Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Кривчиков Константин : " Контракт На Смерть " - читать онлайн

Сохранить .
Контракт на смерть Константин Юрьевич Кривчиков
        Миры Александра Конторовича #0
        «В специальном медицинском кресле с креплениями на спинке, подлокотниках и ножках сидел огромный мужчина. Его горло обхватывал широкий кожаный ремень, прошитый для прочности толстыми синтетическими нитями; руки - у запястий и локтей - прижимали к подлокотникам стальные полусферы, заведенные концами в замки; такие же полусферы, отдаленно напоминающие дуги медвежьего капкана, намертво стреножили пациента в области лодыжек.
        Впрочем, пациента ли? Или участника непонятного эксперимента?..»
        Константин Кривчиков
        Контракт на смерть
        Посвящается читателям книжной серии Zona 31
        Пролог
        В специальном медицинском кресле с креплениями на спинке, подлокотниках и ножках сидел огромный мужчина. Его горло обхватывал широкий кожаный ремень, прошитый для прочности толстыми синтетическими нитями; руки - у запястий и локтей - прижимали к подлокотникам стальные полусферы, заведенные концами в замки; такие же полусферы, отдаленно напоминающие дуги медвежьего капкана, намертво стреножили пациента в области лодыжек.
        Впрочем, пациента ли? Или участника непонятного эксперимента?
        Из одежды у мужчины имелись лишь короткие черные трусы, оставлявшие на обозрение почти все тело - тело двухметрового исполина, бугрившееся узлами мышц и покрытое грубыми рубцами. Они превращали человека в монстра - ужасного и в то же время завораживающего своей звериной мощью. Не иначе как выдумщица-природа провела особый эксперимент с целью доказать уникальные возможности венца творения - и во многих смыслах ей это удалось.
        Ассоциацию с экспериментом усиливали долговязая человеческая фигура в темно-зеленом халате, расположившаяся в метре от кресла, а также круглый обруч из блестящего металла на голове исполина. К обручу присоединялся провод. Он, змеясь по полу, скрывался в щитке громоздкого прибора, похожего на осциллограф, с несколькими экранами. Прибор размещался на столе, за которым находился еще один человек в униформе болотного цвета - штанах и рубахе на выпуск. Пальцы его держали круглую ручку прибора, а глаза контролировали экраны.
        - Как показатели сердечной активности, Гавел? - отрывисто бросил человек в халате.
        - У верхней границы, профессор.
        - А коры головного мозга?
        - Немного выше нормы, - отозвался ассистент.
        - Хм…
        Профессор прижал указательный палец к подбородку и замер. Он внимательно наблюдал за мужчиной в кресле. А тот… Тот сидел почти неподвижно, но сильно напрягшись. Это было заметно и по мышцам, и вздувшимся, пульсирующим венам. Лицо, покрытое светлой щетиной, взмокло от пота, глаза прикрыты, зубы сжаты, косой шрам на щеке побагровел.
        - Хм… Добавь-ка еще киловатт. Десять единиц.
        - Профессор, но уже и так девяносто. Сердце может не выдержать.
        - Наука требует жертв, Гавел, - с насмешкой заметил профессор. - На то и нужен расходный материал, чтобы устанавливать границы допустимого. Или ты его пожалел?
        - Что вы, господин Шмутко! Я не это подразумевал.
        - То-то. Слова «жалость» не должно быть в лексиконе ученого. Да и в сознании. Эмоции - атавизм, которые лишь мешают постигать суть вещей.
        Внешне профессор казался спокойным. Но блуждавшая на губах «потусторонняя» улыбка, розовые пятна на щеках и раздувающиеся крылья носа выдавали высокую степень возбуждения.
        - Я понимаю. Но вы же сами говорили, что Дракула - уникальный экземпляр. Кому нужно, чтобы его хватил инфаркт?
        - Инфаркт? - Профессор машинально поправил очки с массивной позолоченной дужкой. - Инфаркт… Нет, подобное развитие событий будет преждевременным. Дракула нам еще понадобится… Пожалуй, я погорячился. Пяти единиц на сегодня хватит. Давай.
        Пальцы ассистента повернули ручку, увеличивая напряжение тока. Голова исполина дернулась, тело начало выгибаться, глаза приоткрылись, выражая гремучую смесь муки и ярости. Еще через мгновение он хрипло застонал, на губах запенилась слюна.
        - Все, достаточно! - выкрикнул Шмутко. И, выдохнув, уже спокойней продолжил: - Хорош, вырубай ток. А то и вправду окочурится. Подай ему воды!
        Гавел вскочил со стула, схватил со столешницы пластиковую кружку и, подбежав к Дракуле, плеснул ему водой в лицо. Затем уважительно произнес:
        - Всего второй раз слышу, чтобы он застонал. Крепкий орешек! Как думаете, мы достигли порогового значения?
        - На текущий момент - да, - медленно, нараспев протянул профессор.
        - Вы думаете… - Ассистент в растерянности приоткрыл рот. - Вы полагаете, что это еще не предел?
        - А почему это должно стать пределом, Гавел?
        - Потому что уровень нагрузки и без того очень высок. Смертельно высок для любого человекоподобного существа.
        - Не для любого, а для обычного. - Шмутко хмыкнул. - Ты забыл, что у Дракулы изначально был чрезвычайно высокий болевой порог? Мы ввели маленькую дозу препарата, процесс инфицирования только начал развиваться. То ли еще будет!
        - Полагаете, препарат сделает его совсем невосприимчивым к боли?
        - А препарат для того и создавался. Снижение чувствительности болевых сенсоров есть прямое следствие заражения. Возможно, не самое главное, но одно из основных. Заказчику требуются человекоподобные особи нового формата…
        Шмутко покосился на Дракулу - тот с хрипом дышал, свесив голову к плечу - и с брезгливостью продолжил:
        - В общем, нам требуются мутанты - внушаемые, неприхотливые, агрессивные, не боящиеся боли… Кстати, о боли. Как там наш подопытный кролик?
        Он взял со стеклянного столика, стоявшего рядом с креслом, инструмент, похожий на шило. Оценивающе взглянул на «кролика». И неторопливо, фиксируя реакцию Дракулы, проткнул его правую кисть в месте соединения пястных костей большого и указательных пальцев. Проткнул насквозь и повращал, продолжая хищно наблюдать за лицом жертвы.
        - Эй, дружище, ты как? Очухался?
        Прикрытые веки Дракулы дрогнули и приоткрылись. Но сам он при этом не издал ни звука - только слегка поморщился. Посмотрел мутным, ничего не выражающим, взглядом на мучителя и снова прикрыл глаза.
        - Очухался, - с удовлетворением констатировал профессор. - Молодец, я на тебя надеюсь. Такой экземпляр не стыдно и с?мому высокому гостю показать.
        - У нас ожидаются высокие гости?
        Шмутко многозначительно помолчал, словно не расслышав вопроса ассистента. Затем процедил, выпячивая губы:
        - Сугубо между нами. На днях ожидается визит сэра Джошуа Лансерта…
        - Самого президента «Байофарм текнолоджис»? - не сдержавшись, перебил ассистент.
        Профессор с укоризной покачал головой и продолжил:
        - Сэра Джошуа Лансерта и высокопоставленного гостя из правления корпорации. - Он ткнул пальцем вверх. - Из Лондона. Мы должны показать товар лицом, Гавел. Тогда заказчики увеличат финансирование. Дракула - наш козырный туз. И он должен сыграть… Вызови санитаров - пусть отвезут его в бокс.
        - Завтра с ним работаем? - Помощник уже сидел за своим столом, готовый занести указания профессора в ежедневник.
        - Нет. Дракулу не трогаем вплоть до визита комиссии. Проследи, чтобы его кормили по первому меню - пусть наберется сил. И-и… пожалуй, можно его чем-то поощрить. - Шмутко неопределенно повертел рукой в воздухе. - Заслужил - получи, у нас все по-честному.
        - Чем поощрить, профессор?
        - Пока не знаю. Надо проявить фантазию.
        Глава первая
        Западня
        Все-таки она очень боялась. Даже сейчас, уже миновав проходную биохимзавода и вроде бы получив возможность расслабиться, она продолжала нервничать. Более того, откуда-то изнутри возникла мелкая противная дрожь. Ну а потеть, как цуцик, она начала еще на заводе - и когда переносила материалы на флэшку, и когда к ней неожиданно подошел и завел разговор начальник отдела, ну и на проходной, конечно.
        Почему-то ей показалось, что охранник смотрит на нее с подозрением, и до того расклеилась, что лишь с третьего раза точно поднесла пропуск к считывателю турникета. Хотя - уже позже врубилась - охранники всегда на нее пялились. Работа-то у них скучная по большому счету. Только и остается, что на фигуристых девок заглядываться.
        С фигурой у нее все было в порядке - и спереди, и сзади. А для полного эффекта - чтобы уж если разить, то наповал - всегда носила мини. Даже в морозы, разве что шерстяные рейтузы надевала. А чего?
        Возраст все ближе к тридцати, пора личную жизнь капитально устраивать. В первый раз не получилось, но мы не привыкли отступать перед трудностями. Потому и с Лифшиным, блогером этим самым, закрутила. Потому и на уговоры его поддалась, ввязавшись в авантюру.
        Если бы заранее представляла насколько это опасно и мандражно, то не в жисть бы не подписалась. Но такой уж у нее характер - сначала рефлекс, а потом осмысление. Импульсивный, короче говоря, характер.
        Павел, бывший, так и говорил. Ты, говорил, мать, каким-то другим местом думаешь, не тем, чем нормальные люди. Потому и правильная мысля у тебя всегда приходит опосля. Когда уже думать поздно.
        Теперь-то, два года спустя, стало ясно, что Павел вовсе не плохой мужик был. Не самый плохой. А местами даже и хороший. Однако развелись уже, чего о прошлом жалеть? Да и нельзя в эту самую воду войти дважды. Вот и связалась с Семеном. Или с Симеоном, как он себя в блоге кличет.
        Мужик-то он с размахом, пыль в глаза умеет пустить. И рисковый, судя по всему, с таким не соскучишься. Да и при деньгах. А для нее денежный вопрос всегда значил очень много. Время такое, без бабосов никуда, особенно для слабой женщины. Если она, конечно, хочет жить красиво, а не прозябать.
        Так что, Лифшин подвернулся вовремя. На охотника и зверь бежит. Правда, как всегда среагировала на инстинктах. Физиологически, короче, среагировала. Если бы понимала сразу, что это так рискованно, то… Ну теперь уже поздно отступать. Или пан или пропал.
        Было бы, конечно, куда проще скинуть информацию по Интернету, не заморачиваясь с флэшкой. Да вот только компьютерная сеть на заводе не имела внешнего выхода. У начальства-то Интернет, разумеется, фурычил, как и прочие виды связи. А вот для рядовых специалистов вроде нее такое удовольствие было заказано. Мобильники, те и вовсе сдавались на проходной. Якобы в целях того, чтобы сотрудники не отвлекались от трудового процесса.
        Ага, не отвлекались! Так вам и поверили! Все понимали, что дело не в заботе о высокой производительности труда, а в повышенных мерах безопасности. В секретности, короче. Понимали, да помалкивали. Потому что никто не хотел потерять высокооплачиваемую работу. Очень даже высокооплачиваемую - чего уж тут говорить.
        Ладно, хватит дергаться, как уж на сковородке, сказала она себе. Ты на улице, служба безопасности теперь не достанет. Если бы прочухали чего, то захомутали бы еще на территории завода. Поэтому нечего трястись. Всего-то и осталось - передать флэшку Семену.
        Дальше - его забота. Пусть продает, как обещал, за большие бабки. А она свою часть работы выполнила. И так чуть не описалась со страху. Наверное, лучше вообще теперь уволиться с Биохима. Но не сразу, чтобы лишних подозрений не вызывать. Вот с Семеном сначала все обсудим и…
        Она остановилась на тротуаре, посмотрела на часы и вытащила из сумочки мобильный. Вызвала номер любовника. Тот откликнулся практически сразу, после первого гудка. Ждал, значит.
        - Я слушаю, Зина, - произнес коротко. - Ты где?
        - Только что вышла с работы. На улице, короче.
        - Все в порядке?
        - В порядке. Перенервничала, правда, чуть инфаркт не хватил. Ты представь…
        - Я все понимаю, лирику потом обсудим, - перебил блогер. - То есть товар при тебе?
        - Ну да, разумеется.
        - Тогда действуем по плану. Встречаемся, там все обговорим.
        - А ты где сейчас?
        - Недалеко, скоро подъеду. Все, до встречи.
        Семен отключился, не дав ей сказать даже несколько фраз. А хотелось. После такой нервотрепки очень хотелось выговориться. Мог бы и пожалеть, поблагодарить хотя бы. Мужики, они все такие, нечуткие и не благодарные. Козлы, в общем.
        Впрочем, возможно, он прав. Сначала она должна передать флэшку, тогда и гора с плеч. Потом сразу в ресторан - обмыть успех и снять стресс. Только вот пропотела вся, как цуцик. Под душ бы сначала…
        Семен Лифшин сказал неправду. Пусть и относительную, но неправду. Он и на самом деле находился неподалеку от Зины. Только вот ехать никуда не собирался, потому что заранее решил - дойдет до места встречи пешком. Ведь до сквера с памятником Героям Революции всего десять минут ходьбы. Заодно можно проследить за девушкой. Точнее, за тем, не сел ли ей кто на хвост.
        Лифшин изначально понимал, что добыть информацию о секретных разработках, которые - по сведениям из надежных источников - велись на Биохиме, задача не только очень сложная, но и рискованная. Значит, чревата неприятными последствиями. Ребята в службе безопасности ушлые и злые, пронюхают - церемониться не будут. И не договоришься по-хорошему, потому что одни иностранцы, пусть, в основном, и из ближнего зарубежья. Как, к слову, и в частной военной компании «Тор», обеспечивающей охрану объектов концерна.
        Однако сам Семен рисковать не любил, предпочитая загребать жар чужими руками. Потому и привлек к операции Зину Корзун, работавшую на Биохиме в отделе технического обеспечения. Охмурить разведенную блондинку было несложно - у нее на лице читалось, что одинокая женщина мечтает познакомиться. Остальное - мастерство и немного удачи.
        Ну и деньги с дорогими подарками, конечно, сыграли свою определяющую роль. То, что барышня на них очень падка, как и на комплименты, Лифшин просек быстро, еще при первом знакомстве в ночном клубе. Да и кто на такое не падок, особенно среди смазливых девиц, привыкших к мужскому вниманию?
        Сложнее было уговорить Зину на, в общем-то, криминальное деяние - копирование секретных документов по разработке некоего медицинского препарата. Далеко не каждая женщина согласится примерить на себя амплуа Маты Хари, зная о том, чем и как она закончила. Однако Зина оказалась любительницей авантюр и согласилась относительно быстро - особенно после того как узнала за какую сумму можно затем продать документы.
        И все, в общем-то, срослось. Если первая порция материалов, добытая девушкой, особой ценности не представляла, то сегодня она несла на флэшке настоящую бомбу. Ну, или золотое яйцо - смотря с какой стороны посмотреть.
        Оставалось забрать «яйцо» у Зины. И хотя задача казалась, на первый взгляд, пустяковой, Лифшин не форсировал процесс. Береженого бог бережет - эту старую мудрость Семен знал с детства, бабушка не раз повторяла. И правильно делала - внуков надо учить уму-разуму.
        Блогер заранее занял удобный наблюдательный пункт на втором этаже торгового комплекса, расположенного напротив офиса БХЗ. Отсюда отлично просматривались и вход в здание, и примыкающая стоянка автомобилей, и площадка со скамейками, и тротуар… Семен зафиксировал Зину, едва она появилась из дверей офиса, видел, как девушка медленно спустилась по ступенькам широкого крыльца и неуверенно двинулась по тротуару, как достала из сумочки мобильник и позвонила…
        Сейчас, оборвав разговор, Лифшин наблюдал за тем, как Зина споро шагает по тротуару на противоположной стороне улицы, удаляясь в направлении сквера. Пока что Семен не замечал чего либо подозрительного. Дождавшись, когда девушка свернула за угол, он уже собрался покинуть свой пост, чтобы, спустившись на первый этаж, выйти на улицу. И вдруг замер.
        Его внимание привлек мужчина средних лет в неприметном сером костюме. «Серый» неожиданно появился на том же перекрестке, который с десяток секунд назад - перед тем как завернуть налево - миновала Зина. Появился и тут же пропал за углом из вида, направившись в ту же сторону, что и девушка.
        Лифшин не сразу сообразил, откуда взялся мужик в сером. Но он его узнал - потому что приметил раньше, когда тот сидел на скамеечке около здания офиса. Сидел долго, как минимум, все то время, пока блогер занимал свою позицию на втором этаже торгового комплекса.
        Когда Зина вышла на крыльцо офиса, Семен переключил все внимание на нее и как-то упустил «серого». Скорее, просто забыл о нем. А тот, видимо, перешел на другую сторону улицы к торговому центру и двинулся вдоль него - в том же направлении, что и Зина. Параллельным курсом, так сказать. Вот почему Лифшин его какое-то время не видел.
        Семена прошиб холодный пот. Неужели… Или просто совпадение? Или мужик вовсе не тот, а похожий на того, что сидел на скамейке? Ну да, мало ли людей среднего возраста и среднего роста в серых костюмах бродят сейчас по городу? Светловолосых, лысоватых и со свернутой газетой в руке…
        Блогер спустился на эскалаторе на первый этаж, пересек фойе, вышел на улицу и побрел по тротуару. Именно что побрел. Он не торопился, так как точно знал, где ждет его Зина. Да и не было сейчас никакой нужды торопиться. Наоборот. Следовало держаться в отдалении от девушки, чтобы не привлечь нежелательного внимания. Даже случайно.
        Если подозрение оправданно, то тип в сером костюме почти наверняка будет крутиться вокруг сквера. А если не будет, то…
        Зина прождала на скамеечке в сквере около десяти минут. За минувшее время успела успокоиться, но потом снова занервничала. «Мог бы и побыстрей подъехать, - подумала с раздражением. - Я тут весь день на нервах, извелась вся, принесла все, можно сказать, на тарелочке, а он корчит из себя делового. К тому же сказал, что находится неподалеку и скоро подъедет. А сколько уже натикало?»
        Она посмотрела на часы. Ого, минут пятнадцать прошло, не меньше. И это называется «скоро»?
        Невдалеке, через пару скамеек от Зины, присели два мужика бомжеватого вида. Один, воровато обернувшись, вынул из полиэтиленового пакета водочную чекушку и пластиковый стаканчик. Передав «тару» приятелю, извлек следом пирожок.
        «О, господи, только алкашей еще здесь не хватало! - Зина едва не застонала. - Устроят распивочную, а затем еще кадрить начнут. Все, звоню! И если через пять минут не объявится, то встаю и ухожу домой. Пусть сам гоняется за мной, петух питерский».
        Она достала сотовый, вызвала номер Семена, но телефон любовника не ответил. Погудел, наверное, с десяток раз, и вообще заглох…
        Семен так и не засек типа в сером костюме, пока двигался по направлению к скверу. Это являлось обнадеживающим обстоятельством. Однако в сквер Лифшин заходить не стал. Напротив на другой стороне улицы находилось кафе, где он бывал с Зиной. Сейчас блогер устроился за столиком на летней террасе лицом к скверу и стал наблюдать.
        Девушку он не видел - мешали деревья, а, возможно, и памятник, если она расположилась за ним. Но по всем раскладам Зина должна была находиться там. Куда она денется, они же договорились.
        События Семен не торопил - подождет, не сахарная. Материалы при ней и никуда не уйдут, а подстраховаться не мешает. Однако просидел он так недолго - едва официант принес кофе, как замурлыкал айфон.
        Лифшин посмотрел на экранчик и увидел то, что и ожидал увидеть - номер любовницы. Несколько секунд Степан колебался. И пока он колебался, вызов прервался. «Надо, наверное, перезвонить, - подумал Лифшин. - Некрасиво получается с моей стороны. Да и она запаниковать может, истеричная деваха».
        Он уже поднес палец к значку кнопки на сенсорном экране, но так и не нажал на него. Потому что обнаружил «серого». Тот внезапно появился из-за развесистого дерева на противоположной стороне улицы и прогулочным шагом двинулся по тротуару.
        Шел он без газеты. Пиджак, к слову, снял и нес теперь, перекинув через руку. И прогуливался не один. Рядом с ленцой шагала женщина в голубеньком платье в горошек. Однако Лифшин без сомнения опознал того самого мужика, ошивавшегося около офиса - светловолосого, с залысинами. И под ложечкой неприятно засосало.
        Нет, все могло оказаться стечением обстоятельств. И рассудком Лифшин понимал, что фактору «серого» даже навскидку находилось полдюжины объяснений, а его собственное поведение отдавало паранойей. Все так - если бы речь не велась о секретных разработках и крайне неприятной перспективе знакомства со службой безопасности Биохима…
        Через пять минут Зина снова попыталась дозвониться Лифшину, и он снова не откликнулся на звонок. Это уже казалось странным. Как минимум - свинским. Они же заранее договорились о встрече! И Семен подтвердил ее. И обещал, что скоро подъедет. Жаль, что она не уточнила время. Но и он должен понимать, что она нервничает и переживает. Разве не козел?!
        Бомжи успели принять по парочке стопариков и теперь курили, развалившись на скамейке. Да еще и весело переговаривались, поглядывая на фигуристую деваху. Уроды! Пьют, курят в неположенном месте и хоть бы хны. Куда эта долбанная полиция смотрит?
        И вдруг ее посетила неожиданная мысль. Настолько неприятная, что у Зины на мгновение сбилось дыхание, и она вновь почувствовала, что потеет. А если с Лифшиным случилось нечто серьезное? И не просто, там, в аварию попал, а куда круче и опаснее. Вдруг - его - задержали??? Кто задержал? Понятно, кто! Эти самые, эсбэшники.
        Зина посмотрела на алкашей. Не такие уж они и бомжи, вполне чистенькие и даже без особой щетины. А у того, который разливает, еще и обручальное кольцо на пальце. Бомж или конченный алкаш давно бы пропил. И чего они так на нее пялятся? Бабу в мини-юбке, что-ли, давно не видели?..
        Неужто они следят за ней?
        Зина с трудом подавила желание немедленно встать и уйти. В конце концов, не надо поддаваться панике, - подумала она. Почему они должны обязательно быть шпиками? Тут и другие люди есть. Вон, бабулька с коляской… А вдруг она тоже из этих? И в коляске у нее не малыш, а гранатомет. Видела такое в одном фильме, ха. Ха-ха…
        Надо что-то делать. Еще раз позвонить этому идиоту? А вдруг его и на самом деле повязали парни из эсбэ? Что тогда? Она ну совершенно не позаботилась о подстраховке. Прав был Павел - мозги не в том месте. Ниже пояса, короче.
        Позвонить матери? И что ей сказать? Да и чем поможет бывшая учительница математики в подобной ситуации?
        Так что же делать? Просто встать и отправиться домой? С флэшкой, которая может нести смертельную опасность?
        С другой стороны, если задержали Семена, то почему до сих пор не взяли ее? Выслеживают сообщников? Или слишком людное место, ждут подходящей ситуации? А она чего ждет?

* * *
        - Лиза, я покину тебя на пять минут, ладно? - Павел подмигнул девушке. - Можешь пока мороженное заказать. Или сразу пойдем?
        - Я бы еще посидела здесь. Не хочется мне мороженного, мечтаю о другом. Хотя бы потанцевать от души. - Лиза воркующе рассмеялась.
        - Мечты сбываются. Если не хочешь мороженного, давай возьмем шампанского. После него танцуется лучше.
        - Ты же за рулем.
        - От пары фужеров ничего не случится. А гаишники мне не страшны. Так как?
        - Я от шампанского никогда не отказываюсь. - Лиза эротично облизнулась. - Гулять так гулять.
        - Тогда заметано. Кстати, куда сегодня идем - ко мне или опять к тебе?
        - Лучше к тебе, до тебя ближе.
        - Договорились. Не скучай тут без меня.
        Он снова подмигнул и направился к туалетной комнате.

* * *
        Семен не ответил на повторный звонок Зины. Он представлял, что испытывает сейчас девушка: сидит как на иголках, нервничая с каждой минутой все сильнее, и теряется в предположениях. И все равно не мог решиться. Ему вдруг пришла в голову пугающая догадка - а если телефон Зины взят на прослушку? Эсбэшники вполне смогут подобное сделать, коли сотрудник начал вызывать у них подозрение. И тогда они начнут проверять все связи.
        Он-то, конечно, не дурак, и кое-какие меры предосторожности предпринял. В частности, всегда общался с Зиной по левой мобиле. Очень удобно, в особенности, когда барышня начинает надоедать - выкинул паленую «симку» и купил новую у хачиков. Так что, так просто его не пробить.
        Но если телефон Зины на прослушке, то эсбэшники могут запеленговать местонахождение абонента. И тогда его повяжут в удобный момент. Или элементарно грохнут, чего тоже исключать нельзя.
        Так как же поступить? Позвонить, предупредить Зину, тут же выбросить «симку» и сменить дислокацию?.. Нет, одной «симкой» здесь не отделаешься, надо выбрасывать телефон. А стоит ли овчинка выделки?
        О чем он предупредит Зину? О том, что за ней следят? Она запаникует, избавится от флэшки. А там такой шикарный материал! Все пойдет коту под хвост. А слежки, возможно, вовсе не было, померещилось.
        Может, просто перенести время встречи? И потом встретиться с Зиной у ее дома? Нормальный вариант, если за ней, опять же, не следят.
        У Лифшина было дурное предчувствие. И возникло оно еще до того, как он засек подозрительно мужика в сером костюме. Не зря он с самого утра нервничал, ох, не зря. Чувствовал, значит, что-то. А предчувствиям надо доверять, так учила бабушка…
        Зина еще раз перезвонила Семену, и когда он снова не ответил, набрала номер Павла Данилина. Она очень редко общалась с бывшим супругом после развода, и даже удалила номер его телефона из контактов - чтобы не забивать их лишней информацией. Но почему-то до сих пор помнила номер Павла наизусть. Причуды памяти, однако.
        Как назло, Данилин тоже не ответил. Его телефон не был отключен, не находился в зоне недоступности, однако Павел не отозвался. Тогда она отправила эсэмэску: «Перезвони срочно! Очень нужна твоя помощь! Пожалуйста».
        Затем встала, взглянула напоследок на алкашей, чтобы запомнить рожи и покинула сквер. Она решила поехать домой, на квартиру матери, где жила после развода.

* * *
        - Тут тебе звонили, - Лиза кивнула на мобильник Павла, лежавший на столе. - Долго звонили, кто-то тебя упорно домогается.
        - Уж сразу и домогается? Сейчас глянем.
        Данилин сел за стол и активировал экранчик смартфона. Лицо посмурнело.
        - Только не говори, что это по службе, - сказала Лиза. - Я тогда застрелюсь. Вечно у тебя то понос, то… Извини.
        - Ничего, я не обиделся. Расслабься, это не по службе, - Павел мотнул головой, переключаясь на чтение эсэмэс. - Так, один клиент… Но это совсем не срочно.
        - Значит, вся ночь сегодня наша?
        - И вечер тоже. Я заказываю шампанское.
        Данилин махнул рукой, подзывая официанта.
        «Чего это Зинка вдруг обо мне вспомнила? Даже восклицательный знак поставила, да еще и „пожалуйста“, - подумал, скрывая раздражение. - Какой на этот раз петух в задницу клюнул? Пусть не надеется, я ей не „Скорая помощь“. Подождет до утра, если что. И вообще, надо выключить, к черту, мобилу. А то Лиза и на самом деле обидится».

* * *
        - Босс, непредвиденные обстоятельства, - голос старшего группы Унгера слегка подвывал от эфирных помех. - Объект уходит из сквера.
        - Что, встреча не состоялась? - тут же отозвался капитан Дитц. - Почему? Мы же слышали, как они договаривались.
        Начальник службы безопасности биохимического завода лично руководил операцией из своего кабинета. Утечку секретной информации требовалось пресечь быстро и жестко - так, чтобы надолго отбить охоту у всех потенциальных любителей совать носы в дела концерна. Уж слишком многое поставлено на карту в игре, которая велась на самом высоком уровне. Таком, что Маркус Дитц мог лишь о нем догадываться - туда его попросту не допускали.
        - Похоже, что клиент на встречу не явился, - пояснил Унгер.
        - Почему? Неужели почувствовал слежку?
        - Не знаю, босс. Но он больше не выходил на связь. Замолчал и все… Так что будем делать? Пускаем за объектом хвост?
        Дитц побарабанил пальцами по столу. Надо было принимать решение. И такое, которое исключало прокол.
        - Нет, - произнес твердо. - Мы не можем рисковать. У нее слишком важная информация. Действуем по плану «б».
        Переключив канал связи, Дитц спросил:
        - Бредли, вы пробили номера, по которым звонила Корзун?
        - По первому номеру пока глухо. Но мы работаем, босс. По второму только что удалось установить абонента. Это… сейчас посмотрю… Ага, это Павел Данилин. Живет в Санкт-Петербурге, имеется домашний адрес.
        - Неплохо. Другая информация есть?
        - В том-то и дело, что есть. Нам тут немного повезло. Этот Данилин - бывший муж Корзун. Вы знаете, мы собирали на нее досье. Так вот. Данилин раньше работал в полиции, сейчас служит в детективном агентстве.
        - Вот как, - пробормотал Дитц. - Частный сыщик, значит… Не нравятся мне такие взаимосвязи, Бредли.

* * *
        Семен все же решил отзвониться Зине, чтобы перенести встречу. Он оттягивал принятие решения, как и все чересчур осторожные люди. Иными словами - он был труслив, несмотря на кропотливо создаваемый имидж блогера-правдоруба. И сейчас рассуждал так. Тип в сером костюме вместе со своей подругой больше не появлялся - это обнадеживает. Но тревожное предчувствие остается, и это не есть хорошо. Следовательно, лучше перебдеть, чем…
        Лифшин расплатился с официантом. Отойдя от кафе метров на пятьдесят, остановился, достал из барсетки телефон. И в этот момент заметил Зину. Она вышла из сквера и направилась по тротуару в противоположном - слава богу! - от Семена направлении.
        «Надо немного повременить, - подумал блогер. - Пусть подальше отойдет. Заодно прослежу, не приклеится ли кто за ней снова».
        Он стоял и смотрел Зине вслед, когда ее обогнал черный джип. Обогнал и остановился в нескольких метрах впереди. Из автомобиля шустро вылезли двое мужчин в светлых костюмах и приблизились к Зине. Один из мужчин вроде бы протянул - так показалось Лифшину - какое-то удостоверение. Затем второй мужчина взял девушку под руку и подвел к машине.
        Зина двигалась заторможено, как сомнамбула, не оказывая заметного сопротивления. На глазах остолбеневшего Лифшина девушку то ли подсадили, то ли впихнули в машину, и та сразу уехала вместе с таинственными незнакомцами в светлых костюмах.
        - Капец котенку, - еле слышно пробормотал Семен побелевшими губами.
        Закончил мысль уже про себя: «Надо рвать когти из Старопетровска. И срочно рвать - пока Зинка не проболталась обо мне. В Питере необходимо заныкаться хотя бы на пару дней - до прояснения ситуации. Не надо было мне светиться перед Зиной, что я популярный блогер. Ох, не надо было! Теперь меня легко вычислить».

* * *
        - Ты все мне расскажешь, стерва! И чем подробней, тем будет лучше для тебя. Ну?!
        Зину допрашивали в кабинете Дитца - сам Маркус. Привезли, кинули в низкое кресло и начальник СБ приступил к допросу. Потому что терять время нельзя - приближались очень важные события. И утечка секретной информации накануне их грозила не только срывом важной операции, но и глобальным международным скандалом.
        Выглядела Зина неважно. При задержании она попыталась вырваться, несмотря на приставленный к боку пистолет. И тогда один из эсбэшников сдуру применил электрошокер. Ладно хоть разряд оказался слабым, и девушка не потеряла сознания. Но получила кратковременный паралич конечностей и, естественно, малость поплыла.
        После чашки очень крепкого кофе в кабинете Дитца Зина почти что вернулась в нормальное состояние. И это ей, скорее, повредило. Решив - после кофе - что имеет в лице Маркуса дело с цивилизованным европейцем, девушка потребовала адвоката, сославшись зачем-то на Гаагскую конвенцию. И тут же схлопотала от начальника эсбэ хлесткую пощечину.
        - Ну?! - округлив красноватые глаза с бесцветными ресницами альбиноса, повторно рявкнул Дитц. - Ты собираешься отвечать на мои вопросы, сука?
        - Не ори на меня, козел! - собрав в кулак все мужество, выкрикнула Зина. - Я знаю свои права! Здесь тебе не гестапо, сволочь белобрысая.
        Маркус на мгновение опешил. Затем ловко хлестнул девушку двумя пальцами над верхней губой. Зина вскрикнула, голова ее откинулась назад, из рассеченной губы тонкой стрункой зазмеилась кровь. Девушка непроизвольно схватилась ладонью за рот и с испугом посмотрела на эсбэшника. На глазах выступили слезы.
        Дитц взял Зину за ухо и, наклонившись к ее лицу, процедил:
        - Дошло, шлюха? Ты - поганая шпионка, и никаких прав у тебя нет. Ты что-то упоминала о гестапо? Будешь ерепениться, я тебе все устрою - и гестапо, и НКВД. А потом тебя заживо сожгут, как в Аушвице.
        Он помолчал и уже спокойно добавил:
        - У тебя есть последний шанс договориться со мной по-хорошему. Иначе тобой займется Курт. - Дитц кивнул в сторону рыжеволосого крепыша в серой униформе, молча стоявшего в стороне. - Он отведет тебя в комнату, где есть много интересного. Дыба, крючья, щипцы, спицы, иголки… И даже стальной зазубренный кол в духе старой доброй инквизиции… Так мы договорились? Или отдать тебя Курту? Он давно не развлекался с такими цыпочками.
        - Я поняла, - подрагивающим голосом выдавила Зина. - Что значит - по-хорошему договориться?
        - Вот это уже походит на серьезный разговор, - с удовлетворением заметил Дитц. - По-хорошему то и значит, что не по-плохому. Расскажешь все добровольно - обойдемся без пыток и боли. Уяснила?
        - А потом? Вы меня… убьете?
        - Смотрю, ты умнеешь прямо на глазах. - Начальник службы безопасности криво усмехнулся. - Жить хочешь? Понимаю. Мне вовсе незачем тебя убивать. Подпишешь кое-какие документы и будешь дальше работать на нас. Это называется «сделка с правосудием». - Он снова усмехнулся.
        - Я поняла. Не надо меня отдавать Курту. - Зина всхлипнула и, окончательно сломавшись, расплакалась. - А что… что именно я должна… рассказать?
        - Все, что касается твоей шпионской деятельности. Кто тебя надоумил копировать секретные материалы и зачем? Кто твои подельники? И так далее. Я спрашиваю - ты честно и детально отвечаешь… И учти - обмануть меня не получится. Слышала о сыворотке правды?
        Зина кивнула.
        - Так вот, у нас есть своя такая сыворотка. Мы ее тебе вколем сразу после нашего разговора. Для контроля, так сказать. И если выяснится, что ты соврала или о чем-то умолчала, тогда не обессудь. Тогда с тебя сдерут кожу.
        Дитц посмотрел на Курта и распорядился:
        - Свяжись с профессором. Пусть через часок подошлет сюда своего помощника. Этого, как его…
        - Гавела, - подсказал Курт.
        - Ага, его. Скажи, что нам вскоре понадобится АВ-13, чтобы разговорить одного… хм, пациента.

* * *
        Лифшин добрался до центра Петербурга в одиннадцатом часу вечера, изрядно постояв в пробке на Ленинском проспекте. Конкретного плана действий он так и не придумал, хотя и перебрал в голове с десяток вариантов. Но первый пункт в плане значился и не вызывал сомнений. Семен должен был напиться, чтобы снять стресс и вообще… В общем, сначала напиться.
        Оставив свой внедорожный Land Cruiser на платной стоянке, он забурился в ночной клуб на Садовой, где считался завсегдатаем. Там первым делом принял на грудь подряд три дринка излюбленного «Чиваса», после чего жизнь изменила цветовую гамму. Нет, в розовом цвете она выглядеть не стала, но черный цвет сменился серобуромалиновым в крапинку.
        В конце концов, главное, что он сам не попался, - рассудил Семен. А чего там Зина наговорит на допросе, так это все бабушка надвое сказала. В концерне шума поднимать не будут, он им самим ни к чему. То, что Зина не успела передать флэшку, так это даже к лучшему. Получается, что никаких секретов он не знает, значит, и предъяву ему кидать не за что.
        Ну да, секретные материалы раздобыть хотел, так журналисты этим и живут. Но не раздобыл же! И не опубликовал. А то, что намеревался на этом срубить бабла, так это вообще ни о чем - недоказуемо и ненаказуемо.
        Единственное обстоятельство, мешавшее жизни окончательно порозоветь, упиралось в Зину. С любовницей вышло некрасиво. Именно он втянул ее в авантюру, следовательно, подставил. А затем еще и, в некотором роде, предал. Теперь ее судьба покрыта мраком неизвестности.
        Но что делать? Не обращаться же в полицию, признаваясь в организации промышленного шпионажа? Тут самому можно срок схлопотать. А Зина…
        Ну, выкрутится как-нибудь. Не убьют же ее за одни намерения передать флэшку с инфой. Максимум, выгонят с работы. Прессанут, конечно, изрядно, так он предупреждал о том, что дело рисковое. А за риск надо платить.
        Нет, пора еще добавить вискаря. А то стремно как-то и на душе будто камень какой. А ему нужна расслабуха. Он же, считай, с боевой операции вернулся.
        Семен закинул в рот четвертый стопарь, закусил бутербродом с икрой, и двинул на танцплощадку обжиматься с потными телками.

* * *
        Допрос Зины продолжался около двух часов. Дитц работал добросовестно и пунктуально, вытягивая из «шпионки» все подробности и самые мелкие детали. Он знал, что прокола допустить нельзя. Идея подловить на Зину, как на живца, ее сообщников, принадлежала лично ему и была, в некотором роде, самодеятельностью.
        Он не согласовывал операцию с вышестоящим начальством, собираясь подать ее, как экспромт. Блестящий экспромт. И рассчитывал на большую награду. Но и наказание за провал могло быть очень суровым. Поэтому следовало выяснить все, вытащив из девки подноготную (так, кажется, в России выражаются?), и зачистить концы.
        Убедившись, что методы обычного допроса исчерпаны, Дитц позвал Гавела и тот вколол девчонке АВ-13 - он же, на профессиональном сленге, «болтушка» - психотропный препарат, расслабляющий волю и развязывающий языки даже самым стойким и упертым субъектам. А Зина уж точно не входила в их число - так, обычная смазливая бабенка с претензиями на исключительность и завышенными запросами.
        Вот почему операция с «болтушкой» оказалась излишней. Быстро «поплывшая» после укола Зина ничего важного к предыдущим показаниям не добавила, разве что просветила Дитца по поводу своих личных взаимоотношений с блогером Семеном и бывшим мужем Данилиным. При этом блогера девица несколько раз обозвала козлом, а Данилина охарактеризовала, как «хороший самец» (в непечатной формулировке).
        Услышав эту формулировку, Дитц решил, что затянувшийся допрос пора заканчивать. После чего сказал Гавелу, участвовавшему в процедуре на правах специалиста по медицинской части, что девушка службе безопасности больше не нужна.
        - В каком смысле - не нужна? - уточнил врач.
        - В прямом. Отведи ее к профессору, пусть делает с ней, что хочет. Для нас она отработанный материал, а вам для экспериментов еще сгодится. Впрочем, я уже разговаривал об этом с профессором.
        Распоряжение Дитца означало, что Зина по сути приговорена к смерти. Секретность экспериментов предусматривала, что «подопытные кролики» должны затем умолкнуть навсегда - после того как пройдут все круги ада под «чутким» присмотром профессора Шмутко.
        Таким образом, начальник службы безопасности не выполнил своего обещания перед Зиной. И не собирался выполнять. Наблюдая за тем, как Гавел выводит шатающуюся девушку из кабинета, Дитц подумал: «Ауфидерзейн, крошка. Этим славянам, давно перемешавшимся с азиатами, нельзя доверять. Непредсказуемые люди с непонятными принципами. Да и не нужны мне больше стукачи - скоро начнутся дела поинтересней».

* * *
        Вечер в ресторане прошел отлично. А ночь с опьяневшей Лизой и вовсе обещала стать божественной. Поэтому Павел не расстроился, не сумев приткнуть автомобиль во дворе дома - обычная история, когда приезжаешь поздно. Народ помаленьку привык существовать в кредит - некоторые уже и по три тачки на семью умудряются иметь, а дворы-то не резиновые. Тем более что Данилин обитал в доме еще брежневских времен, со двором, рассчитанном, в лучшем случае, на десяток «жигулей» и «москвичей» с парочкой «запорожцев» в придачу.
        Круг по двору Павел все-таки сделал - а вдруг да повезет? Однако не повезло, машин набилось, как сельдей в бочке. У соседней парадной Павел даже чуть не зацепил бампер бордового джипа - тот припарковался настолько неудачно, что на полметра перекрыл и без того узкий участок проезжий части.
        В автомобиле сидели два парня, и в другое время Данилин обязательно сделал бы им замечание и попросил перепарковаться. А не послушались бы - начистил бы репу, чтобы не быковали и уважали, как любят выражаться по телеку, права других участников дорожного движения. Наглецов и хамов Павел на дух не переносил, и не только на дороге - у таких, пока в пятак не заедешь, мозги не вправятся.
        Но в этот раз Данилин сдержался - не до нравоучений и разборок, когда разгоряченная Лиза под боком. Тут до постели бы скорей добраться, остальное подождет. А для начала надо куда-то тачку приткнуть.
        Приткнул в итоге прямо на улице, рядом с круглосуточным магазином. Едва вылезли из машины, Лиза, потерявшая последние остатки нравственности, полезла целоваться взасос. Так и добирались до своей парадной рывками - два шага вперед, один шаг назад. Или как там у классика марксизма-ленинизма?
        Добрались. Но в парадную так и не зашли. Лизе снова приспичило целоваться, и вот тут-то, обнимая девушку, Данилин во второй раз наткнулся взглядом на бордовый джип. Точнее, даже не на него, а на пристальный взгляд парня, сидевшего рядом с водителем. Он явно смотрел на Данилина и Лизу, а потом сразу отвернул голову.
        Ничего необычного в поведении парня не было - подумаешь, загляделся на целующуюся парочку. Но Павел почему-то сразу напрягся. Впрочем, не почему-то.
        Во-первых, трехдверный внедорожник Вранглер Анлимитед с вместительным багажником автомобиль в Питере не самый распространенный. И в родном дворе подобного «американца» - да еще бордового цвета - Данилин никогда не видел.
        Во-вторых, непонятно, зачем мужики сидят в навороченной тачке поздним вечером в чужом дворе. Подъехали и дожидаются кого-то? Скорее всего, так оно и есть. Только вот кого они упорно дожидаются? Уж не его ли?
        Скажете, мания преследования? Да нет. Имелся третий фактор, который Павел в последние годы учитывал при любых раскладах - начиная с того самого дня, когда уволился из полиции, проработав там несколько лет агентом под прикрытием. Последняя операция Данилина, в результате которой на большие сроки загремел на зону главарь банды наркоторговцев с ближайшим окружением, не принесла ему ордена - орден?, как водится, получило начальство. Зато Павел получил глобальную проблему на всю оставшуюся жизнь.
        Данилин никогда не был пугливым человеком - иначе бы не служил в спецназе морской пехоты, не участвовал в боевых действиях и не работал агентом под прикрытием. Но ему - после двух покушений наемных убийц наркомафии - приходилось опасаться за жизнь и прибегать к особым мерам предосторожности. Поэтому и привык Данилин нервно реагировать на некоторые - внешне вроде и обычные - обстоятельства. В частности, на пристальные взгляды незнакомых парней, занявших пост наблюдения в десятке метров от его парадной.
        Возникшее подозрение следовало либо развеять, либо укрепить. Вариант с вхождением в парадную, не говоря уже о квартире, Павел отмел сходу - там могла поджидать засада. Значит, следовало действовать иначе.
        - Лизонька, топаем дальше, а то мы до утра ко мне не попадем, - прошептал Данилин в ухо девушки.
        - Разве мы еще не пришли? - пьяно удивилась та.
        - Нет. Мы же с тобой все время целуемся.
        - Но… - Лиза отстранилась от Данилина и с недоумением посмотрела на дом. - Ты хочешь сказать, что это не та парадная?
        - Хуже. Этот не тот дом. Мой дом следующий.
        Лиза была не так уж сильно пьяна - скорее, просто преждевременно расслабилась. Но раньше она гостила у Павла всего один раз и в темное время суток, поэтому дом толком не могла запомнить, как и типовую парадную. На этом обстоятельстве и строился расчет Данилина. И он сработал.
        - Но мы же… - неуверенно протянула девушка. - А, ладно. Веди меня, Сусанин.
        - Не сомневайся, прекрасная полячка, доставлю в целости и сохранности.
        Он обнял Лизу за плечи и повел по тротуару - мимо автомобиля с подозрительными парнями. В его сторону Данилин не смотрел, но сознательно давал возможность парням тщательно и спокойно разглядеть собственное лицо. Он исходил из того, что группа наблюдения должна располагать не только адресом, но и фотографией клиента - иначе какой смысл торчать у парадной? И если парни ждут кого-то другого, то они даже не почешутся. А вот если они подкарауливают именно его, Павла Данилина, то…
        Парни поджидали его. Павел убедился в этом пару минут спустя, когда обогнул вместе с Лизой угол дома и остановился на тротуаре. Здесь он снова изобразил затяжной поцелуй, стоя лицом к дому. Интуиция не подвела - через несколько секунд около угла здания возникла мужская фигура и почти тут же отступила обратно.
        Данилин не успел как следует разглядеть человека, разве что на автомате зафиксировал светлые брюки и такую же рубашку с коротким рукавом. Но он не сомневался - ему сели на хвост, остается лишь получить неопровержимые доказательства. Правда, прежде следовало избавиться от обузы.
        - Лизонька, у меня есть к тебе чрезвычайно важный разговор, - оторвавшись от теплых и сладких губ девушки, негромко произнес Данилин.
        - Какой еще… чрезвычайно важный… - невнятно пробормотала Лиза.
        - Ты сейчас уедешь домой. Да-да, я не шучу.
        - Зачем?… Чего??? - Девушка выпятила глаза. - Какой еще «домой»?
        - Пожалуйста, тише - за нами следят.
        - Че-его-о??? - уже тише спросила Лиза. - Следят?
        - Именно так. И если ты сейчас не уедешь, тебя могут убить. Вместе со мной.
        - Че-его??? Нас убить? Кто?
        - Наемные убийцы.
        - Ты… шутишь?
        - Все очень серьезно. Ты же знаешь, что я работал в полиции?
        - Знаю.
        - Ты видела у меня шрам возле лопатки?
        - Видела. Ты тогда сказал, что тебя подстрелили… эти, душманы.
        - Не душманы, а духи. Но я в тот раз сказал тебе неправду. На самом деле в меня стрелял наемный убийца. Около года назад. Они на меня охотятся, понимаешь?
        - Кто охотится?
        - Мафия.
        Девушка ошеломленно покачала головой:
        - Так ты не шутишь?
        - Какие могут быть шутки, если речь идет о безопасности любимой женщины? Сейчас я поймаю частника, и ты поедешь домой. Поняла, моя милая?
        - А ты? - От испуга она резко протрезвела. Даже язык заплетаться перестал. Вот что делает с человеком стресс.
        - За меня не переживай. Я и не из таких переделок выходил. Езжай домой и не беспокойся. Чуть позже я тебе позвоню.

* * *
        Профессор уже давно бы отправился домой, если бы его заранее не предупредил Маркус Дитц. Начальник службы безопасности позвонил и сообщил, что скоро в лабораторию поступит новый «пациент» - молодая женщина. Шмутко должен лично ее оформить и поместить в охраняемый блок - так посвященные в тайны БХЗ деликатно называли тюрьму для «подопытных кроликов».
        - Как мы можем ее использовать? - спросил профессор.
        - Как вам заблагорассудится в ваших научных целях, - ответил Дитц. - Она нам больше не понадобится. Только учтите - наружу эта девица не должна выйти. Слишком много знает.
        - Все понял, Маркус, - сказал профессор. - Не сомневайтесь, оформим в лучшем виде.
        Вообще-то он не подчинялся напрямую Дитцу. Деятельность секретной лаборатории курировал лично вице-президент концерна, и все основные вопросы решались через него. Но служба Дитца поставляла в лабораторию «пациентов» и, разумеется, контролировала соблюдение норм секретности и безопасности. Поэтому Шмутко предпочитал не возражать начальнику СБ без серьезных оснований.
        Да и чего в данном случае возражать? Принять и оформить нового «кролика» - никаких проблем. Молодая женщина - еще лучше. Правда, Дитц не уточнил, как скоро поступит «пациент», профессор же не догадался спросить. В результате ожидание растянулось, а беспокоить Дитца Шмутко не решился. Еще воспримет подобное обращение, как нахальство.
        Впрочем, профессор не скучал, потому что работы хватало выше крыши. Ведь ожидался визит очень важной комиссии, от которой зависела судьба дальнейших исследований. Да и судьба самого профессора в какой-то мере. Поэтому он готовил отчет, не напрягаясь по поводу обещанной «пациентки».
        Разве что посматривал изредка на часы - время все же позднее, а бутерброд нормального ужина не заменит. И с облегчением воспринял громкий стук в дверь - так обычно стучал его ассистент Гавел.
        - Входи! - крикнул Шмутко.
        Дверь отворилась и через порог действительно переступили Гавел. За руку он поддерживал молодую, симпатичную женщину в мини-юбке.
        «Блондинка, - машинально отметил профессор. - И в самом соку. Хм… Спасибо Маркусу, „кролик“, что надо. Пожалуй, уже из-за этого стоило задержаться допоздна».
        - Что с ней? - спросил он ассистента. - Кажется, она не в себе. «Болтушка»?
        - Она самая. Вколол пару кубиков по приказу Дитца, чтобы развязала язык.
        - Давно?
        - Около часа назад.
        Шмутко оценивающе посмотрел на Зину.
        - Ну, тогда она еще не скоро оклемается. Посади ее… вон туда.
        Гавел подвел девушку к дивану и небрежно усадил, толкнув в плечо. Зина безропотно плюхнулась на кожаное сидение, завалившись на спинку дивана, словно мягкая кукла. Раздвинутые колени задрались, обнажив тугие бедра вплоть до желтых трусиков. Шмутко инстинктивно, как кот, узревший перед собой сметану, облизнул губы и причмокнул.
        - Что же, Гавел, пожалуй, ты можешь идти отдыхать. Дальше я сам справлюсь.
        - Вам точно не потребуется помощь? Дитц сказал, что ее необходимо поместить в охраняемый блок.
        - Я в курсе. Проведу первичный осмотр, а в бокс ее доставят санитары. Ступай, ты и так весь день на ногах. Можешь, кстати, завтра подъехать к одиннадцати - с утра экспериментов не будет.
        - Как скажете, профессор. До завтра.
        Шмутко кивнул. Подождав, пока помощник выйдет из кабинета, приблизился к девушке и некоторое время молча рассматривал ее. Затем пробормотал:
        - Очень даже ничего. Есть за что подержаться.
        Он наклонился над Зиной, провел ладонью по ее щеке и промурлыкал:
        - Ну что, цыпочка, соскучилась по папочке? Сейчас я тобой займусь. Будь послушной девочкой и получишь конфетку.
        Девушка вяло качнула головой, шевельнула губами, как будто пытаясь что-то произнести, но так ничего и не сказала. Лишь вздохнула глубоко. Глаза профессора блеснули. Он положил кисть руки на левую грудь Зины, выпирающую из тонкой блузки, и слегка помял, словно проверяя грудь на упругость. Засопев, громко причмокнул, что выражало высокую степень возбуждения.
        А дальше случилось событие, явно не входившее в планы похотливого ученого. Зина внезапно нагнула голову и вцепилась зубами в кисть профессора. Тот вскрикнул от боли и машинально ударил девушку кулаком свободной руки в висок.
        Удар оказался сильным. Зина разжала зубы и, теряя сознание, завалилась на диван.
        - Черт! - воскликнул Шмутко, тряся окровавленной ладонью. - Черт! Черт! Черт! Чертова стерва! Бешенная, что ли? - Он глубоко вздохнул и, хищно раздувая ноздри, процедил: - Ну, теперь держись, шалава! Теперь я тебя разделаю, как бог черепаху. Сейчас, сейчас…
        Бормоча под нос, Шмутко подошел к белому медицинскому шкафу со стеклянными дверцами, открыл их, и достал из коробки ампулу. С другой полки взял одноразовый шприц. Сняв с ампулы пробочку, выкачал содержимое ампулы шприцом. И вернулся к дивану.
        - Сейчас, сейчас…
        Зина продолжала лежать на боку, не шевелясь, с безвольно поникшей головой. Профессор рывком перевернул ее на живот, задрал короткий подол юбки, приспустил трусики и, не церемонясь, резким движением воткнул иголку шприца в ягодицу. Садистки причмокивая, медленно ввел препарат, вытащил иголку и, шлепнув ладонью по ягодице, злорадно объявил:
        - Теперь ты у меня даже не дернешься. Не хотела добром, получай силком. Тоже мне, целка, еще ломаться надумала…
        Он не довел до конца свой многообещающий монолог. На столе требовательно и тревожно загудел красный телефон. Чертыхнувшись, профессор торопливо подошел к столу и, подняв трубку, произнес:
        - Шмутко слушает.
        - Здравствуйте, профессор, - по-английски отозвался скрипучий женский голос. - Вам необходимо срочно прибыть на совещание в головной офис.
        - Совещание? - также по-английски недоуменно протянул Шмутко. - Но, госпожа Зильберт, уже… практически ночь.
        - Это не имеет значения. Совещание проводит сэр Лансерт. Мы ждем вас через двадцать минут.
        Шмутко заторможено опустил трубку, в которой раздавались короткие гудки. Несколько секунд задумчиво, со злым и одновременно растерянным выражением на лице, смотрел на стену перед собой. Потом включил селектор и рявкнул:
        - Срочно ко мне! Вдвоем.
        Он что-то быстро записывал в толстом журнале, когда в кабинет без стука зашли двое рослых мужчин в темно-зеленой униформе - штанах и просторных рубашках с многочисленными карманами. Зашли и молча встали у порога.
        - Вот что, парни, - сказал профессор. - Заберете ее, - он мотнул головой, указывая на Зину, - и отнесете в бокс С2. Задача ясна?
        - Ясна, но… - глухим басом отозвался один из санитаров. - Там же этот урод, Дракула.
        - Я знаю, что там Дракула, - сухо заметил Шмутко. - Это как раз то, что нам надо. И запомните. Если вдруг эта девка начнет орать - ну, случится там чего-то - бокс не открывать, ничего не предпринимать.
        - А если он ее на лоскуты порвет? Он же псих.
        - Я сказал - ничего не предпринимать. Ясно?
        - Ясно.
        - Выполняйте. - Профессор ткнул пальцем в сторону Зины и злорадно усмехнулся.
        Шмутко был мстителен. И не примитивно, как какое-нибудь убогое тупое быдло, а изощрено мстителен, как и положено творческому человеку с тонкой психической конструкцией и выдающемуся ученому. По крайней мере, именно к людям такого типа без ложной скромности относил себя сам профессор.
        Он обозлился на Зину. И ему очень понравилась идея подсунуть девушку отмороженному Дракуле. Пусть строптивая девица на собственной шкуре почувствует разницу между утонченным интеллектуалом и сумасшедшим мужланом со звериными инстинктами.
        В том, что Дракула балансирует на грани между человеческой и животной сущностью, Шмутко не сомневался. Собственно, он и придумал безымянному пациенту, доставленному в лабораторию из психиатрической клиники, такую говорящую кличку. И не без оснований.
        Диагноз «ретроградная амнезия» с подозрением на сопутствующую параноидную шизофрению этому очень странному гражданину поставили в клинике местные эскулапы. Его нашли в лесу в бессознательном состоянии, а когда привели в чувство, то зафиксировали неприглядную картину. Гражданин был очень необщителен, почти ничего не помнил, включая собственное имя, страдал галлюцинациями и ночными кошмарами. А когда пытался что-то вспоминать, то нес натуральный бред.
        Например, заявлял о том, что на планете случилась ядерная катастрофа, почти все люди вымерли, а Россия заселена мутантами и прочими монстрами. И он очень удивлен тем, что не видит этих монстров в клинике - не иначе как у него с головой временный непорядок. Представляете?
        В общем, законченный псих. Лечащий врач выдвинул версию о том, что амнезия могла спровоцировать у пациента своеобразное раздвоение личности. Он не просто забыл прошлое, а заместил собственные воспоминания историей некоего литературного или киношного персонажа, а то и сразу нескольких. В результате в больном мозгу сварилась чудовищная каша из разных фантастических сюжетов - отсюда бредовые рассуждения о ядерной войне и прочая чушь в жанре постапа. Впрочем, речь шла лишь об оригинальной версии, не успевшей обрести серьезной доказательной базы.
        Больной провел в клинике около месяца без существенных подвижек к лучшему в своем состоянии. Зато, обладая громадной силой и высоким болевым порогом, он был склонен к внезапным вспышкам гнева, что доставляло персоналу очень большие хлопоты. Вот почему главврач с легким сердцем избавился от проблемного пациента, как только поступило соответствующее предложение из концерна.
        Предложение, естественно, подкрепляла крупная сумма в иностранных дензнаках, но это уже малосущественные детали. Существенным являлось то, что неизвестный сумасшедший гражданин без роду, племени, имени угодил в чуткие руки профессора Шмутко. И вскоре обрел имя. Точнее, прозвище.
        Это случилось после того как профессор, исследуя возможности нового «кролика», провел увлекательный эксперимент. Подопытного четыре дня не кормили, давая в день по кружке воды, а затем запустили к нему в бокс пятерку таких же озверевших от голода и жажды пятнистых гиен. Для пущего драйва каждой из гиен перед схваткой впрыснули по несколько кубиков адреналинового «коктейля».
        Шмутко и Гавел, наблюдавшие за экспериментом через стекло, ожидали увидеть ожесточенный поединок не на живот, а на смерть. Однако их надежды не оправдались. «Кролик» прикончил всех гиен в течение одной минуты, проявив не только огромную силу, но и поразительную сноровку, а также стоическое отношение к боли. Убив злобных хищников, победитель буквально оторвал одной из гиен голову, напился теплой крови, затем разодрал животному брюхо и быстренько съел сердце и печень.
        - Прямо Дракула какой-то, - в ошеломлении прошептал профессор, глядя на окровавленную физиономию подопытного. И прозвище мгновенно прилипло.
        Позже Шмутко около десяти раз пересмотрел видеозапись невероятной схватки и каждый раз шептал в невольном восхищении:
        - Да, настоящий Дракула. Просто монстр.
        Беседуя потом с Дракулой, профессор поинтересовался:
        - Ну как тебе сырое мясо гиен? Не противно было?
        - Вполне съедобное, - без эмоций пробурчал тот. - Мне и похуже попадалось.
        - Это когда же? - оживился Шмутко.
        - После ядерной войны. Со жратвой у нас очень туго было.
        - Ага, - сказал профессор. - Ну, тогда понятно.
        Невзирая на бредовые рассуждения и признаки распада личности, профессор по-своему уважал Дракулу и даже испытывал к «недочеловеку» и «монстру» определенную симпатию. Поэтому решение отдать ему Зину родилось хотя и спонтанно, но опиралось на определенные предпосылки.
        «Пусть развлечется и выпустит пар, - подумал Шмутко. - Он ведь бабу неизвестно когда последний раз в руках держал. А коли замучает ее до смерти, так стерве и надо. Спишу на издержки - наука требует жертв».
        Глава вторая
        Отсчет убийств
        Пока что события разворачивались по плану Павла. Он поймал машину частника и отправил Лизу домой. Но еще до этого получил очередное подтверждение своим подозрениям. Пока Данилин голосовал на тротуаре, бордовый джип покинул свою стоянку, выехал со двора и припарковался на улице в сотне метрах от места, где в тот момент находились Павел и Лиза.
        Данилин расценил этот незамысловатый маневр следующим образом. Неизвестные соглядатаи занервничали, когда «клиент» не захотел подниматься в квартиру, и увидев, что он ловит машину, побоялись упустить его из вида. Поэтому и переместили свой автомобиль на улицу. И не абы как, а просчитав возможное направление движения Павла - по стороне улицы, на которой тот голосовал.
        Решение было, в принципе, грамотным - иначе можно и проворонить объект слежки - но в то же время и наивным. Потому что исходило из предположения, что «клиент» ничего не заподозрил. Но Данилин засек слежку намного раньше, поэтому все последующие ходы и маневры противника просчитывались им наперед и были, как на ладони. Он знал о джипе и о том, что за ним по пятам следует «топтун». Оставалось лишь правильно распорядиться накопленной информацией.
        Отправив Лизу на частнике, Павел взял паузу. Он зашел в круглосуточный магазин, купил сигареты и зажигалку, потом демонстративно закурил около крыльца. Хотя и завязал с куревом около года назад после тяжелого ранения.
        Данилин размышлял.
        Он мог бы сесть в свою машину, чтобы оторваться от преследователей. Но кардинально такое действие ничего бы не изменило. Наоборот. Враги поняли бы, что он засек слежку, и стали бы действовать хитрей. А он пока что не имеет ни малейшего представления о том, кто они, и кто за ними стоит.
        Пойти наконец-то домой - что являлось естественным поступком после прощания с девушкой - он тоже не мог. Это было равнозначным тому, чтобы добровольно сунуть ногу в капкан.
        И бесцельно прогуливаться по улицам и дворам практически в ночное время он тоже не мог. Это выглядело бы странным и наверняка навело бы соглядатаев на подозрения. Они уже и так должны ломать голову. Мол, чего мужику надо? Привез домой девку, а заводить в хату не стал и отправил куда-то. Импотент, что ли? Или просек чего?
        Следовало продумать какой-то надежный маневр, однако он упорно не хотел приходить в голову. И тут Павла осенило! - не исключено, что при помощи давно не употребляемого никотина. «Позвоню ка я пока Зине, - подумал он, - раз уж она просила с ней связаться. А если не ответит, все равно изображу разговор. После чего мои действия получат мотивацию для наблюдателей».
        Телефон Зины не отвечал, точнее, находился вне зоны доступа. Павел подержал трубку около уха, произнес несколько фраз, имитируя разговор, и направился к соседнему дому. Смысл его маневра заключался в следующем.
        Что должны были подумать преследователи? «Клиент» переговорил с кем-то по телефону, после чего пошел не домой, а неизвестно куда. Следовательно, договорился с кем-то о встрече. При этом не сел в машину, а потопал пешком. Следовательно, встреча намечена где-то невдалеке. Остается выяснить, где и с кем.
        Данилин миновал здание своей шестиэтажки и свернул во двор. У него имелось важное преимущество перед теми, кто следил за ним - отличное знание всех строений и проходов в окр?ге. А вот его враги (не друзья же!) вряд ли могли здесь хорошо ориентироваться. Тем более - в полутьме.
        Именно в полутьме, потому что до знаменитых петербургских «белых ночей» было далеко, и солнце уже село. Зато горели фонари. Но не везде. Поэтому Павел выбирал маршрут на свое усмотрение - по хорошо освещенному месту; в полутьме; по темному закоулку. А вот «топтун», увязавшийся за ним, свободой маневра не располагал, зато решения обязан был принимать быстро и порой на уровне интуиции.
        Смущало Данилина одно - он не знал точных намерений врагов. Чего они хотят? Держать его под наблюдением? Задержать и допросить? Убить?
        Последнее являлось самым нежелательным вариантом. На дворе уже ночь, пусть и ранняя по питерским понятиям, пешеходов с каждой минутой становится все меньше, улучить момент для выстрела становится все проще и легче. При таком раскладе надо бы драпать во всю прыть, а не мудрить. Правда, и «языка» тогда не захватить.
        Павел, однако, считал вариант убийства самым маловероятным. Уж больно неподготовленным все выглядит. Посылать на дело наемных убийц в таком приметном автомобиле? Нет, несерьезно как-то. Да и последующие действия преследователей выглядели не шибко профессионально. Хотя и дилетантами этих парней не назовешь.
        Ситуация, скорее, напоминала экспромт. Кому-то срочно понадобилось обнаружить Данилина и приклеить к нему хвост. Поэтому послали к дому первых подвернувшихся сотрудников (или братков), из числа тех, кому удобнее или ближе. Потому и машина приметная. Слежку в такой не ведут, и киллеры в таких навороченных тачках не работают. Павел это наверняка знал - чай, не первый год замужем. А вот если организовывали поиск на скорую руку, тогда да, тогда вариант катит.
        Да и застрелить его при сильном желании могли раньше, когда он проходил мимо автомобиля. Мешали люди во дворе, собачники там всякие? Или зоркие бабульки, любящие поздним вечерком выглядывать из окон? Или Лиза в роли свидетеля, которую мочить не хотелось? Но когда прохожие и прочие свидетели мешали отмороженным киллерам наркомафии завалить клиента?
        Нет, тут что-то не так. Не собирались его убивать. По крайней мере - сразу.
        Данилин пересекал детскую площадку, по ходу намечая план решительных действий. Он знал, что «топтун» следует за ним на расстоянии около тридцати метров, скрываясь в тени деревьев. Ближе вряд ли подтянется, если только не решит сократить дистанцию, чтобы замочить клиента наверняка. Значит, если начнутся закоулки, на какое-то время упустит Павла из вида.
        В десятке шагов от детской площадки располагалась трансформаторная будка, чуть дальше - мусорные контейнеры, загороженные примитивным забором из бетонных плит, за ним в две линии тянулись гаражи. Муниципальные власти давно точили на них зубы, да решение о сносе постоянно откладывалось. Видимо, у членов гаражного кооператива зубы тоже имелись ого-го какие.
        Пространство вдоль гаражей хорошо освещалось. А вот на подходе к ним царила темень, если не считать слабенького фонаря у мусорных контейнеров. Здесь все и случилось.
        Преследователь потерял Павла из вида, пока огибал трансформаторную будку. Ускорившись, обежал забор около мусорки и, по-прежнему не видя Данилина, решил, что тот направился к гаражам. Пойдя вдоль стены ближнего гаража, «топтун» осторожно выглянул из-за него в освещенный проход, но «клиент» как сквозь землю провалился. Лишь у открытой двери гаража - метрах в пятидесяти - курили и переговаривались два мужика.
        Сообразить, имеют ли данные мужики отношение к «клиенту», преследователь не успел. Павел очутился у него за спиной, спрыгнув с крыши гаража, и тут же захватил горло удушающим приемом. Затем поволок «топтуна» в темный проулок между проволочным ограждением и зарослями кустов.
        Данилин не собирался вырубать незадачливого преследователя, рассчитывая пусть и не на продолжительный, но содержательный разговор. Однако парень оказался гоношистым и выхватил нож. Павел не стал мудрить - в подобной схватке это смерти подобно - а, усилив захват, одновременно крутнул задире голову.
        В шее у того что-то хрустнуло, и тело резко обмякло. Выяснять степень повреждения и то, насколько оно совместимо с жизнью, Павлу было недосуг. Опустив парня на землю, он быстро обшарил его карманы, но обнаружил немного - сотовый телефон и удостоверение.
        Зашвырнув телефон в кусты, Данилин вспомнил о том, что недавно обзавелся зажигалкой. Однако нажать на рычаг клапана - к счастью для себя - не успел. Сработал старый рефлекс, выработанный еще во времена службы на Северном Кавказе - не зажигай ничего в темноте, пока не убедишься в полной безопасности. Ведь на свет не только мотыльки летят.
        В последний момент придержав палец на рычаге, Павел поднял голову и остолбенел. Метрах в десяти от него около забора мусорки стоял хорошо различимый в свете фонаря мужчина и держал в отведенной в сторону руке пистолет с длинным стволом. Еще через мгновение, заметив в тени кустов сгорбленную фигуру Павла, незнакомец выстрелил.
        Характерный для стрельбы через глушитель хакающий звук слился с треском веток куста, в который отпрыгнул Данилин. Отпрыгнул и тут же ломанулся сквозь заросли, не заботясь о маскировке. Стрелял в него мужик с пистолетом еще или нет, Павел не понял, да и не прислушивался - не на концерте скрипичного квартета в филармонии, чай. Главное, что стрелок промазал.
        Выскочив из кустов вблизи старой шестиэтажки, Данилин наткнулся на собачника с четвероногим питомцем, сильно напугав обоих - что хозяин, что его четвероногий друг так и застыли, открыв рты. Ну и постойте чуток, мелькнула мысль - жизнь вообще удивительная штука.
        Обогнув здание и очутившись под светом фонарей, Павел раскрыл чужое удостоверение. И прочитал: ЗАО «Тор». Вот оно что… «Чувак», значит?
        Дальше читать не стал, детали в настоящий момент не имели значения. Павел слышал это название и раньше. Закрытое акционерное общество «Тор» являлось ни чем иным, как российским филиалом широко известной в узких кругах частной военной компании «Тор», головной офис которой находился в Лондоне. На послужном счету головорезов этой ЧВК числилось много чего интересного, но в России филиал «Тора» занимался вроде бы пристойной деятельностью - охраной объектов концерна «Байофарм текнолоджис».
        Большинство объектов размещалось на территории города Старопетровска. В том числе и биохимзавод, где работала Зина. В народе сотрудников «Тора» прозвали «чуваками», по своему расшифровав экзотическую для России аббревиатуру ЧВК.
        «Случайность? - подумал Павел. - За каким лешим я понадобился торовцам? И есть ли тут связь с БХЗ и Зиной? „Тор“ ведь не только завод охраняет. Надо обязательно связаться с Зинкой, мало ли чего. Но не сейчас. Сейчас мне понадобится машина. Моя машина, другую искать некогда. Да и где?»
        Он понимал, что немного рискует, и все-таки решил вернуться к своей проверенной и надежной «Шевроле Нива». Потому что считал - шансов вновь натолкнуться на торовцев не так уж много. Они не знают точно, где он оставил свой автомобиль. Кроме того, им сейчас вообще не до Павла.
        Мужик, стрелявший в него, наверняка обнаружит тело своего напарника. И попытается его забрать, не привлекая внимания. Тем более что тот, возможно, не убит, а всего лишь потерял сознание. Следовательно, «чувак» подгонит свою тачку к гаражам, загрузит напарника и обязательно свяжется с руководством - порядок у них в ЧВК строгий, это не братки какие-то. И пока торовец будет всем этим заниматься, Павел без особых хлопот доберется до «Нивы» и уедет.
        Так он рассчитал. И расчет оказался верным. Машина стояла на месте, и никто Данилина возле нее не караулил. Он отъехал на полкилометра и, первым делом, позвонил Лизе. Та ответила почти мгновенно:
        - Это ты, Паша???
        - Я, милая. - Данилин вовсе не кривил душой, называя девушку милой. За последний час он проникся к ней уважением. Другая давно бы истерику закатила, а эта оказалась стойкой. - Ты уже дома?
        - Да, только что добралась. С тобой все в порядке?
        - Почти. В меня стреляли, но отделался легким испугом.
        Лиза негромко ахнула:
        - Ты точно не ранен? Ты не обманываешь?
        - Не обманываю. Если я и ранен, то в сердце. Мне очень жаль, что наша встреча так печально закончилась. Извини меня.
        - Встреча еще не закончилась, - сказала Лиза. - Ночь лишь начинается. Приезжай, я залечу твою рану.
        - Спасибо, - сказал Данилин. - Уже лечу на крыльях страсти.
        Но сразу он не «полетел». В свете сложившихся обстоятельств Павлу хотелось как можно быстрей обнаружить Зину и задать ей пару вопросов. Однако телефон бывшей жены по-прежнему не отвечал. И тогда он позвонил на домашний номер. Трубку взяла мать Зины.
        - Здравствуйте, Антонина Петровна, - сказал Данилин. - Это я, Павел. Не забыли еще меня?
        - Я-то не забыла, хотя и пора уже, - ехидно заметила бывшая теща. - А вот чего это ты вдруг о нас вспомнил? Никак соскучился?
        - Считайте, что да. Я могу переговорить с Зиной?
        - Нет, не можешь. Ее нет дома.
        - А когда будет?
        - Не знаю, - сухо ответила Антонина Петровна. - Она у нас женщина свободная и привлекательная, может гулять, где угодно.
        И не без злорадства добавила:
        - Сегодня точно не придет, звони ей завтра.
        - Почему вы в этом уверены?
        - Потому что получила от нее эсэмэску. Там было написано: «Мама, не переживай. Ночевать не приду». Удовлетворен?
        - Более чем. Извините за беспокойство.
        - И тебе не хворать.
        «Бывшая женушка в своем репертуаре, - подумал Данилин, отключая соединение. - Вполне в ее духе - сначала поднять волну, а потом слинять. Дернула зачем-то меня, а в итоге забурилась к очередному хахалю. И в этом вся Зинка. Хорошо, что я с ней развелся. Точнее, хорошо, что она меня бросила. До сих пор бы мучился… Ладно, пора к Лизе. А торовцами с утра займусь - утро вечера мудренее».
        «Займусь» вовсе не означало, что Павел собирается обратиться в полицию. Этот вариант он отбросил сразу. С чем обращаться? С тем, что он сначала придушил сотрудника иностранной фирмы, а потом скрылся с места преступления? Правда, тела вот почему-то нет. Смех, да и только.
        Была и еще одна причина, из-за которой Данилин не хотел контактировать с полицией. Увольнялся он оттуда со скандалом, вдрызг разругавшись с руководством. Так что, на особенную помощь бывших сослуживцев теперь рассчитывать не приходилось. Надо расхлебывать заварившуюся кашу самому.
        Проезжая по улицам ночного Петербурга Павел подумал о том, что участие в этой истории сотрудников ЧВК «Тор» объясняет некоторые странности и нестыковки. Торовцы, в первую очередь, охранники и бойцы, слежка, да и наемные убийства - не их профиль. Не исключено, что их просто подключили к операции в срочном порядке, вот они и наделали ошибок.
        Впрочем, это объяснение не давало ответов на главные вопросы - почему и зачем «чуваки» устроили слежку и едва не убили Данилина? Чем же он мог так кому-то насолить? Наркомафия здесь явно ни при чем, та действует иначе и через другие каналы. Тогда кто при чем?
        Да, он едва избежал смерти. Но надолго ли?

* * *
        - Слушаю, - хриплым со сна голосом пробормотал Дитц.
        - Извините, босс, что разбудил, - в трубке раздался голос Бредли. - Но у нас неприятности. Решил на всякий случай доложить.
        - Чего еще случилось, лейтенант?
        - Вы знаете, что был выставлен пост наблюдения у дома, где живет Данилин. Так вот, произошла накладка. Данилин, похоже, обнаружил слежку и ушел. А перед этим вырубил одного из наших. Старший группы открыл огонь на поражение, но…
        - Какое еще поражение?! - рявкнул Дитц. Остатки сна слетели окончательно. - Кто приказал ликвидировать Данилина?
        - Никто не приказывал, босс, так вышло, - зачастил Бредли. - Сотрудник действовал по ситуации, спасая напарника. Тот и так в тяжелом состоянии, травма шейного позвонка.
        - Что с ним?
        - Сейчас находится в реанимации. Вроде бы будет жить, но пока парализован.
        - Болваны, - пробурчал начальник СБ. - Только международного скандала нам не хватало.
        - Так точно, босс, болваны. Но вы сами понимаете, что люди из «Тора» не обладают необходимой квалификацией. Привыкли сразу стрелять, если что. Да и проинструктировали их очень расплывчато.
        «Болваны», - уже про себя повторил Дитц.
        Он сам подключил смежников из ЧВК, чтобы побыстрей выследить Данилина. У сотрудников службы безопасности БХЗ нет полномочий для работы за пределами Старопетровска, требуется согласование. Да и добираться до Петербурга не меньше двух часов. А у «Тора» там базируется мобильное подразделение. Вот Дитц и попросил смежников оперативно выставить пост наблюдения у дома Данилина. Рассчитывал сыграть на опережение, а вышло наоборот. Теперь придется докладывать Гамильтону.
        - Босс, вы меня слышите?
        - Слышу. Ты все доложил?
        - Не совсем. Этот русский забрал у парня из «Тора» удостоверение. Так что мы малость засветились.
        - Идиоты! Они бы еще с собой личные дела прихватили.
        - У них так положено по инструкции. Чтобы русские полицейские лишний раз не придирались… Да и наши люди носят удостоверения, когда ведут наблюдение.
        - В Старопетровске носят, Бредли, в Старопетровске, - проворчал Дитц. - Но не в Петербурге, где у нас совсем нет прикрытия.
        Вообще-то начальник СБ понимал, что возмущается зря. Сотрудники «Тора» действовали согласно служебной инструкции. А вот оперативные указания, полученные ими, и на самом деле носили расплывчатый характер. По вине Дитца, между прочим. Но кто же будет признавать собственную вину в разговоре с подчиненным?
        - Так как будем действовать дальше, босс? - поинтересовался Бредли.
        Начальник СБ помолчал, собираясь с мыслями.
        Вроде бы простенькая операция по разработке «крота» в лице Зинаиды Корзун постепенно усложнялась, обрастая новыми обстоятельствами и действующими лицами. И это накануне чрезвычайно важных событий, на которые на днях намекнул Гамильтон, директор по безопасности концерна. Теперь надо было разруливать ситуацию, пока информация не дошла до сэра Лансерта.
        - Вот что, Бредли, - принял решение Дитц. - Задача по Данилину не меняется. Надо его найти, допросить, а потом ликвидировать. Именно в таком порядке. Нам необходимо выяснить наверняка, успела ли Корзун сообщить Данилину важную информацию. Понятно?
        - Понятно. Только где его теперь искать? У нас возможности ограничены.
        - Утром я запрошу подкрепление у Гамильтона. Пока же будем обходиться своими силами.
        - Понятно, босс, - уныло произнес Бредли. - А вдруг Данилин снова окажет сопротивление? Парень он шустрый, служил в спецназе морской пехоты.
        - В случае крайней необходимости работать на поражение. Второй раз его упустить нельзя. А что у нас по блогеру?
        - Ищем. Пост наблюдения у его дома недавно выставлен. Но «объект» пока не появлялся.
        - А что с телефонами?
        - Номера установлены, но есть технические проблемы с подключением. Работаем, босс.
        - Работайте, Бредли, работайте. А то ведь существуют страны, куда хуже, чем Россия. Зимбабве, к примеру.

* * *
        Чем крепче Лифшин надирался, тем смелее становился, и произошедшее, покрываясь дымкой опьянения, уже не казалось таким страшным и непоправимым. Но одновременно с этим процессом из-за загадочных психологических нюансов человеческой души противный червячок в глубине сознания не успокаивался, а наоборот - зудел все больше. Зудел о том, что Семен есть конченный негодяй и трус, и пока он здесь оттягивается с визжащими девками, Зину, возможно, пытают в застенках службы безопасности.
        «Совесть у тебя есть, блогер хренов?» - вдруг прямолинейно спросил червячок.
        «Ну тебя на хрен! - подумал Лифшин. - Надо еще добавить. И по бабам».
        Он подошел к бару, с трудом взгромоздился на стул и, раздвинув два пальца в знаке «V», изрек:
        - Двойной. Безо льда. Сам знаешь, чего.
        Бармен кивнул и, взяв бутылку, отработанным движением плеснул в стакан виски. В тот же момент на плечо Семена легла чья-то мягкая ладонь. Затем воркующий голос произнес:
        - Угостишь коктейлем, юноша?
        Блогер обернулся. Рядом стояла ослепительная грудастая блондинка в коротеньком платьице в обтяжку.
        - Меня, кстати, Зина зовут, - добавила девица.
        Лифшин вздрогнул:
        - Что??? Как ты сказала?
        - А чего такого? - Блондинка обиженно надула и без того накаченные губы. - Говорю - угости коктейлем девушку. Жалко, что ли?
        - Я не о том, дура. Как тебя зовут?
        - Нина. Я тебя, кстати, где-то видела. Ты по телеку не выступаешь?
        Семен несколько секунд покачивал лысеющей головой, мучительно ловя ускользающую мысль. Потом пробормотал:
        - Это знак свыше.
        - Ага, свыше, - легко согласилась девица. - Так ты угостишь?
        - Отвали, дура, мне некогда.
        Лифшин рассержено оттолкнул нахальную барышню, едва не сверзившись со стула. Однако удержался, ухватившись второй рукой за столешницу барной стойки. Найдя глазами стакан с виски, лихо опорожнил его одним глотком. Выдохнул. И, достав из кармана мобильник, открыл меню.
        Абонент отозвался не сразу, наверное, через дюжину звонков. Что, впрочем, было неудивительно - ведь шел третий час ночи.
        - Алло, - наконец сердито раздалось в трубке.
        - Антонина Петровна? - заплетающимся языком уточнил Семен.
        - Да.
        - Слушайте меня и не перебивайте…
        - Слушайте меня и не перебивайте, - произнес пьяный голос. - У меня есть для вас чрезвычайно важное сообщение.
        - Вы кто? - сердито спросила Антонина Корзун.
        - Это не важно. Я же просил не перебивать. Так вот, уважаемая, вашу дочь похитили… Вы меня поняли?
        Антонина Петровна сглотнула слюну.
        - …Поняла. Вернее, что за бред? Вы пьяны?
        - Это не имеет принципиального значения. Я сообщаю вам особо секретную информацию. Вашу дочь похитили. Вчера вечером у памятника Героям Революции. Думаю, что спецслужбы. Принимайте меры. Вы все поняли, мадам?
        - Слушай ты, пьяный придурок! - багровея, заговорила Антонина Петровна. - А не пошел бы ты к черту?! И если ты еще раз попробуешь мне позвонить… Эй, урод!
        Но «урод» не ответил, потому что соединение прервалось.
        - Ну и дебил! - в сердцах выкрикнула Антонина Петровна в пустоту. - Придурок! Пьянь недоразвитая!
        Поморгав, она нашла глазами циферблат электронных настенных часов. Ну, конечно! Пьют всю ночь, а потом устраивают поганые розыгрыши. Наверное, какой-то неудачливый Зинкин хахаль. Отшила его, небось, вот и бесится со злости. Какое похищение? Зина же эсэмэску прислала… Перезвонить ей, что ли?
        Антонина Петровна снова посмотрела на часы. Нет, слишком поздно, подожду до утра. Хватит того, что ей самой весь сон перебили.

* * *
        На душе сразу полегчало.
        - Эй, маэстро! Мне еще… - Семен поднял указательный палец. Затем, махнув рукой, залихватски объявил: - А, ладно! Еще один двойной. И лимончик.
        Он обернулся налево. Через стул от него сидела давешняя роскошная блондинка и рассеянно смотрела куда-то вдаль.
        - Эй, как тебя там? А, Нина!
        - Чего тебе? - процедила девица. Судя по выражению физиономии и движению губ, она с трудом удержалась от слова «козел».
        - Будешь коктейль?
        - Мог бы и сразу предложить, юноша. Буду, конечно.
        - Маэстро, даме коктейль! - распорядился блогер. И продолжил, с трудом перебираясь на соседний стул: - Не обижайся на меня, Нинок. Проблемы, понимаешь ли, нервы. Как насчет того, чтобы… - он изобразил в воздухе загогулину, - чтобы это дело переспать?
        - Сто баксов, - мгновенно отреагировала блондинка.
        - А не многовато? Уже скоро утро.
        - У меня рабочий день ненормированный. Могу и продлить.
        - Ладно, - икнув, согласился Лифшин. - А хата у тебя имеется?
        - Имеется. Вместе с хатой сто пятьдесят.
        - Ого! Ну и тарифы.
        - А ты свободную хату ночью попробуй найди, - резонно заметила девица. - Да еще со всем обслуживанием.
        - Хм… То есть - кофе в постель?
        - Будет тебе и кофе, и какао, - блондинка блеснула эрудицией. - И даже шампанское, как у аристократа.
        - Тогда согласен, - сказал Семен, допивая виски. - Гулять так гулять, Зина.
        - Я, вообще-то, Нина.
        Блогер осовело посмотрел на девицу, силуэт которой слегка двоился, как будто отражался в воде, и многозначительно изрек почти по слогам:
        - Нина, так Нина. Это - даже - к лучшему.

* * *
        Данилин сидел на маленькой кухне Лизы и пил кофе, когда в комнате запиликал смартфон. Вернее, заиграл: Шопен, «Вальс дождя». Павел очень любил эту мелодию. Но вскочил и побежал в комнату, разумеется, не для того чтобы ее послушать. Они с Лизой проснулись недавно, и практически с этого момента Данилин нервничал, пытаясь продумать план действий. Получалось, правда, плохо.
        И вдруг звонок. Тревожный звонок, хотя и выражался он в лирической мелодии. Просто предчувствия у Павла были дурные. Со вчерашнего позднего вечера он постоянно ожидал если и не подвоха, то неприятных новостей. И дождался.
        Он схватил трубку с прикроватной тумбочки и, не глядя на экран, выпалил:
        - Слушаю вас очень внимательно.
        - Павел, это ты? - взволнованный голос бывшей тещи буквально ввинтился в ухо Данилина.
        - Конечно, я. Чем обязан вашему звонку, Антонина Петровна?
        Он заговорил подчеркнуто сухо, так как отлично помнил вчерашний разговор и злорадствующие нотки в тоне матери Зины. Поэтому намеревался как можно быстрей закончить разговор нынешний. Однако у Антонины Петровны имелись прямо противоположные намерения.
        - Ты мне многим чем обязан, - без доли сомнения заявила она. - Ты, между прочим, неоднократно называл меня дорогой тещей. Однако речь сейчас не о том. Павел, мне кажется, что Зину похитили.
        - Даже так?
        - Ты иронизируешь? А мне совсем не до шуток.
        Дальше, сильно волнуясь и от этого постоянно сбиваясь, Антонина Петровна рассказала о странном ночном звонке пьяного мужика и о том, что утром она несколько раз пыталась связаться с Зиной, но та не брала трубку. Тогда Антонина Петровна решила порыться на столе дочери - ну, мало ли что, может, записи какие-нибудь в ежедневнике - и совершенно случайно обнаружила, что Зина, уходя вчера утром на работу, не выключила компьютер. Торопилась, наверное.
        А там, продолжила Антонина Петровна, она увидела, что Зина не вышла из электронной почты. Ну и заглянула туда, конечно - на всякий случай. И прочитала последнее сообщение Зины некоему Семену.
        Тут Антонина Петровна наконец-то сделала паузу и многозначительно спросила:
        - Как ты думаешь, кому писала Зина?
        - Не знаю, - сказал Данилин. - Семену какому-то.
        - Не просто Семену, а Семену Лифшину, - понизив голос, сообщила «дорогая теща». - Ну?
        - Чего «ну»?
        - Вспоминай. Семен Лифшин, ну очень популярный блогер.
        - Теперь вспомнил. Да, есть такой. Только почему вы решили, что это именно Лифшин? Там была указана фамилия?
        - Фамилии не было. Но там была «иконка». Ну фотография в почтовом адресе. Я ее увеличила и узнала Лифшина - он иногда по телевизору выступает в ток-шоу разных. Толстенький такой и лысоватый. А еще Зина мне говорила, что познакомилась с этим Семеном. И он даже за ней ухаживает.
        - Предположим, что это Лифшин, - сказал Данилин. - Только я не понимаю, какое отношение он имеет к пропаже Зины.
        - А письмо?
        - Какое письмо?
        - Ты что, Павел, с похмелья? Я же сказала, что Зина отправила Семену сообщение. Там было написано, что она планирует добыть материалы сегодня. Перезвонит, когда выйдет с работы. А Семен ответил, чтобы она была осторожной. Если что, встретятся в старом месте - у памятника. Уловил?
        В мозгу у Данилина что-то замкнулось. Но соединить разрозненную информацию в единое целое он не успел, потому что на пороге появилась Лиза в распахнутом махровом халате. Девушка только что выбралась из-под душа и явно намеревалась завести разговор - ведь это так естественно в распахнутом халате. Но Данилин отчаянно замахал рукой - мол, не до тебя, уходи.
        - Ты уловил, что я сказала? - повторила Антонина Петровна. - Пьяный мужик ночью упомянул о памятнике Героям Революции. Сложил дважды два, сыщик?
        Данилин снова махнул рукой, и Лиза, обиженно пожав плечами, все-таки вышла из комнаты. Нет, смышленая девушка, подумал Павел. Особенно, если немного потренировать. Вот Зина, та совсем не поддавалась дрессировке.
        - Сложил, - произнес он в трубку. - История и на самом деле любопытная. Только вы мне вот что скажите - вы не пытались узнать, пришла ли Зина на работу? Ведь с мобильником могло что-то случиться - разрядился, например. Вы не пробовали звонить на завод?
        - Нет, не пробовала. К ним звонить бесполезно - они по телефону комментариев не дают. А мобильные трубки сотрудники сдают на проходной - вот такая у них секретность.
        - Так вот вам и объяснение! - воскликнул Данилин. - Зина сдала трубку, и поэтому вы не можете с ней связаться. Все элементарно… Антонина Петровна.
        - Я не такая дура, Холмс, чтобы об этом не догадаться, - иронично заметила «дорогая теща». - Я уже съездила на Биохим и побывала на проходной - пришлось на такси потратиться. Мне сказали, что Зина сегодня на заводе не появлялась.
        - Ага, - сказал Данилин. И повторил: - Ага, - потому что больше ничего не сообразил.
        - Теперь понял, что ее похитили?
        - Ну-у… Вы не переживайте раньше времени, это еще не факт. Вдруг она элементарно проспала, перед этим отключив мобильник. Вот проснется и все быстро прояснится…
        - Ты мне мозги не компостируй, - сказала Антонинина Петровна. - Откосить хочешь от выполнения долга? Зина никогда не просыпает высокооплачиваемую работу. Ты будешь ее искать или мне обратиться в полицию?
        - Не надо туда обращаться, - быстро отреагировал Данилин.
        На интуиции отреагировал, словно кто на ухо шепнул. Еще ночью возникло у него ощущение, что полиция в этой запутанной истории не помощник. В особенности - полиция Старопетровска.
        - Почему не надо?
        - Ну-у… хотя бы потому, что заявление не примут. У вас слишком мало оснований.
        - А звонок блогера разве не основание? У нас же есть свидетель похищения.
        - А почему вы решили, что звонил именно блогер? Вы уверенны?
        - Не совсем. Просто мне показалось, что я где-то слышала этот голос.
        - Это спросонья показалось? Спросонья еще и не такое покажется. Кстати, у вас сохранился номер звонившего?
        - Разумеется. Только он не отвечает, я несколько раз пробовала.
        - Ну вот, - сказал Данилин. - И нет вашего свидетеля. А по поводу блогера все на воде вилами писано. Может, и он звонил, а, может, и Вася Пупкин. В полиции вас просто отфутболят и скажут, что надо подождать день-другой. Вдруг Зина элементарно загуляла?
        - То есть ты мне приказываешь сидеть и ждать несколько дней? А дочь в это время… Я не буду ждать, бессердечный ты человек!
        Павел машинально кивнул. Да уж, такая точно не будет сидеть и ждать. А он, естественно, бессердечный… Данилин вздохнул. День изначально не обещал быть томным. А уж теперь…
        - Чего молчишь, Данилин? Язык проглотил? Совесть у тебя есть?
        - Как раз проснулась. Ждать не надо, Антонина Петровна. Давайте, я пока сам займусь этой историей. А дальше посмотрим.
        - Да уж ты займись, Паша, - неожиданно мягким тоном заговорила бывшая теща. - Ты же знаешь, как я тебя уважаю. Да и кто нам теперь поможет?.. Я с тобой если надо и этот, контракт заключу.
        - Обойдемся без контракта. Точнее, без договора. Я же для Зины не чужой.
        - Чужой, не чужой… Мне без разницы, контракт или договор. Главное, чтобы все было официально. Я даже деньги могу заплатить. У меня есть - немножко.
        - Ну, если вы настаиваете… Считайте, что мы пока договорились на словах. Я сейчас же займусь этим делом, обещаю. А вы сидите дома и ждите моего звонка. Ну и Зине позванивайте - вдруг да объявится.
        - Дай-то бог. - Антонина Петровна вдруг всхлипнула. - Ох, Паша, чует мое сердце беду.
        - Все будет хорошо, - твердо произнес Данилин. - Я в это верю.
        И для убедительности перекрестился, словно Антонина Петровна могла его видеть.
        Закончив разговор, он тут же связался со старым приятелем Федором, хакером, внештатно сотрудничавшим с детективным агентством. И попросил срочно выяснить номер мобильного телефона блогера Семена Лифшина - именно официальный номер, зарегистрированный у оператора сотовой связи. Затем вышел на кухню.
        Лиза с грустным лицом сидела за столом, прихлебывая из чашки кофе. Увидев любовника, уныло заметила:
        - А у меня ведь сегодня выходной.
        - У меня, к сожалению, нет. Ты же понимаешь…
        - Понимаю. Это к твоей бывшей жене имеет отношение, да?.. Я не подслушивала, просто ты громко разговаривал.
        - Немного имеет. Но это не то, о чем ты могла подумать.
        - Я думаю лишь о том, чтобы тебя не убили… Позавтракай хотя бы, я сейчас поджарю яичницу. Ты сегодня заедешь?
        - Не уверен, - сказал Павел, опускаясь на табуретку.

* * *
        Зина очнулась от странного и пугающего ощущения - словно тебя медленно, но неотвратимо засасывает черная бездонная дыра. Она вскрикнула, продолжая находиться на границе забытья, открыла глаза и снова вскрикнула. Если бы смогла, то, наверное, заорала бы. Но крик от ужаса застрял в горле.
        В метре от нее стоял человек - огромный, мускулистый мужчина, одетый лишь в черные трусы. Тело его было исполосовано грубыми рубцами, еще один шрам пересекал левую щеку, густо заросшую светлой щетиной. Из под выступающих надбровных дуг прямо в лицо Зины пронзительно, словно хотели просверлить, глядели мерцающие, с красноватым оттенком, глаза. Ощущение сюрреализма усиливало то, что фигура мужчины расплывалась и двоилась, будто бы он находился в туманной дымке.
        Заметив, что девушка распахнула ресницы, мужчина сделал шажок и приподнял руку с растопыренными пальцами и длинными, грязными ногтями. Зине почудилось, что невероятно огромный, ужасающий своей звериной мощью, незнакомец намеревается вцепиться ей в горло. Глубоко вздохнув, она хрипло закричала и через мгновение снова потеряла сознание.

* * *
        Федор вышел на связь, когда Павел доедал яичницу. И деловито сообщил:
        - Вычислил я твоего блогера, сейчас скину номер по эсэмэс.
        - Ну ты и реактивный, - восхитился Данилин. - Как ухитрился так быстро?
        - Может, тебе еще коды доступа сообщить к серверам сотовых операторов? Получай номер и работай. Кстати, не забудь, что с тебя литр пива.
        - А не много за такой пустячок?
        - Два литра «Невского» - иначе можешь больше не обращаться.
        - Намек понял, - сказал Вадим. - Но ты тогда заодно и адресок этого типа пробей.
        - Уже пробил, скину вместе с номером. Кстати, у тебя к пиву вяленой корюшки не завалялось?
        - Обойдешься копченой скумбрией. Говорят, улучшает мозговое кровообращение.
        Данилин возлагал на поиски блогера большие надежды. В настоящий момент тот был единственной ниточкой, способной привести к Зине. Или хотя бы вывести на след и подсказать версию, объясняющую причины ее исчезновения. В особенности, если именно блогер звонил ночью Антонине Петровне.
        Однако на первый вызов Лифшин не ответил.
        «Подожду минут десять и перезвоню, - подумал Павел. - Если не откликнется, поеду к нему домой, поспрашиваю соседей. Где-то этот неуловимый Симеон все равно должен объявиться».

* * *
        Лифшин проснулся от массированной атаки: кто-то теребил его за плечо, громко и раздраженно приговаривая:
        - Эй, Сема, хватит дрыхнуть. Ну, проснись же! Возьми мобилу, тебя какой-то мужик спрашивает.
        Блогер с трудом приоткрыл веки и узрел возле кровати грудастую блондинку в прозрачной розовой ночнушке. В руке она держала «айфон».
        - Ты кто? - сипло выдавил из пересохшего рта Семен.
        - Конь в пальто. Нина я. Не помнишь, что ли, меня?
        - Помню, - неуверенно отозвался Лифшин. - Попить принеси.
        - Сейчас. Ты трубку возьми, ответь человеку - вдруг чего срочное.
        - А кто это?
        - Откуда мне знать? Я же не секретарша.
        - А на фига тогда вызов принимала?
        - Да потому что задолбала уже твоя музыка - пиликает и пиликает: пам, пам, па-пам…
        Она сильно фальшивя, и все же узнаваемо, изобразила мелодию Морриконе из фильма «Профессионал».
        Семен тяжело вздохнул и протянул руку:
        - Ладно, давай. А ты пока водички принеси. И это, кофе сделай.
        Он забрал у девушки мобильник, полуприсел, откинувшись на подушку, и жеманно произнес:
        - Аллеу? Я вас слушаю.
        - Семен Аркадьевич Лифшин? - резко и требовательно спросил суровый мужской голос.
        - Да, - отозвался блогер, непроизвольно выпрямляя спину.
        - Наконец-то я вас обнаружил. С вами говорит замначальника отдела по раскрытию особо важных преступлений майор Корзун. Нам необходимо срочно встретиться и переговорить. Как вас найти?
        - Э-э-э… - протянул Семен. - Э-э… - В его полупьяном сознании, и без того находящемся в состоянии полураспада, все окончательно смешалось, как в небезызвестном доме Облонских. - Простите, вы из какого райотдела? Я не расслышал.
        - Я не из райотдела. Я из областного управления. А фамилию мою вы расслышали?
        - Не совсем, - соврал Лифшин.
        - Моя фамилии - Корзун. Повторяю по слогам - Кор-зун. Она вам что-то говорит?
        - Простите, а кто возглавляет ваш отдел? - Семен, закосив под дурачка, продолжал придерживаться этой немудреной тактики. - Я из руководства главка МВД очень многих знаю.
        - А разве я упоминал главк МВД? Я из другого ведомства - мы мелочевкой не занимаемся.
        Блогер булькнул горлом и застыл, пытаясь пошевелить губами. Но внутри окончательно все пересохло - так, что язык прилип к нёбу, а гортань как будто слиплась. Лифшину показалось, что он задыхается. И тут очень кстати появилась грудастая блондинка с кружкой воды.
        - Лифшин, вы чего молчите? - с подозрением спросил майор, обеспокоенный долгой паузой. - С вами все в порядке?
        Семен не отозвался, жадно глотая воду. Моментально высосав всю кружку, выдохнул:
        - Еще!
        - Чего? - не понял майор. - Что вы сказали?
        - Извините, я немного отвлекся, - сказал блогер. - Напомните, о чем вы говорили?
        - Я спросил - фамилия Корзун вам ничего не напоминает?.. Чего молчите? Вы же хорошо знакомы с Зинаидой Корзун, разве не так?
        Майор говорил напористо и требовательно, как, собственно, и положено сотруднику отдела по раскрытию особо важных преступлений. И Семен поддался нажиму. Он не хотел отрицать очевидного, потому что факт его знакомства с Зиной легко устанавливался. Но и подтверждать данный факт ему тоже очень не хотелось. Поэтому он выбрал промежуточный вариант, пробурчав:
        - А при чем тут это?
        - Значит, факт знакомства с Зинаидой Корзун вы не отрицаете? - все в той же напористой манере кавалерийской атаки спросил майор.
        - Не отрицаю, - с неохотой признался Лифшин. - Но, собственно, что случилось? Почему вы меня разыскиваете?
        - Да потому что ты влип, сынок, - с очень нехорошей интонацией произнес майор. Такой, что у блогера похолодело внутри.
        - Зину Корзун похитили и, как мы подозреваем, убили агенты иностранных спецслужб. А ты при этом присутствовал. И у тебя есть только один шанс избежать очень серьезных неприятностей - честно рассказать все, что знаешь. Иначе я тебя в порошок сотру, - майор форсировал голос, - и кишки на задницу намотаю за гибель своей любимой племянницы! Я - дядя Зины Корзун, если ты еще не врубился…
        Семен почувствовал, как покрывается холодным потом. Вот это влип так влип. Он даже не подозревал, что у Зинки дядя служит в ФСБ…
        - Я - дядя Зины Корзун, если ты еще не врубился, - угрожающе произнес Данилин. - Усек, сынок?
        Он наконец-то дозвонился неуловимому блогеру - уже из машины, направляясь к нему домой. А, дозвонившись, тут же припарковался, чтобы не вести беседу на ходу. Уж слишком сложный предстоял разговор, не позволявший ни на секунду расслабиться. И, пусть и не сразу, он начал приносить результат.
        Семен Лифшин являлся тертым калачом. Однако Павел примерно представлял психологию подобных людей и знал, что они, как правило, трусоваты. Понтов много, а вот очко, как выражаются в народе, не железное - надо лишь правильно надавить на болевые точки. Ведь блефовать тоже необходимо с умом.
        - Короче, Семен Аркадьевич, пора переходить к делу, - Данилин смягчил тон, давая блогеру чуть-чуть оклематься. А то ведь и разговор прервет с перепугу. - Мы знаем, что вы состояли в особых отношениях с Зинаидой Корзун. Мы знаем, вы стали свидетелем ее похищения. Мы знаем, что вы звонили минувшей ночью Антонине Петровне Корзун. Предлагаю встретиться и поговорить в открытую.
        - Вы не можете такого знать, вы блефуете, - заявил Семен. Растерявшись, он немного приоткрылся, но не собирался открывать все карты. - Я вообще в первый раз о подобном слышу. Какое еще похищение?
        - Хватит ломать комедию, подлец! - рявкнул Данилин. - Мы получили аудиозапись твоей беседы с Антониной Корзун. Компьютерный анализ показал, что на записи твой голос. Мы также ознакомились с твоей электронной перепиской и знаем, что Зинаида собирала для тебя секретные материалы. А еще мы провели анализ твоих последних передвижений - через «айфон». И знаем, что вчера вечером ты находился в Старопетровске.
        Данилин выразительно вздохнул и продолжил:
        - Честно говоря, я поражен вашим лицемерием и равнодушием, Лифшин. Зину захватили враги, ее пытали. Не исключено, что уже убили. А вы…
        - А при чем здесь… - голос блогера дрогнул, - э-э… пытки? Я не знал, что ее…
        - Не знали о том, что ее пытали? А о том, что ее похитили, все же знали?
        - Видите ли… понимаете…
        - Мое терпение исчерпано, - сухо констатировал Павел. - Я хотел договориться с вами по-доброму, как с умным и порядочным человеком. Но, вижу, не получается. Короче, выбирайте сами, предлагаю вам два варианта. Либо мы отвозим вас в наш изолятор для особо опасных преступников, где выдвигаем обвинения по статьям двести семьдесят пять и двести семьдесят шесть. Либо вы добровольно все рассказываете и оказываете помощь органам в разоблачении действий западных спецслужб.
        - Э-э-э… А что это за статьи вы упомянули?
        - Они касаются государственной измены и шпионажа.
        - А-а-а… Ага. Вы, кажется, сказали, что можно договориться по-доброму. Что это означает?
        - Это означает, что мы проведем с вами конфиденциальную встречу и обсудим все с глазу на глаз. Я же понимаю, что вы - лицо публичное. Да и нам лишняя огласка ни к чему. Но учтите. Это дело уже на контроле нашего директора. А к вечеру может дойти до… сами понимаете, кого. Так что, времени у нас в обрез…
        - Так что, времени у нас в обрез, - сказал майор. - Выбор за вами. Даю вам десять секунд на раздумье.
        - Я согласен, - выпалил Лифшин.
        - На что согласны?
        - На конфиденциальную встречу.
        - Разумное решение. Где встречаемся - у вас дома?
        Семен задумался. Он держал в уме службу безопасности концерна. Вдруг они уже вычислили его и подготовили засаду около дома? Конечно, можно предупредить об этом «чекиста», но не сейчас. Сначала надо с ним встретиться.
        - Я думаю, - сказал Лифшин, - нам лучше пообщаться на нейтральной территории.
        - Не возражаю.
        - Тогда запоминайте адрес…
        Данилин бросил взгляд на часы. Прикинул - успею доехать за полчаса, пробок сейчас мало. И тронулся с места.
        Он не испытывал особого удовлетворения. Да, блогер в конце-концов поплыл и вроде бы готов к сотрудничеству. Но тип он, судя по всему, крученый. И на данный момент ничего особо значимого не сообщил - лишь подтвердил существовавшие предположения.
        Самое печальное, что он, пусть и косвенно, подтвердил факт похищения Зины. С того момента прошло уже более четырнадцати часов. И одному богу ведомо, что за это время могло случиться с Зиной. Жива ли она вообще?

* * *
        Блондинка сидела на кухне и сосредоточено уминала пирожное. На столе стояла кружка с водой. Лифшин залпом осушил ее и сказал:
        - Чего в комнату не принесла? Я же просил.
        Девица пожала пухлыми плечами:
        - Не хотела тебе мешать. Мне показалось, у тебя важный разговор. И вообще…
        - Что, вообще?
        - Твое время истекло, Сеня. Мы договаривались до десяти, а сейчас уже…
        - Я доплачу. Мне нужно у тебя побыть еще какое-то время.
        - Да мне без разницы, оставайся, коли бабки имеются.
        - На этот счет не сомневайся, Нинок, - сказал Лифшин. - Только существует нюанс. Ко мне сейчас один человек подъедет…
        Девица удивленно вскинула брови:
        - Это еще зачем? Я на двоих не подписывалась.
        - Он не по этой части. Мы просто поговорим.
        - Да мне без разницы. Можно и втроем покувыркаться. Но тогда и тариф двойной.
        - Может, потом и покувыркаемся, - рассеяно произнес Семен. - Но сначала мы с ним пообщаемся. Здесь, на кухне. А ты в комнате посидишь. Отдохнешь, телек посмотришь.
        - Я тогда лучше пока ванну приму. Если понадоблюсь - свистнешь. Только деньги вперед - за четыре часа.
        - Э-э…
        - А чего ты хотел? За сверхурочную двойная такса. Или проваливай…

* * *
        Дом, адрес которого сообщил блогер, оказался типовой панельной девятиэтажкой с простенькими домофонами. Данилин набрал номер квартиры, после чего пришлось ждать - домофон откликнулся только секунд через пятнадцать неразборчивым мужским голосом:
        - Кто это?
        - Майор Корзун, - громко и отчетливо объявил Павел. В домофоне запищало, и уже через несколько секунд Данилин поднимался в обшарпанном, скрипящем лифте на седьмой этаж.
        В таком же обшарпанном коридоре с облупившимися стенами тускло горела одинокая лампочка. Дверь квартиры была обита коричневым дерматином. «Значит, деревянная, - подумал Павел. - Куда это Семен меня пригласил? Что у него здесь - тайная явка? Впрочем, это даже к лучшему. Жильцы в подобных местах привыкли ко всякому».
        Он дважды нажал на кнопку допотопного звонка едва ли не советских времен. Чуть выждав, нажал еще раз. Почти тут же за дверью раздались негромкие шаги. И замерли. Видимо, человек рассматривал Павла через «глазок». Данилин приготовился к вопросу - как внизу у домофона - однако вопроса не последовало. Вместо этого еле слышно провернулась защелка, и дверь распахнулась.
        В прихожей стоял толстенький, среднего роста, лысоватый мужичок в джинсах, легком, свободного покроя, пиджаке и клетчатой рубахе. «Это и есть пресловутый „популярный блогер“? - мелькнула мысль. - Хомяк какой-то. И чего Зинка в нем нашла? Совсем у девки вкус испортился».
        - Семен? - спросил Данилин.
        Он мельком видел Лифшина по телевизору, и, в общем-то, узнал его, но отличие от «телевизионной картинки» показалось разительным. И явно не в пользу мужичка, находившегося сейчас в коридоре.
        - Он самый, - без энтузиазма и как-то понуро отозвался блогер.
        А еще от него заметно пахло алкоголем. С бодуна, значит, мужик, - констатировал Павел. Зину, значит, подставил по полной программе, а сам пустился в загул. Дерьмовый, похоже, человечишко. Что интересно, даже не спросил у меня удостоверение. Что же, нашим легче - продолжу прессовать фраера.
        Небольшая прихожая имела форму квадрата, слева размещался гардеробный шкаф, за ним - дверь в комнату, справа - ванная и туалет. Рядом с туалетом - за спиной Лифшина - приоткрытая дверь на кухню.
        В ванной громко играла музыка. «Не один он, что ли? - подумал Данилин. - С бабой развлекается?.. Хотя, почему обязательно с бабой? Может, бисексуал какой-нибудь. Сейчас это в тренде».
        - Проходите, пожалуйста, - сказал Лифшин. - Только дверь закройте. - И, отступив к шкафу, замер.
        Данилин переступил порог, захлопнул дверь, повернул защелку. А когда поднял голову, то увидел в трех шагах от себя ствол пистолета с глушителем. Но держал оружие не Семен, а парень, внезапно возникший на пороге кухни. Невыразительный такой парень в сером джинсовом костюме и с короткой стрижкой. Если в нем и было что-то примечательное, то это аккуратные рыжие усики под плоским и мятым носом боксера.
        - Стоять и не дергаться, - произнес парень. В голосе его чувствовался прибалтийский акцент.
        В ту же секунду приоткрылась дверь в комнату, и оттуда выскользнул еще один парень. Примерно такой же непримечательный и неприметный, разве что повыше ростом и массивней. И с таким же пистолетом в руке. «Beretta 92FS, - машинально отметил Павел. - Явно не наши бандюки. Снова бойцы из „Тора“? Или на этот раз из службы безопасности? Или…»
        - Медленно поднял руки и опустился на колени, - скомандовал первый боец - с усами. Видимо, он был за старшего. - И без фокусов. Если чего, стреляю сразу.
        - А кто вы, собственно, такие? - демонстрируя спокойствие, произнес Данилин. Он успел сообразить, что валить его с ходу не входило в планы неизвестных. Значит, можно поволокитить. И это дает некоторый шанс.
        - Вопросы здесь задаю я, - жестко отреагировал обладатель рыжих усов. - Уговаривать не буду. Прострелю коленку и сам поневоле присядешь.
        - Делай, что они говорят, Корзун, - неожиданно вмешался Лифшин. Он стоял, вжавшись спиной в дверцу шкафа, бледный и потный, с трясущимися руками. - А то пристрелят. И меня с тобой заодно.
        - Вот именно, - «усач» кивнул. И демонстративно опустил ствол, целя Павлу в район бедра. - Ну, мужик?! Мне что, посчитать до трех?
        - Не надо, - сказал Данилин. - Не нервничайте, парни, я человек мирный. Просто любопытно, кто вы такие. Денег у меня, кстати, мало.
        Произнося это, он сначала поднял руки, а затем опустился на колени. Пока что ситуация складывалась не в его пользу. Да что там! Хреново она складывалась.
        - Так-то оно лучше, - сказал «усач». - Ленц, обшарь его карманы. А ты, мужик, даже не вздумай пошевелиться. - И сделал шаг вперед.
        Теперь от него до Павла оставалось около полутора метров. При некоторых обстоятельствах с такой дистанции уже можно атаковать противника. Но не в том случае, когда на тебя с разных сторон наставлены два ствола.
        Ленц осторожно, не сводя глаз с Данилина, двинулся к нему. И тут произошло совершенно неожиданное. В тот момент, когда Ленц оказался между Семеном и своим напарником, на долю секунды перекрыв последнему обзор, блогер выхватил пистолет. Как сначала показалось Данилину - ПМ.
        Откуда он его достал, Павел не понял. Он перестал внимательно следить за Лифшиным, списав трусливого «хомяка» со счетов. Но «хомяк» считал иначе, карауля подходящий момент, и таки подкараулил. Он выстрелил Ленцу в голову с полуметра и попал, несмотря на свои трясущиеся руки.
        И хотя стрелял он на самом деле не из макарова, а из травматического пистолета «Макарыч» резиновой пулей, эффект оказался убойным. В прямом смысле, потому что пуля угодила Ленцу в висок. Ленц отшатнулся и повалился на усатого бойца.
        «Усач» в этот момент тоже выстрелил - в блогера, рефлекторно реагируя на его действия - но всего один раз. Второй раз не успел - во-первых, помешал падающий Ленц, а мгновением спустя в схватку вступил Павел. Он рванулся к «усачу» и дернул его за ноги. Тот при всем желании не смог бы удержать равновесия и завалился на пол вместе с телом грузного Ленца.
        Падая на правый бок, «усач» непроизвольно оперся на правую руку, в которой держал оружие. Это вынужденное движение оказалось роковым и предрешило исход схватки. Данилин прыгнул противнику на спину, захватил голову и, потянув на себя, сломал ему позвоночник.
        Лифшин между тем, отшатнувшись к стене, с очумелым выражением на физиономии присел на задницу. Он явно находился в шоке - то ли из-за своего, неожиданного для себя самого, геройского поступка, то ли похмельное сердчишко не выдержало напряжения. Так или иначе Павлу было некогда искать нашатырь, чтобы привести Семена в чувство.
        Первым делом он подобрал беретту, выпавшую из руки «усача». Потом мельком осмотрел комнату, кухню и, на всякий случай, туалет. В ванную заглядывать не стал, а, показав на ее дверь стволом, спросил:
        - Там кто-то есть?
        - Ага, - Лифшин кивнул со страдальческим лицом.
        - Кто?
        - Бикса одна. Ну, в общем… снял я тут одну вместе с хатой. Она искупаться решила.
        - Ладно, с девицами потом разберемся, - сказал Данилин. - Тебе что, плохо?
        - Меня, кажется, убили, - простонал блогер. Он оторвал от плеча окровавленную ладонь и показал ее Павлу. - Вот. Я, кажется, умираю.
        - Так уже убили, или пока еще умираешь? - Данилин усмехнулся. Ни малейшей жалости к паршивцу он не испытывал - только презрение. - По сравнению с этими гавриками ты выглядишь очень даже неплохо.
        - А что с ними?
        - Готовальня.
        - Оба??? - Семен выкатил глаза. - Я же, это - из травмата стрелял. Я же…
        - Один раз в год и травмат убивает, - философски заметил Павел. - Ты ему в висок угодил. Это называется - травма, несовместимая с жизнью. Меткий ты, однако, брат. В армии служил?
        - Служил. Офицером, после института.
        - Теперь, небось, уже старлей?
        - Капитан запаса, - не без гордости сообщил Лифшин.
        - Молодец. Можешь и храбрость проявить, если приспичит. А по поводу трупов - не переживай. Стопроцентная самооборона, как в Севастополе. Еще и медаль дадут.
        - Может, хватить шутить? - Блогер, вспомнив о ране, сморщился. - Я, между прочим, кровью истекаю.
        - Кровь пустить иногда полезно. А жить ты долго будешь, не парься.
        - Откуда ты знаешь?
        - Такие, как ты, всегда долго живут. Дай-ка я гляну твою смертельную рану.
        Рана оказалась вовсе не смертельной - это выяснилось, как только Лифшин стянул с себя окровавленный пиджак. Стонал «героический блогер» при этом так, будто с него заживо сдирали кожу. Однако Павел, осмотрев плечо, объявил:
        - Пустяки. У тебя, парень, столько жира, что никакой бронежилет не нужен. Пуля только мягкие ткани задела, такое на раз-два заживает. Будешь через месяц девкам шрам показывать. Мол, бандитская пуля…
        - Остришь? Ты уверен, что это не опасно?
        - Не опасней, чем хламидии подхватить. Даже приятней. Сейчас я тебе полотенцем затяну, чтобы кровь остановить - и готово.
        - Почему полотенцем??? - Семен вскинулся. - Здесь наверняка должна быть аптечка, ты пошарь. И вообще - вызови «скорую».
        - Всему свое время. Сиди и не вставай, а то голова закружится. Я сейчас.
        Данилин вышел в комнату и через минуту вернулся с двумя вафельными полотенцами. Одним перетянул блогеру руку, используя полотенце, как жгут, вторым замотал рану. Семен следил за действиями Данилина с напряженным лицом, затем спросил:
        - Майор, ты почему не хочешь «скорую» вызвать? И это, полицию пора бы уже привлечь - или твою опергруппу.
        Павел опустился на корточки напротив Лифшина, с мрачным выражением взглянул ему в лицо, и сказал:
        - Значитца, так, Сеня. Будет тебе все - и скорая медицинская помощь, и опергруппа. Но только после того как ты искренне и четко ответишь на мои вопросы. Ответишь быстро - быстро получишь квалифицированную помощь. Будешь тянуть резину - «скорая» задержится. А надумаешь играть в молчанку - начну резать на куски.
        Зрачки блогера забегали туда-сюда, словно подчиняясь такту метронома. На физиономии отразилась гамма чувств - неоднозначных и уж точно не дышащих радостью. А вот растерянность в этой гамме явно присутствовала.
        - Как это понимать? - страдальчески наморщившись, спросил он. - Это что - шантаж?
        - Нет. Всего лишь деловое предложение.
        - Не-ет, это шантаж. - Лифшин возмущенно замотал головой. - Это незаконно. Совершенно незаконно! - он взвизгнул. - Ты за это ответишь!
        - Время идет, - спокойно заметил Данилин. - И, вообще-то, я тоже тороплюсь. На все про все у нас с тобой пять минут. Мне что, сходить на кухню за ножом?
        - Ты блефуешь.
        - Ошибаешься. - Павел быстро ткнул стволом пистолета в раненное плечо блогера. Тот вскрикнул и отдернул руку. - Вот видишь - это не блеф. А ты, Сеня, очень боишься боли. Так что, не дури. Мне плевать на закон, тут тебе не прокуратура.
        - Просто беспредел какой-то, - пробормотал Лифшин. - Ты вообще кто такой? Ты… - Он осекся. - Погоди. Ты… ты не из ФСБ, верно?
        - Это не имеет значения. Мне нужна информация. Выкладываешь ее, и мы расходимся. Будешь упираться - я ее из тебя вытяну вместе с кишками. Ну так что, Семен Аркадьевич, будем общаться, как на духу?
        Блогер побегал глазами. Его терзали сомнения.
        - Других вариантов у тебя нет, даже не надейся, - сказал Павел. - Либо я тебя прикончу, вместе с твоей подружкой в ванне, либо чистосердечное признание. А мне терять нечего - трупом больше, трупом меньше.
        Лифшин тяжело вздохнул:
        - Ладно, спрашивай.
        - Давно бы так. Откуда здесь взялись эти парни?
        - Появились перед тобой. Буквально минут за десять.
        - Зачем же ты их впустил?
        - Прокололся. Этот, с усами, крикнул, что он майор Корзун и махнул удостоверением. Ну, я и открыл… Голова-то плохо соображает. А тут и второй подскочил.
        - Стоп, - прервал Данилин. - Он представился майором Корзуном? Ты ничего не путаешь?
        - Не путаю. Так и сказал - майор Корзун. Иначе бы я не открыл.
        - Ерунда какая-то…
        Павел подсел к телу «усача» и обшарил его карманы. Обнаружил сотовый телефон, кошелек с небольшой суммой денег, запасную обойму для беретты на пятнадцать патронов, записную книжку с маленькой шариковой ручкой внутри и портативную рацию. В заднем кармане джинсов лежало удостоверение на имя лейтенанта городского отдела полиции Старопетровска Олега Ивановича Рябцева.
        - На кого удостоверение? - спросил Семен.
        - Подделка. Но для лохов сгодится, чтобы внимание отвлечь. Давай дальше. Значит, ворвались они в прихожую, и что потом?
        - А что потом? Сунули пистолет в харю, завели на кухню. Сначала спросили, кто я такой. Потом спросили, знаю ли я Павла Данилина. По печени пару раз врезали…
        - Погоди. Кто такой Данилин? - спросил Павел.
        - Я не знаю. Так и этим уродам сказал, что в первый раз слышу. Потом они начали спрашивать о Зине. Но толком я ничего рассказать не успел, потому что ты позвонил в домофон. Они велели ответить и впустить. Ну и пригрозили, что сразу завалят, если что пойдет не так.
        «Они знали о том, что с Лифшиным должен встретиться майор Корзун, - подумал Павел. - И у них имелся адрес. Не домашний адрес блогера, а девки, которую он снял. Тут даже гадать нечего - прослушали наш разговор. Либо через телефон блогера, либо через мой. Глубоко пашут, парни. И быстро».
        - С этим понятно, - сказал Данилин. - Перейдем к Зине. Какие материалы она для тебя нарыла?
        И он покачал перед носом Лифшина стволом. Мол, не вздумай врать.
        - Секретные. - Семен втянул воздух через нос. - Я надыбал из надежных источников, что на Биохиме ведут разработку очень крутого препарата. Вроде бы связанного с генной инженерией. Я знаю, что такие разработки дорого стоят. Ну и уговорил Зину, чтобы она с сервера скачала что-нибудь ценное. Она ведь сечет в этом, по второму образованию программист.
        - Я в курсе, - сказал Данилин. - Дальше.
        - Она раскопала такие материалы и скинула на флэшку. Мы договорились, что вечером она передаст мне флэшку. Но не успела. - Блогер моргнул. - И я не успел вмешаться. Ее задержали практически на моих глазах. Думаю, что люди из службы безопасности.
        - Понятно. Ее задержали, а ты свалил в Питер и забурился к девке.
        - А что я мог поделать? Обращаться в местную полицию - себе дороже. У концерна в Старопетровске все схвачено, начиная с мэра. И полиция подкуплена.
        - Весомый аргумент, чтобы наложить в штаны. Всё рассказал?
        - По сути - всё. Слушай, вызови «скорую», а? У меня голова кружится. И вообще - что будем дальше делать? Трупы же… И Нинка вот-вот из ванны выйдет. Что делать-то?
        - Есть у меня один план, - сказал Данилов. - Мне тут светиться ни к чему. Возьми всю эту бодягу на себя, а я смоюсь.
        - В смысле???
        - Скажешь, что бандиты ворвались в квартиру, а ты их обоих уделал. Кстати, Сеня, откуда у тебя травмат взялся?
        - Я «Макарыча» всегда с собой ношу. Все, как положено - зарегистрирован. Когда в квартиру позвонили, я его сзади за пояс засунул - так, на всякий случай. Вообще-то у меня есть наплечная кобура для него. Но я ее снял ночью и…
        - Ближе к делу, не надо подробностей, - поторопил Павел. - Они тебя что - не обыскивали?
        - Обыскивали. По карманам спереди обшмонали, но «пушку» не нашли. Ну я и решил подкараулить момент. Потому что подумал - все равно грохнут. Или в свою тайную тюрьму утащат и с концом. Как и Зину.
        - У них что, тюрьма есть?
        - Ходят слухи.
        - Учтем, - сказал Павел. - Так что там по поводу моего предложения? Юридически здесь все чисто - стопроцентная самооборона. Ленц в тебя выстрелил, ты в ответ из травмата. Усатому свернул шею. Ты же мужик здоровый, боевыми искусствами владеешь. Верно?
        Семен неопределенно повел здоровым плечом, словно пробуя напрячь бицепс, и промолчал.
        - В общем, сообразишь, как подать. Был просто популярным блогером, станешь звездой блогосферы. Заметано?
        Раздался характерный треск - его издала рация «усача», лежавшая на полу. Затем негромкий голос прохрипел:
        - Отто, ответь. Это Богдан, слышишь меня? Прием.
        Данилин подошел к рации, поднял ее и стоял несколько секунд, поглядывая на экранчик. Решившись, нажал кнопку микрофона и пробурчал намеренно невнятно:
        - Слушаю.
        - Вы чего там, заснули? - спросил мужской голос, пробиваясь сквозь треск помех.
        - А тебе чего, Богдан? - отозвался Павел, копируя прибалтийский акцент.
        - Чего? Черт, слышно плохо, музыка какая-то. У вас порядок?
        - Ага.
        - Парня взяли?
        - Да.
        - Долго вы там еще?
        - Не знаю. А что?
        Мужчина ругнулся:
        - Слушай, Отто, я жрать хочу - мочи нет. Можно я до торгового центра смотаюсь? И в сортир заодно заскочу. Я быстро, за десять минут обернусь. Максимум за пятнадцать. А?
        - Давай.
        - Спасибо, Отто. Я мухой.
        «Судя по словарному запасу, это россиянин. Или кто-то из братьев-славян, - подумал Данилин, отключая микрофон. - Похоже, у них там интернационал».
        - Мне надо уходить, - сказал, развернувшись к блогеру. - Скорее всего, их трое. Третий, наверное, сидел в машине и видел, как я зашел в подъезд. Пока он мотается в магазин, я уйду. Иначе все осложнится. Так ты согласен на мой вариант?
        Лифшин поскреб скулу, поросшую темной щетиной.
        - А у меня есть выбор?
        - Ты можешь рассказать полиции правду. Только боюсь, что тогда тебе придется очень долго объясняться. И героем блогосферы ты тогда уже точно не станешь. Так как?
        - Ладно, риск - благородное дело. Я согласен.
        - Договорились. Только не открывай никому до приезда полиции.
        В ванной раздался странный шум.
        - Что это? - спросил Павел.
        - Фен, похоже, включила.
        - Все, мне надо срочно сваливать.
        - А отпечатки свои не хочешь затереть?
        Данилин хмыкнул.
        - Фильмов насмотрелся? Отпечатков здесь столько, что на отдельную картотеку хватит. Вообще же, никто их по квартире снимать не будет. Разве что с трупов - для идентификации личностей.
        - Почему?
        - Потому что все произошло в условиях очевидности. Грабители ворвались, ты их героически завалил. И точка. Прощай. Может, и не увидимся больше.
        Блогер криво улыбнулся:
        - Хотелось бы…
        Едва Данилин вышел из квартиры, как дверь ванной комнаты распахнулась и оттуда появилась Нина - раскрасневшаяся, в коротком халатике. Какое-то время она молча стояла, в недоумении рассматривая прихожую. Затем схватилась обеими руками за голову и запричитала:
        - Ох, что же ты наделал, Сеня? За каким хреном ты их замочил? Что же теперь будет?
        - Заткнись, дура! - прикрикнул Лифшин. - Это грабители к тебе ворвались. Вооруженные. Сейчас все объясню.
        - Грабители???
        - Ага. Водишь сюда кого попало, вот, видимо, кто и навел. Хорошо, что я их встретил и разобрался. На юридическом языке называется разбойное нападение. Ты вот что. Вызови пока «скорую». Скажи - огнестрельное ранение, человек кровью истекает. Давай, потом я тебя проинструктирую… Хотя, стой, как стоишь - у тебя поза удачная.
        Он сделал «айфоном» несколько снимков и объявил:
        - Все, снято. Отличный материал получается. В любой редакции с руками оторвут.
        Глава третья
        Охота на охотников
        - Пить, пить, - сквозь забытье пробормотала Зина. Ей казалось, что она бредет в пустыне по горячему песку, и не было сил разорвать этот морок. - Пить… пить…
        Вдруг она почувствовала, как кто-то приподнял ее голову и поднес к губам кружку с водой. Зина сделала несколько жадных глотков. Вода проливалась мимо рта, струйки стекали по подбородку и шее, но это было приятно. Да что там - приятно??? Возвращало к жизни!
        Голову осторожно опустили и провели по лбу мокрой тряпкой. Потом обтерли лицо. Эти освежающие движения помогли Зине очнуться и вырваться из удушающих пут кошмара. Она открыла глаза и опять увидела его - страшного исполина, обезображенного жуткими рубцами. Он стоял, перекрывая своей гигантской фигурой почти все пространство, и держал в руке мокрое полотенце.
        Зина сдержала крик, готовый вырваться из горла. Но резко присела, подобрав ноги, и прижалась к стене. Сердце заколотилось. Нет, это не кошмарный сон и не галлюцинация. Перед ней - явь! О, господи, что все это значит???
        - Не бойся меня, - глуховатым низким голосом произнес исполин. - Ты больна, тебе надо помочь.
        - Я… больна?
        - Да. Тебя принесли ночью. Ты была, как мертвая. Всю ночь стонала, кричала. Может, тебе ставили плохой укол?
        - Плохой укол? - просипела Зина.
        События вчерашнего вечера - ужасные и мучительные - постепенно всплывали в памяти девушки, обретая очертания и смысл. Ее захватила служба безопасности! Ее допрашивали. И, кажется, пытались изнасиловать. И теперь она… Где она, в тюрьме? И кто такой этот уродливый гигант?
        - Да, плохой. Здесь ставят плохие уколы.
        - Кто ты… - Зина кашлянула. Слова давались с трудом. - Можно еще воды?
        Исполин нагнулся, поднял с пола пластиковую кружку и протянул девушке.
        - Пей. Больше пей. Это выводит отраву.
        Зина опорожнила кружку до дна, ощущая, как с каждым глотком проясняется в голове. И дышать стало легче, как будто в помещении повеял свежий ветерок.
        - Спасибо. - Она вернула кружку. - Ты… ты вправду меня не тронешь? Мне показалось…
        - Я кажусь страшным?.. Наверное, так и есть. Но тебе не надо меня бояться. Ты похожа на одну девушку, она… Это не важно. Не бойся.
        - Так кто ты? Как тебя зовут?
        - Зовут? - Он пожал плечами. - Здесь меня зовут Дракулой.
        Зина вздрогнула. Час от часу не легче.
        - Дракулой? Почему?
        - Не знаю. Что, плохое имя?
        В поведении незнакомца присутствовала некая странность. Наивность, что ли?
        - Ты не знаешь, кто такой Дракула?
        - Нет… Должен знать?
        - Наверное.
        - Я вообще мало знаю. И почти ничего не помню. Так говорят врачи.
        «Вот он что! - подумала Зина. - Больной, какой-то. Возможно, сумасшедший. Лишь бы он на меня не набросился. У него такие мощные руки! Он одним пальцем меня убьет».
        - Неужели ты совсем ничего не помнишь? - спросила она. - Даже своего имени?
        - Это важно?
        - Наверное, да… Я не хочу называть тебя Дракулой, это… Так ты помнишь свое имя? Настоящее, не прозвище?
        Исполин внимательно посмотрел на девушку. Поджал губы. Походило на то, что он решал для себя важный вопрос. Потом неуверенно, словно опасаясь, произнес:
        - Если хочешь… Если это для тебя важно. Можешь звать меня Тимом.
        - Тимом? Так ты Тимофей?
        - Не знаю. Лучше зови меня Тимом. Но не при них. - Он неопределенно махнул рукой.
        - Почему? Ты не хочешь, чтобы они знали твое имя?
        - Не хочу. Я вспоминал немного и говорил им. Но они не верили. Они решили, что я, это… дурак, в общем. Что я сошел с ума. Но это не так… В общем, зови меня Тимом. Но только между нами. А как тебя зовут?
        - Зина.
        - Зина и Тим. Легко запомнить.
        Он неожиданно подмигнул с заговорщицким видом. И даже вроде бы улыбнулся. Слегка. Едва раздвинув губы.
        И Зина вдруг подумала, что не такой уж он и уродливый, этот Дракула. Вернее, Тим. Если бы не шрамы… И еще весь седой, как лунь. Из-за чего невозможно понять, какого он возраста. Но глаза молодые и красивые, радужка с зеленоватым оттенком. Хотя раньше ей показалось, что они отливают краснотой. Может быть, из-за освещения.
        - Кушать хочешь? - спросил Тим.
        Зина отрицательно мотнула головой:
        - Нет. Меня до сих пор подташнивает. А что, здесь имеется еда?
        - Имеется. - Он показал на маленький столик в углу. - Нам приносили завтрак. Я поел и оставил тебе.
        - Приносили завтрак? Уже наступило утро?
        - Думаю, что давно. Сейчас, наверное, часов одиннадцать. Или даже больше. Но здесь нет часов и никогда не говорят время.
        Зина задумалась. Потом вкрадчиво спросила:
        - И сколько мы так можем сидеть? Здесь есть какой-нибудь дежурный?
        - Зачем он тебе?
        - Меня удерживают незаконно. В конце концов, я имею право на адвоката. И на звонок родственникам.
        Во взгляде Тима мелькнуло недоумение. И сожаление.
        - Не надо ни к кому обращаться, Зина.
        - Почему?
        - Это не приведет ни к чему хорошему. Чем дольше о тебе не вспомнят, тем лучше для тебя.
        - Почему? - У нее неприятно засосало под ложечкой. Она, разумеется понимала, что вляпалась в неприятную историю. И все же - что за намеки?
        - Потому что никто не выходит отсюда живым. Ты угодила в ад, Зина.

* * *
        Выехав со двора, Данилин на всякий случай проверил, не увязался ли за ним «хвост». Судя по всем раскладам, такое было маловероятно. Но, кто ж его знает?
        С минувшей ночи у Павла изменились представления о вероятности. Да и врагов резко прибавилось. Так что, теперь не зевай. Если уж начали обкладывать со всех сторон, то просто так не отвяжутся.
        Свой мобильник он выбросил в мусоропровод, как только вышел из квартиры. Телефон был не такой уж и старый и мог послужить еще не один год. Однако его наверняка запеленговали и теперь могли использовать, как маячок. Значит, не до экономии, придется купить новый смартфон.
        А пока для оперативной связи сгодятся левые мобильники, парочку которых Павел постоянно возил в бардачке - дешевенькие Nokia, купленные с рук на автовокзале. Но звонить без лишней надобности не собирался - чем больше контактов, тем выше риск засветиться.
        Проверившись и не обнаружив слежки, Данилин выехал на кольцевую и «втопил». Стараясь не превышать установленных пределов скорости - зачем подкармливать и без того зажиревших гайцов? - но выжимая по максимуму везде, где можно. Потому что понимал - времени в обрез. Каждая потерянная минута могла стоить Зине жизни - если ее уже не убили. Но тут уж как карта ляжет. Не зря гласит древняя мудрость - делай, что должно, и будь, что будет.

* * *
        Маркус Дитц с такой силой сжал шариковую авторучку, что она треснула. Лицо его побагровело.
        - Вы что, Бредли - совсем там с ума посходили?! Каким образом парни могли так проколоться?
        Лейтенант Бредли виновато опустил голову:
        - Это действительно чудовищный прокол. С блогером они сработали нормально. Но затем появился этот Данилин… Я сам поражен.
        - Нет, лейтенант, это не объяснение, - процедил начальник СБ. - Это твои люди и ты отвечаешь за их подготовку. Это ваш общий прокол. А все потому, что совсем разучились мышей ловить. Решили, что вам здесь курорт, да? Но Россия - не курорт!
        Выкрикнув это, Маркус с размаху хлопнул ладонью по столешнице. С шумом выпустил воздух через нос. И уже спокойнее спросил:
        - Отто и Ленц точно убиты, ты уверен?
        - Так передал Богдан. Он стоял возле самого подъезда - вместе с зеваками - и видел, как выносили тела. Два тела. Их погрузили в эту самую… - Бредли замялся. - Как же… А, в «труповозку».
        - А лица он видел?
        - Нет, тела полностью закрывали простыни. Но, босс, если бы парни были живы, они бы уже объявились. Богдан проторчал там больше часа. Он видел, как вышел Лифшин - вместе с полицейскими. Они сели в полицейскую машину и уехали. А больше из подъезда никто не выходил.
        - А куда тогда девался Данилин? Он же заходил в дом?
        - Заходил. Но не выходил. Богдан клянется, что никуда не отлучался.
        - И как это объяснить, Бредли? Телепортация?
        - Не знаю, босс. Богдан думает, что Данилин мог выйти через другой подъезд - под шумок, когда собралась толпа. Выбрался через чердак на крышу, спустился в другой подъезд и ушел. В этих старых домах никто не следит за порядком. Выходы на чердак часто не запираются. А если и повесят замок, то его можно гвоздем открыть. Это же Россия, босс.
        - Знаю, что Россия, а не Верхняя Вольта. Хочешь в Верхнюю Вольту, лейтенант?
        - Это где?
        - У негра в заднице. Так хочешь туда?
        Бредли скривился и не ответил.
        - Вижу, что не хочешь… Слушай, лейтенант. Это, в конце концов, становится делом чести. До блогера нам в ближайшие дни не добраться. Но мы должны обнаружить и уничтожить Данилина. Любой ценой!
        Передай от меня. Любой, кто осуществит операцию по ликвидации Данилина, получит премию в размере трех должностных окладов… Даже не так. Я выделю на поощрение деньги из нашего внештатного фонда - пятьдесят тысяч евро. Они пойдут непосредственно участникам операции. Особо отличившиеся могут рассчитывать на внеплановый двухнедельный отпуск. Понятно?
        - Так точно, босс!
        Бредли выпрямил спину и даже слегка прищелкнул каблуками.
        - Так действуй, лейтенант!

* * *
        Сделать звонок Данилин решил где-то на половине пути к Старопетровску. Набрал номер Антонины Петровны, и когда та отозвалась, сказал:
        - Это я, Павел. Есть что-то новое о Зине?
        - Нет ничего, Паша, просто ничегошеньки, - осипшим голосом откликнулась старшая Корзун. - Сижу, пью таблетки и плачу. А что у тебя?
        - Работаю, Антонина Петровна, собираю информацию. Кое-что нашел, правда, выводы делать рановато. Вы, главное, не падайте духом.
        - Я не падаю, потому что падать уже некуда. Ты где сейчас?
        - Еду в Нарву. Надо там переговорить с одним человеком.
        - А ко мне когда заедешь?
        - Ближе к вечеру, не раньше.
        - Это почему так поздно? - возмутилась Антонина Петровна. - Зину в Старопетровске похитили. Понимаешь, в Старопетровске! Ты сюда должен мчаться! А ты болтаешься черте где.
        - Успокойтесь, все идет по плану. Извините, мне сейчас некогда.
        Данилин выключил телефон и, проехав сотню метров, выбросил его в окошко. Звонок к Антонине Петровне был необходимым отвлекающим маневром. Павел рассудил - раз уж люди из концерна вычислили их с Лифшиным, они могут поставить под контроль все вероятные контакты Зины. Мать - один из наиболее вероятных контактов. Значит, ее телефон может находиться на прослушке.
        Если это так, то звонок Павла собьет преследователей с толку. Теперь они подумают, что он заедет в Нарву. И, возможно, даже направят туда свою группу, распыляя силы. А он внезапно появится в Старопетровске, выиграв несколько часов для проведения розыскных мероприятий. В том числе и для личного разговора с Антониной Петровной. Были у него вопросы, которые он не мог озвучивать по телефону в сложившихся обстоятельствах. Да и в компьютере Зины следовало покопаться - глядишь и всплывет что-то любопытное…
        В Старопетровск он въехал около часа дня и сразу же направился на улицу Коммунаров, к дому, где жила Зина со своей матерью. План был прост - проникнуть, не привлекая чужого внимания, в квартиру Антонины Петровны, собрать дополнительную информацию, а потом приступить к активным действиям. Каким конкретно, Павел толком еще не знал. Однако наметки имелись.
        Машину он оставил на улице, на задворках супермаркета. Надел розовую курточку, на голову надвинул летнюю кепочку с прозрачным солнцезащитным козырьком. Кепочку он возил с собой в кармане сиденья, а вот курточка была чужая - девицы Семена. Как ее там? Ага, Нина.
        Куртку Нины Павел реквизировал из гардеробного шкафа. Была она коротковата, но вот в плечах - почти в самый раз. Пышная, видимо, и грудастая эта девчонка, машинально отметил Данилин. Да, у Семена губа не дура.
        А еще у куртки имелся широкий и глубокий внутренний карман - туда Павел пристроил беретту Ленца с глушаком. Легкий маскировочный костюм завершили затемненные очки, извлеченные из бардачка. Как там говаривал классик: «Конспигация и еще раз конспигация»?
        «Конспигация», разумеется, получилась фиговенькой. И неизвестно, удалось бы при ее помощи замаскироваться от филеров царской охранки. Но вот от ищеек службы безопасности концерна, видевших физиономию Данилина разве что на фото, пересланного по смартфону, почему бы и нет?
        Так или иначе, меры были превентивные. Павел сомневался в том, что его противники выставят у дома Корзун пост наблюдения. Они ведь слышали, что Данилин едет в Нарву - если, конечно, вообще прослушивали разговоры Антонины Петровны. Но в последнем случае и вовсе опасаться нечего.
        Затем Павел зашел в супермаркет, где купил батончик колбасы, кусок сыра, четвертинку ржаного хлеба и бутыль кефира. Джентльменский набор трудового человека дополнила упаковка туалетной бумаги. Продукты Данилин покупал для себя, так как успел изрядно проголодаться после Лизиной яичницы. А на гостеприимство Антонины Петровны он не рассчитывал. И не потому, что она отличалась жадностью. Просто не привык полагаться на «тещины блины».
        Они ведь иногда содержат особую начинку. Не в грубом смысле натурального яда вроде кураре, а куда в более тонком. Но не менее ядовитом. Как, скажем, в старом одесском анекдоте: «Фима, зятёк дорогой, добавки не хочешь? - Конечно, мама! - Это хорошо, шо не хочешь!»
        Сложная и тонкая это вещь - семейная жизнь. Особенно тогда, когда семья уже распалась.
        Что касается упаковки туалетной бумаги, то она приобреталась в целях маскировки. Человек, из полиэтиленового пакета которого торчит подобная упаковка, на психологическом уровне расслабляет внимание наблюдателя. Куда может направляться подобный мирный гражданин? Понятно, что домой, в семью. Ну не в гости же, верно? Тем более - к бывшей теще.
        Ничего подозрительного во дворе дома Корзун Павел не обнаружил. Двор, как двор, в припаркованных машинах никто не сидит, взрослых людей практически не видать, не говоря о парнях определенного типажа. Данилин уже подходил к парадной, на ходу вспоминая номер квартиры, чтобы набрать его в домофоне - случается такое, выскочило вдруг из головы в самый неподходящий момент - когда дверь парадной распахнулась. Оттуда последовательно, один за другим, появились два мужика.
        Они относились именно к «определенному типажу» - крепко сбитые, с короткими стрижками, в неброской одежде и на одно лицо. Глянешь на таких - и тут же забудешь. Даже между собой они почти не различались, разве что немного ростом, а также цветом футболок - один был в зеленой, другой - в бежевой. А так даже пиджаки одинакового покроя и цвета - мешковатые и серые.
        Коротконогий тип в бежевой футболке, появившийся первым, вяло мазнул по фигуре Данилина сверху вниз и - слегка задержав взгляд на полиэтиленовом пакете - пошел дальше. Долговязый мужик в зеленой футболке, появившийся следом, нес большую спортивную сумку и на Павла - отступившего за распахнутую дверь - даже не взглянул.
        Тот тоже не стал «играть в гляделки», а проскользнул, обрадовавшись, в открытый дверной проем. Номер квартиры он так и не вспомнил, а связываться с Антониной Петровной по телефону не хотел по известным причинам. Зато он помнил этаж и, поднявшись на лифте, повернул направо - к двери в торце коридора.
        Около нее торчал картонный ящик с пустыми банками - известная фишка Антонины Петровна. Использованные банки она никогда не выбрасывала, но и не сдавала - отправляла с оказией к родителям в деревню в Псковскую область. Данилину тоже пару раз поручалась эта ответственная миссия, когда он с Зиной навещал стариков.
        «Все течет, но ничего не меняется, - подумал Павел, протягивая руку к дверному звонку. - Удивится, наверное, увидев меня. А потом наверняка начнет рыдать. Ну-у, придется вытерпеть ради Зины. Лишь бы та была жива. И тогда я ее найду и вытащу. Пускай она и засранка».

* * *
        - Босс! Срочное дело! - Бредли ворвался в кабинет шефа без стука и остановился у порога. - Только что получено сообщение от Унгера. Они засекли у дома Корзун Данилина. Можно сказать, столкнулись нос к носу.
        - И что??? - Дитц в сильном возбуждение приподнялся с кресла. - Взяли его?
        - Нет, босс. Они не сразу его опознали. Он был как-то странно одет. Унгер уже дошел до машины и только тут сообразил…
        - Что дальше?!
        - Он сначала связался со мной. Я велел взять под наблюдение подъезд и не дергаться. В конце концов, они могли и перепутать. Ведь фото у нас всего одно и паршивое, парни больше ориентируются на описание.
        Начальник СБ опустился в кресло.
        - Что же - правильно. Пусть не форсируют операцию и не лезут на рожон. Этот Данилин очень опасен. Если они вообще встретили его… Вот что. Торовцы вышлют на подкрепление свой патруль, я сам свяжусь с начальником охраны. И никакой мне отсебятины!
        - Так точно, босс. Я лично разработаю план.

* * *
        Данилин нажал на кнопку, подержал секунду и отпустил. Не хотел лишний раз тревожить и без того взволнованную женщину длинными и требовательными звонками. Потому и выждал паузу секунд, наверное, в десять. Но к двери никто не подошел.
        «Неужели заснула? - подумал Данилин. - Она ведь, наверное, спала плохо после сообщения пьяного Семена. И встать могла рано. Самое паршивое, если она выпила успокоительного. Тогда ее даже из пушки не разбудишь. Вот будет номер. Получится, что сам себя перехитрил».
        Теперь он нажал на кнопку несколько раз, отбросив деликатность. И даже, напоследок, выжал длинную трель секунд на пять. Однако результат получился тем же. То есть - никаким. И это было уже паршивенько - такого варианта Павел попросту не предусмотрел. А зря.
        «Зря я не просчитал других вариантов, - подумал Данилин. - Вовсе не факт, что она заснула. Я просил, чтобы она никуда не выходила. Но ведь она ждала меня к вечеру. Почему я решил, что она будет сидеть в квартире, как привязанная? Могла, к примеру, выйти в магазин. Или в ту же аптеку. Но не ждать же мне ее в коридоре неизвестно сколько, да еще в этом маскараде».
        Вздохнув, он вытащил из кармана свой последний резервный мобильник и вызвал номер Антонины Петровны. Он не собирался сразу разговаривать - хотел для начала услышать голос женщины. Ну а потом уже решит, что делать.
        Однако никто не отозвался. Именно не отозвался, потому что гудки в трубке раздавались. Неужели все-таки заснула? Н-да, тупик. Ну что же…
        Данилин протянул руку, собираясь опять нажать на кнопку звонка - так, для очистки совести. Но изменил намерения в последний момент - интуиция называется. Задумчиво взглянул на дверь. И повернул ручку.
        Интуиция не подвела. Дверь открылась при легком усилии. Точнее, начала открываться, потому что распахивать ее Павел не стал. Прислушался, извлек из внутреннего кармана беретту, поднял пальцем флажок предохранителя. И лишь затем резко потянул дверь на себя.
        Данилин был готов к тому, чтобы стрелять на поражение, но никого не обнаружил в просторной прихожей. И ничего не услышал - по крайней мере, подозрительного. Тогда он перешагнул порог, аккуратно прикрыл дверь, опустил на пол, за косяк, пакет и крадучись двинулся по квартире.
        Мельком взглянув на свое отражение в зеркальной двери гардероба, усмехнулся: «А на куртке-то, оказывается, вытачки есть. Видимо, шибко грудастая девица, специально модель подбирала. И застегивается справа налево. Интересно, заметил ли особенности покроя этот тип в бежевой футболке? Мало того, что цвет розовый, так еще и выточки под четвертый размер бюста. Уж не решил ли, что я трансвестит?»
        Антонину Петровну он обнаружил в гостиной. Мертвой. Несчастную женщину посадили на стул, примотали скотчем к спинке, после чего начали пытать - Павел определил это по разбитому в кровь лицу и порезам на шее. А вот смертельного ранения, ножевого или пулевого, он не нашел. Как и следов удушения.
        От чего же она умерла? Сердечный приступ? Да, Антонина Петровна имела проблемы с сердцем и высоким давлением, постоянно пила какие-то таблетки. А сегодня еще и употребляла успокоительное. Плюс появление головорезов, устроивших пытки. Эти факторы вполне могли спровоцировать мощный сердечный приступ или кровоизлияние в мозг. Вот сюрприз, так сюрприз. Заключил, называется, контракт…

* * *
        Двое мужчин стояли возле синей «ауди» и возбуждено переговаривались.
        - Войцех, Бредли передал, чтобы мы ждали патруль «Тора». - Произнес коренастый мужчина в сером пиджаке и бежевой футболке. - Мол, не надо лезть на рожон. Что думаешь?
        Он с прищуром взглянул на долговязого парня в таком же сером пиджаке, из под которого виднелась зеленая футболке с выцветшей надписью на английском. «Долговязый» криво усмехнулся:
        - А лейтенант не сказал, как будем делить обещанное вознаграждение? Тебе не кажется, Унгер, что пятьдесят тысяч евро не такая уж и большая сумма?
        - Между нами - кажется.
        - И я о том же. Кроме того, я бы и от дополнительного отпуска не отказался. А то Эмма меня заждалась. Как бы не усвистела с каким-нибудь фраером, пока я тут горблюсь.
        - Надеюсь, что все вознаграждение достанется нам. Торовцы только подстрахуют.
        - Ты уверен? Они ведь бойцы, а мы простая наружка. Оставят нас под окнами караулить и возьмут русского без нас. И фиг нам тогда, а не премия. Про отпуск вовсе молчу. И вообще…
        - Что, вообще? - спросил Унгер.
        - А вдруг он смоется, пока подкрепление поспеет?
        - Как он смоется, если мы контролируем подъезд?
        - А если он через крышу уйдет? Говорят, утром в Питере он так и сделал. Думаешь, он не всполошится, когда обнаружит труп? И смоется.
        - Так-то оно так, Войцех. Но я не совсем уверен, что нам встретился именно Данилин. Бредли так и сказал - не стоит поднимать шум раньше времени.
        - А мы и не собираемся шуметь. Мы же не закрывали дверь на ключ. Просто тихонько вернемся и проверим квартиру. Если она пустая - дадим отбой. Ну а если он там… Нет, правда, зачем нам делиться с торовцами? И отпуск опять же…
        Унгер задумался. Затем, повернувшись к машине, спросил:
        - А ты как считаешь?

* * *
        Во всех трех комнатах и на кухне присутствовали явные признаки обыска, но тот, как определил Павел, скорее всего, был инсценирован. Возможно, чтобы создать видимость ограбления. При этом мнимые грабители оставили на месте два ЖК телевизора и «айфон» седьмой модели, лежащий на столе в гостиной.
        Более того, оказалась нетронутой шкатулка с золотыми украшениями, всегда стоявшая в серванте на нижней полке. Горе-грабители ее попросту проигнорировали или не заметили, раскидав при этом по комнатам предметы женской одежды и постельные принадлежности, а в кухне рассыпали крупу и сахар. Зато из квартиры исчез ноутбук Зины, подаренный ей Павлом на день рождения. А из старенького компьютера Антонины Петровны был извлечен жесткий диск.
        Картина произошедшего, в общем-то, казалась ясной. Убийцы проникли в квартиру уже после телефонного разговора Антонины Петровны с Данилиным. А ушли… Павел обнаружил ответ на этот вопрос, когда, вернувшись в гостиную, повторно осмотрел труп.
        Он еще не начал коченеть, но вот кровь на лице и шее жертвы подсохла. Следовательно, убийцы сначала допросили Антонину Петровну с пристрастием, да таким, что несчастная женщина скончалась. Затем они, имитируя обыск, быстренько устроили в квартире разгром, забрали некоторые вещи и смылись. Смылись совсем незадолго до появления Павла - иначе бы проявились четкие признаки окоченения.
        «Я встретил их около парадной, - подумал он. - Приди я на пять минут раньше, я бы наткнулся на них в квартире. Они вытянули из Антонины Петровны все, что она знала. Значит, они теперь знают то, что знаю я. Иными словами, они знают, что я почти ни черта не знаю. Если не считать информации о похищении Зины, которую сообщил Лифшин. Все остальное предположения, домыслы и слухи.
        Вытекает ли из вышеизложенного, что я больше не представляю для них интереса? Ведь я сам ничего не видел, поэтому даже в свидетели не гожусь. Но определенную угрозу я все-таки несу, потому что разыскиваю Зину.
        Другое дело, что теперь для них нет особого смысла меня ловить и допрашивать. Достаточно просто убить, чтобы я не вздумал поднимать шум. И они сделают так при любой удобной ситуации.
        Работают они грязно и грубо, трупы их не смущают. Наверное, думают, что подкараулят меня, когда я приеду из Нарвы, и грохнут. Значит, они должны вернуться, чтобы устроить засаду.
        Кстати, почему они ушли из квартиры? Даже дверь не закрыли на ключ. Что-то вспугнуло? Или начальство приказало срочно возвращаться?
        Так или иначе необходимо учесть, что они могут вернуться. Или с высокой долей вероятности установят возле дома пост наблюдения. Но, наверное, ближе к вечеру. Мой ложный маневр с Нарвой все же сбил их с толку и…
        Стоп! - сказал себе Павел. - Нет, что-то здесь не стыкуется. Если они знали, что вечером я собирался появиться у Корзун, им ни к чему было ее захватывать и пытать. Такие поспешные действия вносят фактор непредсказуемости. Куда проще и надежнее было бы использовать Корзун втемную, как живца, а затем, когда я приеду и зайду в квартиру, повязать нас обоих.
        Теперь подобный вариант не прокатит. Они не могут не понимать, что перед приездом я обязательно перезвоню Корзун. И, возможно, не раз. И если она не ответит - а мертвая она уж точно не ответит - я обязательно заподозрю неладное и здесь уже не появлюсь. Таким образом, совершив этот поспешный визит к Антонине Петровне, они крепко облажались.
        Сглупили в спешке?.. Заманчиво, конечно, считать своих врагов глупцами, но так ли оно? Почему я решил, что они прослушали наш последний разговор? Может, все выглядело иначе?
        Представим, что до сегодняшнего дня они вообще не придавали внимания Антонине Петровне. И вспомнили о ней только сегодня утром, когда сорвалась их операция по захвату Семена и меня. Вот тут они по-настоящему встали на уши и решили провести зачистку всех потенциальных свидетелей и людей, которые могли поднять шум из-за пропажи Зины. Поэтому проникли в квартиру Антонины Петровны, чтобы ее допросить, убить и зачистить все, способное пролить след на их секретные разработки и похищение Зины. В тот момент они могли и не знать о моих разговорах с Антониной Корзун - ни утреннем, ни более позднем.
        Кстати, вовсе не факт, что Антонина Петровна сообщила о наших разговорах на допросе. Ведь она могла умереть и раньше. В этом случае они вообще ничего не знают о моих планах. Потому и вышли из квартиры, даже не потрудившись закрыть ее на ключ. Для них линия с Антониной Корзун отработана, и никакой засады на меня они устраивать не собираются.
        Так? По крайней мере, подобный вариант более логичен. Но что он означает для…»
        Завершить мысль Данилин не успел - ее прервал требовательный звонок в дверь. И не один, а три - один за другим. Павел вздрогнул.
        «Черт! Кого это еще принесло? Спецы из концерна? Те самые, что побывали здесь, засекли меня у подъезда и сейчас вернулись по мою душу? Нет, они бы не стали звонить в дверь - слишком тупо. Да и глупо, в конце концов. Зачем настораживать меня? Тогда, кто это?»
        Любопытство взяло верх. Данилин решил выйти из кухни - где находился - в прихожую, чтобы глянуть в «глазок». Однако получилось иначе. Он не успел миновать коридорчик, соединяющий кухню и прихожую, когда расслышал негромкий, но характерный скрип приоткрываемой двери. Павел засек это «скрипучее обстоятельство» раньше, когда сам проникал в квартиру, отметив: «Вот не стало мужика в семье, и некому петли смазать». Теперь же скрип оказался очень кстати.
        Данилин прижался к стене и застыл, сжимая в ладони рукоятку беретты. «Выстрелить еще успею, - подумал он. - Не могут эти парни действовать настолько безрассудно. Здесь явно что-то не то». И, словно подтверждая его догадку, в прихожей прозвучал мелодичный женский голос:
        - Антонина Петровна… Антонина Петровна, вы дома? Это я, Марина… Вы меня слышите?
        «Пора, - подумал Павел, засовывая пистолет во внутренний карман куртки. - А то получится очень подозрительно».
        - Сейчас, иду, - громко откликнулся он, изображая ходьбу. - Кто там?
        И вышел из-за угла.
        В прихожей у приоткрытой двери стояла девушка. Точнее, молодая женщина лет тридцати. Рыжеволосая, с короткой стрижкой, стройная, в желтых брюках свободного покроя с широкими штанинами и в голубенькой блузке. На правом плече кожаная сумка.
        - Ох, - произнесла женщина, отступая на шаг. - Вы меня испугали. Вы кто?
        - Родственник Антонины Петровны. Дальний, - обтекаемо представился Павел. - А вы, простите, кто?
        - Видите ли, я медсестра Марина. Иногда делаю Антонине Петровне уколы на дому. Она мне позвонила и пожаловалась, что не может снизить давление. Вот я и приехала. Звоню, потом обнаруживаю, что дверь открытая… А где она?
        - Антонина Петровна? Ее, к сожалению, нет дома. Увезла «скорая». Сказали, что необходима госпитализация.
        Павел сочинял на ходу, стараясь выглядеть доброжелательно и естественно. «Хорошо, что эти уроды в прихожей вещи не разбросали, - подумал, пытаясь определить реакцию женщины. - А то она обязательно бы что-то заподозрила. Ишь, как глазками зыркает. Позвонит затем от излишней бдительности в полицию, а мне это сейчас ну совсем ни к чему».
        - Так это вы ей «скорую» вызвали? - спросила Марина.
        - Нет, она сама. И мне позвонила. Хорошо, что я успел ее застать. Сейчас соберу кой-какие вещи и отвезу ей в больницу.
        Медсестра сочувственно покачала головой:
        - Да, несчастье какое. Хороший она человек, Антонина Петровна. Врач-то что сказал?
        - Да там не врач, а фельдшер был. Говорит, что подозрение на инсульт. Однако помощь поспела вовремя, должно обойтись без серьезных последствий. Вот, сейчас съезжу в больницу, все узнаю толком.
        - Дай бог, чтобы все обошлось. - Марина снова покачала головой и тяжело вздохнула. - Вы не дадите мне водички попить? А то я запыхалась, пока спешила от остановки.
        - Конечно. Подождите секундочку.
        «Лишь бы не вздумала на кухню проходить, там такой бардак», - подумал Павел, поворачиваясь. И, уже шагнув по направлению к кухне, машинально бросил взгляд в зеркало гардероба. Этого мгновения ему хватило, чтобы уловить два последовательных действия медсестры, продолжавшей стоять у полуоткрытой двери: она скосила глаза в коридор и тут же быстро засунула кисть правой руки в сумочку.
        В развернувшейся через секунду кратковременной, но кровавой, схватке все решили скорость реакции, точность стрельбы и сообразительность. Свое оружие Павел и липовая «медсестра Марина» выхватили практически одновременно, но выстрелил он на миг раньше. Одновременно с этим Данилин упал на бок и перекатился по полу в сторону входной двери. Своевременный маневр предохранил Павла от пули «Марины», а вот его пуля угодила женщине в верхнюю часть туловища.
        Вскрикнув, «медсестра» завалилась на спину. А из коридора в проем входной двери уже врывался мужик в бежевой футболке, встреченный Павлом у подъезда. В отличие от Данилина «бежевый» был вооружен автоматической береттой модели 93R и стрелял короткими очередями. Однако это обстоятельство «бежевому» не помогло, потому что стрельбу он открыл наугад, еще не видя противника - в результате взял слишком высоко. А когда, выпустив очередь, заметил, что Данилин успел упасть на пол, переводить ствол на новую мишень было поздно. Не зря старое правило гласит, что хорошо стреляет тот, кто стреляет последним.
        Павел стрелял одиночными, но очень быстро и, как выяснилось чуть позже, еще и удачно. Когда «бежевый», поймав две пули в брюхо, рухнул на пол прихожки, Павел с удовлетворением обнаружил в коридоре еще одну знакомую личность - типа в зеленой футболке. С удовлетворением, потому что тип был ранен в пах, и сейчас стоял на коленях, корчась от боли.
        Вот что значит неправильная расстановка при перестрелке в условиях ограниченного пространства. Противник имел явное преимущество в количестве стволов. Но «бежевый», заскакивая в квартиру, перекрыл напарнику в зеленой футболке линию огня. Чем в полной мере воспользовался Павел.
        Что произошло? Он, лежа на полу, без изысков палил веером в дверной проем, расстреляв за пару секунд около половины пятнадцатизарядной обоймы. В итоге, практически не целясь, завалил «бежевого» и зацепил «зеленого». А вот «зеленый» - не видя противника из-за коренастой фигуры «бежевого» - вовсе не успел нажать на спуск. Профессионал наружного наблюдения напоролся на профессионального стрелка. И получилось, как в песне Высоцкого - «но я ведь снайпер, а ты сапер».
        Увидев в коридоре, как на ладони, раненого мужика в зеленой футболке, Данилин не стал церемониться - мгновенно прицелился и засадил ему пулю в лоб. На войне как войне. Да и зачем мужику жить после такой раны в пах? Все равно одно мучение.
        Вскочив на ноги, Павел выстрелом в затылок добил «бежевого». Потом выбежал в коридор, схватил за ноги «зеленого» и заволок его тело в прихожую. Захлопнул дверь. И нашел взглядом Марину. Или как ее там?
        Женщина неподвижно лежала на полу - но когда Данилин, присев рядом на корточки, коснулся пальцами ее шеи, застонала и открыла глаза. Пуля угодила «медсестре» в левую сторону груди немного ниже ключицы. Женщина, очнувшись, рефлекторно зажала рану ладонью. В глазах блеснула злоба. Но вместе с ней читался и страх.
        - Ну что, мадам, поговорим за жизнь? - произнес Данилин, выразительно покачивая стволом беретты. - Ранение у тебя серьезное, но не смертельное. Главное, вовремя оказать помощь. Поэтому я быстро спрашиваю, ты быстро отвечаешь, и все довольны. Так что?
        - Я вынуждена сдаться.
        - Я заметил.
        - Смешно? Думаешь, победил?
        - А ты как считаешь?
        - Ты - ходячий труп, - процедила «мадам». - Слушай, идиот. Лучше драпай отсюда подальше к черту на кулички. И прячься куда-нибудь в берлогу в своей Сибири или Бурятии. Может, и пронесет.
        - По географии России - зачет. Отвечать на вопросы будешь?
        - Между прочим, я гражданка Эстонии, - в ее голосе внезапно прорезался акцент. - И ты…
        - Должен вызвать консула? - подсказал Павел.
        - Пока не надо. Но ты должен оказать мне медицинскую помощь. Это зачтется.
        - Ничего я тебе не должен, чухонка, - с подчеркнутым презрением произнес Данилин. - Может, еще судом по правам человека будешь меня пугать? Послушай. Ты, стерва, хотела выстрелить мне в спину. Поэтому скажи «спасибо», что я подарил тебе шанс на жизнь. Даю пять секунд на принятие решения. - Он поднес к лицу женщины растопыренную ладонь. - Пять! Время пошло.
        «Чухонка» сглотнула слюну. Скосила глаза на блузку, постепенно намокающую от крови. И сипло выдавила:
        - Ты меня потом не убьешь?
        - Нет. Я, в отличие от вашей шоблы, играю по-честному - информация в обмен на твою жизнь. И разбегаемся. Ничего личного - я профессионал. Кто ты такая? Ну?
        - Ладно. Я Магда. - Она сглотнула слюну. - Мы все из службы безопасности Биохима. Из концерна мы, короче. Занимаемся наружным наблюдением.
        - Кто возглавляет вашу службу?
        - Маркус Дитц.
        - Меня приказали убить?
        - Да.
        - За что?
        - Не знаю. Правда, не знаю. Мы только выполняем приказы.
        Данилин посмотрел на часы. С начала стрельбы прошло около трех минут. Все оружие снабжено глушителями, но шум все равно получился изрядный. Если соседи что-то заметили и вызвали полицию, то времени минимум.
        - Кто приказал допросить Антонину Корзун?
        - Наверное, Дитц. Но наш непосредственный начальник - лейтенант Бредли. Кстати, я не участвовала в допросе. Я находилась в машине.
        - Учту. Что ты знаешь о Зинаиде Корзун?
        Магда сморгнула.
        - Знаю, что ее задержали. - Она снова сморгнула. - Наша группа вела Корзун. Я видела, как ее взяли.
        - Кто отдавал приказ?
        - Дитц.
        - Где сейчас находится Зинаида?
        - Точно не знаю. Наверное, на территории завода. Я ее больше не видела.
        - Где ее могут содержать?
        - У нас есть что-то вроде тюрьмы. Это трехэтажное здание во дворе. Возможна, она там.
        Теперь в глазах Магды читался только страх. А еще они начали мутнеть.
        - Я сейчас вырублюсь, - просипела она. - Может, ты вызовешь «скорую»?
        - Еще пару вопросов и я ухожу. Что за секретные препараты разрабатываются на заводе?
        - Не знаю. Честно… Мне плохо.
        Она сильно побледнела. И глаза начали закатываться. Павел похлопал ее по щекам:
        - Держись, Магда. Все, можешь вызывать подмогу. Я ухожу.
        Женщина тускло, без выражения, посмотрела на Павла и ничего не ответила.
        - Потерпи. Так и быть, на улице я сам позвоню в «скорую», - вздохнув, сказал Павел.
        Он не испытывал к Магде злости. На войне как на войне, каждый занимается своим делом. Сволочь она, конечно, но даже сволочам хочется жить.
        Он поднял с пола пистолет Магды и, вытащив обойму, засунул ее в карман. Полой пиджака стер с оружия отпечатки и отшвырнул его в сторону. Подошел к входной двери. И почему-то - как торкнуло что-то под ребро - обернулся. Получилось очень вовремя.
        «Чухонка» оказалась куда хитрей и шустрей, чем ожидал Павел, а вот он едва не лоханулся. За те несколько секунд, пока Данилин находился спиной к Магде, она успела присесть и дотянуться до мини-револьвера. Запасное оружие находилось у нее в кобуре на лодыжке, и Павла спасло лишь то, что он продолжал держать в руке свою беретту. Поэтому опять опередил врага.
        Первый выстрел пришелся в грудь Магде, второй разнес в куски ее затылок. Видит бог, он не хотел убивать эту женщину. Но он сдержал свое обещание, а вот она - нет.

* * *
        - Похоже, что здесь никого нет, Рихард, - с недоумением произнес высокий мужчина, облаченный в темно-серую форму. - Машина пустая.
        Он походил на полицейского-спецназовца - ботинки-берцы с высокой шнуровкой, штаны с накладными карманами, легкий бронежилет-разгрузка второго класса защиты. За спиной помповый дробовик Remington 870.
        В общем, не хило упакованный боец, пригодный для разборок с любыми бандюганами, вооруженными ножами и пистолетами. И лишь простая матерчатая кепка с эмблемой - вместо защитного шлема - и открытое, без маски, лицо, выдавали в нем обычного патрульного или охранника. Ну разве что малость навороченного.
        Боец стоял около приземистой синей «ауди» с поднятыми стеклами. Человек по имени Рихард, к которому он обращался, находился в трех-четырех шагах левее, около черного внедорожника с открытой дверцей. Рихард был одет в такую же темно-серую форму и походил на первого бойца, как брат-близнец. Для полного типового сходства не хватало только дробовика за спиной - его заменял пистолет в поясной кобуре. Еще один «близнец» сидел в «ауди» на месте водителя.
        - Куда же они запропастились? - удивился Рихард. - Вечно с этими эсбэшниками какие-нибудь нестыковки. Понтов много, а толку мало.
        - Я так понял, нас направили на подкрепление? - спросил первый боец.
        - Да, Михель, что-то вроде этого. Эсбэшники собирались взять одного парня. Наша задача, как сказал капитан, подстраховать. Ну и оказать силовую поддержку, если что-то пойдет не так.
        - Взять одного парня? Он что - Рэмбо, если потребовалась наша поддержка?
        - Не знаю, какой из него Рэмбо, но… - Рихард нахмурился. - Капитан сказал, что именно он сломал шею нашему бойцу в Петербурге.
        - Вот как? - Михель тоже нахмурился. - Хотел бы я с ним пообщаться.
        Он скривился и сплюнул на асфальт.
        - Так что будем делать? Тебе не кажется, Рихард, что эти балбесы из «наружки» решили обойтись без нас?
        - Вполне возможно. Свяжусь ка я с капитаном.
        - Ты знаешь, в какой квартире скрывается этот парень?
        - Нет, капитан указал лишь номер дома. Сказал, что эсбэшники все растолкуют. Ты последи пока за подъездами. Если появится кто подозрительный…
        - Сразу валить? - Михель криво усмехнулся.
        - Зачем сразу? - Рихард не понял «тонкого» юмора напарника. - Для начала проверим документы.

* * *
        Перед тем как покинуть квартиру, Данилин решил немного сменить экипировку. Мудрить не стал - просто снял с парня в зеленой футболке, подходившего по комплекции, его серый пиджак. На подкладке бортов - с обеих сторон - обнаружились два продолговатых накладных кармана, предназначенных для ношения пистолета с глушителем. Павел их тут же задействовал, запихнув в каждый по беретте - благо, что дефицита оружия он теперь не испытывал.
        Розовую курточку Нины Данилин повесил на плечиках в гардеробе. Там же оставил свою летнюю кепочку с козырьком, решив, что она честно отслужила свой срок. И покинул опасную квартиру.
        Честно говоря, он не хотел бы возвращаться сюда никогда - даже в том случае, если здесь продолжит жить Зина. «Хотя… - подумал он. - Трудно представить, что Зина останется в этой квартире. Продаст наверняка. Это сколько же трупов я оставляю? Четыре? Да уж, предложила мне контракт Антонина Петровна, хуже не придумаешь. Впрочем, я бы все равно не бросил Зину в беде».
        Он думал о ней, как о живой. Более того, не хотел допускать мысли о том, что его бывшая супруга мертва. Наоборот. Теперь, несмотря на чудовищные события последнего часа, он считал, что шансы спасти Зину увеличились. Даже не взирая на то, что никто не видел ее после исчезновения.
        Почему он так считал? Слишком много было возни вокруг этой истории. Когда человека ликвидируют без следа, то обычно стараются побыстрей спрятать концы в воду. А тут кипеж подняли. Причины, разумеется, могут быть разные, но почему бы не истолковать их в позитивном смысле?
        Кроме того, у Данилина имелись серьезные улики, ведущие прямиком на биохимический завод и в его службу безопасности. Улики не ограничивались одними показаниями Магды, которым Павел не мог доверять стопроцентно. Имелись и документальные свидетельства. В кармане пиджака, снятого с убитого парня, лежало удостоверение на имя сотрудника СБ БХЗ Войцеха Шкртела. И вряд ли оно было поддельным, как у типа, которому Данилин сломал шею в квартире Нины.
        «Все дороги ведут в Биохим, - подумал Павел, спускаясь в лифте на первый этаж. - Жаль, что нельзя напрямую подключить полицию. И не только потому, что у концерна в этом городке все схвачено. Если действовать по закону, то уйдет уйма времени. Этот Дитц сто раз успеет все зачистить. И тогда уже наверняка избавится от Зины. Мне надо действовать хитро и внезапно. Тогда появится шанс».
        Он вышел из парадной и приостановился на бетонной ступеньке-приступке. Исподлобья зыркнул по сторонам, срисовывая картину во дворе. И она ему очень не понравилась.
        Черный внедорожник и двое людей в форме около него, напоминающие инкассаторов, бросились бы в глаза любому, даже неподготовленному, человеку. Павел к числу последних точно не относился, потому и напрягся, как Усэйн Болт перед забегом на стометровку.
        Один из «инкассаторов» разговаривал по сотовому телефону. А вот второй - с гладкоствольным помповым ружьем за плечом - смотрел в сторону Павла. Возможно, даже непосредственно на него - ведь рядом никого не было.
        «Нет, это не инкассаторы, - подумал Данилин. - Чего им делать во дворе? До супермаркета-то полторы сотни метров. Да и не ездят они на таких тачках. Вот если бы минивэн, то куда ни шло».
        Первоначально он собирался пройти к своей машине, оставленной за магазином, через двор. Но теперь изменил намерения. Так как вооруженные люди перекрывали короткий путь, то он повернул направо и зашагал по тротуару в обратную сторону. Зашагал подчеркнуто медленно, чтобы не вызывать подозрения. Хотя и с трудом сдерживал себя - уж слишком хотелось рвануть во всю прыть.
        Увы, его попытка ускользнуть не увенчалась успехом.
        - Эй, мужик! Стоять! - грубо окрикнул кто-то сзади. - Стой, кому говорю!
        Данилин не стал оборачиваться. Без того было понятно, что обращаются к нему. Никакие инкассаторы не стали бы привязываться к постороннему человеку. К полиции типы около внедорожника тоже отношения не имели. А если не инкассаторы и не полиция, то кто? Кто в Старопетровске может носить в открытую огнестрельное оружие и останавливать прохожих? Разве что борзые парни из ЧВК «Тор».
        - Стой, стрелять буду!
        «Ага! - подумал Данилин. - Так я тебе, „чувачок“, и разбежался».
        В другой ситуации он, возможно, и проявил бы любопытство, а заодно с ним и благоразумие. То есть подчинился бы команде, остановился и повернулся. Но бывают ситуации, когда благоразумие хуже безрассудства - потому что превращает человека в послушную жертву. А безрассудство дарит шанс на спасение, ибо заставляет действовать, а не ждать, что все само объяснится и рассосется. Павел, разумеется, ждать не стал.
        Хорошо понимая, что на тротуаре представляет из себя почти идеальную мишень, он резко изменил траекторию движения. Между тротуаром и домом тянулась, так называемая, придомовая полоса зеленых насаждений. Данилин в считанные мгновения преодолел ее и побежал вдоль здания, используя кустарники и деревья, как прикрытие. На ходу он выхватил из внутреннего кармана трофейную автоматическую беретту.
        Сзади грохнул выстрел и через пару секунд второй. Стрелял явно мужик с помповым ружьем, даже не стрелял, а палил. Грохоту было хоть отбавляй. Многие люди, даже не робкого десятка, на месте Павла рухнули бы на землю и зарылись носом в траву. Но Данилин попадал и не в такие переделки, особенно, когда служил на Северном Кавказе.
        А еще он знал, что помповое ружье, заряженное картечью или крупной дробью, является отличным оружием на дистанции ближнего боя. С пяти-десяти шагов можно завалить любого противника, при этом даже толком не целясь. На двадцати шагах дробовик тоже эффективен за счет широкого разлета картечи или дроби - если и не убьешь врага, то, как минимум, покалечишь. Но вот на дистанции более тридцати метров подобное оружие превращается в громкую пукалку, и надо быть мастером, чтобы подстрелить бегущего человека; особенно, если он бежит «противолодочным зигзагом».
        На этих факторах и строился расчет Павла. По его прикидкам, преследователи должны были находиться на расстоянии никак не меньше тридцати метров. А то и все сорок. Кроме того, он не собирался тупо улепетывать, как заяц. И продемонстрировал свои намерения очень скоро, как только заметил подходящее укрытие в виде толстого ствола старой березы.
        Подскочив к дереву, он прижался к нему боком и сразу же выпустил в сторону противника короткую очередь из трех патронов. Стрелял практически не целясь, не особо надеясь попасть. Задача была в другом - охолонить пыл преследователей, чтобы они сбавили обороты.
        В ответ снова грохнул выстрел дробовика. И в стороне от Данилина - в шагах, наверное, пяти - с куста посыпались срезанные картечью ветки. «Похоже, палит в белый свет, как в копеечку, - мелькнула мысль. - Либо на бегу».
        Тут же хлопнул пистолетный выстрел. Через мгновение где-то поблизости от головы Павла раздалось характерное чавканье - это пуля вошла в ствол дерева. И хотя стрелок явно находился с противоположной стороны, задерживаться около засвеченного укрытия Данилин не стал. Но и вдоль дома - вопреки ожиданиям врага - не побежал. А нырнул щучкой под соседний куст, несколько раз перекатился по земле и занял позицию у другого дерева.
        На этот раз у Данилина появилась возможность рассмотреть своих врагов. Их было двое, и бежали они по тротуару, не пытаясь маскироваться. Видимо, не восприняли всерьез ответ Павла, решив, что он пальнул исключительно для острастки. А то и вовсе не расслышали ответных выстрелов из-за глушителя.
        В результате преследователи не стали притормаживать, как на это рассчитывал Данилин, и значительно сократили отставание. Навскидку до «чувака» с дробовиком, бежавшего впереди, оставалось шагов двадцать-двадцать пять. И Павлу не оставалось ничего другого, как попытаться свалить торовца прицельным выстрелом - иначе весь хитрый маневр мог привести к печальным последствиям.
        Боец с опозданием заметил Данилина, выкатившегося из-за дерева. И отреагировал неправильно. Такое случается, когда ты переоцениваешь собственные силы и недооцениваешь противника. Лучшим действием для обладателя помпового ружья было бы спрыгнуть с тротуара на проезжую часть и укрыться за припаркованным автомобилем. Однако «чувак» решил иначе - чуть притормозив, он вскинул дробовик, намереваясь залепить заряд картечи в голову Павла. В итоге опоздал на долю секунды.
        Данилин, успевший прицелиться в комфортном положении лежа, дал две очереди по ногам противника. И зацепил их. Торовец споткнулся, проковылял по инерции пару метров и распластался на асфальте. Перед этим он все же нажал на спуск, - скорее всего, рефлекторно - но заряд ушел вверх и в сторону, с грохотом расколотив оконное стекло.
        Второй преследователь - с пистолетом - отреагировал на случившееся куда умнее. Увидев, как свалился напарник, он тут же сиганул за припаркованный около тротуара ржавый жигуль и произвел пару выстрелов в сторону Данилина. Тот ответил короткой очередью, откатился к стене дома и, вскочив на ноги, побежал вдоль нее. Сзади раздалось несколько торопливых хлопков, но выпущенные пули не причинили вреда Павлу. Он добежал до угла и, завернув за него, очутился в полной безопасности. Правда, совсем не надолго.
        Имелся соблазн продолжить бег, по возможности наращивая отрыв. Однако Данилин подавил инстинктивное желание «поддать жару», возникающее у любого, убегающего от преследователей, человека. Вместо этого он достал второй пистолет - в первом оставалось три патрона - и начал пятиться вдоль торца дома к следующему углу. Беретты он держал в обеих руках, контролируя полосу тротуара перед глазами.
        Для себя он уже решил - если противник не появится в ближайшие секунды, то, свернув за угол, надо будет отбросить все тонкие расчеты и драпать до супермаркета без оглядки. Тут уж пан или пропал, ведь он не в засаде сидит, а наоборот - на него идет охота. Да и нельзя исключать того, что враги уже вызвали подкрепление. И если оно подкатит быстро, то можно и до машины не добраться - перекроют весь квартал и обложат, словно зайца.
        Ситуация, однако, повернулась иначе. Точнее, она пошла по самому выгодному для Павла варианту, который он, к тому же, предвидел. А вот его враги, похоже, нет.
        Данилин отступил почти до угла дома, когда в противоположном конце тротуара появился второй преследователь - тот самый, с пистолетом. Судя по тому, как резво «чувак» выскочил из-за куста, он совсем не ожидал от противника хитрого маневра. Скорее всего, торовец предполагал, что Данилин, свернув за угол, кинется улепетывать сломя голову - как и положено затравленной жертве. А жертва вдруг взяла да и подкараулила охотника.
        Павел стрелял одновременно с двух рук, предварительно переведя автоматическую беретту в режим одиночной стрельбы. И метил в бедра, так как пробить бронежилет второго класса с трех десятков шагов было нереально. А вот просто попасть в ноги оказалось куда легче, так как «чувак», растерявшись, проявил поистине убийственную нерасторопность - выбежал на линию огня и застыл, как на параде. Вот и схлопотал то ли две, то ли три пули в нижние конечности.
        Сколько точно, Павел не знал, да и не мог знать. Но одна из пуль, похоже, угодила в колено. Потому что нога торовца подломилась, а сам он издал дикий вопль - от ранения в бедро мужчины так не кричат. По крайней мере, настоящие мужчины-бойцы, понюхавшие пороха и не понаслышке знающие, что такое боль.
        Вот и пригодились Данилину навыки стрельбы по-македонски, полученные во время службы в морской пехоте. Спасибо старшему мичману Никифорову, начинавшему тянуть лямку еще в советские времена, и передавшему молодым парням почти утраченные в российских вооруженных силах приемы.
        А ведь были и такие бойцы, которые посмеивались во время тренировок. Мол, на фига эти македонские заморочки, когда под боком автомат или ручной пулемет? Но вот прав оказался старый вояка Никифор, прошедший и Афган, и Чечню. Бывают в жизни ситуации, когда нет у тебя ни автомата, ни «ручника». А умение стрелять с двух рук - есть. Мастерство, оно и в Африке мастерство. И не пропьешь, как говорится.
        Увидев, что преследователь с воем завалился на тротуар, Павел подумал - вот теперь путь окончательно свободен. Нырнув за угол, он метеором промчался вдоль дома, сбросив скорость уже на последних метрах. Затем вывернул на тротуар к проезжей части и переключился на быстрый шаг.
        Взмок, конечно, от пота, как бобик, да еще в тесноватом для себя пиджаке. И дыхание не сразу восстановилось. Поэтому косые взгляды прохожих, само собой, словил. Но это были уже пустяки, главное, что прорвался.
        Пить, правда, сильно хотелось, как и жрать. Ну, это как водится. Организм, хитрая сволочь, о своих шкурных интересах всегда напомнит, едва закончится стрессовая ситуация. А Данилин к тому же реально проголодался еще до посещения квартиры Корзун. Даже продукты купил, только перекусить не получилось. Вот организм и потребовал свое.
        «Нива» стояла за универсамом. «Со жратвой придется подождать, - подумал Павел. - Надо отъехать хотя бы на километр, там уже чего-нибудь возьму в киоске и схомячу. А вот водички в жерло надо срочно залить, пересохло все. Хуже нет, когда жажда мучает.
        В этом супермаркете есть туалеты. Заскочу, попью из-под крана, и лицо сполосну заодно. Даже если подкатят „чуваки“ или полиция, никто в магазин сразу не сунется, будут во дворе дома шурудить. Так что, пара минут у меня по-любому есть».
        Он зашел в универсам и, сориентировавшись - давно все-таки не был здесь, считай, два года пролетело - повернул налево. Туда, где в коридоре находились туалеты и другие технические помещения. Торопливо, стараясь не переходить на бег, дошагал почти до конца коридора. Ага, вот «Жо», а следующее - «Эм».
        Перед мужской туалетной комнатой, уже открывая дверь, Павел покосился вправо - и поймал боковым зрением фигуру в серой форме подразделения ЧВК «Тор». Торовец находился в начале коридора и двигался в направлении Данилина. Или, возможно, следом за ним.
        Интуитивно, сообразив главное за долю секунды, Павел удержался от того, чтобы повернуть голову и рассмотреть «чувака». Вместо этого, продолжая начатое движение, он зашел в уже распахнутую дверь, закрыл ее и лишь здесь остановился.
        Мозг Данилина работал с сумасшедшей скоростью мощного компьютера. «Что за торовец, откуда он здесь взялся? Если их во дворе находилось трое, значит, за мной мог увязаться третий. Но почему я не заметил его во время погони? И почему он так быстро…
        Стоп! А если этот третий не бежал, а передвигался на машине? Он выехал со двора, свернул на улицу и успел засечь меня. После чего тормознул около универсама, заскочил внутрь и пошел следом за мной. Почему не открыл огонь? Наверное, далековато было, во-вторых, полно народу».
        Что же делать? Данилин лихорадочно оглядел помещение. Две раковины, четыре писсуара и три кабинки. Ни одного человека. Но средняя кабинка занята, а вот у первой и третьей дверцы приоткрыты. Так что же делать?
        Прижаться к стене и без выяснения личности завалить любого, зашедшего в помещение? А если зайдет совсем посторонний человек?
        Да и сам торовец мог оказаться здесь случайно, их в городе, как грязи. Зачем без повода открывать стрельбу и вешать на себя лишний труп? Нет, это не вариант.
        Данилин подбежал к первой кабинке и плотно прикрыл дверцу. Потом забежал в третью кабинку и затаился там, сжимая в руке пистолет. Дверцу оставил приоткрытой.
        Через несколько секунд противно скрипнула входная дверь - ее уж точно давно не смазывали. Еще через несколько секунд дверь с тем же скрипом закрылась, и Павел различил еле слышные шаги. Так, понятно. «Чувак» осмотрелся, никого не обнаружил и зашел внутрь. Но куда же он двинется дальше?
        Если этот человек, пусть даже и торовец, не имеет отношения к недавней перестрелке, то он пойдет либо к писсуарам, либо к последней кабинке с приоткрытой дверцей. А вот если он из числа преследователей, то сначала он…
        Неизвестный, судя по легкому шуму, сдвинулся с места. По-прежнему оставаясь вне поля зрения Данилина сделал несколько шагов в направлении кабинок - иначе бы Павел увидел его в зазор между косяком и дверцей - и притормозил. Через мгновение раздался грохот.
        Ага, нормальный ход. Заметив две закрытые кабинки, «чувак» решил для начала высадить ногой первую дверь - для подстраховки, чтобы не завалить по ошибке случайного, ни в чем невиновного, гражданина. Гуманист, блин! А кабинка-то - пустая!
        Павел слегка высунул голову из-за косяка и увидел то, что, примерно, и ожидал увидеть. Приземистый парень в форме «Тора» стоял в полуметре от первой кабинки с дробовиком наперевес и с озадаченным видом заглядывал внутрь. А хлопец-то, похоже, из Прибалтики, уж слишком медленно соображает! Или горячий финский парень? Да какая, к черту, разница?!
        Данилин вытянул руку с пистолетом и выстрелил в голову торовца. Промахнуться с трех шагов было очень трудно, и он не промахнулся. Затем подбежал к раковине и жадно, давясь, напился тепловатой воды. После чего сполоснул лицо и торопливо вышел из туалета.
        На ходу подумал: «Повезло мужику, который сидел в запертой кабинке. Считай, второй раз родился. Задержись я на мгновение, „чувак“ разнес бы его картечью в клочья - вместе с дверцей. Но мужик даже не догадается об этом. Судьба, однако…»
        На улице за считанные минуты резко посмурнело, со стороны залива накатывали серые облака. Балтика, чего еще сказать? Погода иногда меняется по пять раз на дню. Данилин сел в машину и сразу же вырулил из проулка к проспекту. Пока стоял на светофоре, по встречке, воя сиреной, пронеслись две полицейские машины.
        Ну, началось! А ведь весь сыр-бор практически из-за него. Не пройдет и часа - максимум, два - как всем патрульным и гайцам разошлют его фото и приметы. Видеокамер ведь сейчас натыкано полно. Наверняка есть в супермаркете, у парадных в доме Корзун тоже могли установить.
        Магда, в общем-то, была права - валить ему надо из Старопетровска в Питер, а то и куда подальше. Вот уж влип так влип. Трупов - море, а конкретных улик, оправдывающих его действия, можно сказать, что и не одной. Это называется, коготок увяз - всей птичке пропасть. Теперь могут все на него повесить, включая смерть Антонины Петровны.
        Единственная надежда на то, что в концерне тоже не заинтересованы в огласке. Однако в полиции его личность все равно установят и объявят в розыск - уж больно много шума наделали «чуваки» со своими дробовиками. И свидетелей наверняка куча.
        Так, может, все-таки сейчас и свалить? Залечь на дно и… А Зинка? Не по-людски как-то. И Антонине Петровне пообещал. Если сейчас смыться, то позже уже точно концов не найти…
        Павел не стал уезжать далеко от дома Корзун. Проехал несколько кварталов, припарковался в тихом проулке и достал мобильник. Положа руку на сердце, у него имелся единственный вариант найти помощь в Старопетровске. И он сработал. По крайней мере, появился шанс.
        Павлу удалось дозвониться до своего армейского приятеля Игоря Круглова, сейчас служившего в местном ОМОНе заместителем командира отряда. И тот согласился встретиться в кафе около базы ОМОНа на окраине Старопетровска. «Там заодно и перекушу, - подумал Данилин. - А то еще неизвестно, когда в следующий раз получится пожрать по-человечески…»
        Глава четыре
        Катастрофа
        Павел уминал бифштекс с гречкой, когда в кафе появился Игорь Круглов. Даже без защитного шлема он выглядел угрожающе - амбал под метр девяносто в бронежилете «Кора-Кулон» четвертого класса защиты, на «бронике» закрытая кобура, накладные карманы с гранатами и широкие ножны для универсального боевого ножа, к поясу прикреплены телескопическая резиновая дубинка, электрошокер, наручники… Однако официантка и немногочисленные посетители почти не отреагировали на явление грозного бойца ОМОНа - видимо, привыкли к соседству.
        - Ну, привет, бродяга, - сказал Круглов, останавливаясь возле столика и протягивая ладонь. - Сколько лет, сколько зим. Чего тебя к нам занесло?
        - Да возникло тут одно дельце. - Павел хлопнул растопыренной пятерней по ладони бывшего сослуживца. - Присаживайся, товарищ майор. Слышал, растешь по служебной лестнице?
        - Скорее, карабкаюсь.
        - Заказать тебе чего?
        - Нет. - Круглов мотнул головой. - Я на пять минут. Разве что компотику, горло промочить. У нас готовность номер один объявлена.
        - Пей мой, я себе еще закажу. - Данилин пододвинул Игорю стакан с компотом. - Почему аврал? Случилось чего в городе?
        - Я пока не в курсе. Ты извини, но я выскочил с базы только из-за тебя. Докладывай короче, что стряслось. А посидеть сможем вечером. Если затыка не будет.
        - Понял. Тогда слушай. Вчера мою бывшую супружницу похитили, Зину. Стопудово, что причастна служба безопасности Биохима и торовцы. Врубаешься?
        - Дальше что? - мрачно отозвался Круглов.
        - Я попытался быстренько выяснить, что к чему. Но в итоге влип по полной. Эти отморозки на меня настоящую охоту устроили.
        - Ну и?
        - В общем, я тут завалил несколько человек. В целях самообороны.
        Омоновец тяжело втянул воздух ноздрями:
        - Несколько, это сколько?
        - Наповал - человек пять. Ну и подранил еще пару-тройку.
        Зрачки Круглова расширились.
        - Узнаю брата Колю. - Он криво усмехнулся. - Нельзя было… как-нибудь поаккуратней?
        - Я старался, Игорь. Да аккуратней как-то не получается. Они еще и Антонину Петровну убили.
        - Вот как?.. Да, это уже беспредел.
        - И я о том же. Я же говорю - они на меня натуральную охоту устроили. А я в поддавки играть не умею.
        - Помню, что не умеешь… Ну что тебе сказать? - Круглов сделал несколько глотков компота. - Духота сегодня… Врать не буду - хреновые твои дела, братан. Дам добрый совет, как бывшему боевому товарищу. Уматывай из Старопетровска, ложись на дно и жди, пока весь кипеж утихнет. Иначе ты труп.
        - Всё так безнадежно?
        - Именно. Концерн здесь всем управляет, мэр у них в кармане. Прокурор, знаю, с Гамильтоном на рыбалку ездит.
        - Это кто такой?
        - Начальник службы безопасности концерна. Поэтому ловить тебе нечего. Разве что…
        - Что? - с надеждой откликнулся Павел.
        - Если тебя кто из Питера прикроет. У тебя там связи в верхах имеются? Ну например на уровне руководства главка МВД? Или следственного комитета?
        - Нет у меня таких связей. И не предвидится.
        - А, ну да, конечно. - Круглов с прищуром посмотрел на Данилина. - Я и позабыл. Тебя ведь, кажется, из полиции выперли со скандалом?
        - Я сам выперся. Заявление на стол положил, развернулся и ушел.
        - Ага, развернулся. А перед этим начальника отдела послал на все веселые буквы в присутствии куратора из главка. Слышали, до нас тоже слухи доходят. - Он хмыкнул. - Но суть не в этом. Если нет очень серьезного прикрытия, то с концерном бесполезно тягаться. Этот сэр Лансерт, который их президент, вроде бы даже с нашим премьером на короткой ноге. Дети у них вроде бы вместе учились. В Кембридже, что ли… Улавливаешь?
        - Улавливаю.
        - Тогда ноги в руки и чеши. Как старый товарищ тебя прошу - чеши отсюда. В тухлое дело ты влез - тухлей не бывает.
        - Я бы не влезал, если бы не Зина, - нахмурившись, сказал Данилин. - Не могу я ее просто так этим волчарам отдать. Да и… В общем, я слово Антонине Петровне дал.
        - Отчасти я тебя понимаю. Но ты уж сам решай, что тебе дороже - собственная шкура или покоцанная шкурка твой бывшей. А слово… К тому же, если эти ребята Зину к себе загребли…
        В накладном кармане на груди Круглова забузил мобильник.
        - Извини, со службы, наверное. - Омоновец достал телефон, взглянул на экранчик и, включив вызов, деловито произнес: - Я слушаю, Василий Петрович… Я здесь, рядом… Ага…
        Разговор длился около минуты. Точнее, говорил, в основном, собеседник Круглова, а тот лишь кивал, изредка вставляя междометия. По мере разговора лицо омоновца все больше напрягалось, выдавая волнение.
        - Да, я все понял, товарищ подполковник. Буду через несколько минут. - Он озадаченно посмотрел на Павла. - Ну и дела…
        - Командир?
        - Он самый… А ты, похоже, счастливчик!
        - А что случилось-то, Игорь?
        - Случилось то, что в городе натуральный кипеж. Пару часов назад следаки областного управления при поддержке спецназа попытались пройти на территорию офиса концерна. Но охранники их не пропустили. Когда спецназовцы решили прорваться, охрана открыла огонь. Есть убитые и раненые с обеих сторон.
        Данилин присвистнул:
        - Охрана из «Тора»?
        - Они самые - «чуваки». Да, серьезная каша заваривается.
        - Я вот чего не понял, Игорь. Если это случилось два часа назад, почему вы только сейчас узнали?
        - Да тут как раз все понятно, - с раздражением отозвался Круглов. - Хотели, как лучше, а получилось - как всегда. Операция была секретной, проводили ее люди из области. Местных в известность не поставили. Ну а дальше… Сам понимаешь, какая у нас бюрократия. Пока соображали что к чему, пока согласовывали план действий, вот время и пролетело. Думаю, что утрясать пришлось на самом высоком уровне. Теперь, похоже, начнется.
        - Что начнется?
        - Крутая разборка. Приказано захватить и зачистить все объекты концерна на территории города и района. Наш отряд выдвигается к биохимическому заводу. Говорю же - везунчик ты у нас.
        - Почему?
        Павел был ошарашен новостями куда больше Круглова и пока что не мог сообразить, в чью пользу такое развитие событий.
        - Потому что парням из концерна теперь будет не до тебя. У них самих теперь начнет задница дымиться. Да и полиции уже не до тебя. Думаю, весь наличный состав бросят на зачистку объектов концерна - а их на территории Старопетровска до фига и больше. Вот и прикинь. Да и Зинка твоя…
        - Что, Зинка?
        - Может, освободят ее теперь. Тебе и вмешиваться не придется - получишь на блюдечке с голубой каемочкой.
        - Может, и получу. Но вовсе не факт, что для Зины эта разборка к лучшему. Как бы ее не убили под шумок, как опасного свидетеля. Нет человека - нет проблемы.
        Круглов пожал плечами. Мол, все возможно. Ему и на самом деле была глубоко до лампочки судьба Зины. А вот Павлу - нет.
        - Я знаешь, во что врубиться не могу? - спросил он. - Зачем руководство концерна поперло на рожон? Их же теперь наши власти в бетон закатают, никакое ООН не поможет. Они же нарушили кучу законов Российской Федерации. Ради чего, Игорь?
        - Откуда ж мне знать такие вещи? В одном уверен - если поперли на рожон, значит, ставки были очень высоки. Значит, не хотели, чтобы следователи добрались до их секретной документации… Ладно, Павел, не ломай голову. Мы через… - он взглянул на часы, - через пятнадцать минут выдвигаемся к БХЗ. Советую тебе тоже туда подъехать.
        - Подъеду.
        - Только не вздумай сам соваться на завод. Встань поблизости и жди, пока мы там все зачистим. Может, и Зину твою обнаружим. А я тебе позже перезвоню, когда ситуация прояснится. Договорились?
        - Договорились, Игорь. Если что, то я твой должник.
        - О долге не парься. - Круглов подмигнул. - Свои люди - сочтемся.

* * *
        - Значит, Данилин опять ушел?
        Капитан Маркус Дитц попытался зажечь сигарету. Однако так сильно сжал ее пальцами, что сломал. Он только что принял участие в видеоконференции, проведенной Гамильтоном, директором по безопасности концерна «Байофарм текнолоджис». Там Дитц успел доложить, что проблема русского частного сыщика практически решена. А тут такой облом.
        Чертыхнувшись, Маркус вытащил из пачки другую сигарету и, несколько раз клацкнув зажигалкой, наконец-то справился с задачей.
        - Он что, Джеймс Бонд?
        Бредли, стоявший около стола, промолчал. Чего отвечать, если вопрос заведомо риторический?
        - Нет, он не Бонд, - затянувшись, констатировал Дитц. - Просто хороший профессионал. А вот мы лажаемся, как последние лузеры. Понабрали дерьма в пивных Гамбурга… - Он осекся и через паузу добавил: - К тебе это не относится, лейтенант. Пока не относится. Ты лично разрабатывал план. Почему он не сработал?
        - Человеческий фактор, босс. Все из-за того что Унгер проявил самодеятельность. Если бы он дождался подкрепления, как я приказал, Данилин уже был бы мертв.
        - Вот именно, что «бы». А сейчас мертвы наши сотрудники. Все трое! Мы потеряли еще троих людей, Бредли! Это катастрофа! А ты, лейтенант, постоянно стал приносить плохие вести. Знаешь, что в древние времена делали с такими вестниками? Им отрубали головы.
        - Я не виноват…
        - Помолчи! - Капитан сделал глубокую затяжку, выпустил из ноздрей дым и требовательно бросил, как гавкнул: - Какие меры предприняты?
        - Ищем. Есть основание считать, что Данилин все еще в Старопетровске. Видимо, пытается найти Зину Корзун. Мы его обязательно возьмем. Только вот…
        - Ну?
        - Маловато сил, босс. Такие поисковые операции - не наш профиль. Если задействовать все ресурсы «Тора»…
        - Нет! - оборвал Дитц. - Они тоже не розыскники. Да и мы уделяем этому русскому слишком много внимания. Лучше плотней поработайте с полицией. В конце концов, у них по городу ходит убийца, вот пусть и ловят.
        - С полицией работаем. Они объявили план «Перехват», подключили патрульных и автоинспекторов. Если Данилин в городе, ему не уйти.
        - На его месте я бы уже давно смылся из Старопетровска, - пробурчал Дитц. - Ну, глядишь, и попадется. Все новости о поисках Данилина сразу докладывайте мне. Дайте задания нашим информаторам в полиции.
        - Уже дал, босс. - Лейтенант замялся. - Господин капитан, разрешите спросить?
        - Спрашивай.
        - Я, возможно, что-то недопонял. Мы продолжаем поиски Данилина? Или пусть им теперь занимается российская полиция?
        - Именно так. Пусть его ищут сами русские. У нас теперь другие приоритеты. Грубо говоря, нам теперь не до этого. Позаботьтесь, чтобы все наши люди срочно прибыли на территорию завода.
        - Что-то случилось?
        - Случилось, Бредли, случилось. Мы переходим на казарменное положение…

* * *
        Территория Биохима занимала целый квартал и была огорожена капитальным бетонным забором, выкрашенным в легкомысленный голубой цвет. Но когда над забором висят гирлянды Егозы[1 - Егоза - разновидность колючей ленты, применяемой в инженерных заграждениях в целях удержания живой силы и легкой колесной техники.], то как ни крась, все равно остается стойкое ощущение то ли тюрьмы, то ли крепости. В общем, заведения, где гостей не ждут, а без особого приглашения соваться не советуют - иначе вместо пряников совсем другого огребешь.
        Данилин припарковал автомобиль на платной стоянке торгового центра, расположенного в аккурат посредине квартала, напротив пятиэтажного офиса завода. Отсюда хорошо просматривался не только главный вход, но и проезд для транспорта - с распахнутыми воротами, но перекрытый автоматическим шлагбаумом. Заглушив мотор, Данилин откинулся на подголовник водительского кресла и приготовился ждать.
        Честно говоря, он бы с удовольствием вздремнул после сытного обеда. Спал-то ночью совсем мало, а, проснувшись, попал в такую карусель и мясорубку, что сейчас чувствовал себя, словно выжатый лимон. Однако интуиция, подкормленная последней информацией, подсказывала, что события лишь набирают обороты, а самое интересное «кино» может начаться в ближайшие минуты. Так оно, собственно, и случилось.
        Не прошло и пяти минут, как на улице появилась кавалькада из бронированного внедорожника Т-98 «Комбат», двух автобусов малого класса ПАЗ-3206 и броневика «Тигр». Первые три автомобиля свернули к стоянке около здания офиса. Из автобусов высыпали бойцы ОМОНа, экипированные и вооруженные по максимальному варианту - с бронированными щитами, автоматами АК-74М, снайперскими винтовками СВ-99 и ВСС «Винторез», пехотными пулеметами «Печенег» и даже станковым гранатометом АГС-17.
        «Не менее четырех отделений, - подумал Данилин. - А ведь в „Тигре“ тоже бойцы сидят. Нехилая штурмовая группа для захвата, в общем-то, гражданского предприятия. Ох, что-то неладное творится в этом Старопетровске».
        Бойцы быстро и организованно разбились на группы. Одна рассыпалась по тротуару вдоль забора, две направились к офисному зданию, а вот третья побежала вслед за броневиком к проезду, перегороженному шлагбаумом. На глазах Павла «Тигр» сходу снес шлагбаум и въехал во двор завода, следом на территорию БХЗ ворвались омоновцы.
        Почти тут же началась стрельба. Она раздавалась не только с территории, но и из здания офиса. А еще через несколько секунд прогремел взрыв гранаты - сначала один, а затем и второй.
        «Да это, блин, настоящий штурм! - мелькнуло в голове Данилина. - Значит, охрана не сложила оружие, а вступила в бой. Интересно, сколько внутри торовцев? А ведь есть еще и сотрудники службы безопасности - они тоже пострелять не прочь. И, судя по моим недавним знакомцам, полные отморозки. ОМОН их, конечно, всех прижучит. Но что будет с Зиной?.. Если она, конечно, там…»

* * *
        С того момента, как Зина очнулась, прошло, наверное, несколько часов. Так, по крайней мере, показалось девушке. Время для нее тянулось очень медленно, потому что она не понимала, чем заняться.
        Тюремщики о них словно забыли. Если исходить из логики Дракулы, вернее, Тима, это было хорошо. Но Зину данное обстоятельство не радовало. Хорошо-то, может, и хорошо, но лишь для ее нового знакомого - флегматичного и даже, возможно, немного сумасшедшего типа. Но вот Зина ничего хорошего в этом не находила.
        Ее деятельную натуру угнетало вынужденное безделье. А еще - пугала неизвестность. После жуткого заявления сокамерника - словечко-то какое поганое, но они в самом деле здесь заключенные - «Никто не выходит отсюда живым. Ты угодила в ад», Зина чуть не впала в ступор. А потом набросилась на Тима с кучей вопросов. Но этот чертов громила с отшибленной памятью ничего толком не пояснил. Слова из него приходилось буквально вытягивать, и все равно получалось в час по чайной ложке.
        Не любил Тим общаться, ну просто совсем не любил. Зина подозревала, что знает он куда больше, чем рассказывает. Да и помнит чуть больше, чем пытается изображать в духе известного комедийного персонажа - мол, шел, упал, очнулся, гипс. Однако почему-то на откровенность не идет. Более того, считай, и не смотрит в ее сторону. А посмотреть-то есть на что, мог бы и поболтать с красивой женщиной о том, о сем.
        В общем, Зина сама утомилась от собственных попыток, и Тима, видимо, утомила. Да так, что он взял и бухнул: «Чего ты так переживаешь? Скоро сама все узнаешь. Что должно случиться, то и случится».
        «Это ты, бесчувственный истукан, ни о чем не переживаешь, - возмутилась Зина. - А я не могу так просто сидеть и ждать. Мне знать надо, что со мной произойдет. Вдруг меня убьют?»
        «И чего? Тоже мне - проблема. Все люди умирают рано или поздно. Да что там отдельные люди? Скоро всему человечеству придет конец. Годом раньше, годом позже…»
        После таких слов Зина чуть не подавилась слюной. Ну, блин, философ! Этот, как его?.. Ага, Экклезиаст. А проглотив слюну, ехидно спросила: «С чего ты взял, что человечеству скоро придет конец? Приснилось, что ли?»
        «Вроде того, - с каменным лицом отозвался „истукан“. - Война скоро будет, большая война. Атомная. Тогда очень много людей погибнет. Почти все».
        Зина даже отвечать не стала на такую муть. Ну, блин, пророк нашелся. Голливудских блокбастеров, что ли, насмотрелся? Да таких «пророков» десятки на каждом ток-шоу, сплошные кандидаты в психушку. С его мозгами надо «Незнайку на Луне» смотреть и этих, в Простоквашино. Может, он и вправду, того - подвинулся на этой теме? Теперь понятно, из-за чего его в дурдоме держали. Навязчивый бред, вот как это называется.
        Остальное время Зина молчала, разочаровавшись в умственных способностях Тима. Да и от греха подальше. Кто их знает, этих ненормальных? Говорят, с ними спорить нельзя, озвереть могут. А Тим, если озвереет, то… Лучше даже не фантазировать на такую тему. Ну его, убогого.
        Можно сказать, что моральное состояние Зины находилось ниже плинтуса. А вот физическое постепенно улучшалось. Она даже умяла завтрак, оставленный ей Тимом - хлеб с кусочком масла, яичницу и пшенную кашу. Холодное, правда, все, но съедобное и сытное. Надо отдать должное Тиму - мог бы и сам все сожрать при его объемах. Однако поделился. Нет, есть все-таки в нем что-то человеческое. Для мужика это редкость.
        Подкрепившись, она прилегла на кровать и сама не заметила, как задремала. Проснулась от грубого и насмешливого окрика:
        - Эй, пациентка! Вставай, пора на процедуры!
        В боксе находилось двое санитаров. Зина их сразу опознала по униформе зеленоватого цвета, видела таких же вчера. Один из «болотных» присутствовал при ее допросе у Дитца. Вкатил укол какой-то дряни, после которого Зина «поплыла» и позже уже почти ничего не помнила, только фрагменты.
        Того, ставившего укол, звали… Как же Дитц его называл? Ага, Гавел. Как этого, политика какого-то. Но Гавела среди этих двоих не было. Просто два незнакомых мужика-мордоворота в зеленоватых штанах и таких же рубахах навыпуск. Один из них держал в руке пистолет - обычное дело для санитара, не правда ли?
        Зина, присев на койку, нашла глазами Тима. Он стоял у противоположной стены, уткнувшись в нее лицом и растопырив поднятые руки. И молчал. А чего еще от него можно ожидать?
        - Давай, шевелись, овощ, - сказал санитар с пистолетом. - Профессор ждет, а он ждать не любит.
        - Какой еще профессор? - пробурчала Зина, делая вид, что протирает глаза.
        На самом деле она догадалась, что речь идет об очкастом профессоре Шмутко - том самом, который вчера пытался ее изнасиловать. А потом сильно ударил по голове - так, что на виске остался лиловый синяк. Профессор, правда, тогда не представился. Но его имя назвал сегодня Тим.
        - Какой надо, - санитар ухмыльнулся. - Скоро увидишь, кролик. Профессор любит таких сочных кроликов, как ты. Так что, готовься.
        - Она, Питер, не кролик, а крольчиха, - сказал второй санитар. Он был мощнее и на голову выше напарника, хотя и тот отнюдь не походил на доходягу.
        - Вишь, сиськи какие. - Санитар похабно улыбнулся, показав крупные, лошадиные зубы.
        Зина ощутила, как ее начинает пробирать дрожь. Только сейчас она в полной мере поняла, что имел в виду Тим, когда предупреждал: «Чем дольше о тебе не вспомнят, тем лучше для тебя». И вот о ней вспомнили!
        - Я никуда с вами не пойду, - произнесла она вибрирующим голосом. - Меня здесь удерживают незаконно. Я протестую!
        - Слышь, Питер, она протестует. - «Зубастый» продолжал скалиться. Происходящее его, видимо, забавляло. - Может, прижечь ей задницу? Смотри, какая юбчонка короткая. Задерем и вздрючим. Как думаешь, тридцать киловольт достаточно будет? Или пятьдесят засадить?
        Он достал из кармана электрошокер с изогнутой рукояткой и, направив его на Зину, издал губами причмокивающий звук:
        - Чпок!
        - Погоди, вздрючить всегда успеется, - сказал Питер. - Она профессору в сознании нужна. Слышь, девка, не дури. Вставай и топай ножками, куда скажут. А то Стив тебе и в самом деле шокер в задницу засунет - он на такие штуки мастак. Усекла, курица?
        Зина промолчала, только в ярости раздула ноздри. Если бы у нее в руках был пистолет, она бы не задумываясь разрядила его в этих уродов. Стрелять она умела, Павел научил. И не только из пистолета. Да вот нет у нее ничего. И, похоже, уже через несколько минут она окажется в руках этого гребаного профессора, подонка и сексуального извращенца.
        На нее накатило жуткое, беспросветное отчаянье. Зачем она доверилась Семену??? Зачем ввязалась в эту авантюру???
        - Надеюсь, что усекла, - нахмурившись, процедил Питер. - Стив, бери ее за шкирку и тащи в выходу. А я за Дракулой прослежу, чтобы не дергался.
        Он навел ствол пистолета на неподвижную спину Тима и мотнул головой напарнику:
        - Давай, Стив.
        «Зубастый» приблизился к девушке и схватил ее рукой за плечо. Пальцы у него были, словно клещи. Зина непроизвольно ойкнула.
        - Вставай, курица! - велел Стив, демонстративно помахав второй рукой, сжимавшей электрошокер. - Считаю до трех.
        Зине показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Собравшись с силами, она с трудом - чувствуя, как подгибаются ноги - приподнялась и жалобно попросила:
        - Тим. Тим, пожалуйста…
        Непонятно, на что она рассчитывала. Но исполин даже не шевельнулся. Зато произошло другое - в боксе внезапно погас свет…

* * *
        «Может, попробовать под шумок проскочить на территорию завода? - подумал Данилин. - У меня есть удостоверение парня из службы безопасности… Нет, чушь порю. Раньше надо было на завод проникать, теперь мне подобное удостоверение лишь навредит. Если омоновцы меня с ним зацапают, то под горячую руку можно и головы лишиться. Придется, наверное, ждать, пока завершится зачистка».
        Стрельба, между тем, не стихала. Напуганный народ разбегался во все стороны. И только транспорт продолжал катить по улице, как ни в чем не бывало - автомобили, автобусы, троллейбусы…
        «Чего же они улицу не перекрыли? - мелькнула мысль. - Тут целая войсковая операция идет, а население не в курсе. Вон, со второго этажа ТЦ зеваки из оконных витрин пялятся, будто на ток-шоу пришли. А сообразить, что шальная пуля может в лоб прилететь, мозгов не хватает. Бардак, настоящий бардак».
        И вдруг Павел услышал громкий взрыв. Он сразу понял, что это не граната, потому что такой грохот не могла издать даже связка гранат. Разве что мощный снаряд, да и то, наверное, звук был бы потише.
        Данилин еще продолжал гадать, что же это могло так рвануть, когда над зданием завода начали подниматься клубы темного дыма. А потом тревожно и пронзительно завыла сирена…

* * *
        Свет загорелся в боксе через несколько секунд. Однако он исходил не от светильника на потолке, а от лампы аварийного освещения, работающей на аккумуляторах. Она располагалась над дверью и светила скудно. Одновременно с тем как она зажглась, в коридоре включилась сирена пожарной сигнализации.
        Через мгновение остолбеневшая от неожиданности Зина поняла, что ее больше никто не держит за плечо. Сморгнув, она огляделась и обнаружила в тусклом свете «аварийки», что оба санитара валяются на полу с неестественно вывернутыми шеями. Что касается Тима, то он стягивал с одного из новоявленных мертвецов рубаху.
        - Т-ты… их… убил? - заикаясь, спросила Зина.
        - Ага, - лаконично отозвался Тим.
        - З-зачем? Нельзя б-было к-как-то иначе?
        - Для чего?
        - Н-ну они же - с-санитары.
        - Ага, санитары леса, - Тим неожиданно продемонстрировал чувство юмора. - Тогда и я санитар. Они обычные охранники. Разве что уколы ставить умеют.
        Тут, наконец, в сознании ошарашенной девушки кое-что прояснилось. Получалось, что за считанные секунды темноты, наступившей после отключения электроэнергии, Тим умудрился прикончить обоих санитаров. В смысле - охранников. Очень лихо прикончить - свернув им шеи, как цыплятам. Осознав данное обстоятельство, Зина непроизвольно вздрогнула.
        Тим между тем начал стягивать с убитого охранника штаны.
        - Что т-ты д-делаешь, Тим?
        - Одеться хочу.
        - З-зачем?
        - Нам надо бежать. Другого шанса может не быть. Ты со мной?
        Моральный облик собрата по несчастью вызывал у Зины серьезные сомнения. Однако времени на размышления не оставалось - требовалось принять срочное решение. К тому же она сама не относилась к разряду высокоморальных особ - пусть и любила порой порассуждать на темы нравственности. Но не применительно к себе, естественно.
        - А ты уверен, что нас не убьют? - спросила Зина, сосредотачиваясь.
        - Не уверен, - сказал Тим. - Но нас точно замучают до смерти, если мы сейчас не убежим. - И неожиданно продекламировал: - Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой.
        - Ты это чего? - Зина разинула рот - новый знакомый с внешностью дикаря удивлял ее все больше. А иногда и вовсе поражал.
        - Так. Вспомнилось чего-то. Так ты со мной?
        Зина досчитала в уме до трех и сказала:
        - Да. Умирать, так с музыкой.
        - С какой еще музыкой? - спросил Тим, натягивая на ступню кроссовок охранника. И пожаловался: - Тесновато все, мелкий тут народ. Паршиво, что ботинки жмут.
        - Кроссовки.
        - Чего?
        - Такую обувь называют кроссовки, - пояснила Зина. - А ты стельки вынь оттуда, просторней станет.
        Она, разумеется, успела заметить, что Тим по каким-то причинам ходил босиком. И подошвы у него были еще те - копыта не копыта, но… В общем, прочные подошвы.
        - Ага.
        Тим по совету Зины вытащил стельку и снова засунул ногу в кроссовок.
        - О! И в самом деле просторней. На первый случай сойдет. А для чего умирать с музыкой?
        - Чтобы веселей было. Но вообще-то это поговорка такая. Мудрость народная.
        - Смешная мудрость. - Тим подобрал с пола пистолет охранника Glock 36. - Ну, двинули.
        Они выбежали в коридор. В нем, как и в боксе-камере, было полутемно, потому что горели только немногочисленные лампочки аварийного освещения.
        - Посмотри, тут десятка два боксов, - сказала Зина.
        - И чего?
        - Я видела, ты забрал у санитара связку. Это ведь, наверное, ключи от боксов, верно?
        - И чего?
        - Ты тупой, да? В каждой камере такие же подопытные кролики, как и мы. Давай их выпустим.
        Тим раздумывал не больше трех-четырех секунд. Затем резко произнес, словно отрезал:
        - Нет.
        - Но почему?
        - Потому что мы не знаем, что там за люди. В лаборатории над ними проводятся опыты, понимаешь?
        - Какие?
        - Я не знаю, какие именно. Мне никто не объяснял. Но уж точно ничего хорошего. Не зря же здесь такая секретность.
        - Ну и что? Вдруг этих людей еще можно спасти?
        - А вдруг они заражены чем-то смертельно опасным? Не будем спорить, нет времени. Просто следуй за мной.
        - Между прочим, откуда ты знаешь про опыты? Над тобой, между прочим…
        Но Тим уже бежал по коридору. И Зина была вынуждена побежать следом. А вопрос-то, между прочим, был интересным. Сколько времени Тим провел здесь? И если над ним экспериментировали, то как? Не заразно ли это?
        Коридор поворачивал налево. И сразу за поворотом беглецов поджидал сюрприз - стальная решетка, за которой находился пост охраны. Но сюрпризом это стало лишь для Зины - ведь она совершенно не помнила путь из лаборатории до бокса. А вот Тим заучил «адский маршрут» чуть ли не наизусть. Поэтому заранее приготовился к разным неожиданностям.
        Собственно, действовал он очень просто. В руке Тим держал пистолет, готовясь выстрелить из него в любой момент. И сделал это, как только свернул за угол коридора.
        Охранник с той стороны решетки не сразу заметил появление «пациента», потому что располагался боком, у открытой дверцы встроенного шкафчика. Когда заметил, реагировать было поздно. Тим даже прицелиться успел, хотя расстояние и без того оказалось ничтожным для опытного стрелка - каких-то пять-шесть шагов. Тим же, судя по тому, как он ловко обращался с глоком, имел необходимый опыт. Да и выстрелил он наверняка - в туловище. И лишь затем, подскочив к решетке, добил раненого пулей в голову.
        А вот дальше беглецов ожидало очень серьезное разочарование. Ни один из двух десятков ключей-брелков на стальном кольце, забранных Тимом у охранника-санитара в боксе, не открыл дверь решетки. Да и не мог. Это стало окончательно ясно, когда Зина просмотрела каждый комплект - он имел нумерацию от одного до двадцати.
        - Здесь указаны номера боксов, - пояснила она Тиму. - Ключ от решетки должен был иметь какую-то особую маркировку, но его в связке нет. Видимо, в целях безопасности такой ключ санитарам-охранникам вовсе не выдавался. Мы в западне.
        - Черт! - Тим в бешенстве схватился руками за прутья решетки и попытался их раздвинуть. Но у него ничего не получилось. Толстенные прутья лишь вибрировали, но выгибаться не желали.
        - Подожди, - сказала Зина. - Не трать зря силы. Здесь установлены электронные замки. Когда электричество отключается, подобные замки должны самопроизвольно вырубаться. Понимаешь?
        Тим кивнул с озадаченным видом:
        - Примерно понимаю. И что?
        - А то, что этот замок не отключился - видишь, на нем горит маленькая лампочка? Значит, работает аварийное питание - от аккумулятора. Собственно, так и должно быть, иначе при отключенном электричестве замок не открыть. Или наоборот - не закрыть. Нам нужно вывести замок из строя. Самое надежное - расфигачить плату. Она находится примерно вот здесь. Стреляй.
        - Мне нужно выстрелить вот сюда? - уточнил Тим.
        - Да. Только осторожней, а то пуля может отрикошетить. - Она отошла к стене. - Давай!
        Тим тоже отступил на пару шагов и, прицелившись, выстрелил в замок. Рикошета не случилось - пуля застряла в коробке замка. А вот светодиодная лампочка на нем погасла.
        - Готово, - заявила Зина.
        Однако чувство удовлетворения оказалось кратковременным. Замок все равно не открылся. Тим растеряно посмотрел на девушку - мол, чего не так?
        - Фокус не удался, - со вздохом произнесла та, ощупывая корпус замка. - Замок электромеханический и, видимо, не такой, как в боксах. Впрочем, этого следовало ожидать. Вот здесь есть отверстие для плоского ключа, я сразу не заметила. Ты, часом, не «медвежатник»?
        - Чего?
        - Замки вскрывать без ключа умеешь?
        Тим отрицательно покачал головой.
        - Понятно. А то у меня в волосах есть заколка. Впрочем, если все равно не умеешь…
        Зина задумчиво посмотрела на мертвого охранника. Когда Тим его подстрелил, он сначала упал на колени. Да так и остался на них стоять, уткнувшись головой в открытую дверцу шкафчика.
        - Вот что я думаю, Тим. Механический ключ с брелком должен находиться у охранника, это стопудово. Только как нам добраться до тела? Ты сможешь его подтянуть к решетке?
        Тим просунул руку между прутьев, но дотянуться до трупа не получилось - не хватало каких-то пяти сантиметров. Пошевелив пальцами, словно надеясь, что они вдруг удлинятся, Тим виновато посмотрел на девушку. Мол, не получается…
        И вдруг глаза исполина оживленно блеснули. Зина проследила за его взглядом и догадалась, что тот застыл на ее сексопильных бедрах - крутых, обтянутых стильной бордовой мини-юбкой с карманчиками и широким поясом с кожаным ремнем.
        - Ты чего? - непроизвольно переступив на месте, спросила Зина. А про себя подумала: «Нашел время на мои ляжки пялиться. Раньше надо было…»
        - Снимай ремень, - скомандовал Тим.
        - Эт-то еще зачем? - Зина напряглась. - Ты… это…
        - Не бойся, юбку снимать не надо - успеешь еще. - Чувство юмора у него точно имелось. Правда, иногда специфическое. - Мне ремень понадобится. Ну, поторопись.
        Зина расстегнула ремень и протянула Тиму. Тот вдел конец ремня в пряжку и, затянув его, сделал петлю. Получилось что-то вроде маленького и очень короткого лассо.
        - Ты что, вешаться собрался? - не очень удачно, «по-черному», пошутила Зина. Впрочем, ситуация и не стимулировали иной юмор. Она складывалась так, что и в самом деле хоть в петлю лезь.
        - Нет, не собрался, - серьезно отозвался Тим. - Буду аркан накидывать.
        Он просунул руку между прутьев, вытянул ее и стал набрасывать «аркан» на голову мертвеца. Четвертая попытка оказалась удачной. Когда петля, наконец, обхватила затылок и лоб охранника, Тим осторожно потянул за конец ремня. Через мгновение петля соскочила, но дело уже было сделано - получив необходимое усилие, тело накренилось и завалилось в сторону решетки.
        - Ну вот, получилось, - сказал Тим, возвращая ремень Зине. - Сейчас я его подтяну и обшарим. Ключ должен либо висеть на поясе, либо лежать в кармане.
        - Я сама поищу, - сказала Зина. - У меня руки проворней и пальцы куда тоньше. А твоими только шеи сворачивать.
        Плоский ключ, соединенный с брелком стальным колечком, Зина обнаружила в боковом кармане куртки охранника - и тут же кинула Тиму, с нетерпением наблюдавшему за процессом обыска.
        - На, проверь.
        Тим засунул ключ в замочную скважину и повернул. Затем толкнул от себя дверь, и она с тугим скрипом приоткрылась.
        - Ура! - воскликнула Зина. - Неужели мы на свободе?
        - Пока еще на полпути к ней, - сказал Тим. - А ты здорово умеешь обшаривать карманы.
        - Каждая женщина умеет это делать. Ну что, куда дальше? Я совсем не помню дороги.
        - Подожди.
        Тим подошел к открытому шкафчику, заглянул внутрь и сказал:
        - Мне кажется, что охранник хотел надеть противогаз. Он снял его с полки и держал в руке. Но выронил, когда я выстрелил.
        Он поднял с пола противогаз с черной шлем-маской и темно-зеленой фильтрующе-поглощающей коробкой. Последняя крепилась сбоку и походила на большую консервную банку.
        - Зачем он хотел надеть противогаз? - спросила Зина.
        - Наверное, наверху что-то случилось. Не зря же погас свет.
        - Думаешь, произошло что-то серьезное?
        - Наверняка, - сказал Тим. - Если бы дело было только в сбое с электроэнергией, не включилась бы аварийная сигнализация. Она до сих пор воет. И лампочки мигают.
        - Авария на заводе?
        - Скорее всего. Или диверсия. Не исключен, кстати, пожар. Зина, что тут вообще производится?
        - Да разное. Я знаю, что на заводе выпускали технический спирт и кормовые дрожжи. Еще - специальные генномодифицированные удобрения и гербициды. Еще… - Зина осеклась. - В общем, я даже всего не знаю. Был отдел, который занимался секретными разработками. Ты думаешь, наверх подниматься опасно?
        - Смотря куда. На первый подземный этаж, думаю, не опасно. А вот выходить на территорию… Жаль, что здесь только один противогаз. Одень его, я пока обойдусь.
        - Думаю, он меня все равно не защитит. - Зина покачала головой. - Видишь, какая здоровенная маска? Она на два размера больше моего. Я разбираюсь, у нас тут ежемесячно проводились учебные тревоги. А вот на тебя эта шлем-маска как раз.
        - Я обойдусь, - равнодушно произнес Тим.
        - Не обойдешься. У тебя физиономия слишком запоминающаяся. Тебя любой санитар и охранник опознает издалека. А в этой зеленой униформе и маске…
        - Я понял. Но ведь тебя тоже могут опознать.
        - Меня и без того на заводе многие знают. А о том, что я арестована службой безопасности, в курсе лишь единицы. Так что…
        - Я понял. Тогда ты держись рядом со мной. Пусть думают, что я тебя сопровождаю. Дальше будет выход на лестницу. Поднимемся на этаж и попадем в лабораторию. Там решим, что делать.
        Тим натянул шлем-маску на голову и глухо, сквозь мембрану, пробубнил:
        - Может, возьмешь себе шокер?
        - Не поняла, - отозвалась Зина.
        Тим достал из кармана электрошокер покойного Стива и молча протянул его девушке. Ткнув пальцем, пояснил:
        - Вот здесь переключатель. Если…
        - Не объясняй, знаю, как он устроен, - оборвала Зина, забирая электрошокер себе. Покрутила в руке, затем, выпустив полы блузки наружу, засунула его за пояс юбки. И прикрыла блузкой.
        - У самой такая штука есть - от собак. Муж подарил. Бывший.

* * *
        Павел мало чего понимал, кроме того, что на заводе творится нечто невообразимое. Ну понятно, что началась спецоперация и омоновцам оказала сопротивление охрана - такое иногда происходит, пусть и не часто. Понятно, что сопротивление было ожесточенным и завязался настоящий бой. Подобное случается крайне редко, но тоже возможно - чай, не в цивилизованных Европах живем с их пресловутой законопослушностью и толерантностью, а в азиатской России. У нас на закон, не говоря о толерантности, клали с прибором, а иногда и с автоматом Калашникова. Но вот что обозначает этот загадочный взрыв?
        Бомбу, что ли, на завод сбросили? Или террористы подкрались и неуправляемой ракетой саданули?.. Чушь собачья.
        Тогда, что получается? Авария? Всякое случается на производстве, почему бы и нет. Да вот только совпадение больно подозрительное - едва начался штурм завода, как тут же и садануло. Получается, что не авария, а диверсия, спланированный взрыв?
        Очень на то похоже. Но ситуация от этого не становится понятней или легче. Она, наоборот, запутывается. А самое печальное, что едва ли не в центре этих событий - взрывоопасных самих по себе - может находиться Зина. По крайне мере, вчера точно находилась, если верить словам Магды.
        События между тем все больше напоминали катастрофу. Облака дыма над территорией БХЗ приобрели ядовитый синюшно-розовый цвет и постепенно расползались в южном направлении, подгоняемые ветерком со стороны Финского залива; в воздухе начал ощущаться приторный сладковатый запах; к заводу съезжались многочисленные пожарные автомобили и машины «Скорой помощи». Одновременно с этим продолжала раздаваться стрельба и слышались редкие разрывы гранат.
        Поэтому Данилин совсем не удивился, когда через открытые ворота и из дверей административного корпуса стали выбегать люди; и даже выехало несколько легковых автомобилей. Их не задерживали, что при проведении спецоперации являлось недопустимым - так ведь кто угодно может сбежать, включая преступников, и любые секретные материалы можно вынести. Следовательно, омоновцы либо потеряли контроль над событиями, либо выполняли чей-то приказ не мешать эвакуации сотрудников завода. В любом случае - неразбериха.
        Здравый смысл, опирающийся, как обычно, на собственный шкурный интерес, подсказывал - нельзя вмешиваться, надо выжидать и потом уже действовать по обстоятельствам. И этот подход, в общем-то, и на самом деле являлся разумным, если бы Павел вел расследование. Но в настоящий момент расследование отошло на второй план.
        Главное, что сейчас волновало Данилина, была судьба Зины, его непутевой бывшей жены. Хрен с ними, со всеми этими хитросплетениями, связанными с секретными разработками и материалами, пусть этим блогер занимается. Зинку бы найти живой и невредимой, черт бы ее побрал!
        Неужели я все еще ее люблю? - мелькнула шальная мысль. Да нет, при чем тут это! Перегорело уже все и быльем поросло. Просто надо спасти человека. Не чужой все же человек, жалко…
        «Хватит сидеть без дела, как курица на яйцах, ничего я здесь не высижу, - подумал Павел. - Круглову сейчас не до меня, а Зина ему и вовсе постольку-поскольку. Я же могу прошляпить самое главное. И если с Зиной сейчас что-то случится, это будет на моей совести.
        В этом бардаке я спокойно проникну на завод. Определенные ориентиры есть. Люди, которые могут дать конкретную информацию, должны в эти минуты находиться там. А то, что меня сейчас никто не ждет, так это только на руку. Как там советовал классик? Главное начать, а там посмотрим? Вперед, мои храбрые джигиты!»

* * *
        Тим и Зина начали подниматься на второй этаж (или на первый, смотря как считать - снизу или сверху). На лестничной клетке было еще темней, чем в коридоре - то ли при монтаже на аварийных светильниках сэкономили, то ли какой-то из них не включился. На верхней площадке находилось что-то вроде проходной, где за перегородкой из бронестекла сидел на стуле охранник.
        Со своего места он сначала увидел Зину, с руками, заведенными за спину. Следом, отставая от девушки на несколько шагов, поднимался Тим в униформе и противогазе. Привстав со стула, охранник - он тоже был облачен в противогаз - несколько секунд всматривался в приближающуюся парочку. Сердце у Зины дрогнуло - неужели что-то заподозрил?
        Ее опасения оказались небеспочвенны. Когда Зина подошла к перегородке, охранник не открыл дверь. Продолжая всматриваться в фигуру Тима, он отрицательно помотал головой и поднял вверх два пальца. Жест, видимо, означал вопрос - где второй охранник?
        Тим, оставаясь на ступеньках лестницы - его рост из-за этого казался меньше - выразительно постучал указательным пальцем по запястью. И ткнул в сторону двери. Мол, время идет! Мы торопимся, пропускай.
        Однако охранник продолжал сомневаться. И вместо того чтобы открыть замок, поднял трубку внутреннего телефона…
        Профессор Шмутко схватил со стола трубку внутреннего телефона и рявкнул:
        - Шмутко слушает! Чего еще случилось?
        - Это первый пост охраны, - раздалось из трубки. - Извините, профессор, что беспокою. Вы приказывали привести пациентку из бокса С2?
        - Чего? А, да, приказывал. Где она, черт возьми?!
        - Она на посту. Но с ней всего один сопровождающий.
        - О чем вы? Я не понял.
        - Видите ли, профессор, в изолятор за пациенткой спускались двое - Питер и Стив. Но сейчас я вижу только одного. Кажется, Стива. Хотя… возможно, что это Питер. Здесь такое плохое освещение…
        - Какие еще Стив и Питер? - Профессор ошалело выпучил глаза. - Вы что, не знаете в лицо ваших коллег?
        - Видите ли, профессор, он в противогазе.
        - Что?.. Черт возьми, перестаньте морочить мне голову! Мне плевать, как зовут этого охранника. Пусть немедленно доставят девушку! Повторяю по слогам - не-мед-лен-но. Всё!
        Он в ярости бросил трубку на рычаг. Ну и болван! Здесь и так аврал, все катится в тартарары, а он не может отличить Стива от Питера. Цирк какой-то.
        Профессор очень торопился. И, строго говоря, ему не стоило бы тратить время на Зину. Но Шмутко не был бы сыном своих родителей, если бы прощал нанесенные ему оскорбления. Следы зубов на укушенной ладони саднили до сих пор и являлись слишком свежими, чтобы о них забыть.
        Отправляя вчера Зину в блок к Дракуле, профессор рассчитывал на то, что сумасшедший громила, лет сто не щупавший баб, хотя бы изнасилует брыкливую кобылку. Однако, как выяснилось, придурок даже пальцем не тронул стерву. Поэтому Шмутко решил, что лично разберется с дерзкой бабенкой - разберется жестоко и в особо изощренной форме, как он это умел. И не отказался от этой идеи даже сейчас, когда на заводе произошло ЧП и началась эвакуация…
        Охранник опустил трубку. Недовольно пожал плечами. И открыл дверь на лестницу. Не дожидаясь, пока Зина войдет, лениво подошел ко второй двери, ведущей в коридор, и тоже открыл ее.
        Обернуться он не успел. Громадная фигура Тима нависла над ним глыбой. Все, что ощутил охранник в последние мгновения своей жизни, это ладонь, сдавившую ему лицо через резину противогаза. В следующую секунду он уже валялся на полу, с неестественно завернутой за спину головой.
        Закончив дело, Тим кивком показал Зине - проходи. Выйдя следом, закрыл дверь на ключ и окинул коридор быстрым взглядом.
        Здесь по-настоящему чувствовалась паника. Тревожно мигали красные аварийные лампочки, с равномерными интервалами гудела сирена. Метались люди в зеленоватой униформе персонала - кто-то пробегал по коридору, сворачивая в его ответвления, кто-то заскакивал в распахнутые двери служебных помещений, кто-то, наоборот, выскакивал из них. Часть людей была в противогазах.
        На беглецов никто не обращал внимания. Обитатели лаборатории, взбудораженные и напуганные, беспокоились лишь о себе.
        - Идем до конца коридора, - прогудел в ухо Зины Тим. - Там выход наверх.
        - А где кабинет профессора?
        - Там же. В торце.
        - Заскочим туда.
        - Зачем?
        - Надо. Хочу пообщаться с этим ублюдком.
        Тим пожал плечами. И неторопливо направился по коридору.
        «Какой спокойный и уравновешенный парень, - подумала Зина. - За ним, наверное, как за каменной стеной. И, главное, не спорит со мной. Ну разве что… Впрочем, о чем это я? Замуж, что ли собралась? Тут бы живой из этой заварушки выбраться. Все же прав был Павел - не теми местами я иногда думаю».
        Они почти добрались до двери в конце коридора, на которой висела пластиковая табличка с надписью «Зав. лабораторией профессор О. Я. Шмутко». Увидев табличку, Зина смутно вспомнила и саму дверь, обитую светло-коричневой кожей, и рожу профессора с козлиной бородкой. Девушку передернуло от омерзения. «Ну, погоди, урод, - мелькнула мстительная мысль. - Лишь бы ты находился на месте. Уж я тебе покажу, где раки зимуют, а Дракула поможет».
        И тут Зину кто-то цепко ухватил за плечо. Она остановилась, обернулась и чуть не вскрикнула - не столько от боли или страха, сколько от неожиданности. Очень неприятной, чего уж говорить, неожиданности - ведь за спиной стоял Гавел. Тот самый тип, то ли врач, то ли фельдшер, присутствовавший при допросе Зины, ставивший укол «сыворотки правды», а затем отводивший девушку к профессору-извращенцу.
        - Ты что здесь делаешь, Корзун? - прищурившись, с подозрением спросил Гавел. Он был без противогаза, голова взлохмачена, на лбу блестят бисеринки пота.
        - Отвали, урод, не твое собачье дело, - сказала Зина. - Я к профессору иду.
        - А ты не приборзела, красавица? Я, к твоему сведенью, ассистент профессора. Главный. Кто это с тобой? - Он с той же подозрительной ухмылкой посмотрел на Тима, который, развернувшись, встал рядом с девушкой. - Как тебя зовут, парень? Чего-то я тебя не припоминаю.
        Его взгляд остановился на предплечье Тима, торчащем из короткого рукава рубахи. Предплечье - немного ниже локтя - пересекал грубый рубец от ожога. Лицо ассистента дрогнуло, зрачки расширились, правая рука скользнула в боковой карман.
        Однако Тим не позволил Гавелу выхватить оружие. Резко шагнув вперед, он врезал ассистенту по челюсти. Удар оказался такой силы, что Гавел отлетел назад, с треском ударился затылком о стену и медленно сполз на пол. Из приоткрытого рта вытекла струйка крови.
        - Готов, урод, - констатировала Зина. - Классный удар, Тим! Теперь займемся профессором.

* * *
        Попав через открытый проезд во внутренний двор завода, Павел понял, что ситуация складывается еще хуже, чем он предполагал. Там царил подлинный бедлам: по двору между зданиями метались сотни людей, часть из них была облачена в противогазы, а некоторые даже в костюмы противохимической защиты; впечатление суеты и хаоса усиливали легковые и грузовые автомобили, норовившие проскочить через единственный открытый проезд, некоторые сталкивались с треском и грохотом, один из них - грузовик с фургоном - стоял и дымился с развороченным в хлам капотом; на асфальте валялось около десятка неподвижных тел, в основном, в униформе темно-серого цвета; с разных сторон доносилась какофония сирен; вверху, над всем этим светопреставлением, клубились разноцветные клубы дыма.
        А еще здесь, на территории завода, куда сильнее ощущался приторный запах, который Данилин почувствовал на улице. Пожалуй, именно в этот момент, увидев людей в костюмах химзащиты, Павел подумал, что погорячился. Как бы не переживал он за судьбу бывшей супруги, и как бы не хотелось ему разобраться - прямо, по-мужски - с ублюдками, похитившими Зину, погубившими Антонину Петровну и устроившими охоту на него, но и травиться непонятной гадостью было слишком опрометчиво.
        Он-то сначала подумал, что на заводе после взрыва возник обычный пожар, а разноцветный дым и неприятный запах вызваны тем, что горели какие-то полимеры. Однако теперь у него появилось подозрение, что дело не просто в продуктах горения, а в чем-то куда более опасном. К сожалению, это были лишь подозрения, не основанные на фактах. Следовательно, он мог преувеличивать опасность.
        «Ну не зарин же с заманом они тут производят? - подумал Данилин. - Не может иностранная фирма химичить подобное на территории Российской Федерации. В худшем случае горят и дымятся удобрения, тот же гидролизный спирт. В общем - не смертельно. В корпуса завода, я, разумеется, соваться не буду. А вот в офис - другое дело».
        Павел посмотрел на часы и удивился. Оказывается, с начала штурма прошло около пятидесяти минут. А он-то подумал, что не более получаса. Не пора ли делом заняться?
        Сейчас, пробравшись во двор, он очутился позади административной пятиэтажки в стиле хай-тек. Именно там, судя по автоматным очередям и редким хлопкам гранат, разгорелся основной бой. Оно и не удивительно - ведь самые важные документы обычно хранятся в офисе. И если руководство концерна решилось ради них оказать вооруженное сопротивление, значит, сражаться торовцы и сотрудники службы безопасности будут ожесточенно.
        Павел заметил, как в один из служебных входов с распахнутой дверью забежал омоновец с АК-74 наперевес. Почти тут же глухо протарахтела очередь, и омоновец вывалился обратно. Именно вывалился - сделал нетвердый шаг назад и, цепляясь рукой за дверь, свалился на ступеньки невысокого крыльца.
        «Наших бьют, засранцы! - мелькнуло в голове Данилина. - У них что там - пулеметчик засел? Не иначе как торовец».
        Его охватил знакомый, хотя и слегка подзабытый, азарт боя. Подбежав к бойцу, Павел на всякий случай оттащил его от крыльца и перевернул на спину. Омоновец судорожно дышал, но находился без сознания. На бронежилете виднелись отверстия от пуль - пять или шесть.
        Было понятно, что в бойца засадили очередью с близкого расстояния и не из самого мелкого калибра. В подобном случае даже бронежилет пятого класса защиты не во всех случаях поможет, а уж про четвертый класс и говорить нечего.
        - Будем надеяться, парень, что ты выживешь, - пробормотал Данилин. - А мне некогда, есть срочные дела.
        Он залез в подсумок, закрепленный на поясе бойца, и вытащил оттуда продолговатую, напоминающую пест, светозвуковую гранату ГСЗ. Подкрался к входу, отделил рукоятку, резко дернул за шнур и зашвырнул гранату в дверной проем. Тут же присел, зажмурился и закрыл ладонями уши.
        Через пару секунд граната взорвалась, а из проема полыхнуло ярким пламенем. Данилин, сжимая в ладони беретту, заскочил в подъезд и увидел следующую картину. В проходе между лестничной площадкой и коридором лежал и выл человек в форме «Тора». Сквозь пальцы, которыми «чувак» зажимал рассеченное резиновой картечью лицо, струилась кровь. Рядом на полу стоял на сошках пулемет M249 SAW, он же, на армейском сленге, пила.[2 - SAW (Squad Automatic Weapon) - автоматическое оружие отделения, буквально аббревиатура переводится, как пила.]
        Павел резко заломил «чуваку» руку за спину, приставил к его виску дуло пистолета и проорал:
        - Слышишь меня, урод?! Где находится кабинет Маркуса Дитца?!
        - А?! Что?! - с выпученными глазами отозвался торовец. Он еще не очухался после взрыва, почти ничего не соображал и плохо слышал. Но Данилин знал, что первый шок от подобной контузии длится недолго. Поэтому повторил обращение и для пущей доходчивости - по-английски:
        - Слушай сюда! Мне нужен Маркус Дитц! Где его кабинет, ну?! Говори, сука!..
        Через минуту Павел взбегал по лестнице на четвертый этаж, держа в руках трофейный пулемет. А наружные карманы пиджака приятно утяжеляли две ручные гранаты осколочного действия DM51. Что касается торовца, то он остался лежать на полу с простреленной башкой. Не та складывалась ситуация, чтобы брать пленных.

* * *
        В кабинет профессора О. Я. Шмутко первым ворвался Тим. Зина забежала следом и захлопнула дверь. Девушка хотела сразу закрыть замок, но ключа в скважине не оказалось.
        Профессор находился в дальнем углу кабинета около открытого сейфа и, стоя на коленях, запихивал в рюкзак какие-то бумаги. Вбежавших он заметил не сразу, потому что располагался к ним спиной. Среагировал лишь на звук захлопнувшейся двери, воскликнув:
        - Это ты, Гавел?! Где тебя черт носит?
        - В преисподней, - злорадно объявила Зина.
        Шмутко обернулся. И застыл от изумления. Потом в растерянности пробормотал:
        - Это вы… ты? Что здесь происходит???
        - Именно об этом мы у вас и хотели спросить! - отчеканила девушка.
        - Мы… ты?
        Профессор по-прежнему ни черта не понимал. Он внимательно посмотрел на Тима, нахмурив брови. Лицо исказила гримаса недоумения.
        - Э-э-э… о-о, - промычал неразборчиво.
        Процесс осознания и уяснения явно пошел, хотя и туго. Но Тим прервал умственные страдания Шмутко, стянув с головы маску противогаза.
        - Это я, профессор, - сказал он с угрюмой усмешкой. - Узнал, тварь?
        Лицо ученого покрыла смертельная бледность. Он зыркнул по комнате и, кажется, все понял. Однако не успел ничего предпринять.
        - Руки! - выкрикнул Тим, направляя на профессора ствол глока.
        - Что?
        - Руки, говорю, подними, сволочь! И сам поднимись. Только медленно.
        Шмутко с видимой неохотой выполнил приказание. Тим приблизился к нему почти вплотную, приставил ствол ко лбу и распорядился:
        - Зина, обшарь его быстренько. Ну, как ты умеешь.
        Девушка подбежала и ловко обыскала профессора с ног до головы. Оружия при нем не было. Но в боком кармане халата лежала связка ключей и брелков.
        - Здесь есть ключ от кабинета?
        - Есть, - буркнул ученый. Глаза его злобно поблескивали сквозь стекла очков.
        - Какой?
        - Вот, - он показал пальцем.
        Зина вернулась к входной двери, закрыла замок и объявила:
        - А вот теперь - поговорим!
        - Мне не о чем с вами разговаривать, - процедил Шмутко. - То, что вы устроили, подлинный бандитизм. Вам не поздоровится.
        - Лучше позаботься о своем здоровье, урод! - выкрикнула девушка.
        - Фи, как невежливо.
        - Не тебе, тварь, учить меня вежливости!
        - Спокойней, Зина, - сказал Тим. - Он тебя специально выводит из себя.
        - Помолчи, умник, - огрызнулась Зина. - У меня к нему свой счет. Если бы ты знал, чего он… Видишь, синяк? - Она показала пальцем на висок и тут же снова переключилась на ученого: - Чего ухмыляешься, урод?! Еще раз увижу ухмылку - сопатку разобью!
        Она сжала кулак и поднесла его к лицу Шмутко.
        - Зря вы так, девушка. - Профессору нельзя было отказать в самообладании. Несмотря на критическую ситуацию, он даже пытался иронизировать. Хотя и разрумянился от волнения. - Ваш друг во многом прав. Вы не понимаете, во что влезли.
        - А вот это - уже интересно, - втянув носом воздух, медленно произнесла Зина. - Я и вправду кое-чего не знаю. Вот ты нам все и расскажешь, коз-зел.
        - Не уверен, что вам это поможет.
        - Почему?
        - Ну, видите ли… Это такой случай, когда лучше не знать. Предлагаю самый подходящий для вас вариант. Раз уж вам удалось вырваться из бокса, бегите дальше, куда глаза глядят. А я сделаю вид, что с вами не общался. Иначе вы покойники. Поверьте, я…
        - Ты сам уже наполовину покойник, - оборвала Зина. - Здесь варианты предлагаю я. Либо ты все рассказываешь, либо тебе будут делать очень больно. Знаешь, что это за штука?
        Зина достала из-за пояса электрошокер.
        - По глазам вижу, что знаешь. Так вот. Здесь есть переключатели напряжения. Не надейся на то, что быстро вырубишься.
        - Ты хочешь пытать его электричеством? - спросил Тим.
        - Именно так, электрическим током. Поверь мне, это очень неприятная штука.
        - Я знаю, - глухо произнес Тим. - Приходилось сталкиваться.
        Зина посмотрела на его лицо. Перевела взгляд на профессора. Снова взглянула на Тима. И негромко сказала:
        - Вот оно что… Сочувствую тебе… Так вот, господин профессор. Я буду по одному зажаривать твои яйца, пока ты все не расскажешь. Вот так, ублюдок.
        Она сделала движение электрошокером, словно намереваясь ткнуть им профессора в пах. Шмутко непроизвольно отступил на шаг, не сумев скрыть испуга. Лицо его опять побледнело.
        - Наложил в штаны, извращенец? - Зина ощерилась, показав ровные белые зубы. - Так оно и будет, если попытаешься врать. А я это сразу почувствую. Знаешь, за что меня задержала служба безопасности?
        - Нет. Честно, не знаю. Это не моя компетенция.
        - А я тебе скажу. Меня задержали за то, что я разузнала секретную информацию и попыталась ее передать. Так что, знаю я достаточно для того, чтобы поймать тебя на вранье. Ну, поехали?
        Ученый промолчал, угрюмо глядя в пол.
        - Поехали, - сказала Зина. - Вопрос первый. Вернее, сразу два вопроса. Чем занимается лаборатория и какую секретную продукцию производят на заводе? Ну?
        Шмутко исподлобья взглянул на Зину и тяжело вздохнул. Затем покосился на Тима. В профессоре боролись между собой два несовместимых желания - желание соврать, чтобы не выдать секретную информацию, и желание избегнуть боли за ложь. Сложность ситуации заключалась для Шмутко в том, что он не знал степень информированности Зины. Следовательно, любой прокол грозил ему зарядом электричества.
        - Предупреждаю в последний раз, - наконец выдавил из себя ученый, приняв какое-то решение. - Эта информация очень секретная. Если вы ее узнаете, то подвергнете свою жизнь огромной опасности.
        - Уже подвергли, - сказала Зина. - Дальше, урод.
        - Хорошо, сами напросились… В концерне несколько лет ведутся работы над новым вирусом. В Старопетровске один из главных научных центров по его разработке.
        - Почему именно в России?
        - Ну, это очевидно. Здесь очень вороватые чиновники, за деньги они на многое готовы закрыть глаза. А в цивилизованных странах, где царит закон, подобные разработки запрещены.
        - Прямо-таки царит? - Зина хмыкнула.
        - Не всегда, конечно. Но, поверьте, в России провернуть подобное намного проще. Я сам сначала работал в…
        Запнувшись, он оценивающе посмотрел на Зину и продолжил:
        - Я работал в Англии, но потом начались проблемы с правозащитниками, развонялись СМИ, и центр пришлось закрыть. Россия в этом смысле очень удобная страна. С одной стороны - жуткая коррупция, с другой - все же не Африка, развита технологическая база, инфраструктура имеется, кадры. Наверное, есть и другие обстоятельства. Я ведь только ученый, занимаюсь своим направлением, а руководство корпорации учитывает много факторов.
        - Понятно. Что за вирус?
        - О, это серьезная штука. - В глазах Шмутко появилось мечтательное выражение. - Очень перспективное направление, связанное, в частности, с генетикой. Рассказать все - дня не хватит. К тому же, всю глубину данной темы способны понять лишь посвященные, специалисты…
        - Нам не нужны глубина и подробности, - сухо заметила Зина. - Ближе к сути. Объясни на пальцах и коротко, что за дрянь вы создаете. Коротко. Ты ведь тоже торопишься, верно?
        Шмутко кивнул и бросил взгляд на наручные часы. Лицо его напряглось.
        - Хорошо, попытаюсь передать суть. Этот вирус влияет как на психику человека, так и на его физиологию. Например, человек, зараженный вирусом, постепенно становится очень агрессивным, впадает в неконтролируемую ярость. Но при этом им можно управлять - надо лишь знать методику внушения. У него ускоряется метаболизм, он становится всеядным, как свинья, и может обходиться сравнительно небольшим объемом пищи…
        «Лекцию» прервал телефон внутренней связи, загудевший на столе. Профессор, сглотнув слюну, покосился на Зину.
        - Продолжай, - скомандовала та.
        - Так вот. Значит… На чем я остановился? - Шмутко то ли на самом деле потерял нить разговора, то ли решил потянуть время.
        - Ты говорил о метаболизме. О том, что люди становятся неприхотливыми в еде.
        - Да, верно. Но это лишь одно из следствий применения вируса. Куда важнее, что улучшаются физические параметры, в частности, выносливость. Повышается болевой порог… Да тут много аспектов, они до конца еще не выявлены и не изучены. Но процесс идет.
        - Вижу, что идет, - с очень недобрым выражением на лице произнесла Зина. - Люди, которые содержатся в боксе - подопытные кролики? Я так понимаю?
        - Ну-у… - Шмутко развел руками. - Наука требует жертв. Вы переходите в область этики. А к чему? Это такая мутная материя…
        - Согласна - мутная. Сейчас не до этики. Как распространяется вирус?
        - Воздушно-капельным путем. Ну и, - профессор сделал выразительный жест пальцами, - инъекциями, конечно.
        - Что случилось на заводе? - вмешался в допрос Тим. - Почему погас свет, почему такая беготня и паника?
        - Очень правильный вопрос. - Шмутко повернул голову к Тиму. - У нас произошла серьезная авария. Даже не авария - взрыв. Он привел к выбросу в атмосферу штаммов вируса.
        - Чего? - не понял Тим.
        - Штамм, это, собственно и есть вирус, вирус в концентрированной форме, - ответила Зина. - Выброс штаммов означает, что вирус сейчас распространяется по городу. Так, профессор?
        - Так.
        - Вот почему сотрудники лаборатории и охранники надевают противогазы. Они боятся заразиться. Так?
        Ученый кивнул:
        - Так.
        - Тогда почему ты до сих пор не в противогазе?
        - И почему до сих пор не все сотрудники в противогазах? - добавил Тим.
        Профессор побегал глазами по кабинету, явно избегая взгляда Зины. Потом с тяжелым вздохом произнес:
        - Я, вообще-то, собирался надеть противогаз перед выходом на поверхность. Он вон там, в шкафу. Но он мне не особенно нужен. Видите ли… понимаете ли…
        - Четче и конкретней, профессор кислых щей, - сказала Зина. - Не юли и не пытайся утаивать информацию. А то я точно подгоню тебя шокером.
        - Я не утаиваю. Но вы и сами могли бы догадаться. Вы же фармацевт по образованию, Зина. Когда разрабатывают какой-нибудь вирус, то одновременно работают над вакцинами и антидотами. Иначе заразятся сами разработчики.
        - Вы привиты, да? Как и ваши сотрудники, и охранники? Верно?
        - Да. У нас есть вакцина. Все, для кого существует угроза заражения, привиты.
        - Тогда зачем вам нужны противогазы? - спросил Тим.
        - Видите ли… Попробую объяснить. Вирус, как и вакцина, находится на стадии клинических испытаний. Мы не знаем до конца всех особенностей вируса. Следовательно, прививка не дает стопроцентной гарантии от заражения. В результате выброса огромного количества штаммов вируса в воздух в Старопетровске сложилась очень сложная эпидемиологическая обстановка. Город буквально накрывается облаком этой заразы. Противогаз - страховка. По принципу - береженного бог бережет.
        - Вы еще говорили об антидоте, - напомнила Зина. - Он есть?
        - Да, разработку антидота мы тоже ведем. Выпущена экспериментальная партия. Но исследования необходимо продолжать.
        - На людях?
        - На мышах и крысах тоже экспериментируем. - Шмутко иронично улыбнулся кончиками губ. - Но на людях гораздо эффективнее. К тому же, стадия испытаний на животных давно прошла. Как вы не понимаете - мы на пороге выдающегося открытия. Это прорыв в микробиологии. И не только в ней.
        - Так что все-таки с антидотом? - спросил Тим. - Он эффективен или нет?
        - Эффективен. Но момент скользкий. Мы точно установили, что антидот тормозит развитие вируса в организме и блокирует его распространение.
        - Я не очень понял.
        - Неудивительно, - под нос пробормотал Шмутко. - Иными словами, после введения антидота человек остается носителем вируса, но уже не представляет угрозу для окружающих. Только вот полностью уничтожить его в организме пока что не получается. Мы работаем, но… - Он запнулся.
        - Да уж, работа кипит. Вернее, кипела, - желчно констатировала Зина. - Я так поняла, что существуют образцы вируса, вакцины и антидота. Где они? Ну?!
        - Э-э-э… Они… - Ученый развел руками, изображая то ли недоумение, то ли глубокую задумчивость.
        - Сдается мне, что я знаю, где эти штуки, - сказал Тим. Он присел около открытого сейфа, заглянул вниз и достал оттуда пластиковую коробку. - Вот, посмотри, Зина. Шприцы какие-то.
        - Это не совсем шприцы, - сказала девушка. - Такие штуки называются шприц-тюбиками. Видишь, они внутри уже заполнены чем-то зеленым. Этот наполнитель является каким-то препаратом.
        - Тут и другие есть. - Тим вытащил из сейфа вторую пластиковую коробку. - Смотри, эти шприц-тюбики с желтым наполнителем.
        - Что это, профессор? - спросила Зина. - Учти, мое терпение может лопнуть. Если уж начал признаваться, то признавайся до конца. Шприц-тюбики с разноцветными препаратами, что это? Вирус и вакцина? Ну?
        Шмутко тяжело вздохнул и промолчал.
        - Ну, не тяни! - поторопила Зина.
        - Да, это наши препараты. Только вируса там нет. Зеленый препарат, это вакцина. Желтый - антидот.
        На этот раз забубнил мобильный телефон. Шмутко рефлекторно сунул руку в боковой карман, но, поймав взгляд Зины, замер. Потом пробормотал:
        - Меня ищут. Может, я отвечу хотя бы для вида?
        - Нет. И руку - вынь из кармана.
        Ученый с демонстративной неохотой выполнил распоряжение.
        - Так, может, тогда вообще разбежимся? Я уже практически всё рассказал.
        - Не уверена, - сказала Зина.
        - Тут еще какая-то коробка есть, небольшая. - Тим продолжал раскулачивать сейф. - С крышкой на защелке. Сейчас… Ага. Посмотри.
        Он показал стеклянную ампулу с запаянным концом.
        - Что там внутри? - Зина прищурилась. - Жидкость?
        - Нет, просто белый порошок.
        - Порошок?.. Вот как. Что это за дрянь, профессор?
        - Ничего особенного. Это образцы сухой сыворотки для антидота. Если ее растворить в специальном физиологическом растворе, то получится антидот.
        - Антидот? - уточнила Зина.
        - Ага.
        - А почему в шприц-тюбиках с антидотом жидкость желтого цвета?
        - Ну-у, это… Цвет зависит от физиологического раствора.
        - Вот как?.. Тим, ты сможешь аккуратно отломать горлышко у этой ампулы?
        - Смогу, - сказал Тим.
        - Пожалуйста, сделай это.
        - Зачем?
        - Мы разведем порошок в стакане воды, а профессор выпьет. Если это всего лишь порошковый антидот, то ничего страшного не случится. Ведь так, профессор?
        На лбу ученого выступил пот. Он нервно дернул головой и возмутился:
        - Что за дурацкие эксперименты? Как это «ничего не случится»?
        - А чего? В крайнем случае - пропоносит. Ведь антидот - это то же лекарство.
        - Вы ничего не понимаете! - Шмутко аж взвизгнул от возбуждения. - Чему вас в ваших университетах учат? Все зависит от дозы. Здесь - чудовищная доза.
        - Заткнись! - оборвала Зина. - Я сама фармацевт, не надо читать мне лекции. Тим, действуй!
        - Не надо действовать! - Профессор затравлено обернулся, словно в надежде на чью-то поддержку. - Не надо. Я признаюсь, это не антидот. Я перепутал… запутался…
        - Тогда что это? - Зина выделила интонацией последние два слова.
        - Это штаммы вируса. Они хранятся в сейфе. Я должен был сегодня вечером доставить их в офис концерна. Но не успел. Эта авария… Она все смешала.
        - Ясно, - сказала Зина. - Вот теперь мы, кажется, добрались до сути. По крайней мере, мы знаем основное… Ты запихивал что-то в рюкзак, когда мы вошли. Забирал самое ценное, да? Наверное, у тебя там и основная документация, да?
        Профессор промолчал. Зато к разговору подключился Тим:
        - У него тут и деньги есть, несколько пачек. - Он вытащил из рюкзака и показал пачку евро в банковской упаковке. - Всё в валюте.
        - Ну еще бы - ведь профессор, если чего случится, собирался драпать на запад. Граница тут рядом.
        - Это мои деньги, - с отчаяньем произнес Шмутко. - Они заработаны честным и непосильным трудом. Не трогайте их. Забирайте всё - штаммы вируса, вакцину, антидот. Но оставьте, пожалуйста, деньги. И проваливайте. Иначе нам всем здесь придет конец.
        - Мы провалим, - сказала Зина. - Только сначала мне и Тиму надо привиться. Противогаз, насколько я понимаю, не панацея. Вы ведь весь город заразили. Кстати, как скоро разлагается этот вирус в открытом воздухе?
        - Не скоро, - угрюмо отозвался профессор. - Он живуч и достаточно устойчив. Разве что не любит воздействия солнечных лучей и вообще высокой температуры.
        - Короче, Склифосовский!
        - В среднем, в обычных уличных условиях вирус может просуществовать одну-две недели. Но его живучесть - не самая главная проблема. Проблема - зараженные вирусом люди. Они могут заразить десятки и сотни других людей, даже не подозревая о том, что они инфицированы… Можно мне задать вопрос?
        - Попробуй.
        - Почему ты зовешь его Тимом? Вы что - были раньше знакомы?
        - В некотором роде, - сказала Зина. - Сейчас мы сделаем себе инъекции вакцины. Но сначала ты вколешь один тюбик себе.
        - Зачем? Я уже привит.
        - Затем, чтобы ты, урод, не подсунул нам какой-нибудь яд. Как быстро начинает действовать вакцина?
        - Достаточно быстро. Но в ближайший час снимать противогаз я бы все-таки не советовал…

* * *
        - Бредли, пошли за ним парочку людей, - сказал капитан Маркус Дитц в микрофон селектора. - Этот чертов профессор куда-то запропастился. А мы уже ввели план «Б».
        - Босс, по внутренней связи искали?
        - Считаешь меня за идиота? Разумеется, искал. И мобильный не отвечает. Мне это не нравится. Поэтому срочно отправь людей в лабораторию.
        - Попытаюсь, босс.
        - Что значит - попытаюсь?
        - Наших людей осталось очень мало - почти все вышли из строя.
        Капитан чертыхнулся.
        - Может, я сам поищу профессора? - предложил Бредли.
        - …Не надо, лейтенант, - после короткой паузы ответил Дитц. - Ты мне здесь нужен. Отправь двух торовцев, скажи, что это распоряжение Гамильтона. Только проинструктируй их, чтобы не накосячили.
        Дитц откинулся на спинку кресла и сделал очередную затяжку сигареты. Он выкурил за сегодня уже целую пачку, а время… Он взглянул на настенные часы. Еще нет и четырех. Ну и денек! Просто ад!
        Все началось с внезапного визита российских следователей в офис концерна. Такого не ожидал никто, даже Гамильтон. Ведь он неоднократно хвастался за стаканом виски, что у сэра Лансерта в России все схвачено. Мол, в правительстве свои люди, с девяностых на нас работают. И не только в правительстве. А тут вдруг такой поворот. И завертелось. А потом еще и авария. Или диверсия?
        Гамильтон велел провести эвакуацию. Но как ее нормально проведешь, когда на территории хозяйничают омоновцы? Теперь еще и Шмутко пропал вместе со своей секретной документацией и образцами препаратов. И это в условиях, когда российская полиция вот-вот возьмет штурмом офис. Хорошо, что у русских не так много людей. Но и у нас в обрез. Никто ведь не собирался устраивать войну.
        Попросил Гамильтона прислать резерв, так тот чуть на дерьмо не изошел. Мол, какой резерв, белены объелся? Все бойцы задействованы, русские штурмуют наши объекты по всему городу. Отбивайся сам, помощи не будет. Но любой ценой эвакуируй секретные материалы и образцы препаратов. И зачисти всё под ноль. Иначе можешь оставаться в Старопетровске навечно, все равно пойдешь под суд.
        Если бы только под суд, подумал Дитц. На суде может вскрыться много неприглядных вещей. Поэтому меня просто ликвидируют, чтобы спрятать концы в воду. Так, кажется, выражаются в России? Варварская страна!
        Дитц снова вызвал по селектору Бредли. Тот, чего уж говорить, был туповат. Но исполнителен. А еще, как подозревал начальник службы безопасности биохимзавода, стучал на него Гамильтону.
        - Ты уже отправил людей?
        - Как раз инструктирую.
        - Я тут подумал… На территории очень сложная обстановка. Профессор - черт с ним, но материалами мы не можем рисковать. Если что, пусть выведут его по тайному ходу. Понял?
        - Так точно, босс. Будет сделано.
        «Из штанов выпрыгивает, - подумал Дитц. - Небось, на мое место метит? Сосунок. Не дождешься! Старина Маркус и не из таких передряг выбирался».
        Глава пятая
        Кровь за кровь
        - Ну вот, - сказала Зина, опуская рукав блузки, - теперь порядок.
        Она сначала ввела вакцину профессору - для проверки - а затем Тиму. Ей укол шприц-тюбиком сделал Шмутко под чутким надзором Тима. Теперь они оба были привиты. А для подстраховки - пока начнет действовать вакцина - пригодятся противогазы.
        - Все, я свободен? - спросил профессор. - Я ведь вам больше не нужен?
        - Не знаю, - сказала Зина. - Что думаешь, Тим?
        - Может, взять его в заложники? - Исполин оценивающе взглянул на ученого. - Мало ли чего? Наверху, наверное, много охранников. Вдруг нам придется прорываться?
        - Уверяю, вам не придется прорываться, - выпалил Шмутко. - Охранникам будет не до вас.
        - Почему?
        - Видите ли… Видите ли, около часа назад завод атаковали полицейские. Сейчас на территории идет бой. Я вам только буду мешать.
        - Вот как? Бой с полицией? - Тим оживился. - Ну если так…
        - Вот именно. Дальше вы прекрасно справитесь без меня. Уходите, и мы в расчете… Надеюсь, что вы поступите по-джентльменски, коллеги?
        Он трусил - это было заметно и по суетливым движениям, и по бегающим за стеклами очков глазам, и по капелькам пота на лбу, и по заискивающим ноткам в голосе. Однако продолжал хорохориться.
        - Поступим, - сказала Зина. И выразительно посмотрела на Тима. Вот ненавидела она этого мерзкого псевдоученого, а убить, наверное, не смогла бы. Тим - тот другое дело. - Профессор нам больше не нужен?
        - Не нужен, - глухо отозвался Тим.
        Кто-то повернул снаружи дверную ручку и подергал. Затем несколько раз с силой постучал в дверь кулаком.
        - Не вздумай заорать, профессор, - свистящим шепотом предупредил Тим. - Сразу мозги вышибу. Зина, следи за ним.
        Девушка молча кивнула и демонстративно сдвинула переключатель электрошокера в положение «максимальное напряжение».
        Тим двинулся в сторону двери, чтобы занять позицию за косяком. Однако не смог завершить начатый маневр. Раздалась автоматная очередь, прошившая дверь насквозь в районе замка. Тут же последовал мощный удар - не иначе как ногой сорок пятого размера - замок с треском вылетел, а через секунду распахнулась дверь.
        Все, что успел сделать Тим, чтобы не оказаться на линии огня, это броситься на пол и перекатиться к шкафу около стены. Спустя мгновение в кабинет ворвался торовец в серой униформе. Он был настоящим амбалом ростом под два метра и шириной едва ли не во весь дверной проем. «Чувак» не заметил Тима, лежавшего за шкафом, зато сразу увидел профессора и Зину, стоявших около стола.
        - Профессор! - рявкнул торовец. - Нам приказано…
        Он не закончил фразу, потому что Тим открыл стрельбу из глока. Палил он с дистанции менее трех метров и, в общем-то, действовал правильно, не считая одного маленького, но важного нюанса - «чувак» был облачен в бронежилет, а Тим машинально произвел два выстрела в спину.
        Торовец покачнулся, сделал шаг вперед, но не упал. Лишь в этот момент Тим сообразил о бронежилете и выстрелил «чуваку» в ногу. К счастью, пуля угодила торовцу сзади точнехонько в коленную чашечку и разнесла ее в крошки.
        Можно только предполагать, какую боль испытал боец, но любой человек, которому хотя бы однажды сильно доставалось по колену, согласится, что «чуваку» стало очень больно. Он взвыл, вздернул раненную ногу, выпустил из рук автоматическую винтовку М16А2 и, продолжая выть, неуклюже завалился набок.
        Тим, ведомый инстинктом убийцы - а развит он у него был в высшей степени - уже собрался броситься к недобитому врагу, но чуть замешкался. И это, как ни странно, спасло ему жизнь.
        «Чуваков» оказалось двое. Второй боец «Тора» вбегал следом за первым, отставая на несколько шагов, поэтому услышал хлопки пистолетных выстрелов практически на пороге. Он не смог резко притормозить и, сходу залетев в кабинет, открыл стрельбу в сторону предполагаемого противника - повернул ствол винтовки и выпустил длинную очередь.
        Пули просвистели над головой Тима, уже приготовившегося к рывку, но не успевшего его совершить. Обнаружив нового врага, он мгновенно изменил планы. Бросился второму «чуваку» в ноги и, перевернувшись на спину, выстрелил в ту часть тела врага, в которую ему удобнее всего было стрелять из такой позиции - в нижнюю часть паха, не закрытую полой бронежилета.
        Результат превысил ожидания. Схлопотав пулю в интимное место, торовец подскочил вверх, словно попрыгунчик, громко заверещал и шлепнулся на четвереньки. При этом он едва не придавил Тима, но тот вовремя откатился в сторону.
        До головы «чувака» был какой-то метр. И хотя ее защищал шлем с бронестеклом, Тим не удержался от соблазна нажать на спусковой крючок глока. Он рассчитывал на то, что с такого расстояния пуля пробьет защиту. Однако допустил ошибку. Не потому что броня выдержала, а потому, что пуля не вылетела из ствола вовсе.
        Тим забыл, а, возможно, и вовсе не знал о том, что компактная модификация стандартного глока Glock36 оснащена магазином на шесть патронов. И они элементарно закончились.
        В любой другой ситуации такой промах стоил бы Тиму жизни. Однако торовец находился в прострации от болевого шока и не контролировал ситуацию. Вот Тим и использовал шанс, данный ему судьбой. На этот раз он действовал убийственно просто - рванулся, не вставая, к «чуваку» и ударил его ножом в горло.
        Обернувшись, увидел, что первый боец уже пришел в себя. Продолжая лежать на боку, он, поскуливая, дотянулся до своей, упавшей на пол, винтовки и схватил ее. Но Тим, по-прежнему не поднимаясь во весь рост, одним прыжком преодолел расстояние до врага и навалился на него.
        Как ни здоров был амбал из «Тора», однако и Тим, со своим двухметровым ростом и весом в сто двадцать килограмм уж точно не относился к разряду дюймовочек. К тому же он обладал чудовищной, поистине нечеловеческой, силой. Поэтому схватка оказалась короткой. Как не трепыхался торовец, но Тим его дожал - сначала захватил голову и нанес несколько режущих ударов ножом в надплечья, а затем располосовал шею.
        Боец, истекая кровью, захрипел в агонии. Тим же, поднявшись на ноги, первым делом поискал взглядом Зину. Но вместо нее обнаружил ствол пистолета, направленный на себя, и торжествующую ухмылку Шмутко.
        Случилось то, что, в общем-то, и должно было случиться. Едва началась стрельба, как напуганная до смерти Зина кинулась в угол, пытаясь спрятаться за сейфом. А вот Шмутко, в отличие от девушки сохранивший хладнокровие, воспользовался моментом - метнулся к столу и выхватил из верхнего ящика пистолет.
        Увидев ученого, целившего ему в грудь, Тим действовал рефлекторно. В руке он держал только нож, потому и метнул его в профессора. Однако тот нажал на спуск пистолета мгновением раньше, а мгновением позже увернулся от летящего ножа.
        Тиму же на этот раз не повезло. Пуля попала ему в шею, едва не задев сонную артерию. И если бы Шмутко сумел выстрелить во второй раз - а стрелял он, судя по всему, достаточно метко - Тим мог бы распрощаться с жизнью. Но произвести второй выстрел ученому не позволила Зина - переборов нахлынувший страх и, как следствие, обретя возможность действовать, она бросилась к профессору и ткнула его в бедро электрошокером.
        Всхрипнув, Шмутко осел на пол и потерял сознание.
        - Извини, Тим! - выкрикнула Зина. - Я малость растерялась. Когда в меня начали стрелять, я чуть… в общем…
        - Они стреляли не в тебя, - заметил Тим, зажимая шею ладонью. - Но это не так важно. Главное, что мы живы.
        - Тебя сильно зацепило?
        - Терпимо. Хорошо, что не в горло. Сможешь посмотреть?
        - Конечно.
        Девушка обогнула стол, приблизилась к Тиму и сказала, приподнимаясь на цыпочки:
        - Убери руку.
        Тот послушно отнял ладонь от раны.
        - Кажется, лишь зацепило. Но сильно кровит, - произнесла Зина, осторожно ощупывая шею. - Очень больно?
        Лицо Тима ничего не выражало.
        - Совсем не больно, - сказал он. - Царапина, наверное. Заживет, как на собаке. На мне вообще все быстро заживает.
        - Я заметила. Но надо остановить кровь, иначе будет плохо.
        - Пустяки, она скоро свернется. Нам надо срочно убираться отсюда.
        - Уберемся, - сказала Зина. - Но сначала я наложу тебе повязку. И не вздумай спорить, я быстро. Думаю, в кабинете найдутся вата и бинт.
        - Ладно, только поскорей. - Он снова зажал рану ладонью. - Что потом будем делать?
        - Скидаем добычу в профессорский рюкзак, наденем противогазы и выберемся во двор.
        - Добыча, это вакцина и антидоты?
        - Не только, Тим. Штаммы вируса и рабочая документация - тоже. Это очень ценная вещь.
        - Тогда я заберу винтовки, - сказал Тим. Но, увидев на лице Зины сомнение, уточнил: - Хотя бы одну. Она нам может понадобиться. Ну и пистолет профессора захвачу.
        - Ладно, бери. Перевязываю тебя и уходим.
        - А что будем делать дальше?
        - Заедем в одно место. Мне надо обязательно там побывать… Спасибо тебе, Тим.
        Она легонечко провела пальцами по щеке исполина, заросшей светлой щетиной.
        - Без тебя меня бы давно убили. Я теперь твоя должница.
        - Лучше поищи бинт, - сказал Тим. Лицо его ничего не выражало. - Ты мне ничего не должна. Просто мы пока что вместе. Значит, должны помогать друг другу.
        - Понятно, - сказала Зина, отступая на шаг. - Спасибо за прямоту.
        Она почему-то обиделась на Тима, сама не понимая, почему. Нет, понятно, что вместе они оказались случайно. И Тиму, в общем-то, на нее наплевать. Но мог бы и как-то деликатней выразиться. А то… Унизительно даже как-то.
        - Кстати, что с профессором будем делать? - Тим выжидательно смотрел на Зину.
        - А что с ним делать? Лежит и не шевелится. Я его капитально вырубила.
        - Но не убила. Вскоре он оклемается.
        - Предлагаешь перерезать ему горло? - Зина нахмурилась.
        - Зачем резать? Можно просто шею сломать.
        - Тебе нравится людей убивать? Пока не убьешь десяток, спать, наверное, не можешь?
        Ее понесло. На самом деле девушка чувствовала свою вину - из-за того, что растерялась. Да чего там - струсила. И едва не погубила и Тима, и себя. Но Зина не привыкла признавать свои ошибки, стараясь побыстрей забыть о них. А каждая женщина знает, что лучший способ забыть о своих ошибках - придраться к кому-нибудь. Отрицание и вытеснение называется, если кто подзабыл Фрейда.
        - При чем тут сон? - Тим помрачнел. - Этот Шмутко - сволочь. И только что хотел меня убить.
        - Но не убил же? Ты что - суд присяжных?
        - А это тут при чем?
        - При том, что существуют принципы правосудия. Короче, пусть с ним полиция разбирается. А самосуд устраивать не надо. Я, между прочим, если что, в твоих подельниках окажусь. Думаешь, мне хочется срок из-за тебя мотать?
        - Ладно, - сказал Тим. - Я об этом как-то не подумал. Если срок, то ладно. Пусть решает суд.

* * *
        Убитый торовец то ли обманул Павла, то ли он сам что-то второпях перепутал, но кабинета Дитца на четвертом этаже не оказалось. Увы, Данилин понял ошибку лишь тогда, когда обежал по периметру почти весь этаж.
        Народу ему встретилось очень мало - за время вынужденной пробежки попались на пути всего несколько женщин в сугубо гражданской одежде. Завидев широкоплечую фигуру Данилина с ручным пулеметом в руках, они в ужасе прижимались к стене и начинали визжать, закрыв лицо ладонями. Информаторы из них были никакие - пока в чувство приведешь, надо пол-литра валерьянки споить, а потом еще сопельки полчаса вытирать. Чего тут поделаешь - дамы!
        Поэтому барышень Павел не трогал, надеясь, что вскоре натолкнется на табличку с нужной надписью - благо, что на каждой двери висело сразу по две таблички с надписями на русском и английских языках. А Павел шпрехал на обоих. И даже немного понимал по-немецки. Однако его знание иностранных языков так и не пригодилось.
        Преодолев большую часть кругового коридора, он заподозрил неладное. И стал заскакивать в кабинеты, в надежде отыскать вменяемого «языка». Но везде было пусто - видимо, после объявления тревоги все обитатели этажа в панике разбежались, кроме самых нерасторопных. И лишь в одном кабинете ему наконец-то повезло.
        Там он обнаружил парня в очках, стоявшего возле шредера.[3 - Шредер - аппарат для размельчения бумаги.] Рядом прямо на полу горел костерок из бумаги. Возможно, в нем находились особо секретные документы, либо клерк просто не успевал уничтожать их в шредере. Увидев Данилина, он приоткрыл рот и машинально вскинул руки - мол, сдаюсь.
        - Стоять и не дергаться! - прикрикнул Павел. На всякий случай, ибо «офисный крысеныш» и без того был напуган до полусмерти. - Ты кто такой?
        - Я… здесь работаю. Сергеем зовут.
        - Кто тебе приказал уничтожать документы?
        - Краузе.
        - Это кто еще такой?
        - Зам. генерального директора. Притащил папки и приказал всё ликвидировать, а лучше - сжечь дотла.
        - Можешь опустить руки, - сжалился Данилин. - Начальник, значит, тебя припряг, а сам смотался. Ты хоть знаешь, что на заводе происходит?
        - Знаю. Авария произошла. А еще на нас какие-то рейдеры напали, хотят завод отжать.
        - Это тебе Краузе сказал?
        - Ага. Но он пообещал, что скоро полиция подъедет. Надо просто бумаги уничтожить.
        - Понятно. А где тут кабинет Дитца?
        - Дитца? - с недоумением повторил клерк. - Начальника службы безопасности, что ли?
        - Его с?мого.
        - Так он на третьем этаже сидит.
        - Ты ничего не путаешь? - Павел с подозрением прищурился.
        - Чего мне путать? У безопасников там несколько помещений. Отдельный блок за дверью - в торце здания.
        - Понятно, - сказал Павел. Хотел было выматериться, да что толку? - Ты это, Серый, мотай отсюда, наплюй на эти бумажки.
        - Это как - наплюй? Мне приказали.
        - Вот и наплюй. Твоего Краузе скоро арестуют. Или вовсе убьют. Не парься из-за него. Кстати, что за авария на заводе случилась?
        - Я точно не знаю. Но Краузе сказал, что ничего особо опасного, просто часть продукции загорелась.
        - А чего у вас тогда все в противогазах бегают?
        - Не знаю. Может, учебная тревога?
        Клерк демонстрировал чудеса инфантилизма и наивности. «Поколение Питера Пэна и виртуальных миров, - подумал Данилин. - Клиника, короче. А ведь вроде бы взрослый парень. Интересно, он хоть в курсе, с какого боку к девчонке подойти?»
        - Ладно, я тебя предупредил, - произнес вслух. - Драпай отсюда, пока не поздно. А то в козленка превратишься…
        На третьем этаже царила совсем иная атмосфера. Данилин ее почувствовал сразу, еще не успев попасть туда. Только вывернул на межлестничную площадку между четвертым и третьим этажами, как из коридора на площадку третьего этажа выбежал торовец с автоматической винтовкой. Тима он не заметил, потому что смотрел вниз.
        Выпустив длинную очередь куда-то в сторону лестницы, идущей со второго этажа, «чувак» запулил туда же противопехотную гранату. И шустро заскочил обратно в дверной проем - за стену коридора. Выждав, пока внизу громыхнет, вернулся на лестничную площадку.
        Черт его знает, что означали эти маневры. Возможно, боец готовился к прорыву на нижний уровень, возможно, замышлял еще чего-то. Так или иначе все задумки остались не реализованы. Потому что Данилин, успевший преодолеть половину лестничного марша, скосил торовца очередью «пилы» с пяти-шести метров, словно зрелую траву. Тот вскрикнул и рухнул на пол.
        Подбежав к распахнутым дверям, Павел высунул ствол пулемета за косяк и выстрелил веером. «Веер», правда, «раскрылся» не полностью, так как в магазине закончились патроны. Но Павла данное обстоятельство не особо расстроило. Отшвырнув в сторону уже бесполезный пулемет, он вытащил из кармана гранату, извлек предохранительную чеку и метнул, как пишут в словарях, взрывчатый боеприпас, предназначенный для поражения живой силы противника, за косяк.
        Раздавшиеся вопли подтвердили как достоверность словарных статей, так и правильность действий Данилина. Не тратя зря драгоценных секунд, он поднял с пола автоматическую винтовку раненого «чувака», дал для острастки короткую очередь в коридор и сразу заскочил туда.
        Расчет Павла на быстроту и натиск полностью оправдался. Ошеломленный противник в количестве двух бойцов «Тора» не оказал сопротивления. Потому что один из них валялся ничком без движения, а второй лежал на боку и жалобно скулил. Судя по всему, этому - второму - бойцу сильно повредило тазобедренную часть, так как лужа крови натекла за считанные секунды.
        Павел не стал добивать поверженного врага. Но не из-за повышенного чувства гуманизма, а из рациональных соображений. Зачем тратить патроны, если у «чувака» перебита либо подвздошная, либо бедренная артерия? Либо обе одновременно? Он и так уже не жилец.
        В правой стороне коридора раздавалась стрельба. Но Павел, следуя информации, полученной от клерка, повернул налево. Где-то там в отдельном отсеке в торце здания находились помещения службы безопасности. И ее руководитель, кровный враг Павла капитан Маркус Дитц.

* * *
        Профессор Шмутко очнулся от звенящей тишины. Именно от звенящей, потому что в ушах гудело, как в пустой бочке, и не деревянной, а сделанной не иначе как из жести. Профессор с трудом приподнялся на колени, да так и застыл, уцепившись руками за столешницу.
        Его подташнивало. Во рту скопилась горькая слюна, отдающая свинцом. Почти по Высоцкому - во рту скопилась пена и горькая слюна… При чем тут Высоцкий? Шмутко сплюнул на пол и попытался сосредоточиться.
        Он не помнил, что с ним произошло. Помнил, как выхватил пистолет и выстрелил в Дракулу. Помнил, как увернулся от брошенного ножа. А вот дальше…
        Вздрогнув, профессор в испуге обернулся. И облегченно выдохнул. Нет, в кабинете никого не было. И злобной сучки Зины с толстыми ляжками тоже. Неужели она влупила ему электрошокером? Да, похоже на то. И симптомы указывают на поражение током. Ни руки, ни ноги до сих пор толком не двигаются. Сколько же он здесь так пролежал?
        Он посмотрел на часы. Пришлось напрячься, потому что в глазах двоилось, но он все-таки поймал фокус и прочитал электронные цифры. Ну, не так уж и много. Хотя в такой обстановке каждая минута…
        И тут его мгновенно бросило в холодный пот, а сердце часто-часто заколотилось. Вот же, что самое главное! Неужели…
        Опираясь на стол, он обогнул его и сразу все понял. Не требовалось даже подходить к сейфу. Чего гадать, если исчез рюкзак? Унесли, твари!
        Унесли не только ценнейшие научные материалы. И не только образцы уникальных препаратов, стоящие огромных денег. И не только сами деньги, очень немалые. Унесли годы его жизни и труда! Да что там унесли?! Украли, мерзавцы! Мерзавцы! Твари! Подонки!
        Не сдержав эмоций, он застонал от отчаянья. Господи, ну за что ты меня наказываешь? Ведь я каждую неделю хожу в костел, я же молюсь тебе, господи!
        Профессор, навалившись на столешницу, дотянулся до телефона внутренней связи, снял трубку и набрал номер на клавиатуре.
        - Профессор, это вы?! - ворвался в ухо раздраженный и взволнованный голос Маркуса Дитца. - Куда вы запропастились, черт побери?!
        - Я у себя, Маркус, - через силу выдавил Шмутко.
        - Что значит - у себя? Вы всё еще в лаборатории?
        - Да, я в лаборатории.
        - О, мой бог! Что вы там до сих пор делаете? Мы с ног сбились, разыскивая вас.
        - На меня напали, Маркус, - прохрипел профессор.
        - Кто?! Полицейские?
        - Нет, не они. Корзун и Дракула.
        В трубке повисло гнетущее молчание. Затем Дитц с недоумением спросил:
        - Я все правильно понял? Вы сказали - Корзун и Дракула?
        - Да. Именно они.
        - Что за Дракула?
        - Это наш заключ… Один из наших пациентов. Его доставили из психиатрической лечебницы. Да вы должны его помнить. Здоровенный амбал, весь в шрамах.
        - Припоминаю… Профессор… вы не пьяны?
        - Какое, к черту, пьяны, Дитц?! - собрав последние силы, выкрикнул Шмутко. - Я ранен, понимаете? Они ворвались ко мне в кабинет, перестреляли охранников. Чуть не убили меня. Понимаете?
        - …Что с материалами и препаратами? - после тягучей паузы спросил начальник службы безопасности. - Они… целы?
        - Нет, - упавшим голосом отозвался профессор. - Эти негодяи их похитили. Уложили в мой рюкзак и унесли. Ублюдки!
        - Как выглядит ваш рюкзак?
        - Да обычный рюкзак…
        - Сообщите приметы! Размер, форма, цвет.
        - Ну-у, размер, наверное, средний. Цвет зеленый с желтыми лямками. А форма - обычная форма. Я даже не знаю…
        - Как одета Корзун? Как вчера?
        - Да, как вчера - белая блузка, красная мини-юбка. Нет, бордовая.
        - А Дракула?
        - Он одет в нашу униформу - штаны и рубаха.
        - Цвет?
        - Господи, Маркус, да зеленый! Болотный, точнее… Зачем такие подробности? Вы должны меня спасти, Маркус! Мне необходимо эвакуироваться.
        - Выбирайтесь, как знаете, - сухо произнес Дитц. - У меня нет лишних людей, сами отбиваемся из последних сил. Прощайте, профессор…
        - Прощайте, профессор.
        Дитц положил трубку на аппарат и откинулся на спинку кресла. Так он сидел с полминуты, о чем-то напряженно думая. Потом наклонился, нажал кнопку вызова на селекторе и произнес в микрофон:
        - Бредли, вы меня слышите?
        Лейтенант отозвался через несколько секунд:
        - Я здесь, босс. Извините, куча дел.
        - Я понимаю. Вы эвакуировали наши архивы?
        - Да.
        - Отлично. Пора и нам отходить. Все, удерживать объект больше нет смысла. Но прежде сделайте вот что. Я сейчас скину вам материалы на двух людей, содержавшихся в нашей секретной лаборатории. Этих типов необходимо найти и задержать любой ценой. Подчеркиваю - любой ценой, живых или мертвых. Но лучше - живых. И с грузом, который они похитили. Доведите информацию до наших сотрудников и отправьте ее смежникам. А также передайте в центр. Как сделаете - доложите.

* * *
        Территорию завода Зина и Тим покинули беспрепятственно. Никто их не остановил ни в надземном фойе лабораторного корпуса, ни во дворе. Всем было по фигу до беглецов, потому что каждый сам убегал и спасался, как мог. И никому не могло придти в голову, что в рюкзаке фигуристой девицы в мини-юбке и противогазе, лежат невероятно ценные материалы. И невероятно опасные, способные вызвать пандемию ужасного вируса.
        Правда, от винтовки пришлось избавиться. Так решила Зина. Заметив во дворе нескольких омоновцев, она сказала: «Тим, брось винтовку, с ней дальше идти опасно». - «Почему?» - «Полицейских видишь? В бронежилетах?» - «Вижу». - «Они очень не любят людей с оружием. Как минимум, задержат тебя для проверки. Как максимум - сразу убьют. Хватит тебе пистолета Шмутко».
        И Тим, согласившись, положил винтовку на асфальт. Правильно сделал, омоновцы в их сторону в итоге даже не взглянули.
        Очутившись на улице, Тим и Зина перебежали на другую сторону и там приостановились, чтобы отдышаться.
        - Как добираться будем? - прогудел в мембрану Тим.
        Девушка пожала плечами и прогудела в ответ:
        - Надо подумать. Сейчас, не мешай.
        Она машинально отступила от Тима на пару шагов и тут же поймала себя на мысли, что сделала так не случайно. Пока они выбирались из лаборатории, отбиваясь от многочисленных врагов, Зина как-то не задумывалась над внешним видом своего нового приятеля. Приятеля по несчастью, можно так выразиться. Но вот сейчас, на улице, она взглянула на их пару как бы со стороны и невольно застеснялась. Выглядел Тим, конечно… Непрезентабельно, что ли. И это еще мягко сказано.
        Особенно бросались в глаза мощные и уродливые руки. Короткие рукава униформенной рубахи не закрывали плеч даже наполовину, оставляя открытыми шрамы. «Да уж, на пляж с таким кавалером точно не сходишь, - подумала Зина. - Распугает всех вокруг. Или наоборот - зевак соберет. Неандерталец, да и только. Разве что не волосатый… Впрочем, я, как всегда, не о том думаю».
        А подумать и на самом деле было над чем. Добираться до квартиры - Зина собиралась направиться именно туда, чтобы переговорить с матерью - пешком пришлось бы около часа. А на пассажирский транспорт, не говоря уже о такси или частнике, денег у них не было. Если не считать упаковок в евро и долларах.
        В автобусе кондуктору сто баксов точно не сунешь - не поймет. С «бомбилой» таким образом теоретически рассчитаться можно. Но это может навести на подозрение - не фальшивка ли? Особенно, если пассажиры в противогазах и вызывают ассоциацию с Бони и Клайдом, только что ограбивших пункт обмена валюты. А Клайд еще и выглядит, как Терминатор, заехавший в Россию на гастроли.
        Как назло, дозвониться до матери с помощью экспроприированной мобилы профессора Зина не смогла - ни по домашнему, ни по сотовому номеру. Правда, делала она это еще до того как натянула на себя противогаз. Не мешало бы позвонить сейчас, но не в противогазе же? А снимать его, наверное, еще рано. Профессор говорил, что надо выждать не менее часа, чтобы подействовала вакцина.
        Часа еще наверняка не прошло. А вот сколько прошло точно, Зина не знала. Не догадалась засечь время. Да и часов не было, изъяли вчера при аресте. Эх, не сообразила забрать у Шмутко - хорошая мысля приходит опосля.
        - Зина, это ты, что ли?!
        Окрик, показалось, прозвучал над самым ухом. Девушка вздрогнула и обернулась. В метре от нее стоял Матвей, коллега по работе. Симпатичный парень, пробовал за ней ухлестывать. Да вот только женатый и зарабатывает немного. На любовницу уж точно не хватит. А с кем попало Зина в койку не ложилась - не семнадцатилетняя дурочка уже, чтобы халявщиков радовать своей простотой. Но сейчас, Матвей, кажется, мог пригодиться.
        Зина кивнула, отметив, что коллега без противогаза. Значит, надышался вирусом. Или привит? Да нет, откуда? Такой же офисный планктон, как и она, на работе за соседними столами сидят.
        - А я тебя почти сразу узнал, - сообщил Матвей, смахивая со лба пот. - По прикиду. Да и по… - он изобразил руками полукруг. - В общем, ты понимаешь. Ну и дурдом сегодня!
        Зина снова кивнула, соглашаясь. Да уж, дурдом, это точно. И по этому самому ее, разумеется, можно узнать. Особенно сзади. И особенно, если ты на это самое весь рабочий день пялишься.
        - Повезло тебе, противогазом разжилась, - парень даже не пытался скрыть зависть. - А я… - он расстроено махнул рукой. - Говорят, над всем заводом какой-то вирус распылился. Теперь облако и город накрывает. Говорят, от этого вируса люди с ума сходят. Слышала что-нибудь?
        - Немного, - сказала Зина. Поколебавшись, добавила: - Ты сильно не переживай. У меня лекарство есть, антидот.
        - Ты сказала - антидот? - Глаза Матвея возбуждено расширились. - Или мне послышалось? У тебя есть лекарство против вируса? Кивни.
        Зина кивнула. И громко, стараясь артикулировать каждый слог, произнесла:
        - У меня есть лекарство - антидот и вакцина. Я тебе дам.
        Зина великодушно улыбнулась - приятно все же чувствовать себя в роли доброй волшебницы. Особенно после того как сама чудом избежала смерти. Впрочем, Матвей не видел этой улыбки из-за маски противогаза. Зато улыбнулся сам - сообщение о лекарстве его сильно обрадовало - и суетливо спросил:
        - Ты куда сейчас?
        - Домой надо, срочно, - пробубнила Зина в переговорную мембрану, - Но денег на такси нет.
        - Денег? О чем вопрос? Я же на машине. Пошли, подвезу. Я тут утром невдалеке припарковался.
        Он обернулся, собираясь показать место, где оставил машину. И чуть не воткнулся вытянутым указательным пальцем в широкую грудь Тима. Сначала опешил, но затем задиристо спросил:
        - Мужик, чего тебе надо? Шел бы своей дорогой. Видишь, с девушкой разговариваю.
        - Матвей, не петушись! - окрикнула Зина, придержав коллегу за локоть. И добавила: - Он со мной, Тимофеем его зовут!
        - С тобой? - Матвей удивился. Но тут же миролюбиво продолжил: - Ну, если с тобой, значит, с тобой, в моей лайбе места на всех хватит. Только подождите секундочку, сообщу супруге, что малость задержусь. Она и так на ушах стоит.
        Он подмигнул Зине. Затем, отойдя на несколько шагов, повернулся спиной и достал смартфон.
        - Что за парень? - прогудел в мембрану Тим, наклонившись над девушкой.
        Та непроизвольно отшатнулась и буркнула:
        - Мой коллега по работе. Не парься, свой парень. - С опозданием сообразив, что Тим, скорее всего, ее не расслышал, повторила громко: - Это мой коллега. Работаем вместе.
        Матвей разговаривал по телефону около минуты. Завершив беседу, сообщил:
        - Ну, все в порядке, успокоил супружницу. Но надо поторопиться, однако.
        Они прошли по тротуару метров пятьдесят.
        - Вот она, моя красавица, - сказал Матвей, останавливаясь около подержанной «Тойоты-Короллы» цвета металлик. И, нажав на кнопку брелка, отключил блокировку. - Прошу, мадам.
        Он открыл переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья.
        - И вы, сударь.
        На этот раз он распахнул заднюю дверь. Тим шагнул к машине и пригнулся, намереваясь залезть в тесноватый для него салон. В этот момент «коллега» Зины выхватил из кармана пиджака круглый, в форме фонаря, электрошокер и прижал его контакты к плечу Тима.
        Раздался треск заряда. В воздухе одновременно запахло озоном и паленой кожей. Но исполин даже не покачнулся. И если Матвей рассчитывал таким образом вырубить Тима, то он жестоко просчитался. Жертва внезапно превратилась в палача. Тим схватил руку «коллеги» за запястье и вывернул ее так, что раздался хруст.
        Матвей попытался заорать. Однако Тим зажал ему ладонью рот. Затем буквально заволок упирающегося парня на заднее сиденье «тойоты». Впрочем, упирался тот недолго. В какой-то момент по телу Матвея пробежала судорога и через секунду оно обмякло.
        Тим содрал с головы противогаз и выкрикнул:
        - Зина, захлопни дверцу! И садись за руль.
        Девушка молча выполнила распоряжение. Забравшись на место водителя и закрыв дверцу, тоже стянула с себя шлем-маску. После чего обернулась назад и выдохнула:
        - Что случилось, черт побери?! Тим, зачем ты на него напал?
        - Я напал? - возмутился исполин. - Да он мне в плечо шокер воткнул. Так надавил, будто проткнуть хотел.
        - Ничего не понимаю. Он хотя бы жив?
        - Вроде бы жив. - Тим потрогал Матвея за сонную артерию, похлопал по щекам. Затем приподнял одно веко. - Жив. Думаю, просто вырубился. Я его придушил малость, чтобы не трепыхался.
        - Да уж, малость. Тебе бы белых медведей придушивать… Ничего не пойму… И чего теперь?
        - Как чего? - Тим протянул девушке ключ с брелком. - Заводи и поехали к твоей матери.
        - А что с Матвеем делать?
        - Поедет пока с нами. Очнется - разберемся.
        - Я все равно не понимаю, что на него нашло. Он же, вроде, неплохой парень. Может, он тебя за кого-то другого принял? В смысле - за врага.
        - Может, и принял. Но сдается мне, что твой «неплохой парень» большая гнида. Стоит лишь посильней надавить, вся гниль и полезет.

* * *
        Приемная Маркуса Дитца пустовала. Возможно, это являлось дурным предзнаменованием. Добираясь до кабинета начальника службы безопасности, Павел встретил лишь одного сотрудника СБ. Тот первым открыл стрельбу, едва не ранив Данилина, и тому пришлось ответить. В результате эсбэшник превратился в труп, а Павел беспрепятственно проник в приемную. Но вот на месте ли Дитц?
        Данилин перевел переключатель режимов огня в положение «одиночные выстрелы», повернул ручку двери и резким движением распахнул ее. Хозяин кабинета сидел за широким столом в дальнем конце комнаты и курил, откинувшись в кресле. Павел захлопнул за собой дверь и, вскинув приклад винтовки к плечу, выкрикнул:
        - Замер на месте! Одно движение, и я стреляю!
        Кабинет у начальника СБ был не такой уж и большой, но не квадратный, а прямоугольный и узкий, вытянутый в длину метров на двенадцать. А то и больше. Павел неторопливо пошел на сближение с противником, целясь тому в грудь. И, видимо, совершил ошибку. Не потому, что целил в грудь, а потому, что не мог туда выстрелить.
        Куда бы Данилин не выстрелил - в грудь или, тем более, в голову - он рисковал тем, что может убить начальника СБ или, как минимум, нанести ему тяжелое ранение. После которого тот либо вырубится, либо окажется не в состоянии внятно отвечать на вопросы. А ведь Павел, собственно, и предпринял свои очень рискованные действия ради одной цели - выяснить у Дитца местонахождение Зины. Остальное имело второстепенное значение.
        Сейчас Павел хотел взять противника на понт. Так, как он сделал, например, с Магдой. Однако ситуация там была иной. Да и капитан Дитц был куда круче своей подчиненной.
        Отдадим ему должное. Поразительно, но капитан просек основной расклад за считанные мгновения. И то, что он нужен Данилину живым, а не мертвым; и то, что Данилин находится на расстоянии около десяти метров и вряд ли способен совершить снайперский выстрел, к примеру, в руку - иными словами, выстрелить так, чтобы вывести противника из строя, но при этом не нанести ему тяжелого ранения. Это ведь только в голливудском кино ковбои попадают с двадцати шагов в мочку уха. В жизни все куда сложнее.
        Но, пожалуй, самое главное, что понимал Дитц - Павел все равно убьет его, даже если он во всем признается, покается и пообещает уйти в монастырь для замаливания грехов. Вот почему он среагировал не только быстро, но еще и дерзко - оттолкнувшись ногами от стола, упал на пол и выхватил из напоясной кобуры табельный Glock 21.
        Данилин все же выстрелил, но с небольшой задержкой. И неточно. Потому что не планировал сразу убивать Дитца, и мысль об этом сидела в мозгу. А в таких случаях рука обязательно дрогнет.
        Она и дрогнула. Пуля ушла в молоко, подарив шанс капитану. И он им, разумеется, воспользовался.
        Упав за стол и выхватив глок, Дитц произвел несколько выстрелов вслепую, наобум. Промазал, естественно, однако заставил Данилина остановиться и пригнуться. После чего перекатился к двери, находившейся в торце помещения.
        Капитан не намеревался вступать в длительную перестрелку, потому что не хотел рисковать жизнью из-за какого-то упертого русского придурка. Ведь в поединке на десяти шагах с пистолетом против автоматической винтовки риск лишиться жизни приближался к ста процентам. Вот почему основной целью Дитца являлась комната отдыха, расположенная за кабинетом. Проскользни он туда и закрой дверь, Павел бы его уже не достал.
        Но и у Павла в таком положении не оставалось особого выбора. Позволить уйти капитану он не мог не при каких обстоятельствах. Точно также он не собирался становиться для смертельного врага удобной мишенью. Тут уж одно из двух - либо мочат тебя, либо мочишь ты. Насмерть или не совсем, это уже как фишка ляжет, и в какую сторону бог плюнет.
        Поэтому Данилин перевел винтовку в режим автоматической стрельбы и дал несколько очередей. Одну - над столом, вторую, после переката, вдоль боковой тумбы стола, а третью, уже вскочив на ноги, сверху вниз, не давая противнику поднять голову.
        Как раз в этот момент Дитц, слегка привстав, попробовал одним броском проскочить в приоткрытую дверь. Но за миг до реализации плана словил две пули в тыльную часть туловища, расположенную ниже поясницы. В ягодицу, короче говоря. Ну или в задницу - как кому больше нравится. И не в какие-то там мягкие ткани, а капитально - в тазовую кость.
        Издав сдавленный крик, капитан ничком рухнул на пол в полуметре от вожделенного дверного проема, и на миг потерял сознание. А когда, очнувшись, рефлекторно попытался двинуться вперед, почувствовал на затылке жесткое и холодное прикосновение стального ствола. И тут же услышал лапидарную фразу:
        - Не дергайся, сука, мозги вышибу.
        - Я сдаюсь, - прохрипел начальник СБ. - Сдаюсь, не стреляй.
        - Коли сдаешься, брось пистолет.
        Дитц безропотно выполнил распоряжение.
        Павел схватил его за шиворот и, рывком оттащив в сторону, к окну, вторым рывком усадил на задницу. Дитц громко застонал и завалился на бок.
        - Извини, - сказал Данилин, - не учел твоего боевого ранения. Но ты, Маркус, сам виноват. Я ведь предупреждал.
        - Чего ты хочешь? - сквозь зубы выдавил капитан.
        - Где Зина Корзун?
        - Не знаю.
        - Мечтаешь, чтобы я поковырялся в твоей героической ране штык-ножом? Или колено прострелил?
        - Я правду сказал - не знаю. Вчера я отправил девку в лабораторию. Больше она меня не интересует.
        - Где расположена лаборатория?
        - В пристрое к главному корпусу завода. Там есть два подземных этажа. Если хочешь, ищи там. Только в этом мало толку, Павел. Так, кажется, тебя зовут?
        - Так, Маркус. Почему мало толку?
        Дитц криво усмехнулся:
        - Потому что ее уже заразили вирусом.
        - Что за вирус?
        - Паршивая штука. Долго рассказывать. Но человек постепенно превращается в зомби. Так что, капец твоей девке. Тебе, кстати, тоже капец.
        - Почему?
        - Потому что ты тоже нахватался под завязку. Видел облако над заводом?
        Павел не ответил, сосредоточено глядя в лицо Дитца. Потом пробормотал:
        - Вот почему народ мечется в противогазах…
        - Вот именно. Взорвались емкости с инфицированным раствором.
        - Это вы их взорвали?
        - Нет. Клянусь, я не в курсе. Это чья-то диверсия. Нам это совершенно ни к чему.
        - Предположим. - Данилин помолчал. - Значит, я и Зина инфицированы?
        - Наверняка.
        - А вылечиться возможно?
        - А зачем? - Дитц ухмыльнулся. - Зомби куда лучше приспособлены к выживанию. А в вашей азиатской стране… - он закашлялся, - только и остается…
        - Отдышись, шутник, - сказал Данилин. - Если все так хреново, чего ты не в противогазе? Да и многие бойцы, я заметил, без средств спецзащиты.
        - Потому что мы привиты.
        - Вот как? Значит, имеется вакцина?
        - Имеется.
        - Где?.. Напомнить тебе, что такое третья степень допроса? Где хранится вакцина? Ну?!
        На губах начальника СБ пузырилась розовая пена. Он сплюнул на пол и пробурчал:
        - В лаборатории. Там нам ставили прививки. Но тебе вакцина уже не поможет.
        - За дурака меня держишь? Так не делается, вместе с вирусом всегда разрабатывается лекарство. Темнишь ты что-то, Маркус. Может, все-таки прострелить тебе локоть? А?
        Дитц с хрипом втянул воздух.
        - Не надо стрелять. - На его лице читалась обреченность. - Лекарство вроде бы есть - что-то вроде антидота. Но оно сырое, нам его не выдавали… Короче, тебе нужен профессор Шмутко. Надо его спрашивать.
        - А где его искать?
        - Час назад находился в лаборатории. Может, и антидот у него есть.
        «Все дороги ведут в лабораторию, - подумал Данилин. - Или это ловушка? Верить Дитцу на слово, все равно что целоваться взасос с коброй. А как проверить? Пытать до посинения? Но у меня времени в обрез. И не факт ведь, что расскажет правду. Терять-то ему нечего, и он это понимает».
        - Павел, помоги мне, - хриплым шепотом попросил начальник СБ. - Наложи хотя бы жгут, а то я кровью истеку. Я уже вырубаюсь. Правда.
        - Жгут при твоем ранении вряд ли сильно поможет… А чего мне ради тебя стараться?
        - Предлагаю джентльменское соглашение. Ты наложишь жгут и перевяжешь меня - у меня тут есть военная аптечка. Я же помогу тебе выбраться отсюда незамеченным. Без меня тебе не прорваться.
        - Ну это как сказать. Попал же я…
        Данилин оборвал себя на полуслове, услышав, как открывается дверь из приемной. И резко присел. Но было, видимо, поздно.
        - Босс, это вы?! - выкрикнул мужской голос. - Капитан, отзовитесь!
        Через секунду над столом хлестнула очередь.
        - Здесь кто-то есть! - крикнул все тот же голос. - Прижимайте его к полу, парни!
        Таиться дальше не имело смысла. Данилин, приподняв М16, дал очередь в сторону приемной. И рыбкой нырнул к приоткрытой двери комнаты отдыха.
        Где-то вверху защелкали по стене пули. Вдрызг разлетелось стекло в шкафу. Палили, как минимум, из двух автоматов. Но Павел уже змейкой проскользнул в комнату. Присев за косяком, вытащил из кармана последнюю гранату, освободил ее от чеки и швырнул в дальний конец кабинета. После чего сразу захлопнул дверь.
        Она выглядела на вид обычной межкомнатной дверью - не особо толстой и надежной. Данилин не удивился бы, если бы некоторые осколки прошили ее насквозь. Однако после взрыва гранаты он расслышал только дробные удары.
        Продолжая прижиматься к стене, Павел внимательнее осмотрел дверь и обнаружил, что в замочной скважине торчит ключ со свисающими на кольце тремя ключами - явно разными по форме. Ниже замка располагался стальной засов. «А ведь хлипкую деревянную дверь на засов не запирают, - мелькнула мысль. - И ключ почему-то с внутренней стороны. Любопытно».
        Он загнал засов в паз, затем повернул ключ в скважине. Почти тут же из кабинета донеслись автоматные очереди. Павел услышал, как пули горохом застучали по полотну двери, не пробив его ни в одном месте. Объяснение напрашивалось очевидное - под тонкой деревянной обшивкой скрывался стальной лист. А, может, чего и круче, вроде сплава металлов и композиционных материалов. Обычной пулей такую броню не пробить, разве что бронебойной. Да и то в зависимости от калибра.
        Так что же получается? Бронированная дверь и ключ с внутренней стороны. Этакий маленький бункер на случай кратковременной осады. Не исключено, что и стены укреплены, чтобы выдержать заряд подствольного гранатомета. А вот ключ…
        Почему Дитц оставил его изнутри? Варианта два. Либо он зачем-то недавно закрывался в этой комнатке, либо попал в нее, а затем и в кабинет, через другой вход. Впрочем, имелся и третий вариант. Дитц мог заранее оставить ключ изнутри на случай экстремальных событий, если предполагал, что ему понадобится укрыться в бункере и сбежать через второй выход.
        Данилин окинул узкую комнатку взглядом. Окно отсутствовало. Справа у задней стены стоял шкаф, внешне напоминающий гардеробный - полностью закрытый, с двумя парами дверок. Левее шкафа располагалась закрытая дверь, еще левее - встроенный шкаф-купе. Вот, собственно, и вся картина, если не считать журнального столика с креслом и диванчика, размещенных вдоль смежной с кабинетом стены.
        Сначала Данилин открыл дверь между шкафами и с разочарованием обнаружил за ней совмещенный санузел. Достаточно, впрочем, комфортный, с небольшой ванной. Павел сейчас с удовольствием искупался бы, потому что ощущал себя грязным беспризорным псом, обитающим возле помойки. Однако время для омовения с благоухающим шампунем еще явно не подоспело.
        Захлопнув дверь в ванную комнату, Данилин подошел к встроенному шкафу-купе. Сделал он это интуитивно, не задумываясь, с какого шкафа начать. И через секунду, отодвинув тяжелую дверь, понял, что интуиция его не подвела. Шкаф оказался совершенно пустым - ни полок, ни перекладин с плечиками. Зато в задней стене виднелась металлическая дверь.
        Подобрав, методом тыка, ключ - всего их в связке было четыре - Данилин с опаской открыл дверь и очутился на небольшой лестничной площадке. Правда, лестница была винтовая. Черный ход! - понял Павел. Вероятно, он предназначался для особо важных персон БХЗ на случай непредвиденных обстоятельств.
        По всем прикидкам настала пора уносить ноги. Тем более что подозрительное затишье в кабинете Дитца не сулило ничего хорошего. Кто знает, какую пакость сейчас могли готовить подчиненные начальника СБ? Может, за станковым гранатометом побежали. Или за реактивным, что тоже неплохо.
        Но Павел не был бы сыщиком Данилиным, если бы не удовлетворил свое любопытство до конца. Вернувшись в комнату отдыха, он быстренько осмотрел второй шкаф. В первом отделении на полке в специальных креплениях стояли три штурмовые винтовки М16, вернее, три различные модификации этого легендарного оружия - стандартная M16A2, карабин Colt Commando 733 с коллиматорным прицелом и М4 с телескопическим прикладом.
        Поколебавшись, Павел выбрал укороченный карабин М4, прельстившись не столько его компактностью, сколько двумя коробчатыми магазинами STANAG на сто патронов каждый. В довесок взял четыре осколочных гранаты, с трудом уместив их в боковых карманах пиджака.
        Взял бы еще - благо, этого добра у рачительного Дитца хранился целый ящик - но тогда надо было обвешиваться подсумками, как новогодняя елка игрушками. И Данилин отказался от такой идеи. Чутье подсказало, что в ближайшее время ему, в первую очередь, понадобится не огневая мощь, а мобильность.
        Зато он забрал противогаз, лежавший на верхней полке, и сразу же натянул шлем-маску на голову. С одной стороны, вроде бы поздно пить боржом, когда надышался парами вируса. С другой стороны, верить на слово Дитцу особо не хотелось. Мало ли чего тот наговорил со злобы? Может, не все еще потеряно, и доза полученного вируса пока не превысила критического объема.
        Жаль, что он не специалист в этой мудреной области. Вот Зина, та бы подсказала, что к чему. Но, глядишь, еще проконсультирует. А заодно объяснит, как пользоваться антидотом или еще каким лекарством. Ведь Дитц сказал, что в лаборатории это самое лекарство есть. Главное, добраться туда как можно скорее.
        Уже уходя, Павел открыл соседний отсек шкафа и обнаружил там два костюма - один военного образца защитной расцветки, второй - обычный гражданский, «тройку» серого цвета с галстуком. Ни тот, ни другой костюм Данилина не заинтересовали, не говоря уже о галстуке. Зато привлекло внимание то, что скромно висело на плечиках между костюмами - кевларовый бронежилет, замаскированный под обычную безрукавку с кармашками на груди. Переодеваться Павел не стал - просто снял бронежилет с плечиков и покинул гостеприимную комнату.

* * *
        Матвей застонал и приоткрыл глаза в тот момент, когда они ехали по улице.
        - Зина, сворачивай куда-нибудь во двор и паркуйся, - распорядился Тим, сидевший рядом с «неплохим парнем». - С этим клиентом придется плотно пообщаться.
        Матвей снова застонал и уронил голову на грудь. Но исполин не дал ему отключиться или симулировать такой процесс - без церемоний схватил за волосы и хлестко ударил кистью руки по щеке. Увидев, что «коллега» не открывает глаз, влепил пощечину с другой стороны. И прорычал:
        - Ты, ублюдок, кончай придуриваться! Я вижу, что у тебя зрачки бегают. Не забыл, что у меня шокер под рукой?
        - Тим, может полегче? - попросила Зина, сворачивая во двор. - Надо сначала разобраться, а потом бить.
        - Вот именно, - подал голос «оживший» Матвей. - Я не понимаю, что происходит. Я…
        - Заткнись, гнида! - рявкнул Тим. - Забыл, как мне шокер в плечо воткнул? На кого работаешь, урод?! Отвечай быстро, ну! - И для доходчивости ткнул Матвею кулаком в бок.
        Ткнул вроде и несильно. Но парень охнул и судорожно закашлялся. На глазах выступили слезы.
        - Это лишь предупреждение, - Тим заговорил спокойно и ровно, почти без интонации - словно тумблер переключил. - На самом деле я не буду тебя бить - это не особо эффективно. Для начала я тряхану тебя разрядом тока - чтобы ты почувствовал, что это такое. А потом буду резать ножом. По лоскутам.
        Он вытащил из кармана нож и поднес его кончик к подбородку Матвея. Тот непроизвольно отодвинул голову, но Тим схватил его за волосы и снова приблизил нож - на этот раз к носу. Потом спросил:
        - Зина, ты нашла место? Мне надо, чтобы ты остановила машину. А то на ходу можно и лишнего отрезать.
        - Да, нашла, - ответила девушка. - Сейчас припаркуюсь вон у того дерева.
        - Отлично, - сказал Тим. - Ну, колись, гнида.
        Матвей посерел от страха, на футболке в районе подмышек выступили темные пятна. Он попробовал отодвинуться к дверце, но Тим дернул его за волосы и процедил:
        - Ну, начинай. Зачем ты пытался вырубить меня шокером? Ну?!
        - Это недоразумение! - выпалил Матвей. - Клянусь…
        Тим неуловим движением ножа полоснул «коллегу» по уху. Мгновенно брызнула кровь. Матвей завизжал, но Тим зажал ему рот свободной ладонью и держал так несколько секунд. Затем выкрикнул:
        - Если не заткнешься - придушу на хрен! Понял?! Не слышу!
        Жертва сдавлено замычала.
        - Ну, смотри, - сказал Тим. - Будешь визжать - отрежу ухо к черту. А ты в нем сережку носишь. «Голубой», что ли?
        - Не издевайся над ним, пожалуйста, - попросила Зина, безуспешно пытаясь стереть с воротничка блузки пятнышко крови. С отвращением добавила: - Даже меня в крови забрызгал.
        - А ты посоветуй коллеге вести себя правильно. Тогда обойдемся без крови.
        Тим покосился на девушку, и той не понравился его взгляд. Был он какой-то слишком пронзительный, словно внутри исполина бушевало пламя.
        - Матвей, послушай меня, - сглотнув слюну, сказала Зина. - Пожалуйста, скажи правду. Иначе он тебя убьет. У него прозвище - Дракула. Я не шучу.
        Матвей что-то промычал и всхлипнул. Его глаза, блестевшие от слез, были наполнены болью, отчаяньем и животным ужасом.
        - Освободи ему рот, - попросила Зина. - Он все понял.
        - Проверим, - сказал Тим, отнимая ладонь от лица Матвея.
        Тот с шумом втянул в себя воздух и тихо заскулил.
        - Не ной, я тебя, считай, еще и не трогал.
        Тим облокотился рукой с ножом на спинку переднего сиденья как бы намекая - видишь, я убрал орудие пытки, но недалеко.
        - Был случай, с меня кожу заживо сдирали, а я терпел. Слабаки вы, глисты офисные. Да не ной ты! Ухо скоро заживет, если заразу не занесешь. А вот отрезанную голову уже не пришьешь… Так что, правду говорить будем?.. Не слышу.
        - Д-да, - всхлипнув, булькнул Матвей, - б-буду.
        - Хорошо. В последний раз спрашиваю - зачем ты кольнул меня шокером?
        Зрачки Матвея испуганно метнулись, как у затравленного зайца.
        - Я не хотел ничего такого. П-правда. Я только хотел…
        - Короче.
        - Зина сказала, что у нее есть лекарство. Я прикинул - у нее полный рюкзак. Ну, я и подумал. Это сейчас большая ценность, можно кучу бабок срубить. Я только хотел заработать, мамой клянусь. Подумал - сначала вырублю тебя. А потом… потом просто отберу у Зины рюкзак.
        - Ну и сука ты, Матвей, - с отвращением, будто сплюнула, процедила девушка. - А я-то переживать за тебя начала.
        - Добрая у тебя душа, Зина, - сказал Тим. - А вот ты, Матвей, нескладно врешь, На ходу сочинил?
        - Да что вы??? Я не…
        - Заткнись! Зина, подай мне свой шокер. А то у парня кровотечение, надо прижечь током для профилактики.
        «Он чем-то напоминает Павла, - внезапно подумала Зина. - Такой же грубый юмор. Тоже, небось, служил в горячих точках».
        - Не надо прижигать! - взвизгнул Матвей. - Я…
        - Ну-ну, - подбодрил Тим.
        - Я не всё сказал. Не совсем так… В общем, я знал, что Зина сбежала. И ты… вы, вместе с ней.
        - Не надо мне выкать, парень. - Тим мрачно усмехнулся. - Мне на «ты» привычней. Откуда ты узнал о нашем побеге?
        - От лейтенанта Бредли. Он позвонил мне и сообщил, что надо найти этих людей. Вас, в смысле. Найти и задержать. Или обезвредить.
        - Почему?
        - Потому что вы очень опасны. И у вас очень важный груз. Пообещал выплатить ценное вознаграждение.
        - Подожди, я не поняла, - удивилась Зина. - Почему Бредли к тебе обратился? Ты ведь не работаешь в службе безопасности.
        - Не в службе, а на службу, - с кривой улыбкой уточнил Тим. - На эсбэ он работает. Думаю, он стукач. Не исключено, что именно он и сдал тебя эсбэшникам. А, Матвей?.. Вот такие они, хорошие парни. А на деле…
        «Коллега» не ответил, опустив голову. Возможно, ему и вправду стало в этот момент стыдно перед Зиной. Либо понял всю безысходность своего положения и окончательно пал духом.
        - Матвей, скажи нам, что это не так, - растеряно произнесла Зина. - Ты что, следил за мной и заложил меня Дитцу? Ты - стукач???
        - Да какая уже разница, стукач или не стукач? - в голосе Матвея звучали усталость и раздражение. - Жизнь такая, все крутятся-вертятся, как могут… Я все рассказал, больше ничего интересного. Отпустите меня, а? Можете машину забрать, мне пока не нужна. Потом вернете.
        Зина вопросительно взглянула на Тима.
        - Нам и впрямь пора ехать, - сказал тот. - Боюсь, что наши проблемы только начинаются.
        - Высадим его, а? - девушка кивком показала на Матвея. - Уверена, он нам больше не опасен.
        - Высадим, - с легкостью согласился исполин.
        Он демонстративно убрал в карман нож. Потом положил руки на надплечья Матвея и спросил:
        - Значит, никому не слова? Могила, да?
        - Я - могила, - с готовностью согласился парень. Лицо его оживилось, глаза блеснули надеждой.
        - Вот и договорились.
        Тим схватил Матвея обеими руками за голову и отработанным движением резко вывернул ее к позвоночнику. Хруст позвонков совпал с глухим вскриком Зины. На мгновение она потеряла дар речи. Затем в ошеломлении пробормотала:
        - Зачем? Зачем ты так? Он же…
        - Затем, что он враг, - угрюмо отозвался исполин. - Пойми, Зина, мы на войне. А на войне врагов надо убивать. Иначе они убьют тебя. Ты поняла, откуда Бредли узнал о нашем побеге?
        - Откуда мне знать?
        - Шмутко ему сообщил. Только он знал, что мы забрали ценные материалы. А все потому, что ты не захотела о Шмутко руки марать.
        Зина промолчала. Лишь надула губы.
        - Трогай, - сказал Тим. - Хотя, постой. Надо от трупа избавиться.
        - А как мы будем избавляться? В морг, что ли, отвезем?
        - Зачем в морг? Здесь под деревом и оставим. Только я сначала его карманы осмотрю.
        - Осматривай, - буркнула Зина. - Небось думаешь, что я пацифистка какая-нибудь? Вовсе нет. Я и стрелять умею неплохо. Просто… Я никогда не видела столько смертей. Честно говоря, я их вообще раньше не видела. Только трупы в анатомичке. Это… в общем…
        - Я понимаю. К этому нелегко привыкнуть.
        - А потом?
        - Что - потом?
        - Когда привыкаешь - становится легче?
        Тим ответил не сразу. Помолчал, глядя перед собой. Затем, усмехнувшись, сказал:
        - Кому как.

* * *
        Лишь перейдя на другую сторону улицы - едва не угодив под автобус - и прошагав метров двадцать по тротуару, Данилин обрел способность адекватно воспринимать окружающий мир. До этого момента он несколько минут находился в прострации, и только сейчас сознание начало проясняться. Вот уж никогда бы не подумал, что мысль о гибели Зины может его так потрясти. Казалось бы, давно быльем поросло, и не вспоминал месяцами - да и вспоминать не хотелось - а вот все же выбило его из колеи это ужасное событие. Не зря в народе говорят, что первая любовь не ржавеет…
        Хотя поначалу события развивались удачно. Покинув комнату отдыха за кабинетом Дитца, Данилин слегка переоделся, а именно - поддел под пиджак кевларовый бронежилет. Теперь он и на самом деле был экипирован и вооружен очень круто, особенно по меркам обычного частного детектива. Автоматический карабин с двумя магазинами, беретта с глушителем и запасной обоймой, гранаты, бронежилет для скрытого ношения - вполне себе ничего.
        Да еще и противогаз - на всякий пожарный и для дополнительной маскировки. А то его слишком часто узнавать стали в последнее время - и совсем не те люди, с которыми хотелось общаться.
        Спустившись по черной лестнице на первый этаж, он очутился в узкой комнатушке. Ее тускло освещала единственная лампочка, запрятанная в плафон на стене. Комнатка походила на обыкновенный чулан, была абсолютно пуста, однако располагала двумя выходами - или входами, смотря с какой стороны подходить.
        Одна из дверей имела кодовый замок, и Павел не стал тратить на него время. А вот вторая дверь закрывалась на врезной сувальдный замок сейфового типа. Данилин выбрал из найденной связки длинный ключ с бородками, засунул его в скважину и повернул до упора - на два оборота.
        Дверь открыл рывком, прижимая карабин к боку и держа палец на спусковой скобе. Однако предосторожность оказалась излишней. В помещении за дверью никого не было - если не считать мертвого торовца, лежавшего на полу.
        По обстановке внутри комнаты и виду из широкого окна Данилин понял, что очутился на проходной - точнее, на посту охраны возле проезда со шлагбаумом. Сориентировавшись, он вышел в левую дверь на внутренний двор - там, где уже побывал раньше.
        За время нахождения Павла внутри офиса во дворе кое-что изменилось - прежде всего, стихла паника. Мечущихся туда-сюда людей почти не осталось - видимо, все, кто могли, уже разбежались. Легковушки тоже почти все разъехались. А вот спецмашин прибавилось - пожарных, «скорой помощи», различных техслужб. Большинство из них стояло в отдалении - у главного корпуса завода.
        Павел в ту сторону и направился, держа ориентир на трехэтажный пристрой, в подземных этажах которого размещалась секретная лаборатория. Но до цели не добрался. Не успел он сделать десятка шагов, как раздался глухой взрыв и через считанные мгновения трехэтажку окутали клубы черного дыма. На глазах Данилина стены здания начали складываться и рушиться вниз, погребая под собой первый этаж и подземелье. А он стоял и смотрел, как завороженный. И ничего не мог поделать.
        Присутствуя при взрыве с самого начала, Павел не сомневался - взрывчатку заложили не в надземной части пристройки, а значительно ниже. Об этом, в первую очередь, свидетельствовал звук взрыва - для такой мощи он показался слишком слабым и приглушенным. Да и существенного разлета в стороны обломков и прочего строительного мусора тоже не случилось. Значит, эпицентр взрыва находился где-то на уровне потолка первого подземного этажа, а взрывчатку заложили еще глубже.
        Вывод был очевиден - люди, организовавшие диверсию, хотели ликвидировать именно подземную лабораторию. И не просто ликвидировать, а сделать так, чтобы ее погребло под тоннами железобетона. И они, эти люди, добились своей цели.
        Знал ли о готовящейся диверсии Дитц? Похоже, что знал. И, похоже, вполне осознанно подбросил Данилину след, ведущий в лабораторию.
        Собственно, Дитц ничем не рисковал, сообщая Данилину о лаборатории, хранящихся там препаратах и местонахождении Зины. Видимо, взрыв запланировали на определенное время, и Павлу элементарно повезло - попади он в здание пятью минутами раньше, погиб бы. Собственно, как погибли все, кто находился в подземелье, да и, вероятно, на первом этаже.
        Это что же - и Зина погибла? Вот и все, получается? А ведь еще вчера, менее, чем сутки назад, она звонила ему по телефону. И он мог бы услышать ее голос. Но стечение обстоятельств повернуло ход событий в иную сторону - безжалостную и трагическую. Как там говорили древние? Комедия окончена? Да уж, смешно.
        Потрясенный, он прошел через никем не охраняемый проезд и очутился на улице. Все в том же очумелом состоянии пересек проезжую часть, даже не отреагировав на автобус, едва не задавивший его. И лишь на тротуаре обрел способность мыслить. Да и то, наверное, не сразу, а потоптавшись на месте некоторое время. И не сам по себе обрел, а благодаря телефонному звонку.
        Сотовый он переложил в нагрудный кармашек на бронежилете, потому что карманы пиджака были забиты всякой всячиной, включая беретту, гранаты и запасные магазины. А в карманы брюк он мобильник никогда не клал - привычка. Вот и забузил телефон в нагрудном кармашке прямо над сердцем. Тоже, кстати, не самое лучшее место для ношения приемопередатчика радиочастот. Ну тут уж не до жиру.
        Павел достал телефон и посмотрел на экранчик. Номер он вспомнил не сразу, потому что это была левая мобила, а в память таких одноразовых телефонов он контакты никогда не забивал. Но через несколько секунд до него дошло, что звонит Игорь Круглов.
        Да и кто, кроме Игоря, мог звонить на этот номер, если Данилин задействовал его вместе с мобильником в первый раз именно для звонка Круглову? Это элементарно, Ватсон, как сказал бы незабвенный Холмс в исполнении Ливанова.
        При звонке любого иного абонента Павел еще бы подумал отвечать или нет, потому что для ответа предстояло снять противогаз. Но в данном случае Данилин не раздумывал - стянул с головы шлем-маску, нажал кнопку вызова и произнес:
        - Алло, я слушаю.
        - Это Круглов, - отозвался голос Игоря. - Хорошо, что я до тебя дозвонился. Тут такое творится. Впрочем, ты, наверное, и сам кое-что видел.
        - Видел, - сказал Павел. - Кое-что и немного больше.
        - Ты о взрыве на заводе? Да, устроили Хиросиму, твари! - Игорь выругался. - С тобой, кстати, все в порядке? Голос у тебя какой-то странный.
        - Не могу сказать, что в полном порядке. Похоже, я этой дряни нахватался. Ну, вируса.
        - Ты тоже знаешь о вирусе? Откуда?
        - Земля слухами полнится. А что? Ты сам-то что знаешь? Это правда?
        - О вирусе? - Круглов, как показалось Данилину, тяжело вздохнул. - Думаю, что правда. Сам не знаю, что делать. Мы ведь тоже тут все без средств спецзащиты находимся. Кто же предполагал, что эта дрянь вдруг рванет?
        - Говорят, есть какое-то лекарство, вроде антидота. И вакцина, вроде, есть.
        - Я тоже слышал об этом… А что с Зиной? Есть информация?
        - Никакой, - сказал Данилин. - Только предположения. Я, вообще-то, надеялся, что ты чего-нибудь выяснишь.
        Какая-то, внушительных габаритов, женщина с выпученными глазами едва не столкнула Павла в кусты. Она неслась по тротуару на всех парах, словно раскочегаренный бронепоезд, и если бы Данилин чудом не успел увернуться, то мог бы повторить участь Анны Карениной. От греха подальше он отошел к углу стеклянного павильона и остановился, продолжая прижимать трубку к уху.
        - Я не обещал, Паша, - сказал Круглов. - Просто, надеялся на лучшее. И рассчитывал, что удастся допросить кого-то из руководства. Но пока что полный голяк. Нескольких бойцов мы повязали, но они обычные исполнители. А ты сейчас где?
        - Да неподалеку, на другой стороне улицы. Как раз ждал от тебя звонка.
        - Вот и дождался. Планы какие?
        - Практически никаких. Думаю, что надо валить из этого чудесного городка.
        - А как же Зина? - Круглов, судя по интонации, удивился.
        - А что Зина? Думаю, что она погибла в подземной тюрьме. Ты же видел, что лабораторию тоже взорвали?
        - Да, я в курсе. Зачищают следы, сволочи… Значит, хочешь сваливать?
        - Наверное. Разве что…
        - Что, Павел?
        - Да этот вирус. Не знаешь, насколько он опасен?
        - Не знаю. Сам слухами питаюсь. Кстати, появилась информация, что весь город могут объявить карантинной зоной и наглухо изолировать. Как в этом… Помнишь, был такой американский фильм про вирус, еще этот играл… Ну, из «Марафонца» и «Соломенных псов».
        - Дастин Хоффман, - подсказал Павел. - А фильм о вирусе так и называется - «Эпидемия». Но это ты к чему? Тебе чего - заняться нечем?
        - Заняться как раз есть чем. Мы еще верхние этажи не зачистили. Так что…
        Данилин обернулся и посмотрел на административное здание. Судя по доносившимся оттуда звукам выстрелов - пусть и редких - зачистка и на самом деле еще продолжалась. Многие стекла были разбиты, из некоторых окон шел дым - то ли где-то загорелись мебель и отделочные материалы, то ли отдельные ретивые сотрудники до сих пор жгли документы.
        Круглов должен был находиться где-то там, возможно, на втором или третьем этажах. «Наверное, он мог бы увидеть меня из окна, если бы захотел, - мелькнула мысль, - даже рукой помахать. Но ему не до этого».
        - Павел, ты слышишь меня?
        - Да, Игорь. Даже смотрю на офис. Можешь послать мне воздушный поцелуй.
        - Ага, счас. Я вообще с другой стороны… Так вот, про фильм я это к тому, что мы можем очутиться, как в западне. Если бы вирус был не очень опасен, то весь город с окрестностями не закрывали бы по периметру. Короче, надо бы встретиться и потолковать. В том числе о лекарстве. Антидоте, то есть.
        - А чего о нем толковать?
        - А того, что его надо добыть, - напористо произнес Круглов. - Или ты хочешь в какого-нибудь зомби превратиться?
        - В зомби - не хочу. Но где же его добыть?
        - Да есть у меня наколки. Надеюсь, что получится. Не подыхать же от этой заразы, верно? Кто сгорит, тот не сгниет. - Он хохотнул. - Не такие уж мы с тобой старые псы, чтобы червей кормить.
        - Вот здесь я с тобой согласен на все сто…
        Со стороны офиса донесся характерный шум - звук разбиваемого стекла и хлопок гранаты. Похоже, что какой-то боец из гранатомета в окно засадил, подумал Данилин. Он пробежался взглядом по окнам третьего этажа, и вдруг что-то его насторожило.
        - Чего ты предлагаешь, Игорь? - сказал он, двигая взгляд в обратном направлении. - Я хоть сейчас готов встретиться.
        Что же это там блеснуло? Просто солнечный луч отразился?
        - Сейчас не получится, забот по горло. Я ведь на службе…
        В течение последующих секунд Данилин действовал машинально, отключив мозги. Вернее, они сами отключились, передав управление телом на откуп физиологическим рефлексам. Сначала он нырнул за угол павильона. Падая, услышал, как рядом вдребезги разлетелось стекло. Затем перекатился под разлапистое деревце можжевельника. И через мгновение перед лицом упала колючая зеленая ветка, срезанная пулей.
        «Снайпер садит, - лихорадочно пронеслось в мозгу. - Не иначе как из офиса с третьего этажа».
        Парализующее чувство страха заставляло буквально вжиматься в траву. Но Павел все же приподнял голову, чтобы взглянуть перед собой. Интуитивно поднял, ощутив какое-то движение. И увидел автобус-междугородник «ЛиАЗ», вальяжно катящийся по улице.
        Длинный и массивный корпус автобуса почти полностью перекрыл блестящий стеклом и сталью силуэт офиса в стиле хай-тек. Данилин вскочил и побежал по тротуару рядом с автобусом, укрываясь за ним, как за щитом. Добежав до автомобильной парковки около торгового центра, Павел свернул в ее сторону и, наддав из последних сил, торпедой долетел до своей «нивы». На ходу достав из кармана брелок, отключил блокировку, распахнул переднюю дверцу, плюхнулся на пассажирское сиденье и лишь здесь расслабился.
        Только сейчас он заметил, что продолжает сжимать в правой ладони сотовый. А вот противогаз, который до этого находился в левой руке, куда-то запропастился. Ну и хрен с ним!
        Поднес мобилу к уху и хрипло выдохнул:
        - Игорь?
        - Павел?! - выкрикнул в ответ Игорь. - Павел, что происходит, черт возьми?! Ты куда пропал?
        - Да здесь я.
        - Где «здесь»? Я ору, ору, а ты не отвечаешь.
        - Успокойся… Дай передохнуть… Сейчас.
        - Ты чего, бежал, что ли?
        - Ага. Бежал.
        Дыхание потихоньку восстанавливалось. И все было почти ништяк. За исключением того, что опять взмок от пота, как вонючий бобик.
        - Так что случилось-то? Ты объясни толком.
        - Случилось, Игорь, что в меня стреляли. Снайпер, скорее всего. Думаю, что из здания офиса. С третьего этажа или выше. Иначе бы он меня не разглядел из-за деревьев около дороги.
        - Вот оно как??? Снайпер, значит?.. - Круглов помолчал. - Что же, вполне возможно. Я говорил - там бойцы «Тора» до сих пор оборону держат. А твою физиономию, значит, уже растиражировали по всем инстанциям. Да, насолил ты им.
        - Полагаю, что не только физиономию. Знаешь, с того места до офиса около ста метров, задолбаешься физиономии разглядывать. Думаю, что и другие приметы разослали. Одежду, в частности.
        - Логично. Сначала снайпер засек по внешнему виду, а потом через оптику личность разглядел. Что ж, Паша, идет охота на волков… А мы этих засранцев выбить не можем, сил не хватает.
        - А чего начальство говорит?
        - Начальство говорит, что людей в резерве нет - все распределены по объектам. И везде запарка… Слушай, на чем мы остановились?
        - Ты встретиться предлагал.
        - Да, разумеется. Встретиться необходимо. Понимаешь, Паша, по-хорошему тебе бы надо срочно смыться из города. Но вот беда - без антидота тебе придет каюк. А в Питере его не достать. Врубаешься?
        - Врубаюсь, - сказал Данилин.
        - Нет, ты не до конца врубаешься. Если Старопетровск объявят карантинной зоной и выставят оцепление, то обратно сюда не попадешь. Поэтому вопрос с антидотом и прочее надо решать здесь и сейчас.
        - Понял.
        - Тогда давай так условимся. Встречаемся в центральном парке в девять вечера. Ну или немного позже. Там беседки на берегу реки есть, помнишь?
        - Еще не забыл.
        - Вот и хорошо, Паша. Я к девяти наверняка должен освободиться. И антидот этот постараюсь раздобыть. Лады?
        - Лады. Если что - созвонимся.
        - Конечно. Но ты, кстати, учти, что могут возникнуть перебои со связью. Поэтому я «стрелку» и забиваю заранее - на всякий случай. Место встречи изменить нельзя. До встречи и удачи, боец.
        - И тебе удачи, Игорь.
        Данилин отключил телефон, убрал его в кармашек и посмотрел на офис. Нет, здесь его снайпер уж точно не обнаружит. Странно, что на тротуаре засек, точнее, около павильона. Неужели специально прочесывал местность вокруг офиса? А как иначе? Случайность практически исключена.
        Следовательно?
        «Следовательно, - подумал Павел, - была наводка, что я пасусь где-то поблизости. А кто ее мог дать? Только Дитц. Значит, он остался жив. Либо уже подох, но успел передать наказ своим подчиненным. И пока я сидел в комнате отдыха, а потом выбирался из офиса, на меня разошлась указивка.
        Да, это Маркус Дитц. Только он мог затаить на меня такую злобу. А еще он мог подстраховаться на тот случай, если я чего-то разнюхаю на территории завода и смотаюсь с этой информацией.
        Короче говоря, на меня поступил заказ. Натуральный заказ, который будет действовать даже в случае гибели Дитца. Потому что он тут не единственный и не самый главный. Наверняка есть кто-то еще, кто проконтролирует выполнение заказа.
        Другое дело, что в такой суматохе выследить меня будет непросто. Да и не смогут они сейчас организованно заниматься мной. У самих, небось, задница в мыле. Если бы не авария, то сюда бы уже вводили войска Росгвардии. Но и без них у концерна очень большие проблемы, по сравнению с которыми я словно насморк против СПИДа.
        Надо просто принять к сведению, что в городе есть люди, желающие меня уничтожить. И мне с ними лучше не встречаться. По крайней мере до того, как я пересекусь с Игорем…
        Только вот чем заняться сейчас? Времени до девяти еще порядочно. Попытать счастья и позвонить Зине? Глупость. Телефон у нее отобрали еще при аресте, а на том свете…
        Нет, не буду о том свете. Шансов нет, но надежда умирает последней. Вот закончится вся катавасия, разберут завалы, тогда видно будет. А сейчас лучше просто вздремнуть. Кто знает, какой выдастся ночь?»
        Он стянул со спины карабин и опустил его на пол за спинкой кресла - там оружие сквозь матовое стекло никто не разглядит. Беретту положил рядом с собой между кресел - под левую руку. Он был левшой, а стрелял одинаково хорошо с обеих рук. Подумав, снял пиджак, набитый гранатами и магазинами, и аккуратно повесил на боковой крючок за сиденьем. В машине было очень душно, а тут еще и кевларовый бронежилет. Сколько можно париться, словно в сауне?
        Отметил: а ведь на улице его никто не остановил, невзирая на штурмовой карабин за спиной. Сплошное Чикаго тридцатых годов и прочий Дикий Запад. А если бы остановила полиция?
        Да и хрен с ним! Уж лучше попасть в полицию, чем безропотно позволить подстрелить себя торовцам или другим отморозкам из концерна. Если моя полиция меня не бережет, то спасение утопающих дело рук самих утопающих.
        Перед тем как задремать, машинально посмотрел по сторонам. И отметил, что парковочная площадка около ТЦ значительно опустела. Этого, в общем-то, и следовало ожидать. Если в городе паника, то только идиот в это время будет заниматься шопингом. Нормальные люди бегут, куда могут. Как в старом фильме: «А ты зачем бежал?» - «Все побежали - и я побежал».
        Глава шестая
        Паника
        До дома они добрались в начале седьмого - время Зина узнала по автомобильным часам. Да и у Матвея на руке были часы. Зина, правда, брать их побрезговала. А Тиму хоть бы хны - снял с запястья трупа перед тем как вытащить его из машины и засунул в свой карман. Дракула, он и есть Дракула. Все-таки имелись некоторые основания его так называть.
        Зина не хотела признаваться себе в том, что продолжает побаиваться угрюмого спутника. А как не побаиваться, если он людям головы сворачивает, как хилым куропаткам? Вот сейчас сидит на заднем сиденье, и кто его знает, о чем думает?
        Она была расстроена и сильно нервничала. Расстроена не только из-за гибели Матвея, расправу с которым девушка считала неоправданной. Сразу после гибели коллеги Зина решила позвонить матери, воспользовавшись смартфоном покойного. Однако Антонина Петровна не взяла трубку - ни домашнего телефона, ни мобильного. Это, конечно, напрягло.
        «Может, наглоталась успокоительного и крепко заснула? - подумала Зина. - Она ведь, наверное, запереживала из-за меня, когда я домой не вернулась. И на связь столько времени не выходила. Ладно, приедем - разберемся».
        Для того чтобы нервничать, тоже имелись две причины. Первая, естественно, заключалась в Тиме, который дышал в затылок и думал непонятно о чем. Его поведение Зину иногда шокировало, а иногда пугало.
        Вторая причина крылась в обстановке на дороге. Там творился настоящий ад. По крайне мере, Зина ни с чем подобным никогда не сталкивалась. Возможно, в каких-нибудь отмороженных Гватемале или Гваделупе (она плохо знала географию и всегда путала эти две страны) так и ездят, но чтобы в России?
        Светофоры, надо заметить, еще работали, хотя кое-где и с перебоями. Однако многие водители - как, впрочем, и многие пешеходы - их игнорировали. Все куда-то торопились, не обращая внимания друг на друга, часто нарушая правила и совершенно забыв о хороших манерах. Столкновения следовали одно за другим, не говоря уже о мелочах, вроде легких ударов в бок или подрезов. На глазах у Зины на перекрестке столкнулись сразу четыре автомобиля, при этом один из них оказался самосвалом. Он был загружен мебелью и домашним скарбом.
        «Нашли время на другую квартиру переезжать, - подумала Зина, нагло огибая место аварии по тротуару. - Да еще на самосвале. Совсем народ охренел». Она пока не понимала до конца, что происходит в городе, считая бардак на дорогах следствием исключительно аварии на заводе.
        В итоге, когда подъехали к дому, Зина была взмылена, как загнанная лошадь.
        - Мы приехали, - сухо сказала она, останавливая «тойоту» на свободном месте невдалеке от своего подъезда. - Станция Березай, приехали, вылезай.
        - Какая еще Березай? - с недоумением спросил Тим.
        - Шутка такая. Доехали, говорю, до дома. Хотя… Может, ты пока в машине посидишь? А я быстренько поднимусь в квартиру и с матерью переговорю. А?
        - Думаешь, я ее напугаю?
        - Ну… типа того.
        Зине вдруг стало неудобно. Обозлившись на Тима, она как-то упустила из виду, что тот сегодня спас ее от смерти. И, наверное, не один раз. А она повела себя, как неблагодарная скотина.
        Ее взгляд уперся в повязку на шее исполина. Сквозь бинты проступало кровавое пятно, хотя и подсохшее.
        - Как у тебя рана? Сильно болит?
        - Совсем не болит, - равнодушно отозвался Тим. - Ты права по поводу матери. Она и на самом деле может сильно испугаться. Только я не могу отпустить тебя одну.
        - Почему?
        - А ты дозвонилась до нее?
        - Нет.
        - Позвони снова.
        Зина пожала плечами, но взяла в руку сотовый Матвея. В словах Тима был смысл, хотя Зина не очень понимала, зачем надо сейчас связываться с матерью? Через пять минут она будет у дверей, позвонит, если что, в квартиру и… Хм, а если мать не откроет? Ключей-то нет, эти уроды отобрали.
        Она поочередно вызвала оба номера - домашний и мобильный - и мать снова не взяла трубку.
        - Вот видишь? - сказал Тим. - Пожалуй, я схожу с тобой. Просто постою в коридоре. Если мать тебе откроет, я даже не буду заходить в квартиру.
        - А если не откроет?
        - Пошли, нечего гадать. Может, у нее аккумулятор сел.
        - А домашний телефон?
        - Не знаю. Но он же тоже может отключиться, да?
        - Ну да.
        Зина положила руку на противогаз, лежащий на переднем сиденье, но в последний момент передумала его брать. Вместо этого спросила:
        - А ты чего противогаз не надеваешь?
        - Он мне больше не нужен, - сказал Тим. - Только мешает. Да и прошло уже больше часа, вакцина должна подействовать.
        - А если не подействовала?
        - Значит, не подействовала. Слушай, этот профессор мог вообще нам соврать. Может, это и не вакцина вовсе, а средство от поноса. Не предавай этому столько значения. Все равно скоро все умрем.
        - Это ты опять о ядерной войне? Не грузи меня, ладно, своими предсказаниями?
        - Ты сама себя грузишь. Жизнь проще, чем она тебе представляется. А смерть еще проще.
        - Да ты прямо этот… - Зина начала по-новой заводиться. - Этот, экзистенциалист.
        - Я не знаю, что это такое. Давай, натягивай противогаз и двинули.
        Зина представила, как мать открывает дверь, а она стоит в коридоре в противогазе и окровавленной блузке, а за спиной маячит экзистенциальная физиономия Дракулы, разукрашенная шрамами, и…
        - Не буду я ничего натягивать, - сказала сердито. - Он только мешает.
        - Ну и правильно - зараза к заразе не пристанет. Тогда рюкзак захвати. Он на меня не налезет, лямки короткие.
        Они уже выбрались из автомобиля, когда до Зины с опозданием дошло - как до жирафа.
        - Я чего-то не поняла - о какой заразе ты упомянул? - прищурившись, спросила она.
        - Шутка такая. Ты обратила внимание - народ с вещами уезжает? Вон, видишь? Даже телевизор прут.
        - Обратила, - задумчиво произнесла Зина. - Просто день сплошных переездов. Может, за город на дачу? Ну пока эта дрянь рассосется?
        - Хорошо, если так. Но сдается мне, что рассосется это не скоро… Во, смотри - и эти, как ошпаренные.
        Мимо них чуть ли не рысью просквозила троица - два мужика и баба. Один из мужиков пер на плече здоровенный, наполненный под завязку, рюкзак. Все трое подбежали к «девятке», забрались туда, и машина рванула с места, как на соревнованиях «Формулы-1».
        Крепыша с рюкзаком Зина знала - шапочно, правда, но во дворе при встрече здоровались. Это был Петр Фомин.[4 - Петр Фомин - герой романов Александра Конторовича «Беглец», «Купец», «Спасатель» из серии «Зона 31».] Раньше, вроде бы, работал в МЧС, а чем сейчас занимался - черт его разберет. Зину мало интересовали мужчины, ездящие на «девятках» и прочих шарабанах. А Фомин, к тому же, судя по отдельным признакам, любил поддать. Так что, к гадалке не ходи - в кармане вошь на аркане.
        Хотя сам по себе мужик был неплохой. Косая сажень в плечах, с юмором и мастер на все руки. Да оно и понятно - слабаков и белоручек в МЧС не держат. Если уж такой решил из города драпануть, значит, дело и в самом деле швах…
        Зина и Тим почти дошли до подъезда - дверь почему-то была распахнута и зафиксирована с помощью нижнего засова - когда им навстречу вывалилась целая компания. Впереди шагала знакомая Зины, жившая этажом ниже, за ней спешили ее дети-подростки - мальчик и девочка. Они тащили в руках набитые чем-то полиэтиленовые пакеты, а мать перла здоровенный баул метровой длины. Увидев Зину, она остановилась, опустила баул на тротуар и сказала:
        - Что, с работы отпросилась? Или сбежала?
        - Ага, - сказала Зина.
        - А мы уже собрались, уезжаем. И ты поторопись. Учти, машину сейчас очень трудно найти.
        - Для чего машину, Эльвира Сергеевна?
        - Как для чего? С луны свалилась? Не знаешь, что случилось?
        - Это вы об аварии на заводе? - Зина решила «врубить дурочку», чтобы восполнить недостаток информации.
        - Если бы только на заводе. И в Институте что-то рвануло. А за рынком, где склады концерновские, так вообще все разворотило. Вот такие воронки, - Эльвира Сергеевна развела руки в стороны, показывая величину воронок, - целый дом провалится.
        - Не может быть, - Зина ахнула. - Там что - бомба упала, что ли?
        - Не знаю, что там упало. Но полыхнуло так, что огонь столбом стоял. До сих пор пылает и дымищем вонючим несет. Муж лично видел, когда мимо проезжал. Спасаться надо, пока еще время есть. Ты разве не видишь, что в городе творится?
        - Вижу. А что рвануло-то? Чего все так перепугались?
        - Что именно рвануло, это большой секрет, - Эльвира Сергеевна понизила голос. - Но говорят, что какая-то страшная отрава. Что-то вроде этой самой, лихорадки Эбола. Если сейчас не уехать, то все.
        - В каком смысле «всё»?
        - В прямом. Говорят, Старопетровск уже объявили карантинной зоной. Соседка моя по телевизору слышала, Милка. Да ты ее знаешь. А если зона, то это конец. Армией все окружат и никого не выпустят. А мы тут подыхай.
        - Такого не может быть, - заявила Зина. Но не очень твердо. - Государство должно помочь. Все граждане имеют право на бесплатную медицинскую помощь и защиту.
        - Конституции, что ли, начиталась? Когда это наше государство кому помогало? Олигархам, что ли? Да тех, кто отравой этой заразился, проще убить, чем лечить. Глупая ты, Зинка. Вот мать у тебя…
        - Ты чего тут застряла? - прогудел откуда-то густой мужской голос.
        Вслед за ним из парадной появился толстый лысый мужик - супруг Эльвиры Сергеевны. В руках он нес два больших чемодана с колесиками. Увидев девушку, пробурчал:
        - А, Зина. Некогда нам Зина, уезжаем мы. Пошли Эльвира, надо еще на заправку заехать.
        - Нам и вправду пора. - Эльвира Сергеевна неожиданно всхлипнула. - Ну прощай, не поминай лихом. Матери привет.
        Она подхватила баул и семейство гурьбой направилось к припаркованному невдалеке внедорожнику.
        - Не нравится мне все это, - сказала Зина. - Самая настоящая эвакуация, словно в войну. Как думаешь, это правда?
        - Что именно? - спросил Тим.
        - О карантинной зоне и войсках. Неужели они могут целый город изолировать?
        - Не знаю. Смотря о чем речь идет. Если вирус смертельно опасен… - он с прищуром взглянул на девушку, - и распространяется очень быстро, то могут и полностью кислород перекрыть. Так что…
        Зину непроизвольно передернуло. На слове «кислород» она почему-то вспомнила, как Тим придушивал врагов. Бр-р-р…
        - Ладно, пошли быстрей, - сказала она. - Надо найти мать. Не могу же я оставить ее тут?
        Подойдя к двери своей квартиры, Зина сходу утопила кнопку звонка и не отпускала ее несколько секунд. Если мать все же дома, то пусть потом хоть заорется. Сейчас не до деликатности. Тут вообще черте что творится, а она куда-то запропастилась. Ну, мама, открой же!
        Зина отняла палец, сделала короткую паузу, прислушиваясь - и снова нажала на кнопку. Нажала со злостью, смешанной с отчаяньем. Ну, где же ты?!
        Она заколотила кулаком в дверь. Это уж точно был жест отчаянья, потому что звонок явно работал. Но Зину накрыли эмоции.
        - Ты дверь попробуй открыть, - флегматично подсказал Тим, стоявший поодаль в нескольких шагах.
        - Как я открою, если у меня ключа нет?! - в сердцах воскликнула девушка. - Я что, фокусница? Или домушница?
        - Ты просто ручку поверни. Вдруг она не закрыта?
        - Чего? - по инерции спросила Зина.
        Но смысл сказанного до нее уже дошел, разве что вызвал недоверие. Она пожала плечами, хмыкнула и повернула дверную ручку все с тем же недоуменным выражением на лице - мол, раз ты советуешь, то так и быть. Но вообще-то это глупость.
        Продолжая держать ручку, Зина потянула ее на себя, и дверь приоткрылась. Недоумение на лице девушки сменилось растерянностью. Она посмотрела на Тима, как бы спрашивая - что дальше?
        Тим соображал три-четыре секунды. Затем достал из кармана глок и подошел к порогу. Решительно отодвинув девушку рукой, мотнул головой - мол, стой здесь и не рыпайся. Прислушался. Открыл дверь. Перешагнул через порог. Осмотрел прихожую, заглянув в гардеробный шкаф-купе с зеркальными дверями. И махнул Зине рукой - мол, заходи и закрой дверь.
        По очереди обошел все три комнаты и кухню. Заглянул в туалет и ванную. Внимательно оглядел пол в прихожке. И лишь потом заговорил:
        - Твоей матери здесь нет. Но еще недавно здесь было много людей. Думаю, не меньше четырех человек.
        - Почему ты так решил? - Зина все это время стояла около порога, наряженная и взволнованная.
        - Потому что очень много следов - разных. В том числе следы крови. Вон, вон, вон там. - Тим показал пальцем. - И еще вон там. Похоже, что какие-то люди лежали на полу. Еще - валяются гильзы, а на стенах есть отверстия от пуль. Вон там и там видны застрявшие пули.
        - Что все это значит? - пробормотала девушка, тяжело опускаясь на пуфик.
        - Я еще не все сообщил. В комнатах и на кухне настоящий бардак, много разбросанных вещей. Видимо, что-то тщательно искали. Так что ты не пугайся, когда увидишь.
        - Но как это объяснить?
        - Трудно сказать. Понятно, что кто-то здесь рылся. Понятно, что побывало много людей. При этом в разное время. Есть подсохшие следы с грязью - видимо, днем какое-то время шел дождь. Ну и, думаю, здесь случилась перестрелка. Иначе непонятно, откуда взялось столько крови. Ну и пули… А вот эти большие подтеки на полу явно остались от тел. Значит, были тяжелораненые. Или убитые. Их потом вынесли. Всё.
        - Как это всё? А где моя мама?
        - Ну я же не провидец. Как это… не экстрасенс. Разве что…
        - Что? - с надеждой подхватила Зина.
        - Да это так, не очень существенно. Не думаю, что здесь побывала полиция. А если и побывала, то точно не следственная группа.
        - Откуда ты знаешь?
        - Они бы закрыли дверь на ключ и опечатали ее. А они просто захлопнули дверь. Я так думаю.
        - А если у них не было ключей?
        - Полицейские придумали бы что-нибудь. И уж опечатали бы точно. Но тем людям было плевать на открытую дверь. Их интересовали тела. А еще они наверняка торопились. Даже не зачистили очевидные следы. Кровь хотя бы могли подтереть.
        Зина покачала головой:
        - Мама не могла уйти, не закрыв дверь. Наверное, это все происходило без нее.
        - Возможно.
        Девушка обхватила голову руками и сгорбилась на пуфике.
        - Час от часу не легче. Теперь еще и мама пропала.
        - Кстати - те люди могли искать тебя, за тем и заявились сюда. Но все равно очень много непонятного.
        - Я больше не могу так. - Зина поднялась с пуфика. - У меня ум за разум заходит. И вообще… Знаешь, я должна принять душ. А то я с ума сойду. Я со вчерашнего утра толком не умывалась. Ненавижу себя, когда грязная.
        Она покосилась на Тима и добавила:
        - Тебе бы тоже не мешало принять душ. После меня. Кто долго не моется, начинает вонять, как животное.
        - Я знаю. Мне приходилось встречать разных животных. Только учти - нам нельзя здесь задерживаться.
        - Хочешь сказать, что надо валить из города? Я не уеду, пока не найду маму.
        - Дело не только в этом. Это место небезопасно. Понимаешь, это уже не совсем твоя квартира. Многое изменилось.
        - Что значит - не моя квартира? - Зина фыркнула. - Вот помоюсь, и позвоню в полицию. Пусть разбираются. За что им из бюджета деньги платят? Всё, карауль меня.
        Она, не снимая рюкзака, прошествовала до ванной комнаты и, зайдя туда, демонстративно громко захлопнула дверь. Тим пожал плечами и подошел к стене. Достав нож, он собрался выковырнуть из штукатурки застрявшую там пулю. Однако не успел, потому что из ванной раздался истошный визг.
        Тим на мгновение опешил. А когда развернулся, Зина уже выскакивала в прихожую в расстегнутой блузке. Взглянув на Тима расширенными зрачками, она ткнула пальцем в дверной проем и, всхлипнув, выдавила:
        - Там… там…
        Не сдержав эмоций, она села на пол и, закрыв ладонями лицо, зарыдала.
        Тим забежал в ванную комнату, сжимая в руках пистолет и нож. И все понял, сунув голову за сдвинутую в сторону занавеску. В ванной лежала пожилая женщина в домашнем халате. Мертвая.
        Тим это определил без труда, потому что видал много мертвых людей. Однако на всякий случай прикоснулся пальцем к шее. Отняв его, подумал: «Так и есть. И прошло не меньше четырех-пяти часов. Серьезных ран не заметно, как и следов удушения. А вот губы разбиты и над бровью ссадина. На шее следы порезов. Отчего же она умерла?»
        Он возвратился в прихожую. Зина уже не рыдала, а поскуливала, часто всхлипывая.
        - Тебе надо умыться, - сказал Тим. - Она умерла, слезами горю не поможешь. А нам надо уходить. Вставай.
        Он, присев на корточки рядом с девушкой, осторожно положил ей на плечо ладонь. Но Зина дернула рукой и пробурчала:
        - Не трогай меня. Я не пойду туда.
        - Тогда умойся на кухне.
        - Отстань.
        Тим молча сгреб девушку ручищами, поднял и отнес на кухню. Там остановился перед раковиной и буквально силком поставил Зину на ноги.
        - Умывайся!
        - Чего ты ко мне привязался, остолоп?! У меня мать убили, понимаешь?! - выкрикнула Зина, опершись ладонями на края раковины. - Иди к черту, дубина стоеросовая! Я без тебя справлюсь!
        - Не справишься.
        - Ну и черт с ним! Зачем я тебе нужна?
        - Ты мне не нужна. Просто не хочу, чтобы тебя убили. Зря я, что ли, старался? Ты уж поживи еще. А родители у всех умирают. Рано или поздно.
        - У тебя всё… рано или поздно, - всхлипывая, произнесла Зина. - То война ядерная, то еще чего…
        Она открыла кран с холодной водой и начала обмывать лицо.
        - А мать твою не убивали, - сказал Тим. - Пытали, наверное. Но не убивали. Сама, наверное, умерла от сердечного приступа.
        - Так сама умерла или запытали до смерти?
        - Скорее, второе.
        - Это из-за меня. - Зина снова заплакала, но уже тихо, без истерики. - Если бы я не ввязалась… в эту авантюру, то и ее бы… никто не тронул.
        - Поздно жалеть. Да и не время сейчас… Ты вот что скажи. У тебя есть друзья, которые могут помочь в серьезном деле? Ведь даже если мы выберемся из Старопетровска, проблемы на этом не закончатся.
        - Ты думаешь?
        - Тут и думать нечего. То, что ты забрала у Шмутко, не дает покоя многим людям. Они будут тебя искать. Может, зря ты вообще это взяла? Я имею в виду - документацию, штаммы вируса?
        - Предлагаешь выбросить на помойку? - Зина злобно оскалилась. - Ну нет уж! Это моя добыча, я за нее дорого заплатила… Кстати, о друзьях. Кажется, я знаю, кому позвонить. Где мой телефон?
        - Ты о телефоне Матвея?
        - Ну да.
        Она машинально похлопала себя по бокам. И вдруг поймала взгляд Тима, который, как показалось, был направлен на ее грудь. Зина порозовела и быстро застегнула блузку до предпоследней пуговицы.
        - Нечего пялиться, - произнесла сердито. - Что у вас, мужиков, за манера - чуть что, сразу на титьки пялиться? Или еще куда.
        - Я не пялюсь. - Тим усмехнулся. - Просто подумал, что тебе переодеться надо. Во что-то более удобное для нынешней жизни. Брюки какие-нибудь, туфли нормальные или эти, - он посмотрел на свои ноги, - кроссовки. Кофточку еще. А то к вечеру холодает.
        - Это верно, сейчас переоденусь. Только вот телефон я, кажется, в машине оставила. На переднем сиденье… Хотя, какая же я дура! Можно и с городского позвонить.
        - Не получится. Я в комнате поднимал трубку, чтобы проверить. Сигнала нет, глухо как в танке. Похоже, что авария на линии. Или вообще кабельную связь отрубили.
        - Тогда надо идти до машины. - Зина вопрошающе посмотрела на Тима. - Я тогда, наверное, переоденусь и пойдем.
        - Уходить точно надо, рискованно здесь задерживаться, - сказал Тим. - Но позвонить можно и отсюда. Я в гостиной видел на столе мобильный телефон. Твоей матери, наверное. Попробуй с него позвонить.

* * *
        Павел проснулся от чужого, наглого голоса:
        - Эй, мужик, хватит дрыхнуть! Тоже мне, нашел время.
        Данилин вздрогнул и открыл глаза.
        Бывают ситуации, когда рефлексы тебя спасают. Более того, они помогают в большинстве экстремальных ситуаций. Но случаются моменты, когда рефлексы могут навредить и даже погубить.
        Если бы Данилина не сморило так крепко после ночного недосыпа и прочей нервотрепки с забегами по пересеченной местности, то он в подобной ситуации - когда тебя окликают чуть ли не в ухо - среагировал бы мгновенно. То есть схватился бы за рукоятку беретты, лежавшей под левой рукой между сиденьями, и уже потом бы включал мозги и прочее воображение.
        Однако Павел, провалившийся в сон, как в бездонную яму, был слишком расслаблен и не готов к агрессивной реакции. Иными словами, его застали врасплох. Поэтому он сначала открыл глаза. И тут же поймал боковым зрением обрезанные стволы двустволки.
        Они едва не упирались ему в висок. Данилин замер, что стало его вторым рефлекторным действием - после открывания глаз. А вот за пистолет он схватиться не успел, и слава богу.
        Владелец обреза - долговязый парень со стрижкой «бокс», известной со времен Тутанхамона и царя Гороха - стоял рядом с машиной, засунув стволы в открытое окошко. И эта малоприятная ситуация возникла вследствие конкретного прокола Данилина.
        Комплектация его «нивы», несмотря на гордую приставку «Шевроле», не предусматривала кондиционер, а в салоне было душно. Вот Данилин и закемарил с опущенным стеклом. Теперь сиди, не шевелясь, и потей уже не от духоты, а от страха. И гадай, выстрелит этот придурок или все же проявит гуманность. Хотя она им, придуркам, в целом, не свойственна.
        «Долговязый», слава богу, не выстрелил. Заметив, что Павел открыл глаза, но при этом благоразумно не шевелится, удовлетворенно произнес:
        - Проснулся? Молоток. Сиди и не дергайся, а то башку снесу. - И добавил, обращаясь к напарнику, коренастому парнише лет двадцати: - Шашлык, ты глянь, какой народ пошел. Весь город на ушах стоит, а этот на массу давит и в ус не дует.
        Шашлык - с такой же короткой стрижкой - расположился в метре от «долговязого», сжимая в руке биту. Его физиономия с приплюснутым носом ничего не выражала, кроме ленивого ожидания. Так бульдог смотрит на жертву в ожидании команды «фас».
        Что еще бросилось в глаза Данилину, так это совсем опустевшая парковка. Когда он засыпал, тут находилось около десятка автомобилей. Сейчас они все исчезли, словно растворились. И только шагах в пятидесяти, около здания торгового центра, торчал темно-зеленый пикап - битый, с пятнами ржавчины на боку.
        - А в чем, собственно, дело, парни? - пробурчал Данилин. - Чего привязались?
        Он попытался как бы невзначай соскользнуть левой ладонью между сидений - до этого она лежала на бедре - но «долговязый» выкрикнул:
        - Не дергайся, кому сказано! Руки держи перед собой, чтобы я видел.
        - Чего держать?
        - Руки подними, урод! Перед собой! А то точно замочу!
        Данилин с деланным испугом выполнил приказ. Кочевряжиться дальше становилось рискованно. Он уже сообразил, что положение тухлое, и сейчас пытался нащупать верную линию поведения. А заодно оценивал ситуацию, которая не оставляла права на ошибку.
        - Ну, поднял. Я чего, мешаю кому-то?
        - Мешаешь? - «Долговязый» ощерился. - Ха. Да нет, мужик, ты сам никому не мешаешь. А вот тачка твоя мешает. Тебе.
        Он снова хохотнул.
        - Не понял, парни, - с подчеркнутым недоумением пробубнил Павел. - Почему она мешает?
        На самом деле понятно было почти все. Пока он спал, произошли существенные изменения. Похоже, что паника в Старопетровске превысила все мыслимые размеры. Люди массово покидали его, и на охоту вышла шпана всякой масти.
        Это говорило о печальном обстоятельстве - власти, включая правоохранительные органы, теряли контроль над городом. Что, как всегда, первыми прочухали бандиты, хулиганы и прочий антисоциальный элемент - у него на подобные ситуации чутье развито очень хорошо. Парочка представителей такого элемента из категории бандюганов среднего разлива как раз и «наехала» сейчас на Павла.
        - А чего тут понимать? - с раздражением отозвался «долговязый». - Забираем мы тачку у тебя. Экспроприируем, короче. Покатался и хватит - нам она нужнее.
        - Не понял. А чего? Ты это, чего мне ствол в рожу тычешь?
        Павел интуитивно закосил под дурачка. Но не тупого дебила, рискуя быстро разозлить бандитов, а под пьяного человека. С пьяного спрос какой? Соображает плохо, да и не опасен - координация ни к черту, реакция замедленна.
        - Рубец, а он, по ходу, датый, - сказал Шашлык. - Гляди, на пассажирском сиденье развалился. Сам нажрался, а водилы нет.
        - Мужик, ты что - выпил лишку? - прищурившись, спросил долговязый Рубец.
        - А чего? Ну, выпил пива. А чего? - Данилин осторожно провел ладонью по лицу, как бы стряхивая сон. И снова выставил руку перед собой, чтобы не провоцировать бандита на агрессивные действия. - Имею право, выходной сегодня.
        - А хозяин машины где?
        - Витька, что ли? - Павел покрутил головой по сторонам. - А где Витька? Не знаю.
        - Точно, нажрался, скотина, - сказал Шашлык. - Выпил, и развезло на солнце. Вытаскивай его из машины и пусть уматывает к ядреной фене. А то и замочи, если упираться будет.
        - Прямо в машине? Да он все чехлы забрызгает… Эй, балбес, вылезай! Кому говорю?!
        Рубец отступил от дверцы. Но, вопреки надежде Данилина, не опустил ствол обреза, продолжая направлять его в открытое окошко. Павел заметил, что зрачки у бандита были какие-то шальные и одновременно мертвые. Наркоман?
        - Долго просить не буду. Считаю до трех и мочу на месте. Ну?
        - Я понял, - сказал Данилин. - Вылезаю.
        - И не дергайся! Руки держи перед собой. Шашлык, открой ему.
        Напарник подошел и рывком распахнул дверцу.
        В какой-то момент он - своей коренастой фигурой - частично перекрыл Рубцу фигуру Павла, но тот не рискнул хвататься за пистолет. Это только у ковбоев в кино получается лихо выхватывать кольт сорок пятого калибра из открытой кобуры. А тут громоздкая беретта с длинным глушителем (зря, наверное, его не открутил до сих пор), и валяется где-то между сидений - попробуй ухватить за рукоятку в мгновение ока. И ведь мало просто ухватить - еще надо вскинуть и чтобы палец удобно лег на спусковой крючок.
        А этому типу с шальным взглядом достаточно произвести одно движение пальцем. И готово. Патроны-то, небось, картечью заряжены.
        Шашлык отступил к задней дверце и остановился там - широко расставив ноги и поигрывая в руке битой. «Долговязый» тоже отступил на шаг и скомандовал:
        - Вылезай!
        Данилин не стал испытывать дальше терпение бандитов. Продолжая держать растопыренные ладони перед собой, вывалился в проем, с трудом разогнулся и оперся левой рукой на распахнутую дверцу. Теперь от него до отморозка с ружьем оставалось менее метра, а до цевья с обрезанными стволами и того меньше. И Павел понял, что наступил критический момент.
        - Вот так, молодец, стоять можешь, - с насмешкой произнес Рубец. И подмигнул напарнику, находившемуся теперь почти за спиной Павла. - Давай, Шашлык.
        Скорее всего, бандит ожидал, что подельник, получив сигнал, со всей дури вмажет битой жертве по башке. Но малость просчитался.
        У подобных стрелков-любителей, редко имеющих дело с оружием, зачастую притупляется чувство опасности. Оружие придает кураж, создавая иллюзию могущества. Казалось бы, чего проще? Нажимай на спуск и дело в шляпе. А если еще и жертва демонстрирует растерянность, то запросто можно расслабиться и потерять бдительность. Если ты не профессионал.
        Рубец был не профессионалом, а типичным представителем уличной шпаны, почуявшим легкую добычу. И решившим по этому поводу переквалифицироваться в разбойника с большой дороги. А вот Данилин являлся профи, повидавшим и Крым, и Рым. И умевшим разбираться с приборзевшими отморозками на раз-два. Поэтому расплата не заставила себя ждать.
        Павел схватился правой рукой за стволы и резко дернул обрез на себя и в правую сторону. Рубец машинально нажал на спуск, но с опозданием на каких-то полсекунды. В результате заряд картечи угодил в живот Шашлыка, только-только собравшегося размахнуться битой. А когда человеку с двух метров засаживают в брюхо заряд картечи, то ему становится невыразимо плохо со всеми вытекающими и вылетающими последствиями. Вытекающими - в виде фонтана крови, вылетающими - в форме ошметков мяса, кишок и прочей требухи.
        Что касается Павла, то он, вывернув обрез из рук опешившего Рубца, врезал ему хуком слева. А когда бандит, стараясь удержать равновесие, попятился, разрядил ему в грудь второй ствол. За гнилой базар надо отвечать, и кто к нам с ружьем придет, тот от ружья и погибнет. А как же?
        Отбросив обрез в сторону, Данилин повернулся к Шашлыку. Тот, упав на колени, без особого успеха пытался удержать ладонями вылезающие из живота внутренности. Павел поднял с асфальта биту и сделал то, что несколькими секундами раньше бандит намеревался сделать с ним - милосердно раскроил ему череп. На войне как на войне. И если враг не сдается, то его уничтожают. Чтобы не мучился.
        Свершив справедливую расправу, Данилин перевел дыхание. Схватка получилась короткой, зато энергозатратной. А прелюдия к ней вымотала столько нервов и моральных сил, что, право, было бы проще вагон с цементом разгрузить. Приходилось Павлу и этим заниматься в период голодного студенчества.
        Однако расслабляться было рано. Едва Павел собрался сесть в «ниву», как из дверей торгового центра выскочила тройка крепких мужичков. Узрев Данилина, они рысью бросились к нему. Двое держали в руках биты, а вот третий размахивал небольшим предметом, напоминающим по форме газовый револьвер.
        Первой мыслью Павла было запрыгнуть в машину и убраться в более спокойное место - продолжать разборки с мелкотравчатой бандитской шелупонью он не имел никакого желания. Однако планы пришлось срочно поменять после того, как мужик с револьвером вдруг на ходу прицелился и пальнул в сторону Данилина чем-то явно не газовым. Тут уж его терпение лопнуло.
        Распахнув заднюю дверцу, Павел вытащил штурмовой карабин М4 и дал очередь по ногам приборзевшего ушлепка. Зацепил. Ушлепок, пробежав по инерции пару шагов, споткнулся, упал и заверещал, вцепившись руками в раненую ногу. Двое его подельников тут же развернулись и кинулись в обратную сторону.
        Тратить зря патроны Данилин не стал. Положив карабин на заднее сиденье, сел за руль и тронулся вперед. До девяти оставалось еще больше двух часов, никаких умных планов в голову не приходило, и он решил направиться в сторону парка. А дальше видно будет.
        Уже выехав на дорогу, вдруг наткнулся взглядом на павильон с разбитым стеклом - тот самый, куда угодила пуля снайпера. Рядом росло деревце можжевельника, возможно, спасшее Данилину жизнь. Оно «схватило» вторую пулю. «Кто же все-таки в меня стрелял?» - подумал Павел…

* * *
        Переодевшись в своей комнате, Зина попутно наложила макияж - так, на скорую руку. Только сейчас, внимательно разглядев себя в зеркале, она поняла, как ужасно выглядит. Просто бомжиха какая-то. Губа разбита, на виске фингал, глаза запали, нос заострился… И она еще стеснялась стоять рядом с Дракулой на тротуаре. Да им только вдвоем и тусоваться - два сапога пара…
        Ну ладно, это сейчас не главное. Она присела у компьютерного столика и взяла в руку «айфон». Это и на самом деле был телефон матери - Тим не ошибся. Первым делом Зина попробовала дозвониться до Семена Лифшина, но его телефон не отвечал, находясь вне зоны доступа.
        Немного поразмышляв, девушка набрала номер Данилина. Но и с бывшем мужем повторилась та же самая история - абонент был недоступен для сетевой связи. Расстроенная, Зина подошла к окну и задумалась, поглядывая на суету во дворе. В результате в ее возбужденном мозгу возникла отчасти странная, но, в то же время, не лишенная определенной логики, идея.
        Все последние минуты Зину мучила мысль о том, когда и при каких обстоятельствах умерла мать. Может быть, та успела незадолго до смерти переговорить с кем-то и сообщить важную информацию? Чем черт не шутит? И тогда она выйдет на след.
        Зина, как и большинство поклонниц дамских детективов, была твердо уверена в том, что в ней таится недюжинный талант сыщика. Сейчас у нее появился повод и шанс раскрыть его в полной мере.
        Для начала она просмотрела список набранных номеров и выяснила следующее. Оказалось, что утром Антонина Петровна звонила Данилину. Потом трижды пыталась дозвониться до пропавшей дочери. А последний вызов совершила около двенадцати часов по незнакомому для Зины номеру.
        Закончив со списком исходящих, Зина перешла в раздел принятых вызовов. И почти сразу же наткнулась на интересное совпадение. Хотя, возможно, и ничего не значащее. Оказалось, что с того самого незнакомого номера кто-то звонил матери в начале двенадцатого. Зина не стала долго париться и сразу вызвала номер. Но абонент по закону подлости находился вне зона доступа.
        Зина чертыхнулась и перешла в список непринятых вызовов. Выяснилось, что за сегодняшний день такой вызов был только один, и произошло это около часа дня. Номер Зине ничего не говорил, да и сам факт, скорее всего, ничего существенного не значил. Он свидетельствовал лишь о том, что после двенадцати часов мать ни с кем не разговаривала по телефону. По крайней мере, по сотовому.
        Тем не менее Зина решила вызвать этот номер. Из упрямства. Ведь ее индуктивно-дедуктивные изыскания пока что ни к чему не привели. И - о чудо! - на этот раз абонент отозвался. Да еще как! Громко и отчетливо произнес в трубку:
        - Я слушаю, Игорь! Говори.
        И у Зины дрогнуло сердце…
        Павел совсем немного отъехал от биохимзавода, когда в кармашке бронежилета забренчал телефон. Данилин не сразу ответил на вызов, потому что как раз в этот момент чудом увернулся от лобового столкновения с бордовым джипом. Тот выскочил из-за поворота и понесся по встречке, как по выделенной полосе, игнорируя другие автомобили. Павлу пришлось резко вывернуть руль, и «нива» выпрыгнула на тротуар, едва не сбив велосипедиста с большущим рюкзаком.
        Данилин ударил по тормозам и наконец-то вытащил трубку, продолжавшую упорно пиликать. Он не сомневался в том, что звонит Круглов, поэтому выпалил:
        - Я слушаю, Игорь! Говори.
        И обомлел, услышав до дрожи знакомый голос:
        - Извините, кто говорит? Вы… Данилин? Паша, это ты?
        - Это я, Зина! - выкрикнул Данилин. - Я, Павел! Ты жива???
        Зина всхлипнула. Но сумела подавить рыдания.
        - Жива. А почему ты решил, что я умерла?
        - Имелись предпосылки, но долго рассказывать, - сказал Данилин. - Сейчас не до того. Ты где?
        - Дома.
        - У себя дома??? В смысле - у матери?
        - Да. А что?
        Павел помолчал.
        - Да так. Я хотел тебя предупредить, что…
        - Если ты о маме, то я знаю. Я нашла ее… тело, в общем. - Зина не смогла произнести слово «труп». - Не надо меня утешать, я уже поплакала. А ты где?
        - В Старопетровске.
        - Да ты что??? А как ты здесь очутился?
        - Молча. Приехал тебя выручать. Зина, я вот что тебе хотел сказать. В квартире нельзя оставаться. Туда могут вернуться торовцы, или еще кто. В общем, это засвеченная квартира. Уходи оттуда поскорей.
        - Я знаю. Мы уже собрались уходить.
        - Мы? Это кто??? Ты с кем?
        - Да так, с парнем одним. Тимом его зовут. Тимофей, наверное.
        - Что значит - наверное? Ты даже его имени толком не знаешь?
        - Представь себе - паспорт забыла спросить. Мы вместе с ним сбежали из секретной тюрьмы на заводе. Он, кстати, надежный парень и сумеет меня защитить. В случае чего.
        - Вот как… - Зина в своем репертуаре, подумал Данилин. Уже сумела завести очередного поклонника. Даже в тюрьме. - Это здорово. Но ты на него особо не надейся, Тимофея своего. Торовцы очень опасны.
        - Не переживай за нас. Он здоровенный, как лось. Настоящий неандерталец. Он…
        - Настоящий неандерталец. Он…
        Зина обернулась, почувствовав что-то. На пороге гостиной стоял Тим с огромным бутербродом в руке - хлеб, масло, колбаса. И смотрел на девушку тяжелым взглядом.
        - Зина, что-то случилось? - спросил Павел.
        - Нет, все в порядке. Говорю, он настоящий мужчина. Справится с любым врагом.
        Тим откусил треть бутерброда и сосредоточено заработал челюстями.
        - Рад за тебя, - сухо отозвался Данилин. - Как ты вообще, не пострадала? Тебя не пытали?
        - Относительно немного. - Девушка машинально коснулась виска, где багровел фингал - «подарок» профессора Шмутко. - Могло быть хуже. В общем, я почти здорова.
        - Инфекцию не подхватила? Я имею в виду, этот чертов вирус. Ты ведь слышала о нем?
        - Даже видела, - вырвалось у Зины.
        - В каком смысле видела?
        - В прямом. - Ну не могла она не похвастать. Зря, что ли, старалась? - В ампулах. У меня и вакцина есть. И даже антидот. Так что, я в порядке.
        В трубке повисла пауза.
        - Слышишь, Паша? Я в порядке.
        - У тебя - есть - антидот? - с разбивкой спросил Данилин.
        - Ну да. Кстати, я не спросила. Ты сам-то в порядке?
        - Не совсем. Я, кажется, нахватался этой гадости. Но пока что чувствую себя неплохо.
        - Это не надолго, Паша. Это очень опасная штука. Тебе требуется антидот, и как можно скорее.
        - Я догадываюсь. Мы можем встретиться?
        - Конечно! - воскликнула Зина. - Мы обязаны встретиться. Где?
        - Сейчас соображу… Вы на машине?
        - Да.
        - Подъезжайте к парку. Помнишь, там есть шашлычная у входа? Рядом с каруселью?
        - Конечно. - Зина непроизвольно улыбнулась. - Ты мне там предложение сделал.
        - Не будем о грустном. Тогда встречаемся там. Ориентировочно - в восемь. А по факту, как получится. Кто первым приезжает, тот ждет другого.
        - Конечно. Если что - созвонимся.
        - Договорились. И не задерживайтесь на квартире…
        Связь внезапно прервалась.
        - Э? - сказала Зина. - Э?.. О, черт, сел аккумулятор. - Она посмотрела на Тима. - Надо зарядить.
        Тот отрицательно покачал головой:
        - Нет. Нельзя больше здесь оставаться. Уходим, в машине есть телефон Матвея…
        - И не задерживайтесь на квартире… Кстати, а по какому телефону ты звонишь?
        Но Зина не ответила, потому что связь внезапно прервалась. Павел вызвал последний входящий, но вызов ушел в пустоту - абонент находился вне зоны доступа.
        - Что за черт? - пробормотал Павел, глядя на экранчик мобильника. - Вечно с этой Зиной одни проблемы… О, черт!
        Он чуть не подпрыгнул на сиденье, потому что только сейчас понял, с какого телефона звонила Зина. Он звонила с мобильного Антонины Петровны. Того самого, который, как предполагал Данилин, мог прослушиваться службой безопасности концерна.
        - Ядрит твою в качели, ё-моё!
        Извергнув ругательство, Данилин выдохнул и включил зажигание. Номера домашнего телефона Корзун он не помнил, поэтому решение возникло сразу - надо ехать к дому. Возможно, он еще успеет вмешаться. И пока остается хотя бы один шанс для спасения Зины, его надо использовать.
        Разумеется, опасения по поводу внезапного нападения торовцев на Зину могли не подтвердиться. У смартфона мог элементарно сесть аккумулятор. И связь могла вырубиться в том районе города - и сотовая, и, к слову, кабельная, Круглов об этом предупреждал.
        Однако Павел исходил из самого нежелательного варианта развития событий и считал необходимым его исключить. Или наоборот - подтвердить. А в парк он все равно успеет. В конце концов если Зина приедет в парк раньше, она подождет с этим своим «надежным парнем». Ведь тот справится с любым врагом.

* * *
        - С кем ты разговаривала? - поинтересовался Тим.
        - Со своим бывшим, - сказала Зина. - Переживает за меня.
        - Бывший, это как?
        - Бывший, это значит бывший муж. Видно, любит меня до сих пор, приехал в Старопетровск выручать. И подхватил вирус, понимаешь?
        - Да.
        - Я договорилась о встрече. Ему нужен антидот.
        - Понятно. А кто такие неандертальцы?
        - Чего?.. А-а-а… - Она слегка порозовела. - Неандерталец, значит сильный и смелый парень. В переносном значении.
        - В переносном? Понятно. Есть хочешь?
        - Проголодался? - Зина прищурилась.
        - Очень. Давно так не ел - по-домашнему.
        - Как ты вообще можешь обжираться в такой момент?
        - В какой?
        - Когда труп в ванной лежит! Да у меня кусок в горле встанет!
        Тим пожал плечами:
        - Не хочешь, не ешь. Но к ночи все равно захочешь. Я заберу отсюда еду, ладно?
        Зина рассерженно махнула рукой.
        - И воды надо набрать куда-нибудь, - продолжил Тим. - Здесь есть пластиковые бутылки?
        - Поищи на кухне.
        - А куда положим? У тебя маленький рюкзак.
        - Рюкзак посмотри в гардеробном шкафу. И вообще - отстань от меня, а?
        - Да я и не пристаю. Я все сам соберу, и мы пойдем. Только ты не выходи пока в прихожку, ладно?
        - Это еще почему… - с недовольством начала Зина.
        И не закончила, потому что лицо Тима напряглось. Он резко поднял указательный палец и прижал его к губам. Одновременно другой рукой извлек из кармана пистолет.
        Зина приоткрыла рот, но удержалась от реплики. Она еще ничего толком не поняла, но тоже заволновалась, глядя на Тима. А тот уже показывал пальцем на диван. Точнее, за диван. Прячься туда - так поняла Зина этот жест.
        Однако через мгновение Тим изменил решение. Шагнув к девушке, протянул ей глок и молча показал - становись у стены. И стреляй, если что. Сам же вытащил из кармана нож и выскользнул в гостиную…

* * *
        Сержант Янсон осторожно сделал второй шаг, держа палец на спусковом крючке автоматической беретты. Дверь в квартиру он открыл - как ему показалось - нормально, без шума. А вот когда перешагнул через порог, то дощечка ламината скрипнула под ногой. И сержант замер.
        Их было трое, получивших приказ - Янсон, его напарник по патрулю Магнуссон, и эсбэшник Пихтель. Именно Пихтель, поставленный наблюдать за домом, сообщил руководству, что в подъезд вошли двое - парень и девушка - похожие на Дракулу и Зину Корзун. После сообщения на помощь Пихтелю срочно направили ближайший патруль в составе сержанта Янсона и рядового Магнуссона.
        Никто из них не знал, кто такие Зина Корзун и двухметровый громила с говорящей кличкой Дракула. Но приказ был ясен: задержать, а в случае сопротивления - ликвидировать. И обязательно изъять находящийся у преступников груз. А то, что груз при них, подтвердил Пихтель - он видел за спиной Корзун зеленый рюкзак с желтыми лямками.
        Другой информацией оперативно созданная группа захвата не располагала. Бойцы даже не знали, вооружены ли преступники. Пихтель не засек при них автоматического оружия. Но это не исключало наличия пистолетов и ножей.
        Впрочем, нож против автоматической винтовки все равно, что зубочистка. Опасаться стоило лишь пистолетов. И в любом случае приказы не обсуждаются.
        Во время короткого совещания, проведенного еще во дворе дома, Янсон предложил - если дверь не закрыта на ключ, ворвемся и замочим всех подряд, даже если в квартире окажутся посторонние. Но Пихтель возразил, что такой план повышает риск напороться на пулю. А оно надо?
        В квартире три комнаты и кухня, сказал Пихтель, не считая прихожей, ванной и туалета, а их всего трое. Все помещения одновременно не блокировать, значит, преступники могут выскочить откуда-нибудь из-за угла и открыть огонь. А вдруг у них еще и гранаты? Можно на такое напороться… Врываться с шумом, означает вспугнуть преступников. Не лучше ли попробовать проникнуть в квартиру тишком? А там уже по обстоятельствам. Тем более что квартира может оказаться пустой.
        «Это как?» - удивился Янсон.
        «А так, - ответил Пихтель. - Я же здесь один. Я даже не знаю точно, вошли ли они вообще в ту квартиру? Или, может, вошли, но уже ушли».
        «Куда ушли?»
        «Да хоть куда. В другую квартиру. Или на чердак забрались. Мне откуда знать, я на посту во дворе находился. Может, они уже ушли, а мы забежим и стрельбу откроем. Только распугаем всех».
        «И вообще, это не наша работа, преступников ловить, - вмешался Магнуссон. - Для этого русская полиция есть. Если преступники вооружены, то надо присылать полицейский спецназ. А мы вечно в каждой бочке затычка. В конце концов, наша задача охранять объекты концерна».
        «Ты что, дурак? - сказал Янсон. - Русская полиция сейчас воюет с нами. А эти двое - не обычные преступники. Они - враги концерна. А мы работаем на него. И вообще - приказы не обсуждаются. Значит, так. Я иду первым, ты, Магнуссон, за мной. Пихтель замыкающим, у него лишь пистолет и бронежилета нет».
        «Это правильно, - согласился Пихтель. - Я без бронежилета. Зато я вас прикрою с тыла».
        «А что будем делать, если дверь закрыта на ключ?» - спросил Магнуссон.
        «Если будет закрыта, тогда взорвем, однако», - сказал Янсон.
        Дверь оказалась открыта. И они начали операцию. Янсон приоткрыл дверь и оглядел прихожую. Она была пуста. Лишь где-то в глубине квартиры вроде бы звучали голоса - так показалось сержанту. Тогда он распахнул дверь и осторожно перешагнул порог. Однако ламинат под ногой предательски скрипнул. И Янсон замер, прислушиваясь.
        Так прошло секунд пять или чуть больше. Стояла тишина. Лишь ритмично тикали настенные часы. Тогда сержант аккуратно сделал второй шаг, переступив через валявшееся на полу красное дамское пальто, и снова прислушался. А заодно повторно осмотрелся.
        В прихожей было полутемно и как-то сумрачно. Дневной свет падал из коридора, ведущего на кухню. Неплотно прикрытая дверь в правую комнату пропускала лишь узкую серую полоску, не добавлявшую освещенности. Около другой двери - слева от сержанта - на полу темнела брошенная куртка.
        «Чего они одежду разбросали? - мелькнула мысль. - Искали, что ли, чего-то?»
        И тут в квартире раздался громкий шум - он донесся именно из той комнаты, перед дверью которой лежала куртка. Янсон вздрогнул и от неожиданности едва не нажал на спусковой крючок. Сержант четвертый год служил в Старопетровске, давно не участвовал в серьезных заварушках - не считать же такими потасовки в пивбарах? - и подрастерял навыки. Поэтому сейчас малость нервничал.
        Через пяток секунд он окончательно убедился в том, что слышит звук телевизора и облегченно выдохнул. Преступники решили посмотреть телек? Нашим легче! Ну и балбесы! Сами в розыске, входная дверь не закрыта, а они у телека расселись? Явные дилетанты. Может, еще и пивка выпили? Ха-ха…
        Предчувствуя легкую добычу, Янсон произвел несколько жестов для Магнуссона и Пихтеля, продолжавших стоять в коридоре. Суть и последовательность жестов сводилась к следующему - тихонько заходите в прихожую, занимайте позиции и следите за мной. Готовность номер один.
        По прикидкам Янсона телевизор находился в гостиной, которая, судя по планировке, являлась проходной комнатой. За ней, значит, спальня. Отлично! На кухне тишина, следовательно, оба преступника, скорее всего, в этих двух комнатах, откуда уже не вырвутся.
        Правда, один из «объектов» теоретически мог расположиться в правой комнате; возможно, спит. Поэтому сержант на пальцах показал - Магнуссон, держи на мушке эту дверь. Я займусь вон той. А ты, Пихтель, посматривай за коридорчиком и кухней.
        Янсон снял с надплечья автоматическую винтовку, убрал пистолет в кобуру, и взял винтовку наизготовку. Осторожными шагами подкрался к двери гостиной, вслушался. И, перед тем как распахнуть дверь, оглянулся.
        Пихтель, стоявший у порога, аккуратно прикрыл входную дверь и начал смещаться левее, в сторону кухни. Сосредоточившись на порученном секторе обстрела, он машинально отодвинул ногой в сторону валявшееся на полу пальто. Но следующий шаг сделать не успел. Раздался хлопок, еще через мгновение громыхнул взрыв, и прихожую озарила яркая вспышка.
        Оглушенный и ослепленный Янсон рефлекторно зажмурился, отскочил к стене и, выпустив из рук оружие, зажал уши ладонями. Через некоторое время он приоткрыл глаза, но в первый момент ничего не увидел, кроме мерцающей желтыми искорками темной пелены. Затем картинка чуть прояснилась, и сержант разглядел прямо перед собой громадный силуэт человека. Еще через мгновение горло Янсона разодрала острая боль, он захрипел и, булькая кровью, свалился на бок.
        В следующий миг Тим - а это был, естественно, он - подскочил к стоявшему на корточках Магнуссону. Резкий удар ножом в ушную раковину - и будущий труп уже сучит ногами в беспомощной агонии.
        Последним в очереди смертников оказался Пихтель. Светозвуковая граната разорвалась у него прямо под ногами, и эсбэшник, получив сильную контузию, рухнул ничком. Подняться он не успел даже на корточки. Тим прыгнул ему на спину, с чудовищной силой рванул на себя голову врага и одним размашистым движением ножевого клинка располосовал шею едва ли не до позвонков…

* * *
        Когда Тим, с неожиданными для подобного мощного тела изяществом и легкостью, выскользнул из спальни в гостиную, Зина подбежала к стене и замерла.
        Она по-прежнему была ошеломлена, потому что сама ничего не слышала. Как следствие, не могла до конца понять причину внезапного изменения в поведении Тима. Но будучи девушкой смышленой, все-таки сообразила, что им грозит серьезнейшая опасность. Настолько серьезная, что Тим даже оставил ей пистолет - видимо, для того чтобы она смогла отстреливаться. Значит, Тим не был уверен в том, что справится со всеми врагами, и подарил ей последний шанс.
        Благородно? Над такими аспектами практичная девушка Зина не задумывалась. С ее точки зрения Тим повел себя естественно - а как еще должен вести себя достойный мужчина по отношению к прекрасной даме? Разумеется, он просто обязан предоставить ей единственный пистолет, чтобы она могла отбиваться от врагов, а сам пусть сражается голыми руками. Ну и ножом. Нож в руке настоящего, а не телевизионного, мачо тоже грозное оружие.
        Нельзя сказать, что Зину совсем не беспокоила судьба Тима. Очень даже беспокоила. Но лишь с той точки зрения, что он являлся главным защитником девушки, без которого ее собственная судьба повисла бы на волоске. Поэтому Зина дрожала как осенний лист и молила бога о спасении - ведь сама она раньше стреляла только в тире и по пустым бутылкам. Благо, что во время ее совместного проживания с Данилиным таких бутылок всегда хватало. И даже в избытке.
        Тем не менее, невзирая на состояние, близкое к паническому, Зина осмотрела глок и убедилась в том, что он спущен с предохранителя. После чего она прижалась к стене, вцепилась в рукоятку обеими руками, вытянула их вперед и прицелилась - в том смысле, что зажмурила один глаз, а вторым нашла целик и попыталась совместить его с мушкой. В общем, все по науке, как когда-то учил Павел.
        Впрочем, ее руки тут же сильно дрогнули, потому что испуганно содрогнулось все тело девушки - оттого что в гостиной раздался шум, и чей-то очень знакомый голос произнес: «Штирлиц, а вас я попрошу остаться. Еще на одну минуту». Затем повисла тягостная пауза и негромко хлопнула дверь.
        Впрочем, тут же заиграла очень знакомая музыка, и Зина наконец-то догадалась, что Тим зачем-то включил телевизор. На сердце отлегло. Правда, совсем не надолго. Потому что почти сразу что-то громыхнуло, следом Зина услышала вскрики и глухой звук, словно кто-то ударил в дверь ногой.
        Дальше стало почти совсем тихо - так, неразборчивые шумы, похожие на сдавленные всхлипы и стоны. Это казалось загадочным и тревожным, ведь по всем законам жанра должна была начаться стрельба, либо, на худой конец, крики в духе «банзай» и звонкие удары, сопровождаемые треском ломаемых костей.
        Но ничего подобного не прозвучало. Вместо этого Зина сначала услышала негромкие шаги. Потом кто-то выключил телевизор, оборвав на полуслове песню: «Не думай о секундах свыс…». И Зина поняла, что дальше «кина не будет».
        Правда, ей показалось, что она слышит чье-то тяжелое дыхание. Но у страха, как известно, велики не только глаза, но и уши. Поэтому утверждать что-либо наверняка она не могла. Но кто-то, скорее всего, в гостиной все же дышал. Иначе кто выключил телевизор? Или он сам вырубился из-за проблем с электричеством?
        Так Зина, обливаясь холодным потом, простояла около минуты. А, возможно, и больше, потому что не следила за временем. В какой-то момент она испытала панический приступ страха. Он сменился периодом растерянности. Зина не понимала - если там находится Тим, то почему он молчит? А если там неизвестный враг, то почему он ничего не делает? Или он не знает о ее существовании?
        Но тогда почему он не уходит из комнаты? Присел на диван, чтобы передохнуть? Или вовсе покинул комнату, а Зина этого не услышала?
        Любопытство иногда бывает сильнее страха, потому что неизвестность иногда гнетет больше, чем страх. И Зина - а по натуре она была чрезвычайно любопытной особой - не выдержала. Подкравшись к дверному проему, она, собравшись с духом, резко распахнула дверь и выскочила в гостиную. Так, как это делают персонажи в фильмах - на широко расставленных ногах и с пистолетом в вытянутых руках. В общем, опять кино, дубль второй.
        И дубль удался. В том смысле, что в гостиной девушка обнаружила не зловещего врага, а Тима. Он стоял посредине комнаты и тупо смотрел перед собой. Его вид вызвал у Зины оторопь на грани шока. Тим был с ног до головы забрызган кровью и вдобавок держал в руке окровавленный нож.
        - Ну ты и даешь, - пробормотала Зина. - Вот теперь ты натуральный Дракула. Напугал меня до…
        Она оборвала фразу на полуслове, наткнувшись на взгляд Тима. Зина любила приключенческую литературу и неоднократно встречала в книгах заковыристые выражения вроде «его глаза горели безумием». Так вот. Наткнувшись на взгляд Тима, Зина поняла, что литературная метафора отнюдь не преувеличение экзальтированных авторов. Глаза Тима именно что горели безумием. И еще чем-то неопознанным, чему было сложно быстро подобрать определение, но внушающим ужас. Дикий ужас. Животный. В общем, как в хорроре «Чужой».
        Слова застряли у девушки в горле. А Тим, тяжело вздохнув, двинулся к ней. Медленно, как зомби. Но неотвратимо, как снежная лавина или бульдозер.
        Зина попятилась. И уткнулась спиной в стену. А Тим продолжал надвигаться, тяжело дыша и увеличиваясь в размерах, словно раздувался от бурлящей в нем ярости. Хотя это был явный обман зрения, но девушке почудилось именно так.
        - Тим, ты чего? - еле слышно прошептала Зина. Во рту вдруг пересохло, а язык почти не слушался.
        Охваченный безумной злобой исполин не отреагировал, еще больше сократив расстояние.
        - Тим, остановись, - прохрипела Зина. - Что с тобой?
        И снова безумец не услышал обращения девушки. Зато произвел зловещий жест, еще больше напугав ее - обтер окровавленный клинок о рубаху. Затем сделал очередной шаг навстречу. Теперь их разделял какой-то метр, и ствол пистолета едва не упирался в мощную грудь исполина.
        Указательный палец Зины лежал, подрагивая, на спусковом крючке глока, готовый в любое мгновение отправить в смертельный полет пулю калибра 9mm Parabellum. Но девушка, собрав в кулак волю, все же сдержала естественное в ее положение желание выстрелить в упор. Буквально вжавшись в стену, она не столько выкрикнула, сколько гортанно простонала:
        - Тим, дорогой, пожалуйста. Пожалуйста, остановись. Тим!
        Лицо гиганта дрогнуло, в глазах мелькнула искра сознания, разорвав беспросветный мрак безумства. Он покачнулся, опустил руку с ножом и с недоумением произнес:
        - Зина… Зина? Это ты?
        - Это я, Тим, - ответила девушка, с облегчением опуская пистолет. - Ты меня узнал?
        - Узнал. - Он с тем же недоумением посмотрел на нож. - А что случилось?
        - Не знаю. Ты оставил меня в спальне с пистолетом. А сам вышел в гостиную. Наверное, кто-то напал на нас.
        - Напал на нас?
        Взгляд Тима становился все чище и осознанней. Он провел свободной ладонью по лицу, будто стряхивая с себя наваждение. Затем развернулся и направился к распахнутой двери в прихожую. Зина, соблюдая безопасную дистанцию, двинулась следом. Так, отставая от Тима на пару шагов, она покинула гостиную. И невольно содрогнулась, увидев в прихожке три окровавленных трупа.
        - Какой кошмар… Кто это, Тим?
        - Это были они, - он неопределенно провел рукой по воздуху. - Торовцы, я думаю. Они прокрались в квартиру и…
        - Мне показалось, что я слышала взрыв.
        - Взрыв?.. А-а, это была светошумовая граната. Я поставил у входной двери растяжку - для подстраховки.
        - А где ты взял гранату?
        - Там, еще в лаборатории. Там были.
        «У него изощренный ум, - подумала Зина. - Иногда слишком изощренный. Он ведет себя, как азартный охотник. И очень жестокий. Наверное, он все же болен. Паранойя?»
        И спросила:
        - А если бы они не наткнулись на растяжку?
        - Наткнулись бы на вторую. Правда, я не успел ее поставить. Поленился, очень жрать захотелось. Но я бы все равно их услышал - и убил.
        - Теперь я в этом не сомневаюсь. Давно у тебя такое?
        - Какое?
        - Провалы в памяти. Я думала, что ты не помнишь прошлое. Но сейчас ты действовал, как в беспамятстве. Как безумный. Ты помнишь, как убивал этих людей?
        Тим потер лоб:
        - Не очень. Я помню, как взорвалась граната. Потом я выскочил из комнаты и… Кажется, помню, как увидел его. - Он ткнул пальцем в торовца, лежавшего около входа в гостиную с перерезанным горлом. - Потом… кажется, я его убил.
        - Не сомневайся. - Зина хмыкнула. - Это сразу видно. Получается, на тебя словно что-то накатило, да?
        - Наверное, да. Похоже на то. Ярость, наверное, охватила.
        - Да уж, - сказала Зина, брезгливо отступая от ручейка крови, подтекшего от мертвого торовца. - Ярость, это точно.
        И вдруг она вспомнила пояснения Шмутко. Как он там говорил? Вирус влияет и на психику человека, и на его физиологию. Как-то так. Человек становится очень агрессивным, впадает в ярость… Нет, не просто в ярость. В неконтролируемую ярость, так он сказал.
        - Тим, а сколько времени ты провел в лаборатории?
        - Я точно не знаю. Наверное, недели две. Или три. Или больше.
        - Как ты думаешь, профессор мог заразить тебя вирусом?
        Тим пожал плечами:
        - Не знаю. Мне ставили какие-то уколы. Профессор говорил - лекарство. А что? Ты думаешь, я был заражен раньше?
        - Возможно.
        - Но ты же ввела мне вакцину. Разве это не лекарство?
        - В том-то и дело, что вакцина - не лекарство. Этот тот же вирус, только в микродозах. Она предохраняет от заболевания, заставляя организм выработать иммунитет. А если человек уже болен, то вакцина может лишь спровоцировать обострение заболевания.
        - Вот оно что… - пробормотал Тим.
        - Боюсь, что это именно так. Но дело еще можно поправить. Сейчас я срочно введу тебе антидот.
        - Думаешь, что поможет?
        - Это зависит от многих факторов. Но антидот, как минимум, остановит развитие заболевания - так объяснял Шмутко. А еще он заблокирует вирус. Сейчас ты его носитель и опасен для окружающих. Понимаешь?
        - Кажется, да. Ты поставишь мне шприц-тюбик с антидотом. Вещество желтого цвета, да?
        - Именно так. Я надеюсь, что это позволит купировать приступы ярости. Как минимум. И потом мы сразу уедем. Мы и так здесь слишком задержались.
        Она отступила на шаг и расстроено качнула головой:
        - Господи, какой ты все же… В общем, весь в крови. Жаль, не во что тебя переодеть.
        - Наверное, я похож на хирурга, оперировавшего огромную пиявку.
        - Зачем хирургу оперировать пиявку? Да еще и огромную? Таких не бывает.
        - Я пошутил. А пиявки бывают разными, ты таких просто не видела. Не переживай о моем виде. Пусть лучше меня боятся, чем лезут целоваться.

* * *
        Данилин гнал, как мог, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, тем более что их практически никто и не соблюдал. К вечеру паника, разогретая фантастическими слухами, достигла в городе апогея. Об инопланетянах, правда, не рассуждали, но разнообразные версии террористических атак с применением зарина, зомана, иприта и «Новичка», а также биологического оружия, муссировались вовсю.
        Даже лежачие больные и те пытались выбраться из города при помощи родственников, а чего уж говорить о здоровых жителях Старопетровска? Никто не хотел оставаться в городе, в миг превратившемся в проклятое место - даже те, кому полагалось по долгу службы. При этом использовался весь имеющийся в наличии транспорт, разве что за исключением самокатов и лыж.
        В результате на дорогах царила катавасия, сопровождаемая какофонией автомобильных гудков и отборного мата, а иногда звучали и выстрелы. На выездах из города образовались многокилометровые пробки, а многочисленные аварии только ухудшали ситуацию. Правда, на центральных улицах понемногу становилось свободнее. И так как дом Зины располагался недалеко от центра, то Павел, добравшись туда, наконец-то смог прибавить скорость.
        Он уже подъезжал к месту, когда в кармашке затренькал мобильник. Немного притормозив, Павел достал его, нажал кнопку вызова и выпалил в трубку:
        - Я слушаю!
        Он очень надеялся на то, что звонит пропавшая Зина, однако на этот раз на связь вышел Круглов.
        - Привет, Данилин, - сказал он бодро. - Как дела?
        - Нормально, - отозвался Павел. - А у тебя?
        Больше он ничего не мог сказать. Зину он вроде бы нашел. С другой стороны, опять потерял с очень туманными перспективами. Следовательно, не имело смысла сообщать Круглову о вакцине и антидоте. Зачем зря обнадеживать человека?
        - Да у меня тоже сносно, - сказал Игорь. - В том смысле, что зачистку мы заканчиваем. Скоро займусь своими шкурными вопросами. Так что, наша договоренность остается в силе.
        - Отлично.
        - К сожалению, по поводу Зины я ничего не узнал.
        - Печально, - сказал Павел.
        - А у тебя есть информация?
        - Увы, ничего конкретного. Игорь, я тут занят очень срочным делом. Я тебе перезвоню, как освобожусь. Ладно?
        - Лады. Только учти, что могут быть перебои со связью. Так что, ежели чего, то к девяти в парке у реки.
        - Я помню, - сказал Данилин, отключая соединение.

* * *
        То, что случилась крупная неприятность, стало понятно, едва они вышли во двор. «Тойота» Матвея, оставленная у соседнего подъезда, исчезла.
        - Не так и удивительно, - пробормотала Зина. - Транспорт нынче в дефиците.
        - Чего? - не расслышал Тим.
        - Автомобиль, говорю, не роскошь, а средство передвижения. Угнали лайбу, тю-тю. Теперь ни тачки, ни мобилы.
        - Плохо. До парка далеко?
        - Пешком больше часа пилить - ну там плюс-минус. Я так далеко пешком не хожу.
        - Сейчас придется.
        - Придется. - Зина уныло кивнула. - Стоп. Видишь коричневый хэтчбек, «ауди»? Во-он там паркуется?
        - Вижу.
        - Сейчас оттуда мужичок вылезет, накачанный такой. В крайнем подъезде живет. Клеится ко мне постоянно, хотя у самого двое детей.
        - Клеится?
        - Ну… это не важно. Он сейчас вылезет и наверняка пойдет к себе в квартиру.
        - Хочешь с ним поговорить?
        - На фига мне с ним разговаривать? Ты с ним поговоришь. Как следует.
        Тим растеряно поморгал:
        - О чем?
        - Соображай быстрее. Ни о чем. Отберешь брелок от машины, и мы на ней уедем. Врубился?
        - Теперь врубился. Наверное, он не очень хороший человек, да?
        - Очень нехороший. В городской администрации работает, взяточник стопудовый. Это называется «грабь награбленное», бог тебя простит. Ты это, придуши его слегка, чтобы он шум не сразу поднял.
        - Понял.
        Тим быстро двинулся по тротуару.
        - Только ты до смерти его не души, - добавила вслед Зина. - У него все же дети.
        Однако Тим ее не расслышал. Он уже сосредоточился на цели, как хищный зверь, увидевший жертву.
        Глава седьмая
        Убийственный вечер
        Около Зининой девятиэтажки было шумно и суетливо. Основную суету создавали люди, находившиеся здесь в непривычно большом количестве - словно на митинге. Они не только выходили из подъездов, вынося вещи и забегая обратно, но еще и собирались в кучки, обсуждая последние события и слухи.
        А вот автомобилей стояло во дворе относительно немного для вечернего времени - видимо, часть их владельцев уже успела вместе с домочадцами выбраться из города. Или, по крайней мере, предпринимала такие попытки, застряв где-нибудь в пробке.
        Павел не стал тратить времени на разведку, решив, что засады можно не опасаться. Если парни из службы безопасности продолжали прослушивать сотовый телефон Антонины Петровны и засекли разговор с Зиной, то они по-любому будут караулить Данилина в парке. Что касается ситуации с его бывшей супругой, то просчитывались следующие версии.
        Версия первая. Зину и ее нового приятеля убили на месте.
        Версия вторая. Зину с приятелем захватили и куда-то вывезли.
        Версия третья. Тревога оказалась ложной, никто разговор не прослушивал и на Зину не нападал. В этом случае она с приятелем либо направляется сейчас к парку, либо до сих пор остается в квартире. Чем черт не шутит?
        Версия четвертая. Прослушав разговор, парни из концерна не застали Зину с приятелем в квартире. Поэтому будут поджидать их в парке, как и Данилина.
        Первые три версии предстояло проверить и по возможности исключить. Здесь Данилин рассчитывал на свой опыт детектива - по следам можно многое определить, если ты умеешь их считывать. А еще существуют соседи, из которых иногда можно выудить полезную информацию.
        Что касается четвертой версии, то ее, разумеется, нельзя было сбрасывать со счетов. Но Павел не мог раздвоиться, чтобы одновременно направиться к дому и в парк. Да и находился тот на дальнем краю города, а дом Корзун почти в центре и, в общем-то, по дороге к парку - если добираться от биохимического завода. А Павел как раз от БХЗ и ехал.
        Он вылез из «нивы», закинул за спину карабин и не спеша направился к парадной. Не спеша, потому что внимательно оглядывался по сторонам, готовый мгновенно выхватить из внутреннего кармана беретту. Однако ситуация не внушала опасения.
        Он уже приближался к двери - распахнутой настежь и зафиксированной на нижний засов - когда из парадной появилась старушка в больших очках. Увидев Павла, она замерла, как испуганный тушканчик, на бетонной приступке около входа. И вскинула к груди ладони в тревожном жесте.
        - Не бойтесь, бабушка, - торопливо произнес Данилин, - я из полиции.
        Он знал эту женщину, жившую на одном этаже с Корзун. Но не помнил имени, потому что никогда с ней не разговаривал, только здоровался. Она была одинокой и иногда выгуливала маленькую, но противную собачку с визгливым голосом и дурными манерами - так и норовила тяпнуть за ногу любого, проходящего мимо. Однако в этот раз собачка отсутствовала.
        - А я вас узнала, Павел, - сказала старушка. - Давно вы здесь не появлялись.
        - Да так как-то…
        - Знаю-знаю, что вы развелись. А чего вдруг приехали? - Глаза ее блеснули любопытством. - Тут сегодня у нас такое творится. Все словно с ума посходили.
        - Да, настоящая катастрофа. Видел, только что по улице проехал. Такой тихий городок был, а сегодня настоящий бедлам.
        - Не только в городе бедлам, - многозначительно произнесла старушка. И, понизив голос, сообщила: - В этой нехорошей квартире тоже непонятно что происходит.
        Данилин насторожился.
        - В какой «нехорошей квартире»?
        - Как какой? У Корзунов. Те еще соседи, прости господи. Вы разве не слышали, что Антонина мою Мусю отравить пыталась? Дважды. Я уж всем жалобы писала - и участковому, и в ТСЖ. Даже на прием к мэру записывалась. Никто не помог. А Муся чуть не умерла. Дважды.
        - Муся, это ваш милейший песик?
        - Сука она.
        - Кто? Муся?
        - И Муся, и Антонина. Да и Зинка. Впрочем, вы и сами в курсе, коли развелись. И правильно сделали. Они бы и вас под монастырь подвели.
        - Почему?
        - Как почему? Я же говорю - там черте что творится. - Она оглянулась по сторонам и прошипела, практически перейдя на шепот: - Сегодня оттуда трупы выносили. Несколько.
        Павел обомлел. И сам непроизвольно понизил голос:
        - Когда выносили?
        - Да несколько часов назад. Где-то в районе обеда.
        Данилин с облегчением выдохнул:
        - А почему вы решили, что выносили именно трупы?
        - Так они в здоровенных мешках были. Таких - с замком. - Старушка сделала перед собой жест снизу-вверх. - Я видела в кино, как трупы вытаскивают - на носилках и в мешках.
        - А кто выносил? Санитары?
        - Возможно, что и санитары. Такие, в серой форме. В глазок-то толком не разглядишь.
        - Понятно, - сказал Павел. Значит, трупы они все-же вывезли. А вот полиция в квартире не появлялась - иначе бы соседка засекла. - Да уж, нехорошая квартира. Простите, а вы Зину сегодня не видели?
        - Как же не видела? Видела. Минут десять назад. Или чуть больше.
        - Где видели???
        - В коридоре, когда мусор выносила. Так та даже не поздоровалась. Я хотела спросить про трупы-то, да не успела. Они шмыг - и в лифтовую.
        - Кто они?
        - Зинка с мужиком. С ней мужик какой-то был, страшненький, как обезьяна. Мордоворот, одно слово. Я разве не сказала? Совсем девка опустилась, гуляет черте с кем. А ведь такой видный супруг был. - Она одобрительно посмотрела на Павла. - Казалось, живи да радуйся. Так нет. И Антонина такая же. Не зря от нее муж в конце девяностых сбежал.
        - Вы извините, я забыл ваше отчество…
        - Степановна я. Ирина Степановна.
        - Конечно, теперь вспомнил. Ирина Степановна, так вы утверждаете, что Зина со своим знакомым спустилась на лифте?
        - А чего мне утверждать, если я сама видела? Вот так вдвоем и спустились. Зинка даже не поздоровалась со мной… Но вы с этим мужиком не связывайтесь. Уж больно он здоровый. И смурной какой-то. Бандит, наверное.
        - Я учту. Я лучше с Антониной Петровной переговорю. Вы не видели, она дома?
        - Сегодня еще не видела. Да я на рынок с утра ездила. Может, она и дома. Если не сбежала еще.
        - А вы чего не уезжаете?
        - А зачем мне уезжать? От смерти не убежишь. Да и куда? - Она махнула рукой и резко опечалилась. - Вот, помру, кто будет за Мусей ухаживать?
        - Дай бог вам здоровья, вместе с Мусей, - сказал Данилин, обходя старушку сбоку.
        Он решил, что в «нехорошую квартиру» все равно надо заглянуть. Мало ли чего видела добрейшей души человек Ирина Степановна? И, что тоже очень важно, именно в какое время видела?
        Данилин вспомнил старую шутку - свидетельским показаниям не доверяй, но проверяй. Он надеялся обнаружить в квартире Корзун дополнительную информацию и в том числе проверить свое предположение о телефонах.

* * *
        Чем ближе они приближались на угнанном «ауди» к парку, тем спокойней становилось на дорогах. Все объяснялось просто - в эту сторону не было смысла выезжать из города. Дорога-то имелась - по шоссе через мост - но вела она в приграничную зону. Там запрещалось какое-либо строительство, как промышленное, так и жилое. Да что строительство? - даже картошку не моги садить, участки не выделялись.
        В общем, приграничная зона - лесная, местами заболоченная, территория, полуразрушенная животноводческая ферма с деревенскими развалюхами времен «пути к коммунизму», парочка заброшенных карьеров, а за всем этим большое озеро. И практически всё. Не жилая, в общем, местность. И не гостеприимная.
        Проехать-то при большом желании можно, и даже порыбачить - существовал такой экстремальный вид отдыха в Старопетровске - но если поймают погранцы, то суши весла. Все конфискуют, и штрафом можно не отделаться, есть и уголовная статья за такие шалости. Если ты, конечно, не блатной, и не имеешь знакомства среди командования погранотряда.
        Как ни странно, но в этой части города исправно работали все светофоры. Поэтому Зина вернулась в роль законопослушного водителя и начала добросовестно тормозить на красный свет, пропуская транспорт и пешеходов. Впрочем, последних по мере удаления от центра города становилось все меньше.
        Притормозив у очередного светофора, Зина сказала:
        - Минут через пять будем у парка. Ну или чуть позже.
        - Успеваем? - спросил Тим.
        - Даже с запасом. Сейчас без двадцати восемь.
        - Может, заскочим в аптеку? Вон там - за перекрестком на углу.
        - Зачем? Я тебе повязку дома поменяла.
        - Я на будущее. Нам могут понадобиться медикаменты.
        - А ты предусмотрительный. - Зина ощутила неприятный холодок в груди. - К войне готовишься?
        - А мы уже на войне. Разве ты не заметила?
        - Заметила, - сказала Зина, трогаясь с места. - Только у меня денег нет. Не нашла в квартире, сперли, наверное. Банковскую карточку матери нашла, но… Как думаешь, банкоматы работают?
        - Не знаю. Но нам сейчас деньги не нужны. Зачем деньги, если есть оружие?
        - Грабить собрался? Ну нет уж… - с возмущением начала Зина.
        - Я пошутил. Тормози и глянь на витрину аптеки.
        - А чего там?
        - Разбита она.
        - Вот как, - пробормотала девушка, останавливаясь у бордюра. - Поле битвы принадлежит мародерам. Значит, мы выступим в роли мародеров?
        - Эту аптеку все равно за сутки разграбят. А мы только самое необходимое возьмем. Так что, не переживай.
        - Да я, в общем-то…
        - Тогда заверни в «карман» и подожди меня. И держи глок под рукой, пока я пошарюсь там. Вечереет уже. Скоро все отморозки на охоту выберутся.

* * *
        Данилин действительно обнаружил в квартире новую информацию, которая вполне претендовала на определение «сюрприз». Правда, ужастенький, в стиле голливудского хоррора «Бензопила» - в прихожей валялось три окровавленных мужских трупа. Судя по облачению и оружию, все трое - из концерна. А увидев то, каким образом парней прикончили, Данилин сразу вспомнил слова Зины о настоящем парне, способном ее защитить.
        Да, такой, пожалуй, и на самом деле защитит. Только вот откуда он взялся такой крутой в секретной тюрьме? Бывший спецназовец а-ля Рэмбо? Или маньяк а-ля Ганнибал Лектер? И не опасен ли он для самой Зины? В этом стоило разобраться, если подобный случай вообще представится.
        После осмотра квартиры оптимизма у Данилина прибавилось. Сначала он увидел на стене в гостиной крупную надпись фломастером: «Встретимься на нашем месте». Так могла написать только Зина.
        При наличии многих достоинств, она не отличалась грамотностью. А привычка ставить лишние мягкие знаки в глаголах была ее фишкой, которую Данилин так и не смог истребить за годы совместной жизни. Куда деваться, если в школе не научили? Спасибо либералам за «прогрессивную» реформу образования.
        В спальне Зины на компьютерном столике лежал «айфон» Антонины Петровны. Взяв его в руку, Павел убедился в том, что телефон либо бесповоротно сдох, либо полностью разрядился. Следовательно, Зина прервала разговор по техническим причинам, и версия о внезапном нападении исключалась.
        Оставалось проверить городской телефон. Результат оказался прогнозируемым - трубка молчала, как немой камикадзе на допросе. Вот почему Зина не имела возможности позвонить ему. И никакой конспирологии.
        Так что же получается? - подумал Павел. Зину не убили и не захватили. Она своими стройными ножками в сопровождении нового приятеля покинула «нехорошую квартиру» и отправилась в парк к месту встречи. Скорее всего - на автомобиле.
        Данилин взглянул на часы. Если отталкиваться от слов Ирины Степановны, то Зина с приятелем уехала около пятнадцати минут назад. Путь до парка займет максимум полчаса, даже с учетом сложной ситуации на дорогах. Таким образом, они уже на половине пути, а то и ближе. Он же задержался и к восьми точно не успеет.
        Однако это не существенно. Зина его в любом случае подождет, они договорились. Плохо другое, нельзя исключать четвертого, самого неблагоприятного варианта. Прослушав разговор через мобильный Антонины Петровны, ищейки концерна не застали Зину в квартире, поэтому будут поджидать ее и Павла в парке. Ведь они в разговоре договорились о конкретном месте и времени встречи, при такой информации засаду устроить элементарное дело.
        Надежда только на то, что беседа все-таки не прослушивалась. Или прослушивалась, но спецы концерна проявят нерасторопность. Ребята они, в целом, шустрые и мобильные, но вдруг да помешает чрезвычайная обстановка в городе? Им ведь очень крепко хвост прижали, сами отбиваются, как могут. Круглов говорил, что все силовики брошены на штурм объектов концерна.
        Кстати, о Круглове. Ведь он может помочь.
        Сразу перезвонить ему? Нет, решил Данилин, сначала надо самому выехать, свяжусь с ним по дороге. Надеяться, в первую очередь, необходимо на себя.
        Павел выбежал из квартиры. Но в лифтовой его поджидал очень неприятный сюрприз - оба лифта не работали. Матерясь под нос, он кинулся к пожарному выходу. Хорошо еще, что этаж шестой, а не девятый. Хотя разница невелика, если подумать…
        На водительское сиденье плюхнулся в предынфарктном состоянии. И даже не отдышавшись, включил зажигание. Тронувшись с места, достал трубку мобильного, нашел последний входящий и нажал кнопку вызова. Круглов отозвался сразу, словно держал свой телефон под рукой:
        - Я слушаю, Павел.
        - Игорь, у меня очень срочное дело. Нужна твоя помощь, срочно!
        - А что случилось?
        - Я нашел Зину. Но ее могут перехватить торовцы. Понимаешь?
        - Понимаю, Павел. Но ты уверен, что она так уж им нужна? Ведь сейчас в городе…
        - Я знаю, что сейчас происходит в городе! Но у нее есть вакцина и антидот. Понимаешь? И в концерне это знают.
        Круглов присвистнул:
        - Вот оно как! А где она?
        - Мы договорились, что встретимся в парке у входа в восемь часов. Там есть шашлычная.
        - Знаю это место.
        - Но я не успеваю. И боюсь, что торовцы успеют ее перехватить. Понимаешь?
        Круглов не отозвался.
        - Игорь, ты слышишь?
        - Слышу. А ты не можешь ее предупредить?
        - Не могу! У нас нет связи.
        - Хреново.
        - Согласен. Ты можешь туда срочно подъехать? Ты где сейчас? Ты же собирался в парк.
        - Да, Павел. Я собираюсь там быть. Но я еще занят. - Он тяжело вздохнул. - И я сейчас далеко. Мне даже за полчаса не успеть. Прости, Павел.
        Теперь уже вздохнул Данилин. Вздохнул, выдохнул и сказал:
        - Ладно, я понимаю, у тебя служба. Я попробую сам. Может, все еще обойдется.
        - Конечно, не теряй надежды. Но я вот что хотел сообщить, Павел. Будь на связи, нам надо обязательно встретиться. Ты в курсе, что происходит?
        - В смысле?
        - Есть приватная информация. В центре огромный скандал из-за этой истории, премьер подал в отставку. Однако это сейчас не главное. Принято решение объявить Старопетровск закрытой карантинной зоной, сюда уже стягиваются подразделения Росгвардии.
        - Мне кажется, они не помешают.
        - Ты не понимаешь, Павел. Они не будут входить в город, просто наглухо изолируют его. Завтра отсюда уже не выбраться. Да, наверное, уже и сейчас.
        - И что теперь делать? - Павел не особо вникал в смысл информации, сообщаемой Кругловым, его мысли были заняты Зиной и дорогой. - Изолируют и чего?
        - Ты все же не понимаешь. Да мы здесь просто сдохнем, как крысы в западне!
        - А ваше начальство? Неужели вас бросят на произвол судьбы?
        Круглов матюкнулся.
        - Нас уже бросили. Замначальника ГОВД мне так и сказал - по телефону. Выбирайся, как знаешь, твоя задница - твоя забота. И укатил в Питер. Вот так-то, Паша. В общем, надо прорываться сегодня, пока ловушка не захлопнулась.
        - Каким образом?
        - О том и речь. Я связался со своим знакомым из погранотряда. Он ночью поможет нам выбраться через озеро. Усек?
        - Да.
        - Так вот. Если найдешь Зину, обязательно приходите на встречу. Иначе вы застрянете здесь и очень надолго. В девять, в парке, у реки. Учти, я долго жда…
        Голос Игоря оборвался на полуслове - резко и окончательно. Данилин скосил глаз на экранчик телефона, даже потряс его. Бесполезно. Это не он или Игорь отключился - просто вырубилась сотовая связь.
        Восстановится ли? С учетом того, что творилось в городе и в свете последних новостей от Круглова - вряд ли. Наверное, станет лишь хуже. Хорошо, что хотя бы электричество еще не вырубили. Скоро начнет темнеть, так что без электричества будет совсем весело.
        Да и тучи сгущаются. Как бы гроза не грянула. Как там? Люблю грозу в начале мая?
        Поможет ли им сейчас гроза? Разве что смоет часть осадков вируса или как там это правильно назвать?.. Воздух-то точно прочистит. Но лично ему поможет только антидот. А тот у Зины. А Зине может помочь только он сам.
        Правда, есть еще этот неизвестный парень, любящий кромсать глотки и ломать шеи. Данилин сам неплохо владел приемами удушения, но новый приятель Зины по имени Тимофей, похоже, был виртуозом в этом славном деле. По крайней мере то, как он сломал шею одному из торовцев, наводило на серьезные размышления. В то же время если он и Зина попадут в засаду, то одними болевыми приемами не обойдешься. Да и не факт, что их будут брать живьем, могут и с дистанции подстрелить.
        Данилин посмотрел на часы. До парка не меньше пятнадцати минут езды, а перед ним еще и начнется старый район с улочками-закоулочками. Просто удивительно, что его до сих пор не снесли при таком размахе нового строительства. Видимо, потому, что чиновники и авторитетные бизнесмены успели коттеджей понастроить. Но вот улочки-то узкие, не разгонишься.
        Он взглянул на приборную доску и выматерился. Бензин был почти на нуле. Как же он промохал? Заехать на заправку? Это крюк, пусть и небольшой, и несколько минут потерянного времени. А если там еще и очередь?
        С другой стороны, если топлива не хватит, придется километр-другой чесать пешком. И сколько он в итоге потеряет времени, можно лишь гадать. Эх, не было печали, ядрит твою кудрит за корягу и господи прости…

* * *
        Зина в итоге припарковалась на площадке у торца здания, на первом этаже которого находилась аптека. Тим повесил за спину автоматическую винтовку и сказав: «Не скучай, я быстро», проник в помещение прямо через разбитое витринное стекло. А Зина осталась в машине - скучать или не скучать, это уж как получится.
        Она посмотрела по сторонам - все вроде бы тихо и спокойно. Даже пустынно, если не считать немногочисленных, озабоченных последними событиями, прохожих. В общем, ничего примечательного. И в Зине проснулось любопытство. Впрочем, оно в ней не умирало никогда.
        Она решила залезть в бардачок угнанного автомобиля. Ну, мало ли чего? Интересно же… И все равно Тима ждать. Надо же как-то время убить?
        Солнцезащитные очки Versace ей понравились, но тут же разочаровали - оказались слишком велики и смотрелись на изящном Зинином носике, как валенки на балерине.
        Тюбик губной помады Christian Dior Rouge она открыла, но в итоге проигнорировала из-за синюшного оттенка а-ля свежая утопленница. Но сделала вывод - наверняка владелец «ауди» часто возил супругу, которая использовала бардачок, как дополнительную дамскую сумочку.
        Там же лежал обычный мужской носовой платок в клеточку. Зина его приподняла и обнаружила почтовый конверт. В общем-то, тоже обычный. Но толстый. И Зина в него, естественно, заглянула.
        Тут ее поджидал очень приятный сюрприз - пачка забугорных денег, при ближайшем рассмотрении оказавшимися евро. И не какой-то там мелочевкой, а симпатичными розоватыми бумажками номиналом в пятьсот «евриков». Пачка была перетянута резинкой и, разумеется, вызвала у Зины повышенный интерес.
        Она моментально смекнула, что обнаруженные деньги не относятся к уважаемой категории «заработанные честным трудом». Откуда подобное богатство у чиновника городской администрации? К гадалке не ходи - взятка. Либо энное количество взяток, конвертированных в одну общую заначку.
        Почему такая крупная сумма очутилась без присмотра в бардачке? Зина напрягла свой дедуктивный талант и пришла к выводу, что все логично. Собираясь драпать из города, коррумпированный чинуша привез деньги то ли с работы, то ли из тайника, и второпях сунул в бардачок. Потом побежал за семьей, рассчитывая вернуться через несколько минут. А машина в это время тю-тю, уехала без хозяина.
        Зина поразилась своей прозорливости. Это ж надо было так угадать с угнанной тачкой? Можно сказать, пальцем ткнула, и вдруг невероятная везуха. Не возвращать же денежки мздоимцу? Смешно. Значит, грабь награбленное.
        Это сколько же их в пачке? Сто? Да нет, явно больше. Неужто двести штук? Умножаем, переводим по курсу рубля… Ого!.. А вдруг не двести, а все триста??? Надо срочно пересчитать, пока Тим не вернулся.
        Но она не успела даже снять резинку. Дверца машины вдруг резко распахнулась, чья-то грубая и безжалостная рука схватила Зину за волосы и буквально выволокла из автомобиля. Девушка вскрикнула, упала на асфальт и, опершись на руки, тут же попыталась вскочить. Безуспешно.
        Вся та же грубая рука пригнула ее голову, и через мгновение Зина увидела перед лицом клинок - узкий, заостренный к кончику. Он напоминал по форме колишемард - разновидность короткой шпаги, которую Зина видела в местном краеведческом музее - только был совсем уж коротким, примерно, как у столового ножа. «Заточка! - мелькнуло в сознании девушки. - Бандиты!» И тут же прозвучал гнусавый голос:
        - Не дергайся, сука! Прирежу! Геныч, глянь, что у нее в руке.
        Только сейчас Зина заметила, что по-прежнему сжимает в ладони пачку вожделенных евро. Однако счастье длилось недолго. Какой-то рыжий тип сдавил ее запястье и, вывернув руку, отобрал деньги. Собственно, Зина и не сопротивлялась, находясь в шоке.
        «Рыжий», поднеся пачку к лицу, в изумлении воскликнул:
        - Бобер, да тут бабла не меряно! Гадом буду!
        - Что за бабло? - спросил бандит с заточкой.
        - Да эти, евро! Ха! Вот пруха так пруха, хи-хи, - «рыжий» не мог поверить внезапному счастью, идиотски похихикивая через фразу. - Только «таблетками» в аптеке затарились, а тут еще и бабло, хи. Ну просто кайф, хи-хи. Бобер, я пересчитаю?
        - Успеешь, придурок. Полный кайф с телкой начнется. Тащите ее в фургон. Лазарь, помоги Генычу.
        В этот момент Зина, наконец, встрепенулась. Во-первых, малость очухалась после внезапного нападения, во-вторых, гнусавый Бобер убрал от ее лица заточку. Первым делом она попыталась завопить, однако попытка не увенчалась особым успехом. И вот почему.
        Едва Зина успела исторгнуть из горла что-то вроде сдавленного «а-а», как Бобер сильно ударил ее кулаком под дых. Острая боль пронзила девушку едва ли не до хребта, она согнулась, и только что зародившийся крик превратился в судорожное «кха-кха». Она захрипела, пытаясь втолкнуть в легкие воздух, а ее уже подхватили чьи-то цепкие руки и поволокли за дом - к служебному выходу из аптеки, где стоял микроавтобус.
        Бобер, подбежав к нему, распахнул задние дверцы. Лазарь и Геныч, подтащив извивающуюся девушку, без церемоний закинули ее в салон, словно мешок картошки. И запрыгнули следом. Последним в салон забрался Бобер. Захлопнув за собой дверцы, он крикнул:
        - Держите ей руки! И рот чем-нибудь заткните, чтобы не заорала.
        Но Зина не смогла бы заорать при всем желании. При падении она сильно ударилась затылком о какую-то железяку, в голове у нее вначале зазвенело, а затем помутилось. Сквозь эту мутную пелену, окутавшую сознание, она почувствовала, как на лицо ей набросили вонючую тряпку, завернули руки за голову, прижав их к полу, а чьи-то жесткие пальцы начали стягивать с бедер джинсы.
        Зина лягнулась пару раз, получила сильный удар в бок, охнула, закашлялась и едва не вырубилась. Все остальное она воспринимала словно в забытье, ничего не видя и не понимая происходящего. Тем более что происходило оно, в общем-то, не с ней.
        Сначала Зина услышала хрипы и вскрики, перемежаемые матом и звуками глухих ударов. Затем кто-то застонал и, кажется, упал. Одновременно она почувствовала, что ее руки больше никто не сжимает, и попробовала сбросить с лица тряпку. Но попытка не удалась, потому что тряпка была слишком большой и не хотела выпускать девушку из своих вонючих объятий. И вдруг слетела сама собой.
        После чего Зина услышала встревоженный низкий голос, струящийся откуда-то сверху - будто глас того, кого не следует поминать всуе:
        - Ты в порядке?
        Зина не ответила, стараясь восстановить дыхание и сфокусировать зрение. По ходу этого процесса в воздухе сформировалась расплывчатая человеческая фигура, которая спросила уже знакомым голосом:
        - Зина, ты слышишь меня? С тобой все в порядке?
        И она узнала Тима.
        - Нет, не в порядке, - прошептала еле слышно. Уже чуть громче добавила: - Мне плохо, Тим.
        - Сейчас я тебе помогу.
        Исполин нагнулся, взял девушку на руки, как маленького ребенка, и шагнул из салона автомобиля на асфальт.
        - Деньги, - простонала Зина, - забери у него деньги.
        - Какие деньги?
        - Посмотри у рыжего. У него должна быть пачка денег.
        - Чьих денег?
        - Моих. Я нашла их в бардачке. Там очень много денег.
        - Ладно, заберу. Только сначала отнесу тебя в машину. - Тим легкими шагами, как будто совсем не ощущал тяжести тела девушки, направился к «ауди». - Я же просил тебя держать под рукой пистолет.
        - Я забыла о нем.
        - А почему не заблокировала дверь?
        - Я не подумала. Я думала, что ты скоро вернешься.
        Тим вздохнул:
        - Понятно.
        - А эти… что с ними?
        - Их больше нет…

* * *
        Данилин все-таки свернул к заправке, потому что лишиться колес в такой ситуации было крайне нежелательно. Но по закону подлости только зря потратил и без того драгоценное время. Он опасался большой очереди, но реальность оказалась еще хуже. Очередь отсутствовала вовсе, потому что не осталось самой заправочной станции - на ее месте висел столб огня и густого черного дыма от горящих нефтепродуктов. Никто даже не пробовал их тушить. Разве что мелкий дождик моросил.
        Скорее всего, станцию сознательно уничтожили поджогом или взрывом, подумал Павел, - диверсией, короче. Но какая сейчас разница? У него заканчивается бензин, а он еще и проехал впустую несколько километров. Если уж не везет, то не везет. Всё, надо газовать до упора и будь, что будет.
        Через пару минут он добрался до района частной застройки, превратившегося со временем в престижный микрорайон с таунхаусами и коттеджами. В прежние, еще советские, времена это место называли Кулацкий поселок - может быть из-за того, что его обитатели владели участками земли в пять-шесть соток. А, возможно, и по другой причине.
        Сейчас старых домов вместе с их коренными обитателями осталось немного, но некоторые из хозяев продолжали держаться за свои участки, несмотря на очень высокую цену на землю. Притормаживая на крутом повороте, Павел вспомнил, что совсем недалеко находится дом его хорошего приятеля, татарина Рашида Хасанова - бывшего военного хирурга.
        Бывшего, потому что Рашид, невзирая на формальную принадлежность к исламу, злоупотреблял (мягко выражаясь) спиртными напитками. В конце концов он уволился со службы и теперь работал дежурным врачом в травмопункте. Данилин не видел Хасанова около двух лет, с того времени, как перестал наезжать в Старопетровск. Но сейчас ситуация выглядела явно не подходящей для того, чтобы навещать старого знакомого. А через минуту она и вовсе стала скверной - закончился бензин.
        До центрального входа в парк было около километра. Павел мог пойти на крайнюю меру - вплоть до того чтобы притормозить под угрозой автоматического карабина попутную машину. Да вот только кого тормозить? Он находился практически на окраине города, куда жители Старопетровска добирались, в основном, лишь для проведения культурного досуга. Но желающих провести этот самый досуг именно сегодняшним майским вечером почему-то не попадалось.
        Он закинул за спину карабин и побежал по тротуару. Побежал небыстро, потому что карманы широковатого, с чужого плеча, пиджака были загружены пистолетом, запасным магазином для М4 и ручными гранатами. И эти самые гранаты сейчас колотили под ребра.
        Он бежал, смахивая со лба пот и капли дождя, и думал о том, что, возможно, все еще обойдется. Ведь вовсе не факт, что события развиваются по неблагоприятному варианту. Возможно, торовцы и прочие отморозки из концерна вовсе ничего не знают о назначенной встрече. А Зина со своим «надежным парнем» спокойно поджидает его около шашлычной.
        Однако не обошлось.
        До входа в парк оставалось преодолеть какую-то сотню метров - добежав до конца улицы, свернуть налево, а там короткий рывок вдоль шоссе и вот он, главный вход с каменной аркой - когда буквально перед носом Павла по шоссе пронеслись два темных джипа. И под ложечкой дрогнуло в предчувствии неминуемой беды.
        Он еще не успел достичь угла забора из профнастила, когда расслышал визгливый скрип тормозов - звуки во влажном воздухе при слабом дожде распространяются далеко. Преодолевая последние метры до поворота, Данилин на ходу стянул с плеча карабин, передвинул скобку переключателя огня на режим автоматической стрельбы и взял оружие наизготовку. Потому что сообразил: он не успеет - уже никак не успеет - предупредить Зину и ее дружка. Но успеет открыть огонь по «чувакам» - в том, что в навороченных «американцах» находились торовцы, Павел не сомневался - и тем самым подаст сигнал тревоги.
        Кроме этого он так или иначе отвлечет на себя часть врагов. А дальше… дальше посмотрим. Ведь главное, это вовремя ввязаться в драку.
        Вдоль шоссе росли деревья - старые, высокие и толстые. Раньше, лет двадцать с гаком назад, здесь шумел смешанный лес, а на берегу реки располагался дикий пляж - любимое место отдыха горожан в теплое время года. Лес сильно проредили, когда приступили к строительству парка, но часть старых деревьев вдоль дороги сохранилась. И сейчас они могли сослужить Павлу добрую службу.
        Но его поджидали два сюрприза. Хорошие или плохие - с этим можно было разобраться только по ходу дела. Первый сюрприз заключался в том, что джипы остановились значительно дальше, чем Данилин рассчитывал. Не у главного входа с аркой, куда вели широкие бетонные ступени, а значительно левее, метрах в ста за ним - у служебного въезда с металлическими воротами.
        Это вроде бы выглядело нелогичным. Ведь павильон шашлычной располагался справа от главного входа, в какой-то полусотне шагов - выпрыгиваешь из автомобиля и преодолеваешь расстояние максимум за десять секунд. Зачем было проезжать еще добрую сотню метров?
        Торовцы что-то перепутали? Или решили схитрить, сделав вид, что павильон их вовсе не интересует? Так, мол, подъехали, по своим делам. А вы, там, ребята, сидите в своей шашлычной или рядом, мы вас не тронем; мы даже и не в курсе, что вы тут стрелку забили.
        В таком поведении логика имелась - если исходить из предположения, что «чуваки» не смогли подъехать заранее, чтобы устроить классическую засаду. Они опоздали минут на десять, отлично понимали это и могли рассуждать следующим образом.
        Мол, Павел, а также Зина со своим приятелем, сбежавшие из секретной тюрьмы, уже добрались до парка. И вот сидят они сейчас в павильоне, перетирают свои вопросы, и заодно посматривают в окно. И вдруг видят, как подкатывают торовцы, выскакивают из машин и несутся, сломя головы, к шашлычной. Как, по мнению торовцев, в подобной ситуации поступит Данилин, а также примкнувшие к нему подельники? Испугаются и побегут? Или выставят из окон стволы и положат всех бойцов с двадцати-тридцати шагов?
        Трудно сказать, какое мнение имели торовцы о напарнике Зины. Но о Данилине они мнение имели наверняка. И знали, что стрелять он умеет с разных дистанций. Сколько он парней из концерна уже положил? Шесть, семь? Или восемь? Уже и со счету сбились.
        Так что же делать на месте «чуваков»? Атаковать в лоб? Или попробовать хитрый обходной маневр? А именно - остановиться где-нибудь в сторонке, рассредоточиться, взять павильон в кольцо, подкрасться, используя естественные и искусственные укрытия, а потом заорать в матюгальник: «Сдавайтесь, уроды! Руки вверх и выходите по одному!»
        Впрочем, матюгальник, это у наших ментов. У цивилизованных «чуваков» - мегафон. И действовать в обход, а не лезть на рожон, это тоже по-ихнему. Они уже пробовали переть буром. И где они теперь, эти бурые? Бурые стали сизыми. Шутка.
        Логично? В общем-то, да. Особенно с учетом того, что принимать решения торовцам приходилось в условиях ограниченного времени и под давлением многих негативных факторов. И особенно с учетом знания о том, что птичка в клетке. В том смысле в клетке, что все «птички» или, как минимум, часть из них, уже «прилетели» на место встречи.
        Откуда торовцы об этом узнали? Да оттуда же, что и Павел. Они наверняка заметили коричневый хэтчбек, оставленный кем-то на площадке около главного входа. С учетом известных обстоятельств вывод о том, кто подъехал к парку на автомобиле, напрашивался у «чуваков» сам собой - подъехали либо Данилин, либо Зина с ее напарником.
        Все эти рассуждения вихрем пронеслись в голове Павла, притаившегося у толстого ствола осины. Он был уверен, что торовцы его не заметят - во-первых, далековато, во-вторых, смотрят совсем не туда. К тому же, они вроде бы и не торопились - стояли около закрытых ворот и о чем-то переговаривались. Павел насчитал четырех человек, возможно, еще кто-то сидел в джипе. Те, кто стоял, представляли собой неплохую мишень.
        Полторы сотни метров, разумеется, не самая оптимальная дистанция - полсотни куда лучше. Да и морось еще. Но из автоматического карабина почему бы и не попасть для опытного стрелка? Тем более если стрелять не в голову, а ниже пояса - потому что «чуваки» облачились в бронежилеты и продолговатые защитные шлемы без забрала, но с защитными очками. Да и дистанция для М4 вполне подходящая. Рискнем?
        Павел вскинул карабин - телескопический приклад он подогнал по длине руки еще на БХЗ - и поймал в диоптрический прицел серую фигуру «чувака». Он стоял крайним справа - ближе всех к воротам - и Павел подумал: «Переключу на одиночные и попробую попасть в бедро. Затем сразу даю длинную очередь по остальным - по ногам. Наверняка кого-нибудь зацеплю - располагаются-то кучно, как бараны».
        Указательный палец лежал на спусковой скобе, готовый послать в цель смертоносный «привет» калибра 5,56. А затем и еще с десяточек таких же «приветов» одной очередью. И тут Данилина торкнуло. А вдруг?
        Чего-то он торопится. А вдруг эти бойцы действительно приехали не по его душу, и Зина с приятелем им тоже не нужны? Вернее, нужны, да просто эти торовцы ни ухом ни рылом не в курс?х о том, что ценная добыча находится под самым носом. А он, снайпер недоделанный, откроет стрельбу и всех всполошит. В том числе и Зину с ее суперменом. Они сразу убегут и правильно сделают, а потом ищи их свищи незнамо где - связь-то отрубилась.
        Так что же делать? Подождать до момента, пока «чуваки» проявят свои намерения? Не будут же они целый час топтаться и курить. А он пока что…
        «Ну да, надо сменить позицию, - подумал Павел. - Перебегу через шоссе к ограде парка, и там уже решу, как дальше». И перебежал.
        Но, очутившись на другой стороне, он снова изменил намерения. Торовцы продолжали стоять около машин, а один еще и разговаривал по телефону. Или по рации - толком не разглядишь. И Данилин решил перепрыгнуть через невысокое ограждение на территорию парка.
        Логика была проста. От этого места до шашлычной оставалось меньше пятидесяти метров. Если торовцы промедлят еще хотя бы пару минут, то он успеет добежать до павильона и предупредить Зину безо всякой стрельбы, не поднимая шума. Если Зина с дружком, разумеется, вообще там. Ведь это обстоятельство нельзя считать абсолютно установленным.
        В один мах преодолев витую чугунную оградку, Павел мягко приземлился с той стороны на полусогнутые ноги. Пригнувшись, проскользнул между пирамидальными, двухметровой высоты, кустами самшита, и опустился на колено около одного из них, в двух шагах от старой липы. Осмотрелся.
        Прямо перед Данилиным тянулась широкая пешеходная аллея с разбитыми посередке клумбами. На противоположной стороне, как и на ближней, росли липы, за ними - аккуратно постриженные ряды самшита. В глубине, за зелеными насаждениями, виднелась наклонная карусель, напоминающая по форме летающую тарелку. Левее карусели размещалась грандиозная конструкция колеса обозрения с подвешенными кабинками.
        И ни одной живой души. Чего, впрочем, можно было ожидать с учетом паники, царящей в городе.
        Павильон шашлычной находился по левую руку от Данилина, поблескивая витринными стеклами. Со своего места Павел видел часть здания с открытой верандой, между зданием и аттракционом «Колесо обозрения» располагалась площадь с круглой клумбой посредине. В дальнем конце площади темнел прямоугольный силуэт летней сцены с козырьком, на которой по праздникам выступали артисты.
        Диспозиция была ясна. И ничего не вызывало подозрений.
        «Всё, времени в обрез, - решил Павел. - Рысью до павильона и будь, что будет. Засада исключена, иначе торовцы не торчали бы в открытую около парка. А Зина со своим хлопцем либо внутри павильона, либо прячутся поблизости в кустах. Так или иначе они меня увидят, когда я поднимусь на веранду шашлычной».
        Он уже хотел привстать, чтобы совершить завершающий рывок к павильону, и вдруг замер. Послышалось? Кажется, хрустнула ветка с правой стороны. Или не хрустнула?
        Оставаясь под прикрытием самшитового куста, Данилин развернулся на корточках. Следующее решение пришло практически мгновенно, на уровне рефлексов - он осторожно положил на траву карабин и вытащил из внутреннего кармана беретту с глушителем. А все же правильно, что он его до сих пор не скрутил. Хотя…
        И тут снова что-то треснуло. Совсем рядом, в нескольких шагах. Неужели кто-то крадется вдоль ограды, прячась за кустами и липами? Но кто? Человек? Или бродячая собака?
        Это был человек. Потому что только появлению человека может предшествовать ствол штурмовой винтовки М16А1. Он высунулся из-за конуса куста в полуметре от Павла, а следом тот увидел ногу - черный армейский ботинок с высоким берцем и часть голени в темно-серой форменной брючине. И вот здесь Павел, возможно, допустил ошибку. А, возможно, он ее допустил чуть раньше, когда вытащил пистолет левой рукой.
        Если бы он держал беретту правой рукой, то мог просто вытянуть ее вперед и сделать два-три выстрела вслепую, не видя туловища врага. Но с левой руки стрелять пришлось бы через куст, поэтому Данилин принял иное решение. Он схватил правой ладонью ствол винтовки и резко дернул его вперед.
        Как и планировалось, торовец по инерции вывалился из-за куста вслед за винтовкой, потому что продолжал сжимать ее в руках. Павел тут же выстрелил в бок «чувака» почти в упор, невзирая на его бронежилет. На таком расстоянии любой калибр очень чувствителен, тем более девятимиллиметровый из беретты - если и не пробьет защиту, то кратковременный болевой шок и повреждение мягких тканей гарантированно. А то и ребро сломает - с учетом того, что торовцы, как заметил Данилин, таскали легкие бронежилеты второго уровня защиты.
        Однако неприятность крылась в другом. Уже после первого выстрела упавший на землю боец не представлял серьезной опасности. Чем Павел и воспользовался, прострелив ему голову вторым выстрелом. Да и как не прострелить, если «чувак», в отличие от бойцов возле джипов, был в форменной кепке, а не в защитном шлеме? Но еще до того как упасть, торовец успел нажать на спуск, и винтовка разразилась короткой очередью.
        Поступил «чувак» осознанно или сработала так называемая моторная память, не имело значения. Очередь именно что разорвала тишину казалось бы безлюдного парка, и все ухищрения Данилина вроде пистолета с глушителем оказались напрасными. Тут же выяснилось, что и парк лишь казался безлюдным.
        Едва Павел нагнулся, чтобы поднять с земли свой карабин, как с противоположной стороны аллеи хлестнула автоматная очередь. Пули так близко свистнули над головой Данилина, что едва не подбрили ему макушку. Он нырнул за куст самшита и на долю секунды опередил вторую очередь, «подбрившую» на этот раз сбоку ни в чем не виноватый кустарник.
        Срезанные словно косой веточки еще падали на траву, а Данилин, сумевший ухватить карабин, уже палил в ответ. В ответ, но не в цель, потому что никого не видел, да и не старался увидеть - просто палил для острастки, чтобы заставить противника залечь.
        Выпустив очередь, Павел откатился вправо и, распластавшись на траве, дал еще одну очередь в сторону предполагаемого противника - и только после этого посмотрел туда. Увы, никого не обнаружил.
        Объяснение напрашивалось одно - противник затаился либо за кустом самшита, либо за деревом. А мгновением позже на ум пришло и другое объяснение. Сектор обстрела с левой стороны Данилину перекрывал не только густой куст самшита, но и толстый ствол липы, росший за ним - или перед ним, если смотреть со стороны аллеи. Дерево, вероятно, помешало и врагу, когда он первым открыл стрельбу.
        Ситуация складывалась неоднозначная. Данилин не видел противника, более того, не имел представления о его численности. Он мог лишь предположить, что торовцы двигались с двух сторон аллеи в количестве не менее двух человек. И двигались в направлении шашлычной. А вот остальное относилось к области догадок.
        Тратить время на догадки Павел не мог. Но и дожидаться прояснения ситуации не имел ни малейшего резона. Потому что Данилин помнил о четырех (или пяти?) «чуваках» около джипов. Они находились в сотне с небольшим метров и не могли не отреагировать на автоматную стрельбу. Так чего еще выжидать? Когда рак на горе свистнет?
        Действуя интуитивно, он ужом прополз несколько метров вправо к соседнему кусту самшита. Интуиция базировалась на практическом опыте - если ты не знаешь точного местонахождения противника и его численность, необходимо прежде всего разорвать дистанцию. А если начнешь активничать наобум, то пропадешь ни за понюх табаку.
        Поэтому, выждав секунд десять, Данилин отполз еще дальше - к следующему кусту, продолжая удаляться от павильона. Враг молчал, не обнаруживая себя, но и не преследуя Павла. Это давало ему шанс без потерь выйти из боя, и при других обстоятельствах он бы им воспользовался - в конце концов побеждает не тот, кто умеет геройски атаковать, а тот, кто стреляет последним.
        Однако в данной ситуации Данилин не мог ретироваться с поля боя - ведь где-то рядом находилась Зина со своим «надежным парнем». Почему же они никак не проявят себя? Или их вовсе тут нет, и он ошибся в своих расчетах?
        В этот момент размышления Данилина прервал выстрел. Всего один - не очередь. Откуда-то с левой стороны. Возможно, со стороны шашлычной. Но не исключено, что и от колеса обозрения.
        Павел услышал вскрик. Именно вскрик, очень короткий. И больше ничего. Так бывает, когда человеку не дают кричать, сразу зажав рот. Или когда он не успевает закричать, получив смертельное ранение.
        Тут уж Павлу стало любопытно. Припав к траве, он осторожно и медленно пополз к аллее, выставив ствол карабина перед собой и готовый нажать на спусковую скобу при любом подозрительном движении или шуме. Так он дополз до липы, росшей в шаге от аллеи, и, вытягивая шею, выглянул из-за ствола дерева.
        То, что он увидел, отчасти его поразило. Примерно посредине аллеи на клумбе ничком лежал торовец. По облачению он один к одному напоминал бойца, только что убитого Павлом. Только вот кепка слетела с его головы, обнажая окровавленную голову. Судя по положению трупа, боец пересекал аллею, подбираясь к месту, где еще минуту назад укрывался Павел. Однако на полпути кто-то завалил «чувака» метким выстрелом в затылок со стороны колеса обозрения.
        Это представлялось не то чтобы совсем странным, но все-таки неожиданным. Являлся ли загадочный стрелок единомышленником Данилина и, так сказать, его собратом по оружию? Или он руководствовался какими-то своими особыми соображениями?
        Павел очень хотел бы знать ответы на эти критически важные вопросы, но спросить было не у кого. И размышлять было некогда, потому что в события вмешались новые персонажи. Точнее, не новые, а слегка подзабытые - торовцы, ранее дожидавшиеся чего-то около автомобильного проезда.
        Они выскочили по одному из-за летней сцены и открыли пальбу по зданию павильона. Естественно, что к звуку автоматных очередей сразу прибавились звон и грохот разбиваемого стекла - это разлетались вдребезги витражные окна шашлычной. Очевидно, торовцы полагали, что их противник засел именно в павильоне, и обрушили на него шквал огня.
        Данилин не мог не отреагировать на такую ожесточенную атаку. Хотя он так и не разобрался в том, укрывается ли в шашлычной Зина или кто еще, или вообще никто не укрывается, однако разбираться было поздно. Настало время принимать меры, чтобы исключить самый негативный вариант. К тому же «чуваков» следовало гасить по-любому, исходя из древнего принципа «хороший враг - мертвый враг».
        И все-таки среагировал Павел с небольшой задержкой. Он продолжал опасаться неизвестного стрелка, поэтому не хотел подставляться без крайней необходимости. Она наступила в тот момент, когда торовец, бежавший последним, внезапно упал на колено и почти не целясь засадил в павильон из подствольного гранатомета.
        Такого нарушения правил «фейр-плей» Данилин не выдержал - вас и так, суки, четверо, а вы еще и гранатами «стекляшку» забрасывать?! Ну, пендосы хреновы! Получайте за Крым, за газ и за Кавказ!
        Матюкнувшись, он навел прицел на гранатометчика и выпустил очередь. Тот, едва успев вскочить на обе ноги, тут же рухнул на асфальт. По непонятному стечению обстоятельств мгновением позже упал ничком еще один боец, бежавший впереди всех. Павел никак не мог зацепить его первой очередью, но не расстроился. Пальнул еще разок в сторону торовцев и откатился за дерево.
        «Это что же получается? - мелькнуло в сознании. - Если их всего четверо, то двое уже, как минимум, ранены? Плюс те двое, которые уже точно готовальня. Итого, шесть минус четыре, в сухом остатке два полноценных бойца. Максимум - три. А ведь нас тоже не меньше двух».
        Он так и подумал «нас», потому что сомнений не оставалось - неизвестный стрелок воевал на его, Данилина, стороне. Иначе бы и сам Данилин уже схлопотал бы пулю. Так кто это? Зинин «надежный парень»? Или сама Зина? Да нет, она лишь по бутылкам стрелять научилась. А тут спец садит одиночными и, похоже, из оптики.
        Торовцы огрызнулись несколько раз автоматными очередями, однако Павел отнесся к этому спокойно. Он был уверен - за деревом его не достанут. А лезть вперед они не больше будут, потому что напоролись на то, чего явно не ожидали. Скорее всего, залегли и уже подумывают, как бы убраться подобру-поздорову. А еще им надо эвакуировать, как минимум, одного раненого - того самого гранатометчика, которому Данилин засадил по ногам.
        Теперь ему стал понятней изначальный замысел торовцев. Они высадили двух бойцов с восточной стороны, чтобы те подобрались к павильону с тылу, а заодно прочесали эту часть парка. Остальная группа из четырех бойцов, видимо, ждала сигнала от первых двух, чтобы взять шашлычную в кольцо. Но торовцы не учли фактор опоздавшего Данилина. Да и мастерство неизвестного стрелка тоже не учли. Где-то так.
        В каком-то смысле они перехитрили сами себя. Или просто перестраховались. «Чуваки», они такие, привыкли воевать числом да еще после массированной огневой подготовки ракетами и напалмовыми бомбами. И, по возможности, против мирного населения, чтобы потом грабить и насиловать с засученными рукавами. Это они в кино сплошные рэмбо и терминаторы, а на деле трусоватые отморозки. Но здесь вам не тут.
        В парке установилось подозрительное затишье. Неужели смылись, захватив раненных? Или тупо ждут подкрепления, вызвав его по рации или мобильному? Впрочем, сотовая связь в этом районе вроде бы вырубилась. А рация не всегда и не везде возьмет, от передатчика зависит.
        Мысль о подкреплении врагу Павлу, тем не менее, не понравилась. Он окончательно пришел к выводу, что Зины в павильоне не было, поэтому лезть на рожон ему не хотелось. Однако дожидаться того, что все само собой рассосется, он, естественно, тоже не мог - не на пляже, чай, загорает. Да и время не ждет. Скоро вроде бы должен объявиться Круглов, а Зина так и не найдена.
        Данилин привстал и на полусогнутых двинулся вдоль ограды парка. Таким макаром - без приключений - он добрался до здания шашлычной. Точнее, до того, что от нее осталось после взрыва гранаты. Прячась за углом веранды, он осторожно высунул голову и прочесал глазами пространство впереди. Быстро обнаружил два неподвижных тела - они лежали примерно там же, где и подстреленные ранее торовцы. Неужто оба готовы? Или просто вырубились?
        А где же оставшаяся парочка? Раненых «чуваки» вроде бы не бросают. Не очень понятно. Или все же поддались панике и решили спасать свою шкуру?
        В общем-то, такое исключать нельзя. Они ведь наемники, а не Александры Матросовы. Но он не видел, чтобы мимо проезжал джип. А в ту сторону, на запад, шоссе ведет к границе. Получив по зубам, сразу ломанулись туда? Как-то странно.
        Павел выбрался из-за угла и рысцой пробежал до конца павильона. Уже здесь - на новой позиции - он засек третьего торовца, вернее, его тело. Оно неподвижно лежало в траве около дерева. Данилин был готов поклясться, что этого «чувака» он не мог застрелить даже во сне. Опять неизвестный стрелок постарался? Нет, это уже не просто стрелок, а настоящий снайпер.
        И тут Павел услышал крик Зины. Но не крик о помощи, чего Данилин в глубине души продолжал опасаться, а, скорее, наоборот. Зина прокричала:
        - Данилин, все в порядке! Не стреляй! Это я, Зина!
        Он, конечно, вздрогнул и рефлекторно развернулся, вскидывая карабин - уж больно высоким, на грани, было нервное напряжение. Так и невроз заработать можно. Но от выстрела, слава богу, удержался. Ведь кроме безусловных рефлексов существуют еще и условные, когда включается мозг. Он и подсказал: «А голосок-то знакомый. Зинки голос, черт побери!»
        Она стояла на другой стороне площади за оградкой аттракциона в тени колеса обозрения и махала ладонью. Да еще и подпрыгивала. И продолжала кричать:
        - Паша, не бойся! Иди сюда!
        Но он пошел не сразу - сначала окинул взором все пространство напротив себя, особо тщательно осмотрев территорию аттракциона. И не столько боковым, сколько «косым» зрением выхватил человеческую фигуру на колесе обозрения - в кабинке, примерно на тридцатиметровой высоте.
        Даже издалека Данилин понял, что человек - настоящий исполин, ростом не меньше двух метров. В руках он держал то ли винтовку, то ли автомат. Заметив, что Павел смотрит на него - отнял от цевья оружия левую руку и помахал ею. Мол, привет, можешь не бояться. И Павел потрусил через площадь - ну, посмотрим что за надежный парень по имени Тимофей.
        Практически все стало понятно, даже вопросов задавать не надо. Парень явно знал, что делает, потому что ожидать от Зины подобной предосторожности и столь грамотного выбора позиции, было бы, как минимум, наивно. Позиции-то она знала, да совсем не те.
        Правда, чтобы взобраться на такую высоту, нужно иметь не только соображалку, но и смелость, а также отличную физическую подготовку. Или Зина его с помощью двигателя подняла? Устройство подъемника, в принципе, несложное, а механик, естественно, драпанул и мог второпях даже свою будку не закрыть. Хотя, там еще ключ зажигания требуется или что-то в этом роде…
        Ответ подсказал сам Тимофей, видимо, решивший, что настало время покинуть позицию. Закинув оружие за спину, он повис на крепежной балке, словно на перекладине, и добрался до обода колеса. После чего стал осторожно, но споро, спускаться вниз по этой дугообразной конструкции, словно по бревну. «Да он ловкий, как обезьяна, - подумал Павел. - И не просто ловкий, а еще и чудовищно сильный. Горилла, настоящая горилла. Разве что лапы короче. В смысле - руки. Ну и отхватила себе Зинка приятеля».
        Он приблизился к ограждению и, остановившись в шаге, сказал:
        - Обниматься, полагаю, не будем?
        Зина смотрела на него с напряженным удивлением, как будто не узнавала. Затем, кокетливо улыбнувшись, отозвалась:
        - Тебе виднее. Я ведь уже бывшая.
        - А я и забыл.
        Данилин почему-то занервничал. Не от общей обстановки, а именно при виде Зины. Он не встречался с ней около двух лет и, казалось, уже и вспоминать перестал. Ан нет - многое сразу всплыло в голове.
        - Вижу, что забыл. Даже не улыбнулся.
        - Просто не могу поверить своим глазам. - Он вздохнул. - В общем, я тебя почти уже похоронил. Даже сил на радость не осталось. А ты, что так смотришь?
        - Не ожидала тебя здесь увидеть. Вернее, не ожидала, что ты все бросишь и помчишься меня спасать. Неужто до сих пор любишь?
        Это был запрещенный прием, провокация в духе Зины. Ох, уж он их перевидал… И Павел разозлился:
        - У тебя и без меня поклонников хватает. И вообще - давай о деле.
        - Давай, - легко переключилась девушка. - Только я вас сначала познакомлю. Вот он мой рыцарь-хранитель.
        Она показала головой на Тима. Он уже спустился с конструкции и скромно остановился в стороне от Зины и Данилина, метрах в пяти. Винтовка - теперь Павел разглядел, что это была М16А с коллиматорным прицелом - опять в руках, глаза рыскают по парку.
        - Кстати, Тим большой любитель ломать шеи, - добавила Зина. - В таких мужчинах что-то есть.
        - Вот как? Хороший прием. Я тоже умею ломать шеи. Точнее, сворачивать.
        - Что же ты мне раньше не сказал? Я бы тебя попросила показать приемы. - Она усмехнулась и облизнула кончиком языка губы. - Ты хороший инструктор.
        Зина, похоже, снова заводила его. Ну что ты с ней поделаешь, вот такой стервозный характер. Если не выразиться крепче. Но «выражаться» Данилин пока не стал - успеется. Наоборот, проявил сочувствие:
        - У тебя губа разбита. Досталось? Там, в этой лаборатории?
        - Да и черт с ним. Еще легко отделалась… Тим, подойди ближе. Вот это Павел, мой бывший любимый муж. А это, Павел, Тим. Он сегодня много раз спас меня от смерти. Я просто со счета сбилась. В общем, настоящий герой.
        Тим сделал несколько шагов и остановился теперь в паре метров, около ограждения. Ничего не произнес, лишь кивнул.
        - Приятно познакомиться, - сухо сказал Данилин. - Тим, это Тимофей?
        - Можно и так, мне без разницы, - голос у «настоящего героя» был низкий и хриплый. Как и положено брутальному типу, с заросшим щетиной и изуродованным рваным шрамом, лицом.
        - Ты меня, наверное, тоже сегодня спас. - Данилину не нравился этот тип, скорее всего, с очень темным прошлым. Но кодекс чести вынуждал отдать должное. - Спасибо. Я так понял, ты меня со своей верхотуры давно заметил?
        - Да. Но не сразу понял, кто ты. А Зина была внизу. Но я догадался.
        - А что с «чуваками»? Они все мертвы?
        - Кто такие «чуваки»?
        - Это прозвище сотрудников ЧВК «Тор». Не знал?
        - Нет, не знал. Да, они мертвы. Четвертого я подстрелил вон там, он успел убежать за эти подмостки. - Тим показал на летнюю сцену. - Там и валяется. Но надо бы проверить всех - на всякий случай. Я схожу.
        Он одним движением перемахнул через металлическую оградку - она была ему чуть выше пояса - и мягким звериным шагом двинулся через площадь.
        - Сейчас всем шеи посворачивает, - с неопределенной интонацией заметила Зина. - Нравится ему это дело…. Слушай, я должна срочно ввести тебе антидот. Как ты себя чувствуешь?
        - Да вроде бы нормально пока, - ответил Павел.
        - Это ненадолго. Вон там калитка, заходи. А рюкзак я за будкой кассира припрятала.
        Павел не пошел к калитке. Просто перемахнул через заборчик. Получилось не так лихо, как у Тимофея или как его там. Но так он же, Данилин, все же не супермен, а обычный мент в отставке. К тому же злоупотребляющий спиртным и мало спавший минувшей ночью…
        - Вот и получилось, что я опоздал, - резюмировал Данилин. - А дальше, собственно, и рассказывать нечего. Решил пробраться к шашлычной, чтобы вас предупредить, и наткнулся на торовцев. Но Тимофей мне сверху помог. Вот.
        - Понятно, - сказала Зина. - Значит, ты думаешь, что торовцы перехватили наш разговор через мобильник матери? Но опоздали устроить засаду?
        - Примерно так. У них ведь тоже забот выше крыши. И людей, наверное, не так уж много. Теперь надо решать, что делать дальше.
        Павел вкратце рассказал Зине о своих приключениях уже после того, как она поведала свою невеселую историю. А перед этим Зина вкатила Данилину в плечо шприц-тюбик антидота, сопроводив медицинскую процедуру информацией о вирусе, услышанной от профессора Шмутко.
        Страшилку о безумном поведении Тима, едва не разорвавшем ее на куски, Зина тоже рассказала. Правда, дополнила, что действия исполина, потерявшего разум от ярости, нельзя полностью списывать на влияние вируса. Мол, Тим и без вируса личность специфическая, возможно, вовсе сумасшедший, вроде параноика. Но отчасти вменяемый.
        Данилина оговорки Зины не особо успокоили. Псих Тимофей или нет - вопрос хотя и интересный, но все же отдельный - а вирус, вот он. Можно сказать, во внутренностях сидит. Павел даже поинтересовался, а не ввести ли ему сразу два шприц-тюбика? Для полной гарантии?
        Однако Зина заявила, что так делать нельзя. Любое лекарство хорошо в меру. Переборщишь - добьешься обратного эффекта. И вообще неизвестно толком, с чем мы имеем дело - что по поводу вируса, что по поводу антидота. Испытания-то еще ведутся. Тиму она, правда, вколола два тюбика - с перепугу. Но это исключительно из-за того, что он слишком уж здоровенный, как неандерталец. И сплошь инфицированный - Шмутко ему наверняка что-то вводил раньше. А вот Павел обойдется одной дозой.
        Эти темы Данилин и Зина обсуждали до возвращения Тима. А когда тот вернулся, притащив с собой целый арсенал - две винтовки М16А, несколько «магазинов», подсумки с гранатами, а также два бронежилета и противопульных шлема - они уже почти не разговаривали. Данилин начал рассказывать свою часть истории, а Зина, в основном, слушала.
        Ну и Тим, наверное, прислушивался, настороженно зыркая вокруг. Хотя внешне никак не реагировал на слова Данилина. И когда тот сказал: «Теперь надо решать, что делать дальше», продолжил вести себя индифферентно. Словно его это не касалось.
        Зато Зина отреагировала сразу:
        - А чего решать? - заявила она. - Надо встречаться с твоим Кругловым. Пусть эвакуирует нас с помощью своего погранца. Не куковать же в этом гребаном Старопетровске до состояния мумии Тутанхамона? А расплатимся с ним тюбиком антидота. Он же тоже вирус подхватил, да?
        - Кто подхватил? - не понял Данилин. - При чем тут Тутанхамон?
        - Я о Круглове.
        - А-а, Игорь-то? Да, он тоже инфицирован. Только при чем тут оплата? Я ему должен по-человечески помочь. Ну а он - мне.
        - Вот это и есть по-человечески: ты мне, а я тебе. Не будь наивным, Данилин, пора умнеть. Думаешь, этот Игорь для тебя бескорыстно старается? Наверняка свой расчет имеется.
        Это было в духе Зины: хочешь жить - умей вертеться; весь мир - большой универсам; ты - мне, я - тебе. А еще - деньги не пахнут.
        Павел не стал возражать - все равно ничего не докажешь, лучше сразу согласиться. А что такое боевое братство, так Зине и вовсе невдомек. Правда, с Кругловым он вместе служил немного - скорее, просто пересекались по жизни.
        - Пусть так, - сказал он. - Будем считать, что у нас с Игорем взаимовыгодная сделка. Мы - ему, он - нам.
        Зина удовлетворенно кивнула:
        - Вот именно. Между прочим, учти, у меня в рюкзаке целое состояние. Ты, кстати, Круглову о моем рюкзаке говорил?
        - О рюкзаке - не помню. Но о том, что есть антидот, сказал.
        - Только об антидоте?
        - Не помню уже. Возможно, что и о вакцине упомянул.
        - Вот это - зря.
        - Почему? Боишься, что Игорь отберет твое состояние? - Данилин усмехнулся.
        - Не нахожу ничего забавного. Все, что я забрала в лаборатории, и на самом деле может стоить очень дорого. Особенно, с учетом этой катастрофы… А Круглов в курсе, что нас трое?
        - Даже не знаю. Не уверен, что говорил ему о Тимофее.
        - Ну вот.
        - Что - ну вот?
        - Данилин, ты тупой? Если нас собираются переправлять через кордон по озеру, значит, понадобится лодка или катер. А там каждое место отдельно стоит.
        - Откуда ты знаешь?
        - Кино надо смотреть. Там часто такое показывают. За каждого человека всегда платят отдельно. Но с этим я разберусь. Нам есть чем рассчитаться, я позаботилась.
        - Не надо за меня рассчитываться, - неожиданно произнес Тим.
        Все это время он молчал, даже не пытаясь встревать в разговор. И тут вдруг заговорил.
        - В каком смысле? - спросила Зина.
        - Я не собираюсь с вами уходить. Теперь вы вдвоем, тебя есть кому защитить. Я тебе больше не нужен, Зина.
        - Вот как… - пробормотала девушка. - Ты это, чего…
        Она растерялась, совсем не ожидая подобного поворота событий. И теперь не знала, как реагировать - печалиться или радоваться тому, что странноватый (мягко говоря) мужик по прозвищу Дракула вдруг решил избавить ее от своей компании.
        - Ты чего, сам будешь отсюда выбираться? - наконец, изрекла Зина.
        - Я вообще не собираюсь никуда выбираться.
        - Но почему??? Ты, наверное, не понимаешь! Тут будет что-то вроде концлагеря. Нет, не концлагеря - гетто. Короче говоря, тут будет, как в джунглях! Тут будут беззаконие, дефицит… антисанитария, короче…
        Зина замолчала, устав подбирать определения.
        - Я примерно понимаю, что здесь будет, - меланхолично отозвался Тим. - Меня это устраивает.
        - Но почему???
        - Потому что у меня нет никаких документов. Рано или поздно меня задержит полиция. Ну и… - Он махнул рукой. - Короче говоря, тут для меня, в этой карантинной зоне, удобней.
        - Тут для тебя будет раздолье, - согласился Данилин. Его подозрения оправдались окончательно. Тимофей, в лучшем случае - бомж, в худшем - беглый преступник вне закона.
        Тим криво усмехнулся:
        - Типа того. Развернуться есть где. И вообще - я привык жить один.
        - Ну и ладушки. - В глубине души Павел был доволен - нашим легче. - Хочешь остаться - оставайся. Я тебя понимаю, Тимофей.
        - А я не понимаю. - Зина не могла успокоиться. Пластинку заело, называется. - Как-то это не так. Не по-человечески…
        - По-человечески, Зина, это когда ты - мне, а я тебе, - сказал Данилин. - Он - взрослый мужик и знает, что делать. Вон, видишь, сколько барахла с собой приволок. Тимофей, а зачем тебе две автоматические винтовки? И бронежилеты со шлемами? Про запас, что ли?
        - Не совсем, - сказал Тим. - Бронежилеты мне не нужны - они на меня не налезут. Да и каски тоже. Я подумал - может, вы наденете. Одну винтовку тоже могу отдать. А вот вторую себе оставлю, которая с подствольником. Я у торовца два «выстрела»[5 - Гранатометный выстрел - боеприпас (снаряд) предназначенный для стрельбы из гранатомёта. Состоит из гранаты и метательного заряда со средствами воспламенения.] забрал, пригодится. Да и сама винтовка может пригодиться. Мало ли чего?
        «Очень разумно рассуждает, - подумал Данилин. - Сейчас он совсем не похож на психа. Хотя и говорят, что иногда параноика очень трудно отличить от нормального человека. Здесь Зине, наверное, виднее. Она с ним целый день провела».
        - Все верно, - сказал он вслух. - Запас карман не тянет. Но винтовка у меня есть. А Зине она только мешать будет. Что касается брони… Даже не знаю. Я надеюсь, что на сегодня боевые действия исчерпаны. Скоро должен появиться Круглов и…
        - А я надену бронежилет, - сказала Зина. - И каску тоже. Не хочу, чтобы меня подстрелили напоследок.
        - Кто?
        - Да мало ли кто. Думаешь, мало желающих?
        - Желающие еще остались, - сказал Павел. - Здесь ты права.
        - И ты бы тоже надел. Чего пижонить? Вдруг опять какие-нибудь торовцы объявятся?
        - Даже не знаю…
        Данилин не хотел говорить о том, что уже носит под пиджаком скрытый кевларовый бронежилет. Ну носит и носит. Зачем об этом всех извещать? Была бы Зина одна - сказал бы. А при Тимофее рано до конца карты открывать. Вон, сидит, обойму патронами добивает. Себе на уме парень.
        - Даже и не знаю, - повторил Данилин неуверенно. - Может, и на самом деле предохраниться не помешает? А то ведь безопасный секс, он как-то надежнее.
        Зина хмыкнула:
        - Надень, надень, шутник. В конце концов, ты сейчас мой единственный защитник. - Она многозначительно покосилась на Тима. - Да и муж все-таки. Пусть и бывший. Ты мне нужен целым, а не продырявленным.
        «Ого! - подумал Павел. - Это что - намек? По схеме - вернись, я все прощу? Да только прощать-то должен я, а не она. Это она меня бросила, когда я лежал в госпитале… Или теперь она уже подзуживает Тима? Ох, и стерв… Извините, кокетливая женщина».
        - Ладно, уговорила. Надену. - Он взглянул на часы. - И надо разбегаться. Нам пора к реке идти, Игорь скоро должен появиться. Если уже не появился - девять доходит. Может, уже в беседке сидит. Ну а ты, Тимофей…
        - А я начну новую жизнь, - сказал Тим, вставляя заполненную обойму в винтовочный магазин. - Значит, бронежилеты и каски я вам оставляю, остальное забираю. Могу еще пару гранат отдать.
        - Не надо, у меня есть, - сказал Павел.
        - Оставь тогда одну винтовку, - вмешалась Зина. - Которая это, без подствольника. Я ее себе возьму.
        - Хочешь побыть в роли коммандос? - съязвил Данилин. - Учти, по людям стрелять, это не по бутылкам. Для тебя это только лишний груз. У тебя же еще рюкзак.
        - Ничего, справлюсь. Так что, Тим, отдаешь мне винтовку?
        - Конечно, забирай. Там, у трупов, еще валяются. А это - твоя.
        - Спасибо. Извини, не могу оставить тебе машину. Вдруг она нам еще пригодится?
        Тим пожал плечами:
        - Мне машина пока не нужна. Если что - у ворот два джипа стоят. Мне хватит.
        - А все-таки зря ты с нами не идешь. - Зина приблизилась к Тиму и, многозначительно прищурившись, продолжила: - Подумаешь, документов нет. В России за деньги почти любой документ купить можно. Хочешь, я тебе загранпаспорт сделаю?
        - И куда он с ним поедет? - спросил Павел.
        Ему показалось, что Зина говорит искренне. И это его неприятно удивило. Царапнуло как-то. «Неужто ревную? - подумал он. - Да на фига она мне сдалась? Вот выберемся отсюда и все. Глаза бы мои ее больше не видели».
        - На кудыкину гору, Данилин. В Африку, например, на сафари. Так что, Тим? В последний раз предлагаю. Я серьезно. Справим тебе документы, заживешь, как нормальный человек. Не в Африке, так в России.
        - А я и так нормальный, - спокойно отозвался Тим, поднимая с земли бронежилет. - Это вы дерганые какие-то, рветесь куда-то. А зачем? Все равно скоро все погибнут, и в Африке тоже. Давай, Зина, помогу надеть броник.
        - Это ты о чем? Кто должен погибнуть?
        Данилин спрашивал Тима, но смотрел при этом на Зину. Та хмыкнула:
        - Это он о своем, о наболевшем. Фишка, называется. Надевай, Тим. Люблю, когда меня одевают мужчины…
        Глава восьмая
        Место встречи изменить нельзя
        До берега реки, где располагались пляж, лодочная станция и набережная с зоной отдыха, надо было пройти около трехсот метров. Павел и Зина направились по аллее, которая выводила непосредственно к набережной. Там, около беседок, Данилин надеялся встретиться с Кругловым. Однако до берега они не дошли - из-за того, что внезапно заупрямилась Зина.
        - Чего-то мне не нравится, - сказала она, останавливаясь. - Предчувствие какое-то дурное.
        - В смысле? - с недоумение отозвался Павел.
        За годы совместной жизни он привык к непостоянству Зининой натуры, готовой взбрыкнуть в любой момент. Но за последнее время успел отвыкнуть. Видимо, зря.
        - При чем тут смысл, если я говорю о предчувствии? Это интуиция, Данилин. А она меня очень редко подводит.
        - Очень редко? Ты имеешь в виду аферу, придуманную со своим блогером? Как его там? Симеон?
        Зина мгновенно порозовела.
        - Знаешь что, Данилин? Во-первых, он не мой. А, во-вторых… Во-вторых, то, что ты называешь аферой, по большому счету привело к успеху. В моем рюкзаке целое сокровище. Надо только до ума дело довести. С тобой, кстати, я тоже поделюсь. Потом.
        - Спасибо. Жаль, что покойная Антонина Петровна не знает о твоем оглушительном успехе.
        Зина прикусила губу и секунд пять рассерженно дышала через нос. Потом сказала:
        - Это нечестный прием… Ладно, дело не в этом. Понимаешь, не доверяю я твоему Круглову. Вот скажи - почему я должна ему доверять?
        - Все трясешься над своим сокровищем? Ну, если не доверяешь, то не ходи со мной. Можешь вообще здесь оставаться.
        - В парке, что ли?
        - Можешь и в парке. Тимофей будет рад. Похоже, он к тебе неровно дышит.
        - Ревнуешь?
        - Еще чего! Всего лишь боюсь за тебя. С возрастом ты становишься все неразборчивей в знакомствах.
        Наверное, он переборщил. Зина побагровела, а потом попыталась влепить Павлу пощечину. Тот успел отклониться. И Зина, шагнув по инерции вперед, неловко оступилась.
        Теряя равновесие, она бы шлепнулась, но Павел ухватил ее за плечико бронежилета. Развернув к себе, встряхнул, как кутенка и процедил:
        - Может, хватит разборки устраивать? Нашла время для истерик.
        - Пусти! - Зина толкнула Павла в грудь и отступила на шаг. - А ты не хами! Я тебе, кажется не хамила.
        - Кажется. Успокоилась? Идем дальше?
        - Нет! Ты сам успокойся, ладно? И выслушай меня без нервов.
        - Ну? Выслушиваю. - Павел уставился в сторону реки, демонстрируя «ледяное» спокойствие. - Только короче.
        - Во-первых, я устала. Понеси мою винтовку. Пожалуйста.
        - Чего??? - «Ледяного» спокойствия хватило только на три секунды. Данилин выпятил глаза и в изумлении покачал головой. - Устала? Да мы даже ста метров не прошли. Может, и броник заодно снимешь? Так и быть, донесу.
        - Броник пока не надо. А вообще, если понадобится, то понесешь. Слушай меня, я дело скажу.
        - Я думал, ты уже сказала.
        - Не ерничай, Данилин. Пора бы уже повзрослеть. Ты согласен с тем, что охота на нас продолжается?
        - Ну-у… наверное.
        - Не наверное, а точно. - В голосе бывшей супруги прорезались прокурорские нотки - в образ Вышинского она умела входить моментально. - Ты согласен с тем, что у меня в рюкзаке реально важные материалы? Не просто ценные. Но еще и такие, которые очень нужны концерну?
        - Думаешь, это единственные экземпляры? Очень сомневаюсь. Уверен, что у Шмутко хранилась только часть. Наверное, какие-то образцы, исходники. Но вовсе не весь антидот, вакцина…
        - Я не об этом, Данилин! Концерн очень боится огласки. Я сама по себе источник опасной информации. А вместе с тем, что содержится в рюкзаке, я для них настоящая бомба. Похлеще ядерной.
        - Ну насчет ядерной, ты, наверное, погорячилась. А вообще - да. В целом - могу согласиться. Но ты это к чему?
        - Заканчиваю. Ты говорил, что службы безопасности концерна могли прослушать наш разговор. Так?
        - Да.
        - А тебе не приходило в голову, что они могли прослушать и твой разговор с Кругловым?
        Павел ответил не сразу. В словах Зины имелся резон. В суматохе он как-то упустил данное обстоятельство из вида. А ведь с Игорем он разговаривал уже после того как связался с Зиной по «засвеченному» телефону Антонины Петровны. Точнее, Зина связалась. А уже затем он переговорил с Кругловым. Господи, и не один раз переговорил, а дважды!
        Он выругался про себя. Даже если технари концерна не успели поставить его мобильник на прослушку, они могли запеленговать мобилу Круглова. Запеленговать, вычислить абонента и сесть на хвост. Ай, да Зина! Ай, да… кокетливая женщина. Это уже не просто резон. Это - железобетонная логика.
        - Чего молчишь, Данилин? Завис, что ли?
        - Слегка. Знаешь, я должен с тобой согласиться. Это всего лишь вероятность, но с высокой степенью возможности.
        - Это как? Сказал бы прямо, что я, как всегда, права.
        - Ну-у…
        - Ладно, ладно - пускай только вероятность. Но она возможна?
        - Да. Что ты предлагаешь?
        - Это элементарно, Данилин. Необходимо провести разведку.
        - В разведку пойду, естественно, я?
        - Естественно. Не отправишь же ты на боевое задание слабую женщину? Да еще и любимую?
        - Не преувеличивай.
        - А ты не преуменьшай. Мне лучше знать, любит меня мужчина или нет. Так вот, у меня есть план. Ты пойдешь на встречу с Кругловым, ну и прощупаешь там все. А я… - Она покрутила головой. - Нет, отсюда не видно. Помнишь, там есть кафе-мороженое?
        - Помню.
        - Он него до беседок совсем близко. Метров тридцать с небольшим. Мы подойдем к кафе с тылу. Потом ты сделаешь крюк и выйдешь на набережную по аллее. А я прокрадусь вдоль стены кафе и буду наблюдать за беседками. В случае чего, я открою огонь из винтовки. И тебя смогу прикрыть. Только покажи, где у нее предохранитель.
        - У М16 он еще и переключает режимы огня, - машинально уточнил Данилин. - Это твой план?
        - А что? Мне кажется, неплохой план.
        - Плохой, и не вздумай спорить. Да, там близко. Даже слишком близко. Если торовцы или люди из службы безопасности следят за Кругловым, они как раз и займут эту позицию - около кафе. И сцапают тебя в два счета, словно куропатку. Что касается винтовки…
        Он вздохнул.
        - Пожалуй, я тебе покажу, как стрелять из М16. Но не уверен, что от этого будет много проку… Знаешь, я тебе еще оставлю пистолет, беретту. Сниму глушитель и оставлю. С пистолетом тебе будет проще. Если что…
        - Если что, то я им живой не дамся, - звенящим голосом произнесла Зина. - Хватит с меня одного раза. Так где будет моя позиция?
        - Там, где тебя будет трудно обнаружить. И запомни. Если вдруг услышишь стрельбу на набережной - просто убегай.
        - А как ты потом меня найдешь?
        - Не парься об этом. Понимаешь, если они в самом деле устроили нам ловушку, то выбраться будет очень сложно. Всякое везение когда-нибудь заканчивается. А мне за последние сутки слишком часто везло. Так что - думай о себе.
        Зина помялась. Затем неуверенно предложила:
        - Может, вообще туда не соваться? Выберемся мы как-нибудь из Старопетровска сами. Что, не найдем способа?
        - Не думаю, что это будет так просто. Круглов не зря предупреждал, что уходить надо сегодня ночью, пока есть договоренность с погранцами. К утру все вокруг закупорят так, что и мышь не проскочит. И останемся мы тут…
        - Как в гетто.
        - Или как в крематории. Но дело не только в этом. Понимаешь, я просто обязан предупредить Круглова. Если за ним установили слежку, то… В общем, его все равно прихлопнут. Получается - из-за меня. Понимаешь?
        - Ну-у в некотором роде он сам напросился.
        - Прекрати, Зина. Есть такое старое правило - сам погибай, а товарища выручай…

* * *
        Круглов сидел в центральной беседке. Данилин заметил его сразу, когда подобрался к набережной через кусты. Уже начало темнеть, да и солнце в который раз за вечер скрылось за облаками. Однако до наступления ночи оставалось еще около часа, поэтому силуэт Игоря - точнее, его верхняя часть - хорошо просматривался на фоне реки. И б?льшая часть набережной с прилегающими постройками тоже неплохо просматривалась.
        Данилин изучал обстановку минут пять, но ничего подозрительного так и не заметил. И тихо было, словно на кладбище. Как этот персонаж-то говорил? Как его? Косой, в общем. А вдоль дороги мертвые с косами стоят? И тишина… Нет, на кладбище нам еще рано. По крайней мере - не стоит сейчас о нем думать.
        Он подкрался еще метров на двадцать и решил, что пора предупредить о своем появлении. А то Игорь тоже сейчас настороже и на нервах - услышит подозрительный шум и пальнет, не спрашивая «Кто идет?». И будет прав - подкрадываются, как правило, враги. И откуда ему знать, что Данилин опасается засады?
        Он повесил ремень винтовки на шею, встал в полный рост и, приложив сомкнутые ладони ко рту, имитировал уханье филина:
        - Гуух, гуух, гуух…
        Круглов отреагировал после третьего «послания». Сначала повернул голову на звук, потом привстал и приветственно помахал рукой. «Ведет себя спокойно, - отметил Павел, направляясь к беседке. - Забрало у шлема поднято, автомат за спиной. Значит, сам особо не опасается. Впрочем, это еще ничего не значит. Просто - не надо дергаться. Ведь Зина, она сейчас будто пуганная ворона, всего боится. И меня настропалила. Буду считать, что пока все идет по плану».
        Он поднялся по ступенькам в беседку, кинул спокойно:
        - Привет, Игорь. - И сел на скамейку напротив Круглова. - Спасибо, что пришел.
        - Пожалуйста. Пацан сказал - пацан сделал, - отозвался Игорь, тоже опускаясь на скамейку.
        В руке, как отметил Павел, Круглов держал ПММ (модернизированный пистолет Макарова). За спиной и на самом деле висел автомат. Только не АК-74М, как можно было предположить, а бесшумный «Вал» с оптическим прицелом.
        - А я уже подумал - что тут за филин объявился? - продолжил Игорь. - Не забыл еще?
        - Не забыл.
        Данилин сразу понял бывшего сослуживца. В армейской среде у того была кличка «Филин» - возможно, из-за округлых, слегка навыкате, глаз. Игорь отлично стрелял и числился в роте по штатному расписанию снайпером-разведчиком.
        - Извини, что опоздал маленько.
        - Время еще есть, правда, мало, - сказал Круглов. - Что-то случилось?
        - Ничего серьезного. Просто пришлось задержаться.
        Павел решил не рассказывать о перестрелке в парке. Зачем? Только время терять. Да еще и о Тимофее придется объяснять. А его уже и след простыл.
        - А Зина где? Ты нашел ее?
        - Нашел. С ней все в порядке. Кстати, ты на автомобиле?
        - Конечно. Нам же еще добираться до озера. Без колес никак нельзя.
        - А где он?
        - Вон там оставил. - Круглов неопределенно махнул рукой в западном направлении. - В кусты заехал, чтобы не светиться. А где Зина-то? Антидот у нее? Ты говорил, что у нее есть антидот.
        - Есть, не беспокойся. Скоро тебе вколем. Так ты что, с западной стороны подъехал?
        - Ну да. А в чем дело?
        - Ничего там подозрительного не видел?
        - Да нет вроде бы… А что, должен был видеть?
        «Он должен был увидеть джипы торовцев, - подумал Данилин - Все в Старопетровске, в особенности - полицейские, знают, что в „американцах“ ездят сотрудники ЧВК. Разве не подозрительно, что два пустых „американца“ стоят около ворот парка?
        Получается, он заехал в парк с восточной стороны? Но тогда зачем врать? Не хочет, чтобы я знал, где находится его машина? Или дело в чем-то ином?
        А вдруг он и на самом деле подъехал с запада? На одном джипе мог уехать Тимофей. Другой… Хм…»
        - Павел, я не понимаю, - с напряжением произнес Круглов. - Что-то случилось? Почему ты явился без Зины? Она что - ранена? Или ты мне не доверяешь?
        - О чем ты? Просто страхуюсь. Понимаешь, я опасался, что тебе могли сесть на хвост.
        - В каком смысле?
        - В смысле, что установили за тобой слежку.
        - Кто и зачем?
        - Люди из концерна. Те, которые охотятся за мной и Зиной.
        - Почему ты так решил?
        - Есть основания считать, что они могли прослушать наши разговоры. Последние разговоры - когда мы разговаривали о Зине и месте встречи. Так ты говоришь, что не видел ничего подозрительного?
        Круглов сузил глаза и задумчиво посмотрел перед собой. Пожал плечами:
        - Если бы я чего-то заметил, то сразу бы сказал тебе. Знаешь, в этой части города совсем слабое движение, почти нет машин. Не думаю, что кто-то незаметно мог сидеть у меня на хвосте. Ты уверен, что наш разговор могли прослушивать?
        - Не уверен. Но могли.
        - Тогда бы нам устроили засаду. Но чего-то я никого не вижу. Да и не чую. - Круглов хмыкнул. - Слушай, извини, что я все время спрашиваю о Зине. Но мне нужен антидот. Я не смог его раздобыть. Понимаешь? Для меня это вопрос жизни и смерти. И к тому же нам надо еще добраться до озера. Времени в запасе немного. Ты же помнишь, что я договорился с погранцами?
        - Конечно, помню. Я все понимаю. Секундочку, сейчас соображу.
        «Что-то здесь не так, - подумал Данилин. - Хоть убей, но я чувствую напряг. Из-за его машины? Нет, ощущение возникло еще раньше. Или это Зина заразила меня манией преследования?»
        Какая-то неясная мысль мелькнула у него еще в тот момент, когда он зашел в беседку. Но он не смог ее зафиксировать и оформить в четкий сигнал. Просто неясная мысль…
        Павел посмотрел на Игоря. Тот сидел в нескольких метрах на противоположной стороне беседки. Вроде бы спокойно сидел, не дергался. И в поведении ничего подозрительного.
        «Постоянно спрашивает о Зине и антидоте? Так это понятно. Пистолет в руке? Так и у меня карабин в руках. Понятно, что расслабляться нельзя, обстановка тревожная. Значит, оружие должно быть под рукой. Автомат, кстати, у него за спиной. „Вал“ с оптическим прицелом…»
        Игорь скосил глаза влево, словно что-то привлекло его внимание. Данилин машинально посмотрел в ту же сторону. Но не обнаружил ничего примечательного - кроме алеющего вдалеке закатного солнца. Небо на западе опять очистилось и на этот раз - совсем некстати. Или все-таки кстати?
        Метрах в тридцати от крайней беседки четко просматривались приземистое здание лодочной станции и силуэты деревьев рядом. Однако никакого шевеления Данилин не заметил. Даже веточки и те не колыхнутся. Безветренно, тишина.
        Так чего Круглов там узрел? Или услышал?
        У Павла вдруг екнуло сердце. Потому что подумал - не решила ли Зина, заскучав, подобраться к беседке? С нее станется, Маты Хари недоделанной. Только не хватало, чтобы она сама засунула голову в петлю.
        - Павел, ты уже пять минут соображаешь. - Круглов перевел взгляд обратно на собеседника. - Если ты передумал, тогда так и скажи. Не надо со мной играть в кошки-мышки.
        - Все в порядке, Игорь, - сказал Данилин. - Извини, имелись некоторые заморочки. Да, пора действовать. Идем к Зине.
        - Наконец-то, - с облегчением выдохнул Круглов. - А то ты прямо, как пуганный заяц стал. Не узнаю брата Колю.
        Они спустились по ступенькам беседки и направились к зданию кафе. Как раз в это время, когда пересекали набережную, вдруг загорелись фонари. «Интересно, - подумал Данилин. - В городе паника, народ разбегается, а ведь кто-то включил рубильник. Неужели здесь остался дежурный электрик?»
        Дойдя до угла кафе, они направились вдоль здания - в сторону деревьев, за которыми виднелась конструкция экстремальной карусели. Данилин двигался вдоль стены, Игорь в паре метров правее и немного сзади. Долговязая фигура сгорблена, в правой руке - ПММ.
        Павел поймал себя на мысли, что продолжает ощущать дискомфорт. «Лучше бы он шел рядом, - мелькнула мысль. - А то как будто конвоирует меня. Хотя так-то он все делает правильно. Если за нами кто-то следит, то необходимо соблюдать дистанцию между собой. Иначе нас могут срезать одной длинной очередью. А снайпер - двумя быстрыми выстрелами. Снайпер… Стоп».
        Он чуть не замер на месте от осенившей его догадки.
        Данилин так и не понял тогда, около биохимзавода, каким образом его вычислил снайпер. Не хотелось мозги ломать, не придал значения. Позже и вовсе из головы выскочило. А ведь странно вообще-то…
        «Ну предположим, - подумал он, - что Дитц дал задание срочно ликвидировать меня. Предположим, что кто-то из бойцов „Тора“ высматривал меня на улице. Имелись внешние приметы - Дитц видел, во что я был одет. Но я ведь вышел на улицу в противогазе. И суета около завода царила несусветная, народу много, все куда-то несутся и толкаются. Помнится, какая-то баба меня чуть с дороги не снесла. Как же снайпер сумел меня вычислить?
        Правда, позже я снял противогаз - когда начал разговаривать по телефону с Кругловым. И если снайпер имел мою ориентировку с фото, то опознать меня мог. Рассматривал прохожих в оптику, наткнулся на меня… Случайность, конечно, но всякое случается… Постой, а калибр?»
        - Ты чего притормозил? - спросил Круглов, заметивший, что Данилин резко сбавил ход.
        - Да так, вспомнил тут кое-что. У торовцев ведь в арсенале, в основном, М16? Я имею в виду автоматическое оружие.
        - Ну да. М16 и модификации типа твоего карабина. А что?
        Теперь Павел был почти уверен в правильности своего предположения. Почти, на девяносто с лишним процентов. Но не на сто. А принимать решение требовалось здесь и сейчас. Ошибка равнозначна смертному приговору - либо ему и Зине, либо Игорю.
        А еще он не мог выстрелить быстрее Круглова, потому что находился к нему правым боком. При такой позиции стреляя с правой руки из карабина потратишь уйму времени - пока развернешься к противнику, пока вскинешь ствол. Секунда с лишним точно уйдет, а то и все две. За это время Круглов успеет выстрелить из пистолета, как минимум, один раз.
        Больше и не требуется при стрельбе из ПММ с трех шагов - даже в том случае, если пуля попадет в область туловища, защищенную броней. Попадет в шлем - как минимум оглоушит. А если попадет в открытое правое плечо, то вообще пипец.
        Какие еще варианты? Да никаких. Если бы Круглов располагался ближе, в пределах одного метра, то можно было бы садануть его прикладом. Например, снизу вверх - в челюсть или в кадык, как получится. Но ведь и Круглов не дурак, чтобы сближаться на расстояние рукопашной схватки. Так ведь можно и собственным ножом по горлу получить - если противник достаточно сноровист для того чтобы выхватить твой же клинок из твоих же ножен на поясе.
        - Да так, ничего, - сказал Данилин. - Я тут подумал, что лучше схожу за Зиной сам. Я предупреждал ее, что вернусь один - иначе она занервничает. Где, говоришь, твоя машина? Вон там?
        Он махнул рукой в западном направлении.
        - Да, там, - сказал Круглов. - А где Зина?
        - В той стороне. Там, у входа в парк.
        Он на мгновение повернул голову, показывая, где, якобы, находится Зина. А когда вернул взгляд на Круглова, то увидел направленное на себя дуло пистолета.
        - Стоять и не дергаться, - негромко, но жестко, скомандовал Круглов. - Аккуратно, без лишних движений, отбрось карабин в сторону. И не вздумай дурить - враз поймаешь пулю зубами.
        - Ты чего, Игорь? - замерев, отозвался Данилин. - Я тебя не понимаю.
        - Все ты понимаешь. Надумал смыться, да? Вместе со своей Зинкой, вакциной и антидотом? Не получится.
        - Выражайся ясней. Чего ты хочешь?
        - Я сказал - бросай оружие. И не надо заговаривать мне зубы. Ну!
        - Ладно, я подчиняюсь.
        Выматерившись про себя, Данилин отшвырнул карабин в сторону. Теперь-то стало ясно, что он ошибся и, возможно, самым роковым образом. Но ошибка при всем при том была относительной. Отказавшись идти к Зине вдвоем, он, разумеется, вызвал подозрение у Круглова. Но и Круглов, поддавшись на провокацию, проявил свои истинные намерения. Теперь понятно, кто есть ху.
        Было бы еще хуже, если бы он привел Игоря прямо к Зине. А теперь… По крайней мере, теперь появился шанс ее спасти.
        - Молодец, оружие тебе больше не понадобится, - сказал Круглов. - А теперь развернись ко мне, отступи к стене и расставь ноги. Руки за голову.
        Данилин выполнил распоряжение.
        - Так вот, Павел. Объясняю очень просто. И надеюсь на твое благоразумие. У меня нет счетов к тебе, мне наплевать на твою бывшую. Все, что я хочу, это как следует заработать. Иными словами, я хочу срубить бабла, коли мне представился такой шанс. Усекаешь?
        - Собрался ловить рыбку в мутной воде?
        - Именно так. Все по народной мудрости. Так вот. Можешь проваливать вместе со своей бабой хоть в преисподнюю. Но после того как отдашь мне рюкзак со всем его содержимым.
        - Ты о чем?
        - Не валяй дурака. Я говорю о материалах, которые Зина сперла из лаборатории. Ты мне - их, я тебе - жизнь и свободу. Иначе я прострелю тебе ноги, а потом начну пытать. Я это умею. Помнишь, как я общался с пленными «духами»?
        - Помню, - спокойно произнес Данилин. В чем в чем, а в излишнем милосердии Круглов обвинений не заслуживал. Скорее - в садизме. - А можно мне задать вопрос?
        - Валяй. Только коротко.
        - Ты работаешь на концерн?
        - С чего ты взял? - быстро, даже слишком быстро отозвался Круглов. - Я работаю на себя.
        - То, что ты гребешь под себя, это понятно. Но откуда ты узнал, что Зина чего-то там сперла в лаборатории? Материалы какие-то? Я тебе такое не сообщал. И вообще не упоминал лабораторию.
        - Разве?
        - Да я вроде склерозом еще не страдаю. Мне и Зина об этом не говорила по телефону - только сообщила, что у нее есть вакцина и антидот. Кстати - о рюкзаке я тоже ничего не упоминал.
        В этот раз Круглов отозвался после паузы. Видимо, не сразу сообразил, как соврать. Да и стоит ли?
        - Ну, предположим, что ты и вправду мне об этом не говорил. А чего такого? Да, у меня есть свои источники в концерне. Как положено - я же мент, оперативной работой тоже умею заниматься. Да, я получил информацию о том, что Зинка с еще одним обалдуем прихватила в лаборатории кое-что ценное. И что из того? Говорю - у меня свои источники.
        - Не эти ли источники попросили тебя перехватить Зину с ее грузом?
        - Слушай, Данилин, прекращай мне допрос устраивать. Здесь я вопросы задаю, если кто еще не понял. Какая разница, откуда я узнал? Я же сказал - я работаю на себя. Копейка к центу, доллар к рублю - рыночная экономика называется. И вообще - деньги не пахнут.
        - Ну да. Настолько не пахнут, что ты даже взял заказ на армейского сослуживца. Ведь так? Это ведь тебя попросили срочно завалить меня у Биохима? Уж не Дитц ли часом?
        Вот сейчас Круглов молчал долго. Он явно раздумывал, принимая какое-то непростое решение. И ответил не то чтобы уклончиво, а, скорее, отложил ответ. Потому что произнес лаконично:
        - Обоснуй, сыщик.
        - Да тут и обосновывать особо нечего. Не мог в меня стрелять снайпер из «Тора». Тем более, кто-то из сотрудников службы безопасности.
        - Откуда такие выводы?
        - Постороннему человеку было бы трудно опознать меня на улице. Да и не могли они в тот момент тратить время на мои поиски. Вы же их там зажали на верхних этажах. В такой ситуации драпать надо, а не сидеть у окна с винтовкой, выискивая какого-то частного сыщика. Так что - лажа это все со снайпером из концерна.
        - А что не лажа?
        - Думаю, что с тобой связался по мобильному Дитц. Ну или кто-то из его помощников. Тебе сказали, что я нахожусь либо на территории завода, либо поблизости. И попросили ликвидировать меня при первой возможности. Думаю, ты раньше выполнял для них деликатные поручения, согласился и сейчас.
        - И прямо-таки сразу начал на тебя охоту?
        - В каком-то смысле - да. Ты знал, что я дожидаюсь конца операции где-то поблизости, около завода - так мы договорились. Позвонил мне и для начала уточнил, где я нахожусь? Я ответил, что на другой стороне улицы. Тогда ты тупо посмотрел в окно и увидел мужика с мобильником около уха. Меня то есть. Ну а дальше - дело техники для опытного стрелка.
        Но ты промазал. И тогда решил заманить меня на встречу под удобным предлогом. Ты обещал, что попробуешь найти Зину, что достанешь для меня антидот. Я, естественно, согласился. Дальше продолжать?
        Круглов вытащил из кармана пачку сигарет, ухватил одну сигаретину зубами, достал зажигалку, прикурил… Данилин спокойно ждал, потому что понимал - торопиться некуда. Пусть Круглов шевелится, раскрывая свои карты до последней, а он будет реагировать по обстоятельствам. Хватило бы у Зины ума не высовываться, а он, глядишь, и подкараулит свой шанс.
        Круглов по каким-то причинам тоже не торопился. Сначала сделал несколько глубоких затяжек и лишь потом произнес:
        - Продолжать не надо. Ход твоих мыслей понятен, но мне - малоинтересен. И базируется к тому же на одних предположениях. А где конкретные факты, сыщик?
        - Есть и факты. Точнее, один факт, но очень конкретный. Правда, он у меня сейчас в кармане пиджака лежит. Доставать неудобно.
        - Не надо доставать. Что за факт?
        - Улика. Пуля к девятимиллиметровому патрону. В аккурат к твоему «Валу» подойдет. А вот из М16 таким не выстрелишь.
        - Ты, прямь, криминалист из детективного сериала. По пуле калибр определяешь, да еще на глаз.
        - Пуля, конечно, не патрон. Но «девятку» от калибра 5,56 я уж как-нибудь отличу.
        - И где ты пулю подобрал, сыщик?
        - Не подобрал, Игорь. Из одного деревца выковырнул, можжевельник называется. Та самая пуля, которую ты мне предназначал.
        - С этого и надо было начинать, - с кривой усмешкой заметил Круглов. - А то все ходишь вокруг да около, предположения строишь. Ванга, блин. Я так и подумал, что ты просек ситуацию со снайпером - когда спросил об М16. И когда ты только успел пулю найти?
        - Да уж успел. Натура такая - люблю докапываться до истины.
        - Вот и докопался - до могилы. Несущественно это все сейчас, Павел. Кому нужны твои улики? Ты о своей заднице думай, она у тебя уже дымится. - Он как-то странно хохотнул. - Давай к делу, хватит болтовни. Ты ведешь меня к Зинке, отдаете мне рюкзак со всем барахлом, и будем в расчете. Ну?
        - Что, ну?
        - Где Зинка прячется, мать твою!
        - Не ори. К слову, перестань называть мою жену Зинкой. Пусть и бывшую. Что за фамильярность?
        - Обиделся? - Круглов снова хохотнул. И насмешливо бросил все с той же кривой усмешкой: - Для меня она Зинка, имею право.
        - В каком смысле?
        - В прямом. Ты что, не знаешь?
        - Чего?
        - Того, что у твоей супруги всегда был слабый передок? Э-э, какой ты наивный…
        Кровь плеснула Павлу в лицо. Челюсти свело от ярости. Он переступил с ноги на ногу, с трудом сдержав желание кинуться на Круглова. Затем процедил, почти не разжимая зубов:
        - Хамишь, дружище? Думаешь, ствол наставил - можешь оскорблять безнаказанно? Геро-о-ой, однако.
        - А при чем тут это? Даже не собирался тебя оскорблять, всего лишь констатировал факт. Ты ведь обожаешь собирать факты, да? Трахал я твою Зинку, как на духу говорю. Правда, недолго - надоело, стервозная она. И одно бабло на уме. Да ты не хуже меня знаешь. Так ведь?
        Павел промолчал.
        - Знаешь, все ты знаешь. Как ты с ней жил столько лет? Помню, жаловалась, что в Европу на отдых съездить не может - мало ты денег домой приносишь. Нет, правда, зачем мне тебе врать?
        «Да уж, новости, - подумал Данилин. - Врать-то ты как раз можешь. Да только я и без тебя догадывался, что Зинка… Не надо циклиться на этом. Зачем нервничать из-за ерунды? Зина, она и самом деле… В общем, не Орлеанская девственница. Но мы давно разбежались - значит, и из сердца вон. Сейчас другое на кону».
        - Давай, Павел, решай, - продолжил Круглов. - Дело не в Зинке, а в тебе. Выбор у тебя небогатый.
        - А разве он есть? Ты же меня все равно застрелишь потом. Вместе с Зиной.
        - Не веришь мне?
        - А ты бы сам себе поверил?
        Круглов хмыкнул:
        - Хороший вопрос. А ты рискни и поверь. В общем, даю тебе пять секунд. Либо ведешь меня к Зинке, либо простреливаю тебе колено. Потом второе. Все равно расскажешь, где она затырилась. Зачем тебе зря мучиться?
        - А если не расскажу?
        - Да ну? - Круглов с прищуром посмотрел на Павла. - Хочешь силу воли испытать? Ну-ну… Оставь ты эти игры в Зою Космодемьянскую. Да даже если и не скажешь - я ее все равно найду. Она ведь где-то рядом, я чувствую. Сидит где-нибудь под кустиком - и трясется. Если понадобится, я по твоим следам пройду. Почва-то сейчас влажная, дождик за день несколько раз шел. Не подумал об этом?
        Данилин действительно не подумал о таком повороте. Где же тут все предусмотришь? Ситуация меняется каждый час, а то и чаще.
        - Вижу, что не подумал, - с удовлетворением констатировал Круглов. - Ты ведь из кустов вылез, верно? И до этого, небось, по траве крался, чтобы на аллеях не светиться. Вот я и пройдусь по твоему маршруту. Темновато, правда, уже, но за полчаса я управлюсь. Да и фонарик, если что, поможет… И, кстати, чуть не забыл. На машине Зинке не уехать. У коричневой «ауди», что у входа в парк стоит, я колеса проткнул. Правда, есть еще парочка джипов - знаю, знаю. Так я там парочку растяжек установил. Открывает девушка дверцу, а там граната «пух!». И остались от козочки рожки да ножки.
        Он снова хохотнул. А ведь нервничает, однако, подумал Данилин. И произнес с подчеркнутым равнодушием:
        - Ну так пристрели меня и шагай по следам, следопыт. Если я тебе совсем не нужен.
        - Немного все же нужен, буду честен. Неохота мне на ночь глядя по кустам шариться. А Зинка, она дурная. Черт его знает, чего ей в башку ударит. В общем, не хочу лишних проблем. Надеюсь, что ты мне поможешь.
        - А моя-то в чем выгода? Хочешь, чтобы тебе все на блюдечке с золотой каемочкой преподнесли? А не жирно будет?
        - Смотря как договоримся.
        «Мне надо рисковать, - подумал Данилин. - Иначе он меня просто пристрелит, да еще поизгаляется перед этим. И отправится искать Зину. Он профессионал, а она дилетантка. Нацепила на себя бронежилет, а что толку? Лишь стала тяжелей и неповоротливей килограмма на три-четыре».
        - Твой вариант меня не устраивает, - сказал он. - Верить тебе на слово? Уж лучше сразу утопиться. Дай нам шанс.
        - Да я, в общем-то, не против. Конкретизируй.
        - Суть проста. Все материалы по вирусу в обмен на мою и Зинину жизнь.
        Круглов удивленно покачал головой:
        - Поражаешь ты меня, Павел. Она тебе рога наставляла, а ты… Я серьезно - плюнь ты на нее.
        - Ты же сам просил обойтись без лирики.
        - Ладно, закроем тему любви и ревности. Конкретизируй дальше свое предложение.
        - Я отведу тебя к Зине. Но не надейся, что она сразу выйдет к тебе с рюкзаком. Я крикну ей, когда до нее будет не менее пятидесяти метров. Когда она отзовется, я сообщу, что стал заложникам. И объясню, что она должна делать. Сначала я отойду в сторону на тридцать шагов. Только после этого она кинет рюкзак, а сама убежит. Тогда у нас появится шанс. На другие условия я не согласен.
        - Понимаю, куда ты клонишь, - задумчиво пробормотал Круглов. - Рассчитываешь, что я промажу, и ты успеешь укрыться в кустах. Ну и Зинка, естественно, даст деру. А я, за вами, естественно, не побегу, потому что…
        - Потому что - за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Даже - за тремя. Третий заяц - рюкзак. При этом самый жирный.
        - Вот именно. Что же - логично. А ты не боишься, что я сразу тебя подстрелю - как только увижу Зину?
        - Боюсь. Но надеюсь на твое благоразумие. Подстрелишь сразу - будешь гонятся за Зиной по ночному парку. А у нее - пистолет. Да, да. А как ты думал? Не оставлю же я девушку без оружия?
        - Вот как? Девушка умеет стрелять?
        - И неплохо. С десяти шагов попадает в бутылку шампанского. Когда трезвая.
        Круглов издал короткий смешок:
        - Молодец, что ты не теряешь чувство юмора. Однако ситуация с пистолетом мне не нравится. Вдруг она сразу начнет в меня палить?
        - Боишься, что она тебя подстрелит с пятидесяти метров из пистолета? Такого крутого ковбоя в бронике и защитном шлеме?
        - …Предположим, что сразу не подстрелит. Но что ей помешает открыть огонь, когда ты отойдешь на тридцать шагов?
        - Понимание того, что против нее спецназовец, вооруженный автоматом с прицелом ночного видения. И парой-тройкой гранат, насколько я понимаю. Она, может, и не идеальная женщина, но точно что не дура. Зина, но не Зена - королева воинов. Зачем ей с тобой в бой ввязываться?
        Выпалив это, Данилин затаил дыхание. Его судьба и во многом судьба Зины висела сейчас на волоске. Если Круглов согласится на предложение, то шанс и на самом деле появится. А если не согласится, то может тупо пристрелить Павла. Правда, в этом случае он вспугнет Зину с непредсказуемыми последствиями. Но кто же его, отморозка, поймет?
        Помолчав несколько секунд, показавшихся Данилину вечностью, Круглов изрек:
        - В целом, меня устраивает твой план. Но внесу коррективы. Я дам тебе отойти на двадцать шагов. Двадцать. И не спорь. Кроме того, сейчас ты снимешь бронежилет и шлем. И я тебя напоследок обшманаю.
        - Без бронника и шлема - это не шанс. С двадцати шагов ты меня подстрелишь, как куропатку.
        - Это не так, Павел. Подстрелить человека из пистолета с двадцати шагов, это не так уж и просто. Даже для меня. Да еще в сумерках. А «Вал» я не трогаю - видишь, он за спиной. Пока я его буду сдергивать, ты успеешь шугануть в кусты… Хотя, зря ты так плохо думаешь обо мне. Клянусь, я не собираюсь тебя убивать. Тем более - Зинку.
        - Не клянись - беду накличешь.
        - Я не суеверный. Так ты согласен?
        - Согласен, - сказал Данилин.
        В глубине души он сильно сомневался в том, что хитроумный Круглов примет его предложение. И даже был отчасти удивлен легкостью, с которой удалость такого добиться. А то, что дистанция сократилась до двадцати шагов, следовало считать необходимой платой за риск и удачу. Разве это не удача, когда вместо неминуемой пули в лоб ты получаешь возможность продлить жизнь на несколько минут и шанс на окончательное спасение?
        - Теперь сними с себя жилет и шлем.
        Данилин выполнил распоряжение, положив снятую защитную амуницию рядом на землю.
        - А теперь развернись спиной и руки за голову. Еще оружие есть?
        - В карманах есть гранаты, - честно признался Павел. - Ну и запасные магазины. Достать?
        - Не надо, я сам. Таким как ты, гранаты в руки нельзя давать.
        Игорь приблизился со спины и ткнул ствол пистолета в затылок Данилина. Затем начал его обыскивать, действуя одной рукой. Сначала по одной вынул из наружных карманов гранаты и сложил в лежащий на земле шлем, как в котелок. Затем извлек из внутреннего кармана пиджака длинный изогнутый магазин к М4 на сто патронов. Повторно обшарив карманы, нашел в наружном запасную обойму к беретте. Спросил:
        - Это ведь обойма к пистолету, да?
        - Да. Пистолет у Зины.
        - Я догадался Может, он у нее вовсе не заряжен?
        - Не дождешься.
        - Я пошутил.
        - А я - нет, - сказал Павел. - Какие шутки, если речь идет об обезьяне с гранатой?
        Классическая сексистская фраза вырвалась у него непроизвольно в результате сильнейшего удивления. Да чего там удивления? Потрясения!
        Развернувшись спиной к Игорю, он оказался лицом к окну кафе. И сейчас разглядел в красноватом от заходящего солнца отражении на стекле человеческую фигуру. Она неожиданно появилась из-за дерева позади Круглова - среднего роста, угловатая и неуклюжая, с винтовкой в руках. И хотя отражение было мутным и темным, с расплывчатым пятном вместо лица, Данилин догадался, что видит Зину.
        Просто догадался - и все. Невзирая на то, что Зина не должна была появляться здесь ни при каких обстоятельствах. Данилин строго наказал, чтобы она находилась на территории аукциона «Экстремальная карусель», спрятавшись в кабинке. И не вылезала из укрытия, пока он не придет.
        Исключение - стрельба на набережной, если Зина ее вдруг услышит. Вот тогда необходимо бежать - инструктировал Павел, но не в сторону звуков стрельбы, а наоборот, как можно дальше от нее. И чесать так, чтобы пятки сверкали. Но Зина решила по-своему, устроив такой экстрим, от которого Данилина бросило в холодный пот.
        Придумать что-либо путное - даже если бы обладал способностью молниеносно мыслить - не говоря уже о том, чтобы предпринять какие-то действия, он не смог. Синхронно с явлением Зины народу раздался легкий хруст, будто бы кто-то наступил на осколок тонкого стекла. Шум, разумеется, расслышал и Круглов. Но все, что он успел, это частично развернуть корпус.
        Дальнейшие события уложились в несколько секунд, но стали чрезвычайно насыщенными. И роковыми.
        Зина, находившаяся в пяти-шести метрах от Круглова, дала длинную очередь из М16. Сделала она так умышленно, по неопытности или от страха, осталось неизвестным. Но факт является фактом - она отпустила спусковую скобу лишь после того, как расстреляла половину магазина. И добрая половина пуль из этой половины угодила в бок и спину Круглова.
        Если бы не бронежилет, его бы изрешетило насквозь. В то же время динамические поражения на такой дистанции и при такой количестве попаданий неизбежны даже в бронежилете четвертого класса защиты. Круглова качнуло вперед, он начал валиться на землю, и рефлекторно выстрелил из пистолета в того врага, которого видел перед собой - в Данилина.
        Павел ощутил резкую и очень сильную боль в районе правой лопатки, словно кто-то с размаху засадил туда обрезком трубы. Вскрикнул. И потерял сознание.
        Поэтому не видел и не слышал последнего акта этой трехсекундной драмы. Откуда-то из полутьмы злобно застрекотал пулемет. И Зина, сделав неуверенный шаг вперед, словно ее подгонял ураганный ветер, как подкошенная рухнула на землю…
        Первое, что услышал Данилин, когда пришел в себя, были звуки перестрелки. Стреляли где-то совсем рядом и, как показалось сначала, со всех сторон. Очень сильно болела спина, особенно с правой стороны между позвоночником и лопаткой. Застонав, он повернулся на бок и открыл глаза.
        В первые секунды Павел ничего не различал кроме смутных силуэтов деревьев и кустов. Затем картинка приобрела четкость, но людей он по-прежнему не видел. «Зина, - всплыло в сознании. - Она, кажется, выстрелила из винтовки в Круглова. А что потом?.. Зина… Круглов… Где Круглов?!»
        Данилин попытался резко приподняться, опершись на правую руку, но тут же, охнув, свалился ничком. Рука, слава богу, шевелилась, но не разгибалась, словно была частично парализована; а боль, стрельнувшая одновременно в позвоночник и грудь, оказалась такой острой, что он снова едва не вырубился. Но противный и болезненный шлепок лицом в сырую траву в конечном счете принес пользу, потому что окончательно прояснил сознание.
        «Мне попали в спину! - мелькнуло в мозгу. - Вот почему так хреново. Неужто Зина зацепила, паля в Круглова? Спасибо, что жив. Наверное, помог кевларовый жилет. Пусть больно, но тело чувствую… Черт! Мне нужно оружие. Срочно!»
        Однако на этот раз Данилин решил действовать осторожнее. Зачем вскакивать, как ошпаренному, если где-то близко идет перестрелка? Не успеешь подняться, как словишь пулю. А тут лежишь себе спокойно и никто тебя не трогает. Пока, по крайней мере. Вот и попробуем для начала оглядеться.
        Теперь он оперся на левый локоть. Движение получилось болезненным, но не таким пронзительным до судорог и холодного пота, как при попытке действовать поврежденной правой рукой. Поэтому в отношении нее Павел проявил осторожность. Сначала слегка ею пошевелил - от кисти до плечевого сустава засвербели ледяные иголки - затем, пусть и с трудом, немного согнул, опустил на землю и лишь после этого облокотился на обе руки.
        Между лопаток опять звездануло, как будто туда ткнули электрошокером. Но Павел уже был готов к чему-то подобному и сдержал стон. Если болит, значит, жив еще - так любил приговаривать старый приятель Рашид Хасанов. А коли еще жив, значит, борись, потому что жизнь - это борьба, как утверждал один древний грек. У верблюда два горба, потому что жизнь - борьба, в общем.
        Всего через несколько мгновений у Данилина появилась возможность на практике проверить древний постулат. Едва он попытался прочесать взглядом ближайшие метры пространства перед собой - Павел помнил, что где-то здесь должен валяться шлем с гранатами и, немного дальше, отброшенный в сторону карабин - как с правого бока от него кто-то зашевелился. Павел повернул голову и уткнулся взглядом в Круглова, точнее, в его голову.
        А, может, даже в его глаза. Потому что Круглов находился в каком-то метре от Данилина и занимался примерно тем же, что и тот - пытался приподняться, опираясь на землю обеими руками. Отличие между двумя смертельными врагами заключалось в том, что Круглов, видимо, едва очнулся и лишь пробовал сориентироваться в ситуации. Он что-то мычал, тряс головой и, скорее всего, ничего как следует не видел. А вот мозг и тело Павла уже включились в процесс борьбы за жизнь.
        В этот момент Данилин не знал, вооружен Круглов или нет. Но на уровне подсознания помнил, что тот перед выстрелами Зины и своим последующим падением держал в руке пистолет. И если Круглов его не выронил, то может выстрелить в любой миг - как только прочухается и обнаружит перед собой Данилина. А тот не имел под рукой никакого оружия. И резко броситься куда-нибудь в кусты тоже не мог, так как ощущал сильную боль почти во всем теле и даже не представлял, сумеет ли удержаться на ногах.
        В результате Павел сделал то, что подсказал ему инстинкт. Перенес центр тяжести на поврежденную правую руку и, невзирая на жуткую боль в спине, рванулся вперед - к врагу. Левую руку он сжал в кулак. И этим самым кулаком, точнее, его намозоленными костяшками, с размаху заехал Круглову под нос.
        Тот всхлипнул и, захрипев, схватился правой ладонью за лицо. Это говорило о том, что пистолет Круглов выронил раньше, когда потерял сознание после очереди в туловище. Иначе бы он использовал левую ладонь - ведь профессионал никогда не выпустит оружие из рук без крайней необходимости. Однако Данилин и не рассчитывал на то, что Круглов вдруг «подарит» ему пистолет.
        Он действовал по обстоятельствам, на инстинктах - примитивно и максимально надежно применительно к ситуации. И был готов вцепиться врагу зубами в горло, если бы пришлось. Ведь его правая рука еле шевелилась, а одной рукой, да еще против мощного бойца в бронежилете и шлеме, да еще, по сути, в партере, много не добьешься. К счастью, Круглов сам облегчил Павлу задачу.
        Надо заметить, что при ударе в область над верхней губой боль бывает не просто сильной, а поистине шокирующей - если врезать, как следует. А Круглову именно так и врезали. Находясь в болевом шоке, он даже не попытался отпрыгнуть либо откатиться куда подальше, а тупо завалился на левый бок. Тем самым он открыл правый бок, где на поясе в ножнах лежал боевой нож «Шайтан» - настоящий кинжал с копьеобразным клинком, заточенным с двух сторон.
        Павел воспользовался оплошностью противника. Выхватив нож своей единственной работоспособной левой рукой, он нанес Круглову несколько колющих ударов в шею. Нанес коряво и суетливо, стараясь как можно быстрее вывести противника из строя - наверное, примерно так действует неопытный забойщик, торопливо пыряя свинью куда попало.
        Круглов попытался отбиваться - так же беспорядочно и суматошно. В какой-то момент он даже перехватил руку Данилина в запястье, но сделал это слишком поздно. Кровь уже брызнула фонтанчиками из проткнутой в нескольких местах шеи, Круглов захрипел, отпустил руку Данилина и задергался в конвульсиях.
        Поняв, что с врагом покончено, Павел откатился в сторону. Лежа на животе, пошарил по земле рукой - и наткнулся на свой шлем с гранатами. Сделал он это очень вовремя.
        Из-за угла кафе внезапно появилась человеческая фигура. И хотя уже сильно стемнело, на фоне освещенной фонарями набережной Данилин разглядел на голове неизвестного защитный шлем. Омоновец, которого Круглов привел с собой для поддержки? Или торовец?
        Павел отчетливо, пусть и без деталей, видел силуэт бойца - омоновца или торовца в данной ситуации не имело принципиального значения. А вот сам он лежал в тени, отбрасываемой стеной кафе, и данное обстоятельство спасло его от неминуемой смерти.
        Боец, всматриваясь в темноту, потерял несколько секунд. Павел же за это время: вытащил из шлема гранату; при помощи правой руки - к ней помаленьку возвращалась чувствительность - освободил чеку; и, продолжая лежать на боку, метнул гранату в сторону неопознанного врага.
        Метнул не особенно удачно. Граната полетела низко, как летит бита при игре в городки, да еще и по дуге. Но главную задачу выполнила - упала и взорвалась за спиной противника.
        Тот все же успел дать очередь, заметив подозрительное шевеление. При этом даже успел прицелиться. Более того - попал! Однако по иронии судьбы выстрелил неизвестный в Круглова, продолжавшего дергаться в агонии. Данилин же втиснулся всем телом в землю, распластавшись на ней, как плоский бумажный солдатик. Поэтому стальные шарики - именно они засыпаются в осколочный чехол гранаты DM 51 - просвистели где-то над ним.
        А вот неизвестному бойцу не повезло. Да и как может повезти, когда ручная противопехотная граната взрывается в пяти-шести шагах от тебя? А в ней - на секундочку - шесть с половиной тысяч круглых кусочков стали, разлетающихся с огромной скоростью и норовящих разодрать тебя в клочья?
        Недобрая сотня, а то и больше, этих шариков досталась неудачливому бойцу со всеми вытекающими последствиями. Взрывной волной его швырнуло на угол кафе, а осколки посекли незащищенные броней ноги, превратив их в кровавое месиво. В итоге он рухнул на керамическую плитку, покрывавшую площадку около кафе и завопил благим матом.
        Под это шумовое сопровождение (что может быть духоподъемней воплей тяжелораненого врага?) взбодрившийся Данилин прополз несколько метров… и наткнулся на тело Зины. Девушка лежала ничком в том самом положении, каком упала, скошенная пулеметной очередью. Лежала, не шевелясь, не издавая ни звука.
        Первым делом Павел перевернул Зину лицом вверх и стянул с ее головы шлем. Глаза девушки были закрыты. Нагнувшись совсем близко, Данилин уловил еле слышное дыхание. На всякий случай нащупал артерию на шее. Да, Зина была жива. Но, как бы не цинично это прозвучало, в какой степени жива?
        Павел провел рукой от плеча до лодыжки девушки и проделал маршрут в обратном направлении по другой ноге. Крови он не ощутил. Пулевых ранений нет? - подумал Павел. Только сильная контузия и болевой шок? Не факт. Пули могли в некоторых местах пробить бронезащиту и войти в тело. Чтобы все проверить, надо снять бронежилет.
        Но осмотреть Зину до конца Данилин не успел, потому что вынужденно отвлекся на очень опасное обстоятельство. В лихорадочной горячке последних событий - а прошло с момента, как он очнулся, не больше полутора-двух минут - он не заметил, что стрельба почти прекратилась. Почти, так как рядом раздалась короткая очередь. И вой раненого бойца сразу оборвался.
        Данилин не соединял эти два события в последовательную цепочку. Он среагировал на самое важное - совсем близко находится вооруженный человек. И через несколько секунд он может очутиться здесь.
        К счастью, рядом с телом Зины лежала винтовка М16 - та самая, которую девушке отдал Тимофей. Данилин схватил оружие, шустро дополз до ближайшего дерева и залег около него. Он следил за углом кафе, решив, что враг должен появиться именно там. Но ошибся.
        Вооруженный человек и на самом деле появился. Однако не из-за угла здания, а значительно левее, выскользнув, словно тень, из-за беседки. Павел засек движение боковым зрением и тут же перевел ствол винтовки в этом направлении. Но не выстрелил, задержав палец на спуске в последнее мгновение. И для того имелось сразу несколько причин.
        Во-первых, до «мишени» было далековато, около пятидесяти метров. Вот Павел и подумал - пусть подойдет поближе, меня ведь тут, под деревом, практически не видно.
        Во-вторых, человек не бежал, а передвигался достаточно медленно для подобной экстремальной ситуации - оглядываясь, присматриваясь и, наверняка, прислушиваясь. Как будто был уверен, что ему ничего особенно опасного не грозит. И эта непонятная уверенность сбила Павла с толку. Чего это он такой спокойный? Не хочет шевелить ластами? Ну так нашим лучше. Прицелюсь, как следует, и завалю с десяти шагов.
        В-третьих - это обстоятельство стукнуло в голову Данилина в последнюю очередь - в фигуре незнакомца присутствовало что-то знакомое. А именно - что-то от громадной обезьяны, немного неуклюжей и громоздкой, и в то же время на удивлении легкой и проворной.
        И едва в мозгу Павла всплыло это сравнение - «как обезьяна», наступило «в-четвертых». Он понял, что видит Тимофея. Или Тима. Или Дракулу. Облегченно выдохнул. И неожиданно для себя улыбнулся. Нельзя сказать, что Данилин обрадовался. Но отчаянье сменилось надеждой.
        Встать во весь рост он, тем не менее, не решился. Как и кричать что-то вроде: «Эй, Тимоха, привет! Это я, Павел!» Черт его знает, как на такое мог отреагировать диковатый, в общем-то, приятель Зины. Еще возьмет да и пальнет сдуру.
        Тимофей между тем приблизился к полосе зеленых насаждений и, остановившись, стал вглядываться в темноту. Затем, приложив ко рту ладонь, негромко позвал нараспев:
        - Зии-наа, Зии-наа… Зии-наа, ээ-тоо Ти-им… Зии-наа…
        Помолчав, тяжело вздохнул - так, что даже Данилин расслышал - и позвал:
        - Паа-вееел, Пааа-веел… Ээ-тоо Тиим…
        Тут уж Данилин не стал затягивать «концерт». Откликнулся сразу и четко:
        - Я слышу, Тим! Слышу! Я здесь!
        Затем с трудом поднялся, держась одной рукой за ствол дерева. Боль отдавалась по всей спине, но это являлось лишь частью проблемы. Только сейчас, встав на обе ноги, он почувствовал боль в правом бедре - не очень резкую, зато жгучую.
        Ощущение сырости возникло еще раньше, но тогда Павел подумал, что немного намочил джинсы на сырой после дождика земле. Сейчас, проведя ладонью по бедру, он понял, что дело не в сырости. Черт! Когда же его зацепило? Неужели Зина все-таки задела своей длинной очередью?
        Между тем Тим быстро приблизился к нему и спросил:
        - Где Зина?
        - Здесь, - Павел показал рукой. - В нее стреляли.
        - Жива???
        - Жива. Но без сознания. Думаю, пули задержал бронежилет. Надо его снять.
        - Я понял. А ты как? Ты не ранен?
        - Кажется, зацепило чуток бедро. Думаю, пустяк.
        Тим опустился около Зины на колени и начал расстегивать ремни бронежилета.
        - Ты уверен, что на нас никто не нападет? - спросил Данилин.
        - Сейчас - нет, - лаконично отозвался Тим. - Помоги. Сможешь подойти?
        - Смогу.
        Подволакивая раненую ногу, Данилин подошел к Зине и присел рядом. Тим немного приподнял девушку, придерживая ее за затылок и плечи, а Павел стянул с нее бронежилет. Сразу же ощупал спину, потом провел ладонью по бокам.
        - Ну что? - с нетерпением спросил Тим.
        - Кажется, в одном месте есть кровь, - ответил Павел, поднеся к лицу ладонь. - Немного. Наверное, одна пуля все же пробила защитный слой и вошла в тело.
        - Глубоко?
        - Вряд ли глубоко. Но все равно плохо. У нее наверняка образовались гематомы и могло открыться внутренне кровотечение.
        - Куда вообще попали пули?
        - Похоже, немного выше поясницы и бедра.
        - Перевязка поможет? У меня есть бинты и кое-какие медикаменты.
        Павел задумался на несколько секунд.
        - А шприц-тюбик с обезболивающим есть?
        - Есть, и не один.
        - Отлично. Может, и жгут имеется? Мне надо свою ногу перетянуть.
        - И жгут имеется. Я в аптеке затарился.
        - Тогда делаем так. Давай вынесем ее из тени, а то здесь совсем темно. Потом…
        - Подожди, - прервал Тим. - Я совсем забыл. Сзади у меня в рюкзаке в боковом кармане лежит фонарик. Я его из квартиры Зины забрал. А медикаменты в заднем большой кармане. Доставай.
        Данилин сначала вытащил фонарик. Затем, приподняв полы кофточки, осмотрел девушку со всех сторон. Рану обнаружил на правом боку - небольшую, но кровоточащую. Тим следил за ним с тревожным вниманием, поворачивая туловище Зины по команде Павла.
        - Понятно, - сказал тот, завершив осмотр. - Пуля вошла вот сюда. Надеюсь, ее можно без особых проблем извлечь. Но не сейчас. Сейчас я вколю ей обезболивающее и наложу повязку.
        - Она выживет?
        - Я не знаю. Видел, какие у нее багровые пятна на спине? Если повреждены внутренние органы, то ни за что ручаться нельзя. Положи ее на бок и закатай рукав. Я введу лекарство… А почему ты уверен, что на нас никто не нападет?
        - Я их видел и пересчитал, - сказал Тим. - Они все мертвы.
        - Кто они? Омоновцы?
        - Почему омоновцы? Торовцы.
        - Торовцы? - Данилин не поверил своим ушам. Даже на мгновение замер со шприц-тюбиком в руке. - Это были торовцы?
        - Да. Я уже собрался уходить. Хотел забрать джип. И тут они подъехали. На двух машинах. И я подумал, что они из тех, кто уже был здесь.
        - Ты говоришь о шестерых парнях, которых мы прикончили раньше? - Павел, введя обезболивающее Зине, снял защитный колпачок с иголки второго шприца. - Точнее, прикончил ты, а я слегка помог.
        - Да, я говорил о тех парнях. В общем, я подумал, что они из одного отряда. И решил за ними проследить. Я ждал, что они будут делать. А еще хотел предупредить Зину. Но не нашел ее.
        - Спасибо. Без тебя у нас не было бы шансов.
        Тим промолчал.
        «Зины ты не нашел, а меня и не особо искал, - подумал Данилин, вкалывая себе шприц-тюбик с обезболивающим прямо в бедро. - Ну и ладно. В итоге он все равно спас меня… Теперь понятно, почему Круглов не особо торопился. Я-то думал, что он действует в одиночку. Или, в крайнем случае, с кем-то из своих бойцов. А он ждал, когда подоспеет подкрепление из концерна. И долго уламывал меня привести его к Зине. Потому что опасался, что без помощи торовцев упустит ее.
        Затем Круглов, видимо, получил какой-то сигнал о прибытии „чуваков“. И согласился на мой вариант. Он не собирался выполнять договоренность - его интересовало лишь местонахождение рюкзака. А торовцы ждали, когда Круглов даст им отмашку ликвидировать меня и Зину. Однако она смешала им все планы своей авантюрой. Вместе с Тимом, разумеется, смешала».
        Достав из рюкзака резиновый жгут, Павел перетянул себе раненую ногу выше колена. Порядок, будет жить, повязку наложит чуть позже. И спросил:
        - Ты, видимо, начал действовать, когда началась стрельба?
        - Да, я выжидал, - сказал Тим. - Но когда началась стрельба, пришлось вмешаться. Опасался, что они убьют Зину.
        - И сколько их всего было?
        - Семь человек.
        - Не фига себе, - пробормотал Данилин, отвинчивая крышку пузырька с антисептиком. - Супермен отдыхает.
        - Я не супермен. Собственно, прикончить их было несложно. Они не ожидали, что я внезапно нападу на них. Жаль, что я не успел помочь Зине… Что будем делать? Ей ведь, наверное, надо в больницу?
        - Просто необходимо. Но я подозреваю, что в больнице нас никто не ждет. В лучшем случае - ждет засада.
        - Как же тогда… Как же… Она умрет?
        Павел был готов поклясться, что в голосе Тима прозвучало отчаянье. Вот тебе и горилла.
        - Есть у меня один вариант, - сказал он, накладывая на рану Зины марлевую прокладку. - Недалеко от парка живет мой старый приятель - Рашид Хасанов. Он хирург. Надеюсь, он поможет.
        - Здорово!
        - Не торопись радоваться. Возможно, его нет дома. Сам знаешь, все из города бегут. Но это наш шанс. Доберемся сначала до Рашида, потом…
        - Тсс, - неожиданно прошипел Тим. Он приложил указательный палец ко рту и напрягся, вслушиваясь. Даже уши, кажется, насторожил, как пес.
        - Ты чего? - прошептал Данилин.
        Тим не ответил, покачав пальцем. Заговорил негромко лишь через несколько секунд:
        - Машины подъехали. Не меньше двух. Слышу голоса. Ты слышишь?
        Павел отрицательно помотал головой.
        - Ты думаешь…
        - Я думаю, что это торовцы, - сказал Тим. - Наверное, кто-то сумел вызвать подкрепление. Эх, не добил я, наверное, кого-то… Берем Зину и уходим. От шоссе до нас метров четыреста. Попробуем оторваться, пока они добираются.
        Он поднялся, закинул за спину винтовку и с недоумением взглянул на Данилина.
        - Ты чего сидишь? Времени в обрез. Я понесу Зину, а ты показывай дорогу.
        - Нет, плохой из меня проводник, - сказал Данилин. - Со мной вы не оторветесь. Я еле ковыляю.
        Тим помолчал, покусывая нижнюю губу. Затем, кивнув, произнес:
        - Пожалуй, ты прав. Может, спрячешься где-нибудь? В парке есть укромные места. А потом выберешься. Не будут же торовцы здесь до утра… - Он неожиданно замолчал и настороженно посмотрел в сторону центрального входа. - Ты слышал?
        - Что?
        - Собака. Я слышал, как несколько раз гавкнула собака.
        - Я ничего не слышу.
        - Точно, собака.
        - У них должны быть сторожевые псы, - сказал Павел, - они же занимаются охраной объектов. Черт, теперь мне не спрятаться. Да и вам далеко не уйти.
        - Значит, будем принимать бой, - спокойно отозвался Тим.
        - Нет, мы не будем принимать бой. Бой приму я. А вы сейчас сядете в лодку и поплывете по течению. Понимаешь? Здесь рядом лодочная станция.
        - Я понял. Но почему бы тебе не уплыть с нами?
        - Потому что они быстро поймут, что мы уплыли на лодке, и бросятся в погоню. А я их задержу на берегу. Если получится, то и собаку подстрелю.
        - Но куда мы поплывем? Зине надо к врачу.
        - Вот именно. Объясняю. Примерно в километре отсюда будет мост. Выберешься там на берег и пойдешь вдоль шоссе.
        - Побегу, - поправил Тим.
        - Еще лучше. Так вот, примерно через полкилометра начнется жилой район. Его называют Кулацкий поселок. Там всего несколько улиц. Тебе нужна улица Степана Разина, номер дома - семнадцать, Рашид Хасанов. Запомни. Ну а дальше… Дальше, как повезет.
        - Как повезет, - эхом повторил Тим.
        - Посвети-ка фонариком сюда, около куста. Где-то здесь должен валяться карабин… Ага, вот он. Два магазина, в каждом по сто патронов. Минут десять наверняка продержусь. Все. Бери Зину и к берегу. А я займу позицию на лодочной станции.
        Тим поднял Зину на руки и взглянул на Данилина. В этот момент девушка застонала и приоткрыла глаза.
        - Больно, - произнесла негромко. - Как больно.
        Веки снова закрылись, голова бессильно упала на плечо.
        - Прощай, - сказал Тим.
        Он развернулся и трусцой направился к лодочной станции. Данилин заковылял следом. Теперь и он расслышал лай собаки.
        «Ничего, - подумал Павел, - прорвемся. Стрелять я вроде бы еще не разучился. Да и оптика у „американца“ подходящая - как раз для таких вечеринок. Главное, сразу подстрелить пса. Вот здесь на освещенной набережной я его и завалю. А если его держат на поводке, то и кинолога за компанию грохну. Хрен они потом Зинку найдут. Коли уж я пообещал Антонине Петровне, то… Контракт есть контракт, надо отработать до конца».
        Лай приближался…
        Вместо эпилога
        Тим причалил к берегу около моста, поднялся по откосу к шоссе и побежал по обочине. Бежал легко, широкими шагами, как будто не чувствуя тяжести девушки, которую прижимал к груди. Девушки по имени Зина. Изредка она стонала, не открывая глаз, и каждый раз он вздрагивал.
        Лишь… бы… не… умерла… лишь… бы… не… умерла… лишь… бы… не… умерла - размеренно стучало в виски в такт его дыханию. Лишь… бы… не… умерла…
        Он бежал. Над ним - высоко над головой - на ночном небе загорались новые звезды. Он бежал, не ощущая усталости, и вообще почти ничего не ощущая. Лишь вздрагивал при каждом стоне девушки.
        А потом она перестала стонать…
        notes
        Сноски
        1
        Егоза - разновидность колючей ленты, применяемой в инженерных заграждениях в целях удержания живой силы и легкой колесной техники.
        2
        SAW (Squad Automatic Weapon) - автоматическое оружие отделения, буквально аббревиатура переводится, как пила.
        3
        Шредер - аппарат для размельчения бумаги.
        4
        Петр Фомин - герой романов Александра Конторовича «Беглец», «Купец», «Спасатель» из серии «Зона 31».
        5
        Гранатометный выстрел - боеприпас (снаряд) предназначенный для стрельбы из гранатомёта. Состоит из гранаты и метательного заряда со средствами воспламенения.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к