по дороге сюда. Когда постоянно приходится быть начеку. Когда приходилось спать в обнимку с оружием, которое прижимаешь к себе так крепко, как никогда прежде не обнимал ни одну девушку. Когда держа в одной руке ложку, в другой обязательно сжимаешь винтовку. Или, по крайней мере, кладешь ее рядом с собой.
        И все же, несмотря ни на что, путь был не настолько богат событиями, как тот, когда мы шли из Фартового на Вокзал - мое первое путешествие в этом мире.
        Вот тогдая познакомился с ним в самой полной мере! И если выжил, то лишь благодаря своим спутникам - Вениамину Георгиевичу Громову, или Греку. Борису Аксентьеву, или Гудрону. Вячеславу Ступину - Профу. Григорию Черпию - Сноудену. И Янису Даукантасу по прозвищу Артемон. Здесь практически для всех имеются клички. Есть она и для меня, Игоря Святославовича Черниговского - Теоретик.
        Теперь все позади. Нам только и остается, что разыскать то, ради чего сюда и прибыли. Что должно стать надежным убежищем для новоявленного эмоционала. Человека, обладающего даром заполнять жадры эмоциями. Таких тут немного, пальцев одной руки хватит всех перечесть. Плохое в том, что в их среде жесточайшая конкуренция, где каждый спит и видит любыми способами избавиться от нее. А самое плохое - дар эмоционала, который проявился у меня неожиданно, так же внезапно исчез. И я совершенно не представлял: как же сообщить об этом всем остальным?
        - Есть, нашел! - торжествующий голос Гудрона раздался откуда-то из-за густого кустарника, сплошь усеянного чем-то похожими на жимолость, но размером с банан плодами. - Нет, ну надо же, а?! Столько раз в нескольких метрах мимо проходил!
        И все мы поспешили к нему.
        - Ну и как вам?! - с самым торжествующим видом спросил Борис. - Впечатляет?!
        - Да как тебе сказать… - протянул его извечный соперник по взаимным колкостям Гриша Сноуден. - Не вилла, конечно, так, сарай из кирпича, но что-то в нем есть. Кстати, его на Земле для чего использовали? Случаем, не как конюшню?
        - Как свинарник! И для тебя в нем найдется отдельное стойло.
        Гудрону, в связи с его тюремным прошлым, обижаться категорически нельзя. Но хорошо было видно, что Гришины слова его задели основательно, и он едва себя сдерживал. В отличие от некоторых других, на этот раз я полностью был на стороне Бориса.
        Не так уж здесь их и много, строений, которые каким-то образом перенеслись с Земли. Причем не каких-нибудь там хибар, собранных из отходов человеческой жизнедеятельности и палок, а вот таких, что мы сейчас перед собой наблюдали. На Вокзале - пожалуй, самом крупном поселении людей из тех, что я видел на этой планете, только одно и есть: собственно, сам вокзал. Обычный железнодорожный вокзал, каменной кладки в два этажа. Он-то и дал название. В поселке Фартовом, который по численности населения может с Вокзалом поспорить - их нет вообще. Как нетв Шахтах, и во всех других местах, в которых мне приходилось бывать, или о которых слышал. Правда, дело еще и в том, что все островки человеческого существования, расположены в так называемых оазисах. Местах, где местная фауна не делится на жертв и охотников, не обращая друг на друга абсолютно никакого внимания. Шанс, что какое-нибудь строение окажется именно в оазисе, мизерно мал, и Вокзал - единственный.
        Но оазис нам и не обязателен. И к опасностям не привыкать. Главное, чтобы место не оказалось на пути сезонных миграций. С которыми, в силу того, что находился здесь меньше земного месяца, сталкиваться еще не приходилось.
        - Григорий, шутка у тебя на этот раз получилась не совсем удачной, - осуждающе покачал головой Слава Проф. - Борис, ты тоже не кипятись.
        То, к чему нас привел Гудрон, ни на конюшню, ни, тем более на свинарник, не походило нисколько. Добротное кирпичное строение, непременно когда-то жилое, не здесь, на Земле, оно действительно казалось как будто впаянным в отвесный склон. Причем именно так, как Гудрон нам и рассказывал. Один угол фронтона погружался куда-то в скалу, зато другой высовывался из нее на несколько метров.
        Там, где сходились кирпичная кладка и скала, щели не было видно совсем. Даже тоненькой, куда бы могла войти спичка или игла. Они как будто бы выросли друг из друга, стена и скала.
        - Проф, Артемон, займите позицию на вершине. За вами контроль подходов, - скомандовал Грек. - А мы пока займемся осмотром.
        Грек у нас командир. Или начальник. Команды наемников, или отряда авантюрьеров - кому как угодно. Маленького, всего-то из шести человек. Но больших здесь не бывает - все примерно такого количества и есть.
        - Борис, вы внутри все осмотрели?
        - Георгич, не до того нам было: шкуры хотели свои сохранить, - развел руками тот. - Так что пробежали мимо него мы едва не галопом. К тому же и видели его только двое из всех - я, да Леха Некрополь. Мы потом с ним договорились, чтобы ни слова никому: мало ли как жизнь повернется? Как знал! Лехи, кстати, уже с полгода как нет. А успели мы с ним лишь в окно на ходу заглянуть. Не сказать, чтобы все увидели, но явно помещение уходит вглубь. Иначе какого бы черта я вас сюда привел? Нет, а место какое, а?! Туда и туда по посту, - указал Гудрон в разные стороны, - и черта с два к нам кто-нибудь приблизится незаметно! Ну так что, входим? Проще будет через окно: вон какой на дверях замок серьезный висит!
        Окон всего было три. Одно располагалось за углом, практически вплотную к скале. И еще по одному с каждой стороны от входных дверей. На тех действительно висел ржавый замок такой величины, что даже со стороны внушал уважение своим видом.
        - Не торопись, сейчас войдем. Гриша, ты у нас специалист по железкам, попробуй открыть замок, - обратился к тому Грек. И пояснил. - Стекла жалко.
        Сноуден, который всю трудовую жизнь проработал слесарем на оружейном заводе, хмыкнул: медвежатника, мол, нашли! Но открыть его все же попытался. Поковырявшись в замочной скважине какое-то время, он заявил.
        - Тут только дужку пилить. Но нечем. Или ломать. Сам замок вряд ли получится, так что придется дверь. Действительно, проще в окно.
        И все посмотрели на Грека.
        - Ну, если проще, тогда в окно. Гриша, давай!
        Пробурчав: «Теперь я еще и за стекольщика!», он, заглянув в них по очереди, сделал вывод.
        - В то, которое за углом. Рамы везде двойные, но именно там внутренние распахнуты. Подстрахуйте, - добавил Сноуден, обматывая приклад автомата извлеченной из рюкзака тряпицей.
        То ли для того, чтобы издать меньше шума, то ли с целью уберечь приклад от царапин. А скорее всего, все сразу. Относительно подстраховки, Гриша мог бы и не напоминать: тут без нее мало что делается.
        Из разбитого окна может возникнуть что угодно. От летучих, размером с ворону птеров, которые временами становятся на редкость агрессивными, до куда более крупных хищников. Конечно, в том случае, если внутрь дома есть и еще какой-нибудь ход.
        - Игорь, - мотнул головой Грек себе за спину, и я понятливо кивнул: сделаю.
        Прикрою им спину, пока сами они будут держать под прицелом окно.
        - Сноуден, когда стекло будешь бить, как-нибудь сбоку зайди. Или снизу попробуй, - приказным тоном велел ему Гудрон. - Чтобы оконный проем не перекрывать.
        «Дорого же обойдется Грише сравнение дома с конюшней!» - водя перед собой стволом винтовки, подумал я. Это настолько уже вошло в привычку - сопровождать оружием взгляд, что просто диву давался. С другой стороны, если жить хочется, и не тому научишься. Причем в кратчайшие сроки.
        Гриша пробурчал себе под нос что-то неразборчивое, но ничего не ответил. Сзади послышались несильные удары, сопровождающиеся хрустом стекла.
        - Готово, - спустя некоторое время отрапортовал он. Выждав некоторое время, добавил. - Все, можно лезть. Подсадите кто-нибудь, высоковато.
        - Отойди, я сам, - ответил Грише Гудрон. И снова не утерпел. - Тут ни кто попало нужен. Не увалень, а человек с опытом, реакцией и так далее.
        Прислонив карабин к стене, Гудрон вместо него вооружился пистолетом ТТ, который предпочитал всем остальным, несмотря на возможность выбора. Клацнул затвором, взглянул на нас, и легко оказался внутри, едва коснувшись подоконника. Я вспомнил Гришину просьбу подсадить, и невольно улыбнулся.
        - Если дом нам подойдет, кусты поблизости придется частично вырубить, - негромко сказал Грек. - И устроить сигналки. Причем такие, чтобы в доме стало понятно - кто-то поблизости, а на месте - ни звука.
        Внутри дома было тихо. Ну да: Борис именно из тех людей, кто и в полнейшей темноте не наткнется на мебель, если она там есть. Раздастся выстрел - значит, что-то пошло не так. Но до той поры о нем можно не беспокоиться.
        Через несколько минут он объявился. Так же легко оказавшись снаружи, доложил.
        - Все нормально, - и, предваряя вопросы, добавил. - Отлично мы в нем устроимся! Там даже лучше, чем я предполагал.
        Через какое-то время, внутри уже были все. Гудрон оказался прав: убежище подходило нам отлично. Несколько комнат, каждая немалой величины. И потолки высотой под три с половиной - четыре метра. Тут не шестеро - три десятка человек свободно могут разместиться. Причем, они не будут сталкиваться на каждом шагу.
        Жаль только, в комнатах практически ничего не нашлось. Ни мебели, ни предметов обихода, ни, тем жальче, электронных приборов, которые имеют здесь огромную ценность.
        Даже с беглого взгляда становилось понятным: дом этот, по утверждению Славы Профа - флигель дворянской усадьбы двух - трех столетней давности, долгое время уже заброшен. Не здесь - таким он и перенесся с Земли.
        Помимо тех окон, которые мы видели снаружи, нашлось и еще несколько, которые выходили прямо в каменную толщу. За исключением одного. Волей случая, или чего-то другого, через него открывался вид на ущелье, где на дне бушевал водный поток. Сразу за ущельем начинался густой тропический лес. А на самом горизонте маячили заснеженные пики горного хребта. Говорят, где-то в той стороне находится море, увидеть которое мне еще не довелось.
        - Ты это, Теоретик, старайся от окон держаться подальше, - сказал Гудрон, обнаружив, что я, любуясь далями, застыл у окна. - В твоих же интересах.
        - Даже от этого?
        Ближайшее место, где сможет укрыться стрелок, находится километрах в двух, если не больше.
        - Даже от этого.
        И я послушно шагнул в сторону. Борис печется о сохранности моей жизни, а причины лишить ее есть. Ведь чем меньше останется эмоционалов, тем выше будут цениться их услуги. И потому сидит себе каждый из них в безопасном местечке, заполняя жадры за местные деньги - пиксели, или оставляя в оплату себе каждый пятый. Сидит, старательно охраняемый нанятыми им людьми. И даже носу из своего убежища старается не высовывать, ибо чревато.
        Сами жадры - этакая вещь в себе. Выглядят они довольно обычно. Некая субстанция, весьма похожая на янтарь и оптически, и тактильно. Каплевидной формы, величиной с большой палец. Впитывая эмоции у эмоционалов, она способна отдавать их обычным людям. Вбирая в себя любые, но отдавая всегда только положительные. Тем и ценится.
        Страшно тебе до жути или тоскливо так, что хоть в петлю - подержал его, и почувствовал умиротворение. Или даже радость, пусть даже и беспричинную. Но чем такая радость отличается от любой другой? Помимо того, на этой планете хватает мест, куда без них и не сунешься, иначе недолго и тронуться рассудком. Случалось, трогались. Частенько - навсегда.
        А еще жадры умеют снимать боль. Не дурманя при этом, но оставляя в полной ясности мысли. Тот же Янис рассказывал, что несколько дней добирался до ближайшего поселения с простреленной ногой. И если бы не жадр, мог бы вместо анальгетика и пулю себе в лоб пустить, настолько боль была велика - это его слова.
        Единственное, чего жадры не могут точно, так это снимать усталость. Есть у них и еще существенный недостаток - заканчиваются они, как заканчивается заряд в одноразовых батарейках. И тогда остается их только выбросить.
        И тем выше ценятся эмоционалы, которые способны заполнить жадр как можно сильнее. Самому мне сравнить не получится, но и Грек, и Гудрон, и Гриша и остальные в один голос утверждают: жадры, заполненные мною не идут ни в какое сравнение с теми, что заполняют другие. Ни в какое. И это тоже являлось причиной нашего поспешного бегства с Вокзала. Кто же потерпит, если даже эмоционал весьма средней руки - для них лютый враг? Ну а затем мой дар пропал. Исчез. Растворился бесследно. И я все никак не могу набраться мужества в этом сознаться. Все оттягивал этот разговор, оттягивал, в надежде, что он вернется. Но оттягивать бесконечно нельзя.
        Мы собрались в самой большой комнате.
        - Неплохое местечко, Борис, - одобрение Грека было сдержанным. Необходимо хотя бы немного знать Грека, чтобы понять: такая скупость равна получасу похвал из любых других уст. - Янис?
        - Сверху все подходы видны как на ладони, - тут же откликнулся Артемон. - Останется только сделать навес на случай непогоды.
        - И провести с вершины сюда связь, - это был уже Слава Проф. - Кстати, известно мне, где раздобыть парочку полевых телефонов. По сходной цене.
        Ну да, полевой телефон не нуждается во внешнем источнике электричества. Крутишь ручку, заряжая индукционный или, в современных моделях - электронный генератор, после чего разговариваешь.
        - Неплохо бы там еще огневую точку оборудовать. Чтобы не только как пункт наблюдения, - снова заговорил Янис. - Работы немного: вместе с навесом и маскировкой, и полдня займет.
        Грек, соглашаясь с ними обоими, кивнул.
        - Теперь насчет людей. Считаю, еще пятерых нам должно хватить. Есть у меня на примете трое, осталось только двух разыскать.
        - Разыщем, - уверенно заявил Гудрон. - Два человека - это не проблема. Кстати, как будем здесь размещаться?
        У Грека был готовый ответ.
        - Игорь займет ту комнату, чье окно выходит в ущелье. Она самая дальняя, и чтобы к нему добраться, придется мимо всех нас пройти. А мы этого не допустим. Но вы сразу должны понимать - это убежище временное. Стоп! - предотвращая вопросы, вскинул он руку. - Суть в том, что клиентам будет не так-то просто сюда добраться. И выбираться тоже проблема. Что с пустыми жадрами сюда, что с заполненными отсюда. А это значит, что Игорю через какое-то время необходимо оказаться в каком-нибудь крупном селении. Где к его приходу все должны быть готово.
        - Резонно, - кивнул Гудрон.
        Про которого я думал, что он сейчас начнет защищать место, куда нас всех привел. В общем-то, Грек полностью прав. Пока сюда доберешься, три раза без головы останешься. То же и на обратном пути. Мне и раньше приходили подобные мысли, и я все размышлял: почему Грек так легко согласился? Теперь выяснялось: дом станет пристанищем временным, пока не будет подготовлено основное. Все это так, но как мне приступить к самой важному?
        - Наверное, стоило бы подождать, когда загнется Федор Отшельник, и Вокзал останется без своего эмоционала. - сказал Гриша. - И тогда не пришлось бы сюда пилить. Договорились бы обязательно. Особенно в связи с тем, что сам Отшельник нашему Теоретику и в подметки не годится. Федор сам говорил, что больше месяца не протянет.
        - А что, если он протянет не месяц - два - три? Или даже полгода? А то и вовсе излечится? Случается всякое. И что бы мы в этом случае делали? - резонно заметил Слава.
        Ответить Сноудену было нечего, и он промолчал.
        - Так, - наконец-то решился я. - Можно и мне слово сказать?
        - Говори, Игорь, говори, - тут же кивнул Грек. - Возможно, у тебя есть какое-нибудь свое предложение.
        - Нет у меня их. А сказать хочу вот что, - после чего как прыгнул в холодную воду. - Не знаю, что именно со мной произошло, но наполнять жадры я уже не могу. У меня больше не получается, как ни стараюсь.
        И протянул им абсолютно пустой жадр. Один из тех нескольких, которые втайне от всех безуспешно пытался заполнить множество раз.
        Глава 2
        После сказанного, мне полностью стало понятно значение выражения: «немая сцена». Все застыли в той самой позе, в которой находились, пристально глядя на меня: шучу я, нет? Эх, если бы!
        - Теоретик, ты чего?! На солнце перегрелся? Или наоборот, замерз? - первым пришел в себя Гудрон.
        В убежище действительно было довольно прохладно. Ветерок врывался через окно комнаты, той, что по плану Грека должна стать моей и, пройдясь через все помещения, выходил в другое, оставленное Гришей Сноуденом без стекла. Принося тем самым всегда такую желанную в здешнем жарком климате прохладу.
        - Борис, я не шучу. Поверь мне, все именно так и есть.
        То, что я способен заполнять жадры эмоциями, дней десять назад стало неожиданностью и для меня, и для всех остальных. Это случилось после визита к тому самому Федору Отшельнику, который недавно упоминался в разговоре, и который считается лучшим эмоционалом из всех известных. Мы принесли к нему пустые жадры, в надежде, что тот их заполнит. И тем большим сюрпризом стали его слова, что у нас имеется собственный эмоционал. Нет, попадись мне в руки незаполненный жадр раньше, все выяснилось бы и без него. Но так уж получилось, что не попадался.
        Слова Федора оказались верны. Стоило мне подержать жадр в руке, как тот отзывался в ней острой, но в тоже время ни на что не похожей болью, после чего оказывался полностью заполнен. Причем сам я не терял сознания, меня не тошнило, не кружилась голова, не клонило в сон… словом, не происходило всего того, что частенько случается с другими эмоционалами.
        То, что мой дар пропал также внезапно, как и появился, я узнал спустя несколько дней: слишком было не до того. И страшился признаться. Грек и остальные так радовались, что среди них оказался свой эмоционал! Заполненные жадры - это деньги, огромные деньги. Тем более такого качества, которое, кроме меня, никто предложить не мог. И стоило только обеспечить мою безопасность!.. Их даже не смутило мое заявление о том, что не собираюсь брать деньги за то, что стоит мне всего лишь мгновенного неприятного ощущения в ладони. Мало того, они еще с ним и согласились. Кроме Гудрона, который посчитал его блажью. И Грека, призвавшего меня к благоразумию. «Сначала необходимо обеспечить мою безопасность, которая будет стоить немало», - сказал он. Так что хочу я того или нет, поначалу брать деньги придется. Пиксели, как их тут называют. Этакие шестиугольные металлические пластинки величиной с ноготь большого пальца, покрытые с двух сторон сложным узором. Ну а затем… затем уже будет видно.
        - Игорь, ты полностью в этом уверен? - заглядывая в глаза, уж не знаю, что он там хотел увидеть, спросил Грек.
        - Абсолютно.
        - Ну-ка попробуй! - и он протянул мне жадр, а сам я послушно его взял.
        Что тут пробовать, когда у меня есть свои, на которых множество раз и пытался?
        - Да уж, - сказал Грек, после того как забрал его обратно, понял, что не лгу, и передал Грише, чтобы и тот смог убедиться.
        - Может, он с браком? - предположил Янис. - Попадаются такие. Вспомните недавний случай, - и сам себя опроверг, поскольку жадр находился теперь у него. - Нормальный он, лучше и не бывает.
        - Игорь, так что же с тобой произошло? - мягко поинтересовался Грек. - Возможно, есть какие-нибудь причины?
        - Не знаю. Как будто бы совсем ничего не случилось.
        - И давно это у тебя?
        - Несколько дней назад обнаружил. Те жадры, которые заполнил в ущелье недалеко от Вокзала, были последними. После этого, как ни старался, не смог.
        - Может, ему необходимо хорошенько отдохнуть? Выспаться, например? - предположил Слава Проф.
        - Баба ему нужна! - уверенно заявил Гудрон. - Теоретик их любит. Слышал я, Чистодел, перед тем как за жадры взяться, сладкое жрет чуть ли не килограммами. Тарасику, тому бухло подавай. Ну а Федор Отшельник музыку слушает. Причем не абы какую - классическую! Какого-нибудь там Ван Дейка.
        - Ван Дейк - художник, - поправил его Слава.
        - Не суть, - отмахнулся Гудрон. - Главное, настроиться. Отшельнику нужен Микеланджело, а Теоретику - баба!
        На этот раз Слава даже поправлять его не стал, посмотрев на меня вопросительно.
        - Не в этом дело, - хотя музыку послушал бы с удовольствием. И совсем не обязательно классическую. Сразу после того как выспался бы. Жаль только, телефон разрядился. И в ближайшее время зарядить его не получится.
        - Теоретик, откуда у тебя такая уверенность? - не унимался Гудрон. - Накануне вечером, на Вокзале, перед тем как мы к Отшельнику пошли, где ты всю ночь пропадал? На пару с Профом? Как ее там звали? Верочка?
        - Нина. Только она здесь не причем, - тут определенно что-то другое. Но что именно, сколько ни ломал голову, понять так и не смог.
        В тот вечер мы со Славой действительно познакомились с девушками. И не расставались с ними до самого утра. Поначалу Нина все допытывалась: как же мне удалось убить сразу двух гвайзелов? Неуязвимых чудовищ, о которых рассказывают столько ужасов? Я говорил, что никогда не промахиваюсь, и предлагал проверить лично. Она отвечала, что таких снайперов пруд пруди. Но куда, мол, девается все их умение, стоит им только увидеть гвайзела? Когда мне, наконец, удалось убедить ее, что не промахнусь ни при каких обстоятельствах, между нами все и случилось.
        Веселая девушка, улыбчивая, и на каждую мою шутку, у Нины было приготовлено две. Даже непонятно: как она умудрилась сюда попасть? Ведь у каждого для этого есть своя причина. Но мне даже в голову не пришло ее расспрашивать: здесь это табу. Захочет человек - сам расскажет. Но такое случается крайне редко.
        - Теоретик, да не расстраивайся ты так раньше времени! - заявил Гудрон. - Найдем мы тебе женщину, а там, глядишь, и все образумится.
        - Не надо мне никаких женщин. Может, действительно стоит хорошенько выспаться?
        По пути сюда ни разу толком не получилось.
        - Может и выспаться, - пожал плечами он. - Прямо сейчас и ложись.
        - Вначале поесть нужно, - подал голос наш бессменный повар Гриша Сноуден. - Подожди с полчаса, сейчас я что-нибудь горяченькое приготовлю.
        Глядя на изменившееся ко мне отношение после того как выяснилось, что я эмоционал, иногда мне так и хотелось взвыть. Начали вести себя с дитем малым! Туда не ходи, сюда не садись, не забудь надеть каску, бронежилет, далеко от всех не отдаляйся и так далее. Куда лучше было до всех этих открытий, когда я был всем им равен. Или даже в самом начале, когда только попал в команду Грека.
        Самый молодой среди всех, опыта нет, в делах не проверен, и совсем непонятно, чего от меня ожидать в любую минуту. С другой стороны, их опека более чем понятна. Если на меня все же есть заказ, сберечь мою шкуру в их интересах.
        Утро ничего нового не дало. Выспался я отлично, и позавтракал вкусно, но жадр в моей руке не отреагировал никак. Впрочем, как и три других, чтобы уж точно исключить не годные.
        - Да уж, ситуация, - угрюмо пробормотал Гудрон. И куда громче. - Игорь, ты понимаешь, тот факт, что твой дар внезапно исчез, ничего не меняет?
        - Понимаю.
        Чего здесь непонятного? Никто заказ на меня не снимет. Во избежание, что дар однажды вернется. Или хотя бы по той простой причине, что трудно, если вообще возможно, доказать его исчезновение. Если смотреть в самую суть - это не только мои проблемы, но и всех остальных.
        Даже если они попросту бросят меня сейчас, чтобы не подвергать себя опасности, свободы им не будет. Наверняка ведь найдутся люди, которым захочется знать: где именно я нахожусь? Причем моим местонахождением будут интересоваться не как между прочим. Схватят при первой же подвернувшейся возможности, и начнут выворачивать наизнанку. Самый простой выход для Грека и остальных - от меня избавиться. Ну а затем продемонстрировать всем интересующимся мою голову. Смотрите, мол, нету больше эмоционала Теоретика. И коли его нету, значит, и к нам вопросов быть не должно. Такие вот размышления и были причиной тому, что я долго скрывал случившееся. И продолжал бы скрывать дальше, если бы получалось.
        - Так что будем делать, Грек? - обратился к нему Гудрон.
        - Для начала необходимо наведаться на Самолет, - не задумываясь, ответил он.
        Те, кто дают названия поселениям, фантазией явно обделены. Например, Вокзал так назван, потому что поселок расположен вокруг здания вокзала. То же и с Самолетом, которому дал название крупный фрагмент фюзеляжа транспортного ИЛа. Судя по рассказам, крыло там всего одно, хвостового оперения нет вообще, как нет и носовой части. Но - Самолет! А еще есть Трактор. Нетрудно догадаться, почему именно.
        - Поселение довольно большое, мы там не примелькались, так что особого риска нет, - начал рассуждать Грек. - И уже в нем конкретно все выяснить. Прежде всего: имеется ли заказ на голову Теоретика? Есть у меня слабенькая надежда, что инфа от Отшельника не уплыла и все обошлось. Выясним, и тогда уже будем думать дальше. Но сейчас именно это самое главное. Проблема в том, что нас мало. Одного Теоретика здесь не бросишь, и вместе с ним туда не отправишься.
        - Вдвоем с Артемоном сходим, - решительно сказал Гудрон. - Нас с ним там точно не знают. Янис, ты как?
        - Без вопросов, - ответил тот. - От Самолета и до Шахт недалеко. В том случае, если на Игоря уже началась охота, я оттуда Настю заберу. Георгич, ты как на это смотришь?
        Грек, соглашаясь, кивнул.
        - Если заказ есть, забирай обязательно.
        Настя - невеста Яниса, и логика Артемона понятна без слов. Если меня действительно разыскивают, а призом за мою голову будет весьма нескромное вознаграждение, на Настю выйдут рано или поздно. Чтобы через нее попытаться узнать, где находится Янис а, следовательно, и все остальные. Или даже начать его шантажировать: девушка в обмен за информацию.
        - Двоих все-таки будет мало, - подумав, решил Грек.
        - Я тоже могу сходить, - с готовностью сказал Гриша Сноуден. - Боря, как насчет того, чтобы составить вам компанию?
        - Ничего не имею против, - пожал плечами тот.
        - Теоретик, так тебе какую именно? - задал вопрос Гудрон, когда все трое собрались в дорогу, и вот-вот должны были отправиться.
        Вначале его я даже не понял.
        - Ты вообще о чем?
        - О бабе, о чем же еще? Какую именно тебе привести? Рост, вес, цвет глаз, длину ног, размер груди? Блондинку, брюнетку, рыженькую? Соглашайся на рыжую: когда крыша ржавая - в подвале всегда мокро, - и, довольный по собственному мнению - искрометной шуткой, заржал.
        - Да иди ты!.. - только и сказал я.
        - Пошел, - охотно кивнул он.
        Они отсутствовали долго, четыре дня. Самое время начать за них беспокоиться, но, наблюдая за спокойствием Грека, успокаивался и я. За это время мы успели привести убежище в относительный порядок. И даже обзавестись кое-какой мебелью, смастерив ее из досок перегородки, разделявшую одну из комнат. Я как раз занимался чисткой винтовки, когда хлопнула входная дверь, которая наконец - то лишилась замка. Дужку пилили по очереди, используя обломок напильника, используемый мной как огниво.
        «Вероятно, Слава с водой вернулся», - решил я. Бельгийская штурмовая винтовка ФН ФАЛ требует тщательного ухода, и потому всецело отдался своему занятию, когда за спиной раздалось:
        - Здравствуйте!
        Самое обычное слово заставило меня вскочить как ужаленного, настолько не ожидал его услышать. Вернее, не само слово - незнакомый, к тому же девичий, голос.
        - Ты кто?!
        - Светлана.
        Девушка выглядела смущенной, но, тем не менее, пыталась смотреть на меня с вызовом.
        - Ну вот, Игорь, все, как и обещал, - заявил возникший вслед за ней Гудрон. - Смотри, какая симпатичная! - с удовлетворением добавил он. - А это вам точно понадобится, - после чего поставил на пол чем - то забитый мешок.
        - Что это?! - я переводил взгляд с него на девушку и обратно.
        - Надувной матрас. И насос. Так что давай, приходи в себя, - перед тем как выйти из комнаты и прикрыть за собой дверь, он заговорщицки мне подмигнул.
        Некоторое время мы со Светланой молчали. Я по той простой причине, что совершенно не представлял: что говорить и о чем говорить. Раньше меня тоже знакомили с девушками, и с некоторыми из них даже складывалось, но чтобы вот так!..
        - Света, лет-то тебе сколько? - Спросил я, когда молчание совсем затянулось. - Шестнадцать уже есть? - старше она и не выглядела.
        - Девятнадцать. Почти, - тут же откликнулась она.
        Врешь ведь! От силы семнадцать. И то благодаря совсем не детской фигуре.
        - Вот паспорт посмотрите, - протянула она его.
        Тот выглядел на удивление новым. Как будто все время пролежал в глубине ящика стола, а не оказался вместе с владелицей непонятно где, на чужой планете. И мне почему-то не удалось удержаться от смеха. Вероятно, нервного, слишком много событий за последнее время произошло. Хотя что смешного в том, что паспорт у Светы оказался с собой?
        Люди попадают сюда откуда угодно. Из собственных и чужих квартир, с рабочего места, во сне, из транспорта, прямо с улицы, как в случае со мной. Пытаясь перейти улицу, стоял себе возле перехода, в ожидании, когда зеленый человечек на светофоре раздвинет ноги. Когда он их раздвинул, успел сделать шаг, и тут все вокруг потемнело. Следующий мой шаг был уже здесь, в этом проклятом мире.
        - Я что-то не то сказала? Или сделала? - девушка почему-то выглядела расстроенной. Непонятно по какой именно причине.
        Паспорт действительно принадлежал ей. И насчет возраста все оказалось верно.
        - Нет. Не обращай внимания. Ты что, на Земле его все время с собой носила?
        - Так вышло. Папа попросил купить сигарет, ну я на всякий случай и взяла. На самом пороге магазина все и случилось.
        - Как именно?
        - Да как у всех, наверное. Голова закружилась, на какой-то миг сознание потеряла, и вот я уже здесь.
        Действительно, как у всех.
        - Ты присаживайся, - возвращая ей паспорт, указал я на принесенный Гудроном мешок.
        Больше и указывать особенно было не на что. Звериная шкура возле стены на полу - мое спальное место, рюкзак в углу, да сделанная мною вчера полочка на стене. Красивая, кстати, вышла! Но на полочку сесть не предложишь, а на шкуру получается слишком двусмысленно: понятно же, для какой именно цели девушку сюда привели.
        - Спасибо, - сказала она, присаживаясь на мешок, и мы замолчали снова.
        Из-за дверей доносился голос Гриши Сноудена. Он его не принижал, и потому разобрать можно было каждое слово. Гриша распекал Славу Профа, который на время его отсутствия остался за повара.
        - Ничего тебе доверить нельзя! - возмущался он. - Ты что, всерьез собирался таким ужином людей накормить?! У нас же гостья! К тому же Игорю этой ночью много сил понадобится по известным причинам. А ты кашу затеял!
        Слава лениво отбрехивался,
        - Ну так с мясом же!
        - Я и говорю, что мясо с кашей нужно, а не наоборот.
        - А какая разница?
        - Разница в том, что мяса должно быть много. После кашки ты много по бабам бегал?
        Девушка не могла не слышать его рассуждений, но не реагировала никак.
        - Света, ты откуда сама? - спросил я, чтобы забить своим голосом Гришин треп.
        - Из Воронежа.
        - Я не про Землю.
        - Из Самолета. Или с Самолета, не знаю как правильно. Какое-то глупое название.
        Согласен полностью, дурацкое оно.
        - А в Шахтах вы были?
        - Нет. Сразу сюда пошли.
        Янис, в том случае, если на меня есть заказ, должен забрать в них Настю. Но не забрал. Говорит ли это о том, что заказа на меня нет? Совсем необязательно. Спросить про заказ у нее? Вряд ли она знает хоть что-то. Гудрон назвал меня Игорем, что для него совсем необычно - я практически всегда для него Теоретик. Кстати, и для Гриши тоже. Понимать это следует так: от Светланы скрывают, кто я именно.
        Не придумав ничего лучшего, уже собрался спросить у девушки: как там, мол, жизнь на Самолете, когда за дверью послышались шаги. Вслед за этим раздался стук в дверь, и донесся голос Гудрона.
        - Не помешаю? Ужинать пора, только и вас ждем.
        «Нет, ну надо же какой он, оказывается, тактичный!», - с иронией подумал я.
        Гудрон, который даже по сухой траве умеет ходить бесшумно, топает как слон. Еще и эта его фразочка: «не помешаю?». Нет, чтобы просто позвать оттуда, что называется у нас кухней, мы бы отлично услышали. Как слышали, например, Гришу.
        - Уже идем, - откликнулся я, откровенно на него злой.
        За Свету. Вернее, за то, что он ее сюда привел. Как на случку. Девочка красивая, спору нет. И голосок приятный, и фигурка на загляденье. Но нельзя же вот так, как он! На всякий случай я нащупал в кармане жадр: вдруг, все вернулось? Зажал его в ладони, подержал некоторое время… И, разочарованно вздохнув, сказал.
        - Света, пошли ужинать.
        В каше действительно было больше мяса, чем того местного злака, из которого ее варят. К тому же Гриша навалил мне почти полный котелок. Глядя на посудину, я зло пыхтел: меня что, заодно на убой решили откормить?! К тому же, если все съем, мне ведь точно ни до чего будет. А может, это как раз и есть выход из ситуации? Нет, зная язык того же Гудрона, точно не выход. А если и выход, то временный.
        - Ты ешь, Игорь, ешь! - несмотря на серьезный вид и тон, глаза у Славы откровенно смеялись. - Мы много приготовили, так что при желании еще и добавка будет.
        Его бы на мое место! Но представив, что Светлану привели именно к нему, почему-то почувствовал нечто вроде укола ревности. Собака на сене - вот кто я, пришла ко мне мысль, заставив усмехнуться.
        Я осторожно скосил глаза на Свету. Она, не отрывая взгляда от миски, ела с аппетитом. Интересно, как сумели уговорить? Ну не угрозами же? Зная того же Гудрона, определенно нет. Он циничен донельзя, но настолько же и порядочен. Одно с другим уживается вполне охотно.
        Хотя, если ненадолго воспользоваться цинизмом того же Гудрона, стать наложницей эмоционала, или даже одной из нескольких, для девушки в этом мире - удача еще та. Никаких тебе забот, катайся как сыр в масле, и знай только - ублажай. Правда, с определенной долей риска: если его придут убивать, много шансов, что в живых не оставят никого. С другой стороны, где его здесь нет, риска умереть в любое мгновение? В каждом, что ни возьми, поселении безопасность - понятие относительное. Исключение составляет только Вокзал. С его строгими порядками, где за любую агрессию, даже обычную драку, гарантированно лишают жизни.
        Первой из-за стола ушла Света. Девушка явно догадывалась, что ее присутствие заставляет говорить нас только о всяких пустяках. Еще она предложила позвать ее, если будет нужно помыть посуду. На что Янис ответил:
        - Отдыхай, без тебя справимся.
        Едва за ней закрылась дверь, как Грек сразу же спросил.
        - Ну что, разведчики, каковы результаты вашего рейда?
        Гудрон начал с главного.
        - Заказ на Теоретика точно есть.
        - Быстро до Самолета вести дошли, - удивился Слава.
        - Чему ты удивляешься? - пожал плечами Гудрон. - Насколько мне помнится, там радиостанция появилась чуть позже, чем на Вокзале. Вон, в Фартовом, в скором времени вообще сотовую связь грозятся наладить. Нисколько не удивлюсь, если при следующем визите туда, она уже будет. Это ты у нас ботан, а у меня самого руки только под оружие заточены - у других они откуда нужно растут.
        - За ботана ответишь.
        Перед тем как сюда попасть, Слава намеревался защитить кандидатскую. Связанную с чем - то таким, о чем он постоянно рассказывает - о том, как устроен мозг. Так что Гудрон недалек от истины. Ну а сам Слава просто шутил.
        - Борис, ближе к делу, - потребовал Грек.
        - Собственно, все. Заказ есть, а сколько людей под него подписались - остается только догадываться. Но, думаю, их хватает с избытком: сколько помню, никогда еще такого приза за единственную голову не выставляли.
        - Янис, а ты почему один? - Грек переключил внимание на Артемона. - Настя где?
        - В Шахтах ее нет, - объяснил Янис. - Оказия подвернулась, и она на Вокзал отправилась. Вообще-то мы довольно долго там должны были быть, вот и захотела сюрприз устроить. Кто же мог знать, что все так повернется?
        Вот даже как? Получается, вначале они на Шахтах побывать успели, перед тем как на Самолет пойти.
        - Одна только надежда, что с Теоретиком все образуется, - Гудрон посмотрел на дверь, за которой скрылась Светлана.
        «Тогда вам будет причина для чего рисковать», - мысленно закончил за него я.
        Глава 3
        - Игорь, я тебе не нравлюсь? Страшная я?
        Отнюдь. Симпатичная барышня, с красивой фигурой, у которой все на своих местах. В любой другой ситуации, я начал бы терять голову от твоей близости. Но не сейчас.
        Мы остались со Светланой наедине, за плотно закрытыми дверьми и самое время заняться тем, на чем так настаивает Гудрон. К тому же дама согласна, и ясно давала это понять. Нет, я, как и большинство мужчин, совсем не прочь оказаться с женщиной в постели уже на второй минуте знакомства. Ну а после всего можно и именем поинтересоваться. И все-таки как-то не по-людски.
        - Света, а как все получилось? Почему ты согласилась сюда прийти?
        - Ко мне этот ваш Борис подошел. Его еще Гудроном называют. Что, спрашивает, плачешь?
        - А ты плакала?
        - Ну да.
        - Почему?
        - Мне Парамон сказал вечером к нему прийти. Надеюсь, понимаешь зачем. Иначе, говорит, сам тебя найду, сделаю, что хочу, но в наказание отправлю в Фартовый, в одно веселое заведение. Слышала я, такое уже случалось.
        - Парамон - это кто?
        - Главный на Самолете. Всем командует, все его слушают. А куда денешься? У него в помощниках такие бандитские рожи! Их много, человек десять, и все оружием обвешены.
        - А парня у тебя нет?
        Который смог бы за тебя заступиться.
        - Нравился мне один. И я ему тоже нравилась. Только Парамон что-то такое ему сказал, и он начал обходить меня далеко стороной. Еще и делать вид, как будто в упор не замечает.
        - А дальше-то что было?
        - Борис выслушал меня и говорит: пошли с нами! Туда, где не то, что Парамон - черт лысый тебя не достанет. Заодно поможешь хорошему человеку: у него сейчас проблемы огромные.
        - Мне, что ли?
        - Именно. Ты бы знал, как он тебя расхваливал! И такой весь и этакий, и вообще! Как будто сватал, - девушка улыбнулась. И тут же зарумянилась. - В общем, согласилась я.
        - И ты не побоялась пойти с незнакомыми людьми непонятно куда?
        - А что мне было терять? К Парамону в постель прыгнуть? Ты бы только знал, что про него рассказывают! - ее передернуло от отвращения. - Или угодить в Фартовый. В то самое заведение, неземную страсть под мужиками изображать, чтобы они сверх оплаты несколько лишних пикселей кинули. Мне подобного по горло хватило, когда только сюда попала, - Светлана осеклась, решив, что сказала лишнее. Затем, после секундной заминки, продолжила. - В общем, удачно мы друг другу подвернулись: я Гудрону, и он мне. По крайней мере, так я считала раньше.
        - А теперь не считаешь?
        - Теперь не знаю. Тебе не нравлюсь, и куда мне? Назад к Парамону? Или к этим в кровать по очереди, чья подойдет? - Светлана движением головы указала на дверь.
        - Они не такие, на их счет можешь даже не беспокоиться.
        - Верю на слово, - по лицу Светланы было понятно, что дело обстоит как раз наоборот. - Только что это меняет? Остальное ведь никуда не делось!
        Не делось. Трудно в этом мире девушке вести нормальную жизнь, если заступиться за нее некому. Да что там трудно, практически невозможно.
        - Игорь, я действительно тебе совсем не нравлюсь? Вообще ни капельки?
        - Нравишься. Причем очень.
        - Тогда давай представим, что все не так, как сейчас.
        - А как именно?
        - Как будто мы познакомились на вечеринке, например. И между нами искра пролетела.
        «Ее настойчивость - непременно работа Гудрона, - обнимал я девушку, которая уже сидела на моих коленях. - Иначе объяснить невозможно. А ты, Игорь, перестань ломаться словно красна девица! Ладно бы Светлана была старой уродиной, так нет же. Не поймут тебя люди. Да и сам ты себя ни за что не поймешь».
        Выйдя из комнаты, я обнаружил всю нашу компанию в сборе. Слава в очередной раз рассказывал о чем-то интересном, и все внимательно его слушали. В скудном на развлечения мире, рассказы Профа всегда вызывали огромный интерес. Ну а чем еще можно заняться, когда все дела уже сделаны, но ложиться спать еще рано? Там, где нет необходимости соблюдать режим тишины, чтобы вовремя услышать подозрительные звуки? Еще Боря Гудрон может спеть - у него замечательный голос. Но для этого всегда нужны гитара и его настроение. Эти два фактора складывались довольно редко. Завести Славу куда проще, и особенно в этом преуспевал Гудрон.
        - Люди, далекие от всего того, что связано с изучением мозга, - рассказывал Проф. - убеждены в том, что мы, мол, используем всего лишь десять процентов его возможностей. Но стоит нам научиться использовать его возможности хотя бы наполовину!.. Мы начнет творить такие чудеса! Так вот, когда в человеческом мозге вдруг заработали двадцать процентов нейронов - это эпилептический припадок. Хорошо работающий мозг - это мозг, в котором работают не десять процентов, а семь. А еще лучше пять. Потому что качество работы нашего мозга зависит от того, что работают только нужные нейроны, а остальные им просто не мешают. Не создают так называемый «шум», мешающий работе нужным.
        Слава на миг умолк, собираясь с мыслями, и тут он увидел меня. Вслед за ним, откликаясь на его реакцию, и все остальные. В ответ на их вопросительные взгляды, я лишь развел руками, и даже головой мотнул: не помогло. В том, что женщины здесь совершенно не причем, у меня была уверенность с самого начала. Дело в другом. В чем-то незначительном, в какой-то мелочи. Но в чем именно?!
        - Теоретик, ты с ней точно того? - подозрительности в голосе Гудрона хватало с избытком.
        Тебя там со свечкой не хватало, чтобы смог убедиться лично!
        - Плохо дело, - вздохнул Гриша.
        Грек, соглашаясь, кивнул.
        - И что мы теперь предпримем? - спросил Янис, не обращаясь ни к кому конкретно.
        - Самому бы знать точно, - пробормотал Грек. И куда громче. - Есть у меня одна мысль, - а когда все на него заинтересованно посмотрели: Георгич именно из тех людей, которые могут найти выход практически из любой ситуации, пояснил. - А не отправиться ли нам к Пику Вероятности прямо сейчас? Не то чтобы на ночь глядя, а ненадолго откладывая? Как вы на это смотрите?
        После чего посмотрел на всех по очереди. В том числе, и на меня.
        Признаться, из комнаты я выходил с некоторой опаской. Как бы там ни было, лучшим выходом для всех было бы избавиться от меня тем или иным способом. Например, Грек вполне мог сказать: «Знаешь, Игорек, поразмышлял я тут на досуге, с людьми посоветовался… И пришел к выводу: расходятся наши с тобой пути-дорожки, ты уж не обессудь. Оставим мы тебе того сего сколько сможем, ну а дальше как-нибудь сам.
        И я бы понятливо кивнул. И еще подумал: хорошо, хоть живым оставили. Держать постоянно при себе такую бомбу - это даже не месть гвайзелов, которая у них заложена чуть ли не на генетическом уровне. Или не то же самое от перквизиторов. Есть тут такие. Не животные - люди, но куда их хуже!
        Гудрон, однажды, в ответ на мой вопрос: что делать, если вдруг потеряюсь в джунглях, ответил:
        - Ждать. Оставаться на месте и просто ждать. Пока мы сами тебя не найдем. Если будем искать. Иногда пожертвовать одним человеком - означает спасти остальных.
        Так что понять Грека, я бы смог. О Пике Вероятности мне доводилось услышать единственный раз. Все, что понял - путь к нему невероятно тяжел. Но и наградой становится шанс вернуться обратно на Землю. Шанс больше теоретический, но вдруг он и вправду есть?
        - Георгич… - тяжело вздохнул Гудрон. - К походу туда хорошенько подготовиться нужно. Одних патронов сколько понадобится! А у нас их по пальцам перечесть.
        - У тебя другие варианты имеются? - живо поинтересовался тот.
        - Вот чего нет, того нет, - мотнул головой Гудрон.
        - А ведь Георгич прав! - в разговор вступил Гриша Сноуден. - Если разобраться, риск для нас есть везде. Но туда хотя есть из-за чего идти. Бесконечно скрываться мы не сможем. Прижучат однажды где-нибудь в тухлом месте, а у нас к тому времени и отстреливаться будет нечем.
        - А почему нам бы вначале на Вокзал не заглянуть? - предложил Янис. - На его территории нам точно ничего не грозит. Заодно и патронами разживемся, и всем остальным, что может понадобиться.
        На Вокзале находится Настя, и стремление Артемона туда попасть, вполне объяснимо.
        - Снова через ту же самую долину? - резонно спросил Гриша. - К Вокзалу другой дороги нет, и нам ее в любом случае не миновать.
        - Собственно на Вокзал для начала я и хотелось предложить отправиться, - сказал Грек, когда все желающие высказались. - Там и Теоретику относительно безопасно будет, пока мы не подготовимся.
        Именно что относительно. За убийство на Вокзале карают смертью. Но ведь убить можно и так, что не останется ни свидетелей, ни зацепок. И все же риск куда меньше, чем поймать пулю в лесу или в любом другом поселении.
        - Ну так что скажете?
        - А что тут говорить? - ответил за всех Слава Проф. - Дорога на Вокзал нам знакома, а Пик Вероятности стоит любого риска.
        - Тогда всем отдыхать до утра. Детали обсудим завтра.
        - Теоретик, - услышал я в спину голос Гудрона. - Ты старайся, старайся! Возможно, все дело именно в старательности и заключается.
        И непонятно было, всерьез он говорит или шутит - у него так всегда.
        - Света, тебе часто говорят, что ты красивая? - любовался я фигуркой девушки, которую не скрывало ни что. - У твоего Парамона губа далеко не дура!
        Светлана ойкнула, прикрываясь одеждой, которую не успела надеть. Она, вероятно, считала, что я все еще сплю.
        - Во-первых, Парамон не мой. А во-вторых, ты зачем подглядываешь?!
        - Как будто бы теперь имею полное право, - самодовольно заявил я. - И вовсе даже не подглядываю, а любуюсь!
        - Все, теперь можешь любоваться сколько угодно, - Светлана успела одеться полностью.
        После проведенной вместе ночи, между нами больше не оставалось той легкой напряженности, которая присутствовала накануне. Помимо того, о чем так настаивал Борис, мы и поговорить успели, и посмеяться, и немного взгрустнуть, вспоминая оставшихся на Земле близких.
        Ближе к утру, нас вдруг одолел голод. Такой нешуточный, что мне пришлось сделать вылазку. В полной уверенности, что обязательно что-нибудь обнаружу. И, конечно же, нашел. Завернутые в тонкие лепешки кусочки тушеного мяса. Целых полкотелка. Вот только какой-то негодяй, несомненно, Гриша, поставил котелок у самых дверей. В который я и угодил ногой, едва только из них вышел. Крышка со звоном улетела куда-то в темноту, благо, что сам котелок устоял, а его содержимое не вывалилось, что было бы обидно. Прижимая котелок к груди, я успел юркнуть обратно за дверь, в то время как по стенам заметался луч фонаря, и раздались шаги дежурного. Судя по бормотанию, именно Гриши. Закрывая дверь, впопыхах немного переусердствовал, и потому захлопнуть их бесшумно, у меня не получилось.
        Плечи девушки тряслись от сдерживаемого смеха.
        - Игорь, ты… настоящий… ниндзя! - сквозь прижатые к лицу ладони, едва сумела выговорить она. - Неслышный во тьме ночи как лунный луч, как тень, как легчайший порыв ветерка!
        - Зато посмотри, что у нас теперь есть! - с законной гордостью добытчика, заявил я.
        Потом мы снова занимались любовью, и я искренне был благодарен Гудрону. Нет, не за вовремя, пусть и вынужденно подвернувшийся секс, по которому, чего там говорить, успел соскучиться. На месте Светланы, могла оказаться совсем другая девушка. Не такая, которую понимаешь с полуслова, и которая с полуслова понимает тебя. И с которой есть о чем поговорить. Или даже просто помолчать, тесно прижимаясь друг к другу. Вероятно, Света чувствовала нечто подобное, поскольку призналась.
        - Знаешь, Игорь, жаль, что нам пришлось встретиться при таких обстоятельствах. И все равно я рада, что тем, о котором рассказывал Борис, оказался именно ты, а не кто-нибудь другой.
        - Молчи! - и я закрыл ее рот поцелуем.
        Понимаю, о чем ты хочешь сказать. Обстоятельства заставили тебя лечь в одну постель с совсем незнакомым мужчиной. Но ведь нам хорошо вдвоем, и к чему тогда лишние слова?
        К обсуждениям предстоящего похода, приступили сразу после завтрака. И самой насущным вопросом стало малое количество патронов.
        - На десять минут приличной перестрелки, - как выразился Гудрон.
        - Или на одну - единственную встречу с гвайзелом, - добавил от себя Янис.
        Агрессивность местной фауны по отношению к человеку, действительно была проблемой. Пройдет какое-то время и, за редким исключением все ее представители начнут старательно его избегать, уяснив для себя, что агрессия обходится себе дороже. Вот только когда оно наступит - это время, и наступит ли вообще?
        Как и все остальное прочее, патроны попадали сюда с Земли. Случалось, во множестве, и тогда цены на них стремительно падали вниз. Но бывало и так, что они становились острым дефицитом. Предугадать невозможно, они появлялись в разных местах и без всякой периодичности, а потому все, кому стрелять приходилось часто и помногу, считали своим долгом и даже обязанностью, запасаться ими впрок. На базе Грека в Фартовом, их было запасено достаточно для того чтобы не беспокоиться о них в течение какого-то срока. Но она далеко, и находится в противоположной стороне от Вокзала.
        У меня самого к ФН ФАЛу оставалось всего сорок четыре штуки. Получалось, два полностью снаряженных магазина, и третий, в котором, патронов не хватало даже на четверть от его емкости. Причем все как один с экспансивными пулями, Которые у покрытого труднопробиваемыми роговыми пластинами гвайзела, только чих и вызовут. А ту же пыжму, с ее толстенной шкурой, лишь не на шутку разъярят. И неполная пригоршня к нагану. С таким запасом к Пику Вероятности точно не сунешься.
        - Вот и выходит, что Вокзала нам не избежать, - выслушав отчеты о количестве имеющих боеприпасов, сделал вывод Грек.
        - Может, по дороге чем-нибудь разживемся, - предположил Сноуден. И тут же добавил. - Если очень уж повезет.
        - Гриша, с тех пор, как ты здесь, много раз тебе везло? В том числе и на патроны? - скептически усмехнулся Гудрон.
        - До сих пор живой, и это ли не везение? - обосновано парировал Сноуден.
        - Ну разве что. Но как бы там ни было, сидеть здесь резона нет. Георгич, когда отправляемся?
        - Завтра с утра, - не задумываясь, ответил тот. - Сегодняшний день на подготовку, а завтра, с первыми лучами, в путь. Игорь, за Светлану отвечаешь головой!
        - Понял, - кивнул я.
        Хотя ответчик из меня пока еще тот. Нахожусь здесь без году неделя, и о многих опасностях знаю только понаслышке. Но все что смогу, сделаю точно.
        К своим обязанностям наставника, я приступил незамедлительно, едва только вернулся в комнату.
        - Значит так, Света, завтра отсюда уйдем.
        - На Вокзал? - девушка то ли подслушивала наш разговор, то ли догадалась сама.
        - Именно.
        Первым долгом встала проблема с рюкзаком. Отправляясь с Гудроном, Светлана пошла в том, в чем была. И благо, на ней оказались брюки, не платье. Или вообще зауженная юбка. Ничего против них не имею, но созданы они не для путешествий по диким местам с сильно пересеченной местностью.
        - Придется тебе мой рюкзак нести, своего-то нет, - пошутил я.
        - Понесу! - она с готовностью кивнула. - Ты не беспокойся, я сильная! И выносливая. Знаешь, сколько лет фигурным катанием занималась!
        Не знаю, но фигурка у тебя действительно что надо! Благодаря именно катанию, или папа с мамой больше причастны - неважно. Важно другое. Тут больше пригодилось бы не умение хорошо кататься по льду, а также красиво и высоко задирать ножки - навыки стрельбы. Потому что как за тобой не следи - обязательно возникнут моменты, когда именно такие навыки тебя и спасут.
        Я невольно улыбнулся, представив следующую картину. Света из последних сил прет мой рюкзак, а веса в нем будет килограмм тридцать как минимум. Ну а сам я, сложив руки на груди, и положив винтовку на сгиб локтей, иду себе, насвистывая какую-нибудь мелодию, зорко поглядывая по сторонам: ничего ниоткуда ей не грозит?!
        - Игорь, не надо смеяться, я серьезно говорю! Точно обузой не буду!
        - Даже не думал - это я своим мыслям. Рюкзак мы тебе из мешка соорудим, - хотя бы из того, в котором Гудрон надувной матрас приволок. - Но это потом. Сейчас у нас есть куда более важное дело.
        - Какое именно? Уж не это ли? - и она указала глазами на постель.
        Ничего не имею против, но не получится. Да, дверь прикрыта, но на ней нет ни замка, ни щеколды. К тому же она еще и открывается наружу. И потому в самый неподходящий момент может кто-нибудь заглянуть. Так что придется до темноты отложить.
        - Ты оружия боишься?
        Что тут говорить о девушках, когда многие мужики берут его с опасением? А иные даже со страхом: вдруг пальнет?
        - Не знаю даже, - честно призналась она. - Я никогда его в руках не держала.
        - Надержишься еще! - твердо пообещал я. Мысленно добавив: если жизнь тебе дорога. - Теперь смотри. Это револьвер системы Наган. Устройство объяснять не буду, главное, научись им уверенно пользоваться.
        Ну а что еще я мог предложить? Не свою же штурмовую винтовку весом почти в пять килограмм? Тут иной раз и сам начинаешь жалеть, что когда-то выбрал именно ее, а не что-нибудь полегче, и не такое габаритное.
        - Выстрелить из него можно двумя способами. Сразу нажав на спуск, или заранее взведя курок. Во втором случае, и точнее получится, и усилие для выстрела меньше. Но не всегда на это есть время. Теперь возьми его двумя руками, и вытяни их. Но не до конца: оставь чуть согнутыми.
        Рассказывая, встал позади Светланы, плотно к ней прижимаясь. Тут же в голову полезли блудные мысли, а глаза скосились на дверь: можно что-нибудь придумать, чтобы ее было снаружи не открыть? Например, веревку привязать?
        «Нет, не получится, - разочарованно вздохнул я. - Некуда ее приматывать, даже дверной ручки нет».
        - Чтобы попасть точно в цель, необходимо совместить целик и мушку.
        Здесь мне вспомнилось, что такое совмещение называют еще «поженить мушку и целик», отчего глаза снова скосились на дверь. А что, если в двери просверлить отверстие, и пропустить веревку сквозь него, завязав снаружи узел? И если вставить в щель между кирпичами нож, появится возможность туда ее намотать.
        И сразу же себя одернул: не так много времени у Светы на освоение револьвера. Особенно учитывая, что осваивать придется чисто теоретически: нет у меня к нему достаточного количество патронов, чтобы часть из них потратить на обучение.
        - Кстати, ноги тоже нужно немного согнуть в коленках, - продолжал наставлять я. И, не выдержав, поцеловал в шею ниже уха. - Понятно?
        - Да.
        - Ну тогда нажми на спуск.
        - А он не выстрелит?
        - Нет, - и в голову бы не пришло при первом знакомстве с оружием, подсовывать заряженное.
        - А как лучше сделать: сначала вот эту штучку сюда потянуть? Или сразу сюда надавить?
        - Попробуй и так, и этак.
        - Да, если вначале потянуть, то потом легче давить, - некоторое время спустя согласилась девушка.
        - Легче. И выстрел будет точнее. Теперь давай покажу, как барабан заряжать, - с этим делом у наганов целая морока.
        Все-таки сто лет назад люди куда мужественнее были! Или хладнокровнее. Что, вероятно, одно и то же. В бою, когда в крови зашкаливает адреналин, поочередно экстрагировать стреляные гильзы, а затем также поочередно снаряжать каморы целыми патронами - это надо было умудриться!
        - В общем, так, - объясняя, сразу и показывал. - Откидываешь эту штучку, и освобождаешь каморы от гильз. Каморами называются эти полости. Можно сразу снарядить пустую камору, а можно вначале освободить весь барабан. На стреляных гильзах остается насечка от бойка, их с целыми патронами не спутаешь. Есть и еще вариант. Когда выкручивается ось, и барабан вынимается полностью. Вот, посмотри, как именно. Из него тогда и гильзы извлечь, и снарядить времени меньше уходит. Но давай с самого простого. Света, - изменил я тембр голоса, сделав его требовательным, чтобы девушка прониклась. - Это все не шуточки, и дай бог, чтобы тебе не пригодилось. Но ты должна уметь пользоваться оружием, если хочешь жить.
        - Игорь, я все понимаю, - кивнула она. - Ты учи меня, учи! А когда я все вызубрю, и буду делать без ошибок, научишь еще и твоим ружьем? Научишь?
        - Винтовкой, - автоматически поправил я. - Обязательно научу. Я тебя вообще всему, что только сам знаю, научу. Если у нас будет время, возможности, и, главное, твое желание.
        - У меня его хоть отбавляй, - заверила Светлана. - Что-то мне думается, будь у меня оружие, и умей я с ним обращаться, тот же Парамон совсем по-другому бы со мной разговаривал?
        - Ты даже не сомневайся.
        С вооруженным человеком, особенно в том случае, если он способен применить оружие без всяких сомнений, через губу не цедят. Трижды подумают, прежде чем что-то сказать.
        Глава 4
        За дверью послышались чьи-то шаги, затем осторожный, я бы даже сказал - тактичный стук в дверь, после чего раздался голос Гудрона:
        - Игорь, ты занят? Можно тебя на минуту?
        Ну вот, а мне почему-то казалось, что в комнату в любой момент могут ворваться без приглашения. Невольно посмотрев на постель. Что от внимания Светланы не ускользнуло.
        - Игорь, - многозначительно улыбаясь, сказала она. - Если плата за мои уроки будет именно такая, я только «за»!
        После чего застенчиво потупила глазки. Не забыв, однако, встать вполоборота, скрестив при этом ножки. Именно в таком положении бедра смотрятся круче, а талия тоньше. Хотя и без того у нее все было в полнейшем порядке.
        Предполагал я, что разговор пойдет о чем-то серьезном. И еще на всякий случай собрался доложить, что ничего не изменилось: наполнять жадры по-прежнему не могу. Но нет, Грек лишь поинтересовался моим самочувствием, все ли готово к завтрашнему убытию, и еще чем-то по мелочи. А также услышал от Гудрона:
        - Молодцом держишься! Не скрою: твоей выдержке впору и позавидовать, - после чего одобрительно кивнул.
        Ты о заказе на мою голову? Неприятно, конечно же, и даже более того. Но успокаивает то, что я не один, вы же меня не бросили? Иначе было бы действительно трудно, и даже не могу представить, как бы в этом случае себя повел. Надеюсь только, что не забился бы в истерике, размазывая по лицу слезы и сопли. Ради этого меня и позвали? Чтобы лишний раз убедиться в том, в чем только что убедились? Тогда я могу идти?
        Как бы там ни было, я испытывал перед ними вину. Сразу перед всеми. Наверное, мне необходимо было признаться, что внезапно потерял дар эмоционала, как только обнаружил. И тогда бы нам не пришлось проделать столь опасный путь сначала сюда, а затем снова на Вокзал. Но что сделано - то сделано. И еще меня упрямо не покидала мысль, что мой дар никуда не пропал. Нет, он по-прежнему находится где-то внутри меня, и не хватает всего лишь какой-то мелочи. Но какой именно, вот в чем вопрос?
        Когда вернулся в комнату, Светлана увлеченно занималась тем, что стреляла во воображаемых противников, каждый раз нажимая на спуск револьвера. Тех хватало, и лезли уже они со всех сторон, потому что щелчки раздавались один за другим. Наверное, на полу валялись все ее обидчики. А в том углу, куда она выстрелила целых четыре раза, главный из них - Парамон. Хотя, возможно, совсем и не он: что я о ней знал? Занятие поглотило Свету настолько, что некоторое время мое присутствие девушка даже не замечала. Вообще-то так делать нельзя: механизм изнашивается, и впоследствии может подвести в самый неподходящий момент.
        «Пускай щелкает, - мысленно махнул рукой я. - Главное, чтобы перестала испытывать к оружию боязнь. Ей бы еще по-настоящему столько выстрелов сделать, чтобы уж наверняка».
        В тот самый момент противник оказался у нее за спиной, и я едва увести ее руку в сторону, когда ствол револьвера оказался вдруг направлен точно на меня. Понимаю, что не заряжен. И дело даже не в том, что раз в году и палка стреляет - сработал рефлекс.
        - Игорь, когда ты успел войти? - удивилась она. - Я даже не услышала. Научишь?
        Это тебе не ко мне. К Гудрону, Греку, Янису. Они действительно умеют все делать бесшумно. Особенно удивительно в случае с Янисом: вес у него за центнер.
        - Научу, - пришлось пообещать то, чего и сам толком делать не умел.
        - И еще спасибо тебе.
        - За что?
        - За то, что смеяться не стал. Когда увидел, как я…
        Даже и не думал. Есть целая методика специально - подготовительных упражнений с оружием. Когда до самой стрельбы дело не доходит, но приобретается ряд необходимых навыков. Будем считать, что именно ими ты и занималась.
        - Понимаешь, - продолжила она. - я что тут подумала… Если научусь хорошо стрелять, пофиг мне будут все эти Парамоны и ему подобные твари. И тогда я сама смогу распоряжаться своей жизнью. Ведь правда?
        Света смотрела на меня с такой надеждой, что я непроизвольно кивнул. Мы с тобой на эту тему уже говорили. На самом деле все не так просто. Мало научиться стрелять хорошо, или даже отлично. Необходимо еще, чтобы не дрогнула рука, когда направил оружие на человека, каким бы плохим он ни был. И это проблема нисколько не меньше, а то и больше, знаю по себе.
        Парни говорили, существует команда, в которой одни лишь дамы. Так сказать, местные амазонки. Нет, они не мужененавистницы, обычные женщины. Во главе у них Лена Кошмар, по их словам, красавица еще та! Рассказывая про нее, Гриша Сноуден едва глаза не закатывал, и не пускал слюну. На мой вопрос, почему же тогда ее прозвали Кошмаром, Гудрон ответил:
        - Точно не знаю. Но, утверждают, так Лену прозвали те, кто обидел одну из ее девчат. Кто уцелел, конечно же.
        Всё в нашей жизни - вопрос мотивации. И когда она достаточно высока, мы способны в одиночку горы свернуть. Мотивацией может быть все, что угодно. Гордость, зависть, страх, совесть. Стремление что-либо доказать кому-нибудь или себе. Желание разбогатеть или отомстить, выжить или прославиться. Словом, любое чувство, лишь бы оно было сильно. Сильно по-настоящему. Только откуда мне взять ее самому? Чего я хочу? К чему именно мне стремиться? К чему вообще можно стремиться в этом мире? Ну разве что остаться в живых. Но этим как не мотивируйся, во многом все зависит от счастливого случая. День прожил - радуйся уже и тому.
        Вот о таких грустных вещах я и размышлял, вышагивая вслед за маячащей передо мной спиной Славы Профа. Не забывая поглядывать назад, на Светлану. Пусть даже за ней присматривать есть кому: сзади Светы шел последний в нашей цепочке Гриша Сноуден. Вероятно, еще и любовался стройной фигуркой, уж не знаю, что он себе представлял. Ладно, от этого не убудет ни у меня, ни у нее.
        Сама Светлана все чаще поглядывала на меня с ожиданием. Ожиданием понятным: местное светило уже в зените, и когда привал? Потерпи немного, скоро уже. Эта местность была мне знакома. Мы миновали ее по дороге с Вокзала туда, что так и не стало прибежищем для эмоционала Игоря Теоретика. А если и стало, то весьма и весьма кратковременным. Если миновать луг, на котором сейчас находимся, местность пойдет под гору, где в самой низине протекает ручей. Ниже по его течению - несколько скал. Среди которых есть одно укромное место - нечто вроде полянки, и вход туда отлично замаскирован самой природой. Именно там и будет привал.
        Все ведь не зависит от пройденного расстояния, степени усталости и времени дня. Необходимо достичь точки, где можно будет хотя бы на время расслабиться. Расслабиться относительно, но и это уже так много. Чтобы и самим находиться не как на ладони, и другие должны быть видны издалека. Помимо того, следует учитывать растительность. Иначе серьезно пострадать можно из-за безобидного на первый взгляд кустика, получив серьезные ожоги или надышавшись его пыльцой. А также необходимо избегать колоний насекомых. И других мелких, но от этого не менее опасных из-за своей численности и агрессивности, созданий. Не говоря уже о логовах крупных хищников, которых повсеместно хватает с избытком.
        Я уже совсем было собрался сказать девушке что-нибудь ободрительное, и даже повернулся к ней, когда совсем рядом с головой тоненько пропела пуля. Именно тоненько, и именно пропела. Звук самого выстрела услышал, падая уже на землю. Опасаясь, что сейчас в меня вопьется еще одна. И еще того, что вырву руку Светлане, настолько резко потянул ее за собой. Следующая пуля взметнула фонтанчик земли едва ли не перед самыми глазами. Судя по звукам, стреляли из кустов слева от нас.
        - Игорь, лежать! Гриша, прикроешь. Остальные, за мной! - после чего послышался топот ног.
        Остальных было четыре человека: сам Грек, Слава Проф, Янис и Боря Гудрон. Их топот ног в следующее мгновение, я и услышал. Чуть в стороне плюхнулся Гриша Сноуден. И тут же дал две короткие очереди. Чтобы сразу же перекатиться подальше от нас. То ли он кого - то обнаружил, то ли, что куда более вероятно, отвлекая внимание на себя.
        - Игорь, лежи не дергайся!
        И не подумаю. Совсем не потому, что страшно высунуть голову из травы, которая и так едва ее прикрывает. Они, пытаясь спасти жизнь мне, рискуют своими. И моя задача - им помочь. Сейчас именно таким образом, а там уже будет видно.
        - Света, даже не вздумай стрелять, - как можно строже, обратился я к девушке.
        Она успела достать револьвер, на котором даже курок взведен. И теперь лежала на животе, вытянув перед собой обе руки с оружием, но оба глаза у нее были крепко зажмурены. Наган - совсем не то оружие, из которого стоит перестреливаться на такой дистанции. До кустиков, скрывающих нашего врага или врагов, метров сто, не меньше. Еще и с закрытыми глазами.
        - Наша главная с тобой задача - не обнаружить себя. Просто лежим тихо как мышки, - сказал я девушке уже куда мягче. - Поняла?
        - Поняла, - и призналась. - Страшно!
        Не без того, если честно. Особенно, когда только тем и занимаешься, что ждешь: возможно, в следующее мгновение в тебя прилетит пуля. Главное, на этом не концентрироваться. Страх сковывает, а это совсем ни к чему. Со стороны Гриши еще раз коротко протарахтело. Возможно, он нашел новую цель, но куда вероятнее, опять решил отвлечь на себя внимание. Грека с остальными пока не было слышно.
        - Теоретик, - послышалось от Сноудена, - ты как там, живой?
        - Живой, - откликнулся я. Что бы со мной могло случиться, если с той самой поры кроме тебя никто и не стрелял? И предложил. - Гриша, может, в атаку пойдем? Возьмем этих гадов в клещи!
        В шутку, конечно же. Затея самая дурацкая, особенно без приказа. Сноуден мой юмор не оценил.
        - Ты что, сдурел? - от возмущения его даже голос слегка подвел. - Лежи, давай!
        Лежу. Тогда-то и началась пальба там, где, по моим соображениям, и должна была находиться четверка Грека. Стреляли именно они. Уж что-что, но звуки выстрелов из того оружия, что было у них, идентифицировать несложно: наслушался за все время. Палить по ним самим, начали тоже. Правда, недолго. После того, как пару раз хлестко выстрелила винтовка Яниса, стрельба и закончилась. Причем полностью. И теперь нам оставалось только ждать их возвращения. И надеяться, что нет ни потерь, ни ранений.
        - Игорь, Светлана, пошли, - зов Гриши застал меня в тот момент, когда я убирал ладонью с лица девушки прилипшие сухие травинки.
        - Что-то трофеев маловато, - заметил Гриша, когда мы собрались вместе.
        Не на лугу, который едва не стал местом моей гибели. В лесу, который так и хотелось назвать дубравой. Настолько деревья были похожи: такие же исполины в обхвате, и похожие резные листья. Только желудей нигде не видно, ни на ветках, ни на земле. Хотя черт его знает, может, и не время еще - я дубы только на картинках и видел.
        - Что у них было брать? - пожал плесами Гудрон. - Нищеброды какие-то: бродят нищими, - и засмеялся, считая, что подобрал недавним, а теперь уже и мертвым врагам, удачное сравнение. - Так, по мелочи, да немного патронов. Ну и Артемон волыну себе взял. И то лишь из-за прицела. Сказал, может этот получше будет.
        У Яниса действительно висела на плече СВТ. Помимо другой, которая у него была всегда, сколько его знаю - снайперской винтовки Драгунова. И обе с оптическими прицелами. Одинаковыми - обычными ПСО. Но ему виднее.
        - Сколько их было всего? - спросил Гриша. - Я троих насчитал.
        - Столько и было, - кивнул все тот же Гудрон. - Сноуден, опережая твой следующий вопрос: ни один не ушел!
        - Кто бы засомневался! Ты мне лучше вот что скажи: они действительно охотились на Теоретика?
        Вместо ответа Борис посмотрел на Грека.
        - Несомненно, - не задумываясь, сказал он. - Цель у них была единственная: стреляли только в Игоря. Причем лишь тот, у которого Янис ствол себе забрал.
        - Их всего трое было. И как они собирались получить голову в доказательство? - Гриша посмотрел на мою, которая и должна была им стать. - Кто бы потом им поверил?
        - А себе дороже? - парировал Гудрон. - Отстрелялись и ушли: дело сделано. Все остальное - уже мелочи.
        - Они и пытались уйти, когда убедились, что ничего у них не вышло, - в разговор вступил Янис. - Благо, что стрелок оказался с руками из задницы: дистанция для нее плевая была, - он дернул плечом, на которой висела трофейная СВТ.
        - Вот тут я с тобой полностью не соглашусь, - сказал Гриша. - Ибо видел, как все произошло, - и, не дожидаясь вопросов, пояснил. - Мы шли, когда он палить начал. Но в тот самый момент Игорь остановился. Я так понимаю, он что-то Светлане хотел сказать. И у стрелка попросту не получилось поправить прицел. А потом уже было поздно.
        Было такое, мысленно согласился с ним я. А значит, мне здорово, крупно, да что там говорить - невероятно повезло.
        - Ладно, с этим разобрались, - сказал все время молчавший Слава Проф. - Но как они оказались здесь?
        - Ты со своими мозгами, вполне мог бы и сам догадаться, - сказал Гудрон чуть ли не с укоризной. - Если мы кого-то не знаем - совсем не значит того факта, что этот кто-то не знает нас.
        - Ладно, попробую ими пошевелить. Вас признали на Самолете как людей Грека. Среди которых и находится тот самый Теоретик, за которым идет охота. Помимо того, у них имеется его описание. Но как они оказались вот здесь? - Слава ткнул пальцем себе под ноги, хотя все действие произошло в паре километров отсюда. - Мы уже больше недели топаем. Получается, сами их сюда привели? Они что, все это время шли за нами?
        - Проф, - покачал головой Гудрон. - Вон там что? - указал он направление кивком головы. И сам же ответил. - Правильно, горы. А с другой стороны - болота, куда лезть себе дороже. Тут же некий перешеек. И его не миновать, куда бы ты не направлялся. Не важно, куда именно - в Шахты, на Вокзал, Самолет, Фартовый… да хоть к додуне в гости.
        - К какой еще додуне? - не понял его Янис. Вероятно, как и все остальные. Во всяком случае, я точно.
        - Не играет роли, к какой именно, - отмахнулся тот. И снизошел до объяснения. - Выражение такое. Мне и самому толком непонятное, но оно есть. Так вот, эта троица могла попасть сюда откуда угодно, и направляться куда угодно. Все, что им было нужно - это описание Теоретика, и знать, как выглядит Грек. Ну и сам ты, например. Все! Спутать Теоретика сложно: на кого из нас он похож? Чтобы как брат - близнец. Или хотя бы немного?
        В этом он прав - компания в смысле внешности у нас подобралась на редкость неоднородная. Больше всего друг на друга походили сам Гудрон и Гриша Сноуден. Друг на друга, но не на меня.
        - Так вот, шли они себе, шли, и тут появляется Грек! А это кто с ним? Весь такой мужественный, легкий на шаг, зоркий на глаз, скорый на руку, и внушает столько ужаса одним своим видом? - я подумал, что Борис сейчас выскажется в мой адрес. Судя по насторожившемуся лицу Гриши, он считал - в его. Но нет. - Да это же сам Борис Александрович Аксентьев! Ну и остальных тоже признали, вот вам и результат, - закончил он.
        - Хуже всего, что чем ближе к Вокзалу, тем больше будет вероятность таких встреч, - сказал Грек. - Нам бы только, как выразился Борис - перешеек преодолеть. Ну а дальше появится место для маневра. Игорь, что ты там постоянно ежишься? - неожиданно поинтересовался он. - Зацепило все-таки? Или от пережитого?
        - Пока на траве валялся, как будто ужалило что-то. Но точно не пуля. И не от пережитого.
        - Как именно ужалило?
        - Ну, как шмель. Или пчела. Поначалу чувствительно было, а сейчас только немного жжется.
        Они дружно переглянулись. Кроме Светланы, которая, пользуясь случаем, задремала. Сидя, прислонившись спиной к стволу дерева.
        - Куда ужалило?
        - Где-то между лопаток.
        И ошалел от их реакции. Они смотрели на меня так, как будто со мной произошло нечто совсем нехорошее.
        - Что же ты раньше-то не сказал? - Гудрон едва не кричал.
        Что именно? Что меня пчела укусила? Так и раньше всякая гадость цапала. Иной раз куда больнее.
        - Снимай быстро!
        Что снимать? Зачем снимать? Я воззрился на него в недоумении.
        - Разгрузку, лепень, футболку… все снимай, до пояса, - объявил он все тем же приказным тоном. - Да побыстрей! Если повезет, успеем выжечь, - и добавил уже для других. - Дай бог, чтобы не геламона.
        В отличие от «геламоны», значение слова «лепень» мне было знакомо. От него самого. И означало оно на тюремном жаргоне, в данном конкретном случае, мою камуфляжную куртку.
        - Быстрее, Игорь, быстрее! - торопил меня Грек.
        Пусть даже я, по-прежнему ничего не понимая, сбрасывал с себя одежду так быстро, как только мог.
        - Как будто бы чисто, - бегло осмотрев мою спину, сказал Гудрон. - Укус есть, но явно не от геламоны. От той дырка бы осталась такая, что мизинец влезет! Может, и вправду какой-нибудь местный шершень.
        - Может, мне еще и штаны с трусами скинуть? - Устроили вокруг меня какой-то цирк. Еще и Светлану разбудили.
        - Скидывай, - тут же кивнул Гудрон. - На всякий случай не помешает. Шанс небольшой, они всегда чуть ниже шеи метят, но мало ли. Мы как-нибудь переживем, а твоей даме не привыкать, - и ухмыльнулся.
        - Игорь, зря ты так! Если бы это действительно была геламона, то дело серьезней некуда, - завидев выражение моей физиономии, сказал Слава Проф. И, наконец-то, объяснил всю шумиху. - Геламоны умудряются проникать внутрь плоти. И знаешь, что они делают первым долгом? Парализуют, внедряясь в спинной мозг. Дальше все куда хуже.
        Слава, куда уже хуже? И я нервно повел лопатками.
        - Затем они откладывают личинки, - продолжил объяснение он. - В живом теле носителя. Или лежателя, если тебе угодно, поскольку тот уже ни рукой, ни ногой. Личинки растут, растут, и когда созреют полностью, прогрызают себе путь наружу. Говорят, на все это уходит лишь несколько дней.
        - И что происходит потом?
        - Смерть, что же еще?
        Глава 5
        Либо Грек изначально так планировал, либо недавние обстоятельства заставили его изменить маршрут, но в любом случае, я оказался неправ. Вместо того, чтобы спуститься к ручью, и затем оказаться в укрытии между скал, мы взяли много правее, обходя его далеко стороной. К ручью мы все-таки вышли, но теперь у меня не было никакой уверенности, что он именно тот.
        - Привал, - объявил Грек.
        Место было не самым удачным, но Светлана выглядела настолько уставшей, что привал стоило сделать только из-за нее. Иначе вскоре придется плестись черепашьим шагом, чтобы она не отставала.
        Я помог снять девушке ее рюкзачок из дерюжного мешка, и усадил на ствол дерева, после чего уселся рядом.
        - Сильно устала? - как будто без этого не было видно.
        Самым мудрым решением было бы оставить Светлану в любом подвернувшемся селении. Да, ничего хорошего там может ее и не ждать. Одну, без знакомых, которые могли бы за нее заступиться в случае необходимости. Но зато останется живой, а ведь это самое главное. Проблема в том, что до самого Вокзала мы будем старательно обходить их стороной. Как можно дальше, чтобы не нарваться на неприятности. Да и не так много их, поселений попадется нам по пути, и все они расположены в стороне. Разве что Грек решит сделать крюк.
        - Я привыкну, Игорь, я обязательно втянусь! - заверила она. - Еще день - другой, и это вы потом за мной не угонитесь.
        Пришлось кивнуть: нисколько в этом не сомневаюсь. Вопрос только в том, сколько времени на это тебе понадобится? Сам я за тот срок, что провел здесь, исходил, не осмелюсь утверждать - столько же, сколько за всю свою предыдущую жизнь, но немало. Тем не менее, иногда держусь только за счет усилия воли.
        - Игорь, а как ты думаешь, Янис мне одно ружье отдаст? Зачем ему два?
        - Обязательно отдаст. Не сейчас, позже, - Если Янис соберется его выкидывать, заберу, и отдам тебе уже сам. С другой стороны, хотел бы, давно бы уже выкинул: открутить прицел - минутное дело, даже на ходу. - А чем тебя наган не устраивает?
        - А что ты сам с ним не ходишь? Вернее, почему у тебя еще и винтовка есть? - резонно поинтересовалась она, и я не нашелся, что ответить. Лишь повторил.
        - Отдаст. Как только научишься с ним обращаться.
        Иначе станет оно для тебя бесполезной железякой весом в четыре кило, а ты и без того уже едва ноги передвигаешь.
        - А еще, Света, ты молодец! - искренне сказал я.
        - Ты желаешь меня ободрить?
        - И это тоже. Но главное в другом.
        - В чем именно?
        - В том, что держишься молодцом.
        Другая на твоем месте совсем иначе могла бы себя повести. Давила бы на жалость, слезами исходила, или еще что. А ты просто держишься. Хотя и совсем нелегко тебе приходится, видно издалека.
        После получасового привала, мы шли до самого вечера, ни разу больше не останавливаясь. Я давно уже нес на себе рюкзачок Светы, который в сравнении с моим собственным, казался пушинкой. Светлана терпела, хотя по ней было видно, что дорога дается ей с огромным трудом. Она даже на мои ободряющие улыбки отвечала едва заметным кивком. Наконец, показалось то, ради чего мы и совершили марш - бросок такой протяженности, пытаясь успеть к закату - темный зев входа в пещеру. Про ее существование, я даже не подозревал. Но не Гудрон, который нас к ней и вывел. Причем он клятвенно уверял, что об ее существовании, знают считанные единицы.
        Внутрь мы попали не сразу: некоторое время таились в кустах, в то время как Янис с Греком ее обследовали. На предмет притаившейся твари. Или даже целого выводка, выбравшего эту естественную полость своим домом. Мне, за время своего пребывания на этой планете, довелось побывать уже в довольно многих из них, и все они давали хоть какую-то иллюзию безопасности.
        В отличие от некоторых других, в этой не пахло ничем. Слава однажды говорил, что существует теория, согласно которой наши предки практически полностью утратили обоняние, именно из-за пещерного образа жизни. Еще бы: веками, а то и тысячелетиями проживать в какой-нибудь из них, при условии, что о гигиене не могло быть и речи. К тому же, им было невдомек, что совсем не обязательно устраивать мусорные свалки именно там, где проживешь. Тут поневоле нюха лишишься. Хотя он же сам в этой теории и усомнился. Еще Слава добавил, что во сне у человека обоняние не работает вообще, и вот уже этот факт непреложный.
        - Да уж, неважнецкие у нас дела, - сказал Гриша, после того как мы наскоро перекусили, и позволили дать себе несколько минут отдыха. - Если уж на охоту на Теоретика вышли даже такие криворукие и косоглазые как те, что нам встретились, значит, желающих объявилась куча. Но ты не боись, Игореха, мы тебя не бросим!
        - Я и не боюсь. Хотели бы, давно бы уже сделали.
        - Тут даже не в тебе дело, - признался он.
        - А в ком?
        - Не в ком, а в чем. Теперь хоть какая-то цель в жизни появилась. Раньше оно как было? Выполнил работу, получил на нее пиксели, славно оттопырился день, другой, третий - неделю, и все по новой. Какой в этом был смысл? Да никакого, если разобраться. Теперь он хоть какой-то, но есть.
        - У меня немного другое, - к разговору присоединился Слава. - После заявления Игоря, что он не собирается наживаться на своем даре, куском дерьма себя будешь чувствовать, если не поможешь. И без того в этом гребанном мире много раз через себя переступать приходилось, должен же быть этому конец?
        - Я примерно также думаю, - согласился с ним Янис.
        - А я - нет, - заявил Гудрон. - Мне его благородство до фени. Я все жду, когда к Теоретику дар вернется, а сам он образумится. Ох, и заживем мы тогда!..
        Он едва мечтательно глаза не закатывал. Хотя и не было полной уверенности в том, что Борис говорит всерьез. Впрочем, как и обычно - манера у него такая.
        Гриша уже растянул рот в полуулыбке, чтобы сказать ему нечто едкое, когда обратил внимание на Светлану.
        - Так, - поднимаясь на ноги, начал он. - Света, без тебя справимся: сам все сделаю. Отдохни лучше.
        Девушка, посчитав, что готовка - ее женская обязанность, принялась хлопотать над ужином.
        - Я не устала! - начало горячо убеждать она. - И готовить умею. Честное слово!
        - Верю, - охотно кивнул Гриша. - И все же лучше отдохни. Завтра нам предстоит не меньше пройти. Так что приляг до ужина. Затем поешь, и снова поспи.
        Света послушно отошла от очага, и присела рядом со мной.
        - Может, действительно приляжешь? Сейчас постелю.
        Хотя чего там стелить? Выбрал ровную площадку, откинул в сторону камешки, чтобы в бока не впивались, и после такого марш-броска брошенная прямо на землю плащ-палатка покажется пуховой периной. Ну и рюкзак вместо подушки.
        Чтобы она там не говорила, и в чем не убеждала, вид ее выдавал усталость. Лицо осунулось, и под глазами тени. Прав был Григорий, когда освободил от готовки. Вообще-то мне самому должна была эта мысль в голову прийти. Хотя толку было бы от нее? Повар из меня еще тот. И сейчас не самое подходящее время прокачивать этот навык. И приказать тому же Грише, не получилось бы.
        Теоретически - без проблем. Если разобраться, в нашей компании, главный не Грек - я. И именно вокруг меня все должно крутиться. Конечно же, в связи с моим даром эмоционала. И все же приказать не смогу. Возможно, лидерских качеств нет, характера не хватает, чего-то еще… нет, не смогу.
        Существует всего два стиля руководства - авторитарный и демократический. Примером авторитарного прекрасно может послужить армия. В ней все устроено просто: выше по званию или должности, значит, и авторитета у тебя больше. А, следовательно, будь добр - исполни приказ, каким бы нелепым или даже глупым он тебе не показался. Для армии - стиль самый правильный.
        При демократическом все строится на убеждении. Доводы должны быть такими, что никаких приказов и не понадобится: сам проникнешься и исполнишь.
        Кое-кто утверждает, что существует и третий - либеральный. В котором все пущено на самотек. Недаром еще он называется попустительским. Ну и как его после всего этого назвать стилем? На мой взгляд, самоустранение это, а не стиль.
        Но я не об этом. Проблемы начинаются тогда, когда не имеющий достаточного авторитета человек, при условии, что вы не в армии, пытается отдавать приказы. Или наоборот, когда его достаточно отдать, а тебя пытаются в чем-то убедить. Что, несомненно, сочтется за слабость.
        Так вот, сам я убежден: нет у меня такого авторитета, чтобы приказывать. А убеждать будет и вовсе глупо. «Сноуден, девушка устала, будь добр, замени ее!». И что ему помешает сказать в ответ: «И верно устала. Ну так сам и замени!». И он будет прав.
        - Спасибо, Игорь, - отказалась от моего предложения Светлана. - Никто не спит, и чего я одна буду?
        - Потому что ты девушка. И наш долг как мужчин заботиться о тебе изо всех сил.
        Сказал больше в шутку, но Света ее не поняла.
        - Не надо обо мне заботиться, я сильная! Сама о себе прекрасно могу позаботиться.
        Следующая моя шутка тоже оказалась неудачной.
        - Так ты случайно не феминистка? Все сама, сама.
        - Еще чего! - и спросила сама. - Игорь, а когда Янис мне винтовку отдаст?
        - После ужина, наверное, - предположил я. - Сейчас спрошу.
        Даже спрашивать не пришлось. Вряд ли Янис услышал наш негромкий разговор, вероятно, решил, что подошло время.
        - Красавица, не желаешь свой пугач на нормальное оружие поменять? - поинтересовался он.
        - Хочу! - тут же откликнулась девушка. - Очень!
        И засмущалась непонятно отчего.
        - Ну тогда держи. Игорь, объяснишь, что и как?
        - Может, сам?
        СВТя держал в руках единственный раз. В самом начале своего пребывания здесь, на нашей базе в Фартовом, когда подбирал себе оружие. Сомнений нет: и разберусь, и объяснить смогу. Но у Яниса получится куда доходчивей.
        - Могу и сам, - не стал отказываться он. - Только подождать придется: мы с Георгичем хотим по окрестностям немного прогуляться. Ты вот что, попроси Гудрона. Боря, поможешь?
        - Легко! - не стал отказываться тот.
        Этот вариант был еще лучше. Борис - в прошлом офицер, успевший повоевать в горячих точках. Так что в подобных вопросах он любому фору даст. Кроме Грека, у которого биография была схожей. За исключением того, что, когда Гудрон в тюрьме по его собственному выражению - чалился, Грек в арабских песках наемничал в ЧВК.
        - Ну, и чего тогда откладывать? - тут же подошел к нам Борис.
        Заодно посмотрев в сторону Гриши Сноудена: как у того дела, и сколько времени осталось до ужина? Судя по тому, что вода в котелках едва только начала закипать, полчаса у него было точно.
        - Ну, Светик - семицветик, слушай и запоминай. Это СВТ - самозарядная винтовка конструктора Токарева под патрон семь шестьдесят два на пятьдесят четыре.
        - Ты ее еще полную разборку заставь сделать, - не сдержался Гриша. - Они Светлане нужны, твои калибры? Стрелять научи!
        - Изыди, сатана, - отмахнулся от него Гудрон. - Без тебя разберемся, что именно нам нужно, а чего нет. Правильно, Света?
        Девушка с готовностью кивнула.
        - Рассказывайте все, что считаете нужным.
        - Может, тогда без «вы» обойдемся? Не такая уж большая у нас с тобой разница в возрасте.
        Григорий снова не смог утерпеть.
        - Боря, ты точно об оружии собрался говорить? «Не такая уж у нас и разница в возрасте», - передразнил он его. - Парубок, мля! - после чего обидно заржал.
        Дня без того не проходит, чтобы Григорий с Борисом не пикировались бы. Правда, до ссор у них никогда не доходит. Впрочем, как и тогда, когда Гудрон подначивает Славу Профа. Но там задача другая: расшевелить Славу, и заставить его рассказать что-нибудь интересное об устройстве мозга. Эти же двое просто развлекаются.
        - Сноуден, сказал же тебе - изыди! - и продолжил, обращаясь снова к Светлане. - Можешь не сомневаться: я учитель хороший. Смотри, какого из Игоря орла воспитал, посмотреть любо-дорого! Это со Сноуденом бьюсь как рыба об лед, но толку-то!
        Гриша почему-то промолчал.
        - Вот эта штука, - указал пальцем Гудрон, - называется ПСО - прицел снайперский оптический, с видимым увеличением в четыре крата. Но мы его сейчас снимем: зачем тебе лишняя морока? У винтовки и открытый прицел есть, чай, не какой-нибудь там «Блейзер».
        - Не надо ничего снимать! Показывайте как есть. То есть, показывай, - поправилась Света.
        - Насчет оптики, - это тебе к Янису, - пожал плечами Гудрон. - Я с ней не очень дружу, - и торопливо добавил. - Зато во всем остальном - мастер!
        Гриша нарочито громко хмыкнул, но опять промолчал.
        - Эх, покурить бы! - мечтательно вздохнул Гудрон.
        Мы успели поужинать, самое время ложиться спать: для всех, за исключением девушки, ночь поделена на дежурства, но все пока бодрствовали.
        - Сам бы не отказался, - присоединился к нему Гриша.
        - У вас такие прекрасные условия отказаться от пагубной привычки, а вы: сигаретки нет? - улыбнулся Янис.
        - Все к тому и идет, - буркнул Сноуден. - Хотя вряд ли получится. Слышал я, на какой ферме махорку выращивают. Из земных семян. Только не спрашивайте, как они здесь оказались.
        - Так же, как и все остальное, - сказал Гудрон. - Как это, это, это, - по очереди ткнул он пальцем в окружающие нас вещи. - Целые дома умудряются сюда попадать. Что уже говорить про семена какой-то махры? Или у кого-нибудь пакетик с ними в кармане был, когда тот угодил сюда. А вот скажи мне, Профессор, - обратился он к Славе. - Как ты думаешь, местный табак здесь может быть?
        - Вполне вероятно, - не задумываясь, ответил тот. - На Земле никотин появился как средство защиты от насекомых. Так почему бы и здесь эволюции не сотворить нечто подобное? С любым другим растением, необязательно с табаком?
        - Никотин - яд! Про лошадь напомнить? Бросайте, дольше проживете, - снова влез Янис.
        - Ну, не совсем, чтобы яд… - протянул Слава. - Там другое.
        - Так, господин Ступин, вы продолжайте, продолжайте! - Гудрон разве что ладони одну об другую не тер, в предвкушении услышать от Славы нечто интересное.
        - Что именно тебе продолжать?
        - Все сразу! Как и обычно, все связано с мозгом?
        - Не без того.
        Я посмотрел на Свету: спит она, нет? Нет, лежит с открытыми глазами. Нам предстоит услышать из уст Славы нечто интересное. После чего начинаешь смотреть и на себя, и на окружающий мир, несколько иначе. С бОльшим пониманием, что ли.
        - Не без чего? - продолжал допытываться Гудрон, в стремлении Славу расшевелить.
        Нашего Профа главное зажечь. Ну а затем он разговорится так, что обо всем на свете забудет. Кроме любимой темы - физиологии мозга.
        - С мозгом связанно всё и всегда, - ответ Славы был емким, но ничего не объясняющим.
        - Что именно в случае с никотином?
        - Тебе действительно интересно?
        На лице Славы легко читалось: вместо того, чтобы в очередной раз разразиться лекцией, он предпочел бы поспать.
        - Очень, Проф, очень! Да и всем остальным тоже: ты даже не сомневайся.
        - Ну, тогда попробую вкратце. Как успел уже сказать, - Слава едва удержал зевок, - растение из семейства пасленовых табак, приобрело в своем составе никотин для защиты. От насекомых, прежде всего. Но и от других травоядных тоже. Все дело в том, что никотин по своему химическому составу идентичен такому нейромедиатору, как ацетилхолин, с помощью которого живые существа и осуществляют свои двигательные реакции.
        - Как это?
        Гудрон - человек, безусловно, умный. Но сейчас он придал лицу настолько идиотское выражение, что я поневоле улыбнулся.
        - Поясню на примере. Допустим, захотелось мне показать тебе несложную комбинацию из пальцев, - и Слава действительно ее показал: оттопыренный средний, при сжатых в кулак остальных. - Каким образом это у меня получилось?
        - Сам же сказал, что захотелось.
        Гудрон на этот, в сути своей оскорбительный жест, внимания обращать не стал.
        - Утрируя донельзя, все совершается так. Как известно, мозг общается с телом владельца с помощью электрохимических сигналов. От нужных нейронов исходит ионный электрический сигнал, поскольку все жидкости в нашем теле - электролиты. Вот он по нервам доходит до двигательных нейронов, которые находятся непосредственно в кисти. Ну а те уже с помощью нейромедиатора ацетилхолина, заставляют наши пальцы двигаться так или иначе. В итоге… - и Слава не без удовольствия продемонстрировал Гудрону все ту же комбинацию еще раз. - Чем бы ты ни двигал: рукой, ногой, головой или всем сразу, без ацетилхолина не обойтись. Вот отсюда и появляется пагубная привычка к курению. Организм попросту перестает ацетилхолин вырабатывать. Какой ему смысл, если его достаточно и даже с лихвой поступает извне, вместе с табачным дымом? Как следствие - никотиновая зависимость. Ну а сам табак, в результате миллионов лет эволюции, и создал в себе никотин тире ацетилхолин в качестве защиты. Начинает какой-нибудь жучок кушать листик, и случаются у него страшные корчи. Крапива - жгучая, на других растениях - колючки, а табак сделал
по-своему. Да, хочу заметить, этот нейромедитор используется мозгом не только для двигательных реакций. Еще и как возбуждающее, а так же успокаивающее средство. В итоге, волнуется человек - покурил, глядь, и как будто бы немного успокоился. Или поглотал дым, и вот уже бодрость почувствовал.
        - Что я не до конца понял. Так никотин - яд или не яд? - спросил Янис.
        - Яд, - кивнул Слава. - Впрочем, как и соль, и даже обычная питьевая вода, дело только в дозе. Основную угрозу при курении представляет другое: смолы, синильная кислота, высокая температура вдыхаемого дыма, канцерогены и прочее. Никотин не безвреден, но и не настолько ядовит, как о нем думают многие. Стоит поднатужиться, бросить курить, и как следствие, рецепторы, которые следят за выработкой ацетилхолина, ожили. Организм начинает вырабатывать свой собственный, больше не нуждаясь в подачках извне, которые получал в виде никотина. По-настоящему страшно не табакокурение, хотя и его следует старательно избегать.
        - А что тогда? - живо поинтересовался Гудрон.
        Слава помедлил какое - то время, вероятно, размышляя: не хватит ли на сегодня лекций, и не пора ли прилечь? Затем все же сказал.
        - Опиаты.
        - Герыч, что ли?
        - И он в том числе. Любые наркотики на основе опиатов наносят непоправимый вред. По-настоящему непоправимый. Может, хватит уже на сегодня? - и он протяжно зевнул. - Иначе целая лекция о вреде пагубных привычек получается.
        - Проф, давай уже, если начал, - попросил за всех Гриша Сноуден. - Интересно же! Никогда бы не подумал за табак. Ну никотин и никотин, а тут вон оно что!
        - Ну, если Грек будет не против, - Слава сделал еще одну попытку уклониться. Очевидно, рассчитывая, что наш командир заявит: «Так, пора закругляться, завтра снова весь день топать предстоит». Или что-нибудь в том же духе.
        - Не против, - напротив его ожиданий, отозвался Грек. - Если ты не устал. Сам бы я с удовольствием послушал: что там насчет опиатов?
        Слава вздохнул обреченно.
        - Ну, тогда слушайте. И не говорите потом, что вы не слышали, - добавил он, сделав фразу похожей на ту, что произносит глашатай в «Тысяче и одной ночи». - Только коротенько, без лишних подробностей. Все дело в том, что даже у самого здорового человека, постоянно что-нибудь, да болит. Причем всегда. Но есть в нашем организме такая замечательная штука, как гематоэнцефалический барьер. Он находится здесь, - Слава коротко рубанул себя ребром ладони под основание черепа. - Этот барьер, помимо многих других задач, занимается еще и тем, что фильтрует болевые сигналы. Так ли они важны, чтобы знать о них и без того загруженному работой мозгу? Критичны ли они для организма, чтобы поставить головной мозг об них в известность? Если принимает решение, что нет - обезболивает их самостоятельно. И для этого у нашего организма есть собственные средства. В той же слюне содержится особый белок, который по своему действию в несколько раз сильнее морфина. Так вот, строение у таких средств, примерно такое же, что и у опиатов. Этим-то опиаты и страшны. Как и в случае с ацетилхолином, организм перестает их вырабатывать.
Но боль-то никуда не девается! И так называемые «ломки» - это как раз то, что чувствовал бы нормальный человек, не будь у него такого замечательного барьера. Но, в отличие от никотиновой зависимости, шансов, что рецепторы восстановятся, практически нет. Утверждают даже, что их нет вообще, если дело зашло слишком далеко.
        - Жуткую историю ты рассказал, Вячеслав, - некоторое время спустя сказал Сноуден.
        - Сами напросились, - пожал плечами тот, с блаженной улыбкой укладываясь поудобнее.
        Глава 6
        - Света, чего не спишь?
        - Игорь, а что именно имел в виду Борис, когда сказал, что ты авось, да передумаешь?
        - Ты о чем?
        - Ну, он еще добавил, что, тогда мол, заживем! Что это означает, не поняла?
        Светлана - это я не понял: ты что, до сих пор не знаешь о моем даре эмоционала?
        - Тебе и вправду интересно?
        - Очень!
        - Ну, в общем, я умею жадры эмоциями заполнять.
        - Ты серьезно?! Ты что, самый настоящий эмоционал?!
        - Был им. Правда, совсем недолго: все куда-то исчезло.
        У меня в кармане постоянно находится несколько пустых жадров. И я, время от времени, сжимаю один из них в кулаке, в надежде почувствовать болезненный укол. Который не похож ни на что. Почувствовать, чтобы обнаружить свой вернувшийся дар. Хотя, возможно, и проклятье - это с какой стороны еще посмотреть.
        - Света, а тебе что, никто ничего не рассказывал?
        - Нет. Да и времени особенно не было.
        - А почему сама у меня не спросила?
        - Боялась.
        - Боялась? Чего?!
        - Тебя же пытаются убить. А вдруг, ты и сам какой-нибудь убийца, за голову которого назначена награда? Мало что ли таких? Боялась в тебе разочароваться.
        - Нет, Света, я не убийца - недоделанный эмоционал. Или переделанный.
        Безусловно, есть и на моем личном счету несколько человек. Но у кого в этом мире их нет? Наверное, только у тех, кто за периметры поселений даже нос не высовывает. Да и то, как сказать. Это только на Вокзале порядок. В других поселках перестрелки прямо на улицах не редкость. Но даже мой личный счет не делает меня убийцей. Это как на войне - там другие понятия.
        - Игорь, а ты сильный эмоционал?
        - Был им, Света, был. Говорят, был самым сильным из всех известных.
        Мне и с этим не повезло. Для меня, что пустой жадр, что заполненный самим мною или кем-то другим - разницы нет, ничего не чувствую. Так что сравнить себя с другими ни за что не получится.
        - Все у тебя вернется, - горячо заверила девушка. - Обязательно вернется, вот увидишь! Главное, что ты не какой-нибудь там подонок. Сладких снов тебе, Игорь.
        Сон, который мне приснился, был каким угодно, только не сладким. Во сне я проснулся, а вокруг никого. Ни Грека, ни Гудрона, также как и Славы, Яниса, Светы, Гриши. Вообще никого. И ничего. Ни оружия, ни рюкзака, ни разгрузочного жилета… даже одежды на мне. Судя по тому, что угли в костре остыли, бросили меня давно. Хорошо, вообще не убили. Но что мне теперь делать?! Мало того, от входа в пещеру доносилось мяуканье. В этом мире кошечек нет, и мяукать в нем может только самый опасный хищник - гвайзел. В тот самый миг, когда показалась его скалящаяся морда, я и проснулся. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
        Наверняка я расшиб бы себе голову об низко нависший свод, если бы не руки Гудрона, которые прижали к земле.
        - Теоретик, что с тобой?! - спросил он, все еще удерживая меня за плечи.
        И столько в его голосе было неподдельной тревоги, что мне поневоле стало стыдно. За то, что смог в них усомниться, пусть даже во сне.
        - Сон дурацкий приснился.
        - Со всеми случается, - как мог, успокоил он. - В себя пришел?
        - Пришел, - ответил я, освобождая плечи от его рук.
        - Слишком долго спать вредно, - заметил возящийся у очага Гриша.
        И верно. Судя по положению светила, которое хорошо было видно через высокую щель входа, мы давно уже должны быть в пути. Что-то не так?
        - А где остальные? - кроме них двоих, никого не было видно.
        - Грек с Профом ушли, будут не раньше вечера. А, возможно, и завтра вернутся. Ну а твоя подружка уроки берет у Яниса, - Гудрон улыбнулся. Но не ехидно, как можно было бы предположить с его характером, и с его языком.
        - Куда ушли?
        Вчера вечером даже разговора не было, что наша компания может разделиться.
        - Дорогу разведать. Вернее, перевал. Посмотреть, что там, перед тем как всем кагалом туда отправляться.
        Перевал я помнил отлично. Там даже не перевал - ущелье, которое разрезает горную гряду, образуя проход на другую сторону. Уходя от Вокзала, мы прошли его ночью. Та еще прогулка выдалась! В ущелье и при свете дня черт ногу сломит, а уж в темноте!.. Благо, что на небе хватало звезд.
        - В обход не пришлось бы топать, - высказал свои опасения Гриша. - Чего не хотелось бы.
        Не то слово! Крюк получается еще тот. К тому же по таким местам, куда добровольно не сунешься.
        Светлану с Янисом я обнаружил у самого входа в пещеру. Он что-то втолковывал девушке, а сама она целилась в невидимую для меня цель через оптику.
        «Настойчивая девушка, - думал я, глядя на ее сосредоточенное лицо. - С таким рвением действительно научится постоять за себя».
        И еще ко мне пришла мысль, что абсолютно ее не ревную. Почему? Настолько доверяю Янису? А может, все дело в том, что нет у меня к ней особых чувств? Безусловно она мне нравится. И характер хороший, и фигурка что надо. Но такого, чтобы при одной мысли «а вдруг они там!..» хотелось бы вскочить на ноги, и броситься их разыскивать, нет и в помине. Настолько доверяю ей самой? Возможно, и так.
        Первым меня заметил, конечно же, Янис. Это опыт, благодаря которому он, впрочем, как и другие, всё еще живы: чем бы ни занимался, и насколько увлеченно этого бы ни делал, не забывай контролировать обстановку вокруг себя. Опасность может возникнуть отовсюду: сзади, сверху, с боков, из-под земли… Клыкастая, когтистая, ядовитозубая… какая угодно. Причем настолько бесшумно, что можешь не услышать ее с расстояния в пару шагов. И потому необходимо постоянно крутить головой по сторонам и задирать ее вверх все то время, когда не смотришь под ноги, и вперед.
        - Толковая ученица! - сообщил мне Янис с таким видом, как будто полностью одобряет мой выбор. Мол, выбирал - выбирал я себе подругу, остановился на Светлане, и не прогадал.
        - Доброе утро, Игорь! - поприветствовала меня девушка. И тут же переключила внимание на своего наставника. - Янис, а упреждение - это что такое? - и, выслушав ответ, - Так, понятно. А от чего оно зависит? От скорости движения объектов? Ясненько. И сколько его нужно брать? В зависимости от дистанции? А как понять это в прицеле? Там столько галочек и всяких черточек разных.
        Янис посмотрел на меня вопросительно: может быть, сам? На что лишь развел руками. При всем желании у меня не получится также замечательно, как у тебя самого: иметь дела с оптикой приходилось постольку поскольку. И пошел назад в пещеру, откуда уже наносило запахом варева. Приятно так наносило - Гриша готовить умеет.
        Грек со Славой вернулись на следующий день к вечеру. По их лицам сразу стало понятно, что хороших вестей не ждать. Так и случилось.
        - Ущельем не пройдем, - объявил Грек. - Там на выходе со стороны Вокзала, сейчас пост на постоянной основе. Не по Теоретика душу, конечно же - перквизиторы зачастили. Серьезный такой пост - человек десять, не меньше. Кстати, радиофицированный.
        - Ну так и перквизиторы - опасность серьезная, - сказал Янис.
        И все молча с ним согласились: серьезней некуда. Будь их вдвое больше, точно подмяли бы всех под себя.
        - Может, стоит Теоретику внешность изменить? - предложил Сноуден.
        - Ага, сделаем ему пластическую операцию, - тут же согласился с ним Гудрон. - Иди, Гриша, стерилизуй инструменты. Ножи, топоры… клещи на всякий случай тоже не забудь. А заодно и всем остальным - Греку, мне и так далее. Чтобы уж точно никого не признали. Недельки три здесь отсидимся, чтобы опухоль с рож спала, и пойдем. Еще можно с боем прорваться. Нет, ну а что? Положим всех на посту, затем заявимся на Вокзал, а в нем убивать никого нельзя, и потому нас не тронут. Там и будем сидеть, пока не сдохнем от старости.
        - Ладно, завелся, успокойся! - Гриша уже и сам был не рад своему предложению.
        - А если в обход вдоль хребта? - предложил Слава Проф. - Как будто бы там и еще проход имеется.
        - Ты дорогу к нему знаешь? - живо поинтересовался Грек.
        - Я - нет. Но Борис однажды говорил, что ему известно.
        Все посмотрели на Гудрона.
        Тот покачал головой.
        - Что, от своих слов отказываешься? - Гриша был рад отомстить.
        - Не отказываюсь. Тут в другом дело. Слышал я, что он действительно есть. И даже примерно представляю, где его искать. Но не более того. Мы его месяц можем разыскивать, но так и не найти.
        Помолчали. Затем Грек заговорил снова.
        - Ничего в голову не идет. Знаю только, что и здесь долго оставаться нельзя. Вопрос времени, и на пещеру наткнутся.
        - Может, не всем на Вокзал пойти? Паре - тройке, как тогда, на Самолет? - высказал идею Янис. - Закупиться и они смогут, - и сам же ее отринул. - Признают ведь, даже если одного послать. Со всеми вытекающими.
        - Мозговой штурм? - предложил Слава. И пояснил, как я понял, для одного Сноудена. - Это когда, чтобы решить проблему, которая кажется не решаемой, предлагаются самые бредовые или даже абсурдные варианты. Сами по себе они мало что значат, но каждое из них может дать толчок к какой-нибудь стоящей мысли. Вот она-то и станет выходом. Игорь, ты чего улыбаешься?
        - Да так, - сделал я попытку уклониться от ответа. - Вспомнился мне свой собственный бред. Потому и смешно.
        - Говори-говори! - начал настаивать Слава. - В том-то вся и суть, что любой бред может оказаться выходом. Или, по крайней мере, ключом к нему.
        А подумалось мне, после слов Грека про голову в которую ничего не идет, вот что. Голова не обязательно должна быть моей. Достаточно заменить ее похожей. Еще и награду потребовать.
        Мол, думали они, думали, да и решили, что плетью обуха не перешибешь, после чего оставили Теоретика без головы. Не тащить же меня полностью в качестве доказательства? Ну а то, что голова по дороге попортилась, в здешнем климате легко допустимо. Анализа ДНК в этом мире не сделает никто. И зубной карты, в которой написано, что третий нижний моляр с пломбой, тоже не достать. Тут даже цвет глаз необязательно должен быть идентичным. Так, общее сходство черт лица. Ну а я пережду, сколько понадобится, где-нибудь в безопасном месте. В идеале - со Светланой. В том случае, если она сама будет согласна. Все-таки, наилучший выход для нее - оказаться со всеми на Вокзале. Света нарочно или ненамеренно проболтается там, что голова совсем не моя? Не в самый же первый день. Должно хватить времени, чтобы запастись всем необходимым, а потом вернуться и меня забрать. Есть и еще вариант. Если постараться, все можно обстряпать так, что девушка полностью будет уверена - голова принадлежит именно мне. Получится лишнее подтверждение от, в сущности, постороннего нам человека.
        - Все равно ее негде взять, - вместо всех объяснений, сказал я.
        - Кого именно?
        - Голову, похожую на мою. Чтобы принести ее в качестве доказательства. Не убивать же ни в чем не повинных людей?
        Мне казалось, придется объяснять все подробно. Но нет. Они переглянулись между собой, после чего Янис уверенно заявил.
        - Не поверят.
        - Так она же испортиться успеет.
        - Игорь, дело не в этом.
        - А в чем тогда?
        - В том, что никто не поверит, что мы смогли так поступить. У нас есть определенная репутация, которой мы дорожим. Именно с ней в связи, и не поверят. Безусловно, мы не Праведники, но края наблюдаем отчетливо. И еще. Кто из нормальных людей после такого захочет с нами дела иметь? Никто. И опустимся мы тогда на уровень того же Кощея. Или хуже того - перквизиторов.
        Все они как один, согласно кивнули. Синхронно так, как будто отрепетировали, а затем дождались нужного сигнала, чтобы уж точно вместе.
        О Кощее, кстати, моем тезке - Игоре, я слышал. Если судить по рассказам о нем - удивительной беспринципности человек. И жаден невероятно. Ну а с перквизиторами мне даже сталкиваться приходилось. Те вообще за гранью. Отмороженные бандиты в сравнении с ними - ангелочки с крылышками.
        И о Праведниках Янис не просто вспомнил. Есть здесь такие, именно с большой буквы. Считают, что угодили сюда за грехи. Действительные ли, мнимые, но именно за них. Как сказал Гудрон: «Правильные они чересчур. Причем настолько, что тошнит от них. Отсюда и Праведники».
        - Так совсем же не обязательно, что вы меня. Мало ли что может со мной произойти? Упал - шею свернул, бахнул в себя от безысходности, на гвайзела нарвался…
        И снова никто даже не задумался.
        - Тоже не вариант. Ты сам в это поверил бы?
        - Если честно - не знаю.
        - Вот и я не знаю, - сказал Грек. - Ясно одно: назад, на базу в Фартовый, нам пути нет. Туда дорога вдвое длиннее, даже если пойти на Вокзал в обход. И в ущелье не сунешься. Давайте действительно мозгами пошевелим. Глядишь, что-нибудь да получится.
        Не получилось. Спать легли далеко за полночь, и все это время судорожно пытались придумать что-нибудь толковое. В конце концов, инициатор мозгового штурма Слава Проф согласился с тем, что даже такой метод срабатывает не всегда.
        - Хотя, возможно, нам единственной мысли и не хватило. Единственной, - в заключение сказал он. Но, как все не тужились, родить еще одну, так и не смогли.
        Тем не менее, решение было принято: попытаться найти проход в горах, о существовании которого Гудрон знал лишь понаслышке. Или обнаружить перевал, который позволил бы нам оказаться на другой стороне горной гряды. Глядя на заснеженные вершины гор, я размышлял над тем, что хотелось бы все-таки обнаружить проход. Лезть в горы без надлежащего снаряжения, или даже просто теплой одежды, попахивало самоубийством.
        - Ну что, потопали?
        Это фраза Грека была мне так же привычна, как, например, манера Гриши постоянно морщить лоб во время разговора. Или Светланы вначале улыбаться на каждый заданный ей вопрос, а уже затем отвечать. Или как особенность Славы Профа. Тот, когда размышляет, шевелит указательным пальцем правой руки. Как будто перебирает им пришедшие ему в голову мысли, и им же отбрасывает ненужные. Сам я, когда о чем-нибудь думаю, почему-то держу сжатым правый кулак. Еще и прячу внутри него большой палец.
        Согласно представлениям восточной медицины, каждый палец соответствует внутреннему органу. Мизинцы, например, сердцу. Заболит оно, и тогда следует начать их массажировать. Не помню, что там насчет указательного, среднего и безымянного, но большой палец имеет связь с мозгом. Получается, пряча его внутрь кулака, я подсознательно пытаюсь спрятать свои мысли. Но почему прячу всегда один? Логичней было бы оба. Кстати, левая рука - это правое полушарие. Убей - не помню, за что оно отвечает: за логику или креатив? Что именно я пытаюсь скрыть?
        Правда, Слава был категоричен - полнейший бред. При решении любых задач, мозг ничего не делит на полушария. И вообще, куда важнее количество нейронов в тех полях, которые отвечают за то или иное. Отсюда, как ни старайся, не быть тебе, например, великим футболистом или скрипачом, если природа не наделила большим, чем обычно, количеством нейронов в центрах тонкой моторики. А такие вещи даются нам от рождения, и тут как лотерея - либо выпадет, либо нет.
        - Путем невероятных усилий - ежедневными многочасовыми занятиями, можно достичь высокого уровня, примеров хватает. Вот только одаренному от рождения повышенным количеством нейронов в нужных полях человеку, даже не прилагай он особых усилий, этот уровень дастся легко. А затем он уйдет еще выше, скажем так - на недосягаемую высоту.
        - Что, настолько все грустно? - спросил Янис.
        - Не настолько, как казалось бы, - пожал плечами наш Проф. - Каждый человек по-своему индивидуален. Главное, помочь ему определиться с тем, в чем именно его индивидуальность и заключается. Ведь в таком случае не будет горьких разочарований, когда чему-либо потрачено немало времени и усилий, а результат - так себе. Хотя и там все не слава богу.
        - Это еще почему?
        - Потому что человек встанет перед выбором: заниматься тем, к чему лежит душа, но особого мастерства он не достигнет. Или тем, к чему предрасположен, но никакого удовольствия это занятие не доставляет. Такие вещи совпадают далеко не всегда.
        - А помочь с определением ему уже можно?
        - Потенциально великих чемпионов в спорте, научились определять с достаточно большой степенью вероятности. С другим - сложнее, но все к тому и идет.
        Когда монотонно вышагиваешь в середине цепочки, не забывая, однако, зорко поглядывать по сторонам, в голову лезет всякое. Но, по крайней мере, хоть немного, но абстрагируешься от окружающей тебя действительности. От одуряющей жары, постоянно лезущих в глаза москитов, пропотевшей под разгрузкой футболке, и постоянно прибавляющем в весе рюкзаке. А самое главное забываешь о том, что в любой момент откуда-нибудь издалека, или наоборот, из-за ближайшего куста может раздаться выстрел. После которого тяжелая пуля разорвет мою глупую голову так, что только ошметки в разные стороны и полетят.
        Глава 7
        Когда-то в детстве, начитавшись фантастических книг и насмотревшись фильмов, мне страстно хотелось стать космонавтом. Чтобы побывать на какой-нибудь далекой планете, где никогда не ступала нога человека. И обязательно открыть тайну. Причем такую, чтобы она изменила весь мир полностью. Конечно же, в лучшую сторону. Чтобы не было больше на планете ни эпидемий, ни войн, ни несправедливости, ни даже засух или наводнений. Чтобы все, абсолютно все, стали счастливы.
        Сейчас мне совсем не хотелось никаких тайн и открытий. Страстно желалось только одного - вернуться на Землю. Действительность оказалась совершенно не такой, как в мечтах. Никакой романтики - одно лишь стремление выжить.
        Заснеженные пики горного хребта, который нам предстояло преодолеть, виднелись все также далеко впереди. Вернее, слева от нас, поскольку третий день подряд мы двигались параллельно им, стремясь попасть в какое-то место, о существовании которого наш проводник Гудрон знал лишь понаслышке.
        - Этак мы скоро и до моря доберемся, - заметил однажды Гриша Сноуден.
        Что, памятуя рассказ одной из моих знакомых, ничуть не радовало. Если в глубине материка при должной сноровке, осторожности и соответствующей амуниции шансы выжить довольно высоки, то на побережье они сходили почти на нет. По ее словам, там какое-то подобие земного мезозоя, когда титанических размеров ящеры, просто кишели.
        - Привал! - прерывая мои размышления, раздался долгожданный приказ Грека.
        Никто даже не подумал, скинув осточертевшие до нервной дрожи рюкзаки, тут же увалиться на травку. Или кинуться к весело журчащему ручейку, который поражал своей прозрачностью, где на его дне были видны каждый камешек или даже песчинка. Чтобы вылить из фляжки остатки нагревшейся и неприятно отдающей привкусом металла воды. Терпеливо сполоснуть фляжку раз, другой, слушая веселые бульканья из горлышка. И уже только потом пить ее неторопливыми глотками. И, тем более, никому в голову не пришло припасть к воде губами, упираясь руками в берег, чувствуя, как впиваются галька в кожу ладоней.
        - Это самое глупое, что можно придумать, - учил меня азам выживания Гудрон. - В таком положении ты ничего не видишь вокруг, обе твои руки заняты, а возле самых твоих ушей шумит вода. Когда речь идет о собственной безопасности, мелочей быть не должно. Даже в том случае, когда всего-то нужно утолить жажду.
        - А как следует поступать?
        - Садишься на корточки, оружие в одной руке наготове, другую сложил ковшиком, и черпаешь им, черпаешь. Ну и смотришь и слушаешь, конечно же. А если есть ветерок, пусть даже слабенький, стараешься держаться к нему спиной. Когда наполняешь фляжку, производишь такие же действия.
        - А это еще зачем? Спиной к ветру?
        - Повадки у местных хищников те же, что и у земных. Какая у них задача? Правильно: завалить дичь, а затем ее схарчить, не получив при этом ни единой царапины - оно им надо?
        И потому скрадывать они тебя будут таким образом, чтобы ветер все время дул в их сторону. Им же невдомек, что нюхать толком мы давным-давно разучились. За тем и держишься спиной к ветру, ведь так больше шансов его увидеть.
        Рюкзаки мы всегда скидывали с себя по очереди, в то время как другие подстраховывали с оружием. И также по очереди шли к воде, если она оказывалась поблизости.
        Через некоторое время любой наш привал выглядел примерно так. Сваленные в кучу рюкзаки, и присевшие вокруг нее по кругу люди, где каждый контролировал свой сектор. По левую руку от меня, сидела Светлана. По правую - обычно Слава Проф. Именно с ним у меня сложились наиболее близкие отношения. Наверное, в связи с тем, что у нас со Славой была наименьшая разница в возрасте.
        «Нет, самые близкие у меня со Светой, - усмехнулся я. - Куда уже ближе!».
        - Что, Теоретик, все улыбаешься? - тут же обратил на меня внимание Гудрон. - А ну-ка, попробуй еще разок!
        Каждый раз после его просьбы, я послушно полез в кармашек разгрузки, чтобы извлечь из него жадр. После чего сжать его в кулаке, и в очередной раз убедиться: дар ко мне не вернулся. Такая процедура в последнее время стала настолько привычной, что все мои действия были доведены до автоматизма. Достал его, некоторое время подержал, отрицательно мотнул головой, и положил обратно. Привычен был и огорченный вздох самого Гудрона, которым все всегда и заканчивалось.
        Привалы в середине дня - время немного расслабиться, пытаясь набраться сил перед ходьбой теперь уже до самого вечера. Ну и перекусить заодно. Справедливости ради, шагать мы будем не до самой темноты, и наверняка остановимся на ночлег задолго до того, как начнет смеркаться. Это по известному маршруту дневные переходы от одной безопасной стоянки к следующей диктуют темп ходьбы. Некоторые из них расположены друг от друга довольно близко. Иные - так далеко, что привалов не получается. Бывает, чтобы успеть до наступления темноты, и рысью приходится ускоряться.
        Тут же все неизведанно. И потому, на то чтобы оборудовать более - менее безопасный ночлег, требуется время. Хотя может случиться и так, что, пройдя не так много, наткнемся на место, которое как будто самой природой оборудовано, чтобы люди могли переночевать в относительной безопасности. Пещера, удачно ли расположенные огромные валуны, или даже каменный козырек, под которым окажется достаточно места для всех. И тогда Грек, как уже бывало, скажет: остаемся здесь. Пусть до заката еще далеко. В подобных случаях не знаешь, радоваться или огорчаться. С одной стороны - все, на сегодня ходьбы не будет. С другой - чтобы куда-то прийти как можно быстрее, нужно двигаться как можно больше. И эти несколько вынужденных часов простоя отдаляют нас от конечной точки.
        - Устала?
        Света не выглядела измученной. Как и обещала, она втянулась. И все же чуточку внимания ей не помешает. Еще лучше заставить ее улыбнуться какой-нибудь удачной шутке, Все-таки хорошее настроение - лекарство от чего угодно. В том числе, и от бесконечной и монотонной ходьбы, одуряющей жары и невеселых мыслей.
        - Устала, Игорь, - неожиданно призналась она. - Не от самой ходьбы: когда уже все это закончится?!
        - Надо их ночами раздельно укладывать. Чтобы сил набирались, а не это вот все, - тут же влез в разговор Гудрон.
        Если бы! Спим мы действительно вместе. И, случается, даже в обнимку, но толку-то! Уединения при всем желании не получится - не от гостиницы к гостинице путешествуем. Где тут уединишься? В полную скрипов, шорохов, шуршания, а иногда и рычания темноту? Только разок за все время пути и произошло. Торопливо, с оглядкой, чтобы никто нас не застукал. Стоя по горло в воде, под прикрытием густо свисающих со скал лиан. Не самая подходящая ситуация, но так хотелось хотя бы на время забыться от окружающей нас действительности!
        Накануне мы остановились на ночлег почти в полной темноте, столько времени заняла дорога через болото. Подходящее укрытие искать было поздно, и потому пришлось коротать ночь, прижимаясь спинами к стволу гигантского дерева, воистину исполина. Сидя, и практически не смыкая глаз. В одежде, которая стояла колом от болотной грязи. Еще и с погодой не повезло. Черт бы с ним, с дождем, от которого нас прикрыла густая крона. Но ветер, порывами ураганный, заставлял растительность вокруг нас издавать столько шума, который не давал никакой возможности услышать подкрадывающуюся эмбару. Плотоядного зверя, больше всего похожего на огромного шестилапого варана. Эмбара привязалась к нам еще на болоте и, держась на дистанции, упрямо преследовала, явно дожидаясь удобного случая. И этот самый случай вполне мог дать ей темнота и разбушевавшаяся непогода. Словом, ночка задалась еще та.
        Утром мы шли недолго, и вскоре наткнулись на такое местечко, что Грек, едва оглядев окрестности, заявил:
        - Все, остаемся здесь до завтра. Отдохнем, отмоемся, заодно и барахлишко в порядок приведем.
        Место действительно того стоило. Тут было все. И озеро с прозрачной водой. И пляж с золотистым песком. И настоящий грот в скале, которому самое место на морском побережье. А главное, здесь находился оазис. Место, где животные, во всех других местах - хищники и жертвы, мирно сосуществуют. О том, что это именно оазис, уверенно заявил Слава Проф.
        - С чего ты взял? - спросил Гудрон.
        Который всегда подвергает сомнению даже самые очевидные истины.
        - Сам посмотри, - пожал плечами тот.
        И верно. На противоположном берегу озера, бок о бок пили воду какое-то длинноногое, похожее на земную газель животное и эмбара. Возможно, та самая, но теперь ее можно было не опасаться.
        Мы задержались там на целые сутки, и именно там мне удалось торопливо уединиться со Светланой единственный раз за все время пути. Но запомнился этот райский уголок другим. Первой встречей с местными человекоподобными приматами. Первой, как для меня, так и для всех остальных в нашей компании.
        Группу этих существ, увидел Гудрон. Который, несмотря на возраст - что-то около тридцати пяти, обожает по-стариковски пожаловаться на всё на свете. На ноги, которые ходят совсем не так как раньше, на поясницу, которую вот - вот скрутит. На одышку, сердце, печень… Когда я знал его постольку поскольку, решил, все дело в тюремной отсидке. И даже высказал свои соображения Янису. Тот в ответ ухмыльнулся.
        - Слушай его больше! - сказал он, - Этот лось левой рукой нас обоих утащит, а правой еще и отстреливаться будет. Натура у него такая.
        Жаловался Гудрон и на зрение. Которое, по его словам, притупилось настолько, что впору палочку заводить, чтобы дорогу перед собой ощупывать.
        - Смотрите, обезьяны! - заявил он посередине спора с Гришей Сноуденом, который касался блюда из рыбы, выловленной самим Гудроном. Гриша хотел ее поджарить на рожнах. Гудрон настаивал, что нужно обмазать глиной и запечь.
        - Тут даже балбесу понятно, что с такой окраской чешуи - именно глина, и именно запечь! - непонятными никому кроме него самого доводами, доказывал Борис. Глядел он при этом куда-то в сторону, когда обезьян и увидел.
        Почему-то эта новость взбудоражила Славу настолько, что он даже на ноги вскочил.
        - Где?!
        - Да вон же они! - ответил Гудрон.
        - Ничего не вижу, - некоторое время спустя сказал Слава. - Свистишь ты, Борис Александрович!
        - А ведь и верно, есть они там, - кивнул Янис, не отрываясь от оптики снайперской винтовки. - Причем несколько. Справа от грота, там, где лес вплотную к воде подходит. Камуфляж у них зачетный, - добавил он.
        Насчет камуфляжа Артемон пошутил. Когда мы все, прячась в густых зарослях, приблизились к ним настолько, что появилась возможность хорошенько их рассмотреть, обезьяны предстали перед нами такими, какими им и положено быть. Сутулые спины, длинные верхние конечности, которые спускались куда ниже колен. Тяжелые массивные челюсти, низкий, покатый лоб, и густая, пусть и не длинная, бурого цвета шерсть. Которая так удачно вписывалась в растительность, что слова Артемона о камуфляже, стали понятны для всех.
        Несколько взрослых особей, и еще детеныши. В общей сложности, около десятка. Вели они себя спокойно, и только самый крупный самец, то и дело поглядывал в нашу сторону, хотя видеть нас точно не мог.
        - Дамы у них плоские, - заметил Гудрон. - А мужики ничего так, фактурные: бицепсы с мое бедро. Интересно, говорить они уже умеют? Или только мычат друг другу?
        - Ты подойди, познакомься, - предложил ему Гриша. - Все-таки мы для них инопланетяне. Так, мол, и так, приветствую вас от имени жителей всей Земли! Скажи, что тебя специально сюда послали технологии наладить. Ткацкие станки всякие, чтобы они с голыми задницами не шастали. Металлургию, счет, письмо и прочие театры. Они тебя к своим отведут, а те вождем сделают или даже императором. Император Гудрон Первый! Звучит-то как, а?! Подберешь себе даму, чтобы шерсти поменьше, а вот здесь и вот здесь - Гриша волнообразными движениями ладоней объяснил, где именно, - побольше. И заживешь с ней душа в душу. А то и целым гаремом обзаведешься.
        Сноуден, вероятно, представив Гудрона в окружении гарема из обезьян, едва сдержал в себе смех. И не только он. Заулыбались все, даже Светлана хихикнула. Благоразумно прижав ладонь ко рту.
        - Сейчас! - Гудрон улыбался тоже. - Что-то они мне доверия не внушает. Видел, какие у них кулачищи?! Дадут им разок по кумполу и все, Митькой звали. Проф, а ты чего такой взбудораженный? Родню, что ли, увидел?
        По Славе хорошо было видно, что он горит желанием рассмотреть приматов вплотную. Но и слова Гудрона не лишены здравого смысла. Несмотря на оазис, реакцию этих существ предсказать сложно. Впрочем, как и всех остальных, от которых на всякий случай мы старались держаться подальше. Слава лишь отмахнулся.
        - Георгич! - попросил он.
        Грек понял его без всяких объяснений, и молча протянул бинокль. Слава припал к нему так, как припадают к кружке холодного пива, намаявшись на июльской жаре. Правда, долго рассматривать обезьян ему не пришлось. Тот самый самец, который то и дело посматривал в нашу сторону, подал команду. Жестом ли голосом, определить не получилось. Но послушались его беспрекословно, и все они скрылись в лесу.
        - Унюхал, наверное, - предположил Янис. - Вряд ли он смог разглядеть.
        - Вполне вероятно, - Слава вздохнул с сожалением. - Хотя их реакция не совсем понятна - все-таки оазис.
        - Возможно, не очень-то он и оазистый. А вздыхать-то зачем? Ну, обезьяны, может, теперь они на каждом шагу попадаться будут.
        - Возможно, и будут, - согласился с ним Проф. - Но ты раньше хотя бы раз слышал, чтобы с местными обезьянами кто-нибудь сталкивался? Нет? Вот и я тоже. Эх, в голову бы им залезть! Да не в таких условиях - в лаборатории! Понимаете, шесть с половиной миллионов лет назад, наши предки отделись от шимпанзе. И всего миллион лет, как мозг у них начал меняться. По меркам эволюции - стремительно. Став в конечном итоге таким, каким мы его сейчас и имеем. Но из-за чего-то он меняться же начал? Какие тому были причины? Почему шимпанзе остались практически на том же уровне, а мы нет? Теорий тому - сколько угодно. Костей, черепов - не счесть. ДНК из них научились выделять. Но, по понятным причинам, не сохранилось ни единого мозга. А вдруг у этих тот самый период, когда начались изменения?
        - Проф, да не расстраивайся ты так! - хлопнул Гудрон Славу по плечу. - Ты только скажи, и я тебе мешок их мозгов насобираю. Доберемся до Пика Вероятности, вернемся на Землю - будет в чем поковыряться. Глядишь, и Нобелевку отхватишь. Ты, главное, придумай способ, как их в дороге сохранить, чтобы они не протухли, - и, считая разговор законченным, повернулся к Грише. - Сноуден, ты даже не вздумай рыбу на рогатках сделать. Сдается мне, как только наши предки - обезьяны додумались ее в глине запекать, так сразу у них с мозгами и поперло. Хотя бы ради уважения к ним.
        Мы неплохо там отдохнули. А через несколько день произошло то, чего опасался, и даже боялся больше всего: я остался один.
        Глава 8
        Дико раскалывалась голова. Раньше это выражение казалось мне крайне нелепым. Еще бы! Дикий - это неодомашненный. А раскалываются камни от перепада температур. Или от удара по ним молотом. Ну и что получается в итоге? Но сейчас иных слов для сравнения подобрать было невозможно. Вероятно, меня спасла каска. Немецкая армейская каска из многослойного кевлара. Ее снял со своей головы и едва ли не насильно нахлобучил на мою Слава Проф. В тот самый миг, когда выяснилось - я эмоционал. А значит - кое-кто страстно начнет желать моей смерти. Армейская каска у него была единственной во всей нашей компании. У остальных - обычные строительные, обтянутые камуфляжной тканью. Хотя, наверное, и она полностью справилась бы со своей задачей. Еще болела шея. И при малейшей попытке пошевелить головой, она разражалась такой болью, что перехватывало дыхание.
        - Где-то здесь он пропал, - послышалось наверху. В отличие от зрения - глаза застилала кровавая пелена, слух работал на удивление отлично. - Давайте еще поищем.
        «Ищите, парни, ищите! - молил я, тщетно пытаясь подать голос: из горла вырывались только едва слышимые хрипы. - Хорошенько ищите: вот он я, совсем рядом!».
        Голос Гудрона раздавался так близко, что мне было слышно его шумное дыхание. И еще дыхание кого-то с ним рядом. И шелест мокрой травы у них под ногами.
        - Может, позвать его? - предложила Светлана. - Ну не мог он взять и исчезнуть! Наверняка с ним что-то случилось. Крикнуть?
        - Погоди Света, успеем еще накричаться, - спокойно заметил Янис. - Не стоит здесь к себе внимание привлекать - себе дороже. Давайте еще поищем. Не сквозь землю же наш Теоретик провалился? Он где-то здесь!
        На мой взгляд, даже излишне спокойно: все-таки человек пропал. Да ни кто-нибудь другой - я, я! Который только огромным усилием воли и удерживает себя в сознании.
        - Грек, наши действия? - ну да, зачем еще нужен главный, если не для того чтобы заставить искать внезапно исчезнувшего человека? Искать старательно и обязательно найти!
        С тех пор, как у Грека своя команда, он потерял всего одного человека. Утверждают, тот был полностью сам виноват. В мире, где исчезновение людей такое же обычное дело, как в моем повышение цен, - это редкость, огромная редкость! А он - всего одного! Грек, скажи им, пусть ищут получше! И сам поищи! Ты, со своим опытом, меня найдешь обязательно! Грек!!! И снова из горла вырвался едва различимый в шуме непогоды даже мне самому хрип.
        - Стоп! Все слышали?! - взволнованным голосом произнес, почти крикнул Слава Проф. И когда я уже успел обрадоваться, добавил. - Как будто бы у реки кто-то крикнул!
        Река действительно рядом. И даже не видя ее, можно с легкость определить, насколько у нее бурный поток. Перед тем как перейти ее, мы долго шли вдоль берега, не решаясь вступить в воду. Затем, наконец, нам повстречался ствол исполинского дерева, по которому и перебрались. Этот великан не меньше тысячелетия простоял на берегу, до того как течение не подмыло его корни, заставив упасть. Не так давно, поскольку листва не успела даже толком пожелтеть.
        - Может, показалось? - предположил Гриша.
        - Показалось - не показалось, проверить надо, - решительно заявил Грек. - Возможно, действительно в реку свалился? Тут откос, трава мокрая, споткнулся, упал, и вниз как санках.
        - Если Теоретик в реку угодил, хорошего мало, - сказал Гудрон. - Сами видели, какое течение, и сколько камней. Еще и броника на нем нет.
        Бронежилет из пластин гвайзела, который достался мне от Яниса тогда же, когда и каска от Славы Профа, помимо того что его чрезвычайно затруднительно пробить, еще и легок, почти невесом. Мало того, он вполне заменяет спасательный. Перед тем как перейти реку, я заставил Свету напялить его на себя именно по этой причине. Ну не умеет девушка плавать, а свалиться с мокрого после недавнего дождя ствола дерева в воду, шансов довольно много. При упоминании о бронежилете, Светлана всхлипнула, и даже попыталась оправдаться. Как будто в том, что он сейчас на ней - ее вина. Янис поспешил ее успокоить.
        - Не плачь, девочка, найдем мы твоего Игоря. Сколько надо, столько здесь и задержимся.
        «Под ногами проверьте! - если бы мог, я бы взвыл, чувствуя, как ускользает сознание. - Совсем рядом! Увидьте, наконец, эту проклятую щель! Или провалитесь кто-нибудь сюда! Пусть даже ребра мне переломает, но найдет!». Никогда бы не подумал, что звук удаляющихся шагов сможет вызвать у меня такое отчаяние.
        Наверное, я снова пришел в сознание от звука их голосов. Но что они говорили!
        - На отмели точно его рюкзак. Да и откуда бы здесь взяться другому? Будет резонно пройти вниз по течению. Так, или иначе, Теоретика к берегу должно прибить.
        Светлана всхлипнула снова. На этот раз куда громче, едва сдерживая рыдания.
        - Не будем время терять, - Грек всегда и в любой ситуации, старается быть спокойным. Вероятно, таким он выглядел и сейчас. - Шанс есть всегда, так что поторопимся. Если ему нужно помощь, возможно, наша задержка все и решит.
        - Может, все-таки крикнем? Вдруг он не в реку упал, а где-нибудь здесь? - надежды в голосе Светланы не было совсем. И что ей разрешат кричать, и что я отвечу.
        - Кричи, девочка, кричи, - разрешил Грек. - Громко кричи!
        И она начала звать.
        - Игорь! Игорь! Игорь!!! Ты где?!
        «Здесь, Света, здесь!», - беззвучно взвыл я, теряя сознание снова. Теперь уже надолго.
        Наверху все еще шел дождь. Настоящий ливень, поскольку вода прибывала настолько стремительно, как будто какой-нибудь близлежащий ручей решил поменять свое русло таким образом, чтобы отныне оно проходило через меня.
        От этого в себя и пришел. Полежал немного, время от времени поворачивая голову вбок, чтобы влага сама затекала в рот. Затем попробовал подняться на ноги. И взвыл, точнее - прохрипел, от пронзившей все тело боли. А вода все прибывала. Склон, по которому мы поднимались от реки, тянется далеко вверх. И проклятая ловушка, в которую угодил, располагалась в складке местности, куда и скатывалась вся влага от тропического дождя.
        «Шея не свернул, так утону» - невесело усмехнулся я, в который раз уже пытаясь встать для начала на колени. По мокрой земле скользили ноги, руки, по-прежнему жутко болела голова, и мне с трудом удалось сообразить: где тут верх и где низ. И еще ребра. Ребра болели так, что набрать в легкие хотя бы немного воздуха, стало целой проблемой. Но главное - все меня слушалось. С трудом, с болью, но слушалось. Такого не могло бы быть при сломанном позвоночнике, и это уже радовало.
        - Соберись, Игорь! - упрашивал я себя перед очередной попыткой встать хотя бы на четвереньки. - Да, больно, а если пошевелишься, становится еще больнее. Но ты должен встать, должен! Иначе эта узкая щель станет твоей могилой. Глупо умереть не от пули, не от когтей или клыков хищника. Не от укуса какой-нибудь ядовитой гадины, а от того, что тебя залило водой из-за того что ты не смог подняться. Давай на счет три!
        С нескольких попыток у меня все же получилось. Сначала на колени, упираясь ладонями в мягкую, чавкающую глину. Затем, нащупав свисающие корни, и во весь рост. Вода достигла почти уровня колен, и грозила подняться еще выше, но дождь явно не собирался заканчиваться. Он может идти и неделю, месяц, нос такими темпами мне хватит и остатка дня. Который давно уже перевалил за свою половину, и ждать сумерек осталось совсем немного. Мало того, они уже начались.
        Возможно, Грек с остальными все еще где-то рядом? Остановились на ночевку, чтобы завтра снова попытаться меня разыскать? И мне достаточно пошуметь, чтобы меня услышали? Крикнуть по-прежнему не получалось: в горле как будто бы застрял огромный ком, который никак не удавалось проглотить.
        Однажды со мной происходило нечто подобное, когда получил в горло кулаком в дурацкой уличной драке. Несколько дней толком говорить не мог, только хрипел, пока все не пришло в норму. Наверное, при падении, досталось и по нему.
        Так, выстрел они обязательно услышат! Грохот получится куда громче, чем мне удастся крикнуть даже с абсолютно здоровым горлом. Ну а мой ФН ФАЛ трудно спутать с чем-либо другим - настолько здесь редкая вещь. И такие специалисты, как Грек, Гудрон или Янис, даже спросонья определят - кто именно стрелял.
        Через какое - то время мне с горечью пришлось убедиться, что провалявшаяся столько времени в жидкой грязи винтовка, категорически отказывается стрелять. Ну да, после подобного купания, и прославленный своей безотказностью автомат Калашникова, наверняка бы не смог. А не выносящий загрязнений ФН ФАЛ, и подавно. Тщетно я дергал затвором, пытаясь освободить механизм винтовки от всего того, что успело в него набиться. В очередной раз взвыв от отчаяния, лихорадочно начал придумывать способы освобождения из этой проклятой ловушки. Вода все прибывала, и теперь достигала пояса. Подождать, когда она затопит мою ловушку полностью и выбраться уже затем? Только как это сделать? Ноги с трудом выдергивались из того месива, которое теперь представляло собой дно.
        «Думай, Игорь, думай! - умолял себя я. - Думай изо всех сил! Дальше будет только хуже, и если ты даже скинешь себя берцы, ровным счетом ничего это не даст». Слава Проф однажды рассказывал, что лучшим стимулятором для мозга, чтобы заставить его работать на пределе своих возможностей будет ситуация, когда его владелец окажется на грани жизни и смерти. Вот тогда он действительно заработает! Заработает так, как не принудить его никакими другими способами или средствами. Любыми, даже фармакологическими.
        «Мозг - я погибаю!», - и истерически захохотал, морщась от боли в горле, как и во всем остальном теле. Чувствуя, что еще немного, и заплачу от полной безысходности. Навзрыд, как в далеком детстве.
        Края моей ловушки сходились над головой почти на нет. Попробовать распереться руками и ногами в стенки? Увы, будь я ростом как тот же Янис, возможно, и получилось бы.
        Попытаться закинуть наверх какой-нибудь крюк? Если снять с винтовки ремень, и соединить его с портупеей, их общей длины хватить должно. Но из чего сделать крюк? «Так, разгрузка, нож, запасные магазины, фляжка… - лихорадочно ощупывал себя я. - Нет, все это не варианты». Завязать на конце импровизированной веревки петлю, и закидывать ее наверх в надежде, что она за что-нибудь зацепится? Но веревка значительно укоротится. Причем настолько, что способ потеряет всякий смысл.
        Вырыть ступени в стенке ловушки? Чем вырыть? Чем угодно! Руками, прикладом, стволом, пряжкой, ножом… да хоть зубами, лишь бы спастись!
        Глина, мягкая, полностью пропитанная влагой, поддавалась легко. И так же легко обвалилась, когда ниша оказывалась достаточно глубока для того, чтобы вставить в нее ногу. Наган во внутреннем кармане! Как я про него сразу забыл?! И как хорошо, что забрал его назад у Светланы! Не из жадности. Это только по дороге из супермаркета к машине, лишний килограмм можно и не ощутить. Но только не в том случае, когда приходится топать весь световой день. Да - револьвер вымок, да - мусор мог попасть и в него. Но не настолько, чтобы он отказал.
        Стреляя раз за разом в уже почти темное небо, я отчетливо понимал, что выстрелы из него могут быть слышны только мне самому. Но не Греку и остальным, даже если они находятся в нескольких десятках метров, настолько разбушевалась стихия. Корни. С их помощью мне удалось подняться на ноги. Так почему бы им не помочь выбраться? Или хотя бы не утонуть во все прибывающей воде?
        Корней было сколько угодно и разных. Скользких, шершавых, совсем тоненьких, и потолще.
        Корни походили друг на друга только в одном: стоило на них повиснуть всем весом тела, как они тут же обрывались. Некоторые - с легкостью, другие - нехотя. Но без исключения все.
        «Глупо, как же все глупо! - думал я, борясь с подступающим все ближе отчаянием. - Сдохнуть вот так, в какой-то вонючей глиняной жиже. Выжить тогда, когда и шансов-то совсем не было. Не свернуть себе шею, угодив сюда. И захлебнуться, потому что не смог выбраться».
        Портупея, с привязанным к ней ружейным ремнем, сколько не забрасывал ее наверх, так и не смогла ни за что зацепиться. Один раз как будто бы удалось, и я, поднимаясь наверх, даже успел разок перехватить руками, когда то, что ее держало, не выдержало. Падая, ушел в воду с головой, успев нахлебаться воды, настолько подобного не ожидал.
        Вода поднялась уже по грудь, и явно не желала на этом останавливаться.
        «Думай, Игорь, думай! - молил себя я. Самым краешком сознания понимая: запаникую, и все, каюк. - Так, а что если попробовать использовать ствол от винтовки как дыхательную трубку?».
        Читал или в кино ли видел: подобным образом спаслись от погони. Спрятавшись под воду, и дыша через… нет, не через ствол - через камышинку, но какая разница! Ствол у винтовки полуметровый, и отчаянно хочется надеяться, что выше вода не поднимется. Больше надеяться уже и не на что. Ствол не заканчивается мушкой, и пламегаситель не щелевидный - обычной воронкой. Специалист по всему, что только может стрелять, и что можно удержать в руках Гриша Сноуден утверждал - базовый вариант, и это мое счастье. Или же нет, если вода поднимется выше пятидесяти пяти сантиметров, от которых полностью будет зависеть моя жизнь.
        «Так, одной рукой винтовку вертикально долго не удержать, а вторая обязательно понадобится, чтобы сохранять равновесие. И еще каску под ноги - совсем немного, но росту прибавит».
        Голова еще думала, а руки уже работали, разбирая винтовку на составные части. Магазин, пружина с газоотводной трубкой, затвор по очереди летели куда-то в уже практически полностью сгустившуюся темноту. Небольшая задержка с винтом, который соединяет ствол с затворной рамой и прикладом. Содранная кожа, порезанный ножом палец и вот уже в руке то, что мне нужно. Оставалось только его прочистить, иначе вся затея летит в тартарары. Продуть ствол давления в легких не хватило, и я судорожно начал водить им перед собой в воде, время от времени поднося ко рту.
        Ну наконец-то! Теперь необходимо пристроить его так, чтобы не наклонило течением. И самому устроиться, чтобы не клонило уже меня. Ведь стоит только неловко переступить с ноги на ногу и потерять равновесие, удастся ли мне снова вздохнуть? Да и соображу ли я где верх, а где низ?
        Сколько мне пришлось простоять в позе горниста, зажав губами пламегаситель, удерживая его одной рукой, другой ухватившись за корень, когда вода покрывала с головой, даже не представляю. Наверное, считанные минуты. А возможно, и час. Но без преувеличения - это было самое трудное в моей жизни. И самое страшное. Когда надежда, что стоит потерпеть совсем немного и вода начнет спадать, сменялась приступом отчаяния. Дождь может идти неделю, и даже если уровень не поднимется ни на миллиметр, мне не выжить. Рано или поздно затекут руки, или, помимо моего желания, подогнутся ноги, и тогда все. Еще мне вспомнилось, что даже такая мизерная разница в давлении, обусловленная длиной трубки через которую дышал, в дальнейшем может отразиться на легких негативно, но на это было как раз плевать. Дожить бы еще до «дальнейшего», а не остаться на дне.
        Уровень воды начал падать стремительно, вероятно, ее поток промыл для себя новый путь. Вот она закрывает меня с головой, и вдруг уже плещется, едва достигая колен. Начал он падать в тот самый миг, когда я всерьез обдумывал мысль: а не проще ли сунуть в рот вместо ствола ФН ФАЛа ствол нагана и покончить с этим раз и навсегда? Останавливало лишь то, что револьвер пуст.
        И снова, как в самом начале, воды по щиколотку. С той лишь разницей, что вокруг - непроглядная тьма. Дрожали руки, ходили ходуном ноги, и я сел там, где стоял. Тогда-то ко мне и вернулась боль. В голове, шее, ребрах, плече… Но сейчас она меня даже радовала - это у мертвых ничего не болит. А значит, я жив. Жив! И обязательно найду способ выбраться отсюда. Причем сделаю это как можно скорее. Кто сможет дать гарантию: вода не начнет подниматься вновь?
        После недолгого поиска, всего-то в паре шагов, на ощупь, обнаружился корень. Толстый, шикарный корень, который уходил наверх. Раньше его не было точно, что означало: чтобы его обнажить, потоку понадобилось унести с собой часть земли.
        Наверх мне удалось выбраться с третьей попытки. Чтобы ползя на карачках, убраться как можно дальше от места, которое едва не стало моей могилой. Затем только и оставалось, что дождаться рассвета, заново переживая все то, что мне пришлось пережить. А также радоваться тому, что в барабане нагана осталось два целых патрона. Они были без наколок от бойка. Что означало: патроны не дали осечек - я попросту выстрелил не семь раз, как был уверен, а пять. Как же замечательно, что не знал этого раньше! И пускай пули нагана способны, разве что, перещелкать блох на коже какого-нибудь хищника наподобие гвайзела или эмбары - револьвер не окончательно пуст. И патронов не всего две штуки, а целая пара.
        Дождь закончился, когда уже полностью рассвело. Так же внезапно, как и начался. Минутой ранее он поливал, что называется - как из ведра, и все, его вдруг не стало. И лишь одна за другой падали капли с промокшей не меньше меня кроны дерева, под которым пришлось скоротать ночь.
        К реке я спускался с такой осторожностью, как будто пришлось пересекать минное поле. Понимая, что вряд ли со мной случится нечто подобное во второй раз подряд, и все же ничего не в состоянии с собой поделать.
        Первым делом отмыл револьвер, вставил оба патрона в барабан, провернув его так, чтобы в случае необходимости не было нужды щелкать спуском вхолостую. Положил его на камень рядом с собой, и начал сдирать с себя одежду. Полностью, не оставляя ничего. Затем долго плескался у берега, пытаясь смыть с себя не только грязь, но и весь тот страх, который пришлось пережить этой ночью. Дальше занялся плечом.
        На нем оказалась довольно обширная рана. Длиной почти с мизинец, и с разошедшимися краями. Грязи в ней, как будто бы, не осталось. Что совсем не значило - инфекция не попала внутрь. Следовало ее обработать, после чего наложить шов. И если для обработки в кармашке разгрузки в небольшой аптечке валялся какой-то антибиотик в таблетках, то со вторым все было сложно. И сам я не Рембо, и шить нечем. Оставалась только растолочь таблетки в порошок, засыпать в рану и перевязать. Знать бы еще: в состоянии ли помочь земные лекарства против местных инфекций? Вообще-то, должны. Иначе, зачем их все носят с собой? Но в любом случае, лишним не будет.
        Всего у меня имелось четыре таблетки. В бумажной конвалюте со стершимся названием, но дед Пихто, который меня ими снабдил, клятвенно уверял, что это именно антибиотики. Я растолок сразу две, присыпал рану, стараясь, чтобы получившийся порошок попал точно в цель. Приложил сверху лист какого-то растения, надеясь, что это не местный борщевик, и перевязал бинтом. Не стерильным, но и не лоскутом, оторванным от футболки. Улыбнулся - больше поморщился, вспомнив слова Профа, что наш мозг воспринимает цены на товары теми своими участками, что и боль.
        - В связи с этим дорогие лекарства, например, кажутся нам более действенными, нежели их дешевые аналоги, - заверял он. - Мало того, при прочих равных, именно так и происходит - они действуют на нас эффективнее.
        Ну что ж, будем считать, дед Пихто снабдил меня самыми дорогими из всех существующих антибиотиков, лишь бы помогло. На ноге был обычный ушиб, со здоровенным кровоподтеком. Тоже и на боку, насколько мне удалось туда заглянуть. Шея опухла, как и горло, но головная боль почти прошла.
        Развесив выстиранную одежду на близлежащих кустах, натянул еще влажные трусы, охая, и хрипло подвывая побрел наверх. Страстно хотелось рассмотреть при свете дня ту западню, в которую угодил, и почему никто так и не смог ее обнаружить.
        Глава 9
        В позе роденовского мыслителя - подперев рукой все еще гудящую голову, я сидел на камне на берегу реки, и размышлял: что же мне делать дальше? Оставаться на месте? Но откуда бы взять уверенность, что Грек с остальными сюда вернутся? Они полагают, я угодил в реку, и меня унесло вниз по течению. Значит, если прибегнуть к логике, какое - то время они будут идти вдоль нее, пытаясь найти живого или мертвого. Затем смирятся с мыслью, что Теоретика уже нет, и перед ними встанет вопрос: куда им теперь направиться? Вернуться назад, чтобы еще раз попытаться меня отыскать? Продолжить путь на Вокзал? Но теперь им нет необходимости шлепать в обход. Отправиться на базу в Фартовый, где в достатке имеется то, за что на Вокзале им придется платить?
        Может, имеет смысл пойти им навстречу? А если, по каким-нибудь причинам, они будут возвращаться сюда не по берегу реки? Ждать их здесь и не дергаться? Тут бы еще знать наверняка, что с ними не произошло чего-нибудь такого, после которого у них вообще поменяются планы.
        Нет, логика здесь не поможет - слишком мало данных. Причем, это не мои слова - все того же Славы Профа. Не помню, с чего начался разговор, но нам предстояло сделать какой-то выбор. И когда Гудрон сказал нечто вроде:
        - Если поразмыслить логически…
        Слава сразу же прервал его:
        - Какая тут может быть логика, если у нас так практически нет информации?!
        И началось.
        - Именно для таких случаев логика и нужна, - заявил в ответ Гудрон.
        - Сейчас! Хорошенько запомни: «Универсальной логики нет, есть только логика конкретных ситуаций.
        - Поясни.
        - Легко! Для того чтобы рассуждать логически, необходимо обладать достаточной информацией. Иначе это не логика получается, а гадание на кофейной гуще.
        - А пример можно?
        - Да сколько угодно! Приведу простейший. Вот идем мы, идем и вдруг натыкаемся на аборигенов. Разумных аборигенов, пусть они и находятся на уровне каменного века. И увидели они на твоей руке часы. Вещь для всех нас привычную, но не для них. И что они о них подумают?
        Гудрон посмотрел на свои «Командирские».
        - Что?
        - Суди сам. Да, для них есть понятие времени. Солнце в зените, день сменяются ночью, и так далее. Но им даже невдомек, что все это можно поделить на секунды, часы, месяцы, года, тысячелетия. Да и зачем им все это? И потому примут они твои часы за украшение. Необычное, но украшение. Или амулет от каких-нибудь там злых духов. И где тут пробелы в их логике? Ни один из четырех ее законов ими не будет нарушен, но вывод они сделают самый неправильный. В твоем понимании, и сообразуясь с твоей логикой. Логикой человека, который точно знает, что в часе - шестьдесят минут, а в сутках - двадцать четыре часа.
        Дело не в аборигенах. Большинство людей, которые считают, что прибегли к логике, на самом деле лишь примеряют ситуацию на себя. Они, не обладая полнотой информации, судят на основе своего образования, жизненного опыта, привычек, менталитета, тех штампов, которых у всех хватает с избытком, и которые не имеют ничего общего с действительностью. Но ведь всего этого мало! Перед тем, как осуждать кого-нибудь за принятое им решение, заявляя: я бы сделал совсем по-другому - ведь это же так очевидно, неплохо бы вначале узнать: а какие у него были альтернативы? Был ли у него выбор вообще? В тот момент они напоминают дикарей, для которых наручные часы - амулет от сглаза, - Слава разгорячился не на шутку, явно оппонируя кому-то неведомому из еще земной жизни. - Про «культ карго» слышать приходилось?
        - Это когда дикари из дерьма и палок строили подобие самолетов, в надежде, что боги снова начнут им скидывать с неба всякие вкусные и полезные вещи, как скидывали их раньше?
        - Именно! Нам смешно, но логика у них была без малейшего изъяна! Их логика, для уровня их знаний. Ладно - дикари. Вот тебе свежий пример. Человек получил Нобелевскую премию за работу, в который блестяще доказал: все эти трейдеры на Нью-йоркской фондовой бирже без инсайдерской информации - ноль, пустышка. В месте, где крутятся триллионы долларов, и где самое место логику применять. Так что сделай для себя вывод, уважаемый Борис Александрович: «Универсальной логики нет, есть только логика конкретных ситуаций». Не обладая достаточной полнотой информации, ты можешь только предполагать. Что не есть логика, ибо в переводе с древнегреческого, она - наука о правильном мышлении. Правильном!
        - В общем, никуда твоя логика не годится, Игорь! - вспомнив об их разговоре, размышлял я. - Ты можешь только предполагать. Потому что тебе неизвестно: не случилось ли что-нибудь с ними? Вполне возможно, по той или иной причине, им сейчас совсем не до тебя.
        Ловушка, в которую я так неудачно угодил, была выстроена природой на совесть. Это сейчас ее можно увидеть довольно легко, когда бурный поток постарался ее расширить. До этого она была едва заметной трещиной в дерне, если та вообще существовала, до того как я в нее угодил. В самом конце расщелины вода промыла ход под землей, куда стремительно и ушла, решив для себя окончательно: утопить меня не получится.
        Вот же угораздило-то, а? Вероятно, все выглядело так. Последнее, что помню: я скинул с себя рюкзак, чтобы поправить в нем что-то такое, что упиралось в спину, и доставляло неудобство. Затем, наверное, ногу повело на мокрой траве - откос там довольно крутой. Чтобы сохранить равновесие, пришлось сделать шаг - другой назад или в сторону, земля подо мной расходится, нелепый взмах руками, падение и темнота. Наверное, в полете приложился головой так, что даже не успел вскрикнуть. Или все же вскрикнул, но меня не услышали. Или услышали, но неправильно определили направление.
        Да и какая теперь разница, как именно все произошло? Это - нелепая случайность, которую, как ни разбирай, выводов, чтобы избегнуть в дальнейшем подобного, сделать не получится. Главное - мне повезло остаться в живых. Но не будет ли это отсрочкой, оставшись одному и без оружия? И чтобы я не предпринял, вначале необходимо вернуть в рабочее состояние ФН ФАЛ. Замечательную бельгийскую штурмовую винтовку, с точным боем, и мощным патроном. Пусть даже и огражданеную. То есть, лишенную возможности вести автоматический огонь. Который, кстати, вряд ли мне когда-нибудь понадобится. Как не нужен был раньше.
        Перед тем как оказаться на дно ловушки, мне пришло в голову опустить туда сразу два сухих древесных ствола. Подстраховку на тот случай, если спасший меня корень не выдержит, а один из них поломается. И началось купание в грязи.
        «Наверное, на войне меня бы расстреляли, - ковыряясь в жиже, размышлял я. - За утрату боевого оружия. Или послали в штрафную роту».
        Осторожно так ковыряясь, поскольку мой нож тоже находился где-то здесь - в этом глиняном месиве. И не хватало обнаружить его ценой еще одной раны. Постоянно прислушиваясь: вдруг над головой послышатся легкие, почти беззвучные шаги, после чего раздастся веселый голос Гудрона.
        - Теоретик, ты чего в грязи купаешься? Не самое подходящее время грязевые ванны принимать! Давай-ка выбирайся наверх!
        Или кого-нибудь другого - Гриши Сноудена или даже самого Грека. Время шло, но ничего подобного не происходило. Впрочем, как и таяли надежды собрать винтовку в рабочее состояние. Нашлось практически все. Мой спаситель - ствол, приклад, крышка ствольной коробки, поршень с возвратной пружиной, магазин. Не хватали лишь стопора, который удерживал возвратную пружину в ствольной коробке. А самое главное - затвора. И если со стопором можно было бы что-нибудь придумать, то без него мощная винтовка, превращалась в тяжелую бесполезную палку. Уже перед тем как выбраться наверх, я еще раз обвел взглядом канаву. Нет, не для того чтобы снова пережить едва не состоявшуюся гибель и чудесное спасение. Вдруг эта деталь лежит где-нибудь на самой поверхности? Но чуда не произошло.
        Спускаясь вниз по течению реки, я инспектировал оставшееся у меня снаряжение. В наличии имелся револьвер с двумя патронами, висящий на шее на шнурке. Портупея с пустыми ножнами, поскольку нож мне так и не удалось отыскать. Поясная разгрузка с бесполезными теперь тремя магазинами. Справедливости ради стоит отметить, что один из них и раньше был бесполезен, поскольку пуст. А также фляжка, единственная таблетка антибиотика, неполный рулончик бинта, да складной нож. Великолепный складной нож - производитель дает на него пожизненную гарантию. И будь у ножа длина клинка хотя бы с ладонь, а не с большой палец, цены бы ему не было вообще. Наган и складень - вот и все мое оружие.
        Хотя нет, имеется еще и ствол. Мой спаситель, не позволивший мне задохнуться, когда вода то и дело покрывала с головой. Весом вместе с цевьем килограмма в полтора и длиной чуть более полуметра, теперь он представлял собой дубинку. Проку от нее будет мало, но эта увесистая железяка давала мне чуть больше уверенности.
        «Негусто, если мне не удастся догнать своих», - с грустью размышлял я, не забывая то и дело поглядывать в сторону реки. Вдруг мне удастся обнаружить рюкзак, в котором лежат практически все необходимые для выживания вещи? А почему бы и нет? Например, они не стали доставать его с отмели, опасаясь потерять время, когда, возможно, каждая минута промедления стоила бы мне жизни. Или течение вновь подхватило рюкзак, некоторое время волокло по дну, затем выкинуло на очередную отмель, а они его не заметили. Или не выкинуло, но рюкзак застрял между подводных камней и мне удастся его разглядеть. С рюкзаком шансы выжить куда больше. Но что имеем - то и имеем. Главное, чтобы рана не воспалилась, а там уж как повезет. Счастье хотя бы в том, что осталась обувь: босиком тут долго не находишься, а для меня сейчас самое главное - состояние ног. Повредишь хотя бы одну из них - самым мудрым будет сунуть ствол револьвера в рот, направить в макушку, и нажать спуск. Что разом избавит от всех проблем.
        Климат в этих местах был хорош хотя бы тем, что он не резко континентальный. Когда днем жара может стоять за тридцать, а к утру температура упасть градусов до десяти, а то и меньше. Удивительно, но человек способен погибнуть от переохлаждения даже при плюс двенадцати. И на это ему понадобится всего двое суток. Правда, при условии, что сам он полностью без одежды, и у него нет никаких источников тепла.
        Чтобы чувствовать себя комфортно ночью, мне даже огня разводить не пришлось. Относительно комфортно, поскольку эти чащобы буквально переселены всякой живностью, большая часть которой, так или иначе, представляет опасность для людей. Особенно, когда человек путешествует в одиночку, и толкового оружия у них нет. Первую ночь просыпался буквально на каждый шорох. И еще частенько от боли, когда неловко шевелился во сне. Затем сон сморил окончательно, и обнаружь меня плотоядное животное, пусть даже самое мелкое, я стал бы для него легкой добычей. Чью-то ночную стоянку, мне удалось обнаружить сразу же после наступления рассвета: накануне вечером, я не дошел до нее всего-то несколько десятков метров. Место оказалось самым подходящим для того чтобы переночевать в кишащих всевозможными опасностями джунглях. Каменная плита создавала нечто вроде навеса, под которым свободно могли разместиться с десяток людей. С одной стороны к ней почти вплотную примыкал огромный валун, оставляя лишь узкую щель. С другой все настолько заросло густым колючим кустарником, что продраться сквозь него стало бы целой проблемой
любому местному обитателю. Контролировать оставалось только одно направление - берег реки. Сомнений почти не оставалось - это стоянка Грека. Вот только куда они направились дальше? Одно можно было сказать совершенно определенно - не мне навстречу, иначе бы мы не разминулись.
        «Ребята, ну что же не решили остаться здесь еще на денек? Отдохнули бы, выспались, а там бы и пропажа ваша нашлась», - невесело размышлял я, осматривая стоянку самым тщательным образом. Нет, не для того чтобы окончательно убедиться: здесь ночевали именно они - для другого. Любая мелочь, которую они потеряли или выбросили за ненадобностью, в моем нынешнем положении могла бы пригодиться.
        Ровным счетом не нашлось ничего. Да и не стал бы никто выбрасывать на виду. Тщательно прикопал бы, либо кинул в реку, где бурное течение унесет далеко от этих мест. К тому же и терять им особенно нечего. В дальних походах каждый грамм имеет вес, и у них при себе лишь самое необходимое.
        Теперь только и оставалось, что принять окончательное решение: как поступить дальше? Но перед этим, я решил дать себе отсрочку - отдых на целый день. Тело все еще отдавало болью, и особенно досаждало плечо. К тому же после практически бессонной ночи неудержимо тянуло ко сну. И самое главное: существовал крохотный шанс, что Грек вернется, и мимо им не пройти.
        Проснулся я, когда день давно уже перевал за полдень. Полежал некоторое время, слушая, как беснуется бурный речной поток. Наверное, лежал бы еще долго, но желудок вдруг требовательно заурчал: хозяин, пора кормить! Вообще-то без пищи человек может протянуть довольно долго, питаясь исключительно за счет внутренних резервов. Главное, ясно дать ему понять: никакой пищи не будет, перестраивайся! Следует или питать его достаточно калорийно, или не кормить вообще. Двухнедельную голодовку, человек выдерживает достаточно легко. Даже если не будет лежать неподвижно, пытаясь сохранить запас сил, а целенаправленно куда-то идти. Главное, чтобы не было обезвоживания. И еще гипогликемии. То есть, катастрофического снижения уровня глюкозы в крови, что вполне может случиться во время жесточайшей вынужденной диеты. Всю эту информацию мне дали мои куда более опытные товарищи, а Слава Проф - объяснение на уровне физиологии.
        И я согласен голодать, днями вышагивая по лону дикой природы. С водой проблем быть не должно: она встречается практически на каждом шагу, и еще у меня есть чудом сохранившаяся фляжка. Что же до гипогликемии…
        Колючие кустики по соседству сплошь усеяны сизо - синего цвета плодами. Мелкие, с горошину, они имеют настолько сладко - приторный вкус, что можно нисколько не сомневаться: стоит запастись ими впрок, как и эта проблема будет решена. Остается определиться с направлением движения. Неправильно выбранное, оно может стоить жизни. С другой стороны, в этом мире есть и другие? Сомнительно.
        Глава 10
        Я прождал их два дня и две ночи. Хотя правильнее будет: два дня и одну ночь. Поскольку вторую ночь, в отличие от первой, спал беспробудно. Первую практически всю бодрствовал, опасаясь, что они пройдут мимо меня, и не увидят. Отлично понимая: в темноте никто в здравом уме даже с места не сдвинется. Здесь тоже полно хищников, которые, как и земные, предпочитают охотиться в темное время суток. И они, в отличие от людей, по ночам видят превосходно. Миллионы лет назад, жизнь заставила приматов, которые в дальнейшем эволюционировали в человека, подняться на деревья. Долгое время у них не было никаких врагов. Затем они появились. Враги страшные, охотящиеся по ночам, и специализирующиеся исключительно на приматах. И были ими далекие предки тех самых созданий, которые ныне так уютно устраиваются у нас на коленях, и так мило мурлычут в ответ на наши ласки - кошечек.
        - В принципе, ничего не изменилось, - улыбался Слава. - Что тогда мы поставляли им еду, что сейчас. Зато, проживая на деревьях, приматы приобрели возможность различать красный цвет и его оттенки, чего подавляющее большинство других животных, делать не умеют. Надо же было им каким-то образом различать в кронах деревьев фрукты, которые и составляли их основной рацион? - А эти, которых мы встретили, спустились уже с деревьев, или еще на них не поднимались? - тут же поинтересовался Гудрон. Причем таким тоном, как будто ему необходимо жизненно важно знать ответить на этот вопрос.
        - Не уверен, но думаю: уже спустились.
        - Почему так думаешь? - от Бориса последовал новый вопрос, а мы начали устраиваться поудобней: велика вероятность того, что Гудрон сумеет Профа разговорить, и тогда нам предстоит услышать нечто интересное.
        - Ты же сам видел, как они собирают моллюсков, не отказываются от рыбы, и недалеко от них останки какого-то съеденного ими животного. А значит, уже всеядны. Или на подходе к тому.
        - И что это дает?
        - Неплохие шансы на то, что когда-нибудь они станут разумными.
        - И что, это так важно?
        - Безусловно, и даже более того. Понимаешь ли, друг мой Борис Гудрон. При полной травоядности такое произойти не сможет - слишком мало белка. Тушу как у слона или гиппопотама - легко, но с мозгами куда сложнее.
        - А поподробнее?
        - Гудрон, тебе что, побольше о своих будущих подданных захотелось узнать? - попытался подначить его Гриша. Но тот от него лишь отмахнулся.
        - Проф, не сочти за труд, поясни: какая связь между мясом и мозгами?
        - Самая прямая. Чтобы тебе было известно, в среднем по планете человеческий мозг весит чуть больше килограмма триста грамм. Это примерно пятидесятая часть от общей массы тела. Но от всей производимой организмом энергии мозг потребляет порядка десяти процентов в состоянии покоя, и до четверти при напряженной умственной деятельности. Вдумайтесь в эти цифры: весит одну пятидесятую, а забирает четверть. Кстати, знаете, у какого животного масса мозга наиболее высока по соотношению к массе тела? - спросил Слава, и сам же ответил. - У крохотной птички колибри. И они, при недостатке корма, впадают в самый настоящий анабиоз. Вернее, мозг заставляет их туда впадать, иначе ему не выжить. Существует такая закономерность: чтобы увеличивалась масса головного мозга, необходимо, чтобы уменьшались челюсти. Объем и масса головы конечны, и, убирая что-то одно, появляется возможность добавить другое. Но эти приматы всеядны, а там уж как повезет.
        - В чем именно?
        - В том, с чем повезло нам. Вернее, нашим предкам в отличие от других приматов. А вот с чем именно им повезло - до конца еще непонятно. Самая ближайшая к человеку обезьяна - шимпанзе. Так вот, генетически у нас с ней разница всего в два процента, но различие между нами видишь?
        «Эх, парни, парни! И как же так все получилось?! Всего-то два дня прошло, а соскучился по вас так, как будто с семьей расстался!».
        Ожидая их, я здраво рассудил, что пока нет смысла объяснять организму: «В ближайшее время тебе придется питаться исключительно внутренними резервами!». Особенно на берегу реки, которая просто кишела рыбой. То ли она шла на нерест, то ли ее всегда так много, но добывать пропитание не составляло никакого труда. Но самое приятное заключалось в том, что моя рана на правом плече, даже не думала загноиться. Либо местные бактерии не знали, как себя вести с инопланетной плотью, либо антибиотики действительно помогли.
        Утром третьего дня, когда в дальнейшем ожидании не оставалось смысла, я все же решился.
        Сборы были недолгими, а шаг мой легок. И вел он меня к сверкающим на солнце белоснежным вершинам горной гряды.
        - Дойду до них, посмотрю, что и как, а там уже будет видно, - едва ли не посвистывая на ходу, рассуждал я. - Лезть в горы с той амуницией, которая у меня имеется - верх легкомыслия. Но, возможно, стоит мне только до них добраться, как моему взору откроется чудная долина, разрезающая горный хребет пополам. Наверное, мне стоило потеряться раньше. Чтобы приобрести то, что благодаря своей пропаже, приобрел. Ну и пусть например вон из-за того камня выскочит сейчас хищник. Если смогу - убью его. Если не получится - он убьет меня. Стоит ли из-за этого нервничать?
        Никогда не считал себя трусом, но теперь ловил себя на мысли, что слишком легко отношусь к возможности собственной смерти. Мне даже пришла мысль, что какая-нибудь местная зараза не была убита земными лекарствами, а вполне освоилась в организме. И теперь хозяйничает в нем, как только пожелает. Например, в том мозговом центре, который отвечает за чувство страха - в миндалинах, которые находятся в височных долях. Оттого мне совсем и не страшно. Главное, чтобы она ничего не изменила в моей сексуальной ориентации. Поскольку миндалины, помимо других важных вещей, ответственны еще и за нее. А страх - пусть! Без него даже удобнее.
        Затем внезапно выпорхнувшая из-под самых ног птица, убедила - все далеко не так. Никуда оно не делось - чувство самосохранения. Иначе, не оказался бы одним прыжком за ближайшим деревом, а рука не сжимала бы револьвер. Но сердце при этом не билось так, как будто пытается вырваться из груди, и улететь подобно напугавшей меня птахе подальше от опасности. И руки часто не подрагивают от внезапно прихлынувшего норадреналина. Обычная реакция организма на внезапную опасность, без которой я оказался бы потерявшим всякое чувство страха идиотом. Что одновременно и обрадовало и несколько опечалило. Идиот - не идиот, но вдруг вместо пропавшего дара эмоционала, у меня проснулся дар бесстрашия? Как выясняется, нет.
        Я не стал безрассудным. Все также внимательно как и всегда, посматриваю по сторонам, под ноги, вверх: опасность может прийти с любой стороны. Но при этом успеваю полюбоваться красивой бабочкой, цветком, еще чем-то, чего прежде за собой не замечал, полностью поглощенный тем, чтобы не пропустить смертельную опасность. И мое нынешнее состояние нравилось мне куда больше.
        Людей убивают, или, по крайней мере, значительно укорачивает им жизнь, стрессы. Причем не те, когда сердцебиение зашкаливают за все мыслимые границы - другие. Страх потерять работу, любимую девушку, вовремя не заплатить за ипотеку… их бесконечно много, причин для стресса. Все они мелкие, но именно они, как ржавчина металл, разъедают наш организм. Даже у животных жизнь в неволе удлиняется чуть ли не вдвое, поскольку им ничего не грозит. И дело не только в том, что состарившись, они становятся легкой добычей хищников.
        Мои размышления перебил запах дыма. Сначала мне показалось, что я ошибся, спутав его с запахом какого-нибудь растения, здесь случается и не такое. Затем он стал сильнее, заставив не на шутку встревожиться. Совсем не хотелось бы попасть в лесной пожар. Особенно, если он верховой, когда огонь перебирается с вершины на вершину с такой скоростью распространения, что от него чрезвычайно тяжело скрыться.
        «Это не может быть пожаром, - размышлял я. - Слишком много влаги после недавнего затяжного ливня. А значит, огонь рукотворный. Отсюда следует: где-то недалеко есть люди. Правда, радоваться пока рано. Это могут быть и бандиты, и хуже того - перквизиторы. Игорь, тебе же не хочется, оставшись без умело ими содранной кожи, захлебываясь слезами от ужаса, путаясь и забывая слова, исповедаться: по какой именно причине сюда угодил? Нет? Ну тогда постарайся быть предельно осторожным. Поверь - это полностью в твоих интересах. Шанс встретить их не так велик: утверждают, что они обитают гораздо севернее. Но с твоим везением в последнее время, вполне могут оказаться и они».
        Встречаться с перквизиторами мне уже приходилось, и тогда спасло лишь чудо. И еще мощный ФН ФАЛ, от которого теперь оставалась полуметровая стальная трубка. Годная только для того чтобы жахнуть ею по голове зверька величиной с некрупную собаку.
        Определить направление на место, где жгли костер, оказалось нетрудно. Запах дыма явно пришел ко мне вместе с бегущей водой ручья. Вверх по течению я и направился. Осторожно, пеняя себе за каждый изданный шорох. Сколько времени провел среди тех, кто в любом месте и в любой ситуации умеют шагать бесшумно, но сам так и не научился.
        Сотня шагов, примерно столько же изданных в свой адрес проклятий, и вот уже среди деревьев стал различим колеблющийся огонек костра.
        «Господи, хоть бы это оказались Грек и остальные!», - взывал я к тому, в которого никогда не верил. Держа наган наготове, я крался среди деревьев, готовый в любой момент громко сказать: «Гриша, что у нас сегодня на ужин?». Или задать стрекача, пригибаясь так, что грудь будет касаться колен. Или просто поздороваться с людьми, чей вид показался бы мне достаточно безопасным.
        Ни того, ни другого, ни третьего, не понадобилось. Вместо всего этого, я вошел в ручей и побрел теперь уже вниз по течению, стараясь ступать осторожно, чтобы не выдать своего присутствия плеском воды. С каким-то отрешением ожидая, что в любой момент в ноги вцепятся сотни мелких, но острых как бритва зубов. Местных пираний, которых от земных отличает только то, что они все еще кистеперые. Но не повадки держаться большими стаями и кровожадность.
        Шел, стараясь держаться строго посередине ручья, хотя вода иной раз поднималась по грудь, а сам ручей раздавался далеко в стороны. И почувствуй я вдруг укус, у меня не будет ни единого шанса оказаться на берегу. То, что успел разглядеть возле костра, было куда страшнее.
        Все три человека, в которых даже с полувзгляда можно определить опытных путешественников, были еще живы. Вокруг них валялось множество так необходимых мне предметов. Снаряжения, оружия, а над всё еще не погасшим костром висел котелок, от которого исходил запах подгоревшего варева. «А ведь стоило мне набрести на них полчаса назад, и тогда я бы был вместе с ними», - от этой мысли меня нервно передернуло.
        Эти люди не были еще мертвы, и некоторое время жить будут. Как утверждают - неделю. Пока их плоть не начнется расходиться во множестве мест, и на свет не появятся уже взрослые геламоны. Которые начнут подыскивать себе новых жертв. Чтобы проникнуть в их тело, обездвижить, и вывести в них личинок.
        Я брел вниз по ручью, готовый ко всему. К острой боли, которая придет снизу. Или к вдруг возникшему жжению между лопаток, так похожему на укус шмеля или шершня: геламоны метят именно туда. Брел, надеясь успеть приставить к виску ствол револьвера, который бы крепко зажат в руке.
        Глава 11
        «Эмоциональное опережение - вот как это называется», - наконец-то вспомнил я. Состояние, когда чего-либо страстно ждешь или желаешь, но когда событие происходит, у тебя не осталось никаких эмоций. Все они давно растрачены, потому что ты пережил их заранее.
        - Дима, налить тебе еще?
        Я кивнул: наливай. Прекрасно понимая, что еще одна тарелка похлебки точно будет лишней. На которую желудок обязательно отреагирует. Несложно догадаться, каким именно образом. Ну и пусть.
        - А ты всегда так ходишь?
        - Так - это как?
        - Так как сейчас? Без оружия, без рюкзака, почти без одежды и в одиночку?
        Пожимая плечами, и держа лицо невозмутимым, я солгал.
        - Чаще всего.
        Жанна - девушка красивая, так почему бы не порисоваться?
        - И тебе не страшно?!
        На этот раз ответил ей честно:
        - Нет.
        Весь мой страх похоронен в том месте, где должен был лежать сам - на дне вымоины. А если что от него и оставалось, закончилось за те две недели, что брел сюда. Пока, наконец, не наткнулся на поселение. Чтобы полностью убедиться: эмоциональное опережение действительно существует. Сколько я мечтал о том, что встречу людей? Фактически только этим и занимался. А в свободное время изо всех сил стремился выжить. Когда, например, стая похожих на земных медоедов существ, загнала меня на дерево.
        Не стану отрицать: в тот момент мне просто повезло. Потому что ближайшим деревом оказался не молодняк со стволом толщиной с руку, а настоящий патриарх. Такое сравнение напрашивалось само собой, потому что он был настолько грандиозен, что вокруг него вообще не имелось никакой другой растительности. Все что только можно он тянул из почвы мощнейшей корневой системой, не оставляя для других ничего. Потому и ветви у него начинались у самой земли. Будь по-другому, они оказались бы высоко-высоко. Там, где их не заслоняли бы от солнца ветки соседних деревьев.
        Наблюдай за мной в тот миг обезьяны, они обязательно бы позавидовали моей проворности, настолько быстро оказался наверху. Так мы и просидели несколько дней, поглядывая друг на друга: снизу на меня эти твари, а сверху на них я. Через какое-то время ко мне в голову пришла показавшаяся на тот момент весьма неглупой мысль - потратить один из двух оставшихся револьверных патронов. Его хватило, чтобы самая крупная тварь упала замертво. И только наблюдая за тем, как остальные рвут ее на части, понял - идея была самой бредовой. После того как они подкрепятся, им будет проще дождаться того, что, обессилев, свалюсь с дерева. Если к тому времени не загнусь от жажды. Но для начала сойду от нее с ума.
        Сейчас смешно, но чем я только не пробовал их отогнать! Соорудил лук, метал в них привязанный к свитой из разорванной одежды веревке ствол ФН ФАЛа. И даже попытался из него пальнуть.
        Замысел был прост. Привязать ствол к ветке, достаточно тонкой для того чтобы можно было направить ее на одну из тварей, вставить в него винтовочный патрон, благо их у меня оставалось, а затем разбить капсюль. Чем угодно, той же подошвой берца, предварительно вкрутив в нее что-нибудь металлическое, что заменило бы боек. Даже если не удастся попасть - грохот получится еще тот. Именно на него и строился весь расчет.
        Выстрел действительно получился громким. Правда, эффект от него был нулевым. То ли они оказались глухими, то ли просто не смогли соотнести его с опасностью. Ну да: во время грозы еще и не такие раскаты случаются. Затем, в какой-то из проведенных на дереве дней, твари исчезли также внезапно, как и появились, когда мне едва удалось вовремя их заметить.
        - Дмитрий, - завидев, что тарелка моя пуста, и я даже отодвинул ее в сторону, окликнул меня тот самый мужик, который и был первым повстречавшимся мне человеком. Звали его Иван, а когда я поинтересовался отчеством - ему неплохо за пятьдесят, он ответил: имени будет достаточно. - Там тебе приготовили, отдохнуть не желаешь?
        - Желаю, - с готовностью откликнулся я. И, обращаясь к потчевавшей меня обедом девушке. - Спасибо, Жанна. Суп - настоящее объедение! Он всего лишь чуточку не такой вкусный, как ты красивая.
        Нет, ну а каких еще комплиментов можно ожидать от почти одичавшего человека? Который в последнее время только и разговаривал, что сам с собой? Именно таких, чей смысл и самому ему не совсем понятен. Но, как бы там ни было, Жанне комплимент понравился, поскольку смущение ее было не наигранным.
        - Отдохнул? - сразу же после моего пробуждения, едва я только вышел из предоставленной мне крошечной бревенчатой хижины, подошел все тот же Иван.
        - Да, спасибо! Выспался замечательно.
        То, что частенько просыпался - это уже мои проблемы. Никто меня не будил - привычка выработалась. Кстати, абсолютно бесполезная. Если бы хищник напал во сне, я бы проснулся только для того чтобы немного похрипеть перекушенным до шейных позвонков горлом.
        И все же выспаться мне действительно удалось на славу. Разница заключалась в том, что просыпаясь, каждый раз вспоминал: наконец-то нахожусь среди людей. И потому нет необходимости тщательно вслушиваться в звуки леса, а можно спокойно закрывать глаза и спать себе дальше.
        - Ну, коли выспался, пошли под навес. Там и расскажешь: кто ты, откуда, и как сюда попал.
        Теперь начиналось самое сложное. Этих людей, а помимо Ивана присутствовало и еще четверо, не обманешь как Жанну. Никто из них не поверит, что странствовать по джунглям в одиночку - дело для меня самое обыкновенное.
        Первым что придет им в голову - я что-то натворил. Нечто ужасное, причем настолько, что мне пришлось спасаться бегством, рискуя навсегда остаться в джунглях. Вторым - все мои спутники погибли. Если об этом заявлю сам, мне придется назвать их имена. По той самой причине, что среди них могут оказаться знакомые им люди. Грека в любом случае называть нельзя. Он - фигура широко известная. И если эта пятерка знает, что на одного из его людей объявлена охота с хорошим призом, они могут заподозрить - я и есть именно он.
        Потому что ориентировка была не на какого-то там Теоретика, а на одного из людей Грека. И только затем уже шло описание жертвы: зовут Игорем, кличка Теоретик, немного за двадцать, ростом около метра девяносто, глаза карие, волосы русые, спортивного телосложения, особых примет нет.
        Утверждают, для того чтобы ложь как можно больше походила на правду, все и должно быть правдой. Кроме нескольких мелочей, которые и есть самые важные. Ну, или чтобы она была грандиозной: в такие вещи люди тоже почему-то верят легко. Но в обоих случаях, нужен ум. Я же свой где-то в джунглях оставил.
        - Мы взяли заказ на одного эмоционала. Кличка у него Теоретик, зовут Игорем. По описанию, чем-то на меня похож, только на голову выше. И поздоровей, - после вынужденного поста, когда питался от случая к случаю, добрый десяток килограммов потерял. Так что назвать меня теперь здоровяком, ни у кого язык не повернется. - Да вы и сами наверняка о нем слышали.
        Они переглянулись. Только этот факт не сказал мне ровным счетом ничего.
        - И что было дальше?
        То, что было дальше, рассказать легко. Промоина, из которой едва выбрался, геламоны, жизнь на дереве, и еще много-много чего другого. Даже если не сгущать краски, получается довольно страшноватая история.
        - В чьей команде ты был? - в конце моего рассказа, спросил Иван.
        Самый сложный вопрос из всех тех, на которые мне пришлось уже им ответить.
        - Лехи Воробья, - не придумал я ничего лучшего.
        Леха был моим первым знакомым в этом мире. И погиб он на второй день знакомства. В Фартовом, который по местным меркам находятся весьма и весьма далеко. Но этот факт совсем не означает, что кто-нибудь из них с Лехой не был знаком. И тогда придется выкручиваться.
        - Воробьев Алексей Николаевич его зовут.
        Понятия не имею, какое отчество было у моего знакомого, впрочем, как и фамилия. Но если им известно о Воробье, вряд ли случится так, что совпадет все сразу. Они переглянулись снова.
        - Ладно, Дима, отдыхай пока, - поднимаясь на ноги вслед за другими, которые за все время не произнесли ни слова, сказал Иван. - Тебе у нас не меньше недели придется пробыть.
        - А потом?
        - Потом наши люди отправятся в Станицу. Здесь же, поди, не останешься?
        Успел обратить внимание: названия местных поселений не балуют ни фантазией, ни изощренностью. Все просто и обыденно: Шахты, Вокзал, Фартовый, Самолет… Ну разве что слышал, существует и Веселая Жизнь. Но чем там жизнь весела, никто мне так и не удосужился объяснить.
        - Нет.
        Маленькое оно, ваше поселение. Около десятка бревенчатых домишек, окруженных, как и везде, частоколом. Если даже в каждом из домов проживает четыре - пять человек, все равно получается не больше пятидесяти. Так что затеряться тут будет сложно. И поинтересовался сам.
        - Из Станицы на Вокзал попасть сложно? И вообще, как далеко он расположен?
        - Кто именно?
        - Станица. И Вокзал.
        - Вокзал на той стороне хребта, - указал Иван на горы. Ну, это и без него мне известно. - До Вокзала от Станицы без малого неделю добираться, пехом. Отсюда до нее два дня. По реке. Возвращаться, естественно, больше. Поскольку против течения, а в иных местах пешком по берегу с лодкой на привязи.
        Сибирь когда-то так и заселяли. Шли всем семейством по берегу, коровенку с собой вели, лошадь. А весь скарб и малых детей за собой волокли в лодке. Понравится главе семейства место, он и заявит: все, остаемся здесь. Ну и названия образовывались соответственно фамилии: Ершово, Хомутово, Быково, и так далее. То, в которое нахожусь, называется Хутором. С одной стороны, если есть Станица, значит, и Хутор быть должен. С другой, чего бы не назвать его каким-нибудь Иваново или Степаново? По первым поселенцам?
        - Оружие не дадите? - без всякой надежды поинтересовался я.
        - Лишнего нет, - Иван сказал, как отрезал.
        И сам бы на его месте не дал - себе дороже. Неизвестно, кто к ним пришел, чем он дышит и чего от него ждать. От охотника за головами, которым сам себя я и представил.
        - Я заплачу, - продемонстрировав один из трех имеющихся у меня жадров. Цена, за которую на том же Вокзале можно приобрести достаточно серьезный ствол. Иван взглянул на него мельком и без всякого интереса.
        - Нет у нас лишнего, я же сказал.
        - Тогда хотя бы патронов с десяток. Для нагана.
        И снова получил отказ.
        - У нас таких не имеется, - и не проверишь, действительно их нет, или по той же причине перестраховывается. - Да и не нужны они тебе: у нас здесь тихо - оазис.
        Так-то оно так, вот только чувствуешь себя с единственным патроном в револьвере весьма неуютно. Не пулемет же прошу, в конце-то концов. Меня и обычная двустволка вполне бы устроила.
        - Дима, а ты его знаешь?
        - Кого именно?
        - Ну, этого Теоретика?
        Определенно Жанна подслушивала: при разговоре с ней, я ни разу о нем не упоминал. К тому же не так много мы и общались. Помимо моего желания - девушка она симпатичная, с хорошей фигурой. Но крутится вокруг нее один тип, Олег. Как будто желает все время держать ее под контролем. Тут и гадать не нужно: либо ухажер, либо и вовсе муж. Причем муж ревнивый. Мне же, в моем нынешнем положении, только и остается, что создать проблемы на ровном месте.
        - Нет, не приходилось. А к чему интересуешься?
        - Да так. Ни разу эмоционала не видела. Интересно, чем они отличаются от обычных людей? Ну так смотри сколько душе угодно. И полностью убедись: абсолютно ничем. С другой стороны, помимо того эмоционала, что периодически вижу в зеркале, мне довелось увидеть одного из них единственный раз. Федора Отшельника. Вот у того действительно облик был почти демонический. Хотя, возможно, дело в том, что жить ему оставалось всего пару месяцев, и сам он об этом отлично знал.
        - Дима, а ты кого-нибудь из них видел?
        - Однажды, на Вокзале, - лгать не имело ни малейшего смысла. К эмоционалам если и не очереди, то посетителей хватает. Так почему бы и мне не побывать?
        - Его не Отшельником звали?
        - Именно.
        - Говорят, он уже умер. Теперь там другой.
        «На его месте должен быть я», - вспомнив предложение Сноудена, не смог удержаться от улыбки. Гриша оказался прав: стоило нам задержаться на Вокзале, и вполне могло такое случиться, место Отшельника стало бы моим. Задержаться не так уж много. Не прошло еще с момента нашей встречи двух месяцев. А если учитывать, как медленно доходят новости - именно доходят, не доезжают, и, тем более не долетают - ножками они распространяются, ножками, умер Федор чуть ли ни сразу же после нашей встречи.
        - Он точно сам умер? Его не убили?
        Обычная среди эмоционалов история. Нет, чтобы профсоюз какой-нибудь создать. Поделить поле деятельности, и жить себе припеваючи.
        - Точно сам умер. И еще рассказывают, очень он мучился перед смертью.
        Что не исключает - его отравили. Каким-нибудь местным кураре или соком анчара. Хотя последнее - бред, не настолько тот и ядовит.
        - Жанна, - вспомнил я реакцию Ивана на жадр. Вернее, практически полное ее отсутствие, - а что, у вас здесь жадрами не пользуются?
        - Конечно, пользуются, куда же без них?
        - А почему тогда они не заинтересовали?
        - Их у нас и без того хватает, - и внезапно, как будто сказала лишнее, переменила тему. - Ой, что-то заболталась я совсем. Вон и Олег идет. Пока - пока!
        Судя по тому, как по-хозяйски Олег обнял девушку, а затем положил ей руку пониже талии, он точно был ей не просто другом.
        - Нет уж, доберусь до Вокзала, черта с два когда за его пределы выйду! И совсем не потому что для меня, в моем нынешнем положении Вокзал - самое безопасное место. Хотя и потому тоже. Там и электричество есть, и музыку послушать можно, и фильм посмотреть, и даже потанцевать при желании. А самое главное, девушек там куда больше и не все они заняты. Нужно как можно быстрее отсюда убраться, здесь только от скуки помирать, - такие мысли упрямо лезли мне в голову уже на четвертый день пребывания на Хуторе.
        Первые три я наслаждался тем, что снова попал в общество людей. В безопасное место, где есть и крыша над головой, и мягкая постель, и баня. И еще я был объектом всеобщего внимания, рассказывая о перипетиях своего вынужденного путешествия в одиночку. Затем интерес к моей персоне значительно поугас, да и самому мне смертельно надоело трепать языком. Тогда-то и пришла скука. Особенно по вечерам. Днем занятие всегда находилось. В основном я занимался тем, что помогал Ивану.
        Несмотря на то, что он был здесь главным, Иван не проводил все время в ожидании того, что кому-нибудь понадобится его мудрый совет или жесткий приказ - он плотничал. Когда я начал напрашиваться к нему в помощники, не сказать, чтобы просьба его обрадовала, но, по крайней мере, он не отказал. Своим главным и едва ли не единственным инструментом Иван действовал виртуозно.
        «Вот чего бы точно никогда не подумал раньше, - размышлял я, глядя, как ловко он им орудует, - так это то, что освоение новой планеты будет происходить не терраформированием, не всякой сложной техникой, а обычным стальным топором».
        - Чему улыбаешься? - поинтересовался Иван, обнаружив на моем лице то ли улыбку, то ли ухмылку, то ли гримасу.
        А когда ему рассказал, усмехнулся сам.
        - По-хорошему, Дима, тебя бы на карантин посадить.
        - Это еще зачем?
        - На всякий случай. Мало ли ты какую заразу с собой принес?
        - И что, бывали случаи?
        - Сам не встречался, но слышать о таком приходилось.
        - Так чего же тогда не посадили?
        - Сам не знаю. А теперь уже и поздно, - и перевел разговор на другое. - Теперь смотри. И запоминай. Хват тут немного необычный, и на первых порах может показаться неудобным. Но так ловчее будет фаску снять.
        Я смотрел и запоминал, совершенно не представляя, пригодятся ли мне такие навыки в будущем. Но, по крайней мере, не оставалось времени раздумывать над тем, как все плохо. И сейчас плохо, и в дальнейшем ничего не изменится. Разве что поверить в чудо, собрать достаточное количество пикселей, и попытаться открыть портал домой. Ах да! Есть же еще один способ - Пик Вероятности. Но о нем я кроме названия ничего не знал.
        Жители Хутора не то чтобы держались от меня обособленно. Но вели себя так, как будто есть у них какая-то тайна, о которой мне не положено знать. Хотя чтобы не разгадать ее, нужно быть полнейшим идиотом. Когда наблюдаешь за тем, как ближе к вечеру откуда-то возвращается половина мужчин Хутора в перепачканной и пахнущей дымом одежде, и вспоминаешь реакцию самого Ивана, все становится предельно ясным. Жадры они здесь добывают, жадры! А дымом от них пахнет по той простой причине, что жадры - не самородки, готовыми их не найдешь. Их выплавляют из какой-то руды. Мне и видеть-то ее до сих пор не приходилось. Знаю только, что днями руду можно плавить, но ни одного жадра так и не получить. К тому же необходимо подходящую рудную жилу найти - экскаваторов нет. Иначе цена на жадры была бы как на золото. Которого здесь, по выражению Гудрона - как хорошо всем известной субстанции за баней.
        Благо хоть, без головы не оставили, чтобы сохранить все в тайне. Теперь уже, наверное, и беспокоиться об этом не стоит.
        Глава 12
        Все случилось на пятый день моего пребывания в Хуторе.
        - Дебилы, какие же вы все здесь дебилы! Что, тяжело было мне продать хоть какое-нибудь оружие? Любое! Наверняка ведь оно у вас есть! Расхлебывайте теперь сами, полной ложкой! Мне до вас дела нет! - зло шептал я, судорожно сжимая наган с единственным патроном.
        Те несколько человек, которые темной ночью заявились в поселок совсем не для того чтобы обрадовать жителей внезапным визитом. Они пришли убивать. Чтобы завладеть тем, чье существование вы так наивно пытаетесь скрыть - жадрами.
        - Игорь, еще не время! Там, где ты находишься, тебя точно никто не увидит. Подожди, пока все начнется, и уже тогда…. Когда начнется заваруха, напавшим на Хутор людям будет совсем не до того, когда за их спинами легкая тень перемахнет через частокол, и скроется в лесу.
        Кто же им виноват, что они побоялись дать мне оружие? А какая удобная у меня была бы позиция, будь в руках что-нибудь приличное и многозарядное! Минимум половину бы вынес, сколько их там, человек восемь? Жанну жалко - хорошая девчонка. И еще детей. Детей в первую очередь. Но их тронуть не должны: за жадрами сюда полезли, не вырезать же все под корень? Если только местным они не знакомы, тогда им точно никого в живых оставлять не с руки. И все же детей в любом случае должны не тронуть. Тем более, маски на лицах. Но это не мои проблемы - у меня лишь наган и единственный патрон. И отличная возможность не влезать в чужие разборки, когда своих проблем выше горла. В конце концов, кто они мне? Да никто! Шумнуть или крикнуть, когда окажусь на другой стороне частокола? Как будто бы и совесть чиста, и опасности никакой?
        - Так и сделаю, - твердо решил я. - Если у этих имбецилов не хватило ума выставлять по ночам охрану, какого дьявола я должен рисковать собственной жизнью?! Во имя чего?! Жанна? А кто она мне? У нее есть муж, пусть он о ней и заботится! А о детях их родители. Мне каким-то чудом удалось выжить только для того чтобы сдохнуть сейчас? Нет, Игорек - это не они идиоты, здесь идиот только ты!
        Как ни постарался ткнуть стволом револьвера как можно глубже в основание шеи, выстрел прозвучал куда громче, чем хотелось. Ну да: тут скрип зубов за несколько метров услышать можно - такая тишь, и вдруг выстрел!
        - Прямо через гематоэнцефалический барьер пуля прошла, - зло усмехнулся я, выхватывая из рук мертвого бандита ружье. - Защищать от такого он не рассчитан.
        Ружье оказалось помповым, с удлиненным магазином, который был равен длине ствола. А значит, патронов в нем должно быть не меньше восьми, если не все десять. В том случае, если он заполнен до конца. Но ведь могло случиться и так, что их в нем всего половина. И совсем невероятным будет, если магазин окажется пуст. Но это же каким нужно быть идиотом, чтобы напасть с незаряженным оружием, а выстрелить никто еще не успел? И мы как будто бы договорились, что идиот здесь в единственном числе?
        После хлопка револьвера, обладай эти люди навыками Грека, Гудрона или того же Яниса, мне бы и вскинуть ружье даже не дали, сразу же изрешетив. Они позволили. И не только вскинуть, но и выстрелить, причем трижды. Вот чем хорош оказавшийся в моих руках сынок итальянских оружейных конструкторов, так это своей полуавтоматикой. Когда нет необходимости раз за разом дергать цевье, извлекая из патронника стреляную гильзу, и досылая в него новый патрон. А когда стреляешь практически в упор, и целиться-то особой нужды нет.
        Третий выстрел я сделал уже в прыжке, чтобы оказаться домом, и вопль пострадавшего застал меня уже там. За углом располагались овощные грядки. Они-то под ногами и захрустели. «Жанна теперь меня точно убьет!», - помня, как тщательно она за ними ухаживала.
        - Степан, Андрей, остальные - заходите справа! - насколько мог громко, заорал я, после чего пальнул еще раз.
        Уловка бесхитростная, но, когда нервы напряжены до предела, могла и сработать. Она и сработала.
        - Уходим, уходим! - панически закричал кто-то, и вслед за этим послышался частый топот ног.
        Наверное, наступило самое время пару раз пальнуть им в спину, но делать этого я не стал. Пришлось бы показаться из-за укрытия, и где тут возьмешь уверенность, что в тебя не выстрелят, и при этом не попадут? Те, кто пришел сюда за жадрами. Или обитатели Хутора, которые наконец-то решили дать им отпор: в темноте, попробуй-ка - разбери, свой ты или чужой? Стрельба поднялась такая, что мне только и оставалось, что упасть ничком на все те же несчастные грядки.
        - …Получается, ты всех нас спас, - было не совсем понятно, чего в голосе Ивана больше: утверждения или вопроса.
        - Не всех, - в который уже раз, пожал я плечами. - Этот, который дежурил…
        - Мишку жаль, конечно, но если бы не ты!..
        - Сделал, все что смог.
        Пожимать плечами скоро в привычку войдет. Последние полчаса только этим и занимаюсь.
        - Интересно, откуда они… - начало было кудлатый мужик, имени которого я не знал, потому что все его иначе как Пуделем и не называли. И тут же осекся под строгим взглядом Ивана.
        - Откуда они про жадры узнали? - закончил за него я. - Не сильно-то вы этот факт и скрываете. Любой, кто здесь побывал, легко мог догадаться.
        - Так уж и легко?
        Нет, точно в привычку войдет. Если уже не вошло.
        - Патронов к нему не найдется? - едва ли ни с нежностью погладил я приклад ружья, с которым и не думал расстаться.
        И уж тем более отдавать, даже если они все дружно начнут настаивать. Эта Бенелли мне теперь вместо девушки: мы с ней в обнимку спать будем.
        - Найдется, - не раздумывая, кивнул Иван. - Кстати, и к нагану штучек пять завалялось. Если хочешь, может отыскаться и что-нибудь другое, - указал он взглядом на ружье. - Причем на твой выбор: мы перед тобой все в долгу.
        Кроме погибшего Мишки. Но если бы не его предсмертный вскрик, вернее, хрип, я бы, вероятно, вернулся в свой дом, и снова уснул. И вряд ли бы уже проснулся. Вы в долгу передо мной, а я перед своим кошмаром, который и разбудил. Он всегда один и тот же: стою на дне промоины, вода поднимается все выше, пока, наконец, не доходит до конца дыхательной трубки, и не льется уже туда. Не так часто в последнее время он и снится, но этой ночью с ним повезло. Да и вам, кстати, тоже.
        - Спасибо, мне бы только патронов, - отказался я от щедрого предложения Ивана. Вряд ли у них надеется что-то лучшее, чем сам для себя добыл.
        - Дима, вот еще что… В Станицу послезавтра отправимся. Жила иссякла, так что теперь хранить все тайне, смысла нет. Так что, если не передумал…
        - Нет, - решительно покачал я головой. - Обязательно с вами.
        - Ну и ладненько. Каким будет груз, сам понимаешь. Наверное, это даже к лучшему, что с нами: лишний ствол не помешает. Послезавтра отправитесь.
        Да хоть сегодня. Через десять минут.
        Жанна, за разоренные мною грядки, ругаться не стала. Лишь огорченно вздохнула. И еще сказала:
        - Ты молодец, Дима!
        - Опасался, с тобой что-нибудь случится.
        - Со мной?!
        Нет, ну и что тут такого? Если у тебя есть парень, это ведь совсем не значит, что ты мне не можешь нравиться?
        - Да.
        Если разобраться, первым, о чем я подумал, была именно она. А уже только потом дети.
        - Дима, ты мне тоже нравишься, но…
        Не надо ничего объяснять. И без того все предельно ясно.
        - Я все понимаю, - и перевел разговор. - Так ты за свои грядки не обижаешься? Нечаянно туда залетел.
        Девушка улыбнулась.
        - Во-первых, они не мои, общие. А во-вторых… кому они были бы нужны, если бы не ты? Ну разве что тем, кто пришло бы сюда жить вместо нас. Если бы пришли. И потом, думаю, что несколько ростков все-таки выживут.
        Она показала мне грядки еще в самом начале моего пребывания здесь. И предостерегла, чтобы не дай бог, не затоптал их, и даже листика не оторвал.
        - А что в них такого особенного? Они из семейства конопляных? - слишком уж вид у растений был подозрительным.
        - Дима, это же тмиск! Ты что, никогда не слышал о тмиске?
        - Не приходилось. На что он вообще похож? Вкус у него какой?
        Если бы она сказала, что как у дыни или картошки, я бы нисколько не удивился. Тут всему удивляться - никаких удивлялок не хватит.
        - У него вообще никакого вкуса нет. Но если тмиск пожарить или сварить с мясом - по вкусу его от мяса не отличить. С рыбой - от рыбы. И так далее. Его правильно было бы хамелеоном назвать.
        - И чего в нем тогда ценного? Как будто здесь мяса или рыбы не хватает.
        - Хватает. Только ты долго ты жареное мясо или рыбу сможешь сохранить? Холодильников здесь нет.
        - Есть, Жанна, есть. И на Вокзале, и в Фартовом воочию их наблюдал. Правда, там, в отличие от Хутора, и электричество тоже имеется.
        - У нас тоже скоро появится, - сказала она.
        И без слов было понятно - как только продадите жадры. Нет, не опоры ЛЭП сюда проведете, а купите какой-нибудь генератор. Работающий на дровах, или ветровой. Были бы деньги, а выбор имеется.
        - Тмиск, в отличие от мяса или рыбы, и месяц и больше может пролежать на самом солнцепеке, и ничегошеньки с ним не случится. Ну разве что засохнет. Но и в таком случае, его достаточно кипятком залить. Его даже специально сушат. А если учесть, что по питательности он нисколько им не уступает, дальше стоит объяснять?
        - Удобно, - согласился я. Настоящий сублимат получается. Который и легкий, и питательный, и на любой вкус.
        - Единственная с ним проблема - на новом месте он очень плохо приживается. То ли почва ему особая нужна, то ли еще что… Но ты только посмотри, какие у меня всходы бравенькие!
        Теперь от них оставалось лишь несколько, да и те были под вопросом.
        Чистку своего нового приобретения, я заканчивал уже в глубоких сумерках. Прежний владелец особым вниманием ружье не баловал. Не сказать, чтобы оно было сильно запущено, но это как комнату прибрать. Можно запихать куда попало разбросанные вещи, лишь бы не на виду, торопливо пропылесосить, и все, как будто бы порядок вокруг. А можно затеять генеральную приборку. Чтобы залезть в самые потаенные уголки, Примерно так я ружье и чистил. Разобрав почти до винтика, тщательно смазал, а затем снова собрав. Ствол оказался практически не изношен, полуавтоматика работала как часы, к тому же регулируемый по длине приклад. Что будет удобно, если придется стрелять с рук, в местах, где толком не развернуться.
        Как и обычно по вечерам, практически все население Хутора собралось за длинным столом, который располагался там, где будь поселок крупнее, обязательно находилась бы площадь. Как еще скоротать время перед сном? Карты - шахматы, разговоры обо всем сразу, иногда дело доходит до хорового пения, - вот и весь досуг. Сегодня поминали погибшего на посту Михаила, которого успели похоронить. Подумав, решил к ним не присоединяться. Иначе придется выпить со всеми, причем не раз. Отказать станет затруднительно: все-таки не простая гулянка. И не сболтну ли подвыпивший того, чего не следовало бы им знать? Не должен, но и особой уверенности нет. Поминали допоздна, и мне все не удавалось заснуть. Затем все же получилось. Чтобы через час проснуться от легкого скрипа входной двери.
        - Привет! Не спишь еще?
        - Нет.
        Уже нет. Я ждал этого, мечтал об этом, и в тоже время не верил, что произойдет. Что скрипнет тихонечко дверь, в образовавшуюся щель проскользнет легкая девичья фигурка, после чего скажет: привет! Или что-нибудь еще, совершенно неважно, что именно.
        - Здравствуй, Жанна, - и ляпнул спросонья. - Надолго?
        - Ну, это уж как получится, - издав при этом легкий смешок.
        «Значит, надолго», - подумал я, срывая с нее одежду. Которой и было-то, что махровый халат с капюшоном. И больше совсем ничего. Если бы в тот миг на Хутор снова напали, я бы и выстрелы не сразу услышал, настолько бешено билось сердце. Даже больше, чем у нее самой.
        - Не боишься, что кто-нибудь увидел, как ты ко мне шла? - первая страсть улеглась, скоро, совсем скоро, настанет пора другой, и в перерыве между ними можно сказать несколько слов. Наверное, в тот миг они должны были быть другими, но вырвались именно они.
        - Боюсь, - печально вздохнула Жанна. - Но, наверное, не слишком, иначе бы ни пришла.
        - А как же Олег?
        - А что Олег? Олег спит. Его теперь до утра и пушкой не разбудишь: перебрал на Мишиных поминках. Но я ведь не для того к тебе шла, чтобы о нем поговорить?
        - Не для этого.
        - Вот такие мы, Игорь, бабы, стервы и есть. Казалось бы, чего мне не хватало? Нет же, сама приперлась, - теперь ее вздох был еще печальнее.
        - Дима, - автоматически поправил я.
        После чего напрягся: слишком ее слова не были похожи на оговорку.
        - Ладно, пусть будет Дима, - легко согласилась она. - Даже какой-нибудь Евсей или Прокоп. Только от этого ты же не перестанешь быть Теоретиком? Евлампий, да не вздрагивай ты так! Я - могила!
        - С чего ты взяла…
        - Пусть я и стерва, но не тупая пробка - ты сам себя выдал.
        - Или ты сама себе все придумала.
        - Придумала - придумала! - поцеловав, она взъерошила мне волосы.
        - Когда это я себя выдал? И чем именно? Димой меня зовут.
        - Прокоп, так за разговорами и ночь закончится.
        После такого намека мне совсем не хотелось, чтобы тупой пробкой посчитали меня.
        - Игорь, просто ты не умеешь врать. И еще из тебя абсолютно никудышный актер. Когда позвали Стойкова, а его тоже зовут Игорем, ты так дернулся! А затем сделал неудачный вид, как будто тебя москит укусил. Станиславский тебя взашей бы выгнал. Уж поверь мне: я все-таки «Щепку» закончила, и достаточно много сняться успела. Пусть и не в главных ролях, и не в каком-нибудь блокбастере, только ничегошеньки это не меняет. А как ты обращаешься с жадром! Когда Иван отказался, сунул в карман его так, как будто горсть мелочи туда высыпал. Благо, сам он в сторону смотрел. Ты хотя бы вспомнил, как обычные люди с ними обращаются! Осторожненько так, двумя пальцами за верх и донышко. Что с пустыми, что с полными.
        Жанна права. Человек без дара заполнить его не сможет. Но испортить - запросто. И для этого ему достаточно подержать пустой жадр так, как держал его я - сжав в ладони. Все, тогда его смело можно выкидывать.
        - Хочешь, я прямо сейчас тебе проверку устрою: эмоционал ты или нет?
        - Интересно, каким еще образом? - скептически фыркнул я, в то же время затаив дыхание. Есть такой способ, и надеюсь, она его не знает. Жанна знала.
        - Вот жадр, возьми его в руку и немножечко подержи. Долго ждать не придется - в нем совсем капельку осталось. Если ты эмоционал - эта капелька в нем и останется. Ну а если обычный человек - мы его выкинем, только и всего. Будешь держать?
        - Нет.
        Именно так все и произойдет. Гудрон недаром привел ко мне Светлану, полностью уверенный в том, что мой дар никуда не делся - он лишь затаился, и его нужно каким-то образом разбудить. И, чтобы доказать, устроил такую же проверку, которую предлагает Жанна.
        Остается только надеяться, что она не станет меня шантажировать. И не попросит за свое молчание слишком много. Если бы мой дар был при мне - совсем другое дело. Тогда я смог бы заполнить все те жадры, которые у них тут есть. Они сравнили бы их с другими, и начали бы пылинки с меня сдувать. И еще следить за тем, чтобы волосок с моей головы не упал. Но не получится.
        - Игорь, я хочу от тебя ребенка. Да не вздрагивай ты так! Когда еще в наших краях другой эмоционал объявится, к тому же молодой и симпатичный? Если уж угораздило попасть в этот проклятущий мир, так пусть хоть у ребенка будет нормальная жизнь.
        Мою жизнь ты считаешь нормальной? Когда даже свое настоящее имя приходится от всех скрывать? Вспомни того же Федора Отшельника. Кто может дать гарантии, что его не отравили?
        - У вас с Олегом и легкое сходство присутствует, и цвет глаз одинаковый, и ямочки на подбородке у обоих нет, - продолжала рассуждать она.
        - А ямочки здесь причем?
        - Притом, что у меня ее тоже нет.
        - Ты думаешь, я что-нибудь понял?
        - Тут все просто. Если у обоих родителей нет, значит, и у ребенка никогда не будет. А у тебя ее нет.
        - А если родится дочка?
        Не исключено, среди эмоционалов бывают и женщины, только мне об этом слышать не приходилось.
        - А ты постарайся, чтобы именно сын! Прямо сейчас, не откладывая.
        Совсем не против того, чтобы постараться прямо сейчас. Особенно когда просит такая симпатичная девушка. К тому же далеко не факт, что мое старание вообще закончится любым результатом.
        Иван меня разбудил задолго до того, как занялся рассвет. Справедливости ради, проснулся я еще до стука в дверь. От жужжания фонарика. Он у Ивана со встроенным генератором. Нажал пальцами на клавишу, фонарик такой - «ж - ж - ж», снова нажал и снова - «ж - ж - ж». Этот звук меня и разбудил. Обычно пугают нас не громкие и неожиданные звуки, а те, которые мозг не сумел мгновенно идентифицировать. И определить: представляет ли те опасность? Тогда он на всякий случай бьет тревогу. Звук от фонарика мозг опасностью не посчитал, но на всякий случай меня разбудил. Знал я о существовании подобных фонариках, и даже их видел, но пользоваться ни разу не приходилось, оттого и звук был незнакомым. И как следствие стук в дверь Ивана, застал меня уже у нее.
        Луч фонаря скользнул по единственной комнате избенки, затем остановился на постели, которая еще не успела остыть после тела Жанны. Девушка ушла всего за несколько минут до его визита, и мне едва удалось задремать.
        «Повстречалась она ему, нет?», - думал я, изо всех сил стараясь держать лицо дубовым. То есть, невозмутимым, как столетний дуб, которому все ураганы нипочем. Стоял и молчал, в ожидании, когда он заговорит первым. Если Иван и встретил Жанну, виду он не подал. А ведь мог бы: язык у него еще тот!
        - Вот что, Дима, вы отправляетесь в Станицу через полчаса. У тебя все готово?
        Нет, мне необходимо вещи упаковать. И займет это занятие, как минимум, пару дней. Конечно готово. Оденусь, возьму ружье - вот и все мои сборы. Но ответил коротко: да.
        - Ну и отлично. Жди, когда позовут.
        Глава 13
        - Бегемоты здесь водятся?
        Мой тезка, Игорь, по кличке Стояк, которая, по всей видимости, появилась как производная от фамилии Стойков, покосился на меня недоуменно, но все же ответил.
        - Бегемотов нет.
        И чего коситься? Река весьма напоминала какую-нибудь там африканскую Лимпопо. Так и ждешь, когда из-под воды появится морда гиппопотама. А они в Африке - самые опасные звери, и людей из-за них гибнет как от крокодилов и львов вместе взятых.
        - А что есть?
        - Всякой хреновины хватает, но в лодке ее бояться нечего.
        Я и не боюсь. Натуралист во мне от скуки проснулся. Скучно. Полдня плывем, а вокруг все одно и то же. Густые заросли по берегам, да сама река желтоватого цвета. Как будто перемешали в ведре глину с водой, затем та осела, но не до конца. Этакая взвесь. Даже на мелких местах дно не просматривается. При всем желании грозящей оттуда опасности не разглядишь. Впрочем, как и на берегу.
        Так мы и плыли, под аккомпанемент плеска воды из-под весел, да криков пернатой живности, которой хватало с избытком. Наша лодка, длинная, узкая и дощатая, легко скользила по мутной воде реки, приводимая в движение единственной парой весел. На которых по очереди сменялась четверка гребцов. Приземистые, черноволосые и бородатые, они походили друг на друга как родные братья. И еще как на подбор все были молчаливые.
        Иван посчитал, что шестерых человек будет достаточно. Этих хмурых типов, Игоря Стойкова, да меня. Мы все плыли и плыли, пока, наконец, местное Лимпопо не разлилось в стороны настолько широко, что посередине реки поместился довольно большой остров. Видя, как все насторожились, насторожился и я.
        - Куда смотреть? На что больше обращать внимание? - поинтересовался я у Игоря, который из всех других был самым словоохотливым.
        - Птицы.
        - Хищные?
        - Обычные.
        - И в чем тогда проблема?
        - Был случай, и именно здесь. Когда они как будто сдурели и давай нападать на тех, кому не повезло в этих местах находиться. Рассказывали потом, едва отбились.
        - Наверняка домоева кислота виновата, - с мудрым видом изрек я.
        - Чего?!
        - Да так, вспомнилось.
        Поскольку никто моими воспоминаниями не заинтересовался, объяснять ничего не стал. Ну и зря они так!
        Рассказанная Профом история, весьма и весьма интересна. Эту кислоту называют еще «кислотой зомби». И образуется она в каких-то там водорослях. Которых поедают моллюски, а тех, в свою очередь, рыбы. Питаясь рыбой, чайки становятся настолько агрессивны, что нападают даже на людей. Об одном таком случае и написала книгу американская писательница. А уже на ее основе Альфред Хичкок и снял свой знаменитый фильм ужасов «Птицы».
        - Он, безусловно, намного все преувеличил, - рассказывал наш всезнайка. - Но в основном был прав: случаи нападения чаек на людей после отравления этим нейротоксином, действительно зафиксированы.
        Но никакой практической ценности информация им не даст, так стоит ли отвлекаться на разговоры? И еще поймал себя на мысли, что мне начинает здесь нравиться. Нет, не в лодке посреди Лимпопо - на этой планете. Домой тянет нисколько не меньше, но здешняя жизнь тоже полна своего очарования. Первопроходческого, так сказать. Здесь есть все то, что когда-то заставляло людей исследовать самые недоступные точки Земли. В надежде обнаружить нечто. Тут это «нечто» везде. Заодно тайны, загадки, открытия и так далее. А какие здесь потрясающе красивые закаты! А вкус местной пищи! Он необычен, но от этого не менее хорош. Одни запахи чего стоят! Пришлось сразу себя осадить.
        «Все твои восторги, Игорь, до первого серьезного заболевания. Когда потребуются всякие КТ, МРТ, анализы крови, и прочее. Вот тогда ты запоешь совсем другую песню. И все же ты нос не вешай. Жадры востребованы еще и в связи с тем, что избавляют от тоски по Земле. Но тебе не грозит - они на тебя не действуют». И чтобы совсем избавиться от всех этих мыслей, поинтересовался у Стояка.
        - Игорь, а как лодки назад тянут? Неудобно же: берега сплошь покрыты зарослями.
        - Их везде и не тянут. Только в тех местах, где течение быстрое. Там, внизу, - указал он взмахом руки, - порог. Вот на нем точно без этого не обойтись. А так все веслами, веслами.
        - Понятно.
        Остров к тому времени остался далеко за кормой, и все заметно расслабились.
        - А бандиты здесь попадаются?
        - Ты не каркай! Накаркаешь еще! - подал голос один из моих бородатых спутников. Самый старый, и самый угрюмый. - Раньше не попадались, но и на Хутор раньше не лезли.
        - Был однажды случай несколько лет назад, - ему возразил другой. - Объявилась в здешних местах банда. Правда, ненадолго. На нее тут же облаву устроили. Мы пришли, со Станицы народ подтянулся, со Ставок, с Безымянного… - начал он перечислять, судя по всему, названия близлежащих селений. - Быстренько с ними разобрались. Кого на месте прихлопнули, а тем, кто в живых остался, устроили показательную казнь: за ноги на деревья подвесили. С тех пор как отрезало. До позавчерашнего дня.
        «Простая жизнь, и нравы такие же, - размышлял я. - Поймали, казнили, чтобы другим было неповадно, и сразу решили проблему. Если и не навсегда, то на несколько лет. Можно ли считать это правосудием? Наверное, да. По крайней мере, так куда справедливее, чем если бы поймать, посадить под замок, и кормить за счет тех, чьих родственников, друзей или знакомых они убили. Хотя каторга, наверное, тоже справедливое решение. Когда-нибудь здесь дойдет и до них, а уже затем и до тюрем. Странно, но и это тоже называется цивилизацией».
        - Ночевать вон на том острове будем, - указал Стояк на видневшийся вдалеке очередной клочок суши посреди реки.
        Я прикинул расстояние, время, через которое его достигнем… затем посмотрел на положение светила в небе.
        - Не рановато ли? До сумерек еще грести и грести.
        Подумав, если они скажут - грести-то не тебе, предложу свою помощь. Хотелось добраться до Станицы как можно быстрее. Существовала неплохая вероятность, что Грек с остальными окажутся в ней. Если они пошли в том же направлении, что и я, и не смогли обнаружить проход в горах, Станицы им не миновать. Разве что они успели ее покинуть. Как замечательно было бы с ними со всеми встретиться! К каждому душой прикипел, можно сказать.
        - Нет, не рано. Дальше порог на реке, и его только по светлу проходить, а мы к нему как раз к темноте доберемся.
        - Понятно. Порог-то большой?
        Не пришлось бы его с лодкой на плечах обходить. Занятие малоприятное, особенно в жаркий день. А в этих широтах других практически и не бывает. За исключением, когда идет дождь.
        - Не так, чтобы очень. Но по темноте туда лучше не соваться: ход извилистый.
        Нести лодку на себе не придется точно, что уже успокаивало.
        «Ребенка ей от меня захотелось, - переметнулись мысли к словам Жанны. - Только на радость ли ему самому, а заодно и матери он родится эмоционалом? С другой стороны, все дети родились уже здесь: ни один с Земли не перенесся. И родились они, в том числе, от эмоционалов».
        Правда, эмоционалов среди детей тоже нет. Слава Проф предположил: дело в том, что человеческий мозг полностью формируется годам к двадцати.
        - Ты всегда к нему сводишь, - тут же заметил Гудрон.
        На что Слава пожал плечами.
        - В большинстве случаев все так и есть. Это сердце у нас вполне самостоятельный орган, для которого приказы головного мозга стоят лишь на третьем месте.
        Так вот, когда вырастут дети, рожденные от эмоционалов, и проснется в них дар, конкуренция между ними станет огромной. Или наоборот - исчезнет. Потому что эмоционалов будет столько, что всех их не уберешь. Цены на заполненные жадры обязательно упадут, и станут доступны они как жареные семечки. Получается, Игорь, в интересах всего местного человечества, сделать как можно больше детишек. Это будет твоим личным вкладом во всеобщее счастье. А что, логично ведь, черт побери! Жаль только, не получится по прибытию встать посередине Станицы, и объявить: «Кому ребенка от эмоционала?! Самого сильного из всех известных! Налетай: я здесь проездом!» Понятное дело, отбирать буду только самых симпатичных.
        - Чего разулыбался-то?
        - Да так, своим мыслям.
        - Лучше по сторонам смотри.
        Слышал уже, причем не раз. Вы расслабьтесь, парни! Понимаю, что груз у вас ценный. Интересно: в чьем они рюкзаке припрятаны? Или вы жадры между собой распределили, чтобы все яйца в одну корзину не класть? Только напрягайся тут, не напрягайся - не поможет. Потому что если во - о - он на той скале, скрываясь в зеленке, сидит человечек с приличной винтовкой, ничто нас уже не спасет. Выщелкает он всех в пять секунд: спрятаться посреди реки негде. И принесет течение лодку прямо ему под ноги: там излучина. Тут смотри - не смотри, даже оружие вскинуть не успеешь. А если даже успеешь: куда именно стрелять?
        На ухвостье острова действительно оказалась стоянка. С беглого взгляда становилось понятно, что пользуются ею довольно часто. Стоянка добротная: навес из плах, покрытых сверху дерном, хорошо оборудованный очаг и даже лежанки. И расположена удобно для, например, обороны. Толковый человек ее обосновал. Где надо кустарник вырублен, где необходимо оставлен, а кое-где настоящие стрелковые ячейки из камней выложены.
        Но даже там мои спутники вели себя настороженно. А самый бородатый из них, который был старшим, когда я спросил: как будем дежурить ночью? буркнул:
        - Спи, без тебя обойдемся.
        Не доверяют. Опасаются, что глотки им перережу, и заберу сокровища себе. Но это их дело: проспать всю ночь, буду только рад.
        Ночь прошла спокойно. Я просыпался лишь однажды, причем по собственной воле, и буквально на пару минут. Утром меня разбудили, когда начало светать, несильным толчком в плечо.
        - Дима, проснись: скоро отправимся.
        Мне уже настолько было привычно свое новое имя, что даже спросонья сообразил: обращаются именно ко мне. Хотя, возможно, решающую роль сыграл толчок. Полежал немного, вспоминая сон перед самым пробуждением. А тот был хорош! И связан напрямую с тем, о чем размышлял накануне, рассуждая о личном вкладе в этот мир.
        - Все лыбишься?
        - Ага. Настроение хорошее, - чего и вам желаю. - Завтракать будем? - поинтересовался я, обнаружив, что им и не пахнет.
        - На ходу перекусим.
        Ну, хоть не сказали, что уже в Станице.
        Порог ничего серьезного собой не представлял. Так, не порог, шивера. И уж тем более, не водопад. Мы прошли его, практически не заметив. Еще несколько часов монотонного плавания, пока, наконец, не показалась сама Станица.
        Лимпопо в этом месте резко меняла направление, огибая возвышенность, на которой поселок и располагался. Археологи утверждают, наши предки любили селиться именно в таких местах. И подтверждением тому, многочисленные раскопки. Собственно, да: близость реки, которые когда-то и были единственными дорогами, что зимой, что летом. Возвышенность, куда не заберется половодье. Ну и обороняться проще: с двух сторон охраняет откос. Наверное, имеются и еще какие-нибудь преимущества, но даже этих троих уже за глаза.
        - Что это? - удивился я, обнаружив двухэтажное здание, которое никак не могло быть местной постройки.
        - Школа.
        А ведь и точно, именно она. Типичная сельская школа времен СССР, сложенная из красного кирпича. Без всяких архитектурных изысков, но даже на вид добротная. Только часть крыши не под шифером, под тесом.
        - Целая?
        - Кому же придет в голову ее ломать? - пожал плечами Игорь.
        - Я имею в виду: когда ее угораздило здесь появиться, она была целая?
        Вокзалу дал название именно железнодорожный вокзал. Но там одно крыла оказалось как будто отрезанным чем-то острым. Ровнехонько так отрезанным, до зеркального блеска.
        - А шут ее знает, вроде целая. Говорят, когда ее обнаружили, в ней даже парты стояли, и учебники со всякими глобусами.
        «Удачненько она здесь приземлилась, прямо в оазисе», - размышлял я, разглядывая человека на берегу, который показался мне знакомым. Сначала даже сердце екнуло: один из людей Грека! А значит, не ошибся в своих предположениях. Увы. Человек повернулся к нам лицом, и оказался никем иным, как Иваном. Тем самым Иваном, который провожал всех нас на Хуторе. Или его братом - близнецом. Чего точно не могло случиться: здесь не только родственников никто никогда не встречал, но даже знакомых. Земных знакомых.
        «Он что, на мотоцикле сюда приехал?! Или у них какой-нибудь дельтаплан с мотором припрятан?».
        Имелся на Хуторе байк, настоящий чоппер. Весь хромированный, с отделанными кожей и бахромой седлами, и таким же багажником сзади. Правда, никто им не пользовался, пылился под навесом.
        - И разобрать его руки не поднимаются, и ездить на нем некуда, - объяснил мне все тот же Иван. - А так он на ходу: с полтычка заводится, и бак у него полный.
        Тогда-то до меня и дошло. Ни на чем он сюда не прилетал. Иван приплыл, как и мы. И привез с собой весь груз жадров. А я, Стояк, и остальные, были отвлекающим маневром. На тот случай, если жадры попытаются перехватить. И ничего мне не показалось, когда, проснувшись ночью, увидел легкую темную тень на реке, так напоминающую лодку, которая следовала в ту же сторону, что и мы. Но если так, должны быть и еще жители Хутора. Не мог же Иван приплыть сюда один? Когда и увидел Олега, в сопровождении двух хуторян, чтобы окончательно убедиться в своей правоте. Оставалось только надеяться, Олег отправился вместе с ними не для того чтобы поквитаться со мною за свою поруганную честь.
        - Не обижаешься? - спросил Иван, едва только наша лодка ткнулась носом в берег.
        - А смысл? Да и знал я, что у нас ничего нет.
        - Откуда?! - изумление у него было искренним.
        - От верблюда. Спасибо, кстати, за гостеприимство, - и пошел себе вверх по тропинке, уходящей в сторону Станицы.
        Неоткуда мне было знать. В лодке все время на виду, и во время ночевки на острове, тоже. Пусть себе голову поломает - маленькая месть за то, что мною сыграли втемную.
        Шел я, и размышлял над тем, как мне поступить дальше. Прежде всего, необходимо продать один из имеющихся трех жадров. Продать срочно: пока Иван своими весь рынок на них не обрушил. Хотя вряд ли он сам себе в карман будет гадить таким вот образом. Но в любом случае, стоило поторопиться. В Станице мне придется пробыть какое-то время, дожидаясь оказии на Вокзал. Ночевать и питаться здесь. В дороге понадобятся продукты и снаряжение. Самое насущное - непромокаемый плащ. Говорят, скоро начнется сезон дождей, и без него будет никак. Еще необходим рюкзачок, или, на худой конец, сидор. Ну и без кружки - ложки не обойтись. Нормальным ножом неплохо бы разжиться. Смена белья тоже не помешала бы. И кое-что по мелочам. Если взять за жадр нормальную цену, хватить должно.
        - Чувак, глаза разуй!
        Пардон, не хотел на ногу наступать - на девушку засмотрелся. У нее и фигурка что надо, и лицо симпатичное, даже красивое. Даром, что перепугана насмерть.
        Оглянувшись на голос, я обнаружил здоровенного облома, который смотрел на меня откровенно зло. Но вся паскудность ситуации заключалась в том, что я признал в нем одного из телохранителей ныне покойного эмоционала Федора Отшельника. Это был точно он: слишком приметная внешность. Рост за два метра, размах плеч, шрам на лбу, а главное, как выражается Гриша Сноуден - морда лица. И еще у глаза него разного цвета. Такое случается при близкородственных связях: в генетике что-то дает сбой. Хотя и не совсем обязательно - обычного сбоя тоже может хватить. Напрашивался вопрос, от ответа на который зависело так много: меня он признал? Нет, ну надо же так?! Оставалось только надеяться, что виделись мы единственный раз, недолго, и в тот момент я был куда упитанней. Без растительности на лице, и в бандане, которая прикрывала лоб до самых бровей. Но хватит ли всего этого? Надеюсь, что да.
        Глава 14
        - Сорян, братан! - извинился я на том языке, к которому он, вероятно, привык: выглядит как типичный браток из девяностых - наглый и самоуверенный.
        Хотя этот мир давно уже должен был его обкатать. Здесь правят быстрота руки и верный глаз, но не физические кондиции. Потому что пули одинаково легко пробивают что хилую, что накачанную грудь, а в крупную мишень и промахнуться сложнее.
        - Нет, ты погоди! Тут одними извинениями не отделаться! - его пальцы крепко уцепились за одежду на моем левом плече. - Смотри, какой шустрый!
        Вот чего не хватало в нынешнем положении для полной обоймы, так это скандала, возникшего сразу же по прибытию в Станицу. Причем с человеком, который может признать во мне Теоретика. Проблем и без того с избытком. Еще и девушка, с которой я был совсем не прочь познакомиться. К тому времени ее фигурка виднелась уже где-то вдали. Через пару мгновений завернет за угол, и ищи ее потом, свищи. Сейчас, в ее состоянии, самое время для знакомства. Явно с этой красавицей случилось нечто такое, отчего на ней лица нет. И тут я. «Девушка, у вас проблемы? Сейчас мы их мигом!». Чем не план?
        Этот слон, пытаясь развернуть, настойчиво тянул меня к себе, больно защемив кожу. А вот это уже было лишним. Плевать, что может случиться скандал. Плевать, что мы соберем вокруг нас так ненужное мне внимание. Сколько можно трястись от всего? Иначе и до паранойи нетрудно дойти, и тогда - листья начнут резать воздух.
        Зафиксировав его ладонь на своем плече ладонью правой руки, я сделал маховое движение свободной. Все, теперь его рука в надежном замке, откуда не так просто выбраться. Особенно после того, как немного согнуть колени. Воздействие создается и на лучезапястный сустав, и на плечевой. Локоть тоже в стороне не останется, недаром же на нем моя рука?
        «Полезет за ножом или пистолетом - добавлю усилий, - твердо решил я. - Для этого только и необходимо, что резко присесть».
        Чтобы хрустнула у него конечность, и пришла такая боль, после которой моментально забудешь: где у тебя находятся ножны или кобура. Ну а дальше по ситуации. Коленом в физиономию, например. Она у него - при всем желании промахнуться сложно. К тому времени она как раз окажется на его уровне.
        - Отпусти!
        - Согласись: «листья режут воздух» - поэтично ведь сказано? - неожиданно для самого себя выдал я. - Жаль только, не мной. Я другое скажу. В следующий раз обязательно откручу тебе руку. Или ногу. Или даже голову. Все понятно?
        - Понятно! - торопливо сказал он.
        Ну да - тут тебе не тренировка или даже не соревнования, когда достаточно разок хлопнуть по ковру или сопернику ладонью, чтобы он освободил от болевого захвата. Сейчас все серьезно. Так сказать, мужские игры на свежем воздухе. В мире, где царит право сильного, и законами даже не пахнет. И я на этот раз оказался сильнее. Что будет дальше? Будет - тогда и поглядим.
        - Ну, все, покедова! Смотри, не простудись!
        Отпустив его, пошел прочь самой независимой походкой, которая должна была ему показать: плевать на него хотел!
        На всякий случай сунув руку в карман, ухватившись за рубчатую рукоять револьвера. Вот чем они хороши, револьверы, тем, что даже из кармана можно пальнуть, не извлекая его на свет божий, и никакой задержки не случится. Пошел так, чтобы держать на виду его краем зрения, и успеть среагировать на любой резкое движение. Иван говорил: в Станице нет таких жестких порядков, как на Вокзале, и потому пальну не раздумывая.
        Листья режут воздух. Нет, до чего же поэтично! Этот тип принял меня за идиота? Его право. Главное, что не признал во мне того самого эмоционала, который пришел вместе с Греком к Отшельнику. И которого Федор определил с полувзгляда.
        Все улицы в Станице вели к зданию бывшей школы, которая и являлась здесь центром. Возле нее располагалась небольшая, плотно утоптанная площадка с висевшим на столбе корабельным колоколом, и многочисленными скамейками. В школе и находилось все то, что мне было необходимо. Не ошибешься - вывески. Которые ясно давали понять впервые попавшему в Станицу человеку: лавка, ночлежка и харчевня, находятся именно здесь. Еще они свидетельствовали о том, что в наличии мастерская, ремонт обуви и одежды, а также парикмахерская. Словом, полный набор.
        К пункту общественного питания, который располагался в помещении бывшего спортзала, я и направился. Завалялось у меня несколько пикселей, и перекусить на них точно хватит. Дело к вечеру, завтрак в лодке оказался не слишком обильным, ну а затем мы торопились попасть сюда. Шел, жалея о том, что так понравившаяся мне девушка куда-то исчезла. Которая имеет обыкновение разгуливать по улицам в домашнем халатике и тапочках. С едой можно было бы и повременить: случалось и по двое суток крошки в рот не попадало, но такие девушки попадаются далеко не на каждом шагу.
        Стоило мне только завернуть за угол школы, как ее и увидел. Она стояла у входа в харчевню и разговаривала с каким-то мужчиной. Тот находился ко мне спиной, и выражение его лица не было видно. Но не девушки, которая то и дело прикусывала нижнюю губу, а глаза у нее подозрительно блестели.
        - Ты пойми, милашка, тут никому нет дела до твоих маминых подарков! - услышал я, приблизившись вплотную. - И золото здесь не в цене. Его столько, что грузила для удочек вместо свинца из него делают. Единственное, что ты можешь мне предложить, так это раздвинуть ножки. Комнатку снимем, покувыркаемся часок - другой, а уже затем накормлю. Сколько в тебя влезет. Хорошо будешь стараться, еще и пикселей отсыплю. Ну так что, убедил?
        - Маринка, привет! - оттесняя плечом любителя кувыркаться, тоном давнего знакомого, обратился я к девушке. - Битый час тебя уже ищу. Договорились же, на причале встретиться. Пойдем, - и, не спрашивая разрешения, потянул ее за руку. Через плечо бросив. - Дядя, ты свободен, - заодно подумав: «Если дело пойдет так и дальше, до наступления темноты успею рассориться со всем населением Станицы». И снова девушке, но уже тише, на самое ухо. - Давай присядем на лавочку, и поговорим. Обещаю: не обижу, ничего подобного предлагать не буду, просто поговорим. Ладушки?
        И потянул уже настойчивее. Лавочек на площади хватало с избытком, на одну из которых я и плюхнулся. Девушка присела вслед за мной, прикрыв оголившиеся коленки подолом вышитого драконами, шикарного халата. Драконами восточными - их сразу можно определить. Они похожи на змей с крыльями. На западе другая традиция - тамошние драконы в теле. Змей Горыныч у нас тоже такой. Что и говорить - шикарный халат, определенно из натурального шелка. Только не принято здесь разгуливать в домашней одежде. Она должна быть практичной. И готовой к тому, чтобы в любой момент в ней продираться сквозь джунгли, лазить по горам, плыть по реке и так далее.
        - Как тебя звать?
        - Валерия.
        - Лера, значит?
        - Для близких друзей - да.
        Лера, я обязательно стану тебе близким другом, клянусь! Причем настолько, что ближе некуда. Наверное, я и выжил именно для того, чтобы повстречать тебя. Ты просто ресницами взмахнешь, а у меня почему-то сердце екнет.
        - Давно здесь?
        - Нет. Этой ночью появилась. Или очутилась, не знаю, как правильно. А вы? И как вас, кстати, зовут?
        - Меня И - и - и… Димой, - едва не проговорился я. И улыбнулся от мысли: знакомство, которое начинается со лжи, обычно ни к чему хорошему не приводит. - Я тоже не так давно, месяца три от силы. Прямо здесь и оказалась? В Станице, имею в виду?
        - Почти. Пришла в себя и не пойму. Где я? Что со мной? Дома была, и вдруг уже на берегу реки. Тошнит, голова кружится, а совсем рядом кто-то рычит. Огни увидела и на них побежала. Люди какие - то неприветливые, - пожаловалась она. - Никто ничего толком не объяснит, не поможет.
        - Тебе просто не повезло, здесь далеко не все такие. Что продать-то хотела?
        Лера разжала кулачок, чтобы показать цепочку с кулоном. Из золота, и еще с какими - то камешками. Но, как правильно заметил этот усатый хмырь, золото здесь совсем не ценится.
        - Купите? - с надеждой спросила она.
        - Кушать хочется?
        Лера кивнула.
        - И мне хочется. И денег тоже нет. Зато есть одна штука, которая ценится куда дороже. Продемонстрировав жадр. Только сейчас держа его осторожно, чтобы не повторилась ситуация, на которую обратила внимание Жанна. Увидит кто-нибудь со стороны такой же глазастый, как она, и могут начаться проблемы. Незаполненный жадр определить легко. Впрочем, как и тот, который пора выбросить. Не говоря уже о полном.
        - Что это? - Лере хватало впечатлений первого проведенного в новом мире дня, поскольку любопытства в ее голосе было всего лишь чуточку.
        - Средство от многих вещей сразу. От ностальгии, депрессии, обезболивающее и так далее.
        - А - а - а, понятно, - и неожиданно расплакалась. - Дима, почему я здесь? Как я тут очутилась? За что?!
        Я обнимал ее вздрагивающие от рыданий плечи, и думал: «Каждый за свое, девочка. За что - то действительное или просто надуманное. Но жизнь продолжается. И еще остается надежда вернуться назад. Крохотная такая надежда, но без нее будет совсем уж плохо».
        - Знаешь, сколько их уже ко мне подходило таких как тот, которого ты отогнал? Несколько! И каждый: тебе нужен защитник, покровитель, человек, который о тебе позаботится, - жаловалась она, все еще не переставая плакать. - Без него тебе здесь не выжить. И у всех одно на уме! Ты же не такой?!
        Я промолчал. Такой, Лера, точно такой же. Солгу, если скажу, что не мечтаю оказаться с тобой в постели. И разница между нами лишь в том, хочу, чтобы ты легла туда не по принуждению, и не из чувства благодарности.
        - Все, Валерия, хватит плакать. Иначе продавец в лавке подумает, что я жадр у тебя отобрал, и теперь хочу пропить. И сразу цену скинет, - ляпал я первое, что приходило в голову. - Да и сама лавка закрыться может, если не поторопимся. Сейчас продадим жадр, и купим тебе что-нибудь более подходящее. Халатик, безусловно, красивый, и очень тебе идет, но даже в таком больном на голову мире как этот, по улицам в них не ходят. Затем поужинаем, и будем думать: что же нам делать дальше. Договорились?
        И, не дожидаясь ответа, потянул за руку. Умыться бы ей не помешало, но время действительно дорого.
        Человек за прилавком, меньше всего походил на продавца. Наголо выбрит, косая сажень в плечах, взгляд атамана шайки разбойников. В противовес - дорогой костюм. Поначалу я даже засомневался, пока он сам не спросил:
        - Что-то конкретное нужно? Если да, то успеваем - через пару минут закрою. Нет - приходите завтра.
        - У меня вопрос и предложение.
        - Слушаю.
        Существует в поселке Фартовый, одно благотворительное заведение. В котором вновь прибывшему, если можно так выразиться, выдают кое-какие вещи. Причем без всякой платы, и обязательств, что тоже важно. Не бог весть что, и даже не все самое необходимое, но выдают. Как бы там ни было, полученный в нем наган, до сих пор с собой ношу. Возможно, нечто подобное есть и в Станице.
        - Здесь такого не имеется, - выслушав меня, покрутил головой он. И посмотрел на Леру.
        «Если он сейчас озвучит нечто подобное тому, что девушка уже целый день выслушивает, боюсь, дальнейшего разговора у нас не получится», - заранее закипая, подумал я. Но нет.
        - Это вам на Вокзал нужно, - и пояснил. - В наши края редко кто переносится, так что и смысла нет.
        - Тогда предложение, - и я без лишних слов положил перед ним на до блеска затертые локтями покупателей, струганные, но не некрашеные доски прилавка, жадр. Осторожно положил, чтобы у него ни малейшего подозрения не возникло.
        Было видно, что товар торговца заинтересовал.
        - Сколько за него просишь? - поинтересовался он, едва убедившись, что тот не использованный.
        Относительно цены - сложный вопрос. Понятия не имею, сколько за него нужно просить. Знаю лишь то, что они дороги. Но насколько? Так что попробуем методом тыка.
        - Этой девушке необходима подходящая одежда.
        - Что именно?
        - Прежде всего, джинсы.
        Как мне удалось заметить, имеется тут неплохой выбор и других брюк. С многочисленными карманами, удобного кроя, и всевозможных расцветок - от хаки, до растительного или цифрового камуфляжа. Но джинсы тоже неплохой вариант. В отличие от мешковатых брюк, они ей будут в обтяжку, а ножки у Леры!.. Впрочем, и грудь тоже не подкачала.
        - Икуртку. Вон ту, - для наглядности указав на нее пальцем.
        Он, соглашаясь, кивнул. Климат теплый, даже жаркий. Но без хорошей куртки, желательно с капюшоном, и в нем не всегда будет комфортно. Особенно когда ливень с ураганным ветром, причем неделями. Не говоря уже о горах.
        - Ну и парочка футболок не помешает.
        Одежда в лавке была в основном из разряда секонд - хенд, но попадались и новые вещи. На них я и указывал. Несмотря на то, что такие здесь могут позволить себе только состоятельные по местным меркам люди. Себе ни за что бы не выбрал, но коль уж взялся - не покупать же ей старье?
        Снова кивок.
        - Остальное - тугриками.
        Тугриков - пикселей оказалось на удивление много. Чтобы продавец не подумал, что развел меня как лоха, я смел с прилавка металлические шестиугольники как можно небрежнее. Всем своим видом показывая, что сорить деньгами, мне не привыкать: дескать, только этим и занимаюсь. В отличие от жадров, цены на товары в пикселях, знаю неплохо, и потому за ближайшее время можно не беспокоиться: денег достаточно, и даже более чем.
        - Парень, - услышал я уже в спину.
        Обернувшись, увидел еще одну кучку пикселей. Немного меньшую чем та, которая брякала у меня в кармане. Надеюсь, не плата за то, на что я категорически не соглашусь.
        - Согласись, что цен на жадры ты не знаешь даже приблизительно.
        Отрицать очевидное не было ни малейшего смысла, и я кивнул.
        - Может, обувь еще подберете? - глядя на домашние тапочки Валерии, спросил он.
        И я едва не хлопнул ладонью по лбу. Как же так? Сам себя не узнаю. Неужели, на меня так повлияла Лера?
        Мы укрылись в узком проходе, образованном стеной школы, и еще одного строения, но уже бревенчатого. Вернее, практически насильно Леру туда затащил.
        - Переодевайся. Я отвернусь.
        За спиной послышалось шуршание одежды.
        - Валерия, как нам лучше поступить? Поесть, или все же будет лучше сначала с ночлегом определиться?
        Второй вариант более предпочтителен. Ужин пройдет куда спокойнее, когда точно знаешь: проблема с жильем решена.
        - Как скажешь, Дима, - безучастно ответила она. - Надеюсь только, ты не потребуешь с меня платы за все?
        - Давай я сразу тебе объясню. Ты мне нравишься, причем очень. И я совсем не прочь оказаться с тобой в одной постели. Сказать честно, даже мечтаю об этом. Ноя не могу вот так, сразу: мы же практически с тобой незнакомы. Вначале нам необходимо узнать друг друга поближе. Да, и не пытайся за ужином меня подпоить.
        Я практически слово в слово повторил то, что услышал когда-то от одной девушки. Разве что про мечту добавил от себя. Сзади послышался смешок. И это была, наверное, ее первая улыбка за сегодняшний день.
        - Можешь поворачиваться.
        Лера все еще улыбалась. С улыбкой она и сказала.
        - Договорились, Дима. Знаешь, ты ведь почти мои мысли озвучил. Не то чтобы совсем, но довольно близко. За одним исключением: мечтаю я только о том, чтобы поскорей вернуться домой.
        Вот с этим будут проблемы. И они у всех.
        - Вернешься, - пришлось твердо пообещать то, во что сам не верил. - А пока пошли, обеспечим себе ночлег.
        На удивление, в небольшом холле по вывеске - гостиницы, а по сути - ночлежки, оказались и стойка, и портье. Симпатичная ухоженная женщина, даже с макияжем. На ней и нечто вроде униформы имелось - белая блузка с черной юбкой.
        - Что угодно господам? - с улыбкой поинтересовалась она.
        - Отдельную комнату. Есть свободные?
        - Полно, - и улыбнулась снова. - Целых две. Вам какую из них? Ту, что побольше, и с двуспальной кроватью, или поменьше, но с двумя обычными?
        Жаль, что не свободна единственная. Та, что с двухспалкой.
        - С двумя обычными.
        Тогда ко мне и пришла мысль. Вместо того чтобы тащиться в местную харчевню, во всех отношениях будет благоразумней принести еду в комнату. И для Леры, и для себя.
        - На какой срок?
        - На трое суток.
        Не много и не мало. И отдохнуть хватит, и определиться сразу со всем.
        - Да хоть на всю оставшуюся жизнь, лишь бы пикселей хватило.
        - Кстати, что там по оплате?
        - Пиксель - день. Исходя из арифметики, с вас - три.
        Получив деньги, она все с той же улыбкой, протянула ключ. Судя по его величине, замок должен внушать уважение. И добавила уже в спину.
        - Желаете помыться - у нас тут и баня есть.
        Баня потерпит до утра. Ужин и сон - вот и все, что сегодня нужно. Остальное может подождать.
        Звук шагов нескольких человек, а вслед за ним и голос одного из них, догнал нас с Лерой, когда мы подходили к ведущей на второй этаж лестнице.
        - Я же говорил, что здесь они оба, - и куда громче. - Эй, а ну-ка стоять!
        Глава 15
        Еще оборачиваясь, я уже срывал с плеча ружье. Миг, и его ствол смотрел в ту сторону, откуда и раздался приказ. Нет, не ошибся: там оказался тот самый усатый любитель кувыркаться в постели. С ним еще парочка, непременно его приятелей: в таких делах прохожих с улицы не зовут. Все трое застыли как изваяния. Оно и понятно: любое движение может быть принято мной за агрессию. Причем совершенно неважно, какое именно: шаг в сторону, назад, вперед, резкое движение руками. В узком коридоре картечь из ружья двенадцатого калибра найдет всех троих, пусть и в разной степени. Поправить затем недолго: ружье - полуавтомат, и мне не потребуется делать лишних движений, знай себе, работай указательным пальцем.
        - Лера, наверх! Быстро!
        Возможно, весь сыр-бор случился именно из-за нее, хотя далеко и не факт. Вполне допустимо - они заявились сюда по мою душу. Например, тот громила, которому наступил на ногу, все-таки меня признал. Но присутствие девушки за спиной станет лишним в любом случае. Вдруг мне придется кинуться вверх по лестнице, и девушка окажется помехой. Или они начнут стрелять, я отпрыгну в сторону, и на линии огня окажется она
        - Дядя, охолонь! - вытянул вперед раскрытые ладони тот, который стоял рядом с усатым.
        В клетчатой рубашке, джинсах, и узконосых туфлях, ему только ковбойской шляпы и не хватало. Вместо нее на головеу него козырьком назад, сидела бейсболка.
        Третий из них, с ног до головы весь в «цифре» - даже кепи такое же, шагнул в сторону, прячась за его спиной. Вряд ли из трусости - из трезвого расчета. Так он сможет незаметно для меня достать оружие, чтобы неожиданно им воспользоваться. Недаром же он только правую руку с плечом прикрыл.
        Быстрый топот ног за спиной сказал о том, что девушка мой приказ выполнила.
        «Бедняжка! - подумал я. - Ей и так сегодня досталось, а в довершении всего еще и убить могут».
        - Ствол опусти! Нам поговорить просто.
        - Ну так говорите, - предложил я, одновременно делая шаг вбок. Под защиту стойки, которая теперь прикрывала почти по грудь.
        Девушки - портье за ней уже не было: едва только все началось, она шустро юркнула в расположенную сразу за ее спиной дверь.
        - Энет, так у нас с тобой разговора не получится!
        Усатый молчал по-прежнему, разговор вел все тот же крепыш в клетчатой рубахе, а задний из них наверняка уже приготовил пистолет. Именно пистолет, потому что приклад карабина Симонова торчал у него из-за плеча, а сразу два длинноствола, тем более в поселке, носят с собой только персонажи компьютерных игр.
        - По-человечески тебя прошу: опусти ружье, и давай пообщаемся. Слово: все будет тихо - мирно, - продолжал настаивать тот.
        Ситуация! - лихорадочно размышлял я, совершенно не представляя, как поступить дальше. Доверять этим людям, причин не было никаких. Чего бы это ни касалось - самого меня или Валерии. Но и прослыть параноиком совсем не хотелось. Не хватало еще, чтобы в Станице стали указывать пальцем: вон он идет, психопат! На каждое слово ствол вскидывает!
        - Я подумаю над вашим предложением, а пока говорите, чего хотели, - поразмыслив, все же пришел к выводу: ничего менять в сложившейся ситуации не стоит - слишком требовательным был их окрик, когда они вошли.
        - Так, что за шум, а драки нет? - раздался веселый голос. Из той двери, в которой исчезла портье, показался ни кто иной, как тот самый продавец, который и приобрел у меня жадр.
        - Яков, уйми своего постояльца! - тут же обратился к нему крепыш. - Нервный он какой-то, того и гляди пальнет. Поговорить с ним хотели, а он сразу за волыну, и едва палить не начал.
        Яков посмотрел на меня.
        - Точно пальнешь?
        - Полностью магазин выпущу, все восемь патронов, - кивнул я. - Чтобы уж наверняка. Но мозги со стен отмыть помогу, слово!
        Судя по тону Якова, он шутил, чтобы разрядить обстановку. Мои слова прозвучали примерно также.
        - Ну, если поможешь, тогда совсем другое дело! - и заговорил уже серьезным тоном. - Так, я не знаю, что между вами произошло, и, должен заметить, знать не хочу. Но одно обещаю точно: пальбу здесь устроите, пострадают все, выживших не будет.
        После его слов, мне только и оставалось, что опустить оружие.
        - Вот и ладушки, - тут же отреагировал Яков. - Теперь вот еще что: до утра ваш разговор потерпит?
        - Да хоть до Нового года, - мне пришлось пожать плечами.
        - Бобруйск? - он обратился к тому, кто все время со мной разговаривал.
        - Можно и до утра, - неохотно сказал тот.
        - Тогда разбежались, - слова Якова прозвучали как приказ. - Да, Бобруйск, вот еще что… Если дело касается той девицы, знай: тут я полностью на его стороне, - и он указал на меня пальцем.
        Человек по кличке Бобруйск покривился, но промолчал. Когда он, и оба его спутника покинули ночлежку, Яков спросил:
        - И что, ты бы и впрямь начал стрелять?
        - Даже не задумываясь, - твердо ответил я. - Малейшего повода хватило бы.
        Сколько их, валяясь в луже собственной крови с развороченным животом, проклинали себя за ту нерешительность, которую проявили в нужный момент? Не желаю их участи. На Земле говорят; пусть лучше двенадцать судят, чем четверо несут. Ну а здесь, где нет никаких законов, и подавно.
        - Это из-за меня все? - Валерия встретила меня вопросом.
        - Не уверен, - ответил я, ворочая ключом в замке. Тот поддавался с трудом, с каким - то натужным скрипом.
        Явно замок сделан на месте, руками только набирающего опыт кузнеца. Из металла, который на Земле мог быть чем угодно. И попавшего сюда таким же неведомым путем, как и все остальное.
        Комната действительно оказалась мала. Две кровати - тоже работы местного плотника, между ними тумбочка без дверец, длинная полка на стене - вот и все ее убранство. Окошко было застеклено. Кусочками, скрепленными между собой вероятно, смолой. Но матрацы на удивление новыми. Простыни тоже не подкачали - без всяких отметин штопок, и признаков ветхости. И серо - синие с красными полосками байковые одеяла. Словом, вполне прилично для местных реалий. Где можно отдохнуть в относительной безопасности. Не станут же эти люди ради меня брать ночлежку штурмом? Особенно после слов Якова. Который, несомненно, обладает в Станице достаточным авторитетом.
        - Приляг пока, отдохни.
        - А ты куда?
        - Схожу, что-нибудь поесть куплю. Выпить хочешь?
        - Нет! - энергично замотала головой Валерия.
        - Ну и зря. Жадр тебе подержать бы, но нет у меня заполненных. Только выпивка и остается.
        - Обойдусь.
        - Как знаешь. Я тебя снаружи запру.
        - Чтобы не сбежала?
        - Чтобы не украли. Заснешь ведь, пока ходить буду. А двери такие, что только тараном.
        Я оказался прав: вернувшись, застал девушку спящей. Посмотрел на нее, хмурившую брови даже во сне, вяло пожевал ломтик жареного мяса, завернутый в тонкую лепешку из местного злака, похожего вкусом то ли на просо, то ли на ячмень и завалился спать сам.
        - Дима, тебе кошмары снились?
        Да. Все та же промоина. Но зачем ей об этом знать?
        - С чего взяла?
        - Ты метался в постели. И еще стонал.
        Пришлось признаться.
        - Снились. Ты сказала: «Дима, спасибо тебе за все и до свиданья, дальше я уж как-нибудь сама». И ушла вдаль в обнимку с тем самым усатым.
        Лера рассмеялась.
        - Так уж сразу и в обнимку?
        - Ага. Еще и целовались все время.
        Валерия улыбнулась еще разок, затем посерьезнела.
        - Что будем делать? Наверное, он со своими дружками не отстанет.
        - Разберемся как-нибудь, - ясно, что в ночлежке под защитой Якова не отсидеться. Вчера, когда ходил за продуктами, видел в харчевне и усатого, и Бобруйска. Они сделали вид, что меня не замечают. Ну и мне оставалось сделать то же самое. - Давай лучше позавтракаем.
        - Давай, - На мой взгляд, с излишним энтузиазмом, откликнулась она. Наверное, чтобы хоть немного абстрагироваться от всего того, что на нее свалилось.
        Некоторое время мы ели молча. Затем Лера спросила.
        - Дима, если уж угораздило сюда попасть, расскажи мне об этом мире.
        Всё, Валерия прошла все пять фаз принятия неизбежного. Первые три из них - отрицание, гнев и торг, увидеть мне не довелось. Когда мы встретились, она находилась в фазе депрессии. Сейчас наступила пора пятой и заключительной - принятия. Лера смирилась с тем, что ей придется здесь существовать, и теперь ей нужно решить - как именно.
        - Расскажу, Валерия, обязательно расскажу, - кто бы мне обо всем поведал на второй мой день пребывания здесь! Скольких ошибок удалось бы избежать! - Если что-то не будет понятно, сразу же задавай вопросы. И пусть любой из них не покажется тебе глупым. Поверь мне - это очень важно. Иначе когда-нибудь любая мелочь может стать роковой. Готова? Ну тогда слушай.
        То количество вопросов, которое обрушила на меня Лера, в любой другой ситуации могло бы ввергнуть меня в какую-нибудь из первых четырех перечисленных фаз. Но не сейчас, когда ее близость волновала настолько, что зачастую заставляла сбиваться с мысли. Ладно бы, изголодался по женским ласкам во время своего вынужденного одиночества. Так нет же, если вспомнить недавнюю ночь с Жанной, которая вела себя так, как будто последняя встреча с мужчиной случилась у нее несколько лет назад.
        - Дима, и последний вопрос…
        Последних вопросов набралось уже больше десятка, но я только кивнул: задавай. Старательно отводя взгляд от ворота ее халатика, который распахнулся довольно сильно, но она пока этого не замечала.
        - Вот ты говоришь, что жадры могу заполнить только эмоционалы.
        Я кивнул: говорю.
        - А эмоционалом может стать любой?
        - Нет. Стать можно музыкантом, спортсменом, и так далее. Если есть талант, то великим. В случае с эмоционалами что-то другое. Как сказал единственный мне известный Федор Отшельник - это либо есть, либо никогда уже не будет. Да, Валерия, вот еще что. Никогда, и не при каких обстоятельствах, не говори, из-за чего сюда попала.
        - Почему?
        - Здесь так не принято. Такое, знаешь ли правило, которое мне сказали еще в самом начале моего пребывания здесь.
        - А другие правила есть?
        - Несомненно. Например, жить сегодняшним днем, потому что следующего может и не быть. Ну и всякие там: никому не верь, и никого не бойся. Что-то у нас разговор затянулся, пошли, пообедаем? А по дороге еще в лавку завернем, кое-что прикупить нужно. Переодевайся, я за дверью подожду.
        Из вежливости, и еще из-за того что вдвоем здесь не протолкнуться, настолько комнатенка невелика.
        За прилавком на этот раз стоял не Яков, другой продавец. Мелкий и невзрачный, он чем-то походил на Гришу Сноудена. Или на болезненно похудевшего Гудрона. Только этот был белобрысый, а у тех волосы темные. Вернее, продавцов оказалось два, и второй была женщина. К ней-то я Валерию и направил, вложив в ладонь несколько пикселей. Подозревая, что у Леры под халатом белья нет вообще. По крайней мере, верхняя его часть отсутствует точно. Выдернула девушку какая-то неведомая сила прямо из дома. Может, она как раз своего парня ждала. Или даже он успел прийти. Эта мысль почему-то вызвала у меня укол ревности. Наверное, на лице отразилось, потому что продавец с сочувствием спросил.
        - Зубы болят?
        В очередной раз убедив, что артист из меня бесталанный: никак не удается держать лицо невозмутимым.
        - Нет.
        И улыбнулся. Нет, не продавцу. Вспомнив Славу Профа. Вернее, его слова о том, что наш мозг обрабатывает цены теми же своими участками, что и болезненные ощущения, а сейчас предстояли немалые траты. Продавец улыбнулся ответно, и я поспешно придал лицу деловитое выражение.
        - Патронов бы мне.
        Тот вздохнул.
        - В последнее время с ними не очень. Привозят мало, запрашивают дорого. Ну и нам, в свою очередь, свой интерес нужно иметь. Так что выбор небогат, и цены соответствующие.
        «Сейчас моему мозгу точно будет больно», - но улыбаться благоразумно не стал.
        Меж тем словоохотливый продавец разговорился не на шутку.
        - Слышал я, на Вокзале производство дымного пороха наладили, и лепят патроны уже из него. Правда, пока только ружейные - винтовочные или другие кустарным способом изготавливать, сам понимаешь, те еще проблемы. Но обещают со временем и их. А пока есть только то, что имеется. С оружием куда проще - практически на выбор.
        - На наган найдется хотя бы десяток? - без всякой надежды поинтересовался я. Услышав в ответ:
        - Примерно столько и есть.
        - Все заберу, - как любил говаривать Гриша Сноуден, наган для меня - оружие последнего шанса. А для него много и не требуется. С теми пятью, что уже есть, на два полных барабана. - Еще бы ружейных, двенадцатого калибра. Нормальные найдутся?
        Пока есть возможность - не хотелось бы собой мушкетера с его мушкетом и облаком дыма изображать.
        - Сколько надо?
        - Хотя бы с полсотни.
        - Отыщем, - не задумываясь, кивнул мой собеседник. - Есть и больше, если что.
        - Пока и этого хватит.
        Мне бы только до Вокзала добраться. А там, глядишь, они и вовсе станут без надобности. Если внутри его периметра занятие себе найду. Плотником, например, уж больно мне с деревом дело иметь понравилось. Дерево здесь - основной материал для чего угодно, так что без работы не останусь.
        - Что-то еще?
        - Нож, флягу, рюкзак, чашку - миску - ложку, по возможности, плащ-палатку. На этом все.
        На прилавке передо мной по очереди появилось практически все требуемое. За исключением ножа.
        - Ни за что не поверю, что их нет.
        - Есть. И много. Какой именно нужен? Клинок длинный? Марку стали? Серейтор?
        - Клинок - с ладонь. Главное требование - чтобы мой вес выдержал, если, например, в качестве ступеньки его использую. Все остальное - без разницы.
        Мне хорошо запомнилась история одного охотника. Как он, обходя на тропе капканы, провалился в ручей. По грудь, зимой.
        - Прибегаю к зимовью, - рассказывал он, - Ручку дерг! - а она отламывается. Дверь приморозило по всему периметру: когда уходил, внутри было жарко, снаружи мороз, льдом и схватило. Окна в зимовьях всегда маленькие - чтобы зверь не пролез. И давай я дверь ножом открывать. Поломался бы он у меня - возле них бы и остался.
        Здесь морозов нет, но если нож сломается в самый неподходящий момент - грош ему цена. Продавец, мгновенье подумав, добавил ко всему лежавшему на прилавке довольно неказистый с виду нож с обшарпанной деревянной ручкой на двух клепках. Но судя по толщине обуха, он должен быть крепким, а большего мне и не требуется.
        - Сколько?
        - Давай считать вместе. Только предупреждаю сразу. Как говорил Киса Воробьянинов, торг здесь не уместен: не базар, цены фиксированные.
        Не сказать, чтобы общая сумма меня устроила, но особой боли все же не почувствовал. Оставалось только навести справки.
        - На Вокзал часто отсюда люди ходят?
        Хотелось бы отправиться вместе с толпой, желательно многочисленной.
        - Дня через три отправятся. Туда надумал?
        - Не без того.
        Ждать всего три дня - это замечательно. Не у костра в шалаше их прожить придется, к тому же в приятной компании. Глядишь, и Валерию уговорю. Вокзал - он и есть Вокзал, можно сказать - областной центр. По сравнению с районным, что представляет собой Станица. И действительно, что ей здесь делать?
        «А там, глядишь, и стану ей близким другом, чтобы с полным правом Лерой называть», - в очередной раз улыбнулся я. Внутри, чтобы продавец снова не принял на свой счет.
        - А что, Яков сегодня не работает? - поинтересовался я с таким видом, как будто был с ним давно и хорошо знаком.
        - А когда это он за прилавком стоял?! - не на шутку удивился продавец. - Он наверху у себя, в кабинете. К нему с побережья прибыли: весь товар оттуда только через него.
        - В последний раз - вчера вечером.
        - Хм, удивил ты меня. Я пораньше вчера отпросился - ребенок приболел. Думал, он лавку закроет.
        - А кто он вообще, Яков?
        - В этих местах, пожалуй, самый значимый человек.
        Положим, и без твоих слов догадаться легко. Валерия все еще о чем-то шушукалась с продавщицей, и потому поинтересовался тем, о чем только что услышал.
        - Ты говорил с побережья товар приходит. Что за побережье, и что за товар?
        - Ты точно не местный, Или недавно сюда попал, - резюмировал он. - Побережье морское. А товар самый разнообразный.
        - Порт, что ли там расположен?
        - Причем здесь порт? Откуда они здесь возьмутся? Островов там чертова уйма, на них и находят. Случается, и на само побережье волной всякую шнягу выносит, хотя изредка попадаются и достойные вещи.
        Мне сразу вспомнились утонувшие в болоте многоэтажные дома, которые едва торчали крышами, когда мы его пересекали. И сожаление Гриши Сноудена о том, что, сколько же в них добра пропало!
        - А как там с хищниками?
        - Где их тут нет?
        Резонно. Но мне интересны не просто хищники, всяческие мегалодоны, о которых успел наслышаться. Поинтересоваться уже не получилось: Лера, закончив покупки, шла ко мне с такой милой улыбкой, что все эти чудовища мигом вылетели из головы.
        Глава 16
        - Что такая довольная? - глядя на лицо Валерии, вопрос напрашивался сам собой.
        - Да так, поболтали, - туманно ответила она. И в свою очередь поинтересовалась. - А что это вы с Егором все время друг другу улыбались? - затем, созерцая мою вытянувшуюся физиономию, улыбаясь сказала. - Даже Инна заметила. Ладно - ладно, шучу, - а когда я уже совсем успокоился, добавила. - Хотя, конечно, это ваши дела.
        - Отшлепаю ведь! - Лера явно меня дразнила.
        - Сюда? - и выразительно покрутила попкой.
        - Именно!
        - Знаешь, Дима, с самого детства мечтала оказаться непонятно где, и чтобы там меня отшлепал симпатичный парень. Который улыбается другим парням, - и без всякого перехода. - Сначала покупки отнесем или все же пообедаем? Вот, кстати, сдача.
        - Себе оставь.
        Мало ли как всё повернется? Случись что со мной, и останется без единого гроша.
        - Вау, жизнь-то у меня налаживается! Собственные, как их там? - пиксели появились, а мне за них даже отрабатывать не нужно.
        - Кто тебе такое сказал?
        - Ну вот, все испортил, - и она придала лицу огорченное выражение. - Так ведь и знала, что какой-нибудь подвох!
        - Валерия, тебе стрелять приходилось?
        - Из пушек много раз. И еще ракетами. Откуда?!
        Мы уселись на лавочке перед харчевней и разговаривали. Через распахнутые настежь окна хорошо было видно, что зал переполнен, и потому не оставалось ничего больше, как ждать.
        - Ну мало ли. Возможно, в стрелковой секции занималась. Или папа военный, - я как будто бы свою собственную биографию пересказывал.
        - Папа у меня в универе физику преподает. А занималась я художественной гимнастикой. Правда, давно это было и недолго. В общем, разве что булавой по голове могу дать. И то вряд ли - крови боюсь. А к чему спрашиваешь? Ты мне еще и ружье подарить хочешь?
        Нет, не ружье. Приглядел я в лавке один девайс. А именно - револьвер с прикладом. Кольт, по-моему. Ствол у него удлиненный, калибр серьезный, и стрелять с рук - мужская сила нужна. Но прилепил к нему какой-то местный умелец рамочный приклад. Причем мастер, у которого руки из нужного места растут. Поскольку выглядело оружие, как будто всегда таким и было. И патроны к нему есть точно - около дюжины сам видел. На мой взгляд - именно то, что ей и нужно. Не в рейд готовимся - на Вокзал.
        Обращаться с ним будет несложно, вес не должен быть большим - от силы килограмма полтора, шесть зарядов. Разве что спуск может оказаться туговат. Но это дело поправимое, пусть и в ущерб долговечности механизма. Конечно, в том случае, если мы с тобой отправимся вместе. Мало ли, какие у тебя планы: вон, какой довольной вдруг стала.
        - Хочу, - не стал отказываться я.
        - Знаешь, Дима, я в человека точно выстрелить не смогу. В зверя, наверное, да. Но не в человека.
        Жить захочешь - куда ты денешься?! Некоторых здесь только потому людьми назвать можно, что ходят на двух ногах, одежду носят, и разговаривать умеют. В остальном - хуже животных.
        - Валерия, через три дня появляется возможность в большой компании до Вокзала добраться. У тебя вообще какие планы?
        - Дим, ну какие у меня могут быть планы?! Разве что поплакать в подушку часок. Шучу. Плакать уже не собираюсь: вчера вволю наплакалась. О Вокзале помню - ты о нем рассказывал. Думаешь, там будет лучше?
        - Даже не сомневаюсь. Там и порядок, и народу полно, и жизнь себе устроить проще. Если ты не против, можем вместе туда пойти.
        - Дима, не бросай меня здесь, пожалуйста! Ладно?! Мне и так с тобою повезло, могло ведь и совсем по-другому случиться. Не бросишь?!
        И столько в голосе Леры было надежды, и схватила она мою руку так крепко, что, собирайся я действительно ее бросить, у меня попросту не хватило бы духу сказать.
        - Нет. И потом, я льщу себя надеждой когда-нибудь называть тебя просто Лерой.
        - А что мешает тебе сделать это прямо сейчас?
        На площади, где полным-полно народу? Даже пытаться не стану.
        - Ты же сама сказала, что так тебя называют только самые близкие друзья.
        - Вон ты о чем! - она смутилась, и поспешила перевести разговор на другую тему. - Смотри, места освободились. Пошли быстрей, пока кто-нибудь их не занял.
        Станица давно уснула. И лишь из харчевни, которая по вечерам становится рюмочной, доносились музыка и пьяные голоса. Иногда настолько громкие, что хотелось встать, и с грохотом захлопнуть окно. Останавливало лишь то, что в номере сразу же становилось невыносимо душно. В жизни всегда так и есть: одно в ущерб другому. Мы с Лерой лежали, крепко обняв друг друга, и разговаривали.
        - Дима, только ты не подумай, что я с тобой из чувства благодарности! Или чтобы ты меня здесь не бросил. Просто мне нравишься и все такое. В общем, называй меня теперь Лерой сколько тебе угодно, хорошо? Чего улыбаешься? Довольный, что девушку на второй день знакомства в постель затащил?
        - Ага! Жалею только, что не в первый.
        - Сейчас! Тогда ты мне еще ружья не покупал!
        - Не ружье, а револьвер, - Или даже карабин: сам затрудняюсь.
        - Да какая разница! Главное, чтобы стреляло.
        Потому и улыбаюсь. Мне нравится и твой язычок, и твое чувство юмора. Помимо всего остального. В том числе, как ты в некоторые моменты прикусываешь зубками нижнюю губу. Единственное, мне не всегда удается понять, когда ты действительно шутишь, а когда изображаешь наивную простушку. И еще, наверное, не стоит мне к тебе слишком привязываться. Ведь тогда будет так больно расставаться. Или, не хочется даже об этом думать - потерять. Необходимо держать свои чувства в узде. Но как этого сделать, если мне нравится в тебе буквально все?!
        - Выглядите влюбленной парой, - заметила портье ночлежки, когда мы проходили мимо, направляясь завтракать.
        - А мы такая и есть, - тут же отреагировала Валерия. - Правда, милый? - промурлыкала она.
        - Ага, - только и промычал я в ответ.
        - Вообще-то после моих слов ты должен был нежно обнять меня и поцеловать, - заявила девушка, как только мы вышли на улицу. - Или ты не очень в меня влюблен?
        - Достаточно.
        - Достаточно для чего? Ладно, можешь не отвечать. Кстати, почему в нашей гостинице кухни нет? Куда дешевле было бы самим готовить.
        - А ты умеешь?
        - Умею, будь уверен! А еще я умею варить борщ. Самой мне он не очень нравится, но жизнь заставила. Думала, встречу любовь всей своей жизни, а борщ варить не умею. Для мужчин это так важно! Кстати, здесь вообще борщи варят? Или не из чего?
        - Варят, - кивнул я, вспомнив, каким замечательным борщом в самом начале моего пребывания здесь, накормила Мария. Хотя, возможно, все дело было в том, что не ел больше суток.
        - Фух, гора с плеч! Так, смотри, на тебя какой-то мужик пялится. Здоровенный такой.
        Проследив за ее взглядом, я обнаружил того самого телохранителя из окружения Федора Отшельника, которому пару дней назад нечаянно наступил на ногу.
        На этот раз он был не один: рядом с ним стояло еще два каких-то типа. По повсеместной тутошней моде с оружием на плече. Завидев, что я смотрю на него, он помахал рукой, давая понять: есть разговор. Откладывать его не было ни малейшего смысла - ненавижу неопределенность. Хотели бы убить - уже убили бы. И увидели они меня первыми, и дистанция невелика.
        - Лера, придется тебе или подождать, или пойти завтракать одной: мне нужно срочно с ними поговорить. А еще лучше вернись в комнату, - одновременно сыпанув в карман ее джинсов пригоршню пикселей. - Но в любом случае не вмешивайся, чтобы не произошло.
        - Дима!.. - испуганно начала она.
        - Лера! - пришлось повысить голос. И уже отходя, добавил. - Знаешь, вообще-то меня Игорем зовут. Вернусь, все объясню.
        Если со мной что-то случится, хотелось бы, чтобы она запомнила меня под моим настоящим именем.
        Вот чего с избытком хватало на главной и единственной площади Станицы, так это лавочек. На одну из них мы и уселись. Выбрав по моей инициативе ту, которая вплотную прижималась к глухой стене дома: так будет спокойнее за спину. Вдвоем, поскольку два его спутника куда-то исчезли.
        - Говори, что хотел.
        - Тут такое дело… не знаю даже, с чего и начать.
        Пришлось помочь.
        - Ты случайно не за сатисфакцией?
        - Нет.
        Надо же какое слово ему знакомо! По виду и не скажешь.
        - Давай тогда давай с самого главного.
        - У меня все такое.
        Счастливый человек! Или наоборот - невезучий. Тут от рутины голова кругом, а у него - все главное!
        - Тогда с самого главного из всех других главных.
        Вел я себя с ним нагло, даже вызывающе, но любое другое поведение он мог принять за слабость.
        - В общем, я был при Федоре Отшельнике, когда к нему Грек со своими людьми пришел. Вместе с тобой, - уточнил он.
        - Я отлично помню, что он пришел вместе со мной. Так чего хотел-то? Бабки за свое молчание?
        - Нет.
        - Жадры тебе заполнить? Так я не…
        - Знаю, - не дав закончить фразу, перебил он.
        - Что именно? - живо поинтересовался я.
        О моем пропавшем даре эмоционала, знают только Грек, и его люди. И если известно этому типу, значит, услышал он именно от них. Что, в свою очередь, означает: не так давно он с ними встречался. Я даже головой закрутил по сторонам: ну а вдруг?! Вдруг увижу кого-то из них? Логика моя в очередной раз оказалась глубоко порочна.
        - То, что у тебя нет, и никогда не было дара.
        Вот даже как? А дела-то идут все интересней! Но кто же тогда те самые жадры заполнил? Штук десять, не меньше? Пока мой дар куда-то не исчез?
        - Федора, перед тем как ласты откинуть, совесть начала мучить, что ли? - продолжил он. - Или еще что-то, но Отшельник однажды сказал: «Зря я того парня подставил. Убьют ведь теперь почем зря!».
        - Что, так и сказал?! - я даже лицо в сторону отвернул, настолько его выражение было у меня ошарашенным, сам чувствовал.
        - Слово в слово.
        - А зачем он это сделал, не говорил?
        - Вот чего нет - того нет. Наверное, за тем, что сам подыхал, и других на тот свет хотел, как можно больше за собой утянуть. Ты - человек Грека, а он своих людей в обиду не даст, наслышан. Или просто ему твое лицо не понравилось. Хотя, возможно, и сам Грек ему когда-то насолил. Дальше объяснять?
        - Не надо.
        Картинка и без того предельно ясна. Федор, в связи со своей подлой натурой брякнул, что я эмоционал. Брякнул наобум, не ведая, что я и на самом деле им являюсь. Как же тогда все наши удивлялись: он с одного взгляда смог узреть во мне дар! Вот же мерзавец!
        С другой стороны, сколько не слышал об эмоционалах, всегда только плохое: нет среди них хороших людей. Но себя даже при всем желании мерзавцем назвать не смогу. Или дело в том, что пробыл эмоционалом всего ничего?
        - Так от меня-то чего хочешь? Как тебя, кстати, зовут?
        - Глебом. Но обычно Малыш.
        Ну да, обычная практика - человеку очень крупных габаритов давать кличку Малыш, у самого такой знакомый имеется. И ошибся.
        - Малышев моя фамилия, вот и прозвали.
        История-то, оказывается, в точности как у моего тезки Игоря Стояка.
        - Все-таки, что хотел?
        И мы, наконец-то, добрались до сути. Правда, не сразу. Вначале мне пришлось выслушать короткий рассказ о его злоключениях.
        - После того как Отшельник сдох, никак не мог занятие себе найти. К другим эмоционалам пристроиться - все теплые места давно заняты, да и самих их по пальцам можно перечесть. Помыкался, значит, пока сюда не попал. Слышал за побережье? - неожиданно спросил он.
        - Доводилось немного. Но ты это к чему?
        - Да к тому, чтобы свою артель соорудить, и фарт на нем испытать.
        - И много там фарта?
        - Раз на раз не приходится. Когда всякая мелочь попадается, а когда и куш можно сорвать. Знаю, однажды морской сорокафунтовый контейнер нашли, а в нем электроники всякой!.. Озолотились парни. Только одиночке на побережье делать нечего: до прибыльных мест не допустят. Да и сам туда не полезешь - слишком опасно. Бандой необходимо, бандой! Яков ничего против иметь не будет - ему лишь бы товар шел, а от кого и как - по барабану, - закончил Малыш.
        - И что, часто там до стрельбы дело доходит?
        - Случалось пару раз. Но это когда залетные пытались все под себя подмять. А так всем места найдется: и побережье длинное, и островов вдоль него хватает с избытком.
        - Так ты что, предлагаешь мне в свою банду вступить?
        - Нет, у меня не получится. Предлагаю тебе свою артель сотворить, и я в нее первым пойду. Есть и еще люди на примете, но с ними уже тебе самому решать.
        Я уже говорил насчет неожиданных поворотов, которые следуют один за другим? Если нет - скажу.
        - Ты это серьезно?!
        - Серьезней некуда.
        - Считаешь, у меня получится?
        - У тебя - уверен. Теоретик, слышал я за тебя. И про перквизиторов, и про гвайзелов. Ты -
        хоть и молод, но мужик основательный, пойдут за тобой люди. Вон как ты смог Якова впечатлить. Сам видел, как ты за руку с ним здоровался. Только с Филом подобное и наблюдал, когда тот в Станицу заглядывал.
        Фил - тот действительно человек серьезный. И авторитета у него не меньше, чем у Грека, если не столько же. Куда мне до них обоих!
        - Теоретик, - продолжил Малыш. - сдается мне, Яков собирается тебе какое-то предложение сделать. Если еще не сделал.
        - Еще нет.
        - Значит, вовремя я.
        - Вообще-то у меня совсем другие планы на будущее.
        В которых нет места ни побережью, ни Якову, ни тебе.
        - Ты на Вокзал, что ли собрался? От Якова слышал, - пояснил он. - Ну и зря!
        - Это еще почему?
        - Засветился ты на Вокзале, вот почему. Тебя там многие видели, и, если даже не сразу признают, через какое-то время точно.
        - Ну и пусть себе признают. Только сделать ничего не смогут: лучше меня знаешь, какой там порядок.
        - Ты сам в это веришь? - Малыш скептически хмыкнул. - Ну будешь ты по всему Вокзалу бегать и всем кричать, что Отшельник ошибся. Ну даже поверят тебе, а толку-то? Занулят все равно: заказ-то никто не отменял. И не отменят. На всякий случай. Как говорил товарищ Сталин: нет человека - нет проблем.
        Вообще-то Сталин так не говорил. По крайней мере, именно в таком изложении. Но от этого не меняется ничего.
        - На Вокзале трудно будет меня достать, - я и сам чувствовал, что уверенности в моем голосе нет совсем.
        Малыш хмыкнул еще раз.
        - Для тебя есть разница - пристрелят тебя при свидетелях, или по-тихому яд подсыплют? Результат все равно будет один.
        И в этом, увы, он тоже прав.
        - Нут так что, Теоретик, убедил я тебя?
        - Мне нужно подумать
        Слишком все неожиданно.
        - Подумай, отчего нет? Еще вот что скажу: в любом случае, я - могила! Хотя бы по той простой причине, что рано или поздно Грек узнает, и голову оторвет. А бежать здесь особенно некуда: мир хоть и большой, но узкий. Одно дело, когда взял заказ и его исполнил, и совсем другое, когда вот так. Так что на этот счет даже не сомневайся, клянусь!
        - Кстати, когда ты его видел в последний раз? - может, не так давно, может, тот уже на Вокзале. И тогда все станет намного проще.
        - У Федора Отшельника, когда вы к нему пришли. Ты подумай, Теоретик, над моим предложением. Да, вот еще что, извиниться хочу. И без того настроение было ноль: все не так, как хотелось бы, а тут еще какой-то хрен моржовый на ногу наступил. Волдырь у меня на подъеме, все залечить не могу. Признал бы тебя сразу - в голову бы не пришло. Ну так что, без обид?
        Я пожал ему протянутую ладонь, размером едва не с лопату: без обид.
        - Тогда до завтра?
        - Подумаю, но ничего не обещаю.
        - Ну хоть так.
        «И все-таки Малыш прав, - размышлял я, гладя по волосам спящую рядом Леру. На людях она держится бодро, но сейчас у нее было такое лицо, как будто вот-вот заплачет. Как плакала во сне прошлой ночью. - Вокзал - не выход. А что же тогда выход? Ввязаться в авантюру с побережьем? Авантюра - она и есть авантюра. Но даже если и соглашусь, что делать с Лерой? Взять ее с собой? Опасно во всех отношениях. Молодая и симпатичная, а вокруг столько мужчин. И дело совсем не в том, что найдет себе другого. Да и пойдет ли она? К чему ей все это? Интересно, что хочет предложить мне Яков? Или Малыш отсебятину придумал?»
        - Спи, девочка, спи, - прижимая Леру к себе покрепче, шептал я. - Пока все не так плохо. Мы живы, здоровы, а там глядишь, и остальное наладится.
        Глава 17
        К тому факту, что я внезапно стал Игорем, Лера отнеслась легко. Она лишь спросила:
        - У тебя серьезные причины скрывать свое настоящее имя?
        - Серьезные. Но не предосудительные, если ты это имеешь ввиду.
        - Не имею. Ты - хороший, добрый. И правильный. Такие как ты старушек через дорогу переводят. А еще голубей хлебушком кормят, - и снова непонятно было, шутит она или говорит всерьез. - Мне только нужно знать, как к тебе сейчас обращаться: милый Димочка? Или сладкий Игорек?
        - Атаман, - не смог удержаться я, вспомнив о предложении Глеба Малышева.
        - А почему атаман?
        - Предложили мне свою банду организовать. А в бандах кто главный? Правильно, атаман!
        - Ты серьезно?!
        - Вполне.
        - А кто предложил? Тот самый здоровяк? Ты больше ни с кем не разговаривал.
        - Он.
        - Вот у него точно морда бандитская. Глянешь на него, и оторопь сразу берет!
        Что есть - то есть. Хотя, по-моему, у него только вид типичного громилы. Сам он куда мягче, чем хочет казаться. Во всяком случае, на меня именно такое впечатление он и произвел.
        - Ну так что, пойдешь ко мне в банду?
        - А чем мы будем заниматься? Людей грабить? - клянусь, в ее голосе кроме любопытства ничего и не было.
        - Нет. Всякое барахло на побережье собирать.
        - Так это не бандиты получается, а мусорщики какие-то!
        - Мусорщики, тут ты права.
        - А почему тогда банда?
        - Пусть будет команда.
        - Нет, банда все-таки лучше. Банда мусорщиков. А во главе - мой Димончик, - Лера звонко поцеловала в щеку. - Димон! - позвала она фразой из известного фильма. - Димо - о - он!
        - Там не совсем мусор. Среди него и ценных вещей хватает. Успела уже убедиться, местного здесь всего ничего? И не еще скоро появится.
        - Поэтому ты вздыхал печально. Решал, что со мной делать?
        - Не хочу с тобой расставаться, - честно признался я.
        - А как же Вокзал?
        - Оказывается, мне туда хода нет.
        - Какой ты весь таинственный! Не расскажешь, почему?
        - Лера, давай оставим пока все, как есть.
        - Давай. Но потом расскажешь?
        - Потом обязательно расскажу, обещаю. Только ты называй меня на людях Димой, ладно? И вообще всегда так называй.
        Та еще проблема. Я все больше склонялся к мысли, что в предложении Малышева есть рациональное зерно. Для этого мира - нормальное занятие, даже уважаемое. Людей, так или иначе, наберу. Много и не надо - человек пять-шесть. Подберутся случайные люди, которым нельзя доверять? Здесь вообще доверять никому нельзя. А я, кстати, и не собираюсь. Проблема в другом. Все мы будем называть друг друга куда чаще по кличкам, чем по именам. Мне свою - Теоретик, по понятным причинам, озвучивать категорически нельзя. Но кличка должна быть обязательно. И потому необходимо придумать ее заранее. Потому что когда спросят люди - а они обязательно спросят, кличка должна быть готова. Ну и какую именно? Единственное, что приходит в голову - Свирепый Дракон. Или Бешеный Буйвол. Ладно, шучу. Понадобится, представлюсь Димоном. А если появится какая-нибудь другая, как появился тот же Теоретик, когда меня никто и не спрашивал, нужна она мне или нет, смирюсь. Или отверну голову, если не понравится: атаман я буду или кто?
        - Игорь, ой, извини, Дима, а что за побережье? Вернее, побережье чего именно?
        - Какого-то местного моря. Или даже океана. Я и сам толком не знаю.
        - Так это получается, вместо того чтобы взять на море, ты отправляешь меня на Вокзал?!
        - Лера, никуда я тебя не отправляю. Очень хочу, чтобы ты пошла со мной, если ты сама будешь не против, но…
        - Что - «но»?
        - Даже приблизительно не представляю, как там и что. Опасаюсь, как бы с тобой ничего не случилось.
        - Ты же сам и говорил, что здесь в любом месте может случиться что угодно и когда угодно.
        - И все-таки на Вокзале гораздо меньше шансов попасть в неприятности.
        - Но они есть?
        - Они есть везде, даже на Земле.
        - Дима, я хочу на мо - о - ре! Не хочу на Вокзал.
        - Может, здесь пока останешься? - я остался глух к ее просьбе. - Поговорю с Яковом, он тебе какое-нибудь занятие найдет. А потом, когда все разведаю, заберу к себе.
        - Нет. Или ты берешь меня с собой или…
        - Что - «или»?
        - Или вообще забудь про меня, вот что!
        - Это называется шантаж.
        - Да как угодно пусть называется. Или - или! Кстати, я вчера с Инной разговаривала.
        - Это которая продавщица в лавке? - уточнил я.
        - Ну да. Так вот, она рассказывала, что ей подруга письмо прислала.
        - И что?
        - И то, что ее подруга на побережье живет. В каком-то поселке, там их несколько. Я тогда особого внимания не обратила - ну побережье, и побережье, а сейчас вспомнила. Надо будет у Инны подробней все расспросить.
        Так, а вот это уже полностью меняет дело. Если там есть поселок, к тому же не один, значит, не совсем дикая местность. И отсюда вытекает, что расставаться с Лерой нет нужды. Все значительно упрощается. Вот что значит недостаток информации! Как любит повторять Слава Проф: «Универсальной логики нет - есть только логика конкретных ситуаций».
        - Дима, почему ты замолчал?
        - Думаю, купальник бы тебе не забыть купить. Если они тут есть.
        - Ура! Нет, какой же ты у меня все-таки славный! Я это сразу поняла, как только ты мне ружье подарил! Может, потому и отдалась тебе со всей душой, несмотря на то, что практически тебя не знаю. Прежние мои кавалеры, ну хоть бы один догадался! Все в кино водили, в кафе, на концерты, замуж звали. Нет, чтобы ружье купить!
        - Которое ты даже в руки ни разу не брала.
        Лера посерьезнела.
        - Я его боюсь: вдруг пальнет!
        - Оружие в чужих руках нужно бояться. Вот этим мы сейчас и займемся: пора тебе к нему привыкать. Здесь без ствола, как на Земле без мобильника - ни шагу!
        В тот самый миг в дверь тактично и постучали. Все-таки у левшей есть и свои преимущества. На этот раз оно заключалось в том, что, открывая дверь правой рукой, левая с револьвером оказалась прикрыта стенкой. Краем глаза, я увидел, как побледнела, наблюдая за моими действиями Лера. И все же осторожность не помешает: за дверью мог оказаться кто угодно. В том числе и тот, кто пришел по мою душу.
        За ними стоял Егор, напарник Инны в лавке. Зная теперь язычок Валерии, на всякий случай я придал лицу как можно более суровое выражение. К счастью Егор тоже улыбаться не стал.
        - С чем пришел? - поинтересовался я вместо приглашения пройти внутрь.
        В комнате и двоим развернуться сложно, к тому же на Лере одежды самый минимум.
        - Яков с тобой поговорить хочет, - ответил посланец, косясь мимо меня.
        - Когда?
        - Если не занят, прямо сейчас.
        - А где его можно найти?
        - Приходи в лавку, у него кабинет сразу над ней, на втором этаже.
        Знаю, ты же мне об этом и говорил.
        - А по какому делу? - продолжал допытываться я.
        - Вот чего не знаю - того не знаю. Ну так что ему передать?
        Бросив взгляд на Леру, ответил.
        - Передай ему: минут через двадцать.
        - Что такая серьезная? - поинтересовался я у Валерии, едва только захлопнул дверь, и задвинул на ней засов.
        - Знаешь, я только что осознала, все не так просто, - ответила она.
        Я посмотрел на револьвер в своей руке.
        - Из-за него?
        - Именно.
        - И правильно сделала. Пойми, если ты сама не научишься себя защищать, может случиться так, что в нужный момент рядом с тобой не окажется человека, который сможет это сделать за тебя. А еще можно жить на Вокзале.
        Самое худшее заключалось в том, что, оставляя Леру возле себя, я осознанно подвергал ее риску. Ведь если придут убивать меня, вряд ли оставят ее живой. Она даже приблизительно не представляет, какую опасность таит моя компания. Чего там говорить, я и сам осознал всю ситуацию с девушкой в полной мере только сейчас. И потому на душе было довольно гадко.
        - Проходи, Дмитрий, присаживайся, - гостеприимным жестом указал мне на одно из кресел хозяин кабинета.
        Сам кабинет обставлен был довольно скромно. Стол, стул, пара кресел, полка с книгами, полка с всякими безделушками и, пожалуй, из мебели все. На стене была пристроена оскаленная морда смутно знакомого зверя. Нет, встречаться мне с ними не приходилось, но в альбоме Грека он точно присутствовал. У Георгича там собраны практически все представляющие опасность для человека местные существа - такое у человека хобби. С собственноручными зарисовками, которые иным фотографиям не уступят.
        И два скрещенных карабина под ней. Обычный СКС, и другой, незнакомой марки, но явно иностранного производства, куда более крупного калибра.
        Да, за спиной Якова висела вычерченная от руки карта. Судя по изображению на ней - побережья. Единственной дорогой вещью в кабинете, и то по меркам этого мира, был ноутбук. Его-то он и захлопнул, едва только я приоткрыл дверь.
        - Что хотели, Яков Ильич? - усаживаясь в кресло после приглашения, поинтересовался я. Отчество, впрочем, как и фамилию - Таланкин, мне подсказал Егор. Еще и поинтересовался: зачем они мне нужны, если все и всегда его называют Яковом?
        По той простой причине, что он пользуется в здешних местах заслуженным авторитетом. У кого не спрашивал, отзываются о нем крайне уважительно. Когда добьюсь подобного сам, не буду ничего иметь против того, если и меня начнут величать Игорем Олеговичем. А, возможно, еще и настаивать начну.
        Яков проследил за моим взглядом, устремленным на чучело морды хищника:
        - Градон. Лично добыл! - с гордостью сказал он. - Далеко не гвайзел, конечно, но…
        - …но все равно впечатляет! - из вежливости добавил я.
        В том-то все дело, что не далеко не гвайзел. Тот самой природой создан как совершенная машина для убийства. Масса, невероятное проворство, агрессивность и покрытое практически непробиваемыми роговыми пластинами тело. Кроме того, считаю, гвайзел наделен зачатками разума, поскольку способен мстить спустя года. Каким-то же образом он запоминает, что его месть должна быть направлена именно на того, а не на иного, или не на всех без разбора? Благо, что с рождаемостью у них проблемы, иначе заняли бы гвайзелы все ниши, которые им только можно занять.
        - Мечта у меня рядом морду гвайзела повесить, - поделился Яков Ильич. - Но тут уж как повезет. Сам знаешь, как нелегко с ними справиться.
        Пришлось кивнуть: наслышан. Мне даже и в голову не пришло похвастать, что пару месяцев назад, удалось убить сразу двух. Их немного, таких людей, на пальцах одной руки можно перечесть и один из них - Теоретик.
        - Говорят, единственное уязвимое место у них - чуть выше глаз, - именно туда и метил.
        - Говорят, - согласился со мной Таланкин. - Причем нисколько не лгут. Но попробуй - попади, настолько они быстры!
        Отрицать не стану: все так и есть.
        - Ну да ладно, все это лирика. Скажи, Дмитрий, чем думаешь заняться в ближайшее время?
        - Точно еще не решил. Хотел на Вокзал податься, но обстоятельства изменились.
        - После разговора с Малышевым?
        - Отчасти, - наш разговор с Глебом, он мог видеть из окна кабинета, которое выходит на площадь. Так что ничего удивительного в его знании нет.
        - Ты знаешь, чем занимаюсь я?
        Можно было бы смело повторить - отчасти. Помимо дел с побережьем, а также магазина, ночлежки, харчевни и мастерской в Станице, допускаю, у него есть еще и множества других занятий. Но я лишь кивнул.
        - Так вот, хочу сделать тебе предложение.
        - Я разборчив, - это было сказано на тот случай, что его предложение мне не понравится.
        - Знаю. Вернее, догадываюсь.
        - Это связано с побережьем, и тем товаром, который оттуда приходит? - сколько можно ходить вокруг да около?
        Теперь «отчасти» сказал Яков Ильич. И продолжил.
        - Хочешь, я расскажу тебе одну маленькую историю?
        - Если она имеет отношение к делу.
        Получалось не слишком вежливо, но тому были причины. Время от времени я поглядывал на площадь через окно: на одной из лавочек сидела Валерия. В ночлежке и в дневное время душно, не помогает даже настежь распахнутое окно, и девушка вышла вслед за мной, чтобы посидеть на лавочке в теньке. Куда, к тому же, задувает, пусть и слабенький, но ветерок. До какого-то времени в одиночестве. Затем к ней с обеих сторон подсело двое мужчин.
        «Если Лера начнет оглядываться по сторонам, в надежде увидеть меня, выпрыгну через окно», - твердо решил я. Благо, оно тоже распахнуто, и высота позволяет.
        Яков Ильич после моего ответа отвлекся на разговор с кем-то невидимым, поскольку его собеседник остался в коридоре. Я сидел в напряжении, готовый в любой момент выскочить в окно.
        Тогда-то из-за угла школы и вынырнул Глеб Малышев, или Малыш. Вот он встал перед ними, что-то сказал, и этих двоих как ветром сдуло. Затем Малыш присел на лавочку сам - и надо же такому случиться! они началис Лерой общаться. Непременно о чем-то веселом, потому что время от времени оба они улыбались. Что сразу же меня успокоило.
        - Так, и на чем мы закончили? - закрыв дверь, спросил Яков Ильич.
        - Вы хотели рассказать какую-то историю, - без особого энтузиазма напомнил я.
        - Ах, да! Ну тогда слушай, - и мне ничего другого больше не оставалось. - Начну с того, что у побережья много островов. По-настоящему много, счет там идет на сотни. И на каждом из них время от времени появляются земные вещи. Появляются без всякой закономерности и периодичности. Рандомно, как принято сейчас выражаться.
        - Мне говорили, их еще на само побережье выбрасывает.
        - Это само собой. Но туда выбрасывает всякую мелочь, как правило, плавучую. И зачастую подпорченную соленой морской водой. Основная добыча на островах. Правда, и там все не так гладко. Во время приливов часть островов скрывается под водой. И тут надо либо успеть на них до прилива, либо должно повезти с тем, чтобы земные подарки оказались на тех клочках суши, которым прилив не страшен. И еще до того, как на них не окажутся другие добытчики.
        - И что вы предлагаете? - хотелось бы, наконец, услышать то, для чего мы встретились.
        - То, в чем ты заинтересован не меньше меня.
        Больше всего я заинтересован в спокойной жизни. И для этого необходимо, чтобы на меня сняли заказ.
        - Яков Ильич!..
        Ну сколько можно ходить вокруг около? И он проникся.
        - Вот мы и подошли к самой сути. Работала там одна бригада. Кирилла Астахова, по кличке Токарь. На меня работала, но дело в другом. Однажды они исчезли, все семь человек. Бесследно исчезли - как будто их никогда и не было.
        Он что, детективом желает меня нанять? Так я мало того, что в органах никогда не работал, еще и книги а также фильмы подобного содержания не слишком жалую, если не сказать большего.
        - Конкуренты. Лодка утонула. Как понимаю, без нее там не обойтись. Морское чудище, говорят, они там водятся. Вариантов тьма.
        - Согласен, - кивнул Таланкин. - Только суди сам. Лодка цела, на стоянке ничего не тронуто. Снаряжение, оружие, продукты, личные вещи, все, что они успели найти, и так далее. Нет малейших признаков того, как будто там произошло нечто действительно трагическое. Ни царапинки, ни капельки крови, ни смятого листочка, ни следов на песке, ни сломанной веточки… вообще ничего! А их нет! Исчезли они, пропали! Все семь человек!
        - Это вам детектив нужен, - чего уж там, услышав его рассказ, я расстроился. Надеялся, предложение будет стоящим, а тут какая-то загадка.
        - Домой хочешь? - неожиданно спросил Яков Ильич. - На такую милую, добрую старушку Землю?
        - Еще бы нет!
        - Так вот, сдается мне, Токарь сумел открыть портал. Вернее, тот уже был открыт, когда он его обнаружил. И это единственное, что все объясняет.
        Глава 18
        Я внимательно посмотрел на Якова Ильича Таланкина. Солидно выглядевшего мужчину, возрастом под пятьдесят. Он серьезно?! Не сдержавшись, повторил вопрос вслух.
        - Вы это серьезно?
        - Серьезно, Игорь, очень даже серьезно.
        - Дима меня зовут, - машинально поправил я. И только потом сообразил: он не ошибся, и не спутал имена.
        - Ладно, пусть будет так. Дима - тоже хорошее имя, ничуть не хуже Игоря.
        Да сколько же вас?! Едва ли не на каждом шагу! Хоть снова в джунгли подавайся.
        - Откуда вы?..
        Неужели Малыш, несмотря на клятвенные обещания? То-то он о грядущем предложении Якова знал!
        - Откуда я знаю? На Вокзале в последнее время бываю от случая к случаю, но в тот раз все сошлось. И я там присутствовал, и Грек со своими людьми. Один из которых умудрился двух гвайзелов убить. После чего на него чуть ли пальцем показывали: нет, ну надо же, а?! Так вот, немного позже он еще и эмоционалом оказался. Правда, ненадолго. До того самого момента, пока Федор Отшельник не признался, что все немножко не так. Вернее, совсем не так.
        Согревшаяся от тепла ладони рукоятка нагана приятно лежала в руке, и давала хоть какое-то успокоение. Чего он добивается? Пытается меня шантажировать? Интересно, когда Таланкин признал во мне Теоретика? Сразу, как только здесь увидел, или уже потом? Что делать-то? «Яков Ильич, пожалуйста, не говорите никому, что он - я и есть!», - одна только мысль об этом заставила меня усмехнуться.
        Ружье и карабин на стене, они заряжены? Интересно, помимо них, в кабинете еще что-нибудь из огнестрельного есть? Если сделать все грамотно, шансов уйти живым из Станицы достаточно.
        Таланкин молчал, как будто бы ко всему безучастный. Но я-то прекрасно видел, что его интересует моя реакция.
        - Яков Ильич, держать на привязи у вас не получится - натура у меня не та.
        - Охотно верю. И даже не собираюсь. Дело к тебе имею, я же говорил. Может, к нему перейдем?
        - Давайте.
        - Игорь, чего тебе хотелось бы больше всего? - Таланкин опять начал издалека.
        - Чтобы недоразумение уладилось, и с меня сняли заказ.
        А вдруг, он сейчас скажет, что сможет помочь? Я даже дыхание затаил. Насколько все стало бы проще! Ответ Якова меня огорчил.
        - Знаешь, Игорь, с заказом все сложно: никто его отменять не будет. Отшельник признался не на трибуне при огромном стечении народа. Но даже в этом случае у тех, кто его сделал, остались бы сомнения. Куда уж проще от тебя избавиться. Но тем больше у тебя должно быть желания согласиться с моим предложением.
        - Так озвучьте же, наконец, в чем оно заключается: полчаса воду в ступе толчем!
        И снова получилось довольно резко. Но я находился совершенно не в том состоянии, чтобы с ним расшаркиваться.
        - А знаешь, какая мечта у меня самого? - голос Таланкина звучал на удивление мягко.
        Ну да, мне только сочувствия сейчас и не хватает. Разве что от острой на язычок девушки со стройной фигуркой и василькового цвета глазами. Но для нее я сам должен быть олицетворением мужества и оптимизма, ей и без того тяжело. Попасть непонятно куда, в дикую смесь нравов Средневековья и мира после апокалипсиса, потеряв при этом всех, кто дорог, а заодно и привычный уклад жизни - мало кого обрадует.
        - Так вот, самая большая моя мечта и, смело можно сказать, единственная - вернуться на Землю, - у него, у Якова Ильича, и голос был таким же, мечтательным. - Казалось бы, чего мне здесь не хватает? Есть все: положение, деньги, с молоденькими девчонками проблем нет. Если зреть в корень, здесь я добился куда большего, чем там. Что у меня было на матушке - Земле? Да ничего особенного. Домик на берегу реки, книжки, камин, рыбалка - охота… И жена на несколько лет старше. Скукота, если разобраться. Но я очень хочу вернуться, очень! И ты, Игорь, обязательно мне поможешь! - теперь его голос звучал не мечтательно - требовательно.
        И мне этот переход совсем не понравился.
        - Каким, интересно, образом?
        - Там обязательно должен быть портал, я в это верю! И ты его мне найдешь!
        - Там - это где?
        - На одном из островов. Вернее, на любом из них. Каждый раз на другом, или два раза подряд на одном и том же, или еще как, но они появляются! Токарю с его людьми просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время. И им оставалось сделать лишь несколько шагов, чтобы попасть домой.
        - Пикселями открыть портал не пробовали? - я даже пытаться не стал скрыть иронию.
        - Пробовал, - с готовностью кивнул Яков Ильич.
        О результате можно не спрашивать: он по-прежнему в своем кабинете, а не в домике на берегу реки.
        - Так все это сказки?
        - Не уверен. Наверное, открыть портал пикселями все-таки можно. Но их потребуется такое неимоверное количество, что даже мне лет двадцать придется копить, отказывая себе во всем. Вопрос: проживу ли я столько? Так что, не вариант.
        - В этом и есть суть вашего предложения?
        - Да. Ты отправишься на побережье, и попытаешься найти портал.
        - А дальше-то что? Сами говорите, портал нестабилен, и каждый раз образуется на новом месте. Обнаружу я его, вернусь и доложу: видел что-то такое, которое, возможно, порталом и является. Полностью не уверен, но слишком похоже. Вы скажете мне спасибо и отблагодарите пикселями. Или просто спасибо скажете?
        Прямой намек: он знает мою тайну, и потому сможет отделаться благодарностью. Но еще в большей степени на то, что, если мне действительно удастся обнаружить портал, думаю, все же рискну в него войти.
        Именно рискну. Потому что неизвестно, куда именно он ведет. На Землю, в любое из мест этой планеты, в иное измерение… Или в никуда, аннигилировав. Предположить можно все что угодно. Например, на островах появляются не порталы, а блуждающие аномалии. Приходилось мне о таких слышать, хотя и не уверен в их существовании. И тогда это тоже верная смерть.
        Намек мой был понят правильно.
        - Игорь, если ты исчезнешь как Токарь и его люди - это будет верным знаком того, что и тебе посчастливилось на него наткнуться. И тогда я заброшу все свои дела, и отправлюсь туда сам. Не один, конечно, но отправлюсь.
        - Но ведь всегда будет существовать вероятность, что я пропал не потому что обнаружил портал, а по любой другой причине, которых не счесть.
        - Знаешь, Игорь, в тех местах помимо Токаря с его сотоварищами, пропадало и множество других людей. Бизнес там довольно рисковый. Но рано или поздно, находились объяснения каждому случаю. Но не Токарю. И еще. Тебе придется взять с собой одного человека. Нет, не в нагрузку. Так сказать, на равных правах и обязанностях со всеми остальными. Человека опытного во множестве дел, и в связи с этим обузой он не станет никак. Вот только желания возвращаться на Землю у него нет совсем. Есть причины, о которых лучше не спрашивать. Ни у меня, ни, тем более, у него самого. Вот он-то мне и расскажет, что вы вошли в портал, а не случилось что-то другое.
        - А если портал ведет не на Землю? Если он вообще никуда не ведет?
        - Но ты же рискнешь в него войти?
        - Рискну, - твердо сказал я.
        - Ну и к чему тогда лишние вопросы? Я рискну тоже.
        Если судить по его виду, так оно все и будет.
        - Почему именно я? И еще: сколько предшественников до меня было? Наверняка не один.
        - Поверь на слово - их еще не было. Слухи о существовании порталов дошли до меня уже довольно давно. Но ты же сам знаешь: во что тут только не верят, мечтая вернуться. До тех пор, пока не пропал Токарь, я даже внимания на них не обращал. Что до того: почему именно ты? Тут все просто. Ты сумел выжить один в джунглях. На твоем счету то, о чем я даже мечтать побаиваюсь - парочка гвайзелов. Умудрился уцелеть столько времени после того как на тебя объявлена охота. На побережье все не просто: собираешь всякие ценные вещи, ну и заодно посматриваешь по сторонам - вдруг открылся портал. Токарь вообще фартовый был - он больше всех зарабатывал. Но только потому что лез в такие места, куда другим и в голову не приходило - слишком опасно. Есть зоны, которые все тщательно избегают, но не он. Вот смотри, - и Яков Ильич извлек из ящика стола еще одну карту, куда меньше той, что висела на стене. - Видишь эти участки?
        Их трудно не заметить - все они обведены красным карандашом. Вернее, его местным аналогом - веточкой какого-то растения, которое, едва только окунуть кончик в обычную воду, начинает выделять сок красного цвета. Правильнее было даже сказать - кровоточить, настолько сок походит на кровь.
        - Вижу.
        - Сюда мало кто суется - едва ли не верная смерть. Так вот, где-то здесь и пропал Токарь. Обнаружили его исчезновение довольно случайно: крайняя нужда заставила высадиться на том острове тех, кто это и сделал. Нужда не в деньгах: на нем от чего-то они пытались спастись. А тут лодка Токаря - она хорошо всем известна. Вот и подумали, что в такой компании точно не пропадут. Тогда-то все и открылось. Еще вопросы есть?
        - Точное местонахождение острова не рассказывали?
        - Да какое там может быть точное местонахождение! Островов сотни, если не тысячи! Ну так что, возьмешься?
        Согласная я., наверное, в моем положении, лучшего выхода и не придумать.
        - Возьмусь.
        Яков Ильич если и обрадовался, то вида не подал совсем.
        - Вот и отлично. Теперь обсудим детали.
        Обсудим, куда же без этого?
        - Лодки на побережье дорого стоят? - без чего - чего, но без нее мне точно не обойтись.
        - Лодку получишь здесь. Даже не лодка - целый корабль! Шучу, конечно, но веслами грести не придется. Что-то еще?
        - Жадр купите?
        Возможно, Яков снабдит меня всем необходимым, но сомнительно, чтобы безвозмездно. Влезать же в долги не собираюсь. Нисколько ему не соврал, когда заявил, что не люблю кабалы. На Земле ни разу кредитов не брал, и здесь тоже не буду. И еще. Обстоятельства в любой момент могут измениться так, что побережье придется срочно покинуть. С лодкой проще: бросил ее на берегу, сказал, чтобы вернули Таланкину, и все. Но долги, если не успею за них расплатиться, придется унести с собой. Ну и зачем мне лишние обязательства перед кем бы то ни было? Не успел найти портал? Так уж получилось, Яков, не обессудь.
        - Возьму. Правда, прежнюю цену не дам - обстоятельства изменились.
        Наверное, Иван часть своих сокровищ успел продать - вот и все объяснения изменившимся обстоятельствам. Но выхода не оставалось. Предстояли расходы и, судя по всему, немаленькие.
        Я протянул руку, чтобы положить жадр перед ним на стол, когда все и произошло. В ладонь кольнуло знакомой, но по-прежнему ни на что не похожей болью. Причем так неожиданно, что пальцы непроизвольно разжались. Жадр из них выпал, прокатился по столешнице, чтобы оказаться перед самым его носом. Яков Ильич посмотрел на меня ошалело.
        - Так это что же получается: Федор Отшельник не ошибся?! Только не говори мне, что он был заполнен!
        Теперь уже не смогу. Вернее, сказать-то, как раз смогу. Но ничего у меня не получится. Потому что пустой жадр и заполненный выглядят совершенно иначе. И он не мог не видеть, что в тот момент, когда я извлек его из кармана, он был пуст. Нет, ну как же так, а? Почему дар ко мне вернулся в самый неподходящий момент? Не в любом другом месте: в ночлежке, прямо на улице, да где угодно, но когда был один? Или не один, но только не в той ситуации, когда солгать невозможно?
        Меж тем Яков Ильич сжал его в ладони.
        - Вот это да! Вот это да!!! - шептал он.
        Понимаю, что изумило Таланкина. По словам циника Гудрона, жадры, заполненные самым сильным, но ныне покойным эмоционалом Федором Отшельником в сравнении с моими - как детский палец и бычий член. Только как мне все это теперь расхлебать?! Пустить ему пулю в лоб, и попытаться отсюда скрыться? Нет, шуметь не стоит - для таких дел есть нож.
        Сейчас, главное, заговорить его, или сделать что-то другое, чтобы приблизиться на расстояние удара. Жалко его, наверное, будет - все-таки он неплохой человек. Но, если понадобится - рука не дрогнет.
        - Да ладно вам, Яков Ильич! Жадр как жадр. Давайте я вам еще их наделаю, делов-то!
        И в подтверждение достал последний. Сжал его в руке, заранее скривился от боли, которая обязательно сейчас придет, постоял немного в ее ожидании… и сунул жадр обратно в карман. Потому что ничегошеньки не произошло: мой внезапно вернувшийся дар, также внезапно и исчез…
        - …Так что он прав и не прав, ваш Федор Отшельник, - закончил я свой рассказ.
        - Может, тебе необходимо какое-то время, чтобы накопились силы? Или что у вас там копится?
        - Может, и нужно.
        Только как же мне удалось их заполнить почти десяток за одну, так сказать, сессию? Тогда, в ущелье поблизости от Вокзала? Таланкин уже не выглядел изумленным. Ну да, минут двадцать прошло, если не больше - часов в его кабинете нет. За время моего рассказа, мы даже успели немного выпить. Земного коньяка, который он хранил, вероятно, для каких-то особых случаев.
        Таланкин надолго замолчал, обдумывая, пока, наконец, не сказал.
        - Значит так, Игорь, в нашем договоре ничего не изменилось. Жадр, конечно же, я у тебя заберу. Для себя лично. Ну и цена будет соответствующая. Жаль, конечно, - вздохнул он уже на прощание.
        - О чем именно жаль?
        - О том, что дар у тебя не всегда. Жадры, заполненные Федором Отшельником и тобой - это как… - замолчал он, подбирая сравнение.
        И я усмехнулся, вновь вспоминая Гудрона.
        Леру я нашел уже в комнате ночлежки.
        - Что такая веселая?
        - Что такой задумчивый?
        Глядя друг на друга поинтересовались мы, и наши вопросы слились в унисон.
        - Лодку пойдем смотреть?
        - Какую лодку?
        - Подарили тут мне одну, чтобы я как можно быстрее тебя на море отвез. Не передумала?
        - Конечно же, нет! А когда мы туда поплывем?
        - Через пару дней, раньше не получится. Необходимо банду еще сколотить. Ты чему улыбаешься?
        - Радуюсь тому, что тебя здесь встретила.
        - А если серьезно?
        - Да так, своим девичьим мыслям.
        - И все же?
        - Оказывается, ты у меня крутой!
        - А это еще с чего?
        - Сидела я себе на лавочке. Тут два каких-то мачо ко мне подвалили, и давай всякие гадости предлагать.
        - Через окошко видел. И полностью контролировал ситуацию.
        - А ее можно было и не контролировать, когда она и без того вся была под контролем: за меня Глеб заступился.
        - Тоже видел. Что, кстати, он им сказал?
        - Глеб этим двоим и говорит: вам что, проблемы с Димоном нужны? Он вам их быстро устроит!
        - С кем-кем проблемы?
        - С тобой, конечно же.
        - Что, так и сказал: с Димоном?
        - Так и сказал. Да еще таким голосом!
        Ну, хоть маленькая проблема, да отпала. Димон - не какой-нибудь Лапоть или того хлеще.
        - И что потом?
        - Да ничего: они сразу ушли. Мы еще с Глебом немного поговорили, и тоже разошлись. Дима, а если бы они меня… ну, ты понимаешь, о чем я, ты бы их убил? - неожиданно спросила она.
        - Нет.
        - Нет?!
        - Нет. Колени бы им прострелил, чтобы они на всю оставшуюся жизнь калеками остались. И другие, глядя на них, многократно подумали: стоит ли так поступать?
        - Наверное, ты прав, - после некоторого молчания задумчиво сказала Лера.
        Я и сам не понимаю - прав или нет. Знаю только, мое отношение к тебе нисколько бы не изменилось. И еще мне совсем не хочется побывать в такой ситуации.
        - Оказывается здесь что-то вроде соревнования: кто первый с девушкой, которая только что с Земли, переспит. Даже ставки между собой ставят.
        Ни разу о таком не слышал.
        - Это тебе Глеб рассказал? - это о чем у них там разговоры велись?!
        - Успокойся - Инна.
        - Если Инна, тогда ладно. Хотя жаль, конечно, что раньше не знал, - добавил я, притягивая к себе Леру, и получая от нее чувствительный шлепок.
        Глава 19
        Щедрость Таланкина, мне удалось оценить только после того как увидел лодку.
        - Вау, да это же настоящий корабль! - восхитилась Лера. - Смотри, даже труба торчит. Он что, теперь твой?!
        Не совсем так - Таланкин передал мне его во временное владение. Хорошо, никаких бумаг подписывать не пришлось: мол, в случае гибели, мне предстоит выплатить полную или частичную стоимость. Он даже слова с меня не взял.
        Что до самого корабля… настоящий он не настоящий, но на лодку похож меньше всего. Скорее, на катер. Или даже яхту. Но труба действительно торчит. Явно выхлопная, а не из печи камбуза. И еще крытая палуба. Что означало: внутри обязательно должно быть помещение для команды. Что, в свою очередь, заранее радовало в случае непогоды. Только название у него не совсем благозвучное - «Коитус». Глядя на него, я даже испытал легкий когнитивный диссонанс. Вообще-то термин латинский, но выписан он на борту старославянскими буквами. Со всеми ему присущими особенностями начертания. Поначалу даже засомневался в правильности прочтения. Но сколько ни приглядывался, упрямо так и выходило.
        Интересно, кто ему такое дал? Либо человек крайне озабоченный, либо со своеобразным чувством юмора. Хотя окончательные выводы делать рано: если мотор то и дело придется чинить, название вполне оправдано. Или даже в том случае, если корпус постоянно дает течь.
        Имелась на нем еще и мачта, вот только яхтсмен из меня, пусть и вырос на берегу моря, был еще тот. Единственные мои познания: та торчащая из мачты перпендикулярная перекладина - называется гиком. А, следовательно, парус должен быть косым. Наверное.
        Признаться, я ожидал увидеть нечто вроде яла с двумя - тремя парами весел, а то и вовсе нечто подобное той лодке, на которой прибыл в Станицу, а тут действительно целый корабль.
        - Дима, я правильно название прочитала? - несколько ошарашено спросила Лера.
        - И какое оно?
        - Коитус, - с легким смущением ответила она.
        - У тебя только одно на уме. На самом деле там написано «Контус» - бог морей у древних финикийцев, - на ходу придумал я, отрицая очевидное.
        Как будто финикийцы могли быть иными, чем древними. Но мореходами они действительно были превосходными, а значит, морской бог у них непременно присутствовал.
        - Еще чего! - возмутилась она. - И вообще, сегодня один будешь спать.
        На борт подниматься не стали: не было у меня полной уверенности, что Яков Ильич имел в виду именно эту посудину. Хотя все приметы сходились: высоченная мачта и выкрашенный в синий цвет дощатый корпус. А самое главное - лодка стояла особняком. Таланкин так и сказал: не ошибешься - она в стороне от всех. И действительно: лодок хватало, но по описанию, на отшибе такой оказалась единственная. Там вообще никаких других посудин попросту не нашлось.
        - Дима, ты же ему название сменишь? - поинтересовалась Лера по дороге назад.
        - Ни за что! - решительно заявил я. - Разве что порт приписки снизу напишу. У всех кораблей он есть, пусть и у этого будет. Какой-нибудь «Бурный» или «Продолжительный». Как ты считаешь, какой из них лучше? Только «Бурно-продолжительный» не предлагай: места не хватит.
        - Я тебя серьезно спрашиваю!
        Пришлось согласиться.
        - Попытаюсь. Но не гарантирую, что получится. Все-таки мне ее не в собственность - на время дали, - подумав при этом: если бы эта лоханка смогла доставить меня на Землю, я бы согласился абсолютно на любое название, самое нелепое, абсурдное или даже похабное.
        Хотя, если смотреть в самую суть, вполне возможно, она и доставит меня туда. Пусть и не напрямую, а опосредованно.
        - Вон Малыш идет, - сказала Лера.
        И действительно, нам навстречу показался он самый. Причем целеустремленно шел в нашу сторону. Судя по выражению лица, Глеб явно спешил сообщить какую-то новость. Но какую именно - хорошую или плохую, оставалось только догадываться.
        - Димон, - еще издалека окликнул Малыш, как будто опасаясь, что мы его не увидели и вдруг исчезнем. - Дело есть!
        Вообще-то, полдень, самое время обедать. Но вид Малыша указывал, оно у него безотлагательное, и на какой-то срок об еде придется забыть.
        - Дело есть, - приблизившись вплотную, повторил он.
        - Стоящее? - на всякий случай поинтересовался я. С завтраком сегодня не задалось, а из забегаловки, в которой мы постоянно харчевались, и до которой оставалось всего-ничего, доносились аппетитные запахи.
        - Еще бы нет! - торопливо заверил Малыш. - Я парочку своих хороших знакомых встретил, - и зачастил еще больше. - Парни надежные, да и оружие в руках держать умеют. В принципе, отправиться на побережье не против, но хотели бы вначале с тобой поговорить, - и, предваряя мои дальнейшие вопросы: а срочность откуда? пояснил. - Спешат они. Обоз на Вокзал уже отправился, так что, если не сговоритесь, придется им догонять. Я тут по всей Станице мечусь, а вы как сквозь землю провалились.
        Обоз - это громко сказано. За все время видел единственную лошадку, причем явно земного происхождения. Ну а других тягловых животных еще не приручили. Поневоле все на собственном горбу приходится переносить. Или перевозить в лодках.
        - Мы катер смотрели, - вместо меня ответила Лера. - Его Диме Яков Ильич подарил.
        - Не подарил, а дал на время, - поправил я.
        С другой стороны, срок неограниченный, платить за нее не придется, так что, можно сказать, и подарил.
        - Лодка - это замечательно! - обрадовался Малыш. - Еще один плюсик к тому, что Паша с Демьяном согласятся.
        - Настолько ценные кадры?
        - Ты даже не сомневайся! - заверил он. И поинтересовался сам. - А какую именно лодку?
        Я с улыбкой посмотрел на Леру. Ты о ней заговорила, тебе и сообщать, какую именно.
        - Синюю. И еще у нее труба с мачтой есть, - выкрутилась она.
        - «Контус», - уверенно заявил Малыш. - Огонь лодка! И в прямом, и в переносном смысле. Название, конечно, дурацкое, но сама она - класс! Один мотор чего только стоит! Газогенератор. Работает на угле, дровах, торфе… словом, едва ли не на всем, что только горит. Так что проблем с топливом не возникнет.
        - А кто ей такое название дал?
        - «Контус»? Первый ее владелец, Микаэль. То Миколайнен, то ли Келивяйнен, то ли финн, то ли карел, но из тех мест. Контус - это олень на их языке. Хотя здешние остряки название по-другому читают, - но уточнять как именно, покосившись на Леру, Малыш не стал. - Димон, поторопимся, а? Дёма с Пашкой тебя уже с полчаса как в харчевне ждут. А могут и не дождаться.
        Если заинтересованы - дождутся. Если нет - попутный ветер им в спину, когда обоз будут догонять. Как бы не нуждался в людях, уговаривать не стану никого. К тому же нечем мне их соблазнить. О том, что происходит на побережье, эта двоица наверняка знает куда лучше меня. На данный момент больше волнует другое. Сразу по нескольким причинам, мне не хотелось бы, чтобы Валерия присутствовала при разговоре. И главная из них: мне сейчас с ними пиписьками предстоит мериться предстоит: кто из нас круче. У меня должна оказаться самая длинная: атаман, как-никак! И девушке такое зрелище наблюдать совсем ни к чему.
        - Лера, ты поесть успела?
        - Откуда? Ждала, когда ты освободишься. А затем мы кораблик смотреть пошли.
        - Понимаешь ли, какое дело… - начал я, когда она меня прервала.
        - Мне пока в гостиницу пойти? Так и скажи. После пообедаем. А еще лучше, принеси мне что-нибудь в номер. Только сам голодным не сиди.
        Умничка! Я проводил глазами удаляющуюся стройную фигурку, и повернулся к Малышу.
        - Что ты им сказал обо мне? Кто я, что я, и как сюда попал?
        - Только и сказал только, что слышал за тебя раньше. И еще то, что Яков с тобой за руку здоровается.
        - И этого хватило?
        - Почему нет? - пожал он плечами. - Они же не сразу согласие дали, вначале поговорить с тобой хотят. Но, думаю, все срастется. Главное, дождались, - через открытое окно харчевни Глеб смотрел вглубь.
        Паша с Демьяном друг на друга походили так, что сразу вспоминалось: двое из ларца - одинаковых лица. Примерно одного возраста, широкоплечие, с мощными шеями, рыжеволосые, лица с конопушками, и носы картошкой. И облачены в одинаковые куртки цвета хаки с множеством карманов. Даже выглядели оба они едва ли не надменно.
        «Начнут через губу цедить, расстанемся сразу - принял решение я. - Будь они хоть какими стрелками и вообще».
        - Приветствую, - поздоровался с ними обоими, усаживаясь за стол, за которым, кроме них никого больше и не было. - Есть-пить будете?
        Как бы ни пошел разговор, сам-то я обязательно пообедаю. Они переглянулись.
        - Ну вот, Паха, зря ты усы расчесывал, - широко улыбнулся тот, который методом исключения, должен называться Демьяном. Тем они только и отличались, что один носил пышные, конечно же, рыжего цвета усы, а другой был чисто выбрит. - Лялька-то нас проигнорировала!
        Как мне удалось понять, речь шла о Валерии. Павел провел по растительности под носом всей ладонью, и улыбнулся тоже.
        - Старые мы для таких красоток, Дема, тут уже ничего не поделаешь, - и только тогда ответил на мой вопрос. - Пообедали мы, причем дважды. Хотя выпить и не отказались бы.
        Я кивнул: нет ничего проще. Затем нашел взглядом официантку. Которая как будто только его и ждала, поскольку подошла сразу.
        - Поесть мне, выпить-закусить для всех, и еще что-нибудь с собой заверните.
        - С собой - это для Леры? - правильно догадалась она. И, не дожидаясь утвердительного кивка, убежала в сторону кухни.
        Чтобы возвратиться почти сразу же, но уже с полным подносом, скорее лотком. Этакой деревянной широкой доской с бортиками, практически полностью покрытой резными узорами.
        - Для Леры потом принесу, - сообщила девушка, - когда уже уходить будете.
        - Ну что, за знакомство, и, так сказать, за трудовое соглашение! - едва разлив по глиняным стаканам продукт местного винокурения градусов в пятьдесят, а другого здесь и не делают, провозгласил Демьян.
        Пришлось выпить вместе с ними, хотя желания не испытывал совсем. Оно было страстным раньше, вечерами, когда в очередной раз останавливался на ночлег где-нибудь в самой глуши первозданного леса. Чтобы забыться до утра, и будь со мной что будет! Примерно через неделю пути желание пропало. Впрочем, как и страх за свою жизнь.
        - Что, ничего обсуждать даже не станем? - поинтересовался Малыш тем, что должен был спросить я.
        По крайней мере, в теории. На самом деле, обсуждать особенно нечего. Встретились, оценили, и решили, что друг другу подходим. Это - главное. Все остальное - мелочи. Условия? Понятия не имею, какими они должны быть. Впрочем, как и специфика занятия, за которое берусь.
        - А чего тут обсуждать? - и снова ответили вместо меня, на этот раз Павел. - Дело только за лодкой, без нее там никак. Но эту проблему можно решить и на месте.
        - Лодка имеется. И не просто лодка, а с двигателем. Так что осталось только механика разыскать. «Контус»! - со значением прибавил Малыш.
        - Механик уже есть, - и Паша хлопнул своего соседа по плечу.
        Тот кивнул.
        - Восемь лет на реке Лене мотористом на «зубиле» проработал, так что, не сомневайтесь, справляюсь.
        - Там газогенератор стоит, - уточнил Малыш.
        Пользуясь тем, что разговор полностью проистекал без меня, я налегал на мясное рагу с каким-то очередным неведомым мне местным овощем. Что, впрочем, вкуса ему нисколько не умаляло.
        - А что, здесь другие бывают? И где бы на них соляру найти или бензин? - отвечая, Демьян одновременно занимался тем, что разливал спиртное по стаканам. И мне едва удалось успеть прикрыть свою посудину ладонью: хватит.
        - Нефть найдут, несложно и перегнать, - заверил его Глеб.
        - А ты что, нефтяник?
        - Вообще-то, по первому образованию, я - химик, - сознался тот.
        Заставив меня удивленно покоситься: вот уж чего не ожидал! Что оно у него вообще есть. Причем и второе тоже, если следовать его словам. Хотя, чему тут особенно удивляться? Человек есть продукт того социума, в котором долгое время обитает. А местный социум довольно простой: грызи всех сам, чтобы тебя не загрызли. Оттого он и приобрел соответствующие манеры.
        - Димон, там на тебя кто-то пялится, - сказал Малыш. - Никогда его прежде не видел.
        Видеть этого человека раньше, мне тоже не приходилось. Но метод исключения сработал и здесь.
        - Пойду, пообщаюсь, - поднимаясь на ноги, заявил я, наблюдая за тем, как начали перешептываться Павел и Демьян.
        - От Якова? Трофим?
        - Именно. Присаживайся, - гостеприимным жестом предложил незнакомец.
        Заставив усмехнуться: оставаясь на ногах, точно разговор продолжать бы не стал. Он улыбнулся.
        - Ну а что я должен был еще сказать?
        «Тоже верно», - подумал я, плюхаясь на табурет.
        Не знаю, какие причины были тому, что Трофим совсем не рвался обратно на Землю: серийный ли он маньяк-убийца, или что-нибудь еще в тот же духе, но выглядел он самым обычным человеком. С другой стороны, у мошенника никогда не получится обманывать людей, если он будет выглядеть как мошенник. Какое тогда к нему возникнет доверие? Напротив, он должен располагать к себе одним своим видом.
        Или секретный агент. Внешность Джеймса Бонда, точно не для него. Агент должен быть таким, чтобы скользнуть по нему взглядом в толпе, и тут же забыть о его существовании. Яркая, незаурядная внешность не для них. Трофим не выделялся ничем. Около сорока, среднего телосложения, самое обычное лицо и так далее. Разве что мягкая, даже какая-то тягучая пластика: ни одного резкого движения. И взгляд как будто бы полусонный, но в тоже время проницательный. В общем, черт его знает, кто он такой, и какое у него прошлое.
        - Ну и как, подхожу?
        - У меня есть выбор? - ответно поинтересовался я.
        Яков Ильич Таланкин ясно дал понять: этот человек обязателен. Знать бы еще какие инструкции он ему дал.
        - У меня он был, - признался Трофим.
        - Ну и?..
        - Меня бы здесь уже не было. Когда отправляемся?
        - Думаю, через день.
        Чем-то необходимо запастись именно в Станице. Заодно выяснить, что нам досталась за посудина, и чего от нее ждать. Дня хватить должно. Тянуть, смысла нет. Ну а вдруг повезет с порталом сразу же по прибытию? Нет, об этом лучше даже не думать.
        - С утра?
        - С самого что ни на есть.
        - Добро. Послезавтра, едва рассвет, буду на катере. Понадоблюсь раньше - через Якова.
        - Договорились.
        Вряд ли он понадобится до самого отплытия. Как верно и то, что с удовольствием отказался бы от его компании. Несмотря на безобидный внешний вид, есть в нем нечто такое, что заставляет думать именно так.
        За столом меня встретило напряженное молчание.
        - В чем дело? - напрямую спросил я.
        - Димон, этого человека не Трофимом зовут? - поинтересовался Малыш. Как мне показалось, с некоторой опаской.
        - Да. Не знаю, правда, кличка это или имя. А что не так?
        Вся троица переглянулась.
        - Значит, я не ошибся, - скривил лицо в гримасе Павел.
        Ты, главное, усы не сбривай, иначе, как я вас с Демьяном различать-то буду?
        - Опасный он человек! - Демьян сжал глиняный стакан так, что тот в любой момент мог рассыпаться.
        Вообще-то, и сам он, и его напарник, тоже выглядели людьми, от которых стоит держаться подальше.
        - Здесь есть и другие? - резонно поинтересовался я. - Давайте сразу все поставим на свои места. Трофим - человек Якова Таланкина. И отказаться от него у меня не получится. Так что решайте: вы остаетесь, или у вас появилась причина передумать.
        Демьян с Павлом переглянулись. Ну а сам я налег на стоявшее передо мной блюдо. Мясо эмбары - вкуснейшее. Но стоит ему чуть остыть, как жир начитает прилипать к зубам и небу хуже бараньего или говяжьего.
        - Димон, и все-таки кто у нас будет главным? - с подачи ли этих двоих, или по своей собственной инициативе, задал вопрос Малыш.
        - Я. Вот это могу сказать совершенно точно. Да, вот еще что… Советовать или подсказывать можете сколько угодно. Но!.. Если я принял какое-то решение и озвучил его, все - оно обязательно к исполнению. Именно так. Соглашаетесь сразу, или всем до свидания.
        - По крайней мере, Трофим будет на нашей стороне», - сказал Павел, и эта фраза могла означать только одно: прощаться никто не собирается.
        Глава 20
        Никогда не понимал: как можно бояться любого человека, кем бы он ни был? В том случае, если за ним не стоит система? Совершенно неважно, какая именно - криминальная, силовая или любая другая. С системой - да, с ней в одиночку бороться сложно. Система перемелет и даже не заметит. Во всех остальных случаях, шансы примерно равные. А если вовремя сделать шаг первым, они значительно повышаются.
        Наверное, Трофим действительно страшный человек. Но он, как и любой другой, может случайно упасть за борт и утонуть, попасть под шальную пулю, которая предназначалась совсем не ему, или вообще бесследно исчезнуть. Станет ли меня после этого мучить совесть? Возможно - да. Даже наверняка. Но совесть мучает только живых людей, мертвым все проблемы мира глубоко безразличны. Так вот, пусть в живых останусь именно я, и пусть именно меня мучает совесть: а что, если перестраховался? И это касается не только Трофима.
        Вероятно, что-то в моем взгляде отразилось, поскольку вся эта троица отвела глаза в сторону, едва оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на них. Нисколько не сомневаюсь, любой из них поступит со мной точно также. Возможно, уже поступал с другими, и не раз. Вот только и я колебаться не стану, и они должны понять это без слов.
        - Кто-нибудь из вас бывал на побережье? Чем нам нужно запастись здесь, а что приобретем на месте?
        Коль скоро мы пришли к соглашению, наступила пора обсудить насущные вопросы.
        Дорога, вернее, плавание к устью реки, не запомнилась ничем. Правда, заняла она куда больше времени, чем из Хутора в Станицу. Но на этот раз путешествие было куда спокойнее. И комфортабельнее. Поскольку жилая часть нашего корабля, по-морскому - кубрика, имела шесть спальных мест. Сам он оказался разделен на две неравные части. Две койки - в носовой, которая была поменьше, и в другой тоже пара, но двухъярусных. Там даже стол был.
        В застекленной рубке, оказался не какой-нибудь руль, а настоящий штурвал с рожками. Повернешь его в ту или иную сторону, и где-то внизу под ногами, сразу же заскрежещут цепи, уходящие к перу руля.
        От скуки я несколько раз за него становился. Чтобы убедиться: управлять даже таким маленьким кораблем, как наш «Контус», куда сложнее, чем автомобилем. И спасает лишь то, что скорости несопоставимы. Пожелаешь взять чуть правее, чтобы не угодить на отмель, а корабль некоторое время тебя не слушается. Затем вспоминает, что он просто обязан подчиняться, и начинает поворачивать так резко, как будто извиняясь за свое былое непослушание. Крутишь в другую сторону, чтобы исправить и свою и его ошибку - повторяется та же история. И все начинается заново.
        - Противолодочным зигзагом идем, - наблюдая за моим потугами, нейтральным тоном высказался Трофим.
        Который действительно поджидал нас у катера в назначенный срок.
        - Или уклоняемся от воздушной атаки, - поддержал его Малыш.
        После часа рыскания по всему фарватеру, мне удалось приноровиться к строптивому поведению «Контуса». А чуть позже полностью себя реабилитировать, блеснув мастерством в стрельбе. Навскидку, по удачно подвернувшейся стае птеров, поразив восемью патронами восемь целей.
        Хотя ничего сложного не было. Летели они довольно низко, особой скоростью полета не обладают, а дробь дает отличное рассеивание. Разве что патронов было немного жаль, но дело определенно того стоило. Научиться управлять кораблем куда проще, чем вот так, практически не целясь, едва ли ни автоматическим огнем, поразить их всех.
        - Могёшь! - заметил Паша.
        Демьян, выскочивший на звуки пальбы из машинного отделения, которое больше всего походило на миниатюрную топочную будку паровоза, одобрительно крякнул. Малыш выглядел так, как будто сам он меня мастерству стрельбы и научил. Лера сказала, что предупреждать надо, поскольку она едва не опрокинула кастрюлю с почти готовым супом. И лишь Трофим повел себя так, как будто ничего и не произошло.
        Я оказался прав в той мысли, что Трофиму действительно приходилось бывать на побережье. Причем, дважды. Правда, вытянуть из него много информации, так и не получилось, настолько он оказался неразговорчив. Сплошные «да» или «нет».
        Так мы и плыли, по большей части под парусом, лишь изредка заводя газогенератор. Который, кстати, много скорости «Контусу» и не прибавлял. На что Паша сказал: во всем виноваты лопасти винта.
        - Они заточены на тяговое усилие, но не на ходкость. В общем, торпедным катером нашему корыту ни за что не стать, - со знанием дела заявил он. И все мы верили ему на слово.
        Если бы возникла необходимость охарактеризовать наше путешествие к устью реки одним словом, я, не задумываясь, ответил бы - скука. Которую каждый пытался развеять по-своему.
        Демьян копался в двигателе все то время, когда тот не был заведен. Паша оказался страстным рыболовом, вытягивая из воды добычу едва ли не одну за другой, и практически всю ее отпуская обратно. Малыш был практически бессменным рулевым тоже по той причине. Трофим по большей части спал, иной раз вызывая недоумение: сколько можно-то, а? Лера нашла себя занятие на камбузе, хотя сама говорила, что готовка никогда особенно ее не увлекала. Хуже всех оказалось мне, который никакого достойного занятия себе не нашел. И оставалось скучать. А еще ждать встречи с морем.
        Дома, из окна моей комнаты, хорошо видно Японское море. Вернее, часть его - залив Петра Великого, если быть точным. Но что это меняет? С тех пор прошло не так много времени, но я успел по нему соскучиться. По его красоте, запаху, крику чаек, гудкам кораблей, шороху прибоя. Соскучиться по-настоящему. И потому все ждал: когда же, наконец, его увижу?
        Трофим предупредил, что устье реки представляет собой лиман с множеством островков. Частью скалистых, частью поросших густой растительностью, частью голых, а частью просто песчаных отмелей.
        - Когда-то там шла настоящая война, - рассказывал он.
        - Война? С кем?
        - С местными обитателями.
        - Аборигенами? - вспомнил я человекоподобных существ. Которым, по словам Славы Профа, возможно потребуется всего пара - тройка миллионов лет, чтобы стать разумными. «Меньше им потребуется, Слава, куда меньше», - мысленно ему оппонировал я сейчас. И для такого утверждения у меня были самые веские основания.
        - Можно назвать их и так, - пожал плечами Трофим. - Все-таки они здесь хозяева. В отличие от нас, пришельцев.
        Почему-то мне представилось, как люди, чтобы обеспечить себе безопасный проход к морю, пользуясь несравнимым превосходством в технологиях, массово уничтожают стаи почти гуманоидов. Все оказалось иначе.
        - Парк Юрского периода смотрел?
        - Случалось.
        Не скажу, чтобы он был моим любимым фильмом, но смотрел.
        - Примерно так аборигены и выглядят. Разве что земноводные. Или двоякодышащие, черт их разберет - не силен в этом. Все они в воде живут. Теперь представь. Плывет, значит, наш кораблик, и вдруг рядом с ним появляется существо, у которого одна только голова величиной с легковой автомобиль, и столько же весом. А где-то там, под водой, еще тонн тридцать - пятьдесят остальной туши с длиннющим таким хвостом.
        «Для которого в его основании у них имеется чуть ли не отдельный мозг», - вспомнил я слова Профа.
        - И это самое существо весьма к тебе агрессивно. Даже не к тебе в частности, а к твоей лодочке, которую оно принимает за своего врага. Или не врага, а другое существо, которое покусилось на его охотничьи угодья. Вот такие там были аборигены.
        - И что с ними стало? - спросила Лера, которая внимательно слушала его рассказ вместе со мной.
        - Река в этих местах - единственный выход к морю. По правому берегу от нее - нескончаемые болота. По левую сторону - горы, горы, и еще раз горы. Которые вырастают прямо из моря, редко когда от него отступая. И так на многие сотни километров. Так что пришлось от этих аборигенов избавляться. То есть, уничтожать. Разными способами. Не поверите, даже глубинные бомбы применялись. Конечно же, самодельные. Жертв среди людей тоже было достаточно. Но ведь и дело того стоило - выход к морю. И не просто выход, а путь к островам, где земные вещи появляются куда чаще, чем во всех остальных местах. Собственно, ради этого всю войну и затеяли. Когда узнали об островах по рассказам тех, кто сумел там побывать, и кому повезло вернуться назад живыми.
        - А новые сюда не придут? - вероятно, Леру, рассказ Трофима впечатлил настолько, что она то и дело бросала нервные взгляды на ровную гладь реки.
        Вдруг, где-нибудь в стороне, а то и совсем рядом покажется такая голова. В которой практически нет мозгов, но полно длиной в руку зубов, и много - много ярости к пришельцам.
        - Придут - будет плохо, - вновь пожал плечами Трофим. - Но нам нечего опасаться раньше, чем попадем в лиман. Вот там следует соблюдать осторожность. Ну и в самом море, конечно же. Островов вдоль побережья - как клецок в супе, и живность там водится всякая.
        «Придется тебе, милая, в селении на берегу меня дожидаться», - поначалу решил я. Затем мне в голову пришла другая мысль. Порталы, если они действительно существуют, исчезают так же внезапно, как и появляются. У меня не получится, обнаружив его, быстренько смотаться за Лерой, чтобы вернувшись, войти в него уже вдвоем. Мне хотелось бы вернуться на Землю вместе с ней. И я даже не знаю, как поступлю, если она откажется. Не потому что ей не захочется вернуться. Портал - что-то неизвестное, непонятное, и потому риск расстаться с жизнью велик. Но я не стану, рассказывая Лере о них, лгать.
        Огни поселения, мы увидели куда раньше самого моря, едва только войдя в лиман. Наступила почти полная темнота, и потому их отчетливо было видно даже с такого расстояния.
        - Явно они электрические, - заметил Паша то, что было очевидно. Любые другие не святят с постоянной интенсивностью.
        - Это - Радужный. Соседний с ними Аммонит дальше по берегу. Между ними ущелье. А в нем - электростанция. Вообще-то, электростанция - громко сказано, но питания хватает на оба поселка. Почти хватает.
        - Такая же станция, как и в Фартовом?
        То, что имелось там, электростанцией тоже назвать трудно. Обычный паровоз, который попал сюда, как и все остальное, неведомым путем. Вырабатываемый им пар и заставлял вращаться турбины, которые вырабатывали электричество. Весь Фартовый электрифицировать не получилось, но в ряде мест оно присутствовало.
        - Нет. Хотя принцип схожий. Эта геотермальная, - и пояснил. - В ущелье между поселками целая долина гейзеров, и пар, так сказать, халявный. Чья-то светлая голова и смогла заставить его крутить генераторы.
        - Далеко еще шлепать до Радужного? - поинтересовался Демьян.
        - Если затопишь свою кочегарку, часа через три будем, - довольно безразлично сказал Трофим. - Ночь звездная, воду с сушей не перепутаешь. Держи строго посередине между островами, и сложностей возникнуть не должно. Из лимана выйдем, а там еще проще: все время вдоль берега.
        - Димон? - обратился Демьян уже ко мне.
        Ну да, именно Димон здесь главный, ему и решения принимать. Во время пути их не требовалось, настолько все было обыденно.
        - Остаемся до утра, - потратив пару мгновений на размышление, заявил я.
        Ну прибудем мы туда в середине ночи, и что это даст? Все равно придется до утра оставаться на борту. Если выйдем с рассветом, ничего не потеряем. К тому же команда неопытная, никто, кроме Трофима здесь не был, налетит ветер, нагонит тучи, и что тогда? Нет, тут даже думать нечего - остаемся.
        - Там неплохой кабак имеется. Кстати, работает круглые сутки. Кто приходит с моря, тот сразу туда. И со скупщиками пообщаться, и напряжение снять. Кто пойлом, кто девочками, - глядя на огни, продолжил Трофим.
        И не совсем понятно было, чего он добивается. То ли соблазнить продолжить путь сейчас, то ли выдает новую порцию информации, то ли чего-то еще.
        - Остаемся.
        Напряжения никто из нас пока не испытывал, девочка у меня есть своя, а остальные потерпят. Ну а если выпить приспичило - выпьет за ужином. Естественно, в меру. Причем в ту, которая устроит меня.
        - Остаемся, так остаемся, - за всех высказался Малыш. - На якорь встанем или попробуем причалить к острову?
        - На якорь, - и снова я не сомневался. Не хватало еще на мель у берега наскочить. Или вовсе пробить днище, что вполне может произойти. И, перед тем как спуститься вниз, добавил. - Дежурим как обычно, по три часа.
        Вероятно, рассказ Трофима, произвел на меня куда большее впечатление, чем казалось мне самому. Потому что сон мой и был как раз о том, что на наш «Контус» напало чудовище. Гигантское, похожее на плезиозавра, но с огромной крокодильей головой. Как и обычно в ночных кошмарах, ноги не слушались, патроны куда-то исчезли, а ружье и вовсе оказалось игрушечным. Чудовище собиралось сожрать Леру, но у меня даже не получалось крикнуть: «Беги!». В целом, фильм «Годзилла» собственного производства.
        Я как раз проснулся с бешено стучащим сердцем, когда в каюту без всякого предупреждения, ворвался Малыш. Наверное, топот его ног, меня и разбудил.
        - Дима, - громко и тревожно позвал он. - Там что-то непонятное происходит.
        Сжимая в одной руке ружье, а в другой разгрузку, практически все карманы которой были набиты патронами, настолько не хотелось остаться без них, если что-то пойдет на так, я и бросился наверх.
        ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
        Через несколько мгновений мне страстно захотелось прибить Малыша. Или, по крайней мере, обругать его, не стесняясь в выражениях. Несясь наверх, умудрился крепко приложиться коленом, и на палубе появился, припадая на одну ногу. Чтобы обнаружить на ней Трофима. Который, скрестив руки на груди, спокойно всматривался в ту сторону, где накануне вечером, мы и видели огни. И всего-то. Вслед за мной палубе показались Паша с Демьяном, тоже при оружии. Все мы дружно уставились туда же. Огней сейчас было куда больше. Вернее, не так. Теперь в той стороне поднималось зарево пожара.
        - Где он именно? - поинтересовался я у Трофима. - Радужный, Аммонит?
        - А черт его знает, - ответил он. - Тут самое важное, что и гореть-то в них особенно нечему. Что в том, что в другом дома из известняка. Похоже, кто-то специально сделал так, чтобы заполыхало.
        - Полагаешь, нападение?
        - Вполне допускаю. Весь этот бизнес - лакомый кусочек. Его уже два раз пытались у Таланкина оттяпать. Так почему бы не случиться третьему?
        - Стрельбы не слышно, - заметил Демьян.
        - Далековато. На такой дистанции только орудийную и услышать можно. Наши действия?
        Трофим не обращался ни к кому конкретно. Но, несомненно, его вопрос предназначался мне. Ну и какие могут быть наши действия?
        - Ждем. Просто ждем рассвета.
        - А затем?
        - Затем будет видно.
        - Мы здесь как на ладони. Если те, кто напал, будут отступать вверх по реке, обязательно нас обнаружат, - Малыш озвучивал правильные вещи, но злость на него у меня все еще сохранялось. Устроил переполох!
        - Значит, не теряем бдительности, - резче, чем следовало бы, сказал я. - И вот еще что. Снимаемся с якоря, и подходим вплотную к берегу вон к тому острову.
        Он и ближе всех других, и на фоне его растительности будем не так заметны. Тем более, я оказался прав. Прежде звездное, небо заволокло тучами, и клочки земли теперь едва виднелись на фоне чуть более светлой воды. Благо, что в сам лиман не полезли, решив дождаться светла.
        Глава 21
        Почему-то считается, что самый невидимый цвет в темноте - черный. На самом деле темно-синий или коричневый, справляется с такой задачей куда более успешнее. Недаром же наш корабль выкрашен в один из них. Пусть даже смотрится он в своей ливрее не слишком презентабельно, тот, кто его красил, отлично об этом знал. Или у него просто не было выбора.
        Проток между островами хватало во множестве. И совсем необязательно, что наши возможные враги, окажутся именно в той, где мы и будем находиться. Можно было встать туда еще с вечера. Так, на всякий случай. Но неизвестно, чем заселен островок. Вполне допускаю мысль - ядовитыми гадинами, которые могут пожаловать к нам в гости. Теперь риск оправдан. Если Трофим прав, и одно из поселений подверглось нападению, тех, кто это сделал, должно быть много. И если их даже изрядно потрепали, нам хватит и остатков.
        - Паша, доставай-ка на всякий случай пулемет.
        Эта грозная машинка - еще один подарок Таланкина. Вернее, она обнаружилась на «Контусе». Но вряд ли Яков не знал об ее существовании. Так что, как не крути - получается подарок.
        По земным меркам, едва ли не раритет. Давно снятый с вооружения пулемет Дегтярева, с ним еще в Великую Отечественную войну в атаки ходили. Или наоборот: отбивали вражеские. Этот экземпляр был новый, вероятно, попал сюда с консервации. В такой густой смазке, что Паше пришлось изрядно потрудиться, чтобы ее удалить. К пулемету нашлось всего два плоских дисковых магазина. Емкость у них небольшая - около пятидесяти патронов в каждом. Но если применить его в нужный момент - сила получится грозная, все-таки винтовочный патрон.
        - И вот еще что. Придется всем бодрствовать до рассвета. На месте выспимся.
        Перестраховываюсь? Возможно. Как будто бы и предпосылок особых нет: пожар вполне мог возникнуть и случайно. Но Грек за все время потерял всего одного человека. И вины его в этом было ноль. А все потому что никогда не рискует без крайней нужды, и всегда предельно осторожен. Помнится, мы несколько дней провели на вершине скалы. Ночью - продуваемые холодным ветром, днем - палимые солнцем. Практически без пищи, экономя каждый глоток воды. Пока, наконец, не выяснилось: засада была устроена совсем не по наши души. Думаете, Грек выглядел хоть в малейшей степени смущенным? Ничуть не бывало! Вот и я не собираюсь, если окажусь в подобной ситуации сам.
        Перестановка «Контуса» заняла всего несколько минут. Течение поднесло нас к нужному месту, даже шестами пользоваться не пришлось. Теперь оставалось только дождаться рассвета.
        - Лера, может, спустишься вниз? Успеешь еще пару часиков вздремнуть.
        Она была вместе со всеми, и тоже с оружием. С превращенным чьей-то умелой рукой в карабин револьвером. У которого действительно оказался довольно тугой спуск. Поразмыслив, ничего менять я стал. И пусть, для того чтобы выстрелить, ей приходится делать довольно большое усилие, была некая гарантия того, что Лера не пальнет случайно и в самый неподходящий момент.
        - И правда, Валерия, чего тебе вместе с нами скучать? - присоединился ко мне Малыш.
        - Нет, - энергично закрутила головой она. - Одной будет страшно, а с вами совсем нет.
        То, что происходило по дороге сюда, вполне меня устраивало. Никаких кривых усмешек, язвительных замечаний, а то и вовсе недвусмысленных шуточек. Что иной раз случается, когда в сугубо мужском коллективе присутствует молодая и симпатичная женщина.
        Разве что Демьян однажды рассказал легенду о викингах. Согласно которой, они обязательно брали с собой в морское плавание едва ли не уродину. И когда она начинала казаться им если еще не красавицей, то уже вполне себе ничего, понимали - пора на берег. Но рассказывал он в отсутствии Леры, и мы посмеялись все вместе: обычай явно не лишен смысла.
        Когда внезапно насторожился Трофим, а вслед за ним и Паша с Демьяном, под благовидным предлогом, я все-таки отправил девушку вниз.
        - Лера, приготовь нам что-нибудь перекусить.
        С одной стороны, в критических ситуациях, присутствие женщин влияет на мужчин положительно. Мужики меньше поддаются панике, и вообще стараются вести себя геройски. Недаром же в военной авиации именно женским голосом бортовой компьютер озвучивает возникшие серьезные проблемы. И это просто голос из динамика. Тут женщина самая настоящая, причем, весьма недурна собой. Но не сейчас. Мужик у нас и без того подобрался тертый, его мало чем испугаешь. И совсем неизвестно, как в минуты опасности, поведет себя сама она.
        - Все слышали?! - тревожным голосом спросил Малыш.
        Создавалось такое впечатление, что слышат все, за исключением меня.
        - Вот опять! - на этот раз встрепенулся Паша.
        Но сейчас, кроме него, подозрительных звуков не уловил никто. Крики ночных птиц, всплески воды, да шорохи в глубине острова, к которому мы причалили. Вот и все, что удалось услышать мне самому. И ни один из них никакой тревоги не внушал.
        - Зарево ослабевает, - заметил Демьян. - Либо сгорело все, что может сгореть, либо потушили.
        - Светает уже, возможно еще и поэтому, - предположил Малыш.
        - Мальчики, все готово, - Лера выглядывала из дверей рубки. - Только у меня вопрос: вы вниз спуститесь или сюда принести?
        - О, самое время подкрепиться! - оживленно потер одну о другую ладони Паша. Предварительно передвинув пулемет на ремне за спину. - Лучше сюда, чтобы, так сказать, без отрыва от производства. Но это как Димон скажет.
        Дегтярев со снаряженным магазином весит за десятку, но Паше даже в голову не пришло отложить его в сторону.
        - Дима?
        - Сюда неси.
        Внизу, безусловно, удобнее, там и светильник есть. По очереди, конечно же. Но что-то же их настораживает? Пусть даже самому мне непонятное и неслышимое. Еще темно, но мимо рта точно не промахнемся. Тем более, не жидкий суп ложками хлебать.
        Судя по запаху, подкрепляться будем копченым салом эмбары. По вкусу оно нисколько не хуже свиного, разве что шкурку не угрызешь. Ее и шкуркой назвать сложно. Толщиной в три, а то и в четыре пальца, и такая крепкая, что из нее умудряются изготавливать вполне приличные бронежилеты. Разве что вес получается как у армейского штурмового «Забрала».
        - Сейчас принесу.
        Едва только Лера скрылась в чреве «Контуса», как в нескольких метрах от кормы внезапно возникла голова такого существа, в сравнении с которым мой ночной комар показался детской игрушкой.
        Огромная, на толстой шее голова, с венчающим ее то ли гребнем, то ли рогом, и с разинутой пастью, она издала утробный рык, после чего с плеском скрылась под водой. Всё произошло настолько неожиданно, что на какие-то мгновения оцепенели все. Придя в себя, Демьян начал что-то говорить, и даже успел выдавить: «Твою ты!..», когда голова появилась снова. Она повернулась вправо - влево, словно осматриваясь. Не плавно, рывками, как будто приводящие ее в движение мускулы передавали эстафету от одной группы к другой.
        Затем застыла, уставившись прямо на нас. В тот самый миг позади нее, в метрах в пятнадцати - двадцати, показалось еще что-то темное. Возможно, там находился ее хвост, а может, и другое существо.
        Подавая пример остальным, я выстрелил первым. Навскидку, целясь чуть выше глаз. Ведь именно там находится единственное уязвимое место у самого страшного наземного хищника - гвайзела. Так почему бы у этого морского монстра не оказаться тому же самому? Выстрелил не от страха, или безысходности - из здравого смысла. Возможно - он вовсе не хищник. И приплыл сюда, чтобы полакомиться особенно вкусными водорослями. Или по другим своим делам.
        А если нет? А если оно из тех созданий, с которыми люди воевали, чтобы расчистить себе путь к побережью? И стоит ему только обрушиться всей массой на наше утлое суденышко, как оно тут же пойдет ко дну. Или ударить хвостом. А так был шанс. Если не умертвить, то хотя бы отсрочить гибель нашего корабля, чтобы успеть укрыться в глубине острова. Пулеметная очередь и карабин Трофима, грянули почти одновременно. Вслед за ними, практически сразу же, с задержкой в считанные доли секунды, громыхнула «Сайга» Демьяна. Следом раздался выстрел Малыша, и уже затем, из рубки, начала палить Лера. Не знаю, прицельно ли, но два ее выстрела прозвучали один за другим настолько быстро, что было удивительно: как это она так легко справилась с тугим спуском?
        Наверное, это создание, перед тем как снова исчезнуть в воде, должно было издать хоть какой-нибудь звук. Уж не знаю, какой именно: рев, клекот, шипение, визг или что-то еще. Но нет, скрылось оно совершенно беззвучно. Если не считать звука самой воды, который больше всего походил на то, как если бы рухнуло исполинское дерево.
        - Руби канат! - громко, возможно даже чересчур, приказал я, водя перед собой стволом, в ожидании, что голова появится в любом месте.
        Первым у каната, который удерживал нас возле острова, оказался Малыш. Даже не представляю, когда он успел по дороге к нему обзавестись топором, как будто у нас вся палуба ими завалена. Но именно топором Глеб перерубил канат единственным ударом.
        - Демьян, заводи свою шарманку!
        - Легко сказать, заводи! Хорошо бы минут за десять управиться, - пробормотал он, бросаясь к топке газогенератора.
        Течение медленно подхватило «Контус», и, чтобы придать ему ускорение, мы втроем, с Пашей и Малышом, попытались помочь ему шестами. Тщетно. Глубина оказалось такова, что шест уходил в воду полностью. Убедившись в бесполезности занятия, я сказал:
        - Расслабились. Паша, хватайся-ка ты лучше за пулемет. От него точно толку будет больше.
        - Если прикладом как веслом загребать? - судя по всему, Трофим отпустил шутку.
        - Если я ему опять морду свинцом нашпигую, - отозвался пулеметчик.
        Напряжение начало спадать: прошло несколько минут, но ни вблизи, ни поодаль, никто больше не показывался. И еще значительно посветлело.
        Трофим то ли фыркнул, то ли хрюкнул, что должно было означать скептицизм.
        - Нашпигуешь, говоришь? Разок-то попал?
        - А то! С дюжину маслин точно ему в морду зарядил! Иначе чего бы он опять в воде скрылся?
        Вероятно, так все и было. Хотя, возможно, и нет: монстр всего лишь поспешил оставить нас в покое из-за устроенного нами грохота. Но несколько раз в него точно угодили - в этом я мог даже поклясться. Как бы там ни было, от его морды летели ошметки.
        - Трофим, именно с такими тварями здесь когда-то воевали? - поинтересовался я.
        - А шут их знает! Не исключено, что мы вообще местную речную корову перепугали до смерти.
        Корову - не корову, но ведь и слоны питаются исключительно растениями. Но когда приходят в бешенство - спасайся, кто может! Попавшаяся нам доисторическая буренка даже навскидку весит тонн пятьдесят. Получается, хорошо, что испугали. В противном случае и шутить было бы уже некому, и вообще.
        - Сильно испугалась? - прижимал я к себе Леру.
        - Нет!
        Она не лгала. Иначе девушку до сих пор била бы нервная дрожь.
        - Знаешь, я даже в нее попала! Она больше не вернется?
        Обманывать, поскольку знать наверняка я не мог, не хотелось, пугать тоже. Поэтому отшутился.
        - Сама же говоришь, что в нее попала. Теперь она сто раз подумает, перед тем как снова на нас напасть. Лера, а почему «она»?
        Сам бы я назвал это создание «он» или «оно». Но не как не «она».
        - Слишком на змею похоже. Гигантскую. Голова такая же треугольная. И еще она из стороны в сторону раскачивалась.
        Стоп! То, во что стреляли мы, и вело себя и выглядело иначе. Никакими треугольниками там и не пахло.
        - Ты из рубки стреляла?
        - Да. Но только после того как вы сами стрелять начали. Подумала, что без команды нельзя.
        Умничка ты, и подумала правильно. Первый мой выстрел командой и был.
        - Пойдем, - и когда мы оказались в рубке, спросил. - Ты здесь стояла?
        - Чуть дальше от входа. Возле самого штурвала.
        - Точно возле него?
        - Точно. Он еще своим рогом в бок мне уперся.
        С места, где находилась Валерия, ей никак не могло быть видно то, во что стреляли остальные. Никак. Разве что в иллюминатор, который выходит на корму. Но стекло в нем целое. Следовательно, Лера стреляла в нечто другое. Чтобы окончательно убедиться в своей догадке, попросил.
        - Покажи примерно, где она находилась, твоя змея?
        И когда Лера указала направление взмахом руки, развеялись последние сомнения: ее цель была совсем другой.
        - Дима, знаешь, я нечаянно рассыпала все что приготовила, - покаянно сказала она.
        - Ничего страшного. Выкинь за борт и забудь. И новое пока не готовь. И сама в рубке оставайся, пока хода не дадим.
        По времени мы его вот - вот должны дать. Вряд ли после этого сможем тягаться в скорости с обитателями здешних глубин, ноу нас появится шанс убраться отсюда как можно быстрее.
        - Все, поехали! - Демьян наконец-то сказал то, что мы давно уже хотели от него услышать. Сгрудившись в рубке, и напряженно всматриваясь вокруг.
        - Так давай его, чего медлишь?! Малыш, правь вниз по течению.
        Был еще путь наверх, но против течения получится куда медленнее. К тому же, несмотря ни на что, так не хотелось возвращаться назад!
        - Может, парус еще поднимем? - предложил Павел.
        - И парус тоже, - согласно кивнул я.
        Ветерок слабенький, и прибавка к скорости будет минимальна, но она будет, а это сейчас главное. Тарахтение двигателя слышно издалека. Но меньше всего нас волновали такие мелочи. Главное - выбраться из лабиринта проток. Затем как можно ближе прижаться к берегу. Чтобы, если нападение повториться, покинуть борт нашего дредноута в аварийном порядке. Не налегке - вещи давно собраны, и свалены кучей на носу. И еще в рокоте мотора присутствовало нечто успокаивающее: все-таки человек - царь природы, и ему ли бояться каких-то допотопных созданий, пусть даже на чужой планете?
        Мы, впятером, стояли в тесной рубке, где и двоим-то места едва - едва. Лера хозяйничала внизу, готовя по моей просьбе похлебку. Работа отвлечет ее от ненужных мыслей, да и поесть бы не помешало. Сейчас, когда напряжения практически не осталось, сразу пришел голод. Снизу тянуло чем-то вкусным, и мы с нетерпением ожидали известия, что все готово.
        - Штормы здесь частые? - вряд ли наш кораблик переживет крутую волну. У него даже киля толком нет, даром что парусно - моторный.
        - Дмитрий, какие тут шторма? - ответил Трофим. - Негде им здесь разгуляться. Когда выйдем из лимана, не сразу и поймешь, что закончилась река, и началось море. Разве что вода станет соленой. А так - те же протоки, те же острова.
        Ну вот, размечтался увидеть море таким, каким и привык его видеть. Но не может же быть так везде?
        - Разве что у самого Радужного острова от берега примерно на километр отступают. Да и то ненадолго. Возле Аммонита снова такая же история. Кстати, до Радужного осталось не так много. Было бы неплохо, перед тем как там объявиться, выяснить в нем обстановку.
        Резонно. И полностью отвечает моим собственным соображениям.
        - Согласен. Предложения есть?
        - Не без этого, - кивнул Трофим. И продолжил тоном заправского экскурсовода. - Вскоре по левому борту нашего корабля, откроется замечательный вид. Представляющий собой вход в бухту, которую, не зная ее местонахождения, обнаружить можно либо случайно, либо в результате долгих и тщательных поисков.
        Сказанные им слова не слишком-то между собой и согласовывались: замечательный вид на вход в бухту, который сложно увидеть. Но главное - такая бухта есть, и Трофиму известно, где она находится.
        Даже зная о существовании бухты, Трофиму удалось обнаружить ее далеко не сразу, настолько хорошо она была замаскирована самой природой. На фоне береговых, скала, которая прикрывала вход, смотрелась так, как будто является частью берега. Но стоило нам приблизиться, выяснялось - расположена она достаточно далеко для того чтобы туда мог проникнуть и не такой малыш, как наш «Контус».
        - Прямо мечта флибустьера! - осмотрев ее, резюмировал Паша. - Укромная и глубокая.
        В одной из почти отвесных стен, окаймляющих бухту с трех сторон, виднелся темный зев пещеры. Неплохое убежище в случае необходимости. И от непогоды и от непрошеных гостей. Покрытая изумрудного цвета травой лужайка, которая располагалась на берегу, так и навевала мыль устроить на ней пикничок. Или искупаться под небольшим водопадом, который присутствовал тоже.
        - Маловата она для серьезного корабля, - не согласился с другом Демьян. - Это тебе не машину в бокс поставить, кораблю простор нужен.
        Все это так, но нас бухта вполне устраивала.
        - Димон, сразу в Радужное пошлепаем? Или сначала все-таки отдохнем? - поинтересовался Малыш.
        Ночь, особенно вторая ее половина, действительно, задалась еще та.
        - В Радужном выспимся, - заявил я. - Перекусим на скорую руку, и в путь.
        Не знаю как другим, но мне не терпелось навести ясность: что же там произошло? И отделало нас от нее всего-то несколько часов ходьбы.
        Судя по одобрительному взгляду Трофима, он и сам придерживался такого же мнения. Хотя, случись наоборот, это нисколько бы на мое решение не повлияло.
        Спустя какое-то время, я и сам начал жалеть о своем решении. Поначалу дорога давалось легко - рельеф местности благоприятствовал. Мы шли вдоль берега моря, который представляла собой узкий песчаный пляж. Затем все чаще стали попадаться камни, пока, наконец, не уперлись в скалу, которая уходила далеко в море. Тогда-то наши мучения и начались. Для начала пришлось возвращаться к единственному повстречавшемуся на нашем пути ущелью, чтобы попытаться обойти скалу с другой стороны. Тяжелей всего приходилось Паше, который помимо своего карабина, нес еще и пулемет, с которым не пожелал расстаться. Закончилось дело тем, что эту десятикилограммовую железяку, пришлось нести всем по очереди. За исключением Валерии, пусть она и порывалась быть наравне с другими.
        Обливаясь потом, я мечтал о том, что обязательно найду портал, чего бы мне это не стоило. И когда вернусь на Землю, устроюсь на самую скучную работу. Чтобы весь день сидеть перед монитором в кресле, отрывая от него зад только для того чтобы пообедать. Вечерами, глотая пиво из второй или третьей по счету бутылки, постить всякие умные мысли на форумах, какой бы тематике они бы не были бы посвящены, и как мало бы я в ней не разбирался. Обязательно буду напиваться по пятницам, чтобы всю субботу не подниматься с постели. Мечтать об отпуске летом. И еще о том, чтобы меня, наконец, оценили по достоинству и повысили именно так, как того и заслуживаю. С многократным повышением зарплаты, заграничными командировками, и сговорчивой красавицей - секретаршей в приемной.
        Нет, лучше о том, что создам успешный бизнес. Такой, чтобы и не нервничать, и практически ничего не делать, но чтобы доходов хватало на любую мою прихоть. Но красавицей-секретаршей обзаведусь в любом случае. И никогда, вообще никогда не буду вспоминать о том, куда меня угораздило попасть, и что мне пришлось там пережить.
        - Пойдешь ко мне в секретарши? - поинтересовался я у Леры, поддерживая ее под локоть, и помогая перебраться через очередное препятствие.
        Она сначала головой тряхнула от недоумения, настолько неожиданным оказался для нее вопрос. Затем, верно решив, что я шучу, заявила: «Ни за что на свете!» Демьян, случайно подслушавший наш разговор, начал переводить взгляд с меня на девушки, а затем обратно. Так ничего и не поняв, переключился на Пашу, посоветовав ему выкинуть пулемет с самой высокой горы, предварительно намотав его ремень на шею.
        - Немного осталось, - слова Трофима прозвучали чуть ли не волшебной музыкой, настолько всех успел утомить этот путь.
        - Откуда известно? - тут же поинтересовался Малыш. - Ты же утверждал, что пешком здесь не ходил.
        - Вон ту гору наблюдаешь? Она и с моря хорошо видна. Так вот, перевалим ее, вниз спустимся, и все, Радужное. Привал? - Трофим посмотрел на меня.
        - Привал, - кивнул я. - Семь минут.
        - Почему семь? - удивился Паша.
        - Ладно, пусть будет двадцать.
        Не говорить же ему, что в чем-то похожей ситуации Грек объявил именно семиминутный привал. Объяснив тем, что пяти минут будет мало, а десяти у нас нет. Нужно хорошо знать Грека, чтобы понять - такой у него юмор.
        Трофим оказался прав: еще полчаса карабканья на гору, и перед нами открылся отличный вид на Радужный. Больше всего он походил на рыбацкий поселок, расположенный на узкой полоске земли между берегом моря, и тянущейся до самого горизонта высоченной отвесной скальной стеной. Улиц я насчитал три, на удивление ровных: кто-то явно занимался их планировкой. В центре средней улицы - разрыв в несколько домов, очевидно задуманный как площадь. На берегу виднелось множество суденышек, практически все до единого с мачтами. И никаких следов нападения.
        Узкая полоска воды у берега, и начинались острова. Множество островов, которые простирались так далеко, насколько хватало взора.
        - Поле нашей деятельности, - сказал Демьян, который смотрел туда же.
        - Нет, - не согласился с ним Трофим. - Те, которые нужны, не разглядишь и с этой горы: до них день пути.
        - А где термальная электростанция? - сколько я не всматривался, ничего подходящего так и не обнаружил.
        - Отсюда не увидишь - она в ущелье.
        Ну да, он уже объяснял. Но почему-то мне казалось, что пар из долины гейзеров, будет виден издалека.
        - По ходу у них какое-то собрание, - единственная оптика - монокуляр, была у только Паши. - Видите на площади народ? По-моему там все население собралось.
        И верно, людей там хватало.
        - Может, их всех туда согнали? Те самые, кто напал?
        - Сомнительно, - оптика у Павла оказалась весьма неплоха. Электронная, с великолепным зумом. Не сказать, чтобы с ее помощью, отсюда можно было разглядеть и цвет глаз, и мимику, но увидеть получилось многое. Стоят, разговаривают, и, вероятно, о чем-то спорят. Судя по жестикуляции, накал страстей у них в самом разгаре. И ни каких признаков того, что нападение действительно было. Ни следов пожарищ, ни чего-либо другого. Пусть трупы успели убрать, но ранить кого-нибудь были должны? Так почему никто не белеет повязками?
        - А откуда тогда зарево и дым, который мы наблюдали не далее, как этой ночью? - резонно поинтересовался Малыш.
        - У них и узнаем. Трофим, прогуляемся? Остальные пусть здесь подождут.
        У меня сложилось стойкое впечатление, что как боец он стоит всех остальных. Да и не только, как боец. Еще я слегка опасался того, что Трофим сейчас заявит нечто вроде: оно мне надо? Прекрасно обойдусь и без него, но в человеке разочаруюсь, а это всегда неприятно. Но нет, ни слова не говоря, он с готовностью поднялся на ноги.
        Уже за спиной, я услышал голос Демьяна.
        - Паха, ты почему стрелковую ячейку не оборудуешь? Пулеметчик, черт бы тебя побрал!
        Вероятно, настолько его утомило таскать Дегтярев по горам, пусть и в очередь.
        Глава 22
        Противоположный склон горы был куда более пологим. И полностью зарос густым кустарником, который надежно прикрывал нас с Трофимом до самой окраины Радужного. У подножия мы перешли через весело журчащий ручеек, глубина которого едва скрывала лодыжки. Затем перемахнули через плетень, чтобы оказаться в ухоженном огороде, с ровными, тщательно прополотыми грядками.
        Ни дать, ни взять - дачный участок, где вся разница лишь в том, что растения не земные. Частью мне уже знакомые, а часть их я видел впервые. Осторожно миновав его, чтобы ничего не затоптать, мы прошли мимо сложенного из плит песчаника домика, покрытого сверху пучками стеблей, чем-то похожими на камыш. Открыли плетеную калитку, и оказались на улице. По ней и направились в сторону площади, откуда доносились оживленные голоса. Гомон стоял еще тот, и кто-то, пытаясь всех перекричать, тщетно призывал к порядку. Наверное, на площади собралось все население Радужного, настолько их оказалось много.
        Мы подошли к толпе незамеченными, настолько все они оказались увлечены то ли спором, то ли выяснением отношений, то ли чем-то еще. Некоторое время постояли, безуспешно пытаясь понять суть. Ясно было только одно: им предстояло принять какое-то важное решение. Решение непростое, и всем им невыгодное.
        - Дядя, что тут у вас происходит? - не выдержав, Трофим дернул за рукав бородатого мужика, одетого в новехонький армейский камуфляж, но тот лишь отмахнулся. На голове у него сидела замызганная бейсболка с потрепанным козырьком. Выгоревшая на солнце настолько, что при все желании определить ее первоначальный цвет было невозможно. Остальные выглядели примерно также. Нет, они не были все как один худыми небритыми мужчинами, с острыми, выпирающими кадыками - среди них хватало и женщин, и даже детей. Сходны они были в одном - одеждой. Где абсолютно новые вещи соседствовали с чрезвычайно затасканными.
        «Странная у них какая-то мода», - размышлял я, внимательно разглядывая лица, и пытаясь обнаружить среди них знакомые, которые могли бы признать во мне Теоретика.
        - Да успокойтесь же вы, наконец! - в очередной раз призвал всё тот же голос. - Если все будем орать, так ничего и не решим.
        - А чего тут решать?! Хрен им в грызло - вот и весь наш ответ! - выкрикнул кто-то из толпы.
        - А ты о детях подумал?! - тут же возразил ему пронзительный женский голос. - Тебе-то самому легко: у тебя их нет! Они же обещали всех перерезать, если не согласимся. Тебе Аммонита мало?!
        - Давай присядем, ноги гудят, - предложил Трофим, взглядом указывая на лавку неподалеку. Добротную такую лавку с широким сиденьем и наклонной спинкой. - Сдается мне, им еще долго до нас дела не будет.
        Даже не догадываюсь, что же за ним такое, отчего путь на Землю ему заказан, но он мне нравился. Спокойствием, немногословностью, и еще чувством юмора. Когда на борту «Контуса» вспыхнула ссора между Малышом и Пашей, грозившая дойти до рукоприкладства, Трофим сумел разрядить обстановку единственной шуткой, мне даже вмешиваться не пришлось. Поначалу, когда мы только вышли из Станицы, я опасался того, что он, на правах доверенного человека Таланкина, начнет советовать, рекомендовать, а то и вовсе приказывать. Ничуть не бывало. Когда его спрашивали - он отвечал, но не более того. Единственное, по его щекам постоянно ходили желваки. Нервный тик, или привычка - объяснить было затруднительно.
        Мы присели, вольготно откинувшись на спинку. Я посмотрел на вершину горы, где прятались все остальные. Конечно же, не увидев никого. Позвать всех сюда? Как будто бы опасности нет. Но зачем? Успеется еще. Меж тем сходка, смысл которой по-прежнему оставался непонятным, несмотря на то что обсуждение происходило в нескольких шагах, закончилась ничем. Никакого решения принято не было, и люди начали расходиться. Недовольные, и зло бурчащие себе под нос.
        Наступила пора познакомиться с человеком, который, судя по всему, и являлся в Радужном главным. Именно он призывал всех к спокойствию, и все это время пытался настоять на своем мнении. Которое заключалось в том, что лучше все-таки договориться. Неизвестно с кем, и неизвестно по какому поводу. Поднявшись на ноги, я неторопливо пошел к нему, слыша за спиной шаги Трофима.
        - Привет. Минутка свободного времени найдётся? Хотелось бы пообщаться.
        - А вы кто такие?! - удивился он.
        Я посмотрел на своего спутника. По словам Трофима, ему приходилось бывать здесь дважды. И тем более удивительно, что его не признали. Разве так бывает? Не такой уж он и большой, Радужный, в котором можно примелькаться за день. Трофим глядел куда-то в сторону, как будто разговор не касался его вообще. Пришлось ответить сразу за обоих.
        - Мы здесь впервые. Ну так что, пообщаемся?
        - Как сюда попали?
        Не люблю, когда на любой мой вопрос отвечают встречным своим, но пришлось объясняться.
        - Сначала по реке, затем пешком. Ты здесь главный?
        И снова вопрос.
        - Откуда?
        - Из Станицы.
        - Очередные искатели сокровищ?
        Можно сказать, и так. Только наше сокровище стоит всех остальных вместе взятых. Шанс возвратиться туда, куда ты и сам, нисколько не сомневаюсь, мечтаешь вернуться.
        - Что-то вроде того. Кстати, меня зовут Дмитрием. Можно просто Димон.
        Если Трофим пожелает, представится сам. Он не стал.
        - Кирилл Петрович.
        Ты что, действительно считаешь, что я буду величать тебя по имени - отчеству? Так это еще заслужить нужно. Только что наблюдал за тем, как народ тебя слушается: толком даже слова сказать не дали, как ты не надрывался. Случись нечто подобное в Станице, нисколько не сомневаюсь, Таланкина слушали бы внимательно, не перебивая. Потому его и не зазорно полным именем называть.
        - Кирюхой, значит? - и немного смягчил. - Знаешь, Кирилл, мы еще не определились, где будем базироваться. Возможно, у вас, возможно, в этом, как его?.. - название второго известного мне поселения выветрилось из головы. Что-то с ракушками связано.
        - Аммонит? От него мало что осталось, потому и собрались.
        - Так это там ночью на полнеба полыхало?
        - Именно. Но, судя по всему, скоро и у нас здесь заполыхает, - сказал он с тяжелым вздохом человека, которому под силу Радужный от подобной участи уберечь. Но окружающие его тупые людишки, никак не могут взять этого в толк.
        - Так что же все-таки там произошло?
        - Ничего хорошего, - скривился Кирилл Петрович.
        - Ты ситуацию хотя бы в двух словах обрисуй, - продолжал настаивать я.
        Мне тут решение принимать, а он все загадками.
        - Двух слов будет мало.
        - Ну, тогда присядем, и поговорим не в двух, - указывая ему на лавку, с которой мы с Трофимом только что поднялись.
        А когда он засомневался, настойчиво взял его под руку, и даже сопроводил.
        Выслушав Кирилла, мы с Трофимом переглянулись: ничего хорошего действительно нет. Из его рассказа стало понятно следующее. Объявились в этих местах люди, числом много, все с оружием, которые пытаются подмять бизнес под себя. Не весь, правда, а самую доходную его часть.
        - На островах ближе к берегу в основном всякий мусор попадается, - рассказывал Кирилл. -
        Безусловно, он тоже свою цену имеет, но все стоящее - дальше. Бытовая электроника, одежда, оружие, патроны и многое другое. Не всегда годное к употреблению, и не всегда исправное, но тут уж как повезет. Так вот, они заявили: не вздумайте соваться дальше установленной нами границы, - Кирилл указал ее пальцем на местности. - Вон от той вершины горы, вон до той.
        Если честно, вторую вершину, рассмотреть у меня не получилось. Что, в общем-то, ничегошеньки не меняло. Те острова, которые и были нам нужны, и на одном из которых исчез Токарь, оказывались под запретом.
        - И что было дальше?
        - Дальше было то, что зарево вы сами ночью видели.
        - Их в Аммоните не послушались, и туда полезли?
        - Именно! Дело даже до стрельбы дошло. Ну а затем они ночью туда и нагрянули. Ждали их там, но толку-то!
        - Много сгорело?
        - Сгорело-то ладно! Они там десятка полтора людей убили. И сказали: сунетесь туда еще раз, снова придем, и тогда жертв будет куда больше!
        - Так из-за этого вы собирались?
        - Из-за этого, - он тяжело вздохнул.
        - И что решили? - как будто бы сам не видел.
        - Да ничего! Поорали - поорали, и разбрелись кто куда. Как будто проблема сама собой рассосется. Если бы!
        - А сам ты как ситуацию видишь?
        - Понятия не имею, как ее разрулить! Одна надежда, Таланкин людей пришлет, чтобы те порядок здесь навели. Только когда это будет? Да и будет ли вообще?!
        Я посмотрел на Трофима: может, у него вопросы возникли? Но тот лишь дернул плечом.
        - Кирилл, а где у вас тут можно остановиться? - «Контус» - кораблик замечательный, но тесноватый, если все время на нем обитать. - Гостиница, например. Или еще лучше, какой-нибудь дом пустует.
        - Получается, вы надолго сюда?
        - Это уж как получится, - самому бы знать точно.
        - Двоим?
        - Двоим, - за меня ответил Трофим. И я уж было подумал, что он не желает раскрывать наличие остальных, когда он добавил. - Мы и на корабле поживем.
        Подразумевая, что жилье нужно только для нас с Лерой. Что вполне меня устраивало.
        - У вас и корабль есть? - взгляд Кирилла скользнул вдоль побережья, пытаясь обнаружить что-то новенькое.
        - Есть, - в разговор снова вступил я. - Недалеко отсюда. Сначала решили узнать, что здесь и как, ну а затем уже гнать его сюда.
        - Логично. А что за корабль?
        - «Контус», - не было смысла скрывать то, что вскоре обнаружится само собой. И, опережая его следующий вопрос, поскольку по реакции смело было судить - он о нем знает, добавил. - Таланкин на время дал. Так сказать, попользоваться.
        - Ясно. Что до жилья, пустует тут один домишка. Не большой и не маленький, и почти у берега. Стекол нет, мебели тоже, но крыша не протекает. Хоть сейчас занимайте, - и мрачно добавил. - Сдается мне, скоро их сколько угодно пустых появится.
        - Твои мысли? - поинтересовался Трофим, когда Кирилл ушел, а мы продолжали сидеть на лавке.
        - Мало вводных. Понятно только, что ничего хорошего. Дай подумать.
        Я уже во второй раз пожалел, что не оставил Леру в Станице. Первый - этой ночью, когда все и происходило. И сейчас. Навестившие Аммонит люди в любой момент могут нагрянуть и сюда. Совсем необязательно, они устроят здесь тоже, что и по соседству. Но Лера - девушка яркая, приглянется кому-нибудь из них, я в стороне не останусь, и начнется.
        Самым простым решением будет вернуться в Станицу. Доложить Таланкину: так, мол, и так, и вообще плюнуть на эту затею. Убедить себя в мысли, что порталов не существует, найти местечко, где меня точно не признают, и построить жизнь на этой планете. Конечно же, с Лерой. Проблема в том, что Таланкин рвется на Землю. И не станет ли он меня шантажировать? Наверняка. Значит, возвращаться в Станицу особого смысла нет. Разве что минуя ее. Но куда именно возвращаться? Некуда.
        - Трофим, как ты думаешь, слова Кирилла, будто Таланкин сможет навести здесь порядок, смысла не лишены? - возможно, стоит немного подождать, и все образуется.
        - Затрудняюсь ответить, - ни на миг не задумываясь, ответил он. - Яков, конечно, крутой мужик с немалыми возможностями, но не будет у него столько людей под рукой.
        - А его партнеры по бизнесу? На том же Вокзале, или где-то еще? Как они отреагируют? Товар ведь через его руки к ним идет?
        - Какая им разница, через чьи именно? Их куда больше цена интересует. Если эти… - Трофим неопределенно махнул рукой, - предложат вкусную цену, и все они на другой же день о существовании Таланкина позабудут. Где бизнес бывает другим?
        Наверное, нигде. Тут слова Карла Маркса сразу на ум приходят.
        - А еще поселения поблизости есть? Или не совсем поблизости? - необязательно оставаться здесь, необязательно возвращаться в Станицу, можно попытаться отыскать и новое прибежище.
        - Наверное, есть. Даже наверняка имеются. Но это уже вопрос не ко мне: я дальше Радужного не бывал. И особенно не интересовался.
        Я с надеждой сжал в кармане последний оставшийся жадр, надеясь, что тот отзовется. Тщетно. Если бы сработало, можно было бы оттолкнуться от этого. Надежное место, надежная охрана, и знай себе - заряжай их эмоциями. Сначала за пиксели, а затем уже и совершенно бесплатно. Не за что тут деньги брать, и никто меня переубедить не сможет.
        - Возвращаемся к своим, - оттягивая принятие решения, сказал я.
        Практически из любой ситуации есть выход. Но далеко не всегда он находится сразу же, стоит только наморщить лоб. Необходимо дать время мозгу подумать. Пройдет какой-то срок, глядишь, он и выдаст готовый ответ.
        Со слов Профа, именно таким образом все и происходит. Ну как тут было не вспомнить один из его многочисленных рассказов?! Обычно мы решаем задачи лобными долями. Но когда не можем найти ответ - это совсем не значит, что мозг перестает ими заниматься. Разве что в дело теперь вступают другие доли, которые расположены в теменной части. И вот тут происходит самое интересное - то, что мы называем озарением. Или как-нибудь по-другому, совершенно не имеет значения. Когда люди порой вскакивают посреди ночи: «Господи, да как же все просто, а?! Ну почему мне раньше-то в голову не пришло?!». А потому и не пришло, что мозг, продолжая работать над задачей, ответ нашел только сейчас. Недаром же говорят: утро вечера мудренее. Или еще: умен задним числом. Когда немного погодя после принятого, приходит куда более верное решение, ход, ответ. Возможно, озарит и меня.
        - Ну так что будем делать, Димон? - поинтересовался Малыш после моего рассказа о том, что произошло в Аммоните. И в Радужном тоже.
        Для начала сделаем вот что. Сейчас все вы, кроме Трофима, которому известно и без того, узнаете о действительной причине нашего сюда путешествия. Мы собираемся не обогатиться, но покинуть этот мир. По крайней мере, я точно. Ну а вам предстоит решить каждому для себя. Стать еще одним охотником за хабаром, или рискнуть жизнью, пытаясь вернуться на Землю. В том случае, если порталы действительно существуют.
        Знать бы еще, как они должны выглядеть. Нечто вроде заполненной маревом дуги или овала, как это обычно бывает в фантастических фильмах. Просто марево, огненный шар, застывший на одном месте или даже движущийся сгусток тумана, что-то еще… ладно, разберемся на месте.
        Малыш, Демьян и Паша, зная теперь, что является нашей основной задачей, будут обращать внимание на необычные явления. И, столкнувшись с ними, обязательно расскажут. Нет, мы, как и все здесь другие, будем охотиться за ценными вещами. Объезжать остров за островом, быстро его осматривать, и так же резво направляться к следующему. Именно быстро, чтобы опередить конкурентов. Но еще и потому что часть островов во время приливов скрываются под водой. Приливы здесь случаются с непонятной, но от этого не менее высокой периодичностью. Из-за чего именно - загадка. На Земле приливы с отливами происходят из-за воздействия на нее сил гравитации Солнца и Луны. Ладно бы у этой планеты имелось несколько спутников. Так их же вообще нет. Тогда почему так часты приливы? Какой-то дурдом. Хотя, если разобраться, здесь все дурдом. И сам населенный допотопными чудовищами мир, и непонятно как появляющиеся в нем люди и вещи.
        - Значит так, слушаем внимательно, все вопросы потом. Сейчас я вам расскажу, для какой именно цели мы сюда прибыли.
        Глава 23
        - …Дела! - протянул Паша, когда я закончил. - И что, кто-то всерьез верит, что порталы действительно существуют?
        - А как ты сюда попал? - поинтересовался у него Демьян. - На звездолете доставили?
        - Чего-чего, но звезд хватало точно, - усмехнулся тот. - Последнее, что помню на Земле - по кумполу меня крепко приложили. Звезд в глазах было!.. Затем темнота. Очнулся уже здесь. Где я, что со мной - не пойму. Но я не об этом. Кто из вас верит, что порталы существуют?
        - Хотелось бы в них верить, - сказал Малыш. - Очень хотелось бы. Кстати, слышал я, будто портал из пикселей можно сложить.
        - А еще есть Пик Вероятности. Мол, с его вершины есть шанс на Землю вернуться, - добавил Демьян. - По крайней мере, так утверждают.
        - Да слышал я и про пиксели, и про Пик Вероятности, - отмахнулся Паша. - Но ведь это совсем не значит, что они действительно есть?
        - Не значит, - согласился с ним Демьян. - Ну а что мы теряем? Димон, я так понимаю, что порталы мы параллельно с всякими ништяками будем искать? Или наоборот: ништяки параллельно с порталами?
        - Именно.
        - Дима, а ты сам-то в них веришь?
        - Не знаю.
        Я вообще ни во что не верю. Даже в то, что творится вокруг меня. Возможно, все происходит только внутри моей головы. Слава Проф утверждает, что мозг и не на такие вещи способен. Для нашего мозга создать целую Вселенную, которая будет существовать только внутри него - раз плюнуть. В ней будет все: краски, запахи, мысли, образы. Ощущение прикосновений, вкус пищи, и боль от ран. Страх, боль, печаль, радость. Не исключая людей или самых фантастических созданий. Он даже название этого шизофренического делирия озвучил - онейроидный синдром.
        - Чем опасны галлюциногенные вещества, - рассказывал Проф, - так это тем, что мозг запоминает галлюцинации, а затем может самопроизвольно в них вернуться. Это выяснилось, когда ЛСД попытались использовать в медицинских целях: искали средство от мигрени. Хотя процесс можно и отваром из мухоморчиков обусловить. Или всем тем, что сейчас называется - средства для расширения сознания. Такие вещи опасны еще и тем, что может произойти необратимое изменение структуры личности. Да и не в стимуляторах дело. Если ты во что-нибудь истово веришь - в инопланетян, например, мозг обязательно предоставит тебе возможность с ними встретиться. И тогда никто и никогда не сможет убедить тебя в обратном. Потому что ты разговаривал с ними, прикасался к ним сам и чувствовал их прикосновения. Видел тарелку, на которой они прилетели, или даже целую планету, откуда они и прибыли. Как не получится доказать тебе, что не было у тебя никаких ниспосланных с небес откровений, и никто к тебе оттуда не спускался, - закончил он.
        Так что я даже не представляю: во что мне верить, а во что не следует. Но домой, на Землю, хочется. Или чтобы моя структура личности вдруг стала прежней.
        - Где-то там, - махнул я рукой, - исчезли Токарь вместе со всеми своими людьми. Семь человек. Исчезли бесследно. Как будто взяли, и растворились. Понимаю, не довод. Но мы и постараемся выяснить. Да, вот еще что. Даже если порталы действительно существуют, нет никакой уверенности, что они ведут именно на Землю. Возможно, совсем в другое место. Или вообще никуда не ведут. Вошел в него, и тебя не стало.
        - Дима, ну а если мы все же найдем такой, сам ты в него войдешь? - вопрос задал Малыш.
        - Я - да. Остальные - как пожелают.
        И покосился на Леру. Если она не захочет рискнуть, мне придется встать перед выбором: потерять эту девушку или остаться здесь. И мне уже заранее известен ответ: выберу ее. Покосился, чтобы услышать то, о чем и мечтал.
        - А меня с собой возьмешь? - спросила она.
        Обязательно возьму. Еще и обниму крепко-крепко. И чтобы не так страшно тебе было, и не разбросало нас далеко друг от друга, если такое возможно.
        К Радужному мы подходили с помпой - под звуки «Прощания славянки». Музыка, которая всегда вызывает сильнейшие эмоции, по крайней мере, у меня лично, лилась из громкоговорителя на мачте. По-моему, их называют рупорными, и раньше я видел только в кино. Вероятно, наш механик Демьян, обнаружил его на «Контусе». Ну не с собой же он его принес? Хотя с него станется.
        Когда Дёма рассказал о сути своей затеи, думал я недолго. «Контус» и без того корабль приметный, на него сразу же обратят внимание. К тому же он бывал здесь раньше, и у него, кстати, сменились хозяева. Так почему бы и нет? Разве что до самого последнего момента не знал, что именно Демьян включит.
        Под звуки льющегося из воронки марша, мы и ошвартовались. Какое-то впечатление произвели, но особенного ажиотажа все-таки не было. За нашим подходом наблюдали лишь несколько зевак, да стайка вездесущих ребятишек. Судя по тому, что лодок, баркасов и всяческих катеров у берега значительно убавилось, жители Радужного дружно вышли с утра за добычей.
        - Наш домик вон тот, - указал я Лере на одно из строений на берегу.
        Ошибиться сложно: он единственный из всех смотрел на мир голыми окнами.
        - Димон, когда это ты успел им обзавестись? - удивился Малыш.
        - Кирюха его подарил.
        - Кирюха, кто это?
        - Что-то вроде местного босса. Кирилл Петрович его зовут, фамилию не знаю.
        - Вон он кстати, и сам сюда направляется, - мотнул головой в сторону того Трофим.
        Когда Кирилл поднялся на борт, я поздоровался с ним уже как со старым знакомым.
        - Как дорога? Спокойная была? - после того как ему были представлены остальные, поинтересовался он тем, что должен был узнать при первой нашей встрече, но слишком не до того ему было.
        - Не совсем. В лимане какое-то чудовище то ли напасть на нас хотело, то ли просто познакомиться решило.
        - Точно? Не показалось? Одно? Как выглядит? - зачастил он вопросами.
        - Да. Нет. Одно. Какой-то бронтозавр с длинной шеей, - не силен я в ископаемых ящерах.
        Быть может, и не бронтозавр, и тем более не ящер.
        - Там и еще что всплывало, - напомнила Лера.
        В существовании второго, уверенности у меня не было совсем. Возможно, то, в которое мы так самозабвенно палили, высунуло из воды свой хвост, и глаза на нем Лере просто примерещились.
        - Еще, говорите? А оно какое? - живо поинтересовался Кирилл Петрович.
        Пришлось объяснять со слов Леры. И добавить: не исключено - не второе животное, а часть первого. Лицо Кирилла стало совсем кислым.
        - Этого нам только и не хватало! - поморщился он. - Вдобавок к остальному. Кстати, легко отделались!
        - Ну, не так уж и легко, - не согласился с ним Павел. - С полсотни патронов на него ушло, и не факт, что мы его сделали. А что это было?
        - После все подробно расскажу, - отмахнулся от него Кирилл. - Вы вот что, на всякий случай на ночь в домик переберитесь. В него, - указал он именно на тот, что я и думал.
        - Кирилл, так понимаю, люди все-таки на промысел вышли?
        - Вышли, пусть и не все. Надеюсь только, в запретную зону не полезли. Хотя кто их всех знает? Вы располагайтесь пока, я позже подойду, и тогда уже поговорим. Обстоятельно. Надо предупредить, чтобы надолго в море не задерживались.
        Единственной мебелью в домике оказался валяющийся в углу спущенный и весь в заплатах надувной матрас. И еще какое-то подобие стола. Бок от фанерного ящика, одним краем пристроенный в оконном проеме, и упирающийся с другого на подставку в виде наклонной палки. На нем стоял закопченный чайник, с местами отбитой эмалью.
        - Ну, хоть отхожим местом не воняет, - осмотрев дом, заметил Паша. - И то уже хорошо.
        - Зато вид из окна замечательный! - по голосу Малыша не понятно было, шутит он или говорит всерьез. - Море! Я на Земле именно о таком и мечтал. Чтобы оно из окна было видно. Конечно, не Белое, и не Карское. А ставенки знатные! - продолжил он. - Толстые, ходят легко, и даже амбразура имеется, - закрывая окно, Глеб сдвинул одну из них.
        - Не дай боже придется ими воспользоваться, - правильно заметил Паша. - Мы тут как в ловушке будем.
        - Значит, нужно выкопать отсюда подземный ход, - ехидно заметил Демьян. - Вот ты этим и займись. Короче, кто как, а я на корабле жить буду.
        - Да все мы там будем жить, - высказался Трофим. - Пока он возле берега, что нам грозит? Домик пусть Дмитрий с Валерией занимают: им наше общество ни к чему. Надо только помочь с меблировкой. Столоваться приходите к нам. А если здесь не понравится, и жить тоже, - он улыбнулся.
        Улыбка у него оказалась приятной. По ней и не скажешь, какие жуткие слухи ходят за ним по пятам.
        Где-то в глубине Радужного тревожно взвыла сирена. Раз, другой, третий. Взвыла неожиданно, вздрогнули все, переглядываясь. Затем Демьян вспомнил:
        - Наверняка Кирилл своих предупреждает: он же сам об этом и говорил. Ладно, не скучайте тут без нас, ждем в гости. Пошлите, хлопцы, - и, подавая пример, первым пошел на выход.
        Какой-то миг, и мы остались одни.
        - Дима, что ты там все напеваешь? - поинтересовалась Лера.
        - Да так, песня одна вспомнилась.
        - И все же? Какая именно?
        - «Все равно я отсюда тебя заберу, в светлый терем с балконом на море», - как мог, напел я. - Один мой знакомый, вернее, друг, так ее поет замечательно! У него голосище знаешь какой! Всем этим эстрадным звездам на зависть! А еще он мой наставник. И если бы не он, я бы раз десять уже в ящик сыграл.
        Эх, как бы мне хотелось со всеми ими встретиться! В моей нынешней сбродной команде как будто бы и люди подобрались неплохие, но полностью доверия им нет. Да и откуда бы ему взяться? Не случалось у нас еще ничего такого, чтобы думать иначе. Происшествие в устье реки? В таких ситуациях даже злейшие враги объединяются, чтобы спастись. К тому же и не было ничего из ряда вон исходящего по сравнению с моими прежними злоключениями.
        - Я бы тоже хотела с ним встретиться.
        - Ты?!
        - И поблагодарить. По твоим словам, выходит, что, если бы ни он, тебя бы уже не было, и тогда бы мы не познакомились.
        - Глядишь, еще и увидимся, - сказал я то, во что верилось слабо. И перевел разговор на куда более насущное. - Лера, может и нам на корабле жить? Сама видишь, не пятизвездочный отель. Ночлежка в Станице куда больше на него похожа.
        - Как скажешь, Дима. Скажешь - на корабль пойдем. Скажешь - здесь останемся. Сейчас веток нарву и сделаю из них веник. Пол подмету, матрасик надуем, и чем не жилье? Я во дворе очаг видела, осталось только посудой обзавестись. Хотя можно и на «Контусе» взять немного. А там, глядишь, и обстановкой разживемся. Занавески повесим, стол нормальный соорудим, лавки, полочки, во дворе порядок… Зато вдвоем.
        - Матрас не починить - слишком дырявый, - сделал я заключение после беглого осмотра. - Но ничего, его травой можно набить и уже не на полу. Давай, действительно пока здесь поживем, а там будет видно.
        Мы лежали, тесно обнявшись, и я слушал ровное дыхание Леры. Пора было вставать и идти на «Контус». Поужинать, кое-что уточнить, и решить для себя окончательно: оставаться на его борту, или вернуться сюда. Но так не хотелось ее будить! И я все оттягивал, оттягивал… Пока Лера совсем не сонным голосом не спросила:
        - Дима, а для чего мы живем?
        - Не понял?
        - В чем смысл нашей жизни? Для чего-то же мы родились?
        - Не знаю, - честно ответил я. Хотя и сам не раз над этим задумывался, не находя ответа.
        Возможно, и прав Слава Проф, заявив Грише следующее.
        - Жизнь на Земле зародилась совершенно случайно. Так же случайно одна из ветвей приматов, то есть мы, стала разумной. Эволюция слепа и глуха, она не ставит никаких экспериментов, и ей абсолютно неинтересно, что получится в конечном итоге. И если тебе нужна цель своего существования, будь добр, придумай для себя ее сам. Человечество все время только этим и занимается. Хотя жизнь также бессмысленна, как и то, что ее породило.
        Но мне и в голову не пришло отвечать ей словами Профа. И потому повторил.
        - Не знаю. Но сам-то я точно для того чтобы с тобой встретиться. Пойдем на корабль?
        Кирилл Петрович пришел, когда мы уже поужинали. Сумрачный, и взгляд у него был тоскливым.
        - Ты чего такой? - поинтересовался у него Паша. - Жизнь заела? Присаживайся, сейчас я тебе налью разок - другой, и она заиграет новыми красками!
        У самого Паши, впрочем, как и у Демьяна с Малышом, она точно заиграла, когда после моего молчаливого согласия, они, как выразился сам Паша, приняли на грудь. Не символически, но и не переусердствовали - в меру.
        - Не хочу, - усевшись рядом с ним, мотнул головой Кирилл. - Настроения нет.
        - Так я и предлагаю тебе его улучшить.
        - Не надо, - вновь отказался тот.
        - Ну, как знаешь! - пожал плечами Паша, после чего спрятал ополовиненную фляжку, которую успел достать обратно в карман, заслужив мой одобрительный взгляд.
        - На «Контусе» решили обитать? - поинтересовался Кирилл.
        - На нем самом, - ответил ему Демьян, предварительно взглянув на меня: возможно, будут и другие указания.
        - С моря все вернулись? - возвращаясь на катер, я обратил внимания на то, что плавсредств у берега заметно прибавилось. Но необходимо знать, сколько их вообще должно вернуться, а такой информации у меня нет.
        - Как будто бы, - и в ответ на мой недоуменный взгляд, пояснил. - Здесь хватает и тех, кто вроде вас. Не местных. Попробуй-ка всех их учти! Они-то в Аммоните, то здесь, то вообще черт его знает где! Некоторых там и находят. То, что от них осталось. Что за народ?! - и сам же себе ответил. - Тут пообвыкнуть необходимо, узнать: что, где, как? Где и опасности не так много, и шанс что-то найти велик. А куда лучше вообще не соваться. Ни сейчас, ни потом. А они!.. Пришли и все сразу им подавай! И хрен бы с ними - сами виноваты. Но нашлись идиоты, которые в запретную зону полезли, - Кирилл от злости даже зубами скрипнул.
        - И что теперь? - это было важно.
        - Завтра эти припрутся. Знать бы еще, чем закончится их визит.
        - Когда именно?
        - А черт их знает! Они всегда без предупреждения заявляются.
        - Кирилл, и много их бывает с визитом?
        Почему-то мне сдавалось, что столкновения не избежать. И тогда любые крупицы информации могут сыграть на нашей стороне.
        - Больше тридцати за раз не приходило. Не думаю, что всего их и с полсотни наберется, но нам и этого с головой.
        - Почему?
        - Они хорошо вооружены, видно, что обучены, где их база - никто не знает, и появляются всегда внезапно. А ты что, воевать с ними собрался?
        - Не хотелось бы.
        Кирилл остро взглянул на меня, но промолчал. Вернее, сказал другое.
        - Нашлось, кстати, существо, с которым вы ночной порой в лимане столкнулись. Дохлым, на отмели. Сам не видел, люди рассказывали. Говорят, у него от башки одни лохмотья остались. Хотя, возможно, это уже местные акулы постарались.
        - А что, здесь еще и акулы есть? - Лера с опаской покосилась в сторону моря.
        - С виду не совсем чтобы акулы, больше на моржей похожи, но повадки у них такие же. Оттого и прозвали. Так что вываливаться за борт категорически не рекомендую. И купаться где попало, тоже. А вот гидры нет, - закончил свой короткий рассказ Кирилл.
        - Какой еще гидры? Буржуазной? Так мы ее по-пролетарски!.. - заухмылялся Павел, которому хватило того немногого выпитого, чтобы захмелеть.
        - Нет, не буржуазной. И даже не многоголовой. Той, которая вместе с напавшей на вас тварью была.
        - Она что, особую опасность представляет? - живо поинтересовался я.
        - Не доказано. Хотя, как сказать, - Кирилл взял со стола стакан, поднес его к лицу, понюхал.
        Паша взглянул на меня, и я в знак согласия кивнул: налей ему, явно он выпить хочет. А заодно уж и всем остальным желающим.
        - Так что там с твоей гидрой? Что она собой представляет? - поинтересовался Демьян, сразу после того как Кирилл выпил.
        - С ней непонятно все. Но утверждают, что они всегда появляются перед нашествием.
        - Каким еще нашествием?
        - Тех созданий, одному из которых вы отстрелили голову. А эти - предвестники, так сказать. Вначале всегда гидры.
        - Так они вроде бы вместе были.
        - И такое случается. Сразу хочу сказать: в Радужном я всего четыре года, при мне нашествий не было, так что сужу с чужих слов.
        - И что, воевать с ними придется?
        - Ждать будем. Пока они снова не уйдут туда, откуда пришли. Другое дело - насколько ожидание может затянуться? Ну а если на полгода? Одна надежда, что пронесет, и они не явятся. Тут и без них проблем хватает.
        - Кирилл, может на посошок? - предложил ему Паша, завидев, что тот поднялся на ноги, и собирается уходить.
        - Нет, хватит, - решительно отказался он. - Пойду, посплю. Завтра опять нервный день намечается.
        «Еще одна проблема, которая совершенно ни к чему, - провожая взглядом его сутуловатую фигуру, размышлял я. - Остается только надеяться, что гидры не так злопамятны, как гвайзелы, чьей мести мне едва удалось избежать».
        Рассуждая о феноменальной мстительности гвайзелов, Слава Проф привел такой пример. Оказывается, способность перелетных птиц ориентироваться по магнитным полям Земли, сделана из зрения вперемешку с обонянием.
        - Сами вникните: зрение, обоняние и… магнитные поля. Казалось бы, где связь?! Так почему бы у гвайзелов не быть чему-то подобному, только заточенному на месть?
        Глава 24
        Нас с Лерой разбудил стук в дверь.
        - Хозяева, открывайте!
        Голос принадлежал Демьяну. На дворе уже вовсю стоял день, а это означало, что проспал, пообещав себе встать, едва только рассветет. Натягивая штаны на ходу, и прыгая поочередно на каждой из ног, я поспешил к двери: уж больно настойчив был его стук. Не забыв прихватить наган, который всю ночь пролежал в изголовье. Голос Демьяна был весел, и никакой тревоги внушить не мог, но наган почему-то сам прыгнул в руку, и я даже сопротивляться не стал.
        Дверь, из толстенных деревянных плах, висела на мощных навесах, и запиралась на крепкий засов. На мой взгляд, излишество, поскольку крытую связками крышу, легко разобрать.
        - Как почивали? - улыбаясь, спросил Демьян, едва только переступил порог.
        - Нормально.
        - Вот и славненько! - непонятно чему обрадовался гость, старательно не глядя в сторону нашей импровизированной постели, где лежала прикрытая покрывалом до самого подбородка Лера. - А я тут кое-какую мебель присмотрел. Обустраиваться вам же надо?
        Наверное. Но не хотелось бы. Обустроишься и застрянешь здесь на долгие годы. Не потому что понравится жить в Радужном, а по той причине, что портал не сможешь найти. Так и будешь всю оставшуюся жизнь промышлять мусором.
        - Пошли, донести поможешь, - попросил он. - Тяжеленный собака!
        И я, в чем был, послушно за ним направился, весьма заинтригованный его недомолвкой. Почему-то в моем воображении рисовался раскладной диван. Наверное, в связи с тем, что спать на набитом травой пластиковом матрасе все-таки жестковато. Хотя мог бы уже и привыкнуть: за все время пребывания в этом мире только несколько раз и пришлось на нормальных кроватях спать. В основном - на нарах, а то вовсе свернувшись калачиком возле костра. Наверное, на «Контусе» успел разбаловаться, где мягкие койки покрыты матрасами.
        Кстати, Демьян клятвенно утверждает, койка - слово самое что ни на есть морское, происхождение которого тянется аж из древней латыни. Это потом ими начали называться разборные панцирные или пружинные кровати. Вначале все они были парусиновыми, по типу гамака.
        Но нет, таинственным предметом мебели оказался стол. Обычный двухтумбовый письменный стол, на удивление в приличном состоянии. Только на столешнице виднелось довольно обширное темное пятно: явно что-то горело.
        - Скатертью прикроете, и все! - горячо начал расхваливать стол Демьян, как будто пытался сбыть с рук залежалый товар. - Зато смотри, сколько ящиков! - и он по очереди начал выдвигать их все. - Представляешь, сколько всего туда поместится!
        - Ты где его взял?
        Стол находился под густым кустом какого-то незнакомого мне растения, чуть в стороне от дороги, которая вела вглубь поселка. Здесь таким вещами не разбрасываются, и мне не хватало еще конфликта с его прежним владельцем.
        - Димон, я за него честно заплатил, - все так же улыбаясь, уверил он. - Только не спрашивай, как именно.
        - Как раз и собираюсь этим заняться.
        - Да познакомился я тут с одной вдовушкой… - издалека начал Демьян.
        - Когда это ты успел?
        - Вчера вечером. Вы с Лерой к себе ушли, я полежал - полежал: чего - то не спится. Дай, думаю, прогуляюсь перед сном, свежим воздухом подышу. Как выяснилось, удачно так прогулялся.
        Он искоса взглянул на меня, но я лишь пожал плечами. Приказа безотлучно торчать на борту «Контуса» не было, а в остальном все они - взрослые люди. Я, кстати, в нашей компании самый младший. За исключением, конечно же, Леры.
        - И все у нас сразу ладком пошло. Жаркая, кстати, женщина! Или мужчины у нее долго не было. По крайней мере, настоящего.
        - Так ты что, оплату с нее взял за свою удаль?
        - Ну, не совсем чтобы так… Знаешь, у одинокой женщины рукастому мужики всегда есть куда их приложить. А этот стол - хлопнул он по нему ладонью, - вообще снаружи стоял: в ее хибаре и без того все заставлено. Я утром ей и говорю: «Иринка, давай подарим его хорошему человеку!». А она мне такая: «Если хорошему - то почему бы и нет?», - и, твердо выдержав мой взгляд: мол, все так и было, предложил. - Ну так что, понесли? Хотел один его допереть, да не получилось.
        Стол действительно оказался довольно тяжел. Благо, что идти все время приходилось под горку. Демьян рассказывал что-то еще, но я уже его не слушал. Мое внимание привлекли три посудины, шедшие с противоположной стороны от той, с которой мы сами прибыли в Радужный. Судя по дымам - два катера, и большая, вместительная лодка, которую один из них тащил на буксире. С большой степенью вероятности, посудины везли тех самых непрошеных гостей, о которых вчера и говорил Кирилл Петрович.
        - Димон! - привлекая внимание, громко окликнул Демьян. Вероятно, он задал какой-то вопрос, но я умудрился его не услышать.
        Наше с Лерой пристанище находилось уже в нескольких десятках шагов. Иначе пришлось бы бросить стол, чтобы выиграть время. Неизвестно, как поведут себя гости, и нам стоило быть готовыми ко всему.
        - Дёма, все потом, - на полуслове прервал я его. - Давай-ка, лучше поторопимся. Видишь те кораблики? Сдается мне, они везут Радужному неприятности.
        Мы с грохотом поставили стол посреди хижины, и я лихорадочно начал одеваться, не менее быстро отдавая приказы.
        - Демьян, бегом на «Контус». Разводи пары, и будь готов в любой момент отсюда отчалить. Не исключено, одному. Если случится так, отгонишь его в ту самую бухту, мы туда пешком доберемся, - всем наш «Контус» хорош, но только не гонки на нем устраивать. - Лера, ты пока остаешься здесь.
        - И что мне делать? Почему не со всеми?
        - Не бойся, милая, никто тебя здесь не бросит, - перед тем как побежать за Демьяном, у меня оставалось пару мгновений. Которые я потратил на то, чтобы прижать ее к груди и погладить по волосам. - Возможно, я просто перестраховываюсь. Но в любом случае, тебе пока не стоит даже носа отсюда высовывать. Закрой дверь, и притаись, как будто внутри никого и нет. Иначе, я все время буду беспокоиться о тебе, и это может плохо для меня закончиться. Обещаешь?
        - Да.
        Торопливо поцеловав девушку, бросился вслед за Демьяном.
        Вступать с ними в конфронтацию, в мои планы не входило нисколько. Равно как и нарушать определенные ими границы. Некоторое время можно заниматься сбором всякого мусора, приглядываться - что тут и как, а дальше покажет время.
        Ситуация способна измениться в любой момент. Трофим может ошибаться, что деловые партнеры Таланкина кинут. И тогда в Радужный прибудут люди, которые наведут здесь порядок. Или сами жители поселка справятся с теми, кто нарушил привычный уклад их жизни. Или с захватчиками покончат морские твари, нашествие которых здесь ожидают. Тоже ведь вариант? Пусть даже не со всеми, но потреплют и достаточно для того, чтобы те забыли о всех своих амбициях. Нет, ну а что? Пойдут они себе назад сегодняшним вечером, и вдруг повстречается им целая стая чудовищ. Или во что там чудовища собираются? Беспорядочная пальба, крики ужаса, взбитая монстрами пена, которая на некоторое время покраснеет от крови их жертв… Или, в конце концов, с захватчиками случится мор. В этом мире и такое не редкость.
        Так что выгодней всего просто ждать. И подстраховаться на тот случай, если пришельцам приглянется наша посудина. Аргумент, чтобы его присвоить, у них будет единственный, но такой, что куда уж весомее - сила. Собственно, здесь все отношения именно на ней и построены.
        Потому так и популярны команды наемников, подобные той, что у Грека. Или, как они сами себя предпочитают называть - авантюрьеров. Ведь с их помощью можно добиться справедливости, пусть и не бесплатно. Но все, всегда и везде имеет свою цену. Хотя, безусловно, руками авантюрьеров можно ту самую справедливость и попрать. И тут уж все зависит от разборчивости тех или иных. Мне повезло, что я попал именно к Греку. Наемнику, не запятнавшему ни себя, ни своих людей.
        Я догнал Демьяна уже у самого «Контуса». Еще издали обратив внимание на то, что на нем, так сказать, «сыграли боевую тревогу». Вся его команда находилась на палубе, была при оружии, а из трубы «Контуса» валил дым. А самое главное - все они всматривались в ту сторону, откуда, по моему мнению, и должны были прийти неприятности.
        - Смирно! - в шутку скомандовал Павел, едва я только взошел на борт.
        Намекая на то, что прибыл командир корабля. Я лишь отмахнулся: не до того.
        - Они к берегу пристают, - объявил взобравшийся на крышу рубки Малыш.
        - Причаливают, - поправил его Паша. - Пристают к девушкам.
        Демьяна, чтобы поправить их обоих, все-таки дело происходит на море, поблизости не оказалось. Он уже скрылся там, что на нормальном корабле называлось бы - машинное отделение. И вовсю чертыхался на косоруких помощников, которые сделали что-то не так.
        И без монокуляра, который находился в руках у Малыша, хорошо было видно: все три посудины ткнулись носом в пляж на дальней от нас окраине Радужного, высадив на берег десант. Который неспешно направился в Радужный.
        - Глеб, охрану они оставили? - поинтересовался я.
        - Оставили, - донеслось сверху. - Но пересчитать затрудняюсь.
        - И не надо, - так, на всякий случай поинтересовался. Если лишить их транспорта, ситуация только усугубится.
        - Демьян! - громко позвал я его, чтобы он точно услышал то, что сейчас скажу. Впрочем, как и все остальные. - Начнется стрельба, уходи сразу же. Нас не жди ни в коем случае. Остальные, пойдемте, послушаем, чего они там скажут.
        Конечно же, при оружии. В здешних поселениях без него не принято в соседний дом в гости ходить, будь хоть они трижды оазисами.
        На что обратил внимание - с утра никто на промысле не вышел, и потому весь берег был усеян разнокалиберными посудинами. Гостей явно ждали, и когда мы подошли к импровизированной площади, там уже оказалось полно народу. Но теперь практически отсутствовали женщины, и совсем не было детей.
        Мы, четверо, вклинились в толпу. Буквально следом появились и чужаки. Держась плотной кучей, ощетинившись оружием, и придав лицам угрожающее выражение. Многих местных это проняло, и они отступили на несколько шагов назад, как будто такой шаг мог хоть что-нибудь изменить, начни те стрелять.
        Я бегло пересчитал пришедших по головам, и получилось что-то около тридцати человек. Некоторое время все стояли молча. Жители Радужного настороженно, а чужаки - все также глядя с угрозой.
        Наконец, вперед шагнул один из них. Рослый, плечистый, мордатый, с широко расставленными глазами, в камуфляжных штанах, в разгрузке, надетой на голый торс, и с банданой из куска ткани цвета хаки на голове. Он качнулся с пятки на носок, скользнул взглядом по притихшей толпе, и начал:
        - Всем вам хорошо известна граница запретной зоны. Так же, как и то, что наказание за нарушение будет только одно - пуля в тупую башку. Вчера запрет был вами нарушен, и это в последний раз. Предупреждений больше не будет. А чтобы вы убедились, что все серьезно…
        Он щелкнул пальцами, и на разделяющей чужаков и жителей Радужного полоске земли, приземлился мешок.
        Судя по кровавым пятнам, содержимое мешка могло оказаться только одним: чьими-то головами. Толпа угрюмо молчала. Никто в ней не взвыл в голос, или даже не ахнул. Либо головы в мешке не принадлежали никому из местных, либо раньше их носили такие же пришельцы, как мы. По которым убиваться некому.
        - Терехин! - громко позвал все тот же, в бандане, когда убедился, что нужное впечатление произведено. На его зов из толпы вышел Кирилл Петрович. - Их смерть на твоей совести, - ткнул чужак пальцем в мешок. - Ты мне пообещал, что убедишь туда не соваться. Получается, не убедил.
        На Кирилла было больно смотреть. Еще бы: обвинить в смерти людей. Хотя нисколько не сомневаюсь: он сделал все, что только мог. И мне его стало по-человечески жалко.
        - Да, вот еще что хочу сказать. Полезет туда еще кого-нибудь, пострадает не только он. Но и все, кто даже носа туда не совал. Понятно всем?
        - Жребий вам придется кидать, - заржал кто-то за его спиной.
        Народ расходился, чужаки продолжали стоять. К валяющемуся на земле окровавленному мешку, никто так и не прикоснулся. Наоборот, старательно обходили его стороной. Мы, вчетвером, уселись на уже знакомую лавку.
        - Димон, что по этому поводу думаешь? - спросил Малыш то, что остальных интересовало нисколько не меньше.
        - Считаю, какое-то время нам придется сидеть на заднице ровно.
        Меж тем, площадь практически опустела. На ней оставались только пришельцы, да Кирилл Петрович с несколькими жителями Радужного. Разговаривая с человеком в бандане, Терехин выглядел провинившимся мальчишкой, который пытается оправдаться.
        - Смотрите, они тоже уходят, - глядя на Терехина и его окружение, сказал Павел. - По крайней мере, бОльшая их часть.
        Все верно: теперь на площади рядом с Кириллом, было лишь несколько чужаков.
        - Ну так что, пойдемте и мы? - предложил я.
        По дороге заглянем за Лерой, которая, вероятно, успела уже изнервничаться.
        - Дмитрий! - крик Кирилла Петровича настиг меня в спину.
        Сначала я даже не понял, что тот обращается именно ко мне. Дима, Димон - было уже привычно. Но не Дмитрий. И потому обернулся не сразу. Чтобы обнаружить: и сам Кирилл, и чужаки, смотрят именно на меня.
        - Дмитрий, иди сюда! - приглашающее помахал рукой глава Радужного. - Тут с тобой поговорить хотят.
        - Раньше надо было уходить, вместе со всеми, - пробормотал Малыш.
        Но ведь и сейчас еще не все разошлись. Возможно, оно и к лучшему: появилась у меня одна мысль. А что, если попробовать с ними договориться? Ну отхватили они себе лакомый кусочек, согласен. И что, будут сами на нем промышлять? Но даже если и сами - места всем хватит. Так почему бы и нам не поучаствовать? Пусть даже сбывая товар задарма: задача у нас ведь совсем другая? И чего тогда время терять?
        Путь через площадь я выбрал напрямик, и проходил он мимо мешка. Чтобы через открытую горловину окончательно убедиться: в нем именно головы, а не местные чайки или пеликаны.
        - Чего хотел, Кирилл? - поинтересовался я.
        По дороге не оглядывался, но по шуму шагов знал точно: на лавке не остался никто, все пошли вслед за мной.
        - Да это не я, вот они хотят с тобой поговорить, - мотнул головой Кирилл Петрович, указывая на все того же типа в бандане, который оказался в числе тех, кто с площади не ушел.
        И я взглянул на него вопросительно.
        - Мне тут сказали, что ты человек Якова Таланкина? - понятно, что сообщить ему мог только Кирилл.
        За что винить его было нельзя: у него спросили - он ответил. Причем, сказал то, что считал сам, а не выдумал.
        - Лишь в какой-то мере.
        - Ты мне тут загадками не разговаривай! «В какой-то мере!», - передразнивая меня, повысил он голос. - Я задал тебе вполне конкретный вопрос.
        «Как же все-таки широко у него расставлены глаза! - продолжал поражаться я. - Если ударить кулаком в переносицу, как раз между ними места хватит».
        - Тогда совсем не его человек. Так, одно дело вместе затеяли, не более того.
        - Нет, вы только посмотрите на него, а? - обернулся он к своим. - Теперь уже, оказывается, совсем не Таланкина человек!
        Его поведение было прямым наездом, что я отчетливо понимал. Что бы сейчас ему ни говорил, и в чем ни уверял, не имеет уже ни малейшего значения.
        «Глупо все это. Нам вообще не следовало приходить на площадь».
        - Ну так зачем звал? Все, что хотел сказать ты - я услышал. Все, что хотел сказать я - услышал ты. На том и разбежимся?
        Я даже дернуться не успел, когда кончик его ножа оказался в опасной близости от моего глаза. Для надежности он шагнул вплотную, захватив свободной рукой одежду на плече. Вспомнив знаменитое: «Что-то среди вас одноглазых не вижу!», неожиданно для самого себя улыбнулся. Тем не менее, лишаться одного из всего двух органов зрения прекрасного карего цвета жутко не хотелось, и потому ситуацию следовало развести.
        - Дядя, чувствуешь, тебе в живот что-то уперлось? Думаешь, у меня на тебя встал? Заблуждаешься: я симпатичных девочек люблю. А это - наган. Вернее, его ствол. Поверь на слово, не блефую. Скажу честно: взвести не получилось, но у меня самовзводный вариант. Сейчас на спуск нажму, и появится у тебя рядом с пупком еще одна дырочка. Оно тебе надо? Ранение в живот само по себе тяжелое, а ведь пуля еще и в позвоночник может попасть. Перебьет тебе спинной мозг, ноги откажут… Ну и кому ты тогда будешь нужен здесь инвалидом? Конечно, в том случае, если вообще выживешь. Так что убери нож, захлопни пасть и попробуем поговорить спокойно: нам с тобой делить нечего.
        С закрытым ртом договариваться ему будет сложно, но так уж получилось. Чтобы его окончательно проняло, вдавил ему в живот ствол револьвера еще глубже. По бряканью вокруг стало понятно: за оружие схватились все.
        - Ну так что, уберешь? - стараясь не шевелиться, спросил я.
        И одноглазому существовать можно прекрасно, но лучше постараться этого избежать. Когда, он, наконец, отвел руку с ножом, я наскоро оглянулся. Все так и есть: Малыш с Пашей, отскочив на пару шагов назад, держат оружие наготове. Трофим поступил хитрее. Или продуманнее. В руке у него тоже был пистолет. Но он не отскакивал, сделав наоборот, и теперь его прикрывали мы с этим нервным типом.
        Сам я, когда мой противник отпрянул на шаг назад, угрожал револьвером уже в открытую. Прижав локоть к боку так, что едва не упирался рукояткой себе в ребра. Гудрон, мой наставник, учил: на вытянутой руке пистолетом угрожают только в кино - в таком положении его довольно легко выбить. Или направить в сторону. И еще щелкнул курком. Затем, стараясь говорить убедительно, продолжил:
        - Ничего не имею ни против тебя, ни против твоих людей. Считаю, все мы погорячились. И повторю: я не человек Таланкина. У нас с ним общее дело, которое совсем не касается всего того барахла, которое можно найти на островах. Ну так что, разбегаемся?
        Самое последнее, чтобы сделал бы в этой ситуации, так это повернулся бы к ним спиной. И потому попятился, увеличивая дистанцию. Да, их больше чем вдвое, и победа наверняка будет за ними. Но не бескровная - трех, а то и четверых мы точно на тот свет с собой прихватим. Так пойдут ли они на риск распрощаться с собственной жизнью, в сущности, из-за пустячного повода?
        Они не пошли. Особенно после того как Трофим продемонстрировал им гранату. Появление которой для меня стала таким же сюрпризом, как и пистолет. Ни разу ни того ни другого у него видеть не приходилось.
        - Повезло, - сказал Паша, после того как мы отдалились от площади достаточно далеко, и даже успели скрыться за каким-то домом.
        - В чем тут наше везение? - не понял его Малыш. - В том, что они стрелять не стали?
        - В том, что остальные уже ушли.
        - А что им мешает их вернуть?
        - Никто. Но время мы выиграли.
        - Для чего?
        - Хотя бы для того, чтобы решить: что делать дальше? Наверняка, они этого так не оставят. Этот хмырь весь из себя крутой, а Дима его как щенка в его же собственное дерьмо мордой натыкал.
        - Что тут решать? Сваливать отсюда нужно как можно скорее. Димон?
        Не задумываясь, я кивнул. Все верно: срочно отсюда убраться - в наших кровных интересах. Причем в самом прямом смысле: кровь - это жизнь, а ее в любой момент могут лишить. Кто же мог знать, что главный у них настолько неадекватен? Сразу за ножи хвататься начнет, угрозами угрожать? Уверен, руководит всеми не он: с такими замашками долго не живут. Этот всего лишь командир посланного сюда для устрашения, так сказать, экспедиционного корпуса.
        Паша в короткой цепочке бежал первым. И именно в его спину я уткнулся, когда он застыл как вкопанный.
        - Так, а вот это мне уже не нравится! - сказал он.
        Судя по тому, что Паша не прыгнул в сторону, не вскинул оружие, не присел или даже не упал, минимизируя себя как цель, непосредственной опасности нам не угрожало. Проследив за его взглядом, обнаружил следующую картинку: наш «Контус» на всех парах шлепает вдоль берега. Вообще-то у Демьяна инструкции были следующими: если в Радужном начнется пальба, он сразу же отсюда уходит. Но стрельбы не было, без нее обошлись. Так куда же он так спешит?
        - Может, «Контус» уже и не наш? - предположил Глеб.
        - Если бы его захватили, он бы в противоположную сторону направлялся, - высказался Павел, пытаясь разглядеть «Контус» при помощи монокуляра. - На палубе точно никого нет, - через какое - то время, сообщил он то, что и без всяких приспособлений было прекрасно видно.
        - А в рубке?
        - Стекла бликуют, не пойму.
        - Поторопимся! - призвал всех я. - Что бы ни случилось с «Контусом», задерживаться здесь нет ни малейшего смысла.
        И в самом деле, не бежать же со всех ног к берегу, до которого, кстати, оставалось не так и много. И орать: «Демьян! Нас забери!». Даже если на борту «Контуса» только он и есть. Если нас уже ищут - это будет для них настоящим подарком. И еще нужно забрать Валерию.
        - Если Дема наш кораблик отсюда уводит специально, вряд ли его теперь догонят: далековато он уже ушел, - уже на ходу сказал Глеб.
        Хотелось бы на это надеяться.
        Та часть Радужного, где и находился так любезно предоставленный Кириллом дом, утопала в зелени: джунгли - они и есть джунгли. Если появится нужда в месте для строительства очередного домика, вырубалась необходимая площадь. И еще расчищалось место под грядки: съедобных растений, которые легко культивировать, хватает повсеместно. Когда-то грядки были и рядом с ним. Затем, когда он остался без жильцов, буйная тропическая растительность быстро отвоевала землю обратно.
        С противоположной от входа стороны, у самого окна, рос роскошный куст, покрытый многочисленными цветками желто - оранжевого цвета. Которые через какой-то срок, возможно, станут ягодами. Или фруктами. А то и орешками. Быть может, съедобными, и даже вкусными. Но, как бы там ни было, в качестве прикрытия, куст был превосходен и сейчас. К нему мы и направились.
        - Лера, ты здесь? - негромко поинтересовался я, после стука пальцами в закрытый ставень. Чтобы тут же в ответ услышать:
        - Да, - затем спросила сама. - Все нормально?
        - Почти, - если только все не наоборот. Но на объяснения времени совершенно не оставалось. - Лера, дверь открывать не нужно: ставню отодвинь.
        Моя красавица, о том, что все далеко не нормально, догадалась сразу. И потому убрала ставню почти беззвучно. Что еще мне понравилась: и сама она одета по-походному, и наши рюкзаки собраны, а к моему даже приторочен котелок. Единственная посуда, помимо двух кружек, которая имелась в нашей, как теперь выяснилось, временной с Лерой обители.
        Сначала девушка подала в окно оба рюкзака, за что мысленно удостоилась от меня «умнички», затем полезла в него сама. Малыш подхватил ее рюкзак, и закинул себе за плечи. Собственно, да: все их вещи остались на «Контусе», который направлялся сейчас непонятно куда. Странно бы мы выглядели, если бы заявились на площадь, снаряженные как в дальний поход. Хорошо, что оружие, и запас патронов всегда при себе. И благо, что в наших с Лерой рюкзаках имеется пусть даже немного из того, что может понадобиться в ближайшие дни. Или на куда больший срок, если «Контуса» не окажется на месте, и нам придется возвращаться в Станицу.
        - Я задержусь, - полувопросительно сказал Трофим.
        - Не слишком долго, - и мы потрусили в сторону горного перевала.
        Трофим догнал примерно через час, когда мы почти достигли вершины горы. Он появился бесшумно, откуда-то сбоку, заставив всех нас вздрогнуть от неожиданности.
        - Предупреждать надо! - высказал общее мнение Глеб. - Так и до инфаркта недалеко.
        - Уточкой покрякать? - невозмутимо спросил Трофим. - Сами должны были услышать.
        Должны, да не услышали.
        - Приходили, - в ответ на мой немой вопрос, сообщил он.
        - Вот же гнида, этот Кирилл Петрович! - сразу сообразив в чем дело, возмутился Малыш. - Мы же его со всей душой на «Контусе» привечали!
        - А ты кто ему, близкий родственник? - резонно спросил Паша. - Нет? Так чего ему было молчать как партизану? Ствол ко лбу приставили, он и выдал все без утайки. Много их было? - обратился он к Трофиму.
        - Прибавилось, - пожал плечами тот. - Возможно, все и были, кто в Радужный нагрянул, но не факт. Считать не стал. Убедился, что они туда приходили, и ушел.
        В редких просветах между густой зеленью, росшей на склоне горы, виднелось море. Но сколько мы не пытались, погони за «Контусом» увидеть так и не смогли. Что успокаивало лишь отчасти.
        Глава 25
        - Ну что, потопали? - вспомнилось мне любимое в таких случаях словечко Грека.
        И невольно усмехнулся тому, что с недавних пор пытаюсь во всем ему подражать. С тех самых, когда стал атаманом. Затем усмехнулся еще раз, но уже по другому поводу. Есть в нашем мозге, так называемые зеркальные нейроны. Названы они так не потому что похоже выглядят - дело в другом. Свое название они получили в связи с тем, что именно благодаря им мы копируем чье-то поведение, и, как следствие, обучаемся. Обучаемся с младенчества, даже когда еще не осознаем себя как личность. Да и не только мы - практически все живые существа. Навыкам чего бы то ни было: сложных и простых движений, речи, охоте, поведению, и многому другому прочему. Когда кроха - малыш в колыбели улыбается родителям в ответ, он еще не понимает, что делает, но уже учится. Именно благодаря ним.
        - Есть еще и другая группа зеркальных нейронов, - рассказывал Слава. - Они даже расположены в ином месте - в лобных долях, но не менее важны. Задача у них не обученческая - иная. То, что называется эмпатией - то есть, эмоциональным сопереживанием. И еще альтруизмом. Они заставляют нас радоваться чужим успехам, сопереживать чужим страданиям, и помогать тем, кто оказался в беде. Благодаря им, мы способны пожертвовать своей жизнью, чтобы жили другие. Собственно говоря, именно из-за них мы и отличаемся от других животных, которые руководствуются лишь инстинктами.
        - Что-то я не слишком Сноудену сопереживаю, - помню, заявил тогда Гудрон. - Наверное, что-то со мной не так. Не заложили в меня их достаточно папа с мамой, когда сыночка делали.
        - Ну и чего ты тогда Гришу сутки на себе нес? Сам же рассказывал, - тут же поинтересовался Янис. - Бросил бы Сноудена там, где тот лодыжку себе сломал, пускай бы он сам на трех костях добирался. Жалко стало человека? А говоришь, их нет.
        - Гриша мне бабки должен. Вот и подумал: брошу его, и пропадут мои пиксели.
        - Это какие еще пиксели?! - возмутился Сноуден. - Ну-ка, ну-ка! В упор такого не помню!
        - Да те самые! Которые ты мне должен за то, что я тебя до самого Фартового на горбу пер. Теперь все жду, когда у тебя совесть проснется, - не придумав ничего лучшего, ляпнул Гудрон.
        Нарушив тем самым один из законов логики. В котором говорится, что ни одно последующее утверждение не должно противоречить предыдущим, а именно так и получилось. Нет, чтобы заявить, будто нес Гришу для того чтобы уже потом потребовать деньги. Ведь в этом случае все бы срослось.
        - Если Димон улыбается, значит, все не так уж и плохо, - неожиданно выдал Малыш.
        Неплохо было бы в тот самый момент отпустить пусть даже самую незамысловатую шуточку, но в голову упорно ничего не шло. И потому сказал:
        - Не расслабляемся: смотрим вокруг и слушаем. Даже если погони нет, опасностей от этого нисколько не меньше. И под ноги не забываем поглядывать, - начинался крутой спуск, который будет тянуться до самой подошвы горы.
        Внизу тоже не до того, чтобы успокаиваться. Сначала заболоченная низина, затем колючий кустарник, а следом непролазные джунгли. И везде имеется неплохой шанс столкнуться с какой-нибудь местной гадиной. Большой или маленькой, летучей, быстро бегающей, ползучей или лазающей по деревьям, ядовитой или просто зубастой.
        «Контуса» на месте не оказалось. Кроме того, ничто не указывало на то, что он успел здесь побывать, а затем ушел. Добирались мы сюда долго. Так что, в теории, и такое могло случиться.
        - Возможно, он еще не успел, - предположил Паша.
        - Или полетел движок, - подержал его Малыш.
        «Или просто напросто его перехватили», - дружно подумали мы, но никто этой мысли вслух не произнес. Этого настолько не желалось, что даже озвучивать ее не стали.
        - Димон? - задал вполне закономерный вопрос Малыш.
        - Ждем до послезавтра, - ни на миг не задумавшись, ответил я.
        - Почему именно столько? - это спрашивал уже Трофим.
        - Завтра день на подготовку и отдых, топать придется долго: до самой Станицы вверх по течению Лимпопо других селений нет. Ну и существует надежда, что Демьян за этот срок успеет сюда прийти, пусть даже пешком.
        - Считаешь, нам нужно вернуться в Станицу? - снова спросил он.
        - Какие варианты еще? Скрываться в джунглях до тех пор, пока обстановка в Радужном не изменится? Месяц, другой, третий? А если больше? Да, всем быть крайне настороже!
        Не стал я вслух озвучивать то, что и другим должно быть понятно. Демьяну мы тоже не близкие родственники, и попади он в руки к нашим врагам, нет никакой уверенности, что он не расскажет об этом убежище.
        - Далеко же придется топать! - обреченно вздохнул Малыш.
        - Возможно, повезет. Пойдем вдоль берега реки, где только возможно, глядишь, и попутный транспорт найдем. Даже если придется на нем веслами поработать, все не пешком ноги бить.
        - Ну разве что, - судя по лицу Малыша, в везение он не слишком - то и верил. - Ладно, попробую рыбки поймать. Да, а если Демьян так и не появится? Ни на «Контусе», ни пешком?
        - Пойдем назад, чтобы разузнать, что с ним случилось.
        Судя по тому, что глаз никто отводить не стал, возвращаться в Радужный, мне придется не в одиночку.
        - Ладно, поброжу по округе, глядишь, и мясца к ужину добуду, - вслед за ним поднялся на ноги Трофим.
        Малыш уже открыл рот, чтобы заявить: выстрел будет слышен издалека, и не в нашей ситуации шуметь, когда тот извлек из внутреннего кармана глушитель, и неторопливо начал прикручивать его к пистолету. Глеб свой рот так и захлопнул, ничего и не произнеся. Вместо него сказал Паша.
        - Трофим, да ты прямо арсенал ходячий: все-то у тебя есть! То граната, теперь вот глушитель. Поди, и еще что-нибудь интересное сыщется?
        Тот, по своему обыкновению, лишь пожал плечами.
        - А я очагом займусь, - заявил Паша. - Чтобы без дела не сидеть.
        - Сильно устала? - Втянул я тебе, девочка, в такую историю, что теперь сильно напрячься нужно, чтобы выбраться из нее живыми.
        - Дорога тяжелая, - вздохнула она. - Наверное, я бы не смогла целыми днями по джунглям путешествовать.
        Скорее всего, придется путешествовать, и никуда от этого не денешься.
        - Дима, а что там произошло? Из-за чего мы оттуда сбежали?
        Из-за моей непомерной гордыни, Лера, а затем уже было поздно что-то менять. Наверняка ведь имелось и другое решение.
        - Те, которые Аммонит сожгли и людей в нем убили, заявились в Радужный, - я специально не стал говорить о мешке с человеческими головами, который, вероятно, так и продолжал лежать посреди площади. - Все бы ничего, но мы друг другу не понравились.
        - Не понравились?
        И я замялся с ответом.
        - Там один, который у них главный, решил об Димона ноги вытереть, но он ему быстро рога пообломал, - раздался голос Паша, который возился с камнями, укладывая из них очаг.
        - Ноги вытереть? - не поняла его Лера.
        - Права качать начал: типа весь такой крутой из себя, - пояснил тот. - Димон, ты все правильно сделал, даже не сомневайся! А вообще, будь у нас людишек побольше, мы их всех там и раскатали, - закончил он свой рассказ.
        В ответ на взгляд Леры, я лишь сделал невразумительный жест руками: примерно все так и произошло.
        - Так, пойду теперь дровишек насобираю, - критически оглядев свою работу, сказал Паша. - Не скучайте тут в одиночестве, - зачем-то добавил он.
        Вот чего-чего, но скучать не придется точно. Нам с Лерой предстоял серьезный разговор, который я долго откладывал, но тянуть уже было нельзя.
        - Понимаешь, Лера … - не зная с чего начать, промямлил я.
        - Что именно?
        - Давно тебе уже хотел об этом сказать, но все как-то не ко времени получалось…
        - Дима, да говори уже прямо! - не выдержала она. - Что ты все загадками?
        - Этот мир от нашего отличается…
        - Давно успела уже заметить! Ты по существу, Дима, по существу.
        И тогда я начал говорить по существу. Все, что происходило с нами раньше - это были цветочки. Всякие гидры, ихтиозавры, или как они там правильно называются? другие опасности. Теперь, возможно, нам придется убивать людей. Точно таких же, как и мы сами. С такими же руками, ногами, головой, цветом глаз и формой носа. С такими же надеждами, мечтами, желаниями… Убивать, чтобы выжить. Выбор тут прост: или ты их, или они тебя. Но иногда возникают ситуации, когда нет времени, чтобы определить - желают они тебе зла или нет. Чуть промедлишь - и все, слишком поздно что-то менять. Потому что ты будешь уже не в состоянии ничего изменить ни сейчас, ни потом, ни через целую вечность. Ведь для покойников понятия времени не существует. А самое плохое, здесь не война, когда ты точно знаешь, кто твой враг. Тут обитают люди, которые тоже хотят выжить, и потому они зачастую палят друг в друга, не раздумывая ни на мгновения.
        - Лера, это все я к тому, что в любой момент у тебя может возникнуть ситуация, когда тебе придется выстрелить в человека. Не сомневаясь, и не раздумывая. Ты же сама не захотела остаться в Станице, - и в этом ты сам виноват, потому что не смог убедить.
        - Дима, ну нельзя же стрелять во всех, кого только не увидишь!
        - Нельзя, - охотно согласился я. - Ни в коем случае нельзя. Но если ты вдруг увидела незнакомца, который пытается направить на тебя оружие, у тебя будет всего один шанс. Потому что он вначале убьет тебя, а уже потом, мимоходом подумает: «Надо же, какая славная девочка с красивой фигуркой! Была».
        - Дима, а тебе самому приходилось убивать женщин?
        - Женщин - нет. Но только потому что мне не повстречались такие, которые сами пытались меня убить. Иначе у меня рука даже не дрогнула бы, - честно сознался я.
        - Вот и у меня не дрогнет, - решительно заявила Лера.
        Хорошо бы так! Но я смолчал. У меня не получится всегда быть с тобой рядом. Но даже если это произойдет в нужный момент, велика вероятность, что просто не успею. Ты мне дорога. Я хочу вместе войти в портал, вернуться на Землю, и быть рядом всю оставшуюся жизнь. А не получится с порталом - прожить с тобой ее здесь.
        Первым вернулся Паша с огромной охапкой сухих дров, чтобы тут же начать разводить костер. Затем появился Трофим, держа за уши какую-то местную дичь, больше всего похожую на кролика - переростка, но с куда более длинным хвостом. Он продемонстрировал свою добычу, услышал от Паши, что есть подобное тому уже приходилось, после чего отправился свежевать на берег впадающего в морской залив ручья. Попутно отказавшись от предложения Валерии ему помочь.
        Дольше всего пришлось ждать Глеба Малышева. Костер в очаге вовсю пылал, вода в котелке вот-вот была должна забурлить, когда тот и объявился. С пустыми руками и с непонятным выражением лица.
        - Малыш, где рыба? - поинтересовался у него Паша. - Только не говори, что ее тут нет. Рыба здесь водится везде. Разная, много и непуганая. Рай для рыбаков. Будь такая возможность, я бы туры с Земли сюда продавал, и озолотился бы через полгода. И чего это морда у тебя такая загадочная?
        - Станешь тут… загадочным, - туманно пояснил Малыш.
        - И что случилось?
        - Объяснять долго, проще показать. Пойдемте, здесь недалеко, - и зашагал прочь, уверенный, что мы последуем вслед за ним.
        Идти действительно пришлось немного. Мы миновали пляж, одолели, прыгая с камня на камень, водопад, который бил из отвесной скалы над нашими головами. Чтобы оказаться на противоположном берегу бухты. Дальше наш путь лежал мимо другой скалы. Такой же отвесной, но уже без всяких водопадов. Судя по тому, что Малыш держал карабин наготове, нечто неведомое и известное только ему, могло представлять собой опасность. Дальше начались джунгли. Которые закончилось через полсотни шагов, давая место каменистой россыпи. На ее краю, повинуясь жесту Глеба, мы и остановились.
        - Смотрите сами! - указал направление он.
        Сначала я не мог понять, что именно привлекло его внимание настолько, что он привел всех сюда. Хорошенько приглядевшись, обнаружил бурые фигурки, которые поначалу принял за каких-то животных, и только затем признал.
        « - Выглядят как обезьяны», - сказал Паша.
        - Это они есть, - уверенно заявил Малыш. - Когда их увидел, они куда ближе были.
        - Никогда не слышал, что они на этой планете водятся, - покачал головой Трофим.
        - Я почему сюда вас привел, - начал рассказывать Глеб. - Они здесь что-то жрали. Пятна видите? - трудно не заметить многочисленные красные пятна крови на серых, почти белых камнях. - Так вот, черт их знает, что у них на уме. Может, стоит их того? От греха подальше? У Трофима - глушитель, а мы подстрахуем на всякий случай. Димон, как ты считаешь?
        - Считаю, что нам стоит уйти также незаметно, как сюда и пришли. И еще. Возможно, кому-нибудь из нас придется встретиться с ними снова. Так вот, не убивайте их никогда. И если будет такая возможность, даже помогите.
        - Тебе что, уже приходилось с ними встречаться? - удивился Малыш.
        - Дважды. А еще они спасли мне жизнь.
        - Эти что ли?
        - Сомнительно. Слишком далеко отсюда это произошло.
        Клыки - еще не показатель того, что зверь является хищником, и может напасть. Они есть и у кабарги. К тому же, какие клыки! Торчат из пасти как у какого-нибудь там саблезубого тигра.
        И, тем не менее, безобидное травоядное животное. Практически у всех теплокровных хищников глаза расположены спереди головы, а не сбоку, как у травоядных. Последним важен обзор, чтобы вовремя увидеть опасность. Но не хищнику. Ему куда важнее другое - точно рассчитать дистанцию до жертвы, чтобы бросок не пропал впустую.
        У нескольких величиной с крупную собаку созданий, которые прижали меня спиной к стволу дерева, имелось и то и другое: клыки, и близко посаженные глаза. Я стоял, выставив перед собой наган с единственным патроном, держа в другой руке ствол от ФН ФАЛа. Они кружили вокруг, выбирая момент для атаки. Стоял, изо всех сил убеждая себя не тратить последний патрон до того, как они действительно на меня не кинутся. Как назло, у дерева, к которому прижимался, ветки начинались в нескольких метрах над головой. Толстенный, в несколько обхватов ствол, лишал возможности по нему взобраться. И я стоял в ожидании непонятно чего.
        И дождался. Появления таких же бурых фигур, которых мы видим сейчас перед собой. Тех, которые через несколько миллионов лет, возможно, займут то самое место, которые занимаем мы на Земле. Миг, и не стало одних, заменившись другими. Других было больше десятка. Могучие самцы, изящные самки, и их детеныши. Они могли бы пройти мимо, но не прошли. Теперь застыли в нескольких метрах от меня. С мощнейшими челюстями, которыми одинаково легко разжевать побег и разгрызть кость. И тоже с близко посаженными глазницами.
        И я продолжал стоять. Потому что не мог быть уверенным в том, что эти отогнали других не для того, чтобы присвоить добычу себе. Так продолжалось несколько минут, когда мы стояли, и друг друга рассматривали. И только детеныши вели себя, как им и положено - весело и беззаботно. Затем самый крупный из них пришел в движение. Он почесал себе грудь, окинул взглядом всю свою стаю, и неторопливо пошел, отдаляясь от меня все дальше и дальше.
        До самого заката я брел вслед за ними, не приближаясь, и не отдаляясь. Где-то там, позади, то и дело выныривали из травы морды хищников, от которых избавился только благодаря им. И даже заночевал недалеко от них. На одиноко растущем раскидистом дереве. И это была едва ли не самая спокойная ночь, за все время странствия. Следующим утром наши пути разошлись. Стадо, ведомое вожаком, направилось на север. Ну а мой путь по-прежнему лежал на восток.
        - Поверьте на слово - однажды они меня спасли.
        - Верю, - кивнул Трофим. И обратился к остальным. - Уходим отсюда.
        Глава 26
        Демьян так и не появился, ни пешком, ни на «Контусе». Будь все несколько иначе, я бы давно уже был в Радужном, пытаясь узнать о его судьбе. Меня удерживала Лера. Домашняя девчонка, у которой все трудности в предыдущей жизни представляли собой или несданные зачеты, или невнимание понравившегося мальчика. И тут на нее обрушилось столько всего!
        Еще и убивать заставляют всех подозрительных людей. Несомненно, правы те, кто утверждает: по-настоящему крутым может быть только тот, которого не связывает ничто. Ни любимая, ни семья, ни имущество, ни принципы.
        Мне не удалось заставить себя бросить Леру одну. В компании малознакомых людей.
        - Возвращаемся, - объявил всем на утро третьего дня.
        - А если Демьян появится здесь сразу же после того как мы отсюда уйдем? - с сомнением сказал Малыш.
        Согласен - будет обидно, но иного выхода при всем желании увидеть не смог. А что, если сделать таким образом?
        - Паша, ты Демьяна лучше других знаешь. Подумай, сможешь оставить ему какой-нибудь знак именно на этот случай? Такой, чтобы он его понял, но другие не сообразили, что к чему?
        Тот думал недолго.
        - Я ему послание вон на той скале напишу, - И, наблюдая за нашими недоумевающими физиономиями: на арабском что ли, напишешь? пояснил. - Вряд ли сюда заглянет еще один, кто родился в Могилеве, служил на Балтике, а затем работал на Лене.
        - Ну и как он поймет, что мы направились именно в Радужный?
        - По стрелке. Нарисую ее в нужную сторону, и все. Не беспокойтесь, Дёма без труда сообразит, - заверил нас Павел.
        - Тебе его лучше знать, - высказался за всех Трофим. - А вообще, риск.
        Отрицать не стану. Если Демьян в их руках, и он приведет наших врагов сюда, они тоже будут знать, куда мы направились. Хотя что мы такого натворили, чтобы отбрасывать все свои дела в сторону, и пускаться за нами в погоню? Даже до стрельбы не дошло. Уязвленное самолюбие единственного человека. Попадемся случайно им в руки - тогда другое дело.
        Возвращаться в любом случае нужно. Одного потеряли - плюнули, дальше пошли. Второго лишились - такая же история. В конечном итоге, остатки вернутся в Станицу. И что, узнав об этом, скажут? Как можно доверять тому, кто при малейшей опасности жертвует людьми, лишь бы спасти свою шкуру? Кто потом захочет с таким человеком иметь дела? Как мне смотреть в глаза тем, чьим мнением я дорожу? Греку, Гудрону, Янису, Славе, Грише? Хочу ли я вернуться на Землю? Только о том и мечтаю. Но не любой ценой.
        Через несколько минут камень был изрисован надписями и украшен жирной стрелкой. К тому времени все уже стояли наготове, в ожидании, когда Паша закончит свою работу.
        - Дату не забудь снизу поставить, - посоветовал ему Трофим.
        - А какая сегодня дата? - Паша застыл с куском известняка в руке.
        - Не знаю, - с совершенно серьезным выражением лица, ответил тот. - Так что ставь любую. Можешь даже до нашей эры. Вполне к местным реалиям подходит. Иначе какая-то незаконченность наблюдается.
        Дату не знал никто. Да и какие они могут быть в чужом мире? Земное летоисчисление не подходили по той причине, что период обращения планеты вокруг светила отличался примерно на треть в большую сторону. Создать местный календарь не додумался еще никто. Или не захотел. Или не смог. Получалось, Трофим шутил. Письмена на камне больше всего подходили на те, которые оставляют после себе туристы - вандалы, мне тоже пришла в голову подобная мысль. Как правило, они еще ставят дату, на что Трофим и указал. Наконец, это сообразил и Павел.
        - Трофим, да иди ты в… - присутствие Леры оградило его от того, чтобы выругаться.
        - Вместе пойдем, - спокойно парировал тот. - Если ты уже закончил свои письмена.
        - Мужчины, не ругайтесь! - в разговор вступила Лера. И довольно ехидно заметила. - Вообще-то Могилев через «о» пишется. А Балтика - через «и».
        Паша посмотрел на надпись, на кусок известняка в своей руке… и собрался уже исправить ошибки, когда я скомандовал:
        - Потопали! - после чего не сдержался. - Так даже лучше будет. Теперь Демьян точно поймет, что писал именно ты.
        Дорога назад заняла не меньше времени и усилий. Разве что теперь она была нам неплохо знакома.
        - Сто процентов - это «Контус»! - уверенно заявил Малыш.
        Мы добрались до вершины горы откуда открывался вид на Радужный к наступлению темноты. И потому взирали на поселок уже в сгущавшихся сумерках.
        - Ну, ста процентов я бы не дал, - покачал головой Паша, не отрывая от глаза монокуляр. - Хотя похож, чего уж там.
        - Да не было других таких! - продолжал настаивать Глеб.
        - Когда мы уходили - не было. А потом вдруг взяли, и появились.
        Паша был прав. Утверждать, что это именно «Контус», гарантированно нельзя.
        - Скоро узнаем, - заверил всех я. - Трофим?
        - Прогуляемся, - так же коротко ответил он.
        Пробираться всей толпой в Радужный, не имело ни малейшего смысла. Люди обратят куда меньше внимания на двух человек. Но не на пятерых, которые держатся вместе.
        Для разведки хватит и нас с Трофимом, а дальше уже будет видно. Главное, узнать о судьбе Демьяна. Если он жив - постараться его спасти. Если его судьба закончилась так, как совсем не хотелось думать, нам с Трофимом предстоит другая задача: обзавестись лодкой, способной вместить всех. Желательно с парусом, но обязательно с веслами. Хотя бы парой для начала, затем уже сами добавим.
        - Значит, так. Если услышите выстрелы, оставайтесь на месте. При нужде нас прикроете, но именно здесь, внутрь поселка даже не суйтесь.
        «Не знаю, как Трофим, но черта с два поведу сюда погоню, если она случится, - размышлял я. - Обязательно уведу ее куда-нибудь в сторону, а там уж как повезет».
        Целовать Леру при всех мне показалось неудобным, и потому на прощание лишь погладил по руке, на миг задержав ее пальцы в своих.
        - Пошли, Трофим.
        Люди на этой планете уже успели приручить кое-каких животных. Но собак в их числе нет, так что лая можно не опасаться. Мне вообще видеть собак или даже похожих на них животных, не приходилось. Что не означало, будто их нет совсем. На Земле среди одомашненных животных и окультуренных растений хватает и в прошлом эндемиков. Это уже потом, благодаря человеку, они стали космополитами. Так что, вполне возможно, бегают где-нибудь многочисленные стаи пока еще неприрученных Шариков, Бобиков и Джульбарсов. Но в Радужном их нет. А значит, все упрощается.
        - Вначале на берег, - сказал я Трофиму, после того как мы спустились с горы. - Убедимся в том, что это не «Контус», или наоборот.
        - А потом?
        - Потом, думаю, в гости к Кириллу Петровичу заглянуть. Уж он-то точно должен быть в курсе всех новостей.
        - Разумно, - согласился он. - Разве что давай, посидим, пока окончательно не стемнеет. Вон, и камешек подходящий есть.
        Если разобраться, кроме того, как отправиться в гости к Кириллу, у нас и вариантов-то других не имеется. Не брать же «языка», не волочь его с кляпом во рту в кусты и не экстренно «потрошить»? Тут ведь кто еще попадется. Иначе и пары - тройки «языков» для полноты информации может не хватить. В отличие от Кирилла. Патрули по улицам не бродят, фонариком в лицо не светят, документов не проверяют. Заглянем на берег, затем в гости к Кириллу Петровичу. Поговорим и уже затем окончательно определимся, что делать дальше. Где он живет, мне известно, и единственная сложность - соблюсти тишину именно там.
        - Трофим, - позвал я своего напарника.
        - Да, - тут же откликнулся он.
        - Считаю, если что-то пойдет не так, не будет смысла тащить за собой погоню на вершину горы.
        - И правильно считаешь.
        Заставив меня выдохнуть с облегчением. Ему-то какой был смысл? Жизнь дорога всем, а в этом случае куда больше шансов ее сохранить.
        - Ночь, темно, вокруг не пустыня, так что уйдем незаметно. Все будет нормалек, Игорь.
        Еще один знает. Наверняка от Таланкина. На этот раз я даже не вздрогнул. Наверное, потому что привык. И даже не стал пытаться убедить его в том, что меня зовут Дмитрием.
        Зачем он меня назвал моим настоящим именем? Намекает на то, что теперь я полностью в его власти? Отличная у нас подобралась компания! Малыш знает, кто я. Трофим тоже. Лера не ведает, что я Теоретик, но ей тоже известно мое настоящее имя. Осталось только Паше с Демьяном всю правду рассказать.
        - Просьба у меня к тебе, - продолжил Трофим. И, не дожидаясь ответа, продолжил. - Яков говорил, что дар у тебя проявляется время от времени. Да еще какой дар! Так вот, есть у меня парочка жадров. Заполнишь, если все сойдется? И я рядом, и дар к тебе на какое - то время вернулся? Заплачу, сколько скажешь, даже не сомневайся!
        - Если все сойдется - заполню и так.
        Нет, я не пытался купить его молчание, ответив искренне. Да, любая работа должна быть оплачена. Но именно работа. При этом совершенно неважно, чем именно ты занимаешь, главное, что создаешь. Вещи материальные или духовные. Ты затратил усилия, ресурсы, которые свалились к тебе не с неба, и даже отдал часть своей не такой уж и длинной жизни. В случае с эмоционалами все по-другому. Взял в руку жадр, подержал его немного, вернул. Всё. За что тут платить? Не знаю. И, наверное, никогда уже не пойму.
        Кстати, а почему бы не попробовать прямо сейчас? Вон с какой надеждой на меня Трофим до сих пор смотрит! Давненько уже последний оставшийся жадр не доставал. Недавно ведь получилось? Если меня хватит на единственный, мы с ним поменяемся: его пустой - на мой полный. Подарил бы, если бы жадров было много. Но он один, и пусть маленький, но капитал.
        Трофим внимательно наблюдал за моими действиями. И огорченно вздохнул, когда я отрицательно мотнул головой. Что же его так гложет? От чего он желает хотя бы на время избавиться с помощью этой штуки? Но спрашивать, конечно, мне даже в голову не пришло.
        - Знаешь, Дима, что самое забавное в нашей ситуации? - некоторое время спустя спросил Трофим, назвав теперь уже вымышленным именем.
        Сам я не видел ничего забавного. И все же спросил:
        - Что?
        - То, что у Паши с Демьяном заказ на голову некоего Теоретика.
        И снова я был само спокойствие. Возможно, потому что слишком привык за последнее время к подобным вещам. А ведь и действительно забавно. Они ищут того, кто находится рядом с ними. И благо, что знают меня только по описанию. Которое отлично может подходить и к множеству других людей.
        На Земле, где телефоны имеются у каждого, а камеры слежения на каждом шагу, мне пришлось бы куда сложнее. Хотя никто не даст гарантии, что и здесь мое изображение не имеется в чьем-то мобильнике. Случайно, или даже намеренно. Не обязательно сделанное при встрече с Федором Отшельником - накануне вечера. Кто-нибудь щелкнул человека, который умудрился убить сразу двух гвайзелов. Хотя далеко не факт. Мобильных телефонов и других электронных девайсов, способных держать в памяти изображения, хватает и здесь.
        Утешает другое. Каждый мечтает вернуться на Землю. Некоторые даже полностью уверены, что однажды это произойдет. И потому память телефонов, планшетов и так далее, забита не лицами людей, которых и там полно, а мордами местных созданий. Порой причудливых настолько, что никакой фантазии не хватит. А также пейзажами, закатами, восходами, панорамами звездного ночного неба, и так далее. Ими обмениваются, их коллекционируют. За наиболее удачные платят деньги. Которые, считают они, тысячекратно отобьются, достаточно лишь вернуться на Землю. Так что, будем надеяться, никому моя рожа не была интересна. Интересен был сам гвайзел, сам несколько фото на память сделал. Чтобы через какое-то время утопить телефон в грязи ловушки.
        - Откуда знаешь?
        - Демьян в разговоре обмолвился.
        Зачем он мне сказал? Чтобы посмотреть на мою реакцию? Или для того чтобы я отказался от мысли Демьяна спасти? Человека, который получит за мою голову пару пригоршней пикселей. Так не дождется. Как однажды сказал Боря Гудрон: если ты случайно оказался в свинарнике - это совсем не значит, что тебе нужно начинать хрюкать и валяться в грязи, чтобы бы стать таким же как все. Грубо сказано, но в самую суть.
        - А почему Паша с Демьяном оказались в Станице? Вообще-то его следовало искать в другой стороне.
        - Тут ведь такое дело… Взял заказ, а там уже как повезет. Кто-то целенаправленно ищет. Другие просто подписываются и занимаются своими делами. Третьи вообще ничего не берут, но при малейшей возможности исполняют. Предоплаты нет, договор заключать не надо. В этой гонке побеждает тот, кто приносит голову.
        - Кому?
        - Кому-то из трех: либо Проклу, либо Чистоделу, либо Тарасику. Других эмоционалов не знаю. Возможно, они вскладчину заказ сделали, чтобы наверняка. Слишком уж приз велик. Все равно голову принимает посредник. Хотя и не факт, что именно они заказали.
        - Не до конца понял, - честно признался я. - Кому же еще нужна голова Теоретика?
        - Ты немного подумай, Дима. Заполнять жадры - дело чрезвычайно прибыльное, но настолько же и опасное. Как Федор Отшельник не берегся, и до него добрались. Вот ты сам как бы поступил на их месте? При условии, что о тебе не знает еще никто?
        На их месте, я собирался заполнять жадры бесплатно. И заполнял бы, если бы не все то, что на меня свалилось. А в теории…
        - Поставил бы другого человека. Так сказать, зицпредседателя. Чтобы он с важным видом принимал жадры, и брал тем самым, весь риск на себя. Ну а сам у него был, якобы, ассистентом. Или доверенным лицом, или кем еще. Если обстряпать все правильно, даже ближайшее окружение не заподозрило бы что к чему. В теории.
        - Где теория, там и практика.
        Тоже верно. Где гарантии, что кто-нибудь из перечисленных им людей, действительно является эмоционалом? А то и все сразу?
        - Тут ведь, Дима, одного дара еще мало. Надо суметь все правильно, как ты сам выразился - обстряпать.
        - Яков бы смог?
        - А что, он предлагал?
        - Ты же сам видишь, что у меня и как. Я теоретически.
        - Любишь же ты это слово, - усмехнулся он. - Наверное, за то и прозвали.
        Угадал. За единственный произнесенный мною раз. И прилипло намертво. Хотя нет - теперь я Димон.
        - Яков, конечно же, смог бы, отчего нет? Он и посложнее схемы прокручивал. Тем более, опыт у него есть.
        - Не смог его сохранить?
        - Случайность не позволила. Вова Копылов по прозвищу Копыто сам виноват. Не слышал о таком?
        - Нет.
        - Копыто жадность сгубила. Яков ему безопасность обеспечивал, но и долю хорошую имел. А тому все мало было, и решил он в обход Якова пикселей заработать. Вот и заработался до того, что нашли его с половиной черепа. А другая часть вместе с мозгами к стене прилипла.
        - Яков там не причем?
        - Не думаю. Он, конечно, далеко не божий агнец, но кто же будет курицу, несущую золотые яйца, резать? Кстати, после этого Яков свернул свои дела на Вокзале, и в Станицу подался.
        Если смотреть на нас со стороны, не слушая разговор, можно было подумать: сидят два человека, звездным небом любуется, и беседуют о чем-то возвышенном - идиллия! И это не им через какое-то время, что вполне может случиться, убивать людей.
        - Да, Трофим, а сам-то ты что? Кстати, как много за его голову дают?
        - Достаточно. Ни разу такой высокой цены не было. Но и он, утверждают, эмоционал еще тот. Другие и в подметки ему не годятся. Жаль, что не всегда, - уклонился он от ответа на первый вопрос. - Ну что, пошли? Темнее уже не будет: ночь звездная.
        - Пошли.
        И мы поднялись на ноги. Прислушались, после чего неторопливо потопали в Радужный.
        Глава 27
        В темноте «Контус» выглядел точно таким же, как и в тот момент, когда мы его покинули. Ничто не указывало на то, что он был захвачен. Стекла в рубке оказались целыми, как отсутствовали и отметины пулевых пробоин и на ней самой, и на бортах. Они обязательно были бы видны даже сейчас. «Контус» выкрашен в темно - синий цвет, и в тех местах, куда в него впивались пули, на дереве остались бы светлые отметины. Мы прошли от него достаточно близко, чтобы рассмотреть все интересующие нас детали.
        Не выглядел он и покинутым. На противоположном от берега борту, скрытые надстройкой, о чем-то негромко переговаривались люди.
        - Дима, подожди где-нибудь не на виду, я на него поднимусь, - предложил Трофим. - Вряд ли меня признают, в отличие от тебя. Да и вообще, ночью все кошки серы.
        - Что скажешь?
        - Скажу, что раньше им владели знакомые. Тем же Токарем поинтересуюсь. Это ведь его бывшая посудина.
        Получалось не слишком убедительно. Не для меня - для тех, кто находился на борту «Контуса», и я с сомнением пожал плечами.
        - Если что-то пойдет не так, успею за борт выпрыгнуть, - успокоил Трофим.
        Ждать его пришлось недолго, всего-то пару минут.
        - У нашего кораблика теперь новые хозяева, - сообщил он. - Из тех… - Из тех, кто прибыл непонятно откуда, и с которыми у меня произошел конфликт. Именно так следовало его понимать. - Ну что, к Кириллу?
        - К нему самому. Кстати, сколько их?
        - Двоих видел. Возможно, и внизу кто-то есть.
        Не хотелось оставаться без «Контуса», но и прибыли мы сюда совсем не для того чтобы постараться его вернуть. Будь Демьян с нами - стоило бы об этом подумать. Но не сейчас.
        Народ в Радужном еще не спал. В окнах домов то и дело виднелся цвет, а по улицам сновали прохожие. Да и рано еще отходить ко сну. Не северные широты, когда в летнее время темнеет ближе к полуночи, а небо начинает светлеть после двух-трех часов темноты. Если вообще темнеет. Во всяком случае, на Земле.
        Дом Кирилла Петровича находился неподалеку от поселковой площади. Но и не на самом ее краю, что в нашем положении, было удобно. К нему мы и направились. Вышагивая все также неспешно, даже не пытаясь строить из себя лазутчиков - ниндзя, прокравшихся в замок враждебного сёгуна.
        Я размышлял над тем, что зря не поинтересовался у Демьяна, где живет его знакомая Ирина. Которая, по его собственным словам - и в постели огонь, и стряпать мастерица, и вообще таких женщин одна на миллион. Ирина почти наверняка должна знать о его судьбе, и тогда не пришлось бы идти к Кириллу, что создавало определенный риск.
        - Смотри-ка, а кабак-то у них функционирует! - сказал Трофим. - А как же военное положение? - пошутил он.
        Музыку из разряда попсы, мы услышали давно. Разве что до поры не могли определить, откуда она доносится.
        - Весело там у них. Ни дать, ни взять: салун Дикого запада, - резюмировал мой спутник, после того как из дверей вылетел какой-то тип, которому явно придали ускорение мощным пинком или не менее могучим ударом кулака.
        Тип этот распластался на земле, некоторое время полежал на ней, широко разбросав руки, как будто обнимая, и набираясь от нее сил. Встал сначала на четвереньки, затем уже на ноги, и побрел, шатаясь, обратно к входу.
        - Стороной обойдем, - предложил я.
        Неизвестно, какие у них тут порядки. Возможно, внутри сейчас начнется стрельба в духе тех же салунов, и нам подобное совсем ни к чему.
        - Обойдем. Главное, чтобы Кирюха внутри не оказался. Жди потом, пока он нагуляется.
        - Не думаю. Кирилл - человек семейный, у него трое детей, он со всех сторон положительный, сам и рассказывал. Так что вряд ли.
        Я оказался прав: Кирилл Петрович находился дома. Вернее, возле него. Сидя на лавочке, он вел с кем-то неспешную беседу. Ждать, пока они закончат, пришлось довольно долго. Наконец, человек попрощался, и пошел прочь, а сам Терехин направился к входу в дом.
        - Трофим, окликни его.
        Если Кирилл признает мой голос, непонятно, какая у него будет реакция. Заслышав его, не рванет ли он внутрь, и не захлопнет ли двери? Еще и палить начнет, привлекая внимание. Ему есть отчего опасаться встречи со мной.
        - Кирилл Петрович! - тут же позвал его Трофим. - Можно тебя на минуточку?
        Когда Кирилл признал того, кто пожелал с ним пообщаться ночной порой, лицо его побледнело стремительно. Он даже попытался сбежать, но лишь болезненно вскрикнул. Вероятно, Трофим перестарался, чересчур сильно ткнув ему в ребра ствол пистолета.
        - Так, Кирилл Петрович, - постарался я сразу его успокоить, - тебе ничего не угрожает. Несколько вопросов, и ты свободен. Давай-ка отойдем в сторонку.
        Кирилл явно не желал ни разговаривать, ни тем более, отходить куда-то в темноту. Трофиму пришлось волочь его под руку, по-прежнему прижимая к боку оружие.
        - Вот здесь нам будет хорошо общаться, - объявил я, когда мы отошли на пару десятков шагов.
        Густые заросли, к тому же огромный валун, который прикроет нам спины на всякий случай.
        - Кирилл, меня интересует немногое. Что случилось с Демьяном? Это тот, который был на «Контусе». Ну и общая обстановка. Чем, например, занимаются чужаки? Они ушли, ушла только часть из них, или вообще все остались?
        - Он у них, - куда торопливее, чем следовало бы, начал рассказывать тот. Еще и голос его подводил.
        - Живой? - это главное.
        - Да. Абвер сказал, что ты обязательно за ним пожалуешь.
        - Абвер?
        Насколько помню, так называлась разведка в Третьем рейхе. Эти же больше на карателей похожи, а они были в другом ведомстве.
        - Тот, с которым у тебя конфликт был на площади. Такое впечатление, что у него с головой не все в порядке.
        Сам внимание обратил. С другой стороны, можешь назвать в этом мире хотя бы одного, у которого с ней был бы полный порядок? Вот и я не могу. У каждого на то есть причина, из-за которой он сюда и угодил. И находится она именно в голове. Вернее - в мозгах. В какой именно их части - этого и Славу Профу неведомо.
        - Он сказал, что обязательно кишки тебе выпустит.
        Мог бы выпустить - уже бы выпустил. Еще там, на площади.
        - Как поймали Демьяна? Здесь, на берегу?
        - Нет, перехватили ближе к лиману. У них там, оказывается, свои люди были.
        - Может, тогда знаешь: почему он отсюда попытался уйти?
        - Наверное, предупредил его кто-нибудь, когда у вас на площади все началось.
        Сам к такому же мнению склоняюсь: дело без стрельбы обошлось. Но кто именно? Если это была Ирина, Демьян прав - замечательная женщина. Поинтересоваться ею самой? Кирилла, с его языком лучше не спрашивать. Заподозрит, и ничем хорошим для Ирины это не закончится. И все же следует попытаться.
        - Кто именно его предупредил?
        - Чего не знаю, того не знаю, - широко развел руками он.
        Так, об этом все. Теперь другое.
        - Где держат Демьяна?
        - У них там лагерь разбит, - махнул Кирилл рукой в нужную сторону. - В нем и держат. Наверное.
        - Что значит «наверное»?
        - Убедятся, что ты за ним не придешь, и зачем он им тогда нужен? - и торопливо добавил. - Не сам придумал: разговор слышал.
        - Сколько их?
        - Человек двадцать пять - тридцать.
        Я чуть не выругался: мог бы и поточнее. Разница в пять человек существенна. Особенно, когда нас самих всего четверо. Если не считать Леру. Но ее я точно считать не буду.
        - Чем они сейчас занимаются? Следят за тем, чтобы никто в запретную зону не лез?
        - И это тоже. Но только параллельно. Как я понял, основная задача у них - обнаружить портал. Или порталы.
        Еще одна неожиданность, которых и без того за сегодняшний день хватало. Остается только надеяться, что она последняя.
        - Порталы куда? - не дрогнув лицом, спросил я.
        - На Землю, конечно же, куда еще? Не на Вокзал же.
        Тон Кирилла Трофиму не понравилось, и он снова вдавил ствол пистолета ему в бок. И правильно сделал: смотри-ка, расхрабрился! Того и гляди - еще и подначивать начнет.
        - И что, они действительно существуют?
        - Разное говорят. Кто-то убежден, что да. Кто-то не верит категорически.
        - Ну а сам что?
        - Я где-то посередине. И верить хочется, и доказательств нет.
        Вот и я именно там - посередине.
        - А что вообще о них говорят?
        - Появляются они с непонятной периодичностью, и без всякой привязки к местности - то на одном острове, то на другом. И если войти в один из них - сразу окажешься на Земле. Причем некоторые утверждают - вернешься ровно в то мгновение, когда сюда угодил, и память о пребывании здесь сотрется. Но это уже, по моему мнению, лютый бред: откуда можно узнать такие подробности? Другие - порталы-то есть, но никуда они не ведут, а всего лишь растворяют. Третьи - все дело в испарениях, и, как следствие, - галлюцинациях.
        Да ты же мои собственные мысли вслух озвучил!
        - Но факт остается фактом: исчезают иной раз люди. Как тот же Токарь, - продолжил Кирилл.
        - А сам ты когда-нибудь пробовал их найти?
        - Было дело, - и, опережая следующий опрос, сказал. - Ничего похожего даже не видел. А вот испарений однажды надышался вдоволь! Только мне не Земля пригрезилась.
        - И что именно?
        К делу напрямую не относится, но интересно же!
        - Птицей стал, - с легким смущением признался Кирилл Петрович. - Лечу где-то там высоко, - указал он движением головы на небо, - и внизу все рассматриваю. Вижу все, вплоть до того, как всякие букашки по траве ползают. Благо, наяву дождь с ветром пошел, и разогнал всю хмарь. Иначе, мог бы там и остаться - случалось такое. Хотя и это не значит, будто порталов нет, - закончил он.
        Слышал я от Гудрона подобное. Только там их всех страх обуял. Да такой, что с места боялись сдвинуться. И тоже ветер помог, но без дождя. Пора было закругляться. Ничего нового не узнал, и вряд ли узнаю, проговори мы с ним хоть полночи. Следовательно, последний вопрос.
        - Кирилл, в тот домик, который отдал нам с Лерой, люди Абвера приходили. Откуда он о нем узнал?
        Глаза моего собеседника вильнули в сторону.
        - Понимаешь, Дмитрий, у меня семья, дети. Я о них думал!
        Это правильно. Заботиться о семье, растить детей, воспитывать их и так далее. Неправильно - от них отказываться, и думать только о себе. Но почти наверняка ты выложил больше того, о чем у тебя спрашивали. И думал ты тогда не о детях, а о собственной шкуре.
        - Верю. Пошли, Трофим, человеку еще детей спать укладывать.
        Уже отойдя от дома Кирилла достаточно далеко, Трофим спросил.
        - Почему ты не сказал ему, чтобы он молчал о нашей встрече? Побежит сейчас вперед нас Абвера предупреждать.
        - А смысл? Либо побежит, либо нет. Проще было голову отрезать. Но жалко - у него же семья!
        Трофим внимательно посмотрел на меня. И неожиданно мягко сказал:
        - Дима, успокойся!
        Я действительно был зол. На все сразу, в том числе и на себя. Такое бывает со всеми без исключения - приступы немотивированной ярости. Хотя, если хорошенько в себе покопаться, мотивы найдутся обязательно. Но копаться в себе совсем не хотелось. Мне даже была приятна она, злость. Чему тоже должны быть причины, и их тоже не хотелось знать.
        - Куда идем?
        - На лагерь взглянуть, - и, опережая следующий вопрос Трофима, который обязательно должен быть, добавил. - Если все сложится удачно, мы и вдвоем справимся. Если же нет - нам и остальные не помощники.
        И дело совсем не в Валерии. Вернее, не в том, что ее пришлось бы бросить одну. За себя я уверен, за Трофима тоже. Смотрю на него - ни одного лишнего движения. И под ногой ничего не скрипнет и даже не зашуршит. Ни Малыш, ни Паша так не могут. Они не увальни, но до Трофима им также далеко, как Лере до них самих. Что же касается самого меня … в себе я уверен тоже.
        Когда только попал в этот мир, и мы практически сразу же отправились в дальний путь, я все время с завистью посматривал на своих спутников: ну как же у них получается, как?! И веточка под ними не хрустнет, и опасности они замечают куда прежде меня. А вечером, когда мы останавливались на ночлег после бесконечного дня ходьбы в жаркой духоте буйной растительности джунглей, все они выглядели куда свежее меня.
        Затем состоялась совсем незапланированная и весьма продолжительная прогулка в гордом одиночестве по лону дикой природы. Когда бесшумность при ходьбе, а также другие приобретенные навыки: куда смотреть, как смотреть, или даже принюхиваться, стали едва ли не единственным условием того, чтобы сохранить себе жизнь. Лишняя суета пропала тоже. В угоду экономии энергии, которую необходимо было растянуть на долгий световой день. Которой зачастую катастрофически не хватало в связи с тем, что ночью не удалось толком выспаться.
        - Вдвоем - это разумно, - кивнул Трофим. - Только давай возьмем левее, ближе к предгорью. Там заросли тянутся до той самой поры, когда скалы прямо в море уходят. Лагерь из них будет виден как на ладони.
        Именно так и собирался поступить. Чуть позже, когда минуем окраину Радужного. Но, судя по всему, ему виднее. По той самой причине, что здесь он бывал уже дважды. Но никто его в поселке не признал, да и знакомых в Радужном у него нет. Нетрудно и догадаться: бывал он здесь по каким-то таким делам, о которых расспрашивать не стоит.
        - Веди, - только и сказал я.
        Так мы и шли какое-то время. И, если бы не держались вплотную, наверняка бы потерялись, настолько мало шума издавал каждый из нас. Затем Трофим поднялся на невысокий холм, и мне невольно пришлось проследовать за ним. Мы едва вышли за пределы поселка, и до лагеря чужаков оставалось еще порядочно. Кирилл не солгал: лагерь был расположен посреди пляжа, ближе к берегу, где едва просматривались силуэты тех посудин, на которых наши враги сюда и прибыли. Лагерь был хорошо освещен. Костром посередине него, и даже электричеством.
        - Как думаешь, где у них расположена охрана?
        - Вон там, и там, - не задумываясь, ответил я.
        Во всяком случае, сам бы выставил ее именно в тех местах. Понятно, что в лагере она тоже имеется. Но, чтобы обезопасить к нему подступы, следовало бы выставить еще парочку секретов. Один - на холмике, подобному нашему, невдалеке от берега моря. Или на соседнем - их парочка. И море, и пустошь до самого Радужного, должны просматриваться с них замечательно. И второй - в тех самых зарослях, что тянутся вдоль отвесной стены скал. Именно из них мы с Трофимом и замыслили прокрасться в лагерь.
        - Вот и я так считаю, что именно там. Точнее, почти уверен. Думаю, в зеленке не больше двух человек. Резать людей приходилось?
        - Резать - нет.
        - И не начинай: уверяю тебя - ничего увлекательного в этом занятии нет. К тому же в крови испачкаться можно. Ладно, попробуем обойтись без резни. А там как получится.
        Тут бы ему со значением потрясти пистолетом с глушителем, но он этого делать не стал.
        Мы крались бесшумные как тени, зачастую ползком, старательно прислушиваясь к звукам ночи. Тщетно: те, кто должен был здесь затаиться, не выдавали себя ничем. Когда я был полностью уверен в том, что никакого секрета в кустах не выставлено, и мы зря теряем время, все получило свои объяснения.
        Крови было много, целая лужа. Липкой, и еще не успевшей застыть. Сам того не желая, я извазюкался в ней так, что было страшно даже представить, на что теперь похожа моя одежда.
        Где-то поблизости должен был оказаться и тот, из которого она вытекла. И я его нашел. Еще и умудрился угодить рукой в его развороченное от уха до уха горло. Вскоре отыскался и второй. Которого отправили на тот свет куда более аккуратным способом: небольшая ранка в районе левой ключицы.
        «Точно не хищники», - нащупав ее, убедился я. Хотя прежде были сомнения.
        Трофим появился настолько бесшумно, что мне едва удалось удержать палец на спусковом крючке револьвера.
        - Что тут? - прошептал он.
        - Оба, - также шепотом ответил я. И предупредил. - В крови не испачкайся: ее тут полно.
        - Поздно, - после чего едва слышно выругался, не выбирая слов. - Кто-то здесь уже работает. Под горячую руку бы к ним не попасть!
        Я и сам опасался того же. Возможно, они совсем не враги, но кто же сейчас начнет разбирать? Не свой - welcome к тем двоим, которых мы только что обнаружили.
        - Уходим! - и мы начали удаляться от лагеря также осторожно, как и приближались к нему. Даже еще осторожней.
        - Стоп! - схватил я Трофима за руку.
        В промежутке между двумя островками зарослей, промелькнули силуэты нескольких человек. И я не мог не признать этих людей, пусть даже видел всего несколько мгновений. Это были именно они - люди Грека, во главе с ним самим. Но откуда они тут взялись?! И зачем?!
        Глава 28
        - Ты их увидел? - спросил Трофим, когда мы вновь заняли место на вершине того же холма.
        - Да.
        - А откуда такая реакция?
        Согласен, повел себя как сопливый мальчишка, хвататься начал. Самому сейчас стыдно.
        - По-моему, я их признал.
        - И кто же они? - продолжал допытываться Трофим.
        - Люди Грека.
        - Ну, эти парни по мелочам не работают! Значит, они здесь либо от Якова, либо от его партнеров. Оперативно, кстати: не так уж и много времени прошло. Да, что-то особой радости у тебя не наблюдаю.
        Утверждение прозвучало как будто бы индифферентно, но понять подоплеку можно безо всяких усилий. Если Трофиму известно - кто я именно, знает он и о том, что раньше был с ними в одной команде. И перестал быть.
        - Поверь на слово: мы случайно расстались. Но с тех пор прошло достаточно много времени, так что все могло измениться.
        В том числе, произойти и самое невероятное. Они каким-то образом узнали, что мне удалось остаться в живых, от того же Якова, и теперь у них заказ на мою голову. В таком случае он, судя по увиденному - работенка попутная.
        - Логично.
        - И все же я рискну, - рискну к ним подойти. - Не сейчас, конечно же, позже.
        - Тебе решать, - только и ответил он. - Наши действия?
        У меня создалось стойкое впечатление, Трофим, и в этом нет никакого сомнения - куда более опытный в подобных делах, за время нашего ночного рейда, не направляет меня, а лишь изредка слегка корректирует в случае необходимости. Что означало: пока его устраивает все.
        - Позиция удобная, ждем здесь. В случае необходимости поможем. Но до поры до времени, просто ждем здесь.
        Нисколько не сомневаюсь: у Грека есть тщательно разработанный план. Где все роли расписаны, как и предусмотрены варианты на случай неожиданного развития событий. Среди тех, кого мне не удалось увидеть, были Светлана и Янис. Со Светой все понятно: никто бы ее сюда не взял. Но в случае с Янисом, уверен полностью: он где-то здесь, неподалеку, со своей снайперской винтовкой Драгунова. И при необходимости прикроет штурмовиков. Или диверсантов: черт его знает, что задумал Грек. Так вот, наверняка в планах Грека не предусмотрено нашего с Трофимом появления. Вмешайся мы, и ему придется импровизировать на ходу, что может выйти всем боком. Да и поздно к тому же: они должны находиться у самого лагеря. Так что лучшим для всех решением, будет ждать.
        - Согласен с тобой.
        - Трофим, вот еще что… Как ты смотришь, если мы на время обменяемся оружием?
        - Я тебе его и так дам, - сказал он, протягивая пистолет с привинченным к нему глушителем.
        - Ты меня не понял. Поменять твой карабин на мою Бенельку - дистанция не для ружья.
        - Тоже легко.
        Ждать начала развития событий пришлось не менее часа. Я все опасался, что люди Абвера
        попытаются поменять секрет в кустах. А когда обнаружится, что менять уже некого, поднимется переполох. Хотя, зная Грека, беспокоился на всякий случай. Затем у самого берега полыхнуло, и через некоторое время оттуда донесся грохот. Грек уничтожил лоханки, на которых люди Абвера во главе с ним самим сюда и прибыли. Этот шаг означало одно: сейчас начнется уничтожение тех, кого они привезли. Так и случилось.
        Когда среди палаток лагеря заметались хорошо подсвеченные все еще горевшим электрическим светом фигуры, выстрелы загремели один за другим. И мне удавалось определить каждого стрелка. Вот эти принадлежат Греку и Гудроны - у них одинаковые немецкие карабины. Короткие, с отсечкой на три патрона очереди - из автомата Гриши Сноудена. Баханье ружья с нарезкой Ланкастера Славы Профа, тоже не спутать ни с чем. А чуть в стороне, и ближе к горам, щелкала СВД Яниса.
        Фигурки падали, кто-то сразу замертво, кто-то пытался ползти, спасаясь от губительного огня невидимых стрелков. Я и сам успел внести в разгром скромную лепту, разрядив почти две десятизарядные обоймы карабина. В кого-то попав, в кого-то явно промазав: все-таки было далековато. К тому же не хватало освещения. Не в лагере - у меня.
        Затем электричество в лагере погасло. Света оставалось не так много - от догорающего костра. Который тоже светил недолго: догадались затушить и его. Стрельбу мне пришлось прекратить. И целей не разобрать, и еще не хотелось случайно угодить в кого-нибудь из женщин. А они в лагере присутствовали точно. Не пришлые - явно гостьи из Радужного. Чей смех, порой откровенно нетрезвый, мы с Трофимом отчетливо слышали, когда подобрались к лагерю достаточно близко.
        Стрельба Грека и его людей тоже изрядно поутихла, пусть и не совсем. Изредка с их стороны раздавался одиночный хлопок. Или короткая очередь. Теперь, когда обе стороны находились в почти равных условиях - в темноте, тактика Грека изменилась. Обнаружив цель, один из его людей делал прицельный выстрел, и быстро менял позицию, ведь вспышка в ночи демаскирует стрелка. Другие старались засечь врага по ответный вспышке, после чего пытались его убить. Затем меняли позицию сами, благо, густых зарослей для укрытия у них хватало с избытком. Тактика беспроигрышная. И единственный в ней изъян - тот самый нелепый случай в виде шальной пули, выпущенной наугад.
        С вершины холма, где мы с Трофимом и находились, разглядеть все подробности не представлялось возможным. Но я точно знал, что происходит всё именно так.
        Через некоторое время случилось то, чего Грек и добивался: противник перестал отвечать. Ткань палаток - защита от пуль никудышная, а другой в лагере при всем желании отыскать невозможно. Теперь оставалось лишь дождаться рассвета.
        - Абвер может попытаться уйти в Радужное, - поделился своими соображениями я. - На рывок.
        - Сомнительно, - не согласился со мной Трофим. - Мы же ясно дали понять, что и с этой стороны их ждет прием.
        То-то он несколько раз пальнул по лагерю из моего Бенелли, хотя дистанция явно была не для ружья.
        - И потом, Греку нужно лишь немного сдвинуться по зарослям ближе к нам, чтобы пресечь такую попытку в корне. Если они еще не там. Лодки у Абвера сожжены, так что им только вплавь и остается. На свой страх и риск: купальный сезон здесь ждать еще долго - сам от Кирилла слышал. Зажали мы их, и никуда они теперь отсюда не денутся.
        Мне оставалось только с ним согласиться, и, время от времени, поглядывать в сторону Радужного. Откуда гипотетически могла прийти подмога. Чтобы вовремя дать знать о ней Греку своей пальбой, после чего уйти в заросли. А если понадобится, то и в горы. И еще гадать о судьбе Демьяна. О существовании, которого, откровенно говоря, в связи со всей этой ночной суматохой, на некоторое время успел забыть. Живой ли он? Вполне возможно, его убили сразу же, едва только началась стрельба. Но что в этом случае могли сделать мы? Чем помочь?
        Еще размышлял о том: чем для меня обернется встреча с Греком? Теперь, когда их разыскал. Вернее, они меня нашли. Ну, почти разыскал. Или почти нашли. Сомнительно, конечно, чтобы они взяли на меня заказ - не те это люди. Но теперь многое может измениться. А самое главное - мне придется стать перед выбором: отправиться вместе с ними, или продолжать делать то, для чего сюда и прибыл. С другой стороны, и сам Грек, и другие, тоже страстно мечтают вернуться на Землю. Ну не даром же они хотели отправиться к Пику Вероятности? Возможно, их заинтересует мое предложение: попытаться найти портал. Или вместе убедиться в том, что он не существует, чтобы избавиться от лишних иллюзий.
        И еще я думал о Светлане. Как бы там ни было, нас с ней связывает нечто большее, чем просто дружба. Ситуация может оказаться не слишком для меня приятной: придется оправдываться и перед ней, и перед Лерой. Хотя, наверное, нет - только перед Валерией. Светлане я ничего не обещал, и ни в чем ей не клялся. Но если Света полезет ко мне целоваться на глазах у Леры, неизвестно, как отреагирует та, которую люблю по-настоящему.
        Или мне кажется, или все так происходит и на самом деле из-за большей продолжительности суток, но рассвет на этой планете длится куда дольше, чем на Земле. Сутки здесь определенно длиннее, и их продолжительность даже мне при желании удастся установить. Чего там сложного? Воткнул палку, сделал отметку, когда тень от нее самая короткая, засек по часам, которые показывают земное время, и жди следующего полудня. Разница и покажет, насколько местные сутки длиннее. Наверное, покажет. Но в любом случае, они определенно отличаются от земных.
        Наконец, рассвело полностью. И теперь, при свете дня, хорошо было видно, что в лагере нет ни малейшего шевеления. Трупы, а их хватало достаточно, лежали в полной неподвижности, что и немудрено, и совсем неудивительно. Но не было видно и тех, кто все еще жив.
        - Нормально их проредили! - заметил Трофим. - Я семнадцать насчитал.
        Самому мне удалось обнаружить на одного меньше, но это ничего не меняло. Единственное, что можно было сказать точно: половина или даже чуть больше валяются мертвыми на песке. Кирилл не смог ответить, сколько их именно. Сказал лишь: человек двадцать пять - тридцать. Так сколько же их осталось в живых? Четырнадцать, если их три десятка, и отнять те, чьи тела удалось насчитать мне? Восемь, если их двадцать пять, и принять во внимание подсчет Трофима? А если больше тридцати? Это важно, ведь даже единственный несет в себе потенциальную угрозу. Оставалось только надеяться, что у Грека куда более точные данные. И по-прежнему ждать.
        - Это кто из них такой смелый? - Трофим наблюдал за лагерем при помощи Пашиного монокуляра. - Признаешь его? - протянул он прибор мне.
        - Боря Гудрон, - практически сразу же ответил я, едва только приложил прибор к глазам. Заодно окончательно убедившись: нападение на лагерь, работа именно Грека.
        Гудрон шел к лагерю расслабленной походкой, небрежно размахивая клочком белой ткани.
        Маленьким таким клочком, не больше носового платка. И я с тревогой наблюдал за тем, как он приближается к лагерю все ближе и ближе. Понятно, что его подстраховывают, и все же риск получить пулю, у него велик. Я на миг задумался: смог бы вот так, как он? После чего честно признался: не знаю. А вот он - может.
        Трофим не пытался вернуть монокуляр назад, и я продолжал пристально рассматривать лагерь. Существовала крохотная надежда подстраховать Гудрона, с другой стороны. И света теперь достаточно, и карабин у Трофима с отличным боем: убедиться успел уже. А Гудрон, меж тем, все шел и шел. Пока, наконец, не остановился на краю лагеря. Он начал что-то говорить, заставив меня невольно улыбнуться: язык у него еще тот! Ситуация не совсем подходящая, но с него станется в абсолютно любой.
        Вскоре из палаток начали появляться люди Абвера, и в числе последних, он сам. Без оружия, с руками на затылке, они собирались рядом с Гудроном. Затем дружно уселись на колени, держа руки все там же.
        - Сколько их осталось?
        - Семь человек, - ответил я, возвращая монокуляр. По крайней мере, тех, кто может передвигаться самостоятельно. Должны же среди них быть раненые? - Пошли и мы?
        Какой смысл оставаться здесь? К Гудрону уже присоединилась Слава, Гриша, Янис, и сам Грек. Гриша так вообще по-хозяйски в лагере что-то осматривает. И по-прежнему неизвестна судьба Демьяна. Сколько не пытался увидеть самого его, или даже признать тело, но так и не получилось.
        - Пойдем, - согласился Трофим, первым поднимаясь на ноги.
        И мы неспешной походкой побрели в сторону лагеря. Успев пройти треть расстояния, когда Трофим удивленно сказал.
        - Смотри-ка что!
        Из зарослей слева от нас показалось еще три человека. Нет, опасений они вызывать не могли, но само их появление стало для нас полнейшей неожиданностью. Зато пришло понимание: попытайся люди Абвера уйти в Радужный, у нас с Трофимом была бы неплохая подмога.
        - Этих не знаю, - ответил я на его молчаливый вопрос.
        - Я тоже их прежде не видел, - сказал он. - Так, Дима, может мне ускориться? Предупредить всех, чтобы они тебя настоящим именем не называли: к чему тебе это?
        - Думаю, сами догадаются.
        Они признали меня издалека, чем угодно готов поклясться. Но не проявляют к моей персоне особого интереса. Который, в несколько иной ситуации, непременно имел бы место. И этот факт означает единственное. Когда мы с ними встретимся, никто не кинется ко мне, заорав во все горло: «Теоретик, так ты, оказывается, жив, бродяга, черт бы тебя побрал! Мы думали, что ты уже ласты отбросил!». Или что-нибудь в том же духе.
        Я оказался прав. На мой приветственный взмах рукой, и Грек, и все остальные отреагировали примерно таким же образом. Как будто встретились знакомые друг другу люди, которые вместе выполнили работу. Мы обменялись репликами, в которых тоже все было по делу. Грек поблагодарил за неожиданную помощь, и переключился на разговор с теми людьми, появление которых из зарослей, стало для нас с Трофимом полнейшей неожиданностью.
        Демьяна в лагере не оказалось. Ни среди живых, ни среди мертвых. И я прямиком направился к Абверу. Тот, даже стоя на коленях, умудрялся среди остальных пленных выделяться своей, Борис Гудрон, с его тюремным прошлым, выразился бы так - борзостью.
        - Демьян где?
        - Этот рыжий, что ли? Рыб кормит, где же еще? Жаль, что не в твоей компании.
        Сам Гудрон, находившийся неподалеку, слушал наш разговор с интересом, но молчал. Некоторое время безмолвствовал и я, совершенно не представляя, что делать дальше. Абвер мог как солгать, так и сказать правду. И о чем теперь его спрашивать? Потребовать дать слово, что Демьян действительно мертвый? Глупо. Настоять на том, чтобы он указал, где именно лежит труп Демьяна? Так он просто ткнет пальцем в сторону моря, и заявит: где-то там. И снова я буду выглядеть не менее смешно. От всей души приложиться к его физиономии подошвой берца, чтобы стереть с нее ухмылку, чего так страстно хотелось? Он - пленный, к тому же не мой.
        Тогда-то Трофим к нам и подошел, который считал иначе.
        - Дима, что это ты с ним так ласково? Не заслуживает он того! - после чего сделал то, на что я не решился: пнул его, заставив Абвера завалиться набок. И продолжил. - Ты вот что, веди себя скромнее! Представлял бы что-нибудь из себя - отстреливался бы до последнего патрона. А так!.. - Трофим презрительно сплюнул.
        Гудрон посмотрел на него с интересом. «Быстро же они сойдутся, если им вместе работать придется. Они очень похожи, и дело совсем не во внешности», - подумал я, отыскивая взглядом самого испуганного на вид бандита.
        - Отойдем в сторону, поговорить надо, - он тоже должен знать о том, что произошло с Демьяном.
        Когда мы проходили мимо Грека, тот разговаривал с теми тремя, которые появились на сцене позже всех остальных.
        - Часика через два должны прибыть, - и непременно для меня добавил, потому что его собеседники наверняка должен были знать и сами. - Из Аммонита. Пусть они и решают, что с ними делать. Мои люди - не каратели, и свою работу сделали полностью.
        После рассказа того, которого я за шиворот отвел в сторонку от всех, мне захотелось вернуться, и хорошенько приложить Абвера уже самому. Воспользовавшись суматохой, Демьян умудрился сбежать. Абвер солгал, заявив о том, что отправил его кормить рыб.
        ЭПИЛОГ
        И все-таки она состоялась. Состоялась именно так, как я себе и представлял в мечтах. Встреча с Греком и остальными. Чуть позже, когда остался с ними наедине, и уже не требовалось ни от кого скрывать свое настоящее имя.
        - Теоретик! - орал на самое ухо, обнимая, и едва не лобызая Гриша Сноуден. - Мы же тебя, гада, похоронили давно! Ну как ты умудрился пропасть, а еще больше - выжить?!
        Я едва успел открыть рот, чтобы попытаться объяснить хотя бы наскоро, когда Сноудена сменил Слава Проф.
        - Рад, очень рад снова тебя увидеть! - о души приложившись мне по плечу, сказал он.
        У Славы на висках появилась седина, а на лице добавился новый шрам. Тонкий как волосок, но пересекающий его левую щеку от виска до самой скулы.
        - Я тоже, - совершенно искренне, ответил я.
        И хотел было поинтересоваться: когда и как он его приобрел, когда Славу оттеснил плечом Янис.
        - Говорил же я им - это Теоретик! - вместо слов приветствия, начал он. - А они мне, гады: Артемон, ты точно линзы протер? Как будто я тебя с кем-нибудь другим перепутаю! - К его винтовке был прикреплен прицел ночного видения, и потому без объяснений было понятно: о каких именно линзах идет речь. - Ты вообще, как здесь оказался?!
        Так сразу все и не объяснишь, и потому ответил кратко.
        - Один из моих людей попался им в лапы. Пришел посмотреть, что можно сделать, а тут вы.
        - О как! - в разговор вмешался Гудрон. - Стоило нам Теоретика ненадолго одного оставить, как он тут же своими людьми обзавелся! Негодяй, что с него взять!
        - Борис, ты даже не представляешь, сколько раз я тебе добрым словом вспоминал! За всю ту науку, что ты мне преподал.
        Гудрон не был бы самим собой, если бы в ответ не заявил:
        - Что там не говори, но ученичок мне попался на редкость бестолковый! Ну да нам не привыкать из всяких обалдуев людей делать! - и засмеялся, довольный. - Кстати, ты чего весь в крови?
        - Подозреваю, из-за тебя. Явно же эти двое в кустах - твоя работа.
        Гудрон охотно кивнул.
        - Что, не мог поаккуратней от них избавиться? Залил все кровищей - мимо не пройти!
        - Согласен, со вторым из них не совсем гладко получилось. Но не хрен там было шастать! - не остался в долгу он.
        - Знал бы - не полез.
        Гудрон, со своей вечной полуухмылочкой на лице, хотел сказать что-то еще, но посерьезнел. - Теоретик, что там у нас насчет того самого дела? Мы ведь тоже тебя не раз и не два добрыми словами вспоминали. За те жадры, которые ты успел заполнить.
        - Продали дорого? - ляпнул я.
        Он даже в лице изменился.
        - Кто же их в здравом уме продаст? Сами пользовались! Мы ведь на второй день после того как ты пропал, под такую раздачу попали, что, если бы они, там бы все и остались! Проф, кстати, благодарен тебе больше всех. Ну так что? - снова поинтересовался он.
        - Увы! Все по-прежнему.
        - Жаль, - он печально вздохнул. И сам же себя ободрил. - Ну ничего: не все еще потеряно! Глядишь, и вернется.
        К стоявшему чуть в стороне Греку, я подошел сам.
        - Здравствуй, Георгич! - с чувством пожал ему руку.
        Даже не представляю, как сложилась бы моя судьба, если бы он не взял меня в свою команду. Неопытного, и ничего об этом мире не знающего. Который долгое время был всем обузой. Да и Гудрону взять надо мной шефство поручил именно он.
        - Здравствуй, Игорь! - ответил он на мое крепкое рукопожатие не менее крепким своим. - Надеюсь, поделишься с нами всем тем, что с тобою произошло?
        - Обязательно! Георгич, а где Светлана?
        - Светлана?
        Я готов был услышать от него все что угодно. Что она осталась на Вокзале, в Станице, где-то еще. Или даже - девушка погибла. Особенно после слов Гудрона. Но только не то, что сказал Грек.
        - Светлана сейчас у Лены.
        Поначалу у меня даже не получилось вспомнить: о ком это он? Какая Лена? Причем здесь она? Или здесь так принято говорить: не погиб, не умер, а отправился к Лене? И лишь затем вспомнил: да это же Ленка Кошмар! Та самая особа, у которой команда состоит исключительно из женщин.
        - Мы с Леной на Вокзале случайно пересеклись, - подтвердил мою догадку Грек. - Ну а дальше вышло так, что Светлана ушла с ними.
        Вот даже как? И не услышим ли мы в скором времени о Светке Мрак? Или Светке Жуть? Не по причине ее кровожадности, а по той же самой, за которую Лена получила Кошмар? От тех, кто обидел одну из ее девчонок?
        - Кстати, привет тебе от нее.
        - Привет?!
        - Ну да. Знаешь, она очень верила в то, что ты обязательно найдешься живым. Очень. Потому заранее и передала.
        Рассказ мой получился долгим. Особенно в связи с тем, что меня то и дело прерывали, чтобы выведать какие-то подробности. О местностях, обитающих там существах, моих действиях в том или ином случае. Я не имел ничего против, понимая: они нужны слушателям не из праздного интереса. Но для того чтобы в подобной ситуации знать, как следует поступить. Или наоборот - чтобы не совершать тех ошибок, которые пришлось сделать мне.
        Где-то в середине повествования, вернулся Трофим, приведя с собой всех. В том числе и Демьяна. Я посмотрел на Трофима, и он понял меня с полувзгляда. Затем показал большой палец. Мол, все замечательно: относительно Трофима и Паши, можешь не беспокоиться. Я и раньше-то не беспокоился. И, тем более, сейчас. После того как встретился с теми, о встрече с которыми мечтал. Демьян пришел не один - с Ириной. Я оказался прав в своем предположении, что о событиях на поселковой площади, ему рассказала именно она. Пришла и Лера, которая присела рядом, и весь остаток рассказа молчала, крепко сжимая мою ладонь обеими своими, и прижимаясь щекой к плечу
        - Да уж, - после его окончания вздохнул Гриша Сноуден. - Никому не пожелаешь!
        Сейчас мне мои странствования не казались уже такими трагическими. Согласен, было трудно, временами страшно, иногда отчаивался, постоянно хотелось спать или есть. Но ведь теперь обо всем вспоминаю с улыбкой! А значит, не настолько было и тяжело.
        - Ну да ладно: хорошо все то, что хорошо заканчивается, - подвел итог моему рассказу Гудрон. - Георгич, каковы наши дальнейшие планы?
        - На какое-то время нам придется задержаться здесь, - сказал Грек. - Не исключено, будет еще попытка подмять Радужный под себя. Только вряд ли теперь они будут действовать нахрапом.
        - А кто за всем этим стоит? - полностью уверенный в том, что Грек успел вытянуть из пленных тот максимум информации, который вообще возможно вытянуть, поинтересовался я. Хотя вряд ли любое из названных им имен или кличек, мне о чем-нибудь сказало.
        - Тайна, покрытая мраком, - пожал плечами он. - Могу только предполагать. Там целая цепочка, судя по всему. Кстати, Игорь, какие планы у тебя самого?
        - Не знаю, - честно признался я.
        «Мне до жути хочется быть вместе с вами. Но вот они острова, совсем рядом. Ну а вдруг?! Вдруг все-таки правда? И вообще, неплохо бы сделать так, чтобы мы попытались найти портал вместе. Тем более, Грек сам заявил о том, что некоторое время пробудет здесь точно. И почему бы не совместить?», - размышлял я, когда в ладонь чувствительно кольнуло.
        Так… а не в этом ли все дело?!
        - Трофим, - тот сидел ближе других. - Жадры твои далеко?
        - Здесь, - с готовностью протянул он их оба.
        - По одному давай, - вторая рука у меня тоже будет занята.
        Я взял жадр с некоторым замиранием сердца. Вдруг, снова случайность? Подержав, вернул.
        - Теперь второй, - после чего обратился к другим. Тем тоном, которым предлагают добавку за обедом. Или когда разливают спиртное. - Больше никто не желает?
        Первым протянул Гриша Сноуден, целых три штуки. Быстро так протянул. И также быстро получил назад. Но только два.
        - Третий - за работу, - заявил я.
        Гриша даже возмущаться не стал, сжав в руке один из тех них.
        - Такие же! - мгновением спустя, чуть ли не торжественно объявил он. - Если еще не лучше!
        - Забери и его, - пытаясь вернуть ему третий.
        - Ты же сказал - за работу, - начал отнекиваться Сноуден. - За такие жадры, я и на треть согласен!
        Федор Отшельник брал в оплату четверть. Другие берут еще меньше. Соответственно своему дару.
        - Забирай - забирай! Я пошутил, - вернее, вспомнил, что у меня есть свой собственный. И вообще, за что тут брать плату? За болезненный укол в ладонь? Не такой уж он и болезненный. Да и привык уже.
        Самому мне жадр бесполезен. Но у меня есть Валерия. Которая все также плачет по ночам, когда ей приснится дом.
        - Лера, подержи его в руке.
        Ты не выспалась, ты всю ночь нервничала, у тебя болит разбитая о камень коленка, и ты ничего не ела со вчерашнего вечера. Просто подержи немного в руке вот эту штучку. Это - не спиртное, не наркотик, не любое, пусть даже самое сильное лекарство. Это - намного лучше. Без побочных эффектов, зависимостей и всего остального прочего. Просто подержи его в руке, и все.
        Господи, ну как же все оказалось просто!
        - Теоретик, что с тобой? - Завидев выражение моего лица, всполошился Гудрон. И тревоги в его голосе хватило бы на троих. - Ты зачем их сразу так много заполнил?! По одному надо, с перерывами! Все так делают!
        - Борис, когда ты в последний раз видел клинического идиота?
        - Ну… - неопределенно промычал он. Затем сообразил. - Ты о себе?
        - О ком же еще?!
        Не нужно мне музыки, как Федору Отшельнику. Ни классической, ни любой другой. Сладостей, как Чистоделу. Выпивки, как Тарасику. И даже женщин. Нет, женщины как раз и нужны. Ровно в той мере, в которой они требуются молодому и здоровому мужчине. Но чтобы заполнить жадр, мне необходимо всего лишь сжать в кулаке правой руки большой палец, и все. Все! Привычка у меня такая, когда о чем-нибудь размышляю. Мой дар просыпается в тот самый момент, когда в левой руке - жадр, а в правой прячется большой палец.
        Но я никому не скажу. Ведь получается, чтобы лишить дара, совсем не обязательно оставить без головы - достаточно палец оттяпать? Улыбка у меня идиотская? А какая она должна быть у человека, который так долго не мог догадаться о простейшей вещи?! Случись раньше, все могло бы сложиться совершенно иначе. Не было бы всех тех трудностей, которые пришлось пережить. Но тогда бы я не встретил Леру. Которая держала в руке жадр, и улыбалась. Помог он тебе? Нисколько не сомневался.
        После того как оказались заполненными жадры Трофима и Гриши, остальные смотрели на меня с ожиданием. Так и хотелось им заявить: «В очередь, сукины дети!». Но я лишь молчал и улыбался. Немного подождут. И в самом деле, почему бы вначале не перекусить? Ну а затем - в очередь, сукины дети! И пусть никто не уйдет обиженным. Ни вы, и никто другой.
        КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ