По семейным обстоятельствам Марианна Красовская
        ОДНОТОМНИК. Можно читать отдельно.
        У Натки неважные семейные обстоятельства: три работы, двое сыновей-подростков и полный крах на личном фронте. Зато она умеет доить корову, экономить и делать несколько дел одновременно. Поэтому, когда один из неразумных отроков ухитряется активировать артефакт, который переносит ее и мальчишек в непонятный лес, она берет себя в руки… и осваивает новый мир с пугающим энтузиазмом.
        Дайте ей свеклу - и она накрошит винегрет. Дайте ей эльфа - и она вытащит его из депрессии и научит плохому. Дайте ей корову… Нет, заберите корову обратно, верните эльфа, он еще не все умеет!
        1. Натка и детки
        На самом деле у Натки были подруги. Ну ладно, одна, зато лучшая. Правда, именно сейчас, когда вся эта ерунда началась, Лилька Горшкова уехала в отпуск, оставив Натке ключи от квартиры и указания, чем кормить кота. Просьбу подруги Натка восприняла философски. Во-первых, она была рада, что Лилька с мамой в кои-то веки куда-то выбрались. Кажется, Лилька говорила, что в горы. Какие могут горы на пять дней, Натка не представляла, ну и ладно. Главное, что хоть кто-то отдохнёт. А во-вторых, можно будет посидеть в квартире подруги в одиночестве. Когда никто не дёргает "Мам, зашей мне рукав куртки", "Мам, мне ботинки жмут", "Мам, Владька опять мою ручку украл", "Мам, Стасик сегодня на музыке ПЕЛ!"
        Натка любила своих сыновей. Но и ненавидела порой тоже. Слишком их бывало много на нее одну. Особенно, когда они вдруг принялись расти как на дрожжах и пребывали в состоянии перманентного голода.
        Самое обидное, что она - хорошая мать и с детства приучала близнецов к самостоятельности. Уж яичницу и макароны мальчишки могли приготовить сами. Только вот десяток яиц сметали вдвоём за раз. И пачку макарон с кетчупнезом. Иногда Натка возвращалась ночью домой, заглядывала в холодильник и плакала. Прокормить двоих тринадцатилетних жирафов становилось все сложнее. Даже несмотря на то, что их отец исправно платил алименты. Целый прожиточный минимум. Его как раз хватало оплатить коммуналку и немного на еду. А ведь парням нужны зимние куртки, обувь, спортивные костюмы и тетради. А денег на все это не было никогда. Если бы не помощь бывшей свекрови, Натка бы не выжила. Но теперь у тёти Тамары появилась долгожданная внучка, и свекровь, разводя руками, сказала, что к лету, конечно, купит мальчикам сандалии, а сейчас Мирочке нужна складная коляска и бизиборд.
        Натка специально загуглила: бизиборд - это такая развивающая штука со всякими замочками. У Влада и Стаса её с успехом заменяли ботинки на липучках и связка ключей. И коляска у них была одна на двоих - этакий монстр, который ни в один лифт не влезал. Коляска, впрочем, была настолько агрессивной, что её никто даже не пытался украсть из подъезда, о чем Натка втайне горько сожалела. Украли бы - можно было бы у свекров новую выпросить. Но пришлось с этой таскаться.
        А в институте девушка так и не восстановилась. Обидно. Отличницей была. Планировала и в магистратуру, и в аспирантуру, а ушла только в декрет - после второго курса. В вечный.
        Натка не то, что бы расстраивалась. Осталось недолго. В четырнадцать оба сына отправятся работать - хотя бы летом. Они уже давно копытами стучат и рвутся в бой: знают, что матери тяжело одной. Если станет полегче с деньгами - пойдёт на вечернее, доучится. И устроится, наконец-то, не курьером, а инженером. Не то, чтобы денег сильно больше, но все же больше. И не гоняться целыми днями в дождь и снег по немаленькому заводу.
        На зарплату курьера мальчишек на ноги не поставишь, приходилось брать подработки: переводы там, курсовые, написание статей. Дома работать сложно, а вот в пустой Лилькиной квартире в компании брутального кота Тимофея - самое то. Поэтому в пять вечера Натка сообщила сыновьям, что будет поздно, борщ в холодильнике. Нет, не кончился, там пятилитровая кастрюля, а если уже сожрали - сходите к отцу в гости, ничего, раз месяц может и покормить вас. Да, на свидание, а вы как думали? С сибиряком. Усатым. Полосатым.
        В чужой квартире тихо, темно и пыльно. Кота, который вчера мчался к Натке, сшибая на своём пути табуретки, не видно. Странно. И лоток нетронутый. Женщина пробежала в кухню, не разуваясь и не включая свет. А вот корм пропал, вся пачка.
        Натка испуганно замерла посреди кухни. Это что же, кота украли? Вместе с кормом? Неужели соседи? Да нет, бред! Кому нужен притащенный с помойки кот со скверным характером? Натка опустилась на табуретку, уронила голову на подоконник: стол у Горшковых сломался три дня назад, они его выкинули. Что делать-то? А если не только кота? Знать бы, что тут было ценного…
        В комнате неожиданно вспыхнул свет. Послышались тяжёлые шаги. Натка встрепенулась. Она точно захлопнула за собой дверь! И никто не брякал ключом! Что происходит?
        Женщина на цыпочках прокралась по короткому коридору и заглянула в комнату. Там по-хозяйски расхаживал квадратный упитанный мужик с бородой и доставал книги с полок. Дюма и Пушкина брезгливо бросал на диван. Учебник физики за седьмой класс уложил к себе в сумку.
        Что делать-то, мамочки! А рука сама собой нащупала перцовый баллончик в кармане…
        Тем временем незнакомец набил свою сумку (оленья кожа, ручная работа, нарочито-небрежный стиль под старину) учебниками, достал из кармана красивую позолоченную штуку с маятником, странным циферблатом и блестящим голубым кристаллом в центре и принялся её крутить.
        "Не иначе, как моджахед, - поняла Натка. - Настраивает взрывное устройство". Что взрывные устройства бывают разные, она знала на личном опыте. Близнецы научили.
        Вместо того, чтобы крикнуть что-то устрашающее, а еще лучше матерное, Ната кричала "ура". Выпрыгнула из тёмного коридора, нажала на распылитель баллончика, кинулась к страшному террористу… Тот заорал так же громко, заметался по комнате, сталкиваясь попеременно с рыдающей и орущей Натой, шкафом и старым телевизором на тумбочке. Раздался грохот, на миг запахло озоном, Ната во что-то вцепилась… и стало тихо.
        Когда женщина отплакалась, откашлялась и исчерпала словарный запас русского матерного языка, то обнаружила, что в руках у неё та самая сумка ручной работы, и ещё на полу валяется золотая штука, уже не так уж и похожая на взрывное устройство.
        ===
        "Натали, утоли мои печали, Натали", - вкрадчивый голос певца требовал своего на весь подъезд. Натка поморщилась: ей нравилась песня, но не так громко и не сегодня. Особенно настораживало, что на пятом этаже она звучала особенно сочно. А уж стоило ей войти в квартиру - акустическая волна едва не сшибла с ног.
        - Кто у нас глухой? - рявкнула она таким голосом, что соседи снизу, сверху и с боков задумались о бренности бытия. - А ну, выключили музыку!
        Выключили, как ни странно. Натка устало подумала, что новые навороченные колонки, подаренные близнецам любящим отцом, были даже хуже, чем барабан, который её дорогая свекровь подарила внукам на двухлетие. Женщина вздохнула, забросила трофейную кожаную сумку ручной работы на верхнюю полку шкафа и принялась разуваться.
        - Где ты была? - раздался неожиданный голос со стороны кухни.
        Бывший муж стоял в проходе, скрестив руки на груди, и смотрел с укоризной.
        - На работе, - раздражённо буркнула Натка. - Что ты здесь забыл?
        - Что ты за мать такая, Наталья? - сделал вид, что не услышал её вопроса Егор. - Почему дети мне звонят и говорят, что дома нечего есть, можно мы поужинаем у тебя?
        - Там борщ в холодильнике.
        - Там пусто, Наталья. Даже хлеба нет. Дети голодные, мать шляется неизвестно где…
        - У детей есть руки. Где деньги, они знают. Надо - сходят в магазин.
        - Наташ, ты совсем дура, да? Они ещё маленькие!
        "Маленький" Влад, который был ростом с маму, осторожно выглянул из комнаты, но, наткнувшись на свирепый взгляд Натки, тут же исчез.
        - Егор, ты чего пришёл? Детей покормить? Похвально. Покормил? Домой не пора?
        - Поговорить пришёл.
        - Говори.
        - Сейчас картошку дожарю. Ты пока раздевайся и мой руки.
        Переход к мирному диалогу Натку изрядно напугал. С Егором они расстались хоть и без скандала, но далеко не друзьями. Вот так, поговорить, он заходил только однажды, когда его вторая жена Оксана родила дочь. Ребёнок плохо спал, много плакал, и Егор пытался уговорить Натку, чтобы она пустила его, несчастного, к себе пожить, аргументируя, что квартира, собственно, принадлежит ему. Был послан… к Оксане, конечно. Достаточно двоих брошенных детей.
        Натка знала, что Егор просто так не является. Она искренне надеялась, что он не захочет к ним вернуться. Финансово это, конечно, помогло бы… но нафиг-нафиг. Прошла любовь, завяли помидоры.
        Натка прошла в зал, морщась и заталкивая ногой носки под диван. Её, кстати, носки. Мужские были в другой комнате. Поправила покрывало на диване, рукавом смахнула пыль с подоконника и полила ящик с луковицами. Не сдохли, хорошо. В субботу можно будет салат накрошить.
        - Наташ, ты только не кричи сразу, ладно? Сначала дослушай.
        Такое начало наполнило душу Натки чёрной тоской. Она села на стул и молча уставилась на бывшего.
        - Оксана беременна.
        - Поздравляю.
        - Будет мальчик.
        - Я за тебя рада. Только при чем здесь я?
        - Наташ, двое разнополых детей в однушке - это не очень хорошо.
        Натка сглотнула. Ей стало очень-очень страшно. Хотелось что-то сказать, но горло перехватило.
        - Наташ, ты ведь понимаешь, что это - моя квартира?
        - А ты ведь понимаешь, что это, - Натка махнула рукой в сторону коридора. - Твои дети?
        - Я не отказываюсь от детей. Они могут жить со мной.
        - Что? - потрясенно выдохнула Натка. - Как ты себе это представляешь?
        - Мальчики взрослые. Они имеют право выбирать, с кем из родителей жить.
        - А Оксана?
        - Она не против. Мы обменяем две квартиры на трёшку или даже четырехкомнатную, мальчикам выделим долю. Они будут жить как и раньше - в отдельной комнате.
        - Егор, ты ополоумел? - Натка бы выразилась погорячее, но догадывалась, что дети подслушивают. - Я не отдам тебе сыновей! Я не смогу без них! Это… это же мои дети!
        - Наташ, посмотри правде в глаза. Ты - плохая мать. Дети голодные, сидят одни до ночи. Дома даже хлеба нет, не говоря уж о колбасе. Грязь везде.
        - Я работаю на двух работах, Орлов! И еще переводы беру! - взвилась Натка. - Чтобы их прокормить и одеть!
        - Вот! Ты даже прокормить их не можешь! А ведь я плачу алименты! Я обеспечил вас жильём! Моя мама постоянно вам помогает! Почему Оксана все успевает? У неё дома чисто, еда готова, она и работает через интернет, и с ребёнком справляется. А ты, Наташ, мать-кукушка. И ещё надо подумать, куда ты деваешь деньги, которые я тебе ежемесячно перечисляю!
        - Орлов, твоих алиментов хватает на две куртки!
        - Ты каждый месяц куртки, что ли, покупаешь?
        - Пошёл вон отсюда, - устало сказала Натка, понимая, что объяснить ему все равно не возможно, а оправдываться она не хочет. - Мне завтра утром на работу, детям в школу.
        - Я-то уйду. Только имей в виду, что квартира эта будет продана.
        - Ты не можешь отобрать у детей единственное жилье.
        - Дети будут жить со мной. Так и алименты мне не придётся платить. А тебе - придётся.
        - А ты мальчиков спрашивал, хотят ли они жить с тобой? - Натка храбрилась, понимая, что у него была куча времени договориться с Владом и Станиславом, пока её не было. И если он уже договорился - остаётся только пойти и утопиться в ванной, чтобы не портить никому жизнь.
        - Не спрашивал, - признался Орлов. - Но они умные ребята, явно поймут, что лучше с отцом и сестрой, чем с такой матерью. Я и секции смогу оплачивать. И в лагерь на лето отправлю.
        - Мы с мамой хотим жить! - крикнул из коридора Владик.
        - А пойдешь в суд - мы скажем, что ты к нам приставал с извращенными намерениями! - вторил Стас.
        Натка застонала и закрыла лицо руками. Поддержка детей, безусловно, была приятна. Но палку Стаська перегнул.
        - Ты настраиваешь детей против меня? - тихо и угрожающе спросил Егор, и Натку понесло.
        - Я настраиваю? - взвизгнула она. - Да ты сам появляешься раз в год! На их день рождения! Ты не знаешь, что они любят. Ты понятия не имеешь, чем они увлекаются! Ты даже номера школы не знаешь, не то, что на родительское собрание сходить! Ты ни разу не сидел с ними на больничных! Какой ты после этого отец, Орлов? Ты хоть раз вывез их на природу? Или сходил с ними на велике покататься, а?
        - А ты? Ты ходила? - заорал в ответ Орлов. - Дети брошенные у тебя! Не удивлюсь, если у них и в самом деле есть друзья-извращенцы!
        - Я ходила! Мы недавно на скалодроме были! И на великах летом катались! А то, что я мало уделяю им внимания - я, твою мать, работаю на заводе! А по выходным - ещё уборщицей в фитнес-клубе! А не в декрете сижу, как Оксана!
        Натка понимала, что Оксану она упомянула зря. Бедная девушка не виновата, что её муж - слегка мудак. И к парням она относилась по-настоящему хорошо. И с самой Наткой старалась дружить.
        - Так надо было учиться, как Оксана! - добил её Егор. - А не бросать институт!
        - Эй, Орлов, я на минутку твоих детей родила, а ты свалил к маме, когда им было два месяца! Мне что, с ними надо было на лекции ходить?
        - Восстановилась бы, если бы захотела. А вообще - тебя кто-то заставлял рожать?
        - У нас семья была, Орлов, - в отчаянии выдохнула Натка. - Мы их вдвоём сделали, очнись! И вдвоём принимали решение рожать!
        - Ты на меня не перекладывай, - бросил Егор, выходя в коридор и надевая куртку. - Я мужик, я не рожаю и не кормлю. Аборт бы сделала, раз не способна детей вырастить. Сроку тебе даю месяц, в общем. Решай, куда, кто. И покупатели будут приходить, покажешь им тут всё.
        2. Натка и подлянки судьбы
        Егор ушёл, а Натка, трясясь, съехала со стула на пол и заревела. Что делать, она не знала. Стаська и Владик подошли к ней, сели рядом и обняли с двух сторон.
        - Да ладно, мам, прорвёмся, - тихо сказал один.
        - Еще годик потерпи, а там мы работать пойдём. Я узнавал, можно листовки раздавать.
        - И в магазин грузчиком после школы.
        - А после девятого класса - в ПТУ. А потом на завод. Рабочие хорошо получают, мам. А в институт можно и на вечернее.
        - Ты не реви, насрать на этого мудака.
        - Владик, это твой отец вообще-то.
        - Донор спермы он, а не отец, - зло ответил сын.
        - Не говори так. Сам посуди - у него вторая семья. Он не может их обделять. Там тоже двое детей будет. И Оксана - хорошая, не гадина какая-нибудь. А квартира и в самом деле его. То, что я здесь тринадцать лет живу - спасибо ему.
        - Мам, ну мы же тоже его дети.
        - Так он вас и не бросает. И даже готов забрать. А меня он забрать не может, - Натка улыбнулась сквозь слезы и потрепала Стаса по волосам. - Может, и в самом деле - вам с ним пожить?
        - А ты?
        - А я пойду в соц. отдел, попрошу комнату в общежитии. Своего жилья у меня нет, должны дать. Наверное.
        - Мы лучше с тобой в общаге будем жить, - спокойно заявил Влад. - Справимся, мам, не плачь. Мы помогать будем. Полы мыть.
        - Ага. И готовить. Ты прости насчёт борща, к нам Димка с Серёгой заходили… мы вот пообедали. Там картошка есть, будешь?
        - Буду, - поднялась, утирая слезы, Натка. - Спасибо, мальчики.
        - За что?
        - За поддержку.
        - Женщина, ты что? Ты ведь не думала, что мы тебя променяем на этого урода?
        - Вообще-то думала, - честно призналась Ната. - Вы же года три назад орали, что если я буду заставлять вас чистить зубы и делать уроки, уйдёте жить к отцу.
        - Мам, ну это другое… мы уже взрослые.
        - И это замечательно! - улыбнулась она, обнимая по очереди мальчишек. - А теперь ужинать, чистить зубы и дневники мне на проверку.
        - Ну ма-а-м!
        ===
        Женщина в социальном отделе выслушала Нату с сочувствием. Ната вывалила все как есть: и про бывшего мужа, и про угрозы отобрать детей, и про отца в деревне за триста километров от её города. Не потому, что на жалость давила, а просто нудно было выговориться. Лилька, уехавшая в отпуск, так и не вернулась. Ната, измучившись, вызвала полицию, наврав, что пришла кормить кота и увидела разгромленную комнату. Куда уехали Алла и Лилия Горшковы, она не знает. Они говорили про горы, конкретное место не называли. Паспортов нет, дипломов нет, телефонов нет, части одежды нет. Участковая, приятная молодая женщина Наткиных лет, записала показания и забрала ключи от квартиры, которые Натка отдала, скрипя зубами. Может быть, стоило что-то наврать начальству на заводе, а самой переехать в Лилькину квартиру с сыновьями? Нет, это подло. Натка была уверена, что к исчезновению женщин приложил руку тот квадратный коротышка, которого она видела в квартире. Если бы она знала, откуда он взялся и куда испарился - обязательно бы рассказала про него в полиции. Но она реально боялась, что её сочтут или сумасшедшей, или в
чём-то виноватой, поэтому промолчала.
        Всё навалилось одновременно: и исчезновение подруги, и ультиматум бывшего мужа. Для полного счастья судьба могла подкинуть увольнение с работы, но, к счастью, ничего подобного не произошло. Наоборот, соцработник отправила её на консультацию к заводскому юристу, да еще материальную помощь выписала. Хорошая женщина.
        Натке вообще в жизни гораздо больше встречалось хороших людей, чем плохих. Она даже Егора не могла совсем уж мудаком назвать. Он ведь и в самом деле от алиментов не бегал, из квартиры её не выгонял, сам жил с женой в однушке, пока Оксана вторым не забеременела. По сути, он и в самом деле ей был ничем не обязан, только детям, а детей бросать не собирался.
        Юрист ей тоже понравился. Он прямо сказал, что шансов у неё очень мало. Ну и что, что прописка, право собственности нынче важнее. Лучше вы, Наталья Сергеевна, просите общежитие, предприятие поможет, или к родителям в деревню…
        Натка даже задумалась о втором варианте. А что, сельские школы ничуть не хуже городских - она вот вполне поступила после неё в институт. И школу с серебряной медалью закончила. Но в деревне работы нет от слова совсем, и вообще ничего нет, только самогон. Вспомнила отца, вечно синего после смерти матери. Вспомнила, как мать умерла от аппендицита, когда скорая не смогла доехать. Нет, спасибо. В городе лучше. И потом, дом с печкой и туалетом на улице её совсем не манил. И отсутствие водопровода пугало. А ведь когда-то она и козу доила, и корову. Хорошо, что те времена остались в далёком прошлом. Хотя если бы стоял вопрос выживания - она бы смогла.
        Натка была готова признать в себе синдром отличницы. Она старалась во всем достигать совершенства. И в учёбе, и в работе, и в дойке коз, и в дрессировке детей.
        Поэтому, наверное, и Егор ушел: не выдержал её давления. Она ведь от него тоже требовала многого: и чтоб зарабатывал, и чтоб с детьми гулял, и чтобы по дому помогал. Не учла, что мужики - существа слабые.
        С общежитием, кстати, неплохо вышло. Соцработница предложила Натке отличный вариант: в ноябре освободятся комнаты после китайских коллег, которые приехали на стажировку. Они там своими силами ремонт сделали и вообще - комнаты хорошие, светлые, большие. Женщина очень советовала подождать, а не заселяться в те, что сейчас свободны. Всё же иностранцам дали лучшее, что было. Натке пришлось созваниваться с Оксаной. Вот опять же - Орлову со второй женой повезло невероятно. Оксана Натку выслушала, сказала, что ей рожать в феврале, месяц она как-нибудь подождет. А если Орлов будет возникать - пусть валит на этот месяц к маме. Не волнуйся, Натка. И прости, что так вышло… я предлагала Орлову просто поменяться квартирами, но он упёрся.
        Натка не сердилась на Оксану, напротив, была ей благодарна за отсрочку. Хотя и понимала, что идея с квартирами, скорее всего, была её. Орлов и в былые времена оправдывал свою фамилию: он - птица гордая, не пнешь - не полетит. Понимала она и то, что Оксанке перед ней ужасно неудобно, поэтому она и согласилась на не самые приятные условия. Худой мир лучше доброй ссоры. Во всяком случае, теперь у нее была впереди целых два месяца - и это куда лучше, чем ничего.
        Мальчишки, явно впечатленные пережитым скандалом и туманной угрозой расставания с матерью, вели себя идеально: мыли посуду, пылесосили и жарили яичницу из десятка яиц. С учебой у них, правда, лучше не стало, потому что оба собирались в ПТУ, а зачем тогда напрягаться? Тройки выходят и ладно. С одной стороны, Натка пыталась им доказывать, что знания - вещь нужная в жизни, а с другой - лично ей закон Ома и теорема Пифагора ни разу в жизни не пригодились. Зато пригодилась арифметика и правописание, которые в начальной школе дают.
        Тревожило Нату только одно: что Лилька и ее мама так и не нашлись. Никаких следов, никаких зацепок. Они не покупали билеты на поезд, их не видели владельцы маршруток и кассиры автовокзала. Два взрослых человека просто испарились без следа. Это было бы очень страшно, если бы она лично не была свидетелем, как исчез бородатый моджахед из их квартиры. В полиции искали трупы, не веря, что Алла и Лиля живы. Говорили, что по весне или в речке всплывут, или в лесу из-под снега. В их квартиру вселилась двоюродная тетка из Камышевска. На работе их помянули, поставили свечки в церкви и забыли. А Натка не забыла. Она искала сумку, которую отбила у бородатого, но так и не вспомнила, куда ее дела. Да и принесла ли она ее домой вообще? Орлов ее тогда так ошарашил, что не до сумки было.
        Китайцы выехали, и Натка сбегала на разведку. Комната как комната. Большая, двадцать четыре квадрата. Есть стол и электрическая плитка. Кухня на этаже, туалет и душ один на блок из четырех комнат. В блоке остальные комнаты оставлены для командированных, а это значит, что чаще всего они будут пустовать. В общем, не всё так плохо, как казалось вначале. Конечно, мальчикам к школу на троллейбусе ездить придется, и Натка опасалась, что они будут делать это не так часто, как следовало бы, но зато ей до работы близко. Может и в обед забегать, контролировать своих отпрысков.
        В общем, настал час сбора вещей, которых внезапно оказалось слишком много. Зачем ей столько посуды? Достаточно шести тарелок, одного набора столовых приборов и трех кастрюль. И огромной сковородки. Казан и утятница ей теперь не нужны будут. И противни тоже. Несколько пакетов вещей, из которых выросли сыновья, она раздала знакомым. Своей же одежды оказалось до обидного мало: двое джинсов, пара свитеров, теплое пальто, платье да сапоги. Остальное было безжалостно вынесено на помойку, ибо растянутое, с пятнами или просто безнадежно устарело.
        - Мам, а откуда у нас эта сумка? - крикнул из коридора Владик.
        Мальчиков теперь было легко различать с первого взгляда: Владька пытался выбрить себе виски, хорошо, что уши не сбрил. Теперь сверкал ультра-короткой стрижкой. Стасик, наоборот, завязывал похабный хвостик на затылке. Натка не препятствовала - пусть. Помнила, как в четырнадцать отец отходил ее хворостиной за обстриженную косу. Время прошло, ноги и задница зажили, а обида на родителей осталась: им вот нужна была эта коса? Длинные волосы нужно мыть, а воду в деревне из колодца брали, потом в ведре грели. С короткими было намного проще. К тому же, когда еще чудить, как ни в юности? В тридцать два уже не больно-то выкрасишь волосы в синий, и бровь не проколешь. Если уж две лишние дырки в ухе на работе фурор произвели, то что говорить о чем-то более глобальном?
        - Какая сумка, Слав? - крикнула в ответ женщина, дотронувшись до правого уха и улыбнувшись. - Тащи сюда, посмотрим!
        - Мам, я готов! - заявился в комнату Стасик с огромным туристическим рюкзаком за плечами.
        - Слав, а палатка тебе зачем? А спальник?
        - О, какая крутая штука! - восхищенно заявил Владик, вплывая в комнату с золотой фиговиной в руках. - Мам, откуда?
        - Не трогай! - заорала Натка, с ужасом узнавая ту «взрывчатую» штуку из Лилькиной квартиры. - Положи на место!
        Но подросток уже что-то покрутил, куда-то нажал… и камень в золотой треугольной штуковине вспыхнул ядовитым голубым светом, очерчивая на полу круг.
        - Ух ты! Лазерный светильник! - радостно завопил Стасик и с разбега в этот круг прыгнул. И пропал.
        Натка и Владик переглянулись.
        - Как считаешь, это портал в другое измерение или аннигилятор? - ломким шепотом спросил еще имеющийся у Натки отпрыск.
        - Молись, чтобы первый вариант, - рявкнула Натка. - Если я не вернусь через пару часов - иди жить к отцу!
        - Ты чего выдумала? - взвизгнул парень.
        - Я иду за своим ребенком, - твердо ответила женщина и смело шагнула в круг.
        3. Натка и новый мир
        Грудь сдавило ужасом, лицо и кисти рук обожгло холодом. Запахло озоном.
        Натка открыла глаза. Вокруг был лес. Натуральный лес. Снег, деревья, солнышко в небе, отчаянно матерящийся Владик с безумными глазами.
        - Владька, прекрати, - попросила его мать, не зная, что делать - то ли вцепиться в родимую дитятку с бабьим воем, то ли выпороть его как сидорова козла за дурацкие шутки.
        - Ох-ре-неть, это все же портал! - раздался радостный вопль Стаса.
        Натка подпрыгнула.
        - Я тебе что, дуралею, велела? - строго спросила она.
        - Идти к отцу, - отрапортовал сын. - Я что, совсем дурак? Я лучше с тобой.
        Натка тяжело вздохнула. С одной стороны, хорошо, что оба ее ребенка при ней и под контролем. С другой - черт знает, куда их занесло, и как выживать в лесу. Одно радует - они все живы, а значит, и Лилька с ее мамой живы. Надо как-то попытаться их найти, вот. Это хотя бы отдаленно смахивало на план. Для начала она отобрала у Владьки сумку и перемещатель - а то мало ли, что он еще натворит. А вдруг там все же есть режим аннигиляции? А потом уже строго посмотрела на сыновей:
        - Ну что, юные скауты, куда нам идти?
        - Туда, - хором ответили мальчишки, указывая в разные стороны.
        - Направо пойдешь, коня потеряешь, - оптимистично заявила Натка. - Коня у нас нет, идем направо.
        - Почему? - насупился Владька, потирая озябшие уши.
        - Там тропинка, - пояснила глазастая Ната. - Стась, а дай-ка мне твой спальник, я его на плечи накину. Холодно.
        - Вот, а ты говорила, зачем мне рюкзак! - радостно и очень громко заорал наиболее умный из ее детей. - У меня там и шапка есть! И свитер!
        - Шапку Владьке отдай, он у нас самое слабое звено, - скомандовала мать. - Ну что, Сусанины, вперед!
        - Мам, мы вообще-то Орловы.
        - Так, Владик, шапка переходит к Стасику. Теперь он у нас - младший сын.
        - Это потому что дурачок? - обрадовался Владька.
        - Именно. Два очка в твою пользу. Ты знаешь, кто такой Сусанин, старший сын?
        - Конечно, - уверенно ответил тот. - Он про собаку написал. Которую дед Мазай утопил.
        Натка закатила глаза и предпочла не комментировать познания своих детей.
        Ноги в домашних тапочках озябли даже быстрее, чем промокли. Натка начала стучать зубами. Дети были более упакованы: у них были одни ботинки на двоих, которыми они планировали поменяться, ибо Влад успел одеться, куртка, теплый свитер и шапка с помпоном. А еще у них была палатка, что не могло не радовать.
        Самое смешное, спор про старшего сына был глупым. Натка понятия не имела, кто из мальчишек родился первым. Весили они одинаково, выглядели одинаково, орали одинаково. Кого из них она нарекла Станиславом, а кого - Владиславом, она не помнила. Первые дни они оба были Славками. Потом одному поставили зеленкой точку на лбу, и он стал Владькой. С таким опознавательным знаком было хотя бы немного понятно, кого она уже покормила, а кого нет. У нее даже график на обоях был нарисован, где она отмечала помывки, смену памперса и кормление. Потому что пару раз (не пару, гораздо больше) она кормила одного дважды и мыла другого второй раз подряд. Славные были времена! Главное, что она тогда выжила. А Орлов не смог, сломался.
        - Мам, я есть хочу, - неожиданно выдал один из Славиков.
        - Поешь снега, - меланхолично предложила Натка. - Главное, желтый снег не ешь.
        - Мам, ну я серьезно…
        - Славик, ты здесь видишь еду? Или, может быть, кухню? Нет? И я нет. Хочешь еды - поймай ее, освежуй и пожарь. А меня оставь в покое.
        - А что такое «освежуй»?
        М-да, прав Орлов: воспитанию детей она уделяла безобразно мало времени!
        Тропинка становилась всё шире, и это радовало. Ноги у Натки окоченели, уши горели огнем. Она оглянулась на мальчишек, но они выглядели не лучше: Владик шмыгал носом, а Стас дрожал. Оказаться в зимнем лесу в домашней одежде - то еще удовольствие!
        - Ничего, - бодро сказала Ната. - Зато не на острове с людоедами!
        - Угу, - согласился какой-то из Славиков. - Еще не факт, что здесь не живут орки или гоблины.
        - Или нет чумы! - радостно поддакнул второй.
        - Или рабства!
        - Или святой инквизиции!
        Оптимистичные у нее дети, ничего не скажешь. Все в мать.
        - Деревня, - сказала Натка, вглядываясь в небо, где виднелись столбы дыма.
        - Не, это ведьм жгут! - не унимался Славик.
        - Да мне уже плевать, кого там жгут, - устало сообщила мать. - Ног не чувствую. Если и меня за ведьму примут - хоть согреюсь напоследок!
        Мальчишки тревожно переглянулись.
        - Мам, давай ты мои ботинки наденешь? - предложил Владька.
        - Сорок второго размера? Спасибо, мне не по ноге. Ой, да идемте уже, чего застыли? Мама с вами, мама всё разрулит!
        - Это-то и пугает, если честно, - буркнул Стаська.
        Ната хотела ему дать подзатыльник, но решила не тратить силы. И без того их было немного.
        Деревня была вполне нормальной. Деревянные домики: где-то свеженькие и ровненькие, где-то косые. И мужичок, которого они догнали, был вполне человекообразным, только одетым как-то уж подозрительно старинно: в овчинном полушубке, меховой шапке и сапогах из шкуры. На плечах у него был хворост.
        Радовало то, что у мужика было две руки, две ноги, борода, нос и глаза.
        - Откуда дровишки? - нахально поинтересовался Стасик.
        - Заткнись, - прошипела мать. - Не по чину тебе, малолетке, так со старшими разговаривать.
        В ее детстве за такую наглость можно было огрести, это же не город, тут детям в попу никто не дует.
        - Верно говоришь, красавица. Откуда взялась такая?
        - Из лесу, вестимо… - тьфу, Стаська сбил с мысли. - Сами мы неместные, заблудились.
        - Эльфы, что ль? В смысле, альвы?
        - Кто, мы? - изумилась Натка. - Спасибо за комплимент, конечно. Люди мы. Уважаемый, а деревня как называется?
        - Волковойня.
        Натка сглотнула, понимая, что явно такое название дали местному населенному пункту неспроста.
        - А ты откуда, барышня?
        - Эээ… в общем-то, я в Березоньке родилась, а потом где только не жила, - выкрутилась женщина. - Уважаемый, а гостиница в вашей деревне имеется?
        - Трактир имеется, - важно ответил мужик. - Там на втором этаже и комнаты сдаются. Ты иди по дорожке прямо, к нему и выйдешь.
        - Спасибо, - кивнула Натка, махнула головой мальчикам и поковыляла по тропинке к деревне.
        - Мам, а почему они по-русски разговаривают? - задал резонный вопрос Стасик.
        - Спроси чего попроще. Я что, каждый день в прошлое попадаю?
        - Почему в прошлое? Может, это будущее?
        - Ага, с эльфами. И орками.
        - Другая реальность, - авторитетно заявил Влад.
        - Средиземье, - поддержал его Стас.
        - Может, Нарния? - с надеждой возражал Влад.
        - Или компьютерная игра. Прикинь, если бы мы этого дровосека грохнули, а у нас уровень вырос бы и лут попадал!
        - Заткнулись оба, - хмуро велела Натка. - Пока вас кто-то на лут не пустил. Например, я.
        Где-то кукарекал ненормальный петух, чуткое женское ухо уловило и мычание коров, и хрюканье свиней. Деревня была вполне реальна. И трактир с оптимистичной вывеской «Волк и охотник» тоже выглядел настоящим. Из трубы шел дым, пахло едой.
        Натка поправила спальник на плечах и решительно толкнула дверь.
        Большой зал с низким потолком и грязными окнами был почти пуст. Только в углу сидели две сомнительные личности, да девица юных лет неторопливо и вдумчиво размазывала грязь по столикам. Мужик за стойкой, отделявшей кухню от общего зала, выглядел, мягко говоря, неприветливо.
        - Здравствуйте, - сказала громко Натка. - Мы заблудились в лесу. Вот, вышли к вам. Денег нет, сами мы неместные, голодные и замерзшие. Какие есть варианты оплаты в вашем чудном заведении?
        Стриженный под горшок мужик с бородой и усами как у Карла Маркса, моргнул, пытаясь понять столь сложную фразу. Потом почесал затылок, изобразил на лице улыбку и сообщил:
        - За обед можно и работой заплатить. Пусть отроки дрова наколют.
        Отроки скисли, но под суровым материнским взглядом кивнули.
        - Гей, Паранька, проводи отроков на задний двор, да дай им топор. Так откуда вы, госпожа?
        - Из Березонек, - уже более уверенно ответила Натка. - Как вас, хозяин, звать?
        - Финоген я.
        - Наталья.
        - Добро пожаловать в «Волка и охотника», госпожа Наталья.
        - Финоген, а книги у вас в цене?
        Натка подумала, что раз квадратный моджахед собирал в свою сумку именно книги, то они должны обладать в этом мире определенной ценностью. Больше продать ей было нечего, разве что Стаськин рюкзак распотрошить.
        - Книги? Какие книги? - оживился трактирщик.
        Натка покопалась в сумке и извлекла оттуда азбуку с картинками, справедливо рассудив, что учебник геометрии или физика 9 класса вряд ли пригодятся деревенскому мужику.
        Яркая книжка в синей обложке Финогену сразу понравилась, а уж увидев картинки, он едва слюни не пустил.
        - Эльфийская работа, - зачарованно выдохнул он, кончиками пальцев трогая букву А. - Красотень-то какая! А написано тут что?
        - Мама мыла раму.
        - Заклинания что ли?
        - Нет, это книжка для обучения чтению.
        - И не только, - кивнул Финоген. - Картинки-то какие мудреные. Одежды заморские, игрушки сказочные… звери диковинные. Где украла?
        - Почему сразу украла? - обиделась Натка. - Моя это. Наследство.
        - Читать умеешь? - прищурился трактирщик. - Ну ка, что на стене написано?
        И ткнул пальцем в изрядно подкопченный листочек в рамке на стене. Буквы там были чудно изогнутые, были яти и ижицы, но в целом вполне читаемо.
        «Грамота сия дана однодворцу Финогену, сыну Виталиуса, в том, что он имеет право продолжить отцовское дело и владеть трактиром «Волк и охотник» что в деревне Волковойня близь реки Жабня в наследство до самой смерти. Писано в месяце травне года девятьсот шестого от основания княжества Белогорского».
        - Ишь ты, грамотная, - с удовлетворением крякнул Финоген. - Сколько за книжку свою красивую хочешь?
        - А сколько дашь? - прищурилась Натка.
        - Золотой!
        - Ясно. А еще лавки тут есть? Пойду там предложу.
        - Эээ, постой, - заволновался трактирщик. - Свою цену назови!
        - Пятнадцать, - наугад брякнула Натка.
        - Ты дура? - изумленно спросил Финоген. - За пятнадцать я тебе сам нарисую. Восемь.
        - Десять.
        - Без ножа режешь, - скрипнул зубами дядька. - Ладно, десять. Но придется подождать.
        Натка пожала плечами - кто-кто, а уж она никуда не торопилась.
        4. Натка, терпение и пруд
        Вот ведь феномен: десять золотых монет согревают ничуть не хуже, чем печка. Возможно, даже лучше. Во всяком случае, Натке было тепло и приятно осознавать, что она не нищенка, а в сумке еще несколько учебников. Главное, разумно распорядиться деньгами. А для начала - диспозиция.
        Деревня с очаровательным названием Волковойня располагалась на не менее прекрасной реке Жабня - это она уже выяснила. Деревня не маленькая - почти на сто дворов. Сама Натка жила в гораздо меньшей. Местные жители особой религиозностью не отличались, церкви здесь не было, была маленькая часовенка на холме. С другой стороны холма была деревня Рачки, выше по реке - небольшой город Каменск. На всякий случай Натка уточнила о религии - не хватало еще на костер попасть, как ведьма. Стоит ли говорить местным, что земля круглая? А что руки нужно мыть перед едой? И овощи с фруктами тоже.
        Оказалось, всё довольно просто: был Создатель и его жена Медуница. Все люди, цверги и альвы - их дети. На цвергах Натка сглотнула, на альвах нехорошо выругалась. Она в принципе как-то сразу поняла, что попала в другой мир. И даже не слишком расстроилась, потому что… ну, хуже уже, если честно, было некуда. Да и к чему расстраиваться из-за того, чего не изменить? Разве не интереснее всё тут исследовать? Близнецы же и вовсе пребывали в щенячьем восторге: в школу ходить не надо, детьми их тут никто не считает, нет занудного отца и его жены, и вообще - новый мир же! Будет что рассказать в школе! Натка деликатно им напомнила, что вернуться домой им удастся вряд ли. Они ответили, что это не их проблемы, а этого мира… Умненькие детки, а, главное, самокритичные.
        Предстояло решить, что делать дальше. Прозябать в деревне Ната не собиралась, лучше уж город, а еще лучше - столица. Финоген, как умел, набросал карту: по всему выходило, что до столицы лучше всего добираться по реке: быстро, недорого, безопасно. Но река уже местами встала, поэтому выбор был невелик: или ждать весны, или как-то добираться лесами и трактами. Для одинокой женщины с двумя подростками - не самый лучший вариант.
        Стало быть - зимовка. Или здесь, в Волковойне, или в Рачках. Можно и Каменск податься, но Финоген вдруг предложил Натке остаться жить у него. Работа в кабаке не требует навыков: полы да столы мыть, продукты покупать, с готовкой его жене помогать. Оказалось, что на зиму сын его уехал учиться в университет (ну как уехал - уплыл по реке), а вернется только в середине весны. Раньше у Финогена работала местная баба Авдотья, но недавно у нее внучка народилась, надо было нянчится. Словом, дела у Финогена шли сейчас неважно, а ведь трактир у него придорожный, единственный в деревне. Рядом торговый тракт проходит, гости заморские часто бывают. Жена его и дочка с ног сбиваются, а все равно рук не хватает. Словом, Натка для него - ангел божий.
        Быть ангелом Натке не хотелось - они, как известно, существа неземные, эфиром питаются и деньги им не нужны. К тому же она не одна, а с двумя парнями, которые вон, дров нарубили, воды наносили, полкотелка жаркого смели, а теперь сидят с осоловелыми улыбками на лавке и клюют носом. В одной стороны - помощники. Их и пиво разносить можно припрячь, и работа тяжелая по плечу, двоим-то разом. Словом, платить им двоим следует как взрослому мужику, а то, что они едят, как три человека, так это возраст такой.
        Хозяин возражал, что питание и проживание у него не бесплатное, Натка напирала на ненормированный рабочий день и требовала два выходных и отпуск. Сошлись на двадцати серебряниках в месяц - десять ей, десять Стаське и Владьке. И выходной один, как у всех людей. Словом, сговорились, причем Финоген к концу беседы пот вытирал и обещался Натку заместо себя посылать торговаться с мясником. Женщина ему объяснять не стала, что на самом деле она белая и пушистая, а зубы у нее прорезаются только тогда, когда дело касается детей.
        Комнату им выделили, разумеется, не хозяйскую и не из тех, что приезжим сдают, да оно и понятно: прислуга же, причем черная. Но Натка не жаловалась, вспоминая общагу. Помещение ее располагалось в дальней части дома, за обеденным залом и кухней, и вход у него был отдельный, с заднего двора. Ну, или через кухню. Очень даже неплохой вариант - тепло, окно имеется, в туалет типа «сортир» бегать недалеко. Гостям предлагались ночные вазы, но для Наты подобное было немыслимо. Да и неловко - все же с мальчиками живет. Несмотря на то, что здесь есть ширма, все трое решили, что ведро - это не их вариант. Да и пахнуть будет…
        Кой-какую одежду Натке отдала хозяйка «Волка и охотника», красавица Оксана. Была она женщиной крупной, величавой, с суровым нравом и нежным сердцем. Узнав, что Натку с детьми муж выгнал из дома, она разахалась, пустила скупую слезу и выделила ей материальную помощь в виде пары валенок размера этак сорок пятого и овчинной дохи. Да еще отрез мягкой шерсти от сердца оторвала, все равно он водой подпорчен был, ну да мальчикам на портки сгодится. Поскольку шила Натка последний раз еще в школе на уроках труда, пришлось ей расстаться с одной прекрасной, несравненной, великолепной золотой монеткой с отверстием посередине и заказать у местной швеи самое необходимое: нижнее белье, пару платьев, да парням штаны, рубашки и, о ужас, ботинки из козлиной кожи. А еще носки вязанные, шапки, шарфы и прочие мелочи, без которых жить было решительно невозможно.
        Как горько Ната жалела, что никогда не была рукодельницей! Ни шить, ни вязать она не умела. Местная грамота давалась ей с трудом - слишком много лишних букв. Читать получалось, а писать совсем нет. В общем, от подростков было и то больше толку, чем от нее - они хоть топор в руках умели держать, хоть и интуитивно. Видимо, генетическая память предков дала о себе знать.
        Не сказать, чтобы сама Ната пребывала от подобной жизни в восторге, но жилось ей однозначно лучше, чем раньше. Ну, завтрак подать, столы протереть, полы ночью помыть, ночные вазы за постояльцами вынести. Ничего сложного, низкоквалифицированный труд. Белье стирать ее не просили, и то счастье. Хотя один раз она попыталась, но едва простынь в пруду не утопила. А ткани были дорогие, все сплошь привозные. Поэтому на пруд ее больше не брали.
        Стирать белье в деревне - целая эпопея. Сначала во дворе каждая хозяйка белье замачивала, потом на досках натирала со щелоком, а потом к полынье тазики тащили, полоскали и выжимали. Для стирки выделялся целый день. Оксана сама не стирала - берегла руки, да и некогда ей было. Она целый день на кухне торчала. Поэтому белье в стиральный день забирали соседки. Оксану считали здесь лентяйкой и балованной барыней, то же самое стали говорить и про Натку, но ей было плевать. Стирка со щелочью, разъедавшей до мяса непривычные к такой агрессивной среде руки и полоскание в ледяной воде в сферу ее интересов не входили.
        Вообще, в отличие от местных баб, Натка ни капли не мучилась угрызениями совести за то, что могла прилечь днем вздремнуть или просто посидеть на лавочке и поглазеть в звездное небо. Она не собиралась здесь оставаться навсегда, ее не интересовали сплетни, скандалы и цены на свинину. Дожить бы до весны, а там - прощай, Волковойня и иди к черту. Потому что Натка не планировала всю жизнь обслуживать местных мужиков и выносить ночные вазы.
        Это сначала ей показалось, что работа у нее не сложная. Утром завтрак всем желающим подай, пока они изволят кушать, нужно пробежаться по комнатам, вынести ночные горшки и застелить кровати, да заодно поглядеть, не пропало ли что из обстановки: занавеска там или полотенце, или стул (да-да, и стулья воровали - ну совсем как на родине). Потом посуду собрать, отнести в кухню, где дочка Финогена ее помоет, пока хозяйка готовит обед. Дальше самая приятная часть: дойти до зеленщика или пекаря, или до мясника - зависит от того, какие продукты на исходе. А то и к рыбаку за рыбой - это прогулка почти на час: пока дойдешь, пока лучшую рыбу выберешь, пока поболтаешь с Есением-рыбаком, веселым мужичком, который в первую же встречу Натке предложил за него замуж выйти и до сих пор попыток подкатить не оставлял - чем не развлечение? Дальше - обед подать, тарелки собрать, столы протереть, белье в комнатах, где нужно перестелить, полы в номерах помыть… Причем с бельем и полами ей помогали и мальчишки, и Финоген, когда был свободен. С одной стороны - это вам не по всему заводу бегать с корреспонденцией, а потом еще
по ночам сидеть с переводами и статьями всякими. А с другой - Натка и так не была толстой, а теперь и вовсе исхудала, потому что поесть вечером сил часто просто не хватало. И не сказать, что работа тяжелая - просто она бесконечная. Могли и посередине ночи поднять, попросить еды или путник какой ночлега искал. А уж про выходные и говорить нечего, не было у нее этих выходных, в самом деле - Оксанка работала ничуть не меньше самой Натки, и заменить ее некому было.
        Разве что хозяйка посреди зимы с жаром свалилась, пришлось Натке еще и постояльцев принимать, потому что Финоген сам готовил в те дни, хотя мог бы Натку заставить, и она бы поняла его правильно. Но нет, обещал, что на кухне работа ее не касается - и обещание сдержал. Настоящей отрадой для женщины стали сыновья. Пользы от них было куда больше, чем в городе: и по хозяйству помогут, и на рыбалку с мужиками сбегают, и соседям, когда попросят, воды принесут, а уж в «постирочный» день цены им не было: белье дотащат и развесят без возражений. Правда, периодически ныли, что лучше б они в школу ходили и в смартфонах сидели, чем дрова рубить. Безжалостная Натка напомнила им, что в школе есть каникулы, а в деревне нет - напротив, летом работы прибавится. Там огороды да лес, да приезжих больше будет. Стаська с Владькой взвыли и потребовали, чтобы мать обеспечила им право на образование. Клялись не лодырничать, а грызть гранит науки всеми имеющимися зубами. Но вот что странно - домой они не хотели. Здесь, говорили, веселее и воздух чище.
        Натка бы еще добавила - и звезды ближе. До чего здесь красивые звезды! Выскочишь ночью в сортир в валенках на босу ногу и в зипуне на плечах, остановишься и забудешь обо всем. Созвездия незнакомые, конечно, но не менее красивые. И за это ночное небо Натка готова была порой все неудобства простить. Подумаешь, мыться в тазиках… подумаешь, туалет на улице… подумаешь… Нет, постирушки в речке и глобальные неудобства в критические дни уже не перекрывались никакими плюсами этого мира.
        Минусов было гораздо больше. Начать хотя бы с того, что местные Натку не трогали, а вот из приезжих каждый второй, если не первый, распускал руки - то по заднице хлопнет, то ущипнет, то в коридоре зажмет и примется всякие мерзости предлагать. Нет, Ната к сексу относилась спокойно, чай не девочка, но пока ни с одним из гостей она бы даже в поле рядом не присела. Зубы господа не чистили, а то и не лечили, мылись плохо, одевались неряшливо, хоть и купцы всякие. Разумеется, Оксанка говорила, что есть и другие господа - графья всякие или маркизы, но им не по чину в деревне останавливаться. Ну и предупреждала, что срамные болезни и от графа подцепить можно, поэтому Натка не рисковала.
        5. Натка и свекла
        Если бы Натку не просили держаться от кухни подальше, она бы задала Оксане много вопросов. Например, какого черта она так издевается над свеклой? Здесь из свеклы делали только какую-то жижу с чесноком, даже орехов не добавляли, или просто ели ее вареную. Причем ее особо и не выращивали, хотя Оксана говорит, что ботва свекольная ценилась высоко. Ее летом и в ботвинью, и в щи, и в салаты пихали. А сам корнеплод, страшно сказать - предпочитали скармливать свиньям. Нет, в хозяйстве свекла имелась - но только как лекарство. От запоров, например, или для лечения лихорадки. Натка только диву давалась, почему тут не варили борщ и не делали винегрет. Зато с огромным удовольствием на ужин и обед употребляли репу - вареную или пареную, или брюкву. Женщина и то, и другое искренне ненавидела. Уж на что она себя кулинаром не считала, а порой ужасно хотелось встать за плиту и нажарить картошечки с луком или селедку под шубой смастрячить. Но она держалась изо всех сил: знала, что дашь палец - мигом откусят руку.
        Но за свеклу все равно было обидно.
        Именно свекла кардинально изменила теперь ее жизнь.
        Началось всё очень скверно: на постоялом дворе остановился небольшой отряд солдат. Войны вроде бы в ближайшее время в княжестве Белогорском не намечалось, но армия имелась: на случай военных стычек с соседями, для охраны границ, для защиты дорог от разбойников, для сопровождения налоговых сборщиков и прочих ужасно важных государственных персон. Поэтому никто солдатам не удивился, но и рады им не были. Платить за постой вояки, разумеется, не собирались - на то закон был, что на два-три дня их должны были принять в свой дом любые граждане княжества. К тому же у них было оружие - мечи на спинами и топорики на поясах. А в деревне оружие было разве что у старосты - ржавая алебарда времен прошлой войны, да может быть, у кузнеца пара кривых мечей на перековку. Словом, всё как в России: попробуй господам офицерам возрази - и пропишут тебе тумаков за неуважение к властям. Посему Финоген был осторожен: дочери своей шестнадцатилетней велел с кухни даже носу не казать, жене сказал скалку при себе иметь, а Натку ему вроде бы и жаль было, но кто-то должен работать. Один он бы не справился.
        Натка сначала и не поняла, что бояться надо. На первое же предложение (нет, далеко не руки и сердца) она звонко ответила, что ей работать надо, а не глупостями заниматься, на второе - послала матом, на третье - обещала слабительного подлить в похлебку. Солдаты быстро поняли, что прекрасную даму их потасканные прелести не интересуют, зато эль здесь вполне себе неплохой и, главное, для них - бесплатный, и они на время затихли. А потом женщина в своей каморке спряталась, и там уж ее не нашли - потому что дверь всем желающим открывали или Стасик, или Владик. Роста они были уже внушительного, в темноте поди разбери - подростки тут или парни крепкие, к тому же их было двое. Словом, мамины защитники. Наткина честь не пострадала.
        А наутро ее разбудила сама Оксанка, причитающая так, что Ната подумала, что случилось самое страшное.
        - Опозоримся мы, Ната, как есть опозоримся, - выла женщина. - Делать-то что? Представляешь, такой шанс раз в жизни бывает!
        Путем нехитрых вопросов удалось выяснить, что среди ночи на постоялый двор прибыл самый настоящий альв - событие настолько же редкое, как и солнечное затмение. Альвы по землям людей путешествуют редко. В Волковойне, к примеру, их только на картинках видели. Цверги - эти да, останавливались, но не часто. А вот альв - это совсем другой уровень, это престижно! Настолько престижно, что впору вывеску сменить на «Альв и волк», или что-то в этом роде.
        - И в чем проблема? - зевая, буркнула Ната. - Поселили же? Наверное, в лучшей комнате?
        - Да. А проблема в том, что альвы мясо не едят! Чем его кормить-то?
        - Да чем угодно, - удивилась Ната. - Омлет. Каша с фруктами. Сырники испеки. Блины, в конце концов!
        - Да-да, - закивала воодушевлённо Оксана. - Блины! С медом и творогом! А на обед что? Салату бы, дак нету овощей-то свежих!
        - Винегрет, - заявила Натка радостно. - Самое простое! А там - картошку с рыбой в чугунке запеки да супчик постный свари. Отдельно для господина вегана.
        Оксанка только глаза таращила. Винегрет, сиречь салат с вареной свеклой, она готовить наотрез отказалась, не веря, что это съедобно. Пришлось Натке самой поставить вариться свеклу, морковку и картошку, резать соленые огурцы и моченое яблоко, да за кислой капустой в бочку лезть. Для соуса смешала дорогущее подсолнечное масло, не менее дорогую горчицу и практически бесплатный яблочный уксус. Ключевая фраза «это для альва» открыла для неё дверцы всех шкафчиков.
        - Долго как, - бурчала Оксана, помешивая супчик. - И дорого.
        - Зато, если альв оценит, потом на поток поставишь и будешь как «красный альвийский салат» выставлять. Точно говорю, это вкусно. Народу понравится.
        Оксана сомневалась, но благоразумно молчала. Натка несколько дней назад рассказывала деткам про силу слов - дескать, еда, приготовленная без матюков, всегда вкуснее и здоровее. А если ласково с ней разговаривать, то еще и портится медленнее. Коровам же включали Моцарта для повышения надоев, и свиньям создавали позитивную атмосферу, чтобы мясо вкуснее было.
        Славики не впечатлились, заявив, что в ее теории - кто веселее, того и доят, хорошо еще, если только доят, а не сразу под нож. А вот услышавшая ее слова Оксана задумалась и внезапно прекратила отчаянно ругаться в кухне.
        Винегрет был потрясающе красивым. На фарфоровой тарелке, да украшенный помидорами, тонкими ломтиками соленых огурцов и свежей зеленью с окна, такой весь багрово-розово-желтый, яркий, ароматный.
        - Выглядит крайне опасно, - заметила Оксана. - Ядовито.
        Но попробовала, правда, уже после того, как Натка целую тарелку с причмокиваниями умяла. Глаза закатила, заахала и сама альву потащила новое лакомство. Вернулась на кухню, тяжело дыша.
        - Вроде ест. Авось, не помрет.
        - Я же не померла, - резонно возразила Ната.
        - Ты привыкшая. А альвы - существа нежные, хрупкие, возвышенные!
        После такого описания Натка никак не могла в зал не выйти. Очень уж захотелось на настоящего эльфа посмотреть. На вид представитель невиданной доселе расы человекообразных не показался прям уж сказочным. Мужчина, тут сомнений нет. Красивый, изящный мужчина, росту высокого, фигуры худощавой. Волосы длинные, белые, в хвост завязанные. Натка всегда по длинноволосым млела, даже на Егора, паразита этого, чтоб ему там в другом мире икалось, запала потому, что он патлатый был. Косил под металлиста, весь такой брутальный, в коже и высоких ботинках. Красивый был парень, ничего не скажешь.
        Альв тоже был красивый и какой-то интеллигентный, что ли. Натка уже и забыла, что бывают такие мужчины, которые умеют пользоваться вилкой и салфеткой, не сморкаются на пол, не вытирают рот рукавом. И эти его манеры были даже привлекательнее, чем внешность. Зацепил ее парень, короче. Захотелось расспросить его, что за мир здесь такой, кто он сам по жизни. Но к такому так запросто не подойти, да и кто Натка, а кто он?
        Паранька, Финогенова дочка, всё порывалась из кухни выпрыгнуть и лично отнести господину альву чай, кофе, компот, эль, самогон - без разницы, что. Но мать настрого запретила. Солдаты еще квартировались, не хватало только, чтобы они Параньку приметили. Два дня пряталась, не померла, вот пусть и дальше так будет. А чтобы девку занять, ее к блинам пристроили. Блины - дело нехитрое, их можно много напечь, уйдут все.
        Альв явился в кухню сам, очаровательно краснея. Три женщины разный лет уставились на него с одинаковым восхищением: ну хорош же, стервец!
        - Дамы, я не мог не выразить своей благодарности. Кто готовил это заморское блюдо?
        - Она, - кивнула на Натку Оксана. Если бы альв сказал, что мерси, все было очень вкусно, Оксана бы и наврала про семейный рецепт, но лучше не рисковать.
        - А рецептик можно? - неожиданно спросил альв. - Видите ли, я хочу свой ресторан открыть, собираю всякие необычные блюда. Борщ я уже умею…
        Оксана заулыбалась, а Натка, наоборот, стойку сделала. Откуда он про борщ знает, а?
        - Я писать не очень хорошо умею, - призналась Натка. - Могу, конечно. Но вряд ли вы поймете.
        - Так вы мне продиктуйте, о прекрасная, а я сам запишу, - мгновенно предложил альв, окидывая ее каким-то откровенно мужским взглядом (или ей только хотелось, чтобы он так на нее смотрел?). - Так быстрее будет.
        - Хорошо, - неуверенно согласилась Натка. - Только после рабочего дня, вечером. Вы ведь еще не уезжаете?
        - Переночую, - коротко ответил альв.
        Он вышел, а Параська Финогеновна вдруг вцепилась Натке в рукав и завыла:
        - Меня, меня научи своему рецепту! Я ему продиктую!
        - Детка моя, ты для этого дяденьки слишком молода, - укоризненно сказала Натка. - Педофилией попахивает. Отпусти и забудь, не для тебя эта роза цвела.
        - Парась, тебе делать нечего? - хищно прищурилась Оксана. - Ну так марш посуду мыть. Ната, собери!
        Ната кивнула, подхватила большой жестяной поднос и побежала в зал. Собрала грязную посуду, нет-нет, да и поглядывая - куда альв подевался? Но альва в зале не было, только солдаты сидели за длинным столом, о чем-то болтали и ржали так громко, что стекла в окнах дребезжали.
        Нагруженная как верблюд, Натка вернулась в кухню. Выглянула в окно - где, интересно, Славики болтаются? Впрочем, вода натаскана, дрова нарублены и аккуратно уложены, на дворе чисто. Чем бы детки не тешились, лишь бы в рот не тянули, да. Посмотрела и забыла. Поди на речку пошли или в лес.
        А под вечер в кухню ворвался бледно-зеленый Владька и дрожащим ломким голосом пропищал:
        - Мам, там Стасик… Мама!
        6. Натка и нестандартные решения
        У Натки внутренности свернулись комом. Она сразу поняла, что случилось нечто ужасное. Примерно такое лицо было у Стасика, когда Владик грохнулся со второго этажа заброшенной стройки и сломал себе ногу. Такое лицо было у Владьки, когда он вернулся с прогулки со шприцом, воткнутым в ногу. Короче, всё было очень плохо, и женщина, уронив на пол полотенце, которым вытирала посуду, помчалась в обеденный зал.
        Стаська нашелся быстро. Он сидел за одним из столов в центре зала, а вокруг стояли солдаты и простые посетители. Судя по блаженно-задумчивому лицу, ее младший на сегодня сын был пьян в дрободан. На всякий случай Натка развернулась и двинула Владику по шее (выше не дотянулась) - для профилактики и еще потому, что кто-то должен быть виноват.
        - Ты куда смотрел, дурака кусок, - испуганно прошипела она. - Почему сразу не пришел?
        - Дык это… по делам ходил.
        Натка его дела немного представляла, у этих дел была длинная темно-рыжая коса и веснушки на носу. К счастью, девочки братьям нравились разные, а еще здесь девушки были другие, они и не подозревали, что бывает такая штука, как добрачный секс. Впрочем, они также не подозревали, что где-то на свете есть такие отъявленные мерзавцы, как Влад и Стас Орловы, которые способны продать снег чукче.
        - Что здесь происходит? - громко спросила Натка, прищурившись и обводя своим «мегеровским» взглядом притихшую толпу.
        - Мама, - расплылся в дебильной улыбке Станислав. - А я… ик! - нам денег заработал! - он гордо обвел рукой небольшую кучку меди на столе. - И работу… ик! нашел.
        - Какую? - если бы голосом можно было убивать, на голову Стасика сейчас бы свалилась ледяная глыба.
        - Сборщиком налогов, во!
        Стасик развалился на стуле, глядя на мать с превосходством, и до того он был в этот момент похож на отца (все знают, что дети похожи на отцов в самые ужасные моменты), что Натке немедленно захотелось его убить. Впрочем, такое желание у нее возникало не один и не два раза в неделю, гораздо, гораздо чаще.
        - Мытарем, стало быть…
        - Не, мыть ничего не буду. Деньги собирать буду.
        - Дамочка, ваш сын подписал бумаги, - нагло заявил капрал с рыжими усами, которого Натка уже успела приложить еще вчера коленкой ниже пояса. - Он свои жизнь продал нам.
        - Продал? - похолодела Натка.
        - Продал, проиграл… не важно. Он подписал контракт на двадцать пять лет.
        - Он несовершеннолетний, - выдавила из себя Натка.
        - Четырнадцать есть?
        - Нет! - заорала женщина.
        - Да, - закивал болван Стаська. Ведь врал, но зачем, зачем? Тоже мне, герой партизанского движения нашелся!
        - Четырнадцати ему нет, он пьян и не соображает, - твёрдо сказала Ната. - Влад, тебе сколько лет?
        - Тринадцать, - с готовностью ответил временно старший сын.
        - Вот, а они близнецы.
        - А вы, дамочка, все равно ничего не докажете, - нагло ухмыльнулся усатый. - Но я могу рассмотреть ваши аргументы в приватной обстановке.
        Натка похолодела. Не понять, на что намекает усатый, было невозможно. Продавать себя ради детей ей еще не приходилось, но, видимо, когда-то надо начинать. С одной стороны, ничего, она не девочка, потерпит, а с другой - а какие у нее гарантии?
        - Я могу вашему слову верить? - с достоинством выпрямилась женщина, почему-то вцепившись в палец, где много лет назад носила обручальное кольцо.
        - Как стараться будешь, - похабно ухмыльнулся капрал, а потом протянул руку и пощупал Натку за грудь.
        Бам-м-м! Оплеуху нахалу Натка выписала чисто машинально, и только потом поняла, что наделала.
        - Что ж, значит, не договоримся, - довольно спокойно сказал усатый. - Тогда я вашего мальчика герцогу Лотрейну перепродам. Будет отрабатывать свою стоимость… задницей. Герцог любит мальчиков.
        - Еще раз повтори, что ты сказал, - неожиданно раздался ледяной голос со стороны стойки.
        Все обернулись. У стойки стоял красивый и мертвенно бледный альв. Губы у него дрожали, но рука, лежащая на рукоятке меча, была тверда.
        - Уважаемый, это не ваше дело, - недовольно поморщился капрал. - Идите куда шли.
        - Почему это не мое, мое.
        - Да ну? И каким местом вы относитесь к этой женщине?
        - Она моя жена, - неожиданно ответил альв.
        Все ахнули.
        - И давно? - шевельнул усами капрал.
        - Я немного не так выразился, - поправился бледный альв. - Она моя будущая жена. Мы поженимся завтра поутру.
        - Альвы не женятся на людях, - неуверенно сказал усатый.
        - А я нетипичный альв, - отрезал блондин. - Мы поженимся, и дети перейдут под мою опеку. Им нет четырнадцати, они не имеют права заключать никакие договора без разрешения опекуна.
        - Но карточный долг…
        - Садись и сыграй со мной. Я не ребенок, которого напоили. И у меня есть деньги.
        Натка, затаив дыхание, смотрела, как странный альв спасает ее сына. Она не совсем понимала, что он делает, но мешать ему не собиралась. Что угодно, только бы Стаську, дурачка, вытащить! К ней шагнул Владик и обнял мать за плечи. Натка устало к нему прижалась, радуясь, что хоть на мгновение кто-то принял ответственность на себя.
        - Я не буду с тобой играть, - буркнул бордовый, как свекла, капрал. - Ты лжец и выдумщик. Просто заберу парня. Ничего ты не женишься.
        - Серьезно? - вскинул брови альв. - Эй, в этой деревушке есть священник?
        - Есть, - ответил ему хор нестройных голосов. - Позвать?
        - Зовите.
        Альв сел на стул, картинно закинул ногу на ногу и, не моргая, уставился на солдат. Натка тоже замерла. Народ волновался, перешептывался, но не расходился, ждали, чем вся эта странная история. Натка была здесь чужачкой, за нее никто бы не вступился, да и спорить с солдатами - себе дороже.
        Но священника привели быстро, ничего не скажешь. И седовласый благообразный мужчина притащил с собой книгу записей, а значит - все серьезно. Видимо, по дороге служителю объяснили, что происходит, потому что он не стал задавать лишних вопросов, а сразу плюхнул свой талмуд на стол, достал чернильницу и перо и спросил:
        - Как записывать молодоженов?
        - Валенуэль Сизокрылый, родился в Валь-Шааде.
        - Наталья Орлова, родилась в деревне Березоньки.
        - Запись сделана в деревне Волковойня в месяце Зимоборе. Отныне вы муж и жена. Обменяйтесь… хм… а колец у вас и нету.
        - А кольца нам и не надо, - серьезно ответил альв. - У альвов серьгами обмениваются. Наталья, у вас есть лишние, я видел.
        В край охреневшая от такого радикального поворота событий Натка позволила снять у себя из хрящика правого уха один из гвоздиков. Альв же вынул из своего длинного уха золотое колечко, вытер его рукавом и вдел Нате в ухо.
        Охренеть, охренеть, охренеть!
        На лице у вменяемого Владьки тоже буря эмоций. Он вроде и понимает, что к чему, но рот все равно открыл.
        - Вставь мне серьгу в ухо, - просит Валенуэль свою теперь уже жену, садится снова на стул и убирает волосы.
        Ната послушно вставляет гвоздик в дырочку. Сердце у нее пускается вскачь. Все это настолько глупо, настолько не с ней, что осязание прохладного упругого уха под пальцами вызывает волну странного жара. Ната понимает, что краснеет, что такое невинное прикосновение вызывает далеко не невинные мысли: а что, если он захочет?..
        Она отдергивает пальцы и смятенно смотрит на альва. Тот же устало прикрывает глаза и командует - будто он имеет на это право:
        - Мальчика отнесите в постель, пусть спит.
        И правда, Стасик уже сопел, лежа лицом на столе.
        - Наталья, утром мы уезжаем, собери свои вещи, - равнодушно сказал альв, холодно оглядев присутствующих.
        Финоген, доселе молча наблюдавший за происходящим, попытался было возразить, но тут же увял под надменным взглядом альва.
        - Куда! - неожиданно рявкнул альв, когда Стаса потащили через кухню в Наткину каморку. - Наверх несите, в мой номер. Теперь это мой сын, будет ночевать со мной. А ты за ним присмотришь, да, сынок? - Валенуэль перевел суровый взгляд на Владьку и тот истово закивал головой.
        - Иди ужинай, - неожиданно мягко сказал альв Натке. - Ты, наверное, за весь день не присела.
        Натка помотала головой, потом кивнула - горло словно сжало тисками. Она совершенно не представляла, что сказать. Возможно, этот эльф псих, возможно - этот глупый поступок еще отольется ей горькими слезами, но, положа руку на сердце, спать с эльфом ей было бы гораздо приятнее, чем с усатым. К тому же Валенуэль действительно ее спас.
        Она поднялась вместе с Владькой в большой светлый номер, радуясь, что альв выбрал самые дорогие комнаты. Здесь, кроме кровати, были еще два кресла, в одно из которых сгрузили Стаса.
        Сама Натка опустилась в другое кресло и тут же поняла, что это было крайне опрометчивое решение. Ноги и руки немедленно налились чугунной тяжестью, а глаза закрылись сами собой.
        - Владь, вещи наши собери, - сонно приказала она сыну. - Я нашла вам нового папку, завтра уедем с ним.
        - Мам, ты нормальная вообще? - заорал подросток. - Куда ты собралась с неизвестным мужиком? Я никуда не поеду!
        - Ты, как я поняла, еще несовершеннолетний, - устало ответила Натка, не открывая глаз. - Поедешь, как миленький. Или ты думаешь, что нам солдаты это вот все спустят? Ага, щаз, мстить будут. Или ты не понял, каким образом усатый предложил мне расплатиться за Стаськину свободу?
        - А ты с этим ушастым будешь другим местом расплачиваться, да?
        - Если он на мальчика согласится, то я тобой расплачусь, паразит, - свирепо рыкнула женщина. - И вообще, как с матерью разговариваешь, щенок?
        - Как хочу, так и разговариваю, - огрызнулся Владька. - Я мужчина, не указывай мне, что думать и что делать! Ай!
        Владька взвизгнул дурным голосом. Натка приоткрыла один глаз: альв держал зарвавшегося подростка за ухо.
        - Еще раз услышу, что ты с матерью таким тоном разговариваешь - выпорю, - буднично сообщил альв. - Я теперь ее муж, право имею. Впрочем, ты, отрок, считаешь себя взрослым? Могу выдать тебе бумагу, что ты самостоятельный. Покажешь ее солдатам внизу, а?
        - Не надо, - быстро сказал Владька. - Прости, мама, я переволновался. Я больше не буду. Я пойду собирать вещи.
        Альв с красивым именем Валенуэль отпустил мальчишку и махнул рукой. Тот быстро сбежал.
        - Ты чего не поела? - спросил альв Натку, присев рядом с ней. - Давай принесу?
        - Не хочу, - вяло ответила она. - Сдохнуть хочу от всего этого.
        - Ну нет, вдовцом мне рано становиться, - с улыбкой в голосе ответил альв. - Наталья, я тебя на кровать перенесу, поспи.
        - Ната. Называй меня Ната.
        - А я Валь. Можно Валик.
        - Нет, Валик - глупо. Валь - гораздо красивее. Буду звать Валем.
        7. Натка и собственный дом
        Выезжали поутру, степенно, неторопливо, будто так и планировали. Нажравшиеся давеча солдаты еще спали. Финоген тоскливо вздыхал, утирал несуществующие слезы и порывался Натку облобызать и завыть «на кого ж ты меня покинула», но женщина сурово посмотрела на хозяина постоялого двора и спросила, куда же он смотрел, когда солдаты Стаську окучивали. Мужик как-то сразу сдулся, вспомнил о неотложном деле в кухне, да так и исчез там с концами. Зато Параська до самого отъезда прожигала Натку и ее семью взглядом, полным ненависти и безмерной скорби.
        У альва очень кстати при себе оказался фургон, загруженный посудой.
        - Ресторан, - коротко ответил он в ответ на изумленный Наткин взгляд и замолчал.
        Стаська прикидывался умирающим лебедем, стонал и делал вид, что совершенно не помнит, что вчера произошло. Владька недобро косился на новоиспеченного отчима и что-то нашептывал брату. А Натка решила не обращать на сыновей внимания - все равно момент для разговора по душам был неподходящий - и просто села на облучок к альву, стало быть спиной к сыновьям.
        Едва поместилась. Надо признать, рядом с утонченным альвом в длинном бархатном плаще с меховой опушкой и высокой шапкой-бояркой Натка в овечьем тулупе, валенках и шерстяном платке смотрелась уморительно. Как любая мать, она купила сыновьям приличные сапоги из козлиной кожи с меховыми стельками и неплохие, хоть и изрядно потертые дубленые куртки, а на себя махнула рукой - как, впрочем, и в прошлой жизни делала. Сказала, что ей и так сойдет, все равно женихов не предвидится, так что - не распугает. Действительно, не распугала. Как в воду глядела. Ей было неловко, она стеснялась своего вида, и красные озябшие руки прятала в рукава, но все равно сидела рядом с альвом на потеху честному народу. Впрочем, зимой светлеет поздно, никто их из Волковойни не увидел. И слава Всевышнему.
        Натке было любопытно, что теперь Валенуэль собирается делать. Как она подозревала, Валенуэлю тоже.
        - Ната, у меня к тебе предложение, - сказал, наконец, Валь, когда и деревня, и половина леса остались позади.
        - Внемлю, - хмыкнула женщина.
        - Я оставлю вас в Каменске до весны, а сам дальше - в Арахат. Там у меня знакомый есть, который обещал помочь с открытием своего дела. Все вопросы решу, и вернусь за вами. Не думай, не брошу. Просто я и сам не знаю, что там в Арахате, где жить, какие люди там, а в Каменске у меня почти что родня. Ну и в Холодный замок заехать нужно, письмо от Морозного передать. Так вот, я могу тебе в гостинице поселить, а могу дом какой присмотреть. Как тебе лучше?
        - Настоящий дом?
        - Ну да. Снимем. Или купим.
        - Эх… Валь, ты ничего нам не должен, - тихо сказала Натка. - Спасибо, что помог нам, но дальше мы сами.
        - Ясно, дом так дом, - кивнул альв.
        Натка невольно улыбнулась.
        Дети сидели на удивление тихо, не просились ни есть, ни в кустики. Натка надеялась, что они там не задумывают против Валя никакой гадости, но верила в это слабо. Наверное, даже хорошо, что альв их здесь оставит, потому что будет время привыкнуть к новому положению. Никаких иллюзий Ната не питала: альву она не пара и все тут. Почему-то она казалась самой себе рядом с ней стареющей теткой. Да, ей всего тридцать два, ну так Валю на вид чуть больше двадцати, а еще он останется таким на сотню-другую лет, а она будет стремительно стареть. Поэтому глупо даже предполагать, что у них что-то может получиться, это просто смешно. Ну, а раз не может - то не стоит и волноваться из-за внешности и пытаться казаться лучше, чем есть.
        Каменск по местным меркам, наверное, считался едва ли не мегаполисом: тут были дома каменные, двухэтажные, улицы довольно широкие, мощёные камнем, а где не было камня - там была дощатая мостовая. Городок миленький, аккуратный, как с картинки из книги сказок: весь заснеженный-запорошенный. Их приземистые лохматые лошадки звонко цокали по доскам, а Валь вертел головой, а потом громко спросил у мужиков, которые о чем-то степенно беседовали возле лавки с вывеской в виде калача:
        - Уважаемые, а не подскажете ли, где можно домик на пару месяцев снять?
        Мужички прервались, внимательно оглядели и красивого элегантного Валя, и уставшую некрасивую Натку, подумали и сообщили:
        - Снять дом - это сложно. Вот комнату Маланья-вдова сдает, и еще у цвергов в гостинице можно остановиться. А ежели купить - так ведьмин дом сейчас продается.
        - Что за ведьмин дом? - заинтересовался альв.
        - Та эта… лекарка местная сбегла еще по осени… отравила одного тут и сбегла, знать, побоялась, что ее казнят. А дом остался, его дядька этой лекарки продает уже третий месяц, да никто пока не позарился.
        - Почему не позарился?
        - Маленький он. Всего две комнаты. Деревянный. Да еще на окраине. Дураков нет.
        - А дорого ли хочет за дом? - вмешалась Натка, опасаясь, что Валь решит искать другой вариант. - А посмотреть можно?
        - Нат, - укоризненно посмотрел на женщину альв. - Зачем тебе деревянный дом с дурной славой?
        - Ну давай посмотрим? - Ната умоляюще посмотрела на «мужа», и тот сдался.
        - Где, говорите, находится ваш «ведьмин дом»?
        ===
        Дом был хорош. Натка и в прошлой жизни бы оценила, а сейчас, после трактира, и вовсе пребывала в восторге. Одна большая комната, одна маленькая, отдельная кухня - и пусть, что с печью. С печью Ната управляться умела с детства. И дрова умела колоть, хотя теперь ей это было не нужно. Мальчики сделают. Деревянные полы сладко скрипят, на окнах лёгкие занавески, есть массивный шкаф с посудой, полки для книг и полосатый половичок возле небольшого дивана. В маленькой комнате - широкая кровать и шкаф. Здесь будут спать близнецы, а она - на диванчике.
        А еще дом действительно стоял в отдалении от остальных, и тут даже была банька - приземистое строение с полками, каменным очагом и большим чугунным котлом.
        Валенуэль же крутил носом и уверял, что может позволить себе купить НОРМАЛЬНЫЙ дом, а не эту хижину, но Натка тоже умела быть упрямой. Меньше всего ей хотелось как-то его обязывать. И без того он сделал для нее больше, чем кто-то другой за всю ее жизнь. В конце концов альв пожал плечами и уступил, проворчав, что впервые видит такую нетребовательную женщину. Славки стояли молча, смотрели на маминого мужа исподлобья и с такой ненавистью, что Натке захотелось отвесить им по подзатыльнику, но Валь только усмехался и раздавал указания:
        - Мать беречь и слушаться, вернусь - проверю. Денег я оставлю. На сегодня дров хватит, а завтра купите. Колодец вниз по улице, я узнавал. Рынок тоже недалеко.
        - Езжайте уже, дядя, - процедил сквозь зубы Владька. - Тринадцать лет как-то без вас справлялись и дальше не помрем.
        - Видел я, как вы справлялись, - усмехнулся Валенуэль. - Братца твоего чуть в рабство не упекли.
        - Больно вы знаете! Может, и не случилось бы ничего.
        - Знаю, - спокойно ответил альв. - Я пятнадцать лет назад так же в карты проигрался. В рабстве у людей и цвергов был. Мне не понравилось, и Стасу бы не понравилось, поверь мне.
        Натка зажала рот руками, а Влад замолчал. Каким бы дурачком он не был, а спорить у него желание пропало. Он теперь смотрел на альва даже с определенным уважением. Ната тоже. Она ведь думала, что альв такой весь из себя рафинированный-дезодорированный, чистый до скрипа, а оказалось - тоже дерьма немало хлебнул. Видимо, поэтому за Стаса и вступился.
        Сам альв своего откровения не стеснялся, просто еще раз окинул взглядом дом, неодобрительно покачал головой, а потом мальчишечьи ухмыльнулся, подошел к Нате и быстро поцеловал ее прямо в губы. Она опешила, захлопала глазами, а Валь заглянул ей в глаза и пообещал:
        - Я вернусь. Не делай глупостей, ладно? Обязательно меня дождись.
        - Ладно, - неуверенно согласилась Ната.
        - Обещай.
        - Обещаю.
        Валь кивнул, запрыгнул в свою телегу и щелкнул поводьями. Ната стояла и смотрела, как он уезжает даже тогда, когда дети, сказав явно нехорошее слово, ушли в дом. Только потом, когда уже и стука колес было не слышно, женщина прошла в дом, скинула ненавистный вдруг тулуп и завалилась на кушетку.
        Ей было, о чем подумать. Значит, он обещал вернуться. А еще - она ему нравится, хотя в таком тулупе - странно. Он ее по-це-ло-вал. Наверное, назло мальчишкам, но факт остается фактом. А вот интересно, где он будет спать, когда вернется? А вдруг - с ней? Признаться честно, Натка обеими руками за. Альв красивый, чуткий, спокойный. Отсутствие истеричности женщина ценила куда больше внешности. И ещё чувство юмора, а этого в Валенуэле было достаточно.
        Ну и вообще… она не могла не представить, как они хорошо смотрелись бы вместе. Оба высокие, тонкие, он - белый, она - смуглая, с тёмными волосами и глазами. Правда, недолго бы они хорошо смотрелись… Но она же не собирается с ним жить долго и счастливо, это глупо. А вот если… подарить себе немного любви… почему нет?
        Натка немного видела в жизни, но неудачницей себя не считала. Закончила школу с медалью, уехала за четыреста километров от родного дома, поступила в институт. На первом же курсе выскочила замуж по огромной любви. Сейчас она не понимала, что Егор в ней нашёл - в простушке из деревни, но знала - любовь у них была. Это уже потом, после рождения мальчишек, он не смог. Не хватило у него сил.
        На самом деле Егору нужна была мамка, и Натка, выросла в стесненных условиях, успешно с задачей справлялась. Её энергии хватало на всё: и на готовку (делов-то - печь топить не надо, вода из крана течет), и на уборку (чай, не свинарник убирать, а свой дом), и на учёбу, которая давалась ей легко. Секс? Да пожалуйста! Пироги? Запросто! Курсовую сделать за двоих? Ну и пусть на первом курсе не проходили начертательную геометрию - ничего сложного там не было.
        А потом у Натки появилось еще двое детей, и Егор уже перешел в разряд «больших мальчиков». Зря, наверное. Нужно было попытаться сохранить семью, потерпеть, но без него внезапно стало легче. Никто не искал чистые носки по утрам, когда дети только заснули, никто не требовал горячей еды, никто не спрашивал, почему пол грязный. Когда Егор собрал свои вещи и ушел жить к маме, Натка ругалась, плакала и рисовала на обоях график кормления. А ведь то время закончилось, но Егор уже не вернулся, и только тогда, когда он подал на развод, ее отпустило чувство вины. Это не она такая неполноценная, а он мудак.
        Думала ли она, что когда-нибудь выйдет замуж второй раз? Конечно, думала! А чего нет-то? Мужиков много, найдется и такой, кто сможет взять на себя ответственность за нее и мальчишек. И ведь нашелся! Пусть не человек, а альв. Пусть уехал! Но даже такое смутное осознание, что она больше не одна, что есть кто-то ВЗРОСЛЫЙ, кто ей поможет при случае, неожиданно ее привело в состояние полного удовлетворения.
        8. Натка и планы на будущее
        Дом был, пожалуй, странный. Обе комнаты пыльные, явно нежилые, а вот кухня сверкала чистотой. Горшки, чашки, тарелки пришлось перемывать - удовольствие при отсутствии водопровода сомнительное, а глиняная миска и ступка с пестом аж блестят, словно их мыли еще вчера. А точно ли ведьма ушла из города, или она все еще посещает свой дом? Отчего-то мысль о прошлой обитательнице не вызывала у Натки никаких страхов. Не то она не верила до конца в колдовство, не то смотрела слишком много фильмов про святую инквизицию. Ведьма и ведьма, фигня вопрос. Она с двухмесячными близнецами справилась, и с близнецами в пубертатном периоде справилась, что ей какая-то девица?
        Что ведьма была молодой, было понятно сразу. В сундуке под кроватью нашлись неплохие женские вещи: чулочки, перчатки, меховой полушубок - легкий и пушистый, не то что овчинная доха, нижнее белье с кружевами, белоснежная блузка на шнуровке и богатое красное платье из тонкой шерсти. Хорошо живут ведьмы, ничего не скажешь!
        Шубку не удержалась, померила. Хороша шубка и, главное, почти впору: рукава только коротковаты. Но совесть чужое не позволила взять, пришлось убрать на место. Все же вещь явно дорогая. Конечно, мальчишки хором уверяли мать, что дом принадлежит им, а значит и все, что внутри - тоже их имущество. Но, во-первых, дом купил альв, Натка в него ни гроша не вложила. Да, совместно-нажитое имущество, но это нечестно. Пока они не обсуждали, как будут жить дальше, так что - шубка подождет.
        А вот уборка не подождет, и, вооружившись тряпкой и ведром с водой, Натка перемыла дом, еще больше радуясь, что жилище выбрала совсем небольшое. Окна вымыла тоже, полы, даже стены протерла. Славки помогали - половички выбили, воды натаскали. Пока Ната возилась с полами, они пробежались по окрестностям, нашли рынок, купили дров, картошки и чесночной колбасы. Лучше бы, конечно, кусок мяса, но что взять с вечно голодных подростков? Что сильнее пахло, то и схватили. В любом случае сковородка в наличии имелась, печь тоже, поэтому с ужином проблем не возникло.
        Отодвинув заслонку печи, Натка заглянула внутрь и усмехнулась. Чего-то подобного она ожидала с самого начала. Внутри лежал сверток. В свертке была книга в кожаной обложке и с совершенно чистыми листами. Скорее даже, не книга, а тетрадь. Вот оно, ведьмино наследство! Надо будет полистать на досуге, здесь точно есть какой-то секрет. Мальчишкам покажет, наверняка они разгадают. А пока Ната завернула книгу в тряпицу и спрятала на дно сундука под шубку. Печь ей была нужна совсем для другого.
        А вечером, уже совсем в ночь, Ната растопила баню - уж как умела. Разожгла огонь в очаге, налила воды в котелок, потом цепляла раскаленные камни большими щипцами и кидала их в воду. И помылась, и постирала вещи - свои и детские, и мальчишек заставила вымыться, да так увозилась за день с непривычки, что не помнила, сама ли до дома дошла, или дети дотащили.
        Впервые за много лет Натка абсолютно выспалась. До сладкой боли в костях, до головокружительной слабости, до того, что открывшиеся глаза отказывались закрываться обратно. Ломило плечи, спину и мышцы ног - кто-то вчера перетрудился. Зато чисто, и можно спокойно обживаться, осматривать новый дом, а то она, кроме сундука и бани, ничего и не видела. Мальчишки встали раньше, кажется, растопили печь, потому что в доме тепло, почти жарко. На столе в кухонной части стоит чугунок с картошкой. Ан нет, вылизанный дочиста. Но в деревянной миске рядом несколько ломтиков картошки и сиротливый кусочек колбасы - позаботились о маме. Сразу видно - голодные были безумно, но совесть не позволила сожрать всё подчистую, как это бывало раньше, в прошлой жизни. Всё-таки они учатся, и это тоже ее, Натки, заслуга. Подавись, Орлов, она хорошая мать!
        А хорошей матери вполне можно весь день валяться на кушетке, только раздавая указания: Слав, почисти еще картошки! Слав, и водички подай! Слав, ну чего ты как маленький, ведь ты же знаешь, как печка работает! Поставь туда горшок с картошкой, ничего ведь сложного? Нет, за колбасой сбегать не надо, но вон там на полке, за шторкой были какие-то баночки, загляни. Что там? Мед? Соленья! Нет, грибы поставь на место, мало ли, а вот мед можно на хлеб намазывать… Ладно, в булочную можете сбегать, тут она совсем рядом…
        Дети - это не только хлопоты, но еще и бесплатная рабочая сила, да…
        Знакомство с соседями Ната решила отложить для лучших времен. Погулять она все же ближе к вечеру выползла, поглазела на окрестные улицы и пустой уже рынок, напомнила себе, что за покупками лучше ходить самой, здесь не супермаркет, где можно срок годности на этикетке посмотреть. Мерзкий, мерзкий овчинный тулуп с чужого плеча! В деревне годился, а тут за него Натке было отчаянно стыдно. Все женщины, которых она встречала, были в красивых плащах или шубах. Валенки были только на мальчишках, которые бегали по улице. Ее охватило острое искушение потратить деньги, оставленные Валем, на новую одежду. С одной стороны, это ведь ее дело - что покупать, правда? С голоду не помрет, у нее есть книги, шесть личных золотых монет и голова на плечах, неплохая, между прочим, голова. Надо подумать, как заработать денег - а остальное всё приложится.
        Теперь, когда у них был свой дом - а надо сказать, у Натки никогда в жизни не было своего собственного жилья - у нее словно крылья за спиной выросли. Теперь она уже в тот, другой мир, к Егору и его претензиям не хотела ни за какие деньги. Здесь нет прокладок? Ну так она изобретет! И памперсы, и водопровод, и мясорубку, и что там еще можно? Двадцать блюд из свеклы? Двести из картошки? Фаршированные перцы? Чахохбили? Ах, какие головокружительные перспективы перед ней открываются! Нужен был только дом…
        Ната не могла не думать о Валенуэле без огромной благодарности: герой, как есть герой! Самый лучший, самый щедрый мужчина в ее жизни! Вот он вернется - и она все ему скажет. Мальчишки, правда, ее совсем не понимали: сначала они ревновали мать к постороннему дядьке, а потом, когда Ната сказала, что брак у них фиктивный, принялись возмущаться еще больше.
        - Чего этому козлу ушастому надо? - фыркал Владик. - Ты у нас самая красивая, а он нос воротит!
        - Владь, так мы взрослые люди, мы не можем вот так запросто. Нужна любовь…
        - Мам, да ты чего, какая любовь? Нет никакой любви, есть только гормональные всплески, нам в школе психолог так говорил!
        - Есть любовь, Владик. Настоящая. Когда за другого человека готов горой стоять, на смерть идти. Я вот за вас готова и умереть.
        - Мам, ну это другое, - смущенно сказал Стасик, неловко обнимая Натку. - Мы же твои дети. А с мужиком посторонним разве такое может быть?
        - Но я ведь всего лишь женщина, Слав, - мягко сказала Ната. - Я тоже хочу иногда быть слабой, чтобы обо мне заботились, чтобы меня баловали…
        Мальчики переглянулись и нахмурились.
        - А мы - мужчины, - сурово сказал Владик. - Мы будем о тебе заботиться и баловать тебя, вот поверь. Мы уже взрослые, да, Стас?
        - Угу, - согласилась его копия. - Шубу тебе купим, мам. Ты ведь хотела шубу, да? Как ту, что в сундуке. Не все тебе в этой баранине ходить. Будешь у нас самая красивая, и эльф сразу в тебя влюбится.
        - Слав, так я что-то не поняла, мне чего с эльфом-то делать? - Натка с улыбкой посмотрела на своих сыновей-защитников. - Только что вы говорили, что не нужен он нам?
        - А что с ним сделать, если вы уже поженились? - удивился Стаська. - Теперь себе оставляй, тем более, у него деньги есть, и он не жмот, как некоторые… Вон, дом нам купил, обещал с собой забрать. И вообще… может, ты теперь нам сестренку родишь?
        Натка вытаращила глаза, краснея, как помидор, а мальчики вдруг посмотрели на нее жалобно. Это что же, им сестра нужна? А она всегда думала, что им и друг друга достаточно.
        - Все сложно, мои хорошие, - вздохнула она. - Давайте поговорим об этом потом, когда Валь вернется.
        - Если вернется, - очень тихо сказал Владик.
        - Не вернется - сами выживем, - пожала плечами Ната. - Из дома нас никто не гонит, заметьте. А что до денег… есть у меня одна идея на миллион баксов. Мне кажется, должно зайти.
        - Какая? - тут же оживились мальчишки.
        - Пока не скажу. Только мне нужны будут бумага и ручка, в смысле, перья с чернилами. А потом еще кузнец хороший.
        
        
        9. Натка и ведьмино наследство
        К концу первой недели пребывания в доме Ната обнаружила погреб. Почему-то она несколько раз на дню проходила мимо половичка возле печки, дважды мыла под ним пол, а металлического кольца ну никак не могла увидеть. Ведьмин дом, что сказать! Это как с книгой - там тоже страницы чистые были, но ведь явно не просто так она была спрятана. И поскольку спрятано, лезть вниз было страшновато. Мало ли, какие там секреты таятся! Но оказалось, что страшно только ей, потому что чуть позже из этого погреба раздался вопль Стасика:
        - Ух ты, огурцы!
        Ему лишь бы пожрать.
        Пришлось-таки лезть за неразумным отпрыском. Действительно, огурцы. Соленые, в бочке. Вкусные, со смородиновым листом, чесноком и укропом. И капуста квашеная. И кадка с грибами. И бонусом - ларь с непонятными мешочками, внутри которых были травы, и глиняными запечатанными горшочками. На горшках и мешочках были ярлыки с непонятными знаками. Натка крепко задумалась. Какова вероятность, что ведьма вернется за своим добром? Она бы сама вернулась всенепременно. К тому же женщина была уверена, что дом как бы не совсем и брошенный был. Но шиш с маслом этой ведьме - теперь это Натин дом, пусть бывшая хозяйка даже не думает, что Ната уйдет отсюда без боя. Конечно, Нате ведьму жалко, как там, в старом советском мультфильме говорилось: «Ну, что поделать! В дождь и снег нельзя же быть без крова. Кто сам просился на ночлег, скорей поймёт другого». Натка всегда с этой сказки ревела, потому что по жизни ощущала себя этим самым брошенным котенком-сироткой. Премерзкое, надо сказать, ощущение.
        Вот только кто сказал, что ведьма - котенок? А что если она и в самом деле - ведьма? На всякий случай новая хозяйка дома поставила за дверью кочергу - кто знает, как дело повернется? Может, начнет угрожать, по-хорошему разойтись не захочет - вдруг защищаться придется? Магией Натка совершенно точно не владела, а кочерга - оружие удобное, ухватистое. Был бы рядом Валь - он бы преподал Нате пару уроков по владению сковородкой, но Валя не было, и рассчитывать Нате было не на кого.
        Впрочем, пока никакая опасность Натке не угрожала, напротив - соседи оказались людьми доброжелательными, с Натой здоровались, выпытывали, кто она и откуда. И то, что Натка не просто одинокая женщина с детьми, а мужняя жена, да еще муж у нее - альв, оказалось как нельзя кстати. Бабка Авдотья из небольшого каменного домика выше по улице немедленно заявила, что детишки у Наты воспитанные и вежливые, а когда узнала, что они могут и жаждут работать за еду, в смысле, готовы наколоть бабушке дров, если она потом накормит их пирожками с мясом и яблоками, и вовсе стала счастлива. Булочник интересовался, не хотят ли юноши немного подзаработать, торгуя утром калачами да пряниками, потому что дети альва же, а разве могут у альвов быть какие-то неблагонадежные пасынки?
        Альвов в Каменске любили, да и вообще - везде любили. Говорили, что альвы красивые, умные и крайне порядочные. Святые, не иначе. Натку и ее отпрысков накрыло отсветом от нимба Валенуэля. Впрочем, Стас и Влад и сами оказались, в сравнении с местной шпаной, мальчиками порядочными и вежливыми. Все же Натка не зря им про Тимура и его команду рассказывала, да подзатыльниками вбивала уважение к старшим. Той же бабке Авдотье они помогли с дровами без всякого коварного умысла, просто пожалев ее деда, который едва поднимал топор. И матери эти юные тимуровцы даже слова не сказали, потому что «хорошими делами прославиться нельзя».
        Ната могла своими детьми гордиться, что она и делала.
        ===
        Робкий стук в дверь среди ночи Нату не то, чтобы напугал, но и не обрадовал, конечно. Если бы в дверь колотили - это одно, а тут кто-то просто стучал. Но кочергу она на всякий случай в руку взяла.
        За дверью оказалась молоденькая девушка в черном плаще. Бледная, испуганная, с влажными оленьими глазами.
        - Вам кого? - вежливо спросила Ната, пряча руку с кочергой за спину и надеясь, что это не бывшая хозяйка жилья. Такую она бы точно не смогла прогнать.
        - А… знахарка есть?
        - Нет, она уехала.
        - Но ведь что-то осталось, да? Снадобья, травки всякие? - девушка чуть не плакала.
        - Ничего не осталось, - мрачно сообщила Натка, широко зевая. - И нет, я вам помочь не могу, у меня нет медицинского образования.
        - Но моя сестра… Она неделю как родила…
        - И что?
        - Грудь… молоко…
        - О Боже, - вздохнула Ната. - Проходи, рассказывай. Все же в грудном вскармливании я немного разбираюсь.
        Оказалось - лактостаз. Судя по описанию, до мастита дело не дошло. Что такое лактостаз, Натка знала на собственном опыте и потому честно рассказала и про то, как прикладывать младенца, и про капустный лист, и про сцеживание. Девушка слушала внимательно, кивала, а после того, как Натка продемонстрировала ей одного из своих сыновей в качестве доказательства своей опытности - Владька попить вышел (на самом деле, конечно, проверить, с кем это мать среди ночи болтать вздумала) - и вовсе начала робко улыбаться. Натка не знала, помогла ли, но через день на крыльце обнаружила корзинку с яйцами, а еще через день - жену булочника с просьбой подсказать, как лечить кашель у ребенка. Тут уж Натка наотрез отказалась консультировать женщину - отправила ее к врачу. Хотя, конечно, могла и про горчичники рассказать, и про полоскание горла ромашкой. Да только стоит дать совет - и ведьмой назовут уже тебя, а потом еще обвинят, что корова от твоего взгляда сдохла. Нет уж, не надо.
        А ведьма, коза этакая, появилась совсем неправильно, не по-человечески. Просто Натка вернулась с рынка, нагруженная корзинами со всякой снедью, а посередине ЕЕ кухни сидит чернобровая девчонка, завернутая в нелепый шерстяной платок, и жрет ее, Наткины, оладьи.
        - Ты кто такая? - ахнула Ната, ища глазами кочергу.
        - Никто, - четко сказала девица, глядя на Нату прозрачными зелеными глазами. - Ты меня не видела. Придут меня искать - никому не скажешь.
        Натка послушно кивнула - будто завороженная. Молча сняла свой зипун, повесила на гвоздь в стене, разулась. Налила в большой чугунок воды из ведра, бросила кусок мяса, поставила в печь. Принялась резать капусту. Чернобровая с детским любопытством наблюдала за ней. Размотала шаль, тряхнула черными косами, утерла пот со лба. Потом прислушалась, пробормотала «О, идут, проклятые, чтоб им пусто было». Вскочила, схватила Натку за плечи и, заглянув ей в глаза, напомнила:
        - Ты меня не видела. Меня здесь нет.
        Потом подошла к стене и открыла дверь, которой еще мгновение назад там не было. За дверью оказалось что-то вроде чулана с лестницей наверх. Ну конечно, здесь же есть чердак, а лестницы на него нет! Натке и в голову не пришло ее искать, хотя она выросла в похожем доме и точно знала его устройство. Про погреб тоже знала, погреб нашла, а про чердак совсем забыла!
        Мгновение - и ведьма закрывает за собой дверь, которой больше нет. Над головой поскрипывают доски, а потом всё затихает.
        С улицы доносится шум и гул голосов. Кто-то колотит в дверь, да так сильно, что домик ходит ходуном. Хорошо, что мальчишек нет дома! Рано еще, они от булочника возвращаются к обеду, когда всю выпечку продадут. А может, и плохо, потому что столкнуться нос к носу с толпой не слишком добрых мужчин - не самое безопасное дело для молодой женщины.
        - Где она? - кричит Натке в лицо подозрительно знакомый усатый солдат.
        - Кто «она»?
        - Ведьма!
        - Какая еще ведьма?
        - Хозяйка дома!
        - Я - хозяйка дома, - устало сообщает Натка, нащупывая рукой кочергу. - Мы… мой муж купил этот дом почти две недели назад. Он стоял пустым с осени.
        - Врешь! Ведьму сегодня видели в городе! И молоко у молочника скисло, и петухи кричали среди бела дня!
        - А я при чем?
        - Так ведьма явно домой пришла!
        - Никакой ведьмы тут нет.
        Усатый посмотрел на Нату таким взглядом, что она поняла - ему на самом деле уже плевать, есть тут ведьма или нет. Он ее узнал и хочет отомстить за унижение. Был бы он один - женщина бы, не раздумывая, огрела его кочергой и побежала к соседям за помощью, но за спиной этого козла, во дворе, было не меньше дюжины солдат.
        Усатый толкнул Натку в сторону, врываясь в дом, скомандовал:
        - Обыскать здесь всё!
        Больно ударившаяся плечом Ната замерла, вжалась в угол, бессильно сжимая похолодевшие пальцы и молясь только об одном: только бы сыновья раньше времени не вернулись. А солдаты методично и с удовольствием громили ее дом: переворачивали стулья, заглядывая в горшки, потроша постели и с похабными ухмылками разглядывая Наткино нижнее белье, выкинутое из сундука. Как будто ведьма могла укрываться в горшке со щами или под периной! Полетели на пол чашки и тарелки, опрокинулся горшок со щами, заливая противным запахом вареной капусты утром вымытый пол. Сейчас они найдут подпол и разломают бочку с огурцами, а потом и на печку залезут, где в нише за трубой Ната спрятала деньги, ведьмовскую тетрадь и тот самый перемещатель, благодаря которому она попала в этот мир - и тогда уже ее ничего не спасет. Нет ведьмы? Назначат новую.
        - И что, позвольте узнать, тут происходит? - раздался ледяной голос из дверей.
        Время словно остановилось. Замер солдат с кружевными панталонами в руках, толкаясь плечами, выползли из-за печки два мужика. Усатый, до того с откровенным удовольствием наблюдавший за бессильным отчаянием Натки, весь скривился.
        - Опять вы? - гневно выкрикнул бледный от гнева и невыносимо прекрасный Валенуэль. - И опять рядом с моей женой? Вы мне надоели, господин офицер!
        В руках альва сверкнул коротким серебряным всполохом клинок, и усатый, наконец, ожил.
        - Угрозы представителю власти при исполнении? - недобро спросил он, набычившись.
        - Ни в коем случае, - кротко ответил Валь. - Защита своей жены от надругательства. Ната, он тебе угрожал? Запугивал?
        Отчего-то Нате было совсем не страшно за Валя, она интуитивно понимала, что он запросто усатому надерет зад. Клинок в руках альва выглядел опасно.
        - И угрожал, и запугивал, - кивнула она. - Прибежал, кричал, что я ведьма. Велел своим людям громить дом. Стулья мне поломали, тарелки разбили, в белье копались. Мстит, видимо. Пользуется служебным положением.
        У усатого вытянулось лицо - видимо, он сообразил, что его действия можно трактовать по-разному.
        - Ложь! - выкрикнул он. - Мы ведьму искали!
        - В горшке со щами? - зло прищурилась женщина. - Или среди моих панталон?
        - Прошу во двор, господин офицер, - скучающим голосом предложил Валенуэль. - За свои действия нужно отвечать.
        - Не при исполнении! - дернул кадыком офицер. - Некогда мне. Солдаты, уходим! Но я еще вернусь, альв. И тогда поговорим по-другому.
        Но Валь не обратил на его угрозу ни малейшего внимания. Посторонился, выпуская спешно покидающих дом солдат, а потом шагнул к перепуганной Натке и распахнул объятья. Ната бросилась к нему на шею и разрыдалась от облегчения.
        10. Натка и слишком много народу
        Валенуэль сначала опешил от столь бурных проявлений эмоций, а потом прижал жену к себе и принялся успокаивать - уж как умел. Гладил по волосам, обещал, что всё будет хорошо, что он больше их не оставит. В нем всегда жила потребность о ком-то заботиться, кого-то защищать, быть героем для кого-то. Кто бы мог подумать, что свою судьбу он найдет в убогом трактире нищей человеческой деревни!
        Что молодая женщина с темными как вишни глазами особенная - он понял сразу. Даже не потому, что его накормили явно иномирным блюдом. Нет, было в ней что-то возвышенное, утонченное. И в то же время дерзкое. Одевалась она не так, вела себя не так, ходила не так. Каштановые волосы гораздо короче, чем принято. Но особенно его восхитили ее уши - открытые, очень аккуратные и с несколькими сережками сразу. Так делали только альвы, люди, особенно деревенские, вообще редко носили серьги, разве что совсем уж высшее общество. А вот так, чтобы несколько сразу - он и вовсе никогда не видел.
        А еще руки - ну где это видано, чтобы у прислуги были такие длинные ухоженные пальцы? И ногти - чистые, не поломанные, без заусенцев. И взгляд… так смотрели только альвийки - с явным интересом, но как на равного. Ему даже показалось, что она увидела его настоящего. Не представителя почему-то обожаемой расы, а обычного мужчину. Возможно, даже красивого мужчину. Это его заинтриговало настолько, что он безропотно снял комнату на ночь, хотя до Каменска было всего четыре часа пути, а там его ждала нормальная гостиница, а не этот унылый трактир. И да, он планировал за темноглазой красоткой приударить и, может быть, затащить ее в постель.
        Вышло как вышло, но он не жалел. Просто при имени Лотрейна у него в глазах потемнело, и его понесло - ничего удивительного. Десять лет постельного рабства, да еще у мужчины, даром не проходят. И мальчишка этот - его, Валя, ведь почти так же развели. Напоили, обыграли. Он был тогда таким же глупым, таким же наивным - восторженный флейтист, впервые вырвавшийся в настоящий большой мир. Нет, пройти мимо, не заметить он просто не имел права.
        Женщина в его объятьях перестала вздрагивать. Валь ненавидел тех, кто, пользуясь своей силой, унижал и запугивал слабых. А тех, кто обидел его женщину (пока еще не жену) - ненавидел вдвойне. Усатому конец. Валь непременно отомстит - только придумает, как.
        А вообще - сам виноват. Что ему стоило настоять на нормальном доме? А может, и вовсе нужно было Нату с собой брать, и что с того, что сложно и непонятно всё? Поселились бы в гостинице. Нет ведь - хотел как лучше. Думал, что ей привыкнуть нужно, отдохнуть.
        - Мальчики где? - спросил он у Наты, почти силой усаживая ее на лавку - она всё порывалась вскочить и начать прибираться. - Угомонись, женщина! Вот, пей чай.
        Альв сунул жене в руки чудом уцелевшую чашку с чаем, огляделся и засучил рукава.
        - На работе, - шепнула Ната, обхватывая чашку ладонями. Как ни странно, она была еще теплая - а ей показалось, что прошла целая вечность! - Они в булочной подрабатывают, хлеб продают.
        - Какие молодцы, - похвалил альв, поднимая стул, и Натка зарделась и слабо улыбнулась. Ей было очень приятно это услышать.
        А альв - этот невероятный, совершенно фантастический мужчина вдруг взял метлу и принялся убирать с пола осколки посуды и ошметки капусты. Ната попыталась возражать, но он так на нее посмотрел, что она затихла. Только в голове мелькнуло что-то важное, но вот что?
        - Так выходит, тут и в самом деле ведьма жила? - полюбопытствовал Валь. - Нат, а тряпка есть?
        Точно! В голове у Натки щелкнуло, она вскочила и бросилась к той самой стене.
        - Почему жила? Живет!
        Она знала, что здесь есть дверь, и потому ощупывала стену особенно тщательно. Валь смотрел на женщину, словно на ненормальную: может, Ната и в самом деле свихнулась? Но нет, пальцы довольно быстро нащупали ручку, потянули на себя - и вот она, дверь, открылась как миленькая. И лестница за ней тоже. Лезть наверх не рискнула, только голову просунула и крикнула:
        - Эй, ведьма! Выходи давай. Солдаты ушли, теперь вернутся не скоро! Давай выходи, нечего прятаться!
        Тишина. Там она или птицей обернулась и смылась? Умеют ли ведьмы менять облик?
        - Сама не выйдешь - я тебя сдам, - пообещала Натка, с удовольствием слыша шуршание и скрип пола. - После того, что господа в форме тут устроили, у меня не заржавеет! Поди и награда за твою поимку назначена, да?
        - Ладно, выхожу, - раздался недовольный девичий голосок.
        Валь вытаращил глаза и поудобнее перехватил метлу.
        Спустившаяся вниз девчонка по-прежнему казалась безобидной, хотя теперь была гораздо более пыльной, чем раньше. На альва она поглядела так сердито, словно он один был виноват во всех ее бедах.
        - Действительно, ведьма, - удивленно протянул Валь. - Глаза зеленые.
        - Ага, прям, - надула губы девчонка. - У тебя тоже зеленые, ты же не ведьмак.
        - Так я альв, а ты - человек.
        - Глупости это все - про глаза, - отрезала ведьма. - И вообще - убирайтесь из моего дома. Понаехали тут!
        - Деточка, не доросла еще - в таком тоне со старшими разговаривать, - неожиданно строго одернула ее Ната, которая к любым детям относилась так же, как к своим. - Тебе хоть восемнадцать-то есть?
        - Мне семнадцать, - растерялась ведьма. - Я совершеннолетняя.
        Натка запоздало вспомнила, что здесь совершеннолетие наступает в пятнадцать у девушке и в четырнадцать у парней. Неважно. Все равно перед ней ребенок, а ребенка нужно накормить, переодеть и успокоить, а потом уже допрашивать с особым пристрастием.
        - Зовут-то как?
        - Ари… Ариадна, - гордо вскинула подбородок чернобровая.
        - Ариша, значит, - кивнула Ната. - Есть будешь?
        - Так нечего ж, - наивно сказала девушка, выразительно оглядев кухню и опрокинутый горшок со щами.
        - Хлеб, мед, чай.
        - Буду.
        Ведьма решительно кивнула, потом взмахнула рукой - и пол сам собой стал чистым. Правда, Ари при этом как-то подозрительно позеленела и зашаталась, но Натка все равно позавидовала - ей бы такую силу!
        - Я заварю чай, - негромко заявил Валь. - Травки есть какие, ведьма?
        - В погребе в ларе, - кивнула она. - Только там на хрысском надписи.
        - Что мне твои надписи, я по запаху различаю, - махнул рукой альв и решительно полез в погреб.
        Когда домой вернулись мальчики - с кренделями в каждой из четырех рук, удивлению их не было предела. Ладно, альва они уже знали - вернулся, значит. Неожиданно, но в целом даже приятно. Не бросил, обещание сдержал. А вот хорошенькую девчонку в красном платье, степенно попивающую чай из большой чашки, они видели впервые.
        - Знакомьтесь, это Арина, - махнула рукой Натка. - Она будет жить с нами.
        - В смысле? - настороженно спросил Влад.
        - Ну вы же просили сестричку! Вот, получите, распишитесь.
        - Мам, мы маленькую просили. Нафига нам старшая-то?
        - Ну уж какая есть, - хихикнула женщина, с удовольствием глядя на вытянувшиеся лица сыновей. - Шучу я. Это местная ведьма, в общем. Идти ей некуда. Скрывается от правосудия. Пока поживет на чердаке.
        Ари истово закивала головой. Идти ей, действительно было некуда. Последний ее схорон на старой мельнице у реки вчера раскрыли. А ведь ей нельзя уезжать, потому что любимый человек иначе ее найти не сможет. Он обещал за ней приехать в середине весны, когда зацветет сирень. Она дождется.
        Дурочка малолетняя, ага.
        Оставлять ведьму в своем (или ее?) доме Натке не хотелось: слишком уж девочка хорошенькая. А у нее двое детей-подростков со своими гормональными закидонами и альв. Чертовски привлекательный, между прочим. Но выбора не было - не выгонять же ее, в самом деле. Было бы лето - Ната бы еще подумала, но за окном только-только теплеет. Весна вроде бы близко, но еще даже снег не начал таять. Что ж, от ведьмы есть толк - она вон полы умеет мыть магией. А сама себя почистить не может, поэтому Ната отправила все еще ошарашенно переглядывающихся мальчишек топить баню, Ари - убирать пыль на чердаке, а Валь вызвался варить обед.
        Вообще-то альв был с дороги, но только отмахнулся от ее «ты бы поспал, отдохнул».
        - В гробу высплюсь, как говорит мой друг Морозный, - весело заявил Валенуэль. - Ната, рыбу будешь? Я с овощами и травами запеку. И картофель по-дивноморски. А яблоки есть? Компот сварю.
        Сокровище, а не мужчина! Ната даже слегка зависла, наблюдая, как споро мелькает острый нож в руках у альва. Мужчина, который умеет так красиво готовить - невероятно сексуален. А тот, который готовит еще и вкусно - просто божественнен.
        Просто. Божественнен.
        Есть ли у него девушка? Как он целуется? А может, альв и вовсе девственник? Вообще-то стоило бы поговорить бы с ним по душам, обсудить сложившуюся ситуацию, узнать про планы на будущее. Куда он ездил, все ли у него получилось? Но в голову лезли совсем другие мысли. Интересно, если она будет к нему приставать - что он сделает? Она не будет, конечно… неловко. Но помечтать-то можно, правда?
        11. Натка на ручках
        Тело после бани было тяжелое, неповоротливое. Мальчишки давно спали, и ведьма затаилась на чердаке, куда она утащила, словно мышка, пару покрывал и подушку, а Натка сидела на крыльце, завернувшись в одеяло, и завороженно глядела на звезды. Небо здесь было совсем другое, не как в её мире. Звезды крупнее, и луна какая-то розовая. В душе царило небывалое умиротворение и предчувствие чуда - как перед новым годом. Давно, в детстве. Потом-то любой праздник был мучительным: выбрать два подарка, обычно не два даже, а четыре - потому что мечты у Славиков разные, но подарить одну вещь все равно нельзя - раздерутся. И хорошо, когда подарки ограничивались машинками или конструктором, потому что два велосипеда Ната купить смогла только в кредит и ценой нескольких недель недосыпа - переводы по ночам делала. Как хорошо, что это всё в прошлом!
        Хлопнула дверь бани, выпуская облако пара и тонкого полуголого мужчину со скрученными в узел волосами. На Вале были одни широкие белые штаны по колено и распахнутая рубаха. Красивый. Натка прищурилась. Редко, когда увидишь такое складное тело. Мальчишки её только-только начали обрастать мускулами, до этого были просто жердями, а сейчас становились мужчинами, но это другое. Это её дети. А Валь, несмотря на обряд - чужак. Знакомый чужак, но по сути - посторонний мужчина.
        Альв быстро пробежал по ледяной земле прямо босиком. Снег мальчики убрали, но все равно - холодно же!
        - Подвинься, - сказал Валь, тесня Натку и сдергивая с неё одеяло. - Ишь, расселась!
        Он обвил её плечи рукой, и оказалось, что одеяла вполне хватает на двоих, особенно если они худые и сидят близко.
        - Ты меня не боишься? - насмешливо спросила Натка, опуская голову Валю на плечо.
        - Почему я должен тебя бояться? - удивился альв. - Ты не страшная.
        - У меня мужик был последний раз лет восемь назад.
        - Хм, не четырнадцать? - небрежно спросил Валь.
        - В смысле? - не сразу поняла Натка. - А, ты об этом… Пока я работала на одной работе, а дети были в садике, силы оставались на какие-то отношения. Ну, и верила в лучшее. А потом почему-то перестало хватать денег.
        - Мило… - он помолчал немного (Работала. Дети в садике. Ну, в принципе, он так и думал) и чуть повернулся к ней. - Не боюсь. Не хватало мне ещё красивых женщин бояться.
        - Я разве красивая? - с радостным удивлением спросила Натка.
        Валь фыркнул, а потом развернулся к ней всем телом и обхватил её лицо ладонями. Одеяло упало на крыльцо, но холодно больше не было.
        - Настоящие мужчины женщин не боятся. Настоящие мужчины женщин…
        - Ммм?
        Его губы были такими нежными, такими мягкими - как у женщины, наверное. "Ничего не получится", - решила Натка, отодвигаясь. Но его ладонь вдруг плотно обхватила её затылок.
        - Уверена, что хочешь уйти? - вкрадчиво спросил Валь, глядя на неё почерневшими глазами.
        - Нет, - честно ответила Натка, млея от ощущения его силы.
        - А чего ты хочешь?
        - Хочу ничего не решать. Хочу ни о чем не думать.
        Валенуэль с невнятным рыком подался вперёд, сминая её губы в совсем другом поцелуе. Натка скользнула ладонями по его предплечьям, смутно удивляясь тому, что они твёрдые и жилистые. Провела пальцами по плечам, нащупала хвост и дернула за шнурок, распуская его волосы. Валь хмыкнул, а потом подхватил её на руки - такой тонкий, а сильный - и шагнул на землю.
        - Куда? - шепнула Натка.
        - В баню. Я громкий, мальчишек разбужу.
        Громкий! У Натки никогда не было громких мужчин. Обычные мужики в сексе зажимались, молча пыхтели, никак не выражая свои эмоции. Да и сама Натка стеснялась издавать какие-то звуки, всегда сдерживаясь. А Валь, как оказалось, вообще ничего не стеснялся. Он и говорил, чего хочет, и восхищался ей, и стонал - и у Натки, кажется, впервые в жизни снесло крышу. Она и не знала, что так, громко, открыто - это совсем другое.
        Баня все ещё хранила тепло, но ночевать здесь было негде. Лавки жёсткие, шершавые. И без того ладони и колени жгло огнём. Валь, посмеиваясь, ловил покрасневшие руки Натки и дул на них, а потом поправлял на ней одежду. Они вернулись в дом - Ната в свою горницу, альв - на тюфяк в комнату мальчиков. Все это было так странно, так невероятно, что женщина полночи ворочалась на постели, пытаясь осознать, вместить… Для чего они это сделали? Между ними нет любви, только дружба. Натка ещё помнила, что такое любовь, выворачивающая душу, ломающая кости. Ей больше любви не нужно. А здесь была даже не близость, даже не душа к душе. Просто шальное и такое необходимое друг другу удовольствие. Передышка. Глоток радости.
        Оно того стоило.
        Это был секс, который не усложнял и не требовал разговоров после него. Как она и хотела: никаких решений принимать не нужно, ни о чем думать не нужно. С Валем было легко и приятно, и это было самое лучшее в её странном браке.

* * *
        Проснулась Натка поздно. В доме пахло блинами.
        На душе было хорошо и спокойно, как в далёком детстве, когда жива была мама, и отец не слишком часто выпивал, и трава была такой зелёной, и вообще… все было по-другому. Гораздо проще. Она встала, не в силах перестать улыбаться, достала свое лучшее платье, заплела волосы в короткую косу. Была бы косметика - ещё и накрасилась бы. Но глаза сияли и без туши, и на лице был румянец. Ей хотелось выглядеть красивой в глазах Валя.
        - Ната, я сделал завтрак, - трогательно улыбнулся альв, когда она выглянула из комнаты. - Садись за стол. Мальчики уже поели и убежали на работу.
        Натка смущённо улыбнулась:
        - Спасибо. Мне никто, кроме Лильки, завтраки не готовил.
        - Лильки? - скрипнул Валь. - Это кто?
        - Подруга моя. Лучшая. Она, в общем… далеко она.
        - Так кто ты такая? - тихо спросил Валенуэль, все же боясь правды. - Только честно, Нат.
        Натка посмотрела на альва настороженно, прикусила губу, а потом выпалила:
        - Я из другого мира.
        - Ясно. И как ты сюда попала?
        На лице Валя не было эмоций, он просто уставился в стену. Натка понимала, что он не ожидал её ответа, но скрывать от него не хотелось ничего, он все же… её муж, получается. И человек, в смысле, альв, хороший. Наверное.
        - Нат, ты не подумай, меня это не пугает, - невыносимо спокойно сказал альв, не отрывая взгляда от стены. - И я не стану к тебе как-то по-другому относиться.
        - Ты уже по-другому относишься, - заметила внезапно озябшая Натка, обхватывая плечи руками. - Как будто я стала тебе чужой.
        - Конечно, стала, - вздохнул Валик. - Ты как-то разом усложнилась. Другой мир, другое воспитание, другие жизненные принципы.
        - Какие принципы, Валь? - Натка опустила плечи, села на лавку. - Мир другой, а я прежняя. У меня там ничего не осталось. И никого. Все самое ценное - тут, вон - на работу ушло. Я все забрала с собой. Я такая, какая есть. Я женщина, которая устала до смерти быть сильной. Я хочу на ручки.
        - Иди ко мне, - Валь оторвал, наконец, взгляд от стены, и похлопал себя по коленке. - Иди на ручки, Ната. Я буду сильным вместо тебя.
        Ната и пошла.
        На его коленях и в кольце его рук было спокойно. И неожиданно жарко. Не так, как бывает, когда печка натоплена, а так, когда щеки заливает краской и сердце колотится от того, что рядом тот самый мужчина.
        - Так откуда ты? И как сюда попала?
        - Из России, - ответила Ната. - А попала… странная история, конечно. Пришла к подруге, а у неё в квартире квадратный мужик с бородой бродит. С какой-то странной штукой в руке. Ну я заорала, выскочила на него, из баллончика прыснула.
        - Угу, теперь все ясно, - усмехнулся Валь. - Так вот где князь Алмазный свой артефакт потерял…
        - Ты знаешь этого мужика?
        - Цверга. Это цверг был. Князь Алмазный, отец твоей подруги Лилии.
        - Ты знаешь Лильку? - взвизгнула Ната. - И все это время молчал?
        - Ты не спрашивала.
        - Ах ты гад! - заорала женщина, хватая альва за шею. - Я тебя!
        - Тише, тише, - хохотнул он, перехватывая её руки. - Если ты меня задушишь, то не узнаешь, как свою подругу найти.
        - Ты, ты…
        - Я, - согласился Валь и неожиданно её поцеловал в возмущённо приоткрытые губы. Натка тут же забыла, что хотела сказать, потому что ещё вчера она поняла, что Валь отменно целуется, а еще он вчера же выпытал из неё, как ей нравится. И сейчас активно этими знаниями пользовался. Очень активно и с явным удовольствием. Судя по всему, альву нравится целоваться. Он вообще не лишает себя радостей плоти. Как она только подумать могла. Что Валь склонен к аскетизму?
        Когда он выпустил основательно поплывшую Натку из объятий, она могла только глупо моргать и прикидывать, когда вернутся дети.
        - Книжки не врут, способ действенный, - выдохнул альв. Если бы он сам выглядел не таким сияющим и растрепанным, Натка бы, наверное, обиделась, но в целом ей было приятно, что ему приятно с ней, поэтому она только пересела обратно на лавку и залпом выпила стакан воды.
        - Нат, только честно, а? - задал Валь самый пугающий его вопрос. - Ты обратно в свой мир вернуться хочешь?
        - Ни за что! - горячо воскликнула женщина. - Даже если заплатят, не вернусь! Здесь лучше!
        - Несмотря на солдат, неприкаянных ведьм и туалет на улице? - хмыкнул альв, облегченно выдыхая.
        - А там у меня был Егор, который грозился отобрать сыновей, бесконечная работа и нищета, - хмуро вспомнила Натка. - Впрочем, уже сам факт, что я с Егором в разных мирах, меня бесконечно вдохновляет.
        - Егор - это твой бывший муж? Отец мальчиков?
        - Ага.
        - Ты его ненавидишь?
        - Не то, чтобы ненавижу… Но видеть больше никогда в жизни не желаю!
        - Отлично, - с довольным видом кивнул Валь. - Я рад.
        Ната благоразумно не стала уточнять, чему.
        12. Натка и очередные неприятности
        - А в Арахате я нашел неплохое здание под ресторан, - рассказывал Валенуль за ужином. - Почти в центре города. Работы там, конечно, немало, надо полностью все перестраивать. И интерьеры… Я хочу альвийский ресторан, чтобы всё белое, воздушное…
        Натка слушала и улыбалась, а мальчишки ревниво переглядывались, хотя жаркое, приготовленное альвом, уплетали за обе щеки. И почему Оксанка ей говорила, что альвы - вегетарианцы? Ее альв с удовольствием употреблял курицу. И вообще он не был похож на небожителя, как считали все вокруг. И холодным Валь уж точно не был, она это знала. В бане теперь лежало старое одеяло и запас дров - для них двоих. Из-за того, что в доме жил теперь еще один ребенок, альв утром снова увлек Натку в баню - и она теперь чувствовала себя абсолютно счастливой. Плюсов в семейной жизни с Валем оказалось много, а из минусов - только мальчики, которые явно не готовы были мать с кем-то делить. Ну и слишком маленький домик. Но менять жилье не имело никакого смысла.
        - Я думаю, основной ремонт займет месяца три, - рассуждал Валь. - А откроемся мы не раньше осени. Столько там делать всего - столики круглые хочу, люстры кованные, приборы специальные. Я уже написал Иену, попросил помочь с металлом, он ведь кузнец.
        - Кто такой Иен? - заинтересовалась Натка.
        - Иен Морозный, муж Лили.
        - Лиля приедет? - обрадовалась женщина.
        - Тетя Лиля? - подскочили парни.
        - Ага. Сначала сюда приедут, а потом мы уже все вместе - в Арахат.
        - А денег тебе хватит? - на всякий случай спросила Ната.
        - Понятия не имею, - по-мальчишечьи ухмыльнулся альв. - Я все, что у меня было, вбухал в ремонт. Но я ведь еще и флейтист, дам пару концертов, голодать не будем.
        - Ну зашибись, - проворчал Стаська. - Еще и денег нет.
        - Хочешь подсобить? - насмешливо спросил Валь. - В солдаты вон всех берут. А еще можно в карты поиграть, да?
        Натка замерла, затаила дыхание. Она с сыном про тот случай не разговаривала, боялась его обидеть. Понятно же, что он не со зла, по дурости своей, разве можно его еще потом как котенка в лужу носом тыкать? К тому же он все понял, взялся за ум. Сейчас же ей стало ужасно неловко за Валя, хотелось его одернуть, приказать замолчать, но мозгов хватило не лезть вот именно сейчас. Потом она, конечно, с ним поговорит, но подрывать авторитет отчима в глазах мальчишек не стоит.
        - Типа ты, дядя, умнее меня был, - огрызнулся Стасик. - Ладно, я - болван, признаю. А сам-то?
        - Я был круглым дураком, - кивнул Валь спокойно. - Меня точно так же, как тебя, напоили, усадили играть, дали подержать золото в руках. А потом все само собой произошло. Но мне не повезло - меня сначала на корабль матросом закинули, а уж потом перепродали герцогу Лотрейну. Я просто хочу тебе сказать, Стас - никогда не пей с чужаками. Лучше вообще не пей, ладно? И никогда не играй в карты. Просто не играй, и все. Азартные игры ничего хорошего в твою жизнь не принесут.
        - Ага, забыл вас спросить, - буркнул побагровевший подросток. - И вообще, ничего же не случилось.
        - Стас, ты не понял, да? Или не запомнил? - Валь пристально посмотрел на мальчишку. - Так спроси у Влада, как твоя мама собиралась тебя отбивать.
        - Валь! - возмущенно вскрикнула Натка. - Не надо! Он всё понял!
        - Надо, Нат. За свои поступки всегда надо отвечать. В этот раз за его глупость ответили ты и я. Нам просто невероятно повезло, что так все вышло. Но, как говорит мой друг Иен - гвоздь вынули, а дырка осталась. В Каменске у нас теперь враги.
        - Какие это?
        - Собутыльники твои, Стас. Мама считает, что вы еще дети, что вас нужно беречь, но раз уж вы достаточно взрослые, чтобы пить…
        - Не мы, а он, - напомнил Владька на всякий случай.
        - Оба хороши, - неожиданно жестко ответил альв. - Тебе просто повезло чуть больше, чем брату. На самом деле, солдатам было без разницы, кого из вас брать. И всё это было не случайно. Люди герцога Лотрейна ищут вот таких - без родни, без защитников.
        - Зачем? - дрогнувшим голосом спросил Стаська, вдруг съеживаясь на стуле и становясь похожим на воробышка.
        - Герцог любит мальчиков.
        - Валь, тебе не кажется… - начала было Натка, но осеклась от его злого взгляда.
        - Ната, эти люди в городе. Они знают, где мы живем. А капрал затаил обиду - и на тебя, и на меня. Скрывать это от детей по меньшей мере глупо. А то и опасно. Странно, что ты сама этого не поняла.
        Ната захлопала глазами - он был абсолютно прав. Славки уже освоились в городе, ходили везде вместе и в одиночку, а что если их попросту схватят и украдут люди этого самого герцога?
        - Запереть их в доме - это не выход, - словно прочитал ее мысли альв. - Но нужно быть осторожнее. Чуть что - не бойтесь кричать и убегать, это не стыдно. И знаете что? Надо поговорить с нашей ведьмой, может, она что посоветует, какой амулет или защиту поставит. Сильная девочка, очень сильная. Отвод глаз на высоте, уж на что на альвов мало что действует, так я лестницу на чердак ни за что бы не нашел.
        Неожиданно серьезные Славки кивнули, соглашаясь, а потом молча и синхронно поднялись и собрали со стола тарелки. Видимо, задело. Видимо, Валь понятно объяснил. Ната бы не смогла так - она бы раскричалась, запретила гулять без нее, посадила бы их дома, словом, устроила бы истерику. Вот так, по-мужски, было правильно.
        В их семье, наконец-то, появился мужчина. Можно было смело передавать ему свои яйца, которые, по мнению Наткиной подруги Лили, были у Натки хоть и воображаемые, но покрепче, чем у многих мужиков.
        Впрочем, Ната успокоилась рано. Мальчики у нее, конечно, были не самые глупые, но некоторые вещи в их разум входили не через уши, а исключительно через задницу.
        Валь, заявив, что не может сидеть без дела (хотя по факту он полностью отстранил жену от готовки), быстро нашел себе работу - в той же пекарне, что и дети. Как он сказал - на всякий случай. Предложил пекарю расширить ассортимент: продавать миндальное печенье, медовые тортики и яблочные штрудели. Альв действительно был настоящим виртуозом в части кулинарии.
        Ната снова осталась дома - теперь не одна, с Ариадной. Польза от ведьмы была немалая - прибиралась та своей магией быстро и очень качественно, да еще разобрала свой ларь с травами, потребовала у Натки тетрадь (как и ожидалось, буквы в ней ведьма отлично видела) и принялась варить настойки от кашля и поноса, а по ночам тайно куда-то свои зелья относила. На все расспросы о таинственном возлюбленном девчонка молчала как партизан, а про обвинения коротко сказала: «Да, убила. Отравила. Приставал, угрожал, сам виноват».
        Интересная девочка. Натка зря посчитала ее ребенком. Ведьма была умной, хитрой и вполне представляла, чего хочет от жизни. Натке бы такую уверенность!

* * *
        Когда Владик начал чесаться и отчаянно зевать, никто даже не догадался, что нужно бить тревогу. Но на следующий день он закатил глаза неожиданно грохнулся, встав с кровати - и ничего сказать внятно не мог, потому что язык у него во рту распух и не ворочался. Как назло, Валь еще до рассвета ускакал в булочную, потому что у него был какой-то большой заказ, а это значит - Натке пришлось принять удар на себя. Вдвоем со Стасом, который тоже выглядел неважно, они погрузили мальчика на постель, Натка кликнула ведьму с чердака - да так отчаянно, что девчонка кубарем слетела с лестницы. Поглядела на Стаську, потом перевела взгляд на его брата и рявкнула ну совсем как Натка в гневе:
        - Идиоты! Что пили?
        - Ничего, - испуганно ответил Стас, почесывая щеку. - Наверное, у него лихорадка. Или это… мененгит!
        - Острое отравление у него, - заорала Ари. - Говори, что пили, придурок!
        - Да ничего мы не пили!
        Ведьма шагнула к нему, заглядывая в лицо. Глаза у нее странно посветлели, сделались совсем белыми.
        - Что вы пили? - тихо и медленно спросила она.
        - Самогон, - послушно ответил мальчик, застыв.
        - Покажи, где взяли.
        Стас деревянно развернулся, отодвинул шторку, закрывающую полку над столом, и ткнул пальцем в бутыль с мутным содержимым.
        - Много пили? - с явным ужасом в голосе спросила девчонка. - А то, что там на этикетке череп и кости, вас не смутило, нет?
        - Что там? - пискнула Натка, которой отчаянно захотелось позвать Валя и спрятаться за его спину.
        - Настойка арники белой, - едва не плача, ответила ведьма. - Ее по каплям добавлять в лекарства нужно. Да, на спирту, но кто ж знал, что эти болваны…
        - Я только попробовал, - обиженно пробурчал Стас. - Валь сказал не пить, я и не пил.
        - А брат твой тупоголовый?
        - Ну он тоже отхлебнул. Пару раз. Может, три. Невкусное.
        Ведьма побелела и отчаянно посмотрела на Натку.
        - За альвом своим беги. Да побыстрее. Я не знаю, что делать. Противоядие сварю, не проблема. Но надо яд из организма выводить, и быстро. Иначе…
        Натка не стала уточнять, что там «иначе», это было ни к чему. Пока вслух не сказано - не так страшно. Сунула ноги в валенки и побежала что было сил в булочную - как была, простоволосая и без своего неизменного тулупа. Влетела, открывая дверь с такой силой, что та хлопнула об стену с грохотом, уставилась на задумчиво раскладывающего на витрине что-то красивое и несомненно вкусное альва, задыхаясь и не в силах выдавить и звука.
        - Дети? - мгновенно понял Валь, скидывая фартук, хватая свой плащ с гвоздика и накидывая его на Натку.
        Она кивнула, тяжело дыша.
        - Пошли, - схватил ее за руку и потащил за собой. - И не паникуй раньше времени. Я рядом.
        Натке действительно полегчало.
        Поняв, что произошло, Валь взвалил Владьку себе на плечо и потащил его к знакомому лекарю, приказав ведьме немедленно варить противоядие и испробовать его на Стаське, который только икал и чесался. Натка, разумеется, помчалась вместе с ним.
        И откуда только у Валя столько знакомых в этом городе?
        - Так лекарь - цверг, - непонятно пояснил Валь. - А все цверги - практически братья. А я - друг Иена, поэтому они меня любят как своего. И тебя теперь тоже. И Славиков. И даже, наверное, ведьму. Ты разве не заметила, что она свои зелья продает? Так вот, это я ее с Гленом Ледневым познакомил.
        Лекарь оказался вполне себе внушительным бородатым дядькой ростом Натку по плечо. Он подхватил мальчика, как пушинку, уложил на кушетку, заглянул ему под веки и хладнокровно заявил:
        - Будем спасать. Валик, выведи мамочку. А то ведь я клизму ставить буду и еще кровь пущу.
        - Может, не надо? - неуверенно спросил альв.
        - Шучу я, - буркнул цверг. - Про кровь шучу. А лекарство все равно ввести надо, через кишечник - оно быстрее будет. Иди-иди, все равно ничем не поможете. И Ари позови, она магией поддержит.
        Альв кивнул, обнимая бледную Натку за плечи и силой выводя ее из дома лекаря.
        К вечеру домой прибежал Стас, сообщил, что Владька пришел в себя, но надо все равно рядом с ним сидеть, а цверг в няньки не нанимался, у него другие пациенты есть. Поэтому дежурить будут по очереди - сначала Ари, потом Стас. Нет, мам, ты сиди дома. Дядя Валь, сделайте с ней уже что-нибудь, нафиг она нам там нужна, ведь реветь будет! Лучше пусть еды притащит завтра, бульона там или пирожков каких, ага…
        Валь с пасынком согласился, выдал ему хлеба с сыром (подзатыльники потом - когда убогий младшенький в себя придет), а потом Натку долго и затейливо отвлекал. Она пыталась сопротивляться, ругалась, хотела даже драться, но Валь умел настоять на своем. В конце концов, за ними обязательно пришлют, если Владу станет хуже, а не воспользоваться пустым домом просто глупо. К тому же нервы лучше всего лечить любовью и нежностью, это все знают.
        Не то, чтобы он был прям озабоченным, но Натку и в самом деле нужно было успокоить, не сказки же ей рассказывать, в самом деле!
        13. Натка и долгожданная встреча
        Разумеется, утром Ната была совершенно разбита. Просто как ваза - лежала в осколках. Методика Валенуэля, конечно, ей немного помогла, но ненадолго. Подскочила, не завтракая, не умываясь, начала трясти сонного Валя как грушу и заставила его-таки отвести ее в дом лекаря. По улицам почти бежала, впервые в жизни даже не думая, как она выглядит - в дурацкой овчинной дохе рядом с неизменно элегантным Валем. Ей сейчас был важен только сын.
        Владик выглядел неважно, но хотя бы выглядел. Дышал, пил лекарство через соломинку и при виде матери весь позеленел и спрятал голову под одеяло, мыча.
        - Ничего, - выдохнула Натка. - Сегодня я тебя не убью. Не переживай. Смерть - это сейчас слишком хорошо для тебя.
        Владик закивал под одеялом.
        - Я убью Стаську, - безжалостно продолжала добрая мать. - А тебя заставлю на это смотреть.
        - Ура, - безнадежно сказал Станислав. - Мне повезло. Я умру героем.
        Натка закрыла лицо руками и заревела - от облегчения, что дети все же живы. Несмотря на то, что им обоим неоднократно уже должны выдать премию Дарвина, каким-то чудом мальчишки еще продолжали гордый род Орловых.
        - Нат, я знаю отличный способ борьбы с хандрой, - преувеличенно бодро воскликнул Валь. - Мы купим тебе плащ!
        - Мы - это кто? - с подозрением спросила Ната, утирая слезы.
        - Мы - это я и дети. Мальчишки отдали мне свое жалование еще два дня назад. Сказали, что им не хватает, но до конца зимы шубу непременно надо купить. Но шуба тебе уже не пригодится, да и в столице выбор лучше. Поэтому - плащ.
        - Вот еще, - мотнула головой женщина. - Лучше чашек купим вместо разбитых. И сапоги мальчикам на осень.
        - Не спорь с мужем, женщина, - притворно нахмурил брови альв. - Мы идем за плащом!
        - Ну если муж так сказал, - вздохнула Натка. - Придется согласиться.
        - Муж и сыновья, - напомнил Стаська. Владик под одеялом закивал головой.
        В лавке женской одежды Натку встретила полненькая, но ужасно миленькая девушка ростом Натке по грудь. Цвергов Нате еще видеть не приходилось, но она сразу догадалась, что девушка не альв и не человек. Не ошиблась - Валь представил хозяйку лавки как Марту Северную, племянницу того самого Иена, которого Лилька осчастливила. Цвергиня и есть, только наполовину, мать у нее человечка.
        Ната про себя подумала, что если у цвергов и людей рождаются дети, то у альвов и неких дам из другого мира - тоже могут. А это значит, что стоит подумать о предохранении, потому что к детям она не готова, да и Валю это явно не нужно.
        Девочка Марта оказалась мастером своего дела. Плащ принесла такой, что Натка примерила и снимать отказалась. Коричневый - нет! - цвета горького шоколада, из мягкой шерсти, с бежевой шелковой подкладкой и капюшоном, отороченным норкой, он сел как влитой. Валик даже ничего говорить не стал - просто молча рассчитался с цвергиней. Слова были совсем не нужны.
        Напоследок Марта сунула Натке бумажный сверток со словами: «подарок супруге Валенуэля». Ната хотела было отказаться, но побоялась очаровательную девушку обидеть и только горячо поблагодарила. Не привыкла она к подаркам.
        А на выходе из лавки Ната и Валь столкнулись с колоритной парочкой. Квадратного вида бородатый мужчина в плаще с роскошным меховым воротником (который делал и без того не слишком пропорциональную фигуру еще квадратнее) вел под ручку прехорошенькую девицу в расстегнутой белой шубке: светлокосую, голубоглазую, с остреньким носиком, румяными круглыми щечками и вполне себе беременным животиком.
        Натка ахнула: встречу с Лилькой она предвкушала с того самого момента, как Валь ей сообщил, что та должна приехать, но все равно - остолбенела.
        Подруга, и раньше не отличавшаяся стройностью, теперь и вовсе выглядела колобком. Живот у неё был еще небольшой, зато округлились щеки и в целом она явно не голодала. Но её мощный бородатый муж смотрел на супругу с таким восторгом, что сразу было понятно: в его глазах Лиля - самая красивая женщина в мире. Впрочем, и Лиля бросала на мужа взгляды, полные нежности.
        - Лиля, - взвизгнула Ната, бросаясь навстречу подруге. - Это и в самом деле ты!
        Пухленькая блондинка вытаращила глаза и приоткрыла рот, а потом кинулась Натке на шею. Точнее, на грудь - куда уж дотянулась. Все-таки Лиля всегда была ростом с табуретку.
        - Я не верю, ты - здесь! - рыдала Лилька. - Это невероятное чудо! Но как? - и явно занервничавшему мужу. - Это я от счастья!
        - Ты щас ещё больше очумеешь, - пообещала Натка. - Я - жена Валя. В смысле, Валенуэля.
        Маленькая блондинка икнула, оторвалась от Наткиной груди и с суеверным ужасом посмотрела на улыбающегося альва.
        - Ты женился? - взвизгнула она. - И меня на свадьбу не пригласил?
        - Так получилось, - скромно опустил ресницы альв.
        - Да-да, так сложились обстоятельства, - согласилась Натка.
        - А ну покажи уши! - потребовала Лиля грозно.
        Ната с недоумением поглядела на подругу, но решила с беременной женщиной не спорить и послушно убрала за уши волосы.
        - Ууу, круто, - восхитилась Лиля. - Иен, смотри, они по-настоящему поженились. Валик - гад и предатель. Друг, называется, втихаря женился!
        - А что у меня с ушами? - растерянно спросила Натка, оглядываясь на невозмутимого, как полено, Валя. Он умел делать совершенно деревянное лицо.
        - У тебя брачная татуировка, - охотно пояснила Лиля. - А ты что, не знала? Смотри, а у цвергов на запястье.
        Она продемонстрировала тонкие чёрные линии на правой руке. Очень стильная, необычная татушка: одна линия завивалась в лепестки лилии, другая - сворачивалась снежинками.
        - У цвергов - брачные браслеты, а у альвов - серёжки.
        Натка немедленно принялась ощупывать ухо и щеку, но под пальцами была её привычная кожа. Валь шагнул к ней и дотронулся до её виска у линии волос.
        - Тут, - тихо сказал он. - Ветвь с листьями.
        От простого прикосновения у Натки волоски на руках встали дыбом, и в животе ухнуло. Она посмотрела Валю в лицо и облизнула пересохшие губы. Глаза альва стремительно почернели, зрачки увеличились так сильно, что от радужки осталось только узкое зеленое колечко. Этот взгляд любая женщина поймёт.
        - Мы вам не мешаем? - насмешливо осведомилась Лиля.
        - Нет, - ответил Валь, обнимая отчаянно покрасневшую Натку. - Все хорошо.
        - А мальчики? Где мои крестники? - внезапно вспомнила блондинка.
        - В больничке, - кисло ответила Ната. - В рот всякую гадость совали.
        - Что, оба?
        - Нет, на этот раз Владька. Они, знаешь ли, по очереди чудят.
        - Сочувствую, - пробормотала Лиля без всякого сочувствия в голосе. - Вы в гости приходите. Обязательно. Ох, Ната, как я счастлива, что ты тут со мной!
        Маленькая блондинка и высокая брюнетка обнялись, утирая слезы.
        Мужья едва сумели их растащить - сопротивлялись обе. Пришлось мужчинам пообещать, что они непременно встретятся завтра, а сейчас у всех были дела. Лиле нужна новая шуба - эта уже не сходилась в районе талии (Ната подумала, что дело тут не только в беременности, но если Иена всё устраивает - и хорошо, и славно), а Ната с Валем даже не завтракали и теперь голодают.
        - Здесь рядом неплохой ресторанчик, - рассказывал ей альв, увлекая вниз по улице. - И недорого, вот честное слово. Там, кстати, совсем неплохие блинчики подают.
        - А у нас есть деньги на рестораны?
        - Нат, - остановился Валь, заглядывая ей в лицо. - Вообще - это не твои проблемы. Я мужчина, я решу этот вопрос. Но я уточню: когда я говорил, что денег у нас немного, я имел в виду - дом теперь купить не сможем. А уж на жизнь точно хватит. И потом, я альв и флейтист. Ты просто не представляешь, сколько будет стоить в столице билет на мой единственный концерт.
        - И швец, и жнец, и на дуде игрец, - проворчала Ната. - Ну ладно, корми меня.
        - Другое дело!
        В Каменске, действительно, был ресторан. Единственный, но все равно вполне приличный. Натка его ни разу еще не видела, да оно и понятно - в этом районе она еще побывать не успела. Ничего пафосного - просто светлый зал с квадратными столиками, нежно-голубые скатерти, стулья с высокими спинками и безукоризненная чистота. Да, это вам не трактир Финогена! К слову сказать - чем темнее в заведении, тем хуже там убирают. Здесь явно заботились о репутации. Симпатичный юноша указал альву и его спутнице на столик возле окна, принес меню - в бархатной папке, на плотном листке бумаги с вензелями. Вот что значит - культура! В «Волке и Охотнике» предлагалось всегда одно и то же. Выбор был не настолько большой, чтобы постоянным посетителям требовалось меню.
        Ната подняла глаза, чтобы озвучить свои пожелания, и вздрогнула. Муж, неестественно выпрямившись и широко раскрыв глаза, смотрел на входную дверь. Губы его дрожали.
        14. Натка и новый враг
        Ната оглянулась и прищурилась.
        Высокий мужчина с породистым лицом окинул присутствующих людей надменным взглядом, задержавшись на Вале и насмешливо приподняв бровь. Ната снова посмотрела на альва: он был бледен как полотно. Вилка в его руке погнулась.
        - Что происходит? - тихо спросила женщина, дотронувшись до рукава мужа. - Кто это человек?
        - Герцог Лотрейн, - ответил Валенуэль, вздрагивая и начиная, наконец, дышать.
        - Расскажешь? - Натка уже слышала это имя, но не могла вспомнить, где.
        Валь как-то дико, затравленно на неё взглянул, а потом улыбнулся белыми губами.
        - Он был моим хозяином несколько лет. А я был его постельным рабом.
        Точно же! Стаську хотели этому герцогу подложить! И усатый капрал - тоже человек Лотрейна.
        - Ты хочешь его убить? - деловито спросила Ната. - Или просто сломать? Если убить - то труп надо прятать. Не думаю, что это будет сложно.
        - Что? - ошарашенно переспросил Валь, тараща глаза на Натку.
        - Труп. Закопать в лесу. Или возле Волковойни бросить. Там дикие звери. Сожрут и спасибо скажут. Можно в речку, главное, потом раков оттуда не есть.
        - Ты шутишь? - неуверенно спросил альв, моргая.
        - Нет. Я считаю, что насильник и садист должен быть наказан. Те шрамы на спине - это он сделал?
        - Да, - прошептал Валь, снова бледнея. - Он называл меня своим ангелом и вырезал крылья. Но это не всегда. Он пил какое-то дурман-зелье, от которого становился совершенно безумным. Вот в таком состоянии у него были припадки.
        - Это похоже на план, - задумчиво сказала Натка. - Надо его прижучить. Или ты из тех, кто отпустил и забыл?
        - Нет, - тихо, но твердо ответил Валь. - Я всегда хотел отомстить. Но не знаю, как. Я слишком альв для столь низменных порывов. Понимаешь, альвы… они, в смысле, мы - слишком возвышены для таких вещей, как ненависть или месть. Мы изольем свою боль в музыке или в картине, а потом будем молча ждать, когда наш обидчик умрет. Живем мы долго, как правило - дожидаемся.
        - Я так и знала, что Конфуций не от мира сего, - пробормотала Ната. - и это его «Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как по ней проплывет труп твоего врага» очень подходит альвам.
        - Прекрасно сказано, - немного оживился Валь. - Нужно сделать эту фразу девизом моего народа. В этом все мы…
        - Ну так я - не альв, я человек, - нехорошо улыбнулась Натка. - Зло должно быть наказано. А добро должно быть с топором.
        - Хм, добро с топором - это очень похоже на Иена.
        - Мы можем на него рассчитывать?
        - На Иена - да. А вот Лильку лучше сейчас не тревожить.
        - Согласна, - Натка накрыла своей ладонью руку мужа и сказала то, что всегда говорила сыновьям. - Я с тобой. Я буду на твоей стороне. Если ты будешь воевать - я буду подавать тебе патроны, в смысле, стрелы, или чем вы тут стреляете.
        - Это… славно. И очень странно, - Валь улыбнулся беззащитно. - За меня даже матушка так не вставала.
        - Так она альвийка, - напомнила Ната. - А я женщина простая. Кто обидел кого-то из моей семьи - тот обидел меня.
        - А я твоя семья? - внимательно посмотрел ей в глаза Валик.
        - Ты сейчас - мой мужчина, разве нет?
        Натке и самой было важно знать, что между ними происходит. Потому что по-настоящему мужем она альва не считала: кто она и кто этот красавчик? Через пятнадцать лет она будет стареющей морщинистой тёткой с обвисшей грудью и седыми прядями, а он останется молодым и красивым. Будущего у них нет никакого. Но вот конкретно сейчас, именно в этот момент - они пара. Те, кто друг друга поддерживают. Во всяком случае, они вроде как женаты, спят вместе, да и Валь спас её сына. Сыновей. И ее тоже спасал не раз. Меньшее, чем она может его отблагодарить - помочь ему разобраться с прошлым. Впрочем, это даже не обсуждается - она готова помогать Валю во всем.
        - Я твой муж вообще-то, - довольно-таки холодно напомнил Валенуэль, хмуря светлые брови. - Теперь - единственный мужчина в твоей жизни. Ну, единственный в твоей постели, скорее. Или у людей по-другому?
        - Понятия не имею, - хмыкнула Натка. - По мне, так брак автоматически подразумевает верность. Если ты хочешь разнообразия - разведись и гуляй.
        Про быстротечность их отношений говорить не стала - во-первых, это само собой разумеется, а во-вторых, не время и не место. И без того проблем хватает.
        Герцог Лотрейн, говорите? Что ж, Натка знает, кого спросить про его "дурман-зелье". А пока… а пока надо уже поесть, потому что герцог герцогом, а завтрак никто не отменял.

* * *
        К вечеру домой вернулась ведьма, сказав, что Владу совсем хорошо, а Стас остался с братом, чтобы тот не скучал. Уже завтра мальчишки будут дома.
        Натка кивнула, налила Ариадне чая, поставила гору пирожков (Валь напек) и села рядом на лавку. Ведьма явно была голодна, потому что на еду накинулась как волк.
        - Скажи мне, Ари, - Натка пристально уставилась на юную ведьму, сосредоточенно вгрызавшуюся в пирожок. - Ты герцога Лотрейна знаешь?
        - А кто ж его не знает? Он владелец здешних земель, ну - Каменск, Волковойня, Утырки, Жадица - всё это на его земле стоит. А ближе к горам - там уже князя Холодного вотчина, лес, замок, шахты. Граничные земли людей и цвергов.
        Натке вот именно сейчас не до цвергов было, хотя в другое время она бы с удовольствием послушала. Всё же подруга ее замужем за представителем горного народа.
        - Нет, Ари, ты лично его знаешь? Ну, герцога?
        - Откуда? - страшно удивилась ведьма. - Или ты считаешь, что такие, как они, приходят к таким, как я?
        - Говорят, что герцог - любитель особых снадобий, - не унималась Ната.
        - Говорят, что кур доят, - буркнула Ари. - У меня он ничего не покупал, если ты об этом. Да я и не умею ничего такого. Я лечу, а не калечу.
        - А узнать как-то можно?
        - А тебе зачем?
        Натка задумчиво посмотрела на ведьму, потарабанила пальцами по столу и, наконец, спросила:
        - А что ты думаешь о рабстве?
        - А шо я должна о нем думать? - вытаращила глаза Ариадна. - Меня оно не касается вот совсем никаким боком. Рабов у меня нет и никогда не будет, да и сама я свободная.
        - А в целом?
        - Ну… - Ари задумалась, а потом беспомощно посмотрела на женщину. - Рабство - это плохо, да?
        - Одного моего друга Лотрейн держал в рабстве. В постельном, - сообщила Натка. - Много лет.
        - Друга? - не поняла Ари. - В смысле, в постельном? Мужчина… мужчину? Оу! Сочувствую. Это ужасно.
        - А потом люди Лотрейна хотели обманом продать в рабство Стасика. И я хочу Лотрейну отомстить.
        - Месть - это хорошо, - одобрила Ари кровожадно. - И что ты думаешь делать? Погоди, ты спрашивала про зелья: это звучит как план. Узнать, что он там употребляет и отравить его? Или - свести с ума. Или сделать так, чтобы у него мужская гордость почернела и отсохла! Или…
        - Погоди, погоди! - перебила ее Натка. - Не увлекайся, хотя идеи все заманчивые. Для начала нам нужно как можно больше о Лотрейне узнать. А я, сама понимаешь, тут чужачка. Я никак не смогу.
        - Зря ты так говорищь, - неожиданно сказала ведьма. - Как раз тебе проще всего. Ты пришлая, к тому же необычная, высокая, красивая. Нужно только придумать, чем тебе герцога удивит - и он сам примчится с тобой знакомиться.
        - Да ладно, - усомнилась женщина. - Я не верю. Хотя… Есть у меня одна идея. Я думаю, что с помощью этой штуки можно убить двух зайцев сразу.
        Натка задумчиво прошлась по комнате: два шага вперед, два назад, потом бросилась в спальню, где вытащила из-под кровати сундук. Достала ленту, что-то бормоча, обмерила сундук со всех сторон, а потом подняла сияющие глаза на ведьму и вкрадчиво мурлыкнула:
        - Тебе ведь можно доверять, Ари?
        - Нет, - твердо ответила ведьма. - Не рекомендую. Что ты такое придумала?
        - Технический прогресс! - торжественно провозгласила Ната. - Мы завоюем этот мир!
        - Ты завоюешь, - уточнила ведьма. - А я тебе успокаивающего чаю заварю, мне не нравится твой взгляд.
        - Так, мне нужен плотник, - Натка уже не слушала ее. - И кожа, большие куски. Клей, сапожная игла, шило, дратва, шелк. И кузнец. Где всё это можно достать?
        - Кожу - у скорняка, это на углу Большой Торговщицкой и Красной улиц. Плотник в ремесленном ряду. А кузнец…
        - А кузнец у нас свой.
        Натка решительно поднялась с колен, ногой затолкала сундук обратно под кровать и выглянула в окно. Валь, ушедший сначала к молочнику, затем в мясную лавку, затем к Славикам, должен бы скоро вернуться, поэтому она свою идею начнет реализовывать завтра. Понадобятся деньги. Что-то подсказывало ей, что четырех золотых на все не хватит. Надо бы, наверное, книгу продать какую-нибудь. Физику, например. Надо посоветоваться с мужем, он что-нибудь подскажет. А потом уже заниматься тем самым прогрессорством в этом мире.
        15. Натка и ее задумка
        С самого утра Натка, еще раз расспросив ведьму, куда идти, побежала искать плотника. Нашла, разумеется. Долго объясняла ему, что хочет от него: шесть прямоугольных деревянных ящиков, не слишком толстых. Чтобы один в другой вкладывался, с зазором. Да, каждого размера по три штуки. Два больших и непременно одинаковых, два средних и два маленьких. Вроде он все понял и денег за работу попросил не так уж и много.
        Дальше - скорняк. Тут сложнее. В коже Ната не разбиралась совершенно. Какую брать - толстую, тонкую, среднюю? Как для ботинок или как для охотничьих курток? Козья или телячья? И как варить клей?
        Скорняк, поняв, что от Натки так просто не избавиться, принялся рассказывать ей всякие ужасы, вроде того, что лучшую, самую тонкую и нежную кожу получают от новорожденных телят. Такая кожа идет на перчатки и маски. Для детской и бальной обуви используют козью кожу. А вот кошели делают из более толстой кожи, как правило - телячей или оленей. Конская кожа идет на дорогие сапоги и прочные ботинки. А свиная кожа - только на дешевую обувь или подошвы, или подкладку курток и плащей. Так госпожа определилась, чего она хочет?
        Нет, Натка не определилась. Ей было ужасно сложно выбрать.
        - А это что? - она ткнула пальцем в большой кусок толстой рыжей кожи, выложенной на стол.
        - Это бычина, - закатив глаза, пояснил скорняк. - Для седел и упряжи. Ее не каждый сможет обработать. Толстая, рыхлая. Ну, еще ремни из нее можно делать.
        - А это?
        - Шеврет - кожа, выделанная из шкур овцы. Для обуви и одежды.
        - А эта?
        - Оленья кожа. Дорогая. Очень.
        - Насколько дорогая?
        - Золотой за вот этот кусок.
        Ого! И в самом деле - крайне дорого. А ведь совершенно не факт, что Натке удастся продать готовое изделие. Помолчала, переминаясь с ноги на ногу. Потрогала остальные куски. Решилась.
        - Два вот таких, - указала на оленью.
        - Господа - швея? - вежливо спросил скорняк, ничуть не удивившись ее выбору. - Что планируете шить?
        - Госпожа - очень рискованная женщина, - пробормотала Натка. - Очень. И транжира. Заверните. А клей для кожи у вас есть?
        - О, ну его очень просто варить, - оживился скорняк. - Возьмите немного обрезков шкур одного вида, можно ослиных или кроличьих, и порежьте их на части. Затем возьмите олений рог и раскрошите его на маленькие кусочки кузнечным молотом на наковальне… - посмотрел на её несчастное лицо, сжалился. - А, ладно. Вам сварить, да?
        - Да, - с облегчением кивнула Ната. - Спасибо.
        - К вечеру приходите, будет вам клей.
        - К вечеру не надо, надо дня через три.
        - Ну заходите, или пришлите кого, - закивал мужчина, с явным удовольствием разглядывая золотые монетки.
        Натка тяжело вздохнула и отправилась в гостиницу, где, по словам Валя, остановились Лиля и ее муж-кузнец. Где, кстати, Валь хотел ее поселить, но вместо этого купил ведьмин дом.
        Гостиница ее не впечатлила: обычное двухэтажное здание из серого камня, добротное, сверкающее вымытыми окнами, с широким крыльцом. Такое… типично-гномское здание. Без каких-то украшений, все очень просто и функционально. Или это она пристрастна? Ей казалось, что альвы построили бы что-то куда более изящное.
        Внутри все тоже предельно практично: холл с обшитыми деревянными панелями стенами, по две стороны - залы. Обеденный и для отдыха, с диванами, книжными шкафами и игровыми столами. Хозяин - типичный бородатый гном (нет, здесь правильно говорить - цверг) встретил Натку приветливо, особенно внимательно разглядывая ее новый плащ. Вот, а была бы она в страшном овчинном тулупе - что бы он сказал? Спросил, что угодно госпоже. Услышав про Морозных, заулыбался и пообещал немедленно позвать. Как там Валь говорил - он для цвергов свой, а теперь и она своя?
        - Лиля - моя давняя подруга, - сообщила Ната хозяину, хотя он и не спрашивал. - А Иен дружит с моим мужем Валенуэлем.
        Цверг ахнул и повел Нату в отдельный кабинет - для своих, как он выразился. Почти силой усадил в кресло, предложил чаю-кофе-вина-воды - а может, дорогая гостья желает перекусить? Как же, он слышал, что Валенуэль Сизокрылый привез в Каменск жену и детей, да вот ведь незадача - ни разу дорогие гости в гости к нему не зашли, на что он, признаться, весьма обижен.
        - Так Валь несколько дней всего, как вернулся, - попыталась оправдаться Ната.
        - И что? К Глену Ледневу успели заглянуть, а к Северным, значит, не нужно? И вообще! Как он мог - взял и купил дом! А ведь мог совершенно бесплатно жить у меня в гостинице!
        - А это я дом попросила, - бросилась защищать мужа Натка. - Я - женщина простая, в гостиницах не жила никогда. Корову, бывало, доила. И козу. А чтобы в гостинице - это слишком.
        - Ай, лукавите, прекрасная госпожа, - прищурился цверг. - Руки-то у вас не крестьянские. Вы, поди, не знаете, с какой стороне к корове-то подходить.
        - А вот и знаю!
        - Ну, ну, не злись, девонька. Так какой тебе кофе, я не расслышал? Со сливками и сахаром?
        - Спасибо, не откажусь, - Натке очень понравился этот хитроглазый дядька с объемной бородой. - И Морозных позвать не забудьте, пожалуйста.
        Сначала, конечно, прибежала Лилька - цветущая и ужасно счастливая на вид. Натка отметила, что наряд на подруге куда удобнее, чем ее - широкая блузка с присборенным воротом, вязанная жилетка и юбка. Вот вроде бы и незаметно, что Лилька беременна, но подруга встала, подбоченилась - и живот мгновенно обозначился. Словно она специально подчеркивала свое положение. Впрочем, почему - словно?
        - Наточка, я тебя сейчас буду пытать, - объявила Лилька весело. - Вчера я была так рада, так рада, что совершенно забыла спросить, как ты вообще сюда попала, в этот мир?
        - Знаешь, а это все благодаря тебе, - усмехнулась Ната. - Я ж твоего кота ходила кормить. Один раз пришла - а по квартире какой-то левый мужик ходит.
        - Да ладно! - вытаращила голубые глазищи Лиля.
        - Ага. Бородатый, квадратный и с золотой штукой в руке.
        Лиля восторженно взвизгнула.
        - Так это же папаша мой ненормальный с секстантом был! Князь Алмазный! Он нас с мамой в этот мир обманом вытащил, меня вот - замуж выдал, как видишь. А ты что?
        - Брызнула ему в рожу перцовым баллончиком, - с удовольствием вспомнила Натка. - А потом он исчез, а артефакт этот его… ну, секстант… а что, похоже… остался на полу лежать!
        - А дальше, дальше?
        Дальше история была не такая веселая. Ната всё честно подруге рассказала, выслушала нелестные слова в адрес Егора и пару матерных фраз про своих сыновей. Потом еще несколько нецензурных возгласов про Финогена, солдат и усатого капрала. И горячее одобрение действий Валенуэля, разумеется.
        - И что теперь? Ты ведь с Валиком… ну, навсегда?
        - Чего не знаю, того не знаю, - посмурнела Натка. - Пойми - кто он и кто я?
        - Валик-то? Флейтист-неудачник, - жестко охарактеризовала друга Лиля. - Мальчишка глупый и ранимый.
        - Во-первых, не Валик, а Валь, - так же жестко ответила Ната, щурясь. - Валик - совсем глупо звучит. А во-вторых - он мужчина, уж точно не мальчишка. Ранимый - может быть. Глупый - вот ни капли. И уж точно не неудачник.
        - О как, - удивилась Лиля. - Мать, а ты влюбилась!
        - Я? - содрогнулась Натка. - Упаси Боже! Я слишком опытная для всего этого дерьма. И потом, Лиль - ну мне тридцать два!
        - Тридцать три, - поправила ее подруга. - Зимой исполнилось.
        - Вот! - воскликнула Ната, несколько обескураженная тем, что она ухитрилась забыть про свой день рождения. - Мне тридцать три! А через год станет тридцать четыре! А потом - сорок! Пятьдесят! А он так и останется двадцатилетним. Это без шансов, Лиль. Мне никак нельзя в него влюбляться.
        Лилька задумалась, села в кресло и с жалостью поглядела на Нату.
        - И что теперь? - тихо спросила она. - Ты же его жена. Всё равно.
        - Живем один раз, Лиль, - вздохнула Ната. - Я никогда не думала, что у меня вообще может что-то сложиться с таким, как Валь. И я очень благодарна судьбе в лице князя Алмазного за такую встречу. Я счастлива, правда. По-настоящему.
        - Я рада, - всхлипнула Лиля, промокая глаза белоснежным платочком. - Я так за вас рада!
        - Опять рыдает, - грустно пробормотал входящий в кабинет Иен, несущий поднос с кофейником и чашками. - В этой женщине целое море соленой воды.
        - Кстати, о море, - с угрозой в голосе прищурилась Лиля. - Ты обещал!
        - Не начинай, милая. Вот родишь - и куда ты захочешь поедем. А сейчас я твоим драгоценным здоровьем рисковать не хочу. Здравствуйте, Ната. Рад с вами познакомиться. Лиле сейчас очень нужна подруга.
        - А мне сейчас очень нужен кузнец, - весело улыбнулась Ната.
        - Считайте, что он у вас есть.
        16. Натка и чемоданное настроение
        - Это что, гроб для карлика? - удивленно спросил Валенуэль, когда плотник принес заказанные Натой ящики.
        - Ага, - радостно закивала она. - Открою ритуальное агентство, это во все времена был самый прибыльный бизнес. Слушай, а ты же музыкант, сможешь играть на похоронах?
        Альв посмотрел на нее с таким возмущением, что женщина залилась смехом.
        - Мам, реально, это чо? - спросил Владик, приседая и трогая ящики.
        - А на что это похоже?
        - На гроб. Для собачки.
        - Да ну тебя! Никакого воображения! Стасик?
        - На гроб для овечки?
        Натка только глаза закатила. Ну и фантазия у ее прекрасных мужчин!
        Разложила ящики дном вверх, обложила кожей, примеряя.
        - Элитный гроб для элитной собачки, - обрадовался Влад.
        - Идиот! - воскликнул Стасик, хватая два ящика поменьше и прикладывая их один к другому. - Это же чемодан! Смотри - петли, ручку, замок - и реально чемодан будет!
        - Бинго! - захлопала в ладоши Натка. - Ты сегодня - официально старший сын!
        - Чемодан? - ошарашено спросил Владик. - А зачем? Зачем тебе чемодоан?
        - Ну ты тупой, - обрадовался «старший сын». - Тут же сундуки везде! А чемоданы - это уже следующая ступень развития!
        - Верно, - ухмыльнулась Натка. - Чемодан в разы удобнее сундука. А если сделать в нем перегородки, то он еще и для перевозки хрупких вещей подойдет. А ну-ка, сынка, напомни, кто изобрел чемодан?
        - Дык эта… медведь!
        - Кто? - Натка захлопала глазами и нахмурилась. - Какой медведь?
        - Ну этот… из Маши и медведя. Он Машу в коробе таскал еще. Ну, мам! Не садись на пенек, не ешь пирожок, - и заржал, как конь - негодник! Не поймешь - не то придуряется, не то и в самом деле уверен в своей правоте.
        - Нат, расскажи мне, что за зверь такой - чемодан? - мирно просит Валь, показывая, пока жена не видит, кулак Стасику. Стасик кривится, но делает серьезное лицо.
        - Ну, чемоданы в моем мире изобрел Луи Виттон, - радостно повествует Натка. - Они намного удобнее сундуков именно своей компактностью и легкостью транспортировки. Смотри, хдесь мне Иен сделает петли, он обещал придумать, как их спрятать. А вот тут, спереди, будет замок и ручка. Чемодан за эту ручку можно будет поднимать. И ставить его можно на любую сторону. А еще он красивый и смотрится дорого. В коже, с шелковой подкладкой! А когда пустой - их можно друг в друга вкладывать.
        - Знаешь, я пока не вижу, почему их должны покупать, - дипломатично сказал Валь. - Люди не любят новшеств, тем более, дорогих.
        - Угу. А кого люди любят?
        - Альвов! - хором воскликнули Славики.
        - Бинго! Это называется «реклама»! А еще мы подарим чемодан герцогу Лотрейну. Он оценит. И нам надо зарегистрировать авторский знак.
        - Нат, - Валик смотрел на нее, как на предательницу. - Лотрейну?
        - Да, - не смутилась женщина. - Убьем двух зайцев сразу: прорекламируем новинку и подберемся поближе к этой сволочи.
        - Почему сволочи? - не понял Стасик.
        - А зачем убивать зайцев? - удивился альв. - Без зайцев нельзя? Они не виноваты ни в чем!
        - Это поговорка такая, - пояснила Ната. - За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь, вот так. А про «сволочь», Стас, тебе всё Валенуэль расскажет. А теперь идите погуляйте, мама будет творить!
        Валь посмотрел на Нату сердито, взглядом обещая самые страшные кары… потом… ночью. Пфф, напугал ежа голой… хм… Кстати, а ведь Ната так и не продемонстрировала ему весьма фривольное нижнее белье, подаренное ей Мартой. Хороший маркетинговый ход - Нате обязательно нужно еще таких штук! Вот немного подзаработает, и сделает большой заказ. И вообще - только у Марты одеваться будет.
        О, какой это чудесный мир! Сколько здесь открыто для нее дорог!
        Хочешь - Валю с рестораном помогай, хочешь - книжки продавай, хочешь - вспоминай, что из технического прогресса можно внедрить, а хочешь - просто живи и радуйся, муж позаботится, чтобы ты и дети ни в чем не нуждались! Натка никогда в жизни не ощущала себя настолько счастливой. Разумеется, это еще и гормоны - все же регулярная супружеская жизнь нехило так поднимает самооценку и настроение. И да, озаботиться о предохранении Ната так и не удосужилась.
        Вообще, на эту тему неплохо было бы переговорить с Валем. Вдруг у альвов есть какие-то свои заморочки? Обычаи или обряды, или они вообще магией предохраняются. Разумеется, под рукой есть Ари, но девочке всего семнадцать, Нате было как-то неловко о таком с ней разговаривать. А с другой стороны - забеременнеть вот прямо сейчас тоже не слишком вовремя. Нет, сначала спросить у Валя, потом уже консультация у ведьмы.
        То хмурясь, то хихикая, то ругаясь непотребными словами, Ната пыталась обтянуть кожей ящик. Кожа тянулась в разные стороны и упрямо не хотела ложиться ровно. Черт знает что! И как люди это делают?
        Не утерпела, отправилась к Иену в гости. Этот обстоятельный бородатый дядька вызывал у нее острое чувство доверия. Она прекрасно понимала Лильку - муж у нее надежный и прямой, как молоток, такой не заведет за спиной любовницу, не откажется от своих детей, не бросит семью в сложной ситуации. Ну, ростом не вышел - так у каждого свои недостатки.
        Иен Натку выслушал внимательно, а потом сунул волнующейся и суетящейся вокруг Лильке кошель с монетами и велел идти за покупками - вон хоть бы и с Валенуэлем. И мальчиков пусть с собой возьмут. Натка обрадовалась и попросила купить им еще и чашек - потому что у них только две остались. Лилька посмотрела на подругу как-то нехорошо, но кошель взяла. Кстати, судя по всему, кошель был из свиной кожи, потрепанный и бесформенный.
        А есть ли здесь сумки? Такие приличные, с кармашками? А редикюли? А рюкзаки? Ох, у Натки же есть Славкин рюкзак! Что, если его отнести Марте и попросить сшить что-то подобное, только в уменьшенном размере? Будет ли такая вещь актуальна в мире, где нет автомобилей и водопровода?
        - Есть у нас водопровод, - пробурчал Иен, маленькими серебряными гвоздиками прибивая кожу к деревянному остову будущего чемодана. - Клей подай, изобретательница. В гостинице даже есть, ну. Что сложного-то? Смотри: закрепить, промазать, разгладить, еще раз закрепить. Очень аккуратно выходит.
        Натка, приоткрыв рот, смотрела, как большие пальцы массивного цверга ловко и изящно прибивали крохотные гвоздики. Красиво. Нет, она отлично понимала Лилю! Есть в цвергах свое особенное обаяние! Не будь у нее Валя - Ната бы подумала о том, чтобы познакомиться с кем-то из родни Лилькиного мужа.
        - Нат, а насчет рюкзака я тоже уже думал, - продолжал Иен невозмутимо. - Я у Лили видел, очень удобная вещь, под землей обязательно пригодится. Там ведь лошади не живут, что-то тяжелое переносят или в сумках, или в тачках. И чемодан твой тоже цверги оценят, потому что экономия места. Ты это хорошо придумала. А еще можно в белый цвет выкрасить, и тогда альвы от счастья описаются, они любят все белое и голубое.
        - Иен, - Ната с умилением смотрела на цверга. - А давай сотрудничать, а? Мы с тобой составим отличную команду!
        - Пахнет неплохими деньгами, - кивнул цверг. - Но что скажет тебе на это твой супруг? Не будет ли он против?
        - А почему он должен быть против? - удивилась Ната. - Вы же с ним друзья!
        - Нат, если бы Лиля завела дела с кем-то из альвов, я бы злился ужасно, - ухмыльнулся Иен. - Даже и к цвергам бы ревновал. Ладно еще Вилли, она с ним побраталась, но когда Валик, в смысле, к Валь, за ней ухлестывал - я хотел его убить.
        Натка сжала зубы. Так значит - Валю нравится Лиля? Ну это понятно: она хорошенькая, маленькая и веселая. Но ровно до этого момента Ната тоже считала себя довольно привлекательной женщиной, а теперь вдруг вспомнила, что альвы все - светленькие. А она смуглая кареглазая брюнетка. Точно ли Валю нужна такая жена? Так-так, Нат, а ну отставить! В постели Валю всё нравится, а это значит - как минимум внешне его всё устраивает. Затолкай свою ревность поглубже и займись делом, потому что брак твой - он не вечен, нужно подумать о будущем.
        - Я поговорю с Валем, - сказала она Иену. - Разумеется, его мнение важно для меня. Ой, Иен, у тебя поистине золотые руки! Как ты красиво и быстро сделал!
        - Угу, сейчас еще ручку приделаю. Смотри, я деревянную заказал, она, мне кажется, практичнее металлической. Не нагревается на солнце, не холодная в мороз. И заменить проще. Для пробного экземпляра самое оно. Разумеется, если заказы будут, можно и медные ставить, и золотые, а можно ведь делать в разных ценовых категориях, правда? Подешевле, подороже, в коже, в ткани, просто крашенные… А уголки сюда бронзовые сделаю, они по цвету подходят.
        - Иен, ты чудо! - с чувством воскликнула Натка. Она бы обняла этого великолепного мужчину, но побоялась, что он не так поймет. - Если всё сложится - откроем мастерскую!
        - А чего нет-то? - кивнул цверг. - Обязательно сложится. Идея отличная, теперь главное - патент получить. Знаешь, Нат, я сам с Валем поговорю. Потому что у цвергов можно заявку подать на изобретение, и тогда по закону двадцать пять лет никто не имеет право такие же вещи производить. А уж потом можно всем. Ведь тут сложного ничего нет на самом деле, если подумать - то любой цверг похожий сделает. Поэтому нам нужен патент.
        Когда Лилька вернулась в свой номер, она обнаружила, что Натка с Иеном склонились вдвоем над письменным столом и горячо обсуждают виды застежек. Натка что-то рисует на листе бумаги, Иен кивает и дает советы. И вместе они выглядят… очень увлеченно выглядят на самом деле.
        Закусила губу обиженно, вспоминая, что Натка не только красивая, но и умная, у Натки серебряная медаль в школе была. И Иен умный. А вдруг он в Нату влюбится? А может, уже влюбился!
        Заметив жену и ее взгляд, Иен догадался, что Лиля чем-то недовольна, и поспешил к ней навстречу - обнять, поцеловать, спросить о самочувствии. Снял с Лили плащ, усадил в кресло, спросил, не хочет ли его любимая какао или чая (нет, кофе доктор не рекомендовал. Ну ладно, со сливками и небольшую чашку, но только одну). Натка, бросив свои чемоданы, ускакала домой - вдохновленная, сияющая. Мимолетно подумав, что Валик будет не в восторге от того, что жена не сидит дома, а затеяла какие-то дела, Иен усадил Лилю к себе на колени, уткнулся носом ей в шею, положил большую ладонь на ее живот, в котором рос его ребенок и блаженно вздохнул.
        - Знаешь, она забавная, твоя Натка, - сообщил он жене. - Но Валя мне по-настоящему жалко. Такая неугомонная! Я люблю женщин домашних, уютных. От такой, как Ната, я бы сбежал через неделю.
        - Я не поняла, ты любишь женщин - или меня? - зажмурилась, расслабляясь в его руках, Лилька.
        - Гипотетически из всего множества уютных и домашних женщин я выбрал самую лучшую, следовательно, ты - квинтэссенция всего прекрасного и женственного. И люблю я одну тебя.
        - Ты все же читал лекции по высшей математике, да? - хихикнула блондинка.
        - Ага.
        17. Натка и ее прекрасные мужчины
        Натка, вся пребывая в мечтах и планах, совершенно не замечала, что ее сыновья за завтраком как-то странно переглядываются. К тому же у Валя получилась настолько вкусная каша, что она кроме как в тарелку и не смотрела. Тем временем Ари быстро собрала посуду, «помыла» ее магией и убежала, пробормотав что-то про важные дела. Влад тоже смылся, но он всегда так делает, когда не хочет, чтобы мать нашла ему какое-то задание. А вот Стас вел себя неправильно. Сидел за столом, бледнел, краснел и молча смотрел на Натку и Валя, который тоже не спешил вставать.
        Натка вдруг почувствовала страшную усталость. Что еще мог натворить этот ребенок? Нашла пальцами руку Валя, вцепилась и, наконец, перевела дыхание.
        - Ты что-то хотел сказать, Станислав? - с ласковой улыбкой, которая показалась ее сыну оскалом крокодила, спросила она.
        - Мама, я знаю, кем я хочу стать, - ошарашил Натку Стасик.
        - И кем же? - с подозрением спросила Ната, памятуя, что не так давно он собирался стать сборщиком налогов.
        - Врачом! - торжественно заявил сынок.
        Ната открыла рот. Потом закрыла. Потом немного подумала и осторожно спросила:
        - Стас, а ты уверен?
        - Почему нет? - спокойно ответил подросток.
        - Врач - это очень-очень сложно. И ответственно. И нужно много учиться. А у тебя в школе одни тройки были.
        - Так это в школе, - снисходительно пояснил Стасик. - А тут все по-другому. Тут физику и математику не надо учить, и Грибоедова читать тоже не нужно.
        - Я не думаю, что ты сможешь, - честно сказала Ната, беспомощно оглядываясь на Валя. Но альв молчал, явно не желая встревать в их разговор. - Стасик, давай, ты подумаешь, и мы вернемся к этому разговору через год?
        - Ма, да что ты совсем в меня не веришь! - взорвался Стас. - Я тебе серьезно говорю, а ты со мной как с ребенком! Дядя Валь, ну скажите ей!
        Валь спокойно отложил кусок кожи, который он вертел в руках, и поглядел на Стаса:
        - Станислав, а какая причина твоего решения?
        - Владька чуть не умер, - сморщил нос подросток. - Если бы не доктор - я бы остался без брата. Я хочу, чтобы в другом случае - я тоже мог помогать людям.
        - Так Глен восемь лет в университете учился. А потом работал ассистентом опытного лекаря. А университет - это сложнее, чем школа. Там та же химия и математика будет. И еще много чего другого.
        - Но ведь Ари лечит людей без всяких университетов, - растерянно выдал Стас.
        - Ари - ведьма, у нее редкий дар, - пояснил альв. - К тому же ее вон законом преследуют. По-хорошему, ей бы тоже в университет. Но допустим, тебя я смогу устроить, ты мне практически сын. А с ней сложнее - ведьма, да преступница, да без рекомендаций…
        - Я готов учиться, - неожиданно твердо кивнул мальчик. - Честно, готов. Мам! У нас учебник химии был?
        - Не гони лошадей, Стас, - медленно сказал альв. - У меня предложение такое: я поговорю с Гленом, попрошу его взять тебя учеником. Справишься - будет тебе университет. Не потянешь - найдешь другое дело по душе. Нат, как считаешь?
        Ната, влюбленно глядящая на альва, который легко и просто разрулил еще и эту проблему, кивнула.
        - А Стас прям по-настоящему учеником будет? - уточнила она. - Чтобы и кровь, и гной, и прочие прелести?
        - А как же. Глен - врач-универсал. И роды принимает, и зубы дерет, и раны чистит. Цверги - они вообще в своей профессии всегда лучшие. Очень уж настырные. Так что будь уверена - Стас научится у него всему… Ну, пожалуй, кроме родов. А в шестнадцать, если не передумает, в университет поедет. Не в альвийский, там очень долго учиться, не меньше двадцати лет. В человеческий.
        - Спасибо! - просиял Стас. - Мама, дядя Валь - спасибо!
        Он подскочил, порывисто обнял сначала мать, потом альва, потом - видимо, от избытка чувств - запихал в рот целый пирог и сбежал.
        - Какие у тебя прекрасные дети, Ната, - нежно сказал Валь. - Ты - очень хорошая мать.
        - А из тебя вышел бы прекрасный отец, - внимательно поглядела на мужа женщина.
        Тот смутился, покраснел, подергал себя за ухо:
        - Не уверен, - признался он. - Я слишком… слишком альв, наверное.
        - Зато я - вполне себе человек, - напомнила Ната, прекрасно его понимающая. - Если ты захочешь ребенка - скажи. Я не против.
        - Я подумаю над этим, - широко раскрыл зеленые глаза альв. - Правда, подумаю. Я как-то совсем не представляю себя в роли отца. Вот Иен - он весь такой основательный и взрослый, он - справится. А я… мальчишка!
        - А сколько тебе лет, Валь? - с острым любопытством спросила Ната.
        - Двести сорок три, - ошарашил ее Валь.
        - Да… - протянула она. - Дитятко совсем. Валь, ты взрослый, умный и очень обаятельный мужчина. Ты потрясающий, вот честно. Я таких ответственных и добрых людей в жизни не встречала. Ты прекрасен, понимаешь? Ты - лучший.
        - Я? - выдохнул альв. - Но…
        - Никаких но. Ты. Прекрасен. Точка.
        Валенуэль заморгал и неуверенно улыбнулся, а потом вдруг встрепенулся:
        - Ты знаешь, я еще пару слов Стасу забыл сказать. Я быстро.
        Выбежал во двор, потер покрасневшее лицо. Никто и никогда не говорил ему ничего подобного. Ни с кем и никогда он не ощущал себя настолько мужчиной - кроме нее. Женщины у него были - и альвийки, и цвергини, и человечки. Но что-то серьезное он испытывал только к Лильке, и то - недолго. Понял, что там шансов у него нет, и отпустил, благо, не успел влюбиться всерьез. Тот момент даже по его самооценке не ударил, потому что он прекрасно понимал, что с Иеном ему не сравняться. Тот - воин, да еще мастер. А Валь был - бывший раб. Никчемный, нищий, бесполезный. Даже меч разучился в руках держать. Конечно, когда Валь вернулся в родной дом, заплел косы, надел роскошный наряд и достал свою флейту, он поменялся не только внешне, но и внутри успокоился. Только всё равно где-то внутри себя он был рабом с ярлыком в ухе и окровавленной спиной. И оттого в каждом женском взгляде ему чудилась насмешка. Особенно, конечно, в альвийском.
        Ната была другой. Она не просто прощала его за рабство, ей на самом деле было наплевать. С Натой было очень просто быть сильным. Она ему это позволяла, отступая в сторону и смотря на него с таким восхищением, что он не мог ее подвести. Ну и как-то оно само выходило, что он всегда появлялся вовремя. Как герой, как рыцарь, спасающий прекрасную даму. У него был перед глазами пример - Иен. Тот Лильку без ума любил и вставал за нее горой всегда. Даже когда эта блондинка творила откровенные глупости. Натка куда рассудительнее подруги, хотя тоже порой терялась. И до чего же приятно было о ней заботиться! И о мальчишках тоже.
        Влад и Стас сидели во дворе на поленнице и о чем-то очень тихо разговаривали. Не иначе, как задумывали новую глупость - потому что с такими серьезными лицами и делаются самые глупые ошибки. Увидели его, замолчали. Глядят вопросительно, но уже не враждебно. Кажется, они понемногу привыкают к «отчиму».
        - Дядя Валь? - без всякой агрессии, даже тревожно спрашивает Стас. - Забыл чего?
        - Да. Попросить хотел. К солдатам не лезьте. Не сейчас. Нужно сначала придумать, как усатого таракана раздавить, а потом ботинком махать. И по одному не ходите, только с кем-то. Стас, только с Гленом, понимаешь? И еще я хочу попросить Иена, чтобы он вас мечом махать научил. Что думаете?
        Подскочили оба, глаза вытаращили, засияли.
        - Да, да, хотим, конечно, а можно?
        - Нужно, - довольно кивнул альв, про себя думая, что ему тоже не мешало бы возобновить тренировки. - Иен, я думаю, вам мечи сделает. Он очень хороший парень, думаю, вы подружитесь.
        Парни кивнули, потом переглянулись, потом Влад вдруг встал и протянул альву руку. Тот непонимающе на нее поглядел.
        - Дядя Валь, прости нас, - серьезно сказал мальчик. - Мы были неправы относительно тебя.
        - Извини, - вторил Стас, тоже поднимаясь. - За глупости, которые говорили. За то, что не хотели слушать.
        - Эээ, спасибо, конечно, - удивленно ответил альв. - А с рукой - это какой-то обряд? Вроде побратания?
        - Нет, - широко улыбнулся Влад. - Это в нашем мире мужчины, которые уважают друг друга, пожимают друг другу руки. Вроде как жест дружбы. Стас?
        Мальчишки показательно пожали друг другу руки.
        - Мы тебя очень уважаем, - заявил Владька. - Ты крутой чувак.
        - Не в смысле супермен, а реально крутой, - добавил второй парень. - Настоящий, надежный. Маме такой вот муж и нужен.
        Валь пожал протянутую руку сначала Владьке, потом Стаське. Прикусил щеку, сглотнул, понимая, какой же он счастливый альв - пожалуй, самый счастливый альв в мире. Он не знал, кто такой супермен и что значит «крутой». Но понимал - парни его приняли в семью.
        Вернулся в домик, рассеянно улыбаясь жене. Она смотрела на него изумленно, но Валь только развел руками.
        - Все хорошо, Нат, - мягко сказал он. - Я просто спросил, не хотят ли мальчики учиться фехтованию у Иена. Они хотят. Прости, наверное, надо было сначала с тобой посоветоваться. Но я боялся, что они сбегут.
        - Фехтование прямо настоящими мечами? - уточнила Ната.
        - Сначала - деревянными, - успокоил ее Валь.
        - И пусть их не жалеет, - кровожадно ухмыльнулась женщина. - Только по голове сильно бить не надо, они и так убогие.
        18. Натка и нечто похожее на план
        Чемоданы получились что надо: благородного коричневого цвета - немного в рыжину, а внутри с лазоревой подкладкой. Откровенно говоря, Натка к ним почти и не притрагивалась: всю работу проделал Иен, ворча, что он вроде как кузнец, а не… как назвать цверга, который чемоданы делает?
        - Универсал, - польстила ему Натка, любуясь на красоту. - На все руки мастер.
        - И что дальше? - Иена провести сладкими речами было сложно. - Дальше-то что?
        - Не знаю, - серьезно ответила Натка. - К герцогу Лотрейну я хотела ехать. Он на этой земле хозяин, у него надо патент подписывать.
        - Зачем к Лотрейну? - удивился Иен. - Можно к Холодному. К цвергам. Дешевле обойдется. Я похлопочу. Или уж если здесь - к молодому князю Белгородскому, он, говорят, сейчас все дела от покойного деда перенял, хвалят его. А Лотрейн, ну, знаешь…
        - Знаю, - спокойно сказала Ната. - У Лотрейна Валь в рабстве был. И люди у него еще рабов ищут.
        Иен задумчиво поглядел на раскрасневшуюся девицу с упрямым взглядом.
        - Что задумала?
        - Пока просто поглядеть на сего господина.
        - Так. Ты ведь понимаешь, что он тебя с твоими «чумадамами» вообще может не отпустить?
        - Я - свободная женщина.
        - Угу. А он - герцог. Ему плевать на твою свободу. Да и вообще - а Валь что же?
        - Одна поеду. Без Валя. И без детей, конечно.
        - Дура, - коротко, но емко заявил цверг, почесывая бороду.
        - Ари с собой возьму. Ей все равно в Каменске не жить. Она ведьма, с ней не так опасно.
        - Вдвойне дура. Ты еще Лильку прихвати для полного счастья.
        - Нет, Лиле нельзя.
        - А ты ей это объясни, попробуй, - цверг хмурил брови и вздыхал. - Слушай, Нат, подожди полгода, а? Пока Лиля не родит? Ведь она так просто не отпустит, знаю я ее.
        - Не могу, - серьезно ответила Ната. - Понимаешь, не могу. Никак.
        - Ясно, - Иен помолчал немного. - Вся проблема баб из вашего мира - что вы пытаетесь свою жизнь изменить. Причем немедленно, прямо сейчас. А судьбу не обманешь, Нат. Вон Лиля так домой рвалась, и что? Что в результате получилось?
        - Ты получился, - усмехнулась Ната. - Любовь у нее получилась, плохо разве?
        - Ну так а тебе-то что мешает просто любить?
        - Герцог Лотрейн мне мешает.
        - Тьфу ты, - Иен, кажется, по-настоящему разозлился. - Ну и что мне с тобой делать? Как Лиле объяснять?
        - Что объяснять? - не поняла Ната.
        - Одну тебя отпускать непонятно куда мне совесть не позволит. Придется с тобой идти.
        Натка недоверчиво посмотрела на набычившегося цверга и пожала плечами. Нафиг он был ей не нужен. Ей и ведьмы хватит. За себя она не боялась ни капли. А вот дети… дети останутся здесь, с Валем. Да ладно, кому она врет! Что же, Ната сыновей своих не знает? Рванут за ней следом. Хоть приковывай их к батарее - так с батареей рванут. А у Лотрейна им делать нечего.
        Самое скверное, у Наты не было никакого плана. Она только хотела познакомиться с Лотрейном лично, а что дальше - не представляла.
        Валь тоже не представлял.
        - И не пущу, и не думай, - категорично заявил он. - Лотрейн ненормальный, Нат. Никогда не знаешь, что ему в голову придет. Меня послушай, я его десять лет знаю.
        - Расскажи, - попросила Ната.
        Валь задумался на минуту - она уже подумала, что пошлет ее… лесом. Но нет, он, скорее, собирался с мыслями.
        - В целом, уродом его назвать сложно, - неожиданно спокойно начал альв. - Временами он вполне нормальный. Разумно рассуждает, принимает взвешенные решения, способен на милосердные поступки. А иногда - неоправданно жесток. При мне он приказал забить служанку кнутом за что, что она разбила тарелку. Свои игрушки он бережет. Знаешь, когда он брал нож, я был почти счастлив… Знал, что потом у меня будет несколько недель отдыха. Он лично будет перевязывать мне раны, гладить по волосам и кормить всякими деликатесами.
        - Я сама его убью, - прошипела Ната, сжимая кулаки.
        - Шшш, хорошая моя. Не нужно, - Валь притянул жену к себе на колени и уткнулся ей в волосы, тяжело дыша. - Оставь. Нам с ним не справиться.
        - Ты готов его простить? - поинтересовалась Ната, гладя альва по плечам. - Он еще не стар. Ты свободен, а другие? Такие, как Влад или Стас? Тот, усатый всё еще ездит по деревням и привозит свой улов Лотрейну. Сколько у него, кроме тебя, было рабов?
        - Постельный я один. По хозяйству - много.
        - Твое место, думаешь, пустует?
        Валь молчал подавленно, а Ната продолжала давить.
        - Я - взрослая женщина, Валь. Я ему не нужна. Меня не так-то просто взять в рабство. Я не подпишу никакие бумаги. Зато я привезу ему диковинку. Понимаешь, это совсем другое. Со мной будет Ари, она разбирается в зельях. Посмотрим, чем он там балуется, решим, как это использовать. В конце концов, говорят - юный князь Белогорский справедлив. Соберем доказательства и потребуем суда.
        - Не будет никакого суда, - устало ответил альв. - Рабство здесь законно. В Каменске с этим особо не сталкиваются, потому что город маленький и нравы простые, а вот в Арахате в каждом богатом доме есть рабы. Свои и чужеземные. Много раз старому князю подавали прошение о запрете рабства. Но… князя всё устраивало. Возможно, внук его и поменяет что-то, но когда еще это будет?
        - Проблема вашего мира в том, что все боятся взять на себя ответственность, - проворчала Ната. - А ведь нужно только начать. Толкнуть комок с горы. А дальше оно само пойдет. Я здесь никого не знаю, но хочу что-то поменять. Пусть не мне законы вершить, но конкретно одному козлу я хочу открутить хвост.
        - Нат… - Валь помолчал, а потом махнул рукой. - А ты права. Давай сделаем это. Проберемся к нему в дом, выманим и грохнем. Или найдем доказательства грязных делишек, за которые его казнят.
        - Или сфабрикуем их, - нехорошо улыбнулась Ната.
        - Вот именно. Но одна ты все равно не поедешь.
        - Так Ари…
        - Я с вами.
        - И как ты себе это представляешь? Придешь в замок «здрасьте, я вернулся»? Или ты решил побыть живцом?
        - Тогда с Иеном. Он уже со мной разговаривал.
        Ната тоже уже обдумала этот момент. Она решила, что Иен, в принципе, нормальный мужик. К тому же в чемоданах теперь разбирался. Только вот как с Лилькой быть?
        - Я согласна на Иена, но с одним условием, - сказала Ната. - Мальчиков ты как-то при себе держи, что ли. Они ведь за мной помчатся.
        - А мы им не скажем, куда ты собралась, - кивнул Валь. - Просто за патентом. Стас сейчас учится, ему не до поездок. А Владька без него не влезет никуда. Наверное. Я прослежу.
        На том и порешили.
        Валенуэль чувствовал себя, конечно, слабаком и трусом. Это он должен был ехать в замок Лотрейна и решать все проблемы, но прекрасно осознавал, что там его никто слушать не станет. Тем более, он - альв. Чужеземец. Десять лет за ним никто не пришел, а это значит - и сейчас не придет. Лезть прямиком в волчью пасть бессмысленно. Куда больше пользы от него тут, в Каменске. Есть тут у него свой личный враг, дважды посягнувший на его жену. Вот с ним он и разберется, пока Наты нет. А Славики ему помогут в этом. Тем более, что Ната будет не одна, а с Иеном. Цверга Валь в бою видел, знал, чего тот стоит. Свою жизнь он доверил бы другу без колебаний. Тем более, Лотрейн, конечно, псих, но не идиот. Обижать Нату ему совершенно невыгодно. Кто ж режет курицу, несущую золотые яйца?
        И все равно - до чего ж тошно на душе! Как будто предает кого-то, как будто прячется от проблем. Руки невольно тянулись к дорожной сумке. Там на самом дне, под бумагами и вязанными матерью носками лежала его старая флейта. Он давно уже не играл. Лирическое настроение нападало на него редко. Пожалуй, только в минуты сильного душевного волнения. Вот как сейчас.
        - Нат, - тихо позвал он жену. - Ты не против, если я немного поиграю?
        Ната, рисующая что-то на листе бумаги, вскидывает голову и широко раскрывает глаза.
        - На флейте? - уточняет она недоверчиво.
        Валь кивает.
        - А можно? Я думала, ты не играешь потому, что… ну не знаю. Бережешь для концерта.
        На самом деле Ната очень давно хотела его попросить продемонстрировать свое искусство, но не решалась. Если сам не играет, то кто она такая, чтобы об этом просить? Нет, она все еще не чувствовала себя вправе вторгаться в его глубины. Человек (и альв, разумеется, тоже) - существо многослойное и не каждому откроется. Если флейтист не играет - значит, есть на то причины.
        - Нет, - вздохнул Валь. - Просто настроение нужно особое. И время. Не ночью же играть? Ночью у нас другие дела, да? - и улыбнулся Нате лукаво.
        Она только ресницы опустила. Да. И ночью, и утром, когда детей нет. И вообще… она ведь так и не разобралась, как тут предохраняются. А Валь супружеские долги не копил, не откладывал на потом. Так что и неплохо будет от него ненадолго уехать, может, мозг, который от поцелуев альва окончательно в кисель превращается, заработает. Как раз и с ведьмой поговорит.
        - А знаешь, - неожиданно передумал Валь, глядя на прикусившую губу и покрасневшую от своих мыслей жену. - Черт с ней с флейтой. Иди сюда. Вот ты уедешь, я буду скучать. Хочу тобой надышаться.
        Ну вот, именно об этом она и говорила! Он только позвал, а у Наты мурашки по рукам бегут. И ей тоже очень хочется… дышать вместе с ним.
        19. Ната и дела семейные
        Ехали втроем на повозке, благо, что снег уже почти везде сошел. Дороги в княжестве не так уж и плохи, местами даже камнем мощеные. Хотя часто вся дорога - это заполненная жидкой грязью колея. Вот тут-то Натка и поняла, что ехать вместе с цвергом куда лучше, чем одной. Иен легко и просто вытаскивал повозку из грязи, не боялся пачкать руки. Словом - обычный такой мужик, сильный и надежный. Вообще Ната предпочитала альвов, тут даже без вариантов, но Иеном сложно было не восхищаться.
        Молчаливый, угрюмый, бородатый - он правил лошадьми с недовольным видом, то и дело что-то ворча под нос, но Ната видела, что рядом с женой он совсем другой. В принципе, она понимала, что оставлять беременную супругу и переться навстречу приключениям с двумя неугомонными бабами - удовольствие сильно ниже среднего. Единственное, что ее утешало: детки остались в Каменске. К утру второго дня не догнали (она, в принципе, была к этому готова) - значит, Валь справился с ними.
        Нате было скучно. Ариадне - нисколечко. Она из Каменска ни разу не уезжала, поэтому всё было для нее в диковинку. Оттого она вертелась на сиденье и болтала без умолку - всё как и полагается обычной девчонке семнадцати лет. Ната еще помнила, как была вот такой же: как раз в семнадцать она из своих Березонек приехала в город поступать в институт. И ведь поступила же - сходу на самую престижную специальность «Экономика в промышленности». Там и Егора встретила - он был ее однокурсником. Там и завертелось всё у них. Ей семнадцать, Егору двадцать два - он после колледжа. Красивая пара, искры, первая любовь. Он так отличался от деревенского быдла - умный, интеллигентный, из хорошей семьи, мама - учитель в школе. Папа - дальнобойщик. Не пьет, не курит, про наркотики даже не думает. Ей было этого достаточно, чтобы влюбиться по уши.
        Ната невольно поглядела на Иена: она бы и в семнадцать на такого не посмотрела, и в тридцать три мимо бы прошла. Низкий, бородатый, молчит. Ни поболтать с ним, ни пошутить, ни посмеяться. А гляди ж ты, если поглубже копнуть - надежный. Вот. Это слово лучше всего ему подходило. Надежный, как скала, как грубо сколоченный табурет.
        А Валь - легкий, как ветер. Но тоже - надежный, как ей думалось. Кстати, раз уж вспомнила.
        - Ари, а предохраняются тут как?
        - Чего?
        - Чтоб детей не было, что нужно делать?
        - Не спать с мужчиной, - в глазах ведьмы мелькнула насмешка.
        - А еще способы есть? Не такие радикальные?
        - Есть. Мужчина должен… ну… - девочка вся покраснела. - Ну не должен… туда не должен.
        - Я поняла, - закатила глаза Ната. - А отвары, таблетки всякие? Про барьерную контрацепцию даже не спрашиваю, и так понятно, что презервативов из рыбьих кишок тут нет.
        - Наверное, есть отвары, но я не знаю, - пожала плечами Ари. - Мне не нужно. У меня достаточно сил, чтобы со мной подобная оказия не произошла. А тебе… Ну я могу попробовать наговор на воду сделать. А что, ты детей не хочешь? А почему? Ты-то замужем. И роди своему Валю парочку альвенышей. Ты же не бесплодная, а дети - это благословение.
        - Дети должны быть по согласию, - сказала Натка хмуро. - Я уже родила вон двоих. А потом одна их растила. Люблю их безмерно, но второй раз - увольте.
        - Думаешь, Валь тебя бросит? - огорченно спросила ведьма.
        - Не бросит никогда и ни за что, - рыкнул Иен, который к их разговору прислушивался. - Валенуэль не из таких. Он очень честный и ответственный.
        - Я уже знаю, - согласилась Натка. - Но и ставить его перед фактом я не хочу. Пока он сам не примет решения, я буду предохраняться. Знать бы, как.
        - Так ты у Глена спроси, - ворчливо посоветовал Иен. - От девчонки какой толк? Много ли она знает? А цверги детей всегда планируют.
        - Спрошу. Спасибо, - и не удержалась: А вы с Лилей тоже планировали?
        - Нет, - усмехнулся вдруг цверг, и улыбка осветила его лицо. - У нас с ней просто получилось. Мы даже не поженились еще… второй раз. А уже получилось.
        - Второй раз?
        - Ой, долгая история, - отмахнулся Иен. - Потом у Лили спросишь. Она тебе, я уверен, расскажет со всеми нелестными для меня подробностями.
        - Забавно, - прокомментировала Ната, про себя подумав, что нет, не забавно. Она через такое проходила, ей не понравилось. Но Иен - не Егор. Для него, кажется, ребенок желанный. - Иен, а расскажи мне про князя Белогорского.
        - Зачем?
        - Ну вот есть герцог, а есть князь. Они же равны, нет?
        - Не совсем. Это как твои чумудамы. Владения герцога являются частью княжества. Герцог вроде как вассал у князя. Чумудам герцога внутри чумудама князя, - цвергу явно нравились чемоданы, хоть он и коверкал их название. - Поэтому князь может герцогу приказывать, правда, в разумных пределах.
        - А у цвергов как? Лиля говорила, у вас тоже князья?
        - У нас все князья равны. Собственно говоря, у цвергов - клановая система. Есть, к примеру, князь Холодный - так он глава над своим кланом. Все его подданные - родственники, хотя порой и очень-очень дальние. Но все равно - семья. И есть князь Алмазный - в его владениях живут уже его родственники. Разумеется, в клане Алмазных запросто найдется барышня, которая родилась в клане Холодных, вышла замуж и уехала к мужу. Но она в таком случае - уже считается подданной Алмазных.
        - А ты из какого клана?
        - А я сам по себе. Ушел на вольные хлеба. Лиля хотела независимости. На самом деле я, конечно, все равно плачу десятую часть прибыли своему князю, считаюсь его подданным и все такое, могу рассчитывать на помощь клана в случае необходимости. Могу вернуться в любой момент. Но формально я в бессрочном отпуске. Так-то я из Холодного замка. Мой кузен Северный - тоже родился в Холодном замке, тоже… на самовыгуле, как выражается Лиля. Но цверги не любят жить далеко от своих. И мы с Северным не любим. Поэтому и поселились здесь, в Белогорском княжестве. Рядом с Холодными горами.
        - А родители, братья, сестры есть у тебя?
        - Есть. И родители, и братья. Но они под землей, в клане Железных живут. Мама не смогла жить сверху, страшно ей было, давило на нее небо. А я вот поехал на первого мастера экзамен сдавать, мне и тридцати тогда не было. Да так и остался. Понравилось.
        - Ясно, - кивнула Ната.
        - А у тебя кто есть?
        - Валь и сыновья, - быстро ответила женщина. - Больше никого.
        - Ну-ну. Посмотрим еще, как тебя альвы примут. Предки-то у Валя мировые, а вот сестричка - сука редкостная. Ну ничего, ты боевая. Если что - бей прямо в морду. Не жалей ее.
        - Я не думаю, что увижу семью Валя, - тяжело ответила Ната. - Зачем? Смысла нет ему меня с ними знакомить. Лет через сорок оно, знаешь, само рассосется. Что для альва - каких-то сорок лет? Я - всего лишь краткий миг в его жизни.
        - Вот как ты думаешь, - оглянулся на нее Иен. Смотрел цепко, почти зло.
        «Расскажет Валю, - поняла Натка. - Ну и пусть. Пусть рассказывает. Как будто Валенуэль сам не понимает!»
        Замолкла, насупилась, как всегда, когда думала об этом. Ей было хорошо с Валем. Ната всегда старалась смотреть в будущее с оптимизмом, видеть только хорошее. Вторая работа? Зато в два раза больше опыта. Курьер? Никакого фитнеса не нужно, кардионагрузки совершенно бесплатны. Нет высшего образования? Книжки читать никто не мешает, а когда дети вырастут - поступит на вечернее. Егор просит выметаться из квартиры? Ммм… тут сложнее. Ну, до работы близко и кварплата в разы меньше.
        А вот теперь не получалось. Она отчаянно хотела быть вместе в альвом. Но стареть при нем - нет, не хотела. И видеть в его глазах жалость не хотела. И обузой быть не хотела. Вот еще не дело - быть вздорной бабкой рядом с вечно молодым мужем! Поэтому и вцепилась она в чемоданы. Свое дело поможет ей стать независимой. Валь пусть едет в Арахат, открывает ресторан. А она останется в Каменске.
        Вот только разделается с герцогом…
        - Я и не знала, что всё так сложно, - грустно вздохнула Ари. - Наверное, и у меня все плохо будет. Я ведь почти его не знаю.
        - Кого - его?
        - Леона своего. Не знаю, кто он. Кто его родители. Он обещал мне, что приедет за мной. Я обещала, что дождусь, сохраню себя для него. Поэтому и урода этого, Кирана, отравила, потому что он хвостом за мной ходил, дяде денег давал, чтобы тот меня отдал в жены. Продал. Как в рабство.
        20. Натка и обиды Ари
        Ведьма - это не приговор. Ведьма - это когда у тебя с детства ценный дар и все вокруг говорят твоим родителям, как им повезло.
        В роду у Ариадны магический дар передавался через поколение. Дед у нее был довольно известным ведьмаком, даже у альвов побывал. Впрочем, почему был - он и до сих пор где-то есть, только узнав, что ни у одного его ребенка магии нет абсолютно, он жену свою оставил и зажил в свое удовольствие. Магов среди людей мало, а сильных - и того меньше. Ариадна деда никогда не видела, только сказки о нем слышала, какой он талантливый и аби… адми… амбициозный, во. Бабушка так говорила, а бабушка тоже не дура была, чай университет закончила и Ари постоянно на эту же дорогу настраивала. Ари не понимала, зачем ей это. Дар есть, пользоваться она им худо-бедно научилась, прожить сможет. Зачем чему-то учиться, куда-то мчаться, если можно спокойно жить как все, выйти замуж, родить детишек и все такое. Не нужны ей были никакие университеты. Вот бабушка закончила, а толку? Все равно в Каменске осела.
        Бабушка тоже ведьмой была, только совсем слабенькой. Ари гораздо сильнее. И не только даром. Оставшись с двумя детьми, сиятельная госпожа Матильда Бронская из Велейского княжества, воспитанная в богатом доме, совершенно растерялась. Деньги, оставшиеся от мужа, ушли как-то слишком быстро. Сначала она купила в Ахарате большой дом, где жила, как привыкла. Потом дом пришлось продать и уехать в Каменск и там, о ужас - работать, а потом… Потом сын ее вырос, купил матери избушку на окраине города и туда ее переселил, сам в доме оставшись. А мать у Ари оказалась такой же мямлей, как и бабка. Родила неизвестно от кого, а потом позора не вынеся, сбежала из дома. Нашли ее… в лесу. То, что от нее осталось.
        Зато дядька явно пошел характером в папашу, потому что подыхать не собирался, зато очень даже хорошо умел манипулировать окружающими. Матерью, например. И племянницей, которая рано начала свой дар проявлять. Поскольку бабушка Матильда особо работой по дому себя не утруждала - именно Ари пришлось следить за порядком, благо, в таком маленьком домишке с этим проблем не было. Полы почистить, посуду, одежду - сил занимало не так уж и много. Зато бабушка «ведовала», как называли это местные. Знала травы, умела варить всякие зелья и микстуры. Местные лекари у нее готовы были скупить всё. А большего ей и не надо было. Общаться с «голытьбой» высокообразованная госпожа Бронная не желала, разве что за неплохие деньги, да у кого в Каменске деньги водились - тот в услугах ведьмы не нуждался.
        Матильду не любил народ - и неудивительно. Одевалась она, несмотря на откровенную нищету в доме, роскошно, дорого. В обществе соседок не нуждалась и Ари запрещала с местной шпаной водиться. «Мы, девочка, Бронные, - говорила она. - Дед твой - известный маг. Ты достойна большего!»
        Словом, жили они едва-едва, порой с хлеба на квас перебивались, зато в шубах и бархатных платьях. Впрочем, Ари другой жизни не знала, ей всё нравилось.
        Несмотря на полную неприспособленность к жизни, Матильда Бронная действительно была высококлассным специалистом. Не лекарь, нет. Ботаник. Фармацевт. Могла с помощью дара определить, что у человека болит (к младенцам ее местные лекари все же вызывали, тут она не отказывала), могла помогать врачу. Умела останавливать кровь, накладывать швы, вправлять суставы. На что-то большее была не способна, но в Каменске и этого достаточно, чтобы считаться ведьмой. В родном Велейском княжестве она была магичкой, а тут - ведьма.
        Все, что Матильда умела, она вложила в Ари, радуясь, что внучка куда одареннее ее. Матильда мечтала, чтобы Ариадна рано или поздно поступила в университет, даже мужу своему (между прочим, не бывшему, поскольку брачные татуировки никуда не делись) письма писала. Надеялась, что он денег даст на обучение своей кровиночки. Куда те письма ушли - никому не ведомо.
        Матильда умерла, Ари осталась одна. К счастью, совершеннолетняя. К несчастью - недалеко от предприимчивого дядюшки, который немедленно попытался племянницу продавить. Оказалось, что бабушка часть своего заработка отдавала сыну - за пользование избушкой (то, что он жил в доме, купленном на ее деньги, не учитывалось), за защиту (от кого?), за заботу (какую?). Ари наотрез ему деньги давать отказалось - самой мало. Он вообще представляет, сколько стоит на рынке кусок мяса? К тому же она - не бабка. Знания у нее есть и весьма неплохие, а вот опыта маловато. Лекари не рискуют с ней сотрудничать, что-то сложное и дорогое не заказывают.
        Тогда дядька зашел с другой стороны и принялся активно племяннице жениха подыскивать. Кандидатов было много. Ари - юная, красивая, одаренная. Такая жена еще и выгодная, работать сможет, деньги в дом приносить.
        Вот тогда-то Ари встала на дыбы, громко и очень эмоционально объяснив дядюшке, куда ему стоит засунуть свои планы. Замуж она не собиралась, во всяком случае, за того, кого он ей подсовывал.
        У Ари уже был жених.
        Особенный.
        Познакомилась она с ним в Арахате, когда ездила с бабушкой отправлять какие-то бумаги. Совершенно очаровательный молодой человек помог двум прилично одетым женщинам перейти улицу, перегороженную повозками, угостил их кофе с пирожным, разговорился… Нет, про Матильду Бронную он не слышал, но про Казимира Бронного читал. Известный и очень сильный маг. Приятно познакомиться с его женой и особенно с очаровательной внучкой. До чего же редко сейчас встречаются столь скромные и воспитанные барышни! И сразу видно, что девушка из хорошей семьи. Матильда кивала, потом шепнув Ари, что одежда и манеры куда важнее, чем еда и дом. Вот, гляди, девочка, какой тебе жених нужен!
        Ариадна глядела. Еще раз глядела. И еще раз - ночью, когда к Леону выбиралась через окно гостиницы. Там-то она все ему и рассказала начистоту. И про то, что деда знаменитого не видела ни разу, и про то, что на самом деле они не какие-то там важные дамы, а всего лишь деревенские ведьмы, что шуба и платье - это всего лишь вещи, а кофе с пирожными она впервые с ним попробовала. От злости рассказала, чтобы уж точно отпугнуть его, потому что нравился ей Леон невозможно. А никогда на такую, как Ари, он не посмотрит, потому что не на что там смотреть.
        Как он смеялся! До слез, до икоты. А потом Ариадну поцеловал - впервые в жизни. Да так - что у нее ноги подкосились. И она бы ему всё позволила прямо там, в саду гостиницы, да он не взял. Сказал, что такую, как она, всю жизнь искал (то, что жизни той от силы лет двадцать, Ари предпочла не заметить). Сказал, что уладит все дела и приедет за ней, пусть только она себя для него сохранит. Обещал весной - когда сады зацветут. Кольцо ей на палец надел - Ари потом его на шнурок повесила и на груди спрятала, чтобы никто не увидел.
        Это было в начале осени, а потом, когда с деревьев опали все листья, бабушка сильно простыла, много кашляла да так и сгорела в лихорадке. И ни один лекарь не смог помочь, и сама Ари оказалась бессильна.
        Вот тогда-то дядюшка и начал свое наступление.
        Для начала каждый божий день напоминал, что Ари живет в его доме только по его милости. Потом женихи эти начали толпами ее порог оббивать. Про Леона, разумеется, юная ведьма никому не рассказала, да и было бы что рассказывать. Вот зацветут сады - она все и узнает. Ари ведь не дура, она понимает, что красивый богатый юноша мог просто с ней поиграться и забыть, а она не забыла, она его перстень каждую ночь в кулаке сжимала и целовала.
        Один из поклонников, Киран, отличался особой назойливостью. Проходу ей не давал, руки начал распускать, пару раз пытался юбку задрать, да спасибо добрым людям, спугнули. Ари поняла, что он не отпустит - изнасилует, а потом всем разнесет. Волей неволей придется замуж идти или всю жизнь в позоре жить. Помощи ей просить было не у кого, и ничего лучшего ей в голову не пришло, чем пригласить Кирана на чай - обсудить его предложение - да в чай настойки дикой арьянки накапать. Думала, пронесет. Его пронесет - несколько дней острого поноса гарантированы. Кто ж знал, что этот урод еще и нажрется к вечеру, как свинья, всем будет рассказывать, что с ведьмой сговорился, что чаем она его поила… А потом, пардон, у него живот так скрутило, что он уже другое орал - отравила ведьма, как есть отравила. Побежал в сортир, оступился, провалился в фекальную яму - пьяный же, на ногах не стоял. Когда его хватились, было уже поздно. Захлебнулся нечистотами. Туда ему, конечно, и дорога, но грех все равно на Ари лег. Коли не ее зелье, не помер бы.
        Люди, а особенно дядюшка, считали так же. Взяли вилы да лопаты и пошли ведьму судить. Не успели, она не дура, сразу смекнула, чем эта история пахнет для нее - тем самым содержимым сортирной ямы. Сначала пряталась в доме Глена Леднева, он к Ари хорошо относился. Цверг предлагал ей в замок Северного ехать, обещал дать письмо, чтобы ее там не обижали, да она отказалась. Обязательно надо было дождаться весны. А то вдруг приедет Леон и ее не найдет?
        Потом кто-то про нее узнал, заявились солдаты. Пришлось бежать. Укрылась в гостинице у Иена Северного, тоже - ненадолго. Ближе к весне жила в амбаре у мельницы. Холодно, голодно, крысы еще. Когда узнала, что в ее избушке новые жильцы появились - решила вернуться домой. На чердаке укрыться можно, никто и не заметит. Уж там-то точно ее искать не будут!
        Все это Ариадна рассказывала легко и даже весело, не замечая, как каменеет лицом цверг, сидящий на облучке, как хмурится Натка, которая к юной ведьме почти как к дочке своей относилась, даром, что старше нее всего на шестнадцать лет была.
        - Ну вот что, - сказал, наконец, Иен. - Найдем мы твоего Леона. Я поспрашиваю. И узнаем, есть ли у него на тебя планы. Если нет - поедешь к цвергам, как миленькая. Я с Северным поговорю, ведьмы везде нужны. Заключим контракт, отправим тебя учиться - будешь нашей личной знахаркой.
        - Нет, - покачала головой Ариадна. - Недолго осталось. Подожду, пока сады зацветут. Не приедет за мной Леон - значит, обманул. Вот тогда, дядя Иен, я твоей помощью воспользуюсь. А пока дам ему шанс.
        21. Натка и логово врага
        К замку Лотрейна подъехали на второй день. Ничего такое строение, высокое. С башнями, выглядывающими из-за высокой каменной стены, с широкими воротами, открытыми нараспашку и опущенным через заросший ивовыми кустами ров мостом.
        - А Холодный замок красивее, - проворчал Иен. - И больше. И надежнее. И старше.
        - Так никто и не спорит, - философски заметила Натка. - Ну что, поехали?
        - Куда?
        - В ворота.
        - Так нас и пустили, ага, - проворчал Иен, поразительно легко для такой комплекции спрыгивая с повозки. - Я схожу и всё узнаю.
        Ната и Ари остались одни. Наблюдать. Вот цверг прошел к воротам, о чем-то заговорил со стражниками. Махнул рукой в сторону девочек. Что-то рассказывал, кажется, сунул охранникам денег. С местными обычаями он был явно знаком лучше всех из их компании.
        Натку волновало другое: движение по дороге, ведущей в замок, было довольно-таки интенсивным. Ехали телеги, кони, люди. Процокал копытами отряд всадников со знакомой усатой фигурой во главе кавалькады. М-да, непросто к этому герцогу пробиться, ой как непросто!
        Иен вернулся, взял одну из лошадей под узцы:
        - Его светлость примет нас вечером. Или завтра. Или никогда. Я попросил передать, что мы за патентом, сказали - ехать в Ахарат к чиновникам. Его светлости не до попрошаек всяких, даже и не до цвергов.
        - И что нам делать? - растерянно спросила Ната.
        - Как говорила моя бабушка - будем импровизировать, - торжественно заявила Ари. - Дядя Иен, а узнай-ка нам, когда его светлость будет из замка выезжать? Он не всегда тут сидит, правда? А мы с Натой сделаем ему красиво.
        - Лучше бы больно, - скривила губы Натка.
        - Сначала красиво, потом больно, - согласилась Ариадна.
        Когда герцог Лотрейн выехал на вечернюю прогулку со своей свитой, то сразу заметил возле дороги живописную пастораль. Две привязанные лошади. Крытая повозка с кожаным верхом, у колеса которой копошился типичный на вид цверг. И две прекрасные женщины, которые гордо сидели на странного вида сундуках: одна, помоложе, в алом платье и белой шубке. Другая, тоже еще совсем не старая, высокая, очень красивая - в бархатном плаще на манер альвийского. Не остановиться герцог просто не мог - уж слишком необычной была картинка. Да и титул обязывал. Простолюдин может проехать мимо нуждающихся в помощи женщин знатного вида. Аристократ воспитан совсем по-другому.
        - Прекрасным дамам нужна помощь? - вежливо осведомился герцог, жестом останавливая свиту.
        Старшая из женщин оглядела его надменным взглядом с ног до головы, приподняв бровь презрительно. Немного помолчала и ответила звонко (видимо, сочла достойным ответа):
        - У нас что-то с колесом, любезный. Мой друг сейчас приведет его в порядок, и мы поедем дальше. Точнее, обратно.
        - Обратно? - удивился высокий худой мужчина с небольшой бородкой.
        - Именно. Герцог Лотрейн нас принять не пожелал, что поделать. В таком случае мы со своими диковинками отправимся к цвергам, тем более, мой друг Морозный давно уже нас уговаривает подать на патент именно у цвергов.
        Герцог нахмурился. Внимательно оглядел дам (красивых, ухоженных, уверенных в себе), потом их неказистый экипаж. Особо пригляделся к совершенно спокойному цвергу в дорогом кожаном дуплете и сапогах, явно шитых на заказ. Живя по соседству с подгорным народом, Лотрейн не поленился, внимательно изучил их обычаи. Цверг-одиночка - это нонсенс среди этого племени. Но борода у него вполне приличная, с заплетеными косичками. Значит - не изгнанник. Это было интересно. Лотрейн знал, что цверги по доброй воле уходят из семьи только в двух случаях - за женщиной либо за деньгами. Женщина присутствовала, даже две. Но она (сразу понятно, что главная в этой колоритной троице именно высокая, в плаще) называла своего спутника другом. Да и не той породы она была, чтобы увлечься квадратным коротышкой.
        Значит, деньги.
        И волшебное слово «патент».
        Патенты Лотрейна интересовали мало, деньги - да. Налогов население его земель платило мало, трат было много. Выезды, гости, поддержка замка в хорошем состоянии, оплата наемникам - всё это обходилось очень недешево. Пришлось даже продать любимую игрушку, о чем не раз сожалел. Всё-таки второго такого, красивого и почти вечного - найти невозможно. А с другой стороны за десять лет даже любимое блюдо приедается. А деньги - они всегда нужны. Поэтому герцог спешился и надменной даме поклонился.
        - Прошу простить мою дерзость, - заявил он. - Но герцог Лотрейн - это я. Я непременно узнаю, кто посмел вас в мой дом не допустить, поверьте - этому человеку придется очень несладко. Пока же - прошу быть моими гостями. Могу ли я узнать ваше имя?
        - Я - Наталья Орлова, - кивнула, чуть поколебавшись, Ната (называться женой Валенуэля Сизокрылого было сущим самоубийством). Моя племянница Ариадна Бронная. Мой партнер Иен Морозный.
        Ах, так всё-таки партнер! Забавно. И что она нашла в этом коротышке? Что ж, в любом случае, Лотрейна женщины интересовали мало. Скучные они. Трусливые. Слабые. По-настоящему сильных женщин среди крестьянок не найти, альвийки в рабство не давались, цвергиню можно было изыскать, но тут уж он сам не хотел. Не его типаж. Поэтому - юноши. С ними весело.
        И на своих новых знакомых Лотрейн смотрел с любопытством, но совершенно без похотливых планов. Хотя девочка, конечно, интересная. Этот умный взгляд, эти черные брови, это спокойствие - да, завлекательно. К тому же ей от силы семнадцать-восемнадцать лет. Девочки из хороших семей в таком возрасте наивны и чисты. Надо будет присмотреться внимательнее… Но уже потом. Сейчас у герцога игрушек хватает.
        Свита разворачивалась к замку, тихонько ворча. Дамы встали со своего импровизированного трона, который при внимательном рассмотрении оказался стопкой странного вида сундуков. Прямоугольных, кожаных и с плоской крышкой. Цверг легко поднял их за ручку. Герцог подошел поближе.
        - Интересный у вас багаж, - небрежно бросил он.
        - Это чумудам, - пояснил цверг. - Ну, как чумная дама, только сундук. Именно их мы с Нат… Натальей и производим. Она уверена, что эта новинка обязательно будет популярна.
        - Название неприятное, - заметил Лотрейн.
        - Потому что правильно говорить «чемодан», - проворчала Ната, подхватывая полы плаща и усаживаясь в повозку. - А уж никак не чумная дама.
        - Я с удовольствием послушаю об этих интересных штуках в замке, - заверил ее герцог. - Эй, Матье, метнись кабанчиком, скажи повару, что у нас гости.
        Ариадна, спокойно сидящая рядом с трясущейся от волнения Натой, едва слышно шепнула:
        - Уроки Матильды Бронной - это прелесть что такое. Бабушка всегда говорила, что по одежке встречают. Хороша ты была бы в своем овчинном уродстве! Да тебя бы палками гнали до самого Каменска! А теперь гляди: мы - почетные гостьи.
        - Молодец, молодец, - пробормотала Ната. - Ты совершенно права.
        Ариадна надулась от гордости, а Натка поймала встревоженный взгляд обернувшегося Иена. Цверг ей неожиданно подмигнул. Полегчало. Она не одна.
        Острое предчувствие неприятностей и совершаемой глупости слегка затихло. В конце концов, пока все идет по плану. Герцог вел себя весьма учтиво, чемоданы его явно заинтересовали, а женщины нет, не особо, и это было очень хорошо.
        Колеса кареты прогрохотали по доскам подъемного моста. Въехали во двор - широкий, мощеный камнем. Ни травинки тут, ни деревца, и клумб с цветами тоже нет. Зря. Тут можно такую красоту сделать! Выросшая в деревне Ната, всю сознательную жизнь мечтавшая о своем огороде, мысленно разделила территорию на зоны. У стены можно посадить яблони, у крыльца - однолетники, а там, дальше - и грядочку разбить. С редиской и ее любимой свеклой, к примеру. Тьфу, вывезли девушку из деревни, а деревню из девушки - позабыли. Вот только свеклы ей и не хватало. Может, еще корову завести или козочку?
        Вон, один козел уже есть в наличии. Герцог, постукивая копытцами, прискакал к их повозке и руку Нате подал, а Ариадне не успел. Ариадну Иен подхватил за талию и поставил на землю. В результате так и вышло: Лотрейн пошел в замок под руку с Натой, а Иен повел ведьму. Чинно-благородно, как в плохом любовном романе. Натка нервничала отчаянно, испытывая почти нестерпимую ненависть к тому, кто издевался над ее Валем. Хотелось отпрянуть, убежать, да еще и руки с мылом потом вымыть. Но она мужественно представила на месте герцога первую учительницу Славиков Галину Юрьевну. Ух, как она ее ненавидела! Сколько эта женщина выпила крови матери-одиночке, сколько двоек влепила любознательным и непоседливым мальчишкам, сколько линеек сломала об их пальцы. А сколько раз Ната после школы дожидалась ее и умоляла быть к сыновьям помягче? Не помогло. А вот письмо в департамент - очень даже сработало, кстати. Итак, Галина Юрьевна Лотрейн. Улыбаемся и машем.
        Огляделась, нахмурилась. Герцог помог ей снять плащ, кинул на руки подбежавшего слуги. Почувствовала чей-то злой острый взгляд, скосила глаза, вздрогнула: усатый капрал из свиты герцога глядел на нее с откровенной ненавистью. Что ж, посмотрим, кто кого. Она - почетная гостья. Он - всего лишь наемный солдат.
        Лотрейн же ничего этого не заметил. Провел Нату перед всеми своими людьми, словно королеву - в столовую, где уже был накрыт роскошный стол. Вежливо отодвинул стул. Ната села, изящно складывая руки и с ужасом подумала, что совершенно не разбирается в столовых приборах.
        - Итак, мои драгоценные, - мурлыкнул герцог, с одобрением наблюдая над тем, как Иен с Ариадной тоже занимают места за столом. - Благодарю вас за то, что почтили меня своим присутствием. Но наш вечер был бы недостаточно хорош без еще одного, драгоценного для меня гостя, - и отрывисто бросил слугам. - Позовите моего юного друга. Он, вероятно, голоден!
        22. Натка в гостях у герцога
        Ната почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Заледенело. Неужели Валь? Или кто-то из мальчиков? Она не верила в высшие силы, но ей вдруг стало так страшно, что про себя она взмолилась: "Боже, помилуй, спаси и сохрани".
        А потом в зал ввели человека. Незнакомого. Молодого, почти ещё мальчишку. Лет двадцати с небольшим на вид. Выглядел он вполне прилично, не избитый, не связанный - хотя и вели его под локти. Одет просто, но аккуратно: суконный жилет, серая рубашка с воротником-стойкой, широкие штаны, заправленные в потертые, поцарапанные, но добротные сапоги. Рядом судорожно втянула воздух Ари. Ната посмотрела на её лицо, побелевшее так сильно, что на носу можно было сосчитать веснушки, потом на молодого человека, глаза которого при виде их троицы на мгновение расширились - и снова на Ари. Та уже опустила ресницы. А юноша хмурился, кривил губы и отворачивался от герцога Лотрейна.
        - Итак, мой дорогой гость, прошу. Что желаете? Позвольте за вами поухаживать.
        - Благодарю, я не голоден, - хмуро ответил юноша, не поднимая глаз.
        - И все же я настаиваю. Суп? Может быть, овощи? Желаете ли хлеба?
        Ната не сводила глаз с "гостя". О порочных пристрастиях герцога она знала. Видимо, это его новая игрушка. Мальчика было очень жаль. Ната немедленно начала придумывать, как его освободить. Даже прикинула, не влезет ли он в чемодан. В самый большой, наверное, влезет.
        А может быть, она ошибается. Не выглядел гость потерянным. Напуганным тоже. Держался, будто он - хозяин положения. Ну, не хозяян… Но уж точно не пленник. И за стол уселся, выпрямившись и очень изящно сложив руки. В мальчике чувствовалась порода.
        Принесли еду, много. Суп, жареная птица, тушеные овощи, много хлеба. Пироги - большие, открытые. За стол село немало народу. Во главе - герцог, юноша по левую руку. Ната - по правую, рядом с ней Ари и Иен. Почетные места. Напротив ее спутников было пусто, а уж дальше, наверное, все по рангу сидели. И усатый там тоже был, Ната его видела. Он сверлил ее взглядом, но молчал.
        - Ари, - наклонилась она к ведьме. - Скажи Иену, что капрал с рыжими усами меня узнал. Он будет проблемой.
        Ари пошепталась с цвергом и передала:
        - Иен сказал, что решит.
        Господи, спасибо тебе за Морозного! Как хорошо, что Натка вняла гласу разума в лице Валя и согласилась на сопровождение! Цвергу она доверяла безоговорочно. Если Валь сказал, что Морозный - его друг, значит - так оно и есть.
        Юноша ел. Прекратил капризничать и с завидным аппетитом накинулся на мясо. Более того, юноша ел очень аккуратно, даже деликатно. Он умел пользоваться всеми столовыми приборами, и пальцы вытирал не об скатерть или одежду, а о салфетку. Как ни странно, Иен и Ариадна тоже не смущались от количества вилок и ложек, а Натка вот смущалась. Она умела есть вилкой, но только одной. И ложкой - одной. И поэтому медлила теперь, отчаянно опасаясь опозориться и все испортить.
        - Отчего же вы не кушаете? - проклятый герцог, конечно, все замечал. - Невкусно? Не голодны?
        Мальчик напротив нее бросил быстрый взгляд на тарелку супа и ее дрожащие пальцы и медленно прикоснулся к одной из ложек.
        - Благодарю вас, герцог, все настолько великолепно, что я растерялась от выбора, - ответила Натка, выбирая указанную ложку. Судя по тому, что герцог кивнул, она сделала правильный выбор.
        Так и продолжили гляделки с гостем. Ната придвигала себе тарелку с овощами - тот дотрагивался до вилки. Перед Натой поставили какой-то непонятный пудинг - мальчик указал на ложку с длинной ручкой. Хорошо.
        Очень, очень плохо! Чуть не спалилась на такой ерунде! То же мне, знатная дама! Надо обязательно взять уроки у Ариадны. Почему какая-то сельская ведьма умеет, а она нет? Впрочем, Ари явно бабушка учила. Ната представила, как старая ведьма, похожая на бабу Ягу из детских фильмов, жамкая губами, раскладывала на щербатом столе в крохотной избушке серебряные вилки и ложки и не удержала улыбки. И знала, что Матильда Бронная явно не такая, а все равно - смешно.
        - Вам все нравится? - снова спросил Лотрейн.
        - Да, благодарю. Я просто устала.
        - Желаете отдельную комнату, или вместе с вашим… партнером?
        Ната посмотрела на него с изумлением. Даже с возмущением. Так, стало быть, он ошибся. Хорошо ли это? Да вообще - плевать.
        - С племянницей, - попросила Ната. - Мы друг у друга в этом мире одни. Нам так будет спокойнее.
        - Хорошо, как скажете.
        Герцог отдал распоряжение слуге и тут же забыл о женщине, наблюдая за своей новой игрушкой. Мальчик был презанятный. Гордый. Воспитанный. Красивый. Такие долго держатся, ломаются не сразу. Главное, не давить на него слишком сильно. Приручать потихоньку. С людьми все же проще, чем с альвами - люди меньше живут. Для альва десять-пятнадцать лет - совершенно не срок. Они будут терпеть, приспосабливаться, прогибаться, зная, что переживут своего хозяина. А у человека просто нет такого запаса прочности. Пожалуй, мальчику он даст пару недель - на строптивость. Пока попробует по-хорошему. Как раз и с гостьями вопрос себя исчерпает. Вот они уедут (или не уедут, это уж как он решит) - и тогда начнутся совсем другие игры.
        Уже в предоставленной им спальне (большой, холодной, с одной широкой постелью на двоих) Ари сломалась. Она вцепилась Натке в плечи и беззвучно завыла, задыхаясь. Понимала, что могут услышать, задыхалась, царапала Нате руки. Натка изо всех сил сжала ее в объятиях.
        - Тише, тише, - шептала она. - Мы его спасем. Мы поможем.
        Как - она не знала. Поняла, конечно, кто этот мальчик - возлюбленный Ари. Странное совпадение, но Ната верила в судьбу. Глупо было не верить - это после того, как она попала в другой мир и нашла здесь Валя. Или он ее нашел. Если это не судьба, то что такое судьба?
        - Так, Ари, всё, - Ната вдруг начала разговаривать с ней, как со своими мальчишками. Включила мать-ехидну, как они все время ее укоряли. Ну да, ныть было бессмысленно, надо действовать. - Успокоилась. Поплакала и будет. Ты у нас ведьма, и ведьма одаренная. А еще - хочешь, чтобы у тебя завтра глаза были опухшие? И все догадались? И, главное, он догадался? Возьми себя в руки, дочь самурая. И думай, чем ты можешь сейчас помочь своему Леону.
        Как ни странно, помогло. Ари перестала дрожать, вытерла слезы и пробормотала что-то вроде того, что Натка страшно похожа на ее бабку, совершенно не дает ей побыть просто слабой девочкой.
        - Слабой девочкой ты будешь, когда Леон будет свободен. Вот тогда - пожалуйста. А пока придется быть сильной за вас двоих.
        - Ты права, - кивнула Ариадна. - Я схожу к нему и узнаю, что вообще произошло.
        - С ума сошла? - вскинулась Ната. - Не пущу!
        - Тише, тише, я ведь ведьма, забыла? - Ариадна смотрела ей в лицо, и ее глаза стремительно светлели, становясь почти белыми. - Я найду его. Я смогу. И меня никто не заметит.
        Но Натка уже знала ее шуточки, отвела взгляд, потрясла головой и больно ухватила глупую девчонку за локоть.
        - Спать! - прошипела она. - Сейчас не время. Завтра попробуем узнать, где держат твоего жениха.
        - Но если герцог его… прямо сейчас? - с ужасом и мукой простонала ведьма. - Если он его… искалечит?
        - Тогда тем более тебе там делать нечего. Ари, Леон - мужчина. Ему придется это пережить… если герцог захочет надругаться над ним сегодня.
        Ари снова завыла, бросилась к дверям. Ната ухватила ее за подол платья, отвесила звонкую оплеуху, чтобы хоть немного привести в себя.
        - Мне очень жаль Леона, - сказала она. - Но тебя я все равно сегодня не пущу. И его не спасешь, и сама погибнешь.
        - Это потому, что твой муж - порченный, - зашипела, как змея, ведьма. - Ты хочешь, чтобы и остальные страдали!
        Вторую пощечину Натка влепила ведьме уже осознанно.
        - Если ты еще раз позволишь сказать дурное слово в сторону Валя, я тебя из окна выкину, - пригрозила она. - Прощаю, потому что ты малолетняя дура. Спасем мы твоего Леона, обещаю.
        - Поклянись! Поклянись своими детьми!
        - Клянусь своими сыновьями, что сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти твоего парня. Довольна? А теперь - умываться и спать. Утро вечера мудреннее. И ты знаешь… я думаю, герцог не рискнет заниматься своими мерзкими делишками при нас. Он не показался мне идиотом. Такие дела просто не делаются при чужаках.
        - Думаешь? - жалобно посмотрела на нее ведьмочка, потирая горящую щеку.
        - Уверена.
        Эх, если бы и в самом деле - была уверена!
        Ари всхлипнула, но уже не так обреченно и залезла в постель. Отвернулась. Укрылась в одеяло. Ната легла на другой стороне, вздохнув. Холодно. Вот бы сюда альва. Он умел ее согревать, но как-то так вышло, что они ни разу не спали в одной постели. А ведь они женаты. Надо было и в самом деле соглашаться на хороший, просторный дом.
        Ната уткнулась носом в подушку, прикрывая глаза, вспоминая… И никак не могла увидеть, что глаза ведьмы вспыхнули белым огнем.
        23. Натка и настоящая ведьма
        За окном сквозь тучи мерцает луна. По коридорам замка Лотрейна скользит почти невидимая, почти бесплотная тень. Никогда ещё Ариадна не ощущала в себе столько сил. Раньше и не догадывалась, какой тёмный колодец у нее внутри. Черпала сверху, осторожно, боязливо, боясь намочить рукава и подол платья. Быстро уставала - возможно, от того, что пыталась все контролировать.
        А сейчас вдруг рискнула, прыгнула в этот колодец и провалилась с головой. Задыхалась, хватала воздух губами - и вдруг поняла, что уже дышит этой силой. Она практически всемогуща. Наверное, именно таким был её неизвестный известный дед. Настолько сильным, что мир вокруг просто не играл никакой роли. Никто больше не был ей указом. Только она сама и её желания - вот что было важно.
        Ариадна точно знала, где искать Леона. К нему словно тянулась яркая серебряная нить.
        А замок спал. Спали все - даже мыши в подполе, даже голуби на чердаке, даже муравьи в каменной стене. И Натка спала тоже. Удивительно, как Ариадна смогла? Ее никто этому не учил. Но сейчас это было совсем не важно. Лестница, коридор, еще лестница. Покои герцога - в одной из башен. Здесь такие толстые стены. От них тянет болью, кровью, человеческими мучениями. Застарелыми, не свежими. Не сегодняшними. Ари слышит их, словно музыку, мрачную, тяжелую. Стон скрипки, плач флейты, густые басы рояля, порванные струны чьей-то гитары. Звуков Леона тут нет, и только это сдерживает Ариадну, чтобы не убить всех обитателей замка одним щелчком пальцев. Откуда-то она знает, что может.
        Спальня Лотрейна похожа на ту комнату, что выделили гостям: большое холодное помещение, высокий потолок, кровать с кованным изголовьем. Нет, у той, где спит Ната - деревянное. Простое. Тут - металлические узоры. Сам герцог крепко спит, не шелохнется.
        Леон сидит в углу, сжавшись, обхватив колени руками. Спит - даже в такой неудобной позе. Невредимый. Ари опустилась на колени, коснулась его плеча кончиками пальцев, снимая сонные чары.
        Он вздрогнул, открыл глаза, посмотрел на нее - и вместо того, чтобы обрадоваться, отпрянул, бледнея.
        - Кто ты? - выдохнул он.
        - Я? Ариадна, - испуганно прошелестела Ари. Неужели он ее не узнал? Забыл? Такого она совершенно не могла себе представить.
        - Нет. Ты - нечто непонятное.
        - А! Я ведьма.
        - Ты была совсем другой полгода назад.
        - Тогда я не пыталась спасти человека, который меня обманул.
        - Я не обманывал тебя! - они шептались, как дети в песочнице. - Я обещал приехать в конце весны.
        - И приехал бы? - в голосе Ари недоверие и надежда.
        - Я слово давал! Как видишь, меня немного задержали.
        - Вижу. Пойдем. Я выведу тебя из замка.
        - Ну уж нет, - прищурился вдруг юноша. - Я еще поживу тут, осмотрюсь. Уж больно интересные дела творятся в этом замке.
        - С ума сошел? Ты не знаешь, что Лотрейн делает со своими игрушками?
        - Нет. Не знаю. Никогда не слышал об этом. Но он, конечно, мне немного рассказал уже.
        - И готов узнать… на себе?
        - Еще полчаса назад - был не готов, - Леон оживал на глазах. Щурился. Щелкал пальцами. - А теперь у меня есть ты. Ведьма. Внучка Казимира Бронного. Кстати, ты знаешь, что он вообще не верит, что у его потомков может быть дар?
        - Ты его знаешь?
        - Не поленился, разыскал. У меня свои связи, знаешь ли. Он даже пообещал заехать в Каменск… когда-нибудь. Итак, ведьма. Ты что, усыпила Лотрейна? - он только сейчас заметил мирно спящего мужчину.
        - Я усыпила весь замок, - гордо ответила Ари.
        - Сильна. Ну так нашли на этого гада импотенцию. И посмотрим, что будет.
        - Я… не умею, - грустно ответила ведьмочка. - А сонным чарам меня бабушка учила, - и тут же, оживляясь, сверкнула белыми глазами. - Но я могу дать зелье, от которого тебя будет тошнить, и кожа покроется сыпью. Это поможет выиграть время.
        Угу, настой арники она забрала с собой весь. Мало ли, что придет в голову двум юным идиотам!
        - А зелье импотенции? - с надеждой спросил Леон.
        - Нет, у меня рецепта нет.
        - Ладно, хоть так. Расставаться с девственностью я не планирую. Когда дашь зелье?
        - Сейчас, - фляга висела у нее на поясе. Она подумывала подлить настойку герцогу и разделаться с ним одним махом. Но не получилось. И вряд ли получится, конечно. Но ведь все равно - пригодилась! Не зря брала!
        Открутила крышку, капнула ровно три капли и сунула крышечку Леону. Он выпил, не колеблясь. Неужели - настолько доверяет?
        - На сколько хватит сонных чар?
        - Не знаю.
        - Тогда уходи. Целоваться не будем, прости, настроения нет. У тебя, кстати, глаза темнеют уже.
        Ари послушно кивнула. Всё было совсем не так, как она себе представляла. Поднялась с колен, потерла заледеневшие ладони. Ведьмы больше не было, на ее месте осталась лишь растерянная девочка. Она нашла Леона, но он не любил ее - она понимала это абсолютно точно. Он был совершенно чужой. Но бросить его Ари все равно бы не могла.
        Сглатывая слезы, она взялась за ручку двери. Услышала в спину шепот «Спасибо тебе», закрыла за собой дверь и побежала по коридору, всхлипывая и дрожа, как в лихорадке. Где-то шуршали мыши, мяукнула кошка. Она успела. Упала на пол уже в спальне - холодная, бездыханная, белая, как снег. Ее прыжок в колодец обошелся очень дорого.
        Ната проснулась неожиданно, рывком. Словно и не спала вовсе. Села на постели, огляделась. Обнаружила отсутствие девчонки на другой стороне постели и тут же - ее же, лежащую на полу. Вскочила, бросилась к Ариадне, с ужасом вглядываясь в помертвевшее лицо. Прижала пальцы к шее. Пульс был. Но ведьма явно пребывала в глубоком обмороке.
        Ната не знала, что делать в такой ситуации. Кое-как затащила девушку на кровать, похлопала ее по щекам, побрызгала водой из кувшина. Бесполезно - ведьма в себя не приходила. Накинула платье, выбежала в коридор - тишина. Все спят. Что делать, кого звать?
        Заметалась, бросилась было вниз по лестнице, натыкаясь на какого-то человека. Не разобравшись, вцепилась в него, почти крича:
        - У меня там племянница… Ей стало плохо, она, кажется, умирает.
        - Полно, дамочка, - раздался знакомый насмешливый голос. - Угомонитесь. Вы разбудите весь замок! Показывайте, что там с вашей девчонкой.
        Ната отскочила в сторону, в ужасе глядя на усатого капрала. Замотала головой, вцепившись в ворот платья.
        - Так, отставить истерику, - процедил он сквозь зубы. - Я уже имел весьма содержательный разговор с вашим цвергом-защитником. Он был очень-очень убедителен, цверги вообще отменные дипломаты. Поэтому - не бойтесь. Я ничего не скажу герцогу. Да мне это и не выгодно.
        Ната сглотнула, а потом кивнула на дверь спальни.
        - А Иена где разместили? - пискнула она.
        - Да тут, по соседству. Сейчас я за ним схожу. Вы идите к девочке пока.
        Усатый внезапно вел себя как человек. Это было очень странно и даже страшно. Что такого мог сказать ему Морозный? Нет, Ната знала, что люди умеют притворяться. А вот меняются они крайне редко, а некоторые - никогда. Тем более, вот так быстро. И по всему выходило, что капрал замыслил что-то недоброе, его непременно нужно было опасаться. И к Ари она его даже не подпустит - ну, во всяком случае, без Иена.
        Цверг появился быстро, как всегда - спокойный, надежный, молчаливый. Вслед за ним зашел и капрал. Усатый взглянул на белое лицо и неподвижные руки Ари, кивнул сам себе и усмехнулся:
        - Ведьма. Та самая, из Каменска. Признаться, я не был уверен, что у вас хватит наглости.
        Ната с ужасом посмотрела на Иена. Что делать?
        - Я только понять не могу, что она пыталась сделать? - задумчиво продолжал капрал. - У нее ж явный перерасход. Девочка надорвалась. Теперь недели две проваляется в постели. Небось хотела замок обрушить на голову Лотрейну. Ну-ну. Силы не рассчитала. Ничего, скажем, что простыла, заболела. Будем отпаивать бульоном. Герцог в восторг явно не придет, но не выгонять же вас…
        - Что происходит? - резко спросила Ната. - Что вы потребуете взамен?
        - От вас? - усатый пожал плечами. - Ничего. А вот от молодого князя Белогорского… Много чего потребую.
        - А при чем здесь он?
        - А кто, по вашему, новый раб Лотрейна? Я свои усы сбрею, если ошибаюсь. Под Лотрейном давно земля шатается, а тут такая оказия! Спасем князя, повалим герцога. Наследников у него нет. Замок должен кому-то достаться, так почему не мне? А тебя, красавица, я в жены возьму. Не хочешь? Жаль. Поверь, я могу быть нежным.
        - Забыл, с кем разговариваешь? - ткнул его в бок Иен. - Заткнись уже, не пугай Нату. Она и так пуганная. Что нам с Ари-то делать?
        - Ждать. К утру очнется. Потом - кормить с ложечки и все такое. И волосы распускайте, чтобы вашу брачную эльфийскую татуировку не видно было. А то вся конспирация - псу под хвост.
        Он вышел, а Ната вопросительно поглядела на цверга.
        - Ой, ну вот только не надо мне тут про справедливость и наказание, - недовольно проворчал он. - Сейчас нам лучше играть с Гюнтером на одной стороне. Он поможет нам свалить своего князя, уж будь уверена. Ибо Лотрейн знатно задолжал своим людям. Конечно, у него есть и другой вариант: просто рассказать своему хозяину про свои догадки. Но я с ним потолковал и убедил его сотрудничать. Немаловажную роль сыграло и золото цвергов.
        - И ему все сойдет с рук?
        - А это уже не мои проблемы. Ты просила помочь с герцогом. Я помогу. Остальное - без меня. Мне вообще-то хотелось бы побыстрее домой, пока Лиля не заявилась сюда. Она у меня бедовая, она может. Поэтому - так быстрее будет. Все, иди спи уже. Утром решим, что делать дальше.
        Ната кивнула. Все было очень странно. Усатому она не доверяла ни на грош, а теперь еще и на Иена посмотрела новыми глазами. До этого цверг казался ей честным мужчиной, настоящим идеалом. Теперь же она не знала, чего от него ждать. Так ли прост Лилин муж? По большому счету, Ната ему никто, и Валь - тоже никто. С чего бы он должен им помогать бескорыстно? Всё еще больше запуталось. Сколько вопросов! Что натворила Ари? Неужели Леон и вправду - князь Белогорский? Если так - зачем ему деревенская ведьма? Что задумал Иен? А Лотрейн - он не кажется таким уж опасным. А Валь, как там Валь? Она бросила его одного с двумя, мягко говоря, непослушными отроками. Справится ли он - такой мягкий, такой добрый, ранимый? Или наоборот, надерет им задницы? Кто кого?
        Легла в постель, прикрыла глаза, прислушалась, пытаясь уловить дыхание Ариадны. Кажется, дышит. И все же, что эта ведьма натворила?
        24. Валенуэль и принципы альвийского воспитания
        Сначала Валь ужасно переживал от того, что Натка его оставила. За нее, конечно, переживал. Радовался, что с ней Иен, в Иене альв не сомневался ни на миг. Он его знал давно, дольше даже, чем его жену. Они подружились еще в замке Холодного, где Валенуэль служил в качестве кухонного раба. Цверги вообще были альву по душе. Они знают чего хотят и очень устойчиво стоят на ногах. Никогда цверг в этом мире не пропадет. И даже в рабство не попадет - потому что очень серьезно относится к всевозможным договорам. А альвы - другие. Альвы безукоризненно честные, не позволяют себе лжи или лукавства, и оттого порой забывают, что другие… они совсем другие.
        Так вот, Иен Морозный Валенуэля не обманул ни разу, и Валь это ценил. И доверял своему другу. До такой степени, что Натку с ним отпустил со спокойным сердцем, в смысле - ни капли ревности в нем не было. Тревога была, страх, что она попадет в неприятности, но не ревность.
        Было, впрочем, в Наткином отсутствии и хорошее: детки. Мальчишкам очень нужна твердая рука. Любви Ната давала им с избытком, но вот с послушанием у мальцов явные проблемы. Да и врут они много. И глупости делают. Валенуэль, изрядно поднабравшийся коварства у своих друзей-цвергов, собирался оказией воспользоваться и провести ряд воспитательных процедур.
        Начал с уборки.
        Отроки посуду мыть не желали и тряпки в руках не держали, кажется, ни разу. Когда отчим их попросил помыть полы, Владик начал заикаться, а Стасик изо всех сил изображать общую недоразвитость, граничащую со слабоумием. Этого альв и ожидал. Ната бы махнула рукой и сделала сама. Он же - сел на стул и пристально уставился на мальчишек.
        - И как вы собираетесь жить дальше? - спокойно спросил он. - Стас, ты, кажется, хочешь в университет?
        - Допустим, - тут же проявил зачатки разума юноша. По его лицу было видно, что он уже провел параллель между оплатой за обучением и обязанностями по дому. Он умнел буквально на глазах.
        - Ты представляешь, сколько это стоит?
        - Нет.
        - Талантливые дети и те, у кого есть дар, могут рассчитывать на стипендии. Скажи мне, ты талантлив?
        - Боюсь, что нет, - хмуро ответил отрок.
        - Дар?
        - Нет.
        - Хорошо. Допустим, я оплачу твое обучение. Что ты на это скажешь?
        - Что я буду мыть пол, - опустил глаза Стас. Все же умен! И даже не пытается кивать на брата.
        - Нет, Стас. Это неправильный ответ, - с особым удовольствием заявил альв.
        - А какой правильный?
        - Надо взрослеть. Вы больше не дети. По законам белогорского княжества вы через год станете мужчинами. Самостоятельными. И начнете свой путь в большую жизнь. Если я увижу, что вы - взрослые, то и относиться буду, как ко взрослым мужчинам, а не как к мальчишкам. А мужчина должен уметь делать всё. И готовить, и мыть полы. И доить корову.
        - А можно без крайностей? Я не хочу корову. И полы мыть - не мужское дело, вот.
        - Не мужское дело? А что же - мужское? Скажи-ка мне, мужчина. Ты, видимо знаешь, раз так уверен.
        Стас думал примерно минуту. Вдруг вспомнил зачем-то отца. Передумал. В этом мире все было гораздо сложнее и проще.
        - Воевать, стрелять, защищаться, своих защищать, - с довольным лицом перечислил он. - Ну, можно лечить еще их. Да, конечно, и нужно.
        - И все? Значит, по-твоему: мужчина - это воин?
        Стас начал сомневаться еще сразу, на первых словах. Но мыть полы не хотелось ни капли. Особенно - воину. Молча кивнул.
        - А Йен? Он - мужчина? Про себя я в принципе все уже понял.
        - Ну, Йен же цверг. У них все по-другому.
        - Там, где вы есть сейчас, законы едины. Для всех мужчин. Так вот, великий воин Стас. Чтобы взять в руки лук и клинок, нужно много работать. Стрелами ты не накормишь отряд и ножом сыт не будешь.
        - Охота? - с надеждой спросил мальчик.
        - Прекрасно. Подстрелишь оленя и чинно его похоронишь. Ты же воин - зачем же уметь с него шкуру снимать, разделывать тушу, варить похлебку? Сойдет ведь и так. Походишь в вонючих подштанниках, собирая на запах всех волков окрест. Не мой свое жилище, воин, и скоро ты весь покроешься вшами. Можно, кстати, и дрова больше не рубить, зачем? Настоящие мужчины спят на полу, в клопах, стуча от холода зубами. Ведь очаг развести они не могут - гордость не позволит. И посуду не помоют, изводясь потом болезнью и поносом. Знаешь, если бы я был командиром отряда и мог выбирать между простым мальчишкой, что умеет готовить, обустраивать привалы, всех обшить и постирать одежду, и великим мастером клинка, завшивленным и грязным, я взял бы первого - всегда. И мой отряд был бы цел, здоров и непобедим. И кто из них мужчина? То-то, Стасик. Мужчина должен быть в этом мире всем. Нет, вру - рожать мы не умеем. Остальное - дело наших рук. Великая наука быть мужчиной.
        Стас молчал долго. Переглядывался с братом. Потом тяжко вздохнул и пошел за водой. Влад взял тряпку.
        Все-таки повезло Валю с сыновьями. Они умели слушать и думать, не каждому это дано. Улыбнулся, разуваясь и закатывая штанины (сам он тоже без дела не собирался сидеть). Сыновья. Надо же, он ощущал за них ответственность. Как отец. У него была настоящая семья. Это сложно, но весело, аж дух захватывает.
        В шесть рук избу вымыли быстро и ничуть не хуже, чем ведьма своей магией. Потом решили, что уроки готовки тоже войдут в учебную программу. Альв наточил все ножи в доме. Показал, как чистить картофель. Нарезал мясо и овощи, покидал в горшки, посолил и поставил в печь.
        - Что, и всё? - изумленно спросил Влад. - Так просто?
        - Ну да. Проще не придумаешь.
        - А если суп - добавить побольше воды?
        - Угадал.
        - А еще что можно сделать так же быстро?
        - Сладкие пироги, каши, запеканки. Это все очень просто.
        - А блины?
        - Если правильно сделать тесто, то тоже - ничего сложного. Но тут уж импровизацией не обойтись, во всяком случае, в начале.
        - Научи!
        И Валь учил - с явным удовольствием. Потом они мыли посуду, стирали одежду в бане и даже штопали дыры. Валь умел всё, а для мальчишек даже иголка оказалась настоящим откровением.
        А после они, уставшие, после бани сияющие как розовые поросята, просто разговаривали. Валю они были интересны. С удивлением он слушал про обычаи другого мира. Поражался слову «толерантность» и понятию «нетрадиционной сексуальной ориентации». Для него, когда-то бывшему постельным рабом, был непонятен принцип терпимости. Разве так можно - принуждать кого-то к отношениям? Разве можно оправдывать насилие? Мальчишки хором кричали, что нельзя, но все люди разные. Но нет, они вполне себе традиционные, а Владик так и вовсе уже целоваться пробовал. С девочкой, разумеется.
        Пришлось еще лекцию и по половому воспитанию прочитать. Нет, альв не был монахом. Эту сторону жизни он очень даже уважал. Только вот нужно уметь отвечать за свои поступки. Если уж затащил девушку на сеновал - будь готов стать отцом. Хотите детей? Нет? Рано? Тогда думайте головой, а не тем, что ниже пояса. И, кстати, дети - это не самое страшное, что может произойти. Да, бывают срамные болезни, даже в этом мире бывают. Нет, никаких «презервативов» тут нет. И вообще ничего подобного нет. Женщины пьют отвары какие-то, но кто их знает, точно ли пьют? И потом - есть еще такой фактор, как разъяренный отец с топором. Приятного мало. Самосуд здесь в порядке вещей. Потом, конечно, скажут, что все это неправильно, не по-человечески, но вряд ли тебе полегчает. Оттого и нужно всё тщательно планировать, а не умеешь - это только твои проблемы.
        Болезнями парней он явно не напугал, а вот перспектива насильственной свадьбы с топором над головой их не прельстила. Оба они были еще в том возрасте, когда верили в любовь. Валь давно уже не верил, но переубеждать не стал и на вполне закономерный вопрос «А маму ты любишь?» ответил:
        - Ваша мама - лучшее, что случилось в моей жизни. Я не знаю, любовь это или нет, но мой дом там, где она. Только с ней я чувствую себя собой.
        Покивали - ответ их устроил. Легли спать. Утром пытались в четыре руки сварить кашу. Один горшок решили выкинуть, это было проще, чем отмывать. Второй все же спасли. Валь смеялся, а потом показал, как промывать крупу и сколько наливать молока. Завтракали, впрочем, хлебом с сыром, потому что Стас торопился на практику к Глену. Он, кажется, и в самом деле не на шутку заинтересовался медициной. Пока это было только мальчишечье любопытство, но если он будет внимательно слушать наставника, то, возможно, из его затеи выйдет толк. Упрямства ему было не занимать.
        С Владиком сложнее. По характеру он был мягче брата, спокойнее. Осторожнее. Не таким упертым и не таким смелым. В их тандеме он был явно ведомым. Но медицина Влада не интересовала совершенно, а чем себя еще занять, он не знал. Пошел с Валем в пекарню, пробовал даже печь бриоши и песочные пирожные. Нет, скучно. Владик без брата страдал и ныл. Валь знал еще одну страдалицу в этом городе и решил убить двух уток одной стрелой (между прочим, хороший стрелок это умеет!). Отвел Влада к Лиле и велел ее слушаться во всем. Уж с Лилей мальчишке скучно точно не будет. В ее положении женщину терпел только муж. Уж очень быстро у нее менялось настроение. Пусть Владька помучается, ему полезно. А заодно будет неплохая прививка против ранней половой жизни. Беременные - они вот такие. Оно точно тебе надо, Владик?
        Валь недооценил Лилю, которая детей Натки знала с младенчества. С мальчиками она просто дружила и воспитывать их не пыталась, а оттого они ее любили, как родную. Словом, Влад даже обрадовался. Сопровождал жену цверга везде, таскал ее покупки и помогал ей выбрать половички и занавески в новый дом. Лиля придумала, что пока Иена нет, она решит их жилищные проблемы самостоятельно, тем более, Морозный категорически отказывался пользоваться ее деньгами, упрямо заявляя, что сам заработает. И справилась, кстати, благоразумно попросив о помощи всех цвергов, которые обитали в Каменске. Так что ждал Иена по приезду большой каменный сюрприз. Лиля была свято уверена, что это ей сойдет с рук, потому что на беременную жену Иен даже смотреть недобро боялся, а уж ругать ее за что-то - этого даже представить было немыслимо! В общем, Лилька ничем не рисковала.
        Валь хмурился, представляя реакцию друга, но тоже не спорил, а про себя еще и подумал, что он без Наты ничего покупать не будет. Вряд ли Иен будет счастлив, нет - он будет в ярости. Если уж семья - все важные решения должны приниматься сообща.
        25. Натка на карантине
        Ариадна пришла в себя только к обеду следующего дня. Натка едва не сошла с ума от волнения. Спать, конечно, не могла, только иногда на несколько минут закрывала глаза, а потом в тревоге подскакивала и проверяла дыхание у ведьмы. Дышит. Под утро Ната и сама выглядела немногим лучше своей подопечной: бледная, с красными глазами, слабостью в руках. Что сказать герцогу, она даже представить себе не могла. Все шло не по плану.
        Снова выручил Иен. Пришел к девушкам в спальню, принес поднос с завтраком и объявил:
        - Похоже, у нас проблемы. У гостя Лотрейна, кажется, какое-то опасное заболевание. Он весь покрылся сыпью, лежит, не встает. Герцог как узнал, что и Ари заболела, приказал закрыть ворота замка. Никого не впускать и не выпускать. Мало ли что - не хватало эпидемию на всю округу устроить. А он, однако, умный мужик. У цвергов обычно так же поступают. И да, всем велено сидеть по своим комнатам, пока местный лекарь не осмотрит и не скажет, можно ли выходить. Я лекаря уже видел, мне, как видишь, разрешили свободно передвигаться по замку.
        - Очуметь не встать, - откомментировала обалдевшая Ната.
        - Э, вот с такими словами поосторожнее. Мало ли, кто услышит. Скажут, что ты ведьма и быстренько сожгут, - Иен улыбался, но голос его был вполне серьезен. Не то шутит, не то нет, и не поймешь этих цвергов.
        - Ведьм давно уже не жгут, - тихо пискнула с постели Ари. - Указом Ревьенского собора запрещено.
        - О, очнулась! - обрадовался Иен. - Что с тобой случилось, горе ты наше?
        Ари прикрыла глаза, старательно притворяясь спящей. Отвечать на прямой вопрос ей не хотелось.
        - А в замке карантин, - сообщила ей Ната. - Леон заболел.
        - Как же так вышло? - неубедительно удивилась Ариадна, не открывая глаз. - Ай-яй-яй!
        - Герцог опасается, что это заразно.
        - Ну, если он захочет… Но это сложно.
        - Что ты натворила, Ари?
        - Понятия не имею, это не я.
        Натка тяжело вздохнула. Все дети во всех мирах одинаковые. Наделают делов и не признаются. Ну ничего, никуда от них ведьма не денется.
        Позавтракала без аппетита, Ари накормить не смогла, она и в самом деле спала. Дождалась и обещанного лекаря - сухощавого невысокого человечка с ярко-зелеными глазами. Тот мельком взглянул на Натку, кивнул Иену, а вот у постели ведьмы сидел больше четверти часа.
        - О, инициация, - вынес неожиданный диагноз он. - Госпожа, вы в курсе, что ваша племянница обладает немалым магическим даром?
        - Я догадывалась, - вздохнула Ната. - Как-никак, она внучка Казимира Бронного.
        - Того самого? - поразился лекарь. - С ума сойти!
        - Да, того самого, - вздохнула Ната. - А делать с ней что теперь? Это опасно?
        - Да. Надо ее учить. Она очень сильна и совершенно неуправляема, как я вижу. Ей сейчас нужен как минимум ограничитель. Иначе она погубит и себя, и всех вокруг. Не пойму только, что спровоцировало такой выброс силы. Наверное, просто время пришло. Герцогу я ничего не скажу, пожалуй. Это его не касается. Но буду приходить и ее проверять. К вечеру принесу отвары для восстановления сил. А вы, госпожа, не позволяйте девочке колдовать.
        - Как?
        - Самое простое - оплеуха, уж простите. Глаза белеют - дайте подзатыльник или холодной водой плесните в лицо. Неприятно, но все маги через этот этап проходят.
        - Так это ей неприятно, - заметила Ната философски. - А мне очень даже приятно.
        Доктор усмехнулся. Потом внимательно поглядел на женщину и сказал:
        - Вы здоровы. Можете выходить из комнаты, но постарайтесь не контактировать с другими. Обедать и ужинать - в своих покоях. Толпой не собираться. Как будет понятно, что с гостем Лотрейна, так снимем эти меры. А пока - лучше не рисковать.
        И ушел.
        Интересный какой человек. Только ведь, если он личный лекарь герцога, то не может не знать о его увлечениях. Доверять ему определенно нельзя. В этом замке никому вообще доверять нельзя, потому что каков хозяин - такие и слуги. Уже по усатому капралу, который тут, как сообщил Иен, глава личного отряда Лорейна, можно понять, что тут за личности собрались. Ната усатого боялась и видеть его не хотела, но пришлось. Тот заявился к ним в комнату с приглашением, нет - с приказом немедленно взять свои чудные сундуки с непроизносимым названием и пройти в кабинет к Лотрейну.
        - Я не могу оставить племянницу, - воспротивилась было Ната.
        - Я с ней побуду, - гаденько ухмыльнулся капрал. - И не смотрите на меня с таким ужасом, ее детские прелести меня совершенно не интересуют. Я предпочитаю женщин постарше.
        Несложно было понять, на кого он намекает.
        Что делать? Идти ли? Оставить тут Ари наедине с этим страшным человеком? Или рискнуть и вызвать неудовольствие герцога? Женщина в отчаянии посмотрела на Иена. Тот почемал бороду, прищурился и сказал:
        - Ничего с Ари не будет, если мы ненадолго отлучимся. И няньки ей никакие не нужны. Просто дверь запрем, и всё.
        Да, так безопаснее.
        - Воля ваша, - пожал плечами усатый и вышел.
        Иен подхватил большой чемодан, внутри которого было два поменьше, одной рукой, Натку под локоть - другой рукой, вывел женщину в коридор и запер дверь большим ключом.
        - Я уже знаю, где кабинет герцога, - веско сказал он. - Провожать нас не надо.
        Усатый снова равнодушно пожал плечами, но едва гости скрылись в коридоре, наклонил голову, прислушиваясь, а потом усмехнулся и пробормотал:
        - Честное слово, как дети!
        Достал из кармана точно такой же ключ, что был у Иена, отпер дверь и вошел в комнату. Постоял у постели ведьмы, наблюдая за ее дрожащими ресницами, потом взял стул, поставил рядом с постелью и заговорил:
        - Не притворяйся, я всё вижу. Что ты сделала с Леоном?
        - А чего сразу я? - проблеяла Ари.
        - А кто, я? - картинно удивился капрал. - Явно ты, больше некому. Слушай, ведьма. У меня к тебе вопрос. Ты заклятье наложила или зелье какое ему дала?
        - Это не я.
        - Да ты, ты. Просто… сможешь еще так? Или сил не хватит? А до смерти - сможешь?
        Тут уж Ари пришлось открыть глаза.
        - Не смогу и не буду.
        - Я хорошо заплачу. Просто, раз уж все так красиво выходит, я бы от пары человек в замке избавился. Можно?
        - Нет.
        - Ладно, а просто устранить на время? Пусть эпидемия будет, а? Сколько это стоит, ведьма?
        Вот тут Ари по-настоящему перепугалась. Зелья у нее достаточно, чтобы весь замок отравить - не насмерть, конечно, а так же, как Леона. Только она понимала, что если поддастся сейчас - то переступит какую-то черту. Она уже чувствовала, как стоит на краю пропасти, когда устраняла своего навязчивого поклонника. Заманчиво. Но тогда не смогла. Страшно потерять себя. А теперь и подавно не будет, потому что Леон рядом, а в его глазах она и так уже ведьма. А на ведьмах не женятся. Она это очень хорошо понимала. Кто она - и кто Леон? Князь Белогорский и ведьма? Невозможно. Ари не знала, обманывал ли он ее в прошлую встречу, а может, и сам верил в то, что говорил. Сейчас она уже не помнила, звал ли он ее в жены или просто - звал. Но то, что вместе им не быть, ее ломало и корежило. До этого она почти была в него не влюблена. Теперь же, когда ей судьбы позволила увидеть его снова и тут же хлестко и больно стукнула по протянутым рукам, он вдруг стал ей нужен больше жизни. Хотелось плакать и жалеть себя, а этот непонятный и злой человек никак не хотел ее оставить наедине с душевной болью.
        - Пожалуйста, не мучайте меня, - жалобно попросила она мужчину. - Я ничего не знаю. Я же не училась. И сил у меня совсем нет, спросите лекаря, если мне не верите. Не могу я вам помочь, никак.
        - Ладно, - было неясно, поверил ей усатый или нет, но он поднялся. - Имей в виду: скажешь ком о нашем разговоре - придушу. И ничего мне за это не будет, первый раз, что ли. Кстати, а это правда, что ты - внучка Казимира Бронного?
        - Да. Моя бабушка - его законная жена была.
        - А мать твоя ведь не ведьма? Кто твоя мать?
        - Она умерла, едва я родилась, - шепнула Ари устало. - Я совсем ее не знала.
        - Вот как? Но она из Каменска?
        - Да.
        - И жила на улице Возничей?
        - Ну да. С братом своим жила. А потом… ну, умерла она.
        - С братом, значит. Вот оно как… забавно, забавно.
        Вышел, больше ничего не сказав. Вернулся.
        - А годков тебе сколько, ведьма?
        - Семнадцать, - Ари уже ничего не понимала.
        - И родилась ты на исходе весны?
        - Да. Почему вы спрашиваете?
        - Тебя это не касается.
        Ушел в глубокой задумчивости, дергая себя за усы, даже дверь забыв запереть. Ари показалось, что он сказал ей что-то очень важное, но в голове был туман, а в тебе - ужасная слабость. Страшно хотелось в уборную. Соскребла себя с кровати, по стенке добралась до туалетной комнаты, там упала и встать не смогла больше. Хорошо, что на крючке висел какой-то халат, да мокрое полотенце лежало на тумбе. Завернулась в халат кое-как и задремала.
        26. Натка торгуется
        Герцог Лотрейн с любопытством разглядывал чемоданы. Диковинка, конечно, хоть и бесполезная. Кому они нужны, если есть сундуки? Сундуки больше вмещают. Тяжелее и устойчивее.
        - Положим, цвергам нужны, - пробасил Иен, поглаживая кожаный бок своего с Наткой детища. - Мы ведь не любители весь скарб с собой таскать. Пара штанов, чистое белье и инструменты - этого вполне достаточно. И носить одному удобно. Быстро. А сундук попробуй, потаскай.
        - Хм, - герцог почесал нос и открыл маленький чемодан. - Действительно. С полным выездом вещь, конечно, не самая нужная, а вот на пару дней…
        - И снова вы не правы. Чемодан можно сделать самого разного размера. Хоть как сундук.
        - Так таскать тяжело.
        - Длинная ручка и колесики, - задумчиво подсказала Ната. - Никаких проблем.
        Иен покосился на нее с восхищением.
        - Ладно, - согласился Лотрейн. - Если я выпишу вам патент, вы откроете мастерскую в моем герцогстве. И будете платить мне налог, я правильно понимаю? И… Мне нужны эти чемоданы. Только один еще больше. И один маленький, как шкатулка. И можно ли на них сделать знак?
        - На коже можно тиснить имя владельца или герб, - кивнул Иен. - Так будет солидно.
        - А на другой стороне - название мастерской, - снова встряла Ната. - Чтобы все знали, где заказать подобную вещь.
        - Так никто не делает, - возразил цверг.
        - Ну и зря. У кузнецов ведь есть специальное клеймо? Ты на своем оружии ставишь его?
        - Клеймо полагается только Мастеру третьего уровня, - надулся Иен. - А я - только на первого экзамен сдал. А для чемоданных дел мастера и вовсе нет экзаменов. Кто мы? Не кузнецы, не плотники, не шорники. Непонятно.
        - И хорошо, - пожала плечами Ната. - Монополия будет. Получим патент и там пропишем торговый знак. Мне не нужен экзамен. Мне нужны деньги.
        Герцог смотрел на Нату с восхищением. Взял ее за руку, поцеловал пальцы.
        - Великолепная, - заявил он. - Я в восторге от ваших рассуждений. Готов выступить в качестве покровителя нового ремесла.
        Натка на минуту задумалась. Предложение неплохое и весьма даже своевременное. Если бы Лотрейн не был Лотрейном, она бы согласилась. Но сейчас это было немыслимо. Она любила Валя, а герцогу собиралась отомстить. И ни за какие деньги от этого намерения не откажется.
        Судорожно вздохнула, коснулась пальцами вдруг запульсировавшего виска. Впервые ей в голову пришло слово «любовь». До этого Нате казалось - она благодарна альву. Они друзья. Немного любовники - о, чисто для здоровья (хотя раньше она прекрасно обходилась без этого). Ей этого было достаточно. Зачем ей любовь?
        А теперь вдруг Ната с испугом поняла, что Валя не променяет ни на что. Ни на деньги, ни на положение в обществе, ни на другого мужчину. Даже если бы прямо сейчас Лотрейн (который ей внешне казался вполне привлекательным) предложил ей стать герцогиней - она бы рассмеялась ему в лицо. И плевать на то, что вместе им не быть, что она - мимолетное приключение в его жизни. Она хочет быть с ним. Только с ним. Если это не любовь, то что же тогда любовь?
        - Деньги нам не нужны, - спокойно говорил Иен (как хорошо, что он рядом!). - У меня достаточно. Нужен патент.
        - Делится не хотите? - понимающе кивал Лотрейн.
        - Я цверг. У меня все продумано.
        - Отчего же вы не пошли к цвергам? К тому же Холодному в горы?
        - Очень просто. Я сам из его клана. А все, что производится в клане, принадлежит всей семье. Нет, меня это не устраивает. Куда выгоднее быть монополистом.
        - Что ж, я понимаю. Приятно встретить делового человека… цверга. Договор, разумеется, у вас уже подготовлен?
        - Разумеется, подготовлен.
        Натка моргнула, выныривая из своих фантазий. Какой договор, откуда? А Морозный уже степенно извлекал из меньшего чемодана несколько листов бумаги, исписанных мелким почерком. Когда, как? Все же цверги - они прирожденные дельцы. Всё-то Иен предусмотрел, всё-то подготовил. Успел уже, поди, и выходы из замка Лотрейна изучить, и пару стражников подкупить, пока Ната предавалась фантазиям и волнениям. Надежный - снова вспомнила она.
        - Пятьдесят на пятьдесят? - с любопытством зачитал Лотрейн. - Вы так щедры к своей партнерше? Неслыханно!
        Что? Ната подскочила. Какие это пятьдесят на пятьдесят? Идея-то полностью ее! И материалы ее! И чертежи, и дизайн! Морозный - просто исполнитель! Наемный рабочий.
        - Ваша светлость, нам бы переговорить наедине, - прищурилась она. - Вы позволите?
        - Можете выйти на балкон, - махнул рукой герцог.
        Она и вышла, потянув цверга за рукав.
        На балконе было холодно и ветренно, зато вид открывался очень неплохой. Лес, небо, поля, дорога. Снег уже в поле местами стаял, и теперь оно было похоже на шахматную доску. Лес же все еще был совершенно зимним. Ната на мгновение полюбовалась на пейзаж, а потом повернулась к Иену, посмотрела на него сверху вниз (Ната была выше цверга едва ли не на целую голову) и ткнула в него пальцем.
        - Пятьдесят процентов? - взвизгнула она. - Ты охренел!
        - А что, нужно меньше? - картинно удивился Иен. - Хочешь сорок? Тридцать?
        - Нет! Восемьдесят! - твердо заявила Ната.
        - С чего бы это?
        - С того, что это - мой проект! Моя идея! Мои материалы! Мой вкус, наконец!
        - А практически всю работу делаю я. И в случае чего - проблемы решаю тоже я.
        - Какие еще проблемы? - снизила тон Ната.
        - Всякие. С налогами, с бумагами, с конкурентами, которые обязательно появятся. С добрыми усатыми дядечками, которые непременно придут тебя «защищать» от произвола.
        - Чьего произвола?
        - Неважно. Откажешься - узнаешь.
        Это было Нате понятно, она еще помнила бандитские 90-е годы у себя на родине, хоть и была совсем еще ребенком в те дни. Крыша, стало быть. Так Иен, выходит, будет еще и службой безопасности? И от воров защитит? И юридический отдел - тоже он? А она - дизайнер, отдел разработки и художественный руководитель? В принципе, цверг предлагает ей совсем не мало. Но половину?
        - Сорок процентов.
        - Мне шестьдесят? - уточнил Морозный нагло.
        - Нет, мне шестьдесят.
        - Нат, прекрати торговаться. Без меня ты не справишься.
        - Еще как справлюсь. У меня есть муж. Он поможет.
        - Чем? На флейте поиграет, пока тебя грабят?
        - Я думала, Валь - твой друг, - сердито выдохнула она. - Оказывается, ошиблась.
        - Друг, - угрюмо ответил цверг.
        - О друзьях гадости не говорят. Тем более, ты прекрасно знаешь, что Валь сумеет договориться с кем угодно. И защитить меня сумеет.
        Иен молчал, отвернувшись. Ната зябко потирала плечи. Ее разочарование росло. Она была лучшего мнения о муже подруги.
        - Прости, - наконец, сказал Иен. - Ты права. Я перегнул палку. Так нельзя. Хорошо, я согласен на сорок процентов. Просто… понимаешь, мне ж семью кормить. Жену и ребенка. Лиля - она не такая как ты. Она домашняя. Работать не будет, да я и не хочу. У цвергов мужчина должен работать и семью обеспечивать. Иначе его уважать не будут. А твои идеи - они, конечно, интересные, но их не так уж просто реализовать. И не быстро всё будет. Я готов работать днем и ночью, Нат, только чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. А кузнецы в Каменске есть, много ли у меня заказов будет? Пока я еще денег накоплю на свой дом… С чумодамами твоими должно быстрее получиться.
        - Я поняла, - кивнула Ната. - Пусть будет пятьдесят. Только я тебя очень прошу - никогда про Валя дурно не говори. А, и пропиши в контракте, что расходы тогда пополам.
        - Пропишу. Пойдем, ты замерзла.
        Ната вздохнула, снова потерла ледяные руки и вернулась в теплый кабинет.
        Лотрейну было не до них. Он негромко о чем-то беседовал с усатым капралом, тревожно хмуря брови. Увидев Натку, только рукой махнул в сторону кресла, извинившись сквозь зубы.
        - И что лекарь? - услышала она.
        - Говорит, лихорадка. Не заразная вроде как, но поручиться не может. Но вообще - картина неприятная. Распух язык, сыпь, слабость. Велел поить бульоном и ждать, завтра принесет укрепляющие зелья.
        Ната сглотнула. Симптомы отравления настойкой арники она прекрасно изучила на своих сыновьях. Видимо, без ведьмы тут не обошлось. Наверное, за Леона можно не переживать, вряд ли Ариадна планировала отравить своего жениха. Или все - планировала? Мало ли, что ей в голову взбредет! Может, узнав о том, что Леон - княжич, она решила, что он дурит ей голову?
        - Я прошу прощения, что вмешиваюсь, но у меня дети… сыновья недавно болели похожей лихорадкой, - сказала она. - Наш лекарь из Каменска сказал, что ей только молодые мужчины болеют. Не заразная. Если вы не возражаете, я бы взглянула.
        - У вас есть дети? - удивился герцог, а усатый неприятно ухмыльнулся:
        - Есть. Двое. Мальчики. Сколько им, четырнадцать?
        - Тринадцать, - процедила Ната сквозь зубы, сверкнув глазами на капрала. - Несовершеннолетние.
        - Вы слишком молоды, чтобы иметь таких взрослых сыновей.
        - У меня в семье есть альвы, - самое смешное, что она не солгала ни капли.
        - Ах, ну если альвы… тогда вам точно можно взглянуть на моего мальчика. Альвы почти никогда не заражаются от людей.
        Герцог выразительно посмотрел на усатого, и тот со вздохом подчинился.
        - Я вас провожу. А ваш партнер пока обсудит интересующие его вопросы с его светлостью. Незачем женщине вникать в подобные сложности, их дело - нести красоту в мир.
        Цепко ухватил Нату за локоть и буквально выволок в коридор - она и пикнуть не успела. Уже там прошипел:
        - Совсем дура? Лотрейну - и про мальчишек ляпнуть! Это как красная тряпка для быка! Этот сдохнет - он ведь за тебя возьмется.
        - Во-первых, не сдохнет, а во-вторых - не успеет. Сам раньше помрет. Пусть только попробует взглянуть в сторону моих детей, я сама его придушу.
        - Видел я, как ты придушишь. В таверне стояла и блеяла как овца. Ладно, не злись. Я тебе зла не желаю… теперь. У меня теперь на тебя совсем другие планы, поверь.
        27. Натка и местная власть
        Нет, Ната нисколько не корила себя. Лотрейн не дурак. При всех своих недостатках - ой какой умный мужчина! Наверняка уже послал людей наводить о ней справки. Сколько ему времени потребуется, чтобы узнать - чья она жена? Дня три? Меньше? И что потом? Она так надеялась на Ари, ведьма была ее козырем в этой игре, но оказалась - джокером. На Ариадну теперь рассчитывать бессмысленно.
        Молча Ната шла по коридору вслед за капралом. Надо же, она постоянно сталкивается с ним, а так и не удосужилась узнать, как его зовут.
        - Что вы сверлите мне спину взглядом, прекрасная? - не оборачиваясь, спрашивает ее усатый. - Нравлюсь? Уверен, что нет.
        - Как вас зовут? - не выдерживает она.
        Капрал резко останавливается и смотрит на нее через плечо с изумлением.
        - Гесс. Ренгир Гесс, к вашим услугам. Для чего вам мое имя? С чего вдруг мне такая честь?
        - Проклятья накладывать удобнее, когда знаешь имя врага, - спокойно пояснила Натка.
        - Ха-ха, а вы шутница.
        - С чего вы взяли, что я шучу?
        - Ты не ведьма, ты не сможешь наложить проклятье. А твоя маленькая подружка - тем более.
        - Это еще почему?
        - По семейным обстоятельствам, - туманно ответил усатый. - Так мы идем, или вы еще что-то хотите обсудить?
        Это по каким еще обстоятельствам? Ната совершенно ничего не понимала. Что имел в виду капрал? Он - родственник Ари? Какой-то из потомков Казимира Бронного? Маловероятно, хотя кто знает. Или?..
        - Вы были знакомы с ее матерью? Близко знакомы? - догадалась Ната.
        - Какая умная девочка. Слишком умная, пожалуй, - хмыкнул Гесс. - Забудь. Все равно ни ты, ни я уже правды не узнаем. А только ни одна ведьма заклятие на свою же кровь наложить не может, таков порядок вещей.
        - Заклятия - нет, а вот отравить - запросто, - проворчала Ната, желая оставить за собой последнее слово.
        Ей ли не знать вечную проблему маленьких деревень и провинциальных городков? Все друг друга знают, все друг другу или родня, или враги, или любовники. Это даже не совпадение, а проблема выбора. Если в деревне Березоньки всего три парня и две девки - ничего странного, что все они друг друга успели «опробовать». В деревнях к телесному вообще очень просто относились. В городе маленьком была та же картина: единственный ВУЗ да два техникума. Вся молодежь тусуется в одних и тех же местах. Если уж даже Ната, которая умудрилась выйти замуж на первом курсе, знала очень многих людей и никогда не боялась гулять по темным дворам вечерами, то что уж говорить о завсегдатаях бывших дворцов культуры, пафосно называемых ночными клубами? Итак, вполне вероятно, что капрал - тот самый неизвестный отец Ари. Что им это дает? Преднего ли врага или неожиданного союзника? А может - и вовсе ничего?
        Поговорить бы об этом с Валем! С Иеном - бесполезно, цверг слишком прямолинеен для таких разговоров. Не поймет. А вот Валь - он более изощрен в суждениях. С ним вообще обо всем беседовать можно.
        Ната страшно скучала по мужу и сыновьям. Неожиданное откровение.
        А капрал тем временем толкнул одну из дверей и посторонился, пропуская женщину вперед.
        Молодой человек, лежащий в постели, был бледен до синевы. На лице, шее и кистях рук - красные пятна. Глаза закрыты.
        - Не буду вам мешать, - с кривой усмешкой сообщает Гесс. - Правда. Я ведь могу быть и хорошим, честное слово.
        Только этого Нате и не хватает - такого вот поклонника. Она в принципе еще с того самого дня в таверне понимала, что привлекает капрала, как женщина. Но вот играть с ним в какие-то игры у нее не было ни душевных сил, ни желания. Слишком опасно. Она никогда не была роковой женщиной, в которую влюблялись, за которой ухаживали. Да, симпатичная, даже, пожалуй, красивая. Высокая, яркая, с отличной фигурой. Но - простушка. Деревенская девочка. Искренняя и открытая, смотрящая на большой и прекрасный мир широко раскрытыми глазами. И что теперь осталось от той девчонки? Теперь Ната стала жадной и циничной. Очень жесткой. Безжалостной к себе и другим. И только в руках Валенуэля она иногда вспоминала, что все еще женщина. Не тягловая лошадь, не мать-ехидна с глазами на затылке, а просто - женщина. Обычная. Слабая. Хрупкая. Странное, забытое ощущение.
        А юноша разглядывал ее сквозь ресницы. Кто это? Он видел ее за ужином, даже поиграл с ней в игру «повторяй за мной». Странная. Тоже ведьма? Наверное. Ведьмы держатся вместе. Что этой-то от него нужно? Ладно - Ариадна. Ари понять можно. Он увлекся, наговорил ей лишнего, наобещал с три короба. Разумеется, Леон вовсе не собирался за ней возвращаться. Он - будущий князь. Она - деревенская ведьма. Смешно даже думать о том, что они могут быть вместе. Позабавиться с ней - это можно, конечно. Его венценосный дед именно так бы и поступил. Соблазнить, поиграть, растоптать - это были его любимые развлечения. Или даже не растоптать, а просто - поселить неподалеку в лесу и много лет выжимать из нее все соки. Именно так дед поступил с матерью Леона. Конечно, она была не ведьма… Но издевались над ней в доме княжеском знатно. Леон почти ее не помнил, но ощущение, что мать была глубоко несчастна и никому не нужна, у него сохранилось. Именно поэтому он не позволил бы себе обидеть Ари. Просто не приехал бы.
        Но теперь всё было по-другому. И Ари была другой. По-прежнему невероятно, сказочно красивой. Увидев ее, Леон разом вспомнил, почему увлекся этой девочкой. И ведьмой она стала очень сильной. Нет, уже не ведьмой, а магом. Ей бы учиться… И обязательно - найти ее деда и потребовать взять ответственность за внучку. И тогда… И тогда это будет уже не князь и деревенская ведьма. А князь - и сильная знатная магичка. Совсем другой расклад.
        Вот только - он теперь и не князь, а игрушка для сумасшедшего герцога. А эта… непонятная женщина еще и спрашивала его:
        - И как вы умудрились вляпаться в такое дерьмо, Леон?
        Действительно, как?
        - Я - идиот, - честно ответил парень, едва ворочая распухшим языком. - Самый большой идиот из всех вами виденных.
        - Ну не самый, - утешительно пробормотала женщина. - Видала я и покруче.
        - После смерти деда я поехал по городам и весям, хотел посмотреть, как на самом деле обстоят дела в моих землях. Инкогнито, разумеется, в сопровождении лишь двух телохранителей. Что сказать, посмотрел.
        - А телохранители-то где?
        - Да почем я знаю? Этот ваш усатый приятель подсыпал им чего-то в вино… А меня уговорил сыграть в карты. Я проиграл. Пил много. Что-то подписывал. Очнулся уже связанный как колбаса и в обозе. Мне бы заорать, что я - князь Белогорский и выкуп за себя дам, но я решил остаться неизвестным героем. Как так, в моем княжестве - и такая ерунда творится? Непорядок. Должен докопаться до сути.
        - Докопались? - насмешливо спросила женщина, нервно убирая за уши довольно-таки короткие темные волосы. Леон задумчиво смотрел на брачную альвийскую татуировку на ее виске. - Легче стало?
        - А вы? - прямо спросил он. - Вы тут что забыли? Если знали, кто такой герцог - зачем сунулись?
        - Вы правы. Я разделю с вами звание не самого умного человека. Я тоже - идиотка. Думала… да ни о чем я не думала. Уж вас точно - не искала.
        - Но нашли. И теперь вы меня вытащите.
        - Конечно, вытащу, куда ж я денусь. Только скажите честно - что вы хотите от Ари?
        - Чтобы она была счастлива, - спокойно ответил Леон - а что он еще скажет? - Ей учится надо. Замуж - совсем рано. Надеюсь, она сама это поймет.
        - Сколько вам лет?
        - Двадцать.
        - Из вас выйдет мудрый правитель, - вздохнула женщина.
        - Согласен с вами.
        - И в большой чемодан вы вполне уместитесь.
        - Невероятно счастлив.
        Что ж, вкус у Ари отменный. Куда лучше, чем был у Наты в ее годы. И, кажется, княжеству Белогорскому невероятно повезло с новым правителем. А Нате - с союзником. Даже больной, опоенный, беспомощный, мальчик излучал такое спокойствие и уверенность в себе, что сразу понятно - непростой он человек. Почему герцог Лотрейн так рискует - вот в чем вопрос. Не узнал? Не разглядел? Просто - не подумал даже? Как глупо!
        Будь рядом Гесс - он бы сказал, что герцог всё чаще стал совершать ошибки, что не замечал очевидных вещей - и оттого его верный слуга давно вел осадные работы, намереваясь Лотрейна свалить с пьедестала. Но Гесс занимался совсем другими вещами. Гесса вообще уже не было в замке. Он быстро шел по лесной тропинке, петляющей между деревьями. Добрался до большого камня на перекрестье, завернул в чащу, нашел дерево с дуплом, смело засунул туда руку - разумеется, в толстой кожаной перчатке. Вытащил небольшую бутылку, повертел в руках, довольно хмыкнул. Взамен оставил кошелек с деньгами.
        Капрал понятия не имел, кто снабжал его этим зельем. До того, как он стал доверенным лицом Лотрейна, эта работа была возложена на его старого знакомого. Кстати, не так уж и давно его предшественник его умудрился свернуть шею, грохнувшись пьяным с лестницы (разумеется, не без помощи самого Гесса). Но договоренности соблюдались более, чем тщательно. Раз в месяц в дупле появлялась бутыль с зельем. Гесс ее забирал, оставляя уговоренную оплату. Нет, ему было нетрудно устроить засаду и узнать таинственного поставщика, но зачем? Сейчас ему это совершенно не нужно. Главное - зелье.
        Да. Теперь будет весело. И главное - Нате понравится. Гесс рассчитывал ее напугать до полусмерти и заполучить в свои цепкие руки. На цверга у него тоже есть управа. А ведьма… с ведьмой сложнее. Ведьму надо беречь. Маленькая она еще девочка, хрупкая. Жалко ее губить.
        Впервые в жизни Гессу было кого-то жалко. Чувство было крайне неприятным и даже болезненным, но с ним он разберется позже. Пока же - да начнется праздник!
        28. Ната и долгосрочное планирование
        Не найдя Ари в постели, Ната успела запаниковать. К счастью, ведьма подала голос из уборной. Она сидела там на каменном полу и стучала зубами, но взгляд был у нее вполне осмысленным.
        - Ну что смотришь, переоценила свои силы, - буркнула она в ответ на Наткин испуганный взгляд. - Ох, и зачем мы сюда сунулись?
        - Не знаю, - буркнула Ната, помогая девочке подняться. - Я думала - вот приедем и всё сразу получится. Сначала немного осмотримся, потом мы своей магией заставишь Лотрейна признаться в своих преступлениях, потом его - под суд и все такое.
        - Думать - это вообще не твое, - сообщила ей Ари. - Больше не надо думать, пожалуйста. Хотя, конечно, если бы не приехали… Леону была бы крышка.
        - Ну видишь, не совсем всё ужасно.
        - Всё еще хуже. Усатый этот… я его боюсь. По-настоящему. Больше, чем герцога. Герцог, по-моему, просто извращенец, а капрал - чистое, концентрированное зло.
        - Его зовут Гесс, - сообщила Ната. - И откуда ты слов таких нахваталась, а? Это деревенская-то ведьма?
        - Так я ж не совсем дура. И бабушка меня учила. Она надеялась, что я когда-нибудь в университет поступлю.
        - Поступишь, конечно, - утешила ее Ната, помогая ведьме залезть в постель и укутывая ее в одеяло.
        - Да уж конечно, - невесело ответила Ари, закрывая глаза. - Теперь-то никуда не денусь. Наденут мне браслеты-ограничители, заставят учится. Еще и стипендию дадут, а после - контракт лет этак на десять. Обязательный.
        - А ты хотела по-другому?
        - Я хотела тихо-мирно выйти замуж, - тоскливо протянула ведьма. - Учиться уж точно не стремилась. Домик бы свой, огородик… козочку можно. Детишек родить. А теперь придется обо всем этом забыть.
        Козочку! Ната содрогнулась. Вот уж не понять ей таких фантазий. Жить в деревне - никогда больше. Она когда-то сбежала из деревни сверкая пятками и ни разу не испытывала желания туда вернуться. Ни единого раза. И не возвращалась. И не жалела об этом.
        Ведьма уснула, а Ната прилегла рядом с блокнотом. Делать все равно было нечего, а Иен, значит, кузнец. А не нарисовать ли ей какую-нибудь диковинную сумочку? Клатч там или ридикюль. А может - большую такую, кожаную? С карманами? Начала рисовать, увлеклась. Просто сумка - это ерунда. Вот если ее в комплекте с перчатками сделать… с ремнем красивым, к примеру… Рисовала Ната всегда хорошо, воображение тоже было богатое. Вспомнила, как в детстве мечтала стать модельером. Улыбнувшись, штрихами изобразила короткий кожаный пиджак - поверх платья в пол. И шляпку к нему - с пером. Ремень с клепками - и висящим на бедре кошельком-кобурой.
        А чего только женские аксессуары? Мужчины тоже ремни любят. И сумки. Вон у того квадратного дядьки из Лилькиной квартиры, который, кажется, приходился ей биологическим папашей, была неплохая сумка. Но она такая… типично цверговская. А что бы носили альвы? Какая бы сумка подошла Валенуэлю? Светлая, наверное. Серо-голубая. Треугольная на бедро, надевающаяся через плечо, как перевязь. Ната знала, что у Валя есть меч, но в городе он с ним не ходил, в городе с оружием ходили только военные. А кошельки носили на поясе или в карманах плащей. Такой вот сумки она ни разу не видела. А ведь можно там сделать карман для бумаг, а еще скрытое отделение, куда вполне поместится пара золотых монет - на всякий случай. Увлеклась эскизами, не заметила, как и время прошло - а только, когда в дверь пару раз стукнул кулаком Иен и сообщил, что ее ждут к ужину, за окном уже было темно.
        Ната поднялась, поправив платье. Наверное, это верх неприличия - второй день спускаться к ужину в одном и том же, но у нее с собой было только еще одно платье, а переодеваться времени уже не было.
        - Что вы там с герцогом решили? - спросила она у цверга, степенно спускаясь по лестнице.
        Быстро ходить было опасно, того и гляди - наступишь на подол и кубарем скатишься вниз.
        - Патент он подписал, - сообщил Иен. - По обычной налоговой ставке. Десять процентов от всей прибыли первые три года, потом - семь с половиной. Ну и я пообещал ему партию чемоданов со скидкой в пятьдесят процентов. Забесплатно, считай…
        - Забесплатно - это было бы даром, - напомнила Ната. - А пятьдесят процентов - хоть что-то.
        - А, мы все равно не собираемся ему ничего отдавать, - желчно усмехнулся Морозный. - Мог и бы семьдесят процентов скидки дать, да он бы неладное заподозрил. Чтобы цверги - и не торговались? Так не бывает.
        - Иен, а у тебя вообще план есть? - осторожно спросила женщина.
        - У меня… и у Валя, кстати… был план получить патент и раздобыть образцы зелья, которым балуется герцог. Ну, подкупить кого-нибудь, если получится. А зачем ты сюда сунулась, я до сих пор не понял. Разве что внимание на себя отвлекать. Это, кстати, у тебя отлично получается. Продолжай в том же духе. Но теперь… раз здесь князь Белогорский… Его обязательно нужно вытащить.
        - Конечно! - обрадовалась Ната. - И побыстрее, пока герцог его не… изуродовал.
        Иен покосился на Нату и пожал плечами:
        - Физическое и душевное состояние Леона мне без разницы. А вот его статус - это да. Такими знакомствами не разбрасываются.
        Женщина остановилась, гневно сверкая глазами.
        - Ты! Ты…
        - Я - цверг. Не альв прекраснодушный. Ищи где выгодно - вот мой девиз. Нет, ну если бы можно было парнишке помочь без особых трудностей - я бы помог, конечно. Но я сюда приехал совсем не за этим, и рисковать жизнью из-за незнакомца не стал бы.
        - Даже если бы я попросила?
        - Да, я уже понял, что от баб одни проблемы, - закатил глаза Морозный. - Что ты, что Лиля - вы же мне мозг бы гвоздем выковыряли через ухо, если бы я отказался, да? Все, улыбайся, мы пришли. А чего тут так тихо-то, а?
        Народу в обеденном зале, действительно, было гораздо меньше, чем обычно - всего с десяток человек. И вели они себя очень осторожно. Как саперы на минном поле. Передвигались строго по стенам, стульями не скрипели, к еде даже не притрагивались - словом, старались всеми силами не отсвечивать. Даже усатый, который сидел по правую руку от герцога, был торжественно-серьезен и почти неподвижен.
        - А-а-а, дражайшая моя гостья! - громко и как-то развязно закричал Лотрейн, вскакивая со своего места и устремляясь навстречу растерявшейся Нате. - Заждался, заждался! Что же вы застыли, пожалуйте к столу!
        Пьян? Нет, движения вполне ровные, ноги не заплетаются. Лицо не красное, только глаза блестят как-то стеклянно и улыбка будто примерзла к губам. Если и выпил - то точно не до потери разума. А и не пил, скорее всего. Скорее всего - то самое зелье. Повезло так повезло, ничего не скажешь. Ну, ведь именно за этим они сюда и пришли? Нет?
        Нет. Ната с детства боялась пьяных. Обкуренных - тем более. Видела, что в нормальными людьми делают эти зелья. И сейчас она ухватилась за плечо Иена и гулко сглотнула.
        Лотрейн же приблизился к ним, схватил Нату за руку и церемонно поцеловал ее пальцы.
        - Королева! - провозгласил он. - Прошу!
        Ну и что ей оставалось делать? Пошла. Во всяком случае, вчерашнее платье он не явно заметил…
        Села напротив Гесса. Посмотрела усатому в лицо. Он был совершенно невозмутим, даже не смеялся над ней, как обычно. Зато Лотрейн внезапно оживился.
        - Какая была зима, - разглагольствовал он, размахивая руками. - Нет, какая зима! Снега много, морозов сильных не было! Никто в лесу не сгинул, не замерз насмерть! Будет урожай, будет много зерна! Наталья, вы знаете, что от зимы зависит урожай зерновых? О, я вам расскажу.
        Наталья, в смысле Натка, в сельском хозяйстве немного разбиралась. Ей даже удалось вставить пару разумных реплик в монолог Лотрейна. Тот, впрочем, ее не слышал. С урожая и обсуждения погоды он перешел на охоту, долго рассказывал, как освежевывать оленя, потом вдруг начал говорить про собак…
        На собаках Натка перестала его слушать, отдав дань ужину. Было вкусно. Пусть себе болтает, как телевизор. Стоп, что?
        - Альвы - они красивые, как ангелы, - мечтательно шептал Лотрейн. В его глазах плясали огоньки безумия. - Такие тонкие, нежные… А какие у них волосы! А кожа - как шелк!
        - Прекратите, - ее замутило.
        - О, вы похожи на альва. Только уже не столь молода. Вот ваша племянница Ариадна… Она - почти как альв. Сильная, упрямая. И так чиста!
        - Ваша светлость, вы не в себе, - процедил сквозь зубы Гесс. - Может, спать пора?
        - Заткнись, таракан усатый, - неожиданно заорал Лотрейн, выплеснув в лицо капралу вино из своего бокала. - Не смей мне перечить! Немедленно… девчонку мне в спальню! Раз уж мальчишка решил сдохнуть!
        Гесс побледнел и молча утер лицо.
        - Девочка тоже больна.
        - Да плевать, на сколько хватит.
        - Вам пора спать.
        Только сказал - и отлетел в стену вместе со стулом. Герцог ударил его кулаком в лицо. Очень быстро, буквально молниеносно. Вскочил Иен, ловким движением отталкивая Нату за спину. Усатый прохрипел:
        - Взять.
        И те люди, которые сидели без движения, вдруг бросились к ним. «Нам конец!» - подумала Ната, ныряя под стол. Не угадала. Люди ловко и довольно аккуратно скрутили герцога.
        - Приведите Леона, - скомандовал Гесс, ощупывая разбитые губы. - Да побыстрее.
        Один из солдат помчался прочь, а Иен, наконец, сообразил:
        - Что вообще происходит?
        - А разве неясно? - картинно удивился усатый. - Лотрейн - он болен. Зависимость от зелья. Вы вот - свидетели. Лучше не придумаешь - цверг и человек. Случайные гости. Хлебнет эту гадость и становится совершенно невменяемым. Его надо лечить. Или… казнить. За то, что в таком состоянии он издевается над людьми. Насилует их. Калечит. Хотите доказательств? Могу его отпустить и отдать ему юного князя. Думаю, будет достаточно одного… гм… акта.
        - Не надо, мы вам верим, - быстро сказала Ната, выползая из-под стола.
        - А жаль. Для убедительности - я бы предпочел, чтобы князь на своей шкуре попробовал ласку Лотрейна. Но этому… уроду захотелось Ариадну. Простите, я никак не мог этого допустить, пришлось вмешаться.
        - Я так и не понял, какой вам с этого интерес? - спокойно осведомился Морозный, разглядывая беснующегося Лотрейна. Герцог хрипел, у него изо рта шла пена. - Он не помрет, кстати?
        - Не должен, первый раз что ли? А интереса у меня никакого нет, помилуйте. Я - честный человек, который верно служит князю Белогорскому. И все, что я делал - исключительно для того, чтобы восторжествовала справедливость! Вы мне верите, князь?
        Леон, который хоть и с трудом, но передвигался самостоятельно, посмотрел на него странно.
        - Что, вы верите в закон о «демоновом наследии»? Напрасно. Его уже лет триста никто не помнит.
        - Но он существует, - пожал плечами Гесс. - Тот, кто расскажет о преступлениях своего господина, вправе претендовать на его имущество… Если нет иных наследников и вина полностью доказана. Вина доказана. Или вы считаете иначе?
        - До сих пор я не увидел ничего, кроме того, что Лотрейна опоили.
        - Хотите, я его отпущу? - вкрадчиво спросил Гесс. - И запру вас с ним в одной комнате? Он дьявольски силен под действием зелья. К утру у вас будет достаточно доказательств.
        - Да что ж ты за тварь такая? - неожиданно спросил Морозный и коротко, почти без замаха ударил Гесса под дых. А потом, когда капрал согнулся еще и опустил кулак на затылок. - Ой, кажется наш герой потерял сознание. Какая незадача! Я нечаянно.
        Солдаты вдруг замерли, растерявшись, а Леон, слабо улыбаясь белыми губами и опираясь на стену, чтобы не упасть, кивнул.
        - Благодарю. Итак, кто готов служить своему князю? Каждый присягнувший будет помилован. И покрепче держите герцога, а то он, кажется, очень зол.
        Ну вот, а говорили - план, план! Все и так получилось - само собой. А Ната - лишь свидетель. И чего было паниковать?
        29. Натка и сюрпризы
        Они были красивой парой: Леон - юный, гордый, даже надменный, все еще немного бледный после «лихорадки» - и Ариадна. Тоже серьезная, почти суровая. Разом как-то повзрослевшая. Хмурит широкие черные брови, молчит. Она сидит в кресле, а Леон - на полу возле ее ног, опираясь ей на колени. Он, князь, у ног ведьмы. И всем кажется, что так и должно быть. Словно всё естественно.
        - Мне нужны жертвы, - тихо говорит юный князь. - К счастью… или к сожалению, я не знаю, но я так и не узнал, что может сделать Лотрейн в таком состоянии. Лекаря бы выспросить, но он успел сбежать, а Гесс - он сообщник. Наговорит много чего, ему верить нельзя. И ведь наговорит так, чтобы себя выгородить. Нет, это не свидетель. Госпожа Наталья?
        Натка молчит. Стискивает зубы, прячет взгляд. Если бы Лотрейн надругался над ней - это одно. Она бы рассказала. А про Валя… Можно ли?
        - Гесс говорил, вы замужем за альвом? Это правда? Можете не отвечать, я сам вижу.
        Ната быстро ерошит волосы, пряча брачную татуировку. Поздно, да?
        - Это тот самый альв, который был «игрушкой» у герцога?
        - Поймите, - она поднимает глаза, с трудом подбирая слова. - Это не моя боль. И не моя жизнь. Я ничего вам не скажу.
        - Но поговорить я с вашим супругом могу?
        - А кто вам запретит, ваша светлость?
        - И то верно, - Леон хмурится, неосознанно перебирая пальцами складки юбки ведьмы. - Но и ссориться я с вами не желаю. Если бы не ваш визит… Я не знаю, решился бы Гесс на такой шаг или нет. Возможно, он ничего бы не стал делать.
        - Если у вас будет свидетель, что ждет Лотрейна? - задает правильный вопрос Иен.
        - Казнь.
        - Он у вас будет, - мрачно обещает цверг. - И спросите у Гесса, куда Лотрейн прятал тела. Наверняка его забавы выдерживал далеко не каждый раб. Где-то есть кладбище. Ищите.
        Леон еще больше бледнеет и сглатывает. Видимо - представил себя на месте жертв.
        - Я могу спросить, - внезапно предлагает Ари, но тут же задумчиво добавляет. - Или не могу. Если он мой отец, то воздействие просто не сработает. Но я попробую, заодно и узнаю.
        Ната смотрит на нее с восхищением - смелая девочка. Стойкая. Удивительная. Леон слабо улыбается и качает головой. Видимо, тоже удивлен.
        - Хорошо, ведьма, спроси, - соглашается он. - Если ответит - прекрасно. Нет - тоже хорошо.
        - Что ты задумал? - Ари осторожно касается его плеча.
        - Ну как… если ты и в самом деле его родня… я удовлетворю его просьбу. А потом, как подсобника герцога - на плаху следом. А наследница - ты.
        - Это… нечестно, - с удивлением в голосе сообщила Ариадна.
        - Ну почему же, еще как честно. Я ведь прекрасно помню, кто именно опоил меня и приволок сюда. Не верю, что Гесс сделал это из прекраснодушных порывов.
        - А я могу дать показания? - сообразила Ната. - Гесс пытался моего сына так же напоить и заставить подписать бумаги. Тому есть свидетели: хозяин трактира Финоген и еще несколько человек. Я думаю, они подтвердят. И да, Гесс сказал тогда, что Лотрейн любит мальчиков.
        - Превосходно. Да, если будут подтверждены эти слова - это важный аргумент. Но мне нужен тот, кто непосредственно скажет слово против преступлений герцога. Обещаю, это будет закрытое дело. Никто ничего не узнает.
        - Съездите в гости к Холодному, - снова вмешался Иен. - Тот расскажет, в каком виде выкупил у Лотрейна раба. Может, и не нужно будет Валя расспрашивать. Холодный - цверг… ммм… холодный. Не из тех, кто по пустякам переживает. Но тогда даже он был впечатлен.
        - Понял, - кивнул Леон. - Так и сделаю. И конечно, в моем княжестве рабство будет запрещено. Ни один человек не должен быть удерживаем против воли.
        - Будет громко, - криво улыбнулся Морозный. - Но простые люди вас поддержат, я думаю.
        - Да, - согласился князь тихо. - Будет очень громко.
        Ната вздохнула. Ее миссия увенчалась успехом - почти.
        - А кто поставляет зелье? - спросила она. - И что это вообще такое?
        Ари вдруг встрепенулась:
        - О, это нечто прекрасное! Там столько всего намешано! Многие из ингредиентов явно не местные. Я бы всех лекарей и аптекарей проверила. И даже не знаю, руки оторвать той ведьме, что это варила, или заставить ее работать на благо княжества! Это совершенно гениально!
        - Почему ведьме? - не поняла Ната.
        - Силы влиты немалые. Простой аптекарь так не сможет.
        - А маг? - спросил Иен. - Мужчина?
        - Нет. Ведьма. Та, кто силу трав чувствует. Ищите, где-то в лесу живет.
        - Найдем, - мрачно пообещал Леон. - А пока надо решить, что с тобой, душа моя, делать.
        - А что со мной делать? - усмехнулась Ари. - Учиться я пойду, а ты что думал? Может, в жены хотел звать? - Леон нахмурился, поджал губы, а ведьма безжалостно продолжала. - Нет уж, сама знаю, жена из меня неважная выйдет. Если все еще нужна тебе - подождешь. Я же ждала. А нет - так и суда нет. Ну, говори - нужна?
        Спросила и замерла. Хочет казаться сильной, да только сердце девичье колотится так сильно, что дышать больно. Ответ для неожиданный.
        - Нужна. Дождусь, - Леон смотрит прямо, глаза не прячет, ловит ее руку, прижимая пальцы к губам. - Ничего, как раз тут порядок наведу, в своем княжестве. А то дед позволил всякой грязи расплодиться, стыдно даже жену привести. Так значит, я деду твоему напишу, пусть тебя забирает в университет.
        - А деду-то зачем? Сама справлюсь.
        - Так он нынче преподает, все равно узнает про тебя.
        - Ну и пусть узнает. А писать не надо - не заслужил.
        Ната кивает, понимая чувства девочки, а Иен пытается было возразить, но осекается. Он-то, конечно, цверг, и считает, что любые возможности нужно использовать. А девочка до этого пока не доросла. Ну ничего, дорастет. Никуда не денется.
        Ах да, еще с патентом вопрос решить нужно!
        - Патент оформлен честь по чести, он действителен, - успокаивает Морозного князь. - А пока решается вопрос с имением герцогским, налоги в казну пойдут.
        - А премия будет? За вызволение вашей княжеской задницы из плена? А то у меня жена беременная, работы нет, жить негде…
        - Обожаю цвергов, - смеется князь. - Я, пожалуй, освобожу их от налогов. Пусть приходят в мое княжество жить. Они не пропадут!

* * *
        Домой Иен и Ната возвращались уже без Ариадны. Князь ее от себя не отпустил. Ната была все же не совсем наивной, ни в какие чувства со стороны Леона она не верила. Скорее всего - просчитал всё мальчишка. Для каких-то своих целей ведьма была ему нужна, а уж привязать ее он к себе сумеет. Да только не на ту напал - Ариадна не так проста. Как бы наоборот не вышло - что через несколько лет князь будет влюблен по уши, а Ари - лишь позволит себя любить. Пожалуй, будет забавно.
        Об одном только Ната жалела - что не спросила у Леона, не нужны ли ему оруженосцы или кто там у князей, адьютанты? Надо было Владьку на теплое место пристроить. Кажется, если они со Стасиком порознь - то из них может выйти толк. Вместе-то они больше бедокурят.
        Не было Наты дома всего неделю, а ей казалось - не меньше полугода. Как там без нее мужчины ее справились, стоит ли изба? А Валь - ждет ли свою глупую жену? И как ему сказать, что пройдет немного времени - и князь заявится в Каменск с ним беседовать о рабстве?
        Страшно. Волнительно. И Иен тоже весь уже извелся, но ему еще страшнее. От Валя Ната каверз никаких не ждала, а вот от Лили - это запросто. И даже то, что она в положении, ее нисколько не остановит, даже и наоборот. Она уверена в своей безнаказанности. Ладно хоть родить она никак не успела.
        А дом Натин стоял, даже больше - окнами чистыми сверкал и изгородь была починена. Во дворе - порядок, дрова аккуратно сложены в поленницу. Стоп, в поленницу? Раньше они лежали в сарае возле дома, так удобнее, не мокнут. А теперь… а теперь в сарае дома мычит корова.
        Корова? Ой, мамочки! Вот только коровы им и не хватало!
        Ната едва чемодан свой не выронила от ужаса. Кстати, чемоданы они поделили, едва не перессорились. Ариадна себе самый большой выпросила - она молодая, ей нужнее, наряды складывать будет. А Иену достался маленький, он ворчал, но уступил. Наткины пожитки вполне уместились в средний, даже место осталось, но это не мешало ей всю дорогу ворчать про «бессовестный грабеж».
        Собралась с духом, косясь на заселенный сарай, толкнула дверь. В доме на удивление очень чисто, пахнет картошкой с мясом. Валя нет - она словно почувствовала это сразу, зато в наличии один из Славиков. На первый взгляд - Владик. Пригляделась - точно он.
        - Сына, а у нас пополнение, да? - спросила она встрепенувшегося парня.
        - Да, - радостно ответил сыночка. - Батя корову привел!
        Батя? Нет, только не говорите, что тут Орлов объявился! Ната этого не переживет.
        - К-какой батя? - испуганно выдохнула она.
        - Ну Валь же! Мы со Стасом подумали и решили - ну вы же нам сестренку обещали. Если мы будем звать Валя батей, то она тоже научится. А то ведь странно будет, если он ей - батя, а нам - нет. Ну и вообще, он реально крутой мужик, мам. Прикинь, он нас полы учил мыть и готовить. Нет, мам, я помню, ты говорила, что отец у нас неплохой, только занятой очень. Но знаешь, я уже взрослый и тебе не верю. Придурок он был, правда ведь? Нормальные отцы детей своих не бросают и из дома потом не выселяют. А Валь - он надежный.
        Ната села на лавку, прикрывая глаза. Батя. Корова. Полы. Готовка. Что тут вообще произошло за неделю?
        30. Натка и злые цверги
        Корова в сарае мычала. Ната злилась. Последний раз она корову видела лет в тринадцать и не скучала - это точно. Ну, Валь! Сейчас муж вернётся, и она ему много чего скажет по поводу крупного рогатого скота. И сказала бы, если бы не болтовня Влада.
        - Что-что Лиля купила? - изумленно переспросила Ната, моргая.
        - Дом.
        - В смысле, дом? Без Иена? Сама?
        - Ага. Большой, каменный, на Портновской улице. Тут недалеко, кстати, два квартала всего. Дяде Иену, наверное, понравится.
        - Дядя Иен, наверное, ее убьёт, - мрачно ответила Ната. - А пойдем-ка, Владь, поглядим на это чудо.
        - На дом? - наивно спросил сын.
        - На злого цверга, - вздохнула Натка.
        - Знаешь, мам, я что-то в последнее время от тети Лили устал. Немного. Она, конечно, веселая, но слишком активная. Можно я дома останусь?
        Натка фыркнула. Ну да, устал он. Да на нем еще пахать и пахать! Но заставлять не стала, всё еще пребывая в некотором шоке от чистоты в доме и «бати». Сама пошла, одна. Город она уже знала.
        Чисто теоретически, Лиле должно хватить ума ждать супруга в гостинице, во всяком случае, Иен туда и собирался направиться, только хотел еще разрешение на открытие нового производства в Каменске занести в ратушу, чтобы потом насладиться общением с женой без всяких неотложный дел. Ната, с цвергом имевшая уже задушевные беседы, догадывалась о его реакции на поступок супруги. Он так мечтал купить ей дом, так переживал, что у него недостаточно денег, чтобы Лильку баловать, что ее самостоятельность не может его не разозлить. Морозный всё так хорошо спланировал, а она всё испортила!
        Ната была права: Лиля ждала мужа в гостинице, а Иена еще не было.
        - Вернулись! - радостно закричала блондинка. - А где?.. С Иеном всё в порядке?
        - Конечно! Он еще в ратушу забежит, отнесет бумаги. У нас патент на производство чемоданов, у нас все получилось.
        - О, я так рада! Так, садись, будем чай пить! И слушай, я тебе такое расскажу! - захлопала в ладоши Лиля. - Я… а я! А я дом купила, представляешь! Сама!
        Из двери раздался глухой стук. На пол явно упал чемодан. Женщины обернулись: в дверях стоял цверг, весь красный и очень недовольный. Натка сжалась в кресле, затихла как мышь, надеясь, что супруги Морозные про неё забудут.
        - Повтори, что ты сделала, Лиль? - грозно спросил Иен.
        - Дом… купила… нам, - пискнула Лиля, съеживаясь.
        - На какие деньги?
        - На свои.
        - Сколько?
        - Двадцать пять… тысяч.
        - Лиля!
        - Ну что? Иен, это наши семейные деньги! Это моё приданое между прочим! Оно такое же твоё, как и моё!
        - Нет, Лиль, я уже не раз тебе говорил, что не возьму у тебя ни монетки. Говорил?
        - Говорил, - с несчастным видом пробормотала его жена.
        - А ты что сделала? Ославила меня на весь Каменск? Выставила дураком? Нищим? Цвергом, который сел на шею жене и свесил ножки?
        - Нет! - возмутилась блондинка. - Я говорила, что это НАШИ деньги!
        - Лиля, я тебе муж или где?
        - Муж.
        - А мне кажется, ты решила, что я зайчик послушный. Или собачка комнатная. То, что я тебя люблю, не значит, что я буду всегда с тобой соглашаться. И сейчас - не соглашусь. Я жить в этом доме не буду, так и знай.
        - Иен, ты решил меня перед всем городом дурой выставить, да? - завопила Лиля.
        - Ты сама себя ей выставила.
        - Ты не можешь меня бросить!
        - Так я тебя и не бросаю. Это твоё дело, Лиль, жить со мной в гостинице или одной в своём доме. Решай.
        - А с домом что прикажешь делать? - блондинка выпрямилась во весь свой невысокий рост, подбоченилась, нарочно выставив вперёд округлый животик.
        - Да что хочешь, это же твой дом. Хочешь - продай, хочешь - сдавай. Хочешь - сожги.
        - Ну Иен! - в голубых Лилиных глазках сверкают слезы - как последний аргумент. - Мне он так нравится!
        - Нравится - значит, живи там.
        - Но ты - мой муж! Я хочу с тобой жить!
        - Тогда не живи там.
        - Вот значит как? - прищурилась Лиля. - Вот ты какой, да?
        - Ага.
        - Ну и проваливай! Я буду жить в своём доме - одна. А ты - как хочешь!
        - Твой выбор, Лиль, - Иен тяжело вздохнул, подергал косички бороды, подхватил свой чемодан вышел.
        Спокойно. Молча. Даже дверью об косяк не шарахнув, хотя видят боги - хотелось.
        Лиля громко всхлипнула. Прислушалась. Всхлипнула ещё громче, но Иен либо не слышал, л ибо не захотел вернуться. Тогда она вспомнила про подругу и нашла её глазами:
        - Он меня бросил, Нат, - жалобно скривила губы она.
        - Нет, - покачала головой Ната. - Это ты с ним не пошла.
        - Но он не хочет жить в нашем доме!
        - Лиль, а это не ваш дом, а твой. Он его не хотел. Ты чего как маленькая? Устроила скандал, поставила ультиматум. Зачем?
        - Я думала, что он не будет так уж со мной спорить.
        - Он особо и не спорил. Ты сама начала орать. А надо было просто сказать: ну дура, ну не подумала, прости. Пойдем домой, любимый.
        - Ага, сейчас, - буркнула Лиля. - Ещё прыгать вокруг него! Он не собачка, значит, а я что - собачка?
        - Нет, ты мудрая женщина, которая лаской и кротостью заполучила бы свое гораздо быстрее.
        - Я? - страшно удивилась Лилька. - Ты меня с кем-то путаешь.
        Натка хихикнула. Действительно, при всей её скромности и незаметности, подруга всегда была немного цвергом. Говорила, что думала, ни перед кем не заискивала, могла из-за какой-то ерунды сцепиться с кондуктором и всегда, всегда требовала сдачу. Последнее для Наты было почти нереальным. Из-за мелочей она никогда в конфликт на влезала.
        - Ладно, - успокоила она подругу. - Иен тебя очень любит, правда. Все наладится, я уверена. Просто дай ему остыть.
        - Надеюсь, - уныло ответила Лиля. - Но вообще он не прав! Мне рожать где, в гостинице? И ребёнка растить - в гостинице? Я имею право на свою норку.
        Ната только головой покачала - неисправимые!
        - Просто подожди, он вернется, - посоветовала она. - Ему все равно идти больше некуда. А дом никуда не денется, правда!
        - Ага, сейчас, - буркнула Лиля. - Я еду домой. А он - как хочет. С сундуками поможешь, ты ведь моя подруга?
        - Дура я, а не подруга, - проворчала Ната, отталкивая Лилю и сама вытаскивая сундук из-под кровати. - Помогу, конечно, тебе тяжести таскать нельзя. До чего ж неудобные эти сундуки! Тебе непременно нужно заказать у нас чемоданы.
        - Угу, приду к вам в мастерскую и закажу, - хмыкнула Лиля. - И скидку потребую - по семейным обстоятельствам. И торговаться буду до последней монетки.
        Посмеялись - цверги, они такие. Ната уже по Иену поняла. Собрали Лилины вещи, их оказалось даже слишком много, всё в сундук не поместилось. Лиля нарочно тянула время и оглядывалась на дверь. Напрасно - Иен не возвращался. Выглядела блондинка одновременно сердитой и несчастной. Пару раз пробормотала что-то на русском матерном - Ната благоразумно пропустила это мимо ушей. Она-то уже бы сбежала. У нее ведь тоже муж. И корова, будь она неладна.
        А муж явился сам и очень вовремя, потому что две женщины сундук тащили с трудом.
        - Я так и думал, что ты здесь, - весело заявил Валь, отбирая у них сундук и довольно легко поднимая его. - Владик там переживает. И Иен пришел жаловаться. Дуется на жену, как крот.
        - Надеюсь, он у нас поселиться не собирается? - спросила Ната, разглядывая супруга с явным удовольствием. Красивый. Юный. Тонкий. И такой сильный! Она скучала. - У нас не так уж много места…
        - Надеюсь, нет, - согласился Валь, лукаво улыбаясь. - Иначе где его укладывать, в бане? Нет уж, у меня на баню свои планы.
        - Ну вот и скажите ему, что может возвращаться в гостиницу, - пропыхтела Лиля. - Я освободила помещение. И… Валь… скажи ему, что я жду дома. Очень жду.
        Валенуэль кивнул серьезно. Он уже много чего сказал упрямому другу, но тот все еще злился. Для цверга репутация крайне важна, а Лиля здорово по ней прошлась своей «самодеятельностью». Впрочем, Валь хорошо знал цверга. Он отходчивый и по-настоящему любит свою жену. А с другой стороны, он и Лилю знал неплохо. И понимал, что она может еще много чего натворить. Этих двоих придется срочно мирить, пока они не развелись в ярости и обиде. Наделают глупостей, о которых жалеть будут до конца жизни, но первый шаг не сделают.
        Но это завтра. Сегодня Валю гораздо важнее была своя жена, а не чужая. Он имеет право, он соскучился. Тем более, мальчишки вполне серьезно упрашивали его «завести» сестренку. Ната вроде была не против детей, а сам Валь вдруг подумал - а почему нет? Ребенок - это то, чего он никак не мог себе представить. А вдруг получится? Стать настоящим отцом - для альва это статус. Детей альвы обожают. Не умеет? Так он и готовить когда-то не умел, ничего, научился. К тому же с пасынками у него неожиданно сложились очень теплые отношения. Не так уж и сложно оказалось быть отцом - просто нужно любить детей и разговаривать с ними.
        Валенуэль перевез Лилю с вещами в ее новый дом, невнятной скороговоркой отказался остаться, подхватил Натку и сбежал.
        - Черствый ты человек, то есть альв, - упрекнула его жена. - Ей так нужна поддержка.
        - Завтпа, - отмахнулся Валь. - Сегодня поддержка нужна мне. Я скучал. И знаешь что? Больше я тебя не пущу. Иен рассказал, что вы там умудрились натворить. Сумасшедшие!
        - Так все же хорошо? - хихикнула Ната.
        - Так хорошо, что ты чуть не пострадала! - Валь остановился посреди улицы, поймал лицо жены в ладони и заглянул ей в глаза. - Если бы он тебя обидел - я бы его убил. За себя - нет. За тебя - не задумываясь. Просто горло бы ему перегрыз. Я серьезно, Нат. Больше не пущу никуда.
        - И не пускай, - шепнула Ната, жмурясь. - Я и сама никуда без тебя больше не поеду. Потому что, блин, стоит на пару дней уехать - так ты коров всяких в дом тащишь!
        Валь захлопал длинными ресницами, растерялся. Потом понял, улыбнулся, открыл было рот… Но сказать ничего не успел.
        - Цверги идут! - раздался крик какого-то уличного мальчишки. - Цверги нападают! Целая армия!
        31. Иен и его семейные обстоятельства
        Домой они бежали бегом. Взявшись за руки как дети. Ввалились в избу хохоча и задыхаясь, заявили мрачному Иену:
        - Там, говорят, целая армия цвергов на город идет. Твоя родня, никак?
        - Ну не армия, - фыркнул Влад. - Человек пятьдесят всего. И не идет пока, только совещаются у реки. Я уже сбегал посмотрел. Но вообще они такие… в кольчугах и с оружием. И с флагом.
        - Что за флаг? - напрягся Морозный.
        - О! Такой, - подросток замахал руками. - Ну, там еще две кирки перекрещенные и треугольник под ними. Шахтеры, в общем.
        - Алмазные, - широко раскрыл глаза Иен. - Никак тесть мой пожаловал. А Лиля там одна! Где, говоришь, дом?
        - На Портновской улице.
        - Проводи-ка меня, малой. Да побыстрее, - Иен решительно поднялся с лавки. - Спасибо хозяева за хлеб, за квас, я пошел.
        - Угу, спасибо этому дому, идем к другому, - фыркнула Ната и повернулась к Валю. - А что будет теперь?
        - Скорее всего, переговоры, - жмурясь, ответил Валь, осторожно снимая с жены плащ. - Ну, или драка. Кто этих цвергов знает. Возможно, сначала драка, потом переговоры, потом пьянка. Иен жену не отдаст, сама понимаешь, вон как помчался к ней резво. А история там вышла глупая и забавная… Слушай, Нат… а давай баню затопим? Цверги цвергами, но ведь у нас и поинтереснее дела найдутся?
        - О да, - вспомнила и снова разозлилась Ната. - Например - подоить корову!
        Валь расхохотался.
        - Ну что ты заладила - корова, корова! Не наша это корова. У бабки Авдотьи сарай развалился, пока корова ее у нас поживет. Починят сарай - и обратно отведу. Ну зачем нам корова, Нат, мы же уедем скоро в Арахат.
        Ната выдохнула с облегчением, а потом неуверенно пояснила:
        - Я меньше всего в жизни хочу жить по-деревенски. С коровами, козами и огородом. Боялась, вдруг ты захочешь…
        - Я? - альв задумался. - Нет, скучно. Я не люблю на месте сидеть. Хочу путешествовать и создавать что-то новое. А если бы вдруг решил в деревне поселиться - пошла бы за мной?
        И дыхание затаил, ожидая ответа.
        - Валь, я уже не маленькая дурочка, чтобы за мужиками как декабристка идти, - тихо сказала Ната. - В деревню бы поехала, но огород и скотина - увольте. Нашла бы дело по душе. Шила бы или еще что-то придумала. Сам знаешь, жизнь коротка. И большую ее часть я ничего, кроме работы и грязных носков не видела. А теперь, когда у меня есть второй шанс… Гори они, эти носки. Я хочу жить! По-настоящему, понимаешь? Так, как хочу я, а не кто-то за меня решит.
        - Понимаю, - ответил альв. - Сам такой. Учусь жить, учусь понимать, чего я хочу. Сложно и страшно.
        - Да, - согласилась Ната. - Но ужасно приятно. Что ты там говорил про баню?
        - Хочешь мыться?
        - Хочу учить тебя плохому, - хитро улыбнулась Ната. - Все же я из другого мира. Наверное, смогу тебя удивить.
        - А мне больше двухсот лет, - фыркнул Валь, задирая нос. - Сомневаюсь, что тебе вообще есть чему меня научить. Но шанс я тебе, конечно, дам.
        Лилька ревела. Просто ревела в голос, всхлипывая и жалея себя. Она понимала, что сделала не то и не так, понимала и то, что Иен был в полном праве на нее разозлиться. И все же не ждала, что он так поступит - даже не поговорит с ней толком, даже не посмотрит дом. Да, она была уверена, что он не будет с ней спорить, что он уж точно её, беременную, не бросит. Бросил. Одну-одинешеньку, в чужом мире, где у нее совсем-совсем никого нет, кроме мужа… ну, и подруги. И мамы, конечно, но к маме же не вернёшься. Хотя… вот разозлится Лиля и вернётся в клан Алмазных. Будет этот грубиян знать! Он ещё за ней побегает!
        Громкий стук в дверь.
        - Кто там?
        - Открывай, у нас проблемы.
        Иен! Пришёл!
        Лиля бросилась к нему на шею, но Иен твердо отстранил жену.
        - Там твой папаша заявился, - сказал он встревоженно. - Чую я, забрать тебя решил. А я не отдам. Или ты сама с ним уйти захочешь?
        - Я с тобой только хочу быть, - быстро ответила Лиля, ещё несколько минут назад строившая совершенно иные планы. - Не отдавай меня.
        - Не отдам, - повторил Морозный, сжимая её в объятьях. - За дом ты ещё получишь у меня, но потом.
        Лиля немедленно вспыхнула, но ничего сказать не успела, потому что Иен попросту заткнул ей рот поцелуем.
        - Что ты… ммм… - Лиля честно пыталась сопротивляться. - Зачем?
        - Ш-ш-ш, я соскучился.
        - Не время…
        - Да мне плевать. Кровать тут есть уже? Пора ее обновить.
        Лиля Иена не понимала. Только что он прибежал в панике, с криками про прибывающего князя Алмазного, но вместо того, чтобы что-то делать, тянет её в постель. Напоследок? Боится, что больше не увидятся? Что князь его тут убьёт? Додумать мысль не успела, Иен все же бывал очень убедительным. И он точно знал, что и для чего делает.
        И когда квадратный бородатый коротышка в кожаном доспехе все же ворвался в дом, попросту снеся двери, он, к своей растерянности, застал свою "обиженную и обманутую" дочь в кровати с обидчиком. Совершенно голым.
        Причём обидчик, немало не смущаясь, поднялся с постели во весь свой невысокий рост, аккуратно прикрыл красную как рак жену простыней и лениво поинтересовался:
        - Что, папаша, стучаться вас не учили?
        Генрих Скольдович Алмазный страшно смутился. Нет, голых мужиков он видел не раз - было бы там на что смотреть. Хотя мускулатуру его нежеланный зять продемонстрировал вполне неплохую. А вот дочь, поскуливающую за спиной этого немаленького и крайне наглого цверга, было жалко.
        - Доченька, этот мужлан тебя изнасиловал? - на всякий случай уточнил он.
        - Это ещё кто кого, - раздался сдавленный голос из-под простыни.
        - То есть добровольно?
        - Ну он сопротивлялся. Но не сильно.
        Иен крякнул озадаченно, почесал бороду и натянул наконец кальсоны. Какого-то сопротивления он жене не оказывал ни разу за их супружескую жизнь. Но если ей нравится так говорить - прямо сейчас она действует в его интересах. Все же любит его Лилька, хоть и глупости творит иногда.
        - Так что вы хотели-то, уважаемый? - с неимоверно довольным видом оскалился Морозный, словно невзначай почесывая плечо и демонстрируя "папаше" брачную татуировку на запястье. - Если драться - то я без проблем. Только хоть оденусь и меч возьму.
        - За дочкой я приехал. А ты - жулик и гад. Обманул мою кровиночку.
        - Ага, да, - высунула голову из-под одеяла Лиля. - Обманул! Подтверждаю! Увёз из отчего дома, соблазнил, а потом другому отдать пытался. Но мы, Алмазные, не сдаемся! Если я сказала, что хочу именно этого, то я его заполучу!
        На лицо Генриха стоило посмотреть. Он весь надулся, сдвинул чёрные брови, запыхтел. Иен едва не рассмеялся в голос, сдержался только потому, что догадывался - этот не простит. В конце концов, они уже родня. И ссориться с тестем лишний раз не стоит.
        - Вы не могли бы подождать нас в гостиной? - вежливо просит Иен. - Мы выйдем… сразу же, как только оденемся.
        Генрих разворачивается рывком. Громко стуча сапогами, выбегает. Иен, наконец, смеётся - очень тихо. Плечи у него вздрагивают.
        - Ну ты и гад, - замечает Лиля, вылезая из постели. - Признайся, ты все просчитал?
        - Ага.
        - Ну и зачем?
        - Чтобы он знал, что мы не просто дружим.
        - А то по моему животу непонятно.
        - Ну, тогда можешь считать, что я просто совместил приятное с полезным. Очень приятное.
        Лиля хихикнула. Не удержалась, повисла на шее у мужа, целуя его в щеку.
        - Люблю тебя, - шепнула она.
        - Я знаю, лапушка, - самодовольно усмехнулся цверг и звонко шлепнул её по бедру. - Одевайся, пока твой папка не решил снова подержать свечку.
        Лиля вышла в гостиную даже почти и не красная. В конце концов, она была в своём доме и со своим законным мужем. Имеет право. Но вот Алмазный явно так не считал. Он осмотрел дочь с головы до ног, удовлетворенно кивнул при виде её аккуратного животика и заявил:
        - Вещи собирай. Домой поедешь.
        - Ну уж нет, - мотнула головой Лиля, ныряя в надёжные руки мужа. - Никуда не поеду, даже не думай.
        - А я не спрашиваю, я приказываю. Брак этот унизительный расторгнем. Не пара княжне Алмазной какой-то убогий кузнец.
        - Мне наверное лучше знать, кто пара, а кто нет, - огрызнулась девушка. - Я совершеннолетняя уже, к тому же ребёнка жду. Не уйду от Иена. Люблю его одного.
        - Ребёнок - это хорошо, - довольно кивнул Генрих. - Значит, не бесплодная. А если мальчик родится - будет моим наследником. А брак все равно расторгнем. Договор есть? Договора нет. Я у Холодного был. Никаких бумаг, никаких обязательств.
        - Но браслеты… - заикнулась Лиля.
        - Тихо, женщина, я все решу, - перебил её Иен. - Не нервничай, тебе нельзя. Я ведь обещал, что никому тебя не отдам. Иди вот… чаю нам принеси. Есть чай?
        - Есть, - пискнула жена.
        - Ну вот. А вы, Генрих Скольдович, только попробуйте ещё Лиле угрожать, поверьте, у меня совести хватит вас выкинуть вон.
        - Совести, может, и хватит… а вот силенок…
        - Ну а что вы мне сделаете? Убить не убьете - Лиля расстроится. А один на один я вас сильнее. И моложе. К тому же Холодный - все ещё мой князь и кузен. Хотите конфликта с ним? Нет? Я так и думал почему-то.
        Князь Алмазный немного подумал, а потом молча уселся в единственное кресло. М-да, Лилька не всё ещё купила. В гостиной и стульев-то не было. Пришлось Иену опереться плечом на стену и сделать вид, что так и задумано.
        - Брак у нас действительный, сами видите, - спокойно повертел руками Иен. - Лиля меня любит. Я люблю её. Не понимаю, какие претензии?
        - Мезальянс, - булькнул Алмазный в чашку, поданную ему дочерью. - Эй, это коньяк!
        - Ну да. Не нашла я чай.
        - А коньяк нашла? - с подозрением спросил Иен, притягивая к себе жену и целуя в макушку.
        - Ага. Северный на новоселье подарил.
        - Ладно. Так что там не так с браком? Какой-такой медальонс?
        - Он имеет в виду, что мы не ровня по социальному статусу, - пояснила Лиля. - Только я так думаю, что хороший кузнец ничем не хуже плохого князя. Даже и толку от него больше. Тем более, папочка, Иен с моего брака ничего не поимел… ну, кроме лично меня. Приданое осталось за Холодным. Так что смысла нет тебе меня забирать. Это ж опять женихов искать, приданое выделять. А я ж, сам знаешь, не подарок. Вот оно тебе надо- позориться перед всеми, да еще и в убыток?
        - Надо. Наследник.
        - Так я разве против? - удивился Иен. - Очень даже за. Вот как сыну стукнет тридцать…
        - Восемнадцать, - ухмыльнулась Лиля.
        - Вот, может и раньше - забирайте. Если, конечно, он согласится. А для этого надо стать нормальным дедом, а не угрожать тут направо и налево.
        Алмазный задумался. Видимо, он не ожидал, что Лиля с мужем вот так запросто согласятся на его требование отдать ребёнка ему. Но все равно - зря он что ли приехал?
        - А на какие шиши ты, кузнец, дочь мою содержать будешь? - прищурился князь. - Слышал я, что даже дом она сама купила…
        - Вранье, - закричала Лилька. - Это не так…
        - Ну купила. Ну дура. Так я видел, кого в жены брал. Что ж теперь, расходиться из-за этого? А я теперь - мастер по че-мо-да-нам. Патент у меня есть, разрешение на открытие мастерской. Товарный знак. Через пару лет я Лиле десять таких домов куплю.
        - Вот через пару лет и приезжай за ней. А пока - дочь забираю.
        32. Натка в группе поддержки
        Иен набычился. Разговор явно зашёл в тупик. По идее, забрать Лилю князь не имел никакого права. Да только Иен в Каменске один, ну ещё пара цвергов из клана его поддержат. А у Алмазного с собой полсотни воинов. Он просто силой дочь увезет, поди потом - отбей её. Выручила Лиля.
        - Предлагаю сделать перерыв, - замахала руками она. - Давайте мы поужинаем, отдохнём… и утром всё обсудим. Иен уставший, с дороги. И ты, отец, тоже. А переговоры надо на трезвую голову вести.
        Немного поломавшись, князь согласился отложить "переговоры". Иен ни на грамм не поверил старому лису. На всякий случай выглянул в окно и попросил первого же прохожего передать в гостиницу Северного, что ему нужна подмога. Через час в новом доме Морозных было уже тесно. Явился Глен Леднев, тут же был и Северный, примчались даже Валь с Натой - встревоженные и нервные, но зато с кучей еды. Толку от них в случае стычки не будет никакого - альв хоть и умел держать в руках меч, но куда ему устоять против десятка тяжело вооружённых цвергов? Но все равно - приятно, что друзья пришли на помощь, оставив все свои дела. Северный, впрочем, тяжело вздыхал - цверги к нему в гостиницу ночевать не пришли. Разместились дружно в гостевом доме "Лиса и петух", ну это их проблемы - пиво там вечно кислое и постели перестилают редко. Однако столь демонстративное пренебрежение его задело. И дело даже не в том, что их золотые монетки достались не ему. Когда клан Алмазных вот так игнорирует гостиницу своих сородичей - это ж какой удар по репутации!
        Нате было Лильку и Иена жалко. Она никак не могла понять, чего вообще добивается князь Алмазный. Дочь его счастлива в семейной жизни, зять вполне уважаемый цверг. Пусть не князь - но мастер.
        - Тут все просто, Нат, - грустно усмехнулся Валь. - Алмазный ищет своей выгоды. С Холодным он мог дела вести, а с кузнеца простого и взять нечего. Иену бы откупиться… Может, чемоданами своими попробуете его увлечь? Все же стоящая штука. Думаю, оценит.
        - Нет, - задумчиво ответила Ната. - Есть у меня другая мысль.
        Альв посмотрел на жену едва ли не с суеверным ужасом.
        - Может, не надо? - осторожно спросил он. - Твои идеи не то, чтобы неудачные… Но какие-то опасные. Ты ведь не собираешься убивать Алмазного?
        - Я такая кровожадная? - обиделась Ната. - И потом, Алмазный лично мне ничего плохого не сделал. Исключительно хорошее. Так, Владь, - окликнула она сына. - Сгоняй домой и принеси мне сумку, в общем, щас объясню…
        - Которая на печке за трубой? - радостно кивнул подросток. - Ага, я быстро.
        Нет, а что она хотела? Разумеется, мальчишки все ее тайники давно нашли.

* * *
        Поутру все началось заново. Князь Алмазный вернулся - ничуть не менее добрый. Мрачно оглядел «группу поддержки», приподняв лохматую бровь. Усмехнулся, заметив на стороне дочери альва, человеческую девку и двух мальчишек. Смешно. Что они могут сделать ему - князю одного из самых богатых, а значит, и уважаемых цвергов на этом континенте?
        - Вещи собрала, дочь?
        - Уважаемый князь, - неожиданно заговорила с ним высокая человечка. - Вы дочь свою любите?
        Алмазный нахмурился, остро ощущая подвох.
        - Нет, - наконец, сказал он. - Она - не для любви. Для выгоды. Товар.
        И с победным видом оглядел присутствующих. Пусть знают, что князь Алмазный - выше всех этих соплей. Любовь, ха! Настоящий цверг любит только две вещи: работу и деньги.
        - Ну так продайте ее Иену, - мирно предложила Натка. - Сами посудите, зачем вам товар, у которого… ммм… спорное право собственности. Лиля любит Иена, а Иен любит ее. Хорошо ей уже ни с кем другим не будет, продадите ее - товар, знаете ли, неликвидный будет. Скандальный. Недовольный. А то и сделает с собой что от отчаяния.
        Лиля истово закивала головой. Сделает. Она - сделает. Голодовку там объявит или налысо побреется, чтобы нелюбимому не доставаться.
        - Да что этот нищеброд может мне предложить? - с презрением фыркнул князь Алмазный, уже понимая, что попался в ловушку этой альвийской девки. Что она альвийка он догадался, как только Натка рот раскрыла. Слишком хитрая. - Гвоздей отсыплет или подков?
        - Так первому мужу ты меня просто так отдал, - встряла Лиля. - Да еще и приданое было.
        - Не просто так, а ради союза! - заворчал Генрих. - И выкуп я взял за тебя железными мечами и топорами самого высшего качества!
        - Угу, которые смастерил лучший кузнец клана Холодных - я, - ехидно добавил Иен.
        Интересный поворот. Ната торжествующе оскалилась. Генрих поежился.
        - Так у вас алмазы лишние? - проворковала она. - Или вы следующему претенденту дочь без приданого хотите всучить? Иен ее уже взял - такую, какая она есть. Ему доплачивать не надо. А вот у нас… в смысле, у него, есть одна вещь… которая, я полагаю, вам очень нужна.
        - Прям даже любопытно, что же мне такого нужно, - загоготал Алмазный. - Ну-ка, покажи!
        - Да без проблем. Владик!
        Подросток подал матери охотничью сумку из оленей кожи, при виде которой Генрих захрипел и вытаращил глаза. Узнал, стало быть.
        - Моё! - взревел он.
        - Моё, - отрезала Ната. - Что упало, то пропало. И глядите, что в сумочке есть!
        Она достала «секстант» и повертела его в руках. Как им пользоваться, она не знала. Прекрасно понимала, что штука эта бесценная, но семья - она куда важнее, чем самый драгоценный артефакт. И друзья. А Лиля и Иен - ее друзья.
        - Я так понимаю, что встает вопрос: достаточно ли ценный выкуп предложен за вашу дочь? - подал голос Валь, потому что остальные молчали, явно ничего не понимая. - К тому же и внука вам в наследники отдадут - по достижению им совершеннолетия. Так что скажете, князь?
        - Скажу, что согласен, - хриплым голосом ответил Алмазный, не сводя глаз с артефакта. У него даже руки подрагивали. - Так дорого мою дочь никто не оценит.
        - Договор! - рявкнул Иен.
        - Договор! - согласился его теперь уже законный тесть.
        Немедленно принесли бумагу и перо. Четверо цвергов обступили стол - благо, что Лиля его успела купить. Стульев не было, а стол был. Принялись орать - громко, ругательно. Рвали бумагу, швырялись перьями - словом, работали. Валь не выдержал, рявкнул на них, отобрал чернильницу. Сказал, что будет писать сам, а они пусть внятно объяснят, что именно должно быть в договоре. Близнецы сидели, раскрыв рот от восторга, и, кажется, запоминали все те неизвестные им раньше слова, которые рычали бородатые квадратные коротышки. Лиля и Ната, не в силах вытерпеть этот гам, ускользнули на улицу.
        - Нат, ты ради меня… - вхлипнула Лиля.
        - Не только. Считай, что я за Валя долг вернула. Ты его из рабства выкупила, а я - тебя. Квиты.
        - Я не ради чего-то…
        - Так и я не ради чего-то. По дружбе, Лиль. Но, скажем так, долг закрыт. К тому же я все равно не знаю, как этой ерундой пользоваться.
        - Знаешь, - шепнула Лиля. - А если бы у меня этот перемещатель был… Уж я бы разобралась. И рожать бы в своем мире хотела, а не тут.
        - Глупости говоришь. Рожать с Ари будешь, она у нас ведьма. Родишь с десяток цвергят, не волнуйся.
        Лилька кивнула, всхлипнула и Нату крепко-крепко обняла.
        Договор все же составили, хоть и к вечеру. Обошлось даже без мордобоя и сломанных рук. А потом вся орава цвергов переместилась в гостиницу к новым родственникам. И начался пир, равных которому Каменск еще не видел и вряд ли когда-то увидит.
        Цверги привезли с собой знаменитый грибной самогон - все же, как оказалось, Алмазный рассматривал и мирный вариант решения вопроса - в смысле, признать зятя и отпраздновать это масштабное дело. А что за праздник без самогона?
        Столы выставили прямо на середину улицы, на «свадебный» пир затаскивались все прохожие, которым посчастливилось оказаться рядом с гостиницей Северного. Хотя что значит - «посчастливилось»? Весь город сбежался поглядеть на цвергов. А уж когда узнали, по какому поводу праздник… Мясник подарил целую тушу быка. Тут же разложили костер и нашли огромный вертел. Помимо грибного самогона нашлось и несколько бочек вина. Еду выкупили в ближайшем ресторане - всю. А в уже в темноте, когда веселье стало слишком уж разнузданным, когда уже крики стали не радостными, а какими-то угрожающими, над Каменском вдруг раздался волшебный звук флейты. Такой нежный, чистый и сказочно-прекрасный, что смолкли все голоса. Даже ветер, казалось, утих, внимая. А флейта плакала, пела и рассказывала о любви, без сомнения - о любви. Потому что нет на земле силы такой, чтобы победить самую лютую стужу, самую злую ненависть, самую ненасытную жадность - только любовь.
        Горожане вдруг устыдились. Тихо убрали столы и стулья. Молча, боясь даже дыханием спугнуть волшебную музыку, разошлись по домам. И даже цверги потупили глаза и помогли убрать разбитую посуду и разбросанные по земле объедки. Праздник окончился.
        Иен увел полусонную Лилю в их дом, теперь уже даже не споря. Да и о чем спорить, когда самый главный бой в своей жизни он выиграл? Дом? Ну, пусть будет дом. Там еще столько всего нужно сделать. Двери новые поставить, мебель купить, колыбельку своими руками сколотить. В самом деле - не в гостинице же его жене рожать. И посуды там совсем нет, и кровать маленькая и хилая. Кровать настоящий цверг должен сделать сам. Он - кузнец, стало быть, ковать будет.
        Ната же с трудом разыскала таинственного флейтиста - Валь сидел на крыше гостиницы, весь бледный, холодный. Уже не играл. Просто крупно дрожал.
        - Что не так? - прямо спросила она. - Тебе плохо?
        - Очень, - тихо ответил альв. - Я подлец и обманщик, Нат. Мне очень стыдно. Я неимоверно виноват перед тобой.
        - Давай мы спустимся, и ты мне расскажешь, - мирно предложила Ната, у которой вдруг затряслись руки. - Домой пойдем, или?..
        - Домой, конечно, - выдохнул Валенуэль. - Там и поговорим. Мне очень нужно с тобой поговорить.
        Вот теперь ей стало по-настоящему страшно. Что он натворил такого? В чем виноват? Единственное, что ей лезло сейчас в голову - Валь решил расстаться. Ната с самого начала подозревала, что этот момент настанет. Но думала - лет десять у нее есть в запасе. Есть ли? Но Валь вел ее домой, крепко держа за руку. Как дети они - сплетенные до онемения пальцы. Оба - дрожат.
        - Говори уже, - не выдержала Ната, едва не плача. - Не могу больше терпеть. Ты уходишь?
        - Куда? - растерялся Валь.
        - От меня.
        - Сдурела? Ты моя жена. Никуда я не уйду, даже не рассчитывай.
        - Тогда что ты хотел рассказать?
        - Ната, - Валь остановился и заглянул ей в лицо. - Я имел очень интересную беседу с Алмазным. Он сказал, что готов тебя вернуть домой. С детьми. И еще денег дать, потому что артефакт его, действительно, бесценен. И я понимаю, что тебе, может, захотелось бы вернуться, все же мир там совсем другой. Больше возможностей - и для тебя, и для мальчиков. Но я отказался. Сказал, что ты не пойдешь.
        - Молодец, - согласилась Натка. - Я бы отказалась. Что мне там делать? Да и мальчики… Нет, конечно, Славку можно туда в медицинский… Но кто ж его возьмет? Аттестата же нет. А школу он вряд ли нормально закончит. Да и проблем будет… Наверняка нас там ищут. Возможно, даже Орлова в полиции допрашивали, ха-ха! И мы тут вернемся? Смешно. Никуда не хочу. Хочу тут. С тобой.
        Валенуэль глубоко и шумно вздохнул и сжал Нату в объятиях.
        - И все равно я должен был тебе сказать.
        - Спасибо, что не сказал, - невнятно пробормотала она, отплевываясь от его холодных гладких волос. - Я б растерялась, задумалась, стала сомневаться. Вот так - лучше. Кстати, а где Славики? Напились?
        - Что ты! Я их еще в начале вечера спать отправил. Нечего им там делать. Мало ли, драка какая, у цвергов это не редкость.
        Натка умиротворенно вздохнула и покрепче к нему прижалась. Какой он… идеальный!
        33. Натка сомневается
        Несмотря на то, что Ната слова дурного Валю не сказала, ощущал себя альв преотвратно. Он впервые в жизни намеренно солгал. Решил за другого человека. И главное, за кого - за свою жену! Которая ни разу, ни словом, ни делом не пошла против него.
        Валя мучила совесть. Это вообще была проблема всех альвов, особенно молодых. Невозможно жить, не поступая против себя, не ошибаясь и не делая глупостей. А им ведь всегда внушали, что альвы - идеальны. Они - не люди и не цверги. Альвы должны быть прекрасны и холодны. Холод в голове и груди - лучшее средство от необдуманных поступков.
        Валь никогда не был холоден. Он не умел жить размеренно и неторопливо. Всё время бежал, спотыкаясь, набивая себе шишки. И сейчас - споткнулся. И если он за время своего рабства научился себе не лгать, то вот прощать себя - никак не выходило.
        Зато Ната прощала его за всё - оптом.
        Удивительная женщина. Красивая, умная, добрая - как альвийки. И такая живая, порывистая и беззащитная - как люди. Пленительное сочетание. И хрупкая.
        Сколько им ещё отмеряно жизни вдвоём? И на что они её тратят? Впервые в жизни Валю хотелось домой. Взять Нату и детей, отвезти их в ВальШаад и попытаться остановить время. Там, в долине альвов, все было по-другому. Там не нужно выживать, можно даже просто жить в своём доме и никого не видеть. Многие альвы так и делали. Но это - не для Наты. Она как маленькая птичка, которая всегда в движении. Что-то выдумывает, вечно машет крыльями. Да и птенцы ее не смогут сидеть в гнезде, а делать им в Валь-Шааде совсем нечего.
        Раннее утро. Валенуэль ещё даже не проснулся толком, Ната спит, уткнувшись в его плечо носом. Ещё пока она отсутствовала, альв переселил мальчишек в проходную комнату, а сам сдвинул их кровати, намереваясь спать вместе с женой. Так было правильно. Славки даже и не возражали, а Стас так и вовсе поддержал. Он теперь встаёт раньше всех, убегает "на учебу" к лекарю даже до восхода солнца. Так ему проще. Быстро закинет в себя холодный завтрак, позвенит горшками, затопит печь - чтобы дом, выстывший за ночь, прогреть - и тихо-тихо уходит.
        Влад ворочается, ворчит что-то про себя. Встаёт.
        Да, вчера мальчишки ушли с "примирительного" пира рано. Выспались. Неймётся им. А Владу без брата и вовсе скучно. Нужно его пристраивать куда-то.
        И все это ему нужно сделать самому. Мальчишки, конечно, почти взрослые, но им очень нужна твердая рука, которая поможет найти свой путь.
        Валь тоже не выдержал, поднялся. Поцеловал сонно заворочавшуюся Нату в нос, шепнув "Спи, рано еще". Вышел из спальни.
        Влад с умным видом читал. Читал! С ума сойти!
        - Что это у тебя?
        Подросток вдруг покраснел до ушей и неловко спрятал книгу за спину. Валь молча смотрел на него, и тот, пряча глаза, показал. Альв хрюкнул от неожиданности.
        "Персиваль-странник"? - переспросил он. - Серьёзно? Где ты это взял вообще?
        - Э… Стас принёс. Он уже прочитал. А ему Глен дал, сказал - для общей образованности.
        - Кх-х-х. А не рано вам? Хотя… вы же люди. У вас всё - рано. Только умоляю, на практике не проверяй! И матери не показывай, она не оценит.
        - Ладно, - Влад улыбнулся неуверенно. - Бать, а на завтрак что?
        С этого их "бати" Валь умилялся и злился одновременно. Человеческое такое словечко, совершенно ему непонятное. Альвы к родителям относятся с огромным почтением, уж батей отца назвать немыслимо. Ну так Валь им и не отец. И уже такое доверие с их стороны - знак хороший. Он все делает правильно.
        Но на душе все равно ворочались крысы, и недолго думая, он решил посоветоваться с тем, кого считал лучшим другом. Заодно и Натку прихватил - Лиле нужна была сейчас компания для того, чтобы она чего-нибудь новенького не учудила.
        Иен, впрочем, хоть и был другом хорошим и понимающим, но все же - цверг. Любой совет у него сводился к «заведите уже ребенка, и никуда она от тебя не денется» и «ну подари ей какую-нибудь красивую штуку, женщины это любят». Первый совет Валю в принципе нравился, но он понимал, что он - альв, а она - человек. А ребенок у них будет полукровкой, а таких не любят ни среди альвов, ни среди людей. Поэтому все не так просто. К тому же Валь понятия не имел, сколько у них осталось времени, он вообще раньше и подумать не мог, что свяжет свою жизнь с человеком. Нате, кажется, около тридцати. Много ли это для человека или мало? Выглядела она прекрасно. Ни морщин, ни седых волос. А Лотрейну (хоть и противно его вспоминать, да только это единственный человек, которого альв знал близко и долго) было уже к шестидесяти. И выглядел он - ну, довольно здоровым и сильным. Если у них с Натой есть целых тридцать лет - это прекрасно. Хоть и очень мало.
        А поговорить с ней об этом Валь просто не мог себя заставить.
        - Ты ее любишь, - заметил цверг, постукивая пальцами по ножкам стула. - Мне таких шесть штук упакуйте и пришлите по адресу Портновская 15. Нет, стол пока не надо. Просто скажи ей об этом.
        - Очень просто, - морщил нос альв. - Мне не нравятся стулья, слишком массивные. Я вообще не знаю, как об этом говорить.
        - Нормальные стулья, цвергов выдержат. Мы же не такие хилые, как альвы. Валь, сказать надо. Меня послушай, я вот тоже думал, что оно само собой рассосется. Не рассосалось. Только дел натворил.
        - Я пока не готов.
        - А когда готов будешь? Лет через десять? Ну так Ната - человек. Ей некогда ждать, пока ты созреешь. Кстати, как думаешь, тот дом напротив нашего - под мастерскую годится?
        - Там сарай, а не дом.
        - Ну да. Идеально.

* * *
        А Лиля в это время то же самое втолковывала Нате.
        - Ну ты ведь в него по уши влюблена, Нат! - горячилась блондинка. - Сама-то не видишь?
        - Нет, - мотала головой Ната. - Я была влюблена в Орлова, это другое. Там меня просто плющило. Я без него жить не могла, хотела постоянно рядом быть, заботиться, раствориться в нем. Сейчас другое.
        - Так тебе тогда едва восемнадцать исполнилось. А сейчас ты - самодостаточная. Ты - личность. Что ты чувствуешь к Валю?
        - Тепло, - неуверенно сказала Ната. - Мне с ним тепло. И хорошо. И спокойно. Нет никаких слез, сомнений, что я ему не нужна, и ревности вот совсем нет. Ну да, я по нему скучаю, но без соплей. Я же знаю, что без него не пропаду, Лиль. А без Орлова - пропадала.
        - Но не пропала же.
        - Потому что дети. Там не до любви было, - Ната содрогнулась. - Как вспомню этот кошмар… Когда я голодная, они голодные, я реву, и они ревут… Я не сплю, и они не спят… Жуть.
        - Нат, твой Орлов - придурок. А Валь совсем другой.
        - Знаю, - нежно улыбнулась Ната. - Вот только боюсь, Лиль. Не будет у меня с ним счастья. Ну, или недолго очень.
        Лиля молча смотрела на Нату, а потом решительно поднялась и ушла в спальню. Вернулась с каким-то комком из тряпок.
        - Держи, - сурово сказала она. - Тебе это нужно.
        - Что это?
        - Разверни.
        Ната развернула. Пальцы вдруг на мгновение кольнуло. У нее в руках был необычный кристалл, чем-то неуловимо похожий на цветок. Он искрился, будто алмазный. Ната заглянула в одну из граней… и вдруг увидела там саму себя. Такую, какой она почти себя не помнила: юную, беззаботную, с горящими глазами. Не в джинсах и свитере, а в легком сарафане, стоящую на камне в реке. Вокруг брызги воды, а девушка в желтом платье хохочет. Никогда с тех пор Ната не была настолько вот счастлива. Уже через пару недель она узнает о беременности, и всё покатится с горы, словно снежный ком.
        - Так что это? - повторила она, сжимая губы.
        - Артефакт. Исполняющий желания.
        - Откуда?
        - Украла, - Лилька была совершенно невозмутима. - Нет, ну все честно. Ты отдала один артефакт, я другой. Ты спасла меня, я тебя.
        - И что… я могу загадать что-то? - хрипло спросила Ната. - Например… вечную молодость?
        - Ну, мать, ты бы что-то попроще загадала. Вечную молодость я и сама хочу. Знаешь, что сказал Вилли?
        - Кто такой Вилли?
        - Один мой друг, очень умный парень. Так вот, он целую диссертацию по «алмазной лилии» написал. И суть этого кристалла в том, что он не исполняет желания просто так. За всё надо платить. Просто… перераспределяет энергию. Так что твоя вечная молодость может очень быстро закончится. Ну будешь молодой… и умрешь. Быстренько так. Вечно молодой, ага.
        - Живи ярко, умри молодым, - пробормотала Ната всплывшую в памяти цитату.
        - Во-во, похоже на рекламу наркотиков, - кивнула Лилька. - Вот, я помню! Один из цвергов хотел стать королем всех гор…
        - И как, стал?
        - Ага. Долго, кстати, жил. В комнатке закрытой. И правил своими народами до самой смерти. И был очень счастлив. А еду ему в специальное окошко подсовывали. И выводили только помыться и подстричь, он еще не хотел, сопротивлялся. Так что, Нат… Знала бы ты, как я счастлива, что этой штукой не воспользовалась, - и Лилька вдруг густо покраснела. - Нет, ты только не думай, что я тебя подставить хочу! Я от чистого сердца!
        Блондинка захлопала глазами, явно намереваясь разреветься.
        - Да не думаю я, - запахала руками Ната. - Только… Ничего я загадывать не буду. Дай этот артефакт Валю. Пусть он решит. Нечестно такие вещи в одиночестве загадывать. Никак нельзя выбирать одному за двоих, понимаешь?
        - Теперь - понимаю, - опустила голову Лиля. И упрямо добавила. - Но с домом я все равно права была!
        Ну вот что с ней будешь делать?
        В дверь постучали - аккуратно так, даже деликатно. Девушки переглянулись. Лиля схватила кристалл, закутала его в тряпки и убежала прятать. Ната открыла дверь. Князь Алмазный. Один. Помятый такой, с красными глазами - явно еще не оправился после вчерашнего.
        - Чего надо? - сурово спросила Ната, глядя на него сверху вниз и загораживая проход.
        - К дочке пришел прощаться, - мирно ответил князь. - Всё, уезжаю. Но и к вам, прекрасная, у меня есть дело. К вам и вашему партнеру. Хочу посмотреть на ваши чемоданы. Уж больно мне Иен их нахваливал.
        34. У Натки всё хорошо
        Чемоданы? Он сказал - чемоданы? У Натки вспыхнули глаза. Этот бородатый коротышка вмиг показался ей прекрасным. Схватила его за рукав и затащила в дом, аккуратно подтолкнула к креслу.
        - Кофе, Генрих Скольдович? Чай? Молоко?
        Цверг посмотрел на неё с насмешкой:
        - Кофе. С молоком. И печенья какого-нибудь.
        - Лилька! - гаркнула Натка потерявшейся где-то подруге. - У тебя кофе есть?
        - Угу.
        - Неси. Кофе, молоко, печенье, пироги, колбасу, что там есть? Все тащи, - и пояснила ошарашенному князю Алмазному. - Ну не буду же я в чужом доме командовать?
        В ней вдруг проснулся коммивияжор. В прошлой жизни она искренне ненавидела всех этих мальчиков и девочек, которые ходили по квартирам и предлагали пылесосы и наборы посуды, но сейчас вдруг ощутила в себе полную готовность последовать по их стопам. Да! Она вполне сможет всем рассказывать о своих замечательных чемоданах!
        - Чемодан - это невероятно удобно! - с воодушевлением начала Ната. - Во-первых, их можно делать разного размера и со всякими отделениями. Во-вторых, их можно хранить друг в друге! Вы только подумайте: не нужна целая кладовка под сундуки, можно просто класть один в другой и хранить под кроватью. Вот у вас, Генрих Скольдович, большой замок?
        - Нет у меня замка, - охотно ответил цверг, отчего-то широко улыбаясь. - У меня подземные покои. И места там достаточно, уж поверь.
        - Что ж, это в покоях, - нимало не смутилась Ната. - А в дорогу? Много ли вещей нужно честному цвергу в дорогу? - и тут ей пришла в голову великолепная мысль. - А ведь в чемодане можно сделать тайники!
        Угадала. Цверг вдруг сверкнул глазами и подался вперёд.
        - Какие тайники, какого размера?
        - А какие вам нужно?
        Замолчал, задумался.
        - Знаете что? - прищурилась Ната. - Вы ведь - теперь тесть Иена, верно? Он просто обязан подарить вам чемодан. Такой, чтобы специально для вас.
        Лиля, расставлявшая на столе чашки, неодобрительно покосилась на щедрую подругу, но промолчала. На самом деле, она тоже хотела себе несколько чемоданов. Белых с золотом, а может - розовых. Как у Барби. И, разумеется, искренне полагала, что это для нее будет совершенно бесплатно.
        - Один чемодан? - уточнил Генрих. - Всего один?
        - Демо-версия, - невинно улыбнулась Ната. - Сами понимаете, производства ещё нет. Мастерской нет. Заказов нет. Есть только патент. Мы не можем себе позволить работать в минус. Но вот подарок дорогому Лилиному папе - это святое. Индивидуальный заказ, стало быть. Другого такого в целом мире не будет. Ну, а если вам понравится…
        - От подарка не откажусь, - с довольным видом согласился Алмазный. - Но хотелось бы узнать, сколько будет стоить ваша… хм… продукция.
        - О, вопросы ценообразования - это к Иену, - ласково улыбнулась Ната. - Я - всего лишь женщина. И человек. Согласитесь, лучше цверга никто в денежных вопросах не разбирается?
        Генрих усмехнулся, утаскивая с блюда большой пирог. Натка явно была ему по душе. Во-первых, что ни говори, он любил высоких женщин. А во-вторых, болтает она совершенно как цверг. Ну и он прекрасно понимал, кто она такая и откуда растут ноги у идеи про чемоданы.
        Чемодан ему был совершенно не нужен. Но Иен - муж его дочери, а значит - теперь его семья. Договор заключён, никакой вражде места больше нет. А семье надо помогать. Он пришел с предложением ссудить зять денег (даже согласен был дать минимальный процент) - на мастерскую, на материалы. А теперь вдруг оказался потенциальным обладателем какой-то эксклюзивной вещи. Что ж, лишним не будет.
        - А зять-то мой где? - добродушно спросил он напряженную дочь.
        - Они с Валем пошли за покупками. Мебель присмотреть и здание для мастерской. Ната считает, что нужно все красиво сделать, с вывеской.
        - Разумеется, - закивала Натка. - У нас не пекарня, а салон дорогих штучных изделий. Уже по дверям должно быть понятно, что тут недёшево, но оно того стоит.
        - В Каменске, ага, - недовольно поморщилась Лиля. - Кто тут будет покупать ваши дорогущие чемоданы?
        - Для начала - цверги, - неожиданно поддержал Нату Алмазный. - Каменск - ближайший город к их
        землям. Ну и гостиница тут есть цверговая. А если слух пустить, что диковинка новая имеется…
        - Да, да, - обрадовалась Натка. - К тому же Иен - кузнец. Не обязательно же ему только чемоданы делать. Работы у кузнецов всегда хватает. А я ещё подумываю сумки и ремни изготавливать, потому что кожа явно будет оставаться, надо использовать всё-всё.
        Домовитая барышня, ничего не скажешь! Жаль, что альва выбрала, а не цверга. Алмазный любил таких - которые умели работать. Надо помочь. Для начала - он ведь все равно собирался к Холодному в гости заехать. Разговор у него был про приданое его дочери. Ибо Лильку он замуж так и не взял, а приданое - не вернул. Само собой, и не вернет, Генрих бы тоже так сделал. Но припугнуть его немного, намекнуть, что доченька привыкла к иному образу жизни, напомнить про честь рода - и Алмазный уверен - заказы у Иена появятся очень быстро. К тому же - цверги же. Свои. Своих можно обманывать, можно за спиной делишки всякие крутить. Но когда речь идёт о благосостоянии семьи - а Алмазный не сомневался, что новинка будет популярной - тут даже думать нечего. Надо помогать.
        - Эх, Ната, - сделала губки бантиком Лиля. - Ну вот почему чемоданы? Лучше бы ты коляску нормальную соорудила!
        - Коляску? - хлопнула глазами Ната. - А что, тут нет колясок?
        - Есть. Деревянные тележки. В лучшем случае - плетеные из лозы. По сути - санки на колёсиках. А я хочу такую, знаешь, красивую.
        - Сама изобретай, - отмахнулась Ната, с усилием прогоняя из головы мгновенно нарисовавшуюся картинку. - У меня по плану клатчи и редикюли. И кошельки красивые.
        - Это пока, - коварно усмехнулась подруга. - Ты все же подумай, самой ведь пригодится. У тебя уж дети выросли, скоро внуки будут.
        - Ах ты нахалка! - возмутилась Ната. - Да всего на три года тебя старше! Какие мне внуки? Я ещё вполне могу мамой стать!
        Лилька захихикала. Ей того и нужно было - она теперь точно знала, что Ната будет об этом думать, а значит - вполне соорудит ей коляску. Вместе с Иеном. Иен ведь жене не откажет?
        - Что ж, Лиля, мне пора, - заявил князь Алмазный, поднимаясь и сгребая оставшиеся пироги в свою сумку - ту самую, коричневую, которая так долго хранилась у Натки. - Я вижу, ты в добрых руках. И подруга у тебя прекрасная, и муж разумный. Честно говоря, даже жаль его… немного. И жду вас в гости с внуком. Непременно.
        - А если девочка будет? - на всякий случай спросила Лиля. - С внучкой - приезжать? Или не нужно?
        - Ничего, я подожду, - махнул рукой князь. - Но если девочка - вы уж постарайтесь в следующий раз. А то знаешь, в договоре прописано…
        И пока доченька его единственная не успела уточнить, что именно там прописано (а он по лицу видел - заинтересовалась), сбежал. С пирогами. Бросив Нату на растерзание подруги, которая тут же начала придумывать себе всякие ужасы.
        Бедняга Иен! Это каким же нужно обладать терпением, чтобы жить с Лилей!
        Впрочем, Иен, который вернулся нагруженный как ослик, «бедным» себя никак не ощущал. Наоборот, сиял весь, как золотая монетка. Расставлял в серванте посуду, рассказывал, что нашел неплохой сарайчик под мастерскую - недорого. Ната скрипела зубами - ну какой сарайчик? Нужна вывеска, нужна салон, где будут выставлены образцы, где можно принимать серьезных гостей - с диванами и, возможно, даже секретарем. Нет, Иен, конечно, прекрасный исполнитель, но пыль в глаза пускать совершенно не умеет, а ведь правильно преподнесенный товар - половина успеха!
        Валь устало улыбался. Его друг был поистине неутомим. Валь считал себя выносливым, но после «прогулки» с Иеном - выдохся, едва держался на ногах. Впрочем, он сам виноват - вызвался помочь донести покупки. Помог. Теперь спину ломило. Развалился в кресле, радуясь, что Ната тут же села рядом, на подлокотник. Обвил талию жены, прижался к ее боку и блаженно закрыл глаза. Чего хотела от него Лиля, понял не с первой попытки.
        - Что?
        - Держи, говорю, - блондинка довольно грубо и настойчиво совала Валенуэлю в руки незнакомый кристалл. - Загадывай желание. Пока я щедрая. Иен, ты ведь не против?
        Надо же, догадалась спросить! Прогресс налицо!
        - Нет. Так правильно будет, - спокойно согласился цверг.
        - Какое еще желание? - устало спросил Валь. - О! Это что - та самая «лилия»?
        - Именно. Ну? Долго думать будешь?
        Валь кончиками пальцев провел по острым ребрам кристалла, улыбнулся.
        - Я уже давно знаю, чего хочу. Чтобы разделить свою жизнь с моей женой - по-настоящему. Напополам. Пусть мои годы будут ее годами, вот. Мне мало ее человеческой жизни и слишком много своей почти бесконечной.
        Кристалл вдруг полыхнул в его руках так ослепительно ярко, что все невольно зажмурились. И погас. Потускнел.
        - Кажется, я его сломал, - криво улыбнулся альв. - Что, многого захотел?
        - Нет. Ты все сделал правильно. Посмотри на Нату.
        Он посмотрел.
        Его жена неуловимо изменилась. Карие глаза сделались словно глубже, ярче, кожа - светлее. Брачные знаки на виске, до этого едва видимые, теперь буквально сияли. Перед ним был уже не человек, но и не альвийка. Кто-то средний. Неужели получилось?
        - А «лилию» отдай обратно, - деловито распорядилась Лилька. - Мало ли, подзарядится еще. Хорошая штучка, такими артефактами не разбрасываются.
        35. Натка и перспективы. Эпилог
        - Ты напрасно радуешься, - с грустной улыбкой говорил Валь, гладя лежащую у него на плече Натку по волосам. - Долгая-долгая жизнь - это ещё и тяжкое бремя. Ты увидишь, как состарятся и умрут твои сыновья. И друзья. И просто - знакомые. Альвы ведь неспроста живут в своей долине и выезжают за ее пределы лишь на недолго время. Жить среди людей невыносимо. Мы привязываемся к своим близким, а потом сходим с ума от боли, теряя их.
        - Я понимаю, - шептала Ната. - Это страшно. Но я верю, что мои дети проживут долгую и счастливую жизнь. И буду этим счастлива. Потому что они все равно бы умерли, со мной или без меня. Да, я буду плакать. Рыдать. А ты будешь держать меня в своих руках - муж.
        - Конечно, буду, - соглашался Валь. - Всегда буду держать. Ещё вот что… придётся знакомиться с моей семьёй. Это, скорее, минус. Сестра у меня… своеобразная. Да и другая родня тоже. Так что будь готова к смешкам за спиной и ядовитым словам в лицо. Будь ты человеком, я бы и не подумал тебя туда везти. К чему? А вот теперь нужно.
        Натка прикусила губу. Вот оно как. Человек все же - существо другого сорта. Или он просто имел в виду кратковременность их совместной жизни?
        - Я знал ведь, что у Лили есть этот артефакт. Просить бы не стал, знаю, что он бесценный. К тому же она и так очень много для меня сделала. Лилька, конечно, не сахарок, упрямая, вздорная и капризная, но она умеет дружить и быть щедрой. Так вот, я свое желание обдумывал очень давно, понимаешь? Ты мне очень нужна, Нат.
        - И все? - усмехнулась она, заглядывая ему в лицо и подушечками пальцев скользя по его брачным знакам. Красивые - цветы, листья. - Просто нужна?
        - Я тебя люблю, ты разве не знаешь? - невозмутимо, не открывая глаз ответил Валенуэль. - Правда, точно не могу сказать, когда это понял. Но ты - это я, Нат. И я тебя люблю.
        Она вдруг всхлипнула, и тут же от спокойствия Валя не осталось и следа. Он схватил её, прижал к себе и принялся укачивать, как младенца.
        - Ну что это за сопли? - ворчал он, пытаясь скрыть смущение. - Я тебе больше ничего говорить не буду, если ты ревешь.
        - Валь. Я… мне никто не говорил такого. Никогда.
        - Врешь. Дети говорили. И муж первый точно говорил.
        - Ни про какого мужа не помню, - буркнула Ната. - Не было у меня никого, кроме тебя. Все остальное - ненастоящее. И не муж он был на самом деле, а так… подделка дешёвая. Муж - это ты. Я тебя очень-очень люблю.
        Самое важное было сказано. Оба они об этом знали. Ната не могла не понимать, что Валь её любит. Уж после его желания никаких сомнений у неё не осталось. Скорее уж, она сомневалась в себе, потому что раньше думала, что любовь - это когда страшно, больно и увлекательно, словно прыжок с тарзанки. Но теперь понимала, что любовь многогранна. И бывает так, что ты находишь родную душу и просто согреваешься рядом. И это тоже - любовь.
        С Валем Нате было спокойно и радостно. Хотя некоторые вопросы и требовали улаживания.
        - Валь, а твой ресторан?
        - Так к осени только. Пока там работы ведутся.
        - А потом, осенью?
        - Надо будет ехать в Арахат.
        - А я?
        - Ты не хочешь? - с тревогой спросил Валь.
        - Я не знаю. Здесь Стаська у Глена учится. Иен с чемоданной мастерской. Как все это бросить?
        - Так птичка моя, зачем бросать? Оставим Стасика жить у Лили с Иеном. А в Арахате откроем тебе лавку. Не так уж и далеко ехать - хоть каждую неделю приезжать можно. К тому же Арахат - город большой, порт речной есть. Там проще продавать всякие диковинки. И ты мне очень нужна, будешь учить меня свои салаты готовить. Борщ я уже умею.
        Что ж, альв был прав. Ничего непоправимого в том, что Ната уедет с ним в столицу Белогорского княжества, нет. Иен вполне присмотрит за Стасом. По отдельности близнецы не так уж и опасны, они это уже выяснили. Да, Ната будет страшно скучать, но ведь это естественный процесс - дети вылетают из гнезда. Она и сама в семнадцать ушла из родительского дома навсегда. И ни разу не хотела вернуться.
        Но тогда у них очень много работы - именно сейчас! Наладить производство чемоданов, обустроить Иену мастерскую, в конце концов, смастерить для его жены коляску - она ведь не отстанет. Найти первых покупателей.
        А к Валю ещё обещал приехать Леон, сам, лично. Нужны были веские свидетельства против Лотрейна.
        Он и приехал - когда уже про него и не вспоминали. Да не один, с невестой. Ариадна была если и узнаваема, то с трудом. Важная такая дама - в роскошном платье, отороченном дорогим мехом, шляпке с пером, перчатках и сапожках. Даже взгляд у нее изменился. Теперь она смотрела на свой родной город без всякого страха, гордо, даже надменно, хмуря свои густые чёрные брови и брезгливо поджимая хорошенькие губки. Королевишна, не иначе!
        И то сказать - не ведьма деревенская, а Ариадна Бронная, ныне уже студентка магического университета. Её приняли без экзаменов - еще бы, с таким-то мощным даром! И пусть обучение начнётся только осенью - сейчас у нее есть время раздать старые долги. Например, заявиться в дом к своему дядюшке и спросить, оформил ли он дом свой на себя, или по бумагам тот принадлежит покойной Матильде Бронной. Как это - какая разница? Матильда, между прочим, завещание оставила, в котором ясно указала единственной наследницей внучку. Нет, на выкуп она не согласна. И где будет жить её "единственный близкий родственник", ей плевать. Да хоть на улице! А избушку, в которой жили Натка, Валь и их сыновья, он продал, хотя права такого не имел. Опять же - согласно завещанию. Так что, дядюшка, вы ещё денег своей "любимой племяннице" должны и немало.
        Сладка ли месть? О - безумно! Ариадна наслаждалась каждым злым своим словом, каждым стоном дядьки.
        А Леон с любопытством наблюдал. Совсем ещё ребёнок его невеста. Ничего, время научит её и прощать, и продумывать поступки. Это сейчас ей кажется, что она - птица полёта великого. Ведьма, внучка известного мага, невеста князя. А таких, как она - в университете каждый второй. Тяжко ей будет, богатые детки сожрут её с потрохами. Не больно-то помогут ей все эти туманные статусы, а сильный дар, скорее всего, вызовет лишь зависть и злобу. К тому же дружить Ариадна совершенно не умела, зато врагов себе наживать - у нее талант.
        Леон с детства в высшем обществе вращался и прекрасно представлял его нравы. Падать ей будет больно.
        Наверное, есть в Ариадне многое и от ее гордого деда, и от мерзавца-отца. Да, Гесс все же не ошибся - к рождению этой девочки он имел самое прямое отношение. Что, впрочем, не спасло его от суда. Хотя Лотрейна однозначно ждала смертная казнь - слишком много нашлось вдруг свидетельств его смертельно опасных игр с рабами. Целое кладбище. А Гесс был всего лишь исполнителем, ему грозили рудники. И ещё неизвестно, что лучше. Он, конечно, ни в чем не признавался, и про зелье уверял, что знать не знает, откуда оно. Дескать, это бы надо у его предшественника спрашивать, попытайтесь, если у вас конечно, некромант знакомый есть. На рудники он не хотел, несколько раз пытался сбежать, теперь вот сидел в камере с переломанными ногами и, наверное, очень страдал.
        Улучив минутку, Натка, у которой отсутствовал всяческий страх перед властями, спросила у юного князя, зачем же он всё-таки назвал Ариадну невестой?
        - А попробуй её не назови, - грустно улыбнулся Леон. - Она же такая… порывистая. Глупостей натворит. Мне, во-первых, моя жизнь дорога. А во-вторых, хочется Ари защитить. Хотя бы своим именем. Обещать ведь - не значит жениться, верно? Ей предстоит многому научиться. Знаете, Наталья, меня воспитывали в строгости с самого детства. Я всегда помнил о долге. Но и то - натворил бед. А ей будет гораздо сложнее. И никто этот путь за неё не пройдёт. Но если она справится - я первый отдам ей свое сердце.
        Такой юный… и такой мудрый. Белогорскому княжеству повезло! Даже если оно пока само это не поняло. Даже если столица бурлит и возмущается слухам об окончательной отмене рабства в княжестве. Ох и не хотят этого ни аристократы, ни крупные фермеры. У всех есть рабы - в кухне ли, на полях, в мастерских. Им ведь не нужно платить, у них нет никаких прав. Они еще не знают, что князь - упертый ничуть не меньше, чем его ведьма-невеста. Все равно свою линию прогнет.
        Но все равно - больше всех повезло Нате. Не просто - новая и очень интересная жизнь. А самый настоящий альв - и самая настоящая любовь.
        Бонус
        Полгода спустя
        - Валь, послушай, - Натка подняла голову от расчетной тетради. - Мы богаты! Представляешь, по-настоящему богаты! Чемоданы раскупают как горячие пирожки в морозный день, у нас с Иеном заказы на три года вперед, Иен планирует нанять трех подмастерий и открыть новый цех.
        - Угу.
        - А лавка кожаных изделий? А сумочки, клатчи и кошельки? А ремни, портупеи и браслеты?
        - М?
        Натка, восторженно улыбаясь, откинулась на стуле. Она любила считать деньги, особенно - свои деньги. Честно заработанные. И было ведь, что считать! И салон чемоданов процветал, и лавка, в которой бойко торговала Марта. А каких только чемоданов они ни делали! Разноцветные, обитые тонкой кожей, с серебряными уголками и ручками, массивные с вензелями и гербами в черных и коричневых тонах, чемоданы попроще - в толстой грубой коже и железе, маленькие чемоданы, большие чемоданы, чемоданы с потайными отделениями…
        Натка предлагала идеи, рисовала эскизы, с упоением выбирала материалы, она же занималась всеми документами. А Иен - творил. Отличный у них был тандем, сработались на славу. Вот только… Ездить из Арахата в Каменск приходилось каждую неделю и одной: Валенуэль был слишком занят своим рестораном. А еще он молчал.
        Для улыбчивого и живого альва это было совершенно нехарактерно. Он любил поболтать, первое время с упоением рассказывал Натке о поварах, скатертях и посуде, а потом… устал, наверное. И сейчас, пока Натка радостно подводила итоги последнего месяца, он опять молчал.
        Если бы Ната не была абсолютно уверена в своей любви, она бы много чего себе напридумывала, но она была умной и вполне взрослой особой. Это Лилька или Ари сначала закатят скандал, а потом уже начнут разбираться в проблеме, а Ната давно уже умела разговаривать словами через рот. С ее детишками по-другому и не получалось. И сейчас она вдруг поняла, что Валь хмур уже довольно давно, и на флейте стал по вечерам что-то насвистывать, и приходил совсем поздно. Поднялась, захлопнув тетрадь, присела на ручку кресла, где сидел уставший ее супруг и прямо спросила:
        - Валь, у нас проблемы?
        - Нет.
        - Что-то случилось?
        - Нет.
        - Стаська набедокурил?
        - Нат, угомонись, все хорошо, - альв цепким кошачьим движением перетянул жену на колени и уткнулся носом ей в волосы.
        - К нам в гости приедет твоя сестра и ее Крокодил? - озвучила Ната свой самый жуткий кошмар.
        - Хвала всем богам, нет! - содрогнулся альв.
        Родственный визит состоялся несколько месяцев назад, когда ресторан “Роза Валь-Шаада” только открылся. Приехали родители Валенуэля, которым кто-то уже сообщил о переменах в семейных обстоятельствах сына. Зачем с ними поехала прекрасноликая и злоязычная Перниэль, Натка так и не поняла. Не то из любопытства и любви к сплетням, не то из ненависти к брату-бродяге. Радость еще, что она была без мужа. Но и ее одной хватило с лихвой.
        Правда, ненадолго: Натка все же в деревне росла. Послушала немного, как сестрица ее мужа полощет, а тот лишь отшучивается, чтобы не расстроить родителей, да улучила момент, когда альвийка вышла “попудрить носик”. Догнала и вполне цензурно объяснила, куда засунет этой дуре кочергу, если услышит хоть одно дурное слово в сторону Валя. На возмущенные хрипы напомнила, что дружит с цвергами и, если сама не справится, - попросит Лильку Морозную подсобить. Пэри выпучила глаза и брякнула что-то вроде “каждой твари по паре”. Натка философски перевела для себя ее фразу как “будьте счастливы, драгоценные мои родственники, совет вам да любовь и детишек побольше”.
        Кстати, о детишках: супруг Наткин давно уж приходил вечером, когда уже она спала, и уходил, когда она еще спала. А выходных у него не было. Сегодня они разговаривали только потому, что Натска до полуночи засиделась за отчетами.
        - Я хочу ребенка, - тихо сказала она, тыкаясь в его плечо.
        - Прямо сейчас? Как у Лильки?
        - Нет, как у нее не хочу. У нее цверг. Маленький, круглый и очень громкий. Я своего хочу. И твоего.
        - Нат, - Валь тихо и грустно вздохнул. - Потерпи немного. Пока мы не можем себе этого позволить. Я не могу.
        - Почему?
        - Ресторан в глубоком минусе, - признался Валь. - Кажется, я не очень справляюсь.
        - А что не получается? - вкрадчиво спросила Натка, вдруг интуитивно почуяв: вот оно, то самое, что мужа тревожит.
        - Да много чего. Повара пытаются воровать. Посетители пару раз сбегали, не заплатив. Посуда бьется. Продукты хорошие дорого обходятся, а плохие мне не нужны.
        - А почему ты сам не готовишь? Ты же любишь.
        - Как ты себе это представляешь? Если я встану к плите, кто будет заниматься закупками? Кто будет считать деньги? Кто будет вести отчеты? Я пытался, но… просто разрываюсь на части.
        - А почему меня не позвал?
        - А тебе когда? У тебя своя работа… с которой ты справляешься гораздо лучше, чем я, кстати. Ты не подумай, я тобой очень горжусь. А вот собой - не очень.
        Ната помолчала немного и спросила:
        - А ты счастлив?
        - Нет. Я страшно устал. Сначала мне все было интересно, а теперь уже думаю: не бросить ли это дело? Займусь вон… концертами.
        - Ты уже давал один концерт. Это потому, что нужны были деньги?
        - Да. Ресторан убыточен. А жить в гостинице постоянно совсем неудобно.
        Женщина снова кивнула своим мыслям. Вот оно как повернулось… Ну да, хороша жена. Даже ни разу не поинтересовалась, нужна ли ему помощь. А он гордый, не просил. А может, и просил, да она не услышала.
        - Как ты смотришь на то, чтобы передать чемоданный бизнес Иену? Мне сейчас там особо места нет. Нового я уже ничего не придумаю, с бухгалтерией прекрасно справляется сам Морозный, я уж так, ради удовольствия ему помогаю. Гоняться туда-сюда мне страх как надоело. В Арахате магазин открывать я не вижу смысла. За прилавок я не хочу совсем, да и смысл? Нам бы те заказы, что уже есть, осилить.
        - Если ты ради меня, то нет, не вздумай, я не позволю.
        - Валь, я там достигла всего, чего хотела. И если я продам Иену свою долю, оговорив себе, допустим, десять процентов… Я всяко останусь в плюсе. А он получит больше свободы и сможет нанять подмастерий. Ну хорошо же я придумала?
        - Нат, я справлюсь.
        - Никто и не говорил, что ты не справишься, - спокойно ответила Натка. - Но вообще-то мы вместе, если ты не забыл. Если я возьму на себя бухгалтерию и закупки, ты сможешь стать шеф-поваром, как и хотел. Кстати, хочешь я тебя научу пиццу готовить? А рисовый уксус и морскую капусту сможешь добыть? Я тебе могу много экзотических рецептов подкинуть.
        Валь надолго задумался. Было слышно, как скрипят в его мозгу шестеренки. Ему очень хотелось гордо отказаться, но он тоже многому научился за последние годы. Жена предлагает ему помощь, которая очень нужна. Да, он неважный торгаш, зато кулинар отменный. Так почему бы не использовать свои сильные стороны? А ей доверить работу, которая вызывала у него отвращение и головную боль?
        - Будет сложно, - сказал он Натке. - Ты не представляешь, какое отвратительное в городе мясо.
        - Конечно. А если договориться о поставках из деревни? Выйдет немного дороже, но качество…
        - Почему дороже? - оживился Валь. - В деревнях цены ниже. И можно брать оптом. И еще овощи тоже.
        - Тогда уж и рыбу, - кивнула Ната. - Ну ка, тащи карту, где у нас тут ближайшая рыбацкая деревня?
        Они обсуждали дела почти до утра. Натка, вспомнив, как устроены земные заведения общепита, предложила взять Стасика официантом, в смысле, подавальщиком. Владька тоже давно просился домой: обещал хорошо учиться и готовиться к поступлению в университет. Лекарем он быть уже передумал, скучно. Так почему бы ему и не поработать в семейном подряде? Лишним точно не будет.
        Больше денег Натка любила только новые горизонты (это если не считать семью, семья это святое). На самом деле чемоданы были хороши, но из перспективы там было только расширение производства. Скучно. Это дело для цвергов. А она все же почти что альв. И сидеть на “чемоданах” ей уже изрядно надоело. А вот в ресторанном бизнесе она пока себя не пробовала. Самое время начать. К тому же она знала: Арахат - город хоть и не самый большой, но в нем даже университет есть. Тот самый, в который Ариадну приняли без экзаменов. И в который намеревались каким-то чудом поступить ее мальчишки. А значит, если правильно взяться за дело, можно ресторан еще как раскрутить. Главное, не стоит работать на широкие массы. Им нужен бренд, а не тренд.
        - Я ничего не понял, - вздохнул Валь. - Бренд, тренд…
        - Тебе нужна большая кухня и десяток поваров?
        - Разумеется, нет.
        - А куча проходимцев? И всякие там… гулящие барышни?
        - Нет. У меня не таверна и не кабак.
        - Правильно. Мы хотим элитное заведение. А для начала нам нужна помощь местных цвергов. Пусть в твоем ресторане будет очень мало свободных мест. Тогда люди подумают, что сюда все хотят попасть, нужно заранее бронировать столик. И мы еще заведем досье на постоянных клиентов… Ой, да не нервничай. Твое дело - божественно готовить. Мое - маркетинг. И поставки.
        Альв закатил глаза: Натку понесло. За это он ее и любил, она совершенно не умела делать что-то в полсилы. Чемоданов ей было мало. Герцог Лотрейн потерял голову не без ее участия. Даже детей она вон родила сразу двух, чего мелочиться-то? Валенуэль нисколько не удивится, если (когда) Натка примется за пополнение их семьи. Нет, на одной дочке она точно не остановится. и это прекрасно, жизнь длинная - можно будет родить и воспитать хоть десяток детей. Разумеется, у обычных альвов так не принято. Но Валь уже не совсем и альв.
        Да полно, а был ли он когда-то обычным альвом?