Трое на пути в Хель-гейт Евгений Кривенко
        Избранники Армагеддона #4
        Главные действующие лица: Толуман - сын рогны Колымского края, Кэти - его сестра по отцу, Матвей - сын героев романа «Серые земли Эдема».
        Сюжет: освоение месторождения платины, указанного рогной Колымского края, и строительство на эти деньги Великой северной магистрали, которая соединит Россию и Северную Америку, став осью Северной, а потом Всемирной федерации.
        Враги - не счесть, люди и не люди
        Личная жизнь - герои в поисках любви и счастья.
        Время действия - конец XXI века.
        Трое на пути в Хель-гейт
        Все события, а также все характеры в этой книге вымышлены.
        Читатель не должен искать сходства с реально существующими людьми и их поступками.

* * *
        Пролог
        Три дня они спускались по долине, и им не встретилось ни души. Слева все ближе подступал плато, сверху покрытое снегом. Переночевали у ручья, вытекавшего из мрачного ущелья. Толуман давно перестал спрашивать, куда они идут, но этим утром мать вышла из палатки, подставила лицо свежему холодному ветру, а затем показала на ущелье.
        - Мы пришли.
        - И что там такого? - спросил Толуман, поглаживая подбородок. Надо же, стала расти бородка, а бритвы не взял.
        Мама улыбнулась: - Твой отец тоже оброс, пока мы путешествовали. В морозы неудобно бриться, и за день борода вся обмерзала. Только у него была светлее, чем у тебя.
        Она повернулась к ущелью.
        - Ты уже взрослый и должен знать это. Там, наверху, высшая точка плато. От него три километра к северу и три километра к югу. Три километра к западу и три к востоку. Под плоскогорьем богатейшее месторождение платины, возможно самое крупное в мире… - Мать снова лукаво улыбнулась: - Ты знаешь, сколько она стоит?
        - Дороже золота, - машинально ответил Толуман. И ахнул. - Мама, откуда ты знаешь?
        - Мне показала старшая рогна. А я приводила сюда твоего отца. Теперь знаешь ты и твоя сестра, за морем в Канаде. Ты помнишь, о чем отец мечтал?
        - Великая северная магистраль, которая объединит свободные народы Севера, - все еще потрясенно сказал Толуман. - Он довел линию до Фэрбанкса на Аляске, а дальше стройка застопорилась. Никто не хочет рисковать такими огромными деньгами.
        - Деньги здесь, - немного грустно сказала мать. - Взять их нелегко, но это будет ваша проблема. Нет никаких гарантий, что магистраль будет построена. Вероятность едва двадцать процентов. Но это желательно, иначе Темные века придут намного скорее… Что это?
        Тихое гудение послышалось сверху, и пасшиеся лошади подняли головы. Какой-то летательный аппарат появился с запада (Толуман сразу определил направление), проплыл над долиной и скрылся за отрогами на востоке.
        - Надо же, - удивился Толуман. - Похоже на глайдер, слишком быстро и тихо для вертолета.
        До появления аккумуляторов на сверхпроводниках такие летающие машины были скорее игрушками. Но и теперь оставались дорогими, и Толуман с завистью проводил ее взглядом.
        - Хорошо бы и нам завести такой, - усмехнулась мать, - а то две недели на лошадях. Ладно, собирайся. Едем обратно.
        Толуман привычно убрал палатку и навьючил лошадей. Сел на своего мохнатого якутского конька, а мама ловко вскочила на другого. Поехали. Толуман временами качал головой: неужели он теперь богатый человек?
        Они двигались вверх по долине - на восток.
        По проторенному следу шли быстрее, и к концу второго дня вышли под перевал. Перед последней котловиной с лесом мать остановила коня. Когда спускались здесь несколько дней назад, по ее лицу то и дело блуждала озорная улыбка, но теперь оно было хмурым.
        - Кто-то впереди, - тихо сказала она, когда Толуман подъехал. - С Даром[1 - Дар - способность управлять «психической энергией», от ее более грубых до утонченных форм. Термин «психическая энергия» может показаться неудачным, но использовался в «Агни-йоге» Еленой Рерих. Более точного в современных языках все равно нет].
        Холодок пробежал по спине, даже приятный после стольких дней скуки.
        - Я поеду вперед, - быстро сказал Толуман. Скинул с плеча отцовскую «Сайгу», снял с предохранителя и положил на луку седла. Толкнул пятками коня.
        Когда объехал большой валун, в ноздри ударил запах дыма. Почуял бы раньше, если не безветрие. Из-под хилых лиственниц поднимался дымок, возле костра лежала какая-то куча тряпья… Толуман подъехал ближе.
        Куча зашевелилась, из нее поднялась голова женщины. Растрепанные волосы, исхудалое лицо, безумие в блекло-голубых глазах.
        - Это дикая рогна, - раздалось в голове Толумана. - Осторожнее! - Мать подъехала и остановилась сзади. Она крайне редко обращалась к сыну на безмолвном языке рогн.
        - Что с тобой случилось? - спросила она вслух.
        - Они бросили меня, - словно карканье вырывалось из горла женщины. - Я не ела несколько дней.
        Кто они? Сразу вспомнился пролетевший глайдер.
        - Бедняжка, - сказала мама. - Сейчас я дам тебе поесть.
        Она спешилась и стала открывать тюк. Толуман хмуро смотрел на исхудалую женщину, что в ней может быть опасного? Однако хорошо помнил наставления дядя Сэргэха, как важно держать оружие наготове. Он не слез с лошади, а пальцы как бы небрежно касались приклада «Сайги».
        Женщина выпрямилась неуловимо быстрым движением, словно делающая бросок змея. Руки, которыми опиралась на землю, поднялись на уровень глаз… Озноб теперь пробрал до костей, но Толуман рывком направил ствол «Сайги» на женщину и потянул спуск - как раз в тот момент, когда меж ладоней дикой рогны стал формироваться голубой шарик. В последний миг чуть опустил прицел.
        Грянул выстрел, фонтан земли ударил из-под ног женщины, и она испуганно крутанулась, пытаясь сохранить равновесие. Быстро выправилась… и тут же окаменела, с еще приподнятыми руками. Мать Толумана стояла прямо, руки были воздеты, а глаза горели голубым огнем.
        - Именем Предвечного света, - размеренно сказала она. - Именем Той, которую я недостойна назвать. Я отнимаю Дар, который в тебе извратили недостойные люди! Я снимаю с тебя наложенное этими людьми проклятие. Будь отныне обычной женщиной.
        От ее ладоней протекла голубая струйка - прямо в лоб женщины. Та ахнула и закрыла лицо руками. Через некоторое время опустила их, губы дрожали, а по щекам текли слезы.
        - Надо же, - сказала мать, отворачиваясь. - Я сумела сделать то, что обычно по силам только старшим рогнам. Дай ей поесть. И освободи от вьюков одну лошадь, эта женщина поедет с нами.
        - Но… - начал Толуман, все еще стискивая ружье.
        - Ее сделали Охотницей, однако более она не опасна. - Лицо мамы осунулось, а глаза тоже были полны слез. - Хотела бы я, чтобы они оказались рядом. Сейчас я уничтожила бы их без зазрения совести. Но помни, что трусы опасны, они действуют исподтишка и любят творить зло чужими руками.
        Глава 1
        ТОЛУМАН
        Он проснулся, а тело еще пробирала дрожь, так ярко привиделись события прошлого! Спустил ноги на холодный пол и привычно глянул на стену, где повесил репродукцию - пусть с утра напоминает, к чему он стремится. На ней изображение поезда, вылетающего из туннеля под хмурым морем на зеленый простор тундры. Великая северная магистраль, которую начал строить отец, но не успел достроить. Удастся ли это ему, Толуману? Слишком многое стоит между ним и его мечтой… Пониже фото красивого особняка среди сада - дом его сестры по отцу, Кэти Варламовой, в далеком Торонто. Хорошо бы иметь такой, а не жить в убогой квартире в захудалом поселке. Интересно, как Кэти выглядит, но узнать это почти невозможно: она воспользовалась законом о защите персональной информации. Многие состоятельные люди боятся, что преступники создадут андроида, их точную копию. Даже фото дома удалось добыть с трудом… Ладно, сегодня надо разбираться с другой проблемой.
        Он глянул в зеркало: бородку подстригать пока рано. Все-таки стал носить ее - хотя девушки хихикали, когда пытался поцеловать, но с ними в любом случае не везло. Выпил кофе, подхватил сумку и вышел во двор. Весенняя зелень чуть приукрасила скопление брошенной техники и гаражей. Толуман открыл свой, глянул на индикатор зарядки и вывел глайдер из гаража. Такие машины пока были редкостью в Усть-Нере, и Толуман вздохнул: смог купить только на деньги, подаренные мамой к совершеннолетию. В ответ на его возражения она заявила: «Деньги присылались тебе. Твой отец умел летать, и это не раз выручало его. Ты должен научиться тоже». Так что остаток немалой суммы потратил на обучение пилотированию. Зато смог получить эту работу, хотя главное тут не заработок…
        Поскорее, чтобы не будить жильцов шумом турбин, выбрался со двора и поехал в наземном режиме по еще пустынным улицам. На окраине остановился и запросил взлет. Получив разрешение, активировал летный режим. Дрожь пронизала тело - турбины вертикального хода перешли с режима воздушной подушки на полную скорость. Пластиковая юбка втянулась в корпус, и турбины горизонтального хода застонали, разгоняя машину. Выдвинув короткие крылья, глайдер устремился в небо.
        Сверху стало видно, что долины Индигирки и Неры еще заполняет туман. На крейсерской скорости шум турбин перешел в монотонный гул, и вскоре стало клонить ко сну. Толуман включил автопилот и с часок подремал. Проснувшись, огляделся: внизу раскинулась долина Эльги, небо темнее обычного, а горы в густой тени - уже близко Темная зона. Севернее, за полярным кругом, она сходила на нет, но огибать далеко, а в воздухе вполне безопасно.
        Сумрак в ущельях, далеко на севере тускло белеют снега его плоскогорья… Снова посветлело, а еще через час в долине вспыхнули красные искры - похоже, в давно заброшенном поселке Горный уцелели оконные стекла. Хотя когда подлетел ближе, оказалось, что поселок обновился: глайдер повис над аккуратным прямоугольником зданий, и сразу последовал вызов:
        - Глайдер, прибывший из Усть-Неры, даю посадку.
        С вышки на площадку упал красный лазерный луч, в новой Российской империи любили порядок.
        Толуман убавил обороты и опустил глайдер на указанное место. С затихающим свистом остановились турбины, и стал слышен шум ветра в скалах над поселком. Тот действительно выглядел новым: все чисто, двухэтажные дома (еще советских времен) облицованы сайдингом, а над единственным трехэтажным зданием - флаг Колымской автономии. Чуть ниже, как и положено для нерезидентов, имперский штандарт - золотистый, с двуглавым черным орлом.
        Толуман вздохнул, только вас здесь не хватало. Впрочем, гостей приходится терпеть, а ему позарез нужно знать, чем они тут занимаются. Глянул в зеркало, как-никак деловое свидание. Мать не раз говорила, что похож на отца: слегка выдающиеся скулы, серые волосы (хорошо, что недавно постриг), только глаза скорее карие, чем голубые. Рубашка свежая, а вместо пиджака легкая замшевая куртка - вполне презентабельно. С бородкой смахивает на вольного художника, что тоже устраивает. Вышел и направился к зданию администрации.
        На вывеске значилось:
        РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ
        ГОСУДАРСТВЕННАЯ КОРПОРАЦИЯ «ВОСТОК»
        Охранник приложил его карточку к сканеру и кивнул в сторону стойки. Там сидела девушка: приятное лицо, челка, и тоже в какой-то голубенькой униформе. Приветливо улыбнулась.
        - Здравствуйте, гражданин Варламов. Вас сейчас пригласят.
        Все у них граждане. Толуман сел на диван и огляделся, однако кроме двуглавого орла на стенах ничего не было. Хотя ремонт, похоже, провели основательный: имперская корпорация взяла участок в аренду на сорок девять лет, так что устраивались надолго. Колымской администрации, которой принадлежал заброшенный рудник, это было выгодно - дополнительные доходы в бюджет. У самих до обезлюдевшего бассейна Яны руки никак не дойдут, а новоявленная империя получила право хозяйственной деятельности на территории Российского союза. Худой мир лучше доброй ссоры: поглядим, кто кого на свою сторону перетянет?
        Двери лифта открылась, и девушка кивнула Толуману: - Второй этаж, кабинет управляющего.
        Тот оказался человеком средних лет, в темной куртке с имперским значком на лацкане.
        - Гражданин Варламов? Я гражданин Самгин, можете так и обращаться.
        Да, к «гражданину» придется привыкать.
        Поговорили о контракте, который уже обсуждали через Сеть. Пилотирование глайдера, часто в труднодоступных местах; услуги проводника, помощь с установкой оборудования и прочее.
        - Рельеф сложный, - предупредил Самгин, - метеоусловия часто отвратительные, но о вас хорошие отзывы из Колымской администрации, да и с «Northern Mining»[2 - «Северная горнодобывающая компания» (англ.)] вы работали.
        Чтобы хоть временно устроиться в канадскую компанию, пришлось похлопотать, но владение английским помогло. Весь прошлый сезон, забросив учебу, Толуман мотался с геологами, чтобы проследить, не наткнутся ли на его месторождение? Вот и за имперскими нужен глаз да глаз. Хотя что он будет делать, если в самом деле найдут?..
        - С кем я буду летать? - спросил Толуман.
        - С инженером или двумя. Иногда с нашим пилотом, чтобы лучше ознакомился с обстановкой. Но сегодня с вами полетит отец-настоятель, хочет посмотреть на эти места.
        - Отец-настоятель? - удивился Толуман.
        - Ну да. Корпорация пригласила представителей Ордена, чтобы духовно окормлять работников.
        Православный Орден защитников Отечества (что ордена свойственны скорее католицизму, в России как-то забыли) возник еще в Московской автономии, но сама православная церковь к нему почему-то относилась настороженно…
        - Секретарша даст талоны в столовую, - снова услышал Толуман. - Питание и проживание за счет корпорации. Глайдер в ангаре, вот ключ. Когда отец-настоятель будет готов, вам позвонят. Внизу получите полетную карту. Номер телефона тот же, что вы указали?
        - Да, - кивнул Толуман. - Можно идти?
        Он поел (столовая была в отдельном здании, соединенном с основным на случай пурги), потом отыскал ангар, и охранник после телефонного звонка впустил. Глайдер оказался экспедиционного класса, с повышенным диаметром турбин вертикального хода, тремя сиденьями впереди и большим багажным отсеком сзади. Толуман проверил энергоустановку и авионику - всё в порядке.
        Наконец зазвонил телефон, и Толумана пригласили - но не в основное здание, а в пристройку сзади, судя по облицовке из пластиковых плит совсем новую. Вместо крыши купол из поликарбоната, над ним странный крест с тремя горизонтальными перекладинами, средняя длиннее других. Прежде такого не видел… Вошел.
        После тамбура оказался в светлом помещении под куполом, на полу скрещивались синие тени. Если это храм, то новомодный - всего три больших иконы, и они чем-то отличаются от знакомых по церкви в Первомайском. Но рассматривать было некогда, в центре зала стоял человек в темном одеянии, похожий на католического монаха из фильма про инквизицию, только опоясан не веревкой, а ремнем с бляхой. Белое вытянутое лицо, нос с широко раздутыми ноздрями, высокий лоб - все создавало впечатление надменности. Под стать оказался и голос - холодный и гулкий, хотя это скорее из-за акустики купола.
        - Приветствую, во имя Божье. Гражданин Варламов?
        - Да, - отозвался Толуман, стараясь, чтобы голос звучал ровнее. Подумаешь, встретил религиозного фанатика. - Это вы отец-настоятель?
        - Аз есмь. Отец Маркел, прошу так и называть.
        С отцом Вениамином Толуман иногда общался в Первомайском, даже к благословению подходил (мать неодобрительно фыркала), но здесь благословения просить не хотелось. Однако и руку пожимать как-то неудобно.
        - Возьму полетную карту, и отправимся, - сказал Толуман. - Глайдер сюда подогнать?
        Отец Маркел неопределенно качнул головой, продолжая в упор разглядывать собеседника, так что стало неуютно.
        - Теплую куртку возьмите, - вежливо сказал Толуман. - Если будем высаживаться, в горах холодно. - Повернулся и ушел.
        Девушка за стойкой поправила челку и дала распечатку карты. Толуман глянул: маршрут захватывал несколько западных притоков Адычи. Слишком близко к его месторождению!
        - Электронный вариант уже в памяти глайдера, - сказала девушка. Возьмите эту карточку, там номера служебных телефонов.
        - Спасибо, - поблагодарил Толуман, пряча всё в карман, и вдруг наткнулся на что-то холодное. Камень!
        Машинально вытащил кристалл, подвешенный на цепочке. Иногда носил на шее, иногда в кармане, а чаще забывал дома. Сейчас кристалл холодил пальцы и был красноватого цвета, хотя краснота на глазах сменялась обычным хрустальным свечением.
        - Как мило! - восхитилась девушка. - Что это за камень?
        Толуман опомнился. - Обычный горный хрусталь, - сказал он. - Такой красивой девушке, как вы, здесь и не такое подарят.
        Девушка порозовела, но тут же постаралась снова принять деловой вид. Отгоняя тревогу, Толуман поспешил к выходу. Конечно, это не был обычный горный хрусталь, а подарок матери из таинственного мира рогн. «Тебе не передался Дар, - сказала она, - и органы тонкого восприятия не активированы. Этот камень отчасти поможет. У него кроме обычной кристаллической решетки есть тонкая структура, и она резонирует с невидимыми для тебя энергетическими центрами других людей. В результате ты сможешь воспринимать то, что недоступно обыкновенному человеку. Например, ощущение холода предостерегает об опасности, а красный цвет о близкой опасности. Но в большинстве случаев реакция камня индивидуальна, и ты лишь со временем научишься понимать его. Всё лучше, чем ничего». Похоже, мать не хотела смириться, что ее сын не унаследовал Дара.
        Пару раз камень действительно помог.
        Толуман подошел к своему глайдеру, достал из багажника чехол с карабином и теплую куртку. Подумав, надел цепочку и заправил кристалл под рубашку. Потом запер машину и направился к ангару. По небу плыли облака, на севере они толпились гуще. В имперском глайдере положил куртку за сиденье, вынул «Сайгу» из чехла и стал собирать, пускай тоже полежит сзади. За этим занятием его застал отец Маркел.
        - Ружье берете? Зачем? - Голос утратил гулкость, но остался неприятно холодным.
        - Здесь водятся медведи. Весной еды мало, так что могут быть опасны.
        Он сел на место пилота и прикрепил карту к приборной панели, электронику полагалось дублировать. Отец Маркел устроился рядом. Толуман включил турбины, глайдер приподнялся на воздушной подушке и выплыл из ангара. Лишь немного пыли взметнулось из-под пластиковой юбки, здесь поддерживали чистоту.
        Он надел слуховую гарнитуру - наушники с микрофоном - и жестом предложил сделать то же отцу Маркелу. Включил связь:
        - Прошу разрешения на взлет с дальнейшим курсом на северо-запад.
        - Взлет разрешаю, - ответил диспетчер. - Эшелон по усмотрению.
        Ну да, здесь же нет воздушного движения. Толуман увеличил обороты, и турбины застонали, переходя на полетный режим - теперь без гарнитуры не поговоришь. Далеко не все глайдеры имели такой режим, для этого требовались высокоскоростные турбины и аккумуляторы высшей емкости. Но в имперской корпорации явно не экономили. Да и Толуману не купить бы такую игрушку без денег отца.
        Он потянул на себя штурвал, и земля пошла вниз. Под короткими крыльями распахнулась панорама будто застывшего моря: морщинистые волны горных хребтов, путаница долин, снежники на скальных гребнях и в глубине цирков.
        - Мрачноватый пейзаж, - заметил отец Маркел.
        - Я привык, - сказал Толуман. - А скоро долины позеленеют, и станет веселее.
        Он покосился вправо, где вдали синело плоскогорье с блестящей снежной чертой поверху. «Слишком близко!».
        - А что вы хотите посмотреть, отец Маркел? - спросил он.
        - Это не секрет, мы уже подали заявку в администрацию. Одновременно с восстановлением рудника будем разведывать дорогу к Лене, все равно грузы в основном доставляются водным путем. А дальше…. Слышали про Трансполярную магистраль?
        Толуман помолчал, вспоминая: - Кажется, ее раньше называли Мертвой дорогой. Это не та, что начали строить при Сталине полтора века назад?
        - Проект, опередивший время, - с ноткой восхищения сказал отец Маркел. - Ключ к Арктике: трасса Салехард - Норильск - Лена - Уэлен. На этой географической широте длина всего пять тысяч километров, а не девять, как у бывшего Транссиба. Вам должна быть близка эта идея, гражданин Варламов, ведь ваш отец мечтал о Великой северной магистрали.
        По спине пробежал неприятный холодок - надо же, навели справки. Хотя это нетрудно. Ладно, без паники. Впереди блеснула речка, один из правых притоков Адычи, и Толуман повел глайдер на снижение.
        - Известен так называемый меморандум Варламова, - как можно равнодушнее сказал он. - Но отец мечтал о трансконтинентальной магистрали, которая соединит Америку и Российский союз, пройдя через Берингов пролив. По его мысли, она должна стать осью, вокруг которой сформируется новая федерация демократических государств. А ваша пойдет по безлюдным местам, хотя там богатые месторождения полезных ископаемых… «И еще заброшенные военные базы, которые нетрудно восстановить». - Но последнее он вслух не сказал.
        Отец Маркел хмыкнул:
        - Демократия - это разброд и шатания. Народу нужен богоданный монарх, как наш Император. Кажется, вы не испытываете энтузиазма по поводу этого проекта?
        - Не особенно. Сталинскую называли дорогой на костях. Эту тоже будут строить заключенные?
        «А вот этого не стоило говорить!».
        Отец Маркел бегло глянул на Толумана. - У вас неверные представления о новой Российской империи, гражданин Варламов, - холодно сказал он. - Мы ведем строительство с применением новейших технологий, в том числе канадской «Trans-Zone»… - Он словно пришел к какому-то выводу и постучал пальцами по приборной панели. - Ладно, я хочу посмотреть левые притоки Адычи, по которым можно выйти к перевалам через Верхоянский хребет. Хотя изыскательские работы, конечно, будут вести специалисты.
        Толуман провел глайдер над плесами Адычи и свернул в долину, отмеченную на полетной карте. Язык твой - враг твой, не раз говорила мать. Сразу поставил под угрозу работу в этой корпорации, ведь отец Маркел явно влиятельная фигура. А вдруг тут есть еще и аппаратура для чтения мыслей?..
        Понемногу облака над северным горизонтом сгустились в серую пелену, но пока видимость была хорошей. Лес, невысокие бесснежные горы - Янское плоскогорье. Перевалили в долину другой реки и полетели вверх по течению. Ближе к верховьям остались только унылые скалы, серые осыпи и чахлые лиственницы. Отец Маркел мало смотрел вокруг, о чем-то сосредоточенно думая. Там, где путь преградил довольно высокий отрог, а речная долина свернула на юг, он встрепенулся.
        - Давайте прямо на запад. Поглядим, какие тут горные проходы.
        Похоже, и изыскателями командовать вздумал.
        Толуман повел глайдер над долиной круто падающего ручья, и скоро впереди показалось подобие каменных ворот - это кигиляхи, гранитныестолбы, похожие на окаменелые человеческие фигуры, сторожили долину с обеих сторон. К ручью от них спускались темные осыпи.
        - Проведите глайдер между скал, - попросил отец Маркел. - Поглядим, можно ли тут провести дорогу?
        Надвинулась тень, каменная стена слева закрыла солнце. Ручей каскадами спадал по уступам - похоже, места для дороги не оставалось. За скальными воротами открылась котловина среди осыпей.
        - Можете сесть здесь? - спросил отец Маркел. Он как будто закончил размышлять, лицо приобрело прежнее холодновато-бесстрастное выражение. - Меня попросили взять образцы горных пород на месте возможного перехода через хребет, зачем гонять глайдер зря? Хорошо бы вон от того утеса.
        Не лучшее место для посадки. Но может, отец Маркел хочет проверить мастерство пилота? Толуман пожал плечами: - Пожалуйста.
        Он примерился к галечной косе на левом берегу ручья, компенсировал порывы ветра тягой турбин горизонтального хода и плавно опустил глайдер. Пластиковая юбка зашуршала по гальке, глайдер качнулся на опорах и замер. Стал слышен монотонный свист ветра в скалах.
        - Неплохо, - равнодушно похвалил отец Маркел. - Не сходите за образцами, а то мне в облачении неудобно по камням? Двух образцов хватит, молоток сзади.
        Ну что же, в контракте написано - «оказывать помощь». Толуман вышел и поежился от холодного ветра, который стекал с горной гряды в конце долины, да еще кристалл упорно холодил грудь. Ничего не говоря, переоделся в теплую куртку, сунул рукоятку геологического молотка в петлю на поясе и подхватил «Сайгу».
        - Здесь могут быть медведи? - удивился отец Маркел.
        - Береженого Бог бережет, - отозвался Толуман, внимательно оглядывая косу. Но на гальке следов не остается.
        Он полез вверх по осыпи, однако там оказалось круто и пришлось свернуть направо, в ложбину ручья. Ничего, так он подберется к утесу сбоку… А почему образцы надо брать именно от утеса? В осыпи та же скальная порода - похоже, обыкновенный гранит.
        Прыгая по камням, Толуман уклонился в сторону, пора сворачивать к утесу. Он заколебался перед большим валуном посередине лужи - пожалуй, она мельче справа. Зашлепал по воде - ничего, ботинки высокие и не промокают - и остановился от резкого холода на груди. Вытащил из под рубашки камень - он весь светился красным огнем. Такого раньше не видел. Толуман хмуро спрятал кристалл, поудобнее перехватил «Сайгу» и, пригнувшись, выглянул из-за валуна.
        Слева грохнуло, щеку обожгло, вода впереди будто вскипела. Толуман отпрянул и машинально провел пальцем по щеке - кровь. Похоже, стреляли картечью, а щеку поранило осколком камня. Невидимый стрелок рассчитал верно: иди Толуман обычным шагом, весь заряд достался бы ему. А если бы огибал валун слева? А если бы не посмотрел на кристалл?..
        От запоздалого испуга даже затрясло. Толуман черпнул пригоршню воды и сполоснул оцарапанную щеку. Кто же это? Черные золотоискатели, испуганные тем, что наткнутся на их лагерь? Странно, они должны были видеть глайдер и понимать, что Толуман не один. Но пока будем исходить из этого. А еще из того, что стрелок близко - гладкоствольное ружье бьет недалеко. Скорее всего, спрятался у подножия утеса. Надо бы подняться выше: оттуда лучше видно, а дальность боя у «Сайги» гораздо больше. Только как это сделать, чтобы не подстрелили?
        Хотя сердце колотилось, Толуман осторожно выглянул - вряд ли его нос будет хорошей мишенью. Так, левый берег ложбины круче, и под его прикрытием можно пробежать вверх по ручью. Но здесь выскакивать из укрытия не стоит, этого явно ждут. Толуман чертыхнулся, быстро прошел обратно и выглянул с другой стороны валуна. Метра три мелководья, потом осыпь и большие камни у подножия утеса - где-то там и спрятался стрелок. От злости передернуло, кто же устроил эту охоту? Тут же пришла решимость. Толуман достал из воды голыш и кинул туда, где недавно стоял. Одновременно с всплеском рванулся к другому берегу. Грянул выстрел - вода взбурлила именно там, куда упал камень, но Толуман, мокрый до пояса, уже был под укрытием высокого берега. Не останавливаясь, бросился вверх по оврагу. Прыгал с камня на камень, оскальзываясь на влажном мху, сердце едва не вырывалось из груди. Выстрелов больше не было, видимо противник потерял его из виду. Наконец, когда огибал очередной валун, снова грохнуло, вода зашипела, а на плоском камне вдруг появилась россыпь серых градин - действительно картечь, но уже на излете.
        Толуман наддал еще, а потом, хватая ртом воздух, взбежал на берег. Резко обернулся, поднимая «Сайгу». По-над оврагом к нему спешила человеческая фигура, но берег был изрезан промоинами, что задержало преследователя. Толуман затаил дыхание, быстро прицелился (с предохранителя снял еще раньше) и нажал спуск. Как-то стороной прошла мысль, что впервые стреляет в человека. Приклад ударил в плечо, а фигура замерла, сложилась пополам и опустилась на камни… Только теперь его затрясло.
        Не надо стоять, преследователь может быть не один! Толуман торопливо лег за валун (их было полно на склоне), и тут же над головой просвистело - на этот раз пуля! Второй был вооружен винтовкой.
        Да, теперь не побегаешь. Но выстрел прозвучал снизу, и у Толумана обзор лучше. Он ползком сместился к другому камню, откуда склон был хорошо виден. Остается ждать, у кого первым не выдержат нервы… Мокрые брюки липли к ногам, а в верховьях долины стал сгущаться туман.
        Не спуская глаз со склона, Толуман достал телефон и приложил к нему полученную карточку. Из появившегося на дисплее списка выбрал «Отец-настоятель». Неужели отец Маркел так и сидит в глайдере? Надо предупредить об опасности… Нет ответа! Попробовал другие номера - то же самое. В конце концов на дисплее высветилось: «не отвечает базовая станция на глайдере». То ли место здесь гиблое, то ли работает аппаратура для глушения радиосигнала. Но откуда здесь спецаппаратура?
        Толуман скрипнул зубами и убрал телефон. На склоне по-прежнему никого, а тело начинает дрожать от озноба… Наконец, как будто кто-то переместился от валуна к валуну! Толуман навел прицел (жаль, что не захватил оптический) и стал ждать. Когда уже устал от ожидания, уловил движение и нажал курок. Выстрел прозвучал глухо в сыром воздухе, а возле валуна никого не оказалось - скорее всего, не попал. Но теперь долго не высунутся.
        Отыскал глазами первого нападавшего: похоже, тело изменило положение. Наверное только ранен и затаился, так что Толуману нечего лишний раз высовываться. Ладно, скоро все укроет туман. Верхушки кигиляхов уже скрылись в нем, словно каменные великаны надели серые шляпы (а сводка погоды обещала только «пасмурно»). Что там поделывает отец Маркел? Хотя толку от него, как с козла молока…
        Толуман стал разглядывать склон, стараясь запомнить дорогу обратно к глайдеру: слишком легко заблудиться в тумане, да еще придется быть начеку. Поглядывал и на валун, где мог прятаться второй стрелок, но тот не показывался. Тело закоченело от холода, и Толуман стал растирать пальцы, чтобы лучше сгибались. Так что пропустил момент, когда человеческая фигура метнулась от валуна… но уже в другую сторону, вниз. Все же выстрелил вслед, чтобы поубавить прыти, хотя противник уже нырнул за другой камень.
        Все опять неподвижно, языки тумана лизнули склон выше Толумана. Вот промозглой сыростью коснулись щек… А вот уже все заволокла серая пелена, и стало еще холоднее. Толуман встал, размял ноги и стал красться вниз, в ложбину. Сырой мох источал пряный аромат и глушил шаги, ничего не видно на расстоянии протянутой руки.
        Вот и дно оврага, под ногами заплескалась вода, ледяной струйкой перелилась в ботинок. Толуман тщательно выбирал путь, держа «Сайгу» в левой руке - так удобнее схватить ложе правой и стрелять с бедра. Что еще говорил дядя Сэргэх?.. «Не полагайся только на ружье, не забывай про нож, в крайнем случае он выручит. В тайге без ножа никуда». Толуман приостановился, расстегнул куртку и проверил, легко ли выходит из ножен клинок. Мать тоже говаривала: «Какой якут без ножа, хотя ты и не похож на якута, вылитый отец».
        Он старался не обращать внимания на то, что ноги промокли. Вдруг ударился плечом обо что-то твердое - да это же валун, за которым недавно прятался! Прошел еще немного… теперь надо забирать вправо, и по осыпям спускаться прямо вниз.
        Что-то мелькнуло в тумане слева. Миг, и смутно обрисовалась огромная человеческая фигура, ростом с кигилях. Призрачная рука поднимала огромное ружье. Тело будто пронизал электрический ток, но сразу стало понятно - это туман исказил очертания обычной человеческой фигуры. Еще можно уйти в туман… нет, лучше сойтись с врагом! Толуман пригнулся и прыгнул в сторону великана. Огненная полоса обожгла шею, от грома выстрела зазвенело в ушах, но визг пули прервался тупым ударом невдалеке. Слишком малое расстояние, не успеешь нацелить «Сайгу»!.. Толуман выронил винтовку и кинулся на неприятеля. Ударился обо что-то, похоже о колени напавшего, обхватил его сапоги и дернул на себя так, что тот упал навзничь. Загремело упавшее ружье, но тут же последовал ошеломляющий удар по затылку. Естественно, руки у противника свободны и может молотить кулаками. А ведь может ударить и ножом! Вспышка ярости почти ослепила. Не тратя времени на попытку встать, Толуман выхватил свой нож и с силой ткнул лезвием между ног врага. Коленка у того конвульсивно дернулась, ударив в подбородок так, что из глаз посыпались искры. Следом
раздался вопль, и ноги под Толуманом отчаянно задергались. Он скатился на камни и с трудом встал. Провел языком по зубам - целы ли? - и поглядел на поверженного врага. Тому явно стало не до Толумана: он скорчился на осыпи и выл, сунув руки между ног.
        Что делать? Надо бы перевязать, но этого Толуман не умел, да и аптечка осталась в глайдере. Лучше скорее сообщить спасателям - может, связь восстановилась. Однако руки пока слишком дрожали, чтобы возиться с телефоном. Толуман сполоснул лезвие ножа в лужице и спрятал обратно в ножны. Сделав пару шагов назад, поднял «Сайгу». Отыскал и оружие противника - тоже охотничий карабин, хотя незнакомой модели. Сунув подмышку, побрел вниз - его трясло, осыпь казалась бесконечной.
        Вдруг зазвонил телефон. Толуман опустил карабины на осыпь и кое-как достал аппарат. Отец Маркел!
        - Слушаю, - буркнул Толуман.
        - С вами все в порядке, гражданин Варламов? Я слышал стрельбу, но связаться не получалось.
        - Я иду, - сумрачно сказал Толуман. - Включите фары.
        Внизу появились два желтых пятна, и Толуман свернул правее. Вскоре показался и глайдер, словно плавая в клубах тумана. Толуман приостановился и вытащил кристалл - странно, по-прежнему красного цвета. Взял «Сайгу» левой рукой, а трофейный карабин перекинул через плечо. Подошел ближе, но возле глайдера никого не было. За ветровым стеклом маячило белое лицо отца Маркела - похоже, так и просидел в машине. Толуман открыл дверцу, с лязганьем пристроил карабины в багажном отсеке, и бросил туда молоток.
        - С образцами не получилось, - зло сказал он. - Привязались два хмыря, пришлось отстреливаться.
        - Да ну, - покачал головой отец Маркел. - Кто это мог быть?
        - Возможно, черные золотоискатели. Надо глянуть выше по течению, там может быть лагерь и бутара. И я позвоню спасателям, одного я точно ранил, и другого наверное тоже. Надо их отыскать и оказать помощь.
        Он открыл аптечку, соображая, что взять, а отец Маркел поджал губы: - Не надо спасателей. И сами в тумане никого не найдете. Что-то было со связью, но теперь восстановилась. Пусть наша служба безопасности займется, у них есть и инфракрасные датчики, и врач в команде. Заодно выяснят, что им было нужно?
        Он стал говорить по телефону, а Толуман пожал плечами: так хлопот будет меньше. В теплой кабине пальцы заболели, отходя от холода, и искать кого-то в промозглом тумане не хотелось. Отец Маркел закончил распоряжаться, и Толуман спросил:
        - Будем ждать службу безопасности?
        - Зачем? - удивился отец Маркел. - Место они зафиксировали, а больше мы ничем не поможем. И летать больше не стоит, ничего не видно. Давайте обратно. Сможете вести глайдер в тумане?
        - Да, - буркнул Толуман. Он включил локатор, и на лобовом стекле высветился пейзаж в зеленоватых тонах: валуны, каскады воды, темные громады кигиляхов. Поднял глайдер и повел его над ручьем.
        Не разговаривали, а Толумана все еще знобило: кто же пытался его убить?
        С полчаса летели в тумане, потом он остался позади. В зеркале заднего вида было видно, как удаляется серая стена. В верховьях Адычи только затянутое на севере небо напоминало о непогоде. Над горизонтом возникла точка, превратилось в пятнышко, и послышалось тарахтение - вертолет. Пролетая мимо, тот приветственно качнулся - видимо, служба безопасности и спасательная команда. В глайдер все это не поместится, еще один минус легких летательных аппаратов. Толуман проводил вертолет взглядом, и тут заметил среди пятен снега желтые искорки. Озорная мысль пришла в голову. Он сбавил скорость и опустил глайдер.
        - Это зачем? - недовольно спросил отец Маркел.
        - Желтые рододендроны, первые цветы весны, - не очень внятно объяснил Толуман.
        Он вышел, нарвал цветов и бросил на карабины. Странный получился контраст: вороненые стволы и нежная желтизна цветов. Дальше летели без задержек.
        Толуман опустил глайдер на ту же площадку и повернулся к спутнику:
        - Карабин, из которого в меня стреляли, оставлю в багажнике. Пусть ваша служба безопасности разбирается.
        Отец Маркел странно глянул на Толумана:
        - На сегодня с вас хватит. Подойдите к стойке, вас куда-нибудь поселят. До завтра.
        Толуман загнал глайдер в ангар и подсоединил клеммы. Неплохо, израсходовали едва половину заряда. Потом взял «Сайгу» и цветы, карабин отнес в свой глайдер, а с цветами зашел в холл. Та же девушка с челкой сидела за стойкой.
        - Это вам, - сказал Толуман, протягивая цветы. - Желтые рододендроны, они первые расцветают в этих краях.
        - Ой, спасибо, - обрадовалась девушка. - А я думала, тут только камни и снег.
        - Зимой сурово, - сказал Толуман. - Но летом есть очень красивые места, да и цветов бывает много.
        Девушка положила цветы на стойку и глянула на дисплей.
        - Вас поселили в корпус «Е», там временная гостиница. Когда выйдете, то направо. К сожалению, ремонт еще не закончен, но жить можно. Комната номер 12.
        Толуман поблагодарил, взял из глайдера сумку с вещами и стал отыскивать корпус «Е». Это оказалось нетрудно, здания были обозначены крупными буквами - и тут порядок. Корпус в два этажа, вдоль наружной стены строительные леса, а внутри громоздятся тюки с утеплителем. Комната оказалась на втором этаже - стандартный номер с двумя застеленными кроватями, похоже лишь она и несколько соседних были отделаны.
        Первым делом Толуман принял горячий душ, а пропотевшее белье и еще мокрые брюки развесил на батарее. Где бы это постирать? Оделся в сухое и поспешил в столовую, от бегания по горам разыгрался аппетит. С сочувствием и одновременно злостью подумал о тех, кто остался лежать на мокрых камнях: лучше бы их спасли, хотя чего ради нападают на людей? Совсем одичали в тайге?.. Некая мысль прошла стороной, но не стал вдумываться.
        После обеда вернулся в номер и подремал, нервное напряжение отпустило. Разбудил звонок телефона, приглашали в офис службы безопасности. Толуман улыбнулся девушке, которая все скучала за стойкой, и поднялся на третий этаж. Его встретил человек в штатском, но с военной выправкой - глава службы.
        - Поздравляю, - сказал он, - ловко вы от них отделались.
        - Они живы? - спросил Толуман. - И что им было нужно?
        - Живехоньки. У одного неопасная рана в ногу, но сильно задубел, пока его отыскали. А второй… ну, после операции, может опять мужиком станет. - Он рассмеялся, открыв крупные зубы, а Толумана передернуло. - Если им верить, это черные золотоискатели. Испугались, что их накроют, да и вообще крыша в тайге поехала. Потом сдадим полиции.
        - Спасибо, - поблагодарил Толуман, но какая-то мысль опять заскреблась в голове.
        Ему задали несколько вопросов и отпустили. Когда уже спускался по лестнице, мысль обрела четкость. Мужики, когда долго живут в тайге без бани, начинают ощутимо вонять. А от второго даже одеколоном пахнуло, когда попал головой между его ног. Чистенький, будто только недавно выбрался на природу.
        Толуман сумрачно спустился в холл. Хорошо бы отвлечься, даже голова от мыслей разболелась. Подошел к стойке, где его цветы уже стояли в пластиковой банке.
        - Не устали? - спросил он девушку. - С самого утра тут сидите.
        - Немного. Пока у нас не хватает народу и приходится работать за двоих. Но скоро, - она глянула на часы, - смена закончится. Как устроились?
        - Спасибо, неплохо.
        Он помялся, набираясь храбрости:
        - Любопытно, каково это, жить в новой империи? Не хотите отдохнуть в кафе после работы (он приметил небольшое кафе в торце столовой)? Или вам запрещено?
        Девушка улыбнулась и опять поправила челку.
        - Что вы, у нас не казарма. Давайте, я подойду через час. Кстати, меня зовут Елена. А ваше имя я уже знаю.
        Обрадованный, Толуман поспешил к себе: давно не встречался с девушками. Иные вроде не прочь, но как узнают, что сын рогны, начинают сторониться. Расчесал волосы, надел замшевую куртку, сшитую старой Айтой, и улыбнулся: мать говорила, что именно у нее отец купил унты к свадьбе. Подержал на ладони кристалл: красноты уже нет, но холодок остается. Неужели что-то еще угрожает?
        На улице похолодало, солнце садилось за горы. Толуман прошелся по улице (людей почти нет) и вернулся к кафе. Вскоре появилась девушка, в кожаном плаще и длинной юбке.
        - А что означает имя Толуман? - спросила она. - Когда вносила ваши данные, оно меня заинтриговало.
        - По-якутски означает «бесстрашный» Мама так назвала, а отец у меня русский.
        В кафе Толуман заказал две порции строганины «Индигирка» (наверное, рыбу привезли из Усть-Неры) и бутылку китайского сливового вина. Выпили по бокалу, Елена осторожно попробовала строганину и покачала головой: - Вкусно!
        Ее глаза блестели, челка придавала лицу мальчишеский вид. Оказалось, что она из Вологды, закончила педагогический колледж, но учителям платят мало, так что завербовалась в компанию «Восток». Больше расспрашивала Толумана: как люди живут в этих суровых местах? Напоследок попили кофе и вышли на улицу.
        Солнце скрылось, однако западная часть небосвода была алой - начался сезон белых ночей. Шли под руку, и когда проходили мимо его корпуса, Толуман приостановился.
        - Постой, - сказал он (уже перешли на «ты»). - Я, кажется, свой номер не запер.
        Лицо Елены розовело в свете заката, она слегка толкнула Толумана в бок.
        - Я тоже гляну, как у них ремонт продвигается?
        Дверь Толуман действительно не закрыл. Пока отыскал в ящике ключ, спутница заглянула в номер, и Толуман неожиданно оказался с ней лицом к лицу. Ее щеки раскраснелись, и она нерешительно улыбнулась. Казалось вполне естественным обнять ее, что он после секундного колебания и сделал.
        - Ну вот, - вздохнула девушка, слегка прижимаясь к нему. - Ты очень милый.
        Окрыленный неожиданной удачей, Толуман поцеловал девушку в прохладные щеки, а помедлив, и в губы. Та не сопротивлялась и понемногу сама стала отвечать на поцелуи - похоже, решила не отказывать себе в удовольствии. Плащ мешал, так что скинула его, и Толуман воспользовался удобным случаем, чтобы раздевать ее дальше. Блузка, а потом и длинная юбка полетели на пол… уже скоро они голышом оказались в постели, и от ощущения горячего тела девушки Толуман так возбудился, что вошел в нее слишком резко, а оргазм случился почти сразу. Елена подождала немного, потом тихонько рассмеялась:
        - Отдохни и повтори еще разок, ладно. Я впервые оказалась в постели с мужчиной так быстро, и не успела ничего толком почувствовать. Но не переживай, ты очень хорош.
        И действительно, уже вскоре после первого конфуза все получилось просто замечательно, а потом и еще раз. Девушка удовлетворенно потянулась:
        - Надо же, как ты меня… (слово явно не вписывалось в учебную программу педагогического колледжа). Так приятно.
        Вскоре она уснула, а Толуман не шевелился, глядя на темнеющее в окне небо. Как все здорово получилось, девушку даже уламывать не пришлось! Можно и поработать в этой компании «Россия-Восток».
        Незаметно и он уснул…
        Они шли, держась за руки, по зеленой долине, и странно - даже стланик не мешал, словно парили над ним. Толуман рассказывал о своем месторождении, о Великой северной магистрали, а Елена улыбалась ему, и временами они останавливались, чтобы целоваться. Вот и заснеженное плоскогорье нависло над ними. Снова долгий поцелуй… но тут сильно заболела голова, и Толуман неохотно оторвался от мягких губ девушки. Он оглянулся.
        С плато стремительно стекали щупальца тумана, охватывая их кольцом. От тумана саднило горло, а в груди началось жжение. Показалось, что призрачные кигиляхи, зловеще покашливая, нависли над ними. Толуман попытался схватить «Сайгу», но в руках оказалась пустота.
        «Это кошмар, просыпайся!» - с неимоверным трудом приказал он себе.
        Наконец очнулся и понял, что от кашля разрывается сам. Серая пелена перед глазами. Отвратительный запах в ноздрях. Словно огонь полыхает в легких.
        Толуман скатился с постели и только у пола смог сделать несколько глотков воздуха. Пополз в сторону, где должна была находиться дверь. Нащупал ручку, но она не поддавалась. Проклятие, запер комнату на ключ!
        Наконец дверь распахнулась, однако в лицо ударил смерч горячего дыма, а в нем извивались красные змеи. Пожар!
        Хотя Толумана качало из стороны в сторону, он сумел захлопнуть дверь обратно. Назад, к окну! Он споткнулся и упал на кровать, на чье-то мягкое тело. Елена! Толуман в исступлении пошарил вокруг, наткнулся на стул и из последних сил швырнул туда, где, как смутно помнилось, было окно.
        Звон разбитого стекла. Потянуло холодным свежим воздухом, и стало чуточку видно. Дым уносило в окно, но из-под двери стремительно текла серая пелена. Страшно болела голова, мышцы по всему телу конвульсивно дергались.
        Внизу полно пластика, при горении он выделяет ядовитый газ! Скорее наружу, только не через дверь, за нею огонь!
        Толуман бросился к окну: слева как раз заканчиваются строительные леса, при известной ловкости можно перебраться на них. Но как быть с Еленой - похоже, что потеряла сознание? Да и сам… Он растерянно глянул на себя - совсем голый!
        Нагнулся за брюками, но качнуло так, что растянулся на полу. С трудом встал и, придерживаясь рукой за спинку кровати, все-таки натянул брюки, а потом и свитер - прямо на голое тело. Надеть юбку и блузку на девушку был уже не в силах, а без них обдерется на лесах. На миг растерялся, но потом завернул углы простыни, на которой она лежала, и завязал узлами. Распахнул окно, затащил девушку на подоконник, а потом, напрягая все силы, попытался засунуть куль с нею на площадку лесов. Оба чуть не полетели вниз. Где же пожарные?
        Соберись! Толуман схватил девушку в охапку, взгромоздился на подоконник и отчаянным усилием все же затолкал верхнюю часть ее тела на площадку лесов. Сам чуть не упал, но успел схватиться за арматурную трубу. Рывок, мышцы рук онемели от боли, однако сумел подтянуться, хотя и ударившись головой о другую трубу. Искры из глаз, но это неважно. Хватая ртом изумительно свежий воздух, распростерся рядом с девушкой.
        Дышит ли она? Непонятно. Он попытался нащупать пульс на сонной артерии - очень слабый. Вдруг ее тело задергалось от судорог, и ее стало рвать. Толуман поспешно повернул голову на бок, чтобы девушка не захлебнулась. Рвота скоро прекратилась, но Елена засипела, а лицо приобрело синюшный оттенок. Задыхается!
        Что же делать?.. Вот оно, учили на курсах выживания! Толуман раскрыл девушке рот, который так недавно целовал, засунул туда пальцы и стал выгребать блевотину, хотя и тошнило от омерзения. Он плакал, делая это, но Елена как будто стала слабо дышать. Вой пожарной машины донесся издалека, и вдруг все стало быстро темнеть…

* * *
        ТЕМНЫЙ ИНОК
        Он долго был непонятно где, а потом очнулся другим. Чужими мосластыми руками вытаскивал какую-то девочку из фургона, и еще один, послушник в сутане, еле удерживал ее за ноги. Девочка явно ослабела - заплаканное лицо, вытаращенные голубые глаза и заклеенный скотчем рот на миг вызвали жалость. Но это прошло при взгляде на искусанные руки. У послушника вид и того хуже: лицо в волдырях, сутана обгорела.
        - Держи ее! - прохрипел другой. Как клещами сдавил одну руку маленькой пленницы, а послушник схватил за вторую.
        Оставалось втащить девочку под портик храма, и тут это произошло. Воздух сгустился, замерцал, а в лица ударил холодный вихрь. Впереди появилась женская фигура: черный плащ, изможденное лицо, яростные голубые глаза.
        Голос будто скрежетал по стеклу: - Отпусти ее, темный инок! Ты зашел слишком далеко.
        Он содрогнулся, но тут же пришел в себя.
        - Не вздумай отнять рук! - приказал послушнику. - Если перестанешь касаться маленькой ведьмы, тебя сожгут в один миг. А так старшая побоится, что огонь перекинется на их отродье.
        Удерживая девочку, он повернулся к старшей рогне:
        - Мы не причиним ей вреда. Только доставим в монастырь, чтобы спасти ее душу. Уйди с дороги!
        Рогна не двинулась с места. Другой приказал в микрофон на вороте: - Двое сюда! Уберите старую каргу.
        Из фургона выпрыгнули двое. Эти были не в монашеских одеяниях, а в форме и с кобурами на поясах. Лица бледные от страха, из-под фуражек стекают капли пота.
        - Конечно, ты можешь сжечь их невидимым огнем, - с вызовом сказал другой, - но я позову еще. Сколько невинных людей ты посмеешь убить?
        - Среди вас нет невинных, - голос прозвучал как свист пурги, - но ты рассчитал верно, Темный. Только берегись причинить ей больший вред. И будь проклят!
        - Спасибо, - серьезно отозвался тот, и опять холодный ветер хлестнул по лицу. Фигура в черном плаще исчезла, а двое поволокли девочку по ступеням храма.
        Не совсем обычного храма: два придела по сторонам центрального, а над ним крест с тремя горизонтальными перекладинами.
        Девочку втащили в распахнутые двери и вздернули на ноги перед приоткрытыми царскими вратами. Над ними изображение Бога Саваофа, Повелителя воинств, в белых одеждах и на облаках. Справа от царских врат - Христос с земным глобусом в одной руке и мечом в другой, а слева - женщина в синем одеянии и со скрытым капюшоном лицом. Не крестясь, тот, кого назвали темным иноком, склонил голову.
        - Ты сказал: «Ворожеи не оставляй в живых»[3 - Библия, Исх. 22:18]. Хотя твои законы не соблюдаются ныне, и мы вынуждены не лишать колдуний жизни, но одну мы привели, дабы покаялась.
        Он толкнул девочку на пол и придавил спину, чтобы лицо уткнулось в каменные плиты. Тонкие ребра прогнулись под его ладонью, и он надавил сильнее, пока девочка не захрипела… Потом с неохотой вздернул ее на подгибающиеся ноги.
        - Забирайте!
        Двое в темном возникли из-за колонн и потащили девочку куда-то вниз. Появился другой мужчина - тоже в темном балахоне, но с золотой цепью на груди. Он убрал в складки одежды планшет, по которому следил, как отняли у родителей и увезли маленькую рогну.
        - Приветствую, господин магистр, - поклонился инок.
        - Неплохо, - сказал тот. - Ты прошел первую ступень посвящения, одним демоном станет меньше. Протри отметины от ее укусов спиртом, вдруг заразны. - Он подал фляжку, а другой рукой сделал повелительный жест, и послушник исчез.
        Посвящаемый смочил из фляжки носовой платок и вытер им кровь, а затем сделал несколько глотков, мерно двигая кадыком. Магистр безразлично глядел, потом повернулся к левому изображению и чуть наклонил голову.
        - Тебе пора узнать скрытое от непосвященных, - сказал он. - Это изображение второго лика Единого. Древние евреи почитали женскую ипостась бога, Шехину, но потом забыли о ней, а христиане и подавно. Они почитают Святого духа, хотя разве Бог Саваоф не дух? Она скрывает свой лик, и мы не поклоняемся ей.
        Слегка склонился перед изображением Христа.
        - Когда-нибудь Ты придешь судить мир, но пока сидишь одесную Отца, и мы сами вынуждены вершить суд. Прости нас, если ошибаемся.
        Отвернулся и приказал: - Идем!
        Повернули налево - тут изображений нет, а пандус уходит вниз. Магистр помедлил:
        - Троица слишком далека от нас, и мы почитаем ее формально. Наши повелители ближе к людям, и сейчас ты встретишься с ними.
        В проходе сумрак, на стенах красноватые язычки несколько свечей. Три других придела под землей.
        В первом из них не горят свечи. Холодноватое мерцание исходит из ниши, где как живой стоит мужчина в темном одеянии, с обнаженным мечом в руке. Магистр низко кланяется.
        - Темный воин, - шепчет он. - Христос вручил ему меч, когда вознесся к Отцу.
        Посвящаемый низко кланяется и почтительно говорит: - Приветствую тебя, покровитель нашего Ордена. Я выполнил Твое поручение. Позволь и далее служить тебе устами и мечом.
        Вдруг проекция оживает: темная фигура вытягивает меч и касается лезвием плеча инока. Тот содрогается и клонится все ниже, пока не упирается лбом в каменный пол. Трехмерное изображение постепенно меркнет, и справа озаряется помещение со столом и несколькими стульями. По другую сторону - дверной проем, задернутый красной тканью. На этот раз магистр не трогается с места.
        - Две другие ступени посвящения ты пройдешь один. Помни, что Владыки могут явиться тебе лично.
        Посвящаемый кивает и, пройдя через помещение, откидывает завесу. Здесь тоже нет свечей. Черный стол - как алтарь, а за ним светится изображение нагой женщины, лишь слегка прикрытой длинными волосами. Она призывно глядит из багрового сумрака. Одной рукой, с зажатой в ней красной розой, касается низа живота, а другой отстраняет с выпуклых грудей водопад темно-каштановых волос. Губы полураскрыты как карминовые лепестки, глаза светятся колдовским зеленым огнем.
        - Приветствую тебя, госпожа Лилит, - склоняется перед ней посвящаемый. - Позволь служить Тебе, приводя к поклонению других людей.
        Что-то меняется. Из ниши словно накатывает багровая волна, проситель отшатывается. И вдруг перед ним стоит женщина - а ниша пуста. Женщина касается его красной розой.
        - Сними свой дурацкий балахон, - требует она, и голос пронизывает как пламя. - Ляг со мной.
        Она откидывается на черном алтаре, а мужчина кое-как расстегивает балахон и ложится сверху. Когда начинает двигаться, женщина охватывает его шею своими волосами. Движения все быстрее, и все туже стягивает Лилит удавку своих волос. Глаза посвящаемого выпучены, из горла вырываются всхлипы, а глаза Лилит горят свирепым зеленым пламенем. Наконец сдавленный крик вырывается у мужчины, и Лилит отбрасывает его, так что падает со стола на пол. Изо рта свешивается ниточка слюны. Все гаснет.
        Темнота, только слышно хриплое дыхание. Потом из двери падает красноватый свет. Мужчина шевелится на полу, с трудом встает и возвращается.
        Уже нет ни стола, ни стульев. Узкий проход идет вниз, и посвящаемый спускается к дверному проему, который на миг вспыхивает зловещим синим огнем.
        Странно, это уже не помещение - некий лес с черными стволами деревьев, а земля усыпана пеплом. На фоне мертвых сучьев возникают два глаза - желтых, с вертикальным тигриным зрачком - и тут же гаснут. Посвящаемый ковыляет к одному из деревьев, скидывает балахон и прислоняется к стволу спиной. На шее висит веревка, а в руке появляется нож.
        - Приветствую тебя, повелитель Рарох, - хрипло говорит он. - Позволь служить тебе своим разумом и мечом.
        А следом вонзает в грудь нож - так, что лезвие проходит под левой грудной мышцей и показывается с другой стороны. Проделывает то же справа, а потом втыкает нож в дерево. По животу стекает кровь, но несмотря на это, мужчина протягивает сквозь раны веревку, заводит руки назад и пытается завязать веревку так, чтобы притянуть себя к стволу. Зубы оскалены, руки мучительно двигаются, и наконец это удается. Посвящаемый повисает на дереве, но снова берет нож и надрезает себе живот от пупка вниз. Теперь крови больше, она стекает по вялому пенису и струйкой спадает в пепел. Голова мужчины бессильно падает на грудь, похоже он теряет сознание…
        Темнота, потом снова брезжит красноватый свет. Посвящаемый лежит на черном ложе, грудь и живот перевязаны. Перед ложем стоит магистр, золотая цепь кроваво отсвечивает.
        - Жаль, - говорит он. - Ты прошел почти все испытания на магистра, но пожалел крови, ее натекло слишком мало. Даже если бы вытекла половина, тебе сделали бы переливание. А так Рарох недоволен. Пока получишь ранг адепта первого ранга, как-никак тебя приняли Темный воин и Лилит. Отправишься в отдаленный, но важный для нас регион, чтобы строить форпост Империи и храм. И возможно, благосклонность Рароха вернется к тебе.
        - Нет!.. - Лежащий выгибается в отчаянном крике, но вопль переходит в болезненный кашель. Все меркнет…
        Толуман очнулся: он лежит на кровати, вокруг белые стены и какая-то аппаратура. На лице маска, но дышится легко, только кружится голова. Он приподнял руку и, хотя та тряслась, сдвинул маску - дышать сразу стало труднее. Где Лена? Попытался привстать, но все поплыло перед глазами…
        Когда снова открыл глаза, голова лежала на высокой подушке, маски не было. В стороне сидела медсестра, перелистывая журнал.
        - Где я? - хрипло спросил Толуман.
        - У нас в больнице, - сказала медсестра и встала. - Сейчас позову доктора.
        Доктор был невысок, вид усталый, однако заговорил бодро.
        - Пришли в себя? Поздравляю со вторым рождением. Надышались всякой гадости, но мы вам устроили гипервентиляцию легких, так что все обошлось.
        - А как Елена? - выговорил Толуман. Гортань будто жгло кипятком.
        - Девушка, что была с вами?.. - Доктор почему-то отвел глаза.
        Толуману стало жутко. Он увидел, что на нем больничная пижама и спустил ноги с кровати.
        - Отведите меня к ней!
        - Вам нельзя вставать, - всполошилась медсестра, но Толуман схватил доктора за халат.
        - Отведите! - прохрипел он.
        Доктор не сделал попытки освободиться. - Хорошо, - спокойно сказал он и кивнул медсестре: - Поддержите больного с другой стороны.
        Ноги Толумана заплетались, но ему помогли дойти до соседней палаты. Он узнал девушку только по дерзкой челке. До подбородка укрыта простыней, с посиневшим лицом и закрытыми глазами… Мертва!
        - Мы тоже давали ей кислород, - услышал Толуман слова доктора, словно издалека. - Но видно надышалась фосгена, такой выделяется при горении пластика. В этом случае человек все равно умирает. Она прожила несколько часов…
        Голос совсем отдалился, и, только повиснув на докторе, Толуман устоял на ногах. Как добрался до своей кровати, уже не помнил. Последнее, что увидел - печальные глаза Елены в сером тумане…
        Наверное, прошла еще ночь. Виделись какие-то отвратительные сны, но проснулся почти нормальным, только гадкий привкус во рту. Поразмышлял, стараясь выкинуть Елену из головы, а то сразу начинало трясти. В компании «Россия-Восток» ему больше нечего делать. Отследить ее деятельность он не сможет - вполне вероятно, что кроме восстановления рудника и разведки дороги, займутся и нелегальными изысканиями. За один день на него было совершено два покушения - что пожар возник не случайно, сомнений не было. Слишком все сошлось: его поместили одного, с упаковками ядовитого пластика внизу. Это он, а не Елена должен был наглотаться фосгена. Кому это нужно и зачем - непонятно, но надо рвать когти.
        - Я выписываюсь, - сказал он доктору, когда тот пришел с визитом. - Моя одежда сохранилась?
        Несмотря на уговоры, натянул испачканные брюки и свитер прямо на больничное белье и пошел в главный корпус к управляющему. С болью глянул на стойку, где сидела уже другая девушка. На этот раз у гражданина Самгина бегали глаза, но старался говорить благожелательно.
        - Жаль, что не хотите остаться, но я вас понимаю. Будете заявлять о случившемся? Мы хотели бы провести расследование собственными силами. По предварительной версии, произошло короткое замыкание.
        Толуман усмехнулся - все это мерзко, но Елене уже не поможешь.
        - Не буду. Надеюсь, вы оплатите мне эти дни и еще за причиненный ущерб.
        Управляющий довольно улыбнулся.
        - Конечно, у вас ведь страховой случай. И мы выплати солидную компенсацию, скажем… - Он подумал и назвал сумму.
        Немало, видно не хотят, чтобы этим делом занялась администрация Автономии.
        - Я согласен, - сказал Толуман. - Кстати… что будет с телом девушки?
        Самгин пожал плечами: - Уже похоронили. Взорвали грунт под могилу, отец Маркел провел отпевание, семья получит компенсацию.
        Толуман скрипнул зубами, но сдержался.
        - Ладно, я улетаю. Подожду только, пока переведут деньги.
        - Хорошо, - кивнул управляющий. - И еще… вас хотел видеть отец Маркел.
        - Пусть подойдет, я буду в глайдере. Пока не очень хорошо себя чувствую.
        Не будет бегать за этим типом.
        Из глайдера было видно закопченное здание гостиничного корпуса. Прилично сэкономили на отделке, видно использовали дешевый китайский пластик. Эх, Елена! Росла у матери-одиночки, в колледже увидела лучшую жизнь и захотела посмотреть мир, а заодно подработать. Наверное ей не хватало ласки, как она его обнимала!.. Он вытер кулаком слезы.
        «Я найду этого ублюдка!».
        К глайдеру шагала долговязая фигура - отец Маркел. Блеклые глаза в глубоких впадинах внимательно оглядели Толумана.
        - Неважно выглядите. Но понятно, после такого пожара. Все-таки жаль, что быстро нас оставляете.
        Толуман пожал плечами: - У вас неспокойно: то стреляют, то пожар. Целее буду.
        - Ну-ну, - неопределенно сказал отец Маркел. - Приятно было познакомиться, гражданин Варламов. Надеюсь, еще встретимся.
        Будем надеяться, что нет. Но вслух сказал: - Взаимно. Желаю удачи.
        Отец Маркел крякнул, потер руки и ушел, крупно шагая. А Толуман остался сидеть с открытым ртом: эти мосластые руки он видел в том странном сне!.. Да, с сюрпризом оказался отец Маркел. И холодной змеей в сознание заползла мысль: а не он ли стоит за обоими покушениями? Хотя зачем ему это надо?
        Вынул кристалл, но у того обычная прозрачность и температура - похоже, охота пока закончилась. Толуман запросил взлет с выходом из зоны воздушного контроля на восток. Полетит к матери в Первомайский, там и запасная одежда есть. Набрав высоту, включил автопилот, и тут зазвонил встроенный телефон. Женька Исаев, из администрации края.
        - Чего не отвечаешь, Толуман? Хорошо вспомнил, что можно позвонить на глайдер.
        - Привет. У меня телефон накрылся. А сейчас лечу как пташка небесная.
        - Хорошо. Я по делу. Звонили из «Northern Mining», у них возникла проблема с пилотом. А из Канады скоро прилетает один… одна из директоров. Что-то вроде инспекции. Я знаю, ты вроде начал работать с корпорацией «Восток», но на всякий случай решил позвонить…
        - Уже не работаю, - быстро сказал Толуман. - Не сошлись насчет условий труда. Так что буду рад. А женщина красивая?
        И тут же уколола совесть: уже забыл про Елену?
        - Да кто ее знает, - с досадой сказал Женька, - помешаны на этой приватности. Так что я позвоню в «Northern Mining», чтобы с тобой связались? Ты ведь с ними работал.
        - Позвони, пожалуйста. «Спотыкач» за мной.
        Давненько не сидели в Магадане с бутылкой этого зелья.
        Высокие заснеженные горы проплыли под глайдером, а вскоре показалась долина реки с россыпью юрт и домиков - прииск Первомайский. Толуман опустил глайдер близ юрты матери, здесь не возражали. Она тут же вышла: волосы под капором, будто еще замужняя женщина.
        - Привет, сын, - сказала она. - Похоже, у тебя приключения, одет во что попало, словно от пожара спасался.
        - Привет, ма, - сказал Толуман, прикидывая, что можно рассказать, а чего не стоит. - Так и есть. Потом расскажу.
        Но когда привычно умылся над тазом и попил чаю с вкусными лепешками, в подробности пускаться не стал. О перестрелке в горах рассказал кратко, дескать наткнулись на черных золотоискателей. О пожаре и того короче, опустив Елену. Обманывать мать рогну было бесполезно, но умолчания иногда проходили. Зато подробнее рассказал об имперской компании и своих опасениях насчет аппаратуры для чтения мыслей. В общем, иметь дело с этой корпорацией больше не хочет и возвращается к работе на «Northern Mining». Оттуда позвонили, так что завтра летит в Усть-Неру и ночным автобусом в Магадан. А вот о том, что увидел в бреду, рассказал подробно, как-никак касается рогн.
        Мама слушала, отпивая чай из голубой фарфоровой чашки. Потом поставила чашку и поглядела на огонь в камине.
        - Странно, слишком последовательно для бреда. Скорее это наведенный сон, посланный старшей рогной - той, что не сумела освободить девочку. Ты смог увидеть его, потому что был в измененном состоянии сознания. Это ужасно, нас и так мало, а Орден охотится за детьми с Даром, отрывает от родителей и прячет в приюты. Наши старшие не имеют туда доступа, и они вырастают дикими рогнами. И все же сон сфокусирован не на девочке, а на этом… испытуемом.
        Толуман поежился - может, несколько снежинок из тех, что кружились на улице, залетело в юрту.
        - А что за странный храм? О культе Трехликого я знаю, но тут ликов больше.
        Под глазами матери легли глубокие тени.
        - Думаю, ты рассказал мне не все, - медленно произнесла она. - Но похоже, это твои мужские дела. Ладно, я скажу тебе о том, чего большинство не знает. Мы, рогны, тоже почитаем Триединого Бога. Только в отличие от христиан вторым лицом считаем Ту, кого называем Предвечным светом. Долгое время этот культ был тайным, но ныне появилась Ее живая икона - Огненный цветок в Москве. Недаром там служат рогны, и недаром храм возводится возле собора Христа Спасителя, Ее сына. Но для большинства христиан это пока ересь. А три других… это просто мелкие демоны, только не путай их с даймонами. Хотят власти над людьми и поклонения. В Откровении от Иоанна сказано, что они придут, и это означает близость Армагеддона.
        Толуман вздохнул:
        - Три лика, потом еще три, демоны и даймоны, Армагеддон - все слишком запутано. У меня больше практические заботы. Эта имперская корпорация может близко подобраться к месторождению платины, но я не смогу их контролировать. И так хватало забот с канадской «Northern Mining», тоже крутятся в том районе. Надо скорее оформлять участок в собственность.
        Мать покачала головой: - У тебя просто не хватит денег. Сколько это будет примерно стоить?
        - Если выкупать тридцать квадратных километров, то понадобится около трехсот миллионов рублей, - уныло сказал Толуман.
        - Вот видишь. Даже если я заложу свою долю в прииске, мы не наберем столько. Не думай, что рогны имеют свой банк. Надо дожидаться твоей сестры Кэти, у нее и деловой опыт есть.
        - А ты уверена, что она в курсе?
        - Конечно, - грустно улыбнулась мать. - Твой отец рассказал ей, уж за этим я проследила. Но она очень занята в «Trans-Zone», я знаю это через ее подругу, канадскую рогну.
        - Написать или позвонить я не могу, - сердито сказал Толуман. - Адрес и номер телефона под защитой закона о персональной информации. Но через приятеля в Колымской администрации узнал, что она прилетит сюда зимой. «Trans-Zone» заканчивает строительство перехода на Колымской трассе, и его будут принимать в условиях самых жестоких морозов.
        Мать слегка улыбнулась.
        - Молодец, - сказала она. - Вот тогда и встретитесь.
        - А почему ты улыбаешься, мама? - недоверчиво спросил Толуман.
        - Да так, вспомнила кое-что. Ладно, отдыхай. Завтра тебе в Усть-Неру. А потом ночью в Магадан?
        - Да, - хмуро сказал Толуман. - Небось, не высплюсь.
        С моря, бухты Нагаева, дул ледяной ветер. Толуман стоял, сунув руки в карманы куртки, и смотрел, как подъемный кран опускает на пирс ярко-желтый глайдер. Грузчики начали отцеплять стропы, и тут на причал морского порта выехало такси. Из него вышла женщина - наверное, владелица глайдера. Толуман зябко передернул плечами и пошел навстречу.
        Женщина высокая, с него ростом. В длинной юбке, капюшон парки откинут, и ветер чуть колышет рыжеватые локоны. Зеленые глаза смотрят насмешливо, скулы слегка выдаются. Красива, хотя и холодновато-надменной красотой - это вам не бесхитростная Елена.
        - Толуман, - представился он по-английски. - А вы, наверное, мисс Лора Моуэт? Меня послали из «Northern Mining» встретить вас.
        Женщина ответила на неплохом русском.
        - Вы ведь местный? Лучше будем говорить по-русски, у меня родители из русских эмигрантов, но мне надо практиковаться. И тоже зовите меня просто по имени, Лора, - она протянула руку. Говорит уверенно, рукопожатие крепкое. - Мне нужно в магаданский офис, а потом в Усть-Неру.
        - Сначала в отель?
        - Зачем? - пожала плечами Лора. - И так потеряла уйму времени в самолетах. Хотела прилететь пораньше, но через Китай долго. - Она указала на глайдер: - Умеете управлять этой штукой?
        - Да, - сказал Толуман. - У меня тоже есть, только поменьше.
        - Ну, этот набит геологической аппаратурой. Поехали?
        - А вещи?.. - Но водитель такси уже нес к ним чемоданы. Поставил их в багажник, получил деньги и уехал, пожелав счастливого пути.
        Глайдер так и стоял на поддоне, тоже экспедиционного класса. Толуман с опаской открыл водительскую дверцу, но управление оказалось типовое - естественно, все китайской сборки. Он закрепил чемоданы багажной лентой и сел за штурвал.
        Лора уселась рядом, бесцеремонно взяла руку Толумана сильными тонкими пальцами и приложила к сканеру: - Машина, введи в память нового водителя.
        Осветились шкалы приборов, индикатор батареи показал полный заряд. Толуман слегка потянул штурвал, зашумели турбины, и глайдер приподнялся на воздушной подушке.
        Таможенная площадка оказалась свободной, не то что после прибытия очередного китайского судна. Толуман помог Лоре заполнить декларацию (транспортное средство ввозилось, как собственность «Northern Mining»), таможенник вышел и сверил номера, а в багажник только заглянул.
        Выехали из порта. - Пока будете в офисе, поеду, зарегистрирую машину, - сказал Толуман.
        - Хорошо, - отозвалась Лора. - Только попросите российские номера, а канадские пока спрячьте в багажник. Вот сертификат, что глайдер соответствует нормам Российского союза. Все расходы я оплачу.
        Чувствуется деловая хватка. Так что Толуман высадил гостью перед темно-зеркальными дверями филиала канадской компании «Northern Mining» и поехал в транспортное управление. Там без проблем зарегистрировал глайдер, сменил номера и, ожидая Лору на служебной стоянке, скептически оглядел себя в салонном зеркале.
        Замшевая куртка так и пропала, пришлось обойтись бесформенной китайской. Хотя причесал волосы и подравнял бородку, вряд ли произвел впечатление на элегантную иностранку.
        Наконец дверь открылась, и вышла Лора. Ее сопровождал сам директор, чуть не изгибаясь перед молодой женщиной. Наверное, важная птица в своей Канаде, хотя похоже, нет и тридцати.
        - Теперь в Усть-Неру, - объявила Лора.
        - Только заеду в гостиницу за вещами, - сказал Толуман.
        Подхватив в номере сумку, вышел на парковку. День пасмурный, но без дождя, серые облака достаточно высоко. Толуман пристроил сумку рядом с чемоданами Лоры (лучше бы на заднее сиденье, но там полсалона занимала пресловутая аппаратура), и снова сел за штурвал.
        - Сколько до Усть-Неры? - спросила Лора. - К вечеру доберемся?
        - По дороге около тысячи километров, - ответил Толуман. - В Колымской автономии большие расстояния. Но мы полетим, это часа три. А то на автобусе ехал всю ночь.
        Намек на недосып Лора будто не услышала:
        - У вас есть лицензия пилота?
        - Для глайдеров, - кратко ответил Толуман. Без такой лицензии полеты были запрещены, хотя в малонаселенных местах это сходило с рук.
        Он еще раз глянул на индикатор зарядки, вызвал диспетчера и приложил свою карточку к сканеру.
        - Запрашиваю вертикальный взлет и полет по маршруту Магадан - Буордах - Усть-Нера. - Покосился на Лору: - Заодно покажу местные горы.
        Получив летные данные, огляделся - знаки разрешали взлет и посадку в дневное время, - выбрал на дисплее «вертикальный подъем» и потянул штурвал на себя. Набирая ход, застонали турбины, слегка вдавило в сиденье, и глайдер взмыл в небо. На заданной высоте выдвинул крылышки и полетел на север.
        Ушли вниз дома, отдалилась синеватая гладь моря. Вскоре под машиной оказались горы: затененные каньоны среди скал, снежные поля, фиолетовые осколки озер. Лора забросила руку за спинку сиденья и равнодушно глядела вниз - вряд ли пейзаж сильно отличался от канадских.
        Толуман подал Лоре слуховую гарнитуру и поинтересовался: - Что собираетесь делать у нас?
        - Геологические изыскания, - небрежно ответила Лора. - А скорее проверка, как их выполнили наши и ваши специалисты.
        В Колымском крае были проблемы с геологоразведкой - толком не восстановили после войны, а старые месторождения золота исчерпывались. Так что администрация обрадовалась предложению канадской «Northern Mining» - всё лучше, чем китайцы, а то пусти козла в огород… Толуман вздохнул: долгое время гадал, не раскроют ли заодно и его секрет? Но больше Лору спрашивать не стал, а спустя час впереди замаячили снежные горы.
        - Горный массив Буордах, - пояснил Толуман. - Самый высокий в этих местах. Когда-то в окрестностях добывали немало золота…
        Внезапно приятный мужской голос сказал по-английски:
        - Сзади приближается летающий объект.
        Похоже, это говорил автопилот глайдера. На кабину упала тень, и Толуман глянул вправо: белый глайдер с затемненным фонарем скользил в их сторону. Толуман плотнее охватил рукоятки штурвала и выполнил маневр ухода (по совету матери прошел расширенный курс летной подготовки). Чужой глайдер отнесло прочь, из-под него ослепительно сверкнуло солнце.
        - Кто это? - обеспокоено спросила Лора.
        Толуман оторвал взгляд от странного глайдера и посмотрел на нее. Ноздри чуть раздулись, глаза потемнели, на бледных щеках появилась краска - не надменный, а скорее привлекательный вид. Он отвел глаза.
        - Не знаю. Какие-то воздушные хулиганы. Такое сближение рискованно вне зоны автоматического контроля полетов.
        - Летающий объект в опасной близости сзади, - объявил тот же мужской голос.
        Толуман глянул на шкалу кругового локатора: дистанция всего сто метров… восемьдесят!
        - Пристегнитесь вторым ремнем, - сказал он сквозь зубы. Как правило, обходились одним, глайдеры слыли безопасными. Одной рукой накинул ремень, а другой потянул штурвал на себя.
        Турбины взвыли. Скалистые гребни и заснеженные цирки пошли вниз.
        - Нас догоняют, - сказала Лора.
        И в самом деле, чужой глайдер сначала отстал, но теперь догонял снова. Нахлынула злость.
        - Похоже, гоночный. Кто же это, в конце концов?.. Глайдер, ближняя связь на общем диапазоне!
        Тут же повторил это по-английски, а дальше постарался говорить спокойно:
        - Эй! На другом глайдере, прекратите нас преследовать, иначе сообщу в милицию.
        Ответа не последовало - то ли не услышали, то ли проигнорировали. И к диспетчеру обращаться бесполезно, они вне зоны воздушного контроля. Толуман повернулся к Лоре:
        - Это не по вашу душу?
        - Не знаю, - ее глаза стали цвета темной зелени. - Может быть, соперничающая корпорация. Если они прознали…
        Что прознали? Но Лора не договорила, чужой глайдер снова повис на хвосте. Хотя скорость была предельной, Толуман стал тянуть штурвал на себя. Турбины протестующе застонали, горизонт пошел вниз и исчез. Со всех сторон их окружило небо, они словно падали в серые облака. Потом земля появилась снова, став вертикальной стеной и продолжила медленно поворачиваться. На короткое время они повисли головами к голубому озеру в круге осыпей, и показалось, что машина сейчас врежется в них. Но озеро стремительно ушло назад, земля снова оказалась под машиной, а впереди белой птицей скользил чужой глайдер.
        - Ну и ну! - хрипловато сказала Лора, поправляя сползшую юбку. - Не знала, что такое можно вытворять на глайдере.
        - Так мы не уйдем! - со злостью сказал Толуман. - Если и развернемся, они все равно догонят. Чего им надо? Ты должна больше знать о корпоративных войнах… - Он осекся, от возбуждения обратился к гостье на «ты».
        Лора пожала плечами и отвела с лица волосы. Белый глайдер начал разворот, и Толуман взял правее, снова до предела увеличив скорость.
        - Ну, сбивать нас вряд ли станут, - голос Лоры звучал спокойно. - На гражданские глайдеры запрещено ставить оружие. Но можно приблизиться, оглушить из парализаторов, а когда глайдер совершит автоматическую посадку, допросить под гипномодулятором. Потом стереть кратковременную память, и никто не узнает, даже мы про все забудем.
        Ничего себе! А он-то думал, что сериалы про корпоративные войны сплошное вранье!
        Лора слабо улыбнулась:
        - Толуман, извини, что в это втянула. Но я не предполагала, что так обернется… А ты здорово водишь глайдер.
        Тоже перешла на «ты»! Паника отступила: неохота праздновать труса, когда тобой восхищается красивая женщина.
        - Ладно, - сказал Толуман. - Попробуем держаться подальше от этих уродов. Парализаторы не действуют дальше ста метров.
        Только откуда они возьмут это оружие, оно только для милиции? Хотя за деньги можно всё.
        - Пятидесяти метров, - спокойно поправила Лора. - Заряд частично рассеивается по металлическому корпусу.
        Этого он не знал… О, черт! Опять подобрались слишком близко. Ну, погодите.
        Уже близко был рассеченный провалами снежный хребет. Толуман провел глайдер меж двух скальных жандармов так низко, что взвихрилась поземка, и повел штурвал от себя. Скалы и снег понеслись вверх черно-белым кружевом.
        - Толуман!.. - испуганно сказала Лора.
        Обычно автопилоты глайдеров достаточно примитивны: круиз-контроль, расхождение при опасном сближении и автоматическая посадка. Хотелось бы поглядеть, как обычный пилот-любитель осмелится копировать рельеф, слетая с хребта, как огромной снежной горы. Он с ребятами соревновался в этом не раз, и как только никто не разбился…
        Но преследователи и не пытались повторить маневр. Спокойно прошли поверху, а когда Толуман выровнял глайдер над белой от пены рекой, начали снижаться…
        Стало стыдно - пытается произвести впечатление, как мальчишка! А потом охватило бешенство. Ну, ладно!.. Вой турбин ушел за порог слышимости, машина словно уткнулась в стену, во все стороны полетела галька. Глайдер проехался пластиковой юбкой по каменной россыпи и замер. Толуман рванул рычаг экстренного оставления машины - отлетели ремни безопасности, двери мгновенно откинулись вверх.
        - Оставайся сидеть! - крикнул он.
        Выпрыгнул из машины и, оскальзываясь на камнях, открыл багажник. Несмотря на ленту, все перемешалось, к счастью его сумка оказалась сверху. Толуман рванул застежку и увидел тусклый блеск металла. Со щелчком соединил деревянное ложе и ствол «Сайги», а обойму загнал, уже поворачиваясь.
        Вовремя, белый глайдер шел прямо на них! По телу прошел озноб, но Толуман уже вскинул карабин. Взять НИЖЕ мишени - слившихся в полупрозрачный круг лопастей левой турбины!
        Сухой треск, еще и еще. Каждый раз удар в плечо - это вам не современное оружие. Толуман для верности выстрелил по второй турбине, выдернул опустевшую обойму и загнал новую. Если не повредил турбины, будет стрелять по кабине.
        Но глайдер застонал как раненая птица, накренился и завернул к реке. Не переставая стонать, описывал круг за кругом, быстро теряя высоту - автопилот перешел в режим аварийной посадки. Толуман затаил дыхание. Сейчас автопилот боролся за жизнь пассажиров, да и Толуману не хотелось, чтобы они погибли. Глайдер в последний раз дернулся и пропал за гребнем морены. Донесся скрежет - видимо, все-таки сели.
        Толуман перевел дыхание вернулся к откинутой двери кабины. Ноги слегка подкашивались, но старался держаться небрежно, словно каждый день приходилось отстреливаться от злоумышленников. Надо же, во второй раз! Хотя где-то читал про закон парных случаев…
        - Оставайся здесь, - сказал он. - Я пойду, гляну, что с ними.
        Лора нахмурилась.
        - Надо было применять оружие? А если они разбились?
        Странная жалость со стороны женщины, которую собирались парализовать, а потом допросить в полубесчувственном виде. И кто знает, что сделать еще?
        - Я стрелял по турбинам горизонтального хода. Даже без них автопилот посадит глайдер на воздушную подушку, хотя будет жестковато. Ладно, я пошел.
        Прыгать в туфлях по камням было неудобно. Вырядился, как на прогулку, в другой раз надо надевать ботинки. Но добрался до гребня морены и выглянул, прячась за валуном.
        Белый глайдер накренился на осыпи, как только не перевернулся? Вокруг суетились две фигурки, вроде никто не ранен.
        Толуман поспешил обратно: - Не разбились, бегают вокруг. Надо срочно улетать, у них тоже могут быть винтовки.
        Глаза Лоры потеплели.
        - Что же, спасибо. Я у тебя в долгу. А ты всегда возишь с собой оружие?
        Толуман успел глянуть на свой камень: красноватый, но не холодный, а почему-то теплый. Он сел, пристроил винтовку рядом, и двери опустились.
        - Приходится. Тут есть медведи, могут повести себя недружелюбно. Да и черные золотоискатели попадаются.
        Взлетели, и сверху стал виден глайдер преследователей. Толуман поспешил снизиться - вдруг тоже начнут стрелять, - и машина заскользила в облаке брызг над рекой.
        - Ну, погодите, - сказал он. - Доберемся до Усть-Неры, сообщу в милицию.
        - Не надо, Толуман, - Лора вынула телефон. - Я позвоню в офис компании, а они поднимут на ноги полицию.
        Надо же, спутниковый телефон - у Толумана на такие штучки денег не было.
        Переговорив, Лора замолчала, а Толуман стал думать о пережитом приключении. Собственно, их уже три за последние дни - явный перебор. Хотя… уже какое-то разнообразие. Раньше совершал подвиги лишь в виртуальной реальности, но приятнее, когда тебя похвалит живая женщина. Правда, Лора кажется недоступно-элегантной, не то, что Елена… Толуман вздохнул.
        Он поднял глайдер на крейсерскую высоту, и наконец речная долина вывела в долину пошире, с островами на синей ленте реки. Россыпь домиков возле берега - Усть-Нера.
        - А здесь куда? - спросил Толуман.
        - К офису нашей компании. Ты должен его знать.
        Знает, конечно, только «офис» - громко сказано. Толуман не стал ползти по улицам (на мелкие нарушение правил в поселке закрывали глаза) и опустил глайдер прямо у барака, отделенного от реки чахлыми лиственницами. Лора стала поправлять перед зеркалом волосы, растрепанные после кульбитов Толумана. Он скептически улыбнулся, вряд ли Спицын обратит внимание на прическу гостьи из Канады.
        - Сейчас здесь только один сотрудник, русский. - Толуман вышел и галантно поднял дверь для Лоры. - Стережет образцы, хотя большую часть уже отправили в Магадан… Только подожди, я сначала сам загляну.
        Надо выяснить, в какой стадии подпития находится Спицын, может вообще непрезентабелен?
        Странно, дверь приоткрыта и валяются какие-то бумаги… Толуман осторожно вошел.
        Полный разгром! Бумаги и образцы пород валяются на полу. Стулья перевернуты, ящики шкафов выпотрошены. Толуман прошел к двери в жилые помещения - и здесь то же самое. Ни следа Спицына.
        Толуман вышел: плескалась о берег река, глухо шумели лиственницы, и все вдруг показалось мрачным.
        - Никого, - сказал он Лоре. - Похоже на ограбление, надо вызывать милицию. Тебе не стоит входить.
        Лора прикусила губу и осталась сидеть.
        Участковый приехал быстро, хотя дел у милиции в поселке прибавилось. Походил по комнатам, вышел и закурил, глядя на реку.
        - Будем искать, кто набезобразил. Хотя сам знаешь, народу всякого понаехало. Следов крови нет, может твой Спицын у какой-то бабы отсыпается. Помещение я пока опечатаю.
        - Мне нужно внутрь, - заявила Лора. - Офис принадлежит «Northern Mining», а я совладелица.
        Участковый с любопытством глянул на женщину: - Это уж как начальство скажет.
        Лора тут же вынула телефон, явно всех поставит на уши.
        Пришлось ехать в гостиницу. Номер у Лоры был двухместный, и то удалось забронировать только через администрацию Автономии. Лора поморщилась при виде второй кровати, но делать было нечего, и Толуман затащил чемоданы в номер.
        Пообедали в ресторане, народу пока было немного. Толуман поводил Лору по Усть-Нере, стесняясь убогости поселка, но смотреть было не на что: памятник жертвам ГУЛАГа и музей, куда Лора не пошла. Когда вернулись, спросила:
        - Ты вообще чем занимаешься?
        - Снабжение прииска, но это больше в зимнее время. Иногда выполняю поручения «Northern Mining».
        Лора фыркнула: - Учишься?
        - В институте Магадана, перешел на четвертый курс. В основном дистанционно, хотя и в городе часто бываю.
        - Ну-ну, - неопределенно сказала Лора. Взяла номер телефона Толумана, и на этом расстались.
        Вечером Толуман постоял у окна в своей квартире, глядя, как гаснет кровавая заря над горами. Вспоминалась Елена, и было тоскливо.
        Утром позвонила Лора и раздраженно сказала: - Я получила… дозволение разобраться в офисе. Ты мне сегодня не нужен. До завтра.
        Все-таки не идеально владеет русским языком. Но чем тогда заняться? От неожиданной мысли чаще забилось сердце: а вдруг удастся пригласить Лору домой? Хотя вряд ли красивая иностранка снизойдет до него, провинциала, но кто знает? Он оглядел захламленную квартиру, надо прибраться!
        Так что пару часов наводил порядок и чистоту, а напоследок даже сменил постельное белье. «Ты что, надеешься затащить Лору в постель?» - насмешливо спросил внутренний голос.
        В награду за домашние хлопоты решил слетать на рыбалку в любимое место…
        Речная струя серебрилась, исчезая потом в темном омуте. Такой же серебристый хариус выпрыгнул из воды, схватил мушку, и Толуман подсек. Упруго сопротивляясь, хариус вылетел из родной стихии на песок. Уже пятый, на сегодня хватит.
        Он снял трепещущую рыбу с крючка и огляделся. Синяя гладь реки, песчаные пляжи, зубчатые горы с пятнами снега. Прямо курорт, если забыть о ледяной воде. А главное, вокруг никого - можно отдохнуть после недавних стрессов, да и с Лорой не просто.
        Как же, никого!
        Голубой глайдер появился над рекой, повис в воздухе, а потом упал за ближние лиственницы. Толуман чертыхнулся, отступил к своему глайдеру и коснулся «Сайги».
        Но из-за деревьев вышла обыкновенная девушка: джинсы, голубая рубашка (под цвет глайдера, неприязненно отметил Толуман), чуть вздернутый носик и темные волосы.
        Он вынудил себя улыбнуться и снял руку с приклада «Сайги». - Вы прямо с неба свалились.
        - Здравствуйте, - сказала девушка застенчиво. - Я вам не помешаю? Просто увидела, что ловят рыбу. Я здесь недавно, какая рыба тут водится?
        Говорила несколько странно, словно с акцентом, но Толуман успокоился и вернулся к костру.
        - Хариус, - ответил он. - Если подождете, угощу ухой.
        - Спасибо, - сказала девушка. Симпатичная, но какая-то невыразительная, не чета Лоре: серые глаза, мягкий овал лица, лишь подбородок озорно выдается. - Кстати, меня зовут Элиза.
        - Толуман, - буркнул он, начиная чистить рыбу. Картофель уже булькал в котелке.
        Девушка присела на корточки. Толуман побросал рыбу и приправы в котелок и достал из багажника складной стул. - Садитесь.
        - Спасибо, - стеснительно сказала Элиза. - Извините, что навязалась.
        - Ничего, - пожал плечами Толуман. - Для одного ухи многовато.
        Больше Элиза не разговаривала, поглядывая то вокруг, то на Толумана. Но уюта прибавилось, девушка придала лесной поляне домашний вид. Скоро уха была готова, Толуман разлил ее по мискам и нарезал хлеба. Сесть пришлось на корягу, сгодится потом для костра.
        Элиза попробовала осторожно, а потом стала уплетать за обе щеки.
        - Вкусно! - сказала наконец. - Никогда не пробовала ухи. И еще непривычно, что мужчина готовит.
        Толуман удивился: - Из каких же вы краев?
        - С юга, - вздохнула девушка. - Вот придется привыкать.
        Наверное, семья приехала подработать на реконструкции колымской трассы. Не особо интересно, да и чувства смешанные - и досадно, что потревожили на рыбалке, и приятно от неожиданной компании… Девушка поставила миску, еще раз поглядела на Толумана и с вздохом поднялась.
        - Спасибо, - поблагодарила она. - Я еще полетаю, осмотрюсь немного.
        - До свидания, - рассеянно сказал Толуман.
        Элиза ушла за лиственницы, и вскоре оттуда свечкой взлетел голубой глайдер. Хватило такта не приземляться под носом. Толуман хотел наловить рыбы домой, но передумал. Посидел, глядя на потухающий костер, а потом залил его и забрался в машину.
        Подлетая к Усть-Нере, увидел на въезде голубое пятнышко - похоже, тот самый глайдер. Когда снизился, то рядом увидел гаишную машину. Толуман, как и положено, опустился на придорожную площадку и въехал в поселок уже на воздушной подушке. Гаишник скептически разглядывал сероглазую девушку.
        - Вот, - обернулся он к Толуману. - Остановил, хотел поближе посмотреть на аппарат, а у нее и документов нет. Конечно, можно без гражданской карточки, если сильно религиозная, но права-то нужны.
        Толуман глянул на глайдер: небольшой, с повышенным диаметром турбин горизонтального хода - гоночная «Ямаха-игл», редкая птица в этих местах.
        Элиза робко глянула на Толумана: - Я хотела только посмотреть на поселок.
        Все-таки глаза красивые. Толуман вздохнул, везет ему на чужие проблемы.
        - Палыч, я ее немного знаю. Зовут Элиза, приезжая. Может, на первый раз предупреждение?
        Палыч хмыкнул: - Что приезжая, понятно. Номера Южнороссии, как только сюда добралась?.. Ну ладно, если ручаешься. Только за штурвал я ее не пущу.
        - Я отведу, куда скажет. Свой возьму на буксир.
        - Ладно, - пожал плечами гаишник. - С тебя причитается.
        - Улыбочку! - обратился он к девушке. Нацелился милицейским блокнотом, делая фото, и вывел на дисплей бланк предупреждения. - Имя, отчество и фамилия?..
        Но тут у Толумана зазвонил телефон, и пришлось отойти в сторону.
        - Заезжай в офис, - голос Лоры звучал раздраженно. - Я тут набрала барахла, одна не справлюсь.
        - Хорошо, - ответил Толуман. - Через полчаса-час. Возвращаюсь с рыбалки.
        Лора что-то буркнула, но Толуман не стал слушать и вернулся к нарушительнице. Палыч уже заканчивал.
        - Приложите сюда пальчик в знак согласия… Готово. При следующем нарушении большой штраф, а глайдер поместим на стоянку… Поучи ее, что ли, пусть сдаст на права, - обратился он к Толуману.
        - Ладно, - согласился он. Еще какая-то Элиза на его голову.
        - Ну, поехали, - сказал он. - Сначала ко мне, у меня пособие по вождению завалялась.
        Активировал в своем глайдере режим следования и сел за штурвал «Ямахи-Игл».
        - Меня вообще-то учили водить глайдер, - хмуро сказала Элиза, садясь рядом. От нее исходил приятный цветочный аромат. - Только пройти экзамен не получилось.
        - Ну, тогда быстро сдашь на тренажере у Палыча, - сказал Толуман, от раздражения переходя на «ты». - Только правила подучи. И с полетным режимом осторожнее, хотя в Усть-Нере с этим пока либерально. А вообще нужна лицензия пилота.
        Толуман повел «Ямаху-Игл» в наземном режиме, его собственный глайдер последовал. «Ямаха» слушалась как перышко, такую опасно доверять молодой девице. Транспондера[4 - Приемопередающее устройство, используемое для идентификации воздушного судна авиадиспетчером] нет, или не активирован, вот девушка и резвится в воздухе. Но Толуман обошелся без комментариев, сбегал домой за книжкой и вручил Элизе.
        - Куда теперь?
        Элиза перестала разглядывать захламленный двор и вздохнула. - По дороге на запад, - скучно сказала она.
        Проехали Усть-Неру, миновали мост над могучей Индигиркой.
        Через некоторое время девушка указала вправо, на дорогу к заброшенному поселку Ольчан: - Мне туда.
        Толуман хмыкнул, но повернул.
        - Остановите, пожалуйста. Тут ГАИ нет?
        - Тут вообще никого нет, - удивленно сказал Толуман.
        - Тогда я сама доеду. Когда вы меня поучите?
        Вроде сказала, что умеет водить…
        - Может, завтра. Только не знаю, как у меня будет со временем. Можно твой телефон?
        Элиза подала карточку - странный шелковистый материал, а номер обычный, не спутникового оператора.
        - Если у меня будет время, позвоню, - сказал Толуман. Вышел и некоторое время смотрел, как «Ямаха-игл» ползет над разбитой дорогой. Странно, стихия такой машины - воздух. Наверное, семья добралась сюда самолетом, а глайдер с вещами перегнал перевозчик… Толуман машинально достал кристалл, и опять странно - приятно-розового цвета, никогда такого не видел. Ладно, надо спешить к Лоре, так что забрался в свой глайдер и полетел.
        В дверь пришлось стучать, и было слышно, как отодвигают ящики.
        - Дверь не запрешь, замок выбит, - пожаловалась Лора, поправляя засученные рукава блузки. - Твой Спицын так и не появился. Я тут набрала несколько ящиков, помоги погрузить в глайдер.
        Ящики были тяжелые, набиты камнями и бумагами. Толуман вспотел, затаскивая их в машины.
        - Остальное разберу завтра, - устало сказала Лора. - Это уже менее важно.
        Что же успели откопать геологи из «Northern Mining»? Постоянно быть с ними не получалось.
        - Только куда всё девать? - продолжала Лора. - Не хотелось бы в отель, да и не уместятся в номере.
        - Можно ко мне, - хмуро сказал Толуман, - поставлю на балконе.
        - Подожди немного. А, вот и они.
        Появился милицейский глайдер и стал под лиственницами. Участковый помахал рукой.
        - Посторожат, - с облегчением сказала Лора. - И хорошо бы задержали этого Спицына.
        Толуман хмыкнул - впервые видел такую услужливость милиции, обычно их не дождешься… Турбины протестующее заныли, поднимая груженые глайдеры, а дома пришлось таскать ящики снова - хорошо, что квартира всего на втором этаже.
        - Поведешь мой глайдер? - спросила Лора. - Мне надо в отель, привести себя в порядок, а потом хорошо бы поужинать. Я зверски проголодалась.
        Толуман переоделся и отвез Лору в гостиницу. Ожидая на стоянке, стал размышлять. Отыскали ли что-то важное геологи из «Northern Mining»? Куда девался Спицын? Откуда Лора так хорошо знает русский язык: порой ввернет такие обороты, какие в учебниках не встретишь? Где живет Элиза, ведь Ольчан заброшенный поселок?.. В общем, голову сломишь.
        Наконец вышла Лора, опять холодно-элегантная, но злая.
        - Эта соседка меня доконает, - пожаловалась она. - Всю ночь храпела, а сейчас сидит с мужиком и выпивают.
        - Народу понаехало, - рассеянно отозвался Толуман. - Строят переход через Темную зону, колымскую трассу расширяют…
        Чтобы ублажить Лору, в ресторане заказал строганину, отбивные из жеребятины и кумыс. Гостья из Канады отнеслась к якутским блюдам скептически, но понемногу распробовала, а от кумыса повеселела.
        - Неплохо, - сказала она. - Только обратно в номер не хочется. Здесь можно снять квартиру или хотя бы комнату?
        Толуман задумался. - Поселок переполнен… - начал он, и тут вспомнил Елену, а сердце застучало сильнее. На обычное ухаживание Лора, скорее всего, только фыркнет. А вот если… Он набрался смелости: - Можешь остановиться у меня. Квартира однокомнатная, но я могу спать в кладовке. Я всегда так делаю, когда приезжает мама.
        Лора оглядела его, слегка розовая от кумыса.
        - Ну-ну, - протянула она. - Воображаю, какие сплетни пойдут в «Northern Mining».
        Выпила еще чашку и усмехнулась. - Но я не замужем, пускай болтают. Похоже, ничего другого не остается. Поедем, возьму свои вещи.
        Толуман перевел дыхание: неужели стало везти с женщинами?
        По счету заплатила Лора, отмахнувшись от Толумана. - Надеюсь, ты не будешь брать с меня за постой?
        По квартирке Толумана прошлась, все разглядывая.
        - Не так плохо для холостяка, - изрекла она. - Бывает хуже.
        Хорошо, что попотел над уборкой.
        - Постельное белье свежее, только вчера взял из прачечной. Вот полотенца.
        Он постелил себе в кладовке, а Лора распаковывала чемоданы. - Хоть есть, где все повесить, - сказала она.
        Отгорела кровавая заря, улеглись. Толуман старался не высовывать носа из кладовки. Вот и Лора погасила ночник. Темнота, тишина…
        Но заснуть не удавалось - надо же, рядом лежит привлекательная женщина. Только близок локоть, а не укусишь. Надо завтра побольше комплиментов, а то и коснуться ненароком: как она среагирует? Он ворочался, стараясь не скрипеть раскладушкой.
        Наконец и Лора включила ночник.
        - Не спится, - пожаловалась она. - Наверное, твой кумыс виноват. Слушай, иди сюда, поговорим. Не разговаривать же через всю комнату? Не бойся, я не буду тебя соблазнять.
        У Толумана чаще забилось сердце. Он лег в пижамных штанах, чтобы не являться перед красивой женщиной в одних трусах, а теперь набросил куртку, подошел и сел на кровать.
        - Расскажи об этих краях, - попросила Лора. - Поселок какой-то неухоженный. В Канаде хватает безлюдья, но в обжитых местах все-таки цивилизованнее.
        Толуман глянул на Лору: волосы красиво рассыпались по кружевам ночной рубашки. Сквозь тело прошла горячая волна. Он быстро отвернулся и стал рассказывать об истории освоения Колымского края…
        - Что сидишь ко мне спиной, - обиженно сказала Лора. - За день не насиделся? Повернись… а лучше ложись рядом, конечно поверх одеяла.
        У Толумана пересохло во рту - похоже, Лора сама не против любовного приключения. Она отодвинулась к стене, и он лег рядом, но говорить расхотелось из-за волнения. Лора привстала, опираясь на локоть.
        - Ты специально расстегнул пижаму, чтобы соблазнять одинокую женщину? У тебя красивое тело.
        Толуман опомнился и хотел застегнуть пуговицы, но Лора повернулась на бок, положила ладонь на его грудь и снова опустила голову на подушку.
        - Так-то лучше, - умиротворенно сказала она. - Бог знает, сколько не лежала в постели с мужчиной.
        От ее ладони по телу прошла теплая волна. Скоро и в паху разлилось горячее томление. Ладошка Лоры скользнула на живот, а после заминки перебралась на пижамные штаны…
        - Ого! - весело сказала она. - Вот почему ты перестал разговаривать, тебе хочется совсем другого. Ладно, забирайся ко мне под одеяло. В конце концов, мы взрослые люди и можем поиграть, если обоим хочется.
        У Толумана зашумело в ушах. Он молча встал, скинул куртку, а потом и пижамные штаны. Лора оглядела его блестящими глазами и тоже потянула через голову ночную рубашку.
        Красивые маленькие груди, и еще… Переливчатый зеленый камень на цепочке между грудей.
        - Ты носишь драгоценности в постели?
        - Это имитация изумруда, - беззаботно отмахнулась Лора, - настоящий я держу в сейфе. Просто забыла снять. Мне приятно чувствовать его на груди, а тебе он не помешает.
        В голове Толумана что-то щелкнуло, будто наконец сошлись кусочки паззла.
        - Эй, что с тобой? - удивилась Лора. - Только что был в полной боевой готовности, и вдруг опал.
        От резкого спада возбуждения накатила дурнота. Толуман наклонился за пижамными штанами.
        - Послушай, - выговорил он. - Я уже видел такой изумруд, правда по телевизору, но потом мама рассказывала…
        - Ну и что? - раздраженно спросила Лора.
        - Тебя не удивляет, что мы похожи? Скулы и всё такое, даже глаза близкого цвета. Посторонние наверное принимают нас за брата и сестру. Дело в том, что мой отец, Евгений Варламов, какое-то время жил в Колымском крае, пока не вернулся в Канаду. Твое настоящее имя случайно не Кэти?..
        - ЧТО? - Лора потянула на себя одеяло. - Твой отец Юджин Варламов?.. Я чуть не трахнулась со своим братом? Вот умора!
        Она действительно истерически расхохоталась, а Толуман никак не мог попасть ногой в штанину.
        - Ну, - наконец выговорила «Лора», все еще всхлипывая от смеха, - я дозналась, что у отца была интрижка со здешней рогной. Но что в результате у меня появился братик, он скромно умолчал.
        - Если бы ты назвала настоящее имя… - неловко сказал Толуман. Он наконец оделся, но не знал, что делать дальше. - Отец немного рассказывал матери о своей семье. Или хотя бы сказала, что ты связана с «Trans-Zone»…
        - В последние годы я больше занималась делами «Northern Mining», - уже спокойнее сказала Лора, хотя скорее уж Кэти. - Но и в «Trans-Zone» в совете директоров. Я давно решила поехать в Россию под другим именем, чтобы не привлекать лишнего внимания. Так что создала виртуальную личность, Лоры Моуэт… Кстати, и ты мог бы сразу назвать фамилию. В Канаде больше в ходу имена, так что мне и в голову не пришло спрашивать.
        Она потянулась за ночной рубашкой. - Отвернись, и так видел свою сестру голой! Хорошего помаленьку.
        Да, понятно, откуда в речи «Лоры Моуэт» русские обороты. А вот с ним отец так и не поговорил… Кэти промокнула глаза рукавом.
        - А было бы забавно, если мы занялись сексом. Со своим открытием мог и подождать. Хотя… потом было бы неловко, я все-таки не извращенка. Вот, понадеялась на ночь любви, а вышла встреча родственников. Да сядь ты, наконец. Братья и сестры вообще иногда спят в одной постели, хотя с Ивэном мне это не нравилось.
        Стало приятно - оказывается, «Лора» все-таки положила на него глаз. А она привстала, разглядывая Толумана.
        - Действительно, похож на отца, теперь я вижу. Наверное, твоя бородка меня с толку сбила. У них был пылкий роман?
        - Все сложнее, - сказал Толуман грустно. - Может, потом расскажу. Хотя мне грех жаловаться.
        - И каково это, иметь матерью рогну? Я бы испугалась такого братца, но у меня самой подруга рогна.
        - Вот как? - удивился Толуман. - А мать?.. Мне ведь не передалось Дара, так что воспитывала как обычно. Даже строже: не хотела, чтобы я вырос маменькиным сынком.
        - Знаешь, я ведь хотела разыскать ее. Но теперь…
        - А…. - сказал Толуман. Голова стала более-менее соображать. Он коснулся коробочки на столе, и вспыхнул красный огонек. - Это система от подслушивания, как-то пришлось вести конфиденциальные переговоры.
        - Не из «Northern Mining» поставили? - с беспокойством спросила Кэти.
        - Нет, выпросил в Колымской администрации.
        - Тогда еще проверка, раз уж не удалось в постели… - Кэти хихикнула. - Ты знаешь, зачем я здесь?
        - Конечно, - сказал Толуман, наконец осмелившись сесть рядом. Красивая у него оказалась сестра, хотя и слишком деловая, а вот с сексом не повезло. - «Путь в волшебную страну начинается меж двух островерхих сопок», - процитировал он.
        - ЧТО? - опять вскинулась Кэти. - Ты и это знаешь?
        - Извини, - неловко сказал Толуман. - Ты знаешь, мама очень любила отца. Она талантливая рогна и овладела искусством… дальновидения. Ну, и иногда подглядывала за его жизнью.
        - Выходит, и за мной тоже, - хмуро сказала Кэти.
        - По-моему, она стеснялась этого, - мягко сказал Толуман, - но ничего не могла с собой поделать. Кое-что рассказывала мне, чтобы не рос совсем уж безотцовщиной. Но, по-моему, она избегала наблюдать за тобой и Джанет. Только за ним, да и то нечасто. Все-таки она считалась законной женой, пусть и второй, у нас таких называют одьулун.
        - Вот так? - удивилась Кэти и, помолчав, сказала: - А вообще, я могу ее понять. Совсем недолго замужем, а потом снова одна. Передай ей, что я не в обиде.
        - Спасибо, - сказал Толуман. - Так что я знаю о месторождении. Мы ездили туда летом на лошадях, и было трудновато. Потом на деньги, что отец присылал, купили глайдер. Мама сказала, что я должен научиться летать, как отец.
        - У тебя неплохо получается, - вздохнула Кэти. - Но полетим на моем, там установлена аппаратура, с помощью которой я смогу оконтурить месторождение.
        - Ты знаешь, - сказал Толуман, - я испугался, когда узнал о геологах. Вдруг на него наткнутся.
        - Ну… - Кэти обхватила колени руками. - Когда я приобрела вес в «Northern Mining», то стала подталкивать их к сотрудничеству с Колымской администрацией. Пример отцовской «Trans-Zone» был на виду, так что на это пошли. Сотрудничество действительно оказалось выгодным, но у меня была и своя цель - приглядывать за ситуацией. Так вот, через своего человека я узнала об имперской компании «Россия-Восток» и стала соображать… Москва теперь вольный город, открыт доступ к любым архивам. Еще в начале прошлого века появились сведения о платине в хребте Черского, но тогда поиски оказались безуспешны. Позже советские геологи провели более тщательные исследования, однако СССР распался. А вдруг власти новой Российской империи наткнулись на какие-то забытые результаты?.. Короче, я поставила всех на уши (Толуман улыбнулся) и уговорила заключить контракт на разведку с Колымской администрацией, чтобы у меня был повод приехать. При этом постаралась, чтобы наши геологи обошли тот район стороной…
        - Я с ними работал, - вставил Толуман, - тоже был обеспокоен. Но кажется, они не дошли до этих мест.
        - Что-то могло просочиться, - вздохнула Кэти. - Я поняла, что нужно действовать. И была права: офис разграблен, а ведущий специалист исчез. Я думаю, его уже нет в живых. Допросили, а потом избавились. Да и нас преследовали.
        Неприятный холодок прошел по спине. Чтобы отвлечься, Толуман сказал:
        - А ты деловая. Сразу всех ставишь на уши.
        - Ты знаешь, - снова вздохнула Кэти, - мне было всего восемнадцать, когда погиб отец. По сути, он заложил фундамент деловой империи. Конечно, появились желающие ее растащить. Мне пришлось одновременно учиться и заседать в советах директоров двух крупных компаний. Если бы не рогна, с которой отец меня познакомил, меня бы сожрали. А так побаивались, и я выкрутилась. Только вот на личную жизнь времени не осталось… Это хорошо, что мы встретились, хоть кому-то могу доверять. Будь ты любовником, я даже во время секса думала, не платят ли тебе мои недруги?
        - Ну и порядки у вас в корпорациях! - удивился Толуман. - Не беспокойся, я буду тебе помогать. Я помню отцовскую мечту.
        - А, - улыбнулась Кэти. - Но об этом поговорим потом. Слишком много всего навалилось, у меня голова болит. Давай спать.
        - Спокойной ночи, - сказал Толуман, вставая. Но долго не мог заснуть, и несколько раз слышал, как в своей постели фыркает Кэти.
        Завтрак готовила она, посмеиваясь.
        - Вспомнила, как готовила отцу ужин в Эдмонтоне. Нет бы тогда сказал, что у меня есть братик в Колымском крае. Стеснялся, наверное… Кстати, на людях по-прежнему называй меня Лорой. Хотя похоже, маскировка не помогла.
        - Какие планы на сегодня? - спросил Толуман.
        - Еще полдня на разборку в офисе. Ты мне будешь мешать, так что пока свободен. Можешь поискать себе любовницу, раз уж со мной не вышло, - Кэти опять фыркнула. - А завтра начнем облетать район.
        Уехала на своем желтом глайдере, а Толуман поразмышлял, да и позвонил Элизе. Хотя и смешно представить эту девчушку в роли любовницы.
        Та явно обрадовалась: - На том же месте? Хорошо, буду через час.
        Но Толуман оказался первым. Опять ясный день, опять синеет вода, и зелень лиственниц стала свежее. Кострище придавало поляне обжитой вид, почти как дома. Когда глайдеров станет больше, наверняка всё загадят.
        На этот раз Элиза опустилась прямо на поляну, вполне грамотно. На ту же голубую блузку накинула нарядную парку - да, тут тебе на юг.
        - Я почитала книгу и сделала упражнения, что прилагаются, - оживленно сказала она. - Но кое-что непонятно…
        Достала из глайдера планшет не совсем обычного вида (как отполированная пластина из кварца) и вывела изображение. - Вот здесь, например…
        Ее волосы скользнули по щеке Толумана, и он вздрогнул, будто от электрического разряда. Синтетику носить не надо… Разобрали на планшете задачи, а потом перебрались через невысокий хребет к дороге на Ольчан и стали упражняться в торможении (глайдеры тормозились хуже обычных машин, почему и было ограничено движение в городах). Когда начали отрабатывать обгон и расхождение с препятствиями, выяснилось, что Элиза плохо чувствует габариты: она смела несколько веток, воткнутых Толуманом вместо конусов, а напоследок помяла пластиковую юбку его глайдера.
        - Из-вините, - выговорила она, чуть не плача.
        - Ничего, - вздохнул Толуман. - Это починят в пять минут.
        Попытку Элизы всучить деньги на ремонт пресек, и та, все еще красная, распрощалась.
        - Лучше буду тренироваться на ветках.
        Толуман подождал, пока ее глайдер скроется за поворотом, и тоже поехал, но не к Усть-Нере, а вслед за девушкой: что она там делает в Ольчане?.. Однако за поворотом глайдера не оказалось, а в лесочке Толуман уловил движение, и спину обдало морозным холодом - медведь!
        Он резко затормозил, но это оказался не медведь. На дорогу перед глайдером вышел огромный черный пес. Остановился, в упор глядя на Толумана и заворчал. Красный язык, белые клыки, желтые блюдца глаз. Толуман облизнул пересохшие губы и стал потихоньку сдавать назад. «Сайгу» из багажника не достать, да и нельзя стрелять в таких. Все знали, что происходило в Москве после исчезновения Темной зоны.
        Но пес не преследовал, и Толуман аккуратно развернулся. Краем глаза заметил в зеркале, как в небо словно упала голубая капля - Элизе надоело изображать возвращение в Ольчан. А ведь девчонка еще загадочнее Лоры будет…
        Кэти закончила разбираться с хламом, и Толуману досталось тащить только два ящика.
        - Они все-таки подобрались близко, - сказала она дома, убедившись, что горит красный огонек. - Есть образцы минералов, сопутствующих платине. Конечно, это косвенные признаки, но надо спешить. Вылетаем сегодня.
        - Сначала поставлю твой глайдер на зарядку, - ответил Толуман. - А вечером полетим в Первомайский, оттуда удобнее исследовать район. Колонка для зарядки на руднике есть.
        - Первомайский, - задумчиво сказала Кэти. - Отец говорил, что я побываю там.
        Толуман вздохнул: отец разговаривал с ней, рассказывал сказки, а ему нет…
        Глайдер Кэти подключил к своей колонке, а собственный пришлось отогнать на общественную. Возвращался пешком и вдруг стал как вкопанный: а Кэти проверила сейф Спицына? Забыл сказать о нем, стал слишком беспечен. Хотя немудрено, столько всего свалилось… Так что повернул к бараку.
        Милицейского глайдера не было - естественно, не станут они долго ублажать взбалмошную иностранку. Потянул дверь - так и осталась открытой. Вошел в темноватое помещение, но свет включать не стал, еще примчатся из милиции. Так… сейф почти не замаскирован, только скрыт картой Колымского края. Не похоже, что ее трогали.
        Толуман снял карту и набрал незамысловатый шифр: «3003», высота главной вершины в массиве Буордах, где только вчера пролетали. В сейфе оказалась початая бутылка водки и единственная бумажка. Толуман развернул ее, и сердце екнуло - картосхема, и что-то отмечено крестиком. Всмотрелся… и на душе отлегло, крестик был далеко от его места. Может, наткнулись на золото и Спицын решил это утаить?..
        Сзади что-то шевельнулось. Толуман стал оборачиваться, но на голову будто обрушился мешок с песком. Ноги отнялись, и осел на пол. Вокруг обрисовалось пятно света, а выше что-то маячило… кажется, человеческое лицо, но скрытое маской. «Не то…», - смутно услышал он, и на голову свалился другой мешок. На этот раз все померкло.
        Глава 2
        КЭТИ
        Она уже стала беспокоиться: не пропал ли Толуман, как и Спицын. Наконец появился, но какой-то пасмурный, и со словами: «Я полежу немного», скрылся в своей кладовке.
        К вечеру как будто пришел в норму, и они все-таки вылетели: лента реки стала темно-синей, а лиловые горы с пятнами снега поднимались слева все выше.
        - Где-то там, - Кэти глянула на золотую полосу над горами. - Надо же, я почти в волшебной стране.
        Первомайский, к ее удивлению, оказался ярко освещен.
        - Странно. Отец говорил, что тут запустение.
        - Прииск сильно расширился, - хмуро сказал Толуман. - Теперь это уже не вахтовый поселок.
        Среди современных домов все равно стояли юрты, и возле одной Толуман опустил глайдер. Вышел первым и открыл дверцу для Кэти. «Пустячок, а приятно», - вспомнилось ей забавное выражение отца.
        - Пойдем, познакомлю тебя с мамой.
        Наружные стены были обтянуты шкурами - наверное, оленьими, а внутри тепло, в изящном открытом камине горел огонь. Со скамеечки встала стройная женщина с черными волосами, в одежде с каким-то национальным орнаментом. Подойдя к вошедшим, кивнула сыну и обняла Кэти.
        - Вот мы и встретились, - сказала она. Голос звучный, хотя и с оттенком грусти, а глаза ярко-голубые, как обычно у рогн.
        - Здравствуйте, - ответила Кэти, с любопытством оглядывая юрту: стены из древесных стволов и увешаны оленьими шкурами, низкая мебель, застланное мехами ложе. Из современной техники холодильник и телевизор. - Так это вы одьулун моего отца?
        - Уж извини, - слегка улыбнулась та. - Так вышло. И имя себе оставила, каким тогда назвалась, просто Рогна… А ты и Толуман похожи.
        - Я не сразу это заметила, - смутилась Кэти.
        Рогна рассмеялась, но не стала продолжать тему. - Садитесь. Сейчас Куннэй приготовит чай.
        Имя что-то напомнило…
        - Отец немного рассказал о вас, правда не вдаваясь в подробности… - Кэти едва не фыркнула, но сумела удержаться. - Что была некая рогна, и прислуживала ей девочка по имени Куннэй. Это она?
        - Нет. Та давно вышла замуж. А это другая, тоже воспитываю.
        Дверь открылась, вбежала девочка с косичками, торопливо поклонилась и схватила чайник. Кэти чуть не задохнулась от догадки: Рогна не хотела ничего менять! Та же юрта, наверняка та же обстановка, то же ложе и почти та же девочка, что были тогда…
        По-семейному попили чая с вкусными лепешками.
        - Спасибо, Куннэй, - сказала Рогна. - Иди домой.
        Она подождала, пока закрылась дверь.
        - Итак, вы встретились. Давно пора.
        Кэти подозрительно огляделась, а Толуман слегка улыбнулся: - Бесполезно подслушивать рогн, слишком сильная аура.
        - Давно… - не сдержала раздражения Кэти. - Я была слишком занята, устраивая дела отца. Он ушел так неожиданно.
        Рогна покачала головой.
        - Да, он мог жить еще долго. И месторождение уже разрабатывалось бы. Но он избрал путь Великих.
        - И оставил все на мои бедные плечи, - вздохнула Кэти. - Говорят, что вы, рогны, можете видеть будущее. Я пытала Сильвию, мою подругу, но она всегда уходит от ответа. Что нас все-таки ждет?
        Рогна тоже вздохнула. Красные отсветы от очага на миг состарили ее лицо.
        - Будущее двоится и троится, далеко не все можно видеть ясно. Но вероятно, ты станешь одной из богатейших женщин мира.
        - Да ну его, это богатство, - гневно сказала Кэти. - Я кручусь как белка в колесе, никакой личной жизни. Вот увидела его, - она кивнула на Толумана, - и он мне понравился. А оказался братом.
        - Да уж, - ехидно заметила Рогна, - ему придется обойтись другой. А ты не печалься, тебя ждет большой сюрприз.
        - Ну-ну… - протянула Кэти. - Ладно, не хотите говорить, не надо. Но как все-таки подступиться к этому месторождению?
        - Да, - снова вздохнула Рогна. - Тогда я была юной, и мне казалось - как хорошо, что такое богатство достанется моим детям (Кэти моргнула). Теперь я вижу, что большое богатство влечет большие проблемы. Но с этого пути вам теперь не сойти. А как… Ты уже прошла необходимую подготовку в «Northern Mining», а Толуману придется учиться на ходу. Проведите более детальную разведку. Конечно, «три километра к северу и три километра к югу» - это поэзия. Когда я была там с Толуманом, то стала опытнее и смогла прикинуть проекцию рудного тела на поверхность. Оно имеет форму овала, вытянутого с севера на юг, не доходит до поверхности плато и уходит на большую глубину под углом примерно семьдесят градусов к югу…
        - На какую глубину? - перебила Кэти. - Ведь обычно месторождения платины россыпные.
        Рогна одобрительно глянула на нее. - У меня не получилось определить. По меньшей мере, на несколько километров. Конечно, это необычно.
        Кэти присвистнула: - С ума сойти!
        - Да, - кивнула Рогна, - полмира у вас в кармане. - И добавила, будто цитируя: - «Только не забудьте, что и другие жаждут обладать этим миром».
        Не очень понятно, но Толуман вздохнул - видимо, ему это что-то говорило.
        - Завтра начнем облеты, - сказала Кэти. - Сначала отсюда, как бы проверяя работу наших геологов, а потом сместимся к северу. Я думаю, что смогу оконтурить месторождение. Главное - мы знаем, где искать.
        Она глянула на темные окошки: - Где я буду ночевать?
        - Лучше в гостинице рудника, - сказала Рогна. - Я заказала одноместный номер, так что тебе не будут мешать. А Толуман, наверное, у меня.
        - Спасибо, - сказала Кэти и обернулась к Толуману. - Довезешь меня до гостиницы?
        - Ну да. Потом поставлю глайдер подзарядить.
        Когда вышли, Кэти передернула плечами. - Даже не знаю, что сказать о твоей маме. С одной стороны, вроде милая женщина. А с другой - иногда мороз по коже. И какое чутье на руды!
        - Рогны могут применять свои таланты по-разному, - сказал Толуман. - Мама развила чуткость к излучениям металлов и минералов…
        Все-таки он казался унылым, довез ее до гостиницы, и там расстались. Номер оказался так себе, но хоть без соседей.
        Облеты проходили по одинаковой схеме: поднимались по-над речкой (они стекали с хребта Черского на восток и юго-восток), спускались по долине с другой стороны хребта и возвращались поверх отрогов. Кэти работала позади с аппаратурой, а Толуман неспешно вел глайдер, зависая в нужных местах. Тонкие гравиметрические измерения были невозможны с вертолета, а посадки затруднены сложным рельефом, так что глайдеры с их малошумными турбинами оказались идеальны для геологоразведки. Все же для более тонких измерений приходилось садиться, хотя Кэти особо не загружала Толумана. «Это скорее для калибровки аппаратуры», - сказала она. Погода стояла на редкость хорошая, обеды брали с собой и останавливались поесть в живописных местах. Горы тянулись бесконечными зелеными и синими волнами, по ним ползли тени облаков.
        - Зеленые холмы Якутии, - заметила как-то Кэти.
        - К северу они суровее и еще полно снега, - сказал Толуман. - Кстати, не слишком ли мы беспечны? Помнишь, как нас преследовали по пути из Магадана? В милиции у меня приняли заявление, но на этом все и кончилось.
        Кэти хмыкнула: - У тебя всегда ружье под рукой. А эти… Мне позвонили из вашей милиции и сказали, что задержала двух… мудаков, что ли, которые гоняли на том глайдере. Особо не отпирались, дескать хотели поразвлечься. Дали им по месяцу, к сожалению больше нельзя за хулиганство без тяжких последствий. Пока любуются небом в клеточку.
        Толуман усмехнулся и не стал пояснять про «мудаков». - Если бы не ты, милиция вообще ничего бы не сделала. Все равно, через месяц они выйдут.
        Но что-то призадумался…
        По вечерам Кэти присматривалась к одьулун своего отца.
        - И все-таки, как у них вышло? - наконец не выдержала она. - Непохоже, что твоя мать потеряла голову от страсти. Что потом была любовь, это я поняла. Твоя мать даже не меняет ничего в юрте.
        - Вот как? - глянул на нее Толуман. - Да, разве что телевизор появился… Ну, тогда тебе можно сказать. Ей указала сойтись с отцом старшая рогна. Моя мать по сути вынудила его взять себя второй женой. Это надо было, чтобы появился ребенок, то есть я. Причина… ты узнаешь о ней позже, хотя возможно, дело не только в этом. Так что брак по расчету. А потом… но я не хочу говорить об этом.
        - Ага, - кивнула Кэти. - Непредвиденные последствия, заранее не предугадаешь. Что ж, понятно.
        Наконец настал черед той реки.
        - Дай-ка я поведу глайдер, - попросила Кэти. - Интересно, как запомнила. Конечно, потом нашла по карте, но это скучнее… Так, вот две островерхие сопки.
        Они поднялись над долиной, миновали остатки каких-то строений и вышли под перевал. Тут Кэти приостановилась.
        - Здесь путаница ложбин, - сказал Толуман. - Найдешь нужную?.. Кстати, мать с отцом ночевали тут.
        Кэти лукаво глянула на него: - И зачали тебя?
        Толуман слегка покраснел. - Нет. Но в этих местах.
        - Вот сюда! - объявила Кэти.
        С перевала открылось вздыбленное море сопок, на многих лежал снег. Кэти опустила глайдер в долину. - Начнем считать притоки, - весело сказала она.
        Миновали котловину, на которую Толуман поглядел с улыбкой. Слева потянулось мрачное плоскогорье, поверху блестел снег.
        - Четвертый приток… - считала Кэти. - И, чуть погодя: - Вот он!
        Глайдер повисел над озерком, куда спадала бурная речка из верховьев долины. Потом Кэти повела машину вверх, а Толуман оглядывал берега. Они поднялись над крутым склоном, и открылось обширное пространство, покрытое снегом. Кэти направила глайдер к снежному бугру в центре плато и приземлилась. Вышла из машины и сразу накинула капюшон, пронизывающий ветер свистел среди огромных камней.
        - Нет входа в волшебную страну, - грустно сказала она. - А папа рассказывал, что провалишься в дыру, как Алиса в «Стране чудес»…
        Обернулась к Толуману: - Дальше ты поведи глайдер, а я займусь аппаратурой. Сначала круг над плато.
        После облета - внизу угрюмые скалы и снежные поля, ветер раскачивал машину, - Толуман спросил:
        - Ну, есть что-нибудь?
        - Я оконтурила некую гравитационную аномалию, - сказала Кэти. - Но мы встретили таких уже не одну. Сделай несколько посадок по периметру.
        Видно было, что садиться трудно: ветер так и норовил снести глайдер на скалы. Толуман лихорадочно управлял векторами тяги. Кэти сочувственно глянула на него:
        - Теперь в центре, нужна хотя бы примитивная сейсморазведка.
        Толуману пришлось выкопать яму. Потом вдвоем (снежинки секли шею Кэти, холодными каплями стекая по спине) установили тяжелый цилиндр.
        - Прощай, половина заряда аккумуляторов, - вздохнула Кэти. - Но при наших скудных возможностях электроискровой метод лучший.
        Толуман еще побегал, расставляя датчики. Потом отвел глайдер в сторону, и Кэти тронула клавишу. В воздух взлетело облако пара, в ушах зазвенело. Кэти пересела назад и принялась сводить данные в единую картину.
        - Что-то есть, - устало сказала она. - Необычное, раньше такого не попадалось. Но платина это или нечто другое, так не определишь. Нужна основательная разведка.
        Они полетали над соседней долиной (как будто более пологие склоны) и вернулись обратно к перевалу. Толуман посадил глайдер, а Кэти перебралась вперед и перекусили. Ветер так же уныло свистел среди каменных останцев, и выходить не хотелось. За несколькими отрогами тускло блестело озеро, и Толуман кивнул в его сторону.
        - Там у матери и отца произошла очень странная встреча. Потом расскажу.
        Кэти усмехнулась: - Похоже, ты перенял мамину привычку. Тоже любит говорить «потом расскажу» и «потом объясню». Что думаешь насчет дороги сюда?
        - Скорее, это будет просека. И кое-где придется выравнивать бульдозерами. Наверное, и в самом деле лучше по соседней долине, а то здесь крутовато для платформы на воздушной подушке. Но надо еще посмотреть профиль высот.
        Кэти аккуратно собрала остатки обеда.
        - Кое-что ты соображаешь, - сказала она. - Кроме того, из соседней долины удобнее пробивать разведочную штольню, если рудное тело падает к югу. Но без буровой установки не обойтись, так что нужна большая платформа. В общем, дел хватает.
        Однако вечером разговор зашел о другом. Кэти вывела на карту предполагаемые контуры месторождения, и все смотрели на дисплей. Кэти нахмурилась.
        - Конечно, это меньше, чем шесть километров на шесть километров. Но нужно еще место для рудника, промышленной зоны и поселка, ведь подземную добычу можно вести и зимой. Хотя под поселок могут выделить муниципальную землю. Итого, желательно около двенадцати квадратных километров. И как такой кусок земли можно выкупить? Я узнавала, земля в этом районе, как почти везде, в собственности Колымской администрации.
        Рогна грустно улыбнулась. - Когда-то я говорила твоему отцу, что коренной житель Автономии может обратить в собственность любой незанятный участок земли, оплатив по твердым расценкам. Мне это не нужно. А вот он… - Она кивнула на Толумана.
        - А! - воскликнула Кэти. - Так вот зачем был нужен этот брак… Ох! - от неловкости даже выступили слезы. - Извините, - пробормотала она.
        - Ничего, - вздохнула Рогна. - Ты для меня, как член семьи. Я тоже поначалу была возмущена. Но старшие рогны… с ними не поспоришь. А в результате все вышло хорошо.
        Кэти постаралась вернуть себе деловой вид.
        - Тогда о расценках, - сказала она. - Какие они?
        - Не очень низкие, - ответил Толуман, - иначе всю землю разобрали бы про запас. Если не сельхозугодия, то один гектар обойдется чуть меньше ста тысяч рублей, то есть квадратный километр будет стоить десять миллионов, это около двухсот тысяч канадских долларов. Соответственно двенадцать километров обойдутся в два миллиона четыреста тысяч долларов. Лучше выкупить землю в равных долях, хотя мне как коренному жителю должно принадлежать не менее пятидесяти одного процента участка. У тебя в сумочке найдется миллион двести тысяч долларов?
        - Если поскрести, то найдется, - хмуро сказала Кэти. - А ты откуда возьмешь столько?
        - Я одолжу, - улыбнулась Рогна. - У меня доля в прииске, нашла им золотую жилу. Любой банк даст кредит под такой залог.
        - Тогда остается мелочь, - вздохнула Кэти. - Собрать денежки и подать заявку. Я наскребу послезавтра.
        - И я наверное тоже, - сказала Рогна. - Завтра наведаюсь в отделение банка, им надо связаться с Магаданом, но думаю, что проблем не будет.
        Интересно, что станет с банком, который откажет в кредите рогне? Хотя вряд ли они часто берут взаймы.
        И в самом деле, проблем не возникло, хотя Кэти была не в духе - пришлось продать часть акций не по лучшей цене, и притом Прескотту. Старая лиса наверняка что-то заподозрил. Они записались на прием и в назначенное время подъехали к администрации Усть-Неры, неказистому двухэтажному строению. Для подобных транзакций была выделена специальная комната. Толуман и Кэти вошли: никого, стол с большим монитором и несколько стульев.
        - Приветствую вас, - раздался нейтральный мужской голос. - Я искусственный интеллект администрации Колымской автономии. Присаживайтесь. Что желаете?
        Они сели. Толуман сказал:
        - Я коренной житель Автономии и хочу обратить в собственность участок земли.
        - Приложите свою карточку к сканеру… Верно, у вас есть такое право, без объявления торгов. Обрисуйте участок на карте (на мониторе появилась карта Колымской автономии) или выведете карту на дисплей своего устройства. Расценки показаны в нижнем правом углу.
        Кэти достала из сумочки планшет и высветила карту, над которой вчера долго работали.
        - Разрешите соединиться с вашим устройством для скачивания изображения?
        - Разрешаю, - сказала Кэти. На большом мониторе появилась копия карты с границами участка.
        - Земли общего назначения, - констатировал ИИ. - Разрешено любое использование в рамках законодательства Колымской автономии. Произвожу расчет. Как видите, необходимо внести сто двадцать миллионов восемьсот тысяч рублей. Допускается рассрочка, вывести условия?
        - Не надо, - сказал Толуман. - Расчет сразу. Я вношу пятьдесят один процент суммы. Сорок девять процентов вносит моя сестра и получает право на соответствующую долю участка.
        - Мадам, - сказал ИИ (Кэти слегка прыснула), - приложите вашу карточку… Так, вы гражданка Канады. Мне нужно некоторое время, чтобы получить подтверждение родственного статуса. Без этого приобрести землю можно только на общих основаниях.
        Толуман усмехнулся: - Теперь будет связываться со своими родичами в Канаде. Надеюсь…
        Но ИИ уже заговорил:
        - Я получил подтверждение, что вы дочь Юджина, или, что одно и то же, Евгения Варламова. Но у вас значится другой брат, Ивэн Варламов, и больше никого. Я не усматриваю родственной связи.
        Кэти покосилась на Толумана, тот вздохнул:
        - Я сын Евгения Варламова, что подтверждается заявлением, заверенным в правлении поселка Первомайский. Кэти Варламова его дочь, что следует из гражданского реестра Канады. Можешь связать эти факты?
        ИИ взял паузу на раздумья, а Толуман повернулся к Кэти:
        - Если до него не дойдет, придется оформить все на меня. Тогда на тебя сделаю дарственную, налогом это вроде не облагается.
        Кэти фыркнула: - А не сбежишь, как единоличный владелец участка?
        Снова заговорил ИИ:
        - Действительно, вы сестра Толумана Варламова по отцу. Статус близкого родственника, поэтому имеете право приобретения доли на льготных условиях. Как иностранке, допускается владение не более чем сорока девятью процентами совместной недвижимости. Поскольку вы не резидент Колымской автономии, будете платить земельный налог по повышенной ставке. Расценки в нижнем правом углу дисплея.
        Кэти глянула. - Ладно, - буркнула она.
        - Для расчета поочередно приложите карточку к сканеру и одобрите перевод средств на счет Колымской администрации. Сначала Толуман Варламов, как мажоритарный владелец. Пятьдесят один процент общей суммы.
        Сначала Толуман, а потом Кэти приложили и одобрили.
        - Поздравляю с вступлением во владение, - завершил процедуру ИИ. - Получите распечатанные свидетельства о праве собственности и проверьте их правильность.
        Принтер вытолкнул два листа, проверили.
        - Вот я и стала на миллион двести тысяч беднее, - вздохнула Кэти, когда выходили. - А вообще все гладко, даже не ожидала. Ты его быстро убедил.
        Надо же иногда похвалить мужиков.
        - Если бы ты оформляла владение одна, - довольно сказал Толуман, - пришлось бы создавать совместную фирму и объявлять торги. Тебе повезло, что у отца случился роман на стороне.
        - Ну-ну, - фыркнула она. - Расскажи это своей будущей жене.
        - Теперь всё в публичном доступе, - задумчиво продолжал Толуман. В земельном отделе в Магадане, наверное, переполох. Какие-то Варламовы оформили в собственность двенадцать квадратных километров. Небось думают, что нашли золото.
        - Не помешают?
        - Не думаю. Это в прежней России власти попытались бы отхватить кусок, а то и лишить собственности. Сейчас Братство жестко следит за соблюдением законов. Сама видела, ИИ ни у кого не запросил разрешения, а значит для Колымской администрации сделка абсолютно законна. Конечно, Координатору доложат, но нам и так надо будет открыться. Кстати, ты им даже выгодна, для иностранцев выше земельный налог, да еще тридцать процентов с прибыли.
        - В Канаде я плачу больше, - вздохнула Кэти. - Ладно, мне надо в Магадан, устроить дела в «Northern Mining». Нужно подбирать специалистов для разведки, оборудование. Когда вернусь, прикинем трассу дороги.
        - Мне отвезти? - спросил Толуман.
        Кэти хмыкнула: - Чтобы опять кто-нибудь привязался? Есть у вас воздушный транспорт? Отец рассказывал, что прилетел в Усть-Неру на самолете.
        - Есть даже воздушное такси, - улыбнулся Толуман. - У тебя деньги остались?
        - Побольше, чем у тебя, - фыркнула Кэти. - Заказывай. Только заедем домой за вещами.
        - Пожалуйста, веди себя осторожнее, - попросил Толуман. - На твоем месте я бы нанял охрану.
        - Еще чего? - отмахнулась Кэти. Но стало приятно, давно о ней никто не заботился.

* * *
        ТОЛУМАН
        Он проводил взглядом красно-синий самолетик и задумался. Не решился сказать Кэти, что на него напали в этом барачном офисе: у сестры и так сложилось неважное впечатление о России. Что же он услышал: «не тот» или «не та»?.. Память в прямом смысле отшибло. Хорошо еще не убили, а лишь стукнули по темечку. Вообще, чувствуется профессиональный подход, в отличие от бандитов, что встретились во время путешествия с отцом Маркелом - те сразу начали палить. Похоже, что-то нужно именно от Кэти.
        Ладно, пока ничего не предпримешь, что же делать пару дней? Ах да, Элиза… Всю неделю был занят и не звонил. Та тоже помалкивала, небось стеснялась из-за помятого глайдера. Как у нее дела с экзаменом на права?
        Позвонил, и Элиза откликнулась сразу. - Думаю, что готова. Не проверишь меня?
        - Хорошо, - согласился Толуман (даже не заметил, что она тоже перешла на «ты»). - На том же месте?
        - Ага! - радостно откликнулась Элиза.
        Толуман из любопытства запросил местоположение абонента, но то оказалось скрыто.
        Глайдер Элизы голубым камешком упал с неба, и Толуман улыбнулся: форсит девочка. И принарядилась: темно-синее платье с жакеткой - впрочем, сегодня было почти тепло.
        Погонял ее по тренировочным заданиям, все правильно. «Змейка» и разъезд в узком месте (Толуман опять рискнул своим глайдером) - и тут хорошо.
        - Молодец, - сказал он. - Позвоню в ГАИ, может сегодня примут.
        Дежурил Палыч. - Приезжайте, - сказал он. - Делать все равно нечего.
        В отделении усадил Элизу за руль тренажера и нахлобучил шлем ВР.
        - Поехали!..
        Толуман вышел на улицу - первый действительно теплый день, хотя на горах еще не стаял снег. Пожалуй, завтра можно слетать и на рыбалку, в этот раз подальше… Наконец появилась счастливая Элиза, размахивая пластиковой карточкой.
        - Сдала с первого раза! - гордо объявила она. - Спасибо.
        Отпраздновали в ресторане, хотя без кумыса. От котлет Элиза отказалась, а строганину из любопытства попробовала. - Довольно вкусно, - без особого энтузиазма сказала она. - А ты далеко живешь?
        - Рядом. Если хочешь, зайдем.
        С чего это Элиза напрашивается в гости?
        Девушка с интересом глядела на невзрачные дома поселка, а по квартирке Толумана прошлась, как и Кэти - все оглядывая. Увидела женское платье на спинке стула.
        - Ты женат?
        - Нет, - Толуман поколебался. Кэти не хотела, чтобы узнали об их родстве, хотя после визита в администрацию это вряд ли останется тайной. - Одной знакомой.
        - А… - Элиза поскучнела и отбыла, не попив чаю.
        Толуман смотрел, как она ведет глайдер по улице, уже на законных основаниях. Где-то за городом опять поднимется в небо, и куда?..
        Следующий день провел скучно, на рыбалку не полетел. Сидел за компьютером, вымеряя профили высот по речным долинам. Не хотелось выглядеть в глазах Кэти профаном. Элиза не звонила, да и зачем он ей теперь?.. Получалось, что путь по долине Эльги, а потом Адычи длиннее, чем с Индигирки, но доступнее из-за меньшего перепада высот. Тем более, на старых картах там был показан зимник.
        Этим он и поделился с Кэти, когда та прилетела, опять на воздушном такси. Видно, денежки и в самом деле остались.
        - Хорошо, - хмуро сказала она. - Завтра полетим на разведку. А то мне надо обратно в Канаду.
        Утром снова оделись по-рабочему, прошли над трассой «Колыма» и повернули направо по долине Эльги. Река с песчаными островами текла по широкой долине, и бывший зимник лишь местами угадывался среди леса. Иногда был виден отчетливее - полоса грязи с лужами воды. Миновали остатки строений - то ли лагерь сталинских времен, то ли золотопромышленной артели.
        Свернули на север по одному из притоков Эльги, пересекли лесистый водораздел и оказались на Адыче. Горы стали выше, и вокруг смерклось - или были уже в Лимбе, или из-за хмари, заволокшей небо. И тут вполне можно было расчистить дорогу для ТНВП. Наконец достигли долины, над которой нависали обрывы их плоскогорья. Сначала она была пологой, а потом начинался крутой подъем в ледниковый цирк. На дне лежало озеро, куда спускались конусы осыпей. Толуман посадил глайдер на берегу.
        - И за это мы отдали два с половиной миллиона? - вздохнула Кэти, оглядывая скалы, по которым сползал туман.
        Толуман был озабочен другим: - Если будем пробивать штольню из цирка, дорогу сюда придется вести серпантином. Без бульдозеров не обойтись, но все же приемлемее, чем в той долине.
        - Скорее всего, штольню поведем отсюда. - Кэти разглядывала карту на планшете. - Над цирком как раз высшая точка плато. И верхняя граница аномалии где-то тут, посередине склона.
        - Затащить сюда буровую будет непросто, - усомнился Толуман. - Хотя есть и на гусеничном ходу.
        - Доставим платформой на воздушной подушке, - отмахнулась Кэти. - В Магадане у «Northern Mining» есть две. Только морока будет ее сюда пригнать. Вот этим и займешься. Да и место для бурения еще надо определить.
        Пошли к утесам. Толуман делал замеры, а Кэти лазила по камням - красное пятнышко куртки на фоне мрачных обрывов. Туман опустился ниже, начало моросить.
        - Где-то тут будем пробивать разведочную штольню, - сказала Кэти, вернувшись, - но сначала надо провести точные геофизические измерения. Это уже работа для геологов. Ну, вроде определились. Можно возвращаться, а то холодно.
        Действительно, промозглый холод забирался под одежду. Но когда вылетели из горной долины, посветлело. Увидев остатки строений, Кэти указала вниз.
        - Давай спустимся. Хочу поглядеть, что это было. Да и перекусить пора.
        Внизу обнаружились остовы бараков и проржавелые бочки. Толуман пнул одну ногой, и та рассыпалась в прах. Потемневшие бревна из лиственницы сохранились лучше. На фоне унылого пейзажа глайдер Кэти казался инопланетным кораблем. И здесь опускался туман.
        - Похоже, бараки еще сталинских времен, - сказал Толуман. - Заключенные мыли золото. Я видел остатки таких лагерей, когда возили на экскурсии из Усть-Неры.
        - Золото и платина часто сопутствуют друг другу, - задумчиво сказала Кэти, - но из того месторождения не должно быть выносов, там другая речная система.
        - Ты прямо профессионалка, - Толуман стал доставать из багажника контейнер с обедом. - А может, полетим дальше? Не нравится мне этот туман…
        Он не договорил. Над головой взревело, небо словно обрушилось на голову, и крышка багажника ударила по темени так, что перед глазами заплясали огненные круги. Ощутил, что вокруг бушует воздушный вихрь, а потом все померкло…
        Очнулся от хлестких ударов по щекам, замычал и с трудом открыл глаза - перед ними плавали какие-то пятна. Затылок болел, и Толуман хотел потрогать его, но обнаружил, что не может пошевелить рукой. Зрение постепенно сфокусировалось.
        Он сидит на земле, привалившись к стене барака. Ноги связаны веревкой и, похоже, руки за спиной тоже. Неподалеку у стены полулежит Кэти, тоже связанная, а перед ней стоит невысокий мужик с рябым лицом. Второй отходит от Толумана, потирая ладонь.
        - Ну, будешь говорить, сучка? - спрашивает конопатый. - Чего здесь искали?
        Второй встает рядом - худощавый, лицо землисто-серое. Тонкие губы кривятся:
        - Мы тебя распялим и поимеем, а потом будем засовывать в… кое-что поострее, - в руке появляется нож. - Говори!
        Кэти поворачивает голову и сплевывает - похоже, ей тоже досталось. Наверное, глайдер преследователей вынырнул из низкой облачности и упал прямо на них, сбив вихрем от турбин. И это явно бандиты, хватает таких на Колыме.
        - Золото, - отвечает Кэти. - Отпустите, вам тоже хватит.
        - Врет, - с сомнением говорит конопатый. - Эту долину всю обшарили.
        - Тебе это надо, Рябой? - Его сообщник как будто потерял интерес и скучающе поигрывает ножом. - Будешь корячиться, намывая золото?
        - А ведь правда, Серый, - отвечает тот, кого назвали Рябым. - Золото нам без надобности. Надо сделать дело и уматывать. Только дай я с ней позабавлюсь.
        Он наклоняется и начинает расстегивать куртку Кэти. Та извивается, но не может освободить рук - те примотаны веревкой к бревну. Толуман тоже дергается - бесполезно!
        - Постой, - говорит Серый - Ты кондом припас?
        - Зачем? - Рябой начинает ржать. - Забеременеть она не успеет.
        - А затем. Если трупы не сгорят, могут сделать вскрытие и найдут в ней твою сперму. Все равно, что оставишь визитку. Нам это надо?
        - Надо же, - Рыжий чешет голову. - Не подумал.
        - С тобой это бывает, - хмыкает его собеседник.
        Кэти как будто чуть опомнилась.
        - Послушайте, - говорит она. - Я дам вам денег. Много денег, вы в жизни столько не видели.
        Конопатый выжидающе смотрит на Серого, но тот качает головой.
        - Не выйдет, сестренка, - с сожалением говорит он. - Нам после этого не жить. - И поворачивается к напарнику. - Чего стоишь? Ищи, что нам надо.
        Затем подходит к Толуману. Тот слушал, скрипя зубами, но ничего не мог сделать. Просить и умолять бесполезно, он встречал таких людей с тусклыми глазами убийц, словно в них вселились души палачей, витавшие на Колыме со времен сталинских лагерей. Серый сплевывает:
        - Совсем забыл…
        Он обшарил карманы Толумана (в нос шибануло дешевым одеколоном) и вытащил телефон. Вернулся к Кэти и сделал то же самое. Положил ее телефон на камень и ударил по нему булыжником, такая же участь постигла телефон Толумана. Потом бандит сложил осколки в карман и стал ходить взад и вперед, пиная гальку. Что же делать?! В глайдере Кэти есть радиомаяк, по нему их легко найти. Только зачем будут искать, улетели ведь на целый день? А вот если удастся нажать кнопку тревоги…
        Наконец вернулся Рябой.
        - Нашел! - радостно объявил он. - Место что надо. - И подошел к Кэти: - Сама пойдешь, сучка, или поволочем? Тогда и мордашку испортить можем.
        - Сама пойду, - буркнула Кэти.
        Развязав ноги, ее схватили под руки и повели куда-то. За все время она так и не поглядела на Толумана. И верно, какой с него прок?
        Спустя некоторое время вернулись за ним.
        - У тебя тоже есть выбор, чувак, - скучно сказал Серый. - Или бьем по яйцам, пока не взвоешь, или мирно идешь куда надо.
        - Я пойду, - сумрачно сказал Толуман.
        «Ну, я вам сейчас покажу!».
        Когда повели, тоже крепко взяв под руки, улучил удобный момент и сделал шаг пошире, будто переступая кочку. Не касаясь ногой земли, резко ударил каблуком назад, по голени конопатого. Тот взвыл и выпустил руку Толумана, а он изо всей силы толкнул шедшего слева Серого, и оба покатились по земле. Не вступая в драку с двумя противниками сразу, Толуман вскочил и бросился к глайдеру. «Сайгу» достать не получится: руки связаны, да и не успеет. Но можно нажать тревожную кнопку, хоть носом…
        Однако добежать не дали. Серый нагнал волчьими прыжками и рванул за связанные руки так, что Толуман кубарем покатился по земле. Следом несколько раз саданул ботинком в поясницу, грязно ругаясь. Но когда, прихрамывая, подбежал конопатый и тоже стал пинать Толумана по ребрам, остановил:
        - Сломанные ребра нам на хрен нужны. Вот привяжем, побьешь, но аккуратно.
        Беглеца вздернули на ноги. Серый встал сзади, и Толуман почувствовал нажатие сквозь одежду и холодный укол в поясницу.
        - Выкинешь еще фокус, всажу перо в почки, - пригрозил Серый. - Так что иди, и не дергайся.
        А конопатый харкнул Толуману в лицо и потащил дальше.
        За прогалиной с бараками начался лес, и Толумана завели в чащу, где земля была завалена буреломом. Там сидела Кэти, привязанная к высохшей лиственнице. Толумана пихнули к корням другой и тоже привязали. Прежде чем снова связать ноги, конопатый с силой пнул Толумана в промежность. Дикая боль, словно тело пронизал электрический ток…
        - Хватит, - приказал Серый, - дуй за канистрой. - И стал собирать хворост.
        Толумана затрясло: понял, что их ждет.
        Набралась куча ветвей, и тут подоспел конопатый с канистрой.
        - Может, сразу навалим на них дров, плеснем бензина, и дело с концом?
        - Нет. - Серый достал зажигалку. - Все должно выглядеть натурально. Парочка притомилась и решила отдохнуть у костерка. Задремали, а огонь-то и разгулялся…
        Давно не было дождей, сегодняшняя изморось не в счет, и лес стоял сухой. Хворост разгорелся сразу, на Толумана пахнуло теплым дымом. Серый спрятал зажигалку и кивнул напарнику: - Ступай, поджигай лес. Только для нас проход оставь.
        Он подошел к Кэти, та отчаянно выгнулась и стала выкрикивать ругательства (по-английски, и Толуман понимал лишь общий смысл). Серый покрутил головой:
        - Хоть бы выражалась по-русски, бля…
        Да, едва ли отец обучал Кэти русскому мату. Толуман скрипнул зубами: он что, сходит с ума? В лицо уже дохнуло жаром.
        А Серый достал парализатор, навел на Кэти и небрежно нажал спуск. Девушка дернулась в последний раз и обмякла. Серый стал срезать веревки, аккуратно сматывая их и пряча в карманы куртки. Если найдут обгорелые трупы, никто не догадается, что были связаны.
        Появился конопатый (за его спиной уже гудело пламя) и с сожалением глянул на обмякшую Кэти. - Эх, такая баба даром пропадает.
        - Ничего, в Магадане снимешь телку, - пожал плечами Серый. - Хотя… мы уже будем в Таиланде.
        За его спиной взвился столб пламени - огонь с завыванием охватил сухую лиственницу. Серый повернулся к Толуману.
        Беззвучный удар. Темнота…
        Его как будто волокли куда-то. Он закашлялся, грудь раздирало от едкого дыма. Вокруг стоял треск и гул. С трудом разлепил ресницы - похоже, они обгорели. Назад, раскачиваясь, отступал пылающий лес. Толуман хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто его тащит, но это не удалось, только шею закололо тысячью иголок.
        Ну да, оглушили из парализатора, но шок уже проходит. Вдруг Толумана отпустили, и верхняя часть туловища упала на землю. Он увидел растрепанные волосы и испачканное сажей женское лицо. Элиза!
        Та повернула голову, на измазанной щеке трепетал багровый свет. - Сейчас! - прохрипела она. Глаз вспыхивал красным угольком, и девушкой казалась ведьмой, вынырнувшей из огня преисподней. Толуман хотел заговорить, но язык еще не слушался, а Элиза нырнула обратно в ревущую стену из дыма и пламени.
        Появилась, таща за собой Кэти, и за ними тут же рухнуло горящее дерево. Толуман попытался встать, но упал обратно, не почувствовав удара о землю. Элиза снова оказалась рядом: лицо румяное от пламени, а щеки в разводах - слезы тут же высыхали от жара. Опять назад уплывал горящий лес, и над собой Толуман видел пламенеющее, грязное и прекрасное лицо Элизы. Она бережно опустила его голову, и кинулась назад за Кэти.
        Стиснув зубы, Толуман заставил себя встать. Тело зудело, мышцы дрожали от напряжения и уколов бесчисленных игл. Не было сил, чтобы помочь Элизе, он мог только брести, едва не падая на тошнотворно раскачивающуюся землю. Но кусты проплывали мимо, а пламя злобно гудело сзади, не нагоняя их, а только накрывая волнами смрадного дыма.
        Под ногами оказалась галька - они вышли из горящего леса! Толуман свалился на нее, с наслаждением ощутив щекой мокрые камешки. Рядом, задыхаясь, упала Элиза.
        - Какая она тяжелая! - сипло выговорила она.
        По телу Толумана в последний раз прошли судороги - и отпустили, паралич прошел! Видимо, помогло страшное физическое напряжение. Он кое-как сел. Кэти отходила от паралича медленнее - она скорчилась на гальке, ее всю трясло. Наконец привстала. Вид был еще тот - вымазанная сажей, с обгоревшими волосами, и тем не менее Элиза завистливо сказала:
        - Вы красивая.
        Кэти гневно глянула на нее, а Толуман с трудом выговорил:
        - Познакомьтесь. Это Кэти, моя сестра. А это…
        - Элиза! - радостно объявила девушка. Кэти подперла рукой подбородок, вглядываясь в нее.
        - С-спасибо, - сказала она, язык тоже заплетался. - Без вас мы бы сгорели.
        Пламя ревело, жар обдавал лица, и Толуман встал. - Отойдем подальше. - Он помог Кэти подняться и та, опираясь всей тяжестью на его руку, заковыляла рядом.
        - А к-как же бандиты? - спросила она.
        - О них не беспокойтесь, - скучно сказала Элиза, и Толуман насторожился.
        Стали видны остатки бараков, а возле них целая парковка: желтый глайдер Кэти, рядом какой-то незнакомый - наверное, бандитов, и голубой - Элизы.
        - Не смотрите вправо! - быстро сказала она.
        Естественно, Толуман и Кэти дружно повернули головы. Несколько секунд глядели, а потом Кэти согнулась, и ее стало рвать на гальку. Толуману тоже стало нехорошо.
        Возле барака в красных лужах валялись какие-то куски. Было бы непонятно, что это такое, если бы среди них не глядела тусклыми глазами оторванная голова с конопатым лицом.
        - Ох, не могу!.. - простонала Кэти. Толуман обнял ее за плечи и повел к глайдеру. Там достал канистру с водой, и стал лить ей на руки, а та, содрогаясь, полоскала рот и умывала лицо.
        - Извините, - жалобно сказала Элиза, - я же просила не смотреть туда.
        - Кто это с-сделал? - зубы Кэти стучали.
        Но Элиза плотно сжала губы, и по щекам опять потекли слезы, делая их еще грязнее. Сердце Толумана сжалось, он порылся в карманах и нашел носовой платок (к счастью свежий, перед Кэти не хотелось выглядеть неряхой).
        - Спасибо, - пробормотала Элиза, вытирая платком слезы. - И уже тверже добавила: - Извините, я не могу сказать.
        А у Толумана замерло сердце: вспомнил огромного черного пса, вышедшего из леса по дороге в Ольчан.
        Кэти немного успокоилась. - Ладно, замнем. А откуда ты узнала, что мы в беде?
        Не любила она церемонное русское «вы».
        - Звонил этот… - Элиза глянула на Толумана, - ты его называл Палычем. В милицию позвонили из «Northern Mining», не могут найти некую Лору Моуэт. Милиции было не до того, какая-то драка на трассе, но Палыч вспомнил, что ты работаешь с этой Лорой. Поскольку ты не ответил, он перезвонил мне. Я оставила номер, когда сдавала на права. Но ты мне тоже не отвечал, и я забеспокоилась. Хорошо, что в телефоне осталась метка твоего последнего местоположении… - и она робко улыбнулась Толуману.
        Не помнил, что разрешил отслеживать себя… Но голова еще болела, опять наглотался дыма. Снова заговорила Кэти:
        - Лора - это я. Деловой псевдоним. А не знаешь, кто звонил из «Northern Mining»?
        - Этот… чудное имя, оканчивается на «скотт».
        - Прескотт, - констатировала Кэти. К ней отчасти вернулось самообладание. - Странно, а я…
        Она осеклась. - Ладно. Еще раз спасибо, Элиза. Мне надо в Усть-Неру. Отмокну в ванне, потом к врачу, хотя серьезных ожогов вроде нет, а затем в парикмахерскую. Может, соорудят хоть какую-то прическу. Ты с нами?
        - Нет, я полечу домой, - грустно сказала Элиза. - Мне тоже надо привести себя в порядок. До свидания.
        Она поглядела на Толумана, и он неожиданно для себя шагнул к ней и поцеловал в испачканную щеку - соленую и со вкусом сажи.
        - Спасибо. И до свидания.
        Кэти хмуро глядела, как голубой глайдер растворился в серых низких облаках, а потом повернулась к Толуману.
        - Даже не знаю, стоит ли говорить, - сказала она, - но иначе ты можешь наделать глупостей.
        - Ты о чем? - удивился он.
        - Она влюблена в тебя по уши, не видишь? Откуда она взялась?
        - Просто свалилась с неба, - ошарашено сказал Толуман, - когда я был на рыбалке. А с чего ты взяла?
        - Мужчины… - вздохнула Кэти. - Она меня сразу приревновала и жутко обрадовалась, когда узнала, что я только сестра. И чем ты ее приворожил? Уж наверное не являлся голый, как передо мной?
        - Всего-то угостил ухой из хариусов, - сказал Толуман.
        Кэти покачала головой. - Не знала, что уха из хариусов такое приворотное зелье.
        - И что мне теперь делать? - угрюмо спросил Толуман.
        Кэти невесело рассмеялась:
        - Милый, делать с ней ты теперь можешь что хочешь, только презерватив не забудь.
        - Ну, знаешь!.. - вырвалось у Толумана.
        Кэти покосилась на него: - Извини. Твоя сестра бывает грубовата, выросла в финансовых джунглях. Да еще сегодняшнее приключение. Кто же устроил на меня охоту?.. А к ней… Главное, относись бережно. Если она тебе безразлична, не подавай вида. Она какая-то наивная, явно не училась в канадской средней школе.
        - Может, и наивная, - сказал Толуман. - Только сама видишь, что стало с бандитами.
        - Да уж, - вздохнула Кэти. - Кто же это с ними управился? Догадки есть?
        - Кое-какие есть, но говорить пока не готов.
        «Откуда ты, Элиза? Почему черные псы охраняют тебя?».
        Когда поднялись в воздух, стало видно, что пожар охватил прилегающую к реке часть леса, но вряд ли пойдет дальше: с обеих сторон тянулись галечные косы, видимо намытые при добыче золота.
        Толуман включил автопилот: голова еще болела, а хотел разобраться в ситуации. Кто же на них напал? Похоже, это те двое, что преследовали на белом глайдере в день прибытия Кэти. Белый глайдер то ли в ремонте, то ли решили замаскироваться и взяли другой. Из-под ареста могли сбежать: арестованных содержат не так строго, как в тюрьме. Раз его не стали убивать в бараке - значит, охотятся именно на Кэти. Сейчас его просто хотели устранить, как нежелательного свидетеля. Но кто тогда стрелял по нему в горах, те двое вряд ли уже оправились? И кто устроил пожар в гостинице?..
        В общем, голова разболелась еще сильнее, но с Кэти своими соображениями поделился. Та всю дорогу молчала, временами разглядывая лицо в зеркале.
        В Усть-Нере высадил Кэти и отправился в милицию. Вопреки опасениям, их не стали подозревать в убийстве: как сразу выяснилось, видеорегистратор глайдера продолжал работать и заснял часть происшедшего. Только после появления Элизы по экрану будто мазнуло темное пятно, запись оборвалась, и больше на карте памяти ничего не было… На следующий день пришлось слетать с милицией на место происшествия: помог собрать куски растерзанных тел (хорошо, что привык разделывать оленей), а на полосе земли возле пожарища медэксперт сделал слепок отпечатка большой собачьей лапы. Похоже, псы (или это был только один) сопровождали Элизу в горящий лес, иначе как бы она нашла бы Кэти и Толумана?
        Ночью спал плохо, но утром Кэти никуда не торопилась. Попросила Толумана приготовить омлет, а сама сидела перед зеркалом, походя на стриженого мальчика и обрабатывая лицо кремами. Толуман свои волдыри обрызгал спреем.
        - Значит так, - сказала она после завтрака. - Заканчиваем здесь дела и летим в Магадан, а через пару дней я отправлюсь в Канаду. Я забыла, ты на каком курсе в институте?
        - Перешел на четвертый, по специальности горное дело. И еще курс по дорожному строительству.
        - Сойдет. Я создаю в магаданском филиале «Northern Mining» отдел под условным названием «Адыча», и делаю тебя его начальником. На тебе прокладка трассы к участку и доставка техники. Еще нужны геологи, чтобы начать разведку месторождения. Может, переманишь кого с прииска «Первомайский»? И начни строить приличное здание под офис в Усть-Нере вместо того клоповника. Вопросы финансирования и твоей зарплаты обговорим в Магадане.
        Толуман покачал головой.
        - Ну, ты деловая женщина.
        - Я так кручусь годами, - недовольно сказала Кэти. - Пора и тебе привыкать, на кого мне еще положиться? Так что у тебя будет мало времени для романа с Элизой. Да и в самом деле, что ты будешь с ней делать? Жениться тебе рано, а как любовница она не годится, слишком юная и наивная.
        Толуман хмыкнул: - И тут у тебя деловой подход.
        Кэти только фыркнула.

* * *
        КЭТИ
        Ночью в Магадане, после изнурительного дня в «Northern Mining», ей приснился сон. Хотя скорее, это был не сон, а видение в той зыбкой реальности, где обычно виделась с Сильвией.
        - Долго тебя не было, - сказала Кэти. - Муж? Дети?
        - С этим более-менее, - улыбнулась Сильвия, хотя лицо казалось усталым. - Я почувствовала, у тебя неприятности?
        - Уже позади, - ответила Кэти. А сама подумала: «Да, укатали Сильвию семейные горки», чуть переиначив одно из любимых выражений отца. Раньше она была куда восприимчивее.
        - Я видела сон, - вздохнула Сильвия, на что Кэти слегка удивилась: «Сон во сне?». - Это из будущего. Ты у входа в пещеру, или скорее это рудник. Он уходит глубоко, слишком глубоко в темноту. В будущем его будут называть Хель-Гейт[5 - Хель (др. - сканд. Hel) - в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма). Gate (англ.) - ворота]. Я не могу различить, выйдешь ты из него или нет. И мне страшно…
        Лицо Сильвии отдалилось и померкло, и только странное название еще какое-то время звучало в ушах: Хель-Гейт… Хель… Гейт… Хель…
        Из Торонто часто звонила в Усть-Неру и порой просила Толумана показать вид из окна. В Колымский край пришла осень, горы утратили скудный зеленоватый покров и укрылись серыми плащами облаков. Обычно Толуман сидел в своем кабинете наверху офисного здания, где еще вовсю шла отделка. Обходились без 3D, большой изогнутый дисплей и так создавал иллюзию, что Толуман сидит по другую сторону стола.
        - Итак, большая платформа еще не прибыла? - недовольно спросила она.
        - Должны привезти из Сиэтла к концу навигации, - ответил Толуман. - Здешние смогли доставить только ангар в разобранном виде, а бульдозеры доползли своим ходом. Зимой платформа на воздушной подушке все равно бесполезна, будет только снег разметать. Задействуем ее летом, по бездорожью. Буровая у нас на гусеничном ходу, и перегоним в ноябре, когда болота замерзнут, а больших морозов еще не будет. Для техники уже собирают ангар, там перезимует. Рядом поставили балок для жилья.
        - Хорошо, тебе виднее. А… - Кэти запнулась и окинула взглядом кабинет. - Ты уверен, что нас не прослушивают?
        Толуман пожал плечами. - Я пригласил специалистов из фирмы в Магадане, связанную с Братством. Они посоветовали устроить в здании круглое помещение, которое защитят от прослушивания. Я так и сделал: первый этаж рабочий, второй - мини-гостиница, а на третьем круглая надстройка, разделенная на три сектора. Один из них твой. Они же вставили специальные стекла в рамы и проверили всю аппаратуру. Конечно, за спутниковый канал связи и шифрование не отвечают.
        - Ладно… А как идет работа?
        - Бульдозеры проложили серпантинную дорогу в цирк. Геологи ведут изыскания, а рабочие начали пробивать разведочную штольню. У них только перфораторы, взрывчатку применяют осторожно, так что дело идет медленно. Но, судя по геофизическим данным, можем выйти к верхней части месторождения. Однако добраться до основного рудного тела можно только бурением.
        Кэти задумалась: - В общем, как и предполагали. Жаль, что я смогу приехать только зимой. Перелет через Китай долгий, а прямые рейсы Ванкувер-Магадан только планируются… Да, есть новости о том покушении?
        - Никаких, - вздохнул Толуман. - Кто-то устроил тем двоим побег, но кто, выяснить не удалось. В милиции по-прежнему считают, что покушение могла устроить конкурирующая компания. Ну, с которой у «Northern Mining» был конфликт из-за месторождения олова. Но доказательств у милиции нет.
        - В общем, всё опять списали на русскую мафию, - констатировала Кэти.
        Она еще раз осмотрела кабинет, камера следовала за взглядом.
        - У тебя и диван есть, - весело сказала она. - Приглашаешь Элизу?
        - Вообще ее не видел, - скучно ответил Толуман. - И на звонки не отвечает. Сплю здесь, когда работаю допоздна.
        - Ты особо не огорчайся, - ехидно сказала Кэти. - Ты знаешь, я пробовала выпытать у Сильвии что-нибудь, больно странная эта девушка. Но та наотрез отказалась отвечать, как обычно бывает, когда я влезаю в дела рогн.
        - Элиза не рогна, - нахмурился Толуман. - У нее серые глаза, а не голубые, как у рогн… - Подумал и мечтательно добавил: - Дымчато-серые.
        - Ну-ну, - сказала Кэти.
        Пришлось навестить и родного брата, как-никак совладелец семейных акций «Trans-Zone». К этому визиту готовилась тщательно, и поехала с охранником. Тот позвонил, ворота открылись, и по полукруглой дорожке машина подъехала к входу. По ступеням сошла девушка, несмотря на осеннюю промозглость в легком кимоно с цветастым узором.
        - Добро пожаловать, госпожа, - приветливо сказала она по-английски.
        - Привет, Юкико, - буркнула Кэти. - Брат дома?
        - Ожидает вас. - Девушка открыла дверь, ожидая, пока гостья пройдет.
        Когда попыталась снять с нее пальто, Кэти передернула плечами и сняла сама.
        Миновав холл с мебелью под старину, поднялись по роскошной деревянной лестнице. Не удержалась от вздоха: вот как надо жить, а у тебя руки до меблировки никак не дойдут. Ивэн ожидал в своем кабинете, обшитом дубовыми панелями. Поднялся из-за солидного стола (зачем он ему?) и мимолетно поцеловал сестру в щеку.
        - Спасибо, Юкико, - сказал он. - Пока можешь сесть. Хотя… - он повернулся к Кэти: - Чай или кофе?
        - Лучше чаю, но позже. Есть деловой разговор.
        Ивэн покосился на Юкико. - Она нам не помешает. - И добавил тоном приказа: - Забудь все, что услышишь!
        - Ладно, - поморщилась Кэти.
        Брат стал вальяжнее: холеное лицо, косой пробор в черных волосах. Невольно сравнила его с Толуманом - у того лицо худое и порой дерганое. Сама же и загнала: не живет спокойно, и другим не дает.
        - Ну, о чем речь? - Брат снова сел за стол, а Кэти утонула в глубоком кресле.
        - Завтра заседание правления «Trans-Zone», - с легким раздражением сказала она. - Мне нужен твой голос по вопросу финансирования завода в Магадане. Им необходимо новое оборудование, чтобы не сорвать график строительства перехода через Темную зону.
        - А зачем это тебе? - небрежно спросил брат. - Не хватает доходов с вольфрамового рудника? Ведь участок тебе одной достался.
        - Мы уже говорили об этом, - сердито сказала Кэти. - Ты не смог бы найти общий язык с рогнами. Мало кто может.
        - Ну да. Ты, да папочка. Кстати, я прочитал в финансовых новостях, что ты отхватила еще и участок в этом… Колымском крае. На пару с неким Толуманом, как выяснилось, нашим незаконным братцем. Так что папа недурно провел время на Колыме.
        Кэти передернуло.
        - Вынуждена тебя огорчить, вполне законным. Отец оформил все надлежащим образом, так что Толуман мог даже претендовать на долю в наследстве. Просто ему это не нужно.
        - Ну да, - Ивэн расслабленно вытянулся в кресле. - На Колыме находят золото, так что ты, похоже, завладела еще и золотой жилой. Меня совсем оттерла в сторону.
        Кэти фыркнула.
        - А ты все сидишь, да трахаешься со своим андроидом.
        Тут же пожалела о сказанном, но братец умеет вывести из себя. А тот побледнел и резко выпрямился.
        - Придержала бы язычок, сестрица. А то его и укоротить можно.
        - Извини, - махнула рукой Кэти. - Стоит нам пообщаться, и быстро доходим до оскорблений.
        - Я тебя не оскорблял, - криво улыбнулся Ивэн.
        Он словно что-то обдумывал, а потом повернулся к Юкико: - Принеси мне виски со льдом. А моей сестре чая.
        Девушка грациозно встала, и вскоре вернулась с подносом. Поставив его на стол, сначала налила гостье из фарфорового чайника, а когда та взяла чашку, принялась колоть лед, чтобы положить в бокал с виски. Ивэн удивленно посмотрел на нее, и это словно тронуло тревожную кнопку в Кэти - она и так сидела, как на иголках. Поэтому не была застигнута совсем уж врасплох, хотя времени среагировать тоже не было. Ловким движением Юкико перехватила рукоятку и острием кинжала ударила Кэти под левую грудь.
        У Кэти вырвался всхлип, а грудь словно обдало кипятком. Чашка выпала и разбилась. Юкико с недоумением поглядела на кинжал, а Кэти успела сунуть правую руку в карман блузы. Слегка приподняв брови, Юкико занесла кинжал для второго удара, но Кэти уже направила на нее парализатор. Голубоватая вспышка, и девушка осела на пол, зацепив поднос. Всё с грохотом полетело на пол. Ивэн вскочил, но тут же замер - дуло парализатора глядело прямо на него.
        Кэти облизнула губы, ее колотило.
        - Полезная вещь, кевларовая сорочка, - чужим голосом сказала она. - Так ты приготовил мне сюрприз? Ты ведь мой единственный наследник, да? А секс-боты порой убивают даже хозяев, просто сбой в программировании… Не двигайся! Юкико восстановлению не подлежит, искусственные нейронные сети очень хрупкие. А вот тебя ждут крайне неприятные ощущения, на себе испытала.
        - Что ты, сестра! - возмущенно заявил Ивэн. - Я не собирался тебя убивать. Это действительно какая-то ошибка в программе…
        - Не утруждай себя оправданиями, - огрызнулась Кэти. - Ты бы говорил так на суде, и не сомневаюсь, что с адвокатом это бы доказали. Но я не думала, что до такого дойдешь. Вот что… Завтра на голосовании ты поддержишь меня. И не только завтра. Всё записано, - она коснулась верхней пуговицы на блузе. - Аудио и видео, 3D. Если я это обнародую, тебя ждут крупные неприятности, вплоть до установления опеки, как над опасным сексуальным маньяком. Сейчас я уйду, а ты не вздумай что-то сделать. Охранник в машине следит за изображением, он оповестит полицию и сам будет здесь через пару секунд.
        Она поднялась и пошла к двери. Под грудью все же болело - наверное, будет синяк. Может, стоило оглушить братца, но ведь рука не поднимется, сколько вместе играли в детстве. А на лестнице приостановилась: почему все-таки надела кевларовую сорочку? Парализатор собиралась взять, а вот сорочка… казалось, что перебор. И вспомнилось, будто шепоток в ухо: «Надень». После этого надела, даже не думая.
        Прилететь в Колымский край она смогла только зимой, на этот раз как Кэти Варламова и по делам «Trans-Zone». Предстояли испытания перехода через Темную зону на Колымской трассе в условиях низких температур. Минус шестьдесят градусов, таких в Канаде почти не бывало. Горы стояли дымчато-белые, деревья причудливо облеплены снегом, а мех на капюшоне парки обмерзал от дыхания.
        Как отец с Рогной путешествовали по такому морозу? Легкий шорох стоял в ушах, «шепот звезд» - замерзал выдыхаемый изо рта пар. Кэти шла по безопасному пластиковому коридору в сумраке Зоны и считывала показания контрольных приборов. Дело было слишком ответственным, чтобы доверять кому-либо. Разве что Толуману, но тот не был знаком с технологиями «Trans-Zone», да и был занят, перегоняя платформу на воздушной подушке в Усть-Неру.
        - Вроде все нормально, - сказала она представителю партнерской компании из Новосибирска. Та когда-то разработала технологию по строительству пластиковых переходов, и теперь в свою очередь перенимала наработки «Trans-Zone». Обсуждались и другие совместные проекты.
        - Идемте в помещение, - отозвался ее спутник. - Я вырос в Сибири, но в этих местах мерзну.
        Во временном контрольном пункте было сравнительно тепло, но снимать парку не хотелось. Сидя в подогреваемом кресле, Кэти глядела на дисплеи приборов, а во мрак Зоны один за другим уползали тяжелые грузовики. Нагрузка на пластиковое полотно, деформация сборок, уровень вторичного излучения на стыках…
        - Пока всё в норме, - сказала она. - Конечно, испытания будете продолжать всю неделю. Еще никогда пластиковые сборки так не нагружали так при больших холодах, в морозильной камере масштабы меньше. Потом изучим графики.
        По случаю завершения работ состоялся скромный банкет. С тостом выступила и Кэти, сказав, что надеется когда-нибудь проехать через всю Сибирь до Новосибирска, который ей так расхваливали. «Хотя тогда, наверное, вы откажетесь от услуг нашей компании», - с улыбкой сказала она. Ночь провела в рабочем общежитии, где для нее попытались создать какой-то уют. Яркая луна стояла над мертвенно-белыми горами.
        На следующий день решила слетать на их месторождение. Пока работы приостановили и все законсервировали, но хотелось заглянуть в штольню. Тем более завтра ожидалось ухудшение погоды.
        Полетела на глайдере охраны, с двумя крепкими ребятами из службы безопасности. Сначала над Колымской магистралью, а потом свернули в долину Эльги, где Кэти хотела осмотреть проложенную трассу. Как и говорил Толуман, это была скорее просека для транспорта на воздушной подушке. Снизились, по просеке побежали снежные вихри, ни следа людей. Пологий водораздел (ТНВП пройдет нормально), и наконец их речка.
        У начала подъема в цирк возведен сборный ангар для техники, там должны стоять бульдозеры и буровая установка (доехала в конце ноября, хотя Толуман рассказывал о приключениях по дороге). Рядом балок - небольшой передвижной домик. Садиться здесь не стали, поднялись прямо в цирк. Туда вело подобие дороги, а в цирке только сарайчик и навес над входом в штольню - темным отверстием в склоне.
        Глайдер опустился, взвеяв немного снега (он плотно слежался), и Кэти вышла. Мороз защипал лицо, но не смог забраться под куртку и термобелье.
        - Пошли, - сказала она охранникам, взяла фонарь и направилась к штольне. Задержалась, чтобы оглядеться: над снежным краем плоскогорья быстро вздымались бело-розовые перья облаков - наверху дул сильный ветер, и даже сюда доносился его пронзительный свист. Вошла в штольню, сразу стало темно и тихо.
        Она шла, внимательно разглядывая в свете фонаря стены. Обычные изверженные породы… а вот это не сперрилит[6 - Важный рудный минерал платины]? Хотя вряд ли, Толуман известил бы ее. Она уперлась в тупик и постояла, прикидывая длину штольни; охранники топтались сзади. Повернула обратно и приостановилась, так и не сходила в туалет перед вылетом…
        - Мальчики, - улыбнулась она, - возвращайтесь. Я побуду еще немного.
        Охранники затопали к выходу, а она подождала и пристроилась возле стенки. Усмехнулась: «Помечаю свою территорию». Закончив и приладив обратно многослойную одежду, пошла по штольне обратно. И как отец с Рогной управлялись с такими делами в жуткие морозы?..
        Пол под ногами качнулся, раздался приглушенный грохот, и с потолка посыпались мелкие камни. Тело от макушки до пяток пробрал озноб. Что это, взрывные работы? Но здесь никого нет! Может, землетрясение?..
        Она постояла, выжидая других толчков, но потом заспешила по неровному полу, и скоро оказалась у выхода. Вот это сюрприз! Все бело, яростный ветер задувает в лицо, ничего не видно… Хотя почему - вон оранжевое пятно мигает в снежном мареве. Сгибаясь под ударами ветра, она побежала к нему. Глайдер! Обломки раскиданы по снегу, и яростное пламя облизывает их. Близко не подойти из-за жара, но не видно ни человеческих тел, ни даже останков. Куда девалась охрана?
        От страшной догадки подогнулись колени. Почему она стала такой беспечной? Первое покушение не удалось, но ее враги подготовили другое. Скорее всего, охранников оглушили из парализаторов и покидали в глайдер, чтобы вывезти: зачем лишние трупы? А вот ее бросили погибать. И телефон оставила в сумочке…
        Она стояла, чувствуя жар на лице, а по спине начал сползать холод. Обломки гасли, испуская едкий черный дым, и она задрожала - не столько от холода, сколько от страха. Кто ей поможет? Улетела с охраной, с надежной связью, и никто не знает, когда вернется. Она ведь просто замерзнет!
        Как там в стихотворении Роберта Фроста? Не погибла от огня, так погибнет от ледяного холода… Соображай! Твоя жизнь зависит только от тебя!
        А почему ее саму не оглушили? Двойной разряд и, беспомощная, она быстро погибла бы от холода. Возможно, таков и был план, но разыгралась пурга и поспешили улететь - хорошо знали, что означают эти бело-розовые перья. И так мороз с ветром докончат дело… Стоп, опять не то! Надо думать, как выжить, а все остальное потом. Штольня может укрыть от ураганного ветра, но она замерзнет там… Балок! Там должна быть печка, а возможно есть связь. Всего в двухстах метрах ниже.
        Всего-то?..
        Бешеный ветер сбивал с ног, холод уже забрался под термобелье. Хорошо, что в вихрях снега иногда проглядывала долина внизу, и Кэти заспешила в ту сторону. Удар ветра свалил ее и покатил по плотному снегу. Задержалась у покрытого ледяной коркой валуна, кое-как встала. Вот и начало серпантина вниз, кое-где его перемело рыхлым снегом, и ноги вязли. Уже почти не чувствовала их!
        Ветер ударил в бок, и она упала опять. Покатилась по склону, но к счастью угодила головой в наметенный сугроб. Заплакала от боли в ободранной щеке, от холода и отчаяния. Опять встала и побрела, всё вниз и вниз. Ветер трепал смерзшиеся волосы, шапку давно потеряла и пыталась натянуть на голову капюшон куртки. Счет падениям уже потеряла, а когда вставала, ее шатало из стороны в сторону. Как приятно было бы уже не вставать!
        Склон внезапно выровнялся, и она упала на колени от неожиданности. Среди поземки обрисовалось что-то прямоугольное - балок! Неимоверным усилием воли заставила себя встать и побрела к нему. Хриплый смех вырвался из груди: а если балок заперт? Она, владелица многомиллионного состояния, замерзнет у двери как бездомная собака.
        Потянула дверную ручку - та не подавалась! От отчаяния помутилось в голове, но всем телом налегла на дверь, и та неожиданно легко открылась. Смутно сообразила, что так и должно быть: если бы дверь открывалась наружу и ее занесло снегом, изнутри не открыть.
        Ввалилась внутрь и кое-как закрыла дверь. Сразу почувствовала облегчение, пронизывающий ветер остался снаружи. Огляделась: в мутном свете из оконца видно несколько кроватей с одними матрасами, но больше никаких вещей…
        Печь!
        Непослушными пальцами она открыла дверцу: внутри лежат дрова и растопка, тут же коробок спичек. Волна благодарности к Толуману на миг согрела ее - наверняка он позаботился.
        Неимоверное трудно оказалось достать спичку. Еще труднее чиркнуть ею о коробок, уронила несколько спичек и не было сил подобрать. Наконец пламя охватило растопку, а потом занялись дрова. Кэти огляделась - но больше дров нет. Невдалеке должен быть лес, но нечего и думать выйти под яростные удары ветра, искать где-то в снегу деревца…
        Она взяла с одной кровати матрас, легла на другую кровать (как хорошо, что больше не надо идти!) и попыталась накрыться матрасом. Плох в качестве одеяла, и все еще колотит от холода - язык откусить можно. Ничего, печь сейчас разгорится, и станет тепло… Вот уже теплее, и только редкие судороги пробегают по телу. А теперь жарко, но пошевелиться нет сил, да и не хочется. Она больше не чувствует тела…
        Она спала?.. Надо немедленно встать, иначе замерзнет! Скидывает матрас и садится. Приятное тепло, ни следа недавнего холода.
        ГДЕ ОНА?
        Это не балок! Она сидит на роскошной кровати, перед ней стол с горящими свечами, ручки комода и шкафов сияют тусклым золотом, а стены уходят высоко в темноту. Кое-где на них висят картины, и она встает, чтобы рассмотреть их.
        От слабости подкашиваются ноги, и она хватается за спинку стула. Вся дрожа, садится на него.
        Раздается стук, где-то в темноте есть дверь.
        - Войдите, - машинально говорит она.
        Холодом тянет по комнате, и входит женщина в черном длинном платье. От испуга сжимается сердце: это смерть? Но тут же узнает Рогну. Лицо строже в этот раз, но спокойно. Глаза чуть светятся голубым, и на груди голубой камень - сапфир?
        - Здравствуй, Кэти, - говорит она. - Ты на развилке пути. К избранным является старшая рогна или сама Владычица, но тебя выпросила я.
        Зубы у Кэти постукивают от страха.
        - Где я? - спрашивает она.
        - Ты в вечном доме своей души, вдали от мирских забот. Можешь остаться здесь навсегда. Тебя никто не будет судить, а снаружи ждет удивительный мир.
        Что за дом? И зачем ей другой мир?..
        - Я смогу вернуться? - спрашивает она, и голос дрожит.
        - Если выйдешь через эту дверь, возврата не будет.
        Отец указал путь в волшебную страну, а она сбежит? Несмотря на слабость, возмущение охватывает ее.
        - Нет! Отец был бы недоволен. Он ушел так рано, а у него осталась мечта. Кто кроме меня осуществит ее?
        - Что же. Я горжусь тем, что знала твоего отца. Ты достойная дочь. Тогда мы попутешествуем. Твое тело на пороге смерти, и дух почти свободен. Я упросила старшую рогну, чтобы она стала проводницей, и для нас не будет закрытых дверей. Она обещала сопровождать нас три раза.
        - Подожди, - в испуге говорит Кэти. - Ты сказала: «на пороге смерти»? Я еще могу умереть?
        - Я сказала, что ты на развилке. Ни я, ни старшая рогна не смеем вторгаться в твою судьбу. Судьбы людей ткут сами люди, и сейчас твоя жизнь зависит от других. Скажу только - если выживешь, тебя ждет сюрприз.
        Становится жутко, но Кэти пытается взять себя в руки.
        - Ладно, - вздыхает она. - Вечно вы, рогны, темните. - И оглядывает свою одежду: вся изорвана. - Мне надо что-то другое, не являться же в этом на людях.
        - Да, публика будет изысканная, - со смешком говорит Рогна. - Погляди в шкафу.
        Кэти тянет за ручку шкафа (похоже, она из чистого золота!). От обилия нарядов перехватывает дух.
        - Я советую это, - Рогна достает роскошное платье из малинового бархата. - Прекрасно подойдет к твоему изумруду.
        - Я ведь оставила его в сейфе, - удивляется Кэти, но тут же видит изумруд рядом с другими своими драгоценностями. Некоторые словно туманятся, один особенно великолепен, и она протягивает к нему руку…
        - Не стоит, - говорит Рогна. - Это те, что у тебя еще будут.
        - Будут? - Становится чуть спокойнее: значит, она не умрет. Ну и в диковинное место она попала. Не зря отец говорил, что здесь страна чудес.
        - Тут есть ванная? - спрашивает она.
        - Конечно, - улыбается Рогна. - Не спеши.
        Она приняла душ, наслаждаясь обжигающе-горячей водой, закуталась в халат и полежала на оттоманке (а обстановка роскошная!). Силы как будто вернулись, надела платье и изумруд. Офигеть! Элегантная дама - с холодными зелеными глазами, в малиновом бархатном платье и с королевским изумрудом на груди смотрела на нее из зеркала.
        Рогна одобрительно кивнула. - Ты производишь впечатление. Тебя запомнят.
        - И куда теперь?
        - Первое путешествие будет недальним, Алмазный чертог ведь в Якутии. Точнее, как бы под ней. Сама я не могу попасть туда, но на тебе изумруд - ключ к земным глубинам. Выйдем через другую дверь.
        Дверь открывается в коридор. Вырублен в скале и похож на штольню, куда заходила недавно. Но тут в стенах горят огоньки, а пол, похоже, из мрамора.
        - В Якутии месторождения лучшего в мире мрамора, - говорит Рогна. - А в стенах, ты сама знаешь, что это.
        Да уж, чтобы бриллианты были натыканы в каменную стену!.. Светлеет, мягкий золотистый свет льется из арки.
        - Яркое освещение здесь недопустимо, - снова комментирует Рогна. - люди ослепли бы. Впрочем, людей здесь еще не бывало. Да и я впервые.
        Она подает Кэти руку, и они проходят под аркой. Кэти шатает, как от удара, а сердце трепыхается в груди - так вот почему Рогна взяла ее за руку.
        По стенам льются каскады света. Потолок немыслимой красоты, весь в алмазных гранях. Только на полу могут отдохнуть глаза - он из дивного мрамора, и по нему вьются прозрачные золотистые змейки.
        Сколько все это может стоить? Она чуть истерически не смеется. Безмерно!
        Свет начинает тускнеть. Вовремя, а то в глаза будто набился песок. Она видит стол, к счастью почти обыкновенный (всего-то из малахита!) и стулья вокруг него. Возникает столб жемчужного света, из него выходит женщина. Высокая, черноволосая, в длинном серебристом платье без единого украшения. Зачем они, когда украшением является все вокруг? Лицо красивое и холодное.
        Рогна слегка кланяется.
        - Здравствуй, Хозяйка алмазных чертогов. Действительность превосходит все описания.
        - Здравствуй и ты, - отвечает женщина (голос, как перезвон серебряных колокольчиков). И глядит на Кэти.
        Та тоже неловко кланяется.
        - Я хотела видеть носительницу моего изумруда, - говорит Хозяйка, - и попросила Рогну привести тебя. Твой отец был моим гостем, желанная гостья и ты.
        Она поводит рукой. Четыре девушки в золотистых нарядах и с подносами появляются из стены. Одна ставит на стол темную высокую бутылку и бокал перед Хозяйкой, двое по бокалу и блюду с фруктами перед гостями, четвертая ставит то же перед пустым стулом. Разливают вино по бокалам.
        - И не только поэтому, - продолжает Хозяйка алмазных чертогов. - Давно пора вас познакомить. - Она снова делает жест рукой.
        Из стены выходит молодой человек. Темноволосый, с неловкой улыбкой, самоцвет на темной рубашке. Похож на Ивэна, ее брата… От догадки у Кэти перехватывает дыхание.
        - Это Морион[7 - Морион - черная разновидность дымчатого кварца], твой брат. - Сдержанное веселье слышится в голосе женщины. - Вот уж не думала, что так выйдет.
        Кэти не удается сдержать истерический смех.
        - Я уже… недавно… встретилась с неожиданным братом, - чуть не всхлипывает она. - Похоже, отец не скучал в своих странствиях.
        Она спохватывается. Элегантная дама в королевском наряде, сидит перед Хозяйкой подземного мира (Кэти хорошо помнила короткий рассказ отца о его приключениях здесь, и теперь понятно, почему он был кратким) - и при этом хохочет как девчонка.
        - Извините, - сказала она, стараясь принять невозмутимый вид. - Слишком все неожиданно.
        - И ты извини. - Хозяйка чуть посмеялась, хотя смех был холодноват и походил на пересыпание бриллиантов. - Я одинокая женщина, а твой отец был привлекательным мужчиной.
        Морион невозмутимо подошел, наклонился, и Кэти запоздало сообразила подать руку для поцелуя.
        - Садись, - кивнула Хозяйка сыну. - У нас почти семейная встреча, чего со мной пока не бывало. За это выпьем.
        Она первая поднесла бокал к губам, и Кэти последовала. Вино будто наэлектризованное, теплый ток пробежал по телу, и оно откликнулось легкой болью, словно онемело и теперь отходило от холода… Холод? Откуда это воспоминание о морозе?..
        Она отбросила эту нелепицу. До чего забавно, пьет вино с двумя любовницами отца и очередным братом! Действительно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. Кэти повернулась к Мориону:
        - Вы… - она спохватилась. - Ты учишься?
        - Да. Окончил гимназию в Белогорье, а сейчас в университете. - Голос был холодноват и спокоен.
        Да, тоже похож на отца. Слегка выдаются скулы, серо-голубые глаза, и только волосы черные, как воронье крыло - это наверное от Хозяйки.
        - Пришлось отдать его в обучение в людской мир, - вступила та. - Конечно, не ваш. У меня свой.
        - Да, отец немного рассказывал… - пробормотала Кэти. - Очень немного, - осторожно добавила она.
        - Ты умная женщина, - снова коротко рассмеялась Хозяйка и помолчала. - Я надеюсь, вы с Морионом еще встретитесь, ключ от моего мира у тебя, - она кивнула на изумруд. - Достаточно слегка постучать им по горной породе. И против обыкновения я не делаю тебе подарка, это сделает мой сын… когда встретитесь снова.
        Беседа продолжалась недолго, Хозяйка встала первой, следом остальные. Идя по освещенному бриллиантами коридору, Кэти сказала Рогне:
        - Мне понравился и этот брат. Он изящен в движениях, хотя несколько замкнут. Толуман более открытый.
        Рогна вздохнула: - Много синяков себе набьет. Хорошо бы ты осталась рядом.
        - А разве?.. - удивилась Кэти. Но Рогна заговорила уже суровее:
        - Второе путешествие длиннее. Хотя расстояние и время будут сокращены. Ты увидишь то ли закат империи, то ли рождение новой, в которой тебе, возможно, предстоит жить.
        Дверь открылась, но перед ними не комната со свечами, а… перрон. Горы вокруг, синяя лента могучей реки - это Усть-Нера. Однако поселок преобразился, это уже красивый город. Вокзал необычной архитектуры, скульптурная группа на привокзальной площади. Кэти не успела ее рассмотреть, как послышался гул приближающегося поезда.
        - Мы поедем по дороге, которая только будет построена, - сказала Рогна. - Возможно. Но вы с Толуманом встретились, так что вероятность теперь выше, около сорока процентов. В награду старшая рогна вызвала для нас эту реальность. Поезд особый, только для нас двоих.
        И действительно, вокруг совершенно нет людей.
        Подкатил скоростной поезд - машинист в черном костюме и с белым лицом приветственно поднял руку, а вагон всего один. Двери открылись.
        - Войдем, - сказала Рогна. - Это поезд Великой северной магистрали. В обычном времени путь до Москвы займет двадцать часов, но для нас дорога будет сокращена.
        Вагон пуст, они сели друг против друга у окна. Поезд мягко тронулся и стремительно набрал ход. Пронеслась внизу Индигирка, потянулись отроги хребта Черского. Где-то к северу осталось их месторождение, и опять будто морозная игла кольнула в сердце… Стремглав пронеслась тень - миновали Темную зону.
        Еще горы - Верхоянский хребет. Потом низменность и долина большой реки - Лена. За ней потянулась унылая страна: болота и холмы, покрытые лесом.
        Рогна кивнула на однообразный пейзаж: - Среднесибирское плоскогорье. Во времена Советской империи здесь были найдены алмазы, и началась их добыча. Но далеко не все кимберлитовые трубки разведаны.
        Она странно поглядела на Кэти, однако не стала продолжать.
        Снова могучая река - Енисей. Опять леса, а затем колеса простучали по мосту через широкую Обь, где-то выше по течению Новосибирск. Вспышкой тьмы промелькнула Омская дуга, которую отец когда-то пересек на самолете. Перед Кэти разворачивались неоглядные пространства Сибири - словно повторяла путешествие отца, только в обратном направлении. Он не проехал по этой дороге, лишь начал строить ее - а завершить выпало ей. И появилась твердая решимость: она достроит ее, во что бы то ни стало….
        Невысокие горы Урала и Екатеринбург, еще одна региональная столица России. Опять леса и реки - это уже европейская часть. Пронеслась под мостом Волга, неширокая после исполинских рек Сибири. Россыпь золотых искр появилась на горизонте - Москва.
        Поезд замедлил ход и остановился под высокими сводами вокзала. Ни души, разве так бывает?.. Рогна слегка улыбнулась:
        - Реальности, которые еще не оформилась, старшая рогна может тасовать как колоду карт. Но кое-что в них остается неизменным. Это то, что уже сбылось или непременно сбудется.
        Она встала: - Сейчас мы вернемся в медленное время. До Москвы нам нужно посетить другое место. Ничему не удивляйся, помни - у тебя королевский вид, и тебя должны запомнить такой.
        Еще помедлила у дверей.
        - Мы выйдем в Санкт Петербург. Сюда перенес столицу президент Московской автономии, и здесь продолжил попытки возродить Российскую империю. Он умер, но возможно это удастся его наследнику.
        Двери открылись.
        Это не перрон! Сумрачный зал с высокими окнами, хмурый простор реки за ними, на стенах зала картины, а в центре гроб на траурно убранном постаменте. Длинная вереница людей тянется мимо гроба.
        - Пройдем и мы, - говорит Рогна. - Я не испытываю уважения, но наш мир во многом создал он. Кроме того, тебе надо знать противника в лицо.
        Какого противника?
        Прежде чем они успевают двинуться с места, к ним стремительно подходит человек в темной форме, с кобурой на поясе. Спрашивает свистящим шепотом:
        - Кто такие? Как посмели?..
        - Мы хотим лишь изъявить почтение, - невозмутимо отвечает Рогна. - Нас всего трое.
        Почему трое? А охранник переводит цепкий взгляд на Кэти (зрачки расширяются), потом пристально смотрит на пустое место возле нее. Лицо стремительно сереет.
        - Вы… можете… пройти, - запинаясь, выговаривает он и отходит, едва не падая.
        Кэти бросает еще один взгляд в пустоту, а потом следует за Рогной к очереди. На них изумленно глядят, особенно на Кэти, но без слов пропускают.
        Они минуют гроб: ничего особенного, иссохшее лицо гнома. В изголовье стоит толстоватый человек, тоже в темной форме и с пухлыми щеками. Удивленно смотрит на них водянисто-серыми глазами, а потом не отрывает взгляда от Кэти. Все склоняют головы перед ним, и Кэти также коротко кивает. К ее удивлению, Рогна делает то же.
        Они проходят.
        Очередь уходит в открытую дверь, за ней видна мраморная лестница, какая-то суета начинается справа и слева…
        Но их здесь уже нет!
        Они стоят на широкой площади, красные кирпичные стены высятся над ними, и башня с часами. Внизу ворота, в них тоже втягивается длинная очередь.
        - Мы в Москве, и это Кремль, - объясняет Рогна. - Здесь была его резиденция, и тело для прощания перевезли сюда. Я говорила, что для нас время будет сокращено.
        - Вряд ли здесь в восторге от своего бывшего президента, - удивляется Кэти.
        Рогна пожимает плечами: - Тем не менее, у него немало сторонников и здесь. Многим нравится быть винтиками могучего государства, Левиафана. А доступ в город закрыть никому нельзя, единственное условие - без оружия.
        Кэти завистливо смотрит на стены Кремля: где-то позади них храм Огненного цветка, который хотела бы повидать. Но приходится следовать за Рогной.
        - Сократим путь, - говорит та.
        И они сразу оказываются в зале, где тоже выставлен гроб и тоже тянется очередь. И здесь к ним подходит охранник в темной форме, но без кобуры на поясе.
        Снова короткий диалог, снова охранник смотрит в пустоту, и лицо сереет. Пошатываясь, отходит.
        - Мы не пойдем мимо гроба, - говорит Рогна. - Начинается самая опасная часть пути, мы на время выпадем из нашей реальности. То, что заняло недели, для нас пройдет в ускоренном темпе.
        Начинает темнеть. Вдруг разом исчезают все люди, остается только траурно убранный зал и гроб. Рогна цепко берет Кэти за локоть. Хорошо, что она делает это: у Кэти слабеют колени, и она едва не оседает на пол. Над крышкой гроба появляется… нечто.
        Форма как будто человеческая, но состоит из клубов коричневого тумана. Пустые глазницы поворачиваются вправо и влево, обшаривая зал. На миг останавливаются на Кэти, и она чувствует ледяной холод внутри (все время этот холод на периферии сознания!). Но тут же фигура начинает проваливаться, постепенно исчезая из виду.
        - Последуем, - безжизненным голосом произносит Рогна.
        Мрак, какие-то грозные тени вокруг, красновато освещенные здания, черная гладь реки…
        - Он проваливается сквозь миры нисходящего ряда, - тускло говорит Рогна, - и мы не станем прослеживать его путь. Тебе еще рано видеть это. Нам сюда.
        Распахивается неоглядная багровая даль, все плывет перед глазами.
        - Мы в мире четырех измерений, - звучит в голове Кэти. - Живы только благодаря старшей рогне. Она самая сильная из тех, кого я знаю. Смотри - это Цитадель.
        Взгляд с трудом фокусируется на исполинском сооружении: кольцевая стена залита багряным светом, как кровью. Черный зев входа, и некая толпа мельтешит у него… и в воздухе.
        - Цитадель, которая скрыта под каждой великой державой, - бесстрастно звучит голос Рогны. - Средоточие ее духа и мощи. Эта была частью разрушена, но еще крепка.
        И действительно, в стенах зияют глубокие бреши.
        - Усопший восстанавливал ее и теперь попытается войти в свою подземную столицу, - продолжает Рогна.
        К входу плывет та самая фигура, сейчас как бы из дымных клубов. Теперь она гигантская, и кажется, ничто не может остановить ее. Но кольца света возникают вокруг, фигура рвется к входу - и не может сдвинуться с места…
        Что-то падает сверху, и перед ними появляется странное существо: голое тело с бесстыдно висящим пенисом, серая мышастая кожа, красные стебельки глаз… А ведь отец рассказывал о таких! Из трубчатого рта раздаются скрежещущие звуки, и сразу в голове слышен перевод.
        - Кто такие? По какому праву здесь?
        - Разве ты не знаешь, кто мы? - Кэти слышит одновременно скрежет и русскую речь, голова раскалывается от боли.
        - Ты недостаточно сильна, вас ждет кара!
        - У МЕНЯ достанет силы! - Голос раздается в голове Кэти, а скрежет рядом, она поворачивается и от испуга едва не падает, но Рогна все время поддерживает ее за локоть.
        Рядом оказывается женщина в темном плаще. Изможденное лицо, словно вырезанное из серого камня. Седые космы волос. Но никто не посмеет назвать ее старухой: слишком яростен голубой огонь в глазах, слишком много зловещей силы в лице… Старшая рогна!
        Мышасто-серая фигура колеблется в воздухе, и заметны как бы перепонки между руками и грудью. Кэти передергивает от отвращения… Но Рогна управилась с такими, когда была вместе с отцом!
        - Нас легион, и тебе не одолеть нас в этом мире.
        - Ты знаешь, Кому я служу, - насмешливо отвечает старшая рогна.
        - Она не явится сюда… - но в голосе нет уверенности.
        - Хочешь попробовать? Хочешь устроить ОЧЕНЬ большой переполох?
        Мышастый явно колеблется.
        - Оставайтесь, - наконец бросает он. - Ненадолго. Ты знаешь, что не сможешь последовать дальше.
        - Знаю, - так же насмешливо отвечает старшая рогна. - До поры…
        Мышастый взмывает в воздух и присоединяется к сонму других. Они пытаются что-то сделать - похоже, помочь неистовой дымной фигуре. Но тщетно. Снизу всплывают будто стрекозы на красивых пурпурных крыльях. Одна проносится неподалеку, и Кэти содрогается от ужаса: у «стрекозы» похожее на человеческое, но хищное и безжалостное лицо. Эти создания окружают бурую фигуру и, несмотря на отчаянное сопротивление, медленно увлекают ее вниз.
        - Ангелы мрака, - поясняет Рогна. - За ними мы не можем последовать. А он… когда-нибудь вернется в свою цитадель. Уж не знаю, рабом или господином[8 - Использована образность «Розы мира» Д.Андреева].
        У Кэти раскалывается голова от неистового гвалта вокруг. Рогна ласково тянет ее за руку: - Идем отсюда. Ты и так видела то, что мало кому позволено.
        - У нас будет и третье путешествие? - беспомощно спрашивает Кэти, уносимая неким вихрем. - Ты сказала, что старшая рогна обещала…
        Голос Рогны печален.
        - Я говорила, что будущее двоится. Возможно, твое третье путешествие начнется прямо сейчас. А возможно, очень не скоро. Но когда ты умрешь, я и старшая рогна проводим тебя.
        Снова комната со свечами, только теперь Кэти одна, и откуда-то слышно завывание ветра. Свечи начинают гаснуть одна за другой. Исчезает обстановка, куда-то делся изумруд с груди. Нет больше роскошного платья, она нага и стынет от холода. Гаснет и последняя свеча, злобный вой пурги все ближе.
        Она больше не чувствует тела!..

* * *
        ТОЛУМАН
        Он угрюмо смотрит на телефон - Кэти не отвечает. Последнее местоположение - рудник, куда она вылетела утром, и оттуда уже не выходила на связь. Поднял спинку сиденья, где так и не удалось поспать, и огляделся. Громоздкая платформа стоит в «кармане» у дороги. Чтобы доставлять оборудование и стройматериалы по летнему бездорожью, нужна большая, на шести турбинах, а такая занимает почти всю ширину Колымской трассы. Приходится согласовывать движение с ГАИ, и следующее «окно» снова ночью. Рядом тарахтит передвижная электростанция, заряжая аккумуляторы. Вдали от инфраструктуры без двигателей внутреннего сгорания все равно никуда, так что в колонне есть и бензозаправщик. За окнами кабины свистит ветер. Еще полдень, но пасмурно: небо заволокли тучи, быстро двигаясь с северо-запада, как раз со стороны Адычи.
        Стало тревожно, что с Кэти? Надо лететь к ней, тут всего два часа лету. Толуман коснулся клавиши вызова.
        - Прошу разрешения на полет по маршруту: поселок Делянкир - прииск Адыча.
        Пауза, потом приятный женский голос: - Все полеты в районе запрещены. С северо-запада надвигается снежный шторм, скорость ветра до пятидесяти метров в секунду. Глайдерам разрешено движение только в наземном режиме и вплоть до особого распоряжения.
        Вот те на! Действительно, ветер сильный, так и несет снежную пыль. А в наземном режиме ехать слишком долго, вдобавок при таком ветре глайдерам скоро прикажут стать на прикол - еще один минус аппаратов на воздушной подушке. Что же делать? Это ураган - если Кэти оказалась без защиты глайдера, она погибнет.
        С кем связаться? Спасательный отряд… но неизвестно, случилось ли что? И они тоже не смогут вылететь… Надо позвонить маме, возможно она сумеет «увидеть» Кэти!
        Через минуту едва не швырнул телефон на пол - и с ней нет связи! Хотя ничего необычного, в последнее время часто пропадает куда-то. Стал бить озноб - вдруг ясно представилось, как Кэти замерзает на ураганном ветру.
        Он проверил зарядку, почти полная. Вывел на лобовое стекло карту. Так… сразу высоко подниматься нельзя, выше двухсот метров автоматически включится транспондер. Окажешься на виду воздушного контроля и потеряешь лицензию пилота. Но можно лететь в надземном режиме, повернуть налево и по долине притока Неры подняться к перевалу через Тас-Кыстабыт - «хребет голых камней». Оттуда лететь на малой высоте в обход Усть-Неры и далее по долине Эльги, так и маршрут будет короче…
        Обзвонил подчиненных: его не будет какое-то время, а ночью они могут продолжить движение, если позволит погода. Поднял глайдер и через некоторое время нашел пологий спуск к реке. Она казалась снежной дорогой, уходящей на север, и такой же дорогой, только уже, была долина левого притока. Белесые вихри неслись навстречу, и белый шлейф стлался позади - на снежной целине эффективен только летный режим. Долина пошла на подъем, но горы вокруг прятались в мрачных тучах. Скоро можно рискнуть подняться выше, только как поведет себя глайдер на ураганном ветру?..
        Лес исчез в белой метели, машину закачало. Неожиданно тряхнуло еще сильнее, раздался треск и глайдер заскользил носом вниз. Толуман отчаянно потянул штурвал на себя - бесполезно! Турбины вертикального хода протестующее скрежетали, быстро снижая обороты. Турбины горизонтального хода со стоном остановились - их выключил автопилот, чтобы машина не закувыркалась. Толумана бросило вперед, но удержали ремни, только зашипел от боли в груди. Снежный заряд прошел, и вокруг прояснилось.
        Глайдер лежал на берегу речки носом вниз, вверх тянулась снежная борозда. Наверху еще покачивалось сломанное дерево - похоже, глайдер из-за метели отклонился к берегу и налетел на него днищем, так что повредил турбины. Вылезать и смотреть бесполезно: индикаторы светятся красным, уже не заведешь. Потом вызовет вертолет техпомощи и вызволит глайдер, но что делать сейчас?
        О себе беспокоиться нечего: обогрев кабины работает, аккумуляторы полны, в крайнем случае можно развести костер. А вот Кэти… Думай! До нее полтысячи километров, но возможно, ее жизнь в твоих руках.
        Сможет ли ей помочь кто-то другой?..
        Нужна рогна со способностью к дальновидению, но у него нет знакомых среди рогн. Правда, Кэти упоминала о своей подруге, канадской рогне. Но как с нею связаться, через Интернет?.. Ерунда, рогны не выкладывают адресов в Сеть. У кого из его знакомых может быть контакт с рогнами?..
        Ветер опять завыл за стеклами, как огромный…пёс! Черные псы охраняют Элизу. Черные псы сторожат храм рогн в Москве. У Элизы может быть с ними какая-то связь!
        Элиза, как давно тебя не было. Милое лицо, серые глаза… Но ведь связи с нею тоже нет!
        Он все же нашел ее номер и сделал вызов. После первого гудка будто кто-то зашептал в его ухо, и Толуман выкрикнул эти слова в телефон: - Экстренно! Дело жизни и смерти!
        Вместо второго гудка последовала тишина. И вдруг голос Элизы: - Толуман?!
        - Хорошо, что я до тебя дозвонился, - торопливо сказал он. - Что-то случилось с Кэти, моей сестрой. Я не могу добраться до нее, здесь ураган. И моей матери нет. У тебя есть знакомая рогна, способная к дальновидению?
        - Н-не знаю, Толуман. Но я могу спросить.
        - Только сама не отправляйся сюда, Элиза. Ни в коем случае!
        - Попробую что-нибудь сделать, Толуман. Но рогны капризны, когда дело касается обычных людей.
        - Попытайся. Если и не получится, я все равно буду любить тебя.
        - ЧТО?..
        Толуман помолчал. - Извини, Элиза. Давай поговорим об этом позже. Сейчас нет времени.
        Звук как отрезало, мертвая тишина в трубке. Только свист ветра снаружи становится все сильнее. Толуман глянул вперед: на него снова надвигалась снежная стена…

* * *
        МАТВЕЙ
        Вдали от моря, на укрытой скалами лужайке, тепло. Элиза любуется тюльпанами - первые цветы после недолгой зимы. Поворачивается:
        - Что сегодня будешь делать, Матвей? По-моему, тебе больше нравится снег. Полетишь в горы, где он еще лежит?
        - Надо заниматься, - недовольно отвечает он. - Тебе тоже не помешало бы.
        - Да ну, - отмахивается Элиза. - Смотри, к нам кто-то идет.
        На фоне хмурого моря (никак не успокоится после шторма) появляется фигурка.
        - Да это Селия! - радостно восклицает Элиза. - Сколько лет ее не видала!
        Матвей скептически хмыкает, а Селия подходит ближе, выбирая дорогу среди тюльпанов.
        - Здравствуйте, - ворчливо говорит она. - Везет же некоторым, могут поваляться среди цветочков. А я только сейчас освободилась. Ваши родители убыли, далеко.
        Она неодобрительно глядит на Матвея, приходится встать с помятых тюльпанов.
        - А ты почти не меняешься, Селия, хотя куда старше меня, - замечает Элиза. - Только платья стала носить фиолетовых тонов, это эффектнее. А то всё голубые, к голубым глазам.
        - А куда мне торопиться? - фыркает та. - Вон некоторые выскочили замуж, и половину талантов рогны растеряли.
        - Ладно тебе… - начинает Элиза, как вдруг на ее пояске (красиво убранном сердоликами) пронзительно звонит телефон - экстренный вызов.
        Такое здесь редкость, и любопытно, кто это?.. Элиза поднимает аппарат.
        - Толуман?!. - Она вскакивает и поспешно уходит за выступ скалы. Селия многозначительно подмигивает Матвею.
        Когда Элиза появляется снова, на ней лица нет.
        - Что с тобой? - удивляется Матвей.
        - Я… - растерянно говорит Элиза и поспешно садится на известняковую плиту. Наконец с трудом выговаривает: - Что-то не так с Кэти, сестрой Толумана. Очень не так. И добраться до нее невозможно… Селия, у тебя ведь есть способность к дальновидению?
        Селия покусывает травинку.
        - У меня не было физического контакта с Кэти, а без этого невозможно настроиться. С твоим отцом я посещала разные места, но они были… как бы в публичном доступе. А здесь требуется личный.
        - Не понимаю, - растерянно говорит Элиза.
        - Естественно, - фыркает Селия.
        - Погоди… Толуман упоминал, что у Кэти есть знакомая рогна в Канаде. Имя тоже на «с», и они как-то связаны.
        - Сильвия? - Селия резко садится. - Конечно, я ее знаю. Та самая рогна, что не особо удачно вышла замуж.
        - Можешь связаться с ней, вдруг она дотянется до Кэти?
        - А пожалуй, попробую. Самой интересно, на что она еще способна.
        Она снова откидывается на траву, и лицо приобретает знакомое мечтательное выражение. Элиза кусает губы, да что с ней такое?
        Наконец Селия приходит в себя (совершенно буквально) и садится снова.
        - Ну и дела! Хорошо, что у Сильвии еще сохранились кое-какие таланты рогны. Кэти в гиблом месте, вокруг лютый мороз и пурга. Похоже, замерзает.
        Элиза ахает: - А Сильвия не может… переместиться туда?
        - Там нет места силы, - Селия слегка зевает (от резкого оттока энергии). - По крайней мере, близко. Они контактировали физически на Dark Lakes, там как раз место силы, и Сильвия пользовалась им.
        - А так?..
        - В тонком теле? Если Кэти настолько плохо, она не увидит и не услышит Сильвию. Да и какой прок? Это старшие рогны могут переместиться, куда хотят. Так что и на меня не рассчитывайте… Да кажется, она тебе безразлична?
        Элиза упрямо сжимает губы.
        - Это сестра Толумана, и я должны помочь ей.
        - А… - протягивает Селия.
        - Если бы мне не заблокировали выход из Сада! - почти кричит Элиза.
        - Ты опять наломала бы дров, - скептически говорит Матвей. - Хватит с нас растерзанных трупов.
        - Я не виновата! - Элиза стремительно краснеет. - Только хотела помочь. Я не знала, что они схватятся за оружие…
        - Опять пререкаетесь, - вздыхает Селия. - Делать то что будете?
        - Матвей! - умоляюще говорит Элиза. - Тебе ведь ничего не запретили. Ты такой умный. И у тебя офигенный глайдер…
        И где нахваталась таких словечек?.. Он молча оглядывается. В земном потоке времени это место густо заселено. Многолюдный курорт, переполненный людьми пляж, а в стороне от моря виноградники и выжженные солнцем холмы. В потоке времени Сада - безлюдье. Рощи древовидного можжевельника спускаются к морю, сквозь них бегут кристальные ручьи, один рядом с их домом. Только мыс Хамелеон так же сереет откосами, да склоны холмов усыпаны красными тюльпанами - их много весной.
        Снова глядит на Элизу, такой потрясенный ее еще не видел. Неужели это из-за Кэти?
        - Ясно, к чему ты клонишь, - говорит он. - Следующим этапом будут женские слезы. Знаешь, что я их не выношу… Хорошо, я полечу. Только как мне ее найти? - поворачивается он к Селии. - Я в многомерной топографии не силен.
        Селия опять зевает, похоже и она не в лучшей форме. - Просто передам матрицу Кэти твоему глайдеру, я получила ее от Сильвии. А где он, неужели добирались пешком?
        Матвей манит рукой, и глайдер неприметного серого цвета выплывает из ложбины. Тюльпаны клонятся под воздушным вихрем, Селия недовольно морщится, и Матвей указывает на плоскую скалу. Глайдер опускается на нее.
        Селия встает, а Матвей подходит к глайдеру и приказывает: - Открой блок управления.
        Сдвигается панель, открывая большой темноватый кристалл, и Селия кладет на него ладошку.
        - Готово, - сообщает она. - Что бы вы без меня делали?
        Матвей поворачивается к сестре: - Полетишь домой? Мне надо забрать зимнее снаряжение.
        Та радостно визжит, повисает на его шее и покрывает лицо поцелуями.
        - Телячьи нежности, - скептически комментирует Селия.
        - А ты? - смущенно спрашивает Матвей.
        - Я лучше пообщаюсь с тюльпанами. Удачи.
        Он вел глайдер, оставляя слева бурые обрывы Кара-Дага и приближаясь к месту силы, что на Земле носит имя Святой горы. Таких мест сотни, и каждое пронизывает несколько слоев пространства и времени, только нужен особый энергетический ключ - за это спасибо даймонам… И вот пейзаж вокруг начал меняться. Мыс Хамелеон сначала приобрел зеленоватый оттенок, а потом по откосам стало стекать ярко-зеленое пламя - словно изумрудная ящерица пьет темно-синюю воду. Трава стала сумрачнее, а красные головки тюльпанов ярче. Можжевеловые рощи налились темнотой. Сердце сделало перебой - верный признак изменения темпа времени.
        Мыс Хамелеон стал темно-фиолетовым, а море приобрело чернильный цвет. Скалы Карадага бархатно-черные на фоне глубоко-синего неба. Древняя тропа, ведущая к вершине Святой горы, словно выбелена мелом и упирается в темноту. В ней стали проблескивать как бы витки спирали…
        - Переход, - будничным тоном сообщил глайдер. Переход в иной поток времени можно осуществить и без него, как делают иные рогны, но не идти же пешком…
        Вынырнули над облачным морем, и первым делом глянул на приборы. Высота три с половиной тысячи метров: интересно, где здесь место силы? Ладно, глайдер запомнит. Родители планировали перебраться ближе к этим местам, даже летали сюда вместе с Элизой, вот и отпустили одну порезвиться на безлюдье… А это что? Ого! Температура за бортом минус пятьдесят градусов, и ураганный ветер. Сегодня здесь не место для прогулок.
        - Как у поверхности? - спросил он.
        - Температура выше, минус сорок. Ветер сильнее, в порывах до шестидесяти метров в секунду. Видимость практически нулевая.
        - Ого! - второй раз сказал Матвей. - Полеты явно запрещены, так что не активируй транспондер. Где она?
        - К северу, пятнадцать минут полета. Будете управлять?
        - Нет уж, давай ты. Когда долетим до места, выведи картину местности.
        - Понял.
        Да, земным ИИ до штучек даймонов далеко, хотя внешне глайдер обыкновенный, чтобы не выделяться. Вскоре зависли, но облака внизу продолжали плыть лишь чуть медленнее.
        - Радиолокационное изображение, - сказал глайдер. На ветровом стекле возникла картинка: что-то вроде горного цирка, а в стороне два квадратика - видимо, строения.
        - Засек ауру, - сообщил глайдер. - Слабая и расплывчатая, как бывает, когда отделяется от физического тела. Точное местонахождение установить не удается.
        - Она умирает! Черт… Температурный фон очень низкий, переключи в инфракрасный диапазон.
        Теперь посередине цирка высветилось красноватое пятнышко.
        - Похоже, она.
        - Температура слишком высокая для человеческого тела.
        - Может быть, развела костер? Надо посмотреть, что это такое. Вертикальный спуск.
        Глайдер пошел вниз. Серая пелена закрыла обзор, и стало кидать из стороны в сторону. Турбины ныли на повышенных тонах, компенсируя напор ветра. Поверхность уже близко…
        Удар сотряс машину, заскрежетало, одна турбина протестующее взвыла и остановилась. Но глайдер продолжил плавный спуск, хотя его как будто стало относить в сторону. Резкий толчок - сели!
        Матвей облизнул прикушенную губу. - Что произошло? - выдавил он.
        - Кусок льда или камень попал в левую ходовую турбину. Видимо, со склона сорвалась лавина. Балансировка нарушена, но турбины вертикального хода в порядке.
        - Мы сможем лететь?
        - Да, хотя маневры в горизонтальной плоскости будут затруднены, а скорость невелика.
        - Ну и ладно, - облегченно вздохнул Матвей. - Вид в инфракрасном.
        Красное пятно оказалось слева. Он глянул на запястье, где было устройство, похожее на обычные смарт-часы: на этой долготе скоро наступит ночь.
        - Аргос[9 - Аргос, то есть всевидящий. В древнегреческой мифологии многоглазый великан, в переносном смысле - неусыпный страж], будь на связи с глайдером.
        Он накинул капюшон куртки и надел перчатки. Открыл дверцу, но ничего не увидел из-за летящего снега.
        Ветер обжег щеки, а когда ступил на заснеженные камни, то попытался свалить с ног. Пришлось достать из багажника за сиденьями ледоруб - хорошо, что купил для зимних вылазок в крымские горы. Опираясь на него, пошел к источнику тепла - указатель на дисплее «Аргоса» показывал направление. Да, Элизе тут делать нечего.
        В лицо пахнуло чадом, и он остановился. Тлеющие обломки - ни людей, ни человеческих тел. Авария?.. Хотя больше похоже на взрыв.
        Вернулся к глайдеру, в тепло кабины.
        - Круговой обзор! - приказал он, растирая щеки. - В обычном и инфракрасном.
        Так. Неподалеку видна пещера или вход в туннель, но там нет ни пятнышка тепла. Стены цирка тоже безжизненны. На выходе из цирка, за перегибом склона, видны две прямоугольные формы - строения.
        - Стоп, ближе!
        В одном как будто маячит красноватое зернышко…
        - Слабый источник тепла, - подтвердил глайдер. - Температура слишком низкая для теплокровного организма.
        - Это она! Спустилась туда после аварии. Глайдер, можешь взлететь и опуститься рядом со строениями?
        - С поврежденной турбиной - нет. Не смогу компенсировать ветровой снос, и нас отнесет на несколько километров.
        - Тогда я пошел за ней. Можешь подождать здесь?
        - Конечно. Оденьтесь теплее, при таких метеоусловиях человеку долго не выжить.
        «Это я уже понял!». Он подхватил рюкзак, куда дома покидал кое-что из снаряжения, и вышел. Сразу пришлось опереться на ледоруб, не видно ни зги.
        - Аргос, проекция карты! - приказал он устройству на запястье.
        Над «часами» возник прямоугольник света со схемой местности и красной точкой - местоположением Матвея. Сверяясь с ней, начал спускаться по еле видимой дороге. Хорошо, что ботинки на вибраме, а в руке ледоруб: как Кэти спустилась по этим надувам без специального снаряжения? Он-то ходил по крымским горам, зимой там полно снега, и то сейчас шел с трудом. А вдобавок жгучий ветер!
        Но к строениям спустился без особых проблем, хотя под конец пришлось воспользоваться фонарем, наступила темнота. Наверное, вот это - что-то вроде вагончика на полозьях, и все окна кроме одного забиты фанерой.
        Он вошел, и в луче света возник стол, а вокруг - небольшое помещение с кроватями и печью. На одной кровати кто-то скорчился под матрасом. Но первым делом печь - пепел холодный, дров поблизости нет, а мороз как и снаружи, только без ветра. Шагнул к топчану и отвернул угол матраса.
        Женщина! Волосы и ресницы смерзлись, лицо белое и кажется неживым. Щеки - все равно, что изо льда. На стене над умывальником зеркальце, приложил его к губам, и постепенно на нем появилось туманное пятнышко - пока жива. Организм пытается сохранить тепло внутри, чтобы еще могли функционировать жизненно важные органы.
        Такого он не ожидал. Нужно затопить печь, нужны дрова! Глянул на картосхему, уменьшив масштаб. Лес есть, но в нескольких километрах ниже, и он сам замерзнет, пока сумеет принести дров. Мысли и так уже путаются от безжалостного холода. Втащить ее к глайдеру не получится, тут минимум двести метров по вертикали. Он один еще может подняться, укрыться в спасительном тепле кабины, но как оставить женщину погибать?..
        Он вытряхнул содержимое рюкзака на пол: еда, спички, консервы. Все это сейчас не поможет. На дне уложен спальный мешок… Расстегнул молнию, а если положить Кэти в него? Термоизоляция идеальная, не раз ночевал на снегу… Нет, это уже бесполезно! Тело женщины тратит последние крохи тепла, их не хватит, чтобы согреть мешок. Все равно скоро умрет.
        Тогда… остается только одно. Читал про это, но поможет ли?..
        Он начал спешить. Разложил мешок на соседнем топчане. Стал срывать с Кэти верхнюю одежду и стаскивать термобелье. Почти голую, затолкал в мешок и стал раздеваться сам. Боже, до чего холодно! Оставив на себе только носки и трусы, тоже забрался в мешок. Негнущимися пальцами застегнул молнию и набросил капюшон.
        Его колотит от холода, это невыносимо! Лежать можно только в обнимку, и это все равно, что обнимать мерзлое бревно. Он едва не кричит от боли: грудь и живот сводят судороги, а ноги немеют от ледяного прикосновения. Уже не понять, огонь или лед сжигают его тело. Он судорожно вдыхает, и в рот попадают мерзлые волосы. Может быть, он кричит, но не слышит себя, его все глубже затягивает морозная мгла…
        И все-таки в ней слабо брезжит свет. Начинают возникать смутные картины, воспоминания о тепле и солнце. Понемногу они обретают четкость… Вот он лежит на горячей гальке, скалы спадают в голубую воду, а на мелководье мама играет с маленькой Элизой… Вот они гуляют по парку, и теплый воздух напоен ароматом бесчисленных роз… Вот идут по нагретой солнцем песчаной косе, и море с одной стороны зеленое, а с другой лазоревое…
        То ли тепло его тела все же согревает мешок, то ли струится из далекого Сада, но постепенно он перестает чувствовать холод.
        Глава 3
        КЭТИ
        Она плавает в серой пустоте - ни тепла, ни холода. Только одиноко и очень тоскливо, но она смутно помнит, что это ненадолго, что за ней придут. Кто и когда?.. Но здесь нет времени, только пустота… Потом, спустя бесконечность времен, что-то начинает меняться: она чувствует приятное тепло. Тепло сменяется жаром - языки огня лижут тело, и она корчится в судорогах. Какое мучение, она хочет снова в ту пустоту! Муки тоже длятся без конца, но внезапно стихают. Она опять чувствует руки и ноги, только их колют бесчисленные иголки, и еще они как-то странно стеснены…
        Огромных усилий стоит открыть глаза. Полная темнота, но она чувствует чье-то теплое дыхание на лице. Пытается пошевелить рукой и чуть не плачет от бессилия. Наконец пальцы, а потом и ладонь дотрагиваются до чего-то… Горячее тело, и она прижата к нему. Похоже, тело мужское: что за бред, переспала с кем-то и ничего не помнит? Отчаянным усилием скидывает завесу с лица. Ледяной холод касается щек, а тело содрогается: слишком хорошо запомнило этот холод.
        Розовый свет на заиндевелых стенах. Да, вплотную к ней лежит незнакомый мужчина: черные волосы, лицо измученное, глаза закрыты. Уколы иголок постепенно стихают, и от волос на его груди становится щекотно. Она набрасывает капюшон обратно - теперь поняла, что лежит в спальном мешке.
        И вдруг вспоминает всё: взорванный глайдер, смертоносный мороз, отчаянный спуск по снежным надувам и блаженное тепло, когда растопила печь!.. Всё кроме того, как оказалась в мешке с мужчиной. Непохоже, что они занимались сексом: на ней трусики, да и он в трусах… И внезапно приходит понимание: печь быстро прогорела, и то тепло - это последнее, что испытывают умирающие от переохлаждения. Кто-то спас ее: уложил в спальный мешок и лег рядом, чтобы отогреть теплом своего тела.
        Она лежит неподвижно, и слезы текут по щекам. Наконец приходит в себя, надо действовать. Хотя какие действия, она слабее новорожденного котенка. Все же находит силы потрепать мужчину по щеке.
        - Эй, проснись, - хрипло шепчет она.
        Тот не сразу открывает глаза: карие, почти как у Толумана, но в них мука.
        - Что?.. - так же хрипло говорит он.
        - Ты живой? - спрашивает она, только потом понимая, как это глупо.
        - Как будто. - Мужчина пытается отодвинуться, а тело Кэти не хочет этого. - Я думал, что тоже замерзну. Как вы?
        Его грудь прижата к ее, а он на «вы»? Она бы рассмеялась, только нет сил.
        - Обнимаешь нагую женщину и говоришь ей «вы»? Перестань. Мы теперь близко знакомы.
        Мужчина начинает смеяться, но смех сразу переходит в кашель. - Действительно, раз уж так вышло… Тебя, как я понимаю, зовут Кэти? А меня Матвей.
        - Занятное имя. Как ты узнал, что я в беде?
        Она чувствует заминку.
        - Через Сильвию. Но это длинная история, лучше потом расскажу.
        - Водишь знакомство с рогнами? Хотя… это бывает.
        - Нам надо выбираться. Полежи в мешке, а мне кое-что пришло в голову. Вчера от холода уже не соображал. Здесь мало места для дров, но они могут быть припасены в строении побольше, как раз на случай непогоды.
        Он стал выбираться из мешка, и тело Кэти содрогнулось от чувства потери. Запрыгал по полу.
        - Черт, до чего холодно! Не вздумай вылезать, твоя одежда вся промерзла.
        Неловко оделся и вышел, розовый свет на стенах превратился в дневной. Вскоре Матвей вернулся с охапкой дров.
        - Всё так. Сам ангар заперт, но дрова были сложены в тамбуре.
        Быстро разжег печь, а она следила за его движениями, которые стали более уверенными. Развесил одежду Кэти возле печки, поставил котелок растопить снег. Еще раз сходил за дровами, потом снова ушел. Не возвращался что-то долго…

* * *
        МАТВЕЙ
        Он услышал затихающий свист турбин, помедлил и высыпал поленья обратно. Вышел из тамбура: невдалеке кружился снежный вихрь - только что сел глайдер. Спасатели?.. Не торопись! Он не успел спросить Кэти, что случилось с ее глайдером, но судя по обломкам, это был взрыв. Ты в жестоком мире, забудь про безмятежность Сада! Быстро коснулся «часов»: - Аргос, непрерывный ментальный контакт!
        Снег опал, и стал виден глайдер со странной эмблемой, двуглавым орлом. Ах да, это герб Третьей Российской империи! Из глайдера вышел человек. Мороз покусывал щеки, так что и неожиданный гость надвинул капюшон. Все же было видно бледное лицо и тяжелый подбородок.
        - Аргос, проведи сканирование этого человека, - мысленно приказал Матвей. А вслух сказал: - Здравствуйте.
        Незнакомец только кивнул. - Я ищу Кэти Варламову, - сказал он. - Она здесь?
        - Человек вооружен, - проинформировал «Аргос». - Парализатор и оружие с семью пороховыми зарядами.
        Словно холодные кошачьи лапы прошлись по спине, пока не выпуская когтей… Что ж, ты готовился к неожиданностям за пределами Сада. Все же сердце сильно забилось.
        - Режим «зеркало»! - приказал он, поворачивая руку так, чтобы дисплей смотрел вперед, - А вслух сказал: - Кэти здесь, правда не знаю ее фамилии. А вы кто, спасатель?
        Вместо ответа незнакомец вытащил руку из кармана, в ней серебристо блеснуло. Парализатор! Тут же последовала голубоватая вспышка.
        На этот раз невидимая кошка запустила-таки ледяные когти в позвоночник. Не успел бы выхватить оружие, даже если оно и было. Скосил взгляд на циферблат, тот красновато блеснул. Легкое сотрясение, ничего больше, но человек в капюшоне согнулся пополам и упал. Вот и первая проверка режима «зеркало» в земных условиях. Что за принцип использует устройство даймонов? Объяснить ему категорически отказались. А если бы незнакомец применил огнестрельное оружие? Скорее всего, ему пришлось бы куда хуже, а так очнется… Расспросить бы хорошенько, зачем ему понадобилась Кэти и не он ли взорвал ее глайдер? Только на это нет времени, надо скорее улетать.
        Матвей подошел к упавшему и откинул капюшон с лица. Оно производило впечатление холодной жестокости: остекленевшие глаза, нос с широко раздутыми ноздрями, впалые щеки фанатика… Лучше обезоружить, а то вдруг очнется. Он вынул из скрюченных пальцев парализатор и зашвырнул подальше в снег. Под полой куртки нащупал кобуру, вынул из нее пистолет и закинул в другую сторону. Необычно: на незнакомце что-то вроде сутаны, а вооружен до зубов. Да, на Земле много зла, недаром Элизу стараются не выпускать из Сада…
        Когда зашел в вагончик, Кэти уже выбралась из спального мешка и, сидя на кровати, с паузами для отдыха натягивала брюки и свитер. О неприятной встрече рассказывать не стал, около часа у них есть. Кэти в изнеможении привалилась к спинке кровати, а он навел бульон и подал ей горячую чашку. Она взяла обеими руками, те заметно дрожали.
        - У тебя глайдер? - спросила она.
        - Да, наверху. Из-за неисправности не удалось опуститься ближе. Попробую вызвать его, пурга закончилась.
        Он приподнял руку с «Аргосом»: - Глайдер, слышишь меня?
        - Да, - ответил невозмутимый голос.
        - Можешь спуститься к строениям, ветер почти стих? Мы в меньшем.
        - Теперь это возможно. Пока не выходите наружу, меня может занести.
        Кэти смотрела недоверчиво. - Ты разговариваешь с ним, как с человеком.
        Матвей замялся: - У него… продвинутый искусственный интеллект.
        Снаружи зашумело, за окном взвихрился снег. - Можете выходить, - уведомил голос.
        Кэти подняла дрожащую руку к волосам: - У меня нет шапки, свалилась где-то.
        - Пойду, принесу лыжную. Заодно открою дверцу. - Матвей вышел, к счастью глайдер незнакомца был скрыт ангаром. Достал из багажника шапочку от лыжного костюма, вернулся и надел Кэти. Потом подал руку: - Идем.
        В двери ее шатнуло, и она ухватилась за косяк. Поддерживая ее, Матвей огляделся. Ослепительно белый мир! Море белых сопок под голубым небом. И эта женщина могла потерять все это!
        - Я так и не поблагодарила тебя, - сипло сказала она.
        - Пустяки, - усмехнулся он, - сначала дойди до глайдера.
        Это оказалось нелегко, последние шаги она висела у него на плече. Наконец сумел устроить ее на сиденье.
        - Пойду, наведу порядок, - выдохнул он. Проверил, догорела ли печка и плотно закрыл дверь. Забрался на сиденье рядом с Кэти, дверца глайдера закрылась, и стало теплее.
        Сразу навалилась усталость. - Что-то и я устал, - сказал он. - Какой населенный пункт поблизости?
        - Усть-Нера, - удивилась Кэти. - Разве ты не оттуда?
        - Несколько дальше, - ответил он. - Глайдер, найдешь дорогу к Усть-Нере?
        - Я скачал карту и нужную информацию с сайта Колымской администрации.
        - Ну и ну, - покачала головой Кэти.
        - Сами поведете? - продолжил глайдер.
        - Нет. Устал, и ты лучше справишься с балансировкой турбин.
        - Понял, - ответил глайдер. - Вертикальный взлет и курс на Усть-Неру. К сожалению, скорость будет невысока.
        Матвей приподнял шапочку и кое-как приладил Кэти слуховую гарнитуру, волосы женщины льнули к рукам. Взметая снег, поднялись в воздух. Стал виден чужой глайдер у ангара и распластанное тело (скоро очнется, не успеет замерзнуть), но Кэти не смотрела в ту сторону. Ушел вниз заснеженный цирк и два домика, широко распахнулась белая гладь с темными пятнами лесов. Глайдер наклонился вперед и неспешно полетел к Усть-Нере. Кэти отчаянно зевала - похоже, совсем разморило в тепле.
        - Ты потом всё о себе расскажи, - еще пролепетала она и отключилась.
        Матвей вывел на лобовое стекло карту местности. - Глайдер, когда будем в районе Колымской трассы, активируй транспондер. Пора легализоваться.
        Летели долго, наконец вдали показалась белая лента реки. Кэти как будто очнулась.
        - Вошли в зону воздушного контроля, - заговорил глайдер. - Запрашивают данные. Что передать?
        - Включи громкую связь, - сказал Матвей. - Диспетчерская Усть-Неры? Запрашиваю аварийную посадку близ медицинского учреждения. На борту пострадавшая.
        Кэти как будто хотела возразить, но видно язык еще плохо слушался ее.
        - Посадку разрешаю, - произнес женский голос, - прямо на парковку у городской больницы. Ориентируйтесь по радиомаяку. Персонал будет предупрежден.
        Показалась Усть-Нера, россыпь домов у слияния двух больших рек.
        - Дай мне… свой номер, - с трудом выговорила Кэти. - Не спеши уезжать. И… свяжись с офисом «Northern Mining», чтобы мне принесли телефон.
        Матвей положил визитку в ее карман и ласково коснулся плеча. - Тебе надо отдохнуть. Думаю, все страшное уже позади.
        Глайдер пошел вниз и неуклюже опустился на площадку с другими машинами, окатив их снегом. Если бы не аварийная посадка, не обойтись без штрафа. К глайдеру уже спешили два санитара с носилками. Те оказались кстати: ноги перестали слушаться Кэти, и ее пришлось укладывать. Она слабо пожала руку Матвея, и носилки унесли. Следом и он зашел в приемный покой.
        - Это Кэти Варламова, - объяснил он дежурному врачу. - У нее сильное переохлаждение, едва не умерла. Пожалуйста, позвоните в офис «Northern Mining», чтобы ей принесли телефон.
        На просьбу оставить свои данные приложил карточку к терминалу. В отличие от непутевой сестрицы озаботился оформить ее, как и лицензию пилота. Потом постоял у глайдера, выдыхая клубы пара в морозный воздух, но транспортная милиция не явилась. Видимо, уточнили в больнице, что случай действительно экстренный, и на том успокоились.
        Он сел в глайдер: - Пора заняться тобой. Где тут ремонтная мастерская?
        Включил аварийную сигнализацию, взялся за штурвал и пополз вдоль неухоженных улиц. Маневренность была плохой, к счастью других машин почти не встречалось. Мастерская отыскалась у выезда на Магадан.
        Мастер долго осматривал поврежденную турбину, потом слез со стремянки.
        - Лопасти полбеды, - сказал он, - покорежен и ротор. Придется заказывать всё в сборе из Магадана. Если завтра привезут, еще день-два на ремонт и балансировку.
        - И сколько это будет стоить?
        - Тридцать тысяч.
        - Ладно, - вздохнул Матвей и открыл дверцу.
        - Глайдер, - сказал он. - Выдвини панель с диагностическими разъемами. Разрешаю ремонт и балансировку турбины.
        Мастер поглядел с удивлением.
        - Тут продвинутый ИИ, - нехотя объяснил Матвей. - В блок управления влезать не надо, он все равно запаян в кристалле, чтобы конкуренты не выкрали секретов. Вот моя карточка с телефоном, позвоните, когда закончите.
        Хотя глайдер и так будет держать его в курсе.
        - А где здесь офис «Northern Mining»?
        Надо проверить, доставили ли Кэти телефон? Но оказалось, уже доставили. Не успел замерзнуть, идя по заиндевелым улицам Усть-Неры, как раздался звонок.
        - Привет, - сказала Кэти. - Я более-менее пришла в себя, лежу под капельницей. Потом обследование, но обморожений как будто нет. Что у тебя нового?
        - Отдал глайдер в ремонт. Займет дня три, так что пока никуда не уеду. Пойду искать гостиницу.
        - Не надо, - сказала Кэти. - Иди в «Northern Mining», там у нас мини-отель. Я прикажу, чтобы тебя поселили.
        А Кэти, похоже, важная птица.
        - И еще, - вспомнил он. - Из-за спешки не позаботился о деньгах, а на карточке осталось мало. Не одолжишь тридцать пять тысяч? На ремонт и прожитье.
        - Милый, - слабо рассмеялась Кэти. - Я с тобой теперь до конца жизни не рассчитаюсь. Конечно, дам.
        - Спасибо. И не разговаривай много. Выздоравливай.
        Скоро подошел к офису «Northern Mining», выделявшемуся приятной новизной на фоне задрипанных улиц Усть-Неры. Из-за стойки вышел и любезно улыбнулся… портье, что ли? В отелях как-то раньше не останавливался.
        - Господин Матвей? Госпожа Кэти Варламова распорядилась поселить вас у себя, номер первый на втором этаже. Там две комнаты, места хватит. Вот ключ, - портье протянул карточку. - У нас есть кафетерий, но можете заказать обед в номер.
        Жить в ее номере? Однако с женщиной, которая лежит под капельницей, не поспоришь. Номер действительно оказался большой и стильный. Он облюбовал диван в гостиной, с видом снежных гор над замерзшей рекой, потом позвонил Элизе - наверняка беспокоится. И как даймоны сумели протянуть канал связи между мирами? Впрочем, чего они только не умеют. А вот помощи от них особо не жди, выпутывайтесь сами.
        - Кэти в порядке, - сообщил он. - Сейчас лежит в больнице под капельницей, но ничего страшного. Хотя действительно едва не замерзла.
        - Ой, спасибо! - воскликнула Элиза. - Я тебя обожаю. Расскажешь подробнее, когда вернешься?
        - Я тут застрял дня на три, - сказал он. - Глайдер поврежден. Буду жить в гостинице «Northern Mining».
        - О!.. - сказала Элиза и замолчала.
        Ясно, вспомнила о своем Толумане. Похоже, действительно втюрилась, хотя только начала выбираться в людской мир. Сам он сводил знакомства с девушками в университете Краснодара, но к нему относились настороженно - видимо, чувствовали некую чуждость. Может, поэтому отношения и не складывались.
        Поглядел телевизор: каналов больше, чем позволяла полоса пропускания в Сад, но в общем ничего нового… Снова зазвонил телефон - опять Элиза.
        - Матвеюшка, милый, уговори родителей, чтобы меня к тебе отпустили. Скажи, что за мной приглядишь. Я без твоего позволения никуда.
        Он вздохнул: сестрица привяжется, не отстанет. Хотя можно и попросить, это уж как они решат. Но голосовая связь с ними не работала, пришлось отправить послание. Видно, далеко забрались, канал пропускания совсем узкий.
        Ужин заказал по телефону, не хотелось выходить на люди в потрепанной одежде. Горничная постелила на диване, и с удовольствием лег, тело ломило от пережитого. Но даже чиха не появилось - наверное, дикий стресс мобилизовал все защитные силы организма.
        Пришло утро, а вскоре позвонила Кэти.
        - Меня выписывают, - объявила она. - Все обошлось, спасибо тебе. Если не завтракал, то дождись меня. Мне эта больничная еда в рот не лезет.
        Почему бы и нет, подождал. По приезде Кэти сразу скрылась в ванной и появилась в халате. Оттаяв от заморозки, оказалась красивой женщиной: рыжеватые волосы, зеленые глаза.
        - До чего приятно снова оказаться… ну, хоть не дома, но в тепле и уюте, - довольно потянулась она. - Что будешь есть?
        - Можно омлет, - сказал Матвей.
        - Омлет так омлет. Но кроме того… - И Кэти надиктовала по телефону кучу всего. За завтраком спросила:
        - Как вышло, что ты меня нашел?
        Он помолчал. - Через Сильвию. Она сказала, что ты в беде и передала координаты.
        - Откуда ты знаешь Сильвию? - удивилась Кэти.
        - Если коротко, - осторожно сказал он, - твой брат Толуман позвонил Элизе и сказал, что беспокоится о тебе. Спросил, нет ли у нее знакомой рогны с талантом дальновидения?..
        - Стоп, а при чем тут Элиза?
        - Она моя сестра.
        Кэти поперхнулась. - Ну, знаешь, - сказала она чуть погодя, - странная у тебя сестра.
        - Да нет, только немного взбалмошная.
        - Ну-ну, - сказала Кэти. Задумалась и взяла пирожное.
        - Ты вообще чем занимаешься?
        Он чуть подумал. Всю правду не расскажешь, но и врать особо не стоит.
        - Как бы вечный студент, - сообщил он. - Учусь в университете Краснодара. Физика, компьютерные сети и безопасность, культурология, языки.
        - В общем, всего понемногу, - констатировала Кэти. - Похоже, на жизнь тебе зарабатывать не приходится. Куда бы тебя пристроить?..
        - Не хочу никуда пристраиваться, - удивился Матвей, смакуя кофе. В Саду с ним было туго: то ли кофейные плантации далеко, то ли их вообще не было. А кофе у Кэти был лучше, чем в университетской забегаловке в Краснодаре.
        - Ну, это потерпит… - вздохнула Кэти, и тут зазвонил телефон.
        - Толуман, дорогой, заходи, - сказала Кэти. - Я в порядке, завтракаем.
        Вошел молодой человек, и Матвей с любопытством глянул: в чем-то похож на Кэти, только бородка, и волосы серые.
        - Толуман, мой брат, - представила его Кэти. - А это Матвей, вытащил меня из жуткой передряги. Я уже замерзала, а он… - но тут она осеклась и в подробности вдаваться не стала.
        Толуман оглядел Матвея, пожал ему руку и тоже налил себе кофе.
        - Пришлось оставить платформу на полпути, - сказал он Кэти. - Продвижение медленное, она занимает всю ширину трассы, и график приходится согласовывать с ГАИ.
        - Ну и побудешь тут пару дней, - пожала плечами Кэти. - Много чего надо обсудить. Прямо сейчас и начнем.
        Она ушла в другую комнату и вернулась в деловом костюме - строгой юбке и жакете с меховым воротничком.
        - Все кажется, что холодно, - пожаловалась она. - Пойдемте, мальчики. Ты тоже, Матвей. Появилась у меня одна идея.
        У лифта Толуман приложил карточку-ключ, поднялись на один этаж и оказались в холле с тремя дверями. - Где мой кабинет? - спросила Кэти. - Ладно, потом посмотрю. Пока к тебе, Толуман.
        В комнате оказалось широкое окно, опять с видом на снежные горы и долину замерзшей реки. Кэти с сомнением поглядела на него.
        - У меня такое впечатление, что нас подслушивают, - с неудовольствием сказала она. - Все мои планы у кого-то, как на ладони. Хотя Толуман и заверял в обратном. Матвей, ты говорил, что изучал проблемы безопасности. Что скажешь насчет этого помещения?
        Он подошел к окну и провел по стеклу ногтем, потом повернулся к Толуману: - Специальное покрытие. Снаружи тоже?
        Тот молча кивнул.
        - Компьютеры и другая аппаратура?
        - Трафик постоянно контролируется. Не передается ни бита лишней информации.
        - Ладно, - вздохнул Матвей. Помедлил, потом поднял руку с «Аргосом». Команду отдал мысленно, Кэти и так заподозрила неладное, когда разговаривал с глайдером.
        Это была одна из трех конфигураций «Аргоса», разрешенных Наставником - «Страж». Раз выбрал жизнь в людском мире, надо охранять каналы связи с Садом. Так что в университете, помимо изучения компьютерных сетей, немало повозился с настройкой «Аргоса». Приспособить технологии даймонов к земным было непросто, еще и поэтому времени на девушек не оставалось. Да и на жизнь надо зарабатывать…
        В воздухе возник светящийся прямоугольник.
        - Проекционный дисплей, - пояснил Матвей. Что делать, придется покривить душой. - В смарт-часы встроен сканер имеющихся поблизости устройств. Видите, они появились как красные квадратики и точки. - Он повел рукой по комнате. - Так… компьютеры, телефоны и прочую электронику пока игнорируем… Потолок чист, пол тоже. А вот здесь… - Он подошел к стене и поднес к ней «Аргоса», - что-то есть.
        Толуман смотрел с изумлением. - Впервые вижу такую штуку, - сказал он.
        - Технический прогресс, - вздохнул Матвей. - Здесь обшивка хлипкая, из гипсокартона. Молоток не найдется?
        - Сейчас сбегаю. - Толуман вышел.
        - Ну, милый, - покачала головой Кэти, - ты не перестаешь меня удивлять.
        Толуман явился с небольшой кувалдой. Матвей примерился и несколько раз ударил по панели. Выпрямился с выломанным куском гипсокартона в руках.
        - Все правильно, с внутренней стороны приклеен «жучок», наверняка передавал информацию по беспроводному каналу. Скорее всего, с задержкой сигнала, чтобы труднее было запеленговать. Куда, этого не установишь, скорее всего на ретранслятор за пределами здания. В целом примитивно, но эффективно.
        Кэти поглядела на пластиковую пуговицу с отвращением, как на таракана. - Раздави его.
        Матвей с удовольствием пристукнул «жучка» кувалдой. Кэти раздраженно обернулась к Толуману: - Ты говорил, что всё под контролем. А оказывается, наши разговоры прослушивались.
        Тот смущенно молчал, и пришлось выручать. - Такое можно поставить в любой момент. Просто снять панель, а потом вернуть обратно. Вам надо тщательнее контролировать доступ в помещение. Но больше как будто ничего нет.
        - Спасибо, - поблагодарила Кэти. - Ах да, деньги. Дай свою карточку.
        Он протянул, и Кэти приложила ее к своему телефону.
        - Переведи сорок тысяч рублей на данную карточку, - приказала она и, возвращая, с сомнением поглядела на Матвея. - Вот на это наш ИИ еще способен, - сказала она, чуть заметно подчеркнув «наш».
        Да, не только красивая, но и умная женщина. А Кэти добавила:
        - Твоя услуга уже тянет на двадцать тысяч. Какая-нибудь компания искала бы целый день. Да и глайдер повредил из-за меня. Так что забудь о деньгах, потом взыщем с виновных. - И недобро прищурилась.
        Потом вздохнула и поправила волосы. - А теперь, Матвей, милый, можешь отдыхать. У нас пойдет длинный и скучный производственный разговор. Список оборудования, необходимого персонала и так далее. Такая у меня жизнь: вчера одной ногой в могиле, а сегодня снова кручусь как белка в колесе.
        - Может, я попрошу другой номер? - спросил он. - Боюсь, что буду тебя стеснять.
        Кэти бегло глянула на него: - Останься. Мы еще толком не поговорили…

* * *
        КЭТИ
        Когда Матвей вышел, она повернулась к Толуману: - Как он тебе?
        - Немного странный. И выговор необычный.
        - Ну, я тонкостей русского произношения не улавливаю. Он как будто из Южнороссии, может поэтому.
        - Знаком я с одной из Южнороссии… - медленно произнес Толуман.
        Кэти слегка усмехнулась, однако рассказывать ничего не стала. - Оставь свои влюбленности, у нас есть вопросы поважнее. Итак, наши разговоры прослушивались, но кем?.. Что-нибудь узнал после того, как заходил вчера в больницу?
        - Побывал здесь, в офисе, - сумрачно сказал Толуман. - Поговорил по душам с управляющим, ну, кого ты перевела из магаданского филиала. Откуда-то ведь узнали о твоих планах.
        - И что?
        - Сначала юлил. Пришлось взять его за глотку.
        - Как это? - удивилась Кэти.
        - Буквально. Я был зол оттого, что тебя оставили замерзать. Закрыл дверь в кабинет, схватил за горло и сказал, что придушу, если не выложит все.
        - Толуман, дорогой, я не знала, что ты на такое способен.
        - Забыла, как я стрелял по тому глайдеру?
        - А… - протянула она. - Ну и что управляющий?
        - Признался, что звонил Прескотт: интересовался, когда ты закончишь с делами на трассе? Вроде ничего особенного, но управляющий мог сказать не все. Вообще это явно человек Прескотта, и надо от него избавиться.
        - А что с охраной?
        - Вернулись, как побитые псы. Клянутся, что их оглушили, а потом выбросили на колымской трассе. Конечно, никого не запомнили.
        Кэти прикусила губу, никак не избавится от детской привычки. - Я думаю, что за всем стоит Прескотт! Уже третье покушение!
        - Но когда мы попали в руки бандитов, он наоборот помог.
        - Я об этом думала. Когда нас схватили, один из бандитов наверняка позвонил своему главному, то ли какому-то мафиози в Магадане, то ли нашему управляющему. А тот оповестил Прескотта о ходе выполнения заказа. Помнишь, ты сказал, что тебя не стали убивать в том бараке. Значит, нужна была только я! И Прескотт схватился за голову: он хотел разделаться со мной подальше от Сильвии, но наверняка и о тебе навел справки. И прекрасно понял, что твоя мать доберется до него даже в Канаде. Вот и пришлось срочно спасать обоих. Так что в этот раз он дождался, пока я буду одна.
        - А какой ему смысл? - спросил Толуман.
        - Конфликт интересов, - усмехнулась Кэти. - Кстати, меня ведь и в Канаде пытались убить. Причем родной брат. Конечно, не сам, а руками своего секс-робота. Завязать отношения с реальной женщиной у него смелости не хватает, а вот завести секс-куклу, вполне. А потом нашел через сеть хакера, чтобы ее перепрограммировал. Унаследовал бы все мое состояние… Вообще странно у меня получается с братьями: один чуть не трахнул, а другой едва не убил.
        - Ох, извини, - покаянно сказал Толуман.
        - Ладно, это я для красного словца, как говаривал отец. Но не думаю, что братец организовал покушение и в Колымской автономии. Для этого нужны контакты с местным криминалом, а такие дела не для него. Так что все равно думаю на Прескотта, у него наверняка есть нужные люди в магаданском филиале. Работаем и с золотом, так что служба безопасности должна иметь контакты в криминальном мире. Может, и с куклой он подстроил, а потом вынудил бы Ивэна сделать завещание на себя. В общем, пока одни вопросы…
        Толуман помолчал. - Ты умница, сестренка, - наконец сказал он. - Но кое-что в эту картину не вписывается. На меня было покушение еще до того, как я о тебе узнал. Так что Прескотт… может быть. Но похоже, есть и кто-то другой. Что будем делать?
        Кэти вздохнула:
        - Ждать случая, чтобы подловить Прескотта. И вот что! Я напишу завещание на тебя. Если все-таки выйду замуж, то перепишу. Прескотт быстро узнает про завещание, и у него пропадет охота устраивать на меня покушения. Потому что потом придется устранять тебя, а этого он не посмеет. Да и братец поймет, что моего состояния ему не видать. Надеюсь, хоть ты не станешь меня убивать?
        Толуман поморщился.
        - А велико состояние? - спросил он.
        - Если перевести все в деньги, под сто миллионов. В канадских долларах.
        - Ого! - присвистнул Толуман. А потом улыбнулся: - Ну, проблем с мужем у тебя быть не должно. Красивая женщина, да с такими деньгами…
        Тоже слегка поддел.
        - Ладно, - с неудовольствием сказала она. - Давай к делу…
        Вернулась в номер поздно, усталая и голодная, хотя в кабинете закусывали кофе с гамбургерами. Хорошо, что Матвей заказал ужин, пока принимала душ. Она усмехнулась: ну никакой фантазии - почти то же, что она спросила на завтрак, только чай вместо кофе.
        «Перестань выплескивать свое раздражение на других! И так Толуману от тебя достается».
        Так и села в халате, а вот Матвей приоделся: темно-зеленый пиджак и черная рубашка, наверное заглянул в магазин мужской одежды. Приятно - похоже, что старается произвести на нее впечатление.
        - Сними пиджак, - сказала она, - мы не в ресторане. Хотя к твоим глазам идет.
        - А у тебя красивые, зеленые, как изумруды.
        Кэти моргнула. Да, отец с толком выбрал камень.
        - Это от матери, она наполовину ирландского происхождения.
        - Тоже живет в Канаде?
        - Нет. Умерла, как и отец.
        Стало грустно, и некоторое время ели молча. - Твои родители живут в Южнороссии? - наконец спросила она.
        Снова непонятная заминка.
        - Вообще-то нет, - вздохнул Матвей. - Я по большей части живу в Краснодаре, а они… Знаешь, давай пока не будем об этом.
        - Похоже, врать не приучен, - не удержалась она от ехидства. - Ну, это к лучшему. Не женат?
        - Нет, - хмуро ответил Матвей.
        Что тоже к лучшему. И тут шальная мысль пришла в голову: а не попробовать ли его соблазнить? Слишком ярко вспомнилось его тело, прижатое к ней в спальном мешке… Сдержав улыбку, она встала и открыла дверцу бара.
        - Здорово меня вымотали в эти дни, даже выпить захотелось. Виски будешь?
        - Никогда не пробовал, - пожал плечами Матвей.
        - Мой отец тоже впервые попробовал, когда попал в Америку. - Кэти налила два стаканчика и села обратно. - За тебя, мой избавитель.
        Сама проглотила сразу, и в голове слегка зашумело, а по телу стало разливаться приятное тепло. Матвей потягивал медленно.
        - Похоже на самогон, меня угощали в Краснодаре.
        - А это и есть шотландский самогон. - Она откинулась на спинку дивана: тепло, спокойно. Хотя нет, не совсем тепло: так и осталось внутри это противное ощущение мерзлоты, даже виски не очень помогло. И спокойствия тоже нет…
        Тоска сжала сердце. Она поглядела на Матвея: уже нет прежней муки, красивое и мужественное лицо. Неужели оно было вплотную к ее лицу? Неужели ее тело лежало в его объятиях?.. Нет, она не может больше этого выносить!
        Она вздохнула, поднялась и нетвердой походкой пошла к двери спальни. Свет там не стала включать. Стоя в проеме, вынудила себя сказать:
        - Послушай меня. Завтра ты можешь уйти и больше не возвращаться. Но этой ночью… ляг со мною, хотя бы рядом. Я хочу еще раз ощутить твое тепло, внутри меня так и остался тот мертвящий холод.
        Пошла к постели и легла, чуть не плача. Ну никакой гордости не осталось, но ничего не может с собой поделать. А если он не придет?..
        Но через некоторое время в гостиной выключили свет, раздались шаги, и ее укрыли одеялом. Потом матрас прогнулся. Жестковатое мужское тело рядом, рука на плече, поцелуй в щеку. Ее неудержимо потянуло к нему, она прижалась к его груди (как тогда, в мешке!), а потом впилась в его губы. Уже перестав соображать, потянула его на себя, и после нескольких попыток (неужели мало опыта?) он вошел в нее. Какое блаженство! Горячее мужское тело на ней, горячие толчки внутри нее, и вот словно огонь заливает ее изнутри - пожалуй, навеки растопляя ту мерзлоту. Наверное она кричит во весь голос, но ей наплевать.
        Темнота, тишина, наконец-то полный покой…
        Она проснулась.
        Розовый свет на стенах, как тогда, в промерзшем балке. Но сейчас тело нежится в тепле. Рядом спит мужчина, как и тогда. Простыня приоткрывает грудь, она волосатая - забавно. Не хочется его будить, но она придвигается ближе, к источнику умиротворяющего тепла. Неужели он уйдет, как жить тогда? Приучила себя к гордости, а сейчас готова отказаться от всего, лишь бы он был рядом. А вдруг сейчас встанет и уйдет?
        Мужчина открыл глаза. Красивые, карие. Улыбнулся ей. А потом обнял, и все опять было, как она страстно желала…
        Они встали поздно. Все же пришлось уйти по делам, сегодня прилетало несколько геологов и инженеров с прииска Первомайский. Несколько раз поймала себя на том, что улыбается беспричинно, и Толуман с любопытством поглядывает на нее. Ну и ладно…

* * *
        МАТВЕЙ
        Он бросил вчитываться в «Историю Российского государства», которую развернул перед ним «Аргос». Тело было слишком взбудоражено воспоминаниями о прошедшей ночи. Как самозабвенно красивая женщина отдавалась ему - такого еще никогда не испытывал! Надо время, чтобы успокоиться и разобраться в себе. Хотя пока не думается…
        Раздался сигнал - голосовое сообщение от отца: «Элиза может побыть с тобой. Никуда одну не пускай, лишь обратно домой». Подождал, но больше ничего не было. Далеко забрались, интересно куда? Ну что же, позвонил Элизе. Та не сразу взяла трубку.
        - Можешь прилетать, - сказал он. - Когда выйдешь над точкой перехода, следуй по пеленгу «Аргоса». Хотя да, ты была в Усть-Нере… Перед поселком перейди в наземный режим и не нарушай правил.
        - Спа-си-бо! - счастливо пропела Элиза, и стало не по себе. Ведь не уследишь, с самим непонятно что происходит. Но и ущемлять ее во всем тоже не дело.
        - Только я буду позже, - добавила Элиза. - Сейчас у нас ночь.
        Стало неловко: он и забыл спросить у «Аргоса», какой час в их секторе Сада?
        - Ключ для перехода тоже запросишь у «Аргоса». Одевайся теплее, тут минус сорок пять градусов.
        - Ого! - сказала Элиза. - Ладно, до скорого.
        Пришлось вернуться к «Истории Российского государства», обед заказал в номер, а гулять не хотелось. Ближе к вечеру позвонила Кэти.
        - Не занят? - устало спросила она. - Зайди к нам.

* * *
        КЭТИ
        В кабинете хаос и накурено, но нет сил прибраться. Может только полулежать, откинувшись на спинку дивана.
        - Извини за беспорядок, - сказала она Матвею. - Вот пытаемся сколотить команду, народ только что разошелся.
        - А для чего команда? - полюбопытствовал Матвей. И пристально поглядел на нее, жаль не было времени на макияж.
        Она вздохнула.
        - Расскажи ему всё, Толуман.
        - Всё-всё? - поразился тот.
        - Именно. Теперь же нет прослушки.
        «А ведь ты пытаешься заинтересовать его, чтобы только остался с тобой. Ну и ладно».
        Толуман внимательно посмотрел на нее, как будто о чем-то догадываясь.
        - Речь идет о большом месторождении платины… - осторожно начал он.
        - Только не рассказывайте никому, - попросил под конец. - Люди, которых мы собираем, конечно, догадываются. Но мы хотим закончить разведку.
        - А у вас сомнений нет… - медленно сказал Матвей.
        - Нет, - откликнулась Кэти. Почувствовала себя немного отдохнувшей и выпрямилась. - Но Толуман рассказал не всё. Это очень большие деньги, однако мы хотим их не для себя. Слышал про так называемый меморандум Варламова?
        - Да, - сказал Матвей. - На лекциях по политологии говорили, хотя самих писем я не читал. Великая северная магистраль и федерация демократических стран вокруг нее. Проект отложен, требует слишком больших вложений… А я еще подумал, не дочь ли ты того самого Варламова?
        - Это я! И с братом построю магистраль. Закончу то, что начал отец. Деньги от платины пойдут туда.
        «А ты пытаешься произвести на него впечатление. Ну и пусть».
        - Да уж, - Матвей покачал головой, - вы замахнулись. По сути, перекроить карту мира.
        - Велики шансы, что нас прикончат по дороге, - усмехнулась она. - Вот только что со мной едва не разделались. Хотя пока мы о платине не объявляли.
        Матвей потер лоб.
        - Кстати, вспомнил. Когда ходил за дровами, возле ангара сел глайдер. Оттуда вышел странный человек в надвинутом капюшоне и спросил, здесь ли Кэти Варламова? Я ответил, что да, и тогда он выстрелил в меня из парализатора.
        - И?.. - привстал Толуман.
        Матвей поколебался, похоже что-то недосказывает.
        - Заряд ему и достался. Я оставил этого типа на снегу, пусть поостынет.
        - Не понимаю… - начал Толуман, но Кэти махнула ему рукой. «Здесь что-то странное, но не надо давить».
        - Что можешь сказать о его внешности? - спросила она.
        - Лицо белое, крылья носа раздутые, впечатление жестокости…
        - Это он! - крикнул Толуман, вскакивая. - Отец-настоятель из имперской корпорации. - И растерянно глянул на Кэти: - Значит, это не Прескотт! Выходит, за тобой имперцы охотились.
        Кэти прикрыла глаза. «Слишком много всего и сразу!».
        - Хорошо, мальчики, - сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. - Мы узнали кое-что важное. Потом соберемся втроем и еще раз все обсудим. А пока давайте поужинаем, кафетерий еще работает.
        Когда сидели за столиком, Матвей поглядывал на парковку под окнами. Вдруг привстал.
        - Появилась, - объявил он.
        Из голубого глайдера вышла девушка и направилась к входу. Кэти покачала головой и взялась за телефон: - На вахте, пропустите ее. И покажите, как пройти в кафетерий.
        Когда девушка вошла, приветствовала: - Здравствуй, Элиза. Давно не виделись.
        - Откуда ты? - Толуман вскочил, а Кэти постаралась сдержать улыбку.
        Одета так себе. Кое-как приталенная мужская куртка и сползающая на глаза лыжная шапочка.
        - Привет, сестренка, - сказал Матвей, и Толуман быстро повернулся к нему. Кэти все-таки не удержалась и хихикнула: глаза у брата сделались круглыми.
        - Ну, вся семейка в сборе, - сказала она. - Что будешь есть, Элиза?
        Та повесила куртку с шапочкой у входа и присела. Джинсы и свитер, вздернутый носик и серые глазки - довольно симпатичная.
        - Привет всем, - сказала она. - Есть не хочу, я только что позавтракала.
        Кэти поперхнулась и посмотрела в окно: ночь на дворе. А Матвей укоризненно поглядел на сестру - опять загадка. Толуман на несуразицу со временем, похоже, не обратил внимания.
        - Я не знал, что она ваша сестра, - пробормотал он Матвею, не глядя на Элизу. Да и та что-то раскраснелась.
        - Родители разрешили погостить со мной пару дней, - объяснил Матвей.
        - Я уже взрослая! - возмущенно заявила Элиза.
        Кэти поковырялась в мороженом, да и приняла решение.
        - Вот что. Завтра суббота, ее и воскресенье объявляю выходными. Мне надо отдохнуть, а ты, Толуман, - она бегло глянула на брата, - можешь показать Элизе местные достопримечательности. Поселить ее можно здесь, есть пара свободных номеров.
        «А ты свинья! Устраиваешь так, чтобы Элиза ближе сошлась с Толуманом, ведь тогда больше шансов удержать Матвея. Но что она может с собой поделать? И потом, они взрослые люди - похоже, и подталкивать не надо…».
        Она прикусила губу: - Всё. Расходимся, и спокойной ночи.
        Много времени провела в ванной и вышла с боязнью, что Матвей на этот раз предпочел диван. Но в гостиной никого не было, а в спальне горел ночник, и ее ждали…

* * *
        ТОЛУМАН
        Он проводил Элизу в свободный номер. Не снимая куртки, та огляделась.
        - Чистенько, - вздохнула она, - и аккуратненько. Но не очень уютно.
        И повернулась к Толуману: - Давай прогуляемся немного.
        Он снял в гардеробе свою зимнюю куртку, и вышли на улицу. Чуть ущербная луна сияла над снежными горами, клубы пара от дыхания поднимались в морозном воздухе. Отошли от офисного здания по скрипучему снегу.
        - Холодно, - сказала Элиза, - долго не погуляешь… По телефону ты сказал, что хочешь со мною поговорить.
        - Да… - Появилась растерянность, как никогда в жизни. - Я скучал по тебе, Элиза.
        - И только? - разочарованно спросила Элиза. - Я тоже по тебе скучала, не с кем было бодаться глайдерами.
        «Соберись! А то нервничаешь на свидании с девушкой, словно при встрече с медведем».
        Он остановился и привлек ее к себе, талия едва чувствовалась под толстой курткой.
        - Я сильно по тебе скучал, Элиза. Потому что я люблю тебя.
        - Гм, - сказала Элиза и чуть прижалась к Толуману. - Мне приятно это слышать. А когда ты меня полюбил?
        - Сам не знаю. Когда ты тащила нас из горящего леса, твое лицо было перепачкано сажей, но прекрасно (Элиза фыркнула). А потом все чаще вспоминал твои милые серые глаза. Ты мне часто снилась.
        - Вот как? Значит, мы встречались во снах… Но получается, у тебя любовь не с первого взгляда?
        - Уж извини, - пробормотал Толуман.
        Элиза слегка прыснула. Подняла лицо, и в лунном свете глаза приобрели волшебное и загадочное выражение.
        - Я бы тебя помучила. За то, что ты меня долго мучил. Но у тебя уважительная причина, меня к тебе не пускали. А вот ты мне понравился сразу. Костер на берегу, красивый мужчина, и у тебя по лицу перебегали такие солнечные зайчики… А как вкусно накормил! Ты молодец, у меня бы не хватило духу признаться в любви. Скажи это еще раз.
        - Я люблю тебя, Элиза, - сказал Толуман, а она потерлась щекой о меховой воротник его куртки и опять подняла волшебно-дымчатые глаза.
        - А почему мы тогда только разговариваем? - прошептала она, прижимаясь сильнее.
        Толуман коснулся губами ее рта, и она ответила неловким, но кружащим голову поцелуем.
        - Извини, - рассмеялась она. - Меня впервые целуют в губы, мама не в счет. Тебе придется научить меня целоваться… Но знаешь, холодно. Губам тепло, а вот уши мерзнут. Пойдем с улицы.
        - В гостиницу?
        - Вот еще, буду я целоваться в гостиничном номере. Пойдем к тебе, тут кажется недалеко.
        - Рядом, - сказал Толуман, и сердце забилось сильнее. - Только надо взять твои вещи.
        Элиза как будто призадумалась, а потом на лице появилась озорная улыбка.
        - Нет, поедем на моем глайдере, неохота таскать сумку по морозу…
        Хотя сумка оказалась не тяжелой. В прихожей Элиза первым делом скинула куртку.
        - Уф! - выдохнула она. - Это брата, я полночи пыталась подогнать ее на себя. Все равно топорщится… Кстати, у тебя женские платья по стульям не развешаны?
        - То было сестры, - покаянно сказал Толуман. - Она не хотела, чтобы знали о нашем родстве. Да и я недавно узнал.
        - Как интересно! - сказала Элиза. - Но мы опять отвлеклись. Ты обещал научить меня целоваться.
        Скорее она попросила, но какое это имеет значение?
        Сначала целовались в тесной прихожей - до одури в голове, так что пришлось перейти в комнату и сесть на диван. Элиза раскраснелась, глаза блестели, и в перерывах между поцелуями смеялась: - Как чудесно!
        Конечно, было не до разговоров. Наконец Элиза замерла, приникнув к груди Толумана, и стало слышно, как часто бьется ее сердечко.
        - А вот этого я не предусмотрела, - нетвердым голосом сказала она. - Ты меня всю распалил. - Помолчала, а потом сухими горячими губами прильнула к его губам.
        - Послушай, Толуман! Возьми меня, прямо сейчас.
        - Что ты?.. - начал Толуман. Хотя у самого мутилось в глазах от вожделения, но ведь она почти девочка…
        - Мне уже восемнадцать, - прошептала Элиза. - Иначе мне не дали бы права. И потом… мы ведь все равно поженимся?
        - Да, - сказал Толуман, - конечно.
        Минуту назад и не думал об этом, а теперь это казалось само собой разумеющимся.
        - Ну и не хочу ждать, - будто сонно сказала Элиза. - Всё так волшебно, и пусть так же закончится.
        Она вдруг встала и пошла к кровати, споткнувшись по дороге. Стала раздеваться, кидая вещи прямо на пол.
        - Выключи свет, - попросила она и легла. Чуть погодя глухо сказала: - Не томи меня.
        Толуман опомнился, выключил свет и быстро разделся. В голове шумело, мыслей никаких не осталось. Он лег, с восторгом почувствовав нагое тело Элизы своим, а она притянула его к себе.
        Он опустился на локти, стараясь быть осторожным и нежным. Когда слились в поцелуе, с замиранием сердца пристроился меж ее бедер. Надавил лишь слегка, боясь причинить боль, но тут же проскользнул куда-то, тело Элизы затрепетало под ним, и у нее вырвался всхлип, прямо в его полуоткрытые губы. Скольжения было уже не остановить, он вошел до упора и замер, опасаясь снова сделать ей больно.
        Но Элиза, часто дыша, положила ладошки на его бедра, слегка оттолкнула, а потом притянула вновь, без слов показывая, чего она хочет. И Толуман подчинился - сначала ее ритму, а потом своему, который всё нарастал.
        Плавное скольжение в глубину… восхитительная теснота… скольжение обратно… Всё быстрее и быстрее, словно пурга уносит его, только снежные вихри теплые… и всё горячее. Томление разливается по телу, и вдруг не сдержать стона - настолько сладостно излияние в Элизу. А ее тело мелко дрожит, и она лопочет что-то.
        Потом они лежали рядом, и Элиза то смеялась, то плакала.
        - Надо же, - всхлипывала она, - я теперь женщина. Как быстро все произошло. И как было чудесно. Я люблю тебя, Толуман.
        - И я люблю тебя, Элиза. - Но тело сковывала неодолимая дремота, и он уснул, прижавшись щекой к ее худенькому плечу.
        Вряд ли спал долго: когда проснулся, в окне было еще темно, только луна опустилась ниже, печальным светом обливая снежные горы. Элиза сидела на постели в халатике, и ее лицо казалось задумчивым. Заметив, что Толуман проснулся, она быстро поцеловала его и спросила:
        - Сколько тебе дали свободных дней?
        - Два дня, - сказал он. - Этот и следующий. Потом надо возвращаться, я доставляю грузовую платформу.
        - Мало, - вздохнула Элиза. - Не хочу так наспех.
        Она еще помолчала, а потом лицо приняло уже знакомое Толуману озорное выражение. - Здесь есть магазин, где можно прямо сейчас купить продукты?
        - Да, - удивился Толуман. - Круглосуточный магазин на трассе. А зачем, у меня полный холодильник?
        - Толуман, милый, это долго объяснять. Просто слушайся меня, ладно? Ты все скоро поймешь. Перекладывай продукты в сумку и тащи в глайдер. Я пока оденусь, и поедем в магазин. А потом дальше…
        Так что вскоре оказались в глайдере и, пока тот прогревался, Элиза зябко ежилась. - Все-таки холодно у вас, - сказала она. - Летом еще терпимо.
        В магазине никого не было. Элиза прошлась, сметая в тележку молочные продукты, хлеб и печенье. - Я мяса не ем, - сказала она, - а ты возьми себе чего-нибудь.
        Толуман расплатился карточкой на безлюдной кассе, и погрузил все в глайдер.
        - За штурвал сяду я, - сказала Элиза. - Ничему не удивляйся. Здесь можно взлететь?
        - С трассы разрешается. А ты получила лицензию пилота? Сейчас с этим строже.
        - Обойдемся, - хихикнула Элиза. - Глайдер, запроси у «Аргоса» ключ для обратного перехода.
        - Ключ получен, - ответил мужской голос.
        Элиза не стала браться за штурвал. - Взлет и курс на точку перехода, - приказала она.
        - Понял.
        - Глайдер пошел вверх, и Толуман покачал головой. - Похоже, у него продвинутый ИИ.
        - Я в этом не разбираюсь, - беспечно сказала Элиза. - Всем Матвей занимается.
        Летели на северо-запад. Застывшее под луной снежное море, черные разливы тайги. Хотелось спросить, куда они летят, но Толуман не решился отвлекать Элизу. Та призадумалась, несколько раз досадливо дернула щекой, а потом вдруг громко заявила: - Ну и пускай!
        - Что? - спросил Толуман, но Элиза махнула рукой: - Это я с собой разговариваю.
        Наконец глайдер повис над заснеженным озером. Толуман удивленно огляделся: а ведь место знакомое, видел во время облетов! Мать рассказывала о приключении на этом озере, только тогда оно не было замерзшим… Вдруг стало как-то быстро темнеть. От гор остались смутные белые абрисы. Словно витки спирали начали подниматься от озера, принося с собой промозглый холод…
        - Переход, - сказал чей-то голос. Ах да, глайдера.
        Сердце сделало перебой, а Толумана стиснула непонятная тоска. Все вокруг заволокла серая пелена. Глайдер покачнулся - сели.
        - Что это? - испуганно спросила Элиза. - Мы в Серой зоне?
        Чуть посветлело. Какая-то невыразительная равнина, серый туман со всех сторон. Некие громадные силуэты маячат в нем… И тут по телу прошла холодная дрожь - черный огромный пес возник из тумана со стороны Элизы!
        Снова он! Толуман облизал пересохшие губы, а Элиза… тихонько рассмеялась.
        - Все понятно, - сказала она, - сторожите границу. Это ты, Фенр? - И опустила стекло перед оскаленной пастью.
        Кинуться к ней! Заслонить собой! Но колени противно ослабели, а Элиза вытянула руку и потрепала жуткую морду.
        - Ну-ну, не скалься так противно, Фенр. Этот мужчина со мной. Он теперь всегда будет со мной. Познакомься.
        Пес лизнул красным языком ее руку и пошел вокруг глайдера к Толуману.
        - Открой дверцу, - сказала Элиза несколько напряженным голосом. - Он должен обнюхать тебя.
        Открывать дверь очень не хотелось, пришлось пересилить себя. Зверюга сунула морду в глайдер и ткнулась холодным носом в щеку Толумана. Глаза как желтые блюдца, и снова пробрал озноб от холодного и вполне разумного выражения в них. Следом пес опустил голову на колени Толумана, с шумом втянул воздух и негромко рыкнул, словно недовольный чем-то. А затем… отступил.
        - Ну, вот и все, - с облегчением сказала Элиза. - В следующий раз, даже если меня не будет рядом, он не сожрет тебя. И никто из его сородичей тоже. Хотя вообще-то они людей не едят.
        - Только разрывают на куски? - У Толумана чуть не стучали зубы. - Это он расправился тогда с бандитами?
        - Ну да, - скучным голосом сказала Элиза. - Родители думают, что я не могу о себе позаботиться, вот и приставили охрану. Мы все-таки подружились, и я назвала его Фенриром[10 - Ф?нрир - Ужасный Волк, Бог ужаса. В германо-скандинавской мифологии огромный волк, второй из детей Локи]. В основном Псы охраняют Сад, так что это вроде пограничной заставы… Кстати, мы уже в нем.
        Быстро рассвело. Чуть не половину небосвода занимало лазурное море, а земля перед ним дыбилась бурыми скалами и расстилалась изумрудными долинами. От изумительно ярких красок заболели глаза, и многое как-то туманилось.
        - Это Сад! - торжественно объявила Элиза. - Мир за пределами вашего времени и пространства. Не напрягай напрасно зрение, здесь девять спектральных цветов, и многое ты просто не увидишь.
        - Так ты отсюда? - спросил Толуман. Голос сиплый, хорошо, что не потерял дара речи.
        - Почти, - чуть грустно ответила Элиза. - Родители из вашего мира, ну а я выросла здесь. Тут нам будет лучше. Время в Саду течет прихотливо, но в холмах, куда мы полетим, один час вашего времени равен трем часам здесь. Так что у нас целых шесть дней!
        - Моя мать иногда посещает иной мир, - все еще потрясенно сказал Толуман, - особый мир рогн. Поэтому я знаю о других мирах… теоретически.
        Элиза рассмеялась: - Похоже, у нас день открытий. Я открыла для себя мужчину, а то тоже знала, как это бывает, только теоретически. Ну а ты - Сад… Фу, я и забыла, чем мы занимались недавно. Поцелуй меня.
        Что Толуман с удовольствием и сделал. Наконец раскрасневшаяся Элиза отодвинулась: - Продолжим потом, надо еще найти крышу над головой. Хотя есть на примете одно местечко.
        На этот раз сама взялась за штурвал. Они поднялись над невысокой плоской горой, и впереди оказался лазурный залив, а справа сумрачная гора, причудливыми скалами обрывавшаяся к морю.
        - Потухший вулкан Кара-Даг, - сказала Элиза. - Наш дом у его подножия, но мы туда не полетим, вдруг родители вернутся. Нам налево… - и она слегка прыснула.
        Толуман огляделся: да, у берега блестит стеклами дом, но больше никаких строений. И дорог нет, только рощи и хрустальные нити ручьев.
        - В Саду очень мало людей, - беспечно продолжала Элиза. - Они тут гости. Но кое-какие удобства созданы.
        Под глайдером развертывалась настоящая симфония: овраги, склоны, причудливые гребни холмов - всё песочно-желтого, бурого и коричневых цветов:
        - Andante в бурых тонах, - прокомментировала Элиза.
        Впереди снова показался морской залив, теперь голубой. Приблизился, и стало видно несколько домиков у побережья.
        - В вашем времени здесь крымский город Феодосия, - сказала Элиза. - Матвей брал меня с собой посмотреть. Фу, сколько народу! Здесь куда лучше.
        Глайдер пошел вниз, сели. С одной стороны бульвар и несколько приятных двухэтажных зданий, опять желтой и коричневой расцветки. С другой - странный дом: в угол как бы вделан нос корабля, слева от него белое одноэтажное строение, а справа двухэтажное с балконом.
        - Это музей Грина, был такой писатель в вашем мире, - пояснила Элиза. - А то, что с балконом, это вроде гостиницы, там будем жить. Остальные дома просто декор… Надо раздеться, жарко.
        Действительно, зимняя одежда была лишней. Толуман открыл дверцу: изумительно чистый воздух, и солнечное тепло касается щек.
        - Здесь день, - удивился он. - Хотя да, мы на другой стороне земного шара. И уже лето…
        - Начало лета. А день… он будет длиться еще долго. Нам придется задернуть шторы, - и Элиза шаловливо засмеялась.
        Но прежде перетащили продукты - как ни странно, на первом этаже оказалась кухонька с холодильником, а рядом ванная.
        - Стандартный хозяйственный блок, - объяснила Элиза, заполняя холодильник. - Ставится во всех домах, где могут быть постояльцы. Откуда берется электричество, я не знаю, это Матвея надо спросить. На улице тоже есть розетка, поставишь глайдер на зарядку… Но это потом.
        Тут же начали целоваться, а потом перебрались на второй этаж, в спальню. Элиза покидала на кровать постельное белье, но шторы задергивать не стала.
        - Надо же мне поглядеть на голого мужчину, - хихикнула она, так что Толуману пришлось раздеваться под любопытным взглядом Элизы, что лишь усилило его возбуждение.
        - Ого, - легонько простонала она, принимая его, но только крепче прижала к себе…
        Позже, лежа в сладкой истоме. Толуман вдруг вспомнил:
        - Мы не предохраняемся. А вдруг ты забеременеешь?
        Элиза блаженно потянулась, но потом чуть нахмурилась: - У меня вроде как безопасные дни.
        Она перебралась на широкий подоконник, не трудясь одеться. Солнечный свет лоснился на ее маленьких грудях, а за нею искрилось море.
        - Как хорошо! - сказал она. - Я словно в раю. Отдохнем, а потом пойдем на море. Интересно, как это получится в воде… - и она опять прыснула.
        В воде вышло так себе (хотя купание было замечательное), и пришлось повторить в спальне. Подремав, спустились обедать. Элиза накинула халатик, а Толуман сидел в трусах и майке. Стены были из незнакомого ноздреватого камня, и в столовой ощущалась приятная прохлада. Толуман проголодался, так что творога со сметаной показалось маловато.
        - Этого я тоже не учла, - вздохнула Элиза. - В следующий раз набирай мясного. Но мы потом сходим за фруктами.
        Она вздернула носик, лицо было умиротворенное и счастливое. Откинув со лба темную прядку, вдруг мечтательно продекламировала:
        «Обманите меня… но совсем, навсегда…
        Чтоб не думать, зачем, чтоб не помнить, когда…
        Чтоб поверить обману свободно, без дум,
        Чтоб за кем-то идти в темноте, наобум…
        И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
        Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
        Чье дыханье порою горит на щеке,
        Кто сжимает мне руку так крепко в руке…
        А очнувшись, увидеть лишь ночь да туман…
        Обманите и сами поверьте в обман»[11 - М. Волошин]
        - Как-то грустно, - удивился Толуман, - на тебя не похоже. Ты такая… солнечная.
        Элиза вздохнула: - Ты меня еще мало знаешь. Пойми, у меня необычные родители. Были обыкновенными людьми, но после стольких лет в Саду… Еще с нами живет рогна, хоть и не старшая, но жутко талантливая. К Матвею приходит наставник - он вообще не человек. Я вижу, а порой подслушиваю странные вещи. Сад прекрасное, но и жуткое место. Мне порой бывает страшно, вот и хотелось бы так, без лишних дум. А теперь и тебя затащила… в эту жутковатую сказку.
        Словно холодком повеяло в комнате, но только слегка. Толуман улыбнулся:
        - Ты красивая, Элиза. И умница. Я рад, что с тобой в этой сказке.
        Элиза хихикнула. - Приятно, когда тебя считают умной. Я совсем не глупая, а вот от Матвея слышу одни насмешки.
        День длился долго, и до сумерек успели сходить в сады - там ни души, возможно эльфы ухаживали за ними. Уже созрели персики, а по лужайкам краснела земляника, вкуснее Толуман ничего не ел.
        Ночь тоже тянулась долго: успели и накупаться в море, залитом лунным светом, и заниматься любовью до изнеможения, и блаженно выспаться рядышком в просторной кровати.
        Утром Толуман проснулся один, снизу слышалось звяканье. Золотистое огромное солнце вставало над морем, и вода казалась расплавленным золотом. Было покойно и радостно. Он спустился в ванную, а потом зашел на кухню. Элиза обернулась от электроплиты.
        - Приготовила тебе гречневую кашу, милый, - улыбнулась она, вздергивая носик. - Хорошо, что взяла крупу в магазине. А то упиваюсь новыми ощущениями, и тебя совсем вымотала.
        После завтрака пошли купаться в золотом море. Лежа на пледе, который Толуман захватил из спальни, Элиза вздохнула: - Хорошо бы сейчас в бухточки Карадага, но боюсь встретить родителей. Пойдут разборки с непутевой дочерью. А так… хорошо бы отсюда вообще не уезжать. - Она искоса глянула на Толумана и снова вздохнула.
        Когда возвращались и шли по бульвару, в кармашке у нее зазвонил телефон.
        - Это Матвей, - буркнула Элиза и села на скамейку.
        - Что?.. Да, я вернулась в Сад… Где Толуман? Он со мной… Не кричи, я его верну. Будет завтра на работе… И не вздумай являться сюда или сообщать родителям! Я тебе глаза выцарапаю, и я не шучу! Вернемся в понедельник утром, тогда и устраивай свои разборки. Это все!
        Она сунула телефон в карман, лицо было раскрасневшееся и прекрасное.
        - Они меня еще плохо знают, - гневно сказала она. - Я завтра тебя отвезу, но мне надо будет вернуться. Не миновать объяснения с родителями. Ты не раздумал на мне жениться?
        - Нет, что ты, - сказал Толуман. - Я люблю тебя. А здесь полюбил еще больше.
        - Да уж, - фыркнула Элиза. - Как я читала, постель очень сближает. Тогда надо сделать это поскорее, а то так и будут считать меня ребенком.
        - В следующий раз, как появишься у нас, зайдем в администрацию. Зарегистрировать брак всего пять минут, если без торжеств.
        - На… они мне нужны, - непечатно выразилась Элиза. - Ох, извини. Достали меня, и видно еще достанут.
        Толуман рассмеялся, а Элиза, похоже, успокоилась.
        - Знаешь что, - задумчиво сказала она, - давай зайдем в музей. Я тебе кое-что покажу…
        Побывали в музее, приятно провели время в спальне, погуляли по саду, где Элиза, смеясь, грызла сочные персики… так долго и блаженно прошел день.
        Приустав, долго спали, но в середине последней ночи Элиза вытащила Толумана из постели.
        Она выглядела задумчивой и тихо молвила: - Я и забыла про лунную комнату.
        Накинула халатик, и в коридоре открыла дверь напротив. В маленькую комнату сквозь шторы струился таинственный голубой свет. Элиза отдернула занавеси: смутно-зеленые склоны, синие холмы, а выше - причудливый голубой пик горы. Надо всем сияет почти полная луна, освещая небо странным розоватым светом.
        - Adagio в голубых тонах, - прошептала Элиза.
        В комнате стоял диванчик, как раз для двоих, и они сели. Элиза склонила голову на плечо Толумана, но ей не сиделось, она скользнула вниз и стала шаловливо касаться губами его бедер. Вскоре он часто задышал, а Элиза резковато засмеялась, распахнула халатик и села Толуману на колени, спиной к нему. Чуть приподнялась, направила его в себя и медленно опустилась. Он застонал от наслаждения, а Элиза чуть подвигалась и замерла, подняв голубовато озаренное лицо к луне. Вдруг заговорила тихим речитативом:
        «Лампада снов! Владычица зачатий!
        Светильник душ! Таинница мечты!
        Узывная, изменчивая - ты
        С невинности снимаешь воск печатей,
        Внушаешь дрожь лобзаний и объятий,
        Томишь тела сознаньем красоты
        И к юноше нисходишь с высоты
        Селеною, закутанной в гиматий.
        От ласк твоих стихает гнев морей,
        Богиня мглы и вечного молчанья,
        А в недрах недр рождаешь ты качанья.
        Вздуваешь воды, чрева матерей,
        И пояса развязываешь платий,
        Кристалл любви! Алтарь ночных заклятий!»
        Помолчав, глухо сказала: - Это сонет из «Lunaria» поэта Волошина. Он жил… или еще бывает в этих местах.
        А затем начала двигаться - облитая лунным светом, то придавливая бедра Толумана теплой тяжестью, то словно воспаряя к луне, но все время удерживая его плоть в горячем объятии. Ее волосы распушились и плавно вздымались и опускалась перед его глазами, то скрывая лунный лик, то открывая его вновь. Постепенно стало казаться, что диск луны растет, окружая ее голову пронзительно-белым лимбом. Элиза стала постанывать и двигаться все быстрее. Толуман стискивал зубы, но тоже не мог сдержать стонов. Белый свет то угасал, сменяясь теплым сумраком, то будто пронизывал Элизу насквозь… Вдруг она неистово закричала, всей тяжестью вдавила Толумана в диванчик и замерла, дрожа всем телом. А он испытал нечто ошеломляющее - будто электрическим разрядом весь выплеснулся в нее, а следом растворился в лунном сиянии…
        Через некоторое время Элиза подвигалась и встала.
        - Мы орали, как бешеные, - тихо сказала она, зубы явственно постукивали. - Хорошо, что вокруг никого нет. Я и не думала, что можно такое испытать.
        Она опустилась на пол и прижалась к коленям Толумана, голубоватый свет стекал по ее худенькой спине…
        В глайдере они сидели усталые, и Толуман без особой радости увидел заснеженные сопки над Усть-Нерой. Они розовели в свете восхода, и Толуман впервые за долгое время вспомнил о кристалле. Он достал его из кармана: камень был теплый и светился таким же приятно-розовым светом. Толуман глянул на дремлющую рядом Элизу - выходит, своим присутствием она озарила кристалл уже тогда.
        Глайдер опустился перед офисом, они поцеловались на прощание, и хмурая Элиза ушла объясняться с братом. Толуман сбегал домой, чтобы переодеться. Когда вернулся, ни голубого глайдера Элизы, ни серого, Матвея, на стоянке уже не было. Кэти с любопытством глянула на Толумана:
        - Загорел, словно побывал на курорте, но как будто исхудал. Где это вы пропадали?
        - А где Элиза? - не отвечая, спросил Толуман.
        - Сразу развернулась и исчезла с братом. Мне показалось, они сейчас подерутся.
        - Может, так и будет, - пробормотал Толуман, а Кэти скептически посмотрела на него.
        - Слушай, приляг у себя и выспись хорошенько. А то будто перебрал вчера, но это явно не от вина, глаза шальные. Потом зайдешь, и возвращайся к своей платформе.
        Толуман подумал и кивнул. - Спасибо.
        «Каково-то сейчас Элизе?».

* * *
        КЭТИ
        Весь день она провела за расчетами. В «Northern Mining» к вольфрамовому руднику прямого отношения не имела, но старалась вникать в ход работ по освоению месторождения, и здесь это пригодилось. Мог бы помочь Толуман - он появился отдохнувший, хотя и с прежней сумасшедшинкой во взгляде, и немного побеседовали за обедом. Где провел выходные, говорить отказался, а Кэти не стала настаивать, с ним явно что-то произошло. Хотя ясно, это «что-то» носит имя Элиза. Так что предпочла сплавить его обратно к платформе, заодно не будет мозолить глаза своим слишком счастливым видом.
        А сама вошла в спальню не в духе, надолго ли пропал Матвей? И где он вообще с сестрой обретается: на попытки позвонить получала ответ «нет доступа», а местоположение вообще не определялось.
        Следующие дни провела, комплектуя отдел геологоразведки и подбирая буровиков для вахтовой работы. Понадобилась помощь Толумана, хотя с этим стало легче: платформа наконец-то достигла Усть-Неры, и до лета ее поставили на прикол. Когда подошли выходные, Толуман не заикался, чтобы его отпустили, и вообще поскучнел - похоже, и Элиза пропала из виду. Кэти старалась сдержать мстительное чувство, сама тосковала без Матвея. Тоже, как говорят русские, «втюрилась».
        Но после выходных он вдруг появился. Кэти устроила за день несколько разносов сотрудникам и хмуро ужинала в своем номере, когда в дверь постучали. Глянула на дисплей - Матвей!
        Она тронула клавишу «открыть» и, чуть поколебавшись, с улыбкой встала: незачем демонстрировать плохое настроение.
        - Матвей, я рада! - воскликнула она. - Тебя так долго не было!
        Похоже, угодила: Матвей крепко обнял ее, и Кэти потерлась носом о его холодную щеку.
        - Садись, поешь. Что тебе заказать?
        - Спасибо, я только что…
        - Позавтракал? - рассмеялась Кэти. - Помню твою чудную сестрицу, путает завтрак с ужином. Как она, а то мне казалось, что вы подеретесь?
        Матвей с явным удовольствием откинулся на спинку дивана.
        - Элиза в порядке. Но побудет невыездной, кое-что опять учудила.
        - А что?.. - Кэти подняла бровь, но тут же махнула рукой. - Ладно, не отвечай. У всех свои секреты.
        В общем, мило поболтали. Потом Кэти пошла в ванную, а когда вернулась, то с радостью увидела, что он ожидает ее в постели… На следующий день устраивать разносы не хотелось.
        А вот Толуман к концу недели выглядел угрюмым, да и работа не ладилась: тракторы волокли на будущий прииск еще один вагончик, но мешали глубокие снега. Наконец дотащили, и Кэти решила слетать, разведать обстановку. Оказалось, что наверху снега мало - видимо, сметало ветром, и сразу захотелось возобновить работы.
        Когда, не снимая курток, пили чай в новом вагончике, отведенном под кухню и столовую, Толуман иногда слегка улыбался.
        - Получил наконец вести от Элизы? - спросила Кэти.
        Толуман улыбнулся во весь рот: - Да. Ей не разрешали звонить, но она устроила жуткий скандал родителям, и те позволили один звонок в день.
        Кэти подняла брови: - У нее до сих пор телефон с родительским контролем?
        Толуман замялся: - Не совсем… там некое ограничение доступа.
        - Хм, - фыркнула Кэти. - Убедительно врать еще не научился. Хотя Матвей врать совсем не умеет, но я его и не пытаю. Пожалуй, и тебя не буду, слишком странная эта семейка.
        Толуману явно хотелось что-то сказать, но отвел взгляд и промолчал. Действительно, у всех секреты, однако сейчас это особо не волновало. Вечером она сказала Матвею (тот был занят системным администрированием и на будущий рудник не летал):
        - Толуман повеселел, наконец-то поговорил с Элизой.
        На что Матвей как-то криво улыбнулся и перевел разговор на другую тему.

* * *
        ТОЛУМАН
        Приходилось дневать и ночевать на работе, бурение все-таки решили начать зимой. Погода стояла солнечная, самые жестокие морозы миновали, и Кэти нервничала: деньги утекали, а результатов еще не было. Пришлось доставлять бочки с горючим, а потом возиться с буровой. Так что к вечеру устал и с радостью услышал свежий голос Элизы.
        - Толуман, милый, как ты там? Я по тебе скучаю.
        - Я тоже. Тебя не отпустят хоть на день? У меня тоже больше дня не выйдет.
        Элиза помолчала. - Может, и получится, - загадочно сказала она. - Давай поговорим об этом позднее, ладно?
        - Конечно, - обрадовано сказал Толуман.
        Поболтали о разных пустяках, а напоследок Элиза мечтательно сказала:
        - Что-то вашей строганины захотелось, а то всё молоко да фрукты… Ладно, целую. До свидания.
        К концу недели появилась надежда на выходной. Толуман стоял на улице, глядя на блистающие снега: уже пахло весной. Раздался звонок - Элиза.
        - Послушай, - сказала она как-то неуверенно, - собираюсь тебя обрадовать.
        - Сможешь приехать?
        - И это тоже. Знаешь… наши невинные забавы не обошлись без последствий. Я все-таки забеременела.
        - Что? - поразился Толуман.
        Элиза хихикнула: - Всегда было интересно, что говорят мужчины, когда такое услышат. Теперь знаю.
        - Ты уверена?
        - Ну, неделю назад не очень, но теперь тест дал определенно положительный результат. Я захватила тогда в магазине… на всякий случай. Но я не поняла, ты рад, или не очень? А может, ты…
        Пришлось быстро соображать.
        - Что ты, Элиза? Если хочешь, чтобы у нас был ребенок, я только рад.
        - Гм, - сказала Элиза. - Ответ не исполнен энтузиазма, но в целом принимается. Я понимаю, ты огорошен…
        - Естественно, - признал Толуман. - Дай немного привыкнуть.
        - Пожалуйста, - великодушно разрешила Элиза. - Конечно, я сохраню ребенка. Пусть теперь попробуют обращаться со мной, как с маленькой.
        Толуман даже рассмеялся: - Ты молодец, Элиза! Не ожидал такого делового подхода.
        Она вздохнула: - Пойду, порадую родителей. Ну, пока только маму. Им придется меня отпустить, теперь лучше зарегистрировать брак поскорее. Ты не передумал?
        - Нет, конечно. Я люблю тебя.
        - Это хорошо, - снова вздохнула Элиза. - Ну, пока…
        Остаток дня прошел, как в тумане. Ночевать полетел в Усть-Неру, а там зашел к Кэти, та еще была в кабинете. Она пожаловалась:
        - Надо избавляться от активов в Канаде. А то разрываюсь между совещаниями в Усть-Нере и видеоконференциями в Торонто. Уже путаюсь, где я Кэти, а где Лора, когда реальная, а когда виртуальная. Что у тебя?..
        - Мне нужен свободный день, лучше на выходные, - неловко сказал Толуман. - Прилетает Элиза, и мы хотим зарегистрировать брак.
        - Почему такая спешка? - удивилась Кэти. И вдруг рассмеялась. - Милый, а ты, похоже, действительно забыл презерватив… Ну, не обижайся, мы одни. Надо же мне иногда поехидничать. Дня хватит?
        Толуман вздохнул: - Мы только зайдем в администрацию. Ну и маму хочу пригласить. Матвей никуда не улетает? Только ему пока не говори.
        - Ладно, - весело сказала Кэти. - Но просто зайти в администрацию не получится. Ты уже важная шишка в «Northern Mining», а скоро будешь совладельцем крупной горнодобывающей компании. В Усть-Нере нет приличного ресторана, но я устрою свадебный банкет здесь, в офисном здании. Хорошо бы только ты предупредил хотя бы за день. И маму сюда пригласи. А заявление заранее подавать не нужно?
        - Нет, сейчас этим занимается ИИ. Краткий опрос и…
        Кэти рассмеялась: - Одно кольцо жене на палец, а другое - мужу в нос. Ладно, опять извини. У меня сразу улучшилось настроение. Кстати, про кольца не забудь.
        Элиза позвонила за полночь, но там видно стоял день.
        - Надо же, - оживленно сказала она, - даже особо не ругали. Хотя и были огорошены. Поняли, что я не отступлюсь, а волновать меня теперь… не положено, - и Элиза хихикнула. - Конечно, на регистрацию брака они не прилетят, а я прибуду… ага, послезавтра с утречка, то есть в субботу. У вас там нарядное белое платье можно купить? А то держат меня здесь в черном теле…
        Окончив разговор, Толуман глянул на часы. Кэти сообщит утром, и маме тоже. Вот не думал, что будет жениться в такой спешке, да и вообще как-то не собирался. Хотя настроение было хорошее: теперь ему с Элизой мешать не будут, а ребенок когда еще появится.

* * *
        МАТВЕЙ
        Регистрацию брака проводила все-таки женщина из администрации, а не ИИ. Матвей наблюдал за церемонией с некоторым злорадством. Если бы в свое время не сделал Элизе удостоверение личности, не видать ей официальной росписи. Хотя сестрицу это вряд ли остановило бы.
        Та была в скромном белом платье - сверху еще шубу надевать. С красиво вьющимися волосами (хоть и спешили, два часа провела в парикмахерской) и вздернутым носиком она, пожалуй, выглядела очаровательной. Поставила-таки на своем, но теперь пусть Толуман с нею возится. По окончании Рогна накинула на Элизу роскошную соболью шубку, свой подарок.
        Банкет устроили в конференц-зале и, несмотря на спешку, зал утопал в цветах - похоже, Кэти опустошила все цветочные магазины Магадана. Она удивила - в простом, но элегантном платье и с великолепным изумрудом на груди, таких не видел даже в Саду. Заинтересовала и мать Толумана, с серебряным обручем на каштановых волосах. В отличие от Селии, она так и представилась - Рогна.
        Он сидел рядом с Элизой, как единственный родственник. Поздравил от себя и родителей, к сожалению очень занятых (на что Элиза насмешливо выдвинула подбородок). Несколько официально поздравила Кэти, затем слово взяла Рогна.
        - Мой сын рожден рогной, да и Элиза необычная девушка. Она очаровательна, я и не мечтала о такой жене для сына. Путь у вас будет долгий и непростой, но даже в сумерках пусть вас озаряет сияние Сада.
        Присутствующие вряд ли поняли последние слова, а Матвей навострил уши. Впрочем, рогны всегда знают больше, чем обычные люди…
        Банкет длился недолго - в присутствии начальницы и строгой Рогны особо не разгуляешься. Когда гости разошлись, Элиза стала торопливо собирать нетронутые блюда в пластиковые контейнеры. Кэти с явным удивлением наблюдала за ней.
        - Куда девать подарки, - наморщила носик Элиза, - в багажник все не поместится? А цветов мне не надо.
        - Вы улетаете? - опять удивилась Кэти.
        - Да. Не дадите моему мужу снова два дня?
        - Я и три дам. И так мало для медового месяца.
        - Спасибо, - вздохнула Элиза и мельком глянула на Толумана. - Трех хватит, больше не надо.
        Три дня - это девять там, куда Элиза навострила лыжи, и как только отыскала эту заводь во времени, будто специально для влюбленных?
        - Возьму подарки и цветы в свой глайдер, - сказала Рогна и повернулась к Элизе. - Когда вернешься, погости у меня. Толуман будет очень занят на прииске, а я накормлю разными вкусностями.
        - Жить в юрте? - обрадовалась Элиза. - У вас и строганина есть?
        - У меня много чего есть, - улыбнулась Рогна.
        Когда она ушла с первой порцией подарков, Кэти глянула на Толумана: - Небось, будет поить Элизу теплой оленей кровью, как отец рассказывал. Кстати, куда это вы собрались? Цветы твоей жене не нужны, хотя я так старалась. А вот с колбасой и соленой рыбой там явно напряг.
        Толуман ловко ушел от ответа. - Еще вкуснее, когда макаешь сырую оленину в подсоленную кровь, - мечтательно сказал он.
        - Б-рр, - содрогнулась Кэти.
        С надеждой покосилась на Матвея, и пришлось неопределенно пожать плечами. Хотя надо что-то делать, хватит играть в прятки. Вот Элиза действовала решительно: сразу забеременела, и ничего с ней уже не сделаешь.
        А Кэти с явной досадой схватила телефон. - На вахте! Помогите Рогне с подарками.
        Наконец погрузились. Глайдер Рогны ушел в затянутую серым туманом долину Индигирки, а «Ямаха-Игл» Элизы голубой каплей скользнул к сумрачным горам на северо-западе.
        - Мне говорили, что там вообще никто не живет, - хмуро сказала Кэти. - Разве что летом пасут оленей. Откуда вы все-таки взялись?
        Он взял ее за руку: - Там теплое море. И очень много цветов. Но это трудно объяснить, надо увидеть. Чуть позже…
        - Возьмешь меня в свадебное путешествие? - после заминки спросила Кэти.
        Да, так и надо сделать, вон Элиза никого не спрашивала. Он слегка сжал руку Кэти: - Может быть, и даже наверное. Но надо выждать, а то Элиза всех взбаламутила.
        - Я согласна подождать, - уже веселее сказала Кэти. - Это на работе вечная спешка, приходится всех ставить на уши…
        Во время отсутствия Толумана пообщались с буровиками и геологами. С платиной никто раньше дела не имел: скудные россыпи были только на далеком Вилюе, а богатый Кондер перешел в руки китайцев. Буровую укрывал шатер для защиты от морозов - температура по ночам еще опускалась до минус сорока, - но в балке для рабочих было тепло. Главный геолог Фролов (Толуман выбрал его на должность, несмотря на молодость) снимал со стеллажа керны.
        - Уже должны попадаться сопутствующие минералы, - ему приходилось перекрикивать шум буровой, - но их нет. Обычные ультраосновные породы. Это значит, либо платины нет вообще…
        - Либо?.. - досадливо спросила Кэти.
        Фролов погладил бородку. С ней, да еще в круглых очках напоминал интеллигента из прошлого века.
        - Другой вариант скорее теоретический. Настолько мощный выброс из земных недр, что рудное тело вонзилось в окружающие породы, практически не смешиваясь с ними. Надо бурить глубже.
        - Куда уж глубже, - расстроено сказал Кэти. - Ладно, продолжайте.
        Ночью она свернулась в клубочек и, похоже, тихонько плакала. Как ей помочь: вся жизнь в борьбе - то с людьми, то с упрямой природой. По сравнению с нею он жил безмятежно, только сдавать экзамены…
        Утром на четвертый день позвонил Толуман, он и Элиза вернулись и остановились у Рогны.
        - Не залетите за мной? - попросил он. - А то мой глайдер остался в Усть-Нере.
        - Ладно, - угрюмо сказала Кэти, продолжая наводить макияж.
        Положила телефон, но он тут же зазвонил снова. Она неохотно поднесла его к уху.
        - ЧТО?.. - Медленно опустила трубку и, продолжая смотреть в зеркало, глухо сказала: - Это Фролов. Пошел спеллерит.
        Кажется, силы внезапно оставили ее. Матвей поспешно сказал: - Я позвоню Толуману, пусть берет глайдер Элизы и вылетает на прииск. Мы следом. Я принесу тебе кофе.
        - Да, пожалуйста, - безжизненным голосом сказала Кэти.
        Впрочем, минут через пятнадцать она пришла в себя. Когда летели, задумчиво смотрела вниз на склоны, еще сверкавшие белизной.
        - В Канаде уже весна, - вздохнула она. - А тут ждешь и ждешь тепла. Хорошо Толуману, где-то погрелся на солнышке.
        Голубой глайдер уже стоял у буровой. Кэти глянула на Толумана.
        - Загорел, - буркнула она. - И, как водится, похудел. Словно там недокармливают. Ладно, подождем Фролова, он отлучился позавтракать, всю ночь провел на ногах.
        Наконец приползла «буханка» с дневной сменой, из нее выпрыгнул геолог. - Пошли! - возбужденно сказал он.
        В балке Кэти долго гладила керн с беловатой породой.
        - Какое может быть содержание платины?
        - Даже примерно не скажу, - пожал плечами Фролов, - нет опыта работы с платиной. Нужна лаборатория. Но это спеллерит, вне сомнений.
        - С какой глубины образец?.. - Кэти с досадой осмотрелась. - Эх, нет компьютера.
        Матвей глянул на ее расстроенное лицо и решился. Пусть и получит выговор за «избыточную демонстрацию» возможностей «Аргоса».
        - Давай я, - сказал он. - Этот стол свободен? - Он активировал функцию моделирования у «Аргоса», и вслух сказал: - Мне нужна трехмерная проекция местности на основе рабочей карты прииска, с нами в центре. Примерно в двадцати метрах к востоку буровая, от нее вертикальная линия с заглублением на… - Он щелкнул пальцами.
        Фролов глядел с удивлением. - Триста восемьдесят метров, - сказал он.
        - На глубине трехсот восьмидесяти метров пересечение с рудным телом, его ширину дать условно, угол подъема семьдесят градусов к северо-западу.
        Над столом возникла проекция из светящихся линий: приречная терраса, цирк с зубчатыми гребнями над ним, уходящая вниз вертикальная черта - скважина, и голубоватая полоса, косо идущая от нее вверх под один из гребней - рудное тело.
        - А вот и штольня, - напряженным голосом сказала Кэти. - Они должны бы уже пересечься.
        - Мы знаем лишь точку соприкосновения скважины с обогащенной породой, да еще примерный угол наклона, - возразил Фролов, с явным восхищением разглядывая проекцию. - Я предлагаю остановить проходку штольни, выработать площадку и начать с нее бурение в разные стороны. Штольня могла разминуться с рудным телом.
        - Так и сделаем, - облегченно сказала Кэти. - Немедленно поговорите с бригадиром проходчиков, хорошо бы начать уже завтра.
        Фролов поспешно вышел, а Кэти оглядела спутников.
        - Начинается важный этап, - сказала она. - Мы пока мало думали о безопасности, но в случае с платиной обыкновенной охраны недостаточно. Толуман, милый, тебе придется слетать в Магадан и договориться с серьезным агентством. Пока нужен небольшой пост, но пусть начнут разрабатывать комплексный план безопасности. Знаешь таких?
        Толуман кивнул. - Братство, конечно. Летом их сотрудники охраняют артели на золотых россыпях, но пока там делать нечего и будут рады подработать.
        - Да уж, - усмехнулась Кэти, - платить будем по высшему разряду. Я перевожу тебе на расходы пятьдесят тысяч долларов, хорошо бы прислали людей как можно скорее. Сейчас полетим в Усть-Неру, оттуда возьмешь воздушное такси, заказывай прямо сейчас.
        День провели в офисе, хотя у Кэти все валилось из рук. Вечером появился Толуман.
        - Договорился с главой местной службы безопасности Братства. Завтра утром прилетят двое, заодно изучат обстановку. Спрашивал, почему мы не вступаем в контакт с Координатором, но я сказал, что сначала хотим получить достоверные результаты.
        - И как тебе этот глава? - спросила Кэти.
        - Довольно молодой, серьезный. Но я с ним уже общался после первых покушений на нас, и мне не понравилось, что дело так и зависло.
        - Что-то мы беспечны, - молвила Кэти, - никак не проанализируем те попытки. А ведь теперь могут быть посерьезнее… Ладно, ты сейчас в Первомайский?
        Толуман помотал головой. - Нет, валюсь с ног. Пойду, прилягу в кабинете.
        Когда он ушел, Кэти обиженно глянула на Матвея: - Ни слова не сказал, как провел время с Элизой. С вами я чувствую себя Золушкой, весь праздник жизни проходит мимо меня.

* * *
        ТОЛУМАН
        Утром заметил в цирке изменения: красно-белыми конусами была ограждена площадка для глайдеров, а ближе к штольне стоял серый глайдер с красным крестом в разомкнутом круге - символ Братства. Их приветствовали двое молодых людей в серо-стальных утепленных куртках, с такой же эмблемой на лацканах.
        - Сергей! Дмитрий! - Крепкое рукопожатие с мужчинами, легкий поклон Кэти. По серпантину всползла «буханка», и мужики потащили из нее буровое оборудование. Подошел бригадир проходчиков, Романыч.
        - Ну, пойдемте. Глянем, с чего начинать… Погодите со своими сверлами.
        Вошли в темноту и пустоту штольни, охранники Братства чуть позади. Дошли до конца, здесь стало просторнее, пятна света от фонарей прыгали по камням.
        - Не успели расчистить, - извинился Романыч.
        А ведь в каменных россыпях можно спрятать что угодно. Что-то словно толкнуло Толумана, и он сунул руку в карман… Кристалл красный! И будто льдом обжигает ладонь!
        - Какие-то изменения заметил со вчерашнего дня? - быстро спросил он у Романыча.
        Тот неуверенно огляделся. - Вроде бы нет. Хотя… вон там…
        - Все назад! - заорал Толуман. - К выходу из штольни!
        Он схватил Кэти за руку и поволок за собой. Та вырывалась, но от неожиданности не издала ни звука.
        Звенящий удар оглушил Толумана, сотряс все вокруг и внутри тела. Он обнаружил, что ничком лежит на полу, а по рукавам куртки прыгают каменные осколки. Рядом увидел чумазую от пыли щеку Кэти. К счастью, все заранее надели каски, но что-то бесформенное придавливало женщину к земле. Жутко-безмолвные содрогания почвы вдруг перешли в нестерпимый треск… а потом все смолкло. Толуман несколько раз судорожно глотнул.
        - Пустите! - просипели рядом. С Кэти привстала смутная фигура (все вокруг было заполнено пылью, но пара фонарей еще горела), и стало видно, что это охранник Братства.
        - Не ушибло? - спросил он.
        - Нет, - зло ответила Кэти. - Только вы едва не раздавили.
        - Извините, - сказал охранник, ощупывая голову. - А вот меня крепко приложило камнем, даже сквозь каску.
        - Да? - Кэти сменила гнев на милость. - Тогда спасибо, мне могло и голову проломить. За мной премия… Толуман, ты в порядке?
        - Да. - Толуман прокашлялся. Тело хоть и болело, но вроде ничего не сломано. Он потянул из щебня фонарь и огляделся. Другие успели ближе к выходу, но их двоих задержала Кэти. А вот сзади был настоящий завал - обрушилась часть потолка и левой стены. Спасительным оказался десяток метров, который пробежали до взрыва - что это взрыв, сомнений не было.
        - И сколько раз меня еще будут убивать? - зло спросила Кэти. - Ведь говорила вчера… - Голос ее упал до шепота: - Что это?
        Среди обломков породы что-то грязновато белело. Кэти наклонилась и с трудом подняла это белое.
        - Платина! - потрясенно сказала она. - Какой большой самородок! А вон еще…
        - Мы нашли! - закричала она во весь голос, а по щекам текли слезы, покрывая их грязными разводами.
        Фролов опустился на колени, обивая геологическим молотком породу с другого самородка. - Штольня ушла чуть правее, - выдохнул он. - Все равно нащупали бы бурением, но…
        - Так вышло эффектнее, - ляская зубами, сказал Толуман. Он глянул на Кэти: та пыталась ворочать каменные глыбы голыми руками, к ней присоединился Матвей. Как будто все целы.
        Толуман повернулся к Романычу: - Бегом за кирками и фонарями. Рабочие пусть не входят. Я принесу корзины для образцов, как будто видел у входа.
        Работали в полутьме, потом стало светлее: Романыч принес еще фонари. Набрали три корзины, хотя в основном платина была в породе. Наконец Кэти устало огляделась: - Кажется, собрали все, что на виду. Штольню пока опечатаем. Корзины в мой глайдер. Толуман, в офисе есть помещение для хранения ценностей?
        - Конечно, - сказал Толуман. - Там и весы есть.
        Кэти повернулась к охранникам: - Один из вас полетит со мной, будет свидетелем при приемке платины. Позвоните, пусть пришлют еще людей для охраны. Доступ в штольню закрываем.
        Шатаясь, она пошла к выходу из штольни. Матвей поддерживал ее, остальным достались корзины. У выхода по глазам резанул белый дневной свет. Кэти огляделась: - Толуман, милый, надо скорее ворота на вход. Балок для охраны…
        Глаза лихорадочно блестели на чумазом лице, и Толуман покачал головой: - Успокойся, все сделаю.
        Он глянул на одного из охранников, кажется Сергея. - У вас должны быть передвижные пункты для работы на россыпях. Если есть свободный, доставьте вертолетом, мы оплатим. Электрогенератор на буровой есть.
        Он поспешил к глайдеру Кэти и подогнал его ближе к штольне. С трудом забросили корзины в багажник. Матвей сел за штурвал, а рядом примостилась Кэти. Охранник сел сзади, разговаривая по телефону. С надсадным воем турбин глайдер взлетел и ушел в сторону Усть-Неры.
        Толуман вздохнул: надо попросить у геологов электронную рулетку и замерить вход, а еще узнать, кто в Усть-Нере сможет быстро изготовить ворота? Похоже, и сегодня вернуться к Элизе не светит.
        Хорошо бы еще сообразить, кто устроил очередное покушение? Пора браться за это дело всерьез…

* * *
        КЭТИ
        К ее удивлению, регистрация компании прошла на удивление гладко. ИИ без звука проглотил учредительные документы, и только в названии компании усомнился.
        - «Колымско-Канадская платина»? Использование слова «платина» надо обосновать, или пока воздержаться от его употребления.
        Кэти выложила на стол платиновый самородок, акт первичного обследования месторождения, подписанный Фроловым, и результат лабораторного анализа, проведенного в Магадане. ИИ поводил вокруг самородка видеокамерой и сдался:
        - Утверждаются как юридически равноправные оба названия. Сокращенный русский вариант - «КК Платина», английский - «KC Platinum». Соучредители Толуман и Кэти Варламовы. Юрисдикция - Российский союз. Если согласны, приложите свои карточки.
        Что и сделали. Уже в офисе, опять сдав самородок на хранение, Кэти пожаловалась Толуману:
        - Где опасаюсь неприятностей, их не возникает. Начинают вылезать потом, и с неожиданной стороны. Пока дорабатываем проект рудника, надо разобраться с нашими проблемами, иначе опять… шарахнут по голове.
        Собрались втроем, опять в кабинете Толумана. В этот раз на столе стоял букет цветов - хоть и начали увядать, но невиданной красоты. Кэти возмущенно фыркнула: - Везет же некоторым… с цветочками.
        Толуман несколько криво улыбнулся, а у Матвея, к ее удовольствию, стал смущенный вид.
        - Сначала последний случай, - начал обсуждение Толуман. - О находке спеллерита знали в Братстве, а значит, вероятно, и в администрации Автономии. Но не в их интересах трогать нас… пока.
        - Очень вдохновляет, - фыркнула Кэти.
        - Однако про него, как я понял, упомянул в телефонном разговоре Фролов. У имперской компании «Восток» есть пункт обеспечения в Усть-Нере, и я видел, что вся крыша утыкана антеннами. Могли подслушать, хотя с квантовым шифрованием это сложно…Как твое мнение? - повернулся он к Матвею. - И кстати, нас здесь не подслушают?
        - Нет, - ответил тот. - А вот с квантовой связью не просто. Если оба телефона не являются чисто квантовыми, сигнал можно перехватить на этапе «устройство - спутник», хотя он и передается в зашифрованном виде. Полностью квантовым средствам связи спутники не нужны, но и в карман их не положишь.
        - Ладно, - вздохнул Толуман. - Так вот, моя версия - это работа имперцев. Как и первые покушения на меня: то, когда летали в разведку с отцом-настоятелем, и второе, пожар в гостинице. Отец Маркел интересовался моим отношением к их проекту Трансполярной магистрали, и я слишком откровенно высказался против. А их категорически не устраивает строительство Великой северной магистрали по проекту Варламова, так как это приведет к усилению Российского союза. Возможно, этот отец-настоятель понял, что я могу помешать, и на всякий случай решил избавиться. Действовал безжалостно, при пожаре погибла девушка… Вместе с тем, у меня такое впечатление, что его притормозили - некоторое время других активных действий не было. Не связано ли это с тем, что Северная магистраль выгодна Великому Китаю, и там не против, чтобы мы ее построили? Конечно, без линии до Москвы. Но какая связь между Империей и китайцами?
        Кэти удивилась. - Постой, - сказала она. - Во-первых, я не знала, что погибла какая-то девушка. А во-вторых, стоило мне прилететь, и на нас было совершено покушение, даже два. Что, отец-настоятель решил на всякий случай избавиться и от меня тоже? Длинный же у него получается список.
        - А может и так, - сказал Толуман. - Не исключено, что хотят устранить всех, кто может реализовать меморандум Варламова. Но вероятно, планы скромнее. Как мне кажется, те покушения были нацелены только на тебя. Например, меня не стали убивать в бараке вашей геологической партии, это в следующий раз я оказался ненужным свидетелем. Так что ты возможно права, и за этим стоял Прескотт. Наш управляющий информировал его, а вдобавок я узнал о подозрительной электронной переписке некоего лица из Колымской автономии с Канадой, ведь весь международный трафик контролируется. Но тот офицер Братства не позволил мне узнать все подробнее, вот почему я не очень им доверяю…
        - А мне ты ничего не говорил.
        - Меня просили это не афишировать, - с явной горечью сказал Толуман, - якобы в интересах расследования. Но оно так и не было проведено. А вот другое покушение, когда ты едва не замерзла насмерть, едва ли устроил Прескотт… На этот раз следы замели лучше, но отец-настоятель не утерпел и решил проверить лично.
        Кэти не удержалась от нервного смешка: - Контрольный выстрел в голову?
        - Вполне возможно. Но ему не повезло, наткнулся на Матвея. Я тогда гадал, что произошло, ведь от разряда парализатора не уклонишься. Теперь начинаю понимать… - Толуман покосился на Матвея, но тот сохранял невозмутимый вид.
        - Так что отец-настоятель поостыл на снегу, - продолжал Толуман, - и опять взял паузу. Или его придержали. До нынешнего раза.
        Кэти поморщилась: - Было еще одно покушение. Этой… секс-куклы, я тебе рассказывала. Но я считала, это устроил братец.
        Толуман покачал головой: - Это самый таинственный случай. И самый перспективный. Во-первых, не думаю, что твой брат мог пойти на это, какое бы ущемленное самолюбие у него не было. Во-вторых, это требует массы нелегального программирования. Если за этим и стоял Прескотт, его тоже мог кто-то использовать. Да и отцом-настоятелем словно руководят, иногда придерживая, а иногда спуская с цепи. На мой взгляд, случай с сексботом - это большой прокол наших врагов. Будь у меня время, я бы за эту ниточку потянул. Иначе мы можем внезапно получить сокрушительный удар.
        До того молчавший Матвей сел прямо. - Можно я для себя уясню? Итак, первый случай был с Толуманом, и он подозревает отца-настоятеля, - Матвей выпрямил большой палец. - Второй случай, когда ваш глайдер преследовали, а потом обоих оглушили и оставили в горящем лесу. Кэти подозревает Прескотта. - Матвей выпрямил указательный палец. - Третий, когда Кэти пытался зарезать секс-робот. Подозрение падает на ее брата, или опять же Прескотта. - Матвей выпрямил третий палец. - Четвертый, когда глайдер Кэти взорвали, а ее оставили замерзать. Тут и гадать нечего, сам видел этого отца-настоятеля. - Матвей выпрямил четвертый палец. - Пятый случай, это взрыв в штольне, и подозреваемых у нас пока нет. Но кто-то явно отслеживает наши действия и опять выбрал удобный момент. - Матвей выпрямил мизинец. - Такое впечатление, что за всеми случаями стоит кто-то невидимый, используя то одно человеческое орудие, то другое. Как я эти пальцы.
        Словно мертвящим холодом повеяло в комнате. Кэти передернуло.
        - Мальчики, - тихо сказала она. - Мы совсем забыли про цзин. Эти «призраки» гнались за моим отцом. Скорее всего, это они устроили взрыв поезда, когда он погиб. А теперь взялись за нас.
        - Вполне вероятно, - кивнул Толуман. - Они тайное орудие Великого Китая. Могли использовать Прескотта, но я подозреваю, что он вышел из игры, как только запахло жареным. И теперь главное орудие - это отец-настоятель. Похоже, есть некая связь между его Орденом и церковью Трехликого, а значит и цзин.
        - Только… - Кэти покачала головой, - как-то не очень они спешат. И слишком много неудачных попыток. Если это цзин, я должна уже быть мертва.
        Ее снова передернуло от озноба.
        - Не забывайте, - снова вступил Матвей, - что цзин не могут сами действовать на территории Российского союза. На этот счет есть жесткая договоренность, так что им приходится прибегать к услугам непрофессионалов. И потом, у китайцев двойственное отношение к Великой северной магистрали. С одной стороны, им невыгодно чтобы она стала осью задуманной Варламовым Северной федерации. С другой - очень выгодно, чтобы связала Китай с Северной Америкой, это огромный товарный поток и открытая дорога для китайской экспансии. Так что пока играют с нами в кошки-мышки, пытаясь понять, чего от нас ждать.
        Хотя ей было очень неуютно, Кэти заставила себя улыбнуться: мужиков надо чаще хвалить.
        - Молодцы! Не ждала от вас такого анализа. И кто у них на очереди теперь?
        Толуман вздохнул: - Ты, конечно, как самая беззащитная. Меня оставят напоследок, поскольку будут опасаться мести рогн. Мать говорила, что китайцы не понимают и боятся их. Матвея, похоже, вообще не принимают в расчет. Вряд ли отец-настоятель его запомнил, разряд парализатора отшибает кратковременную память.
        - Спасибо, - буркнула Кэти. - Два мужика, и не могут защитить слабую женщину.
        - Мы попытаемся это сделать, - терпеливо сказал Толуман. - Матвей, я очень рассчитываю, что ты узнаешь побольше о производстве и программировании этих сексроботов. Ниточка тонкая, но может привести в центр паутины… Кэти, я заключаю полноценный контракт на охрану с Братством. Хотя у меня есть сомнения насчет них, позориться они не захотят.
        - Ну, хотя бы от шишки на голове защитили, - фыркнула Кэти. - А вообще складывается впечатление, что на меня открыли сезон охоты…
        В последующие дни это впечатление усилилось. Заканчивали проект рудника с приложением экологического планирования, архитекторы разрабатывали план поселка. Толуман обустроил вход в штольню (Кэти сочувственно вспоминала одинокую Элизу), и там стали пробивать боковые штреки. Неожиданно начались почти ежедневные проверки со стороны Колымской администрации…

* * *
        МАТВЕЙ
        Он даже залюбовался ею: разгневанная Кэти откинулась в кресле, щеки порозовели, а глаза зеленовато светились.
        - Что им надо? - возмущалась она. - Я на экологии в «Northern Mining» собаку съела, таких привередливых клиентов, как рогны, еще поискать. А этим надо знать план расположения отвалов на пятилетку вперед, хотя может, нам лучше проводить обрушение выработанной породы. А что у них делается с отвалами по долине Эльги и прочим рекам - это кошмар эколога. Меня собираются штрафовать за незаконную добычу полезных ископаемых, хотя мы еще не начали добычу, только ведем изыскания, попутно собирая образцы! Что за бред?
        - Боюсь, что не бред, - хмуро сказал Толуман. - Я тоже столкнулся с придирками. Очень похоже на то, что бывало в старой России. Власти специально создавали предпринимателям трудности, чтобы отобрать у них бизнес, или «отжать», как тогда говорили. В институте на лекциях по праву нам об этом рассказывали.
        - И ничего нельзя сделать? - зло спросила Кэти.
        - Почему же? Делись, и спи спокойно. Братство должно бороться с подобным, но то ли руки не доходят, то ли у самих рыльце в пушку. А с общественным контролем в России всегда было туго.
        - Занесло меня в вашу Россию, - с досадой сказала Кэти. - Жалко отдавать всё жирным котам, которые сами даже мышей не ловят. Мне-то что делать?
        - Лучше не дергаться, а подождать. Если будем жаловаться, то сочтут, что идем на конфронтацию, и станут давить еще сильнее. А если помалкивать, то подумают, что мы готовы договориться. Скорее всего, на тебя выйдут с предложением, от которого ты не сможешь отказаться. Тогда и поговорим еще раз.
        - Прямо как в фильмах про мафию!
        - Мафия и правила в России долгие годы. Сговор чиновников и правоохранителей.
        - А ты что думаешь, Матвей?
        Застала врасплох, так что пришлось быстро думать.
        - Я полагал, в Российском союзе покончили с такими вещами. Похоже, что нет. Но у меня нет опыта в этой сфере.
        - Толку с вас… - начала было Кэти, но только махнула рукой. «Что с козла молока» добавлять не стала, и на том спасибо. А вообще неприятно, когда ты беспомощен перед безликим Левиафаном. В университете Краснодара политикой особо не интересовался, но верно сказано: кто не хочет заниматься политикой, тем политика займется сама. Все же непонятно, как помочь Кэти…
        Весь день он занимался трехмерным моделированием рудника, а Кэти, как оказалось, отсутствовала. Вечером собрала их у Толумана. Тот унес цветы - наверное, чтобы не раздражать Кэти, а Матвей опять прошелся сканером, и на тебе, выловил очередного «жучка», похитрее прежнего.
        - Не оставляют меня без внимания, - хмуро сказала Кэти. - Слушайте, была я у вашего Координатора - скользкий тип. Прислал за мною личный самолет, и целый час уламывал. Всё про социальную ответственность бизнеса, и как хорошо мы заживем, если я передам часть своей доли некоему частно-государственному партнерству. Я буду там вторым генеральным директором, и никто не помешает вкладывать средства в Северную магистраль. Дал визитку - я глянула, какое-то мутное учредительство. Матвей, не посмотришь?
        Хоть чем-то может помочь. Усталое и раздраженное лицо Кэти вызвало глухой гнев, так что решил не церемониться.
        «Аргос! - приказал он мысленно. - Вся информация по визитке, лицам и компаниям, на которые есть выход, в том числе скрытый. Игнорируй запреты по защите персональной информации, под мою личную ответственность». Да простит его Наставник, но Кэти необходима помощь. В крайнем случае можно и напомнить, кто подтолкнул Варламова, а значит и его дочь на этот путь.
        Слой за светящимся слоем стал выстраиваться над столом, Толуман и Кэти смотрели заворожено.
        - Ну и ну, - сказала она хрипло, - такого я еще не видела.
        Толуман долго вглядывался, потом покосился на Матвея. - С десяток компаний-прокладок, права собственности хитро замаскированы, но в основании пирамиды - компания некоего Крюкова, племянника Координатора. Разреши зафиксировать это, возможно Братство все-таки заинтересуется. Тут явно злоупотребление должностными полномочиями.
        - Пожалуйста, - сказал Матвей, а Кэти прокашлялась: - По-моему, нарушено несколько уровней защиты, вон маркеры светятся красным. Тебя не вычислят?
        - Меня - нет. Но им несложно догадаться, кто залез в их курятник… Так ты согласишься на их предложение?
        - Ни хрена, - грубо сказала Кэти, - в особенности теперь. Они хотят урвать жирный кусок, а нам эти деньги нужны на магистраль. Видеть не хочу этих козлов.
        - У Координатора большие возможности, - задумчиво сказал Толуман. - Он может организовать возбуждение уголовного дела и выемку бумаг. Разве что побоится, узнав, что нам все известно… Вот что, я немедленно отвезу бумажные копии всего к матери, там их не посмеют тронуть. Тебе, Кэти, к сожалению, придется ждать. А ты, Матвей…
        - Есть план, - сказал он. - Обсужу с Кэти.
        Толуман подумал. - Ну, ладно, - вздохнул он. - Я на подстраховке. Удачи.
        Вышел, а Кэти вопросительно глянула: - Матвей, что за план?
        Он перевел «Аргоса» в режим охраны - сигнала опасности пока нет. Улыбнулся Кэти:
        - Я лечу к Верховному координатору. Есть такая неприятная особенность в России, часто нужно дойти до самого верха. Надеюсь, им не безразлична Великая северная магистраль.
        - До Сталинграда день пути самолетом, - сказала Кэти. - Вдобавок, тебя могут не выпустить. Хотя… - она досадливо поморщилась, - эти ваши таинственные перемещения.
        - Вот именно, я буду там быстро. И не сердись, скоро все расскажу.
        - Постой, - вспомнила Кэти. - Когда отец был в Сталинграде, ему дали номер телефона, на всякий случай. Некий капитан Петров. Конечно, прошло двадцать лет, но все же…
        - Перекинь его мне, - попросил Матвей.
        И тут от внезапной мысли его бросило в жар…
        - Надо же, не удалила, - покачала головой Кэти. - Вот он… А что это ты раскраснелся?
        - Одно небольшое «но», - выговорил он. - Кем я там представлюсь, просто знакомым Кэти Варламовой?
        - Ну, уж точно не любовником, - фыркнула Кэти. - А ты что предлагаешь?
        - Думаю, самое время оформить брак. У меня будет официальный статус твоего мужа, да и свадебное путешествие я давно задолжал.
        Кэти быстро отвернулась. - Лучше поздно, чем никогда, - чуть погодя сказала она. - Милый, я согласна. Хотя не думала, что предложение будет носить такой деловой характер.
        - Извини, - неловко сказал он.
        - Ну, - сказала Кэти, оборачиваясь и промокая глаза платочком, - с кем поведешься, от того и наберешься. Еще одна присказка отца, ему тоже пришлось жениться в спешке… Однако уже поздно, будем обращаться к ИИ?
        Он подумал: - Лучше нет. Я не собираюсь пользоваться самолетом, но все же данные попадут в Колымскую администрацию слишком быстро. Ты принадлежишь к какой-то христианской церкви в Канаде, там должен быть дистанционный брак. У православных такого нет, а обычной церемонии ждать долго.
        - А, - оживилась Кэти, - отец Клиффорд! В Торонто как раз день. Но ведь разговор будет контролироваться.
        - Нет, - сказал Матвей, активируя «Аргоса». - Вводи номер. Скоро ты все поймешь.
        После нескольких звонков в воздухе появилась проекция, ничем не отличаясь от 3D монитора. Кабинет с книжными полками и седовласый господин с приятным лицом.
        - Добрый день, отец Клиффорд, - сказала Кэти по-английски. - Извините, давно к вам не заглядывала.
        - Здравствуй, дочь моя, - приветливо улыбнулся тот. - Я слышал, ты в России?
        - Да вот, застряла, - вздохнула Кэти. - Никак не соберусь сделать пожертвование.
        Отец Клиффорд повел рукой, и на фоне кабинета появилась интерактивная панель. Кэти поднесла к ней телефон: - Переведи двадцать тысяч долларов на этот счет.
        - Ого! - поднял брови священник. - Надеюсь, это не плата за какую-то не совсем легальную услугу?
        - Нет, - Кэти улыбнулась неожиданно застенчиво. - Я только хочу поскорее выйти замуж. Помнится, вы оформляете браки дистанционно?
        - Да, - кивнул отец Клиффорд, - в случае необходимости.
        - Необходимость налицо. Мы можем расстаться на… неопределенное время, и желательно срочно зарегистрировать брак.
        Она поднесла свою карточку к интерактивной панели и повернулась. - Матвей, нужны твои данные.
        Он тоже поднес карточку, священник некоторое время изучал информацию, потом глянул на Матвея.
        - Вы крещены?
        - Да, мать крестила по православному обряду в церкви Краснодара, Российский союз. - Было приятно, что без труда сказал это по-английски.
        - Все христианские церкви почитают Христа, пусть и по-разному, - кивнул отец Клиффорд. - Может, у православных иначе, но лично я не вижу препятствий. Вы хотите прямо сейчас?
        - Извините за спешку, отец Клиффорд, - сказала Кэти. - Да.
        - В нашей церкви было бы красивее, - вздохнул священник. - Но Бог сам выбирает время, и мы лишь позднее понимаем его мудрость. Пройдемте.
        Он встал из-за стола и пошел направо, а перед Матвеем с Кэти лишь сместилось изображение. Стол с простым деревянным крестом, по букету цветов с обеих сторон. Священник не надел особого облачения, лишь взял толстую книгу, наверное Библию.
        - Возьмитесь за руки, - сказал он. - Наверное, колец тоже нет?
        - Потом, отец Клиффорд, - неловко сказал Матвей.
        Священник улыбнулся, раскрыл книгу и прочитал: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, соответственного ему»…
        И еще несколько мест о любви и браке, из которых особо запомнилось последнее, потому что после этих слов отец Клиффорд внимательно поглядел на Кэти: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх»[12 - Библия, 1Ин. 4:18].
        После этого он закрыл Библию и сказал:
        - Повторяйте за мной слова супружеского обета.
        Оказались несколько другие, чем слышал на православном венчании, но повторил их не задумываясь, а у Кэти навернулись слезы.
        - Властью, данной мне провинцией Онтарио, объявляю вас мужем и женой, - сказал в завершение отец Клиффорд. - Сведения о браке будут немедленно внесены в гражданский реестр Канады.
        Вот и вся свадебная церемония. Ему показалась странной, но Кэти немного поплакала.
        Погасло изображение, они снова были в офисе, а в окна глядела темная колымская ночь. «Аргос» не выключился совсем, вместо проекции возникла тусклая пирамидка, в ней горел красный огонек.
        - У Толумана есть что-то похожее, - сказала Кэти, - хотя он прячет. А что это значит?
        Неприятный холодок прошел по спине.
        - Угроза, - нехотя сказал он. - Пока неопределенная. Может, полетишь со мной?
        - Ну нет! - зло сказала Кэти. - Подавятся. Но я рассчитываю на тебя… мой муж.
        - Да, - сказал Матвей. Он обнял Кэти и чуть постоял, вдыхая аромат ее волос. - Извини, мне пора. Расслабляться пока нельзя. Не выключай телефон.
        Он отстранился, еще раз глянул на Кэти - одинокая женщина в чужой негостеприимной стране - и вышел.
        Глайдер на всякий случай оставил у гаража Толумана и на подходе к нему приподнял руку с «Аргосом».
        «Два человека с парализаторами, - сообщил тот, - прячутся в тени».
        Выходит, его не совсем игнорируют. Кулаки непроизвольно сжались. Ладно…
        «Зеркало!», - приказал он, продолжая идти, не скрываясь.
        Две голубоватые вспышки. Звук падающих тел. Опять озноб пробрал тело. Хорошо, что не используют огнестрельное оружие - а так не скоро поймут, что происходит. Сел в глайдер.
        - Меня пытались открыть, - сообщил тот. - Безуспешно.
        Да, такие взломщики еще не родились.
        - Взлет! - приказал он. - Режим экранирования (долго уламывал Наставника, чтобы такой разрешил). Транспондер не активировать. Курс на точку перехода, пункт выхода - Медведицкая гряда[13 - Медведицкая гряда - одна из сильнейших геоактивных зон на Земле, в нынешней Волгоградской области].
        Это всего сто пятьдесят километров от Сталинграда.
        Глайдер поднялся, слабое мерцание заструилось по корпусу - снаружи можно различить только размытый снежный вихрь. Элиза не заботилась о таких штучках, да и вообще от даймонов ее трясло… Телефон тревожно прогудел - черт, связь с Кэти потеряна! Он не стал менять курс…
        Глава 4
        КЭТИ
        Она посидела, глядя в темноту за окном, на слабый отсвет снегов в вышине. Как странно, она теперь замужем. Далеко остался Торонто, да и не нужен ей больше. Она в чужой стране, как когда-то отец. Но не одна…
        Зазвонил телефон на столе - пост охраны. Не успела ответить, как смолк. Она удивленно повернулась к двери, а та уже открывалась. Вошли двое с угрюмыми физиономиями, явно не обременены интеллектом.
        - Госпожа Варламова? - спросил один. - Вас приглашает Координатор. Идемте, он хочет с вами поговорить.
        Ее бросило в пот, даже комбинация прилипла к спине. Схватилась за сумочку, чтобы вытащить телефон, но второй мужчина оказался рядом, больно стиснул локоть и выдернул телефон. Вытащил из него аккумулятор и сунул все в карман.
        - Лучше сама иди, бля… - грубо сказал он. - У нас и ордер есть, на случай если охранник очухается. Вправе применить силу, так что не дергайся.
        Кэти встала, хотя ноги стали как ватные. На нее накинули куртку и, не дав взять сумочку, схватили под локти и потащили. Она беспомощно оглядывалась, но в коридорах никого - ночь. В холле охранник полулежал, навалившись на стол - наверное оглушили. Ее вытащили на улицу (ни одного прохожего!) и затолкали в глайдер.
        Взмыли в воздух, и уютные огни скоро остались позади. Вокруг ночь, справа и слева навалились мужики, пахнущие скверным одеколоном. Непонятно, куда летят (Толуман сразу бы сориентировался). Но хотя бы не лапают и молчат - видимо, даны строгие инструкции. Наконец глайдер пошел вниз, среди темных холмов ярко освещенное двухэтажное здание. Сели.
        Снова ее тащат по коридору и почти бросают в кресло. Вокруг аляповатая мебель, какой-то портрет на стене, а на диване - Координатор. Опять она видит эту рожу с лоснящимися щеками и холодными рыбьими глазами. На столике бутылки и рюмки, бутерброды с икрой и красной рыбой.
        - Извините, что с вами поступили несколько бесцеремонно, - небрежно говорит Координатор. - Угощайтесь.
        Она отрицательно дергает головой, а собеседник вальяжно раскидывается на диване. Вид самодовольный.
        - Еще раз простите за причиненные неудобства, госпожа Варламова, - говорит он. - Но у меня много дел, а вы заставляете себя ждать. Все же мое предложение остается в силе. Ваш ответ?
        Она пробует успокоиться, нет смысла негодовать на незаконное похищение. Похоже, тут все законно.
        - Вы говорили о государственно-частном партнерстве. Но я выяснила, что вашу якобы государственную компанию через несколько посредников контролирует ваш племянник, некий Крюков.
        Координатор моргнул: - Вот как? И откуда вы это узнали?
        - Неважно. Я деловая женщина и должна проверять информацию.
        Самодовольства у Координатора поубавилось, но глаза сделались злыми.
        - У нас может быть опасно проверять информацию, вы не в Канаде. Лучше довольствуйтесь тем, что вам сказали. И это не ответ на мое предложение.
        - Вы хотите для… своей компании пятьдесят процентов от моей доли. Не слишком ли жирно?
        - А сколько вы предлагаете?
        Жадность и плохо скрытая злоба так и написаны на лице Координатора: явилась какая-то иностранка и захватила то, что должно быть ЕГО собственностью. А куда пустит деньги? Тоже ясно, счета и виллы где-нибудь в Таиланде.
        - Вряд ли больше двадцати пяти. И мне еще надо подумать, вы не знаете всех обстоятельств, при которых мне приходится работать.
        Пусть надеется, что возможен торг. А то эти бандиты могут убить прямо сейчас. И изнасиловать для начала. Глазки похотливые, а охранники без труда разложат ее на этом диване… Затошнило от омерзения, налила рюмку водки и выпила залпом. Сморщилась от горечи и схватила бутерброд с икрой.
        Координатор снисходительно улыбнулся.
        - Вот наш человек, - сказал он. - К сожалению, госпожа Варламова, я вынужден настаивать. У меня тоже… есть обязательства.
        Явный намек, что действует не один.
        - Я должна еще раз все прикинуть, - упрямо сказала Кэти. Ну не бросят же ее Матвей и Толуман? Хотя, что они могут сделать? Координатор - это власть.
        Глазки у того сделались колючими.
        - Ну, прикидывайте. Только не в таких комфортных условиях. Непослушных девочек обычно запирают в темный чулан, но для вас найдем место прохладнее, чтоб остудились. А завтра поговорим.
        Да, уже ночь. Этому борову явно хочется спать, а не уламывать строптивую бабу. До завтра можно и подождать.
        Координатор делает жест, сзади вздергивают за руки. Стаскивают куртку, хватаются за кофточку. Кэти пытается отбиться локтями, а Координатор лениво машет рукой. Похоже, не хочет совсем уж портить отношений, по крайней мере пока. Ее утаскивают… Пускай грубо, но хотя бы не изнасиловали в этой мерзкой гостиной.
        Коридор, лестница вниз, а там еще спуск к запертой двери. Поднимают засов, вспыхивает электричество. Бетонные и кирпичные стены, несколько дверей. Ее вталкивают в одну: голые стены, топчан с матрасом, ведро в углу. Похоже, она в частной тюрьме Координатора.
        - Все удобства, миледи, - насмешливо говорит один из сопровождающих.
        Откуда это?.. Дверь хлопает, гаснет свет. Она в изнеможении садится на топчан, но вскоре холод начинает забираться под юбку и кофточку. Снова этот промозглый холод!..
        Она ходит взад и вперед как сомнамбула. Можно лечь, и она уже знает, как это бывает - постепенно ей станет тепло, и возможно даже заснет, но это может стать последним сном: пусть мороз не такой лютый, как тогда в вагончике, но еще зима и температура здесь явно ниже нуля. Она не хочет умирать, она хочет прижаться к горячей груди Матвея и плакать - над отцом с его рассказами о волшебной стране, над матерью, которая дала ей жизнь, зная о своей близкой смерти, над своими мечтами о любви и семейном счастье.
        Ноги не держат, она все-таки ложится и сжимается в комочек, сердце еле трепещет…

* * *
        МАТВЕЙ
        Он глядел на смутные холмы внизу: на западе Российского союза еще вечер, а снега здесь уже нет. Глайдер закачало - слишком много путей, порой в очень странные места, открывается с Медведицкой гряды.
        - Снижение к трассе «Каспий»! - приказал Матвей. - Соблюдая все правила, на Сталинград.
        Глайдер опустился над прилегающей дорогой и вскоре выехал на трассу. Вряд ли система управления движением зафиксировала что-то необычное, да и номера Южнороссии…
        Транспорта много, уже забыл, как это бывает под Краснодаром. Наконец поворот на аэропорт «Гумрак», а потом появилось зарево огней - Сталинград.
        - Управление Верховного координатора, - сказал Матвей. - Гостиница неподалеку.
        Интересно, не там ли когда-то останавливался Варламов? Кэти рассказала кое что о странствиях своего отца.
        Глайдер вырулил на стоянку, и Матвей с замиранием сердца взялся за телефон. Ответят ли по этому номеру, ведь прошло двадцать лет? Что ж, иначе будет добиваться приема.
        Звонок, но вскоре гудки сменились молчанием. Он стиснул зубы и коснулся клавиши вызова во второй раз. Внезапный ответ:
        - Кто говорит?
        - Вы меня не знаете, - заторопился Матвей. - Номер был дан Евгению Варламову, двадцать лет назад…
        - Ждите! - прозвучал властный голос. - Ни в коем случае не двигайтесь с места.
        Ну и ну! Он стал оглядываться, и почти сразу два глайдера, игнорируя запрет на посадку, приземлились справа и слева. Значки Братства на корпусах, из дверей появились мужчины в серо-стальной форме, хотя оружия не видно.
        - Выйдите, пожалуйста, из машины! - приказал один. - Извините за такую встречу, но вы позвонили по особому номеру.
        Матвей пожал плечами и вышел, на всякий случай приподняв руки. Его не стали обыскивать и отвезли недалеко, к зданию за сквозным чугунным забором. Там провели в небольшую кабину - видимо, проверить наличие оружия. Смарт-часы, внешняя оболочка «Аргоса», интереса не вызвали. Потом сопроводили в кабинет, где из-за стола поднялся, судя по погонам, генерал.
        - Здравствуйте, Матвей Андреевич, - сказал он. Ну да, телефон успели прокачать. - Я генерал Петров, уж и не думал, что по этому номеру еще позвонят. Садитесь.
        Матвей сел в удобное кожаное кресло (небось, с датчиками для скрытого допроса).
        - Вы не тот капитан Петров, что встречал Евгения Варламова в Сталинграде?
        - Он самый, тогда был капитаном. А вы откуда знаете?
        - Я муж Кэти Варламовой, его дочери. Она передала мне этот номер. Сама сейчас в Колымском крае, и у нее проблемы. Знаете о так называемом меморандуме Варламова?
        - Ну да. Жаль, что проект затормозился.
        - Как всегда, проблема с деньгами. Но теперь перспектива, наконец, появилась…
        Стараясь быть кратким, он рассказал о месторождении платины, о планах Кэти и Толумана возобновить строительство Великой северной магистрали, и о проблемах, которые неожиданно возникли.
        Генерал Петров приподнял белесые брови. - И они действительно готовы вложить такие огромные деньги?
        - Не сомневаюсь, - сказал Матвей. - Я хорошо знаю Кэти. И печально, что она оказалась в таком затруднительном, а возможно и опасном положении.
        Генерал о чем-то размышлял.
        - Вот что, - сказал он. - Дело не терпит отлагательства. Я попытаюсь устроить встречу с Верховным координатором, прямо сейчас. Великая северная магистраль важна для Российского союза, но, как водится, у самих руки никак не дойдут. На госкорпорации надежды мало: не так воруют, как раньше, но эффективность невысока, так что стараемся поддерживать частный бизнес… Подождите в приемной.
        В приемной секретарша угостила неплохим кофе, а минут через десять появился генерал Петров.
        - Едем! - коротко сказал он.
        Спустились в подземный гараж, Матвея попросили сесть сзади, первым выехал глайдер охраны. Дорога заняла недолго.
        Трехэтажное здание, колонны у входа, портики вдоль третьего этажа. Вошли в просторный холл с одним охранником, и лифт поднял в кабинет с большими окнами. Книжные шкафы, а на стене необычная картина: на фоне горного пейзажа (глубокие тени в долинах и розовые снега в вышине), сидит человек, положив руку на штурвал глайдера. Темное одеяние, суровое лицо, глубоко посаженные глаза…
        - Это первый координатор Братства, хотя портрет несколько идеализирован. - Из-за стола поднялся человек среднего роста, с седоватой шевелюрой и цепкими глазами. - Здравствуйте, Матвей Андреевич. Я Дмитрий Анатольевич Суворин, нынешний координатор Братства.
        По телевизору видел его, когда переизбирался на второй срок (координаторы могли занимать пост до трех раз). А интересно, существовали глайдеры после войны, когда к власти в Российском союзе пришло Братство?.. Хотя неважно.
        - Рад познакомиться. - Матвей пожал жесткую ладонь Координатора. - Я удивлен, что у вас помнят Варламова.
        - При вступлении в должность я был обязан ознакомиться с напутствиями прежнего Координатора. Возможно вы удивитесь, но он придавал большое значение этому проекту… Садитесь, - и указал на стул.
        А в голосе проскальзывает осторожность. Соберись, от этого разговора может зависеть жизнь Кэти!
        - Что ж, я рад. Потому что эти планы в опасности. В прежней России было нормой, когда чиновники отнимали у предпринимателей бизнес, выводили похищенное за границу, покупали себе яхты и виллы. Собственно, та Россия и погибла из-за воровства. Боюсь, нынешний координатор Колымской автономии пошел тем же путем…
        Верховный координатор слушал с непроницаемым лицом, а потом покосился на стоящего генерала Петрова: - Такое возможно?
        - К сожалению, да. Прежние привычки изживаются с трудом… Извините, можно вашу карточку? - обратился он к Матвею.
        Теперь и генерал уселся за боковым столом (похоже, его обычное место) и поднес карточку к сканеру.
        - Интересно… Нет места рождения, а только регистрации, ЗАГС Краснодара.
        - Родители предпочитают жить на природе, - скучно сказал Матвей. - Избегают контактов с властями, законом это не возбраняется.
        - Вы сказали, что являетесь мужем Кэти Варламовой. Но отметки о браке нет.
        - Запись имеется в гражданском реестре Канады. Кэти - гражданка Канады.
        - Минутку… да, вас можно поздравить с законным браком. Кстати, очень недавним.
        - Приходилось спешить, - столь же скучно сказал Матвей. - Может, мы больше не увидимся.
        - Ну, зачем так мрачно?.. Извините, еще пару вопросов. Надо же нам знать, с кем имеем дело. Но как видите, мы глубоко не копаем.
        А хоть бы и копали. Можете даже в дом заглянуть. Кстати, сам давно там не был.
        - Где вы работаете?
        - Сейчас в канадской «Northern Mining», по гражданскому договору. Если интересует, откуда брал деньги на учебу - биржевые операции. Некоторый талант к финансовому прогнозированию, все сделки в открытом доступе. Но сильно не разбогател.
        Генерал усмехнулся: - К вам особо не придерешься, даже все налоги уплачены. Ладно, вернемся к делу. Вы хотите, чтобы мы помогли вашей жене?
        - Да. Боюсь, что она задержана, телефон не отвечает.
        - А почему вы не обратились в местное отделение Братства? Мы ведь и существуем, чтобы пресекать злоупотребления.
        Матвей помедлил. - У брата Кэти, Толумана… не совсем положительный опыт взаимодействия с тамошним главой безопасности. На всякий случай мы решили действовать параллельно.
        - Вот как? - Координатор хмуро поглядел на генерала Петрова. - Какого вы о нем мнения?
        - Очень добросовестный человек, - сказал тот. - Очень осторожный. Может, поэтому… - Он покосился на Матвея и замолчал.
        - Да, - сказал Координатор. - Это уже наши дела. Но и вашим мы займемся. Кстати, я хотел бы повидать Кэти Варламову, передайте ей приглашение. Так у нее есть брат?
        - По отцу, от якутской рогны.
        - Ого! - удивился Координатор. - И скорее всего, на него никто не наезжает. А Кэти, выходит, беззащитная иностранка…
        - Товарищ Координатор, мы пока не знаем… - вступил генерал.
        - Ладно, - вздохнул Координатор, - в дальнейшие детали нашего гостя посвящать не будем. - Он повернулся к Матвею: - Хотите вернуться туда?
        - Да, - сказал Матвей. - Спасибо за оказанное внимание.
        - Помочь с самолетом?
        Генерал слегка улыбнулся: - Нашему гостю это не нужно.
        Матвей вздрогнул - слишком уж проницательным оказался генерал Петров.
        - Спасибо, я доберусь.
        - Вот как? - Координатор с сомнением поглядел на своего помощника (или заместителя, кто его знает?) - Ну что же, доброго пути. И оставайтесь на связи, вам позвонят.
        Обменялись рукопожатиями, охранник проводил к выходу. Надо же, не задержали. Хотя повышенное внимание теперь гарантировано. Ну и пускай.
        Снова дорога, уже темно. Ближе к Медведицкой гряде включил режим экранирования и поднялся в воздух. Если и пытались отслеживать радаром, тут же потеряли из виду.
        Из точки перехода взял курс на Первомайский, надо посоветоваться с Толуманом. Тут еще лежит снег, раннее утро - наверное, все сладко спят. Пришлось звонить. Телефон Кэти по-прежнему не отвечал.
        Когда выбирался с рудника, Толуман ночевал в юрте матери, та уходила к соседям. Сам Толуман выглядел бодро, а Элиза несколько заспанной. Сестрица слегка округлилась, хотя скорее не из-за своего положения, а от «вкусностей» Рогны. Вид умиротворенный.
        - Был у Верховного координатора, - проинформировал Матвей, - обещал помочь. О Кэти нет новостей?
        - Никаких, - озабоченно сказал Толуман. - Я сообщил и в милицию и начальнику безопасности Братства. Пока ничего.
        - Так, - Матвей сел на низкий табурет и активировал «Аргоса». В воздухе появилась проекция карты. - Хотя Кэти не отвечает, ее телефон был зафиксирован… здесь, - он ткнул в красную точку на карте довольно далеко от Усть-Неры, на правом берегу Индигирки. - Видимо, телефон включали, пытаясь скопировать информацию. Но на карте ничего не обозначено, что там может быть?
        Толуман разглядывал карту. - Это на старой колымской трассе. Ходят слухи, что Координатор восстановил один или два путевых дворца еще сталинских времен. Может, один из них?.. Извини, мне звонят.
        Он отошел, потом вернулся.
        - Глава службы безопасности все-таки нарисовался. Они установили, где держат Кэти. Это действительно загородная резиденция Координатора, только просит сохранять все в тайне. Готовят группу захвата.
        - Вот что, - сказал Матвей. - Ты им не доверяешь, и возможно прав. К тому же Кэти, вероятно, надо спасать прямо сейчас. Так что отправлюсь туда сам. Только надо добыть информацию об этом дворце.
        Зазвонил уже его телефон, и спокойный голос сказал: - Я глава службы безопасности Колымского края, полковник Рындин. Меня попросили помочь. Где вы сейчас?
        Похоже, у Верховного решили доверять полковнику Рындину. А может быть, план хитрее? Членам Братства запрещена коммерческая деятельность, и вдруг хотят проверить, не участвует ли здешний глава в сомнительных делах Координатора? Тогда Кэти служит подсадной уткой. Тем более надо спешить!
        Матвей скрипнул зубами: - Я в Колымской автономии. Толуман передал, что Кэти держат в загородном дворце Координатора. Возможно, склоняют к сотрудничеству. Мне нужен детальный поэтажный план этого здания и прилегающей местности. Вы знаете, сколько там людей?
        На том конце помолчали.
        - Вам лучше не вмешиваться.
        - План! - повторил Матвей. - И информация об охране!
        Видимо, указание Верховного не решились игнорировать.
        - Передаю план, - так же спокойно ответил голос. - У нас дрон на большой высоте, с тепловизором. Неорганические источники тепла отфильтровываются, и люди на схеме как красные точки. Положение может меняться, потом запросите свежую информацию.
        «Аргос» перехватил изображение с телефона и вывел вторую проекцию.
        - Еще одно, - Матвей разглядывал схему. - Захват может быть опасен для жизни Кэти. Вы просчитали риск?
        Там опять помолчали. - Мы как раз пытаемся оценить имеющиеся сведения. Риск есть, поэтому не спешим с операцией.
        - Держите меня в курсе. - Матвей прервал связь.
        «Риск есть». А еще у Координатора может быть не только коммерческий интерес - Кэти уже не раз не раз пытались убить. Но при Элизе говорить этого не стоит… Он продолжил разглядывать схему.
        - Не меньше десятка людей на разных уровнях. На схеме показано два этажа, но градаций яркости на экране тепловизора по меньшей мере три. Кое-что скрыто… Что это за путевые дворцы?
        - Построили еще в сталинские времена, - ответил Толуман, - для поездок директора Дальстроя. Роскошная по тем временам мебель, бронза, зеркала. Потом все пришло в упадок, а ценное было расхищено. Я слышал, что Координатор восстановил антураж прежних времен, якобы для музейных целей.
        Он тоже изучал схему - Действительно, одна точка совсем тусклая, словно в подвальном или цокольном этаже. Но таких у нас обычно не бывает, из-за вечной мерзлоты всё строят на сваях. Возможно, здание стоит на скальной породе, и под котлован скалу взрывали. Но на схеме подвалов нет.
        Из истории помнится, что в сталинские времена были в ходу тайные ходы и подземные казематы. Ради этого могли и скалы взрывать…
        - Вот что, Аргос, - решился Матвей, - отыщи информацию о первоначальном виде этого здания. Схемы, планы - всё с момента постройки. Жизненно важно!
        Впервые он употребил это выражение. Снимаются все блокировки, а телефон зазвонит даже в аду. Конечно, потом не миновать разборок… Он подождал, и в воздух вывалилось несколько схем, судя по поблекшим голубым линиям (похоже на кальку) очень старых. Грифы «Дальстроя», «совершенно секретно» - вряд ли эти документы сохранились в реальном мире, однако при ссылке на жизненную важность Аргос поднимет даже Хроники Акаши[14 - Знание, закодированное в нефизической сфере бытия]. Может, Наставнику это не понравится, ну и черт с ним (а ведь ругаться стал гораздо чаще).
        - Аргос, совмести планы, - приказал он. И, чуть погодя: - Вот оно!
        На схеме появился более глубокий уровень, высвеченный бледными синими линиями. Коридор, несколько помещений - в одном из них и светится красная точка… а это что? Как будто некий ход наружу, не показанный на основной схеме. Чтобы спасаться от американских бомб, или от взбунтовавшихся заключенных? Выходит в небольшой овраг, видимо хорошо укрытый от посторонних взглядов.
        - Можно подобраться здесь, - сказал Матвей. Еще эффектнее было бы напрямую, но «зеркало» настроено защищать только его. И так Наставник был недоволен, не случится ли для кого летального исхода.
        - Ход может быть завален, - с сомнением сказал Толуман. - Или на замке, который уже не откроешь.
        Матвей зевнул: в глаза будто насыпался песок, больше суток не спал.
        - У тебя есть доступ к взрывчатке на руднике. Возьми на складе несколько зарядов с дистанционными взрывателями, - мыслями приходилось ворочать, как кирпичами. - Еще брусок или два, вдруг понадобится подпереть дверь. Фонари… В общем, сам подумай. Я поставлю глайдер на зарядку и посплю, пока ты летаешь. А то с меня толку не будет.
        За все время Элиза не сказала ни слова, только глаза блестели из-под полога.
        - Вы словно на войну собираетесь, - наконец молвила она. - Толуман, милый, может, останешься?
        - Я Кэти не брошу, - угрюмо сказал тот. - Не бойся, со мной ничего не случится.
        - Ну да, уже случалось. Если бы не я…
        - Не вздумай явиться туда! - жестко сказал Матвей. - Я знаю, какая кровавая бойня тогда будет. На этот раз тебя вообще запрут в Саду.
        Толуман покосился на него, поцеловал Элизу в щеку и вышел. Матвей следом.
        - Вот колонка, - сказал Толуман, - я протянул линию с трансформаторной будки, чтобы лишний раз не мотаться. И поспи в юрте на кушетке, я вернусь часа через три.
        Матвей подключил свой глайдер, а в юрте Элиза кинула на кушетку оленью шкуру. Олений мех приятно ласкал щеку, быстро уснул, но уже вскоре начали тормошить.
        - На руднике всё по-старому, - сказал Толуман, перегружая снаряжение. - Выписал взрывчатку якобы для геологов, никто не придрался. Но как мы полетим, совсем светло? Нас увидят.
        - Летим в обход Усть-Неры, а дальше вдоль хребта Тас-Кыстабыт и снова к Индигирке. Этот глайдер… малозаметен.
        - А, штучки Сада, - буркнул Толуман.
        На это Матвей ничего не сказал. Взлетели. Индигирка была еще скована льдом, да и хребет слева тянулся белыми горбами. Начиналась легкая метель. Они прошли по-над долиной и миновали холмистый водораздел. Толуман указал на прерывистую полосу, остатки старой Колымской трассы.
        - Должно быть здесь, между горой и речкой. Летом, наверное, хорошая рыбалка. Ты уверен, что нас не видят?
        - Не должны. - Матвей еще некоторое время назад включил экранирование. - Но сильно светиться не будем.
        Глайдер миновал усадьбу, двухэтажное здание с террасой - наверное, летом приятно любоваться панорамой Индигирки. Свернул в долинку налево, куда должен был выходить потайной ход. Резиденцию закрыли скалы, и Матвей осторожно опустил глайдер между облепленных снегом лиственниц.
        - Укромное место, - заметил он, - при необходимости отсюда можно незаметно спуститься к реке. Нам нужна как будто та расселина, только она наполовину забита снегом. Придется копать. Запомни, где глайдер, ты его не увидишь в двух шагах.
        По насту прошли к скальной стенке, там обнаружились остатки каменной кладки. Толуман притаился с карабином наготове, а Матвей стал орудовать лопатой. Снег уплотнился за зиму, однако подавался, да и место для потайной двери было выбрано с умом, за скальным уступом. Снежная пыль веяла в лицо, иногда лопата звякала о камень, но вряд ли было далеко слышно за посвистом ветра. Вскоре Матвей вспотел и с непривычки набил мозоли. Завибрировал телефон (звуковой вызов, естественно, отключил).
        - Полковник Рындин. Это вы к востоку от резиденции, там появились две новые точки?
        - Да, - сказал Матвей. - Пытаемся проникнуть в подвальный этаж, тут как будто есть потайной ход.
        - Вот как?.. - собеседник помолчал. - Будьте осторожны. Наша информация подтвердилась, у Координатора есть контакты с цзин. Ему позволили преследовать свои коммерческие интересы, но вполне возможно, что кто-то из его окружения имеет приказ убить Кэти Варламову. Мы вынуждены изменить план операции, даже залп из боевых парализаторов не пробьет крышу и перекрытия.
        Нахлынуло чувство омерзения: Кэти в руках убийц - тех, кто когда-то преследовали ее отца.
        - Вот что, полковник. Не спешите со штурмом, я боюсь что Кэти могут использовать в качестве живого щита. Вскоре мы взорвем дверь и прорвемся внутрь, на нижний уровень. Попытаемся освободить Кэти и запереться, но надолго это не получится. Тогда сразу начинайте действовать.
        Если полковник на стороне Координатора, эти слова выдадут Кэти с головой. Ну, тогда полковнику Рындину не поздоровится!.. Подошел Толуман, осмотрел очищенную от снега дверь и толкнул, но та не поддалась.
        - Лиственница, - сказал он. - Закаменела от старости, а внутри явно заперта на засов. Но высверлить отверстия легче, чем в камне.
        Он поспешил туда, где оставили глайдер, на минуту будто исчез в метели и вынырнул с сумкой и деревянными брусьями. Шепотом посовещались, где закладывать взрывчатку? У Толумана был опыт в таких вещах - помогал геологам с взрывными работами, - так что за дело взялся он. Определив, где примерно должны быть дверные петли, высверлил отверстия. Шум аккумуляторной дрели показался негромким в свисте ветра. Потом Толуман набил пластиковую взрывчатку и вставил детонаторы.
        - Лучше укроемся за скалой. Надень фонарь и возьми хотя бы один брусок. Надо будет сразу ворваться в дверь.
        Молодец, взял налобные фонари для горных работ. А Толуман с сомнением поглядел на Матвея: - Давай я пойду первый, с карабином.
        Прятаться за чужой спиной? Ну нет, Кэти его жена. И недаром столько уламывал Наставника насчет «Аргоса». Так что, хотя по телу пробегал нервный озноб, как можно спокойнее сказал:
        - Нет, первым пойду я. У меня эффективная защита. Лучше держись за мной, заодно подстрахуешь. - Он вытащил телефон: - Полковник, мы начинаем.
        Толуман нажал кнопку взрывателя. Грохнуло сильно: наружу вылетел фонтан снега, камней и расщепленных досок - наверху точно услышали. Матвей включил фонарь и бросился в проем. Закашлялся от пыли и сразу налетел на разбитую взрывом кирпичную кладку - с внутренней стороны дверь когда-то была заложена кирпичом. Ударил несколько раз торцом бруса по оставшимся кирпичам и ввалился в коридор. Красный от пыли луч фонаря уперся в дверь на его другом конце - та уже начала открываться.
        - «Зеркало»! - крикнул Матвей, бросаясь к ней. На этот раз стреляли из огнестрельного оружия: вспышки выстрелов, визг рикошетирующих пуль, вопль фигуры в дверном проеме. Не останавливаясь, ударил ее плечом, вышвырнул на ту сторону, захлопнул дверь и подпер брусом. Только теперь заколотило - надо же, «Аргос» отразил даже пули!.. Подоспел Толуман, тоже подставил брус и несколько раз ударил по нему кирпичом, чтобы закрепить понадежнее.
        - В сторону! - закричал он, и оба отскочили. Вовремя, в двери с треском появилось несколько отверстий. Толуман сорвал с плеча карабин и пару раз выстрелил в ответ. За дверью кто-то вскрикнул, стрельба за нею прекратилась, но тут же началась в отдалении.
        Матвей бросился назад по коридору, дергая засовы дверей. А если Кэти не здесь, а наверху?.. В первой камере - никого, но во второй еле успел уклониться от удара доской.
        - Это я! - крикнул он. В луче от фонаря возникло злое и грязное лицо Кэти, которая замахивалась во второй раз. Та чуть опустила доску, но взгляд был недоверчивый: из-за света фонаря едва ли видела его лицо. Не вовремя зазвонил телефон.
        - Как вы? - спросил полковник Рындин.
        - Вошли на нижний этаж. Кэти здесь и в порядке. Пока заперлись.
        - Тогда не высовывайтесь. Мы начали штурм.
        - Это действительно ты? - с рыданием спросила Кэти.
        Матвей чуть отвернул голову, чтобы луч фонаря не слепил ей глаза. Мрачная камера, усыпанная обвалившейся штукатуркой, матрас на покосившемся топчане - видимо, от него и оторвала доску Кэти. Какие же сволочи!
        - Это я. Успокойся, всё в порядке. Со мной Толуман, он вооружен. Наверху идет штурм резиденции.
        От взрыва содрогнулись стены, с потолка снова посыпалась штукатурка. Кэти отчаянно пыталась стряхнуть ее с волос. Вскоре заглянул Толуман: - Кэти, ты в порядке? Кажется, охрану нейтрализовали. Светошумовые гранаты, а стрельба длилась недолго.
        - Подождем, - сказал Матвей.
        Зазвонил телефон. - Мы взяли резиденцию под контроль, - сообщил полковник Рындин. - Как будто отыскали дверь на ваш уровень, изрешечена пулями и заперта.
        - Мы заложили ее брусьями, - сказал Матвей. - Сейчас будем открывать, а вы опустите оружие. Ни одного нацеленного ствола!
        - Понял, - кратко сказали в ответ.
        Матвей выбил брусья и отступил, обняв Кэти за плечи - так «зеркало» защитит обоих. Ее сильно трясло. Толуман, держа в одной руке карабин, потянул дверь. По ту сторону оказалось светло.
        - Ну, здравствуйте, полковник, - сказал он.
        Матвей увидел несколько вооруженных людей и среди них человека среднего роста, с напряженным лицом.
        - Госпожа Кэти Варламова, - официальным тоном сказал он, - я полковник Рындин и от имени Российского союза приношу извинения за причиненные страдания. Виновные будут строго наказаны.
        - Где он? - хрипло спросила Кэти.
        - Координатор? Наверху.
        - Помоги, Матвей, - попросила Кэти.
        Ее шатало, когда поднимались по лестнице. Наверху оказалась гостиная, обставленная тяжеловесной мебелью. На диване сидел человек с толстыми щеками и в наручниках. На лице появился страх, когда Кэти, спотыкаясь, подошла вплотную. Не говоря ни слова, она с размаха ударила его носком сапога в пах, и Матвей еле удержал ее на ногах.
        Координатор издал вопль, и один из спецназовцев дернулся, но полковник Рындин вскинул руку.
        - Можете жаловаться на неподобающее поведение вашей заложницы, - сухо сказал он подвывающему Координатору. - Однако, госпожа Варламова, прошу вас удалиться. Если нужна медицинская помощь, она вам будет оказана.
        - Надеюсь, медицинская помощь понадобится этому ублюдку, - все еще хрипло сказала Кэти. - Спасибо, полковник. Мы уходим.
        - Можно вас на минутку, - сказал Матвей и поманил Толумана, чтобы тот поддерживал Кэти.
        Отошли с полковником в сторону.
        - Вы сказали, что кто-то из окружения Координатора мог иметь приказ убить Кэти. Вы установили, кто это?
        - Нет, - покачал головой Рындин, - но попытаемся узнать. Хотя возможно, он среди убитых при штурме. К сожалению, пришлось применить огнестрельное оружие. Кстати, и вам приношу извинения. Редко бывает, чтобы руководитель такого уровня оказался связан с китайской спецслужбой, поэтому я был вынужден действовать максимально осторожно. Боюсь, ваша жена пострадала из-за этого.
        - Ладно, полковник. Спасибо вам. Кто-нибудь из ваших людей не отыщет верхнюю одежду и телефон Кэти?
        Пока шли поиски, Кэти сидела в кресле, неприязненно разглядывая обстановку. Матвей тоже осмотрелся. Только теперь заметил на стене большой поясной портрет Сталина (помнил его изображения из курса истории). То ли для воссоздания атмосферы тех времен, то ли как объект почитания… Наконец принесли куртку и телефон Кэти.
        - Подожди, пока сбегаю за глайдером, - сказал он.
        Чтобы не искать дорогу поверху, вернулся через подвальный этаж, заодно прихватив сумку с дрелью и остатками взрывчатки. Когда, отключив экранирование, опускался на площадку возле резиденции, увидел там три больших глайдера в камуфляжной окраске и с эмблемами Братства. Все-таки, пожалуй, эти ребята сравнительно честные.
        Возвращались под вечер: розовели снега, а сзади плыл глайдер сопровождения.
        - Тебе точно не надо в больницу? - спросил Матвей.
        - Нет, - сказала Кэти. - Только душ, добраться до косметики, и хорошо бы отогреться несколько дней. Второй раз меня вымораживают в вашей России.
        Матвей помолчал.
        - Тогда завозим Толумана в офис, пусть хозяйничает, а ты бери, что тебе надо, и отправляемся в свадебное путешествие. Сколько ты дашь себе дней?
        Кэти порозовела. - А сколько ты предлагаешь?
        - Дней пять, там это будет дольше. Элиза отыскала одно местечко…
        - Постойте, ребята, - удивился Толуман. - Вы что, поженились?
        - Ну да, - вздохнула Кэти. - Чуть не позабыла за всем этим. Но свадьбы не будет, разве что небольшой фуршет, когда вернемся.
        - Надо же, - покрутил головой Толуман. - Элиза будет рада.
        Еще бы, сразу начнет прикидывать, как это использовать в своих интересах. Ну и пускай.
        Вот и Усть-Нера, опустились перед офисом. Глайдер охраны сделал круг и улетел. Матвей проводил Кэти в их номер.
        - Бери только летнюю одежду, легкие туфли и сандалии, - сказал он. - Я съезжу в магазин, пока ты собираешься.
        Кэти улыбнулась: - За колбасой и соленой рыбой?
        - Возьму немного. Но на первые дни надо бы молоко, сметану и творог. Потом слетаем к родителям, попробуешь тамошнее вино и сыр.
        Обернулся быстро, Кэти наводила макияж после душа.
        - Не старайся, - посоветовал он. - Море всё смоет.
        - Завидую вам, - вздохнул Толуман.
        - Ты уже не раз отдыхал, - мстительно сказала Кэти. - Покрутись теперь вместо меня.
        Накинула теплую куртку поверх легкого платья, и спустились. Оставила распоряжения на посту охраны - все вопросы к Толуману, - и сели в глайдер.
        - Ну, вези, милый, - улыбнулась она. - Не знаю, куда.
        - Глайдер, - приказал Матвей, - к точке перехода в Сад. На всякий случай, в режиме невидимости. Там - пункт Феодосия.
        Смутно белые сопки вокруг, серп месяца среди облаков. Наконец замерзшее озеро, и беловатая спираль начинает закручиваться внизу.
        - Переход, - сообщил глайдер…

* * *
        КЭТИ
        Она испытывает чувство падения, тошнота подступает к горлу. Потом словно зависает, сердце трепыхается несколько раз, а вокруг серая пустота. Очень тоскливо, и она отыскивает руку Матвея.
        - Успокойся, - говорит тот. - Мы в Серой зоне, ее не миновать впервые приходящим в Сад. Это мир в ином измерении времени, так случилось, что я отсюда. Когда познакомишься с моими родителями, все поймешь.
        Серая пелена редеет. Огромная форма обрисовывается неподалеку, и сердце Кэти будто стискивают ледяные пальцы. Огромный пес, выше глайдера, смотрит на нее желтыми блюдцами глаз!
        - Привет, Орм, - Матвей опускает боковое стекло. - Подойди, познакомься. Это Кэти, отныне моя жена.
        Он поворачивается к Кэти. - Не бойся, открой дверь. Это просто пес, хотя и большой, и ему нужно обнюхать тебя.
        Кэти непослушной рукой открывает дверцу, и пес кладет огромную голову ей на колени. Глаза умные, он шумно втягивает воздух. Преодолевая страх, Кэти скребет жесткую шерсть за его ухом. Снова шумный вздох, пес убирает голову, и некоторое время сидит рядом с глайдером.
        - Это не тот… что тогда с Элизой? - Кэти ощущает, как постукивают ее зубы.
        - Нет, у нее другой. Я не знаю, почему Псы охраняют Элизу даже на Земле. Орм едва ли явился бы туда ко мне. Хотя точно не знаю, это вполне разумные существа.
        Туман светлеет, и силуэт пса вдруг исчезает. Открывается простор моря, лазоревые волны с белопенными гребнями катятся по нему. Птица реет над волнами - изумрудные крылья, хвост прекраснее, чем у павлина, а от пения сердце Кэти сладко трепещет.
        - Надо же! - изумленно говорит Матвей. - Это птица Сирин, повелительница пространств. Впервые вижу ее так близко. К чему бы это?..
        Глайдер покачивается на опорах, приехали.
        Солнце висит над морем золотым шаром. Кэти открывает дверцу, и едва не задыхается, воздух напоен ароматом цветов. Они растут посреди улицы, в них утопают здания - и вдруг как живая волна приливают к ногам Кэти. Она стягивает зимние сапоги, а оглянувшись на Матвея и колготки, и замирает от сладостных прикосновений.
        - Господи! - говорит она, не узнавая собственного голоса. - Где мы?
        - Это Сад, - отвечает Матвей, - мир по ту сторону земного времени. Если мы останемся здесь, пять дней растянутся для нас на пятнадцать. В иных местах время течет по-другому, но нас ждет теплая долгая ночь.
        Она сохранит эти ночи и дни в памяти - такого покоя и блаженства никогда не бывало. Но особенно запомнит это…
        Бухточка у отвесных скал Кара-Дага. Пляж из самоцветной гальки: сердолики, яшма, агаты - вряд ли такое встретишь в земном мире. Матвей выныривает из зеленоватой воды, пена стекает по его смуглому телу (они не носили купальников здесь). Ложится рядом, а она приподнимается на локте (ониксы и агаты обтекают его) и глядит на красивое мужское тело. Желание разливается в ней теплой волной.
        - Эй! - говорит она, и с приятным чувством вседозволенности садится на него верхом, упираясь ладонями в жестковатую волосатую грудь. Матвей смеется и обхватывает ее груди, вызывая сладкое томление во всем теле. Она с восторгом чувствует, как напрягается его мужская плоть, и направляет ее в себя… Словно отключаются все звуки: плеск волн, ласковый шепот ветра в скалах. В полном безмолвии она скользит вниз, а потом приподнимается, но немного, чтобы не утратить блаженного чувства полноты внутри. Вверх и вниз, скользя по твердому и горячему, волосы спадают на глаза, и она нетерпеливо отбрасывает их. Смутно видит…
        Волны стали выше - это прекрасные всадницы летят к берегу, распустив лазоревые волосы.
        У нее вдруг просыпается слух: волны поют, а ветер звучит в ушах великолепной музыкой. Медленные судороги проходят по телу, и она стискивает зубы, чтобы не закричать.
        Красные скалы вырастают из моря, замыкая бухту багровым кольцом.
        Она видит, как искажается лицо Матвея. И вот пламя пронизывает ее внутри от бедер до темени - она вся трепещет и, почти теряя сознание, клонится на гальку.
        Древний вулкан оживает, извергая фонтаны пламени в потемневшее небо. Она купается в пламени, но оно не сжигает, а пронзает сладостным электрическим током.
        Издали слышит чей-то задыхающийся крик, и с трудом понимает, что кричит сама.
        Сумерки пологом падает на бухту, багряные скалы снова тонут в море, теплый красный свет колышется по волнам.
        Сумрак, тишина, по ее грудям и животу стекает красноватый свет. Она ложится на гальку рядом со своим мужчиной.
        - Ты как? - хрипло спрашивает он.
        - Молчи! - она прижимает палец к его губам. - Я едва не умерла. Но воскресла снова.
        Мир постепенно принимает обычный вид: скалы больше не движутся, и только солнечные блики танцуют на зеленоватых волнах. Такие внезапные трансформации окружения она наблюдала еще не раз - иногда в ответ на сильные эмоции, как сейчас, а иногда они происходили спонтанно. Матвей туманно пояснил: «Здесь можно играть пейзажами, как музыкант звуками»…
        Она осталась бы здесь навсегда. Но все проходит, и они вернулись в снежный суровый мир.

* * *
        ТОЛУМАН
        По секрету от Кэти он подговорил женский персонал «КК Платина» не делать свадебный фуршет совсем уж скромным. Устроили и цветочные композиции, и фонтан с шампанским, изящно сервировали закуски. Для Кэти с Матвеем был украшен столик, а остальные закусывали в основном стоя, но вдоль стен были поставлены офисные стулья.
        Конечно, присутствовала мама с Элизой. На Элизу поглядывали с любопытством, она заметно пополнела за прошедший месяц. Поздравляя, лукаво подмигнула Матвею:
        - Если бы не я, ты неизвестно когда женился. А теперь у тебя не только очаровательная сестра, но и еще более очаровательная жена. Чтобы мы все никогда не разлучались!
        Матвей, кажется, слегка покривился, а Кэти только улыбнулась. Она выглядела отдохнувшей и безмятежной. Глаза зеленовато сияли, почти как изумруд на груди. Еще бы, две недели в Саду…
        Уже на следующий день Кэти устроила совещание - лишь они трое. Одета по-деловому, поза расслабленная, но это только для своих. Толуман кратко обрисовал обстановку.
        - Лицензия на разработку месторождения получена, а поскольку участок наша собственность, то без аукциона. В Администрации больше не мешают, можно сказать, дали зеленый свет.
        - Кто теперь Координатор? - спросила Кэти.
        - Временно исполняет обязанности полковник Рындин. Он останется ВРИО на год, а потом пройдет референдум, такова обычная практика. Если не наберет большинства голосов, будут назначены выборы. Тогда могут выбрать и гражданское лицо, но для нас это неважно.
        - Да, - сказала Кэти. - Важно другое. Скоро лето, и надо успеть завезти тяжелые грузы по санному пути. Летом строимся - рудник, обогатительная фабрика, поселок. И важна безопасность. Мы не сможем нормально работать, если нас будут постоянно похищать или убивать. Твои соображения, Толуман? Я доверяю твоим аналитическим способностям.
        Слышать приятно, хотя в голосе Кэти прорезались требовательные нотки. Впрочем, оно и к лучшему. То, о чем много размышлял, стало послушно выстраиваться в стройную картину.
        - Думаю, со стороны Администрации помех некоторое время не будет. Тем более, со слов Матвея сам Верховный координатор заинтересован в Великой северной магистрали. В этом есть одна опасность, но об этом позже… Империя с ее Орденом может помешать, им наша магистраль, как кость в горле. Боятся, что ее строительство приведет к усилению Российского союза, в чем они правы… Самая большая угроза все-таки исходит от цзин. Им тоже на дух не нужно (Кэти моргнула) укрепление Российского союза. С другой стороны, Китай очень заинтересован в строительстве железнодорожного пути в Северную Америку. Это огромный товарооборот и, что для них еще важнее, перспектива включения трех автономий России в сферу влиянии Великого Китая. Не сыграть ли нам на этом?
        Кэти нахмурилась. - Ты предлагаешь отказаться от планов строительства магистрали от Якутска в сторону Москвы? Сосредоточиться на линии Якутск - Аляска?
        - На словах, и пока. Изобразим прагматичных дельцов: дескать, будем строить только то, что принесет максимальную прибыль. Нам все равно понадобятся китайские деньги, особенно для строительства Берингова туннеля.
        Толуман вытер слегка вспотевший лоб и откинулся в кресле. Похоже, к Кэти отчасти вернулись жесткие ухватки Лоры.
        - Интересно… - протянула Кэти. - Матвей, а твое мнение?
        Ну, с ним она будет деликатнее. Естественно…
        - Я хуже владею ситуацией, - сдержанно сказал тот. - Но вижу в предложении Толумана два плюса. Первое - возможно, цзин действительно перестанут мешать… на какое-то время. Потом все равно ожидаю от них неприятностей. Второе - может быть, Орден со своим отцом-настоятелем тоже пока успокоятся. На Орден сильное влияние имеет церковь Трехликого, фактически те же цзин. Возможно, это вообще одна организация. Тогда они могут придержать этого отца-настоятеля.
        - Так, - кивнула Кэти. - Но, Толуман, ты забыл Прескотта. У нас остается версия, что именно он стоял за первыми покушениями на меня.
        - Нет, - покачал головой Толуман. - Не забыл. Но у меня такое впечатление, что с ним ситуация сложнее, а теперь он вообще отошел в сторону. Я уже говорил, что хочу потянуть за эту ниточку, однако пока на это нет времени.
        - Да, - вздохнула Кэти. - Сейчас нам надо встать на ноги. Ну что же, спасибо. Будем надеяться, эта хитрость поможет нам выиграть какое-то время…
        Она чуть задумалась, а потом улыбнулась.
        - Кстати, о времени. Толуман, передай Элизе спасибо. Я будто вырвалась из клетки на столько дней.
        Села прямее.
        - Итак, принимаем решение. На следующей неделе «Northern Mining» проводит пресс-конференцию в Магадане. Я сообщу о начале работы нашей компании, что уже с осени мы будем поставлять платиновый концентрат. Также объявлю о создании консорциума «Великая северная магистраль» для строительства трассы от Якутска до Фэрбанкса через Берингов пролив, и модернизации Амуро-Якутской магистрали в Китай. На вопросы о строительстве через другие Автономии Российского союза отвечу отрицательно: это слишком дорого и не обещает скорой прибыли… Но, Толуман, есть проблема. Для выплавки чистой платины нужен аффинажный завод, а он есть только в Красноярске. Как мы будем доставлять туда платиновый концентрат? Опять встает вопрос о железной дороге до Красноярска, что не понравится нашим недругам.
        - Нет, - улыбнулся Толуман. - Я думал над этим. Летом действует водный путь по Лене от Якутска до Усть-Кута, а зимой перевозки осуществляются по льду реки. Там устраивают настоящую автостраду, с полосами движения и дорожными знаками. От Усть-Кута до Красноярска восстановлено железнодорожное сообщение, сделаны два перехода через Темные зоны. Ты можешь заявить, что мы воспользуемся этим маршрутом. Кстати, это действительно дешевле, чем пытаться восстановить старую Байкало-Амурскую магистраль или делать переходы на Транссибе. К тому же там уже частью китайская территория.
        Кэти тряхнула волосами: - Ты молодец, Толуман. Я так и скажу. Может, китайцы действительно от нас отстанут. Или, что еще лучше, понесут свои денежки.
        Она приняла более свободную позу и мечтательно улыбнулась, вряд ли позволит себе такое на других совещаниях. Все же она стала мягче, хотя на деловых качествах это не отразилось.
        - Распределяем обязанности, - сказала она. - На мне остается общее руководство, буду девочкой на побегушках. Толуман занимается строительством рудника и подбором персонала. Сколько нам понадобится?
        - Примерно тысяча двести на период строительства. Около тысячи для эксплуатации рудника и обогатительной фабрики, с расчетом на круглосуточную работу.
        - Что ж, подбирай людей. Я перетащила бухгалтера из магаданского филиала «Northern Mining», она будет главным. Все вопросы по оплате согласуй с ней. Дел у тебя невпроворот, а ведь скоро у Элизы должен родиться ребенок. Кто у вас будет?
        Толуман улыбнулся: - Девочка.
        - Да, на тебя все свалилось разом. Еще и институт заканчиваешь?
        - Летом. Но я взял темой диплома именно закрытую разработку месторождений.
        - Остаешься ты, милый, - Кэти с улыбкой повернулась к Матвею. - Стоило со мной познакомиться, как кончилась твоя вольная жизнь. Нужен человек, который займется магистралью. Я знаю, это не совсем твой профиль, но будешь учиться на ходу. Для проектирования трассы можно обратиться к специалистам из Новосибирска: я знаю, что в прежней России разрабатывались такие планы. Для строительства переходов привлеку «Trans-Zone», как-никак я совладелица и должна давать людям работу. Но главное - Берингов туннель! Потом обговорим вопросы финансирования, однако проект надо делать прямо сейчас. Подними все прежние наработки…
        Кэти вдруг осеклась и прикусила губу.
        - Постой! Я взваливаю на тебя кучу дел, а вдруг тебе это не надо? Я и Толуман уже впряглись во все это - платина, Великая северная магистраль. Но я не хочу заставлять еще и тебя, можешь выбрать что-нибудь проще и жить спокойнее.
        А ведь в глазах у нее появилась тревога. Жаль ее, подгоняет себя и других. Ей нужен не просто муж, а человек, на которого она может целиком положиться. Кому можно поплакаться, забыв свою гордость, но кто и сам будет тянуть этот тяжелый воз. Толуман даже затаил дыхание.
        - Я с вами, - спокойно улыбнулся Матвей.
        Кэти порозовела. Пожалуй, если бы не Толуман, расцеловала бы мужа. Но только облегченно вздохнула.
        - Тогда я заявляю о создании консорциума «Великая северная магистраль»[15 - Консорциум - временный союз хозяйственно независимых фирм для решения конкретных задач - реализации крупных целевых программ и проектов, в том числе научно-технических, строительных и др.]. В совете директоров пока будут трое - я, Толуман и ты. Придется работать как проклятые, но может, хоть иногда отдохнем. - И она застенчиво улыбнулась Матвею.

* * *
        ТОЛУМАН
        Он спал рядом с Элизой, когда кто-то коснулся его плеча. Он вздрогнул и поднял голову. Темная фигура отступала в сумрак, маня рукой. Мама? Ведь никто посторонний не сможет войти в ее юрту. Однако зачем он ей понадобился?
        Стряхивая остатки сна, Толуман встал и пошел к выходу. Непонятно, одевался он или нет? Луна над снежными горами, но уже пахнет весной.
        Темная фигура откидывает капюшон и делает шаг навстречу. Кто это?.. Изможденное лицо, серые космы, голубоватые льдинки глаз.
        - Не бойся, - скрежещет голос. - Я старшая рогна и во второй раз вызываю тебя из сна. Надеюсь, для тебя это останется сном.
        - З-зачем я тебе? - выговаривает Толуман. У него стучат зубы, то ли от холода, то ли от страха.
        - Я уже совершала путешествие с твоей сестрой. Теперь твой черед.
        - Куда? - с тоской спрашивает Толуман.
        - Кэти не испытывала страха. Почему боишься ты? Дай руку!
        Руку будто сжимают костяные тиски. Ветер хлещет в лицо, но вдруг стихает - вокруг некая разреженная пустота. Уши закладывает от перепада давления. Только что была ночь - и вдруг день!
        Слева величественные здания, а справа серая река с пенными гребешками волн.
        - Ты в Петербурге и незрим для большинства людей. Но будь осторожен, есть и другие, равные мне по силе. Я не могу быть с тобой, меня сразу почуют. А тебе пора ближе узнать своих врагов…
        Вдруг он оказывается в машине, на заднем сиденье. Сидящий впереди оборачивается и недоуменно глядит сквозь него. Пробирает озноб - это отец-настоятель, глаза блеклые и безжалостные! Но тот пожимает плечами и поворачивается обратно.
        Машина едет по набережной мимо серо-стальной реки. Водитель сворачивает к зданию… и снова этот храм: темные колонны, портик, шестиконечный крест.
        Некто в сером одеянии, видимо служка, открывает дверцу, и отец-настоятель выходит. Следом и Толуман, хотя опять непонятно, открывали ему или нет? Его явно не видят, но это не относится к ветру, который холодной тряпкой хлестнул по лицу. Что необычно для храма, у входа охранники, но молча расступаются в стороны. В вестибюле отец-настоятель ждет, а ему в глаза упираются два красных лучика - идет процедура идентификации. Толумана не замечают, и вскоре открывается дверь внутрь.
        Отец-настоятель мимоходом кивает изображениям Троицы (Толуман помнит их по первому сну) и поворачивает налево, вниз по лестнице, освещенной язычками свечей. Первая ниша в этот раз пуста, но справа красноватый свет заливает обширное помещение с круглым столом и чем-то вроде лож у стен. Четверо сидят за столом, и отец-настоятель сперва кланяется полунагой женщине в зеленом одеянии, с красной розой в руке - двойнику Лилит. Затем человеку в темном, с бледным лицом и пальцами на рукояти меча. После этого магистру с золотой цепью и кроваво-красным камнем на ней. И нерешительно замирает перед четвертым, лицо которого скрыто капюшоном, как и у старшей рогны.
        - Приветствую тебя, - говорит тот и откидывает капюшон. Голос звучит холодно, как ветер среди обледенелых якутских скал, и явно с китайским акцентом. Редкая бородка клинышком, голый череп, один глаз черный и живой, а другой пластиковый или стеклянный. Он возвращает руку на набалдашник посоха - странную черно-белую фигурку.
        - Приветствую вас, Патриарх Темной луны, - низко склоняется отец-настоятель. - И благодарю за честь.
        - Я рада видеть тебя, - тихо смеется женщина. - Ты был готов отдать свою бренную жизнь в моих объятиях.
        Толумана пробирает дрожь: не настоящая ли это Лилит? И зачем сюда явился сам Патриарх Темной луны - по слухам, глава тайного ордена убийц-невидимок, цзин?
        А отец-настоятель снова кланяется двойнику Лилит: - Это блаженство, умереть в темнице твоих волос.
        Глаза женщины светятся зеленым, как у довольной кошки: - Я за него. Но послушаем и тебя, Патриарх.
        И опять, вряд ли обычная женщина посмеет обращаться к фигуре такого ранга на «ты». А тот, прищурив живой глаз, рассматривает отца-настоятеля.
        - Ты позван на разбирательство, но также по твоему собственному прошению. Тебе поручили устранить возможную помеху для нашего Плана - тех, кто может реализовать так называемый меморандум Варламова. Наши аналитики выявили около десятка таких людей, и тебе достался не самый сложный вариант. Но сначала тебе не удалось справиться с его сыном, а когда была поручена и дочь, то опять провал. Почему? И зачем отнимаешь у нас время, если даже не стал магистром?
        Лицо отца-настоятеля дергается, он облизывает губы.
        - Почему?.. Вмешались некие факторы, о которых я мог сообщить только лично. Поэтому благодарю за приглашение.
        - Поясни, - голос Темного патриарха снова, как свист якутской пурги.
        - По секретному заданию Империи, я веду постоянный мониторинг окружающей местности. Выяснилось странное обстоятельство. К западу от реки Индигирка имеется горное озеро, где периодически исчезают и появляются летательные аппараты…
        - Одно из якутских мест силы, - небрежно замечает спутник Лилит.
        А Толуман вздрагивает: слишком много тот знает для обычного человека.
        - По-видимому, - соглашается отец-настоятель. - Я распорядился установить там аппаратуру слежения, это тайная разработка Империи. Когда подозрительный объект приближался к озеру, аппаратура фиксировала изменение темпа времени вокруг его корпуса. Затем аппарат, а это всегда были глайдеры, просто исчезал.
        - Их принадлежность? - Темный воин (похоже, это действительно он) поглаживает рукоять меча.
        - Зарегистрированы в Южнороссии. Но некоторые физические параметры необычны.
        - И ты не пытался сбить их для изучения? - с ноткой презрения осведомляется Патриарх.
        Отец-настоятельмедлит: - Хотя подобные действия пока запрещены Империей, я сделал одну попытку… исходя из приоритета нашего Плана. Вот результат.
        Он кидает на стол несколько фотографий. Женщина небрежно тасует их холеными пальцами.
        - Работа Псов, - замечает она. - Как в Москве.
        - Судя по всему, да, - соглашается отец-настоятель. - Мне пришлось срочно эвакуировать ракетную установку и… остатки тел. Исходя из этого, а также видимых манипуляций со временем, я пришел к выводу, что мы имеем дело с вмешательством Сада. Это максимальная угроза для нашего Плана. Именно это вмешательство, я полагаю, защитило тех, кого мне поручили устранить. Поэтому я и попросил о личной встрече.
        Повисает молчание, и Толумана опять бьет озноб: выходит, их пытались сбить. Матвея, или его с Элизой? Скорее их, ведь глайдер Матвея непросто засечь. Неужели Псы снова вмешались из-за нее?
        - Рановато, - наконец роняет Темный воин. - Похоже, кто-то ускорил ход событий.
        Женщина тихо смеется. - Я расскажу об этом в Темном чертоге, при следующем свидании.
        А Патриарх Темной луны пронизывающе смотрит на отца-настоятеля и слегка качает головой: - Признаться, я относился к тебе с сомнением. Но ты проявил смелость и ум. Ты все еще адепт?
        Тот кивает, и Патриарх некоторое время молчит.
        - Пока не делай ничего. Эти… трое объявили о своих планах. Строительство магистрали, которая соединит Северную Америку и Китай, что выгодно нашим формальным руководителям. Мы подождем. Следи, но ничего не предпринимай против этих глайдеров. Мы узнали важное - что Псы охраняют не только Серую зону, но и внешние границы Сада. Как бы они не добрались до тебя… - Патриарх смеется, словно зловеще кудахчет. - А ты оказался ценен. И доказал, что достоин быть магистром.
        Он слегка поворачивается к присутствующему магистру, который за все время не произнес ни слова. - Отдай свою цепь, потом получишь другую.
        Тот встает и с поклоном подает цепь с красно-кровавым камнем. Патриарх Темной луны манит рукой, отец-настоятельстановится перед ним на колени. Цепь опускается ему на плечи… и Толуман кричит от жгучего прикосновения камня к своей груди.
        - Здесь кто-то есть! - Патриарх неожиданно легко вскакивает и обводит навершием посоха помещение. Черный глаз бегает по сторонам, но стеклянный в упор смотрит на Толумана. Теперь видно, что черно-белая фигурка представляет сплетшиеся в объятиях Ян и Инь. Темный воин со зловещим свистом выхватывает меч.
        Толуман хочет отстраниться, но черно-белый набалдашник поворачивается вслед за ним. Его чуют! Похоже, посох опасен, да и острие меча нацелено чуть не в глаза.
        В который раз пронизывает ледяной холод, только еще вот-вот пронзят посохом или мечом. Можно ли умереть во сне? Старшая рогна сказала: «Надеюсь, для тебя это останется сном». Не очень уверенно, значит можно и погибнуть. А как же Элиза, останется одна в чуждом мире?
        И тут он вспомнил!
        Он боялся, что голос будет дрожать, но он прозвучал четко и властно:
        - Именем Предвечного света. Именем Той, которую я не могу назвать. Заклинаю вас…
        Что он говорит? Ведь он не рогна!..
        Но две фигуры замерли, словно в ступоре, а рот женщины открылся, будто в неслышном вопле…
        Всё исчезло, он в меховой постели и дрожит, покрытый холодным потом.
        - Что с тобой? - спросила Элиза, приподымаясь на локте. - Ты так странно кричал.
        - Кошмар, - стуча зубами, выговорил Толуман. - Я просто видел кошмар…
        Он согрелся и даже немного поспал. Проснулся от грома - он шел со стороны реки, перекатываясь между домами.
        - Что это? - испуганно спросила Элиза.
        - Ледоход, - сказал Толуман, торопливо одеваясь.
        Он прибежал к обрыву: замерзшая река двигалась, разламывая лед на огромные льдины и громоздя их на берега. От гула дрожала скала под ногами. Если в далеком Петербурге Нева давно освободилась ото льда, то сюда только пришла весна …
        Весна придет еще дважды, но ледоходов не удастся увидеть, потому что будет по горло занят на стройке.
        Для рабочих и специалистов требовалось благоустроенное жилье: возить из Усть-Неры было далеко, да и погода не всегда позволяла. Договорились со строительной организацией, и та собрала за лето пять жилых бараков, а на следующий год планировала еще семь. Строили на приречной террасе, в трех километрах от промышленной зоны, на арендованной муниципальной земле. Возводили дом с квартирами для администрации, одну собирался занять Толуман с Элизой. Может, ей будет скучновато на руднике, но уже начали строить коттедж в Усть-Нере, где есть детский сад и школа. Рядом с бараками забивали сваи под многоквартирные дома. Вахтовый метод здесь не годился, работу предполагалось вести не только круглый год, но и круглые сутки. За работу в ночную смену и при сильных морозах Кэти распорядилась выплачивать солидные премии.
        На все нужны были деньги, и пока разрабатывали верхнюю, богатую платиной часть месторождения. От штольни пробивали боковые штреки, а чтобы спускать породу к обогатительной фабрике (пока скромной), устроили рельсовый путь для вагонеток. В цирк лебедками затащили второй балок, чтобы рабочим было где пережидать пургу. Нередко попадались самородки, так что при выходе из штольни все, не исключая Толумана и Кэти, проходили через металлодетекторы.
        Проходку вертикального шахтного ствола, который должен был вывести к основному месторождению, пока отложили. Вместо этого в начале серпантина стали пробивать вторую штольню - и для разведки, и в надежде найти еще самородную платину.
        Для доставки стройматериалов и вывоза рудного концентрата требовался выход на колымскую трассу: зимой концентрат еще можно вывезти на тракторных санях, но в межсезонье и летом только платформой на воздушной подушке, что выходило дорого. Главбух подсказала, что «КК Платина» имеет право на налоговый вычет в размере стоимости дороги к месторождению. Уже по итогам первого года компания вошла в число крупнейших налогоплательщиков Автономии и, чтобы не терять доходов, власти предпочли строить дорогу сами, тем более часть средств выделил Российский союз. Параллельно стали тянуть и ЛЭП, хотя тут пришлось вложиться в «Западные электрические сети».
        Наконец на красноярский аффинажный завод отправили первую партию концентрата, сопровождал молодой начальник транспортного отдела и охрана из Братства. Дошла благополучно, хотя Толуман вздохнул: водный путь с двумя перевалками обходился недешево…
        В конце ноября пришло время рожать Элизе - мать настояла, что будет сидеть рядом. Никто не посмел возразить рогне, и роды прошли на удивление легко. Когда Толумана допустили, Элиза слабым голосом, но решительно заявила, что назовет девочку Ассоль. Толуман улыбнулся, вспомнив посещение музея Грина в Крыму.
        Книг этого писателя не читал и без особого любопытства глядел на предметы морского обихода - карты, секстанты, барометры и прочее - на стенах и на столе. Но перед одной гравюрой Элиза остановилась, встала боком и искоса глянула на Толумана.
        - Ничего не напоминает?
        Толуман глянул на черно-белую гравюру: девушка на фоне морских парусов. Пряди черных волос; чуть вздернутый носик; маленький, но гордо выдвинутый подбородок…
        - Да это же вылитая ты! - удивился он.
        - Ага, - сказала довольная Элиза. - Это Ассоль, героиня повести «Алые паруса». Я, как впервые увидела, обалдела. Словно я сошла с этой картинки. Потом мечтала, что приплывет капитан на корабле с алыми парусами и увезет меня куда-нибудь. Сад очень хорош, но… порой бывало тоскливо. Все жалела, что родители меня так не назвали, а потом решила, что назову Ассолью свою дочь.
        Толуман улыбнулся: - Только вместо капитана под алыми парусами объявился я, на мышастого цвета глайдере.
        - Сойдет, - хихикнула Элиза, - учитывая технический прогресс…
        В следующем году переехали на рудник. Поселок постепенно принимал благоустроенный вид, и стало возможно часть забот переложить на других. Начальника горных работ удалось переманить с прииска Первомайский, где добыча приняла рутинный характер, а горных мастеров и опытных проходчиков набирали со всего Российского союза. Места суровые, но и заработки редкие даже для Колымы.
        Вторая штольня тоже вывела к богатой руде, хотя самородки попадались реже. Остро не хватало мощностей обогатительной фабрики, а для дополнительных электропечей требовалось электричество. Все же добыча заметно выросла, и слитки платины с аффинажного завода поступили в продажу (налоги с «КК Платина» власти брали именно ими).
        Личная жизнь оказалась на втором плане: Элиза нянчила ребенка, к счастью помогала мама, хотя и вздыхая о своей юрте. Один раз выбрались с Ассоль в Сад. «Надо же показать бабушке и дедушке внучку», - с долей ехидства сказала Элиза, уговаривая Толумана. Он вспомнил о запрете Патриарха нападать на глайдеры, пересекающие границу Сада, и решил, что особого риска не будет. Псы не остановили их в Серой зоне, видимо сразу признав Ассоль своей…
        Офис в Усть-Нере заодно служил штабом консорциума, и предпочитали встречаться там.
        - Уже двадцать компаний согласились войти в консорциум, - сказала довольная Кэти, - но есть проблемы с привлечением средств. Расходы на магистраль все растут. Мне советуют создать акционерную компанию и начать эмиссию акций, только боюсь, что контрольный пакет быстро перейдет китайцам. А я хочу сохранить решающий голос в вопросах строительства магистрали.
        - Китайцам это не очень нравится, - заметил Матвей.
        - Верно, - согласилась Кэти. - И меня это начинает беспокоить. Что-то давно на нас не было покушений. Мы так всерьез и не обсудили рассказ Толумана о его сне, а это явно не обычный сон…
        - Интересно, зачем в Петербург приезжал Патриарх Темной луны? - задумчиво сказал Матвей. - Уж наверное, не только для посещения храма Трехликого. Возможно, существует некий сговор между цзин и Империей. Жаль, что Толуман не остался там подольше…
        - И так еле ноги унес, - фыркнул Толуман. Он с удовольствием откинулся в кресле, даже посидеть удавалось редко.
        - Я думаю, нам действительно дали передышку, - сказал он - Но теперь первая очередь рудника запущена, идет подготовка к строительству магистрали и разведка трассы Берингова туннеля. Доходов от платины на все строительство не хватит, но если выставить на продажу акции, денег будет достаточно. В конце концов, мы можем выпустить привилегированные, которые не дадут права голоса, а фиксированные дивиденды будем выплачивать за счет платины… Только у меня тоже возникает впечатление, что мы становимся китайцам не нужны. Если перехватят управление консорциумом, то и сами могут построить три тысячи километров магистрали от Якутска до Уэлена, да и Берингов туннель тоже. Но что с нами можно сделать? Меня тронуть пока не посмеют, я представляю, что тогда устроит моя мать. Конечно, сначала могут устранить ее, но и тут трижды подумают. Матвея… - он усмехнулся, - так просто не возьмешь, да и жену в обиду не даст. Так что перед нашими противниками непростая задача.
        Матвей пожал плечами: - Нам дали узнать, кто стоит за нападениями на нас, похоже сам Патриарх Темной луны. Конечно, цзин не осмеливаются действовать на территории Российского союза открыто, но могут через посредников.
        - До Патриарха нам не добраться, - вздохнул Толуман, - и опасны именно посредники. Кроме отца-настоятеля могут быть другие. Так и не могу потянуть за ту ниточку, что ведет от Ивэна. Но теперь людей на ключевые места я подобрал, и…
        - Сосредоточимся на магистрали, - недовольно сказала Кэти. - Главные участки сейчас - мост через Алдан и Верхоянский хребет с его Темной зоной. Надо жестче контролировать подрядчиков из Якутска. Если построим этот участок года за три, легче будет транспортировать платиновый концентрат, да и пластиковые сборки можно будет доставлять из Якутска, как по конвейеру. Заодно обдумаем создание акционерного общества и первичную эмиссию акций. Надеюсь, у нас еще есть время.
        Есть ли оно? Но и что делать, неясно. Расследование, которое он задумал, требует времени, и еще будет ли толк?..
        Началось все с непонятных компьютерных сбоев. Пропадала информация, были попытки несанкционированного доступа, но никакой системы не угадывалось, и даже Матвей, отвлекшись от поездок по делам консорциума, ничего не смог выяснить.
        А в одно июньское утро позвонила Кэти. Толуман был на руднике, в недавно законченном здании правления.
        - У тебя все в порядке? - спросила она.
        - Вроде да. Сейчас иду на утреннюю планерку.
        - Что-то случилось в офисе в Усть-Нере. Меня не впускают, и охрана сменилась.
        - Не впускают? - поразился Толуман.
        - Говорят, что меня нет в базе данных. А владельцы теперь другие.
        Словно и не начало лета, в лицо повеяло грозным холодом зимы.
        - А что Матвей?
        - Я только вернулась из Якутска, а он пока там, решает проблемы с прокладкой трассы к Алдану. Я сказала ему нанять самолет, но едва ли будет до вечера.
        - Сейчас прилечу, - сказал Толуман.
        Пришлось думать на ходу. Все-таки хакерская атака?.. Он свернул к своему кабинету.
        - Отмени планерку, Вика, - сказал он секретарше. - Пусть все занимаются своими делами.
        Вошел в кабинет и проверил компьютер. Как всегда, отключил вчера от сети - привычка с детства, когда в юрте приходилось экономить электричество. Теперь отсоединил и снял со стойки резервный диск, куда копировалась вся информация. Положил в карман, достал из сейфа парализатор (получил-таки разрешение, не бегать же по городу с карабином) и вышел из кабинета. Теперь в Усть-Неру.
        Вокруг офиса стояла металлическая ограда, несколько дней назад ее не было. Злая Кэти сидела в глайдере на стоянке и кому-то названивала. Толуману что-то буркнула - видно, у нее ничего не выходило. Толуман подошел к турникету и приложил свою карточку к сканеру. Прямоугольник остался красным («доступа нет»), турникет не открылся. Забарабанил в ограду кулаком.
        Из будки вышел охранник с незнакомой физиономией.
        - Чего надо? - грубовато спросил он.
        Толуман постарался сохранить спокойствие. - У меня там кабинет, надо кое-что забрать.
        Охранник протянул ладонь: - Карточку!
        Приложил к своему блокноту и хмыкнул. - Верно, был. Но о доступе надо договариваться с новым директором.
        Бросило в жар, и все же спокойно спросил: - А кто это?
        Охранник лениво пошарил в кармане и дал визитку - некий Царев. Толуман отошел в сторону и позвонил тому - ни ответа, ни привета. Вернулся к Кэти.
        - Ну что? - спросила она.
        - Та же история, нет в базе данных. До нас все-таки добрались, рано стали радоваться. Похоже на рейдерский захват собственности, такое часто бывало в прежней России. Хотя там поступали примитивнее: под каким-нибудь предлогом делали обыск, изымали печати и документы, и вдруг оказывалось, что предприятие зарегистрировано на нового собственника. Конечно, все делалось при участии правоохранительных органов.
        - Но прежний Координатор в тюрьме, - уныло сказала Кэти.
        Толуман задумался: - На этот раз всё хитрее. Подменить все данные… Вот что, поехали ко мне. Надо подождать Матвея.
        Хорошо, что не продал старую квартиру. Кэти продолжала названивать, а Толуман включил старый ноутбук и подсоединил взятый с работы резервный диск - здесь всё в порядке: он и Кэти совладельцы «КК Платина», ну и так далее.
        Спрятал диск в карман и зашел на портал Колымской администрации. А вот здесь всё по-другому: и владельцы другие, и зафиксирована сделка по передаче им прав собственности от Кэти и Толумана Варламовых. На их счета перечислено по пятьдесят миллионов рублей. Сделка зарегистрирована ИИ Колымской автономии такого-то числа, с уплатой пошлины.
        - Посмотри, - сказал он Кэти. - Оформлено так, что комар носа не подточит (Кэти недоуменно нахмурилась). Кто же это ухитрился? И как?
        Кэти только махнула рукой. - Пойду, прогуляюсь, - с горечью сказала она.
        Толуман стал копаться в информационных базах дальше - везде данные об их компании изменены. Отвлекся, чтобы перекусить консервами, и тут забеспокоился: где Кэти? На звонки не отвечала, так что пошел искать: а вдруг и с ней что случилось?
        Указание местоположения она не отключила, и оказалась у старого офиса. Толуман глянул на полуразрушенный барак, которому досталось в последнее наводнение - похоже, такие же руины остались от его мечты. Вышел на берег Индигирки.
        Фиолетовый иван-чай вскипал на нем, а дальше бежали серые волны могучей реки. Кэти сидела на груде плавника, безучастно глядя на них.
        - Так же цвел кипрей, когда я была с отцом на Dark lakes, - молвила она. - Там он рассказал, что волшебная страна существует и передал мне ключи от нее. Не могу вынести, что какие-то негодяя отняли его мечту.
        Толуман сел рядом, а она уткнулась в его плечо и зарыдала. Впервые видел такой гордую Кэти.
        Стремительно бежала река, свистел ветер, клонились под ним фиолетовые волны иван-чая. Вернулись на квартиру к вечеру.
        Матвей появился угрюмый, мимоходом обнял Кэти, выслушал Толумана и включил свое диковинное устройство. Снова светящиеся уровни повисли над столом.
        - Если это рейдерский захват, то очень хитрый, - наконец сказал он. - Вся информация подменена. Терабайты и терабайты данных. Поработал кто-то, технически очень изощренный.
        - Цзин, - хмуро сказал Толуман. У отца-настоятеля методы топорные, а вот цзин мы никак не научимся принимать в расчет. Только поди докажи, что это они, все фигуры явно подставные. Конечно, Китаю выгоднее завладеть и платиновым рудником и Великой северной магистралью. Технических возможностей для такого компьютерного взлома у них хватит. Но все подменить они не смогли. Я захватил диск резервного копирования с рудника, там информация осталась прежней.
        - Молодец, Толуман, - отозвалась Кэти. - однако этого недостаточно. Многие важные документы остались в офисе и их, скорее всего, уже уничтожили. Конечно, мы можем подать судебный иск, но… - она повернулась к Матвею. - Посмотри, чем заканчивались такие судебные споры. Должна быть информация, раз в вашей России такие порядки.
        - Вряд ли это дело рук Российского союза, - ответил Матвей с некоторой обидой. - Зачем ему это? Однако и для частных лиц масштаб вмешательства слишком велик, тут явно были задействованы ресурсы на государственном уровне… По судам, вот данные.
        На этот раз над столом появилось несколько виртуальных дисплеев с документами. Матвей стал изучать их, а Толуман заглядывал через плечо.
        - Обычно суды не могли прийти к однозначному выводу, - наконец сказал Матвей. - Скорее всего, нам порекомендуют заключить мировое соглашение, да и то на разбирательство уйдут годы.
        - Даже в лучшем случае мы отдадим половину, - горько сказала Кэти. - Бедняками не станем, но Китай получит право решающего голоса. Что ему в принципе и надо. Погляди, как с консорциумом?
        Документы на дисплеях сменились.
        - Здесь учредительные документы те же. Тут мы по-прежнему в совете директоров.
        - Ну-ну, - через силу улыбнулась Кэти. - Только теперь в совете будет еще с десяток человек. И у нас ни решающего голоса, ни финансовых ресурсов, так что последнее слово будет за представителями Китая. А они решат так, как им надо. В общем, сделано по-умному, не выходя за пределы необходимого.
        - Да, это не примитивные ухватки отца-настоятеля, - усмехнулся Толуман.
        Жаль Кэти, за эти несколько часов совсем извелась. Лицо побледнело, осунулось, даже волосы утратили живой блеск.
        - Вот что, - сказал он. - Утро вечера мудренее. Ночуйте здесь, а то в ваш номер теперь не попадешь. А я полечу к Элизе. Встретимся завтра.
        - Все хотела, чтобы ты построил нам небольшой коттедж в Усть-Нере, - печально сказала Кэти. - Но теперь это вряд ли понадобится.

* * *
        МАТВЕЙ
        Он еще не видал Кэти в таком отчаянии. В постели сжалась как пойманный зверек, не реагируя на его прикосновения. Порою начинала мелко дрожать. Наконец он почти крикнул:
        - Успокойся! В таком состоянии от тебя завтра не будет проку.
        Она перевернулась на спину, но глаза все равно лихорадочно блестели. Вспомнилась их первая ночь, он встал и налил полстакана виски (Толуману подарили на день рождения). - Выпей!
        Кэти послушно выпила, стуча зубами о край стакана. Не стала закусывать долькой лимона, но было видно, что постепенно расслабляется, и внезапно уснула.
        Он осторожно лег рядом. Что можно для нее сделать? Не столь важны для него и магистраль, и Северная федерация, но отчаяние Кэти действовало угнетающе. Любит ли он ее? Вон у Толумана и вопросов не возникло, так ловко сестрица его окрутила. А тут?.. Жалость, симпатия, забота - или это тоже любовь?.. Хватит, думай о деле! Только в голову ничего не приходит…
        Он думал, что долго не уснет, но заснул быстро. Долго скитался по странным снам, порою светлым, а чаще сумрачным. Наконец кто-то крепко взял его за руку и повел.
        Он оказался перед необычным зданием: хаос красных и бурых башен, черно-зеркальные ленты стекла, все захлестнуто половодьем зелени и жутковатых цветов.
        «То, что было и будет, - сказал в его голове тихий женский голос. - Если хочешь вернуться, чтобы идти вперед, твоя дорога лежит в Исейон».
        Исейон… Отец что-то рассказывал о нем. А тот же голос спросил:
        «Однако я желаю знать, чего ты хочешь? Исейон дает знание, а оно позволяет получить деньги и власть. Если тебе нужны женщины (в голосе послышалась нотка юмора), тебе не сюда».
        «У меня уже есть жена. Я хочу помочь ей».
        «Неужели любовь еще сохранилась в вашем мире?.. Тогда врата Исейона открыты для тебя».
        Исейон… Со звучанием этого слова он проснулся. Летние ночи коротки, в комнате было уже светло. Он встал, умылся и приготовил омлет для двоих (в холодильнике нашлись яйца и пакет молока).
        - Просыпайся, - сказал он Кэти.
        Та открыла глаза, и стало горько - они были тусклыми от горя. Надо же, ведь ей хватает денег и без рудника. Но ей нужны не деньги, а мечта, которая стала смыслом ее жизни после гибели отца - Великая северная магистраль.
        - Успокойся, - сказал он. - У нашей проблемы есть решение. Мы летим в Сад.
        - Что-то не видела там компьютеров, - безнадежно сказала Кэти.
        - Это даже не Сад. Это может быть рискованно, и я не бывал в этом месте. Но там ключи от всего.
        - Лететь, так лететь, - вздохнула Кэти. - Я такая злая, что готова душу продать, лишь бы разобраться с этими мерзавцами.
        - Отправимся втроем, - сказал Матвей. - Могут понадобиться все.
        Он набрал номер Толумана: - Прилетай! Скажи Элизе, что вызвали на работу.
        Повернулся к Кэти: - Ему не следует рисковать женой и ребенком. Конечно, Элиза будет раздосадована, но переживет. Оденься так, будто у тебя важная встреча.
        - Изумруд? - слабо улыбнулась Кэти.
        - Не помешает.
        Молча позавтракали, и Кэти сосредоточенно занялась туалетом. Через час во двор вплыл глайдер Толумана. Матвей осторожно поцеловал жену: - Пойдем.
        Толуману сказал: - Летим на моем глайдере в Сад. Не бери оружия. Это возможно только с разрешения Владычицы, а мы не станем беспокоить ее по такому пустяку.
        Кэти фыркнула.
        - В Сад? - удивился Толуман. - Как это может помочь нам?
        - Всё поймете потом, - сказал Матвей.
        Заехали в банк - они так мотались, что Кэти предпочла арендовать для изумруда сейф. И снова полет, мягкое сияние обтекает глайдер, переход в Сад… Матвей позвонил и после короткого разговора улыбнулся:
        - Нам повезло, отец дома. Его совет нам не помешает.
        Опустились на площадку между морем и домом. Было приятно снова увидеть его: деревянные стены с верандами поднимаются среди зелени, фасад из грубого камня хорошо сочетается с галькой на берегу.
        Теплую одежду оставили в глайдере. У входа встретила мама. Элиза наконец остепенилась и стала больше походить на нее: слегка вздернутый нос, серые глаза, только волосы темные, а не светлые, как у матери. И конечно, лицо не такое умудренное и прекрасное. Толуман поклонился. Кэти замялась и ограничилась рукопожатием - изумруд обязывает к светской сдержанности.
        - Отец ждет в кабинете, - сказала мать.
        Поднялись по деревянной лестнице. Кэти оглядывалась с любопытством, прежде наверху не была. Для нее обстановка, пожалуй, непривычная: книги, картины, диванчики, большая маска Изиды на стене и бюст мужчины у другой. Отец поднес к губам руку Кэти, пожал у Толумана.
        - На книжных полках бюст настоящего хозяина этого дома, поэта Волошина, - пояснил он. - А на стене маска древнеегипетской богини Изиды. Странное совпадение, ведь если я правильно понял Матвея, вы хотите посетить Ее дом.
        Кэти моргнула, а отец спросил:
        - Не расскажете подробнее, что с вами приключилось?
        Матвей стал рассказывать, а Кэти не удержалась и добавила пару гневных комментариев. В конце он сказал:
        - Женский голос, я не знаю чей, сказал, что моя дорога лежит в Исейон. И, отец, я вспомнил твой рассказ о нем. Там сокрыто знание обо всем, что было и есть, но в отличие от Хроник Акаши его можно посетить и даже позаимствовать что-то. Вдруг мы сумеем вернуть ту информацию, что была подменена в нашем мире?
        Отец поглядел на маску Изиды.
        - Это возможно только с Ее согласия. Владыки могут входить туда невозбранно, но вам требуется разрешение. Хотя похоже, ты его уже получил. Однако…
        Он глянул на Кэти и Толумана.
        - Речь идет об изменении реальности. Будущее всегда ветвится, и обычно два варианта являются наиболее вероятными. Насколько я понимаю, новая линия развития еще не оформилась окончательно. Например, в мое время на Земле одной возможностью был объединенный мир, а другой - война. Безответственность политиков привела к войне. Каковы варианты сейчас? Я не должен напрямую вмешиваться в ход событий, поэтому твое мнение, Матвей?..
        Любит отец метод Сократа: задавать вопросы, чтобы ученик сам находил ответы… Думай быстрее!
        - Первый вариант, - сказал он, стараясь сохранить невозмутимость. - Если меморандум Варламова будет реализован, то вокруг Великой северной магистрали рано или поздно возникнет демократическая федерация, и со временем большинство стран мира вольется в нее. Возможно, наступит золотой век человечества. Второй вариант, к сожалению, более реален… Меморандум не удается реализовать. Происходит политическое сближение Китая, Третьей российской империи и подпавших под китайское влияние Североамериканских Территорий. Формируется мировое тоталитарное государство с культом Трехликого. Века тьмы.
        Кэти фыркнула: - Как-то не считала себя спасительницей человечества.
        А Толуман покачал головой: - Может быть и так.
        Отец поглядел в окно на блистающее море.
        - Картина сложнее, но пока мне добавить нечего. Человеческая природа не стала лучше за истекшие полвека. Однако можно уравнять шансы, положив что-то на другую чашу весов. Кэти, ты должна поговорить с Изидой, и если тебе разрешат, мы отправимся в Исейон.
        - Как я могу говорить с… древнеегипетской богиней? - удивилась Кэти.
        Отец улыбнулся, впервые за сегодня:
        - В Древнем Египте ее почитал давным-давно. Сейчас она носит другое имя, которое пока скрыто. Но она одна из Владык, так что говори с нею почтительно, хотя и у тебя королевский вид. А как?.. Любая вещь в Саду открывается гранями в иные измерения пространства и времени. Обратись со своей просьбой к маске Изиды и увидишь, что она перестанет быть маской. А мы должны выйти: только женщина может говорить с Изидой лицом к лицу, как и в древних мистериях.
        Кэти возмущенно огляделась, но потом махнула рукой.
        - Ладно. Если уж я была готова продать свою душу…
        Отец поднялся: - Идемте. Сад учит скромности. Есть вещи, которые открываются только женщинам. И наоборот.
        Молча посидели на веранде. Многоярусные облака наплывали с моря и, как всегда, в них приоткрывались фиолетовые и синеватые бездны. Через некоторое время отец встал: - Можно вернуться.
        Опять вошли в кабинет. Странным ароматом веяло в воздухе, а у Кэти был потрясенный вид. Она как изваяние застыла в кресле, подавшись вперед. Отец позвонил в колокольчик, и вскоре вошла мама с бутылкой вина и бокалами на подносе. Налила Кэти полный бокал.
        - Выпей. Общение с Владыками порой трудно перенести.
        Та выпила, ляская зубами о стекло, вино стекало по подбородку. Мать вытерла его платочком и налила еще, но Кэти отстранила бокал.
        - Не надо. Не хватало явиться туда пьяной… Нам разрешили посетить Исейон.
        Она повернулась к Матвею: - Извини, я не стану ничего рассказывать. И не спрашивай ты.
        Толуман отпил вина (им налили по половине бокала) и покачал головой. Да, такого на Земле не найти. А отец что-то помрачнел.
        - Я отлучусь ненадолго, - сказал он, - и вылетаем. Лучше на твоем глайдере, Матвей.
        Они спустились и постояли у дома. От каменной кладки веяло теплом, волны шелестели по разноцветной гальке. Наконец появился отец в накинутой куртке.
        - Неизвестно, какая там погода, да и время года. Матвей, давай поведу я. Даже твой «Аргос» не найдет Исейон.
        Полетели на север. Вызвав легкую грусть, внизу проплыли здания на месте Феодосии.
        - Дальше идут вариации ландшафта на тему степей, - пояснил гостям отец. - Из городов, по-моему, сохранена только часть Киева и еще места, связанные с Гоголем и Шевченко. Но нам в другую сторону.
        Равнина стала уплывать вниз, и вскоре вокруг остались только многоярусные облака. Никогда не забирался в глайдере на такую высоту. Снова стали открываться синеватые и фиолетовые провалы в головокружительную глубину.
        - Это проекции иных измерений Сада, - объяснил отец. - Нам они недоступны, но Исейон существует и в трехмерных мирах. Кэти, ты теперь отчасти посвященная и должна почувствовать его.
        Та бледно улыбнулась. - Да, - сказала она. - Нам туда.
        Она указала на провал, ведущий будто в раковину из голубоватого перламутра, унизанную жемчугом. Отец кивнул и направил глайдер в ее сердцевину.
        - Ты обрела новые способности, - улыбнулся он. - Свидание с Изидой не проходит бесследно.
        - Прожила бы и без него, - хмуро ответила Кэти.
        Жемчужины превращаются в облака, те стремглав пролетают мимо. Ощущение головокружения, радуги чистейших цветов загораются и пропадают вокруг.
        - Исейон! - объявляет отец.
        - Ну и ну, - выдыхает Кэти.
        Глайдер скользит над площадью из черных зеркальных плит. Какой-то фантастический бурый и красный лес поднимается по сторонам. Но взгляд приковывает необычайное здание впереди.
        Он уже видел его!
        Хаос багровых и бурых башен. Желто-зеленые цветы вскидываются на красные террасы, толпятся под черно-синими лентами стекла. Некоторые формы странно расплывчаты.
        - Когда-то меня привез сюда Проводник по снам, - буднично поясняет отец. На автомобиле «Волга», о глайдерах тогда и не слышали. Он объяснил, что это упрощенный зрительный образ того, что существует в многомерном пространстве и одновременно во многих мирах. Можно сказать и так, что Исейон один, но бросает тень на все миры.
        Он опускает глайдер у входа, довольно обычной двери из зеркального стекла.
        - Войдем. И постарайтесь контролировать свои мысли. Скажем, размышляйте о коанах дзэн. Например, как звучит хлопок одной ладони?..
        Кэти только качает головой.
        Обычная кнопка у двери, отец нажимает ее, и вскоре дверь открывается. Он переступает порог, похоже из черного мрамора, а следом остальные.
        Их встречают… Толпы человеческих фигур движутся со всех сторон из темных глубин. Холодок стекает по спине, но тут же становится понятно - это только отражения. Десятки, а то и сотни призраков Матвея и его спутников населяют темные зеркала.
        Он делает шаг вперед. Словно холодная невесомая завеса касается его лица.
        - Здравствуй, Эсета, - странным голосом говорит Кэти, - хранительница того, что было и будет!
        Зеркала исчезают, вместо них появляются разливы стекла и света, вверх спиралями уходят пандусы, с них открываются входы в призрачные анфилады помещений. Да здесь можно блуждать годами!
        - И как мы найдем то, что нужно? - потрясенно спрашивает Кэти.
        - Исейон подчиняется силе мысли, - говорит отец. - Скорее всего, далеко идти не надо. Если вам нужна информация… Матвей, попробуй представить что-то компьютерное.
        Тотчас на полупрозрачной стене возникает несколько компьютерных дисплеев.
        - Ну, Матвей! - напряженным голосом говорит Кэти.
        Он протягивает было руку, и навстречу выплывает клавиатура. Отец тихо смеется.
        - Раз Исейон понимает мысли, поймет и слова. Только не знаю, понимает ли шутки.
        Становится неловко перед спутниками. Матвей опускает руку и говорит: - Мне нужна актуальная информация по компании «КК Платина». Та, что на центральном сервере компании, резервном, сервере Колымской администрации, а также все связанные файлы.
        Словно безумная колода карт рассыпается в воздухе - дисплеи уходят в обе стороны и к потолку. Он изучает ближайший, Толуману и Кэти тоже хватает. Нет, информации слишком много!
        - Так не пойдет, - говорит он. - Сделаем проще. Исейон, оставь информацию только с трех названных серверов и откати ее к предыдущей конфигурации.
        Поймет ли? Но дисплеев сразу становится меньше. Текст, цифры и схемы на них тоже изменились. Он изучает только те, где представлена информация с центрального сервера.
        - Толуман, когда все было еще в порядке?
        - Вечером в среду. Я забрал резервный диск утром, но с вечера он был отключен.
        Смотрит с уважением, и это приятно.
        - Еще откат! - приказывает Матвей. - Еще раз…
        - Вот! - выдыхает Кэти. - Учредительные документы, и мы как собственники.
        Он тщательно выверяет даты и время.
        - Вернуть всё к исходному состоянию, как на этом дисплее!
        Настоящая чехарда начинается в воздухе. Толуман моргает и отодвигается. Но и Матвей взмок от пота.
        - Все возвращено к исходной конфигурации, - сообщает приятный женский голос, и Матвей оглядывается, но у Кэти плотно сжаты губы, а отец безразлично поглядывает по сторонам. Видимо, говорит сам Исейон. - Сохранить?
        Да, - немного хрипло отвечает Матвей. - И… можно сделать так, чтобы информация в земных компьютерах также вернулась к ней.
        - Теперь это актуальная информация повсюду, - с ноткой юмора отвечает голос. - У вас там произошел масштабный компьютерный сбой.
        - Спасибо… (как скромно звучит это простое «спасибо»!). И еще… Можно, чтобы отныне изменения могли вносить только мы трое?
        - Поднесите ваши карточки к имитации сканера, - говорит тот же голос, и перед ними материализуется стандартный сканер. Сначала Матвей, а потом и другие подносят карточки. - Так… С этого момента полный доступ имеют лишь Кэти и Толуман Варламовы, и Матвей Двинский. Любое изменение информации должно быть одобрено кем-то из них. Всё, изменения вступили в силу. Поздравляю, и было приятно познакомиться.
        Он удивленно оглядывается: этой громадине было приятно познакомиться? Похоже, у Исейона все же есть чувство юмора… Как торжественно и пусто вокруг, только свет стекает по пандусам и то меркнет, то разгорается, словно Исейон дышит!
        - Пожалуй, пора возвращаться, - говорит отец. - Тут…
        Воздух будто холодной тряпкой хлещет по лицу, и перед ними возникает некая фигура. Темное одеяние, белое лицо, будто костяные пальцы на рукояти меча. Один из Трех ликов!
        - Куда же вы? - насмешливо осведомляется он. - Такая приятная встреча, и уже прощаетесь?
        - Это ты, Темный? - настороженно спрашивает отец. - Давненько не виделись.
        - В тот раз мы не договорили, - язвительно улыбается собеседник. - А сегодня с тобой и другие, с кем можно пообщаться.
        Толуман дергается, видимо сожалея, что не взял оружие. У Матвея сжимаются кулаки, хотя что толку?.. Его бьет озноб, но он придвигается к Кэти, так «зеркало» сможет защитить и ее. Только сработает ли оно в этом странном месте?
        - У тебя однообразное общение, - замечает отец. - Только машешь мечом.
        - Да, с сестрицей куда приятнее, - ядовито улыбается Темный. - Но конец один и тот же, так зачем тратить время попусту? Кстати, не трудись звать собачку. Исейон подчиняется Владыкам, а я запретил впускать сюда кого-либо. Жаль, что в прошлый раз не подумал. Хотя любопытно бы поглядеть, как она бегает возле закрытых дверей.
        - Ты хочешь устроить кровавую разборку в присутствии дамы? - как-то скучно спрашивает отец. Странно, он кажется совершенно спокоен.
        - Почему же? Можно с нее и начать. Избавлю от неаппетитного зрелища. Но я обещаю заколоть ее, не портя блистательной внешности.
        Кэти прижимается к Матвею, ее трясет.
        - Вечно у тебя дешевый цинизм, - так же скучно говорит отец. - Нет, начать придется с меня.
        Он подносит руку к поясу и вытаскивает из ножен (как-то не заметил их раньше)… длинный нож. Толуман фыркает: действительно, какой толк от ножа, если у противника длинный меч? Но Матвей внимательно смотрит.
        По лезвию будто струится слабое сияние, и оно странно туманится. Темный воин пристально вглядывается в него… а потом внезапно опускает меч.
        - Это тот самый клинок? - с неожиданной хрипотцой спрашивает он.
        - Да, Темный. Прошу прощения за грубость в присутствии дамы, но в этот раз я перережу тебе горло этим клинком. Тебе придется восстанавливаться куда дольше, чем в прошлый раз.
        Наступает молчание, только свет чаще разгорается и затухает вокруг.
        - Ну, если вход пошли такие игрушки, - наконец усмехается Темный. - Клинок кармы… Что ж, не буду пугать леди зрелищем своей отрезанной головы. До следующей встречи.
        И исчезает, а Матвея снова толкает воздушной волной.
        - Что это за нож? - сипло спрашивает он.
        - Да так, пришлось позаимствовать на время, - хмуро отвечает отец, пряча клинок. - Владыки могут посещать Исейон без разрешения Изиды, и я опасался подобной встречи. Я ведь уже встречался с Темным воином здесь. За столетие он научился виртуозно владеть мечом, но к счастью связан Законом. Однако здесь законы не действуют… Ладно, теперь мы можем идти.
        Когда вышли, хлопья снега валили на черно-зеркальную площадь и заросли цветов. Фантастическое зрелище: живые, хотя и сумрачные цветы, и падающие на них хлопья снега.
        - Надо же, как меняется погода, - удивленно сказал Толуман.
        А отец подмигнул Кэти: - Это Исейон шлет вам подарок. У вас ведь почти все время зима…

* * *
        КЭТИ
        В Усть-Нере была середина рабочего дня. Толуман сразу улетел на рудник, проверить все ли в порядке? Кэти усмехнулась: Элиза устроит ему взбучку за то, что побывал в Саду без нее.
        Они сидели в глайдере перед офисом, и она подправляла макияж. - Милый, - попросила мужа. - Пока не ходи со мной. Надо же мне иногда развлечься.
        Она вышла из глайдера и плотнее застегнула куртку, дул холодный пронизывающий ветер. Да, это вам не Сад! Неприязненно оглядела здание: живет в тесном номере, а ведь у нее особняк в Торонто. Надо все-таки попросить Толумана построить им отдельный коттедж. Ладно, это потом…
        Зашагала к ограде, и навстречу вышел тот самый охранник. Уже приятно, вид немного растерянный. Ничего не говоря, она приложила карточку к сканеру - прямоугольник вспыхнул зеленым, и турникет открылся.
        - Ты уволен! - рявкнула она ошеломленному стражу, проходя мимо. Настроение улучшилось, но тут же одернула себя: не срывай злость на невиновных.
        В холле направилась к стойке, где стоял знакомый охранник (а девушку-то убрали). Если потребует карточку, тут же вылетит с работы. Но тот приветливо улыбнулся:
        - Здравствуйте, госпожа Кэти! Рад снова вас видеть.
        - Где ваш якобы новый директор? - буркнула она, сменяя гнев на милость. - И кстати, как его зовут?
        - Царев Алексей Михайлович, - охотно сообщил охранник. - На третьем этаже, в вашем кабинете.
        - Крошка Цахес, значит, - хмуро сказала Кэти. Она повернулась к лифту, где тоже стоял охранник, но сразу отступил. Оба с интересом глядели, как она прикладывает карточку. Зеленый - двери открылись, и лифт пошел вверх.
        Дверь ее сектора заперта, на табло красным: «Вход запрещен». Кэти хмыкнула и приложила свою карточку, надпись сменилась на зеленую: «Полный доступ»!
        Она вошла, фыркнув на испуганную секретаршу - тоже какая-то новая, - и та пулей вылетела за дверь. Новый, а скорее уже бывший директор сидел за полированным деревянным столом (уже успел откуда-то притащить) и зло глядел на Кэти.
        - В чем дело? - резко спросил он. - Почему врываетесь в чужой кабинет? Я понимаю, вы бывший директор, но разве для вас не писаны законы Российского союза?
        - Бывший? - ядовито улыбнулась Кэти. Повернула к себе селекторный пульт и прикоснулась карточкой. - Видишь, полный доступ! Это я спрашиваю, как твоя поганая задница оказалась в моем кресле? Теперь его придется отмывать.
        К русскому мату так и не привыкла, но более мягкими выражениями охотно пользовалась. А иначе тут не выжить.
        Царев побагровел и потыкал своей карточкой в сканер, но безрезультатно. - Ладно… - буркнул он и полез в стол.
        Приятный холодок, но не испуга, а возбуждения.
        - Руки! - рявкнула она, направляя дуло парализатора в лоб собеседнику (обзавелась оружием после первого же покушения, из-за него собственно и разрешили).
        В этот раз бывший директор побледнел и медленно поднял руки. Кэти зашла сзади и глянула в ящик - точно, парализатор!
        - Я могу случайно нажать на спуск два раза, - сдерживая ярость, предупредила она. - Мало того, что проваляешься сутки, у мужиков при этом часто бывает недержание мочи и кала. Вот только кресло придется выкидывать.
        Царев облизал губы, но не произнес ин слова. Кэти коснулась кнопки вызова: - Начальника охраны ко мне!
        Тот вскоре явился - остался прежний, с привычно бесстрастным лицом и в гражданском, хотя и член Братства.
        - Иван, этого надо задержать до приезда милиции, - кивнула Кэти на бывшего директора. - Я подаю заявление о рейдерском захвате собственности.
        - Я здесь на законных основаниях, - выдавил Царев.
        Начальник охраны пожал плечами, взял из ящика парализатор и приложил опознавательной табличкой к своему блокноту.
        - Зарегистрирован на другого человека, - сообщил он. - Это уже основание для задержания. Госпожа Кэти Варламова, можно вашу карточку и оружие?
        Кэти молча протянула требуемое, и тут же получила обратно.
        - Все верно, - сказал начальник охраны. - Оружие зарегистрировано на вас, и вы снова директор. С возвращением.
        Он взял Царева под локоть и увел. Кэти выглянула в холл и позвала секретаршу (потом надо проверить, не подсадная ли утка?).
        - Пожалуйста, хорошенько вымойте кресло и стол.
        Походила по кабинету и улыбнулась, пора приниматься за чистку. Коснулась кнопки оповещения.
        - Внимание! Говорит директор, Кэти Варламова. Всем, кто был принят на работу в последние два дня, в течение пятнадцати минут оставить рабочие места и спуститься в холл, забрав личные вещи.
        Потом снова вызвала начальника охраны. Приятно утолить жажду мести, но нельзя забывать о формальностях…
        Занималась разборками около часа, потом, довольная, позвонила Матвею:
        - Враги изгнаны. Кое-кого из новеньких сразу уволила, другие пройдут проверку. Можешь заходить.
        Матвей помолчал. - Ты молодец, - наконец сказал он.
        Однако был хмур и остаток дня просидел в своем номере, некоторое время назад занял однокомнатный. «Чтобы меньше тебе мешать», - сказал он. На ночь приходил к ней, но в этот раз Кэти не дождалась и заглянула к нему.
        Матвей сидел за столом, а в воздухе висела карта северо-востока Российского союза, разноцветные схемы и колонки текста.
        - Что делаешь? - поинтересовалась она.
        - Прикидываю, куда надо поехать в ближайшее время. Мест больно много, и везде куча дел.
        - Главное, подобрать людей, которые будут руководить ключевыми звеньями проекта. Чтобы были компетентны и с энтузиазмом относились к строительству магистрали. А то мне кажется, что порой ездишь без толку. Я понимаю, ты меньше знаешь людей, чем я или Толуман. Так приглашай их сюда, чтобы мы присмотрелись. Для начала устрой ознакомительный семинар, моя зам по кадрам поможет его организовать. Расскажем о наших планах, послушаем мнения, просто познакомимся. Им тоже надо узнать друг друга. В общем, создавай команду, как Толуман сделал на руднике…
        Кажется, опять понесло. Матвей даже закусил губу.
        - И сколько это будет продолжаться? - недовольно спросил он.
        - Если будем выполнять график по привлечению средств, то шесть-семь лет. И то, если удастся вести строительство сразу с нескольких точек.
        - Да уж, семь лет такой маеты…
        - Я сама мотаюсь по инвестиционным форумам, и Бог знает, куда еще. - Раздражение уже не удавалось сдержать.
        - И нравится тебе такая жизнь?
        - А другой я не знаю. Как начала с восемнадцати лет, так и продолжается. Это мой братец Ивэн ничего не делает. Я вижу, тебе уже начинает надоедать. Говорила, можешь выбрать чего попроще…
        Сказала, и прикусила язык. Никак сегодня не остановится, а ведь без Матвея оказалась бы выброшенной на улицу.
        - Пока не знаю, надоело или нет, - скучно сказал он. - Ладно, я еще поработаю…
        Ночевать к ней так и не пришел. Впервые, кроме отъездов, спала одна и даже поплакала от обиды: после суматошного дня так не хватало успокоительного мужского тепла.
        Утром поднялась хмурая, в одиночестве позавтракала в кафетерии и решила слетать к Толуману. В сопровождении глайдера охраны пролетела над строящейся дорогой. Кое-где ее подтопили разлившиеся речки (лето выдалось дождливое), надо будет сказать Толуману. У того все было в порядке, так что заглянула к Элизе, давно не видела маленькую Ассоль.
        Квартира была невелика, но она поглядела с завистью: надоел гостиничный номер. Забыла сказать Толуману, чтобы построил коттедж и для них. Для них?.. При такой жизни скоро вконец разругаются. Она ощутила холодок страха, словно опять повеяло жутким морозом той ночи.
        Но вид Ассоль улучшил настроение. Девочка уже пыталась ходить, бойко выговаривала «папа» и «мама», хотя повторить «тетя Кэти» пока не сумела.
        - Ничего, - улыбнулась Элиза. - Она быстро учится.
        Выглядела свежей и довольной жизнью, и Кэти кольнула зависть: у нее детей нет, а ведь немного лет осталось, пока может завести ребенка. Всё не до того из-за постоянной суеты.
        Но в офисе в Усть-Нере понадобилось разгребать дела, накопившиеся за дни безвластия. Обедать снова пришлось одной, да и ужинать тоже. Ее чуть не трясло от раздражения, однако к Матвею не пошла. Легла в постель, пусть хоть совсем пропадает.
        «Ты слишком властная. А он самолюбив - еще бы, вырос в мире превыше человеческого разумения».
        Попробовала успокоиться, и тут раздался легкий стук в дверь, глянула на дисплей - Матвей.
        - Входи, - она коснулась клавиши «открыть». «Ни в коем случае не показывай злости!».
        Матвей потоптался у кровати.
        - Была очень занята сегодня? Можно к тебе?
        - Конечно, милый, - внутри стал ослабевать туго завязанный узел. - Я всегда тебе рада.
        Он лег, и она прижалась к нему, ничего не требуя, расслабленно ожидая его возбуждения, а потом тяжести его тела, проникновения в сокровенную глубину… Впервые она отдавалась так безвольно, лишь слегка, словно в забытьи, лаская тело мужа руками - и оргазм случился неожиданно, будто взорвав ее изнутри, как тогда в Саду. Она не сдержала крика, а потом вяло подумала: «Точно, нужен коттедж. Наверное, сквозь стену слышали».
        - О, Господи! - выговорил Матвей, еще задыхаясь. - Что ты сделала? В меня словно молния ударила.
        - Ничего, любимый, - прошептала она. - Я не сделала ничего, всё ты.
        Еще успела сонно подумать: «И какой мужчина откажется от такого?». А потом провалилась в блаженный сон.
        Утром не спешили вставать. Матвей, поглаживая ее плечо, говорил:
        - Точно, нужен вступительный семинар. А еще… не будем устраивать гонку. Ведь можно ездить вдвоем, ты все равно обычно работаешь дистанционно. И не только сидеть на совещаниях, но и посмотреть достопримечательности, сходить в театр, а то Усть-Нера порядочная дыра. Например, скоро надо ехать в Якутск, обсуждать строительство моста через Алдан. Там есть замечательный ансамбль якутских танцев, уникальный музей вечной мерзлоты. Про Новосибирск я не говорю, это театральная столица Сибири. А Чукотка? Там летом национальный праздник в Амгуэме. Придется бывать и в Боли, это удивительный русско-китайский город…
        - Милый, - улыбнулась Кэти, прижимаясь щекой к его руке. - Нам надо срочно покупать самолет.
        Жаль, вряд ли получится такая идиллия, но надо постараться. Надо получать удовольствия от этого мира, а не только проблемы. И просто приятно почаще быть с мужем.
        За утренним туалетом улыбнулась, вчера со злости забыла выпить пилюлю. Ну, и больше не будет. Надо учиться у Элизы - вмиг забеременела и выскочила замуж. Теперь счастливая, нянчит ребенка.
        По делам прилетел Толуман, поговорили. Сказала ему про коттедж.
        - Это не проблема, к зиме выстроят, только подбери участок… Знаешь, Кэти, меня беспокоит случай с этим захватом. Сейчас не получилось, так придумают что-то более изощренное. Надо разобраться с этой угрозой. Ведь наверное, ты хочешь какое-то время пожить спокойнее.
        Кэти улыбнулась: не родной брат, а взаимопонимания больше, чем с Ивэном.
        - Было бы неплохо. Хочешь лететь в Торонто?
        - Ну да. Может, уже пора?..
        - У нас есть пара неотложных дел. Первое - электроснабжение, а то мощности обогатительной фабрики задействованы едва на половину. Как дела с ЛЭП?
        - Пока можем рассчитывать на восемь мегаватт от «Западных электрических сетей», а потом вложимся в еще один энергоблок. Готовность ЛЭП семьдесят процентов, к осени должны дотянуть до рудника.
        - Хорошо бы поскорее, - вздохнула Кэти. - И второе. Надо провести ознакомительный семинар для представителей фирм, вошедших в консорциум. Помимо деловой части - развлечения. Можешь подобрать красивое место для рыбалки, более-менее с комфортом?
        Толуман улыбнулся. - Пожертвую своим любимым. Но лучше в конце августа, будет хороший клев хариуса.
        - Надо присмотреться к тем, кто будет с нами работать. Я скажу зав кадрами, чтобы прогнала их профили по «Hire», но важно и личное впечатление. Ты лучше знаешь людей, чем Матвей… Только ему этого не говори.
        - Ладно, - весело сказал Толуман. - А потом я могу лететь?
        - Да, - кивнула Кэти. - Но это мы еще обговорим… И еще одно. Мы долго откладывали, чтобы крепче стать на ноги, но давно пора. Нам нужно заручиться формальным согласием властей Российского союза на строительство магистрали. Меня об этом уже не раз спрашивали наши партнеры.
        Толуман подумал:
        - Лучше сразу выйти на высший уровень. Матвей говорил, что Верховный координатор хочет увидеться с тобой. Давай, я подготовлю запрос о встрече? Официальный, от имени директоров консорциума.
        - Ладно, - вздохнула она. Пока общение с официальными лицами не доставило удовольствия.
        Но лететь никуда не пришлось. Из Сталинграда сообщили, что Верховный совершает поездку по Российскому союзу и через две недели будет в Магадане. Всех троих приглашали. Переговоры о встрече повел Матвей, уже знакомый с заместителем Координатора и им самим. Координатор устраивал небольшой прием и выделил время перед ним. Пришлось подумать о наряде, к изумруду выбрала платье из золотистой парчи - хорошо, что заказала кое-что из Ванкувера, а то в Магадане выбор был никакой.
        Похоже, произвела впечатление: Верховный по-светски склонился к руке, и потом не раз поглядывал в ее сторону. В основном говорил Толуман. Рассказал об их планах и трудностях, с которыми сталкивались. Подчеркнул, что главной целью остается строительство магистрали от Аляски до Москвы, но пока это вынуждены не афишировать. Не хотят проблем с Китаем, их и так хватает…
        - Генерал Петров докладывал, что вас пытались лишить собственности, - вступил Координатор. - Очень хитрый кибервзлом. Не понимает, как вам удалось выкрутиться.
        - Извините, Координатор, - твердо сказал Матвей. - О некоторых вещах мы не можем сказать даже вам. Заверяю, что Российскому союзу это никак не угрожает. Более того, вам будет оказано содействие.
        Координатор чуть сощурился: - Сад?..
        Матвей промолчал, а Координатор слегка улыбнулся:
        - Не удивляйтесь, генерал Петров очень проницательный человек. Наверное, со временем займет мой пост. Ничего не выйдет за стены этой комнаты, и больше мы не будем об этом говорить.
        Пора высказаться и ей.
        - Я выполню мечту отца. Магистраль будет построена. - Все-таки голос чуть дрогнул: - Конечно, если останусь жива.
        Координатор покачал седоватой головой:
        - Вы еще красивее, чем мне говорили. Глаза светятся, как ваш великолепный изумруд. Мечты такой женщины должны сбываться.
        Приятно такое слышать.
        На последовавшем приеме (видные чиновники и предприниматели Автономии с женами) старалась чаще улыбаться. Женщины поглядывали на нее с завистью.
        На следующий день состоялось совещание - Верховный и три Координатора северо-восточных Автономий: Колымской, Чукотской и Якутской республики. На этот раз выступила она. Кратко рассказала о целях консорциума и выразила надежду, что в будущем магистраль протянется и до Москвы, а пока надо продумать меры по ограничению влияния Китая, оно явно усилится после окончания строительства.
        - Ну, об этом мы поговорим в своем кругу, - сказал Верховный. - Благодарю за прекрасное выступление.
        Так что улетела из Магадана в хорошем настроении, а через несколько дней было опубликовано официальное заявление Российского союза о поддержке планов строительства Северной магистрали.
        Глава 5
        ТОЛУМАН
        В августе ЛЭП дотянули, хотя пришлось дополнительно нанимать рабочих. Провели и семинар. Долго обсуждали трассу Великой северной магистрали. Было два варианта. Первый: Якутск - Сусуман - Анадырь - Уэлен. Расстояние 4020 километров и сложный горный рельеф, в том числе второй по высоте в Колымском крае хребет Сунтар-Хаята. Второй: Якутск - Усть-Нера - Зырянка - Уэлен. Расстояние 3850 километров, более спокойный рельеф и возможность обхода высокогорного массива Буордах. Поскольку главный товарооборот намечался между Китаем и Северной Америкой, на этом варианте, как более коротком и экономичном, и остановились. Перевозки пассажиров пока ожидались небольшими, и решили ограничиться скоростью составов до 300 километров в час.
        Намучившись с проблемами электроснабжения, Толуман пригласил двух инженеров-атомщиков, профили которых одобрила Кэти. Они предложили использовать на строительстве Берингова туннеля плавучую АЭС, такие были сконструированы еще в прошлой России. Поставленный у причала корабль мог обеспечить энергией целый город. Проект не успел получить развития, но одно такое судно было законсервировано в Петропавловске-Камчатском. Требовалась модернизация оборудования и подвоз ТВЭЛов.
        Для электроснабжения восточного участка магистрали больше подходил другой вариант - построить еще один блок на угольной ТЭЦ в Анадыре и проложить от нее ЛЭП. Еще одну ТЭЦ можно было построить в Зырянке, где имелись большие залежи каменного угля. Сжигать предполагали не уголь, а водно-угольную суспензию - технология, не получившая применения до войны, с высоким КПД и малым загрязнением окружающей среды.
        Для местных нужд хорошо подходили модульные электростанции канадского производства, две такие работали на их руднике.
        Обсудили варианты строительства мостов через великие сибирские реки, Лену и Енисей…
        В общем, семинар оказался плодотворным, а рыбалка великолепной. Жаль было, когда все закончилось. Теперь Кэти и Матвею предстояли бесконечные видеоконференции и поездки по делам консорциума, а у Толумана наконец появилось время…
        Он выслушал наставления Кэти (попросил ее говорить по-английски, да и все свободное время тратил на интенсивный курс английского), постарался больше узнать об ее отношениях с Ивэном. Странно, какая между ними возникла неприязнь. Сам он в детстве, пожалуй, обрадовался бы сестре.
        Кэти скинула ему кое-какую информацию, да и сам Толуман с разрешения временного Координатора навестил центр информационной безопасности Братства.
        Визу оформил по приглашению Кэти, через ИИ Колымской администрации. В отличие от времен отца, уже немало людей путешествовало между странами, и проблем не возникло. В приглашении Кэти указала свой адрес в Торонто, вздохнув при этом:
        - Уже три года там не была. Погляди, всё ли в порядке, хоть я и заглядываю через Сеть, а штрафов за некошеную траву пока не присылали. Поживи в доме, сколько тебе понадобится, вот гостевой ключ. И тебя надо приодеть, а то бегаешь в джинсах и куртке, словно не совладелец богатой компании.
        Потащила его в магазин и подобрала серый костюм, а к нему пару рубашек.
        Толуман купил билет до Ванкувера (уже были прямые полеты раз в неделю), оставил распоряжаться своего заместителя, и на воздушном такси вылетел в Магадан. Интересно, какой самолет нужен их компании? Желательна дальность побольше, но чтобы мог сесть и на небольшие аэродромы, вроде Усть-Неры. А какие еще аэродромы есть по трассе магистрали? Впрочем, об этом пусть думает Матвей.
        Самолет оказался комфортабельным «Боингом», эта когда-то американская фирма давно принадлежала китайцам. Рейс был с посадкой в Анкоридже на Аляске, и Толуман полюбовался панорамой снежных гор, хотя за пределы транзитной зоны граждан Российского союза не выпускали.
        Как рассказывала мама, когда-то отец улетел через Анкоридж, хотя и более окольным путем. Жаль, что так и не смог вернуться…
        Было непривычно слышать вокруг английскую речь, и впервые Толуман летел так далеко, впервые проходил пограничный контроль, и впервые своими глазами увидел большие города. Ванкувер был куда больше Магадана - небоскребы высились над заливом, а Торонто показался грандиозным. Но проблем в общении не было, везде расплачивался карточкой, и вечером следующего дня оказался у дома Кэти.
        «В Магадане еще полдень, - напомнил он себе. - Надо пораньше заснуть, чтобы завтра голова была свежая».
        Калитку открыл полученной от Кэти карточкой, трава на газоне оказалась скошенной, а возле дома чисто. Дом впечатлял больше, чем на фотографии - скорее особняк, с зимним садом и просторными комнатами. Везде убрано - видимо, той же службой, что следила за порядком вокруг дома. Толуман отыскал кабинет отца, по словам Кэти там ничего не трогали все эти годы.
        Книжные шкафы, что давно уже редкость, большая карта Северной Америки и Азии на стене. Толуман подошел: красная линия тянулась от Канады до Берингова пролива и дальше к Усть-Нере и Якутску. Великая северная магистраль, давняя мечта отца. Невдалеке от Усть-Неры тоже красным был обведен кружок - Первомайский.
        Толуман оглянулся на стол, где стоял старинный компьютер. Неловко копаться в чужих документах, но действительно ли они чужие? А вдруг там есть послание для него? Толуман включил компьютер, тот протестующее загудел, но все-таки загрузился.
        Проигнорировав жалобы на отсутствие обновлений, Толуман зашел в «Документы». Всё аккуратно разложено по папкам: «Trans-Zone», «Кэти»… Ага, есть и «Колымский край».
        Открыл ее… а вот здесь хаос. Масса документов по транспорту, снабжению, фото каких-то лабазов, незнакомых людей. А это кто?.. Толуман судорожно вздохнул - мама! Гораздо моложе, чем ее помнил, в нарядном капоре и шубе, глаза смотрят дерзко, а вокруг снега. Еще какие-то женщины в национальных одеждах, и опять она - на оленей упряжке, в юрте…Несколько фотографий, так разбросанных среди других, что не догадаешься - снимали прежде всего ее. Толуман улыбнулся - отец заметал следы.
        Несколько фото играющих детей, также в национальных костюмах. И… он сам, в возрасте лет пяти: сидит на олене, держась за рога, и весело смеется в объектив. Толуман покачал головой: мама говорила, что только раз написала отцу. Но фотографию, выходит, прислала - хотя тоже одну, больше себя не нашел.
        Он скопировал несколько фото и стал смотреть дальше. Почему-то папка «Япония» - ах да, мама говорила, что до Колымского края отец побывал там. Снимки городов, храмов, танцующих гейш… Уже хотел закрыть папку, и тут вспомнилось: мать рассказывала, что отца выкинули в зимнюю тайгу безо всего. Получается, снимки не могли быть сделаны тогда, и он уже позднее специально отыскивал эти фото. Или сохранились в «облаке»? Но его держали в плену, откуда у него могла быть фотокамера?.. Толуман стал просматривать всё внимательнее.
        Пейзажи не повторялись, а вот гейши… Набеленные лица, сложные прически, цветастые кимоно - и все на фоне цветущего сада. Какой-то танцевальный фестиваль? Не очень отличишь одну от другой, но на нескольких фотографиях явно одна и та же - невысокая и черноволосая. Загадка, почему отец отыскивал именно ее фото?.. Толуман вздохнул, порылся еще немного и выключил компьютер - послания себе так и не нашел. Хотя это понятно: отец не хотел, чтобы дети случайно узнали о некоторых его приключениях.
        Поужинал (купил в аэропорту упакованные обед и завтрак) и лег спать в гостевой комнате. Впервые спал на другом континенте - впрочем, как и отец, когда прилетел в Америку.
        Утром еще раз обдумал план действий. С кем первым встретиться, с братом Кэти или Прескоттом? Скорее всего, с Ивэном. Выждал, чтобы не было слишком рано, и позвонил (Кэти дала номер телефона). Сказал по-английски:
        - Я Толуман Варламов, брат Кэти по отцу. Она подвергается опасности. Я прилетел в Торонто, чтобы повидаться с вами.
        После молчания на другом конце хмыкнули: - Хорошо. Приезжайте через час, я буду дома.
        Адрес не сказал, но Толуман и его взял у Кэти.
        У выхода еще раз огляделся. На стене увеличенная фотография: отец выглядывает из кабины локомотива - со счастливой улыбкой и высоко поднятой рукой. Это фото Толуман помнил - отправление первого поезда из Эдмонтона по Великому северному пути.
        Он скрипнул зубами: отец мог быть сейчас жив, и они вместе строили бы магистраль. Но он достроит ее, назло всем врагам! Попрятались и шкодят исподтишка.
        Вызвать такси не составило проблемы: телефон тотчас влился в местную сеть и вывел несколько номеров на выбор. За полвека с лишним после войны мир вернулся к прежнему уровню развития, а кое в чем превзошел его. Такси оказалось беспилотное, только сказать адрес.
        Дом Ивэна тоже был солидный, полукруглая дорожка вела к входу с колоннами. Толуман усмехнулся, уже видел это на видеозаписи Кэти. Прислушался к ощущению от камня (повесил на грудь под рубашку). Легкая прохлада - не опасно. Позвонил, калитка открылась, и пошел к крыльцу. В отличие от Кэти, его не встречал андроид.
        За тяжелой дубовой дверью оказался просторный холл, а посередине стоял Ивэн: чуть выше Кэти, пробор в гладко зализанных черных волосах. Лицо гладкое и самодовольное, Толуман не любил таких. Но дружелюбно пожал небрежно протянутую руку.
        - Вот вы какой, - сказал Ивэн. - Волосы не такие светлые, как у отца, да и скулы меньше выдаются. Но в целом сходство есть. Хотите поговорить насчет Кэти? Пойдемте в мой кабинет.
        Вычурная лестница из дуба, кабинет тоже обшит дубовыми панелями, солидный стол. Ивэн сел за него, а Толуман в глубокое кресло. Неприятно, что приходится смотреть снизу вверх. С таким человеком лучше сразу брать быка за рога.
        - На Кэти в Колымском крае было совершено несколько покушений. К счастью, осталась невредимой, но мы решили выяснить, кто за этим стоит? Одно из первых покушений было совершено в этом кабинете, Кэти показала мне видео.
        Лицо Ивэна перекосилось: - Похоже, вы сошлись характерами. Мне с сестрицей это никак не удавалось. Но я не виноват в том нападении. Вообще хотел бы улучшить наши отношения, так ей и передайте. А то продолжается какая-то детская грызня.
        - Хорошо, передам, - ответил Толуман. - Но и вы должны помочь, насчет того андроида. Как я понял, расследования не было?
        - Кэти не подала заявление в полицию, - неохотно сказал Ивэн, - ну а я не стал требовать компенсации причиненного вреда. Так сказать, семейное недоразумение.
        Он в первый раз улыбнулся, хотя несколько криво, и в улыбке проскользнуло что-то по-детски беспомощное. Пожалуй, отец недостаточно внимания уделял Ивэну.
        - Я вас никогда не подозревал, - смягчился Толуман. - Не представляю, как можно поднять руку на сестру. Хотя Кэти готова подозревать любого. Но вы должны помочь. Я знаю, что андроиды иногда причиняют вред хозяевам. Сбои в программировании или удаленное манипулирование. У какой фирмы вы приобрели… своего.
        Ивэн облизнул губы: - Я ее не приобретал. Меня просили не говорить, но ради сестры я все-таки скажу. Я не знал, что были еще покушения. Это Прескотт. Он подарил мне ее… надеясь, что я смягчу позицию Кэти по некоторым вопросам в «Northern Mining». Я искренне хотел помочь, но сестра все отвергла.
        Так что все равно выходит на Прескотта.
        - Значит, вы не знаете, какой фирмы?
        - Нет, - с ноткой грусти сказал Ивэн. - Только имя, Юкико. А как выглядит, вы уже знаете… раз поглядели то видео. Надеюсь, Кэти его больше никому не показывала?
        - Только мне, - задумчиво сказал Толуман. - Предупредив, что это строго конфиденциально.
        Ивэн облегченно ухмыльнулся: - Виски со льдом я не предлагаю. Может, будете что-то еще?
        - Нет, - покачал головой Толуман. - У меня много дел.
        В общем, расстались почти дружески.
        Следующим в списке был Нейт, глава службы безопасности «Trans-Zone» при Варламове. Полное имя как будто Натан. Но его придется разыскивать, а пока надо договориться о встрече с Прескоттом.
        Варламов сел на скамейку и набрал номер (тоже получил от Кэти). Ответила секретарша.
        - Мистер Прескотт сейчас занят. Пожалуйста, изложите свое дело.
        - Я Толуман, брат Кэти Варламовой. У меня личное послание от нее к мистеру Прескотту.
        - Хорошо. Я передам ему и позже перезвоню.
        Попытка отыскать Нейта через Сеть не удалась - естественно, защита личной информации. Неужели лететь в Эдмонтон, где штаб-квартира «Trans-Zone»? Но филиал компании отыскался и в Торонто… Тут зазвонил телефон.
        - Мистер Прескотт примет вас в 12.30.
        Это неплохо, как видно старая лиса забеспокоилась. Но ждать еще полтора часа… Хорошо бы найти ресторан. Организм сбит с толку путаницей во времени - в Усть-Нере еще ночь, - но хорошо помнит, что ужина толком не было, да и завтрака тоже.
        Толуман вызвал такси, опять оказалось беспилотным.
        - Какой-нибудь ресторан поближе к офису «Northern Mining», - сказал он.
        Его поняли, и минут через двадцать такси остановилось у ресторана. Название «Вяз», уютный интерьер в красноватых тонах - интересно, бывал ли тут отец?
        Когда проглядывал меню, увидел «осьминог на гриле», и будто кто-то слегка подтолкнул - заказал его, и блюдо понравилось. Расплачиваясь, спросил, как пройти к «Northern Mining». Здание оказалось неподалеку и выглядело как в Магадане, с темно-зеркальными стенами, только гораздо выше. На нужном этаже встретила элегантная секретарша средних лет и провела к Прескотту (снова легкий холодок на груди). Прескотт напомнил Толуману хищную щуку: наголо бритый череп и холодноватый изучающий взгляд.
        - Как идут дела? - осведомился он. - Хотя, судя по биржевым сводкам, неплохо. Как Кэти? Ей бы поменьше суетливости.
        - Она теперь замужем, - сдержанно ответил Толуман, - и как будто стала спокойнее. Хочет сбросить непрофильные активы, это первая причина моего приезда.
        - Долю в «Northern Mining»? - прищурился Прескотт.
        - Да. Если хотите покупать, назовите свои условия. Она готова пойти навстречу.
        Прескотт моргнул: - Это надо обдумать. Дам ответ позже. Но, как я понял, у вас есть и другие причины для приезда?
        - Да, - скучно сказал Толуман и обвел взглядом стены: тоже обшиты деревянными панелями, только это не дуб. - Нас не могут подслушать?
        - Нет, - ухмыльнулся Прескотт. - Но если дело конфиденциальное, выключите свой телефон.
        Толуман достал телефон, отсоединил аккумулятор и положил все на стол.
        - Других устройств нет, - сказал он, - но вам нечего опасаться. Я хочу только озвучить некоторые наши предположения. Вы можете их не комментировать, однако это усилит подозрения Кэти.
        - Вот как, - протянул Прескотт. - Предположения, подозрения… это становится интересным.
        - На Кэти было совершено несколько покушений, - Толуман старался выдерживать нейтральный тон. - Одно здесь, в доме брата ее пытался зарезать андроид (Прескотт как бы удивленно поднял брови). Еще несколько в Колымском крае. К счастью, все закончилось благополучно, но мы начали расследование. Начну с первого случая, в Колымском крае. Я встречал Кэти в Магадане, она тогда была под именем Лоры Моуэт. За нами следили, а через некоторое время оглушили и пытались сжечь два уголовника…
        Прескотт пожал плечами: - Печально. Но причем тут я, все знают о русской мафии?
        - Звонки, - сообщил Толуман. - Были звонки из Канады некоему мафиози в Магадане. И обратно.
        Он достал из кармана листок. - Здесь время звонков, номера телефонов, и параллельно хронология, так что видно соответствие между звонками и происходившим. Я перевел на английский.
        Прескотт скептически поджал губу. - Но квантовое шифрование невозможно взломать.
        - Про это не знаю. Но, как оказалось, номера телефонов, время и продолжительность разговоров можно зафиксировать. Хотя на это способны только государственные спецслужбы.
        - С чего это вам дали такую информацию?
        - Может, принимают участие в судьбе Кэти, поскольку она важный инвестор. Может, по другим причинам. Конечно, канадские номера одноразовые, но если начнется расследование, CSEC[16 - CSEC - Канадское Управление коммуникационной безопасности] сможет установить, кому они принадлежали, ведь это управление контролирует всю информацию, пересекающую границу Канады.
        - И Кэти подозревает в организации покушения меня? - криво усмехнулся Прескотт. - На основе столь скудной информации трудно будет доказать.
        - Кроме того, были некие звонки внутри Колымского края, - продолжал Толуман. - У одного из бандитов телефон был взломан полицией и передавал все разговоры в «облако». Вот содержание одного, как видите, здесь упоминается некий «канадский дедуля».
        Толуман подтолкнул другой листок по столу.
        Прескотт глянул и поморщился: - Ну и что? Из этого только следует, что заказали слежку. Ничего про убийство.
        - Если бы лишь это, то да. Но была еще попытка убить Кэти в присутствии ее брата Ивэна. Сексботом по имени Юкико. Он признался, что андроида подарили вы.
        Толуман положил на стол карту памяти: - Здесь только фрагмент записи. Перспектива так себе, потому что снимала камера, вмонтированная в пуговицу блузки.
        Прескотт включил компьютер и вставил карту. Элегантная женщина, приветливо улыбаясь, наносила удар кинжалом чуть не в глаза зрителю.
        - Щенок, - пробормотал Прескотт.
        - Согласитесь, всё вместе это выглядит подозрительно. Думаю, юристы, нанятые Кэти, могут вынудить полицию начать уголовное расследование.
        Прескотт откинулся в кресле, холодно разглядывая Толумана.
        - Вы тоже считаете, что это я пытался убить Кэти?
        - Я так не думаю. Скорее, вас могло интересовать, что она делает под чужим именем в Колымском крае? Слежка, хотя может и что-то еще. А когда бандитов арестовали, их мог перекупить некто другой. Удобно, раз уж они шли по следу.
        Прескотт задумчиво постучал пальцами по столу: - Вы сообразительный молодой человек. Ну, о дальнейших похождениях Лоры Моуэт я все равно узнал из других источников. Надо же, отхватить такое месторождение… Так чего Кэти хочет, войны или мира?
        - Мира, - сказал Толуман. - Согласна забыть подозрения, да и предложение по «Northern Mining» останется в силе. Но вы должны помочь.
        - Как? - бесстрастно спросил Прескотт.
        - Этот андроид… Фирма-производитель и, главное, кто программировал? Ивэн сказал, что ничего не знает.
        Прескотт закончил разглядывать Толумана и отвел глаза. Похоже, пришел к какому-то решению.
        - А вы похожи на отца, - сказал он. - С ним тоже было непросто. Пожалуй, я помогу, а то Кэти больно… подозрительная.
        Возможно, хотел сказать стервозная, но спохватился.
        - Эту… Юкико я заказал для себя, - продолжал он. - Наслышался, что могут вытворять японские гейши, а Юкико - клон одной из них. Оказалось, что искусна, но я предпочитаю женщин другого типа, эта была рабски послушной. Конечно, все зависит от программы, поэтому я заказал перепрограммирование одной полулегальной фирме. Возможно, тогда и произошел сбой, из-за которого Юкико напала на Кэти (тут Прескотт быстро глянул на Толумана). Но и этот результат меня не удовлетворил, так что я решил подарить ее Ивэну. Были у меня мысли перетащить его на свою сторону. Впрочем, это тоже не удалось. Вот, собственно, и все.
        - А названия фирм? - спросил Толуман.
        Прескотт пробежал пальцами по невидимой клавиатуре, и принтер вытолкнул листок бумаги. Китайские названия Толуману ничего не говорили, но тут были и Интернет-адреса.
        - Спасибо, - сказал он. - Когда вы сообщите свои предложения Кэти? Я скоро уеду.
        - Я ей позвоню, - ухмыльнулся Прескотт. - А вы передайте мои наилучшие пожелания. И надежду на сотрудничество.
        Вражда-враждой, а деловые интересы на первом месте…
        Теперь - филиал «Trans-Zone». Не сразу, и только после телефонных переговоров с Кэти (как-никак совладелица), ему дали адрес и телефон Нейта. Тот был на пенсии и жил недалеко от Торонто, на берегу озера Онтарио. По телефону говорил осторожно, однако договорились о встрече на завтра. Что к лучшему, Толуман устал мотаться по большому городу и говорить по-английски. Даже в кафе не пошел, купил продуктов в супермаркете и с облегчением вернулся в особняк Кэти.
        Прикинув, что Элиза и Ассоль уже проснулись, позвонил на Колыму.
        - Был в ресторане и ел осьминога? - с завистью переспросила Элиза. - Все мужчины эгоисты. Развлекаешься там без меня.
        Ну и ну, развлекается… После Элизы позвонил Матвею и передал ему названия и адреса китайских фирм.
        - Ты сможешь узнать больше, чем я в открытом доступе.
        Тот перезвонил через два часа.
        - Фирма-производитель широко известна. «Куньлунь-андроид» - андроиды с Лунных гор. У них большой каталог, можно выбрать или заказать на любой вкус. Они же проводят базовое и, по выбору, дополнительное программирование. Вторая фирма, «Тянь гун»[17 - «Тянь гун» - Небесная работа (кит.), термин даосизма], довольно темная, даже попытки поиска по ней часто блокируются. Хотя на официальном сайте только легальные услуги, но по слухам связана с цзин и программирует андроидов на агрессивное и садистское поведение. Не советую искать ее, и тем более туда соваться. Штаб-квартиры у обеих в Ордосе.
        - Как же быть? Я планировал легкий шантаж. Дескать, вы перепрограммировали андроида, а он попытался совершить убийство.
        - Знаешь… есть один путь, хотя и окольный. Сексботов часто моделируют по внешности киноактрис или тех же японских гейш. Либо они дают согласие на франшизу, и тогда используется их настоящее имя, либо это делается нелегально. Тебе сказали, что Юкико скопирована со вполне реальной гейши. Я могу поискать сведения о ней. Гейши должны рекламировать свои услуги.
        - Сделай, пожалуйста. Если получится, пришли информацию сегодня, здесь до ночи еще несколько часов. Правда, сомневаюсь, что это даст что-нибудь. Скорее всего, выбор Прескотта случаен, просто захотел японскую гейшу.
        Поздно вечером получил объемистый файл от Матвея и бегло проглядел. Да, есть такая Юкико. Густо набелена, в разных кимоно - то танцует, то занята икебаной. Кукольно-элегантная, но особого интереса не вызвала. Есть и адрес - против ожидания, не в Японском автономном районе, а опять-таки в Ордосе. Похоже, придется ехать туда… Ладно, надо спать, а то организм никак не перестроится.
        Утром опять взял беспилотное такси, и оно покатило из города, а потом вдоль берега Онтарио. Пригороды густо заселены, не похоже на безлюдные берега Индигирки. Нужный дом стоит среди цветов, хозяин встретил с садовым шлангом в руке. Толуман вздохнул - на Колыме краски беднее: весной желтые рододендроны, а летом лиловый иван-чай.
        Познакомились. Лицо у хозяина добродушное, в волосах седина, так и предложил называть себя Нейтом. Во время разговора поглядывал через плечо Толумана, а затем предложил посидеть на веранде.
        - За вами слежка, не заметили? - спросил он. - Машина проехала сразу после вас, а потом обратно. За рулем один водитель, так что вряд ли кого подвозил или забирал. У меня глаз наметанный.
        Словно холодный ветерок повеял с озера. Толуман покачал головой.
        - Не заметил. В Российском союзе бывали неприятности, но кого я мог заинтересовать в Канаде?
        Нейт хмыкнул: - Вашего отца убили цзин. Так что могут проявлять интерес и к сыну.
        Открыл бутылку пива и подтолкнул к Толуману. - Из Монреаля. Вы же не за рулем.
        Тот выпил с полбутылки - приятная горечь, не сравнить с китайской бурдой.
        - Вы уверены, что Евгения Варламова убили цзин?
        - На все сто. Я получил информацию от CSIS[18 - CSIS («Canadian Security Intelligence Service») - Канадская служба разведки и безопасности], и потом они подтвердили. Всё строго конфиденциально, следствия толком не было. У цзин есть покровители на верху, так что на меня не ссылайтесь.
        - Не буду, - пробормотал Толуман. - Это чисто личное расследование.
        - Глубоко не лезьте, - отечески посоветовал Нейт. - Исполнителей искать бессмысленно, но раз операция проводилась за пределами Китая, разрешение мог дать только глава организации.
        - А кто у них глава? - угрюмо спросил Толуман. - Среди официальных государственных органов Китая цзин вообще нет.
        - Еще бы, - хохотнул Нейт и глотнул пива. - Они же призраки. Что-то вроде буддистского ордена, хотя как они ухитряются сочетать милосердие Будды с политическими убийствами, ума не приложу. Глава ордена - патриарх некой темной луны, причем «темной» с большой буквы. Настоящее имя держится в тайне.
        Снова перед глазами возник сумрачный храм над свинцово-серой Невой. Толуман вздрогнул, а в горле пересохло. Пришлось выпить еще пива, потом он проговорил:
        - В России тоже есть Орден, правда не буддистский. И похоже, они как-то связаны.
        - Естественно, - хмыкнул Нейт. - Как они сами говорят, все пути ведут к одному храму. На мой взгляд, довольно жуткому. В Канаде тоже такие есть.
        - Да, - задумчиво сказал Толуман. - До патриарха Темной луны мне вряд ли добраться. Кстати, где он обретается?
        - По слухам, главное логово в Ордосе. Но вы туда не лезьте, целее будете. Конечно, они сами могут привязаться… Я слышал, вы опять взялись за Великую северную магистраль?
        - Ну да, - кивнул Толуман. - Ту, что начал строить отец.
        Нейт вздохнул: - До сих пор думаю, правильно ли он тогда поступил? С одной стороны, цзин вроде добились своего, строительство затормозилось на пятнадцать лет. С другой, из-за его поступка акции «Trans-Zone» пользовались бешеной популярностью, и компания стала очень успешной. Да и меморандум Варламова не забыт.
        Да уж. Еще вопрос, добился бы иначе Матвей помощи Верховного координатора?..
        - Спасибо, Нейт, - сказал Толуман. - Похоже, я узнал все, что хотел.
        Возвращался невеселый, поиски завели в тупик. Хоть и узнал наконец, кто виновник гибели отца, да наверное и их собственных бед, но что дальше? К главарю ордена цзин не придешь с требованием оставить Кэти в покое. Да еще и слежка нарисовалась.
        Ордос… Странно, как все сошлось в этом исполинском городе. Там обе компании по производству и обслуживанию андроидов. Там проживает Юкико. И там же может находиться патриарх Темной луны. Только разумно ли совать голову в пасть тигра?..
        Толуман глянул на часы, в Колымском крае еще слишком рано. Позже позвонит своему заму: для рудника наверняка понадобится китайское оборудование, и поездка в Ордос будет выглядеть как деловой визит. А там посмотрим.
        Временами оглядывался, но ничего подозрительного не заметил. Скорее всего профессионалы, жаль не мог захватить «Сайгу».
        Снаружи потянулся город. Толуман отыскал расписание рейсов на Ванкувер, а оттуда в Ордос, и сразу заказал билеты. Маршрут длинный, от Ванкувера с посадкой в Токайдо лететь четырнадцать часов. Из Торонто вылет уже этой ночью.
        Такси остановилось у дома, и Толуман вышел. Неплохо бы пожить здесь дольше, посетить достопримечательности, сходить в рестораны. Конечно, вместе с Элизой. А то всё какая-то суета.
        Напоследок посидел в кабинете отца, но компьютер включать не стал. Хорошо бы скопировать диск, поглядеть на досуге, чем отец занимался. Там много материалов и по Колымскому краю. Но это позже, а пока неизвестно, что ждет в Ордосе?..
        Из иллюминатора самолета Торонто показался светящейся галактикой, медленно отступавшей в темноту.
        В Ванкувере пришлось ждать. Наконец прошел паспортный и таможенный контроль (виза ему, как российскому гражданину, была не нужна) и сел в самолет.
        Когда вылетали, было утро, и внизу в розовом свете распростерлась туманная гладь океана. Толуман задремал, а когда проснулся, внизу была та же розовая гладь - он летел на запад, и время для него словно остановилось.
        Соседом был молодой китаец в очках - выглядел как студент, и таковым же оказался. Лю Шэнли, изучал английский в Канаде и возвращался в свой университет в Ордосе. На английском и поболтали, китайским Толуман не владел.
        Студент увлеченно рассказывал о Великом Китае, о китайской базе на Луне, а Канада показалась ему провинцией. Когда узнал, что Толуман из Колымской автономии, то выяснилось, что и о проекте Великой северной магистрали он знает.
        - Надеюсь на ее успешное построение (по-английски все же изъяснялся не очень гладко). Тогда весь северо-восток Российского союза, а следом и Аляска смогут стать протекторатами Великого Китая.
        Толуман отнесся к этой идее без энтузиазма, как и к государственной идеологии чжун, так что разговор перешел на темы даосской и конфуцианской философии - студент охотно просвещал неискушенного иностранца.
        Вроде ничего особого, только камень на груди холодноват…
        Наконец показался берег - Японский автономный район. Токайдо оказался еще грандиознее Торонто, но кроме аэровокзала с изобилием иероглифов толком ничего не увидишь. Самолет снова взлетел, и вскоре слева проплыл снежно-белый конус.
        - Фудзияма, - кивнул в ее сторону студент, - национальный символ Японии. Мы уважаем японскую культуру, она выросла из китайской. Жаль, что возле Ордоса особых природных красот нет.
        Снова море, затем желтые и зеленые пятна - Корейский автономный район, и опять море. Наконец самолет стал снижаться над бескрайней равниной: то и дело города, широкая лента реки, всё ниже и ниже… Когда сели, Толуман встал и с наслаждением потянулся - все тело затекло.
        Студент на прощание протянул визитку: - Если понадобится переводчик, звоните. В Китае мало кто знает английский, а у меня еще неделя свободна.
        - Спасибо, - поблагодарил Толуман и, взяв сумку, поехал в стеклянной трубе к аэровокзалу. В огромном холле сошел с движущейся ленты и направился к «зеленому коридору»: виза не нужна, багажа почти нет. Но его сразу остановил человек в форме и подвел к столику, за которым сидела миловидная китаянка.
        - Добро пожаловать в Великий Китай, - сказала она на хорошем английском. - Вы из Канады? Можно вашу карточку?
        - Я из Российского союза, мы ездим без виз. - Однако карточку пришлось предъявить.
        Девушка поднесла ее к сканеру.
        - Извините, господин Варламов, но у нас немного иные правила, чем в Русском автономном районе. Ордос большой город, здесь легко заблудиться или что-то нарушить, да и криминальные акты не исключены. Поэтому иностранцы обязаны носить специальное устройство, в переводе на английский - «всевидящий глаз». Он будет контролировать окружающую обстановку, и в случае необходимости даст предупреждение, а то и сам вызовет полицию. С ним гораздо удобнее и безопаснее.
        - Вот как? - удивился Толуман. - А как он выглядит?
        Девушка показала устройство вроде значка: - Прикрепляете к лацкану пиджака или рубашке. По умолчанию язык общения английский, но я могу переключить на русский.
        Похоже, будет отслеживать каждый шаг и, вполне вероятно, подслушивать. Как же тогда побеседовать с Юкико, да и неизвестно, куда еще приведет ниточка?
        - Ну и порядки у вас, - хмуро сказал Толуман, - тотальный контроль. Я и в туалет с ним должен ходить?
        Девушке это, похоже, не понравилось - наморщила носик.
        - Всё в целях вашего удобства и безопасности, - сухо ответила она. - А перед туалетом можете снять и положить в карман, только потом не забудьте надеть.
        Как же обойти эту помеху?
        - Вы и важным гостям его надеваете? Или есть другие варианты?
        Девушка пожала плечами: - Можете нанять гида-переводчика, конечно за свои деньги. Обязательно гражданина Китая, и мы проверим, нет ли криминального прошлого?
        Пожалуй, придется прибегнуть к визитке студента. Хотя может, он-то и приставлен, чтобы следить еще с Канады (спасибо Нейту). Все равно, человека легче обмануть, чем хитрую китайскую электронику.
        - Кажется, у меня есть такой. Можно я позвоню?
        Девушка кивнула на скамейку в стороне, и Толуман взялся за телефон.
        - Лю Шэнли? - непонятно, где имя, а где фамилия. - Вы еще не уехали? Я хотел бы воспользоваться вашими услугами.
        Так что снова появился улыбающийся студент и, проверив его карточку, китаянка указала на стеклянную дверь.
        - С вами проведет инструктаж сотрудник полиции. Это всего пять минут.
        Студент скрылся за дверью, а Толуман спросил: - Сколько это обычно стоит?
        - Базовая ставка пятьсот юаней в день, плюс за дополнительные услуги. Как договоритесь. Ему и заплатите, он сам переведет налог.
        Похоже, Великий Китай был уверен в законопослушности своих граждан.
        Появился студент и развел руками: - Извините, китайцы любят порядок. Мы хотим, чтобы наши гости не испытывали неудобств.
        Да уж, ходить с соглядатаем за спиной… Ладно, что-нибудь придумаем. Зато дальше пропустили без проблем.
        В киоске купил гид-переводчик, наугад ткнув пальцем в одну из моделей. С его помощью нашел штаб-квартиру компании, которую хотел посетить, и сразу заказал номер в отеле неподалеку (Лю Шэнли скромно сидел на скамейке рядом). Вышли из аэровокзала к череде беспилотных такси и поехали сначала в отель - надо принять душ и сменить рубашку. Лю Шэнли остался в холле, а Толумана китаянка сопроводила в крохотный номер. По совету гида дал ей десять юаней и попросил, чтобы выгладили костюм, пока принимает душ. Кэти настаивала, чтобы выглядел прилично. В халате постоял у окна (какой огромный город!), а вскоре горничная принесла выглаженный костюм. Дал и ей десять юаней, оделся и спустился в холл.
        Там вызвал такси, чтобы ехать в фирму. Всё, как в Торонто: автопилот порекомендовал маршрут, расплатиться можно карточкой, не задумываясь о юанях и долларах. Только вокруг изобилуют иероглифы, и город грандиознее: бесконечная череда высотных зданий, многоярусные эстакады (выбрал верхний маршрут, а не по туннелям).
        В холле офисного здания Лю Шэнли сразу отвели в сторонку. - У них своя служба безопасности, - извинился студент. - Пока вы здесь, с вами ничего не случится.
        Толуман не возражал: баба с возу, кобыле легче.
        Девушка за стойкой глянула на его данные и расплылась в улыбке. - Господин Варламов, что же вы не предупредили заранее? Мы бы приготовили для вас специальную программу. - Сказала, что удивительно, на хорошем русском.
        - Я неформально, - тоже улыбнулся Толуман. - Решил познакомиться с вашей компанией. Не найдется свободного администратора? И не обязательно знание русского, можем общаться по-английски.
        - О, конечно! - Девушка защебетала что-то на китайском, а потом снова улыбнулась Толуману и указала на кресло. - Подождите минутку. Принести чая?
        - Нет, спасибо, - отозвался Толуман.
        Ждать пришлось не более трех минут. Появился аккуратно одетый китаец при галстуке (Толуман от галстука отказался, несмотря на уговоры Кэти), низко поклонился, и завязалась беседа.
        Толуман сказал, что проездом в Ордосе, и, раз так вышло, хочет познакомиться с оборудованием для горных работ, выпускаемом компанией. «Каталог мне прислали, но лучше увидеть своими глазами».
        Китаец отвел его в демонстрационный зал, где все равно преобладали трехмерные проекции, но оказался и толковый инженер, с которым Толуман быстро нашел общий язык. В компании вполне можно было кое-что заказать. Наконец вспомнил о главном деле.
        - Извините, устал после перелета. Где у вас можно немного отдохнуть?
        Его сопроводили в комнату для отдыха, принесли чаю, и наконец Толуман остался один. Он достал гид-переводчик и набрал: «Японские гейши, Ордос».
        Вскоре понял, почему Юкико живет в Ордосе: здесь устроили небольшой японский квартал, скопировав его с Киото. «Самый аутентичный квартал гейш за пределами Японии», - гордо провозглашала реклама. То ли для визитеров из Японии, то ли для состоятельной китайской публики (приводились впечатляющие расценки).
        Хотя комментарии были порой скептические. Например, один знаток написал: «Настоящих гейш и в Японском автономном районе встретить трудно. А ордосские по старой японской классификации скорее ойран (самые высокооплачиваемые), а в основном юдзё - мастерицы сексуальных услуг. Классическое искусство гейш здесь не востребовано, и преобладает старый грубый подход: «Пусть сначала раздвинет ноги, а потом послушаем, как она поет». Но некоторые действительно получили классическое воспитание в японском Киото или Канадзава, а в Ордос перебрались, чтобы заработать побольше…».
        Визит надо было согласовывать заранее. Толуман вздохнул и перешел к заполнению анкеты. На вопрос: «Вы хотите нанести визит гейше или юдзё?», ответил - гейше. Предложили выбрать цель визита: «эстетическая» или «сексуально-эстетическая» (для чисто сексуальных услуг опять предлагались юдзё). Выбрал «эстетическая» - надо же оправдаться перед Элизой, - и испытал облегчение, сразу исчез список предпочитаемых сексуальных поз.
        Наконец появился не слишком длинный список ордосских гейш. Толуман начал с конца, бегло проглядел страницу некой Ясуки, а перед ней шла Юкико. Все гейши казались на одно лицо: набеленные лица, сложные прически, красивые кимоно. Но у Юкико время занято на месяц вперед - похоже, пользуется популярностью. Вдобавок желательна рекомендация, к счастью есть поле для письма. Толуман написал по-английски:
        «Госпожа Юкико, я Толуман Варламов из Российского союза. Хочу встретиться по личному делу, связанному с моей сестрой Кэти Варламовой. Не отниму у Вас много времени. Желательно поскорее, потому что в Ордосе ненадолго».
        Ответят ли вообще какому-то Варламову?
        В конце анкеты предложили дать согласие на примерную сумму оплаты. Выходило ОЧЕНЬ дорого - хорошо, что он совладелец платинового рудника. Так что подтвердил согласие и нажал «отправить».
        Ответ получил на удивление быстро: едва закончил изучать автоматический сортировщик руды, как раздался звуковой сигнал - «вам письмо». С извинениями опять удалился в комнату отдыха. Послание тоже было на английском.
        «Господин Варламов, буду рада с Вами познакомиться. Я постаралась освободить время для Вас на сегодня, с восемнадцати до двадцати часов. Нижайше прошу извинить, но Вы будете один или с другом? Искренне Ваша, Юкико».
        Похоже, предпочитает письменное общение. Толуман ответил:
        «Благодарю, непременно буду. К сожалению, ко мне как иностранцу приставлен сопровождающий. Вряд ли сумею от него избавиться».
        К его удивлению, сразу последовал вопрос - видимо, Юкико была на линии: «Кто он и сколько лет?»
        «Мужчина, студент, от 20 до 25».
        Короткая пауза.
        «Нет проблем, приходите оба. Я подберу ему юдзё, так что сможем побыть наедине. Очень Вас жду. Адрес прилагаю».
        Похоже, студенту предстоит приятный вечер. Несколько ошеломленный, Толуман написал:
        «Спасибо, ее услуги я оплачу. До встречи».
        Странно, как быстро Юкико согласилась на свидание… Но надо где-то поесть, до шести уже недолго. Так что извинился перед инженером и спустился в холл. Быстро его не отпустили, тут же явился прежний администратор, выразил сожаление что гость уже уходит, и предложил хотя бы пообедать в ближнем ресторане. Пришлось согласиться: скорее всего, с фирмой стоит сотрудничать.
        Прихватив неизбежного студента, доехали на движущемся тротуаре до ресторана, где за счет фирмы откушали знаменитую утку по-пекински. Наконец администратор, в десятый раз выразив надежду на сотрудничество, оставил их. Вышли из ресторана на улицу, скорее похожую на грандиозное техническое сооружение: небоскребы, эстакады, движущиеся тротуары. По сравнению, Магадан казался унылой провинцией. Толуман вздохнул и сказал:
        - Договорился о встрече с японской гейшей. Надо же развлечься, коли вырвался из дома.
        Студент покрутил головой: - Гейша, это круто. И наверное, очень дорого.
        - Да, студенческой стипендии не хватит, - согласился Толуман. - И уж извините, по понятной причине вам придется подождать снаружи. Но если хотите, вам предоставят на это время юдзё. Я оплачу ее, в знак дружбы. Знаете, кто такие юдзё?
        Студент кивнул, и лицо приобрело несколько ошалелое выражение.
        Вызвав такси, Толуман перекинул автопилоту адрес и попросил поездить по городу, чтобы прибыть на место ровно к шести. Прямо как японский бизнесмен, о которых рассказывали на лекциях по экономике: весь день работает, вечером отдыхает у гейши, и только на ночь возвращается к жене. Хотя сохранились ли такие обычаи в Японском автономном районе? Как пишут, и там гейш осталось мало.
        В числе прочих достопримечательностей поглядели монумент Чингисхана. Когда-то его войска завоевали всю Азию, а внук дошел до Москвы. Похоже, Великий Китай восстановил империю Чингисхана, только Российский союз остался как кость в горле.
        Наконец подъехали к японскому кварталу. Странен показался зеленый оазис с небольшими домами у подножия оранжевых и желтых небоскребов. Такси остановилось у причудливых деревянных ворот - створок не было, и только один человек проводил их внимательным взглядом. Хотя наверняка хватало видеокамер.
        Деревянные дома в непривычном стиле, журчит вода, много зелени - наверное есть и знаменитая японская сакура. Прохожих немного, но время еще раннее. Электронный гид подвел к невысокой ограде, выглянула девушка в кимоно, поклонилась и отворила калитку.
        - Входите пожалуйста, госпожа сейчас выйдет, - сказала она по-английски.
        Странно, гейша выходит к гостям на улицу (Толуман успел немного почитать о гейшах)? Еще странность - камень на груди приятно теплый. Его что, и в самом деле ждет любовное свидание?
        Они миновали калитку и оказались на площадке из грубых каменных плит. Одна дорожка из таких же плит поднималась к домику, другая уходила направо. Вокруг зелень, деревца, но вид довольно небрежный - не то, что в ухоженном садике Нейта.
        Из домика вышла женщина в кимоно понаряднее и, подойдя семенящей походкой, склонилась в низком поклоне. Было неловко глядеть на распростертую у ног женщину: темно-каштановые волосы, красивая прическа, цветок левее пробора. Но гейша почти сразу поднялась.
        Толумана слегка шатнуло, как от удара. Нежный овал лица, прохладно-бежевый оттенок кожи (в Ордосе было жарковато), карие с оливковым оттенком глаза и ярко-красные губы - куда эффектнее, чем на фотографиях. Неудивительно, что все время расписано.
        Юкико мило улыбнулась: - Приветствую вас, вы здесь желанные гости.
        Толуман на время потерял дар речи, так что лишь поклонился - хорошо, вспомнил, что достаточно лишь слегка. Студент откровенно пялился.
        Юкико глянула на него и приподняла бровь.
        - Лю Шэнли, - представился тот, чуть запинаясь.
        - Каори проводит вас, Шэнли, - Юкико грациозным жестом поманила девушку от калитки. - Вас ждут в соседнем павильоне, и забудьте о времени и условностях. Вам все позволено.
        Голос мягкий, рождает в груди ощущение теплоты.
        Каори, хихикая, повлекла студента по дорожке, а Юкико пристально разглядывала Толумана. Что тоже как будто странно для гейши.
        Вскоре девушка вернулась и с поклоном открыла дверь домика. Опустилась на колени, разула Толумана, а когда тот вошел, провела каким-то приборчиком от его головы до носков.
        - Нижайше прошу прощения, но отдайте, пожалуйста, ваш телефон и электронный гид… А больше ничего нет.
        Она ловко отсоединила аккумуляторы и положила всё в небольшой сейф.
        - Записывающие устройства не допускаются в домах гейш, - сказала Юкико, входя. - И он полностью защищен от прослушивания, у меня бывают важные гости.
        Стены однотонно-голубоватые, дверей в другие комнаты не видно - наверное, раздвижные перегородки. В углу ваза с цветком, за окном зеленый садик, а потом стена другого дома.
        Каори подвела Толумана к низкой скамеечке перед таким же низким столиком - хорошо, а то думал, что придется сидеть на полу. Юкико грациозно опустилась на пол, слегка откинув подол кимоно. От нее исходил чуть пьянящий и почему-то тревожный аромат… Девушка поставила на столик чайник и чашки.
        - Спасибо, Каори, - тихо сказала Юкико. - Иди к себе.
        Та низко поклонилась и исчезла, а Юкико стала разливать чай. Рукава кимоно приспустились, приоткрыв белые изящные руки. Наверное, так и начинается соблазнение - слегка приоткрыть то, другое… Но Юкико ни разу не коснулась Толумана и не села рядом, как вроде бы полагается гейше - столик из коричневого дерева разделял их.
        Она подождала, пока Толуман пригубит чай, и тоже поднесла чашку к губам. Но тут же поставила.
        - Вы раньше бывали у гейш… господин Толуман?
        - К сожалению, в Колымской автономии их нет, поэтому только читал. И жена бы не поняла.
        - Ну, я ведь не юдзё… Кстати, очень вам благодарна, что не поставили меня в неловкое положение, выбрав сексуальные услуги. Потому что я не смогла бы их оказать.
        Толуман повертел чашку в руках - красивая. Появилось какое-то странное чувство. - Почему? - спросил он.
        - Если вы читали о гейшах, то уже поняли, что я встречаю вас не так, как обычно гейша. И на это есть причина.
        - Какая? - Действительно, странный разговор.
        - Я постаралась увидеть вас как можно скорее, потому что меня поразило ваше письмо. Я знала о Кэти и Ивэне Варламовых, но не подозревала, что у них есть еще брат… А значит, и у меня.
        Толуман едва не выронил чашку.
        - Что?!. Хотя да, - пробормотал он чуть погодя. - Мать рассказывала, что до Колымского края отец побывал в Японии. Выходит, у него здесь был роман?
        Зеленые глаза Юкико потемнели.
        - Это была большая любовь, - сказала она с неудовольствием. - Мать рассказывала, что они даже…
        Она осеклась и плавным движением руки подлила Толуману чая.
        - Впрочем, это лишнее. Если кратко, то мать приставили, чтобы скомпрометировать отца. Она тогда была ученицей гейши, майко, как сейчас Каори. А они полюбили друг друга. Но их безжалостно разлучили… Кстати, непохоже, что вы родной брат Кэти. И мы как будто одногодки. У вашей матери тоже случился роман? - И она лукаво приподняла бровь.
        Толуман вздохнул, все повторяется. Кэти не знала, что у нее есть брат в Колымском крае, а он не знал о сестре в Японии. Ну и папа… Улыбка Юкико располагала к откровенности, и он сказал:
        - Не совсем. Мать фактически вынудила отца взять себя как одьулун, вторую жену. А ее заставила старшая рогна.
        - О! - Юкико удивленно покачала головой. - Так ваша мать рогна?
        - Да. Редкий случай, я знаю. Почему-то было нужно, чтобы я появился на свет. Они пробыли вместе недолго, но у них возникла любовь. Я вижу это по матери. И все же она почти силой отправила отца обратно в Канаду, к его первой жене… Как странно, вы говорите, что и вашу мать он любил. Никогда не думал, что…
        - Это возможно до трех раз, не более, - твердо сказала Юкико. - И разлука должна быть вынужденной… - Она помолчала. - Мою мать звали Сацуки. Их разлучили в снежный вечер на террасе Киёмидзу-дэра в Киото. Поэтому мать и назвала меня Юкико - «снежная». Отца преследовали цзин. Если бы они появились десятью минутами раньше, меня не было бы на свете.
        Она вздохнула и умолкла, склонив голову. Золотой луч заката упал на ее волосы. У Кэти они светлее, наверное мать Юкико была темноволосой. Ну да, это же та гейша на фотографиях!..
        У Толумана перехватило дыхание, настолько Юкико была красива. И при этом вынуждена продавать себя… Он прокашлялся.
        - А что произошло с Сацуки? Она жива?
        - Умерла. - Лицо Юкико застыло как маска. - Она всё ждала его, а порой надеялась приехать сама. Но у вас не принято ходить к гейше, имея жену. Когда узнала, что он погиб, то спрыгнула с террасы Киёмидзу-дэра, хотя оттуда не положено прыгать одной. Меня воспитали в доме гейш в Киото, там еще осталось несколько.
        Она снова помолчала и, взяв веер, как-то по-особому качнула им.
        - Вы написали, что хотите поговорить о моей сестре, Кэти. Жаль, что я не встречала ее. Что с ней?
        Что ж, с ним были откровенны. Он ответит тем же.
        - У нее почти такие же волосы, как у вас, - сказал Толуман. - И зеленые глаза, хотя ваши темнее и красивее. Она богатая женщина. Но ее, как и меня, преследует некто. И одна ниточка ведет сюда, в Ордос…
        Стараясь быть кратким, он рассказал о покушениях на Кэти. Юкико внимательно слушала, иногда покачивая веером.
        - Мне нужно уяснить несколько моментов, - наконец сказала она. Голос по-прежнему мягкий, но теплота исчезла. - С самого начала. Вы явно знаете больше, чем я. Кто все-таки убил отца? Мать говорила, что это было какое-то коммерческое соперничество.
        - Ложь, - ответил Толуман. - Официальная версия, чтобы не вести тщательного расследования. Надежный человек сообщил мне, что согласно информации из Канадской службы разведки и безопасности, диверсию устроили цзин.
        - Насколько надежный?
        - Это Нейт, тогдашний начальник службы безопасности «Trans-Zone». Он последний видел отца живым. И еще он сказал, что разрешение на такую операцию мог дать только глава их ордена.
        - Патриарх Темной луны, - без выражения сказала Юкико. - Дайте подумать… Да, сейчас все тот же. Они живут долго, заботятся о своем драгоценном здоровье. Очень вам благодарна, - она слегка поклонилась, - наконец-то мне все стало ясно. Теперь второй случай… Тот андроид, что ударил Кэти кинжалом, она похожа на меня?
        Толуман задумался. - Не так уж внимательно проглядывал запись, но да, похожа. И имя такое же.
        - Я давала согласие на копирование своего облика, - с неудовольствием сказала Юкико. - Это отчисления с каждого проданного экземпляра, а нам, гейшам, надо выживать. Но какая низость! Какое извращенное коварство - организовать убийство Кэти двойником ее же сестры!
        Ее глаза стали темно-зелеными, таким бывает небо перед грозой.
        - Мне это не приходило в голову, - ошеломленно сказал Толуман. - Думал, что андроид просто копия одной из гейш.
        - Я предполагаю, кто это устроил, - тень легла на нежное лицо Юкико, или то были сумерки? - Всё сходится к одному.
        Она помолчала, сидя как фарфоровая статуэтка в сгущающемся сумраке.
        - Вы женаты?
        - Да. У меня необычная жена, из Сада. И у Кэти муж оттуда…
        Он запнулся - Юкико как-то незаметно развязала ему язык. Она тихонько рассмеялась:
        - Будьте осторожнее с гейшами. Хотя это не важно, за стены этого дома ничто не выйдет. И я знаю о Хёрае, мать рассказывала, что ваш отец видел его свет. Какой вы счастливый! Вот у меня другая судьба.
        А он и вправду счастлив? Постоянные проблемы, опасность за опасностью. Хоть и разбогател, но так и не почувствовал этого… Как-то неожиданно женился на Элизе, увидел Сад, и теперь у него растет прелестная дочь. Пожалуй, все-таки счастлив. И стало жаль такую красивую и такую одинокую Юкико.
        Она виднелась как смутная белизна во мраке. Потом в садике за окном зажглись фонари, и лицо Юкико холодновато озарилось. Словно про себя, она проговорила:
        - Мать сказала: если ты выйдешь замуж и у тебя будут дети, то забудь. Если же нет… ты свободна. А я не замужем, и у меня нет детей.
        Она помолчала и произнесла речитативом:
        «Этот мир земной -
        Отраженное в зеркале
        Марево теней
        Есть, но не скажешь, что есть.
        Нет, но не скажешь, что нет»[19 - Минамото Санэтомо 1192 - 1219 гг.]
        - Почему вы печальны, Юкико? - удивился Толуман. - Вы так красивы.
        - И правда, - вздохнула Юкико, - зачем печалиться? Скоро расставаться, а вы даже не видели, как танцует гейша…
        Раздалась музыкальная трель, и Юкико вынула из складок кимоно телефон.
        - Тоже нарушение этикета, - слегка улыбнулась она, поднося к уху.
        Послушала немного и положила обратно. - Это моя подруга, юдзё. Вам не обязательно знать ее имя. Ваш спутник утомился и заснул, а она осмотрела его одежду. У него парализатор во внутреннем левом кармане пиджака, так что он не простой студент.
        Толуман хмыкнул: - Может и студент, только какого-нибудь сыскного факультета. Сейчас на летней практике. Впрочем, я так и подозревал. Если это цзин, то работают топорно.
        - От ласк юдзё легко потерять голову. А вас, наверное, пока только изучают. Но в любой момент могут взяться всерьез.
        Лицо Юкико было белым, как мел, волосы темны, а в глазах горели недобрые зеленые огоньки. Вдруг она еле слышно прошептала: - Пусть будет так.
        - Что? - переспросил Толуман.
        - Я станцую для вас, - сказала Юкико. - Но прежде, чем позову Каори… Толуман, завтра же вы должны покинуть Ордос. Может, это не так срочно, но лучше не рисковать. Как-нибудь избавьтесь от своего студента и бегите.
        - А как же мое расследование? Я хочу найти ту фирму, что программирует андроидов…
        - Пока забудьте об этом. Ведь ваша мать рогна?
        Толуман удивился. - Да.
        - Тогда все узнаете через нее. И довольно слов.
        Она повела рукой, и над полом мягко зажглись светильники. Потом громко позвонила в колокольчик. Вскоре появилась Каори с каким-то музыкальным инструментом, раздвинула вдоль стены ширму с изображением цветущей вишни и присела в углу.
        Раздались необычные, тревожные аккорды. Юкико встала и опустилась на пол перед ширмой, затем низко поклонилась. Каори запела по-японски - голос звучал отрешенно, и его сопровождали звенящие удары струн.
        Юкико медленно встала, в правой руке появился веер. Она направила его на Толумана и подняла левую руку. Рукав кимоно приспустился - Юкико то ли призывала, то ли отталкивала от себя. Веер раскрылся, став похожим на многоцветную бабочку. Юкико помахивала им, плавно поворачиваясь и сама походя на порхающую бабочку. Повернулась спиной, вызвав щемящее чувство потери, а когда повернулась обратно, в руках было уже два веера. Снова плавные взмахи, еще больше сходства с бабочкой, только иногда замирающей на лету. Юкико то приближалась к Толуману, то отступала обратно, разговаривая с ним непонятным языком вееров. Снова встала на колени, без выражения глядя вперед, а потом заиграла веерами и медленно поднялась, продолжая самозабвенно играть, но поворачиваясь уже быстрее. Опять замедлилась, плавные повороты и загадочные взмахи веерами… Вдруг сложила их, присела и склонилась до пола, а Каори с последним звенящим ударом положила музыкальный инструмент.
        Необычный танец настолько заворожил, что выступили слезы. Толуман смахнул их и зааплодировал.
        - Здорово! - хрипло сказал он.
        Юкико застенчиво улыбнулась: - Спасибо. Я рада, что вам понравилось. Здесь на так уж ценят классический японский танец. Но нам надо прощаться, хотя я даже не успела вас угостить.
        Теперь понятно, почему время Юкико надолго расписано. Толуман с сожалением поднялся и сделал шаг к двери. Что ему делать: поцеловать сестру на прощание?
        А Юкико сказала:
        - Денег я с вас не возьму. Заплатите только юдзё.
        Каори с поклоном подала Толуману его гаджеты и карточку с номером. Он перевел на него подсказанную сумму (гораздо меньшую, чем полагалось бы Юкико), и вышел на слабо освещенную площадку возле дома. Похолодало. Юкико подступила совсем близко, теплое дыхание касалось его лица.
        - Гейши прощаются не так, но все же…
        Лицо Юкико приблизилось еще больше, мягкие губы коснулись губ Толумана, а следом ее язык нежно раздвинул их и… все тело пронизала дрожь от быстрых сладостных прикосновений. Юкико со смешком отпрянула:
        - Вот так целуют гейши. И не только так. Напоследок я все-таки похулиганила.
        Толуман с трудом пришел в себя: - Послушайте, Юкико. Бросайте все это и переезжайте к нам. Откроете школу гейш, от желающих отбоя не будет. Если у вас долги, я все оплачу.
        Глаза Юкико заблестели: - Спасибо. Я помечтаю об этом… А вот и они.
        На тропинке появилась парочка - студент с девушкой. Лицо у того было… обалделое, иначе не скажешь. Девушка церемонно поклонилась и исчезла, а Юкико вздохнула:
        - Ну, вот и всё. Прощайте.
        Она низко поклонилась, как при встрече и, не поднимая лица, попятилась обратно в домик. Кукольная гейша в кукольном домике, на окраине огромной столицы. Его сестра…
        Обратно ехали молча: перед глазами стояла прекрасная и грустная Юкико, а «студент» бессмысленно глядел в пространство, то и дело расплываясь в улыбке. Да, надо с ним что-то делать.
        Из любопытства Толуман проводил его в номер («студент» остановился в той же гостинице). Подземный этаж, а «номер» что-то вроде длинного ящика, куда надо забираться на четвереньках. По сравнению с ним Толуман роскошествовал: комнатка два на три метра и туалет, как в самолете.
        Мысль о самолете навела на другую: как выбраться из Ордоса? Почему-то не возникло сомнений, что надо доверять Юкико. Хотя все так странно… Раньше хотел вернуться по АЯМ, из Ордоса до Якутска два раза в неделю ходил пассажирский экспресс. Пусть не пятьсот, но двести километров в час он делал - это пятнадцать часов пути. Было бы любопытно проехать по дороге, которую они надеялись продлить до Аляски.
        Но теперь это придется отставить, вряд ли его легко выпустят. Если даже «студент» и в самом деле пока лишь студент, применить парализатор он сумеет. Очнешься в камере, и тебя начнут знакомить с утонченными китайскими пытками. Мать рассказывала о приключениях отца, хотя про Сацуки он, похоже, умолчал. Что цзин будет интересовать?.. Ну, хотя бы информация о Саде - пускай Толуман мало знает, но им-то это неизвестно. Недаром Матвей не пускался в подробности, а вот о чем иногда проговаривалась Элиза, очень может заинтересовать.
        Матвей!.. Хоть и не хочется просить о помощи, но стоит ли рисковать, выбираясь в одиночку? У того хитроумный глайдер, проследить его невозможно. Это они с Элизой попались по глупости. Только как связаться, за каждым шагом явно следят?..
        Первое. По примеру Юкико использовать переписку: голос легко подслушают, наверняка где-то спрятаны микрофоны.
        Второе. Чтобы текст не подсмотрели видеокамеры, спрятаться под одеяло, все равно пора спать.
        Третье. Надеяться на изощренную технику Матвея: тот как-то обмолвился, что использует протокол неких даймонов, которому земная связь и в подметки не годится. Его разговоры, даже входящие, как бы отсутствуют в электронном пространстве.
        Так что принял душ, еле уместившись в крохотной кабинке, забрался под одеяло и набрал номер. Телефон все время был в нагрудном кармане, вряд ли успели чего-нибудь встроить.
        Когда Матвей ответил, сразу перешел на почтовый формат.
        «Матвей, можешь забрать меня из Ордоса в Китае? Я кое с кем встретился, и мне опасно выбираться обычным путем. Отвечай тоже письмом».
        Вскоре пришел ответ: «Привет, Толуман. Подожди немного, я наведу справки».
        Чуть погодя: «Да, в окрестностях есть точка перехода. Это в ста километрах к юго-западу от Ордоса, в районе солончаковых озер. Передаю координаты. Когда там будешь?».
        Толуман думал недолго. «Завтра от десяти утра до полудня, точное время сообщу позже. Когда прибудешь, оставайся в режиме невидимости и позвони, но не ожидай ответа, мне хватит вибровызова».
        Может, и доставляет Матвею неудобства, но ничего не поделаешь. Машину на завтра пока не будет заказывать, чтобы не переполошить цзин. А вот что делать со «студентом», надо обдумать…
        Утром небо было белесое, наверное опять будет жаркий день. Толуман надел костюм, а вот вещи придется оставить. Завтракая в кафе, включил электронный гид. На карте окрестностей Ордоса нашел нужные координаты. Место оказалось у одного из озер - ну что же, хочет поглядеть на здешние пейзажи. Начал было заказывать машину, и тут появился Лю Шэнли. Вспомнив, как обращалась к нему Юкико (легкая тоска сжала сердце), сказал:
        - Шэнли, мне осточертел город, я предпочитаю открытые пространства. Хочу взглянуть на окрестности. Гид показывает, что здесь есть барханы, степи, соляные озера. Никогда этого не видал, так что давайте съездим. А потом опять за дела.
        Тот равнодушно согласился и взялся за плотный завтрак. Толуман вернулся к заказу и сказал: - Тур по окрестностям в радиусе ста километров, глайдер с возможностью ручного управления.
        Местный ИИ прекрасно понял английский и лишь предупредил, что полеты в районе Ордоса запрещены, поэтому у глайдера будет только наземный режим. Обещал машину через десять минут. «Студент» к разговору интереса не проявил, скорее всего был экипирован пресловутым «всевидящим глазом».
        Из кафе Толуман забежал в туалет и отправил короткое послание Матвею. Когда вышли на парковку, телефон пискнул, и у одного из глайдеров поднялись дверцы. Сели. Толуман попросил вывести на дисплей карту и ткнул пальцем в нужное место. - Сначала сюда, по дороге можно в автоматическом режиме. - Глянул на «студента»: - Интересно, в этом озере рыба водится?
        - Вряд ли, - тот зевнул. - Все соленые. А если хотите искупаться, то в Ордосе есть искусственные водоемы.
        Будем надеяться, ничего не заподозрил. В конце концов, Толуман удаляется от российской границы, а не наоборот.
        Поехали. Бесконечные транспортные развязки, а за городом степь и глинистые овраги. Скучноватый пейзаж, но Толуман изображал интерес, а Шэнли откровенно зевал. Что тоже к лучшему.
        Миновали несколько городков, местность стала пустыннее, и наконец глайдер опустился на обочину.
        - Запрошенное место в тысяче девятистах метрах к юго-западу. Конец автоматического режима. Можно ваши права?
        Толуман приложил свою карточку к сканеру, и после паузы (с одной стороны, права не китайские, а с другой - действует соглашение о взаимном признании документов) перед водительским креслом выдвинулся штурвал. Толуман поднял глайдер и повел к указанной точке.
        Даже сквозь свист турбин было слышно, как шуршит пластиковая юбка глайдера по жухлой траве, не привык к такому звуку на Колыме.
        Озеро оказалось небольшим, с травянистыми берегами и рыжими холмами вокруг - тоже скучный пейзаж. Один холм имел вид срезанной пирамиды, словно был рукотворным. Толуман вышел и огляделся: а место не совсем обыкновенное, в ушах слегка звенит. Похоже на то, что испытал во время первого прибытия в Сад…
        Но тут завибрировал телефон - значит, Матвей на месте. Шэнли безразлично оглядывался, тоже выйдя из глайдера.
        Пора!..
        - Смотрите, это не цапли? - Толуман показал направо, где по мелкой воде шагали какие-то длинноногие птицы.
        «Студент» повернул голову, и этот момент Толуман почти без размаха, но сильно ударил его ребром ладони по левой стороне шеи. Шэнли замычал, и с выпученными глазами стал оседать на землю…
        После женитьбы Толуман стал посещать курсы рукопашного боя, вдруг придется защищать Элизу. Инструктор, приверженец школы некоего Тараса, жившего еще в прошлом веке, говорил: «Если нет оружия, то в бою надо не искать нервные точки противника, а наносить удары по более обширным участкам тела, и делать это ребром ладони или кулаком. Например, по боковой поверхности шеи проходят сонная артерия и блуждающий нерв. Даже при слабом ударе туда человек чувствует острую боль и наступает дезориентация, а при более сильном ударе упадет на землю…».
        «Студент» такого явно не ожидал - Толуман сделал все, чтобы усыпить его бдительность. Для жизни такой удар не опасен и Шэнли скоро придет в себя, так что Толуман сунул руку ему за пазуху и нащупал парализатор.
        - Извини студент, - сказал он, нажимая спуск. - У меня семья, и меня ждут.
        Сверкнула голубая искра, и тело Шэнли дернулось. Ничего, через час-другой придет в себя. Поболит голова, да и нагоняя не избежать - этот зачет студент явно провалил. Толуман вынул телефон и сказал:
        - Появляйся.
        Воздух в двухстах метрах справа замерцал и возник серый глайдер. Цапли с шумом поднялись в воздух. Дверца откинулась, но Матвей не выходил, указывая на что-то за спиной Толумана. Он оглянулся…
        Две точки приближались над степью, быстро вырастая в силуэты глайдеров. Выходит, за ним следили тщательнее, чем думал - глайдеры явно сопровождали поодаль, а теперь включили форсаж.
        Несмотря на жару, тело пронизал озноб - наверное, от ставшего ледяным камня на груди. Толуман кинул парализатор на тело Шэнли и побежал к глайдеру Матвея, а тот повел машину навстречу. Толуман ввалился на ходу, и дверь тут же опустилась.
        - Наверняка у них оружие дальнего боя, - выдохнул он. - Скорее к точке перехода.
        Матвей покачал головой, сохраняя невозмутимость.
        - Не успеем, - сказал он, и тут же вокруг глайдера заструилось слабое мерцание.
        У атакующих глайдеров понизу корпусов сверкнули синие разряды. Легкий толчок и… ничего. Зато одна из машин вдруг встала на дыбы, вспорола кормой землю и упала на бок, тут же скрытая рыжими клубами пыли. Другая сильно закачалась, но приземлилась не так резко.
        - Режим «зеркало», - сообщил Матвей. - Им достался их же заряд, а электронику вырубило. Хорошо еще, не разбились.
        Толуман перевел дух: - Давай убираться отсюда.
        - Да уж, - согласился Матвей. - К тебе кто-то проявляет нездоровый интерес. Узнал что-нибудь?
        - Это при Кэти. Касается прежде всего ее.
        Глайдер взмыл над озером и направился к холму со срезанной вершиной. Потемнело, а внизу стала закручиваться уже знакомая белесая спираль.
        - И так можно войти или выйти в любом месте? - спросил Толуман.
        - Нет, конечно. Базовая конфигурация охватывает Землю в форме октаэдра, но точки перехода распределены по ней… в общем, это сложно. Часто они отмечены какими-нибудь сооружениями, древние хорошо чувствовали места силы.
        Ощущение падения, а затем их окутывает серая пелена. Перебои сердца, тоска сдавливает грудь.
        - Серая зона? - удивляется Матвей. - Мы вроде без посторонних.
        Глайдер покачивается на опорах - автопилот совершил посадку. Медленно светает. Матвей оглядывается. - Ни хрена себе, - говорит он.
        Глайдер стоит на голом каменистом берегу, впереди простирается маслянистая гладь озера. Не особенно большого, на другой стороне тоже холмы и тоже ни признака растительности. Серое небо пересекает пульсирующая золотая арка, по горизонту выступают лиловатые зубцы гор… а ведь знакомых.
        - Мы недалеко от Индигирки, - голос Толумана немного осип. - На берегу озера, над которым ты совершаешь переход. Только ни мха, ни травинки, растительности вообще нет.
        - Аргос, где мы? - спрашивает Матвей. И после молчания качает головой. - Ну и ну, информация заблокирована.
        Какое-то движение справа. Толуман поворачивается… эх, «Сайги» нет!
        К ним приближалась долговязая фигура в белом. Когда подошла к глайдеру, Толуман забыл дышать. Не человек! В полтора раза выше него, а в лице некая чуждость, хотя черты вроде обыкновенные. Матвей поднял дверцу.
        - Здравствуйте, Румата, - вежливо сказал он, а Толуман опомнился и задышал снова. Слава богу, знаком Матвею.
        - Здравствуйте, - ответил тот и поглядел на Толумана. Глаза, как розоватые льдинки.
        - Толуман, - представил его Матвей. - Муж Элизы.
        - Весьма приятно, - холодно сказал Румата, хотя приятных чувств, похоже, не испытывал. Есть ли у него чувства вообще?
        Он сел на валун рядом с глайдером, однако голова все равно возвышалась над машиной. Толуман поежился: в кабину задувал холодный ветер, это вам не жаркая пустыня близ Ордоса. Но Румата, похоже, не испытывал неудобств.
        - Я вас задержал, - начал он размеренным голосом, - чтобы лучше уяснить ваши намерения. И сопоставить возможную пользу с негативными последствиями ваших действий. Я обеспокоен последними из них.
        - Применение режима «зеркало»? - спросил Матвей. - Думаю, никто не погиб. А без этого нас захватили бы в плен.
        - Тебе не обязательно было появляться там, пускай твой родственник выпутывался бы самостоятельно. А теперь о наших технологиях могут узнать больше.
        Обидно сквозящее в голосе пренебрежение… А ведь русский язык визитер знает хорошо.
        - Вряд ли люди в глайдерах что-то запомнили, - спокойно сказал Матвей. - Кратковременная память стирается от разряда парализатора. И записи электронных устройств тоже.
        - А если за вами наблюдали с летательного аппарата? Я не собираюсь это проверять, надеюсь, что главное ты понял. О даймонах и Саде люди должны знать, как можно меньше. Так вышло, что ты с сестрой родились и получили воспитание в Саду, но вы слишком активно вмешиваетесь в дела земного мира.
        Толуман наконец не стерпел холодного поучающего тона:
        - Не согласен. Даже смутное осознание Сада или Хёрая, как называют его в Японии, вдохновляет и влечет ввысь. Если вас как-то заботят судьбы нашего мира, вы должны учесть это.
        Румата пристально и уже не так холодно поглядел на Толумана.
        - Это интересная мысль, - сказал он. - Как-то не приходило в голову, хотя мы, конечно, не люди. Надо будет просчитать.
        - И учтите, - вступил Матвей. - Я случайно оказался замешан в эту историю. Но теперь мне дорога Кэти и ее планы. Наверное, еще девочкой она прониклась мечтой отца о Великой северной магистрали - от Канады через всю Россию. Если она погибнет, то я выйду из игры. Останется один Толуман и неизвестно, хватит ли у него сил. Магистраль все равно будет построена, но она облегчит проникновение Китая в Северную Америку, даст ему доступ к огромным природным богатствам Сибири, станет осью, вокруг которой станет ускоренно формироваться мировое тоталитарное государство. Помнится, Владычица Сада мечтала о другом мире, где… - Матвей вдруг замолчал.
        Румата пристально смотрел на него, и через некоторое время кивнул.
        - Да, о некоторых вещах пока рано говорить. Я ценю твою осторожность. И искренность тоже.
        Он поглядел на Толумана: - Странно. Я только что снова прикинул вероятности. Вероятность того, что магистраль все-таки будет построена и возникнет свободная Северная федерация, впервые превысила пятьдесят процентов. Сейчас она достигла шестидесяти. Вы сделали что-то важное в Ордосе.
        Толуман удивился: - Вроде ничего. Просто личная встреча.
        Румата встал со своего булыжника - долговязая фигура в белом среди голых камней.
        - Мы продолжим сотрудничество. Извините за доставленное неудобство.
        Снова стало темнеть. Серая пелена, ощущение тоски, наконец опять брезжит свет. Глайдер стоит на зеленом мшистом берегу, волны хлопают о камни, а вокруг золотой осенний пейзаж Индигирки.
        - Где же мы побывали? - устало сказал Матвей. - Я привык к Румате, но и меня порой пробирает дрожь. А Элиза его на дух не переносит.
        - Кто он? - спросил Толуман, тоже еле сдерживая стук зубов.
        - Даймон, - хмуро сообщил Матвей. - Древняя цивилизация, могущественная, чуждая. Хотя не настолько, как некоторые, даже имя взял из какой-то земной книжки… Но хватит о них. Куда нам?
        - В Усть-Неру, она недалеко.
        Кэти наверное оповестили с пункта охраны, так как она встретила их уже в дверях.
        - Где тебя носило? - гневно спросила она Матвея, и бросилось в глаза сходство с Юкико: светло-зеленые глаза потемнели, став почти как у той. - Обещал всего на несколько часов, а пропадал два дня.
        Два дня? Толуман покосился на часы: и вправду, он оставил Ордос два дня назад. Бедная Элиза, наверное тоже беспокоится.
        - Извини, дорогая, - сказал Матвей и глянул на Толумана. - Это тот мир, где один камень. Похоже, время там течет быстрее, чем где-либо. Так сказать, тонкий намек со стороны Руматы. Представляешь, если бы он задержал нас там на день?
        - Какой мир? - буркнула Кэти. - И вообще, рассказывайте. Сначала ты, Толуман.
        Дескать с тобой, Матвей, я потом разберусь. Толуман улыбнулся, сел поудобнее и начал говорить. Когда рассказывал о Прескотте, Кэти поморщилась:
        - Он прислал свои предложения, в принципе приемлемо. Ты уверен, что больше не будет мешать?
        - Я ни в чем не уверен, - вздохнул Толуман. - Я повидал еще Нейта, но тот ничего нового не сообщил. Мы и так были уверены, что это цзин. А в Ордосе я ничего не узнал, город пришлось срочно покинуть.
        Он глянул на Кэти, вот она удивится.
        - Тот андроид у Ивэна был скопирован с настоящей Юкико, гейши в Ордосе. Я ее навестил.
        Кэти усмехнулась: - Ходишь по гейшам? Ну, Элиза тебе устроит.
        - Вряд ли. Разве что удивится, но еще сильнее удивишься ты. Помнишь, отца на некоторое время задержали в Японии. Оказывается, у него там случился… случилась любовная история.
        - ЧТО? - Кэти села прямо и вдруг рассмеялась. - И там тоже? Ой, не могу…
        Задыхаясь от смеха, она перебралась из кресла на диван, уткнулась лицом в подушку и продолжила истерически хохотать.
        - Что с ней? - удивился Толуман, но Матвей только покачал головой.
        Наконец Кэти немного успокоилась и вытерла платочком глаза.
        - Мальчики, я может быть потом объясню… - Она снова прыснула и поднялась. - Извините, все лицо тушью вымазала.
        Ушла в туалет, а когда вернулась, Толуман продолжил рассказ.
        - Странный у вас был разговор, - задумчиво сказала Кэти. Она успокоилась и внимательно слушала. - А особенно его окончание. Говоришь, она красивая, эта наша новоявленная сестра?
        - Очень, - кивнул Толуман. - В чем-то похожа на тебя, и причина понятна. Но эффектнее и, похоже, одна из самых популярных гейш в Ордосе.
        - У меня нет времени следить за внешностью, - обиженно сказала Кэти. - Сижу за компьютером, да еще вы пропали. - Она повернулась к Матвею: - Что это за мир, о котором ты упоминал?
        Тот не стал вдаваться в подробности, сказал не больше того, что узнал Толуман. И его можно понять, с Руматой надо быть осторожнее.
        - А я как-то слышала про сорок процентов вероятности, - задумчиво сказала Кэти. Матвей глянул удивленно, а Кэти продолжала: - Да, что-то произошло. И знаешь, Толуман, когда ты рассказывал о прощании с Юкико, мне почему-то стало тревожно…
        Толуман вернулся к Элизе, с головой погрузился в работу, но и у него нарастала необъяснимая тревога. К вечеру третьего дня ему позвонила мать, что делала крайне редко.
        - Сегодня будешь ночевать у меня (на несколько дней она перебралась в свою юрту). Прилетай прямо сейчас. Я потом объясню.
        Любимое «потом объясню». Пришлось звонить Элизе, чтобы не ждала его, и вылетать. Темные облака стлались над горами, собирался дождь. Первые капли упали, когда Толуман выходил из глайдера, лиственницы зашумели над головой.
        Мать сидела у камина и лишь слегка кивнула.
        - Поужинаешь после, а сейчас ложись в свою постель. Старшая рогна предупредила, что пошлет тебе особый сон.
        Вспомнились слова Юкико о матери: «все узнаете через нее», и стало тревожно. Толуман разделся и лег, накрывшись оленей шкурой. Спать совершенно не хотелось.
        Он уснул мгновенно…
        И увидел с высоты исполинский город. «Ордос», - сказал бесстрастный женский голос (кто-то незримый сопровождал его). Окна небоскребов угрюмо краснеют в свете заката. Одно здание стоит в стороне как черный монолит, словно его стены без следа поглощают свет уходящего за горизонт солнца.
        «Штаб-квартира Ордена Темной луны, - сообщает тот же голос. - Обитель цзин».
        Здание стремительно приближается. Крыша не преграда, он проваливается сквозь нее на пару этажей. Красновато освещенное помещение, свет заката сочится сквозь высокие окна. Большая кровать в центре, какие-то приспособления вдоль стен…
        Толуман смущенно отводит глаза: с кровати медленно встает совершенно нагая Юкико. «Смотри!» - безжалостно говорит голос, и Толуман глядит снова. Теперь видно, что на кровати лежит мужчина, тоже голый, руки привязаны к изголовью, а ноги к изножью кровати. Бородка клинышком, один глаз мертвый… Да это же сам Патриарх Темной луны!
        Ну да, почему бы не провести приятно время с одной из красивейших гейш Ордоса? И наверное, одной из самых искусных. Только для главы цзин приятно несколько иное, чем для нормальных людей: Юкико чуть поворачивается, и на нежной спине видны свежие рубцы. А теперь, похоже, сам патриарх получает свою долю мазохистских наслаждений.
        Юкико накидывает халатик и завязывает пояс.
        - Ты получил свои удовольствия, Темный. - Она говорит по-китайски, но тот же бесплотный голос переводит ее слова. - Однако пора их получить и мне.
        Молниеносным и одновременно элегантным движением она достает что-то и залепляет патриарху рот. Скотч!
        - Уж извини, но иначе ты можешь приказать своему стражу или издавать недостойные звуки, которые омрачат мое торжество.
        Другим молниеносным движением она хватает лежащий у кровати посох и отламывает навершие. Странно, посох начинает извиваться как змея, и Юкико отбрасывает его и отломанную голову в сторону.
        Привязанный мужчина отчаянно оглядывается, а на лице Юкико милая улыбка.
        - Ты ведь знаешь, что твоя резиденция абсолютно изолирована. Незачем сотрудникам подглядывать за бесстыдствами старика. А если надеялся на своего тайного стража, то, как видишь, я отключила его. Это мужской секрет, а гейшам нетрудно выведать секреты у мужчин.
        Она поднимает руки и вынимает из сложной прически гребень.
        - Раньше гейши прятали в волосах маленькие кинжалы, на случай если что-то пойдет не так. Мне придется обойтись гребнем, но он из первосортной стали и сверху заточен как бритва. С чего мы начнем?.. Ах да, мне нужен свет. Свет!
        Загораются светильники по углам, создавая мягкое рассеянное освещение. Юкико смотрит на мужчину - ее лицо белое, а глаза под изящными дугами бровей кажутся зеленоватыми льдинками.
        - Вдруг ты, как твои любимые ямабуси, можешь сконцентрировать энергию ци и одним рывком порвать путы. Сомневаюсь в этом, но лучше не рисковать. Ты не сможешь сделать это без сухожилий, а они тебе больше не нужны.
        Она наклоняется и оборотной стороной гребня перерезает сухожилия сначала под коленями, а потом на сгибе рук. Слышен тошнотворный хруст, простыня окрашивается кровью, а лежащий издает утробное рычание. Снова Толуман пытается отвернуться, и снова слышит неумолимое: «Смотри!»
        - А теперь приступим к основной части, - спокойно говорит Юкико. Она снова поднимает руки к волосам, те волной спадают на спину, а в руках Юкико оказываются две длинные шпильки.
        - Ты знаешь, - говорит она. - Меня особенно возмутило, как ты хотел убить Кэти. Ты прознал, что она моя сестра, и решил зарезать ее руками моей же копии. Тебя наверное это забавляло и доставляло прямо сексуальное наслаждение. Но ты заигрался, патриарх. Ты недооценил, на что способны те, в ком обитает дух Ямато. Насладись же и этим!
        Одной рукой она оттягивает яички мужчины, а другой глубоко вонзает в одно из них шпильку. Снова отчаянное дергание и нутряной рык. Юкико повторяет то же с другим яичком.
        - А теперь посмотрим, что у тебя внутри. - В руке снова гребень. - Наверное, и нутро черное, не как у других людей…
        - Она разделывала его, как разделывают тушу оленя. - Толуман рассказывал о кошмарном сне Кэти и Матвею на следующий день, и его снова трясло. - Меня все время тошнило, но отвернуться было нельзя. Если бы мама не держала руку на моей голове, я наверное сошел бы с ума… Под конец Юкико уже не говорила. Она тяжело дышала и была вся в крови. Напоследок отрезала патриарху гениталии, сорвала пластырь и заткнула их ему в рот. На долю секунды прорвался ужасающий вопль. Я не знаю, умер он в этот момент или чуть позже, когда Юкико перерезала ему горло. Лежавший на кровати уже не походил на человека, но некоторое время она еще трудилась, кромсая внутренние органы - видимо, чтобы никакая хирургия не смогла вернуть патриарха к жизни. Потом взяла подушку, которую раньше откинула в сторону, обмакнула палец в кровь и написала несколько иероглифов. Я скопировал по памяти, - Толуман показал бумажку, - потом переведу. Наконец Юкико встала у окна. Она выглядела как белая фарфоровая кукла, заляпанная кровью, и была совершенно спокойна. Медленно прочла по-японски, мне перевели:
        «Кто строил храм,
        Тот умер.
        Ветер столетий
        Пронзает душу.
        Падаю в мох
        Вместе со снегом»
        Потом распахнула окно. Тут же завыла сирена, но Юкико легким движением вскочила на подоконник. А потом сделала шаг в пустоту…
        - Какая там высота? - глухо спросила Кэти.
        - Около трехсот метров.
        - Ужас, какой ужас, - прошептала Кэти. - Такая милая и красивая Юкико… моя сестра. Выходит, я тоже способна на такое?
        - Вряд ли, - сказал Матвей. Он тоже выглядел потрясенным, но говорил спокойно. - Для этого нужно соответствующее воспитание. В старой Японии девочки из знатных семей носили маленькие кинжалы, чтобы отбиться от насильника или при нужде пронзить собственное сердце.
        - Ужас!.. - повторила Кэти. - Так что она написала кровью?
        Толуман вздохнул: - Первые слова того стихотворения: «Кто строил храм, тот умер». Это «Песнь о храме Тодзи», я не знаю автора.
        - Что ж, она отомстила, - задумчиво сказал Матвей. - И за отца, и за мать…
        - А теперь будут мстить нам, - перебила Кэти. - Им нетрудно прознать, что Толуман встречался с Юкико. Мало у нас было забот!
        - Не будут, - так же спокойно сказал Матвей. - Я в свое время читал о цзин. Они ведут свою родословную от японских ниндзя, хотя это скорее миф. У них своеобразный моральный кодекс. С их точки зрения, Юкико отомстила - изощренно и жестоко, и то, что она покончила с собой, хорошо укладывается в их представления о чести. Думаю, ею будут даже восхищаться. А вот следующий патриарх Темной луны трижды подумает, прежде чем связываться с нами. Это самая ужасная смерть для мужчины, какую можно вообразить.
        - Я тоже думал об этом, - с горечью сказал Толуман. - Это не только месть. Это подарок - тебе, Кэти, и мне тоже. Юкико пожертвовала собой ради нас.
        Кэти содрогнулась: - Почему тебя заставили смотреть на весь этот ужас?
        - Моя встреча с Юкико подтолкнула ее к этому шагу. Логика старшей рогны понятна: «Смотри на то, что ты сделал». Если бы не я, Юкико жила бы спокойно. Может, мы когда-нибудь встретились. Она сожалела, что не видела тебя.
        Кэти заплакала, и Матвей ласково положил ладонь на ее плечо: - Нам надо переходить к делам. Великому Китаю все равно, кто будет строить для них магистраль в Америку. А вот мы начнем заглядывать дальше…
        В своем кабинете Толуман повесил на стену фотографию Юкико - ту, где она навеки застыла с веером на фоне цветущего сада.

* * *
        КЭТИ
        Она была по уши в делах. За год после возвращения Толумана достроили грейдер до рудника, и наконец-то стали завозить тяжелое оборудование для шахты. Прошли устье вертикального ствола, потом от него будут прокладывать горизонтальные штреки к карманам с высокой концентрацией платины. Запустили второй цех обогатительной фабрики. Компания уверенно выходила на одно из первых мест в мире по добыче платины.
        Но рудником больше занимался Толуман, а она с Матвеем моталась по всему протяжению будущей магистрали. Купили турбовинтовой самолет АН-200 новосибирского производства, чтобы при нужде перевозить и грузы, наняли двух пилотов, и с аэродрома Усть-Неры летали то в Якутск, то в сторону Чукотки.
        На Чукотке начали обустройство подхода к Берингову туннелю. Попутно сооружали причал для выгрузки громоздких проходческих комплексов На стройках уже работало больше двадцати тысяч человек, и когда не хватало привлеченного финансирования, Кэти безжалостно тратила доходы от платинового рудника. Матвей оформил долгосрочную визу на Североамериканские Территории, и побывали на Аляске, где «Trans-Zone» строила магистраль от Фэрбанкса к Уэльсу на американской стороне Берингова пролива.
        Еще через год работы развернулись во всю ширь. Вертикальный ствол шахты достиг основного рудного тела, и при круглосуточной добыче платина, а значит и деньги наконец-то потекли рекой. Так же быстро они утекали по десяткам направлений: изыскания, техника, строительство, зарплаты, жилье. Деятельность консорциума приобрела почти государственный размах, к счастью почти везде во главе работ удалось поставить хороших специалистов.
        Магистраль строили одновременно с трех мест. Со стороны Якутска, в то же время возводя мост через Алдан, и с его правого берега, куда оборудование и материалы доставляли по реке. На восточном участке начали прокладывать линию от пункта Озерный севернее Эгвекинота в сторону Уэлена. В Эгвекинот можно было завозить стройматериалы морем, и в будущем по этому участку предполагалась доставка щебня из Берингова туннеля для отсыпки полотна на запад, к Зырянке на Колыме, а потом к Усть-Нере.
        Спасибо мужу, он старался выкроить время, чтобы могли отдохнуть от бесконечных трудов. Посетили театры Новосибирска, полюбовались сумрачным великолепием якутских танцев, побывали на фестивале в Амгуэме, провели пару дней на знаменитой «Fur Rondo» в Анкоридже. Но и тогда постоянно возвращалась мыслями к работе.
        - Надо же, - радостно говорила она Матвею, - потекли китайские денежки. Видно поняли, что нас придется терпеть. В консорциум вошли еще две китайских фирмы. Но контрольный пакет мы никому не отдадим!
        Главным был, конечно, Берингов туннель…
        Не было возможности построить его собственными силами, ориентировочная стоимость достигала восьмидесяти миллиардов долларов. «Занятно, - сказал как-то Матвей. - Цены вернулись примерно на довоенный уровень, да и весь мир тоже. Словно кому-то понадобился зигзаг истории в семьдесят лет, чтобы снять чрезмерную нагрузку на планету».
        Но Кэти было не до философии истории. «Надо сколачивать синдикат, милый. В мире полно денег, и люди не знают, куда их деть».
        «АН-200» для дальних полетов не годился, так что вложились в авиакомпанию «Сиала» («Сибирские авиалинии») и купили на паях «Гольфстрим». Правда, дозвуковой, но взлетная полоса в Магадане большего и не позволяла. Настала очередь полетов в мировые финансовые центры: Торонто, Атланту, Ордос. Китайцы были сдержаны, но несколько фирм из Ордоса заключили контракты.
        «Боятся усиления Российского союза, - сказала вконец измотанная Кэти, отдыхая в отеле на кровати и с отвращением глядя на частокол небоскребов Ордоса. - Но и свой кусок от прибыли упустить не хотят. А вообще, когда замешаны такие деньги, всё больше зависит от политиков».
        Так что кроме визитов в банки и правления крупных компаний, Кэти выступила в комиссиях парламентов Оттавы и Атланты. Дали интервью и для телевидения. Было приятно посмотреть запись: на экране она выглядела уверенно-элегантной, с великолепным изумрудом на груди. Матвей казался растерянным от обрушившейся на него светской жизни.
        «Ничего, - смеялась Кэти. - Ты произвел впечатление искренности, а это главное. Вот в Российском союзе я буду на вторых ролях, у вас по старинке всё решают мужики».
        Интервью и выступления вызвали общественный резонанс: снова возник спрос на сборник писем Варламова - «Меморандум Варламова», а книга Джанет «Наша мечта» опять стала бестселлером.
        «Дело пошло, - сказала Кэти. - Теперь политики не смогут остаться в стороне, а для банков и компаний важны именно политические гарантии».
        В этот раз она отдыхала в своей девичьей комнате в Торонто, и Матвей с любопытством оглядывался.
        «В этой комнате я рисовала для отца путь в волшебную страну, - грустно сказала Кэти. - Потом уехала с ним в Эдмонтон, и с тех пор понеслось… Но пора возвращаться, а то бедный Толуман один замучался».
        После дискуссий с инженерами за основу взяли старый проект Берингова туннеля: он пройдет под островами Диомида, что в принципе давало возможность вести проходку с четырех сторон. К тому же в дальнейшем там предполагалось создать туристический центр: уникальный вид на два материка, и возможность дважды встречать Новый год - между островами проходила линия перемены дат. Длина туннеля с подходами достигала ста километров, и он должен был стать вторым в мире после японо-корейского.
        Все же вопрос о строительства туннеля с островов Диомида оставался открытым. Там не было ни электроснабжения, ни причалов для выгрузки тяжелых грузов. Транспортными вертолетами удалось доставить на Большой Диомид кое-какое оборудование. С его помощью проложили вертикальную шахту, в будущем вентиляционную, а пока от нее пробивали разведочные штольни. Работа шла медленно из-за каких-то сбоев, и решили посетить остров.
        Сначала полетели в Анадырь, где строился новый блок на угольной ТЭЦ. С плавучей АЭС особых проблем не возникло, в будущем году она должна была обогнуть Чукотку и встать на якорь близ Уэлена. Консорциум вложил в ее модернизацию сорок процентов от общей стоимости, и должен был получать электричество с большой скидкой. В Анадыре все шло по графику, и следующим пунктом стал Эгвекинот.
        А ведь повторяет маршрут отца, когда возвращался из Колымского края. «От второй жены к первой», - пришла в голову ехидная мысль.
        Как обычно, в самолет взяли всех, причастных к строительству - тут и геологи, и дорожные мастера, и просто рабочие. К гулу моторов добавился шум разговоров: обсуждали погоду (обычно отвратительную), рыбалку и слухи о появлениях гигантского медведя в глухих горных долинах. Было приятно отвлечься от бесконечных деловых переговоров.
        Несмотря на космы тумана, долетели благополучно. Поселок раскинулся под темными островерхими сопками, на берегу залива. За ними послали служебный глайдер, к сожалению без летного режима. Хотя при такой погоде особо не полетаешь. Поехали в порт осмотреть строящийся новый причал, и сразу пришлось дать нагоняй прорабу за отставание от графика. Оставила Матвея разбираться, а сама попросила водителя ехать в Озерный.
        Дорога грейдерная, вокруг все сумрачнее, в горных долинах расползается туман. В Озерном обычная неразбериха: ангары, желтая дорожная техника, штабеля рельсов (никак не достроят завод по производству железобетонных шпал). Встретили здешний прораб и главный инженер, но сначала решила посмотреть готовый участок магистрали. Здесь сильнее чувствовалась осень, и тундра ярко желтела в солнечных лучах. Но тут же округа скрылась в пелене дождя.
        Когда опять выглянуло солнце, полюбовалась путями - рельсы как серебряные струны уходили в темные невысокие горы. Где-то за ними Берингов пролив, а дальше Аляска, Канада… Опять вспомнилась поездка с отцом на Dark Lakes - видел бы свою дочь на стройке Великой северной.
        Водитель повел глайдер над рельсами: на каменистых участках насыпь из щебня, а на болотистых, где вечная мерзлота, пластиковые сборки. Несколько раз зависали, и Кэти оглядывала стыки. Как они поведут себя во время зимы? С досадой вспоминала незаконченный причал, без него сборок постоянно не хватает, а скоро зима! И надо еще пробивать туннель под горным кряжем для выхода к Уэлену…
        Опять упала свинцовая мгла, беспорядочно полетели снежные хлопья. Где-то там бродят огромные медведи, но эти приключения не для нее - ее проблемы больше связаны с людьми.
        - Поворачивайте обратно, - сказала она.
        На этот раз поговорила с начальниками работ. С прорабом обсудили, что можно сделать в условиях суровой зимы. Главному инженеру напомнила, чтобы проверил состояние деформационных швов после зимних морозов - возможно, в технологию укладки по болотистой местности придется внести изменения. С мимолетным удовольствием отметила, что разговор идет на равных: в строительных делах она к этому времени, по забавному местному выражению, «собаку съела».
        В Эгвекиноте обсудила с Матвеем портовые дела. До следующей навигации ничего особо не сделаешь, но прораба лучше сменить.
        Ночевали не в битком набитой гостинице, а в комфортабельной яранге для важных гостей. Приятно было снова спать на оленьих шкурах. Утром туман развеялся, и смогли улететь в бухту Провидения. Опять в самолет взяли местных, с регулярными рейсами на Чукотке были проблемы. Хоть и неприятно дышать запахом прогорклого жира, но надо поддерживать хорошие отношения - от этого порой зависит жизнь ее людей.
        В бухте Провидения ждал зафрахтованный вертолет, на Большом Диомиде полосы для самолетов не было. Спешно вылетели, пока не испортилась погода. Вертолет больше часа тарахтел вначале над сумрачными берегами, а потом свинцово-серой гладью моря. Глайдеры комфортнее, но летать в них над полярными водами категорически запрещалось, только вертолеты могли унести необходимое спасательное снаряжение.
        Попросила пилотов облететь вокруг острова, хотя те и поглядывали на зловещую темную полосу на востоке. Берега обрывистые, а причал маленький, не развернешься. И Малый Диомид не лучше - заснеженным бугром торчит из моря… Сели у ангаров консорциума, и вертолет поспешно улетел: близилась непогода, и по словам командира могла продлиться недели. Тогда придется выбираться морем.
        И здесь тундра, какие-то руины… - Наверное, бывшая погранзастава, - сказал Матвей.
        Встретили их приветливо, а начальник работ даже угодливо, предложив рыбалку (по острову текла пара речек) и баню. Конечно, отказалась.
        На совещании мало что прояснилось, главный механик жаловался на сбои электроники и отказы электромеханического оборудования. Начальник геологоразведки показался более дельным. Долго, показывая графики, описывал странные сейсмические колебания за последние недели.
        - Походило на близящееся землетрясение, и мы прекращали подземные работы. Но потом все успокаивалось. На эхо дальних землетрясений непохоже: колебания регистрировались в стороне Малого Диомида, а на восточном крыле Тихоокеанской вулканической дуги никаких землетрясений не было…
        В конце концов, все надоело. Она сказала:
        - Давайте спустимся и посмотрим на месте. Побываю под Беринговым проливом.
        Не раз спускалась в их рудник, так что покачивающаяся клеть показалась привычной. В свете налобных фонарей вверх уплывали каменные стены, несмотря на теплые куртки было промозгло. От площадки внизу вели две штольни - одна в сторону Чукотки, другая к острову Малый Диомид. К ее удивлению, крепей не было. Геолог пожал плечами:
        - Очень прочные базальтовые породы. Идеальны для щебня на полотно трассы. Вот только сейсмическая обстановка тревожит.
        Кэти передернула плечами: - Могут быть проблемы с проходкой туннеля?
        - Прокладывать можно. Японцы строили в более сложных сейсмических условиях. Но не пришлось бы повысить класс сейсмостойкости?
        Лучше не надо, и так очень дорого. Но это потом. Она вздохнула:
        - Пройдусь-ка я в сторону Малого Диомида. Это ведь уже Североамериканские Территории? Забавно пересекать границу под землей.
        - Ну, так далеко штольня не тянется, - возразил геолог, но Кэти уже вошла в штольню. Как будто ветерок подул навстречу, хотя впереди тупик. Матвей последовал, а геолог остался у пульта, куда сходились провода из обеих штолен. - Опять колебания электрического сопротивления, - пробормотал он…
        Холодно, сыро, смотреть в общем не на что. В их руднике можно хоть высматривать платиновые самородки, хотя обычно их уже не бывает: за каждый выплачивается премия. Прошла метров двести и уперлась в тупик. Видимо, провели анализы горных пород и дальше пробивать не стали. Странно, холодный ветер усилился. Подошел Матвей.
        - Ветер ниоткуда, - его голос прозвучал глухо в подземном безмолвии.
        - Давай возвращаться, - сказала Кэти. - Здесь…
        Она не успела закончить. Тяжкий гул раздался сзади, их качнуло воздушной волной, а уши заложило. Она в панике схватилась за Матвея. - Опять?.. - вырвалось у нее.
        Снова безмолвие, но ветер прекратился. Почти побежали назад.
        Штольню от пола до низкого потолка перекрыла каменная стена. Пахло горелым.
        Кэти чуть не расплакалась.
        - Очень прочные базальтовые породы… - в ней смешались горечь и отчаяние. - Сколько раз еще меня будут убивать? А вы уверяли, что с этим покончено.
        Матвей поднял руку со своим устройством: - Аргос, санирование в этом направлении.
        Через полминуты опустил руку: - Каменная толща тянется на двадцать метров, дальше штольня не повреждена. Не похоже на взрыв.
        Она схватилась было за телефон - «связи нет!» - и только потом вспомнила о выданной при спуске рации.
        - Нас завалило! Завал метров двадцать. Что случилось?
        - Не-п-понятный сдвиг горных пород, - стал заикаться геолог. - Сейчас спустим оборудование и начнем бурить завал. Сначала надо подать воздух…
        - Мать вашу!.. - Живя в России, поневоле привыкаешь к русскому мату.
        Успокойся! На тебе изумруд, подарок Хозяйки земных глубин - всегда надевает его, когда спускается по землю. Она дернула молнию куртки, едва не разорвав в спешке блузку.
        - Что с тобой? - Матвей глядел удивленно.
        Она вытащила изумруд и несколько раз стукнула по стене - осторожно, изумруд хрупок! Пусть Матвей думает, что сошла с ума, но ей надоело умирать.
        Тихий хрустальный звон прокатился в толще камня и стих. Возможно, сработало. Если верить отцу, ей должны помочь.
        - Наверное, придется подождать, - все же голос звучал неуверенно. - Неизвестно, где Она?
        - Кто? - Матвей смотрел, будто спятила.
        Она не удержалась и хихикнула. - Сам увидишь. Не одному тебе меня удивлять.
        Все-таки было не по себе, ведь она полагается лишь на рассказ отца. Хотя нет, и сама видела Хозяйку! Или то было в предсмертном бреду?..
        Мир качнулся вокруг, на стенах затеплился опаловый свет, сердце сделало перебой.
        - Здравствуй, сестра, - раздался сзади мужской голос, и она в панике обернулась.
        Молодой человек - бледное лицо, скулы чуть выдаются, темная рубашка и брюки, пояс с серебряной пряжкой.
        - Здравствуй, Морион, - с облегчением сказала она. - Нас завалило в ваших подземельях. Познакомься, это мой муж - Матвей.
        Тот глядел, открыв рот, и она опять чуть не хихикнула: нервы стали ни к черту. А Морион изящно поклонился.
        - Рад знакомству, - любезно сказал он. - Я сожалею, что вы попали в неприятную историю. Боюсь, это из-за меня. Хотя нам давно пора встретиться.
        Он глянул поверх плеча Кэти. Она обернулась: в тупике, слабо озаренном налобным фонарем, как будто что-то двинулось. Игра теней?.. Кэти всмотрелась.
        Девушка! Приятное округлое лицо, темное платье, черные кружева спускаются на белые оголенные руки. Скромный, похоже серебряный поясок.
        - Простите, - сказал Морион, - я отойду ненадолго. Мне надо поговорить.
        Он подошел к девушке, поцеловал ей руку (светские у него манеры!) и тихо заговорил. Девушка что-то ответила, но Кэти старалась не подслушивать. Наклонилась к уху Матвея:
        - Теперь понимаешь, почему я так рассмеялась, когда услышала про Юкико? Что у меня есть брат в подземном мире, я узнала раньше, и вдруг объявилась еще и сестра. Я жалела отца, когда он рассказывал о своих приключениях, но об этих он умолчал.
        Через некоторое время девушка словно растворилась в каменной стене, а Морион вернулся.
        - Извините, что не стал вас пока представлять. Скорее всего, вы получите официальное приглашение.
        - Невеста? - подмигнула Кэти.
        - Да, дочь Хозяйки соседней подземной страны. Боюсь, я заставил ее понервничать.
        Кэти рассмеялась: - Подал девушке надежду, а потом бросил? Так нельзя… Кстати, это не она?..
        - Виновата в вашем приключении?.. Возможно, я не спрашивал. Так сказать, деликатный намек на то, что пора бы свидеться. Разумеется, она знает о моих родственниках и еще, что я не брошу сестру в беде. Землетрясение устроить не сможет, до Хозяйки ей еще далеко, но так, слегка…
        Она не удержалась от смеха: - Слегка!.. Чуть не похоронила нас заживо. Ты поаккуратнее с ней, пожалуйста.
        Матвей очнулся от столбняка.
        - Я знаю о Хозяйках в подземном слое, - сказал он. - Почему-то только женщины. А мужчины бывают?
        Морион покачал головой: - Как правило, у Хозяйки рождается одна дочь, и она долго готовит ее на смену. Некоторые заводили мужчин, чтобы родился мальчик, и такое случалось. Но дети не наследовали таланта управлять подземными стихиями, и их отправляли на воспитание к людям нижнего мира. Хозяйки горды и умны, и не станут долго жить с обыкновенным человеком. Представляете, какой случился переполох, когда оказалось, что я унаследовал все способности матери.
        Кэти фыркнула: - И сразу сделался завидным женихом? Понятно…
        - Да уж, - улыбнулся Морион, - прожить холостяком не дадут.
        - И в чем состоят эти таланты? - спросил Матвей.
        Морион слегка вздохнул. - Это трудно объяснить, я лучше покажу. Если коротко, важна способность войти в резонанс с энергиями магм. Впрочем, вы из Сада и знаете об управлении тонкими энергиями.
        Матвей выглядел удивленным: - Я не владею такой техникой. А откуда вы знаете про Сад?
        Морион слегка пожал плечами: - Хозяйки мудры и почитают Владычицу Сада. Часть их владений под ее покровительством.
        - А… - сказал Матвей, - минеральное царство? Но я не бывал там.
        - Почему твоя избранница так просто одета? - спросила Кэти. - Приятное личико, но никаких украшений.
        - Не принято соперничать с Хозяйками в блеске. Ничего, на свадьбу ей будет все дозволено.
        - Представляю, какие у нее будут украшения… - покачала головой Кэти. - Хотя нет, не представляю. Да, Морион, - оглянулась она. - Как мы будем выбираться отсюда?
        - Нет ничего проще, - улыбнулся Морион. - Вы не заметили, но уже оказались в моем мире.
        Кэти глянула внимательнее: да, стены как будто опалово мерцают.
        - Я заметил, - возразил Матвей. - Сердце подстроилось к другому темпу времени.
        - Владычица Сада может управлять пространством и временем, - сказал Морион. - Наши возможности скромнее, но и мы можем в какой-то степени управлять пространством. Идемте, я хочу кое-что показать. Выйдем в ваш мир, но в другом месте.
        - Постой, - спохватилась Кэти, - мне надо сообщить этому недотепе геологу.
        Она снова взялась за рацию и коротко переговорила.
        - По-моему, он совсем ошалел, - сказала она, кладя рацию в карман куртки. - Все равно пробурят скважину, хотя бы убедиться, что нас здесь нет… Ладно, нам куда?
        С тихим музыкальным звуком открылся коридор с опаловыми стенами. Те слабо пульсировали, а на смену музыке пришел звенящий гул. Вибрация от пола пронизала тело. Кэти вошла, опасливо оглядываясь. - Вот об этом отец рассказывал, - пробормотала она.
        - Это почти нуль-Т, - небрежно заметил Морион. - Мы не идем, а скользим между земными слоями, несомые энергией магм. Но это возможно только в пределах земной коры.
        Шли недолго: снова перебой сердца, сырой ветер подул в лицо - они стояли на лесистом склоне холма. Кэти нахмурилась:
        - Тоскливый пейзаж.
        Внизу равнина, заросшая ельником; их холм невысок, а вдали под серым низким небом виден еще один. Накрапывает дождь.
        - Среднесибирское плоскогорье, - пояснил Морион. - Обширный и довольно унылый край, но богатый. Вот сестра, держи.
        Он подал что-то вроде сглаженного осколка бутылочного стекла.
        - Что это? - нахмурилась Кэти. - Какой толк от этой зеленоватой стекляшки?.. - От внезапной догадки перехватило дух. - Если только это не…
        - Вес почти двести каратов, - сказал Морион. - Конечно, после огранки станет меньше, но все равно это будет один из самых прекрасных бриллиантов на свете.
        - Алмаз! - ахнула она. Ладонь непроизвольно сжалась, обхватывая камень.
        - Он твой, сестра. Этот холм скрывает одну из кимберлитовых трубок, а рядом еще несколько. Из-за сложных геологических условий их проглядели советские, а потом российские геологи. Ближайшая вон там, к северу, холм в трех километрах отсюда.
        - Матвей! - Кэти дрожала от возбуждения. - Зафиксируй координаты. Я тоже это сделаю.
        Она замолчала, сжимая алмаз и оглядываясь. Сумрачно, комариный звон в воздухе, от дождевых капель приятный холодок на щеках. Теперь она наверняка достроит магистраль! Если бы отец знал…
        - Матвей, мы построим здесь город и станцию на Великой северной! Как раз между этими холмами. Завтра же начинаем работу над проектом линии от Якутска к европейской России. Надеюсь, мы сумеем отхватить это место под город, пока все не откроется.
        Матвей положил телефон обратно в карман и рассмеялся: - Ну, все кимберлитовые трубки нам вряд ли светят, но эту парочку, может быть, и «отхватим». Морион, а вам не жалко?
        Тот пожал плечами: - Мне то зачем? Собственно, это подарок Кэти от матери. Так сказать, в знак извинения.
        Она едва удержалась от смеха. «Хватит истерики!». Разжала ладонь и посмотрела на алмаз - тот слабо светился, словно изнутри.
        - Морион, я не знаю, что с ним делать? Если отдам в огранку, все скоро прознают.
        - Дай его мне на время. У нас в нижнем мире искусные мастера. Как ты хочешь носить его?
        - На груди, как изумруд.
        - Скорее всего, останется и на подвески. А оправа?
        - Только платина. - Кэти с сожалением протянула алмаз, и Морион спрятал его в карман.
        - Месяца через два наведайся в свой рудник и вызови меня. Мне будет любопытно посмотреть, как там у вас. А пока… вам куда?
        Кэти подумала: - Надо бы вернуться на Диомид, но пилоты предупредили, что можем застрять на недели. Тогда лучше уж сразу на наш рудник. Про меня и так рассказывают сказки. Позвоню на Диомид, чтобы не беспокоились и при случае отправили наши вещи обратно.
        Снова опаловый пульсирующий коридор, а затем вышли в скалистый овражек невдалеке от построек их рудника. Морион слегка обнял Кэти, кивнул Матвею и шагнул обратно в скалу.
        - Мне нравится такой способ путешествия, - сказал Матвей. - Не надо мудрить с точками перехода. А почему он не называет тебя по имени?
        - Стесняется, наверное. Мы ведь росли раздельно, я и не знала, что у меня есть брат в подземном мире. Отец рассказывал, что побывал здесь, но кратко, только про изумруд. Другие детали он опустил, - и Кэти фыркнула…
        Толуман удивился, увидев их, и Кэти коротко рассказала о случившемся - как-никак, Морион и его брат.
        - Надо же, - грустно сказал тот. - Только что потерял сестру, зато отыскался еще один брат. Похоже, отец пользовался успехом у женщин.
        - А ты слишком рано женился, - съязвила Кэти. - Хотя посмотрим, что с тобой станет, если и ты пропадешь на год.
        Обсудили поездку на Диомиды и решили, что от них вести туннель вряд ли стоит, хотя последнее слово оставалось за экономистами.
        - При круглосуточной работе туннельных машин проходка с двух сторон займет семь-восемь лет, - сказала Кэти. - Терпимо, к этому времени вся магистраль будет построена.
        Матвей усмехнулся: - Три года назад ты говорила, что на всё понадобится шесть-семь лет.
        - Милый, - улыбнулась Кэти. - Я и не рассчитывала столько тебя удержать.
        Но конечно, главный разговор был об алмазах. Несмотря на снисходительную улыбку Матвея, Кэти проверила, плотно ли закрыты окна.
        - Нас долго не трогали, и мы немало продвинулись, - сказала она. - Давайте забудем прежние страхи и объявим о продлении Северной магистрали на запад. Иначе я не представляю, как мы сможем приобрести в собственность хотя бы те две кимберлитовые трубки. Если выкупать землю без такого обоснования, это вызовет подозрения. А я не хочу рисковать.
        - Разумно, - согласился Матвей. - А вот после этого надо будет еще раз переговорить с Верховным координатором. Слишком большой кус мы отхватываем. Нужно содействие Российского союза, да и добавочное финансирование не помешает.
        Толуман покачал головой: - Платина, а теперь еще и алмазы! Щедро нас одаряют. Не нашлось бы других охотников за этими сокровищами?
        Работы добавилось, в консорциум требовалось вовлечь больше фирм Российского союза. Проект западного участка магистрали составляли в Новосибирске и удивились, зачем нужно прокладывать ее по болотам Среднесибирского плоскогорья? Проявил изворотливость Толуман, доказав, что так путь будет короче, а главное, магистраль откроет доступ к громадным запасам угля Тунгусского бассейна. Уголь был снова в цене: из него не только делали суспензию для ТЭЦ, но разработали технологию прямого получения электричества с помощью катализаторов. Раньше для этого не хватало дефицитной платины, но теперь способ мог стать массовым. Кэти чуть не облизывалась, представляя, какой промышленный кластер можно создать: добыча алмазов, компактные угольные электростанции, безотходные химкомбинаты. Канадские масштабы казались мелкими…
        Скупкой земли поручили заняться Толуману. Цены несколько выросли, когда о новой дороге было объявлено, но для целей промышленного освоения остались достаточно низкими. Поэтому участок с обеими трубками приобрел без проблем, а вот искать другие не стали, чтобы не засветиться прежде времени.
        Настало время наведаться и за алмазом.
        Отправилась с мужем. Шахта уже заметно углубилась, и в пустом штреке, который вел к выработанному карману, Кэти постучала изумрудом по стене. Снова хрустальный звон, а через некоторое время мир качнулся вокруг, и стены опалово замерцали. Появился Морион - в той же темной одежде и с улыбкой на бледном лице. Бедняжка, ему явно не хватает солнца. Но улыбка исчезла, а Морион озабоченно огляделся.
        - Здравствуй, сестра, - сказал он и кивнул Матвею. - Так это и есть ваш рудник? Что-то здесь не так…
        - Крепление? - нахмурилась Кэти. - Вроде Толуман за этим следит.
        - Нет, но об этом позже. Сначала приглашение. - Морион протянул карточку с надписью золотыми буквами: «Морион и принцесса Цитрин приглашают вас на свое бракосочетание 20 ноября в 10 утра по времени Верхнего мира. Мраморный чертог». Естественно, ты приглашена с мужем. А эту карточку передай Толуману, его ждут с Элизой.
        - Вы, значит, не принц? - с некоторой иронией спросил Матвей.
        - Конечно нет. Мой отец обычный человек. А Мраморный чертог выбран отчасти из-за вас, людям трудно перенести Алмазный или Золотой. Он не совсем завершен, но и наша семейная жизнь только начинается.
        - И как мы туда попадем? - спросил Матвей.
        - К назначенному времени за вами приедут. Только позаботьтесь, чтобы у вас была дорога, подводящая к скальному обнажению.
        - А как одеваться? - поинтересовалась Кэти.
        - Как обычно на свадьбу. К твоему алмазу и подвескам подошло бы черное платье, вид был бы сногсшибательный. Но пока выбери расцветку повеселее. Держи.
        Морион подал бриллиант на серебристо-белой цепочке и две подвески с бриллиантами поменьше.
        - Ах! - не сдержала восторга Кэти. Алмаз переливался оттенками зеленого цвета, от него было не оторвать глаз.
        - Пока спрячь, - сказал Морион. - Оказывается, у меня здесь еще одно дело.
        Кэти послушно спрятала алмаз и подвески в карман (кто же ходит в рудник с дамской сумочкой?).
        Морион все озирался: - Не нравится мне кое-что. Не возражаете, если пройдемся? Тут рядом.
        Возник опаловый коридор, а скорее дверь - прошли совсем немного. Звенящего гула на этот раз не было. Вышли в некую полость, где воздух слабо мерцал. Кэти с удивлением оглядывалась.
        - Я редко бываю в руднике, но слежу за работами по трехмерной схеме. В этом направлении был карман с богатой рудой, ее выбрали. А дальше - ничего. Фролов говорил, что обнаружились некие пустоты, и даже хотел пробурить до одной. Видимо, это одна из них.
        Морион глядел по сторонам: - Похоже, руду здесь добывали… другие. И иным способом: видите, стены будто слегка оплавлены.
        Повеяло холодком, словно это снежинки мерцали в воздухе, мимолетно касаясь щек. Вечно этот проклятый холод!
        - Кто? - осипшим голосом спросила она.
        - Отец не упоминал о неких существах под названием хэ-ути?
        - Кажется, да. Существа из некоего смежного слоя?
        - Именно. Мы двигались на восток. Есть что-то особое в этом направлении?
        Матвей кивнул: - Примерно в ста километрах есть точка перехода в многомерном континууме. Под озером на горной террасе.
        «Многомерный континуум»? С ней Матвей таких мудреных слов не употреблял.
        - Скорее всего, они тоже пользуются ею. Зачем-то им нужна платина.
        Матвей удивленно покачал головой: - Как я понимаю, топография и минеральное строение разных слоев в общем одинаковы, в отличие от живой природы. Планета-то одна. У них должна быть своя платина.
        - Это меня и беспокоит, - рассеянно сказал Морион. - Значит, им нужна платина именно из вашего слоя. Есть тонкие физические отличия, которые и масс-спектроскопия не уловит. На всякий случай…
        Он снял с пояса молоточек, рукоятку которого венчал темный шарик. - Это как раз морион, - улыбнулся он. - У каждого из нас наилучший резонанс с определенной горной породой.
        Он выстучал некую комбинацию на стене, в толще камня возник и стал удаляться грубоватый звон.
        - Не так изысканно, как… - начал он. И умолк.
        Дальняя стена замерцала сильнее, и вдруг в ней возник проем, очерченный зловещим фиолетовым светом. Два существа выступили из него, и Кэти содрогнулась - хотя из двери пахнуло жаром, все тело пронизал озноб. Существа голые, с серой кожей, красные стебельки на цилиндрических головах. Она уже встречала таких - то ли во сне, то ли в бреду.
        Но эти заговорили по-русски, точнее кто-то из них.
        - Вы двое… можете идти, - проскрипел голос. - Женщина… останется.
        Несмотря на дикий ужас, она отметила, как непринужденно держится Морион.
        - Убирайтесь сами, - холодно сказал он. - Вы вторглись в этот слой без дозволения.
        Будто паутина липла к рукам и ногам, и Матвей пробормотал рядом: - Они пытаются обездвижить нас. «Аргос» нейтрализует воздействие.
        А Морион заметил небрежно: - Всё проводите опыты по репродукции в наших слоях? Вам это уже выходило боком. - И повернул голову к Кэти: - Они стараются похитить женщин из нашего мира, поэтому мы особо охраняем их.
        - А меня? - хотела язвительно спросить Кэти, но язык не слушался.
        - Если… не хотите по-хорошему, - обе фигуры подняли блестящие трубки, одна прицелилась в Матвея, другая в Мориона. Одновременно Матвей сказал: - Зеркало!
        «Зачем оно?» - сил хватило только на вялое удивление.
        Молниями сверкнули голубые разряды. Резко запахло озоном. Воздух вокруг поголубел и сгустился, едва хватало сил сделать вдох. По всему телу побежали бесчисленные мурашки, а волосы, похоже, встали дыбом.
        - Странно, - пробормотал Матвей и словно на что-то отвлекся. Серые фигуры опустили трубки и тоже смотрели как бы в недоумении. Хотя кто их разберет?
        «Аргос, в чем дело? Почему не включил режим зеркала?»
        «Запрет даймонов. Они не хотят спровоцировать конфликт двух разумных рас. Вместо зеркального отражения включен режим рассеивания».
        «Сможешь рассеять более сильные разряды?»
        «Не обязательно. Отразить можно любую мощность, хотя пещера может обрушиться. Рассеять - только до определенного предела, и при этом вы сами погибнете от нехватки кислорода, он весь превратится в озон».
        «Вот дерьмо!».
        «Не понял».
        «Неважно. Приготовься рассеивать разряды и дальше. Не считайся с возможностью нашей гибели».
        Она не хочет, чтобы с ней проводили какие-то мерзкие опыты по репродукции! И у Матвея, похоже, проблемы.
        - Морион! - сумела выдавить она.
        - Сейчас… - На лбу брата блестели капли пота - кажется, впервые потерял невозмутимость.
        От жуткого рева зазвенело в ушах, а на грудь и живот будто плеснуло кипятком. В одной из стен возник огромный лиловый круг и начал бешено вращаться, разбрасывая обломки камня. Затем скальная порода обвалилась внутрь, и из бреши вынырнула кошмарная голова: разинутая и светящаяся лиловым огнем пасть, по бокам головы что-то вроде жабр, а дальше цилиндрическое тело - все похоже на чудовищного червя. От нового неистового вопля подогнулись колени, и на ногах удержала только рука Матвея.
        - Борг, - еле расслышала она слова Мориона, - мы используем их для прокладки туннелей. Вам бояться нечего, он повинуется мне.
        Серые фигуры зашатались, но направили трубки на чудовище. Разряды бесследно исчезли в лиловом огне. Борг мгновенно придвинулся, изгибаясь чешуйчатым телом, и хэ-ути исчезли.
        - Немедленно возвращайтесь! - крикнул Морион. - Я подержу туннель немного. А потом сопровожу борга, его нужно вернуть к стаду.
        - Бежим! - Матвей дернул ее за руку и наполовину потащил, наполовину понес по опаловому туннелю. Стены сходились и расходились, будто живые, и слышалось хрипение - или то хрипела она?
        Отчаянным рывком Матвей выдернул ее из туннеля, и оба покатились по полу штрека. Вход в туннель мгновенно захлопнулся. Кэти раскашлялась от пыли.
        - Ну и ну, - сипло сказала она. - Всего-то хотели сходить за бриллиантом.
        Матвей никак не мог отдышаться. Оба не торопились вставать. Ее налобный фонарь разбился, но у Матвея к счастью горел.
        - Слышал я о хэ-ути, - наконец выговорил он. - Но живьем не видел. Полная противоположность даймонов, хотя цивилизация тоже очень продвинутая.
        - А я видела, - сказала Кэти, - в их странном мире. До сих пор не знаю, было это наяву или в бреду?
        Матвей покачал головой: - Ты меня удивляешь. Видела то, о чем мне рассказывал только даймон, и то нехотя. Знакома с нижним миром, и у тебя здесь брат… А еще ты разговаривала с Той, кто когда-то была Изидой. Не ожидал такого от земной женщины.
        Хотя все тело болело, ей стало приятно.
        - Значит, я не обычная женщина. А за брата спасибо отцу. - Она не удержалась и опять хихикнула.
        Матвей покосился: - Ну, кажется ты в порядке. Давай выбираться отсюда.
        Кэти потрогала карман - бриллиант и подвески на месте.
        Они теперь жили в своем коттедже на окраине Усть-Неры (поселок стал оживленнее и больше походил на город). Пригласили Толумана, на этот раз с женой, и Матвей передал им приглашение Мориона. Инцидент с хэ-ути при Элизе обсуждать не стали.
        - Что я надену? - огорчилась Элиза. - Кэти будет выглядеть как королева с таким бриллиантом и подвесками (Кэти не удержалась и надела их). У меня только скромные сердолики, а в ювелирном магазине… ну, не тот уровень.
        - Гм, - сказал Матвей. - Надо подумать.
        Элиза поглядела на него с надеждой.
        - А как с дорогой? - спросила Кэти. - Морион сказал, что нужно скальное обнажение.
        Толуман пожал плечами: - Особых проблем нет, только удобнее будет переночевать на руднике. Мы почти перестали пользоваться дорогой в цирк, и я подумывал, что от начала серпантина хорошо бы провести канатку для любителей горных лыж. Вот и начнем с обустройства подъезда.
        - Ты молодец, Толуман, - сочла полезным похвалить Кэти. А то всё упреки.
        - На чем за нами приедут? - поинтересовалась Элиза.
        - Надеюсь, не на борге, - Кэти не удержалась от нервного смешка.
        Элиза скорчила гримаску, но тут же вернулась к больной теме: - Матвей, милый, ты что-то обещал…
        - Пока нет, - улыбнулся тот. - Ну ладно… Есть одно место в Саду, я его зову Аметистовой бухтой. В скалах над морем сидят аметисты, и некоторые изумительно красивы. Аметисты легче поддаются обработке, чем алмазы, и колье с аметистами тебе успеют сделать.
        - Почему ты не сказал об этом раньше? - надулась было Элиза, но тут же просияла: - Матвей, милый, слетай поскорее!
        - Ладно, - сказал тот весело.
        А ей вспомнилось море, бухта под скалами Кара-Дага, нереально синяя вода, и…
        - Как Ассоль? - рассеянно спросила она.
        - Все прекрасно, играет с бабушкой.
        Возникло ощущение, будто она прыгает с обрыва в воду. Нет, хватит откладывать!
        - Матвей, - попросила она. - И Толуман. Пойдите, займитесь чем-нибудь. У нас будет чисто женский треп.
        Подождала, пока за ними закроется дверь. Элиза глядела с любопытством.
        - Элиза… - она с трудом заставила себя говорить. - Прости меня за бестактность. Ты знаешь, что мы с Матвеем вместе уже пять лет. Но детей у нас нет. Еще несколько лет, и никогда не будет… Как ты сумела так быстро забеременеть? Всего несколько дней с Толуманом, и понадобилась срочная свадьба. Может, в Саду есть какой-то секрет?
        - А… - Элиза положила теплую ладошку на руку Кэти. Все-таки красивые у нее глаза - «дымчато-серые», как мечтательно сказал Толуман.
        - Ты знаешь, - сказала она. - У нас с Толуманом все получилось как-то вдруг. Только встретились, меня ведь полгода не выпускали, начали целоваться, и я совсем голову потеряла. Подумала: ну и ладно, у меня все равно безопасные дни. А потом, уже в Саду, задумалась… Ведь если я забеременею, родителям придется отпустить меня замуж. Ты знаешь, как надоело, когда тебя считают маленькой девочкой. Но у меня не выходило по времени, надо было ждать еще несколько дней. И тут я вспомнила про лунную комнату - она как раз напротив спальни, где и вы ночевали. Это самое магическое место, какое я знаю. Луна владычествует над нею и окружающим пейзажем, а от Луны зависит все в женском теле. Так что я соблазнила там Толумана и прочитала вслух стихотворение из «Lunaria» Максимилиана Волошина, ты его вряд ли знаешь. Но наверное, сойдет любой призыв к Луне…
        Элиза умолкла, мечтательно глядя в пространство.
        - И?.. - нетерпеливо спросила Кэти.
        - Я забеременела, хотя еще не должна была. Конечно, последовали разборки с родителями, но теперь им уже некуда было деваться. Так что все вышло просто замечательно.
        - Призыв к Луне?.. - с сомнением проговорила Кэти.
        - Слова рождают вибрации. В вашем плотно-материальном мире это не очень заметно, но в Саду даже чувства вызывают отклик. Наверное, ты это заметила. - Она помолчала и шепнула: - Луна сейчас полная. Самая сильная…
        Кэти проводила Элизу (их коттеджи стояли рядом) и поднялась в спальню. Матвея еще не было - видно нашли, чем заняться. Легла в постель и вызвала на ридере «Lunaria», но сонеты показались мудреными (ай да простушка Элиза!). Тогда заказала подборку стихотворений о Луне. Одно из первых оказалось Шелли, мать приохотила к классической английской поэзии (подруги в школе только фыркали):
        «Tell me, moon, thou pale and gray
        Pilgrim of Heaven’s homeless way,
        In what depth of night or day
        Seekest thou repose now?»[20 - «Скиталица небес, печальная луна, как скорбно с высоты на Землю ты глядишь! Не потому ли ты бледна, не потому ли ты грустишь, что между ярких звезд свершать свой путь должна всегда, везде - одна, не зная, на кого лучистый взор склонить, не зная ничего, что можно полюбить!» (пер. К.Бальмонта)]
        Нет, слишком элегично для такого случая. Она просматривала стихи и гимны еще некоторое время, пока не нашла нужное.
        Когда появился Матвей, спросила: - Чем занимались так долго?
        - Обсуждали ту историю: Морион, хэ-ути… Кое-что ему рассказал. Боюсь, еще доставят нам хлопот. Что делаем завтра?
        - Летим в Сад. Тебе надо достать аметисты, а я хочу отдохнуть хотя бы день по здешнему времени.
        Она глянула в окно: над снежными горами поднялся бледный диск полной Луны.
        - А знаешь, лучше прямо сейчас. Здесь одиннадцать вечера, значит на долготе Крыма еще около пяти. Мы будем там через час, и время сразу замедлится. Сколько тебе надо, чтобы набрать аметистов?
        - Часа два, там недалеко.
        - За это время я приготовлю ужин, мы искупаемся, и впереди у нас будет долгая-долгая ночь.
        Отправила сообщение Толуману и заехали в круглосуточный магазин, где она тщательно отобрала продукты для ужина. Затем поднялись в воздух, и через полчаса тускло заблестела гладь того озера. Она содрогнулась, вспомнив, кто еще пользуется этим путем.
        Но внизу уже стала развертываться светящаяся спираль, и они провалились сквозь пространство и время…
        В Саду она сразу опустила стекло, не могла надышаться здешним воздухом. Тепло, солнце клонится к закату, отбрасывая на гладь моря лиловатые тени холмов. На площадке поцеловала мужа в щеку.
        - Я тебя жду. Не забудь и для меня камешек.
        Смотрела вслед, пока глайдер не превратился в темную точку над багряными утесами Кара-Дага… Некуда спешить. Незачем спешить. Вечный покой.
        В гостинице все прибрано - похоже, Элиза с Толуманом побывали здесь. Ассоль без ума от здешней гальки… Кэти вздохнула.
        Она готовила ужин тщательно, совсем особый ужин. К счастью, нашелся электрогриль. Еще раз подивилась, откуда здесь электричество - к дому не подходило никаких проводов. Потом сидела на балконе, и небо постепенно становилось жемчужным, как внутри небесной раковины, где таился Исейон.
        Наконец красным угольком появился глайдер и спустился в серые сумерки.
        - Здорово! - восхитилась она, разглядывая темно-фиолетовые кристаллы с золотистыми искрами в глубине. - Я беру этот, Элизе и так хватит.
        Они искупались, но разнежиться на теплом песочке мужу не дала, повела ужинать. Сели на балконе под темнеющим небом.
        - Вкусно, - сказал Матвей, - хотя немного остро. Что это?
        - Пища для настоящих мужчин, - подмигнула она. - Говядина на гриле с приправой из кардамона.
        Попили чая, Матвею налила отдельно. Тот покачал головой:
        - И тут что-то особое.
        - Хочу, чтобы ты потерял голову, - лукаво улыбнулась Кэти.
        - И тебе это удалось. - Матвей придвинулся и поцеловал ее. - Хочу тебя, как никогда раньше.
        - Все будет, как ты хочешь. Только подожди немного.
        Бледный диск Луны стал подниматься из-за черных скал Кара-Дага. Кэти встала:
        - Пойдем. Но не в спальню. Элиза шепнула по секрету, что здесь есть особая комната.
        В спальню заглянула, только чтобы сбросить одежду и накинуть легкий халатик. Потом с трепетом повернула ручку двери напротив. Пусто, лишь диванчик на двоих. Сразу отдернула легкие гардины. Луна поднялась выше, холмы под нею таинственно мерцали. Правее вставала скала с острыми вершинами - будто рога, отсвечивающие белым.
        Она покачала головой: - Ну и ну!
        Села на диванчик, дождалась Матвея и придвинулась к нему…
        Когда, распаленный поцелуями, он готов был овладеть ею, заставила сбросить всю одежду и скинула свою. Усадила его, нежно надавливая на бедра, и села сверху, скользнув спиной по слегка щекотной груди.
        - А теперь бери меня, - шепнула она. - Только ничему не удивляйся.
        С восторгом ощутила его в себе, странно и приятно было сидеть будто на твердом колышке. Несколько раз изогнулась в стороны, подняла лицо к Луне и стала громко читать древний орфический гимн:
        «Услышь мой зов,
        Владычица богиня,
        Идущая в серебряных лучах,
        В уборе из рогов быка могучих,
        В великом круге, с свитою из звезд,
        Свет ночи темной засветив над Миром,
        Ты, с женской красотой, с мужскою властью,
        С природою двойной и переменной.
        То полная как круг, то вся в ущербе,
        Мать месяцев, твой путь горит плодами
        Царица звезд, всемудрая Диана,
        В красивом многозвездном одеяньи,
        В покрове пышном нежная богиня,
        Зажги светильник лунный для меня,
        И озари - тебе и тайне - верных»[21 - «Орфический гимн к Луне-Селене» (пер. К.Бальмонта)]
        На миг стало неловко - что она вытворяет? - но это чувство тотчас исчезло: Луна ответила! Она словно выросла и приблизилась к окну вплотную. Холмы превратились в вереницы жемчужных облаков, плавно вздымающихся по ее диску. И Кэти тоже стала подниматься и опускаться - то тянулась к сверканию Луны, то отступала от ее нестерпимого блеска. И в предельной мере, почти теряя сознание, испытала могущество лунной богини: волны наслаждения, тоньше и сильнее любого испытанного, стали пронизывать ее, словно вздымая к сияющему диску. Вдруг он стал невыносимо ярок, и будто всплеск сияния затопил ее изнутри - сметая все препоны, снимая все запреты, подчиняя тело единственной силе, власти Луны… Трепет, будто тела коснулось пламя. Сил нет ни на крик, ни на стон. Она безмолвно сгорала в белом холодном огне…
        Очнулась от похлопывания по щекам, над ней озабоченно склонился Матвей.
        - Ты как? Вдруг обмерла, словно потеряла сознание.
        Кэти облизнула пересохшие губы: - Ты почувствовал ее… Луну?
        - Ну, это трудно описать. Меня будто взяли и безжалостно вывернули наизнанку. Но такого наслаждения никогда не испытывал.
        - Я тоже, - слабо улыбнулась Кэти. - Наверное, будем спать без задних ног (тоже одно из любимых выражений отца).
        Они выспались, поплавали в ночном море - свет бесчисленных звезд дрожал на воде - и, не задерживаясь, вернулись домой. Хотя где теперь ее дом?.. Оказывается, предупреждать Толумана не было нужды, в Усть-Нере только наступало утро…
        Колье с аметистами Матвей заказал в Якутске, а спустя какое-то время, завтракая, она отодвинула чашку с любимым кофе: вкус показался отвратительным. Поднялась налить чая, и соски болезненно задели изнанку халатика. Тест подтвердил, что она беременна!..
        Подошло двадцатое ноября. Снег лежал не только в горах, но и на улицах. Ехать особо не хотелось - на работу-то ходила с трудом, и куда исчезла прежняя деловитость? Но при полном параде вышла в гостиную (ночевали на руднике в квартире Толумана) и накинула шубку из голубых песцов, подаренную отцом маме. Элиза надела соболью, подарок Рогны. Аметисты замечательно шли к ее темным волосам и золотисто-желтому платью. Кэти пришлось выбрать красное, хотя Морион был прав: на черном платье бриллиант смотрелся потрясающе. Ничего, и так королевский вид.
        С любопытством поглядывала в окно: на чем за ними приедут? Глайдер не очень подходил для подземного мира. Может, на упряжке из драконов?
        Подъехала довольно обычная машина и посигналила. Вышли.
        Эмблема с дракончиком или чем-то похожим действительно была на радиаторе, а машина вблизи оказалась внушительной и громоздкой. Толуман присвистнул:
        - Да это «Century», машина для японского императорского дома. Такая была в Магадане у бывшего Координатора.
        Из-за руля вышел пожилой коренастый водитель с сединой. Поклонился мужчинам, неловко поцеловал ручки дам. Подмигнул Кэти:
        - Меня зовут Кемень. Я когда-то сопровождал вашего отца, вот мне и выпала честь везти вас.
        Кэти улыбнулась: - Благодарю. Отец говорил о вас (вспомнила об этом только сейчас).
        - Извините, нам пришлось заменить задние сиденья на диван для троих. Боюсь, будет неудобно. Хотя ехать недалеко.
        Худощавого Толумана посадили в середине, так что по сторонам оказалось просторно даже в шубах. Сиденья были обтянуты приятной на ощупь тканью, на окнах кружевные занавески. Кемень сел за руль, Матвей рядом, и автомобиль плавно тронулся.
        - Вы сами делаете автомобили? - поинтересовался Толуман.
        - Нет, - ответил Кемень, - они неудобны в туннелях, а на поверхности дорог мало. Эту купил наш агент в Токио, для специальных случаев. Ну а как доставить - дело техники.
        Несколько прохожих, оказавшихся на улице, провожали машину взглядами. Повернули к началу серпантина, и короткий бетонированный съезд уперся в скалу. Тотчас в ней открылся знакомый, освещенный опаловым светом туннель.
        - Для вас все устраивает господин Морион, - сказал Кемень. - Очень талантливый, хотя и молодой. Когда его вижу, вспоминаю вашего отца.
        Кэти моргнула.
        Поездка и в самом деле оказалась короткой: опаловое мерцание сменилось пышностью мрамора и самоцветных светильников - вестибюль был просторен и напоминал богато украшенный вокзал. Интересно, за сколько километров они оказались от Усть-Неры?..
        Дверцы им открыли девушки в золотистых нарядах, шубы повесили на золотые крючки, по полу скользили золотые змейки, и вообще золота было столько, что хватило бы на солидный участок Великой северной магистрали. Элиза досадливо прикусила губу, ее платье терялось в этом великолепии.
        - Ничего, - шепнула Кэти. - Твои аметисты смотрятся здесь бесподобно.
        Кемень сразу отогнал машину, и те же девушки (мужчин в прислуге не было) провели гостей из вестибюля в зал. Тут золота было меньше, зато мягко светился мрамор всех цветов и оттенков. Встретила сама Хозяйка и Морион. Тот был в пиджаке и брюках цвета темного малахита, и представил своей невесте, Цитрин[22 - Цитрин - минерал группы кварца, цвет от желтого до золотисто-коричневого]. Темные волосы, приятное округлое лицо, платье не белое, а золотисто-коричневое (Элиза сразу воспрянула духом). Украшения как будто из небесно-голубых аквамаринов.
        Кэти склонила голову (не приседать же даме с таким бриллиантом) перед Хозяйкой, а затем Цитрин.
        - Надеюсь, вы благосклонно отнесетесь к тому, что мы прокапываем туннель в ваши владения?
        Цитрин рассмеялась, обняла Кэти и поцеловала в щеку.
        В зале были только женщины, десятка два. Хозяйки разных подземных стран и их дочери, как вполголоса объяснил Морион. Те с видимой завистью поглядывали на Цитрин. От блеска драгоценностей слепило глаза. Церемония была недолгой: мать Мориона и другая статная женщина - видимо, мать Цитрин, произнесли короткие речи на непонятном языке. Морион с невестой обменялись не кольцами, а небольшими коронами малахитового и золотистого цвета. Когда сели за стол в другом зале, уже сильно болела голова и не хотелось ни во что вникать. Хоть и тянуло попробовать запомнившееся вино, пила только воду…
        В общем, была рада, когда снова оказалась в автомобиле.
        - Не удивляйтесь, - предупредил Кемень, - по времени верхнего мира вы отсутствовали два дня.
        Матвей с улыбкой оглянулся на Кэти: - Я предупредил начальников работ. Привык к штучкам со временем.
        До спальни почти нес ее на руках.
        - Не для нас это подземное великолепие, - сонно пробормотала Кэти. - Зато от землетрясений как будто застрахованы…
        На следующий год в середине лета у них родился мальчик. Рогна опять вызвалась присутствовать, роды обещали быть нелегкими. Сидела, взяв Кэти за руку, и она чувствовала себя очень странно - будто плавала в жемчужном тумане, со стороны наблюдая за своим распростертым телом. Была только слабая боль.
        - Я ввела тебя в «состояние тета», - объяснила потом Рогна. - Это состояние глубокой медитации, в таком можно без вреда ходить по раскаленным углям. Я специально закончила курсы медсестер, чтобы иногда ассистировать в больнице. Надо же мне применять свои таланты.
        - Спасибо, - только и смогла сказать Кэти.
        Мальчику дали имя Борис - так захотел Матвей, а Кэти было все равно. Девочку она назвала бы Джанет.
        Глава 6
        ТОЛУМАН
        Кэти стало не до поездок, да и Матвея лишний раз отвлекать не стоило, поэтому на Чукотку Толуман в этот раз полетел один. К счастью, от него много не требовалось: стройку вел американо-канадско-российский синдикат «ACR Беринг-туннель»», над созданием которого потрудилась Кэти. Здесь Толуман увидел начало осуществления своей мечты.
        «АН-200» сел на недавно законченную 1000-метровую ВПП, и когда Толуман ехал по щебеночной дороге, стала видна серая гладь Берингова пролива, где в дымке вырисовывался Большой Диомид. Хотя от начала туннеля моря не было видно. В котловане за прибрежным холмом собирали проходческие щиты: два огромных, диаметром по восемь, а длиною все двести метров. Щиты изготовили на китайском заводе в Оре-Ваш[23 - Североамериканская Территория, включающая бывшие штаты Орегон и Вашингтон].
        Заместитель главного инженера показал Толуману причал для доставки техники и стройматериалов. А вот плавучую АЭС здесь поставить было негде, для нее требовалось хорошее укрытие от штормов и ледяных торосов. Удобное место нашлось к югу от Уэлена - в бухте Лаврентия. Протянуть от нее 70-километровую ЛЭП было несложно, хотя скорее выбор падет на сверхпроводящий кабель. Там имелся небольшой аэропорт, но слетали на вертолете.
        Толуману понравилась бухта - просторная и с ярко-синей, в отличие от серого Берингова пролива водой. АЭС должна была прибыть позже, пока еще меняли ТВЭЛы.
        - Селение заброшено, - сказал зам главного инженера, - но место хорошее. Хотим строить здесь рабочий поселок, от АЭС будет и горячее водоснабжение. Власти Автономии мечтают построить здесь город, чтобы стал центром освоения полуострова, ведь магистраль пройдет рядом. Анадырь все-таки далеко.
        Еще не построенная, Великая северная магистраль уже меняла жизнь людей на огромных пространствах.
        Слетал через Берингов пролив и в Уэльс. На время строительства магистрали для всех привлеченных к стройке визовый режим отменили, так что обошлось без проволочек. Толумана опять сопровождал зам главного инженера, на этот раз американец. Тут работы продвинулись дальше, по транс-аляскинскому шоссе было проще подвозить тяжелую технику и топливо. В котловане уже работали оба щита, электроэнергия поступала от дизельной электростанции.
        Так что, хотя синдикат еще не полностью развернул работы, он действовал как огромный и более-менее слаженный механизм…
        - В общем, мы не очень нужны, - поделился Толуман с Кэти после возвращения. - Такую махину уже не остановишь. Задействованы тысячи людей, вложены огромные средства.
        - Ну-ну, - хмыкнула Кэти. - Зато можно направить в другую сторону. Китайцам достаточно железнодорожного перехода в Северную Америку. Немало канадских политиков обеспокоены неизбежным усилением экспансии Китая. Надо быстрее строить линию на запад… Сколько вчера добыли алмазов?
        - Шесть тысяч каратов, а за неделю уже тридцать - фантастика! Конечно, верхние слои породы самые обогащенные. Когда пойдем глубже, добыча может снизиться. Да еще почти половину отдаем властям Российского союза и Якутии, хотя без их участия было не обойтись. А за границами нашего участка настоящий аврал, идет масштабная геологоразведка. Вроде что-то нашли, хотя по неофициальным данным твоя трубка самая большая.
        - Спасибо Мориону, - вздохнула Кэти. - Значит, сможем форсировать работы на западном направлении…
        Весной следующего года начали проходку туннеля с российской стороны Берингова пролива. Теперь шесть щитов будут вгрызаться в базальт круглосуточно, с остановками только на ремонт и профилактику. Щебень шел на отсыпку железнодорожного полотна. О новостях стройки регулярно сообщало телевидение, и на нее зачастили туристические группы, в основном из Канады и Североамериканских территорий.
        На западном участке магистрали было спокойнее. Толуман занимался мостовым переходом через Лену и обустройством алмазных месторождений. Мост сооружали в районе знаменитых Ленских столбов - они живописно краснели в свете заката, напоминая алые паруса (все-таки прочитал повесть, хотя и показалась довольно наивной). На обоих берегах бетонировали фундаменты под устои моста, а в русле вибропогружатели забивали сваи для опор. На обеих кимберлитовых трубках закончили вскрышные работы и вели выемку «желтой земли», богатой алмазами породы…
        Туда Толуман полетел на вертолете. Власти настояли, что компания «Алмазы Кэти» будет совместной с «Алросой» («Алмазы России») - не отдавать же богатейшее месторождение алмазов целиком в частные руки. Но были и плюсы - «Алроса» имела отлаженную систему безопасности и свой небольшой воздушный флот. Так что долетел с комфортом и после стандартной проверки службы безопасности обошел с прорабом прииск. Хотя смотреть было особо нечего: бульдозеры срыли верх холма, и в тучах пыли отгребали грунт в сторону. Небольшие экскаваторы (тяжелую технику еще предстояло доставить), черпали грунт и высыпали в небольшие же самосвалы, а те доставляли к ангару, где промывали и просеивали породу.
        Показали поднос с кучкой довольно невзрачных кристаллов - женщина в белом халате отбирала из них ювелирные алмазы, но большинство годилось только на технические цели. Самые крупные алмазы Толуман не увидел, недавно очередную партию в сопровождении охраны отправили в хранилище «Алросы».
        Поселок состоял из деревянные балков, поставленных на опушке елового леса. Несмотря на конец лета, стояла жара, в воздухе плавали тучи гнуса. Хотел было искупаться в искусственном озере (небольшую речку перегородили плотиной, чтобы иметь достаточно воды для промывки), но представил, как гнус облепит мокрую голову, и от затеи отказался. Вкусно поели в ангаре-столовой, где работали женщины, а потом стали обсуждать с прорабом текущие дела. Сидели на крыльце конторы, над темным лесом горел кроваво-красный закат. Все сильнее задувал ветер.
        На узкой раскладушке долго не мог заснуть: намотался за неделю, да и тоскливо без Элизы. Хорошо Матвею с Кэти, те ездили вдвоем, а теперь он один мотается. Наконец заснул беспокойным сном. Проснулся оттого, что трясли за плечо. От камня по груди шли волны холода.
        - Вставайте! Пожар!
        Толуман с трудом разлепил веки и спустил ноги на пол: в окошке весело перемигивались красные отблески, горько пахло дымом. Тело пронизала зябкая дрожь, вспомнилось, как его и Кэти оставили в горящем лесу. Поспешно оделся и выскочил на крыльцо. Белый дым стлался над землей, в чаще леса появились как бы оранжевые прогалины. Слышался треск и какие-то взвизги. От озера бежали люди со шлангами, там застучал насос, и струи воды стали хлестать по зарослям. Оттуда поднимались клубы пара.
        «Балки слишком близко к лесу!» - мелькнуло в голове. Как недосмотрели! Хотя и он не обратил внимания, на платиновом руднике леса близко не было.
        Лес становился рыжим, из него взлетали огненные фонтаны. Вдруг взметнулось целое полотнище пламени и с диким воем перекинулось вплотную к балкам.
        - Насосами не остановить! - закричал прораб в ухо Толуману. - Бегите к воде. Я заберу алмазы и тоже туда.
        Он бросился в контору, а Толуман подавил импульс бежать к озеру и кинулся к столовой - там женщины! Но охранники уже выводили их, торопливо пересчитывая. «Всех собрали!» - крикнул один Толуману.
        Еще раз огляделся, щурясь от жара: свирепое пламя подметало опушку, и люди бежали от него, кинув шланги.
        Тоже поторопился к озеру и зашел по горло в воду, та действительно оказалась теплой. Лес тем временем превратился в стену огня, балки вспыхнули факелами, по воздуху полетели горящие головни, с шипением падая в воду. Люди шарахались от них, а прораб, стоя рядом с Толуманом, пытался пересчитать всех по головам.
        - Кажется, все! - крикнул он. - Слава богу, что не поленились с плотиной. А вот часть техники погорит.
        Пламя перекинулось на боксы техобслуживания, близ которых стояли два бульдозера и самосвал. Другая техника и тихоходные экскаваторы остались на оголенной выработке, и им как будто ничто не грозило.
        Достойно вели себя охранники, стоя с поднятым над головами оружием и глядя в основном назад, где лес еще не загорелся. Вода уже не казалась теплой, и Толуман дрожал от озноба, хотя причиной скорее была злость, а не холод.
        - Это не поджог? - спросил он у прораба. Закашлялся от дыма, намочил носовой платок и стал дышать сквозь него.
        Вокруг плеч прораба всколыхнулась вода. - Не обязательно. Бывают и лесные пожары. Вот тут мы не продумали.
        Толуман покачал головой. В очередной раз помеха, хорошо хоть люди не пострадали.
        Пожар полыхал два часа, постепенно обходя озеро, и стал умереннее в заболоченном ельнике между холмами. Люди стали выходить на берег - в том месте, где бульдозеры срыли верхний слой почвы и было меньше золы. Кое-как обсушивались у горячего пепелища. Прораб и начальник охраны занялись телефонными переговорами: большинство рабочих предстояло на время эвакуировать, а для остающейся охраны привезти жилой балок. Выяснить причину пожара было невозможно: сгоревшая тайга еще дымилась, и можно было провалиться в огненную торфяную яму. Вторая кимберлитовая трубка не пострадала, пожар ушел в сторону, но там все равно спешно обустраивали широкую минерализованную полосу. Все вопросы были решаемы без Толумана, и после эвакуации женщин он улетел на очередном вертолете.
        Конечно, Кэти была расстроена.
        - Не верю я в обычный лесной пожар. Плакала половина денежек от добычи алмазов. Строительство западного участка замедлится, Российский союз не так уж щедро выделяет средства. А тебя… кажется, уже в третий раз пытаются сжечь.
        - Может, это просто совпадение, что я оказался там. Если это действительно поджог, то целью могло быть задержать наши работы. Зачем-то это нужно.
        - Ну-ну, - покачала головой Кэти. - Жаль, но придется урезать социальную программу. Что у нас «a must»?
        - Во-первых, обучение трех юных рогн в школе-интернате, - сказал Толуман. - Во-вторых, пристройка к интернату для детей наших работников, а то далеко возить в школу с рудника. В-третьих, школа искусств…
        - А без нее не обойтись? - недовольно спросила Кэти.
        - Я уже был в отделе образования Колымской администрации. Там отнеслись с энтузиазмом, обещали помочь с педагогами.
        - Еще бы, за наши денежки.
        - Нам самим это надо. Ассоль на будущий год пойдет в школу, а девочка без ума от танцев. Мы откроем два отделения - танца и музыки. По рисованию будем оплачивать факультативные часы в основной школе.
        Кэти фыркнула: - Хоть про школу гейш не вспоминаешь.
        - Этого мы не потянем, - вздохнул Толуман. - А то женщинам было бы чем заняться, пока мужья на работе. У нас ведь мало женских вакансий.
        Кэти покачала головой: - По социальной ответственности бизнеса тебе зачет. А по экономии финансов неуд. Впрочем, если только это, я согласна. Поговори с главбухом.
        Больше за год ничего особо не произошло, лишь несколько аварий и несчастных случаев - обычное дело на большой стройке…
        С раскатами, будто от весеннего грома, прошел ледоход на Индигирке, оживились работы на магистрали, и Толуману опять пришлось лететь на Чукотку. Надо было окончательно выбрать трассу «малого» туннеля через горный кряж к западу от Уэлена.
        На этот раз взял с собой Элизу, оставив Ассоль на попечение бабушки. Элизе не понравился шумный самолет, да и вид тундры, хотя она выглядела нарядной по сравнению с мертвой белизной зимы. В этот раз не только Берингов пролив, но и бухту Лаврентия затянуло серым туманом. Ярким пятном выделялась только красная надстройка плавучей АЭС, стоящей у причала. От нее на берег уже тянулись трубы и кабели.
        Пока Толуман с инженерами облетал хмурые горы, Элиза скучала в ангаре-гостинице.
        - У вас на Колыме холодно, - поежилась она, - а здесь еще и промозгло. Не знаю, где хуже. И долго нам еще мыкаться по этим северным пустырям?
        Вспомнилось, как свои впечатления описал Матвей: «Полярные задворки бывшей империи».
        - Пока идет стройка, я прикован к магистрали, - вздохнул Толуман. - Но давай возьму отпуск на неделю и слетаем куда-нибудь, развеемся.
        Элиза еще подулась. - На будущий год, - наконец сказала она. - Когда Ассоль привыкнет к школе.
        Туннель произвел на Элизу удручающее впечатление: два огромных жерла в скальной стене, посередине дыра поменьше для служебного туннеля, снующие самосвалы, грохот и пыль.
        - Да, милый, - грустно сказала она, - трудная у тебя жизнь. Восемь лет крутишься как белка в колесе. Вон у Кэти хоть просвет образовался.
        И, возможно впервые, подумалось, а об этом ли он мечтал?
        На ветрах с Берингова пролива Элиза простыла, и к Ленским столбам Толуман полетел один. В другой раз покажет ей вереницы застывших алых парусов.
        К Лене от АЯМ уже имелся железнодорожный подъезд. Мост строили быстрее, чем на Алдане: река еще не стала необозримо широкой, как ниже по течению, а по берегам были выходы прочных скальных пород. На правом, низком берегу закончили насыпь и возводили опоры для предмостной эстакады. В русле реки уже стояли две двойные опоры, соединенные 200-метровыми стальными фермами. Позже их подвесят на арках, чтобы выдерживали динамические нагрузки от скоростных поездов. По фермам можно было ходить, для рабочих соорудили временный настил из досок. Толуман решил пройтись по нему, чтобы ближе увидеть причудливые каменные столбы по левому берегу. На сам берег было не попасть - левый береговой устой еще не закончили, и перехода туда не было. За устоем просека уходила в распадок между скалами.
        Мост нравился Толуману больше других сооружений на магистрали, хотя и существовал пока лишь в виде компьютерной картинки. Плавный взлет эстакады над широкой поймой, две высоких арки над рекой - и полотно стрелой влетает в скальные ворота.
        На последней опоре он и главный инженер остановились. Жаль, что поезда будут пролетать мост на большой скорости, хотя для туристических поездов предусматривались запасные пути на правом берегу. Алый свет еще заливал вершины утесов, но их восточные обрывы уже потемнели. Потускнел и розовый глянец на глади реки. Похолодало, и почему-то стало тревожно… А ведь холод - это от камня на груди!
        - Смотрите! - спутник тронул Толумана за плечо.
        Над рекой бок о бок летели две птицы, угольно-черные в свете заходящего солнца. Приблизились, и стало видно, что это глайдеры. Туристы решили полюбоваться феерией заката?
        Для туристов чересчур быстро!.. Глайдеры слегка разошлись и опустили носы - будто прицеливаясь на опоры. Словно льдом обожгло грудь. Опасность! Некогда, да и незачем доставать камень. И до оставшейся позади опоры уже не успеть.
        - Прыгайте! - крикнул Толуман инженеру. - Вниз по течению!
        Жутко прыгать в пустоту - двадцать пять метров над водой! - но заставил ноги оттолкнуться и полетел, вытягивая вперед руки Чувство невесомости, всё внутри обмерло - и сокрушительный удар о воду. Она ледяная, это вам не теплый пруд на прииске! Мокрая одежда облепила тело, в плотной воде едва удалось развести руки. Толуман не пытался вынырнуть, а стал загребать руками, надеясь, что течение унесет от моста. Ощутил всем телом глухой удар, а перед глазами поплыли огненные круги. Захлебываясь, вынырнул на поверхность и краем глаза увидел, как огромная ферма моста, плавно переворачиваясь, врезается в воду за его спиной. Лицо захлестнуло пеной, к счастью волна отбросила в сторону от кипящего водоворота.
        Кое-как огляделся, еле удерживаясь на плаву в хаосе волн. Инженера нигде не видно, из воды торчат упавшие фермы, остатки настила горят чадным пламенем. А ведь глайдеры были начинены взрывчаткой - хорошо, что сообразил прыгнуть!
        Намокшая одежда и туфли тянули под воду, кое-как скинул обувь и куртку, и стал загребать к правому берегу. Хотя руки болели, а тело ломило от холода, плавать в ледяной воде было не впервой. К счастью, от низкого берега отходила песчаная коса, и через некоторое время смог выбраться на нее. Утопая в мокром песке и дрожа от холода, побрел к берегу.
        За полосой песка начинался низкорослый лес, над ним высилась одна из опор эстакады. Что-то шевельнулось в кустарнике…
        - Куда торопишься, голубок? - раздался шипящий голос.
        Толуман остановился. Из кустов появилась сутулая фигура: потрепанная одежда, хищное лицо, блекло-голубые глаза. Незримый тяжкий груз навалился на плечи. Рогна!
        Он не испугался, и так трясло от холода. Только жаль, в этот раз с ним нет отцовской «Сайги». Хотя едва ли смог бы поднять оружие: руки безвольно повисли, а мысли потекли вяло. Что с ним сделает эта тварь? Вряд ли хочет убить, иначе уже сделала бы это. Скорее всего, поблизости спрятан глайдер, и хотят увезти… Издали донеслись какие-то крики, и он с огромным трудом поднял глаза.
        Со стороны эстакады бежали двое, один приостановился и поднял что-то. Красновато блеснуло - похоже на оптический прицел. Если так, через него отлично видно Толумана и подозрительную женщину возле него. Грохнул выстрел, мимо просвистела пуля. Вряд ли промах, скорее предупредительный.
        Рогна завертелась на месте как рассерженная лиса. Сформировать огненный шар не успеет, пуля быстрее. Так что злобно зашипела и нырнула в кусты. С плеч Толумана свалилась тяжесть и он кинулся к эстакаде. Хотя «кинулся» - это громко сказано: колени подгибались, и шатало из стороны в сторону…
        Главный инженер тоже выплыл, в Сибири привык к передрягам. Им нашли сухую одежду, напоили водкой и горячим чаем. С насыпи Толуман хмуро смотрел на остатки моста. Верхи опор почернели, из воды торчали искореженные фермы. Прежняя Россия так и не сумела построить железнодорожный мост через великую сибирскую реку, похоже и новая российская Империя не больно хочет наводить мосты: лучше жить в безопасной изоляции. Скорее всего, это она устроила диверсию. Хотя не исключен и Китай.
        - Я вызвал из Якутска плавучие краны, - сказал главный инженер. - Надо срочно разбирать завал, иначе будет сорвана навигация.
        Буксировка кранов обещала занять пару-тройку дней, а милиция прилетела из Якутска уже утром. Впрочем, ее сразу заменили ребята из службы безопасности Братства. Брали образцы с верха опор, обследовали местность вокруг. К Толуману отнеслись уважительно, видно знали о контактах с руководством Братства. Даже поделились предварительными результатами расследования.
        - Два глайдера с взрывчаткой были дронами, похоже дистанционно управлялись с третьего. Тут легко спрятаться среди скал. Наверное, он высадил, а потом забрал рогну. Взрывчатка довольно обычная, вероятно китайского производства. Но мы еще проведем масс-спектроскопию.
        - Думаете на Китай? - спросил Толуман.
        Глава следственной группы, довольно молодой человек, но уже в чине майора, пожал плечами:
        - Не хотелось бы, нам не нужны дипломатические осложнения. И едва ли это он, китайцы не используют рогн. Они уничтожают их еще в детском возрасте.
        - Моя мать говорила, что они за это жестоко поплатятся, - хмуро сказал Толуман. - Просто рогны не хотят войны… прежде времени. Вы не поделитесь результатами масс-спектроскопии? Мы проведем собственное расследование, будем держать вас в курсе.
        Майор поглядел с любопытством и кивнул.
        Толуман улетел, когда закончилась расчистка русла и шла дефектоскопия вытащенных на берег ферм. Естественно, опять посовещались втроем.
        - Я думаю, это Империя, - закончил он. - Знакомый почерк, опять отцу-настоятелю, или кому там еще, неймется. Взрывчатка китайская, но и мы такой пользуемся. Хорошо бы отследить, куда еще из этой партии поставлялась, однако эксперты Братства не смогли это выяснить.
        - Опять задержка, - вздохнула Кэти. - На сколько времени?
        - Как минимум две фермы придется заменить, - сказал Толуман, - остальные еще проверяют. Пока привезут новые, пока установим и покрасим… только потом сможем заниматься арками. Опоры пострадали меньше, но до зимы все равно не успеем.
        - Почти год, - горько сказала Кэти. - Кто же ставит нам палки в колеса? Матвей, милый, ты не сможешь выяснить это наверняка? Помнится, когда меня похитили, у тебя здорово получилось.
        - Можно попробовать, - задумчиво сказал тот. - Только сейчас я не могу сослаться на жизненную важность, Румата с меня шкуру снимет. Так что займет подольше.
        - А как это возможно? - полюбопытствовала Кэти. - Я уже привыкла, что мой муж имеет доступ ко всяким чудесам, вроде хроник Акаши и Исейона. Без тебя мы бы пропали.
        Матвей слегка порозовел. - Тут проще, - сказал он. - Можно воспользоваться анализом «big data», больших данных. Эта партия взрывчатки была куда-то распределена. Глайдеры где-то подзаряжались, и их засекали наземные службы. Просто надо перелопатить огромный объем информации, и еще нужно разрешение на доступ к личным данным. Тут запрошу следственную группу. В принципе, это под силу ИИ Якутской автономии, но «Аргос» быстрее справится.
        Толуман слегка улыбнулся, после такой похвалы Матвей горы сроет.
        Заняло, однако, до вечера. Опять в воздухе повисли виртуальные дисплеи, и Матвей стал объяснять:
        - Выберу только главное. Эта партия взрывчатки была распределена в ряд мест, в том числе на склад близ Усть-Неры. Оттуда закупаем и мы, и рудник в Горном. Конечно, этого недостаточно, но вот дальше… За день до диверсии три глайдера вылетели из Горного в сторону Якутска - это данные их воздушного контроля, «Аргос» взломал систему. Транспондеров не включали, но в районе Якутска были засечены наземными службами аэропорта. Глайдеры получили предупреждение о несанкционированном полете и приказ приземлиться. Они сразу опустились ниже зоны видимости радаров и были утеряны. Особого значения этому не придали, в здешних местах многие тайком пользуются летным режимом… Немного позже три глайдера попали в поле зрения видеокамер на зарядной станции близ Якутска. Номера Якутской республики, пилоты и пассажиры не показывались… Через сорок минут три глайдера были зафиксированы при пересечении границы национального парка «Ленские столбы». Опять шли без транспондеров, но там есть радар, чтобы отслеживать браконьеров. Снова получили предупреждение, и тут же скрылись из зоны воздушного контроля… На следующий день,
вскоре после инцидента, один глайдер был поставлен на зарядку в Якутске. Номера другие, но «Аргос» идентифицировал его, как одного из той троицы. Через два часа один глайдер совершил посадку в Горном… По-моему, все ясно - опять имперская компания.
        Напряженно слушавшая Кэти вздохнула: - Можно передать эти данные Братству?
        - Вполне, - пожал плечами Матвей. - Они сами могли это выяснить, только с доступом в имперскую сеть пришлось бы повозиться.
        - Перекинь их мне, - попросил Толуман. - Я передам тому майору, что ведет расследование. Только у меня сложилось впечатление, что они не только с Китаем, но и с Империей связываться не хотят.
        - Придется им что-то делать, - хмуро сказала Кэти. - Похоже, с идеей сорвать строительство в Империи распрощались, но тормозят всячески. Зачем-то им это нужно. И для нас опасность сохраняется, вон сколько покушений было на Толумана. Как бы Элизе не стать молодой вдовой.
        Толуман отмахнулся: - Надо бы мне опять поразведать. На этот раз выяснить, что Империя может еще затевать.
        - Ну нет, - сказала Кэти. - Исходя из того, что я только что сказала. Как я поняла, ты можешь справиться с рогной Охотницей, только используя оружие. Да и то, если успеешь первым. А на территорию Империи с оружием нельзя…
        - Лучше я, - перебил Матвей. - «Аргос» перекрывает весь диапазон энергетического воздействия.
        Кэти помолчала. - Подумаем об этом в будущем году, - сказала она. - Борису исполнится три, и я смогу больше внимания уделять делам. А ты, Толуман, пока будь осторожнее.
        Удивительно, но за год ничего не произошло. По горло в делах, о том разговоре не вспоминали. Толуман все-таки взял отпуск, и на «Гольфстриме» полетели в Москву. Там, несмотря на отпуск, он увяз в работе по созданию западной штаб-квартиры консорциума. Элиза и Ассоль осматривали город одни, а потом все вместе слетали в Крым…
        - Не понравилось, - рассказывала Элиза по возвращении. - Слишком много народа, грязь, все опошлено. Пробыли всего три дня.
        - Милая, - рассмеялась Кэти (Толуман пригласил ее и Матвея на чай). - Ты видно ждала повторения Сада. А как Москва?
        - Ассоль очень понравился балет. И особенно храм Огненного цветка.
        - Долго стояли? Я видела по телевизору, что там дикая очередь.
        - Нет, - встряла Ассоль. - Сразу появилась смотрительница и провела нас внутрь. Я даже…
        Элиза глянула на дочь, и та осеклась.
        - Извини, - неловко сказала Элиза. - Рогны просили сохранить один маленький секрет в тайне…
        Осенью Ассоль пошла в школу, весело бегая из коттеджного поселка в центр. Глайдер охраны следовал, а при непогоде и в холода подвозил девочку. В трудах прошел еще один год.
        Мост через Лену за это время достроили, и повели магистраль дальше, в глухомань Среднесибирского плоскогорья. Между прииском «Трубка Кэти» и другим, севернее, строился город. Проходческие щиты прогрызли треть Берингова туннеля.
        И, опять летом, пришло предупреждение…
        Он снова видит сон, который не просто сон.
        Женщина в сером одеянии садится на край постели. Лицо суровое, а глаза светятся морозной голубизной, но на миг теплеют, когда глядит на спокойно спящую рядом Элизу.
        - Слушай, я доскажу тебе притчу. Твоя мать рассказывала ее, но не до конца. Хотя конца и сейчас нет.
        «Один из магистров Ордена Трехликого также был приглашен в Темный чертог. Он попал туда тайным коридором сквозь сердце тьмы. Пал ниц перед престолом и Противоречащий сказал:
        - Встань. Ты не решил задач, которые были поставлены перед тобой, но ты столкнулся с неодолимым. Зато достиг большего, для Меня. На ступенях лежит красная мантия кардинала и, когда будешь уходить, надень ее.
        - Благодарю. Могу я узнать, за что такая честь?
        - Мне не так важны планы людей насчет Северной федерации, хотя ее появление нежелательно. Нынешний патриарх Темной луны проявляет постыдную слабость, и ты вновь получаешь свободу действий. Для Меня важнее всего Цветок и то, что мир стал склоняться к иному варианту развития. Цветок уничтожить невозможно, но он один. Если рассыпать по Земле горсть черных кристаллов, у нас вместо двух могущественных храмов появится много. Возникнет армия Моих поклонников. Ключ к этому - Исейон. Ты первый разглядел происки Сада. Ты первый выявил людей, которые свободно пересекают границу миров. Ты почти понял, как это делается. Ты поможешь Мне, чтобы Я переместился в Исейон и сделал решающий шаг в исполнении Плана.
        - Но разве ты…
        - Мне свободный доступ в Исейон закрыт, и ты знаешь, Кем. Это смог бы Рарох, но ему будет не по нутру это задание. В дополнение к одной уважаемой троице возникнет много ее версий, при каждом храме. Кому из Владык такое понравится?
        Зловещее кудахтанье отдается среди черных колонн - Противоречащий смеется.
        - Доступ для Меня откроешь ты. Из твоих донесений и мыслей вытекает, что…
        И тут Темный властелин привстает на троне.
        - Даже здесь нас подслушивают! Появись, старая карга!.. Не хочешь? Неважно, отныне и тайная дверь будет закрыта!
        Всё меркнет…».
        - Так что конец пока не дописан, - звучит грустный голос. - Может, вы допишите его. А может быть, ваши потомки.

* * *
        МАТВЕЙ
        Сон Толумана обсуждали опять втроем. Перед этим Матвей снова тщательно проверил помещение, но ничего не нашел.
        - Во второй, и наверное в последний раз старшая рогна сумела проникнуть в Темный чертог, - закончил рассказ Толуман. - Мы получили важное предостережение. Но главное так и осталось сокрыто.
        Кэти покачала головой: - Никак не кончатся наши злоключения. Уже четыре года идет проходка туннеля, скоро половина восточного участка магистрали будет построена. И вот снова что-то назревает. Я знаю, что старшие рогны не появляются просто так… Что будем делать?
        Она поглядела на Толумана, но тот о чем-то задумался, и тогда повернулась к мужу. Матвей ласково коснулся ее руки. В последнее время Кэти стала спокойнее, зеленые глаза потеплели, и вот снова в них появилась озабоченность.
        - Первое очевидно, - сказал он. - Мы слишком неосмотрительно посещали Сад, а ведь Толуман уже получил предупреждение раньше. Придется прекратить эти полеты, хотя возможно мы опоздали. Какое-то время родители обойдутся без внука и внучки.
        - Нет худа без добра, - очнулся Толуман. - Ассоль очень тяготит, что не может рассказывать обо всем в школе.
        Кэти вздохнула: - А мы не рискнули отдать Бориса в детский сад, его ведь не заставишь держать язык за зубами. Хорошо, что твоя мать опять выручает.
        Матвей чуть подождал: - Второе. На передний план опять выходит Орден и отец-настоятель. Цзин не оправдали надежд Темного владыки, и очевидно мы должны благодарить за это Юкико.
        Помолчали.
        - Мы слишком мало знаем о российском Ордене Трехликого, - продолжал Матвей, - и угрозах, которые могут от него исходить. Теперь до нас труднее добраться: надежная охрана, а школу Ассоль охраняют чуть не как резиденцию Координатора. Но нам недостаточно известно о возможностях наших врагов.
        - И что ты предлагаешь? - спросила Кэти.
        - Повторяю, пришел черед и мне провести разведку. Извините, я не буду говорить подробнее. Электронная слежка маловероятна, но я вспоминаю, что Толуман говорил о дикой рогне…
        - А, рогна Охотница, - кивнул Толуман. - Да, ее вполне могли высадить с глайдера Ордена.
        - Милый, что ты можешь сделать против рогны? - удивилась Кэти.
        - «Аргос» сможет - он, как я уже говорил, перекрывает весь энергетический диапазон. У Толумана такой защиты нет.
        - Против хэ-ути он не очень помог, - с сомнением сказала Кэти.
        - Думаю, ни одна рогна не сможет концентрировать подобную мощь. В общем, предоставьте мне на время свободу действий. Толуман управится с приисками, а строительство магистрали теперь идет практически без нас, только подкидывай денежки.
        - Без финансирования со стороны Российского союза не хватило бы, - с вздохом сказала Кэти, - даже с учетом алмазов. Придется уступить часть акций западного участка…
        Через несколько дней Матвей передал дела (обзавелся штатом помощников) и провел вечер с Кэти и сыном, тот увлеченно прыгал на батуте. «Надо же, никогда не думала, что меня будет мальчик, - удивлялась порой Кэти. - Приходится привыкать».
        Утром простился и улетел. Первый этап его поисков не должен вызвать подозрений - посещение Горного, поселка имперской корпорации «Восток». Новая Российская империя, как он уяснил из официальных роликов, в общем шла по пути прежних. Пропаганда твердила о коллективизме русского народа, его сплоченности вокруг лидера (с намеком, что данного свыше), о коварстве Запада, который пытался разрушить Российское государство, за что и поплатился. Осторожнее критиковали Российский союз - его винили в потакании индивидуализму и нежелании снова сплотиться в единодержавие. Теперь, когда научились строить безопасные переходы через Темные зоны, прежнюю раздробленность считали устаревшей. Осторожность видимо объяснялась стремлением привлечь сторонников из Российского союза. В общем, все напоминало официальную китайскую идеологию «чжун» и появлялось впечатление, что это лишь два варианта пути к мировому тоталитарному государству, только китайский реальнее из-за больших людских и материальных ресурсов. Не хотелось бы жить в таком будущем.
        Лететь предстояло далеко, в верховья Яны. Миновал строящийся железнодорожный мост через Индигирку и некоторое время шел над будущей магистралью. Здесь пока была только насыпь, она пронизывала тайгу, изгибаясь меж горных отрогов. Повернул в долину Эльги, и спустя час вдали показалось заснеженное плоскогорье над их рудником. Надо же, углубились почти на полкилометра. Да, без платины не видать бы им Великой северной. Но теперь Кэти хоть стала спокойнее, увлеченно возится с Борисом. Уже десять лет, как они вместе…
        Миновал Темную зону, и наконец в хаосе невысоких хребтов и скудных лесов Янского плоскогорья показались домики - Горный. Интересно, там ли отец-настоятель? И увидятся ли? Скорее всего не запомнил Матвея после единственной короткой встречи, разряд парализатора плохо действует на кратковременную память. В любом случае ничего не посмеет сделать, номер глайдера и маршрут зарегистрированы в Усть-Нере.
        - Диспетчер поселка Горный, - сказал он. - Глайдер, прибывший из Усть-Неры, просит посадку.
        Тотчас ответили, и.3лазерный луч высветил квадрат для посадки. С него в наземном режиме, следуя тому же лучу, проехал на парковку глайдеров. Все организовано четко, не как в Усть-Нере. Немудрено, что кое-кому нравится строгий порядок в новой Империи.
        На фронтоне офисного здания два флага - Империи и Якутской республики. Имперский повесили выше, в нарушение дипломатического протокола. Ну, вряд ли сюда часто добираются чиновники из Якутска. Хоть и размежевались наконец с Колымской автономией, руки до бассейна Яны не доходят.
        Девушка за стойкой встретила уважительно, как-никак один из директоров богатой компании. О визите договорился заранее, так что после звонка управляющему поднялся на второй этаж. В кабинете из-за стола вышел пожилой мужчина в пиджаке с имперским значком.
        - Гражданин Дутов, - представился он. - А вы, как я понимаю, гражданин Двинский?
        Скорее всего, наводил справки, как это вчерашний вечный студент оказался в директорах и «КК платины» и консорциума «Великая северная»? Как злословят, благодаря женитьбе на состоятельной даме. Порой это раздражало, но ничего не поделаешь.
        Обменялись рукопожатиями, и Матвей сразу перешел к заранее обдуманной цели визита.
        - Я знаю, что вы активно ведете дорожное строительство на запад, в сторону Лены. А мы заканчиваем железнодорожный переход через Верхоянский хребет. Не хотите соединить свой рудник с нашей магистралью? Это всего-то триста километров.
        Управляющий пожал плечами:
        - Думали об этом, но у нас недостаточно ресурсов, чтобы вести стройку в двух направлениях. Так что пока ориентируемся на вывоз по Лене, а потом АЯМ на китайские заводы. Ну а в будущем, на соединение с Трансполярной магистралью.
        - Но на ее продление с Таймыра вам нужно разрешение Якутской республики.
        - А с чего им возражать? Сами они не смогут построить дорогу, это даже для Империи непростая задача. Придут на готовое, и сможем вместе заново осваивать те места. Нам ведь дали разрешение на хозяйственную деятельность.
        «А на реке Оленек самое большое в мире месторождение редкоземельных элементов. Китайцы присматривались к нему, но на открытую экспансию не решились. Хотя им и так хватило, а вот для Империи это лакомый кусок».
        - То есть, вы не заинтересованы?
        - Почему же? В будущем возможно соединение нашей и вашей дорог в единую транспортную сеть. Но пока особого смысла нет, да и средств тоже.
        «В общем, у нас свои планы, и не суйте нос в наши дела».
        - Ладно. А можно поглядеть на строительство вашей дороги? Я столько занимался Великой северной, что просто любопытно. Только пролечу над трассой.
        - Кто же может вам запретить? - чуть наигранно удивился Дутов. - Хотя… хорошо, что предупредили. У нас работает всякий люд, так что дам глайдер охраны, будет держаться в стороне.
        «Ну вот, напросился. Хотя и так проследят».
        - Спасибо. И можно у вас зарядить аккумуляторы?
        - Конечно. Бесплатно, за счет фирмы.
        Так что расстались почти дружески и, пока заряжался глайдер, походил по поселку. Чисто и аккуратно, не как в Усть-Нере. Но народу маловато, а обогатительная фабрика едва дымит. Ну да, с вывозом пока проблемы. И вообще похоже, что здешний рудник для Империи не главное.
        Заглянул во двор администрации, где поднимался купол местного храма с необычным крестом - тремя горизонтальными перекладинами (как будто символ эпохи раннего христианства). Отца-настоятеля, естественно, не увидел. Перекусил в кафе, а вскоре позвонили, что глайдер заряжен.
        - Присоединили ко мне следящее устройство, - пожаловался глайдер, - но я его тут же деактивировал.
        - Молодец. Пусть думают, что оказалось неисправно. Какой нам дали эшелон?
        - От ста до двухсот метров над землей, с возможностью снижения.
        - Взлет и курс на северо-восток, над строящейся трассой.
        Глайдер поднялся в воздух, а следом такой же неприметный серый глайдер охраны. Но приближаться не стал, так и держался где-то в километре.
        С высоты стало видно, что невдалеке от поселка имеется аэродром. Небольшой, ВВП вряд ли длиннее, чем в Усть-Нере, но значит, есть прямое сообщение с большой землей.
        Прояснилось и почему народа в поселке мало: стройка велась с размахом, и наверное были задействованы все людские ресурсы. Бульдозеры, грейдеры: как только доставили сюда эту технику? Покрытие, естественно, из щебня, но радиус искривлений больше характерен для полотна железной дороги - возможно, в будущем такая и планировалась.
        Трасса избегала пересекать горные отроги и постепенно заворачивала к северу - видимо, чтобы обойти Темную зону (они сходили на нет за Полярным кругом). Или планировалось соединение с Трансполярной магистралью?..
        Попросил «Аргоса» вывести на лобовое стекло карты, начиная с современных до самых старых и, поглядывая на плывущую внизу трассу, стал изучать их. Интересно! На карте Восточной Сибири 1955 года показана дорога, переходящая в зимник и ведущая от правого берега Лены на север до Верхоянска, а далее к морю Лаптевых. Скорее всего, строили заключенные в сталинские времена, потом пришла в негодность, и на современных картах уже отсутствует.
        - Аргос, совмести карту с пройденным маршрутом.
        Почти полное совпадение! Планы корпорации «Восток» становились яснее. От Верхоянска можно, не пересекая главный хребет, провести трассу в низовья Лены, где великая река сужается между возвышенностями. По берегам скалистые кряжи, и вполне можно построить мост - это легче, чем на Алдане с его бесчисленными протоками и болотистой поймой. А навстречу с Таймыра пойдет Трансполярная магистраль. Похоже, у Империи свои планы на север Сибири…
        Вот и окончание трассы. Нагромождение техники (больше не губят людей, как по слухам было на строительстве струнных дорог), а дальше едва намечена просека среди чахлого леса, скорее уже лесотундры.
        - Глайдер, поворачивай обратно. Хватит энергии до Усть-Неры?
        Не стоит отыскивать точку перехода на глазах у шпионов, но и в Горный возвращаться не хочется.
        - Рекомендую маршрут до прииска «Адыча», это полтора часа полета, и там можно подзарядить аккумуляторы.
        Вот и славно. Заодно поделится соображениями с Толуманом, а Кэти лишний раз вовлекать не хочется.
        Глайдер сопровождения некоторое время плыл следом, потом отстал. На связь так и не вышел, но наверняка отслеживают локатором. Ну и ладно. Все время чувствовал смутную тревогу, хотя на нападение вряд ли бы решились…
        На следующий день приступил ко второму, скрытному этапу поиска, и при выходе из точки перехода включил экранирование. Внизу раскинулась гладкая тундра - междуречье Анабара и Оленека. Время к осени, так что тундра желто-бурого цвета, холодно поблескивают извивы речек. Точка перехода смещена от геометрической, и это понятно: под тундрой богатейшее месторождение редкоземельных рук. Ни следа строений, прежняя Россия так и не сумела освоить его. А как насчет Империи? Если собирается прийти в эти края, желательно иметь порт на морском побережье, как у них в чукотском Эгвекиноте. Надо взглянуть на берег моря Лаптевых.
        - Глайдер, подъем на максимальную высоту.
        Заныли турбины, горизонт стал расширяться, на севере появилась серая гладь с белыми полосками - это уже Северный ледовитый океан. Льдов там гораздо меньше, чем в прежние времена, но все же есть. Подъем прекратился, турбины глайдеров не давали достаточной тяги выше четырех километров.
        - Глайдер, сканирование северного направления («Аргосу» тут не справиться). Особенно устья Оленека.
        - Пусто, - через некоторое время сообщил глайдер. - Ни технической активности, ни людей.
        Значит, все заброшено. Глянем на китайские спутниковые карты (а современных российских и нет). Все населенные пункты с пометкой «нежилое». Похоже, Российский союз так и не возвратился сюда, а местное население вернулось к кочевому оленеводству. Но сделаем еще попытку.
        - Сканирование западного направления.
        Неуютное серое море ушло вправо. Через некоторое время глайдер доложил: - Радиообмен и другие следы технической активности в направлении поселка Хатанга. Слишком далеко для анализа.
        Действительно, расстояние четыреста километров, и вблизи нет точки перехода. Но если войти в Серую зону и скользить с высоты, как с горы, то время и заряд аккумуляторов можно сэкономить. Только раз испробовал этот способ, когда еще осваивал технику переходов.
        - Глайдер, обратно в точку перехода. Оставаясь в Серой зоне, плавное снижение в сторону Хатанги.
        Это тоже скольжение между мирами, только обратно можно выйти лишь в собственный. Естественно, до возможностей Владык нам далеко…
        Серая дымка заволокла и без того унылый пейзаж, обычная тоска легла на сердце. Зато быстро, время тут практически не движется, да и расстояния условны.
        Неясные тени проявились в тумане…
        - Хатанга, - сообщил глайдер. - Мы над окраиной поселка, людей поблизости нет.
        Хорошо бы обследовать местность, не покидая Серой зоны, но в ней есть свои опасности, к которым сейчас не готов.
        - Посадка на достаточном удалении от зданий и выход из Серой зоны. Сразу включи режим экранирования.
        Мягкий толчок, вокруг постепенно проясняется. Под глайдером что-то вроде гудрона, по сторонам запущенные кирпичные строения. Хорошо бы размяться после долгого сидения, а то все тело затекло, и уже потом заняться исследованиями.
        Вышел. Прохладная сырость коснулась щек, а сверху нависло серое небо. Несколько раз присел и помахал руками, удаляться от глайдера не стоило. Хотя вокруг пусто, впечатление заброшенности…
        Не совсем пусто: пара собак появилась из-за ржавых бочек, а следом третья. Теперь уже и по спине протек холодок. Хотя чего бояться? Собаки меньше овчарок, наверное охотничьи или ездовые. Видимо одичали, но сумели выжить: в тундре хватает зайцев и прочей живности. Однако надо быть осторожнее, одичавшие собаки не боятся людей. Но он под защитой поля экранирования…
        И тут же сюрприз - собаки вытянули морды в его направлении и затявкали, хотя и неуверенно. Неужели почуяли? Хотя это возможно: поле рассчитано лишь на маскировку, отражение энергетических импульсов и высокоскоростных предметов наподобие пуль. Не стали даймоны снабжать его универсальным силовым экраном.
        Тявканье справа и слева… Потом сзади. Теперь уже озноб пробрал до костей. Медленно - нечего паниковать! - огляделся. Такие же псы окружили его со всех сторон.
        Это не одичавшие собаки! Все тройками - видимо, в каждой тройке вожак. Похоже, натасканы патрулировать поселок, но пока не поймут, чего делать. А что делать ему?.. Дернулся в сторону глайдера, и тут же собачки сделали бросок вперед, но опять замерли, неуверенно поводя носами. Нюх говорит, что добыча здесь, а глаза, и так близорукие, ничего не видят.
        Прыгнуть в кабину? Но нужно время, чтобы опустилась дверца, а сработает ли защитное поле против нападающих собак, это еще вопрос. Вдруг следом ввалится клубок собачьих тел, брызжа слюной и целясь клыками в горло? И кстати, защитит ли поле от громилы с ножом или просто кулаками? Оказывается, не так уж готов к опасностям. Даже парализатора нет, слишком привык полагаться на «Аргоса».
        Орм! Если позвать его… Псы дальние родичи даймонов, чуют и слышат через границы миров, и могут свободно пересекать их, хотя делают это лишь в особых случаях. Вот и проверит, услышит ли Пес его зов? Элизе и звать не надо, но с этим связана какая-то тайна - похоже, Псы считают ее неотъемлемой частью Сада… Только есть загвоздка - экранирующее поле не пропускает никаких сигналов, кроме экстренных вызовов. Что ж, придется рискнуть.
        - Глайдер, отключи экранирующее поле, оставь только режим «зеркало». - И, громко: - ОРМ! КО МНЕ!
        Собаки взвыли - увидели человека и глайдер! Затем разразились оглушительным лаем. Хлынули серой волной, и снова приостановились, лая, как на загнанного зверя. Приучены ждать охотников?
        И вдруг настала оглушительная тишина.
        Его толкнуло воздушной волной. Орм появился не сразу: сначала возник будто нарисованный углем огромный силуэт, а потом вдруг наполнился чернотой и страшным оскалом клыков. Рычание тоже пришло издалека, вырываясь из глотки, как из туннеля. От него заныли кости, а потом оно перешло в инфразвук, захлестнув волной первобытного ужаса.
        Собаки снова стали издавать звуки - униженное повизгивание. Поджали хвосты, припали на брюхо; кто-то повернулся, а кто-то уползал, не осмеливаясь отвернуть морду. Кем для них показался Пес?..
        Быстрее!
        Матвей прыгнул в кабину и потянул вниз дверь.
        - Глайдер, режим экранирования! Взлет и подъем на тридцать метров. Орм, спасибо. УХОДИ!
        Глайдер подпрыгнул вверх. Пес как бы с досадой посмотрел ему вслед и вдруг исчез. Вовремя, из-за кирпичной стены появился человек. В камуфляже, с автоматом наготове - некоторое время глядел на пустую улицу, а потом выпустил очередь в то место, где еще вихрилась пыль. Заколотило от озноба: если бы не поднял глайдер, быть сейчас трупу… Или нескольким - еще двое, экипированных таким же образом, появилось следом. Оглядывались по сторонам, явно ничего не понимая: экранирующее поле заглушает и размазывает шум турбин.
        И что они все тройками ходят?.. Ладно, спокойнее! Быстро осматриваемся и уходим. Он повел глайдер над улицей - глядеть особо не на что: заброшенные пятиэтажки, облупленные двухэтажные дома… А это что?
        Высокая ограда из металлической сетки, со смотровыми вышками по углам. Ограда идет периметром, похоже на лагерь. Поднялся выше, чтобы не насторожить охрану воздушным вихрем от турбин, и подлетел поближе.
        Все-таки это не лагерь: за оградой стандартные дома, даже с палисадниками - наверное, тут живет персонал. Поглядим на китайскую карту… а вот на ней периметра нет, лишь какой-то пустырь, хотя дата и актуальная. Из лекций помнится, что в начале века была цифровая империя «Google», которая маскировала на своих картах некоторые объекты - или по указанию правительства, или за вознаграждение. Похоже, китайцы переняли опыт. Ладно, поехали дальше.
        Широко распахнулась речная гладь - это скорее залив, куда впадает река Хатанга. Корпуса судов, пара плавучих кранов. А порт-то действующий, опять китайцы соврали. На причале знакомая картина: выгруженные бульдозеры и грейдеры, вокруг суетятся людские фигурки. Если прокладывают дорогу от Норильска, то нужен мост через Хатангу - тут его не построишь, но это можно сделать выше по течению. Проверим?..
        Внезапно заговорил глайдер: - Воздушная обстановка постоянно контролируется наземным радиолокатором. На нас луч не задержался, однако я зарегистрировал слабый энергетический импульс, который некоторое время сопровождал нас.
        Уже не озноб, а мороз прошелся когтями по спине: кому-то режим экранирования даймонов не помеха!
        - Природа импульса?
        - На вашем языке нет термина. Вот формула.
        Да, не настолько разбирается в физике. Похоже, в Империи не лыком шиты. Не стоит проверять на своей шкуре пределы защиты.
        - Уходим! Курс на Усть-Неру…
        Почему-то стало темно. Будто холодные липкие пальцы закопошились в голове. Тошнота, отвращение, сознание уплывает, но сумел выдавить: - Аргос, зеркало!
        Исчезла даже темнота…
        Перед глазами плыли бурые и желтые пятна, щека онемела от холода. С трудом моргнул и долго соображал, где он? Наконец стало понятно, что лежит щекой на прозрачной панели внизу дверцы (она служила для контроля поверхности при посадке). Попробовал сесть прямо и едва не закричал от боли, ногу свело судорогой. Кое-как сел.
        Внизу тянулась тундра, по стеклам кабины сползали капли дождя.
        - Где мы? - не спросил, а скорее прохрипел он. На мысленную речь не было сил.
        - Возвращаемся по пройденному пути, - молодцевато доложил глайдер. - К точке перехода «Анабар», а от нее в Усть-Неру. На прямой перелет энергии не хватит, тут полторы тысячи километров.
        - Ладно. Что это было?
        - Такой же энергетический импульс, как и раньше, только гораздо сильнее. В чем-то близкий к «черному свету». Обычную земную электронику просто вырубило бы, да и ваши нейроны могли пострадать. По прилету советую обратиться к невропатологу.
        Советчик хренов.
        - Почему «Аргос» не активировал защиту?
        - Это недопустимо внутри поля экранирования. Мы и так были под его защитой, но такое воздействие не отразить обычными физическими средствами. Надо было скорее уходить, не дожидаясь фазы синусоидального роста…
        - Заткнись! И так тошно.
        - Извините.
        Да, надежды на глайдер и «Аргос» не оправдались. Хотя без техники даймонов валялся бы сейчас в разбитой машине. Недооценил противника, это явно атаковала рогна…
        Все же добрался благополучно. По настоянию Кэти съездил в больницу, но там не нашли ничего подозрительного, лишь посоветовали отдохнуть на курорте. Кэти устало рассмеялась:
        - Съездим, милый. Только разберемся с нестыковкой в графиках консорциума.
        Позже нашли время обсудить «разведданные», как их шутливо назвала Кэти.
        - Возможно, в Российском союзе не знают об активности Империи на севере, - закончил Матвей. - Все пользуются китайскими картами, а на них объекты в Хатанге замаскированы. Вряд ли Союз контролирует полярные области с орбиты.
        - Сообщи все генералу Петрову и забудь, - посоветовала Кэти. - Милый, ну нет у тебя подготовки к разведывательным операциям. Даже твоя чудо-техника не всегда помогает.
        Толуман вздохнул: - Кое-что мы узнали наверняка. Уже в двух случаях Империя использовала рогн в своих целях. Судя по моим снам, во всем этом задействован Орден. А его штаб-квартира в Петербурге.
        - Матвей! - заявила Кэти. - Пока я тебя никуда не пущу. Ты до сих пор несколько раз за ночь просыпаешься от кошмаров.
        - Поеду я, - сказал Толуман, - инкогнито. У меня длинный счет к отцу-настоятелю. Кэти, не расскажешь потом, как ты конструировала свою вторую личность? Ну, Лору Моуэт.
        Кэти что-то порозовела…
        Так что от дальнейших розысков пришлось отказаться. В Сталинград, где добился приема у генерала Петрова, полетел обычным рейсом. В кабинете заместителя Верховного был беспорядок.
        - Вот, сдаю дела, - неопределенно сказал он. - Ну, рассказывайте, что у вас нового? Мне докладывали о происшествии с мостом через Лену. Ваша информация, что диверсанты прибыли из Горного, подтвердилась, и мы сделали неофициальное предупреждение Империи. Надеюсь, больше ничего такого не случалось?
        - Нет, - сказал Матвей, - спасибо. А я-то думал, почему нас оставили в покое? Но…
        Он рассказал о своем расследовании в окрестностях Горного, а потом в Хатанге.
        - Вам надо присматривать за Хатангой, - сказал он под конец. - У меня такое впечатление, что Империя создает опорные базы на севере Российского союза.
        Генерал постучал пальцами по столу.
        - Наблюдения за этим районом мы действительно не вели, - сказал он. - Возможно, кое-что упустили. Ладно, спасибо за информацию. И передавайте привет Кэти, в прошлый раз она произвела сильное впечатление…
        С пересадкой в Москве вернулся в Усть-Неру.

* * *
        ТОЛУМАН
        Спустя неделю он предупредил Элизу: - Дорогая, я уеду на некоторое время. Введи в память телефона мой новый номер. Но лучше по нему не звони, да и я буду звонить редко.
        Элиза недоверчиво глянула на него:
        - Случайно не в Ордос, посетить квартал гейш?
        Подшучивала над ним порой, хотя Толуман и морщился.
        - К сожалению нет, - на этот раз он постарался улыбнулся. - Надо побывать кое-где инкогнито. Кэти как-то была Лорой Моуэт, вот и я завел виртуальную личность. Привыкай, что твой второй муж - Влад Иванович Пинегин. Числится во всех официальных базах данных, а фото отличается от моего в пределах погрешности сканера.
        Элиза нахмурилась: - Выходит, ты можешь жениться второй раз, а я ничего не узнаю? Или у этого Пинегина уже есть жена, и совсем не виртуальная?
        Вот это как-то в голову не приходило.
        - Нет. Много лишней возни.
        Прозвучало двусмысленно, и Элиза досадливо нахмурилась.
        - Только поэтому? Хотя я глупая, сама натолкнула тебя на эту идею. Ты куда собираешься?
        - В Петербург. Я уже бывал там, правда в странных снах. Хочу увидеть собственными глазами. Только никому не говори.
        - Мне не нравится, что ты опять уезжаешь, - вздохнула Элиза. - И еще чувствую, это рискованно. Но я и так слишком вторглась в твою жизнь, отвлекаю от главного, Великой северной.
        Горечь была в ее голосе, и снова подумалось: а это ли его главная цель?..
        Летел на «Гольфстриме», заодно подвезли в Москву сотрудников Колымской администрации. В полете на частном самолете был плюс - досмотр поверхностный, лишь предупредили о полном запрете оружия. Да и везде висели кричащие объявления: ВВОЗ ОРУЖИЯ ЗАПРЕЩЕН! Да, с этим Псы навели порядок.
        Думал, что придется провести в городе день или два, но билет до Петербурга купил на рейс уже через несколько часов, только из Шереметьева. Что ж, еще раз посмотрит на бывшую столицу из такси. Карточка, разумеется, не платиновая, но приличную сумму на нее перевел.
        Такси оказалось не беспилотное, так что спросил у пожилого водителя:
        - Как жизнь в Москве?
        Тот покосился: - Издалека? Налаживается. Конечно, населения меньше, чем раньше, работать почти негде. Оборонка, сами понимаете, накрылась. Но образование, культура, медицина - на подъеме… Как поедем? По кольцевой быстрее, а по цене примерно одинаково.
        - Через центр. Хочу глянуть на храм Огненного цветка, хотя бы со стороны.
        В прошлый раз из-за дел так и не собрался.
        - Да уж, очередь туда только живая, занимают с ночи, а то и раньше. Записи нет, рогны не позволяют.
        - Просят о чем-то?
        Шофер хохотнул: - А как же? В основном стоят женщины, и вроде просьбы часто исполняются.
        - А как церковь относится? Рядом как будто храм Христа Спасителя.
        - Косились поначалу. Когда только начали строить, целые демонстрации были против. Только быстро сошли на нет: едва назревала буча, Псы тут как тут. Просто сидят и рычат, но все разбегаются. Я их только раз видел, они сейчас редко появляются. Жуть!.. А Патриарх потом мудрено сказал: дескать, позже об этом храме откровение будет, и приходящих не трогать. Как же, тронешь. Рогны и без собачек в бараний рог согнут. В Москву сейчас со всего мира едут, такого чуда больше нигде нет.
        Владычица может быть довольна. Но если он правильно понял тот сон, не появятся ли и Темные храмы по всей Земле?
        После окраин по сторонам потянулись городские кварталы. Улицы пустоваты, это вам не Торонто или тем более Ордос.
        - Брошенных квартир море, - кивнул шофер на дома. - Мэрия выделяет бесплатно, только ремонт за свой счет. Но с работой трудно.
        Да, многие дома выглядят заброшенными. Вернется ли сюда столичный блеск?
        - Проедем по Большому каменному мосту, - сказал таксист, - оттуда вид лучше. Там специально ввели ограничение движения.
        Вот и подъем на мост, а перед ним непривычный знак - «минимум 30».
        - Ни километром меньше, - хмыкнул шофер, - иначе за мостом тормознут. И остановки запрещены. Камер понатыкано…
        Москва-река, за ней блестят золотые купола храма Христа Спасителя, а ниже… Словно стеклянная волна застыла над рекой в немыслимо красивом взлете. Кажется, только на гравюре Хокусаи видел нечто подобное. И не совсем застыла, а словно другие волны - фиолетовые, зеленые, красноватые - медленно омывают ее изнутри. Сердце встрепенулось и застучало чаще. Таксист, кажется, хотел что-то сказать, но глянул и закрыл рот. Только когда проехали мост, заговорил:
        - Вблизи, говорят, вид потрясающий. Сколько ни возились ученые с аппаратурой, рогны не мешают, но ничего не поняли.
        Да и ему, хоть и сын рогны, явление не очень понятно. Волны тончайшей энергии, впервые материализованной в трехмерном мире…
        Когда вылетел из Шереметьево, город розовел позади в свете заката, но потом западный горизонт подернулся мглой, и солнце садилось в нее угрюмым багровым шаром - там еще медлила Темная зона.
        В самолете решил поглядеть предлагаемые информационные ролики (сосед сразу надел гарнитуру ВР). В одном восхвалялся прежний президент, который начал воссоздавать Империю на руинах бывшей России. Описывались главные достопримечательности столицы, а кроме нее рекомендовали посетить возвращенные в Империю старинные Ревель и Ригу.
        В другом рекламировалась социальная политика: забота о повышении рождаемости, бесплатное среднее образование, помощь молодым семьям и т. п.
        В Петербург прилетел в сумерках, и города не увидел. Чемодан уехал на досмотр, а на паспортном контроле девушка лишь бегло глянула на монитор.
        - Зайдите, пожалуйста, в ту кабинку. Экспресс-сканирование на наличие опасных заболеваний.
        Пожал плечами и зашел. «Аргос» подтвердил, что действительно типовое сканирование. Девушка, стандартно улыбаясь, вернула карточку:
        - Добро пожаловать в Российскую империю, гражданин Пинегин. Резидентам Российского союза въездную анкету заполнять не надо, между нами лишь административная граница. Назовите только цель визита и предполагаемое время пребывания.
        - Осмотр достопримечательностей, - сказал он почти правду. Если тут и есть аппаратура скрытого допроса, смысловые нюансы ей не по зубам. - Около недели.
        - Остановитесь у знакомых, в отеле, или на съемной квартире?
        - В каком-нибудь отеле.
        - Все в порядке, можете проходить, - опять улыбнулась девушка.
        Да, в Торонто держали подольше, только не спрашивали, где остановится.
        Такси на стоянке были как беспилотные, так и с водителями. Опять выбрал с шофером. Не бронировал места в гостинице заранее, так что спросил:
        - Не подскажете хороший отель, не слишком дорогой. Желательно с видом на Неву и центр.
        Водитель был средних лет, рубашка похожа на форменную, с номером на груди. Поводил рукой над дисплеем с картой:
        - Есть места на Мытнинской набережной, четыре звезды. Подойдет?
        - Вполне.
        Тронулись - город ярко освещен, движение оживленнее, чем в Москве. Думал увидеть Зимний дворец, но Неву пересекли не по Дворцовому, а какому-то другому мосту. Черная вода с бликами от фонарей напомнила Индигирку.
        - Вот, - шофер остановил у пяти или шестиэтажного здания. - Вид на Зимний, Исаакий, Адмиралтейство. Конечно, смотря куда окна.
        Такси оказалось дешевле московского, хотя там и расстояние побольше. В отеле был свободный номер с видом на Неву, но как ни странно, его не порекомендовали.
        - Служба безопасности пристально следит за окнами с этой стороны. Гостям из Российского союза такое не всегда нравится. А хороший вид открывается из ресторана на крыше.
        Выбрал номер с окном на боковую улицу. Комфортабельный, с широкой кроватью и мебелью из светлого дерева. Поднялся в ресторан и поужинал, глядя на подсвеченный шпиль Адмиралтейства и отражения огней в темной реке. Потом принял душ, накинул халат и уже собирался лечь спать: учитывая смену часовых поясов, день выдался длинный. Вдруг зазвонил гостиничный телефон.
        - Это снова дежурный администратор, - сказал женский голос. - Извините за беспокойство, к вам гостья.
        - Что? - он не сдержал раздражения. - Девочка по вызову?
        Часто останавливался в отелях один, и уже надоели такими предложениями.
        - Разве вы кого-нибудь вызывали? - удивилась женщина. - Не беспокойтесь, это волонтерка. Хочет поговорить с гостем из Российского союза, и мы не можем этого запретить. Займет всего несколько минут.
        Что за волонтерка: посмотреть бы в Сети, что это может значить?..
        - Это вполне официально, - продолжала женщина. - Номер моего телефона высвечивается у вас на дисплее. Он есть в списке на стене. Можете позвонить и главному администратору.
        - Ладно, - буркнул он. - Пусть заходит.
        Хотел было переодеться, но не стал - может, так отделается поскорее.
        Чуть погодя в дверь постучали, и тронул кнопку «открыть». Вошла девушка: темно-русые волосы до плеч, прямой носик, приятные голубые глаза. Одета в кофточку и длинную юбку - ну да, на улице холодно и сыро.
        - Здравствуйте, - сказала она, - меня зовут Инга. - Голосок тоже приятный, только слегка подрагивает, словно девушка волнуется.
        - Влад, - ответил он. - Приятно познакомиться, хотя время уже позднее.
        Похоже, намек прошел мимо ушей.
        - Можно я сяду, - спросила девушка. - И тогда все объясню.
        Странно, а он подумал, что журналистка. Но те ведут себя раскованнее, да и администратор представила бы иначе.
        Пожал плечами: - Садитесь.
        Девушка села прямо, не касаясь спинки стула, и поставила сумочку на обтянутые юбкой колени.
        - Видите ли, я волонтерка. Участвую в государственной программе для девушек, которые совершенно здоровы и еще не имели мужчин (она досадливо дернула щекой). Участницы обязуются… - тут она судорожно глотнула, - вступать в интимные отношения с приезжими русской крови и зачинать от них детей. Это важно для улучшения генофонда нации…
        Голос все-таки сорвался, она торопливо достала платочек и прижала к губам.
        - Извините, - глухо сказала она. - Меня обучали, как говорить, но это труднее, чем на тренинге.
        А у него зазвенело в ушах. Не зная, что сказать, только пробормотал:
        - Откуда вы знаете, что у меня русская кровь?
        Девушка отняла платочек ото рта.
        - Ну, вы же проходили сканирование, - с видимым облегчением сказала она. - Форма черепа, прямой нос, карие, чуть с голубизной глаза. Только волосы темнее, но и это встречается в пяти процентах случаев. Компьютер решил, что вы близки к протославянскому типу. А у меня как раз благоприятные дни. Мне скинули ваше фото и спросили, согласна ли я? Вы мне понравились, и я ответила «да». Тогда за мной прислали машину.
        Все казалось нереальным. Какой у него протославянский тип? Но не объяснять же этой волонтерке, что цвет глаз скорее от матери рогны, к тому же еще и якутки, а от Пинеги, где может и водились протославяне, у него только вымышленная фамилия.
        - Только меня никто не спрашивал, - промямлил он. - И вообще, Инга, сколько вам лет? И как к этому относятся ваши родители?
        Выглядит как старшеклассница.
        - Я же спрашиваю, - явно приободрилась девушка. - Мне уже семнадцать, в Империи это возраст совершеннолетия. Я закончила школу, и родители не имеют права вмешиваться в мою жизнь… - Она вскинула голову, глаза сердито блеснули. - Думаете, мне легко? Я сейчас чуть не умерла от стыда. У некоторых вообще не получается заговорить об этом с мужчинами, и таких отчисляют из программы.
        Ну и что ему теперь делать?
        - Слушайте, Инга… - и приостановился. Чуть было не сказал: «я женат», но Влад Пинегин как раз не женат. Да, Элиза как в воду глядела…
        - Я понимаю, - рассудительно сказала Инга, - вы огорошены. Но посмотрите на это спокойнее. У нас уважают девушек, которые послужит нации таким образом. Учеба подождет, а замуж выйти даже легче. Мужчине удобнее, когда уже есть ребенок, тем более государство предоставляет массу льгот. Я, например, смогу получить бесплатное высшее образование. Мечтаю о педагогическом.
        Ай да Инга, расчетливая энтузиастка!
        - Вы мне ничего не будете должны, только обычно оставляют немного в подарок. И потом… - она смутилась, - вам, как мужчине, должно быть приятно овладеть девственницей. Это мне будет больно, но я потерплю.
        Говорит, как по писаному - наверное, вызубрила на своем тренинге. Вдруг побледнела и стала расстегивать кофточку - видно, там же научили пользоваться растерянностью мужчины и сразу переходить к делу. Но руки дрожали, и пуговицы не поддавались.
        - Подождите… - начал он.
        Девушка досадливо прикусила губу, решительно встала (сумочка свалилась на пол) и стянула кофточку через голову. Под кофтой ничего не было, только колыхнулись маленькие груди. Следом и юбка упала на пол.
        - Пожалуйста, не прогоняйте меня, - дрожащим голосом сказала Инга. - Я не хочу опозориться. Не знаю, что тогда с собой сделаю.
        Вид обнаженного тела девушки сразу возбудил. Одновременно пришла мысль: это серьезно! В таком возрасте девушка вполне может покончить с собой, лишь бы избежать насмешек подруг. Какой у этих девчонок последний писк моды: утопиться в Неве или прыгнуть со смотровой площадки Исаакиевского собора? Конечно, может их специально учат так говорить, но рисковать нельзя - лучше уж сделать, как она просит. Хотя… похоже, сам хочет уговорить себя.
        А Инга подошла к кровати, откинула одеяло и легла на простыню. Тело худое, ребрышки выступают. Казалось преступлением лечь с такой, почти девочкой. И преступлением - отказать, послеТОГО, что она сказала. Как ей мозги запудрили!
        Происшедшее оглушило внезапностью, но не мог оторвать глаз от тела девушки. И не отговоришься, что не готов: в паху так болезненно напряглось, что все мысли пропали. Руки поднялись, скидывая халат, и вдруг остался совсем голый - забыл, что недавно из душа. Инга смотрела испуганно.
        - Какой большой… - сказала неуверенно. - А можно все побыстрее?
        Выключить свет не просила и развела коленки, облегчая ему задачу. Так что, стараясь быть бережным, опустился на нее - по животу Инги прошла судорога, а бедра покрылись гусиной кожей, - и попытался войти. Однако тело волонтерки не впускало, противясь вторжению. Попробовал подготовить ее ласковыми поглаживаниями, но Инга содрогнулась, как от щекотки: - Не надо!
        Пришлось просто надавить сильнее, а то сам опозорится. Наконец протолкнулся.
        - Ой, мамочки! - вскрикнула Инга и уперлась ладошками ему в грудь.
        Возможно хотела, чтобы он приостановился, но с вожделением было уже не совладать. Он только привстал на локтях, чтобы не сдавливать грудную клетку девушки, и продолжил двигаться в ней. Ощущения сначала болезненные, а потом все более сладостные. Грязное от размытой туши лицо Инги дергалось на подушке. Оргазм пришел сильный, сотрясая его вместе с телом девушки.
        - О, Господи! - сказала она, задыхаясь, и он поспешил лечь рядом. - Больно, и никакого удовольствия, только какие-то судороги.
        Приподняв голову, глянула на себя и поморщилась: бедра и простыня были испачканы кровью.
        - Пойду, доберусь до душа. Погляди, может у них найдется свежая простыня?
        Перешла на «ты», что естественно.
        Простыню нашел, а скоро явилась Инга, умытая и в гостиничном халатике. Лицо, пожалуй, довольное.
        - Надо же, - сказала она, ложась на живот. - Всё позади, я справилась. Если даже не забеременею, мне дадут еще поручение. Ты не против, если я так полежу. На инструктаже сказали, что в этой позе выше вероятность зачатия.
        Старательная, наверное хорошистка или отличница. А у него стало муторно на душе - похоже, его просто использовали. Инга глянула искоса:
        - Не переживай, ты мне нравишься. И не бойся, никто не узнает, если от тебя родится ребенок. Если хочешь, оставь тайный адресок, по которому я смогу тебе сообщить. Но ты мне ничего не должен, это мой личный выбор.
        А еще говорят, что женщины нерациональные существа.
        - Напишу утром, - сказал он. - Ты же не уйдешь до утра?
        - Зачем? Утром за мной приедут. Надо посетить гинеколога, чтобы проверил, все ли в порядке после… процедуры, что ты мне сделал, - она хихикнула. - Потом домой, и весь день свободна. А может, еще займемся сексом? Мне интересно, каково это, когда женщина сверху? Только позже, дай приду в себя.
        Однако, чуть отдохнув, неожиданно занялась его политическим воспитанием, доказывая, что русские ближе других народов остались к арийской расе, и долг русских девушек - способствовать дальнейшему очищению нации. В официальных роликах такого не встречал - возможно, это было придумано специально для идеологической обработки молодежи. Все довольно сомнительно: индоевропейское единство существовало в древности, но с тех пор арийские племена разошлись по всей Евразии, и их кровь смешалась с кровью других народов. Профессор истории в институте Магадана, поклонник идей Льва Гумилева, говорил, что русский этнос насчитывает пять расовых компонентов второго порядка, не считая пришлых монголоидных элементов. Что совсем не плохо: при слиянии рас этнос становится жизнеспособнее, а женщины красивее. Но Инге свои сомнения не высказал: пусть из сомнительных идейных побуждений, но она только что занималась с ним любовью. А вот продолжить эти занятия не получилось.
        - Больно!.. - охнула Инга. - Ну, мне говорили, что придется подождать пару дней.
        Так что угомонилась и скоро уснула. А он никак не мог заснуть, впервые за долгое время делил постель не с Элизой.
        Утром Инга еле дошла до ванной. - Хорошо, что я могу вызвать машину, - вздохнула она.
        Он написал ей адрес «Пинегина» (теперь придется заглядывать в почту), спросил карточку и перевел на счет Инги немалую сумму, не обеднеет. Девушка глянула на появившееся сообщение и порозовела.
        - Ой, а ты богатенький! Спасибо.
        - Ну, не очень, но на жизнь хватает (тут он слукавил). Не отказывайся.
        - Я и не буду, нас учили с благодарностью принимать любой подарок. Это даже не облагается налогом.
        Глазенки заблестели: видно, стала прикидывать, какие обновы сможет купить. Хоть одно доброе дело сделал. А Инга позвонила, чтобы приезжала машина.
        - Ты уж извини, на семинаре надо будет поделиться, как у нас с тобой вышло. Надо же обучать новеньких, - она прыснула. - Не бойся, ни имен, ни фото. И тебе больше никого не пришлют, только мне можешь позвонить через денек-другой. Можно и повторить для верности.
        Она снова хихикнула, поцеловались на прощание, и ушла. В номере сразу сделалось пусто. За окном заметно посветлело, и здесь сезон «белых ночей» подходил к концу.
        Правильно, Элиза, ты боялась отпускать мужа одного. А что было делать? Отвергнуть девушку - оскорбление и страшный удар для нее. Было видно, что держится из последних силенок. Вдруг и правда сделала бы что-то с собой? А теперь ушла гордая, и может похвастаться перед участницами этой программы… Что-то не так с этой Империей, которая толкает девчонок чуть не на проституцию. Ведь у Инги не было даже короткого увлечения, сразу грубый секс: какое же представление о любви у нее сложится? А рассуждения об арийской крови - было уже такое в прошлом и плохо кое для кого кончилось. Впрочем, Россия и на своих ошибках не учится, а на чужих тем более…
        Немного подремал, а когда окончательно проснулся, на душе стало спокойнее: что было, то было. В поведении Инги смешались расчет и девичья трогательность, не привык к такой двойственности в отношениях. Но не перевоспитывать же юную имперскую патриотку? А Элизе говорить не обязательно, он не первый неверный муж.
        Когда уходил из гостиницы, администратор (еще прежняя) улыбнулась ему: - Вы довольны, господин Пинегин?
        Толуман оглянулся, но больше в холле никого не было. - Да, вполне, - сдержанно сказал он.
        - Если хотите, мы пригласим ее снова.
        - Спасибо, у меня есть телефон.
        Все боялся подвоха, но кажется, обошлось.
        Прогулялся по набережной - прохладно, от реки веет свежестью, а по другую сторону величественная панорама: зеленый с белым Зимний дворец, шпиль Адмиралтейства, золотой купол Исаакиевского собора. Чувствуется имперский размах - это вам не захолустный Владимир, откуда столицу перенесли из-за близости к ставшей сомнительной Москве. Но за зданиями сгущается сумрак, восточная часть города уже в Лимбе.
        В киоске купил электронный гид, по примеру Толумана не стал скачивать программу-путеводитель. Перешел Дворцовый мост и оказался вблизи Зимнего - снова резиденции Императора. На стенде было расписано, куда перемещены сокровища бывшего Эрмитажа. На Дворцовую набережную не пошел, там дежурило несколько полицейских (слово «милиция» тут не привилось). Повернул направо, идя без спешки, как обычный праздный турист.
        Длинный, со скульптурами, фасад Адмиралтейства. Простор Сенатской площади. Медный всадник на взметнувшемся волной постаменте… Странный контраст: на берегу Невы основатель бывшей империи грозно вытягивает длань, а возле Москвы-реки таинственно переливается свет в храме Огненного цветка. Что за будущее творится там?
        Зашел внутрь Исаакиевского собора (роскошная отделка напомнила Мраморный чертог), поднялся на колоннаду. С высоты сорока метров открылась широкая панорама: к западу городские кварталы розовеют в свете неяркого солнца, а к востоку уходят в сумрак.
        Спустился и пошел по набережной дальше. Снова нарядные здания, потом другой мост через Неву. Наконец Галерная набережная: дома скромнее, но берега по-прежнему закованы в гранит. Впереди уже промышленная застройка. Вот и храм, который видел в странных снах - похож на Исаакиевский собор, но меньше и сумрачнее. Купол горит угрюмым золотом, а над ним тот же необычный крест… От камня стало холодно на груди.
        Подошел ближе, но прохода к храму не было: желтая лента и надпись «ремонтные работы». Со скамейки у строительного вагончика поднялся человек, по виду монах. Здоровенные ручищи, подпоясан кожаным ремнем (сразу вспомнился отец-настоятель), глаз почти не видно под капюшоном.
        - Чего желаете, сын мой? - спросил грубовато.
        - Турист, осматриваю достопримечательности. Что это за храм? И почему такой странный крест?
        - Храм, как храм, - нехотя сказал монах. - Посвящен Троице, но внутрь сейчас нельзя. А крест? Самая длинная перекладина означает Бога-отца, как-никак он главный, а две поменьше Сына и Святого духа.
        У православных, кажется, не совсем так, но дальше пытать монаха расхотелось: тот глядел сумрачно, сжав огромные кулаки. Внутрь все равно не пройти.
        Вернулся к набережной и пообедал в плавучем ресторане, стилизованном под ставшее на якорь парусное судно. Посидел, думая куда отправиться дальше? Поиски как-то не складывались. Побродить по городу, а потом вернуться в отель и позвонить Инге?.. Можно сводить ее в ресторан, а то вид у этой волонтерки недокормленный.
        Стало неловко, не только для этого ты ее хочешь видеть.
        Чтобы отвлечься, снова включил гид: неподалеку оказалось место, связанное с творчеством Достоевского - как будто тот самый дом, где студент Раскольников убил старушку-процентщицу. Решил сходить туда.
        Пока сидел в ресторане, солнце скрылось за серой хмарью, заморосил дождик. Кажется, типично питерская погода. Долго шел по улицам с редкими прохожими. Дом оказался большим (неужели еще с тех времен?), угрюмые желтые стены окружали похожий на колодец двор. Огляделся - никого. Хотя нет… словно согбенная фигурка промелькнула под аркой. Стало зябко: не старушка ли процентщица ожила и вернулась в Петербург конца двадцать первого века?.. Нет, это опять пронизывает холод от камня на груди! Повернулся, чтобы покинуть неприятный двор. Еще одна фигура мелькнула сбоку…
        Почему-то он лежит щекой на мокром, а перед глазами глянцевитая брусчатка. Потом она начинает тошнотворно раскачиваться и уплывает во тьму…
        Щека онемела от холода, и все тело болит, словно волокли по камням. С трудом открывает глаза. Да, он лежит на брусчатке, скрючившись в неудобной позе. С чего это ему вздумалось прилечь посереди двора?
        Кое-как садится, шея одеревенела и ее трудно повернуть. Глядит на запястье, дорогих смарт-часов больше нет. Щупает карманы, исчезли телефон и карточка. В голове начинает проясняться - его банально ограбили. Оглушили, пока предавался фантазиям, возможно тем же приемом, что сам использовал в Ордосе - и забрали все ценное. Знаменитая питерская шпана. Ну, карточкой воспользоваться вряд ли сумеют: она должна заблокироваться, потеряв связь с владельцем. И камень на месте, видно поленились тщательно обыскать… А вообще сам виноват, слишком расслабился и стал походить на Матвея, который привык во всем полагаться на «Аргоса». Но и тот не поможет, если неожиданно тюкнут по голове.
        Ладно, надо уходить. Добраться до отделения полиции, заявить об ограблении и попросить, чтобы затребовали образ карточки «Пинегина» (хоть об этом позаботился). И уезжать, ничего он в Петербурге не узнает.
        Попытался встать на ноги, но не получалось, только испачкал ладони о брусчатку.
        - Молодой человек, вам помочь? - раздался сверху скрипучий голос.
        Поднял глаза: рядом та самая старушка - согбенная, в одном замызганном платье. Выходит, не показалось.
        - Спасибо, я сам, - пробормотал он. Но ноги никак не слушались.
        Вдруг, непонятно как, он оказался стоящим. Колени подгибались, однако удерживали вес непослушного тела. Старушка приблизила лицо - и совсем она не старуха, женщина средних лет с каким-то лисьим лицом. Блеклые голубые глаза. Рогна!
        - Пойдем со мной, - так же скрипуче сказала она. - Злые люди обидели тебя, но я подсоблю.
        - Вряд ли смогу… - Казалось, что проглотил ледяной ком, от которого по всему телу распространяется мелкая дрожь.
        Он обнаружил, что уже идет - брусчатка раскачивалась, но уплывала назад. Ноги переступали сами собой. Женщина шла чуть сзади, словно поддерживая его недобрым взглядом.
        Он попал в капкан рогны!
        Ноги шагали сами по себе, не слушаясь его (попробовал свернуть налево - безрезультатно), а мысли текли вяло.
        Похоже, это рогна Охотница, встречает такую уже в третий раз. Оторванные от родителей, лишенные водительства старших рогн, они с детства воспитывались в особых приютах, где искажался их Дар. Если выживали, то становились верными служительницами Темного чертога. Человеку без Дара противостоять им было невозможно, могло спасти только внезапное физическое воздействие, или оградительная сеть из энергии Огненного мира. При чрезвычайных обстоятельствах вызвать ее способны многие, но сейчас у него ничего не выйдет: чувствует себя полностью опустошенным. Даже в ответ на эти мысли череп будто стянуло железными обручами, а перед глазами поплыло. Но, хотя и смутно видимая, брусчатка продолжала уплывать назад, а потом сменилась асфальтом - они вышли на тротуар. Рогна цепко взяла его за предплечье.
        Давление на голову несколько ослабело, однако мыслями приходилось ворочать, как каменными глыбами. Что же делать, позвать на помощь? Но он даже не сумеет открыть рот. Возможно, странной парочкой заинтересуется полицейский (их немало попадалось на улицах Петербурга)… С чего бы это - насколько знал, полиция в Империи не больно спешила помочь людям. Да и что тут особенного - жена ведет подгулявшего мужа домой.
        Кое-как приподнял глаза: хмурая улица, на асфальте поблескивают лужи. Прохожих почти нет. То ли сумрачное небо, то ли воля рогны снова гнетет взгляд к земле.
        Когда опять сумел поднять его, шли пустырем. Какой-то котлован, строительные краны, и что-то горит угрюмым красным огнем. Неимоверным усилием, с хрустом шейных позвонков, удалось чуть приподнять голову. Ба, тот самый храм - только словно облит кровью в последних лучах заката! Выходит, они на его задворках…
        Снова ледяная глыба давит на затылок, вынуждая опустить взгляд. Лязг открываемой двери, вниз ведут бетонные ступени, и спускаться легче, чем идти по ровной почве. Как будто коридор, а потом снова лязг замков. И вдруг он освобождается от ига. С удивительной легкостью поднимает голову, но взгляд фокусируется не сразу.
        Он в помещении: впереди кто-то стоит, а сбоку по-старушечьи согнулась фигура рогны. Вдруг скачком становятся видны пуговки платья на ее спине. Перед кем она склонилась? Перевел взгляд вперед, теперь все видно отчетливо…
        Перед ним коренастая мужская фигура в темной одежде, в облике что-то медвежье. Красноватые глазки отрываются от рогны и впиваются в новую жертву. Снова давит на затылок, снова гнетет к земле.
        Но… это не та безмерная тяжесть, что ледяным холодом изливалась от рогны. И поле зрения по краям не застилает темная пелена. Пожалуй, он даже может поднять взгляд…
        Осторожно! Видишь, даже рогну согнуло пополам. Возможно, с ним что-то не задалось, но нельзя подавать виду. Он стал медленно клониться, подражая рогне, и мельком заметил тень удовлетворения в звериных глазках.
        Снова отпустило - страж подземелья отвел взгляд. В его лапище появилось что-то… да это же связка ключей! Так привык к пластиковым карточкам, что не сразу узнал: видел только в старых фильмах.
        Теперь стало видно, что помещение напоминает холл, с закрытыми дверями в голых бетонных стенах. Мужчина косолапо подошел к одной и распахнул настежь. Повернулся и с ухмылкой поманил рогну. Та, все так же согнувшись, засеменила к двери и нырнула внутрь. Когда повернулась, стало видно, что глаза расширены от животного ужаса. Дверь закрылась, раздался лязг запираемого замка.
        Живет тут как пленница? Что-то вроде общежития рогн?
        Теперь медвежья фигура повернулась к нему. Красные глазки уставились в упор, и с запозданием вспомнил, что надо согнуться. Страж фыркнул и поманил рукой. Та в узлах вен, а ладони черные, будто обуглены. Пошел за ним, к двери в конце холла.
        За дверью оказалось помещение побольше, разгороженное на клетки из стекла или прозрачного пластика, числом около десяти… Стало неловко: в клетках были девочки, некоторые едва одетые, стояла вонь от немытых тел. Страж фыркнул и отпер пустую клетку, опять ключом.
        - Заходи, - злобно прогудел он и подтолкнул в спину, ее словно обожгло. - Пожрать принесу потом.
        Захлопнул дверь, и все звуки будто отрезало. Ясно, почему не услышал ничьих голосов - отменная звукоизоляция. Огляделся.
        Рядом другая клетка, в ней полуголая девочка лет десяти-двенадцати, с любопытством глядит голубыми глазенками. Его передернуло - это девочка рогна! Как можно держать детей в таких условиях?.. Но выходит, здесь все можно! Жаль, что нельзя поговорить, узнать кто ее родители, откуда она?
        Бегло осмотрел свою камеру: топчан, крохотная раковина с краном и унитаз. Им бы надо воспользоваться, после гостиницы не заходил в туалет. Подошел к унитазу и растерянно огляделся: как справлять нужду на глазах у девчонок? Девочка в соседней клетке прыснула в ладошку и потыкала пальцем в сторону двери. Возле нее две клавиши - светлая и темная. Коснулся темной - стены приобрели цвет молочной белизны, теперь сквозь них ничего не видно. Кэти рассказывала, что отец на Североамериканских Территориях как-то попал в госпиталь, разгороженный на такие клетушки. Едва успел застегнуть брюки, как прозрачность восстановилась - да, тут надо поторапливаться.
        Снял ботинки (надо было ехать в легких туфлях) и лег на топчан, следует все хорошенько обдумать.
        Похоже, он стал жертвой не банального ограбления. Его отключили, и после небрежного обыска оставили во власти рогны Охотницы. Выходит, как-то прознали, кто он на самом деле. Но откуда это могли узнать? Конечно, Империя следит за своими гражданами - через систему опознавания лиц, мобильные телефоны и прочее. Но в Российском союзе это запрещено, слишком памятна тотальная слежка в прежней России, и единой базы данных просто нет. Даже если сумели что-то выкрасть, он основательно поработал над личностью «Влада Пинегина», и, чтобы выявить подделку, нужна экспертиза на генетическом уровне… Вот болван! Инга упомянула, что ее завезут на осмотр к гинекологу - ожидаемая процедура для участницы такой программы. Разве трудно взять образчик его спермы и проверить ДНК по базе данных? Его как-то просили сдать кровь на анализ во время беременности Элизы, а медицинские базы Российского союза вполне могли быть взломаны Империей. Двойная выгода для нее - и прирост населения обеспечить, и подозрительных приезжих выявить. Сама Инга об этом, скорее всего, не подозревает.
        Да, забыл, где бесплатный сыр бывает.
        Что же, будем исходить из того, что им известно его настоящее имя. Кому «им», органам безопасности Империи или Ордену? Не все ли равно, хрен редьки не слаще.
        Далее, какая у них цель? Их может быть несколько: первая - узнать, зачем он явился в Империю под чужим именем? Вторая похуже - если прознали о его связях с Садом, больше узнать об этом мире. Третья и самая неприятная - использовать в каких-то своих темных целях. А вообще, это три стороны одного и того же. И практический вывод один - надо скорее рвать когти. Главный вопрос - как?..
        Его поместили не в обычную тюрьму, а особую - для юных рогн, под присмотр какого-то звероподобного существа. Похоже, он наводит ужас на рогн, даже на Охотницу. Слышал от матери, что встречаются мужчины с Даром, только редко. У них именно красноватые глаза. Такой дар очень трудно - как она выразилась?.. - трансмутировать в более утонченную форму. Видимо, первое впечатление правильно - звериная мощь.
        А вот он здесь вряд ли надолго задержится - наверное, пока не найдут более пригодное помещение.
        Свет стал меркнуть, видимо дело к ночи. Еды не принесли, но есть и не хотелось. Сунул ноги в ботинки, чтобы не идти в носках по грязному полу, попил из-под крана, и тут наступила полная темнота. Снова лег, подумать дальше…
        Пятно голубого света появилось в темноте, и смутно обрисовались контуры клеток. В противоположном ряду стала видна маленькая фигура, стоящая у двери клетки. Свет сделался ярче, и стало видно, что она то ли прижала, то ли приблизила ладони к стеклу. От ладоней исходил неяркий свет, и стекло мутнело на глазах. Послышался негромкий треск, по стеклу побежали трещины. Ну да, ведь это рогны, они с детства могут управлять более грубыми энергиями Огненного мира…
        Вспыхнули светильники на потолке. Дверь с грохотом отлетела к стене и появился тюремщик. Согнувшись и еще более походя на медведя, он пошел к бунтарке, выставив вперед ладони. На уши вдруг обрушилась какофония звуков: визг и крики испуганных девчонок, звероподобное рычание стража. Девочка в клетке с воплем отлетела к дальней стене. Было видно, как задымилась ее жалкая одежда. Рогн (теперь в этом не было сомнений) ворвался внутрь и стал избивать девочку ногами, та жалобно визжала… Вдруг он прекратил избиение и оглянулся, глаза плотоядно блеснули. Тронул что-то на поясе.
        На глаза словно упал темный полог - светильники погасли. Но звуки не прекратились, было слышно звериное рычание и отчаянные вопли девочки: «Ой, дяденька, не надо!.. Ой, ой!.. Больно!.. Ой, мамочка, БО-О-ЛЬНО!..»
        Толумана будто ошпарило - он вскочил, стискивая кулаки. Жалобный голосок напомнил болезненный вскрик Инги, но та прекрасно понимала, на что идет, а эту девочку явно насиловали! Не владея собой, он бросился плечом о дверь… И отлетел, отброшенный упругим пластиком. Бесполезно!..
        Крики перешли в стоны, а затем в бессильное всхлипывание. Со всех сторон ему вторил плач испуганных пленниц. Снова зажегся свет, и тюремщик, оправляя одежду, вышел из камеры. Девочка осталась лежать, скорчившись на полу. Рогн ненадолго оставил помещение и вернулся с мотком веревки. Грубо перевернул девочку спиной вверх, связал ей руки и кинул сверху остатки одежды. Опять ушел, и на этот раз вернулся с листом пластика и шуруповертом. Заделав пластиком дыру, исподлобья оглядел помещение.
        - Всем спать! - прорычал он. - И с вами будет то же … если не будете слушаться.
        Проходя мимо клетки единственного пленника, глянул на него со злобным вызовом. Пришлось быстро опустить голову, хотя всего трясло от ненависти. Захлопнулась дверь, погас свет, однако еще слышались всхлипывания, а кое-где начали шептаться - девочки обсуждали случившееся. Вдруг как отрезало - видимо, включили звукоизоляцию. Ясно, это чтобы пленницы не могли сговориться. И почему они не в наглухо изолированных камерах, тоже понятно: удобнее запугивать всех скопом, как сейчас и произошло.
        Можно ли противостоять этому полузвериному существу? У него огненный дар, а на психику действует подавляюще… Стоп! Больше на женскую психику: помнится, воля рогны придавила бетонной плитой, а здесь воздействие было гораздо слабее. Не значит ли это, что Дар рогна, а это одна из форм психической энергии, слабее действует на мужчин, чем на женщин? Ведь мать иногда заводила разговор на эту тему, жаль не слушал внимательно. Насколько помнил, скрытые энергетические центры в принципе одинаковы у мужчин и женщин, но функционируют по-разному. Давно заметили отличие женского головного мозга от мужского: больше развито правое полушарие, отвечающее за интуицию, и оно активнее, чем у мужчин, взаимодействует с левым, рациональным. По словам матери, различий на энергоинформационном уровне еще больше. Возможно, грубая энергетика рогна совершенно подавляет тонкое взаимодействие женских центров, а вот на мужские, отвечающие за линейно-рациональное мышление, действует слабее. И вряд ли рогн об этом догадывается: привык упиваться властью над женщинами, а пленников у него, может, и не быть - Дар получают в основном
женщины. И об этом могут не знать его хозяева, привыкли полагаться на это чудовище. Так что можно попробовать грубое физическое воздействие, только от ладоней держаться подальше: они несут огненную смерть. По-видимому, рогн мог сжечь бунтарку, если бы захотел…
        Но как проверить эти предположения? На составление изощренного плана нет времени, вряд ли продержат здесь долго. Это явно тюрьма Ордена, и вопрос лишь в том, известили его местного главу или подождут до утра? А тогда могут упрятать понадежнее.
        Что же делать? Колотить в стены клетки, надеясь, что рогн явится? И что потом? Клетку он вряд ли откроет, а вот позабавиться может - скажем, поджечь одежду, чтобы наказать смутьяна, а заодно нагнать ужас на пленниц. Нет, придется действовать по обстоятельствам - быстро и, увы, основываясь лишь на догадках.
        А что пока? Завтра понадобятся все силы, может раздеться и поспать?.. Он прилег одетый, даже не сняв ботинок.
        Казалось, что не уснет, однако стояла такая тишина, что задремал. Видел маленькую Ассоль, над ней склонилась Элиза… Вдруг обернулась - и оказалась вовсе не Элизой, а старухой с серым лицом! Она поманила его и, держа за руку Ассоль, стала пятиться в какую-то темную щель. Он попытался позвать Ассоль, но голос не слушался, и вдруг по глазам хлестнул свет.
        Они ведь закрыты! Открыл их: в помещении светло, а рядом с клеткой стоит рогн. Со скрежетом повернул в замке ключ.
        - Пойдем! - осклабился тюремщик.
        Голова заработала четко, словно не спал. Механический замок - это для защиты от рогн. Пусть таланты не развиты, но с электроникой могут что-нибудь сотворить. Следующая мысль - похоже, за ним кто-то пришел. Еще одна - ничего не предпринимай в этом помещении, пусть рогн сначала откроет дверь.
        Вышел из клетки, притворно согнулся под гнетущим взглядом (не так уж он страшен) и мелкими шагами пошел к выходу. Дверь была приоткрыта, толкнул ее. Лишь бы там не ждала прежняя рогна!
        Но пусто, только несколько дверей в стенах - видимо, отдельные комнаты рогн Охотниц. У торцевой двери что-то вроде конторки, обычное место рогна?.. А вот с другой стороны наверняка кто-то есть!
        Что делать: может, ударить рогна каблуком по голени, как того бандита? К счастью, он в тяжелых ботинках… Нет, этим его не оглушить, а ладони будут свободны - может и поджарить. Да еще надо подобрать нужный ключ. Нет, пусть рогн сам откроет дверь.
        Возле двери страж отпихнул его и загремел ключами. Изображая полное безволие, Толуман качнулся в сторону и с радостью увидел спину рогна, руки были заняты дверью. Та стала приоткрываться наружу. Пора!
        Он весь напрягся, прыгнул на своего тюремщика и изо всех сил обхватил его, стараясь, чтобы кисти рук у того остались перед туловищем. Рогн зарычал и стал разводить локти - страшная сила! Так же рычал, когда насиловал девочку, и от этого воспоминания нахлынула такая ослепительная ненависть, какой никогда не испытывал. А вместе с ней пришла сила!
        Он схватил рогна в охапку и шибанул им в дверь так, что та отлетела к стене. То, что увидел в долю секунды, отпечаталось в памяти с такой четкостью, что потом мог рассматривать мельчайшие детали, как на фотографии. Двое в черной форме с пистолетами, направленными на дверь. Фигура в красном, чуть в стороне. Нос с широко раздутыми ноздрями, жестокий взгляд - отец-настоятель!
        Тяжесть рогна увлекла вперед и, едва не падая, толкнул его в сторону двоих с пистолетами. Едва успел убрать руки, как последовали вспышки и гром выстрелов. Рогна отшвырнуло назад, так что от удара его тела перехватило дыхание. Но тот успел растопырить ладони!
        Две красноватые змейки устремились от них, и поверх своей черной формы охранники оделись в чистейшее оранжевое пламя. От слитного вопля зазвенело в ушах. Смрад горящей плоти вызвал тошноту, да еще Толуман упал под тяжестью рогна. С трудом столкнул его и привстал. Тела охранников оседали на пол, оплывая как черные свечи. В стороне с воплями каталась по полу фигура в красном, от одежды валил дым. Как умирающая змея, в предсмертном укусе рогн излил весь свой огненный яд.
        Кое-как Толуман встал, но снова торопливо согнулся: его вырвало прямо в темную лужу на полу. Неверно ступая, обошел смердящую кучу - все, что осталось от охранников. Не задержался и у корчащейся фигуры в красном - выживет, так выживет. Надо бы забрать ключи у мертвого рогна, но на это нет сил. Впереди коридор, залитый красноватым светом - пошел по нему. Шатало от стены к стене.
        Вскоре вышел к развилке: один коридор наклонно уходил вверх, а другой вниз Сделал несколько шагов по пандусу, ведущему вверх… И остановился, оттуда послышался топот бегущих ног. Охрана! Повернул и кинулся по другому коридору, вниз. В памяти откуда-то всплыло:
        «…Неумолимый рок
        Тебя не первого втолкнул в сырой отрог.
        Дверь замурована. Но под покровом тьмы
        Нащупай лестницу - не ввысь, но вглубь тюрьмы…»[24 - Д.Андреев, «Русские боги»]
        Только там это была метафора, а здесь скорее всего будет ждать бетонный тупик… Однако неожиданно ворвался в круглое помещение, освещенное сумрачным красным светом. Он уже был здесь, в том странном сне! Стол посередине, какие-то ложа вдоль стен. Слева еще один пандус уходит вверх - это в храм, а справа стрельчатый портал и в нем закрытая дверь. Кинулся к ней…
        И замер, будто ударили под дых. Над дверью - руна Бесконечности! Мало кому известная, очень древняя, не человеческая. Мама просила никому не говорить о ней… Звук бегущих ног подтолкнул к двери, хотя ноги будто вязли в невидимой тине. Если дверь закрыта, все пропало.
        Дверь открылась, стоило потянуть на себя. С той стороны должен быть выключатель, вот он. В таком же красноватом свете появились бетонные стены - округлые, как в туннеле метро, - и… глухая стена в нескольких метрах впереди!
        Он глубоко вдохнул, переступил порог и закрыл дверь - с этойстороны был прочный засов. Приглушенный топот приблизился вплотную и остановился, раздались глухие удары в дверь. Попытались и дергать, но без толку - наверное, засов предусмотрен как раз на случай погони.
        Толуман еще помедлил и выключил свет. Достал из-под рубашки мамин камень: не только ледяной, но и горит угрюмым красным огнем.
        «Темный коридор, - как-то сказала мать, - это самый опасный путь между мирами. Опасность в том, что ты не сможешь управлять им, как это делают Владыки. Он перенесет тебя, куда ведет последний оставленный след. А коридором, как правило, пользуются не люди».
        «Рогны умеют управлять им?» - вспомнил он свой вопрос.
        «Только старшие рогны и только отчасти. Он создан древней и могущественной цивилизацией. К счастью, она стерта из мироздания… почти целиком. Даймоны иногда пользуются им, хотя предпочитают другие пути. Коридор один, но входов и выходов может быть много. Коридор вечен, его питает энергия Огненного мира. Коридор всегда пуст, разве что возьмешь кого-то в попутчики. Держись от него подальше…».
        Толуман касается пальцами шероховатой стены, чтобы не споткнуться в темноте, и начинает идти. Впереди должна быть глухая стена, но она куда-то делась. Неприятный холодный ветер дует навстречу, и пару раз что-то невидимое словно мягкими крыльями трогает волосы.
        Сначала считает шаги - уже больше двухсот, - но потом сбивается со счета. Куда он идет, к Неве или от нее?.. Впереди начинает брезжить мутный свет.
        Неожиданно выходит в тускло освещенное помещение. Оно круглое, окна как горизонтальные бойницы под потолком - в них и сочится свет. Есть и дверь, похоже из темных досок, но трогать ее не хочется: ручка имеет форму растопыренной четырехпалой ладони, и придется будто пожимать руку неизвестно кому. Обратно из помещения ведет туннель с гладкими черными стенами, будто из антрацита.
        Толуман подошел к стене и, встав на носки, попробовал выглянуть из окна. Стало понятно, откуда берется холодный воздух: он втекал сквозь бойницы, запах был горек и незнаком. Сквозь бойницу мало что можно разглядеть, только какие-то сугробы, белесые в мутном свете.
        Сугробы?.. Холод проник под воротник и протек по спине - в Петербурге еще только осень!
        Толуман отступил от окна, было жутко повернуться к нему спиной. И вместо холода будто ледяной клинок коснулся спины: снаружи раздался яростный пронзительный вопль. Ничего подобного раньше не слышал - ненависть и отчаяние слились в нем.
        Он поднял руку, чтобы вытереть со лба пот. И обмер - рядом кто-то стоял. Фигура, закутанная в темный плащ, серое изможденное лицо, орлиный нос… Даже вздохнул от облегчения - старшая рогна!
        - Куда это ты собрался? - скрипуче спросила она. - Прямо в Темный чертог? Там из тебя выпьют кровь и высосут мозг.
        - Я… бежал, - с трудом выговорил он. - Из некоего храма в Петербурге. Там в подземелье открылся этот коридор.
        - Да, - кивнула рогна. - Я сторожу его. Иногда тут проводят юных рогн, потому что только в Темном чертоге можно исказить светлый Дар. И лишь здесь можно попытаться отбить кого-то, иначе выживает лишь одна из десяти. Сам храм и чертог под завесой самого Люцифера.
        - Я видел их, - хрипло сказал он. - Совсем девчонки. Их охранял жуткий страж, рогн. Надеюсь, что он мертв. Когда я бежал, то швырнул его под пули охранников.
        Старшая рогна приподняла голову, будто принюхиваясь.
        - Да, - сказала она чуть погодя. - Его мерзкая мощь больше не чувствуется. Рогны благодарны тебе. Чего ты хочешь?
        - Выбраться отсюда. Я не умею управлять силами этого коридора.
        - И я не очень. Я сейчас свободна от пространства, от времени… даже от собственного тела. Но переместить другого человека могу только в одно место. Хотя тебе пора, твоя сестра уже побывала там.
        - Ты меня знаешь?
        - Ты сын рогны. Но отныне больше, ты друг рогн. А это значит, и они будут знать о тебе многое. Идем.
        Цепко взяла его под руку, и невольно сделал шаг вслед за нею.
        Где он?
        Комната с высокими стенами, уходящими во тьму. На роскошном столе (похоже, из малахита) серебряный канделябр, и отсветы горящих свечей трепещут на золотых рамах картин. Вокруг стола несколько стульев.
        - Это твой вечный дом, - сказала старшая рогна. - Кэти сидела на таком же стуле, когда делала выбор. Она не колебалась ни секунды.
        Толуман осмотрелся: - Две двери, непонятные знаки сверху. Что они означают?
        - Над этой - символ освобождения. Ты отряхнешь с себя бренное тело, рожденное в этом мире. Тебя ожидают другие прекрасные миры, но ты не сможешь вернуться. Впрочем, когда-нибудь встретишься там с Элизой.
        - Значит, мне не туда. А вторая дверь?
        - Над нею колесо сансары, путь долгих перевоплощений. Хотя сейчас все ускорилось. Это дверь обратно в твой мир, и окажешься там, куда тебя поведет истинное желание.
        - А свечи?
        - Лучше не смотри на них. Они означают годы оставшейся жизни, и обычно их трудно сосчитать. Вот сейчас всего три, но гляди… теперь уже много. Тебе предстоит сделать некий важный выбор.
        Толуман отвел глаза, ну и ладно.
        - Спасибо! - сказал он старшей рогне и повернулся к двери, за которой, как знал, его ждут Элиза и Ассоль.
        - Постой! - голос старшей рогны прозвучал как шепот холодного ветра. - Дай камень, я знаю, что ты носишь его.
        - Зачем?
        - Он не только предостерегает об опасности. Одной гранью он пребывает в мире рогн. Ты не можешь послать Зов, но через камень я услышу тебя.
        Толуман протянул кристалл, и старшая рогна подержала его в руке. Когда вернула, в нем вместо красного огня появилась алая искра.
        - А теперь ступай…
        Спустя несколько недель Толуман заглянул в почту «Пинегина», но ничего не нашел. И через девять месяцев тоже - видимо, патриотические старания Инги не увенчались успехом. На душе стало спокойнее: заводить детей на стороне, пусть и чисто арийской крови, не хотелось.
        За год почти забыл о своем приключении. Западный участок Берингова туннеля довели до островов Диомида - ни намека на землетрясения, тектоническая обстановка спокойна. Великую северную магистраль протянули от Лены до кимберлитовой трубки, и там нашли алмаз почти такой же величины, как у Кэти, только желтоватого цвета. Его подарили на день рождения Элизе, откупившись от «Алросы» партией технических алмазов. Железная дорога наконец пришла в Усть-Неру, и доставка платинового концентрата в Красноярск стала удобнее. На Аляске магистраль была готова от Фэрбанкса до Уэльса на берегу Берингова пролива, только возить пока было особо нечего.
        На платиновом руднике шахту углубили чуть не на километр, здесь жила стала мощнее, и прокладывали штольни к самым богатым участкам. Постепенно выработки стали походить на запутанный лабиринт. Рабочий поселок не вырос: из Усть-Неры стало удобнее ездить на работу электричкой, и комфортабельные коттеджи строились там…

* * *
        КЭТИ
        Хлопот с ребенком стало меньше, и она смогла перенять часть дел у Толумана. Тот неделями пропадал в долине Омолона, и Элиза говорила, что жалуется на обилие комаров - не спасали даже ультразвуковые устройства. Магистраль вошла в самые глухие места Колымской и Чукотской автономии.
        Матвей отбыл на Енисей, где выше впадения Подкаменной Тунгуски строился Осиновский мост. «Уникальное место, - рассказывал он по телефону. - Енисей сужается до семисот сорока метров. В прежней России здесь даже хотели построить ГЭС, но, как обычно, не пошли дальше планов. Да и все равно электроэнергия уходила бы в Китай».
        Так что Кэти осталась одна, а на руднике надо было решать, к каким карманам с рудой пробивать штреки в первую очередь. Закончив дела, оставила маленького Бориса с Рогной и полетела, чтобы завтра пораньше приступить к работе.
        Охранник посадил глайдер у здания правления, там и решила переночевать. Поднялась в гостевую комнату и поглядела на горный цирк вверху. Рельсовый спуск демонтировали, и все было, как десять лет назад, когда она едва не замерзла. Как бежит время!
        Она постелила на диване, разделась и стала надевать ночную сорочку…
        «Не спи!» - вдруг сказал в голове чей-то голос, как будто женский. Словно опять повеяло морозным дыханием той ночи. Вспомнился рассказ отца, как его предупредила Хозяйка перед землетрясением. Неужели здесь тоже?..
        Она поспешно натянула сорочку и встала у окна. Может, лучше сойти вниз, однако тело будто окаменело. Так простояла, наверное, с полчаса: горы растаяли в сумраке, но небо еще не темнело - «белые ночи». И в этом бледном небе вдруг стали распускаться белесые цветы. Они медленно опускались, а их число множилось.
        «Да это же парашюты!» - озарило ее. Только кому пришло в голову устраивать в глухих горах соревнования по парашютному спорту?
        «Это не соревнования, - ответил кто-то, опять в ее голове. - Это десант. Беги!».
        Какой десант? Откуда десант?.. Но нет времени думать об этом! Явно напали враги и надо спасаться, но как? От глайдера не будет толку: парашютистов откуда-то сбросили, и в воздухе должны быть летательные аппараты. В здании надолго не спрячешься, а территория вокруг хорошо просматривается сверху… Рудник! Возле правления есть вентиляционная шахта, и в ней аварийный подъемник. Спрятаться в выработках, а там позвать Мориона!
        Поспешно натянула платье прямо на сорочку, накинула цепочку с изумрудом (какое счастье, что привыкла брать его в подземелья!) и бросилась из комнаты. Лестница, задняя дверь. Неподалеку будка над вентиляционной шахтой - а поблизости в безмолвии уже пузырятся и опадают купола парашютов.
        Скорее внутрь, дверь на засов, схватить со стойки фонарь и каску! Молодец Толуман: есть все, что положено.
        Клеть подъемника внизу, на случай экстренной эвакуации. Кэти дернула рукоять, и раздался скрежет - клеть пошла вверх. Сколько времени это займет? Снаружи послышалась беготня, а затем и выстрелы. С холодком пришло понимание - это издали снимают охранников, которые выбежали с одними парализаторами. Значит, дело серьезное: кто это, китайцы или Империя?
        Снаружи в дверь замолотили - наверное, увидели, что в будку кто-то забежал. Кэти схватила телефон и выругалась - «нет связи». Позавидуешь Матвею, у которого какой-то чудесный аппарат - сквозной квантовой связи, что ли? - так и не собралась попросить о таком… Раздался грохот - похоже, в дверь выстрелили, но она стальная, и выдержала. Все равно, бросило в холодный пот, так что сорочка прилипла к спине. По верху будки идут вентиляционные решетки, если доберутся до них?..
        Наконец снизу показалась и со скрежетом встала клеть подъемника. Кэти схватила с вешалки оставленную кем-то робу - иначе замерзнет внизу, - прыгнула в клеть и перевела рычаг в положение «спуск». Клеть ухнула вниз так, что горечь из желудка подкатила к горлу - это тебе не пассажирский лифт!
        Первый уровень проскочила, но успела нажать «стоп» перед вторым. Снова с благодарностью вспомнила наставления Толумана: «Пока не сдашь зачет по технике безопасности, в рудник не пущу!». Вышла, но перед тем, как и учили, заблокировала дверь - теперь клеть никуда не денется. В свете фонаря разглядела на стене рубильник и повернула рукоять. Загорелся тусклый свет, и поспешила отойти подальше, вдруг сверху кинут гранату?
        От мокрой сорочки пробирала дрожь. В самом низу уже становится теплее, а тут промозглый холод. Уровень чем-то смутно знаком, он давно выработан, однако по штреку можно выйти к главному стволу. Где-то внизу должна работать ночная смена, но к основному подъемнику нельзя, им могут воспользоваться напавшие. Хотя их главная цель, скорее всего, наверху - склад платинового концентрата. Кто же это опять по их душу?.. Она остановилась, вытащила из-под робы изумруд и слегка постучала по стене. Слабый музыкальный звон отдалился и затих.
        Куда бы попросить Мориона вывести ее? Может, в Магадан, и там сразу в штаб-квартиру Братства? В Усть-Нере нет воинской части, а это дело явно не для полиции. Только одета не очень… А братец что-то задерживается. Хотя не спеши, он может быть далеко.
        Вдруг зазвонил телефон, в шахте были установлены ретрансляторы.
        Неужели появилась связь? Схватила трубку, но голос был незнаком.
        - Госпожа Варламова? Мы знаем, что вы в шахте. Выходите, побеседуем в более комфортной обстановке.
        Говорит без акцента - похоже, не китайцы.
        - Кто это «мы»? Откуда взялись и что здесь делаете?
        - Не кипятитесь. Я полковник Мясоедов, частная военная компания Российской империи.
        - Вы не на территории Империи. Убирайтесь!
        - Но и вы не гражданка Российского союза, так что для нас обоих это нейтральная почва. Выходите, надо обсудить кое-какие детали.
        - Например?
        - Вопросы собственности. Несправедливо, что Империю оттерли в сторону при дележе природных богатств. Как-никак, мы тоже правопреемники прежней России.
        - А не подавитесь? - зло спросила Кэти.
        - Госпожа Варламова, - полковник говорил ледяным тоном, - вы неправильно оцениваете ситуацию. Охрана рудника обезоружена и заперта. Мои десантники могут высадиться в Усть-Нере через час. Ваш особняк охраняет отнюдь не дивизия, а телефон мы опять заблокируем.
        Борис! От ярости перехватило дыхание. Ну, я напущу на вас боргов!
        - Идите на хрен! - выдавила она.
        В ответ последовал многосложный мат, по-английски не слышала подобных выражений. Хотя не в тех кругах вращалась… Где же Морион?!
        Телефон смолк, и на прикосновения больше не реагировал. Не верит она этому полковнику, как его, Мясо-едову. Небось, уже отправил десантников в Усть-Неру. Такие привыкли разговаривать с позиции силы. Где же Морион?! Она чуть не заплакала и огляделась.
        Действительно, что-то знакомое. Не в этот ли штрек они ходили за бриллиантом, а потом встретились с хэ-ути?..
        Свет погас.
        Они что, решили обесточить рудник? Долго же будут спускаться за нею.
        Свет медленно разгорелся снова. Но это был другой - жутковатый фиолетовый свет. Стало видно, что он исходит от подобия треугольной двери, очерченной огненно-фиолетовыми линиями. Вдруг она провалилась внутрь, полыхнуло жаром, и через порог ступили две фигуры.
        Опять! Серые мышастые тела, глаза-стебельки. Хэ-ути! От страха ослабли колени, невероятное усилие понадобилось, чтобы устоять на ногах. ГДЕ МОРИОН?!
        Дверь вернулась снова. Две фигуры стояли перед ней.
        - Госпожа… Кэти? - скрипуче выговорила одна.
        Она чуть истерически не рассмеялась, и для этих она «госпожа». Вот попала - из огня да в полымя. Снова отчаянным усилием воли взяла себя в руки. Постарайся молчать! Выслушай, что они скажут. Если только они пришли разговаривать. Что Морион сказал об опытах по репродукции?..
        - Да, это я, - сказала она, едва не стуча зубами. Это не те двое, что исчезли в пламени дыхания борга? Хотя вряд ли.
        Фигуры неожиданно поклонились, это выглядело забавно - словно две серые жерди согнулись пополам.
        - Мы…другие. Извините нас… Те действовали неосмотрительно… с такой, как вы.
        От удивления отчасти прошел испуг.
        - Вы читаете мысли?
        - Скорее… воспринимаем образы… Ваш язык… труден, а сила тяжести очень велика.
        Теперь она увидела, что фигуры покачиваются, а то что можно назвать коленями - их было по два на каждой ноге! - подгибаются. Выходцы из другого мира с усилием вздергивали себя прямо.
        Возьми себя в руки! Эти назвали ее госпожой, и таковой она должна выглядеть!
        - Присядьте, - сказала она великодушным тоном, хотя сесть было не на что.
        - Благодарю… - Одна из фигур вытянула руку к двери, та открылась, и существо несколько иного вида вынесло два табурета. Обе фигуры почти упали на них, а существо исчезло и тут же появилось обратно с подобием кресла. Поставило его возле Кэти, и та содрогнулась: этот больше походил на человека, но от него дышало жаром и исходил мерзкий запах.
        Слуга, или кто это был, исчез, и дверь снова закрылась. Кэти потрогала кресло, потом покачала. На вид хрупкое, но похоже из металла - должно выдержать. Она сбросила робу - жарко, а платье больше не липнет к телу - и села. Обе фигуры воззрились на нее, и вспомнила, что на груди сияет изумруд. Снова чуть истерически не засмеялась: какая нелепая ситуация, она как королева, принимающая подданных.
        Хотя не до смеха: наверху враги, и Борис в опасности! А тут еще эти… Ладно, общалась с Изидой, пообщается и с этими исчадиями ада.
        - Говорите, - сказала она, изо всех сил стараясь изображать спокойствие. - Что вам нужно?
        Говорить начал все тот же, трубчатый рот неприятно открывался и закрывался.
        - Мы хотим… заключить сделку… Знаем, что… вы в опасности… Долго ожидали… выбирая момент… Нам нужна… платина из вашего слоя… Не так много… у вас еще огромные залежи глубоко внизу.
        Она вспомнила странную полость с будто оплавленными стенами.
        - Добывать будете сами?
        - Да… нам хватит сектора… в направлении на восток… к озеру… которое вы называете Узункель.
        Это то самое, где точка перехода. Видимо, тоже пользуются ею. Матвей говорил, что это скорее невидимые туннели, пронизывающие несколько слоев пространства и времени… А почему бы не согласиться? Если эти избавят от врагов наверху? Ведь рудник сохранить важнее, тем более если главные богатства еще внизу… Господи, какая же она мать, если думает о Борисе в последнюю очередь!
        Она облизнула губы: - Вы справитесь с теми, кто захватил рудник?
        - Да… сейчас же… Не мы сами… но п'урги… они приспособлены к вашей силе тяжести.
        Интересно, зачем? Может быть, такое существо и принесло ей кресло?.. Ладно, с этими проблемами пусть разбираются другие, у нее нет времени!
        - В целом я согласна. Давайте обсудим ваши пожелания.
        Видимо, к встрече готовились. В воздухе появилась картосхема (совсем как штучки Матвея). Рудник, из его левой части в сторону озера идет красная линия, а вокруг заштрихован сектор примерно в тридцать градусов к северу и столько же к югу. Их выработки едва зашли в эту зону… Решай быстрее!
        - Меня это устраивает. Мы подпишем договор? - Она чуть не фыркнула, хотя еле сдерживала панику.
        - Не нужно… нам достаточно вашего слова… Отныне будем защищать… от подобных вторжений… Подождите час или два… по вашему времени.
        - Не трогать безоружных! - сказала Кэти. К счастью, ее люди сейчас без оружия. - Не трогать женщин. Никого не забирать с собой.
        - Хорошо. - Серые фигуры склонили головы - похоже, освоили земные жесты.
        Треугольная дверь опять исчезла. Из сизой глубины дохнуло жаром, а следом - по двое в ряд, за рядом ряд, пошли… но эти существа отличались от того, что принесло кресло… П'урги!
        Не похожие на человеческие, птичьи головы, стеклянные или пластиковые глаза, тела человекоподобные, но вместо конечностей скорее отростки. В четырехпалых «руках» короткие трубки, обращенные книзу - явно оружие.
        От существ смердело и исходил жар, как от печи. Снова бросило в пот, но он тут же высыхал на теле. Отчаянно пытаясь сохранить самообладание, она выговорила:
        - Если отключат электричество, им не выбраться наружу.
        И услышала, словно издалека:
        - П'урги могут… летать.
        Безумное шествие кончилось, и она без сил откинулась на спинку кресла. Держись! За тобой наблюдают.
        - Вам трудно… переносить высокие температуры… Мы дали бы питье… но боимся… у вас другой метаболизм.
        Умные твари. И обходительные, не то что в первый раз. Как видно, столкновение с боргом кое-чему научило.
        - Спасибо, - хрипло сказала она. - Я потерплю.
        Издалека донесся будто гул и отзвуки стрельбы. Хотя наверное, это только кажется - все-таки сто метров каменной толщи.
        Она сидела, стиснув зубы, из последних сил стараясь сохранить гордый вид.
        На этот раз пол действительно качнуло - чего доброго, рудник придется восстанавливать. Похоже, полковнику Мясоедову и его десантникам приходится несладко.
        Полковник Мясоедов хладнокровно берет крылатое чудище на прицел. «Откуда они взялись, их и пули едва берут? Ничего, я из подствольника!»… Граната разрывает противника на куски. «Вот тебе!». В этот момент другое существо пикирует сверху и крылом срезает полковнику голову. Та катится по бетону, залитому вонючей белой жидкостью.
        Десантник ведет огонь короткими очередями, но непонятные существа («кто это, роботы?») чересчур быстры - они в воздухе и на земле. Вдруг от одного протягивается белый луч, и десантник превращается в пылающий факел, с воплями мечущийся по обугленной земле. Потом падет как почерневшая головня.
        Снайперы пытаются поддержать своих огнем с глайдеров, но летательные аппараты один за другим вспыхивают и врезаются в землю. В стороны летят объятые пламенем обломки и горящие человеческие фигуры…
        Наверное, она все-таки потеряла сознание: голова бессильно откинулась на спинку кресла, а руки свесились с подлокотников. С трудом приподняла голову: серые фигуры тоже обвисли на своих табуретах, а по штреку приближается топот ног. Вот и первые п'урги вынырнули из полумрака.
        Им тоже досталось: белесая кожа (если это кожа) обгорела, кое-кто несет беловатые комки (оторванные конечности?), а один забавно прыгает на единственной ноге, однако другая уже отрастает на смену. Было бы еще забавнее, если кто-то нес свою оторванную голову. Снова чуть истерически не засмеялась.
        Вот и последний пропал в сизой бездне, а две фигуры кое-как поднялись.
        - Все закончено… Рады, что мы договорились… До свидания.
        Тоже шагнули к порогу, и Кэти встала, едва удержавшись на ногах.
        - До свидания, - просипела она.
        Одна фигура чуть задержалась.
        - Слуга… заберет кресло… Оно не выдержит… ваших условий.
        Оба скрылись, а из провала опять вынырнуло человекоподобное существо и ловко утащило табуреты и кресло Кэти.
        Вместо двери снова глухая стена, тусклый электрический свет. Страшно болит голова и тошнит - видимо, наглоталась какой-то дряни. Пол опять качнуло, но это не от взрыва - стены приобрели знакомый опаловый оттенок.
        - Наконец-то, Морион, - так же сипло сказала она.
        - Что с тобой, сестра? - Он обхватил ее за плечи, поддерживая на ногах. Снова был в темной одежде, от него пахло гарью и еще чем-то резким и неприятным. - Извини, меня задержали. Неожиданное нападение.
        - Ясно, - сказала она устало. - Тебя специально отвлекли, чтобы со мной переговорить. Опять хэ-ути, только на этот раз вели себя вежливо. Видимо, твой борг произвел впечатление.
        - Чего они хотели? - гневно спросил Морион. - Если…
        - Все уже позади. Мне пришлось договориться, потому что на нас напали… наверху. Похоже, эти существа долго выбирали момент, чтобы я была готова пойти на уступки. Я разрешила им добывать платину в секторе шириной примерно шестьдесят градусов на восток. Они сказали, что главные залежи все равно внизу.
        Морион присвистнул: - Ты даже не представляешь, какие. Вообще-то эти существа коварны и довольно опасны. Но не стану оспаривать твое решение. Это едва не первый случай, когда с ними удалось договориться. Значит, они послали п'ургов наверх?
        - Да. Страшно подумать, что они там натворили. Но пойдем потихоньку, все равно надо подниматься.
        Пошли по штреку. Она спотыкалась, и было приятно, что поддерживает крепкая мужская рука.
        - Как совместная жизнь с Цитрин?
        - Неплохо. Мы с тобой давно не виделись, и за это время у меня родился сын.
        - Поздравляю. Кажется, редкое событие в подземном мире?
        - Очень. Теперь все ждут, проявятся ли у него наши таланты. Но вероятность высока.
        В голове стало проясняться, видимо ушли из отравленной атмосферы. Даже стало интересно: краем глаза она опять заглядывала в необычайную, а для кого-то обыденную жизнь.
        - И когда это становится ясным?
        - Годам к семи. В этом возрасте мать застала меня, когда я играл с минералами, заставляя их плавать по воздуху. Она даже заплакала от радости.
        - Так что все-таки может появиться принц? - улыбнулась Кэти. - Не передеретесь из-за власти?
        - Всем хватит, - отмахнулся Морион. - Принцу будут только рады.
        - Еще бы, - хмыкнула Кэти, - особенно дочери Хозяек. - И вздохнула: - Ну вот, мы пришли.
        Даже жаль оставлять сказочный мир и возвращаться к суровой действительности.
        Морион крепко и бережно обнял ее на прощание. Качнулся пол, в последний раз мигнул и угас опаловый свет. Сердце сделало перебой, она снова была в своем мире. Скучноватый штрек, клеть на месте. Разблокировала ее и поехала вверх.
        Выходила с опаской, и точно - на нее были направлены парализаторы. Но их тотчас опустили, а люди, хотя и порядком помятые, заулыбались.
        - Добро пожаловать, госпожа Кэти, - приветствовал начальник охраны. Порванный пиджак и фингал под глазом подпортили прежний холеный вид. - Извините, только недавно пришли в себя. Нас оглушили издалека, а меня пытались допросить.
        Уже очнулись?.. Хотя да, время в мире Мориона течет быстрее. Здесь уже мог пройти час или два.
        - Вы не звонили ко мне домой? Они угрожали выкрасть моего сына.
        - Только что поговорил с постом охраны коттеджного поселка. Никто не появлялся, все спокойно. Предупредил их быть начеку.
        Она с облегчением вздохнула: - Благодарю. А где противник?
        Начальник помрачнел. - Вы увидите их, как только выйдете. Некоторые в странном состоянии: неподвижны и будто остекленели, но вроде живы. А другие… вам лучше не смотреть.
        - Я посмотрю, - выдавила из себя Кэти.
        Снаружи задрожала на холодном ветру, робу оставила в подземелье. Один из охранников поспешил накинуть на нее свою куртку.
        - Спасибо, - сказала она. А потом увидела, хотя и смутно в предутреннем свете, некую бесформенную массу. Но сначала накатил запах - словно у кого-то подгорело мясо. В следующий миг она поняла, чем это пахнет, и согнулась в приступе рвоты. Когда выпрямилась (ее опять поддерживали), начальник охраны протянул носовой платок - надо же, чистый и выглаженный.
        - Спасибо, - сумела сказать она, хотя горло саднило. - Все получите премию. И компенсацию причиненного вреда.
        Теперь она лучше разглядела трупы - словно безликие головешки. Ее повели дальше, и начальник указал на другое тело. Этот был в камуфляже без знаков отличия и лежал с вытянутыми руками, словно сначала поднял их, а уже потом рухнул на землю. Рядом валялся парализатор.
        - Его самого не из парализатора, - сказал начальник, морщась и потирая подбородок. - Что-то непонятное.
        - Всех таких собрать и где-нибудь запереть, - приказала Кэти. - Они… обездвижены, но потом должны очнуться.
        Начальник удивленно посмотрел на нее, а Кэти с отвращением глядела на склад концентрата: стальная дверь валяется в стороне, стена разворочена. Видимо, отзвук этого взрыва и почувствовала в подземелье.
        - Как они собирались вывезти это? Глайдеры не поднимут.
        - Может, у них есть экранопланы. Или позже прилетели бы вертолеты. Вот, посмотрите на это.
        Он потянул ее дальше. Возле производственного корпуса валялись обгорелые обломки двух глайдеров.
        - Видимо, на них были снайперы, - сказал начальник. - Но что за оружие было применено, пластик просто испарился? И металл оплавлен.
        - Наверное, лучевое, - скучно сказала Кэти.
        Начальник поглядел с откровенным изумлением, а она спросила:
        - Сколько наших пострадало?
        - Убитых нет, лишь несколько ранено. Похоже, применения огнестрельного оружия старались избегать.
        А ты напустила на них безжалостных п'ургов. Но те выполнили ее приказ, не стреляли по тем, кто бросил оружие. А если бы она поступила иначе, что сделали бы с ее сыном?.. Она гневно сказала:
        - Командовал некий полковник Мясоедов. Не попадался такой?
        Начальник охраны развел руками: - Документов ни у кого нет. А если он среди сгоревших, тем более ничего не сохранилось.
        - Проводите меня в кабинет Толумана. - Сил едва осталось, чтобы говорить. А надо связываться с полицией, или скорее с боевым подразделением Братства. Надо вызывать Матвея и Толумана…
        Перед глазами все поплыло и, похоже, до кабинета ее просто несли.
        Глава 7
        ТОЛУМАН
        Через два дня после происшествия ему позвонила Кэти.
        - Срочно прилетай ко мне в Усть-Неру. Скажи Элизе, что нас не будет несколько дней.
        Пришлось оставить ремонтные работы на заместителя. А Элиза сказала тоскливо:
        - Опять, Толуман? Когда мы наконец заживем спокойно?
        Так что с грустью оставил ее и Ассоль. Кэти ждала в их круглом офисе. Выходя из глайдера, Толуман вздохнул: когда-то морозным вечером сюда заявилась Элиза. Неужели больше десяти лет прошло? Так и вся жизнь пролетит в бесконечной суете…
        - Верховный координатор хочет нас видеть, - сказала Кэти. - Приглашает в Москву, где у него вторая резиденция.
        - Всех троих?
        - Мне и тебе надо обязательно. Матвею - на наше усмотрение.
        - А что случилось? Хотя наверное, это связано с нападением.
        - Не знаю. Сказали, что объяснят на месте.
        - А где Матвей?
        - Проверил, нет ли прослушки, и ушел.
        Кэти слегка откинулась в кресле. Толуман нечасто видел ее в последние два года. Она стала красивее - спокойной зрелой красотой. Похоже, только что от парикмахера и косметолога: изысканная прическа, безупречная косметика оттеняет светло-зеленые, как зимнее небо утром, глаза.
        - Выглядишь изумительно, - сказал он.
        - Скоро буду. Матвей привез кое-что. Он сам не поедет: говорит, что мы наверное отправимся в Петербург, и останется чтобы меня подстраховать.
        - Когда летим?
        - Прямо сейчас. До Якутска, а там нас подберет «Гольфстрим». Незачем делать крюк через Магадан.
        В «Гольфстриме» поспали, а при подлете к Москве Кэти скрылась за перегородкой и вышла, переодевшись. Строгое черное платье (как знал Толуман, стоившее бешеных денег), сверкающий бриллиант и подвески. Он покачал головой:
        - Только короны не хватает.
        Кэти невесело улыбнулась.
        В Домодедове к самолету подкатила машина, водитель открыл дверцу для Кэти и повез не к вокзалу, а самолету поодаль. На борту крест в красном, разомкнутом в четырех местах круге - эмблема Братства.
        - Похоже, Координатор встречает нас прямо здесь, - сказал Толуман.
        Кэти вздохнула: - Так и думала, что не будет другого случая переодеться.
        Самолет был скромнее, чем летающие дворцы бывших государственных лидеров (их показывали в исторических фильмах), но салон просторный - со столом и большим дисплеем на перегородке. Их приветствовал… генерал Петров. Только вместо формы теперь носил цивильный костюм, правда опять серо-стального цвета. Белобрысый, с живыми серыми глазами, он словно помолодел. С комплиментом склонился к руке Кэти и усадил ее в кресло за столом. Удивленный, Толуман сел рядом. Кэти тихо сказала:
        - Пока ты кормил комаров на Омолоне, генерала избрали Верховным координатором. Так что военную службу он оставил.
        Координатор тоже сел. Появилась стюардесса: - Кофе, чай, вода?
        Все выбрали кофе. Когда стюардесса ушла, Координатор сказал:
        - Коротко поговорим. Летим в Петербург, для переговоров на высшем уровне. Вас пригласил потому, что дело затрагивает вас, к тому же вы как-то незаметно стали самыми влиятельными лицами в Северо-восточных автономиях. Меня проинформировали о нападении на рудник. Кроме того, ваш муж, - он кивнул Кэти, - поделился важной информацией, и мы стали отслеживать действия Империи на севере Российского союза. Смотрите.
        Свет померк, и на дисплее появилась карта северо-восточной Азии. Красная линия протянулась от Урала до Норильска, а дальше пунктиром к Хатанге на юге Таймыра.
        - Империя восстановила Трансполярную магистраль до Норильска, которую начала сооружать прежняя Россия. Через Енисей пока действует паромная переправа, а зимой намораживают ледяную. От Норильска проведена грейдерная дорога к Хатанге, там закончена реконструкция аэродрома, так что он может принимать тяжелые транспортные самолеты. Налажен воздушный мост между Хатангой и Горным, и с обеих сторон протягиваются грейдерные дороги. В близком будущем Империя сможет легко перерезать Великую северную магистраль, или допустить функционирование только участка Китай - Северная Америка. Потом соединить с ней свою дорогу, отрезав от Российского союза Якутию, Колымский край и Чукотку. Рейд ЧВК полковника Мясоедова мы рассматриваем, как разведочный.
        - Что-то узнали об этой военной компании? - спросила Кэти.
        Координатор иронически усмехнулся: - В Империи развели руками. Мол, слышали о ней, но правительству она не подчиняется. Некий грабительский рейд, проведем расследование и накажем виновных. Смешно, в Империи всё контролируется госбезопасностью. Кстати, лихо вы с этими коммандос управились. Что за оружие было применено, наши эксперты в растерянности? И еще, видеокамеры зафиксировали каких-то чудищ или роботов.
        Кэти вздохнула: - Подобное оружие для вас избыточно.
        Толуман слегка усмехнулся: таких выражений явно нахваталась от Матвея, а тот от Руматы.
        - А чудища? Снова таинственные друзья?
        - Скорее, враги. Но пока о них можно не думать, хотя в будущем могут составить проблему.
        - Вы красивая женщина, - сдержанно улыбнулся Координатор. - И таинственная. Ладно, на время оставим это. Мы летим предложить мир и сотрудничество.
        Толуман поразмыслил: - Но Империя не сможет закрепиться в Якутии без ее согласия.
        Координатор покачал головой: - С Якутией непросто. Она едва выжила после войны, и виновной считает центральную власть. Больших трудов стоило затащить ее в Союз. И сейчас с ней сложно - хочет вернуть территории, отошедшие Колымской автономии. Например, ваш рудник формально на якутской земле, а налоги платите колымской администрации. Я полагаю, что якутские власти склонны вести свою игру. К счастью, имперские базы и пути сообщения находятся на севере Красноярской автономии и не вполне легальны.
        - То есть вы сделаете некое предложение, от которого они не смогут отказаться, - хмуро заметила Кэти. - А нас после этого выпустят из Петербурга живыми?
        - Надеюсь, что да, - улыбнулся Координатор. - Это же официальный визит. Альтернатива - война.
        - Что-то я устала от военных действий, - пожаловалась Кэти.
        Но их мнения не спрашивали. Стюардессы помогли развернуть кресла в положение для взлета, зашумели турбины и самолет поднялся в воздух. В иллюминатор было видно, что их сопровождает другой самолет, похоже военный.
        Летели недолго, две столицы разделяло всего шестьсот километров. Самолет прокатил мимо аэровокзала со знакомой надписью «Пулково», к отдельному терминалу.
        - Я попросил без почестей, - сказал Координатор. - У нас деловая поездка.
        Вышел в сопровождении двух охранников, а следом Толуман и Кэти. Все знакомо: хмуро, прохладно, сыро. Кэти предусмотрительно накинула в самолете шубку. На поле уже стояли две машины, из одной вышел офицер (знаки различия были незнакомы) и отсалютовал Координатору.
        - Эти двое поедут со мной, - сказал тот.
        После заминки - видимо, случилось некое нарушение протокола - разместились. Один охранник сел рядом с водителем, другой отправился в машину сопровождения. Координатор сел на заднем диване справа, Кэти слева, а Толумана поместили посередине.
        Тронулись. Откуда-то вынырнула машина с мигалкой и понеслась впереди. Толуман с любопытством осматривался, в прошлый раз особо не погулял. Ничего примечательного: вскоре пошли обычные жилые кварталы, и только улицы были пустынны - видимо, маршрут был расчищен от машин. Даже трамваи (непривычный вид транспорта) стояли, а лица пассажиров прилипли к окнам. Выехали на широкую нарядную улицу, кажется Невский проспект.
        - Хорошо бы походить тут по магазинам, - вздохнула Кэти. - Когда ездишь по делам консорциума, не до шопинга. А у тебя, Толуман, Элиза совсем скисла, никуда ее не вывозишь. Бедняжке негде покрасоваться с алмазом, а он ей чудно идет.
        Похоже, присутствие Координатора ее не стесняло: привыкла в последние годы общаться с сильными мира сего.
        - Я все мотаюсь по тайге и тундре, - пробормотал Толуман. - Воображаю Элизу с бриллиантом среди комаров Омолона.
        - Ну-ну, - сказала Кэти.
        Координатор прислушивался, но ничего не сказал. Впереди все выше поднимались над крышами два позолоченных шпиля. Автомобиль выехал на набережную и повернул направо. Холодок коснулся груди Толумана - камень предостерегал его.
        А еще по ту сторону Невы - отель на Мытнинской…
        Роскошный дворец, зеленый с белым. Почетный караул у подъезда. В холле Толумана с Кэти провели через кабинку для сканирования, а Координатора пропустили так. Затем по мраморной лестнице провели в зал. Из окон вид на реку, небольшой женский портрет на стене. Ну да, раньше здесь был музей.
        - Император сейчас выйдет, - сказал человек в парадной форме, видимо распорядитель. - Но, Координатор, он хотел поговорить с вами наедине.
        Координатор отмахнулся: - Со мной помощник по Северо-восточным автономиям и эскорт. Впрочем, я объясню Императору ситуацию.
        Толуман к своему официальному статусу отнесся безразлично, а Кэти возмущенно фыркнула. Распорядитель покосился на нее: без шубки, которую небрежно кинула на спинку кресла, она выглядела блистательно.
        - К императору желательно обращаться «Ваше величество», - без особой уверенности сказал он.
        - Как ему будет угодно, - сказала Кэти, а Координатор только пожал плечами. Однако, когда отворились высокие двери, он встал.
        Императора Толуман несколько раз видел по телевизору, но там его должно быть снимали с тщательно выбранного ракурса, а в реальности он оказался ниже ростом и полноват. Моложавый, в темном кителе или френче - в общем, чем-то полувоенном.
        Толуман тоже встал и слегка поклонился - как именно надо, он не знал. Кэти удивила его, сделав реверанс. Император уставился на нее черными, слегка навыкате глазами.
        - Вы ослепительны, - сказал он. Только потом пошел навстречу Координатору, и обменялись рукопожатием.
        - Я взял спутников, - сказал Координатор, - поскольку они в курсе дел Северо-восточных автономий и влиятельные лица там. Кроме того, это на их рудник было совершено нападение военной компанией некоего полковника Мясоедова.
        Одутловатые щеки Императора дрогнуло, он развел руками:
        - Сожалею. Я сразу распорядился, чтобы этого… Мясоедова примерно наказали, в любом случае понизили в звании.
        - Ваше высочество, - холодно улыбнулась Кэти. - Я опасаюсь, это что ему уже безразлично.
        - Вот как? - поднял брови Император. - Ну и не будем об этом. Впрочем, что мы стоим? Присаживайтесь.
        Он повел рукой на овальный стол: столешница из розового камня, вокруг стулья с изогнутыми спинками и бархатными сиденьями. Да уж, дворцовая роскошь.
        Сели. Координатор сразу взял быка за рога.
        - Ваше императорское величество, - в обращении прозвучала едва уловимая ирония. - Российский союз озабочен не только нападением на рудник «КК Платина». Из собранной нами информации следует, что Империя наращивает военное присутствие в северных регионах Союза. Строятся грейдерные и железная дороги, серьезно модернизирован аэродром в Хатанге.
        - Ну и что? - снисходительно улыбнулся Император. - Это необходимо для хозяйственного освоения района. У вас все равно не хватает ресурсов для этого. Якутская республика не возражает против нашей деятельности.
        - А вот власти Красноярской автономии не давали разрешения на модернизацию аэропорта в Хатанге. По спутниковым данным, там уже совершали посадку военно-транспортные самолеты Империи…
        - Это только транспортные, - снисходительно прервал император. - А разрешение… чем это плохо для Красноярской автономии? У них шестьдесят лет не было сообщения с Таймыром, а теперь они могут пользоваться нашим аэродромом… конечно, согласовывая с нашими диспетчерами.
        - Далее, - невозмутимо продолжал Координатор. - В сторону Таймыра сейчас движется караван ваших судов. По нашим сведениям, на баржи погружены военные экранопланы. Они вполне могут проникнуть по Лене в сердце Якутской автономии. Вот спутниковые снимки.
        Он толкнул по столу информационный чип. Император протянул было к нему руку, но тут же отдернул.
        - Пусть наши специалисты посмотрят, - холодно сказал он. - Мне несколько оскорбительны ваши подозрения. Чего вы собственно хотите?
        - Если караван собирается следовать в Хатангу, пусть остановится в порту Диксон. Наши инспекторы проверят, есть ли там военное снаряжение? Координатор Красноярской автономии настаивает, что Таймыр должен остаться демилитаризованной зоной. Соответственно, инспекторы должны быть допущены и в Хатангу.
        Император, прежде сидевший в вальяжной позе, угрожающе выпрямился:
        - Это становится все более оскорбительным, - сказал он. - А если мы не подчинимся этим наглым требованиям?
        - Когда ваш караван, не получив разрешения, войдет в таймырские воды, по нему будет нанесен ядерный удар, - жестко сказал Координатор. - Населения там нет, а радиоактивное заражение будет несущественным. В Хатанге мы высадим собственный десант, в сопровождении истребительной авиации.
        - Значит, война? - резко спросил Император. - Из-за какой-то ерунды?
        - Пока лишь ограниченные военные действия, - пожал плечами Координатор. И то, лишь если мы не достигнем соглашения.
        - А в чем оно может состоять? - рассеянно спросил Император, явно что-то обдумывая.
        - Мы можем согласиться на расширение вашей экономической деятельности в Северо-восточных Автономиях. В частности, госпожа Кэти, - Координатор слегка повернулся к ней, - не согласитесь ли вы на участие в консорциуме фирм Империи?
        - С удовольствием, - сказала Кэти. - Мы встретились с некоторыми трудностями при строительстве в болотистых долинах Омолона и Анюя, - она с улыбкой глянула на Толумана. - А у имперских специалистов большой опыт прокладки трасс в болотах Западной Сибири.
        Не столь это для них существенно, но Толуман решил поддержать Координатора: - Да, нас это вполне устроило бы.
        - Эксперты могли бы договориться и о других аспектах сотрудничества, - гладко добавил Координатор. - Но это при условии сохранения демилитаризованного статуса всего района. У нас нет желания перебрасывать туда войска.
        - Да уж, вы предпочитаете держать их поближе ко мне, - ехидно улыбнулся Император.
        - Был печальный опыт на Урале, - невозмутимо ответил Координатор.
        - Мне надо подумать, - сказал император. - И посоветоваться со специалистами.
        - Пожалуйста, - пожал плечами Координатор. - Но если ваш караван без остановки минует Диксон, то стоит ему войти в безлюдные места, мы нанесем удар.
        Император криво улыбнулся и оценивающе поглядел на Кэти: - Кстати, почему ваш муж не приехал? Вы известны, как неразлучная троица.
        Та спокойно улыбнулась: - У него дела. И вы не совсем правы, Ваше величество, нам приходится немало ездить поодиночке.
        - Ах да. Мне докладывали, что в прошлом году ваш брат, - он хитро глянул на Толумана, - в одиночку посетил Петербург. Правда, инкогнито.
        - Ну и что? - спокойно улыбнулся Толуман.
        На лице Императора появилось злобное торжество. Жуток был этот внезапный переход от недавней снисходительности.
        - Вы неплохо провели время. Я знаю, что у вас есть дочь, но теперь здесь родился и сын.
        Вот это да! Оказывается, Инга так и не написала…
        - Ах, вот вы о чем? - На этот раз Кэти обошлась без «Ваше величество», а улыбка была ослепительной, как бриллиант на груди. - Брат рассказывал, что вы, а точнее ваша поганая Империя подсунули ему одураченную девчонку (Элизе так и не посмел сказать, а вот с Кэти привык делиться всем). Но она обещала написать, если появится ребенок, и не написала. Значит, вы запретили ей, исходя из каких-то своих низких соображений!
        Император выглядел ошеломленным, а Координатор глядел в сторону.
        - Между тем, - уже менее гневно сказала Кэти, - вы можете передать ей приглашение, от меня. Пусть приезжает с ребенком, я надеюсь, что смогу найти ей мужа. На стройке Великой северной много замечательных мужчин. Но боюсь, в вас нет великодушия, какое должно быть у лидера страны. А значит, не будет и величия.
        Император сглотнул.
        - Ну вот, - наконец выговорил он. - Вы дошли до оскорблений. Впрочем, чего и ожидать? Высшие государственные цели не для вашего меркантильного ума.
        Кэти, похоже, хотела ответить, но Координатор предостерегающе поднял ладонь: - Так каков будет ответ на наше предложение… ваше Величество?
        Император встал: - Может, я еще подумал бы. Но теперь ответ - нет! Это вы можете поразмыслить, каково бросать вызов Российской империи. А чтобы у вас было больше времени… - Он театрально повел рукой.
        - Уже четвертой империи, - заметил Толуман. - И каждая следующая живет все меньше и меньше.
        - Что? - Император как будто стал выше ростом, а его фигура отбросила грозную тень.
        Хотя нет, это все помещение накрыла тень. Потемнело в окнах, темным и таинственным стал женский лик на картине, а свет великолепной люстры желт и тускл.
        Что-то запищало, и Координатор достал телефон. Тот был больше, чем у Толумана - наверное, с всякими наворотами, - и на нем перемигивались красные огоньки.
        - Связи нет, - холодно сказал Координатор. - Вот каково гостеприимство вашей хваленой империи? Вы не подумали, что я это предусмотрел? Военные действия начнутся незамедлительно, и они не обязательно будут на Северо-востоке?
        - Ну, - снисходительно сказал Император, - какое-то время у нас есть. И вообще, давно пора перейти от дипломатической болтовни к делу. Пока оставлю вас в приятной компании, - он кивнул на картину, - а позже за вами придут и препроводят в другое место. Не ставить же здесь биотуалет и таз с водой. Через несколько дней вернемся к разговору, и я полагаю, что вы станете уступчивее.
        Он пошел к открывшейся в полумраке двери, и та беззвучно поглотила его. Толуман вскочил и пошел вслед, но дверь уже была закрыта. Снова его запирают в этом сумрачном городе.
        - Похоже, мы в ловушке, - молвила Кэти. - Пожалуй, не следовало раздражать его.
        - Скорее всего, так и было задумано, - спокойно сказал Координатор. - Мы давно отслеживаем приготовления к военным действиям. Ничего, после нескольких ударов он образумится.
        Кэти вздохнула: - Не хочется, чтобы гибли люди. Казалось бы, хватит войн.
        Координатор неопределенно пожал плечами, а Толуман по пути обратно завернул к картине.
        - Надо же, это «Мадонна Лита», - сказал он, - главное сокровище бывшего Эрмитажа! Император оставил ее лично для себя.
        Координатор тоже подошел, глянул и стал расхаживать по комнате, о чем-то сосредоточенно думая. Наверняка у них все спланировано до мелочей.
        - Неприятно, - вздохнула Кэти. - Мы как винтики в чьем-то хитроумном плане. Там возможно уже стреляют, а мы взаперти. Как думаешь, куда нас препроводят?
        - Недалеко, за реку, - сказал Толуман. - Там Петропавловская крепость с сырыми казематами и полчищами крыс. В одном, кажется, утопили некую княжну, хотя может и сама захлебнулась при наводнении…
        Какая-то мысль настойчиво стучалась в голову. Тюрьма за рекой… Храм с подземной тюрьмой, где заперты юные рогны… Испытанная тогда ярость… Слова старшей рогны: «Ты не можешь послать Зов, но через камень я услышу тебя»!
        Толуман сунул руку в карман и вернулся к Кэти.
        - Брр, - передернула она плечами. - Изумруда я не взяла, не носить же его с бриллиантом. Хотя для него все равно нужна естественная скальная порода…
        В ее сумочке вдруг пронзительно зазвонил телефон, и она выхватила аппарат: - Это Матвей, потерял со мной связь. А он дозвонится хоть до чертей в ад.
        Послушала, потом сказала: - Да, нас вроде как взяли в плен. И заблокировали обычную связь… Пока ничего не предпринимай, Толуман что-то подозрительно повеселел. Но оставайся на связи.
        Не убирая телефон, она повернулась к Толуману: - Хватит теребить свой камушек, я давно знаю про твой талисман. Что у тебя за план?
        - Ты знаешь, - сказал он, - политики любят погоняться за двумя, а то и тремя зайцами сразу. Ну, преследуют несколько целей одновременно. Обычно это не выходит, и мой опыт говорит, что лучше сосредоточиться на одном. Однако сейчас тот редкий случай, когда мы действительно можем поймать сразу двух.
        Он вынул из кармана цепочку с кристаллом: - Только не знаю, что делать? Не говорить же в него, как в телефон.
        - Не очень впечатляет, - пригляделась Кэти. - Похоже на обычный горный хрусталь.
        Толуман хмыкнул: - Не всем же изумруды и бриллианты.
        Координатор приостановился: - А вы отчаянные ребята. Перешучиваетесь, будто вам ничто не грозит.
        - Нас уже пытались сжечь, утопить и замуровать, - сказала Кэти беспечно. - И это еще не полный перечень. Ко всему привыкаешь…
        - Ну… - начал Координатор. И смолк.
        Дверь медленно отворилась. В проеме снова показался Император, но теперь его лицо было белым, а сзади маячили такие же бледные пятна. Он переступил порог, и стало видно, что к нему прильнула какая-то серая тень. За его спиной сверкнули голубые огоньки - похоже, парализаторы. Ничего не изменилось. Потом от грянувшего выстрела заложило в ушах. На этот раз болезненный стон, шум упавшего тела, и потянуло смрадом горящего мяса. Кэти передернуло.
        - Никому не применять оружие, - прошелестел бесплотный, но пронизывающий до костей голос. - Погибнете и вы, и ваш Император… Что же вы остановились, ваше Величество?
        Император механической походкой пошел вперед, дверь закрылась, а серая тень отступила чуть в сторону.
        - Это старшая рогна, - пояснил Толуман Координатору. - Вам не следует бояться ее. И перечить ей тоже.
        - Здравствуй, моя девочка, - обратилась рогна к Кэти. - Не помнишь меня? Я сопровождала тебя на похоронах его отца, - она кивнула в сторону Императора. - А вы, ваше Величество (это прозвучало как плевок) видели ее тогда, но похоже не сделали выводов. Иначе отнеслись бы с большим почтением.
        Император прохрипел: - Вы… не смеете вмешиваться… в дела людей. Иди прочь.
        Смех рогны походил на скрип железа по стеклу.
        - Обычно это так, я не имею права явиться по собственной воле. Но на этот раз меня пригласил человек, который стал другом рогн. Мы обязаны помогать таким. Я долго ждала этого случая… Чего ты хочешь, мой мальчик? - повернулась она к Толуману.
        Чувство облегчения, и одновременно пронизывающего холода - осторожно, он открыл дверь для смертоносных сил чуждого мира!
        - Первое, - сказал он как можно спокойнее. - Освободи нас из этого места. Второе. Освободи рогн, заключенных в Темном храме, что ниже по течению реки. Охотниц от извращенного Дара, а юных рогн из плена. Это всё.
        - Я рада, - прошелестела старшая рогна. - И выполню просьбу. Как ты предлагаешь сделать это?
        - Сейчас ты выведешь нас отсюда, вместе с Императором. Мы вместе поедем к храму. Там сделаешь, о чем я просил, а мы подождем. Затем отправимся в аэропорт. Ты постережешь Императора, пока мы не улетим на безопасное расстояние.
        - А как же она сама? - вскинулась Кэти. - Ах да…
        Во взгляде Верховного координатора было явное удивление.
        - Это… похищение государственного деятеля, - прохрипел Император. - Терроризм.
        - Если поставишь под угрозу их жизни, - рогна кивнула на Толумана со спутниками, - то умрешь жуткой смертью. Я не буду колебаться ни секунды. Пойдем!
        Они вышли из комнаты, где томилась в плену «Мадонна Лита». Император с трудом передвигал ноги, и вспомнилось, каково это - оказаться в капкане рогны. Тем не менее, по указанию старшей рогны он приостановился и громко сказал, хотя и нетвердым голосом: - Ничего не предпринимать! Мне не причинят вреда.
        Спустились по роскошной лестнице. Машина из посольства Российского союза все еще стояла в стороне, и Толуман поглядел на нее с сомнением: впятером не уместятся.
        - Нам хватит места, - шепнула старшая рогна. - Если разрешишь мне ехать с собой.
        - Хорошо, - кивнул Толуман, хотя и передернуло изнутри.
        Он поманил машину, и та подъехала. Увидев старшую рогну, шофер на миг застыл, но потом четким движением открыл переднюю дверцу перед Верховным. Толуман сказал Кэти сесть справа, Императору в центре, а сам уселся слева. Старшая рогна просто исчезла, но все тело пронизал неприятный холод.
        «Я свободна от пространства, от времени, и даже от собственного тела», - вспомнилось ему.
        - Не бойся, - раздалось в голове. - Это не причинит тебе вреда. А мне приятно немного побыть в уютном теплом теле.
        Да уж, придется потерпеть.
        Машина тронулась, и Толуман сказал, куда ехать. Вскоре остановились у храма.
        - С Императором пойду я, - сказал Толуман. - И, конечно, старшая рогна. Остальные ждите.
        Верховный координатор хмыкнул. Кэти казалась рассерженной, но ничего не сказала. Вышли. Старшая рогна снова стала видимой.
        К ним кинулись охранники, но, увидев Императора, замерли по стойке «смирно».
        - Начальника охраны ко мне, - тускло сказал он. - Со всеми ключами.
        Вошли внутрь. Толуман лишь бегло глянул на изображения, главное тут таилось внизу.
        Прибежал начальник, вытянулся перед Императором. И побледнел, увидев старшую рогну. А затем побелел еще больше, потому что прямо из стены вышли еще четыре таких же тени. Каждая, проходя, кидала взгляд на Толумана, и они пронизывали насквозь. Он стиснул зубы, чтобы не застонать.
        - Пойдешь с ними вниз, - скрипуче приказала старшая рогна начальнику. - По их слову откроешь все двери… Ваше величество?
        - Выполняй! - так же тускло сказал Император.
        Пошатываясь, начальник пошел по пандусу вниз, и серые тени скользнули следом. Постояли. Старшая рогна с горечью смотрела на нишу, закрытую синей тканью, а Толуману вдруг пришло в голову: не появится ли среди девчонок та, что помогла ему в затруднении с туалетом? Вряд ли, два года прошло. Жива ли она вообще?
        Но никто не появился, а рогна глянула на Толумана.
        - Другие старшие рогны проводят их, каждую в ее вечный дом. Там они отдохнут и сами решат, в какую дверь выйти. А Охотницы лишены Дара. Надеюсь, что они смогут начать новую жизнь. Мы можем идти.
        Снова не очень приятная поездка, наконец аэропорт. Пока подгоняли самолет, Старший координатор переговорил по своему телефону, а потом обратился к Императору.
        - Мы пока не начали военных действий и не начнем, пока этого не сделаете вы. Мое предложение остается в силе, при вашем согласии назначим встречу экспертов.
        - И не вздумайте больше вредить нам исподтишка, - с угрозой сказал Кэти. - Я отвлеку средства от Великой северной, но камня на камне не оставлю от вашего Ордена.
        - Мне угрожают? - поднял брови Император, который как будто стал приходить в себя. - Как это сочетается с вашими якобы мирными заверениями?
        Координатор усмехнулся: - Она не гражданка Российского союза. Если что случится, можете направлять претензии правительству Канады.
        Наконец вышли, чтобы идти к самолету.
        - А я с вами пока посижу, - мирно сказала Императору старшая рогна.
        В самолете Координатор зашел в кабину пилотов, а Кэти обратилась к Толуману:
        - Ты прямо командуешь всеми! Верховный смотрел на тебя с удивлением.
        - Мне это не доставляет удовольствия, - вздохнул Толуман.
        - Надеюсь, хоть теперь от нас отстанут.
        - Хотелось бы верить.
        Но на душе было муторно. Элиза права - не жизнь, а сплошная суета.
        И следующий год был наполнен суетой. Из Империи пришло согласие направить инженеров на строительство Великой северной, видимо решили не упускать возможности закрепиться в Российском союзе. Питерская фирма была включена в консорциум и, улучив момент, Толуман поговорил с Кэти наедине.
        - У меня не выходит из головы эта бедная Инга из Петербурга. Ты не можешь как-то устроить, чтобы и ее отпустили в наши края?
        Кэти подняла брови: - Хочешь устроить ее в Усть-Нере?.. Да не вздрагивай так.
        - Нет, конечно. Но в Магадане есть офис консорциума, и там хватает мужиков. Не хочется, чтобы прозябала одна с ребенком в этой империи. Я и квартиру ей оплачу.
        Кэти фыркнула: - Ну-ну. Только как мне ее найти?
        - Я знаю только имя, название гостиницы и дату, когда там останавливался, под фамилией Пинегин. Еще, что она участница какой-то государственной программы по рождению арийского потомства.
        Кэти ехидно улыбнулась: - Вот не знала, что ты у нас производитель арийского потомства… Да не красней, будто красна девица. Наверняка найду. В Империи за всеми следят, но и всё продают…
        Летом была масса дел. Таких болот, как в долине Омолона, инженеры из Империи не видели даже на Западносибирской низменности (ребята оказались толковые, хотя говорить на политические темы избегали). Несмотря на все ухищрения, требовалась уйма щебня, хоть доставляй со стройки Берингова туннеля. На участке Эгвекинот - Уэлен так и делали, а тут пришлось организовать добычу в местных горах.
        Как-то, опять с глазу на глаз, Кэти подмигнула Толуману:
        - Здесь твоя Инга, в Магадане. Похоже, намаялась одна с ребенком и была рада удрать из Империи. Красивые обещания у них только на словах. Я дала денег на взятки, а тут оплатила квартиру и няню. Потом сочтемся. Работает в консорциуме и мужским вниманием не обделена, этакая славянская красавица… А мальчик-то похож на тебя.
        - Спасибо, - пробормотал Толуман. - Только Элизе не говори.
        Кэти хихикнула: - Больно вы, мужики, стеснительные. Уверена, что они подружились бы…
        В этом Толуман сомневался. Когда мог оторваться от стройки, пытался развлечь скучающую Элизу и брал с собой в большие города. По случаю открытия сквозного движения от Якутска до Москвы там был устроен прием для руководства консорциума, в поездку взяли и Ассоль. Пока ее с другими детьми развлекали экскурсией по Кремлю, поднялись в Екатерининский зал. Кремль больше не служил официальной резиденцией, но залы использовались для торжественных мероприятий. Кэти давно получила у журналистов прозвание «Платиновая леди», а вот появление Элизы с редким золотисто-желтым бриллиантом вызвало фурор. Обеих женщин пытались сфотографировать так, чтобы оказались на фоне пилястров с изысканными узорами из малахита. Хотя до Мраморного дворца убранству было далеко.
        С короткой речью выступил Верховный координатор, потом журналисты удалились, и гостям стали разносить шампанское. Вокруг Кэти образовался кружок, ее осыпали комплиментами. Элиза стеснительно улыбалась.
        В Москве провели неделю. Элиза и Ассоль снова навестили храм Огненного цветка, откуда вернулись с таинственным видом. Побывали в театрах, куда Элиза надевала более скромное колье из аметистов. Ассоль была в восторге от балета, а Толуман пропадал в Институте стали и сплавов - было нелегко подобрать конструкционные материалы для поездов Великой северной, которые будут мчаться через климатические зоны с разницей температур до ста градусов.
        По возвращении в Усть-Неру Элиза опять приуныла. Здесь уже была зима, сидели в гостиной перед камином. Предстояли выходные, и Ассоль спросила:
        - Папа, мы полетим к бабушке кататься на оленях?
        - Нет, милая, - вздохнул Толуман. - Мне надо на трассу. Слетай с матерью.
        - Что делать на трассе в такой мороз? - недовольно спросила Элиза. - Раньше хоть зимой у тебя бывало свободное время.
        - Отрабатываем новую для нас технологию, - сказал Толуман, - с инженерами из Империи. Они строили много мостов через речки и хорошо освоили установку опор в вымороженных котлованах. Это как раз удобно делать в сильные морозы.
        - Как это? - спросила Ассоль.
        Толуман старался заниматься с ней в свободное время и было приятно, что у девочки формируется аналитический склад ума.
        - Вырубаем во льду полынью, - объяснил он, - и ждем, пока вода в ней замерзнет, сейчас это быстро. Потом вырубаем лед снова, и так образуется ледяной колодец, пустой внутри до самого дна реки. Тогда бурим в дне скважины, и к лету опоры будут готовы. Уложить мостовое перекрытие уже проще. Только все надо завозить по зимникам, летом там не проедешь. А это десятки мест.
        - Тогда летом ты будешь свободнее?
        - Летом вообще аврал, - снова вздохнул Толуман.
        Элиза неодобрительно промолчала.
        Все лето Толуман мотался по трассе длиной в две тысячи километров. Везде кипела работа: укладка путей, строительство мостов, обустройство туннеля через горный кряж под Уэленом. К концу лета сильно устал, да и Элиза совсем приуныла.
        - Я в твоей Усть-Нере, как в тюрьме, - жаловалась она. - Даже с Кэти не поболтаешь, пропадает в своем городе.
        Город у алмазной трубки Кэти назвала в память о матери, Джанет, и он быстро хорошел - еще бы, при таких доходах. Чтобы не уродовать землю гигантским котлованом, добычу алмазов вели шахтным способом.
        Постепенно Элиза стала больше помалкивать. С очередной делегацией из Колымской администрации слетала в Москву. И как-то вечером, когда они были одни в спальне, заявила:
        - Слушай, Толуман, я и Ассоль оставим тебя на время. Полетим в Москву, я уже договорилась о школе для Ассоль. Ей надо учиться в большом городе. Да и я больше так не могу… - Она сорвалась со спокойного тона и заплакала, уткнувшись лицом в подушку.
        Толуману стало зябко, а внутри образовалась пустота. Он словно всплыл над постелью, в холодный неуютный воздух.
        - Что ж… - начал он. И замолк.
        Действительно, что за жизнь для Элизы? Он постоянно в разъездах и редко общается с ней и дочерью. Усть-Нера, если честно, унылый городок: ни театров, ни выставок, негде блистать с украшениями. Больше детей Элиза не хочет, да и вообще стала холодна… А вдруг это потому, что узнала про Ингу? Кэти не всегда церемонится, могла и сболтнуть. Или еще кто прознал? Стало так тошно, что хоть волком вой.
        - Ну, если ты так хочешь, - наконец сказал он.
        Элиза повернулась к нему, серые глаза («дымчато-серые») были заплаканы и грустны.
        - Я знаю, ты будешь беспокоиться. Но в Москве безопасно.
        Действительно, даже бытовое насилие там сошло на нет. Черные псы почти не появлялись и никого не разрывали на части («чтобы не травмировать детскую психику», - обыденно пояснила Элиза). Но порой полицейские приезжали по вызову и заставали только перепуганную, но в общем невредимую жертву. Несостоявшегося преступника не было, а дежурная рогна при Храме, глянув на фотографию, туманно объясняла: «Его забрали Псы». Куда забрали и что с ним сделали, ответа не было…
        - Это только на время, - неуверенно продолжала Элиза. - Я вообще-то не знаю, как буду жить без тебя. Но…
        - Ладно, - упавшим голосом сказал Толуман. Было холодно и одиноко, неужели теперь это навсегда. - Когда ты хочешь?..
        - Лучше завтра, - уже тверже сказала Элиза. - Раз уж решила.
        В этом вся Элиза: быстро решает, быстро делает. И вынуждена прозябать с ним. Хоть и было горько, сказал:
        - Утром я узнаю про «Гольфстрим», кажется он свободен. А то скоростного пассажирского сообщения еще нет.
        Стало тошно: он что, хочет сплавить ее побыстрее? Проклятая привычка все организовывать. Элиза печально глянула на него.
        - Милый Толуман… - вздохнула она.
        Этой ночью они все же занялись любовью, впервые за долгое время.
        А посереди ночи Толумана вырвал из сна звонок. Начальник охраны рудника, так что это могло быть лишь нечто чрезвычайное.
        - Вчера должен был прибыть грузовой глайдер с взрывчаткой, но задержался. Последняя отметка о местоположении - Первомайский, хотя это в стороне от курса. А сейчас оттуда сообщили о взрыве…
        - Вылетаю, - автоматически ответил Толуман. И, уже прервав разговор, ахнул: - Мама!..
        В последнее время она была молчалива, с грустью наблюдала за охлаждением между ним и Элизой, и избегала брать к себе Ассоль. В ее последний приезд Толуман заметил, что она глядит на фото отца - то, где он машет провожающим из кабины первого поезда по Великой северной - и слегка улыбается.
        - Чему ты, мама? - спросил он.
        - Да вот, в Библии написано, что на том свете не будут жениться и выходить замуж. А как же супруги? И как с теми, кто одновременно имел двух жен, причем вторую не по своей воле? Впрочем, в ином свете узнаю.
        Толуман не нашелся, что сказать…
        Обеспокоенная Элиза проводила его до глайдера.
        - Будь осторожнее, Толуман. Что-то назревает. Не вовремя я завела с тобой тот разговор.
        Зубцы гор тревожно алели, когда Толуман прилетел в Первомайский. Внизу было еще темно… хотя не совсем. Близ площадки, куда он обычно сажал глайдер, рдели малиновые пятна, а в воздух поднимался пар и черный дым. Толуман выскочил из кабины: на месте юрты матери была воронка, в ней что-то тлело, а поодаль стояла пожарная и милицейская машины. К нему поспешил местный участковый.
        - Лучше не стойте здесь! Пожарные залили огонь, но пока не будут разбирать завал. Ждут специалистов, чтобы проверили, осталась ли не детонировавшая взрывчатка?
        - Мама… - Толуман сглотнул и поправился. - Рогна была здесь?
        - Не знаем, вряд ли тут вообще что осталось. Взрыв был такой, что половина стекол в поселке вылетела.
        - Она была здесь, - сказал почти про себя Толуман. - Знала заранее. Поэтому и Ассоль перестала брать.
        Он отвернулся от дымящейся воронки, его затрясло. Как же холодно в этом мире! А потом, болезненно как отравленная игла, новая ужасная догадка вошла в мозг.
        - Элиза! - Он бросился обратно к глайдеру.
        Усть-Неру заливал розовый утренний свет, но это был холодный и безрадостный свет. Толуман вышел из глайдера и поднял воротник для защиты от пронизывающего ветра. Только обыденные действия еще спасали от безумия.
        Дом сам открыл ему дверь - как обычно. Толуман привычным жестом повесил куртку. В гостиной пусто - ну да, Элиза еще спит. Помедлил у двери в спальню, но та открылась сама: у него и Элизы свободный доступ… Но ее здесь нет, только пустая смятая постель.
        Снова пробрала ледяная дрожь. Вышел и остановился у двери Ассоль. Эта сама не открылась, пришлось повернуть ручку. После некоторого сопротивления (намек, что сначала надо постучать) дверь открылась. Тоже пусто!
        Но кровать прибрана, а на полках не хватает нескольких любимых игрушек. В груди потеплело, и он начал улыбаться: они же просто уехали! Элиза не стала дожидаться его и «Гольфстрима», вызвала такси и поехали в аэропорт. Ну и ладно, поскучает один, лишь бы с ними все было в порядке. Съездит на рыбалку, а то никак не соберется исследовать места выше по их речке…
        А потом обернулся, и сердце упало: возле двери лежал открытый чемодан. Ассоль начала собираться, вот только уехать ей не пришлось.
        Все вдруг потускнело. Он словно стоял над обрывом, и в темной глубине белесо вился не то туман, не то русло реки. Черная луна плыла в небе, или это он плыл к ней. Жуткий холод подступил к сердцу…
        Очнись! Где-то в глубинах души пробудилось ожесточение - у него пытаются отнять самое дорогое! Стиснув зубы, он начал вытаскивать себя из темной ледяной трясины. Ведь все можно узнать. Повернулся и, спотыкаясь, пошел в свой кабинет.
        Голубовато озарился дисплей управления домом. Показать все действия с момента его, Толумана, отлета! Вот закрылась наружная дверь - это он вышел, чуть позже двух… А вот - в пять с чем-то, открылась снова, впустив его обратно. Между этими событиями - НИЧЕГО!
        Не открывалась ни одна дверь. Не включался и не выключался свет. Бездействовала сантехника. Никто не входил в дом и не выходил из него. Дом будто впал в беспамятство, когда Толуман вышел, и очнулся только с его возвращением.
        Отключали электричество? Но автономного питания хватит на неделю даже в зимние морозы. Похоже, нечто вырубило всю электронику. Черная луна…
        Толуман достал телефон и попытался вызвать Элизу. Из спальни, куда была открыта дверь, донеслась ее любимая мелодия - естественно, «К Элизе» Бетховена. Он вошел и открыл ее тумбочку, телефон лежал там. Машинально открыл свой ящик.
        И увидел кристалл на цепочке - забыл взять с собой, - а в нем тлеющий красный огонек. Взял камень, и тот обжег ладонь ледяным холодом. Опасность! Но к чему это запоздалое предостережение, когда у него не осталось дочери, жены и матери?
        - Мама! - с горечью сказал он. - Я потерял тебя. И я потерял Элизу и Ассоль.
        Вдруг упало безмолвие, даже посвист ветра за окнами куда-то пропал. И внезапно кристалл полыхнул - не красным, но алым сиянием, так что тени метнулись к углам. Раздался голос матери - ясный и будто со всех сторон.
        - Толуман! Я в состоянии Бардо[25 - Посмертное состояние согласно «Тибетской книге мертвых»] и стою у Предвечного света. Скоро решится моя судьба, в этом свете видны все помыслы и деяния. Но я рискнула оглянуться и на оставленную Землю. Элизу и Ассоль уводят в Темный чертог. Толуман, тебе понадобится великая дерзость, потому что ты должен предстать перед ликами Владык тьмы…
        Голос оборвался, но алый огонь продолжал гореть, лишь слегка потускнел. Вспомнилось - это старшая рогна зажгла его. Толуман стиснул камень в кулаке и позвал ее. Темнота в одном углу еще больше сгустилась, и только теперь он понял, что она все время была там.
        - Я слышала все, Толуман, - прошелестел голос. - У дружбы с рогнами есть неудобства, уж извини. Редко кто сохраняет сознание в присутствии Начального света. Еще меньше тех, кто может сразу общаться с родными. Но матери пока не до тебя. Чего ты хочешь на этот раз? Ты ведь рассказывал Ассоль сказку о трех желаниях.
        Толуман облизнул губы: - Мне нужно оружие. Если бы похитители были людьми, я справился сам. Но мои враги - не люди.
        В ответ грустно прозвучало: - Рогны не нуждаются в оружии. И даже мне больше нет доступа в Темный чертог, пелена самого Люцифера накрывает его.
        - А можно ли войти человеку?
        - О, людям там рады. Они возвращаются оттуда верными служителями Чертога.
        - Я видел некое оружие у отца Элизы. Кажется, его назвали клинком кармы.
        - О да. Но только Владычица может дать его. И он никогда не передавался в руки смертных.
        - Я попробую, - сказал Толуман. - Можешь доставить меня к Ней?
        - Ты забыл, что не могу. Разве лишь твою бесплотную душу. Но я попрошу, и возможно она явится к тебе. Ведь ты сын Евгения Варламова, а он когда-то был избран Ею. Оставайся на месте и жди. Может, ожидание продлится долго, а может, всего ничего.
        Тень растаяла, пусто и холодно было в спальне. Наверное, и отопление не работало в эти три проклятых часа…
        Торжественные аккорды прозвучали в воздухе. Исчезло окно и стена. Открылся морской простор, и кружева пены вскипали у скал. Женщина стояла на воде, и сердце Толумана затрепетало - ее лицо было прекрасно, хотя странно туманилось. В ушах, или скорее в сознании прозвучало:
        - Это мой любимый облик в вашем мире, такой я появилась перед отцом Элизы. Я знаю, чего ты хочешь. Все старшие рогны просили за тебя, а это небывалый случай. И я, пожалуй, исполню твою просьбу. Только знай, что взявший этот клинок перестанет быть человеком. У него будет иное служение в ином мире.
        Толумана пронизывал огонь… или то был мороз? Но в центре всего оставалась ярость.
        - Этот клинок поможет освободить Элизу и Ассоль?
        - Если не он, что еще?
        - Тогда я возьму его. А потом можешь располагать мною, как Тебе будет угодно.
        - Возьми. И помни, что Закон должен быть исполнен.
        Женщина вдруг оказалась рядом, сердце Толумана томительно заныло, а она подала клинок, лезвие которого голубовато мерцало.
        - Протяни только руку, - предостерегла она. - Не касайся лезвия.
        По руке пробежал озноб. Затем пальцы обожгло мимолетное касание женщины, а сердце забилось неровно. Рукоять оказалась теплой, словно сохранило тепло женской руки, но теперь вместо озноба легкое онемение распространилось до локтя.
        - Ты должен пройти по Темному коридору и очень возможно, ты не вернешься. Тогда наша следующая встреча будет под стенами Исейона. Ты изменишься, но все равно сохранишь этот клинок.
        Лицо женщины отдалилось, на мгновение снова распахнулся сумрачный морской простор, и все исчезло. Снова окно, и в нем горы за рекой. Пока еще его мир…
        Но что делать с клинком, не носить же его просто так? Толуман пошел в гардеробную и достал собственный нож. Сколько лет не был на рыбалке!.. Ножны обтянуты белой оленьей шкурой, удобная петля, чтобы пристегивать к поясу - все сделано руками мамы. Клинок кармы оказался не так уж длинен и вошел, как влитой.
        Теперь вниз. Можно бы заглянуть на пост охраны поселка, но теперь это ни к чему. Вывел из гаража новенькую «Ямаху-игл» Элизы. Как-то подшутил над нею за то, что сохраняет верность марке, а Элиза улыбнулась: - На ней я нашла тебя, и на ней хочу летать.
        А куда лететь ему? Вряд ли Элизу и Ассоль увезли в Петербург, слишком далеко. Темный коридор открывается из разных мест, и самое вероятное - их увели из храма в Горном. Ты осёл, рано сбросил со счетов отца-настоятеля, а ведь получил предостережение!..
        Толуман скрипнул зубами и вызвал диспетчера: - Маршрут на поселок Горный, экстренно, с превышением скорости. Дайте эшелон.
        Выслушал предупреждение, что потом придется объяснить причину, но эшелон дали. От стона турбин заныло в ушах - Толуман добавил скорости и без того гоночной машине, сразу включив форсаж.
        Миновал долину Эльги, справа остался их рудник, внизу быстро плыла мозаика речек, гор и болот. Дорога заняла всего час. Корпус глайдера мелко дрожал, и Толумана тоже трясло, но постарался говорить спокойно: - Горный, обозначьте место для экстренной посадки у здания администрации.
        Поселок заметно расширился, появился небольшой аэропорт, но вряд ли Элизу и Ассоль увезли куда-то еще.
        Как и двенадцать лет назад (Толуман провел молниеносный подсчет в уме) лазер указал, где садиться. Толуман вышел, когда глайдер еще раскачивался на опорах. К нему уже спешили трое в форме. Лица угрюмые, руки на кобурах.
        - Карточку! - потребовал старший.
        Толуман послушно протянул: - Мне нужен отец-настоятель. По договору с Империей, мы имеем право на срочные контакты с вашим руководством. Здесь указано, что я советник Верховного координатора.
        Трое обменялись взглядами.
        - Отец-настоятель сейчас… - начал один, но старший махнул рукой и странно поглядел на Толумана.
        - Уже можно. Проверь его.
        Третий охранник провел перед Толуманом сканером: - У него только ножик.
        - Оружие придется сдать, - нахмурился старший.
        - Какой якут без ножа? - изображая благодушие, улыбнулся Толуман, распахнул куртку и коснулся ножен. Очень не хотелось сразу кого-то убивать.
        - И правда, - ухмыльнулся старший. - Если начнет буянить, отец-настоятель сам этим ножиком ему яйца отрежет. Не будем лишать его удовольствия.
        Остальные двое заржали.
        - Ступай, - сказал старший, возвращая карточку. - В обход здания.
        - Знаю. - Толуман не спеша обошел административное здание. По пути глянул вдоль улицы - там так и стоял дом, где едва не сгорел с Еленой. Не везет с ним женщинам: одна погибла, другую цинично использовали, а третью, самую любимую, увели прямиком в ад. Снова от вспышки ярости все поплыло перед глазами, с трудом взял себя в руки. Вот и опять придавленный к земле купол, здешний храм не особо старался выдать себя за христианский.
        Внутри голубоватый полусвет, а за конторкой (неужели тут продают свечи?) женщина с тяжелым подбородком.
        - Я к отцу-настоятелю, - небрежным тоном сказал Толуман.
        - Да, мне сообщили, - холодновато ответила женщина. - Вам туда. - И показала на дверь в боковой стене.
        Толуман вошел.
        Вместо окна свод из голубого поликарбоната, несколько кресел и массивный стол. Отец-настоятель не сидел за ним, а стоял перед Толуманом, и внешность не особо изменилась - тот же жесткий взгляд и раздутые крылья носа, только одет теперь в красную кардинальскую мантию. И как к нему обращаться: «Ваше преосвященство»? Обойдется.
        - У вас моя жена и дочь, - резко сказал Толуман. - Вы забрали их, чтобы отвести в Темный чертог. Не отпирайтесь, мне известно наверняка.
        - Вот как, - скривил губы отец-настоятель. - И откуда?
        - Вам незачем знать. Вы отведете меня добром или…
        - Или что?.. - собеседник издевательски улыбнулся.
        Снова вспышка ярости, но она не ослепляет и ее легко контролировать. Толуман распахнул куртку, бросил ее на пол и достал из ножен клинок. В голубоватом свете лезвие отливало холодной синевой.
        - Надо же, - теперь отец-настоятель поднял брови. - Действительно, якут с ножом, как мне и сказали А как насчет этого? - И достал из складок мантии парализатор. - Продолжим разговор позже и в ином месте. Значит, вам в Темный чертог?..
        Клинок короткий, а подойти вплотную Толуман не успеет. Но страха не испытал - сразу явилось знание, что надо делать, и просто вытянул руку с оружием в сторону парализатора. То ли его ненависть излилась по лезвию, то ли беззвучно сверкнула синеватая молния.
        Что-то стукнуло. Отец-настоятель дико закричал. Он стоял, держась одной рукой за окровавленное запястье, а на полу валялась отсеченная кисть и парализатор.
        - Мы поговорим сейчас, - сказал Толуман. Он обошел противника, отшвырнув носком ботинка парализатор в угол. На столе была кнопка, явно для вызова, нажал ее. Если явится охрана… что ж, он теперь знает, что клинком кармы легко убивать.
        В открывшуюся дверь вошла женщина, которая раньше сидела за конторкой. Глянула на отца-настоятеля, сжала губы, но больше не сделала ни движения. Скорее всего, видела происшедшее на дисплее внутренней связи. Хорошая выучка.
        - Наложите турникет своему боссу, - сказал Толуман. - И еще укол обезболивающего и стимуляторы. Мы не закончили разговор.
        - Выполняй, - прохрипел отец-настоятель, оседая в кресло. - Охраны… не надо.
        Женщина послушно исчезла и быстро вернулась, видимо аптечка была под рукой. Не говоря ни слова, вспрыснула лекарства, с профессиональной ловкостью сделала перевязку и подвесила раненую руку на груди изувеченного.
        - Отрубленную кисть положите в холодильник, - сказал Толуман, - ее можно пришить обратно. И возвращайтесь, с креслом-каталкой. Мы немного прогуляемся, а потом заберете своего начальника обратно.
        Отец-настоятель тяжело дышал, злобно поглядывая на Толумана, и тоже не произнес ни слова. Кровь пропитала бинты, зловеще гармонируя с красной мантией. Женщина скоро вернулась с креслом-каталкой - действительно, хорошо выучена - и помогла боссу перебраться в него, а потом взялась за рукоятки.
        - Ну, поехали, - сказал Толуман, не возвращая клинок в ножны. Неприятная дрожь пробегала от него по руке, и вообще было холодно и неуютно. Каково-то там Элизе?
        Обратно в зал, а дальше уже все знакомо: дверь слева от царских врат, пандус ведет в глубину, те же изображения - на этот раз они не вызвали никаких эмоций. Вот и дверь с руной бесконечности наверху…
        - Ты точно желаешь туда? - слабым голосом спросил отец-настоятель. - У тебя непростой клинок, однако против владыки Темного чертога он не поможет.
        - Я погляжу, - сказал Толуман. Приостановился у двери и посмотрел на отца-настоятеля. В красной мантии, с окровавленными бинтами и белым изможденным лицом, тот напоминал персонажа с картины Эль Греко. - А может, перерезать тебе горло на прощание? Чтобы не творил больше пакостей.
        Видно, что-то особое прозвучало в его голосе, потому что отец-настоятель побелел еще больше и съежился в каталке.
        - Я… не тронул… твою жену и дочь, - с трудом выговорил он. - Я лишь слуга… владыки Темного чертога.
        В голосе не было прежней неумолимости и жестокости. Лепетала помятая кукла в нелепом красном балахоне.
        - Скорее ты раб, - сказал Толуман. Спрятал клинок в ножны и вошел в дверь.
        На этот раз идти не пришлось. Темнота, знакомый перебой сердца… А вдруг туннель забросит куда-то в дальний угол Вселенной? Хотя нет, должен открыться туда же, куда и в последний раз.
        Медленно просветлело.
        Высокие стены из чего-то, похожего на черный мрамор. Багровый потолок со сполохами, словно вплотную нависла поверхность красного карлика. Пол в черно-белую шахматную клетку, с диковинной мебелью на нем. Причудливые темные цветы в вазонах, и в сердцевине каждого цветка тоже тлеет багровый огонь. Трон - весь в самоцветах, переливающихся синими и зелеными огнями. Кто-то сидит на троне…
        А потом увидел Элизу и Ассоль. Они сидели на черной скамье и молча смотрели на него. Сквозь тело прошла горячая волна радости, но он не бросился к ним.
        - Привет! Я так рад вас видеть.
        Ассоль попыталась было вскочить, но Элиза предостерегающе положила ладонь на ее колено и кивнула в сторону трона. Багровый свет разгорелся сильнее, и стало видно лицо, будто высеченное из темного камня, и обнаженный мускулистый торс.
        - Приветствую и тебя, Рарох, - сказал Толуман. - Ты не звал меня, однако я пришел. А где же сам хозяин Темного чертога?
        - Он поручил принять гостей нам, - женщина вышла из черных цветов. Зеленое платье почти не скрывало наготы, красная роза покачивалась в мертвенно-белой руке. Лилит!
        - Угощайся, Толуман. - Женщина повела розой, и из пола поднялся богато сервированный стол.
        - Не ешь и не пей, Толуман, - впервые подала голос Элиза. - Но если хочешь забыть меня, то поешь и попей. Тогда я буду лишь изредка являться тебе во снах.
        - Я не буду ни есть, ни пить, - сказал Толуман, надеясь, что голос его звучит ровно. - Моя жена и дочь в плену, а не в гостях.
        - Тогда потанцуй с хозяйкой, Толуман. Владыка Чертога будет гневаться, если мы плохо примем гостя.
        Стол исчез, и багровый луч высветил оркестр у стены. Диковинные инструменты, чешуйчатые рыла, хвосты - музыканты не были людьми. Толуман глянул раз и отвел глаза. Ассоль смотрела как зачарованная.
        Раздалась музыка, томная и завораживающая. Лилит приблизилась и положила оголенные руки на плечи Толумана. Даже сквозь рубашку обожгло прикосновение ее сосков. По телу прошла сладостная дрожь, и Толуман невольно обхватил ладонями талию женщины. Лилит победно улыбнулась и повлекла за собой в томительно-сладостном танце.
        - Не смотри, Ассоль, - сказала Элиза. - Тебе рано видеть, как соблазняют мужчин.
        В чреслах Толумана будто разгорелся огонь. Лилит приблизила кроваво-красные губы и уже влекла к занавешенному проходу в стене. Багровый потолок разгорался и тускнел в ускоряющемся ритме. Огонь… он что-то смутно напомнил.
        Багряное в сполохах пожара, чумазое и прекрасное лицо Элизы!
        На Толумана будто обрушился ледяной ливень. Он покачнулся, и руки соскользнули с талии Лилит. Увидел рядом ее разгневанные глаза, нагнулся и коснулся губами руки женщины - ни тепла, и ни холода.
        - Благодарю за танец, мадам.
        Лилит медленно отступила и опустилась в черное кресло, закинув ногу за ногу. Полупрозрачная ткань соскользнула с бедра. Толуман отвернулся и сделал шаг к подножию трона.
        - Не так быстро, Толуман, - фигура в темном шагнула вперед, и белые пальцы легли на рукоять меча. - Твое поведение неуважительно, и я вызываю тебя на поединок.
        Толуман пожал плечами и вытащил свой клинок. От голубого сияния потускнел багровый потолок. Темная фигура издала шипение, как змея.
        - Опять! Но я воин и должен сражаться.
        Его меч со свистом оставил ножны, но Толуман, хотя клинок и был коротковат, с лязгом парировал удар. Дядя Сэргэх учил драться на ножах. Все же против длинного меча будет трудно…
        Меч Темного воина издал стон, как живое существо, и разлетелся пополам. Противник Толумана посмотрел на рукоять с обломком лезвия, оставшуюся у него.
        - Как видно, ты отдал душу за свой клинок, Толуман.
        - Да, - сказал он. - Пришлось.
        - Ты зарубишь меня?
        - Зачем? - пожал плечами Толуман. - Только если не отпустите мою жену и дочь.
        Темный воин отсалютовал обломком меча, бросил его под ноги Толумана и отступил прочь.
        Толуман медленно поднялся по ступеням трона и остановился перед Рарохом. Посмотрел ему в глаза: опять темная бездна, где плавают смутные белые пряди. Он отвел взгляд, но голос не дрогнул, когда заговорил:
        - Ты самый мудрый из троих. И самый коварный. Не скажешь, зачем владыке Темного чертога понадобились моя жена и дочь?
        - Спрашивай его, Толуман, - снова заговорила Элиза. - У тебя клинок кармы, я узнала его. Даже Владыки вынуждены отвечать тебе. А ты, - она обернулась к Ассоль, - закрой уши. Хотя лучше это сделаю я.
        Она привлекла дочь и прижала ладони к ее ушам. Та дернулась, но потом затихла, продолжив глядеть на Толумана широко открытыми глазами.
        Рарох тяжко вздохнул, и эхо отдалось от стен сумрачного зала.
        - Наш Повелитель хочет попасть в Сад. Если посеять в Исейоне горсть черных кристаллов, темные храмы появятся по всей Земле. Псы охраняют Сад в основном от Него. Как мы выяснили, есть два способа попасть в Сад. Первый - стать с ним одной крови, и это буквально. Но трансмутировать каплю чьей-то крови в энергии Сада может только его Владычица. Во втором случае можно обойтись без нее… - Рарох осклабился. - Достаточно вступить в телесную близость с обитателем или обитательницей Сада. Псы понимают это - самец приводит подругу в свое логово, или она его - и пропустят. Конечно, такое бывает исключительно редко.
        - Что? - Толуман не верил своим ушам. - И для этого владыке Чертога понадобилась Элиза? Чтобы изнасиловать ее и попасть в Сад?
        Лицо Рароха исказилось в гримасе, и было видно, как ему не хочется говорить.
        - Не Элиза. Для Псов ее запах связан с твоим. Если они почуют запах Элизы от другого мужчины, то разорвут его в клочья, будь то сам владыка Темного чертога. Нужна Ассоль, ее запах пока не связан ни с кем…
        - ЧТО? - в ушах Толумана зазвенело, а пальцы стиснули рукоять до боли в суставах. Он сделал шаг к Рароху, поднимая клинок.
        - Толуман!.. - предостерегающе сказала Элиза.
        - Действительно, Толуман. - Было видно, как капли пота стекают по посеревшему лицу сидящего. - Если ты убьешь меня, мы очень долго не сможем поговорить. Владыка Чертога не посмел коснуться ее…
        Толуман молчал, но такой ненависти еще никогда не испытывал. А Рарох торопливо продолжал: - Он сразу почувствовал неладное. Оказалось, что Ассоль танцевала внутри Пламенного цветка. Ее тело пронизано вибрациями Огненного мира, губительными для нас. Наш повелитель отбыл… так сказать, для консультаций. Ценная добыча в клетке и непонятно, что с нею делать. Конечно, можно принести кровавую жертву, но не будем ли мы вообще стерты из мироздания?
        Вот почему так таинственно выглядели Элиза и Ассоль по возвращении из храма Огненного цветка. Его дочь танцевала среди языков пламени - как такое возможно?..
        Толуман медленно опустил клинок, и было видно, что Рарох расслабляется.
        - Значит, ваш хозяин сбежал, - сказал Толуман. - Оставил вас разбираться.
        - Скорее, проявил разумную осторожность… - слова Рароха прозвучали глумливо.
        - Ладно, - сказал Толуман. На смену ненависти пришла неимоверная усталость. Он кивнул на Элизу и Ассоль. - Отпустишь их?
        - Они свободны, - в голосе Рароха снова появилась надменность. - Но кто освободит тебя?
        - Мы уйдем вместе, - сказал Толуман. - А там я разберусь.
        Он повернулся, но, сделав шаг, приостановился: - Не вздумай помешать нам. Иначе я вернусь за тобой.
        - Я знаю, - гулким эхом отдались от стен слова Рароха.
        Толуман подошел к скамье, где сидели Элиза и Ассоль, убрал клинок и подал им руки. Ассоль схватилась за левую, а Элиза взяла правую, но обе держались чуть поодаль, и Толуман не чувствовал тепла их рук.
        Вход в Темный туннель и здесь был треугольным, и вдвое выше человеческого роста. Толуман не стал оборачиваться, но Ассоль боязливо оглянулась. На этот раз шли долго, в молчании. Справа от Толумана шла его жена, а слева дочь, но словно холодная прозрачная стена отделяла обеих.
        Наконец впереди забрезжил свет, белый и печальный. Неожиданно вышли на террасу. Стало видно, что это лунный свет льется на каменные плиты, а за смутно видимыми деревьями темнеет бездна. Толуман оглянулся: сзади не треугольный проход, но арка и колонны дворца. Мраморные львы сторожат широкую лестницу.
        Ассоль захлопала в ладоши: - Я была тут! Мы в Саду!
        - Да, - холодновато сказала Элиза. - Это одна из Ее резиденций и, естественно, называется «Вечность». А вот и Она сама.
        Женщина появилась у оскаленной пасти одного изо львов. Прекрасно и холодно, как мрамор, было ее лицо.
        - Вот и всё, Толуман. - Голос снова звучал прекрасной мелодией, но почему-то холодная дрожь прошла по телу. - Ты справился. Попрощайся и пойдем.
        - Ты куда, пап? - удивленно спросила Ассоль.
        - Его служение будет под стенами Исейона. Взявший клинок кармы не может вернуться в мир людей.
        - Постой! - гневно сказала Элиза. - Ты отнимаешь у меня мужа? Не смей, я люблю его. Ты одна из Владык и можешь отменить закон, по крайней мере для него.
        Она гордо выпрямилась, и в серых глазах зажегся таинственный мерцающий свет, какой Толуман видел прежде лишь раз. Хозяйка Сада отступила назад и как будто была ошеломлена.
        - Ты говоришь, как имеющая Власть. Кто ты, Элиза?
        В следующий миг Элиза оказалась у ее ног и обняла колени.
        - Я только жена своего мужа, и прошу его обратно. Пожалуйста! Я знаю, что ты можешь.
        Хозяйка Сада помолчала, и было видно, как свет неуверенно колеблется вокруг ее лица.
        - Хорошо, - наконец молвила она. - Пусть даже я буду стерта из мироздания. Уж извините за театральность. Возможно, это в последний раз.
        Она подняла руку, и будто лунное сияние пролилось с нее на землю.
        - Я отменяю Закон кармы для прошлой жизни этого мужчины. Пусть он не получит воздаяния - ни награды, ни кары.
        Тихо прозвенело в воздухе, и каменные плиты словно качнулись под ногами. Хозяйка еще постояла с воздетой рукой, а потом удивленно оглянулась.
        - Надо же! Я только что отменила Закон, и не умерла навечно. Теперь ты, Толуман, начинаешь жизнь с чистого листа. Отдай клинок.
        Толуман протянул, и тот исчез в складках одеяния женщины.
        - Ты никогда больше не коснешься его. И никто из живущих на Земле. Я получила великий урок и даже не знаю, что вам сказать - прощайте или до свидания.
        - До свидания, - неожиданно сказала Ассоль.
        Женщина покачала головой и улыбнулась, будто зарница мелькнула вокруг. А потом исчезла.
        Ассоль бросилась к Толуману и обняла так крепко, что перехватило дыхание. А следом и Элиза нежно коснулась поцелуем его щеки.
        - Как прекрасно, Толуман, я восхищаюсь тобой! Я словно вернулась в чудесный сон, на берег той солнечной реки. А еще… - но она покосилась на Ассоль и с озорной улыбкой прижала палец к губам.
        Так вот чего он желал! Наверное, мать воспитывала его слишком сурово. Мечтая о Великой северной и строя ее, он в действительности хотел любви и принятия, чтобы однажды отец или кто другой ласково коснулся его волос. Ему это было дано - и даром, а он едва не потерял. Но не потерял…
        Они сидели на плитах, прислоняясь к постаменту одного изо львов. Ассоль передернула плечами:
        - Было мерзко в этом Темном чертоге. Я испугалась, особенно той женщины-ведьмы.
        Элиза беспечно улыбнулась: - Они испугались тебя куда больше… Но кажется, за нами приехали.
        Лунный свет потускнел и разгорелся снова. От воздушного вихря закачались бесцветные розы. Залитый белым сиянием, на каменных плитах стоял глайдер.
        - Точка перехода прямо здесь, - сказала Элиза. - Похоже, это мой в общем-то любимый брат.
        Матвей вышел и покрутил головой:
        - Надо же, никогда не был здесь в этом потоке времени. Бесподобно!.. У подружки Кэти, Сильвии, похоже закончилась черная полоса. Даже обрела новые способности. Она ясно увидела, где вы будете, ну а Кэти сразу отправила меня за вами. Летим домой.
        - Возможно, ты хочешь отдохнуть у родителей, - повернулся к Элизе Толуман. - Уже потом полетите в Москву.
        - Нет, - сказала Элиза, крепко беря его под руку. - У тебя осталось не так много трудов, Толуман. Ты закончишь их, и потом мы будем больше жить для себя. А сейчас мы летим домой.
        - Да, - сказал Толуман. - Пусть так и будет.

* * *
        КЭТИ
        На следующий год произошла сбойка западного и восточного участков Берингова туннеля.
        Еще через год все было завершено…
        Они стояли на платформе в Усть-Нере. Вместо вокзала пока был временный павильон, но железнодорожники сработали четко. Одновременно, плавно сбросив скорость с трехсот километров в час, подкатили поезда: с востока - из Эдмонтона, и с запада - из Москвы. Кэти улыбнулась: Толуман немало похлопотал, чтобы обеспечить такую синхронность. Так же одновременно поезда и уйдут - один на запад, а другой на восток. Сам Толуман ушел вместе с Матвеем, ставить глайдеры на грузовые платформы. «Ямаху-игл» Элизы транспортировали в Москву, а хитроумный аппарат Матвея - в Эдмонтон. Потом заранее нагруженные платформы будут прицеплять к поездам во время кратких остановок, но сегодня спешки не было. Пассажиры были в основном туристы, немало заплатившие за билеты на первый сквозной рейс по Великой северной магистрали. Они высыпали на платформу с приветственными криками в адрес Кэти и Элизы, хотя охрана не подпустила их слишком близко. Ассоль покровительственно держала Бориса за руку, а Элиза покачивала детскую коляску.
        - Какой милый! - сказала Кэти, заглядывая в коляску. - Сколько ему?
        - Уже годик, - ответила довольная Элиза. - Вот надумали, а то что Ассоль растет одна?
        В последние два года виделись редко, так что немного поболтали.
        - Продала коттедж в Усть-Нере, - сказала Кэти. - В основном планирую жить в Эдмонтоне, туда смещается деловая жизнь Канады. Борис будет там ходить в школу. А вы в Москву?
        - Да. - Элиза оглянулась на дочь и понизила голос. - Балериной Ассоль уже вряд ли станет, но вокруг храма Огненного цветка создается что-то небывалое. Ассоль там очень ждут. И для Толумана удобно, в Москве западная штаб-квартира консорциума… А вот и они.
        Появились Матвей с Толуманом, и несколько журналистов поспешили заснять всех четверых на фоне вагонов с надписью «Москва - Эдмонтон». Как публичная фигура, Кэти отменила запрет на свои изображения.
        - Привет, Толуман, - сказала она. - Тебя не было на Первом конгрессе в Эдмонтоне. На Московском будешь?
        - Да, - кивнул Толуман. - В России пока не особая демократия, так что Братство без голосования включило меня в список и на Московский, и на Объединенный конгресс.
        - Тогда встретимся на Объединенном, - улыбнулась Кэти.
        Один журналист все-таки прорвался, и Кэти жестом остановила пытавшегося помешать охранника. Зачастил по-английски:
        - Миссис Варла (Кэти сохранила фамилию Варламовых, хотя в Канаде ее давно урезали), вас считают одной из самых вероятных кандидатов на пост президента Северной федерации. Что бы вы сказали о…
        Кэти покачала головой: - Ну, это еще вилами на воде писано (журналист озадаченно моргнул). И в любом случае, это будет весьма формальная должность. Вы едете в Эдмонтон?
        Журналист кивнул: - Да, возвращаюсь обратно вашим поездом.
        - Тогда лучше побеседуем в пути, - и она кивнула охраннику: - Потом пропустите в наш вагон.
        Прозвенел звонок, и Кэти рассмеялась - Толуман тщательно скопировал былые железнодорожные формальности. Журналисты засуетились - должно быть, она эффектно выглядела, смеющаяся на фоне сумрачных гор вокруг Усть-Неры. А она на прощание обняла Элизу и Толумана.
        Потом отступила к дверям вагона и вздохнула:
        - Надеюсь, мы проживем еще долго и счастливо. Но наши лучшие годы прошли здесь. Что же, мы сделали все, что могли.
        Эпилог
        Усть-Нера так и осталась небольшим городом, хотя и благоустроенным. Но вокзал строил один из лучших архитекторов Северной федерации, и здание похоже на птицу в полете. И памятник на привокзальной площади принадлежит именитому скульптуру. На невысоком постаменте стоят четверо. Мужчина обнимает женщину за плечи, и ее волосы струятся, будто на нездешнем ветру. В руках другого мужчины, чуть в стороне, развернутый свиток со схемой Великой северной магистрали. За ним еще одна женская фигура - единственный случай, когда рогны позволили изваять одну из своих. Она стоит вполоборота, гордо выпрямившись и приложив руку козырьком ко лбу, словно вглядываясь во что-то, еще неведомое обычным людям.
        КОНЕЦ ЧЕТВЕРТОГО РОМАНА
        2018, 2020 г.
        Карта
        Северо-восток России к концу XXI века:

* * *
        notes
        Примечания
        1
        Дар - способность управлять «психической энергией», от ее более грубых до утонченных форм. Термин «психическая энергия» может показаться неудачным, но использовался в «Агни-йоге» Еленой Рерих. Более точного в современных языках все равно нет
        2
        «Северная горнодобывающая компания» (англ.)
        3
        Библия, Исх. 22:18
        4
        Приемопередающее устройство, используемое для идентификации воздушного судна авиадиспетчером
        5
        Хель (др. - сканд. Hel) - в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых (Хельхейма). Gate (англ.) - ворота
        6
        Важный рудный минерал платины
        7
        Морион - черная разновидность дымчатого кварца
        8
        Использована образность «Розы мира» Д.Андреева
        9
        Аргос, то есть всевидящий. В древнегреческой мифологии многоглазый великан, в переносном смысле - неусыпный страж
        10
        Ф?нрир - Ужасный Волк, Бог ужаса. В германо-скандинавской мифологии огромный волк, второй из детей Локи
        11
        М. Волошин
        12
        Библия, 1Ин. 4:18
        13
        Медведицкая гряда - одна из сильнейших геоактивных зон на Земле, в нынешней Волгоградской области
        14
        Знание, закодированное в нефизической сфере бытия
        15
        Консорциум - временный союз хозяйственно независимых фирм для решения конкретных задач - реализации крупных целевых программ и проектов, в том числе научно-технических, строительных и др.
        16
        CSEC - Канадское Управление коммуникационной безопасности
        17
        «Тянь гун» - Небесная работа (кит.), термин даосизма
        18
        CSIS («Canadian Security Intelligence Service») - Канадская служба разведки и безопасности
        19
        Минамото Санэтомо 1192 - 1219 гг.
        20
        «Скиталица небес, печальная луна, как скорбно с высоты на Землю ты глядишь! Не потому ли ты бледна, не потому ли ты грустишь, что между ярких звезд свершать свой путь должна всегда, везде - одна, не зная, на кого лучистый взор склонить, не зная ничего, что можно полюбить!» (пер. К.Бальмонта)
        21
        «Орфический гимн к Луне-Селене» (пер. К.Бальмонта)
        22
        Цитрин - минерал группы кварца, цвет от желтого до золотисто-коричневого
        23
        Североамериканская Территория, включающая бывшие штаты Орегон и Вашингтон
        24
        Д.Андреев, «Русские боги»
        25
        Посмертное состояние согласно «Тибетской книге мертвых»