Сохранить .
Любитель историй
        kostik
        ПРЕДИСЛОВИЕ
        За окном раздался едва различимый шорох, и после
        невыносимой дневной жары в комнате повеяло приятной
        прохладой. Мистер Люкси фа Рипс заводил носом, словно
        дворовый пес учуявший приближение непрошеного гостя.
        Створка окна заскрипела и отворилась. Свежий ветерок,
        стараясь не беспокоить хозяина скромного жилища,
        осторожно зашуршал по комнате, утонув в ворохе
        бесчисленных бумаг.
        Оторвавшись от пера, мистер Рипс подошел к окну и
        вгляделся в горизонт. С Шефилдских холмов, где
        располагался его дом, открывался невероятный вид: вдалеке
        над самой кромкой леса полыхнуло, и свинцовое небо
        озарили короткие всполохи. Поежившись, Рипс вместо того
        чтобы плотнее закрыть окно, распахнул его настежь. Его
        покои окутала волна невероятной прохлады. После двух
        недель засухи приближавшийся дождь казался манной
        небесной. Надменная стихия все-таки сжалилась над
        земными рабами и даровала несчастным созданиям немного
        благодати.
        Тучи медленно поползли в сторону дома, а хоровод
        листьев круживших по округе, сулили настоящую бурю.
        Неторопливо сложив бумаги и длинные гусиные перья,
        Рипс покосился на стоявшую у края стола чернильницу.
        Внезапно, ее иссиня-черная поверхность дрогнула и стала
        бурлить, словно горячий бульон.
        Властно пожирая светлые частички неба, тяжелые тучи
        вальяжно нависли над крышей дома. Подчинившись
        потокам ветра, оконная створка, ударившись, разбилась
        вдребезги. Девственно чистые листы бумаги разлетелись по
        комнате, сведя все усилия мистера Рипси к нулю.
        - Ко всем мертвецам эту погоду, - сквозь зубы процедил
        старик и медленно зашагал к выходу.
        Оказавшись у резной двери, на которой красовались
        массивные фигуры двух зубастых драконов, хозяин дома
        остановился и, оглянувшись, отчего-то посеменил в
        обратном направлении.
        Природа ликовала, скидывая с себя шелуху ужасной
        духоты - в мир приходила долгожданная прохлада.
        У линии горизонта все чаще стали возникать росчерки
        молний, словно на той стороне леса шло наступление, а
        несмолкаемые канонады возвещали о скорой победе над
        врагом.
        Первая капля бойко ударилась о стекло и, растянувшись
        змеей, стала медленно стекать вниз - за ней одна и еще
        одна.
        - Ох, не вовремя, как не вовремя, - запричитал Рипс.
        Окно быстро покрылось извилистыми струйками, скрыв от
        обзора небывалое буйство природы. Взор пожилого
        хранителя привлекли разноцветные переливы, казавшиеся
        чем-то невероятным в этом царстве темных тонов.
        Грозные тучи уже обложили все небо, окутав одиноко
        стоявший дом фигурами ужасных чудовищ. Прямо в центре
        небесного полотна освещенного многочисленными
        зигзагами молний возник образ скорчившейся горгульи,
        затем - призрачного вампира… и завершал парад -
        разинувший свою пасть волк.
        Ощетинившись, словно загнанный в ловушку зверь, Рипс
        с жадностью наблюдал за огромными монстрами,
        родителями которых стали сами небеса. Его пальцы, нервно
        забарабанив по стеклу, повторили стук дождя.
        Развернувшись на месте, хозяин дома в один миг
        оказался у письменного стола: лист бумаги, чернильница и
        перо были наготове.
        Первая строчка вышла неровной - вроде как острожной, -
        будто Рипс только притрагивался к чему-то сокровенному,
        пытаясь прислушаться к новой истории, услышать самое ее
        начало.
        Сегодняшняя погода была неслучайной. Подавая знак, она
        сулила не только избавление от давних воспоминаний, но и
        возвращение былой юности. В его загашнике обязательно
        найдется место для еще одной истории.
        За окном громыхнуло. Дождь обещал обратиться
        настоящим ливнем…
        Ливень начался с самого утра и не думал прекращаться.
        Дороги к кладбищу размыло, и когда гроб проносили через
        ворота, тот с грохотом упал в самую жижу. Толпа
        испуганно охнула и подалась назад. Священник несколько
        раз перекрестил собравшихся, затем себя и вскоре
        процессия двинулась дальше.
        Немногочисленная гурьба знакомых, приятелей и просто
        праздных зевак стояли вокруг гроба, и сочувственно
        переговариваясь между собой, слушали поминальную речь
        пастыря. Рик Джейсон не знал и половины из тех, кто
        сегодня пришел на Старое кладбище. Весть об очередной
        жертве Химеры1 разнеслась по городу за считанные часы.
        Гроб сестры Рика Джейсона был намертво забит
        дюймовыми гвоздями - никто не должен был видеть
        изуродованного тела Клер. Низко склонив голову, Рик
        стоял возле свежевырытой могилы и молчал.
        Тяжелые капли били по крышке гроба, а священник все
        продолжал говорить: сначала о жутком несчастье
        свалившемся на город, потом о святых - ждущих на небесах
        убиенную мисс Клер Джейсон, а в конце упомянул о
        Химере, которая разгуливает по темным улицам и с
        невиданной доселе жестокостью губит ни в чем
        неповинных горожан.
        Обрывки фраз, которые долетали до Рика, заставляли его
        содрогаться.
        1 Химера (в Прентвиле) - ужасное создание, предвестник скорой гибели. Властитель всех утопленников и
        погибших в морской пучине
        Химера… Химера? Химера! Сколько раз за последние
        недели он слышал это имя. Совершенно безликое и
        отдающее туманной пустотой.
        Он никогда не верил в морского монстра пожирающего
        человеческие души. У его страха было иное имя. Только
        какое теперь это имело значение?! Он потерял самое
        дорогое, что было в его жизни. Лишился единственного
        любящего и преданного сердца.
        Поссорившись с Клер, он не стал слушать ее извинений.
        Струсил, сбежал без оглядки.
        Непоправимая ошибка…
        Если бы они держались вместе, все могло бы быть по-
        другому. Страшное проклятие не сломило бы их. Не
        разбросало в разные стороны. Фортуна не любит
        неудачников и не идет навстречу трусам и лжецам.
        Он мог все изменить, но не стал. Не хотел? Или просто
        выбрал более легкий путь?!
        В очередной раз Рик чертыхнулся, кляня собственные
        мысли, отражающие его эгоистическую сущность. Только
        куда деваться от правды? Она казалась слишком очевидной,
        чтобы отрицать, а главное не принимать ее.
        Проклятие семьи Джейсонов, опутав их своими паучьими
        сетями, разменяло еще одну жизнь на дубовую крышку
        гроба. И можно было сколько угодно клеймить родителя за
        неверный шаг; презирать друзей, что вовремя не подставили
        плечо; ненавидеть слепой случай, разыгравший с судьбой
        худую карту…
        Но все это было напрасно. Истина скрывалась в ином.
        Жители Прентвиля назвали его Химерой. Что ж, не самое
        плохое имя для того, кто погрузил город в жуткие глубины
        бытия. Он открыл в каждом из них низменные и отвратные
        черты. Глупость и страх заставили горожан так сильно
        возненавидеть друг друга, словно в город пришла чума.
        Недоверие и злость стали управлять людьми - и люди
        покорились. Боясь собственной тени, они забивали на ночь
        ставни и двери, давая возможность старым воспоминаниям
        поглотить улицы. И количество жертв росло с каждым
        рассветом. Постепенно. Шаг за шагом. День за днем. Так
        что бы люди привыкли к обреченности, восприняли ее как
        неизбежную действительность. Он разгуливал по городу, по
        следам тех, кто много лет назад посмел бросить ему смелый
        вызов…
        Нет! Все было совсем иначе. Он никуда не уходил. Он
        всегда был рядом и выжидал удобного момента, желая
        нанести последний разящий удар. И если бы выкинуть
        кости и спросить у судьбы: верит ли она в благостный
        исход, то наверняка, она ответила на вопрос двумя
        единицами.
        Рик вспоминал собственные ошибки. Как он был наивен!
        Или называя вещи своими именами - глуп! Не смог в
        нужный момент рассмотреть очевидного обмана…
        Его стала колотить нервная дрожь.
        Молодой человек еще раз бросил взгляд на гроб своей
        сестры и вновь опустил голову. По его щекам стекали
        крупные капли: но никто не знал, плачет ли он на самом
        деле или это всего-навсего дождь. Дождь, скорбевший по
        невинной девушке, тело которой было высушено как
        пожухлая, осенняя листва.
        Именно в эти дни город впервые научился сострадать
        хрупкой человеческой жизни. Сострадать, но не ценить.
        А началось это ровно двенадцать дней назад….
        
        ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: КОГДА В ДОМ ДЖЕЙСОНОВ ПРИХОДИТ
        СТАРИННЫЙ ДРУГ, А РИКА ОХВАТЫВАЮТ ВОСПОМИНАНИЯ
        В дверь осторожно постучались. И только спустя пару
        секунд приятный звук колокольчика разлетелся по
        крохотным комнатам и, достигнув библиотеки, исчез между
        ровных рядов книг.
        В меру образованный и весьма усидчивый юный мистер
        Рик Джейсон нечасто бывал в святая святых своего
        покойного родителя. Собрав невероятную коллекцию книг,
        глава семейства так и не успел окончательно оценить
        собственный труд, возложив столь почетную миссию на
        своих потомков. Однако Лиджебай Джейсон просчитался,
        дав своим отпрыскам вполне достойное образование, он не
        передал им по наследству лишь один крохотный ключик
        собственной души - безумную любовь к книгам. Именно по
        этой причине его отпрыски заглядывали в библиотеку
        скорее от скуки, чем из любознательности.
        Отложив в сторону толстый фолиант с броским
        названием: «Секреты и загадки корабельного дела»,
        Джейсон-младший нехотя спрыгнул со стремянки и
        направился к двери. В такие минуты ему ужасно не хватало
        прислуги. И он в тысячный раз дал себе зарок, когда
        разбогатеет, первым делом обязательно наймет
        расторопную служанку или смышленого дворецкого.
        Однако пока до несметных сокровищ было далековато,
        Рику приходилось встречать гостей самому.
        Колокольчик откликнулся еще пару раз и затих.
        Молодой человек, которому было чуть больше
        четырнадцати, на секунду замешкался, решая, отозваться на
        просьбу гостя или остаться в неведенье, отсрочив
        неугодный визит. Но излишнее любопытство сделало
        выбор за него. Нажав на ручку, он потянул ее на себя,
        впуская внутрь приятную весеннюю свежесть.
        На пороге стоял высокий одутловатый мужчина в
        потрепанной морской куртке, свободных парусиновых
        штанах и давно потерявшей былой цвет треуголке. Смакуя
        вкус табачного аромата, незнакомец выдохнул в лицо
        юноше струйку сизого дыма и довольный собой улыбнулся.
        Бородатое лицо расплылось в стороны, напомнив Рику
        старую швабру.
        - Мистер Лиджебай Джейсон? - оглядев юношу с ног до
        головы, уточнил гость.
        Услышав имя отца, Рик слегка смутился, но не стал
        вдаваться в излишние расспросы.
        - Простите мистер, но вы ошиблись. Ли Джейсон был моим
        родителем. И он почитайте как второй год на небесах…
        - Вот и замечательно, - нисколько не огорчившись,
        откликнулся незнакомец. - Передавайте ему мой
        пламенный привет, когда будите ставить свечу за упокой...
        Просьба показалась Рику по меньшей мере
        кощунственной, но он в очередной раз оставил эмоции при
        себе.
        Не дождавшись приглашения, бесцеремонный гость
        отстранил хозяина дома в сторону и важно прошествовал
        внутрь. По дороге в гостиную, стряхнув с себя дорожную
        пыль, он несколько раз смачно чихнул, после чего
        плюхнулся в любимое кресло покойного мистера Джейсона
        и расслаблено потянулся. Хруст старых костей разнесся по
        залу, напомнив треск костра, в который подкинули еловые
        ветки.
        В голове Рика незамедлительно родился образ дворецкого-
        великана способного, с легкостью циркового силача,
        выставить невежу за порог. Но, к сожалению, выдуманный
        юношей помощник, не мог справиться с реальной
        проблемой, ворвавшейся в его дом ужасным ураганом.
        Тем временем нерадивый гость принялся до отказа
        набивать трубку табаком причмокивая и сопя как медведь.
        Через секунду он вновь закурил.
        Рик наблюдал за здоровяком, не решаясь сделать ни
        единого замечания, которые продолжали бесполезно
        копиться в его голове.
        Мистер Лиджебай ненавидел табачный дым и никогда не
        позволял вредной привычке распространиться по дому -
        даже близкие друзья не являлись для него исключением.
        Юноша помнил это правило, но робость перед незнакомцем
        сковала его невидимыми цепями заставив промолчать и на
        этот раз.
        - И так юный Джейсон, расскажите: как вам живется в
        здешнем муравейнике? - нарушив витающее вокруг
        напряжение, поинтересовался гость.
        Растерявшись, Рик открыл рот, но так и не успел
        возмутиться. Меж тем незнакомец продолжил задавать
        вопросы:
        - Наверное, ужасно тяжело после смерти вашего
        никудышного папашки? Одни долги чего стоят! Я слышал,
        их накопилось предостаточно. Не боитесь потерять крышу
        над головой?
        Последние слова окончательно разозлили юношу.
        Спокойный до этой минуты Джейсон-младший ощетинился,
        будто дикий зверь и, зарычав, едва не накинулся на
        здоровяка. Далее он выпалил тираду, которая в любое
        другое время никогда не сорвалась бы с его уст. Но грань
        терпения давно осталась позади, скрывшись за горизонтом
        сомнений.
        - Да как вы смеете, мистер! Врываетесь в дом без
        приглашения… Говорите гадости о покойном… Пугаете нас
        безденежьем, при этом даже не удосужившись назвать свое
        имя! Невежа! Вот вы кто мистер. Невежа и есть!
        Раньше юноша никогда не позволил бы себе повысить
        голос, тем более в присутствии постороннего. Однако
        сегодняшний случай оказался исключительным. Позабыв о
        домашнем этикете, он продолжил отстаивать честь
        собственной семьи. В один миг незыблемые правила отца:
        как необходимо вести себя в обществе и выдерживать такт
        беседы - потеряли свой вес.
        Никак не отреагировав на колкие замечания, незнакомец
        направил разговор в иное русло. Но для начала все же
        соизволил представиться:
        - Меня зовут мистер Сквидли… а некоторые кличут иначе
        - Томас сей Локс, а иные - Трипси Чен. Это тоже мои
        имена… либо если вам будет угодно, зовите меня Невежей.
        Мне лично все равно.
        - Зачем вы пожаловали в наш дом, мистер Невежа? -
        ощущая нарастающее раздражение, выпалил Рик.
        Но гость оставил вопрос без внимания.
        Да он просто издевается надо мной, - внезапно догадался
        Рик, отчего злость окончательно взяла верх, породив
        твердое желание выставить наглеца за дверь.
        Останавливало лишь одно - младший-Джейсон,
        неукоснительно выполнявший правила своего отца никогда
        в жизни не вступал в конфликтные ситуации и уж тем более
        не участвовал в драках. Получал тумаки - да; давал в ответ
        сдачи - пожалуй, нет. Он не мог припомнить за собой таких
        невероятных подвигов.
        - Я же назвал вам свое имя. Разве этого мало? - над столом
        повисло очередное серое кольцо, принеся с собой терпкий
        аромат горького табака.
        - У меня много дел, я попросил бы…- Рик хотел указать
        Невеже на дверь, сделав жест как можно резче и
        красноречивее, но гость отреагировал быстрее. Замахав
        руками, он стал толи кашлять, толи нервно смеяться.
        - Ну право слово хватит, юноша. Довольно! Уже совсем
        запугали старого приятеля вашего ханжеского папашки. Ох,
        и как же скверно он воспитал своего приемника. Надеюсь,
        ваша сестра менее вздорная особа?
        Рик уже собирался выкрикнуть фразу: откуда вы знакомы
        с Клер? Но вместо этого затравлено прошептал:
        - Так вы знали моего отца?
        - О, еще как знал. Сказать знал - значит не сказать ничего.
        Я провел с ним плечом к плечу не один год на нашем
        быстроходном галеоне. Приключения, погони, стычки! Мы
        были славной командой. Кстати, я подарил вашему отцу его
        первую книгу. Именно с нее он начал свою коллекцию. Да,
        славные были времена. Свобода во всех ее проявлениях.
        Никаких тебе правил, запретов, страхов.
        Заворожено вдыхая слова мистера Невежи, Рик отчетливо
        представил, как из сизого дыма выплывает огромный
        трехмачтовый корабль и палит сразу из всех орудий.
        - Эх, славные были времена… Жаль только прошлое редко
        когда возвращается к нам. Может быть только в мечтах, -
        тем временем подытожил гость.
        - Постойте, - внезапно опомнился Рик, - вы же сами
        спутали меня с отцом. Как такое может быть?
        - Минутная слабость, юноша. Когда я впервые
        познакомился с ним, он был немногим старше вас. А
        внешне - вы одно лицо, словно близнецы.
        Хотя история давних странствий и заворожила Рика, он
        все же с недоверием воззрился на мистера Сквидли.
        - Отец никогда не рассказывал о вас. И могу поклясться, что
        моя сестра тоже не слышала названое вами имя.
        Гость грустно вздохнул:
        - Ваша правда, юный Джейсон. Наша крепкая дружба
        также внезапно разлетелась в щепки, как последний
        корабль, на котором нам посчастливилось путешествовать.
        - Что же послужило причиной? - Рик всем своим видом
        изобразил сомнение.
        Прищурив правый глаз, гость пронзил юношу острым как
        бритва взглядом.
        - Это произошло достаточно давно и мне не хотелось бы
        отнимать ваше драгоценное время утомительными
        воспоминаниями. И если вы спросите меня: зачем я
        пришел? То я отвечу - уж точно не затем, что бы бередить
        старые раны.
        Скрестив руки на груди, Рик в очередной раз воззрился на
        нерадивого гостя и после минутной паузы, решительно
        произнес:
        - Мистер, я требую: назовите цель вашего визита… а если
        таковая отсутствует, прошу незамедлительно покинуть мой
        дом.
        Гость только удивленно хмыкнул и, опершись на
        подлокотник, победоносно щелкнул пальцами, чем
        окончательно вывел Рика из себя.
        - В самую точку, юный Джейсон. Меткий выстрел, побери
        меня морской Трезубец. Узнаю старину Лиджи. Виват! В
        тебе не сразу разглядишь непреклонность отца. Где ты ее
        отыскал? Среди своих четких правил и постулатов?!
        Либо моряк издевался над Риком, либо явно страдал
        душевными расстройствами. Общаясь с юношей довольно
        странным образом, он с легкостью лиса умудрялся
        игнорировать очередной вопрос, склоняя беседу совсем в
        противоположную сторону.
        Почувствовав ужасную обиду, Рик едва сдержал
        подкативший к горлу ком. Теперь он прекрасно понимал,
        как у человека может возникнуть жгучее желание решить
        словесный спор дуэлью.
        Но ненависть и на этот раз развеялась табачным дымом.
        Правила отца действовали на юношу не хуже сильнейшего
        успокоительного.
        «Подавляй свой гнев всегда - в противном случае считай
        беседу оконченной».
        Глубоко вдохнув, Рик быстро обрел былое спокойствие.
        Еще раз оценив обстановку он проследил за мистером
        Сквидли, который тем временем отрешенно разглядывал
        пасторальные пейзажи картин. Взвесив все «за» и «против»,
        юноша набрался смелости и, приняв окончательное
        решение, быстрым шагом направился к двери.
        «Позвать стражей и пускай вышвыривают наглеца куда
        подальше»
        Живо представив картину быстрой расправы, Рик
        приободрился и уже готов был потянуть за ручку, когда его
        остановил резкий голос:
        - Мне нужна неоконченная книга вашего отца. Она по
        праву принадлежит мне.
        Рик замер и медленно повернулся.
        Добившись нужного эффекта, мистер Сквидли продолжил:
        - Ваш отец только начал работу над ней. Всего пару первых
        строк… Но, к сожалению, не успел. Смерть настигла его
        весьма внезапно. Потому я здесь. Книга, всего-навсего
        клочок бумаги. Вам она совсем ни к чему, а мне она
        необходима. Если дело в деньгах, могу предложить за нее
        неплохое вознаграждение. Но право слова, согласитесь,
        такие вещи отдаются безвозмездно, с открытым сердцем.
        Тишина наступила внезапно. А в следующий миг, словно
        отголосок неутомимого времени, комнату наполнила дробь
        барабанящих по столу пальцев. Гость ждал ответа.
        - Но только ни в этот раз, - резко отрезал Рик.
        Монотонный звук прекратился. В одну секунду мистер
        Сквидли оказался на ногах и в грудь юного Джейсона
        уперся загубник курительной трубки. Ожидая услышать
        ругательства и проклятия, Рик ошибся. Моряк лишь коротко
        кивнул в ответ, добавив.
        - Вы совершаете непростительную ошибку, мистер! - и с
        этими словами вышел вон. Также стремительно как
        появился.
        Случайный сквозняк разметал несколько чистых листов,
        которые неизвестно каким образом попали на крохотный
        деревянный столик. Раньше Рик никогда не допустил бы
        такого беспорядка, поскольку Лиджебай Джейсон люто
        ненавидел любое проявление бардака, а стало быть и на
        этот счет в доме существовало определенное правило.
        «Как быстро забываются запреты», - мысленно произнес
        юноша, приводя гостиную в порядок.
        Порывистый ветер исполнил-таки роль дворецкого пускай
        и с небольшим опозданием. Дверь со скрипом
        захлопнулась, и Рик устало повалился на отцовское кресло,
        смяв листы бумаги, словно ненужный носовой платок.
        Оставив после своего визита неприятное послевкусие и
        полностью оправдав свое прозвище, мистер Невежа пустил
        в дом еще одного скверного гостя. Неприятные
        воспоминания, будто термиты, вгрызлись в деревянные
        стены, готовясь пробудить в памяти младшего Джейсона
        печальные дни похорон.
        Табачный дым еще долго витал над потолком, когда Рик
        утонул в собственных, отнюдь не радужных мыслях…
        В тот день, он разговаривал с отцом в последний раз.
        Глава семьи требовательно указывал на ошибки, а сын
        безропотно слушал. Все как всегда за одним значительным
        исключением: тем вечером Лиджебай Джейсон вел себя с
        Риком весьма мягко и непоследовательно.
        * * *
        Стараясь не отвлекать отца попусту Рик попытался
        прошмыгнуть мышкой в свою комнату. В этот раз трюк не
        удался. Громкий кашель остановил юношу прямо посредине
        коридора ведущего в библиотеку, и ему следовало ожидать
        очередного нравоучения мистера Лиджебая. Но вместо
        назидания тот лишь поинтересовался:
        - Ты чем-нибудь занят?
        Рик удивленно пожал плечами, не предполагая такого
        поворота событий.
        - Зайди, - требовательно произнес отец.
        Юноша повиновался.
        Когда он осторожно перешагнул порог библиотеки,
        которая всем своим видом показывала, что внимательно
        следит за строжайшим соблюдением тишины, Рик все-таки
        оступился в буквальном смысле этого слова. Половица под
        ногами предательски скрипнула.
        Отец тут же отреагировал, но не так как обычно.
        - Чего копаешься? Кому говорю, давай скорее.
        Его взволнованное состояние тут же передалось сыну.
        Оставшийся шаг Рик проделал на одном дыхании,
        практически подскочив к стремянке, где восседал мистер
        Лиджебай. Библиотека отозвалась недовольным
        шуршанием, напоминая правила поведения в ее стенах.
        Возможно, юноша ничего и не заметил бы, но именно
        тогда, впервые в жизни, свод законов главы Джейсонов дал
        глубокую трещину.
        «Не шуметь и не топтаться в библиотеке!»
        Стена запрета пала. Отец сам того не осознавая дал
        слабину, противопоставив неукоснительному табу свое
        разрешение.
        Быть может, он сделал этот намеренно?
        Рик не думал об этом. Год назад его не заботили подобные
        вопросы.
        Аккуратно выставив вперед негнущуюся ногу, старший
        Джейсон медленно спустился вниз и протянул Рику две
        старые и весьма потрепанные книги.
        - Вот, держи. Отнесешь их старьевщику, мистеру Сквали.
        - Старьевщику? - боясь ослышаться, на всякий случай
        переспросил юноша.
        - Да, именно старьевщику. Не заставляй меня твердить тебе
        одно и тоже по сто раз, будто ты безмозглый попугай. Если
        я сказал, то надобно сделать, а не переспрашивать!
        Рик мгновенно кивнул.
        Отец явно прибывал в плохом настроении. А за
        последнюю пару лет, подобная агрессия и вовсе стала его
        привычным состоянием. Постоянно что-то бурча себе под
        нос, он частенько взрывался словно порох, пытаясь на все
        вокруг навешать ярлыки бесконечных запретов и
        ограничений.
        - Требуй не меньше десяти суонов. Это очень старые,
        редкие книги. Они содержат в себе основы судостроения.
        Все понял?!
        Решив не спорить, Рик уверенно кивнул и, развернувшись,
        поспешил исполнять ответственное поручение.
        Старьевщик долго рассматривал разлохмаченную
        обложку, принюхивался к растрепавшемуся переплету,
        даже откусил кусочек листа и попробовал его на вкус.
        - Чего-то удивительно мне... Может быть, ты умыкнул их у
        собственного папашки? Сейчас расплачусь с тобой, а он
        заявится ко мне и претензии начнет предъявлять. Что тогда?
        В юношу уткнулся придирчивый взгляд старого плута.
        - Я не вор и не обманщик. Говорю: отец дал! Значит, так
        оно и есть, - играя скулами, заявил Рик.
        - Ну да, ну да, - вроде бы согласился старьевщик, не спеша
        отдавать плату.
        - За обе книги я хочу десять суонов, не меньше, - тут же
        добавил юноша.
        - Ого, - поразился покупатель, протяжно шмыгнув длинным
        крючковатым носом. - Не дороговато ли?
        - Это бесценные книги, - наугад ляпнул Рик. Ему ужасно не
        хотелось возвращаться домой и оправдываться перед
        отцом, что, задание, оказалось ему не по зубам.
        - Вот как?
        Тем временем, старьевщик, отложив товар в сторону, исчез
        за стеной покрытого пылью стеллажа. Из глубины лавки
        послышался шорох, а вскоре раздался невероятный грохот.
        Рик вздрогнул, но остался стоять на месте.
        Сработало очередное правило отца.
        «Никогда не смей решать чужие проблемы, пока тебя не
        попросят об этом. Но даже тогда, десять раз подумай и в
        итоге, откажись, сославшись на излишнюю занятость».
        Дождавшись пока воцарившаяся тишина окончательно
        избавиться от посторонних шумов, юноша осторожно
        произнес:
        - Мистер Сквали, вы в порядке?
        Старьевщик не отозвался.
        - Может быть, я зайду попозже? - не отступая от правила
        номер тридцать шесть и две четверти, уточнил юноша.
        В ответ послышалось шевеление, и вскоре мистер Сквали
        дал о себе знать, протяжно застонав и выкрикнув пару
        крепких проклятий.
        Рику был неприятен этот мерзкий, пронырливый
        старикашка, который словно жадный крыс копошился в
        куче своего серого богатства. И юноша с удовольствием бы
        посмотрел, на то, как пожитки мистера Сквали,
        обрушились на его маленькую с проплешинами голову. Но,
        увы, мошенник оказался достаточно живучим. Его тяжелое
        с хрипотцой дыхание вырвалось из глубины пыльного зева,
        возвестив о скором возвращении.
        - У меня появилась идея получше, юный мистер, - кряхтя
        и кашляя, произнес старьевщик.
        «Видимо, даже Всевышнему неугодна такая мерзкая
        душонка и он решил оставить ее на земле», - рассудил Рик
        вновь увидев мистера Сквали. - «Да уж, этот хитрец не
        успокоился бы и на том свете: скупив у дьявола
        всевозможные прегрешения, он продал бы их втридорога,
        обратно его рогатому величеству».
        - Что же вы решили мне предложить? - уточнил Рик,
        чувствуя как пелена обмана уже опутывает маленькую
        лавку своими липкими сетями.
        - Давайте меняться. Меняться выгоднее, чем получать
        звонкие монеты. Деньги что - потратил и забыл. А вещь она
        надежнее. Ей можно пользоваться. За ваши две книги я,
        пожалуй, предложу вам три пары старых ботфортов, одну
        слесарную пилу, правда, со сточившимися зубчиками и
        почти новую трость с орлиным навершием. Пять к двум.
        Ну? Что?! Решайтесь! По-моему, невероятно выгодное
        предложение.
        - За две потрясающие книжки? - поразился Рик.
        -Потрясающие? Ну-ну, юный мистер. Так уж и
        потрясающие? Вы еще скажите безупречные, - возразил
        старьевщик и сразу начал объяснять, указывая пальцем на
        недостатки: - Вот, посмотрите сюда: совсем рассохлась… А
        вот тут - почти невидно строк… Я уж не говорю про
        оторванную страницу. Она же самая первая, а получается
        самая важная.
        - Что?! Да как вы смеете! - Рик едва не схватился за голову.
        Такой очевидный обман. Он был возмущен до глубины
        души. - Вы же сами ее откусили…
        - Я?!
        - Вы! А кто же еще?
        - Юноша вы забываетесь! Хотите сказать, что я решил
        отобедать вашим справочником судостроения?! Да вы в
        своем уме! Кто вам поверит?!
        И в этот самый миг Рик понял, что угодил в силки старого
        крыса.
        - Вот я и говорю, - желчно улыбнувшись, старьевщик потер
        ладони. - Пять вещей лучше двух… Иначе не сторгуемся.
        Дома он не оправдывался и не пытался объяснить обман,
        на который так легко попался. Отец долго рассматривал
        рваную подошву одного из ботфортов, потом провел
        пальцем по зубчикам пилы, а на трость бросил лишь
        мимолетный взгляд, и наконец, вынес свой вердикт:
        - Это действительно очень ценные вещи!
        «Не может быть!» - Рик едва не произнес мысли вслух.
        - Не радуйся, - заметив на лице сына проявившийся
        румянец, отец стал мрачнее тучи. - В целом, ты не
        справился с поручением и наказания не избежать.
        И не было в этом ничего удивительного. Мир за порогом
        дома Джейсонов сильно отличался от привычных людских
        устоев. Мир, созданный главой семьи, где действовали
        совсем другие законы. Там, за чертой дома, у тысячи детей
        был праздник, а у Рика - порция розг, и очередное новое
        правило на закуску.
        - Воспринимай наказание достойно, с мужеством, никогда
        не проси отсрочки и помилования, - учил отец, воздавая по
        заслугам своему отроку. И так, до тех пор, пока правило не
        срывалось с дрожащих губ Рика.
        Когда последний удар оставил на спине юноши глубокую
        алую борозду, он шмыгнул носом и покорно одернул
        рубашку.
        - Теперь ты понял свою ошибку? - поинтересовался
        мистер Лиджебай.
        - Безусловно, - соврал сын. На этот случай
        воспользовавшись еще одним правилом отца. Правда,
        истолковал он это самое правило достаточно превратно.
        Только родителю знать об этом было совсем необязательно.
        * * *
        Недовольно поморщившись, Рик все-таки прогнал прочь
        тягостные воспоминания. Сейчас он практически избавился
        от свода ограничений мистера Джейсона-старшего и
        поэтому стоило навсегда позабыть обиды, которые он
        терпел ни один год.
        Закрыв дверь на засов, юноша вернулся в библиотеку
        перебирать старые книги - целое состояние, которое можно
        продать, подарить, или на худой конец растопить камин.
        Одна беда, из головы никак не выходил странный визитер,
        пожелавший заполучить неведомую книгу отца. Стоило ли
        ему верить? Хорошие деньги за стопку пустых страниц. Рик
        усмехнулся: очередной обман, на который он не попадется
        ни за что на свете. Наверняка гостя интересовало совсем
        другое - к примеру, старые чертежи отца или коллекция
        охотничьего оружия.
        - Мистер Невежа. Мистер Жуткий невежа, - состроив рожу,
        недовольно произнес юноша. - Шиш тебе, а не книги!
        Лучше сожгу их все, чем отдам такому пройдохе как ты…
        Откинув один из фолиантов в сторону, Рик зло уставился
        на тесненные золотом обложки, которые немой стеной
        взирали на своего нового хозяина.
        - Что вылупились?! - рявкнул юноша.
        Ответа не последовало. Книги не привыкли слышать
        человеческую речь, здесь, в храме тишины. Легкое
        шептание, сбивчивые мысли, сокровенные мечтания - да,
        но только не пронзительный крик. Нет. Злость, отчаянье и
        иные эмоции были им чужды. Они не любили столь рьяных
        проявлений человеческой возбужденности.
        Не выдержав, Рик схватился за корешки нескольких книг и
        потянул их на себя. Огромная полка затрещала. Сухое
        дерево, потревоженное крепкой юношеской рукой, больше
        не могло сдерживать тяжелые страницы истории. Стеллажи
        накренились и с грохотом повалились вниз.
        Он кинул вызов - и они откликнулись!
        Книги, словно отчаянные воины ринулись в атаку, ударяя
        возмутителя спокойствия по голове, спине, рукам. Острыми
        уголками, тяжелыми обложками, хлесткими страницами -
        они навалились на Рика со всех сторон. Он только
        беспомощно защищался, больше не высказывая в их
        сторону пустых оскорблений.
        Последняя книга больно саданула бедолагу в висок и,
        упав, раскрыла страницы, будто поверженная птица крылья.
        Рик дрожа и проклиная себя за несдержанность, не сразу
        решился поднять голову и осмотреть место недавнего
        сражения.
        Полки, упершись в стену, грозно нависали над головой, а
        удовлетворенные минутной схваткой толстенные фолианты
        валялись на полу, создавая впечатление каменного плато.
        Картина ужасала. Сотни томов, с укоризной взирали снизу
        вверх на нерадивого сына. Его отец никогда не позволил бы
        себе такого; он никогда не отнесся бы к ним таким
        варварским образом, потому как всегда соблюдал правила.
        И ничего с ним не случалось. Тихая и размеренная жизнь
        приносила ему одно удовольствие.
        «Он никогда не стал бы кричать в библиотеке! Не
        разрешил злости руководить им. И это не случайный
        запрет! Это табу!»
        Голос отца эхом возник у него в голове и мгновенно исчез.
        - Хватит, я все понял! Простите… - устало произнес Рик,
        обращаясь к книгам.
        Монотонное жужжание и навязчивые мысли мгновенно
        прекратились. Бумажные воины, получив желаемое
        извинение, больше не собирались учить его прописным
        истинам.
        Сделав осторожный шаг к двери, юноша внезапно
        остановился. Среди вороха пузатых томов, его внимание
        привлекла совсем новая, кожаная обложка, сквозь которую
        тянулась красная нить дешевого переплета. Но ни это было
        главным. Главным оказалось то, что развернутые страницы
        были абсолютно пусты. Коснувшись книги, юноша
        вздрогнул. Когда сквозняк заставил лист перевернуться из
        глубокой грифельной пелены на Рика уставились огромные
        с прищуром глаза. Карандашный набросок выглядел очень
        реалистично. Вобрав в себя все: страх, одиночество и
        безумие он пугал и одновременно притягивал к себе. И если
        бы Рик увидел его пару дней назад, он решил, что
        последние дни жизни его отец провел в агонии странных
        ведений. Но сегодня, он взирал на рисунок иначе. Вызывая
        дрожь в сердце, из карандашного тумана на него смотрели
        глаза мистера Невежи.
        Почувствовав легкое головокружение, юноша попытался
        отстраниться от внезапной находки, но вместо этого упал на
        колени и уткнулся в изображение лицом. Перед глазами
        мгновенно возник образ грузного моряка наставительно
        указывающего на кожаную с красной закладкой обложку.
        Дрожащей рукой Рик поднял книгу, которая оказался
        весьма легкой и, не смея ее листать, прижал к груди. Сердце
        застучало, будто настенные часы в гостиной. Прошлое в
        очередной раз неугомонно вторглось в его новую жизнь.
        Миллионы правил шипя и грозно предостерегая, напомнили
        о себе и о своем создателе.
        * * *
        Устроившись в отцовском кресле, Рик долго не решался
        вновь притронуться к обложке, на которой красовалась
        выпуклая печать с аббревиатурой: « Л.Р». Между страниц
        торчал темный язычок закладки, а красная нить
        напоминала… Нет, не стоит... Рик отвернулся, не желая
        тонуть в бесчисленном количестве ассоциаций, вызванных
        отцовской находкой.
        Вроде бы ничего особенного. Книга как книга. Если бы не
        одно «но». Достаточно было на пару секунд отвлечься, и
        находка незамедлительно напоминала о себе. Проникнув в
        голову, она поглотила окружающий мир: вначале странным
        образом отразилась в зеркале, затем возникла среди толстых
        фолиантов на полке, а потом и вовсе стала мелькать перед
        глазами с завидной периодичностью…
        Решив отвлечься, Рик подошел к крохотному столику, на
        котором красовалась огромная ваза с шикарным букетом
        цветов. Как привыкли говорить в последнее время: с
        сочетанием всех модных аспектов. Желтые лепестки
        утопали в нежно-голубой и фиолетовой свежести маленьких
        бутончиков. Такие вот непревзойденные шедевры искусства
        украшали весь дом, наполняя его невероятным ароматом.
        «Не сметь разводить цветы!»
        Это правило когда-то заставляло Клер сходить с ума, рыдая
        у себя в комнате. В день смерти мистера Лиджебая и оно
        потеряло свою значимость. Новый день засверкал для Клер
        душистыми красками, а дом в свою очередь наполнился
        неповторимым благоуханием. Следующее нарушение
        последовало незамедлительно: девушка устроилась в
        цветочную лавку мистера Бишепа. Ту самую, что
        располагалась на углу двух торговых улочек.
        Хитросплетение удивительных запахов быстро выгнали из
        дома ужасную затхлость, что витала в нем под
        покровительством Джейсона-старшего, считавшего, будто
        пыль - это лучшая защита его бесценной коллекции книг.
        Остановившись у покосившихся полок, где плотными
        рядами притаились собрания сочинений двух братьев
        путешественников Колбери и Квита, юноша грустно
        улыбнулся.
        Так дорожить, так лелеять эти неподъемные фолианты и
        внезапно отдать старьевщику два бесценных экземпляра
        своей коллекции? Довольно странно. А теперь еще этот
        настырный гость…
        Рик покосился на кожаный переплет, желая в одно
        мгновение раскрыть секрет отцовского дневника. Но боязнь
        запрета, удерживала его от решительных действий не хуже
        злобного цербера.
        - Нет, так продолжаться не может! - устав играть в
        гляделки, выпалил юноша. В конце концов, отец не
        воскреснет из мертвых, узнав, что сын без спроса взял его
        вещь. Рик чувствовал себя жалким узником, который
        покинув тюремные стены, боится совершить абсолютно
        безобидную вещь.
        Не став больше мучить себя бессмысленными
        убеждениями он подошел к столику, и решительно взяв
        книгу с красным теснением, открыл ее на первой странице.
        Податливая бумага ударила в глаза невероятной белизной, а
        чернила поразили своим насыщенным цветом, словно
        строки были написаны не год назад, а буквально этим
        утром.
        Вчитавшись в десяток незамысловатых предложений, Рик
        разочаровано отложил бесполезное творение отца в
        сторону.
        И ради этого он боролся с самим собой?!
        Никакого великого смысла, тайного знака или иного
        намека. Обычная зарисовка, мираж привидевшийся мистеру
        Лиджебаю через окно кабинета: спешащие по своим
        заботам люди, груженые повозки, кареты и неопределенный
        силуэт рослого мужчины. Толи моряка, толи заплутавшего
        чужеземца с быстроходного галеона. Последнее
        предложение казалось сбивчивым, нервозным - словно рука
        отца в этот момент дернулась и перо, изобразив на странице
        оригинальную завитушку, соскочило, решив оставить
        историю незавершенной.
        Закрыв книгу, Рик с досадой вздохнул и, поджав ноги,
        поудобней примостился в глубоком кресле.
        Повернув голову, он уставился на извивавшиеся в камине
        лепестки огня. Потрескивая и огрызаясь искрами, пламя
        навивало невероятную умиротворенность. Его не
        интересовали людские проблемы: только жадное
        поглощение древесины и стремление победить вечерний
        полумрак.
        Неужели отец, умеющий так ярко и красиво излагать свои
        идеи, просто сдался? Ограничился всего десятью
        строчками? Взялся за перо и только пару раз макнул его в
        чернильницу?
        Мысли - не предупреждая о своем визите - ворвались в
        голову юноши, не спеша покидать уютного жилища. Огонь
        умело навязывал сложные, порой бесконечные
        рассуждения, постепенно усыпляя и успокаивая разум. И
        Рик не стал исключением. С этим жизненным правилом он
        был не в силах совладать…
        Ненавидя отца за крутой нрав, в тайне, юноша испытывал
        к нему и совершенно иные чувства. Порой он ужасно
        завидовал умению родителя создать вокруг себя ореол
        загадочности: скрыть очевидное от посторонних глаз,
        заставить ближнего десять раз подумать, прежде чем
        решиться заговорить с ним. В то же время, он был скор на
        расправу. Опутав дом клубком запретов, отец не выносил,
        когда его пытались ослушаться. Но в то же время Рик видел
        в отце невероятного мечтателя, способного перевернуть
        мир с ног на голову и с легкостью оживить те предметы, что
        всегда казались мертвыми.
        Однако главным достоинством Лиджебая было его умение
        создавать тайну. Он делал это с такой
        непосредственностью, будто заранее знал что и где должно
        случиться. Выбирая цель и путь к ее достижению, он как
        опытный картограф протягивал цепь последовательных
        шагов. Умело маскируя подсказки, будто искусный
        охотник, он терпеливо наблюдал за жертвой, которая
        отчаянно пыталась раскрыть секрет очередной
        головоломки.
        Однажды в роли беспомощного кролика, оказался сам Рик.
        Спрятав учебники сына, мистер Лиджебай не произнес ни
        слова, пока юноша не отыскал семь подсказок и в конечном
        итоге, обнаружил тайник на кухне за амбарной дверью, где
        хранился рабочий скарб. Подведя итог, отец сухо похлопал
        отпрыска по плечу и наставительно произнес: «В
        следующий раз, задам задачку посложнее», - и сутулясь,
        удалился в библиотеку.
        Может быть, это и есть тот следующий раз?! Тогда
        выходит, что визит незнакомца всего лишь первый шаг…
        - Это в вашем духе, мистер Лиджебай, - задрав голову
        неизвестно к кому обратился Рик.
        Потрескивая, огонь в камине немного вздрогнул, хотя
        юноше это могло просто показаться.
        Битый час он крутил в голове бессмысленные фразы,
        знакомые сочетания звуков, попробовал даже прочитать
        предложения задом наперед - ничего не вышло. Созерцая
        на жалкие потуги, книга, словно специально, по
        наставлению самого мистера Лиджебая не спешила
        выдавать скрытые в ней секреты.
        А может быть, нет никаких загадок? Простое совпадение,
        дань воспоминанию; или стечение обстоятельств,
        породивших страстное желание превзойти родителя хоть в
        чем-то…
        Поджав губы, Рик резко откинул книгу в сторону:
        - Святые угодники, когда же он оставит нас в покое?!
        Внезапная ненависть, охватившая юношу всего за пару
        минут достигла гигантских размеров. Давно забытые обиды,
        боль, скованность - все, чем окружил Лиджебай своих
        детей - теперь казались кошмарными призраками, которые
        все еще хранили отголоски прошлого. И мистер Невежа,
        был одним из них. Именно он пытался вернуть Рика в тот
        мир, куда он не хотел возвращаться ни за что на свете.
        Втянуть в безобидную игру, запутаться в собственных
        мыслях, заставить вспомнить прошлое…
        Зачем?
        Нет! Рик больше не желал погружаться в зловонное болото
        отцовских страхов.
        Внезапно, из дальнего угла гостиной раздалось протяжное
        урчание. Вальяжно вышагивая и напоминая о своем
        существование громким мурлыканьем, на Рика внимательно
        взирал черный пушистый кот. Года три назад его приютил
        мистер Лиджебай, и с тех пор, мистер Тит - так нарекла
        своего любимца Клер - чувствовал себя полноценным
        хозяином этого скромного жилища. Он приходил по
        желанию и уходил, когда ему вздумается - то есть поступал
        как истинный представитель своего семейства. И в отличие
        от Рика всегда пользовался благосклонностью хозяина
        дома, особенно в те промозглые дни, когда огонь в камине
        не грел, а лишь жадно похрустывал сухими дровишками, а
        мистер Лиджебай закутываясь в толстый плед читал
        очередную книгу о далеких приключениях. Кот знал, как
        угодить своему благодетелю. Сворачиваясь клубочком на
        коленях старика и мурлыча на всю комнату, он щедро
        отдавал тому свое тепло.
        После смерти хозяина, мистер Тит стал появляться реже.
        Часто бродил по комнатам в поисках покровителя, но
        обнаружив только пустое кресло, удалялся восвояси.
        Сегодня визит кота стал для Рика настоящей
        неожиданностью.
        Наверное, Тит проскочил в западное окно, которое вечно
        открывалось от сквозняка, предположил юноша и, погладив
        кота, попытался взять его на руки. Но тот резко вырвался и
        отскочил в сторону. Между Риком и пушистым гостем
        всегда сохранялось колкое недоверие. Юноша назло отцу
        пытался избавиться от кота любыми способами, в ответ на
        это, мистер Тит шипя и дыбясь, выказывал свои
        несправедливые возмущения.
        В доме Джейсонов Тит чувствовал себя более чем
        вольготно: мистер Лиджебай как ребенок радовался
        кошачьим выкрутасам и никогда не ругал животное, чем
        еще больше злил сына. Клер частенько корила брата за
        глупую ревность, объясняя, что кот существо приносящее
        радость, а не отнимающее родительскую любовь. Рик
        хмурился, но упрямо не признавал свою ошибку. Впрочем,
        Тит и не ждал от него извинений. Судя по надменному
        выражению кошачьей морды ему было все равно и его
        вовсе не беспокоили чужие обиды.
        - Ну, чего стоишь? Давай мириться, - покосившись на
        пушистого предложил Рик и протянул руку.
        Кот несколько минут сидел в замешательстве, а затем,
        осторожно приблизившись, понюхал кончики его пальцев.
        Юноша почувствовал легкую щекотку.
        - Давай, не бойся... Если не хочешь, не буду тебя трогать.
        В ответ мистер Тит облизнулся и окончательно
        успокоившись, стал тчательно умываться.
        Отвлекшись, Рик повернулся и его взгляд в очередной раз
        нашел отцовский дневник. Тем временем, кот, недолго
        думая, подняв хвост трубой, кинулся к двери, ведущей в
        кабинет покойно мистер Лиджебая. Прислонившись к щели,
        он некоторое время вглядывался внутрь, словно желая
        отыскать потерявшегося хозяина, а зетам начал нервно
        скрестись о деревянный край косяка. Вскоре усилия Тита
        увенчались успехом. Дверь скрипнула и кот прошмыгнул
        внутрь.
        Затаив дыхание, Рик замер. Долгий год, кабинет находился
        на замке и никто не смел тревожить покой того места, где
        еще витал дух отца. Проявив решительность, сестра,
        уподобившись родителю, установила правило - никогда и
        ни под каким предлогом не нарушать установленные
        границы. Пусть кабинет станет для Лиджебая его скромной
        усыпальницей!
        С трудом проглотив застрявший в горле ком, юноша на
        ватных ногах приблизился к полуоткрытой двери. Кот был
        уже внутри.
        Рука сама подхватила со стола книгу в кожаной с красной
        тесьмой обложке. Приблизившись к двери, Рик не сразу
        решился дотронуться до массивной бронзовой ручки. Но из
        кабинета послышалось призывное мяуканье кота.
        Зажмурившись и кляня себя за нерешительность, юноша
        переступил порог.
        В нос ударил тяжелый запах пыли и затхлости
        непроветриваемого помещения. Пытаясь откашляться, Рик
        схватился за воротник и дернул его изо всех сил. Верхняя
        петель камзола с треском лопнула, позволив юноше
        глотнуть чуть больше воздуха. На его лбу выступила
        испарина. Рик сам не понял, как оказался в кресле. Но легче
        от этого не стало. Тяжелый воздух кабинета давил на него,
        пытаясь, во что бы то ни стало выпроводить непрошеного
        гостя. Только юноша не собирался сдаваться. Бешено
        озираясь по сторонам, он одним махом бросился к окну, без
        труда сорвал тяжелую портьеру и, нащупав створки, дернул
        раму на себя. Поток свежего воздуха гонимый холодным
        ветром ворвался в мрачное жилище вековой пыли. Лежащие
        на столе бумаги зашуршали, подавшись легкому сквозняку.
        И Рик обессилено повалился в кресло.
        Почувствовав внезапный прилив сил, юноша улыбнулся.
        Еще одна маленькая победа над прошлым оказалась не
        такой уж сложной. Рик представил как тонкие нити,
        связывающие его с воспоминаниями об отце, превратились
        в тлен. Возможно, теперь витающий по дому призрак
        Лиджебая успокоится и перестанет приходить к ним в
        ночных кошмарах или поджидать в мрачных углах их
        родового особняка.
        Окончательно осмелев, Рик решил осмотреться. Но
        невидимая стража мистера Лиджебая, оказывается, вовсе не
        дремала. Сотни шипящих голосов в голове юноши возникли
        из ниоткуда.
        Правило нарушено!
        Вина очевидна!
        Тебе не стоило этого делать!
        Сначала наступило оцепенение, а чуть позже тело
        охватил страх, от которого нельзя было укрыться. Голос
        отца прозвучал строго и однозначно.
        "Что я наделал! Как решился?! Я приступил запрет,
        нарушил правило!" - мысли Рика хаотично закружились по
        кабинету,
        насмехаясь
        над
        юношеской
        неосмотрительностью.
        «Зачем я ворвался?! Зачем?!»
        Ища себе оправдания, Рик не смог найти ни одной весомой
        причины.
        В этот самый момент хаотичные мысли нарушил громкий
        голос кота. Толи он зевнул, толи мяукнул от удовольствия,
        но эффект удался на славу. В мгновение ока Рик пришел в
        себя, осознав, что находится в кабинете отца совершенно
        один - при всем уважении к мистеру Титу - тот был не в
        счет.
        Голоса исчезли, а на душе стало легко и спокойно.
        Осторожно прислушиваясь к тишине, Рик заозирался по
        сторонам. Все выглядело как и прежде: один, два, три года
        назад, когда мистер Лиджебай немного задумчиво
        склонялся над чистым листом бумаги и, зажигая еще
        несколько свечей, чтобы отступила тьма, начинал писать.
        В такие часы дом окутывала сокровенная тишина, которую
        не смел нарушить даже дотошный посыльный, частенько
        доставлявший старшему Джейсону небольшие свертки. Что
        было внутри, Рик не знал, но судя по реакции отца,
        содержимое являлось довольно ценным предметом. Но
        даже этот факт, не давал посыльному права беспокоить
        мистера Лиджебая, когда тот начинал работу. В один из
        таких неудачных визитов, получив посылку, родитель
        спустил бедолагу с лестницы, оставив без чаевых.
        Тайком наблюдая за решительными действиями отца, Рик
        в очередной раз отметил, что совершенно не знает его.
        Мистер Лиджебай - молчаливый, худощавый, слегка
        сгорбленный учитель речи, решивший коротать старость
        среди пыльных томов библиотечной коллекции, каждый раз
        не уставал поражать своего сына слегка эксцентричными,
        но весьма решительными действиями. Для окружающих -
        он покладистый и мягкий, в один миг мог вспыхнуть,
        словно вулкан, становясь для всех вокруг настоящим
        стихийным бедствием.
        Подойдя к столу, Рик так и не решился сесть в глубокое,
        обитое темной кожей кресло. Письменные принадлежности
        находились на своих местах - педантичность была еще
        одной особенностью главы семьи Джейсонов. Гусиное перо,
        воткнутое в песочницу стояло ровно посредине стола;
        чернильница из экстракта сандалового дерева располагалась
        в правом углу возле стопки бумаг, печать рода Джейсонов
        - в левой. Принадлежности для заточки перьев лежали
        поблизости.
        Рик протянул руку и сразу одернул ее. Дымка запрета все
        еще витала над рабочим местом, пристально следя за
        исполнением бесчисленного количества правил.
        Мистер Тит, равнодушно наблюдая за юношей, делал вид
        что дремлет, но Рик чувствовал - зоркие кошачьи глаза
        контролирую каждое его движение.
        Недовольно поморщившись, юноша повернулся к
        животному спиной: не хватало еще, что бы какой-то там кот
        диктовал ему свои условия. Этакий душеприказчик мистера
        Лиджебая!
        С чего начать? Какой предмет со стола может ответить на
        его вопросы?
        Первым на глаза юноши попался сложенный вдвое лист
        бумаги. Он лежал под кусочками воска, словно невзрачный
        черновик, который отложили в сторону за ненадобностью,
        но отчего-то не выкинули в корзину. Рик осторожно
        развернул его и обомлел.
        Карандашный набросок сильно напомнил ему все того же
        мистера Невежу. Огромный плечистый человек в
        широкополой шляпе и с трубкой в зубах выплывал из
        грифельного тумана, словно живой. Еще один рисунок. Но
        на этот раз более четкий, не оставляющий надежды
        сомневаться.
        В голове вихрем промелькнули последние строчки
        отцовских мемуаров: « … он выплыл из-за поворота,
        будто призрак, рожденный моим воспаленным разумом. И
        я понял - не будет мне больше прощенья и пощады. Он
        наведался ко мне, чтобы напомнить о давнишних
        прегрешениях. Бесплодное видение улыбнулось и исчезло в
        тумане. Видимо не сегодня. И скорее всего - не сейчас. Я
        облегченно выдохнул».
        От последних слов мороз побежал по коже. Рик живо
        представил вечерний сумрак и таинственную встречу с
        незнакомцем, который пару часов назад представился
        старинным другом мистера Лиджебая.
        Стоило юноше перелистнуть страницу книги, и перед ним
        открылась еще большая череда вопросов и противоречий.
        Лист с рисунком имел оборванный край и идеальный белый
        цвет. Такие безупречные параметры Рик видел только в
        одной книжке. Пролистав дневник отца от корки до корки,
        юноша затаил дыхание - переплет был в безупречном
        состоянии, словно на месте вырванного листа, возникла
        новая, девственно чистая страница.
        Тем временем мистер Тит вытянув спину, наслаждался
        просторным креслом - и, судя по его надменной
        физиономии, предлагал Рику самостоятельно докопаться до
        хитросплетений судьбы покойного родителя.
        ДЕНЬ ВТОРОЙ: КОГДА РОЗЫ СТАНОВЯТСЯ СЕРЫМИ, А
        СТАРЬЕВЩИК ТЕРЯЕТ ГОЛОВУ.
        Цветы длинными стеблями тянулись к свету, заслоняя
        собой широкие окна небольшого, но весьма уютного
        магазинчика, который прятался за высокими каменными
        домами, на пересечении улицы Безразличия и Гордости.
        Порой колокольчик у входа не замолкал ни на минуту. У
        самой двери слышались вежливые приветствия и
        добродушный хозяин начинал описывать прелести и без
        того прекрасной оранжереи. Цветы на любой вкус: от ярко-
        алых до темно-сиреневых оттенков; здесь можно было
        подобрать не только букет, но и насладиться
        невообразимым калейдоскопом пьянящих запахов. Даже в
        самый пасмурный день или внезапное ненастье, покупатели
        расцветали в улыбке, завидев крохотные розы пип -
        гордость мистера Бишепа, владельца цветочной лавки
        « Радужный бутон».
        Процесс созерцания порой занимал столько времени, что
        покупатели охали и ахали, когда приобретя заветный букет
        или горшок с редким растением, понимали, что нещадно
        опаздывают.
        Клер Джейсон пряча улыбку, всегда разделяла удивление
        гостей и никогда не забывала напоминать в след: « Мы рады
        видеть вас снова!» Для нее это был определенный ритуал.
        Правило. Но она называла его иначе - привычка,
        обязательство, даже обычай, - но только не «правило»! При
        этом отвратительном слове ее коробило, а перед глазами
        возникал образ ее одичавшего и весьма недальновидного
        папеньки, который был готов на весь мир навешать ярлык
        своего неоспоримого мнения. И с каждым днем таких
        ограничений становилось все больше и больше. А Клер
        вместе с братом смиренно терпела эти издевательства. Но
        вскоре правила мистера Лиджебая заполонили весь дом поз
        завязку и, шипя и харкая, полезли наружу. Только внешний
        мир воспринял слова Джейсона-старшего как насмешку.
        Девушка хорошо помнила, как ее папенька пробовал
        диктовать условия аптекарю, а затем булочнику и
        дворецкому с соседней улицы. Те отреагировали по-
        разному, но одинаково бойко. И мистеру Лиджебаю ничего
        не оставалось делать, как отдать Всевышнему свою душу,
        покинув этот грешный и не покорившийся ему мир весьма
        скоро.
        Клер обронила горькую слезу, но не поставила свечу в
        день Порока. Новый месяц больше не приносил ей
        разочарования. И ни к чему было прятаться за
        разноцветными лепестками чужих цветов. Со смертью
        собственного отца она впервые обрела долгожданную
        свободу. Домой девушка летела на крыльях счастья,
        каждый раз принося с собой новый букет из магазинчика
        мистера Бишепа.
        В ее жизни изменилось практически все.
        Дурацкие запреты растаяли в обрывистых воспоминаниях
        и превратились в тяжелую пыль на книжных полках
        домашней библиотеки. Только вот дух отца никак не хотел
        покидать родного жилища. Клер пару раз видела его
        безмолвную фигуру в отражение зеркал, и слышала
        протяжные шаги по крыше, а проходя мимо библиотеки,
        замечала сгорбившегося над книгой человека. Отец-тиран
        всегда был поблизости и не собирался отправляться на
        небеса.
        И Клер приняла решение. Дверь отцовского кабинета она
        закрыла на ключ и убрала его в тайник. А вот библиотека…
        Что делать с ней?
        Девушка долго думала: как бы избавиться от огромной
        коллекции мистера Лиджебая? Растопить бумагой камин
        либо отдать старьевщику. И ничего не придумав решила
        оставить все как есть.
        Пощадив чувства своего брата, она не стала рассказывать
        ему о душевных терзаниях и постаралась быстрее
        наполнить дом свежестью цветов и навсегда избавиться от
        затхлого запаха, который так любил их отец.
        После предпринятых мер, визиты призрака прекратились,
        но тяжелый дух недосказанности еще витал под потолком,
        время от времени оживляя тяжелые воспоминания.
        Осторожно обрезав мертвый листок розовой бегонии,
        Клер услышала короткий звук колокольчика. Вернее
        сказать: подумала, что тот зазвонил, потому как вряд ли
        новый посетитель мог проникнуть в магазин, оставив
        звонкого глашатого без работы.
        - Чем могу помочь…- тут же откликнулся мистер Бишеп.
        Однако посетитель не торопился отвечать. Придержав
        пальцами широкополую шляпу, он слегка приклонил голову
        в знак приветствия. Хозяин «Радужного бутона» ответил
        тем же.
        Обычно в часы излишней занятости Клер подменяла
        мистера Бишепа за прилавком. Все остальные время
        посетители обращались исключительно к хозяину, а
        помощнице оставалось лишь молча наблюдать за милой
        беседой и по первому требованию ловко собирать дивные
        букеты. Сложнейший процесс выбора обычно занимал
        около получаса - по этой причине Клер не спешила
        откладывать работу, продолжая состригать омертвевшие
        листья. Но сегодня голос хозяина прозвучал раньше, что не
        могло не удивить девушку.
        - Мисс Клер, вы не могли бы… - как всегда не закончил
        фразу Бишеп. В его голосе скользнули нотки недовольства.
        Приблизившись к прилавку, девушка смогла полностью
        рассмотреть грузного посетителя. Ветхая одежда
        настоящего морского волка сидела на нем немного
        натянуто, словно мужчина вырос и потолстел всего за пару
        часов, а не за добрый десяток лет. Лицо гостя тоже
        выглядело неоднозначно: широкий лоб и густые брови
        практически скрывали глубокие выцветшие глаза, а кожа на
        щеках и шеи напоминала потрепанный парус.
        - Чего изволите? - улыбнувшись своей привычной
        лучезарной улыбкой, спросила Клер.
        В ответ гость вытащил из кармана трубку в обход всем
        манерам приличия и закурил. Яркие цветочные ароматы
        незамедлительно исчезли за пеленой тяжелого, слегка
        горьковатого запаха.
        Опешив от подобной наглости, Бишеп замахал руками и
        запричитал, словно беспокойная наседка.
        - Что вы делаете, мистер! Как вы смеете?! У нас есть
        определенные правила!
        Гость оскалился:
        - Ненавижу правила.
        - И все же я прошу вас! Я требую!
        В лицо хозяина ударили плотные серые клубы. Посетитель
        явно издевался над цветочником.
        - Я вынужден позвать стражу, - откашлявшись, наконец,
        выпалил хозяин.
        - Безусловно, - согласился гость. В один миг он практически
        слился с Бишепом и, прижавшись к его уху, прошептал что-
        то невнятное. Клер только ахнула - так внезапно это
        произошло. Непонятные слова гостя дурманящим
        благоуханием расплылись по магазину, заставив мысли
        девушки закружиться. Она едва устояла на ногах, не в силах
        оторвать взгляда от невоспитанного посетителя.
        Одутловатое лицо цветочника отчего-то сделалось
        широким и легким словно тесто, веки опали, а глаза стали
        прозрачными. Развернувшись на месте, он не пошел,
        поплыл к дальнему выходу, куда он частенько выносил
        испорченные цветы.
        Замерев на месте, Клер молча наблюдала за тем, как в
        темном проеме исчезает невысокая фигура хозяина. Она
        хотела окрикнуть его, но слова предательски застряли в
        горле.
        Когда цветочник скрылся за дверью и послышался звук
        запирающегося замка, девушка окончательно потеряла
        самообладание. Реальность стала кошмарным сном, не
        имевшим логического объяснения.
        Тем временем гость выпустил очередную порцию дыма.
        Морщины расползлись в стороны и словно занавес и
        открыли на всеобщее обозрение пеньки гнилых зубов.
        - Что вам надо? - почти взмолилась Клер.
        - Разговор.
        - Простите?
        - Только разговор, мисс Джейсон. В любом другом случае
        я не стал бы беспокоить вас в вашем убежище, - пояснил
        гость.
        Не доверяя словам незнакомца, Клер осторожно отступила
        к подоконнику с цветами.
        - Не бойтесь, мисс. Я не задержу вас больше
        положенного…
        - И не причините вреда?
        - Сегодня… Конечно же нет, - уверенно ответил гость.
        Нахмурившись, Клер едва заметно дернула бровью.
        Страх завис в воздухе и раскачивался словно маятник, но
        еще не переродился в настоящий ужас.
        Насладившись трубкой, гость от души чихнул и, сплюнув
        на пол, произнес:
        - Не стану тянуть время, мисс Джейсон. Меня зовут мистер
        Сквидли, и я старый друг вашего покойного отца Лиджебая
        Джейсона.
        - Что? - выдавила из себя Клер.
        - Не удивляйтесь. Мы не виделись с вашим покойным
        папашей больше двадцати лет. Но раньше как говорится:
        были не разлей вода... когда плавали вместе по
        неизведанным морям.
        - Отец был мореплавателем?
        - В самую точку, мисс, - согласился незнакомец. - Больше
        двадцати лет назад у нас были такие приключения, что вам
        и не снилось.
        Клер недоверчиво сморщила носик.
        Но гость продолжал, не обратив на нее внимания:
        - Поверьте, то были славные времена. Ваш отец был
        хорошим малым, не ведающим страха. Эх, лихой тип,
        способный в одиночку пустить корабль в плаванье.
        - Трудно поверить, - заворожено пролепетала девушка.
        В ответ последовал короткий кивок: да.
        - Что же вам нужно от меня?
        - Всего ничего. Мне необходима последняя книга вашего
        отца. Работу над ней он начал перед самой смертью. Но, к
        великому сожалению, успел написать лишь пару строк.
        - Вы весьма осведомлены для человека, который давно не
        видел своего старинного друга, мистер Сквидли, - с явным
        недоверием заметила Клер.
        Собеседник не отреагировал, будто ждал от нее еще
        одного вопроса. Клер в свою очередь - сложив руки на
        груди - хотела слышать ответ.
        Мистер Сквидли ей ужасно не понравился. Грубый,
        напористый, явно скрывающий под своим навязчивым
        визитом гораздо больше, чем могло показаться на первый
        взгляд.
        - Вы правы, мисс Джейсон. Ваш покойный родитель часто
        писал мне о своей жизни и если бы не роковые
        обстоятельства, я наверняка застал бы его еще в здравии, а
        не оказался у занесенной прошлогодними листьями могилы.
        - Мой отец вел переписку? - не часто Клер приходилось
        удивляться несколько раз на дню. Но сегодня был
        особенный день.
        - Видимо, вы были не слишком дружны с отцом, -
        утвердительно произнес мистер Сквидли, слегка
        склонившись вперед и опершись на прилавок.
        Сильный запах табака ударил в нос. Клер немного
        отстранилась, но осталась на месте.
        - Отец писал о семейных неурядицах?
        - А разве они были? - заметно усмехнулся гость. - На мой
        взгляд, вас настолько поработили его бесконечные правила,
        что ни о чем кроме ненависти не могло идти речи.
        Девушка едва не открыла рот от удивления. Она всю
        жизнь считала, что отец был замкнутым человеком и не
        имел хороших приятелей способных выслушивать его
        бесконечные нравоучения. И тут возник близкий друг,
        знавший об их семье более чем достаточно.
        - Не удивляйтесь, Клер. Старина Лиджебай сильно сдал за
        последнее время, замкнулся. Но он не был деспотом.
        Просто…
        Собеседник не успел договорить. В дверь с черного входа
        постучали, да так основательно, что девушка вздрогнула и
        обернулась. С улицы послышался встревоженный голос
        цветочника.
        - Крепкий малый. Раньше он таким не был, - без особых
        эмоций констатировал мистер Сквидли.
        - Что вы с ним сделали?
        -Ровным счетом ничего. Всего-навсего попросил
        прогуляться, пока мы с вами мило побеседуем.
        - И только?
        Широкополая шляпа слегка качнулась вниз-вверх,
        обозначив согласие. Затем Сквидли щелкнул пальцами, и
        звук на улице внезапно прекратился. Толи мистер Бишеп
        побежал за стражей, толи успокоился и решил не вставать
        на пути у старого моряка.
        - Продолжим. - Морщинистое лицо вытянулось, а в
        мутных глазах возник неподдельный блеск. - Кстати на чем
        мы остановились?
        Клер повиновалась, прекрасно понимая, что иного выхода
        у нее нет.
        - Вы говорили о незаконченной книге моего отца. Зачем
        она вам?
        Пухлые пальцы здоровяка скованные старыми
        почерневшими от времени кольцами забарабанили по
        деревянной поверхности.
        - Скажем так: я ценитель, а если быть точнее, истинный
        коллекционер великого труда вашего покойного родителя!
        - Труда?!
        - Именно, мисс Джейсон. Я с удовольствием открою вам
        глаза. Ваш отец писал мемуары. И каждое слово в них -
        правда. Он не придавал их общественности, но свежий плод
        своих изысканий посылал мне как своему единственному
        читателю.
        - Не слыханно…- Клер хотела добавить еще что-то, но, к
        сожалению, так и не нашла слов. Слишком громоздко
        выглядела сегодняшняя новость.
        - И все же я говорю правду, - слегка прищурившись, мистер
        Сквидли продолжил поражать девушку, выдавая все новые
        и новые подробности неведомой биографии родителя. -
        Таких историй накопилось больше десятка. И каждая -
        шедевр! Для вас, возможно, они пустой звук, но для меня -
        память былых приключений. Пусть даже не полностью, а
        всего несколько последних строчек. Именно они греют мое
        сердце, будоражат сознание. Заставляют жить по-
        настоящему. Что вас смущает? Если проблема в деньгах,
        поверьте, я не поскуплюсь…
        Из твердого, как скала здоровяка, мистер Сквидли
        опустив плечи и слегка сгорбившись, в одну секунду
        превратился в измученного жизнью старика.
        Только сейчас напряженность между ним и девушкой
        окончательно спала. Первое впечатление растаяло без следа
        - и Клер отчего-то стало жалко этого бывалого морского
        волка. Он преследовал весьма безобидную цель, вызывая
        настоящее уважение.
        - Простите, но как бы я не хотела удовлетворить вашу
        просьбу я не смогу помочь, мистер Сквидли, - Клер тяжело
        вздохнула. - Отец никогда не рассказывал нам о своих
        мемуарах. И даже при всем моем желании я не могу оказать
        любезность и отдать его труды, поскольку у меня их
        просто-напросто нет. Я могу сказать это точно. После
        смерти сохранились лишь пожелтевшие никому не нужные
        философские трактаты и исторические хроники.
        - Тоже самое сказал мне и ваш брат… - соглашаясь,
        произнес гость и слегка помедлив, добавил: - Правда,
        немного другими словами.
        - Вы разговаривали с Риком?
        - Имел честь, - кивнул мистер Сквидли.
        - Но зачем?
        Девушка едва не взорвалась от возмущения.
        Хотя брат был младше Клер всего на два года, после
        смерти отца она стала опекать Рика с тройным усердием.
        Крутясь вокруг него будто нянька, она сама не заметила,
        как установила множество запретов - лишь бы с братом не
        случилось несчастье, лишь бы он не попал в беду.
        Возможность потерять единственно близкого ей человека
        казалась Клер страшнее самых ужасных адовых мук.
        - Не переживайте, мисс. Я не стану утомлять вас своим
        вниманием. Попрошу только об одном - поговорите с
        Риком. Возможно, он отыщет книгу в библиотеке
        Лиджебая. Если так случится, буду весьма вам признателен,
        мисс Джейсон. Возникнет необходимость: я остановился в
        гостинице «Дорожная пыль», той, что приютилась у самого
        торгового порта.
        После произнесенных слов, лицо мистера Сквидли стало
        скучным, почти безразличным ко всему происходящему
        вокруг. Минуя все условия приличия, он развернулся и
        медленно побрел в сторону выхода, оставив после себя
        тошнотворный запах табака с неприятным привкусом
        недосказанности.
        Дверь отварилась и осторожно возвратилась на место -
        колокольчик не отреагировал.
        Шаркающие шаги еще долго доносились с улицы, а вот
        силуэт одинокого моряка мгновенно растворился в толпе.
        Пытаясь отстраниться от тревожных мыслей, Клер сама
        того не желая сделала трепетный шаг в прошлое, и сразу же
        утонула в водовороте своей вчерашней ненавистной жизни.
        ***
        Со второго этажа послышалось протяжное, ни на секунду
        непрекращающееся ворчание. Чувствуя тяжелые шаги, Клер
        попыталась как можно скорее выскочить на улицу, чтобы не
        попасть под горячую руку родителя. Но низкий, слегка
        хриплый голос, остановил ее на пороге.
        - Стоять на месте! Незамедлительно!
        Девушка замерла словно изваяние. Воцарилась тишина.
        Шарк-шарк-шарк. Равномерные шаги, медленно
        приближались к Клер. Развернувшись, она встретилась с
        ледяным взглядом отца.
        Скривившись, мистер Лиджебай немного постоял на
        последней ступени, - словно примеряясь с какой ноги
        начать движение - и наконец, ступил на паркет. По
        поведению можно было безошибочно определить: сегодня
        глава семейства явно не в духе. Впрочем, как и оставшиеся
        триста шестьдесят пять дней в году.
        - Куда собралась?
        - Помогать в цветочной лавке, - быстро ответила Клер.
        Последние пару лет она с легкостью пряталась за этим
        обманом как за каменной стеной, не имевшей изъянов и
        способной выдержать любой натиск отцовского невежества.
        Любые другие отговорки разбивались в пух и прах.
        - Ты слишком много времени уделяешь своему
        никчемному занятию, - поежившись и сильнее кутаясь в
        плед, произнес мистер Лиджебай.
        - Я постараюсь сегодня не задерживаться, - потупив взор,
        покорно ответила Клер.
        Кротость - была вторым оружием против жесткого и
        деспотичного родителя. Не вступая в бесполезные споры,
        дочь никогда не перечила отцу, тем самым не давая поводов
        для склок и лишних запретов. Брат был ее
        противоположностью. В отличие от сестры, Рик не умел
        сдерживать эмоций и часто огрызался отцу, получая
        заслуженную взбучку. Клер называла его возмущения:
        напрасными потугами щенка перед слоном. Отец хоть и
        являлся деспотом, но надо отдать должное, умел тонко
        ценить ситуацию и с легкость мог макнуть любого
        соперника в грязь лицом, сохраняя при этом железное
        самообладание.
        - Разве у тебя нет забот дома? - не унимался мистер
        Лиджебай.
        - Безусловно, есть. Но я ра…
        - Никаких «но» быть не может! - рявкнул отец. - Семья
        должна быть превыше всего! Ты слышала меня. Никаких
        отговорок или оправданий я не приемлю.
        Клер, закусив губу, едва не взорвалась от возмущения. По
        ее мнению: отец не имел право говорить ей таких слов!
        Потому как лично для него - семья была пустым звуком.
        Так, по какому праву, он учит ее прописным истинам, в
        которые сам не верит?!
        Почувствовав на губах вкус крови, Клер опомнилась.
        Ненависть быстро спала, став обычным спором поколений.
        И в очередной раз мистер Лиджебай проиграл, так и не
        услышав от дочери истерических возмущений.
        - Я приму ваш совет к сведению, отец.
        - Это не совет, а правило! - поправил ее родитель.
        - Всенепременно.
        Повалившись в глубокое старое кресло, мистер Лиджебай
        от души чихнул и, сощурившись, презрительно осмотрел
        дочь с ног до головы.
        - Что бы ты мне не отвечала, я не верю тебе не на суон, -
        наконец подытожил он.
        - Тогда зачем вы спрашиваете? - бойко ответила Клер.
        Она уже десять раз пожалела, что откликнулась на его
        голос, ввязавшись в эту бесполезную беседу. Лучше бы
        выскользнула на улицу, объяснив свой поступок
        рассеянностью. Только что толку сетовать на собственные
        ошибки?!
        Отец будто специально продолжал колоть ее острыми
        иглами своих бесконечных вопросов, наслаждаясь
        раздражением оппонента. Именно оппонента, потому как
        Клер чувствовала - родитель считает ее соперником, а не
        дочерью, которой необходима его забота и любовь.
        - Я пытаюсь добиться от тебя правды, - внезапно пояснил
        мистер Лиджебай.
        - Только зачем она вам? - Клер была на грани.
        - Я боюсь.
        Короткий, вполне лаконичный ответ имел эффект
        запрещенного выпада, угодившего в самое сердце. Девушка
        вздрогнула и обессилено опустила руки.
        - Что? - обессилено вымолвила она.
        - Опасаюсь, - прижав плед к подбородку, отец стал
        испугано озираться по сторонам.
        Клер никогда не видела родителя таким взволнованным.
        Он был не похож сам на себя. Толи минутная слабость, толи
        последствия неведомой болезни? - девушка терялась в
        догадках.
        В одну секунду, вскочив на ноги, мистер Лиджебай
        заметался по комнате, будто пес предчувствующий
        приближение беды. Клер в ужасе отступила в сторону.
        - Я всю жизнь оберегал только вас. Не себя - а вас! Всю
        свою жизнь, ограничивал, запугивал, возводил запреты. Но
        не напрасно, понимаешь меня, не напрасно…
        Подобная откровенность напомнила девушке бред
        больного. Но она продолжала слушать, осознавая, что это
        всего лишь отголоски странной болезни. Сейчас перед ней
        не ее отец, а совершенно другой, погрязший в собственных
        видениях, несчастный, заслуживающий обычного
        сострадания…
        Тем временем мистер Лиджебай оказался у окна, и
        осторожно выглянув наружу, мгновенно скрылся за
        портьерой.
        - От кого ты нас оберегал?! - голос девушки дрогнул. Она
        не хотела задавать этого вопроса, но он все-таки сорвался с
        ее губ.
        Ответа не последовало. Продолжая кутаться в плед как в
        предсмертный саван, Джейсон-старший дернулся от
        внезапного шороха. По ступенькам вальяжно - как он это
        любил - спускался Тит. Остановившись на последнем
        рубеже, кот скопировал поведение хозяина, немного
        помедлил и, оказавшись на паркете, внимательно осмотрел
        присутствующих.
        - Вот видишь… - указав на Тита, прокомментировал
        Лиджебай.
        Что конкретно должна была увидеть Клер - она так и не
        поняла, но в одно мгновение кот сорвался со своего места,
        вздыбился, будто гора и, зафырчав, кинулся прочь. Взгляд
        Тита был направлен на окно, возле которого прятался
        мистер Лиджебай.
        Клер не была уверена, но могла поклясться - она успела
        уловить мелькнувшую в вечернем сумраке огромную тень.
        Ловко запрыгнув на камин, кот укрылся за высокими
        пузатыми вазами и затих, словно его и не было вовсе.
        Родитель тоже не заставил себя долго ждать - подавшись
        внезапной панике, он кинулся за кресло и, нырнув за
        широкую спинку, накрылся пледом.
        Комната опустела.
        Ошарашено наблюдая за отцом и его напуганным
        питомцем, Клер готова была провалиться сквозь землю,
        только бы не видеть этого празднества безумия.
        - Что происходит? Прошу вас, объясните? - взмолилась она.
        Тишина была недолгой. Дрожащий голос ответил почти
        сразу.
        - Она не терпит отлагательств. Работа всей моей жизни.
        Книга, описания, воспоминания… Все строчки, буквы,
        закорючки… Верные друзья фантазии и приключения -
        иллюзия чистой воды… Я представлял, выдумывал, творил,
        а они… Я думал, что все закончилось, но ошибся… все
        начинается с начала…мы пытались скрыться, только как же
        можно избежать неизбежного?! - стремительные больные
        слова вырывались из уст Лиджебая вместе с кашлем, как
        последствия неведомой болезни. В следующую секунду
        Клер уже не слушала его оправданий. У нее просто не
        осталось на это сил.
        * * *
        Захлопнув дверь в кабинет, Рик с заговорческим видом
        осторожно обернулся. Если бы сейчас его увидела сестра,
        ему бы пришлось долго оправдываться, зачем он вторгся в
        запретную комнату, и почему нарушил установленную
        договоренность. Но слава Всевышнему, его визит остался
        незамеченным.
        Кот в отличие от Рика не чувствовал за собой никакой
        вины. Запрыгнув на широкий подлокотник и, устроившись
        поудобней, он преспокойно уснул. А вот его юному хозяину
        было не до сновидений.
        Второй день поисков не принес абсолютно никаких
        результатов. Кроме бесконечных корабельных чертежей,
        заготовок новых правил и записей отрывистых мыслей, Рик
        отыскал только пару испорченных перьев и старые
        протертые до дыр ботфорты.
        Теперь, когда здравый смысл взял верх над
        бессмысленной одержимостью обнаружить иголку в стоге
        сена, юноша задался вторым, еще более важным вопросом:
        как рассказать сестре о случившемся?
        Утаить от Клер даже самый безобидный факт - грозило
        вполне серьезной обидой. И хотя вроде бы ничего
        особенного не произошло: достаточно было одного
        упоминания об отце, чтобы сестра пришла в настоящую
        ярость.
        Покосившись на кожаную обложку с красной лентой, Рик
        в очередной раз почувствовал за спиной чужое присутствие.
        - Ты нашел его книгу?
        Юноша вздрогнул. Обернулся.
        На пороге стояла Клер. Ее недоверчивый взгляд
        внимательно следил за братом.
        - Откуда ты зна… - попытался спросить Рик, но слова
        встали колом в пересохшем горле.
        - Мистер Сквидли. Он приходил ко мне сегодня в
        магазинчик.
        Рик почувствовал, как по жилам медленно растекается
        легкая тревога. Неприятный, приставучий будто репей, этот
        тип уже добрался и до Клер. Неужели пустая книга так для
        него важна?
        - Он представился старым другом отца, - не зная с чего
        начать, произнес Рик.
        Клер подошла ближе и, скрестив руки на груди,
        посмотрела на книгу, но брать ее в руки не решилась.
        - Я выставил его прочь. Сказал, чтобы он нас больше не
        беспокоил.
        Сестра кивнула. И немного помедлив, спросила:
        - Что в ней написано?
        - Всего пару строчек. Я думаю: это его мысли. Он чего-то
        боялся…
        - Или кого-то, - вставила Клер, оживив недавние
        воспоминания.
        Рик не стал возражать.
        - Как ты считаешь, кто такой этот мистер Сквидли?
        -Возможно, он и правда старинный друг Лиджебая
        Джейсона, этого злобного родителя, державшего нас в
        стальных рукавицах, - предположила сестра. - Он вел с ним
        переписку. Присылал рукописи. Рассказывал о своей жизни.
        - И ради пары строчек написанных дрожащей рукой нашего
        злобного папаши он приплыл в Прентвиль? - недоверчиво
        уточнил Рик. - Ты в это веришь?
        - С трудом, - согласилась Клер. - Если конечно он не
        тронулся умом также как отец.
        Книга оказалась в руках сестры, и ей хватило пары секунд,
        что бы прочитать первую и единственную страницу.
        Красная тесьма обложки мелькнула в воздухе и исчезла в
        углу комнаты.
        - В день Порока я ни за что на свете не вспомню о нашем
        мучителе, - с отвращением рявкнула Клер.
        - Давай не будем возвращаться в прошлое.
        - Мы уже вернулись, Рик. А если быть точнее, нам помогли
        это сделать, напомнив о нашем благочестивом деспоте! Что
        поделать - прошлое уже постучалось в дверь.
        Клер была вне себя от злости. В глазах сверкали искорки
        страха смешанного с раздражением.
        - Давай покинем этот треклятый дом. Я больше не могу
        жить в постоянном страхе. Вспоминать во сне эти
        бесконечные запреты! Бояться взглянуть в окно и увидеть
        там отцовский силуэт. Давай продадим дом и уплывем
        далеко-далеко! - взмолился Рик.
        - Нет, - сказала, как отрезала сестра. - Мы вместе. И мы
        сильнее его призрачных потуг. Если мы убежим, мы -
        проиграем! Понимаешь, Рик. Проиграем! И нам всю жизнь
        придется скрываться. И он все равно нас догонит: во снах, в
        кошмарных видениях. Он будет наступать нам на пятки, и
        радоваться нашей беспомощности. А я этого не хочу. Мы
        сильнее его! Мы сможем победить! Выгнать его из нашей
        памяти…
        Рик хотел произнести: да, я тоже не хочу сдаваться, - но в
        этот миг тишину нарушил предательский скрип двери.
        В ужасе повернув голову, Клер беспомощно уставилась на
        щель, в которой виднелся отцовский кабинет.
        - Рик… Это ты сделал? Зачем ты взял ключ? А как же наш
        уговор…
        Теперь пришло время удивляться брату.
        - Я ничего не брал. Дверь была открыта, - беспомощно
        ответил он. Перед глазами застыл образ черного кота,
        скребущегося о стену и осторожно проскальзывающего в
        кабинет Джейсона-старшего.
        Но сестра не хотела ничего слушать.
        - Я разрешила тебе пользоваться отцовской библиотекой.
        Но только не кабинетом. Ты обещал! Слышишь, обещал
        гаденышь! Если ты еще раз ослушаешься, если нарушишь
        правило! - внезапно она остановилась и, закрыв лицо
        руками, беспомощно повалилась в кресло.
        Клер не на шутку разозлилась. То чего так долго
        добивался ее отец - свершилось! Она поддалась эмоциям,
        потеряла контроль - и как итог - с легкостью примерила на
        себя маску грозного родителя. А может быть стала его
        точной копией?
        - Это все мистер Тит, - почти шепотом произнес Рик. Еще
        он хотел добавить, что кот просто надавил на дверь, и та
        распахнулась сама, но промолчал.
        Подлокотник был пуст. Черный возмутитель спокойствия
        и верный слуга своего покойного хозяина, нашкодив, ловко
        скрылся в неизвестном направлении.
        Бегло осмотрев гостиную, Рик понял - кота ему не найти.
        - Прости меня, - нарушив тишину, осипшим голосом
        сказала сестра.
        Юноша замер, заметив красные от слез глаза Клер. Его
        старшая сестра, опора и вечный покровитель, раньше
        никогда не плакала или по крайне мере, не показывала
        своей слабости. Не медля ни минуты, он кинулся ей на шею.
        Единственный близкий человек. Тот, кто разделил с ним
        издевательства отца, кто поддерживал его всегда и во всем
        стал заложником собственных страхов. И Рик, впервые в
        жизни, отплатил ей той же монетой. Обычное объятие.
        Иллюзия надежды и любви.
        Клер хватило часа, чтобы прийти в себя и избавиться от
        внезапно возникших фобий. Она никогда не была похожа на
        отца и никогда не уподобится его жестоким методам.
        Книга, карающим мечом лежала посередине маленького
        резного стола. Ни Клер, ни Рик так и не решились коснуться
        ее кожаной обложки.
        - Эта вещь - скверная память, которая не может оставаться
        в нашем доме. Ее надо вымести как ненужный мусор, хлам.
        И больше никогда не вспоминать: ни о мистере Сквидли, ни
        о дневнике отца. В противном случае… - измученное
        сознание девушки родило призрачный образ родителя. Он
        стоял в углу и с укоризной взирал на своих непокорных
        отпрысков. Клер замолчала, не став продолжать.
        - Что же мне делать? - Рик ждал от сестры совета.
        - Не знаю, - пожала плечами Клер. - Думай сам. Только
        учти: больше я не хочу видеть эту книгу у нас в доме.
        Поднявшись, она подхватила со стола подсвечник и
        удалилась к себе в комнату.
        Твердость в разговоре с братом была вынужденной
        защитой. Она больше не желала возлагать груз
        ответственности только на свои плечи. Когда-нибудь нужно
        взрослеть. И это самое когда-нибудь наступило именно
        сейчас. Как бы он не противился - Рик должен принять
        самостоятельное решение. И пускай для нее он навсегда
        останется младшим братом, нуждающимся в постоянной
        защите, она не отречется от своих слов.
        Поднявшись на второй этаж, Клер остановилась. Впереди
        скрывшись за пеленой непроглядного мрака, виднелось
        крохотное окошко, из которого на девушку с упреком
        взирала огромная кипельно-белая луна. Дрожащий свет
        свечи не помогал, а только мешал, опутывая тьму ярким
        коконом.
        Задув пламя, Клер погрузилась в пустоту ночи. Глаза сразу
        привыкли к темноте, и она с легкостью разглядела в
        дальней части стены невысокий мужской силуэт.
        Внутренний страх, заставив сердце биться сильнее,
        подступил к горлу. Девушка хотела вскрикнуть, но вовремя
        сдержалась. Кем бы ни был этот призрак, она не допустит,
        чтобы слабость второй раз за день взяла над ней верх.
        За окном запел ветер, и луна медленно скрылась за
        лоскутами рваных облаков. Коридор исчез в омуте
        непроглядного мрака. Тень, неподвижно стоявшая в углу,
        увеличилась в размере и слилась с пустотой.
        - Мы забыли о тебе. И никогда не вспоминали! - найдя в
        себе силы, выкрикнула, словно сплюнула Клер.
        Тень не ответила.
        Легкий сквозняк, ворвавшись в узкий коридор, коснулся
        ее кожи и, поцеловав в щеку, исчез без следа.
        Дрожь пробежала по телу. Закрыв глаза, девушка едва
        сдержала слезы. Он издевался над ней. Насмехался над ее
        храбростью и решительностью.
        Второй раз. Второй раз за день. Сжав зубы, Клер
        выкрикнула проклятие. Подсвечник со всей яростью
        полетел в угол, туда, где все еще покачивалась призрачная
        фигура.
        Раздался лязг удара и жалкое кошачье мяуканье.
        Ошибка. Очередной обман. Клер закрыла лицо руками и
        слезы ручьем полились из ее глаз. Она находилась на грани
        настоящей истерики.
        ***
        Эту ночь Рик спал не многим дольше сестры. Его мучили
        кошмары. Отец являлся к нему в образе ужасного
        сгорбленного ворона, который опираясь на деревянную
        клюку, бессмысленно брел по заросшей дороге. Рик
        окрикивал его. Но отец-ворон не слышал. Юноша бежал
        следом. Пытался дотянуться до него, но тот ускользал,
        утекал, будто вода сквозь пальцы. Рик пытался найти его, и
        находил где-то вдали, на самой возвышенности, где дорога
        соединялась с мрачными небесами. Старик махал ему рукой
        призывая пойти с ним. Спеша следом, Рик резко замирал,
        вглядываясь в лицо родителя, но вместо привычных черт,
        видел лишь огромный клюв, смоляные перья и круглые
        пуговки птичьих глаз.
        В ужасе Рик выпрыгивал из сна, словно из ледяной
        воды. Но как только он вновь смыкал глаза, все повторялось
        заново…
        Когда рассвет забрезжил за окном, бесконечная дорога
        сновидений изменилась. Теперь юноше снилась загадочная
        книга. Страницы вырывались из нее одна за другой, и
        вскоре в руках Рика оставалась одна кожаная обложка.
        Красная тесьма расплелась, превращаясь в едва различимую
        тонкую струйку крови, а на обложке появлялся образ
        старого друга мистера Невежи.
        Яркий луч солнца пробился через занавесь и юноша,
        щурясь, сел на кровать. Руки дрожали, а сердце бешено
        колотилось в груди. Рик хотел броситься в комнату к сестре,
        рассказать, что отец неспроста спрятал книгу и эта его
        очередная загадка. Наверное, очень важная. Именно
        поэтому он нарисовал мистера Сквидли в своем дневнике, а
        потом вырвал страницу, но вскоре она возникла вновь… и
        все это попахивает каким-то ужасным колдовством и …
        Рик вовремя остановился, не желая, чтобы пустые страхи
        завели его в тупик.
        Нет, он не станет беспокоить Клер раньше времени. Пока
        не докопается до истины и не разгадает все подсказки отца,
        он будет нем как рыба.
        Подхватив книгу, Рик легко сбежал по лестнице и у входа
        в гостиную едва не налетел на миссис Дуфни.
        Опекунша была назначена в их дом городским советом и
        исполняла свои обязанности с восходом солнца, ровно до
        полудня, а затем отправлялась к другим воспитанникам.
        Прибравшись и приготовив обед, она в первую очередь
        интересовалась предыдущим днем, давала бессмысленные
        советы и, убедившись, что дети ни в чем не нуждаются, шла
        к другим опекаемым.
        Вначале Клер негодовала, доказывая всем и вся, что она
        взрослая, самостоятельная, и вполне может позаботиться о
        брате в одиночку. Но вскоре, осознав, что вряд ли сможет
        изменить свод законов, смирилась. Достигнув
        шестнадцатилетнего возраста, она, согласно биллям
        Прентвиля не достигла возраста полного совершеннолетия
        и как закономерный итог - не могла оказать младшему
        брату полную поддержку. В свои четырнадцать - Рик
        понимал это лучше сестры и не возражал против вторжения
        в их жизнь постороннего человека, без которого буквально
        через полгода, ни он, ни сестра уже не представляли свою
        жизнь.
        -Куда так спешит молодой мистер, даже не удосужившись
        принять завтрак? - по-доброму возмутилась миссис Дуфни.
        - Мне надобно к мист… - едва не проговорился Рик.
        - Никаких «надо» и «немедля», - наставительно произнесла
        опекунша. - Сначала плотный завтрак. И лишь потом все
        самые необходимые и неотложные дела… Понятно?
        Рик быстро сдался и согласно кивнул.
        Перекусив на скорую руку, он быстро попрощался и
        выскочил на улицу.
        В глаза ударила яркая чехарда красок. Удивительно
        ясный, радужный день пестрил великолепием самых
        дивных желто-синих оттенков.
        Цокая каблуками как заправский страж, статный господин
        в годах приложив к треуголке два пальца отдал юноше
        честь и довольный собой зашагал дальше. Рик учтиво
        поклонился в ответ.
        Дорогу пересекла быстрая карета. Возница весело
        щелкнул хлыстом присовокупив залихватское: «Эгегей!»
        Перебежав на противоположную сторону, Рик направился
        вверх по улице Переплета, прямо к площади Сочинителя:
        его любимый маршрут к дому приятеля Оливера Свифта
        проходил практически через весь город.
        Они знали друг дружку с детства, и были не разлей
        вода. У Рика не было других друзей, да он их и не искал.
        Оливер затмевал всех, кто пытался напроситься в приятели
        к нелюдимому сыну учителя словесности. А таких
        находилось не так уж много…
        Свифт был настоящей противоположностью Рика - отчего
        общение с ним превращалось в настоящий праздник. По
        словам соседей, Оливер был не от мира сего, как впрочем, и
        его единственный друг. В отличие от сверстников Свифт
        предпочитал шумным играм толстенные фолианты, а на
        сложные вопросы, не теряясь, поражал всех односложными
        ответами.
        Навязчивая идея докопаться до разгадки гнала Рика к дому
        приятеля не хуже надзирательской плети. Он верил, что
        Оливер в один миг рассеет его сомнения и разложит по
        полочкам череду странных, пугающих фактов.
        Впереди показалась крыша низкого дома с печной трубой.
        Ускорив шаг, юноша едва протиснулся между двух
        состоятельных торговцев, когда его за руку схватила цепкая
        рука.
        - Торопитесь, мистер Джейсон?
        Противный, дребезжащий голос был прекрасно знаком
        юноше.
        - Пустите, я направлялся вовсе не к вам, мистер Сквали, -
        попытался вырваться Рик.
        - Ну почему же? - удивился старьевщик. - Прошу вас,
        загляните на минутку. Совсем ненадолго. Это просто
        необходимо. - На старом морщинистом, словно тряпка лице
        растеклась желчная улыбка.
        Костлявая рука втянула юношу к себе в лавку, будто в
        пасть древнего чудовища, которое последнюю сотню лет
        занималось лишь тем, что переваривало съеденных героев.
        В нос ударил отталкивающий, слегка кисловатый запах
        древности.
        - Пустите, - в последний раз возразил Рик.
        Двери за спиной защелкнулись, и стало ясно, что
        единственный выход из желудка чудовища, отрезан.
        - Что вам от меня надо?
        Слегка прихрамывая на правую ногу, старик проскользнул
        рядом с юношей и занял свое место за стойкой. Расставив
        руки в стороны, он деловито уставился на посетителя.
        - И так… еще раз доброго дня, мистер Джейсон. Давно вы
        не забредали в мои скромные покои, - шипя змеей, произнес
        старьевщик.
        Рик отступил к двери. Взгляд заметил на преграде
        огромный, проржавевший засов.
        - Нет, даже не думайте, - замахал худющими руками
        Сквали. - Пока мы не поговорим, я вас никуда не отпущу.
        Юноша вздрогнул.
        - Мне вам нечего ответить.
        - Не могу тоже самого сказать о себе, - возразил
        старьевщик.
        - Хотите опять обмануть меня, в очередной раз оставить в
        дураках? - огрызнувшись, предположил Рик.
        - Ну, зачем же так, - скорчив недовольную мину, обиделся
        Сквали. - Я же все для твоего блага. Разве папашка тебя
        отругал? Нет. Вот видишь, получается, моему обману - суон
        цена.
        Покрутившись на месте, старьевщик быстрым шагом
        поковылял вглубь своей коморки заваленной всяким
        ненужным скарбом.
        Раздался звон и резкие проклятия, адресованные
        непонятно кому.
        Рика накрыла волна недавних воспоминаний о досадном
        обмане старьевщика. Он словно проживал этот жизненный
        случай второй раз. Снова - пусть и не по своей воле - он
        принес в лавку мистера Сквали книгу; вновь - тот роется в
        своем бардаке, желая потянуть время. Словно опять что-то
        задумал… Обман? Или очередная хитрость, целью которой
        - вытрясти из юного Джейсона пару звонких монет.
        Рик уже приготовился услышать кошмарный грохот, но с
        этого момента воспоминания и явь разошлись в
        противоположных направлениях.
        - Идите-ка сюда, мистер Джейсон, - позвал его старьевщик.
        - Мне непременно нужна ваша помощь.
        Не желая вновь попасться на ту же самую удочку, Рик
        против собственной воли все-таки зашел за стойку и
        проскользнул внутрь каморки.
        Огромное, по сравнению с лавкой помещение, было под
        завязку завалено всевозможным хламом. Чтобы пробраться
        дальше, Рику пришлось вскарабкаться наверх, на огромную,
        утрамбованную кучу старья и влезть в нору, которая
        образовалась из изобилия всевозможных вещей.
        - Ну, скорее, мне недосуг вас ждать, мистер, - натужным
        голосом просипел старьевщик.
        Юноша попытался ответить, но быстро понял, что не
        может произнести ни слова. Грудь сдавило каким-то
        твердым металлическим предметом. По виску градом
        покатился пот. Тело мгновенно сковал противный липкий
        страх. Казалось, тяжелые вещи душат со всех сторон и уже
        невозможно будет вырваться наружу, навсегда увязнув в
        капкане коварного мистера Сквали. Сделав усилие, Рик
        поднял голову и - о чудо! - увидел свет в конце мусорного
        тоннеля.
        Когда он почти наполовину выбрался из вещевой кишки,
        старьевщик был уже внутри, в небольшом подвале.
        Склонившись над потертым кованым сундуком, он
        внимательно рассматривал некое хранившееся там
        сокровище. Рядом на стопке изъеденной молью ткани
        догорала огромная свеча. Именно она и стала юноше
        спасительным маяком, указав верный путь и не позволив
        погрязнуть в пучине древнего хлама.
        - Идите-ка сюда, мистер Джейсон! - шепотом произнес
        Сквали.
        Рик повиновался. Но приблизившись, так и не смог ничего
        рассмотреть за широкой, горбатой спиной старьевщика.
        - Ближе. Не бойтесь. Подойдите ближе.
        Втянув живот и затаив дыхание, Рик втиснулся между
        каменной стеной и мистером Сквали.
        Но, увы, ожидания юноши не оправдались. Старик хотел
        показать ему не мешок с сокровищами и не таинственную
        карту: в грязных длинных руках старьевщика застыла
        старая знакомая книга. Та самая, что отец отдал Рику; та
        самая, за которую Рик не смог выручить положенного
        вознаграждения; та самая - заполученная обманом и
        подлостью старого мошенника Сквали.
        Бережно перелистнув пару страниц длинным грязным
        ногтем, старьевщик приблизил к переплету свой
        отвратительный, словно клюв нос, втянул застарелый
        воздух, и удовлетворенно зачмокал беззубым ртом. У Рика
        сложилось впечатление, что Сквали отведал небывалое по
        вкусу блюдо.
        - Ну, хватит, - внезапно рявкнул старик. - Хорошего
        понемножку.
        Костлявые пальцы легко запахнули книгу, потом белую
        ткань, обернули дополнительным слоем темного платка и
        аккуратно уложили на самое дно грозного кованого
        сундука.
        - Посмотрели и хватит! Все, а теперь, отойдите. Да
        подальше. Слышите меня? Дальше!
        - Вы хотели мне показать мою же книгу? - после недолгой
        паузы разочаровано спросил Рик.
        - Уже не твою. Была твоя, да сплыла! Я расплатился за нее
        сполна. Дорого. Выгодно. Теперь она полностью
        принадлежит мне. Вся без остатка. Вся до последней
        страницы.
        Мистер Сквали не говорил, а лаял как пес, защищающий
        свое потомство. Испугавшись, Рик попятился и уткнулся в
        твердую стену дырявых сапог, рваных вещей и поломанных
        комодов. Старик окрысился и с горящими глазами стал
        наступать на юношу.
        - Не отдам. Мое! Только мое! И ничье! Я ее единственный
        хозяин. Слышишь, слышишь меня мерзкий змееныш,
        пытавшийся отнять мое сокровище!
        Прикрыв один глаз, Сквали уткнул свой черный ноготь
        прямо в грудь юноши.
        - Признайся! Ты что хотел забрать ее обратно? Выменял,
        стало быть - а теперь на попятную?!
        Не зная что ответить, Рик усиленно замотал головой.
        Старик тем временем продолжал свое нешуточное
        наступление.
        - Нет говоришь? А чего тогда твой покойный папашка мне
        такую услугу оказал. Не знаешь, а? Зачем он вообще
        повстречался на моем пути?! Будь он проклят!
        - Ничего я не знаю... Отстаньте от меня! - найдя в себе
        силы, взмолился Рик.
        Крохотное помещение наполнил злорадный смех
        старьевщика-менялы. Закинув голову назад, он издал
        неприятный, зловонный звук, похожий на кашель.
        Воспользовавшись минутным замешательством, Рик
        рванул наверх. Развернувшись на месте, он прыгнул,
        подтянулся на руках и уже почти заскочил в узкий проход,
        но одно обстоятельство испортило удачный побег.
        Отцовская книга, предательски выскользнув из-под
        камзола, ударилась углом о сундук и упала на пол, прямо
        перед ногами старьевщика.
        Если бы Рик не обернулся... Если бы плюнул на находку -
        все могло бы быть иначе. Но случилось так, как случилось.
        Возможно, сам Всевышний сделал за юношу этот сложный,
        и в то же время достаточно очевидный выбор.
        Повиснув на одной руке, Рик оттолкнулся от стены и
        кинулся к книге, как к сундуку со звонкими монетами.
        Однако когтистые пальцы мистера Сквали оказались
        быстрее. Одним легким движением подхватив книгу, он
        резко отступил назад, оставив парня не удел.
        Рик еще раз махнул рукой пытаясь отнять отцовский
        дневник, но пальцы лишь скользнули по кожаному
        переплету.
        - Ха-ха... Ух, какой прыткий. Даже не думай! Что упало на
        мой пол - то по праву принадлежит мне, - издевательским
        тонов выкрикнул старик и победоносно поднял книгу над
        головой.
        В очередной раз, Рик почувствовал себя обманутым,
        отчего обида, а вместе с ней и ненависть к мерзкому меняле
        усилилась и достигла критической точки.
        - Не правда, она не твоя, а моя. Я не приносил ее к тебе. Ты
        сам взял ее, без проса. Я не отдам. Я заставлю тебя ответить
        за обман. Гнусный, противный старьевщик.
        - О, как мы заговорили, юный Джейсон. Совсем
        повзрослел, да. Бесполезный червячок. Что же ты сделаешь,
        если я не отдам тебе твою книгу? Пожалуешься покойному
        папашке, который возьмет и вылезет из своей могилы,
        прямиком из подземелий его величества, морского дьявола.
        - Не смей! - выкрикнул Рик и кинулся на старика, будто
        разъяренный вепрь.
        Не ожидая такого поворота событий, мистер Сквали
        протяжно охнул и, раскинув руки в стороны брякнулся
        навзничь. Оторопев от собственной прыти, Рик уставился
        на старика, не зная, что делать дальше.
        Лишь секунду юноша сомневался - потом подхватил книгу
        и, разбежавшись, нырнул в дыру, только его и видели.
        Провожая Джейсона-младшего злобным взглядом,
        старьевщик быстро перевел взор на летящий и медленно
        опадающий лист бумаги. Не кинувшись в погоню - то было
        абсолютно бессмысленно - старик осторожно встал на ноги
        держась за больную спину и приблизившись к куче барахла,
        легко подхватил находку.
        Листок был небольшой, аккуратно сложенный вдвое.
        Раскрыв его, мистер Сквали долго всматривался в
        графитовый рисунок. Листок то приближался, то отдалялся
        от лица старьевщика, пока тот не различил пристальный
        взгляд скрытого пеленой лица. Рука дрогнула, и листок
        также медленно упал на землю.
        Снаружи трижды раздался звук металлической пластины,
        будто призыв корабельной рынды.
        Очередной посетитель? Или мальчишка просто решил
        поиздеваться над ним? Сейчас посмотрим!
        - Уже иду, - кинул будничную фразу Сквали и пополз к
        выходу. Листок остался лежать на полу.
        Пару минут, пока меняла пытался выбраться из
        собственного мусорного убежища, из его головы не
        выходил невзрачный рисунок: старые воспоминания,
        затерявшиеся среди бесчисленных прожитых лет. До боли в
        сердце знакомый образ занозой засел в мыслях старика.
        Звон повторился.
        - Оторвать бы тебе руки, проворный акуленок, - буркнул
        себе под нос Сквали, и с последними словами свалился
        вниз, прямо под прилавок.
        У самого потолка, будто гриб, торчала огромная
        широкополая шляпа. Ее владелец, склонившись, едва
        помещался в скромной лавке менялы.
        - Принесла нелегкая, - отряхивая коленки, чуть тише
        прошептал старьевщик.
        - Не говори раньше времени, Билли, - провозгласил низкий
        командный голос.
        Старик вздрогнул и едва не ударился головой о
        деревянную стойку, вызвав у посетителя глухой, увесистый
        смех.
        И вновь в памяти Сквали возникла вырванная из памяти
        картина чего-то безумно знакомого. Того, что он так сильно
        пытался забыть, но так и не смог.
        - От былой ловкости как я погляжу не осталось и следа?
        Встав на ноги, старик с опаской поднял глаза.
        - Чем обязан?
        Посетитель снял шляпу, открыв взору старьевщика
        широкое, морщинистое лицо. Голубые, бездонные глаза с
        интересом впились в старика не хуже угревой рыбы2.
        - Нужна одна безделушка, которая вам абсолютно ни к
        чему, но мне весьма необходима.
        Старик загадочно хмыкнул. С виду, незнакомец не
        выглядел состоятельным эсквайром или джентльменом, что
        2 Род хищных рыб
        уж говорить о благочестивом сэре. Да и камзол был
        запачкан отнюдь не благородной едой. Видимо в его лавку
        забрел авантюрный путешественник с Новых земель. Но
        почему же он кажется ему таким знакомым? Где он мог его
        видеть?
        - Что за безделушка? - немного рассеяно поинтересовался
        Сквали, подозревая в происходящем какой-то скрытый
        подвох. - И кстати, откуда вы знаете мое первое имя?
        Склонившись еще ниже - так низко, что почти вплотную
        приблизился к меняле - незнакомец, поскрипев зубами,
        натянул на лице притворную улыбку.
        - Какой именно вопрос интересует вас больше, мистер?
        - Безделушка! - выпалил Сквали.
        Посетитель удовлетворенно кивнул.
        - Мне нужен рисунок. Тот самый, что лежит на полу в
        вашей каморке. Его не так давно обронил юноша, который,
        словно ошпаренный выскочил из вашего магазинчика.
        Обернувшись, старьевщик медленно перевел взгляд на
        незнакомца. Глаза округлись будто плошки.
        - Что?!
        - Плачу больше чем положено, Билли, - посетитель
        подтвердил серьезность своих слов и высыпал на стойку
        десяток полновесных дуонов3. - Чистое золото.
        Недоверчиво покосившись на монеты, раскатившиеся по
        деревянной поверхности, старьевщик встал перед сложным
        выбором. Слишком легкий заработок наверняка таил в себе
        подводные камни. А что если рисунок и вправду так дорого
        стоит? Тогда необходимо любым способом повысить цену;
        либо монеты фальшивые и сейчас его просто-напросто
        обведут вокруг пальца: в этом случае следует в первую
        очередь вывести мошенника на чистую воду, а затем сдать
        его страже.
        - Стало быть - рисунок. Говорите, его обронил юноша? -
        сквозь зубы процедил Сквали.
        3 Старинные монеты из чистого золота, чеканившиеся при короле Лоренсе, в эпоху великих странствий
        Незнакомец кивнул, внимательно следя за старьевщиком.
        И тут меняла смекнул: потрепанный семью ветрами
        моряк, предлагающий ему за клочок бумаги дюжину
        дуонов, от которых за версту несет вонючим илом просто не
        может быть случайным посетителем… Тут кроется явный
        обман.
        И как он сразу не догадался? - меняла зло заскрипел
        зубами. Едва не попался на хитрую уловку. Да за кого он
        его принимает? Решил заманить звонкой монетой, усыпив
        бдительность?.. Ну ладно. Еще увидим - кто тут ловчее!
        Выставив на стойку грязные длинные пальцы, мистер
        Сквали будто опытный музыкант, играющий на клавесине,
        стал постукивать по деревянной основе, что-то бурча себе
        под нос.
        - Ну, так как насчет сделки? - поторопил его покупатель.
        - Заманчивое предложение, - промурлыкал старьевщик. Два
        резких удара указательным пальцем. - Только есть одна
        мелочь, которая не дает мне право согласиться. - Еще
        несколько ударов безымянными. - И вот в чем соль.
        Послушаете внимательно, что я скажу. - Четыре удара, как
        кульминационный аккорд и вновь мелкая дробь. - Вы
        просчитались, мистер. Юноша, что нанял вас, попал в
        скверную историю. И вы зря считаете, будто я пойду у вас
        на поводу. Решили отомстить мне? Разыграть, как сопляка
        продувшего в орлянку? Так вот что я вам заявлю: не
        выйдет! Думаете, я не понимаю, что все это было
        договоренно заранее: рисунок с вашим портретом… Мистер
        Джейсон-младший прошедший мимо моей лавки в столь
        хмурый день… Ваше внезапное появление… Мое старое
        имя, которое мало кому известно. Скажите случайность?!
        Хватит водить меня за нос, мистер путешественник! Для
        вас в моей лавке продажа закрыта. Раз и навсегда!
        Скрестив руки на груди, старьевщик нахмурился и
        развернулся в полоборота, любезно ожидая пока
        незнакомец, покинет его магазинчик.
        Но тот и не думал уходить.
        - Очень интересное суждение, - согласился посетитель. - Но
        есть неувязочка, Билли.
        Старьевщик недовольно поморщился - его просто бесило
        собственное, забытое всеми морскими чертями имя.
        - Воспоминания! Они будоражат тебя и посей день, серый
        крыс.
        Вцепившись в столешницу, как в мягкую землю, мистер
        Сквали вытянул вперед шею и, шипя, пролепетал:
        - Уж не знаю, откуда вам так много известно обо мне,
        мистер-длиный-язык. Но скажу одно: если вы не засмолите
        свой трюм, я оживлю одно из своих умений и оно вам, ой
        как не понравится!
        - Ого…достаточно жуткая угроза, для обычного
        прихлебателя каперов. Только так ли уж крепка твоя
        память? Что ты вспомнил… Как держать оружие дрожащей
        рукой? Или может, как идти на абордаж, зажмурив глаза от
        страха? А может быть твои воспоминания столь ужасны,
        что легче наложить на себя руки, чем поверить в
        предначертанное.
        Настороженный взгляд Сквали стал красноречивее любого
        ответа.
        - Ну что, отрыл в своем чулане нашу первую встречу?
        Старик, все еще сомневаясь, продолжал молчать,
        внимательно изучая лицо незнакомца.
        Внезапно, случайный сквозняк, словно принеся с собой
        неуловимую толику вчерашнего дня, оживил в памяти тот
        самый миг, когда меняла первый раз увидел покупателя.
        Только было это очень давно - почти тридцать лет назад.
        Взгляд Сквали округлился, руки задрожали, а на щеке
        возник нервный тик.
        - Узнал. Вот и славно, - подытожил незнакомец. -Давно
        пора.
        - Но как? - прошептал старик.
        - Покойся с миром, старьевщик. Ты достаточно цеплялся
        за эту жизнь, - без эмоций произнес покупатель.
        Повернувшись, он спокойным шагом направился в сторону
        выхода. Остановившись у двери, он легонько ударил по
        стене и молча вышел.
        Все еще не веря своим глазам, меняла покачивал головой,
        уставившись куда-то вдаль бессмысленным взглядом.
        Незнакомец повернул направо. Перейдя дорогу, он
        остановился, развернулся и, сняв шляпу, изобразил подобие
        изящного реверанса.
        На столешницу стала быстро опадать мелкая крошка.
        Послышался протяжный скрип балок, будто старый дом
        последний раз в жизни пытался вздохнуть полной грудью.
        Старьевщик продолжал стоять, не шевелясь, взирая на
        старого знакомого. Оживший мертвец не был призраком.
        Их встреча происходила на самом деле.
        Скрип повторился. Еще более резкий и долгий. На пол
        дождем начал стекать хлам мистера Сквали. Шум наполнил
        крохотную лавку.
        Окна лопнули внезапно, осыпавшись мелкими осколками.
        Старик не шелохнулся.
        На лице незнакомца возникла загадочная улыбка.
        Магазинчик мистера Сквали заходил ходуном. Все добро,
        что так долго копил и, всеми правда и неправдами собирал
        меняла, полетело в тартарары, вместе со своим хитрым
        хозяином.
        Верхняя балка обвалилась следом за дальней стеной, затем
        стала разваливаться крыша. Только когда черепица ударила
        старьевщика по плечу, он опомнился. Дернувшись, Сквали
        мгновенно осмотрелся по сторонам и понял, что обречен.
        Выхода уже не было.
        - Но этого не может быть! - отчаянно выкрикнул он,
        понимая, что оказался в ловушке.
        Металлический лист соскользнул вниз, как по накатанной
        и злобно вжикнув, впился в горло ошарашенного менялы.
        Его голова слетела с плеч в одно мгновение.
        Дом опал быстро, будто карточная постройка. Улицу
        окутало плотное облако пыли, а грохот заставил
        напуганных горожан кинуться в стороны.
        Сначала послышался истошный крик, а вскоре раздался
        настоящий гомон, сотканный из сотни испуганных голосов.
        Паника охватила первые ряды сторонних наблюдателей.
        Никто не мог понять, что произошло. Никто кроме одного
        приезжего господина, который с удовольствием взирал на
        дело своих рук.
        Легкий ветерок подхватил случайный листок,
        покоившийся на самой вершине свежих руин и, закружив
        над землей, заставил его подлететь к незнакомцу. Заполучив
        бумажный подарок, тот убрал его в потайной карман
        камзола и, насвистывая странную мелодию, отправился
        прочь.
        Высокие каблуки бойко отбивали четкий ритм о
        булыжники мостовой: он двигался в сторону моря, унося с
        собой последние воспоминания менялы, мистера Билла
        Сквали, который перед самой смертью познал страшную
        истину, но так и не успел ее озвучить. И незнакомца этот
        факт не мог не радовать.
        ДЕНЬ ТРЕТИЙ: В ЭТО УТРО ПОРТИТСЯ ПОГОДА, А ГОРОД
        НАПОЛНЯЕТСЯ МАССОЙ СОМНЕНИЙ.
        Сине-белый флаг с изображением золотого ореола над
        шпилем остроконечной башни, опал. Небольшое утреннее
        затишье продолжалось недолго. Внезапно, флаг дернулся
        вытянувшись по струнке, будто старательный страж и
        устремился в другую, северо-западную сторону.
        Направление ветра изменилось столь стремительно, что
        охранник на смотровом балконе, вздрогнул и, поежившись,
        стал быстро прохаживаться туда-сюда.
        Птицы тревожно взмыв ввысь, с криками спешно
        покидали мыс Радужных воспоминаний, летя навстречу
        надвигающимся массивным тучам. Из густой бездны
        вспыхнули острые пики молний, а небо озарили яркие
        всполохи. Шум прибоя сделался злым и хлестким.
        Страж, с недобрым предчувствием посмотрел вдаль. В это
        время года их город не часто посещали такие мощные
        ливни, - и этот вряд ли станет исключением. Ветер хоть и
        дул изо всех сил, но не смог разорвать густые облака.
        Стало быть, непогода дня на три, четыре, - прикинул страж
        и направился внутрь башни.
        Как только дверь за его спиной захлопнулась, раздался
        оглушительный гром. Прентвиль окутывала серая пелена
        приближающейся бури.
        Взирая сквозь тусклое окно на быстро пустеющую улицу,
        Рик погрустнел. В такие минуты часто вспоминается все
        самое плохое, и былые неудачи вылезают наружу, будто
        дождевые черви, способные без устали изнутри глодать
        человеческие слабости.
        - Перестаньте пялиться в окно, мистер Джейсон, -
        напомнила о себе миссис Дуфни.
        Еще одна любительница повсюду натыкать свои никому
        ненужные ограничения, - подумал Рик, но все-таки
        подчинился.
        На втором этаже скрипнула ступенька, и вскоре возле
        перил возник мистер Тит. Выхоленный и довольный собой
        он видимо совсем недавно подкрепился какой-то
        нерасторопной мышкой.
        - Это еще что за новости? У нас уличным гостям делать
        нечего? - заметив кота, запричитала опекунша. Каблучки ее
        новых ботинок быстро застучали по ступенькам.
        - Не надо, - внезапно для самого себя выкрикнул Рик.
        - Почему это? - удивилась миссис Дуфни.
        - Он не чужой, он наш.
        - Вы уверены? Напомню вам, мистер Джейсон, врать очень
        скверно, ну а в вашем случае, просто недопустимо.
        - Я не вру. Он, правда, наш. Его очень любил отец. И зовут
        его - мистер Тит.
        - Мистер Тит? Фи, какая невоспитанность называть кота
        человеческим именем, де еще прибавлять обращение
        мистер.
        - Так называл его отец! - огрызнулся Рик. В
        подтверждении сказанных слов, кот мяукнул, и ловко
        спрыгнув с лестницы, оказался в руках у юноши.
        Не говоря больше ни слова, парень повернулся к опекунше
        спиной и уверенным шагом направился в кабинет
        Джейсона-старшего.
        Дверь привычно скрипнула и захлопнулась. Рик оказался в
        полной тишине, словно угодил в прозрачный, но весьма
        прочный шар, лишенный любой связи с внешним миром.
        Кот покинув руки нового хозяина, спрыгнул на пол и тут
        же переместился в глубокое мягкое кресло, куда обычно с
        треском и оханьем плюхались немногочисленные
        посетители мистера Лиджебая. Оказавшись в привычной
        для себя обстановке, Тит свернулся калачиком и затих.
        Рик осмотрелся.
        Все как и вчера, и позавчера, и много дней до этого…
        предметы находились на своих местах, мебель также была
        покрыта толстым слоем пыли и даже занавески заправлены
        в карман как любил отец.
        Осторожно приблизившись к столу, юноша провел рукой
        по идеально-гладкой поверхности. Здесь родитель работал
        днями и ночами, оставаясь наедине со своими мыслями.
        Сев за стол, Рик потянул за чернильницу, сдвинув ее
        немного вбок. Механизм щелкнул, а из-под стола выехала
        тайная полка.
        Он обнаружил ее еще вчера, когда вновь посетил кабинет
        отца. Сестре, конечно же, ничего не сказал: какой смысл
        расстраивать Клер и вызвать у нее очередной приступ
        истерики.
        Затхлый запах все еще витал в комнате, но уже гораздо
        слабее - кабинет медленно наполнялся человеческим
        присутствием.
        Осторожно достав книгу из тайника - со вчерашнего дня
        она хранилась именно здесь - Рик открыл ее на второй,
        отсутствующей странице.
        Где можно было обронить рисунок? - он не знал, но
        подозревал, что это произошло в лавке мерзкого менялы.
        Может стоит туда вернуться? Попытаться сторговаться
        вновь? Нет, и еще раз нет. Попадать в лапы старой бестии
        он больше не отважится.
        Да пускай подавится, - подумал Рик, решив впредь не
        вспоминать о столь досадном эпизоде.
        Но противоречивые мысли не собирались отпускать его
        так быстро. А вдруг этот рисунок и есть зацепка,
        путеводная нить в океане бесконечных загадок и уловок? -
        родилось в голове тревожное сомнение.
        Перевернув очередную страницу, он уставился на
        жирную, совсем еще свежую кляксу.
        Что за новость?!
        Юноша мог поклясться, что еще вчера, - когда он
        внимательнейшим образом осмотрел книгу - никаких
        чернил не было. Или все же он упустил эту деталь из вида?
        Повертев лист и изучив его со всех сторон, и даже
        проверив на свет, Рик все же пришел к выводу, что он
        ошибся: страницы просто слиплись между собой, скрыв
        чернильный изъян. Соединив соседние листы, он решил
        незамедлительно проверить свою теорию. Пятно зияло не
        хуже дыры на фамильном ковре, расстеленном в дальнем
        чулане. Как ни крути, а получалось, что Рик не мог не
        заметить такой весомой детали.
        Отложив книгу в сторону, младший-Джейсон потянул
        потайную полку на себя, потом назад, и снова на себя. Что-
        то внутри клацнуло, и тайник резко выскочил из пазов. На
        край стула упали крохотные узенькие очки.
        Поджав ноги и застыв на месте, Рик сжался в комочек,
        готовый в любой момент лопнуть от неминуемого
        наказания. Из воспоминаний, будто из рога изобилия, тут
        же посыпались сотни, а возможно даже тысячи правил,
        предписаний, запретов. Мистер Лиджебай даже с того
        света не преминул напомнить, что не любит, когда берут
        его личные вещи.
        Вставив полку на место и проверив ее работоспособность,
        юноша все-таки решил прикоснуться к очередной находке.
        Раньше он себе никогда бы не позволил этого сделать. Но
        последние дни поменяли слишком многое в его
        размеренной жизни.
        Очки были легкими, почти невесомыми. Душки двигались
        плавно, а линзы казались тоньше слюдковой пленки,
        которая уже давно вышла из обихода.
        - Я разгадаю твою загадку, - одержимый навязчивыми
        идеями, Рик водрузил очки себе на нос и, выпрямив спину,
        уставился на дверь.
        Идеальное зрение тут же растворилось, сделав мир
        расплывчатым, чужим. Испугавшись, юноша попытался
        избавиться от причины внезапной слепоты, но в последний
        момент передумал. Зрение, то ли приспособилось к
        искажающим реальность линзам, то ли он просто
        успокоился, и тогда случилось невероятное.
        Прищурившись, юноша взглянул на кабинет сквозь
        отцовские очки и убежище Джейсона-старшего дало
        трещину приоткрыв перед потомком завесу тайны.
        Почему он не заметил их раньше?
        В углу, у старого пузатого шкафа, замотанные в старую
        ветошь, стояли какие-то вещи.
        Узелок был затянут несильно и легко расплелся. В руки
        Рика попадали знакомые предметы: три пары старых
        ботфортов, испорченная слесарная пила и почти новая
        трость с навершием в виде орла. Но помимо этого, здесь
        были и другие «сокровища»: потертая треуголка, кусок
        трехцветного красно-зеленого флага и удивительный,
        казавшийся сделанный из золота секстант. И не было в этих
        предметах ничего схожего: разве что толстый слой пыли.
        Одинаковый для всех.
        Выставив вещи в ряд, Рик отошел к столу и, указав на
        дырявые башмаки, рявкнул:
        - А ну отвечайте: что вы здесь делаете?
        В этот самый момент дверь без предупреждения
        распахнулась, и в проеме возник невысокий юноша в
        зеленоватом, с золотым отливом камзоле.
        Отшатнувшись, Рик схватился за очки и испуганно скинул
        их вниз - мир вновь приобрел четкие очертания. Перед ним,
        уперев в руки в бока, стоял его приятель - Оливер Свифт. И
        его лицо явно выражало крайнее неудовольствие.
        - Не очень-то смешно, - пробурчал гость.
        - Ты о чем? - не понял Рик Джейсон.
        - Если я ношу очки, это еще не значит, что меня можно и
        нужно дразнить.
        - Да я… это не мое…ты не так...
        Свифт отмахнулся:
        - Ладно, забыли. Чем занимаешься?
        Но Рик не успел ответить. Друг сам заметил выстроенные
        в ряд предметы.
        - Ты что побывал в лавке старьевщика? - незамедлительно
        предположил Оливер, поправив съехавшие на кончик носа
        большие круглые очки.
        - Не я. Отец, - коротко буркнул юноша.
        Недоуменный взгляд друга стал поводом, что бы без
        утайки рассказать ему все, что приключилось с Риком за
        последнюю пару дней. Да и чего таится, если еще вчера, он
        сам направлялся к приятелю за дельным советом. Потому
        как только Оливер сможет дать его и не разболтать
        доверительный разговор первому встречному.
        Дождавшись пока друг закончит говорить, Оливер,
        засунув руки в карманы, деловито прошелся по комнате,
        затем почесал подбородок, потрепал волосы на затылке и
        перешел к следующему этапу: внимательному изучению
        вещей мистера Лиджебая.
        - Говоришь, здоровяк своим видом напоминал моряка? -
        промежду прочим уточнил Свифт.
        - Более чем, - согласился Рик. - Кафтан на нем такой
        старый, но отменный, как у настоящего путешественника,
        да и трубка со шляпой солидные, такие я только у
        капитанов сомербенских галеонов и трехмачтовых когг
        видел.
        - Трубка, жилет, бриджи, широкополая шляпа, - задумчиво
        подытожил Оливер, крутя в руке потрепанную треуголку.
        - Что скажешь? - сгорая от нетерпения услышать мнение
        друга, поинтересовался Рик.
        Но тот лишь пробубнил в ответ что-то неразборчивое и
        после недолгой паузы задал еще один вопрос:
        - Ты упомянул, что мистер Лиджебай похвалил тебя, когда
        ты принес башмаки, трость и пилу от старьевщика, все
        верно?
        - Да.
        Удовлетворившись ответом, Оливер отложил в сторону
        старые вещи и, повернувшись, победоносно воскликнул:
        - Сходится!
        - Что сходится? - не понял Рик.
        - Все сходится, - уже менее радостно повторил Оливер. -
        Твой отец был капером!
        - Кем?! - младший-Джейсон зашелся в приступе
        истерического смеха.
        Нахмурившись, приятель подождал, пока Рик успокоится
        и, нахмурив лоб, выказал свое недовольство:
        - Зря радуешься. Мои догадки неоспоримы. И вместо того,
        чтобы лыбиться во все зубы, послушал бы с чего я пришел к
        такому выводу.
        Рик уже давно привык к тому, что у друга начисто
        отсутствует чувство юмора и тот слишком серьезно
        относится к окружающему миру. Если разговор - то
        обязательно серьезный, а если факты - то лишь
        проверенные и подтвержденные ученым советом
        герцогства. Порой казалось, что для Оливера и вовсе не
        существует загадок и тайн. Он с легкостью мог объяснить
        даже расположение небесных планид и пугающие истории
        про безголового стража, появляющегося возле деревушки
        Тринс, в полнолуние.
        - Хорошо, говори.
        Но приятель не спешил отвечать, видимо ожидая
        извинений.
        - Ну, ладно, прости меня. Я был не прав, - всплеснув
        руками, признался Рик.
        - И поделом тебе, потому как ты создаешь проблемы на
        ровном месте, совершенно не озаботившись отыскать для
        них вполне логичные и закономерные ответы.
        - Не тяни! - взмолился юноша.
        - Так вот, - деловито начал Оливер, - начнем хотя бы с
        того, что сказал твой невежливый гость …
        - Мистер Невежа, - напомнил Рик.
        - Вот именно, мистер Невежа. И так, во-первых: он
        упомянул о давних приключениях, в которых ему пришлось
        бывать с твоим отцом. Лет эдак двадцать-тридцать назад.
        Во-вторых: когда ты принес старые вещи от старьевщика,
        Лиджебай не рассердился, а напротив, обрадовался, словно
        ты вернул ему капельку воспоминаний. В-третьих: он
        собирал эти вещи неспроста. Все они имеют одну
        отличительную черту…
        - Какую?
        - Метку Ост-Гентинской компании, - и заметив еще
        большее удивление на лице приятеля, Оливер пояснил: -
        Негоже так небрежно относится к истории нашей страны.
        Хорошо, слушай. Как раз в это время был издан очень
        интересный билль «О разгадке тайн мироздания». Закон
        разлетелся по королевству быстрее птицы. А говорилось в
        нем вот о чем… Картографы, советники и другие
        приближенные его Величества предлагали снарядить
        тысячу кораблей к дальним восточным островам,
        притаившимся у самого пустынного архипелага. Ученые
        умы посчитали, что именно там скрыты все загадочные и
        основополагающие тайны человечества.
        - Я что-то слышал об этом, но к сожалению…
        - Тогда слушай и не перебивай, - наставительно произнес
        Оливер. - У короны не нашлось средств, и капитанам
        кораблей было предложено самим финансировать
        компанию, но под строгим контролем правительства.
        Воодушевленные покровительством самого короля, по
        меньшей мере, пять сотен кораблей отправились в плаванье
        к заветной цели. Уж не знаю, много ли магических
        сокровищ им удалось отыскать, но королевскую казну они
        так и не пополнили. Приближенные ко двору решили, что
        капитаны обманывают его Величество и оставляют
        большую часть найденного себе. А вскоре, билль был
        отменен и каперы, лишившись законного покровительства,
        стали беззаконными, получив статус пиратов.
        - И что же стало дальше? - поинтересовался Рик.
        - А ничего, - равнодушно ответил Оливер. - Со временем,
        вольных искателей вытеснили из Дальнего и Злого океанов.
        Правда, на это потребовалось, чуть ли не половина казны и
        больше семи лет стычек и жестоких морских баталий.
        - Получается, затея была заранее обречена на провал? -
        подытожил Рик.
        Оливер пожал плечами:
        - Кто знает? Только с тех пор, как Ост-Гентинская задумка
        приобрела статус запрета, многие капитаны стали
        именовать себя не просто каперами, а наследниками
        вчерашнего дня. Пускай звучит немного пафосно, но
        поговаривают, что джентльмены удачи до сих пор бороздят
        морские просторы в поисках магических сокровищ.
        - Понятно. Слушай, а почему они назвали свою затею -
        Ост-Гентинской?
        Присев на край стола, Оливер засунул руки в карманы и,
        хмыкнув, все же соизволил объяснить:
        - Гентия - стало быть, неизведанная, а сокровища,
        обладающие магической силой, сам понимаешь, вряд ли
        могли называться как-то иначе.
        - Все равно я не верю, - изучая метки знаменитой компании
        на отцовских вещах, не согласился Рик.
        - Зря, - фыркнул приятель. - Ладно, с одним более-менее
        разобрались. А теперь давай перейдем к книге.
        Передав предмет исследования Оливеру, Джейсон-
        младший ждал чуть больше пяти минут, когда его друг с
        умным видом, даже не притронувшись к книге, изрек:
        - Ничего особенного... обычные мемуары…
        - А рисунок? - скептически заметил Рик.
        - Ты уж извини, что буду слишком жесток, друг. Но у
        людей с таким богатым прошлым, как у твоего покойного
        родителя, бывают и не такие вымышленные страхи. Скажи,
        разве не из-за этого у него в запасниках отыскались эти
        бесконечные правила, а в придачу ко всему, и довольно
        скверный характер.
        Рик грустно вздохнул и кивнул головой: согласен.
        Повернувшись, он заметил мистера Тита, который вдоволь
        належавшись, вытянулся, и пристально оглядев
        присутствующих, перевернулся на другой бок.
        - Может быть расспросить еще мистера Сквали? - на
        всякий случай предложил Рик.
        - Тот мерзкий старикан из вонючей лавки с улицы плута
        Джефри?
        - Ага.
        -Забудь! Вчера его конура развалилась на части,
        прихлопнув его будто гадкого таракана.
        - Как?! - вытаращив глаза, ошарашено прошептал юноша.
        - Да очень просто. Я слышал, что постройка была
        достаточно ветхой и, в конце концов, не выдержала. Слава,
        Всевышнему! - ты вовремя успел унести оттуда ноги.
        - Точно, - вроде бы согласился Рик, так и не поверив
        печальной новости.
        * * *
        К окну медленно подкрался вечерний мрак, а фонари
        еще не успели обзавестись крохотным лучиком света -
        подарком неутомимых фонарщиков. Распрощавшись с
        приятелем, Рик спрятал книгу отца обратно в тайник, в то
        время, когда мистер Тит, уже деловито прогуливался по
        гостиной из стороны в сторону. Закрыв дверь в отцовский
        кабинет, юноша зажег пару настенных светильников,
        закрыл плотнее окна, а когда собирался разжечь камин, со
        второго этаже послышался ужасный грохот.
        Вздрогнув, Рик отложил в сторону поленья и
        настороженно уставился на лестницу. Через пару секунд
        шум повторился - но уже слабее, едва различимо, словно
        ставня подавшись ветру, ударилась о раму.
        Юноша осмотрелся. Без сомнения он был дома
        абсолютно один. Миссис Дуфни ушла еще до заката, а
        Оливер вряд ли стал бы разыгрывать друга подобным
        образом.
        Рик сделал несколько осторожных шагов в сторону
        лестницы и остановился. Подхватив подсвечник, он
        недоверчиво вгляделся в пустоту второго этажа. Еще
        никогда в жизни юноша не чувствовал себя так неуютно в
        собственном доме.
        Через
        пару
        минут тишину
        нарушил
        непродолжительный, скребущийся шорох. Свечи
        вздрогнули и огонек, потянувшись вверх, стал крохотнее
        наперстка. Испуганно сглотнув и переборов внезапное
        беспокойство, Рик чуть не подпрыгнул на месте, когда его
        ноги коснулся мистер Тит. Кот ласково потерся, запрыгнул
        на вторую ступень и призывно мяукнув, смело ринулся на
        второй этаж.
        - Ну что ж, давай поглядим, - подбодрив самого себя,
        юноша начал осторожное восхождение.
        Оказавшись у длинного коридора, он остановился и
        попытался прислушаться, словно боялся столкнуться с не
        прошеным гостем. Подсвечник, словно меч, разрезал
        темноту, осветив едва ли не четверть коридора, где
        располагались комнаты для гостей. А в углу слева
        находились покои Клер: она перебралась сюда в прошлом
        году, сразу после смерти отца.
        Непонятный шорох внезапно прекратился. Рик смог
        различить лишь молниеносное биение собственного сердца.
        А через секунду все началось заново. У самой дальней
        двери справа раздалось странное шобуршание. Луч света
        тут же ринулся на звук. В последний миг, кошачья тень,
        фыркнув, исчезла в кромешной темноте там, где находилась
        ведущая на чердак лестница.
        - Проклятый шельмец, - неумело выругался Рик.
        Он сделал шаг. Остановился. Под ногой предательски
        скрипнула половица. Застыв на месте, юноша вновь
        прислушался к угнетающей тишине. На этот раз
        посторонние звуки, словно на зло, не спешили будоражить
        его сознание. Разве что-то мистер Тит несколько раз
        мяукнул и недовольно зашипел неизвестно на кого.
        Заглянув за угол, Рик обнаружил, что лестница наверх
        спущена и над самой головой нависает иссиня-черное пятно
        чердака, которому нестрашен никакой даже самый яркий
        свет.
        - Тит, иди сюда, - позвал кота Рик.
        Но тот и не подумал откликаться.
        - Иди сюда, кому сказал, поганый негодник.
        Ответа не последовало.
        Взобравшись на третью ступеньку, Рик осторожно
        высунул голову, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в
        кромешной темноте силуэт кота. Но свечи горели слишком
        слабо, а пугающая вуаль пустоты была достаточно плотной
        и не позволила непрошеному гостю различить хоть что-то
        дальше собственного носа. Рик нащупал перед собой пару
        старых коробок - и оттолкнул их в сторону. После смерти
        отца они с Клер так и не удосужились разобрать
        скопившийся здесь хлам. А при жизни Джейсона-
        старшего?.. Рик припомнил, что на счет посещения чердака
        тоже существовало какое-то правило, носящие статус
        строжайшего запрета.
        Юноша легко подтянулся на руках и, пригнувшись, чтобы
        не удариться о скошенную крышу, оказался в еще одном
        хранилище тайн мистера Лиджебая.
        Крохотный огонек, набравшись смелости сразиться с
        могучей темнотой, внезапно стал хрупким и едва не
        рассыпался, оставив после себя только дымящийся фитилек.
        По чердаку вальяжно гулял сквозняк. Бережно прикрыв
        свечу рукой, Рик покрутился на месте и мгновенно
        обнаружил причину шума. Верхнее, и единственное окно в
        виде раскрытого веера, было распахнуто настежь. Лунный
        свет, словно водопад, струился сверху вниз, утопая в
        старых, прогнивших досках. Рядом с окном сидел слегка
        растрепанный, но довольный собой мистер Тит.
        - Ну и напугал ты меня, приятель, - обратился к нему Рик.
        В ответ пушистый замурлыкал изо всех сил. Юноша
        хихикнул и, смахнув с лица налипшую паутину, резко
        захлопнул окно.
        Погладив кота, Рик уже собирался спускаться вниз -
        инвентаризацию чердака он решил отложить на завтра, -
        когда окно со свистом открылось вновь. Причем произошло
        это так внезапно, что юноша едва не упал на колени,
        прикрыв голову руками, будто на него обрушился потолок.
        Только потом Рик понял, что с ним приключилось. На его
        голову посыпалась стеклянная крошка, а перед глазами
        возникла смеющаяся рожа мистера Сквали, который на этот
        раз предстал в образе ужасного великана раскачивающего
        стены собственного дома.
        В один миг наступила кромешная темнота. Свечки
        закатились под груду коробок, и Рик едва разглядел их
        восковой бок среди кучи старого хлама. Пытаясь нащупать
        подсвечник, он лишь нашел небольшой круглый предмет,
        шероховатый, словно камень. Машинально сунув его в
        карман, Рик дополз до лестницы и спустился вниз. С
        изучением чердака на сегодня было покончено.
        Огонь в камине горел бойко, приятно потрескивая и
        выпуская наружу настоящий сонм крохотный искр.
        Избавившись от осколков, жадно впившихся в руку, юноша
        прижег смолой-живицей многочисленные порезы и только
        сейчас вспомнил о странной находке.
        Ладонь нашла в кармане небольшую вещичку. Кулак
        разжался и Рик уставился на камень обернутый ветхой
        тканью, перехваченной толстой колкой нитью.
        «Что бы это могло быть?» - юноша покосился на Тита,
        который гордо восседал на подлокотнике одного из кресел.
        Вылизывая лапы и грудь, кот не стал отвечать, всем своим
        видом показывая: его мало интересуют подобные находки.
        Не спеша расправиться с нитью, Рик покрутил камень в
        руке, а затем осторожно приблизил ветошь к носу. Запах
        цветов и камина перебил резкий дух горького табака, а еще
        крепкого рома. Юноша поморщился, отстранившись от
        находки и покрутив ее в руках, все-таки решился: потянув
        за нить, развернул ткань. На развороте, прямо посредине
        грязно-белой поверхности красовался символ - сажевое
        пятно, напоминающее крылатое надгробие. От послания
        веяло ненавистью. Откинув ветошь в сторону, Рик стал
        резко тереть ладонь, но на руке продолжала виднеться
        бледная смоляная полоса.
        - Святой боже! Что же это такое?! - взмолился юноша, не в
        силах избавиться от грязного знака на своей руке.
        Подскочив к тазу с водой, он начал усиленно намыливать
        отпечатавшийся символ. Но все старания оказались тщетны:
        клеймо оставалось на своем месте, еще сильнее въевшись
        под кожу.
        Огромные напольные часы пробили девять. Вжавшись в
        стул, Рик отвлекся от созерцания огня и, поглаживая
        перемотанную ладонь, покосился на дверь. Клер никогда не
        опаздывала: частенько возвращалась из лавки раньше, но
        позже, после последнего боя часов, никогда. Механизм
        замолчал. Воцарилась тишина. Дверь никто не открыл и
        звонок над входом продолжал молчать.
        Размотав повязку, Рик едва заметил край угольной полосы.
        К горлу подступил неприятный ком внезапного отчаянья.
        Казалось, все вокруг шипело и гудело, стараясь побольнее
        укусить бедного юношу. Рука начала ужасно чесаться,
        будто волдырь от ожога. Закусив губу, Рик почувствовал
        выступившую испарину.
        В голове возникла череда пугающих мыслей. Странная
        находка - оставившая отпечаток на руке, который никак не
        хотел смываться, неприятные симптомы, внезапное
        волнение - все это просто не могло быть обычной
        случайностью.
        Рик боялся. Безумно боялся всего вокруг. Страх,
        связанный из тысячи узелков противоречий и догадок
        плетью стегал его, как великого мученика, бросая то в жар,
        то в холод. А несерьезные вещи, внезапно обретали статус
        невероятной важности.
        Вначале Рик решил, что он многое надумал, и странная
        метка на руке ничего не значит. Но от пугающих
        предположений было не так легко избавиться. И когда
        юноша услышал звон часов, в голове окончательно
        поселилась уверенность, что его наградили неизвестным
        проклятием, которое вскоре поработит юную душу, и не
        будет ему спасения, нигде и никогда.
        * * *
        Погода не заладилась с самого утра. Пронизывающий
        ветер, хлесткие мелкие капли, нежданно накатившие тучи, и
        ко всему прочему, невыносимая промозглость окончательно
        разогнала и без того немногочисленных посетителей.
        Наблюдая за спешащими в теплые домишки горожанами
        Клер ловила себя на мысли, что как только среди домов,
        словно черт из табакерки всплывает огромный силуэт в
        парусиновом плаще и огромной широкополой шляпе, она
        невольно вздрагивает и пытается скрыться среди цветущей
        рассады.
        Ближе к вечеру, когда мистер Бишеп засобирался
        закрывать лавку, Клер упросила его оставить магазинчик
        открытым и клятвенно пообещала, что пересадит еще пару
        розалий, а двери запрет сама. Когда хозяин скрылся за
        поворотом, девушка защелкнула запор и продолжила
        наблюдать.
        Пустынная улица быстро окрасилась в бледные тона, и
        даже расторопные фонарщики слегка осветив мостовую, не
        смогли исправить положение - мрачный город не засиял
        теплыми оттенками умиротворенности. Серость кряжистых
        портовых домов змеей поползла по широким мостовым и
        узким проулкам.
        Тревожно вглядываясь в полумрак, Клер так и не смогла
        разглядеть причину своего волнения. Мистер Сквидли так и
        не появился. Его не было ни за острыми углами зданий, ни в
        тени высоких фонарей - он прятался гораздо дальше, в
        самом сознании девушки. В ее потаенных кошмарах.
        Пересилив себя, Клер все-таки решалась покинуть
        временное убежище.
        Ее каблучки быстро цокали о мостовую, а город безмолвно
        наблюдал за напуганной девицей, которая больше всего
        насвете хотела поскорее оказаться дома. Морозный
        холодок, вырываясь изо рта, мгновенно растворялся в
        темноте. Фонари кое-где уже погасли, а те, что еще
        источали крохотный свет, рождали на кирпичных стенах
        пугающие тени. И в этот мерцающий такт, раздавалось
        мерное пение скрипучих вывесок, которые, раскачиваясь на
        ржавых цепях, словно надгробные плиты несли на себе
        сухие послания. «Пекарня - вкуснее не найдете», «Лучшие
        подковы во всем Прентвиле», « Заботы погребения - мы с
        радостью возьмем их на себя».
        Внезапно Клер остановилась. Оглянулась затаив дыхание.
        Всего пару секунд, всего пару ударов сердца. Но ей хватило
        и этого. Не став ждать пока страх нагонит ее и ударит в
        спину, девушка ускорила шаг, а через пару секунд перешла
        на бег.
        Выскочив на улицу Скромности, которую совсем недавно
        местные переименовали в Приют разврата, Клер в одно
        мгновение оказалась возле подвыпившей толпы
        завсегдатаев одной из местных забегаловок. Развеселые
        моряки, солдаты его Величества и пара высокородных
        эсквайров, распивали весьма пошлые песни. На заднем
        фоне им вторили откровенного вида девицы.
        - Ох, какая!
        - Давай к нам.
        - Не жмись, мы не обидим.
        - Эй, красотки, а мы вам подружку нашли.
        Оторопев, Клер едва не провалилась под землю от стыда, а
        потом, быстро сориентировавшись, ловко оттолкнула
        самого заносчивого моряка и кинулась в конец улицы.
        Продравшись через толпу пьяных музыкантов и распутных
        танцовщиц Клер уже решила, что вырвалась из порочного
        круга, когда ее запястье схватила чья-то костлявая рука.
        Повернувшись, она приготовилась влепить наглецу
        звонкую пощечину, но никого не увидела. Человек
        попытавшийся пленить ее был ниже ростом почти на три
        фута. Опустив взгляд, Клер уткнулась в грязное смуглое
        лицо пожилого бродяги, лишенного обеих ног. Облаченный
        в выцветший, превратившийся в лохмотья жакет, инвалид
        продолжал цепко держать ее запястье, выставив другую
        руку вперед и шамкая при этом беззубым ртом.
        - Опустите! - требовательно прикрикнула Клер.
        - Красотка, подай инвалиду двух пританских войн и
        двадцатилетнего восстания Нузинотов.
        Искалеченная, лишенная двух пальцев рука, устремилась к
        лицу Клер, словно желая погладить ее по щеке.
        Она дернулась. Запястье обожгло болью.
        - Не дергайся, ципа. Иначе я сломаю тебе локоть.
        - Что вам надо? У меня нет денег, ни медяка! - простонала
        Клер.
        - Поди врешь, крошка?! - старик придвинулся так близко
        что со стороны могло показаться, будто он прилип к ней.
        - Нет. Я не вру! Отпустите!
        Клер попытался освободиться, умело вывернув руку, но
        вместо этого еще сильнее застряла в стальных тисках.
        - Не спеши, милая, - наставительно протянул старик.
        - Прошу, великие мученики, отпустите меня!
        - Только после того как ты выслушаешь меня, - голос
        пленителя изменился, стал холодным и тяжелым. Ощутив
        мелкую дрожь, Клер поняла, что больше страшится этих
        слов, а не ноющей боли.
        Мертвый взгляд пронзил девушку насквозь. Старик не
        шутил. Он не просто желал, а самым наглым образом
        требовал разговора.
        - Да поймите же вы: я ничем вам не могу помочь!
        - Еще как можешь, мерзавка.
        Старик зашелся в приступе яростного смеха.
        Попятившись назад, Клер отчетливо различила протяжный
        скрип плохо смазанных колес. Деревянная площадка, к
        которой, казалось, было прибито тело инвалида, потянулась
        вслед за девушкой.
        - Отпустите! - она смогла сделать еще несколько шагов и,
        зацепившись каблуком о выступивший из мостовой
        булыжник, упала. Неудача обратилась спасительной
        фортуной. Подвернув ногу она освободилась от трехпалого,
        который повалившись набок, теперь пытался забраться на
        свой хлипкий помост.
        Не став дожидаться пока цепкие пальцы старика вновь
        захватят ее в плен, Клер рванула вниз по дороге.
        Ветеран что-то выкрикнул ей вслед. Но девушка смогла
        разобрать лишь пару слов:
        - Передай капитану, чтобы он убирался к праотцам! Это все
        из-за Лиджебая! Он один виноват во всем… Только он
        один!
        Остановилась она только возле своего дома, шагов за сто -
        силы окончательно покинули ее тело и Клер, тяжело дыша,
        повалилась на колени, хватая ртом морозный воздух.
        Окна дома светили весьма ярко, но девушка не спешила
        переступать порог родного пристанища. Привстав, она
        опасливо, на мысочках, словно идет по тонкому льду, стала
        двигаться по мостовой, но не в сторону дома, а в обратном
        направлении. С каждым шагом Клер удалялась от жилища
        все дальше - окончательно теряя из виду призрачную
        надежду на защиту.
        Если бы позже ее спросили: почему она решила не
        прятаться за крепкой дубовой дверью, а погрузилась в
        водоворот сумрачных улиц? - Клер вряд ли бы смогла
        найти вразумительный ответ. В ту самую секунду ей
        управляла совсем иная, далекая от понимания сила. Она
        будто марионетка двигалась по мрачным коридорам
        бесконечного лабиринта, пытаясь отыскать спасительный
        свет. Найти истину, раз и навсегда расправиться с
        необузданными страхами.
        Улицы были пусты, ставни плотно закрыты и даже в окне
        доктора Тривли не горели свечи. Тревожно вглядываясь во
        тьму, Клер внезапно осознала, что больше не может сделать
        ни единого шага. Сердце наполнилось тревожным
        волнением, а страх пьянил и завораживал.
        Ближайший фонарь вздрогнул. Огонек заметался в
        стеклянной колбе, а затем ярко вспыхнул, увеличившись в
        разы. Ослепляющий шар осветил улицу, окрасив кирпичные
        стены в терракотовый цвет. Стальной туман плотной
        дымкой накрыл узкую улочку Откровений.
        Клер отвлеклась. Оторвала взгляд от фонаря, перевела
        его на небольшой радужный мост, на перилах которого
        притаились мраморные фигуры морских чудовищ. В самом
        центре моста, на возвышенности, стоял человек. Невысокое,
        худое очертание в длинном плаще не двигалось и даже не
        шевелилось, сохраняя невозмутимость не хуже каменных
        изваяний.
        Налетевший пронизывающий ветер потревожил все вокруг
        кроме человеческого силуэта - полы его одежды не
        взметнулись в стороны, продолжая осторожно обнимать
        оцепеневшее тело.
        Сколько раз он являлся к ней с момента смерти: Пять?
        Десять? Пятнадцать раз? - она не помнила. Но сколько бы
        это не происходило, Клер так и не могла привыкнуть к виду
        мрачного духа.
        Проглотив застрявший в горле ком, она ощутила, как
        застыло ее дыхание.
        Он никогда не говорил с ней. Возникая в самые
        неожиданные минуты, отец, храня молчание, созерцал на
        дочь, не откликаясь и не произнося ни звука.
        Чего он хотел? Зачем являлся? Что удерживало его в
        грешном мире живых? - девушка никогда не задавала себе
        эти вопросы, воспринимая его визиты как должное.
        Еще одно стальное правило Лиджебая!
        Перелистывая собственную жизнь, будто главы
        неимоверно скучной и достаточно печальной книги,
        девушка остро ощущала свою вину, боль и отчаянье. Только
        это были абсолютно безликие эмоции, не имевшие под
        собой ни одного явного факта.
        В глубине души - бережно храня свои чувства - она всегда
        любила и пыталась уберечь отца.
        Хотела или пыталась? - впрочем, это были пустые
        вопросы. Ведь она так и не осуществила желаемое.
        Накануне смерти он открыл ей правду: пусть, не всю, а
        лишь ее часть. Но и этого было достаточно. Он не был и
        никогда не пытался быть им врагом. Для них с Риком,
        мистер Лиджебай - как они называли его между собой -
        стал настоящим хранителем.
        Его безжалостные правила были направлены лишь на то,
        чтобы уберечь их.
        Но отчего? От кого?
        Этого Клер не знала. Время забрало родителя слишком
        рано, что бы она выяснила это.
        А ведь можно было спросить напрямую! Взять и
        поинтересоваться, невзирая на все запреты! Интересно, что
        бы он ей ответил?!
        Клер не знала. Но догадывалась… смерть отца и его
        опасения были напрямую связаны с таинственным
        мистером Сквидли, который как заноза засел в ее мыслях,
        временами возникая в образе ужасного морского чудовища
        Кракена.
        Фигура отца продолжала выситься над мостом, буравя
        дочь укоризненным взглядом. Конечно, она не видела и не
        могла видеть его лица, скрытого покровом ночи, но она
        знала точно - именно такие чувства он испытывает сейчас.
        Пересилив себя, девушка попыталась сделать короткий
        шаг навстречу, но уткнулась в непреодолимое препятствие.
        Невидимая стена преградила ей путь.
        Очертание отца дернулось, стало размытым, словно мираж
        и над мостом потянулся густой туман. Очередное видение
        начало рассеиваться.
        - Скажи, зачем ты здесь?! - не сдержавшись, выкрикнула
        Клер. Эхо, отскакивая от стен, мгновенно растворилось во
        мраке пустынных улиц.
        - Я устала! Устала бояться! Устала ждать ответа!
        Слезы навернулись сами собой, но так и не потекли по
        щекам. Пульсируя в висках, в голове возникла резкая
        ноющая боль.
        И Клер услышала голос. Он звучал откуда-то изнутри,
        рождаясь в самом сердце.
        « Забудь что было…»
        По телу прокатилась ледяная волна. Она попыталась
        ответить мысленно.
        « О чем?»
        Голос проявил равнодушие:
        « Все что было, все что будет»
        « Я не понимаю»
        Голос настаивал:
        « Прости меня за все. Он не должен попасть в наш дом. Он
        не должен разрушить все, что я создал. Он не должен отнять
        наш мир!»
        На последней фразе голос сорвался и, лопнув как гитарная
        струна, исчез, забрав призрака с собой.
        Очнулась она уже дома. Стояла посредине комнаты и
        стеклянными глазами смотрела не на Рика, а сквозь него,
        словно не было в гостиной никого и ничего - ни стен, ни
        родного человека способного понять и помочь. Но Клер
        промолчала, в очередной раз, защитив брата от жестокой
        реальности.
        - Что у тебя с рукой?
        - Порезался. Ничего серьезного, - сухо ответил Рик.
        Она коснулась его лба и, удостоверившись, что у него нет
        жара, пожелала спокойного сна.
        Ноги ужасно гудели и стали тяжелее каменных пуд, что
        носили узники замка Ли Прат на острове Серых костей.
        Повалившись на кровать Клер захотела разреветься
        белугой, но вовремя сдержалась. Она дала зарок, что
        больше не будет рабой слабости и уныния.
        Встав на колени, девушка начала молиться. Милостивый
        господь, в ту ночь вряд ли услышал ее просьбу; однако,
        когда душевные терзания сошли на нет, и Клер
        успокоилась, ей все же стало легче, а все сомнения
        растворились как кошмарный сон, который оставляет в
        памяти лишь неприятный привкус опустошенности.
        ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ: В КОТОРЫЙ РИК И ОЛИВЕР ИДУТ ПО
        СЛЕДУ КАПИТАНА И ПОЗНАЮТ ЗАКОНЫ ЧЕРНОЙ МЕТКИ.
        Солнечные лучи, пролившись на пол медным светом,
        принесли с собой первый морозный узор на стекле. Ясное,
        почти безоблачное небо утопало в розовом закате возле
        самой линии горизонта.
        Провалившись в сон, Рик несколько раз резко
        пробуждался, и в бреду, касаясь руки, ощущал тугую
        повязку. Угольный след тут же отзывался ноющей болью,
        подтверждая свою реальность. Не желая просыпаться, Рик
        долго ворочался и вновь утопал в полудреме.
        Утром он не вышел на завтрак. Долго торчал возле
        умывальника, разглядывая нарисованный шрам и так, и
        эдак. В конечном итоге нервы сдали. Таз с водой, мыло,
        полотенце полетели в сторону. Рик вернулся в комнату,
        чувствуя, как в душе окончательно поселилось мучительное
        отчаянье, которое обычно возникает у неизлечимо больного
        человека.
        Опекунша косилась на хмурого юношу, но спросить в
        чем дело так и не решилась. Мисс Дуфни - находясь в доме
        Джейсонов - напоминала скорее стороннего наблюдателя,
        нежели старательного ментора, который всегда выручит
        своим советом.
        К середине дня угольная метка стала жутко чесаться, и
        кажется, заметно увеличилась в размерах. Ее края стали
        топорщиться острыми гранями, словно морской еж,
        готовящийся к защите от опасного хищника.
        В очередной раз, нарушив запрет, Рик скрылся от
        внешнего мира в кабинете отца. На этот раз чужая комната
        приняла его гостеприимнее. Присев в кресло напротив
        стола юноша достал первую попавшуюся книгу, которая,
        одиноко прислонившись к стенке стеллажа, за
        ненадобностью, уже стала частью старой резной мебели.
        Страницы распахнулись перед случайным читателем,
        выдохнув на юношу пыльный клуб. Пожелтевшая бумага
        надежно хранила плохо пропечатанные, почти
        неразличимые слова, схемы, чертежи.
        Юноша приступил к чтению. Книга по кораблестроению
        была черствой, трудной для восприятия. Рик постоянно
        спотыкался, перечитывая предложение за предложением,
        пока не угадывал смысл сложных, незнакомых ему фраз. В
        плену этой совершенно скучной книги он провел несколько
        часов. И сети, сотканные из тишины и корабельных
        образов, начерченных простым карандашом, не отпустили
        юношу, пока последний лист не лег к множеству своих
        бумажных собратьев.
        Рик вздохнул. Отложил книгу в сторону и покосился на
        свое измученное, почти серое лицо, случайно отразившееся
        в зеркале. Опершись левой рукой на подлокотник и поджав
        ноги, он сейчас был невероятно похож на собственного
        родителя на самом излете жизни, когда тот ужасно устал от
        одиночества и бесконечного карпения над огромнейшей
        библиотекой. Даже юное лицо, и то отразило паутину
        глубоких морщин. Вздрогнув от кошмарного сравнения,
        Рик только сейчас понял, что на нем надеты отцовские
        очки.
        Когда он успел? Как он вообще умудрился разобрать в
        линзах хотя бы одну строчку?
        В ужасе сорвав очки, будто кошмарную маску он
        отшвырнул их в сторону.
        - Да я смотрю, навязчивая идея окончательно доконала твое
        воспаленное сознание, - наблюдавший за приятелем Оливер
        грустно улыбнулся и добавил: - Не знал, что дела обстоят
        так серьезно...
        - Помоги мне,- печально попросил Рик и, вытянув
        перебинтованную руку, честно признался: - Кажется, я
        схожу с ума.
        Выслушав сбивчивый рассказ, Оливер потрепал приятеля
        по плечу.
        - Не вижу в твоей истории ничего необычного. Все вполне
        объяснимо.
        - И как ты объяснишь это? - Рик выставил вперед руку с
        въевшейся под кожу меткой.
        - Да тебя откровенно пытаются запугать. Вроде как выбить
        из колеи.
        - Тогда может быть стоит отдать отцовскую книгу мистеру
        Сквидли, и дело с концом?!
        - Не спеши. Книга - наш козырь,- авторитетно заявил друг.
        - Козырь? О чем ты?! Я себе места не нахожу, а ты
        предлагаешь мне торговаться с этим дымящим исчадием
        ада?! - Рик взорвался от негодования.
        - Не преувеличивай. Твой злой гений, который напугал всю
        вашу семью, как эпидемия виктианского мора, всего-
        навсего капер, старый приятель твоего отца. Запомни это!
        - Способный навести порчу при помощи грязной ветоши?!
        - Ты сам это выдумал или от хромой матросни наслушался?
        Постой! Ну-ка погоди….А это идея! - задумчиво помяв
        подбородок, Оливер схватил друга за руку и потащил на
        улицу.
        * * *
        Выстрел пушки возвестил о послеобеденном поднятии
        флагштока в форте Ранден-бау. Стражники в красно-белых
        куртках, белоснежных париках, треуголках и в начищенных
        до блеска ботинках с широкими пряжками, чеканя шаг,
        насыщали серость Прентвиля своим идеальным
        обмундированием. Случайные стычки с пьяными каперами,
        которые всячески скрывали свое прошлое, уже давно
        потеряли статус постоянства, и за последние годы
        окончательно сошли на нет. Теперь горожане относились к
        власти с почтением, зная, что стражи уберегут их от любой,
        даже самой страшной опасности.
        «Трииии… аз, тррииии… аз», - залихватски проглатывая
        второе слово, вышагивал впереди сержант, браватски
        откинув голову назад и гордо выставив вперед широкий с
        ямочкой подбородок. И хотя его левая нога после тяжелого
        ранения слегка прихрамывала, он старался не ударить в
        грязь лицом и стойко терпел ноющую боль. Двое его
        подчиненных не отставая от своего воинственного
        начальника, одной рукой поддерживали тяжелые мушкеты,
        а вторую резко отводили назад при каждом шаге.
        Свернув за угол, стражи, согласно церемонии, синхронно
        разошлись в стороны и заняли места по краям арочного
        входа. Старая смена, отсалютовав, таким же четким шагом
        удалилась в сторону форта. Дав последние наставления,
        сержант развернулся на каблуках, и продолжил
        сопровождать стражей.
        Наблюдая за служителями Ранден-бау, грузный человек в
        грязном потрепанном жилете и широкополой шляпе,
        проводил их равнодушным взглядом, подхватил вещевой
        мешок и направился в сторону порта. Словно черное пятно
        он двигался по широкой, многолюдной улице Прентвиля,
        распространяя на окружающих зловонный запах протухшей
        рыбы. На тыльной стороне его правой руки, которая
        поддерживала лямку рюкзака, и была, словно специально
        выставлена на всеобщее обозрение, виднелась огромная
        блямба экземы.
        Как только моряк скрылся за поворотом, на той же самой
        улице с разницей в несколько минут появился Джейсон-
        младший. Рядом с ним пружинистым шагом шел Оливер
        Свифт, без умолку болтая со своим приятелем.
        - Я все узнал. Перечитал ни одну книгу и кажется, нашел
        ответ на твои вопросы. Твой отец действительно был
        членом команды капитана Бероуза.
        - Кого? - не понял Рик.
        - Ты что, совсем дикарь? Бероуз был самым знаменитым
        коллекционером таинственных находок северных остров.
        Весьма удачливый капер побережий Ла-си, самый жестокий
        пират Старых и Новых морей, - затараторил Оливер.
        - Ну, вроде бы я что-то такое слышал, - соврал Джейсон-
        младший.
        - Так вот. Я узнал, что лет двадцать назад капитан Бероуз
        со своей дружной командой отправился к мысу Туресса
        острова Грез...
        - Да брось, это же всего лишь легенда.
        - И я так думал, но их славный поход записан в хрониках
        морских волков. От первого до последнего дня.
        - Путешествие сложилось удачно? - с сомнением
        поинтересовался Рик.
        - Ходили слухи - нет - хотя верится с трудом. Пираты не
        привыкли хвастаться найденными сокровищами, тем более
        что верные слуги короля повсюду греют свои уши. К тому
        же занимательный факт: в конце путешествия произошла
        трагедия, корабль разбился о рифы, а из команды выжило
        всего пять-шесть человек.
        - И в эту самую команду входил мой отец, который толком
        не то что морского узла, а обычный бант завязать не мог, -
        Рик продолжал источать недоверие.
        - Смотрю, ты мне не веришь? Тогда как ты отреагируешь
        на это... - В руках Оливера возник клочок старой
        потрепаной бумаги.
        Список содержал около пятидесяти незнакомых имен,
        среди которых имелось имя Лиджебая Джейсона ол
        Стерна.
        - Откуда это у тебя?
        - Ну, уж точно не из твоей библиотеки. Я вырвал ее из
        справочника королевского судоходства. Только не
        спрашивай: как мне удалось это сделать? - все равно не
        отвечу.
        Договорив, Оливер гордо блеснул глазами и, внезапно
        остановившись, указал на противоположную часть улицы.
        - Вот он - неприступный замок твоего мистера-капера,
        злодейского возмутителя спокойствия семьи Джейсонов, -
        торжественно провозгласил он.
        Рик пригляделся к названию и обомлел. Они стояли рядом
        с гостиницей «Дорожная пыль».
        - Зачем мы здесь?
        - Ты считаешь меня пустословом, мой друг… а зря. Я
        побегал по городу, потолкался среди завсегдатаев
        прибрежных таверн, и выяснил, что моряки с сомнительным
        прошлым, прибыв в Прентвиль, останавливаются именно
        здесь.
        Посмотрев исподлобья на невысокое мрачное здание с
        небольшими вытянутыми окнами и красной черепичной
        крышей, Рик ощутил, как по спине пробежала ледяная
        дрожь. Представив новую встречу с мистером Сквидли, он
        невольно сделал шаг назад. К его счастью приятель этого не
        заметил. Воодушевленный странной игрой Оливер просто
        источал невероятную веру в победу. Возможно, именно его
        настрой и придал Рику дополнительных сил.
        - Может быть, повременить? - все же в последний момент
        предложил он приятелю.
        - Никаких отступлений - вперед и только вперед. Именно
        в этих стенах нас ждет безоговорочная Виктория, как
        говорил генерал Турдиус, - процитировав слова
        незнакомого Рику вояки, Оливер поднял указательный
        палец вверх, словно действительно собирался идти в атаку.
        Стараясь не выглядеть в глазах приятеля трусом, Рик
        покорно двинулся следом. Но чем ближе он подходил к
        гостинице, тем неуверенней становилась его поступь.
        Фасад здания с парой эркеров съежился, строгое
        прямоугольное очертание изменилось, став похожим на
        древнее морское чудовище. А широкая лестница со
        скульптурами двух спрутов оскалилась хищной пастью.
        Застыв на пороге, Рик набрался мужества и ударил в
        дверной молоток, радуясь тому, что эти ужасные создания
        живут только в его воспаленном воображении.
        Изнутри послышались шаги, вернее глухие удары, а затем
        едва различимое шарканье. Почти у самой двери идущий
        остановился, выругался, то ли на себя, то ли на свою
        никчемную жизнь и затих. Чуть погодя, двустворчатое
        препятствие медленно отворилось, и прежде чем Рик успел
        рассмотреть служителя гостиницы, на них с приятелем как
        из рога изобилия посыпались разнообразные проклятия:
        - Ну, чего приперлись, крысы?! Какого вам здесь надобно,
        провались подомной палуба? Или в конец заплутали?!
        Шкоты, фаты и брасы вам в глотку?! Если нет, то
        приготовьтесь получить тумаков прямо сейчас. Я почем зря
        тридцать пять шагов за день не делаю. Вот, отхожу вас
        палкой, как местных попрошаек!
        Попятившись, Рик уперся в грудь Оливера - но тот и не
        думал отступать.
        Еще чуть-чуть и глухой удар. Служитель гостиницы
        выплыл из полумрака коридора на солнечный свет, как
        мертвец из мутных вод, и оказалось, что выглядит он еще
        хуже, чем его портовые ругательства. Слегка покачиваясь
        на одной ноге - вместо второй торчал деревянный костыль
        - сквернослов был облачен в старую достаточно короткую
        куртку нараспашку, из-под которой виднелась холщовая
        рубаха грязно-желтого цвета. Лицо было еще более
        отталкивающе: густая и почти седая борода хранила в себе
        остатки вчерашней, а может быть даже прошлогодней еды.
        На голове тоже царил хаос. Длинные, спутанные волосы,
        оказались переплетены разноцветными лентами, давно
        потерявшими свой первоначальный вид.
        - Бывший боцман, - шепнул Рику Свифт.
        Тот хотел спросить в ответ: с чего он взял? Но приятель,
        будто прочитав его мысли, тут же добавил:
        - Видел татуировку на его запястье?
        Опустив взгляд, Рик действительно смог разглядеть на
        правой руке бывшего моряка фигуру тритона.
        - Такие кололи первым каперам, отправившимся на поиски
        сокровищ под покровительством Его Величества, - вновь
        раздался возле уха тихий голос Оливера.
        - Ну, чего молчите, корабельные козявки! С чем
        пожаловали?!
        Оттолкнув приятеля в сторону, на передовую вышел
        Свифт - за что Рик надо заметить, был ему весьма
        благодарен.
        - Доброго дня, мистер, - уверенно произнес он. И не став
        тянуть с вопросом, спросил: - Мы ищем некоего мистера
        Сквидли, который, насколько нам известно, остановился у
        вас пару дней назад.
        - И что с того? - искренне удивился сквернослов. - Или вы
        считаете, что как только вам понадобиться кто-нибудь из
        постояльцев моей гостиницы, я будто вшивый юнга должен
        носиться по палубе и свистать всех наверх? Не выйдет!
        Идите и сами зовите своего капитан Сквудли, Скведли, или
        как его там… - Не закончив речь, хозяин гостиницы
        довольно ловко придавил костылем пробегающего мимо
        таракана и, указав юношам на второй этаж, пояснил: -
        Номер в конце коридора, справа. И сообщите ему, что он
        должен мне еще пару суонов за будущую неделю.
        Рик и Оливер поклонились и ловко проскользнули внутрь,
        мимо одноногого.
        Пристанище бывших каперов напоминало настоящий
        пиратский трюм. По крайне мере Рик считал, что именно
        так должен выглядеть настоящий двухмачтовый бриг,
        который он частенько видел в порту Сомнений у площади
        Снастей.
        - Все проще, чем я думал, - присвистнул Оливер.
        - Хотелось бы верить, - не поддержал его оптимизма Рик.
        На стенах холла ведущего к дальнему залу, дожидаясь
        своего звездного часа - висели гарпуны и мушкеты, пистоли
        и кортики, а в придачу ко всему - обломки мачт и обрывки
        флагов и парусов, куски канатов завязанных в морской узел.
        На противоположной стороне, среди иных корабельных
        атрибутов, красовались великолепные картины морских
        баталий, а у самой лестницы располагались портреты
        легендарных капитанов. Вереница последних командоров
        исчезала за крутой лестницей, где-то на втором этаже.
        Высокие, не совсем ровные ступеньки скрипели, одна
        хлещи другой, будто Рик с приятелем, и вправду, очутились
        на старом, насквозь прогнившем судне. В пролете, между
        этажей им повстречался один из постояльцев гостиницы.
        Тучный бородач в неглиже гонял по лестнице полуголую
        девицу вполне определенной профессии. При этом он не
        забывал прямо на ходу, прикладываться к бутылке рома и
        во все горло орать похабные песенки.
        - Что ребятишки, хотите такую же? - поймав свою жертву
        и ухватив ее за грудь, обратился к юношам бородач.
        Девушка весело взвизгнула, Рик покраснел, а Оливер
        ошарашено ойкнул. Довольный произведенным эффектом
        здоровяк рассмеялся.
        На втором этаже их ждала новая встреча. Два поджарых
        молодца тащили своего пьяного приятеля, который, вращая
        головой, будто пугало на ветру, кричал что есть мочи
        корабельные команды:
        - Свистать всех наверх! Подтянуть паруса! Развейте мои
        старые кости по Зюйд-весту!
        Оливеру хватило ума сдержать улыбку. Острый,
        холодный взгляд одного из моряков проколол юношей
        насквозь, не хуже ранжирской шпаги. И Рик вновь
        вспомнил о мистере Сквидли - тот тоже обладал таким же
        ледяным, как северный ветер, взглядом.
        Сердце забилось в тревоге, когда они приблизились к
        заветной двери.
        - Не дрейфь, я сам с ним поговорю, - вкрадчиво произнес
        Оливер.
        Рик не возражал.
        Тук-тук-тук. Из-за двери не донеслось даже крохотного
        шабуршания.
        - Возможно, его нет в номере? Или он переехал? -
        предположил Рик.
        - Никаких - может, - Оливер постучал повторно. И на этот
        раз сильнее.
        С последним ударом дверь открылась сама собой.
        Почувствовав пульсацию в висках, Джейсон-младший
        напрягся: в голове эхом отозвался грозный голос мистера
        Сквидли, который негодовал по поводу наглого вторжения
        в его гостиничный номер. Но худшие ожидания Рика так и
        не подтвердились. Небольшой номер, разлинованный на
        квадраты лучами морозного весеннего солнца, был
        абсолютно пуст.
        - Постой, - попытался он остановить приятеля. Однако
        Оливер лишь оттолкнул его руку и бесстрашно шагнул
        внутрь. Оказавшись в самом центре комнаты, он бегло
        осмотрел стоящую в дальнем углу кровать, платяной шкаф,
        комод.
        - Ни-че-го, - подытожил Оливер, запрыгнув на стул и
        закинув ноги на стол. - Эх, подался твой грозный капитан в
        дальние страны ни с чем.
        - А у меня создалось такое впечатление, что его и не было
        вовсе, - поежившись, сказал Рик. Перед глазами возник
        живой образ Невежи, который осторожно заходит к себе в
        номер и не оставив ни следа, исчезает, растворяясь словно
        утренний туман.
        - Да, ты прав, - согласившись, Оливер взглянул на
        гостиничный номер иначе, более придирчиво, пристально
        изучив слой пыли на покосившемся столе.
        - Пойдем отсюда, а то у меня от этой комнаты мороз по
        коже, - Рик уже направился к выходу, но голос Свифта
        остановил его на самом пороге.
        - Не торопись, - присев на корточки он внимательнейшим
        образом исследовал дверные ручки комода.
        - Да чего там смотреть-то? - продолжил наставить Рик,
        желая поскорее покинуть помещение.
        - По-го-ди, - раздалось в ответ.
        - Если он и оплатил проживание, то вряд ли удосужился
        сюда зайти, а если и зашел, то …
        - Вряд ли удосужился оставить хоть какие-нибудь следы, -
        закончил за приятеля Оливер. - Слышали, знаем… Но не
        верим.
        - Почему?
        - Потому как один раз, твой Невежа точно здесь был. И вот
        тому явное доказательство.
        Отступив назад, друг уставился на крышку комода.
        Приблизившись, Рик без труда смог прочитать выведенные
        на пыльной поверхности слова. Причем пыль не была
        комнатной, а имела тяжелый черный цвет, словно чернила,
        и лежала аккуратным толстым слоем.
        - Это уголь, - предположил Оливер.
        - Эти слова, - не слыша никого вокруг, одними губами
        заворожено произнес Рик.
        «Не смей трогать дневник», - недвусмысленная фраза, не
        была случайна, и предназначалось послание именно ему и
        никому другому. Но самое главное: неровный почерк,
        который был почти неразличим на блестящей поверхности,
        казался ему невероятно знакомым. Так ярко и размашисто
        выводил буквы его собственный отец.
        - Поразительно, как у него это получилось. Может быть
        кисточкой? Нет, слишком крупная крошка. А если он взял
        и… Хотя, нет, тоже не так. И подобным манером у него
        тоже бы ничего не получилось, - тем временем терялся в
        догадках Оливер. Смысл слов интересовал его гораздо
        меньше, чем способ, которым они были нанесены на
        лакированную поверхность.
        - Он знал, что мы зайдем в этот номер. Он знает, у кого
        находится дневник Лиджебая. Он знает все! - заворожено
        уставившись на надпись, не уставал повторять Рик.
        - Брось, он просто мог проследить за нами от твоего дома.
        Нанять соглядатая или еще кого угодно. Обычные уловки
        каперов… - отмахнулся Оливер.
        Данный разговор мог закончиться очередным
        бессмысленным спором, но его прервал надрывный
        женский крик.
        Кинувшись к окну, юноши так и не смогли ничего
        рассмотреть через мутную поверхность грязного стекла.
        Сбежав вниз по ступеням, Рик, как нестранно, оказался в
        маленьком проулке раньше Оливера, но частокол
        человеческих спин преградил им дорогу. Сомкнувшись в
        кольцо, горожане, притихнув, рассматривали что-то, что
        находилось в самом центре созданного ими круга.
        Осторожно перешептываясь с приятелем, лишь невысокий
        старикашка в причудливой соломенной шляпе, похожей на
        неотъемлемый атрибут пугала, грустно вздохнув, махнул
        рукой и побрел прочь, оставив в безупречной цепи зевак
        небольшую брешь.
        - Что там? Что?! - сгорая от нетерпения, вклинился в толпу
        Оливер.
        Удар локтя привел его в чувство, слегка охолодив
        юношеский пыл. Отлетев в сторону, Свифт поднялся и,
        отряхнув свой военный камзол, мгновенно потерял всякий
        интерес к происходящему. Рик же поступил хитрее и
        поплатился за это гораздо сильнее друга. Заранее попросив
        прощение, он все-таки проскользнул внутрь, словно медуза;
        встал на цыпочки; вскрикнул и незамедлительно
        зажмурился. Одного короткого мгновения ему хватило,
        чтобы позавидовать неудачи приятеля. Прямо в центре
        круга, раскинув руки в стороны лежал пожилой попрошайка
        - безногий инвалид, видимо лишившийся обеих ног на
        одной из многочисленных тианских войн. Но ни это было
        самым ужасным. Безжизненное тело было изуродовано
        самым искусным образом. Лишившись обоих глаз - на их
        месте зияли две кровавые раны - старик также отдал и еще
        один трофей безжалостному убийце. У жертвы полностью
        отсутствовала нижняя часть челюсти.
        В тот день Рик впервые услышал возглас толпы и
        осторожные предположения - в город пришла сама Химера.
        Юноша почувствовал, как его начинает мутить. Вслепую,
        на ощупь, он попытался выбраться из толпы, но это
        оказалось не так-то просто. Живая стена сомкнулась.
        Ощущая приступ паники, Рик начал задыхаться. Едва
        сдерживая внезапно накатившее отвращение ко всему, что
        происходит вокруг, он уже собирался высказать другу
        претензии по поводу его нездорового любопытства, когда
        почувствовал, как его пальцы уперлись во что-то твердое. И
        его, будто безвольную куклу, схватили за плечи и дернули
        на себя.
        Открыв глаза, юноша изумленно уставился на высокого,
        сухощавого человека одетого в строгий, вытертый почти до
        подкладки темный камзол и заправленные в высокие сапоги
        холщовые штаны. Сняв с головы потрепанную солеными
        ветрами треуголку, незнакомец вытер со лба пот.
        - Кто вы? Что вам надо?! - заметив стоявшего поодаль
        Оливера, осмелел Рик.
        Заиграв скулами, которые хорошо просматривались сквозь
        небольшую, черную с проседью бороду, человек сверкнул
        стеклянными глазами.
        - Нет уж, это позвольте у вас узнать: какого дьявола вы
        торчите здесь, размахивая во все стороны угольной
        меткой?!
        Вспомнив о руке, Рик молниеносно сунул ее под мышку.
        - …не лишено смысла - но вряд ли поможет, - недовольно
        буркнул незнакомец, которого юноша незамедлительно
        окрестил Скитальцем. Именно так, по его мнению,
        выглядели морские пилигримы, неспособные отыскать на
        суше свою потерянную родину.
        Уперев руки в бока, где из-под полы камзола виднелись
        два нешуточных пистолета, Скиталец смачно сплюнул:
        - Здесь не слишком безопасно, юный мистер тугодум.
        Предлагаю вам немного обождать с накопившимися
        вопросами и проследовать за мной.
        - Еще чего! Делать нам больше нечего! - вмешался в
        разговор неугомонный приятель Рика.
        И сам не ожидая от себя такой прыти, Оливер внезапно
        накинулся на моряка с кулаками. Пара взмахов - вот все что
        позволил ему изобразить противник. Встряхнув юного
        смутьяна, Скиталец ловко ухватил его за шиворот и
        хорошенько встряхнул как котенка, а затем швырнул на
        землю, присовокупив:
        - Не советую играться со мной в подобные игры. Иначе
        мои руки могут воспринять ваше шутовство истинной
        угрозой, и тогда придется нам потратить немного времени
        на поиски вам искусного портного.
        - Зачем? - не понял горе-борец.
        - Что бы он пришил вам обратно руки и ноги, - рявкнул
        моряк, да так звонко, что Оливер, попятившись, угодил
        башмаком в глубокую лужу.
        Но даже пристальное наблюдение за Скитальцем не дало
        Рику ответа: серьезно ли тот говорит, либо просто шутит.
        Широкая густая борода скрывала его и без того скудные
        эмоции.
        Из-за угла, где случайные прохожие обнаружили
        изуродованное тело старика, раздались четкие команды и
        топот солдатских сапог. А дальше все происходило, словно
        во сне. Не произнося ни слова, пилигрим указал знаком:
        давайте за мной. Притихнув, Оливер кивнул и молча
        согласился.
        Углубившись в проем между домами, они следовали за
        своим проводником, который уверенно двигался вперед,
        словно ящерица: прижимаясь к стене, спрыгивая и
        подтягиваясь, он не сделал ни одного лишнего движения.
        В какой-то момент Рик споткнулся, но сильная рука
        Скитальца удержала его, не дав свалиться с невысокой
        каменной стены отделявшей жилые дома от торговой
        площади. Оказавшись за городской чертой, у высоких
        тенистых скал, бесконечная гонка, наконец, закончилась.
        Остановившись, Скиталец в очередной раз стер со лба пот.
        В его дыхании не слышалось и толики усталости. А вот
        Оливер, не привыкший передвигаться с такой бешеной
        скоростью, повалился на землю, и тяжело дыша, нервно
        засмеялся.
        - Чувствую себя настоящим отступником. Как будто я
        ограбил пару чиванских судов и пустил на дно королевский
        бриг.
        Открыв было рот, чтобы поддержать шуточные сравнения
        друга, Рик замер как вкопанный. Скиталец извлек из-за
        спины длинный кортик и, приказав молодым людям
        заткнуть свои луженые глотки, стал осторожно, на
        мысочках, двигаться вдоль берега.
        Рик прислушался, пытаясь различить хоть какой-нибудь
        постороний звук: топот копыт, случайный окрик или тихий
        разговор, - но вокруг властвовало только море. Пышные
        волны, издавая грозное шипение, с остервенением
        вгрызались в мягкий берег, пытаясь утащить в пучину как
        можно больше крохотных песчинок.
        - По-моему он сбрендивший пройдоха, - предположил
        Оливер.
        - Если честно, он меня пугает, - откликнулся Рик.
        Скиталец вернулся через пару минут. Оружие было в
        ножнах, но на лице все еще блуждало заметное
        беспокойство.
        Подойдя практически вплотную к Джейсону-младшему,
        он резко схватил его за руку и, ничего не объясняя, сорвал
        повязку.
        - Что вы делаете!
        - Молчи. У меня нет времени попусту здесь распинаться и
        объяснять прописные истины. То, что у тебя закралось под
        кожу и растет с каждым днем. - Его палец уперся в темный
        след, который теперь напоминал морскую каракатицу:
        расплывшись и надувшись огромными пузырями. - Эта
        штука является меткой мертвеца. Так мы ее называли
        раньше. И если ты не будешь меня слушать - кончишь как
        шелудивый пес в подворотне.
        Побледнев, словно мел, Рик обессилено опустил руку.
        Уверенный голос Скитальца просто не мог врать.
        - Еще совет: если хочешь жить, завяжи свои губы узлом, а
        заодно законопать рот и своему неугомонному приятелю. А
        ты… - указательный палец уперся в Оливера. - Проводишь
        своего друга до самого порога и дождешься, пока тот
        соизволит закрыть дверь на все засовы. Теперь с тобой, -
        палец метнулся вправо и уткнулся в плечо Рика. - Чтобы не
        происходило ночью - держи ухо востро, но не лезь на
        рожон, как это было вчера. Завтра, к полудню, я буду ждать
        вас у старого дока на пристани Мертвых кораблей. И будьте
        осторожны - не прихватите с собой беду.
        Скиталец ушел также внезапно, как и возник - не
        попрощавшись и не обронив лишнего слова.
        Всю дорогу до дома Оливер молчал, лишь изредка
        озираясь по сторонам, и время от времени протирая
        окуляры очков. Рик в свою очередь окончательно
        запутавшись в собственных мыслях тоже оставался нем.
        На пороге они быстро попрощались.
        - Считаешь, все гораздо серьезней, чем нам казалось? -
        внезапно спросит Оливер.
        - Думаю, что нет, - соврал друг.
        - Значит, завтра встречаемся на этом же месте.
        Приятель попытался изобразить улыбку, но вместо нее на
        лице возникла лишь гримаса отвращения.
        * * *
        Срезав с куста бегонии завядшие листы, Клер проверила
        насколько хорошо растут черенки и, закончив работу,
        бросила невольный взгляд на мистера Бишепа. Со
        вчерашнего дня он чувствовал себя неважно. Его бросало то
        в жар, то в холод, а лицо приобрело такой мрачный,
        земельный оттенок, будто цветочник в скором времени сам
        готовился превратиться в рассаду.
        - С вами все в порядке?
        Мистер Бишеп попытался ответить - только вместо слов у
        него изо рта вырвалась белая жижа. Позеленев, а затем,
        окончательно побледнев, он обессилено повалился на
        крохотный деревянный стул.
        - Морская пучина, как же мне тяжко. Клер, милая, не могла
        бы ты подать мне стакан воды.
        - Безусловно, - тут же откликнулась девушка. - Только
        боюсь, что это не отравление, мистер Бишеп. Дело куда
        серьезнее. Посмотрите на себя - на вас же лица нет.
        Позвольте, я все-таки схожу за доктором Дайтли.
        - Ни в коем случае. Это обычная борьба желудка с тем, что
        я пытаюсь засунуть в свой грешный рот, - попытался
        пошутить цветочник. На последнем слове его сново стало
        мутить.
        - Почему вы так противитесь? - Клер была напугана не на
        шутку.
        - Милая моя, - оторвавшись от таза, Бишеп попробовал
        объяснить. - За сегодняшний день я сэкономил на куриных
        ребрышках и пиганском сыре, а также на паре пинт
        люрского вина около трех суонов. А этот прихвостень в
        белом парике - я говорю о докторе Дайтли, - сдерет с меня,
        по меньшей мере, пять монет, за бесполезное
        кровопускание. Получается, я все равно прогадаю. Так что
        лучше уж мой организм сам справится с тяжким недугом.
        Болезнь в очередной раз взяла верх над цветочником и его
        стошнило.
        Клер, решив больше не медлить, стала собираться, не
        обращая внимания на возмущения хозяина.
        Доктор Дайтли жил неподалеку и с радостью откликался
        на все проблемы страждущих, не забывая стребовать с
        больного баснословное вознаграждение за свои нехитрые
        процедуры. Со временем, желающих расстаться целым
        состоянием, но не избавиться от телесных хворей
        становилось все меньше, и доктор стал более избирателен в
        выборе пациентов. Приодевшись, он заметно изменился.
        Солидный вид, белоснежный парик, парфюм из
        магазинчика Бикси - теперь лекарь помогал лишь
        избранным господам.
        Вместе с достатком пришло и уважение со стороны
        толстосумов, которые безоговорочно доверяли словам
        Дайтли, выполняя любую его прихоть. Плут в белом парике
        лечил богачей от всего чего угодно, не забывая назначать
        им консультации по вопросам здоровья. «Смертельно
        больные» бароны и кавалеры, а также эсквайры и
        джентльмены, обязаны были не реже недели посещать
        скромное жилище Дайтли. Тот в свою очередь, возложив на
        себя тяжелый груз покровителя, с нахальством дворовых
        лгунов, невзирая на ранги и сословия ставил им
        немыслимые диагнозы. Получал солидные вознаграждения.
        И был тем весьма доволен.
        Клер хотела отыскать кого-нибудь другого, но, к
        сожалению, напыщенный плут был единственным доктором
        на несколько торговых кварталов.
        Постучавшись в дверь, девушка услышала сонный голос и
        вскоре, на пороге возник добротный силуэт врачевателя.
        Густые, торчащие в разные стороны брови Дайтли сошлись
        на переносице.
        - Чем обязан, миссис, - протянул он, пытаясь вспомнить ее
        имя.
        - Мисс Джейсон. Клер Джейсон, сэр, - немного
        смутившись, представилась девушка.
        - Ах да, безусловно. Как я мог забыть. - Доктор хлопнул
        себя по лбу и обнажил белоснежные зубы. Поговаривали,
        что он изобрел специальный бальзам, который заставляет
        рот светиться ярче путеводных звезд, навсегда убирая
        непобедимый желтый налет.
        - Простите, сэр, я хотела бы попросить вас оказать моему
        хозяину мистеру Бишепу неоценимую услугу, - осторожно
        начала Клер.
        - Как вы сказали, мисс? Неоценимую услугу? Мне нравится
        ваше высказывание. - Одутловатое лицо вновь озарила
        лучезарная улыбка. - Выкладывайте, что стряслось у
        нашего общего знакомого.
        - Ему очень плохо. Он почти наиздыхании, - прошептала
        Клер.
        Долго осматривая цветочника, прислушиваясь к его
        хриплому дыханию, доктор неустанно бормотал себе что-то
        под нос. Клер разобрала лишь несколько слов - Дайтли
        настойчиво повторил «не может быть» и «невероятное
        совпадение».
        Затем начались бесконечные вопросы: как часто и
        насколько долго. В конце доктор провозгласил не совсем
        внятный диагноз и сказал, что требуется более детально
        изучить испражнения мистера Бишепа.
        - Могу сказать вам одно мисс: у вашего хозяина не
        тропическая лихорадка, и слава святому Дункану, не чума.
        Пока это все, что я готов утверждать, - произнес в
        заключении Дайтли.
        - И ничего конкретного?! - возмутился цветочник,
        обессилено приподнявшись на локтях.
        Доктор легким движением руки пригвоздил его обратно к
        постели.
        - А что же вы хотели, мой милый. Поставить диагноз - та
        еще загвоздка. Так просто такие дела не решаются.
        - Да вы даже не удосужились спросить, чем я питался весь
        прошлый день, достопочтимый сэр, - взмолился больной.
        Наградив цветочника неподражаемой улыбкой, Дайтли
        пояснил:
        - Ну, это совершенно ни к чему. То, что с вами происходит
        - не отравление или иное желудочное расстройство, отнюдь.
        Природа вашей боли мне не понятна, но исходит она не из
        живота, могу заявить однозначно.
        - А мои кошмары? Постоянный страх, что за мной
        пристально наблюдают. А еще эти видения!
        - Всего лишь горячка и высокая температура.
        - Но что же мне делать?- взмолился цветочник.
        - Предложу вам воспользоваться кровопусканием. Дешево и
        сердито. Как говориться: лечит от всех болезней. Возможно,
        и вам оно поможет. Я уверен в этом. Всего семь суонов и я
        начну сегодня же.
        - Ради всего святого, Клер прошу, проводи доктора и выдай
        ему положенное вознаграждение за визит вежливости, -
        попросил мистер Бишеп.
        Сверкнув дорогим париком, Дайтли откланялся, всем
        своим видом показывая - он вполне доволен результатами
        собственной работой.
        Спустившись вниз, в лавку - цветочник жил на втором
        этаже собственного магазинчика - Клер отдала доктору
        деньги и, поблагодарив его, уже собиралась закрыть дверь,
        когда Дайтли выдал очередной совет:
        - Я бы на вашем месте поостерегся мистера Бишепа. Какой-
        то он возбужденный. Ни к добру это, мисс Джейсон.
        Хорошо бы отправить его на осмотр к мистеру Хорхе. Уж
        он то быстро вправит ему мозги, избавив от воображаемого
        преследования.
        Клер коротко кивнула.
        Поднявшись обратно к хозяину лавки, девушка потянула
        за ручку - дверь не поддалась. Цветочница навалилась
        плечом на преграду. Из-за стены послышался протяжный
        стон, а вскоре раздался такой изнывающий крик, что Клер в
        ужасе отпрянула от двери.
        Ручка заходила ходуном. Девушка попыталась схватить ее,
        но тут же одернула ладонь. Ей показалось, что руку
        обожгло адово пламя.
        Крик за стеной сменился воем. И дверь с силой
        распахнулась наружу, словно зев чудовища.
        Ощущая дрожь в ногах, Клер осторожно вошла в комнату.
        В лицо ударил яркий свет. Щурясь, она перевела взгляд на
        постель. Запрокинув голову назад и выпятив грудь вперед,
        мистер Бишеп тяжело дышал, изрыгая наружу ужасные
        болезненые хрипы.
        - Что с вами? - осипшим от страха голосом произнесла
        Клер.
        Ответа не последовало, лишь дернулась занавеска, и по
        комнате пробежал случайный сквозняк. Кроме бледного,
        почти безжизненного хозяина, пристанище больного было
        пусто, но при этом явственно ощущалось чужое
        присутствие. Сделав несколько крохотных шагов, Клер
        остановилась. Ее сердце готово было вырваться наружу и
        забиться под кровать, а страх постепенно подкатывал к
        горлу, готовясь превратиться в истошный вопль.
        Ожидание непонятно чего превратилось в невыносимую
        муку. Клер продолжала чувствовать опасность, витающую
        вокруг нее, в тот миг, когда рядом, у самого плеча,
        раздалось едва уловимое дыхание.
        Девушка резка обернулась. За спиной мерно поскрипывала
        дверь, демонстрируя серую пустоту и утопающий
        лестничный язык. Прогнивший дощатый пол несколько раз
        отозвался протяжным треском, словно кто-то вальяжно
        уходил прочь.
        Обернувшись, Клер едва не подпрыгнула на месте. Тело
        мистера Бишепа, слегка приподнявшись над кроватью,
        зависло в воздухе, будто в кошмарном сне. Обессилено
        свесив руки вниз, цветочник воспарил чуть выше. Одеяло
        спало, открыв рыхлое тело в перепачканной рвотой рубахе
        до колен. Девушка зажала ладонями рот, чтобы не
        закричать.
        Голова цветочника резко вскинулась. Налитые кровью
        выпученные глаза уперлись в девушку, силясь разорвать ее
        на части. Мраморное лицо больного резко вздрогнуло.
        Клер держалась из последних сил, и уже собиралась
        бежать, но чужой металлический голос остановил ее.
        - Передай Рику: пусть перестанет таскаться за Безликим. А
        теперь - пошла вон!
        Обмякнув, тело цветочника обессилено повалилось на
        кровать, а изо рта хлынул настоящий фонтан крови.
        Не помня себя, Клер рванула вниз. Хлопнув дверью, она
        вырвалась на свободу, почувствовав, как ледяной воздух
        обжигает лицо.
        Пытаясь обогнать ветер, она не ощущала собственных
        ног. Каменные дома, обернувшись мрачными надгробиями,
        гнали и гнали ее вперед, путая дорогу. Широкая мостовая
        сжалась в узкую улочку, загнав девушку в непроходимый
        городской лабиринт. Оборачиваясь вслед и сторонясь ее,
        будто прокаженной, горожане старались как можно дальше
        держаться от чужих проблем.
        Едва сдерживая слезы, Клер чувствовала себя
        единственной живой душой среди сотни мертвых,
        призрачных образов. Мир превратился для нее в один
        бесконечный кошмар, из которого нельзя вырваться, - если
        только не покончить с собой.
        Столкнувшись с высоким плечистым господином, Клер
        сама того не ожидая брякнулась на землю. Потирая
        ушибленное колено, она подняла голову и обомлела. На нее
        смотрели бездонные глаза мистера Сквидли. Прикурив
        трубку, моряк улыбнулся во все тридцать два зуба и пустил
        струйку дыма. В нос ударил противный терпкий аромат,
        похожий на колючий репей.
        - Заблудились мисс? - произнес заутробный голос.
        Клер не хотела отвечать, но не сдержалась и сдавлено
        простонала что-то неразборчивое.
        Огромная рука с красными следами язв потянулась к
        девушке.
        На грани бреда и яви Клер стояла напротив собственного
        дома и долго не решалась вступить на порог. То, с чем она
        так долго и упорно боролась, все-таки взяло верх.
        Двухэтажный особняк Джейсонов не смог покориться
        новой хозяйке. Дом жил собственной жизнью, невзирая на
        сегодняшний день. Его уже давно не интересовало
        настоящее - эти стены, каркасы, крыша, все вокруг хранило
        в себе лишь частичку прошлого. И только Лиджебай
        Джейсон оставался здесь единственным и полноправным
        властителем человеческих судеб.
        Утихомирив навязчивые мысли, Клер пересилила себя и
        протянула к бесчувтвенному врагу руку. Ручка была
        влажной и попыталась выскользнуть из ладони.
        - Я все равно убью всевозможные воспоминания о тебе.
        Правил больше не существует... Слышишь? Не существует!
        - непонятно к кому обратилась девушка.
        Будто услышав заветное заклинание, дверь поддалась,
        недовольно щелкнув замком.
        * * *
        Зажавшись в угол, словно мышонок, Рик Джейсон, не
        замечая времени, смотрел на притихшего над камином
        мистера Тита, который сегодня был на удивление спокоен.
        Прячась от предстоящих холодов, пришедших с северных
        островов, кот тянулся ближе к теплу и передвигался
        медленно, как в забытье. Наконец устроившись возле
        потрескивающих поленьев, Тит, прищурив зеленые глаза,
        натянул на себя маску вечного сна. Но как он не
        маскировался, Рик знал - кот бодрствует. Уши животного
        неустанно меняли свое положение, реагируя на любой
        самый неуловимый шорох.
        Ближе к десяти юноша устав следить за пушистым
        охранником, принялся внимательнейшим образом изучать
        гостиную. Раньше он и не замечал, что его жилище живое.
        Поначалу Рик гнал прочь эту безумную мысль и только по
        истечении пары часов, его предположения подтвердились.
        Часы нехотя пробили несколько раз, положив начало
        странному процессу пробуждения. На седьмом ударе звук
        оборвался, и продолжилось мерное тиканье неутомимой
        стрелки. Чуть позже, может быть через час, а может всего
        через пару минут, дом, словно очнувшись от зимней спячки,
        принялся мерно похрапывать. Послышались протяжные
        скрипы, стуки, позвякивание, - а вскоре посторонние шумы
        растворились в тишине, и началось самое жуткое… Дом
        начал дышать. Проказник-сквозняк путешествуя по
        особняку потревожил занавесь и, затерявшись в печной
        трубе, издал противный завывающий вздох. В следующую
        секунду дом сжался, затрещал балками, кровлей,
        перекрытиями… и выдохнул. Как это происходило, Рик
        себе не представлял, но четко осознавал - происходящее
        вовсе не игра больного воображения.
        Бросив на мистера Тита быстрый взгляд, юноша понял,
        что он остался один на один со своей бедой. Кота и след
        простыл. Только скрип двери выдал маршрут пушистого
        проходимца.
        Ощущая жгучее желание кинуться следом за котом, Рик
        застыл каменным изваянием. Дом снова подал признаки
        жизни. Дверцы серванта зашевелились, заходили ходуном,
        насмехаясь над напуганным хозяином. Несколько раз
        щелкнули ставни, а висевшие на стенах картины стали
        раскачиваться, словно плыли по волнам. Затем наступило
        затишье, тягучее и липкое, не желавшее пропустить сквозь
        себя ни одного лишнего звука.
        Надеясь, что кошмар закончился, Рик шевельнулся и тут
        же осознал свою ошибку. Теперь двухэтажный монстр
        решил продемонстрировать ему все свое могущество.
        Непонятное шуршание, которое стало нарастать с каждым
        новым вздохом, напоминало мерзкий скрежет зубов или
        храп заснувшего на спине великана. Рик в отчаянье заткнул
        уши. Жуткому наваждению не было конца.
        Вскочив на ноги, юноша безрассудно ринулся к двери -
        туда, откуда шел звук. Источник пугающего шума оказался
        в самом центре дома.
        Библиотека ожила, раздувшись, как мыльный пузырь. И
        причиной тому стали тысячи книг. Распушив свои листы,
        они били крыльями обложек, издавая этот монотонный толи
        хруст, толи шелест.
        Не отрывая взгляда от оживших фолиантов, Рик наблюдал
        за шевелящимися полками, которые сейчас напоминали
        пчелиные соты, откуда пытались выбраться наружу
        бумажные личинки.
        За спиной мелькнула тень, но юноша ее не заметил.
        Окутав напольные часы, гардероб, правую часть стены, она
        заскользила по лестнице, потолку и, погрузившись в
        мрачную пустоту второго этажа, окончательно
        растворилась в темноте.
        Механизм часов, на минуту застопорившись на месте,
        продолжил исполнять свой долг, пытаясь побороть
        бесконечное время. Часы отозвались три раза, когда дверь
        открылась.
        На пороге стояла Клер. Ее восковое лицо не выражало
        абсолютно никаких эмоций. Она словно восстала из могилы
        и вернулась туда, где ее не ждали, и где она могла хотя бы
        ненадолго укрыться от собственных страхов.
        Библиотека выглядела, как и прежде - серый полумрак,
        затерявшийся среди выцветших корешков. Мир вечного
        покоя и уныния. От недавнего безумия не осталось и следа.
        Дойдя до середины гостиной, Клер остановилась. Глядя в
        никуда, она скинула пальто прямо на пол и стала медленно
        подниматься к себе в комнату.
        Спасение, лишь на миг ворвавшись в жуткую реальность,
        превратилось в мираж, который не спешил исчезать в
        темноте ночи, уводя с собой последнюю надежду.
        Рику захотелось кричать, выть волком, лишь бы сестра
        выслушала его. Он желал рассказать ей все - с самого
        начала и до конца, не утаив ни слова. Попросить помощи,
        прижаться к плечу. Услышать от нее, что его страх
        напрасен, а вечерний морок всего лишь чья-то злая шутка.
        Только чуда не произошло. Сегодня был тот день, когда его
        сестра окончательно растворилась в темноте, став
        бестелесным призраком, живущим совсем в ином мире. В
        мире страхов и одиночества. И лишь Рик еще не знал этой
        страшной истины.
        Злясь на Клер, на себя и на весь белый свет, он укрылся от
        ночного шепота в кабинете отца. Там, куда ему запрещал
        входить мистер Лиджебай, а сестра - выдумав новое
        ограничение, окончательно переполнила чашу терпения.
        Рик больше не признавал никаких правил и ненавидел их в
        любом проявление. После сегодняшнего предательства
        Клер, он решил жить своей собственной жизнью, не
        обращая внимания на чужие проблемы.
        Захлопнув дверь кабинета, он подошел к столу.
        За окном бушевала непогода. Мрак, протянув к дому свои
        когтистые лапы, пугал соленым ветром и далекими
        всполохами на горизонте. Но Рик больше не желал
        страшиться тьмы, всячески отгоняя от себя неприятные
        чувства.
        Сегодня, когда его сестра потерпела очередное поражение
        от неведомого создания, юноша одержал первую крупную
        победу над самим собой и собственным внутренним
        страхом.
        Сон коснулся юноши своим легким дуновением, окутав
        вуалью призрачной дремы. Перед столом, за которым сидел
        Рик вспыхнул яркий свет, и сознание вернуло его в тот
        самый день, когда у него состоялся весьма занимательный
        разговор с отцом. Тогда мистер Лиджебай был весьма
        благосклонен и впервые за долгие годы позволил сыну
        заглянуть к нему в кабинет.
        * * *
        Мрачное выражение лица Джейсона-старшего на
        мгновение просветлело, и тут же потухло как свеча.
        Распрощавшись с гостем, он захлопнул дверь, задумчиво
        задержался у порога и, переведя взгляд на сына, знаком
        пригласил того к себе.
        Отцовский кабинет показался Рику настоящим кладезем
        неведомых знаний. Закрытый за семью замками, он был
        эдаким фортом, в который невозможно проникнуть ни под
        каким предлогом. Громоздкие шкафы, будто строгие
        привратники, пристроились справа и слева от входа.
        Напичканные всевозможными книгами, пишущими
        принадлежностями и небольшими поделками из дерева, они
        хранили свои сокровища за толстыми навесными
        защелками.
        - Опять думаешь, о чем попало, - скорее утверждая,
        нежели спрашивая, произнес отец.
        Оторвав взгляд от стеклянных полок, Рик мгновенно
        уставился на носки собственных башмаков. Судя по
        строгому выражению, разговор обещал
        быть
        нелицеприятным. В такие минуты, мистер Лиджебай
        окончательно забывал обо всех признаках приличия и
        превращался в настоящую бестию, готовую разметать в
        щепки кого угодно. Единственное спасение от его гнева -
        никогда и ни за что на свете не смотреть ему в глаза.
        - Ты видел моего посетителя? - задал вполне риторический
        вопрос Джейсон-старший.
        Рик ответил коротким кивком.
        - Как он тебе?
        Пару секунд юноша молчал, старательно подбирая
        определение:
        - Неприятный тип, которому я не доверил бы даже самой
        безобидной тайны. И судя по походке: он чаще хаживал по
        палубе, нежели по проулкам и борделям Уранды.
        - Выбирайте выражение, мистер, - предупредил отец.
        Рик слегка покраснел, мгновенно потупив взор.
        - Что-нибудь еще?
        - Мне он напомнил боцмана Типити из историй про
        храброго капитана Генри.
        - Больше конкретики, юноша, - вновь остановил его
        родитель.
        - Тогда скажу, что он похож на душегуба из таверны
        «Хромой Ричард». Обычно они палят из пистолетов,
        распевая фривольные песенки, и умудряются глушить ром,
        не отрываясь от бутылки.
        Отец хмыкнул:
        - Чуть более выразительно, но недостаточно. У вас
        неплохие познания уличной жизни…
        Подобные разговоры случались между мистером
        Лиджебаем и сыном нечасто - и всегда отрок чувствовал
        себя нашкодившим студиозом, который отчитывается перед
        строгим преподавателем, в надежде сбавить количество
        розг хотя бы до дюжины.
        - Продолжай, ты должен довести свою мысль до конца, -
        наконец разрешил отец. Очередное правило больно укололо
        юношу под лопатку.
        - С другой стороны он напоминает бродягу, вечно
        скитающегося из порта в порт с желанием плотских утех и
        очередного греха, совершенного за одну звонкую монету.
        Слегка наклонив голову набок, мистер Лиджебай
        пристальным взглядом застыл в ожидании продолжения. По
        всем признакам - это сравнение пришлось ему по нраву.
        - Хотелось бы отметить его выцветшую треуголку, из-под
        которой виднелась темная бондана. Такие обычно носят
        моряки не последнего сословия, но и не великие капитаны.
        Судя по его драному камзолу, он снял его с трупа еще при
        первом абордаже и гордо проносил эту достойную одежу
        пару-тройку лет.
        - Верно подмечено. Браво! - Отец изобразил хлопки, но
        ладони так и не сошлись, чтобы издать звук оваций.
        - Еще его правая рука, - вошел в раш Рик, - тяжело
        поднимается вверх. Сказывается последствие недавнего
        ранения. Возможно удар саблей, но нет, все-таки картечь.
        Ну, или на худой конец засада, а не открытая стычка. С
        такими кошачьими повадками как у него, вряд ли
        напорешься на дилетантский выпад.
        - Довольно точно, - Лиджебай согласился и с этим
        высказыванием. Но окончательной оценки не последовало.
        Рик набрал в грудь побольше воздуха, и в этот самый
        момент понял, что говорить-то нечего. Достаточно
        подробно и емко описав посетителя, он выдохся. Хотя, судя
        по словам мистера Лиджебая, про бродягу-моряка можно
        было поведать еще очень много.
        - А что ты скажешь о его характере? - разлетелась по
        кабинету довольно призрачная подсказка.
        Губы Рика сжались в одну тонкую нить, а глаза
        сощурившись, уперлись в потолок. Минуту он стоял
        неподвижно, как две капли воды напоминая мистеру
        Лиджебаю самого себя пятнадцати лет отроду.
        Воображение юноши без труда нарисовало образ
        недавнего гостя, его повадки и особенности. Через секунду
        Рик продолжил:
        - Достаточно подвижный, даже я сказал бы - излишне
        подвижный. Он склонен сначала делать и лишь потом,
        думать о последствиях своих поступков. К тому же
        причиной тому скверный, взрывной характер, не раз
        причинявший ему неприятности. Необучен писать, но
        достаточно ловко умеет обходиться с оружием и легко
        воспринимает новые науки. И еще…
        - Что еще? - усыпленный словами сына, внезапно
        встрепенулся мистер Лиджебай.
        - Он легко управляем. Прямо как марионетка в руках
        мистера Бутни, шарманщика с улицы Слез. Возможно, даже
        слишком управляем, словно…
        Удар кулака по столу заставил Джейсона-младшего
        замолчать.
        - Больше ни слова. Ни звука!
        - Я только хотел.
        - Нет. Я ничего не желаю слышать!
        Отец выставил сына за границу собственных владений без
        всяких объяснений. Взорвавшись, словно бочка с порохом,
        он едва сдерживал свою ярость. Единственное, что Рик
        успел заметить сквозь щель закрывающейся двери:
        открытую книгу в кожаном переплете с красной нитью в
        тиснение, а первые строки напоминали узор чернильной
        паутины. И как всегда на столе царил идеальный порядок.
        Почему Рика настигло именно это воспоминание? - он не
        знал. Но хотел верить, что оно неслучайно.
        ДЕНЬ ПЯТЫЙ: В КОТОРЫЙ РИК ПОПАДАЕТ НА КЛАДБИЩЕ
        ЗАБЫТЫХ КОРАБЛЕЙ, А БЫВШИЙ ЮНГА НАЧИНАЕТ РАССКАЗ.
        Проливной дождь обрушился на Прентвиль самым
        настоящим ушатом нечистот. Ранняя весна, так и не успев
        начаться, преподнесла городу очередной сюрприз, щелкнув
        по носу тем, кто решил, что стужа окончательно отдала
        бразды правления теплому сезону.
        Кутаясь в плащи, Рик и его приятель Оливер,
        обмолвились лишь парой слов. Убедившись, что с
        носителем черной метки все в порядке, его верный товарищ
        указал на башенные часы. Время стремительно бежало
        вперед и им стоило поторапливаться, если они хотели
        успеть на встречу со Скитальцем.
        Миновав пару безлюдных кварталов, они вышли к
        старому, полуразрушенному причалу. Широкие подъездные
        дороги, которые вели к берегу давно поросли травой, и
        казалось, что здешние места превратились в безжизненую
        пустошь. Но это было лишь видимое запустенье. Бывший
        порт Сенджи и после разрухи продолжал жить своей
        собственной жизнью. Ныне, здесь, на затворках города,
        приютились корабельные останки тысячи некогда великих
        морских исполинов. Свалку незамедлительно окрестили
        Забытым кладбищем или Корабельным погостом. Позже
        стали поговаривать, что среди истлевших каравелл и
        галеонов по ночам возникают огни костров. И у горожан
        поползли слухи о призраках, которые так и не сумели
        обрести покой и до сих пор маются в прогнивших трюмах.
        Через пару лет Прентвиль отгородился от корабельного
        кладбища высокой насыпью и про таинственные стоны и
        пылающие огнем палубы все позабыли. А вскоре, горожане
        и вовсе решили сжечь морской некрополь дотла. Но
        задумке не суждено было осуществиться.
        В тот день побережье заволокли тучи, а когда
        двухнедельный дождь прекратился, идея расправы уплыла
        вместе с грязевыми потоками. Город очистился, вздохнул
        по новому, а кладбищу дали возможность и дальше
        нежиться под потоками яркого солнца, и поскрипывать
        прогнившими досками по ночам.
        При иных обстоятельствах Рик никогда бы не осмелился
        забрести в пропитанную гнилью и тухлой водой часть
        побережья. И хотя он с недоверием относился к
        бесчисленным историям о не упокоенных матросах, но при
        каждом упоминании о светящихся остовах кораблей и
        странных звуках доносившихся из пустых трюмов, юноша
        ощущал волнительный холодок, а сердце отзывалось
        тревожным набатом.
        Перебирая в голове бесчисленные правила отца, Рик с
        удивлением обнаружил, что тот никогда не запрещал ему
        бывать близ порта Сенджи, тем более за границей Мрачного
        Фила. Сторожевой корабль, с почти человеческим именем,
        полеживая на правом боку, словно кит упирался своим
        корабельным носом в песочную стену, явно протестуя
        против жестокой человеческой воли. Здесь начиналась
        граница трагических морских воспоминаний, у которых не
        было и не могло быть счастливого конца.
        Остановившись у насыпи, Оливер поправил ворот плаща и
        с опаской покосился на Рика.
        - Ты уверен, что хочешь переступить границу, - взгляд
        указал на острые шпили кораблей, которые почти касались
        тяжелых грозовых туч.
        - А у меня есть выбор? - Рик вытащил из-под плаща
        перебинтованную руку и продемонстрировал ее другу.
        Весь день шрам не давал о себе знать, а теперь, будто
        назло, откликнулся острой пульсацией. Вышагивая по
        узким улочкам под покрывалом проливного дождя, Рик
        абсолютно забыл о своей проклятой метке, - но как только
        слегка почерневший платок опять возник перед его взором,
        страх и обреченность нахлынули с новой силой.
        - Я считаю, мы зря тратим время, - начиная дрожать,
        Оливер с тоской посмотрел на размытые стены городских
        домов.
        - Если у меня будет хотя бы призрачный шанс избавиться
        от этой метки, я его не упущу.
        Твердым шагом Рик прошел вдоль Мрачного Фила и
        остановился у двух рыбацких лодок, своим унылым видом
        напоминавших ужасные костяные огрызки. Протянув руку,
        он коснулся трухлявого дерева. Мерзкое ощущеие пронзило
        все тело. Стараясь справиться с волнением, Рик сделал еще
        один шаг вперед и почувствовал, как что-то щелкнуло под
        каблуком.
        Голос Оливера не успел предотвратить неизбежного
        падения:
        - Остой…рожно!
        Сквозь пелену дождя Рик смог разобрать только пару фраз,
        но внутреннее чутье заставило-таки его приклониться и
        отпрыгнуть в сторону. Мрачный Фил накренился и стал
        медленно накрывать юношу своим мощным бортом. С
        треском и грохотом мачты разлетелись вдребезги, словно
        хлипкие ветки. Нос корабля, вынырнув из песчаной
        глубины, устремился ввысь.
        Оливер смог выдавить из себя лишь отчаянный стон
        ускользающей надежды. Только когда худощавая фигура
        Рика возникла из-под завала, приятель запричитал,
        восхваляя морских мучеников и самого морского дьявола.
        - Я думал, это чудовище зацепило тебя! Мне почудилось,
        будто тебя прихлопнуло как муху!
        Ошарашено озираясь по сторонам, Рик никак не мог унять
        нахлынувшую дрожь. На нем не было ни единой царапинки
        и ощущение чудесного спасения не оставляло его ни на
        минуту. Он не поскользнулся и не потерял почву под
        ногами - само провидение заставило юношу избежать
        кошмарной трагедии. И дело было тут еще в том…
        Он не сам совершил первый шаг. Рика кто-то толкнул в
        спину. Внезапно, грубо - но юноша вряд ли мог
        обмануться.
        - Ты как? - поинтересовался Оливер.
        Дождь продолжал отчаянно хлестать по щекам.
        - Думаю, в порядке.
        И Джейсон-младший не лгал. Переступив через
        собственный страх, и окончательно растоптав все
        возможные и невозможные запреты, он чувствовал себя
        великолепно.
        - Последний раз предлагаю вернуться, - с опаской
        поглядывая на деревянный частокол сломанных мачт,
        предложил Свифт.
        - Нет. - Не сбавляя шага, Рик уверенно направился вглубь
        корабельного некрополя.
        Трудно поверить, но всего за пару часов они с приятелем
        поменялись местами, будто стрелки испорченого компаса.
        Осторожный и нерешительный, сейчас Рик был
        неудержимым первопроходцем, а Оливер - напротив,
        потеряв былую браваду, стал бояться собственной тени.
        Дождь уменьшился, но не стих. Крупные капли сменились
        мелкой крошкой, будто небесный распорядитель
        воспользовался другим ситом. Усилившись, ветер
        взбудоражил море, заставив волны отчаянно кидаться на
        острый мыс скалистого побережья.
        Дотронувшись до трухлявой доски, Рик ощутил, как рука с
        легкостью проникает внутрь некогда крепкого и
        непотопляемого судна.
        Однажды, когда мистер Лиджебай был в хорошем
        настроении - что случалось с ним крайне редко, - он часами
        мог рассказывать сыну о скорости и маневренности
        кораблей Его Величества, каждый раз поражая своего
        отрока осведомленностью в данном вопросе. Именно он,
        одним звездным вечером поведал ему историю о славном
        капитане Генри Эвристане, который после долгих
        путешествий нашел конец света. Место, где морская вода
        превращается в огромный водопад, стекающий с земли
        прямо в бесконечность, заполненную белоснежными
        ватными облаками.
        Конец истории отец закончил банально, сообщив сыну, что
        именно корабль Генри покоится в самом сердце забытого
        кладбища. Рик не особо верил этому факту, полагая, что
        родитель забавный выдумщик, и практически все его
        рассказы не имеют под собой и толики правдивости.
        - Говорят, здесь гниет добрая эскадра тех посудин, что
        первыми отправились на поиски таинственных сокровищ, -
        промежду прочим произнес Оливер.
        - Подобных слухов больше чем скоб в этих сгнивших
        мертвяках, - скептически заметил приятель.
        - Думаешь, здесь приютились только торговые суда?
        - Вряд ли мы здесь отыщем галеоны великих
        путешественников…
        - Чтобы ты не говорил, а мое мнение: в этих местах
        слишком много необьяснимого.
        - С каких это пор ты стал верить в ночные страшилки?
        Неужели твой тонкий ум не устоял перед неоспаримыми
        доказательствами? - Рик попытался улыбнуться, но быстро
        осекся. Шутка не сыскала у приятеля должного одобрения.
        Притянув высокий воротник, Оливер недовольно
        фыркнул:
        - Я никому раньше не рассказывал … но знаешь, однажды,
        я действительно видел то, чего нельзя объяснить ни одной
        наукой… Незнакомец, у которого не было лица…. И это не
        шутка… Меня тогда обуял настоящий ужас… Поверь, это
        очень неприятное ощущение, словно твои внутренности
        сжимаются в один крохотный шар, готовый разорвать тебя
        изнутри. Страх такой, что аж ноги сводит и дрожь по всему
        телу.
        - Расскажи? - опешив от услышаного, осторожно попросил
        Рик.
        - Не сейчас… не хочу вспоминать… - отмахнулся Оливер.
        Всего несколько минут молчания и не рассказанная
        история растворилась в ночной пустоте.
        Возле старого торгового судна, в котором с трудом
        угадывалось его славное прошлое, возникло и сразу исчезло
        несколько мрачных фигур. Покачиваясь на ветру, лохмотья
        флагов затрепетали, будто птицы. Но юноши этого не
        заметили, только Рик отчетливо уловил сильный запах
        серы.
        - Жуткое зрелище. Представляешь, какое грандиозное
        величие теперь превратилось в ненужный никому хлам, -
        заметил Оливер.
        - Так происходит со всеми кого коснулась длань времени, -
        отрешенно ответил приятель.
        Вдаль, за небольшой пологий холм, змеей уходила
        широкая улица, где роль домов выполняли деревянные
        титаны, некогда бороздившие просторы великих океанов.
        - Мы здесь не одни, - внимательно прислушиваясь к
        посторонним звукам, произнес Джейсон-младший.
        - С чего ты взял? Что-то заметил? - Оливер затравлено стал
        озираться по сторонам. И хотя вокруг зияли только черные
        дыры корабельных пробоин, пугающие своей чернильной
        пустотой, он все равно испуганно вгляделся во мрак,
        пытаясь различить внутренности пузатых трюмов.
        - Запах, - после недолгой паузы ответил Рик.
        - Если ты об отсыревшем порохе… так это обычное дело, -
        немного успокоившись, объяснил юный всезнайка.
        В конце кавалькады лежащих на вечном приколе кораблей,
        юноши уткнулись в настоящую металлическую гору. Целая
        миля кованых цепей, сотни остроконечных якорей и куски
        разбитых вдребезги пушек - ощетинившись острыми
        гранями, они создавали образ огромного ежа.
        Немного приободрившись, Оливер подхватил цепь и
        ловко раскрутил ее на манер кнута.
        - Как я тебе? По-моему, самый настоящий шкипер на
        страже далеких границ.
        - Прекрати. Мне кажется это не самая хорошая идея.
        Беспокоить здешние вещи - кощунство…
        Ты о чем? - не понял Оливер. - И вовсе здесь не страшно.
        Я беру свои слова обратно. Кладбище вполне своеобразно,
        и если бы ни эта дрянная погода, я бы с удовольствием
        прогулялся по песчанным улочкам еще...
        - Мы сюда ни за этим пришли, - напомнил ему обладатель
        черной метки.
        Оливер лишь хмыкнул:
        - Мне кажется, этот бродячий ловкач тебя надул. Провел
        вокруг пальца, не иначе.
        - С чего ты решил?
        - Да сюда даже портовые попрошайки и те не суются, а ты
        говоришь…
        - Хочешь сказать, он специально предложил нам встречу на
        корабельной свалке? - задал третий по счету вопрос
        Джейсон-младший. - Но с какой стати? В чем смысл затеи?
        В ответ собеседник растеряно пожал плечами:
        - Не знаю, может быть, ты и прав. Только тогда скажи на
        милость: где нам искать этого паршивого, забывшего как
        надобно мыться, странника?
        - Вот как раз этого-то я и не знаю, - честно ответил Рик.
        Растерянно разведя руками, он не успел предложить ни
        одной идеи, когда из дальней части кладбища раздался
        металлический лязг, сопровождающийся топотом тысячи
        кованых сапог.
        Некрополь оживал.
        Треск палуб и шелест выцветшей парусины напоминали
        потревоженую стаю птиц. От стоящего поодаль
        двухмачтового брига ввысь, с криками взмыла пара чаек. Из
        глубоких пробоин послышалось завывание бродячего ветра,
        похожее на хрипатый окрик рулевого, возвещающего о
        приближении земли. Скрученная у борта якорная цепь
        поддавшись неведомому желанию, зашевилилась и водой
        полилась вниз, издавая противные монотонные щелчки.
        - Святые утопленники: что же это такое? - взвизгнул
        Оливер. Здравый смысл, который обычно давал ему
        подсказки, как объяснить ту или иную загадку, теперь
        наткнулся на стену непонимания и страх взял верх над
        банальной логикой.
        Рику ужасно захотелось сказать, что это обман. Всего
        лишь странная игра звуков. Но даже если бы он произнес
        собственный мысли вслух - то вряд ли бы поверил самому
        себе. Кладбище забытых кораблей действительно
        пробуждалось от безмерно долгой спячки.
        - Я сразу говорил, что это дурная затея! - внезапно рявкнул
        Оливер.
        Ветер усилился, и моросящий дождь уже не казался такой
        невыносимой напастью.
        Грот-мачта одного из кораблей, издав протяжный вой,
        похожий на страдания вечного мученика, причудливо
        изогнулась. Рик опустил взгляд на правый борт, но там где
        должно было красоваться название, зияла вырубленная
        топором дыра.
        - Смотри, - будто дикий пес заскулил Оливер, указав
        пальцем на стоящий неподалеку бриг.
        Там, между старыми расколовшимися бочками, медленно,
        словно дым, возвышалось призрачное очертание.
        Разрастаясь в стороны, фигура, лишь отдаленно
        напоминающая человека, блеснула янтарными буркалами.
        Назвать два огромных немигающих шара по-другому, было
        просто невозможно.
        Слегка присев, будто готовится повалиться на землю и
        скрыться от опасности под песком и илом, Оливер выдавал
        только один единственный звук - легкое завывание.
        Ядовито-желтые глаза возникли еще в нескольких местах.
        Они загорались и тухли, будто звезды на утреннем небе, и
        от этого страх становился только сильнее. А в сознании
        крепко засела пугающая мысль: опасность может таиться
        где угодно.
        - Я ведь знал, что так случится, - пытаясь скрыть дрожь в
        голосе, выдавил из себя Рик, пятясь к металлической
        изгороди. На самом деле его спокойствие было обычной
        бутафорией. И лишь внезапная растерянность удерживала
        юношу от короткого шага, с которого обычно начинается
        позорное бегство.
        Раскат молний над горизонтом послужил своеобразным
        сигналом. Канаты натянулись, топот сапог стал ритмичнее и
        громче.
        Тип-тип-топ, бум-бум-хрясть, - к каблукам
        присоединился звук металла.
        Словно морские гады, цепи превратившись в одну
        сплошную линию, устремились в мрачные дыры пробоин,
        канаты натянулись струнами, а корабли начали
        раскачиваться из стороны в сторону, словно попали в
        шторм.
        Природа поддержала творившееся вокруг безумие.
        Вспенившись, волны нещадно терзали берег, все выше
        взмывая вверх и пытаясь окропить двух заблудших
        путников соленой водой.
        Ритм нарастал, рождая давно забытую мелодию. И Рик
        мог дать руку на отсечения, что ужасный рев кладбища
        забытых кораблей стал напоминать ему одну старую песню,
        которую пел ему отец.
        - Нас точно сожрут! Нам не выбраться!
        Огоньки сотни адских глаз, выстроившись кольцом, стали
        стремительно приближаться.
        Пробравшись вдоль борта, Джейсон-младший нащупал
        небольшую пробоину.
        «Одно спасение, надо нырять!» - пришла в голову
        безумная идея.
        Оливер, будто прочитав мысли друга, испуганно затряс
        головой.
        - Ныряй! - сквозь зубы прорычал Рик.
        Очередное правило отца разбилось в дребезги, словно
        дорогой хрусталь.
        «Запрещаю поворачиваться к опасности спиной и
        прятаться в нору, словно крот!» - наследник Лиджебая
        больше не считал бегство постыдным.
        - Какой смысл? Нас все равно разорвут в клочья! - едва не
        захныкал всезнайка.
        Переведя взгляд на спасительный мрак, Рик едва
        удержался от возгласа отчаянья. Из пробоины, будто из зева
        чудовища вырвалась огромная человеческая рука, и сцапала
        его друга. Притянув Оливера к себе, лапища разжалась - из
        серых потемок возникло лицо Скитальца. Чуть ниже
        выцветшей треуголки сверкала его белозубая улыбка.
        - Рад видеть вас в добром здравии, мистер черная метка, -
        продекламировал он и с новой силой дернул Оливера.
        Голова приятеля в одну секунду исчезла в кляксе
        непроглядной пустоты.
        Окунувшись из серого дня в абсолютную ночь
        корабельных внутренностей, Рик зажмурился. Глаза жутко
        щипало, рождая легкое головокружение. Пришлось идти на
        ощупь. Однако Скиталец на это скидок не делал. Двигаясь
        также проворно, как и по закоулкам Прентвиля, он ни разу
        не споткнулся, и не издал даже маломальского шума.
        Вскоре, глаза Рика все же привыкли к темноте. Озираясь
        по сторонам, он с удивлением отметил, что внутри корабля
        достаточно светло. Пробиваясь сквозь рассохшиеся доски,
        лунный свет разделял тонкими лучами кишки корабля на
        ровные серые полосы.
        - Поторапливайтесь, неугомонные бродяги, - прошептал
        Скиталец.
        Перебравшись из одного трюма в другой, они продолжали
        идти наращивая темп. И Рик представил себя загнанной
        белкой в колесе бесконечного бега. Мир сжался до размеров
        крохотных, труднопроходимых лазов и полностью поглотил
        путников, словно они очутились в желудке гигантского
        кашалота: изогнутые доски были схожи с ребрами, а мох и
        сухой ил - напоминал мясной нарост.
        Также внезапно, как и в прошлый раз, Скиталец свернул в
        сторону узкой лестницы ведущей наверх и остановился. На
        юношей уставился проницательный с хитрецой взгляд.
        - И как вам удается с такой невероятной периодичностью
        влипать в неприятности, сэры следопыты? - выпалил их
        спаситель.
        - Вы не предупреждали нас о тех, кто живет на кладбище, -
        слегка отдышавшись, возмутился Свифт. - Еще бы чуть-
        чуть и они разорвали бы нас на части. Да кто они вообще
        такие?!
        Не отреагировав на претензии, Скиталец словно скат
        вцепился в руку Рика, одним движением сорвав повязку и
        еще раз осмотрел метку, которая к тому времени уже
        захватила всю ладонь и медленно тянула свои щупальца к
        запястью.
        - Эй, - попытался воспротивиться юноша.
        - Успокойся, иначе мне придется причинить тебе боль, -
        спокойно объяснил моряк.
        - Но зачем?
        На секунду Скиталец замер и внимательно воззрившись на
        Рика, спросил:
        - Ты ведь пришел сюда за помощь, не так ли?
        Ответом был кивок.
        - И ты безумно хочешь избавиться от этого знака на руке?
        Опять согласие.
        - Но еще больше ты хочешь освободиться от страха,
        который терзает тебя уже третью ночь?
        На этот раз Джейсон-младший вздрогнул. Скиталец попал
        в самую точку.
        - Тогда я постараюсь сбросить с твоих плеч такую
        непосильную ношу. Прошу лишь одного: не мешай мне.
        - А какова гарантия? Что если вы…- внезапно встрял в
        разговор Оливер. Но моряк резко оборвал его, так и не дав
        договорить.
        - Гарантии, говорите?! К морскому дьяволу все гарантии!
        Если бы вы только знали, куда сунули свой длинный нос,
        вы бы так не рассуждали! И в первую очередь это касается
        вас, мистер Оливер Свифт.
        Теперь настала пора всезнайки выслушать острые, как
        нож, претензии Скитальца:
        - Конечно, ваше рвение помочь другу похвально, но не
        более того. По кодексу каперов, за ваши советы вас бы
        давно вздернули на рее, а после отпраздновали сие
        знаменательно событие веселыми плясками.
        Свифт испуганно сглотнул. А Рик, в свою очередь,
        спросил:
        - Вы капер?
        - Да сынок, - мгновенно отреагировал моряк. - Мое первое
        путешествие к новым землям состоялось много лет назад. И
        вместе со мной в данном предприятии участвовал ваш
        покойный отец - мистер Лиджебай Джейсон.
        * * *
        Косые взгляды пожирали Клер не хуже изголодавшегося
        морского червя. Когда мистера Бишепа выносили из дома и
        грузили на повозку с высокими колесами - чтобы никто не
        увидел лица покойника, - раздались первые проклятия в
        сторону цветочницы.
        Она стояла в стороне, прижавшись к одной из стен, и со
        слезами на глазах наблюдала за отчаянными воплями
        родственников
        и
        осуждающими
        взглядами
        недоброжелательных соседей. Клер всегда была для них
        изгоем. С самого первого дня, когда сбежала из родного
        дома; когда спряталась среди цветочных горшков от
        назиданий отца; когда стали поговаривать, что она остается
        у мистера Бишепа по ночам.
        Конечно же, это была ложь. Но слухи имеют ужасно
        неприятную особенность со временем обретать
        правдивость. И если ты не искоренил их в момент зачатия,
        считай - пропало. Пару недель и никто уже не вспомнит, что
        это обычная сплетня. И глазом не поведут: все воспримут
        за чистую монету.
        Проходившая мимо товарка зло плюнула прямо под ноги
        девушке, не забыв озвучить очередное злое пожелание. За
        сегодняшний день оно стало далеко не первым для Клер.
        Сотни ледяных, изучающих, ненавидящих, презирающих
        взоров были красноречивее любых сказанных слов. Они
        все, абсолютно все ненавидели ее. И у каждого на то была
        своя причина.
        Случайная смерть добряка Бишепа всколыхнула не просто
        весь город, а всю округу, включая прибрежные деревеньки
        и поселки. Горожане лишь догадывались, от чего умер
        цветочник, полагаясь исключительно на мнение его
        родственников и знакомых: во всем виновата Клер Джейсон
        и точка! Именно с ее легкой руки мистер Бишеп стал
        чахнуть, словно его любимые цветки роз и, в конце концов,
        увял, так и не дождавшись праздника Лакрея4.
        Среди толпы девушка нашла глазами доктора Дайтли. Тот
        как всегда выглядел безупречно - излишне ухожен, губы
        4 Праздник Лакрея - отмечается в Прентвиле каждый год 30 июня, когда в горах Жут возле крутого мыса
        расцветают удивительной красоты четырехлистные цветы, ярко-лилового цвета
        подведены алой помадой, на правой щеке огромная мушка.
        Складывалось впечатление, что он пришел не на похороны,
        а на праздник, - и вскоре, когда процессия с покойным
        исчезнет за поворотом, доктор пустится в пляс.
        Заметив Клер, мистер Дайтли поклонился, придерживая
        изящную шляпу с пером, и продемонстрировал свою
        идеальную улыбку, показывая, что рад утренней встрече и,
        конечно же, сожалеет о случившемся.
        Безусловно, это был лишь фарс. Девушка знала: доктору
        наплевать на покойного Бишепа, на его помощницу и
        вообще на всех вокруг. Главное, что он успел получить
        гонорар до того, как пациент соизволил отдать душу
        Всевышнему.
        Следующим, кого Клер смогла разглядеть в толпе, был
        пастырь - Терси ли Джейкоба. Он служил в приходе святого
        Якоба Нилского, и частенько, сразу после воскресной
        мессы, выслушивал девушку, которой необходимо было
        излить душу, поделившись своими бесчисленными
        заботами.
        - Достопочтенный Терси, - слегка склонив голову,
        поприветствовала священника Клер. В ответ тот грустно
        улыбнулся:
        - Представляю как вам сейчас тяжело, дитя…
        - Видимо, вы единственный из присутствующих, кто это
        понимает, - грустно вздохнула девушка.
        - Не сомневаюсь, что так оно и есть.
        Тем временем прощальная процессия готовилась
        отправиться в последний путь. Тело мистера Бишепа уже
        погрузили на повозку, предворительно лишив покойного
        серого савана. Перед тем как отойти в царство вечного
        мрака, он должен был насладиться прекрасным
        безоблачным небом. Так гласили древние морские
        традиции.
        Сняв с глаз повязку, распорядитель похорон вздрогнул и
        испуганно попятился. Но в следующий миг взял себя в руки
        и, осенив несчастного спасительным знаком, отправился к
        вознице. В толпе послышался надрывный рев, переросший в
        истерику.
        Клер стало не по себе.
        - Жуткое зрелище. На моей памяти еще такого не бывало…
        - осторожно начал Терси.
        - Да помогут ему святая Тереза и Луциус, - смиренно
        прошептала Клер.
        Священник согласился.
        - Ходят слухи, что именно вы были с ним в последнюю
        минуту.
        - А еще считают, будто благодаря именно мне мистер
        Бишеп и очутился на смертном одре, - безразлично
        добавила Клер. За сегодняшний день она достаточно
        наслушалась подобных обвинений.
        - Простите меня, - тут же отреагировал Терси, - и все же,
        ответьте. Это правда?
        Клер взглянула на собеседника глазами полными боли и
        отчаянья.
        - Скажите, сэр. А вы сами в это верите?
        - Ни единому слову. Именно поэтому я и осмелился
        спросить вас об истинных причинах.
        На миг Клер затихла, обдумывая слова священника.
        Ей безумно хотелось выговориться, избавившись от
        внутренних сомнений. Рассказать хотя бы часть правды. И
        она, наконец, решилась:
        - Я не знаю, что именно произошло… но мистер Бишеп уж
        точно умер не по моей вине. Вчера к полудню ему стало
        совсем худо, и я направилась за доктором, мистером
        Дайтли.
        - Не самый лучший выбор, Клер. Ну да ладно: что же было
        дальше?
        - А дальше, доктор сослался на недостаток знаний, а когда
        остался со мной наедине, заявил, что у мистера Бишепа
        умственное помешательство, - выпалила Клер.
        - Что ж, вполне сносный диагноз. Если честно, каждого
        второго в нашем крохотном городишке можно уличить в
        слабоумие. Но давайте не будем отвлекаться. Когда вы
        вернулись - мистер Бишеп был все также плох?
        - И да, и нет, - уклонилась от ответа девушка.
        Лоб священника расчертили глубокие морщины.
        - Как такое может быть, дитя?
        Клер вновь замолчала, решая как поступить: продолжить
        откровенный разговор или уклониться от ответа. Однако
        здравый смысл подсказывал ей, что отступать уже некуда.
        Пытаясь подобрать слова, девушка собралась с мыслями:
        - Я не знаю, был ли он в сознании. Но там присутствовало
        что-то еще...
        - Что?
        - Простите, я не знаю, как вам это объяснить. И я не хочу
        больше вспоминать этот ужас. Там было нечто, что
        управляло хозяином…
        Ожидая наткнуться на стену непонимания, Клер ошиблась.
        Задумчивый
        взгляд
        священника
        сменился
        обеспокоенностью. И он задал достаточно странный вопрос:
        - Оно … То есть это нечто… Оно с вами говорило?
        Недолго думая девушка кивнула.
        - И о чем оно вас спрашивало?
        - Оно предупреждало меня о плохом исходе для моего
        брата, - выпалила Клер, и на ее глазах все-таки выступили
        слезы.
        Достопочтенный Терси печально вздохнул:
        - Вы знаете, о чем шла речь?
        Опустив голову, Клер пожала плечами.
        - Вы говорили об этом с Риком?
        Девушка зарыдала еще сильнее.
        Священник сдвинул брови. Его взгляд выражал явное
        осуждение. И в тоже время он понимал, что не имеет права
        слишком давить на эту хрупкую девушку.
        Немного поразмыслив, Терси утешительно добавил:
        - Клер, чтобы не случилось, помните, вы с братом единое
        целое. Вы должны защищать и оберегать друг друга. Ты
        просто обязана поговорить с ним, выяснить, что случилось.
        Мир Отражения опасен, если не прислушиваться к его
        просьбам. Скажи, ты видела что-нибудь еще?
        Мрачное небо нещадно терзало крохотные улочки
        непрекращающимся дождем: мелким, навивающим
        одиночество и обреченность. Вспомнив последние дни,
        Клер решила, что именно сейчас, в минуту полнейшей
        подавленности, она готова поведать свои сомнения кому
        угодно - хоть сэру Терси, хоть самом Морскому змею, лишь
        бы избавится от постоянного страха и гнета окружающего
        мира.
        Бросив последний взгляд на толпу, которая двинулась
        вслед за повозкой, девушка побелела. Ее лицо стало
        молочного цвета. У крайнего дома слева, в окружении
        престарелых товарок, стоял Он. Потрепанный плащ из
        парусины сменила плотная военная куртка, а широкополая
        шляпа была сдвинута слегка на бок. Но даже если бы
        мистер Сквидли надел на себя маску с островов Тайли, Клер
        все равно узнала бы его.
        Облокотившись о стену дома, Он стоял, низко опустив
        голову, чтобы не выделяться среди скорбящих. Но девушка
        знала: Сквидли пришел сюда не ради горестных речей. У
        него была иная цель.
        - Что с вами дитя? Да на вас лица нет! - испугался
        священник. - Вы, право слово, будто покойника увидели?!
        Клер низко поклонилась и, кинув в сторону священника
        короткий взгляд, произнесла:
        - Прошу простить, но у меня возникли неотложные дела.
        Давайте отложим наш разговор до завтрашнего дня. Я
        обязуюсь рассказать вам все без утайки. - И, не
        дождавшись ответа, растворилась в толпе.
        Решительно приближаясь к мистеру Сквидли, Клер
        ощущала явную дрожь в коленях, а внутренний голос во все
        горло вопил о смертельной опасности.
        Одумайся!
        Безусловно, она понимала, что рискует. Но упрямство
        перебороло всякие сомнения. Клер была настырна ничуть
        ни меньше отца. Ко всему прочему, она больше не
        собиралась скрываться от своих страхов.
        Выглянув из-за угла, Клер с удивлением обнаружила, что
        мистер Сквидли исчез. Беглым взглядом она оглядела
        площадь: грузная фигура в плотной куртке и широкополой
        шляпе быстрым шагом нагоняла траурную процессию.
        В сотый раз отругав себя за столь поспешный поступок,
        Клер кинулась ему вслед.
        Слегка прихрамывая на правую ногу, Сквидли шел
        довольно скоро, то исчезая, то вновь появляясь среди
        траурно одетых горожан, он напоминал своим поведением
        быстроходный бриг, который пытается улизнуть от
        неминуемой погони.
        Процессия медленно повернула в сторону кладбища, а
        грузная фигура протиснулась в узкий проулок на площади
        Попутного ветра.
        - Стойте! - крикнула Клер, испугавшись собственного
        голоса, который показался ей каким-то чужим.
        Сквидли повиновался.
        В тишине узкого коридора было отчетливо слышно его
        тяжелое с хрипотцой дыхание.
        - Что вам от нас надо?! - произнесла она более уверенно.
        - Мне? От вас? - Сквидли рассмеялся, продолжая стоять к
        девушке спиной. Широкие плечи ходили вверх-вниз, будто
        мачты при сильном ветре.
        От этих слов Клер сделалось жутко. В погоне за чужой
        тенью она совсем перестала понимать, что творится вокруг.
        Ей захотелось просто лечь, закрыть глаза и отрешиться от
        всего живого.
        - Мой брат выкинул книгу, которую вы ищите. Слышите
        меня?! Выкинул! И я не собираюсь отчитываться перед
        вами. Я лишь прошу покинуть Прентвиль, покинуть нашу
        жизнь и больше никогда не возвращаться. Ради нас с Риком,
        ради нашего покойного отца. Ради всего святого! Разве это
        так сложно? - ее губы дрогнули.
        Выслушав девушку, Сквидли медленно повернулся. Его
        лицо изменилось: глаза ввалились, щеки опали как два
        пустых мешка, а на виске пульсировала огромная багряная
        язва. Если бы Клер не видела этого человека раньше, она бы
        решила, что его тело мучает какая-нибудь тропическая
        лихорадка.
        - Вы просите то, чего я сделать не могу, мисс Джейсон.
        Мой путь избран, и не в ваших силах изменить маршрут. На
        счет книги - вы заблуждаетесь. Она все еще у вашего брата.
        - Зачем вы нас мучаете? - взмолилась Клер.
        - Мучаю?! - удивился Сквидли. Двумя гигантскими шагами
        он оказался возле девушки. В лицо пахнул запах жареного
        лука и горечь табака, а еще Клер смогла различить в нем
        резкий дух болезни. Такой же, как у мистера Бишепа, когда
        тот заговорил не своим голосом.
        - Вы видите эти отметины? Здесь, и вот тут… - Его палец
        уткнулся в висок, а потом спустился к шее, и лишь в конце
        она заметила еще два очага экзем на обоих запястьях.
        - Что это?
        - Это недуг, который достался мне в наследство от вашего
        славного папаши. Много лет назад, он взял некую вещь,
        которая ему не принадлежит. И положил начало
        неизбежности.
        - Дети не расплачиваются за грехи роди…
        - В моем мире - расплачиваются, мисс Джейсон. И я не
        приемлю других законов и правил!
        - Клянусь, я отдам вам книгу.
        - Нет,- Сквидли поморщился. - Ее должен принести твой
        брат. И никто другой. Слышишь? Никто другой.
        Клер почувствовала невероятную слабость. Едва
        удержавшись на ногах, она лишь чудом не потеряла
        сознание. В голосе мистера Сквидли царила
        безысходность.
        - Завтра, к полуночи, книга должны быть у меня, иначе у
        мистера Бишепа быстро отыщется достойная компания.
        Дождь нехотя капал с черепичных крыш, а сливы в виде
        драконов с открытой пастью изрыгали настоящие потоки
        воды. По всем предположениям непогода поселилась в
        Прентвиле надолго.
        Клер провожала мистера Сквидли обреченным взглядом,
        понимая, что даже заполучив заветную книгу отца, он не
        оставит ее семью в покое. И вряд ли им будет уготована
        судьба милосердней, чем господину цветочнику.
        Башенные часы пробили восемь. День пролетел с
        невероятной скоростью. Милостивый Дункан - покровитель
        времени торопился, желая быстрее очутиться на кровавом
        пиршестве, которое собирался устроить Сквидли в тихом
        прибрежном городке.
        * * *
        Капитанская комната была крохотной, но достаточно
        уютной: легкий беспорядок, пара идеально белых скелетов
        в холщовой одежде и полное отсутствие крыши … а в
        остальном, все как обычно.
        Пристально уставившись на волнующееся море, Скиталец
        указал на обитый бархатом диван и, глотнув из фляжки
        какого-то поила, поморщился.
        - А вы везунчики, сыны Фортуны. Точно везунчики, сожри
        меня Кракен, - заявил он, и устроившись напротив Рика,
        протяжно закашлял.
        - У вас лихорадка, мистер? - встревожено предположил
        Оливер.
        - Мы все больны, мой друг. И все по-своему, - откликнулся
        моряк. - Но спешу тебя уверить - эта болезнь не
        смертельна. По крайне мере я очень надеюсь, что не
        обманываю самого себя.
        Поднявшись на смотровой мостик, Скиталец пристально
        вгляделся в туманные пряди, которые неотличимые от
        морской глади, ласкали верхнюю кромку корабля.
        - Тот человек, что приходил к тебе был высок и плечист?
        Вопрос моряка обрушился, словно гром среди ясного неба.
        Повернувшись вполоборота, он кинул в сторону Рика
        пристальный взгляд.
        - Да, все верно. И одет, будто настоящий путешественник,
        неспособный усидеть на месте, и готовый пуститься во все
        тяжкие ради обычного спора.
        Облокотившись на деревянный поручень, моряк коротко
        кивнул:
        - Вижу у тебя слишком много вопросов, а недоверие ко мне
        шире, чем пролив Одноглазого Хохотуна. Поэтому, начнем
        пожалуй, с другого. Сначала я расскажу тебе свою историю,
        а потом ты ответишь мне той же любезностью.
        Рик недолго думая, согласился. Его приятель не смел
        возражать. Протерев очки, Оливер внимательно уставился
        на Скитальца, стараясь не упустить ни одного слова.
        … Мне трудно рассуждать о чужих мечтах, но когда я
        был достаточно юн, в отличие от многих совершенно не
        грезил морем и дальними странствиями по неизведанным
        землям. Мое детство проходило близ поселка Руна, где
        десять раз в год устраивали речные ярмарки, на длинных,
        узких лодочках, которые неспешно покачивались между
        двумя пологими берегами. Мы жили слишком дружно,
        чтобы думать о плохом, пока в наш поселок не пришли
        Охотники за падалью. Когда в деревне заводили про них
        разговор, то использовали выражения: «Сухопутные
        крысы» или «Речные черви». В моем детском воображении,
        они являлись в ночных кошмарах именно в таком образе:
        худые, длинные с огромными кривыми носами.
        Но в тот день, когда они объявились в наших краях, я
        понял, что внешний вид совсем не главное. Главным была их
        непомерная жестокость. Они не щадили никого на своем
        пути. Наши деревянные жилища горели за милую душу,
        словно сухая солома. Крики, мольбы о помощи и настоящие
        реки крови - вот какое наследие мне досталось от
        короткого детства. Из-под меня, будто выбили опоры,
        отправив в свободное плавание, в океан одиночества и
        бесконечной боли.
        Ровно тысячу дней я был рабом собственных кошмаров.
        Подмастерье у старого лодочника, каменщик на Серых
        рудниках, второй помощник мельника Руфа - жизнь
        разделилась для меня на бесконечные отрезки невероятно
        сложной, однообразной работы. С речного поселка
        доходили слухи, что разбойники пришли снова, и мне ничего
        не оставалось делать, как бежать к побережью, подальше
        от собственных воспоминаний.
        Без еды и гроша в кармане я добрался до Люкстена.
        Крохотный, но весьма сносный во всех отношениях
        городишко встретил меня достаточно дружелюбно.
        Местный кондитер в обмен на легкую работу угостил
        выпечкой, благодаря которой я смог просуществовать еще
        неделю. В то время, я как никто другой умел растягивать
        удовольствие от еды, разделяя ее на сотню маленьких
        кусочков. Но даже при таком отношении к пище, мои
        запасы закончились раньше намеченного. И я вновь
        оказался в царстве голода.
        Частые головокружения и бесконечный вой в животе
        привел меня в таверну « Дырявая лодка». Название сами
        понимаете - не очень, ну так и мне не приходилось
        выбирать. Остановившись на пороге, я вроде бы успел
        попросить у хозяина корочку хлеба и тут же брякнулся в
        обморок.
        Мистер Роуди, славный малый - один из тех коренных
        эсквайров, кто все еще верит в благородство и высшие
        цели. Вечно буду молиться святому Крециусу за его
        доброту!
        Он пристроил меня поломойщиком и платил за мой труд
        больше положенного. Именно работая в таверне у
        мистера Роуди, я впервые увидел морских волков. Вольные,
        словно вечерний бриз, смелые - будто тысячи быков и
        неприступные - как горный перевал. Они ворвались в зал,
        распивая свою любимую песню о сокровищах Фортуны.
        Закончив петь - они принялись за ром. Малыш Джимми не
        успевал подносить им спиртное, а морские волки просили
        еще и еще. Позже я узнал, что в народе их называли -
        каперами, и про Фортуну они слагали песни отнюдь
        неслучайно. А мистер Роуди поведал мне по секрету, что
        по его подсчетам, всего через пару лет, пираты и вовсе
        станут самыми могущественными на всем южном
        побережье.
        В таверне, последние дни только и говорили, что о
        предстоящем путешествии Ловцов удачи, которые
        никогда не возвращались из своих походов с пустыми
        руками, и порой добывали уникальную вещь способную
        изменить привычный мир, всегда готовы были сорваться с
        места на встречу опасным приключениям. Хотя, на мой
        взгляд, разговоры на подобные темы, были обычным
        враньем. Но то, с каким воодушевлением бывалые каперы
        рассказывали свои невероятные истории, не давало мне
        права усомниться в их подлинности. И лучше всех такие
        байки травил мистер Бероуз.
        Одноглазый пират, слегка прихрамывавший на правую
        ногу, был худощав и лицом походил на высушенный
        иринейский финик. Его истории были не похожи на все
        остальные. Яркие и живые, они будоражили мое сознание,
        заставляя забывать обо всем на свете. В начале своего
        повествования, раскуривая старую потрескавшуюся
        трубку, он всегда описывал море: вдумчиво рисуя красоты
        горизонта и бесконечного неба, капитан ласково называл
        его отражением соленого великана. Клянусь, в такие
        минуты, облизывая пересохшие губы, я чувствовал, как мое
        лицо обдувает свежий бриз, а перед глазами сияет
        лучезарный рассвет - символ новой, неудержимой
        надежды.
        Я хорошо запомнил тот день, когда вся таверна загудела,
        словно улей, обсуждая новое путешествие одноглазого
        Бероуза. Жадно прислушиваясь к очередной сплетне,
        выпущенной вместе с табачным дымом, я осознавал, что
        мое место должно быть на бриге «Бродяга», а не среди
        пьяных рыл, завсегдатаев «Дырявой лодки».
        Только как мне напроситься в команду? Отчаянная мысль
        не давала мне покоя всю следующую неделю. Я придумал
        десяток неосуществимых способов, но даже не предпринял
        попытки воплотить их в жизнь. Все идеи казались мне
        наивными и неприступными, словно стены форта Па-
        типа.
        Отчаянье взяло надо мной верх, предрекая вечное
        скитание на суше. Где угодно. Но только не в море.
        Вечером капитан Бероуз вновь появился в таверне. Все
        обступили его, приготовившись слушать очередную
        морскую легенду, но одноглазый ответил отказом.
        Поглаживая огромного черного кота, который властно
        взирал на присутствующих, капитан объявил о скором
        отплытии. Услышав новость, я окончательно потерял
        надежду стать юнгой на «Бродяге». И только Фортуна в
        тот час распорядилась иначе.
        
        Толпа обступила капитана с расспросами и
        поздравлениями. А я, засунув подмышку поднос, направился
        к выходу, понимая, что мечтам о море пришел конец. И в
        тот самый миг раздался крик капитана. Его любимый кот,
        сорвавшись с рук, кинулся наутек. Уж не знаю, что так
        напугало этого смоляного крысолова, но припустился он
        быстрее галских скакунов. Вверх по лестнице, на чердак и
        прямиком на крышу. Позже капитан неустанно повторял,
        что никогда его любимец не устраивал таких невероятных
        гонок.
        Недолго думая, я припустился за питомцем мистера
        Бероуза. Не буду приуменьшать своей значимости в данной
        истории, но только ценой невероятных усилий мне удалось
        стащить кота с крыши, и передать в руки хозяина. И
        знаете почему? В тот миг, во что бы то ни стало, я
        хотел услужить капитану.
        Поблагодарив за помощь, Бероуз приблизился ко мне
        почти вплотную: до моего носа долетел привычный запах
        лука и нюхательного табака.
        «Жду тебя завтра на корабле, юнга», - вот какие
        благословенные слова произнес он в тот момент.
        Не знаю, и конечно никогда уже не узнаю, каким образом
        капитан угадал мое сокровенное желание. Видимо в ту
        минуту мы находились с ним на одной мелодичной волне.
        Так любил выражаться сам Бероуз, и я, безусловно, перенял
        его особую фразу, сохранив ее и по сей день.
        Распрощавшись с мистером Роуди, я выслушал его
        теплые напутствия и, собрав скромный скарб, в
        назначенное время явился на «Бродягу».
        Первым меня встретил невероятно высокий и тощий,
        словно жердь, рыжий паренек, лет на пять старше вашего
        покорного слуги. Недоверчиво осмотрев мой бедный наряд
        и проверив содержимое мешка, он кивнул на каюту
        капитана. Я по-своему оценил его жест, и лично
        направился к мистеру Бероуз доложить о себе. Голос
        рыжего остановил меня у самой двери.
        «Лучше подожди, пока Одноглазый сам тебя приметит.
        Не спеши. И не лезь в петлю. Тихонько выполняй свою
        работу и поменьше стрекочи языком».
        Я поблагодарил его за каждое сказанное слово.
        Оглядываясь назад, я полагаю, это был одни из лучших и
        своевременных советов в моей жизни.
        За пределами суши, мистер Бероуз, которого матросы
        учтиво называли «сэром», был совсем иным. Его
        непосредственность и обходительность сменила
        жесткость и непреклонность. Отдав распоряжение, он
        тут же забывал про него. И у неопытных подчиненных,
        коим я и являлся, могло создаться ошибочное мнение, что
        капитан страдает слабой памятью, а сказанная им фраза
        пустая болтовня. Но как я узнал позже, во-первых: на
        корабле нет, и не может быть мелочей, а второе: Бероуз
        никогда ничего не забывает. Никогда!
        Привыкший к тяжелому труду, я тысячу раз пожалел,
        что так самонадеянно полагал, будто морское
        путешествие сродни легкой прогулке в изящной карете.
        Еще до отплытия я на собственно шкуре почувствовал всю
        тяжесть этой непрекращающейся ни на минуту работы.
        Мы таскали, перекатывали, заполняли, ослабляли,
        натягивали и крепили. Только с приходом звезд мне
        удавалось немного расслабить спину и, усевшись рядом с
        членами команды немного пожевать вяленого мяса,
        хлебнуть рома и затянуться крепким дымом морской
        трубки.
        Мой рыжеволосый приятель, которого звали Питером,
        говорил, что на этот раз Одноглазый затеял по-
        настоящему грандиозное дело. Именно от него я узнал и о
        богатом покровителе нашего капитана, и о таинственном
        мероприятии, которое они задумали. И хотя слухи по
        кораблю ходили самые разнообразные, в целом, получалось,
        что никто из окружения капитана не знал о предстоящем
        путешествии ровном счетом ничего.
        В ночь перед отплытием, я никак не мог заснуть. Меня
        мучили тысячи неразрешимых вопросов. Но главным был
        один: правильно ли я поступаю? Пытаясь отыскать
        ответ, я спустился на берег и долго бродил по песчаной
        кромке, стараясь под плеск волн отыскать свое истинное
        предназначение. Что ближе мне - жителю речного поселка
        - море или все-таки, суша?
        И вновь боги океана, не оставили меня одного. Возле
        плоских валунов, похожих на огромную черепаху, я
        встретил сэра Бероуза. Капитан задумчиво взирал в
        морскую иссиня-черную пустоту, а возле его ног
        свернувшись калачиком, дремал его пушистый любимец.
        «Не спиться?» - спросил он.
        Я не стал лгать.
        «Сомнения?»
        Его слова ранили меня в самое сердце.
        «Наша встреча - она не случайна. Так же как и вся
        жизнь», - произнес капитан и закурил.
        «Изгою это известно как никому другому», - ответил я,
        имея в виду себя и свой кочевой образ жизни.
        « Расскажи», - попросил капитан.
        Здесь, на берегу, под покровительством легкого бриза,
        Бероуз опять был прежним - таким, каким он появлялся в
        таверне практически каждый вечер.
        Мне нечего было скрывать, и я поведал ему обо всех своих
        несчастьях.
        Капитан слушал, внимательно: ни о чем не спрашивая и не
        уточняя. Его трубка парила в воздухе, словно темная
        бригантина: то приближаясь ко рту, то вновь удаляясь.
        Когда я закончил рассказ, он долго молчал, а затем
        спросил, есть ли у меня мечта. Не раздумывая, я пожал
        плечами. О чем мне было грезить? Разве что повернуть
        время вспять! И возвратив детство, вновь оказаться в
        речном поселке со своими родными, в день нашей
        развеселой ярмарки…
        Капитан затянулся и коротко кивнул в ответ.
        «Я не особо верю в чудеса. Но сегодняшним вечером меня
        убедили в обратном», - произнес он.
        «В этом состоит цель нашего путешествия?» - уточнил я.
        Но Бероуз не ответил, а лишь отрешенно изрек:
        «Чем старше мы становимся, тем отчаяннее стремимся
        вернуться в детство. Наши мечты и надежды утекают
        сквозь пальцы, и мы все реже доверям собственным глазам,
        забывая, что мир произошел от небывалого чуда».
        «Мы отправляемся за мечтой», - догадался я.
        Капитан промолчал. Но мне и ненужно было никаких
        подтверждений.
        Рано утром мы покинули порт...
        Голос Скитальца оборвался внезапно. Скользнув к
        мостику, он бросил быстрый взгляд на стоящий поблизости
        галеон. Его что-то вывело из равновесия.
        Вернувшись обратно, он не стал продолжать свой рассказ:
        - Сейчас не время.
        Рик нахмурился. Лицо бывшего юнги выглядело слишком
        встревоженным, что бы задавать лишние вопросы.
        - Слушайте меня внимательно. Когда спуститесь вниз, по
        правую руку, на уровне живота, зарубки в виде креста,
        через каждые девять шагов.
        - Но вы не рассказали нам ... - попытался встрять в разговор
        Оливер.
        Рука Скитальца дернула его за плечо. В одну секунду они
        оказались возле борта, и у юноши закружилась голова.
        Среди серых клубов тумана, словно верхушки подводных
        скал тянулись грязные кляксы размытых фигур.
        - Ты их видишь? - прошептал на ухо моряк.
        - Да, - испуганно ответил тот.
        - Там - смерть. Они ищут твоего друга, и если вы не
        соизволите унести отсюда свои ноги, то в скором времени
        окажитесь кормом для рыб. Так что поспешите!
        - Кто они?
        - Неважно. Главное помни одно, - Скиталец подошелк Рику
        и взял его за руку, - их притягивает твоя метка. Будь
        осторожен. А теперь уходите, я их задержу.
        - А как же вы?..
        Лицо Скитальца внезапно стало невероятно усталым,
        словно он не спал уже несколько дней. И все же он нашел в
        себе силы улыбнуться:
        - Я сам найду вас.
        В последний раз, бегло взглянув на пиратов, которые
        застыли возле борта, Оливер дернул приятеля за руку и
        потянул вниз.
        ДЕНЬ ШЕСТОЙ: В КОТОРЫЙ СВИФТ УЗНАЕТ ТАЙНУ КАПЕРОВ,
        А ДЖЕЙСОНЫ НАХОДЯТ ВРЕМЕННОЕ ПРИСТАНИЩЕ.
        Погода портилась на глазах. Тучи надолго поселившись на
        небе, изрыгали на город ужасный гром, а промозглые
        северные ветра окончательно ухудшили и без того
        бедственное положение. Рыбаки поговаривали, что такого в
        Прентвиле не бывало со времен последней Тиарской войны,
        случившейся добрую сотню лет назад. Весна всего за пару-
        тройку дней обратилась настоящей суровой осенью, когда
        лужи сковывает мороз и с деревьев слетает последняя
        листва.
        Клер сидела посредине библиотеки и с ненавистью
        взирала на рваные обложки, изодранные в клочья листы и
        разбитые полки. Она презирала эти немые источники
        знаний, которые бесповоротно разрушили ее жизнь.
        Очередная бессонная ночь не прошла впустую. Часы
        пробили двенадцать, заставив Клер избавиться от тяжких
        мыслей. Урок для нее оказался довольно прост - им с
        братом больше не следует жить в плену собственных
        воспоминаний. Однако кое-кто был не согласен с подобным
        суждением. Призрак отца, ненадолго оставив ее в покое,
        пришел вновь. Спустившись на первый этаж, Клер
        услышала скрип половиц, а затем увидела тень. Высокая
        фигура в плаще проплыла в сторону кабинета мистера
        Лиджебая и растворилась за дверью.
        Девушка знала - дом никогда не оставит их семью без
        присмотра. В каждой доске, в каждом дюйме этих мрачных
        стен были скрыты воспоминания о Джейсоне-старшем. Его
        страхи, боль, одиночество все еще витали между пролетов,
        рождая образы и видения давно забытых лет. Клер
        понимала, какое жуткое наследство досталось ей с братом -
        но выбора у них не было.
        Она долго смотрела на ровные полки книг. Когда-то такие
        близкие и родные, сейчас, они казались ей предателями,
        способными вонзить нож в спину, лишь бы их не касались
        посторонние руки. Царивший полумрак, в котором словно в
        пыльном алькове тихо похрапывали тысячи древних
        фолиантов, слегка шелестя пожелтевшими страницами,
        растворился в свете масляного фонаря.
        - Где же она? - прошептала про себя Клер. Она
        чувствовала, что книга где-то рядом. Но стоило торопиться.
        У нее совсем не осталось времени.
        Первыми вниз полетели пузатые справочники с нижних
        полок, потом девушка перешла выше, воспользовавшись
        лестницей.
        Вскоре работа была окончена. Бумажное болото дыбилось
        острыми гранями, когда над ними возникло пламя.
        Клер уже опускала самодельный факел вниз, когда ее рука
        дрогнула. Пламя сдул случайный сквозняк и томительное
        приготовление к казни, закончилось. Девушка упала на
        колени. Безысходность впилась в нее крючковатыми
        когтями, заставив впасть в отчаянье. Отцовсая книга - где
        бы она не находилась - не дала себя уничтожить.
        Согнувшись пополам Клер жалобно вздрогнула и затихла,
        пытаясь перебороть боль от очередного поражения.
        В таком состоянии ее и нашел брат.
        * * *
        Услышав шум, Рик едва не свалился с кресла, в котором он
        осторожно примостился. Открыв глаза, он внимательно
        осмотрел кабинет. Казалось, что особняк снова ожил и
        задышал тяжелым, хрипящим дыханием гнилых половиц.
        Но следующая мысль, еще больше насторожила юношу. Он
        представил, что в дом, будто стайка мерзких грызунов,
        пробираются сгорбленные фигуры пиратов.
        Забрав книгу из тайника, Рик осторожно выглянул из
        отцовского кабинета. Гостиная была пуста. Юноша
        прислушался. Шум повторился, но был другим, не похожим
        ни на вторжение каперов, ни на отчаянные стенания
        двухэтажного гиганта.
        Недолгую тишину нарушил внезапный грохот. На этот раз
        определить его источник было не так сложно - звук исходил
        из библиотеки.
        Тревожный огонь свечей вырвал из темноты крохотную
        сжавшуюся среди поваленных книг фигуру.
        - Клер? Что случилось?! - юноша застыл у входа, не смея
        двинуться дальше.
        - Он скоро придет за нами. И погубит. Так он поступил с
        мистером Бишепом. Просто прихлопнул его одной рукой.
        Он не отступит, понимаешь?! - голос Клер прозвучал
        отрешенно, словно из глубины ямы, в которую она угодила.
        - О ком ты говоришь?
        - Отдай ему книгу. Молю тебя. Отдай. Пусть эта проклятая
        частичка нашего отца навсегда покинет пределы дома.
        Рик прижал руку к куртке, где хранился дневник
        Лиджебая.
        - Он сам рассказал мне, что убил моего хозяина. А еще, он
        хочет, чтобы ты лично принес ему книгу. Но я не позволю
        тебе. Я сама … - голос Клер затих.
        Ее плечи дрогнули, и Рик услышал легкое всхлипывание.
        Из молодой девушки, его сестра в одну секунду
        превратилась в старую, скорбящую старуху, которая давно
        потеряла собственную жизнь и сейчас влачила жалкое
        существование, восседая у границы скорой смерти.
        - Когда он приходил к тебе? Ответь! Когда?
        Клер отрицательно покачала головой, словно не слыша
        этих вопросов.
        - Ему нужна не только книга. Ему нужны мы все. Но
        главное, наш отец. Все дело в нем!
        - Мистер Сквидли угрожал тебе?
        Сестра ничего не ответила. Только Рик и без этого понял,
        что оказался прав.
        Библиотеку окутала напряженная тишина, которую вновь
        прервал голос Лиджебая-младшего:
        - Вот что я решил. Мы ни при каких обстоятельствах не
        отдадим ему дневник. Ты права: даже если мы осмелимся и
        согласимся на ультиматум, он все равно поступит по-
        своему.
        Повернувшись, Клер серьезным взглядом посмотрела на
        Рика. В его голосе не было и капельки взволнованости. И у
        нее создалось впечатление, что он давным-давно смирился с
        опасностью, которая преследовала их попятам.
        - О чем ты?
        - Я знаю, кто сможет нам помочь.
        Клер устало кивнула, оставив все распросы на потом.
        Лютый холод пробирал легкую накидку Клер до костей.
        Они покинули дом, в спешке взяв лишь необходимый на
        первое время скарб. Заперев накрепко дверь, Рик разглядел
        сидящего на лестнице кота. Тит примостился на первой
        ступни взирая на Джейсонов недоуменным взглядом. Вот
        уж кто точно не понимал: с какой такой стати нужно
        выбираться на мороз из уютной, теплой гостиной.
        - Ты уверен, что твой приятель нам поможет? - уточнила
        Клер у брата и, получив в ответ короткий кивок,
        успокоилась.
        Они быстро миновали улицу Забвения и в конце нее
        повернули к мосту Откровений. Возле Башенной площади
        было немноголюдно, и никто из горожан не задался
        вопросом, куда спешит семья Джейсонов, прихватив с
        собой пару дорожных сумок.
        - Клянусь тебе Рик, мистер Сквидли самое настоящее
        чудовище, - внезапно сказала Клер и замолчала.
        - Я знаю. Скиталец предупреждал, что «старый друг отца»
        очень опасный человек, - согласился брат.
        - Боюсь, он и не человек вовсе. Далеко не человек.
        Они уже добрались до площади Неудачи, когда вновь
        зарядил мелкий дождь.
        Неспешно, слово за словом, юноша рассказал сестре
        почти все, что знал сам, утаив только два весьма важных
        факта: предупреждающую надпись в номере мистера
        Сквидли и, конечно же, не обмовился о черной метке,
        которая все еще обжигала кисть ноющей болью. Клер
        слушала, с опаской косясь на брата. И с каждой минутой
        мир приобретал для нее все более мрачные тона
        смертельной ловушки, куда они угодили по собственной
        неосмотрительности.
        - Ты думаешь, этот твой Скиталец, говорит правду?
        - Не знаю. Но мне очень хочется ему верить.
        Рик изобразил подобие улыбки, но вышло у него неважно:
        на лице отразилась лишь кислая гримаса растерянности.
        - Неужели наш отец действительно был морским волком? -
        переведя разговор в более спокойное русло, спросила Клер.
        Брат лишь пожал плечами. В его голове копошилось
        слишком много соображений на этот счет, чтобы
        озвучивать их и еще сильнее запутаться в пустых
        предположениях.
        Оказавшись у площади Пощады, Рик обернулся и с
        сожалением посмотрел на западную часть города - туда, где
        они оставили свой «взбунтовавшийся дом».
        - Куда дальше?
        Клер размышляла не больше пары секунды.
        - У меня есть одна идея насчет временного укрытия...
        Впервые за последнюю неделю она позволила себе
        улыбнуться, лелея ту мысль, что вскоре они вновь, как и
        прежде, станут с братом одной любящей семьей.
        * * *
        Остановившись в паре шагов от собственного дома,
        Оливер робко обернулся. Как бы он не старался, не
        заметить одной очевидной детали было просто невозможно.
        За ним следили. Соглядатай следовал тенью не отставая ни
        на шаг и не спуская с него глаз. И хотя в тот момент, когда
        они прощались с Риком, «хвост» вроде бы исчез, всего
        через пару кварталов неприятное ощущение чужого
        присутствия вернулось.
        От осознания опасности юношу пробил холодок. До
        сегодняшнего дня он, возомнив себя храбрым служителем
        закона, с головой окунулся в проблемы своего лучшего
        друга, даже не заметив, как игра стала жестокой
        реальностью. И лишним тому подтверждением была черная
        метка, которая словно заноза впилась в руку Рика
        Джейсона.
        Свернув у самого дома в подворотню, Оливер резко
        изменил маршрут. Слежка напрямую касалась его приятеля
        - так говорил Скиталец, и так рассуждал сам Свифт. И
        получается, нужно любой ценой избавиться от
        наблюдавшего за ним человека, а лишь потом предупредить
        Рика, что оставаться в доме слишком опасно.
        Постепенно ускоряя шаг, Оливер резко перешел на бег.
        Запутать соглядатая оказалось достаточно просто:
        несколько раз изменив направление, он протиснулся между
        узкими стенами домов, перелез через каменный забор и
        прополз по паре торговых крыш.
        Выбравшись на широкую улочку, Оливер отряхнулся,
        поправил очки, съехавшие на бок, и беззаботно зашагал к
        дому Рика Джейсона. Но, не сделав и пары шагов, юноша
        остановился как вкопанный. И причиной тому стало одно
        очень интересное наблюдение. Возле квартала
        ремесленников он заметил того, кого меньше всего ожидал
        увидеть здесь и сейчас…
        Насвистывая незатейливую, раз за разом повторяющуюся
        мелодию, Скиталец брел по мостовой, с интересом
        рассматривая витрины открытых лавок. Перебравшись на
        противоположную сторону, Оливер постарался не упустить
        бродягу из виду. Однако сегодняшним вечером, бывший
        юнга выглядел иначе: густая борода пропала без следа, а
        куртка и бриджи были новехонькие, словно только что от
        портного.
        Такие рачительные изменения во внешности могли быть
        связаны с двумя вещами, - рассудил Оливер. Либо Скиталец
        скрывается от преследователей, которые едва не настигли
        их на кладбище Забытых кораблей, либо он просто дурачит
        всех вокруг, ловко разыгрывая весь этот спектакль перед
        двумя несмышлеными зрителями.
        И установить истинную причину его внезапного
        маскарада юноше виделось гораздо важнее, чем сообщить
        Рику о странном преследователе.
        Остановившись у одного из мастеровых, Скиталец
        заинтересовался представленным здесь товаром. Он долго
        рассматривал дорогую ткань на свет, теребил ее в руках.
        Потом, он что-то обсудил с продавцом, немного поспорил и
        в конечном итоге отказался от покупки. Торговец начал
        возмущаться, но Скиталец, погладив ладонью эфес дорогой
        шпаги, которая довершала его эффектный вид, поставил
        жирную точку в данном конфликте.
        После получаса слежки Оливер убедился, что моряк - а
        ныне весьма солидный господин, - понапрасну теряет
        время. Его совершенно не интересовали предлагаемые
        навязчивыми торговцами товары: отмеряя ровно сто шагов
        в одну сторону и обратно, он был занят процессом куда
        более занимательным.
        Скиталец ожидал.
        И судя по его частому наблюдению за циферблатом
        башенных часов можно было прийти к несложному выводу:
        тот с кем была назначена встреча, явно на нее опаздывает.
        Оливер, прислушиваясь к участившемуся биению
        собственного сердца, напрягся. Возле Скитальца возникло
        две грузные фигуры в старых армейских камзолах. Угадать
        выцветший цвет одежды в полумраке улиц было
        практически невозможно. Толкнув моряка плечом один из
        незнакомцев, поклонился, приподняв треуголку. В этот
        момент второй, схватил Скитальца за шею и в мгновение
        ока они исчезли в черном узком проулке. Все представление
        заняло не больше пары ударов сердца. Юноша, пораженный
        зрелищем, разинул рот. А в следующее мгновение,
        сорвавшись с места, поспешил следом.
        Оказавшись в крохтном проеме, Оливер сделал несколько
        шагов и замер. Здесь, в абсолютной черноте, он не мог
        разглядеть даже кончик собственного носа, что уж говорить
        о чем-то другом.
        Прижавшись к стене, юноша едва смог унять накатившую
        дрожь. Страх медленно расползался по телу, рисуя в
        сознании Свифта картины ужасной расправы над
        Скитальцем.
        Узкая кишка проулка тянулась вверх, теряясь среди
        нехорошего сумрака. Когда глаза привыкли к темноте,
        Оливер продвинулся чуть вперед и вновь остановился,
        ощутив возле себя чье-то присутствие. Затаив дыхание, он
        застыл, прислушиваясь к посторонним звукам, которых
        почему-то просто не было. Пугающая темнота, таившая в
        себе огромную опасность, словно чернила разлилась по
        стенам домов и едва заметной каменой тропинке.
        « И зачем я только сунул свой нос туда, куда совать его
        совершенно не следовало!» - мысленно отругал себя
        Оливер.
        Стараясь не обронить ни единого звука, он развернулся на
        месте и с тоской посмотрел на крохотный огонек торговой
        улочки, который будто маяк сиял в конце тонкого коридора.
        Ему внезапно захотело передумать и вернуться обратно, к
        свету. Но минутная слабость прошла достаточно быстро.
        Переведя взгляд на чернильную пустоту, он принял
        решение идти до конца. Разорвав путы сомнения, юноша
        быстрым шагом поднялся вверх по лестнице и растворился
        в хитросплетении мрачных лабиринтов.
        В небольшом каменном здании напротив заброшенных
        домов горел свет. Тускло, едва пробиваясь сквозь завесу
        тьмы. Подобравшись к вытянутому окну, юноша заглянул
        внутрь. Крохотное помещение было заставлено ящиками и
        бочками на одной из которых притулился источник света -
        старый масляный фонарь.
        В проеме мелькнуло несколько теней. Оливер пригнулся,
        скрывшись во мраке, успев различить звук отпираемого
        замка и дверной хлопок.
        Юноша прильнул к окну. Свет мерцал все также тускло,
        вырывая из тени массивные петли засова.
        Пробраться внутрь не составило особого труда. Крохотная
        дверца, видимо предназначенная для разгрузки телег,
        любезно открылась перед молодым ловкачом.
        Проскользнув по узкому коридору, Оливер оказался в том
        самом коридоре, где горела одинокая лампа.
        Из-за двери послышался треск и несколько громогласных
        голосов. Но непреодолимая сила продолжала тянуть юношу
        вперед. Стараясь не издавать ни единого звука, он слегка
        приоткрыл дверь, за которой скрывалось огромное
        складское помещение. Окруженная широкими столбами и
        кучей тяжеленных на вид тюков, круглая площадка тонула в
        свете догорающих факелов. В призрачном свете Оливеру
        удалось насчитать чуть ли не дюжину крепких сгорбленных
        фигур.
        Умудрившись протиснуться в дверной проем и не издав
        при этом лишнего звука он на четвереньках прополз к горе
        гигантских коробок и, устроившись за ним как за надежной
        преградой, смог почти в плотную приблизиться к тем, кто
        собрался в светлом круге.
        - Ты похож на треклятого попугая, Проныра, - произнес
        тяжелый прокуренный голос.
        Выглянув из-за укрытия, Оливер понял - речь шла о
        Скитальце, который стоял в плотном кольце незнакомцев.
        - Я хорошенько приготовился к нашей встрече. Думаю, тебе
        понравится, - не стал тянуть с ответом тот, кого назвали
        Пронырой.
        - Ха, ты слышал его Френк... Наш юнец все такой же
        самоуверенный, как и прежде, - раздался тонкий голос из
        толпы.
        - Да уж, точно, он за словом в карман не полезет.
        - Может быть, сразу пустим его в расход, чтобы не слушать
        этой бесконечной болтовни, капитан?
        Говорившего поддержали еще несколько голосов. Нервные
        смешки прошелестели по толпе.
        - Я бы на вашем месте не торопился, - без капли испуга
        ответил Скиталец.
        - Слышишь? Слышишь, как он заговорил… Ну, храбрец…
        - Пора вздернуть его на рее…
        - Лучше вырвать ему кишки и отдать на корм рыбам.
        На этот раз реакция толпы была одобрительной.
        - Тихо, - внезапно оборвал всех глухой, почти
        металлический, голос.
        Гул резко прекратился, и воцарилась тишина: лишь
        потрескивание факелов слегка нарушали волнительное
        ожидание.
        Совершив очередную вылазку, Оливеру удалось
        рассмотреть лицо того, чье мнение было безмерно важно
        для собравшихся. Слава святому Криспину, обьект его
        наблюдения расположился прямо напротив ровных рядов с
        тюками.
        Пожилой, слегка сутулый моряк в темном камзоле и
        широких штанах, которые были заправлены в сапоги,
        выглядел настоящей грозой морей. И дело было даже не в
        довольно-таки сносной одежке - его взгляд говорил сам за
        себя. Черные - как показалось юноше - нечеловеческие
        глаза, сверкая во мраке, словно кусочки зеркал, с
        жадностью поглощали отражение огня. И не трудно было
        догадаться: такой пойдет на что угодно, лишь бы добиться
        поставленной цели.
        Заиграв скулами, незнакомец разгладил небольшую
        аккуратную бороду и, закурив трубку, внимательно
        осмотрел Скитальца с ног до головы.
        - Говори по существу, мальчик, - произнес предводитель.
        Оливер заметил, как моряк дернулся и попятился назад,
        будто краб. В его спину тут же уткнулась изогнутая сабля
        одного из головорезов.
        - А ну стоять! - раздалось из-за спины Скитальца. - Негоже
        воротить нос от капитана.
        Тот не стал спорить, а молча подчинился приказу.
        Раскурив трубку и упершись коленом в ногу, капитан с
        интересом уставился на гостя, гадая - хватит ли тому
        смелости ответить или нет?
        - Не скрою, я не очень наделся на нашу встречу здесь, в
        Прентвиле, Скат. Но теперь я рад, что получилось все
        именно так, - осторожно начал Скиталец.
        Оливер едва не выпал наружу. Разговор имел для него
        величайшую важность.
        Выпустив порцию табачного дыма, капитан сдвинул
        брови. Его лицо покрылось паутиной сотни крохотных
        морщин.
        - Чем же так важна для тебя наша встреча, юнга?
        На этот раз Скиталец не стал ждать и мгновенно выпалил:
        - Ты сам знаешь ответ на свой вопрос, Скат. Вы все
        собравшиеся здесь, благородные каперы, знаете ответ, -
        небольшая пауза, оживила толпу. Говоривший продолжал: -
        Не стану скрывать от вас: после долгих и безрезультатных
        поисков мне удалось отыскать потерянное сокровище
        Одноглазого капитана.
        - Что он говорит?! Вы слышите, что он говорит!
        - О ком он ведет речь?!
        - Уж, не об одноглазом ли Бероузе он хочет нам
        рассказать?!
        Соглядатай чувствовал напряжение. Освещенный круг
        света взорвался от слов Скитальца не хуже сухого пороха.
        Те, кто еще минуту назад хотели пустить ему кровь, теперь
        заговорено уставились на бывшего юнгу как на спасителя.
        Подняв руку, капитан одним движением заставил
        собравшихся проглотить языки.
        - Имеют ли твои слова под собой хоть один жалкий суон?
        - вкрадчиво произнес он.
        От голоса капитана Оливеру стало не по себе. Обычная
        фраза содержала в себе такую скрытую силу, что не было
        сил врать или изворачиваться. Скат видел всех и каждого
        насквозь.
        - А разве не поэтому ты заплыл в здешнее захолустье?
        Вопрос Скитальца прозвучал, будто укол.
        - Хорошо, - согласился капитан. - Говори. Мы внимательно
        слушаем ...
        Переминаясь с ноги на ногу, моряк не спешил раскрывать
        все карты.
        - Я не произнесу ни слова, пока ты не скажешь: зачем ты
        послал Джейсону-младшему черную метку?
        - Что?
        Нахмурившись, капитан недовольно нахмурил брови:
        - Считаешь, что ты можешь диктовать условия?
        - Всенепременно.
        Скиталец попытался изобразить что-то вроде реверанса, но
        в последний момент остановился.
        Задумчивый взгляд сменился гневным блеском - и всем
        стало очевидно, Скат едва терпит подобные выходки.
        - Ты общался с этим юношей, не так ли?
        - Считайте, что я стал его покровителем.
        Оливер не мог видеть, но без труда представил, как на
        гладковыбритом лице бывшего юнги возникала весьма
        лживая улыбка.
        - Сокровище у него?
        - Уверен - да, - согласился Скиталец.
        - И ты намерен его забрать?
        Возникла небольшая пауза. Все с нетерпением ждали
        ответа.
        - Он должен отдать сокровище добровольно. Иначе мы
        лишимся заключенной в магической вещи силы, навсегда.
        Обхватив подбородок рукой, Скат задумчиво уставился в
        густую темноту. Испугавшись, что его смогут заметить,
        Оливер нырнул обратно за тюки.
        Сердце юноши готово было вырваться из груди. Секреты
        каперов вылились на него как ушат ледяной воды, будоража
        воспаленное сознание. Бесчисленное множество
        противоречивых мыслей, кружа в голове, сходились в
        одном - необходимо выдержать и дослушать разговор до
        конца.
        - Скажи, - голосом заговорщика, вкрадчиво произнес
        капитан, - что такого добыл сэр Бероуз на острове Грез?
        Скиталец изменился в лице: глаза сделались печальными,
        а взгляд отрешенным.
        - Ты действительно хочешь это знать?
        Приблизившись вплотную к Скату, бывший юнга
        прошептал только одно слово, которое, подхваченное
        каперами, эхом разнеслось по залу и достигло ушей
        соглядатая. И слово это означало: «Обреченность».
        Вздрогнув, Оливер вновь нырнул в темноту. Страх, так
        внезапно подкарауливший его, вынудил юношу податься
        настоящей панике. Охватившая тело дрожь, достигнув рта,
        едва не выдала его. В последний момент усилием воли он
        сдержал застучавшие зубы.
        Тем временем разговор продолжался.
        Тяжело вздохнув, капитан изобразил некое подобие
        улыбки, всем своим видом показывая недоверие к словам
        бывшего юнги «Бродяги».
        - Меня уже давно не пугают бабушкины сказки. Поверь, я
        повидал в жизни всякое, чтобы авторитетно заключить: в
        поисках тайн мироздания можно отыскать только ржавые
        остатки былой роскоши и пару звонких монет.
        Кто-то в толпе нервно хохотнул.
        - Дело твое, - равнодушно согласился Скиталец, и немного
        помедлив, добавил: - Надеюсь, тебя минует горькая участь
        моего капитана.
        - Его, кажись, пришибло камнем…
        - Не, его поглотила морская пучина…
        - Да на бабе он помер-то, на бабе…
        Толпа вновь ожила.
        - Циц, отрепье! - рявкнул капитан.
        Выпрямившись, Скат стал похож на настоящую
        неприступную гору. Обнажив саблю, он взмахнул ею над
        головой, приставив острие к горлу моряка.
        - Пускай мертвецы остаются мертвецами. Даже в нашей
        памяти! - Капитан осклабился. - И запомни еще одно,
        сынок… Я не терпел и не потерплю угроз.
        Подняв руки, словно сдается на милость победителю,
        Скиталец сделал короткий шаг в сторону.
        - Я готов договориться, если вы отстанете от потомка
        Лиджебая.
        - И в чем же тогда будет моя выгода?
        - Я сам принесу тебе то, что два десятка лет ищут Рьяный
        Бил и Одинокий Крейн. Клянусь кодексом каперов! -
        Приложив правую руку к груди, моряк скрестил
        указательный и средний палец.
        Мгновение, капитан молчал, а потом удовлетворенно
        кивнул:
        - Идет. Я дам тебе три дня, и не днем больше. Если ты
        сможешь уговорить сопляка отдать сокровище, я
        предоставлю тебе противоядие. В противном случае черный
        спрут поглотит его руку, тело и, достигнув шеи, сдавит ее
        сильнее королевской петли.
        - Но не забудь, он сам должен отдать мне наследие
        мистера Лиджебая.
        Услышав это имя, капитан сморщился как печеное яблоко.
        - Это уже твоя забота, - коротко кинул Скат, убирая оружие.
        Возле Скитальца, как из-под земли выросли два рослых
        капера и, подхватив его под руки, повели в сторону резной
        скрипучей двери.
        - Я пришлю тебе весточку, капитан, - обернувшись
        вполоборота, выкрикнул моряк. На его лице сияла
        самодовольная ухмылка, говорящая сама за себя - он
        открыто лгал даже предводителю пиратов.
        Облегченно выдохнув, Оливер попытался взять себя в
        руки. Сердце продолжало бешено колотиться, отзываясь
        пульсацией в висках. Пытаясь унять дрожь ровным
        дыханием, юноша уже хотел было рвануть следом за
        провожатыми и незамеченным покинуть заброшенный
        склад, но рассудок заставил его поступить иначе.
        Оставшись на месте, юноша дождался пока тяжелый засов
        не захлопнется следом за Скитальцем и продолжил
        слушать.
        Разговор был еще не окончен.
        Поднявшись, капитан дал волю эмоциям, гневно пихнув в
        сторону бочку на которой сидел, и недовольно рявкнув, он
        кинул в сторону каперов полный призрения взгляд:
        - Ну, что скажите, господа хорошие?
        Присутствующие зашушукались словно крысы.
        - Мне кажется, он водит нас за нос, - раздался скрипучий
        голос справа.
        - Говори, Трупер, - позволил капитан.
        Собравшись с мыслями, моряк кашлянул в кулак:
        - Да вы только посмотрите на его рожу. Каждое его слово не
        стоит нашего плевка. От каждой его фразы смердит, будто
        из выгребной ямы.
        Говорившего поддержали большинство каперов.
        Заручившись, по меньшей мере, третью голосов, Трупер
        продолжил:
        - Спросите меня: есть ли у нас повод доверять ему? И я
        отвечу - нет. Ни на дюйм. Он служил на «Бродяге»,
        корабле, где капитан правил сумасшедший капитан. Такой
        же, как и вся его команда.
        - Дело говоришь!
        - Пустить кишки ему, и дело с концом!
        Высказавшись, голоса быстро стихли.
        - Соглашусь с каждым вашим словом, - кивнул Трупер. - И
        еще одно… Эта история с последним путешествием Бероуза
        будет по противней ядовитых водорослей Ниирна. Сам
        слышал какие слухи ходят среди завсегдатаев Дальних
        доков. Нехорошие слухи.
        В этот самый момент послышался резкий удар двери. На
        пороге возник запыхавшийся соглядатай - Оливер сразу
        узнал его по многочисленным дерганым движениям.
        - Он ускользнул в последний момент. Я до последнего…
        но этот шельма…
        Юноша без труда догадался о ком идет речь.
        - Можешь не продолжать, - отмахнулся капитан, мгновенно
        потеряв интерес к вестнику плохой новости.
        Обессилено упав на покрытый соломой пол соглядатай
        что-то буркнул себе под нос и затих.
        Переведя взгляд на сидевшего поодаль старого моряка,
        сложившего голову, словно сухую тыкву на деревянную
        клюку, капитан окликнул:
        - А что скажешь ты, Квинт?
        Дернувшись, старик будто вырвался из лап вечной дремы,
        поднял голову и осмотрелся. Трепетный свет выдернул из
        тьмы его пустой взгляд.
        «Да он слеп как летучая мышь», - внезапно осенило
        Оливера.
        Высохший, словно деревянный пенек, старик и впрямь
        внешне напоминал ночного охотника. Скорчив
        недовольную физиономию, он почесал заросшую щетиной
        щеку и, выставив вперед руку в обрезанной перчатке,
        дрожащим пальцем указал на капитана.
        - Скажи, Скут, разве ты никогда не встречал в море тень
        утонувших кораблей? Или ты, Билли, - палец двинулся чуть
        в сторону, уткнувшись в толпу мрачных каперов, - не
        сталкивался лоб в лоб с клювокрылой рыбой Зиф? А ты
        Френк, не боролся со своим страхом, когда борт корабля
        царапали острые зубы утопленников?
        По толпе пробежало нервное волнение.
        - С чего вы решили, что сокровище капитана Бероуза по
        щелчку ваших кривых пальцев достанется именно вам?! С
        чего вы взяли, что мальчишка отречется от наследства отца
        или пожертвует его этому лощеному шуту, который целый
        час морочил вам головы?
        Оливер видел как матросы, обдумывая слова старика,
        поочередно закивали своими косматыми башками.
        - Не слишком ли ты…
        - Не слишком! Поверь мне: не слишком! - резко оборвал
        выкрик Квинт. - Именно из-за такой самоуверенности, что
        блуждает в ваших никчемных душонках я и лишился глаз.
        Приглядевшись, Оливер только сейчас заметил возле
        глазниц старика глубокие рваные шрамы. Фантазия
        незамедлительно нарисовала в юношеском сознании образы
        кошмарных тварей, которые вырвавшись из морской
        пучины, могли сотворить с пиратом такое насилие.
        - О последнем плаванье Бероуза я слышал предостаточно
        странностей, что бы сделать один простой вывод: он нашел
        что-то куда страшнее черной метки. Небывалое количество
        мифов и поверий. Только обычно в таких историях, куда
        больше вымысла, чем правды. Именно поэтому огонь
        прошлого, который вы сейчас пытаетесь разжечь, может
        обратиться в пожирающее пламя. Бывший юнга Бероуза
        скрыл слишком много дабы поверить ему, но пообещал
        достаточно, чтобы сделать его нашей марионеткой.
        Дослушав слепца, капитан, нахмурив брови, опустил
        голову:
        - Ты считаешь, угроза реальна?
        - Я считаю вам надо не спускать с мальчугана глаз! - резко
        взорвался старик. - И не забудьте про вашего стрекочущего
        шута! А остальное, будет видно…
        - А что нам делать с пронырливым приятелем сопляка
        Джейсона? - внезапно раздался возле Оливера
        пронзительный голос соглядатая. Юноша едва нашел в себе
        силы не вскрикнуть, когда уткнулся взглядом в
        обшарпанные сапоги капера. Тот стоял так близко от
        укрытия, что мог без труда схватить его за шкирку и
        выволочь на пиратский круг.
        В последнюю секунду Оливер зажал рот руками - в тот
        самый момент, когда зубы вновь готовы были начать
        отбивать барабанную дробь, и коварная дрожь, вихрем
        пробежав по телу, едва не выдала юношу с потрохами.
        - Капитан, там какой-то шум, - вкрадчиво произнес
        соглядатай, указав на дальнее окно.
        Присутствующие застыли, прислушались к воцарившейся
        тишине. С улицы донесся протяжный собачий лай и
        жалобные завывания.
        - Не мели ерунды, - плюнув, сказал капитан, и вновь
        обратился к старику. - Что ты слышал о путешествии
        Одноглазого к острову Грез?
        Квинт ответил не сразу, видимо опять погрузившись в
        дрему.
        - Практически ничего, Скут. А остальное всего-навсего
        глупые слухи, не заслуживающие твоего внимания.
        По всему было видно, что старик не намерен продолжать
        разговор.
        - Луджи, Кларк, - обратился к каперам капитан. Двое
        плечистых моряков ответили коротким кивком. - Ваша
        задача: трактир «Адмирал Тревли». Ройте носом, угощайте
        всех и каждого ромом, хватайте за горло, но узнайте мне все
        о бриге «Бродяга» и его причудливом капитане.
        В следующую секунду зал наполнился протяжным
        надрывным кашлем. Все повернули головы в сторону
        старика. Квинт обвел каперов удивленным взглядом, пожал
        плечами и отрешено произнес:
        - Воля ваша.
        * * *
        Возникшие на горизонте всполохи, на секунду озарив
        неимоверно раздувшиеся тучи, напомнили нарыв, который
        никак невозможно удалить. Небо болезненно вздрогнуло и
        вновь устало уснуло, пытаясь побороть неведомую болезнь.
        Блуждающая по округе тревога ненадолго стихала,
        растворившись в монотонном такте непрекращающейся
        капели.
        Дождь, барабаня по крыше, погружал Рика в полудрему.
        Наблюдая за извилистыми струйками, спешащими к земле,
        юноше казалось, будто время остановилось, и он очутился в
        странном мире, где не существует вечно бегущих стрелок
        часов и все вокруг погружено в приятный и безмятежный
        сон.
        - Вот, выпейте этот отвар, он избавит вас от возможной
        простуды. - Терси ли Джейскоба протянул юноше чашку
        горячего настоя. В нос ударил приятный травяной аромат.
        Пастырь улыбнулся и присел рядом с Клер.
        - Спасибо вам, сэр. Мы просто не знали от кого ждать
        помощи, - поблагодарила девушка.
        - Не стоит, - откликнулся служитель. - Мне в радость
        оказать вам столь незначительную услугу. Мой приют в
        вашем полном распоряжении ровно столько, сколько это
        потребуют обстоятельства.
        Кивнув, Клер осторожно притронулась к отвару. Тонкий
        дымок тянулся к высокому сводчатому потолку и терялся в
        бархатном полумраке.
        Церковь была небольшой, но вполне уютной по меркам
        Прентвиля, где всегда ценились вычурность и массивность.
        Огромные храмы, упрятанные в пузатые колонны и
        многоярусные фасады с выпирающими, словно клыки
        ордерами, казались настоящими гигантами по сравнению с
        крохотными двухэтажными домишками обычных горожан.
        Возвышаясь на соборной площади, божественные
        святилища являли собой прямое отображение лоснящихся
        священнослужителей. А здесь, в скромном кирпичном
        домике, притаившемся между мастеровых лачуг, все
        выглядело иначе. Длинные скамьи были развернуты к
        центру, своим расположением напоминая знак
        бесконечности жизни. Тусклый свет свечей, словно лунная
        тропа скорее умиротворял, чем настораживал, отчего
        изображения святых героев, которые противостояли
        морской стихии и погибли ради жизни потомков, виделись
        добрыми старцами неспособными причинить зла.
        Обратив внимание на уличную непогоду, пастырь
        обернулся, печально взглянул на Клер, а потом на ее брата.
        - Видимо, мы действительно чем-то прогневали повелителя
        морей, - заключил он.
        - С чего вы взяли? Все дело в дожде? - попытался
        предположить Рик, обхватив обеими руками широкую
        кружку.
        Терси нахмурился:
        - Разве вы не замечаете? Вся эта непогода - неслучайна.
        Конечно, я могу ошибаться. Собственно говоря, и хорошо,
        если мой разум неверно истолковал непрекращающийся
        дождь. Но ответьте мне: разве вам не кажется, что надежда
        угасла? Просыпаясь на рассвете, я больше не вижу на
        горизонте солнца. Понимаете? Эти жуткие тучи, они
        повсюду. Они давят, топчут ливнем, скрывая от нас всякую
        радость земного существования.
        От одной мысли, что к выходкам природы все-таки
        причастен таинственный мистер Сквидли, Рика бросило в
        дрожь. С каждым днем юноша все сильнее погружался в
        историю, которая теряя привлекательные краски,
        наполнялась серостью обреченности. Окончательно
        запутавшись в загадках и предположениях, он ожидал, что в
        скором времени морок навеянный воспоминанием об отце
        рассеется. А история о книжке в кожаном переплете с
        красной тесьмой окажется обманом, и они с сестрой
        заживут как прежде. Но череда событий закрутилась
        настоящим вихрем и не сулила благоприятной развязки.
        - Возможно, я покажусь вам весьма неучтивым, мисс
        Джейсон. Однако я прошу, ответьте: что заставило вас
        покинуть родное жилище?
        Пытаясь подобрать хоть какую-нибудь правдоподобную
        причину, Клер растерянно покосилась на брата. В ее глазах
        явственно читалось одно: « Только не говори правду. Ни в
        коем случае не говори».
        Данный факт не укрылся от пастыря, и он спокойно
        добавил:
        - Не пугайтесь. Ваша тайна и ваши опасения не покинут
        этих стен. Поверьте, я умею хранить секреты. И если
        возникнет необходимость, смогу оказать посильную
        помощь. Ну же, Клер…
        Крохотное замешательство в итоге так и не обратилось
        откровенной исповедью. Клер долго молчала, закусив губу
        и наконец, тихо прошептала:
        - Скажите, сэр. Вы верите в неизбежность судьбы? - она
        хотел спросить еще что-то, но ограничилась только одним
        вопросом.
        По ее мнению Терси ли Джейскоба должен был
        недоверчиво фыркнуть и завести бесконечную проповедь о
        сострадании, но пастырь отреагировал иначе. Его худое
        обветренное лицо осунулось став невероятно усталым и
        отрешенным от внешнего мира. Он словно ждал этого
        вопроса, а когда услышал его, не сразу нашел что ответить.
        Пауза длилась не долго.
        Аккуратно подбирая слова, служитель церкви, наконец,
        изрек:
        - Фатум в первую очередь страшен своей неизбежностью.
        Никто не знает, что тебя ждет и когда оборвется твоя жизнь.
        Поистине - жуткое оружие возмездия.
        - Вы серьезно в это верите? - недоверчиво поинтересовался
        Рик.
        - Безусловно. Я же не всю свою жизнь служил
        Всевышнему, сынок, - объяснил пастырь. - Раньше в моей
        жизни было куда больше крови и смерти, чем
        элементарного сочувствия.
        Не веря своим ушам, Клер тихо охнула.
        - Да, не удивляйтесь, мисс Джейсон. Это абсолютная
        правда: каждый из нас приходит к создателю своим путем.
        И чаще всего этот путь тернист и сложен.
        Замолчав, он поднялся, подошел к алтарю, постоял возле
        него в раздумьях, а затем осенил себя знаком спасения и
        махнул рукой, словно принял какое-то сложное решение.
        Пригласительным жестом пастырь позвал их за собой.
        Спустившись вниз по винтовой лестнице, они
        остановились возле низкой кованой двери. Терси долго
        копался в темноте, выбирая на толстой связке нужный
        ключ. Короткий щелчок, второй, третий и ржавый механизм
        подался упорству человека. Дверь со скрипом отворилась.
        Серый мрак подвала утонул в беспроглядной мгле, где не
        было видно не зги.
        - Сейчас я все покажу, - чиркнув кресалом, Терси осветил
        дорогу факелом и шепотом добавил: - Только прошу вас
        тише. Не стоит будить Дремлющих.
        Рик и Клер растерянно переглянулись.
        Осторожно, ступень за ступенью, они двигались вглубь
        казавшегося бесконечным подвала. С полукруглого
        каменного потолка, пробиваясь сквозь кладку, струйками
        сочилась мутная вода. Звонкий удар капель смешался с
        шорохом шагов. Огонь пытался отвоевать у тьмы хоть
        немного пространства, но битва оказалась неравной. Было
        видно не дальше вытянутой руки. И лишь уверенный шаг
        Терси внушал надежду, что Рик и Клер не сгинут в этой
        ужасной бездне подземелья.
        Наконец ступени закончились, и коридор потянулся чуть
        вверх. Стены стали уже, и юноша ощутил, как капли падают
        ему на плечи, голову. Неприятное ощущение нарастающей
        тревоги не покидало его ни на секунду. Непроизвольно Рик
        коснулся мокрого плеча рукой, а затем попробовал влагу на
        вкус. Вода оказалась соленой.
        - Не удивляйтесь, и не бойтесь, это всего лишь слезы, -
        заметив реакцию юноши, объяснил Терси, не сбавляя шага.
        Ничего не ответив, Джейсон-младший попытался
        справиться с охватившей его дрожью.
        Коридор стал ниже, и пастырю пришлось пригнуть
        голову. Легкий сквозняк донес запах затхлости и крысиных
        испражнений.
        Внезапно послышался пронзительный визг, и Рик
        почувствовал, как в правый башмак ударилось нечто живое.
        Опустив голову, юноша смог рассмотреть лишь
        удаляющийся крысиный хвост. Отпрянув в сторону - чтобы
        удержаться на ногах - он выставил вбок руку, пытаясь
        облокотиться о стену. Ладонь провалилась в углубление, и
        пальцы тут же уперлись во что-то мягкое и вязкое.
        - Ай, - вырвалось у Рика прямо из груди.
        Отшатнувшись, он стал заваливаться на спину, когда
        пастырь ухватил его за лацкан камзола. Пламя дернулось, и
        юноша увидел Терси рядом с собой. Узкое лицо
        священника сделалось каменным, и только желваки на
        скулах все еще нервно поигрывали тенью.
        - Тише. Я же просил: не будить Дремлющих.
        Повернув голову, Рик заметил лишь то, что ему позволил
        увидеть огонь; глубокая ниша хранила останки, утопающие
        в широких пластах ветхой одежды. Череп был повернут в
        сторону юноши, а пустые глазницы буравили его
        ненавистным взглядом слепца.
        Зажмурившись, Рик открыл глаза лишь в тот момент, когда
        Терси ответ факел в сторону и человеческие мощи
        медленно погрузились во мрак.
        - Великий Дункан, кто они? - пролепетала Клер, сложив
        руки на груди.
        - Наши братья и сестры, - буркнул себе под нос пастырь,
        продолжив свой путь.
        Трепетные свет еще долго облизывал стены коридора,
        вырывая из мрака жуткие кости мертвецов, отчего Рик
        ощущал неприятный ком, подступающий к самому горлу.
        Слава мученикам! - дорога оказалась недолгой. Вскоре они
        уперлись в еще одну тяжелую дверь. На этот раз Терси
        действовал быстрее и справился с замком за считанные
        секунды.
        Попав в следующий зал, и слегка осмотревшись, Рик
        ощутил внезапную дрожь - чудесным образом он вновь
        попал на кладбище Забытых кораблей. По крайней мере,
        растворившись в полной темноте и чувствуя на языке
        привкус гнилого дерева, он живо представил перед собой
        старый, лежащий на боку и зияющий пробоинами
        двухмачтовый бриг. Но как только Терси осветил
        помещение, нарисованный образ резко лопнул,
        расколовшись на сотню крохотных частиц.
        - Не может быть, - изумленно прошептала Клер.
        Призрачный свет победив мрак открыл перед ними
        настоящий
        кладезь
        всевозможных
        морских
        приспособлений, помещенных в стеклянные короба. В
        самом центре располагалась часть корабельного носа -
        деревянные доски сложенные пирамидой. В них тяжело
        угадывался правый борт и несколько ярдов палубы.
        Остановившись в самом центре сокровищницы, пастырь
        повернулся: на его лице сияла улыбка, а из глаз градом
        лились слезы.
        - Эта тайная история моей жизни долгие годы находилась
        под замком. А теперь… Милости прошу в мир бывшего
        капера, старпома брига «Бродяга», мистера Керка са Фона.
        Рик внимательным взглядом обвел штурвал, кусок бизань
        мачты, абордажные крюки, сектант и аккуратно сложенный
        вдвое флаг. В голове эхом повторились слова Скитальца.
        Он тоже плавал на «Бродяге»… Он должен знать моего
        отца…
        Приблизившись к Терси, юноша с трепетом в сердце,
        спросил:
        - Скажите сэр, на вашем бриге капитаном был мистер
        Бероуз?
        Вздрогнув, пастырь, в котором сейчас с легкостью
        угадывалась непреклонность морского волка, в очередной
        раз дал слабину.
        - О чем ты говоришь?
        Рик повторил свой вопрос.
        В один миг на лице Терси отразились сотни различных
        эмоций: переплетенные клубком, они попеременно
        возникали и стремительно исчезали, не оставив после себя и
        следа.
        - Кто рассказал тебе о капитане Бероузе, сынок? Назови
        его имя?
        - Один мой друг, - уклонился от ответа Рик.
        Не доверяя пастырю ни на иоту и относя того, скорее, к
        разряду врагов, чем друзей, юноша не собирался
        откровенничать с ним.
        - Если вы знали мистера Бероуза, тогда возможно вы
        знавали и нашего отца, мистера Лиджебая Джейсона… -
        решительно произнес Рик.
        Озабоченность Терси сменилась сначала растерянностью,
        а потом и вовсе обратилась в выражение полного
        безразличия. Присев, а вернее будет сказать, обессилено
        повалившись на пару винных бочек, пастырь вновь стал
        самим собой. Немного помедлив, он тихо ответил:
        - Да, мистер Джейсон… безусловно, я знавал вашего отца.
        И даже слишком хорошо, что бы с упрямством вола
        отрицать данный факт. Мы совершили с ним одно из самых
        удивительных и опасных странствий в мире. Но, к
        сожалению, для нашего славного капитана, оно стало
        последним, - при этих словах Терси окончательно поник.
        Мысленно Рик ощутил настоящее ликование. Загадки отца
        на этот раз оказались не такими уж и сложными. Всего
        пять-шесть дней и он без труда отыскал его третьего
        сослуживца. Книга с красной тесьмой и кожаном переплете
        откликнулась теплом, грея сердце.
        Старясь сдержать собственный порыв и не раскрыть всех
        секретов сразу, Рик задал еще один вопрос:
        - Скажите, а участвовал ли в вашем плавании некий мистер
        Сквидли? Поговаривают, что он был лучшим другом
        нашего покойного родителя.
        Резко мотнув головой, Терси уткнулся в юношу взглядом
        полным ужаса и отчаянья. Хотя, возможно, Рику это просто
        почудилось. Как бы то ни было, в одну секунду пастырь
        резко вскочил со своего места и, заметавшись, словно лев в
        клетке, резко кинул:
        - Не знаю я никакого мистера Сквидли! Ни его, ни
        похожего на него. У вашего отца никогда не было, и быть
        не могло подобных друзей. Запомните это! А лучше
        намотайте себе на ус… И больше никогда в жизни не
        задавайте мне подобных вопросов!
        Отшатнувшись от священника как от чумного, Рик уже
        тысячу раз отругал себя за столь необдуманный шаг. Не
        ожидая подобной реакции, он видимо пробудил в пастыре
        давно забытые и довольно скверные воспоминания. И,
        конечно же, мистеру Терси было знакомо названое Риком
        имя. Только нить, которая связывал его с мистером
        Сквидли, скорее всего, была опасней хорошо наточенного
        лезвия.
        Через секунду Терси замер и виновато уставился в пол.
        Разворошив осиный улей воспоминаний, и понадеявшись на
        собственные силы, - он не сдюжил. Прошлое оказалось
        сильнее действительности.
        - Скажите правду сэр: зачем вы привели нас сюда? -
        дождавшись удобного момента, ласково и, в тоже время,
        твердо поинтересовалась Клер.
        Растерянный взгляд бывшего капера приобрел былую
        осмысленность.
        - Лишь приоткрыв завесу собственной тайны, можно узнать
        чужую, - ответил он.
        - Тогда в чем же состоит ваша тайна? - уточнила девушка.
        Терси тяжело вздохнул и, смахнув дрожащей рукой со лба
        пот, молвил:
        - Все мы: я, вы, ваш покойный родитель, и многие другие -
        часть одной странной и довольно жуткой истории, которой
        суждено было случиться и она произошла. Фатум, мисс
        Джейсон. Коварная судьба, от которой не убежать и не
        спрятаться, куда бы вы ни ушли, где бы ни схоронились. И
        боюсь, что даже смерть вашего отца не избавила его от
        неизбежной расплаты за собственные поступки.
        Клер слушала бывшего капера - ныне служившего богу, - а
        представляла перед собой одинокую фигуру мистера
        Лиджебая. Воздвигнув стену из доброй сотни правил и
        запретов, ее отец сам угодил в бесконечное мытарство
        между миром живых и мертвых. Она хорошо помнила
        осунувшуюся фигуру призрака в черном плаще,
        возникавшую то в спальне, то посреди пустынной мостовой
        и осознавала насколько ему страшно и одиноко.
        Лишившись человеческой оболочки, отец не избежал
        роковой судьбы, не укрылся за призрачным очертанием
        собственной смерти. Даже там, в неведомом королевстве
        между небом и землей, он не смог улизнуть от уготованной
        ему участи. Фатум настигнет его даже в новой ипостаси.
        Только что же за расплата могла быть страшнее самой
        смерти?
        Вопрос, обрушившись на голову, раздавил ее, не оставив
        ни единого шанса на спасение.
        - Мы обречены? - одними губами вымолвила Клер.
        - Боюсь, что да, мисс.
        У Терси не было ни тени сомнения.
        - Я думал, что прошлое оставило меня в покое. И меня, и
        вашего отца, и даже старину Билли, местного старьевщика.
        Отправившись в путешествие, мы желали обрести свободу,
        покорить мечту, освободив из плена Синюю птицу удачи.
        Но вместо этого обрушили на свою голову проклятия,
        которым нет числа.
        Голос дрогнул, и Терси закрыл лицо руками.
        Приблизившись к нему, Клер так и не решилась обнять
        пастыря.
        Покосившись на покоящиеся части некогда великого и
        неподвластного ледяным водам корабля, Рик понял, что это
        и есть разрозненные воспоминания бывшего старпома.
        Именно они никогда не отпустят его от себя. И именно они
        разорвут священника на части, упрятав бренное тело в
        покрытую мхом могилу в одной из забытых частей
        кладбища.
        - Вы можете говорить? - осторожно поинтересовалась
        Клер.
        Терси не ответил. Он был далеко. Слишком далеко, чтобы
        слышать девушку. Водоворот воспоминаний держал его
        достаточно крепко.
        Не в силах противостоять чему-то неведомому, засевшему
        в его голове, пастырь поднялся, и решительно оглядев
        присутствующих, повернулся к ним спиной. Бледное лицо
        лишь на секунду мелькнуло в свете чадящих ламп и исчезло
        во тьме.
        - Простите меня, но наш разговор состоится не сегодня, -
        сухо изрек Терси ли Джейскоба, бывший старпом капитана
        Бероуза. - Прошу лишь об одном. Ограничьте свои
        прогулки по городу. В этих стенах зло вас не тронет, а за
        пределами, увы, я не могу дать такой гарантии.
        - Но, сэр? - попыталась возразить Клер.
        - Больше ни слова, мисс Джейсон. Завтра вечером я
        расскажу вам все что знаю сам и даже немного больше.
        Завтра, но не сейчас. Мне необходимо собраться с мыслями.
        А теперь прошу вас, ложитесь спать. Нам всем понадобятся
        силы.
        - А что творится в городе? - вопрос Рика оказался как
        всегда неуместен.
        Но на сей раз, бывший старпом, ответил сразу:
        - В Прентвиле поселилась Химера, мой юный друг. И дай
        нам, Святые мученики, не попасться ей на глаза, и
        встретить новый рассвет живыми.
        ДЕНЬ СЕДЬМОЙ: ПРИНОСИТ ДЖЕЙСОНАМ ТРИ НОЧНЫХ
        КОШМАРА, А БЫВШЕМУ СТАРПОМУ УЖАСНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ.
        В эту ночь Рик никак не мог сомкнуть глаз. Забившись в
        угол, он долго смотрел в пустоту окна, за которым зиял
        тревожный сумрак непогоды. Недавний кошмар никак не
        выходил из головы отгоняя прочь спасительный сон.
        Наконец, закрыв глаза, юноша долго ворочался, пытаясь
        собраться с мыслями. Но слова пастыря продолжали
        будоражить его. Тогда, устав бороться с самим собой, он
        стал "считать коров". И уже через пару минут не заметил,
        как внезапно провалился в ночной кошмар.
        В одно мгновение он очутился на палубе…
        Мерно покачивавшийся на волнах галеон, плыл в полный
        штиль, но гостю корабля казалось, что корабль просто стоит
        на месте. Сделав несколько шагов, Рик остановился. Палуба
        под ногами не издала ни звука. Судно немного накренилось
        влево и бочки, закрепленные у борта, подались в сторону.
        Цепь, удержавшая их на месте, натянулась.
        И вновь ни единого звука.
        Приблизившись к капитанскому мостику, где кораблем
        управлял невидимый рулевой, Рик внезапно передумал. Его
        тянуло совсем в другое место.
        Надавив на ручку, он открыл дверь в каюту, и смело
        шагнул внутрь. В глаза ударил яркий свет, по меньшей
        мере, десятка свечей. Но как бывает во сне, Рику не
        пришлось щуриться. Глаза видели прекрасно, при любом
        даже самом скверном освещение.
        Убранство капитанского логова было слишком вычурным:
        дорогие ткани бархатных кресел, ручки из слоновой кости,
        мебель из дорогого троанского дерева, даже карта на стене
        смотрелась как творение великого мастера, а не дешевая
        подделка. В глубине каюты возвышался громадный стол
        заваленный множеством старых исчерченных карт, а рядом
        обнаружились неотъемлемые атрибуты - сектант, линейки и
        острый, словно спица карандаш.
        Сделав еще шаг, Рик смог без труда рассмотреть
        направление, а главное маршрут, куда плыл корабль. Рядом
        с крохотным островом в форме очень напоминающей
        человеческую ладонь, витиеватым почерком было выведено
        слово « Надежда».
        Зачарованно уставившись на карту, пестрившую далекими
        морскими архипелагами и крохотными проливами, юноша
        не заметил возникшую за спиной фигуру. Огромная тень
        накрыла незваного гостя вороньим крылом, смахнув со
        стола свечу. Огонь вспыхнул на поверхности Грустного
        моря; бумага запылала, расползлась в стороны, словно
        водные брызги. Комната капитана окунулась в полумрак,
        украшенный огненными бликами - пламя тут же
        перекинулось на стены и мебель.
        Кинувшись к выходу, Рик опешил: там, где должна была
        находиться дверь, высилась стена, украшенная картиной, на
        которой гордо тонул королевский бриг.
        Тень мелькнула и, пролетев возле стола, устремилась к
        потолку, исчезнув в темном углу каюты. Объятый ужасом,
        Рик заметался в поисках спасения. Но выхода не было.
        Давившая тишина отозвалась пронзительным звоном,
        словно тысячи колоколов возвестили о приближении суши.
        Зажав уши, юноша попытался крикнуть, но его голос
        поглотил нарастающий перезвон. Почувствовав себя
        бессловесной рыбой, Рик прижался к стене, взирая на
        полыхающую комнату.
        Внезапно, прямо за капитанским столом возник огромный
        смоляной сгусток. Свалившись прямо с небес, он медленно
        приподнялся, его плечи распрямились, отделились руки и
        рваные полы плаща разлетелись в стороны, подчинившись
        несуществующему ветру. Тень быстро приобрела
        человеческие очертания.
        Жадно втянув воздух, существо очень похожее на
        мертвеца, радостно выдохнуло, разразившись протяжным
        кашлем. Широкополая шляпа с темно-красным пером
        поднялась, открыв лицо.
        Едва сдерживая страх, Рик взирал в пустые глазницы
        серого черепа. Оскалив зубы, призрак изобразил подобие
        улыбки. Рика пробил озноб. Оживший мертвец был знаком
        ему. Еще пару часов назад, именно он валялся в каменной
        нише церковного подвала, а теперь, вооружившись шляпой
        и плащом, разгуливал по брошенному кораблю. Хотя
        возможно юноша ошибался и то был совсем другой череп.
        Сделав шаг навстречу Рику, призрак замер, словно дорогу
        ему преградила невидимая стена.
        Юноша вжался в угол. Все еще находясь во власти
        колоколов, он не слышал ни шагов, ни смеха, - но вместо
        этого смог отчетливо различить ледяное дыхание
        призрачного капитана.
        Остановившись буквально в двух шагах, мертвец показал
        юноше на свою шею, словно его собирались, подвесить на
        Товарной площади в ярмарочный день, а затем, скрестив
        руки, изобразил знак предупреждения.
        Рик кивнул. Он знал наверняка - призрак его понял.
        Повернувшись к гостю спиной череп, раскинув руки, вошел
        в огонь. Его миссия была исполнена. Он передал
        предупреждение юному потомку Лиджебая Джейсона, сняв
        с себя всякую ответственность за дальнейшую судьбу
        юноши. Эти мысли градом обрушились на Рика, не дав ему
        опомниться.
        Дверь оказалась за спиной. Дернув ручку, юноша
        наконец-то очутился на свободе. В парусах все также не
        было ветра, а бриг все также вальяжно покачивался на
        волнах. Ни одного члена команды. Даже призрак капитана в
        широкополой шляпе покинул проклятое судно. И в эту
        минуту, Рик ясно осознал, что вернулся в начало
        собственного сна. Или чего-то большего, чем сон?
        Колокола постепенно стихли, вновь погрузив юношу в
        пугающую тишину. Внезапно палуба ушла из-под ног.
        Пошатнувшись, Рик не успел сориентироваться, и его
        кинуло в сторону. Перед глазами возник спасительный
        борт, а внизу - высились каменные глыбы. Корабль стоял на
        мели. Все это время он покачивался над землей, зависнув
        между парой высоких скал.
        Только теперь тишина рассеялась, и Рик наслаждаясь
        сотней посторонних звуков, услышал плеск волн и
        отдаленные крики чаек. Подняв голову, он внимательно
        изучил горизонт. Морем здесь и не пахло. Серая пелена
        практически полностью скрывала линию, где сумрачные
        небеса пожирали гладкую поверхность пустынного плато.
        Следующим откровением стали звуки издаваемые бригом.
        Лязг цепей смешался со скрипом и рвущимся шумом в
        парусах. Невидимая команда ожила и, заняв свои места,
        принялась за тяжелую работу. Паруса, наполнившись
        ветром, вздулись, кабель канат пополз вверх, а на
        5квартердеках послышался топот невидимых сапог. Корабль
        готовился к отплытию.
        - Йохохохо… йохо…йохо!
        - Ийхаха-гей…хохо… хо!
        - Иегегей…йохо…йохо!
        Дружные крики команды сплелись в один невыносимый
        звук. А отчаянный юношеский вопль утонул в
        громогласном эхе голосов...
        5 Приподнятый участок палубы, от кормы примерно до половины длины судна. Отсюда
        капитан и офицеры командовали кораблем
        Рик проснулся в кровати, ошарашено крутя головой. Под
        властью смятения, он не понимал, где находится и что
        происходит вокруг. Абсолютно один. Лишь из-за тонкой
        стены слышалось мерное дыхание Клер, которая в ту ночь
        тоже едва сомкнув глаза, утонула в пучине странного
        кошмара. И ей, также как и брату, снились призраки.
        Только в отличие от Рика, исчезнув в одном мире, она
        совершила путешествие не в пространстве, а во времени.
        Здесь, в чужих грезах, существовал такой же город, улицы и
        даже дом - одинокий и злой, неспособный принять под свое
        крыло живую душу.
        Вступив на порог, девушка внимательно оглядела
        крыльцо. Память без труда обнаружила несколько
        незначительных различий. Но это был все еще ее дом -
        родной, наполненный радостью и печалью, добрыми
        воспоминаниями и злыми отголосками, которые хотелось
        забыть навсегда. Она вступила на порог. Дверь сама
        открылась перед хозяйкой.
        Только сейчас Клер почувствовала неприятное волнение.
        Она ошибалась. Дом хоть и был слишком похожим, все-
        таки не являлся родовым гнездом Джейсонов. Клер не
        сомневалась - она права в своих догадках.
        Солнечные лучи заходящего солнца, пробившись сквозь
        окошко, уткнулись в пол, образовав идеально ровные
        квадраты. Задержавшись на пару минут в самом центре
        прихожей свет медленно пополз в гостиную. Крохотные
        тени ожили и потянулись следом, превратившись в золотые
        нити. Время, ускорившись, торопило затянувшийся вечер.
        Стрелки напольных часов закружились в невероятном
        ритме, мгновенно отсчитав пару коротких часов. А еще
        через секунду на небе появились первые звезды. Острый
        серп месяца напомнил Клер злобную насмешку небесного
        шута. Набравшись смелости, она прошла в гостиную и
        остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям.
        Зал был пуст. Мебель, окутанная белой тканью, походила
        на немые скульптуры, скованные между собой бахромой
        толстой паутины, а легкий ветерок навевал одиночество.
        Внешне, благожелательный вид дома на поверку оказался
        пустым и гнилым как червивое яблоко.
        Оглядевшись, Клер заметила еще одно несоответствие -
        гостиная мебель стояла иначе. Нарастающий полумрак
        сгустился, но девушка продолжала видеть не хуже, чем
        днем. Приблизившись к лестнице, она протиснулась между
        столом и комодом, случайно задев подсвечник.
        Закачавшись на подставке, тот накренился и медленно упал
        на пол. Клер вздрогнула, приготовившись услышать резкий
        звук.
        Ничего. Тишина.
        Недолго думая девушка ударила в ладоши. Ответа вновь не
        последовало. Клер, словно окунулась в морскую глубину,
        напрочь лишившись привычного слуха.
        Леденея от ужаса, она попыталась крикнуть, но
        наваждение не рассеялось и не лопнуло, будто мыльный
        пузырь. Невидимая преграда, лишившая девушку голоса,
        напряглась, завибрировала, но сдюжила.
        Клер хотела повторить попытку, когда внезапно поняла,
        что она здесь не одна. Открыв рот, она так и осталась стоять
        на месте. Прямо на первой ступеньке, на своем
        излюбленном месте, сидел черный кот. Гордо выпятив
        вперед грудь, он взирал на бывшую хозяйку дома
        огромными круглыми глазами, напоминавшими два
        янтарных шара. Их взгляды пересеклись. Но внезапная
        пауза растянулась, превратившись в бесконечное ожидание
        непонятно чего. За это время Клер успела задаться сотней
        абсолютно безполезных вопросов. Проносясь вихрем в ее
        голове, лишь один из них задержался, пугая своей
        откровенностью.
        "Может быть, именно этот пушистый любимец отца и есть
        истинный хозяин дома?"
        Перестав гипнотизировать девушку, мистер Тит лизнул
        лапу и, повернувшись к ней спиной, устремился вверх по
        лестнице.
        Повинуясь кошачьему чутью, Клер решила последовать за
        ним. Но как только ее нога встала на первую ступень, все
        вокруг изменилось. Яркая вспышка ударила в глаза, словно
        тысячи свечей зажглись одновременно, ослепив все вокруг.
        Покачнувшись на месте, девушка потеряла равновесие. А
        когда открыла глаза, вниз по лестнице, прямо на нее, бежал
        Лиджебай Джейсон. Ее отец!
        Все произошло так стремительно, что Клер едва успела
        отпрыгнуть в сторону и прижаться к стене. Зал, как и в
        прежние годы, сиял чистотой. Недавнее белое облачение
        комнаты исчезло без следа, вернув девушку на пару лет
        назад.
        Закружившись по гостиной, мистер Лиджебай радостно
        потирал ладоши, явно находясь в предвкушении. Бросив в
        сторону дочери короткий взгляд, он внезапно устремился в
        противоположную сторону.
        Вечно запертый кабинет, на этот раз, будто по мановению
        волшебной палочки распахнул дверь, любезно пустив
        хозяина внутрь.
        Обогнув письменный стол, Лиджебай склонился над
        бумагами, бормоча себе под нос какую-то веселую песенку.
        Его рука совершила незаметное движение. Что-то внутри
        щелкнуло, и в его руке оказалась та самая злосчастная
        книга, с красной тесьмой в переплете. Водрузив ее на
        середину стола, отец внезапно изменился в лице. Недавнее
        воодушевление сменила нерешительность, а в следующий
        миг и вовсе обратилось страхом. Взирая на кожаную
        обложку, он долго не мог найти в себе силы открыть ее, а
        когда переборол себя, Клер заметила, как сильно дрожат его
        пальцы.
        Присев, Лиджебай нахмурил лоб и стал пристально
        разглядывать первую страницу. В его глазах читалось
        многое. Он был удивлен и напуган одновременно. Резко
        перелистнув лист, мистер Лиджебай вскочил будто
        ошпаренный.
        Заметавшись по комнате, он долго не мог найти себе
        места, нервно покусывая нижнюю губу.
        Клер тут же вспомнился последний день отца, когда его
        спокойствие, впервые как ей показалось, расползлось по
        швам. Тогда она считала, что мистер Лиджебай случайно
        угадил в узы панического страха. Но теперь все встало на
        свои места.
        Его губы продолжали что-то шептать, но девушка не могла
        разобрать ни слова. Она все еще пребывала в царстве
        коварной тишины лишившей ее слуха. Наконец,
        остановившись у окна, Лиджебай схватился за голову,
        усиленно потер лоб, а потом схватил книгу и стал нервно ее
        листать. И даже лишенная слуха, Клер слышала этот резкий
        шелест.
        Приблизившись, она осторожно заглянула отцу через
        плечо. И мгновенно отпрянула. Страницы были пусты.
        Отшвырнув книгу в сторону, Лиджебай застыл на месте,
        покачиваясь, словно умалишенный с улицы Отчаянья.
        Затем он откинул голову назад. Судя по его движению - из
        груди родителя вырвался истошный вопль.
        Едва сохраняя спокойствие, Клер испуганно продолжала
        наблюдать за отцом. Развернувшись на месте, он оказался в
        полушаге от дочери. Мутный взгляд пронзил девушку в
        самое сердце. Только смотрел отец не на свое дитя, а сквозь
        нее. Лицо Лиджебая стало меняться, медленно наполняясь
        ужасом: глаза округлились, а скулы вытянувшись стали еще
        уже.
        Едва удержавшись на месте, чтобы не броситься к нему на
        шею и успокоить, Клер ощутила прямо за спиной тяжелое
        прерывистое дыхание. Звук исходил из самых недр груди.
        Обернувшись, девушка взвыла, словно ранений зверь. В
        дверном проеме мило улыбаясь, стоял мистер Сквидли.
        Колючие глаза, будто две крысы хищно шарили по комнате;
        остановившись на книге, гость замер. Клер напряглась - а
        губы Сквидли расползлись в благодарной улыбке.
        - Нет, не может этого быть! Я же уничтожил тебя!
        Уничтожил! - прорвался сквозь непроницаемый кокон
        голос отца.
        Это было волнительно и жутко одновременно. Девушка
        так часто вспоминала голос родителя, что когда он вновь
        стал реальным, то показался ей чужим.
        Растворившаяся в пустоте тишина едва не оглушила
        девушку. Небольшой кабинет в одночасье наполнился
        миллионом странных, непонятных звуков. Из-за спины
        донеслись протяжные стоны отца. Мебель заходила
        ходуном: полки зачавкали, комод застучал, дверцы шкафа
        забарабанили. Вся комната откликнулась на приподнятое
        настроение гостя.
        Не отрывая взгляда от книги, мистер Сквидли походил
        сейчас на счастливчика нашедшего клад. Дрожащей рукой
        он указал на книгу и произнес:
        - Она все-таки у тебя, вор.
        - Нет, уйди прочь! Ты не существуешь! - прикрыв уши
        руками, мистер Лиджебай зажался в углу.
        Клер взирала на происходящее не в силах унять
        бушующий внутри ужас. И пускай мистер Сквидли не
        замечал или не желал замечать ее - сцена поражала своим
        откровением. А главным являлся тот факт, что отец
        действительно знал грузного моряка в широкополой шляпе.
        Более того - он испытывал перед визитером невообразимый
        страх, словно тот являлся воплощением его самых жутких
        кошмаров.
        Остановившись в самом центре кабинета, Сквидли с
        досадой покачал головой, всем видом не одобряя поведения
        Лиджебая.
        - Ты представлялся мне другим. Совсем другим, вор.
        Застыв, хозяин кабинета, уставившись в одну точку,
        обессилено опустил руки и посмотрел на моряка снизу
        вверх.
        Клер вскрикнула и отступила к стене. Прямо на ее глазах
        отец превратился в безвольную куклу, лишенную воли и
        подчиняющуюся
        только
        коротким
        приказам
        могущественного хозяина в широкополой шляпе.
        Пустые глаза Лиджебая уставились на кукловода.
        - Ты был прав. Прав во всем.
        Скивдли кивнул.
        - Хорошо что ты продолжаешь помнить нашу первую
        встречу. Скажи, разве я не предупреждал тебя?
        Лиджебай не стал возражать. Сквидли кивнул:
        - И ты не прибегнул к доброму совету?
        Вновь согласие.
        - Тогда, скажи, какого исхода ты ождал?
        Тяжело вздохнув, Лиджебай не ответил. Опустив голову,
        он просто заплакал.
        Прижав руки к груди, Клер, наверное, впервые в жизни
        искренне жалела отца. Жестокий и властный, он предстал
        перед ней в истинном обличии.
        Спрятавшись за маской надменности, он всю жизнь
        оглядывался, боясь собственной тени. Но роковая ошибка
        оказалась сильнее его бесчисленных приспособлений
        защиты. Видимо страх уже давно загнал его в угол. Погубив
        жену постоянными нравоучениями и подозрениями,
        Лиджебай вырастил детей, сделав из них изгоев, которые
        как не старались, а не смогли стать такими как все. Их мир
        навсегда остался за гранью привычного, обратившись той
        самой тенью, что пугала их грозного родителя.
        Улыбка гостя вышла слишком зубастой:
        - Подними книгу и никогда не смей бросать ее. Слышишь?!
        Голос прозвучал твердо, не принимая никаких оправданий
        или отговорок.
        - Забери, прошу, забери ее, - прошептала безвольная кукла.
        Сквидли покачал головой:
        - Ни в коем случае. Твоя судьба, только твоя судьба. И не
        перекладывай ее на плечи других.
        - Но…
        - Впрочем, ты прав. Слишком многие стали печальными
        образами этой истории. Только виноват в этом ты и никто
        другой!
        Лиджебай не отреагировал на слова кукловода. Лишь
        покосился на раскрытую книгу в кожаной обложке с
        красной тесьмой.
        - Забери ее. Заклинаю!
        - Нет, - глаза Сквидли сверкнули алым. Клер отчетливо
        различила в них вспыхнувшее пламя, отчего кровь застыла
        в жилах.
        Короткое слово стало для Лиджебая хуже смертельного
        приговора. Повесив голову, он не проронил больше ни
        звука, прекрасно понимая - их разговор окончен.
        Развернувшись, гость направился к двери, победно бросив
        через плечо:
        - И запомни, делай свое дело хорошо и без перерыва. Иного
        я от тебя не требую.
        Сердце обожгло огнем. Клер была не в силах справиться с
        вихрем эмоций. Она молила всех мыслимых и немыслимых
        святых, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
        Короткий поворот головы: Сквидли посмотрел в ее
        сторону, подав очевидный знак - легкий кивок. Движение
        было таким стремительным, что позже Клер удалось
        убедить себя, что он не мог проникнуть к ней в сон.
        Кабинет затрещал и разошелся по швам, будто ветхая
        одежда, в которой больше нет необходимости. Мебель,
        стены, потолок - все вокруг сжалось в рваные лоскуты,
        закружившиеся осенними листьями. И на мрачном фоне
        водоворота, существовало лишь две недвижимые фигуры:
        отец и дочь. Клер взирала на убитого отчаяньем родителя,
        едва сдерживая слезы. И в последний миг Лиджебай поднял
        взгляд и, сощурившись, вгляделся в серую занавесь.
        Девушка не уставала удивляться творившемуся безумию.
        Их глаза встретились. Секунду она наблюдала за тем, как
        Лиджебай всхлипывает и бессвязно говорит, не сводя глаз с
        дочери. Ему она казалась мимолетным видением,
        посетившим его больное сознание. Клер коротко кивала в
        ответ не в силах разобрать ни слова. А потом все-таки
        решилась и закричала во все горло. Фраза прощения
        повторилась эхом и исчезла среди обрывков кабинета. И
        кошмар окончательно растворился, оставив девушку одну в
        полной темноте.
        Третий кошмар пришел в святую обитель Терси ли
        Джейскоба под самое утро. Избавившись от странного сна,
        Рик долго сидел на кровати, рассматривая черную метку на
        руке. Пульсируя словно вена, она откликалась на
        мысленные просьбы: то слегка уменьшаясь, то
        увеличиваясь прямо на глазах.
        Сменив повязку, юноша впервые отметил, что страх
        наполнился необьяснимой тревогой. Теперь он чувствовал
        неотъемлемую связь с капитаном-мертвецом, который
        явился к нему в эту полночь.
        Когда усталость окончательно сковала Рика костлявыми
        лапищами, он на секунду сомкнул очи. И в следующую
        минуту вновь очутился в собственном доме. В свете
        чадящих ламп и свеч он был окружен тысячью отцовских
        книг, которые покорно стояли на высоких полках,
        дожидаясь своего хозяина.
        - Рик, зайди, - раздался из глубины дома голос мистера
        Лиджебая.
        Дернувшись, юноша не сразу поверил собственным ушам.
        - Скорее Рик. Или ты забыл мое наставление - я не должен
        произносить одно и то же дважды, - терпеливо повторил
        отец.
        Не успев осознать, что вновь провалился в сон, Рик не
        посмел ослушаться. Осторожно постучав в дверь, он
        дождался приглашения, - как гласило правило - и зашел в
        кабинет.
        Отец привычно сидел за столом уставившись в чистые
        листы книги в кожаном переплете. Из-под обложки
        приветливо выглядывала красная тесьма.
        - Слишком долго, сынок, - произнес мистер Лиджебая,
        переведя взгляд на карманные часы.
        Покорно кивнув, Рик встал в самом центре кабинета. Так
        гласило правило номер семьдесят два и три четверти.
        - Как успехи? - спросил отец, убрав часы в карман.
        - Не то что бы очень,- ответил сын.
        Принявшись за перья, отец стал с усердием точить их
        туповатые концы. Рик отметил что родитель ни разу не
        посмотрел на него, словно не замечая присутствия сына.
        - Мои загадки оказались не слишком сложными для тебя, не
        так ли?
        Первое перо было готово - отец аккуратно отложил его в
        сторону.
        - Я запутался, - честно ответил Рик.
        Лиджебай понимающе кивнул:
        - Моя смерть ... С нее все началось… Я не успел оставить
        достаточно подсказок, обстоятельства оказались выше меня.
        Грудь сжалась в тревожном волнении. Юноша взирал на
        отца, будто на черную метку, природу которой не мог
        объяснить и ужасно страшился этой неизвестности. Перед
        ним действительно был его собственный отец умерший год
        назад. Мертвец вернувшийся с того света, чтобы направить
        отрока на пусть истины и уберечь от свалившихся на его
        голову невзгод.
        - Ваш дневник… книга. Та, что лежит перед вами. Она
        ценна для вас?
        Отец кивнул.
        - Я не должен отдавать ее мистеру Сквидли?
        - Пока не наступит время, - ответил мертвец.
        Рик согласился, совершенно не представляя как это
        осуществить.
        - Клер сказала, что человек, который ищет книгу, убил
        хозяина цветочной лавки, мистера Бишепа. Он правда
        опасен?
        - В достаточной степени, - согласился Лиджебай. - Но если
        ты в точности выполнишь мои поручения, он вас больше не
        потревожит. Ты меня понял?
        - Да.
        - Правило тридцать шесть и половина, - напомнил отец.
        Рик вновь поднял и опустил голову. Он прекрасно помнил
        его. Мистер Лиджебай прибегал к нему достаточно часто,
        когда давал сыну весьма ответственные задания. Единожды
        произнеся их вслух, он просил Рика повторить и если тот
        что-то забывал, никогда не напоминал вновь.
        Второе и третье перо легли рядом с первым.
        - Завтра днем ты должен вернуться в наш дом. Не забудь
        захватить с собой книгу. Зайди в мой кабинет и, взяв
        чернила, напиши… продолжая мои слова …
        - Но я, - Рик хотел сказать, что не сумеет, не осмелится
        испортить, осквернить вещь принадлежащую отцу. - У
        меня не получится!
        На лице Лиджебая возникла хищная улыбка:
        - Твоя задача вернуться в дом и просто сесть за стол. Перья
        и чернила уже готовы. Ты меня понял?
        - Да. Правило тридцать шесть с половиной, - отчеканил сын.
        - Завтра в полдень, - согласился мистер Лиджебай. - А
        теперь иди. Мне недосуг объяснять тебе дважды прописные
        истины.
        Сын развернулся на месте, чувствуя стекающие по виску
        крупные капли пота. Вновь, как и пару лет назад он держал
        ответ перед родителем, с трепетом в сердце давая те ответы,
        которые хотел слышать отец.
        Дойдя до двери, Рик повернулся к стеклянным полкам, где
        расположились миниатюрные модели кораблей. Но его
        взгляд не обратив внимания на каравеллы и галеоны,
        остановился на отражении мистера Лиджебая. Вскинув
        голову, тот пристально смотрел ему вслед. Ужасные глаза
        отражающие алый огонь, буквально раздирали спину
        потомка рода Джейсонов.
        Распахнув дверь, Рик оказался в крохотной комнате
        обители сэра Терси. За вытянутым окном брезжил рассвет, а
        в голове поселилась жуткая боль.
        « Правило тридцать шесть с половиной», - повторил про
        себя юноша и услышал в ответ одобрительный смех.
        * * *
        Дверь в особняк Джейсонов была закрыта. Оливер
        возвращался к ней пятый раз на дню, - и все безрезультатно.
        В первый раз он решил, что опоздал. И тогда его охватил
        ужас. Мысли наполнились живыми картинками скорой
        расправы каперов над Риком и Клер. Но вскоре он успокоил
        себя: вероятнее всего, произошла какая-то неразбериха, и
        им удалось ускользнуть от хищных лап безжалостных
        морских волков. В противном случае, по городу уже давно
        бы поползли недобрые слухи.
        Ближе к полудню Оливер в очередной раз оказался у
        приятельского дома. Ноги сами привели его сюда.
        Остановившись возле ступеней, ведущих к деревянной
        двери с резными изображениями двух русалок, юноша
        осторожно постучал дверным кольцом, но ответа не
        последовало.
        Никто не откликнулся. Дом был пуст.
        Налетевший ветерок заставил юношу поежиться и
        растереть замерзшие руки. Погода портилась на глазах, не
        давая даже крохотной надежды на весеннюю капель и
        теплые солнечные лучи. Лужи сковал иней, а море уже
        давно слилось с серыми грозовыми тучами, которые сильно
        смахивали на болотную жижу, бурлящую и изрыгающую
        угрожающие всполохи.
        Тяжело вздохнув, Оливер повторил попытку достучаться,
        осознавая ее бесполезность. Хозяева покинули свое родовое
        гнездо.
        Собираясь уходить, юноша внезапно услышал чье-то
        осторожное шобуршание. Повернув голову, он заметил
        возле самых ставень верхнего окна черного кота. Мистер
        Тит - кажется, так называл этого проныру, приятель -
        сидел спокойно, тщательно вылизывая свое пушистое
        тельце. Опустив взгляд, Оливер почувствовал еще одно едва
        уловимое движение. В доме был кто-то еще…
        Проскользнув вдоль гостиной, тень исчезла внутри
        кабинета мистера Лиджебая.
        Образ мрачного пирата занозой засев в голове, наполнил
        юношу нарастающим смятением.
        "Эти проклятые морские разбойники все-таки добрались
        до Джейсонов!"
        Но и на этот раз Оливер понял, что заблуждается.
        Пробравшись в жилище Джейсонов, пираты вряд ли бы
        вели себя так тихо.
        Следующим в круг подозреваемых попал Скиталец.
        Прильнув к окну, Оливер попытался рассмотреть
        таинственный силуэт.
        Рядом что-то щелкнуло, и дверь открылась сама собой,
        словно приглашая юношу в гости. Испуганно отпрянув, он
        поднял голову, ища взглядом мистера Тита. Кота нигде не
        было.
        Оливер настороженно заглянул в полумрак гостиной. Дом
        все еще казался пустым. Очутившись в прихожей, он
        прижался к стене, и аккуратно выглянув из-за угла, бегло
        осмотрел гостиную.
        Никого.
        Успокоительная мысль не переставала крутиться в его
        голове, усыпляя бдительность. По мнению Оливера, в дом
        мог пробраться только Скиталец и никто другой. Но в
        следующую секунду на ум пришло еще одно имя.
        Мистер Сквидли.
        Страшному человеку, которого юноша никогда не видел,
        но в глубине сердца жутко опасался, вполне по силам
        попасть в дом и заняться поисками книги самостоятельно.
        Внезапная догадка заставила Оливера попятиться, и если бы
        не знакомый голос, который окликнул его у самой двери, он
        давно бы убежал на противоположную улицу, подальше от
        собственного страха.
        - Рик?!
        Откинув все сомнения, Оливер мгновенно достиг кабинета
        мистера Лиджебая и отворил дверь.
        Его друг сидел за столом, в отцовских очках, сгорбившись,
        словно замученный болезнями старик. Покусывая перо, он
        внимательно изучал книгу в кожаной обложке с красной
        тесьмой и бормотал себе что-то под нос. А еще Оливер
        заметил, что идеально белый лист был исписан ровным,
        убористым почерком.
        В нос ударил тошнотворный запах толи пороха, толи
        серы.
        - Рик, - осторожно позвал Оливер.
        Подняв руку, приятель выставил указательный палец,
        сделав знак, мол, он занят и просит не нарушать тишину.
        - Я волновался. Куда ты пропал? - растерянно прошептал
        Оливер.
        Перо еще несколько раз коснулось бумаги, поставив в
        конце предложения изящный вензель и чиркнув о край
        листа, отправилось в чернильницу.
        Туманный взгляд Рика внимательно изучил друга: из-под
        изящных окуляров очков принадлежащих покойному
        мистеру Лиджебаю на того взирали бесцветные чужие
        глаза. Вначале Оливер не предал этому значения, но в
        следующую секунду испугался. Его догадка была слишком
        очевидной, чтобы быть ошибкой разыгравшегося
        воображения. Друг не был похож сам на себя. Вроде бы те
        же темные волосы, карие глаза, прямой нос, тонкие губы. И
        все же что-то чужое, неуловимое угадывалось в этом до
        боли знакомом лице. Присмотревшись внимательнее,
        Оливер растерянно наморщил лоб, не зная как ему
        реагировать. В один короткий миг Рик стал точной копией
        своего покойного родителя. В уголках глаз возникли птичьи
        лапки глубоких морщин,
        взгляд стал более
        проницательным и одновременно отрешенным. А еще эти
        движения…
        Рик, словно зеркальное отражение мистера Лиджебая,
        закусив душку очков и погрузившись в мысли, задумчиво
        изучал термитные дыры на стене.
        Единожды увидев Джейсона-старшего за работой, Оливер
        мог поклясться, что сейчас за столом сидит именно старый
        учитель, а не его юный друг.
        - Что с тобой?
        Плавным движением, отложив книгу в сторону, юноша
        соизволил ответить:
        - Рад тебя видеть, дружище. Извини, что не сразу откли-и-
        и-икнулся. Слегка витал в облаках.
        «Витал в облаках?! Да посмотри - на кого ты похож! На
        тебе же лица нет!» - хотел возмутиться Оливер, завопив во
        все горло, но вовремя сдержался.
        Вторая мысль была более осознанной. Рик в точности
        повторял отцовскую интонацию, намеренно растягивая
        слова. Но Оливер, до поры до времени решил не озвучивать
        свои умозаключения.
        - Я думал, вы сбежали. Где Клер?
        - В надежном ме-е-есте, - коротко ответил Рик, еще больше
        скопировав манеру мистера Лиджебая.
        - Возможно это правильное решение, - согласился
        приятель. - Но у меня для тебя не совсем приятные новости.
        Похоже, что твой Скиталец предал нас в обмен на
        собственную шкуру.
        Отложив очки в сторону, собеседник с интересом
        уставился на друга.
        Собравшись с мыслями, Оливер рассказал все без утайки,
        во всех красках расписав слежку и побег от соглядатая -
        тощего капера с огромными оспинами на щеках. В самом
        конце, он изобразил слепого Квинта и, облегченно
        выдохнув на последнем слове, стал ожидать дружеского
        вердикта.
        К концу повествования Рик окончательно переменился в
        лице, снова стал прежним: лоб разгладился, избавившись от
        морщин, глаза приобрели привычный оттенок, кожа
        порозовела. А отвратительный запах толи пороха, толи серы
        улетучился без следа.
        - Бывший юнга оставил мне послание, - немного
        поразмыслив, Рик протянул другу бумагу.
        Оливер на взгляд оценил достаточный размер и
        идеальность листа. Даже в их портовом городке, где
        заезжие торговцы с легкостью расставались с залежалым
        товаром, бумага имела баснословную цену и покупалась
        только за полноценные золотые суоны.
        В самом центре было написано: « Буду ждать тебя
        завтра в восемь у «Адмирала Тревли». И чуть ниже:
        « Опасайся посторонних глаз».
        - Это он о каперах? - удивился Оливер.
        - Вероятнее всего.
        Затем Рик продемонстрировал перебинтованную руку.
        Повязка - еще вчера скрывавшая все запястье, теперь стала
        гораздо уже.
        - Как ты?
        - Спасибо, уже лучше, - буднично отмахнулся Рик.
        - Хочешь сказать: черная метка уменьшилась? - поразился
        друг.
        - Видимо каперы решили просто подшутить надо мной, не
        более того.
        Повязка небрежно соскользнула с руки, открыв едва
        различимую полоску - словно крохотный след, оставшийся
        после гадины, что уползла в неизвестном направление.
        Отпечаток был тусклым, почти бесцветным.
        - Невероятно. Они ведь говорил, что это заклятье, -
        внимательно рассматривая едва различимые следы черной
        метки, не переставал удивляться Оливер.
        - А разве ты веришь в магию? - придирчиво
        поинтересовался Рик, затянув повязку потуже.
        Не зная что ответить, друг растеряно пожал плечами.
        Коварный вопрос, словно удар эфеса, сбил его столку,
        заставив Оливера погрязнуть в пучине множества
        сомнений: много ли истины в истории покойного мистера
        Лиджебая и Невежи? И достаточно ли вымысла в ночном
        разговоре каперов, которые с такой легкость вели споры о
        тайнах прошлого?
        * * *
        Подойдя к алтарю, Терси долго взирал на лик святого
        Пабла, пытаясь угадать настроение святого мученика.
        Всегда ощущая поддержку своего покровителя, бывший
        старпом впервые в жизни усомнился в неведомой силе.
        Вся его жизнь после сегодняшней ночи казалась ему
        плаваньем в полный штиль, когда гладкое море убивает
        тебя своим спокойствием, а раскаленное солнце навивает
        ужасную скуку. В такие дни или в худшем случае недели,
        Терси чувствовал, что медленно сходит с ума. И не было от
        этой болезни никакого лекарства кроме попутного ветерка.
        Отступив на шаг от алтаря, не оборачиваясь, пастырь тихо
        произнес:
        - Зачем явился? Разве я звал тебя?!
        Ответа не последовало. Но Терси отчетливо расслышал
        невнятное бормотание в дальней части зала.
        Ледяная прохлада донесла до него отвратительный запах
        сырой земли. Обернувшись, пастырь вгляделся в полумрак.
        Среди длинных скамеек расположенных по левую и правую
        руку, стоял человек. Тяжелое дыхание нарушившие тишину
        окончательно сняло вопросы о призрачности незнакомца.
        - Я спрашиваю: зачем явился? - дрогнувшим голосом
        повторил Терси. И как бы он себя не успокаивал, а не смог
        скрыть нарастающего страха.
        Зал ожил и стал медленно покачиваться в такт чужому
        дыханию. Каменные стены молельни затрещали и начали
        сжиматься, а толстые свечи внезапно обрушились
        настоящим камнепадом. Треск и стон деревянных
        перекрытий наполнил святой дом, напомнив пастырю
        волшебный голос небесных певцов.
        Посетитель ждал. Фигура мерно вздымалась и опускалась,
        зависнув над землей, словно облако. Незнакомец дышал не
        носом, а всем телом, жадно поглощая наполненный ладаном
        церковный воздух.
        Внезапно возникла пауза. Прочные стены, не выдержав
        напора неведомой силы, изменились, превратившись в
        хлипкие заслонки корабельной каюты. Скромное убранство
        алтаря поглотил плотный дух моря. Теперь зал больше
        походил на место поклонения водным идолам, чем святым
        угодникам. Прямо перед бывшим старпомом «Бродяги»
        вырос капитанский стол, глубокое обитое кожей кресло и
        два тусклых плафона.
        Посетитель сделал шаг навстречу. Угрюмое лицо капитана,
        обезображенное полипами похожими на ракушки и
        кораллы, выплыло из пустоты.
        - Ты звал воспоминания, а я пришел вместе с ними. Разве не
        так?
        Неумолимое предчувствие беды, нарастающее с каждой
        минутой, в одночасье стало реальностью. Воображаемая
        каравелла сэра Терси, поймав ветер, наткнулась на
        опасность куда хуже мертвого штиля. Прямо перед носом
        корабля зарождалась страшная буря, не предвещавшая
        благостного исхода.
        Капитан «Бродяги» почивший с миром в глубинах далеких
        морей, сейчас грозно возвышался над бывшим старпомом.
        Его густые брови сомкнулись, взгляд стал колючим, будто
        иглы морского ежа.
        - Зачем потревожил, Керк? - обратился к пастырю
        капитан. Вместе со словами до него донесся запах затхлой
        воды.
        Прижавшись к стене, Терси едва выдержал свинцовый
        взгляд капитана. Тело охватила нервная дрожь. И только
        руки, ища спасение, продолжали нервно перебирать
        костяные четки, косточку за косточкой.
        Нынешний приход капитана был реальнее всех
        предыдущих. До сегодняшнего дня пастырю являлись лишь
        безмолвные оболочки, клочки его давних воспоминаний:
        жуткие создания, которые медленно бродили по его
        комнате, то замирая, то растворяясь в лучах восходящего
        солнца. Пытаясь заговорить с ними, Терси получал в ответ
        лишь противный скрежет, будто его воображаемый корабль
        садился на мель, цепляясь за острые грани подводных скал.
        Нынешний визит кардинально отличался от всего, что
        происходило с ним раньше. Копаясь в себе Терси так и не
        смог найти ответа: как ему удалось притянуть свою
        бывшую команду? По крайне мере тех из них, кто давно
        кормил рыб в проливе Луретте.
        - Изыди! Изыди прочь и никогда больше не возвращайся, -
        внезапно изрек пастырь.
        Лицо капитана недовольно скривилось, и Терси услышал
        противный скрип зубов.
        Посторонние звуки - стон, вздохи, хрипы налетели со всех
        сторон, словно бушующий ветер. Оглядевшись, бывший
        капер вздрогнул, осознав, что своими словами накликал
        настоящее бедствие.
        Со всех сторон к нему приближались моряки «Бродяги».
        Серые, безжизненные лица, изуродованные соленой водой,
        напоминали восковые маски, расплавленные теплом огня.
        Но бывший старпом узнал всех.
        Всех без исключения.
        Их последнее путешествие в поисках надежды,
        обратилось настоящим кошмаром для большей части
        команды. Все они были здесь. Все семнадцать человек,
        мертвецов, которые только внешне походили на бывших
        моряков. И внутри этих изуродованных тел, присутствовала
        уже совсем другая начинка, не имеющая ничего общего с
        живым миром.
        Мрачные посланники, смешавшись с полумраком,
        уставились на бывшего старпома алыми буркалами.
        Пытаясь побороть собственный страх, Терси изо всех сил
        сжал в руке оружие Всевышнего - четки с жадностью
        впились в ладонь, которая сразу же стала влажной от крови.
        Силясь противостоять внезапной боли, он прошипел:
        - Здесь я хозяин, а не вы. Это мой мир, а не ваш. Идите в
        свою мертвую обитель! Я не звал вас и никогда не позову…
        Капитан не ответил.
        - Вы - это мое безумие! Пыль, морок, пустынный мираж и
        ничего больше, - продолжил пастырь.
        На этот раз мертвец соизволил откликнуться:
        - Скажи, как я могу поверить твоим словам, если ты сам не
        веришь в них?
        Терси дрогнул. Боль от руки побежала по жилам, и уже не
        страх, а ужас сковал его тело.
        - Вопрос веры - вот что заботило тебя последний десяток
        лет?
        Прижав к губам знак спасения расположенный в самом
        центре четок, Терси зашептал молитвы - одну за другой.
        Десять с лишним лет он боролся с самим собой,
        расправляясь со вчерашними воспоминаниями самым
        безжалостным образом. Закапывая их живьем, словно
        палач, он в первую очередь сражался только с
        собственными страхами.
        Предчувствуя, что подобное может случиться, он пытался
        что-то исправить. Но не успел. И вот когда это произошло
        - Терси растерялся. Оттягивая их приход, пастырь
        надорвался, предав собственную веру.
        В один короткий миг, одной короткой мыслью он
        обрушил все то, что создавал долгие годы. Страх пришел
        стремительно, в одночасье проделав пробоины в его
        великолепном корабле. И Терси окончательно уверовал в
        бесполезность всей новой, созданной им самим жизни.
        Раз и навсегда.
        « Всевышний не даст мне ни прощения, ни помощи…Я
        вернулся в ту самую точку, откуда начинал свой путь…»
        Мрачные фигуры мертвецов пересекли крохотную
        капитанскую каюту и остановились возле стен в шахматном
        порядке.
        - Говори, - приказал капитан. - Я так давно не слышал
        человеческой речи. Ни слова. Только морской шорох в
        стране вечной тишины. Так что не испытывай мое
        терпение…
        - Я не хочу больше вас видеть, - дрожащим голосом изрек
        Терси.
        - Напрасно ты отвергаешь гостей, когда они уже
        переступили тайную границу, - прошипел капитан. Из
        темных углов ему вторил вкрадчивый смех его погибшей
        команды.
        Набравшись смелости, пастырь выпалил:
        - Мне наплевать! Я нахожусь по другую сторону баррикад.
        Я живой, а вы - нет. Хотя бы по этому, я хочу, чтобы вы
        убрались прочь! Слышишь!
        Нарастающий гнев, вытесняя страх, наткнулся на стену
        непонимания.
        - Ты не в том положение. Не тебе выдвигать требования,
        смертный, - предупредил капитан.
        Подтверждая свои слова, он взмахнул правой рукой,
        словно дирижер и оркестр откликнулся топотом нескольких
        десятков сапог.
        - Лучше бы ты умер тогда, у берегов Туринии, мой бедный
        старпом. - Смех мертвеца походил на скрежет металла или
        на предсмертный хрип умирающего, да на что угодно,
        только не на эмоции радости.
        Ощущая дрожь в коленях, Терси вжался в стену с такой
        силой, что едва не продавил ее собственной спиной.
        Капитан приблизился к нему вплотную. Пахнув мерзким
        зловонием рта, он выставил напоказ почерневшее небо и
        двойной ряд гнилых зубов.
        - Наш хозяин ищет семью словоплета. Не зли его. Ты же
        понимаешь, что тебя ждет, если ослушаешься слов Хозяина.
        - Последняя фраза вылетела из смердящих уст и повисла
        гнетущим молчанием.
        Отчаянно вырвав из рубашки белый воротничок, Терси
        откинул его в сторону - пастырю ужасно не хватало
        воздуха.
        Он понимал каждое слово мертвеца. И они казались ему
        сильнее любой молитвы, потому как несли истину.
        - Отдай его нашему Хозяину, и я клянусь, мы исчезнем
        навсегда, - сверкнув единственным глазом, протянул
        капитан. Его костлявая рука возникла перед лицом бывшего
        старпома. Острый, засохший ноготь, длиной ни меньше
        пары дюймов, стал мерно покачиваться влево, вправо.
        - Игры я не потерплю, ты же меня знаешь, приятель, -
        вкрадчиво сказал капитан.
        Терси вспомнил любимое выражение сэра Бероуза.
        Знакомая фраза изменила все раз и навсегда.
        На короткий миг призрак стал прежним капитаном:
        единственный серый глаз наполнился жизнью, а лицо
        избавилось от провалов и изъеденных рыбами рытвин.
        Обман. Ошибка. Всего лишь жалкая попытка отыскать
        спасение, поверив, что в Бероузе осталось хоть капля
        человеческого. К сожалению, надежда лопнула как старые
        паруса.
        Время, скакнув вперед, вновь понеслось с немыслимой
        скоростью.
        Перед Терси стоял все тот же мертвец, давно забывший
        свое земное существование, и застрявший где-то между
        муками пещер безвременья и кошмарами морских глубин.
        - Раньше вы никогда не задерживались больше пары минут,
        - подумал, а может быть произнес вслух пастырь.
        И призрак услышал его. Задумчиво погладив правую
        бровь, на месте которой теперь располагался глубокий
        рубец похожий на вулканический кратер засыпанный
        пеплом застывшей крови, он ответил:
        - Силы растут. Наш Хозяин пришел в город и привел нас.
        Проклятие вновь ожило. Новая история должна
        повториться. Все по кругу, как следы на воде.
        Закрыв глаза, Терси заплакал. Он не чувствовал в словах
        мертвеца обмана.
        Раньше он видел лишь тени, но вскоре они стали
        улыбаться, а их лица возникали из ночной дымки, как
        видения на дне стакана после хорошей дозы лауданума.
        Принюхавшись, капитан мертвецов повернул голову
        вправо и улыбнулся, взглядом указав на то место, где в
        реальном мире располагалась небольшая гостевая комната.
        Там, мучаясь кошмарами, спали Клер и Рик - дети
        словоплета, как выразился сам призрак.
        Не выдержав отвратительного взгляда, пастырь
        отвернулся. На его висках выступили крупные капли
        испарины.
        - Стало быть, не хочешь говорить, - констатировал мертвец.
        - А когда-то подняв бунт вместе с этим выскочкой, ты
        показался мне куда смелее. - Осклабившись, он резко
        ударил старпома в плечо.
        Не устояв на ногах, Терси падая, наконец, понял, что
        проваливается в бездонные клубы стального тумана,
        который окутал практически всю несуществующую каюту.
        Падение закончилось внезапно. Открыв глаза, Терси
        ощутил под собой твердую почву. Но, не успев воздать
        хвалу мученику Криспину, он вновь осознал
        преждевременность своих суждений. Происки мертвецов
        были сильнее любых, даже самых отчаянных молитв.
        Огненный круг, поглотив пастыря, недовольно
        потрескивал огромным костром, внутри которого и оказался
        пленник. Алые лепестки, кружась вокруг его ног, не
        источали жара, походя на змей лишенных жала.
        Образовав полумесяц, мертвецы отгородили Терси путь к
        побегу. Словно расстрельная команда, каждый из них
        вскинул правую руку, ожидая положеного сигнала.
        Барабанная дробь сердца внезапно прекратилась. Пауза,
        продлившаяся лишь два вздоха, показалась бывшему
        старпому бесконечной.
        Капитан стоял во главе матросов, надменно взирая на
        своего бывшего помощника.
        - Помнишь детство? - неожиданно спросил мертвец.
        Терси изменился в лице.
        - Чувствую, помнишь, - безжизненное лицо заметно
        искривилось, став еще более уродливым.
        Мерцающий свет огня вырвал из темноты довольные
        морды моряков. Пир, в котором главным блюдом был
        служитель церкви, обещал выдаться на славу.
        - Припомни тот день, когда ты впервые испытал страх…
        Знаю, ты не забыл его. Так вот позволь и мне взглянуть на
        этот бесценный спектакль. На три твоих страха, которые не
        дают тебе заснуть и по сей день. - Монотонный голос
        капитана впился в Терси не хуже занозы, вернув того в
        далекое детство…
        … Жара началась с рассветом и к полудню готова была
        достигнуть небывалых высот. Земля плавилась прямо под
        ногами, но для фермеров Пар-Тори - это был обычный день.
        Работа не могла ждать, застыв среди пустоты палящего
        солнца. И все спешили по своим делам.
        Юный Тер последовал вслед за отцом, который быстрым
        шагом вышел на улицу. Широкая соломенная шляпа
        мужчины мелькнула возле ограды и исчезла за поворотом.
        Сын попытался догнать отца, но у него ничего не вышло. С
        трудом вдыхая горячий воздух, мальчик, десяти лет
        отроду, бежал по пыльному следу, все дальше удаляясь от
        дома.
        Дорога, вильнув в сторону, скрылась за бугром. Тер из
        последних сил попытался настичь отца, но все оказалось
        напрасно, тот двигался так быстро, что вскоре мальчик
        упал, окончательно потеряв его из виду.
        Обида, боль и разочарование сплелись в нем в один
        огромный клубок. Из глаз брызнули слезы. Ужасно
        хотелось пить, но еще больше он хотел спрятаться от
        безжалостного светила. Добравшись до кромки леса, Тер
        оглядел петлявшую меж бескрайних полей дорогу. Над
        воздушыми волнами жара и пыли поднималась плотная
        стена марева.
        
        Поддавшись панике, мальчик кинулся вглубь
        расширившегося тракта, но добежав до третьего
        распутья, наконец, понял, что окончательно заблудился.
        С наступлением сумерек Теру все же удалось выбраться
        на наезженный тракт. В компании луны и уханья филинов
        он добрался до старого покосившегося дома с высоким
        забором и длиной разбитой коновязью. Рядом с калиткой
        была навалена целая куча использованных осей, колес и
        разбитых дилижансов.
        Приблизившись к преграде, мальчик встал на цыпочки и
        взглянул на узкую, поросшую травой тропинку, ведущую к
        дому. Возле их поселка тоже жил Перекладной - вечный
        служащий дорог. Принимая у путников загнанных лошадей,
        он выдавал им новых, принимал на постой и был истинным
        носителем самых последних новостей в округе.
        Такие люди всегда ценились в прибрежных городках, где
        слухи, огибая извилистую часть суши, уплывали вместе с
        торговыми судами к далеким берегам и также неспешно
        возвращались обратно.
        Но здешний дом Перекладного был заброшен - и, по-
        видимому, достаточно давно.
        Продолжая надеяться, что сможет отыскать за забором
        хоть какую-нибудь помощь, Тер вступил на тропинку. Но
        сделав несколько шагов, внезапно остановился,
        прислушиваясь к странным звукам, доносящимся из
        заброшенного дома. Внутри словно кто-то храпел, да так
        громко, что стены ходили ходуном. Вспомнив истории деда
        о страшных великанах с далеких Южных морей, где
        никогда не бывает попутного ветра, мальчик вздрогнул.
        Вместе с ужасом, охватившим Тера, протяжно заурчало в
        животе. Голод в очередной раз напомнил о себе.
        Когда мальчик вновь взглянул на жуткое жилище, храп
        почему-то прекратился. Так внезапно и безвозвратно,
        словно его и не было вовсе.
        Обернувшись, Тер увидел скрипучую калитку и мрачную
        полосу леса, который перешептываясь шелестом листвы
        не предвещал ему ничего хорошего. Глубоко вздохнув и
        пытаясь унять дрожь, Тер дошел до крыльца на котором,
        повинуясь ветру, неспешно покачивался плетенный знак
        спасителя. И таких знаков мальчик насчитал не меньше
        десяти.
        Стало быть, здесь живут верующие люди, не способные
        оставить меня в беде, - рассудил мальчик, поборов
        очередной приступ дрожи.
        Вступив на прогнившие доски, напоминавшие дряхлую
        кожу, Тер попытался заглянуть в окно. Но затянутый
        плотной тканью дом хранил в себе только темноту. Ни
        намека на свет масляного фонаря или пары тусклых свечей.
        Не желая расставаться с надеждой, Тер осмелился
        постучать. Раз, затем еще, пока на глазах не появились
        слезы отчаянья. Зря он тешил себя слепой надеждой. Все
        попытки найти в этом заброшенном месте хоть одну
        живую душу, были такими же призрачными, как утренняя
        дымка в поле.
        Беспомощно пнув дверь, Тер уже собирался выйти на
        дорогу, когда за его спиной послышался резкий щелчок.
        Деревянная преграда открылась и пригласила юного гостя
        в дом.
        - Кульминационный момент, приятель, - раздался в голове
        пастыря знакомый голос.
        - Зачем тебе все это? - взмолился Терси. - Ты и так знаешь
        все без остатка. Тебе известно кого я увидел и что со мной
        произошло.
        - Да. Такого дикого, необузданного страха ты не испытывал
        больше никогда, - согласился мертвец.
        - Тогда зачем?
        Терси не понимал, где он сейчас находится и куда попадет
        в следующую минуту. Но ему было известно одно:
        оживший мир его воспоминаний выглядел реальнее того, в
        котором он прожил последние десять лет.
        - Ответь на мой вопрос, и я приберегу конец истории для
        себя, - выдвинул свое условие капитан.
        Стиснув зубы, пастырь сделал шаг в темноту.
        
        Комната была огромной, с высокими балками и узкими
        окошками, чтобы свет не беспокоил обитателя этой
        заброшенной берлоги. Невероятно больших размеров стол
        был перевернут, а разломанные напополам скамейки и
        лежак высились острыми пирамидами. В абсолютном
        мраке картина рисовалась еще ужаснее, чем могло
        показаться на первый взгляд.
        Тер, сделал только один шаг и, поддавшись детскому
        чутью, поднял голову. Под самым потолком, словно
        огромный канделябр, висел …
        Смех капитана заглушил крик мальчика, а точнее
        пожилого пастыря познавшего за свою долгую жизнь - что
        есть добро, а что зло.
        - Ты вспомнил это ощущение?! - наслаждаясь моментом и
        не в силах усмирить свой истерический гогот,
        поинтересовался капитан.
        Терси не забыл ничего. Ничего включая последний вздох:
        как выскочил наружу, как бежал по тропинке не чувствуя
        ног, а потом долго не мог остановиться. Ближе к рассвету
        его подобрал торговый обоз и вернул домой…
        А еще тысячи или десятки тысяч добрых и не очень
        воспоминаний. Конечно, многое забылось, но первый и
        самый ужасный страх так и остался с ним навсегда.
        - Ты ведь испытывал его еще раз, не так ли?
        Теперь голос капитана стал холоднее, придирчивее, не
        оставив и следа желчной радости.
        - Мой последний страх? Да, ты прав. После нашей второй
        встречи я больше не сталкивался с подобным кошмаром.
        Никогда. - Взирая в кромешный мрак, устало согласился
        пастырь.
        - Тогда, наслаждайся, - мертвец вновь разразился
        гортанным хохотом, принадлежащим толи птице, толи
        животному, но только не человеку.
        Темнота вокруг пастыря зашевелилась, вздыбилась и,
        растянувшись в стороны словно занавес, выкинула Терси из
        сумрачной утробы.
        Влажную палубу «Бродяги» он узнал бы из тысячи
        подобных - даже с закрытыми глазами, даже если бы он не
        смог коснуться кормы или поручней капитанского мостика.
        Он все равно почувствовал бы родной корабль, который
        стал ему домом на долгую дюжину лет.
        Эта ночь была звездной и на первый взгляд безмятежной.
        Так всегда бывает перед чем-то значимым и великим.
        Сегодня таким событием должен был стать бунт. А главным
        действующим лицом в этом спектакле безумия - правая
        рука капитана, мистер Терси, а в том далеком прошлом -
        Керк са Фон.
        Он хорошо помнил ту роковую полночь.
        Приблизительно через час, оставшаяся в живых часть
        команды должна сорвать навесные замки и, вооружившись
        пистолетами и абордажными саблями атаковать нелюдей.
        Хмурые лица мертвецов казались старпому жуткими
        экспонатами на корабле без будущего. Смерть в одночасье
        поработила «Бродягу». Моряки гибли один за другим и,
        восстав из бурлящих вод Далекого моря, занимали свои
        привычные места на борту.
        Штурвальный, погладив глубокую борозду шрама
        разделявшего шею на две половины, вскинул голову и
        уставился на звездное небо. Терси знал, что даже с
        закрытыми глазами тот видит не хуже капитанского кота.
        К тому времени, когда луна скрылась за рваными
        облаками, бунт уже начался. Призрачные тени, словно
        крысы, разбежались по палубе.
        План был безупречен. Неоднократно отшлифован и
        отрепетирован до мельчайших подробностей. Но даже
        сейчас старпом чувствовал преимущество мертвецов,
        возглавляемых сэром Бероузом.
        Только теперь от вдумчивого и справедливого капитана не
        осталось и унции живого - то чудовище что сейчас
        управляло «Бродягой» являло собой истиное воплощение
        зла. Настоящий морской демон, восставший из жутких
        историй, рассказанных лунной ночью у костра.
        Вначале все шло идеально. Моряки завладели оружием и,
        смиряя пыл, готовились к нападению. Главная часть плана
        состояла в отвлекающем маневре. Его должен был
        выполнить тот самый писака и королевский прихвостень
        мистер Лиджебай Джейсон. И хотя за время путешествия к
        острову Грез он проявил себя не лучшим образом, у Терси
        не было выбора - ему приходилось доверять даже таким
        некудышным помощникам.
        И старпом опасался не зря. Словоплет испугался.
        Небольшой взрыв, который должен был прозвучать на
        дальней палубе, чтобы отвлечь противника так и не
        прогремел. Мертвецы за пару секунд раскусили коварные
        замыслы выживших и поняли что к чему. Оглушающий
        свист заставил безжизненные тела встрепенуться и
        атаковать заговорщиков.
        Терси наблюдал за происходящим со стороны и не мог
        помочь своим соратникам. Обида и отчаянье рвали его на
        части, но он продолжал оставаться всего лишь антуражем -
        безликим туманом, который завис у правого борта.
        Тем временем заговор трещал по швам. Мертвецы,
        которых к тому времени насчитывалось больше двадцати,
        практически взяли бунтовщиков в кольцо. Не ведая страха и
        боли, они действовали слаженнее моряков, тесня тех к носу
        корабля.
        Старпом хорошо помнил этот миг: именно тогда он
        впервые поддался панике, а в его голове стала мастерить
        паутину паучиха отчаянья. Уже в тот миг он знал - они
        проиграли, но сдаваться раньше времени в его планы не
        входило.
        Выскочив из толпы, старпом взревел, да так громогласно,
        что даже самые трусливые члены команды обрели
        минутную уверенность.
        Орудуя саблей - раньше он никогда в жизни не фехтовал
        так искусно, - двойник Терси прорвался к левому краю.
        Удачно воспользовался медлительностью мертвецов: ему
        удалось скинуть нескольких за борт, а еще троих разрубить
        пополам. Впереди забрезжил призрачный лучик надежды.
        Ликование толпы лишь раззадорило удачливого
        предводителя. Раздалось несколько выстрелов, и на первом
        плане возникла высокая, слегка сутулая фигура капитана.
        Его глаза безучастно взирали на сражение. Медленно рука
        поднялась вверх. Длинная искривленная сабля описала
        широкий круг и ударилась в мачту. Корабль покачнулся. В
        недавнем прошлом мистер Бероуз, а ныне верный слуга
        мрака, сотворил то, чего не сумел сделать мистер Лиджебай
        - деморализовав противника и не давая морякам
        опомниться, он спрыгнул прямо в толпу.
        Чаша весов вновь сместилась в сторону мертвецов. Более
        искушенные в бою, они не реагировали на легкие раны,
        действуя в наступлении мощным тараном.
        Один за другим моряки падали на палубу, расставаясь с
        жизнью. Терси отступал вместе со своей командой, четко
        осознавая, что упустил свой единственный шанс на победу.
        Бунт был подавлен!
        Многие опустили оружие раньше времени, иные с
        воплями кидались за борт, боясь неминуемой расплаты.
        Именно в такие минуты и открывается второе дыхание,
        благодаря которому человек может совершить
        невозможное. Так случилось и на этот раз.
        Терси рискнул.
        Новый шанс выглядел еще призрачнее предыдущего, но
        старпом не упустил свою Фортуну.
        Улучив удобный момент, он очутился возле капитана и
        нанес один разящий удар, так как учили его уличные
        мастера Тики - снизу вверх, развернув лезвие сабли под
        углом. Хлесткий, словно плеть выпад стал для мертвеца
        настоящим откровением. Схватившись за горло, в котором
        все бурлило и шипело, Бероуз издал последний
        предсмертный стон, если такое было вообще возможно, и
        упал на колени. Земляные лица его верных соратников
        лишенных души замерли в исступление. Потеряв лидера,
        они, опустив оружие, растеряно взирали друг на друга, не
        зная как поступить.
        Ликуя, Терси издал победный клич.
        - Не смотря ни на что! - кажется, такую фразу он
        выкрикнул тогда, кинувшись на оставшихся мертвяков.
        Фраза повторилась слово в слово. На лице пастыря
        возникла довольная улыбка. Память и на это раз не подвела
        его.
        Моряки с гиканьем бросились в новую атаку.
        Описать тот сумбур, что творился на палубе, было просто
        невозможно. Затаив дыхание, Терси следил за самим собой
        - тем, что был лет на двадцать младше и смелее его
        прежнего. Тогда в нем еще оставался запас прочности, тот
        неуловимый фитиль, который способен взорвать изнутри
        любого смельчака и совершить настоящее безумие. В те
        времена у него еще теплилась искра веры. И неважно в кого
        он верил, и что являлось для него жизненным компасом.
        Надежда на победу была безгранична. Стань он тогда
        служителем церкви, он бы без труда смог побороть
        собственные противоречия и помочь тысячам страждущих.
        Тогда, но не сейчас.
        Отвернувшись, он уставился на бушующие за бортом
        волны. Море рвалось на части, словно и в его глубинах шла
        непримиримая борьба добра и зла.
        Зная все наперед, Терси не стал досматривать кровавое
        действо до конца. Все было слишком очевидно, чтобы
        переживать этот кошмар дважды.
        Заранее обреченное противоборство достигло финала. С
        одной стороны находилось неведомое существо, тот, кто
        стал для команды истинным проклятием, с другой - лишь
        его подорванная вера и желание поскорее закончить
        бесконечное жизненное плаванье. Плаванье в полный
        штиль.
        За спиной раздались стоны и крики отчаянья. Последний
        шанс был упущен.
        Терси вспомнил, как горстка повстанцев во главе с его
        двойником в последний момент угодила в ловушку. На
        палубе возникла огромная, будто зверь, фигура мистера
        Сквидли. Того самого пресловутого Хозяина бездушных
        тел. Того кто явился к ним из самой бездны и не собирался
        возвращаться обратно.
        Сжав ладони, Сквидли прошелся по палубе, словно кок,
        выбирающий на сегодня достойное блюдо. Он пожирал
        глазами оставшихся в живых повстанцев, и на его лице
        медленно зарождалась довольная улыбка.
        Химера ликовал, упиваясь своим превосходством.
        Потом наступила череда приказов…
        Бунтовщиков пленили и подвесили на рее, словно
        деревянные
        игрушки-вертушки,
        определяющие
        направление ветра. А самого Терси отправили в
        бессмысленное плаванье к берегам отчаянья и одиночества.
        В полный штиль.
        Лодка отчалила от «Бродяги», когда на борту все еще
        продолжалась вершиться казнь.
        В огне факелов Керк-Терси видел силуэты прощавшихся с
        жизнью товарищей по несчастью. Невыносимая боль
        переполняла его душу, и он не знал, как утолить эту
        невыносимую жажду. Команда доверилась ему, а он не
        оправдал надежды. План не удался - бунтовщики
        пожертвовали собственной жизнью, а он, всего-навсего,
        получил вечное изгнание.
        Высокие волны быстро уносили лодку подальше от
        корабельной виселицы. Пастырь смотрел на самого себя
        стоя возле борта - а в огромной иссиня-черной пучине
        растворялась одинокая точка.
        Эмоции Терси разрывали служителя Всевышнего на части,
        а из глаз старпома-изгнанника ручьем катились слезы.
        Казнь шла своим чередом. Но ему не суждено было
        увидеть ее окончание. Его с позором прогнали прочь, не дав
        шанса на спасение души, обрекая на вечные страдания
        разума.
        - Вспомнил? - раздался у самого уха голос капитана.
        Терси кивнул. Больше не было сил на споры,
        сопротивления, даже обычное слово, застряв в горле,
        растаяло, превратившись в ноющую сердечную боль.
        - Где дети словоплета, старпом? - почти ласково спросил
        мертвец.
        - Поинтересуйся у своего хозяина, - равнодушно ответил
        пастырь и закрыл глаза.
        Мир вокруг него закружился водоворотом и окунул в
        ледяную воду новых воспоминаний. Он знал: так могло
        происходить сколь угодно долго, пока правда не слетит с
        его уст; пока это будет угодно пришедшим мертвецам; пока
        он сам не покончит с этой игрой, признав свое поражение,
        но дав шанс на спасение другим. Он не смог сделать этого
        раньше, так почему бы поступить так сейчас ...
        * * *
        Проснувшись от ужасного стука, Клер вскочила с кровати
        и кинулась к двери. За окном уже слепило солнце, а с
        оживленной улицы доносились звонкие голоса крикливых
        торговцев. Но ее брат тихо посапывал, морщась от
        надоедливых лучей.
        Стук повторился.
        Обернувшись, Клер мгновенно определила, откуда
        исходит монотонный звук и направилась к комнате
        пастыря.
        Всего секунду размышляя: удобно ли врываться в покои
        взрослого мужчины? - девушка все же открыла дверь, и
        едва не наткнувшись на опрокинутый стул, испуганно
        зажала рот руками. Прямо напротив окна, раскачиваясь из
        стороны в сторону, как белье на ветру, висело тело пастыря.
        Голова, причудливо изогнувшись, едва держалась на
        вытянутой шее, словно кто-то в последнюю минуту,
        пытался с силой вытянуть висельника из петли.
        Пытаясь сдержать рвавшийся наружу крик, Клер
        отступила к стене.
        Рука Терси несколько раз дернулась, будто он все еще
        верил, что сможет вырваться их хищных лап старухи с
        косой, а затем все замерло. Маятник предсмертных
        конвульсий завершил свой короткий ход.
        Клер захотелось плакать, проклиная злой Рок,
        преследовавший ее семью попятам. Именно из-за него
        погибали те, кто пытался им помочь. И она была уверена -
        имя у этого злодея Проклятый-Сквидли!
        Не желая понимать, как он проник в святую обитель, и
        почему не расправился с ней и Риком, девушка уже не
        верила, что когда-нибудь сможет избавиться от жуткого
        кошмара. А если решится противостоять! - то финалом
        этой затянувшейся гонки станет долгая и мучительная
        смерть. Предчувствие было настолько сильным, что все
        сомнения тут же ушли прочь. Выход был один...
        Разбудив Рика, она долго вглядывалась в его лицо, а затем
        сухо попросила:
        - Отдай мне отцовскую книгу.
        - Зачем? - не сразу понял тот.
        - Я должна встретиться с мистером Сквидли и исполнить
        его просьбу, - без всяких предисловий объяснила сестра. -
        Где она?! Прошу не заставляй меня устраивать обыск, -
        голос ее стал решительнее.
        - Ты сошла с ума, - резко оборвал ее Рик.
        Дикий взгляд Клер обжог брата.
        - Мы просрочили уговор, и мистер Сквидли дал о себе
        знать. Я хочу вернуть ему книгу - и покончить с этим!
        - Он был здесь? - встрепенулся Рик.
        Клер опустила взгляд, но так и не решилась рассказать
        брату о самоубийстве пастыря.
        - Сейчас не самое лучшее время для споров. Я прошу,
        просто отдай книгу, без лишних пререканий!
        - Но ты говорила: мистер Сквидли заявил, что книгу должен
        вернуть именно я, - не унимался юноша.
        - Это уже неважно! - Клер вскочила и, всплеснув руками,
        словно злобная фурия, стала рыться в вещах Рика.
        - Что ты делаешь?!
        Он протянулся к ней, чтобы остановить, но сильный
        толчок сбил юношу с ног. Упав на кровать, он повторил
        попытку и вновь оказался слабее сестры.
        В ярости она расшвыривала его вещи в стороны,
        произнося какие-то несусветные проклятия:
        - Пусть подавиться этой книгой… не получит моего
        брата…ни за что на свете… пусть отправится куда
        подальше, прямиком в бездну… и прихватит с собой
        нашего полоумного папашу, который всю жизнь отравлял
        наше скудное существование…
        Рик испугано наблюдал за обезумевшей сестрой.
        Когда обыск был закончен, а результат равнялся нулю,
        Клер, едва отдышавшись, перевела свой взор на брата.
        - Отдай ее по-хорошему Рик Л. Джейсон! Иначе я клянусь,
        что сотру тебя в порошок! - слова прозвучали ни угрозой, а
        приговором, который незамедлительно приведут в
        исполнение.
        - Нет… ни за что, - нисколько не сомневаясь в своей
        правоте, упрямо повторил Рик. - Мы так не договаривались.
        Мы хотели сбежать, скрыться, но никак не предавать
        память отца. Ты разве забыла?!
        - К дьяволу все разговоры! - рявкнула Клер. - Ты слишком
        мал, чтобы мне перечить. Дело принимает серьезный
        оборот, и я лишь хочу спасти твою жизнь. Так что отдай
        мне книгу. И все! Ну пойми ты, не стоит она стольких
        потерянных жизней. - Девушка хотела указать на соседнюю
        комнату, где как символ ужасного предзнаменования все
        еще висело тело Терси, но в последний миг передумала.
        Вырвавшись из душной комнаты, Рик остановился на
        пороге, обернулся. В его руке мелькнула книга в кожаном
        переплете с красной тесьмой.
        - Ты зря опасаешься, я сам разберусь с мистером Сквидли.
        Слышишь? Сам! И не надо требовать того, чего я не в
        состоянии изменить!
        - Стой, - Клер потянулась к брату.
        Отступив вглубь коридора, Рик продолжил:
        - Я взрослый. Не надо делать из меня ребенка и строить
        никому не нужные запреты. В отличие от тебя, у отца это
        получалось гораздо лучше!
        - Что ты такое говоришь? - медленно прошептала Клер,
        пытаясь угадать мысли брата. Никогда раньше она не
        видела его таким возбужденным.
        - Это, - Рик указал на книгу, - память об отце.
        Единственное живое доказательство его морского
        прошлого. Его путешествий. Доказательство того, что он
        был не таким, каким мы его знали. Совсем другим: добрым,
        смелым, непримиримым…
        Клер слушала и не верила своим ушам: с ней разговаривал
        кто угодно, но только не ее брат.
        Рик улыбнулся:
        - Не бойся, сестренка. Дай мне пару дней, и я избавлюсь от
        мистера Сквидли и ты будешь вспоминать о нем не иначе
        как о ночном кошмаре.
        - Безумие… - единственное, что смогла вымолвить Клер.
        - Нет, это победа, - торжественно произнес брат. - Я знаю
        его секрет. Я смогу одержать верх, над этим морским
        волком. А если не смогу, то мне помогут…
        - Кто?
        - Отец!
        - Что? Рик, о чем ты говоришь?!
        Но брат ее уже не слышал. Исчезнув в коридоре, он
        больше не произнес ни слова. Клер хотела его остановить,
        но столкнулась с непреодолимым сопротивлением чего-то
        неведомого. Когда она, потрясенная, но еще сохранившая в
        себе чуточку силы, вскочила со стула, кто-то или что-то
        отбросило ее назад.
        - Рик, прошу, остановись. Ты заблуждаешься! - Но брат
        был далеко.
        Она повторила попытку, и снова невидимая стена
        продемонстрировала свою мощь. Клер била руками,
        царапала, молила, однако преграда стойко выдержала все
        нападки.
        Лишь через пару минут, она сбежала вниз по лестнице,
        выскочила на улицу, но Рика и след простыл. Она не знала,
        куда он ушел, не ведала - кто или что пыталось их
        разлучить. Она была уверена только в одном: теперь ему
        угрожает смертельная опасность.
        * * *
        - Проходи, садись, - уверенный, спокойный голос не
        просил, а приказывал. Так как это бывало всегда.
        Мистер Лиджебай имел над сыном неограниченную
        власть. Достаточно было одного слова, чтобы отпрыск
        безоговорочно исполнил любые его требования. А когда в
        голове родителя рождалось новое правило, отцу было
        необходимо только единожды произнести вслух запрет или
        ограничение, чтобы оно навсегда врезалось в юношескую
        память.
        Оказавшись в кабинете, Рик остановился на своем
        привычном месте у двери. В комнате отца было все как
        прежде, с одной только разницей - сейчас перед столом
        стояло глубокое, обитое темно-красным бархатом кресло и
        небольшая скошенная парта.
        - Садись, - настойчиво повторил отец.
        Переборов волнение Рик погрузился в кресло,
        почувствовав ладонями шероховатую поверхность резных
        подлокотников.
        - Достань мою книгу.
        Юноша не стал перечить отцу.
        Пристальный взгляд Лиджебая неспешно скользил по
        отпрыску. Призрак не торопился продолжать.
        - Не смотри на меня, - резко отрезал отец.
        Опустив глаза, Рик виновато уставился в испещренную
        порезами и трещинами поверхность парты. Как он только
        мог забыть правило двенадцать и шесть шестых?!
        - Простите, больше такого не повторится, - коротко ответил
        сын. Отец обожал, когда с ним общались как со старшим по
        званию.
        - Моя книга, она все еще с тобой?
        Рик кивнул, не поднимая взгляда.
        - Открой ее на первой странице. Возьми перо, макни в
        чернильницу.
        В правом верхнем углу парты возникло углубление, в
        котором обнаружилась широкая стеклянная чернильница, а
        рядом лежало гусиное перо.
        Не став удивляться, сын повиновался.
        Первая страница отцовской книги также преобразилась.
        Она была девственно чиста. Ни единой строчки, ни следа от
        ровного почерка.
        - Что я должен писать?
        - Не торопись.
        Наставительно подняв указательный палец, мистер
        Лиджебай застыл. Долгое время ничего не происходило, и
        Рик позволил себе нарушить сразу несколько правил.
        Он уже умел это делать.
        Подняв голову, юноша уткнулся в практически зеркальный
        взгляд отца: совершено черные зрачки занимали все
        пространство глаз. Он смотрел сквозь сына, сквозь стены,
        сквозь любую преграду на свете.
        Именно в эту минуту Рик впервые задумался о
        происходящем. Ведомый странной силой он вернулся в
        родной дом, который тянул его в свое лоно, призывая
        хранить книгу отца как зеницу ока. Но в тоже время,
        внутренний голос, не унимаясь, отговаривал его сходить со
        спасительной тропы. Поэтому, ощущая незримую
        поддержку, юноша совершенно не испугался, увидев за
        столом призрак отца.
        …Рик возвращался в родной дом этой ночью, когда
        последний кошмар заставил его пробудиться в мокром поту
        и, не найдя себе места, покинуть святую обитель. Тогда дом
        встретил его настороженно, пристально следя за каждым
        движением. Плохо помня свой визит, Рик сомневался, что
        наяву встречался с Оливером и успел заглянуть в отцовский
        кабинет.
        Второй визит выдался более удачным. Дом приветствовал
        своего юного хозяина приятным теплом протопленных стен
        и запахом ароматных пряностей...
        Ожидая вердикта отца, Рик поймал себя на странном
        чувстве, словно время остановилось и повернулось вспять.
        Словно не было этого кошмарного года, болезненных
        похорон, белой ткани на мебели и завешенных зеркал. Отец
        был жив и находился в абсолютном здравии. И его
        любимый темно-синий камзол с широкими рукавами и
        массивными серебристыми пуговицами, ажурная рубашка с
        бантом, выглядели вполне реально. Лицо чуть бледное с
        множеством глубоких и не очень морщин, изящные очки -
        мистер Лиджебай предстал перед сыном таким, каким тот
        запомнил его при жизни.
        - Ты должен писать все, что я произнесу, слово в слово.
        Понял меня? - наконец изрек призрак.
        - Да, сэр, - согласился Рик.
        - Тогда начали, - Лиджебай деловито скрестил руки на
        груди. На его лице возникла довольная улыбка.
        Прикоснувшись к перу и опустив его на чистую
        поверхность листа, юноша бросил случайный взгляд в
        сторону отца. Свесив голову на бок, тот не спеша собирался
        с мыслями. Наконец он положил руки на стол, отчего
        раздался резкий хлопок. На тыльных сторонах ладоней
        красовались огромные кроваво-красные язвы, едва
        затянутые темной коркой. Облегченно выдохнув и раскинув
        руки в стороны, словно освободившись от непосильного
        груза, Джейсон-старший начал не спеша диктовать.
        Слова вырывались натужно, иногда раскалываясь надвое
        и лишаясь окончаний. Так было пока говоривший немного
        не обвыкся и не снизил скорость. Тогда предложения стали
        более четкими, осмысленными, а Рик умерив темп, стал
        выводить каждое слово аккуратнее, добавляя от себя
        вначале новой строки витиеватый узор.
        Не вдумываясь в смысл слов мистера Лиджебая, которые
        Рик переносил на бумагу абсолютно статично, он вскоре
        почувствовал, что рука сама продолжает работу,
        совершенно не подчиняясь его желаниям.
        Инстинктивно закрыв глаза, юноша прислушался к
        усыпляющему голосу отца. Тот говорил монотонно,
        вдумчиво, словно описывал давно минувшие события.
        Яркие образы живыми картинками возникали в голове
        юноши так явственно, словно он становился свидетелем
        новой, неизвестной ему жизни, которая только зарождалась,
        шаг за шагом, как крохотный лепесток раскрывается под
        лучами солнца в борьбе за существование среди себе
        подобных.
        Стены, дома, лабиринты улиц - город вырастал с каждой
        новой фразой, будто песочный замок, по крупицам,
        становясь все более реальным. Это был не Прентвиль, а его
        точный близнец. Город побратим, в котором каждый
        житель имел собственного двойника. Собственное
        отражение в зеркале, способное говорить, мыслить и
        совершать поступки. Неважно - добрые или злые.
        Упиваясь новыми способностями видеть, не открывая глаз,
        Рик переворачивал страницу, макал перо в чернильницу и
        продолжал работу. Рассказчик не прерывался, а писарь не
        нуждался в отдыхе. Их обоих устраивала работа, которой
        они могли отдаться без остатка.
        И теперь, еще не понимая как, - но Рик знал наверняка -
        он сможет побороть мистера Сквидли. Ему по силам
        изгнать из города эту Химеру ужаса и страха. Он всесилен.
        И в его новом городе больше не будет слова смерть. Все
        станет так, как он захочет и никак иначе...
        А пока он лишь переносил чужие мысли на бумагу и был
        счастлив.
        * * *
        Стужа пыталась пробраться в самые потаенные уголки
        улиц. Завывая, будто бродячий пес и подгоняя закутанных
        в шарфы горожан, она проникла даже в старые котельные,
        пряталась в подворотнях и будоражила хлипкие ставни.
        Плотные, тяжелые тучи не в силах избавиться от груза
        влаги, нависали над городом, предрекая очередной ливень.
        У горизонта то и дело вспыхивали яркие зарницы, рождая в
        сердцах моряков лишь отчаянье и предостерегая их от
        дальних путешествий.
        Скованные инеем лужи хрустели под тяжелыми сапогами
        случайного прохожего. Луч надежды лишь на секунду
        заглядывал в кривые проулки, в проемы мостов, за углы
        высоких каменных ступеней, узкие переулки, прогалы
        между стен и невысоких черепичных домов. Придерживая
        одной рукой треуголку, в другой, мужчина держал
        закопченный масляный фонарь.
        Приблизившись к очередному мрачному участку, он
        несколько раз поднял источник света над головой и опустил
        вниз, а затем произнес два коротких вопроса: «Меня кто-
        нибудь слышит? Помощь нужна?» Вместе с фразами изо
        рта вылетел клуб пара.
        С каждым часом в Прентвиле становилось все холоднее.
        Не услышав ответа, он стал двигаться дальше, продолжая
        играть в известную лишь ему игру. Словно маленький
        мальчик, разыскивающий спрятавшихся, он упрямо не
        прекращал поиски. На пару вздохов разрушая загустевшую
        темноту городских подворотен, он замирал, оглядывался и
        шел дальше.
        Мужчина спешил. Его взволнованный взгляд не находил
        себе места. Но все было безрезультатно. А до полуночи
        оставалось совсем немного времени…
        Спустившись вниз по полуразрушенным ступеням, он
        оказался под небольшим мостом, соединяющим две
        крохотные улочки на одной стороне которой мастерили
        повозки, а на противоположной - разделывали рыбу.
        Остановившись на бугорке, у самой кромки извилистого
        речушки, источающей невероятно противный,
        отталкивающий запах, мужчина совершил привычные
        движения: фонарь поплыл вверх разрушая кромешный мрак
        и опустился вниз. Яркий огонек надежды в мире
        абсолютной пустоты.
        Вопрос остался без ответа. Мужчина немного постоял,
        что-то обдумывая, а затем двинулся обратно. На ступеньках
        он остановился, уловив какой-то посторонний звук:
        возможно, это упал камень или пробежала огромная крыса.
        Поежившись, мужчина покачал головой и двинулся дальше.
        Сделав несколько шагов, он вновь застыл. Обернулся.
        Фонарь быстро закружил по тьме, пытаясь противостоять
        смоляному царству пугающего нечто. Сощурившись,
        мужчина отвел источник света в сторону, вгляделся в
        пространство под мостом. Безрезультатно.
        Внезапно, его взгляд уловил движение - это была не
        хвостатая бестия, а что-то крупнее. В один миг на его лице
        возникла тревога и он, сиганув вниз со ступеней,
        погрузился во мрак.
        - Клер, вы здесь? - слова наполнили тишину, поглотив
        едва различимый шорох.
        Оказавшись под мостом, он еще раз обвел пространство
        фонарем. Чутье не подвело его и сегодня - слева у
        каменной клади обхватив себя руками и раскачиваясь из
        стороны в сторону, сидела девушка. Ее растрепанные
        волосы были спутаны, а бледное, почти безжизненное лицо
        напоминало жуткую восковую маску.
        Склонившись над Клер, он повесил фонарь на торчащий из
        моста стальной стержень и начал нервно растирать ее
        холодные руки. Она продолжала покачиваться, устремив
        свой безумный взгляд в пустоту грязной сточной канавы. С
        губ срывалась одна и та же фраза: « Мы не успеем. Он не
        примет книгу».
        - Мисс Джейсон… Клер… Вы меня слышите? Как вы?
        Мужчина пытался привести ее в чувство, но все было
        тщетно. Тогда он достал флягу с грогом, смочил ей губы.
        Девушка замерла. Нахмурила брови. Взгляд приобрел
        осмысленность.
        - С вами все в порядке? Выпейте, вам надо согреться. -
        Мужчина протянул ей напиток.
        Она сделал осторожный глоток, закашляла, но, кажется,
        немного успокоилась.
        - Кто вы? Зачем? Зачем вы здесь?..
        Он улыбнулся в ответ, скинул с плеч теплый плащ, окутал
        девушку и помог встать на ноги.
        - Давайте все вопросы оставим на потом. Это не самое
        лучшее место для разговоров.
        Оказавшись на мостовой, они побрели на улицу Сомнений,
        где располагался королевский приют для бродяг, которые
        после праздника Жатвы ежегодно наводняли Прентвиль. В
        это время торговые суда по пути домой, будто назло
        подбирали десятки бездомных скитальцев на прибрежных
        остановках, а когда достигали конечного пункта,
        вышвыривали их на берег, не оплатив работу. Таких вот
        горе моряков и привечала улица Сомнений. Здесь всегда
        находилась миска горячей похлебки и краюшка хлеба.
        - Я просто искала брата, - разлепив пересохшие губы,
        попыталась объяснить Клер. Но сказать чего-то большего
        не смогла, нервно застучав зубами. Мороз продирал до
        самых костей, и даже приятная теплота от глотка грога не
        позволила ей согреться.
        - Клер, прошу вас, не надо слов. С Риком все хорошо,
        поверьте мне, - ответил спаситель, и устало улыбнулся.
        Вечерний поиск дался ему нелегко, и теперь, после
        достижения цели, он почувствовал навалившуюся на плечи
        тяжесть.
        Услышав до боли знакомое имя, девушка дернулась,
        повернула голову. Сначала она захотела спросить, разузнать
        подробности, но в последний момент передумала. Лишь
        коротко кивнула и, дрожа еще сильнее, закуталась в
        дорожный плащ.
        Возле первого корпуса приюта Терре-тере толпились
        грязные люди без возраста. Танцуя у небольшого костерка,
        они похлопывали себя по ветхой одежде, злобно скалясь
        беззубыми ртами. Клер они напоминали бродячих облезлых
        котов, которые готовы перегрызть глотки любому за кусок
        даже самой паршивой еды.
        Таким как эти дикари - не было места в приюте.
        - Не смотрите им в глаза… Они ненавидят сытые взгляды.
        Клер тут же отвернулась. Но вплоть до самой двери
        продолжала ощущать на себе их хищные взгляды.
        Дверь открыла дряблая старушка в черном платье и
        длинном платке того же цвета. Ничего не говоря и не
        объясняя, она немощно вытянула руку и любезно
        пригласила пройти внутрь.
        - Спасибо, тетушка Мет, - поблагодарил спаситель и повел
        Клер вглубь помещения.
        В огромной комнате, которая раньше могла именоваться
        гостиной, а теперь превратилась в обычную забегаловку,
        толпились люди. Словно селедка в бочке, они жались по
        углам, что-то бурно обсуждая и при этом, не переставая
        постоянно жевать. Чавканье раздавалось отовсюду: снизу,
        сверху, с боков. Клер даже стало казаться, что от столь
        огромной прожорливой толпы в приюте начинают дрожать
        стены.
        Невероятно тяжелый воздух, впитав в себя сотни диких
        запахов, привкусов и послевкусий, превратился в ужасный
        смрад, от которого все внутренности выворачивало наружу.
        - Ох, милочка, не волнуйтесь, я не оставлю вас в плену
        этих нечестивцев, - успокоила ее тетушка Мет.
        - Их сегодня слишком много, - согласился мужчина.
        - И не говорите. Погода окончательно испортилась, вот
        торговцы и распустили наемников. А тем куда деваться -
        конечно, к нам. Считают, что городская казна бездонная,
        вот и лезут как крысы из всех щелей. Ну не переживайте,
        для вас Сейл у меня всегда найдется крохотное местечко.
        Приючу твою подругу. Очень уж она хороша.
        На лице мужчины возникло смущение, но Клер не
        придала этому значения. Слегка прейдя в себя, она
        неоднократно прокручивала в голове недавние слова
        незнакомца, пытаясь определить, есть ли в них тень лжи.
        «Он знает, где находится мой брат. И уверен, что с ним не
        случилось ничего плохого».
        Поднявшись на второй этаж, старушка отперла одну из
        дверей и, пригласив гостей в комнату, предложила
        располагаться.
        - Что-нибудь еще? - на прощание поинтересовалась она.
        - Только вашего чудодейственного согревающего настоя
        из трав дикси, тетушка. Моя спутница сильно продрогла.
        Если конечно вас не затруднит? - бравая интонация в конце
        окончательно угасла, и последние слова спаситель произнес
        уже шепотом.
        Мет улыбнулась и тихо удалилась.
        Но не успела дверь захлопнуться, Клер накинулась на
        незнакомца с вопросами:
        - Вы сказали, что знаете, где находится мой брат! Рик
        Джейсон! Вы помните? Что с ним? Как он?!
        Мужчина сдержано кивнул, уточнив:
        - Я лишь сказал, что с ним все хорошо, мисс. А поповоду
        места, где он сейчас изволит прибывать, простите, оно мне
        пока не известно…
        Глаза спасителя лживо блеснули, как показалось Клер. Но
        его лукавство - как ей виделось - было слишком открытым,
        словно незнакомец специально демонстрировал
        неискренность своего ответа.
        - Кто вы? Зачем привели меня сюда? Надеюсь, на эти
        вопросы вы мне сможете ответить вразумительно? -
        придирчиво поинтересовалась девушка.
        Мужчина уверенно кинул. Уголки его губ поползли вверх,
        родив на лице множество легких морщин.
        - Безусловно. Но лишь отчасти.
        - Вот как? - не сводя глаз со спасителя, удивилась Клер.
        Ему было не больше тридцати. Достаточно высокий,
        поджарый, по выправке и прямой осанке - настоящий
        морской офицер. И наряд не из дешевых: куртка, бриджи
        из дорогой серо-серебристой шими6, белоснежные чулки,
        рубашка с изящной вышивкой, расшитая узорами перевязь.
        Еще одна занятная деталь, которую заметила Клер была
        скорее ошибкой, но она не стала отметать того факта, что в
        этом странном человеке появившемся из ниоткуда, было
        что-то схожее с преподобным Терси. Что-то неуловимое,
        неподдающееся описанию.
        - Хорошо, начнем по порядку. Кто вы?
        - Считайте меня вашим добрым небесным покровителем,
        который благоволит вашей семье, - уклончиво ответил
        мужчина.
        6 Дорогая тонкая ткань с нежным металлическим отливом.
        - Вы считаете подобный ответ смешным? - обиделась Клер.
        - Разве я позволил себе смеяться в вашем присутствии или
        произнес слова недостойные вашего внимания? -
        незнакомец растерянно отступил к выходу.
        Девушка нахмурилась, но ничего не ответила, дав
        возможность спасителю ретироваться и начать заново.
        - Мисс Джейсон, я лишь хотел сказать, что в моем
        обществе вам не стоит бояться всяких проходимцев. Ни
        вам, ни вашему брату. Я уберегу вас от всяких злодейств и
        опасностей. Вам стоит только довериться и пока не задавать
        вопросов, на которые я, к своему великому сожалению, не
        смогу ответить. Одно обстоятельство сдерживает меня от
        откровений, и поверьте, это достаточно неприятный факт.
        Но со временем я обещаю, я раскрою вам все без утайки.
        Клер внимательно выслушала мужчину и задала весьма
        неожиданный вопрос:
        - Скажите, а сможете ли вы уберечь мою семью от такого
        злодея, что не имеет человеческой оболочки и является
        могущественным злом, не подчиняющимся законам
        мироздания?
        Но ответ оказался еще более непредсказуемым.
        - Я защищу вас от зла в любом его проявлении. Даже если
        оно имеет человеческое лицо и называет себя человеческим
        именем, но является во снах, мучая вас и вашего брата
        кошмарами. Я обещал вашему отцу, и не откажусь от своих
        слов ни при каких обстоятельствах.
        На этот раз его голос не содержал и толики лжи. Клер
        чувствовала их правдивость. Отец научил ее этому еще в
        детстве.
        Пауза не стала затягиваться. Немного подумав, девушка
        тихо молвила:
        - Вы клянетесь, что мой брат в целости и сохранности? Что
        ему не угрожает опасность? Что мистер Скви…
        Рука незнакомца взметнулась вверх и замерла
        предостерегающим знаком.
        - Не надо называть его имя. Могу добавить лишь одно:
        сегодня Рик Джейсон не встретит того, кого встречать не
        следует, - уверил ее спаситель.
        На минуту их прервали. Тетушка Мет постучавшись,
        осторожно зашла в комнату, поставил на миниатюрный
        столик рядом с гостьей чашку дымящегося, душистого
        отвара и уже собиралась также скромно удалиться, когда
        мужчина протянул ей пару суонов.
        - За беспокойство…
        Реакция оказалась странной. Отмахнувшись, словно от
        прокаженного, старушка подхватила полы длиной юбки и
        попыталась как можно скорее покинуть комнату.
        - Зачем вы, мистер Сейл?! После того, что вы сделали! Это
        я должна благодарить вас по гроб жизни, а не вы...
        Внезапно, от нахлынувших воспоминаний, на лице
        тетушки Мет отразилась едва различимая вуаль грусти. Еще
        раз, низко поклонившись, она закрыла за собой дверь.
        - Очень милая женщина, - задумчиво произнесла Клер, тут
        же поинтересовавшись: - Откройте хоть один из ваших
        секретов, мистер Сейл. Скажите, какую непостижимую
        услугу вы оказали этой старушке? Неужели спасли жизнь?
        - Думаю, это определение подошло бы лучше всего, - вновь
        уклончиво ответил собеседник и затих.
        Он ушел также внезапно, как и появился. И Клер
        оставалось только терпеливо ждать весточку от этого
        обаятельного, но весьма сомнительного господина.
        Его слова были близки ее сердцу, но содержали они
        правду или ложь? - ответ казался более чем туманным.
        Ее первая и самая ужасная ночь без Рика стала
        бесконечным путешествием в страну тысячи
        противоречивых вопросов. Ругая себя за непреклонность,
        девушка не могла найти места, отчетливо представляя
        картину, в которой ее брат пытается избежать хищного
        укуса мистера Сквидли.
        В этих кошмарах злодей предстал в виде некой огромной
        рыбиной с одной длинной щупальцей. На конце этого
        поискового приспособления находился яркий источник
        света. Озаряя себе путь, мистер-рыба заплывал в самые
        темные расщелины, и каждый раз не находя Рика зло
        щурился и изрыгал громогласные проклятия. Девушка
        могла поклясться, что даже наяву слышала его старый
        дребезжащий голос.
        Как она могла отпустить брата? Почем не остановила
        его?!
        "Он теперь один. Совсем один. Предоставлен сам себе.
        Наедине со своими проблемами и страхами"
        Подойдя к окну, Клер безразлично взглянула на узкие
        улочки и бесконечные потоки людей снующих по
        извилистым дорожкам, ведущим в сторону порта. Весело
        выкрикивая слова восхваления, горожане радовались
        приближению долгожданного праздника.
        Клер, попыталась припомнить: какой сегодня день? Но не
        смогла. В памяти всплыло лишь торжество Морского
        прилива, когда рыбаки отмечали наступление теплой поры
        и просили у моря послать им поменьше штормов.
        На лице девушки мелькнула грустная улыбка и тут же
        рассеялась, не оставив и следа. В этом году праздник не
        сулил ничего хорошего. Странные изменения в природе
        казались незримой расплатой за слишком смелые надежды.
        Холод принес в город отчаянье, которое виделось девушке
        шлейфом тяжелых следов мистера Сквидли. Только он мог
        напустить на все живое такое невыносимое отчаянье,
        породив в умах горожан тревожную обреченность.
        Толпа под окном уменьшилась - яркие факелы не
        приносили желаемого тепла. Мороз крепчал, заставляя
        сменить радостное настроение на тревожный шепот и
        осторожные пересуды. В глубине души каждый из них
        понимал - в городе творится что-то нехорошее.
        ДЕНЬ ВОСЬМОЙ: В КОТОРЫЙ МИСТЕР СКВИДЛИ
        РАСПРАВЛЯЕТСЯ С КОНКУРЕНТАМИ, А СМЕЛЫЕ ПЛАНЫ КАПЕРОВ
        - ЛЕТЯТ В ТАРТАРАРЫ.
        Прячась от разбушевавшейся непогоды, сегодня
        лишь самые отчаянные завсегдатаи местных забегаловок
        осмеливались переступить порог «Адмирала Тревли». В
        этот вечер на улице Забытья царило странное напряжение.
        Небольшая таверна, возвышающаяся в самом центре
        мрачного квартала, с наступлением ночи пыхтела и
        фырчала не хуже фабричных машин старика Ридли. У
        дверей было многолюдно, и только ленивый прохожий мог
        не заметить злобных взглядов постоянных посетителей
        питейного заведения. Выброшенные безжалостной волной
        на берег одиночества и обреченности, бывшие слуги
        короля, быстро потерялись в недрах непривычной для них
        городской жизни. Все чем привыкли дышать каперы, было в
        море, а здесь, на берегу, они выглядели хуже рыбешек,
        которые беспомощно ловили ртом чуждый им воздух.
        Вечные пилигримы каменной крепости - вот в кого
        превратились некогда безжалостные повелители морей.
        Нынче они могли рассчитывать лишь на скромные подачки
        и стакан рома, выпрошенный в долг у придирчивого
        хозяина таверны. Окончательно потеряв всякую цель в
        жизни, многие из них так и не сумели подняться с колен.
        Водоворот алкоголя и скромных утех с дешевыми
        шлюхами уже не приносили должной радости. И теперь
        только смерть могла вырвать их из этой безликой картины
        существования. Мало кто из каперов доживал свой
        короткий век в покое и, встречая владыку с трезубцем в
        руке, с почтением приклонял перед ним голову, уходя в
        вечное плаванье. Гораздо чаще смерть представала перед
        морскими волками совсем в ином обличие. Случайный
        спор, дуэль на заднем дворе или простое неудачное падение
        являлись одним из частых исходов. Хотя порой до честной
        схватки дело так и не доходило. Нож из-под тишка, - и
        жизнь бесстрашных моряков обрывалась без всяких
        разговоров. Сталь выявляла победителя в любом споре.
        Именно такой закон и царил в прокуренных залах
        «Адмирала Тревли».
        Очередной короткий морской тост заставил зал
        взорваться радостным свистом и громогласным «Ейо-хо-хо-
        рсеее!» Кружки столкнулись пузатыми боками. Ром
        полился рекой.
        Дверь со скрипом отварилась. На пороге словно, чудище
        из непроглядной пучины табачного дыма, возник старый
        моряк. Слегка прихрамывая, он прошел внутрь и
        остановился. Прищуренный взгляд побежал по
        присутствующим. Кто-то вжал голову в плечи, а кто-то
        неуверенно поздоровался и мгновенно отвернувшись,
        изобразил встречную любезность. Многие знали, что старик
        слеп как крот, и все же мало кто из них осмелился заглянуть
        в его мутно-белесые зеницы. Прозорливый Квинт знал все
        наперед и не любил пустой болтовни.
        Старик удовлетворенно крякнул, раскурил трубку и уселся
        за крайний столик слева.
        - Ну что скажите, ребятки? - обратился он к двум
        здоровякам напротив.
        Кларк шмыгнув носом, зло ударил кулаком по столу и
        залпом осушил наполненную до краев кружку.
        - Пусто как в погребе у старины Рикси, - ответил за него
        Луджи. - Нам удалось припереть к стенке даже громилу
        Скота. Ну того самого, что лишился ноги в сражении на
        Гильм-Гольце.
        - И каков результат? - поинтересовался слепой.
        Кларк вновь зло саданул по столешнице. А Луджи озвучил
        его недовольства:
        - Ничего, Квинт. Ровным счетом ничего. Каждый, кто хоть
        что-то слышал о капитане Бероузе, рассказал свою версию
        гибели «Бродяги». И ни в одной из них нет и капли
        схожести. И мое мнение: все это бесполезные выдумки.
        - Так много предположений? - удивился старик.
        Подтверждая слова приятеля, Кларк взвыл. Скулы
        заходили ходуном, а здоровые лапища затряслись, готовые
        нанести новый удар по твердой поверхности стола.
        - Мы перетряхнули трактир вверх дном, но кроме пустой
        болтовни так толком ничего и не разузнали, - пояснил
        Луджи.
        Старик задумчиво помял переносицу. Пустой взгляд
        уставился на каперов. Сразу на обоих, словно Квинт даже
        лишившись зрения, продолжал видеть их насквозь.
        - И какая же история показалась вам самой невероятной?
        - Да это все бабушкины сказки! - попытался отмахнуться
        Луджи. Но крепкая, хотя и довольно сухая на вид рука
        старика ловко обхватила его запястье. Здоровяк дернулся,
        но не смог пошевелиться.
        - Я не стану повторять свой вопрос, сынок. Лишь попрошу
        - ответь… Иначе я переломлю твою толстую мачту
        пополам.
        Капер вытаращил глаза, но не посмел осушаться. Молва о
        невероятной силе Прозорливого Квинта видимо оказалась
        чистой правдой.
        - Брось, дружище, мы все понимаем, - засуетился Кларк и
        обратился уже к своему приятелю: - Давай, Луджи, не
        взбрыкивай. Отвечай все как есть. Вспомни того рыбака,
        что был размером с гору Жут. Кажется, его история
        показалась нам самой диковиной!
        Квинт удовлетворенно кивнул и даже улыбнулся. Только
        сильно морщинистое лицо так и не отразило чувство
        радости.
        - Да. Все верно говоришь, Кларк. Так оно и было. Тот
        мистер точно не от мира сего. Будто одичавший странник
        он оказался весьма неразговорчив. Только когда он
        услышал имя капитана, нам удалось вытянуть из него хотя
        бы пару слов, - быстро заговорил Луджи.
        Он сидел на самом видном месте, словно специально
        пытался привлечь чужое внимание. Моряки назвали бы
        такое место бочкой, в которой устроился наблюдатель.
        Но Кларк и его приятель, засорив свой разум
        всевозможными историями о капитане брига «Бродяга» не
        размышляли на подобные темы. За сегодняшний день они
        выслушали, по меньшей мере тридцать версий героической
        гибели одноглазого Бероуза и уже собирались вернуться в
        квартал Отрешенных, чтобы пропустить по бутылочке
        рома, когда натолкнулись на моряка, наблюдавшего за
        ними. Словно опытный рыбак, он не торопился подсекать
        попавшуюся на крючок рыбу. Подождав пока каперы
        разберутся со своими делами, он буквально налетел на них,
        словно на внезапно возникший риф. Кружки, разбившись
        вдребезги, стали отправной точкой того самого разговора,
        который теперь услышал Квинт.
        - Извини, приятель. Не усмотрел, - устало произнес
        Луджи, похлопав незнакомца по плечу. Еле ворочая языком,
        капер предположил, что, произнеся такое количество слов
        в один день, он уже сломал его пополам. Поэтому он
        приветливо улыбнулся и поторопился к выходу.
        В этот момент ему ответили.
        - Ну что вы, тут явно и моя вина, - отреагировал
        незнакомец.
        - Все верно, - поддержал его Кларк.
        - Бывает и хуже, будь проклята терра Ле Фора! -
        раздалось в ответ.
        Луджи замер. Прислушался. Последние слова показались
        ему ужасно знакомыми.
        Тем временем незнакомец уже суетился возле своего стола
        заваленного всевозможной снедью.
        - Эй, мистер, - окликнул его Луджи.
        - К вашим услугам, - незамедлительно отреагировал тот,
        словно ждал этого обращения.
        - Ты что? - удивился Кларк.
        - Не мешай, - цыкнул Луджи.
        Они незамедлительно оказались возле стола наблюдателя.
        Церемониться каперы не собирались.
        - Вы что-то сказали, мистер. Ваши последние слова? -
        поинтересовался Луджи.
        - Да, безусловно сказал...Впрочем, это всего лишь старые
        воспоминания. Они, знаете ли, хуже шума волн, всегда
        возникают в голове нежданно-негаданно.
        - Откуда вам известен этот девиз? - спросил Луджи.
        Уголки губ поползли вверх, и незнакомец покачал головой.
        - Нет, это не девиз. Это поговорка. Так выражался мой
        бывший капитан. Капитан Бероуз. Вы о таком слыхали?..
        Уже через минуту они поднимали кружки, весело чокаясь
        под неунимающийся гомон «Адмирала Тревли».
        - Слишком удивительная история, чтобы назвать ее
        случайной, - заключил Квинт, перебив рассказчика.
        Тот согласился, не став спорить. Боль в руке все еще
        напоминала о недавнем захвате.
        - Он представился? Как его звали? - поинтересовался
        старик.
        Кларк кивнул:
        - Он назвал себя Сквидли. Лорт Сквидли.
        - Ты служил под началом Бероуза? Того самого, что плавал
        на «Бродяге»?
        - Прямо в точку, приятель, - согласился незнакомец.
        - И долго? - уточнил Кларк.
        - Почти всю жизнь. Бриг стал для меня домом, а каждое
        путешествие наполняло мою душу неистовой надеждой,
        как ветер паруса.
        - Но только не последнее, - уточнил Луджи.
        -Верно, - заметно нахмурившись, не сразу ответил мистер
        Сквидли. Его словно окатили ледяной водой, возвратив к
        тем забытым воспоминаниям, которые висели над ним
        надгробной плитой. Умерев навсегда, они медленно
        напомнили о себе невыносимой ноющей болью.
        - Попытка поймать фортуну за хвост стала ошибкой…
        Смертельной ошибкой для каждого, кто встал рядом со
        мной плечом к плечу, - последние слова бывший капер
        «Бродяги» произнес почти шепотом.
        Над столом повисла тишина.
        Очередной тост был за тех, кто навсегда сгинул в
        темной морской пучине.
        Недолгий час впитал в себя множество фраз понятных
        только истинному морскому волку, побывавшему не в
        одном походе к опасным берегам. Они ярко
        жестикулировали, иногда смеялись, иногда грустили,
        поднимая кружку за кружкой. Наконец, неспешный
        разговор плавно подобрался к бригу «Бродяга», который
        только-только собирался отправиться в долгий и полный
        опасности путь забвения.
        - Расскажи, Лорт, как это было? - вкрадчиво попросил
        Луджи.
        Сквидли долго молчал, поигрывая столовым ножом. За
        короткую минуту на столешнице возникло еще десяток
        свежих зарубок, затем нож перекочевал на другую
        половину стола воткнувшись в мясистую рульку.
        - То была не самая лучшая затея сэра Бероуза, - произнес
        Скивдли и замолчал. Немного помедлил, и выдавил из себя
        еще одну скромную фразу: - Я присоединился к команде
        лишь на Стороге… Отличное место, что бы плюнуть на
        все и, послав к глубинным Нимфам отправиться на поиски
        Фортуны. Забавно, не правда ли?! Еще с утра ты
        радуешься жизни, являясь всего лишь крохотной частичкой
        всего сущего, а к середине дня узнаешь, что мир гораздо
        меньше чем ты предполагал…
        - Ты о чем, дружище? - заплетающимся языком
        поинтересовался Кларк. К тому времени спиртное уже
        дало в голову и стало кружить разрозненные мысли.
        Сквидли вынырнул из воспоминаний и хмыкнул:
        - Не бери в голову, моряк. Я немного забылся. Давай лучше
        выпьем!
        Кружки взлетели вверх. Случайно Луджи заметил на руке
        наблюдателя обширные язвы, затянувшиеся тонкой
        коркой.
        - Эй, дружище! Ты случаем не прокаженный?! - Капер
        вскочил с места и, откинув в сторону бочку, на которой
        сидел, отпрянул назад. Кларк последовал за приятелем.
        Собеседник от души расхохотался.
        - Трусливые крысы! Вы как я посмотрю, пугаетесь любого
        шуршания!
        - Да я шесть абордажей прошел, - с обидой в голосе
        ответил Луджи.
        - Верно, мы в рукопашном бою частенько рвали пасти,
        -поддержал его Кларк.
        - Только одно дело враг, а другое - эта неведомая зараза! Я
        чумные столбы частенько видал. Эти болезни народ
        тысячами выкашивает! Говори, живо, что с рукой?! -
        засуетились оба.
        Однако, заметив спокойствие на лице Сквидли, Кларк,
        немного осмелев, возвратился на своем место. А затем
        обнадеживающе обратился уже к Луджи:
        - Брось, он слишком спокоен для прокаженного. Будь в нем
        хоть толика болезни, стражи не пустили бы его даже на
        берег. И давно бы замуровали в Башню Салли или подвесили
        на дыбе!
        - Или упекли в подвалы старика Мора! - поддержал его
        Кларк.
        Сквидли выжидающе молчал, а когда каперы закончили
        говорить и их короткие смешки стихли, произнес:
        - На корабле, капитан - бог! И если бы вы оказались на
        «Бродяге», то за такие слова, я бы припас бы вам одно
        очень интересное наказание… Я протянул бы вас под
        килем, и точка7…
        Каперы переглянулись. В их глазах застыло странное
        сомнение: толи их собеседник отпустил неудачную шутку,
        толи говорит на полном серьезе. Если истиной было
        второе - то можно было дать руку на отсечение, улучив
        удобный случай, он неприменно совершит задуманное.
        Кодекс каперов, ни при каких обстоятельствах, не позволял
        бросать слов на ветер.
        - Хватит ссориться. Давайте лучше выпьем, - внезапно
        подняв кружку, Кларк разрушил опасное напряжение.
        - За мою шутку! - вставил Сквидли и от души рассмеялся.
        Две недоумевающих пары глаз уперлись в моряка. И хотя
        вскоре они вновь продолжали непринужденную беседу,
        каждый из каперов ощутил возникшее у них чувство
        облегчение. Они были рады услышать эти слова. Потому
        как даже самые храбрые морские волки с трудом могли бы
        выдержать ледяного и в чем-то безумного взгляда
        мистера, который называл себя Лортом Сквидли.
        Позже, Луджи отметил, что такие же ощущения
        возникали у него, когда на них с приятелем взирал слепой
        Квинт. Его белесые глаза, как у жареной рыбы, ужасали
        одним своим видом. Старый пират смотрел не поверх, а
        вглубь, выворачивая любого собеседника наизнанку, словно
        7 Протягивать под килем - Наказуемого раздевали, связывали руки и ноги и привязывали к
        длинному канату, а второй конец каната пропускали под килем и вытаскивали с
        противоположного борта. Несколько человек из команды перетягивали тело несчастного в воду,
        протаскивали его под килем и вытаскивали с противоположной стороны. Связанные руки и ноги
        не позволяли человеку остаться на плаву, и его легкие мгновенно заполнялись водой. Если канат
        тянули слишком быстро, тело наказуемого продиралось сквозь заросли острыми, как бритва
        раковинами моллюсков, обильно покрывавших подводную часть корабля. Если же канат тянули
        слишком медленно, встречный поток воды бил тело о днище и человек захлебывался морской
        водой
        он был настоящим морским демоном Требос. И от такого
        сравнения - мороз бежал по коже.
        - Скажи, Лорт. Вы все-таки нашли Фортуну или
        путешествие завершилось у берегов пустынного острова,
        на котором многие из вас и отдали жизнь дьяволу? -
        вернув разговор в нужное русло, спросил Кларк и тут же
        добавил: - Вот мистер Бипс, служака с торгового судна,
        говорил что именно так оно и было… Но в чем же тогда
        истина, я тебя спрашиваю? В чем?
        Слегка сощурившись, Сквидли долго не отвечал, а потом
        тихо произнес:
        - Истина слишком проста, чтобы ставить ее во главу
        этой истории. Все решил скорее случай. Он собрал всех нас
        вместе. У каждой идеальной истории есть начало, но нет,
        и не может быть конца. Идеальная история она как
        горизонт. Ты стремишься к его розовым границам,
        силишься перешагнуть рубеж, достигнуть предела, а когда
        оказываешься на краю мира, в том самом месте, где
        история должна закончиться, и не важно, хорошо или
        плохо, тебя охватывает тоска. Я ненавижу такие
        истории. Поэтому история «Бродяги» продолжается. Как
        бы нелепо это не звучало. Я не хочу отпускать от себя
        Бероуза и его настырных каперов. Я не желаю расстаться
        с тем, кто заварил эту кашу.
        - О чем ты толкуешь, приятель?! ТЫ явно слетел с
        катушек! - не сдержался от высказывания Луджи.
        В ответ рассказчик осклабился, будто лесной хищник.
        - Команда капитана Бероуза цела. Она вот здесь, - Сквидли
        указал себе на голову, - вся без остатка. Они со мной и
        готовы сами поведать о своей печальной участи. Если есть
        желание их услышать, не сомневаюсь, вы сделаете это. В
        противном случае не стоит ворошить прошлое. Что
        можно отыскать в сырой земле воспоминаний - лишь пару
        обглоданных скелетов, да и те вряд ли откроют вам
        правду. Только посмеются, клацнув гнилыми зубами…
        Кларк не упустил ни одного слова. А когда в голове возник
        легкий шепот незнакомых ему голосов он и вовсе уверовал в
        их правдивость. Но рассказывать об этом Луджи не видел
        никакого смысла. Приятель посчитал бы его еще одним
        безумцем, на кого распространилось заболевание мистера
        Сквидли.
        - Что же было дальше, - спросил старик, вырвавшись из
        плена описаной пиратами встречи. Луджи не сомневался:
        Квинт видел этот разговор вживую. К Демонам всю эту
        прозорливость! - но порой, каперу казалось, что приятель
        их капитан сущий морской Дин, способный по запаху
        отыскать добычу и принести ее в острых зубах хозяину.
        - Потом Сквидли откланялся, нацепив на голову свою
        огромную широкополую шляпу рыбака, и ушел, - ответил за
        приятеля Кларк.
        - Вот так вот просто: взял и ушел? - искренне удивился
        старик.
        Каперы одновременно кивнули. Добавить им больше было
        нечего.
        * * *
        Место встречи было выбрано абсолютно случайно. Тот,
        кто называл себя Сейл Рикс и кого каперы нарекли -
        Шельмой, а Джейсон-младший окрестил - Морским
        Скитальцем, боялся опоздать, и оказался у дверей
        «Адмирала Тривли» минут за тридцать до намеченного
        появления Рика. Отыскав Клер и устроив ее в приюте
        тетушки Мет, Скиталец был уверен лишь в одном: мистеру
        Сквидли понадобится еще пара дней, чтобы добраться до
        семьи Джейсонов.
        Потоптавшись у дверей, он скрылся в полумраке
        ближайшей подворотни, и стал внимательно наблюдать за
        посетителями таверны. Многие казались ему знакомыми,
        многие лишь отдаленно напоминали каперов «Бродяги», но
        сердце подсказывало, что тревожиться в этот вечер Сейлу
        не придется.
        Несколько невысоких жилистых рабочих с верфи Дутли,
        немного покачиваясь от большого количества выпитого,
        поскандалили со смуглыми купцами с островов Триглис-
        бин. Но драка так и не началась - ситуацию спасла
        грешница, одетая в достаточно фривольное платье, которое
        как нельзя лучше подчеркивало ее огромную грудь.
        Наградив забияк заразительным смехом, она быстро
        сговорилась о цене, и конфликт окончился, едва успев
        перерасти во что-то более серьезное.
        Прислонившись к стене, Сейл задумчиво уставился на
        пустую улицу Перебранки - младший-Джейсон опаздывал.
        Скиталец знал, что юноша получил его записку; знал, что
        тот жаждет дослушать историю «Бродяги» до конца. И
        догадывался, что талант его отца рано или поздно проявится
        и у наследника Лиджебая, а потому, очень боялся не
        успеть.
        Время неумолимо отчитывало драгоценные минуты.
        С моря опять подул пронизывающий ветер Сти, который
        до этой поры встречался только в Ледяном море. Береговой
        колокол возвестил о штормовом предупреждении.
        В подворотне возник и исчез черный, словно смоль, кот.
        Из глубины города донеслись тревожные крики. Холод,
        наполнивший Прентвиль до краев, вновь потревожил
        вконец окоченевших жителей. Многолюдные улочки
        быстро пустели, оставляя после себя неприятный привкус
        покоренности перед жуткой стихией.
        Рик все еще задерживался.
        Что-то не так! Хитроумный план Скитальца трещал по
        швам. Еще не зная, по какой именно причине, но он
        внезапно почувствовал свое поражение. И в следующий миг
        его опасения подтвердились.
        Любой житель Прентвиля принял бы этого человека за
        рыбака из городка Литви или одиноких восточных
        поселений, что приютились у острых скал Мон-парта.
        Бросив быстрый взгляд на короткую куртку, широкополую
        шляпу и заправленные в высокие сапоги потрепанные
        свободные штаны, кто-то смог бы разглядеть в незнакомце -
        боцмана с торговых судов тружеников-титлов, торговавших
        душистым табаком и острыми специями - сопутствующий
        запах был тому лишним подтверждением. Но и одни, и
        вторые оказались бы не правы. Желавший оставаться в тени
        человек не обременял себя выбором изысканных нарядов,
        подчеркивающих его высокий статус. Он был далек от
        подобных проблем. А людские заботы и мысли
        интересовали его еще меньше.
        Скиталец сразу узнал Призрака. Иначе назвать грузного,
        мрачного мужчину в широкополой шляпе он просто не
        осмелился.
        Уверенной поступью тот приближался к таверне
        «Адмирала Тревли». Шляпа медленно поворачивалась то
        вправо, то влево - Призрак внимательно следил за каждым
        прохожим, не упуская из вида ни одной мелочи.
        Прижавшись к стене, Скиталец попытался как можно
        быстрее скрыться за занавесом мрака, ощутив отчаянное
        биение собственного сердца: такое громкое, что его набат
        слышен даже на берегах далекой Цицильи.
        Остановившись у входа в таверну, Призрак вытряхнул
        трубку и, немного потоптавшись на месте, исчез в толпе
        бывших моряков. Только сейчас Скиталец, наконец,
        догадался, что привело Сквидли к «Адмиралу Травли».
        Все дело было в сыне Лиджебая Джейсона. Именно он
        стал глазами и ушами Призрака.
        Получалось, Скиталец не успел предотвратить
        неизбежного.
        Сквидли получил власть над юношей, стал сильнее, окреп
        и приобрел новую человеческую оболочку. И убеждать себя
        в обратном, не имело никакого смысла. Скиталец
        чувствовал это собственной кожей. Призрак, который
        двадцать лет назад явился к ним на «Бродягу» стал не
        просто проклятием для всех членов команды, он
        предопределил судьбу каждого, кто выжил в ту ужасную
        ночь, когда корабль достиг берегов Турлеско. И никакие
        заклятия и молитвы не могли избавить выживших каперов
        от новой встречи с Химерой.
        И эта встреча для них должна была стать последней.
        * * *
        Случайные прохожие забредали в таверну частенько, но
        в основном здесь кутили постоянные клиенты, которых знал
        весь город: попрошайки, носильщики, реже мастеровые и
        торговцы. Именно с их легкой руки городские новости
        приобретали статус сплетни и разлетались по Прентвилю
        быстрее звонкого горна форта Мантаса.
        К чужакам завсегдатаи относились по-разному: кто не
        обращал внимания - слишком уж много путешественников
        забредало в ремесленный квартал; а иные напротив,
        страстно следили за каждым новичком, не упуская ни
        одного незнакомца - ведь любой из них мог стать началом
        очередной, новой сплетни.
        Но сегодня все вышло иначе. И появление человека в
        потрепанном рыбацком наряде не заметил никто. Он
        просочился среди широких столов, опустошенных бочек и
        широких спин моряков, как острый нож сквозь масло. Даже
        самый рьяный пустослов Рупс Карги и тот равнодушно
        отнесся к незнакомцу, бросив в его сторону один
        единственный взгляд. Обычно он любил оглядывать гостей
        с ног до головы, делал определенные смелые выводы,
        добавлял немного лжи, и словно истинный кулинар
        преподносил выдуманную историю о незнакомце не хуже
        нового душистого блюда. В этот самый момент сплетня и
        начинала самостоятельную жизнь, со временем обрастая все
        новыми подробностями. И вскоре уже сам Рупс не мог
        вспомнить - он ли сочинил эдакую глупость или автором
        был его брат близнец Квинс, который тоже умел
        выдумывать новости похлеще местных газетных писак и
        даже пристрастил к данному ремеслу старшего сына.
        На это раз пустослов уже выстроил в голове удивительную
        историю, как старый рыбак, потерявшись в море, причалил
        к Прентвелю, совершенно позабыв - из каких он краев, и
        каким образом попал в неизвестный ему город.
        Сплетня родилась неслучайно: немного рассеянный, но
        при этом весьма проницательный взгляд здоровяка
        облаченного в широкополую шляпу и парусиновую куртку,
        был чужим, словно он и вправду заплутал, не только в
        пространстве, но и во времени.
        Мысленно повторив эту историю еще раз, Рупс уже
        смаковал ее, представляя тот приятный момент, когда
        поведает слух о странном рыбаке своим многочисленным
        приятелям. Отвлеченно зевнув, он налил себе еще рома и,
        повернув голову, очень удивился - незнакомец сидел
        напротив и немигающим взглядом изучал его сухое
        морщинистое лицо.
        - Очень интересная мысль. Даже не думал, что в голове
        такого жалкого человека как ты, могут возникать подобные
        шедевры глупости, - произнес гость. Сняв шляпу, он наспех
        разгладил длинные, местами поредевшие волосы и
        небрежно кинул свой головной убор на край стола.
        - Простите мистер, но я не звал вас на беседу. И уж тем
        более, я вряд ли похож на милосердного монаха,
        желающего бесплатно накормить первого встречного.
        Рупсу явно не понравилась выходка незнакомца.
        Бесцеремонные поступки здесь случались частенько, но
        касались исключительно прислуги и хозяина питейного
        заведения. А тот фортель, что продемонстрировал гость,
        напомнил пьяные выходки пиратов, которые давно
        присмирели под пристальным оком жесткой власти
        местного бургомистра.
        - Идите прочь, мистер. Не вынуждайте меня прибегать к
        крайним мерам! - грозно сдвинув брови, продолжил
        сплетник. Среди местных посетителей он пользовался
        уважением и в споре с чужаком, безусловно, мог
        рассчитывать на определенную поддержку, от чего и
        позволил себе повысить голос.
        В ответ на это гость повел себя еще более непредсказумо.
        Уголки его рта подались вверх, и на лице возникло некое
        подобие улыбки. Немного подождав, он одарил Рупса
        одобрительным взглядом и произнес:
        - Молоть всякую чушь тебе удается весьма неплохо,
        словобрех. Люди верят тебе. А вот извергать страх, не
        получается - слишком ты труслив для словесного абордажа.
        И сколько ты не желал казаться чуточку смелее, у тебя так
        ничего и не вышло.
        Собеседник открыл рот, но так и застыл на месте.
        Прозорливый незнакомец оказался прав абсолютно во всем,
        от первого до последнего слова. Читая Рупса Карги как
        открытую книгу, он знал про него все наперед. И даже
        сейчас, когда возмущение переполнило словоплета до
        кроев, он так и не решился ничего возразить.
        Он пытался взбунтоваться, накинуться на незнакомца с
        кулаками и отстоять свою поруганную честь, но вместо
        этого внезапно паник и опустил голову не в силах даже
        оправдаться.
        Гость победно кивнул:
        - Все так и есть, Рупс. Я нигде не ошибся, ведь верно? Ты
        разносишь по городу сплетни, как дикая чума разносит
        пыльцу болезни по проклятым городам. Но тебе не дано
        открыто вступить в дуэль с собственной трусостью.
        Словоплет коротко кивнув в ответ. Его любимое оружие
        было обезврежено, так и не сделав ни одного залпа.
        Попав в некую зависимость от рыбака, Рупс
        окончательно перестал сопротивляться дикой мощи слов,
        сковавших его по рукам и ногам. Теперь он лишь молча
        внимал, готовясь согласиться с любой фразой - все это
        говорилось только про него и никого другого.
        И вот когда он ожидал услышать очередное откровение,
        незнакомец опять удивил его:
        - Скажи, как ты это делаешь?
        - Что я делаю? - удивился сплетник. А следующий вопрос
        не просто застал его врасплох, а раздавил своей
        прямолинейностью.
        - Как ты выдумываешь все эти истории? Про моряка
        подхватившего любовную болезнь и наградившего ею свою
        жену. Про героя Торской войны способного грудью
        остановить пушечный выстрел. Как?
        Лицо гостя изменилось. Утеряв некую твердость, оно
        словно размякло, подавшись какой-то неведомой силе.
        Незнакомец не шутил пытаясь еще больше покорить и без
        того плененного человека. Он действительно ждал ответа.
        И от этого самого ответа зависло многое.
        Именно такие мысли возникли у Рупси, когда он пытался
        ответить на странный вопрос. Всевозможные варианты
        хаотично крутились в его голове, превращаясь в глупые
        обрывки бессвязных фраз. Впервые в жизни словполет не
        знал, что сказать. Его дыхание участилось, а к горлу
        подступил удушающий страх. С помощью каких слов
        объяснить незнакомцу полет мысли и живые картинки,
        рождающиеся в его голове. Каким образом они возникают?
        Возможно, их приносит морской бриз, доставая из тайников
        подводного повелителя, а может - это всего-навсего
        очередная фантазия, не имеющаяся под собой никакой
        правды.
        Лицо гостя застыло, медленно покрываясь серой пеленой
        печали. Ему стало все понятно и очевидно.
        - Скажи, Лиджебай тоже не знал секрета? Его мысли, так
        же как и твои возникали из ниоткуда?
        - Но с чего вы реши… - поразился Рупси.
        Незнакомец знаком остановил его. Достав трубку, он
        раскурил ее, заставив сизый дымок взвиться над столом. В
        нос словоплета ударил резкий и достаточно горьковатый
        запах, окончательно задурманивший голову.
        - Я тоже умею сочинять неплохие истории, - немного
        задумавшись, признался рыбак. - Но, к сожалению, от меня
        скрыта красота букв. Ты ведь знаешь, как это бывает? По
        глазам вижу, что знаешь. Переносить мысли на бумагу
        требует высокого мастерства, верно?
        Повесив голову, словоплет кивнул. Ответный вопрос был
        произнесен скорее от отчаянья, а не из-за интереса.
        - Зачем вы спрашиваете? Вам и так известны мои мысли и
        моя жизнь. К чему эти терзания? Я ведь не самый
        достойный собеседник. Не благородный эсквайр или
        капитан шлюпа. И мне уж точно далековато до
        напыщенного сэра, поверьте. Но у меня тоже есть уважение.
        И будь вы хоть морским дьяволом, я не позволю мучить
        меня почем зря. Да, я не посещал воскресных школ и не пел
        в хорах Лотсии, но всю свою сознательную жизнь я мечтал
        постигнуть искусства письма. Год за годом. Все деньги, что
        приплывали ко мне в руки уходили на бесконечные занятия.
        Плата учителям была велика, однако я не скупился,
        представляя как однажды смогу перенести свои мысли на
        бумагу. Также как мистер Лиджебай, да упокоит его душу
        всемогущий господь. - Рупси осенил себя знаком
        спасителя: сперва коснувшись указательным пальцем лба,
        затем уст и в последнюю очередь груди. На лице застыла
        опустошенность. Ему больше нечего было сказать гостю.
        Незнакомец задумчиво покачал головой, что-то
        прикидывая в уме, и выпустил очередную порцию
        ядовитого дыма.
        - Значит, никакой связи не существует: Лиджебай просто
        заворожил тебя своим умением письма. Он учил тебя?
        - Нет, - коротко ответил словополет, - он боялся
        прикасаться к бумаге. Говорил, что на ней лежит особое
        проклятие, которое будет преследовать его всю жизнь.
        - И ваши редкие встречи заканчивались долгими беседами
        о морских приключениях, - докончил за него гость.
        Рупси в очередной раз согласился. Не было смысла
        спорить с тем, кто умеет копаться в твоих мыслях не хуже
        грешного рудокопа.
        - Скажи, а рассказывал ли он тебе о путешествии к острову
        Грез?
        Глаза словоплета вспыхнули и тут же потухли. Столько
        лет он хранил в себе истории своего знакомого Лиджебая
        Джейсона, терзаясь сомнениями - и вот теперь, когда
        память покойного капера вновь ожила, он окончательно
        растерялся.
        Короткий кивок. Ослушавшись всех предупреждений
        рассказчика, он не мог больше держать в себе колющегося,
        словно еж секрета.
        Когда он закончил говорить, незнакомец выпустил
        последнюю струйку дыма и удовлетворенно улыбнулся.
        Будто томительная исповедь отцу Маркусу, разговор
        очистил сердце Рупси. Отклонившись, он молча выслушал
        короткий ответ гостя. Приблизившись к уху, тот открыл рот
        - серой пыльцой оттуда вырвался сгусток, сильно
        напоминающий крохотного мохнатого паучка. Проникнув
        внутрь, он незамедлительно принялся за работу.
        Охнув, Рупси расширил глаза. Хотел возмутиться,
        закричать. Но не успел. Его разум поработило неведомое
        существо, частичка таинственного гостя сидящего
        напротив. Жизнь словополета незаметно таила как сизый
        дымок над столом. Горький запах трав медленно
        распространялся по таверне, пытаясь просочиться в каждую
        щелочку, каждый закуток огромного зала.
        * * *
        В своей короткой жизни Рик часто ловил себя на мысли,
        что не может однозначно ответить: нравится ему чтение или
        нет. Когда ему навязывали ту или иную книгу - он злился,
        вежливо отказываясь от приятного время препровождения;
        но выдавались дни, когда замысловатый сюжет какого-
        нибудь старого повествования так сильно увлекал юного
        мечтателя, что тот терял счет дням и приходил в себя
        только когда переворачивал последний лист. Теперь же
        чтение стало для него настоящей работой: кропотливой и
        требующей полной самоотдачи. Времени для страха и
        сомнений не осталось вовсе. Отец требовал от него новых
        рассказов, историй, описаний. Будто лишенный памяти
        бывший герой войны, родитель разом пытался восполнить
        знания, полученные в течение всей жизни. И Рик читал, а
        после говорил - без остановки, тщательно произнося
        каждое слово, старясь не упустить ни единой детали.
        Теперь домашняя библиотека принимала юношу
        благодушно, лаская дуновением нежного ветерка, словно он
        оказался на морском берегу. По сути, так все и
        происходило. Погружаясь в указанные отцом книги, он
        полностью переносился в атмосферу захватывающих
        событий. История за историей. Юноша не знал устали, и
        строчки запоминались с феноменальной легкостью, не
        требуя повторного чтения.
        Последние пару дней все шло как по маслу, пока дело не
        дошло до пауков. Услышав название книги, которую он
        должен был найти и прочитать, Рик сначала поморщился, а
        потом почувствовал нервную дрожь. Однако мистер
        Лиджебай был не приклонен.
        Очертив круг обязанностей, он создал для сына новые
        правила, границы, сроки и условия. Рик покорно кивнул,
        предположив, что жизнь в заточение, да еще и под
        присмотром родителя, все-таки ему по душе.
        Отец больше не ругал его понапрасну - говорил коротко,
        емко, а зачастую просто молчал, внимательно наблюдая
        отпрыском. Правила стали возникать реже. И чаще
        родитель говорил о семье, что было для Рика невиданным
        откровением. Оживляя в его памяти давно забытые
        воспоминания, мистер Лиджебай словно пытался
        докопаться до какой-то, одному ему известной истины.
        Задавая кучу странных и непонятных Рику вопросов, он не
        требовал мгновенного ответа, как это бывало раньше.
        Открыв намеченную для прочтения книгу, юноша
        впервые в жизни серьезно задумался о смерти.
        Изображенный на первой странице череп подтолкнул его к
        осознанию неминуемого конца каждого кто радостно
        входит в этот бренный мир.
        Призрак отца явился вечером, покачиваясь, он застыл
        возле окна. Дождавшись пока сын устроится за столом и
        откроет книгу в кожаном переплете на новой странице,
        мистер Лиджебай немного сгорбившись и растопырив
        пальцы проплыл к двери, напомнив Рику того самого паука,
        что так хищно взирал с обложки прочитанной им недавно
        книги.
        - Пожалуй, продолжим … - тихий голос вкрадчиво
        наполил кабинет.
        Юноша напрягся. Плотный туман, возникший у самых ног,
        стал быстро распространяться по комнате. Оглянувшись,
        Рик быстро взглянул на улицу: широкая каменная мостовая,
        серые стены соседних домов, окна которые уже скрылись за
        плотными ставнями, пара спешащих по делам горожан -
        ночной дымки не было и следа.
        Пелена заволокла кабинет. В нос ударил незнакомый
        аромат травяной горечи смешанной с табачным дымом, а
        вскоре к ним добавился солоноватый привкус моря. Рик
        ощутил легкое головокружение. Такого с ним раньше
        никогда не было. Призрак отца вздрогнул и, повернувшись
        к нему лицом, заговорил.
        - Представь таверну, компании моряков, измученных
        рьяными ветрами и ядреным солнцем. Их лица
        обветренные, худые, зыркают по сторонам выцветшими,
        почти белесыми глазами. Многие из них курят, другие пьют
        до беспамятства. В таком состоянии они не замечают
        никого вокруг… Их разговоры масляные и тусклые как свет
        вечерних фонарей у пристани. Вероятно, многие из них уже
        позабыли те славные времена, когда служили храбрым
        капитанам, избороздившим четыре части света в поисках
        сокровищ. Умение бывших каперов уже не такое искусное и
        сабли в руках потеряли былую опаность…
        Не глядя на страницу, Рик монотонно окунал перо в
        чернильницу, выводя на девственном листе очередное
        слово. В голове яркой вспышкой возникла таверна,
        заполненная морскими волками поджарые фигуры которых
        растворялись в непроницаемом табачном дыме и тяжелом
        полумраке зала. Несколько вытянутых чадящих ламп в виде
        маяков внезапно потеряли пламя, как говаривали в таких
        случаях. Огонь в стеклянной колбе стал не больше
        наперстка, будто трусливый страж, испугавшийся
        внезапного гостя, покинул свой пост.
        * * *
        Собеседник мистера Сквидли стал напоминать восковую
        фигуру, похожую на те воинственные чудища, которыми
        раньше так любили украшать корму корабля отчаянные
        головорезы. Серая кожа, распухшие от напряжения жилы,
        черные с кроваво-красной поволокой глаза, застывший на
        лице ужас - так мог выглядеть только мертвец. Жуткое
        зрелище, к сожалению, не интересовало завсегдатаев
        таверны - у них были дела поважнее. Пропустив очередную
        кружку рома, они углубились в собственные воспоминания,
        которые шипящей морской волной нахлынули на них с
        новой силой.
        Наслаждаясь получившимся творением, мистер Сквидли
        уже собирался уходить, когда две пары крепких рук сжали
        его в тиски, лишив всякого движения.
        - Произнесешь хоть слово - вырежем язык и скормим его
        чайкам. - Второй нападавший подтвердил слова протяжным
        бурчанием.
        - Надеюсь, уважаемые джентльмены не станут
        осуществлять свои угрозы на глазах у сотни свидетелей.
        Морской народ очень зорок, мало ли чего усмотрит, - толи
        предупредил, толи поиздевался Сквидли. Ответ последовал
        незамедлительно. Мощный тычок в спину сбил его с ног.
        Они провели моряка через весь зал, не забыв немного
        выкрутить ему руки, чтобы возникла ноющая боль. Сквидли
        только недовольно фыркнул - подобная игра начинала ему
        нравиться.
        Как он и предполагал, никто из посетителей таверны не
        обратил на троицу никакого внимания. Сюжет выдался на
        удивление хороший, плотный с нарастающей интригой - как
        он любил.
        Чтобы подбавить масла в огонь, Сквидли задел каблуком
        сапога стул, на котором восседал пузатый пиринейский
        торговец с широкой седеющей бородой. Тяжело дыша, тот
        что-то буркнул себе под нос, и с трудом втянув тяжелый
        воздух таверны, встал на ноги.
        - Редкоеее прояяявление нэ вежливостиии, - рявкнул он,
        обращаясь к кому-то за спиной Сквидли.
        - Плыви к себе в Пиринею, иновер! - раздалось в ответ.
        Мощный удар кулака сшиб здоровяка с ног, да так лихо, что
        тот мгновенно затих, лишившись чувств.
        Отметив неслыханную прыть его пленителей, Сквидли
        решил удержаться от новых провокаций.
        Поднявшись по лестнице, они втолкнули пленного вглубь
        длинного плохо освещенного коридора - пара почти
        потухших факелов были не в счет.
        Все развивалось в нужном направлении.
        На встречу попались несколько разнузданных моряков в
        мундирах торговой гильдии Пареи. Произнеся несколько
        нечленораздельных фраз, они растворились в полумраке,
        оставив после себя лишь приятный запах дорогого вина.
        Что поделать, эти черноволосые эстеты отвергали само
        слово «ром», за что и получали в награду от местных
        моряков весьма обидные прозвища.
        - Заходи, не стесняйся, - донеслось из-за спины.
        - Мертвецам застенчивость ни к чему, - пошутил второй.
        Сквидли затолкнули в небольшую комнатку и с силой
        прижали к стене.
        - Башкой не верти, а то неровен час она слетит с твоих плеч
        как тыква, - судя по интонации, это опять заговорил второй.
        А первый тем временем копошился неподалеку. Через
        пару секунд комнату осветил свет дюжин толстых свечей.
        Сквидли развернули на месте и, прислонив к стене уже
        спиной, наставительно произнесли:
        - Запомни, мистер: шутники долго не живут.
        Сквидли не стал спорить с этим весьма верным
        утверждением.
        Затянув сильнее веревку и убедившись, что бежать
        пленному некуда, Луджи отошел в сторону и стал
        наблюдать. Возле двери, перекрыв путь к отступлению -
        притаился Кларк; за столом выставив перед собой
        массивный подсвечник, сидел слепой Квинт. Совершенно
        бесполезный для него источник света был некой приманкой,
        словно две шестерки при игре в кости. Если противник
        вздумает его обмануть, старик покажет ему, что
        совершенно не нуждается в свечах. Потушив их одну за
        другой, он предоставит жертве последний шанс на
        спасение. Поселив в ее сердце ужас, он подберет ключики к
        любому пленнику. Никто из смертных, как бы не
        хорохорился, не сможет противостоять темноте. Только она
        может внушать неописуемый ужас, после которого пойдешь
        на что угодно - да хоть на сделку с самим дьяволом, - лишь
        бы больше не попадать в кошмарную страну мрака. Квинт
        знал об этом не понаслышке.
        Он и сам когда-то оказался в той кошмарной стране -
        когда, лишившись зрения, навсегда распрощался с миром
        красок и света. Первые недели Квинт готов был отдать
        собственную душу только бы вернуть себе самое
        драгоценное на свете - собственные глаза. Но никакие
        бесценные лекарства и снадобья, ни заговоры и шаманские
        танцы, не смогли заставить капера вновь увидеть
        солнечный свет. Только яркая вспышка взрыва,
        случившаяся в момент морского сражения при Альватосе,
        стала его единственным цветным воспоминанием, часто
        являвшимся ему в ночных кошмарах.
        - Выходит ты лично знал капитана Бероуза? - немного
        расслабив мышцы, старик откинулся назад, изобразив на
        лице внимательный взгляд. Незнакомец, попавший к нему в
        лапы, и не думал сопротивляться: вел себя сдержано, ни
        капли эмоций.
        - Имел такое знакомство, не скрою, - согласился моряк.
        - Мистер…Сквидли, если не ошибаюсь? - уточнил старик
        и, уловив кивок, продолжил: - Мои ребята сообщили мне о
        вашей беседе, - он указал на Луджи и Кларка. - Только вот
        вопрос: много ли в ней правды?
        Гость улыбнулся, всем видом выказывая безразличие к
        услышаному. Но Квинта это не волновало.
        - Хорошо, тогда спрошу иначе: была ли в ваших словах хоть
        капля лжи, мистер? И прошу вас, повремените с ответом,
        тщательным образом взвести все, так как именно от этого
        сейчас зависит ваша жизнь. Нет, нет, не подумайте, я
        нисколько не пугаю вас, Лорт. Я всего лишь хочу
        напомнить о серьезности нашей беседы…
        Ощутив реакцию моряка, старик отметил для себя, что у
        рыбака полностью отсутствуют какие-либо эмоции. И не
        прав был тот, кто утверждал, что нельзя почувствовать
        страх в абсолютной тишине. Очень даже можно - и
        отыскать кошку в темной комнате тоже. По крайне мере
        Квинту это было под силу.
        Но на этот раз удивительный дар слепца дал осечку. Он
        не уловил ровным счетом ничего, словно собеседник был
        глух как пробка и не слышал ни единого слова угроз. Не
        поверив собственным ощущениям, Квинт приложил ладонь
        к уху, желая все-таки добиться ответа.
        - Могу поручиться за каждое сказанное мной слово, -
        коротко произнес Сквидли и замолчал.
        Опять - ни страха, ни волнения. Смутившись, Квинт
        наморщил лоб. Тягостное предчувствие обмана и
        неуверенности в собственных силах смешались в голове
        старика в одно большое варево, которое должно было вот-
        вот закипеть. Гость оказался не так прост, как могло
        показаться на первый взгляд. Держался излишне уверенно,
        не боясь острых фраз и не желал оправдываться,
        выторговывая собственную жизнь. В какой-то момент
        Квинту даже почудилось, что рыбаку этот разговор нужен
        гораздо больше, чем самому каперу. Но мысль исчезла так
        же внезапно, как и появилась.
        Старик не очень-то верил в запредельные силы человека.
        Каждый чего-то боится - и эта жестокая истина. Иначе и
        быть не может: если ты, конечно, не страдаешь слабоумием
        или излишней самоуверенностью. Ни на первого, ни на
        второго гость не смахивал.
        - Тогда прошу, напомни еще раз, как произошла ваша
        встреча с капитаном. Он подобрал тебя на …
        - Меня подобрали на Стороге, в паре миль от берега. Мой
        корабль потерпел бедствие, и я был вынужден просить
        помощи у проходящего мимо брига. Им оказался «Бродяга».
        - Незатейливая история, - заметил старик.
        - Все самые удивительные и невероятные приключения
        начинаются подобным образом, - не согласился Сквидли.
        Старик недоверчиво нахмурился:
        - Возможно. - Почесав бороду, Квинт вытянул руку,
        прикоснувшись к пламени свечи. Тепло мгновенно лизнуло
        ладонь, обдав жаром грубую кожу. Привычное ощущение.
        "Получается никакого обмана. Чувства, осязание в норме,
        - заключил старик. - Тогда в чем же дело? Неужели гость и
        впрямь не приклонен, будто скала?"
        Квинт продолжал сомневаться. Слишком уж невероятно
        звучало это смелое, но не лишенное смысла предположение.
        - Корабль держал путь к острову Грез, а точнее к мысу
        Туресса. Довольно опасный путь, не находишь? Туда
        вообще мало кто отваживался плавать даже в мои времена.
        Вот я и задаюсь вопросом: зачем подбирать терпящего
        бедствия моряка и тащить его за собой на поиски Фортуны?
        Разве капитан «Бродяги» страдал излишней
        добродетелью… Не думаю. Бероуз был не таким. Вот и
        ответь мне, где же я тогда ошибся?
        Гость хмыкнул и, пожав плечами, сказал:
        - Ты ошибся лишь в одном, слепец. В ту самую пору, когда
        я взобрался на борт «Бродяги», они плыли не к мысу
        Туресса, а от него. Они возвращались домой, старик.
        Колоссальным усилием Квинт заставил себя воздержаться
        от лишних слов. Сказать, что он был поражен, значит не
        сказать ничего. Квинт выбрал неверный путь. Пытался
        расставить силки, и сам угодил в подготовленный
        собеседником капкан.
        Загадочная история гибели «Бродяги» обросла еще одной
        сомнительной подробностью, автором которой стал
        неказистый рыбак, мистер Лорт Сквидли.
        Очередные противоречия.
        Решив, что в скором времени обязательно встретится с
        бывшим юнгой «Бродяги», - единственным кто может
        пролить свет, на престранную тень этой истории капер
        продолжил расспросы:
        - На каком корабле ты служил до того рокового дня?
        Глаза Сквидли сузились, словно он пытался предугадать
        слова Квинта.
        - Я мог бы солгать, но не стану этого делать. Данный эпизод
        навсегда стерся из моей памяти. Как говорят в таких
        случаях - меня поразил Амнезива болезнь.
        Старик недовольно сжал губы в линию. Другого ответа он
        и не ожидал. В очередной раз, обратившись к собственным
        ощущениям, Квинт впервые почувствовал легкую толику
        лжи. Получалось, что правдивости в словах Сквидли не
        больше, чем в фальшивых медяках изготавливаемых Тощим
        Гвилом.
        Следующая догадка оказалась еще отчетливее: собеседник
        не испытывает страха перед Квинтом, потому как безмерно
        уверен в собственных силах. Ему плевать на вопросы и на
        ответы, вылетающие из его рта. Он ведет свою, одному ему
        понятную игру.
        - Тогда объясни мне вот какую вещь, Сквидли, - выдержав
        пауз, изрек старик: - Как вышло, что почти вся команда
        «Бродяги» пропала без вести, а ты, дьявол тебя побери, все
        еще ходишь по этой грешной земле?!
        - Два связанных между собой вопроса, - невозмутимо
        заметил гость.
        До последней минуты словесная дуэль со слепым капером
        умиляла Сквидли, но теперь все изменилось. Старик
        переступил границу запретного, где не имелось ни одного
        лживого ответа, и впереди маячили лишь массивные
        гранитные надгробия.
        Сплюнув под ноги, Лорт решил не терять драгоценного
        времени. Вкрадчиво прошипел:
        - На корабле был бунт. Нам удалось его подавить, но
        результат оказался плачевным - погибла почти треть
        команды, включая самого капитана.
        Брови старика поползли вверх. Не смог удержаться -
        поддался эмоциям, раскрыл себя.
        - Уж не хочешь ли ты сказать, что подобное произошло из-
        за дележки сокровища, которое отыскал Бероуз на острове
        Грез?
        - Именно так.
        Квинт осекся и замолчал.
        Свечи почти догорели, а старик так и не осмелился
        продолжить беседу. Уставившись пустыми глазами в
        поверхность стола, он тихо барабанил по поверхности,
        погрязнув в собственных мыслях. Стук напоминал
        знакомую каждому пирату песню о таинственных
        сокровищах и потраченных понапрасну жизнях, которые
        уже невозможно вернуть.
        « Открой правду! Дай ответ!»
        Пытаясь пробиться сквозь мощную защиту, Квинт,
        мысленно обратился к пленнику. Но рыбак укрылся за
        мощной стеной защиты. Он и впрямь обладал
        исключительными способностями. Только Квинт не терял
        надежды. Прислушиваясь к малейшему колебанию звуков,
        старик уже чувствовал - он плывет в верном направлении, и
        попутный ветер нарастает с каждой секундой.
        Мысленно рисуя лицо Сквидли, капер, словно искусный
        художник отражал на нем все морщины, шрамы, впадины и
        острые углы широких скул. Ощущая его тяжелое дыхание,
        старик прикасался к памяти своего странного оппонента,
        пытаясь достигнуть самых глубин чужого сознания.
        Живые картинки пришли сами собой: свободный и
        мощный бриз разрывает крутую волну, команда радостно
        вскидывает руки вверх, звучат выстрелы, пираты ликуют -
        они достигли цели; мир тускнеет и озаряется через пару
        секунд сотней горящих факелов, они словно огненный змей
        сползаются с горы. Квинт без труда узнает бухту Турлеско,
        вблизи Прентвиля. «Бродяга» со скрежетом натыкается на
        мель и замирает. Человеческий гул, весьма обеспокоенный,
        заполняет ночной берег. Корабль кренится на правый борт.
        Только теперь в нем не чувствуется былой мощи и красоты.
        Паруса разорваны, от мачт остались лишь крохотные
        остовы, из трюма смердит так, что старик затыкает нос. Он
        чувствует запах смерти.
        Наблюдая за Квинтом, Сквидли постепенно растекается в
        довольной ухмылке. Он рад, что не покинул комнаты
        раньше времени. Великолепная сцена станет его шедевром.
        Старый капер узнает истину и умирает! - что может быть
        прекраснее такого сюжетного хода.
        Только сама смерть!
        - Это ты поднял бунт. Ты предал капитана. И сокровище
        Бероуза в твоих руках!
        - Да. Ты почти во всем прав, старик! Но узнать истины не
        под силу даже тебе…
        Первым не выдержал Луджи: быстрый выдох сменился
        стоном, который венчал резкий хруст. За своим приятелем
        последовал Кларк. Привыкшие действовать резко, грубо
        презирая всяческую болтовню и сопливые рассуждения,
        каперы не рассчитывали на сопротивление со стороны
        Сквидли. Острый нож, направленный под ребра рыбака
        уткнулся в стену, а пистолет так и не успел выстрелить.
        Молниеносное движение плененного поставило жирную
        точку в этом откровенном разговоре.
        Жизнь каперов оборвалась.
        Старик слышал все, а в голове возникали короткие образы
        смертельных конвульсий - он ничем не мог помочь своим
        собратьям.
        Когда Сквидли закончил, на его лице сияло
        удовлетворение. Потерев ладони, будто скульптор после
        тяжелой работы, он посмотрел на замершие тела каперов.
        Раскинув руки в неестественных позах, те напоминали
        корни лесных исполинов, выпирающих из земли и
        цепляющихся за ноги заплутавших путников.
        У Квинта оставался последний шанс. Одно короткое
        мгновение - он еще мог успеть совершить невозможное,
        задуть свечи и в полной темноте, ориентируясь на звук,
        выстрелить. Пистолет грел ладонь, и старый капер знал:
        этого преимущества ему хватит с лихвой.
        Он может выиграть схватку. Но что потом? Откроет ли
        свой секрет перед тенью смерти мистер Сквидли? Покажет
        ли тайник с сокровищем острова Грез? - Квинт сильно
        сомневался. Смерть рыбака не решала бы абсолютно
        ничего. Или сказать больше - была совершенно бесполезна.
        Секундное колебание, опутав капера, вынудило его
        помедлить. Тем временем, приблизившись к столу, Сквидли
        склонился перед стариком.
        - Желаешь получить свою мечту? Поверить моим словам?
        Поймать свою Фортуну, слепец? Что ж я дарую тебе
        великую милость. Пуская твой путь, озаряет Большая
        звезда. Око крайнего мира!
        Квинт затаил дыхание. Слова моряка ворвались в его грудь
        морозным ветром, от которого кровь стынет в жилах.
        - Может быть, я раскрою тебе глаза на истину…
        Рука капера вздрогнула, и пистолет с шумом брякнулся об
        пол. Квинт попытался что-то сказать, но вместо слов
        вырвался лишь протяжный выдох.
        Никогда в жизни он не ощущал себя таким беспомощным.
        Несколько раз моргнув, старик успел различить среди
        звездного неба крохотный лучик света. Удивительно яркое
        солнце, раздирая пустоту ночи, стало расти с невероятной
        скоростью.
        Сначала Квинт решил, что он ошибается и его чувства
        ложны, однако следующий удар сердца расставил все на
        свои места. То был не обман и не морок. Ночное небо
        расступилось, свет стал ярче. Капер замер не в силах
        оторвать взгляд от свечей. За многие годы тьмы старик
        вновь прозрел. Сомнение, страх, смятенье - Квинт не мог
        найти объяснения своим слабостям. Он был растоптан
        внезапным поражением.
        С кем он решил тягаться? Действительно - слепец!
        Сквидли переиграл его по всем статям, сделав своим
        верным псом. Кинув словно подачку удивительный дар,
        который мгновенно излечил капера, рыбак исполнил
        сокровенную мечту того, кто никогда не умел мечтать.
        - Я не верю. Не может быть. Вижу, раздери меня буря.
        Вижу!
        Взгляд Квинта уткнулся в темные одежды рыбака. Подняв
        голову, старик встретился с сияющим лицом Сквидли.
        - Ты, - дрожащими губами произнес капер.
        - Я, - согласился моряк.
        Он больше не скрывал своей тайны. И хотя последние дни
        управления людьми давались ему тяжело, он тратил силу
        открыто, не экономя ни капли.
        Последний раз взглянув на непередаваемую красоту огня
        догорающей свечи, Квинт опустил голову и затих. Не
        оставив ему шанса, жизнь мгновенно покинула тело старого
        капера.
        Сквидли провел ладонью по лицу пирата, попытавшись
        закрыть темные, словно смоль глаза, но взгляд не скрылся
        под вуалью век. Посмотрев на свою изьеденную экземами
        руку, рыбак разочаровано охнул. Сцена признания, роковая
        развязка и познание истины пришлись ему по вкусу, однако
        он так и не смог получить главного - болезнь продолжала
        мучить его эфемерное тело.
        Немного помедлив, Призрак зло сплюнул и
        незамедлительно покинул временное пристанище каперов.
        ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ: КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ РИКА СИЛЬНЕЕ
        ВЕРИТЬ СВОЕМУ ПОКРОВИТЕЛЮ, А СКИТАЛЬЦА ПРОДОЛЖАТЬ
        РАССКАЗ
        Новый день принес в жизнь Клер очередную порцию
        переживаний, которые как горькая пилюля не излечили, а
        наоборот, усугубили прогрессирующую болезнь. Жизнь за
        окном - ставшим для девушки единственным
        наблюдательным форпостом, - замерла. Горожане
        двигались медленнее: подолгу топтались на месте не
        решаясь сделать простой выбор на перекрестке; растягивали
        короткую беседу на часы; а порой и вовсе терялись в
        пространстве, застывая будто изваяния.
        Подгоняя тягучее, словно патока время Клер пыталась
        занять себя одним не хитрым занятием. Приглядываясь к
        случайным прохожим, она пробовала по губам и
        выражению их лиц угадать разговоры, проговаривая каждое
        слово вслух. Пустая тишина комнаты тут же оживала,
        наполняясь чужими голосами, которым подрожала Клер.
        Подобная игра длилась не больше часа. Дольше
        затворница не выдерживала. Под гнетом собственных
        мыслей девушка вскакивала с места и начинала хаотично
        метаться по комнате. Перед глазами то здесь, то там
        возникал силуэт брата, за спиной которого росла черная
        тень надвигающейся опасности. Только острые углы
        угольного очертания, отражали на стене фигуру отнюдь не
        Рика, а огромного рыбака в широкополой шляпе.
        Однажды Клер не сдержалась. Не дожидаясь, когда морок
        оставит ее в покое, предоставив недолгую передышку, она
        схватилась за дверную ручку и попыталась вырваться
        наружу. Но спасительная комната оказалась покрепче
        стальной клетки.
        "А что если великодушный спаситель, так искренне
        пообещавший уберечь Рика и избавить нашу семью от
        проклятия, солгал?!"
        Клер вздрогнула от собственных мыслей. Но обреченное
        настроение было всего лишь началом.
        "Возможно, он специально запер меня, чтобы я не смогла
        помешать его Хозяину"
        Картина, в которой мистер Сейл приклоняет голову перед
        тучным силуэтом Сквидли, не покидала Клер до самого
        полудня. И тогда она предприняла очередную попытку
        бежать. Но, увы, выбраться из комнаты через окно ей так и
        не удалось. Дверь также продемонстрировала свою
        прочность. Клер вновь припала к окну, понимая, что ей
        остается только ждать возвращение мистера Сейла.
        На улице продолжала кипеть жизнь. Провожая взглядом
        каждого прохожего, пленница ловила себя на мысли, что в
        любом горожанине она пытается узнать своего брата.
        На лице девушки выступили слезы. Безвольно отчитывая
        секунды, она с трепетом в сердце осознала - драгоценное
        время бесследно утекает сквозь пальцы.
        В ту минуту, когда солнце потянулось за серые стены
        ратуши, с первого этажа послышались тяжелые шаги. Ключ
        резко повернулся в замке. Клер только и успела обернуться:
        на пороге стоял ее псевдо-спаситель. Его худое почти
        мертвенно-бледное лицо за недолгий день вытянулось еще
        сильнее, покрывшись густой темной щетиной. А взгляд стал
        туманным и выражал одну лишь усталость и безразличие ко
        всему окружающему.
        - Вы виделись с ним? Он пришел на встречу? Что он
        сказал? Как себя чувствует? - засыпала его вопросами
        девушка.
        Ничего не ответив, Сейл захлопнул дверь, сел за стол и
        видимо обуреваемый невероятной жаждой, залпом осушил
        бутылку рома.
        - Ну не молчите же вы… Ради всего святого, ответьте…
        Что с моим братом? - Клер едва сдерживала слезы.
        Сейл поднял на нее отрешенный взгляд, попытался
        изобразить непосредственность, но у него так ничего и не
        получилось. Девушка все поняла без слов.
        - Что с ним? Этот проклятое исчадие бездны добралось до
        него?! Я не верю! Слышите, не верю!
        Дернувшись, моряк хотел что-то возразить, даже слегка
        приоткрыл рот, однако в последний момент передумал.
        Клер терпеливо ждала.
        Пауза продолжалась недолго. Расстегнув верхнюю
        пуговицу камзола и ослабив бант на рубахе, Сейл прервал
        затянувшееся молчание.
        - Ваш брат не пришел на встречу, мисс Джейсон. И
        возможно вы правы: в этом виноват именно тот, кто не
        имеет собственной души и хуже самой ужасной чумы
        способной пожрать целый город. Но спешу вас уверить, Рик
        в порядке. По крайне мере пока. И у нас миллион шансов
        вырвать его из лап этой проклятой Химеры.
        Не дослушав спасителя, Клер закрыла лицо ладонями и
        комнату наполнили горькие всхлипы.
        Сейл замолчал. Как бы он не старался - ему было не под
        силу утешить бедную девушку. Ни одно его слово, даже
        самое лживое, облеченное сладостным ароматом истинного
        успеха, не могло ободрить ее. Вера в победу угасла как маяк
        на острове Ситхи, где уже дюжину лет не видели старого
        смотрителя.
        Поморщившись, Скиталец попытался выгнать прочь
        мрачные мысли. Долгие годы он старался отыскать
        спасительный ключ способный открыть тайну рождения
        мистера Сквидли. Он боролся с ночными кошмарами и
        призраками, старался избавиться от сомнений и вновь
        окунуться в давно позабытое прошлое, разрубал кривой
        саблей собственный страх, преследовавший его с тех самых
        пор, когда он вместе с капитаном Бероузом вступил на
        остров Грез…
        И что же теперь? Он собирается расписаться в
        собственном бессилье?!
        Последняя фраза пронзила бывшего юнгу в самое сердце,
        дав выход копившемуся гневу.
        Ударив кулаком по столу, Скиталец не смог усидеть на
        месте. Клер вздрогнула, обернулась на резкий звук.
        - Мисс Джейсон, - осторожно начал Сейл, - я больше не
        собираюсь скрывать от вас ни единого факта. Поверьте,
        история моей жизни не понятна порой даже мне самому. Но
        корни ваших сегодняшних злоключений таятся именно там.
        В том таинственном путешествие давшем почву для тысячи
        слухов и породившем сотни тысяч лживых мифов. Я
        расскажу вам, как все было. Все что знаю сам и что смог
        узнать за последние годы. Может быть тогда вам станет
        понятна роль вашего брата, отца и ваша лично, в том, что
        сейчас творится в Прентвиле. Не обессудьте, если мой
        рассказ выдастся длинным и во многом жестоким - к
        сожалению так все было на самом деле. И теперь я хочу
        спросить: вы готовы узнать настоящую историю мистера
        Сквидли?
        - Но мой брат, - рассеяно вымолвила Клер.
        Перевернув песочные часы, стоявшие на полке, Скиталец
        твердо произнес:
        - Даю вам слово капера: я закончу говорить до того как
        последняя песчинка присоединиться к своим сестрам, а ваш
        брат все еще будет иметь шанс на спасение…
        Песок медленно заструился вниз, напоминая крошечный
        водопад далеких островов, где почитают древние законы и
        не любят чужаков стремящихся нарушить привычную
        гармонию запретного круга. Там таятся сотни секретов
        мироздания, но каждый из них имеет своего стража,
        способного разрушить все сущее, если переступишь черту
        вседозволенности. Многим эти места покажутся Небесными
        садами, и не будет ни одного равнодушного, кто не захочет
        насладиться здешней красотой.
        Здесь никогда не бывает дождей. Толстые незапачканные
        тяжелой городской суетой облака неспешно тянутся с
        востока на запад, демонстрируя свое немыслимое
        великолепие. Кокосовые пальмы, словно дамские зонтики,
        возвышаются над прозрачными водными лагунами.
        Прекрасные песчаные пляжи, напоминающие муку,
        стелятся вплоть до каменных гротов и туннелей, за
        которыми начинаются изумрудные и многоярусные, будто
        величественные корабли, тропические джунгли. Именно
        там прячутся диковинные животные, стаи розовых голубей
        и радужных попугаев, верно охраняющих тропу к
        причудливым силуэтам гор, способных открыть свои
        сокровища отнюдь не каждому смертному. Лишь
        избранный способен узреть гордый пронизывающий небеса
        шпиль. И лишь избранному суждено увидеть струящийся,
        словно водопад и песчаный поток, неспешно исчезающий в
        бездонной воронке, близ мыса Туресса острова Грез…
        Не могу сказать, сколько мы плыли: день, два, десять,
        или всю жизнь, но мне показалось, что я потратил
        невероятную уйму времени на выполнение самой грязной и
        отвратительной работы. Когда я не драял полы, то ладил
        паруса; если заканчивал там, то помогал тут; если обед
        был сготовлен, то начищал до блеска чужие пряхи и
        ремешки. Даже в абсолютном отдалении от земли, каперы
        желали выглядеть презентабельно, а для этого у них был
        маленький слуга, который не способен ответить - нет.
        Наверное, на других кораблях юнгам тоже жилось не
        сладко, но в тот момент я считал, что только мне выпала
        столь тяжелая участь и моя судьба уже давно разыграна
        в орлянку без права выкупа.
        Капитана я видел редко. Бероуз предпочитал коротать
        бесконечные морские дни в своей каюте, куда меня,
        безусловно, не допускали ни под каким предлогом.
        Первая стоянка случилась через пару недель, которые на
        тот момент показались мне вечностью. Команда
        высыпала на берег, словно термиты из горящего пня, а я с
        завистью глядел им вслед, продолжая наводить лоск на
        «Бродяге». Мои мечты о славном будущем капера рушились
        как карточный домик. Я стал рабом собственных иллюзий.
        Меня взяли в поход навроде подручного средства, верного и
        послушного слуги, коим я оставался все эти годы.
        Подхватив ведро, я уже собирался спуститься вниз, когда
        столкнулся взглядом с мистером Лиджебаем. Да-да, не
        удивляйтесь мисс Джейсон, ваш отец был единственным,
        кто не нагружал меня работой, молча взирая на
        бесконечный труд измученного юнги. В то время ему было
        не больше двадцати, и он представлял своим
        присутствием королевский флот его Величества.
        Финансируя и отправляя джентльменов удачи в дальнее
        и опасное путешествие, король не мог всецело положиться
        на их честное слово, которому цена - от силы суон. Вот и
        приходилось
        
        юным
        
        вассалам
        
        короля
        переквалифицироваться в Наблюдателей и сопровождать
        каперов в их дальних странствиях, фиксируя все в свои
        толстые судовые журналы. По окончанию компании
        отчет ложился на стол всевозможным бюрократам и
        канцелярским крысам, а все сокровища добытые каперами
        проходили тщательную инвентаризацию. Именно по этой
        причине Наблюдатели редко заканчивали путешествия в
        добром здравии: зачастую, их ждала достаточно
        печальная участь. Всецело подчиняясь слуге короля на
        берегу, каперы дожидались свободных законов открытого
        моря. Там начиналась их вотчина.
        Наблюдатели тонули, гибли от случайной пули,
        оставались на маленьких островках, но чаще умирали на
        рее под палящим солнцем. Данные обстоятельства
        значительно усложняли составлять отчеты о морском
        походе, но изменить ситуацию никто был не в силах.
        Лиджебай показался мне слишком пугливым и
        замкнутым человеком, что не могло не радовать
        капитана. Королевский прихвостень не желавший лесть в
        чужие дела и державшийся подальше от команды - это
        лучший выбор среди прочих крючконосых проныр,
        строящих из себя властных бургомистров.
        Мистер Джейсон оказался другим. Говорил разве что по
        великой необходимости, сильно смущался и явно
        чувствовал себя не в своей тарелке. Среди команды ходили
        слухи, будто Бероуз ценой невероятных усилий выбил для
        своего значимого плаванья самого безобидного
        Наблюдателя, который только-только слез со студиозной
        парты и ни черта не смыслит в морском деле.
        Прогуливаясь по шканцам, Лиджебай поклонился,
        поприветствовав меня и облокотившись о борт, с грустью
        проводил хромого Лута, самого старого путушественника
        в нашей команде.
        - Разве вам не интересен Ротваль? - осторожно спросил
        я, пытаясь хоть как-то скоротать время между старой и
        новой работенкой.
        Наблюдатель тяжело вздохнул:
        - Вероятно для кого-то и да, но только не для меня. Что
        там смотреть? Прорву забегаловок и борделей на любой
        вкус, ну уж нет, увольте. Не таких впечатлений я ждал от
        этого путешествия.
        Меня немного удивил ответ Лиджебая, но с другой
        стороны, кто я такой, чтобы осуждать королевского
        служащего.
        - А чего же вы ожидали, если не секрет?
        Наблюдатель одарил меня равнодушным взглядом:
        - Скажи, юнга, ты обучен грамоте?
        Я кивнул, понимая, что бессовестно вру.
        - Тогда возможно ты поймешь меня. Здесь, - он показал на
        судовой журнал, - труд всей мой жизни. Мои наблюдения,
        замечания, пометки. Настоящая морская история,
        которая не дает мне покоя с самого детства, с того дня
        когда я впервые вдохнул соленый аромат большой воды...
        Потом он стал рассказывать о своей мечте, объяснять
        мне тонкости писательского мастерства, расписывать
        прелести делать заметки с натуры, когда сам
        переживаешь трудности главного героя. Я осторожно
        кивал, абсолютно ничего не понимая. Для меня мир казался
        гораздо меньше, чем для этого невероятного мечтателя.
        Слава морским богам! - в последующий месяц наш
        разговор не нашел продолжения. Выговорившись,
        Лиджебай стал вести себя еще тише. Частенько, будто
        заговоренный, ночи напролет он сиживал на палубе,
        устремив свой взор в звездное небо. Что-то записывал,
        нервно покусывая гусиное перо. В короткие промежутки
        между работой, я невольно наблюдал за его худощавой
        фигурой, которая для всей команды стала сродни
        призрачной тени, бессмысленно слоняющейся по палубе
        «Бродяги».
        Прежде чем мы достигли желаемой цели, нас ждала
        целая череда тяжких приключений. Сражение с
        конкурентами, из которого мы вышли абсолютными
        победителями; шторм, унесший жизнь немого Торстена -
        лучшего рулевого за всю историю компании; шесть дней
        штиля, сводившего с ума не хуже тарлейнского безумия.
        Но ни разу, слышите, ни разу никто не усомнился в
        правильности поступков сэра Бероуза. Капитан был не
        приклонен в своем выборе как скала и не собирался
        сворачивать с намеченного курса.
        Остров Грез, или как назвали его пираты - Туресса Бис, -
        тянул нас к себе с невероятной силой. И даже сейчас,
        когда я мысленно произношу эти слова, кровь стынет в
        жилах, и сердце замирает в томительном предвкушении.
        Когда мы услышали о приближении земли, никто не мог
        остаться равнодушным. Каждый ликовал по-своему, но
        всеобщая радость придала нам дополнительные силы,
        которые к тому времени надо заметить были уже на
        исходе.
        Первые две шлюпки вместили в себя лишь дюжину
        моряков, в счастливое число которых попал и я. Но, не
        потому что вытянул счастливую карту, а по причине
        того, что переносить тяжелое снаряжение входило в мои
        прямые обязанности.
        Сев в шлюпку я оказался рядом с мистером Джейсоном.
        За долгие месяцы путешествия, Наблюдатель впервые
        приободрился, и как мне показалось, чувствовал себя
        великолепно. На его лице забрезжила таинственная
        улыбка, а в глазах блистали лучики невероятного
        воодушевления. Хотя возможно я ошибался, и Лиджебай
        испытывал более скромные чувства, чем могло показаться
        со стороны.
        Песок, лучезарно поблескивающий на жарком солнце,
        стал не самым сложным препятствием, которое нам
        предстояло преодолеть на пути к сокровенному водопаду.
        Мунате дэ Муренья - так капитан называл то место, куда
        мы направились. И как мне вспоминается, он всегда
        произносил его шепотом или почти беззвучно, словно
        боялся разбудить неведомого хранителя сокровищ. Но уже
        тогда, наша скромная судьба была предрешена и
        бессмысленные потуги стали лишним тому
        доказательством.
        Джунгли, представшие перед нами изумрудной стеной,
        податливо расступились под острыми лезвиями мачете,
        которыми самозабвенно орудовал наш неутомимый
        старпом. Путаясь в лианах и густой траве, мы сделали
        первый привал ближе к полудню, когда солнце забралось в
        самый центр неба, и готово было обрушиться на наши
        бедные головы невыносимой жарой. Немного перекусив и
        утолив жажду, мы незамедлительно продолжили путь.
        Как мне вспоминается: никто из нас не хотел сидеть на
        месте. Но мы и предположить не могли, что подобное
        слепое стремление - это усилившийся зов сокровища. Даже
        немногословный капитан, всегда державшийся поодаль,
        стал с нами одним целым. Подбадривая нас, он не уставал
        повторять, что как только мы заполучим ключ к мечте,
        нам будут нипочем все беды и невзгоды смертного мира.
        Святой Гипси, как он ошибался!
        Но тогда, мы беспрекословно верили каждому его слову.
        Он рассказывал о карте и обозначенной на ней точке, где
        находится колыбель наших грез. Желание, которое
        осуществится лишь единожды, но навсегда останется с
        нами бессменой удачей. Мы кивали, весело перемигивались,
        стирая с лица пот. А капитан продолжал методично
        подливать масла в огонь нашего нетерпения, - увидеть
        самое великое и удивительно сокровище на земле, это ли не
        истинное чудо?!
        Наиболее активным из нас, как не странно, оказался
        Лиджебай. Прилипнув к капитану, будто Сальская пиявка,
        он засыпал Бероуза кучей вопросов. Тот охотно отвечал не
        чувствуя в том никакого подвоха. Наблюдатель был для
        него всего лишь пешкой в этой причудливой игре с судьбой.
        Сокровище должно принадлежать только добытчику и
        никому иному. Никакие королевские половины, четверти,
        трети не способны поделить мечту на составные части.
        Капитан понимал это как никто другой, а потому и
        чувствовал себя довольно раскованно.
        Тогда Бероуз виделся мне настоящим благодетелем и
        величайшим меценатом всех времен.
        Он позволит нам загадать по одному желанию, даст
        шанс прикоснуться к мечте и обрести смысл в жизни.
        Каждый из нас, мысленно, уже представлял и лелеял свою
        сокровенную мечту. Кто-то воображал пышногрудых
        девиц, кто-то несметные сокровища, и только я
        погребенный под невероятным грузом снаряжения видел
        свою старую речную деревушку, где началось, и так
        внезапно оборвалось мое короткое детство.
        Только зря я без оглядки верил в благородство капитана -
        он был совсем непрост, как считал каждый из нас.
        Позже выяснилось - желание может быть лишь одно. И
        не делится на десять, двадцать, тридцать или сотню
        человек. Только единственный из нас, обладая секретом
        слова, мог претендовать на удачу. И должен был он не
        просто произнести его вслух, а написать на песке, у
        подножья горы Тулта, которая являлась самым центром
        магического места Мунате дэ Муренья. Именно для этой
        цели капитану и был необходим образованный
        Наблюдатель. В его хитроумном плане ваш отец должен
        был стать неким проводником в страну несбывшейся
        капитанской мечты. И случилось это в самый разгар
        похода.
        Отстранив Джейсона в сторону, Бероуз впервые в жизни
        доверился еще совсем зеленому юнцу, передав тому
        небольшой клочок бумаги. Как я узнал позже, это был
        алфавит: уж не знаю, какими неведомыми богами он был
        составлен, но именно этим буквам суждено было быть
        начертанами у подножия Тулты.
        Клянусь морскими Луриями, только в тот миг я смог
        рассмотреть во взгляде капитана семя алчности, которое
        давно дало опасные ростки. И именно оно удержало
        Бероуза от необдуманных решений. Ведь посторонняя
        помощь в таком деле была сродни провалу.
        Так и не освоив хитроумное умение складывать буквы в
        слова, а слова в велеречивые предложения, капитан
        рассудил, что чем меньше времени будет у переводчика
        составить его заветное желание, тем меньше глупостей
        тот сможет натворить.
        Как я не старался, а так и не смог расслышать мечту
        сэра Бероуза. Шепнув на ухо мистеру Лиджибаю несколько
        фраз, капитан подкрепил свои слова несколькими угрозами.
        Ваш отец вначале побледнел, а затем попытался что-то
        возразить. Попытка не увенчалась успехом. Спорить с
        предводителем каперов, все равно что махать красной
        тряпкой перед быком.
        Уговоры длились недолго. И вскоре загадочный алфавит
        перекочевал в руки мистера Джейсона. Низко
        поклонившись, капитан отошел в сторону, не оставив
        молодому служителю короны иного выбора. Здесь на
        острове существовала единственная власть. И
        сосредоточилась она в сухих костлявых руках одноглазого
        Бероуза - беспринципного и коварного пирата.
        Пока мы достигли первой каменной возвышенности
        Асунга дэ Тера, прошла еще одна бесконечная ночь, за
        время которой ваш отец должен был разгадать послание
        неведомых богов. Капитан был уверен, что Лиджебаю
        хватит знаний, но на всякий случай, ни на секунду не
        спускал с него глаз.
        Чужой мир вокруг нас продолжал наблюдать за горсткой
        отчаянных храбрецов спешащих навстречу собственной
        смерти. Сотни горящих огнем буркал следили за нами из
        пустоты кромешного мрака. Звездные ориентиры тонули в
        иссиня-черной глубине утреннего неба, а я, обхватив себя
        руками, все ближе двигался к спасительному костру.
        Леденящие кровь звуки не отпускали нас ни на минуту. Не
        сомкнув глаз, я готовился к нападению, чувствуя, как
        опасные твари ходят вокруг незащищенного лагеря,
        выжидая удобного момента для атаки.
        С восходом солнца страх слегка отступил, но
        окончательно не исчез. Мы продолжили поход, постоянно
        оглядываясь по сторонам в ожидании засады. Постепенно,
        избавившись от пугающих предположений, я стал
        прислушиваться к разговору каперов.
        Сначала заговорил двупалый Трикли. Обращаясь к
        здоровяку Брикли, он отчего-то завел беседу о том, как
        попал в команду Бероуза. То была странная история, не
        содержащая в себе ни унции благородства. Оказалось,
        седовласому моряку пришлось отравить двух своих
        приятелей, которых уже отобрал в свою команду капитан.
        Следующая история, долетевшая до моего слуха, вышла
        еще ужаснее. А за ней еще одна, и еще…
        Каждый член команды от кока, до старпома имели свой
        скелет в шкафу. Грех, позволивший им сделать очередной
        шаг по направлению к сокровенной мечте. И теперь, когда
        цель стала такой реальной, они не желали ни перед чем
        останавливаться и ухватить-таки Фортуну за хвост.
        От такой мысли мне стало жутко.
        С каждой новой милей, приближавшей моряков к
        подножию Тулты, грань добра и зла стиралась все сильнее,
        превращаясь в одну широкую тропу, ведущую нас к
        ужасному бессмертию.
        Так думали они, каперы. Но я знал наверняка: конченый
        путь будет менее радужным, чем представляется всем
        вокруг. И окончится он не в райских кущах, а во владениях
        мрачного Ругра - пожирателя грешников.
        Подгоняемые страхом и честолюбием, мы всего за пару
        часов после последней остановки достигли высокого
        скалистого пика, своей вершиной пронизывающего
        кустистые облака. И, по всей видимости, непреступная
        стена, оскалившаяся острыми гранями выступов, не
        желала пропускать нас дальше.
        Первым не совладал с нервами двупалый Трикли: он
        всегда отличался взрывным характером и неспособностью
        отыскать здравый смысл в сложной ситуации.
        Бесконечные претензии и обвинения во лжи полетели в
        Бероуза настоящим камнепадом. Капитан, выдержав
        паузу, не стал спорить. Молча вытащив пистолет, он
        застрелил смутьяна, поставив жирную точку в
        бесполезной склоке. Бунт, готовый вот-вот начаться и
        охватить кровавым безумием всех вокруг, так и сошел на
        нет.
        Следующим примерил на себя костюм покойника
        старина Брикли. Ступая по тонкой кромке горной тропы,
        он не смог удержаться за выступ. И тучное тело
        потянуло его вниз. Находившиеся рядом каперы не
        протянули руки своему приятелю - в таком деле лишний
        конкурент им был ни к чему.
        Мы, медленно но верно приближались к заветной цели,
        однако Фортуна не желала показывать нам свой хвост.
        Бесконечные уступы, пролеты плато мелькали впереди - и
        меня уже начало тошнить от непроглядной серости,
        маячившей перед нашими лицами.
        Капитан подтрунивал нас, выкрикивая отдельные бодрые
        фразы. Только его уже никто не слушал - все были изрядно
        измождены, а у многих - желание стать Собратом удачи
        угасало безвозвратно.
        Наконец, мы выбрались на ровную, словно палуба
        площадку, утыканную сухими деревьями. Растопыренные
        костлявые пальцы длинных веток путались между собой,
        заграждая нам путь новым испытанием.
        Торси и Блик попытались прорубить путь саблями, но
        оказалось, что хрупкая на вид стена, прочнее камня.
        Противясь отчаянным нападкам, ветки стали
        раскачиваться в стороны, будто лопасти ветряной
        мельницы, поранив одного из каперов.
        Помню, кто-то высказал мысль: мол, они эти деревяшки
        живые и ни за что на свете не дадут нам добраться до
        сокровища. И незамедлительно получил от капитана
        звонкую оплеуху.
        Ни пламя, ни одинокие выстрелы не изменили ситуации.
        Преграда продолжала покачиваться на ветру, царапая
        воздух острыми защитными иглами. Именно они и
        отправили в свободное плаванье Тупаря Бордела, который
        сунулся в самую гущу.
        Схватившись за горло, он умирал мучительно, долго
        изрыгая из себя какую-то белую маслянистую дрянь, -
        упокой его душу Лука!
        С этой самой минуты, больше никто не собирался лезть
        на рожон, даже если бы за смертельным перелеском
        хранились несметные богатства сотни забытых
        королевств.
        Не помню, сколько мы проторчали на том плато, но все
        изменилось в один момент. Как только к ядовитым кустам
        подошел мистер Лиджебай - он произнес всего несколько
        слов, на странном, неведомом языке, жутким гортанным
        голосом. Деревья вздрогнули и замерли. А вскоре произошло
        невероятное преображение: ветки превратились в сухие
        водоросли, рассыпавшиеся от первого прикосновения.
        Каперы удивленно вздохнули, удивленно уставившись на
        мистера Джейсона.
        Миновав пепельную черту пораженного врага, мы
        вступили в запретную страну, где здравый смысл давно
        затерялся в глубоких расщелинах, углублениях и трещинах.
        И сейчас вы поймете почему…
        Сделав не больше ста шагов, мы уткнулись в еще одну
        гору. Я не мог поверить своим глазам: преодолев лишь
        первую ступень и заплутав в тумане, наша команда вновь
        вышла к узкому разлому. Едва мы протиснулись внутрь, как
        начался камнепад. Еще трое из нашей немногочисленной
        группы отдали душу морскому дьяволу, так и не заполучив
        капризную Фортуну.
        Дальше - хуже. Подвергшись панике, пираты, едва
        выбравшись из ловушки, разбежались в разные стороны,
        словно напуганные зайцы. Именно там их и настигли
        острые клыки кошмарных тварей напоминавших внешним
        видом летучих лис. Нас осталось четверо: уставших,
        измученных, неспособных больше испытывать даже
        малейшего приступа страха.
        Мы были на пределе.
        Поднявшись на следующее плато, мы попали на начало
        узкого, извилистого пути, мощенного темными глыбами
        камней. В это нельзя было поверить - забытый всеми
        святыми остров оказался не таким уж необитаемым. И
        впереди нас ждало новое испытание.
        Старпом, нервно хохоча, упал на колени; Бероуз, изрек
        несколько сотен проклятий. И лишь я стоял неподалеку,
        мысленно моля бога о спасении.
        Вы наверняка спросите меня, - что же делал ваш отец?
        Не думаю, что он в тот момент молился. Последние часы
        он, будто забыв родную речь, нес какую-то тарабарщину.
        Теперь-то я понимаю: именно она и помогла нам
        выбраться из того ада, что остался у нас за спиной.
        Извилистая тропа стала настоящим откровением для
        каждого, кто умудрился выжить в этом театре безумия.
        Старпом с капитаном постоянно ссорились, припоминая
        прошлые обиды. Их души пронизывало сомнение! Самое
        страшное оружие против здравого смысла.
        В ту же ночь старпом не выдержал и пристрелил
        Бероуза. Во сне, не дав тому ни единого шанса. Он знал все
        от начала до конца: знал, что ваш отец сможет
        произнести желание, и что желание может быть только
        одно, а также, что Бероуз поддался корысти. Именно по
        этой причине он сохранил Лиджебаю жизнь. Я же был
        безобидным юнгой, который мог нести припасы хоть на
        край света.
        Последнее утро нашего похода мы встретили во
        всеоружии. По подсчетам старпома до водопада
        оставалось всего ничего. Но он ошибся. До заветного озера
        Грез было еще очень-очень далеко.
        Мы продолжали путешествие по стране собственных
        кошмаров. Здесь все было шиворот-навыворот: когда мы
        должны были спускаться, нас ждал очередной подъем,
        среди ясного солнца лил дождь, а конец дороги упирался в
        начало нового пути. Настоящий каменный град, у
        которого напрочь отсутствовал всякий здравый смысл.
        Когда кончились припасы, а на посохе, который
        смастерил старпом, уже отметилась двадцатая зарубка,
        мы услышали шум воды. Гонимый невероятной жаждой, я
        первый кинулся вперед, быстрее своих собратьев по
        несчастью. Но как только туман отступил, ужасная
        истина предстала перед нами во всей красе. Водопад
        ниспадал с вершины, неспешно расплескивая вместо
        освежающих брызг ярко-желтые ослепляющие песчинки.
        Зачерпнув горсть, я машинально омыл лицо и заплакал,
        понимая, что схожу с ума. Только мистер Джейсон
        продолжал сохранять недюжие спокойствие. Он, молча
        подошел, присел на одно колено, взял крохотную ветвь и
        плавно провел ей по песочной поверхности. Движения
        получились легкие, податливые, словно он всю свою жизнь
        готовился к этому незабываемому таинству.
        Не прошло и пары секунд, а Лиджебай уже шагал прочь
        от водопада. Я понял все без слов - он написал свое
        желание. Игра окончилась в один миг.
        Старпом стоял поодаль, приготовив пистолет. У него
        оставалось еще несколько пуль: и одна из них
        предназначалась мистеру Джейсону. Я хотел крикнуть,
        остановить происходящее, но в место этого трусливо
        зажмурился.
        Время отсчитывало каждую секунду уколом в сердце: я
        ощущал жуткую боль, прислушиваясь к томительной
        тишине. Но ничего не происходило.
        Потом я услышал плач. Открыл глаза. Рядом со мной
        опустившись на колени, сидел старпом. А пистолет лежал
        рядом.
        Пуля так и не пронзила тело Лиджебая. Случайная
        осечка, - а может быть, длань Фортуны не позволила
        убить победителя.
        Песок продолжал медленно струиться по каменной стене,
        превращаясь в округлую воронку, отражающую яркий
        солнечный свет. Я смотрел вслед вашему отцу, гадая, чье
        желание он произнес над водопадом Грез: королевской
        четы или свое собственное. А еще мне казалось, будто
        проклятый остров приготовил для нас самое страшное
        издевательство в мире. И все вокруг было лишь пустым
        фарсом. И театральный антураж, с которым нас
        встретил неведомый гений, вел совсем ни в страну великого
        счастья, а совсем наоборот. Мы попали в тиски
        ненависти, смерти и лицемерия - трех сестер, не знавших
        жалости. Нас обманули, поставив на кон наши жалкие
        судьбы. И как бы странно не смотрелся песок,
        ниспадавший с высот Тулты - я все равно не верил, что
        нахожусь в купели человеческих желаний, там, куда
        обычный смертный и не мечтает попасть.
        В самом конце пути, оставшись один на один со своими
        страхами и сомнениями, я решил, что каперы во главе с
        Бероузом слишком уж дешево разменяли свои
        обесценившиеся жизни. Выдумав себе мечту, они поверили
        в нее, пав жертвой собственных пороков. Тогда я верил,
        что все закончилось. Но как только наш корабль покинул
        остров Грез, я понял, что сильно ошибся…
        
        Прервав рассказ, Скиталец обернулся.
        В дверь постучали несколько раз с двумя корткими
        перерывами - явно условный знак. Рассказчик немного
        помедлил и тяжело вздохнул. Ему так и не удалось
        избавиться от тяжкого бремени, мучавшего его все эти годы
        - окончание истории все еще витало в воздухе дурным
        запахом табака. Но время откровений закончилось.
        Стук с двумя паузами повторился. Пошевелив ключом в
        замке, Скиталец впустил внутрь невысокого чумазого парня
        в старой изодранной морской куртке. Прижав к груди
        потрепанную треуголку, тот бросил на юную мисс быстрый
        взгляд и спешно поклонился.
        Сейл, сдвинув брови, что-то спросил у юноши. В ответ
        гость кивнул и, приблизившись к моряку, стал быстро
        нашептывать на ухо. Клер было ужасно интересно
        услышать их разговор, но как она не старалась, не смогла
        разобрать даже обрывки фраз.
        Получив за сообщение весомое вознаграждение, юноша
        проверил серебряный на зуб, словно действительно мог
        определить его подлинность, и низко поклонившись,
        удалился, напоследок наградив девушку очередным, на этот
        раз уже смущенным взглядом.
        Дверь захлопнулась. Оставшись на месте, моряк не спешил
        возвращаться в кресло, чтобы продолжить рассказ.
        - Что-то случилось? - нарушив тишину, спросила Клер.
        Сжав губы, он собирался было кивнуть, но остановился,
        задумчиво теребя цепочку дорогих часов.
        - Если вы будите молчать, я стану нервничать еще больше,
        - заметила девушка.
        Сейл наградил ее рассеянным взглядом.
        - Я готова встать на вашу сторону, если вы объясните мне
        причину беспокойства, - наконец произнесла Клер, решив,
        что так будет правильней всего.
        - Безусловно, - внезапно согласился моряк.
        Оставив в покое цепочку, он так и не открыл крышку,
        чтобы взглянуть на циферблат.
        - Что безусловно? - не поняла Клер.
        - Безусловно, вы правы, мисс Джейсон. Я приятно удивлен,
        что вы не оставили без внимания мой рассказ. Но, к
        сожалению, в данный момент я не смогу поведать вам
        окончание этой странной истории. Меня ожидают. Прошу
        меня простить…
        Он решительно открыл дверь и уже переступил порог,
        когда почувствовал ее руки, цепко державшие его за лацкан
        камзола.
        - Я вас так просто не опущу, - голос девушки раздался
        решительно, отметая всякие возражения. - Скажите, ваши
        дела касаются моего брата?
        Скиталец освободился с легкостью, одним движением.
        Его ладони коснулись плеч Клер. Проникновенный взгляд
        был красноречивее слов. И все-таки он ответил:
        - Я не хочу говорить многообещающих фраз. И прошу вас
        запастись терпением. Я поклялся спасти Рика, и не отрекусь
        от своих слов ни за что на свете. Обещайте мне, что
        дождетесь меня. Всего пару часов, не больше. Я не подведу
        вас!
        Его руки легко отстранили Клер в сторону. Ее губы
        дрогнули - она не хотела отпускать своего спасителя, желая
        быть рядом, помочь, сделать что угодно, только не
        оставаться в этих четырех стенах, в ожидании очередного
        визита.
        Дверь захлопнулась, исключив бессмысленные уговоры.
        Ключ несколько раз повернулся в замке, и наступила
        тишина.
        Едва держась на ногах Клер, дошла до середины комнаты
        и обессилено упала на пол, не в силах сдерживать
        нахлынувшие эмоции. Находясь с братом в одном городе,
        она, словно отдалилась от него на тысячи миль. И ни
        письмо, ни ее отчаянный голос не мог дотянуться до него,
        передав ему скромную весточку. Невыносимое,
        томительное ожидание в очередной раз поглотило девушку,
        сковав ее тело путами бессилия.
        * * *
        Последнее слово далось ему с невероятной трудностью,
        будто что-то внутри оборвалось и лишило его разом всех
        навыков. Почерк испортился окончательно, изобразив
        вместо идеально ровного завитка пузатую и корявую букву.
        Силы юноши были на исходе.
        С того самого дня как Рик начал помогать отцу, он
        напрочь лишился сна. Ночные кошмары больше не мучили
        его в час безмятежности. Теперь они являлись ему наяву.
        Не успев закончить абзац и отложить перо в сторону,
        юноша погружался в мысленные картины, с одной лишь
        разницей - роль отца в этих грезах исполнял совсем другой
        человек. Тот, кого он пытался забыть, но так и не смог.
        Медленной поступью чужак приближался к дверям, садился
        за стол и заводил разговор. Слов Рик не слышал, но точно
        знал, что мистер Сквидли говорит о прошлом - о тех
        событиях, которые стали причиной смерти его отца,
        крючконосого старьевщика и всех остальных несчастных,
        кто, так или иначе, попадался на жизненном пути
        младшего-Джейсона.
        Когда Сквидли расправлялся со своими знакомыми
        благодаря призрачным паукам, сотканным из дыма трубки,
        Рик кричал, закрывал уши руками, стараясь отстраниться от
        ужасного зрелища. И навсегда забыть вчерашний день. Ведь
        это именно он, собственными руками, подготовил
        крохотных воинов к нападению. Открыв книгу о пауках,
        только он и никто иной перенес на страницы сочинения их
        повадки и умения поражать человека в самые жизненно
        важные органы.
        Нервная дрожь охватила юношу, заставив подскочить на
        месте и решительно ринуться к двери. Ему не хватало
        воздуха, самую малость, всего лишь крохотный глоток,
        который сможет продавить внезапно возникший в горле
        ком.
        Но выбраться из собственного дома было не так-то
        просто. Дверь в кабинет откликнулась коротким щелчком
        замка, а ставни окон оказались прочнее стали, - и впору
        было предположить, что дом подчинил себе своего хозяина,
        превратившись из старого уютного жилища, в мерзкую
        сырую темницу.
        Еще одна неудачная попытка заставила Рика в отчаянье
        забиться в угол и укрыться от чужого мира.
        Единственной надеждой на спасения оставался отец. Но
        последние дни он являлся к сыну крайне редко и
        практически не общался с ним, требуя лишь одного.
        Писать! Строку за строкой! Страницу за страницей!
        Стачивая одно перо за другим, несмотря на голод и
        бессилие он требовал от Рика невозможного.
        Лиджебай больше не выдумывал новые правила. Он
        просто приказывал - и ослушаться его казалось чем-то
        немыслимым!
        Порой Рику чудилось, что отец говорит чужими словами,
        будто кто-то или что-то управляет его помыслами, но в тот
        же миг юноша отказывался от столь абсурдной мысли.
        Лиджебай Джейсон - твердый, уверенный в себе человек
        не мог подчиняться, у него в крови был дух лидерства, и
        никто бы не заставил его выполнять чужие поручения.
        Разве что…
        Нет, юноша даже не допускал подобного стечения
        обстоятельств!
        Последние дни сильно надломили Рика. Ни на миг не
        отпуская воспоминания о мистере Сквидли, он лишь
        единожды подумал о сестре и тут же произнес короткую
        молитву, чтобы Господь не оставил ее в трудный час.
        Родственная связь не заставила о себе напомнить - в ту же
        ночь юноша услышал голос Клер. Она тоже взывала о
        помощи, но не своей, а брата. Она умоляла его вернуться,
        отказаться от тяжелой работы. Сестра плакала, продолжая
        упрашивать. Она заклинала, чтобы он одумался. Говорила,
        что Рик попал под чужое влияние, что его помыслами и
        желаниями управляет зло.
        Дальше он не слушал…
        Не мог вынести подобной чуши. Вся правда, заставлявшая
        Рика поступать так, а не иначе - улетучилась в одночасье. И
        хотя он до последнего верил, что с ним говорит именно
        Клер, в последний миг бледное девичье лицо изменилось,
        приняв знакомые грубые очертания мистера Сквидли.
        Тогда-то юноша понял, что опасность никуда не подевалась
        и лишь выжидает удобного момента.
        Всю ночь Рик провел в молитвах. Оказавшись в западне,
        он ощущал незримое присутствие постороннего соглядатая:
        только что он мог с этим поделать?
        Последняя беседа с отцом не успокоила его, подарив
        новые надежды, а наоборот, окончательно уничтожила
        старые. Призрак Лиджебая больше не говорил с ним о Клер,
        не рассуждал о спасении семьи, а лишь выдавал новые
        эпизоды для дьявольской книги.
        Представляя, как перед ним вырастают силуэты
        очередных жертв, Рик холодел, в отчаянье отбрасывая перо
        в сторону. Но куда бы он не пытался спрятаться от своей
        жуткой повинности, книга в кожаном переплете с красной
        тесьмой и длинные гусиные перья, которые источали
        смоляные чернила, вновь возникали перед его взором.
        Рик понимал, что сходит с ума. Только усталость ли была
        тому причиной... Юноша хотел верить именно в это.
        Успокоившись и немного поразмыслив, он, наконец,
        решил воспринимать все жизненные лишения, постепенно,
        также как в детстве усердно заучивал очередное правило
        отца.
        Родной дом действительно превратился в живую
        крепость, из которой не существовало ни единого выхода.
        Путешествуя по пустым комнатам, Рик неоднократно
        предпринимал попытки подойти к окну и даже приоткрыть
        ставни, чтобы выглянуть на улицу. Дом позволял ему это
        сделать. Но как только юноша совершал резкое движение
        или умудрялся протиснуться между ставнями, деревянный
        организм сжимался, пресекая любую попытку к бегству. То
        же самое происходило с дверьми, дымоходом и подвалом.
        Доступ ограничивался моментально, зажимая юношу в
        крепкие тески. Неведомый страж видимо обладал
        невероятным чутьем.
        Также Рику позволялось путешествие в страну Сытых
        надежд, - так он обозвал свою крохотную кухню, которую
        давно покинул запах еды. И лишь хлебные крошки еще
        попадались ему во время долгой охоты среди пустых
        кастрюль и покрытых пылью тарелок.
        Но вскоре голод стал мучать не так сильно как угрызения
        совести. Открывая заново собственный дом, Рик словно
        одержимый пытался отыскать в нем присутствие сестры. Но
        вещи, хранившие память о Клер улетучились без следа,
        оставив после себя лишь толстые круги паутины.
        Размышлять Рику тоже позволяли, но гораздо осторожнее,
        чем передвигаться по дому. Неспешные мысли
        воспринимались спокойно. Но как только они касались
        Клер или, к примеру, мистера Сквидли, голова начинала
        наполняться тысячями игл и разрывалась на части от
        нестерпимой боли.
        Выходило так, что мистер Лиджебай придумал для своего
        отпрыска более изысканные способы выполнения его
        неоспоримых постулатов. Теперь юноше было
        необязательно заучивать длинные параграфы со сложными
        разъяснениями и дополнениями. Ограничения сами
        напоминали о себе ядовитыми укусами невидимых гадюк,
        вынуждая Рика держаться подальше от запретной черты,
        огораживающей пределы дозволенного.
        Но главные испытания ждали Джейсона-младшего ночью.
        С одиннадцатым ударом часов дом оживал в буквальном
        смысле этого слова: дыхание печной трубы, мерное
        поскрипывание половиц, перешептывание книжных
        переплетов и хруст балок, больше всего походили на хруст
        костей. Живой организм жил ровно семь часов, после чего
        особняк вновь превращался в мирное пристанище юного
        затворника.
        Вернувшись в кабинет, Рик остановился у
        прикрепленного к стене штурвала. Крохотный круг имел
        обшарпанные ручки и глубокие трещины по всему
        периметру. Облизав пересохшие губы, юноша вгляделся в
        почерневшие зарубки и углубления, очень напоминавшие
        изящную вязь незнакомых букв. Прикоснувшись к
        лакированной поверхности, Рик ощутил на губах вкус
        соленых брызг. Шум моря, просочившись сквозь
        окутавшую тишину дом, донес до него отчаянные крики
        чаек. Предметы утвари, носившие клеймо затонувшего
        корабля содержали одну неоспоримую истину: «Любой
        бродяга мечтает обрести дом».
        Кабинет мистера Лиджебая покачнулся так сильно, словно
        дощатый пол балансировал на морских волнах. Юношу
        подтолкнуло к столу. Уткнувшись в дубовую поверхность,
        Рик уставился на открытую книгу и перо в чернильнице.
        Внутренние страхи и противоречия улетучились в ту же
        секунду. Пришло время продолжать кропотливую работу.
        Погрузившись в глубокое кресло, он ловко подхватил свое
        наточенное оружие, провел пальцем по оперению и начал
        писать. Первое слово получилось острожным, как лис,
        подбирающийся к чужой норе. Зато второе - немного
        распрямилось и вытянулось; третье - обрело некое
        изящество; четвертое - вышло почти идеальным. Но
        сегодня Рик не собирался действовать по указке. Отступив
        от намеченной темы, он стал писать о море.
        «Изобразив» острый шлейф берегов упирающихся в
        подножия высоких зубастых гор, Рик перешел к описанию
        лазурных волн отражающих свет огромного янтарного
        солнца, которое почти скрылось за горизонтом. Юноша
        никогда не видел этого места, но помнил о нем, словно
        бывал здесь еще в детстве.
        Поставив очередную точку, Рик прислушался к
        ощущениям. В голове вновь возник голос сестры. На этот
        раз Клер говорила вкрадчиво, будто боялась, что ее могут
        услышать. И Рик понял: то, что он изобразил на бумаге,
        всецело принадлежит сестре. Это ее видение. Именно она
        показала брату далекий остров, похожий на земной рай.
        Казалось, будто этот крохотный кусочек суши завис на
        самом краю света, где не существует ничего живого, и
        только гигантские потоки воды, пенясь, исчезают в
        глубокой пустоте звездного неба.
        Юноша писал самозабвенно. Проживая каждый новый
        миг, проведенный на острове, словно собственную жизнь.
        Он наблюдал за огромным бригом, мерно покачивающимся
        на волнах, и радовался каждой минуте - вот он
        присоединяется к команде моряков в шлюпе, и спускается с
        ними на берег, они осматриваются и осторожно
        углубляются в изумрудные чащи тропического леса.
        Среди приятного слуху легкого поскрипывания
        высоченных исполинов, внезапно раздался резкий хруст,
        словно сломалась засохшая ветка. Юношу, будто кто-то
        вырвал из прекрасных видений.
        Рик уставился на испорченное перо. Раньше ничего
        подобного не происходило. Озираясь по сторонам он стал
        шарить по столу, но так и не нашел замены.
        Многочисленные письменные принадлежности исчезли в
        никуда.
        Решив, что с ним случилось очередное наваждение, Рик
        перевел взгляд на книгу. Ровные строчки продолжали
        сковывать белый лист коготками своих изящных вензелей и
        виньеток, которые он рисовал в начале каждой новой
        страницы.
        Крохотное отступление от великой армии правил
        состоялось!
        Перечитав прелюдие к новой истории, Рик остался
        доволен. Описания казались мягкими и безбрежными как
        тихий прибой, шуршащий между высоких валунов и
        утопающий в золотом песке бесконечных белых пляжей.
        Вернувшись во главу страницы, юноша обратил внимание
        на крохотную кляксу в правом углу, едва заметную,
        притаившуюся в самом изголовье строки. Едва тронув ее
        пальцем, Рик тут же одернул руку. Черная точка с
        длинными линиями помарок, пытаясь избежать
        прикосновения, внезапно переместилась вбок.
        Не доверяя собственным глазам, он повторил попытку.
        Клякса совершила еще один невероятный прыжок и
        очутилась в самом центре строк, растолкав при этом
        соседние буквы. А дальше случилось чудо! В мгновение ока
        строки перемешались, словно клубок ниток, которыми
        поиграл непоседливый кот.
        Рик с волнением наблюдал за тем, как его творение
        превращается в сущий бардак из перепутанных линий,
        кривых загогулин и жирных, марких клякс. Теперь их было
        не меньше десятка. Они уже не прыгали по странице, а
        передвигались быстрыми перебежками на коротких
        тоненьких крючочках.
        Прям как у пауков, - подумал Рик, и вовремя зажал рот
        руками, едва не произнеся собственные мысли вслух. Но
        оказалось поздно. Мерзкие существа, сотканные из чернила
        и юношеского воображения стали надуваться и расти на
        глазах. Крохотные острые грани действительно
        превратились в цепкие лапки, а у круглого хитинового
        туловища появились несколько пар глаз и педипальпы -
        острые щупальца. Рик поежился, продолжая растерянно
        пялиться на оживавших пауков. Он и понятия не имел, что
        ему теперь делать.
        Быстро разбежавшись по странице, чернильные создания,
        наконец, обратили свой взор на юношу. Задвигав жвалами,
        они пару секунд толпились на краю листа, не решаясь
        переступить запретной грани. Внезапно самый крупный из
        них резко ринулся вперед и прыгнул на бриджи Рика.
        Откинув в сторону кресло, юноша устремился прочь.
        Мерзкая козявка способная проникнуть куда угодно,
        показалась ему опаснее иклейского быка. Затопав
        каблуками, Рик едва успевал следить за тем, как пауки
        расползаются по кабинету. Стрекоча, будто стрекозы, они
        не ползли, а плыли, не ощущая перед собой никаких
        преград: стены и потолок в мгновения ока покрылись
        иссиня-черными блямбами шевелящихся длинных точек.
        Отступив к двери, Рик понял, что оказался в ловушке.
        Запрет мистера Лиджебая работал неукоснительно:
        расценив резкие действия юноши, как попытку побега, дом
        запер путь к отступлению. И пускай эти ограничения были
        направлены на благо, - по крайне мере так считал сам Рик -
        в данную секунду они сыграли с ним злую шутку. Вместо
        того, что бы защитить его от внешнего мира, где находился
        мистер Сквидли, дом загнал юношу в самую настоящую
        ловушку.
        Двое пауков спрыгнув со стены, и атаковали жертву. Рик
        едва успел смахнуть их с плеч. Следующая пара накинулась
        на ноги, но и тут юноша был начеку.
        Сместившись чуть в сторону, он уперся спиной в длинную
        изящную ручку и, не надеясь на положительный исход,
        потянул ее на себя. Замок скрипнул и открылся.
        Провалившись внутрь гостиной, Рик успел заметить черную
        тень, скользнувшую внутрь кабинета.
        Перемахнув через юношу, мистер Тит смело ринулся в
        бой, защищая хозяина. Щелкая и шевеля жвалами, пауки
        сжались в один комок и попятились назад. Кот фыркнул,
        наступая на чернильное пятно, которое теперь пыталось
        приобрести форму некоего существа вроде собаки.
        Несколько раз махнув лапой мистер Тит не дал паукам
        опомниться. Острые когти выдернули из бурлящей синевы
        пару чернильных пятен. Недолго думая, кот начал
        слизывать их с подушечек фыркая и чихая, будто человек.
        Оторопев, Рик прирос к полу, не в силах сдвинуться с
        места.
        Тем временем мистер Тит уже сместил пауков к окну. Так
        и не обратившись в нечто большое и клацающее зубами, те
        еще пытались огрызаться. Но кот был не так прост.
        Запрыгнув на спинку стула, он сиганул на них сверху.
        Причем произошло это почти играючи. Иссиня-черная
        масса под весом Тита надулась и лопнула, разбрызгав
        маленькие чернильные пятна по ковру. Еще раз чихнув, кот
        в два прыжка достиг своего любимого места на кресле, и
        неловко завалившись в самую глубь угла, стал тчательно
        умываться.
        Осторожно зайдя в кабинет, Рик огляделся по сторонам -
        пауков нигде не было. Кот продолжал прихорашиваться, не
        обращая на юношу никакого внимания, как это бывало и
        раньше.
        - Откуда ты здесь взялся? - немного упокоившись,
        произнес Рик, присев рядом со спасителем. Мистер Тит
        вроде бы кивнул, бросил на юношу пренебрежительный
        взгляд и продолжил свое ответственное занятие.
        Погладив кота, Джейсон-младший приблизился к столу.
        Его взору открылся девственно чистый лист: ни одной
        строчки, ни крохотной запятой. Чернильные пауки исчезли,
        оставив после себя лишь неприятные воспоминания.
        - Спасибо, что помог, - Рик наградил кота очередным
        поглаживанием. Мистер Тит мурлыкнул и довольный собой
        растянулся во весь рост.
        * * *
        Растерев замерзшие руки, Скиталец приблизился к улице
        Колебания, располагавшейся в непосредственной близости
        от семейного гнезда Джейсонов. Его верный помощник,
        беспризорник Оливит углядел Рика в одном из окон дома:
        тот сидел за столом и явно не собирался никуда исчезать.
        Получалось, что Сквидли спрятал парня там, где его вряд
        ли кто-нибудь станет искать. Но для каких целей? Зачем
        ему понадобился младший Джейсон? Ведь ему явно
        уготована участь его отца...
        Прислонившись к каменной стене соседнего дома,
        Скиталец аккуратно выглянул на улицу. Особняк
        Джейсонов стоял на своем привычном месте (куда ему,
        собственно говоря, было деться) угрожающе прикрыв окна
        деревянными ставнями. При этом выглядел он довольно
        скверно. Черепичная крыша имела множество прорех и
        трещин, словно на нее опрокинули дюжину тяжеленых
        булыжников; в стене кое-где виднелись глубокие дыры,
        напоминавшие человеческие раны из которых не спеша
        струилась черная вязкая жидкость.
        Горожане, проходившие мимо ужасающего своим видом
        дома, не замечали странных метаморфоз. Им не было до
        этого дела. Сегодня холод достиг критической отметки,
        вынудив жителей Прентвиля воспринимать согружающий
        мир с угрюмой обреченностью.
        Прислушавшись к внутреннему голосу, Скиталец не смог
        разглядеть в толпе призрачные фигуры мертвецов. Видимо
        Сквидли был сейчас далеко. Но даже в его отсутствие здесь
        ощущалось губительное естество морского демона,
        погрузившего город в глубины безмерного отчаянья.
        Вытащив из кармана деревянные четки со старым,
        почерневшим от времени крестом, Сейл стал быстро
        шептать слова древней как сам мир молитвы. Пальцы,
        ускоряясь, принялись перебирать потертые кубики.
        Уловив пульсирующее в груди тепло, он осторожно
        шагнул вперед. Под ногами чавкнула вязкая жижа мокрого
        снега. Крохотные снежинки закружились перед лицом,
        ухудшая обзор. И сердце забарабанило в бешеном ритме.
        Предвкушение неминуемой опасности заставило Скитальца
        напрячься, но не остановиться.
        Он пересек улицу и застыл у высокой металлической
        ограды. Мимо проплыло несколько мрачных осунувшихся
        лиц. Оглядевшись, Сейл вновь обратился к собственным
        ощущениям, которые были надежнее любого компаса.
        Внутреннее спокойствие пребывало в состоянии сна.
        Скорее всего, бывший юнга все еще находился в тени
        спасительных молитв и волноваться было не о чем.
        Приблизившись к небольшой калитке, Скиталец не
        выпуская четки из рук, лишь на секунду убрал их в карман.
        В этот момент его сердце замерло, отчитывая долгие
        секунды тревожного ожидания. Внезапно, тело охватила
        странная легкость - подобные ощущения Сейл испытал,
        когда впервые оказался в марсовой бочке, возвышавшейся
        над парусами.
        Короткий удар!
        Или случайность?!
        Толчок в плечо вышел резкий, обезоруживающий.
        Пытаясь защититься, Скиталец выставил вперед руки.
        Следующая атака была направлена в грудь. Четки
        соскользнули с ладони и, ударившись о брусчатку,
        рассыпались, а деревянные кубики покатились в стороны,
        забившись в щели между булыжниками. Перед глазами
        Сейла застыла острая ухмылка старого беззубого человека.
        Он сразу узнал незнакомца. Перед ним стоял бывший
        капер «Бродяги». Билл Сквали, настоящий плут и
        мошенник.
        Видимо его бренное все-таки тело покинуло этот
        обманчивый мир.
        Хитрец, готовый продать собственную душу дьяволу за
        пару звонких монет преградил дорогу Скитальцу.
        Последний раз Сейл видел его в тот день, когда «Бродяга»
        канул в Лету у берегов архипелага. Все, кому
        посчастливилось выжить в ту роковую ночь, поклялись
        навсегда изменить свою жизнь и больше никогда не
        вспоминать о последнем путешествии их прославленной
        команды. Изменив имена, привычки, внешность они
        разбежались по миру, кто далеко, кто чуть ближе, - пытаясь
        улизнуть от проклятия острова Грез.
        Но так и не смогли. Разбитый корабль манил их с
        неведомой силой. Не смотря ни на какие жизненные
        обстоятельства и вопреки своей воле моряки все до единого
        вернулись в Прентвиль. В то самое время, когда здесь
        появился Призрак. Мистер Сквидли добился своего, вновь
        собрав старую команду.
        - Маленький служка решил противиться воле Хозяина? -
        проскрипел Сквали.
        - С каких это пор ты стал поборником зла? - пытаясь
        выгадать время, поинтересовался Скиталец.
        - С того часа, как распрощался с собственной глупостью.
        К чему прятаться от неизбежности?! Не жить, а
        существовать, скрываясь от посторонних взглядов в сырой
        норе, будто крыса.
        - Ты всегда был ей, Билли!
        Осклабившись, тот согласно кивнул - он с радостью
        разделял мнение бывшего юнги. Скиталец сразу заметил
        глубокую вмятину на виске бывшего капера, словно того
        огрели тяжелым вислом или он побывал под ужасным
        завалом.
        - Зачем Призраку сын словоплета?
        - Долг, - коротко кинул Сквали.
        - Потомок Лиджебая тут ни при чем. Не он произносил
        желание.
        - Расскажи об этом Хозяину, он с удовольствием
        выслушает твою болтовню. - Черные, словно смоль глаза
        Билли вспыхнули жутким огнем.
        Полы камзола коснулась чья-то рука, с силой дернувшая
        Скитальца на себя.
        Всего в шаге от него устроившись на деревянной
        платформе, сидел безногий старик.
        - Калека Биф?! - Сейл отпрянул в сторону.
        - Совершенно верно, сынок. Он самый, - согласился
        инвалид. - Теперь, правда, я лишился и своей второй
        ходулины...
        - Да, жизнь не делает нас краше, - поддержал его Билл.
        - Выходит и ты тоже не схоронился от зоркого ока Химеры,
        - заключил Сейл.
        Старик кивнул. Но в его глазах Скиталец не увидел грусти,
        напротив, тот был полон сил и с ненавистью и призрением
        взирал на окружающий мир.
        Несколько кубиков попавших под ногу Билла, были с
        отвращением отброшены в сторону.
        Сейл с сожалением покрутил пальцами ветхую нить,
        которая в нужную минуту так и не смогла удержать на себе
        символ божественной власти. Но в ней ли было дело?
        Едва слышно бывший юнга вновь повторил словами
        молитвы святого Дункана, никогда не оставлявшего
        морских волков в беде.
        - Брось ты эти бредни, сопляк. Твои жалобы как мертвому
        припарка, - рявкнул Биф. Улица наполнилась противным
        хрипатым смехом.
        Скрестив пальцы, Сейл отступил к ограде, ощущая, как
        по спине побежал холодок. История повторялась. Мертвецы
        - верные слуги мистера Сквидли, - теперь не нападали из
        засады, им было ни к чему скрываться в городе, где уже
        вовсю властвовал их Хозяин. И сила его росла с каждой
        минутой.
        Отрезав дорогу к отступлению, Биф и Билл слегка
        сгорбившись, изменились в лице: черты стали более
        хищными, а глаза блеснули смертельным азартом. В руках
        пиратов возникли длинные, слегка изогнутые лезвия
        кинжалов.
        - Зря ты сунулся сюда, попрыгунчик, - прошипел безногий.
        - Молись, щенок, - вторил ему старьевщик.
        - Если только за ваши души, гнилье! - внезапно выкрикнул
        Скиталец. Его довольная улыбка вызвала у каперов
        настоящую злость. Считанные доли секунды понадобилось
        Скитальцу, чтобы перемахнуть через ограду и оказаться на
        территории дома Джейсонов. Острое лезвие, скользнув
        акулой по стальной преграде, наполнило улицу противным
        скрежетом. Но мертвецы были слишком медлительны.
        Сделав пару шагов в сторону от разделявшей их
        металлической границы, Сейл помахал проигравшим рукой,
        но, не успев развернуться, ударился во что-то твердое.
        Подняв взгляд, он уперся в высокую, мрачную фигуру.
        - Убежать можно от кого угодно, но только не от себя
        самого, попрыгунчик. - Хищный взгляд старпома
        подтверждал самые худшие опасения.
        - Получается и тебе не удалось избежать его тлетворных
        уговоров, - разочаровано ответил Скиталец.
        - Скажем иначе: мне посчастливилось избавиться от
        невероятного груза проблем.
        Сейл промолчал.
        - Ну а ты повидимому, считаешь, будто сможешь избежать
        этого? Навряд ли! Рано или поздно все одно окажешься в
        наших рядах. Это лишь вопрос времени. Хозяин не оставит
        тебя в покое…
        - Пока пишутся страницы истории, - добавил Скиталец,
        незаметно скользнув рукой за спину.
        - Вот именно. Ты же сам все понимаешь. Избежать
        предначертанного - глупая затея. Потому лучше покориться
        сейчас, чем принять мучения потом.
        В руке старпома возникла его излюбленная сабля с
        широкой извилистой гардой.
        - Облачение пастыря шло тебе лучше, чем пиратские
        лохмотья, - съязвил Скиталец.
        - Вот как, - Терси сделал шаг, оказавшись перед бывшим
        юнгой на расстоянии вытянутой руки. Лезвие коснулось его
        шеи. - Да что ты знаешь про чистоту души и земные грехи?
        Ничего! Тебе удалось улизнуть с «Бродяги» только
        благодаря случаю. Я давно искупил свои дрянные
        поступки, и сполна отдал долг Бероузу. А вот Лиджебай…
        - Что Лиджебай? - слегка отстранившись от лезвия,
        прошептал Скиталец.
        - Его проступок гораздо серьезнее, чем убийство или
        предательство. Этот треклятый Джейсон сделал все не так.
        Он обманул всех нас, произнес собственное желание, а что
        в итоге? Стал вечным прислужником Хозяина!
        - Как мне кажется, именно он и сумел избежать хищных лап
        мистера Сквидли.
        Старпом недовольно поморщился.
        - Он - возможно, но его дети… Теперь-то они точно
        расплатятся за поступки Лиджебая. И их участь будет
        гораздо хуже нашей. Они станут оружием Хозяина.
        Скиталец коротко кивнул. Тем временем, его рука
        нащупала рукоять кинжала - оставалось выгадать еще
        несколько секунд.
        - Чего ты добиваешься, юнга? Решил поиграть в
        благородство, спасти потомков Лиджебая от вечного
        услужения? Благой поступок! Желаешь совершить
        невозможное?!
        - Возможно - да.
        - А возможно и … - старпом осекся.
        Скиталец оскалился, будто угодивший в капкан, но не
        потерявший надежду на спасение волк.
        Нож выскочил из-за спины наперерез сабле и отбил
        оружие в сторону. Моментально последовала еще одна
        атака. Удар ногой явно обескуражил Терси. Но это была
        лишь минутная победа.
        Оправившись от внезапного нападения, старпом нанес в
        ответ несколько ударов, а когда замахнулся чтобы
        совершить разящий выпад, Скиталец поставил блок.
        Следующим атаковал уже юнга - ножом, прямо в сердце. И
        его напорство увенчалось успехом. Старпом охнул и
        отошел в сторону, схватившись за рукоять ножа.
        Сейл не намеривался ждать, пока Терси сможет
        продолжить дуэль.
        Через пару шагов бывший юнга достиг стен дома
        Джейсонов. Подпрыгнув, он ловко зацепился за верхний
        выступ, подтянулся на руках и оказался на широком
        козырьке, покрытым старой черепицей, которая
        незамедлительно, щелкнув под ногой, треснула и
        разлетелась в стороны. Едва удержавшись, он вцепился в
        ставню крохотного окна.
        Находясь в относительной безопасности, Сейл обернулся:
        призраки каперов растворились, оставив после себя
        неприятный запах гнилых водорослей. Видимо у слуг
        Сквидли было еще недостаточно сил, чтобы находится в
        этом мире так долго. Но никаких ставок на это делать не
        приходилось. Вероятно, Сквидли уже спешил к своему
        заветному тайнику.
        Протиснувшись в зазор между ставнями, Скиталец
        попытался открыть окно с силой дернув его на себя. Но не
        тут-то было. Дом откликнулся незамедлительно: оставшаяся
        черепица зашипела, вспенившись, будто непокорная волна.
        Стены заходили ходуном и бывшего юнгу скинуло вниз.
        Перекувыркнувшись, Скиталец вскочил на ноги. В голове
        сверлила лишь одна печальная мысль - он опоздал.
        У дверей дома стояла грузная фигура Химеры.
        Привалившись к стене, он курил свою излюбленную
        трубку, искоса поглядывая на выскочку, посмевшего
        вступить с ним в неравную схватку.
        - Юноши растут. И довольно быстро, как я посмотрю. -
        Лицо Сквидли не выражало никаких эмоций. Внимательно
        осмотрев Скитальца, он поклонился и, выпустив кольцо
        дыма, скривился в недовольной ухмылке. Только вместо
        ровных зубов его рот наполняли короткие острые клыки.
        Не став искушать судьбу Сэйл резко рванул к ограде.
        Оказавшись на другой стороне улицы, он бросил последний
        взгляд на дом Джейсонов - неприступную цитадель, которая
        так и не покорилась ему сегодня.
        Прямо за изгородью выстроилась вся команда
        «Бродяги». Лица каперов показались ему немым отголоском
        давно минувших лет, когда они отправились в свое
        последнее путешествие и, прощаясь с родными берегами,
        точно также выстроились на палубе. За одним лишь
        исключением: с тех самых пор, их сердца окончательно
        затихли и больше не бились в унисон неуловимому
        времени. Попав под командование нового капитана, каперы
        расплачивались за собственные грехи, которых у них
        имелось превеликое множество.
        Запомнив лицо каждого, кто встал в ровные ряды под
        предводительство Призрака, Сейл понял, что так и не смог
        отыскать среди них Лиджебая Джейсона. Того, кто
        разбудил древнее проклятие; кто подверг собственную
        семью неслыханной опасности; кто так же как и остальные
        посчитал, будто ухватил Фортуну за хвост. Видимо только
        он умудрился избежать цепких лап порожденного им
        ужасного детища!
        Но как такое возможно?! Сейл не знал. Но данный факт
        продолжал пожирать его мысли. А на ум приходил только
        один ответ: мистер Лиджебай Джейсон откупился от
        Призрака, продав тому души родных чад, Рика и Клер.
        * * *
        Внезапное волнение, охватившее Рика Джейсона, было не
        случайным - причиной подобной тревоги стал очередной
        визит отца.
        Из глубины коридора послышался странный звук,
        похожий на корабельный колокол, возвещающий о
        приближении опасности. Вскоре гостиную озарил яркий
        свет и у самой двери, возникла невысокая сутулая фигура
        Лиджебая. Бесшумные шаги отразились на полу смоляной
        лентой следов, словно мистер Джейсон-старший по дороге
        угодил в какую-то жижу.
        Склонив голову, сын поклонился отцу, но тот никак не
        отреагировал.
        Скользнув мимо, призрак очутился возле окна. Снял
        широкополую шляпу, которую никогда не носил при жизни
        и, бросив короткий взгляд на улицу, сел в свое любимое
        кресло. Черты его лица были размыты, словно неумелый
        художник испортил неудавшийся рисунок, грубо смешав
        масляные краски. Лишь острый нос и пристальный взгляд
        выдавал в призраке его истинный облик.
        - Доброго вечера, мистер Лиджебай, - поздоровался Рик
        так, как гласило самое первое и самое главное правило.
        Отец кивнул и махнул рукой, давая ему возможность
        продолжать.
        - Меня терзают сомнения. Я беспокоюсь за Клер. Где она?
        Что с ней?
        Новый знак остановил Рика, запретив ему произносить
        следующий вопрос.
        - Для тебя это важно, не так ли?
        Голос отца отозвался эхом и разнесся по многочисленным
        комнатам, в одной из которых укрылся мистер Тит -
        одинокий кот, приходивший из ниоткуда и исчезавший в
        разбитом окне.
        - Мои мысли переполнены переживаниями за сестру. Она
        посещает мои сны, а ее речь слышна мне из темноты. Клер
        зовет меня, просит помочь. Она испытывает страдания. Я не
        должен был уходить… но сбежал... будто предатель.
        Оставил ее одну, вместо того чтобы защитить.
        Отец молчал. Сын продолжал:
        - Мне кажется, что мы ошиблись. Поступили неправильно.
        Выпусти меня и я приведу Клер. Вместе мы быстрее
        справимся со Сквидли. Позволь мне…
        Удар кулака по столу прервал Рика.
        - Замолчи!
        И больше ни слова. Резкая пауза в мгновение ока прервала
        разговор. Тишина ворвалась в комнату стрелой и окутала
        двух собеседников напряженным ожиданием.
        - Прости отец, - вырвалось у юноши.
        Лиджебай побарабанил пальцами по столу. Черты его лица
        приобрели четкость, и Рик смог различить на шеи и
        тыльной стороне ладони огромные следы неведомой
        болезнь. С того момента когда он видел их последний раз,
        язвы значительно увеличились. Невольно коснувшись
        собственной руки, где еще недавно виднелся след черной
        метки, Рик облегченно выдохнул - от смоляного пятна не
        осталось даже бледного отпечатка.
        - Я рад, что ты переживаешь за сестру, но поверь мне, она
        в полной безопасности, - сказал отец, осторожно добавив: -
        Наш враг никогда не доберется до нее.
        Рик преданно посмотрел на родителя, но так и не смог
        разглядеть его лица. Полная луна, которая словно береговой
        маяк озарила кабинет, полностью поглотила силуэт, отразив
        на стенах яркие тени оконых створок. Их чернильный след
        поплыл вдоль шкафов и в одну секунду оказался рядом с
        Риком. Почувствовав легкий холодок, пронизанный
        невыносимым зловонием, юноша внезапно отыскал в чужом
        запахе отголосок давно забытого прошлого: тот самый
        «библиотечный» аромат старых историй, что навсегда
        связал его с отцом, заставив беспрекословно доверять
        каждому слову.
        Комната стала другой: широкой, яркой, словно летняя
        поляна, залитая полуденным солнцем. Еще миг, и юноша
        очутился в самом ее центре у огромного горбатого валуна,
        который так пугал его в детстве своими причудливыми
        формами, напоминая застывшее чудище.
        …Тогда Рику было чуть больше семи. Желтая, словно
        осенний ковер площадка в тот день наполнилась детским
        смехом и визгом. Они играли в прятки, дружно, весело,
        стараясь как можно быстрее, отыскать друг дружку. Рик не
        заметил, как оказался в лесной прогалине заманившей его в
        самую глубь леса. Цветы под ногами исчезли,
        превратившись в высокую острую траву. Земля несколько
        раз предательски чавкнула и мальчик, сам того не заметив,
        стал утопать в трясине. Отчаянные крики, заплутав среди
        густых зарослей, мгновенно превратились в пустой звук.
        Мальчик больше не слышал детских голосов, медленно
        осознавая, что никто не придет ему на помощь.
        Пытаясь выбраться из болотной жижи, он из последних
        сил схватился за кочку, но попытка не увенчалась успехом.
        Вцепившись пальцами в мягкую землю, Рик не смог
        удержаться, погрузившись в жижу по плечи. Безумный
        страх вынудил мальчика захлебываясь слезами продолжать
        бороться за жизнь. Еще пару раз он пробовал ухватиться за
        траву, ветки, почву, но любое его движение только сильнее
        топила его в ненасытной пасти трясины.
        Почти сдавшись, охрипшим голосом он позвал отца. Не
        осознавая, что понапрасну тратит силы, Рик шептал его имя
        одними губами, чувствуя, как тело перестает его слушаться.
        Вязкая, удушающая топь медленно пожирала крохотное
        тело.
        Когда он уже был не в силах произнести ни слова и лишь
        испуганно вращал глазами, жадно поглощая носом вонючий
        болотистый воздух, его схватили за плечи и потянули
        наверх.
        Рик не помнил о чем думал в тот момент: наверное,
        представлял, как мама встретит его на небесах и проведет к
        райским воротам к саду, где они будут жить долго и
        счастливо. Возможно, так оно и должно было быть. Но
        судьба распорядилась иначе и, когда мальчик вновь открыл
        глаза, перед ним склонившись и расстегивая ворот куртки,
        стоял отец. Обеспокоенно шепча какие-то слова, Лиджебай
        пытался привести сына в чувство.
        Когда Рик смог приподняться и попросить прощение за
        собственную неосмотрительность, отец обнял его так
        крепко, что мальчик едва не разрыдался от радости.
        - ТЫ сказал мне, что никогда в жизни не оставишь в беде и
        всегда придешь на помощь, - отрешенно произнес юноша.
        Мысленно он все еще находился возле болота, стараясь как
        можно дольше сохранить в памяти родительское лицо.
        - Никогда, и ни при каких обстоятельствах, - согласился
        призрак.
        - Я верю тебе, отец.
        Лицо фантома вновь стало размытым, неточным, словно
        отдав последние силы, он все-таки добился желаемого
        результата.
        - Ты сможешь писать. Ради меня, ради себя, ради Клер…
        - Да, отец.
        Рик смахнул слезы и послушно подошел к большому
        дубовому столу. Сел, взял в руки перо и, закрыв глаза, стал
        слушать.
        - Я расскажу тебе, что приключилось с нашими героями
        дальше.
        - А там будет Клер? - погрузившись в дрему, спросил Рик.
        - Безусловно, - ответил призрак. Его голос стал мягким,
        тягучим, одновременно усыпляя и успокаивая.
        - И мы справимся с любыми трудностями? - почти
        шепотом уточнил Рик.
        - А как же, мы преодолеем самые сложные рифы. Пройдем
        их без потерь и передряг, - подтвердил призрак.
        - И нас будет ждать победа?
        - Безусловно. Мы ухватим за хвост своенравную и
        непокорную Фортуну, - растворяясь в пустоте, ответил
        голос отца. - А теперь слушай, что было дальше…
        Не открывая взгляда от прекрасных морских пейзажей,
        Рик ощутил голос родителя в собственной голове. Живо
        рисуя фигуры одиноких улочек петлей опоясывающих
        узкие прибрежные кварталы, он смог без труда отыскать
        среди них высокий серый дом. Его изящные балконы были
        обращены на северную башню собора Святого Стефана,
        покровителя далеких западных провинций.
        Перо усердно заскользило по чистым страницам, и книга
        позволила ему продолжить эту историю…
        ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ: В КОТОРЫЙ КАПЕРЫ ВСТРЕЧАЮТ
        НЕЖДАННОГО ГОСТЯ, А КЛЕР - ОБРЕТАЕТ ДОЛГОЖДАННУЮ
        СВОБОДУ.
        Сплюнув себе под ноги Британ Ти, которого все называли
        Серый Шмыг высыпал на брусчатку добрую порцию табака.
        Во рту все еще властвовал омерзительный запах мокрой
        земли.
        «Ну, Трутси, получишь ты у меня, мерзкий обманщик!» -
        дополнив свою фразу еще парой крепких ругательств, капер
        извлек из кармана фляжку и, сделав глоток, довольно
        поморщился. Неприятный привкус улетучился не оставив и
        следа.
        Последние дни все словно с ума посходили: матроны
        судачили о конце света, рыбаки шептались, что море
        спрятало от них всю рыбу, а местная стража поговаривала о
        Химере, которая тайком пробралась в город и теперь
        убивает старых каперов. Серый Шмыг в это не верил, но
        старался не упускать ни одной городской сплетни мимо
        ушей - такой уж он был человек. Именно поэтому он весь
        день проторчал на Южном базаре, где и прикупил по
        случаю этот отвратительный во всех отношениях табак.
        Правда, гнусный слизняк Трутси уверял его, что товар
        отменный и завезен с лучших гринзенских плантаций. Мял
        листья, вдыхал терпкий аромат, расписывал каперу
        прелести дыма цвета грозовых туч, а в итоге подсунул
        сушеный сорняк, который не годится даже для отвара.
        Капер в очередной раз ругнулся и забил трубку остатками
        старого табака. Хорошая привычка - всегда иметь про запас
        то, без чего не представляешь свою скудную однообразную
        жизнь.
        Оставалось дело за малым - чиркнуть кресалом. Пошарив
        по карманам, Шмыг так и не обнаружил стальной полоски.
        - Что за дьявольщина? И куда, спрашиваю я вас, она
        подевалась? - обратился капер к самому себе, продолжая
        нервно ощупывать камзол.
        - Огонька?.. - внезапно раздался голос в ночи.
        Вздрогнув, Британ остановил руку на полпути - он все-
        таки не душегуб, чтобы налево и направо пользоваться
        своим острым рыбацким кинжалом.
        Медленно приблизившись к каперу, незнакомец протянул
        два крохотных камня, и на его лице возникла вполне
        добродушная улыбка.
        Серый Шмыг для начала осторожно осмотрелся по
        сторонам: узкие улочки квартала были пусты, даже
        огненные вазы прикрепленные к стенам и те выпускали
        остатки красных лепестков. Видимо, городской совет опять
        пожадничал денег на освещение и Огнивщики не сновали
        по ночным улицам, пополняя топливо ламп.
        Протянув руку, Британ ловко извлек огонь и отдал камни
        хозяину.
        - Только им и спасаюсь… - поблагодарив незнакомца, сразу
        же добавил капер.
        - Да, стужа нынче знатная, - согласился тот.
        Налетевший с моря пронизывающий ветерок затушил пару
        огненных ваз.
        - Еще несколько таких дней и я убегу из этой дыры.
        - И куда?
        - А куда глаза глядят. Но главное ближе к солнцу и
        дешевому рому, - решив поддержать беседу, высказал свою
        мечту Шмыг.
        Незнакомец молча согласился.
        Поежившись, капер сильнее обернул вокруг шеи старый
        потрепанный шарф, который он пару лет назад сорвал с
        одного напыщенного эсквайра, сделавшего ему весьма
        обидное замечание.
        - Может быть по стаканчику? - внезапно предположил
        незнакомец.
        Британ самым внимательнейшим образом осмотрел
        собеседника. Неужели Фортуна смахнула со своего
        изящного плеча немного щедрот на его бедную пиратскую
        голову?!
        Незнакомец извлек из-под длинного плаща полбутылки
        рома и любезно протянул каперу.
        Шмыг опешил. Такой удачи сегодня он явно не ожидал.
        Поганый день, начавшийся с небольшой стычки у Горбатой
        таверны и продолжившийся обманом торговца,
        заканчивался на весьма мажорной ноте.
        - Почему бы и нет, - кивнул Шмыг и сделал глоток.
        Бутылка тут же перекочевала к собеседнику. Тот повторил
        движение капера.
        - Как в старые добрые времена,- отозвался незнакомец.
        - Что? - удивился Британ.
        Внешность его нового приятеля показалась ему вполне
        обыденной: привычный старый камзол, хотя на вид из
        весьма неплохого материала; новехонькая треуголка с яркой
        золоченой окантовкой и бриджи с высокими сапогами.
        Только изящная белая рубашка и повязанная на шеи
        бандана отличала его от бесчисленных торговцев и более
        состоятельных моряков. Обычно так одевались старосты
        рыбацких деревушек или прислужники у капитанов
        северных пределов. Но и здесь существовала небольшая
        нестыковка. Лицо незнакомца было скрыто длиннющей
        щетиной, в отличие от бритых физиономий морских
        стражей.
        - Сам-то откуда? - поинтересовался капер, сделав еще
        пару глотков.
        - Одиночка я, - тут же откликнулся незнакомец, - раньше
        свой корабль был, а теперь как видишь, сушу топчу.
        Услышав такое, Шмыг едва не поперхнулся. Незнакомец
        мог быть кем угодно - но капитаном?! Представить
        подобный поворот событий было тяжеловато.
        - И какая же ласточка подчинялась твоим рукам?
        - Бриг «Бродяга». Не слышал о таком? - совершенно
        серьезно донеслось в ответ.
        Отступив на пару шагов, капер оказался в тени огромного
        балкона, а его собеседник напротив вышел из ночной вуали.
        Бледное лицо старого капитана в свете луны выглядело еще
        ужаснее, чем могло показаться в начале.
        - Мистер Бероуз, - узнал его Шмыг.
        Шрам на щеке капитана растянулся, став напоминать
        надменную улыбку. А плотная повязка, скрывавшая
        потерянный при абордаже глаз немного сползла в сторону.
        - Рад, что узнал меня, грызун, - раздался властный, слегка
        хрипловатый голос.
        Бутылка выпала из руки и ударившись о брусчатку,
        покатилась в сторону. Нож лег в руку. Лезвие выдвинулось
        вперед, уткнувшись в грудь капитана.
        - Какой интересный подход к делу, - искренне удивился
        Бероуз, сделав короткий шажок навстречу каперу. Лезвие
        пронзило одежду, едва не проникнув в податливую плоть.
        Рука Шмыга дрогнула.
        - Ну что же ты? А еще трепал языком, что участвовал в
        штурме форда Па-тита, - усмехнулся капитан.
        Лезвие поднялось вверх, медленно устремившись к шее
        насмешника. Британ попытался проглотить вставший в
        горле ком. Но нахлынув громадной волной страх, лишил
        мышцы силы.
        Слегка склонив голову, Бероуз лизнул лезвие, на языке
        возникла кровавая линия.
        - Знаешь, что я тебе скажу, Шмыг. Если решил убивать, то
        не мешкай, иначе, второго шанса тебе никто не даст, -
        сплюнув кровь на башмаки капера, капитан одним
        движением выбил оружие из руки.
        Цепкие костлявые пальцы ухватили пирата за глотку,
        сдавив кадык. Прижавшись к стене, Шмыг встал на мыски и
        вытянулся струной, отчего едва удержал вес собственного
        тела.
        - Если ты помнил меня при жизни, - шипя, будто змей,
        выдавил из себя капитан, - то не забыл о моей
        принципиальности…
        Шмыг, насколько это было возможно, быстро закивал.
        - Так вот, - продолжил капитан. - Мне нужен тот, кто
        восседает на бочке. Ваш главарь, вожак, погонщик -
        называй, как хочешь…
        Капер безропотно отозвался немым согласием.
        - Что ж, славно. Мы, кажется, поняли друг друга.
        Хватка слегка ослабла, но Британ все еще ощущал ужасную
        потребность в кислороде.
        - Я проведу, я помогу… - запричитал капер.
        - Вот и славно, - согласился капитан, добавив: - Но только
        не меня, а моего хозяина. Он желает лично провести
        переговоры.
        - Вашего … кого… - вопрос застрял в горле Шмыга.
        - Будь с ним любезен и не делай глупостей. Он терпеть не
        может мышиной возни, - предупредил Бероуз.
        Британ закивал в два раза интенсивней.
        Из-за спины капитана выплыла огромная мрачная фигура -
        сущий морской дьявол, как показалось каперу.
        Широкополая шляпа почти полностью скрывала большое
        одутловатое лицо, а кривой рот с едва заметным очертанием
        губ напоминал узкую линию, будто след от глубокого
        разреза.
        - Прошу, сэр, - тут же откликнулся Шмыг, изобразив
        подобие изящного поклона. Но вместо изящного движения,
        запутавшись в неимоверной последовательности па и
        собственном страхе, он едва удержался на ногах.
        - Довольно. У меня мало времени, - констатировал хозяин.
        - Да, сэр. Я отведу вас прямиком к нашему капитану, -
        мгновенно исправился Шмыг. В таких ситуациях его
        инстинкт выживания включался без лишних напоминаний,
        а девиз - всегда служить самому сильному господину,
        являлся истинной догмой.
        Развернувшись, Британ Ти слегка согнув спину и
        изобразив на лице изрядную озабоченность, быстро
        посеменил вниз по улице Понимания, до пересечения с
        кварталом Везения. Но как бы быстро и изворотливо он не
        двигался, острый, словно бритва взгляд ведомого ни на
        секунду не выпускал его из виду. И медленные шаркающие
        шаги напоминали монотонное тиканье часов - ни разу не
        сбавив скорости, Шмыг точно чувствовал - незнакомец не
        отстает от него ни на дюйм.
        * * *
        Замок поддался не сразу: только путем неимоверно
        сложных манипуляций девушке удалось подцепить его
        изнутри и все-таки открыть злосчастную дверь.
        Долгожданная свобода пыхнула на Клер зловонием
        ужасной затхлости и болезни: видимо очередная партия
        бездомных изволила порадовать королевский приют своим
        визитом.
        Незаметно пробравшись в зал, где орали, смердели и
        изрыгали всевозможные проклятия бродяги с портовых
        окраин, девушка все-таки умудрилась выбраться на улицу.
        От порыва свежего морозного воздуха у нее слегка
        закружилась голова. Сделав несколько шагов, Клер
        облокотилась об угол одного из домов и, осмотревшись,
        незаметно нырнула в густую темноту переулка.
        Она понимала, что поступает неправильно. Но ничего не
        могла с этим поделать. И на душе становилось скверно,
        когда она представляла, как будет метаться по комнате ее
        спаситель. Он опросит всех, кто мог заметить ее побег и в
        конечном итоге ни с чем выйдет на улицу, погрязнув в
        бесконечных лабиринтах Прентвиля… Сейл неплохой
        человек, не более того. И пускай он искренне хочет ей
        помочь, но Клер не собирается подвергать его опасности.
        Она сама должна нести это бремя, каким бы тяжелым оно
        не оказалось.
        С такими или почти с такими мыслями Клер в скором
        времени окончательно заплутала среди узких улочек
        Забытого квартала. Бесконечные, похожие друг на дружку,
        словно братья-близнецы проулки давили на нее своими
        массивными балконами, узкими дверьми и мрачными
        проходами. Клер то и дело застывала под иконой очередной
        святой, которая скрывалась в каждой каменной арке,
        повисая над самым проходом, словно охранный оберег.
        Девушка молилась без остановки, но так и не могла найти
        спасительного выхода.
        Сотни ступенек, узкие закоулки заканчивающиеся
        металлическими калитками, ведущими прямиком в
        очередной тупик - квартал заблудших душ не терпел
        чужаков, тем более вторгшихся в его владения после захода
        солнца.
        Пустые глазницы распахнутых окон равнодушно взирали
        на испуганную гостью, не помогая, а только путая ее своим
        мрачным видом. Несколько раз Клер мерещилось, будто она
        видит человека. Но когда подходила ближе - оказывалось,
        что силуэт это всего лишь городское чучело - излюбленная
        забава пьяных горожан.
        Мрачное королевство поглощало девушку все сильнее,
        затягивая ее в самые глубокие пучины каменных
        лабиринтов.
        Отчаявшись, Клер попыталась позвать на помощь, но на
        ее мольбы так никто и не откликнулся: безлюдные улочки
        издали резкий звук хлопающих ставень и вновь погрузись в
        безмятежный сон. Отыскать в этом квартале хоть одну
        живую душу не сумел бы и сам святой Гарибальд - великий
        следопыт и первооткрыватель новых земель.
        Присев на одном из порожков Клер едва не разревелась от
        обиды. Обрести свободу и мгновенно потерять ее - это ли
        не самое ужасное испытание.
        Кутаясь в старый платок, который она прихватила из
        приюта, пленница кошмарного лабиринта прошла еще пару
        кварталов, и в итоге, как ей показалось, вернулась в то же
        самое место, откуда начала свою сотую попытку выбраться
        из царства одиночества.
        Почему так происходит? Кто или что ее путает? - Клер не
        знала. Могла лишь предполагать. Но доверять догадкам
        было весьма глупо, и она перестала мучать себя
        бесполезными мыслями. И тогда на место волнения,
        пришел страх.
        В тот миг, когда бледное блюдце луны выглянуло из-за
        крыш домов девушке почудилось, что именно сейчас
        произойдет ее последняя и главная встреча с мистером
        Сквидли. Он в очередной раз предстал перед ней ужасной
        тенью - высокой, невозмутимой, кровожадно взирающей
        на свою жертву. Но Клер ошиблась. Это был даже не
        человек, а старый разодранный в клочья кафтан,
        навешанный на два деревянных столба.
        Следующий обман поджидал Клер за поворотом на
        площадь Семи Ветрия. Она выбрала очередной проулок и
        угодила в узкую площадку улицы.
        Внезапно, вдали блеснул призрачный свет, словно
        крохотная свеча, застывшая на высоте пары фунтов над
        землей. Девушка кинулась к светочу. Но надежда
        разрушалась в считанные секунды, когда она уткнулась в
        широкую витрину, за стеклом которой стояло несколько
        круглых зеркал. По обветшалому виду можно было понять -
        лавка явно заброшена. Но товар все еще привлекает
        прохожих, ловя в свои объятия случайны свет и обращая его
        в странный мираж.
        Повезло Клер намного позже - когда надежда
        окончательно оставила ее.
        Каменные края домов, разойдясь в стороны, подобно
        раздвижным воротам, наконец, выпустили девушку из
        своих непроходимых трущоб. Остановившись возле старых
        рыбацких снастей Клер случайно заметила у мотка рваной
        сети пушистую спину черного кота, сильно напоминавшего
        мистера Тита.
        Недолго думая она устремилась следом за ним.
        Взобравшись на высокую лестницу почти в двести
        ступеней, она вдохнула полной грудью. Монотонный звук
        капель ударяющихся о водостоки сменился протяжным
        шелестом сотни деревьев. Застыв на месте, девушка долго
        приходила в себя, представляя, как нарастающий шум
        разрывает ее изнутри.
        Выглянув из-за угла, Клер облегченно выдохнула. Нет,
        она вовсе не тронулась рассудком, решив, что попала в
        лесную чащу. Ошибка состояла в другом: звук исходил не
        от крон деревьев, а рождался в морской пучине…
        Обессилено упав на колени, Клер поблагодарила своего
        хвостатого спасителя - ей все-таки удалось выбраться из
        ужасной паутины улиц.
        Приятный, слегка солоноватый аромат воды придал ей
        новых сил. Вступив на песок, она сняла обувь и, сделав
        пару неуверенных шагов, упала. У нее не осталось ни капли
        сил.
        Прижав к груди платок, девушка вгляделась в темно-
        синильную даль моря. С правого края бухты ей
        подмигивало яркое око маяка, а почти все пространство
        берега занимали старые, утлые суденышки, давно
        потерявшие былой вид, целостность и теперь коротающие
        свой век на забытом всеми корабельном кладбище.
        * * *
        Пристальный взгляд капитан слегка коснулся
        незнакомца, которого Шмыг привел в убежище. Убивать
        гостя было еще рановато. А вот безжизненное тело Британа
        Ти уже валялось неподалеку. Капер успел вымолвить всего
        два слова, перед тем как получил пулю в самое сердце. Не
        плохой был пират, хотя и изрядно бережен к собственной
        шкуре. И все же капитан не мог поступить иначе. Ситуация
        обязывала его вынести подобный приговор предателю.
        Заряженный пистолет гаркнул молниеносно, сбив с ног
        Серого Шмыга. В глазах капера застыла обида, и немая
        просьба пощадить его бедную душу. Вполне понятное
        желание. Подобную реакцию капитан видывал сотни раз, и
        на корню давил в себе жалость к предателям. Именно за
        такую решительность его и ценила команда.
        А вот холоднокровный вид пришедшего с ним гостя,
        напротив, не на шутку насторожил капитана. Незнакомец
        стоял как постамент, молча взирая на труп провожатого.
        Неужели не испугался, что тоже может распрощаться с
        жизнью?
        Отложив пистолет в сторону, капитан подал знак, и
        грузный великан подошел ближе. Но скудный свет
        масляных ламп, разукрасивших стены черными полосками
        чадящего дыма, так и не дал возможности рассмотреть
        незнакомца получше.
        Несколько темных фигур двинулись следом,
        остановившись в паре шагов от гостя. Строго исполнив
        приказ капитана, они не спешили учинять самовольную
        расправу. Щелкнули затворы пистолетов, и послышался
        звук извлекаемого оружия. Теперь можно было начинать
        разговор.
        Прикурив трубку, капитан облокотился на подлокотник
        высокого резного кресла. Идеальная, дорогая работа, на
        которой должен был восседать, по меньшей мере,
        губернатор самого Вильма, однако коварная судьба
        распорядилась иначе. Теперь любимый трофей верой и
        правдой служил мрачному капитану без корабля.
        - Зря связался со Шмыгом. Ненадежный был тип, -
        раздался осторожный голос.
        - Он выполнил, что должен - ни больше, ни меньше. Если
        ты решил его судьбу сейчас, так тому и быть, - внятно,
        растягивая каждое слово, ответил незнакомец.
        - Вот как, - удивился капитан. - И что же привело тебя ко
        мне? Неужели обычный разговор?
        Из темноты послышалось нервное пыхтение. Каперы не
        выносили долгих бесед, предпочитая насладиться короткой
        расправой с гостем и продолжить сегодняшний вечер за
        стаканом рома. Но капитан решил иначе.
        - Да, именно разговор, - согласился незнакомец.
        Несколько новых взводов курка выразили общее мнение
        каперов.
        - Капитан давай вспорем еще кишки!
        - Да, пулю в лоб и точка!
        Сбивчивые голоса прекратились, когда капитан поднял
        руку. Но тишина была недолгой, потому что вновь
        заговорил гость.
        - Давай я сам поставлю точку в этом споре, капитан.
        Послушай того, чье мнение действительно имеет вес в
        вашем унылом обществе.
        В тишине раздались усталые шаги. Очень знакомые шаги.
        И кашель. Его невозможно было спутать - глубокий,
        пронизывающий, словно легкие вот-вот собираются
        вырваться наружу.
        - Святые мученики, Квинт ты как раз вовремя, - не скрывая
        радости, хлопнул по подлокотнику капитан. - Где тебя
        черти носили?
        - Там, где тебе лучше не появляться, - откашлявшись,
        ответил старик. Его лицо было бледным и измученным,
        будто он проделал путь пешком от Забытых кварталов до
        Западных доков.
        - А у нас гость, - капитан указал на незнакомца.
        - Именно по этой причине я здесь, - мгновенно
        отреагировал Квинт. - Я уверен, что тебе стоит его
        выслушать.
        Капитан мог поклясться - старик приклонил перед
        незнакомцем голову.
        Подозрение мятежа, из призрачного страха довольно часто
        посещающего его мысли, приобрело для Ската вполне
        реальные очертания: сначала Шмыг, теперь Квинт. И если
        первый случай был весьма предсказуем, то второй - можно
        было смело отнести к чему-то из ряда вон выходящему. Чем
        их подкупил этот мрачный тип похожий на гриндвинских
        китобоев?
        - Надеждой, - внезапно ответил слепец.
        - Что? - капитан привстал со своего трона. Сощурившись,
        он пристально вгляделся в лицо Квинта. Слишком уж
        необычны были речи его бывшего помощника.
        Старик едва заметно улыбнулся, зрячими глазами
        уставившись на капитана.
        - Ты не поверил мне, Скут, а напрасно, - Квинт осклабился.
        - Мы полезли в погреб, куда нам соваться не следовало. И
        вот итог. Ты хотел отыскать того, кто погубил команду
        Бероуза? Кто следовал по пятам Лиджебая? Кто знает тайну
        острова Грез? Так получай! Он стоит перед тобой. Только
        учти, правда в твоем случае будет солоней глотка морской
        воды.
        Скат наблюдал за стариком, машинально обхватив рукоять
        оружия. Второй пистолет заряжен и с радостью был готов
        поработить еще одну человеческую душу. Но что-то или
        кто-то продолжал удерживать капитана от столь
        опрометчивого поступка.
        - Он дело говорит? - Скат обратился к гостю.
        - Все до единого слова, капитан, - согласился незнакомец.
        - И ты действительно был в ту злополучную ночь на
        «Бродяге»?
        - Верно как день, капитан.
        -И знаешь, где сейчас находится сокровище, что заполучил
        Бероуз в своем последнем путешествии?
        - Так и есть, - без тени сомнения ответил незнакомец.
        Придирчивый взгляд Ската обрушился на старика, на лице
        которого все еще виднелась дурацкая ухмылка. Данный
        разговор походил больше на цирковой балаган, нежели на
        пиратскую сходку, - и это ужасно раздражало капитана. С
        каждой секундой все сильней и сильней.
        - Как твое имя, моряк? - вновь обратился он к гостю.
        - Сквидли… Мортон Бин… Ли Тон Тирс… Зак Треволи…
        - с новым вдохом незнакомец выдавал очередное имя, будто
        выплевывал насмешку над капитаном.
        - Я не ослышался? Иметь так много имен для одного
        человека как минимум постыдно, если не сказать жестче, -
        прорычал Скат.
        - Вот как? - искренне удивился Сквидли. - Тогда как же
        насчет вас, сэр… Разве не вас в детстве звали Змеенышем?
        Помните, когда вы воровали на Гнилой пристани... а всего
        через пару лет стали именовать - Скобой, когда вы
        умудрились выпустить дух сразу из трех морских волков в
        Бухте Анкариес, а еще через пяток лет вы сменили сразу
        три имени, не оставив от каждого предыдущего и следа. Что
        вы скажите на это? Не слишком ли много чести для одного
        захудалого капитана без корабля. Поведайте, как утонул
        ваш последний бриг? Эта прекрасная жемчужина Нижнего
        моря. Уж не по вашей ли вине это произошло… Хотя нет, в
        этом случае по каперскому кодексу вы должны были
        отправиться вместе с командой на дно и почитай уже года
        три кормить рыб у рифа Эвертонс…
        Надо было отметить, что капитан с честью вышел из этой
        сложной словесной дуэли. Не проронив ни слова, он
        дослушал пламенную речь до самого конца, лишь
        недовольно дернув бровью. Но вот только его смертельные
        раны, полученные в момент сражения с всезнающим
        противником, оказались куда серьезнее, чем могло
        показаться на первый взгляд.
        По мрачному залу пронесся едва различимый шорох,
        который с каждой новой секундой молчания становился все
        отчетливее. Гостю удалось-таки поселить в каперах семя
        сомнения.
        - Уж не знаю, что тебе наплел этот незрячий дурак, -
        подавленным голосом огрызнулся Скат. - Но это не дает
        тебе право оскорблять верного Ловца удачи, Сквидли, или
        как тебя еще…
        - Поведать, почему ты сейчас паникуешь, - слова гостя
        прозвучали не как вопрос, а утверждение. - Потому что
        каждый из вас чего-то страшится, будь-то недоросль или
        умудренный сединами старец. У каждого из вас существует
        свой скелет в шкафу. И я без труда могу углядеть в вас эти
        страхи…
        Последняя капля, переполнив чашу терпения, вызвала в
        капитане только неприятную ноющую боль в области
        кишечника. Его голова разрывалась от сотни вопросов - и
        он решил не мешкать с поиском ответов. В противном
        случае, гость мог окончательно запудрить мозги его верной
        команде.
        Пора было ставить точку в этом бесполезном разговоре!
        Пистолет рявкнул сторожевым псом и мрак на короткий
        миг вспыхнул, а после вновь воцарилась тишина. Злая,
        недобрая тишина, неспособная принести в мир никакого,
        даже самого маломальского добра.
        Капитан ждал, а жертва продолжала стоять на ногах.
        Кожаная куртка и запахнутый плащ слегка дымились в
        районе сердца, но Сквидли, казалось, даже не заметил
        последствий выстрела.
        - Бессмысленный поступок, Скут, - заявил Квинт,
        нарушив напряженное молчание. - Не так ли, хозяин. Мы
        рассчитывали совсем на другую реакцию.
        Осоловелый взгляд капитана пронзил гостя насквозь, но
        от этого не стал смертоносным и не совершил того, что не
        удалось сделать свинцу.
        - И что ты намерен делать дальше? - смахнув с себя
        дымящийся след выстрела как дорожную пыль,
        поинтересовался Сквидли.
        - Уничтожить почудившийся мне кошмар! - рявкнул
        капитан, подав сигнал верным помощникам.
        Семеро каперов, притаившихся в тени полумрака
        произнесли свое веское слово: их ружья заговорили
        одновременно.
        Рааааааазззззззззз, - и по залу поползли клубы едкого
        дыма. Пираты не могли решать проблемы иначе.
        Переговоры, ультиматумы, послабления, - то были слова
        незнакомые их скудному языку.
        Обнажив длинную трехгранную шпагу, капитан сделал
        несколько шагов в направлении гостя. Он не терпел
        подобного поведения раньше, не потерпит и сейчас!
        Желание схватить наглеца за грудки и лично добить острым
        уколом в сердце стало для предводителя навязчивой идеей.
        Только двигала Скатом отнюдь не ненависть, а страх.
        Безумный страх того, что он и правду столкнулся с чем-то
        необъяснимым и могущественным. Тем, чего так боятся
        священники, когда к ним приводят одержимых безумцев;
        тем, чего мы безумно страшимся, услышав о чумной
        пятнице; тем, чего мы так опасаемся на смертном одре, и
        стараемся обойти похороны стороной, украдкой посмотрев
        в сторону Старого кладбища.
        Резкий звон металла о металл в буквальном смысле
        обезоружил капитана. Искушенный в фехтовании он
        отчего-то с необьяснимой легкостью потерял свой
        очередной трофей - защита противника была подготовлена
        удачно. Попытавшись мгновенно ретироваться, Скат
        схватился за эфес, но твердая поступь придавившая шпагу,
        не дала ему шансов вновь завладеть оружием. А треск
        ломающегося лезвия разрушил последние надежды.
        - Что б тебя дьявол забрал, - впопыхах ругнулся капитан,
        отскакивая назад. Руки сами собой нащупали пистолет. На
        зарядку оружия нужно было всего пару секунд, которых у
        него просто не было.
        Из глубины зала послышались сдавленные стоны, звон
        металла - кто-то еще пытался сопротивляться, возможно
        сделал пару удачных выпадов, скорее всего даже ранил
        кого-нибудь из нападавших… Только все это было
        напрасно. Как можно причинить вред тому, кого не берет
        свинец?!
        - Да кто ты такой?! Треклятый Зиф и вся его сподручная
        братия! Ответить?!
        Теряя одного помощника за другим, капитан продолжал
        тянуть время. Но его воображаемое судно, уже давно
        накренилось и дало течь на оба борта.
        Пистолет был наготове. Еще миг. Секунда.
        Один удар сердца.
        Дым рассеялся. Гость не пошевелился. Он смиренно
        держал руки в карманах, и молча наблюдая за
        происходящим. Его широкополая шляпа, казалось, еще
        сильнее скрыла огромное лицо, а плащ был похож на
        боевую кольчугу, которой уже сотню лет не пользовались
        королевские стражи.
        Рядом со Сквидли стояли еще двое. Один - предатель, чья
        мерзкая улыбка выглядела хуже усмурской пиявки, а
        второй, с обнаженной саблей, показался капитану
        невероятно похожим на…
        Нет, он не мог так сильно заблуждаться!
        - Не узнаешь меня, Скат?
        Капитан прищурился.
        - Не утруждай себя. Мое имя - Бероуз. Капитан Бероуз.
        Надеюсь, не забыл о таком, жалкий сухопутный ублюдок?!
        Или решил, что если я сгинул в морской бездне, ты волен
        наложить свои вонючие лапы на мои сокровища. Извратить
        память обо мне?
        - Но так гласит закон, - на выдохе выдавил из себя Скат,
        начиная медленно сходить с ума.
        - Глупое слово - закон, - внезапно вмещался в разговор
        Сквидли. - Совершенно бесполезное и лишенное всякой
        силы. Теперь, надеюсь, ты это понимаешь?
        Капитан нервно хохотнул и зашелся таким неистовым
        смехом, что стены зала заходили ходуном.
        Откинув оружие в сторону, он долго гоготал, поминутно
        стирая с лица то слезы, то брызжущие в разные стороны
        слюни, пока строгий голос Бероуза не остановил это
        безумие.
        - Хватит! Прекрати! Мы здесь не затем, чтобы наблюдать
        за твоими душевными страданиями и явными признаками
        слабоумия.
        Скат смеялся еще минуту, а потом резко перестал. Опустив
        голову, он будто малое дитя уставился на гостей не узнавая
        никого из присутствующих.
        Осторожно приблизившись к капитану, Сквидли взял его
        за волосы и откинул голову назад. Ската трясло, а изо рта
        тянулась тонкая струйка слюны.
        - Я знаю что ты слышишь меня, слизняк, - произнес гость.
        - И мне нужно от тебя лишь одно. Я хочу, что бы твои
        люди, те которые еще думают, будто вдыхают аромат
        жизни, нашли мне девушку. Я дам тебе ее портрет. Срок -
        один день. Больше времени у тебя нет, и не будет.
        Рука Сквидли медленно отпустила голову капитана, и тот
        тут же повалился на пол, словно набитая соломой кукла.
        * * *
        В эту ночь старые доски поскрипывали чаще обычного:
        Рик насчитал больше ста стенаний, пока свеча успела
        прогореть всего на дюйм. Вчера звуков было не больше
        пятидесяти. Однако главное представление свершилось уже
        через полчаса.
        Закрыв глаза, мальчик попытался заснуть, но вместо этого
        бесполезно провалялся так и не найдя привычную дрему.
        Веки жутко чесались и распухли от тяжелой летописной
        работы, но Рик старался не обращать на подобные мелочи
        внимания.
        Часы пробили положенные одиннадцать или двенадцать
        раз. Рик по привычке забился в угол и приготовился
        слушать. Однако дом не ответил мерным храпом трубной
        печи. Балки и шкафы тоже молчали, словно специально
        выманивая жертву из убежища, чтобы накинуться на нее
        сотней ужасных пронизывающих звуков.
        Но и этого не произошло.
        Решив рискнуть, Рик выбрался из комнаты и осторожно,
        стараясь не нарушать воцарившегося покоя, аккуратно
        прокрался по коридору. Добравшись до лестницы ведущую
        в гостиную, он не услышал монотонных постукиваний,
        протяжных охов и резких ударов дверей - дом спал и, по-
        видимому, не собирался просыпаться.
        Вступив на первую ступень Рик вновь замер,
        прислушался. Легкий скрип половицы не имел к ночному
        представлению никакого отношения: всего лишь короткий
        звук, мгновенно растворившийся в ночном мраке зала.
        Следующий шаг тоже не принес в тишину чего-то нового.
        Мир продолжал балансировать на грани, однако не
        обрушился на юного хозяина треском и воплями.
        Сегодняшняя ночь была совсем другой. Усыпляющее
        спокойствие скользило по карнизам, проникая внутрь
        легким сквозняком и разливаясь по коридорам и комнатам
        обволакивающей безмятежностью. И ничто не могло
        разрушить приятного умиротворения.
        Спустившись в гостиную, Рик поставил подсвечник на
        каминную полку и осмотрелся, не узнавая знакомого места.
        Всего за пару-тройку дней он привык находиться в плену
        собственных страхов и сомнений, которые этой ночью
        внезапно расползлись по углам и теперь сами прятались от
        тусклого светоча.
        Немного насладившись тишиной, Рик устало улыбнулся,
        случайно вспомнив, как он и Клер ночи напролет
        просиживали у камина, играя в верю-неверю. Как им было
        здорово, когда они хотя бы ненадолго забывали про
        отцовские правила.
        Почему он раньше не задумывался об этом? С каких пор
        именно отец стал для него путеводной нитью и
        единственным ориентиром в жизни?
        Удушающий приступ обмана схватил его за плечи и начал
        медленно подбираться к шее. Очевидная фальшь
        происходящего вынудила юношу задрожать от
        невыносимой обиды. Откровенный вопрос откликнулся
        мучительной болью.
        Ни толики правды!
        Первое, что захотелось Рику - разбежаться и со всего маху
        высадить плечом дверь, раз и навсегда покинув этот
        кошмарный дом, последнее пристанище семейства
        Джейсонов. Но в следующую секунду часы опять пробили
        полночь, и юноша понял - в гостиной он уже не один.
        Фыркнув, кот спрыгнул со шкафа и через пару секунд
        очутился у ног хозяина. Выгнувшись, Тит замурлыкал,
        описал восьмерку и, подняв голову, подмигнул Рику.
        Конечно, данный кошачий жест мог всего лишь
        померещиться юноше, - но в тот момент он был уверен, что
        увидел то что увидел.
        В очередной раз многоуважаемый мистер Тит - как стал
        именовать его Рик с данной минуты - ловко запрыгнул на
        ступеньку и в один миг оказался на втором этаже.
        Подхватив свечку, Джейсон-младший последовал за своим
        проводником.
        Несколько раз кот протяжно мяукал, подавая сигнал, а
        затем устремился к ведущей на чердак лестнице.
        Вцепившись в деревянную ступеньку, Рик остановился.
        Сердце билось, словно барабанная дробь, и пульсирующая
        боль внезапно пронзила правую руку - то самое место, где
        еще недавно существовала чернильная отметина.
        Та ужасная ночь, наполненная кошмарами и страхами,
        мгновенно напомнила о себе. Все повторялось с
        поразительной точностью, будто перепутавшиеся дни стали
        бежать в обратном направлении и решили вновь посетить
        особняк рода Джейсонов.
        Мяуканье раздалось уже под самой крышей.
        А что если он помогает мне выбраться? И другого способа
        просто нет…- успокоил себя Рик, но смелости от этого не
        прибавилось. Напротив, все стало слишком очевидно.
        Парень собирался опять наступить на те же грабли.
        Кот нервно заскреб. Он же находился у крохотного
        круглого окна. Затем замолк. А через пару секунд призыв
        мистера Тита повторился.
        Пытаясь унять дрожь, Рик продолжал топтаться на месте,
        не в силах сдвинуться ни на дюйм. Его рука сильно
        зачесалась, словно на ней вот-вот должна была возникнуть
        очередная дьявольская метка. Ноги стали ватными лишая
        юношу всякой возможности передвигаться.
        Сверху что-то звякнуло, раздался громкий стук, а затем
        послышался знакомый голос…
        * * *
        Несколько догорающих свечей, пламя которых был не
        больше семечка, слегка вздрогнули и потухли, когда в
        полумрак зала ворвалась грузная сгорбленная фигура.
        Десяток огненных лепестков притаившихся в канделябрах
        на стенах, сжались, превратившись в искру, но вскоре вновь
        разгорелись, вырвав из сумерек глубокие налившиеся
        кровью раны на шеи и щеках вошедшего. Громила,
        напоминавший гору, поморщился, ощутив неприятное
        ощущение. У людей оно называлось болью.
        Притронувшись к ране, Сквидли с интересом
        прислушался к новому, незнакомому ему чувству,
        сковавшему все тело. Как он не старался, но силы покидали
        его быстрее, чем он ожидал. Широкие, набухшие язвы стали
        разрастаться, внешне походя на коралловые наросты,
        покрывающие каменную твердь рифов. Именно таким
        рифом сейчас и ощущал себя Призрак. Ослабевший и
        обезоруженный, но не желавший покориться странной
        природе.
        И если бы еще этот юный сопляк писал быстрее и
        проникновеннее, все могло сложиться иначе. Но ему было
        далеко до Лиджебая Джейсона. Тот умел делать это с
        душой, вкладывая в каждую строчку частичку себя,
        описывая жизнь так, что никто не смел усомниться в ее
        реальности.
        Сквидли хорошо помнил те времена, когда он впервые
        вступил на эту грешную землю - тогда он чувствовал в себе
        целый океан силы. Даже когда Джейсон-старший решил
        улизнуть от него и почил с миром на Старом кладбище,
        Сквидли питал большие надежды на его потомков, нежели
        сейчас.
        Время шло, и Призрак лишь слабел. Он словно иссыхал
        как сушеная рыбешка, покрываясь багряными рытвинами
        неведомой болезни.
        День за днем запасы его сущности иссякали. И хотя Рик
        продолжал писать, воплощая в жизнь слова и задумки
        Призрака, они не производили должного эффекта. Корявые
        предложения казались принуждением, повинностью, от
        которой хочется поскорей избавиться, а не перечитывать
        снова и снова. И в этом таилась главная причина слабости
        Сквидли.
        Призрак с удовольствием сам взялся бы за перо и
        наверняка смог исправить ситуацию, но его тайная природа
        не допускала вершить свою собственную судьбу подобным
        образом. Он неоднократно пытался творить самостоятельно,
        но каждый раз у него получалось изобразить лишь две
        параллельные линии. Не более того. Искусство переносить
        слова на бумагу - ему было недоступно. Запрет как
        врожденное уродство.
        Палец разгладил ужасную рытвину язвы, заставив
        вырваться наружу целую струйку чернильной жидкости,
        которая быстро растеклась по шее, образовав округлую
        паутину. Сквидли поморщился, но тут же расхохотался.
        Боль вызывала у него не озабоченность, а скорее живой
        интерес к чему-то новому, неизведанному.
        Затем ему вспомнился визит к Скату. В тот вечер Рик
        работал из рук вон плохо, часто отвлекался, пропускал
        слова, непростительно обрывал фразы. Именно из-за этого
        все пошло не так. Капитан не поверил его словам, повел
        себя не так как на страницах книги. Он решил бунтовать,
        стал сопротивляться. И Призраку пришлось призывать
        плененные души, что потребовало дополнительных усилий.
        Сквидли оскалился, будто хищник. Между зубов
        показались синильные червоточины. Он сплюнул, оставив
        на дощатом полу грязный след, а точнее маслянистую
        лужицу.
        - Что скажешь, Лиджебай, переиграл ты меня? Нет, не
        думаю! Я заставлю твоего сына быть тобой! По крайне мере
        ненадолго. Мне много не надо. Он окончательно оживит
        меня, укрепит, предаст сил, а затем пусть отправляется к
        тебе в гости. Поверь мне! Это произойдет, обязательно
        произойдет…
        Тень на стене дернулась и, заметавшись из угла в угол,
        медленно поползла к полу. Приблизившись к неровной
        полосе, она уткнулась в препятствие, устремилась в
        обратную сторону, но невидимая клетка оказалась крепче ее
        бессмысленых потуг.
        Сквидли зашелся гоготом.
        - Что Отец, нелегко выбраться из моего мешка? Да, из
        такой ловушки вырваться не так-то просто. Можешь даже
        не стараться.
        Тень резко остановилась прямо в центре стены,
        задрожала и стала крутиться, образовав иллюзорный вихрь.
        - Напрасно стараешься, вот вы где у меня… Все, все до
        единого! - кулак Призрака с силой сжался. - Слышишь?!
        Все до единого, все, кто посмел бросить вызов Фортуне. Не
        по зубам она вам. Не по зубам!
        Упершись руками в колени говоривший закинул голову
        назад и еще долго не мог остановиться от надрывного
        смеха.
        Тень перестала метаться, превратилась в крохотное пятно,
        стала бледнеть, и вскоре растворилась также как ее
        отражение на стене.
        - Я так и думал, что ты опять струсишь, родич!
        Коснувшись одной из язв, Сквидли получил очередную
        порцию боли. Тонкая струйка чернил окрасила кожу в
        иссиня-черный цвет.
        - Не желаю тебя больше видеть. Пошел прочь, Лиджебай!
        Дождавшись пока безсловесный пленник обратившись
        мошкарой, приобретет вполне привычное очертание
        прямых углов и горизонтальных линий столов и стульев,
        Призрак продолжил размышлять.
        Главной причиной того, что Рик не отличался
        усидчивостью и относился к работе с редкой
        расхлябанностью Сквидли считал Клер. Именно с этой
        хрупкой девушкой он связывал все свои неприятности. И
        если бы он знал наперед, что дочь Лиджебая будет
        будоражить сознание брата, постоянно отвлекать его и
        требовать спасти ее из пасти мрачных трущоб Прентвиля,
        то уничтожил бы эту выскочку еще в цветочном магазине.
        Но тогда она не казалась ему таким опасным соперником.
        Интересной душонкой со своими страхами и невероятной
        ненавистью к отцу - да, но только не противником,
        требующим к себе хотя бы маломальского уважения.
        Сняв плащ и расстегнув куртку, Сквидли сменил рубашку,
        отмеченную серыми дырами пуль на новую. Сегодня ему
        предстояло совершить невозможное. Отступив от правил
        установленных покровителем, что позволил ему появиться
        на этот свет, он должен был продолжить создавать сюжет.
        Выправить все свои ошибки поставить точку в этой
        интереснейшей новелле.
        Выставив ряд свечей у стены, Призрак вгляделся в свое
        отражение на стене: не совсем четкое, достаточно темное,
        но весьма похожее на мыс Туресса, тот самый, где он
        впервые услышал свою судьбу. Услышал тихий,
        вкрадчивый голос Лиджебая. Юноша и сам не понял, чего
        пожелал - потому как мало верил в россказни старика
        Бероуза.
        И на свет появился ОН.
        Для Сквидли его тень стала его отражением, ни одно
        зеркало не отображало огромного одутловатого лица,
        испещренного полосой длинных, глубоких морщин. Он
        никогда не скрывал, что ему безумно хотелось взглянуть в
        озерную гладь и уткнуться взглядом в собственный образ, а
        не разглядывать в черном размытом пятне янтарные
        угольки глаз.
        - Что ж, мистер Рик Джейсон, сегодня мы намерены
        навсегда положить конец вашему бессмысленному
        страданию, и наставим вас на путь истины. Теперь вы
        поймете, что от вас требуется, и чем вы должны
        пожертвовать для достижения моей цели. - Сквидли
        обращался к темному пятну на стене, но перед собой видел
        именно юношу, а не своего двойника.
        В дверь постучали, заставив тень расплыться по стене,
        поглотив яркий свет дюжины свечей.
        - Что еще?
        В дверь заглянул Бероуз. Его глаз едва соприкоснулся со
        строгим взором Сквидли и слуга, тут же опустив голову
        замер в низком поклоне.
        - Не тяни, говори. Что стряслось? - прошипел Призрак.
        - Пираты славно потрудились, сэр. Они нашли девушку, -
        стараясь не смотреть на Сквидли, ответил Бероуз.
        - Замечательно. Стало быть, я не зря обратился за
        помощью к нашему новому другу. Где она?
        - Она на кладбище забытых кораблей.
        - Вот как. Великолепно, лучшего место для кульминации я
        бы придумать не смог. Это еще раз подтверждает, что моя
        работа ненапрасна.
        - Простите, сэр? - удивился Бероуз, но тут же осекся и
        затих.
        - Ничего страшного, капитан. Пока ты много не
        понимаешь, но это лишь вопрос времени. Скоро все встанет
        на свои места, - едва заметно улыбнулся Сквидли.
        - Сэр, а как быть с юнгой?
        - А что юнга? - на этот раз пришло время удивляться
        Призраку.
        - Но ведь это он припрятал от нас девушку, и пытался
        освободить Джейсона-младшего…
        - Ничего страшного, капитан. В моей новелле тоже должен
        быть отрицательный герой, - улыбка Сквидли стала шире,
        но в последний момент исказилась гримасой боли - новые
        язвы вновь напомнили о себе.
        ДЕНЬ ОДИННАДЦАТЫЙ: В КОТОРЫЙ РИКА ПОДЖИДАЮТ ДВЕ
        КОШМАРНЫХ НОВОСТИ, А ПРИЗРАК ЛИШАЕТСЯ СОБСТВЕННОГО
        СЕРДЦА.
        Если сказать, что взгляд Оливера Свифта был
        обеспокоенным, значит не сказать ничего. Нервно
        вглядываясь в мутное окно, он из всех сил пытался
        различить в нем силуэт друга, который теперь больше
        напоминал ходячего мертвеца, чем довольного жизнью
        студиоза.
        - Глазам не верю, ты жив! Святые мученики, да на тебе
        лица, ты словно скелет. Рик как такое могло случиться?
        Ответь мне, как?! Всего за пару дней… Да это просто не
        мыслимо!
        Грустно улыбнувшись, Джейсон-младший едва сдержал
        слезы: только теперь он понял насколько устал. Рука с
        подсвечником дрогнула, но он смог удержать светоч навесу.
        Недолго думая Оливер ударил по стеклу локтем, и
        преграда разлетелась вдребезги. В лицо Рика ударил
        морозный воздух, заставив юношу расплакаться от счастья.
        - Я думал, ты пропал. Почему ты здесь? Стражи сказали,
        что дом пуст и опечатан, а ты и Клер пропали без вести.
        Они развесили по всему городу объявления, и уже подали
        прошения в совет признать вас умершими. Но я верил, что
        найду тебя. Найду! - Оливер никак не мог наговориться.
        - Я все время находился в доме, - попытался объяснить
        Рик, но приятель, видимо, и не собирался его слушать.
        - Сейчас, постой, я помогу тебе, - недолго думая, Оливер
        полез внутрь, протиснувшись в маленькое окошко. Раздался
        хруст рвущейся ткани, но юноша даже не заметил торчащих
        из рамы осколков.
        - Осторожнее, - предупредил Рик.
        - Ерунда, - пыхтя, откликнулся приятель. - Главное, что я
        все-таки отыскал тебя в доме, а не среди могильных палат
        хранилища.
        Избавившись от налипших на одежду осколков, Свифт
        схватил друга за плечи и несколько раз сильно обнял его, и
        только потом внимательно изучил исхудавшее донельзя
        лицо. Мерцающий огонек свечи вырвал из тени острые
        скулы, впалые щеки и ввалившиеся глаза, теперь больше
        напоминающие пустые дыры черепа.
        - Всего за четыре дня... ты подумай, как такое может
        быть… Скажи мне? Ты что раз и навсегда отказался от
        пищи?
        - Что-то вроде того, - едва найдя силы, улыбнулся Рик.
        - Почему ты все время мямлишь. Прошу тебя, расскажи,
        все от начал до конца, - будто встревоженная мамаша,
        Оливер стал пристально осматривать друга, пытаясь
        отыскать на том иные изъяны.
        - Да хватит, хватит, со мной все в порядке, - отмахнулся
        Рик, - прекрати. Я просто устал и только. Слишком много
        работы.
        - И это ты называешь - просто устал?! - не унимался
        Свифт. - А руки - это же не руки, а плети. Ты считаешь -
        это нормально? А пальцы… Что с пальцами? Ты глянь:
        стерты в кровь и все черные, будто у трубочиста…
        Рик кажется только сейчас заметил под толстым слоем
        чернил, засохшие капельки крови.
        - А это, - юноша отмахнулся, - обычное перо. Когда я
        отлынивал от работы, то оно наносило мне один укол, -
        пояснил усталый голос.
        Оливер с сомнение уставился на друга - сейчас он скорее
        поверил в его слабоумие, нежели в ту ахинею, что услышал.
        - Объясни, - возник вполне закономерный вопрос.
        - Хорошо, только прошу не сейчас... и не здесь, -
        согласился Рик, добавив: - Меня уже тошнит от этого
        монстра, облаченного в деревянный костюм.
        По недоверчивому виду Оливера можно было без труда
        догадаться: он не понял из сказанного ровным счетом
        ничего, но задавать лишних вопросов не стал.
        - Давай, полезли. Я помогу тебе изнутри, а когда ты
        выберешься, не бойся, не упадешь, там очень удобный
        выступ и черепица не скользит. Я думаю, проблем не
        возникнет, - тут же откликнулся Свифт.
        - Идет, - согласился Рик, только для начала спустимся в
        кабинет к отцу. Не хочу оставлять Ему одну вещь. У меня
        будет надежнее, наверное…
        И опять слова друга прозвучали для Оливера как одна
        сплошная загадка. Едва удержавшись от череды вопросов,
        он кивнул в ответ и взял Рика под руку. Тот не стал
        возражать, понимая, что без посторонней помощи
        передвигаться уже не сможет.
        Они спустились вниз, не спеша прошлись по коридору, где
        располагались закрытые на ключ гостиные комнаты и стали
        спускаться по лестнице, когда Рик едва не оступился.
        - Аккуратнее…
        - Сказать проще, чем сделать, - откликнулся Рик. - Кстати,
        расскажи, с чего ты решил вновь искать меня здесь?
        - Да эта целая история, - нехотя ответил приятель. - Скажу
        одно - это была не моя инициатива. Сегодня меня привел
        сюда ваш кот, мистер Тит. Что удивлен? Скажешь, быть
        такого не может?
        - Отчего же, - не согласился Рик. - Он у нас пронырливый.
        И не на такое способен.
        Оказавшись в зале, они немного передохнули, потому как
        Рик опять почувствовал сильное головокружение.
        По стенам поползли серые тени хмарей - существ, чьи
        клыкастые пасти и пустые глазницы донимали хозяина дома
        последнюю пару дней. Призрак отца называл их
        «происками врага», но лично Рик считал, что они всего
        лишь порождения его измученного разума и не
        представляют никакой угрозы.
        Вытянутый темный след настенных часов,
        распластавшись по стене, внезапно дернулся и ожил.
        Потянувшись к потолку, он выгнулся и разбился на две
        равные части. Обе половины стали приобретать очертания
        животных. Больше всего они напоминали волчьи морды, но
        если присмотреться внимательнее, то можно было заметить
        сходство с хищными птицами, наделенными острыми
        клыками как у акул.
        Оливер провел свечой по кругу, будто пытаясь таким не
        хитрым движением очистить здешний зал от постороннего
        присутствия. По его выражению Рик сразу понял, что его
        спаситель не видит хмарей. Именно по этой причине он
        ничего не сказал Оливеру.
        - От былого гостеприимства не осталось и следа, -
        внезапно заключил его друг. - Как быстро все меняется…
        - А для меня, поверь, прошла целая вечность, - немного
        смущенно добавил Рик.
        - Да, упрятал он тебя, не хуже чем в форт Сана-Ли, -
        согласился приятель, продолжая изучать убранство
        знакомого места.
        Рик сначала кивнул, и только потом, ошеломленный
        внезапной догадкой, спросил:
        - Ты это о ком?
        - О твоем мистере Сквидли, о ком же еще… - нисколько ни
        смущаясь, пояснил Оливер. - И кстати, если ты не хочешь
        столкнуться с ним на пороге, когда мы будем выбираться из
        этого склепа, нам стоит поторопиться.
        - Сквидли?
        За время своего добровольного заточения, уверовав в
        отцовские наставления, он и думать забыл о злом гении,
        ворвавшемся в его привычную жизнь одиннадцать дней
        назад.
        - Ну да, ведь именно он запер тебя в твоем собственно
        жилище, - Свифт деловито поправил сьехавшие на нос очки.
        Вжавшись в угол, Рик ощутил пробежавшую по спине
        дрожь. Постепенно приходя в себя от странного забытья, в
        котором он прибывал последнюю пару дней, юноша будто
        окунулся в пучину потерянных воспоминаний. Они
        нападали на него со всех сторон, не давая опомниться.
        Мир его затворничества выглядел иначе - спокойный,
        порой безмятежный, обремененный лишь тяжелой и как
        теперь ему казалось, бессмысленной работой. Реальный -
        напротив, грозил острыми гранями страхов и сомнений,
        раня в самое сердце опасными откровениями.
        - С чего ты взял, что Сквидли знает, где я укрылся от его
        острого взора? - заранее боясь ответа, все же нашел в себе
        силы спросить Рик.
        Приблизив свечу к лицу приятеля и наградив того
        зловещим взглядом, Оливер честно признался:
        - Я собственными глазами видел, как рыбак выходил из
        этого дома. И поверь мне - это не обман. Я достаточно
        хорошо смог рассмотреть его осунувшуюся фигуру и
        одежду, которую он, по всей видимости, не менял с
        прошлого рождества. И к тому же, - внезапно приятель
        осекся. - Постой, а чему ты так удивлен? Или ты …
        - Я находился здесь по собственной воле, - Рик устало
        опустил голову.
        - Ты не бредишь?! - прошептал Оливер. - Но почему?
        Кажется, только сейчас он окончательно поверил, что с
        Риком творится что-то неладное. Его простая и вполне
        логичная теория жестокого пленения, в которой
        присутствовал ужасный злодей и беспомощная жертва, и не
        возникало никаких дополнительных вопросов, разлетелась
        вдребезги. Почти такие же чувства испытывал сейчас Рик.
        Только в его случае правда, пришедшая на смену
        застилавшей глаза лжи, оказалась еще горче.
        - Давай-ка, для начала мы оставим твоего мистера Сквидли
        с носом, а потом ты расскажешь о причинах заставивших
        тебя отринуть белый свет, - обдумав сказанное, решил
        Оливер.
        Рик был не против.
        Добравшись до кабинета мистера Лиджебая, они быстро
        собрали скромный скарб, состоящий из пера, чернил и
        одной небольшой книги в кожаном переплете с красным
        теснением.
        Тени продолжали пристально следить за ними, осторожно
        следуя за шаром света. Скользя по стенам, они скалились,
        выпуская наружу жала, но ни одна из них не смела напасть.
        Рик оборачивался, ощущая на спине их хищные взгляды. И
        хотя дом спал, не подавая признаков пробуждения,
        шипящие голоса теней не отпускали их не на секунду.
        - Еще что-нибудь прихватим? - уточнил Оливер.
        - Думаю, нет.
        Вновь оказавшись в гостинной, Рик ощутил нарастающий
        страх. Что-то было не так. И, по всей видимости, недолгое
        затишье обещало обернуться губительной бурей.
        Взбесившиеся тени, метавшиеся по стенам, уже не
        беспокоили его, а вот яркий луч, вспыхнувший в самой
        глубине библиотеки, заставил юношу напрячься.
        - Ты видел это! - прошептал он упавшим голосом.
        - Что? Где? - Оливер испуганно закрутил подсвечником,
        едва не задув, и без того, крохотное пламя.
        - Я заметил луч. Вон там, - не надеясь на понимание, Рик
        все же указал на арочный вход библиотеки.
        Вспышка повторилась, вновь растаяв в кромешной тьме.
        Дрожа в предвкушении скорой расправы над парочкой
        бунтовщиков, тени оскалились неимоверным количеством
        клыков, зубов и жвал.
        - Я тоже что-то чувствую, - откровенно признался Оливер.
        - Правда, понятия не имею, что это может быть?
        - Ощущение такое, будто сердце вырвется сейчас наружу и
        разлетится на мелкие кусочки, - подсказал Рик.
        Все произошло мгновенно. С первым ударом часов, балки
        заходили ходуном, а из печной трубы раздался протяжный
        гул тяжелого дыхания. Скрип и стон прогнивших досок,
        перекрытий, сопровождали ужасные стенания теней.
        Стражи пробудили своего повелителя. Дом начинал
        оживать.
        - Ничего не понимаю, - напряженно озираясь по
        сторонам, Оливер постепенно начинал ощущать чужое
        присутствие. - Кто все это делает? Что за злая шутка?!
        Из библиотеки донесся узнаваемый шелест страниц. Книги
        вновь превращались в летающих тварей, способных своими
        острыми гранями клевать не хуже вечно голодных чаек.
        - У нас есть только один выход - бежим! - крикнул Рик.
        Немного задержавшись, чтобы осознать, что друг
        абсолютно прав, Оливер рванул следом. Неведомая сила
        способная вихрем переступить через кого угодно, уже
        наступала им на пятки. Дом будто переваливался с ноги на
        ногу, после долгого сна. Пол вздыбился, мебель
        зашевелилась, неповоротливо зашагав к лестнице.
        - Глазам своим не верю! - выдохнул Оливер, постепенно
        начиная понимать, что происходящее не обман.
        Гостиная наполнилась множеством летающих книг:
        большие, маленькие, неимоверно толстые и совсем тонкие, -
        они устремились к потолку, чтобы спикировать прямо на
        голову юношей.
        Рик уже был на последней ступни, когда одна из книг
        ударила его приятеля в ногу. Тот взвыл и, упав на колено,
        продолжил ползти вверх.
        Схватив первое, что попалось под руку - миниатюрный
        стул с изящными резными ручками - Рик швырнул его в
        летающие фолианты, оставив в шелестящем облаке
        заметную прореху. Но не успел он отдышаться, его что-то
        схватило за локоть и дернуло вниз. Серые точки похожие на
        мошкару отделились от стены и, приняв очертания
        неведомого хищника, вцепились Оливеру в спину.
        - Прошу не надо! - взмолился юноша, продолжая
        медленно взбираться по лестнице.
        Одним движением сняв с себя камзол, Рик накрыл
        жужжащее облако. Мошкара, недовольная внезапным
        вмешательством, разлетевшись в стороны, забурлила,
        словно опасное варево.
        - Оно жжет мне спину, - из последних сил произнес
        приятель, добравшись до второго этажа. Рик помог ему
        подняться и без разговоров увлек в полумрак коридора,
        пока дом окончательно не поглотил их.
        Пока за спинами чавкало, жужжало и клацало зубами, они
        смогли добраться до чердака. Окно, которое недавно разбил
        Оливер, было целехонько.
        Неужели все, что с ними произошло, оказалось обычным
        кошмаром? Лично Рик так не считал, а вот его приятель
        верил - это единственно верное объяснение всему
        случившемуся.
        - Надо его снова разбить… это не сложно, - пытаясь
        отдышаться, Оливер повторил недавний удар.
        Бац! Бум! Бац!
        На этот раз дом проявил небывалую стойкость - стекло не
        отреагировало на бессмысленные потуги.
        - Что за черт! Святые мученики, оно даже не треснуло, - не
        уставал удивляться Оливер.
        - Похоже, мы в ловушке, - с обреченностью в голосе
        констатировал Рик.
        - Нет, не может быть. Должен существовать какой-то
        выход из этого безумия! - не сдавался друг.
        Заметавшись по заваленному хламом чердаку, он за пару
        секунд осмотрел его почти полностью. Второе и третье окно
        оказались такими же крепкими и с легкостью восприняли
        удары каблука, рук и старой кочерги.
        - Он не выпустит нас, можешь не стараться! - Рик стоял в
        стороне, даже не собираясь помогать.
        - О чем ты говоришь? Я не желаю верить в то, что не имеет
        логического объяснения. И докажу, как сильно ты
        заблуждаешься!
        Захлопнув люк в полу, Оливер навалил сверху старые
        доски, сундуки, ящики. Снизу послышалось мерное
        дыхание приближающейся опасности, но внезапная
        преграда остановила верных слуг Призрака.
        - Это ненадолго, - почти шепотом сказал Рик.
        - Нам хватит и пары минут, - уверенно заявил приятель, и
        ловко подхватив с пола слегка погнутую кочергу, изо всех
        сил ударил по окну. Стекло звякнуло, издав жалобный вой,
        но продолжило держать оборону.
        - Немыслимо! - Оливер схватил себя за волосы на макушке
        и дернул, взвыв от резкой боли.
        - Ты не спишь, приятель. И я не спал все это время. Просто
        Сквидли и есть - Химера, которой чужды любые
        человеческие законы. Он повелитель наших кошмаров, вот
        он кто такой, - вдумчиво произнес Рик, впадая в странное
        забытье. Его желание бороться уже давно испарилось. Он
        готовился лишь к одному - тяжелому, бесконечному труду
        при свете одинокой свечи, дрожащей над страницей
        ужасной книги. Ее мир был реальнее того, в котором
        оказался он сам. И выбраться из него казалось чем-то
        невозможным.
        Тем временем, Оливер продолжал бессмысленные
        попытки пробить себе путь на волю. Его необузданная сила
        обрушивалась на хрупкое, на вид стекло, вновь и вновь, а
        результат оставался прежним.
        - Да пойми ты, дурья башка. Он не выпустит нас отсюда
        живыми! И наша жизнь нужна ему не больше обглоданной
        кости! - выкрикнул Рик, ощущая, как по шеи и рукам
        начинают ползти странные мошки.
        Хлипкая преграда, сдерживая бешеный натиск теней, то и
        дело подпрыгивала, а среди зазоров возникали яркие
        вспышки чего-то кошмарного. Внезапно по дому разнесся
        оглушающий хищный вопль: голодный зверь, вышедший на
        охоту, требовал законную жертву.
        - Говоришь, не убежать?! - оглянулся Оливер, одарив
        приятеля безумным взглядом. - Тогда, я лично покажу ему,
        на что мы способны…
        Чиркнув кресалом, он в один миг озарил мрачные стены
        чердака. По полу потянулись длинные змеи теней. Зло,
        протиснувшись сквозь дыры и стыки, направлялось к
        беспомощным жертвам. Вместе с разгорающимся огнем
        послышалось протяжное шипение. Мутные кляксы стали
        растекаться по темным углам, пытаясь скрыться от
        внезапного света, а главное избежать нарастающего жара.
        Бурля и покрываясь лопающимися пузырями, они фырчали,
        хрюкая и подвывая от боли - и в этих звуках легко
        угадывались ненавистные проклятия.
        Схватив приятеля за ворот, Оливер потащил того вглубь
        чердака - теперь настало его время спасать чужую жизнь.
        Узкий проход, заваленный всевозможным хламом, быстро
        заполнялся клубами густого удушающего дыма,
        вызывающего в горле горький привкус. Скорчившись в
        приступе кашля, Оливер, закрыв руками рот, обернулся.
        Последняя преграда, сдерживающая засов люка,
        разлетелась в щепки. Языки пламени мгновенно
        устремились в новую прореху. Даже огонь пытался
        выбраться из стен этого проклятого дома.
        - Бежим, иначе смерть! - сбивчиво прохрипел Оливер. Но
        Рик, словно врос в шершавые доски чердака. Его
        рассеянный взгляд уловил стоящего в узком проеме второго
        этажа мистера Лиджебая. Пустые глаза мертвеца смотрели
        на него с нелепой просьбой: толи прося того остаться,
        принеся себя в жертву, толи желая чтобы сын, не сдавался,
        продолжая упорную борьбу с собственной судьбой.
        В следующую секунду морок рассеялся, оставив на месте
        бывшего хозяина дома только бледный угольный след.
        Рик чувствовал, что совершает ошибку. Роковую ошибку.
        Но он не мог себя пересилить. Дом не отпускал юного
        господина, и тяжелые путы воспоминаний были сильнее
        жуткой реальности и желания выжить.
        Закрыв глаза, Рик вспомнил мягкий свет свечей,
        спокойный голос отца, заливистый смех Клер. Он и вправду
        готов умереть ради них, признав себе побежденным.
        Утомительная борьба с неведомой силой загнавшей его в
        огненное кольцо, подошла к концу. Он опустил руки. Не
        сдюжил - как говорили в таких случаях.
        Обрушившаяся балка заставила Рик вздрогнуть. Повернув
        голову, он едва не отпрянул, когда перед ним возникли два
        горящих огнем глаза. Мистер Тит ощетинился и зло
        завывал, уставившись на серую мошкару, разлетавшуюся по
        чердаку беспомощным пеплом.
        - Смотри! Его тоже приперли к стенке, - хмыкнув, Оливер
        легко смахнул со лба пот. Громкие удары рушившихся
        балок, возвещали о том, что надежда еще не сгинула в
        горниле отчаянья.
        Протянув руку к коту, Рик поймал лишь пелену
        эфемерного дыма. В один миг мистер Тит очутился возле
        дальнего окна.
        Огонь уже поглотил почти половину чердака, продолжая с
        легкостью отвоевывать оставшееся пространство.
        Невыносимое удушье усилилось.
        Рик наблюдал за надвигающейся смертью с обречённым
        равнодушием. Алый демон жара трещал, с хрустом пожирая
        старый хлам - тот самый, что так и не решился уничтожить
        мистер Лиджебай. Среди деревянных сундуков и коробок
        Рику бросился в глаза знак королевской компании,
        отмеченный символом «Бродяги»: забытые воспоминания
        отца медленно превращались в золу былых времен.
        Мистер Тит подал знак затворникам, указывая на
        непреступную преграду, которая все же дала трещину.
        Стекло покрылось серой паутиной трещин. И следующий
        удар Оливера достиг-таки цели.
        Рик последний раз взглянул в огненную пучину, жадно
        поглощающую печальную историю его родного дома.
        Ничто не могло устоять перед огненным зевом, исчезая
        среди плотной стены ужасного монстра. Обрушение
        верхних перекрытий предрекало окончание еще одной
        эпохи: маленькой, но невероятно яркой и тяжелой жизни
        нескольких поколений Джейсонов.
        Невидимые оковы натянулись, звякнули и, лопнув,
        освободили обессилевшего узника. Выбравшись наружу,
        Рик еще долго стоял в темном переулке, словно преступник,
        наблюдая за последствиями своих страшных деяний.
        Дом медленно оседал, выплевывая наружу оранжевые
        сгустки пламени, словно пораженный смертельной
        болезнью человек. Ничто не могло предотвратить
        неизбежного.
        Горожане сбежались довольно быстро, мгновенно
        заполнив улицу перед домом Джейсонов. Кто-то пытался
        сбить огонь, поднося ведра - но многие стояли, безучастно
        наблюдая за происходящим, понимая, что ничем уже не
        помочь. Даже когда черные клубы дыма потянулись ввысь,
        расползаясь по серому небу, люди продолжали
        сочувственно следить за пожаром, боясь лишь одного - как
        бы пламя не перекинулось на крыши соседних домов. Но
        этого не произошло. Дом горел странно, выпуская больше
        дыма, чем огненных языков. Как старый сырой пень, он
        пыхтел, пугая зевак громким ревом рушащихся стен.
        - Пойдем, - устало произнес Оливер. Его лицо,
        перепачканное сажей, не выражало абсолютно никаких
        эмоций. Обычная опустошенность, которая случается с
        человеком, когда на него наваливается слишком много
        забот.
        Рик повернулся, опустил голову.
        - Ты, кстати, не видел нашего спасителя? Неужели Тит
        опять сбежал?
        Рик пожал плечами:
        - Не знаю. Скорее всего. Кошки слишком живучи и умны,
        что погибнуть под завалом…
        Они укрылись в старом заброшенном маяке. Здесь их вряд
        ли бы нашла даже городская стража. Заколоченная дверь
        каменной твердыни имела одну особенность - справа, в
        глубокой нише, находился небольшой замаскированный
        лаз, через который Оливер и попадал в свое тайное
        убежище. Рик тоже бывал здесь, но гораздо реже своего
        друга.
        Осветив маленькую комнатку свечами, Свифт протянул
        другу пару зеленых яблок, краюху хлеба и небольшой кусок
        вяленого мяса.
        - Запас сьестного никогда не помешает, - пояснил он. -
        Когда я здесь зачитываюсь книгами, всегда просыпается
        зверский аппетит.
        Рик с жадностью накинулся на еду. Изредка кивая, он,
        почти не жуя, проглотил хлеб, мясо и лишь потом, немного
        насытившись и сбавив темп, откусил яблоко. Невероятно
        кислое, в тот миг, оно показалось юноше слаще меда.
        - Ну как?
        - Здорово, - облегченно выдохнул Рик и смущенно
        улыбнувшись, добавил: - Ты извини, что там, в доме, я не
        помог тебе. Просто стоял и смотрел… Понимаешь…
        Оливер махнул рукой:
        - Да ладно, не говори ерунды. Чего не бывает. Я бы на
        твоем месте вообще лишился бы рассудка. Кстати, здорово
        мы их… этих тварей, - и немного неуверенно добвил: - Ты
        ведь тоже их видел?
        Вопрос прозвучал осторожно, словно друг боялся
        услышать неверный ответ.
        - Видел, Оливер. Каждую ночь они посещали меня. Но
        тогда мне казалось все нереальным, призрачным. Как
        кошмарный сон, от которого никак не можешь избавиться.
        Понимаешь?
        - Теперь кажется - да, - согласился друг. - И все-таки,
        почему ты не сбежал раньше? Расскажи...
        Опустив многие детали и пожелав оставить внутренние
        страхи и сомнения при себе, Рик поделился всем, что знал
        сам. Еще раз, с самого начала. С первого дня, когда к ним в
        дом постучался мистер Сквидли и до того момента, когда
        призрак отца заставил его взять в руки перо…
        - Знаешь, я не мог остановиться. Меня завораживала эта
        история. Каждое слово. И пускай я часто ошибался,
        сбивался с ритма и путал слова, мне казалось, что вместе с
        ним мы сможем одолеть…
        - Получается, что притворившись твоим отцом, Сквидли
        требовал от тебя продолжать писать - но с какой целью?
        - Наверняка на то есть достаточно веская причина, -
        прошептал Рик, окончательно запутавшись в
        происходящем.
        - Что же это за тайна такая?! - Оливер замолчал, задумчиво
        уставившись на лежащую с края стола книгу с красной
        тесьмой.
        - Не знаю, кто он такой: но даже я поверил, что в тот день к
        тебе в дом заявилась сама Химера.
        - Но зачем ему все это? Чего он от нас хочет? Мой отец
        умер, Клер неизвестно где. Зачем ему я и эта злосчастная
        книга? Почему он просто не заберет ее и оставит нас в
        покое?! - в отчаянье выкрикнул Рик, и затих.
        Не сводя глаз с кожаной обложки, Оливер все же решился
        и спросил:
        - Могу я взглянуть?
        - Мне без разницы, можешь хоть разорвать ее в клочья, -
        откликнулся Джейсон-младший. - И вообще, лучше бы она
        сгорела вместе с домом. Зачем я только унес ее с собой?!
        Медленно протянув руку, Свифт коснулся обложки
        подушечками пальцев и едва не вскрикнул от невыносимой
        боли. Тысячи невидимых игл впились в его плоть, раздирая
        ее на части. Он словно лишился правой руки, которая,
        онемев, тут же повисла плетью.
        - Боже, что это!
        Упав со стула, Оливер обхватил левой ладонью в плечо,
        кусая губы в кровь. Ноющая боль пронзила все тело.
        Рик испуганно склонился над другом, не зная чем ему
        помочь. Вытянувшись дугой, Оливер, сжав кулаки, пытался
        расцарапать каменную твердь пола, а его лицо покрывала
        обильная испарина.
        - Уничтожь ее. Избавься. Она и есть истинное зло! -
        процедил он сквозь зубы из последних сил.
        Не чувствуя страха, Рик коротко кивнул и схватив адскую
        книгу поднес к свече.
        - Стой! - раздался изможденный голос. Сидя на коленях,
        Оливер не сводил глаз с красной тесьмы. Как только Рик
        взял книгу - боль исчезла. Ни единого намека, ни жуткие
        мучения. Мир перевернулся с ног на голову и вновь принял
        привычное положение, в тот миг, когда хозяин вернул свое
        сокровище. - Не делай этого. Боже, ты все равно не
        сможешь ее уничтожить. Поверь мне, никогда и ни каким
        способом. Она сама сказала мне…
        Рик безвольно сел на топчан. Его осунувшееся лицо
        вытянулось став почти прозрачным и на глазах выступили
        крупные слезы.
        - Мне никогда не избавится от проклятия… - тихий голос
        нарушил мрачную тишину.
        - Не говори так. Даже если мы не знаем, как справится с
        напастями, это еще не говорит о том, что не существует
        выхода, - попытался приободрить друга Оливер. Но мысли
        были сбивчивыми, и речь получилась туманной, словно он
        сам не верил собственным словам.
        - Я уже давно не слышал сказок со счастливым концом, - не
        согласился Рик. - А бороться с тем, кто как мне видится,
        рожден совсем в ином мире, нежели наш, невозможно…
        - Постой, а что же книга? - внезапно опомнился Оливер. -
        Не зря же он держал тебя на привязи, будто пса.
        Понимаешь, ты нужен ему. Ты и книга. И клянусь святым
        Дунканом, Сквидли в лепешку разшибется, чтобы
        заполучить вас обоих.
        - Стало быть, мы навечно станем его рабами! - равнодушно
        произнес Рик.
        - Нет, и еще раз нет. Получается, что у него тоже
        существует слабое место. В противном случае, он не стал
        бы разыгрывать весь этот спектакль с «облачением» в
        твоего отца. ОН боится! И знаешь чего? Того, что ты
        бросишь писать!
        Рик с недоверием уставился на Оливера, и лишь через пару
        минут покосился на книгу в кожаном переплете. Дрожащая
        рука осторожно коснулась обложки - легкий сквозняк
        ворвался в крохотную комнату и задул пару свечей, навеяв
        зловещее дыхание неизбежности.
        - Что-нибудь чувствуешь? - чиркнув кресалом и
        восстановив свет, поинтересовался Оливер.
        Оставив вопрос без внимания, Рик открыл книгу, наощупь
        ощутив бугристую поверхность чернил. Даже в полумраке
        он мог прочитать ровные строки, созданные его
        собственной рукой. Слова, предложения, абзацы - все, что
        он создал с радушием, встретило своего создателя. Никаких
        превращений. Никаких пауков.
        Страница за страницей, Рик, закрыв глаза - вслепую -
        вновь перечитывал знакомые строки. Он помнил их
        наизусть. Каждую фразу, продиктованную фантомом,
        представшим в образе отца.
        Беседа с каперами, потасовка, новый эпизод с участием
        незнакомца вырвавшегося из тумана улиц и нагнавшего
        страх на лучших моряков Северных морей. Избитая как мир
        история вновь будоражила мысли Джейсона-младшего, и
        ничто не могло нарушить этой странной связи.
        Все! Конец!
        Последняя строка оборвавшись, внезапно началась с
        нового абзаца, но немного иначе: скомкано, сбивчиво, будто
        повествование стал вести совсем другой человек.
        Рассказчик пытался передать всю глубину чувств перед
        предстоящей встречей, только получалось у него это крайне
        неряшливо. Он перескакивал с описания к внутренним
        сомнениям, затем вновь возвращался к окружающим его
        пейзажам мрачного города. Не замечая схожести мест,
        которые описывала книга, Рик продолжал вчитываться в
        незнакомые строки, чувствуя, как внезапный страх
        накатывает на него смертельной волной.
        Абзац, еще один. Наконец он наткнулся на образ девушки
        - той, которую ждала печальная участь очередной жертвы
        таинственного незнакомца. Она стояла у берегов бухты, и с
        грустью взирала на свинцовое море, пенящееся среди
        каменных клыков подводных рифов. Ее взор был прикован
        к теряющейся вдали линии горизонта, не замечая очевидной
        опасности, она наслаждалась ночным бризом.
        Незнакомец приблизился сзади. Замер, не решаясь
        совершить очевидного действия. Морозный воздух принес
        не только тревогу: вместе с соленым привкусом
        внутреннего трепета, он доставил из дальних стран саму
        Смерть.
        Испуганно дернув пальцами, Рик открыл глаза. Его
        расширившиеся зрачки были полны ужаса, а по вискам
        стекали крупные капли пота. Дрожащая рука повернулась,
        показав окровавленные подушечки пальцев. Опустившийся
        взгляд уткнулся в страницу, где красовались небрежные
        багровые буквы. Неровные, острые, они словно
        вырубленные топором на толстой коре напоминали
        предостережение того, кто сумел-таки продолжить
        кошмарный рассказ без помощи Рика.
        Пульсирующее напряжение внезапно прекратилось,
        оставив после себя лишь отголосок обреченности. Ни
        страха, ни боли - только пустые слова. Неизбежность. Рик
        пытался почерпнуть знания, а вместо этого стал невольным
        свидетелем того, как Сквидли вновь вышел на кровавую
        тропу. С одной разницей. Очередная жертва не состояла на
        службе у капитана Бероуза и не препятствовала планам
        Призрака.
        Рик вздрогнул. Правда казалась слишком очевидной,
        чтобы отрицать ее. Сквидли преследовал Клер. И сейчас ее
        жизни угрожала реальная опасность. Одинокая и
        беззащитная, девушка скрывалась среди разбитых остовов
        брошенных кораблей. Запутавшись в собственных мыслях,
        лишившись всего, даже родного брата, который предпочел
        сбежать, а не остаться рядом с ней, Клер ощутила на себе
        длань смерти.
        Так гласила книга.
        Ужасная, кровавая книга, чьи строчки красовались алым
        росчерком реальных событий. То была не игра и не
        колдовской наговор приносящий хворь. На проклятых
        страницах отражалась их собственная жизнь. Со всеми
        печалями и невзгодами, радостью и удачами. Правда, в
        царстве мистера Сквидли не могло быть ничего доброго.
        Рик вновь закрыл глаза и заплакал. Книга показала ему
        ужасную истину. Он стал камнем преткновения, нитью
        связывающей Призрака с дорогой ведущей того к заветной
        цели. И на этом тернистом пути существовало одно весомое
        препятствие - Клер. Именно она пыталась помешать
        Сквидли, порабатить брата. В противном случае он мог
        совершить ошибку. Бросить писать. Отложить в сторону
        перо и навсегда захлопнуть проклятую книгу.
        Рик отчетливо вспомнил ее образ, являвшийся к нему во
        снах. Ее силуэт, скользивший по мрачному дому. Такой
        печальный и одинокий. Даже когда он ушел, предал ее, она
        не сдалась и не опустила руки, пытаясь помешать планам
        Сквидли, каким бы могущественным он не был.
        А что же Рик? Вместо того чтобы помочь Клер, он,
        доверившись непонятно чему, перешел на сторону врага.
        Рука коснулась щеки, где возник кровавый след.
        - Что с тобой? - обеспокоенный голос Оливера дрогнул.
        Только он и без обьяснений догадался, какие мысли сейчас
        терзают друга. Тот, кто собственной кровью царапал на
        страницах окружающий их мир; кто в настоящую секунду
        творил историю, - сделал шаг вперед. Он переиграл их. И
        расплата за ошибку была непомерна велика.
        * * *
        Отчаянный всплеск волн шипящих, словно стая ядовитых
        змей, коснулась ботинок Клер. Она едва оступилась и тут
        же почувствовала пронизывающий холод. Сильный ветер
        безжалостно трепал ее одежду пытаясь пробрать до самых
        костей. Заставить ее сдаться. Но теперь Клер не намерена
        была пасовать перед трудностями. Она знала: Рик где-то
        рядом. Его всегда притягивали корабли. Пускай старые,
        лишенные будущего, но все же именно они много лет назад
        бороздили просторы дальних морей в угоду королевской
        прихоти стать самым могущественным на всем белом свете.
        Не переставая молиться Клер двинулась по берегу в
        противоположную сторону от заброшенного маяка, того
        самого, что располагался на мысе Лаленталь. Она всем
        сердцем верила, что брату удалось избежать печальной
        участи, постигшей всех, кто сталкнулся с мистером
        Сквидли.
        Какова была его цель? Увы, Клер этого не знала. И не
        хотела знать. Она ненавидела чужака так, как способен
        ненавидеть лишь тот, кто окончательно потерял в жизни
        последнюю, самую призрачную надежду.
        Сделав не больше трех десятков шагов, Клер
        остановилась, замерла, прислушиваясь к учащенному
        биению собственного сердца. Рик должен быть неподалеку.
        Совсем близко.
        Она безоговорочно верила своим внутренним ощущениям.
        Слева, между плотных рядов расколотых надвое рыбацких
        лодок, показался огонек. Невероятно крохотный, словно
        кто-то, держа в руке свечу, решил среди ночи прогуляться
        по корабельному кладбищу.
        - Рик? Это ты?! - первое, что сорвалось с губ Клер.
        Но ей, никто не ответил.
        Ускорив шаг, она стала быстро пробираться сквозь
        возникающие на пути обломки мачт, рыбацкие снасти и
        прочую рухлядь.
        Огонек, покачивающийся над землей, быстро
        приближался: с каждым шагом маня своим ярким светом.
        Запутавшись в полах юбки, Клер едва не сбилась и,
        выскочив на освещенную площадку окруженную остовами
        рыболовных сетей, застыла будто изваяние.
        Возле костра стояли трое: седобородый худой старец в
        потрепанном камзоле, имеющем принадлежность, скорее
        всего к Южным стрелкам, тучная женщина средних лет в
        грязных лохмотьях и молодой парнишка в длинной куртке и
        широких парусиновых штанах.
        Кашлянув в кулак, старик придирчиво осмотрел внезапно
        возникшую гостью и, плюнув в костре, продолжил греться.
        Женщина повела себя более приветливо: улыбнувшись, она
        пригласила Клер к костру. Юноша посторонился,
        освобождая место.
        - Мороз как моя тетка, только скулит и кусает за пятки, -
        протяжно заключил старик.
        - Да, хороша она у тебя, - хмыкнул юноша.
        - Когда в животе пусто и не так завоешь, - не согласилась
        женщина.
        Клер потянулась к костру, ощутив приятное тепло, которое
        незамедлительно согрело ее дрожащее тело. Дыхание стало
        мерным, глубоким, а на душе возникло приятное
        спокойствие.
        - Ну а тебя, каким ветром к нам занесло? - промежду
        прочим поинтересовался старик. - Или так, мимо
        проходила…
        - Скажешь тоже, Руд, - недовольно буркнула женщина. -
        Станет такая красотка среди прогнивших остовов
        разгуливать.
        - И то верно, Руф. Наверняка неспроста по кладбищу
        бродит, - поддержал ее юноша.
        Клер смущенно опустила взгляд:
        - Я ищу своего брата. Его зовут Рик, Рик Джейсон. Я знаю,
        он должен быть здесь.
        - Почем думаешь, что здесь-то? - недоверчиво
        поинтересовался Руд. - Тут чужакам не место. Таким как ты
        и твой брат. Мы-то еще ладно - приютим. А другие
        цацкаться не станут, враз покажут: что, почем. Усекла?
        - Ой, напугал бедную девушку, - Руф ударила старика по
        плечу и обратилась уже к Клер: - Ты его не слушай,
        деточка. И не бойся. Одинок он, вот и злится на всех кого не
        попадя. А так он добрый. И когда в городе жил - тоже
        добрым был.
        - А теперь черствый стал как тот сухарь, что мы нашли в
        трюме «Бортиллы», - хихикнул юноша.
        - И то верно, Рун, - хлопнула в ладоши женщина. - Ты это
        ловко подметил.
        - Вы извините… может быть, я зря подошла, - боясь
        нарушить не совсем понятную ей беседу, вмешалась Клер. -
        Мне наверное не стоило… Да и брата мне надо найти…
        Спасибо, что погреться позволили…
        Печальный взгляд Руф заставил девушку замолчать.
        - Не говори ерунды. Мы здесь нечасто гостей видим, вот и
        молотим языками почем зря. А ты не стесняйся, мы тебя не
        тронем. Не трогаем мы живых-то, понимаешь?..
        - Нет, - честно ответила Клер.
        - Ну и ладно, - быстро согласилась Руф. - Оно и разговор
        легче вести будет. Ты лучше скажи, как твой брат
        выглядит? Может встречали здесь. Они ведь как: вцепятся в
        фонарь и плутают пока вновь к морю не выйдут. А как волн
        коснуться, то и не поверят. Как это мол, плыли, плыли и
        вдруг на берегу, - попыталась объяснить женщина, но
        вместо этого окончательно запутала гостью.
        - На следующий день все сызнова повторяется, -
        продолжил уже Рун. - Мы-то и рады бы помочь, да сами так
        путешествовали, дорогу найти не могли. Долго или быстро,
        а никому не избежать подобной участи. Так что они внутри
        себя должны это осознать. Поверить.
        - Иначе смерть. Не выберутся никогда из лапищ страха. Так
        и останутся узниками собственного безумия, - поставил
        финальную точку Руд.
        Клер кивнула, не задавая лишних вопросов.
        - Вы знаете, мой брат, он особенный. Очень смышленый и
        внимательный. С незнакомцами будет молчать как рыба, а
        со своими, палец в рот не клади, заболтает кого угодно…
        Руф всплеснула руками:
        - Да как же тут его узнать. Тут все такие. Порой молчуны, а
        иногда начнут балаболить - не остановишь.
        - Ты лучше внешность опиши. Скажи, на чем плавал?
        Может морской символ на себе носит? Отличие оно всегда
        в глаза бросается, - размеренно рассудил Рун.
        Обхватив себя руками, Клер задумчиво посмотрела на
        острые грани огня, который застыл словно каменный
        цветок, не собираясь распускаться. Тепло внезапно
        улетучилось, а перед глазами повисла туманная пустота, где
        с трудом угадывалось лицо Рика.
        Неужели Клер забыла собственного брата? Всего пару
        дней и уже не может вспомнить даже цвет его глаз?
        - Он немногим выше меня. Длинные каштановые волосы,
        немного худощав, но это юношеское, слегка сутулится от
        длительных занятий чистописанием. Часто морщит нос и
        лоб - весь в отца… - на последней фразе Клер прервалась,
        едва сдерживая нахлынувшие чувства. Грудь сдавило
        удушающей волной и у нее впервые в жизни возникло
        сомнение, что среди корабельных завалов, она сможет
        отыскать Рика…
        - Но ведь есть что-то еще, что выделяет его среди других? -
        вмешался Руд.
        Сначала Клер растерялась, а потом вспомнила и
        поразилась проницательности старика.
        - Знак, корабельная эмблема! - сбивчиво затараторила
        гостья. - Понимаете?! Такая маленькая, на правом рукаве
        темного цвета: на фоне развивающегося паруса две
        трехгранные шпаги наперекрест. Рику подарили этот камзол
        на четырнадцатилетие.
        - Интересная нашивка. Что она символизирует? - удивился
        Рун.
        - Это камзол нашего отца. Он плавал на корабле… - начала
        Клер.
        - «Бродяга», - внезапно прошептала Руф. - Не может этого
        быть!
        - Вряд ли мы тебе поможем, - следом за женщиной, резко
        отрезал Рун.
        - И знать о нем ничего не желаем. Его среди нас нет и быть
        не может, - огрызнулся старик и незамедлительно добавил: -
        И тот, кто его разыскивает, нежелательный гость в наших
        краях. Так что уходи девочка и не насылай на нас беду. Мы
        свое уже отбоялись и не хотим влезать в чужие игры.
        - Но… - Клер набрала воздуха, чтобы выдать гневную
        тираду и осеклась.
        Осклабившись и выпучив глаза, старик зло клацнул
        зубами. Его лицо исказилось став похожим на акулью
        морду. Поток ветра принес с собой едва различимое
        перешептывание, словно сотни голосов в один такт
        попытались прогнать девушку прочь.
        - Пошла вон!
        - Убирайся! Забудь сюда дорогу!
        - Не приведи с собой зла!
        Жужжащие голоса, поселившиеся в голове Клер,
        обрушили на нее поток неисчерпаемых проклятий и
        оскорблений. Отпрянув в сторону, она ощутила бешеное
        биение собственного сердца. Охвативший ее озноб
        вспыхнул с новой силой.
        - Не береди наш покой! Не ты, не твой брат! Пусть
        Бездушный плывет туда, откуда взялся!
        Гигантские тени кораблей зашевелились, заворочали
        гнилыми боками, будто готовясь к отплытию. Огонь вокруг
        странной троицы вспыхнул, пожирая окружавшую их тьму.
        Или это была всего лишь игра больного воображения?
        Отшатнувшись, Клер почувствовала за спиной твердую
        преграду. Выставив вперед длинные скрюченные пальцы:
        Руд, Руф и Рун раскрыли рты, напоминая морских гадов,
        готовящихся к трапезе.
        - Что вы делаете? Остановитесь! - взмолилась девушка.
        Но троица ее не слушала. Медленно приближаясь к
        беспомощной жертве, они готовы были накинуться на нее в
        любую секунду.
        Внезапно, что-то лопнуло, и темное небо озарила яркая,
        ослепляющая полоса. Заслонив лица руками, Руд и Руф
        взвыли, а Рун не разбирая ничего вокруг, слепо уткнулся в
        пузатый борт корабля.
        Не помня себя и не разбирая дороги, Клер кинулась прочь,
        подальше от кошмарных жителей берегового кладбища.
        Длинные переулки, закоулки, тупики - она очутилась в
        настоящем городе имевшем свои названия и обозначения
        видневшиеся на фрегатах и баркентинах8, фелюках9 и
        тартанах10. Корабельные снасти: кливеры, апсели, а также
        фалы, шкоты и галсы образовав тугой клубок разделяющий
        дорогу на две узкие колеи, заставил Клер сделать выбор.
        Оступившись, девушка подалась вправо, утонув в
        бесконечных узких коридорах. Две, некогда грациозных и
        быстроходных бригантины, столкнувшись бортами, словно
        в отчаянном морском сражении преградили беглянке путь.
        Ладони уперлись в шершавую, заросшую мхом
        деревянную преграду. Облупившаяся краска и лак,
        осыпавшись, прилипли к нежной коже как мерзкие водные
        паразиты. Короткими шажками, не сбавляя темпа, Клер
        двинулась вглубь корабля, внезапно наткнувшись на
        глубокий провал. Обломки досок торчали острыми
        обрубками, а глубокая пробоина манила своей чернотой,
        предлагая укрыться в своем чреве от всевозможных бед и
        тревог.
        Не раздумывая, Клер протиснулась внутрь, погрузившись
        в кромешную тьму. Покатый пол вынудил девушку,
        8 Баркентина - шхуна-барк; одна мачта с прямыми и две с косыми парусами);
        9 Фелюка - две мачты, наклоненные к носу, с латинскими парусами
        10 Тартана - одна мачта с большим латинским парусом.
        заскользив по проходу, схватиться за верхние перекрытия и
        почти ползком добраться до лестницы, ведущей на палубу.
        Забившись в угол Клер, наконец, затихла в тревожном
        ожидании.
        * * *
        Бывает, что в один вечер, на одну бедную голову
        наваливается ни одна, а сразу несколько неприятностей. И
        хорошо, если их ждешь… Но ведь отнюдь не всегда напасти
        бывают запланированными. Гораздо чаще они стучаться к
        тебе в дом внезапно, невзирая на непогоду и плохое
        настроение. Именно в такие минуты и теряешь почву под
        ногами, моля всех мыслимых и немыслимых святых, чтобы
        они избавили тебя от дурных нападок. Только молитвы
        когда-нибудь заканчиваются, а нерешенные проблемы
        продолжают нещадно терзать твою измученную душу. Вот
        тогда и приходится надеяться лишь на собственные силы и
        удачу, которая так необходима в такие минуты.
        Но бывает и по-другому: когда проблем ни одна, ни две, а
        полный рой, да, ко всему прочему, еще и обстоятельства
        переходят на сторону лиха. И остается задаться одним
        вопросом: за что мне столько неприятностей?
        Скиталец знал ответ. Но легче от этого не становилось.
        Выскочив на улицу, он сразу понял, что вряд ли сможет
        найти Клер среди петляющих улиц ночного Прентвиля. И
        будь он хоть трижды ищейкой и обладай безупречным
        нюхом как дикие псы Лорса, он все равно потерял бы след
        через пару сотен шагов - слишком уж тяжелый смрад висел
        сейчас над городом.
        Подхватив шерстяной платок цвета грозных морских волн,
        Скиталец прижал его к щеке, ощутив приятный аромат
        лилий.
        ...Клер мчалась без оглядки, не желая больше ждать ни
        минуты. Присев на пороге одного из серых, ничем не
        выделяющихся домов, которые напоминали бывшему юнге
        муравьиные соты, - он закрыл глаза.
        Ему необходимо было собрать мысли в одно целое. С
        бегством Клер он терял последнюю надежду одолеть
        Призрака. Если только вызволить Джейсона-младшего?
        Тогда возможно есть шанс, если…
        Нет, и еще раз нет. Вступать со Сквидли в открытое
        противоборство - по меньшей мере, неразумно. Пока Рик
        продолжает творить для него историю, новый день будет
        таким, каким его задумал Призрак и никак иначе.
        Выход из сложившейся ситуации Скиталец видел лишь в
        одном: необходимо, во что бы то ни стало нарушить планы
        Сквидли, перепутав ход изложенных в книге событий. Но
        для этого ему была нужна Клер, которая изо всех сил
        желала спасти брата, вырвав того из рук Призрака…
        Получалось, необходим новый план.
        Линия рассуждений, совершив оборот, образовала
        замкнутый круг.
        - Мистер, у нас к вам есть один вопрос, - посторонний
        голос окончательно нарушил рассуждения Сейла.
        Перед ним, словно из-под земли, возникли двое молодцов
        в красных мундирах и острыми трехгранными шпагами на
        перевязи.
        Отдав честь, один из стражей знаком попросил Скитальца
        встать на ноги и внимательным образом осмотрел его
        потрепанный камзол и запачканные грязью чулки. От взора
        военного не укрылся даже пришедший в негодность бант.
        - Лейтенант Турси Ри, мистер. Прошу назвать ваше имя и
        удовлетворить наш интерес в некоторых вопросах… -
        требовательно произнес он.
        - Люкси фа Рипс, ремесленник из Мастерового квартала, -
        ответил первое, что пришло в голову Скиталец и, не став
        медлить, поинтересовался: - А могу ли я узнать, чем вызван
        столь живой интерес к моей, более чем скромной, персоне?
        - Безусловно, - отчеканил лейтенант, - имеете полное
        право!
        Сейл заметил, как второй страж заметно напрягся и
        дернул себя за короткие, совсем еще юношеские усы. И еще
        один нюанс… Каким же слепцом оказался бывший капер
        Его величества, если не узрел за спиной двух статных
        молодцов, невысокую, сгорбленную женщину, выражение
        лица которой сильно напоминало иссохшую на солнце
        морскую звезду.
        - Да именно его я видела у дома моих бедных голубков,
        Рика и Клер. Мои детки. Он злодей, точно вам говорю,
        господа. - Длинный костлявый палец уперся в грудь
        Скитальца. Тому не требовалось лишних подсказок, он
        сразу смекнул, в чем тут дело.
        - Что скажите, мистер?
        Вопрос лег на плечи моряка тяжелым приговором. Любые
        оправдания и отговорки навряд ли изменили бы
        настойчивое желание стражей призвать его к ответу.
        - Вероятно это обычное недоразумение…
        Лейтенант уныло кивнул, сдерживая приступ зевоты. По
        его лицу можно было без труда определить - он всего лишь
        выполняет свой долг, заставляющий его перед арестом
        задать ряд ничего незначащих вопросов.
        - Стало быть, вам нечего нам сообщить?
        - Бесспорно.
        Повернувшись в пол-оборота, Скиталец уверенно шагнул в
        сторону, сделав вид, что собирается удалиться не
        попрощавшись. Но твердая рука военного незамедлительно
        остановила его.
        Страж с легкостью попался на нехитрую уловку. Усыпив
        собственное внимание, он никак не ожидал от грязного
        бродяги подобной прыти.
        Резкий поворот. Острие стилета уткнулось в перевязь на
        груди лейтенанта.
        - И не смейте шевелиться, господа! - приказал Скиталец.
        Недоумение в глазах стражей и страх на каменном лице
        гувернантки, стали для бывшего юнги лучшим ответом.
        Отступив на шаг, Сейл вытянул руку, едва касаясь лезвием
        лейтенанта. Пока они обескуражены, не стоит терять ни
        минуты. В противном случае, не поможет даже стилет.
        Через секунду стражи заметят в его глазах неуверенность, а
        еще через пару ударов сердца - атакуют не раздумывая.
        - Полагаю, вам хватит ума сохранять спокойствие и не
        трясти своими конечностями во избежание более серьезных
        последствий…
        Неуверенные кивки послужили отвлекающим маневром.
        Лейтенант ловким движением увел стилет в сторону, а его
        подчинённый уже обнажил шпагу и попытался сходу
        нанести рубящий удар, направленный в ключицу
        противника.
        Уклонившись от блеснувшего клинка, Скиталец понял, что
        опоздал. Следующий выпад заставил скрежетать металл.
        Страж вложил в атаку всю свою силу. Левая защита, правая.
        Первые атаки лейтенанта показались Сейлу достаточно
        сумбурными. Подобная неуверенность пройдет, как только
        он почувствует вкус боя. И тогда его навыки, отточенные
        при утомительной муштре, принесут свои плоды, а
        Скитальцу придется сложить оружие на милость
        победителя. Допустить такой исход было ниже его
        достоинства.
        Очередной выпад скользнул по лезвию стилета, и острие
        шпаги уперлось в стену. Ошибка. Как часто такое бывало
        при излишней самоуверенности. Ударив кулаком в челюсть,
        Скиталец не свалил лейтенанта с ног, но заставил того
        пошатнуться и выбыть из схватки на пару драгоценных
        мгновений.
        Пока второй страж растеряно косился на своего
        командира, не зная толи продолжить атаку, толи кинуться
        на помощь, Сейл не мешкая рванул в противоположную
        сторону. За спиной послышались колкие ругательства, но
        он пропустил их мимо ушей. Если бы он всегда встречал
        врага лицом к лицу, то наверняка уже кормил бы червяков
        на каком-нибудь далеком острове Карги. Иногда стоило
        идти на хитрость, если желание жить пересиливало любую
        геройскую выходку.
        Жадно хватая ртом воздух, Скиталец зашвырнул подальше
        стилет, который стал плохим помощником при беге, и ловко
        растворившись в серых клубах ночного тумана, свернул в
        первый попавшийся проулок.
        Фортуна весело подмигнула беглецу, давая ему очередной
        шанс на спасение. По-военному, на ходу, отдав честь
        слепому случаю, Скиталец услышал за спиной всего один
        выстрел - у второго стража, видимо, вышла осечка.
        Лейтенант оказался более удачливым, но попасть в цель на
        таком расстоянии не удалось бы даже самому искусному
        стрелку.
        Проделав небольшой путь - около ста шагов - Скиталец
        впервые в жизни посетовал на злой рок, который серой
        тенью преследовал его сегодняшней ночью. Улыбка Удачи,
        еще недавно маячившая над крышами домов густой
        россыпью звезд, резко растянулась, обернувшись желчной
        ухмылкой. Очередная привередливая игра высших сил
        закончилась не в его пользу.
        Три мрачные тени выросли перед Скитальцем, будто из-
        под земли.
        Фортуна хихикнула и растворилась в белесом полотне
        тумана.
        Крепкие руки схватили Сейла за грудки, а на запястье
        щелкнули замки наручников - преследование закончилось.
        Неудачная попытка вырваться из хищных лап незнакомцев,
        вызвала ответную реакцию тех, кто был в большинстве.
        Череда ударов заставили Скитальца успокоиться и
        затихнуть. Цепь наручников натянулась, потянувшись к
        земле.
        Фортуна издала довольное хрюканье. Такое разочарование
        она видела редко, и оттого зрелище становилось еще более
        занимательным. Упав, Сейл почувствовал, как его
        проволокли несколько метров и вновь отвесили очередную
        порцию тумаков.
        - Гнида! Будешь знать, как переходить дорогу стражам.
        - Добавь ему хорошенько, Скит. Иначе не поймет.
        - Да, пускай теперь хромает, а то слишком прыткий!
        Скиталец лежал не шевелясь, стойко перенося все
        невзгоды заносчивой Удачи. Столько несчастий в один день
        даже для него было слишком.
        * * *
        Здесь было сыро и промозгло. Пальцы закоченели в
        мгновение ока, а щеки сковала тонкая пленка мороза, делая
        лицо почти каменным. Клер слышала свое дыхание,
        оглушающее биение сердца. И еще песню…
        Нет! Она всячески пыталась отогнать от себя навязчивые
        мысли, что провалилась в небытие, туда, откуда нет выхода
        и любой смертный, оказавшийся в таком месте, не сможет
        выдержать и десяти бесконечных минут. Звук то нарастал,
        то затихал, теряясь в монотонной капели. Дождь
        пробивался даже в трюм корабля, разрушая всяческое
        подобие надежности деревянного исполина.
        Песня, подхваченная сотней голосов, напоминала
        реквием по умершим. Тяжелая, тянущаяся, словно шлейф,
        мелодия блуждала между корабельных улиц, донося до
        девушки обрывки отдельных фраз.
        Мы видели море во всей красе,
        Но шепот волн раздался во сне
        Земля так близко, в глубине,
        Помните братья - быть беде.
        Сквозь плохо просмоленные бока временного укрытия,
        Клер смогла разглядеть трепетный огонек свечи, который
        двигался в такт неслышным шагам, и черный балахон,
        время от времени, заслонял крохотный свет. Потом возник
        еще один светоч, и еще один… За пару секунд Клер
        насчитала около десяти. Голоса сливались в один мощный
        гул, рождая все новые куплеты, в которых рассказывалось о
        грустной судьбе тех, кто не смог доплыть до берега и
        принял мучительную смерть в морской пучине.
        Но на этом песнь не прекращалась. Судьба утопших была
        еще ужаснее. Затерявшись среди чужих миров, они так и
        бродили в поисках собственных кораблей, словно те могли
        вернуть им потерянную жизнь.
        Мы ищем наш берег плывущий в ночи,
        В руках яркий ключ, будто пламя свечи,
        Но даже призывный свет маяка
        Уводит нас прочь, от судьбы моряка.
        Затаив дыхание Клер внимала каждой строчке, пытаясь не
        нарушить страшную исповедь. Голоса сливались и
        разбивались, словно волны желавшие противостоять
        острым береговым клыкам.
        Закусив губу, и обхватив сильнее себя за плечи, девушка
        попыталась унять нарастающую дрожь. Западня, в которую
        она угодила по собственной неосмотрительности, казалась
        ей пыточной комнатой желавшей добиться от нее очень
        важного признания. Все эти безликие певцы хотели только
        одного - чтобы она раз и навсегда отказалась от своего
        брата.
        Знание это пришло внезапно, словно в словах песни были
        зашифрованы ответы на все вопросы.
        Светочи окружили корабль, и яркие лучи победоносно
        пронзили его насквозь, проникая в каждую щель и
        пробоину. Клер зажмурилась и закрыла уши. Она не желала
        больше слышать душераздирающего пения. Голоса, стоны,
        вопли - все слилось воедино, навалившись на нее
        невыносимым грузом. Простой выбор: жизнь или смерть.
        Только на одной из чаши весов стоял ее брат, а вторая - ее
        противовес, была пуста. Хотя Клер и не была в этом
        уверена. Возможно, она просто не желала видеть того, ради
        чего смогла бы разменять Рика.
        Весы заколебались, пытаясь удержать тонкую грань
        баланса. Протяжный скрип несмазанных деталей донесся
        издалека, и мысленный образ ужасного мерила судеб вырос
        в несколько раз, обратившись маятником.
        Клер давали последний шанс одуматься. Еще один
        короткий миг, после которого наступит пустота. И ее слово
        потеряет всякий вес. Вздрогнув, Клер продолжала отчаянно
        мотать головой как беспомощная марионетка.
        Слова молитвы, разбежались в стороны и затерялись
        среди корабельных обломков. Ее дрожащий голос пытался
        найти нужное начало, обезопасить себя священными
        фразами, но в голове крутился лишь жестокий выбор.
        Ничего постороннего, чтобы не отвлекать отчаявшуюся
        гостью.
        - Нет, - мысленно, а затем вслух прошептала Клер. - Нет,
        тысячу раз нет, - более уверенно повторила она.
        Ей вторили голоса оживших мертвецов.
        Он выбрал путь в чужом краю,
        А ты все грезишь пустотой…
        Он позабыл свою семью!
        А ты раба надежды той…
        Свечи, которых к тому времени уже набралось больше
        тысячи, внезапно потухли, и воцарилась ужасающая
        тишина. Клер почувствовала это сквозь закрытые веки, а
        открыв глаза, провалилась в колодец невыносимого страха.
        Те, кто пели - больше не ждали ответа. Он был им просто
        не нужен. Подчиняясь неведомому приказу, кладбище стало
        оживать, шевелиться, ползти в поисках дороги к прошлому
        - куда нет возврата.
        Нарастающий скрип обратился ударом и Клер,
        подпрыгнув на месте, разглядела сквозь абсолютную
        темноту, как огромный огрызок мачты повалился на корму.
        Вскоре к нему присоединилось еще два острых шпиля.
        Угрожая и измываясь, ее, словно мышь, пытались вытянуть
        из крохотной норки наружу. Там, где ждала опасность;
        туда, где нет жалости и сочувствия; и где царила одна лишь
        смерть.
        В кромешной тьме раздались тяжелые хлопки пушек.
        Взрывы, смешавшиеся с криками людей: тех беспомощных
        и беззащитных путешественников, чья судьба была давно
        предрешена, - заставили Клер пошатнуться и сделать
        неуверенный шаг. Ее вытягивали к узкой пробоине, из
        которой виднелась серая пелена ночного света.
        - Нет, - она пыталась сопротивляться, цепляясь за
        разлетающуюся в щепки поверхность досок. Балки
        затрещали, и стали потихоньку сдвигаться, словно корабль
        сплющивало от сильного давления.
        Баталия снаружи продолжалась. Грохот пушек
        перехлестнулся со звучным лязгом сабель. Внезапно, крики
        жертв стали тише и только отчаянные проклятия
        перебивали монотонные голоса поющих. Теперь песня не
        прекращалась ни на секунду.
        - Иди ко мне, - раздалось рядом. И Клер повиновалась. Не
        могла поступить иначе. Она сделал свой выбор, и теперь ей
        предстояло получить уготованную кару.
        - Отстаньте. Я все равно не изменю своего решения…
        Сбиваясь на слезы, она все-таки нашла в себе силы
        окончательно не разрыдаться.
        Мощь невидимого магнита нарастала, выдергивая ее,
        будто попавшуюся на крючок рыбешку.
        Сопротивляться было бесполезным. Медленно, шаг за
        шагом, девушка продвигалась вперед, навстречу манящему
        голосу.
        Яркий свет ударил в глаза. Неожиданно, предательски,
        заставив ноги подкоситься. Клер упала, и незримый аркан
        протащила ее несколько метров вперед.
        Противостояние окончилось…
        Поднявшись, Клер беспомощно осмотрелась по сторонам:
        бесцветная дымка сумрака витала между корабельных
        бортов и вросших в песок обломков мачт. Куски старой
        парусины слегка подергивались на ветру, безнадежно
        пытаясь ухватить неуловимый поток ветра. Никаких свечей
        и мрачных фигур в черных одеждах. Мелодия резко
        оборвалась, оставив после себя лишь звонкий шум в ушах.
        Только обветшалые фигуры морских богов и смелых
        воинов в золотистых доспехах украшающие нос корабля, с
        укоризной поглядывали на одинокую пришелицу,
        заплутавшую в мире смерти и страха.
        Один из резных фонарей внезапно вспыхнул, озарив
        пространство вокруг себя. Яркий свет коснулся застывшего
        деревянного лица. Гартунья - владыка северных вод
        скорчила гримасу отвращения и презрения. Ее черные,
        будто смоль, глаза смотрели сверху вниз с немым
        осуждением - даже резные особы призирали Клер.
        Следом за первым, на соседнем корабле загорелся еще
        один фонарь. Крохотный клубок света, вырвал из тьмы
        невидимый коридор между двух каравелл, предлагая
        девушке двигаться дальше по этой призрачной дороге. Клер
        повиновалась. Безвольно, как кукла, лишенная нитей
        хозяина, она, шаркая утопающими в песке ногами,
        медленно шла вслед за лучем-поводырем.
        Дорога не была долгой, всего три десятка огненных
        ориентиров и скрипучие гиганты отжившие свой морской
        век остались за спиной. Впереди открылся невероятный,
        манящий свежестью простор.
        Упав на колени, Клер подхватила горсть песка и,
        приподняв руку, позволила песчинкам неспешно сыпаться,
        образовав тонкую струйку, совсем как в невероятной
        истории рассказанной Сейлом. Перед глазами возник такой
        далекий, почти иллюзорный берег острова Грез. И
        каменный клык подпирающий небосвод своей мощной
        статью.
        Кап, кап, кап… песчинки неспеша покидали убежище,
        издавая чужой звук, словно они были каплями воды, а не
        твердыми крупицами.
        Клер прислушалась к ним.
        Кап, кап, кап… вторили они ей.
        Тот, кто ждет от тебя признания, потерял самое дорогое.
        Кап, кап, кап…
        Теперь он не остановится ни перед чем, чтобы вернуть
        себе свое сердце - ту самую книгу, что забрал твой брат.
        Кап, кап, кап…
        И не будет никому пощады, когда он научится оставлять
        свои желания на строчках кожаного сердца, а красная
        тесьма обратится кровью его врагов.
        Клер прислонила руки к лицу. Они были как лед, и даже
        трепетное дыхание не могло подарить им необходимого
        тепла.
        Кап, кап, кап… продолжал струиться песок.
        Вам не под силу бросать ему вызов. Смирись и отрекись от
        брата. Иного пути у тебя нет.
        Клер повторила свой ответ.
        Кап, кап, кап…
        Тогда я ничем не могу помочь тебе, глупышка. Все что я
        могла - я сделала, но большего, увы, не могу.
        Кап… - последняя песчинка покинула руку, смешавшись с
        миллиардом своих собратьев.
        Исповедь окончена.
        - Нет, не окончена! Я знаю, у него будет шанс на спасение,
        - непоколебимо сказала Клер. - Ему будет легче без меня.
        Ему помогут. Я верю в это. Я верю в Рика. Он сильнее меня,
        он сильнее отца. Тебе удастся это сделать. Помни меня,
        брат! Вот, теперь исповедь окончена… - на лице Клер,
        словно проблеск солнечного света, родилась печальная
        улыбка.
        Она знала, что Рик ее услышал. Не мог не услышать.
        Каждое слово, каждое дыхание.
        Именно он выйдет победителем!
        А она? Что же она? У нее, к сожалению, не будет иного
        выбора. Мир больше не нуждается в услугах Клер Джейсон
        - так временами говаривал ее отец.
        Лунная дорожка, играя на волнах отражением ночного
        повелителя, замерцала, словно пытаясь сбить с пути каких-
        нибудь затерявшихся в море путников. Но у ночи вряд ли
        что-то получилось: корабль, приближавшийся к берегу не
        плутал среди звезд и не искал временного пристанища.
        «Бродяга» стремился к родным берегам, желая навсегда
        встать на прикол, там, где он наконец-то обретет родной
        уголок.
        Клер ждала.
        На полных парусах бриг вошел бухту, словно для него не
        существовало абсолютно никаких преград. Скользя не по
        волнам, а над волнами, он манил своей грациозностью,
        одновременно и привлекая, и ужасая своим мрачным видом.
        Черные крылья парусов, острые грани мачт, а главное,
        осунувшиеся фигуры, застывшие на палубе, будто
        каменные изваяния.
        Капитан стоял на мостике и наслаждался отваеванной у
        судьбы свободой. Камзол, цвета ночного неба, с
        серебристым отливом и расшитый темно-красными узорами
        развивался на ветру. Сменив одежду, Призрак в один миг
        превратился из усталого от жизни рыбака бухты трех
        Альянсов, в настоящего Баронета - статного, уверенного в
        себе сэра, сумевшего открыть новый архипелаг, и с победой
        вернувшегося домой. И все-таки, даже удачная маска не
        могла скрыть легкого беспокойства на его лице. Из-под
        белоснежного банта, выглядывал темный след отметин
        болезни, которые невозможно было утаить ни под каким
        холеным нарядом. Лишь недуг, не имевший названия, тянул
        капитана назад, ограничивая свободу. Он чувствовал в себе
        огромный потенциал: желал собственной власти и
        покорности со стороны всех и каждого... Но маленькая
        загвоздка в виде неуступчивого юноши путала все карты.
        Сквидли знал, что он не способен жить иначе как на
        страницах книги в кожаном переплете. И старый родитель,
        давший ему радость рождения и столкнувшись со своим
        чадом вновь, через много лет, не выдержал подобной
        встречи. А когда сердце Лиджебая внезапно остановилось,
        оказалось, что и сам Призрак не в силах существовать
        иначе. Чернила были его кровью, а книга - сердцем.
        Безусловно, он мог принудить сотню писак и бумагомарак,
        чтобы те продолжали историю его жизни на заветных
        страницах, но, увы, книга могла принадлежать только
        одному роду Джейсонов. Сквидли пытался, искал выход,
        иной путь, но его просто не существовало.
        И даже единственно верный план полетел в тартарары. Это
        случилось в тот миг, когда Рик стал не удачной заменой
        Лиджебаю, у которого имелся удивительный талант
        оживлять сотни картин роящихся у него в голове и с
        легкостью переносить их на бумагу. Раньше Призрак еще
        питал надежду. Но новый повествователь оказался другим.
        Он работал, а не творил. Он мучился, а не наслаждался от
        каждой минуты проведенной за работой.
        Вначале Сквидли направил свой взор на Клер, но вскоре
        понял свою ошибку. Девушка слишком сильно ненавидела
        отца, чтобы прикоснуться к его прошлому, открыть ту грань
        родительской жизни, которую тот скрывал за семью
        замками. Тогда в планах Сквидли возник Рик. Но и здесь
        вышла промашка. Родившись как туманный образ, Призрак
        был лишен всякой возможности воздействовать на людей:
        только уговоры, интриги, страх - его арсенал был куда
        скуднее, чем у пятидесятипушечных королевских фрегатов.
        Однако хватило и этого. Семья Джейсонов распалась на
        части и каждый из них, стал легкой жертвой того, кто не
        имел собственной души.
        Заполучив в свои руки Джейсона-младшего, Сквидли
        расквитался с каждым, кто не покорился ему на «Бродяге»
        много лет назад. И все же этого оказалось мало, чтобы
        противостоять главного врагу - неведомой болезни.
        Он потратил слишком много сил. Каждая капля-песчинка
        его хваленого превосходства утекала сквозь пальцы. Пока
        страницы книги не обретут жизнь, он не сможет жить, а
        будет влачить жалкое существование.
        Призрак плохо знал людей. Порой они удивляли его с
        такой непосредственностью, преподнося сюрприз за
        сюрпризом, что решения приходилось принимать почти
        вслепую. Клер - вот кто был причиной плохой работы Рика.
        Она отвлекала его своим незримым присутствием. Она не
        давала ему раскрыться, пуская реки слез и взывая к святым
        мертвецам за помощью.
        Сквидли видел эти крепчайшие нити, скреплявшие брата
        и сестру. И он не желал их больше лицезреть. Нужно было
        избавиться от них, разрубить раз и навсегда, дав Рику
        свободу. Только так, сам Призрак мог вдохнуть жизнь
        полной грудью, наполнив себя прежней силой.
        Бриг застыл недалеко от берега. Клер наблюдала за
        неторопливыми движениями команды, спускавшей на воду
        шлюпку. Девушка ждала. Осознавая, что смерть
        приближается к ней семимильными шагами, она ощущала
        странное облегчение, словно освобождала себя от
        немыслимого груза. Наверное, точно так же и ее отец
        спасался бегством в потустороннем мире, желая переложить
        груз ответственности на детей. Клер ни на секунду не
        сомневалась в его вине, но сейчас не хотела думать об этом.
        Она чувствовала, что тот одумался, раскаявшись в
        собственных грехах.
        Может быть поэтому, его визиты обратились для нее
        сущим кошмаром? Скорее да, чем нет. Он пытался донести
        до дочери истину, о многом умалчивая.
        - Беги, - раздался в голове голос мистера Лиджебая.
        Отец все-таки соизволил придти. Только было слишком
        поздно. Он уже давно потерял ее доверие. И никакие
        уговоры не изменят слезливых оправданий мертвеца.
        - Беги, прошу тебя. Уходи! Исчезни! Покинь город! Он уже
        приближается к тебе… Слышишь?! Это страшный человек!
        - Он не человек, - быстро ответила Клер. Голос вышел
        резкий с явными нотками презрения: - Ты слишком много
        пропустил, отец. Я приняла окончательной решение и не
        отступлю. У Рика должен быть шанс все изменить. Я не
        убегаю как ты, я просто устала бороться. Это правильно, я
        знаю…
        - Глупая, одумайся!
        - Не надо. Твое прошлое вмешалось в нашу жизнь, и теперь
        уже у меня нет другого выхода, - Клер заметила рядом с
        собой тень. Фонарь нервно подрагивал, очерчивая на песке
        непонятно откуда взявшегося человека.
        - Почему ты решила, что твоя смерть сможет что-то
        исправить? - продолжал настаивать Лиджебай.
        - Призрак не может находиться в двух местах
        одновременно. Сейчас его внимание здесь, а не в доме, где
        держат Рика. Понимаешь? Он сможет сбежать! Он должен
        успеть! Ему помогут. Уже помогли…
        - С чего ты взяла, что будет именно так? - в голосе тени
        скользнуло недоверие.
        - Меня предупредили, отец, - последнее слово девушка не
        произнесла, а выплюнула, будто частицу ненависти.
        Тень дернулась, стала бледнее пытаясь раствориться в
        кромешном сумраке пары рыбацких суденышек. Девушка
        сразу поняла - Лиджебаю не нравятся ее слова. Раньше он
        ненавидел, когда ему перечили - ничего не изменилось и
        теперь.
        - Кто?
        - Не важно, - фыркнула Клер. - И пусть это звучит
        абсурдно, я доверяю ему больше, чем людям.
        Тень видоизменилась, устрашающе вытянув шею.
        - Я предупредил тебя, дочка.
        - Убирайся ко всем чертям, папенька, - Клер зашвырнула в
        него песком, но промахнулась, угодив прямиком в светоч.
        Фонарь вздрогнул и потух. Следы на земле мгновенно
        окунулись во тьму.
        Лиджебай бежал. Как это бывало с ним и раньше. И не
        стоило винить его за это, не было смысла. Он поступал так
        всегда и не собирался нарушать свои правила впредь.
        Железные постулаты оказались сильнее воли мистера
        Лиджебая, и даже ради собственной дочери он не стал
        бороться.
        Мистер Сквидли шел не спеша, вальяжно выкидывая
        вперед ногу, как это обычно проделывали напыщенные
        сэры, прогуливаясь по мостовой и выстукивая тростью по
        каменным булыжникам четкий ритм. Только в отличие от
        них, Призрак скользил не по земле, а по воде. Волны
        украдкой касались его дорогой обуви, но он не замечал этих
        острожных прикосновений. Болезнь прогрессировала, а
        стало быть, надо торопиться. В противном случае, он сам
        превратиться в толщу бесполезной соленой воды,
        способной красть лишь чужие отражения.
        Клер затаила дыхание, когда Сквидли приблизился к ней
        почти вплотную. Он пренебрежительно поклонился, сделав
        жест, будто приподнимает головной убор: на этот раз он
        был в дорогой треуголке, острые грани которой напоминали
        смертоносные лезвия палача.
        - Весьма отчаянный поступок, хотя и лишенный всякой
        логики, - констатировал Призрак.
        - Не тебе судить, - чувствуя, как испаряется последний
        страх, ответила Клер.
        - Вот уж прямо скажем не в отца ребенок, - издевательски
        подметил Сквидли. Его трость коснулась подбородка
        жертвы и попыталась приподнять его, но Клер
        отреагировала молниеносно.
        Отринув прочь сомнения, она рискнула. В руке мелькнул
        крохотный нож, который предназначался совсем для других
        целей. Только в тот момент, Клер нашла ему единственно
        верное применение. Он вошел в тело Призрака как в масло,
        не встретив никакого сопротивления.
        Девушка почувствовала, как душа уходит в пятки.
        Сквидли отступив на шаг, дал волю эмоциям. Он смеялся
        зло, желчно, надменно, словно не Клер, а он сам поразил ее
        в самое сердце.
        Откинув в сторону бесполезное оружие, Призрак отряхнул
        камзол.
        - Не человек, - тихо повторила девушка.
        - Не могу с тобой не согласиться, - послышался тихий
        ответ.
        А потом наступила тьма. Так легко и внезапно, что Клер
        не успела вновь испугаться.
        Вначале перед ней возник горизонт и крохотная лилово-
        розовая линия рассвета, сливающаяся с лазурными
        барашками волн. Она видела, как белеет парус, небольшой
        лодки ее неосуществившихся надежд и желаний. Вот так
        вот просто и без объяснений уплывало счастье. Вдаль, туда,
        где она уже никогда не будет.
        Внезапно небо заволокло, и одеялом свинцовых туч мир
        окутала синильная пустота. Клер стало больно и одиноко. И
        она поняла, что теперь так будет всегда. Долгую и
        мучительную вечность…
        ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТЫЙ: КОГДА РИК ПРОЩАЕТСЯ С СЕСТРОЙ, А
        СКИТАЛЕЦ ОТКРЫВАЕТ СВОЙ ПОСЛЕДНИЙ СЕКРЕТ.
        Бесконечный день и не думал подходить к концу, события
        мелькали перед юношей живыми картинками, оставляя в
        душе череду неизлечимых рваных ран. Он, словно
        лишенный ног инвалид, вернувшийся с полей сражения,
        пытался привыкнуть к старому, но такому незнакомому
        миру.
        Клер умерла. Ее больше нет. Он не услышит ее ворчливых
        слов, не увидит ее лучезарной улыбки. Ничего. Пустота.
        Рик ощущал себя в тумане горя и опустошенности. Куда не
        посмотри, что не сделай, ничего нельзя исправить.
        Отчаянье - еще одна заноза, проникшая ему под кожу и
        жалящая не хуже шипов розы.
        Сестру не вернуть…
        Круговерть последующих событий, казалось, совершенно
        не касалась Рика, став набором мутных немых фантомов.
        Встречи, люди, разговоры текли вокруг юноши, едва
        приближаясь к его скромной персоне, - а он между тем,
        оставался стоять на месте, затянутый в трясину ужасного
        несчастья.
        Любой взгляд, шепот, звук возвращал его в ту роковую
        минуту, когда он застыл над телом сестры. Берег моря
        встретил Рика солеными каплями дождя и пронизывающим
        ветром. Клер лежала, широко раскинув руки, словно птица,
        так и не сумевшая взмыть ввысь и обрести долгожданную
        свободу. Глаза девушки были широко открыты, а в уголке
        рта застыла крохотная струйка крови - будто красная тесьма
        книги, предсказавшей ее смерть.
        Лишь миг он смотрел на ее восковое лицо: больше не
        выдержал. Боль потери встала в горле комом. Дернув за
        ворот, Рик оторвал несколько пуговиц. Дрожащими руками
        он закрыл лицо, медленно сполз на землю. Белая пелена
        прожитых дней, обрушила не него всю глупость и
        беспечность сотни непоправимых ошибок.
        Только сейчас Рик осознал - спасти Клер было возможно.
        Мысль оказалась такой тяжелой, что потянула юношу на
        дно.
        Потом были только люди, нескончаемые потоки людей.
        Озабоченные, изрыгающие одновременно сотни проклятий
        и сочувственных речей. Многие из присутствующих были в
        форме, строгие лица безразлично оглядывали безжизненное
        тело, мелькал свет факелов, ржание лошадей перемежалось
        с чьими-то криками и взрывным ревом возмущений.
        Рик продолжал пребывать в тумане. Он не боялся, что
        узреет в толпе хищный взгляд мистера Сквидли. Страх
        теперь был чужд и непривычен. Его куда-то вели, что-то
        спрашивали, но Рик лишь кивал, не осознавая на какие
        вопросы отвечает.
        Ближе к утру, первая часть мучений закончилась, и после
        сытного обеда наступил короткий наполненный видениями
        сон. Сначала к нему приходил отец, следующим
        посетителем стала Клер. Они вместе шутили, делились
        воспоминаниями, и не было в этом разговоре: ни правил, ни
        ограничений, ни запретов.
        Из сна Рика вырвал очередной кошмар, который не
        оставил после себя ни одного следа. К полудню, у него
        состоялась встреча с миссис Дуфни. Она что-то долго
        рассказывала о коварной судьбе, сетовала на жуткий нрав
        нынешнего времени, пыталась отвлечь его неудачными
        шутками, - но Рик ее не слушал.
        Долго вглядываясь в зеркало, он внимательно изучал свое
        отражение. Чужое, бледное лицо совсем не подходило к
        мрачному черному костюму цвета вороньего крыла.
        Внезапно, что-то изменилось. Едва уловимые отличия в
        отражении стали проявляться все сильнее.
        В это было невозможно поверить: юноша в зеркале
        нахмурился, сдвинул брови.
        - Я никогда себе этого не прощу…
        - Простишь, время лечит даже самые жуткие язвы, - ответил
        двойник.
        - Ты считаешь, я смогу жить с этим?
        - А куда ты денешься… - На лице отражения возникла
        самодовольная улыбка.
        Дальше фортуна была не так благосклонна к ее покорному
        рабу. Окончательно превратившись в марионетку: он
        повторно опознал Клер, потерял сознание, покинув
        мрачные стены морга, а чуть позже его ждал
        попечительский совет, решавший дальнейшую судьбу
        юного Джейсона, и новый удар…
        Похороны должны были состояться сегодня же. Горожане
        уже отнесли гибель Клер к невероятной череде странных
        смертей поглотивших Прентвиль. И, конечно же, каждый
        житель желал поскорее избавиться от окаянного тела, на
        котором явно читались следы неведомого проклятия.
        Никаких канонов, правил, устоев - страх перед безликой
        Химерой рос с каждым часом. И теперь, любой запрет
        рушился со скоростью выстрела. Если бы только мистер
        Лиджебай дожил до сегодняшнего дня, он грубо осудил бы
        малодушие городского совета, - но Рика сейчас заботили
        мысли совсем иного характера. Он готовился уйти вслед за
        Клер - единственный выход из жуткого лабиринта вечного
        самобичевания.
        Оливер суетился рядом, говорил без остановки, что-то
        предлагал, боязливо озираясь по сторонам. Рик его не
        слушал.
        Зачем? К чему? Все равно конец будет один. Как только
        церемония погребения закончится - Сквидли позовет его
        вновь. И Рик придет. Не сможет сдержать себя, потому как
        невозможно противостоять тому, кого нельзя называть
        человеком.
        Погода сокрушалась вместе с бесчисленной толпой
        праздных зевак, которым было глубоко плевать на судьбу
        бедной девушки. Они пришли сюда, чтобы обменяться
        слухами, смело высказаться про огрехи власти и даже
        проливной дождь был не в состоянии охладить их пылкого
        желания. Впервые за последние пару недель весна
        отвоевывала законные права у загостившейся зимы.
        Она хотела тебя спасти,
        Речь священника была в самом разгаре, когда Рик услышал
        собственный голос. Его отражение вновь решило
        заговорить с ним.
        « Я устал бороться. А быть вечным рабом у Призрака… я
        не собираюсь».
        Священник запнулся. Несколько раз повторился,
        произнеся имя Химеры. Толпа вздрогнула, припомнив всех
        жертв неведомого монстра.
        «Слышишь? Все они плавали под парусами «Бродяги» и
        отсрочили свой конец. Но это был всего лишь вопрос
        времени. Им всем уготована такая судьба. Одна на всех».
        Разве всем?
        «Ты это о ком? О Скитальце? Я думаю, что он уже давно
        покинул город. В таких случаях своя шкура всегда ближе к
        телу».
        Голос священника затих. Закончив молитву, он
        припомнил тех, кто отправился в мир иной не по своей
        воле.
        Улизнув от коварной судьбы, пираты сами вернулись в
        город, из которого так отчаянно бежали много лет назад.
        Их тянуло обратно, словно на привязи. И тот факт, что
        пятеро из бывших каперов, после чудесного спасения вновь
        оказались в Прентвиле, говорило о многом. «Бродяга»,
        почивший на корабельном кладбище ни на секунду не
        отпускал их помыслы.
        Подойдя к яме, Рик решился - как и многие
        присутствующие - отдать последнюю дань умершей. Взяв
        пригоршню земли, он кинул ее вниз, машинально опустив
        голову.
        Крышка гроба оказалась открыта. Клер лежала с широко
        открытыми глазами и, улыбаясь, смотрела на брата. Рик
        захотел вскрикнуть, но боль, обжигая грудь, заставила его
        подавить нахлынувший ужас.
        - Иди к Командору. Он ждет тебя, - спокойно произнесла
        Клер.
        Отшатнувшись, Рик едва не провалился внутрь ямы. В
        последнюю секунду чья-то крепкая рука удержала его от
        падения.
        - Умирать сейчас еще не досуг. Наша битва не проиграна, -
        послышалось у самого уха.
        Рик кивнул, пытаясь хоть как-то рассмотреть незнакомца.
        Толпа быстро рассеивалась, исчезая между неровными
        рядами семейных склепов и едва заметных, скрытых в траве
        могил, над которыми виднелись покошенные надгробные
        плиты.
        - Эй, мистер, постойте, - крикнул было Рик, но
        таинственного спасителя и след простыл.
        Несколько раз, мелькнув среди опечаленных лиц, его
        темный плащ устремился к выходу из вечного царства
        смерти.
        - Что случилось? - Оливер оказался тут как тут.
        - Скорее, нам надо его догнать, - решительно заявил Рик.
        Друг не стал донимать его расспросами и с покорностью
        верного слуги пытающегося исполнить любое желание,
        поспешил следом.
        Продираясь сквозь толпу, они несколько раз натыкались на
        мундиры стражей. Те, в свою очередь, козыряя двумя
        пальцами, таким образом, выражали соболезнование, не
        делая ни единого замечания.
        У самых ворот Рик наткнулся на сторожа.
        - Негоже живым таким быстрым шагом беспокоить сон
        мертвых, - недовольно крякнул тот.
        - Простите, но мы слишком спешим, - поклонившись,
        ответил Рик.
        - И обязательно принесем им свои извинения, в следующий
        раз, - поддержал его Оливер.
        Старик недовольно покачал головой, добавив:
        - Главное в этот момент не окажитесь в их стройных рядах.
        Но возмутители спокойствия уже не слышали его слов,
        исчезнув за резными воротами.
        Дождь немного поутих, принеся с собой приятную
        свежесть и частичку весеннего тепла. Город был
        переполнен людьми, словно термитник. Горожане
        приглядывались друг к другу, осторожно здоровались,
        спеша по своим делам. Прентвиль медленно избавлялся от
        зимней спячки, стараясь в один день решить накопившиеся
        за холодный сезон проблемы.
        - Вон он, гляди, - Рик указал на стройного мужчину в
        черном дорожном плаще.
        - Да кто он такой? - все-таки решился спросить Оливер.
        - Тот, кто удержал меня на краю пропасти.
        Достаточно расплывчатый ответ, заставил приятеля не
        приставать больше с расспросами.
        Незнакомец двигался стремительно. Изредка
        останавливаясь, чтобы его не теряли из вида.
        - Он явно нас дразнить, - предположил Оливер.
        - Стало быть, мы на верном пути, - решительно заявил
        приятель. Его взгляд впервые за долгие часы скорби
        приобрел привычную осмысленность.
        Шарахаясь в стороны, прохожие зло косились на двух
        лишенных всяких манер юношей. Несколько раз
        извинившись, Оливер быстро понял бесполезность своих
        поступков. Недовольные взгляды не смягчали пламенные
        фразы и низкие поклоны на бегу, а стоило ли тогда тратить
        и без того драгоценное время на пустые оправдания.
        Махнув плащом, словно крылом, незнакомец быстро
        перебежал через дорогу, нарушив спешный ход плотного
        потока карет, повозок и одиноких наездников. Пару
        лошадей, заржав, встали на дыбы. С улиц послышались
        отчаянные возгласы. Горожане требовали немедленно
        призвать к ответу виновного.
        - Скорее, а то ускользнет, - поторопил Рик.
        Оливер, увернувшись от огромного колеса, угодил в
        глубокую выбоину, заполненную вонючей жижей.
        - Что б тебя! - возмутился он. И в тот же миг, приятель
        потянул его за руку, втащив внутрь узкого переулка,
        утопающего в мудреной ленте переходов, ступеней и
        арочных коридоров.
        - Не отставай…
        - И угораздило же меня, - на ходу отряхивая бриджи,
        досадовал Оливер.
        Незнакомец уже исчез за вторым поворотом. Тридцать с
        лишним ступеней вниз, чуть вперед, пару ступеней вверх,
        налево в арку между двух переполненных сыростью домов,
        и прямиком… Едва не налетев на толстую торговку, Рик
        ощутил, как в нос ударил резкий запах рыбы.
        Столпотворение людей стало для него настоящей
        неожиданностью.
        - Рыбный базар, - ахнул Оливер.
        Несколько, особенно неповоротливых, привыкших
        разрезать толпу своими необъятными размерами рыбаков,
        вклинились между приятелями.
        - А ну посторонись…
        - Не стой на месте, а то зашибу!
        - Гляди куда прешь! Чего зыркаешь?!
        Бурчание и недовольный гул навалились на Рика сотней
        разношерстных звуков.
        - Он уходит, Оливер.
        - Вижу, держись меня.
        Незнакомец, в очередной раз взмахнув плащом и исчез
        перед самым носом. Добравшись до середины проулка,
        растекающегося в разные стороны и заполоняющего
        площадь святого Нии ран Сида, Рик понял, что они все-таки
        опоздали. Тот, за кем он так упорно шел попятам и след
        простыл.
        - Может быть, он свернул на аллею Морских побед? - не
        сдавался Оливер.
        - Бесполезно. Он мог деться куда угодно! Да отсюда хоть к
        порту, хоть к старым докам податься можно…
        Последняя фраза, сорвавшаяся с губ Джейсона, почти
        слилась с протяжным стоном. Твердая ладонь обхватила его
        рот, и неведомая сила поволокла внутрь. Ударяясь о
        ступени пятками, Рик судорожно пытался получить хоть
        каплю воздуха, но мощный кляп не давал ему сделать даже
        короткого вздоха.
        Голова была запрокинута назад, и юноша видел
        обшарпанный потолок, стены, а рукой чувствовал
        ускользающие перила. Он попытался сопротивляться.
        Напрасно. Не имея точки опоры, он беспомощно барахтался
        в чужих лапищах сжимающих его горло.
        Поднявшись на один пролет вверх, Рика отшвырнули
        внутрь, локтем пригвоздив к стене. Самое удивительное,
        что все это время Оливер находился рядом и не пытаясь
        помешать, молча наблюдал за происходящим.
        Почему?
        Чего он ждет?
        Что его останавливает?
        Ответы последовали незамедлительно. Только исходили
        они не от приятеля, а от пленителя.
        - Заткни свою пасть, если желаешь дожить до завтрашнего
        дня и отомстить, - незнакомец так близко прислонился к уху
        Рика, что тот решил, будто голос раздался у него прямо в
        голове.
        Не дожидаясь согласия, говоривший ослабил хватку и
        переместился к лестнице. Снизу послышались быстрые
        шаги.
        Мощный удар ноги встретил преследователя на последней
        ступени. Отлетев к стене, тот не раздумывая, обнажил
        огромный обоюдоострый нож. Незнакомец застыл напротив
        - две илиадские короткие шпаги были направлены в сторону
        противника.
        Атака. Удар, а точнее целая череда мощных ударов
        обрушилось на незнакомца. По виду настоящий морской
        волк: в темной бандане, короткой потертой куртке, темных
        бриджах и рубахе без воротника, - он вел себя более чем
        активно. Не в силах широко размахивать оружием в узком
        помещении, преследователь между тем вкладывал в удар
        всю силу.
        Нижний выпад, удар наотмашь, пара тычков, и очередной
        скользящий сверху. Пленитель не спасовал. Шпаги парили в
        воздухе, искусно вставая на пути широкого металла.
        - Что происходит? - вырвалось у Рика, но Оливер быстро
        прикрыл ему рот:
        - Молчи, все совсем не так…
        Постепенно, Пленитель стал напирать, спустившись на
        пару ступеней вниз. Преследователь отступил, продолжая,
        время от времени, огрызаться осторожными атаками.
        - Так не дерутся настоящие каперы, щенок! - выкрикнул
        тот, кто стоял ниже, целясь в плечо незнакомца. Неудобно
        вывернув шпагу, противник отвел опасность в сторону.
        - Почем тебе знать?
        - Потому что тебе никогда не стать настоящим капером,
        попрыгунчик…
        Лезвие коснулось предплечья: на рукаве возник широкий
        кровавый рубец, и Пленитель едва сдержал боль.
        - Ты никогда не был нашим. Слышишь?Никогда!
        Преследователь перехватил рукой шпагу и ударил
        головой Пленителя. Ворот расстегнулся и Рик увидел
        знакомое лицо того, кто попытался его похитить.
        Скиталец отбил очередной выпад капера, действуя уже
        одной рукой. Тем временем пират почувствовал
        превосходство и извлек из-под куртки пистолет. Рука
        вытянулась, и дуло почти в упор уставилось в Сейла. Рик
        замер, Оливер протяжно взвыл.
        Положение было безвыходным. Взмах, трехгранный
        клинок умело рассек воздух. Прижавшись к стене, Скиталец
        замер перенеся вес тело на правое колено, и вытянув левую
        ногу, резко присел.
        Капер пошатнулся и, схватившись за шею, из которой
        хлестала кровь, повалился назад. Громкий звук падающего
        тела быстро затих.
        - Обыщите его, возьмите оружие и все, что найдете. А
        потом наверх, - приказным тоном произнес Сейл, вытирая
        шпагу. Тяжелое дыхание нормализовалось в считанные
        секунды, словно он всю жизнь занимался фехтованием.
        - Мы … мы не можем, - растерянно проблеял Оливер.
        - Страшно… - подтвердил Рик.
        - Привыкайте, дальше легче не будет, - развел руками
        Скиталец.
        Обыскивать мертвого капера, было сродни ковырянию в
        мерзкой болотной гуще: отвращение боролось с жутким
        страхом нащупать нечто отталкивающее. Морщась, Рик
        ухватился за деревянную ручку пистолета и потянул на
        себя.
        - Поживее, я не собираюсь давать этим недоумкам второго
        шанса, - раздался сверху строгий голос Скитальца.
        Словно по команде юноши рванули по ступенькам,
        подсознательно радуясь избавлению от ненавистного
        занятия.
        На крыше было все подготовлено для отступления -
        скатившись вниз, они при помощи веревки перебрались на
        соседнее здание, проскользнули в узкий лаз,
        замаскированный кирпичной кладкой трубы, и выбрались
        уже в восточной части города.
        Дальше снова были ступени, коридоры и как
        закономерный итог: крохотная комнатка с зашторенными
        окнами и пыльной мебелью хранившейся здесь еще со
        времен короля Рудка-третьего.
        Скинув плащ, Скиталец повернулся к юношам. В его лицо
        смотрело дуло пистолета. Дрожащая рука Рика внезапно
        приобрела невероятную твердость.
        - И что дальше? Думаешь, что выстрел решит все
        проблемы? - уточнил Сейл. Его привычные черты
        скрывались за множеством глубоких синяков и
        кровоподтеков.
        - Для начала я избавлю себя от той болтовни, что ты решил
        обрушить на меня, - прорычал Рик.
        Щелкнул взвод.
        - Ты поверил тому, кто не имеет лица, но не хочешь верить
        мне?
        - Рик, не делай этого, - взмолился Оливер.
        - Я не врал. У нас действительно остался шанс, -
        равнодушно изрек Скиталец. - И то, что ты считаешь
        ложью, всего лишь способ выжить. Станешь старше,
        поймешь.
        - Допустим, - уклончиво ответил Рик.
        Дуло, готовое разразиться огненным салютом, все еще
        упиралось в цель.
        - Клер умерла не зря, - осторожно начал Сейл. - Не только
        тебе сломали судьбу, Рик. Вся моя жизнь имеет
        единственную цель. И поверь, с тобой или без тебя, я вырву
        глотку этому хищному существу.
        - А с чего ты вообще решил, что его можно уничтожить?
        - Опусти пистолет и дай мне немного времени. Я расскажу
        тебе как каперам с «Бродяги» удалось выжить, - настойчиво
        сказал Скиталец.
        Рик усмехнулся:
        - Я уже давно не верю в сказки…
        Вытянув вперед руки и показав ужасные следы от
        стальных оков, Сейл посмотрел ему прямо в глаза:
        - Придется поверить. Еще пару часов назад я корчился от
        боли в самом сердце узницы форта Шат-ле. А теперь вот
        стою перед тобой…
        Пистолет опустился. В комнате повисла тишина.
        - Я рассказал твоей сестре…
        - Не надо повторяться, я слышал эту историю во сне. Клер
        до последней минуты была рядом со мной, - подавлено
        сказал Рик и, всхлипнув, опустил голову.
        - Но ты не поверил ей. Посчитал ее визиты обманом.
        Происками Призрака…
        Короткий кивок в ответ.
        - Тогда дослушай мой рассказ, и у тебя больше не останется
        вопросов, на которые ты не нашел ответа, - тяжело вздохнул
        Скиталец…
        На «Бродягу» мы вернулись порознь. Лиджебай чуть
        раньше меня. И когда я перемахнул через борт, он уже
        сидел в углу и, накрывшись пледом, пил ароматный грог.
        Каперы обступили его со всех сторон. Вопросы не умолкали
        ни на секунду. Твой отец, напротив, говорил немного, в
        основном отмалчивался и растерянно пожимал плечами.
        Я скромно присел у грот-мачты и продолжил наблюдать
        за победителем. Ему удалось обмануть даже капитана,
        смерть которого для матросов стала настоящим шоком.
        Многие не верили, называя Лиджебая лжецом, другие -
        мирились с дурной вестью, не проронив ни слова.
        Помню, как одноногий Лив Тессон подошел ко мне и
        поинтересовался: не водит ли нас за нос королевский
        выкормыш. Я ответил, что рассказ Лиджебая истинная
        правда. Хотя не знал об этом ровным счетом ничего.
        Позже, я выяснил от вахтенных, что твой отец поведал
        команде о жуткой эпидемии, которая настигла нас на
        острове. Он объяснил смерть каперов внезапным
        помешательством и объявил всем, что ему удалось
        избежать ужасной участи только благодаря
        непрекращающимся молитвам, которые он выучил еще в
        приходской школе. Что же касаемо меня, Лиджебай
        ответил коротко: фортуна улыбнулась этому
        пострыленышу. Я не возражал с такой формулировкой,
        желая, как можно скорее, забыть об острове Грез.
        Да и кто поверил бы моей правде? Правде обычного
        безпризорного юнги.
        Ближе к вечеру, команда приняла решение отправляться в
        обратный путь с восходом солнца. Видимо они все еще
        питали призрачную надежду увидеть Бероуза.
        Именно та ночь и стала для нас роковой. А началась она
        с приятной новости. Третий выживший в нашей опасной
        экспедиции, вернулся ровно в полночь.
        Дежуривший на мостике Филл Рипкинс узрел в туманной
        дымке едва горящий огонь. Сквозь сон он даже услышал
        знакомый голос, взывающий о помощи, а когда
        окончательно прогнал дрему, разглядел рядом с костром,
        одинокую фигуру. Это бы старпом: мистер Дудли Са Фон
        известный тебе как Терси ли Джейскоба. Еще один
        счастливчик, кому позволил сбежать мыс Туресса.
        Я долго приглядывался к убийце капитана, пытаясь
        обнаружить какой-нибудь подвох. От спасшегося веяло
        настоящей смертью, словно он продал душу дьяволу, лишь
        бы попасть обратно на «Бродягу». Мое подозрение стало
        первым тревожным звоночком, которому я не придал
        значения, однако все двигалось именно в таком
        направление.
        Команда получила нового лидера, а ваш отец - долгий
        разговор в капитанской каюте. Мне удалось услышать
        только обрывки фраз. Как ни странно, но старпом не
        нападал, а напротив, оборонялся от вашего отца. И в
        правду говорят - победителей не судят.
        В ответ на мольбы о прощении, Лиджебай даже не повел
        бровью. Сейчас он чувствовал свое превосходство, власть,
        бурлящее в крови преимущество. И хотя для меня его
        победа казалась такой же призрачной, как диск огромной
        желтой луны над головой, старпом явно чего-то опасался.
        Позже я осознал, что эта была последняя спокойная ночь в
        нашей жизни.
        Оба заговорщика договорились, что их разговор не
        покинет предела этих стен. Для всех остальных было
        решено объявить одно: последний поход «Бродяги»
        окончился неудачей. И точка!
        Я же не стал для них особой проблемой. Даже при
        желании излить душу какому-нибудь каперу, я, вряд ли
        снискал бы доверие со стороны морских волков. Разве что
        святой отец Рудбис, отличавшийся полнейшей глухотой,
        исповедав меня, принял бы слова юнца за чистую монету и
        отпустил бы все грехи.
        Добавив масла в сигнальные фонари, каперы улеглись
        спать.
        Ночью произошло нападение.
        Я редко видел настоящую бойню,( если не считать
        сожжения моей речной деревушки) и жутко испугался,
        забившись в самый темный угол под лестницей, ведущей на
        капитанский мостик. Моряки, застигнутые врасплох,
        погибали на месте, даже не успев обнажить оружие.
        Проклятый остров преподнес нам очередной сюрприз.
        Хозяева «Бродяги» в мгновение ока стали робами на своем
        собственном корабле. А возле штурвала, гордо выставив
        вперед грудь и возвещая о победе в колокол, стоял капитан
        Бероуз.
        Трупы побросали за борт, а тем, кто выжил, надели
        кандалы. Ходячий мертвец властно осмотрел палубу и
        спешно свистал всех наверх. Его верные слуги, те, чьи лица
        покрывали рубцы свежих ран, кинулись готовить корабль к
        отплытию. Капитан спешил. Но мы тогда и подумать не
        могли, что причиной этому станет таинственный мистер
        Сквидли, спасенный нами у самых берегов Сторога.
        Следующий день был полон еще более жутких
        открытий. Раннее солнце не принесло душевного покоя,
        усилив тревогу и страх. Взглянув на капитана при свете, я
        понял, что тот лишь бездушная оболочка Бероуза,
        имевшая плоть, но лишенная всяких человеческих качеств.
        Он явно был марионеткой в руках неведомого мастера.
        Это явилось моим первым откровением. А вторым, стала
        команда. Те, кто отправился с нами в пеший переход,
        теперь находились рядом с капитаном, и в них тоже не
        осталось ничего живого. Абсолютные рабы чужих
        желаний и приказов. В какой-то миг я даже решил, что
        это Лиджебай призвал их обратно, желая спасти
        загубленные жизни. Но мой вывод оказался ошибочным.
        Ваш отец все это время не выходил из капитанской
        каюты, увлеченный своим любимым делом: он неотрывно
        писал, не уставая макать чернила в старую облупившуюся
        чашу.
        Я видел это собственными глазами, когда приносил ему
        еду.
        Однажды поставив поднос на стол, я заставил его
        отвлечься. Закрыв кожаную книгу, прошитую красной
        тесьмой, он тяжело вздохнул, словно проделал адскую
        работу и грустно улыбнулся.
        - Если бы ты знал, что я натворил, Сейл, - сказал он мне.
        - Что же? - сдерживая накатившую дрожь, спросил я.
        - Я впустил в мир сущее…
        Фраза оборвалась. За моей спиной возник Бероуз.
        Восковое, безжизненное лицо внимательно изучило меня и
        я, покорно опустив голову, покинул каюту.
        Третье откровение пришло ко мне с наступлением
        сумерек. Звезды, в ту ночь, светили ярко, образуя на небе
        настоящую толчею. Собираясь в группы, они весело
        отражались в морской глубине. Волны спокойно ласкали
        борт, а те, кто нес вахту, тихо переговаривались между
        собой. Они прекрасно понимали, что оказались во власти
        мертвецов и это обстоятельство пугало всех больше, чем
        нападение Триатских хранителей моря.
        Неизвестность - вот, что останавливало моряков от
        бунта. Смогут ли они справиться с горсткой бывших
        товарищей по оружию? И не вернутся ли те на корабль с
        утренним туманом? Вопросы роились и в моей голове, но о
        сопротивлении я даже и не помышлял.
        Я понимал, что капитан не зря торопит события,
        трепетно ловя парусами ветер. И не спроста он держит
        при себе Лиджебая, не оставляя его ни на минуту. Но
        привязать одно к другому, увы, у меня не получалось.
        Желания вашего отца, оставались загадкой, а воскрешение
        капитана - неоспоримым фактом.
        Не прошло и пяти минут, когда я почувствовал с правого
        борта странный плеск. Еще утром Бероуз приказал
        навязать по обеим сторонам корабля канаты, так чтобы
        те доставали до ватерлинии. Мы удивились, но не стали
        уточнять, незамедлительно выполнив приказ.
        Теперь тайна раскрылась сама собой. Тяжелое, почти
        надрывное человеческое дыхание, заставило меня
        вздрогнуть, и покрыться мурашками. Подскочив к борту, я
        услышал глухой удар, словно что-то врезалось в нас: толи
        бочка, дрейфующая не первый год, толи оторвавшийся
        после бури бот. Правда поразила меня до глубины души. К
        нам на корабль, по заготовленным канатам карабкался
        моряк. Ошарашено наблюдая за происходящим, я никак не
        мог взять в толк, как он сумел догнать наше
        быстроходное судно.
        Перевалившись через борт, фыркая и отряхаясь, словно
        пес, угодивший в речку, пловец поднял голову, и я обомлел.
        Пирт Рибли, тот самый вахтенный, что дежурил на носу
        «Бродяги», когда нас атаковали мертвецы. Именно он
        пронзенный шпагой Бероуза, теперь вернулся на корабль.
        На его виске все еще виднелся огромный рубец, а рубашка
        была насквозь пропитана кровью.
        Он поздоровался с каждым, и в конце протянул руку мне.
        Я отпрянул, не решаясь поприветствовать капера. Теперь
        он был по другую сторону баррикад.
        Мертвецы получили пополнение в свои ряды.
        Позже к нам присоединилось еще несколько моряков
        потерпевших фиаско в недавнем ночном нападении. Но
        капитан оставался мрачнее тучи, молча приветствуя
        соратников. Его внимание сейчас занимали лишь часы, по
        которым он постоянно сверял стремительно ускользающее
        время. Если бы я был сторонним наблюдателем, то решил
        бы, что мы участвуем в регате, и стараемся как можно
        скорее уплыть от проклятого острова.
        Следующая неделя не принесла на волнах ожидания
        никаких новостей. Только море продолжало возвращать
        умерших каперов - всех шестерых. А еще нас подгоняли
        бесконечные команды Бероуза. За эти дни я практически не
        видел вашего отца Рик, но знал, он занят кропотливой, и
        видимо, очень важной работой. Когда я проходил мимо
        капитанской каюты, я слышал, как непрерывно скребет
        перо о бумагу. Что именно он писал, уединившись в покоя
        самого Бероуза, я даже не мог себе представить.
        Девятнадцатый день начался для меня с борьбы с
        желудком. Запасы пресной воды подходили к концу, и мы
        едва держались на ногах, дожидаясь очередной порции
        влаги. Еще скуднее выглядел наш пищевой рацион: вяленое
        мясо вперемешку с макаронами, которые мы называли еда
        с дрянью, уже не лезли в горло. Пища мучила и убивала
        своим однообразием. И в то утро я не выдержал. Меня
        вывернуло наизнанку, как только я закончил завтрак.
        Пустой желудок незамедлительно отозвался протяжным
        урчанием.
        Проходящий мимо старпом злорадно хмыкнул. С того
        момента как мы отплыли от острова он всячески не
        замечал меня, словно расторопного юнги не было и в
        помине. Я пытался оказаться в том месте, где он нес
        вахту, но и тогда разговор заканчивался так и не успев
        начаться. Постепенно вся команда стала обходить меня
        стороной. Я сделался прокаженным, которого жалеешь
        своим молчанием, и безумно боишься протянуть руку,
        чтобы не дай бог не подцепить от него ужасную заразу.
        Те немногие, кто еще пару дней назад пытались
        подбодрить меня добрым словом, к концу третей недели
        обратного пути окончательно отвернулись. Я не винил их в
        этом. Уже давно привыкнув жить одиночкой, я коротал
        тянувшиеся, будто смола, ночи, за размышлениями.
        Рассчитывая только на себя, я понимал, что бороться с
        каперами - в чьих жилах теперь, наверняка, текла кровь
        дьявола, - бесполезно.
        Невольники - как называл еще живых моряков Бероуз,
        готовили бунт. Но, честно говоря, я не видел в этом
        смысла. Искать спасения нужно было в молитвах, а не в
        бессмысленных стараниях…
        И следующий день подтвердил правильность моих
        суждений. Ритли Викс не выдержал первым. Его
        натянутые нервы лопнули как струна лютни.
        Внимательно изучая непроницаемый взгляд своего бывшего
        друга, который теперь не замечал его в упор, Викс внезапно
        начал смеяться. Не скрываясь, он вышел в самый центр
        палубы - скромные эмоции превратились в настоящую
        истерику. Настороженные взоры моряков следили за тем,
        как их приятель довольно быстро сходит с ума. Приступ
        продолжался пару часов, пока Бероуз не приказал
        подвесить помешавшегося на рее. Удивительно, но никто
        так и не вызвался защитить несчастного капера или по
        крайне мере его утихомирить. Каждый закрылся в
        воображаемый панцирь, будто краб, и волновался
        исключительно о своей шкуре.
        Это были самые невыносимые дни. До сих пор я
        просыпаюсь в холодном поту, вспоминая мучившие меня
        кошмары.
        Но один из них посещает мою память чаще остальных…
        ...Безумца подвесили на самом видном месте: в центре
        грот-мачты, чтобы полуденное солнце до изнеможения
        сушило кожу, оставляя на ней болезненные ожоги, а
        ночной соленый ветер бередил открытые раны. Я слышал
        его крик каждую минуту, и если выдавался небольшой
        перерыв, то спасительные вопли в скором времени
        начинались вновь.
        Мы все потихоньку начинали бредить. Также как и
        бедняга Викс. Силы были на пределе, а до знакомых берегов
        оставались еще сотни бесконечных лиг. Когда безумец
        затих, и мы помолились господу за его измученную душу,
        наступила такая мертвая тишина, что мне почудилось,
        будто я оглох.
        Превратившись в растянутые на солнце тени, мы
        неприкаянно слонялись по кораблю, заранее предугадывая
        приказы наших мертвых повелителей. Наверное, дьявол, и
        вправду слишком силен, раз способен на глазах у господа
        творить такие бесчинства… - подумалось мне на сорок
        первый день нашего плаванья.
        В то утро моя вера пошатнулась.
        А в следующую ночь ее окончательно растоптал один
        малозначимый, но достаточно откровенный разговор.
        Луна почти утонула в разбушевавшихся волнах. После
        двухдневного штиля, морской ветер стал для нас манной
        небесной. Я не спал почти всю ночь и случайная тень,
        скользнувшая у борта, нисколько не удивила меня. Если это
        был заплутавший призрак, - он явно ошибся кораблем. Наш
        «Бродяга» включая каждого живого и мервого члена
        команды, стал посмертным напоминанием бороздящим
        просторы запретных вод. Этакое морское приведение
        лишенное всего человеческого.
        - Не ждал тебя здесь увидеть, - устало произнес
        Лиджебай.
        - Ночь всегда успокаивает, скрывая в темноте дневные
        невзгоды, - отчего-то сказал я и затих, чувствуя как
        сердце забилось в предвкушении предстоящей беседы.
        Лиджебай кивнул:
        - А я вот не могу смотреть на солнце. Глаза привыкли к
        полумраку каюты. Любой свет причиняет нестерпимую
        боль. Мне кажется, если взгляну на яркое безоблачное небо,
        то незамедлительно ослепну.
        Я внутренне напрягся, заметив стеклянный взгляд
        собеседника.
        - Ты, наверное, удивляешься…чем можно занимать себя
        весь день и ночь?
        - Вы ведь находитесь во власти капитана, - уверенно
        выпалил я.
        Лиджебай грустно улыбнулся:
        - И да, и нет. Главный мой враг, это я сам. И мне
        невыносимо страшно от этого неоспоримого факта.
        - Но там, у водопада… Вы же использовали свой шанс?
        Разве не так?! - искренне удивился я.
        Ваш отец ответил не сразу. Он долго думал, а потом
        спросил:
        - Ты веришь в удачу?
        - В удачу? - осторожно переспросил я.
        - Ну, да. Как при игре в кости, когда ожидаешь, что
        выпадут единицы, а получается пара или шестерки…
        - Полагаю, что нет, - я буднично пожал плечами.
        - А я вот решил положиться именно на этот самый шанс.
        Понимаешь? Я доверился своим мечтам. Решил, что мир,
        который живет в моей голове лучше того, что окружает
        нас. Решил наполнить его своими чувствами, эмоциями,
        страхами и переживаниями. Захотел поиграть во
        Всевышнего. Стать вершителем судеб.
        - И каков итог? - не веря своим ушам, спросил я.
        - В первый же день мне наскучило это занятие… а на
        следующий - мне стало страшно. Я испугался, что не смогу
        остановиться. Но третий: все расставил по своим
        местам. Я осознал, что больше не могу контролировать
        собственный мир…
        - Тот, который считали лучше?
        - Совершенно верно, Сейл. Тот, что я ошибочно считал
        лучше. И это еще полбеды, потому что вместе с
        собственным тщеславием я впустил в новый мир
        существо, которое гораздо хуже нас всех. Оно и есть все
        зло, что копиться в нас изо дня в день. Оно коварно и
        безжалостно. Именно оно станет повелевать всеми. Оно -
        а не я. Мысленно оно уже скинуло меня с престола и скоро
        я стану его верным рабом и вечным летописцем.
        - Боже, что же вы натворили?! - взмолился я.
        - Я пожелал стать единственным, кто может оживить
        собственные желания. Мои записки, новеллы, они стали
        реальностью. А взамен я получил книгу, которая делает сон
        явью. Но принадлежит она не мне. Она - сердце главного
        героя истории, которая никогда не закончится. Он будет
        коллекционировать ее одну за другой. И каждый раз книга
        будет начинаться заново, а я лишь стану описывать его
        желания, поступки, грехи.
        Я едва удержался на ногах. Новость не просто
        ошеломила меня, а потрясла до глубины души. Остров Грез
        и мечтаний- оказался хранилищем людских кошмаров!
        Оживив свои помыслы, мой собеседник лишь сделал всех
        нас несчастными рабами.
        - Стало быть, нашествие мертвяков, ваших рук дела?
        На глазах Лиджебая выступили слезы. Но в них не было
        покаяния: обычный страх и желание избавиться от груза
        собственных ошибок.
        - Я был уже не в силах ничего изменить. Он поглотил меня.
        Тот, кто скоро придет в этот мир. Он уже здесь, я его
        чувствую. И не только я, но и капитан, и его команда…
        Я резко дернулся, грозно сжав кулаки:
        - Но ведь можно все исправить. Я тоже…
        - Увы, нельзя. А если и есть способ, он мне неизвестен, -
        перебил меня Лиджебай.
        Это был наш последний разговор. Я едва не раскрыл ему
        свою тайну, а он в свою очередь - полностью исповедался
        передо мной так и не очистив душу.
        На следующий день, и состоялась предрекаемая
        Лиджебаем встреча с незнакомцем. Тот словно сошел с
        книжной страницы, превратившись из одинокой точки на
        горизонте в грозного великана, переваливающегося, будто
        медведь, с лапы на лапу. Я не увидел на его шлюпе ни одной
        течи, хотя на вид она доживала свои последние часы.
        - Приветствую вас, капитан Бероуз, - гордо провозгласил
        он.
        Тогда мистер Сквидли еще был слишком молод, и не
        проявлял чрезмерной жестокости. Но, все изменилось на
        следующий день, когда каперы во главе с Терси
        организовали бунт, никому не было пощады.
        И все же, порой мне кажется, что моя память навсегда
        исключила этот эпизод моей жизни, а багряный рассвет
        стал единственной границей, за которой скрыт ночной
        ужас и смерть тех, кто не пал духом и нашел в себе силы
        бороться.
        Нас осталось не больше одиннадцати, когда новая
        команда Сквидли была почти в сборе. Канатные лестницы
        продолжали принимать на борт каперов, чьи сердца
        навсегда прекратили биться в унисон барабанной дроби
        гранлитских стражей.
        
        Наблюдая за происходящим на корабле, я сам с собой
        играл в орлянку. Несколько раз выкинул кости, и мне
        выпала пара единиц. А что если и среди беды существует
        крохотный шанс ухватить фортуну за ее цветастый
        хвост, - предположил я. Очередной сброс: опять пара, и
        вновь единицы.
        Блеф! Я не верил, что судьба способна меня обмануть.
        Надо только почувствовать нужное время. А место?
        Место уже определено. С корабля я вряд ли мог куда-
        нибудь подеваться.
        Ветер резко изменил направление. Напротив меня сидел
        кот капитана, которого я звал Крэпс11и он охотно
        откликался на это звучное имя. После возвращения Бероуза
        в новом облике, Крэпс перебрался в трюм и редко
        выбирался на свет, стараясь как можно реже
        сталкиваться с новой командой. Я же, в свою очередь, сам
        не зная почему, сблизился с этим черным мерилом зла,
        который одним своим присутствием мог заставить людей
        осенять себя крестом и плевать через плечо, чтобы не дай
        бог, не накликать беду.
        - Стало быть - шанс есть, - словно заговорщик шепнул я
        Крэпсу.
        Кот ответил мяуканьем, безусловно соглашаясь со мной.
        Буря наступала стремительно: путаясь в стройных
        парусах, скрипя мачтами, шипя бурлящими волнами.
        Свинцовые тучи, собравшись у горизонта, начали
        молниеносное наступление. В самой их глубине сверкнули
        всполохи, и эхо донесло оглушающие раскаты грома.
        Корабль подбросило на волнах и, ударившись о морскую
        гладь, я ощутил на губах соленый привкус крови.
        Фыркнув, Крэпс рванул внутрь, в укрытие. Настала пора
        действовать.
        Я быстро огляделся. У штурвала дежурили двое: Грек
        Степси и Трит Дестени - убитые во время первого бунта.
        Их мрачные лица были устремлены в сторону берега, а то,
        что происходило на «Бродяге» их мало интересовало.
        - Бипси, - осторожно позвал я.
        Моряку хватило короткого сигнала рукой, чтобы понять:
        я настроен решительно. Кивнув он стал аккуратно
        пробираться к мостику. Оставшиеся матросы последовали
        11 Game оf craps - современное выражение, игра в кости.
        за ним. Не сговариваясь и объясняя спонтанный план
        спасения, все действовали как единое целое.
        Воссоздавая в голове те роковые мгновения, я поражаюсь
        нашей безрассудной решительности. Дух истинных
        пиратов, умерший еще полвека назад, теперь вновь
        возрождался в нас. Я заметил в зубах Тейсона огромный
        тесак, а Грандбери намотав на кулак веревку, уже
        готовился вырубить одного из мертвецов.
        Я попытался встретиться взглядом с каждым, кто
        рискнул поддержать мой план.
        «Мы верим тебе, приятель, не подведи нас!»
        Буря нарастала как снежный ком. Ветер, увязнув в
        парусах, заставил корабль дать крен. Еще бы миг и я вряд
        ли смог выправить ситуацию, но мне повезло. Правду
        говорят: фортуна не терпит трусов.
        Мелкий дождь обрушился на нас настоящим ливнем. Я
        едва угадывал в мутной пелене очертания берега.
        За моей спиной послышались отчаянные крики. Капитан
        стоял, заворожено глядя на мои безнадежные попытки
        расправиться с безмерным гнетом. Рядом с ним высилась
        высокая фигура нашего нового гостя. Сквидли не произнес
        ни слова. Мне хотелось услышать его вопли, проклятия,
        хоть какие-нибудь эмоции. Но нет, он оставался нем. Лишь
        странный интерес к моей скромной персоне отражался на
        его лице.
        - Живо, схватить их! - рявкнул капитан мертвецов.
        Нас атаковали. Мне дышали в спину те немногие, что
        также как и я решили сопротивляться до последних сил
        или пойти на дно, продемонстрировав этим нелюдям, наш
        несокрушимый дух.
        Резко крутанув штурвал, я направил «Бродягу» в самую
        гущу острых рифов.
        Еще пару ударов сердца. Я знал, что теперь уж точно не
        подведу каперов.
        - Скорее! - словно услышав мои мысли, крикнули они. Я не
        медлил ни секунды. Паруса, поймав сильный ветер,
        отчаянно рванули корабль вперед, навстречу скорой гибели.
        - Все за борт! - из последних сил выкрикнул я и
        почувствовал, что меня хватают за запястье.
        Обернулся.
        Передо мной стоял мистер Сквидли. В его глазах все еще
        угадывалось невероятное удивление.
        - Что ты произнес?..
        - Возвращайся в свою адскую обитель!
        Вырвавшись из его лап, я кинулся прочь с капитанского
        мостика. Хорошо помню те рваные секунды. Мне
        показалось, что Призрак меня не держал? а лишь делал вид.
        Спрыгнув вниз, я, не помня себя, схватил оказавшегося
        поблизости Лиджебая за грудки. Он, оторопев, попытался
        одернуть внутренний карман камзола, когда я рванул его на
        себя.
        Росчерк молнии возвестил о печально конце «Бродяги».
        Наткнувшись на скалы, бриг встал на дыбы, словно
        ретивый конь и огромная волна захлестнула его, скрыв
        почти полностью.
        Едва помня себя, я выбрался на берег. Собирая силы по
        крохам, мне удалось добраться до небольшого городка.
        Кое-как скоротав ночь и высушив вещи, я отправился
        подальше от Прентвиля и всего-того, что меня связывало
        с этим губительным местом.
        Позже до меня долетели слухи, что поменьше мере пять
        членов экипажа выжили и поселились в округе Прис.
        Обломки «Бродяги» не отпустили их от себя далеко. Среди
        горстки выживших оказался и ваш отец. Спрыгнув за
        борт, Лиджебай избавился от цепких уз смерти, унеся с
        собой сердце своего детища. Вы понимаете, о чем я
        говорю…
        Эту книгу нельзя уничтожить, сжечь, утопить. Пока ее
        страницы наполняются событиями, ее хранитель -
        ужасное порождение зла, - жив. А вместе с ним живет и
        тот, кто обречен на вечные мучения фиксировать
        поступки этого бессердечного существа. Увы, ваш отец
        понял данный закон слишком поздно и не смог уберечь вас
        от неизбежности.
        Вы спросите, как мне удалось избавиться от
        привязанности корабля? Очень просто. Разорвать
        невидимые канаты легче тому, для кого «Бродяга» не стал
        настоящим домом. Проплавав на нем всего пару
        бесконечных месяцев я не испытывал к бригу той
        преданности, что остальные члены команды…
        - И что же вы делали все эти годы? И почему все-таки
        вернулись? - спокойно поинтересовался Рик.
        - Изучал… думал… вспоминал, - растерянно ответил
        Скиталец, и немного поразмыслив, добавил: - Зная, что
        холодные воды не смогут уничтожить Сквидли, я
        вынашивал план мести. Я ждал новой встречи с ним… Он,
        стал единственным смыслом всей моей жизни. Вновь
        лишившись близких людей, я решил больше не
        поворачиваться к врагу спиной. Поэтому я вернулся.
        Дуло пистолета вновь уставилось в лицо Скитальца.
        - Интересно, откуда такое рвение сигануть прямиком в
        бездну? - съязвил Рик.
        Пауза была недолгой.
        - А ты представь, - дрожащим голосом сказал моряк, -
        каждую ночь ты не можешь заснуть, а ищешь спасения от
        навязчивых кошмаров. Когда днями напролет ты находишь
        в толпе чужие лица и слышишь их страхи, ощущаешь их
        боль. Поверь, это настоящее безумие. Но это еще не все.
        Моя жизнь превратилась в абсолютное одиночество.
        Сквидли заставил меня постоянно вспоминать мои самые
        ужасные кошмары и возвращаться в них снова и снова. Я
        стал заложником собственных страхов: в ночном небе мне
        виделись огненные всполохи над деревней, в случайных
        прохожих - безжалостные убийцы, в темноте - лица моих
        родителей. А в часы безмятежности мне слышались голоса.
        Сотни, а может даже тысячи голосов, которые просили,
        молили, взывали к справедливости...
        - И что с того? - Рик даже не дернул бровью.
        Скиталец пожал плечами:
        - Не знаю, думай сам. Я рассказал все, что мне было
        известно. Решил, ты поймешь: мне больше нет смысла
        злословить и обманывать. История со Сквидли стала для
        нас всех ужасным наказанием, - и мы сейчас находимся в
        одной упряжке.
        В ответ юноша усмехнулся:
        - Уходи прочь…
        - Нет. Я уже сказал: ты мой единственный шанс. Хочешь
        стрелять? Стреляй! Если станет легче, нажимай на курок.
        Мое существование все равно тяжело назвать жизнью. Так
        произошло со всеми, кто в ту ночь попытался остановить
        Призрака и думал, что ему это удалось. Я не обвиню тебя за
        тот страх, что таится в твоем сердце, но поверь, его станет
        гораздо больше, когда ты решишь бороться в одиночку.
        - Будь ты проклят со своими нравоучениями! - выкрикнул
        Джейсон-младший.
        Выстрел грянул внезапно, быстро окутав помещение серой
        дымкой.
        Оливер вскрикнул, заметив, как возле двери и у окна
        мелькнули несколько мрачных теней. Одна из фигур
        схватилась за грудь; вторая, упала навзничь, пытаясь
        ухватить ртом воздух - кинжал Скитальца четко воткнулся в
        шею нападавшего. Третий, пытаясь сдержать собственный
        порыв, отчаянно вскрикнув, накинулся на моряка. Выбив из
        его руки шпагу, он нанес Скитальцу оглушающий удар в
        висок. Рик попытался помочь, но каперов оказалось больше.
        Пока нападавшие старались утихомирить бывшего юнгу,
        Оливер одним движением перемахнул через окно и был
        таков. Рик не винил друга. По сути дела, он сам отстранил
        его к стене, дав возможность незаметно покинуть место
        схватки. Это была не его битва. И не ему идти до конца этой
        запутанной истории, - рассудил Рик, когда тугие веревки
        сплели его запястья.
        Заброшенную комнату мгновенно заполонили люди.
        Сыпля проклятиями, они без труда справились с двумя
        подростками и бродягой, которого им удалось застать
        врасплох.
        - Не дергайся, вертлявый, - раздалось из-за спины
        Скитальца.
        Юноше туго стянули глаза непроницаемой черной
        повязкой. Но до того как свет сменила кромешная тьма,
        моряк поравнялся с Риком и тихо шепнул:
        - Когда наступит время… доверься мне, это не твоя
        ноша… и не твоя жизнь…
        ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ: РАССТАВЛЯЕТ ВСЕ ПО СВОИМ МЕСТАМ И
        ОТКРЫВАЕТ ПОСЛЕДНИЙ СЕКРЕТ ГРЕЗ.
        На мысе Турчи часто видели отчаянных
        путешественников, которые в слепую, запутавшись в
        паутине морского тумана, и уповая на благосклонность
        судьбы, добирались-таки до заветного берега.
        Одинокий маяк светил каждую ночь, даруя всем и
        каждому неоценимую надежду, но зачастую, яркого луча и
        бессонного бдения старика Руфа оказывалось маловато для
        счастливого исхода. И только дикое желание выжить,
        помогало морякам заметить среди непроглядной тьмы,
        грозящей им острыми гранями скал, спасительный огонь. В
        последнюю секунду, они слышали звонкий колокол,
        возвещающий об удивительном спасении, и тогда в их умах
        рождалась довольно смелая мысль - они смогли
        ускользнуть из цепких клешней морской владычицы.
        Поднявшись по каменным ступеням, старик вгляделся в
        горизонт. Море сегодня было невероятно спокойным.
        Весенний дождь пригнал на побережье тепло и свежесть.
        Протерев запотевшее стекло, Руф, щурясь, чертыхнулся и
        вышел на небольшой балкончик. В такую ночь нельзя
        отдаваться на милость беспробудного сна… Такая ночь
        бывает лишь раз в жизни. А терять время на обман
        сомнительных кошмаров, Руф считал небывалой глупостью.
        Вдохнув приятный, слегка соленый воздух, он уставился
        на бесконечные небесные просторы, где водили хороводы
        россыпи ярких звезд. Затем его взгляд коснулся лунной
        дорожки, уходящей далеко за линию горизонта и
        сливающейся с огромным желто-серым диском. Кое-где
        тьма скрывала острые грани скал, которыми изобиловала
        северная часть острова, но в основном видимость была
        идеальной.
        Старик часто называл эти каменные огрызки зубами
        дьявола. Правда, последняя жертва попала в адову пасть
        почти две дюжины лет назад. Руф хорошо помнил ту
        роковую ночь, когда корабль резко изменил курс и
        напоролся на самый высокий зуб, носивший имя Частокол.
        Это была не случайность!
        Таких случайностей на свете не бывает, и быть не может.
        Старик видел слишком много крушений, чтобы поверить в
        обычную ошибку шкипера или рулевого.
        В ту ночь, Руф впервые в жизни поразился превратностям
        судьбы. И сегодня, ровно двадцать два года спустя, он
        испытал это чувство вновь. Расколотый надвое корабль,
        ставший последней наживкой в пасти дьявола, возник из
        гущи пенящихся вод и на всех парусах устремился к берегу.
        Старик знал сотни видов, категорий и тысячи различий
        морских исполинов, он без труда узнал потерпевшего
        крушение «Бродягу». У того была особая стать, высоченные
        мачты и запоминающиеся символы на борту, - последнее
        отличие Руфу помог разглядеть луч маяка.
        Ужаснувшись собственному открытию, старик попятился
        назад и, схватившись за сердце, стал с жадностью глотать
        ставший комом воздух. Странное смятение, охватившее его,
        накинулось удушливым змеем. Он давно ничего не боялся,
        но сейчас, все изменилось, будто из старика, одинокий
        ворчун превратился в юнца, страшащегося кромешной
        темноты.
        Пошатываясь, Руф кинулся внутрь маяка, со всего маху
        натолкнувшись на внезапную преграду. Ударившись
        плечом об угол, он попятился, словно краб. Но неведомая
        сила удержала его на балконе. Старик, едва не рыдая от
        обиды, взмолился. Только на огромной высоте не было
        никого, кто бы мог услышать его призыв о помощи.
        Развернувшись на месте, он в последний раз взглянул на
        ожившее чудовище. Пугающие щупальца волн, оберегая
        призрак «Бродяги» от неведомого врага, окружали оживший
        корабль. И даже на темной глади воды, синильные пятна
        подводных гадов, казались, чернее ночи. Ужасное зрелище
        еще пару секунд отражалось в глазах Руфа, а когда старик
        зажмурился, мир окончательно отвернулся от него.
        Посторонние звуки исчезли, шум прибоя растаял в пустоте,
        и старый смотритель маяка вступил в мрачную бездну.
        Сквидли стоял на капитанском мостике и наблюдал за
        тем, как одетое в лохмотья тело медленно падает вниз, со
        всей мощи ударяясь о выступы скалы. Долгий вздох.
        Старик мгновенно исчез за широкими береговыми гранями.
        Командор глубоко выдохнул. Дело сделано. Его сила не
        выросла, но границы ее значительно расширились.
        Шаркая ногами, он остановился у левого борта,
        вглядываясь в тускнеющие огни города. Словно зверь,
        чувствующий свою жертву, Сквидли, понял, что каперы не
        подвели его. Мальчишка был у них в руках, и они уже
        направлялись к берегу.
        - Спустить шлюпку, - скомандовал командор.
        Оторвав руку от поручня, он заметил оставшийся на
        темной поверхности дерева чернильный след.
        Стоило поторапливаться! Иначе утро следующего дня
        грозило стать для Призрака его финальной схваткой с
        неподкупной природой естества, которую он так рьяно
        пытался побороть…
        * * *
        Получив удар в спину, Рик зацепившись за порог, едва не
        упал на колени. Чудом удержавшись на ногах, он поднял
        голову и вздрогнул. Мрачные стены каюты покрывали
        огромные морские наросты. Настоящие горы коралловых
        полипов, почерневших от отсутствия влаги, топорщились,
        скрывая деревянную поверхность скудного убранства.
        Под ногой что-то застрекотало, и юноша, ощутил острый
        укол в ступню. Отскочив в сторону, он увидел, как у самого
        башмака проползает несколько десятков крабов.
        Неприятное место, кишащее морскими созданиями,
        больше напоминало поднятый со дна склеп.
        Промозглый, сырой воздух, заставлял голову кружиться.
        Рик посмотрел на стоящего рядом Скитальца. Тот был
        совершенно спокоен, словно оказался в своей родной
        стихии. Погрузившись во мрак дальнего угла, он, закрыв
        глаза, напевал довольно благозвучную, воодушевляющую
        мелодию. Наверное, именно под нее, в былые времена,
        каперы смело шли на абордаж, не страшась поджидающей
        их смерти. Осторожно, стараясь не нарушить гнетущей
        тишины, Рик стал повторять знакомые строчки. Слова
        песни сами приходили ему в голову, будто он не
        придумывал их, а вспоминал.
        Если с фортуной - то в отчаянный бой,
        Если с подругой - то только с тобой,
        Если с приятелем, спина к спине
        Смелости придаст вдвойне…
        Йохо-хо, йохо-хо, врага мы сомнем вполне!
        
        Яркий свет ударил в глаза с такой внезапностью, что Рик
        едва не вскрикнул от боли.
        - Всегда ненавидел эту песню, - раздался старческий с
        хрипотцой голос.
        Там, где еще пару минут назад виднелись ужасные,
        сгнившие наросты, теперь красовались отполированные до
        блеска канделябры и подсвечники. Стол сверкал лаковым
        отражением, а на стульях виднелась новая обивка. И хотя
        обстановка в каюте капитана местами напоминала рабочий
        бардак - на секретарском столике были хаотично навалены
        пожелтевшие от времени бумаги - в целом все выглядело
        вполне достойно.
        - Думаю, вам так будет привычнее, - пригласив присесть,
        пробурчал Сквидли.
        За спиной Рика послышался протяжный стон, словно
        скрипучие доски взвыли от внезапной тяжести. Краем глаза,
        юноша заметил как между щелей, что-то дернулось и
        исчезло в тени. Конечно, ему это могло просто показаться,
        но, Рик мог поклясться, что находится под неусыпным оком
        посторонних глаз. Вряд ли верные подданные командора,
        оставят своего морского повелителя без должной охраны.
        Сквидли зло сверкнул очами, но даже в положении
        абсолютного превосходства, он выглядел весьма усталым. И
        даже его бравадный вид: серебристо-жемчужный с зеленым
        отливом бархатный камзол и черная атласная рубашка, - не
        мог скрыть очевидного факта. Командор был на грани
        собственных сил.
        Поправив, обвязанную темно-синей лентой косичку,
        Сквидли сощурился, отчего на сером, почти безжизненном,
        лице возникла пара новых морщин. Его зрачки сузились,
        внешне напомнив змеиные.
        - Не скрою, я сильно удивлен нашей встречи, юнга, -
        первым Сквидли обратился к Скитальцу.
        Тот в свою очередь, сплюнув себе под ноги, недовольно
        фыркнул. Судя по равнодушию Призрака - его
        удовлетворила подобная реакция.
        - Что же касается вас, молодой человек. Я крайне возмущен
        вашим поведением. В частности касаемо вашего бегства из
        родного лона. Чем вам не угодила привычная обстановка?
        По-моему вполне подходящее место для плодотворной
        работы. Разве я ошибаюсь?
        В отличие от капера, Рик не стал молчать.
        - Я говорил вам, это при первой встречи, и повторюсь
        снова: убирайтесь прочь из нашей…- осекшись, юноша
        продолжил уже не так бойко: - Из моей жизни прочь!
        В подтверждение сказанному, скулы Рика заходили
        ходуном, а лицо стало черным от злости. Кажется, только
        сейчас он осознал, что перед ним гордо восседает убийца
        его сестры. Как долго он ждал этого момента? Всего один
        день?! Нет, для Рика прошла целая вечность.
        Грустно усмехнувшись собственным ошибкам, он, не
        раздумывая, кинулся вперед. Вытянув связанные руки,
        Джейсон - младший, или лучше будет сказать, Джейсон-
        единственный попытался дотянуться до толстенной шеи
        Призрака. Теперь он не боялся этого исчадия ада. Ни его
        необузданной силы, ни звериного оскала - ничего не могло
        остановить праведного гнева. Тонкие пальцы едва не
        сошлись на заветной жиле, когда резкий удар остановил
        опасный выпад пленника.
        Рик кубарем покатился под стол, почувствовав, как в
        ребро уперлась острая грань проклятой книги.
        - Ты что же решил, щенок…Я избавил тебя от груза
        ответственности, от этой заносчивой, вечно ревущей обузы!
        И какова же благодарность?! Желаешь придушить меня
        собственными руками!
        Черные, словно бездна, глаза пробуравили юношу
        насквозь. Застонав, Рик попытался встать, но палуба
        заскользила, закачавшись из стороны в сторону.
        - Я еще не позволял тебе подниматься, червяк, - хлопнув в
        ладоши, Сквидли повелительно вскинул голову.
        Неведомая сила чугунными цепями обрушилась на Рика,
        пригвоздив его к полу.
        - Ненавижу, - сквозь зубы процедил юноша.
        - Дело твое, - откликнулся Призрак. - Меня мало
        интересуют твои душевные терзания. Вы люди слишком
        слабы, чтобы попытаться наставить вас на путь истинный.
        Из глаз юноши брызнули слезы отчаянья. Рядом с
        командором возник образ сестры. Она была печальна как
        никогда, взирая на брата пустыми провалами глазниц.
        Неизбежность грядущего!
        Вечный раб чужих помыслов и поступков. Рик прекрасно
        понимал, что никогда не избавится от проклятия.
        Пальцы заныли, словно в них насильно вложили перо и
        под камзолом послышался протяжный скрежет новых
        строк. Сердце Сквидли продолжало биться, а стало быть,
        кровавые предложения ровными рядами заполняли пустые
        страницы книги с красной тесьмой.
        - Пусть я лучше умру, чем прикоснусь к чернильнице и
        начну действовать по твоей указке, - застонал Рик.
        - А разве ты еще жив? - удивился Сквидли. - Лично я
        считал, что твоя жизнь оборвалась вместе с жизнью Клер…
        Разве я не прав?
        Заложив руки за спину и деловито пройдясь из стороны в
        сторону, командор задумчиво почесал подбородок:
        - Знаешь, мне ужасно надоела эта слюнявая история про
        потомков трусливого Лиджебая, который, решил наложить
        на себя руки, лишь бы не расхлебывать старые грехи. Про
        что мы будем рассказывать теперь? - в каюте воцарилась
        пауза, закончившаяся довольно быстро. - Думаю, мы
        начнем с сотни кораблей, покинувших свое жалкое
        пристанище на берегу Прентвиля. Они не желали мириться
        со своей судьбой и…
        Совсем не вовремя раздался кашель и последовавшее
        следом извинение:
        - Простите, у вас тут слишком пыльно… - Сейл
        издевательски шмыгнул носом и замолчал.
        - Ах да, наш юнга-хитрец. Настоящая заноза в заднице, -
        резко повысил голос Сквидли. - Вот уж не ожидал тебя
        увидеть здесь. Удивительное дело, я вроде бы расплатился
        со всеми каперами, а тебя оставил на десерт и едва не
        позабыл.
        Призрак оказался рядом и, поставив на табурет мысок
        высоких, блестящих сапог, внимательно вгляделся в глаза
        пленника.
        Рик наблюдал за тем, как лицо Скитальца покрылось
        сильной испариной, а взгляд наполнился нескрываемым
        страхом. Внезапная дрожь прокатилась по его телу, и
        бывшию юнга попытался избежать тяжелого,
        пронизывающего насквозь взгляда. Но Призрак оказался
        сильнее.
        - Вспоминай и делай выбор: вздернуться на рее или стать
        кормом для рыб? - прошептал Сквидли.
        Закрыв глаза, Скиталец едва не вскрикнул от кошмарного
        видения. Веки заходили ходуном, будто ночной кошмар
        пришел к нему наяву.
        Главное оружие Призрака било четко в цель. Как один
        выстрел сорокапушечного фрегата, его ядра боли и фобий
        проникали в самое сердце жертвы. Он видел людей
        насквозь и с легкостью отыскивал брешь в их безупречной
        обороне. Детские обиды, юношеские терзания, взрослые
        сожаления - все было подвластно творцу собственной
        судьбы. Сотканный из банального человеческого
        честолюбия и желания в мгновение ока осуществить
        заветную мечту, Призрак стал истинным кладезем людских
        пороков.
        - Какой небывалый запас обиды… Да ты настоящий
        отброс общества, - цокнув языком, заключил Сквидли.
        Сейл стонал, продолжая сопротивляться.
        - Тебя должны были заколоть, еще в те дни, когда жгли
        вашу речную деревеньку. Ты, наверное, решил, что фортуна
        сжалилась над тобой… Глупец! Ты просто обманул себя
        самого. Жизнь стала твоим наказанием, а не спасением.
        Судьба не терпит тех, кто пытается ее обмануть. Скажи,
        был ли в твоей жизни хоть один день, чтобы ты не думал об
        одиночестве?..
        Скиталец застонал.
        - Вот и я считаю, что нет, - кивнул Сквидли. - Тебя
        отвергали, как беспородного щенка… ты пытался быть
        услужливым, а вместо этого получал тычки и взбучки…
        заглядывал в окна домов и, наблюдая за счастливыми
        семьями в день благодарения, а потом… не ты ли пару раз
        пытался покинуть этот грешный мир? И хорошо было бы
        если попытка увенчалась успехом. Но, увы, ты и здесь
        оплошал. Вспомни, к чему привели все эти бесчисленные
        попытки найти себя в жизни: тебя били - а ты вставал; гнали
        прочь - а ты возвращался. К чему надо было терпеть такие
        мучения? Ни я, ни ты не ответим на такой простой вопрос.
        И сколь велика была твоя радость, когда в Бримсе тебя
        посчитали прокаженным и поселили подальше за городской
        стеной. Вот, где нашлось твое истинное место... Вдали ото
        всех. Там неслышна человеческая речь и несуществует лиц,
        наполненных злобой. И никто не желает тебе смерти. Они
        не плюют тебе в спину и не шарахаются как от иноверца…
        Апогеем пламенной речи стал вопль. Отразившись от
        стен, он заставил Рика беспомощно уткнуться в пол.
        - Ложь! От первого до последнего слова! И даже если бы
        это было правдой, то только в том мире, где правят твоя
        злость и корысть. Ты никчемный творец судеб - Сквидли. И
        если бы не мистер Лиджебай, ты давно стал бы обычным
        воспоминанием или, скорее всего, ночным кошмаром!
        Голос Скитальца дрогнул. Накопленные силы истратились
        довольно быстро, и ему необходимо было передохнуть.
        Пошатнувшись, Призрак недоверчиво уставился на
        пленника. Его совершенное искусство не действовало.
        Точное оружие, ударив в цель, промазало, лишь слегка
        зацепив крепкого противника.
        - И дело совсем не в судьбе, - продолжил Сейл. Его
        неудачная попытка подняться и распрямить спину не
        увенчалась успехом. Но было очевидно - он набирается сил
        и преимущество командора тает на глазах.
        Дернувшись, Сквидли уперся в стол и, зашарив по
        полированной поверхности, впопыхах схватил подсвечник и
        поднял его над головой. Комната стала медленно
        погружаться во мрак. Недавняя пышность убранства меркла
        на глазах. Позолота слетая, словно чешуя, открывала взору
        серые корабельные болячки. Глубокие порезы и трещины
        возникли на столешнице, как по мановению одного
        заклинания. Ржавая головка гвоздя, показавшись наружу,
        заставила стол протяжно застонать.
        Сорванная с Призрака маска открыла его истинный вид.
        Мертвая хватка, сжав шею, заставила Скитальца взвыть.
        - Нет, ты зря думаешь, что победил, - зашипел Сквидли,
        пахнув на пленника отвратным смрадом дыхания. С каждой
        секундой он все больше напоминал изъеденного временем и
        червями мертвеца. Ввалившиеся глаза, обвисшие, словно
        изношенная парусина, щеки и покрытые черным наростом
        источенные пеньки зубов - его лицо походило на
        разорванное поле сражений.
        - Ты, наверное, позабыл, что помимо моих слов
        существуют и поступки, - продолжил Призрак.
        Рик с трудом различил мрачные фигуры, возникшие из
        ниоткуда. Они словно отделились от стены, забрав с собой
        часть мрачного интерьера.
        - Берегись, - крикнул юноша, но слова утонули в
        надрывном смехе Призрака.
        Скиталец болтался, повиснув в воздухе, как беспомощная
        рыбешка в сетях ловчего. Откинув пленника в сторону,
        Сквидли обвел взглядом комнату.
        Мерцающий свет свечей выдернул из темноты разбитый
        шкаф и разорванные в клочья карты. Творившийся вокруг
        хаос лишь подтверждал серьезные намерения командора.
        - Ну, а теперь займемся тобой, маленький паршивец, -
        схватив Рика за плечо Призрак усадил его обратно в кресло.
        Собрав в себе остатки мужества, пленник плюнул ему в
        лицо. Кровавая слюна мелкими каплями покрыла лоб и
        щеки Сквидли.
        - Что ж, гнев вполне достойная почва для меня, - раздалось
        в ответ.
        - Я не раб и никогда не буду рабом!
        - Разве? А кем же ты жил всю свою жизнь, мальчик? Уж не
        бесконечными «нельзя» и «не положено»! - удивился
        Сквидли. - Первое, что делают с рабом, если хочешь знать -
        загоняют в жестокие рамки действительности. У него не
        должно быть собственного мнения, а поступки
        ограничиваются тысячами табу. Пойми, отец заранее знал,
        что ты станешь служить мне. Ты напишешь для меня сотни
        страниц, где я, собственной персоной, будто несокрушимая
        волна, смою с людишек грязь и черноту их безумных
        поступков. Ты с самого детства предназначался именно для
        этого…
        - Не правда! Ни единого слова правды! - вымученно
        протянул юноша, желая, чтобы разговор закончился как
        можно скорее.
        Сомнение. Вот, что поглощало его изнутри. Он слышал
        слова Призрака и не хотел в них верить, но неоспоримые
        факты говорили сами за себя. Отец мог поступить именно
        так, как говорил Сквидли. Невзирая на его редкие
        проявления чувств, Лиджебай все же испытывал
        неописуемый страх перед своим прошлым. Всю свою жизнь
        он пытался убежать от собственной тени. И со временем
        стал лишь подобием человека. Он стал Призраком.
        Порождением желанных ему историй. И в тот момент он
        отринул человеческую добродетель…
        - В моих словах нет лжи. Смирись, и открой книгу, пока
        еще есть время, - смягчив тон, почти ласково произнес
        Сквидли.
        Призрак слышал его мысли. Все до единой. Нисколько не
        сомневаясь в правильности выбранной тактики. Гнев,
        породивший сомнения, был лучшей подкормкой, для
        появления на свет вечного раба - Джейсона- единственного.
        Поджав губы, Рик едва сдержал накатившие слезы. Он не
        сможет больше бороться. Он не такой сильный как
        Скиталец. Да и какой толк сражаться, когда каждое слово
        Призрака - правда. Исключительная правда, не дающая
        право на сомнение.
        Он с самого детства не принадлежит себе. Его с рождения
        растили для одной цели. Жуткой работы, наполненной
        смертоубийством не только тела, но и души. Но как не
        прискорбно - это сущая истина…
        - Ты на верном пути, сынок, - почти по-отечески произнес
        Сквидли.
        В углу что-то забилось, замычало. Рик нехотя повернул
        голову. Скованный сотней серых веревок, Скиталец висел
        прямо над потолком, пытаясь произнести хотя бы одно
        слово. Но на его губах виднелся угольный отпечаток черной
        метки, которая позволяла ему лишь безвольно стонать.
        - Не обращай на него внимания. Он уже давно сделал
        свой выбор. Свой неправильный выбор. - Теперь голос
        Призрака как две капли воды был похож на Лиджебая.
        - Да, верно, - закрыв глаза, ответил Рик. Его голова
        наполнялась знакомым туманом.
        Кабинет, чистые листы книги и аккуратно заточенные
        перья. Все повторялось. Как жесткое правило, которое
        необходимо неукоснительно выполнять каждый день.
        - Тогда, пожалуй, начнем. У нас не так много времени, -
        словно в детстве, готовясь к ученическим заданиям, он
        услышал голос сестры. Клер снова была рядом с ним.
        Больше она не бросит его. Никогда не бросит. И защитит от
        любой неприятности.
        Рик извлек книгу и открыл ее на новой странице.
        - Замечательно. Бери перо, макни в чернильницу и
        записывай, - ее голос: такой ласковый и нежный нельзя
        было ослушаться.
        Рик открыл глаза. Он снова очутился в своей комнате:
        совсем крохотной, плохо освещенной, но все же родной, где
        даже стены разговаривали с ним на одном языке.
        Рядом сидела Клер и улыбалась ему в ответ.
        Опустив взгляд на дубовую поверхность, Рик заметил под
        книгой старую испещренную рытвинами столешницу -
        один в один как его столярный столик. Лишь единственное
        отличие бросилось в глаза: справа у края отсутствовал
        гвоздь. Он всегда вылезал наружу, когда стол двигали или
        пытались выпрямить кривую столешницу. Сейчас на его
        месте виднелась глубокая, черная дыра.
        - Итак, начнем… - наставительно произнес голос.
        - Начнем, - повторил Рик, вновь покосившись на темное
        отверстие.
        Перо коснулось страницы, вывело красивый вензель
        новой строки, и … Юноша в очередной раз отвлекся.
        Неужели он и раньше никогда не видел этого гвоздя? Или
        это ни его дом? Чужая комната?..
        - Не отвлекайся, пиши…
        - Одну минутку. Я не совсем уверен.
        - В чем?
        - Место, где я нахожусь…
        - Твой дом.
        - Да. Возможно. Но есть одно обстоятельство.
        - Какое?
        - Мой стол.
        - Что с ним не так?
        Рик еще раз присмотрелся к столешнице. Плохо
        сколоченные доски были бы вроде ему знакомы, но, в тоже
        время, выглядели совсем иначе.
        - Здесь все чужое!
        - Что?
        - Все чужое я говорю…
        - Не смей повышать голос! Разве ты забыл правило?!
        - Нет, не забыл.
        - Тогда работай, не отвлекайся.
        - Но послушайте…
        - Что еще?! - голос стал злиться.
        Рик посмотрел на сестру, сидевшую рядом. Чужая. С ног
        до головы. Нет, она не могла находиться здесь. Она уже
        давно на небесах. Клер отдала за него жизнь. А он струсил.
        Стал рабом чужих желаний. Правил. Запретов.
        - Я хочу сказать…- на мгновение Рик замолчал, но лишь
        для того, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. - Это не
        мой дом!!! - пронзительный крик, нарушил воцарившуюся
        идиллию.
        Приятная глазу картинка разлетелась, как сожженные в
        порыве ненависти страницы.
        Рик вскочил с места и, схватив со стола книгу, захотел
        уничтожить ее. Раз и навсегда. Порвать в клочья, смять,
        съесть каждый лист по отдельности только бы избавиться
        от врага.
        Сквидли стоял напротив. Он словно выжидал, когда
        ярость окончательно возьмет верх над юношей и тогда он
        сможет окончательно поработить его непокорный дух.
        - Этого не будет. Никогда! Слышишь?! Никогда!
        Все изменилось в одночасье: в голову Рика, словно
        склизские черви полезли чужие мысли. Мысли Призрака. И
        не было в этом ничего удивительного - ведь сердце
        Сквидли находилось сейчас в его руках.
        - Рик… - донеслось сбоку.
        Джейсон-младший обернулся. Скиталец, неизвестно каким
        образом избавившись от оков, пытался встать на ноги и
        кинуться к нему на встречу.
        Отмахнувшись, Рик без всякого сожаления, избавился от
        тяжкого груза. Взметнувшись вверх, книга упала прямо
        возле бывшего юнги, раскрывшись на новой, девственно
        чистой странице. В голове юноши крутилась одна
        единственная мысль: он надеялся, что Скиталец знает что
        делать.
        Обернувшись, Рик столкнулся с убийственным взглядом
        Призрака.
        - Ты совершил большую ошибку, мой мальчик. Но думаю,
        ты одумаешься. И очень скоро изменишь свое мнение, -
        равнодушно ответил Сквидли.
        Но Призрак ошибся. Рик понял это, прислушавшись к
        собственным ощущениям. Дыхание смерти, - вот что
        почувствовал потомок Джейсона-старшего.
        Протяжные стоны и бурчания окружили его со всех
        сторон. Невидимые голоса, казалось принадлежащие
        самому ветру, внезапно стали обретать вполне явные
        очертания. Каперы вырастали как из-под земли, стремясь
        поскорее ухватить непокорного пленника за ноги. Их
        каменные лица не выражали никаких эмоций, а
        наполненные синильной чернотой глаза, казались жирными
        кляксами на книжном листе.
        Черновик, написанный Сквидли впопыхах, и как ему
        казалось - набело, не прижился в истории, где появился
        другой герой. У Призрака не осталось сил подпитывать
        собственное сердце. Несокрушимый господин обратился
        заложником устоев, созданных жалким человечишкой
        произнесшим свое желание возле песчанного водопада.
        Забвенье. Пустота. Время, лишенное движения. Именно это
        ждет его впереди - если он не сможет уговорить потомка
        Лиджебая продолжить писать книгу. И если этого не
        произойдет, как и в тот раз, когда «Бродяга» раскололся в
        щепки, Сквидли превратится в утренний туман и затеряется
        в скалах вечного забвения.
        Пустой, наполненный безразличия взгляд коснулся Рика.
        Удивительно, но даже окруженный духами смерти, юноша
        все еще пытался сопротивляться.
        Призрак испугался. Странное чувство, которое он никогда
        не испытывал, внезапно заставило его усомниться в
        собственных силах. Нет, на этот раз он не будет так глуп -
        решил Сквидли. Уж теперь- то он не упустит свой шанс и
        заставит мальчишку плясать под свою дудку. Столько,
        сколько ему будет нужно!
        Вдруг, возле левого плеча, что-то кольнуло. Боль.
        Кошмарная ноющая боль. Призрак не сразу обратил на нее
        внимание. Последние дни, когда ему пришлось потратить
        слишком много сил, он испытывал ее с постоянной
        периодичностью. Но если до этой минуты, она была легкой,
        менее проникновенной, то сейчас, Сквидли чуть не взвыл,
        едва удержавшись на ногах.
        Бессилие как резкий клинок возмездия, пронзило его
        насквозь, и стало медленно наматывать, словно на вертел,
        остаток его сил.
        Он готов был растоптать каждого, кто встанет у него на
        пути. Только получив колкий удар, Призрак окончательно и
        бесповоротно проиграл.
        Но как?!
        Взгляд Сквидли испугано заметался по каюте, наконец
        остановившись на юнге. Тот, покачиваясь, стоял на ногах и,
        держа перед собой книгу, царапал на ее страницах ржавым,
        тупым гвоздем какие-то буквы.
        Всего пару шагов. Почти на расстоянии вытянутой руки
        Призрак замер. Он хотел помешать, схватить юнгу за
        хрупкую шею или, на худой конец, просто отдать приказ
        каперам. Но, увы, язык уже не слушался его. Ноги, руки
        попали в плен рождаемых книгой слов.
        Используя собственную кровь вместо чернил, Скиталец
        продолжал писать новую историю своей жизни, где не было
        ни Скивдли, ни подобных ему. Там существовал
        единственный победитель - человек без рода и племени.
        Человек, который умудрился трижды противостоять
        собственной судьбе.
        Яркий свет ворвался внутрь, нещадно расправившись с
        тонкими стенами каюты. Лучи, словно золотые нити,
        прожгли старую мебель, нанизав на себя призрачные тела
        пиратов.
        Тело Сквидли причудливо изогнулось, слегка
        приподнявшись над землей. Вслед за светом, пришла тьма.
        Вихрь закружил поток тел, ставших подобием осенних
        листьев, сорванных с дерева промозглым ветром. Крики,
        стоны, проклятья, уже не были слышны, скрывшись в
        оглушаемом завывании мощной стихии.
        Последнее, что запомнил Рик, это горящего Призрака. Он
        пытался зацепиться, хоть бы на миг задержаться в мире,
        который выгонял его прочь…
        …Стареющие деревья, повинуясь потокам ветра, создали
        иллюзию вздыбившихся волн. Изумрудный океан
        шелохнулся и замер в предвкушении новых порывов
        ледяного бриза. Рик посмотрел на обветренное, покрытое
        кровавыми ссадинами лицо Скитальца. Заметив его взгляд,
        бывший юнга улыбнулся.
        - Как тебе удалось справиться с книгой?
        - Секрет, - ответил Скиталец.
        - Еще один? - устало вздохнул Рик.
        - На этот раз последний, - уверил его Сейл. - Понимаешь,
        твой отец не единственный, кто произнес в тот день
        сокровенное желание. Я хорошо научился читать по губам и
        повторил все слово в слово. Правда, в душе мечтал совсем о
        другом…
        - О чем же?
        - Какая теперь разница, - отмахнулся Скиталец. - Теперь
        моя судьба заключена здесь, - он кивнул на потрепанную
        книгу в кожаной обложке с красной тесьмой.
        - Придумывать новые миры…
        - Миры, где не будет существовать таких как мистер
        Сквидли, - уточнил Скителец.
        - А разве такое возможно?
        - Я постараюсь…
        Рик понимающе кивнул, добавив:
        - Я бы мог помочь.
        - Не стоит, - устало улыбнулся собеседник. - Это моя
        ноша, и нам с тобой не по пути. Я шел к сегодняшнему
        вечеру всю жизнь и не хочу перекладывать ответственность
        на чужие плечи.
        - Считаешь, я смогу забыть о том, что произошло?
        - Навряд ли. Но думаю, тебе помогут.
        Поднявшись, Скиталец обнял Джейсона-младшего и,
        убрав книгу за пазуху, устремился вверх по дороге, которая
        вела на север, подальше от злосчастного приморского
        городка. Он знал наверняка, что как только Рик спуститься
        к берегу, то встретится со своим приятелем, Оливером.
        А что будет потом?
        Наверное, не так уж важно. Теперь жизнь Скитальца
        обрела вполне понятный ему смысл, и этого было вполне
        достаточно. Повернув голову, он заметил черную тень его
        пушистого спасителя. Мистер Крэпс, как и много лет назад,
        вновь был рядом…
        ПОСЛЕСЛОВИЕ.
        Оторвавшись от книги, Люкси фа Рипс облегченно
        вздохнул и откинулся на спинку кресла. Тяжелая работа,
        продолжавшаяся почти две недели, наконец, закончилась.
        Поставив жирную точку в повествовании, он позволил себе
        отложить перо и облегченно вздохнуть. Огромные мозоли
        на пальцах уже давно не болели, покрывшись толстой
        коркой. И лишь иссиня-черные следы черил напоминали о
        нелегком труде хранителя.
        Закрыв книжку в кожаной обложке и красной тесьмой,
        старик осторожно убрал ее в стол, заперев на ключ, который
        висел на шее. Зачем выпускать лишние воспоминания на
        волю... Совсем ни к чему…
        На этот раз история получилась более увлекательной, -
        мысленно похвалил себя старик. И пускай Призрак почти
        победил, Люкси удалось хитростью изменить ход событий.
        - Надо отметить, что последние годы бороться с тобой,
        становится все труднее и труднее, враг мой.
        По залу пронесся легкий ветерок и протяжный стон, очень
        напоминающий скрип старого, рассохшегося паркета.
        Двадцать, а может быть тридцать лет, старик создавал
        новые истории, в которых Сквидли, Рунс, Трейс, Скваерд и
        еще бог знает кто, пытались победить его в честном бою.…
        И, в каждой из них, старик ухитрялся втиснуть частичку той
        самой, первой встречи с Призраком…
        Какой она была на самом деле? С чего все началось?
        Люкси наверное уже и не помнил. Жизнь растянулась для
        него в безумное количество историй, благодаря которым он
        не мог забыть тот самый день, когда в его руки попала
        злосчастная книга. С той самой минутой, дуэль с Призраком
        стала его главной целью. И до сегодняшнего дня он
        продолжал выходить победителем.
        По-старчески кряхтя, Люкси подошел к окну и с усилием
        задвинул вконец разболтавшиеся ставни. С холма хорошо
        было видно, как массивные стальные облака уходят на
        запад, туда, где Призрак будет ждать и готовится к их новой
        встрече.
        Когда она состоится? Не знает, наверное, и сам господь.
        Но Люкси сердцем почувствует тот час, когда ему вновь
        предстоит сесть за перо и сразиться со своим заклятым
        врагом; а книга, открыв перед ним чистый лист, будет
        ждать следующей захватывающей истории.
        Очередная схватка оживет и разрастется в бескрайний мир
        свободных вод. И земля наполнится слухами, добрыми и не
        очень героями, отняв у хранителя историй очередной год
        жизни - именно такая плата ждет его за потраченное время.
        Может быть, кто-то скажет: слишком большая цена? Но
        Рипси ответит - нет.
        Для него время, проведенное за книгой, измеряется совсем
        иной мерой. Только в эти короткие часы он по-настоящему
        счастлив. Оживляя собственные воспоминания, он
        возвращается к истокам давно прожитых лет. В те дни,
        когда он был свободен, а речка, утопая в отражении
        заходящего солнца, тихо нашептывала ему колыбельную -
        eго детский мир, лишенный зла и смерти. И крохотная
        деревушка речного народа, навсегда изменившая его
        скомканную судьбу, опять будет живой…
        ( март-октябрь 2011 г. Москва)
        
        
        
        
        
        
        
        

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к