Место Силы 4. Андромеда Василий Криптонов
        Место Силы #03
        "Андромеда".
        Место, где закончилась одна история и началась другая.
        Место, где жизнь переломилась пополам и изменилась навсегда.
        Место, где фантасмагорические видения и осколки воспоминаний соберутся в цельную картину, увидев которую, ты не захочешь жить.
        Ты сам выбрал этот путь.
        Ты сам сделал этот шаг.
        "Андромеда" - твоё новое Место Силы.
        Узнай ответы на все свои вопросы, прежде чем вступить в битву, на которую не способно ни одно живое существо в этой вселенной.
        Удачи!
        Место Силы 4. Андромеда
        К читателю
        Здравствуй, читатель!
        Я уже неоднократно говорил, что четвёртая книга - сложная. Так вот: это правда. Не извиняюсь и не оправдываюсь, так надо.
        Книга состоит из двух частей (в одном томе - две части, это ничего не говорит о размере, это просто структурная особенность). Первая часть расскажет о том, что случилось ДО событий, описанных в первых трёх книгах. Собственно, она расскажет о причинах этих событий и ответит на большинство вопросов, но породит новые.
        Вторая часть (на текущий момент я только начинаю над ней работать) - продолжение основной истории, дополнительно усложнённое флэшбэками, которые окончательно расставляют точки над «i».
        Согласен, всё звездец как сложно для истории, которая началась как обычное попаданческое приключалово. Полагаю, к концу этой книги «живыми» останутся исключительно странные личности, которых я с гордостью смогу называть СВОИМИ читателями.
        Сколько их будет? Я реально рассчитываю на троих, но как знать… Свободных мест - хоть отбавляй.
        Вот, пожалуй, и всё, что я хотел сказать.
        Удачи!
        Пролог. «Я существую, сука!»
        Наверное, в мире всё устроено довольно мудро.
        За восходом следует закат.
        За приливом - отлив.
        За вдохом - выдох.
        Я медленно выдохнул воздух из лёгких и почувствовал, что беру себя в руки. Несостоявшаяся истерика угнездилась где-то в глубине души и разума. В который уже раз заколотил свою слабость в гроб и похоронил.
        Страшно представить, что случится, если однажды все мои мертвецы решат устроить местечковый зомби-апокалипсис. Пожалуй, учитывая то, что психлечебниц тут нет, меня просто убьют свои же.
        Кстати насчёт «здесь».
        Я отнял руки от лица и, тщательно контролируя дыхание, огляделся.
        Итак, дано: комната с металлическими на вид стенами и мягко светящимся потолком. Световые пятна плавают по матовой поверхности потолка. Есть соблазн их пересчитать, но, слава богу, логика берёт верх над «вампирским» инстинктом.
        Одно пятно висит надо мной. К нему, образуя условную восьмёрку, прилипло другое - Алеф сидит рядом со мной. Одно пятно, следуя за Гайто, подошло к нам с другой стороны.
        - Выглядит неплохо, - сказал Гайто, вертя в руке пистолет, который лежал рядом с инопланетным трупом. - Ну и убойная мощь, похоже, ничего такая. Башку разворотило как надо.
        - Он покончил с собой, - зачем-то озвучил я то, что и так было очевидным.
        - Жаль, но на этой неделе у меня уже был скорбный день, - сказал Сайко. - Сегодня не могу. Сегодня у меня по плану день Какого-хрена-с-нами-опять-происходит?!
        Сиби и Райми сидели рядышком у дальней стены. Майлд задумчиво трогал пальцем колесо на двери. К пульту с множеством светящихся кнопок отважилась подойти лишь Илайя.
        - Не трогай там ничего! - сказал я, пытаясь вернуть себе командирские интонации.
        Результат вышел - пятьдесят на пятьдесят.
        Майлд резко опустил руку и повернул голову ко мне. А Илайя даже ухом не повела.
        - Ребят, а можно мы внесём небольшую ясность в происходящее? - подала голос Райми. - После того, как помигал анфал… Эта драка с тем жутким парнем - она была на самом деле?
        - Да, мы были в осколке, - сказал я и встал, опираясь на руку Алеф. - Мы победили Чёрную Гниль Места Силы. И если я всё понимаю правильно, сейчас оно осталось без защиты. Туда вот-вот прорвётся Гниль снаружи. А значит, нам нужно готовиться ко второму раунду.
        Никто не проявил особого энтузиазма по поводу услышанного. Да у меня самого ощущение было такое, будто меня пожевали и выплюнули. Лечь бы да помереть. Какое уж там - драться…
        - Хорошо, - продолжала Райми. - А потом, когда мы открыли дверь… Мы ведь правда были дома? Или это было, типа, моё околосмертное переживание? Мы ведь создали ту группу, обменивались фотками, правда?
        - Правда, конфетка, - буркнула Сиби. - Пара выходных.
        - Но почему? - воскликнула Райми. - Я имею в виду… Что это вообще было, а? Я как будто не пропустила ни одного дня! Когда меня похитили… Ну, когда я попала в портал - это был две тысячи седьмой. Крейз?
        - Двадцатый, - буркнул я.
        - Я точно вернулась в своё время! И как мы могли общаться, если…
        - Осколок, - сказала Илайя, и все замолчали, глядя на неё.
        Она не оборачивалась. Стояла, склонившись над пультом, и внимательно изучала надписи под кнопками.
        Одна из кнопок против воли притягивала мой взгляд. Прозрачная, мигающая бледно-жёлтым светом. Остальные горели ровно, а эта будто требовала чего-то.
        - У нас опять как будто в мозгах кто-то поковырялся, - сказала Лин.
        Она единственная так и не сошла до конца с площадки, на которой мы появились. Спустила только ноги, а сама села на неё, подперев голову, как «Алёнушка» Васнецова. Если бы Алёнушка решила в знак скорби по братику покрасить волосы в фиолетовый и накрутить дредды.
        - Ты о чём? - посмотрел я на неё.
        - Я о том, что никому из нас, судя по всему, даже в голову не пришёл вопрос: с какого перепугу мы вернулись? Ведь битва даже близко не окончена. Мы просто приняли всё как должное.
        В наступившей тишине громом прозвучал тихий голос Алеф:
        - Мне пришёл. Я сразу поняла, что это… Что-то не так.
        - И что же ты сделала? - глухим голосом спросил Майлд.
        - Постаралась вышвырнуть эту мысль из головы и побежала покупать билеты на самолёт.
        Майлд усмехнулся:
        - Ну… я поступил примерно так же. Пошёл в магазин и купил бутылку. Теперь буду вспоминать о том, как пил один в своей крохотной кухне, смеялся и разговаривал с мертвецами.
        - Это уже чересчур, - сказала Сиби. - Эй! Вы слышите, суки? Это уже через край! Нельзя так с людьми!
        Прокричав куда-то в потолок, она опять поникла.
        Райми, кажется, заплакала, спрятав лицо в ладонях.
        А мы с Алеф подошли ко второму трупу, на каталке.
        Первый, в комбинезоне с надписью «Андромеда», исследовать было бесполезно. Голова и в самом деле была снесена практически полностью. А вот этот, второй - целёхонек.
        - Баэлари, - сказала вдруг Алеф.
        - Д-думаешь? - запнувшись, спросил я.
        - Не знаю. Но чувство такое же. Это женщина.
        Существо, лежащее на каталке, было укрыто полупрозрачной тканью, и больше всего напоминало высохшую мумию. Как, собственно, и Хранители, к которым я уже привык. Глаза были закрыты. И всё же… Алеф была права. Чувствовалось, что это - именно женщина.
        - А она точно мертва? - спросил Сайко, встав рядом. - Может, она без сознания? В коме? Спит? Или просто лежит с закрытыми глазами! Что мы знаем об этих тварях, помимо ничего?
        - Есть предложение, - присоединился к нам Гайто. - Мне всё равно хочется испытать ствол. Отчего бы не выдать ей в голову?
        - Боже, - услышал я слабый голос Сиби, - вы только посмотрите на меня. Жалкая развалина! Парень предлагает выдать со ствола в голову дохлой бабе, а у меня даже нет сил это обстебать. Я совсем расклеилась. Это - начало конца.
        Гайто приставил пистолет к голове инопланетянки и вопросительно посмотрел на меня.
        Я колебался. С одной стороны - да. Восставшая инопланетянка нам ни к чему. Вряд ли она покажет нам, на какую кнопку нажать, чтобы уничтожить Чёрную Гниль и вернуться домой. С другой, стрелять в безоружного и неподвижного соперника, даже не разобравшись, соперник ли это…
        Я покосился на Алеф, ища совета, и обнаружил, что она - бледнее смерти. Даже губы, кажется, посинели.
        - Эй, ты чего? - тряхнул я её за руку.
        - Н-н-не… знаю, - пролепетала она. - Мне плохо…
        - Ага! - воскликнула Илайя.
        Я резко повернулся к ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как она тыкает пальцем в кнопку. Одну из тех, что были сгруппированы у самой стены, как бы особняком от остальных.
        - Нет! - крикнул я.
        Поздно.
        Кнопка ушла в пульт и тут же вернулась в прежнее положение.
        - ** твою мать, сука! - Сиби взвилась едва ли не до потолка и тут же схватила Райми, оттащила от стены.
        - Что? Что ты делаешь?! - недоумевала та.
        Но как только Сиби отшвырнула её, Райми замолчала.
        Все замолчали.
        Стены больше не было. Вместо неё перед нами раскинулась бесконечная чернота, испещрённая пылающими точками звёзд.
        - О-о-о… - протянула Илайя и коснулась рукой невидимой стены.
        - Это что - экран? - Лин вскочила с места и подошла ближе. - Как в той комнате?
        - Как в той комнате, - подтвердила Илайя. - Не экран.
        Мы все медленно подошли к «не экрану». Взгляд тонул в космических безднах. От осознания того, сколько там миллиардов километров (да что километров! световых лет!), в груди что-то жалко и беспомощно сжималось.
        - Погоди… - Я облизнул пересохшие губы. - Если это не экран, то… это что - иллюминатор?
        - Иллюминатор, - подтвердила Илайя и засмеялась, прижавшись лбом к невидимой стене. - Ил-лю-ми-на-тор! - пропела она и погладила стену.
        Я смотрел на её бледную ладонь, которая провела, будто лаская, по пустоте раз, другой, третий. Потом вдруг сжалась в кулак и с силой ударила.
        А после этого Илайя показала космосу средний палец.
        - Я существую, - прошептала она хрипло. - Я существую, сука!
        Потом раздался визг. Визжала Алеф. Она пятилась прочь от иллюминатора и кричала. Руки метались, то пытаясь закрыть глаза, то уши, то вцепиться в волосы. А потом они и вовсе отправились в путешествие по телу. Если бы не бледность лица и не этот истошный непрекращающийся крик, можно было бы подумать, что Алеф исполняет эротический танец.
        И сквозь всё это безумие пробивался торжествующий крик Илайи:
        - Я существую, сука! Существую!
        Часть 1. Дочь еретиков. 01. Полная очистка энергии
        Из дома я вышла до восхода солнца, закинула за спину вещмешок с пожитками и двинулась по пустынной дороге.
        С тех пор как энергополе перестали поддерживать, девяносто восемь процентов транспорта перестало работать. Города и деревни окончательно превратились в автономные государства, бьющиеся за выживание, кто как умеет.
        По дороге я думала о том, как мне повезло.
        По дороге я думала о том, как же это глупо и нелепо, что повезло мне во многом лишь потому, что я живу в большом городе, рядом с которым есть действующий порт.
        Миллионы других, таких же, как я, по всей планете, наверняка тоже слышат Музыку, но добраться до ближайшего порта своими силами для них просто невозможно. А забирать их на местах - несообразно дорого.
        Космос давно обходится собственными ресурсами. Наша земля для них - свалка опасных отходов. Гипотетически на этой свалке есть жемчужины, но проще и спокойнее представить, что их нет.
        И всё же космос не отвернулся от нас окончательно. Потому я бреду сейчас по пыльной дороге, мимо притихших пятиугольных зданий, мимо умерших восстановительных капсул, мимо руин и развалин, мимо…
        Да, мимо трупов.
        Утро - время покоя. День - время работы. Ночь - время буйства. Так всё обстоит в нашем перевёрнутом мире.
        Ночью я бы не смогла пройти этим путём и остаться в живых. Однако сейчас, утром, все безумцы отсыпались. Они проснутся на закате и вновь начнут погромы и убийства. В столь же тщетной, сколь и бесконечной попытке обратить на себя внимание вселенной, доказать ей что-то.
        Что?..
        - Эй, ты!
        Я вздрогнула и обернулась.
        Ко мне быстрым шагом приближался Скит. С ним мы когда-то сидели рядом на уроках в школе. До тех пор, пока безумцы не убили учителя, и школа не потеряла всякий смысл.
        - Здравствуй, друг! - Я послала ему белую ментому, свою излюбленную.
        Он отмахнулся от неё и ничего не послал взамен. А я продолжала светить белым, но он как будто и не видел спектра. Подошёл, остановился напротив, смерил меня взглядом.
        - Улетаешь?
        - Я ведь давно решила.
        - Тебя берут?
        - Как видишь.
        - Бросаешь меня.
        - Прости.
        Скит покачал головой и вдруг порывисто обнял меня, прижал к себе.
        - Покажи им всем там, - попросил он. - За нас всех.
        - Береги себя, - сказала я.
        - Было бы что беречь.
        Его ментома была ярко-красной. Он бодрился.
        Когда он шёл назад, его качало. Он устал. После этой ночи он устал.
        Закрыв глаза, я постояла несколько секунд и отвернулась. Пошла дальше.

* * *
        В порт я прибыла за сорок минут до отправления. Поздновато. Планировала прийти за час. Час - это вселяет спокойствие. Час - можно не торопиться.
        Здание порта сверкало издалека стальными шпилями и чисто вымытыми окнами. Порт - наместник космоса на земле, и здесь казалось, что мир вовсе не кончился. Что он продолжает быть.
        Слева от входа - поляна, уставленная восстанавливающими капсулами. Я поколебалась, а потом всё же убедила себя, что время - есть. Легла в ближайшую свободную (все они были свободными), прижав к груди вещмешок. Крышка медленно опустилась. На прозрачном пластике появилось интерактивное меню.
        Денег на моём счету хватало впритык на полную очистку. Можно было провести быструю чистку ауры, но… В городе все восстанавливающие капсулы перестали работать давным-давно, и я чувствовала себя грязной. Казалось неправильным уносить эту дрянь в космос. В тот дивный и прекрасный мир, о котором сложены восторженные легенды и придуманы злобные байки.
        Денег жалко. Но на что они мне? Если меня примут, то я поступлю на полное обеспечение. А если нет… Домой я не вернусь в любом случае.
        «Полная очистка энергии займёт пятнадцать минут. Начать процедуру?»
        Ого! Пятнадцать минут… Когда-то давно, когда капсулы ещё работали, мне хватало пяти минут, а то и трёх. Но с тех пор столько всего минуло, с тех пор столько всего накопилось.
        Сорок минут минус пятнадцать минут - это двадцать пять минут.
        Сквозь прозрачный пластик я увидела опускающийся за зданием порта шаттл. Наверное, мой. Значит, время точно есть.
        Мигнув неизвестно кому белой ментомой, я подтвердила намерение и закрыла глаза.
        02. Белый - цвет чистоты
        В шаттле меня и ещё десяток пассажиров ввели в искусственный сон. Приятный голос из громкоговорителей объяснил, что мы не готовы к перегрузкам, связанным с выходом из гравитационного поля планеты, а потому будет лучше, если мозг не будет добавлять к стрессу, испытываемому телом, гормонов паники.
        После полной очистки я чувствовала себя такой лёгкой и счастливой, что мне казалось: глупость! Я выдержу всё, что угодно. Я сама могу взлететь, без помощи шаттла. Но я, разумеется, промолчала и позволила персоналу сделать своё дело.
        Капсула была похожа на восстанавливающую. Наверное, она умела и это, но сегодня её задачей было погрузить меня в глубокий сон без сновидений.
        Раз! - и меня выключили.
        Два! - и меня включили.
        Крышка поднялась.
        - Здравствуй, друг, - услышала я приветствие и взяла протянутую руку. - Мы пристыковались к станции, тебя ждут.
        - Меня? - переспросила я. - К-кто?..
        Разумеется, меня должны были ждать, но это вряд ли должно было волновать персонал транспортировочного шаттла. А судя по ментоме этого парня, он относился ко мне настороженно, был готов применить силу, если нужно.
        Я робко сверкнула своей белой ментомой, и он немного смягчился.
        - Служба безопасности, - сказал он. - Ты ведь впервые в космосе?
        - Впервые.
        Я крутила головой в поисках иллюминатора. И парень понял, о чём я. Вспыхнула ментома добродушия.
        - Насмотришься ещё до тошноты, не торопись. Идёшь прямо, через стыковочный отсек, невозможно заблудиться. Потом - сразу налево и по правой стороне дверь. Удачи!
        - Удачи, - пролепетала я.
        Ноги слушались неохотно. Последствия отключения энергетических контуров, наверное. Но я упрямо ковыляла по стыковочному отсеку, прижимая к груди вещмешок. Сама себе казалась смешной и глупой.
        Но это ведь космос. Здесь не должны надо мной смеяться. И я, очевидно, не глупа, раз уж я здесь. А как я выгляжу - это не важно. Это важно лишь на земле, где почти разучились видеть ауры и ментомы, где учатся корчить лица.
        Прошла отсек, упёрлась в дверь. Справа от неё обнаружила панель с отпечатком руки. Ну… наверное, руки. На земле таких замков не водилось. Я положила туда свою руку, панель коротко мигнула, и дверь бесшумно отворилась.
        Я ступила на борт станции «Афина».
        Широкий коридор, практически туннель тянулся в обе стороны. Я замерла, крутя головой. Дух захватило. Даже представить себе размеры станции не представлялось возможным.
        И - ни души. Пустота и тишина. Страшно…
        - Не бойся, - послышался голос. - Иди сюда.
        Я вздрогнула.
        Вот - дверь с надписью «Служба безопасности». А рядом с ней - он. Судя по переливам ауры, старше меня лет на восемь-десять. По крайней мере, в плане опыта.
        Он пренебрёг этикетом. Здесь так принято? Я не знаю… А пока не знаю - не нужно совершать необдуманных поступков.
        И я сверкнула белой ментомой, шагнула к нему, сказала:
        - Здравствуй, друг…
        - Заходи. - Он распахнул дверь. - И убери эту ерунду. Ты что, малое дитя? Это твоя личная ментома?
        Белый цвет потускнел.
        - Д-да… прости.
        - Белый - цвет чистоты.
        Больше он ничего не сказал, ограничился лишь этой констатацией. Остальное я сумела додумать сама.
        Какая может быть чистота - на земле? В этому умирающем мире, поражённом Чёрной Гнилью? Мне не следует бравировать белым цветом, ведь и внутри меня живёт - смерть.
        03. Плохая статистика
        Кабинет был традиционной пятиугольной формы. Помещения такой формы наилучшим образом аккумулируют положительную энергетику, успокаивают дух, снижают уровень стресса.
        Стол тоже был пятиугольным, и это уже казалось какой-то вычурной нелепостью. Когда я села в предложенное кресло, острый угол стола смотрел мне в грудь, и казалось, что вот-вот оттуда вылетит смертоносный луч, пронзит меня насквозь, если я скажу хоть одно неверное слово.
        Сотрудник безопасности сел с другой стороны, за плоской гранью. В безопасности. Коснулся пальцами воздуха. По мерцанию я поняла, что он оперирует с индивидуальным голографическим экраном. Что на нём - гадать не приходилось. Моё досье.
        - Имя, - потребовал безопасник.
        - Моё?
        - Моё мне известно.
        - Мне - нет. Разве тот, кто начинает разговор, не представляется первым?
        Он посмотрел на меня. И белая ментома выскочила сама по себе. Безопасник ответил чёрной ментомой.
        - Пойми вот что, - сказал он. - Сейчас решается вопрос о том, оставить тебя здесь или вернуть на землю. Я решаю этот вопрос.
        Замолчал в ожидании.
        Я кивнула:
        - Вы, вероятно, будете оценивать, смогу ли я быть полезна Общему Делу.
        Ментома вспыхнула и исчезла, я не сумела оценить её цветовой гаммы. Кажется, там было раздражение и ещё - насмешка. Больше безопасник не позволял себе таких слабостей. Больше его ментом я не видела.
        - Общее Дело, - сказал он, - прекрасно справляется без помощи с земли. Ты здесь лишь потому, что существует благотворительная квота. Оценивай ситуацию правильно: тебе предоставлен шанс лишь из жалости к твоему незавидному положению. Самый скверный уроженец Безграничья в десять раз полезнее и талантливее самого одарённого виртуоза с земли.
        Безграничье.
        Вот как они называют космос, вселенную, которую провозгласили своим домом.
        Но разве вся эта война продолжается не потому, что мы хотим вернуть себе право на собственный мир?..
        - Начнём с начала. Имя?
        - Алеф, - чуть слышно произнесла я, раздавленная этой огромной массой, с которой мечтала стать единым целым.
        - Имя неканоническое. Причина?
        Всё ему известно. И имя, и причина. Он не сводит глаз с досье. Проверяет меня? Буду ли я лгать? Какой безумец станет лгать в такой ситуации? В этом же нет ни малейшего смысла.
        - Я была рождена от плотского союза мужской и женской особи. Они не имели права дать мне имя из канона, поэтому нарекли, взяв буквы из собственных имён.
        Безопасник перевёл взгляд на меня. Я, как щитом, закрылась белой ментомой. Она всегда скрывала всё. Радость и боль, счастье и горе.
        - Как их звали?
        - Альвус и Еффа.
        - Что заставило их пойти на такой шаг, как зачатие ребёнка столь примитивным способом?
        - Этого я не знаю. При зачатии меня не было рядом.
        - Они не рассказывали об этом?
        - Они умерли, когда мне было лишь четыре года. Тогда я ещё не готова была задавать такие вопросы и слышать на них ответы.
        - Причина смерти?
        - Очередная вспышка Чёрной Гнили. У них началась активная фаза.
        Ментом не было. Однако мне казалось, что безопасник удовлетворён услышанным. По крайней мере, я не отклонилась от правды, зафиксированной в его невидимом досье на меня.
        - Как и все жители земли, ты заражена спорами Чёрной Гнили.
        - Да, обследование подтвердило, что споры находятся в стазисе.
        - Ты отдаёшь себе отчёт в том, что они могут начать развиваться в любой момент?
        - Как показывают данные статистики, такие случаи крайне редки. Если болезнь не развилась сразу, она остаётся в стазисе до конца жизни носителя. Я точно так же, как все, рискую лишь попасть под новую вспышку. Или волну. Я слышала, что в Безграничье их называют волнами.
        Если у меня и получилось произвести на безопасника впечатление своей осведомлённостью о сленге Безграничья - виду он не подал.
        - Взгляни на эту статистику.
        Он сделал движение пальцем, и его личная голограмма стала видима мне. В воздухе висел круг, залитый красным примерно на две трети. Одна треть оставалась бирюзовой.
        - Данные за сотню лет, - сказал безопасник. - Шестьдесят пять процентов заражённых спорами земных обитателей при работе на дальних станциях заражаются Чёрной Гнилью. Малейшее промедление - и идёт волна. Родившимся в Безграничье эта волна не угрожает, она идёт на землю, зачастую не доходит. А в вас словно бы чувствует «своих». И будит споры.
        Этой статистики я не знала.
        Долго смотрела на агрессивно-красный кружок, потом сверкнула белой ментомой:
        - Ну что ж… Значит, придётся работать без промедлений.
        - Это будет зависеть не только от тебя. На станции ведётся работа в составе пятёрки.
        - Значит, я постараюсь собрать пятёрку, которая не допустит промедлений.
        - Собрать? - переспросил он. - Извини, но даже беглый анализ твоего спектра показывает, что лидерские качества у тебя отсутствуют. Ты ничего не будешь собирать. Это тебя - соберут. Если повезёт. Собирая пятёрку, обычно надеются существовать вместе долго. Лишь через пять лет совместной деятельности пятёрка раскрывает свой потенциал на семьдесят процентов. Таких, как ты, неофициально называют «расходниками».
        Моя белая ментома продолжала сверкать, сбивая с толку безопасника. Из-за этой белизны он не мог понять, что я чувствую. Он умел скрывать свои чувства, его этому, верно, учили. А я не должна была такого уметь. Но Еффа с детства воспитала меня так. И я всегда встречала мир лишь этой белой ментомой.
        Кого-то она выводила из себя. Кто-то считал её милым чудачеством. Но измениться я уже не могла, да и не хотела.
        - Ты хочешь напугать меня, чтобы я вернулась домой?
        Помолчав, безопасник сказал:
        - Перейдём к сути. Согласно земным тестам и твоему уверению, ты слышишь Музыку. Однако здесь ни то, ни другое особенно не котируется. Тебе даётся три дня, чтобы подтвердить свою способность. По истечение трёх дней ты либо пройдёшь наш тест, либо вернёшься домой.
        - Что должно произойти через три дня?
        - За три дня. За эти три дня ты должна услышать Музыку.
        - Но… Это ведь не происходит по моему заказу. Я просто слышу, когда она есть…
        - А она есть, Алеф. Здесь Музыка звучит постоянно. И то, что ты до сих пор её не слышишь, говорит не в твою пользу. Но я иду на уступки. Три дня - это максимальный срок, который нужен уроженцу Безграничья, чтобы услышать. Обычно всем хватает пары минут.
        - Но я ведь не уроженец…
        - Тебе придётся либо соответствовать, либо вернуться домой. Разговор закрыт. - Он взмахом руки скрыл голограмму. - Жить пока будешь в казарме, со стаффами.
        - Стаффы? - Я встала, не дожидаясь приказа.
        - Младший обслуживающий персонал, не слышащий Музыку. Впрочем, там не только стаффы, а и другие, подобные тебе. Информацию о распорядке получишь там же. Ровно через семьдесят два часа тебя проводят на тестирование. Удачи.
        - Удачи, - машинально повторила я и направилась к двери.
        Паника скрутила мне внутренности. И всё труднее было прятать её за белой ментомой.
        Я не слышала никакой музыки здесь!
        04. Та, чьё сердце указало нам путь
        Мои изначальные представления о размерах станции лишь подтверждались. Одна только казарма была больше дома, в котором я жила. И, будто лишь для того, чтобы подчеркнуть ущербность живущих здесь, казарму сделали четырёхугольной.
        Мне не хватало этого пятого угла. Казалось, что в помещении такой формы силы тают сами по себе. Силы вытягивал даже сон. Я засыпала и просыпалась совершенно разбитой, вымотанной. Не хотелось шевелиться. Не хотелось думать.
        Стаффы - слово, которого не существовало на земле, но которое было общеупотребимым в Безграничье, - составляли большинство обитателей казармы. Они выполняли всю так называемую грязную работу. Очистка поверхностей, готовка, стирка и глажка.
        Я не делала ничего. Однако мне казалось, что стаффы куда более счастливы. Они шутили и смеялись, перебрасываясь весёлыми ментомами друг с другом. Только для меня и таких, как я (нас было четырнадцать, против почти двух сотен стаффов) у них не было ментом.
        Нас презирали. Неизвестно за что, неизвестно, почему. Просто мы были здесь нежеланными гостями. И, поскольку нас было меньшинство, мы покорно склоняли головы.
        Рано утром, проснувшись будто по беззвучному сигналу, стаффы поднимались и шли в душ, на завтрак. Мы двигались следом за ними, ждали свои очереди, поднимая тихие робкие разговоры. Неудачники среди неудачников, ждущие окончательного приговора.
        - Как они знают, когда вставать? - спросила я однажды, когда мы с Нилли стояли в очереди в душевую.
        Нилли, наверное, стала моей подругой здесь. Моя койка была снизу, её - сверху. Нилли часто спускалась ко мне, мы сидели рядом и разговаривали.
        - Издеваешься, Белянка? - Так она прозвала меня из-за моей ментомы.
        - Просто хочу понять…
        - Это часть Музыки.
        - Прошу прощения?
        Нилли посмотрела на меня, и у неё вспыхнула ментома недоверия, которая сменилась осознанием. Нилли вспомнила, что я родилась и выросла на земле.
        - Здесь Музыку производят генераторы, - сказала она, когда мы продвинулись вперёд ещё на шаг. - Это один из столпов нашего обучения. Мы круглые сутки находимся внутри Музыки, благодаря чему наши способности развиваются интенсивнее. Но для начала Музыку, разумеется, нужно научиться слышать. В Музыке содержится многое. В том числе - информация о том, который час, день…
        - Так стаффы слышат Музыку?! - удивилась я. - Но… почему же они тогда - стаффы?
        - Слышать лишь малую часть, - вздохнула Нилли. - А нужно ещё уметь ею распоряжаться. Этому мы и будем учиться. А если не сумеем - …
        Продолжения не требовалось. Продолжение было перед нами. Пользовалось временным приоритетом.

* * *
        Нилли была рождена в Безграничье. Музыку она услышала с первых секунд на станции, сочла это добрым знаком. Однако на этом везение закончилось. Теория далась ей со скрипом, а когда дошло до практики, она не проявила никаких способностей к созиданию. Вообще никаких. Нилли слышала Музыку, но никак не могла её применить.
        Пока преподаватели бились с нею над простейшими задачами, Нилли вдруг обнаружила, что и вовсе перестала слышать Музыку. Скрыть такое было бы невозможно, и она честно во всём призналась.
        Ей дали последний шанс. И вот - она со мной. Единственный зримый намёк на её превосходство - койка сверху.
        У Нилли - розовая ментома. Цвет мягкий, нежный. Хотя у самой Нилли достаточно острых углов. Но я не осуждаю её, ведь и я сама, как подметил безопасник, нисколько не соответствую непорочности своей белой ментомы.
        Хотя бы потому, что внутри меня живёт Чёрная Гниль.
        - Ты её ощущаешь? - спросила Нилли за завтраком в первый день.
        Я поперхнулась и долго кашляла. Мы сидели за круглым столиком, который был маловат для двух подносов. Стаффы в основном предпочитали принимать пищу в одиночестве. Размеры столовой это позволяли.
        - Гниль? - переспросила я.
        - Ага. Каково это, когда в тебе живёт такое?
        - Я родилась с ней. Не знаю, как иначе.
        Ответ Нилли не удовлетворил, но она не сумела спросить иначе. А я не знала, что сказать ещё. Это молчание, эта недосказанность - они натянулись между нами и сблизили.
        - Я бы хотела войти в одну с тобой пятёрку, - сказала я первым вечером, перед тем как погас свет.
        - Ну, тогда надеюсь, что трое остальных будут сверхуспешными гениями. Потому что две неудачницы в пятёрке - это очень плохо, - отшутилась Нилли.
        Она не сказала «ни за что».
        Она не назвала меня расходником.
        По сути, если я правильно истолковала ментому, которую она быстро подавила, Нилли сказала: «Я тоже».
        Утром третьего дня Нилли пошла на испытание. Я отправилась с ней в качестве поддержки. А заодно - узнать, куда придётся идти через двадцать четыре часа мне.
        Собственно говоря, с учётом того, что никакой Музыки я до сих пор не услышала, можно было отправляться сразу к стыковочному отсеку…
        - Тебе хорошо, у тебя есть выбор, - бормотала Нилли по дороге (мы шли вслед за куратором в белом платье в пол, она милостиво позволила нам отстать, чтобы мы могли разговаривать вполголоса, не боясь быть услышанными). - А у меня один вариант: в стаффы.
        - Какой у меня выбор? - удивилась я.
        - Ты можешь вернуться на землю или сделаться стаффом!
        Хм. Безопасник не говорил об этом.
        Ну и что? Неужели я предпочту прислуживать на этой станции?
        Чем дольше думала, тем отчётливей понимала: да.
        Пусть я до конца жизни буду, не разгибаясь, мыть полы без всяких перспектив. Я буду говорить себе, что это - ради Общего Дела. А там, внизу, моя жизнь не имела никакого смысла. Там я была лишь ещё одной гибнущей клеткой в разлагающейся туше некогда могучего зверя.
        Даже мою квартиру наверняка уже разграбили (как будто там было что грабить) и сожгли во время одной из ночных вакханалий. Не удивлюсь, если это сделал Скит, пытаясь злостью заполнить пустоту в душе. Пустоту, которую оставила я, улетев в другой мир.
        Куратор остановилась перед закрытой дверью и повернулась к нам. Руки сложены перед собой.
        - Ты готова, Нилли? - спросила она, явив доброжелательную ментому.
        - Нет, - вздохнула Нилли и направилась к двери.
        - Удачи! - напутствовала я её.
        - Удачи, - эхом откликнулась Нилли.
        Куратор открыла дверь, пропустила Нилли и зашла следом. Дверь закрылась, оставив меня терзаться в коридоре-туннеле.
        Я прошлась взад-вперёд, остановилась перед висящим на стене портретом. Не голографическим, не экранным. Просто краска, нанесённая на основание и покрытая специальным составом, останавливающим старение.
        Этот портрет висел в кабинетах на земле. Он украшал стены зданий, и безумцы постоянно издевались над ним, дорисовывая что-то или просто замазывая чёрной краской, подписывая проклятиями.
        Золотая табличка под портретом стараниями стаффов блестела, и гравировка читалась издали.
        «Баэлари. Та, чьё сердце указало нам путь».
        05. Гармонии
        Нилли не было почти час.
        Я уже сгорала от нетерпения и беспокойства, когда дверь, наконец, открылась, и Нилли вышла.
        Одна, без куратора.
        Дверь за нею закрылась почти беззвучно. Нилли стояла, уставившись в пол.
        - Ну что? - подбежала я к ней. - Ну… как?
        Она не подавала никаких ментом. Все её чувства были погребены глубоко внутри. Не для чужого пользования.
        Я осторожно коснулась её руки, и только тут Нилли обратила на меня внимание. Вздрогнула, отстранилась.
        - Ты… провалилась? - спросила я, из тысячи возможных формулировок выбрав самую жестокую.
        Не намеренно. Хотя чувствовала, что поступила правильно. Лучше переоценить тяжесть своего положения, чем недооценить его.
        - Я прошла, - ровным голосом сказала Нилли. - Я слышу Музыку.
        - О… Ну… Это ведь прекрасно, да? - растерялась я.
        Вновь выставила белую ментому перед собой, будто щит. Нилли не ответила своей. Только словами:
        - Я едва слышу отзвук. Мне сделали одолжение и согласились вновь принять в первый оборот. Но я должна буду каждую неделю проходить тестирование. Если только одно из них окажется неудачным…
        Она замолчала.
        Мимо нас прошёл стафф, толкая перед собой антигравитационную платформу с ведром моющего состава.
        - Нилли.
        - Что?
        - Ты справишься.
        - Тебе-то откуда знать, Белянка? - Наконец мелькнула ментома. Раздражение.
        - Просто знаю.
        - Да иди ты…
        Она двинулась по коридору в сторону казармы.
        - Нилли.
        - Ну чего тебе? - Обернулась.
        - Я семь лет ждала шанса попасть сюда. Дважды чуть не умерла от голода. Каждое утро, выйдя на улицу, видела свежие трупы. Четырежды меня пытались изнасиловать, хотя ты, должно быть, даже не понимаешь, что это такое. В моей квартире били окна. Я знаю, ты не понимаешь, что это такое - били окна. Те окна, которые ты видела с рождения, не разбиваются. А если разбиваются, то рассказать об этом уже некому. А там, на земле, окно - граница дома и прозрачный символ условной безопасности. Когда его разбивают, иллюзия рушится, и ты остаёшься без защиты. Меня грабили. Я теряла друзей. Но я дождалась, и вот я здесь. Если я справилась с этим всем, значит, ты уж подавно справишься с такой ерундой, как еженедельное тестирование. Ты сильнее меня.
        - Это ты с чего взяла? - Ментома скепсиса.
        - Сильные не боятся показать свою слабость, своё отчаяние. А я боюсь. Я всё прячу за белой ментомой. Всё тёмное копится во мне, растёт во мне, как Чёрная Гниль. И, наверное, однажды убьёт меня. Ведь я - расходник.
        Быстрым шагом она вернулась и как-то нелепо стукнула кулаком в плечо. Я посмотрела на место удара.
        - Не смей себя так называть, слышишь?! - сказала Нилли. - Скажу, чтобы вторую капсулу в моей каюте приберегли для тебя.

* * *
        Музыка.
        Музыка - это то, что объединяет вселенную.
        Всё состоит из энергии. Материя - форма существования энергии. Я - энергия. Станция - энергия. И даже Скит, оставшийся на земле - энергия.
        Как и земля.
        Как и сам Кет.
        Но есть ещё разного рода колебания, которые приводят в движение материю и энергию.
        Меня. Станцию. Землю.
        Кета.
        Эти колебания кажутся хаотичными. Но если хорошо сосредоточиться, то можно услышать, как они на самом деле гармоничны. Какой-то высшей гармонией, неподвластной нашему разуму.
        Это и есть - Музыка. Музыка, пронизывающая вселенную. Слышать её - значит обладать способностями. Но способности - это ещё далеко не всё.
        Здесь, на «Афине», мы должны будем научиться творить музыку сами. Порождать не просто колебания, но - гармонические колебания. Которые сумеют организовать энергию в материю.
        Как учила Баэлари.
        Проблема же заключается в том, что слышать Музыку - исключительный дар.
        Здесь, в Безграничье, только самые сильные пятёрки получают разрешение (и предписание!) для создания детей. И даже среди этих детей идёт отсев. Некоторые - глухи.
        Считается, что на земле невозможно услышать Музыку. На земле никто не может просто сидеть - и слушать, сознавая себя частью вселенной, частью великой музыки. Слишком многое забивает слух. Забивает разум и душу.
        В космосе по определению легче услышать Музыку. Особенно здесь, на станции, где музыку производят искусственно, где без труда можно уловить её гармонии.
        Но почему-то я - не могла.
        Там, на земле, в этом нескончаемом кошмаре, я слышала Музыку почти каждый день. А здесь - не могла.
        Я чувствовала себя глухой колодой. Лежала, пялясь в дно опустевшей верхней койки, почти не дышала. В голове была пустота - всё, что нужно, чтобы запустить туда Музыку.
        Но Музыка не приходила.
        Как видно, в высшей гармонии мне была уготована какая-то совершенно иная роль.
        - …не подчиняться правилам, - услышала я голос одного из стаффов.
        Они разговаривали, и против воли я проследила их диалог до самого конца.
        - Так и сказал?
        - Ага. Мол, подчиняться правилам - значит, постоянно плясать под одну и ту же музыку. В то время как мы должны делать её сами.
        - Ну, они тут как раз для этого…
        - Ты не понял, брат. Он говорит, что Баэлари - грёбаная сука, превратившая вселенную в скотобойню. А всё нынешнее руководство, всё это «Общее Дело» - удобное оправдание для укрепления вертикали власти. Абсолютной власти.
        - Весёлый парень. Когда его переведут к нам?
        Смеются.
        - Не знаю. Пока его сбросили со второго оборота на первый. Если будет продолжать в том же духе, то, думаю, его вообще распылят. Или сошлют на землю.
        - Сына пятёрки Гистона? Вряд ли.
        - Виллар своего добьётся, помяни моё слово.
        - Думаешь, он добивается этого?
        - Ну, если судить по его делам - да. Кстати, а почему ты спросил?
        - Натолкнулся на него сегодня в коридоре. Он стоял у экрана в К315. Сказал, что когда мы возродим мир, мне больше не придётся заниматься этой дурацкой работой.
        - И ты поверил?
        - Отвали. Нет, конечно.
        - Не-не, ты повёлся!
        - Заткнись.
        - Повёлся на эту чушь?! О-о-о нет, я всем расскажу. Это достойно слуха каждого. Эй, народ! Слушайте новую хохму!
        Я открыла и закрыла глаза. Словно бы перезагрузила мозг, отключив его от внешних раздражителей.
        Я засыпала, но в голове упорно крутилось это имя.
        Виллар. Что за безумец… Если, конечно, верить сплетням.
        А потом я окончательно уснула, и мне приснились пауки.
        06. Виллар
        Завтракать не хотелось.
        После душа я сразу пошла на тестирование, но дверь оказалась закрыта. Я пришла раньше на час.
        Пришлось гулять по коридорам. Поскольку все завтракали, в коридорах не было даже стаффов, что меня более чем устраивало. Я мягко, беззвучно ступала по тёплому металлическому полу и вспоминала сон.
        Там были странные пауки. Большие, выше меня ростом. И они населяли мир. Их города были - сети. В сети попадались гигантские насекомые, и пауки их пожирали. Но население росло, и многие пауки были вынуждены уходить на промысел в пустоши. Там они охотились на насекомых.
        Одним везло, и они жили сыто. Другие погибали. Я видела их разлагающиеся трупы, издали похожие на антенны силовых башен - пауки почему-то всегда умирали вверх ногами, слегка сгибая их.
        Я никогда не любила пауков, даже боялась их. Но сейчас вдруг со страхом осознала, что если останусь тут, на станции, то никогда больше не увижу ни одного. Ни-ког-да. Все пауки остались на земле.
        Может быть, однажды, когда моя раса совсем вымрет, пауки эволюционируют и захватят первенство. Создадут свой мир…
        И погибнут так же, как погибли мы.
        Первых убивают. Таков неписанный закон жизни. В тени сильнейших жить куда спокойнее. Пусть даже иногда тебя и могут раздавить по чистой случайности.
        Погруженная в такие дурацкие и хаотические мысли в преддверии самого важного экзамена в жизни, я свернула в очередной коридор и увидела вмонтированный в стену экран.
        Изображение крутилось без звука. Экран показывал земные пустынные пейзажи.
        Времени было ещё полно, и я раскрыла один из своих энергетических контуров, замкнув его на звуковую систему.
        - …рантин не дал сколько-нибудь ощутимых результатов, - ворвался в мою голову голос диктора. - Тысячи продолжали погибать ежедневно, до тех пор, пока Стелос и Наэль не построили первые силовые башни.
        Вот и они, башни. Высокие пятиугольные строения, а на вершине - как будто перевёрнутые мёртвые пауки из моего сна.
        Я коснулась краешком сознания настроек и сделала голос диктора более мягким, почти женским.
        - Благодаря их воздействию на музыку, первую волну Чёрной Гнили удалось стабилизировать. На земле не осталось ни одного не заражённого этой болезнью.
        Я увидела кашляющих кровью и содрогнулась.
        Я помнила, как умирали Альвус и Еффа. Долго, больно и страшно.
        Тогда я сама хотела умереть. Но - не умерла.
        - Споры Чёрной Гнили не поддавались уничтожению, но благодаря воздействию силовых башен они уходили в стазис. Земные обитатели получили возможность жить полноценной жизнью. Хотя Гниль наложила на них отпечаток. Энергетические контуры изменились навсегда. Первым делом это выразилось в сокращении числа пятёрок. Этот инстинкт просто отмирал. Появились единичные случаи еретических союзов, производящих потомство животным способом.
        На экране мужчина лёг на женщину сверху и принялся ритмически двигаться. Кадр тут же сменился, показав двух спаривающихся ташипов. Зрителю предлагалось провести параллель самостоятельно.
        На экране появилось одно из бескрайних кладбищ. Киберсимбионт нёс одного погибшего в манипуляторах.
        - Продолжительность жизни сократилась. Прогресс цивилизации стремительно откатывался назад.
        Тело упало в могилу. Киберсимбионт сделал манипуляторами движение, практически повторяющее мудру очищения - видимо, пилот забылся, - и покатил обратно.
        - Казалось бы, наша раса обречена на вымирание. Но внезапно оказалось, что надежда есть.
        Кадр сменился, и я увидела одну из первых космических станций, парящую в невесомости.
        - Все те, кто в момент первой волны находился за пределами родной планеты, избежали заражения. Учёные, инженеры, исследователи - они вовсе не заметили опасности, пока не получили тревожные сигналы с земли. По счастливой случайности оставшийся неизвестным сотрудник космопорта сказал им оставаться в космосе до выяснения обстоятельств. Если бы они вернулись, больше, вероятно, с земли не взлетел бы ни один шаттл.
        Я уже давно заметила что рядом со мной кто-то стоит. Теперь он пошевелился, и притворяться, будто я его не вижу, стало совсем невежливо.
        Разомкнув контур и замкнув его снова, в обход звуковой системы транслятора, я повернулась к незнакомцу, оказавшемуся парнем моего возраста, и, вооружившись белой ментомой, сказала:
        - Здравствуй, друг!
        - Здравствуй, - кивнул он и, помедлив, добавил: - Друг. Наслаждаешься этим шедевром?
        На слове «шедевр» он выкинул презрительную ментому.
        - Да. Никогда не видела ситуации с точки зрения обитателей Безграничья.
        Ещё одна ментома - досады.
        Кажется, я бужу у этого субъекта исключительно негативные эмоции. Почему бы ему не уйти, оставив меня в одиночестве?
        Но ментомой я этого желания не показала. Незнакомец видел лишь белую, цвета чистоты, которой во мне не было совершенно.
        - На мой взгляд - идиотское название. «Безграничье» подразумевает отсутствие границ.
        - И это логично. В космосе нет границ, в отличие от планет.
        - Наивное заблуждение. Мы сами воздвигли себе границы. Целые лабиринты в головах. Или - один ментальный на всех. Мы постоянно блуждаем в этих туннелях… И даже не пытаемся найти выход. Глупо в таких условиях говорить о каком-то «Безграничье».
        Он уставился на меня, ожидая возражений. Моя белая ментома очевидно сбивала его с толку. Он пытался пробудить во мне какую-то реакцию, а видел только белое, спокойное.
        А на самом деле я испугалась.
        Я была всего лишь маленькой девочкой, которая долго рвалась в этот чудесный иной мир, сулящий надежду. Вот я оказалась здесь, совершенно бесправная, ничего толком не понимающая, пытающаяся хоть немного освоиться. А он подходит и ломает мою детскую веру в чудо.
        Я почувствовала себя в вакууме. И, чтобы хоть за что-то зацепиться, вспомнила этикет.
        Я первая обратилась к нему, значит, мне и представляться.
        - Я - Алеф.
        Его ментома полыхнула удивлением, переходящим в недоумение. Смешался, растерялся. Но вытянул его всё тот же этикет.
        С трудом подавив внешнее проявление эмоций, он сказал:
        - Виллар.
        - О. Я слышала о тебе.
        - Полагаю, только хорошее?
        - Я живу в казарме, со стаффами. Вчера вечером один рассказывал, как ты критикуешь Общее Дело. Как тебя сбросили со второго оборота на первый. Они не могут решить, что с тобой будет дальше: не то тебя сошлют, не то распылят, не то сделают одним из них. А ещё я знаю, что ты хочешь избавить их от бессмысленной работы.
        Он держался изо всех сил. Я чувствовала, чего ему стоит не разразиться целым фейерверком ментом. Однако в голосе его всё же звучала досада, когда он ответил:
        - Что ж, прекрасно. Вместо того, чтобы обсуждать мои идеи, они обсуждают меня. Хоть в чём-то система работает как надо: в стаффы ссылают тех, кому там самое место.
        - Через какой-нибудь час я стану одной из них.
        - Ты? Чушь. Никогда.
        - Почему никогда?
        - Ты впервые услышала обо мне вчера, а сегодня пропустила завтрак и заявилась в коридор, в котором никогда не была, чтобы встретиться со мной. И встретилась. Если это - не способность слышать Музыку, то я даже не знаю, что это.
        - Я просто гуляла.
        - А в жизни вообще всё - просто, Алеф. - Он попытался мигнуть белой ментомой, но вышло серенько. - Всё просто происходит. Удачи!
        - Удачи…
        - Алеф!
        Я развернулась и увидела куратора. Она стояла в дальнем конце коридора и манила меня к себе длинными пальцами.
        Повернулась бросить последний взгляд на Виллара, но его уже не было. И куда он успел деться?..
        - Алеф!
        - Я слышу тебя. Я иду.
        07. Невыносимые виртуозы
        Я много фантазировала о том, что будет за дверьми процедурного кабинета. Представляла комиссию, каждый член которой будет смотреть на меня, не скрывая ментомы презрения. Представляла медиков, берущих анализы.
        Но всё оказалось практически как на земле.
        Просторный кабинет, один стул с прямой спинкой и - сканер-транслятор мозговой активности, в просторечии называемый «шлемом».
        Куратор остановилась у закрывшейся двери. Помимо неё, внутри присутствовали двое. Один, судя по белому цвету комбинезона, был медиком, он хлопотал возле стула и, увидев меня, мигнул бледно-жёлтой ментомой равнодушного приветствия.
        Второй не подавал никаких ментом, как и в прошлую нашу встречу. Он стоял возле функционального стола, сложив руки на груди.
        - Последнее желание? - спросил он, как и в прошлую встречу, проигнорировав фазу приветствия.
        - Да, - сказала я и перевела взгляд на стену. - Могу я увидеть звёзды?
        Ментому удивления безопасник не удержал. Поднял голову от шлема медик, посмотрел на меня, на него, на куратора.
        - Девочка родилась на земле, - мягко сказала куратор. - А в казармах иллюминаторов нет.
        - Иными словами, - сказал безопасник, вернув самообладание, - ты твёрдо настроилась вылететь со станции.
        - Вовсе нет. - Я нагло прикрылась белой ментомой. - Я твёрдо настроилась просить оставить меня здесь в качестве стаффа.
        - Неужели на земле правда так плохо? - тихо спросил медик.
        Я повернулась к нему, и теперь моя ментома горела для него.
        - Иногда очень плохо, иногда хорошо. Важно не это. Не ощущения, которые мы испытываем, получая те или иные подарки от Музыки вселенной.
        - Что же важно? - спросил медик.
        - Мир земли мёртв. Мир Безграничья - жив. Он юн и силён. Может быть, здесь мне суждено умереть скорее. Но я предпочту умереть среди живых, чем жить среди мёртвых.
        После недолгого молчания я услышала едва различимый звук и резко повернулась. Безопасник опустил руку, завершив движение.
        Большая часть стены сделалась прозрачной, и я…
        - Вот оно, - краем уха услышала голос безопасника. - Какое многоцветье.
        Я даже не пыталась удержать ментомы, расцветившие мою ауру во все возможные цвета. Мне было страшно и радостно, смешно и безумно. Хотелось визжать и прыгать. Закрыть глаза, спрятаться в дальний угол.
        Космос.
        Безграничье.
        Чёрная гладь, испещрённая точками звёзд.
        Не чувствуя под собой ног, я подошла к иллюминатору. Положила руки на ставшую невидимой стену, прижалась к ней лбом. Мои носовые щели затрепетали непроизвольно, будто бы я хотела ощутить запах Безграничья.
        - У меня всё готово, - сказал медик.
        И в этот самый миг я поняла, что слышу Музыку.
        Звук рождался из тишины, он создавался ею. Тишина была лишь одним из участков её спектра, доступным каждому. Но я, ухватившись за тишину, услышала всю композицию целиком. Величественный поток звуков пронизал меня насквозь, и я сама была звуком. Тело моё, как натянутая струна, трепетало во вселенской гармонии. Душа моя, будто воздух, заблудившийся в лабиринтах флейты-тинграссы, пела свою партию, которая ложилась в полифонию.
        Слышала я и другую музыку. Ту, что транслировали на станции. И какой же примитивной она казалась… Сейчас я слышала в ней, что стаффам-уборщикам пора приступать к очистке помещений третьего, пятого и седьмого ярусов, а учащимся второго оборота следует пройти в спортивный зал номер три для водных процедур.
        Там было ещё много чего, но я с негодованием отвергла эту музыку. Она не была мне нужна, ведь я купалась в волнах настоящей.
        - Значит, приступаем, - послышался голос безопасника, и звёзды исчезли.
        Я отстранилась от ставшей непрозрачной стены.
        - Прошу сюда, - сказал медик.
        Когда я уселась на стул, он опустил шлем мне на голову и, показав доброжелательную ментому, проинструктировал:
        - Тебе нужно полностью расслабиться и, по возможности, ни о чём не думать. Как в очищающей капсуле. Но капсула сама вводит тебя в такое состояние, а здесь мы этого сделать не сможем. Нам нужно исследовать спектр излучения твоего мозга на чистом. Закрой глаза.
        Я послушно зажмурилась.
        Страх ушёл. Белая ментома забила все остальные цвета. Как всегда, за её щитом я была полностью свободна. Там я могла танцевать, не боясь, что меня увидят.
        - Это придётся убрать. - Извиняющуюся ментому медика я увидела отчётливо, закрытые глаза не помешали, ведь ментомы не имеют ничего общего со зрением. - Извини, но с ней ты не можешь полностью расслабиться.
        Что бы он понимал. Это без неё я не могу расслабиться вообще никак.
        Я убрала ментому и почувствовала себя стоящей на продувном ветру на вершине скалы.
        Но ветер был музыкой, и вместо того, чтобы кутаться, я раскрылась ему навстречу. Музыка шла сквозь меня, и я звучала. Каждая клетка моего тела - пела в унисон со вселенной. Я летела куда-то, не зная ни верха, ни низа…
        - Ну и что, мы можем её вышвырнуть? - ворвался в мой совершенный мир голос безопасника.
        Я открыла глаза.
        Музыка смолкла.
        Всё внутри меня съёжилось, замерло. Мне захотелось стать невидимкой, и я с глупой беспомощностью достала вновь свою белую ментому. Безопасник не стал скрывать презрения.
        Медик сидел за функциональным столом, над которым парили голограммы графиков, спектров и формул.
        - Можете, - сказал он, не отрывая взгляда от точки пространства, в которой ничего не было.
        Должно быть, там стояла индивидуальная голограмма.
        - Прекрасно, - сказал безопасник. - Вставай. Шаттл на землю отправляется через час. Собери вещи.
        Я подняла руки, сняла шлем. Кронштейн послушно распрямился. Я встала.
        - Можете заодно отправить на землю остальных абитуриентов. И всех студентов, - сказал медик.
        Безопасник уставился на него.
        - Что?
        - Если ваша задача - задача отдела безопасности - саботаж Общего Дела, то вы, ребята, безусловно, можете делать всё, что захотите в этом духе. - Медик отвёл взгляд от голограмм и посмотрел на безопасника. - Первое, что я должен сказать: эта девочка слышит Музыку. Отзвук настолько чёткий, что я поначалу не поверил приборам. Она слышит Вселенскую Музыку, Ликрам.
        - Это невозможно, - мотнул головой безопасник, имя которого я узнала лишь сейчас.
        - Это - возможно. Местная трансляция забивает лишь основные каналы восприятия. Но у этой девочки… - Тут он бросил взгляд на голограммы. - Алеф. У неё невероятно чувствительная душа. Там, где у коренного жителя Безграничья проходит один канал, у неё - три. Треть каналов забита спорами Чёрной Гнили. Она - уникум, даже несмотря на это.
        - Она? Уникум? - Ликрам перевёл взгляд на меня. - С земли?
        - Если бы она родилась здесь и избежала заражения, я бы говорил о реинкарнации Баэлари.
        - Старвис, ты надо мной издеваешься?
        - Я не за это получаю содержание. Итак, Музыку она слышит, но это только половина дела. Если мы посмотрим на эти вспышки спектра… - Пальцы медика пробежались по голограмме. - Такие можно заметить у выпускников накануне экзаменов. Знаешь, о чём это говорит?
        - Конечно, ведь это я учился на меддиагноста.
        - Она не просто слушатель. Она уже творит. Внутри неё живёт полноценная модель мира. И когда я говорю «полноценная» - я именно это и имею в виду. - Медик уставился на меня. - Ты носишь внутри себя свой дипломный проект, Алеф. Я не преподаватель и не могу судить по одним лишь вспышкам спектра. Скорее всего, тебе придётся немало потрудиться, прежде чем ты сделаешь его подходящим для Общего Дела. Но пока что самый одарённый студент на моей памяти смог достичь подобного ко второму обороту. Правда, потом его сбросили обратно на первый. Так что если Ликрам прекратит преследовать какие-то непонятные личные цели, то вы с ним будете на одном обороте.
        - Виллар, - проворчал Ликрам. - Мелкий гадёныш…
        - А как ты хотел? - Медик поднялся из-за стола. - Виртуозы всегда невыносимы. Такова их плата за исключительность.
        08. Воин
        Виртуозы всегда невыносимы.
        Виртуозы.
        Невыносимы.
        Каждые несколько шагов меня бросало то в жар, то в холод.
        Я - виртуоз?
        Я - невыносима?!
        Мозг, будто в бреду, не мог решить, стоит ли радоваться, или же наоборот - разбить себе голову об стену, чтобы оборвать бессмысленную жизнь.
        Я, будто мяч в замедленной съёмке, врез?лась плечом в стену слева, потом плелась вперёд и в сторону до тех пор, пока не ударялась о правую стену, после чего меня несло обратно.
        И всё же я умудрялась продвигаться вперёд.
        Вот и дверь в казарму. Рука дрогнула, не дотянувшись до замка. Задрожали ноги.
        - Что же мне теперь делать? - прошептала я.
        Внутри меня не было смысла, чтобы заполнить эти слова. Они просто слетели беспомощными сухими листами.
        Листва облетала, умирала прежняя я. Чтобы после долгой зимы родилась новая. Та, которая - виртуоз. Невыносимый виртуоз.
        Только снег не спешил покрывать меня, чтобы дать покой. Мне нужно было выпускать зелёные листочки уже сейчас. Или - умереть.
        Благодаря Кету гармоничное течение жизни нарушилось раз и навсегда. И наше Общее Дело - удержаться хотя бы на этом рубеже, не рухнуть ниже, туда, откуда нет выхода даже в самых смелых фантазиях.
        И я - один из бойцов на передовой.
        Я - воин.
        Пусть даже пальцы мои никогда не коснутся оружия, пусть я за всю оставшуюся мне жизнь не нанесу вреда ни единому живому существу, я - воин.
        А воин должен исполнять долг.
        Я хлопнула по замку окрепшей рукой, и двери открылись передо мной.
        По казарме слонялось десятка полтора стаффов - наверное, те, у кого сегодня был выходной. Стоило мне войти - все на меня уставились. Пожирали взглядами, а в аурах отчётливо полыхали ментомы жадного любопытства.
        Даже не любопытства - а стааргхна. Желание узнать плохую для кого-то и хорошую для тебя новость из вторых рук, чтобы сразу иметь возможность обсудить её с единомышленником.
        В ответ я закрылась белой ментомой и прошла к своей койке. Села на неё, открыла свою тумбочку, достала вещмешок.
        Там было немного вещей. Настоящих, сделанных чьими-то руками из природной материи. С ними я не могла расстаться.
        Ещё - одежда, бельё. Кое-какие средства личной гигиены.
        Вдруг обнаружила, что сижу неподвижно, обняв последнее, что связывало меня с землёй, с домом. Белая ментома, а за ней - безмолвная буря, опустошающая сердце.
        - Назад домой, да?
        Я подняла взгляд.
        Он стоял передо мной. Один из тех, кто вчера глумился над Вилларом. В ауре вспыхивалаиздевательская, насмешливая ментома. Он расцветал. Он торжествовал. Он, стафф, списанный из основного состава за ненадобностью, видел перед собой кого-то, кого списали ещё ниже.
        - Алеф?
        Мы с ним повернули головы одновременно.
        В дверях стояла куратор. А её аура демонстрировала яркую ментому уважения.
        - Да, куратор. - Я встала.
        - Если ты собралась, я провожу тебя в сектор общежития студентов. Нилли изъявила желание жить с тобой в одной каюте, если ты не возражаешь.
        - Я не возражаю. Я иду.
        Куратор посторонилась, выпустив меня первой.
        Я не оглянулась ни разу. Не потому, что была высокомерной. А потому что мне хотелось обернуться и восторжествовать над тем мерзавцем, увидеть его жалкие ментомы.
        Нельзя. Такие мысли и поступки питают Кета. Так говорила мама, когда я была ребёнком и не могла даже толком уразуметь, кто такой Кет. Знала лишь, что он большой, сильный и плохой.
        Как будто кто-то сейчас знает о нём хоть чуточку больше…
        Мама научила меня встречать мир белой ментомой. Иначе я уже просто не умела.

* * *
        И всё же по-настоящему я поверила в случившееся, когда передо мною открылась дверь в каюту, в которой стояла возле небольшого пятиугольногоиллюминатора Нилли.
        Она резко повернулась на звук механизма, и первая же ментома, которая вспыхнула в её ауре, была ментомой радости. Без раздумий, без сомнений, она мне обрадовалась. И, не обращая внимания на куратора, стоящую у меня за спиной, бросилась навстречу.
        Замерла передо мной.
        - Ты прошла?
        - Да, - сказала я.
        И очутилась в объятиях.
        Вдруг оказалось, что не важно, виртуоз я или невыносима. Для Нилли - не важно. Нас с нею что-то связало, и она, в отличие от Скита, не ковырялась в этом, не анализировала. Просто приняла как должное.
        Она действительно слышала музыку, это было ясно и без тестов.
        Однажды мы с ней будем в одной пятёрке на одной из дальних станций.
        Мы будем служить ОбщемуДелу столько, сколько сможем.
        В наших жизнях будет смысл.
        Это ли не единственный значимый ответ на все вопросы, которые задаёт разуму душа?
        09. Прогулка на пауке
        На одном из пауков я решила прокатиться.
        Он остановился передо мной, шевеля жвалами. Паук недоумевал.
        На спинах он привык носить жертв, окутанных паутиной и парализованных ядом. Другого применения спине паук не знал.
        Мне пришлось сделаться его учителем.
        - Ляг, - сказала я и повела рукой сверху вниз.
        Подчиняясь скорее движению, чем слову на непонятном языке, паук сложил лапки. Грузное туловище коснулось земли.
        Я подошла к нему, подпрыгнув, забралась сверху и ободряюще похлопала по хитину.
        - Бежим!
        Паук встал. Медленно, будто в сомнениях, сделал пару шагов. Убедившись, что мир не развалился на части, паук ободрился и припустил во весь опор.
        Я не сдерживалась здесь. Аура переливалась разными ментомами - всё равно пауки не умели их видеть. А я задыхалась от радости, страха и веселья. Раскинув руки в стороны, я закричала.
        Это - мой мир! Я здесь хозяйка, я здесь - всё. Захочу - переверну всё с ног на голову, только я не хочу.
        Впервые в жизни у меня появилось место, где я могу быть собой, ни на кого не оглядываясь и не пряча чувства за щитом белой ментомы.
        Жаркий ветер дул в лицо, на небе собирались тучи. Паук бежал прочь от города к своим охотничьим угодьям. Я творила влажность, я нагоняла тучи, чтобы прибить к земле побольше его будущих жертв.
        Добравшись до леса, паук остановился. Дальше нужно было двигаться тихо, скользя в тенях. Сети раскинулись далеко отсюда, но хороший охотник и по пути сумеет поймать муху-другую. Если, конечно, правильно двигаться, и если на спине при этом не сидят всякие вздорные девчонки.
        Я соскочила с паука. Твёрдая земля пребольно ударила в ступни, но я не позволила ментоме боли вырваться наружу. Ради себя. Такую никчёмную боль лучше протерпеть и забыть, чтобы не привыкать транслировать наружу каждую гадкую мелочь.
        Мы - это то, что мы пропускаем через себя.
        Похлопав паука по боку, я благословила его на удачную охоту, и он скрылся в лесу.
        А я глубоко вдохнула, закрыв глаза и воспринимая все запахи леса и луга, что под небольшим уклоном спускался к нему.
        Я слышала и шелест реки в паре сотен шагов отсюда. Слышала визг и треск насекомых.
        Мне хотелось раствориться во всём этом, и я бы охотно пожертвовала такой малостью, как разум и самосознание.
        Но вдруг что-то иное пришло в этот мир. Что-то, чего я не предвидела.
        Звуки затихли, запахи исчезли. А когда я открыла глаза, то не увидела ничего.
        Я висела в черноте, внутри которой что-то огромное и невыразимое шевелилось. Смотрело на меня. И я знала, что это - Кет.
        Будто спасительная ниточка, протянулся извне тоненький звук.
        «Вста-вай, вста-вай!» - пел он, постепенно укрепляясь и становясь всё более настойчивым.
        Я узнала музыку станции и, ухватившись за неё, оттолкнулась от тьмы.
        Череда неразборчивых вспышек-видений перед глазами, и я… проснулась.
        Нилли уже стояла возле астрального зеркала и пыталась привести в порядок ауру. Я видела её сквозь крышку своей капсулы.
        - Доброго утра, друг, - сказала она, не оборачиваясь. - Скажи, как тебе удаётся контролировать ментомы? На земле, я думала, вообще такому не учат. Я тренируюсь уже лет пять, но только и научилась, что постоянно одёргивать себя в разговоре.
        Я села в капсуле, потёрла пальцами лицо. Оно было как чужое. Глаза слипались. Как же хочется спать…
        - Я и не училась контролировать ментомы, - сказала я. - Я училась быть собой и управлять собой. Мне помогла Еффа.
        - Они же вроде умерли, когда тебе было три. Я ведь ничего не путаю?
        - Она учила меня, пока болела.
        - Н-да, ты и вправду - виртуоз…
        Ментомы показывали уважение и радость от близкой дружбы. Я же, как всегда, только и мигнула, что белой ментомой. Нилли этого хватило, она не требовала от меня повышенной эмоциональности.
        - Выглядишь усталой, - заметила она. - Опять бегала всю ночь со своими пауками?
        Конечно же я рассказала ей про мой мир.
        - Каталась на пауке.
        - Чудо. Ты удивительная, Алеф. Иногда мне кажется, что ты старше меня лет на десять, а иногда - что младше. А иногда - и это самое жуткое - одновременно и так и этак.
        Я выбралась из капсулы и подошла к иллюминатору.
        Вот уже неделю я живу в каюте с этим чудом, но до сих пор не могу насмотреться. Сама бесконечность передо мной.
        Безграничье…
        10. Они - не настоящие
        В аудитории, исполненной в виде пятиугольного амфитеатра, собрался весь первый оборот. Первый учебный день. Первая лекция.
        В толпе я умудрилась высмотреть Виллара. Каково ему - второй раз проходить то, что он, виртуоз, наверняка уже знает лучше преподавателя?
        Виллар выглядел бесстрастным. Его аура не выражала ровным счётом ничего. Пожалуй, он вообще выглядел так, будто крепко и без сновидений спит.
        - Здравствуйте, друзья! - сказал учитель, поднявшись на вращающуюся платформу.
        Дождавшись, пока ответное приветствие, произнесённое вразнобой, стихнет, он немедленно перешёл к делу, немного сбив меня с толку. Я почему-то ждала, что будет небольшая вводная часть, воодушевляющие слова…
        - Вы находитесь здесь. Это говорит о трёх вещах. Во-первых, вы хотите служить Общему Делу самым полезным и эффективным из известных способов. Во-вторых, вы слышите Музыку. И в-третьих, вы хотите научиться создавать миры. Мой курс лекций направлен на то, чтобы создать у вас в головах и душах необходимые барьеры, которые, если вы пройдёте все обороты и отбудете на одну из дальних станций, помогут вам не сойти с ума. Сразу предупреждаю вас: удержитесь от проявлений гордости, удержитесь от самоуверенности в этом вопросе. То, чему вы научитесь здесь, вы должны будете применять без рассуждений. В случае если вы будете пренебрегать полученными техниками, одного из регулярных тестирований вам не пройти. Как вам наверняка известно, до трёх раз провалившийся по ключевым предметам студент имеет право восстановиться с первого оборота. После чего исход остаётся лишь один: к стаффам.
        Учитель подождал, пока стихнет гул. Это произошло довольно быстро, а вот ментомы продолжали гореть ещё долго. Студенты бодрились и боялись, смеялись и гневались. Кому-то казалась оскорбительной даже сама мысль о том, что он может сделаться стаффом.
        - Невелика беда, - сказал учитель. - У стаффов есть существенное преимущество перед плохими созидателями. Они существуют.
        Стало ещё тише. Ментомы меняли цвета.
        - Может, зря я сюда вернулась… - произнесла Нилли.
        Я лишь молча толкнула её локтем. Это означало и «замолчи, не мешай слушать лекцию», и «прекрати нести чушь, у тебя всё получится».
        - Вам предстоит невероятно ответственная и опасная работа. Если вы добавите к ней ещё и внутренние опасности - вам не устоять. Потому предупреждаю вторично: отнеситесь серьёзно к моим лекциям и к грядущему экзамену. А теперь запомните, запишите и постоянно повторяйте самый главный тезис, на котором и будет выстроен наш курс: созданные вами миры - не настоящие. Это ваша фантазия, это ваши многочисленные отражения и преломления. Но они - не настоящие. Точка.
        Учитель взмахнул рукой, будто отрезая все возможные иные мнения по данному вопросу.
        Я кивнула.
        Вспомнила мир своих пауков.
        Я отчётливо понимала, что он - не настоящий. По сути дела, он вообще мало чем отличался от фантазии, управляемого сновидения. Если бы тот безымянный медик не сказал мне, что у меня внутри живёт мир, я бы даже и не думала о нём так.
        Подобный ход мыслей казался мне совершенно естественным, я не понимала, зачем посвящать этой ерунде целый курс лекций.
        И вдруг поднялся Виллар.
        - Чем же они отличаются от настоящих? - раздался его голос, не уступающий силой голосу учителя.
        Учителю пришлось прервать вращение платформы, чтобы установить зрительный контакт с Вилларом.
        - Лекционная форма подачи материала не предполагает диалога, Виллар, - сказал он. - Сядь на место.
        - Очень удобно. - Виллар сложил на груди руки. - Единственный курс, который вызывает сомнения у каждого разумного существа умнее бактерии, не предполагает вопросов. Как же мы должны что-то понимать, если имеем дело лишь с блоками информации, закрытой для анализа?
        У каждого разумного существа умнее бактерии? То есть, я - умом в лучшем случае равна бактерии?!
        Возмущения, закипевшего у меня в душе, никто не сумел бы скрыть. Но я привыкла подавлять и более сильные бури. Для внешнего мира у меня оставалась белая ментома.
        - Тебе нужно было внимательней меня слушать, Виллар. - Учитель был совершенно спокоен. - Мой предмет не следует анализировать. Научная деятельность - не ваша стезя, иначе бы вы не оказались здесь, вы бы учились в другом месте, на другой ближней станции. То, что я вам даю, вы должны запомнить. Выучить наизусть. И - применять, не задумываясь.
        - Для этого мы и обрели разум в ходе эволюции, я правильно понимаю? Чтобы брать, что дают, и применять, не вдумываясь? Может быть, нам вообще повесить в каюты экраны, которые будут целыми днями талдычить одно и то же, чтобы задавить даже намёк на способность самостоятельно мыслить?
        - Если вам это поможет выучить мой предмет - дерзайте. В основе вашей будущей работы должен быть стальной стержень, который не сломается ни при каких обстоятельствах. Я здесь, чтобы дать вам этот стержень. Если вы не готовы его воспринять, вам будет лучше в стаффах.
        Я поражалась тому, как учитель спокойно уходит от агрессивных выпадов Виллара. Как удерживается от перепалки и говорит как бы одновременно со всеми. Он вызывал у меня уважение, а Виллар - лишь презрение.
        Выскочка, которому не терпится показать себя. Совершенно незрелый ребёнок. Невыносимый… виртуоз.
        - В основе научной дисциплины должно лежать нечто принципиально познаваемое и подлежащее анализу, - говорил Виллар; он утратил-таки самообладание, и ментомы злости, досады, раздражения повалили валом. - В противном случае, сколько бы мы ни навертели поверх логических построений, алогичное начало сведёт всё к нулю. Это - не наука!
        - Это - не наука, - согласился учитель. - Это - техника безопасности, следование которой поможет вам сохранить разум и жизнь.
        - Чем же создаваемые нами миры отличаются от настоящих? От нашего полудохлого мира? - выкрикнул Виллар.
        Учитель впервые показал ментому. Добродушной насмешки, принятой внутри своей пятёрки:
        - Тем, что они - не настоящие, Виллар. Сядь, пожалуйста. Сорвав лекцию, ты не добьёшься ничего, кроме очередного взыскания.
        11. Семя Мира
        После перепалки с учителем Виллар замолчал. Не просто физически - казалось, он замолчал где-то глубоко внутри себя.
        Я поняла это, потому что сама часто так закрывалась, пряча мысли и чувствадаже от себя, выставляя на поверхность лишь белую ментому, создающую иллюзию, будто мир - простая и весёлая штуковина, находиться в которой - одно удовольствие.
        Пожалуй, я могла бы ему посочувствовать и даже постараться понять, но мне этого совершенно не хотелось. Виллар - высокомерный, незрелый. И он совершенно не задумывается о чувствах других. Он оскорбляет просто так, п?ходя, даже сам этого не замечая.
        Так чего же ради я должна уделять время и силы его чувствам?
        В глубине души я опасалась, что он подойдёт ко мне после лекции, чтобы укрепить знакомство. Мы с ним и вправду едва не столкнулись в коридоре-туннеле, но он не обратил на меня внимания, обогнул, как колонну в парке.
        Внешне я не являла ничего, кроме белой ментомы. Внутренне - вся скривилась.
        Говорят, есть чувство - идущее от Музыки - когда собирается правильная пятёрка. Но Виллар будил в душе нечто прямо противоположное. Глядя на него, я понимала, что с ним в одной пятёрке мы не окажемся никогда.
        Он создан, чтобы командовать, и не сумеет подчиниться никому другому, а я ни за что не отдам себя под начало такому, как он.
        - Не слушай Виллара, - сказала Нилли. - Что творится у него в башке - по-моему, даже он сам не знает.
        - Я слушаю всех, кого слышу, - сказала я. - Но не всему даю ход в глубину своих мыслей.
        - Зрелый подход. Сейчас у нас Сотворение. Тебе должно понравиться. На первом занятии у всех просто башню рвёт.
        Я хотела спросить, откуда она знает, потом вспомнила, что Нилли проходила уже всё это, до тех пор, пока не утратила способность слышать Музыку.

* * *
        В основном лекции проходили в одном зале, но ряд специфических предметов требовал оборудования. В частности - Сотворение.
        Мы вошли в очередное гигантское помещение, опять заставившее меня мысленно поразиться размерам станции, оценить которые в полной мере, похоже, было мне попросту не по силам. Зато становилось понятно, зачем нужно такое количество стаффов. Скорее всего, я видела ещё далеко не всех. Наверное, где-то далеко-далеко есть ещё одна казарма, а может, даже не одна.
        Станция размером с город?..
        Почему нет? Вся энергия земли направлена в первую очередь сюда, в Безграничье.
        Здесь не было амфитеатра. Просто функциональные столы и стулья, стоящие на разных уровнях, чтобы сидящим на дальних рядах было хорошо видно стоящего в самом низу преподавателя.
        Сотворение вела женщина, которая, в отличие от прочих обитателей станции, носила не комбинезон, а ритуальное платье. Белое, гладкое и сдержанно блестящее в рассеянном свете.
        Я вздрогнула, когда она поприветствовала нас белой ментомой.
        - Вот поэтому ты многих чуток подбешиваешь, - шепнула мне на ухо Нилли.
        Мы с ней, разумеется, сели рядом.
        - Почему? - спросила я почти беззвучно.
        - Ведёшь себя, как она.
        - А она…
        - Жрица, хранительница.
        Холодок по коже.
        На земле монастыри хранителей были в каждом городе. Однако жрецов обычно никто не видел, да и вход внутрь был закрыт для непосвящённых. Всё, что мы о них знали - хранители денно и нощно заняты мудрым и праведным распределением энергии.
        Ну и, конечно же, легенды. Об отважных смельчаках, что из любопытства проникали в монастырь, и потом их останки находили изуродованными на окраинах. О тех, кто оскорблял хранителей худым словом, и утром не просыпался, превратившись в иссушенную мумию…
        И вот - жрица-хранительница передо мной, во плоти.
        Обычная. Как я. С такой же белой ментомой, за которой она прячет всё, что угодно.
        - Здравствуйте, друзья! - пропела она удивительно нежным голосом, который объял всю огромную аудиторию и согрел каждому сердце. - На наших занятиях мы с вами будем учиться сотворять миры с минимальными затратами энергии. Запомните очень важный факт: энергия - ваша самая большая драгоценность. Возможно, до сих пор вы не видели картины в целом. Позвольте мне исправить этот возможный изъян.
        За спиной хранительницы появился белый экран, и на нём сами по себе стали образовываться чёрные линии.
        - Сотворить предмет из энергии - простейший навык, вы его освоите позже. Но расписание составлено именно таким образом, чтобы вы сначала выслушали меня. Вы можете подумать, что сотворение мира подобно сотворению предмета. Но… если бы это было так, затраты энергии были бы невероятными, колоссальными. По сути дела, создание одного мира неизбежно привело бы к уничтожению нашего мира.
        На экране появился талантливый набросок уродливой головы дракона с раскрытой пастью. С противоположной стороны - просто круглешок. Впрочем, каждый, кто сидел в зале (каждое разумное существо умнее бактерии!!!), понял, что имеется в виду шар.
        Планета.
        - В терминологии, которой мы будем пользоваться, мир - это некая планета,населённая разнообразными живыми существами, так или иначе взаимодействующими и объединёнными общей энергетической составляющей. Если угодно, можно называть эту составляющую душой мира, я не буду занижать балл за такое определение. Большинство из вас никогда не видели нашего мира. Я имею в виду планету, нашу колыбель. Место Силы. Сейчас не принято называть её так, но ранее она носила именно такое имя.
        Надо же.
        Когда я услышала про большинство, никогда не видевшее нашего мира, то возгордилась, почувствовала себя особенной.
        А теперь мне сделалось стыдно. Я ни разу не слышала названия «Место Силы». Планета всегда была просто планетой. В противовес космосу её могли называть землёй, грунтом.
        - Место Силы до сих пор остаётся мощнейшим генератором, питающим нас всех. Как бы ни кичились жители Безграничья, как бы ни поглядывали свысока на тех, кто прибыл с планеты - без неё придёт конец всему. - Хранительница повернулась к рисунку, и её пальцы коснулись головы дракона. - Никто не знает, откуда пришёл Кет. Никто не может ничего сказать о его природе, хотя исследования ведутся непрестанно. Всё, что у нас есть - это прогноз его действий, исходя из предыдущего опыта. Анализ скупых данных позволяет выдвинуть гипотезу, согласно которой Кет - существо, пожирающее миры. Поскольку он явился из ниоткуда, мы можем предположить, что он сверзился сюда, пожрав другой мир, о котором нам ничего не известно. Это лишь гипотеза, прошу учесть. С равным основанием можно говорить, что Кет пришёл из другого мира, населённого такими как он существами. Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть ни одной из этих гипотез, однако общепринятой является всё-таки первая. Итак, Кет пожирает миры. Это происходит в три этапа. Первый - Дыхание Кета. Оно порождает волну, которая вызывает ЧёрнуюГниль. Страшная болезнь,
уничтожающая всё живое. Дыхание Кета поражает самое сердце мира, и уже от него с энергией распространяется дальше. Поэтому от Гнили страдают жители планеты, а жители Безграничья - практически нет. Говоря простым языком, споры досюда просто не долетают. Это трудно понять, поскольку мы, по сути, стоим между Кетом и Местом Силы… Но понять придётся. В крайнем случае, придётся просто поверить.
        Отчётливо послышалось фырканье, и я, не оборачиваясь, поняла, что это - Виллар. Но даже не разозлилась. Я была полностью сосредоточена на словах хранительницы.
        Я кивала, слушая её. Для многих, наверное, тут было немало новых сведений, но я хорошо готовилась к полёту. Не строила иллюзий. Была уверена, что тут ко мне будет совершенно особое отношение, а значит, нужно быть лучшей.
        По крайней мере, стараться.
        Не обратив внимания на фырканье Виллара, хранительница продолжила:
        - Способ сотворения реальностей был известен задолго до появления Кета. Хранители использовали миры в своих медитациях. Они уходили в их глубины в поисках ответов… Почему же сегодня это тайное искусство широко преподаётся вам?
        Она повернулась, её взгляд заскользил по рядам.
        С глухо бьющимся сердцем, сама шокированная собственной наглостью, я подняла руку.
        - Прошу тебя, друг! - сверкнула мне белой ментомой хранительница.
        Я встала и заговорила, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно громче, но без усилия. Получалось так себе, я привыкла говорить тихо, а лучше - вообще не говорить.
        - Хранительница Баэлари первой применила сотворённую реальность против Кета, - сказала я, глядя только на преподавательницу. - В тот миг, когда он был готов пожрать наш мир, она подсунула ему копию мира. И Кет не заметил подмены… Или ему было всё равно. Он сожрал фальшивку и успокоился… на какое-то время. Баэлари стала основательницей Общего Дела. Сначала им занимались только хранители, но промежутки между активностями Кета становились всё короче, хранители не выдерживали… Умирали в том числе и своей смертью. А пополнение не могло происходить так быстро, и… Было принято решение сделать тайное знание - явным. Обучать как можно больше, чтобы иметь возможность выстроить непрошибаемую линию обороны.
        - Да! - воскликнула хранительница, и между головой дракона и шаром появилась прямая чёрная линия - линия обороны. - Благодарю тебя за достойный ответ, ты можешь сесть. Вы - ополченцы, друзья мои. И - увы! - тайное знание, которое вы постигаете, не даст вам возможности изведать все таящиеся в нём резервы. Но мы здесь не для того, чтобы предаваться унынию, мы здесь - ради Общего Дела.
        Виллар опять издал какой-то звук, ему явно очень хотелось вступить с хранительницей в спор, но он сдерживался. Возможно, ему вынесли серьёзное предупреждение… Если и так - всё равно он долго не продержится. Пара дней - и вылетит с оборота навсегда.
        - На наше счастье, проблема относительности Кета не беспокоит, - сказала хранительница. Для сотворения мира требуется количество энергии, сопоставимое с тем, что требуется для создания, скажем, киберсимбионта. Однако в этом мире будет душа. То самое энергетическое единство. И её пожрёт Кет.
        - Но мир - всё равно не настоящий! - воскликнул Виллар, и отблеск его сарказма увидела даже я, хотя он сидел гораздо выше.
        Пожалуй, я дала ему слишком оптимистичный прогноз.
        - Совершенно верно! - порадовала его белой ментомой хранительница. - Не правда ли, прекрасный выход из ситуации?
        - Великолепный! Столкнувшись с проблемой - кормить её до отвала и надеяться, что рано или поздно она издохнет от старости.
        - И с каким же облегчением выдохнул весь наш мир, когда Баэлари открыла этот способ борьбы!
        Хранительница издевалась над Вилларом, никак этого не показывая. Все его атаки сгорали в ослепительно белом цвете доминанты её ауры. И Виллар умолк, осознав бесплодность выступлений.
        - А теперь, внимание, самое важное, - сказала Хранительница. - Вам не придётся создавать миры предмет за предметом, одно живое существо за другим. Вы создадите лишь сверхплотную крупицу материи, потратив на это незначительное количество собственной энергии. Прошу заметить: это именно материя, хотя жить она будет у вас в головах, у вас в душах. Это - Семя Мира. Что произойдёт дальше - я сейчас покажу.
        Над функциональными столами появились голограммы. Я откинулась на спинку своего сиденья, чтобы оценить картину в полной мере.
        Осколок реальности. Клочок земли. Лопата, сжатая невидимыми руками, делает ямку. В неё падает семя, сверху возвращается земля.
        Потом голографическое время потекло с невероятной скоростью. День и ночь сменяли друг друга так быстро, что мельтешение скоро перестало восприниматься, превратилось в нечто сумеречное.
        Из почвы появился росток. Он быстро увеличивался в размерах, и скоро стало понятно, что это - деревце. Стала отчётливо различима кора.
        - Ни один садовник в мире не сможет предсказать, каким будет дерево в точности, - говорила хранительница. - Более того. Ни один созидатель, создавший семя искусственным путём, также не сможет этого предсказать. Вот на что похоже сотворение мира! Вы не создаёте дерево, друзья мои. Вы создаёте семя, и дальше оно развивается, питая само себя. Возможно, среди вас есть те, кто уже создал свой первый мир.
        Я вздрогнула, ощутив взгляд хранительницы.
        - Возможно, есть те, кто уже создал их несколько.
        Я проследила её взгляд и обнаружила, что смотрит хранительница на сложившего на груди руки Виллара.
        - Такие эпизоды свидетельствуют о вашем таланте. Но помимо таланта требуется много труда. Создать семя мира без необходимого оборудования непросто, соответствующим психотехникам обучить возможно лишь каждого десятого. Поэтому прошу не кичиться успехами, а настроиться на долгую и кропотливую работу.
        Дерево на голограмме сделалось высоким и мощным, в его кроне свили гнёзда птицы, для которых дерево и было - миром.
        - А теперь, друзья… - Голограммы исчезли, и все взгляды вновь устремились к хранительнице. - Теперь мы с вами попытаемся создать наше первое Семя Мира. Не расстраивайтесь, если что-то не получится. С первой попытки не получается почти ни у кого. Положите руки на функциональные столы, прошу вас. Теперь - закройте глаза. Успокойте дыхание. Позвольте энергии свободно циркулировать по вашим контурам… А теперь, когда вы как следует расслабились, вам предстоит выполнить несложное упражнение. Так быстро, как только можете, вспомните всё, что вам известно о нашем мире. По книгам и фильмам, по слухам. Воспользуйтесь скоростью мысли, нет ничего быстрее мысли, вы можете оперировать огромными массивами данных практически мгновенно. Я хочу, чтобы вы позволили себе видеть эту хаотическую мешанину. Звуки, образы, ощущения, запахи, мысли, настроения, эмоции - всё, что для вас - наш мир, наша колыбель, наше Место Силы. Купайтесь в этом бурном потоке, растворитесь в нём. Но когда я скажу: «Стоп!» - вы отстранитесь резко и сожмёте пальцы правой руки вместе. Не открывая глаз, вы посмотрите на то, что в них, и,
возможно,увидите Семя Мира. Готовы? Тогда - начали!
        Я прожила в «Месте Силы» всю свою жизнь, и мне не было нужды опираться на слухи.
        Я представила опустевшие улицы, где увидеть труп было так же вероятно, как неприличную надпись на стене. Позаброшенные пятиугольные дома. Пылящиеся без дела капсулы, отключенные от энергетических контуров,с оторванными крышками. Разбитые дороги. Замершие автомобили. Силовые башни, похожие на перевёрнутых пауков.
        Я вспомнила посёлок у моря, куда когда-то в далёком детстве мы приехали отдохнуть. Как Альвус бережно держал меня, учил плавать. А я так и норовила вырваться из его рук. Мне хотелось - самой, хотелось - без них…
        Всегда так хотелось, пока Альвус и Еффа не ушли навеки.
        - Стоп! - сказала хранительница.
        Я сжала пальцы.
        Я почувствовала ими плотную крупицу.
        12. Мы заслужили Кета
        Нилли была права насчёт сорванной башни.
        Я вышла с лекции, пошатываясь.
        Где-то внутри меня теперь существовало семя ещё одного мира. Мне предстоит долго над ним работать, прежде чем оно разовьётся в нужную мне сущность. И тогда я тоже скажу: «Стоп!» - и выдохну.
        Прямо сейчас в моём мире сосредоточены прошлое, настоящее и будущее. Само время мира сжато в этом крохотном семени. И мне предстоит протестировать его на аппарате уже завтра. Тест на пригодность для Общего Дела.
        - Алеф, ты куда? - коснулась моего локтя Нилли.
        - На занятие? - полувопросительно ответила я.
        - Расслабься, сейчас - большой перерыв. Идём в столовую. Ты только что создала мир, неужели не чувствуешь, что пора подкрепиться?
        Я не чувствовала ничего, кроме потрясения, но безропотно позволила увлечь себя в студенческую столовую.
        Стаффы питались отдельно, а это было помещение для студентов. Мы с Нилли привыкли сюда ходить за последнюю неделю… Вернее - я привыкла. Для Нилли столовая была давней знакомой.
        Все столики здесь были пятиугольными, но разных размеров. За большими могли сидеть пятеро, за маленькими умещались по одному-двое. Расписание занятий у разных оборотов было различным, чтобы не создавать огромных толп. Поэтому сейчас в столовой был лишь первый оборот, и, как следствие, больших столов избегали.
        Пятёрки сбиваются не сразу. Пятёрка - это единство пятерых. Большее, чем сумма составляющих. Чтобы достичь такого, нужно пройти долгий путь вместе, либо…
        Либо когда нужные элементы оказываются рядом, Музыка подаёт знак. Мне кажется, я уловила такой знак в отношении Нилли. Мы с ней сели за один маленький столик.
        - А у тебя получилось создать семя? - спросила я, тыкая вилкой в тарелку.
        Что там лежало?.. Кажется, овощной салат. Я не могла сосредоточиться на еде, не могла даже определить её.
        - Ага, - кивнула Нилли. - С этим у меня никогда не было проблем. Проблемы начались, когда мой мир, уже начав разворачиваться, умер.
        - Умер? - Я подняла на неё взгляд.
        - Угу… - Судя по ментоме, Нилли была неприятна эта тема, но она договорила без принуждения: - Я перестала слышать Музыку и просто действовала вслепую, наугад. Я думала: какая разница? Мир всё равно будет как-то развиваться… А оказалось, нет…
        - Большая ошибка думать так, - послышался чей-то ещё голос.
        Рядом со столиком стукнул ножками стул, между нашимиподносами брякнулсяещё один. Мы с Нилли удивлённо воззрились на незнакомца, что вторгся в наш тет-а-тет. А он будто только зарядился энергией от такого приёма. Потянулся и, взяв палочки, подхватил из чашки комок риса.
        - Я к тому, - сказал он, медля с тем, чтобы положить еду в рот, - что мир, может, и станет как-то развиваться, но будет ли он при этом угоден всеблагому Кету? Ма-а-а-аловероятно.
        И, будто довольный тем, что сказал нечто умное или важное, незнакомец схватил зубами рис. Челюсти задвигались, перемалывая пищу.
        - В летающих сараях теперь не учат правилам этикета? - спросила Нилли.
        Я завидовала её прямоте. Сама только и могла, что прятаться за белой ментомой, которая отпугивала лишь робких, а наглецов притягивала мнимым расположением.
        - Ф-173К, - сказал наглец. - Тот ещё сарай, да. Я знаю этикет, крошка. Тебе надо?
        Он вскочил и мгновенно исчез из поля зрения. Поднос остался.
        - Дурной какой-то, - пробормотала Нилли.
        - А что такой Ф-173К? - спросила я.
        - Станция-инкубатор. Одна из крупнейших. Ну… Считай, что он попытался произвести на нас впечатление своим происхождением, что ли.
        - А…
        Договорить я не успела - нахал вернулся. Да не один. Он привёл с собой старого знакомого стаффа. Того самого, разговорчивого, который был так обескуражен, когда меня забрала из казармы куратор.
        - Давай, - сказал наглец.
        - Чего давать? - не понял стафф.
        - Кет тебя задери, Лейн! Это же грёбаный этикет! Ты знаешь этих дам, ты знаешь меня - представь нас!
        - А. - Стафф моргнул ментомой, которая означала пробуждающееся веселье. - Да без проблем. Дамы - это Айк. Айк - это дамы.
        - А как зовут дам? - спросил Айк.
        - Розовенькую - Нилли, слетела со второго оборота. А белую она называет Белянкой. Я могу идти? Мне посуды ещё до жопы мыть.
        - Эй! - возмутился Айк. - По этикету нельзя говорить «жопа».
        - А как сказать «жопа», чтобы это было по этикету?
        - Надо было сказать: «господа, дамы, разрешите откланяться, меня ждут дела, достойные джентльмена!»
        - Ага, ага. Ладно, давай.
        Стафф по имени Лейн хлопнул Айка по плечу и удалился. Айк покачал головой:
        - Никакой грёбаной культуры! Ну, я сделал всё, что мог.
        И он опять упал на стул.
        - Ты мог бы просто спросить, не возражаем ли мы против твоего общества, - проворчала Нилли.
        - Да ладно. Неужели во всём Безграничье родился хоть кто-то, кто возражал бы против моего общества?! - Айк выпустил целый фейерверк изумлённых ментом, все как одна - фальшивые.
        Я засмеялась.
        Первое впечатление рассеялось быстро. Теперь я видела, что Айк - не плохой. С ним можно было бы дружить. Только он наверняка быстро утомлял.
        - Я, вообще-то, из Места Силы, - сказала я, вспомнив последнюю лекцию.
        - Прошу прощения? - повернулся ко мне Айк.
        - С планеты. С земли, - привела я синонимы. - Из колыбели. Я не из Безграничья. И меня зовут не Белянкой, а Алеф.
        Айк выглядел потрясённым. Он отложил палочки, вгляделся мне в лицо и тихо спросил:
        - Скажи, а правда, что на земле совершенно разучились работать с энергией, живут в пещерах, охотятся и разжигают огонь при помощи трения?
        - Конечно, - ворчливо отозвалась Нилли. - Алеф с трудом уговорили сдать дубину и сменить шкуру кварга на комбинезон.
        Айк расхохотался, а я таила себя за белой ментомой. Когда угас его смех, я сказала:
        - Хранители уже давно перенаправляют большую часть энергии планеты в Безграничье, на поддержку Общего Дела. Так что - да, ситуация на земле с каждым днём всё хуже и хуже. Нет связи между городами. Жители дичают… Если в конечном итоге они станут жить в пещерах первобытнообщинным строем - мне кажется, это будет не худшим вариантом. Сейчас я вижу лишь пир полоумных стервятников.
        На это Айк не сумел пошутить. Я была рада, что он не сумел, потому что любая шутка занозой вонзилась бы мне в сердце.
        - Погано, - пробормотал он. - Чертовски погано… Вот об этом я и говорю всю дорогу. Мы заслужили Кета.
        Мороз по коже. Я посмотрела на Айка сквозь неизменную белую ментому, и тот выдержал мой взгляд.
        - Что ты несёшь?! - возмутилась Нилли.
        - Я несу свет и радость, милая, - отмахнулся Айк палочками, а глядел на меня. - Вот оно, проклятье разума! Безрассудные животные живут, регулируя свою численность естественным путём, и вся нужная информация забита в их инстинкты. Мы же, едва поднявшись на задние конечности, стали изо всех сил отмежёвываться от животного царства. Мы старались сделать «справедливый» мир, где всем будет поровну, все будут в безопасности и довольстве. Мы навязали примитивный порядок там, где всегда царствовал хаос. Мы истощали энергетические резервы и ничего не давали взамен. Кет - наше наказание за это безумие, которое мы привыкли именовать разумом. Сам Хаос пришёл, чтобы взять своё. И что же? - Айк развёл руками. - Вместо того, чтобы понять урок, мы продолжаем бороться за жизнь при помощи всё того же выхолощенного и беспомощного порядка. Не желаем принять, что наш «разум» - болезнь, отклонение. До каких-то пор никто не обращает вниманияна него, но когда заражённые клетки заполняют всё тело - только дурак не обратится к целителю.
        Я потрясённо молчала, впитывая этот новый для себя взгляд на мироустройство. А Нилли спокойно спросила:
        - Не боишься, что тебя за такие речи выпнут к стаффам?
        - За такое к стаффам не выпинывают, - покачал головой Айк. - Я ведь трус. Жить хочу, как и все остальные. А потому - буду работать изо всех своих жалких силёнок, а мои убеждения легко трансформирую в талант. Я буду творить Зло. Острый соус, без которого Кета не радует обед из пяти блюд. Чёрная Гниль. Говорят, обычно никто не хочет этим заниматься. Ну а мне - по душе.
        - Больной ублюдок, - прокомментировала Нилли.
        - Кстати, если хочешь полюбоваться на того, кому в самом деле светит в конечном итоге скатиться к стаффам, то - вон он.
        Айк указал палочками в сторону. Посмотрев туда, я увидела за столиком в углу Виллара в компании ещё кого-то, кого я не знала. Они о чём-то говорили, почти не прикасаясь к еде. Вернее, говорил Виллар, а тот, второй - слушал.
        - Виллар и Тайо, - сказал Айк. - Один открыто говорит о необходимости уничтожения Общего Дела, а другой просто идёт следом за сильным, как и подобает послушной скотинке. Увы, к тому моменту, как у него проснётся собственная воля и собственные мозги - будет поздно. В этом проклятие сильных. Они никогда не погибают в одиночку. Они, как звёзды, притягивают к себе всякое космическое говно, которое вращается вокруг - типа планет и подобной хрени. И когда наступает коллапс - гибнут все. Жаль. Я съем эту миску в память о них.
        И Айк полностью переключился на еду.
        А я долго смотрела на Виллара и Тайо. Аура Виллара была такой… сильной. Надёжной. Уверенной. Конечно, он был ещё молодым и глупым - это я видела тоже. И он меня раздражал.
        Но я не хотела, чтобы он погибал или становился стаффом.
        Я хотела, чтобы он повзрослел.
        13. Необходимое Зло
        Восторгов хватило не надолго.
        Очень скоро первые впечатления от учебной станции остались позади. Отныне эта станция была моим домом, моим миром. Её реальность сделалась моей реальностью. Её музыка практически заглушила музыку вселенной.
        С условного утра до условной ночи мою жизнь составляла учёба.
        Я зубрила наизусть формулы и таблицы, тренировала воображение специальными упражнениями, развивала тело, которое должно было соответствовать растущему духу, как говорили преподаватели.
        Я научилась называть отдыхом длительные медитации.
        Нилли предпочитала проводить их с утра пораньше. Я же отводила им вечерние часы. После всего, что выдерживала за день, к вечеру голова уже просто гудела от перенапряжения, и поэтому избавление от мыслей давалось мне куда легче.
        Возможно… Да, возможно, иногда я просто спала во время медитации.
        Каждый раз, когда нам казалось, что уже - всё, уже - предел, на нас вываливали что-нибудь ещё. И внезапно оказывалось, что мы можем больше.
        Как в тумане явилось мне понимание, что первый оборот остался позади.
        - Нилли? - позвала я ночью, внезапно проснувшись.
        - М? - невнятно отозвалась Нилли.
        Мы лежали в раскрытых капсулах. Это было моё тлетворное влияние. Когда Нилли начала жаловаться, что опять всё хуже слышит Музыку, я предположила, что, быть может, ей не стоит очищаться каждую ночь. Сама я тоже предпочитала пользоваться капсулой по назначению не чаще раза в неделю, этого было, как мне казалось, более чем достаточно для поддержания внутренней гигиены.
        - Мы что - на втором обороте?
        - Угу. Неделю как. Ты что не спишь?
        - Проснулась…
        - А… - И Нилли отключилась.
        А я ещё долго лежала, вглядываясь в темноту. Потом встала и активировала иллюминатор. Завороженно смотрела на бесконечно далёкие звёзды. Почему-то захотелось плакать, и я заплакала. Белая ментома была не нужна, никто меня не видел, никто не спросил бы, что со мной.
        Мне просто хотелось плакать от боли за всё, что ушло из моей жизни, и от радости за всё, что в ней появилось, а также от предвкушения всего, что появится в ней позже.
        Айк не отставал от нас с Нилли. Садился рядом на лекциях, подсаживался в столовой - и нам пришлось-таки перебазироваться за один из больших столов, где сразу показалось как-то пусто и неуютно, но мы привыкли.
        Мне всё сильнее казалось, что это - начало пятёрки. Однажды я даже решилась поделиться этим соображением с друзьями. Они отнеслись до странного равнодушно, как будто это вообще не имело никакого значения.
        Я усвоила урок. Больше не открывать себя, не нужно. Пусть они говорят с белой ментомой. Пусть дружат с Белянкой, им так проще. И мне так - не больно.
        Впервые за долгие годы у меня появились друзья, и я не хотела их терять. Пусть даже они дружили не со мной, но я - я дружила с ними.
        Наверное, так не образуются пятёрки. Пятёрка - это значит, полная открытость.
        Не знаю, буду ли я когда-то готова к такому…
        - Существует протокол, - говорила хранительница. - Каждая пятёрка созидателей производит пять миров, которые должен пожрать Кет. Но чтобы он не заметил подмены, первый мир должен соответствовать реальностикак минимум на девяносто процентов. Восемьдесят девять процентов уже вызывают волну. Дыхание Кета.
        Такая волна унесла Альвуса и Еффу. Я старалась изо всех сил, и когда мой мир развернулся, приборы показали девяносто восемь процентов.
        «Молодец!» - сказала хранительница и привела меня в пример всему обороту, ведь такого результата не было ни у кого.
        А я осталась недовольной. Я должна была сделать сто. И ночью разрушила всё сама, после чего пришла к потрясённой хранительнице с просьбой дать мне возможность создать ещё один мир.
        Она не задавала вопросов. Просто позволила мне прийти в аудиторию и сесть за функциональный стол.
        «Развернули» мир мы той же ночью. Алгоритм анализировал его долго, и я приготовилась расплачиваться за свою мнимую гордыню семьюдесятью процентами или даже ниже. Но на голограмме высветилось: 100.
        Я приветствовала число белой ментомой.
        Это для тебя, Еффа. Это - для тебя, Альвус…
        - После того, как Кет поглотит мир-копию, мы можем считать, что он заглотил наживку. По этой же леске спускаем в его утробу остальные четыре. Они могут - и должны! - быть любыми. От тридцати процентов соответствия, ниже - лучше не рисковать, но и стараться сделать максимум - бессмысленно. - Хранительница выразительно посмотрела на меня. - Однако этого мало. Все пять миров должны быть объединены в систему. Для этого мы создаём нечто вроде стержня, на который будут нанизаны они все. Но это - не просто стержень. В нём сойдутся вместе избранные жители всех пяти миров, чтобы сражаться. Кет не притронется к миру, в котором нет отражения борьбы с ним самим. Вам предстоит уделить немало внимания сотворению этого «стержня», этой арены бесконечной битвы. Но это - задача для третьего оборота. А пока вам предстоит создать для вашего мира Зло.
        - О да, детка, - пробормотал Айк и размял пальцы, будто предвкушая тяжёлую, но приятную работу.

* * *
        Здесь я засбоила так, что самой стало удивительно.
        Я не желала, не могла понять концепцию этого зла. В смысле… мы же всё равно скармливаем миры Кету. Так зачем же там ещё и какое-то выдуманное Зло?!
        Если бы не Айк, я бы, наверное, на этом и закончила обучение. От Нилли толку не было. Когда я попыталась озвучить свои путанные и плохо сформулированные вопросы, она пропыхтела:
        - А что? Просто берёшь… И вводишь зло.
        Она лежала на наклонной скамье, делала подъёмы корпуса, а я стояла рядом, переводя дыхание после гравитационной силовой установки.
        Про необходимость уделять внимание телу нам талдычили каждый день все преподаватели без исключения. И я стала уже на своём опыте понимать смысл.
        Чем сильнее становилось моё тело, тем сильнее делалась я, как созидатель.
        Вместилище духа - не голова. Голова - вместилище разума.
        Вместилище духа - не сердце. Сердце - вместилище души.
        Дух больше нас. Мы не владеем им, но мы - часть его. И совершенствуя разум, душу и тело, мы приближаемся к нему.
        Наверное, как-то так.
        - Зачем? - не понимала я. - Какой смысл в этом Зле? Им и без того придётся погибнуть! Обязательно ещё поиздеваться?
        Нилли с ужасающим рёвом подняла корпус ещё раз и осталась в этом положении, вцепившись в края скамьи. Уставилась на меня.
        - Ты о чём говоришь, Белянка? Кому - «им»?
        - Жителям… миров, - пролепетала я, опустив взгляд.
        Белая ментома - как щит. И сквозь неё смотрю на плечо Нилли. Она, как и я, в обтягивающем чёрном тренировочном костюме, который помогает извлекать из каждого упражнения сто процентов эффективности.
        - Ты что, наслушалась этого безумца?
        Я вздрогнула и попросила:
        - Не называй его так.
        - Это ещё что за новости? - удивилась Нилли.
        - Просьба. Безумцами внизу называют тех, кто посчитал нынешнюю эпоху - эпохой вседозволенности. Убийцы, мародёры…
        Нилли соскочила со скамьи и встала рядом со мной. Коснулась пальцем моего подбородка, заставила поднять голову и посмотреть ей в глаза.
        - Алеф, ты больше не внизу. Ты - житель Безграничья. Причём, я бы сказала, почётный житель, учитывая твои способности. Смотри вперёд, а не назад, и уж тем более не вниз. Я не хочу тебя потерять.
        - Правда? - вырвалось у меня.
        - Я не знаю, сойдёмся ли мы в пятёрку, честно. Если бы это зависело от меня, я бы хотела, чтобы вышло так. Но объединение пятёрки - нечто иное. Для начала нужно немного повзрослеть. А уже после этого - слушать Музыку и ждать нужного такта. Всегда - Музыку. Личные привязанности здесь мало что значат. Закончив обучение, мы, возможно, расстанемся навсегда. Но, Алеф… Пожалуйста, не слейся раньше. Ты сильнее всех, кого я когда-либо знала. Если кто и сможет тебя одолеть - так это только ты сама. Сделай то, что от тебя требуется, и не рассуждай. Не уподобляйся Виллару. Он-то уж точно однажды уничтожит себя сам. Ничья помощь не потребуется.
        Я уныло кивнула. Нилли улыбнулась и предложила:
        - Пошли на центрифугу?
        - Меня тошнит от центрифуги.
        - А я знаю. Давай так: кто первым блеванёт. Проигравший делает победителю расслабляющий массаж.
        - Нилли, в твоей капсуле есть режим расслабляющего массажа.
        - Иными словами, ты всерьёз настроилась проиграть?
        Я в шутку замахнулась. Нилли со смехом отпрянула.
        Разумеется, я бы её не ударила. Правил на станции было не так уж много, но это было незыблемым: никаких драк, даже никакого намёка на драки. Наказание за удар, нанесённый одним, несли все. И уже в первую неделю обучения нам дали понять, что это такое.

* * *
        - Эй-эй, Алеф, что такое? Ты совершенно нихрена не ешь. Как насчёт отдать эту аппетитную кашу бедному голодному Айку?
        Ко второму обороту каноническое приветствие «здравствуй, друг» практически забылось. Мы не здоровались и не прощались. Мы будто круглыми сутками варились в одном большом котле, и здесь казалось глупым тратить время на стремительно теряющие значение фразы.
        На земле приветствие вливало силы в контур того, к кому обращаешься. Незначительное количество, но вполне достаточное для того, чтобы символ не забывался. Здесь, на станции, токи распределялись иначе, и фраза осталась лишь данью этикету, над древностью и нелепостью которого Айк поглумился ещё в первую встречу.
        - Я затащила её в центрифугу, - наябедничала Нилли, с аппетитом уплетающая свою порцию.
        - У-у-у… Массаж? - понимающе переспросил Айк.
        - Не в ближайшие несколько часов, - мрачно ответила я. - Нилли почему-то не хочет, чтобы меня в процессе вывернуло ей на спину.
        - Ты слишком чувствительная, - махнула ложкой Нилли. - Если у тебя есть слабости - надо их прорабатывать, вот и всё.
        - Действительно, - подтвердил Айк. - Я тоже раз проиграл ей на центрифуге и тоже расплачивался. Ничего страшного, второй раз меня даже не вырвало.
        - Идиот! - фыркнула Нилли.
        - Серьёзно, вообще никакого отвращения! - продолжал Айк, будто не понимая, как бесит Нилли каждым словом. - Скорее даже наоборот. Я ощутил что-то рудиментарное, тот давно позабытый инстинкт физиологического продолжения рода. Мимолётное чувство, но довольно забавное. Тебе понравится.
        Я подняла на него взгляд. Чувство было такое, словно взгляд весит тонну.
        - Я - девушка, Айк.
        - Я заметил, - кивнул он. - Так как насчёт каши?
        - Она - тоже девушка.
        - Каша?
        - Нилли. - Я подвинула кашу к нему, всё равно не сумею запихать в себя ни кусочка. - Какой, к Кету, инстинкт физиологического продолжения рода, если мы с ней одного пола?
        Айк нешуточно озадачился. Нилли, кажется, тоже подвисла. Я поверить не могла, что для них, детей Безграничья, такие вещи являются откровением. Хотя… Я, пожалуй, знаю больше них не потому, что родилась на земле, или, вернее, не столько потому.
        - Для потомства нужны мужчина и женщина, - сказала я со вздохом. - Так и работает инстинкт, или что там… - Мне неприятно было называть это инстинктом.
        Потому что…
        - А, да… - протянула Нилли, понизив голов. - Ты ведь…
        - Да, - оборвала я её. - Хватит об этом.
        - Хватит о чём? - вмешался Айк. - Посвятите меня, чтобы мне тоже было хватит. Пока что вообще недостаточно информации.
        Внимательно слушая, он не забывал уплетать мою кашу. Боялся, что передумаю.
        - Меня зачал мужчина и родила женщина, - сказала я. - Так это происходит. Иногда.
        Айк поперхнулся и долго-долго кашлял. Гораздо дольше, чем было необходимо.
        14. Покажи мне свой мир
        После занятий мы отправились в бассейн. Ещё одно помещение, поражающее размерами. Сколько бы ни набиралось народа, оно всегда казалось почти пустым. Всегда можно было найти себе какой-нибудь участок и спокойно поплавать в голубоватой подсвеченной воде.
        Плыли синхронно. Сначала в одну сторону, до третьего буйка, потом - обратно. Не соревнуясь, просто наслаждаясь процессом и разговаривая. Я вынесла любовь к воде из раннего детства, и до сих пор плавание меня успокаивало. Кроме того, посещение бассейна давало дополнительные баллы по физподготовке.
        Тут-то Айк и узнал о моей проблеме.
        - Что значит, «зачем зло»? - не понял он поначалу.
        - Я не вижу его смысла в общей концепции, - сказала я.
        Голос звучал глуховато из-за закрывающей лицо маски.
        Наш вид, при всём его совершенстве, физиологически плохо приспособлен к плаванию. Нам приходилось носить маски, чтобы не задыхаться, когда вода хлещет в носовые щели. Нам приходилось надевать специальные «перчатки»-перепонки, чтобы движение руки двигало вперёд тело. И всё равно сравниться с рыбами мы не могли.
        Помогала и обтяжка. В числе прочих удивительных свойств материала, из которого её создавали, было и такое. Когда нужно было плыть, обтяжка становилась скользкой, как рыбья чешуя, и сопротивление воды сходило на нет.
        - Он же очевиден! - воскликнул Айк.
        - И чего ты от меня ждёшь? - спросила я. - Чтобы я сказала: «Ох, точно!» - и всё поняла? Хранительница не сумела объяснить мне этого понятно, но твоё «он же очевиден» исправило ситуацию!
        Айк помолчал в развороте, потом миролюбиво сказал:
        - Мозг взрывается, когда ты огрызаешься, не убирая белой ментомы.
        - У меня мозг взрывается, когда я пытаюсь осмыслить необходимость зла в мире, обречённом на уничтожение.
        - Говорю же: не пытайся понять, - вмешалась Нилли. - Просто сделай, как просят, и всё. Я так и поступила.
        - Ну и бестолочь! - возмутился Айк. - Алеф совершенно права. Нужно задавать вопросы. Что ещё важнее - нужно задаваться вопросами, иначе мы так и останемся бездумными исполнителями. Представьте себе… Алеф, тебе, наверное, будет проще. Представь себе, что ты идёшь вечером к себе домой. Я имею в виду твой дом на земле.
        - Сложно представить, - отозвалась я. - Не решилась бы оказаться на улице после заката.
        - Вот! Я ведь смотрел снятые там сюжеты, представляю, что творится.
        Вряд ли он представлял…
        - Постарайся вообразить. Ты идёшь домой и вдруг видишь, как пара-тройка безумцев избивают одного. Он уже лежит без движения. Что ты сделаешь?
        - Пройду это место как можно скорее, не привлекая к себе внимания, - сказала я, не задумываясь.
        - А если у тебя есть силы вмешаться? Если ты можешь без проблем одолеть даже десяток безумцев?
        - Тогда я вмешаюсь и одолею безумцев.
        - А если у тебя есть эти силы, но ты увидишь, как все участники предыдущего сюжета просто спокойно разговаривают?
        - Тогда я просто пройду мимо, не ускоряя шаг. К чему ты клонишь, Айк?
        Мы развернулись опять, поплыли обратно, в направлении душевых.
        - В этом смысл, ответ, - сказал Айк. - Ты - это Кет. Ты применишь силу, когда в этом есть смысл. Но ты - против насилия, поскольку ты - разумное существо. А Кет - порождение хаоса. Поэтому он скорее поможет тем, кто избивает беззащитного, правда, в итоге пожрёт и их. Если в мире совершенно нет зла, то… наверное, Кет его даже не заметит. Пройдёт мимо, не ускоряя шаг. Ему нужно за что-то зацепиться, иначе мы просто выстрелим вхолостую.
        Я молчала. Я всегда молчала, когда вынуждена была понять то, чего не хотела принимать. Айк объяснил более чем доходчиво. Даже Нилли притихла. Но Айк не обращал внимания на Нилли.
        - Если хочешь, могу помочь, - сказал он. - Приоткрой мне свой мир, я населю его злом. Я спец по злу. Самый главный, самый основной.
        Это я знала с самой первой нашей встречи. Но все измерения этого откровения поняла лишь сейчас. Айк был очень важным для Общего Дела.
        - Твоё вмешательство будет видно, - сказала я. - Сама что-нибудь придумаю.
        - Алеф, я не настолько глуп, чтобы предложить тебе помощь с учебным проектом. У тебя ведь есть свой мир, другой.
        Я вспомнила о пауках.
        - Если хочешь, приходи в лабораторию сегодня ночью. У меня есть допуск. Посидим пару часов, и ты поймёшь, что нужно делать самой дальше.
        - Откуда у тебя допуск в лабораторию?! - изумилась Нилли.
        - Спроси, откуда у меня мой гениальный ум! Спроси про искромётное чувство юмора! Красоту, которой не может похвастаться ни одно живое существо ни в одном из имеющихся миров! Но нет. Её интересует низменный, презренный допуск в лабораторию. Виллар в чём-то прав: мы ужасны и безнадёжны. Отвернув душу и разум от по-настоящему важных материй, сконцентрированы на каких-то жалких мелочах, которые…
        - Откуда. У тебя. Допуск. В лабораторию? - грозно повторила Нилли.
        Айк обиделся и не сказал ни слова до самого конца заплыва.

* * *
        - Ты довольна? - спросила я, тряся онемевшими пальцами в воздухе.
        - О да! - Нилли перевернулась на спину в своей капсуле и уставилась в потолок. - Хотя ты должна быть довольна куда больше, ведь ты рассчиталась.
        - Не понимаю, чем тебя не устраивает массажный режим капсулы. - Я подошла к иллюминатору. Шло время, но смотреть в бесконечность мне не надоедало. Безграничье затягивало.
        Наверное, каждому надо хотя бы раз это увидеть. И мне бесконечно жаль тех, кто остался на земле. Кто лишь на экранах и голограммах сможет увидеть бледное подобие этого волшебства.
        - Так я учусь доверию, - сказала Нилли.
        - Прости, что?
        - Ещё один оборот, и мы сможем собирать пятёрку, Алеф. Пятёрка - это доверие за гранью того, что доступно мне или тебе сейчас. Это - раскрытие души.
        - С какого боку здесь массаж?
        - А как связан спортивный зал с развитием духа?
        Уела. Об этом я не подумала. Оставалось лишь хмыкнуть.
        - Я смогла расслабиться под твоими руками и сейчас, после, чувствую себя лучше, чем до. Я ощущаю умиротворение.
        Это я видела сама по её ментомам.
        - Для меня это серьёзный шаг, Алеф, - сказала Нилли. - Тебе тоже нужно задуматься о таком. Когда нужно будет объединиться, ты не сумеешь отделаться белой ментомой. Тебя это не пугает?
        Меня это пугало до дрожи.
        - Это просто слабость, - сказала Нилли. - И её можно прорабатывать, как и всё остальное. Но если ты боишься даже прорабатывать…
        - Я ведь дотронулась до тебя. Наверное, со мной ещё не всё потеряно.
        - Это другое, не прикидывайся дурочкой. Ты всегда готова помогать. Готова отдавать. Но принимать ты пока не умеешь. А это необходимо.
        - И что ты предлагаешь? - Я села на краешек своей капсулы. - Позволить тебе разминать мне мышцы?
        - Вряд ли… Боюсь, они будут до такой степени напряжены, что я ничего не смогу сделать. Начнём с малого.
        - И какое оно, это малое?
        - Позволь Айку помочь тебе.
        - Айку? - удивилась я, спрятав удивление за белой ментомой. - Но… Мне не очень-то и нужна его помощь.
        - Именно. Я же сказала: начнём с малого.
        - «Начнём». Ты пойдёшь со мной?
        - Нет! У меня все мышцы как кисель, чувствую себя медузой в океане. Поэтому я буду спать, заодно почищу контуры. А тебе - удачи!
        Она сложила руки на груди, закрыла глаза, и крышка, подчинившись мысленной команде, опустилась на капсулу.
        - Дерьмо, - только и сказала я.
        Сколько прожила на земле - и умудрилась сохранить чистоту речи. А здесь… Общение с Айком обогащало мой лексикон чуть ли не каждый день. Хорошо хоть пока у меня хватало соображения не ляпнуть что-то подобное при учителях.

* * *
        Айк ждал меня возле лабораторной двери, как и обещал.
        - Знал, что не вытерпишь, - подмигнул он мне. - Ну что? Сотворим немного зла?
        - Разве что малость, - устало вздохнула я.
        День был тяжёлым, а поспать доведётся нескоро.
        Считав моё состояние, Айк заторопился. Он достал из кармана комбинезона нечто скомканное и полупрозрачное. Развернул. Оказалось - перчатка. Он натянул её на руку и положил на замок, который тут же сработал, и дверь открылась.
        - Мне не следует спрашивать, что это такое?
        - Не следует. Иначе станешь соучастницей.
        Шутит он или нет - этого я понять не сумела. Мы вошли в лабораторию, и как только дверь закрылась и вспыхнул свет, я вздохнула с облегчением.
        Возникла спасительная иллюзия, будто мы не делаем ничего запретного. Просто - обычный учебный день. Разве что вместо полусотни учеников в лаборатории - мы вдвоём.
        Айк уселся за свой излюбленный функциональный стол, мне жестом предложил занять место напротив.
        - Раскрываться умеешь? - спросил он, когда я устроилась на стуле.
        - Не особенно, - призналась я.
        - Это просто. Дай руки.
        Не без колебания я протянула руки над столом, и Айк их сжал, глядя мне в глаза.
        - Почему тебя это так напрягает? - спросил он.
        - Честно?
        - По возможности. Если я тебе отвратителен - соври что-нибудь.
        - Ты мне не отвратителен. Просто для меня такой контакт - это другое. Альвус и Еффа касались друг друга подобным образом.
        - Это…
        - Те, благодаря кому я появилась на свет.
        Айк помолчал, потом заговорил тише:
        - Так… Мы ступаем на почву, на которой я раньше не бывал, поэтому заранее прошу меня простить, если я оступлюсь. - Надо же, он может быть и таким, оказывается. - Ты сейчас напряжена, потому что боишься, как бы у тебя не появился от меня ребёнок?
        Мне стоило большого труда удержать белую ментому. Мне было трудно не расхохотаться. Но я справилась и с тем и с другим.
        - Ничего подобного, Айк.
        - В таком случае я не понимаю.
        - Я - урод, в этом всё дело. Я родилась неправильно, воспитывалась неправильно, и у меня сейчас неправильные чувства. Альвус и Еффа приучили меня, что прикосновения значат больше, чем прикосновения.
        - Это так, - не стал спорить Айк. - Касание плоти - касание души.
        Я посмотрела на него с удивлением. Он вернул мне тот же взгляд с подобной ментомой.
        - Ты думала, это только у тебя так?
        - Н-нет… Я знала, что… Просто для меня касание души - сфера интимного.
        Ответная ментома Айка была тёплой и дружеской.
        - Дурочка, - ласково сказал он. - Это - у всех так. Поэтому мы и учимся доверию. Поэтому Нилли заставляет себя доверяться чужим рукам. Поэтому я сейчас держу за руки тебя.
        - Но… - Я пыталась найти разумные доводы. - Ведь я…
        - Ты не настолько особенная, как привыкла о себе думать. Да, ты родилась необычным образом. Но физиологически и духовно ты нам идентична. Мы - одинаковые.
        С тем лишь исключением, что внутри меня живут семена Чёрной Гнили…
        - Просто покажи мне свой мир. Пожелай, чтобы я его увидел.
        Я пожелала. И он - увидел.

* * *
        Засыпала я под утро, в смешанных чувствах.
        В основе коктейля было то, светлое и ободряющее, что дал мне Айк в самом начале ночного свидания.
        Но сверху громоздилось нечто монструозное. Нечто такое, чего я не могла, не хотела принять.
        Айк быстро изучил мой паучий мир и вынес приговор, как будто заранее знал, что увидит, и приготовил доклад.
        «Твои пауки - венец эволюции, у них нет никаких врагов. В то же время развитие цивилизации, по сути, отсутствует. То есть, они - просто доминантные хищники, их даже не сдерживает разум. Они обречены на вымирание, просто потому, что будут размножаться и рано или поздно сожрут всех насекомых. Потом они пожрут друг друга, и на этом всё. Идеально замкнутый мир, и его для Кета не существует. Развитие мира возможно тогда, когда есть враг. Конфликт - двигатель эволюции. Если бы у пауков были враги, это бы, как минимум, регулировало их численность. Знаю, звучит жестоко. Но что-то должно выступать в качестве регулирующего механизма. Разум мы отметаем сразу, пауки очень слабо развиты интеллектуально. Значит - враг. Зло. Причём, лучше всего - сразу несколько видов зла».
        То, что сотворил Айк, сам он назвал ерундой для примера. «Это будет работать и работать хорошо, но только в их мире. Для нас, например, такое зло выглядит как минимум странно».
        Оно и выглядело странно. Эти конусообразные кучи, которые силой мысли рвали пауков на части или расплющивали. Гигантские птицы. Механические жуки, вылупляющиеся из металлических «яиц».
        «Враг естественный, техногенный и мистический. Это даст паукам неисчерпаемые возможности для развития. Попробуй, дай паучатам время, утром поглядим, что получилось. Если что - всегда можно откатить назад, но я уверен, что результат тебя приятно удивит».
        Проснулась я, когда Музыка сказала, что пора.
        Я села, перекинула одну ногу через борт капсулы и тут же вспомнила, что внутри меня проходит эксперимент. Прикрыла глаза и обратила внутренний взор туда.
        Секунды хватило мне, чтобы ахнуть от изумления. Но углубиться мне не дали - снаружи раздался вопль.
        - Что это ещё за говнище?! - подпрыгнула Нилли.
        Я всталарядом с ней. Сердце тяжело билось.
        - Не знаю, - сказала я.
        Почему-то казалось, что я виновата. Ночью я нарушила распорядок, пробралась в лабораторию, и вот пришла расплата. Наказание.
        Крик повторился.
        - Кто может издавать такие звуки? - спросила Нилли и шагнула к двери.
        15. Ничего существующего
        В столовой собрались все, кто мог ходить. Даже стаффы сгрудились здесь же. Было тихо и страшно, если не считать этих криков, в которых я различала слова, произнесённые на незнакомом языке, странным голосом, невероятным тоном.
        - Любопытно до одурения! - Айк опять оказался рядом и, убедившись, что мы с Нилли разделяем его чувства, принялся расталкивать собравшихся.
        Я скользила вслед за ним сквозь толпу, будто плыла в толще воды в скользкой обтяжке. И вот - просвет.
        Айк замер, я - тоже. У меня приоткрылся рот, и я потеряла белую ментому. Вместо неё выплеснулся наружу целый букет других. Эмоций, которых нельзя было бы выразить словами.
        Большая часть столов были перевёрнуты, как будто кто-то в ярости расшвырял их. И между ними, как призрак по древним руинам, ходило странное существо.
        Оно было чем-то подобно нам. Руки, ноги, голова… Пожалуй, на этом сходство заканчивалось, хотя кое-что уже было подобно карикатуре. Например, голова существа не обладала энергопроводниками, благодаря которым мы могли соединяться с множеством различных контуров. Вместо них росло нечто вроде шерсти. Кто-то явно её обрезал - слишком уж одинаковыми были по длине тёмные шерстинки. Такая же шерсть «украшала» нижнюю половину лица, делая существо похожим на дикое животное.
        Кожа сначала показалась белой, потом я поняла, что она скорее желтоватая, возможно, с примесью розового. Глаза преимущественно белые, только в середине - цветные круглешки, а в центре их - чёрные провалы крохотных зрачков.
        Можно было бесконечно долго описывать это невероятное создание, и всё равно, прочитав описание, я бы не сумела его представить, если бы не видела сама.
        Все, кто смотрел, не скрывали ментом страха, испуга - у каждого своей интенсивности. Само существо тоже так и сыпало ментомами, кажется, вовсе этого не сознавая. Только это и удерживало всех на месте, только потому никто не убежал отсюда в панике. Все видели, что существо само нас боится до истерики.
        Оно вертелось на месте, вращало головой и вопило. Я сосредоточилась, попыталась хоть как-то сохранить в памяти произносимые звуки. «Gos pod’ pas tyr’ moi on pok oit men’ya na zlach…» - тут я сдалась. Это были невообразимые сочетания звуков, в которых, скорее всего, не было никакого смысла.
        - Чего же вы все боитесь? - услышала я голос Виллара. - Его вообще не существует.
        Я повернула голову и увидела его. Виллар сидел на единственном устоявшем столе и болтал ногой. Ему хотелось выглядеть непринуждённым, развязным, высокомерным. Но он не мог сдержать рвущихся наружу ментом.
        Напряжение. Ожидание. Злость и страх. Но страх - не перед этим существом, которое упало на колени и, закрыв лицо руками, принялось дрожать.
        - Расступиться, - приказал грубый голос.
        Толпа раздалась в стороны. Я замешкалась, заметалась туда-сюда, в растерянности, и тот, кто шёл сзади, оттолкнул меня, сделав выбор сам.
        Айк подхватил меня, не дал упасть.
        - Что это? - прошептала я.
        - Есть одно словечко, но оно не проходит по этикету. Впрочем, ладно: это ******.
        В любое другое время такое слово, произнесённое в толпе, привлекло бы всеобщее внимание, Айка бы, наверное, наказали, да и потом все ещё долго бы на него косились. Но сейчас никто даже заметил этой мелочи.
        Вперёд вышли двое. Куратор нашего оборота и Ликрам. Это он оттолкнул меня. Ликрам остановился перед существом, взирая на него без всякого страха. А куратор подошла к Виллару. Тот так и сидел на столе, сложив на груди руки. На куратора он пытался смотреть высокомерно, но нужная ментома никак не желала украсить его ауру.
        - Встать, - велел Ликрам.
        Существо подняло голову на голос.
        - Zgin’ netchisty, - произнесло оно нечто неповторимое.
        - Я велел тебе встать! - Ликрам повысил голос.
        Существо вскрикнуло без слов и… исчезло.
        Там, где только что было нечто живое, рассыпалась лишь куча праха.
        Ликрам кивнул, будто только того и ждал. Повернулся к Виллару и куратору.
        - Расходимся, - сказал Виллар дрожащим голосом. - Не на что смотреть. Абсолютно ничего существующего мы здесь не видели.
        Куратор размахнулась и ударила его по лицу.
        Не я одна забыла, как дышать.
        Звук пощёчины получился громким, разлетелся по всему залу. На щеке Виллара отпечатались следы пальцев куратора. Сама она, так и не сказав ни слова, развернулась и вышла прочь.
        - Виллар, вытяни руки перед собой и не пытайся сопротивляться, - сказал Ликрам. - Ты арестован.
        Но Виллар не шелохнулся.
        Он, похоже, даже не услышал Ликрама.
        Широко раскрытыми глазами он смотрел вслед куратору, и его аура была пуста, как у покойника.
        16. Посредственное граффити
        - Полагаю, сегодня мы многое поняли, - сказал Айк.
        Мы с Нилли уставились на него молча, ожидая пояснений. Лично я за себя могла сказать точно: я не поняла ровным счётом ничего. Нилли, кажется, находилась не в лучшем положении.
        После событий в столовой аппетита ни у кого из нас не было. Я сходила в душ и решила пораньше прийти в аудиторию. У дверей столкнулась с Айком и Нилли. Сейчас мы сидели в пустом помещении втроём. Я спроецировала панораму своего мира на функциональный стол, смонтировала круглый регулятор времени и пальцем рассеянно вертела его туда-сюда.
        - Что мы поняли? - не выдержала первой Нилли.
        - Что попытка выпендриться до добра не доводит, - отозвался Айк. - Впервые вижу, чтобы кто-то из преподавательского состава ударил студента. Впервые даже слышу про такое.
        - Как думаешь, что с ним теперь будет? - спросила я.
        - Хорошего? Ничего, - сказал Айк. - Учитывая его предыдущие заслуги, я думаю, его уничтожат. Распылят, а энергию вольют в контуры.
        Я вздрогнула и уставилась на Айка. Наверное, ему стало жутко, что я так смотрю на него, и при этом в ауре - лишь белая ментома. Он отвернулся.
        - Распылят? - переспросила я. - Но… Но ведь… Так же нельзя!
        - Нельзя делать то, что сделал он, - возразил Айк, пристально вглядываясь в мой мир. - И, поверь, Виллар прекрасно знал, что за это его накажут не как студента, а как гражданина Безграничья, полностью ответственного за каждый свой поступок. Он покусился на святыню - закон уникальности сознания.
        Я слышала про этот закон, но и только. Мы только на следующем обороте должны были изучать сотворение материальных предметов, и в этом курсе должны были пройти закон. До тех пор, предполагалось, он нам был не нужен. Мы не могли нарушить того, до чего не могли дотянуться при всём своём желании.
        - А что он сделал? - спросила Нилли. - Он создал это чудовище… Было, конечно, жутковато, но - распылять? Мне кажется, это чересчур.
        - «Мне кажется» - это вообще что? - удивился Айк. - Это так называемое «мнение»?
        - Если угодно - да, оно и есть! - сложила руки на груди Нилли.
        - О Нилли… Во имя Кета, Баэлари и Всемогущего Летающего Говна, ты ведь уже не ребёнок, чтобы играться с такими вещами. Ты можешь что-то знать или не знать. Что-то делать или не делать, исходя из этих знаний. Оставь «мнения» стаффам. «Мнения» лишь выжирают энергию, оставляя взамен зыбкую иллюзию значимости.
        - То есть, у тебя нет собственного мнения ни по какому вопросу вообще? - заинтересовалась Нилли.
        - Ментомы, которыми ты сопроводила свой вопрос, меня озадачивают. Тебя так же удивляет, почему я не ношу, к примеру, хвост? Или почему я хожу на двух конечностях вместо четырёх? Почему, почувствовав тяжесть внизу живота, я иду в туалет, а не обсираюсь, где стою? Да, разумеется, у меня нет никаких мнений по столь ничтожным поводам, как грядущее распыление Виллара. Кто такой Виллар? Гражданин общества. Он знал законы - и он нарушил законы. Общество щёлкнуло челюстями. Вот и вся история. Скажешь, что это справедливо - хорошо. Скажешь, что несправедливо - прекрасно. Ни то, ни другое мнение ничего не изменит, а раз так - зачем тратить на него время?
        - Если соберётся достаточно народа с мнением, противоположным господствующему, можно изменить существующий порядок вещей, - возразила Нилли.
        - Ага. И вместо примата разума мы получим господство эмоциональных недоумков, - кивнул Айк. - Проходили тысячу раз, почитай историю до освоения космоса. Каждый такой переворот - десять шагов назад в развитии. А по итогу всё равно приходим к одной и той же простой истине. Мы эволюционировали, у нас есть разум. Если мы хотим жить дальше в качестве разумных существ - нужно, чтобы был единый закон, которому подчиняются все. Закон гармоничен с Музыкой. Подчиняясь закону, мы живём в резонансе с Музыкой. И делаем Общее Дело. Как, скажите на милость, помогла Общему Делу выходка Виллара? Никак. Это - удар по основам. Давайте, воспылав эмоциями, прикончим Ликрама и освободим Виллара. Что дальше? Дальше он продолжит делать то, что делает, это - его путь, иного он не знает. С каждым разом он заходил всё дальше, и вот - достиг предела. Оставим уже эту скучную тему, пустое. Алеф, покрути время ещё немного вперёд.
        Я завертела пальцем регулятор. На проекции эпохи сменяли друг друга. Выросли постройки. Что-то забегало между ними быстрее пауков. Что-то полетело над постройками.
        - Работает, - кивнул Айк. - Они развиваются. Останови, пожалуйста. Увеличение. Ещё. Вот здесь. - Он указал пальцем.
        Мы увидели прозрачный купол, за которым стоял лес. Там, внутри, в изобилии жили насекомые.
        - Заповедники, - кивнул Айк. - Или, может быть, фермы. В любом случае, они научились рациональному использованию ресурсов и их возобновлению. А всего-то требовалось - дать им небольшого пинка под зад.
        - Спасибо, - сказала я. - Твоё искусство всё равно меня пугает. Но я теперь вижу, что это работает, и понимаю причины.
        Айк ничего не успел ответить - из-за наших спин послышался голос хранительницы:
        - Прекрасная работа. Я приятно удивлена. Как я понимаю, это - мир Алеф, а элемент зла - Айка?
        - Ну, не совсем, - сказал Айк. - Мы работали над злом вместе, так что…
        - Я почти ничего не сделала, - сказала я. - Айк действительно хорош в этом.
        Судя по ментомам, хранительнице понравилось то, что она услышала. И она подала эти ментомы намеренно, ведь все хорошо знали, как она умеет владеть собой.
        - Вы оба станете превосходными служителями Общему Делу, если будете продолжать работать так же усердно. Этот мир, как он есть, готов. Образцовый мир второго порядка, его можно уже сейчас приносить в жертву Кету - в составе полного комплекта, разумеется. Я бы посоветовала больше ничего не менять, законсервировать как есть, со всеми линиями вероятности - не обрубать их ни в коем случае. Можно будет использовать для своего дебюта на дальней станции.
        - Правда? - вскинула я голову. - То есть, вы хотите сказать, что я уже практически выполнила свою работу? Даже не прибыв на дальнюю станцию?
        - Практически, - кивнула хранительница. - Но не радуйся слишком, Алеф. Работа на дальних станциях трудна. Пока ты молода, твой личный источник энергии фонтанирует - тебе кажется, что ты можешь создавать по миру в сутки. Когда твои миры начнёт жрать Кет - ты почувствуешь иное. Боль. Усталость. Страх. Разочарование. Ты будешь опорой и основой нашего общества, но наслаждаться этим статусом долго не получится. Уже на третьей вахте начинаются трудности здесь. - Она положила руку мне на голову. - Тут-то и познаётся созидатель по-настоящему. Сможет ли он продолжать работать, или сломается и предпочтёт работу попроще.
        Хранительница удалилась.
        - Да уж, ободрила так ободрила, - заметила Нилли.
        - Она и не пыталась, - сказал Айк, глядя на снующих пауков. - Сказала, как есть.
        Я взмахом руки стёрла со стола проекцию.
        Слова хранительницы тоже царапнули меня и весьма неприятно. Но доминантным чувством, которому я не позволяла сейчас вырваться наружу, было другое, странное.
        Я поняла, что не хочу скармливать свой мир Кету.

* * *
        Когда аудитория заполнилась и началось занятие, хранительница сказала:
        - Боюсь, никто из вас не сумеет сосредоточиться по-настоящему, пока не получит комментарий относительно утреннего инцидента. Я могу дать такой комментарий и сделаю это, но попрошу удержаться от дискуссии. У нас впереди много работы, и нельзя позволить, чтобы досадные недоразумения нарушали процесс.
        - Что это было за чудовище? - выкрикнул кто-то, не подняв руки. Но хранительница лишь кивнула и ответила:
        - Это был обитатель одного из миров, созданных Вилларом.
        - Это - обитатель? - ужаснулся тот же голос.
        И хором с ним другой голос изумился:
        - Одного из миров?!
        - Хочу, чтобы вы понимали, - сказала Хранительница. - Виллар - невероятно талантливый студент. Он уже мог бы работать на дальней станции, но ему, к сожалению, не хватает социальной ответственности, подтверждение чему вы видели сегодня утром. Виллар опередил учебную программу, он уже научился создавать материальные предметы. Больше того, судя по всему, он может создавать их, даже не прибегая к аппаратам. Это - уровень виртуоза. Он превосходит всех, ныне живущих. И, как это нередко случается с невероятно одарёнными детьми, он почувствовал себя всемогущим. Он взял - и создал копию одного из жителей своего мира здесь.
        - Зачем он это сделал? - спросила Нилли.
        Хранительница посмотрела на неё, со своей неизменной белой ментомой.
        - Такие вопросы нужно задавать Виллару, разумеется. Я могу лишь предположить. Учитывая его предыдущие поступки и поведение во время инцидента. Он пытался наглядно показать всем, что обитатели создаваемых нами миров - такие же живые существа, как мы. Разумные, говорящие, испытывающие эмоции, могущие существовать в той же плоскости бытия, что и мы. Хотел подтолкнуть нас к выводу, что уничтожение целых миров, населённых такими существами, является тяжким преступлением. Но Виллар в действительности совершил глупость.
        Хранительница выдержала паузу. Мне показалось, что она как бы сканирует ментомы, подаваемые студентами. Ей нужно было не просто дать пояснение, но направить всеобщее настроение в нужное русло.
        - Во-первых, он применил такой же подход, как при создании неодушевлённого предмета, - сказала хранительница. - Что не удивительно, ведь другого он не знал, да другого и не существует. Во-вторых, он не перенёс сознание существа из своего мира в наш. Он его скопировал, потому что технологии переноса не существует. Тем самым Виллар нарушил закон уникальности сознания и создал парадокс. Парадокс в сфере основополагающих законов уничтожает сам себя, что и произошло с несчастным созданием у нас на глазах.
        - А разве это не из-за Ликрама он рассыпался? - спросил кто-то.
        Хранительница покачала головой:
        - Нет, ну что вы… Ликрам не стал бы уничтожать беззащитное существо, к тому же словом он уж точно бы не убил. Просто настал срок, и вселенная затянула брешь, пробитую в ней. Ликрам растерялся точно так же, как все мы. Но кто-то в растерянности замирает без движения, а кто-то, как Ликрам, предпочитает решительные, пусть и бессмысленные действия. Он не должен был показать слабину перед вами, он должен восприниматься вами, как надёжный защитник. Что он и сделал. Повёл себя в сложившейся ситуации наилучшим образом.
        - А что теперь будет с Вилларом? - спросила я. - Его распылят? За нарушение закона?
        - Этого я не знаю. Вопрос решит суд. Но, если сопоставить все обстоятельства, то вряд ли распылят. Если бы он скопировал сознание кого-то из нас, его сородичей - тогда всё было бы однозначно. Но Виллар скопировал сознание из мира, которого не существует, так что здесь - лишь половина преступления.
        - Давайте называть вещи своими именами, - сказал Айк. - Виллар хотел перевернуть и встряхнуть сознание каждого из нас, изменить мир. Но по факту всего лишь нарисовал на стенке посредственное граффити, которое уже смыли стаффы.
        - Что-то вроде того, - согласилась хранительница. - Но это уже дискуссия. Вернёмся к занятию.
        17. Последнее слово
        Ближайшие два дня Виллар на занятиях не появлялся.
        Эти два дня не прошли для меня даром. Я, вдобавок к основной нагрузке, подключилась к инфоархивуи принялась штудировать учебники следующего оборота. Создание материальных предметов интересовало меня в первую очередь.
        Что мной двигало? Чувство, которое мне было неприятно осознавать: злость.
        Я злилась на Виллара. Как бы плохо ему сейчас ни было, на занятии вновь прозвучали эти славословия. Виртуоз, опередил всех, готов к работе на дальних станциях… Про него уже говорили, как про состоявшегося служителя Общему Делу, несмотря на всё, что он натворил.
        А меня хвалили, как ребёнка, который впервые сам вымыл посуду - так я это воспринимала.
        Я была просто талантливой слушательницей музыки. А Виллар будто бы творил собственную. И все вокруг понимали его исключительность, как и то, что он плохо вписывается в действительность.
        Я же вписывалась в неё превосходно. Передо мной лежало великое будущее, а перед Вилларом - ужасные перспективы. И всё же я - завидовала ему.
        Но я не могла заставить себя выдумать идеи, в которые верила бы сильнее, чем в Общее Дело. Не могла преступить законы общества, которое только-только приняло меня, и в котором я до сих пор не разочаровалась.
        Всё, что я могла - это накинуться на учёбу с удесятерённой силой.
        Нет, мне не было так уж важно стать лучше всех. Я всего лишь должна была стать лучше Виллара, вот и всё. Пусть он и не догадывался об этом противостоянии, но в моём воображении мы с ним были антиподами. И, как молекулы материи и антиматерии, просто не могли существовать в одном месте в одно время. Кто-то из нас должен был исчезнуть в оглушительном взрыве.
        Который, всего вероятнее, уничтожит и второго.
        - Ты загонишь и уничтожишь себя, - сказала перед сном Нилли.
        - Угу. - Я не отвела взгляда от консоли.
        - И чего ради?
        - Угу, - согласилась я.
        - Мрак, - резюмировала Нилли и опустила крышку капсулы.
        Сегодня у неё был день чистки энергии. Мой совет помог, Нилли продолжала уверенно слышать музыку станции, а на специальных сеансах - слышала и другую, истинную. Я же слышала их обе, не позволяя им смешиваться.
        Утром занятия перенесли на час - об этом мы узнали по изменившимся тактам музыки. Как и о причинах переноса.
        - Феноменально! - говорил Айк, не то восхищаясь, не то возмущаясь. - Даже находясь под стражей, он умудряется срывать расписание.
        Все студенты и стаффы нашего сегментастанции сгрудились в зале, которого я прежде не знала. Если он и вправду так редко использовался, то я вновь восхищена гигантизмом создателей станции.
        Восхищена, как дочь еретиков, выросшая на земле, откуда почти всю энергию перенаправили сюда. На это.
        - Введите подсудимого, - велел бесстрастный судья за трибуной.
        Он не подавал никаких ментом, вообще. И аура его была абсолютно пустой. Он напоминал мертвеца.
        - Знаешь, почему он такой? - спросила шёпотом Нилли. - Он живёт в специальной капсуле, его энергетика постоянно очищается. Там же он получает питание. Выходит только для судебных процессов. Он совершенно объективен, следует только букве закона. У него нет и не может быть привязанностей. Ему уже три сотни лет, представь! Мы для него - пыль и прах.
        Конвоиры ввели Виллара, закованного в наручники. Он, оказавшись на людях, немедленно покрыл ауру ментомами гордости и насмешки. Однако они выглядели, как выцветшие и покоробившиеся плакаты на стене. Дунет ветер - облетят.
        Стеной же было отчаяние, которое виднелось за ментомами, в самой ауре. Если основой ауры стало отчаяние - значит, Виллар пришёл к краху.
        Мне сделалось его жалко.
        Те, кого мы ненавидим, должны получить по заслугам, но при этом они должны рычать от ярости и сражаться за свои неправильные идеалы до конца, только тогда победа будет сладка. Но что проку уничтожить того, кто уже сам осознал всю глубину своих заблуждений? Хуже, чем сейчас, ему всё равно не может быть. И в такие моменты занесённое нами оружие оборачивается против нас самих.
        Потому что в мире есть лишь одно настоящее зло, и имя ему - Кет. Всё остальное - нужно нам для развития. Вот чему научил меня Айк.
        - Слушаю обвинение, - сказал судья.
        Мне показалось, что он очень устал. Хочет поскорее вернуться в свою капсулу и погрузиться в искусственный сон. Реальность была для него слишком утомительной.
        Можно ли назвать объективным того, кто ради прекращения мучений скорее вынесет решение, требующее меньше времени на разбирательства?..
        Судья стоял за самой большой трибуной. Виллар находился напротив него, за трибуной поменьше. Ещё три завершали пятиугольник, и одну из них занял ректор.
        Мало кто его встречал. Он не произносил речей даже в самом начале, на торжественном посвящении. Он просто тихо и спокойно решал административные вопросы в своём кабинете, и для него все мы, всё происходящее с нами - лишь массивы данных, которые непрерывно обрабатываются и анализируются.
        - Ученик Виллар нарушил закон Уникальности Сознания, - еле слышно сказал ректор, как будто не решился толком и проговаривал слова про себя, пытаясь понять, как они будут звучать. - Скопировал сознание обитателя искусственного мира и переселил его в искусственно созданное тело. Кроме того, Виллар систематически нарушал устав станции, подвергался взысканиям. Идеи, высказываемыми Вилларом, опасны и, при их воплощении, грозят непоправимыми бедствиями, вплоть до уничтожения жизни как таковой. В связи с этим, ссылаясь на последний инцидент, как на провоцирующее событие, я считаю необходимым во-первых исключить Виллара из числа учеников и лишить его возможности работы на дальних станциях в любом качестве. Во-вторых, настаиваю на тюремном заключении сроком год, и не меньше трети этого времени он должен провести в капсуле энергетической очистки. В-третьих, учитывая тяжесть проступка, я рекомендую распыление Виллара с обязательным поглощением его энергии контурами станции. Впоследствии эта энергия будет использована в учебных целях. Я закончил.
        - Не поняла, - прошептала Нилли. - Они хотят отчислить его, посадить в тюрьму, а потом убить?
        - Да нет, - так же шёпотом отозвался Айк. - Обвинение выдвигает максимум. Ну, знаешь, это как ловить рыбу. Рыба попадётся, может быть, в три-четыре ячеи, но если раскинешь сеть лишь на ширину этих четырёх ячей - вряд ли чего-то добьёшься. - Тут он посмотрел на меня. - На земле ведь ещё ловят рыбу?
        - Ловят, - кивнула я.
        Что нам ещё остаётся, на земле. Мы хотим жить.
        Они хотят жить.
        И я хочу жить. Отдельно от них - я тоже хочу жить.
        И Виллар - я видела это по его ментомам - хотел того же самого.
        Жить.
        - Принято к сведению, - сказал судья. - Слушаю защиту.
        К свободной трибуне напротив обвинения встала… хранительница.
        По толпе прокатился удивлённый ропот, но ответом была лишь неизменная белая ментома. Хранительница была невозмутима и безупречна.
        - Я полностью согласна с обвинением, - сказала она. - Виллар - не подарок. Он сотворил страшное. Но мы не можем не принять во внимание его намерения. Виллар действовал из по-настоящему гуманистических соображений. То, что он так неправильно понимает идеи Общего Дела, которым хочет служить беззаветно, не его вина, но - наша. Я бы могла сейчас озвучить свои соображения об особенностях курса техники безопасности, который ведётся на первом обороте, и который далёк от безупречности, но здесь не место и не время для подобного. Поэтому я лишь отвечу на требования обвинения в обратном порядке. Рекомендация распыления несостоятельна по определению. Виллар никогда не злоумышлял против Общего Дела, он лишь безгранично расширил в своём сердце понимание любви к живым и разумным существам. Создав прецедент, распылив ученика за такое, мы откроем окно для законного уничтожения любого другого гражданина, пусть даже совершенно законопослушного. Нельзя концентрироваться на одном Вилларе, на кону сейчас стоит намного большее.
        По судье невозможно было сказать, как он воспринимает слова хранительницы. Слышит он вообще их, или же спит с открытыми глазами.
        Хранительница вела себя точно так же, как вела бы я. Спрятавшись за белой ментомой, как за щитом, она продолжала говорить ровным спокойным тоном:
        - Обвинение настаивает на тюремном заключении. Я бы охотно поддержала эту инициативу, если бы не видела ситуацию в Безграничьи своими глазами. Пятёрок, способных адекватно работать над Общим Делом - критически мало. Частые пересменки приводят к тому, что отдельные единицы не выдерживают. Они сходят с ума, погибают или просто бегут. Да, пока их есть кому заменить, но результат получается всё хуже, и однажды Кет просто не обратит внимания на очередную приманку. Виллар - невероятно мощный созидатель, и для нашего общества - вопрос чести научиться направлять его энергию в верное русло. Я бы могла уподобить Виллара сверхбыстрому космическому кораблю с невероятно сложным управлением. Мы попытались и, не справившись, заперли его в ангар на год, продолжая летать на едва шевелящихся моделях. Я называю это - нерациональным поступком. Заключение для Виллара - это наказание для всех нас. Но сейчас не время для самобичеваний. Сейчас мы должны собраться и вести борьбу.
        Судья, как мне показалось, чуть наклонил голову.
        - Дельно говорит, - заметил Айк.
        - Пару дней назад ты говорил совсем другое, - сказала Нилли.
        - У меня нет тех данных, которыми обладает она. Если всё действительно настолько плохо - тогда да, Виллар нужен, и избавляться от него - глупость. Вот видишь, чем отличается знание от мнения? Знания пополняются и изменяются довольно легко. Мнение же уходит корнями в эмоциональные сферы, и выдрать его оттуда гораздо труднее. Представь, как тяжело было смириться с полётами в космос тем, у кого укоренилось мнение, что небо - твердь?
        Хранительница заговорила вновь, завершая свою речь:
        - Апеллируя к закону Уникальности Сознания, обвинение настаивает на отчислении Виллара. Но я прошу учесть букву закона. Позвольте процитировать нужный момент: «Ни при каких обстоятельствах недопустимо создание копии сознания живого либо жившего разумного существа». Процитирую и первый пункт того же Закона, где говорится дословно следующее: «Под разумным существом подразумевается обитающее в пределах нашего мира…» - позволю себе закончить цитату здесь. Виллар не создавал копии существа из нашего мира. Кроме того, прошу учесть, что закон, на который мы все ссылаемся, существует в двух аспектах: метафизическом и юридическом. Если мы обратимся к истории юриспруденции, то увидим, что юридический закон был принят для того, чтобы осудить тех, кто сумел обойти закон метафизический. Мы все помним Войну с Бессмертными, когда один безумец нашёл способ бесконечно копировать лучших из своих солдат. Тогда стонала земля и кровоточило небо, тогда мироздание трещало по швам. Но Виллар не обходил закона! Он сделал попытку, и вселенная сама залатала дыру. Здесь нет и не может быть точки для приложения юридического
аспекта закона Уникальности Сознания. Резюмируя. Да, Виллар совершил глупость. Опасную глупость. Но я уверена, что урок, который он уже извлёк из своего поступка, послужит ему лучше любых наказаний, какие мы только сумеем придумать. Я закончила.
        Секунд десять было тихо. Потом судья сказал:
        - Обвиняемый Виллар, вы желаете произнести последнее слово?
        - Желаю, - сказал Виллар.
        И, поскольку пауза затянулась, судья со вздохом выдавил из себя:
        - Прошу.
        18. Особое мнение
        Виллар глубоко задышал, собираясь с мыслями. В этот миг мне было его жалко, как никогда. Захотелось отвернуться, как будто ему стало бы легче, если бы я не видела его мучений.
        - Я хочу быть честным, - сказал Виллар. - Перед всеми. Вне зависимости от того, как мои слова повлияют на мою судьбу. Если меня распылят - я уверен, со временем найдутся другие, которые поймут то же, что и я. Я не буду оправдываться - мне плевать на себя. Я боюсь смерти - но это лишь мой личный страх, он не должен становиться основой вашей жалости. Я не считаю происходящее судом. Я считаю, что это - война. И тех, кто меня защищает… - Он посмотрел на хранительницу и продолжил окрепшим голосом: - Я считаю их своими главными врагами. Потому что те, кто хочет меня распылить, принимают меня всерьёз хотя бы. Я утверждаю, что наша техника безопасности - чушь. Набор идиотских мантр, которые мы повторяем для самоуспокоения. Тогда как правда - вот она: создаваемые нами миры абсолютно реальны. Населяющие их живые существа - реальны. Их разум - реален. Уничтожая целые миры взамен собственного, мы совершаем жертвоприношения, как дикари. Но масштабы совершенно иные. И чтобы спасти нас - горстку выживших - уже погибло в миллиард раз больше. Сама эта ситуация ужасна, но я бы принял её, как все мы в своё время
принимали скотоводство и огородничество. Чтобы выжить, нужно что-то вырастить, а потом съесть, в этом имеетсялогика. И пусть сейчас едим не мы, а Кет - логика сохраняется. Но дело в том, что мы уже давно создаём существ, превосходящих нас силой духа. Создаём тех, кто мог бы помочь нам победить Кета раз и навсегда, уничтожить эту тварь или вышвырнуть её туда, откуда она явилась. Мне говорят, что шансы малы. Мне говорят, что если мы и победим таким образом, то отнас останутся лишь единицы выживших. А я говорю: это будет справедливой ценой за те несметные полчища ни в чём не повинных существ, которых мы уничтожили ради сохранности собственной жизни. Иногда нужно вытащить задницу из тёплого кресла и рискнуть, чтобы добиться большего! Но это не выгодно тем, кто кормится с Общего Дела. Индустрия созидателей. - Виллар мигнул презрительной ментомой. - Страшнее всего вам даже не истребление. Себя-то вы видите живыми. Вы боитесь того, что после победы над Кетом ваше господствующее положение закончится. Созидатели, живущие в Безграничье, более не будут венцом эволюции, начнётся совершенно другая жизнь. И сейчас,
перед тем, как мне вынесут приговор, я прошу каждого, кто желает мне смерти, признаться честно самим себе: вы этого боитесь. Что рухнет система, созданная Баэлари, и бережно выпестованная вами. Но у Баэлари не было выбора, она не видела других вариантов. У нас есть выбор и есть варианты. Нет только смелости сделать шаг вперёд. Кто-то должен умереть, произнося верные слова - пусть это буду я. Никто из вас не увидит, но через двести или триста лет, когда Кет будет уничтожен, на месте портретов Баэлари будут висеть мои портреты. Я закончил.
        Три секунды тишины, и судья сказал:
        - Я готов вынести вердикт, если никто не хочет высказать особое мнение. Напоминаю. Высказав особое мнение, вы берёте подсудимого под свою ответственность и разделяете его судьбу. Я вижу возможность того или иного решения в процентном соотношении, вы его не видите. Я отдам предпочтение большинству. Высказав особое мнение за ту или иную сторону, вы добавите десять процентов этой стороне. Вы не можете знать, перевесит ли результат, поэтому вы рискуете. В случае если вы поддержите Виллара, и я присужу ему распыление - вас распылят обоих. Если присужу заключение - вы будете заключены вдвоём. Присужу отчисление - и вы оба будете отчислены. Протокол требует выждать минуту. По истечение её, если желающих не будет, я вынесу приговор. Высказать особое мнение может только один.
        Стало тихо.
        Почти беззвучно Айк сказал:
        - Дураков, надо полагать, нет.
        Дураков…
        У меня быстро и тяжело билось сердце.
        Я ненавижу Виллара.
        Я хочу, чтобы он сдох!
        Его портрет на стене…
        Самовлюблённый позёр! Ничтожество! Пустышка!
        Нет. Я не могу позволить ему умереть так. С ментомой торжества. Чтобы он опять был звездой, сияющей на недосягаемой высоте, а я… А я - наивный ребёнок, такая же, как все, продукт своей эпохи, раб своего происхождения.
        Почему он может совершать безумства, а я - нет?!
        Он меня ненавидит так же, как и я его, он не ожидает от меня такого удара. Вот он, миг торжества!
        Если он будет оправдан - пусть всю жизнь будет терзаться чувством ненависти-благодарности ко мне, пусть я буду его цепями.
        Если умрёт - пусть знает, что утянул за собой меня. Пусть ему будет больно в самом конце - не за себя, так за меня!
        - Алеф! Куда ты? - всполошилась Нилли.
        Пальцы Айка скользнули по моему плечу - он не успел меня удержать.
        Я прекрасно понимала, что делаю глупость, что рационального в моём поступке - ноль, даже отрицательная величина.
        Растоптать всю свою жизнь, ради того, кого ненавидишь! Что может быть безумней!
        Но тупая, упрямая злость тащила меня к трибуне, единственной, оставшейся свободной. Ещё десять шагов, девять, во…
        Он вышел с другой стороны и положил руки на трибуну. Спокойная аура, ни одной лишней ментомы.
        Я замерла, шумно выдохнув, и еле успела удержать ментомное извержение, которое разукрасило бы меня всю, будто полоумную бродяжку, цепляющую на себя красивые фантики. Пока жила на земле, я видела её каждый день. Она ходила, пританцовывая, и что-то напевала без слов.
        Возможно, она тоже слышала Музыку, но это не мешало ей быть полоумной бродяжкой, цепляющей на себя красивые фантики.
        Я удержала белую ментому.
        За трибуной для особого мнения стоял Тайо. Извечный прихвостень Виллара, его тень, его безвольный раб.
        Откуда он взял такую смелость?
        - Прошу высказаться, - сказал судья.
        Мне пришлось пятиться назад, чтобы хоть как-то замаскировать свой несостоявшийся поступок, за который мне уже было стыдно.
        - Я особо не умею говорить, - сказал Тайо чуть ли не развязным тоном. - Всё, что сказал сейчас Виллар - это для меня, пожалуй, слишком сложно. Триста лет спустя, портрет на стене, всё такое… Как по мне, если ты понимаешь, что можешь что-то сделать - надо брать и делать. Здесь и сейчас.Прекрасно служить Общему Делу. Но уничтожить Кета насовсем - стократ прекраснее. Только Виллар осмеливается говорить о таких вещах. И я тоже буду честным: я пойду за ним. Иных друзей у меня нет. Пятёрка, породившая меня, погибла на дальней станции месяц назад…
        Я вздрогнула.
        Вспомнила, как прошла по туннелям-коридорам эта новость.
        Никто не знал подробностей. Станция «Ариадна» выполнила свой долг Общему Делу и перестала выходить на связь. Когда прибыла смена, всю пятёрку обнаружили мёртвыми. Они сгрудились в стыковочном отсеке, будто для того, чтобы облегчить поиски, и откачали из него воздух.
        Зачем? Почему?..
        Они не оставили записку, или, по крайней мере, никто не посчитал нужным предать огласке содержание этой записки. Господствовала версия коллективного безумия на почве истощения. Пятёрка работала на разных станциях в сумасшедшем режиме, не успевая восстанавливаться.
        - Запишите мои десять процентов, - сказал Тайо. - За того, кто хотя бы пытается что-то изменить. Если идти не за ним - то за кем же? Это риторический вопрос, не напрягайтесь. Я закончил.
        Все взгляды устремились к судье. Тот выдержал длинную паузу, в течение которой каждый успел на тысячу раз переварить всё услышанное.
        - Я принял решение, - сказал судья. - Принимая во внимание весь массив данных, касающийся как непосредственно рассматриваемого дела, так и положения во всём Безграничье, я вижу, что стабильность существующего порядка вещей под угрозой. Опасность уничтожения мира Кетом с каждым годом всё более явственна. Это должно подтолкнуть Совет к одному из двух возможных решений: повысить количество созидателей, сократив учебную программу и снизив критерии отбора, или же предпринять попытку уничтожить Кета. Соответствующая нота будет направлена в Совет, и более я не могу ничего, поскольку сфера моего влияния заканчивается в этом зале. Но каким бы ни было решение Совета, Виллар будет нужен живым, свободным и функциональным. Поэтому я приговариваю его до конца обучения проводить ежесуточно не менее восьми часов в очистительной капсуле. Кроме того, за каждое нарушение в дальнейшем будет следовать Наказание. Виллар должен видеть, как его действия отражаются на других. Поменьше «я» и побольше «мы». Сегодняшнюю ночь Виллар проведёт в одиночной камере с капсулой, означенный режим начинает действовать немедленно. С
завтрашнего утра Виллар может пользоваться своими свободами в означенных пределах. Заседание закончено.
        19. Таинство
        Заседание суда оставило у всех тягостное впечатление. Несмотря на то, что Виллар избежал страшной участи, слова эти всё же звучали. Распыление. Отчисление.
        Каждый из нас вдруг понял, насколько зыбка и хрупка его собственная жизнь. Насколько это в наших руках - взять и сломать своё будущее, настоящее, перечеркнуть даже и прошлое.
        Многие молчали в последовавшие дни. Но не Айк. Этот, разумеется, болтал, как всегда. Мне порой казалось, что ему самому тяжело вести себя так, но он словно добровольно возложил на себя такое обязательство. «Кто, если не я? - спрашивал себя он. - Кто даст им видимый противовес той тяжести, которую обрушил на другую чашу весов этот суд?»
        Таков он был, Айк. Говорил про зло, а творил добро. И не было у него никаких великих идей. Он был просто добрым, хорошим и старательным. Любил иногда примерить маску циника, но это была именно и только лишь маска, за которой неизбежно пряталась доброжелательная ментома, будто маяк в ночи притягивающая друзей.
        - Лллллледи! - провозгласил он однажды, вломившись в нашу с Нилли каюту. - Как я и ожидал, вы грустите тут и маетесь от безделья.
        Нилли, делавшая отжимания от пола, положив ноги на свою капсулу, замерла в верхней точке и посмотрела на него. Я подняла взгляд от консоли, где пыталась вникнуть в очередную формулу сотворения.
        - Уверен? - пропыхтела Нилли.
        - Никогда! - взмахнул рукой Айк и, хамски перешагнув через Нилли, уселся на край моей капсулы. - Уверенность слишком многих погубила. Как и вера, как и мнение, уверенность идёт от недостатка знаний. Недостаток этот восполняется эмоциями, и на выходе - колосс на глиняных ногах. Всё это - путь стаффов. Бесцельные инсинуации и праздные упражнения ума. Мы выше этого. Особенно я, ибо я - лучший из лучших.
        Нилли под шумок продолжила отжиматься, а я, скользя взглядом по уравнению, иллюстрирующему применение формулы, спросила:
        - Есть вообще хоть что-нибудь, что ты не можешь моментально превратить в тему для лекции по прикладной философии?
        - Есть, - сказал Айк и забрал у меня консоль. - Моя жопа. В ней нет абсолютно ничего философского. Неужели нельзя создать личность, свободную от этих рудиментарных мерзостей? Задница, мочевыводящие каналы, половые органы, которые уже вовсе даже не выполняют никаких функций, но и не отваливаются. Может, это из-за того, что мы вознеслись над эволюцией? Вернее, мы её остановили, бесконечно воспроизводя новые тела по образу и подобию себя самих. Но раз так - в нашей же власти создать новые поколения более совершенными, лишёнными всех этих… этих…
        Он вдруг нахмурился, вглядываясь в формулу.
        - Он безнадёжен! - воскликнула Нилли, ловким прыжком становясь на ноги. - Лекция о прикладной заднице!
        - Заткнись, животное! - воскликнул Айк.
        - Сейчас я тебе врежу и буду гордиться последующим Наказанием, - весело предупредила Нилли.
        Она как раз начала делать резкие повороты, и каждое движение выглядело так, как будто действительно могло закончиться мощным ударом.
        - Всё то, о чём ты говоришь, не имеет никакого смысла, ты отстала от жизни на миллиард световых лет! - Айк вскочил и ткнул пальцем в консоль. - Эта формула может работать иначе. Здесь нужно лишь изменить константы. Какого хрена никому не приходило в голову поменять константы?! Срань, мы живём среди безумцев. Собирайтесь, пошли. Фу, Нилли, сходи в душ, от тебя разит, как от мёртвого стаффа!
        Он швырнул консоль в мою капсулу.
        - Куда пошли? - Я подняла консоль и спрятала её в биополе. - Что ты придумал?
        - В восьмом отсеке - таинство, - сказал Айк. - Подумал, вам будет любопытно. Шевелитесь уже!
        Мы с Нилли переглянулись.
        - Я быстро, - сказала она и, схватив полотенце, выскользнула за дверь.

* * *
        Таинство, несмотря на столь говорящее название, ни от кого не скрывалось. О нём просто не говорили громко, вот и всё. Считалось, что придут лишь те, кому нужно. Им сама Музыка подскажет, когда и куда нужно прийти.
        В нашем случае вестником музыки послужил неугомонный Айк. Он без толку шатался по станции, пока случайно не увидел процедуру подготовки к таинству. И, как настоящий друг, тут же помчался за мной и Нилли.
        И вот мы в маленьком, по меркам станции, пятиугольном зале. Помимо нас здесь лишь несколько незнакомых служащих в форме, которой я не умею прочесть. Это ведь большая станция, и учат здесь не только на созидателей.
        В центре зала - пятиугольный каменный стол. Я изумлённо таращилась на него. Каменный стол! Из цельного куска. Как, зачем, почему?..
        А потом вспомнила формулы, над которыми билась последние недели, и устыдилась собственной глупости.
        Энергия может превратиться в любую материю, если её направит воля созидателя, достаточно искушённого в своём деле. Так почему бы и не появиться каменному столу? Здесь, в Безграничье, вес и материал не имеют особого значения.
        На столе стояла - или, может, это была часть стола? - каменная купель, повторяющая его форму.
        Не было никакого распорядителя, никто не отдавал приказов. Всё происходило тихо и… красиво.
        Беззвучно, медленно, с разных сторон к столу приблизились пятеро облачённых в длинные белые одежды. Господствующие ментомы их аур тоже были белыми в этот момент. Я знала, что таинству предшествуют длительные сеансы очищения и медитации, ведь только совершенно чистое намерение пятерых может создать жизнь.
        Каждый нёс в руках глиняный кувшин.
        И первый, вытянув руки, начал лить воду в купель.
        - Из хаоса и безумия сотворим мы разум, - тихо сказал он, - чтобы тебе отличить себя от других и найти своё место в мире.
        Вторая подняла кувшин и присоединила свою струю, и её голос подхватил ритуальные слова:
        - Из пустоты червоточин, да явится душа, чтобы слышать великую Музыку и петь в унисон с нею.
        - Из безвольной стихии призовём дух, - сказала третья, - чтобы вёл тебя к цели и не дал отступиться.
        Четвёртая заговорила таким тонким голосом, что я вздрогнула. Девочка, кажется, была моложе меня:
        - Из грязи земной, из чистой воды явится плоть, чтобы служить трём первым вместилищем.
        Пятый тоже был мужчиной, и его голос звучал глухо, слова были едва различимы, но я знала их наизусть и сама мысленно произносила вместе с ним:
        - Из тишины изначальной да грянет Музыка творения, что объединит всё в единое целое, и да будет так.
        Опустошив кувшины, они поставили их на пол и погрузили руки в купель. Там, в воде, переплелись их пальцы. И Музыка - настоящая Музыка вселенной! - вдруг зазвучала громко и радостно, оглушительно, заставляя кровь кипеть в венах, а голову - кружиться.
        Свет родился в купели, разгорелся, и стало казаться, что всё, кроме него, есть тьма. Только эта крохотная звёздочка, одна во всей вселенной, была светом. Имела право так называться.
        И она становилась всё ярче, а музыка - громче. И музыка была светом, а свет - музыкой, а кроме них не стало ничего.
        Но всё было - музыкой и светом. Энергией и гармонией. В этом невероятном потоке растворилась и я сама. С радостью, со страстью бросилась я в него, как в бурную реку. Пусть несёт меня далеко-далеко, пусть впадёт в океан, и я впаду вместе с нею, и я буду - океаном…
        Но вот в эту безупречную гармонию ворвалось что-то атональное, аритмичное.
        Крик ребёнка.
        Свет пропал как-то вдруг. Тёмной и жалкой кельей стал казаться пятиугольный зал станции. Десять вытянутых рук держали над купелью это - маленькое, верещащее, сучащее крохотными ручками и ножками, секунду назад вовсе не существовавшее нигде и никогда.
        - Надо было сказать им, чтобы попробовали создать ребёнка без задницы…
        - Айк, заткнись нахрен!
        - Да я молчу, молчу…
        Эти шепотки что-то переполнили во мне, и я, развернувшись, бросилась прочь из зала.
        Чувство было сродни тошноте. Пока ещё я держала белую ментому, но надолго ли меня хватит? Из меня рвалось наружу слишком многое, и нужно было куда-то спрятаться, чтобы выплеснуть всё, и чтобы никто не заметил.
        Я влетела в пустующий по случаю позднего часа спортзал, остановилась и, услышав шипение герметично закрывшейся за мной двери, издала оглушительный визг. Я визжала так долго, что сама удивилась краешком сознания: неужели мои лёгкие вмещают столько воздуха?
        А потом рухнула на гравитационную скамью и, закрыв пальцами лицо, заплакала.
        Я слишком громко рыдала, не слыша ничего вокруг. И не думала, что вселенная позволит кому-то нарушить моё уединение в столь важный для меня миг.
        Вселенная позволила.
        - Ты не должна этого стыдиться.
        Я дёрнулась, вскинула голову и увидела стоящего напротив Виллара. Он дышал тяжело - видно, бежал вслед за мной.
        - Зачем?! - крикнула я.
        А он шагнул ближе, и рука его дрогнула, будто он хотел коснуться меня. Но пока не смел, знал, что я взорвусь окончательно, и взрыв уничтожит и меня, и его, и, возможно, всю станцию, заодно с Безграничьем.
        - В каждом из наших миров разумные существа составляют пары, - сказал он. - Таков естественный путь.
        Я молча смотрела на него и мечтала испепелить взглядом. Откуда он узнал, как понял, что именно меня мучает?
        Все знали, что я - дочь еретиков. Кто-то любопытствовал, кто-то сочувствовал, кто-то аккуратно обходил молчанием эту жалкую тему. Но все, включая меня, знали, что я явилась на свет в боли, крови, грязи.
        Не было кувшинов. Не было купели. Не было яркого очищающего света. Я была - животным среди них, высших существ. И если все остальные, лицезрея таинство, в конце ощутили себя чистыми и просветлёнными, то я осталась нос к носу со своей грязью.
        И Виллар это понял.
        - Прошу, уйди, - сказала я.
        - Не раньше, чем ты хотя бы на словах признаешь, что твоё рождение - тоже было таинством. Ничуть не менее прекрасным, чем то, что мы видели…
        - Виллар, ты обезумел?
        Насмешливая ментома в ответ.
        - Слишком часто слышу подобные вопросы. Думаю уже взять себе второе имя, чтобы облегчить жизнь окружающим.
        - Зачем ты вообще за мной пошёл?
        - Я видел, что ты хотела выступить на суде. Тайо опередил тебя.
        Я молча смотрела на него. Виллар кивнул:
        - Я ценю твёрдое намерение ничуть не меньше совершённого поступка. Тем более - от тебя. Я преклоняюсь перед тобой, Алеф.
        - Что? - Я не верила услышанному.
        - У меня нет и сотой доли твоих сил, твоей воли к победе. Я - карлик по сравнению с тобой. Но пока ты будешь видеть меня впереди, пока будешь пытаться меня догнать - ты и будешь лишь догонять. Твоя ментома каждый день наполняет мой дух необходимой силой. Быть может, лишь благодаря тебе я до сих пор не сдался. И я не позволю тебе сломаться, Алеф. Ты - моя. Войдёшь в мою пятёрку. Если ты пока ещё этого не чувствуешь - скоро этот час настанет.
        - Так. - Я встала со скамьи и едва ли не впервые в жизни позволила себе ментому открытой ненависти. - На суде я хотела спасти тебя, потому что ты - глупый мальчишка, который не заслужил распыления, но заслужил хорошую порку, вот и всё! Моё рождение - это отвратительная и запрещённая для обсуждения тема. Те миры, на которые ты вечно ссылаешься, это лишь проекции нашего подсознания, огранённые сознательными усилиями, и тот факт, что их обитатели не способны достичь наших высот развития, лишь подтверждает центральный тезис Общего Дела: миры эти не существуют. Убирайся прочь из моей жизни, ты мне отвратителен!
        Я быстро зашагала к двери.
        - Не надорвёшься? - послышался за спиной насмешливый голос.
        Остановилась.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Такая сильная ментома, не подкреплённая истинным чувством - это должно быть тяжело. Как выпячивать живот и надувать щёки, притворяясь толстяком.
        - О, мои чувства истинные!
        В спину прилетел смешок, но я больше не остановилась. Выскользнула за дверь и, прислонившись спиной к стене, с облегчением выдохнула.
        Ментома ненависти исчезла, оставив по себе лишь слабость, дрожь в ногах и головокружение.
        Проклятый Виллар!
        20. Я боюсь пауков
        Проклинала Виллара не я одна.
        Приговор судьи исполнялся беспрекословно, и теперь за каждую выходку Виллара страдали все. Но, как и предсказывал судья, благодаря этому Виллар стал выступать гораздо меньше.
        Но в нём будто бы копилось это, как энергия, которой время от времени нужно было давать выход.
        Ближе к завершению второго оборота, например, на лекции мигнул свет.
        Лектор замолчал, глядя на матовый потолок в задумчивости. Потом опустил взгляд, скользнул им по аудитории.
        - А где Виллар? - спросил он обречённым тоном.
        Сама я, как и все, тогда видела лишь внешнюю сторону. Виллара вытолкали в общий зал двое охранников под руководством Ликрама. Ликрам сказал:
        - Виллар внёс незаконные модификации в энергосистему станции, чем поставил под угрозу её существование. Просто чтобы вы знали, из-за чего сейчас будете страдать.
        Виллар хотел что-то ответить, но не успел - началось Наказание.
        Сначала - словно бы судорога, сводящая каждую мышцу. И мой крик смешивается с криками всех остальных.
        Мгновение, похожее на вечность, и в кости заливается расплавленный свинец.
        Я падаю на пол. Рядом со мной бьются, корчатся тела. Мозг полыхает болью. Кожа горит огнём. Я теряю контроль над своим телом, но мне к этому моменту уже плевать, а даже если немножко и не плевать, то осознание, что то же самое происходит со всеми остальными, убивает робкие росточки стыдливости.
        - Суть Общего Дела - единение, - разносится над всем этим голос Ликрама. - Вы должны научиться единству и открытости как в своей пятёрке, так и во всём мире. Между нами не может быть ненависти. Между нами не может быть примитивных конфликтов. Мы сознаём, что каждое наше действие влечёт последствия для Общего Дела.
        Да, да, тысячу раз да, только, пожалуйста, пусть это прекратится, я больше не могу, позволь мне хотя бы умереть вот так, в собственных испражнениях, в боли и грязи, дай мне уйти так же, как я родилась.
        - Каждый, кто считает себя невиновным, должен вспомнить несовершённые грехи, ибо намерение не многим отличается от поступка. Зависть. Ненависть. Высокомерие. Все те чувства, которые разлагают и оскорбляют в первую очередь вас самих, а следом - и Общее Дело. Примите боль.
        Нет, прошу…
        - Возлюбите боль.
        Это невозможно!
        - Лишь боль делает вас теми, кто вы есть. Через боль вы становитесь сильнее и мудрее. Перешагнув через боль и не отступившись, вы поднимаетесь над зверьми, для которых боль - это сигнал к отступлению.
        Я - зверь. Я - жалкое животное. Бросьте меня на землю, чтобы я могла ходить на четырёх конечностях и жевать траву, заберите мой разум, дух и душу, всё, что угодно, прошу…
        - Того, что испытываете сейчас вы, не переживёт ни одно животное. Вам дано несоизмеримо больше, и этим вы обязаны гордиться.
        Горжусь, горжусь, горжусь, миллиард раз горжусь, если вам так нужна моя гордость - вот она, берите всю, без остатка!
        И, будто эту мольбу наконец услышала вселенная, Наказание обрывается.
        Я лежу на полу, уткнувшись лицом в пол и рыдаю. Со всех сторон доносятся рыдания и стоны других.
        Мы шевелимся еле-еле. Мы не смотрим друг на друга, потому что мы все в этот миг одинаковы, видим других в себе самих.
        Будет большая очередь в душ. И те, кто хорошо тренировался, кто научился быстро восстанавливаться, будут в ней первыми.
        Прошло время, прежде чем я смогла осознать себя - собой, а не осколком астероида, чудом вылетевшим из галактики Боли. Прошло ощущение невесомости и равнодушия.
        Я окончательно пришла в себя в капсуле, которая интенсивно чистила мою энергетику, а сквозь прозрачную крышку на меня внимательно смотрела Нилли.
        Мысленно я просканировала своё тело, свою душу. Не нашла там ничего, что могло бы сломаться в ближайшие минуты, и, прервав программу, подняла крышку.
        - Ты что, разделяешь с Вилларом его приговор? - спросила Нилли.
        - Лучше бы его распылили, - вздохнула я.
        - Ну, не ты одна так говоришь сегодня. Впрочем, если вдруг интересно, Виллар нисколько не рад, что всё так обернулось.
        - А он рассчитывал на что-то другое, когда творил очередную дурь?
        Нилли смотрела на меня внимательно, и я вдруг поняла, что привлекло её внимание. Я только что вылезла из капсулы после очистки, длившейся несколько часов, и моя аура переливалась ментомами ненависти и раздражения.
        Ой.
        Я взяла их под контроль одним движением духа. Раз - и осталась лишь белая.
        И почему каждый раз, как такое происходит, это так или иначе связано с Вилларом? То напрямую из-за него, как сейчас, то он просто где-то рядом, как тогда, в спортзале.
        Я должна быть сильнее. Буду срываться на прах вроде Виллара - сама стану прахом раньше, чем хотелось бы.
        - А ты знаешь, что он сделал? Из-за чего Наказание? - спросила Нилли.
        - Не знаю и знать не хочу! - Я выбралась из капсулы и подошла к иллюминатору. - Достаточно того, что он опять поставил личные интересы превыше всего. Это - инфантилизм чистейшей воды.
        Нилли помолчала. А я смотрела в пучину космоса. Раньше она меня завораживала и успокаивала. Теперь - только раздражала, как и всё остальное.
        - Виллар отключил станцию от источника - я имею в виду планету. И поставил вместо него собственную конструкцию. Пять миров, стержень, горстка избранных… Готовый проект, с ним можно было бы работать на дальней станции. Он один сделал то, что обычно делает пятёрка, и это он ещё не закончил обучение.
        - Я уже слышала, что Виллар - гений. Скажешь что-то новое?
        - Он хотел доказать, что конструкция способна служить источником бесконечной энергии, если её не замыкать. И этот источник независим от нашего мира. Понимаешь? Это… В числе прочего это доказывает, что наши миры реально существуют. Они независимы. Да, мы можем ими управлять, но они ни в чём не уступают нашему миру. Могут даже превосходить.
        - Да? - Я повернулась к Нилли и скрестила руки на груди, продолжая удерживать белую ментому. - Если они превосходят в чём-либо нас, то почему же мы ими повелеваем? Почему мы властны их уничтожить в любое мгновение?
        Нилли отвела взгляд, её аура подёрнулась ментомой смущения.
        - Это сложно. Я… не могу объяснить. Виллар сможет. Поговори с ним.
        - Повторю ещё раз. Виллар - эгоистичный инфантильный ублюдок. И потакая ему, ты только обостряешь ситуацию.
        - А почему тогда ты хотела за него вступиться? На суде?
        Я резко отвернулась обратно к иллюминатору и зажмурила глаза.
        - Потому что он - ребёнок, который не может осознать последствия своих действий. Потому что он подобен безумцам, которых я видела на земле. Кто-то, кто умеет, должен научить его, как правильно… Но я не умею.
        После долгих секунд тишины я услышала слова, которые сделали мне больно. Почти так же, как Наказание.
        - Когда Баэлари захватила станцию и направила её в средоточие хаоса, она поставила на карту существование вселенной. Об этом не говорят на лекциях, но если прочитать хроники, то окажется, что после своей победы она почти год провела в тюрьме. И только когда Кет очнулся от спячки, и землю опалило его дыхание, хранители настояли на том, чтобы освободить Баэлари и перенять её опыт. Она… подозрительно быстро умерла. Только годы спустя из неё сделали икону, Алеф. А при жизни она снискала лишь славу эгоистки, готовой пожертвовать миллиардами жизней ради своих призрачных фантазий.
        Той ночью я долго лежала без сна. Иногда забывалась, но лишь бредила, истощая себя болезненными лихорадочными видениями, чтобы очнуться и беспомощно гладить панель управления капсулы, которая отказывалась продолжать чистить мне энергетические контуры, потому что это уже становилось опасно для жизни.
        Я думала, что у меня активировались споры Чёрной Гнили, смертоносного дыхания Кета. Плакала, дрожала, металась в узком пространстве капсулы. И засыпала.
        Каменные плиты холодом обожгли мои босые ступни. Я завертела головой. Что это? Как я здесь очутилась? Ничего не помню. Никогда не была в этом огромном зале. Настолько огромном, что не видно стен - они теряются в темноте. А может, и нет их, а есть лишь тьма, да небольшой участок пола.
        Что было источником света? Этого я понять не могла. Просто там, где я стояла, в одной обтяжке, было светло, а вокруг клубилась тьма. Но этот парадокс недолго меня мучил.
        Послышалось мяуканье, и на освещённый участок передо мной вышел паук.
        Я попятилась.
        Что происходит? Что я натворила?! Неужели я в бреду повторила «подвиг» Виллара? Вытащила из своего мира в реальность одно из своих созданий?!
        Паук смотрел на меня ярко-красными глазами и издавал щёлкающие звуки. А я отступала, понимая, что у меня нет над ним власти, что здесь, за пределами его мира, мы с ним равны.
        Впрочем, и это равенство было весьма сомнительно. Паук обладал мощными лапами. У него были жвала, способные разрывать плоть. Острое жало, наполненное парализующим ядом. И - паутина, чтобы связать ослабевшую жертву.
        А что у меня? Миллионы лет эволюции? Консоль с учебниками в биополе?
        Паук призывно мяукнул, будто поняв, что я отвлеклась, и пытаясь обратить на себя моё внимание. Потом вновь защёлкал, и я замерла.
        До меня дошло, что паук пытается говорить со мной.
        Пригодились миллионы лет эволюции. Я разобрала и вычленила повторяющиеся паттерны звуков.
        - Ты меня понимаешь? - спросила я. - Один щелчок - да, два щелчка - нет.
        Паук щёлкнул один раз.
        - Я - твоя создательница. Назови меня.
        После заминки паук что-то прощёлкал, и я это запомнила. Длинновато для имени.
        - Назови себя, - потребовала я.
        Молчание. Странный взгляд чуждых и непонятных глаз. И - никакой ауры, никаких ментом.
        - Нет имени? - догадалась я.
        Щелчок.
        - Ты чего-то хочешь от меня?
        Щелчок.
        - Хочешь навредить мне?
        Два щелчка.
        - Помочь?
        Два щелчка.
        - Чего же ты хочешь?
        Пока мы «говорили», паук умудрился незаметно сократить расстояние, разделявшее нас. А я обратила на это внимание только тогда, когда он протянул лапу и коснулся моего плеча.
        Я проснулась с оглушительным визгом и пришла в себя далеко не сразу. Лишь когда обнаружила рядом с собой перепуганную Нилли.
        - Что? Что с тобой, Алеф? - трясла она меня.
        Я проглотила остатки истерики и, всхлипнув, не думая, выдала ответ в том виде, в каком он у меня был:
        - Я боюсь пауков!
        - П… пауков?! - Нилли внимательно осмотрела мою капсулу. - Каких пауков, Алеф? Здесь?!
        - Здесь! - Я схватилась за голову. - Я боюсь их, Нилли!
        21. Участь пятёрки Сантара
        Третий оборот.
        Многие отсеялись, но осталось более чем достаточно, и ректор доволен. Куратор довольна.
        Нагрузки стало ещё больше. Появились симуляции.
        - То, что вы увидите сейчас, - гремел на всю вселенную голос Азлика, инструктора по занятиям на симуляторе, - является астральной копией Кета. Она не представляет никакой опасности, если вы только не дадите ей власть сами. Никакого страха - вы умеете держать себя в руках, контролировать ментомы. Иначе вас бы здесь не было.
        Я даже не пыталась сдержать чувство самодовольства. В самоконтроле я была лучшей, меня поставили в пример всем оборотам.
        Тела своего я не чувствовала и не видела. Казалось, что я нахожусь в открытом космосе, но при этом меня там нет. Странное ощущение присутствия и отсутствия одновременно.Вообще ничего материального. Лишь пустота, сознание и - направляющий голос Азлика.
        - Приготовьтесь, - сказал Азлик. - После того, как увидите его, у вас будет ровно три счёта, чтобы справиться с собой. После этого вы должны будете начать работу. Итак - начали!
        Это было похоже на то, как если бы кто-то сдёрнул завесу с лица.
        Я увидела его. Кета.
        Увидела не зрением, но чем-то высшим. Да и какое у меня могло быть зрение здесь? Здесь даже нет глаз.
        Просто там, где раньше была пустота между звёзд, оказался Кет. Бесконечно огромный.
        И он меня заметил. Он уставился в меня и зашевелился. От этого движения пошла волна по всей вселенной.
        «Раз», - подумала я.
        «Два».
        «Три».
        К этому моменту во мне не осталось ничего, кроме иррационального ужаса, но я держала свой неизменный щит - белую ментому. И мне казалось, что именно благодаря этому я ещё жива.
        - Раз, - сказал голос Азлика. - Кет получает паттерн, который ему уже знаком. Если паттерн исчезнет - значит, он не распознал подмены.
        Зрение расширилось. Теперь я видела конструкцию в виде пяти условных дисков, надетых на стержень. Диски крутились с огромной скоростью.
        Подчиняясь приказу Азлика, я мысленно подняла верхний диск, сняла его со стержня и запустила в пустоту.
        Замерла, насколько это было возможно для несуществующего создания.
        Диск летел в никуда, в ничто.
        И ничто потянулось к нему.
        Раз - и диск перестал существовать.
        - Прекрасно, - сказал Азлик. - Всё идёт хорошо. Кет не заметил подмены, значит, вы потрудились на славу, но вы это наверняка знали ещё до того, как приступили к кормлению. С демонстрацией покончено. Пора переходить ко второму этапу: докармливание. Два!
        Усилие духа, и четыре оставшихся диска, один за другим, слетают с оси. Как и первый, они летят в никуда и - исчезают, пожранные неведомым. Кетом.
        - Превосходно, - похвалил Азлик. - Докорм прошёл великолепно. А теперь - нам нужно поставить точку. Все наши миры были единой системой, замкнутой на стержень. Стержень - это ключ. Там основное блюдо, без него Кет не уснёт. Третий этап - Десерт. Три!
        Стержень, вертясь, полетел в пустоту. Я следила за ним до тех пор, пока он не прекратил существовать.
        - Я называю это - «правило трёх Д», - сказал Азлик. - Демонстрация. Докорм. Десерт. Показать Кету «наш» мир. Скормить остальные. И заткнуть ему пасть окончательно. Просто запомнить. Вы чувствуете?
        Я чувствовала. Исчез этот пронзающий взгляд из ниоткуда. Как будто пустота смежила веки.
        Кет уснул.
        - Покинуть симуляцию, - велел голос Азлика.
        Я открыла глаза, подняла руки и отодвинула вверх шлем. Несколько секунд будто в тёплом море купалась в ощущении воздуха, чужого тепла и дыхания, негромкого гула голосов. Вокруг был настоящий мир. Снова.
        - Как видите - ничего сложно, - сказал Азлик. - Но вам предстоит довести эту процедуру до автоматизма. Симуляции будут часто, очень часто. И я буду осложнять вам работу. Кет будет становиться злее. Вы будете становиться слабее. Вы увидите много страшных вещей, но вам будет необходимо продолжать работать. Всегда! А теперь, пожалуйста, глупый вопрос, который всегда кто-нибудь задаёт. Ну? Кто на этот раз?
        Азлик смешно завертелся на месте, выискивая взглядом глупца или смельчака. Когда он посмотрел на Тайо, сидящего рядом с Вилларом, тот поднял руку.
        - Прошу, - кивнул ему Азлик.
        Тайо встал:
        - А что если нарушить порядок? Ну, скинуть Кету сначала нижний мир? Или вообще все сразу?
        - Вот оно! - Аура Азлика покрылась ментомами радости. - Порядок был нарушен один лишь раз, на заре Общего Дела. О подробностях вы можете прочитать в учебнике истории, инцидент известен как «Участь пятёрки Сантара». Я же перечислю итоги. Станцию «Европа» заполонили чудовища из стержня. Им хватило нескольких минут, чтобы расправиться с пятёркой Сантара. В дальнейшем «Европу» просто уничтожили, никто не решился туда войти. Кет испустил волну, которая в очередной раз плачевным образом сказалась на нашей родной планете. Диспетчер в срочном порядке вызвал резервную пятёрку - это была пятёрка Кайи - и они, ценой своих жизней и станции «Ио», спасли мир. Это была катастрофа. Две сильнейшие пятёрки погибли. Двух станций - не стало.
        В тишине Тайо сел на место. А неугомонный Виллар поднял руку.
        - Ещё вопрос? - посмотрел на него Азлик.
        Виллар поднялся:
        - Мне не понятно, что значит, станцию заполонили монстры. Как это могло случиться?
        - Ну, это вам лучше объяснит преподаватель единения миров, - немного смутился Азлик. - Не моя специальность, к сожалению. Если вас устроит объяснение дилетанта… Вы должны были уже изучить структуру стержня. Там всегда идёт борьба представителей пяти миров со злом. Ранее все эти существа порождались так называемым Корнем Зла. Корень Зла - это нечто вроде отражения бессознательного. Тёмная половина инженера стержня. Благодаря чему можно было сохранить эти непростые отношения: с одной стороны, близость, с другой - отстранённость. Так же как ваше бессознательное для вас - загадка, так и Корень Зла остаётся для вас тайной, будучи познаваемым лишь эмпирически. Элемент случайности, если угодно. Так вот, Кет уловил эту связь и, если можно так выразиться, решил пошутить. Все эти твари вырвались из подсознания инженера. С тех пор, конечно, многое изменилось, и сейчас станции устроены иначе. Во-первых, теперь все созидатели обязательно имеют при себе оружие. Во-вторых, станция разделена на пять отсеков, и к моменту начала кормёжки все созидатели находятся в разных отсеках. В-третьих же, оно же в главных -
больше не используется Корень Зла. Использование бессознательных элементов в конструкциях строжайше запрещено.
        - Прошу прощения, учитель, - сказал Виллар. - Ты хочешь сказать, что существует возможность переместить сущности из несуществующих миров в наш? И они не рассыплются через несколько минут?
        Азлик долго молча смотрел на Виллара. Потом негромко сказал:
        - То, что произошло на Европе, произошло не без влияния Кета. По понятным причинам этот инцидент не был изучен досконально…
        - И всё же, - перебил Виллар. - Когда станцию уничтожили, твари были там?
        - Безусловно, - наклонил голову Азлик.
        - И этот инцидент просто похоронили? Не исследовали?
        - Ты должен понять, это было невероятно тяжёлое время. Мы практически потеряли свой мир, всё висело на волоске, и…
        - Мы и сейчас его теряем, и сейчас всё висит на волоске! - грубо оборвал его Виллар. - Разница между сейчас и тогда лишь в том, что мы нарастили бесполезного жира, а толщина волоска осталась прежней. И вся наша так называемая официальная наука всё больше напоминает мне религию. Закрыть глаза на то, что не получается объяснить; острые углы сделать тупыми. Вуаля! простая и понятная методичка, инструкция по жизни для обывателей. Я пытался верить, будто за всем этим что-то есть, кто-то, пусть тайно, но ведёт какие-то исследования… Но - нет! Все просто сидят в одной лохани горячего источника, мочатся туда и испражняются, вместо того чтобы научиться разводить огонь!
        Я ждала, что Азлик взорвётся, наорёт на Виллара. Может, даже подаст жалобу. Но он, помолчав, будто бы затянул Виллара в ловушку этого молчания. Тот вылетел в пустое пространство и растерялся, умолк сам.
        - Зайди ко мне после занятий, - сказал Азлик. - Твои вопросы выходят за рамки нашей программы.
        22. Оружие
        Выходки Виллара чудесным образом закончились.
        Он не спорил с учителями, не проводил никаких безумных экспериментов. Просто учился вместе со всеми, но был лучшим.
        А я шла за ним, вторым номером. Я вгрызалась в знания, как оголодавший зверь. Я трудилась больше, чем все остальные ученики, вместе взятые. И всё равно - я была лишь вторым номером.
        Это страшно - быть номером два. Третий - это почётное место, а второй - это тот, у кого не получилось стать первым. Тот, кого можно похлопать по плечу и сказать: «Ну ничего, ты - тоже молодец».
        Тоже. Это проклятое «тоже» лишало меня сна и покоя.
        Ещё и странное затишье, связанное с постоянными визитами Виллара к Азлику. Что-то они там обсуждали, вдвоём, и Виллар не спешил этим делиться ни с кем. Разве что с флегматичным Тайо, который ходил вслед за ним повсюду, как верный оруженосец.
        Сколько раз я удерживала себя в самый последний миг, прежде чем рвануться к Виллару и спросить: «О чём вы там говорите?!»
        Чуть меньше раз я удерживала себя от того, чтобы доложить куратору о подозрительном поведении. Это нужно было сделать! Виллар - непредсказуем, а если ему помогает учитель, то последствия могут стать катастрофическими. Что произойдёт завтра? Станцию заполонят чудовища? Металлические жуки и мистические конусы, владеющие телекинезом, разнесут тут всё вдребезги?
        Удержалась, потому что Виллар и Азлик не таились. Куратор либо знала об их встречах, либо ей это знание было ни к чему.
        - Тебя к нему тянет, - как-то заметил Айк.
        - Что? - содрогнулась я.
        Мы стояли в коридоре, ожидая, пока откроют двери нового для нас зала - так называемого «боевого».
        - Виллар. - Айк кивнул в ту сторону, где стоял этот выскочка. - Твоя защитная ментома исчезает, только когда ты на него смотришь. А вместо неё - такая буря цветов, что я не возьмусь её трактовать.
        Ой.
        А я этого даже не замечаю.
        - Это может означать лишь одно, - подключилась к разговору Нилли. - Ты войдёшь в его пятёрку.
        - Да это и так было очевидно, - отмахнулся Айк. - Два грёбаных квазара на расстоянии меньше километра друг от друга. Был хоть малейший шанс, что они не столкнутся и не коллапсируют так, что вселенная обделается от этой вспышки, истребляющей всё живое и неживое?
        - Я не собираюсь коллапсировать, - сказала я, поражаясь тому, что у меня до сих пор получается удерживать белую ментому.
        - Да ладно тебе. - Нилли легонько толкнула меня в плечо. - Это ведь хорошо. Виллар будет прекрасным командиром, который всегда знает, что делать. А ты - ты будешь его предохранителем, системой безопасности. Он знает, как можно, а ты знаешь, как нужно.
        От убийства меня удержало появление Ликрама. Замок среагировал на его руку - всем остальным выдавал отказ.
        И мы вошли в новый зал.
        - Оружие. - Ликрам держал в руках странный изогнутый предмет, напоминающий обрезок водопроводной трубы с какими-то утолщениями по корпусу. - Вероятность того, что оно вам понадобится - практически ноль процентов. В случае же, если оно вам понадобится, вероятность того, что вы сумеете с его помощью спасти свои жизни, составляет всё те же сотые доли процента. Самое время задаться вопросом: для чего же тогда учиться его использовать?
        Он обвёл нас взглядом, как всегда - спокойный, чуть надменный.
        - У меня вопрос! - Айк вскинул руку.
        - Попробуй, - кивнул ему Ликрам.
        - За каким хреном нам нужно учиться пользоваться оружием?
        - Хороший вопрос. - Против обыкновения Ликрам не стал размазывать Айка по стенам и полу ровным слоем. - Если вы облажаетесь, и говно красивым потоком выплеснется из унитазов, без оружия вы сдохнете так, как решат твари. А обладая оружием, вы получите крохотный шанс сдохнуть на своих условиях. Вы - взрослые детишки, должны понимать, о чём я говорю.
        По мне прокатилась дрожь. Кажется, она захватила не только тело, но и всё остальное, что было мной.
        Кажется, Ликрам смотрел прямо на меня, когда говорил это.
        Нет, не кажется.
        - Смерть вылетает отсюда, - сказал он и коснулся пальцем трубы. - Это называется «ствол». А чтобы отправить её в полёт, вам потребуется эта мелочь. Называется «спусковая скоба». Оружие выдаёт однократный залп модифицированными молекулами воздуха. Соприкоснувшись с чем-нибудь плотнее воздуха, эти молекулы проникают внутрь на глубину от полуметра до нескольких миллиметров и детонируют. Происходит направленный взрыв. Из плоти вашего врага вырывается солидный кусок. Благодаря высокой температуре внутри всё запекается. Как правило, требуется не больше одного выстрела, чтобы разобраться с любым соперником. Но это лучше один раз увидеть. Здесь, на моих занятиях, вы будете учиться смотреть в лицо своим монстрам и - стрелять. Так Совету будет спокойнее посылать вас на дальние станции. Что скажете? Дадим этим перестраховщикам конфетку?
        Неугомонный Айк вызвался экспериментировать первым. Ликрам вручил ему оружие и надел на голову обруч.
        - То, что вы сейчас увидите - голограмма, - предупредил он. - Само собой, оружие - тоже не настоящее. Но при попадании эффект будет аутентичным. Скажи, когда будешь готов, Айк. Разумеется, я шучу, идиот. Никто и никогда не будет спрашивать у тебя, готов ли ты.
        И ещё прежде, чем Ликрам договорил, на пустом пространстве в десяти метрах от Айка появился монстр.
        - Психопат, - услышала я чьё-то бормотание.
        Мне тоже сделалось не по себе.
        Монстр напоминал пародию на нашу расу. Какой-то иссушенный уродец с лысой головой. У него не было даже глаз - только огромные носовые щели, будто бы удлинённые ножом маньяка.
        Но вот они затрепетали, и я поняла, что это - действительно нос, как он есть. Тварь нюхала и так находила жертву.
        А вместо рук и ног у твари были лезвия.
        Айк вскинул оружие.
        Тварь прыгнула неожиданно высоко.
        С криками и визгами толпа бросилась врассыпную.
        - А-а-а! - Айк попятился, взмахнул оружием - и оно прошло сквозь его монстра.
        Айк упал, а монстр растаял.
        - Надо было начать с лекции на тему того, что такое голограмма, - лениво сказал Ликрам. - Третий оборот… Будь моя воля, я бы вас ещё из купели не выпустил. Айк! Встать. Пока не прибьёшь эту дрянь - урок для тебя не закончится.
        - Прошу прощения, запаниковал! - подскочил Айк. - И повежливее, пожалуйста. Это не дрянь, а нюхач.
        - Чего? - переспросил Ликрам.
        - Нюхач. - Айк понюхал воздух, демонстративно расширяя носовые щели. - Нюхает…
        Ликрам только головой покачал.
        - Айк! - крикнула Нилли.
        Айк повернулся, одновременно вскидывая оружие.
        Нюхач прыгнул…
        - Какого грёбаного хрена?! Я стрелял! - вопил разобиженный Айк, валяясь на полу и нажимая на скобу.
        - Уже лучше, - сказал Ликрам. - Только даже таким идиотам, как вы, должно быть ясно, что никто не доверит ваморужие, которое рвёт плоть в ошмётки, не снабдив его никакой защитой. Вон та штука сбоку - предохранитель. Смести его вверх, и в третий раз будешь молодцом.
        Аура Айка вспыхнула от обиды, но он смолчал. Встал и отщелкнул предохранитель. Все остальные переглядывались, тихо ропща. Никто не понял выходки Ликрама. Зачем ему нужно было унижать Айка?
        «Просто он мразь, вот и всё», - скажет потом Виллар, когда однажды мы вспомним об этом случае.
        Наверное, так оно и было, но сейчас мы стояли в боевом зале и пытались найти объяснение. Не находили и верили, что оно есть, только нам почему-то недоступно.
        В третий раз нюхач не успел прыгнуть. Айк надавил на спусковую скобу…
        Дальнейшее было как-то неправильно, странно и жутко.
        Нюхач как раз дёрнулся, поднимаясь на задние… ножи. Открыл сухую заморенную грудь. В неё-то и пришёлся удар голографических заряженных молекул.
        Грудь колыхнулась так, как не должна была колыхаться плоть, поддержанная костью. А потом из неё вылетел целый кровавый фонтан. Он ударил на длину метров десять и оставил по себе огромную дыру, которая больше не кровоточила - края её были обожжены, как и обещал Ликрам.
        - Поздравляю, - сказал Ликрам, глядя на рухнувшего монстра.
        - Спасибо, - огрызнулся Айк. - А зачем нужно прижигание? Разве не лучше оставить монстра истекать кровью?
        Казалось, Ликраму бесконечно лень отвечать на этот вопрос.
        - Может, это всего лишь побочный эффект использования модифицированных молекул, - сказал он. - А может, прижигание тормозит регенерацию. Может быть, исследовав полученные со станции «Европа» записи, учёные увидели, что монстры, вырвавшись в реальный мир, очень быстро регенерируют. Как мы можем знать? Мы можем только использовать оружие и использовать его правильно. Снимать с предохранителя перед выстрелом и ставить на предохранитель прежде, чем повернуться к своим друзьям. Так ведь, Айк?
        Айк вздрогнул.
        Он стоял, целя в нас из ужасающего оружия.
        Подрагивающий палец коснулся рычажка и вернул его в безопасную позицию.
        - Оно ведь голографическое, правда? - неубедительно попытался пошутить Айк.
        - Пока - да, - согласился Ликрам. - Следующий.
        Когда очередь дошла до меня, я не сразу решилась показать всем своего монстра. Те чудовища, что сотворил мне Айк, жили в паучьем мире, куда я перестала заглядывать, после того сна. В том мире, что я развивала и модифицировала для учебного процесса, тоже было Зло, и оно прошло тесты, но…
        - Весь оборот будет ночевать в этом зале, так по-твоему, Алеф? - одёрнул меня Ликрам.
        Я с трудом удержала на месте белую ментому и надела на голову обруч.
        Вдох, выдох, и передо мной появился монстр.
        - Это ещё что? - спросил Ликрам.
        - Гусеница, - грустно сказала я.
        Да, это была гусеница.
        Толстая зелёная гусеница с меня размером. Она довольно быстро - по гусеничным меркам - поползла ко мне.
        - Они живут в болотах и влажных лесах, - извиняющимся тоном сказала я. - Перемещаются почти беззвучно. Преграждают путь охотникам… Там они правда очень опасны…
        - Да убей ты её уже! - взмолился Ликрам. - Не заставляй ждать сутки, пока она тебя сожрёт!
        У меня за спиной зарождался смех. Я с грустью подняла руку, отщёлкнула предохранитель и нажала на спусковую скобу.
        Прощай, гусеница…
        Выстрелом её разорвало напополам, из неё выплеснулась зелёная слизь.
        Ликрам подошёл ко мне и внезапно обнял. Я замерла, напряглась так, что все мышцы задеревенели.
        Что это сейчас происходит?!..
        - Это было прекрасно, - прокомментировал Ликрам. - Что ж, если случится прорыв, и выплеснутся вот такие монстры - твою пятёрку можно будет считать счастливейшей за всю историю нашей цивилизации.
        - Уйди! - Я отпихнула Ликрама.
        Ему не понять. Он не был в том мире. Он не знал, каково это - когда часами идёшь сквозь джунгли, прислушиваясь к каждому шороху, и вдруг чувствуешь, как что-то засасывает твою ногу. Опускаешь взгляд вниз и понимаешь, что поздно что-либо предпринимать. Гусеница обсасывает плоть с костей за мгновение.
        А дальше - всё.
        Такие раны почти не заживают в том климате. Инфекция дожирает то, что не успела гусеница. Да и одноногий охотник - лишь обуза для племени.
        Думаю, они бы с радостью поменялись. Отдали бы Айку смешных медленных гусениц, а себе забрали бы стремительных и смертоносных нюхачей.
        Всё время, что Ликрам глумился над нами, его молча буравил взглядом Виллар. И вот, когда очередь дошла до него, грянула гроза.
        - Удиви меня, - сказал Ликрам, протянув ему обруч и оружие.
        Виллар молча надел обруч на голову, и монстр появился раньше, чем он успел опустить руки.
        Ликрам торопился унизить следующую жертву.
        В десяти метрах от Виллара в воздухе повис… чёрный шар.
        - Что за?.. - начал было Ликрам, но в следующий миг способность говорить изменила ему.
        Шар не терял времени даром. Он не двигался, не швырялся и не стрелял ничем. Просто от него по воздуху будто бы распространилась воронка. Этакий водоворот, только не в воде, а в пространстве.
        Поплыли, искажаясь, стены, пол и потолок.
        Воронка быстро ширилась, накатывала на Виллара, на стоящего неподалёку Ликрама.
        На всех нас.
        Я непроизвольно попятилась.
        - Пожалуй, да, оружие - пустая формальность, - сказал Виллар. - По крайней мере, в данном случае.
        Он небрежным жестомвскинул руку и нажал спусковую скобу.
        Шар как будто зарябил едва заметно, вот и весь эффект.
        У меня закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Реальность на глазах меняла структуру, рвалась, погибала…
        - В моём мире его прозвали Мальстрём, - говорил Виллар, вертя в руке оружие. - Непостижимая тварь. Оружие против него есть, это импульсный модулятор-противовес, в простонародье «ответка». Пушка стоит бешеных денег, заряды - тоже…
        - Убери это! - взревел Ликрам, растерявший всю свою невозмутимость.
        - Не знаю, как…
        Ликрам подскочил к Виллару и, влепив ему подзатыльник, сбросил обруч.
        Мальстрём исчез, зал вернулся в нормальное состояние. Звякнул, упав на пол, обруч.
        - Ты же знал, что эта тварь обладает психотропным воздействием? - прорычал Ликрам.
        - Конечно, я ведь его создал, - развёл руками Виллар.
        - По-твоему, это что - игрушки?! Кто визировал монстра?!
        - Никто. Это - внеучебные занятия. Я творю миры, чтобы развеяться. Для расслабления…
        Ликрам вырвал у него из руки оружие и заорал, уже не сдерживаясь. Фейерверк яростных ментом заплясал у него в ауре.
        - Эта хреновина могла свести нас всех с ума даже из голограммы! А кто-то мог умереть! Если оно вырвется на станции - где ты возьмёшь свою сраную «ответку»?!
        - Материализую, - не моргнув глазом сказал Виллар. - Это не так уж сложно, у оружия нет сознания.
        - Я сегодня же доложу куратору о произошедшем. У всех монстров должно быть материальное тело, которое возможно уничтожить. Такого дерьма существовать не должно! А теперь - вон отсюда!
        При всём моём отношении к Виллару, при том, что его «мальстрём» напугал меня до смерти, я не могла сдержаться. Ментомы не прорвались наружу, но где-то внутри себя я танцевала от счастья, что кто-то заставил самого Ликрама дрожать, выходить из себя и откровенно бояться.
        Ликрама, который несколькими минутами раньше одним взглядом дал мне понять, что оружие, с которым мы познакомились сегодня, прекрасно подойдёт для того, чтобы снести себе голову, когда споры Чёрной Гнили прорвутся.
        23. Пора создавать пятёрку
        Я танцевала в пустой столовой, двигаясь согласно музыке.
        Такая огромная станция и так мало возможностей побыть наедине с собой. А мне это было нужно хотя бы иногда. Общество давило, вытягивало энергию. Даже разговоры с Нилли и Айком меня опустошали, и я хваталась за любую возможность побыть в одиночестве.
        Сегодня это была столовая, из которой только что ушли стаффы, и я танцевала, кружась меж столов, переполненная непонятным счастьем. Отпустила контроль, и ментомы радостным конфетти украшали мою ауру.
        Идиллию нарушил голос из-за спины:
        - У Ликрама на тебя какой-то зуб?
        Я вскрикнула и развернулась.
        Виллар сидел на столе, скрестив ноги в ботинках. Это возмутило меня больше всего почему-то. Несмотря на то, что здесь, на станции, грязи неоткуда было взяться по определению. Несмотря на то, что ботинки, скорее всего, чище, чем босые ноги. Но я-то выросла на земле, где забраться с ногами на стол, означало не просто нарушить этикет, а… А я даже не знаю. Так бы просто никто не поступил. Кроме безумцев.
        - Что ты здесь делаешь?
        А разум уже приводил мне угрюмые и неопровержимые доводы: Виллар имеет право находиться здесь, как и я. Если он скажет, что пришёл просто посидеть на столе - я не смогу его прогнать.
        - За тобой следил, - обескуражил меня Виллар.
        - Зачем?
        Я всё-таки взяла себя в руки и закрылась белой ментомой.
        - Хочу узнать тебя поближе, но ты ощутимо не желаешь со мной общаться. Можно расспросить твоих друзей, но это слишком много болтовни, а я не люблю много болтать. К тому же, чужой опыт - это призма, в которой истина преломляется так, как удобно перцепиенту. Приходится следить.
        - Мне это неприятно, - сказала я.
        - Будь мне другом, и это закончится, - развёл руками Виллар. - Впрочем, я претендую на нечто большее, чем дружба. Ты должна войти в мою пятёрку.
        - Вот как? - Внутри меня что-то закипело, но я уже была спокойна, знала, что смогу сдержать этот. - Должна, значит?
        - Да, - кивнул Виллар. - Именно так я интерпретирую Музыку. Третий оборот, Алеф. Многие уже сошлись в пятёрки, у некоторых даже «десятки»…
        Он был прав. С этим явлением я впервые тоже столкнулась лишь здесь, на станции. Как нам объяснила куратор, истинная пятёрка - это один дух, разделённый на пятерых. Иногда бывает так, что дух разделяется на большее или меньшее количество частей. К этому следует относиться как к варианту нормы. Редко, но бывает.
        - Я не войду в твою пятёрку, - сказала я.
        - Почему? - спросил Виллар.
        - Ты мне неприятен. Самовлюблённый эгоист, витающий в облаках. Все твои идеи опасны. Подчиняться ты не можешь, а подчиниться тебе - не могу я. Не сомневаюсь, что однажды ты уничтожишь мир. Но я при этом хочу находиться от тебя как можно дальше. Просто когда всё погибнет, я буду точно знать, что виноват в этом ты.
        Пожалуй, именно так я и думала. Но что-то скребло на душе. Как будто бы я сказала не всю правду.
        И Виллар, выслушав меня, остался равнодушным. Как будто мои слова ничего для него не значили. Он продолжал сверлить меня взглядом.
        - Когда Ликрам потерял контроль, ты была этому рада.
        Каких же трудов стоило мне удержать белую ментому и ничего к ней не прибавить.
        - С чего ты взял?
        - Твоё лицо. Ты едва заметно гримасничаешь, когда блокируешь ментомы. Я заметил это ещё в первую нашу встречу. Заинтересовался и долго прочёсывал архивы, записи. Оказывается, есть такая редкая генетическая особенность: неспособность видеть ауры. При этом развивается умение изменять выражение лица. По соответствию ментом составлена целая азбука, гримасы универсальны. До какой же степени сильно ты подавляешь себя, если твои чувства прорываются таким образом…
        Великая Музыка, он изучал меня, как… Как представителя иной расы!
        - Помнишь человека?
        - Кого? - не поняла я.
        - Ну, то существо, что я материализовал. Из-за чего меня судили. «Человек» - самоназвание.
        Великая Музыка, он знает языки своих миров?!
        - На этот мир меня вдохновила ты. Возможно, ты не заметила, но человек обильно использует мышцы лица. Иногда осознанно, иногда - нет. Они не видят аур вообще, у них исключительно оптическое зрение.
        - Значит, на создание этого чудовища тебя вдохновила я?
        Как же мне полегчало. Теперь, когда я сумела найти, за что зацепиться, чтобы смести Виллара со своего пути.
        - Чудовище? - переспросил он. - Тебе так показалось? Что ж, возможно, не самый симпатичный представитель своего…
        - Я в жизни не видела ничего более омерзительного! - Теперь, помимо сдерживания ментом, приходилось думать и о том, что выражает моё лицо, с которого не сводил глаз Виллар. - Если хочешь знать, на земле уже практически никто не видит аур. И для них - в порядке вещей искажать лица, чтобы помогать общению и красить слова хоть в какие-то оттенки. Благодарю за то, что лишний раз напомнил о моём низком происхождении. А теперь - прости, я пойду. Не хочу тебя замарать.
        У выхода меня настиг его голос:
        - Ты ведь понимаешь, что его не существует, Алеф?
        Я остановилась и повернула голову.
        - Кого?
        - Того, с кем ты так отчаянно борешься. Виллара.
        - Что за чушь несёшь ты, Виллар, сидя на столе?
        - Я говорю, что каким бы самовлюблённым безответственным эгоистом я ни был, ты ненавидишь не меня. Это что-то внутри тебя тянется ко мне и принимает мою форму. Что-то, что ты бы хотела вырезать и выбросить. Я очень высокого мнения о тебе. Надеюсь, что ты сумеешь разделить…
        Я вышла, не дослушав.

* * *
        Но как бы я ни злилась, Виллар был в чём-то прав.
        Как минимум, в том, что о создании пятёрки уже даже не задумываться надо. Её просто нужно создавать.
        И вечером перед сном я уставилась в бесстрастное лицо медитирующей Нилли.
        - Алеф, засранка, ты сбиваешь меня с толку! - Та открыла глаза. - Что?
        - Помнишь, когда мы познакомились?
        - Конечно. В казарме со стаффами.
        - Когда я провожала тебя на испытание - помнишь, о чём мы говорили?
        Она помнила, но - молчала. И это молчание было мне странно и страшно.
        - Мы говорили, что однажды будем с тобой в одной пятёрке… - пробормотала я, и собственная безукоризненно белая ментома показалась мне какой-то серой, застиранной.
        - Говорили, - сказала Нилли. - С тех пор прошло много времени… Знаешь, Алеф, без тебя я бы, наверное, так далеко не забралась. До меня лишь недавно дошло, что я практически вышла на финишную прямую. Я вот-вот стану созидателем. Не в шутку, не во сне - на самом деле. И у меня такое чувство, будто весь этот путь я прошла, опираясь на тебя.
        Я приободрилась от её слов. Но ментомы были смутны и непонятны, я не умела читать их так быстро. К тому же Нилли их подавляла, как могла.
        - Думаю, нам стоит начать, - сказала я, бросившись вперёд, будто в воду с утёса. - Ты и я. Нам нужно ещё трое. Наверное, третьим станет Айк, он…
        - Алеф, - перебила Нилли, - прости.
        - Что?
        - Я не хотела говорить, но… Всё равно ты бы узнала. Сегодня утром я согласилась войти в пятёрку.
        - В… пятёрку? - пролепетала я. - Ка… какую?
        Она долго молчала, глядя в сторону.
        - Виллара, - сказала чуть слышно.
        Мне почудилось, что меня вышвырнули в космос. Распылили, забрав энергию, оставив лишь горечь и боль вечного одиночества. Не уединения, что я искала время от времени, а - одиночества.
        Не услышав ответа, Нилли заволновалась и принялась объяснять:
        - Ты должна понять, Алеф. Он - лучший. Он просто лучший, вот и всё. От таких предложений не отказываются.
        - Он тебе сам предложил?
        - Сам. Я бы, наверное, и не сообразила к нему подойти. Если бы ты спросила раньше, Алеф…
        Я молча легла в капсулу и опустила крышку.
        Полная очистка. И - сон. Глубокий сон, чтобы не думать, не видеть грёз.

* * *
        Утром, отдохнувшая и очистившаяся, я почувствовала себя гораздо лучше. Немного покоробило лишь то, что Нилли вела себя, в целом, как обычно.
        Почему-то мне казалось, что она должна извиняться снова. Но, видимо, она не так дорожила нашей дружбой, как я.
        С Айком я столкнулась в очереди в столовой.
        - Здравствуй, друг, - зевнул он. - Почему каждый раз, когда я думаю прийти пораньше, чтобы не толкаться в очереди, эта же светлая мысль посещает каждого?
        - Здравствуй, друг. - Я почувствовала, как дёрнулся мой рот, норовя исказиться в жуткой гримасе, которой безумцы демонстрировали своё расположение. - Наверное, эту мысль приносит Музыка.
        - Жестоко с её стороны, - заметил Айк. - Ты смотришь на меня так, будто хочешь поговорить. Давай только без сложных тем, я с утра тяжело раскачиваюсь. У меня есть целый ритуал, чтобы включить мозги и осторожно их прогреть. А если попытаться пользоваться непрогретыми…
        - Нилли вошла в пятёрку Виллара, - сказала я. - Ты и я… Мы могли бы… Ну, то есть, если ты хочешь, и если я тебе не противна, конечно…
        Ярко-алую ментому смущения не сумел бы подавить никто на этой станции, кроме меня и, быть может, хранительницы.
        Я - сумела. Айк - нет. Его ментома была грязноватой.
        - Алеф, - сказал он, понизив голос, - ты не можешь быть противна, что за глупости. Но ты ведь умная, ты должна понимать, что пятёрки собираются вокруг лидера, вокруг командира. Нет никакого смысла в том, чтобы собраться вчетвером и голосить: «Приходите кто-нибудь владеть нами!» Давай откровенно: ты - не лидер, я - тоже. Нилли - возможно, но она сделала иной выбор.
        - Айк, ты тянешь время? - спросила я.
        - Тяну, да. К сожалению, в реальном мире это всё, что я могу делать со временем. Будь это в одном из выдуманных - я бы сейчас остановил его вообще и слинял по-тихому.
        - Ты уже в пятёрке?..
        - Предварительное согласие. Пятёрка ещё не совсем укомплектована, но у неё есть лидер. И ты могла бы…
        - Кто этот лидер?
        Айк отвёл взгляд.
        - Виллар? - вскрикнула я.
        - Да, я знал, что ты отреагируешь так, - вздохнул Айк и продвинулся ещё на шаг вперёд, к линии раздачи. - В своё оправдание могу сказать лишь то, что я этой возможности вообще не рассматривал. Если бы он не позвал меня сам… Алеф!
        Я вылетела из столовой, не замечая ничего вокруг.
        Виллар решил меня уничтожить. Он забрал моих друзей, изучил меня, как дохлую мышь. Всё взвесил и учёл.
        Я чувствовала себя… выпотрошенной.
        24. Я не исключительная
        Наверное, действительно что-то такое было в Музыке, что заставляло всех думать об одном и том же.
        После занятий меня пригласила к себе куратор.
        - Алеф, - сказала она, усадив меня в кресло и встав напротив, - я заметила, что ты не делаешь даже попытки войти в какую-нибудь пятёрку.
        - Я сделала попытку, - буркнула я. - Неудачно.
        - Это абсолютно нормально. - Куратор показала ободряющую ментому. - Я в своё время пыталась шесть раз, и каждый раз это была какая-то чушь. Лишь в шестой всё сошлось благополучно, и мы покинули учебную станцию. Но если не пытаться, то ничего и никогда не изменится. Ты - одна из лучших в обороте. И любой командир почёл бы за честь…
        - Я не могу! - Возглас вырвался сам собой, безо всякого усилия с моей стороны.
        - Почему же? - ласково спросила куратор.
        И ответ родился так же легко, так же мимо моей воли:
        - Я - дочь еретиков, ничтожество, рождённое в грязи и боли. Мне невероятно повезло, что я сумела услышать Музыку. Я должна была оправдать это доверие, я должна была доказать, что не хуже вас! И не смогла. Виллар лучше меня в тысячу раз, а ему это вообще не стоит усилий. И как я могу довериться кому-то, кто будет говорить мне, что делать? Он же не знает меня, ничего не знает! Я не хочу, не готова стать просто оружием для Общего Дела. Я не жила совсем, никогда! Во мне так много всего, что никому не нужно, и с чем я сама не знаю, что делать! Теперь даже друзей нет, они все - там, выше меня, ради Общего Дела отбросили всё, и меня тоже! И ещё - Виллар…
        Второй раз произнести это слово было для меня чересчур. Сбивчивая речь оборвалась, и я заревела так, как, наверное, последний раз ревела в детстве, ещё не умея выражать мысли словами.
        Может быть, в детстве мы все были гораздо мудрее и прекрасно понимали, что слова так же подходят для выражения мыслей, как булыжник - для игры в мяч.
        Я думала, что меня немедленно вышвырнут за такие крамольные и еретические слова. Но куратор лишь беззвучно приблизилась, присела на подлокотник моего кресла и прижала мою голову к своей груди.
        - Алеф, - прошептала она, - сейчас я сделаю тебе больно, но это нужно сделать. После этой боли наступит спокойствие. После этой боли ты станешь взрослой. Послушай меня, глупый ребёнок. Ты - не исключительная. Все боятся. У каждого из нас внутри - миры, которые мы не хотим раскрывать перед другими. Каждый из нас - единица, гордая, ценная, самодостаточная. Да, ты что-то потеряешь, когда доверишь свою жизнь командиру и разделишь свою душу с четырьмя другими. Но обретёшь ты гораздо больше.
        Она была права.
        Услышать «ты - не исключительная» было невероятно больно. Однако после этой боли пришёл обещанный покой. Голос куратора убаюкивал и утешал, а её пальцы у меня на голове возвращали в далёкое детство, будили не визуальные, но более глубокие, тактильные воспоминания об Альвусе и Еффе.
        - Ты пришла сюда и принесла внутри себя войну. Это ты сражалась со своим происхождением. Ты сражалась со своей «грязью». Сказать, что видела я? Сказать, что видели все остальные? Они видели умную и добрую девушку, которая на две головы выше любого из них. Видели - и восхищались тобой. Ты плачешь, что не сумела обогнать Виллара. Но ты - орлица, которая жалуется птенцам, что не сумела обогнать орла. Виллар никогда и ни с кем не состязался, Алеф. Он отмахивался от учёбы, как от паразита, высасывающего силы и время. Он шёл своим путём, напрямик, а ты - ты бежала по спирали вместе со всеми. И всё равно держалась недалеко от него. Если ты искала признания - вот оно: ты гораздо способнее Виллара. И уж точно намного трудолюбивее. А теперь осуши свои слёзы и скажи, что ты собираешься делать в ближайший час?
        Я послушно провела по глазам пальцами.
        - Лечь в капсулу, - сказала тихо. - Очиститься…
        - Нет, это не годится. Если доверять капсуле всё - ты скоро начнёшь деградировать. Сделаем так. Иди и займись чем-нибудь, что займёт твоё тело. Сходи в тренировочный зал. Выброси всё из головы на час. И я обещаю тебе: ещё раньше, чем этот час закончится, Музыка покажет тебе ответ.
        Подумав, я сказала:
        - Можно я пойду в бассейн?
        - Разумеется, Алеф. Удачи!
        - Удачи…
        25. Совершенство
        Волны разбивались о прозрачную маску. Я работала руками и ногами так, как никогда раньше. Раньше у меня была цель - давать телу правильную нагрузку, чтобы росла его сила и крепость. Теперь я хотела измотать его так, чтобы на мысли сил не оставалось.
        Почему-то снова и снова я вспоминала Таинство, слышала слова, которые произносили участники пятёрки, решившейся привнести в этот мир новую жизнь.
        Всё было связано. Дух, тело, душа, разум. Нельзя развивать одно и не заниматься другим - ты очень быстро упрёшься в стену, которую не пробить.
        Нельзя и измотать тело так, чтобы всё остальное сохраняло бодрость. Физическая усталость притупляет разум, оглушает душу, ломает дух. Точно так же как сломленный дух, рушась, погребает под собою всё остальное, превращая тело в руины.
        Пусть я родилась неправильно. Но я подчинялась тем же вселенским законам, слушала ту же музыку. И тело моё, устав, высосет силы из всего остального.
        Тогда я смогу уснуть, так и не решив ни одну из своих проблем.
        На исходе часа, выделенного мне куратором, я измучила себя до такой степени, что одеревеневшие мышцы просто отказались слушаться, и я пошла ко дну.
        Всколыхнулась и улеглась паника.
        Здесь было не так уж глубоко, и я расслабилась, позволила себе утонуть. Когда ноги коснулись дна бассейна, я оттолкнулась и взмыла вверх. Вынырнув, ухватилась за ближайший буёк и перевела дыхание.
        Тяжело билось сердце. Казалось, всё, на что я теперь способна - это доползти (именно доползти, не дойти) до капсулы и уснуть. Уснуть, возможно, даже не сумев в неё забраться, прямо на полу.
        Но даже такой возможности у меня не было, пока я в воде. Значит, собраться, вдохнуть, выдохнуть и - последний рывок.
        Но теперь я уже не вкладывала ненужных усилий. Двигалась осторожно, поперёк бассейна, к ближайшему краю. Тело практически ничего не чувствовало, и это было плохо. Происходи всё в бурной реке или в море, я была бы уже мертва. Когда перестаёшь чувствовать - начинаешь терять связь с миром. А он не из тех, кто будет удерживать. Мир отпускает с лёгкостью и радостью.
        Я едва слышно застонала, когда пальцы вцепились в металлический рифлёный борт. Сразу вылезти не получилось. Я сорвала маску, положила руки на борт, голову - на руки и закрыла глаза.
        Тело плавно покачивалось на волнах. Не заснуть бы… Но с этой бедой мне помогли справиться ученики первого оборота, приютившиеся неподалёку. Их выкрики и смех заставили меня открыть глаза. Я тут же прищурилась от яркого буйства ментом.
        Мои сверстники, с которыми я проводила почти всё время, уже отлично сдерживали внешние проявления внутренней жизни. Эти же, молодые, напоминали извергающиеся вулканы.
        Трое колыхались в воде, не отплывая далеко, двое сидели на борту, болтая в воде ногами. Они как бы создали правильный пятиугольник, центр которого находился на воде. И там, в этом центре, стояла голограмма.
        Над нею они смеялись, в неё тыкали пальцами, взахлёб комментируя и выражая то, что Айк презрительно обозвал бы «мнением», показав голосом огромные кавычки, как только он один и умел, из всех, кого я знала.
        Это существо было маленьким, но я понимала, что оно просто уменьшенное, с сохранёнными пропорциями. Ведь я уже видела такое раньше.
        Не такое. Подобное.
        То существо вызвало лишь страх и отвращение. А это внезапно околдовало мой усталый рассудок.
        Оно - даже с поправкой на уменьшенные масштабы - было тоньше, стройнее того, первого. Не тряслось и не кричало. Оно вообще не было живым, это была просто проекция, изображение. И в его молчаливой неподвижности было что-то величественное.
        Дурацкая шерсть на голове, которая так неприятно поразила меня в первый раз, теперь выглядела иначе. Шерсть была одного из оттенков белого. Длинная, как будто никто и никогда её не стриг, она достигала спины, как энергопроводники хранителей.
        - Уродство какое! - услышала я комментарий девчонки, что находилась в воде.
        И мне внезапно захотелось вылезти. Чтобы не делить с нею одну воду. И уйти - чтобы не делить с ними воздух.
        Я сделала усилие, выкарабкалась и встала на одеревеневшие ноги. И всё это время не сводила глаз с голограммы.
        В этом было что-то неправильное, что-то, против чего восставало всё моё существо. Но тело слишком ослабло, разум не хотел заниматься анализом, дух уступил, а душа - приняла. Приняла за совершенство то, что видели мои глаза, снова и снова пробегая взглядом по каждому изгибу этого удивительного создания.
        Я почувствовала себя уродиной.
        Странное это было чувство.
        Лишь безумцы на земле уделяли внимание внешности, некоторые даже приучились красить лица.
        Откуда же во мне это, странное? Оно явилось и зашептало, что я - жуткое чудовище с серой сморщенной кожей, уродливыми руками, тупым и плоским лицом. Тогда как вот это, непонятное, что стоит передо мной - совершенство.
        - Что это? - спросила я, подойдя к молодым.
        Они повернулись ко мне, замигали ментомами дружелюбия.
        - Здравствуй, друг!
        - Ты ведь Алеф, да?
        - Про тебя ходят легенды.
        - Говорят, ты собираешь пятёрку?
        - Правда, что ты пришла с земли?
        - Я бы хотел войти в твою пятёрку!
        - Я бы убила за то, чтобы войти в твою пятёрку, Алеф!
        - Что это? - повторила я.
        Сидящий рядом мальчишка, спохватившись, поспешил ответить:
        - Она из одного из миров Безумца. Но это не зло, это так выглядят тамошние жители. Некоторые даже ещё страшнее. Как можно было выдумать такое!
        - Безумца? - переспросила я.
        - Так его все называют, - подтвердила девчонка из воды. И повторила слово: - Крейз.

* * *
        Размахнувшись, я ударила кулаком по двери так, будто хотела её сломать.
        Скорее сломала бы руку. Но боль лишь прибавила злости, и я заколотила по металлическому щиту снова, находя упоение в боли и грохоте, так же, как находила их в усталости.
        Дверь скользнула в сторону, а я, увлечённая своим буйством, даже не услышала предупреждающего гудения.
        Кулак замер в сантиметре от лица Виллара. В сантиметре от Наказания.
        - Алеф? - удивился он и шагнул в сторону и назад. - Заходи.
        - Я пришла сказать, что я тебя ненавижу! - сказала я, подчинившись. - Ты - худшее дерьмо из всех, что случались в моей жизни. И я отдала бы руку за то, чтобы увидеть тебя растерянным, плачущим, не знающим, что делать, потому что ты этого заслуживаешь, как никто другой!
        Виллар внимательно слушал, глядя на меня. Так же внимательно слушал, полулёжа в капсуле, его сосед Тайо. Он даже опустил консоль, на которой только что читал какой-то технический текст, и теперь таращился на меня, не скрывая ментомы лёгкого удивления.
        - У Музыки невероятно дерьмовое чувство юмора, если она наделила такого, как ты, таким даром. Ты - великий созидатель! Ты один стоишь всех, кто сейчас находится на этой станции, и кто когда-либо здесь ещё окажется.
        - Ты… ругаешь меня или хвалишь? - спросил Виллар. - Я немного запутался…
        - Я видела голограмму одного из твоих созданий, - выпалила я. - Вернее - одной.
        - Ах, это… Но ты ведь видела и раньше, причём, не голограмму.
        - Ты что-то изменил!
        - Вовсе нет. Просто они разные. Для них внешность играет очень большую роль. Они отличаются цветом волос, кожи, глаз…
        - Волос? - переспросила я, против воли втягиваясь в разговор.
        - Это что-то вроде шерсти на голове.
        - Ах, ясно…
        - Кроме того, мужские и женские особи очень различны. Не говоря о возрастных изменениях. В тот раз я призвал пожилого мужчину. А на голограмме ты, должно быть, видела юную девушку, Эйли. Ей лет восемнадцать-двадцать, наверное. Забавно, что она тебе понравилась.
        - И что в этом забавного? - Я скрестила руки на груди.
        - Потому что она мне напомнила тебя.
        - Меня?!
        - Из-за твоей белой ментомы. В ней тоже есть что-то подобное. Такое белое, чистое, вроде бы беззащитное. Однако, понаблюдав за ней, я убедился, что она вполне способна надавать по заднице, если кто-то осмелится переступить черту. Подумываю взять её в стержень, когда дойдёт до дела…
        - Не важно, - перебила я. - Мне - плевать, что ты будешь делать дальше. Я пришла сказать, что прощаю тебя.
        - За что?
        - За то, что ты украл моих друзей. Ты - великий созидатель, и они заслуживают шанса работать вместе с тобой. Знаю, тебе плевать на моё прощение. Пусть это больше нужно мне. Прошу об одном: убирайтесь отсюда как можно скорее. Вот и всё.
        Я повернулась к двери. Но открыть её мог только Виллар, либо те, кому он доверил доступ. В этот круг я, понятно, не входила.
        - Нихрена не всё, Алеф. - В его голосе зазвучала злость. - Всё только начинается. Нилли и Айк со мной лишь потому, что я - местная звезда. Они смеются над моими творениями. Они признают мою силу, но для них я - всего лишь одарённый чудак, безумец. Крейз! Они пойдут со мной просто потому, что я имею силу приказать. А ты будешь со мной, потому что ты видишь красоту того, что я делаю. Послушай, Алеф. Я - ничто. Меньше, чем ничто. Пылинка в потоке времени, которая однажды исчезнет. Но то, что я делаю - гораздо больше.
        Я услышала странный звук. Повернулась и забыла, как дышать.
        Виллар стоял передо мной на коленях.
        - Если ты смогла увидеть красоту - ты сможешь всё. Ты поймёшь меня. У нас до обидного мало времени, мы до безумия разные… Но если ты всё ещё не видишь правильного пути - я прошу, доверься моему видению! Там, впереди, мы идём вместе, все пятеро. Ты, я, Айк, Нилли, Тайо. Так нужно Музыке, так звучит в её переливах, когда я различаю их за хренью, что врубают здесь, на станции. Посмотри мне в глаза, Алеф. Посмотри на меня - сейчас я не скрываю ничего. Я не эгоист, не самовлюблённый безответственный мальчишка. Пусть я - ребёнок, но я - ребёнок, который может уничтожить Кета, если ты и остальные будете рядом. Нам ещё многого не хватает, и большую часть этого я даже не знаю, где достать. Но когда я упаду, они лишь помогут мне вернуться к Общему Делу. А ты… Ты поставишь меня на ноги и, ругая на чём свет стоит, потащишь дальше. Вот почему мне нужна ты. Вот почему вся эта станция, весь этот треклятый мир был создан только ради тебя. Быть может, когда-то на каждой стене будут висеть мои портреты. Но мы, пятеро, всегда будем знать, что я был лишь острием копья, заряженной молекулой воздуха. Кто-то держал
оружие, кто-то целился, кто-то нажимал на спусковую скобу. И кто-то - возможно, самый важный из всех них - берёг это оружие до той самой секунды, ради которой оно создавалось.
        Я видела его ауру, в которую выплеснулось всё. Он и правда ничего не скрывал, весь был как на ладони. Ментомы слепили не хуже, чем у тех детей, что разглядывали голограмму в бассейне.
        - Ты меня не знаешь, я тебя тоже не знаю, - послышался ленивый голос Тайо, - но ты вроде как добрая. По крайней мере, не гоняешься ни за кем по коридорам с кинжалом в руке. Так вот, если тебя волнует хоть немного моя жизнь - соглашайся. Если я ещё хотя бы день буду вынужден слушать его нытьё на тему «неужели я такое говно, что Алеф никогда не согласится со мной работать», я просто скончаюсь в страшных мучениях.
        - Тайо, заткнись нахрен! - рявкнул Виллар.
        - А, да, прости, тут ведь серьёзный разговор. Куда я влез, где мои манеры… - И Тайо отгородился от нас консолью.
        Виллар заглянул мне в глаза. Я с трудом вернула себе способность дышать. И, вдохнув, сказала:
        - Ты и вправду безумец.
        - Ну что ж, - ответил Виллар, - от тебя я готов принять это имя и носить его с гордостью. Если те, кому повезло быть нормальными, загнали мир в этакую сраку, то, быть может, чтобы вытащить его обратно, вселенная и породила безумца вроде меня.
        - Крейз, - повторила я.
        - Алеф, - сказал он.
        Я протянула руку, и его пальцы коснулись моих.
        26. Моя пятёрка
        Мы сошлись все вместе в столовой этой же ночью, когда все остальные спали или занимались чем-то ещё за закрытыми дверьми своих кают.
        Нилли тут же бросилась ко мне, обняла и прошептала:
        - Я знала, что так будет!
        - Иди ты в задницу, - прошептала я в ответ, и она рассмеялась.
        - Кстати насчёт задницы, - вмешался Айк. - Давайте сразу же проясним один момент. Когда и если мы решим создать наследника, мы его усовершенствуем. Хватит этого так называемого «пищеварения»! Я много дней медитировал на ту формулу и понял, что мы уже вполне способны питаться чистой энергией. Проблема лишь одна: если ничего не есть и не пить, то система грёбаного пищеварения начинает болеть и создавать проблемы! Это уже давно бесполезная система, которая обслуживает лишь саму себя! Долой жопы и половые органы! - Айк воздел над головой кулак.
        - Звучит неплохо, - сказал Тайо. - Напишем этот лозунг на какой-нибудь видной стенке на дальней станции. Ну, чисто для того, чтобы не забывать, каково наше жизненное предназначение.
        - Хватит, - сказал Виллар. - Достаточно веселья. Перед нами стоит задача, которая потребует полнейшей сосредоточенности и самоотдачи. Все вы знаете, о чём идёт речь. Мы должны избавить мир от Кета. Избавиться от этой чудовищной дани, которую мы ему платим. Вот что будет написано на видной стенке на дальней станции.
        Промолчали все. Только я, увидев, что ни у кого нет возражений, сказала:
        - Но не в ущерб Общему Делу.
        Виллар посмотрел на меня.
        - Так или никак, Крейз, - сказала я, держа перед собой, как щит, белую ментому.
        - Так или никак, - повторил он. - Да. Мы служим Общему Делу. Но делаем намного больше.
        Я кивнула, довольная, и развела руки в стороны.
        За правую руку взялся Виллар. За левую - Нилли.
        Круг - пятиугольник - замкнулся.
        И я вскрикнула, почувствовав, как мой внутренний мир легко и просто распахнулся навстречу внимательным взглядам чужих. Но и мой собственный внутренний взгляд пустился в путешествие по чужим мирам. Бесконечное, бесконечно увлекательное путешествие, из которого можно было и не вернуться, можно было заблудиться там на веки вечные.

* * *
        - Поторапливайтесь, живее! - прикрикнул Ликрам.
        Он руководил погрузкой. С чего - непонятно. Ни по рангу, ни по специальности это занятие было не для него.
        Я шла к стыковочному отсеку последней, с вещмешком через плечо.
        Со всеми попрощались ещё вчера вечером. Куратор обняла меня и сказала, что гордится моим выбором.
        Ликрам остановил меня взглядом.
        - Ну вот мы и вернулись к тому, с чего начали, - сказал он.
        - Здравствуй, друг, - сказала я, продолжая бесить его белой ментомой.
        - Ты помнишь наш первый разговор. О расходниках. О том, что такие, как ты, на дальних станциях не живут долго. Что любая заминка стоит вам жизни. Ты собиралась быть осторожной. Ты хотела собрать пятёрку, которая будет осторожнее самой воплощённой безопасности. И что в итоге?
        Он помолчал, глядя на меня, а я опустила взгляд.
        Светлое настроение угасло. Белая ментома оставалась, но более ничего не означала, только тянула силы.
        - Пока ты ещё здесь - откажись, - понизил голос Ликрам. - Ты к смерти летишь, Алеф. Виллар перешагнёт через твой труп и пойдёт дальше. А ты заслуживаешь лучшего.
        - Алеф? - Виллар высунулся из стыковочного отсека и посмотрел на меня. - Всё хорошо?
        Я кивнула ему и перевела взгляд на Ликрама:
        - Я кое-что поняла здесь, на «Афине». Что жизнь не так проста, как кажется. Ты хочешь меня спасти, но относишься ко мне, как конченый мудак к куску дерьма. А Виллар, может, и убьёт меня, но он дарит мне веру и надежду, которые больше целого мира. Лучше я полечу к смерти, чем буду жить с переломанными крыльями и ненавидеть всех так же, как ты.
        Обойдя Ликрама, я шагнула в шлюз.
        - Я не убью тебя, - сказал Виллар, когда я легла в свою капсулу.
        Он стоял рядом, внимательно глядя мне в лицо. Капсулы Айка, Нилли и Тайо уже были закрыты.
        - Обещаешь?
        - Клянусь. Я сберегу твою жизнь, чего бы мне это ни стоило.
        - Значит, я тебе верю.
        Он пожал мне руку, я ответила.
        - До встречи на дальней станции.
        - До встречи.
        - Алеф.
        - Крейз.
        Крышка опустилась, и наши руки расцепились.
        Перед глазами на прозрачном пластике появилась надпись:
        «Здравствуй, друг!
        Корабль „Персей“ стартует через десять минут. Полёт на досветовой скорости - тридцать минут. Скачок через гиперпространство. Полёт на досветовой скорости - четырнадцать часов. Стыковка со станцией „Андромеда“. На время путешествия вы будете погружены в искусственный сон.
        Удачи!»
        Часть 2. На дальней станции. 01. Где мы?
        - Какого хрена это было? - обескураженно спросил Гайто, глядя на упавшую Алеф.
        Он покосился на пистолет, который держал в руке, и на всякий случай положил его на пол, направив ствол в сторону. Впрочем, это явно была зряшная предосторожность. То, что случилось с Алеф, никак не напоминало результат выстрела. Она просто упала в обморок или потеряла сознание. Я знал, что эти два явления чем-то отличаются, но не помнил, чем.
        Факт оставался фактом. Увидев звёзды, Алеф закричала и рухнула без чувств.
        Я сел рядом с ней, послушал сердце - бьётся. Коснулся её губ ладонью - ощутил слабое дыхание.
        - Жива? - осведомилась Лин.
        - Угу, - ответил я. - Надо положить её…
        Замолчал.
        Все одновременно повернули головы в одну сторону.
        Единственная подходящая «лежалка» была занята мёртвой инопланетянкой.
        В прошлой, нормальной жизни, я бы назвал психом того, кто предложил бы положить мою девушку туда, где только что лежал чей-то труп. Да чего там, я бы в одной комнате с трупом не задержался дольше секунды.
        Вот только нормальная жизнь уже давно слилась в унитаз. В этой реальности - единственной, данной мне, - я приказал:
        - Снимите её. Положите рядом с этим.
        Майлд и Гайто исполнили приказ. Укрытая прозрачным покрывалом инопланетянка оказалась на полу. Теперь они с парнем, выбившим себе мозги, напоминали Ромео и Джульетту, прошедших через призму чьего-то больного воображения.
        Что это за трахнутые поигрушечки в Ромео и Джульетту?
        Я вздрогнул, так явственно прозвучал голос Хирурга, словно бы наяву. Но это лишь память злобно шутила, коль уж разум не мог ничего понять.
        Мозг не любит оставаться в дураках. Он всегда будет что-то делать, всегда будет пытаться собирать детали мозаики, даже если они таковыми не являются.
        - Давай, я держу её за ноги, - подошёл Сайко. - Три-четыре…
        Мы осторожно подняли Алеф.
        Ты тянешь его назад, дорогая! Извини, но с тобой покончено, прости-прощай, мне очень жаль, но его ты за собой не утянешь. Будь добра, отвали!
        - Крейз! - крикнул Сайко.
        Я тряхнул головой, моргнул.
        - Что?
        - Мне показалось, ты собираешься упасть, - сказал Сайко, пристально глядя мне в глаза. - Клянусь жопой, я увидел страницу твоего ежедневника, и там на сегодня было написано: «Упасть». Или я хреново читаю кириллицу?
        - Очень хреново, - проворчал я, двигаясь к парящей каталке. - Там написано: «Разорвать жопы всем грёбаным монстрам и поиметь Чёрную Гниль».
        - Чёрт. Проклятая игра слов, опять я попал впросак…
        Мы положили Алеф на «каталку» и замерли, глядя на неё.
        - И долго она собирается дрыхнуть? - вяло спросила Сиби. - Может, потыкаем её палочкой? Крейз, тебя не затруднит? Мы отвернёмся.
        - Я вообще впервые вижу, чтобы кто-то тут терял сознание, - пробормотал я, привычно пропустив мимо ушей похабщину.
        - Где - «тут»? - резко спросил Гайто. - Здесь, в грёбаном космосе?
        Мы посмотрели в «иллюминатор», занимающий целую стену.
        Сука…
        - Интересно, мы что, всё это время были в космосе? - спросила Райми.
        Сайко издал натужный смешок:
        - Дорогая, мне жаль рушить твою картину мира, но где бы ты ни жила всю свою жизнь - это один хрен было в космосе.
        - Серьёзно? - Райми приподняла бровь. - Расскажу слонам, то-то черепаха удивится. Вырубай уже свою защитную реакцию и подключи мозги! Место Силы. Что это вообще? Нам объяснили, что - какая-то станция, которая служит пробкой, затыкающей слив из одного мира в другой. В другие. Но где эта пробка находится? Может, мы наконец выбрались на её окраину? С окнами? Место Силы - космический корабль?
        - Чушь, - срезал её Майлд. - Ты забыла, как мы добывали Сердца Красавицы? Это однозначно происходило не в открытом космосе. И во время консервации не было похоже, что мы куда-то взлетели.
        - Н-да, согласна, теория - дерьмо, но я хоть такую предложила! Отчего бы нам всем не подумать логически? Может, для разнообразия мы сумеем хоть что-то понять?
        И тут послышался звук, который был таким знакомым и одновременно таким неуместным во всём этом сеттинге, что я не сразу его опознал. Первым делом я выдернул из биополя топор и, засветив лезвие фиолетовым, повернулся, готовый встретить врага.
        Врага не было, а звук повторился. Сухой, напоминающий кашель.
        - Помехи, - сказал Сайко. - Тут где-то динамик.
        Да, именно так оно и звучало.
        - Думаешь, кто-то хочет объявить следующую станцию? - спросил Сайко.
        - Не знаю. Найди этот динамик, - сказал я и повернулся к Алеф.
        Проклятье.
        Мне опять нужно принимать какие-то решения. А данных - хрен да маленько.
        Ладно, к чертям лирику. Активировать аналитический режим!
        Дано. Мы на космическом корабле, для простоты назовём это так. Я всё равно не разбираюсь, чем отличаются друг от друга корабль, шаттл, крейсер, лайнер, линкор, челнок, шлюпка или ещё какая хрень. Пусть будет корабль.
        Вопрос номер один: как мы здесь оказались? Я полностью согласен с Майлдом: Место Силы уж точно в космос не взлетало. Если бы этакая дура взлетала, мы бы там, внутри, все охренели от перегрузок. Может, не сдохли бы, но охренели уж точно.
        Совсем фантастический вариант: Чёрная Гниль разломала планету, и мы остались в космосе… Нет, это бред какой-то.
        Конечно, моих знаний физики не хватит, чтобы прикинуть, что происходит, когда раскалывается на части планета, но логика подсказывает, что, опять же, мы бы это почувствовали.
        Если вычеркнуть приключения в «осколках», то мы были на первом уровне, где всё началось. Смотрели на анфала. И - очутились здесь.
        Вот и первая здравая мысль.
        Я нашёл взглядом Илайю, которая стояла рядом с пультом управления и любовалась космосом.
        - Илайя, - позвал я. - Мы сейчас - в осколке?
        Она повернула ко мне голову, внимательно посмотрела, будто обдумывала вопрос. Сказала:
        - Нет. - И вернулась к созерцанию испещрённой звёздами черноты.
        Супер. Бездна информации. Ладно, вставляем этот байтик в массив данных. Нет так нет. Мы не в осколке, это - объективная реальность. Значит, остаётся что? Значит, остаётся телепортация. С таким говном мы тут ещё не сталкивались, но, учитывая общий уровень прогресса, что демонстрировали инопланетяне, телепортация вполне допустима.
        Да и как «не сталкивались»? А Врата? Как технически возможно, пройдя через Врата горизонтально, резко оказаться на несколько сотен метров выше? Это ли не телепортация?
        И тут одновременно произошли две вещи. Меня осенило, и Сайко сказал:
        - Похоже, этот дохлый ублюдок разворотил динамик, прежде чем выпилиться.
        Он держал в руке обугленный динамик, вынутый из дыры в стене. Проводов не было, но диффузор затрепетал и снова каркнул что-то, а потом замолчал.
        - Прописей нет, - сказал я.
        Сайко нахмурился:
        - Чего?
        - Прописей нет. «Здравствуй-друг-поздравляем-ты-вляпался-в-очередное-говно» - этого не было.
        - И что это, по-твоему, значит? - спросил Гайто.
        - По-моему, это значит, что игра закончилась, - сказал я. - Мы больше не в Месте Силы никаким боком. Вышли из машины, как и говорила Илайя. Мы куда-то приехали. Здесь, типа, наша цель. Но вот проблемка: мы о ней нихренашечки не знаем, и единственную штуковину, которая, похоже, хочет что-то объяснить, расстрелял наш безмозглый друг.
        Я посмотрел на мёртвого инопланетянина, который из каких-то неясных соображений выстрелил себе в голову.
        Посмотрел на его пассию, которая была просто мертва, без видимых повреждений.
        И посмотрел на Алеф. Она всё ещё лежала без чувств, но теперь хотя бы её забытьё напоминало глубокий сон.
        Сон - это хорошо. Сон восстанавливает силы и обновляет.
        Если, конечно, не используешь его, чтобы сбежать от реальности.
        02. Смерть за дверью
        Проблема подкралась оттуда, откуда не ждали совершенно.
        - Убила бы за стакан воды, - сказала негромко Лин.
        Я готов был поклясться, что в этот момент все ощутили жажду. У меня по горлу будто наждачкой провели, когда я попытался сглотнуть.
        Дерьмо…
        Где бы нас ни мотало, с такими проблемами мы ещё не сталкивались. Всегда знали, что вот-вот вернёмся куда-нибудь, где есть кран, из которого течёт вода.
        Я беспомощно огляделся в комнате, где уже не было ни одного неисследованного угла.
        Сайко и Райми сидели у двери, пытаясь что-то придумать с динамиком. Майлд приобнял Сиби. Лин и Гайто стояли, держась за руки.
        - Я вот тут подумал, - сказал Сайко, подняв взгляд от динамика. - А что если эти твари, - он кивнул на лежащих рядом инопланетян, - не пьют вообще? Ну, или пьют, к примеру, жидкий азот или метиловый спирт. А вода для них - страшный яд, и куда-куда, а на космический корабль они её уж точно не берут?
        - Бред, - сказала Райми. - Они дышат тем же воздухом, что и мы. Значит, у них не может быть настолько иной обмен веществ. Все твари, которые живут на Земле и дышат воздухом, так или иначе потребляют воду.
        - Ага, - сказала Лин. - Только это никак не отменяет того печального факта, что в этой каморке нет ни одного кулера.
        Я подступился к Илайе.
        - Выкладывай всё, что знаешь.
        - Не знаю, - сказала она, глядя в глаза невинным детским взглядом.
        - Илайя, сейчас не время ломаться. Ты же Сёрчер! Ты привела нас сюда. Куда идти дальше? Что делать?
        Она вдруг усмехнулась, и мне почудилось, что она совершенно нормальная. Просто с самого начала зачем-то ломала дурацкую комедию.
        - А куда нам надо? - спросила она.
        Вопрос меня вынес конкретно. Я открыл рот, чтобы ответить, но в той коробочке, откуда я брал мысли, внезапно оказалось пусто. И рот закрылся, не издав ни звука.
        - Мы искали кибера - я нашла кибера. Мы искали путь к контурам - я находила контуры, - принялась перечислять Илайя. - Я хотела быть - и я стала.
        - Вот это вот - что значит? - уцепился я за последнюю фразу. - Что значит, ты - стала?
        Илайя помахала ладошкой у меня перед лицом.
        - Я - есть, - сказала она.
        - Окей, - выдохнул я. - Давай с другого бока. Значит, ты можешь что-то найти, если точно знаешь, что нужно искать, верно?
        - Верно, - кивнула Илайя.
        - Тогда покажи нам дорогу к воде!
        В этот момент я чувствовал себя гениальным командиром.
        Но Илайя посмотрела на меня, как на идиота. После чего молча указала пальцем на дверь.
        Я вздрогнул.
        Детский взгляд Илайи вдруг сделался для меня нестерпимым, я отвернулся и посмотрел на звёзды.
        - Ты требуешь, чтобы я указала тебе путь, хотя прекрасно знаешь, что он начнётся за дверью. Отсюда нет другого выхода. Почему ты её не откроешь? Быть может, там будет лишь один путь, и я тебе буду не нужна.
        Бывают такие страхи, которые ты точно знаешь.
        Например, боязнь пчёл. Ты в любой ситуации, увидев пчелу, сразу понимаешь: «Я её боюсь» - и стараешься свалить, отшвырнув подальше рожок с мороженым, чтобы не привлекать эту тварь сладким запахом.
        Но бывают другие страхи. Они, пожалуй, даже сильнее простых. Они настолько сильны, что ты в упор отказываешься их видеть, а когда кто-то указывает на них пальцем, ты чувствуешь, как твои кости превращаются в мягкую вату.
        Это происходило со мной сейчас.
        Илайя угодила в самую точку: я не хотел открывать эту дверь.
        И никто не хотел. Иначе этот вопрос уже возник бы раз двадцать. Но всё ограничилось лишь тем, что Майлд потрогал колесо и отошёл сразу, как услышал мой окрик.
        Звездец как непохоже ни на меня, ни на всех остальных. Уж что-что, а забираться туда, куда забираться нельзя, мы умели в совершенстве и искренне любили эту свою «профессию».
        - Чего ты боишься? - спросила Илайя. - Что там, за этой дверью, Крейз?
        - Я не знаю, - прошептал я.
        - Знаешь.
        - Нет!
        - Не хочешь знать. Но ты знаешь.
        Это была не просто дверь. Она была неразрывно связана с дверью у меня в голове. С той стороны на эту дверь навалилось что-то огромное, бесформенное и кошмарное, с чем я не желал сталкиваться.
        В настоящую дверь с той стороны что-то ударило.
        - Сука! - воскликнул Сайко и отскочил подальше, увлекая за собой Райми.
        Удар повторился.
        - Что это? - враз охрипшим голосом спросил я.
        - Это? - Сайко прислушался и хмыкнул. - Шатун…
        - Шатун? - переспросила Лин. - Ты уверен?
        - Примерно так же, как в том, что задница находится сзади.
        Теперь и я мог различить знакомое рычание. Кто ещё мог так рычать? Только оживший мертвец. Человек-зомби. Какого-то хрена забывший на космическом корабле.
        И я был ему рад, как старому другу.
        Там, за дверью - шатун! Может, полчища шатунов, вперемешку с нюхачами, сиринами, гориллами и крикунами. Это было что-то знакомое и понятное. Что-то, с чем я мог справиться.
        - Ну, значит, надо поздороваться, - сказал я и шагнул к двери. - Майлд - держись ближе. Райми, Лин - в тыл, приготовьте свои способности. Остальные - держаться в середине. Способности без крайней нужды не применять, только оружие!
        - Принято, - сказал Гайто и показал мне ствол. - А как насчёт этой игрушки? Предлагаю так. Отбросим первую волну - и вы с Майлдом расступаетесь в стороны. А я попробую стрельнуть.
        - Посмотрим, - буркнул я. - На счёт три, приготовились. Раз, два, три!
        Я крутанул колесо.
        Дверь, лязгнув, подалась, и из коридора потянуло смертью.
        03. Голоса
        Реакция, ставшая благодаря моему уникальному жизненному опыту настолько молниеносной, что порой опережала стимул, не подвела и в этот раз.
        Распахнув дверь, я опустил топор, и тот расколол гнилой череп на две части.
        Удар ногой - и шатун ушёл к противоположной стене. А его место уже заняли трое других.
        - В стороны! - крикнул Гайто.
        Я метнулся влево, Майлд - вправо. Мимо меня как будто пролетело нечто невидимое, и грудная клетка шатуна вздулась. Потом - взорвалась, выплеснув потроха наружу.
        Ещё один беззвучный выстрел, и ещё.
        Головы двух других мертвецов попросту взорвались.
        - Вещь, - сказал Гайто. - Однозначно.
        Мы с Майлдом одновременно выскочили в дверь. Проём был достаточно широким и высоким. Что, в общем, было закономерно. Инопланетяне габаритами превосходили людей и строили, само собой, под себя.
        Если нам повезло наконец найти создателей грёбаного Места Силы, то, возможно, это хоть как-то объясняет его нездоровый гигантизм.
        Я постарался оценить обстановку как можно скорее.
        Да, это - однозначно туннель, сродни тем, что в Месте Силы. Идёт полукругом, мы примерно в середине.
        Вот всё, что я успел понять, прежде чем мне в лицо, истошно визжа, бросился сирин.
        Рубануть я уже не успевал, поэтому, отклонившись назад, сбил тварь рукоятью топора. Сирин отлетел к стене справа, и его превратил в лепёшку молот Майлда.
        Туннель кишел тварями.
        Я вдруг понял, что уже практически неразличаю их. Твари воспринимались как воздух, как море - что-то такое цельное и неделимое. Особенно когда они в таком количестве.
        Различались лишь отдельные индивиды, которые пытались убить меня прямо сейчас.
        Этот нюхач, прыгнувший прямо в лицо, и которого я разрубил пополам. Этот крикун, которого разрубила в фарш Сиби, прежде чем он успел издать хоть звук.
        Много, слишком много…
        Я - часть целого
        К этому ещё нужно было привыкать.
        Нас уже не пять. Нас - девять. Плюсом к нашей пятёрке - Майлд, Сиби, Райми и Илайя.
        Вместо Алеф была чернота беспамятства.
        Илайя замерла возле неё, выпустив когти. Отважная мелочь собиралась разорвать в клочья любую тварь, что попытается добраться до нашей единственной Целительницы. В бой она, само собой, не пошла, прекрасно понимая, что вреда от неё там будет больше, чем пользы.
        Я распространил своё внимание среди семерых бойцов.
        Мы разделились на две неравные части. Крейз, Лин, Майлд и Сиби пошли влево, Сайко, Гайто и Райми - вправо. Шаг за шагом мы расширяли безопасную зону, центром которой была открытая дверь.
        Всё прекрасно, только Райми - не боец.
        Замена.
        Лин отсекла голову очередному шатуну, и прежде чем тот упал - метнулась назад. Райми уступила ей место, оказалась в середине, в безопасности.
        И почти сразу с двух сторон случился прорыв.
        Сайко орудовал кнутом как никогда в жизни, но не успел остановить целую стаю сиринов, уничтожил лишь троих.
        С моей стороны это были трое нюхачей и два ёжика.
        Как будто бы эти твари знали, где наше слабое место, они не стали нападать с тыла. Они рванулись к открытой двери.
        Срань!
        Майлд взмахнул топором и ударил не очередную тварь, а воздух. Понеслась волна, круша кости и разрывая плоть монстрам.
        Я мог бы призвать на помощь Мальстрём, но меня смущало то, что мы, очевидно, находимся на космическом корабле. Если в Месте Силы мне было, в целом, накласть на перспективу разнести стенку-другую, то здесь последствия могли быть куда более плачевными. Поэтому я решил обкатать применение способностей на малых мощностях.
        Райми включила приманку. Каждый в этот миг ощутил парализующую сладкую дрожь во всём теле, которая быстро прошла. Мы адаптировались к своим.
        Илайя подняла руки, попытавшись скопировать стойку боксёра из когда-то мельком виденного фильма.
        На неё летела стая сиринов, требовалось действовать быстрее дьявола, а этого она как раз и не умела.
        Зато умели другие. Вот зачем нужен объединённый режим.
        С нашей стороны волна Майлда покрошила хренову уйму монстров, и я отправил Майлда на другой фланг.
        Там Лин, Сайко и Гайто яростно крошили чудовищ, которые «сменили гнев на милость» и, практически не сопротивляясь, пытались дуром пролезть к Райми, нашей прекрасной принцессе, сияющей во всю мощь своей умопомрачительной способности.
        Разум Сайко опять пришёл на помощь Илайе, когда Майлд послал вторую волну на правый фланг.
        Илайя подпрыгнула и заработала когтями. Быстро, точно - ни один удар не пропал даром.
        Пернатый фарш красиво падал на пол. Но основная масса сиринов уже разворачивалась в полёте и стремилась обратно, к ставшей вдруг чрезвычайно соблазнительной Райми.
        - Лин, пас! - вскрикнула та, когда к ней под ноги прикатились два ёжика.
        Выкрик был лишним, мы и без того существовали в объединённом режиме, и Лин приняла «пас» раньше, чем отзвучал голос Райми.
        Сирины окружили Райми кольцом, сделав её похожей на Сатурн. Они ошалели совершенно. Только что их тянуло к ней, и вдруг - перестало. Тяга осталась, но она сменила центр тяжести. Видимо, у порождений Гнили всё-таки было какое-то подобие интеллекта в довесок к инстинктам. По крайней мере, коллективный разум. Но сейчас он работал против них.
        - Сюрприз, шалавы! - лучезарно улыбнулась Райми и завертелась волчком.
        Я впервые увидел её оружие. Два кинжала, при помощи которых она ловко нарезала из сиринов винегрет.
        Ёжики сориентировались быстрее (там разума не было и в помине) - покатились к Лин, и их прикончили Майлд и Гайто. Первому досталось молотом, второго разорвало в клочья выстрелом из инопланетного оружия.
        - Как тест на беременность обоссать! - сказала Сиби в наступившей тишине. - Эй, педики! Этот уровень - полное говно! Если хотите нас напугать, вам придётся сочинить что-нибудь посерьёзнее!
        Сайко уже открыл было рот, чтобы ответить ей, но его опередили.
        Что-то щёлкнуло, и я услышал голос, который не имел ничего общего с человеческим.
        Ужас пронизал меня насквозь, я задохнулся - дыхательные пути словно парализовало.
        Сначала я даже не разобрал слов, мне хватило одного лишь трубного могучего голоса, который заставил вспомнить пророчества о судном дне.
        Потом мне показалось, что я не знаю этого языка.
        И только после этого что-то в мозгу замкнуло правильным образом, и я понял, что слышу родной язык:
        - Здравствуй, друг! Крейз, ты выглядишь, как кусок дерьма, твоя подружка не лучше, но это сейчас не важно. Спаси нас как можно скорее, у нас охренительные неприятности!
        И вместо этого голоса возник другой. Ещё более страшный, от него просто лопалась голова. Кто-то орал на пределе сил, и вот эти слова уже точно были чужими.
        - Слышал? - вернулся первый голос. - У нас осталось полчаса! Вытащи меня из этого говна, Крейз, пока нам всем не пришёл окончательный и бесповоротный… Крейз? Какого хрена?! Крейз!
        Голос говорил что-то ещё, но он будто уплывал от меня всё дальше. Или я уплывал. Погружался во тьму, на дно чёрного колодца. В стремительно уменьшающемся пятне света надо мной появились лица. Я уже не смог их опознать.
        Как вообще можно различать их лица? Они ведь все одина
        I
        В столовой на станции «Андромеда» был один большой пятиугольный стол и пять маленьких.
        Поначалу мне это показалось какой-то придурью. Но со временем, освоившись, мы оценили преимущества.
        Неосознанно бунтуя против оставшегося позади одного на всех распорядка, мы предпочитали питаться, когда взбредёт в голову, по одному, по двое, занимая маленькие столики. На ужин собирались все вместе за большим. Делились друг с другом прогрессом за день, болтали.
        Для меня ужин зачастую был единственным приёмом пищи за день.
        Как выглядел мой день?
        Я просыпался около четырёх утра, поспав час или два. Нередко добирался до функционального стола ещё спящим и окончательно осознавал себя, глядя на индивидуальные голопроекции.
        Мои руки уже что-то делали, мозг уже раздавал верные команды и обрабатывал информацию. Но самосознание могло включиться и гораздо позже. Как будто организм научился давать мозгу частичный отдых, если уж на полноценный времени не было.
        А времени не было совершенно.
        Я пообещал, что не нанесу ущерба Общему Делу, и должен был сдержать обещание. Но я не собирался ущемлять и своё дело. То, ради которого я существую.
        Я ковырял лучший из своих миров, снова и снова, создавая бесчисленные резервные копии, в которых не путался только благодаря развитой системе пометок.
        Он крошился иногда от малейшего вмешательства.
        Иногда я впадал в отчаяние и тогда - тогда и только тогда! - я выходил из каюты, двигался, шатаясь, к столовой, где впихивал в себя бутерброд из того, что попадалось под руку. А потом - возвращался.
        - Друг, от тебя воняет так, будто ты забыл дорогу в сортир и в душ одновременно, - сообщил однажды Айк, когда мы с ним столкнулись в столовой. - Хочешь, я устрою тебе экскурсию по станции? Это невероятно живописный бублик.
        Я хмыкнул. Станция действительно напоминала формой бублик, чем и пользовались Алеф и Нилли. Они по утрам открывали все отсеки и - бежали по кругу. Иногда к ним присоединялся Айк. Тайо предпочитал силовые упражнения в спортзале. Только я совершенно забил на своё тело. У меня не было на него времени.
        - Это далеко? - спросил я.
        - А? - не понял Айк. Он поставил на маленький столик исходящую паром тарелку супа и уставился на меня.
        - Душ, - сказал я.
        - Ну… Выйдя из каюты, ты пошёл направо и оказался здесь. Если бы пошёл налево - обрёл бы счастье.
        - Там - туалет…
        - Это называется «Санитарный отсек», Виллар. Над дверью так и написано. Если пройдёшь дальше туалета, увидишь душевые кабины. Инструкция по эксплуатации вырезана в стене.
        - Угу, - сказал я и, затолкав в рот остаток бутерброда, пошёл обратно.
        Оказавшись рядом со своей каютой, я помешкал, вспоминая, чего хотел, и, не вспомнив, открыл дверь.
        Меня ждала работа. Чёртова прорва работы, к которой я не знал, с какого конца подступиться. Поэтому просто окунулся в самую гущу и вкалывал, как проклятый.
        Время от времени в голову стучалась здравая мысль. «Здравствуй, друг! - говорила она. - Знаешь, тебе ведь не обязательно делать всё сейчас в такой спешке. Просто отработай программу так, как от тебя ждут. У тебя миров - до жопы, используй любой. Обманку уже сделал Тайо, ему помогала Алеф. В остальном - никаких ограничений. Слей любое дерьмо! А потом спокойно доделывай то, что начал».
        Это была до рвоты здравая и тошнотворная мысль. И, слушая её, я зевал. Я думал прилечь и уснуть, расслабиться. Есть время и ресурсы, никто не гонит… Но…
        - «Дерьмо» - это миллиарды жизней, - говорил я. - Миллиарды миллиардов. Что значит моя усталость, когда речь идёт о таких материях?
        Тот недоделанный учитель не выстроил у меня в душе никакого грёбаного «стального стержня». Я сказал и сделал на тестах всё, что требовалось, но ничего не изменил в своём видении и понимании происходящего.
        Общее Дело - это череда трусливых жертвоприношений. Мы, при всём нашем уровне развития, уже давно скатились до уровня примитивных дикарей.
        Я не желал быть дикарём. Безумцем - о да! Дикарём - ни за что.
        Господствующее место на моём функциональном столе занимала голограмма календаря и часов. Благодаря ней я мог точно знать, сколько дней осталось мне до сдачи своей части конструкции.
        Зная, что мне понадобится много времени на собственные разработки, я взял на себя самое сложное - тот самый стержень, в котором должны сойтись направляющие пяти миров. Его проработка требовала особой тщательности, здесь нельзя было пользоваться готовыми шаблонами. Как нам говорили в учебных аудиториях: «Это - арена битвы, в которую вы сами должны поверить. Здесь каждая раса должна столкнуться с тем злом, к которому она привыкла».
        Итак, вот он, этот стержень, передо мной.
        Программа требовала имя, и я, поколебавшись, назвал его Место Силы.
        Говорят, раньше так называлась наша планета. По-моему, хорошее название для того места, с которого начнётся возрождение нашего мира. Надеюсь, никто из ребят не возмутится.
        То, на что я должен был потратить три дня, я возвёл за час.
        Уровневая структура стержня, элемент надежды, система оповещений, замок на верхний мир. Там, наверху, Айк уже развлекался вовсю, утопив мир в какой-то хреновине, которую назвал Чёрная Гниль. Не я один играл со смыслами…
        В интерпретации Айка Чёрная Гниль была средой с неизученными свойствами, которая стремительно и необратимо меняла структуру любого организма. При условии, если чувствовала в нём боевой потенциал.
        Прекрасно.
        Теперь назад.
        Я переместил в Место Силы первых избранных, наладил систему пополнения. Чистая случайность, никаких критериев.
        Повертел туда-сюда временной регулятор.
        Дерьмо.
        Даже по меркам Общего Дела получилось форменное дерьмо. Кровавая баня и каннибализм, некоторые новички даже не успевали узнать, что существуют какие-то монстры.
        Похоже, я переоценил интеллект своих созданий… Пауки Алеф, эльфы Айка (название им дали мои люди) и анфалы (та же история с названием) справлялись куда лучше. Да, они редко доходили до конца, но у них уходило куда меньше времени и сил на междоусобицы. Они сражались, а значит, были превосходным генератором.
        - Как стержень? - спросил однажды Тайо, заглянув ко мне в каюту.
        - Прекрасно, - солгал я.
        Наверху всё ещё не было никого из людей.
        В какой-то момент я психанул, сорвался и поставил туда одного человека, дав ему доступ к «хранителям». Я просто создал его на месте, из ничего. У него не было памяти, и он то и дело норовил сойти с ума.
        Да чтоб тебя…
        Пришлось дать ему память, предварительно забрав у кого-то, кто не имел никакого отношения к Месту Силы. Ещё один случай так называемой амнезии, у людей это не редкость. Минимальное вмешательство, нулевое влияние на мир в целом.
        К тому моменту как мелкий гадёныш перестал требовать внимания и начал выполнять свои функции, он меня так достал, что я дал ему имя Ликрам. Оба этих мудака раздражали меня практически одинаково.
        Придурки, мнящие себя королями.
        Новые вводные. Система настроена на бойцов. Армия, спецслужбы.
        Дело пошло значительно веселее. Люди уходили наверх пачками. И вдруг над дверью ожил динамик.
        - Крейз, какого хрена ты там вытворяешь?! - заорал он голосом Айка. - Ты посмотри, что у тебя делается наверху!
        Я посмотрел и ахнул.
        Перенаселение базы. Сегрегация. Ликрама заперли в клетку, власть прибрал к рукам какой-то урод… Секта поклонников Чёрной Гнили?! Нет, ребята, это даже не смешно. Кет, может, и не обладает разумом, но он и не идиот.
        Откат.
        Я бился снова и снова над своими людьми. Нилли и Айк тонко намекали мне на то, что, возможно, стоит вовсе заменить мир. У меня были и куда более подходящие, те, которые вошли бы в конструкцию вообще без подгонки.
        Пару раз я почти сдался. Почти решился поставить другой мир и скормить его Кету, чтобы на втором обороте повторить всё с новыми силами.
        Только вот я знал, что новых сил не будет.
        Быть созидателем - значит, стать рабом Общего Дела. Отныне и впредь нам предстоит всегда работать на износ, на пределе.
        А сейчас я работал за пределом.
        И когда у меня получалось подобрать нужную комбинацию входных параметров, когда я готов был танцевать от счастья, я вдруг понимал, что всего лишь удовлетворил требования Общего Дела.
        А нужно было больше, гораздо больше.
        И я снова ломал только-только заработавшую систему.
        Я не сразу заметил, как мне на плечи легли пальцы Алеф.
        Понял, что не один, лишь когда прозвучал её голос:
        - Здравствуй, друг.
        - Алеф, - нервно выдохнул я.
        Все важные голограммы были индивидуальны, она не могла их видеть.
        - Крейз, - услышал я её голос.
        «Уйди, - думал я. - Просто уйди, не мешай, не лезь!»
        - Успеваешь? - спросила она.
        - Угу. Хочешь посмотреть?
        Скажет «да» - покажу ей ту часть, в которой не сомневаюсь, и которую можно ей показать.
        - Нет, - удивила она меня, как удивляла постоянно, с самого нашего знакомства. - Доделай до конца, потом. Не хочу портить впечатление. Ходят слухи, ты опять творишь нечто невообразимое?
        Она мной восхищалась, но для меня её слова звучали насмешкой.
        Полудурок творит очередной шедевр, прежде чем сбросить его в пасть Кету.
        Она считала это поводом для гордости. А мне хотелось покончить с собой.
        - Ну уж… - сказал я. - Просто немного другой подход. В основном - в стратегии отбора. Мне кажется, так мы сможем достичь большего…
        Проговорился.
        В глазах потемнело.
        Не обратит внимания?..
        Но Алеф замечала всё.
        - Чего именно, Виллар? Я не собираюсь тебя ругать, критиковать. Мне просто хочется понять, чего именно ты хочешь достичь с этой работой.
        Я встал и повернулся к ней.
        - Ты ведь помнишь, что через неделю мы уже должны делать сброс? Это крайний срок, а вообще - хотелось бы раньше.
        Прямой взгляд, прямой вопрос, требующий такого же прямого ответа.
        - Конечно.
        - И ты успеешь?
        - Алеф, прекрати меня контроли…
        - Я БУДУ тебя контролировать, Виллар! - повысила она голос. - Это - моя основная роль в нашей пятёрке, всё остальное вторично. И если я тебе так нужна, то позволь напомнить: один выдох Кета, одна волна - и споры во мне проснутся. Я умру. Мы уже подходим опасно близко к краю. Все, кроме тебя, уже вносят последние штрихи, а ты не спишь и не ешь, выглядишь так, будто уже умер, и всё равно до сих пор не закончил работу!
        - Я закончу. - Сложил руки на груди. - Всё? Ты за этим пришла?
        Уйди, пожалуйста, уйди.
        - Нет, - мотнула она головой. - Пришла позвать тебя ужинать.
        - Уже?! - воскликнул я.
        Вот только что я был в столовой, говорил с Айком. Потом было что-то про душ, но я до него не добрался…
        Или это было вчера?
        - Пошли. - Алеф протянула руку.
        - Я… сейчас.
        - Ты сейчас возьмёшь меня за руку и пойдёшь со мной.
        Я вздохнул и подчинился.
        - Куда мы идём?
        - Тебе понравится. Это называется «душ».
        - Алеф!
        - Ума не приложу, зачем тебе понадобилось забывать об элементарных правилах гигиены. Помимо прочего, от этого забиваются энергетические контуры, твоя производительность падает.
        - Ясно. Ты что, собираешься остаться тут со мной?
        Мы стояли в одной кабинке.
        - Виллар, мне придётся остаться тут с тобой. Если бы я выглядела так же, как ты, ты поступил бы так же. Я не хочу, чтобы ты тут захлебнулся, потерял сознание, разбил голову или выкинул ещё какую-нибудь чушь, которая осложнила бы нам работу. Раздевайся.
        Я колебался. Она бесстрастно светила своей сводящей с ума белой ментомой. Но вдруг мелькнуло что-то ещё. Насмешливое.
        - Забавно, как ты оправдываешь своё прозвище.
        Она одним движением сняла верхнюю часть обтяжки.
        - Не понимаю, о чём ты.
        - Безумцы на земле тоже придают большое значение обнажению в присутствии посторонних. Я думала, в Безграничье такого нет.
        - Это… как-то связано с инстинктом продолжения рода?
        - Полагаю, да. Разум оставил землю, на его место вернулись инстинкты.
        Я больше не сказал ни слова.
        Несколько мыслей, сцепившись воедино, стали медленно вращаться у меня в голове, наматывая на себя остальные. Когда сверху хлынула вода, я этого даже не почувствовал.
        04. В одном шаге от решения всех проблем
        - Крейз!!!
        Кто-то орал, как резаный, брызжа слюной мне в лицо.
        Я приоткрыл глаза, щурясь, как особо одарённый кавээнщик, пытающийся изобразить китайца. Не потому, что было больно смотреть на свет - свет как раз был мягким и не напрягал абсолютно, - а именно из-за этого «душа».
        - Сиби, - сказал я. - Поучись орать с закрытым ртом.
        - Хрена, - сказала та уже спокойным голосом. - Все остальные уже поорали, и им надоело, я пообещала взять дело в свои руки. Всё-таки между нами есть какая-то связь, ты мне сразу понравился. Может быть, это потому, что ты симпатичный, как девочка? Возможно. А тыкать средним пальцем девушке в лицо - это невежливо, Крейз. Тьфу на тебя.
        - Проснулся? - Лин плечом оттёрла неугомонную Сиби в сторону. - Мы только что просрали пять минут из отпущенных тридцати.
        - Что будет через тридцать? - проворчал я, перевернувшись и пытаясь встать.
        Мне никто не помогал. Объединённый режим распался, но и без него всем было ясно, что если я не сумею встать без посторонней помощи - значит, дела плохи. Даже хуже, чем плохи.
        Я встал. Положил руки на поясницу, морщась, прогнулся назад.
        - Без понятия, - пожала плечами Лин. - С нами этот хрен говорить не хочет.
        - Хрен?
        Я завертел головой.
        Сразу вспомнилось всё: и голос из динамиков, и бредовый бессвязный и бессмысленный сон, который только что пролетел перед глазами.
        - С пробуждением! - грянул голос, заставив меня подпрыгнуть и вытащить топор. - Через двадцать пять минут мы все сгорим без остатка вместе со станцией. Ты удивил меня уже примерно миллион раз, но поверь: в ядерном взрыве не выжить даже тебе.
        - Посмотрим, - буркнул я. - Что надо сделать?
        - И кто ты, мать твою, такой? - спросил Сайко. - Ты просишь о помощи, но мы даже не знаем - вдруг у тебя страшная рожа? Или ты расист, нетерпимый к сексуальным меньшинствам?
        - Я в техническом отсеке, - прогрохотал ответ. - Это направо. Просто открой дверь, просто изруби всех тамошних тварей и выпусти меня из аппаратной!
        - Аппаратной? - переспросил я.
        - Я бежал к пульту управления, но не успел. Я мог либо погибнуть, либо спрятаться здесь. Двери тут надёжные… - Тут голос изменил тональность. - Проклятье! Я - не воин! Почему я должен этого стыдиться?!
        - Никто тебя не осуждает, маленький, - проворковала Сиби. - Сиди на месте, нянчи куколок. Мамочка скоро придёт.
        Я подошёл к открытой двери, привалился к косяку.
        - Как ты? - спросил Илайю.
        Та молча помахала рукой в воздухе - мол, так-сяк, с пивом потянет.
        - А она? - перевёл я взгляд на Алеф.
        Илайя положила пальцы ей на шею и кивнула мне. Вот и весь диалог.
        - Ладно, - выдохнул я. - Вот как мы поступим. Илайя, закройся изнутри и…
        Тихий вскрик за спиной заставил меня оборвать фразу.
        Я резко повернулся и увидел, как смертельно побледневшая Лин падает на пол. Её успела подхватить Райми. Уложила, склонилась…
        - Лин! - взревел Гайто.
        Он бросился к Лин, но замер, завертел головой, и сам стал бледным, как мертвец.
        - Крейз… У нас нет грёбаных камней!
        Динамики - где бы они ни находились - загромыхали вновь, плюясь уже знакомой агрессивной руганью на чужом языке.
        - Эй, ты! - заорал я. - Вернись! Ты же Хирург?
        Ругань оборвалась, и трубный глас ответил:
        - Ну… так меня прозвали твои игрушки.
        Я пропустил мимо ушей всё лишнее.
        - Лин нужна срочная пересадка сердца!
        - Сочувствую.
        - В жопу себе засунь своё сочувствие! Что делать?!
        - Я уже сделал всё, что мог - синхронизировал время Места Силы с текущим. Я бы мог, рискуя жизнью, попробовать достать оттуда камень, но мне надо его тебе передать!
        Сука!
        Я бросился к Лин, оттолкнул Гайто. Лин слабо улыбнулась, глядя на меня.
        - Жива, - шепнула она. - Я просто буду лежать и дышать. Я… нормально.
        - Не разговаривай, - посоветовал я. - Не надо.
        Она облизнула губы. Губы казались чёрными.
        - Воды…
        Вода, да…
        - Крейз, поторопись! - громыхал голос. - Всё, что тебе нужно сделать - это освободить меня! Ты в одном шаге от решения всех проблем!
        Я сорвался с места и бросился к закрытой двери. Подошвы тяжёлых ботинок гулко стучали по стальному рифлёному полу.
        В дверь я практически врезался. Открывающего колеса не было.
        Я тут же оглядел всё вокруг в поисках сделанного под инопланетную руку замка…
        - Сука! - заорал я, обнаружив замок.
        - В чём дело? - грохнул голос Хирурга.
        - А ты, твою мать, не видишь?! - Я злобно уставился на развороченную вдребезги панель.
        - Дерьмо… - пробормотал Хирург. - Полагаю, это твоя одарённая обезьянка, которая научилась пользоваться оружием.
        С той стороны двери что-то ударило. Я пнул по двери в ответ.
        - Ладно, - выдохнул я. - У меня есть запасной ключ.
        Шаг назад. Поднял руку, сосредоточился.
        - Уверен, что это хорошая мысль? - заволновался Хирург. - Крейз, ты хорошо контролируешь эту штуку, да? Если ты повредишь обшивку…
        - В Месте Силы туннели не повреждал.
        - Это хорошо, тогда…
        И тут сзади раздался крик:
        - Монохромная, ты куда?!
        Мысленно матерясь на чём свет стоит, я развернулся на каблуках и увидел далеко впереди Илайю.
        Она как-то незаметно, прогулочным шагом вышла из стартовой локации, прошла мимо всех, обеспокоенных состоянием Лин, и положила руку, как мне издалека казалось, на стену.
        На самом деле там, видимо, была дверь с таким же «ручным» замком, и его-то Илайя открыла.
        У меня не было времени думать, почему замок подчинился ей, когда замки контуров категорически отторгали искусственную плоть.
        На Илайю кто-то напал. Кто-то выскочил из-за двери и налетел на неё.
        05. Вода
        Я нёсся, как обколотый стимуляторами ветер.
        Но, во-первых, я был далеко, а во-вторых, Сиби была быстрее меня в два раза.
        Она первой подлетела к месту событий, с готовым к бою халадие. Но - замерла.
        Я бежал, не успевая хватать ртом воздух, но уже видел, что происходит нечто странное.
        Нападавший упал на пол, а Илайя спокойно вошла внутрь нового помещения, будто ничего необычного не случилось.
        Когда же я добежал и, растолкав толпу, остановился, тяжело дыша, то увидел, что на полу, перевалившись через порог, лежит труп инопланетянина.
        Ещё один.
        В комбинезоне с надписью «Андромеда» на непонятном языке.
        Сиби стояла, опустившись на одно колено, и держала лезвие у шеи предполагаемого врага.
        - А они вообще бывают живыми? - спросил Майлд. - Или это их естественное состояние?
        Сиби потрогала шею инопланетянина пальцами.
        - Эта - живая, - сказала она. - Поправить?
        Она нашла меня взглядом. Я тяжело дышал, пытаясь сориентироваться в ситуации. Достаточно было моргнуть, и Сиби бы перерезала горло иноплане… тянке?
        - Живая? - переспросил я. - Она?
        - А ты разве не чувствуешь? - удивилась Сиби. - Ладно тебе, Крейз. Где твоё либидо? Это же самочка!
        И она была тысячу раз права. Женское начало ощущалось так же безотчётно-явственно, как если бы передо мной лежала обыкновенная девушка.
        - Она не причинит вам вреда! - вмешался Хирург. - Нет смысла убивать только ради убийства…
        - Как, блин, можно не поверить голосу из задницы! - воскликнул Сайко.
        «Голос из задницы» игнорировал всех, кроме меня.
        - Крейз, - настаивал он, - прошу, вскрой дверь. Времени всё меньше, а помочь Лин сумею только я!
        Илайя вышла из комнаты, куда никто из нас пока так и не заглянул. Не обратив на собравшихся ни малейшего внимания, она протиснулась между Сайко и Райми и пошла по направлению к Лин.
        В обеих руках она несла стеклянные колбы.
        - Эй! - окликнул я. - Ты чего?
        Илайя присела рядом с Лин, которой Гайто помог принять сидячее положение, опираясь спиной о стену, и поднесла пробирку к её губам.
        Лин принюхалась и сказала тихо:
        - Вода.
        Илайя наклонила пробирку, и Лин медленно выпила всё до капли. Улыбнулась:
        - Спасибо… Мышь.
        Илайя встала, пошла назад. Перед ней расступились. Она остановилась рядом с «трупом».
        Сиби, поняв, что срочного убийства не требуется, уже встала и отступила, убрав оружие. Илайя носком ботинка перевернула инопланетянку на спину.
        Я поморщился.
        Чудовищные у них всё-таки лица. Вариация на тему Волдеморта.
        - Проснись! - сказала Илайя и выплеснула вторую пробирку в безносое лицо.
        Похоже, вода угодила прямо в носовые щели. Миг спустя она двумя фонтанами вырвалась обратно. Неподвижное до сих пор тело дёрнулось, рывком село и закашлялось.
        06. Слово на чужом языке
        Шарахнулись все, кроме Илайи.
        Она стояла над кашляющей и чихающей инопланетянкой и рассеянно позвякивала пробирками друг о друга, как будто глубоко задумалась посреди самого обыкновенного рабочего дня.
        Придя в себя окончательно, инопланетянка подняла голову и посмотрела на Илайю.
        Похоже, она была изумлена не меньше нашего.
        Мы услышали её голос. Он тоже был сильным, трубным, заставлял вспомнить Баэлари. Но всё-таки звучал нежнее голоса Хирурга.
        Я не разобрал произнесённых ей слов, кроме одного созвучия. Что-то вроде «уилаэйр».
        - Спаси нашу Лин, - сказала ей в ответ Илайя.
        И тут в разговор вмешался Хирург. Он перешёл на тот же язык, на котором лаялся из динамиков неизвестный пока третий, на котором говорила эта инопланетянка. И в его словах я тоже услышал «уилаэйр». После чего инопланетянка резко повернула голову и вцепилась в меня внимательным взглядом.
        - Так! - крикнул Гайто и направил на инопланетянку ствол. - Прекратить нахрен этот балаган! Говорите на человеческом языке или не говорите вообще. Хирург! Ещё одно слово не по-нашему - и я вышибу ей мозги. Судя по тому недотёпе, что валяется в соседней конуре, пушка для этого отлично подходит.
        Хирург заткнулся, будто язык прикусил. Инопанетянка перевела взгляд на Гайто. Слов она наверняка не поняла, но вот направленное на неё оружие пояснений не требовало. Инопланетянка медленно подняла руки. Я содрогнулся. Эти длиннющие пальцы, без ладоней…
        - Пусть она спасёт нашу Лин! - Илайя заговорила громче.
        - Ты уверена, что она это может? - спросила Райми. - У меня такое ощущение, что она вообще впервые видит людей. Даже если она инопланетный доктор…
        - Здесь больница! - Илайя указала себе за спину.
        Она сказала это с неповторимой, присущей ей интонацией. Детская уверенность в том, что стоит только тяжело больной маме попасть в больницу, как ей сразу станет лучше, и она скоро вернётся домой.
        - Окей, - громыхнул Хирург. - Как вы хотите, чтобы это случилось? Нилли не понимает вашего языка.
        - Кто? - Я опять непроизвольно завертел головой в поисках если не камеры, так хоть динамика. Говорить, обращаясь никуда, было психологически тяжело.
        - Её зовут Нилли. По крайней мере, для вашего слуха и речевого аппарата это ближайший аналог. Она, кажется, даже не понимает сейчас, что я говорю о ней…
        Нилли. Знакомое имя… Откуда и почему?
        Что-то лениво ворочалось в памяти, не желая выплывать на поверхность.
        - Она может помочь Лин или нет? - спросил Гайто. - И не смей меня игнорировать, сука ты этакая!
        - Я понятия не имею, можно ли помочь Лин! - рявкнул Хирург. - Я понятия не имею, что Крейз наворотил в этом вашем «Месте Силы»! Он сделал систему настолько сложной, что разобраться в ней не сумеет никто, кроме него! И это если закрыть глаза на тот малипусечный фактик, что вас, ублюдков, здесь не может быть по определению! Вас, чёрт вас задери, не существует, и каждая секунда вашего присутствия на этой станции - очередная фрикция в задний проход всего моего миропонимания! В этой «больнице», как вы её назвали, есть прибор, который способен вылечить залечить нам любую рану. Это что-то типа ваших способностей Целителя, только гораздо сильнее. Настроить его сумеет лишь Нилли. Ну или я, но я сейчас немножечко занят. Однако если вы хотите, чтобы она попыталась - я должен ей об этом сказать на нашем языке! Время тает, не в моих интересах юлить перед вами. Решайте!
        Гайто бросил на меня бешеный взгляд. Я подумал секунду и кивнул.
        - Валяй! - Гайто опустил ствол.
        Хирург что-то быстро сказал на непонятном языке. Судя по тому, что Нилли тут же опустила голову и зашарила взглядом, речь шла про Лин и её местоположение. Мы расступились, взгляд Нилли остановился. Лин вяло помахала ей рукой.
        Нилли сказала ещё что-то, Хирург ответил. Мне казалось, что они не спорят, просто Нилли задаёт вопросы. Новые и новые. Чёрт, да сколько ж можно?!
        - Считаю до трёх! - крикнул я. - Раз!
        - Хватайте её и несите на стол, - тут же сказал Хирург. - Она попытается.
        Нилли поднялась. Пошатнулась на трясущихся ногах и, обогнув Илайю, вошла внутрь «больницы».
        Лин подняли мы с Гайто. Гайто передал пистолет Майлду - он не «инвентаризировался».
        В «больнице» было четыре знакомые «каталки». Нилли толкала к одной из них монструозную установку, похожую на башенный кран. Тоже на «воздушной подушке». Вместо крюка у крана было что-то типа иглы проигрывателя. Нагнув эту «иглу» над одной из «каталок», Нилли жестом предложила положить Лин.
        - Три-четыре, - прошептал я.
        Лин поморщилась, не слишком аккуратно мы её положили. Но умирать она пока прекратила, и на том спасибо.
        - Давай, колдуй, - сказал я Нилли.
        Отошёл сам, оттащил, схватив за плечо, Гайто.
        - Если она умрёт - я тебя убью, - сказал тот Нилли. - Ты слышала?
        - Я переведу, - сказал голос Хирурга, переместившись вслед за нами в «больницу».
        Тут же что-то сказал на своём языке. Нилли замерла, положив руки на верньеры «башенного крана».
        - Зря ты это, - сказал я тихо.
        - Может, и зря, - отозвался Гайто. - Мне плевать, Крейз.
        - Я понимаю.
        После очередной фразы Хирурга Нилли будто очнулась. Повернула один из многочисленных верньеров, и игла засветилась.
        Не знаю, чего я ждал. Какого-то хирургического вмешательства, наверное. Что эта игла пробьёт грудь Лин и сделает спасительную инъекцию прямо ей в сердце. Если уж Лин смогла жить с камнем в груди, то инопланетная медицина тем более не сумеет ей повредить.
        Но игла не двигалась. Лишь тонкий луч протянулся от неё к сердцу Лин, и та вздрогнула.
        Вот оно что. Не виниловый проигрыватель, а проигрыватель компакт-дисков.
        - Лин, ты как? - спросил Гайто.
        Ему пришлось повысить голос - «кран» гудел всё громче и громче, и всё ярче разгорался свет.
        - Жива! - послышался ответ; лица Лин из-за световой завесы уже не было видно. - Тепло…
        Какая-то неуверенность была в её голосе. Как будто бы она очень хотела заставить себя поверить в чудо.
        Смотреть на неё стало больно, как на сварку. Я отвёл взгляд. Пересчитал всех присутствующих и выругался.
        - Что? - развёл руками Сайко.
        - Алеф одна!
        Сайко изменился в лице.
        Да, косяк - мой. Я не отдал вовремя нужного распоряжения. Вернее, распоряжение-то было: Илайя должна была закрыться вместе с Алеф и никому не открывать, кроме нас. Но Илайя благополучно положила на приказ и теперь тусовалась в «больнице» вместе с нами. И я это видел, но не отреагировал. Слишком уж много всего и сразу случилось… И вот - Алеф осталась одна, без сознания, на непонятном космическом корабле, где в любую секунду могло произойти всё, что угодно.
        - А где Нилли? - спросил Сайко.
        Я бросил взгляд на «кран». Нилли не было.
        Пользуясь тем, что все смотрели на Лин, на яркий свет, эта шлюха инопланетная просто свинтила по-тихому!
        Мы с Сайко рванули с места одновременно.
        Кто-то побежал вслед за нами - я не стал оборачиваться.
        Спина с надписью «Андромеда» была уже рядом с открытой дверью нашей стартовой локации. До сих пор она, видимо, шла тихо, стараясь не шуметь. Но, сообразив, что спалилась, рванула изо всех сил.
        Инопланетяне были выше. Ноги - длиннее и, видимо, сильнее. Она понеслась, как лань, и я понял, что не успею при всём желании.
        - Крейз, на колени! - послышалось сзади.
        Я подчинился раньше, чем успел обдумать. Когда приказывают таким тоном - лучше слушаться.
        Упал на колени, и над головой у меня пролетело с рёвом нечто.
        Нилли резко обернулась и прыгнула в сторону от двери - «метеор» пролетел мимо.
        Моего плеча коснулась ступня Сиби. Она буквально взлетела, оттолкнувшись, и с воздуха дала ещё один залп. Нилли пришлось катиться по полу.
        Сиби приземлилась. Сайко поравнялся с ней. Но Нилли ничуть не уступала им в скорости. Перекатилась, вскочила и - скрылась за дверью.
        Сайко влетел в проём первым, в его руке сверкнул кнут и хищно метнулся внутрь. Послышался страшный выкрик.
        - Есть! - обрадовался Сайко и, отскочив назад, выволок обеими руками опутанную кнутом Нилли. - Куда собралась, а? Ты только что обосрала целый грузовик нашего доверия!
        Нилли трепыхалась, как пойманная рыба, и что-то кричала, рычала, доказывала… Раскаиваться она не собиралась. Впрочем, чего ей-то раскаиваться. Она у себя на корабле, это мы явились непонятно откуда и непонятно как. Припёрлись и начали устанавливать свои порядки.
        Но, с другой-то стороны, мы им помогаем корабль зачищать. Можем мы рассчитывать на какую-то разумную благодарность в виде еды, воды, медицинской помощи?
        Мне кажется, что да.
        Когда я дошёл до связанной Нилли, мрачный голос Хирурга изрёк:
        - Если мои слова имеют для вас хоть какой-то вес - я этого ей не советовал. Её инициатива.
        - Что она хотела сделать? - спросил я. - Убить Алеф?
        - Что? - Изумление в голосе было неподдельным. - За каким хреном ей кого-то там убивать? Она просто хотела сделать сброс.
        - Сброс чего? - рявкнул я.
        - Конструкции.
        - Чего?!
        - Четыре мира, Место Силы. Их было пять, но пятый мне удалось сбросить самостоятельно. Для этого пришлось туда прийти и немного форсировать события, как ты помнишь. Если бы я этого не сделал, мы бы уже были мертвы! Вернее, нас бы не было вовсе. Проклятье… Я искренне надеюсь, что ты не уничтожил себе память, а лишь заблокировал, и она вернётся. Впрочем, твои мотивы всё равно для меня - тайна за семью печатями.
        Я вошёл в «стартовую локацию», наклонился над Алеф. Она спала и как будто даже чуть улыбалась во сне. Что за картины плыли перед её внутренним взором?
        - Проснись, - попросил я шёпотом и коснулся губами её губ. - Мне без тебя трудно. Не на кого опереться.
        Её ресницы затрепетали, а губы шевельнулись, и с них сорвался шёпот:
        - Уилаэр.
        Слово, которое я уже слышал от Нилли и Хирурга. Как это часто бывает со словами на чужом языке, ты его слышишь, но повторить не можешь. Как ни старайся - получается лишь что-то отдалённо подобное, чего, в свою очередь, не поймёт носитель этого языка.
        Лицо Алеф расслабилось, дыхание вновь стало лёгким, поверхностным.
        - Сайко, Сиби, останьтесь здесь, - сказал я.
        - Что?
        - Да щас!
        - Ты рехнулся?!
        - Сайко, Сиби, - повторил я громче. - Останьтесь здесь. Если хоть одна нечеловеческая рожа попробует сюда пролезть - убейте.
        Сайко, сдавшись, покосился на Сиби.
        - Можно мне хотя бы Райми вместо неё? - спросил он.
        - Нельзя, - оборвала его Сиби. - Крейз хочет, чтобы мы охраняли его Спящую красавицу, а не тискались, как пара озабоченных подростков. Да не грузись, мы с тобой - идеальная команда! Поверь, мой запас похабных анекдотов не иссякнет никогда.
        - Этого я и боюсь, - буркнул Сайко.
        Он легонько тряхнул рукояткой, и кнут, будто по волшебству, соскользнул с Нилли. Та немедленно встала.
        - Слышала, ты? - Сиби сунула ей под «нос» лезвие. - Сунешься - уничтожим. У нас теперь есть лицензия на убийство от самого Крейза. А если не поставишь на ноги Лин - тебя грохнет Рыцарь Печального Образа. Короче, тебе придётся изрядно попотеть, чтобы сохранить свою серую шкурку.
        Схватив Сайко за плечо, она втащила его внутрь помещения. Я закрыл за ними дверь и выдохнул, услышав, как с той стороны стукнул засов.
        Но облегчение длилось недолго.
        - Крейз! - послышался крик Гайто.
        Я повернул голову, увидел его, стоящего рядом с соседней дверью.
        - Тащи сюда эту суку. Лин умирает, а я привык держать слово.
        07. Операция
        Для того, чтобы Нилли восприняла меня всерьёз, мне пришлось достать топор и заставить лезвие светиться фиолетовым.
        После этого нехитрого ритуала языковой барьер чудесным образом пал, и Нилли быстро пошла к двери в «больницу».
        Лин умирает…
        Эти слова, казалось, вообще не имели никакого смысла, в них не хотелось верить, как в бредовую сказку, сочинённую дошколёнком.
        Мы - не умираем. Такого просто не может быть!
        - Хирург! - громко сказал я, шагая чуть сзади Нилли. - Идеи есть?
        - Ни единой, - ответил грустный голос из динамиков. - Время Места Силы синхронизировано, её сердце зависит от него напрямую. Если я остановлю время там - она умрёт, да и мы тоже. Если прокручу его обратно… Тогда умрёт только она. Я здесь и так уже сделал примерно двести процентов от своих возможностей.
        - Как насчёт трёхсот?
        - Тот, кто так мог, лежит рядом с твоей девушкой на полу.
        Гайто немигающим взглядом смотрел на Нилли, пока та не приблизилась. Тогда схватил её за плечо и втолкнул в «больницу».
        - Выключи, - велел он.
        Хирург продублировал приказ на своём языке, и Нилли, повернув верньер, погасила свечение.
        Лин была бледнее мела. Глаза закатились, на лбу появились крупные капли пота. Правая рука, частично свесившись с «каталки», медленно шевелила пальцами.
        - Гайто… - прошептала Лин.
        Гайто не услышал. Он поднял ствол и приставил его к голове Нилли.
        - У тебя пять секунд, чтобы спасти ей жизнь, - сказал он. - Пять. Четыре.
        Хирург быстро что-то сказал. Нилли закрыла руками-пальцами лицо.
        - Три.
        Руки опустились, Нилли глубоко вдохнула.
        - Два.
        Повернувшись к Гайто, она сказала несколько слов. Тот нахмурился.
        - Что?
        - Она просит разрешения взять со стола инструмент, - пояснил Хирург.
        - Что она задумала? - спросил я.
        - Я не знаю.
        Гайто подумал секунду, потом дёрнул плечом:
        - Хуже уже не будет. Пусть берёт.
        - Гайто, - позвала Райми. - Подойди сюда.
        Казалось, Гайто заставил себя посмотреть в ту сторону, где Райми склонилась над умирающей Лин.
        Ему было проще убивать. Сражаться с полчищами монстров. Умирать самому. Всё, что угодно, проще, чем смотреть, как умирает кто-то близкий, и быть не в состоянии помочь.
        - Что? - спросил он сквозь зубы.
        - Она зовёт тебя.
        - Меня?
        - Да, тебя! - прикрикнула Райми. - Не Крейза. Тебя! Хватит уже размахивать стволом, как тупой ниггер в комедии про чёрный квартал! Она, нахрен, умрёт сейчас, и больше её уже не будет никогда! Это ты понимаешь?!
        Майлд посторонился, и Гайто прошёл мимо него, ковыляя, будто ему сломали колени и закатали в гипс.
        - Сиби где? - тихо спросил у меня Майлд.
        - Там, с Алеф. Оставил их охранять, - в тон ему ответил я. - Дверь закрыта. Если друг дружку не перережут - всё будет ок.
        Майлд кивнул. Он смотрел, как Гайто берёт Лин за руку, опускается рядом с ней на корточки. Его пальцы прикасаются к её волосам.
        Голос Нилли уничтожил этот трогательный момент. Она подошла к Лин, изрыгая непонятные слова, и показала всем руки.
        Что-то произошло с её пальцами. Они будто светились. И держали два инструмента, показавшихся мне знакомыми.
        Где я их видел?
        Ах да. Когда мы очнулись после первого уровня в медпункте верхней базы. Ликрам, желая запугать нас, демонстрировал подобные железяки.
        - Перевожу, - вмешался голос Хирурга. - Нилли собирается делать операцию на сердце. У неё в руках инструменты для этого. Её руки в энергетических перчатках. Она просит, чтобы вы не вмешивались.
        - Она знает, что делать? - спросил я.
        - Она говорит, что знает.
        - А ты сомневаешься?
        - Крейз. Самое страшное, что может случиться - ваша подруга умрёт на пять минут раньше. Будьте рациональны.
        Я кивнул.
        Кивнул и Гайто, но не отошёл. Так и остался держать Лин за руку. А Лин уже была без сознания. Возможно, она и не планировала больше приходить в себя.
        Нилли сказала что-то ещё, и я услышал вздох Хирурга из динамиков.
        - Мне нужен ассистент. Илайя, ты способна выполнять простейшие команды. Пожалуйста, подойди к аппарату.
        Илайя, которая тихо, как мышка, сидела в дальнем углу, встала и подошла к «башенному крану».
        - Положи руку на второй от тебя регулятор слева. Да, правильно. Теперь начинай медленно вращать его против часовой стрелки. Ты почувствуешь мягкие щелчки. После третьего остановись. Так, теперь сожми руку и немного вытяни регулятор. Молодец. Другой рукой коснись круглой панели… Да, тут. Жди.
        Теперь луч был каким-то серебристым, словно бы лунным. Он не ослеплял, наоборот, смотреть на него было даже приятно.
        Обтяжка будто оплавилась под его действием и обнажила грудь Лин.
        Я отстранённо подумал, что Лин, пожалуй, единственная девушка в моей жизни, чью грудь я видел и даже трогал много раз, но при этом между нами так ничего и не было.
        Нилли поднесла один из инструментов к левой стороне груди Лин. Гайто ощутимо напрягся. А инструмент вдруг начал менять форму, как будто тоже плавился на странном свету.
        Как появился разрез, я даже не понял. Он просто возник, и всё. А инструмент выпустил «лапки» и, вцепившись ими в края раны, раздвинул их.
        - Не могу на это смотреть, - пробормотала Райми и, отвернувшись, уткнулась в широкую грудь Майлда. Тот рассеянно погладил её по затылку, сам не сводя глаз с этой фантастической операции.
        Инструмент, превратившийся из скальпеля во что-то типа расширителя, закрепился, и Нилли его больше не держала. Второй она медленно опустила светящейся рукой в разрез.
        Не знаю, чего я ждал. Может, того, что Нилли как-то починит сердце Лин, или хотя бы попытается. Но уж точно не того, что случилось.
        Сначала Нилли извлекла из раны окровавленный инструмент и положила Лин на грудь, как на стол. Потом опустила руки внутрь и достала… сердце.
        Оно несколько раз содрогнулось в её пальцах и замерло.
        Нилли бросила его на пол.
        - Ты… - прошептал Гайто. - Ты что наделала?
        Нилли так же медленно взяла инструмент и шумно выдохнула. Повернулась ко мне и сказала:
        - Крейз.
        Я содрогнулся от её взгляда.
        - Крейз. Иснай атроил урстха-а!
        Одной рукой она разорвала комбинезон, под которым обнаружилась обтяжка. Не обращая на неё внимания, Нилли вонзила инструмент в себя и закричала так, что у меня потемнело в глазах.
        Казалось, от этого крика, как от завываний крикунов, вся вселенная дрожит и искажается.
        Инструмент с хрустом растянул края раны. Нилли запустила туда дрожащую руку и с криком вырвала собственное сердце.
        Оно было больше человеческого. Выглядело вовсе иначе, но что с ним не так, я бы не смог объяснить. Ведь я не был хирургом…
        Вопреки здравому смыслу, Нилли не упала тут же замертво. Нет, она повернулась к Лин и положила бережно своё сердце ей в грудь. Потом сняла держатель.
        Только после этого она медленно опустилась на пол, прислонившись спиной к «крану». Её тускнеющие глаза нашли мои.
        - Крейз, - шепнул безгубый рот. - Иснай атроил… урст…
        Жизнь покинула тело. Нилли повалилась набок, как кукла. И точно такой же куклой напротив неё рухнул я сам.
        II
        Сила Кета - неисчислима.
        Сила Чёрной Гнили, выдумки Айка - 1000.
        Сила Чёрной Гнили, если принять за точку отсчёта обитателей Места Силы - неисчислима.
        Вот за что я уцепился своим меркнущим сознанием. Крутил, вертел… Интуиция шептала мне, что тут есть какой-то ключ, но какой?
        Да, мы можем создать для обитателей своих миров угрозу, которая будет им вовсе не по зубам. Которая будет для них аналогом Кета. Собственно, это - наша работа. Создать аналог Кета, чтобы он мог схватиться за приманку.
        В миг, когда миры погибают, возможно, их обитателям кажется, что их уничтожает нечто за пределами опасности, которую они видят. Возможно, они чувствуют за ней силу тысячекратно большую - так и есть.
        Что мне это даёт?
        Да ничего. Пустопорожнюю мечту о том, что где-то есть мир, тысячекратно превосходящий наш по уровню бытия и, как следствие, по силе. Даже если есть - у меня нет технологий для его поиска. Я этому никогда не учился, да и никто не учился. Я учился совершенно иным вещам, и ответ должен быть здесь!
        Должен. Но я его не вижу.
        Тянулись дни. Одной рукой я докручивал Место Силы до резонанса с остальными частями конструкции, другой вертел так и этак психокарты людей. Разум бился над игрой в относительность.
        А ночами, когда все спали, я ломал концентратор.
        Именно ломал. У него были все необходимые мощности, и даже больше. Но моим призрачным целям он служить не хотел, потому что в него были встроены чудовищные ограничители.
        Подозреваю, что гибель станции «Европа» началась именно с такого концентратора.
        Догадываюсь, что ограничения появились после инцидента на «Европе».
        Уверен, что если мы повторим ошибку, то под воздействием силы Кета все эти ограничители вылетят, как воздух из лёгких в открытом космосе. Так что вряд ли моя деятельность конкретно здесь хоть как-то навредит Общему Делу, либо кому-то из нас.
        В отличие от тех процессов, что шли у меня в голове.
        Сила Чёрной Гнили - неисчислима.
        Сила Чёрной Гнили - 1000.
        Одно движение пальцем по функциональному столу, и картина меняется кардинальным образом.
        Но вот в чём самое веселье.
        Сила особи Виллар: 5
        Сила особи Виллар, если принять за точку отсчёта обитателей Места Силы - 1000
        Интересно, сам Айк понимает этот момент? Что никто из нас, оказавшись там, не сумеет победить Чёрную Гниль? Там мы будем сильнее всех наших созданий, вместе взятых. Но порождённое нами же зло будет непобедимо даже для нас. Его сила - неисчислима. Знак бесконечности.
        Когда мысль заходит в тупик, выйти оттуда можно лишь при помощи действия. Не так уж важно, что именно ты будешь делать, пусть даже полную глупость. Любое действие даёт информацию, а любая информация, в условиях информационного голода, может оказаться спасением.
        Поэтому я вышел из каюты и отыскал Айка.
        Он болтался в спортзале на перекладине, зацепившись за неё ногами, и его энергопроводники мели по полу.
        - Отдыхаешь? - спросил я, усевшись на гравитационную скамью.
        - Почти, - откликнулся Айк. - Перераспределяю токи. Всё-таки без очищающих капсул жить гораздо тяжелее.
        - А, - кивнул я. - Есть одна просьба.
        - Слушаю. - Внимательные глаза Айка уставились на меня.
        - Можешь дать мне фрагмент Чёрной Гнили?
        Он вздрогнул.
        - Прости, что?
        - Я имею в виду твоё Зло, - торопливо добавил я.
        - А… - Айк рассмеялся. - Впрочем, от тебя всего можно ожидать. Могу, без проблем. А что ты собрался с ним делать?
        - Ну, во-первых, мне интересно, как будет исчисляться сила целого, если забрать оттуда фрагмент, - принялся сочинять я. - Во-вторых, хочу изучить структуру. Ты ведь знаешь мою цель…
        - А то. Уничтожить Кета, спасти миллиарды миров, стать новой Баэлари.
        - Ну вот. Есть теория, что мы в принципе не можем сотворить что-либо новое, наш разум ограничен, он манипулирует элементами того, что видит, воспринимает. Мы создаём Зло, как отражение Кета, но оно отчасти им и является. Интуиция, осколки абсолютного знания - всё это улавливается мозгом и неосознанно воплощается…
        Айк, прекратив раскачиваться, хмыкнул:
        - То есть, в моей Гнили, возможно, кроется секрет уничтожения Кета?
        - Секрет его природы, - уточнил я. - Да, я бы хотел проработать эту теорию.
        - Тогда получается, что я сделаю огромный вклад в твою грядущую победу?
        - Ну… да.
        - Прекрасно. Для портрета будем позировать вместе. Забирай!

* * *
        И вот, он у меня. Кусочек непроглядной тьмы, чья сила исчисляется десятью тысячами.
        Стоит ли говорить, что на целом это никак не сказалось?
        Я осторожно ввёл клочок Гнили в сосуд, прошивающий Место Силы насквозь, сверху донизу. Тщательно запечатал.
        Гниль бесновалась внутри. Я улыбнулся…
        Учитель Азлик - единственный толковый преподаватель на станции Афина, - назвал это Корнем Зла. Методика, категорически запрещённая для использования.
        Что ж, поздравляю, Виллар. Вот ты и совершил преступление, за которое полагается смерть. Распыление. И в этот раз никто тебя не оправдает, даже верный Тайо.
        Тем весомее повод защитить Место Силы от всех посторонних.
        Впрочем, «от всех» - это слишком широко. Такие схемы редко работают адекватно. Поверх базовой защиты я поставил специфическую. Мне не составило труда раздобыть слепки сознаний Алеф, Тайо, Айка и Нилли. Теперь, как бы они ни старались, внутрь Места Силы путь им заказан.
        Успокоив себя таким образом, я вновь заиграл с настройками и регулировками.
        Корень Зла, несмотря на то, что был запрещён, оставался невероятно эффективным. Энергетические контуры перенастроились, и Место Силы стало в разы продуктивнее.
        Мне показалось, что у меня остановилось сердце.
        Внутри всё заледенело, приоткрылся рот, задрожали руки.
        Я прокрутил всё ещё раз, заново оценил пики спектра.
        Действительно. В среднем, сила людей в Месте Силы составляла пять единиц. Однако в битве с монстрами некоторые из них стали достигать десяти, а отдельные считанные уникумы - двадцати пяти и даже тридцати.
        Дальше, дальше по времени!
        Я не верил глазам. Да, этого мало. Да, это смешно, но… Место Силы, как живой организм, развилось до своего пика. И на этом пике у отдельных единиц сила возрастала почти до пяти сотен.
        Это уже требовало вмешательства. Такая сила, воплощённая исключительно на физическом уровне, превращала всё в гротеск. Люди могли бы крушить кулаками скалы. Выглядели соответствующим образом. Скоро они бы перестали помещаться в туннели…
        Вот о чём говорил полунамёками Азлик. О, теперь я многое понял в его словах. Он рассчитывал, что я это увижу сам, и тогда его слова обретут для меня смысл. А я столько времени блуждал в потёмках…
        Я позволил обитателям Места Силы использовать энергию напрямую, без трансформации её в физическую силу. И - откинулся на спинку стула, восхищённо наблюдая за тем, как пики доросли до шести сотен.
        Это уже не просто зацепка. Это - серьёзная ступень к успеху. Да, шестьсот и десять тысяч - это и близко не одно и то же. Но это уже хоть как-то сопоставимые величины.
        Из чистого любопытства я вскрыл линии вероятностей. Редкие специалисты могли в них ориентироваться, это совершенно иное умение, которое в нашем распрекрасном мире никому не было нужно. Однако какие-то моменты я мог проследить - правда, недалеко.
        А далеко и не потребовалось. Всё замкнулось на меня.
        И я закрыл глаза.
        Сердце гулко и тяжело билось.
        Вот оно, вот! Путь, который я предчувствовал, путь, который я так долго искал!
        Никакой уверенности в победе, но - возможность битвы. Битвы, а не жертвоприношения!
        Чёрная Гниль была воплощением бессознательного Айка. Та её часть, которую я поместил в Место Силы вобрала в себя в качестве доминанты моё бессознательное. Но и мой мир, мои Люди - тоже вышли из моего бессознательного!
        Круг замкнулся.
        Если есть гипотетическая возможность одолеть Корень Зла - значит, после этого появится возможность одолеть и Чёрную Гниль. А если они сумеют одолеть Чёрную Гниль…
        Я прикинул, скольких людей сумеет одновременно воплотить искуроченный мной концентратор. Вышло не меньше десятка.
        Более чем достаточно. Я уверен, что хватит и пяти. Но они обязательно должны будут оказаться здесь. С пониманием того, как работает схема. С пониманием того, что нужно сделать.
        08. Сеанс связи
        Когда я открыл глаза, надо мной сидела Райми. Она скрестила ноги, уперла локти в колени и, сжав ладонями щёки, корчила придурочные рожи.
        - Веселишься? - спросил я.
        - Тренируюсь, - сказала она.
        - М?
        - Тренируюсь быть сумасшедшей. Потому что к окончанию этих бесконечных тридцати минут я, кажется, рехнусь окончательно и бесповоротно.
        - Осталось семь минут! - простонал голос Хирурга. - Я умоляю вас, сделайте уже хоть что-нибудь!
        Я встал. Райми проводила меня взглядом снизу вверх.
        - И что? - скептически спросила она. - Ты готов ворваться в очередной отсек, полный бешеных монстров?
        - Почему нет! - бодро воскликнул я. - Я ведь не от истощения вырубился. Где тут, наконец, вода и как Лин?
        Лин мирно спала на «каталке», Гайто как мог замаскировал её грудь оплавленными обрывками обтяжки. Они медленно «срастались», принимая привычную форму. Я оттянул один из лоскутов, нагло пользуясь правом командира.
        Там, где минуту назад (я недолго провалялся в отключке) зияла дыра, теперь была гладкая кожа. Даже шрама не осталось.
        - На! - У меня под носом оказалась пробирка с водой.
        Я повернул голову и кивнул Илайе. Взял воду.
        - Откуда?
        Она указала в сторону. Там, в стене, был пусть и несколько вычурный и похожий на писсуар, но всё же очевидно рукомойник. Кран уж точно не вызывал никаких сомнений. А эти две слабо светящиеся синим и красным плашки в стене - очевидно, для холодной и горячей воды.
        - Как ты догадалась? - спросил я с улыбкой.
        Илайя пожала плечами и постучала себя по голове.
        - Мышь.
        - Ясно…
        Я осушил залпом пробирку. Вода оказалась безвкусной, но жажду утолила.
        Слизнув с губ последние капли, я громко сказал:
        - Хирург! Сейчас я вынесу дверь и перемелю в фарш всех тварей, что находятся в туннеле. А после этого…
        - Нет, - оборвал меня Хирург, и даже я, своим ухом, почувствовал, что его тон как-то ненормально изменился. - Ты не сумеешь, Крейз…
        - Это ещё почему? - нахмурился я.
        - Потому что Нилли так верила в тебя, что отдала свою жизнь. Потому что я - тоже верю в тебя. Как только Лин заменили сердце, я остановил время Места Силы. Если бы я этого не сделал, туда уже бы прорвалась Чёрная Гниль и уничтожила всё. И вся твоя работа пошла бы насмарку.
        - Ты о чём говоришь, псих? - спросил, хмурясь, Майлд.
        - Я говорю о том, что из всех ваших сверхспособностей у вас осталась только последняя возможность забрать из биополя то, что вы туда поместили. Ваше оружие. Никакого больше использования энергии напрямую. Ваши раны будут заживать медленно. И, разумеется, вы теперь смертны.
        - Это ты, сука, так нам помогаешь спасать твою жопу?! - крикнул Гайто.
        - Моя жопа - не центр вселенной, как я понял благодаря Виллару, - сказал Хирург. - Тебе нужно Место Силы, чтобы вернуться туда и сделать то, ради чего ты всё это затеял. На этом пути ты уже потерял Тайо, Алеф и Нилли. Скорее всего, потеряешь и меня. Надеюсь лишь, что всё это будет не зря, хотя бы потому, что если вся боль понапрасну, то ты же сам первый сойдёшь с ума окончательно. Я видел крикунов, Крейз. Я знаю твою боль…
        - Я знать не знаю, о чём ты говоришь, но у нас, похоже, осталось минуты три до тобой же означенного звездеца! - заорал я. - Так что если у тебя есть гениальный план…
        - Есть, - вяло перебил Хирург. - Не сказать, чтобы я от него в восторге…

* * *
        Топор действительно не светился ни в какую. Первый удар по стене коридора оставил незначительную вмятину-царапину.
        - Сука, - глубокомысленно заметил я.
        Шатуна такой удар развалил бы напополам, безо всякой магии.
        - Пусть Гайто выстрелит, - сказал Хирург. - Крейз, ты, похоже, заблокировал себе не только память, но и вообще все мыслительные способности.
        - Отсоси, - буркнул я и жестом велел Гайто подключиться к решению проблемы.
        Тот не заставил себя ждать. Стоя в дверях «больницы», прицелился в стену и нажал на спусковую скобу.
        Опять это жуткое чувство, что мимо тебя проносится смерть. Невидимая и беспощадная. А заодно - и запоздалое воспоминание, что теперь, к примеру, дыра в животе - это не досадная неприятность, воспоминание о которой исчезнет спустя сутки, а - конец.
        Раздался приглушенный взрыв, как будто под подушкой рванула петарда. В стене образовалась почти идеально круглая дыра диаметром сантиметров десять. Мы все сгрудились возле неё.
        - Вы видите энергетические контуры? - спросил Хирург. - Прошу, скажите, что видите!
        - Ты про эти типа-потоки не пойми чего, окрашенные в разные цвета? - спросил я.
        - Да!
        - Нет, не видим.
        Секундная пауза. Потом:
        - Крейззззз!
        - Говори уже, что дальше делать? - вздохнул я.
        Зрелище меня, признаться, заворожило. За обшивкой, которую пробил Гайто, в стальной плоти корабли были проложены канавки, и в каждой из них струился поток.
        Что это было - я даже предположить не мог. Выглядело отчасти как жидкость, но жидкость, разумеется, уже бы выплеснулась наружу.
        - Это - визуализированная энергия, - проворчал Хирург. - Подкрашена для удобства. Нас интересует красный поток…
        Что-то загрохотало в динамиках.
        - Ты там в порядке? - крикнул я.
        Вдруг подумалось, что если к Хирургу вломились твари, то ситуация из просто плохой на глазах превратится в катастрофическую.
        Интересно, оказавшись в центре ядерного взрыва, успеваешь почувствовать боль?..
        - В полном. Стену ломал. Подтащите к пробоине Нилли.
        Гайто и Майлд кинулись в «больницу». Секунду спустя вышли обратно в туннель, толкая каталку с инопланетянкой.
        - Головой к пробоине. Теперь возьмите столько её энергопроводников, сколько сможет дотянуться до красного потока…
        - Её - чего? - вскинул голову Майлд.
        - Энергопроводники! - рявкнул Хирург. - Ах… Для вас это, наверное, какие-то странные волосы. Хватайте их и суйте, мать вашу так, в красный поток!
        В голосе появилась уже конкретная истерика.
        На голове у Нилли, как и у всех инопланетян, росли эти кожистые тяжёлые штуки, которые издалека могли бы сойти за дредды. Я схватил их, поднял - тяжеленные! - и сунул концами в красный поток.
        Тут же отдёрнул руки, потому что красное свечение перекинулось на «энергопроводники». Поток будто притянул их. Лишившись моей поддержки, они не упали, а так и остались. Краснота пробежала по ним, вошла в голову, и глаза Нилли распахнулись.
        - Твою мать! - шарахнулась Райми и на всякий случай выставила перед собой кинжал.
        Илайя стояла рядом с ней, с любопытством глядя на происходящее. Майлд и Гайто держались поближе. Ну а я вовсе стоя рядом с Нилли, прислонившись плечом к стене. Мой топор, как и всё габаритное оружие остальных, стоял у противоположной стены. В шаговой доступности.
        - Теперь, пока я не обращусь к вам на понятном вам языке, молчите и ничему не удивляйтесь. Ещё раз: молчите! Любой звук, который вы издадите, может стоить жизни всем нам. Это понятно?
        - Делай уже! - прикрикнул я.
        Хирург принялся делать немедленно.
        Открытые глаза Нилли были мёртвыми, пустыми. Я думал, что поднявшиеся веки - просто рефлекс, вызванный подачей напряжения от потока.
        Но вот она заговорила.
        Краем глаза я заметил, как перекрестилась Райми.
        Нилли говорила голосом Хирурга. Звучал голос сухо, бесстрастно. Я выхватывал из услышанного только отдельные знакомые сочетания. Язык инопланетян был сложнее любого земного. И если поначалу процесс обучения, знакомый по Месту Силы, ещё худо-бедно работал, то теперь я вновь стал совершенно обычным человеком.
        Отвратительное, надо сказать, ощущение. Я думал, что до сих пор я был маленьким, ничего не знающим и совершенно незначительным? Ха! Как тебе - лишиться всех сил, стать простым смертным, неспособным выучить за пару часов иностранный язык?
        «Хреново», - ответил я мысленно сам себе.
        Нилли замолчала. Секунду спустя заговорила вновь, но совершенно другим голосом - его мы уже тоже слышали из динамиков.
        Отрывисто, будто гавкая, этот голос что-то спросил. Потом Нилли ответила голосом Хирурга. Перепалка длилась с полминуты. Потом, помолчав, Нилли что-то бросила отрывистым лающим голосом, и её глаза закрылись.
        - Всё, - устало выдохнул через динамики Хирург. - Отключите её и откатите скапер.
        - Что откатить? - уточнил Гайто.
        - Скапер. То, на чём она лежит. Я не знаю, как вы их называете.
        - Каталку так каталку, - буркнул Майлд, наклоняясь над Нилли.
        - И будь ты, чёрт подери, осторожнее! - едва ли не прорыдал Хирург. - Прояви хоть какое-то почтение. Она погибла, чтобы ваша подруга - жила. А мне ещё пришлось надругаться над её телом.
        Майлд смутился. Он осторожно тронул каталку и «укатил» в «больницу».
        - Мы были друзьями, - тихо сказал Хирург. - Задолго до этого всего… Познакомились ещё на первом обороте. С ней и Алеф. А теперь… Теперь я остался один.
        - Что ты сделал? - спросил я. Мне было немного не до ностальгических настроений. Угроза ядерного взрыва казалась более актуальной, чем погибшие инопланетяне.
        - Что? А… Я использовал мозг Нилли, чтобы связаться с «Персеем».
        - «Персей» - это что?
        - Это корабль с «Афины».
        - Сука, ты издеваешься?! - взвыл я. - Что такое «Афина»?
        - Станция, подобная той, на которой ты находишься, только гораздо больше. Ты находишься на станции «Андромеда», принадлежащей к классу так называемых «дальних станций». Некоторое время назад я послал сигнал на «Афину». Доложил, что… одна из нас находится при смерти, и нам нужно как можно скорее предоставить замену, чтобы мы могли завершить оборот. Вскоре после этого ты взбесился, и…
        - Я взбесился?
        - Да, давай уже называть вещи своими именами! - заорал Хирург. - Ты взбесился и натворил всякой херни, в результате чего станцию заполонили монстры. В живых остались только я и Нилли, запертые в разных частях станции. А ты, сукин сын, ушёл. И всё это время я пытался тебя вернуть! А когда прилетел «Персей», они не смогли установить с нами связь! Ещё несколько секунд, и станцию бы просто разбомбили к чёртовой матери.
        - А теперь? - спросил я.
        - А теперь они запрашивают стыковки. На «Персее» догадываются, что здесь всё очень хреново, но теперь они знают и то, что здесь есть выживший. Значит, стрелять пока не будут. Мне дали время справиться с кризисом и разрешить стыковку. Скорее всего, они просто ждут, когда я сдохну, чтобы потом спокойно грохнуть станцию и вернуться домой, не нарушив протокола.
        - И сколько у нас времени? - спросил я.
        - До следующего сеанса связи - полчаса. Если я не отвечу - всё закончится. А я не отвечу, потому что передатчика у меня нет, а мозг Нилли к тому времени умрёт окончательно.
        В дверях «больницы» появился Майлд.
        - То есть, - сказал он, - у нас осталось тридцать минут, чтобы, не обладая никакими способностями, пройти станцию по кругу, перебить чёртову тьму монстров и вытащить тебя?
        - Не совсем. Не «чёртову тьму», а «хренову гору». В остальном ты прав.
        09. Смертный бой
        Умение удивляться, похоже, выжгло из моего мозга напрочь.
        Наверное, за тот краткий период жизни, что я провёл в Месте Силы, я стал кем-то вроде солдата. Хорошего солдата. Который узнаёт поставленную задачу, готовится и идёт её исполнять. А всё остальное - просто мельтешит фоном.
        Будь у меня силы и время, я бы всерьёз задумался над тем, почему этот сраный Хирург обращается ко мне, как к старому другу. Почему Нилли «так верила в меня», что отдала сердце Лин? Что за «Персей» просит стыковки? Что будет после этой стыковки? Где мы вообще находимся, если отбросить очевидные ответы вроде «станция «Андромеда» и «космос»? Как отсюда найти Землю, наш дом?
        Зачем вообще всё это?
        Пусть мы забрались так далеко, как, очевидно, никто не мог представить даже в самом страшном сне, но к ответам на свои вопросы не приблизились ни на шаг. Только вопросов становилось больше с каждым шагом.
        Но, хвала Всевышнему, нам не надо задумываться над этим всем! У нас тупо нет на это времени, потому что уже надо идти дальше и убивать.
        Даже если нам вдруг встретится сам Господь Бог, мы, наверное, скажем лишь: «Окей, здравствуй, друг! Будь добр, посторонись, чтобы я мог зарубить этого шатуна, если тебе не сложно».
        Гайто вытолкал из «больницы» каталку с Лин, и мы двинулись к первой двери. Я постучал, мне почти сразу открыли.
        - Что за говно вы там устроили? - налетела на меня Сиби. - Как Лин? Что вообще?..
        - Лин жива, - оборвал я её. - Алеф?
        - Дышит, - откликнулся Сайко, который стоял рядом с ней.
        - Хорошо. Нам всем сейчас лучше дышать, - кивнул я. - Сайко - на выход. Илайя, Райми - остаётесь здесь, вместе с Сиби.
        - Это ещё почему?! - вскинулась Райми.
        - Потому, - сказал Майлд, - что игры кончились. Если ты до сих пор не поняла, мы теперь обычные люди. Ты - даже не Приманка, ты - просто девушка. И мы резко падаем на первобытный уровень развития: страшные волосатые самцы идут на охоту, а прекрасные дамы остаются поддерживать огонь в пещере.
        - Обычные люди? - переспросила Сиби. - Это ещё с какого грёбаного счастья?
        - Долго объяснять, - вздохнул Гайто. - И, боюсь, мы сами мало что понимаем. Ясно только, что у нас осталось минут двадцать семь, чтобы зачистить станцию, а вы тратите наше время. Райми, Илайя - сидеть здесь! Сиби…
        Сиби, одетая в одну лишь обтяжку, внезапно кинулась на Майлда. Прыжок её ничем не отличался от тех прыжков, что я видел прежде. Как будто бы все способности остались при ней.
        Как шаолиньский монах в фильме, она одной ногой легко оттолкнулась от корпуса Майлда, другой тут же коснулась его плеча, подлетела ещё выше, в полёте перевернулась и приземлилась на ноги в проёме, сверкнув ударом халадие.
        Если бы там стоял кто угодно из порождений Гнили, его бы развалило пополам.
        - Хочешь запереть меня тут, пока вы будете веселиться? - спросила она. - Ну, попробуй.
        - Сиби… - повернулся к ней Майлд.
        - Закрой рот, а? - поморщилась она. - Всё твоё первобытнообщинное говно завязано на продолжение рода. А я скорее сдохну, чем стану таскать внутри себя какое-то живое существо. Это слишком напоминает мне кино про Чужого. А вот убивать - это я люблю.
        Мы переглянулись, пожали плечами.

* * *
        В тылу, закрывшись в стартовой локации, остались Райми и Илайя, если не считать бесчувственных Лин и Алеф. Последние спали и как будто не хотели просыпаться.
        Пожалуй, я мог их понять…
        - Стратегия такая, - сказал я, шагая к двери в следующий отсек станции. - Я - по центру, Майлд - левый фланг, Гайто - правый. Сиби - держишься за мной, добиваешь тех, кто остался, действуешь по ситуации. Сайко - стрелок.
        Сайко выдали пистолет, потому что от его кнута, лишившегося всех «магических» качеств, толку было бы объективно - чуть да маленько. Мы ведь не в кино… Против двух-трёх соперников - ещё может быть, но против толпы кнут - ничто.
        Особенно против толпы тварей, не ощущающих боли.
        - Уничтожаем всех… В общем, вся стратегия.
        - Давай лучше я на центр, - сказал Майлд.
        - Обоснуй?
        - У меня молот.
        - Типа, я должен испугаться и согласиться?
        - Типа, молот не очень эффективно убивает, зато он прекрасно оглушает и раскидывает. На флангах вы сможете рубить тех, кто отлетел от меня. А если я пойду слева, буду оставлять за собой искалеченных, но живых мразей. Каждая из которых - потенциальная угроза.
        - Убедил, - нехотя признал я, и мы поменялись местами.
        - Так и у меня будет хоть какая-то работа, - промурлыкала Сиби. - Я уже почти полчаса не резала мяса, боги, как же меня ломает!
        Не знаю, почему мне так важно было быть первым, принимать на себя основной удар. Может, так я подсознательно видел роль командира.
        А может, мне уже хотелось как можно скорее сдохнуть и забыть про весь этот сюрреалистический трэш.
        - Эй, Хирург! - крикнул я.
        - Ты можешь называть меня Айком, Крейз, - грустным голосом откликнулись динамики.
        - Как скажешь, Айк. Ты можешь нам чем-нибудь помочь?
        - Практически нет. Могу сказать, что вас ждёт.
        - Ну, давай.
        - У самой двери - живые трупы, их… полтора десятка. Дальше трое нюхачей. Пять крикунов примерно посередине отсека. Эти твари чуют, что вы здесь, они отхлынули от дальней двери.
        - И всё? - воскликнул Сайко. - Двадцать три?! Да это оскорбление!
        - Силы и ловкости у нас сильно поубавилось, - приземлил я его. - Действуем предельно аккуратно, парни и… Сиби.
        - Не исправляйся, мне норм, - отмахнулась Сиби.
        - Главное - выжить, - сказал я. - Если будет туго - отступаем. Эта дверь без проблем закроется, и мы сможем перевести дух. Сайко!
        - Слушаю тебя внимательно.
        - Приложи все усилия, чтобы как можно скорее перебить крикунов. Если они меня вырубят, вам будет гораздо труднее.
        - Сделаю. - Сайко, прищурив глаз, примерялся к пистолету. - Я, правда, ни разу в жизни не стрелял. Но всю жизнь чувствовал, что у меня есть талант к этому делу.
        Я только головой покачал.
        Никто ещё толком не поверил в то, что нас может легко и просто завалить даже самый обычный шатун. Трудно в такое поверить. Как будто бы в компьютерной игре, в которую ты играешь уже чёрт-те сколько времени, вдруг появилось сообщение: «Когда вашего персонажа убьют в следующий раз - вы умрёте в реальности».
        - Дверь откроется - я присяду, - сказал Майлд. - Сайко, дашь залп. Для начала.
        - О да! - воскликнул Сайко, вскинув пистолет.
        Я кивнул, и стоявший на правом фланге Гайто положил руку на панель замка.
        Уже знакомым манером панель засветилась, и створки двери, едва слышно загудев, раздались в стороны.
        Майлд упал на колено так резко, что мне показалось - его дёрнули. Но он просто освободил линию огня для низкорослого Сайко. И тот не подкачал.
        Нечто пронеслось в воздухе мимо меня, и первому же, самому резвому шатуну, вырвало морду великолепным фейерверком.
        Дальше всё пошло наперекосяк.
        Сиби рванулась вперёд. Наступила на плечо Майлду и стрелой влетела в ещё не до конца раскрывшиеся двери.
        - Сиби!!! - заорал я.
        Она упала среди шатунов и на миг скрылась из виду. Но спустя этот миг я увидел кровавый водоворот. Воронку не хуже Мальстрёма. Сиби не теряла времени даром. Она резала мясо.
        Строй мертвяков смешался, они ощутимо растерялись, почувствовав, что опасность теперь не только спереди, но и в тылу. Майлд, могучий, как скала, поднялся им навстречу, одновременно вскидывая молот. И двое шатунов полетели вправо, под сверкающую катану Гайто.
        - Сайко, верх! - грохнули динамики.
        Над головами шатунов взвился нюхач. Сайко вскинул пистолет и выстрелил. Мелкого уродца разорвало в клочья.
        Но следом летел ещё один, и в этого Сайко выстрелить не успел.
        Мой выход.
        Я быстро разжал и сжал обратно пальцы на рукояти топора, чтобы не стискивать её что есть дури, избавляясь от закрепощённости в мышцах.
        Шаг в сторону, удар снизу вверх, справа налево.
        Лезвие, идущее из руки нюхача, пролетело в миллиметре от моего носа. Да, я разрубил уродца пополам, но ощущение того, как близко была смерть, опалило мне душу.
        Руки дрогнули.
        Но тут же изнутри поднялась мощная волна противоречия. Это что же, вся моя смелость базировалась лишь на уверенности, что семьдесят процентов тела я смогу нарастить? Что, Крейзи, привык геройствовать, будучи бессмертным?! Так вот теперь настала пора выяснить, из чего ты скроен на самом деле.
        Оглушённый шатун упал на колени слева, мотая расплющенной башкой.
        И чего я паникую? Когда-то на Испытании я завалил двух таких уродов, впервые взяв в руки топор, и даже толком не веря, что почти бессмертен. Блин, да я тогда ребёнком был! Наивным младенцем, у которого молоко на губах не обсохло, которого ещё ни разу не опалило огнём туннелей. И - смог.
        А сейчас?!
        Замах - удар.
        Голова, рука и часть ключицы упали на пол. А следующего шатуна, поднырнувшего под молот Майлда и устремившегося ко мне, я встретил безумным блеском глаз.
        Паника умерла так же легко, как родилась, и теперь мне оставалось лишь сдерживать желание броситься очертя голову вперёд, как эта бестолочь Сиби, которой я скажу пару ласковых, если она выживет. На что я охренеть как надеюсь.
        В Месте Силы, в других мирах, под землёй, на поверхности, на чужой космической станции - мы остаёмся воинами. Как бы сложно всё ни было, когда доходит до дела, всё упрощается до предела. Есть мы - есть они. Есть поставленная задача - и средства для её выполнения. Есть победители - и проигравшие. Вот и вся песня.
        Очередному шатуну я раскроил морду повдоль, пинком отправил его в сторону - размышлять на тему «быть или не быть».
        - Вот они, хорошие! - воскликнул Сайко. - Сиби, уйди нахрен!
        С шатунами было покончено. Сиби порубила основную массу, Майлд раскидал оставшихся, их прикончили мы с Гайто. А теперь на нас шли крикуны, а Сиби, переводя дыхание, стояла на линии огня.
        Она тут же шарахнулась в сторону под зарождающийся и выворачивающий душу наизнанку гул: «У-у-ум-м-м-м, у-у-у-у-у-у-ум-м-м-м-м-м-м».
        Пять воронок надрывались одновременно.
        Наверное, раньше меня как-то защищали энергии Места Силы, или типа того. Во всяком случае теперь я почувствовал себя таким же беспомощным, как голая шестнадцатилетняя девочка в бане, полной татуированных зэков.
        Руки просто опустились. Разжались пальцы, выпустив топор.
        Что-то крикнул Сайко. Взорвалась грудная клетка одного из крикунов, и он замолчал. Но четыре оставшихся продолжали завывать, и у меня потемнело в глазах.
        «Нельзя!» - мысленно заорал я на себя.
        Но тут же почувствовал, что упал на пол. И всё изменилось.
        III
        Когда я вошёл в столовую, была ночь. И я удивился, увидев, что там горит свет.
        В очередной раз перезапущенный, вызревал мой мир, на этот раз без ошибок. Мне хотелось и спать, и есть. Но я понимал, что если усну, то это как минимум на сутки. Поэтому я выбрал перекус.
        В столовой танцевала Алеф.
        Она растащила столики в стороны и, стоя спиной ко входу, плавно покачивалась в такт Музыке. Я замер, любуясь. Алеф казалась единой с Музыкой в этот миг. Хотя почему «казалась»? Все мы - часть Музыки. Музыка - то, что пронизывает, созидает, организует и упорядочивает. Она есть всё, и всё есть она.
        Но Алеф как будто своим танцем привносила в эту схему активное начало. Как будто она могла бы не быть Музыкой, если бы не хотела, но - сознательно шла навстречу. Как будто именно она порождала Музыку, а не подчинялась ей.
        - Мне кажется, я чувствую сам то, что сотворил, - сказал я.
        Алеф резко опустила руки, развернулась.
        - Что ты здесь делаешь?!
        Только что её аура переливалась всем спектром тёплых цветов и оттенков, и вот - белая ментома. Только она, ничего кроме. Извольте догадаться, что там, внутри.
        С людьми - легче. У них есть выражения лиц. Читать их для нас, не приспособленных к мимике, легче лёгкого.
        - Извини. Я не знал, что здесь ты.
        Алеф помолчала, внутренне успокаиваясь. Повела рукой, будто разрешая мне зайти и использовать столовую так, как мне того хотелось.
        Я подошёл к прозрачной витрине, внутри которой подсвечивалась пара бутербродов. Указал на них, сенсор считал команды и секунду спустя издал писк. Витрина раскрылась, я достал тарелки и сел один за большой стол. Просто он стоял ближе всех.
        - Что ты имел в виду? - спросила Алеф.
        Она двигала столики на привычные места, чтобы скрыть от Айка, Нилли и Гайто свои ночные танцы.
        - Когда? - переспросил я с набитым ртом.
        - Ты сказал, что чувствуешь, что сотворил.
        - А. Я перезапустил мир людей…
        - Опять?!
        Мне не понравился её голос, но я кивнул:
        - Так было нужно. Я нашёл кое-что интересное там…
        - Значит, - она выпрямилась и уставилась на меня, постукивая пальцами по пятиугольной столешнице, - в то время как мы перешагнули уже второй рубеж, ты ищешь в своих фантазиях кое-что интересное. Так?
        В моих фантазиях было иначе. Там был поток ярчайших образов, которые не могли не убедить, не зажечь любого скептика. Но когда я вынужден был об этом говорить, слова самому себе казались лепетом безумца.
        - Дослушай, - попросил я. - Люди создают пары.
        - Как животные, - сказала Алеф.
        - Н-нет… не как. У них есть разум, понимаешь? И очень развитая эмоциональная сфера. Куда более развитая, чем у нас.
        Алеф молча слушала, но от её молчания мне было даже тяжелее, чем от её скепсиса. Я заметался мысленно и развалил остатки стройной конструкции, что была в моей голове ещё минуту назад.
        - Их эмоции - это не только какая-то внутренняя сфера, которую надо контролировать. Эмоции могут дать им силу или ослабить… От них многое зависит. Но знаешь, что сильнее всего? В прошлой инкарнации у них было чувство, которое они называли любовью. Оно, пожалуй, идёт от животного инстинкта продолжения рода, но эмоциональная сфера его странным образом углубляет. Представь себе двух живых существ, которые готовы отдать жизнь друг за друга. Один согласен умереть, чтобы спасти другого.
        - Потому что другой более важен для Общего Дела? - спросила Алеф.
        - Н-нет. Нет никакого Общего Дела. Просто…
        - Значит, эти два существа нерациональны, - отрезала Алеф и сложила руки на груди. - Крейз, ты сотворил толпу уродцев, которые не в состоянии себя контролировать и мало чем отличаются от животных. Что ты в этом находишь интересного?
        - Они сильнее нас, Алеф.
        - Что?
        - Они. Сильнее. Нас. Любой из нас готов отдать жизнь по рациональной причине. А многие из них согласны променять миг жизни на вечность небытия, вообще не рассуждая логически. В них есть это хаотическое начало, которое мы у себя задушили в зародыше. Готовность умереть позволяет им сражаться на сто, двести процентов эффективнее, чем покажет любой, даже самый оптимистичный расчёт. Те, кто любит - способны совершить невозможное. Буквально.
        И глядя на тебя, Алеф, этой ночью в столовой, глядя, как ты двигалась в гипнотическом танце, у которого не должно было быть свидетелей, я ощутил тень этого чувства. Нет, я не люблю тебя. В нашем мире не существует подобного чувства, наши тела устроены иначе, у нас не вырабатываются такие гормоны, наш разум работает по-другому. Но я вдруг захотел полюбить тебя. Я захотел отыскать тебя, одну тебя из сотен и тысяч, и - посвятить тебе свою жизнь. И чтобы ты посвятила свою жизнь мне. Я бы хотел покоить твою голову у себя на коленях, боясь пошевелиться и потревожить твой сон. Хотел бы выйти один против Кета и - победить его, чтобы ты могла жить в мире, в котором не нужно бояться. Или умереть ради этой цели.
        Тени желаний, отголоски чужих страстей. Что они несли мне, помимо боли? Смутной и тупой боли, сжимающей уставшее сердце, терзающей измученный разум. Может ли тот, кто всю жизнь жил без ног среди безногих, однажды ночью осознать себя калекой? Я сумел, Алеф. Я хотел бы объяснить тебе всё это, сказать тебе все эти слова. Коснуться тебя и показать всё то, что в мире людей - любовь. Показать, как растёт и ширится это чувство, как оно может стать больше целого мира, больше всех миров. Как оно может превратиться в копьё и поразить самое сердце тьмы. Разорвать её в клочья.
        Но я не могу сказать так. Я боюсь, что эти слова разобьются о твою белую ментому, как стеклянные шарики, упавшие на металлический пол.
        - Виллар. Остались сутки до второго рубежа.
        - До третьего я успею.
        - Я не успею до третьего! - закричала Алеф. - Ты забыл, кто я?!
        - Помню. - Я посмотрел ей в глаза. - Альвус и Еффа.
        Она отшатнулась от меня. Как она умудрилась удержать белую ментому? Сколько же в ней сил, и все эти силы - на то, чтобы сдерживать самих себя…
        Я хотел, чтобы она подарила их мне без остатка. И хотел подарить ей свои.
        - Не смей, - тихо сказала она.
        - Ты не хочешь о них говорить…
        - Замолчи, Виллар.
        - Но ты не стыдишься их.
        - Я сейчас тебя ударю.
        - Они не были животными, поддавшимися инстинктам, и ты это знаешь! И то, что ты чувствуешь к ним, тоже выходит за рамки рационального и обычной привязанности! Ты чувствуешь боль, когда думаешь о них. Ты вспоминаешь, как они смотрели на тебя и друг на друга, и чувствуешь боль, которой не можешь понять! Я сумел объяснить твою боль, Алеф.
        Мгновение мне казалось, что она сейчас достанет оружие и убьёт меня.
        Если бы не та чудовищная дрессировка, которую мы пережили на «Афине», наверное, так бы и случилось. Но там нам вколотили рефлекс: нельзя причинять вред своим. Боль возместится сторицей.
        Алеф молча вышла из столовой, оставив меня в одиночестве.
        Я доел бутерброды, не чувствуя вкуса. Чувствовал лишь, как они камнями оседают в желудке.
        Моё тело уже отказывается служить как надо. Что ж… Скоро я сменю его на другое. И не я один. Но, боги… где же мне взять время и умения, чтобы уговорить остальных пойти со мной?..
        10. Навстречу темноте
        Способность видеть вернулась к раскрытым глазам постепенно. Как в старинном телевизоре, который сначала начинает говорить, а потом, когда прогреется кинескоп, появляется бледное изображение.
        На меня смотрела воронка.
        Кто-то - Гайто или Сиби - снёс голову крикуну, и та упала прямо напротив меня. Я лежал на боку и смотрел в глубину своей смерти. Своей умершей смерти.
        «Стенки» воронки только издали казались кожистыми. На деле они были словно покрыты коркой ожога. Твёрдые и мягкие одновременно.
        Я приподнялся на локте, оценивая обстановку.
        Туннель завален трупами, которые не спешили обращаться в прах. Здесь работали совсем другие законы…
        Вот шатуны, вот разрубленный мною нюхач. Пятеро крикунов…
        - Крейз, мне это нихрена не нравится, - сказал Сайко, появившись в «кадре»; он протянул мне руку. - Ты и раньше был каким-то припадочным, но теперь твоя эпилепсия зашкалила за все мыслимые границы. Не думал, что когда-нибудь предложу тебе такое, но давай мы запрём тебя вместе с девчонками? Восприми это правильно, без обид, я бы сам с удовольствием заперся с девчонками, но у меня есть ствол, душа жаждет подвигов, и я не падаю в обморок через каждые пять минут.
        Я встал.
        Не было истощения, не было даже никакой особенной боли. Я был в полном порядке. Единственное, что удивляло и настораживало - это кристальная прозрачность сознания.
        Всё, что я видел во время своих «припадков», как будто падало в помойную яму. Через неё был перекинут шаткий мостик, на котором я стоял и любовался видами. Притворяясь, будто не чувствую вони, идущей снизу.
        Я не хотел её чувствовать. Всё ведь просто: есть мы, есть они. Есть цель и…
        - Майлд, успокойся. - Голос Гайто из открытой двери.
        - Уйди! - рявкнул в ответ Майлд.
        Звук пощёчины, короткий крик Сиби.
        - Что там? - спросил я, кивнув на дверь.
        - Джекпот: кухня и столовая. Пока ничего не пробовали, но еда выглядит похожей на нашу…
        - Что там происходит?!
        Сайко ответить не успел.
        - Ты слышала приказ?! - заревел Майлд.
        - Пошёл ты нахрен! - взвизгнула в ответ Сиби.
        Опять пощёчина.
        - Тебя что, в холодный душ запихать?! Или ноги переломать? Тебе было сказано держаться за мной, а не кидаться в самую гущу! Одно неверное движение - и тебя бы сожрали!
        - А тебе что за дело?!
        - Мне, сука такая, есть дело!
        - Ты мне не отец и не муж, отвали нахрен!
        - «Отвали»? Сейчас я тебе такого «отвалю»…
        Я моргнул, вглядываясь в кучу лежащих вповалку крикунов.
        - Сайко, - позвал я. - Сколько было нюхачей?
        - Трое, - сказал тот. - Одного застрелил я, другого зарубил ты. Третьего, наверное, прихлопнул Майлд…
        Я резко наклонился, поднял свой топор. Но уже понял, что поздно. Я даже сказать ничего не успел. Возможно, успел бы метнуть серп энергии, но этой способности у меня больше не было.
        Целый и невредимый нюхач выбрался из груды трупов и прыгнул.
        Он как будто знал. Несмотря на то, что у него не было глаз, он - знал. И прыгнул не на меня, не на Сайко, который уже поднимал пистолет. Он прыгнул в раскрытую дверь.
        Всё выглядело, как сцена из трэшового аниме, и оттого казалось сюрреалистичным, ненастоящим. Такого просто не могло быть!
        Из раскрытой двери хлынул поток крови. Закричала Сиби, лязгнул металл.
        Мы с Сайко, отталкивая друг друга, ворвались внутрь…
        Маленький уродец уже лежал на полу, голова его катилась в сторону, а из худосочного тела вытаскивал катану Гайто.
        Сиби с окровавленными халадие стояла рядом и тряслась, как будто к ней подключили переменный ток.
        - Майлд… - сказала она. - Майлд!
        Ответа не было.
        Майлд лежал на маленьком пятиугольном столике, широко разбросав руки и ноги. Он лежал на спине, с запрокинутой головой. Головы я не видел, но видел струйку крови, стекающую на пол и там превращающуюся в ручеёк.
        Ручеёк впадал в кровавое озеро.
        - Говно, - сказал Сайко равнодушным тоном.
        - Чёрт… - Его тон изменился.
        В следующую секунду что-то стукнуло. Я обернулся. Пистолет лежал на полу. Сайко, обхватив голову руками, медленно съезжал спиной по стене.
        - Майлд… - прошептала Сиби и подняла руки с халадие.
        Она как будто хотела броситься к телу, обнять его, быть может. Но её сбивало с толку оружие. Оно не уходило в биополе, никаких ножен ни у кого из нас отродясь не было, а бросать оружие на пол, находясь в таком месте, как это, не позволял здравый смысл.
        И Сиби стояла на месте, всё тише и тише повторяя имя Майлда.
        - Время, ребята, - сказал голос Хирурга.
        - Заткнись, - прохрипел я в ответ.
        В этот миг казалось, что кончено всё.
        Майлда больше нет.
        Он был нашей ударной силой. Но даже не в этом проблема. Он просто был - нашим, вот и всё. И теперь кусочек от нас оторвало.
        Требовалось время, чтобы хотя бы осознать это. Хотя бы одна грёбаная минута!
        - У нас нет времени оплакивать павших, - твёрдо сказал Хирург.
        - Не у тебя, конечно, - ответил Гайто. Он тоже молча стоял и смотрел на Майлда, держа в опущенной руке поникшую катану. - Не ты потерял…
        - Когда ты спасёшь меня, я заставлю тебя сожрать твою железяку! - громыхнул Хирург. - У меня было четверо друзей, когда я прибыл сюда! Теперь двое из них безнадёжно мертвы, а двое других… - Он помолчал и заговорил тише: - Нам всем тяжело. И будет ещё тяжелее. Но надо продолжать идти!
        - Надо продолжать идти, - эхом отозвался я.
        - Ты ведь этому хотел научиться, Крейз! Если я ничего не путаю, то ты упаковал себя в эту мясорубку именно для того, чтобы научиться идти вперёд, несмотря ни на что, даже если все вокруг гибнут, и от тебя самого отваливаются куски!
        Сайко всхлипнул:
        - Я должен был его заметить. Я же остался в коридоре, я должен был…
        - Хватит! - крикнул я, мысленно выдав себе пощёчину. - Мы облажались все одинаково. Нас поимели. И больше такого не повторится! Я прав?
        - Это из-за меня, - простонала Сиби. - Если бы я не прыгнула в самом начале, он бы не отвлёкся, и…
        - А если бы Ева не сожрала того яблока - мы бы сейчас жили голыми в райском саду и непрестанно трахались! - перебил я её. - Но сложилось так, как сложилось. Я иду дальше. Кто идёт со…
        Новый голос застал меня врасплох.
        - Что за херню вы, тупые уроды, тут придумали?!
        Повернулись все одновременно, Сайко вскочил на ноги, подхватив пистолет. Но тревога оказалась ложной: в дверях стояла Лин. Бледная, осунувшаяся, но живая и - с «лунной секирой» в руках.
        - Вы что, просрали Майлда?! - крикнула она.
        - Как раз заканчиваем рефлексию по этому поводу, - буркнул я. - Кстати, рад, что ты вернулась с того света. Опять.
        Серьёзно, я был чертовски рад Лин, но как-то это особенно демонстрировать уже не находил сил. Она столько раз воскресала и умирала, что всё это казалось несмешной шуткой. Да она и сама, похоже, не придавала уже большого значения происходящему.
        Гайто подошёл к Лин, попытался обнять, но она отстранилась. Тот не настаивал. По взгляду чувствовалось, что Лин сейчас - не девушка, а воин. Ей было не до нежностей.
        - Алеф как? - спросил я.
        - Спит, - сказала Лин, не отводя глаз от Майлда. - Давайте положим его…
        Единственное приличное место здесь, куда можно было положить Майлда, представляло собой… стол. Большой пятиугольный стол. Достаточно большой, чтобы он весь на нём поместился, чтобы ничего не свисало.
        - Через пятнадцать минут мне нужно будет разрешить стыковку, - паниковал Хирург. - Если комиссия, войдя на станцию, увидит тварей - они немедленно уйдут, без разговоров, и станция будет уничтожена!
        - Да они, б**дь, один хрен не разлагаются! - сорвалась на визг Сиби. - Куда мы их денем?
        - Есть утилизатор…
        - По-твоему, у нас будет время поработать тут уборщиками?!
        Помолчав, Хирург заметил:
        - По-моему, было бы рационально, если бы Райми и Илайя занялись утилизацией останков, пока вы продолжаете…
        - Крейз, я грохну этого мудака, - сказала Сиби. - Просто грохну и всё! Окей, нахрен, план такой! Идём, освобождаем это чмо, оно разрешает стыковку. Мы переходим на грёбаный «Персей», надираем там всем жопы, связываем их же трусами, после чего спокойно - я сказала СПОКОЙНО! - без паники садимся и решаем, что делать, а заодно разбираемся в том, что за сраное говно тут происходит!!!
        Её буквально трясло в истерике, но она выдавала такие сложные синтаксические конструкции, что я чуть было не поклонился.
        - Вполне себе вариант, - сказал Гайто. - Судя по тому, что мы уже видели, бойцы из этих серых человечков - такие себе.
        - Не надо этого делать! - запаниковал Хирург. - Мы - не бойцы, да. Но те, кто прилетят на «Персее», обучены справляться с кризисами.
        - Мы - не кризис, друг, - усмехнулся я. - Мы - смерть.
        Честно сказать, план Сиби мне нравился с каждым мигом всё больше. Однозначно предпочтительней подмять ситуацию под себя и разбираться дальше из позиции сверху, чем разинув рты ждать, когда кто-то большой и сильный соизволит тебе скормить очередную ложечку информации.
        Сайко тем временем с усилием поднял молот Майлда и положил рядом с ним, подсунув рукоять под ладонь.
        - Хреново вышло, мужик, - прошептал он. - Хреновее не бывает…
        Я уже успел осмотреться в столовой и заметил то, что мог заметить только я. Ну, или Алеф. У нас был большой опыт в таких делах.
        - Лин, - сказал я. - Почему ты не удивилась, что Майлд умер?
        - Потому что Место Силы встало на паузу, - не задумываясь, сказала Лин. - Я это знаю. Я - его батарейка с побочным эффектом разума.
        - Ты до сих пор с ним связана? - прищурился я. - Даже с этим сердцем?
        - А почему нет? - вмешался Хирург. - Если цепь замкнута на неё - какая разница, откуда она сама черпает энергию?
        - Всё так, - кивнула Лин. - Кстати. Каковы мои перспективы? В плане продолжительности жизни.
        - Понятия не имею, - отозвался Хирург. - Продолжительность жизни представителей нашей расы - полторы, может, две сотни лет. Вы редко дотягиваете до сотни. Это… не математика, я не могу рассчитать, сколько ты проживёшь. Я не знаю даже, сколько проживу я сам.
        - Справедливо, - пробормотала Лин, вертя тремя пальцами секиру. - А Место Силы?..
        - Пока оно не тянет из тебя ничего, сама чувствуешь. Если мы его сбросим, как должны, то, связь оборвётся, и ты станешь автономной. Если же пойти по пути, выдуманному Крейзом… Я меньше вашего знаю о том, что тогда будет.
        - Я что-то выдумал? - удивился я.
        - Крейз, я не знаю, как быть. Ты уже здесь, ты уже видел Нилли, но твоя память по-прежнему заблокирована! Я пытался трясти тебя ещё там, в мире-приманке, но ты не реагируешь!
        - Так может, ты уже всё расскажешь?!
        - Ты видишь свою ауру?! - заорал Хирург. - А я вижу! Ты накрутил столько защитных контуров, что я даже примерно не могу представить последствия! Ты можешь умереть или сойти с ума. Ты защитил себя и Алеф от любого вмешательства извне. Наверное, ты предполагал, что в какой-то известный тебе момент всё восстановится. Возможно, я своими действиями всё тебе обгадил. А может быть, ты просто сдался и решил умереть на своих условиях, и всё, что сейчас происходит, уже ни к чему не ведёт. Я - не знаю. Знаю лишь, что осталось десять минут, а вы в двух отсеках от меня.
        - В следующем - что? - спросил Гайто.
        - Холодец, - тут же доложил Хирург. - Стая сиринов, не могу их сосчитать. Пять, нет… шесть нюхачей.
        - Ненавижу уродцев, - процедила Сиби сквозь зубы.
        - Крикунов нет? - спросил я.
        - Н-нет, - со странной запинкой ответил Хирург.
        - А у тебя что? В твоём отсеке?
        - Толпа шатунов. Десятка три, наверное. Трое крикунов. Ёжики. Семь… нет, восемь нюхачей. Я в техническом отсеке, а вам ещё надо пройти жилой и санитарный! Я не представляю, как вы успеете…
        - Тебе и не надо. - Я пинком отправил маленький столик к стенке, вскочил на него, потянулся вверх, к вентиляционной решётке.
        Пальцы вцепились в движущиеся планки. Я рванул почти без усилия, и решётка вылетела со своего места, упала на пол.
        Ну… По габаритам - пройдём. И если обтяжка продолжает работать, то заскочить туда тоже проблем не составит.
        - Крейз, я иду с вами, - заявила Лин. - Не обсуждается.
        - Ты идёшь первой, - кивнул я. - Следом - Сиби. Постараетесь спрыгнуть практически одновременно. Вы обе достаточно быстрые, устроите там ураган, расчистите площадку. Следом я, Гайто. Аккуратно убиваем всех тварей. Сайко - ты не прыгаешь. Высунешься сверху и расстреливай всех. В первую очередь - крикунов.
        - Будет сделано, - кивнул Сайко.
        - Вперёд. - Я соскочил на пол и сделал приглашающий жест рукой.
        Лин заняла моё место. Забросила в шахту «лунную секиру» и легко, быстро будто бы затекла туда сама. Я выдохнул: обтяжка работает. Значит, она не напрямую завязана на Место Силы. А может, просто наши тела прокачались за время жизни в Месте Силы.
        Сиби молча скользнула следом. А когда на столик опять ступил я, голос Хирурга сказал:
        - До сих пор не могу понять, ненавижу тебя или преклоняюсь перед тобой, Крейз.
        - А зачем выбирать, если можно сочетать? - усмехнулся я.
        И прыгнул навстречу темноте.
        11. Комнаты
        Света в вентиляционной шахте, само собой, не было. Единственными источниками служили решётки-выходы. Но я головой практически упирался в задницу Сиби, перед которой ползла чуть более «плотная» Лин, так что для меня вокруг царила абсолютная тьма.
        Не говоря о ползущем следом Гайто.
        - Теперь понятно, как чувствуют себя погребённые заживо, - буркнул он.
        - Крейз, если почувствуешь дуновение - это не я, - вяло пошутила Сиби.
        Я почувствовал дуновение. Видимо, где-то в недрах станции работал вентилятор или типа того… По какому вообще принципу действует вентиляция в космосе? То, что тяга снаружи прекрасная - это очевидно. Но вряд ли есть какой-то прямой выход из шахты в космос.
        Ведь не может же такого быть, да?..
        Я вспомнил свои видения, которые преследовали меня с самого первого дня в Месте Силы. О чём-то огромном, затаившемся средь звёзд… Тогда я думал, что просто вижу сны. И вот я - средь звёзд.
        Куда ещё меня забросит волнами этого безумия?
        - Докладываю, - сказала спереди Лин, - нащупала решётку, она закрыта.
        Тут у меня случился приступ клаустрофобии.
        Откуда мы вообще знаем, где и когда нам выходить?..
        - Выломать её? - Лин своим вопросом пробила мою скорлупу, в которой я надеялся отсидеться.
        Я тяжело сглотнул ком в горле…
        - А дальше что? - спросил я. - Свет видно?
        - Видно, - откликнулась Лин. - Ползём дальше?
        - Да, - сказал я, почувствовав жалкое подобие уверенности. - Нам же надо проползти целых два отсека.
        И мы ползли, как человеческая, мать её, многоножка. Чертыхаясь и натыкаясь друг на друга.
        Время от времени я чувствовал дуновение сбоку. И, вытянув руку, чувствовал ответвление.
        Внезапно в голове щёлкнуло: ну конечно! Мы влезли в вентиляцию из столовой. Если устройство отсеков более-менее идентично, то сейчас мы ползём над помещениями. А твари, если я всё правильно понимаю, в коридоре-туннеле. Ну и, надо полагать, в туннелях тоже есть вентиляция. Туда и ведут ответвления.
        - Комната! - отчиталась Лин. - Или каюта - один хрен. Койка, стол, какие-то…
        - Просто ползи дальше, - перебила Сиби. - Мы за тобой, сами всё увидим.
        - Сама дура, - буркнула Лин в ответ и зашуршала дальше.
        Пару секунд спустя я в бесчисленный раз ткнулся в ноги Сиби.
        - Давай уже сразу в задницу, Крейз, - сказала та. - Темно же, никто не увидит.
        - Прости, у меня сейчас нет полутора часов, - прокряхтел я.
        - Боже, сколько я потеряла…
        Я мог видеть её профиль. Сиби осмотрела инопланетную комнату через решётку. Лицо не изменилось - она поползла обратно.
        И вот я добрался до этой решётки. Приник к ней, вгляделся…
        Койка, стол. Какие-то голограммы, плавающие над столом. Похожие на те, что плавали вокруг Баэлари. Дверь. Скомканные комбинезоны на полу. Под столом засохший кусок хлеба…
        - Ты что там, прилип? - зарычал Гайто. - Давай! Выживем - налюбуешься.
        Я бы «дал» с большой охотой, но и вправду как будто прилип. Ослабели руки и ноги, в глазах начало темнеть.
        - Да ты, сука, издеваешься?! - выдохнул я.
        IV
        Иногда мне казалось, что конца этому не будет. Уравнение не желало разрешаться. Я громоздил новые и новые ряды констант и переменных, усложнял и усложнял схему, а на выходе получал - пшик.
        Ошибка: перенаселение Места Силы. Нехватка ресурсов. Сброс.
        Ошибка: вымирание Места Силы. Сброс.
        Ошибка, ошибка, ошибка…
        Иногда мне казалось, что «ошибка» - это название всего, чего я добился и ещё добьюсь за всю свою жизнь.
        Я ошибся. То, что я задумал - невозможно. Не-воз-мож-но…
        И вдруг в уставшем мозгу сверкнула догадка.
        Я уже создал пятерых на основе наших слепков сознания. Люди-мы. Мы-люди. Но что если пойти дальше? Что если развернуть мою формулу в обратную сторону для начала?
        - Новые переменные, - сказал я столу. - Взять ячейки: Крейз, Эйли, Гайто, Сайко, Лин. Полная замена сознания, соответственно: Виллар, Алеф, Тайо, Айк, Нилли. Запуск.
        Система, подумав, выдала симуляцию симуляции, и я вгляделся в неё уставшими глазами.
        - Говно! - врезал по столу, и всё сбросилось.
        Мы сдохли на первом же уровне. Ничтожества…
        Нет, я знал, что мы во всём уступаем людям. Но знать - одно, прочувствовать - совсем другое. Наше сознание, куда более высокоразвитое, оказалось неспособно к адаптации. Недостаточно гибко? Возможно…
        Я сидел, уставившись в бессчётные индивидуальные голограммы, когда до меня донёсся звук открываемой двери.
        - Забавно, - произнёс голос Алеф, - твой замок реагирует на меня.
        - Забавно, что ты попробовала его открыть, - сказал я, не оборачиваясь. - Любой другой бы просто постучал.
        - Если бы я была любой другой, меня бы здесь, очевидно, не было. - Её пальцы коснулись моих плеч. - Как твоя работа?
        Я весь напрягся.
        Мой замок открылся перед ней. Что если она видит мои индивидуальные голограммы? Видит, что я кручусь вокруг да около финальной стадии и мог бы закончить всё за пару часов, но тяну целыми днями?
        А чего я, собственно, боюсь? Что она на меня наорёт? Ударит?
        Убьёт?
        Худшее, что она может сделать - это послать сигнал на «Афину». Но это лишь после того, как мои действия поставят под угрозу Общее Дело, чего пока не происходит. Я ведь слежу за временем.
        - Движется потихоньку, - сказал я десятую часть правды.
        Потихоньку… Сказать честно, я уже сам был в шоке от того, что устроил в стержне. «Корень Зла» и возможность напрямую использовать энергию - это были ещё цветочки. Как насчёт тела представительницы нашей расы, которую я, смеху ради, назвал Баэлари? Камни, которые вставляются ей в грудь, чтобы замкнуть энергетический контур Гнили? А ведь этого мало.
        Мне придётся делать ещё одну надстройку. Сознанию нужен прецедент. Понимание того, что оно может сменить тело. И в один этап этого не провернуть. Сначала - лёгкий вариант. Проще всего будет добавить на базу киберсимбионтов. В них смещается восприятие, ты сам становишься кибером. Для нашего уровня сознания это - само собой разумеющееся дело. Но для людей - серьёзный этап. Уже потом можно будет поставить их перед фактом, что их тела - не настоящие.
        После этого они будут готовы ко всему остальному.
        Но как при этом спастись нам самим?
        Даже если кто-то из них дойдёт досюда - что их заставит принять бой? Да они с огромной охотой позволят Кету сожрать наш мир. Их миры таким образом спасутся!
        Мне нужен был некий симбиоз человека и меня. Людей и нас. Но все попытки терпели крах.
        - Покажи что-нибудь, - попросила Алеф.
        Я вздрогнул.
        - Что показать?
        - Что-нибудь, - повторила она. - Ты наверняка уже натворил такого, что у Ликрама случился бы приступ.
        Забавно. Я даже не сразу понял, о ком она говорит. Уже целую вечность Ликрам для меня - это тот мудаковатый командир с базы, которому я прописал ложную па…
        Я резко выпрямился. Сердце заколотилось быстрее.
        - Крейз? - насторожилась Алеф.
        - Да… - рассеянно ответил я (надо от неё избавиться как можно скорее!). - Да, сейчас. Помнишь Мальстрём?
        - Да. Ты его что - как-то использовал? Тебе же запретили…
        - Не запретили. Сказали пришпилить его к какой-нибудь органике, чтобы сделать гипотетически уничтожимым. В общем, монстра я пока не придумал, так, тестовые варианты. Зато создал боевую технику для избранных стержня. Погляди.
        Я нашёл применение на восьмом уровне. Парень по имени Занк в одиночку вышел против кучи «ёжиков» и «нюхачей» - и те и другие выдумка несравненного Айка, разумеется. Он поднял руку, и пространство начало скручиваться.
        - Ужасающе, - сказала Алеф, досмотрев до конца. - Пожалуй, я уже не так боюсь, что оттуда вырвутся монстры. Будет куда страшнее, если вырвутся твои «люди» и захотят выяснить, кто мы такие и почему всё это устроили.
        Я хмыкнул. Не говорить же ей, что это и есть мой план…
        - Хочешь увидеть кое-что не настолько ужасающее?
        Я вывел голограмму девушки и показал Алеф со всех сторон.
        - Я её уже видела на «Афине». После этого я пришла на тебя орать, если помнишь.
        - Её зовут Эйли.
        - Мне поздороваться?
        - Она тебя не слышит, это ведь просто изображение. Но теперь она немного другая, не та, что раньше.
        - Не вижу никаких изменений.
        - Она немножечко ты.
        - Что?
        - Я поместил в некоторых из них слепки наших сознаний. Тебе досталась Эйли.
        Пальцы Алеф исчезли с моих плеч.
        - Что ты хочешь сказать? Ты скопировал сознания? Нарушил закон?
        Я устало прикрыл глаза. Закон… Опять этот закон, везде какие-то ограничения и бесконечные: «Ты должен, ты обязан, тебе нужно…» Должен сохранять наш мир тонущим в море дерьма. Ни дотопить его до конца, ни вытащить за шкирку на сушу - не дозволяется. Он должен тонуть вечно.
        -Это другое, - сказал я. - Слепки сознаний, понимаешь?.. Не понимаешь. Этого не было в курсе, конечно. По сути дела, когда пятёрка создаёт ребёнка, они делают примерно то же самое. Пять слепков объединяются, чтобы дать старт новому сознанию. Что-то подобное Семени Мира, если угодно, только это Семя Сознания. Мне стало любопытно, что будет, если посеять его в тело человека.
        - О…
        - Результат прекрасен. Они лучше, сильнее, устойчивей. И их тянет друг к другу, как нас. Хотя и не без нюансов…
        Нюанс заключался в том, что эта самая «любовь», которая решала основную проблему, создавала множество побочных. Так, например, Лин (аватар Нилли) постоянно пыталась спариться с Крейзом (моим аватаром). В то время как Крейз и Эйли (аватар Алеф) всё равно при любых раскладах находили друг друга. Пожалуй, система пятёрок слабо подходила для тех, чья культура подразумевала бинарность. Но если я возьмусь ещё и за это - не закончу никогда. В словосочетании «работает плохо» ключевое слово - «работает».
        -И что дальше? - спросила Алеф. - К чему ты всё это ведёшь?
        - Ты знаешь мою цель. Уничтожить Кета, сделать Общее Дело бессмысленным.
        - И ты полагаешь, что они смогут? Она сможет? - Над столом всё ещё вращалась голограмма Эйли.
        - Есть основания надеяться. Но, разумеется, всё решит попытка.
        - Единственная попытка.
        - Единственная.
        Тихий вздох за спиной.
        - Я пришла извиниться за то, что устроила в столовой, Виллар.
        - Это ничего.
        - Я ведь знала, на что шла, когда согласилась вступить в твою пятёрку. Так распорядилась Музыка.
        - Всё будет хорошо, Алеф. Я спасу нас всех, обещаю.
        - Да, Крейз. Мне нравятся твои обеща…
        Она закашлялась. Кашляла долго, сухо, с надрывом.
        - Что с тобой? - повернулся я.
        Алеф отняла руку ото рта, посмотрела на пальцы и сжала их.
        - Ничего. Соринка в горло попала. Удачи в работе!
        Она вышла, а я вернулся к работе.
        Только одна мысль не давала покоя.
        Какая соринка?! Здесь, в замкнутой системе «Андромеды», где воздух синтезируется, очищается на молекулярном уровне?
        Какая тут может быть соринка?..
        12. Распределительная коробка
        - Крейз!
        - Крейз, твою мать, очнись!
        Крики грохотали спереди и сзади. Я вздрогнул, шарахнулся, не сразу сообразив, кто я, где я и что вообще происходит.
        - Эй! - Пятка Сиби с хрустом врезалась мне в нос.
        - *****! - гнусаво заорал я.
        - Наконец-то! - обрадовалась Сиби. - Я уж думала, Гайто придётся тебя сожрать, чтобы пролезть дальше. Мы с нашей феей вдвоём много не навоюем.
        - Сколько меня не было? - спросил я, трогая нос, который, если его сломать, теперь заживёт хрен знает когда.
        Вроде цел. Даже крови не видать.
        Взгляд перефокусировался с пальцев на стол с голограммами внизу.
        Корень Зла уничтожен
        Критическое снижение уровня защиты Места Силы
        Девять единиц вышли из системы. Баланс нарушен
        Энергоблок два истощён
        До прорыва защитных контуров Места Силы: 10 минут
        Энергоблок два работает нормально
        Вмешательство извне, Мастер-доступ: пауза.
        Я зажмурил изо всех сил глаза и тряхнул головой.
        Опять. Каким-то образом я прочитал эти иероглифы и сложил их в смыслы.
        - Минуту, не больше, - сказал Гайто сзади. - Ползи уже, а?! У нас вагон работы, а времени - всего ничего.
        Я пополз.
        - Сиби! - позвал, работая локтями.
        - Если хочешь целовать мне ноги - не надо спрашивать разрешения, я привыкла, что я - грёбаная богиня.
        - Ты когда видела эти письмена - у тебя получилось их прочесть?
        - Что? - озадачилась Сиби. - Какие ещё, нахрен, письмена?
        - В той каюте. Над столом.
        - В смысле, «над»?
        - Ты поняла! Эти голограммы.
        - Крейз, тебя кроет всё хуже и хуже. Там был просто стол. Никаких голограмм.
        Так. Хреново дело. Если что-то видишь только ты, а остальные нет - значит, проблемы с головой у тебя. Впрочем, это давно было понятно. Тот призрачный крикун, что преследует меня с первого уровня, например. Голограммы, которых нет… Шиза прогрессирует, и так не вовремя!
        Неужели нельзя подождать, пока мы перебьём всю нечисть? Когда можно будет спокойно сесть среди десятков порубленных на винегрет монстров - тогда пожалуйста: припадки, галлюцинации, голоса в голове - всё, что угодно. Хоть раздвоение личности, не возражаю.
        Нам попалось ещё три решётки с видом на почти одинаковые комнаты. Только в одной из них я увидел на столе несколько фигурок. Вырезанные не то из камня, не то из дерева, они настолько ярко контрастировали с выхолощенным футуристическим интерьером станции, что сразу бросались в глаза.
        Это были какие-то звери, которых я не видал, и которые явно не водились на Земле. Ещё - пятиугольный домик. Если бы я не видел подобных в посёлке, где на нас напал кракен, то с такого расстояния бы даже не понял, что это именно домик…
        Кажется, тут жила какая-то романтичная натура.
        - По ходу, выходим на следующий уровень, - доложила спереди Лин. - Как настрой, ублюдки?
        - Ублюдочно, спасибо, - ответила за всех Сиби. - Убивать монстров было бы веселее.
        - Но дольше, - прокряхтел сзади Гайто.
        Сайко молчал. Он молчал всю дорогу, и я заволновался:
        - Сайко, ты там как?
        - Жив, - прозвучал глухой голос.
        - Рад за тебя. А если временно засунешь себе в задницу моральные терзания - буду рад ещё больше.
        - Крейз, почему бы тебе самому не пойти в задницу, а?! Я делаю, что должен, а какая у меня при этом рожа - исключительно моё дело, нет?
        - Нет - наше! - У меня внезапно получилось настолько похоже скопировать голос и интонацию Папанова из «Берегись автомобиля!», что Лин впереди отчётливо фыркнула.
        Я улыбнулся.
        Хотя я никогда и ни на кого не променял бы Алеф, приятно было сознавать, что рядом есть соотечественница. Пусть и с инопланетным сердцем в груди. И с фиолетовыми дреддами.
        Следующий отсек, если я правильно запомнил инструктаж Айка-Хирурга, назывался санитарным.
        - Наверное, когда-то на нашем месте были серые инопланетные мальчишки, - сказала Сиби, миновав пару решёток. - Они тихонько приползали сюда и наблюдали, как серые инопланетные девочки какают или принимают душ. Будьте осторожны: возможны остаточные массы инопланетной спермы. Впрочем, я в перчатках.
        Туалеты выглядели до безумия банальными. Как и душевые кабины.
        - Вряд ли, - сказал я, не задерживаясь у очередной решётки. - У них нет полового инстинкта.
        - Ты откуда знаешь? - спросил Гайто.
        Хотел бы я знать ответ на этот вопрос…
        - Просто знаю, и всё.

* * *
        В общей сложности мы ползли едва ли десять минут, но казалось, что прошло уже десять часов. Просто в жизни мало кому, наверное, приходится так долго ползти в таком узком пространстве.
        - Так, - услышал я голос Лин и тут же нащупал лодыжку Сиби, которая перестала ползти. - Я смотрю на обалдевшего инопланетянина с пушкой в руках. Если это не наш пассажир, то мне сейчас придёт звездец.
        - Это я, Айк! - послышался знакомый голос, на этот раз безо всяких динамиков. - Я… Да, у меня есть оружие. Кто-то из вас может его взять.
        - Это мы мигом, - сказала Лин. - Сделай шаг в сторону.
        Послышался удар и грохот - Лин вышибла решётку. Я прополз вперёд и, пытаясь что-то разглядеть, прижался к так называемой заднице Сиби.
        - Полегче, я возбуждаюсь! - предупредила та.
        - Куда уж легче, - проворчал я. - Лин! Ствол у тебя?
        - Ага, - откликнулась та. - Какие-то изменения в плане?
        - Пожалуй, - сказал я. - Эй, Айк! Мы же сможем выйти из твоей конуры?
        Спустя паузу прилетел ответ:
        - Пожалуй, но я бы этого не хотел.
        - Почему?
        - Если вы неверно рассчитаете свои силы, и я погибну…
        - Мы верно рассчитаем свои силы, - сказал я. - Значит, так. Лин и Сиби - вы ползёте дальше, как договаривались. Поворот вправо, вентиляция туннеля. Выносите решётку. Лин - начинаешь палить сверху.
        - Эта хрень долго перезаряжается, - сказал Сайко. - Плюс крикуны. Нюхачи… Да и ёжики.
        - Услышав, что началась жара, мы - все остальные - выходим из двери и начинаем бойню, - продолжал я. - Сайко прикрывает, мы с Гайто - рубим. В этот же момент падает с небес Сиби. Лин остаётся наверху - тоже прикрывает. У нас будет три элемента неожиданности. Мы их порвём.
        Несколько секунд было тихо. Потом Лин хмыкнула:
        - Звучит неплохо. Я пошла дальше. Кто со мной - тот лесбиянка!

* * *
        Я первым выбрался из вентиляционного отверстия, встал напротив Айка. Топор, который пришлось запихать под куртку, за воротник, мешал откинуть голову назад, и я, подняв руки, начал его вытаскивать.
        Айк сделал шаг назад.
        - Не надо, Крейз!
        - Не боись, - подмигнул я ему. - Солдат ребёнка не обидит.
        Вытащил топор и с наслаждением хрустнул шейными позвонками.
        Хорошо…
        Всё-таки Место Силы сделало меня уродом. Десять минут назад я смотрел на труп боевого товарища, и мне казалось, что частица меня самого умерла вместе с ним. И вот я уже шучу, у меня поднимается настроение, я предвкушаю драку. И остальные не лучше!
        А что делать? Оказавшись в такой ситуации, в какой оказались мы, можно либо сдохнуть, либо нарастить толстенную шкуру.
        Сзади меня с почти неслышным стуком приземлился на пол Гайто. Тут же звякнула об пол катана. Он не мог засунуть своё оружие под одежду - очень уж это было опасно для одежды и здоровья. Поэтому просто положил на спину и, видно, забыл.
        Тяжело адаптироваться к новым правилам. Привыкли уже всё важное таскать в…
        Я поднёс к глазам правую руку. Сжал и разжал пальцы. Закрыл и открыл глаза.
        - Айк, - тихо сказал я. - Ты… запустил всё снова?
        - Запустил что? - спросил Айк и указал на стену, искрящуюся, как новогодняя ёлка, различными индикаторами, кнопками, панелями и голограммами. - Я ничего не менял, а…
        Я медленно свёл пальцы давно привычным жестом, и - …
        - Прикольно, - сказал Гайто, когда у меня в руке появился исчезнувший пару секунд назад топор. - А почему у меня не получается?
        Гайто встал рядом со мной, и мы уставились на Айка в ожидании внятных ответов.
        - Что? - заволновался тот. - Я не знаю, почему так происходит. Могу только предположить.
        - Ну предположи, - разрешил я.
        Айк пожал плечами и вытянул руки перед собой. В них немедленно появилась консоль, точная копия той, что мне выдали Хранители.
        - Это наша способность, - сказал Айк извиняющимся тоном. - Определённые вещи мы можем убирать в биополе. Скорее, растворять в нём - что-то вроде этого. Сохраняется энерго-материальная память. У вас, у людей, такого нет, насколько я понимаю. Но это - одна из способностей, проявляющихся в стержне.
        - Где? - скривился Гайто.
        - Место Силы! - воскликнул Айк. - В общем… У всех вас эта способность появилась, когда вы попали туда, а сейчас, когда стержень на паузе… А у Крейза она была всегда.
        - Как так? - недоумевал Гайто.
        А я внезапно поймал за хвост это странное чувство. Не то страха, не то… чего-то подспудного, что заставляло меня бежать.
        Сейчас я должен был накинуться на Айка с расспросами, или хотя бы задуматься. Но - я просто подошёл к двери и приник к ней ухом. Прислушался к рычанию шатунов с той стороны. Рычали они в штатном режиме, особо не психовали, в дверь не колотились. Наверное, на них тоже сказалась постановка Места Силы на паузу. Экономят силы.
        Гайто интересовался, откуда у меня эта способность прятать вещи в биополе, а мне было плевать!
        - Я не могу объяснить, - твёрдо сказал Айк.
        - Это ещё почему? - Гайто эффектно взмахнул катаной.
        Сайко, который выбрался из вентиляции совершенно беззвучно, поправил скрученный кольцом кнут на плече и чуть приподнял пистолет.
        - Повторюсь: я не знаю, какие именно блоки выставил себе Крейз, и что будет, если сломать их насильно. Возможно, не будет просто ничего. А возможно, произойдёт жёсткий слом психики.
        - Слом? - переспросил Сайко. - Как вот этот?
        Он ткнул стволом в «новогоднюю» стену. В одном месте там зияла пробоина, за которой виднелись энергетические потоки, такие же, как те, к которым мы подключали Нилли.
        - Ты что тут, отстреливался? - продолжал Сайко. - Трупов я не вижу.
        - Я… Я просто пробил стену, чтобы включиться напрямую! - Айк рукой потеребил свои дурацкие «волосы». - У меня не было других вариантов! Я понял, что Крейз ушёл, и хотел только его вернуть…
        - А тебе ведь зверски повезло, - сказал вдруг Гайто, - что Майлд умер. Но ничего. Скоро ты увидишься с Сиби. Она точно скажет тебе пару ласковых слов.
        - О чём ты говоришь? - растерялся Айк.
        - Ну как же. Хирург. Тот самый замечательный человек, который устраивал бойни наверху. Наверху Места Силы, я имею в виду. Если не ошибаюсь, Олли - пассия Сиби - погибла с твоей лёгкой руки, мой серокожий друг.
        Катана Гайто взметнулась, и её кончик замер под подбородком Айка, который застыл, будто статуя.
        - А ещё, - тихо сказал Гайто, - ты забрал сердце Лин. И из-за тебя она стала тем… чем стала. Что, здесь ты не такой смелый, да? Я вижу, ты трясёшься?
        - Гайто, - тихо сказал я. - Не время.
        - Ещё как вре…
        - Гайто, мать твою так! - повысил я голос. - Он нам нужен, потому что только он может хоть что-то объяснить, так что мы его не убьём. Ни сейчас, ни потом - мы, чёрт побери, не палачи! А оставлять за спиной чувака, который боится нас до смерти - такая себе идея. Порешим тварей, а потом будем устраивать тёрки. Окей?
        Гайто нехотя опустил катану и, отвернувшись, плюнул на стену.
        Помещение, в котором сидел Айк, было крохотным. А теперь, когда нас сюда набилось четверо, стало и вовсе душно, несмотря на вентиляцию. Площадь - чуть больше грузового лифта. Я имею в виду обычный, стандартный лифт, а не тот, что ходил в Месте Силы.
        Айк опустил голову, руки его повисли плетьми.
        Я прислушивался. Всё так же спокойно ворчали шатуны… Где же девчонки? Что они, застряли, что ли?..
        - Айк, - позвал я.
        - Да? - встрепенулся тот и повернулся ко мне лицом.
        - Там… когда мы встретились, ты отдал мне «подарок». К чему это было?
        - Подарок? - нахмурился Айк.
        - Слушай, если ты собрался играть в амнезию, то это уже перебор. Мы ведь не в мыльной опере!
        Айк сглотнул, кадык дёрнулся вверх-вниз. Опасливо покосившись на Гайто, он сказал:
        - Крейз, тебе нужно понять: я был здесь. Это - своего рода распределительная коробка станции. Войти в Место Силы отсюда невозможно.
        - Но ты это сделал?
        - Н-нет…
        - Хорош ломаться. Говори!
        - Я… Мне… Я был вынужден нарушить закон!
        - Какой ещё закон? - рыкнул Гайто.
        - Закон Уникальности Сознания! - выпалил Айк и замер. Казалось, он ждёт, что на него рухнет потолок.
        Но потолок рухнул несколькими метрами дальше - я услышал грохот из туннеля, за которым последовал дружный рёв мертвяков.
        - Запомни свою мысль, - посоветовал я и, вскинув топор, хлопнул ладонью по панели замка. - Йо-хо-хо, ублюдки!
        13. Алгоритм создан
        План работал.
        Когда дверь открылась, никто даже не дёрнулся в нашу сторону: все твари толпились у противоположной стены, пытаясь дотянуться до Лин, прицельно бьющей по крикунам. Один уже валялся без башки, двое других терялись среди шатунов.
        Я понял, почему девчонки ползли так долго. Решётка оказалась не по нашей стороне, а по другой. Поворот был в конце отсека. Хорошо хоть не заблудились.
        Поймав взгляд Лин, я кивнул и рванулся в сторону.
        Сайко выпалил в затылок крикуну - тот, вскинув руки, повалился вперёд. Шатуны стали разворачиваться.
        Не дрогнув, Сайко сделал ещё пару удачных выстрелов. На него прыгнул нюхач, но его сбила Лин.
        Монстры увидели добычу, которую реально можно поймать, и отхлынули от противоположной стены.
        Гайто вышел последним, и лишь только дверь за ним закрылась, сверху Лин протиснулась Сиби.
        - Лесбийская сила, активируйся! - выкрикнула она и красиво спорхнула шатунам на головы.
        Толпа смешалась окончательно. И тут в атаку бросились мы с Гайто, сразу разделившись на два фланга, чтобы не мешать Сайко вести пальбу.
        К великому моему счастью и облегчению, все крикуны полегли в первые секунды боя, даже не успев издать ни единого звука.
        Следующими по уровню опасности однозначно были нюхачи и ёжики. Обоих видов было тут в избытке.
        Поначалу ёжики мешались под ногами шатунов, но вот у парочки получилось выкатиться на открытое место, и они подпрыгнули.
        «Ложись!» - вспомнил я крик Лин в туннелях, во время моего первого «выхода в свет».
        - Ложись! - заорал я и бросился на пол.
        Гайто и Сиби последовали моему примеру, а вот Сайко - я видел его, повернув голову - приказ проигнорировал.
        Правой рукой он выцелил один мяч и нажал на спуск. По левой руке скатился кнут, рукоятка легла в ладонь, как будто кнут был живым существом и даже безо всякой магии подчинялся хозяину.
        Взмах - и второго ёжика передавило тугой обмоткой в тот же миг, как взорвался от выстрела первый, оросив всё вокруг потрохами и иглами.
        Второй ёж выпалил вверх и вниз - такое я уже видел.
        Сайко дёрнул кнут, и кожистый мяч шмякнуло об пол. Он расплылся грязным пятном.
        Сиби вскочила, взревев, как демон разрушений. Сразу двое шатунов, решивших полакомиться упавшей жертвой, лишились голов.
        Я тоже поспешил подняться, схватил топор двумя руками и заработал в привычном режиме «дровосек».
        - Крейз, слева! - резанул по ушам крик Лин.
        Я развернулся влево, одновременно отшатнувшись вправо. Заметил блеск стали и не глядя ударил.
        Срубил нюхача в полёте. Сказочное везение! Мог бы составить компанию Майлду. Этим тварям перерезать сонную артерию - как нефиг делать. И это будет конец…
        Как бы сейчас помог объединённый режим! Но - увы. Все наши примочки отрубились.
        И только я об этом подумал, как будто чей-то голос прошептал у меня в голове:
        «Я - часть целого».
        Алеф открыла глаза, села на каталке.
        Привлечённая движением Райми повернула к ней голову и вскочила:
        - Господи! Я уж забыла, что ты существуешь.
        - Алеф вернулась, - констатировала Илайя.
        Она сидела на «каталке», освобождённой Лин, и, похоже, грустила, что никто её не катает.
        - Да… - Алеф потёрла лицо осторожно, будто боялась повредить кожу. - Вернулась.
        Она встала на ноги и двинулась к двери.
        - Эй-эй, принцесса! - Райми загородила ей путь. - Не лучшая идея. Нам велено сидеть тут. Я тоже не в восторге, но это приказ Крейза, а мы вроде как…
        - Крейзу нужна помощь, - сказала Алеф.
        - Мы ему ничем не поможем. Наше оружие - смех один, никаких способностей, и…
        - Ему не нужна помощь оружия. Ему нужна я. Поэтому он и просил меня быть с ним. Поэтому я согласилась. Мы знали, что придёт этот час.
        Алеф говорила слишком странно, и Райми, похоже, сделалось жутко. Она сделала шажок в сторону, и Алеф взялась руками за колесо.
        Никто не заметил нюхача, оказавшегося сзади Крейза.
        Никто, кроме Айка, открывшего дверь.
        Ему было страшно, как никогда в жизни. Прямо перед ним кипела битва, которой не могло быть. Не здесь. Не так. Это - невозможное! Но оно - было.
        А время таяло, и Айк убедил себя, что внимание монстров надёжно отвлечено.
        Поэтому он вышел из своего убежища и на дрожащих ногах побежал в сторону управляющей рубки.
        Но того, что он заметил, хватило.
        Я обернулся и рубанул наискось.
        Если бы у нюхача было лицо - оно бы, наверное, успело исказиться от удивления.
        Я не мог его заметить, никаким образом! Но его заметил выскочивший из «распределительной коробки» Айк. И я видел его глазами.
        Как такое возможно?!
        Времени думать не было, и я ощущал малодушную радость от этого. Как хорошо, что есть битва! Как хорошо, что можно - не думать!
        Я поднимал топор и опускал, рубил и рубил всех этих тварей.
        А где-то в управляющей рубке длинные пальцы Айка бегали по сенсорным кнопкам, окрашивая их в разные цвета. И на голограмме, возникшей над пультом, появился космический корабль. Казалось, он медленно плывёт в испещрённой точками звёзд черноте, но я знал - мы знали - что на самом деле скорость была огромной.
        Стыковочный шлюз готов
        Карантинная система готова
        Расчётное время стыковки с кораблём «Персей» - 8 минут 33 секунды
        Айк быстро заговорил на чужом языке. Я не мог его понимать, но… Айк произносил слова, и я знал, что они означают:
        - Мы можем задержать их в шлюзе?
        Запрос неясен
        - Что, жопа ты безмозглая, тебе непонятно?! Когда они выйдут в стыковочный шлюз, я хочу, чтобы ты закрыла их там и подержала, пока я не скажу, что можно выпускать! Ты ведь подчиняешься мне, правда?
        Алгоритм создан
        Оценка возможности применения алгоритма: 98%
        - Умница, Андромеда. - Айк погладил пульт, стараясь не задеть кнопки. - Ещё мне нужно, чтобы в отчёт ты записала этот инцидент, как сбой системы, вызванный неизвестными причинами.
        Алгоритм создан
        Оценка возможности применения алгоритма: 0%
        Требуется командирский доступ для изменения системных настроек
        Командир отсутствует на станции «Андромеда»
        Айк поднял голову, будто искал взглядом кого-то, парящего перед ним в воздухе, и сказал:
        - Крейз. Это нужно сделать. Чем больше мы успеем прибрать до того, как Ликрам войдёт сюда, тем больше шансов хотя бы выжить. Шансов для тебя, друг. И для твоих новых друзей.
        Я раскроил рожу очередному шатуну и потянулся к пульту.
        Потянулся рукой Айка.
        - Выполняй, Андромеда, - сказал я его голосом и коснулся кнопки, которая тут же окрасилась красным.
        Сканирование энергетики
        Командир Виллар: совпадение 88%
        Ошибка. Перезагрузка системы
        Перезагрузка завершена
        Принят алгоритм 1
        Принят алгоритм 2
        Системные настройки изменены
        - Стереть системные диалоги последних трёх минут, - сказал я. - Подтверждение вывести в виде готовности и стандартного запроса.
        Станция «Андромеда» готова к работе
        Каковы ваши пожелания?
        Я откачнулся от пульта и отбил атаку нюхача. Сталь ударила по стали, полетели искры.
        Маленький уродец рухнул на пол, и его размазал выстрел Лин.
        Стало тихо.
        Стало спокойно.
        - Все живы? - спросил я.
        Сайко сплюнул в груду мяса и одним движением смотал кнут в кольцо.
        - Как два пальца обоссать, - буркнул он. - Настоящие битвы будут или нет?
        14. Лучше тысячи психиатров
        Айк выскочил в коридор и побежал к нам.
        На трупы монстров он явно избегал смотреть. Впечатлительный какой, надо же.
        - Нужно торопиться, - проговорил он. - Вы… готовы драться дальше?
        - Звучит так, как будто ты собрался помогать, - усмехнулась Лин, спрыгнув из вентиляционного отверстия на пол.
        - Именно это я и собрался делать, - кивнул Айк. - Кто-нибудь, дайте мне оружие, пожалуйста. В драке от меня не будет толку, но стрелять я смогу. Нас учили. Как раз на такой случай.
        - На какой? - повернулась к нему Сиби, которая, сидя на корточках, пыталась вытереть лезвия своих халадие о лохмотья, едва прикрывающие разлагающиеся тела шатунов. - На случай, если космическую станцию заполонят невменяемые чудовища, зловещие мертвецы и прочее говно?
        - Именно так, - опять кивнул Айк.
        - Ого. Вот это я понимаю - система образования! - восхитилась Сиби.
        Встал вопрос: кто отдаст пушку Айку. Здравый смысл в итоге восторжествовал: решили обезоружить Лин, оставив Сайко на позиции стрелка.
        - Какого чёрта?! - вспылил Сайко. - Я могу сражаться!
        - Можешь, - кивнул Гайто. - Только там, где Лин накрошит целую толпу своей штуковиной, ты при помощи кнута одолеешь двоих-троих, и то если тебя будут прикрывать. Так что заткнись нахрен и позаботься о том, чтобы нас не прикончили.
        Сайко мрачно покосился на своего напарника по стрельбе. Айк ответил таким же заинтересованным взглядом и вдруг - протянул руку.
        - Э? - изумился Сайко.
        - Для меня это - необычная встреча, - сказал Айк. - Думаю, скоро ты поймёшь.
        Но Сайко не обратил внимания на его слова. Он смотрел на его руку. Ладони нет, длиннющие пальцы.
        Не знаю, как бы я поступил на месте Сайко, но тот вдруг решился и сжал этот внеземной кошмар. Может, вспомнил, как Спайди называл его ксенофобом.
        - На этом всё? - скучающим тоном спросила Сиби. - Концы друг другу сосать не будете?
        - Мой конец нет особого смысла сосать, - сказал Айк, отпустив руку Сайко. - А мой рот мало приспособлен для подобных задач. Зато я, должно быть, чертовски хорош в петтинге.
        Он пошевелил пальцами и подмигнул Сиби. Та попятилась:
        - Нет, ну уж нахрен, я никогда не фанатела от аниме с тентаклями! На всякий случай повесь на грудь табличку «Я не монстр», иначе я за себя не ручаюсь.
        - Ладно, собрались! - оборвал я разговоры и поднял топор на уровень груди. - Открываем дверь, Сайко и Айк дают несколько залпов по очереди. Потом врываемся мы с Гайто. За нами - Сиби и Лин. Сайко и Айк прикрывают, как могут. Сайко, следи, чтобы к твоему новому другу никто не приблизился, драться он, по ходу, вообще не умеет.
        - Есть работать нянькой, - буркнул Сайко. - Чёрт, мои котировки просто обрушились.
        - Все готовы? - спросил я.
        - Да, капитан! - отсалютовал мне пистолетом Сайко.
        - Давай отобьём сортиры! - сверкнула глазами Сиби. - Мне уже давно пора сбросить балласт!
        Я хлопнул рукой по панели и отступил назад и вправо. Гайто дублировал мою позицию слева.
        - Пидор! - крикнул Сайко, одновременно выстрелив.
        Сирин успел пролететь между створками, прежде чем выстрелом его просто разнесло в клочья.
        - Что встал?! - тут же заорал Сайко.
        Айк встрепенулся и принялся палить в дверь. Про инструкцию бить по очереди он забыл. Хрен с ним уже, первый бой - комом. Главное, чтоб не впал в истерику и не начал палить по своим.
        Вездесущие шатуны лопались, будто перезрелые арбузы, наполняя станцию ни с чем не сравнимым запахом. Я вдруг подумал, что мечта Айка «быстренько убраться в квартире после вечеринки, пока родители не пришли домой» - сродни мечте построить коммунизм в отдельно взятой стране за пятилетку.
        К запаху трупов мы привыкли давно, уже не замечали, пускали фоном, за пределами восприятия. Но это никак не отменяло того факта, что запах мертвечины - чертовски въедливая дрянь. Говорят, въедается даже в металл, машину после такого продать - нереально.
        Так что когда сюда войдут «папа и мама», в нос им сразу ударит подозрительный запах. Вопрос только, как они отреагируют.
        - Пошли! - крикнул Сайко, стволом своего пистолета ударив снизу по стволу пистолета Айка.
        Мы с Гайто одновременно рванули в проём, благо ширина его это позволяла. Потеряли друг друга из виду моментально.
        Здесь всё ещё было богато.
        Мне пришлось вертеть топором так быстро, как я крайний раз вертел после Испытания. Одновременно налетели два сирина, прыгнул нюхач и кинулись два шатуна.
        Думать уже не нужно было, инстинктивно дёргаться - тоже. Тело хранило память о множестве битв, мозг расставлял приоритеты мгновенно.
        Топором я махнул по такой траектории, чтобы он сразу рассёк одного сирина и ударил нюхача.
        Теперь - поворот с наклоном, и второй сирин пролетает, едва чиркнув когтями по спине.
        Разворачиваясь - удар назад рукояткой. Ощущение погружения в плоть. Так и есть - глаз. Пока шатун рефлексирует - выдернуть рукоять из глаза. Поворот в другую сторону, удар - голова второго шатуна слетает с плеч. Добить одноглазого.
        Первая задача решена. Жаль, не последняя.
        Крикун возник передо мной, будто из-под земли. Я думал свалить его одним ударом, чтобы он не успел приступить к своему грёбаному шаманству, но - не смог.
        Руки просто сделались ватными. Как кролик на удава, я уставился внутрь воронки. Её стенки начали пульсировать.
        - У-у-у-ум-м-м-м!
        - Убейте его, - прошептал я.
        Где-то, словно в другом мире, летели невидимые снаряды. Падали сражённые ими шатуны, взрывались в прыжке нюхачи и ёжики.
        - У-у-у-у-у-у-ум-м-м-м-м!
        - Пожалуйста! - шевельнулись губы, но с них не сорвалось ни звука.
        Мир завертелся, мир полетел в воронку. И, как уже было пару-тройку раз, я стал различать в этом гуле слова.
        «Не бежать, - разобрал я. - Не идти задом наперёд. Путь - прямо. Идти - прямо. Один шаг до памяти. Другой шаг до смирения. Начнётся. Начнётся. Начнётся».
        Я нашёл силы моргнуть, и когда веки поднялись, передо мной всё ещё стоял крикун.
        Другой крикун. Как я мог их различать?.. Не знаю. Просто различал, и всё.
        - У-у-у-ум-м-м-м, у-у-у-у-у-у-ум-м-м-м-м! - надрывался он.
        Звук по-прежнему выносил мне мозг, но уже не вгонял в паралич.
        - Ага, - сказал я, поднимая топор. - «Ум-ум» твою мамашу, говноед.
        Крикуны хорошо работали в спайке с шатунами, нюхачами, да хоть ёжиками. Но все мои ребята даром время не теряли, и этот крикун остался один. Его мантра оборвалась от удара моего топора.
        Странная хреновина сложилась, будто бумажная фигурка, по которой хлопнули ладонью.
        Вот и всех делов!
        Давай, Крейз. Этот отсек, следующий и - отпуск. Самый настоящий отпуск!
        Хотя, возможно, придётся ещё захватить этот «Персей». Но если тамошние «персеяне» такие же бойцы как Айк, то на это дело можно будет отрядить Илайю и Райми, пусть девчонки хоть разомнутся чуток, а то засиделись.
        Лично я хотел бы перед следующим заходом - а я отчего-то не сомневался, что следующему заходу быть, - нормально передохнуть. Поспать пару ночей, пожрать в своё удовольствие. Позадавать вопросов и наполучать ответов. А уже потом, со свежими силами…
        Мысли об отпуске наполнили меня силами. По-моему, последний шатун даже изобразил на гниющей морде нечто вроде страха, когда я с рычанием бросился на него.
        Лезвие топора снесло голову с плеч и звякнуло о дверь в следующий отсек. Я обернулся, тяжело дыша.
        Отсек завален трупами, но наши вроде как все на ногах. Я взялся их пересчитать. Долговязая фигура Айка первой бросалась в глаза. Сайко стоял рядом, сматывая кнут - видимо, пришлось-таки пустить его в ход. Надеюсь, не понту ради.
        Гайто подошёл к Лин, придержал её за локоть, спросил о чём-то.
        Четверо, не считая меня. Четверо?!
        - Где Сиби?! - заорал я.
        Взгляд заметался по полу, выискивая в кровавом месиве знакомые черты.
        - Только не это! - простонал Сайко. - Только, нахрен, не опять!
        Все, включая Айка, рыскали по отсеку, переворачивая трупы.
        И вдруг раздался звук, настолько неуместный здесь, что все сначала застыли, а потом повернулись к его источнику.
        Санитарный отсек состоял из двух частей. По левую сторону располагались душевые кабины и стиральные машины. По правую - туалеты. Справа и раздался звук смываемой воды.
        - Уф! - сказала Сиби, распахнув дверцу. - Как заново родилась! Что я пропустила? Надеюсь, только скучное?
        - Ты что, просидела там всё время, пока мы дрались?! - воскликнула Лин.
        - Девочка моя! Тебе пора выучить мудрое правило: каждый день уделяй себе немного времени. Просто забудь обо всех заботах, предоставь планете вращаться самостоятельно и доставь себе удовольствие. Попробуй, эффект тебя удивит. Лучше тысячи психиатров!
        - Вот жопа! - сказала Лин, каким-то образом смиксовав в голосе возмущение и восхищение.
        И тут новый звук привлёк всеобщее внимание.
        Мы уставились на Айка.
        Первая мысль была: чуваку плохо, он умирает. Но потом до нас дошло, что эти странные и страшные звуки - смех.
        15. Обойдёмся без сюрпризов
        - Крейз, на два слова, - позвал меня Гайто.
        Мы с ним отошли к ряду стиральных машин и остановились. Я выжидательно уставился Гайто в глаза.
        - Прежде чем мы войдём в следующий отсек, я бы забрал у Айка пушку.
        - Что такое? - удивился я. - Только что ты спокойно подставил ему спину, и вдруг перестал доверять? Ну смеётся он, как дохлая гиена, оживлённая некромантом. Подумаешь…
        - Тебе весело? - Гайто даже не улыбнулся. - Майлд погиб здесь, у меня нет никакого желания составить ему компанию.
        - Да в чём дело? - прошипел я сквозь зубы. - Почему ты перестал ему верить?
        - Я верю ему в том, что касается зачистки станции. Ему действительно нужно здесь прибраться до тех пор, пока не прибудет этот сраный «Персей». Сам он этого сделать не может, поэтому использует нас. Но как только мы выполним свою работу - что ему мешает перестрелять нас, как уток в тире? Нас здесь тоже не должно быть. Как и этих монстров.
        Твою. Мать.
        Хреновый же из меня командир, если такая простая мысль не посетила меня раньше.
        Всё-таки Место Силы, при всех своих достоинствах, имело и недостаток: оно приучило воспринимать каждого как союзника. Ситуация, когда кто-то идёт с тобой до момента, пока ему выгодно, а потом наносит удар в спину, там была абсолютно фантастичной. Такого не могло быть просто потому, что не могло быть никогда.
        Однако мы уже не в «Месте Силы». Мы - на «Андромеде». И Айк - кто угодно, только не один из нас.
        - Подойдёшь к нему справа, - сказал я. - Стой так, чтобы обезоружить, как только дёрнется.
        - Понял, - кивнул Гайто.
        - Не убивать и не калечить…
        - Крейз!
        - …без крайней необходимости.
        - Ясно.
        Гайто развернулся и пошёл по отсеку, беззаботно помахивая катаной. Если бы я не знал, куда он направляется, то никогда бы и не подумал, что у него есть цель. Ну прогуливается себе человек и прогуливается. По толпе изувеченных монстров…
        - Ду-у-уш! - Лин гладила полупрозрачную дверцу ладонью, оставляя на ней кровавые следы. - Я скоро приду к тебе, слышишь? Я простою под тобой целую вечность!
        Айк явно волновался. Почему это было «явно», я объяснить не мог. Он стоял неподвижно: никаких суетливых движений, неподвижное лицо. Только носовые щели слегка раздувались в такт дыханию.
        И всё же он волновался. А когда зазвучал его голос, я получил тому явное подтверждение:
        - Почему мы стоим? Почему мы не идём дальше?
        - Расслабься, супергерой, - сказала ему Сиби. - У нас традиция: небольшой перекур между кровопролитными битвами. Скоро ты получишь шанс проявить доблесть.
        - Во мне нет никакой доблести! - тут же заявил Айк. - Я всего лишь хочу закончить до прибытия «Персея»!
        - Успеешь, - пообещал Гайто, встав справа от него.
        Теперь он мог перехватить руку Айка в любой момент.
        Я направился прямиком на Айка, глядя ему в глаза.
        - У них будут подозрения! Чертовски огромные подозрения, и…
        Автоматический голос прогремел из динамиков. Слов я не разобрал, но в Айке опять что-то изменилось. Внешне он остался таким же как был, но я почувствовал: душа у парня ушла в пятки.
        - Что там? - спросил я.
        - Стыковка, - чуть ли не прошептал Айк. - Они идут.
        - Хорошо, - кивнул я. - Мы знаем, что будет дальше. Успокойся. Дай мне пушку.
        - Пушку? - Айк не сразу сообразил, о чём речь. Проследил за моим взглядом и приподнял руку с пистолетом. Гайто напрягся. - Эту?
        - Да. Рукояткой вперёд, пожалуйста.
        - Зачем?!
        - Ты тратишь время на вопросы.
        - Но я не понимаю…
        - Я уже говорил: тебе не нужно понимать. Работу здесь делаем мы. В следующем отсеке ты нам не помощник. Можешь начинать таскать мусор в этот ваш утилизатор.
        - Крейз, там - много монстров, вам понадобится помощь…
        - Айк, нас тут пятеро. Мы справимся. Пятёрка против «много монстров» - стандартный расклад.
        - Рутина, - подхватил Сайко, встав рядом со мной.
        Он поигрывал кнутом, вновь развернув его. Видимо, смекнул, к чему идёт дело, и тоже решил помочь - в случае чего.
        Лин и Сиби замкнули круг.
        Айк огляделся. И тут опять грохнули динамики.
        - Что говорит? - спросил я.
        - Комиссия заперта в шлюзе, - пробормотал Айк. - Вы… Я понял. Вы мне не доверяете. Что ж, я правда не хочу тратить время и переубеждать вас. Если вы считаете, что моя помощь не обязательна - ладно. Я положу оружие на пол. Медленно. Отойду назад.
        Я внимательно смотрел, как Айк претворяет в жизнь озвученный план. Он выпрямился, держа руки поднятыми над головой. Похоже, паренёк и в самом деле чертовски хотел жить. Сильнее, чем когда-либо хотелось мне.
        - Что дальше? - спросил он, катнув пистолет по полу ногой; толку в этом особого не было: оружие ударилось о плечо мёртвого шатуна в десяти сантиметрах от ноги Айка. - Мне… выйти? Приковать себя наручниками к стиральной машине?
        - А у тебя есть наручники?! - воскликнула Сиби. - Матерь божья, что ж ты раньше не сказал?! Крейз, мы столько возможностей упустили!
        - Каких? - затупил я.
        - Он ещё спрашивает!
        И Сиби принялась живописать возможности. Мне показалось, что даже серая рожа Айка при этом покраснела.
        - Тихо! - прикрикнул я, чувствуя ответственность за то, что распечатал этот фонтан. - Время.
        - А что - «время»? - обиделась Сиби. - Комиссия заперта в шлюзе, сами они не выберутся…
        - Выберутся, если захотят, - сказал я, и собственный голос показался мне чужим. - Во-первых, мы не знаем, есть ли у них при себе оружие, способное пробить стены. Полагаю, если катер везёт комиссию на станцию, где подозревается самый хреновый вариант - они будут вооружены. Вопрос: чем? Этого мы не знаем. Во-вторых, вполне возможно, на «Персее» кто-то остался, этот парень сумеет либо открыть шлюз со своей стороны, либо подать сигнал на «Афину».
        Айк медленно опустил руки. Мне показалось, что он пытается улыбнуться - щель, которую он именовал своим ртом, дрогнула.
        - С возвращением, Крейз…
        - Заткнись нахрен, - сказал я. - Побереги красноречие. Что знают на «Персее» о численности экипажа?
        - Только то, что им было передано, - сказал Айк. - Я сообщил, что у Алеф развилась Чёрная Гниль, и её нужно заменить как можно скорее. Ну… сейчас они, наверное, подозревают всякое…
        - Подозрения - это ничто, - сказал я. - В шлюзе есть динамики и микрофоны?
        - Вероятно, - пожал плечами Айк. - А что?
        - А то, что ты сейчас пойдёшь в ту будку, откуда только что вышел, и включишь всё это дерьмо.
        - И что дальше?
        - А дальше - делай что хочешь. Пой. Танцуй. Рассказывай анекдоты. Размахивай причиндалами. Главное, чтобы те ребята, что сидят там, тебе поверили: систему заклинило, и прямо сейчас весь остальной экипаж героически устраняет неисправность.
        У меня создалось впечатление, что Айк с большей охотой отправился бы вместе с нами в следующий отсек, безоружным.
        - Я не смогу, Крейз, я…
        - Ну, если хочешь, пойду я вместо тебя. Они ведь понимают по-русски?
        Айка передёрнуло, он попятился.
        - Понял. Я всё сделаю. Но и вы - поторопитесь, прошу!
        - Закончим, когда закончим, - проворчал Гайто. - Любителей растягивать удовольствие тут нет.
        - Святые слова, мистер Раз-два-ой-прости-у-меня-такое-впервые, - подтвердила Сиби.
        - Пошёл, - махнул я рукой.
        Айк развернулся и побежал. Лишь после того, как за ним закрылась дверь, я шагнул вперёд, наклонился и поднял пистолет.
        - Кому-кому, только одному? - спросил в задумчивости.
        Стрелять, в принципе, мог любой из нас. Но мне казалось, что я буду куда эффективнее с топором. Да и вообще, все здесь рубились, как дьяволы - кроме Сайко, у которого уже был ствол. Выдать ему ещё один, пусть палит по-македонски? Нет, это бред.
        - Лин, - решил я. - Бери ты.
        - Почему я? - нахмурилась та.
        - Просто потому, что у тебя уже есть опыт, ты - хороший стрелок. Любой другой кандидат - это эксперимент. А мне бы хотелось наверняка. Остался последний отсек. Обойдёмся без сюрпризов.
        Лин покривилась, но протянутое оружие взяла. Посмотрела на «лунную секиру».
        - А эту кочергу мне тогда куда деть?
        - Поставишь у двери, - посоветовал Сайко. - В руке лучше не держать - в нужный момент начнёшь дёргаться и колебаться. Ну и сдохнешь, само собой.
        - Угу, точно, - вздохнула Лин. - Ладно. Давайте уже начнём.
        16. Вспомнить
        Мы собрались возле двери.
        У меня уже мозоль на языке была от постоянного зачитывания этого заклинания, которое менялось минимально:
        - Открываем - Лин и Сайко начинают пальбу. Остальные тоже не расслабляются, там - куча сиринов, наверняка часть пролетит сюда. Главное поначалу отбить их. Дальше - нюхачи. Тут всё просто. Самое хреновое говно - это холодец.
        - Да, - подхватил Гайто. - Как ты предполагаешь прикончить эту дрянь?
        - Стрельбой, - развёл я руками. - Близко к нему не подходить, стрелять издалека. Лин, Сайко! После сиринов холодец - ваша главная цель. Если вдруг стрельба не поможет - добиваем всех остальных и отступаем. Заманим его в утилизатор.
        - Где бы он ни был? - спросила Лин.
        - Где бы он ни был, - кивнул я.
        Чёрт… В самом деле, надо было уточнить у Айка, где эта дрянь находится.
        Ну да ладно, упрёмся - разберёмся. Может, местные пушки отработают на отлично и вообще мороковать не надо будет.
        - Все готовы? - Я перехватил топор двумя руками.
        - Как пионеры, - вздохнула Лин и подняла пистолет. Сайко продублировал её движение.
        - Гайто, на счёт три. Раз, два, три!
        Гайто положил руку на панель, быстро убрал, не дожидаясь, пока появится белое свечение. Но этого хватило, дверь начала открываться.
        Истошный визг резанул по ушам.
        - Охаё, шалава! - пропела Лин, надавив на спусковую скобу.
        Я ещё даже увидеть толком ничего не успел. Створки двери разъехались едва ли на десяток сантиметров. Из ширящейся щели вылетел фонтан крови с потрохами.
        Сайко выстрелил следующим, прикончив второго сирина.
        А потом дверь раскрылась достаточно широко, и в наш отсек выплеснулась стая.
        Я заорал что-то нецензурное, в один миг осознав, насколько несостоятельную стратегию придумал.
        Надо было спросить у Айка, что такое «стая». И если бы он сказал, что там, за дверью, охренительно огромная куча бесконечных сиринов - я бы, наверное, раскидал роли иначе.
        Теперь же только и оставалось, что надеяться на опытность Сайко и Лин.
        Стрелять по такой толпе в замкнутом пространстве не было ни малейшего смысла. Я сразу завертел топором, чувствуя себя газонокосилкой, которую используют не по назначению.
        С объединённым режимом творилась какая-то хрень, оглядываться и даже думать - не было времени. Мне нужно было превратиться в бездумное оружие, которое действует исходя исключительно из инстинктов - так я и делал.
        Только где-то в глубине сознания сохранилась мысль: «Хоть бы до них дошло!»
        Несколько секунд спустя я увидел наглядное подтверждение, что хотя бы до Лин - дошло. Она пробежала мимо меня, вращая «лунной секирой». Каждое движение убивало или калечило как минимум одного сирина. Пушка торчала у Лин из трико обтяжки. Сунула, куда могла, бросать не захотела, помня про холодец.
        Под ноги, под ноги смотреть, чёрт подери!
        Я бросил беглый взгляд вниз и увидел раздувающиеся носовые щели нюхача. Обрушил на него топор - прибил. Но тут же поплатился за это: в лицо врезался сирин.
        Инстинкт заставил меня тут же броситься на спину, но - поздно. Сирин уже вцепился в лицо когтями, полный мелких зубов рот раскрылся, меня обдало трупным запахом.
        Рассчитывать на то, что кто-то придёт на помощь, я не мог. Поэтому втянул топор в биополе ещё прежде, чем упал, и вцепился обеими руками в голову сирина.
        Заорал от боли и напряжения.
        Коготь твари впивался всё глубже мне куда-то под левый глаз. Остальные просто бороздили кожу, и это было охренеть как больно, но вся боль как будто сконцентрировалась на глазу. Ещё чуть-чуть, и я стану развесёлым пиратом, лишённым бинокулярного зрения.
        И всё-таки в человеческих мышцах силы было больше, чем в этой небольшой твари. Я понял, что мне не хватит амплитуды, чтобы снять её с лица, и изменил хват. Одна рука уперлась в подбородок сирина, другая схватилась за затылок.
        Никогда так не делал, только в кино видел. Правда, и в кино это делали с людьми, не с сиринами.
        Первые градусов десять поворота дались легко. Потом до сирина, видать, дошло, что с ним делают, он заверещал и напряг мышцы шеи.
        Я только ухмыльнулся окровавленными губами и усилил нажим.
        Хрясь! - тушка обмякла.
        - Пошёл нахрен! - прорычал я и отшвырнул тварь от себя.
        Моргнул.
        Вроде оба глаза видят, оба моргают, хотя в левом боль так и осталась. Да и чёрт с ней, не до неё.
        Я вскочил, призывая топор. Удар начал ещё до того, как он появился. И появился он в самые последний миг - лезвие глубоко пробило хилую грудь прыгнувшего на меня нюхача.
        - Крейзи! - раздался сзади крик.
        С сиринами почти разобрались. Часть их пролетела мимо и бушевала где-то за моей спиной, но это уже была такая часть, с которой мы могли справиться не приходя в сознание.
        Гайто ушёл вперёд, он единственный пробилсяв следующий отсек и сейчас там самозабвенно крошил нюхачей. Лин держалась почти сразу за ним. Сиби?..
        Я обернулся.
        Сиби стояла в боевой стойке, а у её ног лежал Сайко.
        У меня сердце на миг замерло, но тут же его успокоил разум: если бы Сайко был мёртв, Сиби не встала бы на его защиту.
        - Холодец! - крикнула она и поддела что-то ногой.
        Пистолет.
        Он описал дугу в воздухе. Мне пришлось шагнуть влево и вытянуть руку. Некстати левый глаз залило очередным потоком крови, и я едва не промахнулся.
        Схватился за рукоятку тремя пальцами, тут же подбросил, перехватил правильно и развернулся обратно.
        Холодец полз по полу, и ни Гайто, ни Лин не могли его видеть. Нюхачи и сирины, будто обрели разум, всеми силами старались отвлечь их внимание от приближающейся смерти.
        Я рванул с места.
        На меня полетел сирин. Я мгновенно просчитал перспективы: одной рукой не зарублю, выстрелить не успею. Кинулся влево, прыгнул, перекатился, вышел из переката и обнаружил в одном шаге от себя зелёное ползучее дерьмо.
        «Близко к нему не подходить, стрелять издалека» - угу, конечно.
        Я нажал на спусковую скобу.
        Ощущение было… никаким. Ни отдачи, ни чего-либо ещё. Просто чувство, что выстрел совершился.
        Середина холодца будто вскипела, надулся большой пузырь.
        - Ложись! - заорал я и сам бросился ничком на землю.
        В падении до меня дошло, что я мог убрать в биополе пистолет. Знать не знаю, почему, но - мог.
        И убрал.
        Глухой и влажный взрыв - как будто в животе у толстяка рванула граната - раздался сзади. Надо мной со свистом пролетели ошмётки.
        Три, два, один - подъём!
        Я вскочил, и на этот раз инстинкты не подвели.
        Топор сам собой прыгнул в руки, и я развалил пополам сирина.
        Топор исчез. Нюхач прыгнул с расстояния метров десять. В руке оказался пистолет.
        Выстрел - мелкую, несуразную, но такую смертоносную тварь разнесло в клочья.
        А потом сразу же навалилось знакомое чувство: всё.
        Оно всегда приходило неожиданно, и в нём в равных долях смешивались облегчение и паранойя. Оба постепенно сходили на нет, и на передний план выходила мысль: «Окей, ладно. А теперь…»
        - Все живы? - спросил я.
        - Ага, - махнула секирой Лин.
        - В норме, - подтвердил Гайто и прислонился к закрытой двери, видимо, в одну из кают.
        - Эй, там? - Я повернулся к предыдущему отсеку, сделал несколько шагов. - Сиби?
        - Отмахалась, спасибо! - крикнула та, продемонстрировав окровавленные халадие. - Сайко порвали, вырубился. Чёрт…
        Под конец до неё дошло, насколько это хреново в нашей ситуации, если тебя порвали, и ты вырубился.
        Мы втроём, не сговариваясь, бросились к ним.
        Я первым упал перед Сайко на колени.
        Он был бледен, глаза закрыты, но зубы крепко стиснуты, и дыхание тяжёлыми рваными кусками прорывалось сквозь них туда-обратно. Всё ещё сильное. Настолько, что казалось, может вовсе вынести зубы.
        - Где? - спросил я, опасаясь лишний раз хвататься за раненого человека.
        Шутки кончились. Добро пожаловать в реальный мир, где без специального медицинского образования перемещать раненого непонятно куда человека может быть опаснее невмешательства.
        Но с другой стороны, и скорой ведь не вызвать, правда?..
        - Брюхо. - Сиби присела и кончиком самого чистого халадие приподняла ошмёток «куртки охранника».
        - Дерьмо, - прокомментировала Лин. - Нюхач?
        - Сирин, - возразила Сиби. - Неглубоко, я быстро срубила. Вроде не сильно кровит, а?
        - Это вообще ничего не значит, - буркнул Гайто. - Если внутреннее кровотечение… Что?! Не надо на меня так смотреть, я не врач, я понятия не имею, что с ним делать дальше!
        Мы в отчаянии уставились друг на друга.
        Хуже ничего не могло быть. Мы победили всех монстров, но вот у наших ног умирает наш друг, и мы НИЧЕГО не можем сделать.
        - Сука, - сказал я. - Если бы не спор с той тупой сукой, я бы мог пойти учиться на врача, и сейчас от меня был бы хоть какой-то микроскопический толк!
        Я врезал кулаком по полу.
        Но даже этой боли от удара, которая была так нужна, мне не досталось. Удар пришёлся по дохлому сирину и не принёс ничего, кроме омерзения.
        - Несите его в медотсек, - послышался голос.
        Я вздрогнул.
        Медленно поднял голову.
        - Алеф?..
        Она стояла тут, как ангел, спустившийся на грешную землю. Вся в чёрном, но с длинными белокурыми волосами. Посреди кровавого безумия. И с таким спокойным мудрым взглядом, что трудно было даже подумать о том, что это - моя девушка.
        - Крейз и Гайто, - тихо сказала она. - Возьмите его и несите осторожно.
        У меня в голове забрезжила надежда. Я, оттолкнув Сиби, схватил Сайко за подмышки, кивнул Гайто. Тот взялся за ноги. Мы поднялись, и Сайко застонал.
        - Держись, брат, - шёпотом сказал Гайто. - Сейчас залатаем…
        - Айк сумеет управиться с теми приборами? - спросил я Алеф.
        - Айк занят, не будем его отвлекать, - ответила она. - Я сумею. Куда вы идёте? Идите вперёд, так быстрее!
        Мы прошли уже половину отбитого у монстров жилого отсека, когда до меня дошло, что Алеф, по идее, не должна знать, кто такой вообще Айк. Не говоря о том, что ей негде было набраться опыта в обращении с инопланетной медтехникой.
        - Алеф…
        - Позже, - оборвала она меня. - Ты скоро поймёшь, Крейз.
        Она пошла вперёд, за ней - мы с Гайто и Сайко. Сиби и Лин замыкали шествие. Обе молчали, тоже чувствуя, что происходит нечто странное.
        Алеф открыла дверь - и мы вышли в пищевой отсек. Краем глаза я заметил лежащего на столе Майлда и стиснул зубы.
        Не дай боже нам точно так же потерять Сайко. Тогда я… Не знаю, что сделаю. Заранее рекомендовал бы эвакуировать всех с этой станции.
        У двери в медико-лабораторный отсек топтались Илайя и Райми.
        - Крейз, мы не смогли её удер… Какого хрена?! - завопила Райми и, позабыв про оправдания, бросилась к нам. - Сайко, чёрт…
        - Потом поплачешь! - прикрикнул на неё Гайто.
        Илайя оказалась более собранной и конструктивной. Она открыла нам дверь, как швейцар, и молча проводила взглядом.
        - Так, - выдохнул я, когда мы положили стонущего Сайко на «каталку» рядом с мёртвой Нилли. - Дальше?
        - Одежда, - коротко сказала Алеф, крутя верньеры прибора. - Очистите максимум вокруг раны. У людей пороговый уровень отличается на тридцать процентов, но пики - дают до ста пятидесяти. Вариабельность кода здесь невысока, попробую пройти по нижней грани, надеюсь, что получится. Процентов семьдесят за то, что хотя бы остановлю кровотечение, полного заживления гарантировать не могу, нужно ломать границы и выводить в обход предохранителя на сверхнизкие частоты, а я этого не умею, это - твоя территория, Крейз.
        Пока я хлопал глазами, Райми кинжалом ловко срезала клочья куртки и выкромсала круглый кусок из обтяжки.
        - Моя территория? - переспросил я. - Ломать… что?!
        - Просто свалите отсюда нахрен все, строем, - попросила Алеф, резким раздражённым жестом откинув назад прядь волос, которая болталась у неё перед глазами. - Мне нужно работать, а тебе нужно вспомнить. Остальные - займитесь трупами.
        - Надо выяснить, где утилизатор… - пробормотал Гайто.
        Алеф посмотрела на него, как на идиота.
        - Там, где мы появились, - сказала она. - Управление с пульта. Хотя бы свалите их всех туда, активирую я потом сама. Или Айк. И не давайте ему жать на жёлтую кнопку! Раз мы зашли так далеко, пятиться уже абсолютно тупая идея. Вон отсюда! - прикрикнула она.
        Я сам не понял, как оказался снаружи.
        Дверь закрылась.
        Мы переглянулись.
        - Что за муха её укусила? - спросила Сиби.
        - Без понятия, - сказал я. - Никогда её такой не видел. Но… она права. Надо заняться трупами.
        - Нам надо, - уточнил Гайто. - Тебе нужно вспомнить.
        - Что вспомнить? - застонал я. - Меня уже достала эта шарада!
        - Брат, я понятия не имею, - пожал плечами Гайто. - Но только это нужно сделать.
        Райми не принимала участия в разговоре. Она стояла, прижавшись к двери, и лёгкими неосознанными движениями поглаживала её.
        Надо же. Не думал, что у них настолько всё серьёзно…
        - Крейз.
        Я повернул голову, увидел Илайю. Она протянула мне руку, как ребёнок.
        - Что? - устало спросил я. - Куда дальше?
        Её губы чуть дрогнули. Не то улыбнуться попыталась, не то с трудом сдержала рыдание.
        - Я покажу тебе путь. Я - Сёрчер.
        - Да никакой ты уже не Сёрчер, Илайя. Место Силы на паузе. Мы все теперь - никто.
        Она покачала головой, и её белёсые, будто седые волосы заколыхались.
        - Я помню, Крейз. Помню чувство. Идём. Тебе будет больно. Алеф просила меня побыть с тобой.
        Я взял её за руку.
        Гайто одновременно тронул за плечо Райми.
        - Идём, - сказал он. - Предлагаю разделиться. Там у нас две «каталки» свободные. Я и Лин возьмём одну, а вы с Сиби - другую. Двинемся в разные стороны. Складываем говно на каталки - и тащим к утилизатору. Эй! - прикрикнул он. - Давай-ка взбодрись. Начни работать руками, а там и голове полегчает.
        Райми нехотя кивнула и отлепилась от двери.
        17. Последний шаг
        Илайя волокла меня за собой с уверенностью автоэвакуатора. Я только и старался, что не споткнуться. Илайя же вовсе не смотрела под ноги. Она знала, куда идти.
        Пищевой отсек. Тело Майлда. Жилой. Первая дверь. Мы остановились возле неё. Илайя посмотрела мне в глаза, кивнула.
        - Значит, мне будет больно, - повторил я.
        Илайя кивнула.
        - А если я не хочу?
        - Это не имеет значения, Крейз. - Илайя улыбнулась, и теперь уже я почувствовал себя ребёнком рядом с ней. - Это за пределами твоих желаний. Ты перечеркнул желания, поставив на их место долг. Долг, который ты сам взвалил на себя.
        - Илайя… - Голос пропал, остался лишь шёпот. - Я ничего не понимаю. Кто я?
        - Тебя не существует, - сказала Илайя. - Но ты в шаге от того, чтобы стать собой. Сделай этот шаг.
        Как будто бы я оказался в вакууме. Всё исчезло. Ни ощущения опоры, ни звуков, ни тепла, ни холода. И каждый миг забирает жизнь.
        Что-то уходило из меня. Опадало, как пожелтевшая листва с дерева.
        И я поднял руку, торопясь, боясь, как бы я вовсе не рассыпался раньше, чем решусь.
        Ладонь легла на панель.
        И почему у меня такие странные руки? Эти короткие негибкие пальцы, эта плоть между ними… Так не должно быть.
        Панель мигнула жёлтым, створки двери разъехались, и я вскрикнул, но голоса своего не услышал.
        В каюте висел инопланетянин.
        Он медленно вращался в воздухе и был очевидно мёртв. Просто на него как будто не действовала гравитация.
        Вот он повернулся ко мне лицом. Но лица не было.
        Вместо него была воронка.
        - Нет, - прошептал я беззвучно.
        Нет, это был не крикун.
        И что-то огромное, страшное, как сам Кет, зашевелилось в памяти.
        - Нет! - закричал я, не слыша своего крика.
        «Почему ты идёшь задом наперёд?»
        «Потому что я бегу от себя!»
        И - звук. Из глубин памяти родился и зазвучал этот звук, сводящий меня с ума:
        - У-у-у-ум-м-м-м-м-м! У-у-у-у-у-у-ум-м-м-м-м-м!
        V
        Я ворвался в общий зал и обнаружил Айка развалившимся на диване. Он без толку таращился на огромный экран, который крутил набивший оскомину документальный фильм о гибели нашей родной планеты.
        Нам, созидателям, требовалась предельная концентрация на общем деле. Поэтому никаких развлечений на станции не подразумевалось. В общем зале можно было либо просто сидеть и болтать, либо смотреть пропаганду. Айк получал от последнего какое-то извращённое удовольствие.
        - Командир! - отсалютовал он мне, не глядя.
        - Что ты сделал? - рявкнул я на него.
        Айк перевёл на меня взгляд. Между ним и мной повисла ментома серого отчуждения. Орать было бессмысленно. Айк принял решение где-то в глубине себя и не станет его менять.
        - Полагаю, ты не про мой выбор фильма? - Айк не встал, но занял более приличное сидячее положение. - Полагаю, ты пришёл поговорить о сигнале, который я послал на «Афину».
        - Ты не имел права так поступить! - Я всё же не мог удержаться от крика.
        - Да ну? А вот устав станции - иного мнения.
        - Плевал я на устав!
        - А я - нет.
        Он смотрел на меня, не мигая, и я чувствовал, что мне просто нечего возразить. Айк подготовился к этому разговору куда лучше, чем я.
        - Чего ты добился? - прорычал я, сжав в кулаки свои руки, не приспособленные к этому совершенно. - Они пришлют комиссию, пришлют замену, нам придётся срабатываться заново…
        - Пятёрка не просто так зовётся пятёркой, - оборвал меня Айк. - Вчетвером мы не потянем. Кто-то сможет, мы - нет.
        - Нас пятеро! - заорал я.
        Айк резко встал.
        - Алеф больна! - впервые повысил он голос. - Ты проссал все безопасные сроки, и от Кета прошла волна.
        Я вздрогнул.
        - Её споры пробудились, дебил ты этакий! - Теперь орал Айк. - Нет пути назад, нет лекарства! Она умрёт не сегодня - завтра, и виноват в этом ты! - Его палец ткнулся мне в грудь. - Ты заставил всех нас поверить, что у тебя есть мозги, что ты знаешь, что делаешь. А в итоге Алеф была права. Ты - инфантильное дитя, не больше и не меньше. Ты вообще хоть раз в жизни видел чью-либо смерть? Я имею в виду настоящую смерть, а не в твоих выдуманных мирах! Готов спорить, что нет. Ты ведь до последнего не верил, что она может умереть. И сейчас не веришь, хотя тебе уже страшно до усрачки!
        Я шагнул назад, и под колени мне ткнулся низенький столик. Я чуть не упал, но удержал равновесие. Айк подошёл ближе. Его носовые щели раздувались, как у нюхача, почуявшего добычу.
        - Эта твоя битва с Кетом, где ты готов пожертвовать миллионами, лишь бы спасти жизнь миллиардам! - продолжал он. - Не смеши мои половые органы, Крейз! Как ты можешь понять, что такое смерть миллионов, если не можешь встретиться лицом к лицу даже с одной единственной!
        - Айк, - послышался голос. - Сдай назад. Сейчас же.
        Мы повернулись к двери и увидели в проёме Тайо.
        - О, верный паж! - хохотнул Айк. - Что, будешь защищать его при любых раскладах?
        - Он всё ещё твой командир, - сказал Тайо. - И он всё ещё мой друг.
        Айк отшатнулся от меня, как от готовой взорваться бомбы. Сделал пяток шагов в сторону и остановился, сложив руки на груди.
        - Я знаю, куда ты пойдёшь сейчас, - сказал он глухо. - В свою конуру. Запрёшься там и будешь дальше заниматься своей хернёй, сам себе пытаясь внушить, что это имеет какой-то смысл, что у тебя вот-вот получится, и ты всех спасёшь… Но Алеф тебе не спасти. Она тебе доверилась, и ты её убил. И когда - если! - ты поставишь ногу на отрубленную голову Кета, её призрак не придёт, чтобы простить тебя. Хочешь победить в войне? Наберись смелости - если вообще знаешь, что это такое, трусливый ты говна кусок, - и иди к ней. Посмотри ей в глаза. Почувствуй её последний выдох. И запомни. Хорошенько запомни, что будет с теми, кого ты тащишь вслед за собой!

* * *
        Я вышел из зала и привалился спиной к закрывшейся двери.
        - Хреново, - буркнул Тайо.
        - А? - посмотрел я на него.
        - Насчёт Алеф.
        Наверное, в реальности я просто обратился в статую. Тогда как внутри меня кипела жизнь. Мысли упрямо выстраивались в цепочку.
        Да, я облажался, как только мог. Хуже только окончательно просрать сроки и обречь мир на гибель без шанса на сражение. Но до этого ещё далеко.
        Если подумать, что ещё мне нужно?
        Многое. Логика стержня всё ещё висит. Чтобы добиться нужных результатов, я наворотил там слишком много слоёв. И в результате получилась монструозная машина, разобраться в которой не сумеет никто, кроме меня.
        Хранители - пять кукол, помещённых на верхний ярус - предполагались всеведущими. Однако я не успел замкнуть на них порядка сорока процентов контуров. У них сейчас больше вопросов, чем ответов. Единственное, чем они отличаются от избранного с первого уровня - их вопросы основаны на большем знании, а значит, ответить на них практически невозможно.
        Хранители знают, что их мир мёртв. И видят, как снова и снова появляются в стержне их сородичи, чтобы вести ту же войну, что и все остальные. Откуда?!
        Как им ответить? Для них нет ответа. Но если тот же вопрос задаст мне Тайо, я отвечу, не задумываясь. Избранные «нашей» расы берутся из прошлого. Из того времени, когда верхний мир ещё не был затоплен «Гнилью». И - да, это моя лажа, от и до. Я не знал, как ещё замкнуть нужный мне контур, и создал такое вот колесо.
        И это колесо крутится.
        Будь у меня неделя, я бы сделал по-другому, я бы дал Хранителям знание, объясняющее реалии. Но теперь они - лишь куклы, единственная функция которых - помочь нам победить. Подсказать метод, как заманить Корень Зла в ловушку и прикончить.
        Проблема в том, что они могут не захотеть помогать, если у них возникнут подозрения, что их родимое Место Силы - нечто несоизмеримо большее, чем казалось.
        Там проблема, тут проблема… По отдельности - ерунда, но если всё это свалится скопом, сразу - тогда беда.
        Если на одну чашу весов сложить все проблемы, а на другую - шансы, то проблемы рванут вниз с такой скоростью, что шансы взлетят и размажутся по потолку.
        А самая основная проблема в том, что никто ещё не знает, что я хочу сделать.
        - Эй! - Тайо махнул рукой у меня перед лицом. - Ты здесь?
        - Сколько ей осталось? - спросил я.
        - Алеф? Не знаю. Она плоха, Виллар. Очень плоха…
        - Примерно! - застонал я. - У меня есть сутки?
        Я планировал отоспаться эти сутки. Сон был мне нужен, как воздух. Но, видно, не судьба.
        - Нет такой уверенности, - сказал Тайо.
        - Дерьмо… - Я закрыл лицо руками. - Нам нужно поговорить.
        - Говори.
        - Не здесь. Идём… Идём к… К тебе.
        Я хотел сказать «ко мне», но вспомнил, какой там бардак, и подумал, что это не лучшая идея.
        Тайо молча развернулся и пошёл по коридору. Я шагал за ним.
        Слова нехотя ворочались в голове. С мыслями было гораздо проще. Но когда нужно облечь их в слова…
        Хорошо людям. Их мышление устроено примитивно, оно полностью зависит от языка. Есть язык - есть мышление, нет языка - нет мышления. И высказать мысль так же, как она пришла, не составляет труда.
        Мы развиты куда лучше. Наше мышление не сковано нашим языком. Наоборот, это язык пытается соответствовать мышлению - безуспешно.
        Но сейчас я должен сказать. Должен сказать так, чтобы Тайо мне поверил. Тогда нас будет двое. Это - уже начало.
        - Садись. - Тайо подвинул мне стул.
        Я моргнул.
        Мы уже у него в комнате. Плохо, очень плохо. Сознание выключается, а я этого даже не замечаю. Что если я просто свалюсь без чувств сейчас? А когда проснусь, здесь уже будет комиссия, и Алеф мертва, и… и всё.
        - Садись ты, - сказал я. - Постою.
        - Уверен? Выглядишь ты так, что я бы предложил тебе прилечь.
        - Лягу - усну. На это нет времени. Тайо, выслушай меня. Я не совсем готов, но Алеф… Я не могу её потерять.
        - Но… тебе придётся её потерять, - сказал Тайо, сев на стул. - От Чёрной Гнили нет лечения.
        - Я обещал, что не убью её. Обещал, что найду спасение…
        - Жаль.
        - Я не хочу ни о чём жалеть! - крикнул я. - Спасение - есть. Пусть это будет выглядеть немного не так, как… В общем, начну с начала.
        Я рассказал ему всё.
        Несколько раз за время этой речи меня вырубало. Я приходил в себя на середине фразы и порой даже не сразу понимал, о чём это я вообще.
        А Тайо слушал. Внимательно, не перебивая. Меня пугала только его аура: кристально прозрачная, в ней не было ничего.
        Мой самый близкий друг. А я даже не замечал, что он может до такой степени владеть собой.
        А что я вообще замечал, кроме себя и своих целей…
        - Давай-ка я перескажу своими словами, чтобы мы оба убедились, что понимаем друг друга, - медленно произнёс Тайо, когда я закончил. - Значит, ты, не заручившись согласием, сделал слепки наших сознаний. На их основании ты создал пятерых людей-пустышек.
        Люди-пустышки, да… Те, которые живут с ощущением, что чего-то им не хватает. Они ищут ответы, но не могут сформулировать даже вопросов. Они никогда не чувствуют себя в покое. Они знают, что могли бы быть чем-то гораздо большим, но…
        Мне пришлось настроить уловители Места Силы именно на таких людей, чтобы свести к ста процентам возможность создания единственно возможной пятёрки.
        - Дальше ты разработал революционную технологию переноса сознания. Не копирования, а именно переноса.
        - Да, - кивнул я. - И уже опробовал её. Прожил довольно короткую, но жизнь в мире людей. Потом, правда, пришлось умереть, как и было запрограммировано, но я тут же вернулся сюда, и… В общем, это работает. В качестве человека я был гораздо сильнее любого из них. Я мог управлять энергией на более высоком уровне, обходить даже законы физики. Но нам не придётся умирать, не придётся возвращаться в наши тела.
        - Да-да, - кивнул Тайо. - Мы окажемся в телах людей. Без памяти о наших реальных жизнях. Пройдём через узловые точки. Победим Корень Зла, использование которого запрещено. После чего придём сюда…
        - Мне пришлось создать проводницу, - перебил я; меня просто трясло от желания, чтобы Тайо в полной мере оценил масштаб проделанной работы. - Чтобы вложить в неё всё нужное, я почти уничтожил её личность, она, по сути, инвалид. Но она укажет нам путь, я замкнул её убедительность на своё доверие, это сработает.
        Но Тайо пропустил мимо ушей всё, что касалось моей белой мышки в сером лабиринте.
        - Мы придём сюда, - повторил он, - в телах людей. Здесь обретём память, наши личности сольются, и мы вступим в бой с Кетом. Я правильно понял тебя, Виллар?
        - Абсолютно, - кивнул я. - Мне нужна помощь. Я, как видишь, немного не в том состоянии… И Айк зол. Но их нужно убедить. Его, Нилли. И Алеф. Она должна согласиться, ведь это её единственный шанс! Ты поможешь мне. Возьми на себя Нилли и Айка, именно в такой последовательности. А я поговорю с Алеф, хорошо? Айк не станет упираться, если они две поддержат меня, он не захочет остаться в меньшинстве, и…
        Я тараторил, путаясь в словах и мыслях, и даже не заметил, как Тайо встал.
        - А с чего ты взял, что я поддержу это безумие? - спросил он.
        - Что? - Я отступил на шаг к двери.
        - Виллар… Я не спорю, ты умнее меня в тысячу раз. Но то, что ты выдумал - это какое-то безумие! Мы не можем сражаться с Кетом - и мы превращаемся в людей. В нашем мире нет оружия против Кета - ладно, мы найдём оружие на изломах других миров! Ты просто заменяешь объективную реальность выдумкой! Протри уже глаза и признайся честно хотя бы сам себе: ты просто бежишь от правды!
        - Выдумкой? - переспросил я. - Что, мы опять там, на первом обороте? Тайо, мне казалось, ты уже прошёл всё это…
        - Я много чего прошёл, Виллар. Я тебе верил, когда все от тебя отворачивались. Но это уже за пределами моего доверия. Ты предлагаешь мне совершить самоубийство.
        - Это не…
        - Это самоубийство, Крейз! Мы умрём здесь, возродимся там… Якобы пройдём весь стержень, как будто бы выживем… Вернёмся сюда, и здесь нам потребуется всего-то навсего пара крупнотоннажных кораблей удачи, чтобы победить Кета! Да ты сам себя слышишь?!
        - Тайо, прошу, просто доверься мне ещё раз. Мы должны убедить остальных…
        - Знаешь, что? Я поговорю с ними со всеми. Думаю, они поддержат мою мысль: тебя следует изолировать. Надеюсь, «Персей» ещё не вылетел. Пошлю второй сигнал, нам понадобится заменить двоих!
        Мне казалось, что мне на голову упал мешок с камнями.
        Оглушённый, обессилевший, я смотрел широко раскрытыми глазами на друга, который в одночасье сделался моим врагом. Он шёл на меня, а я отступал, пока не упёрся спиной в дверь.
        - Тайо, подожди…
        - Уйди с дороги, Виллар. Я ждал от тебя взрослого, осмысленного решения, а ты пришёл ко мне с детскими сказками. Но это не твоя вина. Ты просто перегрелся и «сломался». Ты сам не понимаешь, что несёшь.
        - Я полностью отдаю себе отчёт в…
        - Уйди с дороги. Я вынужден буду применить силу. Ты знаешь, я - сильнее тебя.
        Да, я всегда уделял слишком мало времени физподготовке. И вот теперь это стало проблемой. Тайо просто отшвырнет меня в сторону, и не будет даже Наказания. А потом он выйдет и сломает мою последнюю надежду.
        Плевать на мою надежду.
        Он сломает надежду Алеф. Она доверилась мне. Она, может, единственная во всём Безграничье действительно мне ПОВЕРИЛА! И я не имею права её подвести.
        Не будет даже Наказания не будет даже Наказания не будет даже Наказания не будет даже
        - Виллар…
        Что с ним? Почему он так странно смотрит? Куда он смотрит?
        Почему я держу в руке оружие?
        Что-то не так. Что-то идёт не так. В голове щёлкают шестерёнки, я пытаюсь просчитать.
        - Тайо, ты нужен мне, - сказал я. - Ты необходим для того, чтобы всё получилось.
        - Виллар, убери оружие.
        - При чём тут оружие? - недоумевал я. - Это не имеет никакого значения. Без тебя ничего не получится, ты нужен мне…
        - Ты то же самое говорил Алеф, Виллар. - Сверкнула ментома душевной боли. - И теперь она умирает ни за что. Хватит. Разве ты сам не хочешь всё это остановить?
        - По крайней мере, не мешай, - сказал я, подняв зачем-то оружие выше. - По крайней мере, не вмешивайся!
        - Я не стану сидеть здесь и ждать, пока ты уничтожишь Айка и Нилли! - закричал Тайо. - А потом и весь мир, если тебе повезёт доползти до конца! Если ты не остановишься сам - я тебя остановлю!
        Он шагнул вперёд.
        Я нажал на спусковую скобу.
        Заряженные молекулы воздуха вонзились в лицо Тайо, и он ещё успел выплюнуть ментому изумления, которая тут же сменилась разочарованием.
        Пока у него ещё были глаза, он смотрел на меня, как на ребёнка, который обмочился и, чтобы скрыть это, спрятал испорченные простыни под кровать.
        Направленный взрыв.
        Лицо Тайо исчезло, вместо него образовалась воронка с обожжёнными стенками.
        Всё исчезло. Только я ещё был здесь, и - он. Кто-то безликий, кто миг назад был моим врагом, а за пять минут до того - лучшим другом.
        Откуда-то издалека в наш крохотный мирок ворвался страшный звук. Он напоминал голос одного из животных человеческого мира, но был протяжнее, ниже, мертвее.
        «М-м-м-м-му-у-у-у-у-у-у-у! - надрывалась сирена. - М-м-м-м-му-у-у-у-у-у-у!»
        - Нет, - прошептал я.
        Безликий стоял. И был ещё жив. Обожжённые стенки воронки пульсировали, внутри головы завершались какие-то физиологические процессы.
        И мычала, гремела сирена. И весь мой мир скручивался в эту воронку и летел в никуда, и сам я погибал, будто на меня напал Мальстрём.
        - Идеально, - шепнул я.
        Пульсация прекратилась.
        Тело Тайо подёрнулось плёнкой. И вдобавок к сирене зазвучал голос станции «Андромеда»:
        - Код: двадцать пять тринадцать. Убит член экипажа. Повторяю: код двадцать пять тринадцать. Убит член экипажа. Тело упаковано в нуль-пространство для дальнейшего расследования. Станция переведена в режим блокировки.
        Я видел границы клочка нуль-пространства, в котором труп Тайо медленно вращался. Пустота, невесомость, вневременье посреди каюты, в которой он жил.
        Я опустил оружие.
        Через моё сознание пронеслись три: Айк, Нилли, Алеф.
        Они увидели, прежде чем я успел отключить объединённый режим.
        Подняв голову, я крикнул:
        - «Андромеда»! Говорит командир станции Виллар. Отключить сирену.
        Мычание смолкло.
        - Сирена отключена, - доложила станция.
        - Перейти в штатный режим.
        - Мне нужно подтверждение личности.
        - Сканируй.
        Я положил руку на панель возле двери.
        - Личность подтверждена. Станция переводится в штатный режим.
        Миг спустя открылась дверь.
        Я вышел в коридор и обернулся напоследок.
        Тело Тайо медленно вращалось посреди каюты.
        18. Здравствуй, друг
        - Тайо! - прошептал я, вытянув руку.
        Ладонь коснулась «мешка» нуль-пространства. Ощущение - как будто трогаешь целлофановый пакет, наполненный холодным гелем. Там, в этом «геле», Тайо мог сохраняться вечно без контакта с какими-либо молекулами нашей реальности.
        Нуль-пространство.
        Нуль-время.
        Рука задрожала. Я сморгнул слёзы и увидел, какая же она неправильная. Ненастоящая. Не моя.
        - Я вспомнил, - сказал я шёпотом. - Теперь - всё…
        - Что ты вспомнил? - послышался голос Илайи.
        - Это я убил его. Я убил Тайо. Своего лучшего и единственного друга.
        - А зачем?
        - Затем же, зачем создал тебя. - Я встал на ноги и расправил плечи. - Чтобы уничтожить Кета.
        - А кто такой Кет? - Илайя совершенно спокойно приняла известие о том, что её создал я.
        - А вот об этом я у него и спрошу. Да. Прямо так и спрошу: «Ты кто, сука, такой, что осмелился влезть в мой мир?!»
        - Сука… - Илайя вдруг рассмеялась; повернувшись к ней, я тоже не удержался от улыбки. - Я существую, сука!

* * *
        На Айка я наткнулся в коридоре.
        - Что? - рявкнул, глядя снизу вверх.
        - Они не верят мне, - сказал Айк. - Нам нужно их впустить, Крейз, иначе…
        - Пять минут.
        - Крейз, у нас нет пяти минут.
        - Пять минут есть всегда.
        Я медленно прошёл пищевой отсек.
        Они навалились на меня - обрывки разговоров из прошлого. Неслись сквозь голову, дезориентируя и вызывая дрожь.
        Смех, шутки, ссоры… Алеф, живая и полная надежд. Нилли, вечно неуверенная в себе и прячущая эту неуверенность за внешней напористостью. Молчаливый и верный Тайо…
        Они мертвы. Я убил их всех. Кого-то - своими руками. Кого-то - нет. Но все они погибли из-за меня. Я, капитан корабля, убивший свою команду, совершал последний обход.
        Человек с памятью «инопланетянина». «Инопланетянин» с душой человека. Франкенштейнское чудовище. Только в кои-то веки не будет ошибкой назвать это чудовище Франкенштейном. Ведь я сам создал себя, собрал из кусочков, вдохнул собственную жизнь…
        Майлд мёртв.
        Он родился и вырос благодаря мне. Благодаря мне попал в Место Силы и прошёл его до конца. Благодаря мне вышел в этот мир. Но погиб он не из-за меня. Моей вины в этом нет.
        - Илайя, - тихо сказал я, стоя в дверях столовой.
        - Крейз?
        - Останься ты с ним. Прошу. Встань рядом с ним и поплачь, он заслужил это… не от меня.
        Илайя тихонько выдвинулась вперёд, повернулась ко мне и, привстав на цыпочки, вдруг легонько коснулась губами моих губ.
        - И что это было?
        - «Спасибо», - улыбнулась Илайя.
        - Кто тебя научил так говорить спасибо?
        - Друг!
        - Друг…
        Понурив голову, я двинулся дальше. Беззвучной тенью за мной следовал Айк.
        Следующий отсек - медико-лабораторный. Какие чистые полы… Почти не видно крови. Почти не кажется, что час назад здесь кипела битва, способная свести с ума самого преданного фаната Лавкрафта.
        Я создал Лавкрафта. Я создал Эдгара По и его «Низвержение в Мальстрём». Я создал всё и даже себя самого.
        Ребята закончили тут уборку и двинули дальше… Как они открыли дверь? Ах да, Алеф открыла её с другой стороны и заблокировала.
        Открылась дверь кабинета регенерации, и оттуда буквально вывалилась Алеф. Прислонилась к закрывшейся двери, зажмурив глаза.
        - Алеф, - сказал я.
        - Крейз, - шевельнулись её губы. - Он жив. Придёт в себя через час-другой…
        - Слава богу.
        - Ты вспомнил?
        Она посмотрела мне в глаза.
        Одно лицо наслоилось на другое. Оба расплылись, и я понял, что плачу.
        - Прости, - только и смог я сказать.
        И вдруг почувствовал её объятие.
        - Это всё из-за тебя! - прошипела она. - Ты бросил их, из-за тебя они все погибли, а я - заблудилась!
        - Я вообще-то тебе жизнь спас!
        - Ты? Мне?! Это я тебе жизнь спасла! Ты просто не видел, что из смежного тоннеля неслась целая толпа шатунов! Если бы я тебя не вытащила, тебя бы разорвали в клочья!
        Подумав, она добавила:
        - Надо было оставить тебя. Самой уйти! На суде я хотела спасти тебя, потому что ты - глупый мальчишка, который не заслужил распыления, но заслужил хорошую порку, вот и всё! Моё рождение - это отвратительная и запрещённая для обсуждения тема. Те миры, на которые ты вечно ссылаешься, это лишь проекции нашего подсознания, огранённые сознательными усилиями, и тот факт, что их обитатели не способны достичь наших высот развития, лишь подтверждает центральный тезис Общего Дела: миры эти не существуют. Убирайся прочь из моей жизни, ты мне отвратителен!
        Реальности смешивались. Воспоминания сливались. А она - она обнимала меня, гладила по голове, как будто могла простить.
        - Надо было оставить меня, - шептал я. - Надо было…
        - Но я не оставила, - сказала она. - Ни тогда, ни потом.
        Отстранившись, она повернула голову, и я услышал:
        - Здравствуй, друг! Рада видеть тебя, Айк.
        - Не могу ответить взаимностью, - отозвался Айк. - Выглядишь ты как задница кварга, если не хуже.
        - Значит, я по-прежнему симпатичнее тебя как минимум в четырнадцать раз? - Алеф не то засмеялась, не то всхлипнула. - Нилли должна была сказать это…
        - Нилли свой выбор сделала, - сказал Айк. - Настал наш черёд.
        Мы прошли в креационную, где я скрестил концентратор с утилизатором, чтобы наладить портал из Места Силы - сюда. Сейчас платформа была завалена трупами монстров.
        - Ублюдство, - прокомментировал Айк.
        Он подошёл к пульту и нажал кнопку.
        Короткая вспышка - и трупы исчезли.
        Мы с Алеф подошли к «каталке», на которой лежала… Алеф. И тонкие девчоночьи пальцы коснулись серой кожи.
        - Прощай, друг… - прошептала Алеф. - Здравствуй, я…
        А я практически упал на пол рядом с другим трупом.
        Вытянул из биополя подарок Хирурга и открыл его. Достал сигарету, зачем-то подул в фильтр и вставил его в рот. Взял зажигалку, и тут меня начало трясти от истерического смеха.
        Жёлтая прозрачная пластиковая зажигалка, которую мне дал Кет, которой я должен был поджечь бутылку с коктейлем Молотова и бросить в окно роддома.
        Жёлтая прозрачная пластиковая кнопка на пульте, которую я должен был нажать, чтобы отправить в пасть Кету пять ни в чём не повинных миров, нанизанных на стержень Места Силы.
        Моё подсознание хранило всё.
        Мой разум изо всех сил старался меня защитить - и возводил колоссы ложных воспоминаний.
        Хирург сделал всё, что мог, но он не мог практически ничего.
        Я чиркнул колёсиком. Появился язычок пламени.
        Впервые в жизни затянулся сигаретой.
        Впервые за две мои жизни.
        - Вот мы и встретились, - тихо сказал я своему трупу. - Здравствуй, друг.
        Эпилог
        В её каюте темно. Я не осмелился включать свет. Если внутри он гаснет, то снаружи будет лишь раздражать.
        - Крейз? - слабый голос.
        - Да. - Я шагнул к её кровати.
        - Что ты сделал? Ты не понимаешь, что ты сделал…
        - Понимаю, - сказал я. - Но нам нужно спешить.
        - Спешить куда?
        Она рассмеялась почти беззвучно. Из уголка левого глаза вытекла одинокая слезинка. Смех быстро перерос в кашель. Я подошёл к её кровати, сел на край.
        У Алеф не было сил поднять руки, чтобы закрыться. Но какая-то дикая сила, поселившаяся внутри неё, заставляла её тело биться в судорогах от раздирающего кашля. Брызги крови фонтаном летели вокруг.
        - Нет, пожалуйста! - выкрикнул я и опустился рядом с ней на колени.
        Если она умрёт прямо сейчас - всё пропало. Мне нужно ещё немножечко времени!
        Алеф сделала над собой усилие. Оназаставила себя перестать кашлять.
        Дышала - пока. Пусть неровно и страшно, но - дышала. А вот глаз открыть больше не могла.
        - Тебе нужно было всего лишь закончить вовремя, - услышал я в её дыхании. - Всего лишь… Сбрось меня в утилизатор. Я не могу больше. И не дойду сама…
        - Нет.
        - Мне больно. Мне плохо. Крейз, умоляю. Останови это хотя бы для меня.
        - Чем ты, мать твою так, лучше других? - внезапно взорвался я. - Почему остальные должны продолжать идти, продолжать бороться, несмотря на то, что им больнее и страшнее в тысячу раз?! - Мой голос дрожал от злости и… страха.
        - О ком ты говоришь?.. - Она угасала. Таяла.
        Чёрная Гниль пожирала её изнутри, и я ничего не мог сделать.
        - Ты знаешь, о ком!
        - Их не существует. И меня - не спасти.
        - Заткнись. Ты тратишь силы.
        - На что они мне…
        - Я докажу тебе.
        - Ты сошёл с ума?
        - Я докажу всем.
        - Докажешь - что?
        - Что может быть иначе, Алеф. Что может быть - иначе. А теперь - пошли!
        Она тихонько вскрикнула, когда я поднял её, почти невесомую, на руки. И - потеряла сознание.
        Я молился, чтобы это было так. Я заставлял себя слышать её дыхание. Убеждал себя, что ещё есть время.
        Я прошёл по пустому коридору, мимо закрытой двери в каюту Тайо, где он парил в нуль-пространстве и нуль-времени.
        Звук летел вслед за мной, не настоящий, но осевший навсегда в памяти. Жуткий и невообразимый звук сирены, ставшей погребальным гимном моему другу.
        - Крейз…
        Алеф у меня на руках распахнула глаза.
        - Алеф…
        - Куда мы идём?! - едва сумела произнести она.
        Бледнела и гасла её белая ментома, а за нею оставалась лишь пустота.
        Ответить я не успел: упёрся в дверь. Пришлось постараться, чтобы открыть её.
        Пищевой отсек. Ещё немного.
        Алеф опять потеряла сознание.
        - КРЕЙЗ!
        Полный паники крик сотряс воздух.
        Я обернулся.
        В дальнем конце коридора стоял Айк.
        - Что ты натворил, Крейз?!
        Его трясло. Ментомы ужаса усеивали его ауру.
        Он стоял в проёме. И я слышал топот ног. Нилли подбежала к нему.
        - Он убил его! Убил! - завизжала она, тряся Айка. - Он прикончил Тайо!
        Айк не обращал на неё внимания. Он смотрел на меня.
        И Нилли тоже повернулась ко мне. Ей хватило секунды, чтобы что-то понять.
        Она схватилась за голову и оглушительно завизжала.
        Креационная. Ещё чуть-чуть.
        Когда я открыл дверь туда, в отсек ворвались Айк и Нилли.
        - Крейз, остановись! Что ты задумал? - кричали они наперебой.
        Они бежали ко мне.
        Наверное, успели бы остановить, помешать.
        Но вмешался самый неожиданный союзник из всех.
        В глазах неожиданно потемнело. Я как будто оказался в открытом космосе и видел исполинское нечто, свившееся меж звёздами.
        Оно посмотрело на меня. Я выдержал этот взгляд.
        «Скоро увидимся, мразь!»
        «С нетерпением жду», - пророкотал ответ.
        Рокот раскатился по всей вселенной.
        Новая волна пошла, превращая нашу прародину в кладбище. И что-то вырвалось из моего подсознания, с болью и кровью.
        Корень Зла сыграл свою роковую роль.
        Холод пробежал по спине.
        Я слышал лязг и крики.
        - Дерьмо! - заорал Айк.
        Нилли просто кричала, без слов.
        Я шагнул внутрь, и дверь за мной закрылась.
        Здесь было тихо.
        - А теперь, - услышал я свой голос, - мы отсюда уходим. Помнишь, что я говорил тебе про любовь?
        Алеф молчала.
        Я положил её на скапер, укрыл простынёй.
        - Вот так… Теперь мелочи.
        Я сел за пульт и запустил программу. Ну же, ну, пожалуйста…
        Есть!
        Захват сознания пошёл. У меня эта процедура занимала около минуты, вряд ли у Алеф больше.
        Ожил динамик над дверью.
        - Крейз! - заорал Айк. - Они заполонили станцию! Я просто хочу знать, что ты собираешься предпринять?!
        Не глядя, я выстрелил, и динамик замолчал.
        Прекрасно. Теперь никто не отвлечёт меня от работы.
        «Полное перемещение сознания повлечёт за собой смерть индуктора-один», - сообщила система.
        - Ага, - выдохнул я.
        «Приблизительная оценка срока жизни индуктора-один: пять минут».
        - Значит, подождём эти пять минут. Я сказал, что не убью её.
        «Продолжается процесс перемещения».
        - Запускай мой.
        «Запущен второй процесс перемещения сознания. Полное перемещение сознания повлечёт за собой смерть индуктора-два. Приблизительная оценка срока жизни индуктора-два:86 лет».
        Восемьдесят шесть лет.
        Я бы мог славно послужить Общему Делу. Меня бы ставили в пример, мной бы гордились. К старости я мог бы сделаться преподавателем и готовить других.
        Это была бы трудная жизнь, но - жизнь. В ней было бы место друзьям, веселью. Путешествиям. Со временем я бы подготовился адекватно и, возможно, сумел бы уничтожить Кета малой кровью.
        Хранители склонились бы передо мною, и все те, кто не верил в меня, стыдились бы поднять на меня взгляд. Я мог бы стать самым известным, самым значимым во всём Безграничье…
        Но эти картинки - лишь иллюзия. Не будет ничего. Я уже сломал всё, что только мог, уничтожил свою пятёрку, покрыл себя позором, заполонил станцию чудовищами. Нанёс такой урон Общему Делу, которого не простят…
        И всё же - я ведь могу ещё нажать на эту кнопку.
        Жёлтая, прозрачная, она так призывно светится.
        Мне многое сходило с рук. Сойдёт и это. Ведь я - виртуоз! Подумаешь, погиб тупоголовый Тайо. Подумаешь, умерла девчонка-расходник с земли. Их легко заменить, меня - трудно. Я пообещаю, что возьмусь за ум, и правда так сделаю. Все совершают ошибки! Мой лимит ошибок только что исчерпался. Хватит. Пора взрослеть. Они поймут, они поверят, я знаю! Если я найду способ очистить станцию хотя бы. А я его найду!
        Не всё потеряно, Виллар. Тебе не обязательно быть Крейзом, безумцем. Ты - Виллар! Сын пятёрки Гистона, лучших из лучших!
        Но пусть даже не простят. Пусть сошлют к стаффам. Разве это так уж плохо - мыть полы? Быть живым!
        Всё, что угодно. Любые жертвы - за жизнь!
        «Индуктор-один умирает. Перемещение завершается».
        Я подошёл к ней, коснулся её щеки.
        Дыхания уже не почувствовал. Она просто ушла и оставила меня одного.
        Для неё пройдёт целая жизнь - не самая плохая. А потом - конец. Кет сожрёт её, но она не поймёт этого.
        Она поймёт, что её убила Чёрная Гниль.
        Опять Чёрная Гниль. Проклятый Айк, угораздило же его так назвать это своё дерьмо! И какая же гнусная ирония…
        «Перемещение завершено. Изменения в программе. Имя перцепиента изменено на Алеф. Индуктор мёртв».
        Система молча ждала, что будет дальше. А я собирался трусливо бежать. Лжец. Трус. Ничтожество. Виртуоз, у которого впереди долгих восемьдесят шесть лет жизни.
        - Статус перехода индуктора-два, - запросил я.
        «Перемещение индуктора-два завершено на 99%. Производится дозагрузка текущего восприятия. Завершить перемещение можно в любой момент. Полное перемещение сознания повлечёт за собой смерть индуктора-два».
        Отменить.
        Отменить.
        Отменить!
        Но я не мог сказать больше ничего.
        Вся моя жизнь привела меня в этот тупик, из которого я не видел выхода.
        Безумие…
        Тайо.
        Алеф.
        И никто не произнесёт моё имя так, как произносила его она.
        Как медленно поднимается рука. Но она хотя бы слушается меня, в отличие от речевого аппарата.
        Отменить, отменить, отменить всё, я же ещё могу это сделать, но моя рука как будто не принадлежит мне. Что это? Помешательство? Сколько я уже не сплю? Не сон ли всё это? Я проснусь за функциональным столом, и всё будет не так. Время ещё есть, Алеф ещё здорова, Тайо жив, и я смогу убедить его и всех остальных. Ведь я буду выспавшийся, я смогу рассуждать здраво. Надо лишь проснуться. Это ложь, я не сплю, но если поверить в ложь, то она станет правдой. Я хочу проснуться от этого кошмара. Голос не слушается, тело будто не моё, так часто бывает во сне, нужно ли ещё подтверждений
        Биополе выплюнуло оружие, и пальцы обхватили его, палец скользнул по спусковой скобе. Ствол уперся в висок.
        - Проснись, - шепнул я.
        Вспышка, в которой исчезло всё.
        Здравствуй, друг!
        Ты - один из многих, кто избран для исполнения великой миссии.
        Ты этого не просил и наверняка считаешь это ошибкой.
        Не важно.
        Сейчас ты очнёшься в месте, которое будешь называть Местом Силы.
        Здесь ты в относительной безопасности. Ты не погибнешь от ранений и восстановишься, даже если будет уничтожено 70% твоего тела.
        Изучи это место. Пойми его правила. Прими оружие.
        И выберись отсюда.
        Удачи!

* * *
        Я с трудом раздирал глаза.
        Чувство было такое, словно трое суток готовился к экзамену без сна, сдал, вернулся домой, рухнул, вырубился, и через десять минут какой-то подонок меня разбудил. И хочется этому подонку врезать, а всё тело - как ватное.
        Да и не будил меня никто. Просто как будто толкнуло что-то, и я начал просыпаться. А спал бы да спа…
        Стоп.
        Какое «спал»? Я ведь точно помню, как шёл в универ утром. Даже не то что шёл - бежал, потому что опаздывал. Там ещё в заборе в одном месте прута не хватает. Я-то худой, мне проскользнуть - как нефиг делать. Потом, правда, сквозь кусты ломиться. Поэтому я этой лазейкой пользовался только когда совсем время поджимало.
        Вот как сегодня.
        Я точно вспомнил ощущение того, как протискиваюсь между двумя холодными прутами, покрытыми старой облупившейся краской. Помню, подумал, что надо будет отряхнуться.
        Но отряхнуться я не успел. Вылез, и - всё.
        Дальше были только эти слова, будто висящие в пустоте.
        «Здравствуй, друг!»

* * *
        Взгляд мой покоился на обугленном фильтре сигареты.
        Сколько прошло времени? Меня опять вырубило…
        Алеф рядом, она теперь не покинет меня, нас связало нечто большее, чем дружба и узы пятёрки, и её рука у меня на плече - как напоминание о том, что мы живы.
        Айка нет.
        Все остальные здесь. Смотрят на нас молча, широко раскрытыми глазами.
        Что-то новое появилось. Скапер с телом Майлда.
        - Что теперь? - тихо спросила Лин.
        Она смотрела на меня со смесью ужаса и недоверия. Гайто держал её за руку.
        Живы.
        Хотя бы так, но они - живы.
        - Виллар! - прогремел голос.
        Я повернул голову и увидел в дверях слишком хорошо знакомую фигуру.
        - Здравствуй, Ликрам, - сказал я и бросил окурок в засохшую лужу крови существа, которое звали Виллар. - Я арестован?
        - Для начала, - прорычал он.
        Я встал, потянулся. Хрустнул шейными позвонками.
        - Что ж, хорошо. - Я вытянул руки перед собой и улыбнулся так, как Ликрам не мог физически. - Надо же с чего-то начинать.
        Конец
        Весна-лето 2022-го, когда старый мир умирал, а новый сидел на полу и курил сигарету, готовясь сделать первый шаг.
        От автора
        Есть кто живой?
        О, здравствуй, друг! Ты достойно сражался, я тобой горжусь. Книга была плохая, половина - непонятная ксенофантастика (от лица девочки), что подтверждало факт: автор исписался, у него сюжетный кризис, и вообще, лучше бы он помер во младенчестве, чем творить такую дичь.
        Но ты выдержал и оказался здесь. Значит, я тебе кое-что объясню.
        Ментомы, которыми оперируют «инопланетяне», позаимствованы из цикла «Агрегация» Антона Захаваева. Там они немного иначе работают, описаны как «ментальные смайлики». Но, тем не менее, слово, насколько я знаю, придумал именно Антон.
        Ещё одна пасхалка - ташипы, представители фауны родной планеты Алеф. Ташипов я позаимствовал из цикла «Дурак космического масштаба» Кристиана Бэда. Описания зверьков в основном цикле я не помню, но Крис неоднократно говорил, что они похожи на гибрид собаки и кошки. Дружелюбные и совершенно бестолковые, по умолчанию считающие, что их все будут гладить, любить и кормить.
        Также упоминается пару раз кварг. Этот зверь - из серии про Экзекутора Марики Становой. Она их, кстати, ещё и вяжет. И рассылает особо провинившимся. Так что будьте осторожны.
        Как оказалось в самый последний момент, имя Виллар я нечаянно спёр из книги Владимира Батаева «Хаотическая прокачка». Правда, там в имени одна «л». Честно, не помню такого персонажа, читал давно, но подсознание - сильномогучая штука, оттуда чего только не вылезает. Например - полчища монстров, заполонивших «Андромеду»…
        Самое же главное, без чего не было бы «Места Силы» - это цикл «Запертая гробница» Тэмсин Мьюир. А особенно - второй его том, «Харроу из девятого дома» (которую по уму нужно было переводить как «Хэрроу Девятая»). Если будете читать, наверное, атмосфера покажется вам знакомой.
        Вот и всё. А нам теперь осталось лишь вступить в последнюю битву и - победить, быть может.
        «Щас, покурим - пойдём»