Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / ДЕЖЗИК / Кузнецова Дарья : " Мастер Оружейных Дел " - читать онлайн

Сохранить .
Мастер оружейных дел Дарья Андреевна Кузнецова
        В Приграничье не любят чужаков и говорят, что ветер перемен пахнет смертью. Когда на пороге оружейной лавки появился приезжий маг, ее хозяйка, мастер Нойшарэ Л’Оттар, сразу почуяла неприятности, следующие за незнакомцем по пятам. Но девушка даже предположить не могла, что короткий разговор не только перевернет ее жизнь, но и изменит судьбу Приграничья и всей страны.
        Череда убийств, старые тайны, легендарные существа, непонятные чувства… Что еще принесет ветер перемен мастеру Нойшарэ?
        Дарья Кузнецова
        МАСТЕР ОРУЖЕЙНЫХ ДЕЛ
        Часть первая
        ВЕТЕР ПЕРЕМЕН
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Я полусидела за стойкой, широко раскинув локти, положив подбородок на сложенные друг на друга ладони, и искоса разглядывала происходящее за стеклом. Там, снаружи, кипела жизнь. Туда-сюда сновали люди и порой медленно проползали гужевые телеги, короткие и узкие, запряженные низкорослыми степными лошадками: моторам на тесных улочках Баладдара не проехать, поэтому в городе их нет. Только такие вот небольшие повозки да верховые, которых, впрочем, очень мало.
        Нормальное начало нормального рабочего дня.
        Впрочем, нет, не нормальное. Работать категорически не хотелось, до такой степени, что я уже почти собралась закрыть лавку и уйти в дом, заняться чем-нибудь полезным. Единственное, что меня останавливало от решительного шага, так это понимание: ни на что полезное я сейчас все равно не способна. В кузницу идти лень, решать хозяйственные вопросы - лень вдвойне. Хотелось завалиться на часок на диван с интересной книжкой, и чтобы никто не беспокоил. Решимость устроить внеплановый выходной почти успела сформироваться, но тут же разбилась мелодичным «динь-дилинь» колокольчика, возвестившего о посетителе.
        Вошедший мужчина с любопытством огляделся. Вытянутое помещение три на восемь метров располагалось нехарактерно, не уходило в глубину здания, а тянулось вдоль фасада. Массивная стойка занимала один конец комнаты, остальное пространство - столы, стеллажи и все стены - заполнял товар. Дверь во внутренние помещения в углу за стойкой, да вдоль «уличной стены» два окна-витрины с входной дверью между ними - вот и вся обстановка.
        Пока визитер озирался, я с не меньшим интересом разглядывала его самого. Не местный, наверняка столичный тип: светлая кожа и темные волосы отличали его от уроженцев Пограничья. В наших краях даже дворянство щеголяет ровным загаром, и «масть» распространена более светлая, вроде моей русой косы. Одет с иголочки и явно у личного портного, то есть - не простой работяга, но назвать посетителя «столичным франтом» язык не поворачивался. Его выдавала спина. Военную выправку ничем не выбьешь, как и повадки; да и сюртук, видневшийся под распахнутым пропыленным плащом, очень походил на форменный. Правда, я так и не смогла определить, кому принадлежит эта форма, поэтому склонялась к мысли, что сюртук сшит на заказ сообразно вкусам хозяина.
        - Чем могу помочь, рен?[1 - Рен и рена - наиболее распространенное вежливое обращение к людям своего круга. К людям заведомо более старшего круга принято обращаться сар и сарта, низшего - ний и ния. - Здесь и далее примеч. авт.] - привлекла я его внимание и нехотя выпрямилась, когда посетитель, явно не заметив меня, медленно двинулся к ближайшей стойке с клинками, разглядывая представленные образцы. Мужчина вздрогнул и обернулся.
        - Доброе утро, рена. Я бы хотел поговорить с мастером оружейником Л’Оттар, - сообщил он, снимая шляпу и приветствуя меня вежливым кивком. Взгляд с явным интересом обвел мое лицо, спустился ниже, изучая ту часть фигуры, что виднелась над стойкой. Кажется, увиденное ему понравилось: плеха плотно облегала тело и подчеркивала все изгибы и выпуклости.
        На взгляд столичного гостя, наверное, смотрелась она достаточно экзотично. Плеха - национальная одежда (и женская и мужская) Приграничья, которая представляет собой облегающую безрукавку длиной до середины бедра с боковыми разрезами до талии, шнуровкой на боках и высоким воротником. Чаще всего шьется из тонкой, хорошо выделанной замши и зачаровывается от грязи и пота. Главное достоинство плехи - совсем не ее внешний вид, а тот факт, что она заодно может служить поддоспешником. В этом случае на плеху надевается верда, представляющая собой короткую, едва покрывающую ребра рубаху из толстой ткани с длинными прямыми рукавами и широкой горловиной.
        На губах посетителя появилась явно заинтересованная улыбка, он открыл рот, чтобы еще что-то сказать, но я предпочла назваться сразу, дабы избежать конфликта:
        - Вы с ним уже разговариваете, рен.
        Мужчину сложно в чем-то обвинять, вполне типичная реакция: те, кто меня не знает, редко принимают всерьез. Незачем из-за этого ругаться, как бы ни подталкивало к тому дурное настроение.
        Он подошел ближе и позволил разглядеть себя внимательней. Высокий, я смотрела на него снизу вверх, и даже, наверное, красивый, не просто симпатичный. Породистый нос с легкой горбинкой и высокие скулы придавали узкому лицу волнующую хищность, а глубокие темные глаза зачаровывали и, кажется, заглядывали в самую душу. Улыбка ему очень шла, но почему-то добавляла усталости и возраста.
        - Вы?! - с удивлением протянул он.
        Я ответила выжидательным взглядом. На какое-нибудь неприятное замечание готовилась и почти хотела ответить откровенной грубостью: например, предложить поискать настоящего мастера под столом или сообщить, что я его убила и съела.
        Несколько долгих секунд на лице посетителя боролись эмоции, но потом он все же одернул себя.
        - Прошу прощения, мастер. - Мужчина склонил голову в безукоризненно вежливом поклоне. - Я не сумел представить вас…
        - В кузне? - понимающе хмыкнула я, тоже оттаяла и взяла себя в руки. Нечего срывать дурное настроение на потенциальных клиентах, тем более - приличных и явно не бедствующих. И вообще, среди людей, привыкших командовать, способность признавать свои ошибки - большая редкость, и стоит проявить снисходительность хотя бы из-за одного этого. - Работа мастера заключается не в том, чтобы раздувать мехи и махать молотом. Так чем я могу помочь? Желаете выбрать подарок? Или, быть может, боевое оружие? - предложила вкрадчиво. Тип явно при деньгах, почему бы не воспользоваться? - Могу показать несколько чудесных клинков.
        - Нет, благодарю. - Он качнул головой и полез в карман плаща. - Оружие я предпочитаю делать на заказ.
        Я удовлетворенно кивнула. Гроку ясно, что оружие, заказанное под свою руку и свою ауру, по всем параметрам превосходит даже очень хорошее, но - чужое. Приятно работать с понимающими людьми.
        - Нужна консультация по поводу одного экземпляра. - Он извлек из кармана плаща нечто, завернутое в белый платок, оказавшееся кинжалом в ножнах. - Мне сказали, что вы единственный серебряный мастер в городе.
        Я кивнула, подтверждая эту информацию. Уровень мастерства оружейника отмечается цеховым медальоном с изображением клинка на щите. Обычно щит черный, белым могут похвастаться только потомственные мастера, занимающиеся этим делом не меньше десятка поколений, а клинок зависит от заслуг конкретного специалиста. Высший - медный, мастеров такого уровня очень мало, около двух десятков на весь Туран. Следующий серебряный, потом золотой, потом железный, а начинающие мастера и подмастерья довольствуются щитом без клинка. Насколько я знаю, такая странная градация сложилась без особого умысла: в давние времена медальонов не было вовсе, потом захотелось выделить мастеров, и появился медный клинок, потому что железа тогда не знали. А потом добавились символы из других металлов, но не обесценили медный, а, напротив, превознесли. Даже в чем-то символично, ведь именно с меди начиналось наше ремесло.
        И - да, я действительно единственный серебряный мастер из восьми, работающих в Баладдаре.
        Я не глядя протянула руку к стойке и выудила пару перчаток, металлически поблескивающих мелкими чешуйками. Тонкие, эластичные, они облегали ладони как вторая кожа и не мешали работе.
        - Позвольте? - Одной рукой взяла клинок, второй нашарила выключатель, и над стойкой разлился идущий из ниоткуда холодный белый свет, при всей своей яркости совсем не слепящий глаза.
        Покрутила кинжал, не спеша освобождать его от ножен. Простая рукоять без украшений, точно такие же ножны, все это достаточно грубое и потертое, но пока не спешащее разваливаться.
        - Как интересно, - мурлыкнула себе под нос и медленно, осторожно, как сапер, извлекающий из бомбы взрыватель, потянула кинжал за рукоять. В мертвом бестеневом свете тускло блеснуло матово-серебристое лезвие. - Очень интересно, - повторила, внимательно разглядывая оружие.
        - Что именно? - подал голос посетитель.
        Я мельком глянула на мужчину и растерянно качнула головой: он напоминал сейчас гончую, взявшую след.
        - Позвольте уточнить, какого рода информация вас интересует?
        - Вся, - коротко ответил посетитель. - Все, что вы можете сказать про этот кинжал.
        - Нож хорошего качества без Клейма, выполнен моим коллегой.
        - Вы ведь имеете в виду не подпись мастера, верно? - насторожился он.
        - Верно. Существует клеймо, знак авторства, и Клеймо. - Я интонацией выделила последнее слово, которое всегда писалось с заглавной буквы. - Часть силы мастера, особое магическое плетение, которым он скрепляет нити силы оружия. Без Клейма, то есть без участия оружейника, любой клинок останется оружием, но не сможет взаимодействовать с магическими потоками. Однако есть еще один вариант, который мы наблюдаем здесь: Клейма нет, а магия создателя присутствует. Вы сталкивались с подобными образцами?
        - Сталкивался, но выслушаю и ваши пояснения, - ответил мужчина. - Интересно знать, насколько мои представления соответствуют действительности.
        - Клеймо делает клинок энергетически замкнутым, как обычное заклинание. Уровень магии, которой такое оружие может противостоять, зависит от плотности плетения и силы Клейма, то есть - вполне предсказуем. Клинок же без Клейма представляет собой ненасыщенную высоковалентную структуру и может частично поглощать магию. Идеальный случай, когда потенциал клинка после соприкосновения с силовыми линиями заклинания скачкообразно возрастает до потенциала этого самого заклинания, и оное разрушается. Ну и клинок при этом не страдает, - как по учебнику заговорила я, не забывая поглядывать на посетителя. Тот слушал мои объяснения с неожиданным пониманием и интересом.
        - Возвращаясь же к этому конкретному образцу, скажу: он не идеален, действует на чары первого, максимум - второго уровня. Можно было сделать лучше, но вопрос, надо ли? Для каких-то целей хватило бы и этого. Например, для некоторых ритуалов нежелательно присутствие сторонних сил вроде Клейма, но при этом требуется взаимодействие с силовыми линиями. Насчет сложности… хорошему мастеру не составило бы труда справиться с подобным. Особенно если он знаком со структурами без Клейма и регулярно с ними работал. Скажем, я бы смогла сделать такой клинок без предварительной подготовки всего за несколько дней. Так что личность оружейника вам вряд ли удастся установить. Далее. Клинку чуть больше четырехсот лет, плюс-минус лет двадцать. Подобного рода обработка стали использовалась как раз тогда и очень недолго, потом нашли более простой и эффективный способ. Что касается места возможного производства - гадать бесполезно, никаких характерных особенностей, так мог работать мастер в любой из существовавших тогда стран. Рукоять заменена недавно, буквально несколько лет назад, и совершенно точно не профессионалом.
Бездарнейшая работа. Предполагаю, замена произведена в связи с утратой оригинала. Таким ножам обычно делают деревянные, реже костяные рукояти, и они куда сильнее подвержены влиянию времени, чем насыщенный силовыми линиями клинок. Да и некоторые другие следы на материале позволяют предположить, что нож найден сравнительно недавно в месте, где условий для сохранения его в первозданном виде не было. Ножны явно составляют пару с рукоятью, такая же кустарщина. По части происхождения все, теперь о его хозяевах. Предыдущий был варваром.
        - В каком смысле? - растерянно уточнил клиент.
        - В переносном. - Я поморщилась, скрывая смущение. - Заточка, мягко говоря, не профессиональная, почти изуродовали хороший нож. Либо человек вообще не знаком с оружием, либо не знаком с такими вот ножами: углы совсем не подходящие, но так точат клинки некоторых мечей. И я бы поставила на второй вариант, потому что полный профан не сумел бы соорудить рукоять, а она хоть и оставляет желать лучшего, но достаточно удобна и хорошо закреплена. Что еще… оружие это не лежало без дела. Во всяком случае, после смены рукояти - точно.
        - Поясните.
        - Им убивали, - просто ответила я, пожав плечами. - Не пускали кровь, а именно убивали. Причем много. Я могу разглядеть что-то около десяти смертей.
        - С момента находки? - напряженно уточнил мужчина.
        - Увы, нет. За пару месяцев. - Я развела руками. - Дальше нож уже не помнит - слишком много свежей крови. Так что предположительно нож этот принадлежал либо профессиональному и весьма успешному убийце, либо маньяку, либо… профессиональному маньяку-убийце, то есть - кому-то из Пограничных. - Я хмыкнула. - Этот вариант косвенно подтверждается и неправильной заточкой, потому что мечи у Пограничных как раз нужного типа.
        - Пограничной страже? - растерянно переспросил мужчина. - Они разве убивают людей?
        - Серые с точки зрения оружия мало отличаются от людей. Гораздо меньше, чем некоторым хотелось бы, - пояснила ему.
        - «Некоторым» с какой стороны границы? - полюбопытствовал собеседник.
        - Полагаю, с обеих, - серьезно кивнула я. - Впрочем, это было просто предположение: слишком нехарактерное оружие для Пограничных, тем более - чтобы им убивать. И уж тем более - чтобы убивать им Серых! С тем же успехом можно вооружиться, скажем, шилом. Или зубочисткой. Скорее я бы предположила, что его прошлый хозяин - разбойник-головорез, - протянула философски, продолжая вертеть оружие в руках. - Привычный к прямым клинкам вроде тех, которыми пользуются стражи.
        - Есть что-то еще, что вы можете сказать про этот нож? - проницательно спросил посетитель, видя, что я не спешу возвращать предмет обсуждения.
        - Я не знаю, стоит ли, - честно призналась, пряча кинжал в ножны и аккуратно выкладывая его на поверхность стойки.
        - То есть?
        - Официальная наука отрицает даже саму возможность существования подобного, - засомневалась я, но, видя заинтересованность клиента, сдалась. Пусть лучше считает меня суеверной, зато совесть будет чиста. - Это нехороший нож, рен. Очень нехороший. Считается, что у вещей нет своей воли, и про остальные предметы я не скажу, но оружие, тем более - старое, да еще попробовавшее крови… У него возникает нечто вроде примитивного интеллекта. Так вот, этот нож очень любит кровь, до фанатизма, и он не заразился этим от последнего владельца, могу вас уверить. Такое не происходит за пару лет. Нет, понятное дело, сам он на вас не бросится, но принести несчастья может и наверняка это сделает. А если, не дай Кузнец, попробует вашей крови, тогда не успокоится, пока не выпьет вашу жизнь. В это довольно сложно поверить, но… Вы же в курсе, что страстные, навязчивые желания имеют свойство сбываться? Так вот, это будет именно такое желание. Принадлежащее всего лишь ножу, но тем хуже: оно окажется слишком определенным, конкретным и чистым, и оттого - слышным богам. Он вас уже сейчас за что-то не любит. Можете считать это
чистой воды суеверием, но я не советую вам лишний раз вынимать клинок из ножен, не надев перед этим специальных перчаток. - Я красноречиво кивнула на собственные, которые в этот момент как раз стягивала.
        - Спасибо за консультацию, мастер, - задумчиво протянул мужчина и коротко поклонился. Видимо, мои слова оказались убедительными, потому что ножны он сразу завернул в платок, не прикасаясь голыми руками. - И отдельное спасибо за предупреждение. Я не считаю подобные вещи суеверием. Всего доброго, - попрощался он, улыбнувшись, и положил на стол серебряную монету в качестве платы за консультацию.
        - И вам удачи, - напутствовала я. Надев шляпу, мужчина покинул мою лавку. Я полагала, что навсегда, но вернулся посетитель очень быстро: не успела закрыться дверь, как снаружи прогремел взрыв.
        Я присела от неожиданности, закрыв голову руками, но окна выдержали (не зря деньги потратила!). Зато не выдержала дверь, она влетела внутрь вместе с только что покинувшим меня «счастливым» обладателем странного кинжала.
        - Поднять щиты! - гаркнула я, перекрывая доносящийся с улицы шум - крики, стоны, плач. По уцелевшим окнам и опустевшему дверному проему зазмеились льдисто-голубые плети защитного заклинания. - Ла-ар! - заорала, рискуя сорвать голос, выбралась из-за стойки и поспешила к мужчине, который не подавал признаков жизни.
        - Да иду я, иду, - раздался со стороны внутренней двери ворчливый голос. На пороге стоял, словно бы раздвигая стены плечами, верзила с полуторным мечом и многозарядным пистолем наготове. - Что тут у тебя?
        - Иди, глянь, ты в целительстве больше моего понимаешь, - попросила его.
        Все, на что меня хватило, это понять, что недавний посетитель еще жив. Каким-то чудом его не убило взрывом и даже не поцарапало чем-то из моего же оружия, часть которого обрушилась со стены, а часть - с упавших стеллажей. Но мужчине и без того досталось: когда-то белая рубаха выглядывала в прорехи камзола багровыми клочьями. Плащ распахнулся и раскинулся по бокам от раненого темными крыльями.
        Ларшакэн, верный друг и помощник, доставшийся мне «по наследству» от отца, только кивнул и, отложив клинок, присел рядом с пострадавшим. Я же, вооружившись засеком и коротким прямым мечом, скользнула к входу, пытаясь сквозь всполохи заклинания рассмотреть улицу. Не вполне доверяя защите, выглянула из-за стены.
        - Ну, что там? - окликнул меня Лар.
        - Тихо. Поблизости оказался пяток Пограничных, так что, считай, порядок наведен. Кажется, единичное воздействие.
        - Больше тебе скажу, механическое взрывное устройство. Террористы какие-то, - брезгливо прокомментировал незаменимый мастер на все руки.
        Я обернулась на тихое звяканье. Оказалось, пока я изучала происходящее за периметром, Лар уже начал операцию: по пояс освободил пациента от одежды и теперь вдумчиво выколупывал из пострадавшего какие-то металлические предметы.
        - Ты справишься? Помощь нужна? - практично осведомилась, складывая оружие на стойку и опускаясь на корточки с другой стороны от пострадавшего.
        - Лучше бы целителя, но, боюсь, у них и так сейчас дел невпроворот, на улице была толпа народа. Справлюсь. То ли рвануло далеко, то ли, что вероятнее, у него стояла защита: поражающих элементов немного. - Орудуя пинцетом и тонким стилетом, прокаленными на зажигалке, Лар извлек очередной кусок металла, в котором легко можно было опознать покореженный шуруп. Основная часть повреждений пришлась на грудь - ни голова, ни ноги не пострадали. - Принеси спирта из кузницы и аптечку. И Кану попроси…
        - Не надо Кану просить, Кана уже сама пришла, - послышался голос все от той же внутренней двери. Кана - третья и последняя обитательница моего дома, тоже незаменимая: она следит за порядком, за нами с Ларом и заодно помогает в лавке.
        Кана - местная уроженка, крепкая рослая женщина с длинной пшеничного цвета косой - вечное средоточие оптимизма и порядка. Даже угрюмый здоровяк Лар, бывший Пограничный с иссеченной шрамами мордой («мордой» - это по собственному убеждению мужчины, и с очевидным трудно поспорить: при всем добродушии великана, его лицом можно пугать детей и слабонервных взрослых), прошедший все варианты Преисподней, иногда робел перед этой симпатичной женщиной средних лет.
        Вообще, глядя на них, я все никак не могла понять, почему два одиноких человека, проживших в доме бок о бок лет десять и понимающих друг друга с полуслова, до сих пор не поженились? Пожалуйста, наглядный пример взаимопонимания без лишних слов: только он начал ее искать, а Кана уже тут как тут с тазом теплой воды, полотенцем и аптечкой.
        Пока старшие оказывали помощь пострадавшему, я принялась за уборку, стараясь не мешаться под ногами. Правда, перед этим перенастроила свет, добавив яркости над «операционным столом». Лар проворчал нечто благодарственное, не прерывая своего экстренного дела. Минут через десять, когда я с кряхтением и тихой руганью сумела поднять один из стеллажей и уложить на него образцы, коротко брякнул звонок. Обернулась. За пеленой защитного заклинания стоял, сложив за спиной руки, достаточно молодой законник в темно-сером следовательском мундире с лейтенантскими нашивками.
        - Опустить щиты, - скомандовала я в потолок, и ленты чар послушно втянулись в недра дверной коробки. - Здравствуй, рен Ла’Ташшор, - приветствовала его улыбкой. Всех городских следователей я знала в лицо, им часто приходилось пересекаться со мной по рабочим вопросам. А этого - так особенно хорошо. - Как обстановка?
        - Здравствуй, Нойшарэ. - Он слегка улыбнулся в ответ. - Целители сбились с ног, но вроде бы умерших пока нет. А это кто? - Мужчина кивнул на пациента.
        - Посетитель, - не нашла я нужным что-то скрывать. - Приходил за профессиональной консультацией. Рвануло, когда он выходил.
        - Приезжий, - задумчиво протянул следователь.
        Работники системы охраны правопорядка избегают куда более распространенного в этих местах слова «чужак». Точнее, им предписывается его избегать: с обычных людей глупо за такое спрашивать, а вот от государственных служащих требуют корректности.
        Приграничье - это буферная зона между плоскогорьем, на котором обитают Серые, и человеческими землями. Естественной границей служит тектонический разлом, трещина с почти отвесными стенами. Ширина разлома меняется, в некоторых местах стены смыкаются плотно, и именно там находятся крепости и города Приграничья. Баладдар же, часто называемый сердцем Приграничья, расположен на широчайшем из перешейков.
        Чтобы приезжему стать в Приграничье своим, нужно здесь жить, завести детей и умереть. И тогда внуки этого покойника при условии, что все три поколения хорошо себя зарекомендуют, перестанут считаться чужаками. Но окончательно своими станут поколений через пять-шесть, и то при хорошем раскладе. Исключения, конечно, случаются, но - именно исключения, очень редкие.
        Такой подход прост и логичен: когда живешь в состоянии перманентного военного конфликта, волей-неволей начинаешь доверять только проверенным людям. Среди местных нет преступников крупнее уличных воришек, нет серьезных размолвок. Человек никогда не предаст человека, иначе здесь просто не выжить. Потому что есть свои - люди, и чужие - Серые. Местные это понимают и поэтому недолюбливают приезжих, которые еще не усвоили этой простой истины. Но все равно, когда доходит до серьезного дела, понятие «чужие» имеет только одно значение, определяемое видовой принадлежностью.
        - Похоже, из столицы, - согласилась с ним. Заметив, что я с пыхтением поднимаю стеллаж, лейтенант кинулся на помощь, и вдвоем мы одним рывком водрузили конструкцию на место. - Уф, спасибо. Мне показалось, это офицер, может, бывший.
        - Документов нет, - отозвалась Кана. - Наверное, в какой-то гостинице остановился.
        - Ничего к сказанному дамами добавить не могу, - пожал плечами отставной Пограничный. - Я согласен с Ойшей, явно военный. Мускулатура развита, и развита очень знакомо, чувствуется хорошая военная школа. И хорошие целители.
        - То есть?
        - Видел пару старых шрамов, едва заметных, которые имели шансы стать смертельными ранами, но он жив. Значит - своевременно оказались рядом хорошие целители.
        Лейтенант подошел поближе к раненому, внимательно вгляделся, запоминая лицо. Потом кивнул в такт каким-то своим мыслям.
        - Поспрашиваю, - кивнул Ла’Ташшор. - Вы его подержите у себя?
        - Да, конечно, - махнула рукой, раскладывая оружейные образцы на законные места. - Глупо его куда-то тащить, и так досталось бедолаге. Свидетели-то есть?
        - Ищем, - поморщился лейтенант. - Но, скорее всего, все свидетели сейчас в руках у целителей: бабахнуло на тротуаре, прямо под вашими окнами. Шумно, но не так уж сильно. Белый знает, зачем и кому это понадобилось! Ладно, не буду вам мешать.
        - Удачи, Таймарен, - напутствовали мы законника и продолжили заниматься своими делами.
        Где-то через час невезучий посетитель, обмазанный терпко пахнущей зеленой дрянью из личной аптечки Ларшакэна и плотно перебинтованный, был устроен в жилой части дома. Я к тому времени навела относительный порядок в лавке, при помощи Лара навесила дверь, и теперь уже ничто не напоминало о случившемся, если не считать нескольких разбитых стекол в витражной двери и образовавшихся после падения оружия выбоин в досках пола. К счастью, сам товар не пострадал.
        Время едва подобралось к полудню. За окнами уже вновь сновали люди, торопящиеся по своим делам. Раненых увезли быстро, место происшествия осмотрели еще быстрее, и город вернулся к привычному течению жизни. Как быстрая река, в которую бросили камень: звонкий «плюх» мгновенно смыло набегающим потоком.
        Обычное утро в Приграничье.
        До вечера появилось еще несколько покупателей, но обошлось без происшествий.
        Приходил курьер с заказом от Пограничных. Для них все мастера, не только оружейники, периодически выполняют заказы с чисто символической оплатой, которой хватает только на материалы. Но никто не спорит, наоборот, стараются сделать получше, даже если себе в убыток: качественное снаряжение стражей спасает многие жизни, и речь не только о жизнях самих воинов.
        По-хорошему, эти расходы должно компенсировать государство. Оно и компенсирует, причем, на неискушенный взгляд, с лихвой: довольствие Пограничных даже выше, чем у Королевской гвардии. Только для закупки нужного снаряжения по рыночным ценам в достаточном объеме необходимо повысить его раза эдак в два. Но в столице либо не понимают реального положения дел, либо понимают, но их полностью устраивает, что жители частично содержат Пограничных на свои деньги. Жители ворчат, но не спорят: от Пограничной стражи напрямую зависят наши жизни. Нет, зависит судьба всего королевства и даже, возможно, соседей, но это - уже потом, уже после регулярной армии. А здесь расклад проще: Серые-Пограничные-Приграничье. И каждый считает своим долгом внести как можно больший вклад в укрепление среднего звена.
        Еще заходил заказчик за перележавшим неделю товаром и очень извинялся за задержку. Непонятным ветром занесло чудаковатого коллекционера, который часа два трепал мне нервы, но вознаградил за терпение приятной суммой, забрав пару плодов моего творчества: качественные, хорошие, по-настоящему уникальные парные клинки, созданные в порыве вдохновения, которые почему-то категорически не желали покидать лавку уже третий год. Еще один непонятный тип, похожий на охотника, взял тяжелый боевой нож и четыре комплекта метательных ножей.
        В общем, если бы не утренние события, я бы назвала день удачным.
        Подняв щиты и погасив свет, пробралась в столовую, она же - кухня, она же - гостиная. Не знаю, кто делал планировку этого дома, но большую часть верхнего этажа занимает эта просторная комната, разгороженная только рядом опор, держащих на себе стропила крыши. Остальное пространство делят между собой несколько спален, три из которых числятся за постоянными обитателями, а еще две остаются «про запас». К приему гостей их нужно долго готовить (как минимум найти где-то в недрах кладовых матрацы), поэтому пострадавшего и устроили на диване в большой комнате.
        Кладовые, к слову, занимают внушительную часть первого этажа между лавкой и одноэтажной кузницей-мастерской. По гордым заверениям Лара, там можно найти все что угодно, и я охотно в это верю. Честно говоря, оглядывая непостижимым образом систематизированные завалы, которые успел накопить этот хомяк-переросток, я каждый раз ожидаю, что на меня оттуда кто-то выпрыгнет. Например, одичавший Пограничный или заблудившийся в незапамятные времена отряд Серых.
        В самом цивилизованном и аккуратном помещении дома обнаружилась Кана, которая сидела в кресле неподалеку от незваного гостя и вязала. Выглядела она при этом очень непривычно, но уютно. Я запоздало вспомнила, что женщина давно уже обещала Лару шарф (у того от малейшего сквозняка сразу прихватывало шею - последствия застарелой травмы) и третьего дня наконец-то приобрела нужную шерсть.
        - Как он? - тихо поинтересовалась, подходя к плите и засовывая нос поочередно во все кастрюльки и сковородки.
        - Не очень, - честно откликнулась женщина также вполголоса и душераздирающе зевнула. - Думаю, ночью будет жар, придется дежурить.
        - Давай посижу, - предложила я. - Как раз книжка хорошая попалась, дочитаю.
        - Книжка хоть про любовь? - хихикнула Кана.
        - В том числе, - уклончиво ответила ей, решив не разочаровывать. Книга содержала сравнительный анализ трех основных способов наложения плетений в процессе ковки. Если верить оглавлению, я наконец-то нашла труд, в котором приводилось подробное изложение сдвигов и поправок этих плетений в зависимости от структуры металла, а не обычные безликие фразы с рекомендациями, для какого случая что лучше использовать.
        Где-то через час домоправительница помыла посуду, распрощалась и ушла спать, а я приняла вахту у постели больного.
        Плохо ему стало к трем часам ночи. О книжке я уже не вспоминала, сидела на стуле у изголовья кровати и едва успевала менять примочки, бормоча жаропонижающие заговоры. Конечно, целитель из меня никакой, но в комплекте с лекарством, с трудом влитым сквозь стиснутые зубы, и настоем для примочек должно было сработать. И прежде работало неплохо, во всяком случае, с Каной, когда та прошлой зимой сильно заболела.
        Но сейчас то ли зелье выдохлось, то ли случай был особый, то ли настой какой-то не такой, то ли заговоры мои на этого пациента влияния не оказывали, однако лучше ему не становилось. Первое время на лице несчастного выступал пот, потом от озноба начали стучать зубы. Потом температура вроде бы пошла на спад, но мужчина стал метаться, кого-то звать - неразборчиво, сквозь сжатые зубы.
        Встревоженная, я со стула пересела поближе к нему на диван и, придерживая за плечо одной рукой, принялась твердить все целебные заговоры, какие знала, перемежая их простым успокаивающим бормотанием.
        А потом он выгнулся дугой, едва не уронив меня с дивана, и распахнул глаза - пустые, совершенно черные. Когда по плечам мужчины побежали фиолетовые искры и постепенно стали концентрироваться на кончиках пальцев, я ахнула и припомнила пару самых грязных ругательств, какие знала.
        Вот только невменяемого ужастика в доме мне не хватало для полного счастья! Как мы вообще проглядели, что он маг?! Ужастик в горячечном бреду сотрет с лица мира десяток кварталов, если не целый город (кто знает, какая у него ступень?!), а сам останется жив и здоров, потому что стихия как хороший пес - хозяина не кусает.
        Ужастиками в народе называют Повелителей Ужаса, магов-разрушителей, самых сильных из боевых магов. Естественная попытка за шуткой спрятать страх и непонимание, да и короче, опять же и звучит не так пафосно.
        Я в панике заметалась, не зная, что предпринять. Оставить как есть - ударит, попытаться привести в себя посредством холодной воды или пощечин - тем более ударит. Куда ни плюнь - всюду рожи! Надо его как-то удивить, отвлечь, шокировать, чтобы он не воспринял мои действия как угрозу и проснулся просто от неожиданности…
        И я решилась на единственный достаточно безобидный и неожиданный вариант, пришедший в голову. Отчаянно мысленно матерясь (икалось половине пантеона, всем Серым и еще паре десятков знакомых и незнакомых живых и покойных людей), я своим незначительным весом навалилась на мага и запечатала ему рот поцелуем. Со всей самоотдачей и безоглядностью бросающегося на амбразуру героя.
        Отреагировал он, к счастью, так, как и требовалось. Ну, почти… Перехватывать меня поперек туловища и заваливать на диван, подминая под себя, было совсем не обязательно.
        «Только бы ребра не поломал!» - мелькнула заполошная мысль, и я сдавленно запищала, потому как на более активные действия решиться так и не смогла. Во-первых, он значительно сильнее, даром что в бреду и раненый. Можно сказать, я на собственной шкуре почувствовала все прелести «хорошей военной школы», помянутой давеча Ларом. А во-вторых, кто знает, как он, невменяемый, отреагирует сейчас на попытки жертвы спастись бегством?
        Бездонно-черные глаза моргнули и стали нормальными, человеческими. От облегчения я даже прекратила жалобный писк: миновала гроза, очнулся!
        Растерянно и часто моргая, он отстранился, ослабил хватку. Я наконец-то смогла сделать полноценный глубокий вдох и тут же, приободренная, принялась мягко, но настойчиво выворачиваться из объятий мага. Он не сопротивлялся, даже по собственной воле увеличил расстояние между нами, с трудом сел и заозирался.
        Пока пациент ощупывал повязки, я с искренним облегчением сползла на прохладный пол, только тут заметив, что меня саму бросило в жар. И не поймешь, не то от страха, не то… нет, не хочу об этом думать!
        - Кто ты? Где я? - осипшим голосом выдавил мужчина. Потом поднес руку к голове и осторожно улегся обратно на диван; видимо, сидеть было тяжело. - Почему я тебя целовал? Ничего не помню…
        - Я бы тоже очень хотела узнать, кто ты такой, - прикрывая ехидством смущение, поднялась на ноги, одернула плеху и поправила ремень. Подвинула стул поближе, вооружилась миской с прохладным отваром и, не слушая возражений, плюхнула едва отжатую тряпку на лоб очнувшегося ужастика. Полегчать-то ему полегчало, но жар все равно не спадал. Мужчина поначалу попытался увернуться, но когда прохладная примочка таки шмякнулась на лоб, смирился и даже облегченно выдохнул. - А целовала тебя я. Ну, во всяком случае, так это выглядело изначально.
        - А… почему? - осторожно уточнил он, справедливо подозревая подвох.
        - Потому что, если ты еще не заметил, ты ранен. Из-за этого… ну или из-за чего-то еще, я не целитель, у тебя началась горячка. И ты буквально пару минут назад стал рефлекторно призывать магию. Видимо, привиделось что-то такое. А этот город и собственная жизнь мне дороги, и очень не хотелось потерять все из-за бредящего ужастика.
        - Горячка, - вяло протянул он. - Я тебя вспомнил. Ты оружейник.
        - Угу. Если тебя интересует загадка твоего перемещения из моей лавки на диван, да еще в таком виде, нет ничего проще. Едва ты вышел из лавки, какой-то умник рванул на тротуаре самодельную бомбу, и взрывной волной тебя вместе с дверью вернуло обратно. Мы тебя подлатали и притащили сюда.
        - А почему сюда? - тихо уточнил он.
        - Бомба взорвалась на улице, - терпеливо пояснила я. - Количество пострадавших исчисляется десятками, а твои раны оказались не столь серьезными, чтобы немедленно тащить к целителю, но достаточными, чтобы лишний раз не кантовать.
        - Ты оказала мне медицинскую помощь, с иронией называешь «ужастиком», хотя только что предотвратила уничтожение ближайших окрестностей, и совсем не боишься. Ты очень странная девушка, - прикрыв глаза, пробормотал он.
        - Добро пожаловать в Приграничье, - не удержалась я от смешка. - Мы тоже слышали страшные сказки про ужастиков, некоторые даже видели вашу братию в деле и искренне прониклись. Только все мы без исключения видели Серых. Когда на город прет лавина тварей, считающих тебя пищей и получающих искреннее удовольствие от человеческих воплей и боли, вот это - страшно. И то здесь никто не паникует, потому что мы выросли с этим страхом. При всем моем уважении к твоим талантам, ты здорово недотягиваешь до них в своей кошмарности. То же относится и к твоему первому замечанию: в Приграничье людей не бросают, это вопрос выживания.
        - Как вы тут существуете? - пробормотал он.
        - Хорошо существуем, - хмыкнула я. - Зато мы по-настоящему доверяем друг другу. Не слышала, чтобы этим могли похвастаться жители столицы. Ладно, довольно болтовни, тебе нужно поспать. Если что - я рядом, стони. - Переменив примочку (жар спадал буквально на глазах), я вернулась в покинутое пару часов назад кресло, где и вооружилась оставленной книжкой.
        Сон одолел мага почти в то же мгновение, когда закрылись его глаза. Я сидела, прислушиваясь к ровному - ну, хвала богам! - дыханию пациента, единственному (если не считать тиканья ходиков) звуку в тяжелой тишине старого дома, и никак не могла сосредоточиться на чтении. Вновь и вновь прогоняла в голове события дня, начиная с того ножа, что принес лежащий на диване маг. Меня терзали смутные нехорошие предчувствия, опровержения которым найти никак не удавалось, зато подтверждений имелось множество. Да одного того, что наш гость - Повелитель Ужаса, хватило бы на десяток плохих предчувствий, потому что ребят этих очень мало, и корона их очень ценит.
        Согласно официальной теории мироустройства имеются полусфера Хаоса и полусфера Порядка, в которые входят все стихии. Понятие «хаос» здесь употребляется не столько в метафизическом смысле, как изначальное ничто, сколько в более приземленном. Несмотря на условное деление сферы пополам, магов полусферы Хаоса на практике намного меньше, среди них существует всего две специализации - тьма и смерть. Первой владеют собственно Повелители Ужаса, боевые маги этого направления, второй - некроманты, условно «мирная» специальность. Иногда к полусфере Хаоса относят и архаичные техники вроде шаманизма или оружейного дела, но они лежат скорее на границе двух областей.
        Значит, я угадала, он на самом деле офицер, вот только однозначно не отставной: такие боевые маги «бывшими» не бывают, тем более в сравнительно молодом возрасте. Тогда что он тут делает? Глупый вопрос, наверняка выполняет какую-то важную миссию! И снова все упирается в нож. Не простое любопытство привело ужастика ко мне, все та же работа, и кинжал с ней связан.
        Может ли ужастик расследовать убийства, совершенные этим ножом? Или одно из убийств? Если да, то снова вопрос: как столичного жителя занесло в наши края?
        Убийство совершено где-то здесь. Или нож этот найден здесь. И взрыв, надо полагать, являлся попыткой покушения на мага. Или предупреждением?
        Но кто же он все-таки такой? А я ведь даже имя не спросила!
        Мысли окончательно перескочили на личность ужастика, в памяти всплыли наиболее впечатляющие моменты нашего знакомства. Черные пустые глаза и колючие искорки силы, бегущие по рукам. И сами эти руки, обжигающе горячие, крепко, почти до боли стиснувшие меня в объятиях. И тяжесть сильного тела, прижимавшего к дивану. Приятная, волнующая тяжесть…
        От последней мысли я вздрогнула и едва не выронила книжку.
        Какого, слуги Белого, приятная?!
        Постаравшись быть максимально честной с собой, я поняла - да, все именно так. Сейчас, когда миновала угроза, когда ужастик спал, можно было оглянуться назад и признать, что тот поцелуй мне понравился. Даже, наверное, стоило признать, что понравился и сам маг. Еще при первой встрече, на подсознательном уровне, а потом это самое подсознание предложило решение сразу нескольких вопросов - поцелуй.
        Придя к таким выводам, я искренне ужаснулась. Теоретически в вопросе отношений полов я была подкована отлично, но эмоции, которые вызывал этот мужчина, оказались незнакомыми, непривычными и оттого - пугающими.
        Но самое главное, от всего, связанного с ужастиком, пахло большими переменами, а большие перемены всегда к худшему. К хорошему приходится идти медленно, неторопливо, маленькими шажками. Жизнь развивается постепенно и трепетно, как проклевывается росток, как куется клинок. А внезапно и много бывает только боли: так приходит смерть, так проводят свои рейды неугомонные Серые.
        Попытавшись отвлечься от тяжелых дум - как известно, они очень любят приходить именно ночью, - я вновь уткнулась в книгу и сама не заметила, как уснула. Наверное, первый раз в жизни уснула с книгой в руках.
        Проснулась от тихого скрипа, вскинула голову и огляделась в поисках источника опасности. И почти тут же наткнулась взглядом на поднявшегося с дивана мага.
        - Прости, не хотел тебя будить, - виновато проговорил он.
        - А? Нет, ничего страшного. - Я помотала головой, зевая и растирая ладонями загривок. Шея успела затечь, но остальное в организме вроде бы функционировало нормально.
        - Раз уж ты проснулась, скажи, пожалуйста, а где…
        - Там. - Я махнула рукой в сторону коридора. - В конце коридора, дверь слева. А вообще сядь, давай помогу с повязками, и ты заодно примешь душ.
        - Их уже можно снимать? - удивился он, покорно садясь.
        - Их придется снимать, все равно мазь нужно сменить. - Я пожала плечами и выбралась из кресла. - А ты пока расскажи, как умудрился выжить и поставить защиту от взрыва?
        - Я ее не ставил, - поморщился мужчина в ответ.
        - Значит, это чудо? - уточнила ехидно.
        - Нет, не в этом дело. Я защитные чары никогда не снимаю, это уже въевшаяся привычка. Постоянно поддерживать самые мощные заклинания, конечно, никаких сил не хватит, но на чары вполне приличного уровня я все же способен. К тому же я заметил, что в меня летит какой-то предмет и, кажется, успел сконцентрироваться на защите.
        - Полезная привычка, - похвалила задумчиво. - То есть не в первый раз с тобой такое?
        - Да как тебе сказать, - со смешком проговорил он. - На улице меня взрывают впервые. Надеюсь, здешние следователи что-нибудь накопают. Они ведь будут копать или надо написать заявление?
        - Думаю, они уже этим занимаются, не ты один пострадал, - заверила его и сосредоточилась на осмотре.
        Когда прощупала и едва ли не обнюхала все точки приложения мази, подтвердила прежний вердикт: повязки надо сменить. Маг наблюдал за мной с интересом, но помогать, к счастью, не пытался и потому не мешал.
        - Какая чудодейственная мазь, - медленно проговорил он, нарушив тишину.
        Я осторожно разматывала повязки, внимательно разглядывая места ранений. Секретная мазь Лара, которую ему готовил какой-то старый надежный приятель по службе, вновь показала себя с лучшей стороны: ранки покрылись сухими корками, вокруг них не было признаков воспаления, да и бинты не присохли к коже.
        Одно меня неимоверно раздражало: из-за ширины плеч мага мне приходилось периодически буквально прижиматься к нему, чтобы дотянуться до противоположной стороны, и в такие моменты подкатывало смущение.
        «Скорее бы ты наконец уехал!» - раздраженно подумала я, но вслух сказала другое:
        - Мазь действительно хорошая, но главная причина твоего быстрого выздоровления в том, что раны несущественные. Лар повозился, вытаскивая из тебя всякую мелочевку, но ни один из осколков не вошел глубоко. Хорошая «легкая защита». - Я искоса глянула на пациента.
        - Какая есть. - Он пожал плечами.
        Я же в очередной раз напомнила себе старую поговорку Приграничья: «Ветер перемен пахнет смертью». И лучшее, что можно сделать в данной ситуации, - не привлекать внимания и надеяться, что ветер сменит свое направление. Проще говоря, что маг уедет до того, как будет поздно. Поэтому предпочла замять тему и не задавать вопросов «кто ты на самом деле?» и «где ты выработал такие привычки?».
        - А кто такой Лар?
        - Лар - это я, - раздался от двери веселый голос упомянутого. - А мы там на цыпочках ходим, думаем, тут все спят!
        Искреннее удовольствие мне доставило выражение лица ужастика. Вот его взгляд настороженно переместился на дверной проем, туда, где, согласно представлениям этого довольно высокого мужчины, должно находиться лицо вошедшего. А потом медленно-медленно пополз выше, до ссутуленных плеч и втянутой в них головы, которая в общем-то уже «вошла» в комнату: даже сжавшись, Ларшакэн в обычную дверь не проходил, приходилось нагибаться. Брови мага растерянно взмыли куда-то под челку.
        Я не удержалась от хихиканья, настроение стремительно пошло вверх.
        Лар ростом около двух с половиной метров. Хорошо, что в доме высокие потолки и он за них не цепляется! Говорят, его мамочка согрешила кое с кем из нелюдей. Глупости, конечно, но порой сложно в них не верить…
        Он вошел в комнату целиком, подошел к нам и с высоты своего роста внимательно оглядел картину происходящего.
        - Второй раз мазать не надо, - вынес вердикт доморощенный целитель. - Помощь требуется?
        - Да сама справлюсь, - отмахнулась я. Тем более маг… точнее, повязки уже заканчивались.
        - Сегодня работа есть, или опять нагар счищать в кузне? - прагматично поинтересовался Лар, присаживаясь на стул. Стул нагрузку вынес с честью, даже не скрипнув: вся хрупкая мебель в этом доме развалилась уже очень давно.
        - Есть. Сейчас Кана сделает завтрак, и отправим ее за стойку. От Пограничных вчера был курьер, через две недели придет за партией.
        - Так мы же вроде все сделали?
        - На четыре больше оказалось. То ли набор удачный, то ли кто-то из старых решил оружие поменять, то ли кто-то из других мастеров не осилил. В общем, придется повозиться, но за две недели должны успеть.
        - Заготовки есть, пятники и гарды тоже оставались, а рукоятей ты вообще тогда заказала с большим запасом. Ну, если ничего больше не случится и если ничего не запорем в самый неподходящий момент, то - да, должны, - с некоторым сомнением проговорил он. - Ладно, пойду Кане про завтрак скажу и кузню приготовлю.
        - Ничего себе, - прокомментировал маг. - Впечатляет. И это - целитель?
        - Нет, это бывший Пограничный страж, - ответила ему. - Его-то ты можешь представить с молотом?
        - Его - легко! - тряхнул головой ужастик.
        - Так, ну, кажется, все. Во что бы тебя только переодеть, - задумчиво пробормотала я. - Ларовы вещи точно не подойдут, мои - тем более, у Каны все откровенно женское… А! Что я мучаюсь, отцовские же рубахи остались. Я тебе на ручку двери повешу. Великовато, конечно, будет, но сойдет. Полотенца в стенном шкафчике. Эй, ужастик! - опомнившись, окликнула его, когда он уже почти вышел. - Как тебя звать-то?
        - А я не… - Брови его опять удивленно взметнулись, отчего лицо стало вытянутым и донельзя забавным. Я неожиданно поняла, что наш гость моложе, чем кажется: по первому впечатлению ему можно было дать где-то сорок, а на самом деле он старше меня всего на несколько лет. Его старили взгляд и вечно нахмуренные брови, да и подобное телосложение характерно скорее для опытных, «заматеревших» воинов, а не для парня двадцати пяти лет. - Точно, не представился. С ума сойти! На «ты» мы уже перешли, а…
        - Имя, имя твое как? - со смехом перебила его.
        - Грай.
        - Что, так и зовут? - опешила я.
        - Это исторически сложившееся сокращение. Полностью - Тагренай. А тебя?
        - Нойшарэ. Ойша.
        Он кивнул и вышел, а я осталась наедине со своими мыслями. Интересно, какая такая история сжала его имя в одно из имен Вечно Мертвого - Белого - безжалостного бога смерти, тьмы, разрушения и саморазрушения, небесного покровителя полусферы Хаоса?
        Нет, секунду, о чем это я? Не интересно! Совсем, ни капли! Не хочу знать, кто он и откуда. Хочу только, чтобы это средоточие загадок и магнит для неординарных событий поскорее оказалось как можно дальше от моего дома, а в идеале - и от всего Приграничья! Как бы он беду не накликал на весь город.
        Раздраженно скомкав снятые бинты, я двинулась на поиски рубашки. Что-то-то ли опыт, то ли чутье - подсказывало: моим мечтам не суждено сбыться.
        Глупые мысли поспешно покинули голову, стоило переступить порог святая святых. Тут уже чувствовалось горячее дыхание горна: Лар давно нашел общий язык со свившим здесь гнездо агнием, и на побудку у него уходило минут пять, что служило причиной моей искренней тихой зависти. С другой стороны, хоть агний слушался Ларшакэна беспрекословно, зато ко мне питал теплые дружеские чувства и даже позволял себя погладить.
        Работалось легко. С самого начала удалось поймать за хвост вдохновение, которое очень быстро передалось Лару и даже огненному духу.
        Кузня всегда была моим любимым местом. Мама умерла настолько рано, что я ее не помню, а кого мог воспитать из единственной дочери одинокий мастер-оружейник? Только сына и смену себе, поэтому самые первые впечатления моей жизни связаны именно с кузницей. В этих стенах я выросла, здесь научилась всем тонкостям ремесла предков.
        Таинство рождения клинка с самого детства служит для меня, как и для прочих оружейников, олицетворением Мирового Колеса: из Хаоса, из Земли и Огня, в Воде и Воздухе, под мерными выверенными ударами молота медленно и осторожно создается хрупкое кружево Жизни, несущей с собой Смерть и повергающей мир в Хаос.
        Наверное, это олицетворение имеет под собой очень прочную основу, не только космологическую, но и физическую. Не зря же старший бог у нас - Кузнец! Мне приятно думать, что именно процесс рождения клинка стал одной из причин, по которым огнестрельное оружие так и не вытеснило старую добрую сталь, что хором пророчили изобретатели. Даже у простого клинка, к которому не приложил своей руки оружейник - у обыкновенного кухонного ножа, - есть небольшой шанс пробить защиту мага, но никакие чары не заставят сделать то же самое пулю: отмахнуться от нее иногда проще, чем от насекомого. С другой стороны, и развитие огнестрельного оружия не останавливается на месте - амулеты, способные защитить от пуль человека без магического дара, штука довольно сложная и дорогая, поэтому против не-магов многозарядный пистоль весьма эффективен.
        Вот и получается такое шаткое, хрупкое и необычное равновесие.
        Лар мерно работал молотом, а я плела свои кружева. Слой за слоем огонь и сила рук кузнеца вбивали их в глубину металла, создавая причудливый, запутанный узор вязи стали и сил. Тонкая серебряная палочка Перста Указующего, ведущая за собой незаметную простому глазу нитку магии, казалось, жила в моих руках собственной жизнью, выписывая петли и то и дело касаясь раскаленной заготовки. Агний наблюдал за нашими действиями с всегдашним искренним любопытством, по команде послушно облизывая предложенную болванку.
        Лучшее из всех возможных ощущений - когда не нужно мучиться, вычисляя, куда класть следующий узел, а просто отдаться силе, и она сама найдет себе место, единственно верное, когда все участники священнодействия работают со слаженностью частей одного тренированного тела.
        Первый клинок вышел из наших рук к середине дня: почти рекорд, в среднем ковка одного прямого меча такого качества, которое мы предлагали Пограничным стражам, требует около шести часов. Без учета работы над заготовками и последующего доведения клинка до ума, занимающего куда больше времени.
        - Хорошо идет, - хмыкнул Лар, утирая пот со лба, и это были первые слова, произнесенные в душном чреве раскалившейся кузни. С жаром бодрствующего агния не справлялись никакие защитные заклинания, их просто коротало от его присутствия.
        - Хорошо бы так и дальше шло, - отозвалась я, аккуратно укладывая исчерпавший себя Перст в резной ларец и вынимая из точно такого же сундучка заполненную магией палочку. Бывший страж в это время подвешивал горячий готовый клинок в крепления - остывать. - Персты кончаются, вечером заряжать буду. Три штуки всего есть. На этот заказ хватит, но лучше запастись. Уф!
        - А не поплохеет? - подозрительно уточнил великан.
        - Поплохеет, если я без них останусь, - отмахнулась я. - Руками я так точно не сделаю, дольше провозимся. А вечером полбанки варенья съем, - облизнулась мечтательно. Любая работа с энергиями отнимает много сил, а лучший способ их восстановления - это проглотить что-нибудь сладкое.
        - На тебя варенья не напасешься! - проворчал Ларшакэн. - Кстати, не хотел отвлекать в процессе, но сейчас спрошу: тебе правда этот красавец не мешает? - Он кивнул куда-то за мою спину.
        - Какой кра…савец? - Обернувшись, я наткнулась взглядом на притулившегося в уголке давешнего гостя. Хмыкнула: - А ты что тут сидишь-то? Давно?
        - Наблюдаю, - тихо ответил маг. - Никогда не видел работы оружейника. Это… красиво. Но если мешаю, я уйду.
        - Да сиди уж, коль больше заняться нечем, - миролюбиво разрешила я. В конце концов, если до сих пор он умудрился ни разу не привлечь моего внимания, зачем гнать?
        К тому же подобный интерес боевого мага - причем чутье подсказывало, боевого мага отнюдь не слабого - льстил. Нельзя сказать, что современные магистры относятся к нам, оружейникам, пренебрежительно: сложно пренебрегать тем, кто делает по-настоящему опасные для тебя вещи. Но держатся они всегда с подчеркнуто отстраненной вежливостью. Нет, понятное дело, попадаются всевозможные чудаки, пишущие исследования по «специфической предметной магии» оружейников, и некоторые из этих трудов действительно заслуживают уважения и пристального внимания. Но где-то в глубине души они всегда считали нас неким пережитком прошлого, и зерно истины в подобном мнении есть. Мастерство оружейника лежит на тонкой грани между магией, древними шаманскими практиками и ремеслом, и никуда нам от этого не деться. Да и нужно ли деваться?
        - Может, перекусим? - с надеждой предложил Лар. Принципиальных возражений не было, вот только…
        - Только без отрыва от производства, а то собьемся.
        И мы потянулись в привычный угол, где Кана всегда оставляла бутерброды. Ворчала, что это вредно, но все равно оставляла, предпочитая не отвлекать от работы. Женщина вообще избегала лишний раз совать нос в кузницу - побаивалась агния, хотя и управлялась весьма ловко с его младшим куда менее разумным собратом искрием, живущим в плите.
        Свой бутерброд получил и затаившийся в углу ужастик, и процесс ковки пошел дальше по накатанной.
        Должно быть, со стороны мы выглядели странно и даже дико - жующие за работой в короткие промежутки времени, пока нагревался клинок. Но это было как-то… уютно, по-домашнему, и совершенно не влияло на качество работы. А если и влияло, то в лучшую сторону, учитывая энтузиазм агния, с удовольствием слизнувшего с моей ладони предложенное лакомство и довольно заурчавшего в ответ. Цвет шкуры зверя почти мгновенно изменился с теплого оранжевого на желтовато-белый, и от него дохнуло жаром.
        Впрочем, наш дух достаточно опытен, чтобы его игривое настроение не мешало работе.
        Я почувствовала, как в этот момент нервно вздрогнул ужастик в своем углу, и испытала прилив мстительного злорадства: по мнению магов низшие стихийные духи вроде тех же агниев не поддаются вообще никакой дрессировке и работают исключительно по принуждению печатей.
        А вот в какой момент столичный гость нас покинул, я не заметила.
        Когда Клеймо заняло положенное место на теле клинка, я поняла, что здорово переоценила свои силы и начинать третий сегодня уже не стоит, хотя день еще не закончился. Главным ограничителем времени работы в кузне обычно бывал агний: эти духи активны исключительно тогда, когда на небосклоне светит солнце, а после заката становятся вялыми и инертными. Но сегодня не выдержала уже я, сказалась бессонная ночь.
        Завтра, надеюсь, удастся сковать еще пару клинков. Тогда послезавтра накалим все четыре, вечером - закалка, сборка, а потом начнется самое муторное: доведение до ума. Точильный камень, напильник и наждачка - основные орудия оружейника, а совсем даже не молот.
        Полтора десятка почти готовых клинков ожидали своего часа уже давно: стандартный заказ от Пограничных каждый сезон. Понятное дело, за две недели такое количество оружия сделать невозможно, но мы заранее знали, что нужно, только у нескольких я еще не оплела рукояти.
        В этот раз, правда, понадобилось больше времени, но для того нас и предупредили за две недели, а не за два дня, как обычно.
        Лар понял меня без слов и принялся за уговоры агния: усыпить разыгравшегося духа раньше заката тоже искусство. А я взяла ларец с Перстами, один из недоделанных клинков и загодя заготовленные во множестве кожаные ремни и двинулась в лавку. Во-первых, подышать свежим воздухом и немного остыть, а во-вторых, с корыстной целью отпустить Кану, чтобы та смогла заняться ужином.
        - Как дела сегодня? - ввалилась я в лавку, гремя Перстами в ларце и рискуя зацепиться за что-нибудь зажатым под мышкой клинком в простых кожаных ножнах.
        - Каждый раз, когда я вижу тебя после кузни, поминаю незлым тихим словом Белого и его подземных слуг, - прокомментировала женщина. В общем-то упрек справедливый: после жара кузницы от меня все еще шел пар - остывали одежда и кожа. - Неплохо. Есть один индивидуальный заказ, по всему видно - сложный, тебе понравится.
        - А что просили?
        - Он не стал рассказывать, хотел с тобой поговорить. И с неожиданным пониманием отнесся к сообщению о том, что ты сейчас работаешь и не можешь все бросить для приема его любимого.
        - Почему - неожиданным? - искренне удивилась я. Хамов в лавку заносило настолько редко, что эти дни запоминались надолго.
        - Да это явно чужак какой-то, - поморщилась Кана. - И не из простых, может, дворянин или вообще маг. Обещал прийти сегодня после заката.
        - Ну, тем лучше, посижу тут.
        Визит заказчика заинтриговал. Всегда интереснее работать под индивидуальный заказ, и здесь происхождение покупателя роли не играет. К тому же в данном вопросе я не слишком доверяла Кане: она считала чужаками всех, чьи лица были незнакомы и по каким-то одной ей ведомым критериям не подходили жителям Приграничья. Вот кто на раз просекал, местный или нет, так это Лар, но он бывший Пограничный, а у этих парней глаз наметанный.
        - А где наш вчерашний гость? - полюбопытствовала я.
        - Приходил Таймарен, принес вещи чужака, - отрапортовала Кана, уступая мне место за стойкой, но не спеша покидать лавку. - Тот на радостях что-то повыдергивал из кучи и ускакал, а остальное бросил на диване. - Женщина неодобрительно покачала головой.
        - Ты хочешь сказать, его подселили к нам? - опешила я. Ла’Ташшору никогда не была свойственна подобная фамильярность, да и Грай не походил на нуждающегося в деньгах человека.
        - Рен следователь попросил приглядеть за этим чужаком. - Она удовлетворенно улыбнулась. Ну, все ясно! Бедный ужастик и бедные мы. Кана, которой доверили важное дело - это проклятье человечества во плоти. Она по субъективным причинам питает огромную слабость к законникам в целом и рену Ла’Ташшору - в частности. - Кстати, как тебе этот милый юноша?
        - Который из них? - обреченно вздохнула я.
        - Ойша! - Собеседница бросила на меня полный укора взгляд. - Естественно, я про рена следователя!
        - Тай… хороший человек. - Морально готовясь к ответной лекции о моей глупости, начала перебирать кожаные лоскутки в покоящемся на коленях деревянном ящичке, подыскивая подходящий шнурок для оплетки. - Но…
        - Уже Тай? - уцепилась Кана за случайно оброненное слово.
        М-да. Лекция будет очень долгой.
        - Мы с ним в школе вместе учились, - нехотя созналась я.
        - А почему я не знаю?!
        - Потому что мы не были друзьями, он - старший брат моей ныне покойной подруги. Так вот, Тай, конечно, очень хороший человек. Наверное, даже настоящий мужчина, умный, храбрый и симпатичный, почти идеальный. Но я не вижу его рядом с собой. Ни в каком качестве - ни друга, ни, паче того, возлюбленного.
        - Ты его просто не знаешь! - отмахнулась Кана. - Я приглашу его в гости, и ты…
        - Кана! - оборвала я ее кудахтанье и с грохотом водрузила ящичек с лоскутами на стойку. - Я знаю его куда лучше, чем ты. Таймарен не придет к нам в гости, даже если ты его очень попросишь. Потому что, в отличие от тебя, он понимает значение слова «нет» и прекрасно знает, что рассчитывать ему не на что. Все, разговор окончен, и больше мы к нему не возвращаемся, договорились? - мрачно воззрилась я на женщину. Та, растерявшись от моего напора, только пожала плечами и молча вышла.
        Да что за мания такая? Нет, я понимаю, она из лучших побуждений, искренне желает мне счастья, пытается помочь и все такое. Но как ей объяснить, что с такими вопросами я разберусь сама?!
        Тьфу!
        Я раздраженно дернула шнурок с такой силой, что послышался тревожный треск. Это помогло взять себя в руки и переключиться на построение коварных планов лютой мести. Нет, точно пора направить пыл Каны на Ларшакэна! Пусть своей личной жизнью займется, а мне оставит любимую работу и тишину.
        Будто издеваясь, в этот миг звонко тренькнул колокольчик, привлекая мое внимание к позднему посетителю.
        - Добрый вечер, - ошарашенно проговорила я, из-за стойки разглядывая гостя.
        - Здравствуйте, - кивнул мужчина и, не обращая внимания на выставленные образцы, подошел ко мне. - Это вы - мастер-оружейник Л’Оттар?
        - Да, рен. Чем могу быть полезна? - Я отложила работу и встала. Мужчина вскользь мазнул взглядом по положенному на край стойки клинку.
        - Ваша помощница, возможно, передала, я приходил некоторое время назад.
        - Да, конечно, но вы не оставили никакой информации. Что именно вас интересует?
        Я убью Кану. Буду убивать долго и мучительно. А потом найму смертника, который ее поднимет, и стану долго и с фантазией глумиться над трупом!
        Она прополоскала мне мозги своим следователем, вскользь бросив про посетителя «чужак». Ладно, ее образование оставляет желать лучшего, и географию она не знает, и хорошо вообще, что считать-писать умеет, но… неужели он не показался ей слишком странным?!
        Мою скромную обитель посетил северянин, как недобро называет этих ребят Лар - «отрыжка Белого», причем нельзя не отдать должного меткости этого пусть и излишне пренебрежительного, но остроумного определения. Живой, настоящий, типичный настолько, что хотелось протереть глаза и ущипнуть себя.
        Мужчина среднего роста, на вид - лет тридцати-сорока. Телосложение мешала рассмотреть одежда, но почему-то сила и умение этого человека постоять за себя в любом бою не вызывали ни малейшего сомнения. Сложно было выделить в его облике какую-нибудь наиболее заметную деталь, потому что не получалось найти что-то обычное.
        Во-первых, сама его кожа - цвета светлого сизовато-голубоватого металла, как эштарская небесная сталь, да еще словно подернутая тонким инеем. Тот же самый иней покрывал серо-синие брови, ресницы и ниспадающие на плечи волосы. Губы были чуть темнее остальной кожи, но все равно ярко выделялись - на них инистый налет отсутствовал.
        Во-вторых, отдельная песня - это глаза. На фоне голубоватого белка темно-оранжевая радужка производила нереальное впечатление. Будто неизвестный художник, создававший внешность этого посетителя, спутал цвета или вообще писал не глядя. Или завалялась капля яркой краски, и он решил разбавить серую гамму.
        В-третьих, наряд гостя также заслуживал отдельного описания, особенно - небрежно наброшенная на плечи роскошная меховая накидка до пола из бесценного меха горного кота. В наших краях этот наряд будет стоить как мой дом со всем содержимым, включая ассортимент лавки, а там, откуда родом его владелец, это - практически предмет первой необходимости. Эта шуба без проблем выдержит мороз в семьдесят градусов со шквалистым ветром, обычную зимнюю погоду Северных гор. Под накидкой виднелась более привычная одежда: высокие черные сапоги, заправленные в них узкие темно-серые штаны, белоснежная рубашка из отличного шелка и жемчужно-серый камзол с сизой отделкой. Точно, аристократ, если среди северян такие есть.
        Туран, наша страна - третье по величине и одно из самых богатых государство мира. А если судить по разнообразию жителей, пейзажей и климатических зон - так вообще самое богатое. Туран вытянулся через весь материк, от тропических морей юга до вечных льдов севера, на его территории есть и степи, и болота, и непроходимые леса, а Северные горы вообще целиком считаются территорией нашей страны.
        Северный край, как официально называется эта дальняя оконечность мира, где среди вечных льдов высоких гор затерян Северный полюс, магнитный и магический - пожалуй, самое суровое место, заселенное людьми, рядом с которым Приграничье - курорт. Тот факт, что именно в этих краях сходятся все потоки сил, может показаться благоприятным только на первый взгляд. На деле же это выливается в совершенно сумасшедший магический фон, который большинство нормальных людей выдерживают очень короткое время. Именно благодаря ему северяне - такие, какие есть. И задаром не сдались бы никому эти пустые жестокие края, но вмешалась шутница-Пряха, щедрой рукой приправившая горы алмазами и куда более ценной урановой рудой, жизненно необходимой заклинателям духов для призыва или создания существ, подобных обитающему в моей кузне агнию, без которых современную жизнь просто невозможно вообразить. В результате Северный край, мягко говоря, не бедная провинция. Впрочем, особо они и не наглеют: без метрополии не выжить даже этим измененным магией созданиям, как минимум потому, что с едой у них серьезные трудности.
        Про северян ходит масса историй одна другой чудовищней - как о них самих, так и об их обычаях - но сами они не спешат ни подтверждать слухи, ни опровергать их. Я знаю только одну байку, в бестолковости которой уверена: что у северян вместо крови чистая ртуть. У них в крови действительно есть некоторые вещества, отсутствующие у других народов и позволяющие легче переносить холод, но кровь от них не становится ртутью, да и вообще не похожа на металл, она просто не красная, а почти фиолетовая.
        - Мне необходимо… вот это. - Затянутая в белую перчатку рука извлекла из складок накидки сложенный вчетверо лист бумаги. Осторожно развернув, посетитель выложил передо мной рисунок.
        Слегка размазанный грифельный набросок, выполненный, впрочем, весьма точной и умелой рукой. Изображал он необычной формы оружие: на длинной рукояти (или коротком древке?) с одной стороны было насажено длинное лезвие, похожее на прямой меч с необычной гардой - три щупальца, образующих полураскрытый бутон у основания клинка. На другой стороне рукояти имелся сложный венчик еще из пяти лезвий, закрученных винтом. Конструкция странная и ни на что не похожая. И главное, я не представляла, как должен выглядеть бой таким оружием.
        - Вы можете предоставить более подробный чертеж? - спросила, внимательно изучив картинку и заодно отметив вынесенную отдельной строкой вязь совершенно незнакомых мне символов, которые спиралью обвивали древко и соединяли оба конца оружия. Символы, в отличие от всего остального, были переданы с похвальной скрупулезностью. Впрочем, если это какая-то надпись, ничего удивительного.
        - Увы. - Северянин развел руками. - Это - единственный рисунок. Могу только сказать, что длина лезвия составляет шесть с четвертью пядей.
        - Хм… ну, уже кое-что. Если пропорции точны, можно отталкиваться от этого. Принципиальны ли размеры и количество витков вот здесь, на обратной стороне, или они просто должны быть примерно такими? И вообще, насколько точны линии?
        - Скорее, это примерный вид, и вы можете руководствоваться пропорциями, - задумчиво кивнул посетитель. - Главное, чтобы вот эта вязь была соблюдена точно. - Палец в перчатке лег на непонятную надпись. - Рукоять наборная, только кость или яшма. Из металлов - сталь, на рисунке - только серебро и ничего кроме. Но есть еще одно принципиальное требование: клинок не должен иметь Клейма. - И он пристально посмотрел на меня - испытующе, с прищуром, ожидая реакции.
        Два раза подряд я столкнулась с этим редким явлением. Совпадение? Надо бы рассказать Граю, что приходил…
        Стоп. Какому Граю рассказать? Кто он такой, этот Грай?! Да, северянин странный, бесспорно. Но почему я должна доверять ужастику, да еще и рассказывать ему обо всех событиях? Куда-то не туда меня занесло.
        Вот кому стоит все рассказать, так это Таю!
        - Не буду скрывать, просьба… необычная. Я ведь правильно понимаю, отсутствие Клейма не должно сказываться на качествах клинка?
        - Разумеется. Более того, это должен быть очень хороший клинок. Он должен разрубать защитные чары, принимать боевые чары всех стихий по меньшей мере до четвертого уровня.
        Я присвистнула. Вот это заказ!
        - Убийца магов? - Нахмурившись, окинула мужчину оценивающим взглядом.
        - Именно, - не отводя глаз, серьезно кивнул северянин.
        - Вы понимаете, что о таком заказе я обязана поставить в известность руководство гильдии?
        - Что? - растерялся он, после чего облегченно вздохнул. - А, так вас волнует именно законная сторона вопроса? Не стоит тревожиться, право слово. Делайте все, что нужно. Вы возьметесь за этот заказ?
        - Я правильно понимаю, что в средствах и материалах могу себя не ограничивать? - вопросительно вскинула бровь, не отрывая взгляда от хищных обводов клинка.
        Кракен, вот на что походило это оружие. На смертельно опасное чудовище морских глубин.
        - Разумеется. Мне говорили, что вы - лучший оружейник города, поэтому я полностью полагаюсь на ваше мнение профессионала. Для меня важны вязь, магическая начинка и общие пропорции.
        - Хорошо, я поняла. Клинок должен быть под вашу руку? - Дождавшись неуверенного кивка незнакомца, протянула открытую ладонь. - Позвольте?
        - Что?
        - Руку. Не волнуйтесь, я не собираюсь отрезать ее на память. Вы планируете пользоваться оружием именно в этих перчатках? - уточнила, когда мою ладонь накрыла рука северянина. Перчатки были выполнены из мягчайшей великолепно выделанной кожи и на боевое облачение походили меньше всего.
        Клиент сейчас выглядел куда более заинтересованным, чем в начале разговора. Кажется, с него еще ни разу не снимал мерки оружейник.
        - Не думаю. А снимать ее… это принципиально? - с некоторым смущением проговорил странный визитер.
        - Желательно. Чтобы я могла правильно оценить вашу руку. А еще лучше - обе, оружие явно двуручное. Что-то не так? Я не желала оскорбить вас подобной просьбой, - уточнила на всякий случай. Поведение клиента ставило меня в тупик.
        - Нет, просто… - замялся северянин. Потом вздохнул, махнул рукой и принялся стягивать перчатки. - Раз вы говорите, что надо, глупо спорить.
        Причину сомнений я поняла сразу: руки мужчины изуродовали шрамы, похожие на ожоговые. Причем эти руки пострадали так сильно, что на них не восстановились ногти - болезненно-серые ногтевые пластины имелись лишь на двух крайних пальцах левой руки.
        Не повезло мужику. Как его только угораздило! Неужели у них в горах целителей нет?
        Клиент пристально наблюдал за моей реакцией и, когда я лишь удивленно вскинула брови и неопределенно хмыкнула, не удержался от облегченного вздоха.
        - Простите. Я все никак не привыкну к местным традициям, - почему-то начал оправдываться он. - Вы… молодая девушка, и мне сложно ожидать от вас столь спокойной реакции. Женщины моего народа не отличаются крепкими нервами.
        - Вопрос привычки. - Я пожала плечами. Ну, если он боялся, что я грохнусь в обморок от ужаса, тогда понятно нежелание показывать шрамы. Зрелище, соглашусь, крайне неаппетитное, но… - Это Приграничье.
        - Да, вижу, - кивнул он.
        Прикрыв глаза, я принялась ощупывать ладони и пальцы северянина, привыкая к энергетическим и мышечным структурам. Обученный оружейник способен вот так запомнить и считать строение ладоней полностью, до последнего сухожилия. И потом, когда я стану браться за рукоять клинка, я буду делать это его руками и сумею оценить удобство собственного творения.
        Старые раны, несмотря на жуткий вид, зажили хорошо, особенно принимая во внимание изначальную внушительную глубину повреждений. Во всяком случае, на подвижности и работе рук это не сказывалось, разве только на чувствительности пальцев.
        Иней кожи на ощупь оказался никаким. Что производило такой зрительный эффект, я не поняла, но по ощущениям это были обычные руки довольно сильного мужчины с окаменевшими оружейными мозолями, явно привычные к рукояти клинка. Неожиданно: обычно опытные бойцы предпочитают не расставаться с оружием, а у этого типа я его не видела.
        Посетитель ужасно стеснялся своих шрамов, едва заметно вздрагивал и порывался отнять руки, когда я осторожно пробегала кончиками пальцев по контурам шрамов. Подобное смущение лично мне казалось странным для опытного воина его возраста; может, это все от той же разницы менталитета? Никак не привыкнет к мысли, что девушка способна спокойно реагировать на подобную «красоту»? Было бы из-за чего нервничать. У нас от перекошенной рожи Лара мало кто шарахается, а тут всего лишь руки!
        Что еще меня удивило, температура его кожи мало отличалась от привычной. Руки, правда, казались чуть прохладными, что было странно с учетом только что снятых перчаток. Но, может, это только в сравнении с моими собственными ладонями, еще не успевшими остыть после жара кузни?
        - Таллий, - вдруг проговорил он с напряженностью в голосе. Я растерянно подняла взгляд на северянина, как раз выпуская его руки. Он тут же принялся натягивать перчатки. - Таллий Анатар. Меня так зовут.
        - А… Это правильно, - хмыкнула я. - Думаю, работа будет долгой. Нойшарэ.
        - То есть ты берешься? - оживился он.
        - Скорее всего, да. Во всяком случае, эта задача не кажется мне неразрешимой. - Я задумчиво кивнула. Кое-какие идеи появились, но следовало спокойно подумать и пообщаться со справочной литературой. - Прогноз по времени - месяц, два, три… Тут все больше зависит от поставщиков, у меня сейчас нет некоторых ингредиентов, нужных для столь эксклюзивной вещи.
        - Это меня устраивает. Какой залог следует оставить? - прагматично уточнил он.
        - Давай я сегодня подумаю над начинкой, а завтра ты зайдешь примерно в это время, и я сообщу свой окончательный ответ, - предложила, принимая переход на «ты». - Подходит?
        - Да, конечно. Я остановился в том необычном месте возле ратуши. Никак не запомню, как оно называется.
        - Это проклятие, - весело фыркнула я. - Кроме шуток, прадед нынешнего хозяина не любил прежнее название, долго не мог придумать новое. Потом в сердцах проклял и тут же скоропостижно скончался. Снять посмертное проклятие старого колдуна до сих пор не могли, но вроде бы все привыкли. Единственное неудобство - всем обитателям гостиницы, включая хозяев, приходится пользоваться адресом ближайшего почтового отделения «до востребования», потому что проклятие затронуло даже адрес дома.
        - Надо же. - Он улыбнулся. Улыбка у него оказалась очень хорошей, обаятельной, несмотря на экзотическую внешность: теплой, искренней, с ямочками на щеках и лучиками мимических морщин в уголках глаз. - Значит, до завтра, мастер Нойшарэ?
        - До завтра, - кивнула, разглядывая рисунок. Звякнул колокольчик, когда дверь за будущим владельцем эксклюзивного клинка закрылась, а я продолжила сверлить взглядом картинку.
        Я уже знала свой завтрашний ответ, хотя и не озвучила его сейчас. Я не могла отказаться от этой головоломки: давненько мне не попадалось столь интересных и необычных заказчиков со столь странными игрушками. Я уже видела перед собой ощетинившийся шипами клинок и понимала, что не успокоюсь, пока воображаемая тяжесть рукояти не станет материально ощутимой.
        Чужаки всегда приносят неприятности, тем более - такие чужаки. Но когда плата столь высока, можно рискнуть. Не деньги, нет, хотя и обойдется это оружие в очень внушительную сумму. Удовольствие от решения сложной задачи - вот главная награда за труды, во всяком случае, для меня. Наверное, это наследственность.
        Как таковой клинок без Клейма не слишком сложно изготовить, но было две тонкости, имевшие в этом случае решающее значение. Во-первых, требования по энергетическому потенциалу, но здесь все упиралось главным образом в качество металла, заготовки из подходящей стали у меня отсутствовали. А вот вторая проблема куда интереснее. Структура энергетического плетения напрямую связана с формой клинка. Проще всего с этой точки зрения шило или, по крайней мере, прямой симметричный клинок. А венчики переплетенных лезвий…
        С другой стороны, сложная форма дает большой простор для изменения валентности структуры. Я только представила, на что может быть похоже это объемное кружево, а дух уже захватило от восторга. Так что мысли о возможных неприятностях очень быстро вытеснились насущными проблемами и предвкушением интересной работы.
        Пара справочников из наиболее полезных обнаружилась в недрах стойки, и я совмещала два полезных дела - мотала рукоять и листала книжку. Так бы и просидела до ночи, если бы вновь не звякнул колокольчик на входной двери.
        - Уже думал, не успею, - раздался бодрый голос. Я вскинула глаза, но почти сразу потеряла интерес к визитеру:
        - А, это ты.
        - Чем таким интересным занята? - Бесцеремонный ужастик облокотился о стойку и тут же сунул нос в опрометчиво оставленный на ней рисунок. - Что это? - растерянно уточнил он.
        - Заказ. Я работаю, - огрызнулась, отнимая рисунок и запихивая его в книжку.
        - Какая интересная вязь; ты знаешь, что это?
        - Это заказ, - монотонно повторила, уткнувшись носом в книжку в надежде, что столичный гость вспомнит о правилах приличия и позволит мне заняться своим делом. Наивная!
        - И кто же его принес? - мрачно уточнил он.
        Я вздохнула и подняла на него взгляд.
        - Какая тебе разница?
        - Очень интересное оружие и надпись. Надписи на непонятных, мертвых и древних языках вызывают у меня здоровое опасение, а с этими символами я прежде не сталкивался.
        - И что? - Я продолжила изображать известного барана, разглядывающего новые ворота. Кажется, маг растерялся от такого отношения.
        - Расскажи, кто его принес, - слегка склонив голову набок, попросил он с вполне отчетливо звякнувшими в голосе повелительными интонациями.
        - На каком основании?
        - В каком смысле?! - искренне опешил собеседник.
        - В прямом! - возмущенно фыркнула я. - Ты - кто, чтобы я давала тебе отчет о своей работе? Может, законник? Я знаю законы, я поставлю в известность власти и предупрежу руководство гильдии. Если у тебя есть право задавать вопросы - задавай их им. Или предоставь мне какой-нибудь документ, согласно которому я должна отчитываться тебе в своих действиях. Если же это только любопытство - извини, придется тебе удовлетворять его каким-то другим способом.
        - Почему ты его защищаешь? - опешил Тагренай. - Ты же его не знаешь! Или знаешь?
        - Не знаю. - Я пожала плечами. - И точно так же я не знаю тебя, поэтому объясни мне, чем один чужак лучше другого? Я понимаю, что он может быть негодяем. И также понимаю, что негодяем можешь оказаться ты. Или вообще вы оба!
        - Приграничье, - поджав губы, недовольно процедил мужчина.
        - Вот именно. Более того, Баладдар. А теперь, может, ты позволишь мне спокойно поработать? - Мы несколько секунд поиграли в гляделки, маг помрачнел и, ничего не говоря, нырнул во внутреннюю дверь.
        Я уткнулась обратно в справочник, понимая, что рабочий настрой безнадежно испорчен. Цифры плавали перед глазами, скучиваясь в однородную мешанину со схемами и иллюстрациями. Наконец, утомившись от этой круговерти, захлопнула книгу.
        Может, не стоило его вот прямо так с ходу огорошивать местным колоритом? Это для нас естественно, а чужаки - существа странные, они такое отношение называют варварством, грубостью, закостенелостью и даже бесчувствием.
        «Да ладно, меньше проблем доставит своим поведением и быстрее уедет!» - попыталась успокоить себя.
        Только вот принявшаяся осторожно покусывать совесть настораживала. Я же права? Права. Но спокойствия от осознания этого факта почему-то нет.
        - Мастер оружейник Л’Оттар? - сразу после очередного звонка колокольчика донесся голос от двери. Как-то многовато у меня поздних посетителей, надо было еще после северянина закрываться! Переночевал бы ужастик на улице, ничего бы с ним не случилось…
        - Да, это я, добрый вечер.
        Поднялась со стула, разглядывая очередного визитера. Светловолосый коротко стриженный мужчина лет сорока с жестким обветренным лицом, в которое глубоко въелся степной загар. Крепкий, жилистый, в удобной дорожной одежде - больше всего он напоминал Пограничного стража. Светло-серые, будто выгоревшие глаза смотрели пристально и внимательно, а белесый шрам от рваной раны, протянувшийся от уголка глаза к уголку губ, придавал лицу унылое выражение.
        Пограничный - Пограничным, но… что-то не так было в этом позднем госте. Чего-то не хватало, что-то делало образ неполным и неправильным, и это что-то заставило меня нашарить рукоять засека. Благо стойка достаточно высокая, чтобы действие прошло незамеченным.
        - У меня к вам деловое предложение, мастер. - Вошедший полез в нагрудный карман, а я сжала рукоять крепче. Предчувствие, которому я привыкла доверять, в голос вопило об опасности.
        - Слушаю вас, рен, - улыбнулась дружелюбно.
        - Только что в эту дверь вошел один человек, и я знаю, что он не выходил.
        Голос посетителя едва уловимо дрогнул. Я вскинула руку с засеком, и на меня дохнуло волной жара разбившееся о сталь атакующее заклинание. Вторая моя рука тем временем сомкнулась на рукояти меча.
        На лице странного посетителя проступило удивление. Проступило постепенно и отчетливо, как на бумаге проступают от жара темные пятна за мгновение до того, как она вспыхнет. Завораживающее зрелище: бесстрастная маска, превращающаяся в человеческое лицо.
        Зачарованная переменой, произошедшей с мужчиной, я упустила драгоценное мгновение форы, за которое могла успеть чиркнуть мечом по близкому незащищенному горлу.
        Отступать он не собирался. Я увернулась от черного маслянистого сгустка, в который оформилось незнакомое заклинание, перемахнула через стойку, использовав стул как ступеньку. И в короткое мгновение полета до пола поняла, что мне не понравилось в незнакомце: у него не было клинка. Ни один Пограничный по доброй воле не расстанется с оружием, они даже моются с ним! Лар уже много лет бывший страж, и все равно меч всегда при нем, давно уже стал почти частью тела. А у этой фальшивки не было при себе пяти пядей закаленной стали.
        Будь благословен тот день, когда я взяла в левую руку этот кинжал странной формы, неудобный на первый взгляд, и будь благословен Лар, согнавший с меня семь потов на заднем дворе и с согласия мудрого отца учивший веснушчатую пигалицу сражаться. Удар меча засек не сдержит, все-таки не щит, но даже его при должном умении можно спустить по касательной. Но это не главное его предназначение: нож идеален как орудие обороны в столкновении с магом. Естественный жест - заслониться рукой от опасности - на самом деле спасает жизнь, разбивая атакующие заклинания.
        Нападающий был ошарашен. Не знаю, чем - моим отпором, эффективностью клинка против магии, чем-то еще. Но шок явственно читался на его лице, да и его атаки несли отпечаток той же мысли - «не понимаю, что происходит!». Наверное, именно благодаря этой растерянности мне удалось до него добраться. Отбить одну атаку мечом, другую - принять на ощутимо нагревшийся засек и, наконец, достать самым кончиком клинка до горла.
        Кровь ударила фонтаном и вместе с потом потекла по моему лицу. Тяжело дыша, я обвела взглядом лавку.
        Ну все.
        - ТАГРЕНА-АЙ! - проревела раненым гроком, и стекла витрин испуганно звякнули. - Поднять щиты!
        Сейчас я, кажется, доберусь еще до одного горла!
        Не церемонясь, ударом ноги вышибла дверь во внутренние помещения, птицей взлетела по лестнице и ворвалась в гостиную.
        Здесь царила идиллия: Лар с ужастиком о чем-то оживленно спорили, а Кана раскладывала ужин.
        - Тагренай! - рявкнула тяжело дышащая я (дыхание еще не успело восстановиться после короткой схватки: чаще надо тренироваться), привлекая к себе внимание. Лицо ужастика удивленно вытянулось, он медленно-медленно встал.
        - Ойша, что…
        - Убью, блевотина Белого! - просипела севшим от злости голосом и кинулась на него с оружием.
        И убила бы. У него даже не возникло мысли защищаться! Кусок идиота…
        На счастье этого кретина, в комнате помимо деморализованной подобным зрелищем Каны присутствовал и Ларшакэн, который, пока мы разговаривали разговоры, предательски подобрался сбоку и в критический момент профессионально скрутил меня и обезоружил.
        Ну да, в тот день, когда я сумею сражаться с Ларом на равных, небо рухнет на землю. Или Пограничный станет настолько дряхлым стариком, что не сможет держать в руках меч, хотя вероятность этого события, на мой взгляд, не больше, чем ситуации с небом. Не потому, что он никогда не состарится, просто умрет задолго до дряхлости. У нас почти все мужчины и подавляющее большинство женщин так делают.
        - Пусти! Пусти, я эту тварь паршивую прирежу! - несмотря на болезненно выкрученные руки, продолжала бушевать я. - Ай! - охнула от боли, когда Лар усилил нажим.
        Зараза, локоть же вывернет, как я работать буду!
        - Прекрати истерику, - сурово потребовал он. - Давай-ка ты сейчас объяснишь, что случилось, а потом вместе решим. Если что, я его еще придержу и перед тобой извинюсь. Ну! - Великан слегка встряхнул меня, и я зашипела: боль прокатилась от локтя до затылка, потекла холодком по спине. Но в голове ощутимо прояснилось, с глаз спала кровавая пелена, и вообще потихоньку начал возвращаться здравый смысл.
        - Все, все, я осознала, - мрачно сообщила, сдаваясь на милость победителя, и тут же получила свободу. В конце концов, Грай и правда не виноват. Но сейчас он точно все мне расскажет, начиная с детства и юности и заканчивая причинами появления в нашем городе! - На лавку посмотри!
        Я злобно тряхнула головой, растирая локоть. Зря грешила на его захват, не бывает у великана осечек. Не хотел покалечить - не покалечил. А что больно до темноты в глазах - так это воспитательный эффект.
        - Кого ты там зарезала? - поинтересовался Лар, внимательно меня разглядывая и ощупывая на предмет наличия повреждений.
        - Да оставь меня в покое, я не пострадала! - отмахнулась от него. - Лавка! По меньшей мере половина работы - куча шлака!
        - Я тебе вопрос задал, - усмехнулся Пограничный.
        - Не знаю. Урод какой-то, замазанный под стража. Если бы не привитая отцом привычка всегда держать оружие под рукой, осталась бы от меня обгоревшая тушка.
        - Уже хорошо. Он в лавке? Ты щиты поставила?
        - В лавке. Не помню, кажется, поставила, - отмахнулась я.
        - А почему на этого бросилась?
        - Так тот урод его искал. Точнее, за ним шел. И нужна была ему не я, а он! Понятия не имею, с чего он на меня окрысился! Может, почуял что? Или вообще планировал пройти по трупам?
        - А, то есть ты решила оказать неведомому лицу большую услугу и убить этого своими руками? - ехидно осведомился Лар, кивнув на мага. Я недовольно скривилась. Ну да, сглупила, что уж отрицать. - Ладно, пойди умойся, а то на тебя смотреть страшно. А мы с Граем, - он выразительно посмотрел на растерянного ужастика, - сходим проверим, что там и как. На труп глянем, законников позовем. - Он сделал ударение на предпоследнем слове, все так же не отводя взгляда от квартиранта. Тот поморщился, но промолчал.
        Когда я, вымытая и переодетая в сменную плеху (потому что старую еще предстояло отчистить от крови), спустилась вниз, там было людно. Возле тела суетилась какая-то женщина в темной накидке, с забранными в пучок волосами под небольшой темно-зеленой шапочкой - лекарь. Недовольная Кана отмывала с пола пятна крови, а Лар и - вот оно, торжество справедливости! - понукаемый им Грай приводили в порядок все остальное. Причем Лар разбирал завалы, а ужастик что-то колдовал над выкладываемыми перед ним изувеченными магией образцами.
        За процессом наблюдал притулившийся у стены Таймарен Ла’Ташшор, который заметил меня первым.
        - Здравствуй, Нойшарэ, - слабо улыбнулся он. - Неплохо. - Следователь кивнул на лежащее на полу тело.
        - Привет, - вздохнула я. - Это ты о чем?
        - Хороший удар.
        - Выяснили, кто это? Лихо он под Пограничного расписан, не отличишь…
        - Перевертыш, - вздохнул законник. - Сейчас рена целитель осмотрит, вернет к истинному виду, и мы его заберем. По всему видать - опытный. Как ты его вообще раскусила?
        - Меча нет. Пограничного без меча на поясе представить невозможно. Все остальные хоть иногда расстаются с оружием, стражи - нет. - Я кивнула на Лара. Законник понимающе усмехнулся:
        - Приезжий, наш такой ошибки не допустил бы. Или просто по рассеянности, слишком привык магией обходиться. Чего хотел?
        - Да он толком не сказал. Сначала вернулся этот, - я кивнула на Грая, - а потом притащился перевертыш и сообщил, что у него есть ко мне дело. Мол, только что в эту дверь вошел человек, и он точно не выходил. А дальше началась драка. Если бы не засек под рукой, я бы напоминала вон ту стену.
        Я задумчиво покосилась на стену за стойкой, куда улетел черный сгусток неизвестной магии в самом начале драки: по стене расплескалось пятно коррозии, будто камень разъела неведомая кислота - и ласково погладила висящий на поясе кинжал. После случившегося поняла, что пора перенимать от отставного Пограничного эту полезную привычку - вообще никогда не расставаться с оружием.
        - Не знала, что среди перевертышей попадаются маги.
        - Про них вообще очень мало известно, - дипломатично заметил Таймарен. Пожалуй что и так: этот малочисленный вид не любит пристального внимания к себе, перевертыши тщательно маскируются и живут среди людей или других разумных, принимая их облик: боятся попыток использования их талантов в чужих целях. Учитывая, что, меняя внешность, они меняют даже ауру, страх этот весьма обоснованный. - Больше ничего странного не происходило? - придирчиво уточнил законник.
        - Был один клиент, - кивнула я. - Чужак с уникальным заказом. Но вел себя очень вежливо и корректно, ничуть не возражал против сообщения властям; в общем, дайте боги побольше таких клиентов.
        - Что за заказ? - насторожился следователь. Я мельком глянула на навострившего уши ужастика - кроме шуток, они, кажется, шевельнулись! - и мысленно с искренним злорадством продемонстрировала ему кукиш.
        - Я лучше полноценное заявление накатаю и к вам на днях занесу. Но вещь приметная и экзотическая, как и заказчик, ни с чем не спутаешь.
        - Хорошо, - покладисто согласился Ла’Ташшор. - Несколько вопросов к вам, рен Анагор. - Он пристально уставился в затылок мага. Тот спокойно закончил ворожбу над очередным клинком и обернулся. Смерил законника взглядом, медленно кивнул.
        - Только я бы предпочел поговорить наедине. Это возможно? - поинтересовался маг.
        - Разумеется. - Следователь спокойно пожал плечами и покосился на Лара, спрашивая разрешения. - Рен Л’Ишшазан?
        - Забирай, - великодушно разрешил великан. - Можете воспользоваться какой-нибудь из кладовых. - И он махнул рукой на перекошенную после моего удара дверь. Когда следователь и его жертва (впрочем, глядя на ужастика, я уже сомневалась, кто из них жертва) скрылись в недрах дома, великан задумчиво посмотрел на меня и вздохнул: - Шла бы ты спать, Ойша. Мы тут и без тебя управимся, а ты еле на ногах стоишь. Завтра весь день работать, так что отдохни.
        - А что этот делал-то? - Я неопределенно кивнула на дверь.
        - Кто? Чужак? Оказался полезным в хозяйстве зверьком, - охотно пояснил Лар. - Он владеет чарами отката, так что, считай, часть ущерба и проживание отработает.
        - Отката?
        - А это такая специальная магия, позволяющая обратить магию хаоса, - пояснил он. - Скажем, восстановить разбитую ими чашку. Чары не слишком сильные, не всегда работают, но ущерб будет значительно меньше, чем ты предполагала. Так что иди, не маячь.
        Я послушно удалилась, даже сделала над собой моральное усилие и не попыталась подслушать разговор следователя с ужастиком. Больно надо! Развели тут тайны… Не хочет рассказывать - его дело. Главное, ущерб он согласился возместить до последнего щита, а все остальное - порывы проклятого ветра перемен, от которых лучше укрыться понадежней.
        Проснулась среди ночи, в поту, от собственного крика. Долго лежала, кутаясь в одеяло, тараща глаза в темноту и старательно ни о чем не думая, ощущая только мрак и тяжелую тишину старого дома, укрывающую меня плотным коконом от всего мира. А о чем думать? Вспоминать сон не хотелось, и так знала, о чем он. В конце концов, спектр моих кошмаров достаточно скуден…
        Помаявшись некоторое время, поняла, что просто так уже не усну, и выбралась из кровати. Закуталась в просторный халат, услугами которого пользовалась крайне редко, и, бесшумно ступая босыми ногами, побрела в сторону кухни, пить успокоительное снадобье. Сразу надо было про него вспомнить! Можно подумать, после убийства - пусть и невольного, в порядке самозащиты - не Серого, а почти человека, меня могли не настигнуть кошмарные сны!
        В гостиной-столовой неожиданно оказалось светло, и сидел там совсем не тот, кто должен был. На диване с кружкой размером с мою голову вольготно устроился Лар, вытянул ноги и погрузился в чтение. Всегда было забавно наблюдать этого жуткого здоровяка с книгой: уж в чем в чем, а в любви к чтению его заподозрить трудно.
        - А где…? - тихо поинтересовалась я.
        Могу собой гордиться: Ларшакэн вздрогнул от неожиданности и резко обернулся на звук.
        - Зачем подкрадываешься? - с не укрывшимся от меня одобрением риторически поинтересовался он. - А для постояльца Кана расчистила одну из комнат. Видимо, распотрошила запасы и использовала заклинание генеральной уборки, потому что человек с такой скоростью выгрести всю ту пыль не способен. А ты почему ночами колобродишь? - участливо поинтересовался он. Потом нахмурился и понимающе уточнил: - Сны?
        Я кивнула и махнула рукой, мол, не привыкать. Порывшись в холодильном шкафу, откопала наглухо закупоренную бутылочку из темного стекла, с усилием выдернула притертую пробку, подозрительно принюхалась. Пахло ландышами и корицей, оттенка тухлятины не наблюдалось. Если зелье и испортилось, то недавно, поэтому я смело отхлебнула горькой бурды и, скривившись, вернула флакон обратно. Просверлила невидящим взглядом закрытую дверь шкафа и пошла на диван, где уютно устроилась под боком у Лара, подобрав под себя ноги. Бывший Пограничный страж вздохнул, поставил на пол кружку, сверху накрыл книжкой и выпрямился. Обнял меня за плечи.
        - Ну, что ты, котенок? - Попытки говорить ласково у этого гиганта выливаются в почти медвежье ворчание. Впечатление не для слабонервных, но я привыкла. - Это всего лишь сон.
        - Да, я знаю, - вздохнула, чувствуя себя на редкость уютно и умиротворенно под боком у огромного мужчины.
        - Ты молодец, - медленно кивнул он, тщательно подбирая слова. - Все правильно сделала.
        - Ну да, особенно попытка убить ужастика выглядит верхом правильности и торжества разума. - Я болезненно скривилась.
        - Убить оружием? Да, - непререкаемым тоном заявил он. - И, кроме того, не убила же и очень быстро остыла. Отец тобой гордился бы.
        Я медленно кивнула. А потом вдруг всхлипнула, уткнулась носом в подмышку великана и тихо пробормотала:
        - Мне его не хватает, Лар. Очень…
        - Я знаю, котенок. Нам всем его не хватает, - ответил он. Потом вздохнул, аккуратно перетянул меня к себе на колени, бережно обхватил огромными лапищами и стал баюкать, как маленького ребенка. Кажется, он даже тихонько мурлыкал что-то вроде колыбельной.
        Проснулась я в своей постели под одеялом, по ощущениям - где-то перед рассветом. Видимо, когда уснула, Лар меня сюда отнес, он же - раздел и укрыл.
        Быстро оделась, чутко прислушиваясь к окружающему миру. Лар наверняка вчера засиделся с книжкой и еще не проснулся. Кана если и встала, то возилась на кухне, и выскользнуть наружу незамеченной ничего не стоило. До пробуждения Ларшакэна, означающего всеобщий завтрак, у меня часа полтора, как раз можно добежать до проклятого трактира и перекинуться с северянином парой слов. Это если он не спит. А если спит… Ну, рен Ла’Марташ окажет мне небольшую услугу и передаст постояльцу мое заключение.
        В столь раннем визите была еще одна польза: прогуляюсь по холодку и вытряхну из головы остатки вчерашних снов, воспоминаний и успокаивающего зелья, делающего тело вялым и малоподвижным.
        Баладдар просыпается рано, с рассветом, и быстро затихает на закате. Здесь почти нет ночной жизни; только в трущобах, льнущих к стенам, отделяющим город от мертвого и безжизненного на первый взгляд плато, в темноте начинается самое интересное. Но то - трущобы, обитатели которых до боли напоминают крыс, загодя чующих приближение врага и прячущихся по неведомым щелям.
        Высокая стена, укрепленная магическим периметром, обычно ненадолго задерживает Серых, поэтому обитатели ближайших к стене районов первыми принимают удар. От стены начинается путаный лабиринт улиц, напичканных ловушками, причем среди горожан давно ведется негласное соревнование, кто придумает наиболее хитрую и эффективную западню.
        Каждый дом тут представляет собой маленькую крепость. Никакого дерева, только серый тусклый камень. Окна верхних этажей - узкие бойницы, из которых так удобно вести огонь по бегущим по улице существам. Лестницы в домах - легкие, хрупкие, разваливающиеся от хорошего пинка в нужное место.
        И, наконец, последний рубеж обороны - ратуша, названная так скорее по привычке и мало напоминающая сходные строения в других городах. Разве что часы, но и те с подковыркой: мощный артефакт, именуемый «Недреманное Око», надежное средство массового оповещения. Ратуша же представляет собой мощный, хорошо укрепленный замок или, вернее, не замок в полном смысле, а одинокую башню без внутреннего двора и хозяйственных построек. Она предназначена не пережидать осаду, а укрыть за высокими стенами от одного-единственного удара. Впрочем, за все время существования города в настоящем виде Серые лишь однажды дошли до ратуши и до единого полегли на брусчатке под шквальным огнем и мощными охранными чарами, которыми пропитана здесь сама мостовая.
        Когда я ступаю по этим зеленоватым камням, всегда чувствую благоговейный трепет, ощущая скрытую до поры мощь дремлющего Зверя. Мало кто из жителей этого города догадывается, что охраняет их покой на последнем рубеже обороны, и уж вовсе никто не знает точно, но оно и к лучшему. Наш народ нельзя назвать пугливым, но жить в жерле чутко дремлющего вулкана - удовольствие на редкость сомнительное. Ощущают неладное здесь только люди с магическим даром. У меня он слишком слабый для колдовства, но зато достаточный для оружейного ремесла.
        Я знаю только старую легенду, рассказанную отцом. Будто великий маг, предок нынешнего правителя, несколько веков назад, в пору первого нападения этих тварей, желая защитить город, призвал какую-то тварь из-за пределов мира и привязал к здешним камням, чтобы она хранила покой жителей. Хотел раскинуть защиту на весь город, но то ли тварь оказалась недостаточно сильной, то ли - маг.
        Зачем Серым, полуразумному дикому племени, так нужна ратуша, не знает никто. Зачем они раз за разом рвутся к центру, будто намереваются его захватить? Словно люди, ведущие военную кампанию по всем правилам и желающие не уничтожить, но установить свою власть над городом. Единственное объяснение, которое существует у местных жителей и кажется достаточно правдоподобным - их ненависть. Серые, ворвавшись в поселение или наткнувшись на отряд, не успокаиваются и не движутся дальше, пока не вырежут всех до единого. А может, они куда сильнее ненавидят этого загадочного обитателя ратуши?
        Безымянный проклятый трактир располагается неподалеку от Рыночной площади, во вливающемся в нее переулке. Непосредственно на площади стоят только муниципальные общественные заведения вроде библиотеки, Дома гильдий и филиала Сечения Сферы, магического университета.
        В обеденном зале оказалось достаточно людно, и, к моему удовольствию, среди ранних пташек присутствовал северянин, белой вороной нахохлившийся в углу и безжалостно расправлявшийся с завтраком. Я кивнула поднявшему глаза владельцу заведения, по сложившейся традиции обретавшемуся за стойкой, он кивнул в ответ.
        Пожалуй, тут я и позавтракаю.
        - Доброе утро, - поздоровалась, подходя к заказчику.
        - Нойшарэ! Приятный сюрприз, здравствуй. Садись, - широким жестом пригласил он. Я без возражений плюхнулась на стул напротив. - Судя по личному визиту, ты согласна?
        - Да, - подтвердила, не тратя времени на расшаркивания. - Интересный заказ, просто физически не способна отказаться. - Я изобразила слабое подобие улыбки, собеседник настороженно нахмурился:
        - Если ты опасаешься, что тебе может угрожать…
        - Нет, это не связано с тобой. Просто местные удивительно живучие суеверия, что большие неожиданности несут большие проблемы. Да и так, в общем. - Я неопределенно поводила рукой в воздухе.
        - Что-то случилось? - проницательно уточнил Таллий.
        - Скорее, нехорошее совпадение. Можно задать вопрос? - наконец, решилась я. Он удивленно вскинул инистые брови и кивнул. - Ты вправе не отвечать, на мое решение относительно заказа и на качество исполнения твой ответ не повлияет, - на всякий случай предупредила я, потому что вопрос был довольно бестактный и недостойный профессионала. - Для чего нужно это… оружие? Что это вообще такое?
        Собеседник растерянно вскинул брови, разглядывая меня с недоумением.
        - И все? - уточнил и усмехнулся. - На этот вопрос я легко отвечу. Это обрядовый предмет моего народа. Много лет назад оригинал был безвозвратно утерян. Совершенно безвозвратно, точнее, физически уничтожен, и если примерное описание внешнего облика сохранилось в памяти народа - существует множество рисунков и набросков - то с надписью по древку возникли трудности. Насколько я понимаю, это один из очень древних и безнадежно мертвых языков, и никто из живущих теперь не знает, что именно там написано. Была проведена огромная архивная работа по поиску хоть каких-то материалов, а открытие, как водится, сделали случайно. Один юноша, обучавшийся в столице, нашел в университетской библиотеке дневник некоего безвестного дотошного торговца, где приводилось точное изображение вязи, сопровождавшееся горделивым сообщением, что было чертовски трудно передать все до последней точки, но зато даже хозяева скипетра не нашли подвоха. Сведения перепроверили всеми доступными методами и вязь признали подлинной.
        - Но почему ты заказываешь артефакт здесь, а не в столице у кого-нибудь из медных мастеров? - настороженно уточнила я.
        - Во-первых, я не люблю столицу: слишком шумно, слишком тесно, и прожить там долго я бы не смог. Впрочем, нет, лукавлю. Конечно, смог бы, но с трудом и без удовольствия. А во-вторых, я из-за своих поисков приехал в местную библиотеку, где имеются некоторые бесценные труды, и именно тут меня настигло окончательное распоряжение о необходимости изготовления скипетра. Но я рад, что оно не поймало меня в столице. Здесь как-то… уютно, особенно на центральной площади.
        - Уютно? - ошарашенно уточнила я. Интересный отзыв. Я подобного припомнить не могла: даже полностью лишенные магии люди, не знающие о древнем соседе и не ощущающие его, подсознательно испытывали опасения в этом месте.
        - Как дома, - улыбнулся он. - Будто здесь с тобой никогда не может случиться ничего плохого. Словно дух Праотца рядом.
        Я нервно хмыкнула. Праотца, говорите? Надо почитать про этих ребят. Не думаю, что узнаю что-нибудь действительно интересное, но легенды полистать все же стоит. Что у них там за праотцы такие?!
        Несмотря на столь странную оценку мира новым клиентом, я все равно почувствовала, как холодная ладонь сжавшего сердце гадкого предчувствия немного ослабила хватку, потому что Таллий Анатар не врал. Недоговаривал, да, и я догадывалась, что именно: это наверняка касалось вскользь упомянутых обрядов. Возможно, среди них встречались откровенно запрещенные и очень страшные. Вероятно, это грозило волнениями в стране или некими невинными жертвами, принесенными на ледяных алтарях в далеких Северных горах. Но главное, не было связи между двумя событиями - появлением ужастика и этого северянина. Теперь я точно это знала и могла вздохнуть с облегчением.
        - И все-таки что случилось? - после нескольких мгновений тишины спросил северянин, не отрывая от меня взгляда неестественно ярких глаз. - Сама понимаешь, мне невыгодно причинять тебе вред. А помочь приятно. По многим причинам.
        - Например? - полюбопытствовала хмуро. Не нравился мне его взгляд, очень не нравился. Что-то такое… странное, непривычное глядело из глубины оранжевых глаз. Не угрожающее, не враждебное, но все равно - пугающее.
        - Во-первых, ты девушка, - улыбнулся он. - У нас рождается очень мало девочек, поэтому оберегать и защищать представительниц слабого пола - нечто вроде намертво въевшегося рефлекса. Во-вторых, мне совершенно нечем заняться в ближайший месяц - или сколько там понадобится для работы? - и я с огромным удовольствием украшу свои будни решением какой-нибудь проблемы. В-третьих, мне близка местная система ценностей, когда за своих держатся до последнего. У нас - так же, и это еще один плюс в пребывании здесь. Достаточно? - хмыкнул он. Я не ответила, задумчиво разглядывая северянина и пытаясь привыкнуть к странной внешности.
        - А почему ты все время в шубе? - спросила неожиданно даже для себя. Таллий посмотрел на меня с искренним недоумением, потом, сообразив, что я не шучу, насмешливо фыркнул.
        - Я не знал, что про нас настолько мало известно в окружающем мире. - Мужчина качнул головой. - Понимаешь, у моего народа несколько иной механизм терморегуляции, чем у всех остальных людей.
        - Тебе холодно без нее или не жарко в ней? - уточнила я.
        - Мне жарко без нее, - вздохнул северянин. - Я достаточно удовлетворил твое любопытство, чтобы ты ответила взаимностью?
        Я, недовольная формулировкой, слегка поморщилась, но спорить не стала.
        - На самом деле не случилось ничего страшного, просто слишком много подозрительных мелочей. Я так удивилась этому заказу, потому что буквально за день до твоего прихода явился человек, просивший проконсультировать его по поводу ножа без Клейма, и это повлекло за собой цепочку малоприятных событий. Которая, кажется, и не думает заканчиваться.
        - То есть теперь ты достаточно доверяешь мне? - Почудилось, что в глазах мелькнула искра удовольствия или, скорее, удовлетворения.
        - Доверяю? - Я фыркнула. - Нет. Но теперь я допускаю, что это случайное совпадение.
        - Допускаешь? - задумчиво прищурился он. - Могу я поделиться наблюдением? Ты вольна оставить его без внимания.
        - Валяй, - со вздохом разрешила я. Сама только что выступила точно так же, и хорошо не попала по какому-то больному месту. Теперь оставалось надеяться, что мне так же повезет.
        - Твоя подозрительность рождена отнюдь не местными обычаями. - Северянин качнул головой. - Я не буду спрашивать, кто и что с тобой сделал, если ты вздрагиваешь от каждого шороха и готова защищаться с оружием в руках даже от эфемерной угрозы. - Таллий серьезно кивнул на мою руку, и я только теперь заметила, что сжимаю ладонью рукоять засека. Поспешно отдернула руку и переплела пальцы рук, положив локти на стол. Собеседник понимающе усмехнулся. - Это не заученный рефлекс, это последствия чего-то очень нехорошего. Да и научиться по-настоящему ненавидеть трудно, тем более женщине. Почти ребенку, ты уж не обижайся. Не буду спрашивать, пока ты сама не захочешь рассказать. Можешь не верить, но в этот момент я окажусь неподалеку. А еще я бы очень хотел по душам поговорить с теми… существами, которые это сделали.
        Странные, слишком контрастные, как будто даже светящиеся глаза мстительно сощурились. И я с отстраненной ясностью поняла, что он убийственно серьезен. Этот чужой человек, которого я видела второй раз в жизни, был готов отомстить кому-то неведомому за неизвестные действия по отношению к малознакомой девушке. В это выливается их национальное отношение к женщинам? Или тут что-то… личное? Уже когда-то не смог кого-то защитить? Или дело в чем-то другом?
        - С ними уже поговорили, - слабо улыбнулась в ответ, пытаясь задавить поднявшуюся волну эмоций и воспоминаний, лишь бы не разбираться в этой чудовищной мешанине из ярости, удивления, страха, боли, облегчения и боги знают чего еще. - Но мне непонятны твой интерес и желание во все это влезть.
        - Пусть у меня тоже будет своя маленькая тайна. - Северянин выглядел настолько довольным, что хотелось срочно сделать ему большую гадость. Просто так, из зависти и общей природной вредности. Но я сдержалась и даже не стала спрашивать, кто и когда обидел его самого - и без того голова гудела. - Но я предлагаю вернуться к более насущным вопросам, мы же так и не обсудили, какой будет оплата. Сколько? Я не стану торговаться, - качнул он головой.
        Вот как. Никакие правила, писаные и неписаные, не запрещают мне сейчас содрать с него три шкуры. И любой юрист, и любой собрат по гильдии скажет, что я права.
        Но северянин явно очень хорошо разбирался в людях. Получалось, что он вроде как первый доверился мне, положившись на волю мастера, а дальнейшее - полностью мой выбор. Сознательно завышу цену - сознательно предам. Вот же отрыжка Белого!
        А впрочем, почему бы не ответить ему тем же?
        - Сто тиглей задатка, - стараясь, чтобы улыбка не превратилась в оскал, сообщила я. - Этого как раз хватит на все материалы, включая наборную рукоять с инкрустацией, останется мелочь на непредвиденные расходы. А изделие ты оценишь по своему усмотрению, когда получишь.
        И плевать, даже если он мне потертого щита не даст: я получу удовольствие от работы и бесценный опыт. Глядишь, с такой вещью в послужном списке смогу наконец претендовать на медный знак. Тут тебе и плетения без Клейма, и сложная тонкая работа с металлом, и почти ювелирная рукоять. А если еще по лезвиям отчеканить или протравить какой-нибудь узор, так вообще никто не придерется!
        Заказчик неопределенно хмыкнул, но кивнул, принимая предложенные условия. И непонятно было, удалось ли загнать его в его собственную ловушку, или он заранее предугадал мой ответ.
        - Наличными или подойдет вексель?
        - Лучше наличными. - Я качнула головой. С купцами желательно расплачиваться звонкой монетой, а тащиться в банк и самой снимать деньги не хотелось.
        - Что ж, тогда я зайду вечером. После заката, - с хищной ленцой улыбнулся он, как упырь, назначающий жертве свидание.
        Распрощавшись, я ушла, и всю дорогу до дверей заведения чувствовала на себе пристальный немигающий взгляд. Только на пороге сообразила, что не расплатилась за незаметно уничтоженный за разговором завтрак, но возвращаться было выше моих сил. Расплатится, никуда не денется. А откажется платить - Ла’Марташ прекрасно меня знает, ничуть не обидится и пришлет этот счет в лавку.
        Домой я почти бежала, не глядя под ноги, и внутри, глухо ворча, ворочалась ярость. Я чувствовала себя дичью, которую загоняет опытный охотник. Слабой, обреченной, беспомощной и не способной ничего ему противопоставить.
        Нет, не охотник. Зверолов. Который поймает, не повредив шкуры, заставит привыкнуть к себе, усыпит бдительность, завладеет доверием и вниманием, а потом станет незаменимым. Заставит забыть свободу, забыть все, забыть себя. Приручит.
        Для зверя нашелся хозяин. Зверь был в ярости, но выбора ему не оставили. Спасение одно - бежать, бежать без оглядки, далеко-далеко, на юг, на запад, на восток - к Серым в лапы. Но я точно знала, что этим выходом не воспользуюсь: зверь не может оставить свою нору и свою семью.
        А самое страшное, злость шла от разума, а внутри, в душе эта мысль почему-то не вызывала отторжения, напротив, казалась правильной и естественной.
        Я уже почти хотела быть прирученной и ненавидела себя за это.
        Влетев в полутемную лавку, замерла посреди помещения, отсутствующим взглядом окинула смертоносный металл, хищно поблескивающий в отсветах защитного заклинания. Потом со сдавленным не то рыком, не то всхлипом метнулась к ближайшей стене, изо всех сил ударила кулаками бездушный камень в попытке болью физической заглушить боль внутреннюю. Раз, другой, почти ничего не чувствуя. Потом обессиленно прижалась горящим лбом к холодной шершавой поверхности, глотая злые слезы и тихо поскуливая на одной ноте.
        Сквозь угар бешенства начала проступать боль, пульсирующая в кистях рук и эхом прокатывающаяся до плеч. Я в последний раз шумно вздохнула, сжала и разжала кулаки. Шмыгнула носом, локтем утерла лицо и поднесла к глазам растопыренные пятерни, пытаясь в слабом свете оценить нанесенный ущерб. Кроме темных пятен, увидеть ничего не получилось, пришлось идти к стойке и разглядывать «самострел» уже под бесстрастным холодным бестеневым светом.
        Зрелище оказалось… жалкое. Содранная на костяшках пальцев кожа обрамлялась наливающимися буквально на глазах синяками. Я досадливо поморщилась, сетуя на свою несдержанность. Тоже мне, нашла, на чем злость вымещать, стена ей помешала! А вот поставить бы к этой стене ту белесую харю, и что-то сомнительно, что рука поднялась бы. Не укусит собака руку хозяина, даже если он ударит…
        Я горько усмехнулась и побрела в ванную. Понятно, от Лара я ничего не скрою, придется объясняться, но хоть кровь смою. И боль притупит холодная вода. Забинтовать все это не мешало бы. И, конечно, наложить волшебную мазь Пограничного.
        Некоторое время спустя я все-таки добралась до гостиной. За столом уже почти привычно шушукались Ларшакэн с ужастиком, Каны же в обозримом пространстве не наблюдалось: видимо, пока я плескалась и оказывала себе первую помощь, она ушла в лавку.
        - Привет честной компании, - преувеличенно бодро поздоровалась с ними. Лар окинул меня взглядом, выразительно мазнул по рукам и пристально уставился в глаза. Я тут же отвела взгляд, не пытаясь бороться с ним в этом безмолвном противостоянии, и виновато закусила губу.
        - И тебе не хворать, - как ни в чем не бывало ответил гигант. - Я уже начал беспокоиться, не пора ли тебя искать. Ты куда ходила?
        - С заказчиком поговорить, - пробормотала в ответ, стоя на пороге.
        - Поговорила? - с таким ехидством поинтересовался он, поднимаясь с места, что я вспыхнула от смущения.
        - Это… не то, что ты подумал.
        - Вечером обсудим, - бросил мужчина, подходя ко мне и аккуратно отодвигая от дверного проема. - Завтракай и спускайся, пойду кузню готовить.
        Я вздохнула и кивнула. Когда Лар вышел, чувство вины несколько поутихло, я, наконец, вспомнила, кто в доме хозяин (по крайней мере, юридически) и, расправив плечи, прошла к своему стулу.
        - Ойша, - тихо позвал меня Грай, внимательно разглядывая. Я подняла на него взгляд, вопросительно изогнула бровь. Лоб мужчины опять рассекла хмурая складка, делающая его старше.
        - Мм?
        - Что с тобой?
        Я взмахнула руками.
        - Это? - Я вопросительно кивнула на свои руки. - Да, ерунда, случайно получилось.
        - Нет, я не про это, - качнул головой ужастик. - Что с тобой происходит? Вчера, когда ты сюда влетела с оружием, вся в крови, я сначала ничего не понял. Только когда Лар тебя скрутил, до меня дошло, что ты всерьез собиралась меня убить. У тебя глаза были мертвые, как у бешеного зверя.
        - Извини, погорячилась, - виновато поморщилась я. - Уж очень меня разозлила эта сволочь…
        - Вот я как раз про эту злость. Что с тобой происходит?
        Я устало прикрыла глаза, откинулась на спинку стула.
        - Откуда ж вы взялись на мою голову оптом? - пробормотала себе под нос. - Один - уже слишком, а двое… Грай, давай я загадаю тебе загадку, и ты сам подумаешь? - Я с надеждой воззрилась на ужастика. Он помрачнел еще больше, но все-таки медленно кивнул. - Что в Приграничье могло сроднить молодого отца-одиночку и старшину Пограничной стражи? После чего второй ушел в отставку, не достигнув и тридцати лет, а первый в сорок пять сгорел как спичка и выглядел при этом на все семьдесят.
        - Серые? - вскинул бровь Тагренай.
        - Направление верное, осталось полистать литературу, - усмехнулась я. В почти черных глазах мелькнул охотничий азарт, и Грай медленно кивнул. С той же усмешкой я молча вышла, забыв, зачем вообще заходила.
        Но настроение начало исправляться, забрезжила призрачная надежда на избавление. Грай явно азартный и увлекающийся человек, как и все маги, любящий загадки. Может, если подкинуть ему несколько интересных фактов и превратиться из интересной девушки в интересную проблему, он не будет так на меня смотреть? И меня, наконец, перестанут преследовать воспоминания о том поцелуе.
        Если и это не поможет, надо столкнуть обоих охотников лбами до того как «туша зверя начнет остывать». И пока они будут бодаться, выясняя, чей выстрел первый, можно под шумок улизнуть.
        А там, глядишь, поубивают друг друга со злости!
        Весь день я провела в кузне, успокаивая себя любимой работой и погрузившись в некий транс без мыслей. Зарядить Персты вчера не успела, и после окончания работы по дну ларца немым укором перекатывалась последняя серебристая палочка.
        - М-да, - прокомментировала я, утирая какой-то грязной тряпкой лоб, пот с которого струился ручьем и норовил залить глаза. - Сейчас точно ими займусь. Только бы ничего больше не случилось!
        - Кстати, о событиях, - подал голос Лар, уже утихомиривший агния. Сегодня дух вел себя на удивление покладисто: видимо, устал. - Что с твоими руками?
        С таким трудом обретенное душевное равновесие разнесло в клочья одним вопросом. Я недовольно скривилась:
        - Да так, нервы.
        - Кого? - требовательно уточнил Лар, нависая надо мной всей массой.
        - Никого. О стену, - мрачно созналась я. - Не бойся, здесь, в лавке. Никто не видел, ни к кому моя кровь не попадет, меня не проклянут и ничего через нее не наведут.
        - Уже хорошо, - кивнул Лар, присаживаясь на один из стульев и приглашая меня сделать то же. - И что довело тебя до такой жизни?
        - А что они лезут не в свое дело? - бессильно огрызнулась я. - Таллий и Грай, - пояснила, опережая следующий вопрос.
        - Так, Грай - это я понял. А вот первого имени не слыхал, - сказал Ларшакэн, с подозрением меня разглядывая.
        - Заказчик. Притащился вчера северянин на мою голову, - принялась я каяться.
        Давно уже выучила: скрывать что-то от Лара не то чтобы бесполезно, но очень глупо. Хорошо, если не получится, а вот когда один раз получилось, последствия оказались очень неприятными. Матерый Пограничный обладал чутьем старого волка и огромным опытом. Не говоря уж о том, что ему достаточно было рявкнуть на меня, чтобы вправить на место в очередной раз заклинившие мозги.
        - Классический северянин в шубе сделал уникальный заказ на сложный клинок без Клейма. Я не согласилась сразу, попросила отсрочку до утра. А утром сходила в проклятый трактир у ратуши: северянин в нем остановился, то есть в гостинице при трактире. Бледнорожий обнаружился там, где обещал быть, и про клинок все рассказал честно. - Я запнулась, пытаясь, не срываясь на бессмысленное рычание, внятно сформулировать, что именно меня разозлило.
        - И? Ты поэтому так озверела? - хмыкнул собеседник.
        - Нет, погоди. Сейчас попробую объяснить. - Я вновь замялась и рассеянно потерла ладонью лоб в попытке простимулировать работу черепной коробки. Утренние ощущения уже смазались, оставив только общее недовольство, и их остатки никак не хотели воплощаться в слова. - Он… очень странно со мной разговаривал.
        - Обидел? - насторожился Лар.
        - Нет, как раз наоборот, - медленно качнула головой в ответ. - Проявлял участие. Говорил хорошие слова. Очень хотел встретиться на узкой дорожке с теми, кто… как же он сказал? В общем, с теми, кто научил меня ненавидеть и благодаря кому я такая недоверчивая. И он был честен. Будто хотел приласкать. Знаешь, как к незнакомой собаке с открытыми ладонями подходят - мол, я чист, не желаю зла. Хотел меня приручить. Узнать. П-почесать за ухом. - Я обхватила себя ладонями за плечи, инстинктивно пытаясь сжаться и стать как можно меньше, незаметнее. Смотреть на молчащего Лара не могла, вместо этого разглядывала жилище агния и кривила губы, пытаясь гримасой сдержать слезы. - И мне пришлось бороться с собой, чтобы… не дать ему лапу по первому требованию.
        - Прекрати! - тихо, сквозь зубы процедил Лар, хлопнув ладонью по колену. Я вздрогнула и еще больше сжалась. - Что за упрямая девица! Одна встреча, и стольких лет методичной работы как не бывало!
        - Прости, - всхлипнула я.
        - Да ты тут при чем? - раздосадованно вздохнул мужчина, взял себя в руки и позвал: - Иди сюда.
        Я послушно шмыгнула к нему, устроилась на коленке и доверчиво прижалась. Лар обнял меня одной лапищей, второй принялся осторожно гладить по голове, и я почувствовала, что страх отпускает.
        - Хочется мне посмотреть на этого северянина, - проворчал Пограничный. - Эх, ребенок! Третий десяток уже, а все никак не поумнеешь! Ну выкинь ты эти мысли из головы, откуда они только взялись! Ты - человек, понимаешь? И окружающие видят в тебе человека, нет в тебе ничего другого. Симпатичная молодая девчонка, вот на тебя мужики и поглядывают с интересом. Я тебе со всей ответственностью заявляю, что им тебя не почесать за ухом хочется, а за совсем другие места подержаться! И совсем даже не с приручательской целью, а сугубо для собственного удовольствия!
        - А что они тогда в мое прошлое лезут? - смущенно пробурчала я, чувствуя себя донельзя глупо.
        Нормальные человеческие чувства - те, которые возникают между мужчиной и женщиной - с момента взросления вызывали у меня странную реакцию. Я знала, как должно быть, догадывалась, почему у меня не так, даже вполне осознавала, насколько глупо себя веду. Но осознавала вот так, сидя рядом с Ларом и глядя на все со стороны, а стоило очутиться с этими эмоциями один на один, и опять не получалось рассматривать мужчин как представителей того же вида.
        Вот кто бы еще объяснил, почему потрясение детства сказалось на моей психике именно так, и посоветовал, как с этим бороться?
        Несмотря на все собственные странности и проблемы, очень хотелось узнать, каково это? Что такое - нормальные человеческие чувства? Дружбу я знала, родственную привязанность - знала, пожалуй, лучше многих. Но что такое любовь? Какая она на вкус, цвет и запах? Рядом с Ларом я даже всерьез задумывалась, что, наверное, могла бы когда-нибудь встретить такого человека, который это объяснил бы, показал на примере. Верила в это. Хотела этого. Но не ходить же на свидания за ручку с отставным Пограничным!
        - Потому что заступиться за даму и поддержать ее морально-верный способ подобраться поближе, - весело фыркнул Лар. - В перспективе - затащить в постель. Или вообще окольцевать.
        - Да глупый это разговор. - Я вздохнула ему в плечо. - Кому я в жены нужна? Порченая…
        - И слово это из тебя вытряхнуть бы, - недовольно отмахнулся он. Несколько секунд помолчал, потом продолжил: - А Грай что?
        - Да тем же интересовался. Сказал, на бешеную я вчера походила, и предлагал помощь.
        - Ну я же говорю, нравишься, - со смешком сообщил Ларшакэн. - И в его случае я могу судить не только по косвенным признакам, а еще и по личным наблюдениям. Он от твоей попы взгляда отвести не может!
        - Он не знает, потому и нравлюсь, - отмахнулась я, не удержавшись от хихиканья. Обожаю его прямолинейность!
        - Ладно, а следователь наш? Что, и возразить нечего? - поддел мужчина. - Свой? Свой. Как облупленную тебя знает? Знает. И все равно с радостью бы в храм повел, не говоря уже обо всем остальном.
        - Он… - Я запнулась.
        - Да ладно, знаю я, что ты мне возразить хочешь, и даже понимаю, почему ты его отталкиваешь. Наверное, действительно сложно довериться и подпустить близко человека, который уже видел тебя в самых неприглядных ситуациях. Я про него для примера сказал, чтобы не пряталась за «не знает» и «не понимает». Уж тот все отлично понимает, и ничего, ему это не мешает смотреть на тебя как коту на миску сметаны!
        - Вы с Каной сговорились меня за Тая сосватать? Весна на вас так действует? - вздохнула я. Потом опомнилась: - Кстати, а что это ты меня замуж выдаешь? Сам Кане думаешь или нет предложение делать?
        - Да я… что я-то, - вдруг замялся Лар. Потом опомнился и строго возразил: - Не передергивай, о тебе сейчас речь. Хватит прятаться. Грай-то тебе нравится? - провокационно уточнил он.
        - Наверное, да, - задумчиво кивнула я. - Он симпатичный. Только я с ним все никак не поговорю. То он без сознания, то я… не в себе.
        - Ну, уже прогресс! Еще бы на второго твоего хахаля посмотреть…
        - Почему сразу хахаля?! - Я, полная праведного возмущения, даже отстранилась. - Говорю же, просто заказчик! - проворчала обиженно, уловив в серых глазах смешинки. - А посмотреть скоро можно будет, он обещал после заката задаток принести.
        - Тогда идем в лавку. Займешься Перстами, я рукояти сделаю. А то скоро не до них станет.
        - Если бы на меня всякие не бросались с заклинаниями…
        - Ты бы до ночи с книжками просидела, - поддержал Лар. Я возмущенно фыркнула, но от улыбки вновь не удержалась: он же меня как облупленную знает. - Пойдем-пойдем, дел еще много. Тебе полегчало? Сможешь с этим северянином нормально общаться?
        - В твоем присутствии? Буду сама сдержанность, - заверила его.
        В лавке мы устроились вдвоем. Ларшакэн уселся в уголок и начал орудовать кожаным шнурком, а я принялась колдовать. Вооружившись засеком, сделала небольшой надрез на своем предплечье, нацедила в крохотную стеклянную плошку крови. Разрез оказался недостаточно глубоким, поэтому драгоценную жидкость пришлось из себя буквально выдавливать, но не резать же еще, в самом деле! К тому же требовалось мне совсем чуть-чуть. А так вон хоть перевязывать не надо, само течь перестало.
        Дальше все было делом техники. Взять тонкую серебряную палочку, опустить кончиком в блюдце с кровью и ждать, пока она зарядится от разницы энергетических потенциалов между мной и моей же кровью. Самое сложное - поймать момент, когда Перст наполнится, но еще не начнет разрушаться от переизбытка энергии. Перельешь - можно выбрасывать ценный инструмент, недольешь - энергия быстро рассеется.
        Кстати, на этом же принципе сродства и непрерывной связи энергии человека и его вещей, а уж тем более - крови, и строится магический поиск.
        - Лар, а расскажи мне про северян, - попросила я. - За что ты их не любишь?
        - А за что их любить? - хмыкнул в ответ великан.
        - То есть они…
        - Нет, ты не так поняла, - поспешно перебил он. - Ничего в них страшного нет. Это личное, мне просто их рожи не нравятся. А так… да я ни с кем из них толком не общался, чтобы выводы делать!
        - А с рожами что не так? - растерялась я.
        - Уж очень нечеловеческие они.
        - Вот ты о чем. - Я задумчиво кивнула. - Ну да, не поспоришь. Одни глаза чего стоят! Но вопрос не в этом. Что ты можешь о них рассказать интересного? Какие-нибудь национальные особенности, кроме внешности и мест обитания?
        - Хм. Про них вообще немногое можно сказать, уж очень закрытое сообщество. Мало того, что до них еще добраться надо, они и добравшихся не слишком ласково встречают. Обогреть обогреют, накормят, вылечат, но близко к дому не подпустят. Но это касается только мужчин, - уточнил он. - Женщин принимают с удовольствием, охотно берут в жены. Какая-то у них там ерунда с рождаемостью, не хотят девочки на свет появляться - хоть ты тресни. В результате чудовищный процент, что-то около одной на десять ребят. У северян обидеть женщину - это чуть ли не самое страшное преступление. Правда, матриархатом и не пахнет. Они в общем-то практически исключительно за невестами со своих гор спускаются.
        - А кроме семейных отношений ты хоть что-то знаешь? - мрачно спросила я. - Слезь уже с предыдущей темы!
        - Не особенно, - пожал плечами Лар. - Они почти не чувствуют перепадов температур, когда температура остается ниже нуля, а вот жару переносят с трудом. У них эти шубы в наших широтах как раз от жары, по принципу термоса, чтобы не перегреваться. Но температура тела почти не отличается от нормальной человеческой. Может, чуть ниже. Еще что-то было, с магией связанное, но я не помню, надо подумать. Говорю же, я с ними лично не пересекался. Так, где-то что-то слышал, где-то что-то читал. Но если для тебя это важно, могу заглянуть в библиотеку.
        - Да я сама узнаю, - отмахнулась я.
        Но от проницательного собеседника не укрылось скользнувшее в голосе сомнение. Когда я еще до той библиотеки доберусь! Весь день в кузне. Сейчас надо срочно закончить с заказом для Пограничных, потом над работой для Таллия подумать, да еще несколько идей воплотить, которые давно уже собиралась перенести с бумаги в металл…
        - Ага. Когда-нибудь, когда передашь семейное дело внукам, - насмешливо прокомментировал мое заявление Лар. - С заказом для Пограничных закончим, и схожу, пока будешь железку для северянина планировать. Тем более что у меня больше шансов найти нужное. Уж не обижайся, но с литературой ты как батя, только в справочниках и сильна. Особенно по материаловедению и энергетическим линиям. Сама что твой справочник!
        - Хотела бы поспорить, но спасибо, - улыбнулась я. - Кстати, о литературе. Что такое ты всю ночь читал?
        - Да так, фантастика всякая юмористическая, - насмешливо отмахнулся он. - «Ветер с востока», не помню уж, кто автор.
        - Погоди, - нахмурилась я. - Знакомое название. Только это же, по-моему, трагедия? - ошарашенно уточнила я. Может, путаю что-то? Во всяком случае, за Ларом прежде не замечалось склонности к подобному цинизму.
        - Наверное, автор так и думал. Трагизма там хватает. - Здоровяк хохотнул. - Душещипательная история про молодого Пограничного стража, попавшего в лапы к Серым и пытающегося вернуться домой к возлюбленной, где в конце все погибают.
        - И что именно показалось тебе забавным? - спросила я, уже примерно догадываясь об ответе.
        - Не считая того, что такой кретин убился бы в первой стычке с Серыми, если бы вообще пережил учебку? - уточнил он. - Пограничные интересуют их лишь мертвыми, это ты знаешь не хуже меня - раз. Серые не теряют бдительности, и сбежать от них, не убив предварительно всех, невозможно - два. У Пограничных не бывает невест - три. Это я уже не говорю о том, что облик Серых автор явно почерпнул из каких-то примитивных иллюстраций к чему-то вроде детской книжки, не удосужившись не то что в справочник по биологии заглянуть - зайти в музей естественных наук. Ну и так, по мелочи. Вечер скоротать - в самый раз.
        - Понятно, - тяжело вздохнула я. Мы молча вернулись к работе, и как раз в этот момент звякнул колокольчик, впуская позднего посетителя.
        - Добрый вечер, Нойшарэ, - вежливо поздоровался северянин.
        - И тебе того же, - откликнулась я. - Подожди немного, мне чуть-чуть осталось. - Вскользь глянув на него, вновь впилась взглядом в серебристую палочку, зажатую в руке.
        - Так это вы, стало быть, Таллий? - раздался за спиной подошедшего мужчины задумчивый бас Лара. Северянин вздрогнул - при своих габаритах бывший Пограничный удивительно ловок и бесшумен - и обернулся.
        - С кем имею честь? - растерянно уточнил заказчик.
        - Ларшакэн. Ассистент мастера Л’Оттар, - с неподражаемым выражением - одновременно насмешливым и гипертрофированно куртуазным - представился он. Я, упорно сверля взглядом Перст и плошку с кровью, навострила уши, с удовольствием прислушиваясь к разговору. - Значит, именно вы столь благородно проявили заботу о рене Нойшарэ?
        - Зависит от того, что вы имеете в виду, рен, - мягко уточнил Таллий Анатар.
        - Ну, как же? Я про недвусмысленное желание пообщаться с ее… обидчиками.
        - Хотите сказать, это вы?
        Хм. Кажется, я начинаю уважать бледнорожего. Чтобы с таким спокойствием обращаться к Лару при первом знакомстве, да еще при подобных обстоятельствах, нужно обладать большим мужеством. Или редкостной тупостью, но заподозрить в этом северянина было сложно.
        - Как вы могли такое подумать, рен! Я хотел высказать благодарность за участие в судьбе бедной девочки и сообщить, что у нее уже есть защитники.
        - Что ж, рен, вы меня утешили. Но, возможно, мне будет позволено узнать, кто именно тот мерзавец?
        - Увы, рен, сия тайна погребена под пеплом времени, а я не знаю имен. Благородный отец рены Л’Оттар, рен Кайнашэн, унес эту тайну в могилу, будь его покой нерушим.
        На этом месте я не выдержала и все-таки прыснула от смеха, с удовольствием отложила последний Перст и с хрустом размяла ладони.
        - Лар, может, хватит?
        - Милая Ойша, в этой глуши бедному пенсионеру попрактиковаться в изящной словесности - редкая удача, - оскалился он, наставительно подняв палец.
        - Бедный пенсионер - это ты? - иронично поинтересовалась я, склоняя голову набок. - Хватит, ты уже переигрываешь. Тебе надо читать меньше старинных романов.
        - Не придирайся к словам! - Ларшакэн фыркнул.
        - Нойшарэ, я принес задаток, - оборачиваясь ко мне, прервал Таллий затянувшийся разговор ни о чем. К сожалению, прочитать что-то в его глазах не удалось: рен Анатар сохранял спокойствие степи в летний полдень.
        Я приняла из его рук плотный кожаный мешочек и взвесила в руке.
        - Тут по меньшей мере полторы сотни! - вопросительно изогнула бровь.
        - Ровно полторы. Я хотел, чтобы…
        - Та… рен Анатар? Какого… - раздался со стороны входа удивленный возглас нашего временного обитателя. - Какими судьбами в этих краях?! - с едва сдерживаемым раздражением процедил ужастик, в недоумении разглядывая северянина, с ленивой неторопливостью обернувшегося к нему.
        - Сар Анагор. - Таллий отвесил глубокий церемонный поклон. Как у него получилось вложить в единственное движение столько ехидства, я не поняла, но позавидовала. - Честь для меня снова видеть вас живым.
        - Что ты там, котенок, говорила про отсутствие связи? - Лар с сарказмом задавил перепалку в зародыше и задумчиво склонил голову набок.
        - Котенок? - почему-то хором удивились чужаки и в недоумении уставились на меня. Я, поморщившись, проигнорировала непонятный интерес.
        - Думаю, стоит задать им пару вопросов. Не трудитесь, сары души моей, любой ваш бросок я успею отбить, а срабатывание защиты привлечет сюда законников, - мягко качнул головой Ларшакэн, любовно оглаживая рукоять клинка. - Будьте любезны пройти вон в ту дверь. Ойша?
        - Поднять щиты! - скомандовала я. - Пойдем, пойдем! Вчера он увильнул от разговора, но сегодня точно дожмем.
        И я первой нырнула в проход, совершенно не боясь нападения сзади. Они не успеют, даже если попытаются. Физически не успеют предпринять что-то, что сможет ускользнуть от внимания Пограничного.
        - Что за шутки Белого? - растерянно ахнула Кана, увидев нашу процессию. - Вы еще одного притащили? И куда мы их селить будем?!
        - Это пока еще не гости, Кана. К тому же первого у нас оставили по твоей инициативе, так что на Серых не пеняй, - насмешливо сообщил Лар, прикрывая за собой дверь. - Присаживайтесь, сары.
        Мужчины повиновались, неотрывно разглядывая великана. Грай - настороженно, с опасением и готовностью к драке, Таллий - с интересом и без страха. То ли действительно не боялся, то ли просто не знал, что нужно это делать.
        - Прошу, Ойша. Женщины, вперед! - Пограничный приглашающе кивнул на гостей. Я фыркнула недовольно, но плюхнулась на стул.
        - Грай, первый вопрос. Что это был за нож?
        - Это государственная тайна, - мрачно отчеканил он. Северянин с непонятным выражением хмыкнул, но ничего не сказал.
        - Лар, он, по-моему, не понимает, - вздохнула я, поднимая взгляд на великана. - Можно объясню?
        - Мне принести инструмент? - живо поинтересовалась Кана, без приглашения усевшаяся за стол с желанием принять самое деятельное участие в разговоре. Или, по крайней мере, оказаться в курсе событий: наша домоправительница чрезвычайно любопытна.
        Судя по выражению лиц обоих мужчин, эта непосредственность добродушной домохозяйки впечатлила их куда сильнее наших демонстративно-угрожающих обменов взглядами. Они же не знали, что в молодости милая и обаятельная во всех отношениях женщина работала специальным дознавателем, проще говоря - специалистом по пыткам, и ушла с этой должности отнюдь не из-за брезгливости, а по причине исключительно романтического характера.
        - Без членовредительства. Пока, - качнул головой Лар. - Они вроде не дураки.
        - Грай, напоминаю, это Приграничье, мы здесь местные, а вы оба - чужаки. Когда вы вдруг исчезнете, никто не станет вас искать, поверь мне. А в случае чего долго расследовать тоже не будут, особенно если тело оставить где-нибудь в трущобах, где его еще и найдут очень нескоро. Твоя магия, конечно, грозное и опасное оружие, способное сокрушать города, да только не тебе тягаться в скорости реакции со старшиной Пограничных, пусть и в отставке. Но даже не это главное. Здесь королевское слово и королевские тайны стоят ничтожно мало, потому что король очень, очень далеко. Кем бы ты ни был, хоть бы даже особой голубых кровей, про тебя не спросят. То есть спросят, но очень вежливо и тактично, без малейшей настойчивости и давления сверху. Король нашу вольницу терпеть не может и с радостью ее прикрыл бы, но он не идиот, чтобы делать это силой. Да ему вообще невыгодно ссориться с Приграничьем, и он наверняка это понимает.
        Во-первых, пришедшему с мечом будет противостоять Пограничная стража при полной поддержке населения. Тебе, надеюсь, не надо пояснять, что значит полная поддержка населения, среди которого редкий ребенок старше семи лет не умеет стрелять и редкий мужчина старше семнадцати не владеет мечом? Гвардия, конечно, хороша вкупе с боевыми магами, но не против тех, кто провел жизнь в самом напряженном месте обитаемого мира. Не говоря о том, что никакая Гвардия не сравнится с Пограничной стражей, потому что гвардейцы иногда воюют и получают опыт все больше на учениях, а Пограничные сражаются всю жизнь с самым что ни есть серьезным противником. И наконец, во-вторых, мы - единственная преграда, которая сдерживает Серых, и если вдруг Приграничья не станет, эти твари с огромным удовольствием выпотрошат нежное, сочное, незащищенное подбрюшье Турана. И король это понимает. Ему хватило опыта давнего предка. Ирихон Кровавый, помнишь такого? - ухмыльнулась я.
        Около трехсот пятидесяти лет назад король Турана Ирихон Второй не внял предупреждениям и не захотел строить крепости вдоль границы с Серыми. Тогда основная волна набега ударила не в крепкую стену Баладдара, а смела крошечный гарнизон символического укрепления севернее его. Резня, которую устроили почуявшие слабину соседи, добравшиеся до самой столицы, вошла в историю как самая страшная напасть за все время существования страны, затмив чуму и все войны. Король Ирихон, при жизни прозванный Кровавым, осознал свою вину и трусливо покончил с собой, так что власть пришлось принимать семнадцатилетнему наследнику - Ерашию Первому, впоследствии прозванному Стойким.
        Каюсь, я получала удовольствие, высказывая все это Граю. Ужастик на самом деле ни в чем передо мной не провинился, я прекрасно это понимала, но удержаться не могла: меня несло, это было что-то вроде вдохновения, помноженного на желание выплеснуть все накипевшее, все собственное беспокойство и наконец-то удовлетворить любопытство. Лар поглядывал на все это с прячущейся в уголках губ улыбкой, но не возражал.
        Тагренай держался достойно. Он смотрел на меня с задумчивым интересом, чуть наклонив голову к плечу и хмуря брови. Ни разу не перебил, лишь иногда чуть дергал уголком губ - не то нервно, не то выражая недовольство.
        - Я, должно быть, напрасно не интересовался слухами и не подготовился с достойным тщанием к поездке сюда, - медленно, тщательно подбирая слова, ответил Грай, когда понял, что лекция окончена и теперь очередь за ним. - В моих полномочиях привлекать достойных доверия лиц к расследованию этого дела. Только мне нужны гарантии лояльности.
        - Какие, например? - полюбопытствовала я.
        - Откровенность на откровенность. - Он вскинул взгляд на все еще возвышающегося у двери Лара.
        - Ее спрашивай, - иронично пробасил тот. - Это не тайна, просто неприятная история. Неприятная всем нам, но боль причиняет только Ойше.
        - Ойша? - темные глаза внимательно уставились на меня. Я задумчиво хмыкнула.
        Любопытство в обмен на воспоминания. Потеря намека на хорошее отношение в обмен на тайну, в которую я оказалась невольно втянута. Теряю я лишь неуловимую тень, без которой жила и раньше, но при этом вновь вспоминаю боль, с которой давно смирилась. Зато приобретаю полезную информацию и удовлетворяю свое любопытство. Впрочем, сомневаюсь, что он действительно выдаст первым встречным какую-то важную тайну, но попытаться стоит.
        Говорят, любопытство кошку сгубило.
        - Мы ответим на твои вопросы, Грай, - кивнула я. - Так что это за нож?
        - Неделю назад в столице нашли тело важного курьера, орудие убийства на месте преступления отсутствовало.
        - И почему ты ищешь убийц здесь? - поинтересовался Лар, уже усевшийся на стул.
        - Я, главным образом, ищу не убийц, а пытаюсь нащупать следы чего-то куда более серьезного. Дело в том, что курьер вез очень важную депешу. Предположительно информация эта касалась сущности и природы Серых и могла помочь навсегда избавиться от этой напасти. Увы, человек, отправлявший послание, также безвозвратно мертв, и все нити оборваны. Кто-то очень не хочет подобного исхода для наших соседей.
        - Да кто во всем Приграничье может не хотеть раз и навсегда с ними разделаться?! - возмущенно выдохнула Кана, всплеснув руками.
        - Не скажи, - качнул головой Ларшакэн. - Ратуша Баладдара - одно из наиболее безопасных мест во всем мире. Тем, кто сидит за ее стенами, не страшны никакие Серые. А как очень правильно высказалась на эту тему Ойша, вольница у нас действительно уникальная. Королю - бельмо в глазу, и он воспользуется любой возможностью, чтобы прижать нас к ногтю. Но простому люду это не принесет убытков. Подумаешь, налоги поднимут! Так и торговать станет удобнее, и траты на содержание Пограничных отпадут. И это не говоря о спокойствии, которое вообще бесценно. А кое для кого, кто не рискует каждый миг своей шеей, налоговые льготы и возможность по собственному усмотрению толковать законы - достойный повод оберегать Серых от полного уничтожения.
        - А как, кстати, Пограничные отреагируют на возможность их роспуска? - уточнил, пользуясь случаем, Грай.
        - Есть некоторые маньяки, - признал отставной старшина. - Но большинство сделают этот день своим личным праздником. За возможность навсегда разделаться с Серыми любой Пограничный отдаст свою душу на растерзание отродьям Белого. Да не только стражи, простые люди тоже будут готовы отдать за это очень многое. Так что в этом вопросе король может рассчитывать на безоговорочную поддержку местных жителей.
        - Мне кажется или ты недоволен этим? - напряженно поинтересовался ужастик, разглядывая великана.
        - Приграничье в таком случае потеряет определенную часть своего очарования. Я хочу, чтобы не стало Серых, но понимаю, что в случае их исчезновения мы перестанем быть такими, какие есть. Люди хорошо объединяются только перед лицом серьезной опасности извне, а вскоре после исчезновения оной здесь станет… так же, как и везде. Но я в любом случае за уничтожение этих тварей. Уже только потому, что дети не должны платить болью и страданием за доверие взрослых друг к другу.
        - Дети? - нахмурившись, переспросил Грай.
        - Ты так и не ответил, - перебила его я. - Откуда ты взял этот нож?
        - Курьера сопровождал Пограничный страж. К счастью, эти ребята чрезвычайно приметны в столице, поэтому его запомнили в гостинице, где обнаружили труп курьера. Там нашли след, ведущий в Баладдар, а здесь вычислить его оказалось несложно, все-таки военные, легко узнать, кто отсутствует в казармах. Правда, к тому моменту, как я до них добрался, страж отсутствовал слишком основательно: его нашли мертвым, вот с этим кинжалом в груди, через четверо суток после смерти курьера. Увы, кинжал слишком долго пробыл в теле стража, и выяснить, именно им или подобным убили посланца, невозможно. Меня беспокоил вопрос, как этот Пограничный умудрился оказаться в двух местах одновременно - никто не отмечал его длительного отсутствия - но появление перевертыша очень кстати напомнило о существовании этих примечательных существ. Судя по тому, что окружающие не заметили странностей в поведении стража в последние дни перед смертью, перевертыш под личиной как раз и сопровождал курьера. Зачем - боги знают! Но вряд ли для защиты: насколько мне известно, перевертыши хоть и копируют тело, и даже верхние слои ауры, полностью
перенимать способности не могут. Скорее, для того, чтобы усыпить бдительности курьера. Личность его пока установить не удалось, да мне кажется, она особенной роли не играет. Вот, собственно, вся история.
        - И тебе просто так отдали орудие убийства? - не поверила я.
        - Нет, мне отдали его по официальному запросу вместе с заключением местных экспертов и описанием ритуала, причем с возвратом, - хмыкнул гость из столицы. - Следователь по тому делу не больно-то разговорчивый тип, даже с учетом местного колорита, но зато архивариус оказался общительным. Он и порекомендовал тебя как лучшего в городе оружейника. Впрочем, Таймарен Ла’Ташшор вроде бы согласился взять эту историю себе, а он потолковей будет. Есть ощущение, что взрыв и этот перевертыш относятся сюда же, но повода для официального объединения всех трех дел нет. Я ответил на твой вопрос?
        - На этот - да, теперь следующий. Кто ты такой, кто он такой, насколько вы знакомы и как связаны цели вашего пребывания здесь?
        Ужастик бросил неприязненный взгляд на северянина. Тот безмятежно улыбнулся уголками губ и посмотрел на меня.
        - Если хочешь, я отвечу, - предложил он.
        - Мы выслушаем обе версии, - хмыкнул Лар, перебивая собравшегося возражать Тагреная.
        - Сар Анагор - эмиссар по особым поручениям его величества Ерашия Третьего, он служит в Тайной канцелярии, а я… зовусь «дальним братом», но фактически выполняю те же функции для Совета кланов Северного края. Я имел честь познакомиться с саром, когда ему отдали приказ устранить меня за… недостаточную лояльность королевской власти и тесное сотрудничество с нелегальной организацией, узурпировавшей власть в Северной провинции Турана, так, кажется, это звучало в оригинале, - невозмутимо сообщил он. - Что же касается целей нашего пребывания тут, они действительно никак не связаны. Я говорил чистую правду, приехал сюда ради библиотеки и только, а распоряжение о заказе с приложенным к нему рисунком застало меня уже здесь. Просто Баладдар - небольшой город, а ты - лучший оружейник в нем.
        - Грай? - Я перевела взгляд на ужастика.
        Тот едва заметно поморщился, но кивнул:
        - Все верно.
        - И почему же ты его все-таки не убил?
        - Он честно пытался, - с сочувственной иронией пожал плечами северянин.
        Сейчас, когда эти двое сидели рядом, становилось понятно, что Таллий старше своего оппонента. Даже если по биологическому возрасту они близки, но… опыт, мировосприятие, отношение к жизни - все в сумме давало интересный эффект. Грай отнюдь не мальчишка, но в сравнении с этим «дальним братом» выглядел именно таковым. Уже не щенок, но еще не взрослый зверь - недопесок.
        - А потом? - уточнил Пограничный.
        - А потом его отозвали, Совет нашел общий язык с королем.
        - Любопытная история.
        - Не спорю, - кивнул северянин. - Только уж больно длинная. Если вкратце пересказывать все, что успело случиться за те семь месяцев, которые мы играли в догонялки по территории обитаемого мира, мы просидим тут пару дней. - Он развел руками.
        - Еще что-нибудь? - осведомился Грай. Мы с Ларом переглянулись и одновременно растерянно пожали плечами, а Кана недовольно фыркнула и пошла греметь кастрюлями, красноречиво выражая собственное отношение. Ну да, тайна оказалась совсем не такой страшной, как могла… - Раз ко мне вопросов больше нет, может, вы уже расскажете, что происходит с Ойшей?
        - Да это, в общем, тоже тот еще секрет, - фыркнул Ларшакэн. - Почитай, полгорода знает. Был бы ты из Приграничья, тебе бы любой местный рассказал.
        - А тебе это вообще зачем? - полюбопытствовала я, перебив ворчание старшего товарища.
        - Во-первых, напугать меня довольно сложно, а ты вчера вечером выглядела по-настоящему страшно. Глупо не попытаться разобраться в природе такого явления. Во-вторых, я просто не люблю что-то не понимать, особенно что-то настолько серьезное. А в-третьих, вдруг я смогу помочь? - Он пристально посмотрел на меня, будто пытался через глаза заглянуть в душу.
        - Развелось помощников, - скривилась я, а Лар торжествующе хмыкнул. Я даже смотреть в его сторону не стала. Что я, не знаю, как выглядит его довольная рожа? Тьфу! - Ничем ты мне не поможешь. Ни ты, ни друг твой, - я кивнула на северянина. - Со мной уже ничего не происходит, я просто живу. Точнее, происходит, но самые значимые события последнего времени - вы двое и тот тип, что пытался меня вчера убить.
        - То есть ты хочешь сказать… - ехидно начал Тагренай.
        - Я хочу сказать, что ты неверно сформулировал вопрос, - оборвала его, чуть повысив голос, и смерила недовольным взглядом. - Я просто Порченая, только и всего.
        - Но это же сказки! - изумленно воскликнул ужастик, разглядывая меня с недоверием. Я лишь хмыкнула, а северянин с недоумением спросил:
        - И что в тебе испортилось?
        - Да обычная страшилка, чтобы дети домой возвращались вовремя, - с еще большим недоверием ответил Грай, сосредоточенно хмурясь. - Говорят, что Серые воруют детей и из них выращивают отродий - тварей, внешне похожих на них самих. Только, если верить этой сказке, отродья являются порождениями полусферы Хаоса, нечто вроде големов, или, скорее, элементалей, они всегда на острие атаки, и уничтожить их почти невозможно. Или в другой версии, просто превращают детей в себе подобных. А Порченые - это те, кому каким-то чудом удалось избежать такого исхода. Но из человека нельзя сделать духа стихии, это… невозможно!
        - Про отродий я за годы службы никогда не слышал и в глаза их не видел, так что это точно сказка. Серые делают из человеческих детей себе подобных. Со взрослыми этот фокус, видимо, не проходит, потому что живыми они взрослых не берут, а детей - воруют. Когда мы вытащили оттуда Ойшу, в ней уже оставалось очень мало человеческого, - пожал плечами Лар. - За спасение ее души и разума Кай заплатил мастеру Смерти половиной своей жизни. Впрочем, тот старик, хоть и не остался внакладе, плату отработал сполна и очень честно. Да и умер Кайнашэн спокойным, а это стоит дороже, чем жизнь до ста лет в муках. - Последняя фраза адресовалась исключительно мне.
        Вспоминая эту историю, бывший Пограничный не уставал повторять, что я ни в чем не виновата перед отцом и, сложись все иначе, он сам бы себя проклял. Я знала, что старшина прав - отец сам часто повторял это и действительно умер в покое - но все равно чувствовала свою… не вину, нет. Скорее, ответственность перед его памятью, и изо всех сил старалась оправдать его надежды.
        - Но… как?! - Ужастик в полной растерянности переводил взгляд с меня на Ларшакэна и обратно.
        - Не знаю. - Я вздохнула. - Когда сработало оповещение о нападении, я была в гостях у подруги, их дом находился ближе к стене. Серые тогда очень быстро ворвались в город. Ее беременную мать, которая оставалась с нами дома, убили. Та пыталась спрятать нас в подполе, но Серые не настолько тупые, как принято считать. Нас вытащили, уволокли в лагерь. А там… когда все это случилось… мне было девять лет, и о магии я знала очень мало. Они проводили какие-то ритуалы на крови с плясками, ритуальными песнями, какими-то непонятными запахами, после ритуалов на память оставались тонкие, быстро подживающие царапины. - Я прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. - Сначала это было страшно, потом привычно, а потом больно. Никто не бил, не пытал, боль приходила изнутри, сама. Наверное, так умирали моя душа и разум, изменялось тело. Сначала я жила между этими приступами, с ужасом ожидая следующего ритуала. Потом… между ними не осталось ничего, и я жила только ими. А позже, когда не осталось уже почти совсем ничего, я очнулась в своей постели, а возле меня на коленях стоял отец и рыдал. Это, наверное, был
единственный случай на моей памяти, когда он плакал. Подругу спасти не удалось: к тому моменту, когда за мной пришли, я, кажется, единственная еще сохранила хоть какие-то человеческие черты. Вот и вся история. Я потом долго привыкала к тому, что снова человек, и так до конца не привыкла. Но с этим можно жить. Главное, держать себя в руках и… не убивать, - резюмировала со вздохом. Почему-то сейчас было почти не больно это вспоминать. Может, и правда переболела? - До недавнего времени мы полагали, что последняя проблема отпала, смерть Серых больше не оказывает на меня такого психологического воздействия. Но, как оказалось, смерть от моей руки кого-то, кроме этих тварей, все равно выбивает из колеи.
        - Почему ты ушел из Пограничной стражи? - с расстановкой спросил ужастик после долгого молчания, нарушаемого только стуком ножа по доске, тихими всхлипами занятой стряпней Каны и звуком часов.
        - Хорош же из меня после этого старшина, - иронично хмыкнул великан.
        - Ты ушел без приказа? - понимающе уточнил Грай.
        - Это само собой, но я не потому подал в отставку. Старшина отвечает за людей. А когда за кровавой пеленой ярости различаешь только «свой-чужой», отдавать и выполнять приказы не очень-то получается, - насмешливо ухмыльнулся Лар. - У меня с тех пор на этих тварей нечто вроде хронической аллергии: когда они рядом, я впадаю в бешенство.
        - И часто здесь такое случается? - мрачно спросил Тагренай.
        - Не так чтобы, - пожал плечами Ларшакэн. - Но регулярно. Воруют детей достаточно часто, а вот спасти не удается почти никого, обычно это везение или случайность. Но в той сказке про Порченых мало правды, ничего страшного и потустороннего в котенке нет. Если ее не злить, - ехидно резюмировал Лар и взъерошил мне волосы. Движение было столь молниеносным, что я даже пикнуть не успела в знак протеста, только недовольно оскалилась, сморщив нос, и пригладила встопорщившиеся прядки.
        - Пользуешься, что я с тобой не справлюсь, да? - возмутилась, несколько переигрывая. - Кстати, а почему вы хором удивились, когда Лар меня котенком назвал? - Я с любопытством переводила взгляд от одного мужчины к другому, не зная, кто из них решит ответить.
        К моему удивлению, этот вопрос вызвал куда больше эмоций, нежели весь предыдущий серьезный разговор. Ларшакэн расхохотался, а северянин с ужастиком смущенно переглянулись и дружно уставились в разные стороны; первый принялся шарить по внутренней поверхности своей шубы, будто разыскивая что-то (может, блох ловил?), а второй вдруг очень заинтересовался старыми ходиками на стене.
        - Что это значит? - вытаращилась я на довольного Лара. - Ты ведь понял, о чем речь?!
        - Да. Но ты опять начнешь ругаться.
        - Тебе их жалко, что ли? - окончательно растерялась я.
        - Да их хоть поубивай, мне…
        - Ой, а можно, да? - Видимо, радостное восклицание получилось чрезвычайно убедительным, потому что мужчины вдруг дернулись в разные стороны, едва не попадав со стульев. Даже Таллия проняло!
        Я самодовольно улыбнулась, чувствуя себя отмщенной. Хотя, подозреваю, на руку мне сыграл эффект неожиданности.
        - Ойша, - укоризненно нахмурился Лар, но губы великана неудержимо расползались в улыбке. - Хватит гостей пугать. Но мне кажется, что ты начнешь ругаться на меня, а не на них.
        - Лар! - Я скопировала его полную укора гримасу.
        - Да уж могла бы догадаться. Я-то тебя так называю, потому что от Кая перенял, и вообще ты мне как дочь. Но эти-то не знали, вот и посчитали меня твоим полюбовником. Я же говорю, мужики на тебя стойку сделали, а мозги от этого хорошо отшибает. Ладно, Таллий, он новенький, но Тагренай уж мог бы заметить, что для ревности тут повода нет, - с издевкой заключил Лар, смерив последнего говорящим взглядом.
        Я же, упершись локтями в широко расставленные колени, со стоном согнулась пополам, низко склонила голову и накрыла ее сверху ладонями.
        - Как вы меня все… в последнее время… залюбили! Обострение у вас, что ли? Как раз весна, - глухо пробурчала, разглядывая гладкие, потемневшие от времени доски пола. - Шли бы вы все к Вечному Мертвому в задницу! - с расстановкой прошипела все тому же полу и резко встала. Ни на кого не глядя, подошла к шкафу, взяла оттуда несколько нужных книжек и, не оглядываясь, направилась к лестнице.
        - Ойша, я не помешаю? - Ужастик осторожно заглянул в полутемное помещение лавки. Я скользнула по нему взглядом и, недовольно фыркнув, опять уткнулась в книгу. Ухода тактичного Таллия, который не спешил разговаривать со мной разговоры, я демонстративно не заметила. Но маг явно оказался настроен решительней, поэтому пришлось отвечать:
        - Зависит от цели визита. Судя по твоей настороженной физиономии, помешаешь. Но тебя же это не остановит, верно? Единственное, предупреждаю: если начнешь извиняться, я тебя ударю. Скорее всего, мечом.
        - Все-таки ты очень необычная девушка, - задумчиво проговорил он. - Даже с учетом Приграничья.
        - Я тебе полчаса назад рассказывала, - поморщилась я. - Порченая, этим все сказано.
        - Да, я… понимаю головой, но все равно - странно. Даже представить не могу, как именно это на тебе сказалось.
        Я задумалась над последними его словами. Действительно, как?
        - Я теряю голову от ярости, особенно - если чую запах крови, - принялась рассуждать вслух, сосредоточенно хмурясь. - Правда, в последнее время уже почти научилась себя контролировать… Вернее, думала так до вчерашнего происшествия. Я иначе понимаю жестокость. На мой взгляд, это нечто лишнее, избыточное, она возможна только неоправданная, жестокость ради жестокости. Не могу назвать жестокими пытки как таковые: боль является одной из весьма распространенных человеческих слабостей, а пользоваться слабостями друг друга вполне естественно. Жестоко - это когда калечат человека ради самого процесса, не желая чего-то от него добиться или чему-то научить.
        Не знаю уж, что именно подвигло меня на откровенность. Наверное, отношение Грая: в нем не было жалости. То есть присутствовало нормальное человеческое сочувствие, но… строгое, как у Лара. А самое главное - был жгучий интерес, причем не праздный, скорее, какое-то исследовательское любопытство, ажиотаж. Это чувство мне понятно и знакомо, как знакомо оно любому увлеченному своей работой существу.
        Впрочем, расслабилась я не настолько, чтобы рассказывать о совсем уж личном - вроде собственных проблем с противоположным полом.
        - Как можно научить пытками? - растерянно спросил ужастик.
        - Легко. Ты что, никогда не видел, как детей порют? - Я пожала плечами. - Это своего рода тоже пытка - причинение физической боли и моральное унижение ради конечного результата.
        - И тебя тоже пороли?
        - Не совсем. Обычно мне прилетало не ремнем, а чем-нибудь, что было у отца в руках - например, мечом плашмя.
        - Извини, я тебя прервал.
        - Да. На чем я остановилась? А, на жестокости. Так вот, кроме того, я часто лучше понимаю поведение животных, чем людей. Животные, они… более искренние.
        - Ну, в этом я с тобой согласен, - хмыкнул Грай.
        - Да? Скажи это Лару. - Я махнула рукой. - А самое странное, я понимаю Серых и порой чувствую их приближение даже раньше Недреманного.
        - Понимаешь в каком смысле? Их язык?
        - Не совсем. Скорее, эмоции, чувства, мотивацию. Вот как животные чувствуют настрой находящегося рядом живого существа. И знаешь, Серые очень, очень сильно нас ненавидят, причем у них для этого есть весомая причина. Она никогда не обсуждается, она просто есть, и все о ней знают, но чтобы ее понять, надо среди них родиться. Одно могу сказать точно: причина эта серьезная, и она их оправдывает. Если не полностью, то во многом.
        - То есть ты не хочешь их уничтожения? - вскинул брови Тагренай.
        - Увы, как раз наоборот. - Я усмехнулась. - Все-таки я человек и жажду жить, пусть даже в чем-то перед кем-то виновата. Но, по-моему, это какие-то очень давние счеты.
        - Ойша, а какое впечатление на тебя произвел Таллий? - Я в ответ поморщилась и приготовилась послать подальше обоих «ухажеров», но Грай не дал мне вставить и слова: - Погоди ругаться, я сейчас объясню причину вопроса! Это совсем не то, из-за чего ты ушла из гостиной. - Он иронично улыбнулся. - Я давно знаком с ним, но никак не могу его понять. Точнее, не могу понять до конца. Как человека понимаю, но есть ощущение, что это не все, поэтому и хочу узнать твое мнение. Мне показалось, ты иначе оцениваешь людей. Не думаешь, а чувствуешь, и в данном случае это принципиально важно. - Он чуть склонил голову набок, вопросительно глядя на меня.
        Я медленно кивнула. Кажется, ужастик попробовал реабилитироваться в моих глазах, причем вполне успешно. Ну, или у меня разыгралась мания величия, а он просто возжелал узнать ответы на свои вопросы. Или пытался убить двух зайцев сразу?
        - Я прежде не встречала северян, да и не интересовалась ими. Как мне теперь кажется, их общество похоже на Приграничье, но в еще более жестком варианте. Поэтому белобрысый мне несколько ближе и понятнее, чем, например, ты. И это при том, что ты, в свою очередь, явно ближе к нам, чем все остальные твои земляки. Не берусь судить, почему так; может, ты просто умный и не лезешь в чужой дом со своими порядками, а принимаешь все как есть. Ты не боишься жестких мер. Может быть, это следствие твоей работы. Но что касается Таллия, - одернула я себя, чувствуя, что ухожу в сторону от темы, а ужастик почему-то не спешит поправлять. - Он похож на зверя даже больше, чем на человека. Матерый старый волк, знающий все приемы охотников, осторожный и умный.
        - Похож на тебя? - чуть прищурился, подаваясь вперед, Грай.
        - Да… - неуверенно пробормотала я. Потом кивнула и еще раз повторила, уже тверже: - Да. Еще не зверь, но уже не человек.
        - А почему волк?
        - Единственный крупный хищник, обитающий в наших широтах, чьи повадки я знаю, - пожала плечами. - Еще медведи есть, но они не подходят. Я бы, наверное, сравнила со снежным котом, но с этим зверем я не знакома.
        На губах ужастика мелькнула улыбка. Такая довольная, будто я не привела обыкновенное и достаточно простое сравнение, а открыла ему величайшую тайну мироздания. Причину этой радости уточнять не стала: чутье подсказывало - правды я не добьюсь.
        Часть вторая
        СЛЕДЫ ИСТОРИИ
        ТАГРЕНАЙ АНАГОР
        Я добирался до Приграничья на почтовом моторе в не самых комфортных условиях. Эти громоздкие громыхающие колымаги, приводимые в движение плененными духами стихий, курсируют по всей стране, посещая уголки и более отдаленные, чем Баладдар. Срочные письма и донесения отправляются магической почтой, стационарными порталами, но это слишком дорого, поэтому почтовые моторы пока не спешат уходить в историю. Хотя весь мир не оставляет надежды рано или поздно найти способ сэкономить энергию при переносе предметов крупнее письма. А там, глядишь, и до людей очередь дойдет…
        Можно было самому сесть за рычаги или взять водителя, но в одиночку по степи ездить чревато, тем более - тому, кто ее не знает, так что я решил не рисковать, да и со стихийными духами отношения у меня не складывались, а гонять человека в такую даль ради моего комфорта было жалко. В быту я в последние годы стал на диво неприхотлив, а почтовик гораздо быстрее общественного транспорта. Не говоря уже о том, что таким образом я привлеку гораздо меньше внимания.
        На мое счастье, оба водителя оказались людьми флегматичными и неразговорчивыми, в дела странного пассажира не лезли и способом моего попадания «на борт» не интересовались. Начальство сказало - довезти, значит, так надо. Наверное, они решили, что я банально сунул хорошую взятку: уж очень радостно пресловутое начальство демонстрировало гражданскую сознательность и преданность короне в моем лице.
        Первое время водители поглядывали недовольно и презрительно кривили губы, но вскоре я заслужил их благосклонность: не ныл, не жаловался, остановок через каждый час не требовал, тихо сидел в расчищенном для меня углу на линялом матрасе, выделенном почтовым начальством, большей частью спал и только изредка интересовался местностью. А когда не спал - созерцал пейзажи, сменяющиеся за небольшими пыльными окошками, невесть зачем проделанными в кузове в количестве четырех штук. Благо посмотреть снаружи было на что.
        Мне посчастливилось попасть в эти края в самое удачное время года. Зимой здесь лишь горы снега и лютые морозы, летом - сушь и жара. А вот сейчас, весной, степь выглядела прекрасно: от горизонта до горизонта раскинулся зеленый ковер с пестрыми купами цветов, одуряюще пахло влагой и цветущими растениями, а такого яркого неба я вообще нигде больше не видел.
        Баладдар со стороны производил мрачное впечатление. Он огромной глыбой нависал над степью и низкими скалами и за нашим приближением наблюдал с недовольством. И этого впечатления совсем не умалял тот факт, что с этой стороны города стена была заметно ниже и старше, чем с востока, откуда приходят Серые.
        В город мотор не поехал, остановился на почтовой станции при въезде, так что в сердце Приграничья я вошел пешком, подавив странный порыв опасливо втянуть голову в плечи: тут, кажется, сами камни мостовой и каждый кирпич в домах шептали мне вслед проклятья и требовали убираться подобру-поздорову. И хоть я ожидал неприязненного отношения со стороны местных, но от жителей же, а не от самого города! Впрочем, не стоило персонифицировать Баладдар, ощущение это возникало из-за общего вида домов. Крошечные тесные улочки, толстые стены, узкие окна, тяжелые двери - не город, тюрьма какая-то.
        Но за несколько часов, пока искал гостиницу и гнездо местных законников, я притерпелся к этому виду, по спине перестал пробегать холодок перед каждым темным поворотом и особенно узкой щелью, стены которой, казалось, вот-вот сомкнутся.
        Полной неожиданностью для меня стал не столько сам город, сколько дом Л’Оттар. Мог ли я предположить, во что выльется эта встреча, когда заходил с ножом в лавку отрекомендованного мастера? Да, удивился, что такого звания и уважительного отзыва удостоилась девчонка. Ну, сколько ей лет? Двадцать? Двадцать пять? Светлая коса, растрепанная челка, внимательные серо-карие глаза… и вдруг серебряный мастер-оружейник, опытный и уверенный. Знал бы, кем она окажется на самом деле!
        Да что себя обманывать? Не пошел, побежал бы, подпрыгивая от нетерпения! Проклятое любопытство. За несколько дней я узнал больше интересных фактов, чем за последние пару лет, и при этом ни на волос не продвинулся в расследовании приведшего меня сюда дела. Страшные сказки вдруг оказались объективной реальностью, хмуро и пристально глядящей на меня исподлобья. Прирученный агний, отставной старшина Пограничных, Порченая… вот так с ходу не разберешься, что из всего этого самое удивительное.
        Наверное, удивительней всего не новые впечатления, а будоражащее ощущение тревоги и опасения внутри, не снаружи. Как же я отвык от этого легкого состояния, когда окружающие не смотрят с ужасом и презрением, лишь услышав, кто ты такой! Сейчас ужасаться впору мне, да вот только не получалось. И о деле думать тоже совершенно не получалось. Даже неудачная попытка покушения на меня самого и явление перевертыша не занимали так, как новые знакомые!
        Если поначалу мастер Л’Оттар заинтересовала меня именно в чувственном плане, то теперь, после многочисленных новостей, зародившаяся симпатия завяла на корню под давлением любопытства, как капризный садовый цветок, задушенный сорняками. Нет, Ойша по-прежнему казалась весьма обаятельной и симпатичной девушкой, с которой приятно общаться, и подробности ее жизни совершенно не смущали. Просто попадаются такие люди, которых интересно именно изучать, наблюдать со стороны, возможно - в статусе приятеля или друга, и попадаются они гораздо реже, чем просто симпатичные девушки. Так коль уж не влюбился с первого взгляда, зачем портить удовольствие и себе и ей? А кроме того…
        Заступать дорогу северянину, встретившему женщину, которую он желает назвать своей, можно только при наличии очень весомого аргумента вроде сильных взаимных чувств или при полном отсутствии мозгов. Особенно если этот северянин - Таллий Анатар.
        А что настроен он серьезно, было очевидно. У северян общение между неженатым мужчиной и незамужней женщиной, которые не являются родственниками, регламентировано настолько строго, что придворный этикет по сравнению с этим меркнет. За нарушение этикета пожурят, а там - и убить могут. На «ты» горцы переходят, демонстрируя собственное желание ухаживать за женщиной, и если та принимает подобный переход - значит, и ухаживания принять готова. Ее это ни к чему не обязывает, поскольку принимать знаки внимания женщина вправе от любого количества мужчин. А вот мужчина как раз лишает себя права обращать внимание на других, пока не получит твердого отказа от этой особы. И прежде я что-то не слышал, чтобы Таллий хоть к кому-то проявлял подобный интерес.
        Говорят, у северян в горах нередки случаи, когда за свободное сердце девушки ведутся смертельные поединки. Кто знает, на что он решится здесь? Можно, конечно, сделать старому врагу «подарок» и просветить Ойшу касательно его планов, но… Обидеть девушку этот драный кот при всех его недостатках не посмеет, а лезть просто так недостойно и неприлично. Не дурак же, равнинные обычаи знает и прекрасно понимает, что местная женщина может быть не в курсе этих тонкостей.
        А на крайний случай у Нойшарэ есть великолепный защитник, и если сама мастер может по неосведомленности куда-то вляпаться, то Лар прекрасно сумеет отстоять ее интересы. Как я успел заметить, он точно знает, что для нее лучше, и Ойша слушается его беспрекословно, даже если не согласна.
        В итоге я полночи проворочался без сна, не в силах выгнать назойливые мысли о совершенно постороннем, не выспался и утро встретил не в лучшем настроении. Соблазнительную идею поспать, а делами заняться попозже отогнал волевым усилием: здесь не столица, местная жизнь привязана к световому дню, и с закатом все интересующие меня люди и места окажутся недоступны. Пришлось будить себя холодным душем и выгонять на улицу.
        За размышлениями я не заметил, как добрел до местной почты. Встряхнулся, вынул руки из карманов плаща, одернул сюртук, поправил ножны с клинком (я знал, что не расставаться с ним здесь - очень хорошая идея) и решительно толкнул дверь. Хватит, хватит предаваться отвлеченным мыслям! Надо работать.
        Увы, ответ от экспертов до сих пор не пришел, зато меня поджидал сюрприз: приглашение на традиционный весенний бал в ратуше завтра вечером. До зубовного скрежета и оскомины типичное приглашение на типичный бал, подписанное градоначальником. На «Сара Тагреная Анагора, аркаяра[2 - Каяр - старейший аристократический титул Турана и некоторых других государств, дословно переводится как «старший», «старшина». Номинально низший титул, но весьма уважаемый: больше тысячи лет он никому не жаловался, и на настоящий момент осталось всего восемь носящих его фамилий. Аркаяр - титул наследника, накаяр - соответствующая форма административного деления, в настоящее время - достаточно мелкая и никак не привязанная к роду.] Лестри, со спутницей». Ни больше ни меньше.
        Всю дорогу от почты до следующего пункта назначения я вертел плотный кусочек картона в руках и раздумывал, как с ним быть, но, так и не придумав, до поры убрал в карман.
        Следственное отделение местной стражи впечатлило меня еще в самый первый визит сюда. Небольшое коренастое здание с узкими окнами выделялось даже на фоне всей остальной местной архитектуры. И мэтр Наларан, старый дотошный учитель изящной словесности, мог бы гордиться мной за подобранное определение: если другие дома были именно домами, стремящимися уподобиться крепостям, то это строение, наоборот, являлось маленькой крепостью, неудачно маскирующейся под объект гражданского назначения.
        Массивная низкая дверь, в рабочее время распахнутая, впустила меня в тамбур, узкий кривой коридор и, наконец, квадратный колодец, который должен был изображать фойе. Здесь двери отсутствовали, только одинокий регистрационный стол со скучающим за ним клерком. Все входы начинались на высоте четырех метров, куда желающие попадали при помощи легких клетей подъемников, тросы которых терялись где-то в полумраке невидимого снизу потолка.
        - Тагренай Анагор к следователю Таймарену Ла’Ташшору, - сообщил я клерку, не дожидаясь вопроса. Тот окинул меня внимательным взглядом, кивнул и возложил ладонь на гладкую дощечку из черного дерева, вмонтированную в угол стола. Несколько секунд посидел с закрытыми глазами, после чего кивнул на одну из клетей.
        - Вас встретят, рен, - сообщил привратник.
        Ла’Ташшор действительно ожидал возле выхода из подъемника. Он поприветствовал меня вежливой улыбкой:
        - Рен Анагор, добрый день. Вы все по тому же вопросу или есть что-то еще?
        - И да и нет. Мы можем поговорить в более удобном месте?
        - Да, конечно, - опомнился следователь. - Пойдемте.
        Миновав несколько тесных темных коридоров, мы прошли через узкую низкую дверь и оказались в кабинете, таком же тесном и темном, как и все остальное в этом доме. Несколько бойниц, заменявших окна, света почти не давали, и, когда мы вошли, следователь включил искусственное освещение. Судя по толщине стен, параллельно с основным зданием существовало еще одно почти такое же, но потайное.
        Интересно, им очень активно пользуются в мирной жизни? И для каких, хотелось бы знать, целей?
        - Садитесь. - Таймарен кивнул на стул для посетителей и присел за стол. - Общих дел у нас с вами накопилось много, так что - спрашивайте в том порядке, в каком удобнее.
        - Тогда начнем сначала. Личность курьера и подозрительные связи покойного Пограничного Ла’Кашшана. - Я решил все выяснять по порядку, с наименее перспективного вопроса. - Не просто же так выбрали именно его, да и близко подпустить он мог только знакомого!
        - Увы, порадовать нечем. Пограничные - очень скрытные люди, они и между собой не слишком-то откровенничают. Скрытные - даже по сравнению с остальными местными обитателями. - Он слегка улыбнулся. - Мне так и не удалось ничего выяснить, они просто уходят от разговора. И вопрос, как этот некто успел убить стража, тоже остается открытым. Простому человеку, даже хорошо знакомому, это не под силу: у Пограничных слишком хорошая реакция. А друг друга они не убивают, это одна из основных установок, если не самая важная. Возможно, его парализовали, но следов какой-либо подобной магии или ядов, как вы знаете из отчета, нет. О курьере тоже ничего не могу сказать. Если он в самом деле из Баладдара, а не из другого города, то наверняка из трущоб: остальные жители у нас, напротив, охотно сотрудничают с правопорядком, и если бы его здесь кто-то знал, давно бы уже рассказали. Осложняет поиски и отсутствие у покойного особых примет. Но рано или поздно выясним. Я сомневаюсь, что местному Пограничному или перевертышу под его личиной дали в пару кого-то из другого города, это как-то нерационально.
        - У меня появилась мысль по поводу Пограничных. Что, если привлечь к расспросам среди них рена Л’Ишшазана? - предложил я.
        - Хорошая идея, - одобрил следователь. - В самом деле, если они хоть с кем-то согласятся поделиться подробностями, то только с ним. Вы уже успели договориться с реном?
        - Пока не успел, я все-таки надеялся на ваши возможности. А почему к Ларшакэну настолько особенное отношение?
        Ла’Ташшор смерил меня долгим задумчивым взглядом. Потом все-таки решил ответить, но зашел издалека:
        - Скажите, рен, вы в курсе истории мастера Л’Оттар?
        - Да, я знаю, что ее спасли от Серых, - кивнул я.
        - Так вот, ее спасли рен Л’Оттар и рен Л’Ишшазан. Вдвоем. А в том стойбище находилось несколько десятков взрослых особей. Мастер Л’Оттар был… сложным человеком с необычной судьбой. Извините, но подробностей я не знаю: у нас не принято интересоваться маленькими личными тайнами, которые никак не вредят окружающим. Тем более тайнами местных, а род оружейников Л’Оттар очень уважаем и корнями уходит к самому основанию Баладдара. Они настолько местные, насколько это вообще возможно. Могу сказать одно, каждое нападение он встречал на стенах, как и его предки, и этим заслужил безграничное уважение горожан не только как отличный оружейник, но и как воин, способный сравниться с Пограничными. Я склонен предполагать, что их семейные традиции просто включают в себя отличную боевую подготовку и какие-то особые магические таланты наряду с даром оружейников. Что до Ларшакэна, он не просто лучший, он живая легенда. Поверьте, если бы вы видели в бою хоть одного Пограничного, вы бы поняли, насколько трудно прослыть среди этих ребят легендой. Я ответил на ваш вопрос?
        - Скорее, дополнительно запутали, - заметил я со смешком.
        Я слышал много историй про Серых. В отличие от большинства обывателей центральных регионов нашей страны, действительно имею представление о том, что это за существа. Редкий королевский гвардеец справится с такой тварью один на один, и только Пограничные с их жесткой системой обучения, даже скорее жестокой дрессурой, держатся с Серыми на равных, а зачастую и превосходят их.
        Два бойца даже против десятка этих тварей, даже с учетом эффекта неожиданности - это смертники. И ладно Лар, он, по крайней мере, похож на легендарного бойца: при его росте и сложении умение двигаться абсолютно бесшумно уже говорит о многом. Но теперь ко всем прочим загадкам добавилась еще одна, биография отца Ойши. Что мог противопоставить этим существам простой оружейник, пусть даже очень хороший?!
        Впрочем, нельзя сказать, что новый ребус меня разочаровал: люблю загадки. Но прежде чем строить предположения, следует попробовать простейший путь и спросить у самих Лара и Нойшарэ.
        - Ладно, я полагаю, с этим вопросом все? - вывел меня из задумчивости голос следователя. - Давайте в таком случае перейдем к следующим, не стоит терять время попусту.
        - Да, конечно, - встряхнулся я. - Второй вопрос по взрыву. Что-то прояснилось?
        - Немногое. Никто не видел человека, который бросил бомбу - значит, выглядел он как типичный местный. Зато несколько свидетелей обратили внимание на вас и клянутся, что за мгновение до взрыва кто-то что-то в вас кинул. Вероятно, саму бомбу, и кинул точно в грудь. Взрывное устройство очень простое, самодельное, с простейшим запалом. Взрывчатка тоже распространенная, из тех, что применяется в горной промышленности. Вы же знаете, что в окрестных горах есть шахты, и некоторые жители города работают на них вместе с жителями шахтерских поселений, так что достать нужное вещество мог любой желающий. У нас порой случаются… инциденты, некоторые горожане недовольны властью и считают, что лаккат[3 - Высший из дворянских титулов Турана и некоторых его соседей, одновременно - форма административного деления.] и король ничего не делают для того, чтобы их защитить. Несколько лет назад даже действовала подпольная антимонархическая организация, которую мы успешно накрыли, так что при всей взаимовыручке и взаимном доверии местных жителей, за всех поручиться нельзя. В семье не без урода. Возможно, бомбист надеялся,
что этот взрыв спишут, приплюсовав к серии подобных, но тот факт, что целились лично в вас, при общей слабости взрыва говорит о персональном покушении. Если бы не защита, шансов выжить лично у вас не было, а вот все случайные жертвы пострадали не так сильно, как могло показаться на первый взгляд. Мы, конечно, опрашиваем осведомителей и вообще делаем все, что можем, но… сами понимаете, мы не всемогущи.
        - Учитывая, что старые мои враги не могут не знать о защите, вывод следует только один: организатор местный. И я бы ставил на то, что все связано с нашим общим главным делом. Нельзя, конечно, исключать, что кому-то просто не понравилась рожа приезжего мага, но этот вариант кажется мне неправдоподобным. Обычно в таких случаях начинают с угроз и провокаций, а не с молчаливой попытки убийства, - заметил я. - В общем, опять никакой конкретики и почти никаких шансов выяснить подробности. Дальше у нас идет перевертыш, что с ним?
        - Как вы понимаете, личность установить не удалось: он с равным успехом мог прибыть только что, исключительно ради визита к вам, мог жить некоторое время в городе, изображая кого угодно, а мог вообще являться местным уроженцем. Но есть несколько интересных деталей, которые слегка скрашивают ситуацию. Во-первых, магов-перевертышей вообще очень немного. Во-вторых, на его одежде обнаружены следы несвежей крови. Одежду пытались отчистить, и хоть проявили при этом небрежность, связи все-таки уничтожили, и отыскать по пятнам, чья кровь, не удалось. Мы только установили, что она не принадлежит самому перевертышу, поскольку явно человеческая. И вкупе с маской убитого Пограничного стража, с которого началось расследование, рискну предположить, что это именно он убил курьера. Не исключено, что и стража - тоже. Также есть шанс, что именно он под личиной Пограничного сопровождал курьера, но это все просто домыслы, мы снова никакими фактами не располагаем.
        - Похоже на то. - Я медленно кивнул. - А по его странному поведению ничего нет? С чего вдруг он кинулся на Ойшу? Неужели решил взять дом штурмом? Глупость какая. Ладно, сама Ойша, она выглядит достаточно несерьезно. Но Ларшакэн?!
        - Меня этот поступок тоже ставит в тупик, чистой воды самоубийство. - Следователь развел руками. - Причем какое-то нелепое и настолько внезапное, что кажется помутнением рассудка, хотя в крови чисто, и никаких следов магического воздействия мы не нашли. Но есть еще «в-третьих», и это самое интересное. В кармане его одежды обнаружилось приглашение на весенний бал на ваше имя, запечатанное в конверт без опознавательных знаков. При первичном осмотре не заметили, карман потайной.
        - Приглашение?! - переспросил я растерянно. - Вы позволите на него взглянуть?
        - Да, разумеется. - Таймарен поднялся со своего места и направился к сейфу - хорошему, надежному, привязанному к ауре. Через пару мгновений в мои руки лег распечатанный конверт. - Все следы эксперты уже сняли, можно смело изучать, - ободрил следователь. - Хотя их и без нас тщательно подчистили, только на конверте остались отпечатки ауры покойного.
        Я кивнул и вчитался в изящную темно-синюю вязь на белой с золотым тиснением карточке, до последней буквы похожей на ту, что уже лежала в моем кармане. И сами приглашения, и конверты были полностью идентичны, а адрес и имя вписывала одна и та же рука.
        Отправили второе, когда гонец облажался? А почему нельзя было сразу направить письмо почтой?! Ничего не понимаю…
        - М-да, становится все интереснее, - задумчиво пробормотал я, похлопывая карточкой по ладони, и рассказал о получении еще одного письма. Таймарен разделил мое недоумение, но предсказуемо не сумел подсказать ничего дельного. - Скажите, а кто подписывает эти приглашения?
        - Пока не знаю. - Мой собеседник пожал плечами. - До выяснения этого вопроса у меня не дошли руки, - извиняющимся тоном сообщил он. - Увы, следователей у нас трое на весь город, и у меня, помимо этих дел, есть работа. Наверное, канцелярия градоправителя, этот вопрос вам лучше задавать в ратуше.
        - Вот туда я и схожу. Не думаю, что кто-то что-то вспомнит, но поговорить с работниками надо. А пока хотелось бы узнать ваше мнение о здешнем высшем свете. Можете что-нибудь сказать? О градоправителе, о лаккате, об их окружении и взаимоотношениях…
        - Я не вхож в те круги и никогда с ними не работал, - без всякого сожаления отозвался собеседник. - Попробуйте спросить об этом Ойшу, она регулярно посещает подобные мероприятия в компании Ларшакэна, так что может знать больше.
        Да она на праздник наверняка пойдет, для нее это отличный способ пообщаться со всеми нужными людьми сразу: высокопоставленными заказчиками, крупными поставщиками.
        - Вот как? Замечательно. - Я искренне обрадовался такому повороту событий.
        Об Ойше как о спутнице я подумал в первую очередь: во-первых, она местная, и это может сослужить хорошую службу; во-вторых, она отвлечет часть внимания на себя; в-третьих, ей я могу не раздумывая доверить прикрыть спину. Являться одному по парному приглашению… не то чтобы нельзя, но не очень вежливо.
        А с другой стороны, я лучше поступлюсь правилами приличия и не буду разбивать ради этого пару оружейницы и ее помощника, зато - получу надежное прикрытие в лице отставного Пограничного. Конечно, в том случае, если вообще пойду на бал. Слишком уж настойчиво меня туда приглашают, а кое-кому это уже стоило жизни.
        - Ваши коллеги так ничего и не ответили по ритуалу? - без особой надежды поинтересовался Таймарен.
        - Увы. - Я развел руками. - Сам жду с нетерпением. Если будет какая-то информация - непременно поделюсь.
        - Договорились. Постарайтесь быть осторожнее. Пойдемте, я провожу вас к выходу, - вежливо улыбнулся следователь, поднимаясь со стула.
        И мы потянулись в обратный путь по переходам-лабиринтам здания. Хорошо, что у них тут заведен такой обычай - провожать и встречать гостей. Наверное, были прецеденты, и они устали разыскивать безнадежно заблудившихся посетителей. Или это опять местная всеобъемлющая паранойя, и сопровождение посторонним полагается из соображений безопасности?
        Распрощавшись со следователем и выйдя на улицу, я на несколько мгновений замер в раздумьях. Что сделать сначала? Пойти и поговорить с Нойшарэ или прогуляться к ратуше, найти местную канцелярию? Одно из множества приглашений ни один сотрудник не заметит, но если их два на одно имя, да еще на незнакомого аристократа - могли и запомнить. Надо думать, в местном высшем свете не так часто появляются новые лица.
        В итоге основным аргументом за посещение ратуши стало расстояние: туда было не больше квартала. Если бы планировка города хоть немного походила на нормальную, с прямыми улицами, я видел бы эту площадь с того места, на котором стоял. Высокий шпиль ратуши и без этого то и дело мелькал за домами, служа ориентиром.
        Выйдя на непривычно (после тесных улочек) открытое пространство, на несколько секунд остановился осмотреться и… наверное, вдохнуть полной грудью. Замкнутое пространство каменного приграничного городка подавляло и раздражало, так что возможностью передохнуть я воспользовался с удовольствием.
        Одинокая тяжелая башня на площади казалась здесь чем-то чуждым, вырванным из другого архитектурного ансамбля и втиснутым в этот город насильно. Как заноза или обломок клинка в ране, который тело уже не отторгает, а смирилось, зарубцевав порез и окружив инородный предмет собственными тканями. Башня отличалась не только архитектурой, но даже цветом. Сложенная из темного зеленоватого камня, гладко отполированная ветрами и человеческими руками, плавно сужающаяся кверху, она всем своим видом напоминала шип какого-то диковинного растения. Сходство усугублялось еще и полным отсутствием каких-либо окон, или они, тщательно замаскированные, попросту терялись на фоне стен.
        Сделав очередной шаг и перейдя границу зеленой брусчатки и обычной серо-коричневой, я вздрогнул, растерявшись и смешавшись от неожиданных перемен в окружающем мире, и замер, пытаясь осознать, что произошло.
        Здесь, возле ратуши, мир был иным. Ощущение походило на то, которое испытываешь, выходя из жарко натопленной комнаты в колючую зимнюю ночь, где воздух заледенел настолько, что вдыхать его больно. Только на морозе от холода сводит кожу и легкие, а здесь сводило… душу? Ауру?
        Странная увечная реальность, полностью лишенная магии. Точнее, нет, какая-то сила здесь существовала, но она находилась внизу, под ногами, недоступная и принадлежащая кому-то, у кого украсть хотя бы кусочек невозможно. Не Сфера и не ее часть - чужая частная собственность, недоступная независимо от ее природы.
        Я стоял, вдыхая будто бы безвкусный воздух, борясь с легким головокружением и пытаясь понять, как такое вообще возможно. Пять минут назад я бы рассмеялся в лицо тому, кто сообщил мне о существовании столь странного места. А теперь приходилось сдерживаться, чтобы не рассмеяться не то от страха, не то от удивления. Воздух есть. Камни есть. Влага в воздухе есть. А магии - нет. Абсолютно нейтральное пространство.
        Почему?! Как так получилось, что это место не то что не изучено - не описано в литературе даже примерно, даже как исторический и магический казус?! Баладдар - большой торговый город, сюда приезжают купцы со всей страны, здесь есть филиал Сечения Сферы! Почему?!
        Этот вопрос занимал даже больше, чем «что» и «как», и предполагаемый ответ мне очень не нравился. Поскольку не заметить такое за несколько сотен лет было невозможно, оставался лишь один вариант: факт замалчивался сознательно, с какой-то вполне определенной целью. От мыслей о том, как вообще можно заставить молчать столько людей, голова начала кружиться еще сильнее. Фантазия потащила меня в область жуткого и нереального, и я поспешил отвлечься от этих мыслей. Теория мирового заговора, конечно, интересна как явление, но всерьез в нее верить…
        Медленно покачиваясь вокруг собственной оси, полуприкрыв глаза, я погружался в расслабленное созерцание, прислушиваясь к волнам энергии, таким близким и недоступным. Также медленно, повинуясь не то наитию, не то чужой воле, опустился на корточки. Простер руки над камнями, замер, чувствуя пульсацию силы. После мгновения колебаний наконец решился и впечатал ладони в шершавую поверхность.
        Чужое, чуждое сознание ворвалось, сметая барьеры и охранные чары. Боль невероятно сильная, почти неотличимая от наслаждения, пронзила все тело… а в следующий момент кто-то дернул меня за шиворот вверх и назад, оставив в голове звенящую пустоту, а в теле - свинцовую тяжесть.
        - Сар Анагор, вы бы хоть немного головой думали, прежде чем что-то делать, - прозвучал рядом до боли знакомый голос, исполненный насмешки и одновременно вполне искренней тревоги.
        Осоловело хлопая глазами, я пытался соскрести со стенок черепной коробки остатки мыслей и собственной личности. Последовавшая за словами звонкая оплеуха, как ни странно, здорово помогла. Я, во всяком случае, сумел сфокусировать взгляд, опознать своего… спасителя и ужаснуться сразу всему: прорве собственной глупости, едва не случившемуся со мной кошмару и личности спасшего мне жизнь человека.
        - Благодарю, - слабо и сипло пробормотал я. Откашлялся, очумело тряхнул головой. - Какое-то помутнение. Ты… очень своевременно появился.
        - Я заметил, - с иронией подтвердил Таллий, продолжавший придерживать меня за воротник камзола. - А я смотрю, какой-то подозрительно знакомый ужастик решил вздремнуть на брусчатке.
        - Притомился, - в тон ответил я. - А камушки на вид уютные такие!
        - Выспался?
        - А то!
        - Тогда пойдем, позавтракаем, - рассмеялся северянин и повел меня к ближайшему трактиру, придерживая под мышку как пьяницу или престарелого родственника.
        Сосредоточенный на том, чтобы не запутаться в собственных ватных ногах, я еще был не в состоянии анализировать произошедшее, но в голове потихоньку прояснялось. Пока мы в молчании преодолевали намеченный путь, даже понял, в чем состояла моя ошибка. Нет, не в том, что полез щупать камни, это уже не моя вина; в том, что, почувствовав аномалию, не убрался сразу. После этого я уже в принципе не мог ничего изменить, слишком разные у нас весовые категории с тамошним обитателем.
        Анатар усадил меня за стол, сделал какой-то заказ; я не вслушивался, я приходил в себя. Через несколько минут мне в руку всунули стакан, и я от души хлебнул крепкого алкоголя с резким травяным привкусом - наверное, местный бальзам.
        - Полегчало? - жизнерадостно спросил северянин, внимательно меня разглядывая.
        - Да, спасибо. - Я медленно кивнул. - Ты мне жизнь спас.
        - Не думаю. Вряд ли бы он тебя в полном смысле слова сожрал, просто вымотал бы. Но отлеживаться пришлось бы гораздо дольше, - пожал плечами Таллий, потягивая пиво из большой глиняной кружки. - Тем более что я уже и не помню, сколько раз ты меня спасал, - хмыкнул он. Я криво ухмыльнулся в ответ.
        - Что это вообще такое было?! Почему ты решил, что это именно «он»? - уточнил, расслабленно растекаясь по стулу и некультурно укладывая локти на столешницу. Было чудовищно трудно сохранять тело в положении, отличном от горизонтального. Такое ощущение, что все кости разом превратились в желе.
        А в мыслях вообще царил хаос. Во имя всех богов, как местные маги умудрились пропустить эту аномалию?! Что это за сущность такая, насколько давно она там и что вообще там делает?!
        - Да я как-то не задумывался. Может - оно, - пожал плечами северянин. - Это нечто ощущается в центре площади, возле самой ратуши. Кажется, оно связано с той зеленоватой породой, из которой сложены стены и которой вымощена часть площади. Меня не трогает, даже оберегает, но непрозрачно намекает, что не желает более близкого знакомства, так что ничего конкретного я тебе не скажу, расспрашивай местных. Зачем ты туда вообще полез?
        - По службе, пару вопросов задать, - медленно вздохнул я. - Не существу этому задать, работникам в ратуше. Я даже представить не мог, что столкнусь с подобным! Как я туда вообще теперь пойду?! Расспросы, бал еще этот…
        - Весенний бал? - уточнил Таллий. В ответ я только кивнул, не имея ни сил, ни желания что-то объяснять. Не хватало еще проболтаться, что намереваюсь упасть на хвост Ойше! Белый знает, как северянин отреагирует на поползновения в сторону женщины, которую он уже считает своей. - Ясно, сочувствую, - фыркнул он. - Не думаю, что все так фатально. Мне кажется, оно тебя в следующий раз уже не тронет, так что я бы рискнул. Ладно, пойду, некогда мне с тобой возиться.
        - Первая приятная новость на сегодня, - вздохнул я.
        Таллий вновь захохотал, хлопнул по плечу, выложил на стол несколько мелких монет и ушел, оставив меня дальше растекаться по стулу.
        Очередная водевильная встреча. Верный недруг возникает из ниоткуда, чтобы спасти мне жизнь, после чего так же быстро исчезает в неизвестном направлении. Я бы посмеялся, но уже надоело: все мое общение с этим северянином походит на банальную до отвращения оперетту.
        Мне дали приказ убить Анатара, но на словах командир попросил не слишком усердствовать и просто погонять северянина. Вот я полгода и мотался за ним подобно чудаковатому и недалекому служителю закона из спектакля, попадая в забавные ситуации и неприятности. Что поделать, опыта и ума у меня тогда было существенно меньше…
        Давно бы уже возненавидел этого человека, если бы мы порой не менялись ролями, а некоторые происшествия не норовили обратить комедию в трагедию. Собственно, именно одно из таких событий и легкая рука Таллия сократили мое имя до Грая.
        Вслед за ним я попал в глухую деревеньку в стороне от всех дорог. Вполне мирную на первый взгляд, а на второй выяснилось, что в этом месте давно уже обосновался один недобитый некромант времен Второй магической, который преспокойно проводил свои эксперименты. Опоздай я на денек-другой, и Таллия устранили бы без моей помощи. Собственно, именно тогда началась наша странная дружба-вражда.
        Некоторое время я, проникнувшись, даже пытался настоять на прекращении охоты, но через несколько дней после той истории на мое имя пришел букет белых роз со словами: «Мужественному Граю в благодарность за спасение невинной девы», - и я вновь с похвальным служебным рвением включился в охоту. Уже хотя бы ради того, чтобы начистить ему рожу: букет он прислал в семейный особняк, записку прочитал отец и устроил мне грандиозный разнос на тему подозрительных невинных дев, с которыми я роняю честь семьи.
        Лавка мастера Нойшарэ встретила меня уже привычной уютной тишиной. Точнее, не совсем тишиной: за стойкой стояла домоправительница Ойши и что-то тихо объясняла незнакомому мне высокому мужчине, по виду - местному.
        - Добрый день, Кана. Нойшарэ в кузне?
        - Здравствуй, - ответила она ласковой улыбкой. - Да, работы много, они там с утра. Я обед приготовила, покушай обязательно, - напутствовала меня и, извинившись перед собеседником, вернулась к разговору.
        Странная женщина. Я поначалу думал, что она - самая заурядная из обитателей этого дома. Но после того разговора, когда Ойша вынудила меня объяснить причины пребывания в Баладдаре, впечатление это пошатнулось. Не знаю, чем такое можно объяснить, но добрая женщина вызывала теперь опасение куда большее, чем Ларшакэн. Чутье подсказывало, что прошлое у нее не такое уж простое и безоблачное, как казалось поначалу. Впрочем, я уже сомневался, что в этом городе есть хоть один житель без камня в кулаке,[4 - Камень в кулаке - устойчивое выражение, означающее наличие какого-то опасного секрета.] а то и целой дюжины.
        В бесплодных думах и метаниях разума время до вечера пролетело быстро. Я чувствовал, что со своим расследованием нахожусь в тупике, и не видел никакого выхода. Я мог метаться по городу сутками, расспрашивать людей, но теперь точно знал, что никто мне ничего не скажет: даже местный и уважаемый местными следователь в тупике, где уж мне! Даже если удастся найти особу, которая писала мне повторное приглашение, я почти уверен, что она не вспомнит человека, отдавшего такое распоряжение. Или окажется, что действовал перевертыш.
        В любом случае встреча с неизвестным «нечто» на площади стала последней каплей, окончательно переполнившей чашу терпения и заставившей расписаться в собственном бессилии. Меня с головой завалило разнообразными загадками, и толком сосредоточиться хотя бы на одной из них никак не получалось. Одолевало ощущение, что весь этот клубок един, что связано решительно все, но я не имел ни малейшего представления, с какой стороны за эту связку браться. Требовалась подсказка, и единственная надежда оставалась пока на помощь Лара и Нойшарэ, как это ни прискорбно. Теперь я уже радовался, что попал под удар возле их лавки.
        Я бездумно листал какой-то заумный справочник по энергетическим структурам, обложившись книжками и ворохом листов с записями и изучая со всех сторон совершенный над покойным Пограничным ритуал. Особой надежды найти что-то новое не питал: если специалисты в столице не смогли сказать ничего конкретного, то где уж мне! Я не теоретик, я практик. Просто хотелось убить время на что-нибудь не совсем уж бессмысленное.
        То ли я задремал, то ли слишком глубоко задумался, но, когда хлопнула дверца холодильного шкафа, вздрогнул, очнувшись. На соседний стул плюхнулась Ойша с внушительным бутербродом в руках. От девушки пахло горячим железом и потом, но - странно - это не раздражало. Даже наоборот, было что-то неожиданно приятное в таком сочетании.
        - Привет, - бодро поздоровалась она и тут же сунула нос в мои записи. Кажется, мастер находилась в приподнятом настроении, что было мне только на руку. - Что это у тебя?
        - Привет. Да ерунда, время убиваю. - Я двумя пальцами потер переносицу. - Помнишь, говорил тебе про Пограничного, который был убит во время непонятного ритуала? Это описание.
        - Можно? - Отложив бутерброд, Нойшарэ заинтересованно потянулась к записям.
        - Да, конечно. Правда, не знаю, зачем тебе это. Я вот окончательно запутался. - Вздохнув, убрал собственные выкладки и вручил девушке оригинал. Она окончательно забыла про бутерброд и уткнулась в чертеж со стройными рядами формул и скупым подробным описанием.
        - Хм. Как интересно, - через несколько минут пробормотала Ойша. - А это точно полное описание? Там все-все перечислено?
        - Ну, твердо сказать не могу, меня там не было. Но следственные эксперты обычно весьма дотошны, - в некоторой растерянности ответил я. Оружейница не только не выглядела озадаченной, но, кажется, отлично поняла все написанное и без справочников, и поняла даже что-то сверх этого. - А что?
        - Понимаешь, если здесь действительно перечислено абсолютно все, что было на месте проведения ритуала, то ритуал этот не имел никакого смысла. - Она пожала плечами. - Он просто не мог сработать.
        - То есть? - Я удивленно вскинул брови, в полнейшем недоумении разглядывая Нойшарэ.
        Надо сказать, что маги относятся к оружейникам с эдаким снисходительным превосходством. То есть уважают как мастеров, умеющих работать руками, но считают их ремесленниками или, в лучшем случае, художниками, как ювелиров или архитекторов. Для магов они - пережитки старины, анахронизмы вроде шаманов. Глупо спорить, шаманские практики порой весьма эффективны, но все-таки сложно ожидать от шамана тонкого знания энергетических структур и теоретической подкованности. Ойша же сейчас рассматривала описание сложного ритуала как нечто знакомое и привычное.
        - Отсутствуют некоторые узловые точки, на которые опирается структура.
        - И ты это с одного взгляда поняла?!
        - Ну да. - Видя мое удивление, она сосредоточенно потерла лоб ладонью. - Как бы тебе объяснить? Вы, маги, пользуетесь уже готовой силой, не задумываясь, откуда и каким путем она к вам попадает. Для вас это естественно как дыхание, ведь для того, чтобы дышать, необязательно знать механизм насыщения крови кислородом. А для таких, как я, вот это, - она тряхнула листками, - и есть суть всей работы. Вы плетете сложные структуры из готовой силы, а в ритуалах, как и в оружейном деле, строятся маяки и магистрали для сбора, сосредоточения и перераспределения свободной силы. Для меня это просто клинок. - Девушка пожала плечами. - И я вижу, что в такой форме эта структура бессмысленна.
        - И чего тут не хватает? - напряженно уточнил я.
        - Сложно сказать. - Она задумчиво закусила губу. - Не хватает примерно половины структуры. Совершенно точно, должен быть открытый огонь. Да и существующие линии все какие-то… будто перерисованные откуда-то.
        - А тот нож без Клейма, он не является недостающим звеном?
        - Нет. - Она поморщилась. - Нож - это замкнутая стабильная структура, в случае с ритуалом он может быть только его центром, вокруг которого все строится. Или, по меньшей мере, должен уравновешиваться чем-то равнозначным, энергетические структуры не терпят асимметрии. А здесь не хватает многих мелких кусочков, а не одного большого. Тот нож сюда вообще не вписывается, он либо не имел к ритуалу никакого отношения, либо фигурировал как простое оружие.
        - Не могли недостающие звенья находиться в другом месте? - предположил наугад. Я уже догадывался, к какому выводу придет Нойшарэ, но хотелось быть в нем совершенно уверенным.
        - Нет. - Она энергично тряхнула головой. - Не тот масштаб. Если отбросить версию о том, что автор сего описания половину пропустил, я бы предположила, что это не ритуал, а его имитация.
        - А зачистить следы не могли?
        - Слишком сложно, да и зачем? Понимаешь, тут все как-то… криво. Почти не связанные друг с другом крупные куски структур. Причем в большинстве случаев не хватает как раз вот этих связей и узлов. Создается впечатление, что это все создавалось кем-то, у кого есть пара книг с описаниями разных шаманских практик и ритуалов, и он художественно скомпоновал их в одно. Впрочем, нет, он не совсем бездарен, кое-что понимает. Такие самопальные структуры, к тому же насыщенные жертвенной кровью, с большой вероятностью могут убить создателя, взорвавшись. А тут все хоть и сумбурно, но с гарантированным отсутствием печальных последствий. Впрочем, допускаю, что неизвестному просто повезло. Но мне все равно непонятно, зачем такие сложности? А если это какой-то сумасшедший, как он сумел справиться с Пограничным? - Ойша состроила скептическую гримасу.
        - Чтобы сбить следствие с толку, - медленно пожал плечами я. - Что обидно, у них это успешно получилось. Ты уверена?
        - Грай, я, конечно, понимаю, что в это трудно поверить. - Усмехнувшись, Нойшарэ отложила бумаги и переключилась на незаслуженно забытый бутерброд. - Точнее, поверить в то, что задача, вызывавшая множество вопросов у именитых магов, оказалась на поверку не такой уж сложной. Обратиться к оружейнику твои коллеги, конечно, не догадаются, но рано или поздно все это попадет к специалисту, и мои предположения подтвердятся. Ты просто попытайся вспомнить, скольких специалистов по ритуалам и прочим архаичным техникам ты знаешь. Таких, которые не просто помнят готовые конструкции и умеют их комбинировать, а изучили самые основы построения. И сразу поймешь, почему они так долго тянут с ответом. - Она беспечно пожала плечами и с видимым наслаждением вгрызлась в сочную ветчину на мягкой булке. Я тут же испытал приступ черной зависти.
        - Пожалуй, - согласно вздохнул в ответ и поднялся с места. Чем мучиться низменными эмоциями и истекать слюной, лучше приготовить себе такую же замечательную конструкцию.
        Ойша снова оказалась права. Очень мало существовало энтузиастов, предпочитающих подобное полноценной магии. Учитывая, что возможности практического применения традиционной магии весьма узки, частично эти самые ритуалы запрещены, и при всем этом сложны и трудоемки в изучении, еще на стадии обучения отсеиваются все, кроме преданных фанатов. За время учебы я встречал всего двоих: преподавателя соответствующего предмета, энергичного пожилого мага, и девушку, учившуюся на четыре курса младше меня. Причем мне совершенно непонятно, чем она руководствовалась, выбирая именно это направление, но училась на совесть и даже, кажется, получала от процесса удовольствие. После учебы, правда, мне попадался еще один специалист, но для него это было любимым увлечением, а не профессией.
        - Наверное, на это и рассчитывали. Сначала попытаются разобраться сами, потом пока еще найдут нужного человека, - рассуждал я, сооружая себе бутерброд. - Но все равно непонятно, зачем нужно было кого-то от чего-то отвлекать. Либо я благополучно упускаю какую-то мелочь, способную все поставить на свои места, либо неизвестный зачем-то тянет время. На ум приходит только астрономический фактор - завтра же как раз равноденствие, к которому приурочен весенний бал, - продолжил я, дирижируя себе аппетитно пахнущей конструкцией. Ойша, невозмутимо жуя, с любопытством наблюдала за моей жестикуляцией и периодически согласно кивала. - А еще мне не нравится, что меня так настойчиво туда приглашают, - заметил и вкратце пересказал историю с приглашениями. - Особенно мне все это перестало нравиться после знакомства с той сущностью, что обитает у вас в ратуше. Как-то она уж больно неласково меня встретила. Она настолько враждебна к полусфере Хаоса или вообще к магам?
        - Не знаю, ко мне оно вполне дружелюбно. - Нойшарэ пожала плечами.
        - А ты знаешь о ней хоть что-нибудь? - насторожился я. - Просто до сих пор про нее никто не упоминал.
        - А что упоминать? Все привыкли, что оно есть, своих никогда не трогает, только от Серых защищает. Его туда, говорят, заточил Кавираш Л’Амишшар, давний предок нынешнего лакката. Сильный маг был, с помощью этой сущности защитил город от Серых, и только потом уже стены возвели. А ощущаю я его… странно. Так же, как Серых или что-то неведомое в Таллии, или даже простых животных. В нем есть что-то такое же примитивно-первородное. Оно вполне разумно, но, кажется, почти все время спит. Не думаю, что оно тебе всерьез угрожает. - Девушка недовольно поморщилась. - Во всяком случае, на моей памяти эта сущность еще никого не убила и даже не покалечила.
        - Все когда-то случается впервые, а мне еще на этот праздник идти, - хмыкнул я в ответ.
        - Так не ходи, - рассудительно заметила Ойша.
        - Это, конечно, очень здравая мысль, но ее оставим на крайний случай, - со смешком решил я. - Пока надо с коллегами пообщаться и узнать их мнение насчет столь странного соседа. И выяснить, почему до сих пор никто не то что не пытался исследовать, а даже никак не описал это явление. Или описал, но информация просто не дошла до столицы. В любом случае, я надеюсь, вы с Ларом согласитесь прикрыть мне спину на празднике? Имею в виду, в ратуше, если я туда все-таки пойду.
        - Куда ж мы денемся! - Она махнула рукой, а потом нахмурилась. - Только, раз ты намереваешься злоупотреблять нашей компанией, предупреждаю сразу: не пытайся ухаживать за мной и изображать из себя кавалера, ладно? Ты не представляешь, как это раздражает.
        - Почему? - ошарашенно уточнил я, запоздало сообразив, что вопрос может показаться бестактным.
        - Не поверишь, я просто чувствую себя в таких случаях абсолютно беспомощной. - Она развела руками и бессильно уронила ладони. - И эти пляски вызывают отвращение. Понимаешь, я прекрасно знаю, каково это: в сознательном возрасте заново учиться владеть своим телом. Когда не получается открыть дверь, когда не получается выдвинуть стул, когда вилку в руках держать не получается, и даже поход, прошу прощения, в туалет представляет собой огромную сложность. И мне противно, когда здоровые взрослые женщины вдруг изображают или вынуждены изображать беспомощность. Я знаю, что такое беспомощность на самом деле, и я не хочу в это играть, даже в малой мере. Это, если угодно, последствия все той же моральной травмы. Если я действительно с чем-то не справляюсь, я спокойно прошу помощи, но не в таких же мелочах! Потому и хожу всегда исключительно в компании Лара: его просить ни о чем не надо, а глядя на него, и остальные не суются.
        - Понимаю, - медленно кивнул ей. Что же, объяснение более чем логичное, хотя с этой стороны я вопросы этикета прежде не рассматривал. - Я обещаю постараться, но ты, если что, одергивай. Просто это в большей степени рефлекс, включающийся независимо от сознания, - пояснил в ответ на изумленный взгляд. - Задумаюсь, увлекусь разговором, и воспитание попрет из всех щелей. В меня это с раннего детства вдолбили, так что…
        - Понимаю, договорились, - серьезно кивнула Ойша. Кажется, взаимопонимание было достигнуто, и это не могло не радовать.
        А через мгновение девушка вдруг захихикала.
        - Ты чего?
        - Представила выражения лиц наших «светских дев» в момент, когда они увидят меня в твоей компании. Я даже не уверена, что буду тебя в случае чего одергивать, лишь бы полюбоваться на эти рожи!
        - Приграничье Приграничьем, но высший свет везде одинаков? - понимающе улыбнулся я. Эта мысль, с одной стороны, успокоила - не такие уж они и чужие, местные жители - но, с другой, разочаровала. Потому что светские мероприятия - это одна из тех неприятных обязанностей, которая сопутствует титулу и ужасно раздражает.
        Но диссонанс между простыми людьми и аристократией не удивил. Вряд ли дворяне рискуют наравне с обычными горожанами, если есть возможность отсидеться. И уж, по меньшей мере, своих женщин и детей они предпочитают прятать понадежней. И их сложно в этом упрекнуть: любой бы поступил так же.
        - Наверное. Во всяком случае, моду они стараются копировать со столицы, - скривилась Нойшарэ. - Ты только не подумай, что у меня с ними тоже какие-то личные счеты или это тяжелая детская травма. - Она кивнула куда-то на потолок. - Я просто не люблю глупость и подделки, а их там слишком много.
        - Все в порядке, я полностью разделяю это мнение. Насчет ухаживаний понял, а пофлиртовать-то с тобой можно будет, не огребу засеком по рукам? - поинтересовался весело.
        - А в чем это будет выражаться? - чуть нахмурилась девушка.
        - Я буду исключительно приличен, - на всякий случай поспешил заверить ее. - Смешить тебя, развлекать, говорить комплименты; может, руку целовать или слегка приобнимать за талию. Не возбраняется?
        - Опять начинается? - Нойшарэ покосилась на меня исподлобья.
        - Увы, нет. - Я постарался улыбнуться как можно более бесшабашно. - С моей стороны тебе уже ничего не грозит, мне гораздо интересней попытаться стать тебе если не другом, то приятелем. Красивых женщин много, а вот женщин необычных и умных - увы, гораздо меньше, - максимально честно ответил ей, легко выдерживая пронзительный тяжелый взгляд. - Здесь у меня тот же интерес, что и у тебя. Увлеченного своей дамой кавалера гораздо меньше осаждают скучающие без новых ухажеров девицы на выданье.
        - А, ну если так, тогда - пожалуйста, - смягчилась оружейница. - Тогда это будет даже забавно. Еще бы придумать, как привить твоему приятелю ту же точку зрения. Чтобы он тоже резко начал относиться ко мне как к хорошему специалисту и потенциальному приятелю! Может, подскажешь что?
        - Боюсь, с ним у тебя так не получится, - в лоб сообщил я. Дождавшись закономерного «почему», продолжил с мелочным удовольствием раскрывать перед Ойшей сущность Анатара. Я, конечно, подумывал о том, чтобы не мешать старому врагу, но не мог же отказать женщине, правда? Тем более если можно заодно сделать пакость неприятелю. - Он северянин. Почти не способен представить дружбу с женщиной, не являющейся его собственной кровной родственницей, а ты ему к тому же очень понравилась. Он перешел на «ты» - значит, начал ухаживать. А если северянину нравится девушка, он старается ее добиться, не очень считаясь с лежащими на пути сложностями, и просто не способен критически относиться к этой симпатии. Учитывая, что на моей памяти ты - первая, кем он заинтересовался… - Я развел руками. - Чисто теоретически, насколько я знаю, женщина может резко отказать, и он должен будет убраться восвояси, но есть одно «но». Это работает с северянками, а вот при общении с чужачкой может оказаться только маленькой досадной неприятностью, которую лучше проигнорировать.
        - И что он способен предпринять? - хмуро поинтересовалась Ойша.
        - Он умный человек и сначала попытается завоевать твою симпатию по-хорошему. Если появится конкурент, состоится поединок. Если Лар, исполняющий в данном случае обязанности твоего отца, будет против, опять-таки все кончится поединком. В совсем крайнем случае он может попытаться тебя украсть, для северян такое нормально. Впрочем, данный конкретный представитель этой расы вряд ли пойдет на подобное, не тот человек: давно живет среди равнинных жителей и не столь радикально настроен. Если только случится нечто совсем уж неожиданное, и у него не останется времени на убеждение, - продолжил я делиться знаниями.
        - Стоило тогда завизжать и упасть в обморок, - уныло вздохнула девушка.
        - То есть?
        - Что-то мне подсказывает - я его своей реакцией на ожоги заинтересовала, - вновь вздохнула она.
        - Какие ожоги? - опешил я.
        - Да у него на руках. Ты же вроде хорошо его знаешь? - Девушка растерянно вскинула брови, видя мое недоумение. - Он перчатки носит, как я понимаю, чтобы скрыть увечье, и очень стесняется. Сильные старые ожоги, даже удивительно, что руки нормально слушаются. А я у тебя еще хотела спросить, где он умудрился так искалечиться!
        - Я не знал, - растерянно качнул головой в ответ. - Не обращал внимания, но он вроде бы всегда в перчатках. Да я же не женщина, чтобы он передо мной раздевался или чтобы я интересовался его внешними данными! И что ты с ними сделала?
        - Ничего. - Она поморщилась. - Мерки спокойно сняла, и все. Но он, по-моему, ожидал панического ужаса.
        - Может, ты и права, - подтвердил ее опасения. - Я слышал, будто у них внешнее увечье - это почти гарантия отказа от женщины, и с этим уже ничего нельзя сделать. Может, он потому до сих пор себе жену и не привез, хотя по стране мотается много. А тут ты со своим неколебимым спокойствием… да, пожалуй, тебе и правда стоило завизжать.
        - Вот я попала! - печально вздохнула она.
        - А он тебе что, на самом деле настолько противен? - осторожно уточнил я.
        - С чего бы? Нет, он мне понравился. - Ойша невозмутимо пожала плечами. - И ты тоже понравился, ты симпатичный, умный, и целоваться с тобой было очень приятно, - все с тем же спокойствием огорошила меня эта странная девушка. - Но это не повод связывать с кем-то свою жизнь. Сам подумай, какая жизнь ждет меня замужем? - уныло поморщилась она. - Дети и хозяйство? С кем-то другим еще можно попробовать побороться за свои права и за свою жизнь, но только не с северянином. И Лар и Кана - они оба почему-то думают, что я не хочу устраивать свою личную жизнь из упрямства или юношеского максимализма. Как будто я по сторонам не смотрю и не вижу, что с людьми делается после такого, особенно с женщинами, которые оказываются рядом с сильными мужчинами! Они ломаются; не сразу, но рано или поздно непременно превращаются в эти тупые сюсюкающие домохозяйственные создания. Либо постепенно сами деградируют, либо просто ломаются под давлением и гаснут. Веселые, озорные, влюбленные в жизнь, увлеченные своими интересами - все превращаются в одинаковых наседок. Да, исключения бывают, они не так уж редки, я их встречала.
Но Таллий - не тот человек, который способен стерпеть подобное. Догадываюсь, как на севере живут женщины: запертыми в роскошных дворцах, вырубленных в толще скал, без права принятия самостоятельных решений, то беременными, то кормящими. А моя жизнь - эта оружейная мастерская и Баладдар. Ты, если уж на то пошло, в этом смысле гораздо перспективней: мне кажется, ты гораздо менее авторитарный человек, чем северянин, и вполне мог бы смириться с подобным обстоятельством.
        А я задумчиво смотрел на девушку и не мог отделаться от мысли, что, даже если бы хотел, не нашел бы, что ей возразить. Просто потому, что она повторяла мои собственные мысли по этому поводу. И тысячу раз была права в отношении северянина: такой как Анатар не способен воспринять чужую точку зрения, тем более - точку зрения девочки вдвое моложе себя, и допустить подобное отступление от их традиций. Я, конечно, допускаю, что знаю своего надежного врага недостаточно хорошо, но…
        - Если заподозришь неладное, свистни, вызову его на поединок. - При виде растерянного выражения на симпатичной мордашке мастера-оружейника я рассмеялся и пояснил: - Должен же я как-то отрабатывать проживание и затраченные на меня нервы!
        Нойшарэ ответила искренней улыбкой:
        - Обязательно!
        - Подожди, а кому же ты с таким отношением дело передавать будешь?
        - Нет ничего проще, - отмахнулась она. - Через пару лет получу медный клинок и усыновлю какого-нибудь мальчишку посообразительней, достаточно одаренного для оружейного мастерства. Обычная практика одиноких ремесленников.
        - Ладно, хватит о грустном, - встряхнувшись, опомнился я. А то куда-то нас в разговоре не туда занесло: всегда терпеть не мог подобные темы, потому что самого уже достали. - Я вот еще что хотел спросить. Как ты думаешь, Ларшакэн согласится помочь и поспрашивать среди Пограничных на тему того покойника?
        - Ларшакэн согласится, - прогудел от двери насмешливый бас. Мы с Ойшей синхронно вздрогнули, оборачиваясь. - Заговорщики, молот вам в рыло!
        - Ты давно там стоишь? - обреченно поинтересовалась девушка.
        - А ты как думаешь? - ехидно уточнил бывший старшина. - Достаточно. Вошел, можно сказать, на самом интересном месте. И, кстати, ты с поединком-то не торопись, - подмигнул мне Лар. - Эта отрыжка Белого еще через мой труп перешагнуть должна, прежде чем рискнет котенка отсюда увезти.
        - Спасибо, - тихо и облегченно выдохнула Ойша. Я словно увидел, как с ее плеч свалился огромный камень.
        - А попробует уболтать - я ему просто в рыло двину, - продолжил утешительный монолог Лар. - Я так считаю: если ему баба нужна, пусть бабу и ищет. А если ему Нойшарэ нужна, то не переломится своих бледнорожих послать к Белому в задницу и переехать сюда!
        - Лар, я тебя обожаю! - блаженно растеклась по стулу девушка. Я при виде этой картины не удержался от улыбки.
        - Да что меня, это батька твой как-то под этим делом, - здоровяк выразительно хлопнул себя по горлу и присел к столу на свободный стул, - теорию задвинул, когда о твоем будущем рассуждал. Я над ним, правда, поржал тогда: он-то себе жену на соседней улице отыскал, чтобы далеко не ездить. А если этот бледный и вправду попытается по своим обычаям за руки-ноги - и в мешок, я еще десяток отставных Пограничных соберу, и мы его размажем отсюда до самых Северных гор, - с усмешкой заключил Лар. И мне показалось, что шуткой в этих словах даже не пахло.
        - Мастер Нойшарэ, - медленно, прочувствованно обратился я к оружейнице, подавив порыв опуститься перед ней на одно колено. Подумав, ограничился тем, что патетически прижал руки к груди: не надо переигрывать. - Может, ты меня усыновишь? Я очень сообразительный мальчишка, честное слово!
        Лар в ответ на это заявление грянул хохотом, Ойша захихикала:
        - С чего это вдруг?
        - Да хорошо у вас, - честно признался я. - Весело и интересно. Даже не хочется, чтобы это расследование заканчивалось.
        - Я подумаю над твоим предложением, - фыркнула девушка. - Ладно, Белый с ним, с этим северянином. Ответь мне лучше вот на какой вопрос: что случилось с автором того послания? Ну, которое вез курьер и с которого все началось.
        - Он просто умер. - Я вздохнул. - Не нашли никаких признаков насилия, тихая смерть во сне от инсульта. Ортавий Савар действительно был немолод и не отличался крепким здоровьем, но подозрительно вовремя отправился на суд богов: в день появления гонца на месте назначения. Одинокий замкнутый человек, бывший королевский проверяющий, раньше часто работал в Приграничье, но в последнее время подвело здоровье, и он почти не показывал нос из дома. Мы изначально предполагали, что кто-то прислал ему информацию, а тот уже передал дальше с тем же курьером, но подписал своим именем, чтобы рассмотрели быстрее. Также совершенно непонятно, почему послание не доверили магической почте, которой было отправлено письмо, в самом письме об этом не говорилось ни слова. Разве что весило это послание слишком много. Увы, пропускная способность магпочты невелика. В общем, единственная ниточка, за которую удалось потянуть, это личность Пограничного, убитого здесь.
        - А курьер?
        - Личность не установлена, но, кажется, местный. Мне вообще уже кажется, что никакого послания не было. Но непонятно, зачем тогда все это затевалось?
        - Странная история, - задумчиво протянула Нойшарэ. - А откуда вообще узнали о послании, если все умерли и документов нет?
        - Курьер добивался встречи с Ильнаром Тавьером, начальником Тайной канцелярии. Ему назначили на следующий день после прибытия, причем по простой причине: Тавьера в этот день не было в городе. Но все равно - не успели. Собственно, обеспокоились тогда, когда курьер не явился на назначенную встречу, потом достаточно долго разыскивали гостиницу, где он остановился, и разматывали клубок до Пограничного. Когда дурно пахнущая история корнями уходит в Приграничье, лучше перестраховаться, поэтому Ильнар взялся за дело всерьез и прислал меня.
        - Почему именно тебя?
        - Специалистов нужного профиля немного, и я из них наиболее подходящий, - ответил со смешком и пояснил: - Знатоков нравов Приграничья и местных уроженцев среди этих достойных людей нет, так что на всякий случай отправили самого сильного боевого мага с самым большим боевым опытом.
        - Откуда у тебя боевой опыт? - Светлые брови девушки удивленно изогнулись.
        - Туран за последние годы воевал не только на этой границе, - ответил, пожав плечами.
        - А сколько тебе вообще лет?
        - Тридцать четыре. А сколько надо? - иронично уточнил я.
        - Не знаю. Ты иногда кажешься совсем мальчишкой, чуть не моложе меня, а иногда - в самом деле серьезный взрослый мужчина, - честно призналась она.
        - Знаю за собой такое. - Я засмеялся в ответ. - Это результат конфликта характера и жизненного опыта. Первый категорически против серьезности, второй не дает совершать желаемое количество глупостей. Но ты, кажется, хотела еще что-то спросить по делу?
        - А, ну да. Мне непонятно, как вы вообще вышли на Баладдар? И как нашли мертвого курьера?
        - В таких местах, как приемная Тайной канцелярии, всегда делается слепок ауры посетителя. Мало ли кто и с какой целью придет! Так что за несколько дней с поисками управились, а иначе… столица большая, гостиниц там много. А с Баладдаром и сопровождающим тем более все просто: комнату они снимали на двоих, в мусоре нашли билет на пассажирский рейс отсюда в столицу. С одной стороны, это все выглядит достаточно правдоподобно. А с другой… такое впечатление, что кто-то намеренно привлекает внимание и заманивает меня в ловушку. Изначально все выглядело просто: они приехали в город, а потом то ли что-то не поделили, и сопровождающий убил курьера, то ли курьера выследили враги, а охранник, обнаружив труп и пропажу документов, помчался обратно, докладывать о провале. А вот здесь уже начинаются странности. Установить, что убитый Пограничный не отлучался с места службы, элементарно…
        - Возражаю, - со смешком перебил Лар. - Ничего они постороннему не скажут, своего будут покрывать до последнего. Даже перед местной стражей, а ты вообще невесть откуда взялся.
        - А тебе?
        - А мне по старой дружбе могут и рассказать. Как его звали, покойника?
        - Танайрэш Ла’Кашшан.
        - Кошак? - изумленно вскинул брови Лар. - Это его, что ли, выпотрошили?
        - Ты его знаешь? - одновременно с Ойшей спросили мы.
        - Ну да. Ты же мне не говорил, как его зовут, - ехидно глянул на меня бывший старшина. - Знаю. Не так чтобы хорошо, он пришел где-то за год до моей отставки, но знаю. Под него, кстати, был замазан перевертыш, приходивший по твою душу.
        - Знаю, - поморщился я. - И от этого появление перевертыша становится еще подозрительней!
        И, окончательно плюнув на секретность, я пересказал сообщникам все, что успел узнать. Некоторое время мы помолчали, обдумывая информацию, - кто впервые, кто в очередной раз.
        - А про Ла’Кашшана ты можешь что-нибудь сказать? - обратился я, наконец, к Ларшакэну, нарушая тишину.
        - Немногое, я же его застал уже перед самой отставкой. Пограничные, несмотря на бытующее мнение, тоже разные люди. Кошак свою кличку полностью оправдывал: себе на уме, одиночка, хитрый, охочий до женщин. Но я не думаю, что тут дело в его личности, надо искать что-то другое.
        - Почему? - Я подобрался. Слишком много возникло предположений, проще оказалось сразу уточнить. - И в каком смысле - другое?
        - Пограничные до собственной отставки довольно странные люди, - медленно пожал огромными плечами великан, крепко задумавшись. - Присяга как-то мудрено перестраивает сознание, я подробностей не знаю, не целитель. Но стражи почти не способны на самостоятельные поступки. Не то чтобы они механически выполняют все действия: есть характеры, есть устремления и предпочтения, есть увлечения и интересы. Но думает за них все равно старшина. Как бы объяснить? Кошак сколько угодно мог быть изворотливым бабником, но самостоятельно принять какое-то серьезное решение он просто физически не мог и не мог куда-то вляпаться. Наверняка просто подвернулся под руку. Но главное даже не это, главный вопрос - кто его самого заколол?
        - А ему могли просто приказать стоять и ждать?
        - Приказать могли, но убить себя он все равно не позволил бы, во всяком случае, напрямую. Все-таки инстинкт самосохранения у них имеется. Но, с другой стороны, ему легко могли приказать выпить какое-нибудь вещество, упростившее убийце задачу.
        - Его могли обездвижить магией?
        - Не думаю. На Пограничных магия действует плохо, они для этой цели пьют специальное средство. Но и в этом случае надо хорошо знать, что сработает, а что нет. Не говоря уже о том, что вещество должно быстро распадаться, его ведь не обнаружили, верно? Так что, кто бы ни убил, этот человек знает о Пограничных куда больше, чем среднестатистический обыватель.
        - И кто это мог быть? - задал я новый вопрос. - Кто вообще приказывает стражам, только старшины?
        - Старшины да, а вот дальше интереснее, - задумчиво кивнул Ларшакэн. - Во-первых, есть четверо офицеров, командующий обороной города и командиры трех линий. Три линии - это так наш город разделяется, если ты не в курсе. Внешняя линия - дальние подступы плюс собственно стена и трущобы, средняя линия - жилые кварталы между ратушей и трущобами, и внутренняя линия - остальной Баладдар, включая ратушу. Во-вторых, вполне возможно, такие полномочия есть у градоправителя и наверняка у лакката. Но ты не обольщайся, - ухмыльнулся Лар, заметив мое оживление. - Есть еще «в-третьих». Так называемый «долг офицера», который имеется у некоторых аристократов, состоящих на военной службе. В случае чего они обязаны принять командование не только гражданскими лицами, но и оставшимися без старшины Пограничными. Я точно не знаю, сколько их сейчас, но десятка три наберется. И это не считая тех, кого я не знаю, и тех, за кем такой долг закрепился пожизненно, хотя их не должно быть много. Ах да, еще есть бывшие старшины, у которых права командовать номинально нет, но на практике их слушают беспрекословно на рефлекторном
уровне. Но живых старшин в отставке сейчас пятеро, считая меня, один - выживший из ума старик, а еще один - хоть и молодой, но буйный сумасшедший. Не переживай, его не могли использовать; он действительно… очень сумасшедший. Рычит, хрипит, капает слюной и бросается на людей. Грустное, честно говоря, зрелище. - Старшина качнул головой.
        - А его величество и высшие военные чины страны? - Я удивленно вскинул брови. То ли для него это - само собой разумеющееся, и уточнять он не стал, то ли…
        - Не-а, - беспечно отмахнулся великан, радостно скалясь. - Напрямую приказывать Пограничным они не могут, только через старшин и остальных вышеперечисленных лиц.
        - То есть кто-то может просто приказать Пограничному убить любого неугодного человека, включая даже короля, и тот послушается? - Я совершенно обалдел.
        - Ну, все не настолько плачевно. Умные люди систему строили, не переживай. Убивать Пограничные могут только Серых, это одно из основных табу. Естественно, пока это не самозащита.
        - И кто из всех этих людей, на твой взгляд, наиболее подозрителен? - уточнил я, в мыслях уже прикидывая список.
        - Л’Имморан! - вдруг горячо выступила Кана - повествование Лара с искренним интересом слушали все домочадцы, включая домоправительницу. - Точно он, паскуда!
        - Кана, - синхронно с укором протянули Лар и Ойша, одинаково поморщившись.
        - Нет, а что - Кана? - не сдалась женщина. - Он это, дрянь такая, некому больше! - Она эмоционально всплеснула руками, после чего резко поднялась и ушла к плите, видимо, не желая продолжать разговор.
        - Это что сейчас было? - осторожно спросил я.
        Оружейница с помощником переглянулись, будто советуясь.
        - Да не обращай внимания, - скривившись, решил все-таки пояснить Ларшакэн. - Это у нее личное. Кана из-за него оставила службу.
        - Службу? - растерянно переспросил я, бросив на домоправительницу короткий взгляд.
        - Она состояла специальным дознавателем при следственном корпусе, а Л’Имморан - его начальник.
        Я выразительно крякнул, но комментировать эту информацию не стал. Однако не зря мне Кана показалась подозрительной: женщина, работающая палачом, страшнее любого Пограничного стража.
        - Почему ты думаешь, что это не он?
        - Всякое может быть, но речь шла о наиболее вероятных, а он в этом списке не на первых ролях. Л’Имморан, конечно, чисто по-человечески скотина редкостная, но только в личном плане и преимущественно в отношении женщин. Проще говоря, бессовестный бабник. Но в остальном он достойный офицер, и это не говоря о том, что он, как и я, готов все отдать, лишь бы стереть Серых с лица мира. У него было трое детей, всех забрали они: двое старших погибли, а младшего унесли с собой, и спасти мальчика не удалось. А детей своих он любил и ценил, в отличие от женщин.
        - Пока совершенно непонятно, каковы мотивы стоящего за всем этим человека. Необязательно он пытается сохранить вольницу и спасти Серых. Может, он таким кривым путем идет к их полному уничтожению, - опередила меня с возражениями Нойшарэ.
        - Не исключено, - не стал спорить Лар.
        - Ладно, а остальные? Только погоди, дай запишу: я плохо воспринимаю на слух имена, тем более местные.
        Поощряемый ироничной ухмылкой на жуткой роже Ларшакэна, я освободил себе место и откопал чистый лист бумаги.
        Характеристики Лар давал подробные и емкие, так что часа через два у меня имелось интересное досье на всех нынешних и бывших офицеров, которые имели возможность отдать покойному Пограничному стражу хоть какой-то приказ. За исключением, конечно, тех, о ком Л’Ишшазан не знал. Правда, жизнь и поиски это не облегчало: чисто теоретически почти каждый из них был способен на организацию заговора. Кто-то из благородных побуждений, кто-то из корыстных, но дураков и слабаков в списке из почти полусотни имен не оказалось ни одного.
        Не исключено, правда, что искомого человека в списке не значилось, но надо же с чего-то начинать.
        - Лар, а ты в библиотеку не заглядывал, да? - спросила Нойшарэ, пока я раскладывал собственные записи.
        - Когда бы я успел? - насмешливо усмехнулся тот. - Обещал же, как с заказом закончим, схожу. А что, приспичило?
        - Да не то чтобы… - недовольно поморщилась девушка.
        - А что случилось-то? Может, я могу помочь? - спросил в надежде хоть немного реабилитироваться в глазах хозяев дома. А то с момента прибытия в этот город я только печально плыл по течению, возлагая собственные проблемы на окружающих.
        - Может, и можешь. - Она внимательно оглядела меня с оценивающим прищуром. - Кстати, как это я сама не подумала… Что ты знаешь о северянах?
        - В целом или о чем-то конкретном? - насмешливо уточнил я, удержавшись от более точной формулировки - «о ком-то». Похоже, мастер Л’Оттар всерьез готовилась к противостоянию с моим верным врагом, как иные готовятся к военной кампании.
        - И вообще и в частности. Ты знаешь что-нибудь про их Праотца? Меня заинтересовала фраза этого белесого. Он утверждал, что ему уютно на центральной площади, как будто дух этого самого Праотца рядом.
        - Тогда начну сначала. Доподлинно неизвестно, откуда они взялись, эти северяне, но когда туда двести лет назад пришел Туран, они уже там жили. Под королевскую руку пошли не то чтобы с охотой, но и без крови: как бы они ни кричали на каждом углу о своей национальной гордости и независимости, а все-таки без метрополии им жилось гораздо хуже. Я вообще слабо представляю, что можно в этих горах есть, кроме редкой живности в низинах и лишайников. И то их еще найти надо, а погода там наимерзейшая, плюс большая высота, да еще полгода полярная ночь, полгода - день, так и свихнуться можно. В общем, от союза этого выиграл не только Туран. Что касается собственно появления северян в природе, да еще в таком странном виде, есть одна легенда, причем вроде как их собственная, а не придуманная нашими исследователями. Много лет назад в горах существовали долины, согретые подземными источниками и потому вполне пригодные для проживания. Но в какой-то момент, около четырех веков назад, разразилась непонятная катастрофа - вероятно, сильное землетрясение, там такое порой случается - что-то где-то сдвинулось, и земля
начала замерзать. И вымерли бы они благополучно в своих долинах, если бы не нашелся в их рядах могущественный маг, так называемый Праотец: единственный, кого можно назвать их богом. Он что-то такое сотворил со своей силой и душой, вроде как разорвал на части и привязал к месту, защитив для своего народа огромную сеть подземных пещер, и заодно весь этот самый народ видоизменив, приспособив к новым условиям. Правда, где-то он перемудрил, и случилась загвоздка с рождаемостью, но тут очень кстати явился Туран, откуда можно привозить женщин. Причем совершенно необязательно похищать, многие соглашаются добровольно.
        - Как-то это не похоже на легенду, - хмыкнул Ларшакэн, слушавший очень внимательно.
        - Это краткое содержание, - честно признал я. - Она в стихах с кучей иносказаний и преувеличений, да и не помню я ее наизусть. Это - самое внятное толкование, которое почти не оставляет белых пятен хотя бы по основным аспектам. Некоторые исследователи, правда, полагают, что Праотец был не магом, а действительно каким-то мелким богом, но жречество этого по понятным причинам не признает, да и сами северяне не соглашаются. Что касается остальных общих вопросов, маги среди них рождаются крайне редко. Настолько, что это можно считать случайностью. А еще есть непопулярное предположение, что они не совсем люди. Умеют превращаться в горных котов, или вовсе горные коты - это они и есть.
        - Интересная мысль, - с задумчивым одобрением кивнула оружейница. - Может, они потому в шубах постоянно ходят? Для превращения.
        - Не знаю. Мне нравится эта теория, но она не выдерживает испытания практикой. Я много раз видел Таллия в ситуациях, когда ему всерьез грозила смерть, и превратиться он ни во что не пытался. Может, конечно, для этого нужны какие-то строго определенные условия, а не опасность, не знаю.
        - А с этими шубами они вообще никогда не расстаются?
        - По доброй воле - нет, не расстаются. Во всяком случае, спят точно в них. Но, с другой стороны, без шубы они тоже не помирают, так что моются наверняка без них. Если вообще моются.
        - Он не похож на человека, который никогда не моется. - Девушка качнула головой. - От него бы тогда так пахло, а пахнет как от аккуратной домашней кошки - домом и пылью.
        - Когда ты его обнюхать успела? - хохотнул я.
        - Да это тоже… последствия, - скривилась Нойшарэ. - Порой случается, что нюх очень обостряется. Знал бы кто, как это раздражает!
        - А я чем пахну? - не сдержал любопытства.
        - Горечью. На полынь похоже и на дуб, - отмахнулась она. - Но мы о северянах. Что еще?
        - Про них в целом с ходу ничего интересного не могу припомнить, а вот личную характеристику Таллия я тебе составить могу.
        - Давай! - синхронно скомандовали Ойша и Лар, и я, усмехнувшись, принялся излагать все, что успел узнать об Анатаре.
        Пожалуй, если взглянуть на него непредвзято, этот человек достоин уважения. Умный, осторожный, в меру расчетливый тип, не чуждый благородства и отваги. Упорен, умеет держать слово, принципиально не лжет - во всяком случае, я ни разу не сумел его на этом поймать. Отличный воин, талантливый тактик. Опять же обладает чувством юмора, что у северян встречается не так часто.
        Из недостатков… мстителен и злопамятен, порой слишком расчетлив. Упрям, самоуверен, с пренебрежением относится к равнинным жителям, это у них национальная особенность. Но вряд ли он станет равнять с прочими обитателей Приграничья, они все-таки по менталитету очень близки к горцам.
        - В общем, типичный северянин, они почти все такие, - подытожил я. - Главное отличие в том, что он очень много времени проводит среди равнинных жителей и значительно спокойней сородичей относится к обычаям других народов.
        - Понятно, - с тяжелым вздохом пробормотала Нойшарэ. - Ладно, подумаем, как его можно отвадить.
        - Подумаем, - согласился Ларшакэн. - А я пока прогуляюсь до бывшего места службы, время-то еще есть.
        - А я с коллегами попробую пообщаться. В самом деле до заката еще далеко. - Сидеть без дела на одном месте не хотелось.
        - А я… А я в лавку пойду! - сообщила Ойша. - А то мы с этими разговорами все оттуда сбежали, преждевременно закрылись. Надеюсь, хоть сегодня мне дадут сделать оплетки!
        После разговора с обитателями мастерской мне по непонятной причине стало тревожно. Вот как вышел на улицу в компании задумчиво молчащего отставного старшины, так и стало. Хотя, казалось бы, теперь, когда я заручился поддержкой местных, самое время радоваться: дело должно сдвинуться с мертвой точки.
        И я никак не мог понять, что значит это ощущение и откуда оно идет? Общий азарт, вполне осознанное ожидание неприятностей, в том числе на приеме, или предупреждение о некоем неучтенном факторе?
        Вскоре я, впрочем, эти бесплодные мысли отогнал и сосредоточился на деле, а именно - вопросах, которые предстояло задать местным магам.
        Увы, гильдий мои коллеги никогда не образовывали, и нельзя было прийти в единственное место и получить там информацию о любом интересующем человеке, а также справку о направлении работы каждого из них. Но, с другой стороны, определенный центр сосредоточения магической науки все-таки имелся: филиал Сечения Сферы, единого магического университета Турана. И я очень надеялся, что беседы с тамошними сотрудниками мне хватит.
        Вопросов к ним накопилось изрядно. Начать, разумеется, стоило с ратуши и ее странного обитателя, а помимо того я хотел узнать побольше про перевертышей, о которых прежде слышал очень немного - никогда не выпадало случая поинтересоваться. Да и послушать, что местные специалисты знают о Серых, будет полезно. В центральной части Турана, да и во всем остальном цивилизованном мире истории про Порченых действительно считали сказкой, но жители Баладдара явно относились к этому вопросу серьезно. И после слов Ойши, а главное, Лара не верить в эти сказки не получалось. Ладно девушка, но отставной Пограничный меньше всего походил на суеверного человека, пересказывающего сплетни.
        А задуматься тут было над чем. Изменить природу живого существа, превратить его во что-то иное теоретически возможно, но очень, очень сложно. А главное, я никогда не слышал, чтобы кто-то занимался подобным всерьез и тратил время на исследования в этом направлении. По простой причине: никому это не нужно. А Серым - по какой-то причине нужно. Зачем, хотелось бы знать?
        Все Серые - переделанные люди? Звучит, конечно, интересно и волнующе, но глупо. Это сколько же людей должно пропадать, чтобы они поддерживали свою численность? Нет, если верить отчетам из Приграничья, плодятся эти твари как крысы: слишком частые и слишком массовые нападения, по нескольку раз в год. При многотысячной численности два-три десятка детей в год не могут принести им существенной пользы.
        В принципе единственная логичная версия заключалась в ритуальном значении этого действа. Есть у Серых какая-нибудь религия? А боги знают! Таких подробностей я о них точно никогда не слышал. Вот и будет повод выяснить, если у местных имеется об этом какая-то информация и если со мной вообще станут разговаривать. Хотелось верить, что станут: все-таки коллеги! Да, это Приграничье, но должна же у них быть хоть какая-то профессиональная солидарность!
        А еще мне интересно, почему Серые так редко нападают на другие крепости, раз за разом штурмуя Баладдар. Им так попросту удобнее? Но продавить окраинную крепость проще! Возможно, дело в той странной ненависти, о которой говорила Нойшарэ, а мелкие крепости им не подходят из-за куда меньшего количества жителей? Да и дети им зачем-то нужны, и ратушу они зачем-то раз за разом пытаются штурмовать, вместо того чтобы хлынуть на равнины. Или дело в той сущности на площади? Может, они люто ненавидят не только людей, но и ее? Или людей - за нее? Знать бы, откуда это нечто взялось и что из себя представляет! Вдруг окажется, что они с Серыми - идейные враги? Или, наоборот, близкие родственники.
        Ойша говорила, что по местной легенде существо призвали для защиты от Серых, то есть угроза их нападения существовала уже тогда. Если верить легенде, связь сущности с буйными соседями сомнительна. Вопрос, достойна ли легенда доверия? Нет уж, для выводов нужны факты, а не местные сказки! Надеюсь, коллеги ими со мной поделятся.
        Сечение Сферы располагалось на Рыночной площади, туда мы с Ларшакэном дошли в молчании: казармы Пограничных расположены с противоположной стороны от ратуши по отношению к жилищу мастера Нойшарэ, так что нам оказалось по пути.
        Местная привратница напоминала коллег из тысяч других учреждений только возрастом: весьма пожилая особа, на первый взгляд кажущаяся безобидной старушкой, у нее даже вязание имелось. Но это на первый взгляд, если не смотреть на ауру. На деле же под несолидной оболочкой прятался маг-стихийник большой силы. И что-то мне подсказывало - маг отнюдь не мирной специальности.
        - Столичный гость решил-таки нанести визит вежливости? - иронично поприветствовала она меня, насмешливо глядя поверх спущенных на кончик носа очков. Интересно, она носит этот аксессуар для красоты? Или они - какой-то артефакт? Сомневаюсь, что у мага такого уровня действительно проблемы со зрением.
        Маги живут дольше обычных людей и почти не болеют, что обычно служит поводом для зависти со стороны прочих. Но даже мы не бессмертны, и через какое-то время начинают иссыхать магические каналы - первый признак умирания. Обычно такой процесс не занимает много времени, и с начала высыхания до смерти у мага есть два-три года. Но это тоже повод для зависти, потому что одаренные не умирают от старческих болячек, не мучаются с подагрой и бессонницей, а просто однажды засыпают - и не просыпаются. Теоретически могут жить вечно только маги смерти, которые способны забирать чужую жизненную силу, но про этих уважаемых саров я знаю немногое: регулированием их деятельности занимается специальный отдел при Тайной канцелярии, к которому я не имею никакого отношения.
        - Если бы у меня еще имелась возможность ходить по гостям, - устало поморщился я, не заостряя внимания на невежливости собеседницы и заодно давая понять, что пришел исключительно по делу. Привратница чуть улыбнулась и кивнула:
        - Кого именно вы разыскиваете, cap хаосит?
        - Кого-то, кто мог бы рассказать мне о Серых, Баладдаре и его главной достопримечательности - ратуше на Рыночной площади.
        - Даже вот так… ну что ж, пойдемте в кабинет, поговорим.
        Задавать глупые вопросы я не стал, только молча кивнул и терпеливо дождался, пока женщина аккуратно сложит свое вязание и отправит легкий магический импульс куда-то вглубь здания, видимо, чтобы вызвать помощника. Пожалуй, не удивлюсь, даже если окажется, что эта привратница - на самом деле местный начальник. Насколько я знаю, здешнее отделение Сечения Сферы небольшое и уж наверняка сильных опытных магов тут не так много.
        - А вы хорошо владеете собой, - похвалила женщина, приглядевшаяся ко мне, пока мы петляли по узким коридорам. - Я на основе слухов решила, что вы этакая зазнавшаяся столичная штучка, но уже вижу, что ошиблась.
        - Приятно было вас разочаровать, - со смешком ответил ей. - Я так понимаю, вы не просто консьерж и страж?
        - Ивишэр Ла’Карвиш, заместитель директора филиала по организационным вопросам, по совместительству - декан факультета Порядка, консьержка на добровольных началах и нянька для толпы разновозрастных оболтусов, - с ясно слышной нежностью представилась она. Похоже, с собеседником мне повезло: такой вот увлеченный своей работой учитель, благословленный самим Судьей, точно не начнет вилять и уходить от ответа, если верно обрисовать ей перспективы, честно поделиться предположениями и попросить помощи.
        - Тагренай Анагор, следователь, - коротко представился я и удостоился задумчивого испытующего взгляда водянистых, по-старчески тусклых серых глаз.
        - Следователь, надо думать, от Тайной канцелярии? - тихо спросила женщина, отпирая дверь.
        - Почему вы так решили?
        - Вряд ли вас прислали бы из столицы ради какого-то пустяка, с таким способны справиться и местные умельцы. Значит, случилось что-то серьезное и по-настоящему важное, а такими вещами рядовые следователи не занимаются, - спокойно пояснила собеседница. - Садитесь, Тагренай, и задавайте свои вопросы. Чаю?
        - Не откажусь. Первый вопрос про ратушу и ее обитателя. Как получилось, что такой феномен до сих пор не исследован?!
        - Какой феномен? - Она удивленно вскинула брови, но через мгновение задумчиво протянула: - Ах, этот… С ним сложилась презабавнейшая ситуация. Вы слышали о проклятии забвения? У нас тут есть еще популярный проклятый безымянный трактир, подвергшийся подобному воздействию.
        - Слышал, это же тоже магия хаоса. Погодите, вы серьезно хотите сказать, что кто-то наложил эти чары на всю площадь и ее обитателя?! - Я нахмурился и недоверчиво уставился на собеседницу. - Одно дело - посмертное проклятие, коснувшееся всего лишь названия трактира. Но другое… Кто вообще мог сотворить такое?
        - Понятия не имею. - Она виновато улыбнулась. - Но стоит кому-то начать изучение, как он очень быстро забывает, чем вообще собирался заняться, и переключается на совсем другие вопросы. Я не припомню, чтобы кто-то сумел хоть что-то записать на эту тему. Даже вспомнить о ней самостоятельно невозможно!
        - То есть как - невозможно? Но я ведь помню! - возразил ей.
        - А это уже вопрос к вам, как такое получается. - Ивишэр демонстративно развела руками. - Может, вы слишком сильны для этого заклинания, может, что-то еще… В конце концов, именно вы как хаосит должны разбираться в этих чарах лучше меня.
        - Пожалуй, - согласно вздохнул я.
        Очень странная ситуация. Название проклятого трактира успешно вылетает у меня из головы, стоит отвести взгляд от вывески. Я даже вслух его прочитать не могу, потому что забываю, как читаются буквы! А вопрос сущности на площади мы можем спокойно обсуждать, просто местные быстро забывают о ней и не могут составить описание. Получается, чары трактирщика сильнее тех, что наложены на площадь? Неизвестный маг, в отличие от покойного хозяина трактира, мог потратиться на размах заклинания и недотянуть по «глубине». Одно дело - заставить всех забыть пару слов и совсем другое - вычеркнуть из жизни окружающих такое огромное и заметное существо. Тогда не исключено, что я помню о нем действительно из-за собственной силы. С другой стороны, что я, самый сильный из магов, когда-либо бывавших на территории города? Сомнительно как-то, что за столько лет…
        А кстати, за сколько-за столько? Ойша, помнится, говорила о четырех сотнях лет. Она права?
        И кстати, она тоже не забывала об обитателе ратуши, и Таллий частичной потерей памяти не страдал, а они вовсе не маги! Пожалуй, стоит оживить в памяти теоретические аспекты работы этого заклинания. Оно, конечно, относится к моей отрасли магии, но на практике я с ним не сталкивался. Может статься, там есть некоторые исключения из общего правила?
        Но это потом, сначала - разговоры.
        - А сколько времени это существо там живет?
        - Не знаю. Мне кажется, что очень давно, что оно было там всегда, но я бы на вашем месте не верила этому чувству, - честно ответила женщина. - Не исключено, что это действие все того же проклятия.
        - Ладно, а хотя бы возраст ратуши известен? И кто ее вообще построил?
        - О, ну тут все гораздо проще. Прежде Баладдар был небольшим чахлым городишкой, но около пятисот лет назад в окрестных горах нашли несколько дудок Кузнеца, пара из которых оказались алмазоносными, - проговорила она. - Собственно, ратуша сложена из спорца, добытого в одной из «бесполезных» дудок.
        - Не слышал, чтобы в Приграничье добывали алмазы, - растерянно заметил я.
        - Сейчас и не добывают. - Женщина пожала плечами. - Все это богатство находится по ту сторону разлома, на территории Серых. А прежде… Между прочим, Слеза Пряхи родом отсюда, - снова огорошила меня Ивишэр.
        Я только восхищенно присвистнул в ответ. Этот легендарный розовый бриллиант, венчающий королевскую корону Турана, считается если не самым, то одним из самых дорогих драгоценных камней в мире. Историей его я никогда не интересовался, но имел сомнительную честь участвовать в охране церемонии коронации Ерашия Третьего. Не знаю, за что тогда беспокоились сильнее - за самого короля или за камень, очень редко появляющийся на свет из недр сокровищницы. Впрочем, нет, учитывая отсутствие подобных мер безопасности на всех последующих явлениях правителя народу, беспокоились скорее за бриллиант. Что поделать: короли приходят и уходят, а Слеза Пряхи - единственная в своем роде.
        Хотя я никогда не мог понять, почему люди так трепещут при виде этих прозрачных камушков и возвели их в ранг сокровища. Интересно, а структура камня может как-нибудь ментально влиять на людей? А то еще, чего доброго, окажется, что именно камни управляют человечеством. При поддержке золота и серебра.
        Тряхнув головой, я отогнал неуместную мысль и опять возвратился к разговору.
        - Интересная новость. Получается, когда дудки нашли, Серых еще не существовало?
        - Если они и были, то по какой-то причине не интересовались людьми. Первое их нападение произошло около трехсот пятидесяти лет назад, может, больше, я не помню точной даты. Если хотите, поищу книгу по истории. Жителей города спасла ратуша, которую построил тогдашний наместник этих земель - Кавираш Л’Амишшар. Он был сильным магом, вашим коллегой. Говорят, остановил нападающих своей магией, но я затрудняюсь предположить, какой именно. Магия на Серых, конечно, действует, но не настолько эффективно, чтобы один даже очень сильный маг мог справиться с нашествием. А Пограничных тогда еще не существовало.
        - Так, может, именно он и именно тогда призвал эту сущность? Ну, из ратуши.
        - Какую… А! Кстати, вот это звучит уже куда правдоподобней, - задумчиво согласилась она. - То существо… сильно. Очень.
        - Это я прочувствовал на собственной шкуре, - усмехнулся в ответ. - Простите, я вас перебил. Продолжайте.
        - Так вот, Кавираш Л’Амишшар с тех пор - национальный герой Приграничья. Именно он обратился с прошением о помощи к королю, уговорил того построить стены, да и вообще мы сейчас живы во многом благодаря ему. Кстати, он же преподнес правителю Слезу Пряхи. Не исключено, что именно этот подарок поспособствовал налаживанию отношений.
        Я вновь согласно кивнул. Насколько я помню историю, тогда туранский король имел значительно меньший вес, чем сейчас, и местечковые правители вроде того же Кавираша обладали в своих вотчинах почти полной властью. То есть добыча алмазов хоть и приносила деньги государственной казне, но ровно столько, сколько находил нужным предоставить наместник. Такую роскошную находку он вполне мог оставить себе, но разум победил в нем жадность, и мужик решил прогнуться. Особого героизма в этом поступке я не видел: спасал маг в первую очередь свою задницу, потому что под угрозой такого нападения желающих работать на шахте очень трудно найти, и источник дохода в любом случае должен был иссякнуть. Но уважения наместник все-таки заслуживал. Просто потому, что легко мог удрать в другой конец страны и бросить местных на произвол судьбы, но не сделал этого. С другой стороны, еще не известно, как именно он остановил тогда Серых и чего ему это стоило. Призыв сущности такого уровня - это не создание примитивного искрия, он наверняка сопряжен с огромным риском.
        - Тогда, собственно, и сформировалось Приграничье в своем нынешнем виде. Л’Амишшар изначально управлял Баладдаром и его предместьями, а основные территории принадлежали другим соседям. Не знаю, как король уговорил их поделиться, но именно тогда появилось название «Приграничье», эти земли стали лаккатом, а Л’Амишшару пожаловали соответствующий титул. А вот его преемнику, требовавшему укрепить всю границу, следующий правитель не внял, и теперь мы знаем того как Ирихона Кровавого. Последние три года нами управляет прямой потомок и наследник рода, Раймэр. Хороший мальчик, - заметила она с теплой улыбкой и в ответ на мой озадаченный взгляд пояснила: - Он учился здесь. Талантливый стихийник, специализировался на управлении погодой и увлекался алхимией. В отличие от некоторых урожденных дворян, никогда не кичился своим происхождением.
        Не надеясь на собственную память, я сделал несколько пометок в блокноте. Имя местного правителя мне уже было известно от Ларшакэна, а вот его успехи в магии определенно заслуживали внимания. Добавилось к списку и имя его легендарного предка - так, на всякий случай. Заглянуть в записи собеседница не пыталась, только окинула меня любопытным взглядом и запоздало поинтересовалась:
        - А что вообще случилось? Какое дело привело вас сюда? Или это секретная информация?
        - Проверяю кое-какое предположение. До нас дошли сведения, будто кто-то знает, как разобраться с Серыми окончательно и бесповоротно, он отправлял послание, но оно не дошло. Сами понимаете, не проверить подобное было бы глупо.
        - Да, пожалуй, - согласилась Ивишэр. - Только что это может быть? - добавила, скорее рассуждая вслух, чем действительно спрашивая. - Поколения магов бьются над задачей, но пока ни у кого не получилось ее решить. И вы думаете, что кто-то вот так просто нашел ответ?
        - Такие вещи порой происходят случайно. - Я спокойно пожал плечами. - Ну и, кроме того, до сих пор никто в метрополии, да и здешняя широкая общественность, не знают, откуда взялись Серые. Вдруг кто-то… скажем, нашел дневники своего предка, бывшего свидетелем некоего важного события? И, кстати, раз уж мы подошли к этой теме, расскажите мне побольше про Серых, в метрополии про них не так много известно. Вернее, я-то полагал, что обладаю всеми доступными знаниями, но сейчас столкнулся с непонятным феноменом, а именно - Порчеными. Я считал подобное сказкой, но явно ошибался. Кто-нибудь вообще исследовал это явление?
        - Имеете в виду превращение людей в Серых? - понимающе уточнила собеседница. - Пытались. Видите ли, Порченых не так много, очень редко удается отыскать и спасти детей до того момента, когда становится слишком поздно. Сейчас в городе их, кажется, всего трое. Если удается вернуть пострадавших в город, им способны помочь маги смерти: они уничтожают то, что Серые подселяют в людей. Если все еще жива человеческая душа, ребенок выживает. Фундаментальных исследований никто не проводил, но есть вполне правдоподобная теория. Принято считать, что душа появляется сразу… взрослой. Боги создают ее и вкладывают в тело, и дальше она уже начинает развивать его так, как получается. То, что вкладывают Серые в человеческих детей, это в некотором роде зародыш души или некой аналогичной ей сущности. Личинка. Что-то вроде паразита. Она начинает быстро развиваться и пожирать носителя, заодно перестраивая тело, и когда окончательно формируется, человеческая душа погибает, но если личинку своевременно убить - человек может восстановиться. Все-таки дух - субстанция очень пластичная, ее не так-то просто окончательно
уничтожить. А вот как Серые создают эту сущность и откуда они ее берут - большая загадка. И самое главное, непонятно, зачем им нужны такие сложности, потому что размножаются твари точно так же, как любое теплокровное млекопитающее животное.
        - Да, я тоже задавался этим вопросом, - поддержал Ивишэр. - Может, это действие имеет какое-то сакральное значение?
        - Не исключено и, более того, весьма логично. Но какое - увы, неизвестно. Мы совсем ничего не знаем об их обычаях, нам известно лишь о лютой ненависти Серых к людям, и здесь Приграничье вполне солидарно с метрополией. Ходят слухи, что прежде на тех территориях, по которым они теперь кочуют, жил совсем другой народ. И будто бы кто-то видел руины старых прекрасных городов, по которым сейчас бродят Серые. С одной стороны - ломаный щит цена тем слухам, но с другой - почему бы и нет? Едва ли не в любой точке мира можно найти следы каких-то прежних цивилизаций, так чем это место хуже прочих!
        - М-да, не на такой ответ я рассчитывал, - признался честно. - Но, впрочем, к Белому их. Есть еще один важный вопрос, перевертыши. Вы знаете о них хоть что-нибудь?
        - Неожиданный вопрос, дайте подумать. - Ивишэр растерянно вскинула брови и, соединив кончики пальцев, уткнулась в них лбом. - Пожалуй, нет, я про них почти ничего не слышала. Весьма малочисленный народ, из умений - способность принимать чужой облик, но каковы ограничения и возможности - увы, не представляю. Никогда прежде не интересовалась. Более того, не уверена, что кто-то из сотрудников сумеет ответить на этот вопрос, так что предлагаю начать с библиотеки.
        Я хоть и надеялся узнать все и сразу, но такому повороту разговора не удивился и без возражений проследовал за женщиной. К моему удовольствию, библиотека располагалась в этом же здании, на самом верху. Читальный зал, в который мы попали, оказался небольшим и сейчас пустовал, если не считать единственного корпящего над книгами в дальнем углу тощего мелкого студиозуса, который при нашем появлении вскинул взгляд на дверь, споткнулся о мою спутницу и поспешил спрятаться за стопкой книг. Должник, не иначе.
        С библиотекарем, бойким сухоньким старичком со слабым хаотическим даром, я обменялся приветственными кивками и предоставил решение всех вопросов Ивишэр. Совещались они недолго, после чего мужчина удалился за неприметную дверь в углу, очевидно, ведущую в хранилище.
        - Садитесь, думаю, это надолго, - предложила декан, кивнув на ближайший стол.
        - Спасибо. Я вас не задерживаю? В принципе с книгами я и сам сумею разобраться.
        - Я не спешу, - отмахнулась она. - К тому же вы меня заинтриговали. Я прежде об этих существах никогда не задумывалась, и мне уже самой интересно. Пожалуй, это единственные из живущих ныне нелюдей, о которых я не могу толком ничего сказать. И это плохо. Вдруг студенты спросят? - с ироничной улыбкой предположила женщина.
        Я только согласно кивнул: про себя мог сказать то же самое, разумеется, кроме студентов. В мире насчитывается более десятка разумных видов, некоторые из них распространены не меньше людей - те же гномы, подгорные каменные жители, не любящие воду и яркое солнце, или здоровяки-волоты, которые выглядят как очень высокие люди, считаются нашими ближайшими родственниками и даже теоретически способны иметь с людьми общее потомство. Есть менее распространенные или, скорее, менее контактные виды вроде морских змеев, но даже о них я знаю достаточно много. А перевертыши не имеют собственного государства, живут среди других разумных, считаются вымирающим видом и не привлекают к себе внимания. Пожалуй, единственное, что я знаю о них полезного, это заклинание, позволяющее распознать перевертыша или заставляющее его принять истинный облик. Наверное, их не боятся просто потому, что чары эти далеко не самые сложные и с давних времен включены в курс обязательных проверок в любых значимых государственных учреждениях.
        Но, с другой стороны, кто-то же когда-то эти магические формулы создал! Значит, повод имелся, а со временем надобность отпала. Про перевертышей в последние годы вообще ничего не было слышно. Может, их просто по какой-то причине осталось слишком мало? Или они вообще почему-то вымирают?
        Книг нашлось много, добрый десяток, в основном - энциклопедии, в которые мы дружно погрузились.
        Я морально готовился к тому, что достойных внимания сведений мы не найдем, но ошибся, кое-что интересное все-таки попалось. Если верить книгам, несколько веков назад у перевертышей действительно существовало собственное государство, только вот предположения о его местонахождении здорово разнились: кто-то помещал его на острова на юго-западе, кто-то - на другой конец континента, а кое-кто называл их домом Таришский полуостров - то самое гористое плато, которое заселяли сейчас Серые. А один источник разумно предполагал, что государств у них насчитывалось несколько.
        Где бы они ни жили на самом деле, образ жизни вели замкнутый, с соседями контактировали мало, но отпор обидчикам давали решительный. Имелись ссылки на какие-то исторические документы, свидетельствовавшие о попытках нападения на перевертышей со стороны людей и не только, которые были успешно отбиты. Судя по всему, в те года, когда магия в ее нынешнем привычном виде только зарождалась, перевертыши владели какими-то чрезвычайно мощными чарами. Но свидетельство имелось весьма смутное, записанное со слов очень напуганного существа, и я даже примерно не мог предположить, что это была за магия. Впрочем, нет, одна дельная мысль появилась: что-то ментальное, иллюзорное, вызывающее страх, потому что и здесь показания свидетелей очень разнились.
        Облик перевертыши могут принимать любой, копируют все вплоть до ауры, но способности «донора» не обретают. Кроме того, существует одно важное ограничение: масса тела остается неизменной. Превращаться в существо меньших габаритов способны немногие - или не способны вовсе, здесь авторы расходились во мнениях. Кто-то утверждал, что в таких случаях перевертыши изменяют химический состав собственного тела и делают более тяжелыми кости, но другие полагали подобное слухами. Зато «сверху» подобного ограничения не существовало, или, вернее, оно было менее выражено: они просто раздувались, увеличивая объем тела воздушными полостями, и потому могли прикинуться даже волотами.
        Увы, о том, что случилось с перевертышами и почему сильное развитое государство вдруг пришло в упадок, история умалчивала. Или, вернее, умалчивали те энциклопедии, что попались нам в руки. Не исключено, что тщательный поиск даст более конкретные результаты, но я сомневался, так ли нужны мне эти сведения. Даже если допустить, что жили эти существа здесь, неподалеку, и руины, о которых упоминала Ивишэр, действительно остались от их городов, сомневаюсь, что там найдется ключ к разгадке тайны происхождения Серых. Да даже если найдется, кто его будет искать? Сумасшедших нет - разыскивать эти руины на вражеской территории.
        Не исключено, что сами перевертыши что-то об этом знают, но вряд ли подобные сведения имеются в опубликованных человеческих исследованиях.
        - Жалко, что времени на изучение такого количества литературы нет, - проговорил я, откладывая очередную книгу. - Было бы интересно узнать подробности. У вас, случайно, не найдется свободного специалиста?
        - Поищем, - едва заметно улыбнулась стихийница. - Думаю, найдем, потому что мне тоже интересно. Но сами понимаете, это дело не быстрое.
        - Понимаю. Но если вдруг что-то обнаружите в ближайшем будущем - сообщите, хорошо? Меня временно приютила мастер-оружейник Нойшарэ Л’Оттар, она…
        - Да, я в курсе. Семью Л’Оттар в городе каждый знает, - кивнула собеседница, окинув меня каким-то странным, очень пристальным взглядом, как будто оценивала заново. - Теперь понимаю, откуда возник вопрос о Порченых.
        - В том числе, - не стал спорить я. - А чем объясняется такая популярность? Только тем, что она - лучший оружейник?
        - Не только. То есть за это их тоже уважают, но кроме того… - Женщина замялась, явно пытаясь подобрать слова.
        - Если это страшная тайна, я могу обойтись, - вежливо заметил, искренне надеясь при этом, что стихийница все-таки не уйдет от темы.
        - Нет, не тайна. Просто я не знаю, как вам это объяснить. Дело в том, что у семьи Л’Оттар есть определенная родовая особенность. Наверное, магическая, потому что я не представляю, как иначе такое возможно. Нойшарэ, как и ее отец, и дед, и прежние поколения, в моменты ярости приобретает уникальные боевые возможности. Они всегда встречали атаки на стенах, в первых рядах, из поколения в поколение, и за это их очень уважают. И Нойшарэ не отступает от традиции, даром что девушка.
        - Наверное магическая? - тупо переспросил я, недоверчиво разглядывая Ивишэр. Странно было слышать подобное определение не просто от мага, но от преподавателя Сечения Сферы.
        Потом я вспомнил, что о подобном говорил и Таймарен, и совсем загрустил: расспросить обо всем этом саму оружейницу и ее товарища благополучно забыл. Чтобы не повторить ошибки, сделал себе пометку в блокноте.
        - Вот именно этого вопроса я ждала и не знаю, что на него ответить. Этот дар проявляется у них только рядом с Серыми, в остальное время никак не дает о себе знать, заметить какие-то отклонения от нормы еще никому не удавалось, и мои коллеги оставили семью Л’Оттар в покое. Кайнашэна после того, что случилось с его дочерью, вообще стыдно было о чем-то расспрашивать, да и девочку неудобно беспокоить такими вопросами. У нас не принято лезть в чужую душу и чужую жизнь. - Она развела руками. - А наблюдать со стороны на передовой тем более некому. Не та ситуация.
        - Ох уж мне это Приграничье, - пробормотал я с тяжелым вздохом, но возмущаться и ругаться не стал. А смысл? - Ладно, в любом случае спасибо за помощь, вы многое прояснили. Если вдруг возникнут какие-то соображения, дайте мне знать, хорошо?
        - Обязательно.
        Первый раз я видел Баладдар при свете звезд и понимал, что прекрасно обошелся бы без этого зрелища. Лишь иногда черный мрачный лабиринт улиц прерывался тусклыми светлыми квадратами, которые отбрасывали окна на камни брусчатки и соседние стены. Чудилось чье-то навязчивое пристальное внимание, будто некто ступал за мной след в след или следил с крыш. Над городом висела плотная, недружелюбная тишина, я ни в одном поселении прежде такой не слышал. Ни в одном живом поселении, и от этого делалось жутко. Но, впрочем, не настолько, чтобы поддаться страхам и удариться в панику.
        Уже на подходе к нужному дому я задумался, а что буду делать, если лавка окажется закрыта. Но на мое счастье окна приветливо сияли, дверь была не заперта, а за стойкой сидел Лар и невозмутимо занимался оплеткой рукоятей.
        - Привет. Как успехи? - с порога поинтересовался я. Отставной старшина исподлобья бросил на меня задумчивый взгляд и скомандовал вместо приветствия:
        - Поднять щиты! Садись, давай тут поговорим. - Он кивнул на второй стул, и я не стал спорить.
        - А что, есть о чем поговорить? - полюбопытствовал, устраиваясь рядом со стойкой и облокачиваясь на нее. - Имею в виду, какая-то информация по делу?
        - Есть. Все это время Кошака не было в казармах. Он взял отпуск - а Пограничные имеют такое право, пусть им редко кто-то пользуется - и отбыл в неизвестном направлении.
        - Но ты же говорил, что они не способны сами принимать ответственные решения.
        - Именно, - кивнул Ларшакэн. - Заявление об отпуске он написал внезапно, где-то в полдень, весь день находился на территории, никуда не выходил, посетителей не принимал и при этом до определенного момента об отпуске явно не задумывался. Так что количество подозреваемых у нас уменьшается: мы точно знаем время первого контакта, никого постороннего в это время в казармах не было. Только те, кто заходит туда регулярно по долгу службы: этих людей особо не отмечают. Градоправитель, все четверо командующих обороной, командир Пограничной стражи, военный советник лакката и еще пятеро действующих старших офицеров. Ну и сам лаккат. Это вообще не его обязанность, но он старается по возможности вникать.
        Пока Лар говорил, я нашел в блокноте нужные имена. Все перечисленные находились в самом начале списка, так что ничего нового собеседник сейчас не сообщил. Зато заметно сократил количество основных подозреваемых.
        - Ага, или это был перевертыш под личиной, - задумчиво протянул я. - Но с другой стороны, личину он не мог выбрать наобум, должен был как минимум точно знать, что нужного человека не окажется в это время в казармах. Значит, надо поговорить со всеми указанными лицами, особенно с лаккатом. Вдруг кто-то из них не заходил в тот день в казармы, а его там видели? Шансов вычислить, конечно, мало, но хоть какая-то зацепка. Плюнуть, что ли, на здравый смысл и пойти на бал, там-то они все точно будут!
        - Почему лаккат - особенно? - полюбопытствовал Лар. - Нормальный мужик.
        - Вот именно это и настораживает, - хмыкнул я в ответ. - Какой-то он слишком хороший. И маги о нем отзывались как о замечательном парне, совсем не заносчивом и исключительно воспитанном. Не могу сказать, что я всерьез разочарован во всех благородных господах, среди них попадаются замечательные люди, но тут… в общем, не знаю, подозрителен он мне. Ладно, а что-нибудь о ближайшем окружении Ла’Кашшана выяснилось?
        - Ничего нового. Как и все Пограничные, он одиночка. Как многие - выходец из большой бедной семьи, которого отдали в учебку, не имея возможности прокормить еще один рот. Отношений с родными не поддерживал. Женщины… была одна более-менее постоянная, которую нельзя причислить к продажным девкам, но она тоже ничего не знает. Я поспрашивал старшин друг о друге и об их командире и не выяснил ничего, что могло бы натолкнуть на решение. Никто не вел себя подозрительно, ничего нового не происходило. Всякое бывает, и не исключено, что кто-то что-то умудрился скрыть, но… По опыту - скрывать что-то в таком тесном коллективе дольше недели невозможно. Может, суть проблемы и удастся утаить, но о самом факте ее существования догадаются быстро. Я это, собственно, к чему… Вряд ли кто-то из них замешан в серьезном заговоре, какие бы цели тот ни преследовал. Поэтому предлагаю все-таки сосредоточиться на старших офицерах.
        - Логично, - признал со вздохом. - Хотя я окончательно перестал понимать, что происходит. Кто-то в самом деле отправил Пограничного в столицу, сопровождать некоего гонца. Как при такой охране гонца умудрились убить?! Причем его страж остался жив, да еще преспокойно вернулся домой.
        - Я вижу только один вариант, - пожав плечами, проговорил Ларшакэн, - перед убийством стража отпустили домой, и сделать это мог тот же перевертыш под личиной: никто из старших офицеров так надолго не отлучался из города.
        - Ладно, утром отправлю весточку в столицу со словесными портретами наших фигурантов, может, кто-нибудь их видел. Или перевертыша под личиной.
        - Ты узнал что-нибудь про этих существ?
        - Гораздо меньше, чем хотелось бы, - ответил честно и пересказал все то, что мы успели вычитать в энциклопедиях.
        - Сможешь накинуть эти чары на дверь лавки? - через пару мгновений спросил Лар. - И на какой-нибудь предмет, чтобы можно было проверять всех окружающих.
        - Кхм. Подумаю. На дверь-то хоть сейчас могу, а с артефактом сложнее, я в этом вопросе не специалист. А тебе зачем?
        - На всякий случай. Мне очень не нравится, что вокруг расхаживают некие твари, способные принимать любой облик, - мрачно проговорил отставной страж, и я почти посочувствовал этим существам: уж очень недоброе многообещающее выражение приняла физиономия Лара.
        Впрочем, справедливости ради стоит отметить, выражение у нее всегда такое. Иссеченное шрамами квадратное лицо с холодными, выцветшими серыми глубоко посаженными глазами под нависающими тяжелыми бровями всегда казалось пугающим и злым, особенно когда этот тип пытался улыбаться.
        - Они не твари, они разумные существа, - возразил я. - Это расизм.
        - Да как скажешь, - легко, со смешком отмахнулся собеседник. - Ты, главное, наколдовать не забудь.
        - Угу. Лар, а можно я задам один неудобный вопрос? Что за способности передаются в роду Ойши?
        - Понятия не имею, - вновь хмыкнув, легко отозвался мужчина. - Не смотри на меня так, я правда не знаю, откуда все это взялось и что это такое. Что-то наследственное, уже далеко не первое поколение. И Кай не знал. Он шутил, что это аллергия на Серых: в их отсутствие даже припадок ярости никогда не провоцирует проявления этой силы. Но вопрос надо задавать Ойше, она сама лучше сможет все описать. Ты ее подобным не обидишь и не заденешь, не волнуйся.
        - Хорошо. А про алмазы ты знал? - на всякий случай спросил я.
        - Про какие алмазы?
        - Несколько веков назад во времена постройки ратуши недалеко от Баладдара были обнаружены алмазы. Их даже какое-то время добывали, но сейчас на той территории расплодились Серые.
        - Нет, ничего такого не слышал, - рассеянно качнул головой Лар. - А что тебе до этих алмазов?
        - Не знаю, - ответил максимально откровенно. - Но не могу отбросить эту мысль. Залежи алмазов - это такой куш, за который люди способны на многое. А сейчас камни недоступны. Не удивлюсь, если эта мысль не дает спать некоторым осведомленным высокопоставленным лицам. Пожалуй, завтра попытаюсь выяснить, где конкретно располагались эти копи и насколько глубокой была выработка.
        - Любопытно, конечно, но я по-прежнему не понимаю, зачем они тебе сдались.
        - Это отличный мотив. Для чего угодно. Любой заговор имеет какую-то цель, любая комбинация, а такой куш значительно весомей простых налоговых льгот. Но пока я просто собираю все странности и подозрительные моменты, сюда же можно отнести способности Ойши, перевертышей… в общем, много чего. Да ладно, не бери в голову, я просто не могу пройти мимо чего-то настолько непонятного. Возвращаясь к главному вопросу, у нас пока есть два варианта. Первый заключается в том, что отправил гонца и убил его, вернув охранника назад, один и тот же человек, но предположить, каковы его цели и мотивы, затрудняюсь. А вот второй сценарий представляется более вероятным: столкновение интересов двух сторон. Одна, пытаясь действовать скрытно, отправляет гонца, а вторая, прознав об этом, устраняет свидетелей. Но здесь тоже есть необъяснимые пробелы: имитация ритуала с непонятной целью, слишком халтурное заметание следов в столице. Я уже не говорю про явление перевертыша с приглашением и его нападение на Ойшу, здесь у меня вообще никаких мыслей нет! Даже если задуматься о ее загадочных способностях, это все равно ничего не
объясняет: неужели она впервые сталкивается с перевертышами? А если нет, то они уже должны были нападать на нее или ее предков. Может, конечно, здесь действительно имеет место привязка по времени, про которую мы с Ойшей тогда говорили, но…
        - Слушай, иди уже спать, а? - оборвал меня Ларшакэн. - Ты сам запутался, а сейчас еще и меня запутаешь. Иди, завтра подумаешь!
        - Да, пожалуй. - Я глубоко и шумно вздохнул, тряхнул головой, потер ладонями лицо. - Стоит попробовать разобраться во всем на свежую голову.
        - Стоит. Иди спи! Только сначала все-таки дверь зачаруй. Молча!
        Я усмехнулся в ответ, но действительно без слов поднялся со стула и пошел заниматься делом.
        Поворочавшись в кровати с час, одолеваемый навязчивыми мыслями, я так и не сумел уснуть. Прекращая это безобразие, поднялся и засел за черновик письма в столицу, заодно пытаясь систематизировать все полученные сведения. Не могу сказать, что все удалось, но, излитые на бумагу, вопросы начали вести себя гораздо приличней и уже не толкались в голове, а смирно лежали на отведенных им полочках.
        Дело смердело чем-то огромным и непередаваемо мерзким. Я чуял, что это совсем не рядовые местные разборки. Находились бы мы в столице, мог бы поклясться, что планируется заговор против короны, а здесь… Ераший Третий далеко и в ближайшем, равно как и отдаленном, будущем навещать Баладдар не собирается. Он хороший правитель, но все-таки человек со своими слабостями и недостатками, да и к самопожертвованию определенно не склонен. Его нежелание наносить визиты вежливости в Приграничье, где его не слишком-то жалуют, можно понять и назвать не столько трусостью, сколько разумной осторожностью. Пожалуй, я бы на его месте тоже крепко задумался, а надо ли оно? Конечно, такое отношение помогает размежеванию Приграничья и метрополии, но не мне судить правителя.
        В любом случае королевские мотивы сейчас никакой роли не играют, главное, его величество действительно сюда не собирается. А через добрую треть страны довольно сложно организовать покушение на него, да и глупо. Скорее, дело в чем-то другом, и все это важно в первую очередь для самого Приграничья или, может, даже Баладдара, что бы ни твердило мое чутье. А то, что важно для Приграничья, неизбежно связано с Серыми. Как - увы, пока остается только гадать.
        Помимо основной местной проблемы, никак не желали идти из головы перевертыши. Да, пока в деле фигурировал всего один, но это уже гораздо больше, чем я встречал за минувшие годы службы. Прежде я вообще никогда не задумывался об этих существах: они тщательно прятались и на рожон не лезли, очевидно, понимая, что излишняя активность может спровоцировать настоящую травлю, в которую с энтузиазмом включатся не только люди, но и другие разумные виды. Что изменилось теперь? К чему это самоубийственное нападение? Он как будто намеренно, даже демонстративно сдался здешним следователям в руки. Мертвым. Боялся живым рассказать что-то лишнее? Мешала какая-то клятва? Пустые предположения. Я даже не знаю, общаются ли между собой перевертыши или стараются лишний раз не сталкиваться с сородичами!
        С другой стороны, ничто не мешает мне сделать небольшую ставку именно на первое. Глупо бродить по улицам и каждого первого проверять заклинанием, расспрашивать местных жителей - глупо вдвойне, все равно никто ничего не скажет, даже если знают. Максимум есть шанс, что слухи о таких поисках дойдут до нужных ушей, а обладатель этих самых ушей окажется достаточно любознателен и не решит из осторожности залечь на дно. С тем же успехом можно дать объявление в газету!
        Хм. А почему, собственно, нет? Газета местная есть, выходит она, кажется, ежедневно. Да, попытка ткнуть пальцем в небо, но… почему бы не ткнуть, если я от этого ничего не теряю! Надо только придумать, что именно написать и насколько прямо.
        Да и вообще, не стоит забывать о возможностях прессы. Мне велено действовать аккуратно, но что, если аккуратность не принесет желаемых результатов? Останется только один действенный метод - провокация, а более удобного средства для этих целей, чем газетная статья, в мире пока не существует.
        Эти мысли приободрили, но окончательно отбили сон. Теперь я едва сдерживался, чтобы прямо сейчас не побежать на поиски редакции. Остановила не необходимость выспаться, а понимание, что ночью в этом городе все закрыто.
        Рассвет застал меня в кухне за столом. Я допивал третью кружку чая и с, подозреваю, маниакальным блеском в глазах покрывал скобленую деревянную поверхность исписанными листами бумаги. Некоторая их часть была тщательно смята и возвышалась горкой, в отдельную стопку аккуратно откладывались немногочисленные записи, не вызывающие сомнений. Удручающе немногочисленные. А все остальное являло собой прорву черновиков, черновиков, черновиков и переработанных дополненных версий. Странно, но я умудрился во всем этом до сих пор не запутаться.
        - И часто с тобой такое? - нарушил рассветную тишину сонный женский голос. Вздрогнув от неожиданности, вскинул взгляд на вошедшую хозяйку дома.
        - Какое - такое? - уточнил на всякий случай.
        Ойша неопределенно повела руками, охватив широким жестом всю кухню, потом уронила ладони и проворчала:
        - Вот такое. Хотя это объясняет твой вечно усталый вид и мешки под глазами. Я правильно понимаю, что ты ночь не спал?
        - A-а, ну да, - с некоторым смущением протянул в ответ. - Когда всерьез увлекает какое-то дело, очень сложно отвлечься, порой начинает одолевать бессонница. Мысли не дают уснуть. Зато потом могу спать сутки напролет. А ты-то почему не спишь?
        - Я, в отличие от некоторых, легла вскоре после заката и попросту выспалась, - фыркнула девушка. - Дело сдвинулось с мертвой точки? - спросила, вновь кинув взгляд на мою писанину.
        - Скорее, еще больше запуталось. - Я искренне обрадовался возможности обсудить насущное и охотно пересказал Нойшарэ все собственные соображения. - Больше всего меня тревожит, конечно, участие перевертышей. Такой простор для фантазии и размножения теорий заговора! - пожаловался под конец. Слушала Ойша изумительно: не перебивала, не отводила внимательного взгляда и порой согласно кивала. Хотя не исключено, что она просто дремала с открытыми глазами.
        - Пожалуй, - протянула оружейница в ответ. - Даже мне куча всяких гадостей представляется, а я от всяческих интриг держусь в стороне. Ну, удачи, что еще можно сказать! Да, кстати о заговорах. Ты надумал идти на бал или все-таки перестрахуешься?
        - Не знаю. - Я недовольно поморщился. - Не хочется одновременно сталкиваться с вниманием обитающей на площади сущности и непонятной ловушкой. С другой стороны, если я там кому-то действительно нужен, они ведь найдут другой способ добиться желаемого, и неизвестно, что хуже.
        - Например?
        - Я не знаю их возможностей, но самое простое - это шантаж. Положим, до моей семьи не доберутся, тем более - так быстро, но могут воспользоваться… скажем, тобой.
        - Мной? - недоверчиво переспросила Ойша. - Почему?
        - Как минимум потому, что я у тебя живу. Это даже по меркам столицы - знак определенного доверия, что уж говорить про Приграничье.
        - Меня не так-то просто взять в заложники, - задумчиво хмыкнула девушка. - Тем более в ратуше, где живет это существо.
        - Не спорю, но попытаться они могут. Не стоит недооценивать врага, тем более что… - начал я и осекся, подозрительно уставившись на собеседницу, когда осознал смысл сказанных слов. Или, вернее, снова вспомнил одну немаловажную деталь, еще вчера царапнувшую меня, но благополучно забытую. Ойша тем временем вопросительно вскинула брови и кивнула, поощряя на продолжение разговора. - Скажи, пожалуйста, а почему ты не забываешь об этой сущности, которая обитает на площади?
        - А должна? - с недоумением уточнила оружейница. - Ты серьезно, про такое действительно можно забыть? Особенно учитывая, что мы только что ее обсуждали!
        - Остальные забывают, - слегка склонив голову к плечу, медленно проговорил я, разглядывая собеседницу. - Коллега из Сечения Сферы утверждала, что на площадь наложено проклятие забвения вроде того, из-за которого у вас появился проклятый трактир.
        - Серьезно? - Нойшарэ уставилась на меня ошарашенно. - А я как-то внимания не обращала… Но я про нее в принципе никогда не забывала!
        - Интересно, с чем это связано. И сколько вот таких, помнящих, в этом городе. Если ты одна такая, то заманить меня в ратушу, пытаясь стравить с тамошним обитателем, было попросту некому, и этот вариант можно отмести окончательно.
        - А на кого в принципе может не действовать подобное проклятие?
        - Понятия не имею, - тяжело вздохнул в ответ. - Это, конечно, хаотическая магия, более того, почти по моей специальности, но совсем не университетский курс. Очень узко специализированные чары, я прежде с ними сталкивался пару раз, и то - в литературе. Вчера хотел уточнить в книгах, но благополучно забыл. Ладно, значит, сегодня опять навещу библиотеку, а потом задам тебе пару вопросов, - решил я и закопался в черновики, выискивая «самую-самую распоследнюю» версию. - Ты будешь тут?
        - Куда ж я денусь! Бал-то только вечером, а все остальное время я провожу дома.
        - Ага. Тогда еще один вопрос: где редакция городской газеты?
        Редакция оказалась поблизости, поэтому начал я именно с нее. Не знаю, за кого меня приняли местные сотрудники, когда я вломился с горящими глазами через полчаса после открытия, суля хорошую мзду всем вокруг, если мое объявление втиснут в сегодняшний номер. Но договор со мной в конечном итоге все-таки заключили и даже, кажется, не слишком подняли сумму за срочность. Объявление было коротким и безукоризненно прямым: «Предлагаю высокооплачиваемую работу для перевертыша, разовую и легальную, обращаться в лавку мастера Л’Оттар, спрашивать Тагреная».
        Следующим пунктом ввиду географического расположения оказалась почта, откуда мои немного сумбурные рукописи с пометкой «срочно» отправились порталом в столицу, и только потом я, наконец, добрался до библиотеки.
        - Доброго дня! - поприветствовал сидящую за стойкой Кану и уточнил без особой надежды: - По объявлению никто не приходил, меня не искали?
        Домоправительница скучала здесь в гордом одиночестве, тихонько позвякивая спицами. Значит, Ойша либо прихорашивается в преддверии приема, либо пропадает в кузне. То есть, насколько я успел узнать эту девушку, вариант всего один.
        - Здравствуй, рен. Нет, не искали, - с понятным удивлением отозвалась женщина. - А что, должны были?
        - Очень на это надеюсь. Если вдруг спросят - обязательно зовите, хорошо? - попросил ее и после недолгого раздумья отправился в кузню. С одной стороны, отрывать Нойшарэ от работы не хотелось, но с другой… я же не ради собственного любопытства, а исключительно по делу!
        Здесь, как обычно, было настолько жарко, что я взмок почти мгновенно, стоило лишь переступить порог. Одуряюще пахло раскаленным железом и паром, на этом фоне почти терялся мускусно-резкий дух шкуры агния: хоть и огненное создание, а пахнет он все равно как обычная ящерица. Прерывать процесс создания клинка не стал даже ради дела, присел на табурет в углу и притих, ожидая.
        Мерный лязг металла о металл в минуты, когда грубый напильник скользил по заготовке клинка, стирая грубые огрехи, тихое ворчание и шипение агния - все сливалось в монотонную гипнотизирующую мелодию, родственную тем, какими древние шаманы вводили себя в транс. Сказалась ли бессонная ночь, или настроение оказалось подходящим, но под эти чары я попал очень быстро и без малейшего сопротивления соскользнул в то мистическое состояние между сном и явью, когда истаивают грани и смертным дозволяется прикоснуться к божественному.
        Поначалу мне чудилась тьма, наполненная не только реальным скрежетом, но и мерным звоном, какой я слушал в предыдущий свой визит в кузницу. Возникло такое ощущение, будто я вдруг провалился на самое дно бездны времени и слышу, как Кузнец старательно и упорно кует из первоэлементов мир. А потом… Нет, это были не видения и не сны, я просто продолжал думать о том, что тревожило меня вот уже который день. И особенно отчетливо чудилось, что все, решительно все, что сейчас меня окружает и привлекает мое внимание, - это разрозненные фрагменты одной и той же огромной, сложной картины, на участки которой я смотрю с разных сторон, под разными углами, при разном свете, словно сквозь цветные стекла, и потому никак не могу увидеть ее целиком. Ойша, Серые, сущность на площади, перевертыши, послание, взрыв, даже Таллий Анатар со своим странным рисунком.
        О последнего мысли зацепились и некоторое время вились вокруг знакомой фигуры, пока я не осознал одну простую, даже почти примитивную вещь: а с чего я вообще решил, что он оказался здесь случайно? Да, сам северянин, возможно, именно так и думал, он не врал, когда говорил о совпадении. Но он человек подневольный, как и я, и ему попросту приказали остаться сейчас здесь, велели заказать у оружейника этот несчастный скипетр. Простой вопрос: зачем? Не исключено, что серебряных или, паче того, медных мастеров в Северном крае попросту не имеется, поэтому в самом факте заказа на стороне нет странности. Странность в личности заказчика. На пару месяцев старейшины своим указом привязали этого дальнего брата к городку на другом конце мира. Да, в любой момент они могли его кем-то заменить, прислать другого, менее ценного «родственника», но именно сейчас и именно здесь нужен Таллий - пожалуй, лучший из эмиссаров Северного края.
        Не поверю, что копия изображения того оружия всего одна и находится в руках у Анатара, наверняка информацию собирали многие во многих уголках страны или даже мира, и каждый имел при себе рисунок. Нет, не просто так старейшины оставили здесь именно Таллия! Они вообще ничего не делают просто так, на редкость хитрые и предусмотрительные существа. Зачем-то очень нужен северянам в Баладдаре свой надежный человек, причем именно в это время.
        Что там говорил Таллий? Он прибыл ради библиотеки, а эскиз прислали уже сюда. Что же нашел мой самый надежный враг в старых книгах, раз его решили оставить здесь? Или дело не в книгах, а в том, что эта сущность на площади очень похожа на их Праотца? Если верно последнее, тогда получается, Праотец - все-таки не маг? Потому что нечто, живущее в ратуше, совершенно определенно не является человеком и не похоже ни на одно из знакомых мне существ. Бог? Слуга Белого?
        Какое-то существо совершенно иного порядка, несколько веков назад попавшее в наш мир… откуда-то?
        А кстати, несколько веков - это сколько? Уж не связаны ли между собой два эти события, явление Праотца и безымянной сущности, запертой в ратуше Баладдара?
        - Грай, а тебе точно удобно? - вывел меня из полудремы насмешливый голос Ойши. Я дернулся, очнувшись, едва не сверзился с табурета, на котором балансировал, привалившись к стене спиной.
        - Нормально, - отмахнулся, мотнув головой в попытке привести мысли в порядок. - Поговорить надо.
        - Вот прямо настолько надо? - тяжело вздохнула девушка, смерив меня взглядом. - Я бы предпочла сначала помыться.
        - Не думаю, что это займет много времени. Заодно пообедаете!
        - Угу, а ты - позавтракаешь, - насмешливо хмыкнул Лар. - Пойдемте, все равно клинки до завтра остывают, и работы у нас особой нет. По твоей физиономии чую, дело растет и ширится?
        - Ну… да, пожалуй, - признал очевидное и поднялся на ноги. Пара часов дремы в углу кузницы, как ни странно, принесла облегчение и заставила почувствовать себя отдохнувшим, даром что шея и спина здорово затекли.
        Не иначе как для разнообразия литературы по проклятию забвения оказалось много, и информацию она предоставляла исчерпывающую. Чары эти оказались не просто старыми, а буквально древними, едва ли не первым из известных сложным заклинанием Хаоса, которое изначально применялось в качестве очень редкой и, если подумать, очень жестокой казни, ей подвергали еретиков и вероотступников. Несколько раз так карали за предательство, но в последнем случае еще и руки отрубали. Кого именно карали - история предсказуемо умалчивала. Если верить историкам, в архивах сохранялись только записи о самом факте свершения казни.
        Самый интересный вопрос сводился к собственно наведению этих чар. Непреложным условием их было наличие некоего «хранителя тайны», на кровь которого завязывалось заклинание. Самой тайны он мог и не знать, но заклинание держалось до тех пор, пока были живы он или его потомки. Теоретически, если заклятому повезло бы встретить такого хранителя, тот об этом знакомстве не забыл бы и общался с проклятым как с нормальным человеком, но для исполнения приговора специально выбирались какие-то путники по возможности из удаленных стран. Соответственно, чтобы снять чары, следовало убить этого хранителя и всех его потомков. Понятно, что секрет очень тщательно оберегался от самих казненных.
        Если предположить, что на обитателя площади некогда наложили те же самые чары, картина прорисовывалась странная…
        - То есть ты хочешь сказать, что кто-то из моих предков послужил вот таким хранителем, и потому я не забываю о нашем соседе с площади? А ты, получается, мой дальний родственник? - с нервным смешком уточнила Ойша.
        - С некоторой вероятностью. - Я выразительно развел руками в ответ. - За давностью лет всякое возможно, хотя я не припомню ни одного своего предка, который был бы связан с Приграничьем в общем и Баладдаром в частности. Так что если подобное родство есть, оно… скажем так, неофициальное или очень уж дальнее.
        - А ты так хорошо знаешь всех своих предков?
        - Все детство учил, - криво усмехнулся я. - Старая аристократия, еще с княжеских и чуть ли не племенных времен. Отец над родословной трясется, как Пряха над своим веретеном. Каяры Лестри.
        - Ух, какая ты, оказывается, важная птица! - присвистнула Ойша, а потом весело хихикнула: - Но теперь я догадываюсь, почему ты с таким пониманием отнесся к моей проблеме с Таллием. Подходящую невесту небось с колыбели нашли?
        - Вроде того. Спасибо Пряхе, открылся такой дар, что пришлось без вариантов идти учиться и проходить обязательную для магов моей специальности военную службу. А потом я уже достаточно вырос, чтобы высказать отцу все, что думаю о его фанатизме. - Я выразительно хмыкнул.
        - Что, так не понравилась невеста? - ехидно уточнил Лар.
        - Дура дурой, - честно ответил ему. - Мордашка, конечно, смазливая, но она в свои семнадцать читала по слогам и считала чуть ли не на пальцах. В гробу я видал такой подарок на всю жизнь! Не дайте боги, дети в нее пойдут.
        - Какой ты ответственный, - снова захихикала Нойшарэ. - Видел бы ты сейчас свое лицо, прелесть какая! Нет, я подробным родовым древом похвастаться не могу, но, насколько знаю, чужаков в моем роду в относительно недавнем прошлом не затесалось. Во времена основания Баладдара - мы по семейной легенде ведем свой род от первопоселенцев - наверняка кого только не было, но со времени строительства ратуши я ничего такого не припомню. Хотя и не поручусь. Может, кто-то из предков взял женщину издалека, и особого внимания на это не обратили - все-таки свой, уважаемый человек, а это - женщина.
        - Погоди, а Кай же как-то рассказывал, что там была мутная история с чужим ребенком, - вспомнил бывший старшина. - Вроде как один из твоих предков то ли вдову с ребенком взял, то ли бродяжку какую-то пожалел с невесть откуда появившимся мальчишкой. Может, тот малыш и был прижит от кого-то из родственников нашего мага? Я поищу записи, вдруг осталось что.
        - У нас есть какие-то записи? - вытаращилась на него девушка.
        - Есть, есть. Не обещаю точных сведений и внятной хронологии, но что-то может найтись.
        - А ты сам сюда каким боком относишься? Тоже родственник? - полюбопытствовал я. - На тебя ведь эти чары также не действуют.
        - Кхм. Нет, я-то вряд ли, - слегка стушевался Лар. - Хотя кто знает, что там было за сотни лет до нас. Может, это потому, что наши с Каем отцы побратались по всем правилам?
        - Не исключено, про такие ритуалы я почти ничего не знаю. Может, в самом деле сработало! С другой стороны, меня во всей этой истории с чарами забвения волнует вопрос срока давности действия чар. Ничего такого в литературе нет, но, насколько я вообще знаю магию крови, с каждой следующей ступенью родства связь сильно слабеет. Скажем, найти по крови брата или сестру еще можно, кузена - сложно, но тоже возможно, а вот троюродное и более дальнее родство уже мало сказывается. С точки зрения магии родословная и дальнее кровное родство не имеют никакого смысла, и это одна из причин, по которой меня так раздражает отцовское помешательство на этом вопросе: от первых каяров у нас в крови уже никаких следов не осталось, это только название. Собственно, я веду к тому, что чары забвения не могут действовать очень долго, если они действительно завязаны на крови. Скажем, тот же проклятый трактир через сотню лет станет совершенно нормальным. А здесь прошло уже несколько веков, и мне все больше кажется, что стандартные чары забвения здесь ни при чем. Правда, никаких их аналогов я не знаю, так что остается только
одна версия: сама сущность обитателя ратуши не позволяет о ней думать. И какие в этом случае возникают ограничения, просто не представляю. Хоть иди и спрашивай у нее самой! - Я нервно хмыкнул. - Одно могу сказать точно, все происходящее мне не нравится. Ну и остается восхититься чутьем Тавьера, который решил отреагировать на странное происшествие со всей возможной серьезностью. Ладно, главное, об этом создании, об имитации ритуала, перевертышах и прочих странностях я отписал в столицу, там умные люди придумают что-нибудь интересное. А я вот еще что хотел спросить у тебя, Лар. Только вопрос отвлеченный и личный, - заметил я и, когда бывший старшина поощрительно кивнул, продолжил: - У вас какие-то странные взаимоотношения. Ты относишься к ее отцу как к брату, Ойша для тебя родная, и ты будто член семьи, но, как понимаю, не родственник. Как это получилось? Если, конечно, не секрет.
        - A-а, да случилась в свое время трагическая история. Я же говорю, отцы наши еще по молодости стали побратимами, потом мой папаша женился, мать родами померла, а самого его Серые порвали, когда мне трех лет не было. Вот отец Кая меня и взял к себе, так что мы с ним и в самом деле практически братья. А что я здоровенный такой и страшный вымахал - волоты и прочие нелюди ни при чем. Какой-то маг в мою бытность стражем долго и путано объяснял, что это какая-то редкая болезнь, что-то у меня с мозгами не то. Он, собственно, и вылечил, а то я бы еще вырос.
        - А как же ты в Пограничные попал?
        - Сбежал, - пожав плечами, спокойно ответил Лар. - Мне было восемь, хотел за батю отомстить. Наверное, даже отомстил, если смотреть по количеству трупов. Туда обычно берут сирот или отказников, а я-то номинально сирота. С ее дедом, - он кивнул на Ойшу, - конечно, по-свински получилось, он же меня по-настоящему сыном считал, а я ему такую гадость устроил. Заявил, что, мол, чужие люди, родни нет. Да ладно, откуда мозги в таком возрасте! Зато я был одним из немногих Пограничных, у которых имелась семья, и лишний раз своим примером подтвердил, что привязанности для стражей - лишнее. Ну, когда мы с Каем за ней сорвались, - он вновь кивнул на оружейницу. - Что такую замечательную девчонку вытащили - здорово, но приказ я все-таки нарушил, и хорошо, что в тот раз обошлось без жертв.
        - Да, кстати, про спасение! Ойша, расскажи, пожалуйста, про твои наследственные таланты. Откуда все это взялось? Что они собой представляют?
        - А они-то тут при чем? - Девушка изумленно уставилась на меня.
        - Понятия не имею. Но опыт подсказывает, что если вдруг в одном месте или в одном человеке пересекаются несколько вопиющих странностей, они, как правило, связаны между собой. Исключения случаются, но редко. Ну и мне как исследователю это вдвойне интересно потому, что никак не отражается на твоей ауре, по ней ты - нормальный человек с незначительными магическими способностями, как, собственно, и все оружейники.
        - Честно говоря, не имею ни малейшего представления, - пожав плечами, спокойно ответила девушка. - По-моему, эта способность пробудилась в моем давнем предке еще во время самого первого нападения Серых, а сколько до этого спала - только боги знают. Проявляется она обычно лет в тринадцать или около того. Вокруг меня на приличном расстоянии, где-то на десяток метров, Серые становятся вялыми и заторможенными, и даже как будто более уязвимыми, а я сама… Руки наливаются удивительной силой, а в голове царит единственная мысль: «Уничтожить их всех до последнего». Я в нормальном-то состоянии Серых, мягко говоря, не люблю, даже откровенно ненавижу. Но в такие моменты они представляются мне чем-то непереносимо гадким, неправильным, что ни в коем случае не должно существовать. Это уже не ненависть, а возведенное в абсолют отвращение. Все вместе похоже на боевую ярость, только состояние более осознанное: с трудом, но все же я могу себя в такие моменты контролировать.
        - И никто не пытался исследовать такое свойство? - недоверчиво спросил я. - Это ведь может быть ключом к истории появления Серых!
        - Пытались, но - безуспешно. - Оружейница развела руками. - Буквально каждое поколение кто-то пытался исследовать. Но на передовой совсем не до магических изысканий, последнего такого самоотверженного Серые порвали на глазах у деда, а в другое время эта способность себя не проявляет. Наверное, тварей должно быть существенно больше одной. Насколько я знаю, пытались ставить эксперименты и даже оставляли кого-то из моих предков наедине с пойманным Серым, но кончилось это печально именно для предка. Отбили, но он остался калекой и вообще чудом выжил. Как ты понимаешь, я не горю желанием соваться в клетку к бешеному зверю.
        - Да уж, тяжелый случай, - согласился задумчиво. Натура исследователя и естествоиспытателя бунтовала против вопиющего пренебрежения такой интересной загадкой, но здравый смысл поддерживал точку зрения Ойши и настаивать на опасных экспериментах запрещал. - А что, никаких побочных ветвей у семьи за столько веков не появилось?
        - Увы, так получилось. - Оружейница пожала плечами. - Почему-то в семье редко рождалось больше одного ребенка, а когда рождалось - до пробуждения этого дара или хотя бы до сознательного возраста доживал всего один. На мне вот род вообще чуть не оборвался. Понятия не имею, с чем это связано; может, как раз плата за дар?
        - Может, но не представляю, какая магия тут работает. Это, скорее, что-то божественное, как бы странно подобное ни звучало, - медленно проговорил я. - Да, вот еще что хотел спросить! Безотносительно ко всем прочим темам, просто коль уж речь зашла о Серых. Почему до сих пор не построили ни одного серьезного убежища? Кто-то должен сражаться, но хотя бы детей и женщин можно было бы укрыть… - Я осекся под насмешливыми взглядами собеседников и поспешил уточнить: - Я не претендую на звание тактического гения и понимаю, что до меня догадались бы. Но раз так до сих пор не поступили, для этого есть веская причина, и мне интересно какая.
        - Туманы, приходящие с плато, непроницаемы для магического поиска, точно так же не поддаются ему сами Серые, - спокойно, веско проговорил Лар. - Твари всегда приходят с туманами, но чаще туманы приходят без них, поэтому поднимать город по тревоге каждый раз, когда наползает дымка, глупо, тем более что случается это в разное время суток. Недреманное начинает ощущать их за несколько сотен метров перед стенами, и с этого момента у города есть десяток-другой минут, в которые Пограничные успевают подняться по тревоге и частично добраться до стен. Те, кто дежурит на стенах, принимают бой, но надолго сдержать Серых удается редко. Они очень быстрые, умеют высоко прыгать и не считаются с потерями. Обычно печати на стенах и воротах заваливают трупами, по которым третья-четвертая волна поднимается на гребень. Пятая, в лучшем случае - седьмая переливается через край. Нашей аристократии можно предъявить много претензий, но двери ратуши открыты до тех пор, пока Серые не подкатятся к Рыночной площади. Те, кто успевает укрыться в замке, счастливчики, но успевают далеко не все.
        - Вот оно что. Я знаю об их повышенной сопротивляемости магии и знаю, что пули их не берут, но не думал, что все происходит так быстро. Маги не всесильны, но должны же они тоже дежурить на стенах! Я бы…
        - Грай, ну ты как скажешь, - хмыкнул Лар. - Баладдар - маленький город, в котором всего десятка три боевых магов, а таких, как ты, вовсе нет.
        - Но почему? - несколько стушевавшись от его тона, все-таки спросил я и нахмурился. - Поставить на довольствие несколько сильных боевиков - это не так дорого. Неужели король отказал? Не может такого быть! Это же банально невыгодно! Гораздо дешевле поселить здесь десяток, ну два десятка сильных магов, способных удержать первые волны нападающих. Да, активные магические барьеры пока еще в разработке, а тут наверняка старые чары, которые попросту могут сбоить от избытка некротической энергии, но люди умнее, и арсенал их шире. Магам ведь даже необязательно в этот момент находиться на стенах!
        - Понятия не имею, - задумчиво проговорил Ларшакэн, разглядывая меня с непонятным выражением лица, а Ойша вообще напряженно нахмурилась. - Знаешь, мы здесь настолько привыкли, что метрополия - отдельно, а мы - отдельно, и я себе такого вопроса ни разу не задавал.
        - Ладно - ты. Положим, это я могу понять. Ты не политик, ты военный, за военного всегда думает командир, а для того, чтобы через его голову отправить какое-то донесение, нужны как минимум очень серьезные подозрения. Но аристократы?! Те, которые не военные. Сами маги, наконец! Наверное, кому-то нынешняя ситуация действительно выгодна. Возможно, эти люди в сговоре. Не исключено, что все пришлые, наткнувшись на местное «гостеприимство», так и не сумели заметить такой детали. Но что, в сговоре - все?! Ты сам говорил, что у некоторых погибли родные, и эти некоторые жизнь отдали бы, лишь бы защитить город от Серых. Так почему до сих пор никому не пришло в голову задать этот вопрос?!
        - Не горячись, - раздосадованно поморщился бывший старшина. - Я же не политик, я их всех знаю только шапочно. Понятия не имею, что у них там за заговоры и договоры. Они с одинаковым успехом могут быть мерзавцами или думать так же, как и я.
        - Ну да, инерция мышления - вещь серьезная. Ладно, пора познакомиться с местным руководством, - мрачно процедил в ответ. - Понятия не имею, что здесь происходит, но корни этой проблемы явно уходят в недра ратуши.
        - То есть все-таки пойдешь на прием? - спросила Ойша.
        - Не знаю. - Я скривился. - Мне очень не нравится эта идея. В любом случае, первым делом наведаюсь на почту и отправлю еще одно донесение, задам этот вопрос своему руководству. Может статься, это именно инициатива короля, хотя и не представляю, зачем бы ему подобное могло понадобиться. Его величество все-таки не дурак, чтобы сознательно наживать себе недоброжелателей среди собственных подданных, особенно - в таком месте! А потом стоит перекинуться парой слов с твоим воздыхателем…
        - А в морду? - неприязненно покосившись, перебила девушка. - За воздыхателя.
        - Бей. Пострадаю за правду, - не смутился я.
        - В общем, я так и понял, что сегодня мы с клинками не закончим, - оборвал начинающийся обмен любезностями Ларшакэн. - Раз так, схожу-ка к поставщикам, ты же так и не поговорила с ними? А то у нас некоторые запасы уже истощились.
        - Не поговорила, - повинилась Нойшарэ. - Кстати, о запасах! Составлю-ка я компанию Граю и поговорю с северянином. Надо кое-какие детали уточнить, документы подписать и в гильдию отправить. Ты, помнится, рвался меня от него защищать, - обратилась Ойша ко мне.
        - Защищать - это когда есть угроза, а когда угрозы нет, но ты болтаешься по городу со мной вдвоем, это не защита, это провокация, - со вздохом поправил я. - Но - пойдем, не вижу смысла спорить. Только я для начала письмо сочиню.
        - Может, на почту завернем уже после встречи? - предложила девушка.
        - Завернем, но и перед ней - тоже. Не люблю подобные вещи откладывать надолго, мне все время кажется, что любое вот такое промедление может оказаться фатальным. Наверное, я псих, но от мысли, что за меня отомстят, становится гораздо легче, - сообщил со смешком.
        - Предчувствие? - с легкой настороженностью уточнил Лар.
        - Нет, просто привычка. Оправдывается эта паранойя очень редко, но я предпочитаю в таких вещах перестраховываться.
        Много времени составление очередного послания не заняло, равно как и его отправка, и где-то через час после разговора мы с оружейницей уже подходили к проклятому трактиру. Почти весь путь проделали в задумчивом молчании, перебрасываясь только короткими фразами. И лишь на подходе к цели Ойша полюбопытствовала:
        - Слушай, давно хотела спросить, о чем вы с Ларом постоянно наедине шепчетесь, если все серьезные вопросы вроде бы обсуждаете при мне?
        - Ты не поверишь, - весело ответил я. - Исключительно о высоком и прекрасном, по большей части о классической литературе. При такой внешности и биографии в нем довольно сложно заподозрить возвышенную натуру, но с ним действительно интересно все это обсудить.
        - Все с вами ясно, - хихикнула девушка. - Ну да, Лар разносторонний, хорошо тебя понимаю. А что ты хочешь обсудить с северянином?
        - Их Праотца. Понимаешь, мне не дает покоя мысль, что он может быть связан с этим созданием на площади, и что сам Таллий оказался здесь не случайно. Нет, он вряд ли врал, когда отвечал на вопросы, но мало ли о чем думали старейшины! А еще, как ни крути, этот тип - единственный после тебя и Лара человек, которому я могу здесь доверять. Есть еще Таймарен, следователь, но он может быть предвзятым, а Таллий - не местный, вряд ли он лично заинтересован в каких-то здешних событиях. Ну, если только они не коснутся тебя, - не удержался от небольшой шпильки.
        - Издеваешься, да? Ладно, а зачем тебе вообще эта история с сущностью, заключенной в ратуше? Ты вроде бы убийство расследовал, при чем тут она?
        - «Убийство»… - задумчиво повторил я. - Не хочу показаться циничным, но смерть одного бродяги и одного стража - события не того масштаба, чтобы ими заинтересовалась Тайная канцелярия. То есть их я тоже расследую, но главное сейчас - разобраться, что здесь происходит. Сфера моей компетенции - безопасность страны, а я голову готов поставить на кон, что в Баладдаре зреет что-то серьезное, способное этой самой безопасности угрожать. Нет, не думаю, что тут пахнет покушением на короля или гражданской войной, масштабы меньше, но… Приграничье - это все-таки лаккат Турана, что бы по этому поводу ни думали местные обитатели. Та пара трупов была просто тревожным звоночком и поводом заинтересоваться. А все здешние проблемы так или иначе связаны с Серыми. Я не уверен, что сумею разобраться в том, в чем не могли разобраться три века до меня, но постараюсь. Большинство людей, занимавшихся этим вопросом, сталкивалось с полным отсутствием каких-то сведений о происхождении этих тварей. А мне начинает казаться, что кто-то здесь знает гораздо больше, чем принято считать.
        - То есть послание действительно существовало?
        - Какое-то время казалось, что это все ложь, но теперь уже сомневаюсь. Похоже, его правда кто-то отправил, но об этом прознали те, кто все годы хранил тайну, и попросту устранили гонцов. Хотя самого «предателя», вероятно, до сих пор не вычислили, потому что за дни, что прошли с гибели курьера, не случилось ни одной подозрительной смерти. Если не считать перевертыша, напавшего на тебя в лавке, но отследить его связи пока не удается. Кроме того, человек, который написал моему начальнику письмо и выступил посредником, не был дураком, перестраховщиком или наивным мальчишкой, он не стал бы сочинять такое, столкнувшись просто со слухами. Значит, он поверил, а если поверил, предоставленная версия была логична и чрезвычайно правдоподобна. А поскольку никаких конкретных зацепок у меня нет, я просто соберу все местные необъяснимые странности и попытаюсь в них разобраться - сначала отдельно, а потом сложив в общую кучу. Не считая убийств, которые меня сюда привели, таких странностей наблюдается несколько: Серые и твои таланты, связанные с ними, сущность с площади, поведение перевертыша и вообще его активное
участие, отсутствие здесь достаточного количества боевых магов. Ну и то непонятное покушение на меня, если оно действительно было покушением.
        - Солидно, - задумчиво хмыкнула в ответ девушка. - За неделю вряд ли управишься.
        - А меня никто не ограничивает во времени. Ну, кроме замысла неведомого пока злодея. Хотя у меня все больше подозрений вызывает здешний лаккат. Он либо дурак и ничего не видит, либо сволочь и все контролирует, причем второе вероятнее.
        - Досадно. Мне он казался хорошим человеком, - вздохнула Нойшарэ и толкнула дверь трактира, возле которой мы уже несколько секунд топтались, завершая разговор.
        Северянина в общем зале не обнаружилось, но хозяин заведения утверждал, что постоялец никуда не выходил. Поскольку гостиница располагалась в дальнем конце здания и выход имела всего один, это внушало оптимизм. Отправленный к северянину с вопросами парень из числа обслуги вскоре вернулся и сообщил, что жилец гостей примет, после чего проводил нас к нужной двери.
        - Садитесь, гости дорогие. Чем обязан? - не скрывая удивления, спросил Таллий, когда мы вошли в комнату. Он сидел в одном из четырех узких кресел у стола, на котором лежало несколько книг, и явно до нашего прихода что-то сосредоточенно читал. Шуба, разумеется, была при хозяине.
        - Ойша, давай сначала ты, - предложил я своей спутнице. Та кивнула и демонстративно устроилась в противоположном от северянина кресле.
        В разговор я не особенно вслушивался и не вглядывался в образцы, которые оружейница принесла клиенту для ознакомления - камни, бруски металла, какие-то эскизы. Гораздо интересней оказалось молча наблюдать за этой парой со стороны.
        Одна проблема: очень сложно было удержаться, чтобы не начать потешаться над Нойшарэ. Сдерживался я не столько из сострадания, сколько из солидарности. Чем-то ее поведение и состояние напоминало мое собственное во времена знакомства с этим человеком.
        Нет, подоплека-то была совсем другая, упаси меня боги от таких извращений. Но… Таллий внешне оставался точно таким же спокойным и сосредоточенным, каким бывал всегда. И я прекрасно помнил, как бесили меня эта легкая снисходительная улыбка и насмешливый взгляд, а потому искренне сочувствовал Нойшарэ. Честно говоря, ей было даже хуже, потому что мне доставалось что-то типа снисхождения наставника, на которое я почти перестал обращать внимание, когда впервые спас задницу этого северянина, а на Ойшу Таллий смотрел… у меня возникала всего одна, но зато очень точная ассоциация: так умудренный опытом аристократ смотрит на шестнадцатилетнюю девочку, которая является его невестой. Некоторое умиление, мужской интерес, немного самодовольства и полная, безграничная уверенность, что девчонка уже никуда не денется. Судя по тому, что я успел узнать об Ойше, она сейчас едва сдерживала желание убить.
        Вот интересно, Таллий вроде бы действительно умный человек. Неужели он не понимает, что такое отношение совсем не подходит данной конкретной особе? Просветить его, что ли? Северянина-то не жалко, но как бы он дров не наломал, и как бы все это не аукнулось девушке!
        Правда, понаблюдав за ними еще, мнение свое я изменил. Сквозь привычную снисходительность северянина проглядывали совсем другие, непонятные мне эмоции. Грусть? Усталость?
        Их разговор занял не больше четверти часа, после чего Ойша тронула меня за плечо, отвлекая от раздумий, и кивнула на Анатара, давая понять, что моя очередь задавать вопросы.
        - Кто такой Праотец? - в лоб спросил я, внимательно разглядывая закадычного врага. Тот удивленно вскинул брови и поинтересовался:
        - А он-то тебе зачем?
        - Надо. Для дела. Так кто он?
        - Старейшины рассказывают, что…
        - Эту версию я знаю, - оборвал, не дав ему толком начать. - Меня интересует правда. Кто он или, вернее, что он такое, и как он связан с той сущностью, что заключена здесь, в ратуше.
        - Почему ты думаешь, что они связаны? - озадаченно переспросил северянин. Кажется, не притворялся и действительно не понимал вопроса.
        - Ты сам говорил, что по ощущениям похоже. А кроме того, ваши старейшины наверняка не просто так прислали тебя сюда, не просто так заставили именно тебя заниматься этой железкой…
        - Это не железка, - резко возразил Таллий, напряженно хмурясь. Настолько резко, что я даже удивился: слишком несдержанное восклицание для этого человека.
        - А что? - уточнил вкрадчиво. Собеседник нервно дернул щекой и на вопрос не ответил, вместо этого проговорил уже с обычным своим спокойствием:
        - Почему ты думаешь, что старейшины сделали это намеренно?
        - Не хочу говорить комплиментов, но ты слишком ценный ресурс для такого задания. Хоть бы даже эта железка, - повторил намеренно, но на этот раз северянин уже не отреагировал, - была ключом к спасению всего Северного края, глупо оставлять здесь тебя. Гораздо логичней прислать кого-то менее подвижного и менее нужного.
        - Ты говорил, что прибыл сюда для ознакомления с какими-то книгами. Какими? - вмешалась Ойша.
        Явно колеблясь, Таллий смерил взглядом небольшую стопку старых книг, на кожаных переплетах которых не значились названия, потом по очереди пристально оглядел нас обоих.
        - Забавно. Я как-то не подумал об этом. Дело в том, что достоверных сведений о Праотце у нас попросту нет. Старейшины, возможно, знают больше остальных, но они почти наверняка не знают всего - иначе не пытались бы по крупицам собирать сведения о том историческом периоде, когда он жил. Мы занимаемся этим уже более полувека, за это время удалось почти точно установить время его появления и тех событий, о которых говорят легенды: катастрофа случилась порядка трех с половиной веков назад. Этот катаклизм привел народ к упадку, до контакта с Тураном мои сородичи находились на очень низком уровне развития, и никакие записи, разумеется, не велись, только передавались из уст в уста легенды. Книги я ищу, собственно, о прошлом моего народа. До Баладдара никто из моих предшественников волей случая не добирался: слишком далеко, да и климат тяжелый, не располагает к продолжительным визитам. В подробности вдаваться не буду, но за время поисков оформились две версии катастрофы. Первая утверждает, что произошло землетрясение, и Праотец, спасая свой народ, заколол себя этим самым скипетром на алтаре, и оный скипетр
расплавился от прошедшей по нему силы. А вторая гласит, что скипетр на самом деле ключ, которым заперта темница Праотца, куда его заточил некий злодей, и именно с его уходом мы начали гибнуть. После катастрофы мы были долгое время совсем изолированы от мира, а до тех пор существовало ущелье, по которому путь к нашим землям через горы проходил в относительно безопасных и комфортных условиях, так что у нас побывало много торговцев. Здесь мне посчастливилось найти записи человека, который как будто успел бежать от наступающих льдов и даже записал свои впечатления. Только записи его очень сумбурные и разрозненные, да и почерк оставляет желать лучшего, и грамотность, так что разбираюсь с трудом. Кроме того, человек явно был напуган.
        - Но что-то уже ясно?
        - Не знаю. Странно. Пока выходит нечто среднее. Катастрофа была неестественного происхождения, бедствие вроде бы кто-то наслал. Хуже того, по уверениям этого очевидца Праотец не был человеком.
        - Все-таки бог? - задумчиво уточнил я.
        - А почему это плохо? - полюбопытствовала Ойша.
        - Северяне не верят в богов, - пояснил ей, но тут же опомнился и, боясь напутать, кивнул Таллию, чтобы подробности рассказывал он.
        - Немного не так. Мы считаем, что уповать на волю богов - удел слабых духом и телом, - поправил собеседник. - Боги в нашем представлении - это сущности, придуманные людьми, пьющие человеческие эмоции и душевные силы и черпающие из них свое могущество. А свободный дух человека сильнее не только духа раба богов, но самих этих богов. И подвиг Праотца в этой системе является одной из основ учения.
        - Может, он просто был существом другого вида? - уточнила Нойшарэ.
        - Если и так, то какого-то очень редкого, потому что ни к одному из известных на тот момент видов свидетель отнести его не смог, а известны были все. Будучи слабым магом, он мог различать ауры, поэтому особо отметил, что тот, кто правил нами, обладал оглушительной силой, несоизмеримой с силами лучших магов. Скипетр, по его уверениям, принадлежал как раз Праотцу, но свидетель не знал, что с этой вещью случилось в итоге. А еще он утверждал, что у Праотца была жена, хотя описания ее не приводит - лично не видел. Если бы наш покровитель являлся человеком, это никого не удивило бы: своей женщиной хвалятся только дураки, поэтому не случайно, что скрывался даже факт ее существования. Но здесь она называется равной, боевой подругой, ушедшей следом за ним. Я могу допустить, что наши обычаи прежде больше походили на обычаи того же Турана, но если жена - равная, получается, она тоже была богиней? В общем, весьма спорное сочинение, но моя цель пока - переписать все, что связано с Северным краем, а дальше станут разбираться уже старейшины.
        - То есть не исключено, что сущность ратуши Баладдара - это жена вашего Праотца? - хмыкнул я насмешливо.
        - И что она тут забыла? - риторически вопросил Таллий. - Нет, не думаю. Если уж связывать их, то просто как представителей одного вида.
        - Есть еще одна интересная версия. Сущность может быть сородичем Праотца, который являлся богом Серых. Это объясняет, почему те так обижены на людей и зачем им нужна ратуша. Я даже готов предположить, что подобное заточение и поспособствовало превращению перевертышей в Серых, но тогда совершенно непонятно, зачем это существо заточили в стены башни? Легенды утверждают, что сущность призвана именно для защиты от этих тварей, но если нет, то - для чего? А еще мне не дает покоя совпадение по времени. Серые ведь впервые напали на людей тоже где-то три с половиной века назад!
        - Может, это вообще - он? - задумчиво уточнила Ойша. - Ну, в ратуше. Ваш Праотец. Л’Амишшар когда-то вызвал его, заточил тут, а у вас там сразу все на… рухнуло. - Она осеклась, удержавшись от бранного слова, и почему-то глянула в этот момент на меня. А я с глубоким моральным удовлетворением отметил, как физиономию Таллия при этой оговорке перекосило от недовольства. Но северянин сдержался и не высказался, вместо этого спокойно заметил:
        - Слабая версия, но всякое может быть.
        - Может, ты попробуешь узнать это у самого существа? - предложил я. - Если ты способен с ним как-то взаимодействовать.
        - Вряд ли оно согласится, но - почему бы не попробовать? - все так же задумчиво и неопределенно согласился Таллий.
        - Расскажи потом, если что-то получится, а я попробую познакомиться с местным руководством. Не хочу ждать бала. Даже если там не произойдет ничего страшного, все равно будет не до спокойных разговоров. Только хорошо бы, чтобы кто-то составил мне компанию…
        - Боишься? - вопросительно вскинул брови Таллий.
        - Разумно опасаюсь, - возразил ему. - Во-первых, я не уверен, что во второй раз это нечто на площади мной не заинтересуется, а во-вторых, хочется, чтобы кто-то прикрывал спину.
        - Тогда я вызовусь пойти добровольцем, раз уж все равно пообещал рассмотреть это существо поближе, - предложил северянин. Я кивнул и вопросительно посмотрел на Ойшу, ожидая ее ответа.
        - Нет, я лучше займусь своей работой. Поосторожнее там, - напутствовала она и вышла. Причем от меня не укрылось, каким тоскливым взглядом проводил ее Анатар.
        Хм. А не так уж он сейчас уверен в себе, как я привык думать.
        - Как-то странно ты девушку завоевываешь, - не удержался от шпильки.
        - Что? - Таллий обернулся ко мне, будто очнулся от некоего транса, нахмурился, а через пару мгновений резко огрызнулся: - Это не твое дело.
        Честно говоря, вот тут я всерьез встревожился. По большому счету мне, конечно, без разницы, как именно сложатся отношения этой парочки и сложатся ли вообще. Таллий прав, это не мое дело, а совесть моя чиста, потому что о возможных опасностях я Ойшу предупредил. Но…
        Было странно и даже обидно видеть северянина в подобном состоянии. Его неизменная выдержка и снисходительная улыбочка, конечно, раздражали, но этот сын Северного края вызывал уважение своими личными качествами. Умные враги опасней глупых, зато с ними гораздо интересней. Служи мы одному сюзерену, я с полной ответственностью мог бы утверждать, что горжусь таким коллегой.
        - Согласен, - кивнул ему. - А все-таки?
        - Пойдем. - После двухсекундной заминки собеседник раздраженно тряхнул головой и поднялся, а в уголках губ затаилась знакомая усмешка. - Ты, кажется, хотел вновь обняться с Рыночной площадью.
        - Не хотел, - возразил я, не настаивая на продолжении разговора, - и именно поэтому беру тебя с собой.
        Короткий путь до ратуши мы преодолели в молчании Я раздумывал и пытался решить, так ли уж мне любопытно и так ли я хочу знать причины странного поведения старого знакомца, и все больше склонялся к мысли, что - да, так. Потому что Таллий явно находился в серьезном замешательстве, причин которого я не знал, и это с ним на моей памяти произошло впервые. Когда к любопытству прибавилось вполне логичное соображение о том, что знание слабых мест противника - всегда большой плюс, и если я сейчас нащупаю какую-то слабость северянина, мне же будет лучше, мысли несколько изменили направление. Я начал прикидывать, каким вообще образом можно вывести Анатара на откровенность?
        Нет, обязательно надо выяснить, почему он так странно реагирует на Ойшу. Никак влюбился с первого взгляда?! Да я же себе не прощу, если упущу такой замечательный повод для шуток!
        Впрочем, все эти рассуждения пришлось вскоре отбросить: мы вступили на темно-зеленую брусчатку.
        Часть третья
        ТОЧКА СБОРКИ
        ТАГРЕНАЙ АНАГОР
        Предположения Ойши оправдались: один раз как следует «ощупав», обитатель ратуши потерял ко мне интерес, и чувствовал я себя рядом с ним достаточно комфортно. Даже магия отзывалась - нехотя, лениво, но я все равно ощутил облегчение. Пожалуй, не думай я так сосредоточенно о твари, живущей на площади, и не помни предыдущую встречу, вполне мог и не заметить этой странности, списав все магические отклонения… скажем, на близость сильного артефакта - Недреманного Ока. Потому что присутствие странного существа, а точнее - его личности, ощущалось как легкий, едва уловимый флер, который можно было заметить только случайно или, напротив, точно зная, что именно следует искать.
        Вблизи стало понятно, что ратуша не так уж высока, скорее, кажется таковой из-за монолитных стен на фоне двух-трехэтажного города. «Не так уж высока» по столичным меркам; например, здание Сечения Сферы, где я учился, больше раза в два.
        А вот вход действительно заслуживал особого внимания: проем шириной метра в два, совсем невысоко над которым - если подпрыгнуть, я вполне мог бы дотянуться кончиками пальцев - нависала, без преувеличения, скала. То есть дверью служила огромная толстая каменная плита, на вид совершенно монолитная. Стены входной арки были гладко отполированы, а в полу поблескивали короткие рельсы. Похоже, опускаясь, плита подавалась вперед и закупоривала вход, становясь вровень со стенами. Механизм, удерживавший эту громадину на весу и приводящий ее в движение, скрывали тени и тонкая вязь защитных чар, оплетающих камень, но без магии там явно не обошлось.
        Если такая громада рухнет на голову, размажет тонким слоем. И самое паскудное, что никакая магия при этом не спасет бедолагу, оказавшегося внизу, от превращения в омерзительную лужицу. Когда мы проходили под плитой, от этих мыслей сделалось не по себе, но я все-таки сумел сдержаться, не втянуть голову в плечи и вообще сделать вид, что ничего не случилось. Мой спутник покосился наверх заинтересованно, но, похоже, не впечатлился.
        За этими своеобразными воротами обнаружилась небольшая комната-колодец, отделенная от остального здания тяжелой частой стальной решеткой. Сейчас та, впрочем, тоже была поднята. Видимо, в этом тамбуре предполагалась очередная линия обороны, как и в здании следственного отделения. У боковых стен навытяжку стояли караульные в парадных мундирах - не то для красоты, не то именно они должны были опускать при необходимости дверную плиту.
        Клянусь боевой лопатой Белого, жители Приграничья действительно все поголовно больны паранойей.
        - Доброго дня, сары, - поприветствовал нас, устремляясь навстречу, какой-то тип средних лет и незапоминающейся наружности, одетый в безликий наряд столичного образца. Держался он уверенно и достойно, подобно старшим слугам королевского дворца: вежлив, почтителен и при этом еще умудрялся не пялиться. За последнее я его, кроме шуток, зауважал. Ладно я, но Таллий и его сородичи - ребята приметные и редкие. - Чем могу служить?
        - Я бы хотел встретиться с лаккатом, - прямо сообщил ему. Лаккат-то у них в любом случае один. К стыду своему, фамилию его я благополучно забыл, заглянуть в шпаргалку заранее - не сообразил, а делать это сейчас было верхом неприличия.
        - Вам назначено? - прагматично поинтересовался встречающий.
        - Нет, но думаю, он согласится меня принять. Тагренай Анагор, аркаяр Лестри, эмиссар по особым поручениям его величества Ерашия Третьего, - назвался, не оставив служащему выбора. Выдворить меня, услышав имя короля, - значит плюнуть монарху в лицо. Короля здесь, может, и не уважают, но надо быть полным идиотом, чтобы заявить об этом его эмиссару, находящемуся при исполнении.
        - А ваш спутник? - уточнил местный, учтиво склонив голову.
        - Он со мной, - спокойно отмахнулся от этого вопроса, не глядя на северянина.
        - Прошу следовать за мной. - Еще один тщательно отработанный поклон, и мужчина жестом предложил нам пройти под решеткой. На мгновение опять стало не по себе, как будто та вот-вот должна была рухнуть и то ли проткнуть меня, то ли закрыть мышеловку. Причем, увы, последнее ощущение имело под собой вполне серьезные основания и право на жизнь…
        За решеткой уходила вправо достаточно крутая и узкая винтовая лестница, втиснутая меж стен, а дальше располагался большой полукруглый холл со сводчатым потолком примерно на уровне второго этажа. Напротив входа в центральной опоре виднелась еще одна лестница, также отделенная арочным проемом, оскаленным остриями решетки и напоминающим открытую пасть. По обе стороны от новой двери поблескивали изящные ажурные клети подъемников, к одной из которых нас и привели.
        Точно, больные.
        Но комментировать вслух я не стал, как не стал пока расспрашивать сосредоточенного и погруженного в раздумья Таллия о его выводах. Не знаю, пытался ли он в это время наладить контакт с сущностью ратуши или просто думал о постороннем; в любом случае задавать вопросы при потенциально враждебном существе в лице провожатого было рискованно.
        Поднимались достаточно долго, потому что медленно, и за это время я, опомнившись, наложил на себя чары, позволяющие распознавать перевертышей. Благо очень кстати вспомнил и повторил их, пока навешивал в лавке.
        Финишировали мы в совершенно типичной приемной с секретарем, будто бы вольно срисованным с привратника: вроде и не одно лицо, но все равно сходство очевидно. Куда более близкое, чем у представителей одного народа. Братья они, что ли? Или это тот случай, когда «место выбирает человека»?
        Эти двое о чем-то пошептались и, извинившись, вдвоем же нырнули за следующую дверь.
        - Как тебе ратуша? - все-таки не выдержал я.
        - Это не он, - коротко откликнулся северянин, качнув головой. Взгляд по-прежнему оставался отсутствующим.
        - Но тебе ведь есть что рассказать? - уточнил я. Тот в ответ только кивнул, и на этом разговор прекратился.
        Пригласили нас через пару минут, хотя в кабинет я направился один: Таллий отмахнулся, пообещал подождать в приемной. Тоже правильно.
        Собственно, кабинет интересовал меня мало, поэтому особенно осматриваться и интересоваться обстановкой я не спешил - полностью сосредоточил внимание на хозяине.
        На первый взгляд лаккат Приграничья производил приятное впечатление. В чертах лица присутствовала незначительная, но заметная асимметрия - немного разные глаза, кривоватый нос, отличающаяся от обычной форма бровей - все это придавало оригинальности и делало внешность весьма приметной. Я даже понял, что когда-то уже видел его, но в упор не мог вспомнить, где и когда.
        А впрочем, почти наверняка это произошло в столице на каком-то важном мероприятии: будучи лаккатом, он не имел возможности игнорировать некоторые сборища. Мне в этом отношении повезло, я пока еще наследник, да к тому же состою на государственной службе, и подобные обязанности исполняет отец. Это одна из многих причин, по которым я желаю своему родителю долгих и счастливых лет жизни.
        В остальном лаккат Приграничья имел типичную для местного уроженца внешность: светлые волосы, дополнительно выгоревшие на солнце, очень загорелая кожа, серые глаза. Когда он вежливо встал, чтобы меня поприветствовать, оказалось, что ростом местный правитель невысок, худощав, но явно не от телесной слабости. Он относился к тому типу малорослых, жилистых и юрких людей, которые в схватке гораздо опасней многих здоровяков. Одет был сообразно статусу и при этом - с явным участием здравого смысла в выборе, то есть удобно и достаточно просто. Как я.
        - Доброго дня, господин Анагор. Чем обязан? - После обмена приличествующими случаю поклонами лаккат жестом предложил сесть. И это спасло меня от мгновенного замешательства: я вдруг сообразил, что не составил даже примерного списка вопросов, которые буду задавать этому человеку, и вообще очень смутно представлял, о чем с ним разговаривать. Но сел, первым делом воспользовался возможностью раскрыть блокнот и наконец-то узнать имя собеседника, раскинул защиту от прослушивания - кажется, хозяин кабинета не заметил этого действия, - и только после этого заговорил:
        - Доброго дня, господин Л’Амишшар. Простите, но конкретно, в двух словах, сформулировать всего я не могу. Скажем так, я хочу задать несколько общих вопросов, составить представление…
        - Королевский эмиссар преодолел такое расстояние, чтобы поговорить об отвлеченном? - Лаккат вопросительно и недоверчиво вскинул брови.
        - Не так чтобы совсем отвлеченном, просто целей у меня несколько, и их очень долго формулировать. Вы помните Ортавия Савара? Он некоторое время служил королевским проверяющим в ваших землях.
        - Конкретно в моих землях Савар появлялся всего пару раз, к моменту принятия мной титула он уже стал стар и, насколько я знаю, лет десять как вышел в отставку. А чем вызван такой интерес?
        - Он умер при странных обстоятельствах. Вернее, в самой его смерти ничего удивительного нет, проблема в другом. Перед самой смертью он отправил послание, где якобы содержалась информация, которая позволила бы окончательно решить проблему Серых.
        - Якобы? - Раймэр подался вперед, сверля меня требовательным взглядом и хмурясь.
        - Послание, увы, не дошло до адресата, курьер был убит, - ответил спокойно, наблюдая за реакцией. Лаккат расслабился, откинулся на спинку кресла, помассировал переносицу и пару секунд молчал, прикрыв глаза.
        - Досадно. Мягко говоря.
        - Очень мягко, - задумчиво подтвердил я.
        - Ладно, а от меня-то вы чего хотели?
        - Я просто прощупываю почву и знакомлюсь с местными обитателями. Рядовые граждане не слишком-то расположены к общению с чужаками, и это существенно осложняет работу. Хотелось узнать, какова обстановка в высших слоях общества. Ну и, кроме того, господин Савар получил эту информацию от кого-то из местных. Сомневаюсь, что ее источником стала какая-то кухарка, передающая соседские сплетни, скорее - человек образованный и имеющий доступ к информации если не секретной, то как минимум малораспространенной. Да и с Саваром он наверняка был знаком и доверял проверяющему, если обратился именно к нему.
        - Если бы я получил подобную информацию, сорвался бы в столицу, бросив все, и сам добился бы аудиенции у короля, - заверил меня Раймэр. - А не отправлял бы с курьерами.
        - Понимаю, - кивнул я, не давая никакой оценки сказанному. - Вы только что достаточно резко высказались о том, что в ваших землях Савар бывал всего пару раз. Мне непонятна эта категоричность. Вы не готовились к принятию титула и не вникали в обязанности лакката заранее? Или я что-то не так понял?
        - Отчего же, - он желчно усмехнулся, - все так. Хотя мне казалось, что эта история докатилась и до столицы, разве нет?
        - Не уверен, что я в те времена был именно там, - ответил спокойно. - Если не ошибаюсь, как раз в это время шла война с Эштаром, да?
        - Именно, - кивнул Раймэр и смерил меня задумчивым оценивающим взглядом, в котором мне почудилось даже некоторое уважение. - Если вкратце, я не должен был наследовать отцу, планировал посвятить себя алхимии. У нас с ним вообще были достаточно напряженные отношения. Но мой старший брат погиб, после его смерти слег отец и буквально через пару месяцев тоже отправился на суд к богам, так что волей-неволей пришлось принимать власть.
        - У вас неплохо получается для человека, который никогда не готовился к подобному, - заметил я.
        - За комплимент спасибо, но благодарить стоит не меня, а советников отца. Без них, боюсь, я бы пустил по ветру город и весь лаккат, - со смешком предположил Л’Амишшар. А я подумал, что и манерой общения мой нынешний собеседник походит скорее на коллегу-мага, чем на правителя.
        - Советников? - переспросил быстро. - Много их? И кто из них отвечает за вопросы обороны и все, что связано с Серыми?
        - Всего четверо, а военный советник - Венгор Ла’Тайришар. Он ровесник моего отца, но весьма бодрый старикан.
        - Он сейчас в ратуше? Я бы и с ним тоже хотел поговорить. Потом, когда мы закончим.
        - Должен быть. - Лаккат пожал плечами. - Он редко покидает башню, возраст не располагает к прогулкам и личным инспекциям, эту функцию выполняет его сын, Навираш.
        - С ним у вас тоже напряженные отношения? - уточнил я, продолжая внимательно наблюдать за мимикой собеседника.
        - А вы проницательный человек, аркаяр, - со смешком заметил Раймэр. - Он был хорошим другом брата. Ну как - хорошим? Я считал так. Но я что-то не припомню за ним особенной скорби о почившем друге. Поговаривают… А впрочем, не желаю повторять сплетни, пообщайтесь с ним лучше сами.
        - И все-таки?
        - Это официальный допрос? - резко возразил собеседник. - А если нет, то я предпочту промолчать.
        - Не горячитесь, это полностью ваше право. - Я поспешил пойти на попятную, чтобы не отбить у него вовсе желание общаться. - Давайте сменим тему. Что вы знаете о сущности, заключенной в ратуше?
        - Какой сущности? - Раймэр растерянно уставился на меня.
        - Вы что, ее не чувствуете? - в свою очередь опешил я.
        - Я… а, ну да, есть что-то такое, - несколько смутившись, заговорил он. - Простите, я настолько привык, что не воспринимаю ее. Сейчас вот вы напомнили, сразу сообразил, - признался мужчина, что заставило меня крепко задуматься.
        Если сущность в ратушу заточил его предок и если именно он наложил проклятие, мог ли позволить себе забыть такой важный факт собственной биографии? Не думаю. Он наверняка поставил бы именно себя хранителем тайны, да элементарный здравый смысл требовал подобного решения! Так что либо первый Л’Амишшар не имеет отношения к сущности в ратуше, либо проклятие - не его рук дело, либо все это - какие-то совершенно другие чары, либо… нынешний лаккат Приграничья не имеет прямого отношения к крови Л’Амишшар.
        Уж не отсюда ли проблемы взаимопонимания отца и младшего сына?
        - Постарайтесь вспомнить, ваш отец ничего не говорил об этой сущности, о ратуше, о ее истории?
        - Увы, я не помню. - Собеседник развел руками. - Отец умер три года назад, а отношения наши испортились за много лет до этого.
        - Но в последнее время, когда он болел, ничего странного не говорил?
        - Напротив, он говорил очень много странного. - Собеседник горько усмехнулся. - То проклинал мать, называя ее предательницей, то звал брата, то твердил про какую-то жертву, которая необходима Баладдару. Не узнавал не только меня, но всех своих советников и помощников. Целители говорили, что он повредился умом от горя.
        - Жертву? А не вспомните ли вы подробнее, что именно он об этом говорил?
        - Боги с вами! Нет, конечно. Поймите меня правильно, это происходило несколько лет назад, и я гораздо сильнее был озабочен необходимостью сохранить порядок в лаккате и защитить от Серых все крепости, о существовании которых до того момента даже не слышал. Увы, с землеописанием я никогда не дружил и никогда не интересовался подобными вопросами.
        Был бы наследником, меня бы заставили, а так - отец пустил мое воспитание на самотек, и мне гораздо более интересной казалась магия. Да и сейчас кажется. А что, вы полагаете, будто эти утверждения имели под собой некую почву? То есть это были не бредни умирающего старика? Он имел в виду что-то конкретное?
        - Не исключено, - осторожно признал я. - Вы помните свою мать? Какие у нее были отношения с вашим отцом?
        - Она умерла, когда мне было девять, - задумчиво протянул Раймэр. - Я не помню особенных проблем, для аристократической семьи они неплохо ладили даже наедине. С другой стороны, и особенно пылких чувств не припоминаю. Но она-то тут при чем?!
        - Погодите, еще один вопрос, пока я не забыл. У вас есть какие-то близкие кровные родственники по отцовской линии? Имею в виду, действительно - близкие. Дяди, родные тети, кузены. Кто следующий в очереди на престол при условии отсутствия у вас детей?
        - А, вот вы о чем. Увы, прямых наследников нет. Есть несколько дальних родственников, но права у них спорные. Если я скоропостижно скончаюсь, боюсь, без вмешательства его величества обойтись не удастся. Надеюсь, он подберет хорошего наместника в эти земли.
        - Откуда такой пессимизм? - опешил я. - Вы рассуждаете так, будто намереваетесь умереть со дня на день. Есть основания подозревать что-то в этом духе?
        - Если вы имеете в виду какую-то опасную болезнь или покушения, то - нет. Дело в другом, это же Приграничье! - рассмеялся он. - Здесь стараются рано заводить семьи, потому что редко доживают до преклонных лет. Я пытаюсь найти себе невесту, но… боюсь, недостаточно прилежен в поисках. Никогда не задумывался о создании семьи и подобных вопросах, поэтому старательно откладываю их на послезавтра. Да ко всему прочему поспешно пытаюсь освоить специальность боевого мага: их не хватает, но они очень нужны, чего нельзя сказать о погодниках. Получается не так чтобы очень хорошо, но все равно приходится выполнять эти обязанности на стенах или около них. Подобное не обещает долгой жизни, но я не имею права отсиживаться за стенами ратуши.
        Я не стал объяснять ему, что живым правителем он представляет гораздо большую ценность, чем мертвым магом. Но, кажется, теперь я понимал, почему к нему так тепло относятся местные жители: офицер, который встает впереди войска, всегда вызывает уважение подчиненных. Простым людям не объяснишь, что тот, кто на передовой, не способен оценить картину в целом и не может грамотно командовать.
        Охотно верю, что к бремени власти этого человека не готовили: представление об обязанностях правителя он явно составлял по книгам развлекательного характера.
        - А почему вы не попросите помощи у короля?
        - Какой помощи? - Раймэр удивленно вскинул брови.
        - Военной. Боевых магов. Рядовые бойцы метрополии не годятся в подметки Пограничным, но маги там действительно хорошие, и особенного дефицита в них нет. Тем более сейчас ведь Баладдар - самое горячее и напряженное в военном плане место.
        - Как это - попросить? Вот так просто сообщить, что мы не справляемся? И что, король может прислать магов? Не обвинит меня в бессилии и не покарает? - Он уставился на меня настолько недоверчиво и растерянно, что я в первое мгновение даже не нашелся с ответом. Либо передо мной гениальный актер, либо… правитель из Раймэра как из грока.
        - Это долг короля, а свой долг его величество исполняет честно, - совершенно искренне ответил я. - Не знаю подробностей этой истории, увы. Может, он уже отказывал когда-то в подобной просьбе?
        - Понятия не имею! - горячо воскликнул лаккат. - Подумать только, мне подобное даже в голову не приходило, а между тем я же помню вассальную клятву! Там же в самом деле было об этом написано, почти прямым текстом! Чувствую себя полным идиотом, - пробормотал он, совсем не аристократично запустив пятерню в волосы. - Но погодите, а почему подобное не пришло в голову ни отцу, ни его советникам? - нахмурился собеседник.
        - Мне это тоже интересно, - проговорил задумчиво.
        - Да что гадать? Сейчас я вызову Бенгора, и мы об этом спросим! Если у нас будет достаточно…
        - Постойте, Раймэр! - Я тоже подскочил с места и перехватил ринувшегося к выходу лакката за плечо. - Не стоит. Вы этим только заставите их насторожиться.
        - Почему - насторожиться? Наоборот, мы должны срочно… Погодите, вы полагаете, он намеренно это сделал? - Мой собеседник напряженно нахмурился. - Но зачем? Это ведь позволит спасти многие жизни, это…
        - Приведет в город посторонних, - продолжил за него. - Людей с солидным боевым опытом, которые могут взглянуть на все со стороны примерно так, как сделал это сейчас я, и задаться теми же вопросами.
        - Значит, все-таки… заговор? - тяжело проговорил мужчина и весь разом словно сдулся, поник.
        - Вы не выглядите удивленным, - заметил, подводя лакката к тому месту, с которого только что поднялся сам, и примостился на краешке стола, когда хозяин кабинета рухнул в кресло.
        - Я… а впрочем, к чему это теперь! - тяжело вздохнув, он откинулся на спинку. - У меня было подозрение, что брат погиб не случайно. Более того, я подозревал, что в его смерти повинен как раз Навираш. Но никаких доказательств у меня нет, я даже не могу внятно объяснить, откуда взялось это ощущение, поэтому старался держать подобные соображения при себе. Поговаривали, они с братом не поделили женщину, нынешнюю жену Навираша, да и вообще, что эти двое яростно соперничали. Но тогда я старательно гнал от себя такие мысли, да и не до них было, слишком много работы. А потом вовсе стало совестно из-за подобных подозрений: Ла’Тайришары слишком многое для меня сделали и слишком самоотверженно помогали, чтобы позволить себе такие мысли. Думаете, это был какой-то хитрый план?
        - Не знаю, я еще никого из них в глаза не видел. А Навираш - маг? Хороший? - уточнил, когда собеседник кивнул.
        - Очень. Они с братом учились почти в одно время, и их вечно сравнивали. Навираш весьма одарен, что редкость для первого поколения, а в недавнем прошлом в их семье магов не было. Наверное, все же затесался кто-то в прежние годы.
        - Не исключено, - не стал спорить я. - И на чем он специализировался?
        - Он ваш коллега, хаосит, боевой маг. Хотя, пожалуй, и послабее уровнем, - сообщил лаккат.
        - А алхимией не увлекался?
        - Не думаю, - после секундной задумчивости ответил собеседник. - Он достаточно равнодушен к точным наукам. С другой стороны, Навираш окончил Сечение Сферы с отличием, так что не разбираться в подобных вопросах не может. Все боевые маги, окончившие наш филиал, остаются в Приграничье, так что он не боялся распределения в какой-нибудь дальний угол.
        С языка рвалось замечание, что угол более дальний, чем Приграничье, найти достаточно сложно, но я удержался от этой колкости и опять переменил тему:
        - Скажите, а ваш отец вел какие-нибудь записи? Дневник?
        - Понятия не имею. - Раймэр растерянно качнул головой. - Он был достаточно собранным и основательным человеком, подходил к каждому делу с тщательностью и скрупулезностью, которых мне никогда не хватало, так что - не исключено. Но я ничего такого не видел. Лучше задать этот вопрос Ла’Тайришару-старшему… или не лучше, в свете подозрений о заговоре?
        - Разберусь. Главное, вы в это не лезьте, хорошо? Баладдару и всему Приграничью не станет легче, если вдобавок к Серым они получат еще и смуту, связанную с отсутствием реальной власти в лаккате. А лучше всего уезжайте в столицу.
        - Простите? - Он возмущенно вскинул брови. - Вы предлагаете мне сбежать?
        - Я предлагаю не лезть к слугам Белого в пасть, - возразил ему. - Вы сами уже поняли, что все это время жили рядом с людьми, которые… как минимум не были с вами честны. Не исключено, что ваши подозрения оправданны и что эти люди поспособствовали гибели вашего старшего брата. И вас до сих пор терпели в роли лакката потому, что вы во всем их слушались. Я сомневаюсь, что вам хватит актерских талантов убедительно сыграть счастливое неведение, как полагаете?
        - Да, но… бежать?
        - Не бежать, а предстать перед королем по его приказу, - вновь поправил я со смешком.
        - А, так у вас в самом деле есть такой приказ? - нахмурился собеседник. - Так что же вы…
        - Пока нет. Но - будет, - оборвал его. - Поезжайте. Прямо сейчас. И постарайтесь ни с кем из советников не пересекаться до отъезда. Лучше всего - ничего не ешьте и не пейте. А еще… вы знаете заклинание, способное распознавать перевертышей?
        - Да, но… Во имя богов, а они-то тут как замешаны?!
        - Выясняю, - ответил, не вдаваясь в подробности. - Не берите в сопровождение никого из советников и аристократов, лучше десяток Пограничных. И проверьте их этими чарами.
        Раймэр несколько секунд сверлил меня непонятным пустым взглядом, а потом тихо проговорил себе под нос:
        - Что же я такое проглядел, если вынужден сейчас бежать под такой охраной?
        - Пока не знаю. Но выясню, - пообещал спокойно. - Собирайтесь, Раймэр. Не советую вам здесь задерживаться. Говорите всем, кто будет спрашивать, что вас срочно вызвал король.
        - А если кто-то пожелает увидеть приказ? - нахмурился он.
        - Вы лаккат, - почти не удивившись вопросу, со вздохом сообщил я. - Всех, кроме короля, вы можете послать с такими вопросами к Белому в задницу. Ладно, не только короля, еще некоторых первых лиц государства я бы все же не советовал оскорблять, а вот местным советникам подобное будет полезно. Главное, держите себя в руках и не говорите лишнего.
        - И что мне делать в столице?
        - Думаю, к тому моменту как вы туда доберетесь, здесь уже что-то прояснится. Но я сегодня же отправлю письмо начальнику Тайной канцелярии, так что можете смело идти к нему.
        - Вместе с Пограничными? - устало усмехнулся он.
        - А хоть бы и так, - легкомысленно отмахнулся я. - Тавьер слишком невозмутимый человек и многоопытный политик, чтобы подобная компания могла его смутить.
        Несколько секунд мы сидели неподвижно и молчали. Рай-мэр буравил взглядом собственные открытые ладони, а я задумчиво разглядывал его, все больше убеждаясь, что не ошибся. Он не играл, нельзя так играть. Передо мной в самом деле сидел… мальчишка. Может, мой ровесник, может, чуть моложе, но - мальчишка. В гораздо большей степени, чем я сам. Пылкий, горячий, честный, наверное, даже романтичный - и совершенно неподходящий для управления лаккатом.
        - Боюсь даже представить, каким идиотом я выгляжу сейчас в ваших глазах и каким буду выглядеть в глазах начальника Тайной канцелярии, - наконец, тяжело заговорил он.
        - Каждый должен делать то, что умеет, - пожав плечами, спокойно ответил ему. - О вас отзывались как о хорошем человеке и талантливом маге, но это не совсем те качества, которые жизненно необходимы лаккату.
        - Хороший человек - не профессия? - со смешком уточнил Раймэр. - Я вас понял, Тагренай. С вашего позволения, начну сборы.
        - Да, конечно. Еще один вопрос, если позволите: я бы хотел взглянуть на портреты вашего отца, брата и, наверное, иных предков, это возможно?
        - Нет ничего проще, вам в галерею ярусом выше, они все там. Я распоряжусь, секретарь вас проводит.
        - Спасибо. Кстати, о секретаре. Отдайте ему, пожалуйста, приказ до вашего возвращения перейти в мое распоряжение.
        - А вы сами не можете? - не саркастично, а действительно озадаченно поинтересовался Раймэр.
        - Могу, - ответил совершенно честно, потому что действительно имел такое право. - Но не хотелось бы распоряжаться вашими людьми через вашу голову. В конце концов, не мне же ими управлять в дальнейшем!
        - А что, вы полагаете, ими буду командовать я? - искренне удивился мой собеседник.
        - А кто? Вы лаккат перед богами и людьми, вы давали присягу, и король ее принял, какие могут быть сомнения! Отстранить вас можно только в случае недееспособности или при обвинении в государственной измене. Насколько я могу судить, здесь речи не идет ни о том, ни о другом.
        - Но я действительно плохой правитель.
        - Попросите помощи у короля, - посоветовал я. - Или хотя бы совета.
        - Хорошо, я так и поступлю.
        Отъезд лакката я на всякий случай проконтролировал и даже подвесил на смятенного, рассеянного и раздраженного Рай-мэра следящие чары. Непритязательный в быту молодой человек собрался очень быстро и действительно направился из ратуши к месту обитания Пограничных (я продолжал следить за ним краем сознания), а мне в сопровождении озадаченного секретаря и с любопытством поглядывающего на меня северянина пришлось подняться в галерею.
        Экскурс в историю рода Л’Амишшар благодаря наличию под каждым портретом таблички с именем и перечислением заслуг того или иного представителя семейства получился познавательным. И полезным.
        - Что-нибудь еще? - наконец, привлек мое внимание секретарь, когда я замер у портрета того самого первого лакката и погрузился в задумчивость.
        - Я бы хотел… А впрочем, скажите, как далеко до начала бала?
        - Чуть больше трех часов. Господин лаккат намеревались открыть торжество…
        - Господин лаккат срочно отбыл в столицу, поэтому постарайтесь найти замену, - оборвал я.
        - Но как же…
        - Его вызвал король. Их величество недовольны, - заметил расплывчато. Вознамерился уйти, но тут вспомнил о деле, про которое совсем позабыл за прочими. - Скажите, а кто писал приглашения на бал?
        - Канцелярия, - ответил собеседник совсем уже растерянно.
        - А как составляются списки приглашенных?
        - Да они почти не меняются. - Секретарь пожал плечами. - Аристократические семьи лакката, уважаемые жители города и окрестностей.
        - А если нужно включить дополнительные имена? Или продублировать приглашение, скажем, в результате случайной его порчи.
        - За все подобные вопросы отвечает помощник коменданта крепости по организационным вопросам.
        - Отлично, проводите меня к нему.
        Увы, ожидаемого или хоть сколько-нибудь стоящего результата разговор с помощником коменданта не дал, равно как и беседа с канцелярией, состоящей из трех взмыленных и нервных по случаю грядущего мероприятия дам, заваленных работой по самую макушку. Никто из них так и не вспомнил, как мое имя попало в списки приглашенных и кто попросил написать повторное приглашение. Точнее, та особа, которая писала, вспомнила, что их было два, но вот откуда появилась информация - осталось непонятным. И она, кстати, сама же удивилась своей забывчивости: редко когда изменения в список вносились «на лету».
        Поскольку каких-то магических следов я на собеседниках не нашел, заключил, что налицо признаки рассеивающих внимание чар. Увы, мой противник оказался предусмотрительным и к серьезной магии прибегать не стал, подобные же мелочи действуют только на людей без дара и исчезают без следа за пару часов.
        И хотелось бы сказать, что спектр подозреваемых сузился до нескольких человек, имеющих право отдавать приказы этим людям: подобная простая магия не способна повлиять на восприятие объекта в достаточной степени, чтобы тот сделал нечто против воли. Но вряд ли здешние работники настолько принципиальны и серьезно отличаются от собственных столичных коллег. То есть каждый из них вполне мог внести нужные исправления не по приказу, а по просьбе хорошего знакомого, друга, родственника… да кого угодно! Из местных, разумеется.
        В общем, ниточка оборвана, остается с этим смириться и искать другие пути.
        - Пояснения последуют? - полюбопытствовал Таллий, когда мы вышли из ворот башни и оказались на площади. Здесь я вздохнул с облегчением: старые толстые стены отчего-то очень угнетали, и это, кажется, совсем не имело связи с их пленником.
        - Пойдем поговорим в другом месте, ты мне тоже расскажешь, что унюхал.
        Над выбором места для спокойного разговора я долго не думал, пошел по уже проторенному пути в лавку Нойшарэ. Во-первых, это действительно, пожалуй, единственное место, где я в этом городе чувствовал себя по-настоящему спокойно, а во-вторых, Ойша с Ларом, на мой взгляд, имели полное право знать подробности происходящего, да и самого старшину стоило послушать, что-то же он выяснил за это время!
        Завернув по дороге на почту, я обнаружил два послания. Первое, отвечающее на общий доклад, сводилось к пожеланию удачи, заверениям во всесторонней поддержке и содержало обещание сообщить при появлении какой-либо информации, а второе, как я и предполагал, информировало, что никаких запросов из Приграничья о магах никогда не поступало. Более того, на встречные вопросы о предоставлении помощи Баладдар неизменно отвечал, что будет благодарен за дополнительное финансирование, но в других ресурсах не нуждается. Надо ли говорить, что с такими формулировками их оставляли без указанной помощи? Тем более что проверки стабильно подтверждали - Приграничью живется вполне неплохо. Во всяком случае, в среднем не хуже, чем остальным лаккатам.
        Чтобы не ходить два раза, я прямо на почте настрочил записку с предупреждением о грядущем визите местного горе-правителя и уже после этого с чувством выполненного долга вернулся в лавку.
        - Все плохо? - иронично поинтересовался Лар, когда мы устроились в большой общей комнате вчетвером.
        - Все замечательно, - язвительно фыркнул в ответ. - За спиной вашего лакката творится невесть что, а в остальном все просто отлично! Но предлагаю начать сначала. Таллий, что у тебя?
        - Это не он, - лаконично ответил тот, но, видя наши вопросительные взгляды, пояснил: - Не Праотец. Но у них действительно много общего. Мне кажется, версия Грая об их принадлежности к одному виду наиболее справедлива.
        - А откуда ты знаешь, что это не он? Ты же его никогда не видел, - полюбопытствовал Лар.
        - Дома в некоторых местах можно ощутить его присутствие. Примерно так, как в ратуше, только слабее. Но если здесь этот дух явно удерживается против воли, то там нет подобного ощущения, Праотец просто… спит.
        - Почему ты этого сразу не сказал? Ну, про то, что он там присутствует. Одной версией было бы меньше, мы бы не предполагали, что здесь заточен он, - поморщился я.
        - Мы привыкли думать, что Праотец - могучий маг и что воля его - воля человека, который был вынужден измениться, чтобы спасти свой народ. До недавнего времени я не задумывался, что все может обстоять иначе, и мне сложно воспринимать его как нечто другое. И думать о нем как о чем-то принципиально ином сложно, к этому надо привыкнуть, - нехотя пояснил северянин. - Там, дома, я полагал, что эти ощущения - отзвуки его силы, а не личности, но здесь, оказавшись рядом с самим этим существом, понял, что все по-другому.
        - Ладно, а что ты там говорил про «против воли»? - переключился я.
        - По-моему, это было очевидно с самого начала. Даже легенда говорит о том, что призванного заключили в камни. Сомневаюсь, что кто-то спрашивал его согласия. Как именно заключили - я не знаю, но… Мне кажется, оно просыпается и очень близко к тому, чтобы освободиться. И есть такое ощущение, что, освободившись, сначала воздаст за неволю. Конкретных планов я, конечно, не знаю, но ощутил, что сущность очень недовольна.
        - Замечательно, - пробормотал я мрачно. - Разгневанное богоподобное существо, несколько веков проторчавшее в заточении, - это как раз то, чего мне недоставало для полного счастья. И когда оно освободится?
        - Скоро. - Таллий развел руками. - День, неделя, месяц - для него это одинаково скоро.
        - А по поводу жены вашего Праотца ты не уточнял? Может, это она?
        - Откуда я знаю, если никогда прежде ничего о ней не слышал? - отмахнулся он. - Не уверен, что для них вообще применимо понятие пола или тем более - супружеских отношений.
        - Резонно, - признал я. - Ладно, теперь, видимо, моя очередь рассказывать.
        Надолго монолог не затянулся. Пожалуй, все, что я мог сообщить, это предположение о непричастности нынешнего лак-ката как к творящимся вокруг темным делам, так и к роду Л’Амишшар. Доказательств последнего у меня не имелось, только косвенные: непохожесть Раймэра на поколения славных предков (не просто же так я ходил портретами любоваться!), противоположное направление дара, достаточно слабого для такой старой магической семьи, подверженность его проклятию забвения. Все это по отдельности могло объясняться совершенно банальными причинами, но вместе органично и аккуратно складывалось в четкую картину: Раймэр не сын своего отца, результат измены его матери. Тоже в общем-то банальная история. Не исключено, что его отец подобное заподозрил, проверил и подтвердил, и именно поэтому так прохладно относился к неродному сыну.
        Ответ на закономерно возникающий вопрос: «А почему, собственно, он не подтвердил отсутствие кровного родства официально?» - напрашивался простой: сын младший, не наследует, жена давно мертва, мало кто станет в таком случае поднимать бучу и устраивать скандал. Тем более если этот младший сын не больно-то рвался к власти, предпочитая проводить время с пробирками в Сечении Сферы. И все бы ничего, но наследник погиб. При загадочных обстоятельствах или нет - за давностью лет вряд ли удастся установить. Почему в такой ситуации слег старый лаккат, понятно, тут у кого хочешь нервы сдадут.
        Но в результате у власти оказался мальчишка, который весьма смутно представлял себе собственные обязанности и полностью полагался на советников.
        - А не может Навираш Ла’Тайришар быть родным сыном лакката? - полюбопытствовала Ойша. - Я мало с ним общалась и никогда об этом не задумывалась, но сейчас мне кажется, он и правда похож на покойного наследника. Может, зная об этом, старый лаккат и память жены беспокоить не стал?
        - Все может быть. - Я пожал плечами. - Я его пока не видел и судить не могу, но ярко выраженный магический дар, похожий на наследуемый в семье Л’Амишшар, подталкивает к этой мысли. До сих пор точной схемы наследования магического дара никто не выявил, но чаще всего он действительно передается ребенку от родителей, порой усиливаясь, порой - ослабевая. Может проскакивать через поколение или два, но крайне редко меняет полусферу. То есть такие случаи история знает, но они достаточно редки, и проще поверить во внебрачного ребенка. Если это так и если имеется способ подтверждения кровного родства с лаккатом, это наталкивает на печальные мысли.
        - А ты не поспешил отправить нашего правителя в столицу? Он хороший парень, но по всему выходит - эта буча выгоднее всего именно ему. Ты приехал, обеспечил ему защиту, спас от вероятного заговора и советников, с которыми он сам справиться не мог… - начал Лар.
        - Слишком сложно. - Я поморщился. - Нет, конечно, может быть и такое, но зачем? Куда проще было просто попросить помощи у короля.
        - Гордость не позволила?
        - Можно попросить так, чтобы это не выглядело просьбой, - возразил ему. - Теоретически он, конечно, может оказаться гениальным актером, который с юности мечтал дорваться до титула, все спланировал, убил брата, но… нет, при такой гениальности он бы обошелся без моего визита, спровоцированного столь странным и ненадежным способом.
        - Ладно, убедил. Я на всякий случай спросил. И что ты все-таки думаешь об этих убийствах и этом послании?
        - Не знаю. - Мне оставалось только руками развести. - Все ваше Приграничье напоминает огромный запутанный клубок вроде змеиного: множество переплетенных тайн, которыми почему-то никто не интересуется. Но если верить чутью… во-первых, мне кажется, что все это связано и имеет один источник. А во-вторых, для того, чтобы внести ясность, не хватает какой-то одной детали. Я что-то упускаю или не знаю, и это что-то является ключом ко всей истории.
        - Мне не нравятся слова старого лакката про жертву, - задумчиво проговорила оружейница. - Кому нужна жертва? Зверю, который охраняет ратушу?
        - Если именно регулярное приношение жертвы являлось условием заключения, то - не исключено. Тогда роль действительно может играть астрономический фактор, жертвоприношения обычно приурочиваются к чему-то в этом духе. Но тогда получается, что все случится именно на празднике, и туда обязательно нужно идти.
        - Если только эта жертва - не ты, - тихо хмыкнула Нойшарэ.
        - Возможно. Но с другой стороны, не менее вероятно, что с моей помощью хотят предотвратить убийство…
        - И тем самым лишить ратушу защиты, - со смешком вставил Лар.
        - У меня складывается впечатление, что сейчас эта сущность не так уж и нужна Баладдару. Разве нет? - уточнил я у него.
        - Тоже верно, - задумчиво признал бывший старшина. - Я не припомню, чтобы в последние годы она участвовала в обороне. Раньше, когда еще не было стен и Пограничной стражи, да.
        - А она не может быть тем самым связующим звеном? - предположила Ойша. - Ну, которого тебе недоставало?
        - Может быть, а может и не быть, - ответил я со вздохом. - Сейчас уже нельзя восстановить подробности ритуала, с помощью которого сущность заточили в ратуше. Если, конечно, каким-нибудь чудом не найдется дневник того первого Л’Амишшара, как там его звали? И я, к слову, не удивлюсь, если подобный дневник действительно существует, в те годы это была популярная практика. Или не дневник, а какие-нибудь рабочие заметки: не мог же он такое провернуть наобум!
        - Если это действительно он заточил ту сущность, - насмешливо заметила девушка.
        - «Если, если…» - передразнил я, - вот это и раздражает. Никакой конкретики, сплошные допущения! Ни подозреваемых, ни внятного мотива, личность одного покойника так до сих пор и не установили. И куча версий, одна фантастичней другой. Так и подмывает плюнуть на все и уехать домой. А лучше выгнать всех обитателей ратуши, построить по ранжиру и убивать через одного, пока виновный не сознается… Что вы на меня так смотрите?
        - Ты можешь такое сделать? - заинтересованно спросила Нойшарэ.
        - Тебя интересует техническая, правовая или этическая сторона вопроса? - уточнил язвительно. - Я все могу, вопрос, что потом за это сделают со мной. И вообще, я же не говорю, что собираюсь вообще хоть кого-нибудь убивать! Вот решу я никуда не идти, переждем бал на осадном положении в мастерской, а завтра отправлюсь трясти всех подряд, начиная с вашего главного по обороне. Ты же не расстроишься, если туда не попадешь?
        - Переживу как-нибудь.
        - Рени, спустись, пожалуйста! К тебе пришли! - прервал наш разговор приглушенный расстоянием голос Каны, донесшийся из лавки.
        - Доброго вечера, чем я могу вам помочь? - вежливо проговорил, с любопытством изучая гостя. Вернее, гостью: достаточно молодую и симпатичную особу типичной для местных наружности.
        - Это, скорее, чем я могу вам помочь, - возразила она, разглядывая меня с настороженностью и неуверенностью. Девушка стояла поблизости от двери, как будто готовясь в любой момент сбежать.
        - Простите? - Я удивленно вскинул брови, но тут же без подсказки сообразил, в чем дело.
        Сигнальный символ над входом, который должен был предупреждать о появлении перевертышей, сейчас тускло светился зловеще-красным цветом. Я перевел взгляд с символа на девушку и подумал, что следовало бы изменить цвет свечения, потому что безобидный внешний вид гостьи совсем не вязался с тревожной сигнализацией. А потом опомнился: это же перевертыш, он может выглядеть как угодно и являться при этом кем угодно.
        - Вы же давали объявление, - неопределенно дернула головой пришелица. - Я хотела узнать, о чем речь.
        - Да… - встряхнулся и подобрался я. - На самом деле это не то чтобы работа, я просто хотел задать несколько вопросов о вас и ваших сородичах.
        - Маги, - недовольно скривилась она и ухватилась за ручку двери, явно намереваясь сбежать.
        - Постойте! Это совсем не то, о чем вы подумали. Я не собираюсь допрашивать вас и выведывать какие-то тайны, меня интересует жизнь одного вполне конкретного вашего сородича. Недавно на этом самом месте погиб маг из вашего народа, вы, случайно, не были с ним знакомы? Я не знал, как еще найти его друзей или знакомых, поэтому решил попробовать отыскать хотя бы сородичей. Просто иные виды на чужой территории стараются держаться сообща, а как обстоит дело с вами, увы, неизвестно.
        - Что вам до него? - Девушка обернулась уже у двери. Чувствуя, что от моего ответа сейчас зависит очень многое, я заговорил медленно, тщательно подбирая слова:
        - Он странно себя повел. Пытался по совершенно непонятным причинам убить незнакомую женщину. Мне кажется, с этой историей что-то нечисто. Я его не знал, но сомневаюсь, что это был агрессивный сумасшедший. Скорее, он сам попал в какую-то беду.
        Не могу сказать, что я полностью верил в то, что говорил или действительно искренне сопереживал незнакомому перевертышу, который лишь чудом не убил Нойшарэ. Но собеседнице ведь необязательно об этом знать, верно? Главное, слова я подобрал правильные. На ее лице отразилось сомнение, и девушка выпустила ручку двери.
        - И что вы сделаете, когда выясните, что он действительно не виноват? - обернувшись, напряженно спросила гостья, пристально глядя на меня.
        - Найду и передам в руки правосудия того, кто виновен, - ответил убежденно. Слишком громкие, напыщенные слова, я бы рассмеялся в лицо человеку, говорящему со мной в таком тоне. А вот эта девушка явно слышала то, что хотела слышать, и верила.
        Если перевертыши похожи на людей и если я хоть что-то понимаю в людях, она не просто знала того нападающего, но знала очень хорошо и близко. Друг? Родственник? Возлюбленный?
        - И у вас есть такое право? Даже если виновные окажутся на самом верху?
        - Ну уж не выше короля, а судьей в этом деле выступит именно он. - Я спокойно пожал плечами. - Расскажите. Здесь и так никто не хочет общаться и говорить правду; как в такой ситуации найти подлинных злодеев? - Тон сменился на вкрадчивый и увещевательный. Собеседница горько усмехнулась и кивнула.
        - Спрашивайте. Но я мало что знаю, - окончательно сдалась девушка, прошла к стойке и устроилась на предложенном стуле. Приглашать гостью в дом я не стал: она и так нервничала, а иллюзия близости выхода и «общественного» места должна была действовать успокаивающе. Кана, навострившая уши, не спешила обеспечивать разговору конфиденциальность, но сидела на своем месте очень тихо.
        - Вы знали того че… сородича?
        - Это был мой отец.
        - Соболезную, - проговорил в ответ, на этот раз - вполне искренне. - Где он работал? Кто мог отправить его с письмом?
        - Тот, у кого ключ, - неуверенно проговорила она. - Правда, с момента смерти Л’Амишшара я не знаю, кто это.
        - Ключ? Какой ключ?
        - Я… мало что знаю, - пробормотала девушка. - Отец прятал меня, а когда еще не умер прошлый хозяин ключа, я была слишком маленькой, чтобы заинтересовать его.
        - Погоди, но он же умер всего три года назад, - опешил я.
        - Мне сейчас тринадцать, - чуть смущаясь, созналась гостья. - Это все маска. Ребенка никто не взял бы на работу, да и вы сейчас, наверное, тоже уже пожалели, что согласились на разговор.
        - Ну… мне бы, конечно, хотелось поговорить с кем-то постарше, но вариантов все равно нет. - Я растерянно пожал плечами. Вот уж действительно замечательная ситуация: мой единственный источник информации - девочка-подросток. Хорошо не кошка какая-нибудь! - А ты не боялась идти в таком виде? Мало ли что на самом деле мог сделать тот, кто давал объявление, с симпатичной молодой девушкой!
        - Я знаю, - рассудительно кивнула она. - Но у меня совсем не осталось денег, а есть что-то надо. Лучше всего было бы стать мальчиком, но изменение пола - это очень сложно, мало кто умеет такое, этому надо долго учиться.
        - Ясно. Не волнуйся, деньгами я тебя точно не обижу, а может, придумаю, чем еще помочь. Рассказывай с самого начала, что за ключ, какой хозяин и как со всем этим связан твой отец.
        Просьбу начать сначала моя собеседница восприняла буквально, но я не стал перебивать и исправлять. Как показала практика, правильно сделал: узнал много нового.
        Звали девушку Даршарай, Дая. Мать ее была человеком, а вот сама она унаследовала способности отца-перевертыша. Как он ей объяснял, перевертыши вполне совместимы с людьми и некоторыми другими разумными видами, и при таких союзах ребенок либо рождается полноценным перевертышем, либо полноценным представителем другого вида, без каких-либо компромиссов.
        Унаследовала Дая и магический дар отца, но учил тот ее дома. И не только учил, но вообще откровенно прятал от окружающего мира, даже запирал. Девочка росла тихой и смирной, так что ярого протеста подобные запреты не вызывали, даже когда Дая подросла и они с папой остались вдвоем.
        Жила семья в трущобах, маму Даршарай убили Серые, как и единственную приятельницу девочки - дочь друга отца. Саму Даю твари почему-то не тронули, не украли тогда, да и позже совершенно не обращали на нее внимания. Девочка пыталась узнать у отца, почему, но тот только сказал, что перевертышам Серых бояться нечего.
        Про ключ упоминал всего пару раз, когда умер старый лаккат. Насколько сумела понять Дая, отец по какой-то причине обязан был служить хозяину этого ключа, и если бы хозяин узнал про девочку, ее постигла бы та же участь. Кто отдавал приказы перевертышу в последние годы, Даршарай тоже не знала, но отец стал в это время оживленным, приободрился. Кажется, он надеялся освободиться от непонятной кабалы и как будто злорадствовал по неизвестному поводу. А несколько дней назад вдруг стал нервным и дерганым. На расспросы дочери ничего толком не отвечал, только порой невнятно ругался себе под нос и произнес несколько странных фраз. О том, что он кому-то что-то не позволит, что кого-то надо предупредить и чего-то не допустить.
        - Он точно ничего не говорил про нынешнего хозяина?
        - Говорил, когда думал, что я не слышу, - со смущением ответила девушка. - Ругал. Называл бесправным заносчивым ублюдком. А еще… в общем, очень ругал.
        - А про других перевертышей на службе у этого хозяина он не говорил? Или вообще - про других?
        - Нет. - Дая качнула головой. - Он мрачнел и расстраивался, когда я пыталась спрашивать, поэтому пришлось прекратить.
        - По поводу этой его службы. Ты не знаешь, что именно он делал? И мог ли отказаться?
        - Отказаться точно не мог, его это особенно злило. Какая-то магия, он не мог ей противиться. А что именно делал… мне кажется, что-то плохое. - Она тяжело вздохнула.
        Ответить на это я не успел. Ойша, не утерпев, все-таки вышла в лавку посмотреть на гостей, а в следующее мгновение моя собеседница вдруг переменилась в лице, мягкие женские черты исказила почти звериная гримаса бешенства, и Дая, рыча, бросилась к оружейнице, на ходу пытаясь ударить ее сырой силой.
        К счастью, рефлексы быстрее разума, и пока последний пытался осмыслить происходящее, тело действовало. Блокировав магию - благо при хорошем потенциале обучена Даршарай была плохо, - я, не слишком церемонясь, попросту скрутил девушку, пользуясь физическим превосходством.
        - Весело тут у вас, - растерянно заметил спустившийся за хозяйкой лавки Лар, за спиной которого маячила хорошо знакомая лохматая белая шкура.
        - До прихода Нойшарэ мы сидели и мирно беседовали, - хмыкнул я, растерянно разглядывая перевертыша. Надежно зафиксированная в болевом захвате, девчушка дергалась, бессвязно выла, хрипела и окончательно перестала напоминать разумное существо. - Но думаю, это можно считать частичным ответом на вопрос «почему предыдущий перевертыш напал на Ойшу?». Это явно не сознательное действие. Осталось понять, чем ты им так не угодила и что с твоей аурой не так, - обратился к оружейнице. - Может, на них подобным образом действует то, что помогает бороться с Серыми? Последних оно усыпляет и делает заторможенными, а этих - наоборот, возбуждает сверх всякой меры. Интересно, она в себя-то придет? - уточнил я задумчиво.
        - Понятия не имею. Кто из нас маг? - недовольно поморщилась в ответ Ойша.
        - Я все сильнее сомневаюсь, что классическая магия поможет во всем этом разобраться. Вспомни, тебя прежде никто не пытался убить без предупреждения?
        - Я бы запомнила, - с сарказмом ответила оружейница.
        - Тогда получается, что прежде ты с перевертышами не сталкивалась. А учитывая, что ты общаешься со многими людьми и в городе тебя знают хорошо, вывод я могу сделать только один: если покойный был не единственным перевертышем в городе, то их здесь, по крайней мере, очень мало. Ладно, давай мы с этой несчастной сейчас пройдем куда-нибудь в дальний конец дома, и я попробую ее успокоить.
        - Удачи, - хмыкнула Нойшарэ.
        Но на этом сегодняшние сюрпризы не закончились. Разговор вновь оборвался, когда земля под ногами сильно дернулась, толкнула под колени и заставила пошатнуться, а в следующее мгновение воздух наполнился вязким тяжелым гулом, вызывающим зуд в зубах и мурашки на спине.
        - Что это? - настороженно уточнил я, переводя взгляд с оружейницы на Лара и обратно.
        - Серые, - одновременно выдохнули они. - Вот и разрешилась твоя дилемма с балом: он отменяется, - насмешливо добавила девушка.
        Замешательство длилось пару секунд, а потом все разом пришло в движение. Из неприметного сундука в углу лавки было извлечено снаряжение. Короткая куртка с длинными рукавами, выполнявшая роль поддоспешника, кольчуга, войлочная шапочка подшлемника, шлем-шишак с бармицей, все - в двух экземплярах. Особенно странно смотрелся маленький размер, на Ойшу.
        - Ты что, собираешься туда идти? - наконец отмер Таллий и недовольно уставился на девушку. Оружейница, не удостоив его ответом, продолжила уверенными отточенными движениями надевать на себя снаряжение. Северянин, не дождавшись реакции, двинулся к ней, явно намереваясь совершить большую глупость.
        Мгновение я сомневался, позволить ему или нет, но потом все-таки решил вмешаться. Тем более что тот удачно оказался рядом со мной, а перевертыш отчего-то притихла и присмирела, и я рискнул высвободить одну руку.
        - Стой! - окликнул его и ухватил за локоть. Таллий раздраженно дернул рукой, но когда его не выпустили, недовольно обернулся. - Ойша - не северянка. Помни об этом. Она знает, что делает.
        Таллий несколько секунд сверлил меня напряженным взглядом, но потом смирился, едва заметно кивнул и замер на месте.
        - Лар, одна просьба. Можешь остаться здесь и присмотреть за этой? - уточнил я, кивнув на перевертыша. - Это важно, правда.
        Остальным присутствующим я доверял не меньше, а к Ларшакэну обратился по одной простой причине: бывший Пограничный производил впечатление наиболее адекватного и здравомыслящего из присутствующих. И судя по тому, как он весело ухмыльнулся, окинув нас троих взглядом, и понимающе кивнул, ход моих мыслей понял правильно.
        Оставлять с перевертышем Ойшу, которая вызывала у девочки немотивированную агрессию, глупо, да и не получится добром уговорить ее остаться, особенно после порыва Таллия. Северянин наверняка не согласится выпустить из поля зрения свою зазнобу (если я правильно поставил ему диагноз, в чем, наблюдая странную бездеятельность закадычного врага, уже здорово сомневался). А от меня банально будет больше пользы на стенах, чем от пусть очень хорошего, но единственного бойца. Не говоря уже о том, что меня начинало едва ощутимо потряхивать от азарта и предвкушения, и не заметить этого опытный вояка не мог.
        Нет, я вполне способен был при необходимости сделать над собой усилие - чай, не мальчишка - и усидеть на месте, но посмотреть своими глазами на такое легендарное событие хотелось. Я уже столько слышал про Серых и настолько устал от местной паранойи, что просто не мог себе позволить упустить этот шанс! Ну и… любопытство, банальное человеческое любопытство, никуда от него не деться.
        Сколько ни била меня жизнь, сколько ни окунала мордой в дерьмо военных действий, а все равно толком бояться смерти и сторониться передовой не научила. Все принималось легко. Так что… наверное, я все же мальчишка и уже никогда не повзрослею окончательно.
        ТАЛЛИЙ АНАТАР
        Приграничье производило странное впечатление. Оно представляло собой нечто среднее между моей родиной и Тураном, и оттого было гораздо сложнее воспринимать местные обычаи и порядки. В какой-то момент казалось, что я дома, но в следующую секунду происходило нечто, совершенно выбивающее из колеи. В Туране я привык - и ко лжи в глазах, и к враждебности соседей друг к другу, и к нежеланию помогать, и к лени, и к беспринципности. Не повсеместным, но дома их почти не было, так что контраст в первое время казался разительным. Я даже к женоподобности многих тамошних мужчин перестал относиться с тем отвращением, какое испытывал поначалу. Да, противоестественно, убого, но - это их выбор, мне они никто, и, более того, их бесхребетность зачастую играла мне на руку вместе с другой крайностью - темпераментностью и горячностью, каких я на севере тоже не встречал.
        В Приграничье на первый взгляд все было как дома. В почете сила, надежная рука, мужество. А вот с чем никак не получалось смириться на этом фоне - с местными женщинами. Первое время я просто не обращал на них внимания, а потом… познакомился с Нойшарэ. Симпатичная молодая девушка, занимающаяся сугубо мужским ремеслом, просто не желала укладываться в картину мира, но еще меньше туда хотел укладываться ее мужской характер.
        В первый момент я решил, что это блажь, некоторая вынужденная мера. Нет мужчины, способного обеспечить ей достойную жизнь, приходится зарабатывать самой. Но чем дольше за ней наблюдал, тем сильнее запутывался в ее характере, поведении и предпочтениях.
        Но смириться с ее ремеслом я еще мог, а вот сегодняшнее поведение оружейницы не укладывалось ни в какие рамки и вызывало непроходящее глухое раздражение. Не только ее поведение, но и поведение окружающих ее мужчин. Ларшакэн, игравший роль ее отца, спокойно отпускал девчонку на смерть, оставаясь в доме. Это было дико, настолько неправильно и противоестественно, что я никак не мог выразить вслух всю глубину собственного возмущения и смятения. Наверное, именно из-за этой растерянности послушался Тагреная, не стал вмешиваться и высказываться, а просто сосредоточился на сборах.
        Чувствуя на себе любопытные взгляды таров, расстегнул крепления накидки и, оглядевшись, просто положил ее на стойку, следом - камзол. Быстро собрал волосы в хвост, чтобы не мешали, и вопросительно посмотрел на Тагреная и Ойшу.
        - Мне казалось, времени, чтобы добраться до стены, у нас немного. Разве нет?
        Маг с оружейницей растерянно переглянулись, потом опомнились и устремились на выход.
        - А где твое оружие? - поинтересовалась девушка.
        - Увидишь, - отмахнулся спокойно, и на этом разговоры кончились. Мы побежали.
        Одно могу сказать с уверенностью: хорошо, что сейчас здесь весна, вечер, а потому по местным меркам довольно прохладно. Было бы лето, и эта эскапада закончилась бы для меня достаточно постыдно и очень быстро - банальным тепловым ударом по дороге. Духота и без того не позволяла дышать нормально, но сейчас она казалась терпимой.
        Дом мастера Л’Оттар располагался в самом дальнем от стены и потому самом респектабельном районе. Здесь улицы были пустынны, до них долетал лишь гул тревоги - неприятный, грозный, первобытно-страшный. Он напоминал стон, какой издает под ногами неосторожного путника огромный пласт снега, проседая перед тем, как сойти лавиной. И отзвук близкого обвала. И звон, наполняющий пещеру за несколько мгновений до того, как ее своды рухнут.
        Очень… доходчивое предупреждение об опасности. Захочешь - не пропустишь.
        Когда мы миновали ратушу с полыхающим над шпилем алым заревом, навстречу стали попадаться спешащие запыхавшиеся люди, стремящиеся укрыться за надежными стенами башни. Когда гул остался за спиной, ветер начал доносить невнятные отзвуки боя.
        А потом ноздри уловили запах крови. Или, вернее, пока еще не сам запах, пока только его тень, обещание близкой бойни, но и этого хватило, чтобы разбудить инстинкты. И первый из них требовал схватить за шкирку девушку, указывающую нам сейчас дорогу, закинуть на плечо и развернуться в обратном направлении, чтобы оставить ее под защитой ратуши. Задавить желание оказалось сложно, но в конце концов все-таки получилось благодаря второму инстинкту - охотничьему. Азарт разогрел кровь, привычно усилил остроту восприятия и притупил остальные чувства.
        Холодный разум, конечно, добродетель, но иногда и ему требуется встряска. И телу порой нужна не разминка, спокойная ночная тренировка на крыше гостиницы, а настоящий бой.
        Возле стены мы оказались одновременно с Серыми: когда мы добежали, первые из них уже спрыгивали внутрь. На стенах еще рубились Пограничные, но некоторых попросту смели, задавили массой. На обозримом участке я не видел ни одного человеческого трупа, но напор оказался слишком сильным.
        Серые при ближайшем рассмотрении выглядели совсем не так страшно, как их рисовали немногочисленные слухи, которые мне доводилось слышать в поездках по Турану. Не трех метров ростом, а меньше двух, в большинстве даже ниже меня. Не с волчьими пастями, полными острых зубов, а с короткими тупоносыми мордами, чем-то средним между собачьими и обезьяньими. Не косматые как медведи, а покрытые короткой дымчато-серой шерстью, более длинной на груди, животе и в паху. Заостренные подвижные уши, смещенные к затылку и макушке, также покрытые более длинной шерстью, вообще придавали бы этим существам безобидный вид, если бы не длинные острые когти, костяные наросты-лезвия на длинных гибких хвостах и глаза.
        Почему-то о последних молва молчала, а между тем они в первую очередь заслуживали внимания. Не налитые кровью, не стеклянные глаза бешеного зверя - по-человечески разноцветные и умные, наполненные холодной разумной ненавистью.
        Впрочем, у меня не было возможности долго их разглядывать и обдумывать увиденное.
        Тагренай, сориентировавшись в обстановке, двинулся к ближайшей из невысоких башен, которые разбивали стену на участки длиной метров по тридцать. Наверное, хотел оказаться повыше и увеличить себе обзор. Сквозь Серых маг двигался как горячий нож сквозь снег: любая сопротивляемость магии имеет свои пределы, а Анагор сейчас не мелочился и, наверное, не экономил сил.
        Ойша просто молча врубилась в строй - или, скорее, стаю - противников, а я вновь с трудом подавил порыв оглушить девчонку и утащить в безопасное место. И чтобы окончательно отвлечься от этих мыслей, взялся за рукоять талхай. Сталь расправилась с тихим проникновенным шелестом, а в следующее мгновение пронзительно взвизгнула, рисуя первый серебристый узор.
        «Талхай - не оружие, - говорил мастер, обучавший мальчишек талламари. - Талхай - это воплощение силы гор, силы Белого мира, силы льда. Мягкий и податливый как снег, быстрый и вездесущий как ветер, незаметный как трещина в леднике, острый как лед и смертоносный как зимняя стужа. Талхай - сама суть талтар. Постигнешь искусство талламари - постигнешь мудрость предков, поймешь горы, получишь силу победить своего зверя».
        Талхай оказался идеальным оружием против этих детей жаркой степи. Удары плоскостью вырывали клоки плотной шкуры, заставляя Серых звереть от боли и бросаться на меня, мешая друг другу и подставляясь под режущие кромки. Быстрое тонкое лезвие не застревало в ранах, при этом легко вспарывало глотки и рассекало сухожилия.
        Что именно происходит вокруг, я понимал смутно. Казалось, что никакой системы в битве нет - что каждый сражается с врагом и просто пытается не погибнуть. Но я понимал, что мне просто не хватает умения и опыта отслеживать картину целиком: в реальности в кругу противников мне доводилось драться всего несколько раз, и тогда речь шла именно о моем собственном выживании, а не об организованных действиях и координации с боевыми товарищами. Впрочем, логика подсказывала, что с моего нынешнего места оценить общую обстановку попросту невозможно.
        Но кто-то более опытный явно оценивал. Звучали резкие окрики, непонятные мне - но понятные Пограничным - короткие команды, которые упорядочивали царящий вокруг хаос.
        Наверное, это неправильно, но я не вслушивался и, честно говоря, даже не пытался что-то понять. Сейчас я для себя определил единственную цель - миниатюрную фигуру девушки, кажущуюся нереальной в полноценных боевых доспехах - и на остальное почти не обращал внимания.
        Как назло, Ойша лезла в самую гущу врагов, а Пограничные, оказывающиеся рядом с ней, молча расступались, давая дорогу. Вокруг оружейницы Серые действительно становились значительно более вялыми и инертными, чем вдали от нее, и стражи резали нападающих как овец. Не хотелось думать о них совсем уж плохо, и я предположил для себя, что они намеревались в случае чего прикрыть девчонку, но проверять это утверждение не хотелось. И талхай неизменно оказывался быстрее таров.
        Серых было… много. Настолько много, что брусчатка быстро стала скользкой от крови, мертвые тела падали друг на друга, не оставляя свободного места. Все это вынуждало защитников отступать вглубь города - просто чтобы не падать под ноги нападающих, зацепившись или поскользнувшись. У тварей не было никакой тактики, они просто заваливали город трупами. Шли и шли по телам своих же сородичей, живым и мертвым, как крысы, которых гонит вперед какой-то глубинный панический страх - наводнение, пожар, что-то еще, куда более жуткое. Только этих вела ненависть, кажется, составлявшая всю их сущность.
        Вскоре монотонность происходящего и старательные попытки не задумываться о постороннем погрузили меня в транс: тело действовало механически, а в голове царила звенящая пустота. Потом еще будет возможность осознать, устыдиться и укорить себя за то, что позволил женщине принять во всем этом участие, а пока тело лучше знало, что делать.
        Сколько все это продолжалось и в какой момент закончилось, я не осознавал. Просто вдруг понял, что убивать больше некого, вокруг - только человеческие лица. Грязный, покрытый серо-бурыми разводами талхай замер в пыли и казался сейчас безобидней ленты в руках танцовщицы. Со всех сторон волнами накатывал странный тяжелый гул, мир тихо покачивался, а я пытался вспомнить: что первично? Белая атласная лента, кружащаяся вокруг стройного женского тела и поющая оду жизни, или тусклая полоса холодного металла, несущая смерть? Почему-то казалось очень важным вспомнить это сейчас.
        А потом к горлу подкатила тошнота, и меня мягко и незаметно поглотила темнота.
        В себя пришел от резкого неприятного запаха и блаженного ощущения прохлады, окутывающей голову. Мысли едва ворочались, тело казалось неподъемным, было мутно и муторно, но где-то внутри сидела твердая уверенность, что я в безопасности, поэтому можно не дергаться и спокойно сориентироваться в происходящем. Судя по ощущениям, лежал я на чем-то твердом, под головой находилось нечто жесткое, пахнущее старой кожей. Вокруг - голоса, шаги, невнятная деловитая суета и запах дыма, смешанного с паленой шерстью и горелым мясом. Неизвестно, что было хуже, он или вонь того зелья, которым меня разбудили.
        Я осторожно открыл глаза и тут же поспешил их закрыть: первым, что я увидел перед собой, была физиономия Тагреная. Не самое приятное зрелище в этой жизни.
        Правда, избавиться от навязчивого присутствия мага таким нехитрым образом не удалось. Анагор оказался не бредовым видением, а суровой реальностью.
        - Хоро-ош, - протянул он насмешливо и спросил куда-то в сторону с явным ехидством: - Скажите, он будет жить?
        - Если вы не перестанете мне мешать, не уверен, - отозвался недовольный незнакомый мужской голос. - Это обыкновенный тепловой удар, ничего с вашим другом не случится. Выпейте, лекарство немного прояснит сознание и поможет встать на ноги, - обратился ко мне целитель, твердая ладонь поддержала затылок, а к губам прижалось горлышко какого-то сосуда. Я послушно сделал несколько судорожных глотков, закашлялся и был возвращен в горизонтальное положение. - Надо как следует выспаться и днем желательно не выходить на солнце, - велел незнакомец и, судя по звукам, поднялся на ноги.
        Я поспешил сесть, пока мне не попытались с этим помочь. В голове действительно потихоньку прояснялось, так что собственное болезненно-уязвимое состояние начало раздражать.
        Оказалось, что лежал я на брусчатке неподалеку от того места, где потерял сознание. Видимо, когда отключился, меня перетащили к стене, чтобы не мешался под ногами. Над головами людей плавали маленькие солнца осветительных шаров, рассеивающих глубокий сумрак. Вокруг деловито суетились стражи, убирали трупы. Серых оттаскивали прочь, кажется, к стене, и скидывали наружу, именно оттуда поднимался густой дым, контрастно выделявшийся на фоне темнеющего неба. Человеческих тел я не видел: наверное, их унесли в первую очередь, и участь их ждала совсем иная.
        Тагренай сидел на корточках по левую руку от меня, а справа я, к собственному удивлению, обнаружил Нойшарэ. Оружейница стояла и смотрела на меня сверху вниз с каким-то непонятным выражением: задумчиво и, кажется, недоверчиво, но недовольной девушка не выглядела.
        - Как закончился бой? - спросил я, нарушая тишину. Сделав вид, что не заметил предложенной руки Анагора, медленно и осторожно поднялся на ноги, ожидая, что голова опять закружится. Отнюдь, чувствовал я себя вполне сносно, целитель свое дело знал.
        - Догадайся, - съехидничал маг. - Конечно, наши победили. Мне одно непонятно, как эти твари умудряются с такой скоростью плодиться? Их же десятки тысяч!
        - Сар Анагор, что делать с вашей… добычей? - мрачно уточнил рядом какой-то местный.
        - А! Да. Добыча. Ойша, можно я твой задний двор использую для эксперимента? Я там одного Серого живым припрятал, хочется кое-что проверить.
        - Эксперимент будет жестоким и сопряженным с пытками? - деловито уточнила она.
        - Кхм. Не уверен, - смешался от такого напора маг.
        - Жалко. Но - ладно, развлекайся, если это может как-то помочь, - вздохнув, разрешила девушка.
        - Тогда вы идите, я распоряжения отдам и догоню, - махнул рукой Тагренай.
        - Где талхай? - опомнился я и заозирался, потом пояснил в ответ на недоумение окружающих: - Оружие, которым я дрался.
        - У меня, - проговорила Нойшарэ, отстегивая от пояса, за который были заткнуты ратные рукавицы, свернутый в кольцо клинок. - Я почистила. Интересная игрушка, - заметила она задумчиво, а в голосе так и сквозило любопытство.
        - Спасибо, - ответил, никак не прокомментировав последнее заявление, и принялся аккуратно прилаживать оружие на пояс.
        С места сражения мы двинулись в молчании - вязком, неприятном, очень натянутом. Первой не выдержала Ойша.
        - Зачем ты полез в бой? - мрачно спросила она. - Если без своей шубы не можешь нормально жить в нашем климате?
        - А ты? - не ответил, скорее, устало огрызнулся.
        - Это мой долг, - резко и задиристо ответила девушка. - Это мой город, который я, как и любой другой житель, обязана защищать.
        - Вот и я тоже… должен был. Как гость, - проговорил тихо.
        Спорить, ругаться, что-то объяснять не хотелось, это не было ложью, просто являлось частью правды. Наверное, целитель все-таки не до конца привел меня в чувство, потому что хотелось мне сейчас только одного: спать. Кажется, я временно смирился с собственным непониманием всего этого мира в целом и девушки, шагавшей со мной рядом, в частности. Было попросту не до них, добраться бы до постели.
        - А почему тогда преследовал меня по пятам? - продолжила допытываться она, игнорируя мое явное нежелание продолжать разговор. Более того, ухватила пальцами за локоть, вынуждая остановиться и повернуться к ней. - Я не маленькая девочка, прекрасно жила здесь без тебя. Хватит пытаться меня опекать, я вполне могу позаботиться о себе и постоять за себя. Защитник выискался! Явился на мою голову! Надоело! Ухмылка эта снисходительная надоела, опека надоела! Что тебе вообще от меня надо?! - Она с усталым раздражением слегка толкнула меня открытой ладонью в грудь - не удар, просто выражение досады.
        Я пару мгновений стоял молча, разглядывая ее лицо в полумраке улицы, едва разбавленном светом фонарей. Взлохмаченная челка, торчащая из-под шлема, нахмуренные брови, полные возмущения глаза, цвет которых скрадывала ночь, какое-то темное пятно на щеке - не иначе от крови. Бармица свисала на одно плечо, открывая упрямый подбородок и беззащитное горло, перечеркнутое расстегнутым ремешком.
        Совсем не похожа не то что на идеальную девушку, на девушку вообще!
        Женскими в ней сейчас были только недовольно поджатые капризные губы. Полные, красивой формы… Нет, не женщина; избалованная девочка, которой отец не привез обещанную куклу.
        Наверное, действиями моими руководили усталость и поднявшееся внутри раздражение, вызванное неправильностью ситуации. Я точно знал, что вскоре пожалею об этом поступке, но злость все-таки подтолкнула вперед.
        Крепко обхватив поперек туловища левой рукой, чтобы не могла вырваться, я прижал девушку к себе, правой - стащил с нее шлем, отбросил, обхватил ладонью затылок и поцеловал приоткрытые от удивления губы - в полной уверенности, что сейчас она начнет выдираться, морально готовый к тому, чтобы позволить ей это сделать: какой бы самостоятельной девчонка ни была и как бы хорошо ни владела мечом, я все равно тяжелее и сильнее и при желании справился бы с ней без труда.
        Вот только вырываться она не стала. На пару мгновений растерянно замерла, а потом вдруг ответила на поцелуй - неумело, но очень искренне. Чувствуя странную пустоту в голове, я ослабил хватку и вскоре ощутил, как тонкие пальцы путаются в моих волосах и доверчиво цепляются за плечи.
        Откуда-то со стороны или из глубины памяти всплыла настойчивая мысль, что нужно это прекратить, но остановиться я сумел далеко не сразу. Поцелуй из злого, почти грубого, превратился в совсем другой - нежный и осторожный, правильный. Я вяз в нем как в патоке, и все никак не мог отвлечься от мягких податливых губ.
        Полностью потерять голову не давал холодный безразличный металл, который я ощущал сквозь рубашку вместо горячей кожи девушки. Очень хотелось избавиться от этого проклятого железа, но через несколько секунд я все-таки сделал над собой усилие и разжал руки. Медленно, с трудом, - но заставил себя отстраниться и поймал ее взгляд. Глаза оружейницы лихорадочно блестели, и в них, сменяя сладкий туман, стремительно разрастались удивление и страх.
        Я ожидал, по меньшей мере, пощечины и мысленно пообещал себе не пытаться перехватить руку: пожалуй, заслужил. Но Ойша несколько секунд потерянно меня разглядывала, а потом резко отшатнулась на два шага назад - я не стал удерживать - и еще через мгновение просто сбежала, будто растворилась в темноте ближайшего переулка. Почти бесшумно, даже кольчуга не звякнула.
        Почему-то в этот момент я почувствовал себя донельзя глупо. Не преступником, силой сорвавшим поцелуй с губ девушки - на родине за этот поступок мне бы полагалось, по меньшей мере, несколько плетей, - а полным идиотом, и даже усталость отступила на второй план.
        Вскоре пришел к выводу, что дело не в поцелуе как таковом, а во всей этой ситуации и моем нынешнем положении. Стою посреди улицы, грязный как последний оборванец, не имея ни малейшего представления, в какой стороне находится снятое мной жилье. Более того, стою в одной рубашке, без денег, документов и ключа от комнаты, оставшихся в лавке у Нойшарэ. Спасибо хоть оружие при мне! И при этом не могу думать о чем-то, кроме теплых девичьих губ и того, что она ответила на поцелуй.
        А еще ведь совершенно непонятно, как мне забирать свои вещи. Потому что после сегодняшнего порыва на порог меня вряд ли пустят, да и выйти на улицу днем я не смогу. Праотец с ними, с рекомендациями целителя, но без шубы я в самом деле завалюсь с повторным ударом где-нибудь посреди дороги!
        В итоге, отмахнувшись от лишних мыслей и подобрав шлем оружейницы, начал решать проблемы по всем законам военного дела, отделяя друг от друга и методично выбивая по одной. Начал, понятное дело, с поиска трактира: слишком я устал, чтобы браться за другие вопросы.
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Этот проклятый северянин опять все испортил.
        Увлеченная работой и отчасти расследованием Тагреная, вдохновленная молчанием и отсутствием Таллия в моей жизни, я подумала уже, что проблема разрешилась сама собой. Скажем, он присмотрелся повнимательней и понял, что я - совсем не героиня его романа, и отношения у нас могут быть только профессиональные.
        Рано расслабилась. Бдительность он, что ли, усыплял?!
        Поцелуй застал меня врасплох и полностью выбил из колеи, а эта отрыжка Белого заняла все мысли… Впрочем, кого я пытаюсь обмануть? Спокойствие мое пошатнулось раньше, когда белобрысый только раздевался в лавке перед боем.
        Я видела много сильных мужчин. Даже прекрасно помнила собственную реакцию на Грая, когда его целовала и перевязывала. Ужастик очень хорош собой, особенно - полуобнаженный, он привлекал внимание своими широкими плечами и скульптурно вылепленной мускулатурой. Но Тагренай будил любопытство, желание пощупать и осмотреть внимательнее - как хороший необычный клинок.
        А вот ощущений и желаний, которые вызывал во мне северянин, я не понимала. Он не просто интересовал, он буквально зачаровывал. Да, воины, которых я видела, были хороши, возможно - лучше него, но он слишком от них отличался.
        Плавные движения приковывали взгляд. Лар, остальные Пограничные - они двигались скупо, коротко, точно и тоже по-своему красиво, но - не так. Таллий отличался мягкостью и пластикой кота, причем не большого тяжелого хищника Северных гор, а матерого соседского кота-крысолова: легкого, удивительно ловкого и быстрого.
        Белая рубашка, контрастно-яркая на фоне серебристой кожи, мягкими складками обрисовывала линию плеч и будто льнула к мужчине, вызывая неуместную, неожиданную зависть и даже почти ревность. Хотелось не просто дотронуться, но прижаться обеими ладонями, всем телом. Вдохнуть, кожей впитать запах его кожи - неуловимый, едва ощутимый, тот, который прятался за запахом чистой одежды. Хотелось чего-то неясного, незнакомого прежде, и от этого желания внутри, за диафрагмой, будто ворочался небольшой теплый лохматый щекочущий шарик.
        Потом был бой, и увиденное едва не стоило мне жизни. Я прежде слышала легенды про гибкие мечи-хлысты северян, но никогда не воспринимала их всерьез. Полноте, разве можно таким сражаться? Это же неудобно, и скорее можно покалечить себя, чем одолеть врага!
        Как оказалось, не просто - можно, реальность превосходила любые легенды. Я смутно представляла, сколько нужно тренироваться, чтобы добиться такого эффекта; да, впрочем, в тот момент я об этом не думала. Я вообще ни о чем в тот момент не могла думать, даже о том, что подобная беспечность недопустима и обычно заканчивается смертью в когтях противника. Даже привычная боевая ярость попросту не пришла, вытесненная совсем другими впечатлениями. Я почти не думала сейчас о Серых, только любовалась удивительной техникой, старалась ловить взглядом каждое движение, каждый взмах и поворот. Высокий, крепкий и, наверное, достаточно тяжелый мужчина двигался с легкостью порыва ветра, смазываясь в единый серебристый вихрь, жалящий врагов короткими молниями ударов.
        Не представляю, как у него получалось неизменно поддерживать заданный темп, но остановился Таллий только тогда, когда бой кончился. Остановился, обвел окружающих диким пустым взглядом - и рухнул. Сначала на колени, а потом медленно и тяжело завалился на бок. К нему тут же бросились несколько человек, чтобы оказать помощь: своими талантами чужак впечатлил не только меня, но вызвал ясно читаемое уважение в глазах Пограничных.
        По залитой кровью рубахе и штанам в сумерках сложно было понять, кому эта кровь принадлежала изначально, Серым или самому северянину, поэтому на несколько мгновений стало жутковато и зябко от мысли, что мужчина может вот так умереть. Но тут подоспел целитель и выяснилось, что проблема не во внешних повреждениях, а в собственной физиологии северян.
        Пока профессионалы оказывали помощь Таллию и остальным, а стоящие на ногах мужчины растаскивали трупы, я подобрала клинок северянина, напоминавший сейчас сухую сброшенную змеиную шкуру, и пристроилась у стены, пользуясь возможностью спокойно рассмотреть экзотический образец.
        Осмотр показал, что сейчас я держала в руках весомое доказательство одного спорного факта: в Северном краю тоже есть свои мастера-оружейники, притом очень хорошие мастера. Тонкое полотно необычного клинка буквально дышало силой, вложенной в него создателем.
        А еще я первый раз в жизни видела своими глазами предмет, изготовленный из удивительной и неповторимой по свойствам антур - уникальной стали, созданной на севере. Матовая, почти белая; я читала много совершенно фантастических историй о ее свойствах, а теперь могла с ней ознакомиться. Рецептура и способ изготовления этого металла, не теряющего своих упругих свойств на лютом морозе, хранились в большом секрете.
        Расставаться с такой удивительной игрушкой и возвращать ее хозяину не хотелось, но я сдержала сорочьи инстинкты и направилась в лавку, ощущая, что настроение неуклонно портится. Причем дело было не только в талхай, которым передо мной похвастались и отобрали, но в постепенном осознании всего случившегося.
        Ругаясь на Таллия, я полностью отдавала себе отчет, что мужчина ни в чем не виноват и не сделал ничего такого, на что я имела право сердиться. Да я в общем-то злилась не столько на него, сколько на саму себя: за очарованность, за невнимательность в бою, за то, что и сейчас то и дело украдкой поглядывала на идущего рядом северянина.
        А потом он сделал это. Поцеловал. И все возмущение, все недовольство как-то вдруг схлынуло, оставив только пустоту в голове, покалывающее кожу удовольствие и навязчивое до зуда в кончиках пальцев желание воспользоваться ситуацией и все-таки прикоснуться к тому, на что я любовалась совсем недавно. Вскоре мужчина дал мне такую возможность, и на некоторое время я вовсе оторвалась от реальности.
        Сравнивала ощущения уже потом, когда трусливо сбежала, боясь заглянуть северянину в глаза и уж тем более - хоть что-то сказать. Брела по улице, не разбирая дороги, и сравнивала. Увы, материала для сравнения было немного: украдкой почерпнутая из любимых Каной книжек про любовь теория и тот поцелуй Грая. Может, именно поэтому я чем дальше, тем глубже погружалась в уныние?
        Казалось бы, что такое поцелуй? Просто прикосновение губ. Да, приятное прикосновение, ласка. Так в общем-то было с магом, так я представляла себе это прежде.
        Но сейчас все произошло совершенно иначе, это было не просто прикосновение, и даже не прелюдия перед интимной близостью. Обещание. Или, скорее, предложение. Чего? Я могла только гадать.
        Предложение крепких объятий, сильных надежных рук. Стального вихря, способного отвести любой удар и защитить от всего на свете. Предложение себя. Того, о чем я старалась не думать - дома, в котором будет верный мужчина, один на всю жизнь. Настоящей семьи.
        Я отчетливо ощущала сейчас, что Таллию даже в голову не приходила мысль об интрижке, о возможности просто приятно провести время - о чем, наверное, поначалу подумывал Грай. И боялась почти до истерики, потому что добрая половина меня совсем ничего не имела против такого развития событий. И логичные утверждения, что Тагренай чисто физически не сможет жить в нашем городе и мириться с моим ремеслом, а жизнь на севере задушит меня, никак на эту половину не влияли.
        В общем, до дома я добралась в полнейшем эмоциональном раздрае. Лар сидел внизу с книгой, потому заметил меня сразу, еще когда защита, опознав хозяйку, отступила, позволяя мне пройти.
        - Как все прошло? - спросил он. Во взгляде читалась настороженность.
        - Все в порядке, - отмахнулась я. - Отбились, причем достаточно быстро. Наш ужастик оказался по-настоящему хорош, я такой силищи сроду никогда не видела. Он, кстати, грозился притащить к нам для каких-то экспериментов живого Серого. А где та припадочная девица?
        - С Каной в комнате. Без тебя она вполне смирная, не наговаривай на ребенка. А бледнорожего ты куда дела? Или его там прибили, и можно оставить эту красоту себе, - он с насмешливой гримасой кивнул на меховую накидку, висящую на углу одного из стеллажей.
        - Прибьешь такого, пожалуй, - проворчала я, бросив на предмет одежды затравленный взгляд. - Помнишь сказки про мечи-плети из антур, которые северяне используют в ближнем бою? Так вот, это, оказывается, не сказки, а весьма эффективное оружие. Один из старшин Пограничных, который видел бледнорожего в деле, на слюну изошел, все порывался завербовать этого северянина к себе и привлечь к обучению молодых бойцов, - поделилась с ним, старательно пытаясь изгнать из памяти собственные впечатления, связанные с Таллием.
        - Предположим. А сейчас он куда делся?
        - Поплохело ему, перегрелся, - честно ответила я. - Отправился к себе, отлеживаться.
        - Ну, будем надеяться, - хмыкнул Лар. - Хотелось бы на это чудо кузнечного ремесла своими глазами взглянуть. Последний вопрос: а почему, если все закончилось благополучно, у тебя такой вид, будто тебя до самого дома пара десятков Серых гнала?
        - Хотелось успеть помыться до возвращения ужастика и понаблюдать за экспериментом, - на ходу придумала я. Отставной старшина хмыкнул неопределенно, но продолжать расспросы не стал и судьбой моего шлема не поинтересовался, сделав вид, что удовлетворился этим объяснением.
        Было такое ощущение, что он либо догадывается, либо точно знает, что именно произошло. Я понимала, что узнать это Ларшакэну было негде и всему виной привычная установка «Лар знает все», но это не помогало. Поэтому, стащив оставшиеся доспехи и верду, я бросила их на тот же неприметный сундук в углу, где они обычно хранились, и сбежала в ванную.
        Когда закончила и вышла в большую комнату, уже переодетая в чистое, мужчины сидели за столом и ужинали. Судя по всему, перевертыша в общую компанию не пригласили «во избежание», а Кана решила составить нервной гостье компанию. Грай бросил на меня подозрительно хитрый и насмешливый взгляд, но ничего не сказал, только жестом предложил присоединиться. С этим я спорить не стала.
        - Рассказывай, что там у тебя за эксперименты? - поинтересовался Лар за чаем. - И долго эта скотина будет вонять у нас на заднем дворе?
        - Надеюсь, что нет. Правда, какие именно проводить эксперименты и как, я не знаю, но… я обнаружил, что Серые похожи на перевертышей. И эта мысль не дает мне покоя.
        - Как ты это обнаружил? - хором спросили мы, озадаченно переглянувшись. - И чем они похожи?
        - Кхм. Если вкратце, они похожи энергетическим каркасом. У любого живого существа или магического предмета есть своя аура, энергетическая оболочка. Она полностью индивидуальна, но при этом имеет общие видовые признаки. Скажем, спутать ауру человека с аурой собаки или какого-нибудь разумного существа другого вида попросту невозможно, они для этого слишком отличаются. Если бы я не взглянул на Серых сразу после того, как внимательно изучил перевертыша, я бы не обратил внимания, но тут оказалось сложно пропустить. Они не одинаковые и не принадлежат к существам одного вида, но удивительно близки. Настолько, что это не может быть совпадением. И я хочу понять, как такое возможно, а для этого нужно иметь перед глазами как живого Серого, так и живого перевертыша.
        - Погоди, то есть подтверждается предположение, что Серые каким-то образом произошли от перевертышей? Или наоборот? - нахмурилась я.
        - Не буду пока ничего утверждать, - недовольно отмахнулся Грай. - Сначала надо все как следует рассмотреть, благо материал для изучения у меня сейчас есть. Может, мне вообще почудилось от усталости? Хватит допущений и предположений! Я чувствую, что нащупал ниточку, и пока ее не размотаю, не буду городить воздушных замков. Завтра внимательно осмотрю обоих, проверю кое-что еще, и можно будет делать выводы.
        - А как у тебя получалось убивать их магией? - спросила я, покладисто меняя тему.
        - Это не так сложно. Любую защиту можно обойти, тем более - природную. Это… представь себе шар, скрученный из толстой проволоки, внутри которого находится куриное яйцо, обложенное ватой. Разбить это яйцо можно разными способами. Например, можно с большой силой ударить по шару кувалдой, и это получится аналог самого примитивного силового воздействия. Затратный, неэффективный и достаточно глупый, потому что шар может деформироваться, но недостаточно для того, чтобы разбить яйцо. Можно скинуть с очень большой высоты. Так действует опосредованная магия вроде брошенного на головы врагов куска скалы и именно так борются с защитой подобного рода, не умея работать с ней напрямую. А можно просто ткнуть в щель между прутьями чем-то тонким и острым. Здесь нужно умение, чтобы попасть в нужную щель и потом проколоть яйцо, но это самый разумный вариант. Вот если представить, что эти прутья хаотически движутся, тогда получится полный аналог природной защиты. Найти щель в таком случае сложнее, но для того есть самонаводящиеся чары: они сложны в плетении, не всем подвластны, зато весьма действенны.
        - То есть ты настолько крут, что владеешь массовым вариантом подобных чар? - с иронией уточнил Лар.
        - А я разве не говорил, что считаюсь одним из лучших боевых магов не только королевства, но всего континента? - Ужастик насмешливо вскинул брови.
        - А что сразу не лучшим?
        - Скромность не позволяет, - рассмеялся Грай. - Ладно, пойду я спать, завтрашний день обещает быть очень насыщенным.
        - И я пойду. Доброй ночи, - поспешила ретироваться в свою комнату. Вдруг старшина решит продолжить расспросы?
        Не решил, только проводил меня задумчивым взглядом.
        Как ни странно, мрачные мысли меня не мучили, и если что-то снилось, то наутро я этих снов не помнила. Встала позже обычного, наотдыхавшаяся до тяжелой головы, и это было даже кстати: думалось с трудом, вяло, и размышления не могли поколебать спокойствия.
        Правда, как теперь вести себя с Таллием и как воспринимать вчерашнее, придумать все же не удалось. Хорошо хоть после случая с Граем подобных проблем не возникло! Но с ужастиком в принципе гораздо легче общаться, человек такой. А вот с северянином…
        Когда я вышла в общую комнату, там хлопотала только Кана: Лар ушел в лавку, а маг чуть ли не с рассвета отирался во внутреннем дворе в компании вчерашнего перевертыша и сидящего в клетке Серого. Я глянула на них через окно и мысленно порадовалась, что в кузницу есть крытый проход. Сомневаюсь, что эта гостья, пытавшаяся наброситься на меня вчера, сегодня изменит поведение.
        Собственно, в кузне мы и провели время до обеда. Я все больше нервничала, ожидая вопросов от Ларшакэна, но тот продолжал невозмутимо молчать, делая вид, что все в порядке. В конце концов я чуть не запорола один из клинков, в ответ на что Лар тяжело вздохнул и предложил прерваться на обед.
        - Как успехи? - полюбопытствовала я, первой входя в общую комнату. Там за столом сидел ужастик, обложившийся бумагами и явно весьма довольный жизнью.
        - Сенсационное открытие, - весело отозвался он, не поднимая взгляда от бумаг. - Даршарай я отправил домой, спать, так что можешь не бояться с ней пересечься. А Серый сидит на прежнем месте, можно сходить, полюбоваться. Можно даже пнуть, если очень хочется.
        - И в чем же заключается это открытие?
        - Серые - это видоизмененные перевертыши.
        - То есть? - хором растерянно уточнили мы.
        - Они каким-то образом произошли от перевертышей. Примерно так, как северяне, измененные магией, произошли от людей. Вероятнее всего, на Таришском полуострове действительно прежде находилось государство перевертышей, а потом что-то случилось, и они деградировали вот в это. Видимо, затронуло только тех, кто жил внутри сообщества, а не среди других видов. Жалко, что Дая ребенок и не знает подробностей. Думаю, ее отец был бы куда лучшим источником информации. Должны же они хоть что-то знать о случившемся!
        - И что это дает?
        - Увы, ничего конкретного. - Грай развел руками. - Жалко, что все летательные аппараты пока на стадии прожектов и толком не работают, было бы здорово отправить туда экспедицию, осмотреться на местности.
        - А почему они все так странно на меня реагируют, ты не выяснил?
        - Я вчера наблюдал за тобой в бою, когда мог себе позволить, но ничего конкретного сказать не могу. - Он вздохнул. - Вокруг тебя возникает слабое поле то ли ментальной природы, то ли основанное на магии крови, то ли вообще неизвестного мне типа - я так толком и не сумел разобраться. И совершенно непонятно, почему оно столь сильно влияет на этих существ, интенсивность поля минимальна. Скажем, если бы это действительно были ментальные чары, максимум ими можно было бы вызвать легкое беспокойство, ощущение взгляда в спину. И то лишь у очень восприимчивого человека.
        Можно проконсультироваться у коллег, но в здешнее Сечение Сферы я больше ни ногой. Наверное, местная паранойя заразна, но мне кажется, что там у нашего злодея может быть осведомитель. А еще я уже почти уверен - все это как-то связано с сущностью в ратуше: перевертыши, Серые и ты. Мне кажется, есть сходство в энергетической структуре этого нечто и двух знакомых нам видов, и сейчас, когда у меня в руках подробный анализ остальных интересных существ, самое время наведаться на площадь. Думаю, тогда я смогу окончательно отбросить версию со стандартными чарами забвения.
        - Погоди, но получается, до тебя никто не догадался подробно изучить Серых?
        - Почему же? Изучили, конечно, вдоль и поперек! Но вот перевертыши в подопытные не спешат. А главное, никто просто не подумал сравнить тех и других. Я бы тоже не сообразил, не попадись мне на глаза Дая буквально за час до Серых. Так, все! Довольно болтать, пойду, прогуляюсь. Заодно занесу гостю с холодного севера его вещи. Не думаю, что он в ближайшем будущем тут появится, - с усмешкой заключил ужастик, заговорщицки мне подмигнул и поспешно вышел.
        И я вдруг с непонятной отстраненностью и безразличием очень ясно поняла, что Грай-то как раз в курсе вчерашнего. Запоздало вспомнилось, что он обещал нас догнать. Наверное, догнал.
        Радовало в ситуации только то, что маг явно не собирался читать мне нотации, интересоваться подробностями и как-то еще в это лезть. Я подумала, не мог ли он рассказать все Лару, и поняла - нет, не мог. Да, Тагреная я знала всего несколько дней, но… кажется, уже вполне ему доверяла, невзирая на все обычаи и традиции Приграничья, и считала своим.
        - Ну что, пойдем работать дальше? - предложила Дару, пока мысли окончательно не свернули на вчерашнее.
        - Пойдем. Ойша, ты ничего не хочешь мне сказать? - негромко спросил великан, чуть щурясь.
        - Например? - подозреваю, не слишком натурально удивилась я. - Ничего такого не припомню.
        - Как знаешь.
        ТАЛЛИЙ АНАТАР
        Ночь прошла в прямом смысле в обнимку с ведром воды. Постоянно хотелось пить, а с духотой помогала справиться только холодная влажная тряпка на лбу. Проклятый климат.
        К рассвету, правда, стало полегче. Весенние ночи здесь, на взгляд местных, достаточно прохладные, а на мой - вполне комфортные. В основательных каменных домах в это время года и днем не жарко, но верхний этаж гостиницы, где я временно проживал, стены имел тонкие, в один кирпич, и за день они успевали прогреться целиком. К утру же - вполне остыли, лишний жар вытянуло через открытые окна. Так что, когда в комнату начало заглядывать солнце, я закрыл ставни, погрузив комнату в темноту, и сумел выспаться.
        Однако накидку стоит вернуть поскорее, наплевав на вчерашние события. Это не жизнь, это в полном смысле слова выживание! Днем я на улицу, понятно, не выйду ни за какие сокровища, а вот ближе к ночи можно будет прогуляться.
        Увы, заменить накидку какими-то подручными средствами я не мог. Если бы дело было только в изоляции тела от внешней среды, можно было бы банально завернуться в одеяло. Но снежные коты - существа непростые, пропитанные магией, и шьют эти шубы отнюдь не простые люди, так что в результате получается совершенно особенная, очень сложная вещь, которая работает тогда, когда касается кожи, то есть совершенно необязательно ее полностью надевать, достаточно накрываться или даже лежать на ней. Тары называют такие предметы артефактами.
        Проснулся я к середине дня от подступившей духоты. Остаток дня обещал быть долгим и мучительным, и я решил провести его неподалеку от ванной комнаты: периодическое погружение головы в холодную воду заметно проясняло рассудок.
        К вечеру жара снова спала, и я открыл окно, снаружи опять стало прохладнее, чем в помещении. Уже почти собрался выйти наружу и попытаться добраться до лавки мастера-оружейника, когда на пороге возник сюрприз в лице старого знакомого, о визите которого сообщил коридорный.
        - Ну привет, ушибленный на всю голову, - весело поприветствовал меня Тагренай.
        - Неужели ты решил справиться о моем здоровье? - спросил иронично, пропуская его в комнату.
        - Бери выше, я пришел не просто справиться, а принес лекарство и гостинцы! - сообщил он, вручая мне холщовый мешок. Внутри обнаружилась та самая накидка, о которой я грезил весь день, и заодно - камзол.
        - Приятно, конечно, но почему именно ты все это принес и именно сейчас? - прозвучало настороженно и напряженно. Предположений было несколько, от личной инициативы Грая (надо отдать должное этому человеку, своей обязательностью и благородством он заслуживал уважения) до категорического отказа Нойшарэ пускать меня на порог собственного дома под любым предлогом. По понятным причинам первым пришел в голову самый мрачный вариант.
        - А с кем мне еще обмывать победу над эпизодическим врагом, как не с врагом постоянным? - весело подмигнул Тагренай, одну за одной выставляя на стол из сумки, висевшей через плечо, четыре бутылки вина. Следом за вином появилась закуска в виде сыра и копченого окорока. Я наблюдал за процессом с возрастающим недоумением.
        - Ты уже поймал своего преступника? - задал другой вопрос, игнорируя предыдущее замечание: правды оно явно не содержало.
        - Нет, но вышел на след, - сообщил Грай. - Весь день занимался непрофильной деятельностью, но зато теперь могу точно сказать: тварь из ратуши, Серые, перевертыши и странные способности Ойши - это все звенья одной цепи. И я ставлю на то, что первым и главным в этой цепи является та самая сущность, именно на ней все это завязано и, кажется, скоро развяжется. Помнишь, ты говорил, что оно пробуждается? Я сегодня доказал это практически и выяснил, что оно стало гораздо активней, чем было в первое мое с ним знакомство. Как будто просыпается.
        - И, выяснив это, ты ничего не предпринял? - спросил я осторожно. - А если оно окончательно проснется и решит разнести город по камешку?
        Маг совершенно не походил на того себя, которого я знал, и это вызывало опасение. Он выглядел чрезвычайно оживленным и взбаламученным, как будто бутылок совсем недавно было пять, и одна уже находилась у него внутри. Хотя на пьяного при этом Анагор не походил.
        - Не думаю, в нем нет агрессии, - отмахнулся Тагренай. - Кроме того, все, что мог, я сделал: срочно отписал начальству. Понимаешь, я, конечно, чрезвычайно умен, силен и опытен, но, увы - не всемогущ. В подобных сущностях и ритуалах совершенно не разбираюсь, тут как минимум нужен заклинатель духов. Очень хороший заклинатель духов. А я специализируюсь на уничтожении всего подряд, в крайнем случае - поисках и дознании, вот только уничтожить это я даже теоретически не способен. Поэтому решил, что имею право немного отдохнуть, выпить и поговорить за жизнь.
        - А если тебе придет такой же срочный ответ? - уточнил я, пытаясь понять, что не так с гостем и что именно настораживает меня в его поведении.
        - Я все равно увижу его только утром: отделение связи сегодня не работает.
        - Грай, что случилось? - уже всерьез встревожился я, заметив, что у него банально дрожат руки. Маг замер на мгновение, аккуратно поставил бутылку и обессиленно рухнул на стул.
        - В общем-то я уже все сказал, - пожав плечами, проговорил он гораздо сдержанней. - Честно говоря, просто пытаюсь не впасть в панику и сохранить оптимизм до прибытия подмоги. Надеюсь, подходящий специалист найдется где-то поблизости, потому что иначе…
        - Ты же сам только что сказал, что в нем нет агрессии? - Нахмурившись, я взял бутылку и откупорил ее уже сам.
        - Нет. Пока что. Но… Ты же сам почувствовал, что оно оказалось в ратуше не по своей воле и такое заточение ему не нравится, - медленно начал Тагренай. Теперь я отметил, что, вдобавок к общему нервному состоянию, он выглядит чрезвычайно усталым и вымотанным. - Ты в курсе того, что случается, когда агний вырывается на свободу? Вся немалая магическая энергия, составляющая клетку, и часть силы, вложенной в самого духа призывателем для воплощения в нашей реальности, высвобождается одномоментно. Это взрыв, очень сильный взрыв. Если что-то подобное случится при освобождении из башни того существа… Боюсь, Приграничье перестанет существовать как таковое, - резюмировал он, забрал у меня бутылку и сделал несколько судорожных глотков прямо из горла.
        - Ты не преувеличиваешь? - спросил я растерянно и все-таки плеснул себе немного рубиновой жидкости в стакан из-под чая.
        - Надеюсь, что преувеличиваю, но… Клетка шатается. Явно. Даже моих обрывочных знаний достаточно, чтобы это понять. Вчера, когда она еще была стабильна, нельзя было определить, сколько туда вложено силы и какой именно. Я даже толком не мог ее рассмотреть и только логически предполагал возможность ее существования. А сейчас… Честно говоря, я даже примерно не представляю, откуда ее создатель взял столько силы. Вернее, нет, представляю, и мне это не нравится. Тут способно помочь только человеческое жертвоприношение, и, боюсь, не одно. Сразу вспоминаются слова умирающего старого лакката о том, что нужна жертва. Похоже, старый урод знал, на чем держится ратуша. И если допустить, что хотя бы каждое поколение приносило по одной жертве, и если это были маги… В общем, мы сейчас балуемся фейерверками на пороховом складе с минимальной защитой. Или идем поперек огромного лавинного кулуара вскоре после обильного снегопада, так будет даже точнее, - добавил он со смешком, покосившись на меня.
        - Но зачем терять время? Почему нельзя начать эвакуацию?
        - Бессмысленно. - Маг тяжело вздохнул. - Во-первых, лично меня тут просто никто не послушает. Но даже если привлечь Ларшакэна и еще каких-то уважаемых местных, есть еще «во-вторых». Любая магия чувствительна к эмоциям. Обычно влияние последних не способен оценить даже очень опытный маг, но сейчас ситуация слишком нестабильна. Вернее, я понятия не имею, насколько она нестабильна, могу только предполагать, а в этом случае риск слишком велик. Чтобы спустить лавину, достаточно нескольких лишних граммов, одного неосторожного движения, уж ты-то должен понимать. Сейчас живущие в городе люди испытывают разные эмоции, их спектр широк, и все это более-менее уравновешено. А если тысяча человек вдруг ограничится узким спектром от недовольства до волнения и страха, это может спровоцировать взрыв. Может и не спровоцировать, но лично я не хочу брать на себя ответственность за такое решение. А ответ начальства я могу получить только утром.
        - Почему ты в такой ситуации оказался без экстренной связи?
        - Потому что я в страшном сне не мог представить, что пара трупов окончится подобным! Если бы подозревали такое, прислали бы целую группу с дознавателями и перерыли все сверху донизу. Это была… просто перестраховка. Никто всерьез не верил, что здесь действительно есть дело для следователя Тайной канцелярии. Да даже вчера, когда я уже подозревал какой-то заговор, я и подумать не мог о подобном! Впрочем, средство для экстренной связи и вызова помощи, конечно, есть. Точнее, было: я как раз с его помощью и отправил послание. Только переносной портальный артефакт - штука сложная, капризная и малоемкая. Зарядится он для повторного переноса или получения ответа только к утру, а с рассветом и без него почта откроется. Я пытался найти тамошнюю работницу, но так и не сумел. А если бы начал допрашивать всех окружающих и ломиться в дома, ни к чему хорошему это не привело бы. Да и что они могут мне прислать? Решение такого вопроса любой специалист может найти только на месте, если вообще может. Так что остается в полном неведении и бездействии дожить до утра.
        - И почему ты решил сделать это именно в моей компании? - задал я новый вопрос. Без возмущения и недовольства, мне действительно было любопытно.
        - Ты будешь смеяться, но так привычнее. Почему-то в самые глубокие дыры я проваливался именно в твоей компании.
        - Да уж, не поспоришь, - усмехнулся тихо. - Но почему ты не хочешь пойти в ратушу сейчас, ночью? Насколько я понимаю, у тебя имеется предположение, кого надо трясти. Ситуация экстренная, полномочия даны самые широкие.
        - Есть два варианта. Первый состоит в том, что никто из ныне живущих не знает способа удержать сущность на прежнем месте, тогда риск этот совершенно неоправдан: случайная насильственная смерть в ратуше опять же может вывести ситуацию из равновесия. Второй предполагает, что такой человек существует. У меня даже имеется подходящий кандидат на эту роль, сын местного военного советника. Я сегодня утром посмотрел на него краем глаза, уж очень этот сын советника похож на старого лакката, так что я не исключал бы кровного родства, а значит, и преемственности тайны существования стража ратуши. Но в этом случае возникает другой закономерный вопрос: зачем было ждать до последнего и так тянуть с жертвой? И закономерный ответ - что жертва подходит далеко не любая. Если я правильно понял структуру клетки и сидящего в ней существа, оно принадлежит к полусфере Порядка и сковано чарами другой полусферы, для поддержания которых нужны маги соответствующего направления.
        Можешь подозревать меня в мании величия и считать трусом, но я полагаю, что предполагаемая жертва - именно я. Это объясняет странность и сумбурность убийств, имитацию ритуала на месте смерти Пограничного: тот, кто все это затеял, просто хотел задержать меня здесь до нужного дня и привести в нужный момент в нужное место. Если бы не пара случайностей, у них бы это легко получилось. Помыкавшись по городу и отчаявшись разговорить хоть кого-то, я бы с радостью уцепился за приглашение и возможность пообщаться с такой массой людей сразу. Но вместо этого я почти сразу оказался под крылом у очень уважаемых местными Ойши и Лара. А потом при более чем странных обстоятельствах появился посыльный с письмом, который принял облик покойного Пограничного, что не могло не насторожить и не встревожить. Не говорю уже о том, что куда проще было сразу передать приглашение по почте.
        Учитывая слова Даршарай о хозяине ключа, которому ее отец должен был подчиняться, я полагаю, покойный перевертыш сознательно сделал все, что мог, лишь бы запороть порученное дело и отбить у меня охоту посещать мероприятие. А непонятная спонтанная реакция на Ойшу только сыграла ему в этом смысле на руку, хотя и привела к смерти. Не исключено, что взрыв организовали для той же цели: хотели заставить насторожиться. Или убить, тем самым радикально решив проблему. Я даже предполагаю, что именно этот маг отправил курьера с донесением. Если он служил прежнему лаккату и постоянно крутился рядом, он наверняка успел узнать Ортавия Савара и направился к нему. Вполне возможно, под личиной кого-то, кому этот человек вполне доверял. И Пограничного отправил в качестве стража, прикрываясь обликом кого-нибудь из командиров. А потом - что-то пошло не так. Не исключено, что об этой интриге узнал тот, от кого перевертыш мечтал избавиться.
        - Складная история. - Я медленно кивнул. - Много вопросов, но их могут решить тщательный обыск в ратуше и основательный допрос всех причастных. Почему ты этим не занимаешься? Взять местную стражу, построить все руководство вдоль стенки и трясти в свое удовольствие. В твою трусость и неспособность с ними справиться я, уж извини, верю с трудом. Необязательно кого-то убивать!
        - Ну, главное, я действительно боюсь. Боюсь, что кто-то начнет сопротивляться и придется применять силу. А это опять-таки может пошатнуть всю конструкцию. Порочный круг. Сначала надо, чтобы все проверил достойный доверия человек.
        - А если окажется, что без жертвы все равно не обойтись? - спросил я через пару мгновений. Хотя, зная Тагреная…
        - Я прожил долгую, насыщенную жизнь, - предсказуемо ответил он, усмехнувшись. - Да, раз уж речь зашла, и пока я помню. В случае чего проконтролируй, чтобы позаботились о Даршарай, девочке-перевертыше. Из нее должен получиться отличный маг. Я хотел оказать ей покровительство и пристроить на хорошее место, но…
        - Я прослежу, - ответил просто, не пускаясь в ненужные утешения и уговоры не хоронить себя заживо. Грай этим и не занимался, он просто разумно рассматривал все варианты.
        - В общем, сам понимаешь, в такой ситуации лезть в ратушу самому глупо, лучше потянуть время и подождать, что предпримет противник. Пока он вел себя достаточно пассивно. Интересно почему?
        - Ты именно для этого решил напиться? - насмешливо спросил я, кивнув на бутылки. - Чтобы облегчить ему задачу?
        - Нет, - с некоторым смущением отозвался Тагренай. - Это был мгновенный порыв. Когда шел с площади, меня трясло, хотелось как-то снять стресс, как вариант - надраться. А что к тебе… не хотелось подставлять под возможный удар Ойшу с Ларом.
        - Хоть один разумный поступок. - Решение мага я всецело одобрял.
        - Да, кстати, об Ойше! Я хотел о ней серьезно с тобой поговорить. Какие у тебя на нее планы? Что ты вообще думаешь о ней?
        - Это не твое дело, - отмахнулся я раздраженно.
        - Нет уж, вполне мое, и я в него даже влезу. Тем более что меня сейчас очень удачно нельзя бить - как будущую благородную жертву во имя спасения целой кучи народа - и не воспользоваться этим шансом я не могу.
        - Лучше бы ты, будучи благородной жертвой, подумал о высоком, а не лез в чужую личную жизнь, - мрачно посоветовал ему.
        - Так вот я и думаю о благе невинной девы и счастье своего давнего надежного врага. Куда уж выше?! - засмеялся Тагренай, но почти сразу стер с лица улыбку и добавил: - Таллий, я похож на сплетницу? Не волнуйся, в вопросе оружейницы я тебе не конкурент, меня куда больше интересует ее дружба.
        - Тогда я тем более не понимаю, какое тебе дело, - поморщился я.
        - Честно? Я попросту боюсь, что ты совершишь какую-то огромную глупость и навредишь или ей, или себе, или вам обоим. Представь себе, мне вас жалко. Наверное, перед трагической смертью на алтаре я вдруг стал ужасно сентиментальным. И если совсем честно, в сложившейся ситуации ты кажешься мне полным идиотом. Вроде серьезный уверенный мужик, а ведешь себя как застенчивая барышня, томно вздыхающая в углу по предмету обожания. Если ты пытаешься усыпить бдительность, и все это хитрый план, я утихну и продолжу наблюдать со стороны. Но почему-то не верится. Наверное, чутье возражает. Поэтому мне очень хочется выяснить, что там у тебя в голове на самом деле. Что в голове у Ойши, я примерно догадываюсь. Особенно после вчерашнего. - Он глумливо хохотнул, а я не стал комментировать это заявление, сделал вид, что не понял, о чем речь. При желании в таких словах можно было бы усмотреть оскорбление и пустить говорящему кровь, но никакого желания драться у меня сейчас не было. - Так что рассказывай, что происходит? Исполни последнее желание приговоренного, а то ведь я к тебе в виде духа после смерти являться
стану!
        Я некоторое время молча разглядывал собеседника, думая, что ему ответить. С одной стороны, следовало бы послать мага с его участием подальше, потому что это в самом деле его не касалось. Но с другой стороны, если честно признаться себе в подоплеке ситуации, может, его мнение и взгляд со стороны окажутся не лишними?
        - Я не знаю, - отпив еще вина, проговорил через добрый десяток секунд.
        - В каком смысле? - опешил Грай.
        - В прямом. Не знаю. Ойша слишком не похожа на всех, кого я встречал. Я просто ее не понимаю. И себя не понимаю.
        - Вот сейчас я тоже тебя не понимаю. Нет, Ойша, конечно, девушка необычная, но не настолько же! Пару моих сокурсниц, например, напоминает. Конечно, на ваших домашних девочек явно не похожа, но ты же давно по Турану болтаешься, должен был насмотреться! А себя ты в каком смысле не понимаешь? Нравится она тебе или нет?
        - Защищать и оберегать женщин - это долг мужчины, первый и главный. Вопрос выживания народа. Ни один талтар не станет сомневаться, если возникнет необходимость убить за женщину или отдать за нее жизнь. Для нас это не повод для размышлений, это так же естественно, как… ходить, дышать. А Ойшу хочется защитить, хочется ей помочь, и злит ее сопротивление, - нехотя пояснил я. - И видеть ее хочется тоже постоянно. Да в общем-то не только видеть…
        Тагренай сначала слушал меня спокойно, но с каждым словом лицо его начинало выражать все больше недоумения.
        - Кхм. И что тебе во всем этом непонятно?
        - Непривычные ощущения, - ответил честно.
        Маг некоторое время сверлил меня недоверчивым взглядом, а потом настороженно уточнил:
        - Погоди, ты хочешь сказать, что никогда не влюблялся?!
        Я в ответ неопределенно пожал плечами и спокойно напомнил:
        - Ты же знаешь, что в юности мы из женщин видим только близких родственниц. Потом талтар должен подтвердить свое право называться мужчиной, победив зверя, потом - получает какое-то задание от старейшин. Со своего первого задания я вернулся изуродованным, поэтому даже не задумывался о заведении семьи и посвятил свою жизнь службе.
        - Нет, я понимаю, что дома тебе негде было и не до того, но тут?! Здесь же ты с женщинами общался!
        - Либо по службе, либо это были шлюхи, - ответил я так же спокойно.
        - М-да, - пробормотал через пару мгновений Тагренай, рассеянно взъерошил волосы пятерней и со смешком продолжил: - Хоть что-то ты из нашей культуры почерпнул полезное.
        - Ты сейчас назвал практику продажи собственного тела культурой? - уточнил я насмешливо.
        - Ее темной стороной, - фыркнул он. - Еще скажи, что ты к ним не ради собственного удовольствия ходил! Хотя, стоп, молчи, не хочу знать подробности. С тебя станется… Как вы вообще при таком подходе женщин себе выбираете?! Нет, стой, на это тоже не отвечай! Я лучше умру в счастливом неведении. М-да, интересная из вас пара получается… Даже не знаю, не то смеяться, не то бояться, не то рыдать от умиления, какие вы оба трогательные и неиспорченные. - Он состроил соответствующую рожу и утер несуществующую скупую слезу, но в следующее мгновение посерьезнел, поймав мой ответный взгляд: - Эй, не надо меня бить! Я жертва, со мной надо бережно обращаться!
        - Если ты жертва, плевать, как с тобой обращаться, ты все равно умрешь, - мрачно возразил ему.
        - Ладно, извини, согласен, заговорился, уже совсем не смешно. - Маг поднял руки в знак капитуляции. - Я просто не ожидал, что ситуация настолько… необычная. Это в самом деле не какой-то хитрый план? Ты серьезно настолько в замешательстве? - уточнил он осторожно.
        - Нойшарэ из тех, кто не потерпит несвободы. Мне странно видеть такой характер в женщине и вдвойне странно любоваться этим, но глупо отрицать очевидное. По доброй воле она отсюда не уедет, а если - гипотетически - все же попробовать увезти ее силой, то не станет жить в Северном крае, скорее умрет. А у меня тоже есть обязательства, не говоря о том, что здешний климат для меня попросту опасен, так что и я не смогу остаться.
        - А зачем ты тогда вообще начал все эти ритуалы ухаживания?!
        - Сначала растерялся, когда она спокойно отреагировала на шрамы. Потом сглупил, пытаясь убедить себя, что она ничем не отличается от прочих. Теперь вижу, что все гораздо серьезней.
        - Это не может не радовать. - Тагренай глубоко вздохнул. Кажется, с облегчением. - Я боялся, что ты не сумеешь проявить такое понимание и все-таки попытаешься согнуть Ойшу под себя, а этого хотелось бы избежать: она хороша именно такой, какая есть. Но раз ты настолько разумнее своих сородичей, я тем более с удовольствием напьюсь на вашей свадьбе! Увезти ее на север не получится, но ты бы все-таки подумал над тем, чтобы остаться. Климат - это мелочи. Можно изготовить индивидуальный артефакт вроде твоей шубы, только размером заметно меньше - я ее рассмотрел, пока нес, уж извини. Путешествуют же как-то нормальные люди по вашим горам! Артефакты, правда, действуют не постоянно, их надо регулярно заряжать, но в городе это не проблема, да и магический фон тут стабильный, должно хватать где-то на месяц. Что касается долга… насколько я успел заметить, кроме него, тебя на севере ничего не держит, иначе ты стремился бы туда, как стремятся остальные твои сородичи. С учетом вашего трепетного отношения к женщинам, думаю, ваши старейшины согласятся освободить тебя от обязательств. Тем более что ты и так столько
лет на них пахал! А уж при таком раскладе Нойшарэ от тебя точно удрать не удастся. Да она, по-моему, не слишком-то этого жаждет.
        - Грай, довольно, - наконец оборвал его, досадуя, что не прекратил этот глупый разговор в самом начале. - Я ответил на твои вопросы и услышал, что ты хотел сказать. Со всем прочим разберусь сам.
        Маг явно собирался возразить, но окинул меня задумчивым взглядом и махнул рукой.
        - Как скажешь. Надеюсь, действительно - разберешься, а не напортачишь в порыве ненужного благородства, - решил он, и эту тему мы больше не развивали. - Ладно, тогда один серьезный вопрос по предыдущей теме. Если я оказался прав, если что-то в самом деле случится ночью, я могу на тебя рассчитывать?
        - Безусловно, - ответил не раздумывая.
        Дальше разговор шел о вещах практических, не касающихся личного, и потому был гораздо менее напряженным. Я выяснял подробности изысканий Грая, тот с удовольствием рассказывал, с энтузиазмом выстраивая кусочки головоломки в строгом и аккуратном порядке. Хотелось надеяться - единственно правильном. Впрочем, все равно мы могли сейчас судить только о событиях последних дней, а искать ответ на вопрос «С чего все началось?» даже не пытались. Вернее, строили какие-то предположения, но не всерьез, потому что версии должны опираться на факты, а фактов не было.
        При этом оба успешно делали вид, что не прислушиваемся то и дело к шагам за дверью и звукам с улицы.
        - … А еще мне не дает покоя мысль о месторождении алмазов, которое располагается неподалеку, за разломом. Я смотрел карты, оно действительно очень близко. Пожалуй, с верхушки ратуши или даже со стен, если позволит рельеф, можно прекрасно рассмотреть то место.
        - При чем тут алмазы? - Я вопросительно вскинул брови.
        - Это слишком лакомый кусок, расположенный дразняще близко. Протяни руку - дотронешься. Ну не верю я, что про него забыли те, кто стоит здесь у власти! Но там бродят Серые, и это ломает все версии.
        - Погоди, но такие месторождения обычно уходят на большую глубину, - заметил я. - Зачем заходить с поверхности, если можно безопасно добраться под землей? Тем более ты говоришь, что здесь недалеко.
        - Чуть больше километра, если по прямой, - медленно проговорил Тагренай, сверля пространство диковатым расфокусированным взглядом.
        - Ну, это даже по вашим меркам небольшое расстояние для тоннеля. - Я задумчиво качнул головой.
        - Получается, если эта догадка верна, у нас есть прекрасное объяснение, почему верхушка не очень-то старается решить проблему Серых, - медленно начал Грай. - Налоговые льготы отчасти съедаются затратами на перевозку и доставку какого-то постороннего сырья, потому что в Приграничье многие попросту боятся ехать. А бриллианты - совсем другое дело. Единственное, кто-то же должен работать в шахтах, но… В Приграничье очень часто пропадают люди, и «потерять» пару десятков крепких мужчин несложно. И вести выработку несложно, особенно если работами руководит опытный маг земли. А отработанную породу можно сбрасывать в провал, кто туда будет заглядывать! Интересно, среди местной верхушки есть горняки? Проклятье, как же не хватает возможности мгновенно связаться со столицей… Ладно, я на всякий случай сейчас сочиню записку хозяину для Ойши, чтобы хоть какая-то подстраховка была.
        С письмом маг возился долго. Насколько я понял, возился не просто так, а зачаровывал на случай попадания послания не в те руки. Потом он, кажется, даже умудрился поднять хозяина с постели и донести до него всю важность возложенной миссии. Судя по тому, что вернулся довольным, тот все осознал и проникся.
        Потом мы продолжили разговоры, на этот раз уже об отвлеченном, и за ними допили бутылку вина. Была мысль откупорить вторую, но по молчаливому согласию решили не туманить разум. Ночь длинная, мало ли, чем она кончится? Кажется, нас обоих одолевали одинаково нехорошие предчувствия.
        Парадоксально, но лучшего друга, чем этот проверенный временем враг, в моей жизни не было. Поначалу мы враждовали искренне и от души, но постепенно как-то пообвыклись и теперь больше следовали привычке, на людях обмениваясь шпильками, но при желании или необходимости общались с удовольствием.
        Вражда не могла назваться дружбой по одной простой причине: мы служили разным хозяевам, от отношений которых между собой напрямую зависели. Я точно знал, что, несмотря на всю симпатию, при необходимости перережу магу горло. И он это знал. И сам он, получив однозначный приказ, развеял бы меня в пепел. Я никогда не спрашивал, но почти не сомневался: когда мы играли в догонялки, у него не было приказа убить. Может, он должен был взять меня живым. Может, припугнуть. Может, вообще - потрепать. В любом случае возможностей забрать мою жизнь у Грая было предостаточно, но он ими не воспользовался. И хоть маг шутил, что у него просто не поднялась рука после всего совместно пережитого, я точно знал: рука бы не дрогнула. Жалость - не оправдание для неисполнения приказа.
        Небо на востоке окрасилось синим, разбавившим черноту и погасившим самые тусклые звезды, когда ночную тишину нарушили многоногий топот, возгласы и звуки команд. Едва не столкнувшись головами в оконном проеме, мы выглянули наружу. Здание оцепили люди в форме законников.
        - Будем оказывать сопротивление? - прагматично уточнил я.
        - Нельзя, - раздосадованно поморщился маг. - Мы слишком близко к ратуше. Кроме того, эти умельцы развернули систему магической блокировки, а прорываться с боем через людей, выполняющих приказ, мне не позволяет совесть.
        - Можно попробовать совершить тактическое отступление, - с сомнением предложил еще один вариант. - Пожалуй, если выйти на крышу, есть шанс перебраться на соседнее здание.
        - Поздно, уже не успеем, - отмахнулся Тагренай.
        - Кстати, а почему ты со своими подозрениями не покинул город вечером? Вместо того чтобы распивать со мной алкогольные напитки?
        - Кхм. А что, так тоже можно было? - Озадаченно кашлянув, маг покосился на меня со смесью растерянности и легкого смущения. - Я как-то не подумал об этом, показалось стыдным - отступать и бросать город… Почему ты не предложил этого раньше? - добавил он с возмущением, правда, действительным или показным, я не понял.
        - То есть тот факт, что я постоянно спасаю твою задницу, настолько вошел в привычку? Сам уже никак? - язвительно уточнил я. Но потом честно добавил: - Я и сам не подумал об этом варианте. При всем правдоподобии рассказанной тобой истории сложно было воспринять угрозу всерьез. Может, сейчас мы все-таки…
        - Городская стража, откройте дверь! - зычно гаркнули снаружи, забарабанив в деревянное полотнище. - Тагренай Анагор, или как вас там на самом деле, сдавайтесь, здание окружено!
        - В чем меня обвиняют? - полюбопытствовал в ответ маг.
        - В похищении лакката, присвоении себе чужого имени и ряде других преступлений. Откройте дверь, иначе мы вынуждены будем применить силу.
        - Могли бы и поинтереснее предлог придумать, - вздохнул Грай и действительно пошел открывать. Комната тут же наполнилась вооруженными людьми. - Знакомые лица! - присвистнул он, разглядывая одного из вошедших. - Доброе утро, Таймарен.
        - Здравствуйте, Тагренай. Простите, у меня приказ, - коротко ответил законник, отводя взгляд. Выглядел он при этом крайне раздосадованным и недовольным.
        Пришедший явно командовал задержанием, только почему-то обыскивал нас обоих сам, и браслеты блокирующего артефакта тоже замыкал сам. Весьма и весьма небрежно, при желании я смог бы их стянуть, даже не калеча себя и не выворачивая пальцы. Указывать на эту случайную оплошность я, разумеется, не стал, а когда при обыске у меня забрали только кинжал, оставив талхай на поясе, всерьез задумался, так ли уж эта небрежность случайна?
        - А позвольте полюбопытствовать, рен следователь, кто отдал приказ об аресте и доставке меня в ратушу? - безмятежно уточнил Грай.
        - Сар Венгор Ла’Тайришар пожелал допросить вас лично, - проговорил тот с явно звучащей в голосе неприязнью, и на этом вопросы у мага кончились.
        - Ты не слишком волнуешься, - заметил со смешком.
        Грая я знал достаточно для того, чтобы понять: сейчас он не играет. Когда вечером явился в гостиницу, он действительно был обоснованно встревожен, но храбрился и пытался не показать своих страхов, а сейчас эмиссар его величества чувствовал себя абсолютно уверенным и спокойным. Слабо верилось, что причиной тому послужили полбутылки вина.
        - А что мне волноваться? Иду разговаривать с уважаемыми людьми, и мне есть что им рассказать, - с тонким сарказмом ответил он. - А еще я вспомнил одну важную вещь. Вот только какую - не скажу, сюрприз будет.
        - Я и не спрашиваю, - хмыкнул понимающе.
        Однако рутинные раскопки в библиотеке внезапно превратились в нечто чрезвычайно интересное. Любопытно, чем все это закончится?
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Проснувшись от непонятного дребезжания, я первые несколько секунд не могла понять, где нахожусь и что вообще происходит. Но потом сообразила, что разбудил меня дверной звонок, и при этом за окном еще глубокая ночь: в комнате глухая темень, а на часах - половина четвертого. Рассудив, что в такое время вряд ли кто-то станет ломиться в дверь без повода, я завернулась в халат и побрела вниз, выяснять, что происходит. Стоило открыть дверь, и звон стих, зато сквозь тишину дома донеслись невнятные отзвуки голосов, бас Лара и тонкий голосок кого-то незнакомого.
        В лавке горел свет, на пороге стоял босоногий мальчишка лет десяти, показавшийся мне смутно знакомым. Над пацаном возвышался хмурый со сна и взъерошенный Ларшакэн, в таком виде кажущийся еще страшнее, чем обычно.
        - Что тут у вас?
        - Здрасте! - шмыгнув носом, сообщил мальчик. - Меня батя послал вам записку передать, вот!
        - Где-то я тебя… А, погоди, ты сын Ла’Марташа из проклятого трактира! - опознала его. - Давай, что там у тебя?
        - Там мужик какой-то чернявый вечером пришел, потом среди ночи отца поднял, что-то ему втолковывал, а сейчас за мужиком стража явилась, - выложил гонец все, что знал.
        - Стража? - растерянно переспросила я, торопливо распечатывая конверт. Что «чернявый мужик» - это Грай, сомнений у меня не было. Он, по-моему, один такой в городе, во всяком случае, из тех, кто может что-то мне передать. А вот зачем он понадобился страже - это большой вопрос.
        - Ну да, целая толпа! Его забрали и этого белого, страшного.
        - Что там? - полюбопытствовал Лар через несколько секунд, когда я пробежала взглядом строчки, написанные ровным каллиграфическим почерком, и озадаченно уставилась в окно.
        В ответ я только выругалась и недоверчиво перечитала самые спорные места.
        - Спасибо. Держи, - вручив радостному ребенку монету в качестве благодарности за доставку, выпроводила его наружу и уже более развернуто обратилась к Лару: - Грай вляпался.
        И вкратце пересказала тому содержание письма и подозрения мага: про жертву, про месторождение алмазов, про предполагаемых виновных. Ларшакэн очень близко к тексту повторил мою непечатную тираду и собрался уже высказаться более конкретно, но тут на пороге появилась Кана.
        - Что вы ругаетесь? - спросила женщина. - Что случилось? Мне показалось, в дверь звонили.
        Я повторила свой рассказ и вопросительно уставилась на старшину:
        - Что будем делать?
        - Оставлять все как есть, конечно, нельзя, - медленно проговорил Лар. - Кана, садись, пиши письмо начальству этого балбеса. На всякий случай, если что - утром отправишь. А мы пойдем, осмотримся возле ратуши.
        - Ребенка куда?! - ахнула Кана, всплеснув руками. - Ладно, сам, старый дурак, но Ойшу-то куда тащить собрался?!
        - Если мне не изменяет чутье, как раз ей ничего не угрожает, - возразил он, задумчиво меня разглядывая. - Я согласен с ужастиком, все это как-то с ней связано, и без нее развязать вряд ли получится. Ну и, кроме того, где ты ребенка видишь?! Невеста уже, здоровая кобыла и за себя постоять может, - весело фыркнул бывший старшина, а я не удержалась от довольной улыбки, пропустив мимо ушей высказывание про невесту и кобылу. Высокая оценка и похвала отставного Пограничного дорогого стоят, а признание моей способности постоять за себя - оценка по-настоящему высокая. - Собираемся, не будем терять время.
        Вышли мы где-то через четверть часа и скорым шагом направились в сторону ратуши.
        - Лар, у меня два вопроса. Что мы будем там делать… и… ты уверен, что мы ведем себя нормально?
        - Да как тебе сказать, - хохотнул он. - Что есть норма? В любом случае мы не будем врываться с мечами наголо, круша все живое и мебель налево и направо. Тихонько зайдем и посмотрим, можно ли чем-нибудь помочь. Если вообще эта помощь требуется, и наш ужастик не преувеличил масштабы проблемы, хотя последнее сомнительно. Если уж разбираться дотошно, у нас не так-то много вариантов действий. Можно сделать вид, что ничего не случилось, но я не хочу так поступать, да и ты наверняка не согласилась бы. Звать на помощь тоже особо некого: тем, кто наверху, я бы не доверял, Пограничные не пойдут против приказа, а от остальных тоже немного проку. Да и бессмысленно, не будем же мы штурмовать ратушу! Поэтому вспоминай все, что я тебе рассказывал по тактике диверсионных групп, и готовься применять на практике, - весело резюмировал великан.
        - А как мы попадем внутрь?
        - Есть всего одна дверь, так что вариантов немного. Насколько я знаю внутренний распорядок, закрывается она только в случае тревоги. На страже там Пограничные, поэтому пройдем без вопросов: у них ночью приказ не пропускать посторонних без особой надобности, а я-то свой.
        Город дремал как ни в чем не бывало, вкушая самый сладкий предрассветный сон. Где-то в домах уже заступали на пост самые ранние пташки - пекари, другие необходимые для жизни единого большого организма люди - но на общей тишине это почти не сказывалось. Узкие улочки еще наполнял мрак, скрадывающий наши движения и шаги: он как будто был с нами заодно.
        На Рыночной площади, освещенной заметно лучше других частей города, люди уже шевелились - хоть и вяло, но вполне заметно. Кто-то клевал носом, раскладывая товары, издалека привезенные среди ночи. Ритмично и вяло стучали два молотка плотников, чинивших навес. Кто-то неторопливо катил через всю площадь большую скрипучую тачку, тяжело нагруженную большими тюками.
        Единственным по-настоящему бодрым существом оказалась мелкая собачонка, бегающая по площади. Псина то звонко перебрехивалась с плотниками, отвечавшими на звонкий лай хриплой руганью, то преданно виляла хвостом торговцу, то задирала лапу на каменные прилавки. Мы пса почти не заинтересовали и удостоились только короткого лая, который вполне можно было расценить как приветствие.
        Напрямик к ратуше Лар не пошел, свернул по дуге к сонному лавочнику, с которым бодро зацепился языками: кажется, с этим типом они были знакомы. Лавочник при ближайшем рассмотрении оказался мясником, что объяснило повышенную приязнь к нему и жизнерадостность псины. Я украдкой стянула у рассеянного продавца щепоть мясных обрезков, лежавших горкой на самом уголке, и пошла знакомиться с четвероногим другом поближе. Место для знакомства выбрала на стыке брусчатки разных цветов, чтобы заодно пообщаться и с другим зверем.
        Пес, виляя хвостом так, что его самого аж мотало из стороны в сторону, облизывал мои руки, с удовольствием подставлял покрытые жесткой пыльной шерстью бока, выглядел совершенно счастливым и не обращал внимания на грозного соседа. А вот тот, который жил в зеленых камнях ратуши, вел себя не в пример сдержаннее. Сейчас эта сущность напоминала замершего в засаде хищника, выжидающего удобного момента. Это показалось непривычным и страшноватым.
        Даже в моменты атаки Серых, когда сущность бодрствовала, она все равно была… другой. Заторможенной. Или очарованной? Вроде бы разумная, но сосредоточенная на единственной цели и безразличная ко всему вокруг. В ней лишь изредка вяло шевелилось любопытство, а потом засыпало вновь. Сейчас же сущность находилась в полном сознании и преследовала какую-то собственную цель.
        Не знаю, насколько справедливы слова Грая про необходимость жертвы, насколько опасно это существо для жителей города и какова история его заключения в камни площади, но сейчас оно явно ощущало себя свободным.
        - Ну, как тут у тебя дела? - полюбопытствовал подошедший Лар.
        - Не знаю. Не понимаю. Мне кажется, оно уже освободилось. Во всяком случае, оно точно чувствует себя хозяином положения. Или это существо ошибается, или… я не понимаю, что происходит. Грай оказался не прав по поводу жертвы? Но зачем в таком случае его сюда притащили? Или не притащили? - подозрительно уточнила я.
        - Прошли около получаса назад, ужастик и северянин под солидным конвоем. Только, учитывая силу нашего мага и боевые таланты этой отрыжки Белого, им бы того конвоя хватило на пару секунд, так что шли они добровольно. К тому же маг выглядел спокойным и даже радостным, так что у меня другая версия. Почему ты не думаешь, что ошибается тот, кто все это организовал? - предположил Ларшакэн, кивком предлагая мне следовать дальше к ратуше. Пес несколько шагов трусил за нами, но потом развернулся и побежал к мяснику, посчитав того куда более интересным объектом. - Это ты отчетливо ощущаешь состояние и настроение местного квартиранта, а я вот, например, никакой разницы не чувствую.
        - Ну… я очень на это надеюсь, - пробормотала неуверенно и зашагала следом за Ларом к башне. Присутствие сущности в ее нынешнем настроении… нервировало. Я чувствовала, что внимание ее направлено куда-то в другую сторону, что до нас ей нет никакого дела, но все равно беспокоилась. Была бы псом или волком - шерсть на загривке стояла бы дыбом, а хвост трусливо жался бы к брюху, но сейчас я лишь неуютно ежилась и старалась не втягивать голову в плечи. И недоумевала, как такое можно не заметить?
        ТАЛЛИЙ АНАТАР
        Узкие коридоры вызывали чувство досады. Развернуть талхай между таких близких стен и при таком низком потолке попросту невозможно, этому оружию нужно пространство. Если вчера в переулках города я еще как-то справлялся, они не ограничивали хотя бы сверху, то здесь можно было даже не снимать его с пояса. Куда более кстати пришелся бы нож, который забрал местный стражник. Интересно, он на подобное рассчитывал и сознательно забрал именно то оружие, которое могло бы пригодиться, сделав вид, что помогает, или на самом деле хотел помочь и просто не подумал о такой тонкости?
        Следователя, проводившего задержание, быстро спровадили, вынудив передать нас с рук на руки еще одному знакомому лицу - тому самому привратнику, что сопровождал к лаккату во время прошлого визита. Вскоре и городская стража уступила место Пограничным, которых легко можно было отличить по совсем иной выправке и манере двигаться.
        Я, признаться, поначалу ожидал, что путь этот окончится прямо в пыточной, в подвале. Не может же в такой башне не быть собственного подземелья с камерой пыток, правда? Но вели нас наверх, все выше и выше, в этот раз - проигнорировав подъемник и воспользовавшись крутой центральной лестницей. Одолев с десяток узких витков, мы вышли в коридор, перебрались на другую лестницу и опять принялись считать ступени.
        Судя по тому, как долго двигались, путь лежал на самый верх башни, и меня начало разбирать любопытство. Причем интересовала не столько наша судьба, сколько возможность взглянуть на город и его окрестности с высоты ратуши.
        Мелькнула мысль, насколько забавно получилось бы, окажись высказанное Тагренаю обвинение действительно обвинением, а не поводом, но надолго эта мысль не задержалась. Улетучилась, стоило вместе с конвоем зайти в чей-то рабочий кабинет. Его можно было бы назвать обычным, просто обставленным со вкусом и чувством стиля: никакой вычурности, ничего лишнего, строгое темное дерево со сдержанными вкраплениями позолоты. Можно было бы назвать, если бы я не знал, сколько стоят те или иные предметы обстановки.
        Северян, покидавших Белый мир и выполнявших различные поручения Совета во внешних землях, насчитывалось немного, не больше двух десятков. Конечно, не учитывая тех, кто отправлялся на поиски своей судьбы. Но последние были слишком увлечены своими проблемами и беспокоить их всевозможными мелочами считалось неприличным, поэтому порой все дальние братья на этих территориях оказывали другим талтарам разного рода услуги.
        Как правило, все сводилось к покупке диковинок и редкостей - подарков. Кто-то желал смягчить сердце неприступной красавицы бусами из отборного жемчуга, кто-то - преподнести жене резной ларец, кто-то - порадовать самого себя или родителей. Торговцы из Турана приезжали часто, и порой приходилось прибегать к их посредничеству, но подобные приобретения считались менее престижными. И дело здесь совсем не в деньгах и не в риске обмана, а в самом принципе. Одно дело - поставленные по договору продукты, ткани, кожи и другие предметы обихода, и совсем иное - доверить чужаку, тару, покупку чего-то важного, имеющего сакральное значение. Подарок ценен не стоимостью на рынке далекого города, а затраченными на него усилиями и вниманием. Лучший дар - тот, который сделан своими руками или хотя бы добыт самостоятельно. Поэтому сколько бы ни стоила вещица, купленная у приезжего торговца, подарком она будет не самым лучшим. Это примерно как зацепиться в дороге о камень и принести его в дар: минимум усилий, попытка отвязаться.
        Другое дело - добыть подарок с помощью кого-то из своих. Все талтар - родная кровь, а родная кровь - значит, почти сам поучаствовал.
        Поскольку я исполняю роль дальнего брата давно, просят меня о таких услугах чаще, чем остальных, и за годы путешествий я волей-неволей научился разбираться в предметах роскоши. Так вот, здесь, в отличие от прочих помещений, вся обстановка оказалась именно роскошной. Начиная с антикварной мебели, которая, кажется, была старше самой башни, и заканчивая стопкой бумаги ручной работы изумительного качества. Я не бывал в королевском кабинете, но возникло подозрение, что там все заметно скромнее.
        Что Грай говорил про алмазы?
        За столом, разглядывая нас, сидел мужчина весьма преклонных лет, впрочем, далекий от дряхлости. Очевидно, тот самый советник по военным вопросам, Венгор Ла’Тайришар. Худой, желто-коричневый, высушенный солнцем и временем, с изрезанным глубокими редкими морщинами прямоугольным лицом и лысой блестящей макушкой, он напоминал одно из тех деревьев-долгожителей, что порой попадаются в степи и тычут в низко висящее солнце тонкими кривыми ветками, покрытыми редкими пучками иголок. Водянисто-серые глаза смотрели пристально, цепко. Такой, пожалуй, способен на любой заговор.
        Сбоку, привалившись бедром к столешнице, стоял еще один мужчина, заметно моложе, наверное, мой ровесник. И если старший никаких особенных эмоций пока не вызывал - жесткий волевой человек, неглупый и знающий, чего хочет, но не более, - то этот сразу, с одного взгляда, будил безотчетную и неожиданно глубокую неприязнь. Хотя, казалось бы, ничего «эдакого» в нем не было, разве что показалось, что где-то я его недавно видел. Обычный для местных тип лица, правильные черты, выгоревшие светлые волосы, высокий рост и выдающее обученного воина сложение. Наверное, местные женщины считали его привлекательным - если я вообще хоть что-то понимаю в женщинах.
        Дело было то ли во взгляде, полном странного болезненного азарта, то ли в складке в уголках губ, придающей лицу недоброе, глумливое выражение. А впрочем, не исключено, что все это кажущиеся проявления, попытки найти во внешности объяснение тому, что ощущалось только на интуитивном уровне. От этого человека несло не опасностью - гнилью. Я стараюсь никогда не судить по первому впечатлению и не опираться на мнение, сложившееся по слухам и представлениям, но сейчас это получалось с трудом. А через пару мгновений сообразил, наконец, в чем причина подобной моей реакции: отвращение к незнакомцу питало существо, заточенное в ратуше, и я случайно уловил отзвуки его эмоций.
        - Можете идти, - скомандовал пожилой куда-то в сторону, и Пограничные ушли. Осталось еще трое человек - проводник и двое охранников неприметной наружности. - Не советую совершать глупости, cap Анагор, мои люди быстрее вашей магии. А эта отрыжка Белого здесь зачем? - мрачно уточнил он у проводника, кивнув в мою сторону.
        - В прошлый раз они тоже приходили вдвоем. Полагаю, он в курсе всех дел, - предположил тот.
        - Я вам больше скажу, в курсе всех дел уже и мое начальство, - насмешливо вставил Грай. - А что ж это вдруг я «сар Анагор», если вы буквально час назад изволили усомниться в моей личности?
        - Мы тоже должны соблюдать букву закона, хотя бы ее видимость, - скучающим тоном вставил младший, а старший только нервно дернул щекой, продолжая сверлить нас взглядом. - И в курсе каких таких дел ваше начальство? - лениво поинтересовался он.
        - А всяких. И про сущность в ратуше, и про жертвы, и про перевертышей, и про дудку Кузнеца, - охотно пояснил Тагренай, убедительно изображая всеведение. Даже я, зная его достаточно давно, поверил бы, что Грай действительно знает решительно все и, более того, имеет доказательства. Куда уж постороннему распознать подвох!
        Старший нахмурился, а лицо младшего на мгновение исказила гримаса злости, смешанной с досадой, но потом оно разгладилось.
        - Что не так с ратушей? И про какие жертвы ты говоришь? - спросил старший, хмурясь.
        - А что, так часто приносите жертвы, что уже запутались? - весело уточнил Тагренай.
        - Что… - начал он, но младший прервал:
        - Отец, позволь, я сам с ними побеседую. Тебе надо отдыхать, - веско проговорил он, положив руку старшему на плечо.
        - Да, Навираш, ты прав. Стар я стал для всего этого, - после паузы тихо ответил тот.
        Тип, выступавший до этого нашим проводником, в это время вывез из дальнего угла кресло на колесах, в которое они в четыре руки пересадили Бенгора. Грай, наблюдая за происходящим, задумчиво хмурился. А я, вновь поймав взгляд советника, растерялся: сейчас он совсем не походил на того волевого человека, каким показался в первый момент. Просто дряхлый уставший старик с мутными глазами и немощным телом. Или я ошибся в первом впечатлении, или и здесь что-то нечисто.
        - Ты что, и отцу своему мозги промыть успел? - полюбопытствовал Тагренай.
        - Мозги ему промыли время и болезнь, с лишенными магии такое часто случается, - спокойно отмахнулся Навираш. - А с твоим начальством мы позже разберемся.
        Он сделал знак охранникам следовать за ним и двинулся к книжному шкафу в противоположном конце комнаты. Я уже не удивился, когда какая-то скрытая пружина привела в действие механизм, и полки отъехали в сторону, открывая тайный ход. Правда, так и не понял, почему меня до сих пор вели вместе с Тагренаем, а не отправили в камеру или, проще того, не убили на месте.
        За дверью оказалась короткая и тесная винтовая лестница с крутыми ступенями, на которой приходилось держаться чуть боком. На мой взгляд, это было идеальное место для перелома ситуации: драться в таких условиях слишком неудобно, а вот воспользоваться магией Анагор мог. Однако почему-то не стал, продолжал терпеливо изображать пленника, надежно скованного артефактными наручниками.
        В конце лестницы обнаружилась лаборатория. Просторное светлое помещение с большими окнами, несколькими закрытыми шкафами вдоль стен и добрым десятком основательных тяжелых столов, на которых помещались многочисленные колбы, ларцы и непонятные мне конструкции - наверное, лабораторное оборудование. Многие поверхности покрывал заметный слой пыли, дававший понять, что нынешний владелец этого богатства им почти не пользуется.
        «Рабочим» выглядел единственный стол в дальнем от входа конце помещения. Рядом с ним на полу был аккуратно и явно давно вырезан какой-то сложный узор и вмурованы в камень колодки для рук и ног.
        - Мага в рисунок, этого - к стене, потом разберусь, - кивнул на меня хозяин лаборатории. Я бросил вопросительный взгляд на Грая, тот едва заметно кивнул и спокойно устроился на полу, меня же отвели в сторону и зацепили цепочку наручников за крюк. К слову, браслеты не проверили и не застегнули плотнее, за что я конвоиров мысленно поблагодарил. Вид с этого места открывался отличный: и на Анагора на полу, и на его потенциального убийцу.
        - Ты слишком спокоен для того, кто скоро умрет, - наконец, не выдержал Навираш, листавший какую-то толстую тетрадь. Я мысленно с ним согласился и задумался, уж не повредился ли мой старый неприятель умом? Говорят, с людьми от страха или горя такое случается. Правда, поверить в это было сложно, но как еще объяснить поведение мага, я не знал.
        - А чего мне нервничать? - невозмутимо спросил Тагренай. - За десяток минут я радикулит не заработаю, а в остальном - весьма любопытный опыт.
        - То есть ты совершенно уверен, что кто-то успеет тебя спасти? - Ла’Тайришар совсем растерялся, даже на несколько мгновений отвлекся от тетради, чтобы кинуть взгляд на распятого на полу мага, а после - на меня. - Или ты настолько желаешь услышать перед смертью мою исповедь? - саркастически усмехнулся он.
        - Да что мне твоя исповедь. - Маг даже досадливо поморщился. - Все равно ты ничего не знаешь. Неуч.
        - Это ты так пытаешься взять меня на «слабо»? - ядовито уточнил хозяин лаборатории.
        - Зачем? - Грай хмыкнул. - Умнее ты от этого не станешь. Вот скажи, как у тебя дела с астрономией?
        - Что? - ошарашенно переспросил Навираш. - При чем тут астрономия? Ты свихнулся, что ли?!
        - Я так и понял, - невозмутимо продолжил Тагренай. - Скажи мне, когда нужно проводить обряд?
        - На рассвете дня весеннего равноденствия или на рассвете следующего дня, так что я прекрасно успеваю, - проворчал маг.
        - Ну-ну. - Мой надежный враг довольно ухмыльнулся. - А весенний бал устраивают как раз перед рассветом нужного дня, да? В ночь с семнадцатого на восемнадцатое число первого месяца весны. И проводится этот праздник уже полтысячи лет.
        - Спасибо за историческую справку, я это и так знаю, - раздраженно отмахнулся Навираш. - Заткнись уже, а?
        - Погоди, это последнее слово приговоренного! - поспешно протараторил Грай. - Ты вообще в курсе того, что подобные вещи обычно привязывают к астрономическим событиям, а не числам календаря?
        - И что? - нахмурился тот.
        - Тайную канцелярию обманул, подходящую жертву заманил, в нужный момент в башню затащил, даже вот к ритуалу подготовился и нож из хранилища вещдоков выкрал. Одна проблема, астрономическое равноденствие было два дня назад, календарь у нас в этом отношении неточный, а праздник никто не переносил, потому что это даром никому не нужно, - фыркнул Тагренай. - Я же говорю, неуч.
        - Врешь, - зло огрызнулся Навираш.
        - Не исключено, но это легко проверить. Не может же у тебя не быть астрономических таблиц! При их наличии это все вычисляется за две минуты. Хотя для этого нужно уметь ими пользоваться. А если ты…
        - Заткнись! - прорычал, не выдержав, Ла’Тайришар и, в два шага преодолев расстояние до лежащего на полу мага, от души пнул того в бок ногой. Грай закашлялся, хозяин лаборатории отвесил еще один удар, а потом переступил на другую ногу, ударил уже целенаправленно по лицу и только после этого отошел от будущей жертвы. Маг несколько секунд кашлял и хрипел, пытаясь восстановить дыхание, после чего с трудом повернул голову набок, сплюнул кровавую юшку и сипло, лающе засмеялся, морщась от боли.
        - Спасибо, - прохрипел он сквозь смех.
        - Ты точно псих, - процедил сквозь зубы Навираш.
        - Нет, я умный. А ты идиот. Жертва должна быть без сознания, потому что кровь, отданная добровольно, имеет совсем другую силу и значение.
        И в этот момент, будто в ответ на его слова, башня вздрогнула.
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Лар угадал, внутрь мы попали действительно без проблем. Проблемы начались потом, правда, совсем не такие, на которые я мысленно настраивалась и к которым готовилась.
        А именно, мы понятия не имели, где искать арестантов. Караульные в разговоры вступать не могли, да и наверняка ничего не знали, поэтому пришлось тыкаться вслепую.
        Оказалось, Ларшакэн неплохо изучил внутреннее устройство башни. Пограничные стражи за время службы неоднократно оказывались в карауле в ратуше и потому видели если не все, то основные коридоры - точно. Лар как старшина по понятным причинам знал это лучше рядовых.
        Поиски мы начали с подвала, но тот пустовал, причем давно. Одинокий скучающий страж, в отличие от караульных наверху, поговорить был очень рад, только, увы, говорить нам с ним оказалось не о чем: сидя в подземелье, он о происходящем в башне не знал.
        А вот когда мы поднялись обратно и оказались возле входа, Пряха заговорщицки нам подмигнула и столкнула с городской стражей. Шестеро крепких парней негромко переговаривались, стоя посреди залы с подъемниками. При нашем появлении они в первый момент настороженно затихли, но потом кое-кто опознал Лара, еще один - меня, и мужчины расслабились. Право разговора с ними я без возражений уступила своему спутнику, и уже через пару минут Лар знал, куда нам следует идти.
        Бесконечные лестницы отупляли и сбивали дыхание. В бою почему-то с этим проще; наверное, чувство опасности подстегивает и заставляет задействовать какие-то скрытые резервы, а сейчас оные благополучно спали. Поскольку говорить в таком состоянии не представлялось возможным, оставалось развлекать себя мыслями обо всем подряд.
        Судя по всему, ратуша представляла собой две вложенные конструкции, пересекающиеся, очевидно, только внизу. Нет, наверняка подобные пересечения существовали и в других местах, но - не для общего пользования, а в виде тайных проходов.
        Перемещаться по парадной общественной части башни, в которой мне прежде доводилось бывать, предлагалось при помощи удобных подъемников, широких лестниц и переходов. А вот вторая часть, причудливо переплетенная с первой, явно предназначалась «для своих». И ничего не стоило заблудиться во всех этих переходах, но Ларшакэн шел вперед достаточно уверенно, хотя порой останавливался и то ли принюхивался, то ли вспоминал, куда следует повернуть дальше. Пару раз все-таки забредали в тупики, пришлось возвращаться назад, но мы все равно упрямо и неуклонно двигались вверх.
        Зверь по-прежнему молчал и выжидал, хотя я, увы, не понимала, кого он стережет. И еще не понимала, что делает маг. Как он позволил себя увести? И главное, зачем, если и сам подозревал, что его заманили в Приграничье только для того, чтобы зарезать на алтаре, или как там положено приносить жертвы. Тагренай, конечно, производил впечатление человека увлекающегося и в чем-то даже азартного, но ведь не безалаберного и отнюдь не дурака! Если его понесло сюда в качестве задержанного, значит, был какой-то план. Во всяком случае, очень хотелось в это верить…
        Об общей ситуации, сложившейся в городе, тоже думалось, но как-то сумбурно. Часть происходящего я не понимала вовсе, но хуже того, не могла принять и окончательно поверить, что все это происходит на самом деле. Что те люди, с которыми я была знакома, для которых выполняла заказы и о которых имела вполне положительное мнение, на самом деле лицемеры и предатели. Одно дело, допускать возможность подобного, сидя на собственной кухне и не имея конкретных подозрений, но совсем другое - знать точно и видеть подтверждение этому.
        Прервалось наше движение внезапно, я с трудом успела сообразить, что происходит. Вроде бы только что шли совершенно спокойно, с очередной лестницы нырнули в небольшую гостиную, а потом тишину разбил возглас Ларшакэна: «Осторожно!» - и зазвенела сталь. Я сначала спустила по засеку, который по настоянию старшего товарища всю дорогу не выпускала из рук, удар, нанесенный откуда-то сбоку, потом успела выхватить свой меч, и только после этого полностью включилась в происходящее и осознала его.
        Нападающих было трое. Молча, с остервенением они наседали на нас: двое пытались нейтрализовать Лара, третий рвался ко мне.
        Схватка оказалась короткой, но трудной. Противник двигался так быстро, что ни о какой контратаке я даже не задумывалась: увернуться бы и не подставиться! Он оказался быстрее меня, быстрее Серых, даже как будто быстрее Ларшакэна…
        Впрочем, последнее, наверное, почудилось мне со страху, потому что Лар все-таки справился. Зацепил одного из напавших по ведущей руке, а дальше все было делом техники: добил его приятеля, потом - раненого, а потом помог и мне. Очень вовремя, потому что на моей правой руке уже красовался длинный глубокий продольный порез, и та начала неметь.
        - Хороши, - одобрительно прицокнул языком бывший старшина, пинком переворачивая один из трупов.
        - Кто это? - мрачно уточнила, прилаживая клинок в ножны и озираясь по сторонам в поисках перевязочного материала. - Я думала, они нас тут и разделают!
        - Полагаю, перевертыши, - пожал могучими плечами Лар. - Во всяком случае, по поведению очень похоже: окажись это нормальные стражи, они бы сначала спросили, кто мы такие и что здесь делаем. Сильно задело?
        - Да ерунда, хотя и неприятная. Зашивать придется, - пробурчала я недовольно и ощупала занавеску, единственное тканое полотно в комнате. Увы, та оказалась парчовой. - Почему они так быстро двигались?!
        - Вспомни, что говорил ужастик, - сказал Лар и, отерев клинок о штаны одного из трупов, ножом принялся отделять от его же рубашки чистый лоскут. - Обратная сторона твоего воздействия на Серых. Те становятся заторможенными и вялыми, эти - быстрыми и агрессивными. Просто тот, кто напал на тебя в лавке, был магом, мечом не владел, и ты сумела его зарезать. Дай руку гляну, - проговорил он. Я сделала шаг к отставному старшине, оставляя за собой дорожку из срывающихся с ладони кровавых капель, протянула Ларшакэну руку - и едва устояла на месте, потому что башня вдруг вздрогнула, будто поежилась.
        - Что за ерунда? - проворчал мужчина и поддержал меня под локоть.
        - Ой, - тихо охнула в ответ, прислушиваясь к собственным ощущениям.
        - В каком смысле? - с иронией спросил Лар, сноровисто накладывая мне на порез тугую повязку. У запасливого Пограничного в небольшой поясной сумке оказалась аптечка.
        - Я точно не знаю, что случилось, но, по-моему, сущность все-таки дождалась того, чего ждала, - пробормотала растерянно.
        - И чем нам это грозит?
        - Понятия не имею!
        Зверь пришел в движение, и по темно-зеленым камням завихрились потоки силы, стремительно сплетаясь в непонятные мне узоры удивительной сложности. Сущность буквально дрожала от удовольствия и азарта, как кот, чьи челюсти только что сомкнулись на хребте мышки, неосмотрительно выскочившей из норы, у которой хищник караулил уже давно.
        ТАЛЛИЙ АНАТАР
        - Какого… - Навираш едва не выронил какую-то колбу и выругался.
        - Таллий, тебе тут места хватит? - одновременно с этим поинтересовался с пола прикованный маг.
        Уточнять, что он имел в виду, я не стал. Тоже грязно выругался и, сосредоточившись, рывком освободил руки. Наручники соскользнули, содрав кожу, и талхай взвился порывом ветра: смахнул какие-то колбы, разбил непонятные мне приборы… Но, не считая этих случайных потерь, места для размаха хватило. Спасибо строителям, сделавшим в этой комнате такие высокие потолки.
        Несостоявшийся жертвователь даже, кажется, не успел понять, что случилось. Памятуя о том, что этот человек - маг, начал я именно с него, потому что против этой братии мое оружие наименее эффективно. Удалось достать и одного из пары стражей, зато второй успел подобраться ближе. Места для маневра у меня, увы, уже не оставалось, поэтому пришлось бросить талхай, освобождая руки, и закружиться по лаборатории, уворачиваясь от ударов оставшегося в живых стража и пытаясь добраться до трупа, клинком которого я надеялся воспользоваться. Дураком воин не был, потому активно старался зажать меня в другой угол. Учитывая мои пустые руки против его меча и накидку, здорово стеснявшую движения, шансы выйти победителем были невелики.
        Выручили богатый опыт трактирных драк (в некоторых глухих городишках простые жители очень агрессивно реагировали на мое лицо и расовую принадлежность) и подручные средства, а именно - лабораторная мебель, посуда и какие-то алхимические вещества, в ней содержащиеся. От подвернувшейся под руку неплотно закрытой коробочки с желтовато-белым порошком страж очень удачно отмахнулся клинком, и воина окутало плотное тяжелое облако с резким едким запахом. Пока противник, хрипя и кашляя, отступал, я опрокинул на него стол и все-таки добрался до вожделенного оружия, которым и облегчил мучения стража. Радикально.
        Порошок оказался достаточно тяжелым, и основное облако осело быстро, поэтому я вскоре сумел осмотреться. Выглядело место драки внушительно. Тут и там вились подозрительные разноцветные дымки, резкий запах порошка мешался с какой-то вонью, и казалось, что все это имеет хороший шанс вскоре взорваться.
        - Таллий, ты там живой? - хриплый, сквозь кашель, голос мага вывел меня из задумчивости.
        - Оставить бы тебя здесь в воспитательных целях, сразу столько проблем решил бы! - проворчал я и подошел ближе, прикрывая лицо локтем.
        - Ты так не поступишь, ты благородный, - давясь смехом и продолжая кашлять, возразил Тагренай. - У мага должен быть ключ. И, если можно, побыстрее, а то мы оба тут отравимся. Я уж не говорю о том, что эта дрянь зверски жжется!
        Спорить я не стал, задавать вопросы - пока тоже. Торопливо обыскал мертвого мага и действительно нашел ключ: к счастью, колодки, державшие Анагора, запирались на обыкновенный навесной замок безо всякой магии. Освободив старого врага, я принялся сворачивать талхай - и замер, не веря своим глазам. Серебристое идеально гладкое полотнище буквально на глазах разъедала бурая ржа, окаймленная тусклым голубоватым сиянием.
        Вновь не удержавшись от площадной ругани, отбросил безнадежно испорченное оружие, рывком за плечо помог Тагренаю подняться и поволок за собой к выходу. Маг шипел и кривился от боли, но не протестовал, старался дышать неглубоко и сдерживать кашель.
        - Урод, ребра мне сломал, - пробормотал он, наконец, недовольно, когда мы вывалились на лестницу. Запахи доползли и сюда, хотя концентрация их была заметно меньше, дышать стало легче. Не знаю, что такое находилось в склянках и образовалось в результате смешения всех этих веществ, но я уже чувствовал легкое головокружение и тошноту. Похоже, все-таки надышался. - Спасибо, я у тебя в долгу.
        - За талхай ты передо мной в долгу до конца жизни, - процедил я в ответ, пытаясь нашарить на двери рычаг, открывающий ее с нашей стороны.
        - Слева посмотри, там, по-моему, какая-то метка, - прохрипел Грай, норовя повиснуть на мне всей массой.
        - Айш![5 - Бранное восклицание северян, неприменимое в приличном обществе и тем более в обществе женском. Этимология неизвестна, но в настоящее время оно является грубым синонимом слова «задница».] - вновь выругался я. - Ты еще сдохни мне тут, - буркнул, встряхивая явно теряющего сознание мага и ощупывая свободной рукой стену там, куда он указал. Когда мы шли сюда, нас сопровождали магические светляки, а сейчас здесь было темно даже для моего чувствительного зрения.
        - Не дождешься, - простонал Тагренай, и над нашими головами вспыхнула пара светляков. Тусклых, но по пытающимся привыкнуть к тьме глазам резануло больно. Я опять ругнулся и надавил на камень, расположенный на три ладони ниже того места, где я искал, и заметно выпирающий из стены.
        - И все-таки в горного кота ты не превращаешься, - резюмировал хаосит, когда мы вывалились - иначе не скажешь - из тайного хода в роскошный кабинет. Грязные, вонючие, потрепанные, посреди этого безупречного великолепия мы выглядели чужеродно и, наверное, особенно отвратительно, но этот контраст вызвал странное мстительное удовольствие. Захотелось разбить пару стекол или что-нибудь испачкать. Понять этот порыв не удалось, поэтому я предпочел его проигнорировать, тем более - имелось на что отвлечься.
        - Бредишь? - уточнил мрачно.
        - Я абсолютно серьезен и разумен. И потому предлагаю найти уборную, иначе меня стошнит прямо на пол, - пригрозил маг.
        - Ты действительно думаешь, что меня это волнует? - уточнил, распахивая дверь. - Лучше скажи, нас вообще выпустят из башни? Или заломают на выходе?
        - Скорее, последнее, - неуверенно предположил он, - но сейчас, по-моему, главное, чтобы нам вызвали целителя. Быстрых ядов там, похоже, не было, но пару мерзких и совсем не полезных для здоровья веществ я опознал. Очень нужен маг, чтобы все это вычистить, пока мы оба не отрубились, потому что иначе пролежим тут до утра и точно сдохнем.
        - Ты, кажется, всерьез планировал сделать это еще раньше, так какая разница? - полюбопытствовал я.
        - Я был готов умереть, но не собирался это делать. Давай потом объясню, что случилось, а то мне говорить больно.
        - Если ты не будешь говорить, ты отключишься, а тащить твою тушу на себе я не нанимался, - возразил ему.
        - Белый забери… ты выиграл, - хохотнул маг. - Это я могу. Тогда давай лучше про горных котов. Бытует мнение, что вы умеете в них превращаться. Но судя по тому, что ты дрался врукопашную вместо волшебного превращения, это миф. Или вы просто не способны контролировать процесс?
        - Это бред, - ответил коротко. - Интересные, однако, слухи вы о нас распускаете…
        - Это не мы, это ваш «дух зверя», «победа над своим зверем» и прочее.
        - Воспринимай буквально, - пояснил я со вздохом. Никакой тайны в этом обряде не было, и я сейчас искренне удивился незнанию Тагреная. - Мужчина должен выследить в горах и победить своего зверя. Только так можно заслужить право зваться мужчиной, а не мальчиком - право самому принимать решения, самому выбирать судьбу. Сейчас, когда появился Туран, это также дает право и, главное, возможность покинуть дом. - Я выразительно дернул плечом, намекая на накидку.
        - Варвары, - после пары секунд молчания решил Грай. - Изведете так всех редких зверей на свои шубы!
        - Когда рождается талтар, рождается горный кот. Один человек, один зверь, никого больше. Человек побеждает не всегда, - попытался пояснить я. Говорить было все труднее, к тошноте добавились резь в горле, сухость и металлический привкус. Кожу мерзко саднило, губы растрескались и болели, решительно во всех мышцах ощущалась болезненная ломота, а пальцы медленно немели.
        Чего же такого мы надышались?
        - И много детей гибнет в этих схватках?
        - Дети сидят дома, - возразил я резко. - Из тех, кто рискует, гибнет примерно треть.
        - Совсем варвары, - пробормотал маг и вновь предпринял попытку отключиться. Пришлось его снова встряхнуть, намеренно ткнув кулаком под ребра: шел он главным образом сам, я только поддерживал, давая дополнительную опору и направление движению. - Ай! Осторожнее, скотина!
        - Не смей отключаться, - окликнул резко, толкая очередную дверь, и едва не напоролся на клинок, наставленный на меня острием. Отшатнулся, злясь на себя, что оставил оружие. В таком состоянии я был не лучшим бойцом, но с мечом все же надежнее, чем без него. Даже несмотря на то, что обычными клинками я владею… посредственно.
        - Ого! Красавцы, - присвистнул Лар, опуская клинок. - А мы вас спасать идем!
        - Мы? - уточнил мрачно и даже почти не удивился, обнаружив за плечом великана Ойшу.
        Не заметить окровавленную повязку на ее руке было трудно.
        Глаза оружейницы испуганно округлились, когда она перехватила мой взгляд. Девушка рефлекторным жестом попыталась спрятать правую руку за спину, но одернула себя и гордо вскинула подбородок. Высказаться на эту тему, а точнее, выругаться, очень хотелось. Но даже если бы я собирался сделать именно так, все равно не успел бы: Тагренай выбрал этот момент, чтобы окончательно потерять сознание.
        - Что с ним? - прагматично спросил Ларшакэн, перехватывая мага за шкирку.
        - Разнесли алхимическую лабораторию. Надышались, ему досталось сильнее, - пояснил по возможности коротко. - Нужен целитель.
        - Нужен - значит, пойдем искать, - решил бывший старшина и без малейшего усилия закинул рослого мага на плечо. - Ты-то дойдешь?
        - Дойду, - ответил твердо. Хотя той уверенности, которую изображал, я не испытывал.
        - Надеюсь, - понимающе хмыкнул Лар и кивнул своей спутнице: - Проконтролируй.
        После чего развернулся и стремительно зашагал вперед. Ждать, пока ответственная девушка приступит к выполнению команды и попытается меня поддержать, я не стал: стерпеть такое точно не получилось бы, и я непременно высказался бы, так что ничем хорошим ситуация не закончилась бы. Вместо этого просто поймал девушку за ладонь и потянул за собой, стараясь поспеть за размашистым шагом великана. В первый момент Ойша не вырвала руку, кажется, попросту от растерянности, а вот почему не попыталась освободиться потом, я так и не понял. Но спрашивать не стал. Не столько из опасения, что оружейница устроит скандал, сколько из-за отсутствия у меня сил на какие бы то ни было споры.
        Интересные у нас в последнее время получаются встречи. Второй раз подряд я едва стою на ногах и не имею возможности спокойно поговорить. А впрочем, может, это и к лучшему? Зато нет возможности поругаться…
        Часть четвертая
        СЕРДЦЕ ПРИГРАНИЧЬЯ
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Вывалившиеся - в буквальном смысле этого слова - из очередного дверного проема прямо на нас мужчины выглядели… жутко. Я видела больных, видела много мертвецов, убивала сама и никогда не боялась трупов, но сейчас едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Возможно, даже с паническим воплем.
        Они напоминали персонажей какой-то древней страшилки, мрачной сказки: оживших мертвецов, не нашедших покоя душ, которые якобы поднимаются из мест своих захоронений и бродят по окрестностям в поисках свежей крови. У мага колоритный внешний вид усугублялся наливающимся обширным синяком на пол-лица, разбитой губой и сломанным носом, а северянин… он в обычном-то виде мог вызвать оторопь у кого-то слабонервного, а сейчас выглядел откровенно чудовищно. Серебристую кожу покрывала тонкая сетка трещин, какая бывает на земле в степи в разгар лета, потрескавшиеся губы заметно кровили, а глаза из-за полопавшихся сосудов казались совершенно красными.
        Когда Таллий бесцеремонно схватил меня за руку и потащил следом за Ларом, я в первый момент аж задохнулась от возмущения, а потом пришла в себя и - промолчала. Чутье подсказывало, что мужчине сейчас совсем не до моих мелких обид и недовольства, что держится он на одном упрямстве, и хорошо, что есть силы идти. Да еще очень кстати вспомнились слова Тагреная о воспитании, которое порой руководит поступками на рефлекторном уровне. Наверное, глупо требовать от человека, который всю свою жизнь учился прятать женщину за спину, готовности вот так с ходу в экстремальной ситуации встать с ней плечом к плечу. А высказаться я смогу и потом. Лучше всего предварительно хорошенько обдумать то, что буду говорить, и… все остальное. Включая собственные ощущения от этого прикосновения и сопутствующие эмоции.
        Этот жест северянина, ощущение своей руки в мужской ладони не раздражали. Сердили как посягательство на свободу, как вторжение в личное пространство, но на сознательном уровне, когда я об этом задумывалась. Более того, ощущение это было приятным. Не как поцелуй, совсем иначе. Непонятно, но как будто знакомо.
        Почти всю дорогу я думала об этом и пыталась сообразить, что именно ощущаю, а потом наконец поняла: доверие. Не жесткие тиски, в которые меня зажали против воли, а… надежную крепкую руку, помогающую и поддерживающую. Не мужчину, посягающего на мою свободу и желающего запереть в клетке, а кого-то близкого, понимающего, важного, достойного доверия и знающего, как лучше. Как Лар.
        Последняя мысль и ассоциация вызвали почти панику своим очевидным противоречием действительности. Это северянин - понимающий? Это этот бледнорожий чужак, которого я почти не знаю - достоин доверия? Настолько, что удостоился сравнения с Ларшакэном?!
        Впрочем, глупо отрицать очевидное, Таллий действительно походил на отставного старшину. Не внешне и даже не столько характером, сколько непоколебимым внутренним спокойствием и уверенностью. Как и Лар, он явно отдавал себе отчет в каждом поступке, понимал, какими окажутся последствия, и был готов в полной мере за них ответить. Может, не всегда, и какие-то спонтанные эмоциональные проявления тоже были ему свойственны, но… ведь и Ларшакэн много лет назад, даже служа Пограничным, совершил очень нерациональный поступок, на который не имел права: помог старому другу спасти его дочь.
        Не знаю, до чего бы я додумалась в итоге, но у основания ратуши нам пришлось забыть об отвлеченных мыслях. Откуда-то возникли люди, которые в моем представлении должны были вообще-то неотлучно находиться в башне и, возможно, даже попасться нам на дороге: комендант, многочисленная стража, какие-то женщины, даже дети. Все эти люди суетились, кричали, мешали друг другу, нам и страже, пытавшейся навести порядок.
        Командирский голос Лара, зовущий целителя, с легкостью перекрыл общий гам, даже заставил его на несколько секунд утихнуть. Нужный специалист, к счастью, обнаружился поблизости, и не один. Так что мага поспешили забрать, а Таллий, отмахнувшись от попыток уложить на носилки и его, аккуратно поставил меня рядом с отставным старшиной и только после этого явно нехотя разжал руку. Меня тоже попытались увести, чтобы обработать рану на руке, но я клятвенно пообещала зайти чуть позже: возле ратуши объявился Таймарен, и с ним стоило объясниться. А рука… что - рука? Даже почти не больно. Лар тоже не стал настаивать на немедленном оказании помощи. Видел, что рана несерьезная, а над подобными мелочами он никогда не трясся. Не северянин, чай!
        От размышлений о последнем, которые непременно испортили бы настроение, меня спас тот же самый Тай. Появление следователя - то есть явно старшего по званию - стражу приободрило и дисциплинировало, так что порядок восстановили в считаные секунды, и тут же начались расспросы.
        Поскольку никто никого никуда не уводил и слушать не мешал, вскоре я уже знала еще одну точку зрения на события в башне. Выяснилось, что всех ее обитателей заперли в тех комнатах, в которых они находились до полуночи. Двери просто перестали открываться. Их пытались ломать подручными средствами и магией, но не преуспели, и те, кого угораздило проснуться среди ночи и попытаться выйти куда-то, хотя бы даже в уборную, оказались замурованы до рассвета. Разумеется, подобное не добавило людям самообладания, и когда башня выпустила обитателей на свободу, они дружно бросились прочь, боясь повторения. Среди запертых оказались и патрули стражи, что деморализовало даже Пограничных: те привыкли сражаться с реальным, видимым противником, а не со взбесившимися не открывающимися дверями.
        - Нойшарэ, Ларшакэн, а вы-то как здесь оказались? И что можете сказать? - Нас следователь оставил на закуску и подошел только тогда, когда с остальными все более-менее прояснилось.
        - Я даже не знаю, с чего начать, - заговорил Лар с задумчивой улыбкой. - Во-первых, в «личной» части ратуши есть три трупа перевертышей, которые накинулись на нас с Ойшей, надо бы их найти и подобрать. Во-вторых, где-то там же, на верхних ярусах, произошла авария в алхимической лаборатории, так что я бы от беды подальше вообще всех вывел наружу. А ну как рванет? Правда, где именно эта лаборатория находится, я не имею ни малейшего представления. Могу только сказать, что она на самом верху, выше того яруса, где вы найдете трупы перевертышей. Судя по тому, что за годы службы я ее ни разу не видел и о существовании в башне чего-то подобного даже не слышал, это какая-то редко посещаемая комната. В общем, у ужастика надо спрашивать подробности. Если выживет. Его сейчас целители утащили, и выражения лиц у них были не очень-то довольные.
        - У кого лицо будет довольным, если его поднять с постели до рассвета, пугая какой-то катастрофой в ратуше? - с рассеянной улыбкой проговорил Таймарен, что-то записывая. - Ладно, я вас понял. Попозже приду, расскажете подробнее, а пока можете идти. Ойша…
        - Первым делом к целителям! - оборвала я его, недовольно поморщившись. Распрощавшись, мы двинулись прочь с площади. - Лар, а ты сможешь зашить мне руку сам?
        - Смогу, но не буду, - спокойно отмахнулся он. - Дойдем до госпиталя, пусть тебя профессионалы заштопают, аккуратнее выйдет.
        - Да что мне эта аккуратность, главное…
        - Ойша, я сказал, в госпиталь, - оборвал мужчина, и я покорно кивнула.
        Идти к целителям не хотелось, но не настолько, чтобы спорить из-за этого с Ларом. Честно говоря, было попросту лень тащиться до госпиталя и ждать, пока кто-то из его работников найдет на меня время. В остальном же я признавала правоту старшины: он вояка, а не костоправ, и хоть способен оказать помощь в полевых условиях, совсем не обязательно заниматься этим в городе.
        Госпиталь находился внутри стен, в самой безопасной части Баладдара, возле выезда из города, так что идти было достаточно далеко. Первые повороты и переулки мы преодолели в молчании, а потом я не выдержала хаотически мечущихся мыслей, перескакивающих с одного на другое, и решила начать разговор. Все же поделиться наболевшим и спросить совета.
        - Лар, а скажи, пожалуйста… только не смейся! Как люди влюбляются?
        Он растерянно крякнул и покосился на меня настороженно:
        - Что значит - как?
        - Ну… почему? Почему в одних влюбляются, а в других - нет? Как это происходит? И что люди при этом чувствуют?
        - Котенок, на этот вопрос люди поколениями ответить не могут, а ты хочешь по дороге получить от меня короткую справку! - Он отчего-то недовольно нахмурился и качнул головой.
        - Нет, я кое-что знаю, я же образованная, - с легким смущением возразила ему. - Про химию знаю, знаю, что мы на запахи ориентируемся, хоть и не осознаем этого. Но… неужели только на них? Вот прямо понюхал - и влюбился? Так же не бывает.
        - Запахи на другое влияют, - ухмыльнулся старшина. - И с любовью у этого чувства не так-то много общего.
        - Я это знаю, я… знаю, почему ты любишь Кану. Вы замечательно понимаете друг друга, вам хорошо и уютно вместе, есть о чем поговорить. Но разве можно влюбиться в человека, с которым почти совсем не знаком? - вздохнула тяжело, не заостряя на этот раз внимания на смущении самого Пограничного.
        Вот чего я совсем не понимала, так это причины, по которой эти двое еще не поженились, но говорить сейчас хотела не о том.
        - А-а-а, вон ты к чему клонишь, - сообразил Ларшакэн. - Дай угадаю, на эти мысли тебя натолкнул бледнорожий?
        Я только кивнула, не вдаваясь в подробности, а Лар глубоко вздохнул и продолжил:
        - Понятия не имею, что можно тебе ответить. Ты молодая девчонка, никогда не влюблялась, должно же было это когда-то случиться. А что в него… да Белый знает! Я ж не баба, чтобы знать, чем тебе так этот тип приглянулся! Ну, морда хоть и странная, но смазливая… В отряд я бы его, положим, взял без разговоров, и легко могу объяснить почему. А что ты в нем нашла, извини, сама думай. Могу сказать только, что ничего ненормального в этом нет. Имею в виду, в том, чтобы влюбиться в малознакомого человека. Все-таки влюбленность - это не любовь, чувство короткое и скоротечное.
        - Да я вообще не уверена, что это именно… оно. - Я раздосадованно поморщилась, сверля мрачным взглядом камни мостовой. Лар покосился на меня, пару секунд задумчиво рассматривал вот так искоса, а потом со смешком заметил:
        - Зато я уверен. Так что сама думай, чем он тебя зацепил.
        - Он на тебя похож, - проговорила я неуверенно через несколько секунд. Лар запнулся, закашлялся, подавившись, но переспрашивать не стал и уточнил осторожно:
        - Это чем именно?
        - На тебя и на отца. Он… надежный. Сильный. Уверенный. Какой-то… настоящий, что ли. И ты бы видел, как он с этим своим хлыстом управляется! - В голосе проскользнули-таки восхищенные нотки, и отставной старшина в ответ расхохотался:
        - A-а! Вот теперь мне точно все ясно. Мужик-то ни при чем, у него просто есть интересная железяка!
        - Не без этого. - Я смутилась, но совсем слегка.
        - Ладно, шутки шутками, но ты вообще задумывалась, чего от него хочешь? И хочешь ли чего-то?
        - Я не знаю, - сокрушенно вздохнула в ответ. - Но, во-первых, он, похоже, не такой уж упертый и непробиваемый, как кажется на первый взгляд и из рассказов Грая. А во-вторых… кузню и Баладдар я в любом случае не брошу, - заметила чуть тише и гораздо тверже. - Я точно не собираюсь ехать с ним, в этом совершенно уверена. Просто пытаюсь разобраться в собственных эмоциях. Даже если в самом деле влюбилась, уж как-нибудь переживу! В конце концов, от этого еще никто не умирал.
        - Не сердись, - проговорил Лар со вздохом и на ходу приобнял меня за плечи. - Я-то в любом случае на твоей стороне, но ты все-таки не руби сплеча и хорошенько подумай прежде, чем что-то предпринимать и говорить.
        ТАЛЛИЙ АНАТАР
        До госпиталя я все же добрался на своих ногах, хотя благодарить за это стоило сопровождавших меня магов. Один из них шел возле носилок, на которых пара дюжих парней из числа зевак с площади аккуратно тащила Тагреная, и, сосредоточенно хмурясь, что-то колдовал над ужастиком. А второй шагал со мной рядом, периодически искоса поглядывал и поддерживал магией. Причем поглядывал явно с одобрением.
        Первые несколько часов в госпитале прошли, кажется, даже хуже, чем весь путь сюда. Чарами и какими-то препаратами целители выводили всю ту дрянь, которая попала в легкие и впиталась в кожу, и порой проскальзывали тоскливые пораженческие мысли о том, что смерть в бою была бы гораздо более приятным итогом. Впрочем, всерьез я об этом не задумывался и подобные рассуждения старательно от себя гнал.
        В конечном итоге обнаружил себя на койке в небольшой комнатушке с узким окном, забранным частой решеткой. Сюда помещались только два узких лежака и небольшой стол с единственным стулом. Комната, впрочем, не казалась мрачной: светлые стены и магические светляки, кружащиеся под потолком, добавляли помещению уюта и простора.
        К постели меня приковала сокрушительная, удушающая слабость. Не мутило, и ничего не болело, и это можно было считать плюсом, но даже дышать удавалось с трудом и потому казалось, что до лечения я чувствовал себя лучше. Хотя и отдавал себе отчет, что тогда держался на адреналине, упрямстве и рефлексах, и надолго их не хватило бы.
        Когда стихийник, числившийся здесь, судя по одежде, медбратом и, кажется, занимавшийся только переносом пациентов с помощью телекинеза, ушел, оставив в комнатке после своего ухода мягкую ватную тишину, я провалился в сон. Однако проспал, если верить внутренним часам, совсем недолго и очнулся от негромких звуков голосов и шагов: на вторую койку, доселе пустовавшую, укладывали пациента. В процессе участвовали двое, тот же стихийник и немолодой целитель, сопровождавший больного. Того окутывал странный полупрозрачный кокон из тускло светящихся нитей. Магия обычно не имеет внешних проявлений, заметных неодаренным, но здесь то ли магия была особенная, то ли ее было слишком много.
        - Проверять каждые полчаса, если что - зовите меня, - велел целитель своему спутнику и обернулся ко мне: - Так, а тут у нас как дела? Хм. Прекрасно! Здоровый выносливый организм - это замечательно, завтра уже бегать сможете. Недалеко и небыстро, но зато на своих ногах. Как самочувствие?
        - Вяло, - отозвался я. - Чего мы там надышались?
        - Чего вы только не надышались! - весело сообщил маг. - Ваше упрямство пришлось очень кстати. Обычно в пациентах это дурное качество, но в вашем случае организм был… как бы это лучше сказать? Достаточно мобилизован и активно помогал нам избавлять его от лишнего. В противном случае вы находились бы в том же состоянии, что и ваш товарищ, - он кивнул на соседнюю койку.
        Я машинально проследил за взглядом целителя и не удержался от недовольной гримасы, разглядев за всполохами света профиль Тагреная.
        Даже в госпитале от него покоя нет…
        Мое выражение лица собеседник истолковал, кажется, неправильно, поэтому поспешил успокоить. Достаточно своеобразно.
        - А вообще я погорячился, до такого состояния вы бы не дошли. Хаоситу досталось гораздо больше, мы его еле откачали, но сейчас жизнь его вне опасности. То есть, как я понимаю, разговаривать вы можете? - Целитель резко перескочил на другую тему: - Там следователь просил, как только кто-то из вас двоих очнется, сообщить ему.
        - Сообщайте, - вяло отмахнулся я.
        Целитель находился рядом всего несколько секунд, но уже начал невероятно раздражать своим присутствием, омерзительно довольным выражением лица и бодростью. Наверное, это какой-то особенный талант - выводить людей из равновесия одним своим видом. Или дар, если пациенты от этого спешно идут на поправку, лишь бы не общаться с лекарем дольше необходимого.
        Следователь явился не один, в компании какого-то щуплого шустрого паренька. Последнего, впрочем, отослал после первого же вопроса: «Где находится лаборатория, которую вы разнесли?» Похоже, изолировали помещение на славу, ничто не просочилось наружу.
        Я честно описал события, произошедшие в ратуше, пересказал то, чем поделился Грай. История пока почти целиком состояла из белых пятен, но отдельные фрагменты прояснились. По крайней мере, навязчивые попытки затащить Тагреная в ратушу объяснились. А вот с чем-то другим помочь собеседнику я уже не мог: в конце концов, я здесь совсем по иному делу и расследованием Анагора интересовался постольку-поскольку.
        Когда Таймарен ушел, в первые несколько мгновений я наслаждался тишиной и отсутствием необходимости с кем-то разговаривать. Причем дело даже не в слабости, я просто не привык непрерывно столько говорить. Старейшины очень ценили краткость, поэтому любые доклады занимали по нескольку минут, в остальное время я тоже не отличался общительностью, да и не с кем было особо говорить, а следователь дотошно расспрашивал меня о каких-то деталях больше получаса.
        Правда, долго радоваться одиночеству и тишине не пришлось. Сон ушел вовсе, и, несмотря на тяжесть в теле, голова стала до отвращения ясной.
        Думалось мне в основном об Ойше. И чем больше я о ней думал, тем тяжелее делалось на душе. Зря я поддался порыву - и в лавке, когда назвал ее на «ты», и уж тем более потом, в переулке, когда поцеловал. Меня к ней влекло, и я не мог найти объяснения этому влечению. Оружейница совсем не походила на женщину в моем представлении, выводила из себя упрямством - но именно им и нравилась. Цепляла своей непохожестью на всех остальных, твердым характером, волей. Она красиво смотрелась с мечом и своим странным ножом в руках, и от понимания, что я нахожу красивым, делалось не по себе. Женщина должна дарить и оберегать жизнь, а не убивать и творить оружие. И все же Нойшарэ меня привлекала. Во всех смыслах.
        Я попробовал представить ее дома, у себя на родине, и от этих мыслей сделалось тоскливо и гадко. Она настолько не вписывалась в привычный мне мир, что казалась полной противоположностью решительно всего, что я знал. Причем дело было не только в самой Ойше, но и в том мире. Он ее не примет, просто не сумеет, не хотелось даже думать, как отреагируют на появление подобной жительницы старейшины и простые люди.
        Талтар… консервативны. Некоторые вещи вроде более удобных предметов быта и одежды мы переняли у Турана легко, быстро и к общему удовольствию, изучили их язык, в обиход вошли их фамилии, но обычаи таров мы считали дикими, неправильными и даже мысли не допускали, чтобы что-то из этого взять себе. Да они и не были нам нужны: не те условия в Белом мире, чтобы позволить себе жить так, как живет Туран.
        Я почти полжизни скитался по миру и за эти годы научился признавать за инородцами право жить так, как они того хотят. Согласился с тем, что понятие «диких обычаев» относительно, что каждый называет дикостью то, чего не приемлет сам. В сердце эта истина приживалась с трудом, но я всякий раз напоминал себе о ней. Я сумел бы принять Ойшу такой, какая она есть, - с трудом, со скрипом, но наверняка смог бы. А вот мой мир такой покладистостью не отличался. И в случае столкновения его с оружейницей, боюсь, победа осталась бы не за девушкой. Это был бы как раз тот случай, когда интересы всего народа ставятся выше интересов единственного существа, пусть даже женщины. И если бы у старейшин не получилось ее сломать и перекроить по привычным лекалам, оружейницу просто убили бы.
        Бывают случаи, когда сложившуюся систему необходимо сломать, когда стоит рискнуть и пойти против нее. Но удобство и желание одного человека - определенно недостаточно весомый повод для этого. Вернее, попытаться можно было бы, но только если бы я видел хоть один шанс на успех и рисковал только собой. Рисковать Ойшей из-за этого точно не собирался.
        А остаться здесь… меня не так уж смущал климат: в конце концов, мне и в пустынях приходилось бывать, и выжил, да и вообще проводил на равнинах больше времени, чем дома. Главная проблема заключалась в том, что меня, скорее всего, попросту не отпустят. Как это ни банально, я слишком много знаю. Не говоря уже о том, что никто из талтар никогда не жил за пределами Белого мира, и такого отступления от традиций старейшины точно не потерпят. Если я просто не вернусь, придет кто-то, кто убьет меня. Себя не жалко, жалко, что вместе со мной наверняка уничтожат и то, ради чего я посмею не вернуться. В назидание.
        Оставалось лишь мысленно корить себя, что по доброй воле, поддавшись порыву, окончательно запутался в этих эмоциях. А еще отгонять грезы о несбыточном и давить в себе иррациональное желание плюнуть в лицо ветру и все-таки рискнуть.
        Может, мне и не доводилось прежде влюбляться, но я знал, что это чувство быстро проходит. Уж как-нибудь справлюсь с собой.
        Долго и сосредоточенно предаваться мрачным мыслям мне не позволили. Тагренай, даже без сознания, оказался утомительным соседом. К нему постоянно кто-то заходил, окликал и ругался, что маг до сих пор не пришел в себя. Судя по тому, что это попеременно делали разные люди и выглядело большинство из них совсем не местными, пробуждения главного героя ждала целая толпа. Своими посланиями он, похоже, поднял настоящую панику в рядах соратников, и Баладдар теперь переживал нашествие сотрудников Тайной канцелярии, а также сочувствующих и привлеченных.
        Одна радость, в помещениях госпиталя царила благословенная прохлада.
        Первый день, прикованный к постели, я просто не мог ничего поделать, а на следующее утро почувствовал себя гораздо лучше и решил, что выздоравливать дальше предпочту в одиночестве. Целитель такого поведения не одобрил, но настаивать не стал, снабдил меня рецептом и настоятельно порекомендовал беречь себя.
        Одежду мне вернули, даже отчищенную от крови, вот только состояние ее оставляло желать лучшего. Дырявая рубашка даже на лоскуты не годилась, ткань истончилась настолько, что едва не просвечивала насквозь, и казалось, что вот-вот расползется прямо в руках. Штаны оказались крепче и только полиняли и пошли какими-то пятнами, сапоги вообще выглядели прилично, хотя для носки все равно не годились: кожа задубела настолько, что они с трудом гнулись. Увы - и вот это было по-настоящему обидно - пострадала и накидка. Не так, как могла - мех горного кота пропитан магией, и это его защитило - но все равно потускнела и несколько полиняла. А что стало с талхай, я даже думать не хотел.
        Айш.
        Приехал, называется, поработать с архивами…
        Очень надеюсь, Тагренай скоро очнется. На этот раз я ему все-таки предъявлю счет за ущерб!
        В общем, госпиталь я покидал не в лучшем настроении, да и чувствовал себя пока плохо. Не так, как вчера, но все равно было муторно, и тело слушалось с трудом. Но чувства эти вскоре отошли на второй план: выходя из госпиталя, я столкнулся с Нойшарэ.
        - Привет. Выглядишь гораздо живее, чем вчера, - с неуверенной улыбкой ответила она на мое приветствие.
        - Это не может не радовать. А ты здесь… как?
        - Заглянула на перевязку. - Она недовольно наморщила нос, неопределенно взмахнула рукой, на которой белел бинт. - Глубокая царапина, но Лар решил перестраховаться, да к тому же этот целитель его давний приятель. А так вообще мне на Рыночную площадь. Ты не знаешь, Грай очнулся?
        - Тагренай нынче всем нужен, - заметил я со смешком. - Целитель говорит, раньше завтрашнего дня можно об этом даже не думать.
        - Вот же зараза. - Ойша состроила недовольную гримасу.
        - А тебе-то он что успел сделать?
        - Лично мне ничего, просто уже очень хочется, чтобы вся эта катавасия прекратилась. Приехала куча чужаков, и город как будто с ума сошел. Обвинять в этом Грая, конечно, нельзя, но мне кажется, если бы он сейчас находился в сознании, все это происходило бы как-то более… организованно, что ли?
        - А ты хотя бы примерно знаешь, что происходит в городе? Расскажи, пожалуйста.
        В первые мгновения разговор клеился с трудом: кажется, мы оба испытывали одинаковую неловкость и не знали, как вести себя сейчас. Мне, с одной стороны, очень хотелось вспомнить о поцелуе, сказать что-то ласковое, правильное, хорошее. Но с другой - я прекрасно помнил все свои рассуждения на эту тему и понимал, что гораздо лучше сделать вид, что ничего не было. Если я понимаю, что не имею ни единого шанса получить то, что хочу, зачем усугублять ситуацию и делать еще больнее? Ладно бы только себе, но…
        Во мне крепла уверенность, что чувства Ойши близки к моим собственным. Если бы она сердилась на меня или обижалась, то не шла бы сейчас рядом и не искала бы, как я, темы для разговора, чтобы заполнить пустоту и отвлечься от щемящего чувства недосказанности. Девушка поглядывала искоса, хмурилась, и в задумчивом взгляде ощущался привкус горечи.
        Хорошо, что нам было о чем поговорить, не рискуя коснуться опасной темы.
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Самым неприятным в сложившейся вокруг ратуши ситуации было навязчивое желание пойти в госпиталь и тихо и незаметно придушить ужастика подушкой. Совсем неуместное, бесполезное, но такое горячее, что становилось даже немного неловко.
        Дело в том, что коллеги Грая отреагировали на его призыв с достойным лучшего применения энтузиазмом и начали прибывать в город с полудня. Может, и раньше, но в нашу лавку они заявились именно в это время. Судя по скорости прибытия, добирались они не из столицы, а максимум из соседних лаккатов.
        К вечеру стало очевидно, что это настоящее нашествие похуже всех прежних визитов Серых. А самое досадное, что город, похоже, пал почти без боя.
        Из ратуши выставили всех обитателей и служащих, площадь оцепили стражи, и сейчас там заправлял какой-то немолодой маг, энергичный как бешеный искрий. Конечно, сделано это было отчасти для блага людей, потому что никто не знал, как поведет себя неведомое существо: покидать ратушу в ближайшем будущем оно явно не собиралось, да и вступать в переговоры не спешило, если вообще было на такое способно. И ограничься пришлые только этим, я бы слова не сказала против.
        Беда в том, что дотошный Тагренай успел отправить какой-то на диво подробный отчет о своих изысканиях, где не забыл упомянуть меня добрым и, увы, не единственным словом. Клетку с Серым переместили на площадь, туда же попытались переселить и меня, причем, боюсь, в соседнюю клетку, но тут вступился Лар. Все логичные аргументы чужаков о важности и необходимости их исследований не только для страны, но и для Баладдара, разбивались о суровую морду отставного Пограничного и короткую, многократно повторяемую фразу «через мой труп». На конфликт с ним благоразумно не пошли, поэтому пошли на компромисс: в полевой исследовательский лагерь, расположенный на краю Рыночной площади, меня обязали ходить как на работу и торчать там с утра до вечера.
        Просидев полдня истуканом на стульчике в палатке, я с отчаянием утопающего уцепилась за возможность отсрочить продолжение тоскливого просиживания штанов и согласилась сходить на перевязку в госпиталь. Даже удостоилась похвалы от целителя за аккуратность и прилежание, с которых стоило брать пример каждому пациенту.
        Увы, приходить в себя ужастик не спешил, а кроме него, призвать разбушевавшихся магов к порядку явно было некому.
        Но имелся во всей этой странной ситуации и плюс: ничего секретного исследователи в происходящем не видели, меня воспринимали как предмет интерьера и без оглядки обсуждали при мне все промежуточные результаты и обнаруженные закономерности.
        Так я узнала, что Тагреная действительно планировали принести в жертву, что должно было укрепить клетку, причем планировали именно благодаря его огромной силе. Судя по всему, жертвы для поддержания заклинания требовались редко, раз в несколько десятков лет, но каждая следующая должна была быть значительно сильнее предыдущей, и ныне живущих магов подходящего потенциала насчитывалось всего около десятка, заманить же Грая оказалось проще. Одно дело заманить в ловушку любопытного и азартного мальчишку, и совсем другое - циничного осторожного мастера, который просто уедет при первых же признаках опасности.
        Во время драки в алхимической лаборатории, подробности которой не слишком-то интересовали магов, среди прочего пострадал тот самый нож, с которого все началось и который приносил мне на освидетельствование Тагренай. Однако жертву, очевидно, собирались приносить именно им, им же приносили предыдущие, и лично мне это объяснило причину неприязни клинка к Граю: если он активно «питался» кровью именно хаоситов, неудивительно, что «привык». А вот кого еще убивали этим ножом, было неясно, а исследователи не спешили выяснять. Не исключено, что эти мои слова ужастик просто им не передал. В любом случае изъеденный коррозией безнадежно испорченный нож все это время валялся на столе и никого не интересовал. Он сейчас казался жалким и вызывал у меня только сочувствие.
        Некое подобие этого чувства вызывал и запертый в клетке сосед, Серый. В полном смысле пожалеть это существо я не могла, слишком много боли его сородичи принесли городу и лично мне, но… кажется, гуманней было бы его прикончить. Ученые не пытали и не так чтобы очень мучили тварь, но выглядела она жалкой и потерянной. Забившись в угол, прижав уши, периодически тихонько жалобно поскуливала на одной ноте и испуганно косилась в сторону ратуши, отделенной от нас полотнищем походного шатра.
        Если верить словам магов, именно освобожденная от оков чужой воли сущность в ратуше столь угнетающе действовала на Серого, причем эмоции существа можно было толковать как аналог простого человеческого стыда. Исходя из этого, а также других обстоятельств, исследователи только подтвердили предположение о связи тварей с плато и обитателя ратуши. Более того, эта загадочная сущность явно имела определенную власть над Серыми, природа ее пока оставалась непонятной. То есть предположения имелись, но утверждать что-то наверняка маги не брались.
        Большие надежды исследователи возлагали на найденные в лаборатории записи, зачарованные от внешних воздействий и потому почти не пострадавшие ни от времени, ни в результате погрома, а также не оставляли надежды разговорить сущность. Складывалось впечатление, что последняя просто не желает контактировать с людьми и снова чего-то ждет.
        Моя связь с сущностью тоже подтвердилась, но о ее природе также никто не мог пока сказать ничего внятного, и снова все упиралось в записи и лабораторные журналы. Некоторые из них были очень старыми и, вероятно, лежали там с самого основания ратуши. Оставалось ждать результатов.
        Рассказанная Таллием в ответ история не случившегося жертвоприношения Грая вызвала у меня массу эмоций, основной из которых было возмущение. И хоть северянин недовольно морщился в ответ на мои ругательства в адрес безалаберного ужастика, я видела, в глубине души он полностью разделяет это недовольство.
        На площади, куда мы вскоре вышли, царила непонятная суета. Туда-сюда с шальным видом рысью пробегали законники, прямо на брусчатке лагерем встали несколько больших групп нищих - во всяком случае, ни на кого другого эти оборванные и ужасно худые обросшие люди не походили. Вокруг островками спокойствия возвышались Пограничные, пристально озирающиеся по сторонам. Было не похоже, что они охраняют или сторожат оборванцев; скорее, их позвали сюда для предотвращения возможных беспорядков.
        - А это что такое? - тихо пробормотала я себе под нос, не столько ожидая ответа от своего спутника, сколько выражая общую растерянность.
        Таллий неопределенно пожал плечами и уточнил:
        - Куда тебе надо было идти?
        - Вон к тому типу, длинный такой, в сером, - пояснила я на ходу.
        Северянин кивнул, и в следующее мгновение мою ладонь перехватила его затянутая в перчатку рука, после чего мужчина потянул меня за собой, откровенно прикрывая от людей, более того, явно вознамерившись обойти площадь вокруг, а не срезать напрямик.
        В первое мгновение я растерялась, потом возмутилась, но потом взяла себя в руки и, замедлив шаг, мягко и настойчиво потянула руку на себя.
        - Таллий… - позвала, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно.
        Мужчина не стал меня удерживать, напротив, без возражений разжал ладонь, на мгновение остановился, бросил на меня растерянный взгляд и, поморщившись, проговорил - не то нехотя, не то виновато:
        - Извини, я машинально.
        - Я так и подумала, - сказала примирительно. Ругаться с северянином сейчас не хотелось, да и ситуация того не стоила. Тем более что настаивать на своей правоте мужчина не стал, так что я решила не заострять и предпочла сменить тему: - А что случилось с твоими руками? Если это какой-то жутко неприличный вопрос, извини, я не хотела обидеть.
        - Ничего неприличного, - поддержал мою инициативу мужчина. - Да и загадочного там ничего не случилось, обычный несчастный случай. Я первый раз покинул Белый мир… то есть горы, оказался в поселении таров, равнинных жителей. Мне дали обычное задание - сопровождать обоз. Отправление назначили на утро, а ночью на постоялом дворе случился пожар. Магов поблизости не оказалось, здание деревянное, старое, вспыхнуло трутом. О тушении и речи не шло, пытались спасти людей и хотя бы самое ценное из вещей. Вот я тогда и обжегся. Был бы рядом целитель, обошлось бы меньшей кровью, но - не повезло.
        - Да уж. - Я задумчиво кивнула. - Ну, вот и пришли. Ты куда дальше?
        - А дальше я бы предпочел все же узнать, что тут происходит, - с легкой улыбкой заметил он.
        Найти ответы на интересующий вопрос удалось без труда, хватило разговора со взбудораженным и довольным исследователем. Оказалось, подтвердилось еще одно предположение Тагреная, не зря он так прицепился к этим дудкам Кузнеца: к шахте вел подземный ход прямо от ратуши, из подземелий, и работали там отчасти пропавшие без вести, а отчасти - перевертыши.
        Кое-кто из последних, по счастью, оказался в курсе ситуации и рассказал много интересного. Немногочисленные остатки этого народа - буквально считаные десятки - были прикованы к Баладдару. Сущность, заключенная в ратуше, действительно оказалась чем-то вроде бога-правителя перевертышей, примерно как Праотец для северян. Ее плененное положение вынуждало весь народ подчиняться тому, кто служил тюремщиком, а являлся им прямой потомок Кавираша Л’Амишшара. Тут Грай снова угадал: обычные чары на крови давно потеряли бы силу, но они неизменно обновлялись с каждой принесенной жертвой, укреплявшей клетку.
        Да и чары забвения были привязаны именно к последней, поэтому сила Тагреная позволяла ему игнорировать проклятие. А вот что именно защищало от тех же чар меня, Таллия и Ларшакэна - оставалось пока неясным.
        ТАГРЕНАЙ АНАГОР
        Знал бы, сколько народа резко возжелало моего внимания, не просыпался бы.
        Шутка, конечно, куда бы я делся! Жить хотелось, а жизни иногда свойственно подкидывать проблемы и временные трудности.
        Если совсем уж честно, проблем как таковых по пробуждении не обнаружилось, наоборот, они наперебой пытались решиться, тесня друг друга и желая рассказать о себе. Просто слишком уж резким оказался переход от тяжелого рваного забытья к бурной деятельности или, вернее, бесконечным разговорам.
        Первым, наплевав на высокопоставленных пришельцев из столицы и окрестных лаккатов и воспользовавшись собственным знакомством чуть ли не со всем персоналом госпиталя, до меня добрался еще более осунувшийся и издерганный, чем в предыдущую встречу, Таймарен. И я искренне этому обрадовался: следователь более-менее ввел меня в курс дела в обмен на подробный отчет о событиях в лаборатории. Рассказал-то я спокойно и быстро, а потом начались вопросы. Прямо скажем, ожидаемые.
        - Меня больше всего интересует одно: чего вы ждали? Ладно, про побег я понял, вы не вспомнили, да и астрономические вопросы я успел прояснить. Но потом? Вы же очень сильный маг, а рен Анатар - отличный воин, зачем вы позволили себя приковать? Зачем было доводить до такого?
        - Это не я, - ответил со вздохом, чувствуя, насколько глупо прозвучат мои слова.
        - Что - не вы? - предсказуемо удивился собеседник.
        - Я не рассказывал вам, как на меня повлияло знакомство с существом в ратуше?
        - Даже если рассказывали, я не помню, как и всего остального, с ним связанного. До позавчерашнего дня, разумеется, - пояснил следователь.
        - В общем, в первое наше знакомство я чуть не отбыл на суд к богам. Во всяком случае, ощущение было именно такое. Однако практика показала, что цель сущность имела совсем другую. Скажем так, она проторила некую тропинку к моему подсознанию и оставила себе рычаги для воздействия. Учитывая, что власть она - по крайней мере, прежде - имела только на площади, заметить это раньше шансов было немного. Ну а когда я оказался возле башни в нужный момент, наступило какое-то странное помутнение. С одной стороны, я вроде бы действовал сам и все, что творил, творил исключительно по собственной инициативе, но с другой - цели мне ставили извне.
        А остальные поступки, не считая самого факта моей сдачи в плен, вполне логичны. Когда возникло подозрение, что меня назначили на роль жертвы, я на всякий случай поинтересовался некоторыми подробностями подобных ритуалов. Найти удалось немногое, все-таки знания эти много лет уже относятся к числу запрещенных, по крайней мере, для широкой общественности. Но мне и этого хватило. Общеизвестно, что кровь как таковая имеет большую силу, особенно - кровь мага. А книги дополнительно подсказали, что кровь жертвы, пролитая силой, и кровь, отданная добровольно, несут… скажем так, противоположный заряд. Если чужой кровью и жизнью, которая многократно усиливает жертву, намеревались укрепить клетку, то добровольно пролитая кровь совершенно расшатала чары. Насколько я понял, хоть момент принесения жертвы Навираш и упустил, разрушить все то, что сумели нагородить его предшественники, оказалось не так-то просто. Если бы он умел, он бы смог восстановить все как было, но наш противник, к счастью, пренебрегал точными науками. Подозреваю, ритуалы он начал изучать очень недавно. Скорее всего, родной отец не посвящал
его ни во что до тех пор, пока был жив прямой наследник, а после у лакката не осталось другого выбора. К тому же явно имело значение конкретное место, в котором требовалось принести эту жертву, поэтому меня и вынудили согласиться на кандалы: рисунок служил точкой привязки. А сейчас клетка, насколько я понимаю, окончательно рухнула или как минимум перестала этой сущности мешать. Но подробности надо изучать на месте, я, уходя, смутно осознавал окружающую реальность.
        - Родной отец? - растерянно переспросил следователь.
        - Я предполагаю, что отцом Раймэра Л’Амишшара, нынешнего лакката, был другой человек, тогда как Навираш - на самом деле сын покойного, который, судя по всему, об этом знал. Правда, как это аккуратно проверить, не пустив слухов и не осложнив жизнь Раймэра, я пока не придумал.
        - Ну, последнее сделать несложно, а аккуратность нам сейчас не так важна. Потревожу все-таки Венгора, слишком много к нему накопилось вопросов, - сообщил следователь.
        - Кстати, как ваш советник по обороне? У меня сложилось впечатление, что он под каким-то воздействием. Хотя, возможно, это действительно болезнь.
        - Проверим, - кивнул законник. - Но я сомневаюсь, что это на самом деле так: он в последние месяцы был достаточно плох, совсем не выходил из ратуши, а смерть сына его вовсе подкосила. Полагаю, он не доживет не то что до суда, даже до начала процесса. Но вернемся к сущности в ратуше. Почему она, коли обрела свободу, не спешит ею воспользоваться??? - вопросил следователь.
        - Это у нее спрашивать надо. Может, ей там понравилось, - насмешливо предположил я. - Она не слишком-то интересовалась моим мнением и моими желаниями. Да, кстати! А как северянин, который был там со мной?
        - Сбежал из госпиталя в гостиницу, - пожал плечами собеседник. - Он пострадал меньше вас.
        - Это радует, - вздохнул я в ответ. - Его-то как раз я во все это втянул и здорово ему должен. А тела-то нашли?
        - Нашли. То, что от них осталось, - поморщился Тайма-реи. - Впрочем, по обрывкам ауры сумели опознать. Все стражи оказались перевертышами.
        - Я что-то такое и подозревал. Ах да, чуть не забыл, прояснилась еще одна деталь. Установили личность курьера, он действительно родом из Баладдара, из трущоб. Обычная история, потерял семью в один из набегов. Удалось разговорить его соседей, те сказали, что он и правда уехал в столицу и пребывал перед этим в сильном оживлении и непривычно хорошем настроении.
        - То есть был не просто курьером, а заинтересованным курьером, который, по всей вероятности, знал, что именно везет?
        - Похоже на то. И очень хотел добраться до цели. Но это только начало. Самое любопытное, что он всегда весьма нелестно отзывался о власти предержащей из ратуши и сроду никогда с ней не общался, да и от тамошних работников низшего звена держался подальше. Более того, по словам соседей, он верил только одному-единственному другу, который пропал без вести седмицу назад. С одной стороны, мало ли куда мог пропасть житель трущоб, но с другой - у него осталась дочь-подросток, у которой больше нет родственников и о которой он очень заботился, более того, старательно скрывал ее и прятал от всего мира.
        - Так это же тот перевертыш, что напал на Ойшу! - сообразил я. - В городе не так много жителей, чтобы подобная история могла повториться в точности за какие-то несколько дней!
        - У меня тоже появилось подобное предположение, - сообщил законник. - И оно подтвердилось. Тот покойник - действительно отец этой девочки. Судя по всему, когда чары, запирающие сущность в ратуше, начали слабеть, он предпринял попытку позвать на помощь, и послание - как раз его рук дело. Вернее, пытался что-то сделать не только он. Подтвердилось ваше предположение о выработках, незаконно ведущихся в ближайшей к городу дудке Кузнеца. Там работали частью - перевертыши, частью - обычные люди, первые под воздействием клятвы заодно выступали тюремщиками. Перевертыши, освободившиеся от каторжных работ на выработках, идут на контакт неохотно, но удалось установить, хоть и без доказательств, что с момента смерти старого лакката среди них сформировалось некоторое подполье, куда входили и родственники с друзьями из числа городских жителей, причем знали они только о шахте, и помощи просить было не у кого: верхушка замазана, и неизвестно, кому вообще можно доверять, а за пределами Приграничья они тем более никому не верили. Некоторые из перевертышей, в основном магически одаренные и самые сильные, находились в
привилегированном положении, они жили на поверхности, выполняли работу там и даже имели право заводить семьи. Еще это относилось к женщинам, хотя бы их не заставляли работать в шахте, но были и мужчины, которых почти не трогали. Пожаловаться властям они не могли, поскольку тоже никому не верили, да и воля «хозяина ключа» мешала, а покинуть Баладдар - тем более не могли: их привязывала сущность из ратуши. Да и куда им идти, если все остатки народа здесь? Подозреваю, их сохраняли «на развод», иначе вид неизбежно вымер бы. Подполье же возникло потому, что наследник «ключа», отпирающего клетку, не умел как следует пользоваться своими возможностями, давал расплывчатые приказы и оставлял лазейки. Но ваша теория о том, что Навираш на самом деле - сын покойного лакката, многое объясняет. Мне было непонятно, почему выбор старика пал именно на этого человека, но родная кровь, полагаю, имеет смысл с магической точки зрения. То же самое тайное общество, надо думать, было причастно и к взрыву возле дома мастера Л’Оттар. Мы пытаемся вычислить всех причастных, даже до обысков пока дело не дошло.
        - Вы только не предъявляйте им обвинения в попытке убийства, - попросил я. - Давайте считать, что они просто хотели меня припугнуть. Я им даже в чем-то благодарен: если бы не это происшествие, не оказался бы я в доме Ойши, и все могло сложиться куда хуже. Да и мотивы оказались более чем благородные, и я вполне их понимаю. Хотя и не понимаю, почему нельзя было поговорить со мной прямо.
        - Жители Приграничья недоверчивы, - виновато развел руками следователь. - Впрочем, я вообще не уверен, что мы сумеем хоть что-то найти. Людей не хватает, гораздо важнее сейчас вычислить тех, кто знал о выработках и как-либо в них участвовал. Жду не дождусь, пока прибудут ваши коллеги из столицы, чтобы помочь с этим делом. Нам, конечно, и исследователей слишком много, но те хоть принесут пользу.
        - Исследователей?
        - Я так понимаю, они прибыли именно после ваших писем. Сейчас исследователи полностью оккупировали ратушу, именно они разговаривают с перевертышами и пытаются выйти на контакт с сущностью. Наверное, можно уже считать доказанным, что это существо связано и с перевертышами и с Серыми, и даже что оно, не при жрецах будет сказано, является чем-то вроде божества. Эти вопросы лучше задавать магам, я не знаю подробностей. Учитывая, что коллеги жаждут с вами поговорить, оставаться в неведении вам недолго. Мне, конечно, тоже интересно, откуда взялись Серые и как с ними бороться, но интересно как обывателю. А работа моя - искать убийц. Вас вот нашел с реном Таллием Анатаром, - он чуть улыбнулся.
        - Это была самозащита чистой воды, - усмехнулся в ответ.
        - Не факт, - протянул следователь. - Можно трактовать как провокацию. Можно, но не нужно, - добавил, выдержав короткую паузу. - В любом случае закон есть закон, и я должен внятно ответить на все вопросы и оформить все документы, и на эту необходимость мотивы обеих сторон не влияют, - поделился соображениями законник. - Кажется, все, или мы еще что-то упустили?
        - Про приглашения ничего не выяснили? Зачем две штуки?
        - Здесь, увы, никакой ясности. Насколько я понял из разговора с тем перевертышем, прежде «хозяин ключей» влиял на них на уровне воли, то есть они ощущали его желание и не могли не выполнить его именно так, как он того хотел. А Ла’Тайришар по какой-то причине подобного не умел. Например, если он велел отправить вам приглашение, не уточнив способ отправки, перевертыш мог по своей воле послужить курьером и, скажем, постараться возбудить в вас побольше подозрений.
        Пару мгновений я помолчал, потом задумчиво покачал головой:
        - М-да, врагу не пожелаешь оказаться в подобной ситуации, когда кто-то управляет твоей волей. Так и рехнуться недолго.
        - Вы недалеки от истины, по мнению магов, почти все перевертыши нуждаются в помощи целителей. Некоторых уже привезли в госпиталь, другие отказываются покидать площадь. Ладно, если что-то еще вспомнится или произойдет, я зайду. Отдыхайте, пока есть такая возможность. Боюсь, как только ваши коллеги узнают, что вы проснулись, вас замучают вопросами.
        - Да ладно, не думаю, что у них действительно появится много вопросов, - легкомысленно отмахнулся я. Таймарен посмотрел на меня очень сочувственно и откланялся, а к концу дня я понял, что следователь был совершенно прав.
        К вечеру уже хотелось забиться под кровать или провалиться обратно в беспамятство, но я стоически боролся с этими порывами. Бесконечные разговоры, конечно, утомили, но зная себя… Безделье утомило бы гораздо сильнее.
        Зато картина мира заметно прояснилось, и уснул я умиротворенным.
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Впервые за несколько последних дней я сидела за стойкой в лавке, обложившись справочниками и листами бумаги. Работать хотелось, мною владело вдохновение, но я то и дело напряженно косилась на дверь, опасаясь, что сейчас войдет очередной чужак и спокойной работе снова придет конец.
        События в ратуше, когда ужастика чуть не принесли в жертву, послужили отправной точкой настоящей бури. Не зря я почувствовала приближение серьезных перемен еще тогда, когда впервые увидела мага на пороге этой самой лавки!
        Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что перемены в большинстве своем оказались благоприятными. Я могла ожидать от той встречи чего угодно, но уж точно не внезапного решения проблемы Серых за жалкие пару десятков дней. Да что там, в последнее я до сих пор не могла поверить…
        Развенчивать национальных героев всегда неприятно, но в случае с Кавирашем Л’Амишшаром это оказалось обидно вдвойне. Расшифровка его дневников и лабораторных записей вскрыла очень неприятные подробности давней истории.
        В башне, которая на тот момент была только-только возведена, в один из дней попросил убежища подданный тогда еще наместника, за которым по пятам гнались перевертыши. Мужчина утверждал, что понятия не имеет, в чем проблема, и что от него нужно этим существам.
        Врал. Беглец оказался вором, он украл в городе, расположенном в нескольких дневных перегонах от того места, где стоял Баладдар, реликвию чужого народа - огромный бриллиант, в котором и содержалась та сущность, которая теперь поселилась в ратуше. Если верить запискам Л’Амишшара, сущность эта находилась в то время в каком-то подобии летаргического сна.
        И если бы маг вернул реликвию исконным владельцам, вся последующая история развернулась бы по-другому, но его разум ослепил блеск бриллианта невероятной чистоты и размера. Его не остановило наличие совсем рядом алмазоносной дудки Кузнеца: жадность оказалась сильнее. Для начала он избавил камень от поселенца, переместив того в спорец башни и запечатав там первой жертвой - жизнью того самого незадачливого вора, у которого обнаружился слабый спящий дар полусферы Хаоса.
        А всего через несколько дней после этого события на Баладдар нахлынула первая волна Серых, которую остановило подчиненное магом существо. Нападение здорово напугало Кавираша, но в тот момент маг подумал, что это случайное совпадение. Или что реликвию воришка украл не у мирных перевертышей, а у доселе неизвестных существ, обитавших где-то далеко в горах и не показывавшихся на глаза.
        Он пытался договориться с Серыми, но те проявляли к людям только чрезвычайную агрессию. Тогда маг снарядил группу наемников, чтобы выяснить, откуда исходит угроза, и из них вернулись только двое, и то - чудом. Наемники-то и рассказали, что город перевертышей мертв, что жители куда-то исчезли, зато появились быстрые опасные твари. Примерно в то же время в Баладдар начали прибывать перевертыши из других городов, Кавираш быстро связал одно с другим и принялся за исследования, пытаясь найти доказательства возникшему предположению и истоки своих нынешних проблем.
        Украденная сущность имела странную связь с народом перевертышей, она являлась для них чем-то вроде матки для пчел, или королевы, или богини, или вовсе чего-то среднего - воплощение высшей воли, Создатель, истина в последней инстанции. А самое главное, эта сущность, воплощение полусферы Порядка, как-то стабилизировала своим присутствием неустойчивые энергетические каркасы собственных подданных, и при исчезновении такого ингибитора весь народ… вошел в резонанс? Во всяком случае, беда коснулась только тех перевертышей, что жили в своем государстве, остальные вполне сохранили разум. Кавираш в записях использовал именно это слово, но ужастику, который рассказывал все это нам с Ларом, оно не нравилось.
        По мнению Грая, тут стоило говорить об исконном равновесии Хаоса и Порядка. Перевертыши явно служили воплощением первого, их прародитель - воплощал второй, и когда одну половину отняли, началось закономерное разрушение первой. Не до полного уничтожения, но деградация пошла до определенного, очень низкого уровня. Тех перевертышей, что жили среди других видов, подобная участь не коснулась: их «уравновешивали» окружающие живые существа.
        Но как-то уравновесить Хаос нужно было и Серым, и для этого они использовали человеческих детей. Примитивные звероподобные существа несли в себе очень мало магической энергии, поэтому нескольких жертв им хватало. Подселяемый детям паразит «перерабатывал» заключенную в них часть Порядка и изменял по образу и подобию Серых.
        А проклятие забвения маг наложил уже несколько позже, когда феноменом начали интересоваться присланные королем для помощи маги, и вплел его в структуру клетки.
        Мою же странную связь со всеми этими существами Тагренай объяснить не смог, зато возможный ответ на этот вопрос нашел-таки Ларшакэн, который поднял семейные архивы. Семейная легенда о том, что один из предков усыновил мальчика, была подтверждена: обнаружился не только документ об усыновлении, но и документ о заключении брака между моим предком и овдовевшей матерью того мальчика. Причем фамилия последних подозрительно совпадала с фамилией того воришки, с которого все началось. Возможно, конечно, это совпадение, но, учитывая дату, примерно приходящуюся на первое нашествие Серых, верилось в подобное слабо.
        Поскольку сама по себе эта связь давно бы уже сошла на нет за столько поколений, Грай предположил, что ее зачем-то поддерживала сама сущность. Увы, спросить мнения у нее самой пока не получалось, да и в остальном исследователям было не до этой крошечной детали, более важных вопросов полно.
        Главным из которых, конечно, оставались Серые. Посреди прошедшей ночи город поднялся по тревоге, Недреманное Око сообщило об очередном нападении. Однако на стенах к тому моменту, когда мы с Ларом и ужастиком добежали до места, царила непривычная настороженная тишина без малейшего намека на привкус крови или звон металла.
        Нашествия не случилось. Несколько небольших групп этих существ просто подошли к городу и встали лагерем у стен, не предпринимая попыток говорить или драться. Причем пришли не только взрослые особи, но явно целые семьи с разновозрастными детенышами, которых прежде никто из людей не видел. И вели себя существа удивительно спокойно и естественно, как будто находились не у стен вражеского города, а в родных землях.
        Поведение извечных врагов предсказуемо поставило в тупик всех офицеров, но не связать его с недавними событиями в ратуше сумел бы только полный идиот. Кое-кто предлагал напасть самим и попытаться воспользоваться малочисленностью и беззащитностью Серых, отомстить за своих убитых детей, но в итоге приняли решение выжидать и наблюдать за ситуацией.
        Уже больше суток на стенах ничего не менялось, разве что Серых становилось больше. Первые часы никто не хотел покидать боевые посты, ожидая подвоха, но сейчас градус настороженности слегка спал. Разогнали всех излишне заинтересованных, выставили усиленные караулы Пограничных - по уставу военного положения, оставили дежурных у Недреманного Ока, чтобы активировали его вручную в случае начала штурма. Местные жители, обеспокоенные нашествием чужаков, без того большей частью перешли на осадное положение и не выходили из домов, так что в городе царила настороженная тишина.
        Нехорошо, конечно, но меня эта тишина только радовала. Она не казалась затишьем перед бурей и не походила на тревожное предзнаменование, чутье мое вообще помалкивало на тему ближайшего будущего, а в остальном… все это давало надежду спокойно посвятить день любимой работе и ни на что не отвлекаться.
        И стоило мне поверить, что мечте этой суждено сбыться, как мелодично тренькнул колокольчик над входной дверью, и на пороге возник ужастик.
        Тагренай с момента выписки из госпиталя приходил к нам только ночевать, и то не каждый день. Чем он питался и где спал в остальное время, если вообще спал, мы не имели ни малейшего представления, хотя добросердечную Кану этот вопрос очень интересовал, и она пыталась даже уговорить меня все выяснить. Сама домоправительница избегала сейчас лишний раз мелькать в окрестностях Рыночной площади, чтобы случайно не столкнуться с пресловутым Л’Иммораном, из-за трагично-романтической истории с которым в свое время оставила службу.
        Лично ту драму я не застала, слишком маленькая была, но историю знала. Ничего в ней особенного или удивительного не было, просто несчастная любовь с одной стороны и ни к чему не обязывающая интрижка - с другой. Кажется, Кана устроила какую-то некрасивую сцену с публичным скандалом, дала Л’Имморану пощечину и оскорбила, но не более того. Не думаю, что она по-прежнему испытывала к нему какие-то сильные чувства. Скорее, остались неловкость и стыд от понимания того, что повела себя тогда не самым умным образом и смотрелась наивной дурой.
        - Привет! А я за тобой, - радостно сообщил Грай.
        - В каком смысле? - растерянно уточнила я, внимательно разглядывая мага. Выглядел тот, надо признаться, не лучшим образом. Темные круги под лихорадочно блестящими глазами в сочетании с бледностью и общим нездоровым оживлением придавали мужчине вид маньяка и психопата, и это напрочь отбивало желание идти с ним куда бы то ни было.
        - Пойдем, дело есть!
        - Извини, но к Белому я не спешу, - со смешком возразила ему, не двигаясь с места.
        - При чем тут он? - растерялся ужастик.
        - Потому что сейчас ты напоминаешь одного из его слуг гораздо сильнее, чем нормального человека, - разъяснила доходчиво. - Что у тебя там случилось настолько выдающегося? Вернее, что еще случилось?
        - Есть желание все-таки разговорить нашего могущественного соседа, но для очередной попытки мне нужны ты и Таллий. За северянином зайдем по дороге, он же возле самой площади обитает, а ты…
        - А я никуда не спешу. Между прочим, сейчас время обеда. Может, мы для начала спокойно поедим?
        - Может, мы поедим после того, как решим эту проблему? - недовольно возразил Тагренай.
        - Кане пожалуюсь, и проблему свою ты будешь решать не только после обеда, но и после крепкого восьмичасового - как минимум! - сна, - пригрозила я, с удовольствием подпустив ехидства в голос.
        Мужчина явно вознамерился возмутиться, но угроза звучала внушительно, поэтому он тяжело вздохнул и проворчал:
        - Предлагаю компромисс. Мы идем в безымянный трактир, там дружно обедаем и отправляемся на площадь.
        - Ладно, пойдем, я только Лара сюда вызову, - махнула рукой магу, и через пару минут мы действительно покинули лавку.
        ТАЛЛИЙ АНАТАР
        - Рассказывай, что ты такое задумал? - спросил я, усаживаясь за стол к Граю и Ойше.
        - Да ничего я не задумал, что же вы нервные-то такие? - тяжело вздохнул маг.
        - Ты себя в зеркале когда последний раз видел? - усмехнулась оружейница. - Выглядишь так, будто планируешь как минимум расчленить нас обоих с особой жестокостью. Логично, что в такой ситуации мы желаем знать подробности!
        - Ну если совсем честно, никаких особенных идей у меня нет. Просто Таллий единственный имеет хоть какой-то опыт общения с сущностями подобного рода, а ты… не дает мне покоя твоя связь с этим «нечто». Может, оно решило выбрать тебя как контактера?
        - Или как сосуд-вместилище, - мрачно добавил я. - Мне не нравится эта идея, Нойшарэ может пострадать, - проговорил и тут же пожалел о сказанном. Зря упомянул об опасности: учитывая характер девушки, она вполне могла сунуться в самое пекло просто мне назло.
        Однако опасение оказалось беспочвенным, оружейница неожиданно поддержала заявление. Хоть и своеобразно.
        - Согласна, мне тоже не нравится эта идея, - кивнула она, а потом добавила, поглядывая на меня с насмешкой: - Я, конечно, согласна «оправдать возложенное доверие и геройской гибелью вдохновить потомков», но хотелось бы именно геройской, а не идиотской.
        - Да не подойдет ему человек в качестве вместилища, - недовольно поморщился маг. - Мы уже всю существующую литературу на эту тему прошерстили и связались со всеми живыми специалистами. Если оно раньше содержалось в кристалле алмаза, а теперь - в камнях ратуши, живая плоть для него в этом смысле абсолютно бесполезна.
        - То есть у тебя нет не только конкретного плана, но и хоть сколько-нибудь внятного представления о том, что ты планируешь делать? - уточнил я.
        - Все планы, не только мои, провалились, хочется попробовать поимпровизировать.
        - Но погоди, я же два дня просидела в этом вашем полевом лагере, никто со мной общаться не пытался. Или мы чего-то не знаем? - Нойшарэ подозрительно уставилась на мага, и я поддержал ее.
        - Ну как сказать, - нехотя протянул Грай, - ситуация немного изменилась. Если принять за отправную точку состояние этого существа месяц назад, тогда оно крепко спало под воздействием мощных транквилизаторов или, скорее, наркотиков. Несколько предыдущих дней, начиная с астрономического равноденствия, оно просыпалось от дурмана и все, что делало, делало… в бреду, на рефлексах. А вот сейчас, похоже, очнулось окончательно.
        - Ладно, забери тебя Белый, вот поедим - и пойдем ставить эксперименты. Ты же все равно не отстанешь, да?
        - Ну… силком я тебя, конечно, не потащу. Но когда умру от любопытства и переутомления, начну являться неупокоенным призраком и выть под окнами. Имей в виду, самые занудные призраки получаются как раз из Повелителей Ужаса, - радостно сообщил маг.
        - Скудный у тебя спектр угроз, - заметил я.
        - Эта самая страшная, - безмятежно откликнулся он.
        Обед мы заканчивали в молчании, в том же молчании добрались до Рыночной площади. Выглядеть она с моего последнего визита стала гораздо приличнее: перевертыши согласились перебраться в ратушу, где их разместили под надежным присмотром Пограничных. До этого в башне жили многие аристократы со своими семействами, но после череды арестов всех, причастных к добыче и торговле алмазами, ратуша заметно опустела. Жены и дети виновных бежали от позора, а невиновные - от тени чужих преступлений.
        Вокруг площади появилось организованное оцепление, хотя и редкое, почти символическое: видимо, никто из местных и без этого сюда не стремился.
        На зеленые камни брусчатки ступили осторожно, замешкавшись перед решающим шагом. В первый момент показалось, что ничего особенного тут нет и никогда не было. А вот потом…
        Присутствие Праотца в Белом мире, в пещерах, ощущалось уютным теплом где-то внутри, глубоко под кожей. Оно дарило ощущение безопасности и чувство надежного плеча, на которое всегда можно опереться и к помощи которого не зазорно прибегнуть. Мы были рядом с ним как дети, а дети могут попросить помощи и совета старших даже тогда, когда способны справиться сами. Совета, напутствия, просто поддержки и вот этого самого ощущения, что ты не один.
        Здешний обитатель ощущался прежде примерно так же. Кто-то взрослый, стоящий на расстоянии вытянутой руки. Не любящий заботливый отец, но и не равнодушный угрюмый чужак. К такому не обратишься по пустякам, чтобы поделиться тревогами, но в случае настоящей беды он непременно поддержит.
        Сейчас отношение этой сущности ко мне и окружающим не изменилось, изменилось ее настроение - от сонного ожидания она перешла к настоящему фонтанированию энергией и бурной жажде деятельности, и теперь до ужаса напоминала Грая. Я в первое мгновение растерялся, не понимая, как маг мог не заметить настолько явной перемены или почему не предупредил нас, но в следующее мгновение сообразил: ему просто не позволили это увидеть.
        Сущность выжидала. Или, вернее, ждала вполне определенного человека.
        Вот только предпринять что-либо я не успел. Ойша, шедшая на полшага сзади, вдруг споткнулась на ровном месте и, издав невнятный булькающий звук, начала медленно оседать на землю. Я едва успел подхватить ее. Рядом растерянно воскликнул маг, и по нервам ударило ощущением близкой угрозы - Грай поднял какой-то сложный агрессивный щит из своего богатого арсенала. Впрочем, толку от этого уже не было: на губах оружейницы пузырилась кровавая пена, глаза закатились, а от камней под ногами потянуло ощущением глубокого удовлетворения и даже почти счастья, слегка разбавленного удивлением.
        Не знаю, откуда пришло отчетливое осознание происходящего и понимание его возможных итогов; наверное, из глубин родовой памяти, из тех времен, когда Праотец еще оставался среди нас, а Белый мир был высокоразвитым и самодостаточным.
        В определенном возрасте каждый юноша-талтар начинает ощущать неясный зов. Поначалу он проявляет себя легким беспокойством на границе сна и яви, потом - непонятным томлением внутри, а однажды приходит отчетливое ощущение: пора. Значит, где-то в Белом мире, совсем недалеко, появился его зверь. Взяв лишь оружие и небольшой запас еды, юноша отправляется в снега, чтобы встретить свою судьбу.
        Я не знаю, как и когда все это началось, кто это устроил и с какой целью, но талтар неразрывно связаны с горными котами. Это гораздо больше, чем просто обычай, и гораздо крепче, чем любая привычка. Наши души расколоты на части: одна половина живет внутри талтар, а вторая - ступает по снегу мягкими лапами белоснежного хищника.
        Бой этот настолько честный, насколько вообще возможно: талхай против когтей и зубов, и лишь свои глаза и свои уши способны предупредить о приближении смерти. Тот, кто побеждает в схватке, забирает трофеи. Все - и плоть и душу. Поэтому матерые горные коты никогда не попадаются в силки и считаются на равнинах страшнейшими хищниками: они по-настоящему разумны, просто не видят необходимости как-то это кому-то демонстрировать.
        Победив своего зверя, талтар может зваться мужчиной. Не только в моральном смысле, но и в физическом: до этого мы просто не способны заводить детей.
        А женщина… выбирая себе мужчину, она соглашается принять часть его души. Брачные обеты таров тоже красиво говорят о духовном единении, о разделении жизни на двоих, вот только они лишь говорят, а мы действительно делимся частью себя. Окончательно и бесповоротно - мужчина принимает такое решение единственный раз в жизни, и второго шанса у него уже не будет, а вот женщина в любом случае остается жить. Она даже может сменить мужа - убив предыдущего. С точки зрения выживания вида самка гораздо ценнее, и талтар своими обычаями наглядно иллюстрируют незыблемость этого постулата.
        Сейчас я точно знал, что происходит с Нойшарэ - отчасти благодаря наитию, отчасти… кажется, благодаря подсказке сущности, которая наблюдала за нами, воплотив в реальность то, о чем грезила несколько веков.
        Оружейница помнила о заключенном в ратуше существе не из-за той кровной привязки и клятвы, о которой говорил Грай. Все это время род Л’Оттар связывал с этим существом крошечный осколок души. Наверное, он потерялся в момент ритуала или раньше, в момент кражи камня - вряд ли мы когда-то это узнаем. Потом кровная связь родителя и ребенка не дала ему исчезнуть, а потом… Эта капля передавалась от родителя к ребенку, изменяясь, трансформируясь, прорастая все глубже. Наверное, именно из-за нее в семье Л’Оттар из поколения в поколение рождалось лишь по одному наследнику.
        Сейчас хозяин пожелал вернуть украденное и просто забрал его, не заботясь о сохранности смертной оболочки. А человеческая душа, как и человеческое тело, слишком хрупка, чтобы выдержать подобное без потерь.
        Ойша умирала. Не где-то там, не в моих страхах, а прямо сейчас, у меня на руках, счет шел на секунды, и выход я видел всего один. Времени, чтобы придумать иной вариант, не было, и оставалось надеяться только на то, что потом оружейница не пожелает убить меня своими руками.
        Если я, конечно, решусь все ей объяснить.
        Я слышал, как очнувшийся Грай звал целителя и, кажется, чего-то хотел от меня; я его не воспринимал, полностью сосредоточившись на процессе. Тихо повторял себе под нос короткую, старую, как весь Белый мир, фразу: «Айлат ил-до тахайра».
        «Прими мою душу».
        Уложил девушку спиной на брусчатку. Стоя на коленях, укрыл Ойшу полой накидки - мера необязательная, просто не хотелось выставлять на всеобщее обозрение таинство, обычно происходящее под присмотром матерей и старейшин на самых нижних ярусах Белого мира. Интересно, хоть когда-нибудь за всю историю происходили вот такие вопиющие случаи, как сейчас? Невесть где, невесть как, без разрешения и каких-либо церемоний…
        Одной рукой я потянул кинжал из ножен - не слишком узкий, обоюдоострый, достаточно толстый, он плохо подходил для грядущего действия, но ритуальные ножи никто и никогда не носит с собой.
        Мазнул лезвием по тонкой коже на горле Нойшарэ, прочертил тонкую алую полоску - едва заметную царапину - ее крови нужно совсем чуть-чуть. Скорее, это просто символ.
        Оружейница, кажется, уже не дышала.
        - Айлат ил-до тахайра! - выдохнул сквозь сжатые зубы, левой рукой уперся в темные камни, нависая над телом девушки и окончательно укрывая ее от случайных взглядов.
        Кинжал вошел в плоть с трудом, мучительно медленно. Неудобный и непривычный захват рукояти, необычное направление удара - приходилось прилагать много усилий, чтобы нож не вывернулся из руки, да еще попал куда надо. Я чувствовал - и даже, кажется, слышал - как скрежещет о ребро лезвие, стремясь проникнуть глубже.
        Странно, но именно боль, пробившая грудную клетку, сделала сознание кристально ясным, отрезвила, придала неожиданной твердости и уверенности руке.
        - Ил-до.
        «Прими».
        Тихо, на выдохе, одним рывком освободил нож. Горячая густая влага омыла пальцы, рубашка прилипла к животу, окрасившись темным. Ослабевшие пальцы разжались, выпуская нож, но это уже не беспокоило, необходимость в оружии отпала. Я коснулся ладонью пореза на шее девушки - и прикрыл глаза от облегчения: пару раз толкнувшись, боль вдруг утихла, оставив после себя неожиданно тоскливое ощущение пустоты и разочарования. Даже как будто на мгновение коснулся затылка ледяной ветерок - печальный вздох смерти, которая прошла совсем рядом.
        - Отойдите от нее, дайте мне оказать помощь! - В этот момент кто-то настойчиво потянул меня за плечо. Наверное, целитель.
        Отогнав поднявшееся в душе раздражение, даже почти ярость, я действительно отодвинулся, не забыв прихватить нож. Тары относятся к жизни совсем иначе, совершенный мной поступок неизбежно посчитают безумием и не поймут, так зачем привлекать внимание?
        Все правильно. Я сделал то, что должен был, не более, и никакого нрава влиять на жизнь Нойшарэ этим поступком не приобрел. Девушка не давала своего согласия и вообще не знала об этом обряде, сейчас она могла требовать моей смерти, и противиться этому я был не в состоянии. Нет, вряд ли она на самом деле так поступит, даже если узнает. Но здесь и сейчас мне делать нечего.
        Осторожно поднялся на ноги, аккуратно прикрываясь полами накидки и радуясь, что мех почти не пачкается. На темно-зеленых камнях кровь тоже была незаметна, возникло даже неприятное ощущение, что она впиталась в поры булыжников. Ощущение это подкреплялось пристальным вниманием обитавшей в них сущности. Любопытство, задумчивое удовлетворение… Существо явно не возражало против моих действий и не желало смерти Ойше. Более того, я вдруг понял, что должен поблагодарить его за помощь. Пожалуй, если бы не оно, я бы точно не успел: меня наверняка вот так же отстранили бы от девушки, и пока я пытался бы объяснить, что хочу сделать, и доказать, что это поможет, оружейница успела бы умереть.
        Как именно местный обитатель провернул все так, что никто не заметил подвоха, я даже не пытался понять. Если он действительно близок своими силами к местным богам, оценить его возможности я все равно не смогу. Замедлил время, отвел глаза… Какая разница, если достигнут нужный результат?
        В голове слегка шумело, перед глазами плавали темные точки: все-таки крови я потерял прилично, да и сил, моральных и жизненных, отдал много. Терять сознание, к счастью, пока не собирался, поэтому молча двинулся к краю площади.
        - Таллий! Ты куда? - окликнул меня опомнившийся Тагренай, пока ворчливо-растерянный целитель искал повреждения у девушки, остававшейся без сознания.
        Не имея желания что-то обсуждать с магом и, главное, ждать, пока целитель поймет, что кровь Ойше не принадлежит, я вознамерился грубо огрызнуться и просто уйти, но от этого меня избавил кто-то из магов, окликнувший Грая.
        - Потом, - просто отмахнулся от него и двинулся к гостиничному номеру зализывать раны.
        Мысли вяло крутились вокруг самых примитивных желаний, вроде «поесть» и «поспать», а еще я угрюмо думал, что придется посетить портного или магазин готовой одежды, поскольку эта поездка оказалась очень уж губительной для моих вещей: третья рубашка за декаду пойдет на выброс.
        Странно рассуждать в моей ситуации о настолько примитивных вещах, но у меня не было никакого желания думать о будущем и неизбежном объяснении с Нойшарэ, если она вдруг что-то заметит, или это «что-то» заметит Тагренай.
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Первое, что я вспомнила, очнувшись, - это боль, ударившую в грудь и прервавшую дыхание. Боль настолько острую, что даже от воспоминаний о ней к горлу подкатила тошнота. Потом вспомнилось смутное ощущение пустоты в груди. А потом я окончательно очнулась.
        - Ну, хвала богам, - пробормотал рядом мужской голос, когда я открыла глаза и принялась в полной растерянности разглядывать хорошо знакомый потолок. - Как самочувствие? Пойду Лара позову…
        - Стой, погоди, не надо никого звать! - всполошилась я и попыталась сесть, но ужастик придержал за плечо.
        - Лежи, куда ты собралась?! - возмутился маг.
        - Я нормально себя чувствую, - отмахнулась, поморщившись, но настаивать не стала, вместо этого просто поправила одеяло. - Что случилось?
        - Ты почему-то чуть не умерла на площади. Вот так вот вдруг, на ровном месте, и я никак не могу разобраться, что произошло, - с виноватым вздохом сообщил он.
        - Главное, жива осталась, и на том спасибо, - пробормотала обреченно и еще раз прислушалась к себе. На удивление, чувствовала я себя действительно вполне неплохо. Так, легкая слабость, не более. Ничего странного, нового или недостающего не ощущалось. Наоборот, было очень спокойно, уютно и тепло, но все это я списала на родные стены.
        - Вот спасибо тебе, кажется, стоит говорить Таллию, - медленно и как будто нехотя произнес Грай и задумчиво качнул головой. - Мне кажется, он отлично понял, что произошло, и именно он тебя вытащил. Вот только как - не имею ни малейшего понятия.
        - Не говорит? - понимающе хмыкнула я.
        - Я попытался к нему зайти и спросить, но был грубо послан. - Маг пожал плечами и нахмурился.
        - Что-то не так? - насторожилась я и все-таки села. Не заметить, что собеседника нечто угнетает, было трудно: это не северянин с каменным лицом, у ужастика очень выразительная мимика.
        - Да как тебе сказать… Он что-то сделал, что-то серьезное и наверняка опасное, а я не могу даже примерно понять, что именно. Когда он уходил, ты была вся в темной крови, похожей на венозную, но целитель не нашел ни одной раны и более того, определил, что кровь не твоя. Правда, стоило присмотреться, и стало понятно, что она вообще неправильная: не темно-красная, а скорее фиолетовая. Сложить два и два было нетрудно. И ладно бы это просто была магия крови, но он пролил слишком много, даже удивительно, что ушел на своих ногах.
        - На мне? Его кровь? - тупо переспросила я. - Кхм. Может, он там уже преставился давно? Может, его еще раз проверить?
        - С таким кровотечением, если бы оно не прекратилось, он далеко не ушел бы. А я навещал его где-то через час после этих событий, и ругался северянин вполне бодро. В общем-то я даже не вижу внятных поводов для беспокойства: все живы, аура у тебя здоровая, совершенно не изменившаяся. Но я чую, что произошло нечто важное, только не понимаю, что именно, и мне это очень не нравится. Таллий кто угодно, но только не маг, и это точно не магия крови, а других вариантов я не вижу. Не думаю, что при таком отношении он мог сделать тебе что-то плохое, но все равно как-то не по себе. Северяне странные, они закрыты от остального мира, и в наших знаниях о них очень много пробелов.
        - Я ничего такого не ощущаю, - протянула задумчиво. - При каком - таком отношении? Имеешь в виду его традиционные ненавязчивые ухаживания? - хмыкнула весело.
        - Нет, - лаконично отозвался Грай, смерил меня внимательным взглядом и со смешком продолжил: - Я, конечно, порой трепло, но тут вы уже сами разбирайтесь, не маленькие. Единственное, посоветовал бы тебе с ним все-таки поговорить об этом.
        - А потом - рассказать тебе? - язвительно уточнила я.
        - Подробности можно и опустить, - ничуть не смутился он. - Мне в общих чертах интересно, что там такое случилось, и чем это может грозить окружающему миру, а то наш друг из ратуши окончательно затаился и как будто даже потерял интерес к происходящему. Серые тихо сняли лагерь и спокойно ушли, некоторые перевертыши тоже покинули ратушу. То есть сущность явно перестала притягивать к себе паству и успокоилась, но о своих дальнейших планах не говорит и ратушу покидать явно не спешит. По понятным причинам никто из моих коллег даже не заикается о возможности выставить ее оттуда силком, и при этом ее присутствие посреди пусть не самого большого, но достаточно важного и плотно населенного города заставляет беспокоиться даже короля. Я чую, что Таллий понял во всем происходящем гораздо больше меня, но склонить его к сотрудничеству не могу. С другой стороны, тебе ведь наверняка тоже любопытно, что произошло…
        - Ладно, уймись! - Я хихикнула. - Прекрасно поняла, к чему ты клонишь, и мне действительно самой любопытно узнать подробности. Если вдруг он действительно что-то скажет по этому поводу, я с тобой поделюсь. Не могу же я обречь тебя на бессонницу!
        - Спасибо, конечно, но и без тебя хватает желающих, - пробурчал в ответ маг.
        - А что, осталось еще много вопросов? Ну, помимо обитателя ратуши.
        - Не сказал бы, тут уже по большей части остались организационные вопросы и наблюдение. Могу вот раскрыть страшную тайну и поделиться информацией о том, кого убивали тем многострадальным ножом. Все оказалось банально, нож хранился в тайнике все в той же лаборатории, хранился достаточно долго, а в тайник просочилась влага. В руки Навираша клинок попал вместе с информацией о сущности из ратуши, он сам сделал рукоять и практиковался потом, осваивая ритуалы: мы нашли рабочие заметки и наброски рукояти. А вот установить личности тех несчастных, кого он принес в жертву, пока не удалось.
        - А зачем вообще нож оставили в теле Пограничного?
        - Увы, подробного дневника Навираш не вел, - развел руками Грай. - Возможно, это была инициатива перевертыша. Но я больше склоняюсь к мысли, что это единственный нож, который оказался достаточно необычным, и при этом - из тех, по которым нельзя вычислить владельца. Ладно, не буду тебе надоедать, уже ночь на дворе, поспи лучше, - заключил он.
        - Пожалуй, - согласилась нехотя и вновь легла, устраиваясь на подушке и оправляя ночную сорочку.
        - Доброй ночи, - пожелал ужастик и вышел.
        Разумеется, после таких разговоров уснуть сразу не удалось. Я ломала голову над словами Грая и тщетно пыталась уловить в себе дурное предчувствие или какие-нибудь подозрительные ощущения. Старалась вспомнить момент потери сознания и хотя бы призрачную тень того, что происходило в промежутке, но и в этом не преуспела: шаги, потом вдруг боль и темнота, а потом сразу - потолок собственной комнаты.
        В итоге уснула я нескоро, и сон был рваный и мутный. Ничего конкретного утром вспомнить не сумела, но осталось какое-то тянущее ощущение недосказанности, утраты чего-то нужного, упущенного шанса. Но душ помог встряхнуться, а завтрак - окончательно избавиться от последствий беспокойной ночи. Если, конечно, не считать постоянных мыслей о северянине.
        Бороться с ними я вскоре устала, плюнула на все и решила прямо сейчас наведаться к мужчине с расспросами.
        Притихший после множества непонятных событий Баладдар потихоньку выбирался из темных тихих уголков, укрытых от посторонних взглядов. На улицах появились люди, зазвучала речь, и прогулка стала не в пример приятнее.
        Правда, где-то через полчаса я взяла себя в руки, признала, что тянуть время и просто так слоняться по городу - глупо, и решительно двинулась к проклятому трактиру, чувствуя растущее и крепнущее беспокойство. В груди ворочался тугой комок, сердце стучало слишком торопливо, но от беспокойства я даже разозлиться на себя за эти ощущения не смогла. Я когда серебряный клинок получала, так не волновалась, а тогда повод был, казалось бы, куда серьезнее.
        «Да ладно, не съест же меня этот бледнорожий!» - приободрила себя и решительно распахнула дверь трактира. Уверенности, правда, от этого не прибавилось.
        В общем зале Таллия не было, и я не знала, то ли радоваться этому, то ли расстраиваться. С одной стороны, если он и согласится на разговор, то только на конфиденциальный, а как его вывести на откровенность, я не представляла. А с другой, мне сейчас предстояло прийти к нему в комнату и остаться с ним один на один.
        Было страшно. Причем пугал не северянин, он вряд ли сделает мне что-то плохое, тут я с Граем была согласна. Пугали мои собственные эмоции и ощущения, моя реакция на этого мужчину. Волнение смешивалось с горячим предвкушением, я хотела этой встречи и… не только ее. Чего еще? Мыслей об этом избегала изо всех сил, но все равно то и дело вспоминала поцелуй в переулке, и сердце от этого сбивалось с ритма.
        Хозяин трактира приветливо мне кивнул и, когда я прошла мимо него к внутренней двери, не задал вопросов. Даже бровью не повел в мою сторону, и почему-то от этого стало очень неловко.
        Еще несколько секунд я топталась под дверью комнаты северянина, а потом глубоко вздохнула и решилась-таки постучать, отрезая себе путь к отступлению. Сначала на звук никто не отреагировал, пришлось постучать громче. Вот будет весело, если окажется, что его нет дома…
        Дверь распахнулась беззвучно и резко, так что я вздрогнула от неожиданности и едва не высказалась возмущенно на тему «зачем так пугать?». Вовремя вспомнила, что это вообще-то я к нему в комнату ломлюсь, а не он ко мне.
        - Ойша? - Брови северянина изумленно выгнулись. - Как ты себя чувствуешь?
        - Хорошо. Мы так и будем разговаривать на пороге? - со вздохом спросила его. Сейчас, когда самый ответственный шаг уже был сделан, я почувствовала себя легче и спокойнее. Дальше тоже будет трудно, но когда некуда бежать, это стимулирует.
        - Нет, извини. - Он отступил в сторону, пропуская меня внутрь. Одет мужчина был привычно: штаны, рубашка, неизменная меховая накидка на плечах, которая хоть и пострадала во время приключений в ратуше, но все равно смотрелась красиво. Из изменений - отсутствие камзола и босые ноги.
        - Расскажи, что случилось на площади? - с ходу спросила я, присаживаясь к уже знакомому столу.
        - Сразу к делу? - тихо хмыкнул Таллий. Сам он садиться не спешил, оперся локтями о спинку стула напротив. Не знаю, пытался отгородиться или давал мне возможность привыкнуть, но такая его поза успокаивала, позволяла спокойно выдерживать пристальный взгляд, и я уже мысленно задавалась вопросом, а чего, собственно, так боялась?
        - Хочешь предложить мне чаю? - усмехнулась в ответ, но тут же посерьезнела: - Я предпочитаю сначала решать важные вопросы, а потом уже - развлекаться.
        - Тары. Равнинные обычаи, - задумчиво протянул он. - У нас принято сначала отдохнуть с дороги, - пробормотал тихо себе под нос, не предлагая другого сценария, а просто отмечая очередную разницу в менталитете. - Впрочем, если ты так хочешь, я объясню. Но пообещай для начала серьезно подумать и только потом как-то комментировать мои действия, хорошо? В тот момент у меня не было выбора, и я до сих пор не вижу альтернативы. Более того, считаю, что поступил правильно и уж точно не собираюсь оправдываться, - проговорил он твердо.
        У меня появилось чувство, что мужчина тоже опасался этого разговора, и сейчас настала его очередь делать решительный шаг.
        Рассказывал северянин коротко, старательно избегая эмоциональной оценки и скупо перечисляя факты. Честно, без утайки - это читалось в его глазах вместе с усталостью и отчетливой готовностью к любому исходу разговора. Могу ошибаться, но спокойной реакции он от меня точно не ждал. Да оно и понятно: как можно спокойно реагировать на подобное?
        Я сцепила руки в замок, положила на столешницу и опустила на них голову, плотно зажмурила глаза и позволила себе на пару мгновений представить, что всего этого разговора не было, как не было в моей жизни этого чужака.
        - И что теперь? - в конце концов спросила тихо, поднимая голову.
        - Что ты имеешь в виду? - осторожно уточнил северянин, но, кажется, несколько расслабился. Похоже, действительно ждал от меня истерики.
        - То самое. Что мы теперь будем со всем этим делать?
        - Мы? - уточнил он с таким искренним недоумением, что я не удержалась от смешка.
        - Ну не думал же ты, что я могу просто послать тебя к Белому в задницу после того как ты меня спас, причем таким заковыристым и… затратным для себя способом.
        Он пару секунд помолчал, недоверчиво меня разглядывая. Настолько выразительно, что на вопрос можно было не отвечать: да, именно об этом он и думал и именно этого ждал. Потом мужчина выпрямился, вздохнул свободнее и, аккуратно выдвинув стул, все-таки уселся напротив меня и даже ответил:
        - Честно говоря, что-то подобное я и предполагал. Не ожидал настолько… спокойной реакции.
        - Не исключено, что я еще не все осознала, - утешила его. - Чем нам грозит эта… связь?
        - Не знаю, - уже вполне спокойно ответил Таллий. - Когда я… проводил ритуал, мне казалось, что это единственный возможный вариант. Но сейчас, когда я об этом думаю, мне кажется, что этот вариант не должен был сработать. Душа, она ведь неоднородна, она… как и тело. Один орган не может заменить совсем другой. Часть, которую забрало то существо, отнюдь не равнозначна той, которую отдал я. Но мы оба живы, значит, все каким-то чудом прошло успешно. Впрочем, догадываюсь каким. Наверное, обитатель ратуши решил проявить милость и оказать помощь.
        Очень хотелось прокомментировать «доброту» существа, но я сдержалась. В конце концов, мой далекий предок действительно свистнул его прежнее вместилище и послужил причиной многолетнего кошмара Приграничья. Пусть не он один, но он внес существенный вклад. Так что, пожалуй, было бы справедливо, искупи я его ошибку своей жизнью. Но жить хотелось, по возможности - долго и счастливо, и действительно оставалось сказать спасибо этой сущности за проявленное великодушие. Помогла ведь, не дала тихонько загнуться.
        - Да уж, проявил, - тяжело вздохнула я. - Но хоть какие-нибудь предположения есть?
        - По крайней мере, в ближайшем будущем мы от этого не умрем, - задумчиво хмыкнул он. - А в отдаленном… Если образовалась та связь, которую предполагал я, тебе это совершенно ничем не грозит, ты не талтар. Наши женщины не могут иметь детей вне подобной связи, но пришлым она помогает… с гарантией получить ребенка-талтар, приспособленного для выживания в Белом мире, и заодно самим выдержать его условия. А если возникла какая-то другая связь, она почти наверняка практически не повлияет на твою жизнь, как не влияла на нее пропавшая часть души. И даже в случае моей смерти эта часть останется с тобой, ты не умрешь. Конечно, гарантировать этого я не могу, но шансы велики.
        - В любом случае, если бы не это, я была бы уже мертва. - Поморщившись, отмахнулась от его утешений и спросила: - А чем все это грозит тебе?
        - Ничем таким, что могло бы меня всерьез расстроить, - обтекаемо отозвался северянин, и настаивать на объяснении я не стала. Большой уже мальчик, сам способен позаботиться о своей жизни. Так, как посчитает нужным.
        - Меня не оставляет ощущение безумия ситуации, - поделилась я после нескольких секунд задумчивого молчания. - Я понимаю, что это ваши традиции, что для вас это нормально, но… заколоть себя ради какой-то подозрительной девки - это за гранью моего понимания, - пробормотала устало и потрясла головой, как будто надеялась, что от этого действия мысли вдруг волшебным образом придут в порядок и приобретут ясность.
        - «Подозрительные девки» - это… работницы борделя, - с расстановкой, сквозь зубы, очень зло процедил северянин, сверля меня тяжелым взглядом. - Намеренное огрубление слов не красит никого, особенно - женщин, - добавил мрачно.
        Я хотела съехидничать в ответ или уточнить, где, по его мнению, проходит граница между намеренным и ненамеренным, но на этот раз решила не обострять ситуацию. Я вообще сейчас рядом с Таллием чувствовала себя очень неловко, но совсем не так, как до этого. Прежнее чувство было связано с романтическими переживаниями, а нынешнее походило на стеснение ребенка рядом с незнакомым взрослым, выдернувшим его только что из-под колес мчащегося мотора. Впрочем, я надеялась, что это ощущение пройдет, когда я привыкну и уложу в голове произошедшие события. И хорошо бы это случилось поскорее.
        - Не кипятись. - Я примирительно подняла ладони в жесте капитуляции. - Я сейчас ненамеренно, просто… привычка во взвинченном состоянии прибегать к крепким выражениям.
        - А в остальное время ты делаешь это намеренно? - чуть смягчившись, уточнил он с привычной легкой покровительственной улыбкой в уголках губ.
        - С тобой - да, - созналась честно. - Я недолюбливаю таких правильных занудноватых типов. Это иррациональное чувство, безотносительное к личности собеседника, просто мне на подсознательном уровне кажется лицемерием подобная безупречность. Но сейчас я уже уверена, что ты не играешь. Человек, способный… в общем, ты понял. И что, у вас бы каждый так поступил? Ради первой попавшейся совершенно незнакомой женщины?
        - Так поступило бы - большинство. А вот про незнакомую не уверен, - проговорил он, слегка качнув головой.
        - То есть?
        - Я не уверен, что вообще подумал бы о таком выходе, окажись на твоем месте другая, - пояснил северянин. И я малодушно не стала развивать тему.
        - Получается, по законам твоей родины мы… женаты? - Последнее слово выдавила из себя с трудом. Очень сложно было применить его к себе, да еще в такой ситуации.
        - Нет, - после короткой паузы ответил Таллий как будто с некоторым неудовольствием. - Для этого требуется твое согласие.
        - Это как?
        - Ты должна добровольно подтвердить, что согласна.
        - А если нет? Или я откажусь?
        - Для тебя ничего не изменится. - Он слегка пожал плечами, а потом добавил, не дав мне уточнить: - И для меня - тоже. Я не имею права вступать в брак, но я и не планировал это делать. Если бы ты была талтар и пожелала другого мужчину, мне бы пришлось умереть, чтобы оборвать связь, но в твоем случае это не важно.
        Я медленно кивнула, подтверждая, что приняла информацию, и глубоко вздохнула, после чего опять уткнулась лбом в сложенные на столе руки и зажмурилась, чтобы несколько мгновений не видеть этого странного мира, в котором существуют настолько странные люди и обычаи.
        Таллий молчал. То ли не хотел меня тревожить и позволял взять себя в руки, то ли ждал какой-то другой, вполне определенной реакции, то ли сам собирался с мыслями. Пауза затягивалась, а у меня по-прежнему не было в голове ни внятных идей, ни приличных выражений.
        Наконец, пробормотала тихо, не поднимая головы:
        - А ты сам-то чего хочешь?
        - Невозможного, - коротко и предельно ясно ответил северянин, и я трусливо порадовалась, что не вижу сейчас его лица.
        Мы еще пару минут посидели в неподвижной давящей тишине, а потом я не выдержала, рывком поднялась с места, по-прежнему не глядя на Таллия, и буркнула невнятно:
        - Пойду я.
        Хозяин комнаты ничего не ответил и не стал меня удерживать для немедленного объяснения и решения всех проблем, за что оставалось в очередной раз его поблагодарить. Мне действительно следовало спокойно подумать и прийти в себя после таких известий. Мною овладело ощущение прострации, полного ступора и морального отупения. Все сказанное вроде бы достигло сознания, но воспринималось пока со стороны как нечто абстрактное, происходящее с кем-то другим, в другом месте и времени. Потому что в реальности все это происходить не могло.
        Эмоциями меня накрыло уже возле самого дома, причем как-то вдруг, разом и очень сильно. Ноги стали ватными, в голове зашумело, все тело начала бить крупная нервная дрожь. Я едва сумела справиться с собственной рукой и, распахнув дверь, ввалиться в лавку.
        - Ойша? - растерянно окликнул меня Лар, сидевший за стойкой. Я сумела только неопределенно дернуть в ответ головой и, закусив губу, решительно направиться к внутренней двери, чтобы уйти в спальню, рухнуть там на кровать и… наверное, побиться в истерике, а потом выпить успокоительного. Или сначала выпить успокоительного, а потом - в кровать?
        До двери я, конечно, сама не дошла, Ларшакэн подхватил меня на руки и понес в дом. Я судорожно вцепилась обеими руками в его воротник, продолжая трястись всем телом и глядя на мир через какую-то мутную пелену. Только через пару минут, когда отставной старшина устроился на старом диване со мной на коленях, влив в меня несколько глотков успокоительного и отослав всполошившуюся Кану вниз, я сообразила, что это - слезы. Текли они без рыданий, но - потоком.
        Не знаю, что помогло больше, настойка или присутствие Лара, успокаивавшего меня на уровне рефлексов, но долго этот припадок не продлился. Вскоре навалились понятное после такой вспышки моральное опустошение и слабость, а слезы иссякли сами собой.
        - Я тебя внимательно слушаю, - с едва ощутимым напряжением в голосе проговорил великан, от которого эта перемена в моем состоянии не укрылась. - Что стряслось?
        - Ничего фатального, - со вздохом признала я. - Даже не знаю, с чего меня так накрыло, - пробормотала и по сложившейся традиции принялась вдохновенно каяться.
        Ларшакэн слушал, не перебивая, очень внимательно и почти не задавая вопросов, лишь медленно поглаживал меня по голове тяжелой твердой ладонью. В общем-то рассказ надолго не затянулся и получился бы еще короче, не окажись так трудно подбирать нужные слова. Я мямлила, запиналась, спотыкалась, но отставной Пограничный спокойно терпел и ждал, пока поток слов и эмоций иссякнет. Когда я выдохлась, он еще немного помолчал, после чего задумчиво протянул:
        - М-да. А я уж подумал, случилось что…
        Я опешила и отстранилась, чтобы заглянуть в лицо мужчине. Сначала даже решила, что ослышалась, но - нет, Лар вполне откровенно, с задумчивой иронией, ухмылялся, и забавляла его явно я.
        - То есть вот это, по твоему мнению, «ничего не случилось»? - спросила возмущенно.
        - Хм. По сравнению с тем, о чем я подумал в первую очередь, действительно - ничего. Все живы, здоровы, в своем уме, так что я не вижу повода для такой истерики. Впрочем, мог бы сообразить сразу и не волноваться. Если в прошлый раз ты, побыв немного один на один с этим бледнорожим, подралась со стенкой, сложно ждать чего-то еще.
        - Лар, ты… - начала я и осеклась, захлебнувшись возмущением.
        - Уймись, - добродушно фыркнул он. - И сама подумай. Во-первых, несмотря на то что эта тварь из ратуши чуть тебя не убила, а Таллий себя в полном смысле заколол, вы двое на самом деле живы. Все, опасность миновала, можно выдыхать. Что теперь-то дергаться, если все уже случилось и изменить ничего нельзя? Да, обычай диковатый, но могло быть и хуже.
        - Например? - мрачно уточнила я.
        - Например, у некоторых насекомых самки пожирают самцов после спаривания. А что ты на меня так смотришь? Между прочим, совершенно естественный процесс, и ничего, живут же как-то! Ты же в школе училась, должна знать. По естественным наукам у тебя, насколько я помню, были неплохие оценки.
        - Лар, но это - насекомые! - протянула я ошарашенно.
        - Ну так и он тебе не предлагал подкрепиться, - логично парировал мужчина, и я не нашлась, что на это ответить. - Во-вторых, что меня приятно удивляет, он действительно оказался значительно более вменяемым типом, чем представлялось изначально, и доказал это на практике. То есть он явно не собирается тащить тебя во что бы то ни стало в свою пещеру, не особо считаясь с твоими желаниями. И это очко в его пользу, причем даже не одно.
        - А толку? - спросила я мрачно.
        - Это уже следующий вопрос, погоди. В-третьих, в обозримом будущем ни тебе, ни ему эта связь, кажется, никакими страшными последствиями вроде мучительной смерти не грозит, так что не вижу смысла суетиться. Нет, я понимаю, что именно тебя угнетает. Тебе жалко мужика, и ты чувствуешь себя обязанной ему за этот поступок. А поскольку он чужак, считаешь, что должна как-то с ним рассчитаться за это, но не представляешь, как именно. Верно?
        - Угу.
        - А заодно ты его теперь боишься, потому что не понимаешь, как после этого себя с ним вести.
        - Откуда ты знаешь? - спросила смущенно.
        - Да уж не слепой и, хвала богам, не тупой, - хохотнул он. - И тебя знаю неплохо. Но это все не главное. Главное зависит от ответа на один вопрос: а как ты к нему относишься и чего от него хочешь? Без оглядки на последние события.
        - Я… не знаю, - пробормотала совсем тихо.
        - А если подумать?
        - Он мне нравится, - вздохнула через несколько секунд. - Только я не могу объяснить, чем именно.
        - Это я еще в прошлый раз понял, меня главным образом интересует вторая половина вопроса.
        - Да какая разница, если он все равно заберет заказ и уедет? - Я раздраженно всплеснула руками, а Лар усмехнулся.
        - Я бы посчитал это исчерпывающим ответом на вопрос, но все-таки должен настоять на подробном ответе.
        - Подробно… Лар, я правда не знаю, - пробормотала тоскливо. - Я не понимаю и боюсь, но… он мне в самом деле нравится, очень нравится. И если забыть на мгновение обо всех ограничениях, я… могу представить его рядом с собой. Вот здесь, в этом доме. Даже в кузне.
        - О! Если даже в кузне, все более чем серьезно. Тогда это точно любовь! - заржал отставной старшина.
        Я раздосадованно ткнула его в грудь ладонью, но всерьез рассердиться не сумела и только вздохнула расстроенно:
        - Да даже если и так, толку?
        После этих слов Ларшакэн внезапно перестал смеяться и уставился на меня задумчиво, испытующе.
        - Хм. А ведь и правда - серьезно. Ладно, не кисни так. Насколько я понимаю, он-то к тебе тоже неровно дышит?
        - А я откуда знаю? - огрызнулась нервно, ощущая при этом, что щеки заливает краска смущения.
        - Я по косвенным признакам сужу. - Он вновь ухмыльнулся. - В общем, иди-ка ты занимайся своими расчетами и чертежами. Авось остынешь.
        ТАГРЕНАЙ АНАГОР
        Ночь прошла кое-как. Я чувствовал собственную вину за то, что случилось с Ойшей, и это угнетало. Одна радость, девушка очнулась достаточно быстро и в неплохом состоянии. Определенную неловкость я ощущал и перед Таллием: вроде бы притащил их туда и пообещал, что им ничего не грозит, а в итоге пострадали оба. Хотя я так и не понял, что сделал северянин, и откуда там взялось такое количество его крови.
        Нет, умом я понимал, что на самом деле не так уж виноват. Со мной или без меня, Ойша наверняка рано или поздно забрела бы в окрестности ратуши, и еще неизвестно, чем бы все это кончилось, не окажись под рукой Таллия.
        К утру чувство вины поутихло или, вернее, видоизменилось, превратившись в дополнительный стимул для моего исследовательского азарта. Спокойному сну все это, конечно, не способствовало, так что вскочил я на рассвете, обуреваемый непреодолимой жаждой деятельности. Далеко убежать, правда, сразу не сумел, оказался перехвачен Каной и усажен к столу - завтракать в компании с Ларом. Расспрашивать меня о событиях на площади отставной Пограничный не спешил, явно удовлетворился моим вчерашним «сам не знаю» и хорошим самочувствием воспитанницы, так что я позволил себе окончательно расслабиться.
        А потом необходимость куда-то бежать отпала сама собой, все интересное пришло ко мне в лице уже знакомой девушки, того перевертыша - Даршарай.
        - Привет. - Она неуверенно улыбнулась, здороваясь, когда я по зову Каны спустился в лавку.
        - Привет, - ответил ей, не скрывая растерянности. - Какими судьбами?
        - Я… по поручению, - с некоторым смущением проговорила Дая.
        - Может, пройдем внутрь, поговорим в более располагающей обстановке? - опомнившись, предложил я.
        - Нет. Давай лучше я тебе все по дороге расскажу. - Девушка качнула головой, и спорить с ней я не стал, как не стал подниматься за плащом и камзолом: степное солнце с каждым днем грело все настойчивей, и белой рубашки сейчас уже было более чем достаточно. Оставалось надеяться, что до жары я успею уехать из Баладдара, а то придется и себе заводить тот амулет, который недавно сватал северянину.
        - Ну, рассказывай, что стряслось, - подбодрил спутницу, когда за спиной, звякнув колокольчиком, закрылась дверь.
        - С тобой хотят поговорить, - туманно откликнулась она.
        - Кто? - Я опешил.
        - Создатель. Та сущность, которая живет в ратуше, - пояснила девушка.
        - Создатель? - переспросил растерянно. - Очень интересно. Я так понимаю, создатель вашего народа?
        - Давай ты спросишь у него сам? - вымученно улыбнулась Дая. - Он велел позвать тебя, потому что посчитал самым старшим здесь и достойным разговора. А больше я ничего не знаю.
        «Или не хочешь говорить», - заметил я про себя.
        - Тебя он отправил, надо думать, потому, что мы знакомы… Ладно, давай сменим тему. А почему ты сейчас используешь именно эту внешность?
        - Ну… мы не меняемся без необходимости, это долго и неприятно.
        - Больно? - спросил я сочувственно.
        - Чешется, - пожаловалась Дая смущенно. - Быстро можно перейти только в исходный облик и обратно.
        - Покажешь? - вырвалось у меня.
        - Что?
        - Как выглядишь ты, - честно ответил ей. - Я читал описание, но очень любопытно было посмотреть на настоящего перевертыша без маски.
        Она задумчиво хмыкнула в ответ, потом на ходу прикрыла глаза, замедлила шаг, как-то странно поежилась - и в следующее мгновение со мной рядом шла уже совсем другая… девушка. Или вернее - совсем другое существо.
        Перевертыши похожи на людей, пожалуй, куда больше, чем на иных разумных существ. Иные, они выделялись в толпе, но при этом недостаточно чуждые, чтобы с уверенностью назвать их представителями другого вида. Тонкие черты, непропорционально большие чуть раскосые глаза, маленький рот с тонкими губами, высокий лоб - такое лицо вполне могло принадлежать странному, необычному, но - человеку. Как и маленькие ушки, по сравнению с привычным смещенные чуть назад.
        Волосы у девушки оказались длинными и почти белыми, а глаза - ярко-голубыми. Если верить литературе, перевертыши вообще отличались хрупким (на вид) телосложением и высоким ростом, а у моей спутницы видовая особенность усугублялась подростковой угловатостью, рост же оставался прежним. Больше всего Дая напоминала новорожденного жеребенка: худенькая, с длинными конечностями, угловатыми плечами и немного неуклюжими движениями. Кажется, она просто путалась в собственных ногах.
        Даршарай казалась нереальной, какой-то потусторонней, и вызывала желание рассмотреть ее повнимательнее. И пограничный возраст - еще не девушка, но уже вроде бы и не девочка - только усугублял впечатление. Она походила скорее на какого-то персонажа детских сказок, чем на живое существо.
        - Ты очень симпатичная, - честно сказал я. - Наверное, когда повзрослеешь, будешь настоящей красавицей!
        - Ты думаешь? - тихо спросила девушка, искоса бросив на меня непонятный взгляд. Пара мгновений, волна крупной дрожи, пробежавшей по телу, - и рядом опять шагала типичная местная девушка лет двадцати, а от необычного видения осталось только воспоминание.
        - Уверен, - ответил убежденно. - Скажи, ты решилась ехать учиться в столицу? Или останешься здесь? Ты, наверное, теперь в безопасности, поэтому прятаться и искать помощи нет смысла, но мое предложение все равно в силе. Из тебя действительно получится очень хороший маг, а при желании - и сотрудник Тайной канцелярии.
        Даршарай смерила меня задумчивым взглядом и, нахмурившись, медленно кивнула:
        - Если Создатель не будет возражать, я поеду с тобой. Расскажи мне про столицу, - попросила перевертыш. - Ты там живешь?
        - Номинально - да, но обычно я разъезжаю по стране, - признался честно. - Вот как сейчас. Родители предпочитают поместье, а мне удобнее в городе…
        Всю оставшуюся до площади дорогу говорил в основном я, рассказывал спутнице не только о главном городе Турана, но и о других интересных местах, куда заносила меня весьма неспокойная жизнь. Идея привлечь перевертыша на службу в Тайной канцелярии казалась все более удачной, видовые особенности этих существ открывали широчайшие перспективы. Впрочем, заманивать девушку хитростью или давить я не собирался: это не та работа, которую можно делать из-под палки. Глупо доверять безопасность страны человеку, которого от необходимости решать подобные вопросы тошнит. Даже если он будет достаточно ответственным, чтобы выполнять нелюбимую работу качественно, цена все равно слишком высока. Эта профессия может быть только смыслом жизни, и только тогда она будет выполняться по-настоящему качественно. Если подходить к вопросу с практической точки зрения, то недобросовестный целитель сведет в могилу в худшем случае несколько десятков пациентов, а ошибка (и это я не говорю про саботаж) высокопоставленного сотрудника Тайной канцелярии может аукнуться стране не десятками - тысячами жизней.
        Даршарай уверенно вела меня к ратуше, и я, болтая, старательно боролся с любопытством. Интересно, как будет выглядеть этот разговор? Оно бесцеремонно влезет в мою голову или решит проявить снисходительность и воплотится как-то иначе? И главное, что скажет?!
        Наверное, я дурак, но страшно мне не было совершенно. Внутри поселилась твердая уверенность, что никаких гадостей мне эта сущность делать не будет. Может, я чего-то не знаю или не понимаю, но у нее было достаточно возможностей меня угробить, а она ими не воспользовалась. Впрочем, несмотря на это, с одним из коллег я по дороге поздоровался, сообщил, что иду на переговоры, и даже пошутил на тему собственной предстоящей героической смерти.
        Сначала я ожидал, что меня возьмут в оборот сразу, как только ноги коснутся пресловутой брусчатки, поэтому нечеткую границу пересекал с затаенным ожиданием. Но сейчас присутствие чуждой сущности почти не ощущалось: либо она пока тщательно от меня отгораживалась, либо действительно находилась где-то в другом месте.
        Никакого душевного трепета и опасений стены ратуши не вызывали и о пережитом не напоминали, слишком крепкая у меня для этого психика. Наоборот, я с удовольствием узнавал стены, мимо которых совсем недавно почти проползал в полубессознательном состоянии, и едва боролся с желанием подняться в разгромленную лабораторию и полюбоваться на ее останки.
        Изменений в помещениях башни оказалось совсем немного, даже караульные присутствовали на своих местах, такие же неподвижные и больше похожие на статуи, чем на живых людей. Единственным отличием оказался другой человек на посту привратника, судя по суровой мрачной физиономии - из числа Пограничных, хотя я бы не поручился за собственное умение отличать их от остальных аборигенов.
        Далеко идти не пришлось, под конвоем молчаливого стража мы поднялись всего на один уровень и прошли в небольшую гостиную, где обнаружился единственный потенциальный собеседник, выглядевший настолько обычным, насколько это вообще возможно. Жилистый мужчина среднего роста, средних лет, с неприметным обычным лицом, одетый в типичный для местных наряд. В первый момент я удивился, но быстро сообразил: маска. Передо мной явно находился перевертыш.
        - Спасибо, Даршарай, - проговорил он таким же невыразительным, как и наружность, голосом. - Ты можешь идти, думаю, рен маг сумеет найти обратную дорогу самостоятельно.
        - Если вдруг возникнут какие-то вопросы, вечером буду все там же, - сказал я девушке. Та кивнула и вышла. - С кем имею честь? - вежливо склонив голову, обратился уже к мужчине.
        - Сложный вопрос. - Он улыбнулся уголками губ. - Предлагаю сесть, разговор нам предстоит долгий.
        Я не стал возражать, устроился в удобном кресле, собеседник вернулся на свое место и продолжил:
        - Начну с главного. Перевертыши - мой народ, моя воля для них - закон. Я не могу долго находиться вот в таком воплощенном состоянии, не имею права, поэтому обычно приходится все пускать на самотек. В прошлый раз это закончилось плачевно. Но вас я пригласил не ради экскурса в историю, а исключительно для решения политических вопросов.
        - Каких вопросов? - переспросил я.
        - Политических, - повторил он - или оно? - с легкой насмешкой. - Мой народ сейчас, мягко говоря, пришел в упадок, а на восстановление требуется время. Лучший выход - пойти под руку сильного сюзерена. Тураном до сих пор правит король?
        - Да.
        - Хорошо. С одной стороны, конечно, в бедах моего народа виноваты как раз люди, если бы не человеческая алчность, подобного не случилось бы. Но с другой - я и сам виноват не меньше, стоило внимательней следить за происходящим в мире.
        - Нет слова «украли», есть слово «проморгал»? - не удержался я от ремарки, и собеседник усмехнулся:
        - Человеческая пословица? Хорошая. Я такой не слышал.
        - Это из нового, - стараясь сохранять нейтральное выражение лица, ответил ему. Крепло ощущение нереальности и даже безумия происходящего, и это ощущение приводило меня в восторг.
        - Занятно. Я многое пропустил. Впрочем, сначала - о деле. Вы имеете право говорить от лица своего короля?
        - Не в таких вопросах, - сразу отгородился я. - Но могу и должен выступить посредником. Обязуюсь передать его величеству вашу точку зрения на ситуацию и ее развитие.
        - Справедливо, - медленно кивнул он.
        ТАЛЛИЙ АНАТАР
        О визите очередного посетителя меня предупредил коридорный. Был большой соблазн послать незваного гостя куда подальше, но я сдержался. Тагренай уже достаточно обнаглел, чтобы являться без предупреждения, Ойша вряд ли могла прийти, кто-то вроде следователя тоже наверняка обошелся бы без оповещения, и мне было попросту любопытно, кого принес ветер.
        И хорошо, что не стал гадать: все равно такого я бы предположить не смог. В дверном проеме, заполнив его целиком, возник Ларшакэн, монументальный опекун и помощник оружейницы. Я отодвинул от себя книгу и поднялся на ноги, отдавая дань вежливости. И сожалея, что нож далеко. Не то чтобы всерьез опасался, что великан пришел драться, но в его присутствии я чувствовал себя неуютно, настороженно: даже точно зная, что хищник сыт и не планирует нападать, полностью расслабиться, когда тот рядом, невозможно. А отставной Пограничный являлся именно хищником, сильным и смертельно опасным.
        - Рен Л’Ишшазан. - Я склонил голову. - Чем обязан?
        Мужчина молча окинул меня задумчивым взглядом, прикрыл за собой дверь, в два шага преодолел расстояние до стола и выставил на него какую-то пузатую темную бутылку, извлеченную из небольшой холщовой сумки, висевшей у него на плече.
        - Поговорить надо, - лаконично сообщил гость, откупорил бутылку и, усевшись в жалобно скрипнувшее кресло, приглашающе кивнул.
        Под пристальным взглядом отставного стража я подошел к столу, отодвинул в сторону книги и, взяв бутыль, осторожно принюхался.
        - Да вы издеваетесь, - пробормотал растерянно, возвращая емкость на место. Из бутылки пахло спиртом и какими-то травами или ягодами. - Договорились вы, что ли? Что это?!
        - Настойка, хорошая, - хмыкнул Лар в ответ. - Говорю же, вопрос у меня назрел.
        - А при чем тут это? - мрачно спросил его, кивнув на стеклянную посуду.
        Ларшакэн смерил бутыль взглядом, выразительно хмыкнул и сгреб ее со стола, после чего сделал пару солидных глотков прямо из горла и со стуком вернул посудину обратно.
        - Не будешь, значит? - занюхав кулаком, с непонятным выражением уточнил гость.
        - Воздержусь, - ответил я, старательно следя за дыханием и сосредотачиваясь на самоконтроле.
        Происходящее не просто озадачивало, оно начало всерьез раздражать, а поддаваться этим эмоциям я не собирался. Может, я плохо знаю этого типа, но в одном точно уверен: он не идиот. И если явился сюда именно так и именно в таком виде, во всем этом есть какой-то смысл, вряд ли Ларшакэн пришел просто распить бутылку алкоголя. Оставалось только терпеливо ждать, пока мне объяснят настоящую цель визита.
        - Ты мне не нравишься, - наконец изрек Лар, сверля меня тяжелым неприятным взглядом. Я не спешил комментировать это заявление: вряд ли Пограничный пришел бы сюда только для того, чтобы донести эту мысль. - Но ты нравишься Ойше, - огорошил он и умолк, ожидая ответа.
        - И? - осторожно уточнил я.
        - Чувствую себя идиотом, - пробурчал неожиданный посетитель, еще раз приложился к бутылке и раздосадованно потер ладонью лоб. - Короче, не умею я такие разговоры вести, но надо. Чего ты от нее хочешь? Только честно.
        - При всем моем уважении, вас это не касается, - процедил я тихо.
        Ну вот и выяснилась подоплека этого визита: судя по всему, сейчас меня станут воспитывать и требовать оставить Нойшарэ в покое. Если бы я намеревался просить руки Ойши и хотел увезти ее с собой, этот разговор мог бы иметь смысл. А в сложившейся ситуации он лишь дополнительно травил душу и ни к каким значимым результатам привести не мог.
        Хорошо, что я не азартен и мне было не с кем поспорить, проиграл бы.
        Гостю неожиданно понравился мой ответ. Мужчина насмешливо и явно одобрительно усмехнулся, задумчиво кивнул и проговорил значительно мягче и спокойней:
        - Не злись, в душу лезть не собираюсь, я тут для другого. У нас, уж извини, о вашей братии ходят не самые лестные слухи. Мол, понравившихся женщин воруете.
        - Иногда такое случается, - решил пояснить я, - но редко. Чаще всего, когда сама девушка согласна, но решительно против ее родители.
        - А, ну тогда это не похищение, побег, - усмехнулся он в ответ. - К такому подстрекать я тебя не собираюсь, да и появилось ощущение, что ничего такого ты не планируешь. Верно?
        - Я понимаю, что Нойшарэ… необычная, непохожая на большинство не только наших, но и здешних женщин. Она не сможет измениться настолько, чтобы стать счастливой в Белом мире. А если изменится, это будет уже не она.
        - Хорошо сказал. - Лар задумчиво кивнул. - Ну, раз ты это понимаешь, моя задача упрощается.
        - Не волнуйтесь, я не собираюсь давить на Ойшу, уговаривать или увозить с собой обманом.
        - Уже догадался, - отмахнулся собеседник и умолк. Я честно подождал продолжения, но оно не последовало, Ларшакэн просто сидел напротив и внимательно меня рассматривал.
        - И что теперь? - наконец нарушил я тишину. Гость едва заметно вздрогнул, будто очнувшись от задумчивости, поморщился, опять приложился к бутылке и веско, глухо проговорил:
        - Если ты обидишь Ойшу, я вырву тебе горло и засуну в задницу.
        - Если вы сюда… - раздраженно начал я, но Лар оборвал, повысив голос:
        - Я не договорил! Девочка влюбилась. Первый раз в жизни. Если ты сейчас тихонько свалишь, она решит, что все дело в ней. Она и так уверена, что из-за «порчености» никому не нужна. А если ей сейчас будет очень больно, окончательно перестанет доверять незнакомым людям. Кай, ее отец, завещал мне о ней позаботиться, и волю его я намерен выполнить. Только я не вечный и уже не мальчишка, когда меня не станет, она окажется одна. Я пытаюсь ей помочь, подготовить к самостоятельной жизни, но ей тяжело. Может, ты и не худший вариант. По крайней мере, с головой на плечах, не обидишь ее и сможешь защитить. В том числе от нее самой. Вот теперь слушаю.
        Я усмехнулся и в свою очередь смерил гостя оценивающим взглядом. Говорить не спешил, обдумывал ситуацию.
        - Ну что, язык проглотил? - на этот раз не выдержал уже Пограничный.
        - Вы либо идиот, либо издеваетесь. На идиота не похожи, и посему мне интересно, а какой вы от меня вообще реакции ожидали? - ответил я задумчиво. - Насколько я успел заметить, отношения с Нойшарэ у вас чрезвычайно доверительные, поэтому она наверняка рассказала о том, что произошло на площади. И что-то мне подсказывает, выводы вы сделали если не правильные, то близкие к правильным. К чему подобные речи? Вы всерьез думали меня запугать? Или вывести из себя? Или выясняете пределы моего самообладания?
        - Ладно, уел, - хохотнул Ларшакэн, заметно расслабившись. - Можешь забыть мои слова, кажется, ты начинаешь мне нравиться. Давай начистоту. Я хотел посмотреть на тебя в спокойной обстановке и оценить. Ну и донести мысль, что ты Ойше небезразличен, как бы она себя ни вела и что бы ни говорила. Ей двадцать четыре года, и на моей памяти ты - первый мужчина, на которого она по-настоящему обратила внимание. И мне на самом деле интересен твой взгляд на ситуацию. Она действительно безвыходная, или все не так мрачно?
        - Взгляд на ситуацию, - повторил я медленно. - По законам Белого мира Ойша сейчас моя жена. Если она от этой роли откажется публично, я должен буду умереть, чтобы не мешать ее жизни. Поскольку здесь, у вас, все это не имеет особого значения, она вольна делать что угодно, а я подчиняюсь своим законам.
        - Строго у вас, - задумчиво протянул собеседник, но понимающе кивнул и возмущаться варварством не стал.
        - Что до выхода из ситуации… Думаю, вы в курсе значения слова «долг». Я состою на службе и не имею права самовольно ее оставить. Для того чтобы узнать вердикт старейшин по этому поводу, я должен как минимум явиться в Белый мир. А для этого мне сначала нужно спросить, можно ли прервать выполнение нынешнего задания.
        - Ну так спрашивай! - Гость подмигнул и рывком поднялся из кресла. - А я, пожалуй, пойду.
        Заперев дверь, я раздраженно выругался и сунул початую бутылку в тумбочку, где стояло вино, оставшееся после визита Тагреная. Сдать, что ли, все это пойло в трактир, чтобы место не занимало?
        После этого тяжело рухнул в кресло и уставился в стену неподвижным взглядом, пытаясь разобраться в собственных эмоциях и желаниях.
        Что ни говори, а слова Лара упали на благодатную почву. От мыслей о том, что Ойша испытывает ко мне какие-то чувства, делалось тепло и тревожно, сердце норовило ускорить ритм. Хотелось вскочить и пойти куда угодно, лишь бы не сидеть на месте. Я пытался сосредоточиться на дыхании и унять это странное нездоровое оживление, но получалось весьма посредственно, а скорее - не получалось вовсе.
        Готов ли я был вот так разом бросить все ради почти незнакомой девушки? Глупый вопрос. Если бы у меня было, что бросать…
        С родителями я почти не виделся, у нас, в отличие от таров, родители не поддерживают тесных отношений со взрослыми детьми. У оставшихся в живых братьев и единственной сестры - свои семьи, с ними я тоже виделся и общался исключительно редко, во многом потому, что почти все время проводил в разъездах. В юности любил эту службу, потом просто привык, а в последние годы нет-нет да и задумывался, а что меня ждет дальше, потом? Еще десять-двадцать лет я буду полезен как дальний брат, а после? Нет, вряд ли я пропаду, опыт-то у меня действительно бесценный, старейшины непременно привлекут к обучению молодежи, даже не исключено, что я займу место одного из них.
        Вопрос в том, хочу ли я этого? Раньше у меня не было выбора, и я даже не задумывался, а теперь?
        Стоило закрыть глаза, и в памяти всплывало лицо Ойши - ясно, до последней черточки. То с насмешливой улыбкой и веселыми искорками в глазах, то с хмурой складкой между бровей и не по-женски тяжелым взглядом исподлобья, а то вовсе - потемневшие затуманенные глаза и полуоткрытые припухшие губы.
        Я ведь в самом деле почти не знал ее, но это не мешало чему-то внутри настаивать на необходимости рискнуть, попытаться изменить собственную судьбу.
        Да, не знал, но… чувствовал. Случается так, что, встретив человека, с первого взгляда, с первых слов понимаешь - твой. Необязательно он сыграет важную роль в судьбе, но появляется устойчивое ощущение причастности, близости и необъяснимого взаимопонимания. Иррациональное чувство. Чувство родной крови, близкого духа, общих мыслей и особенного уюта.
        Через несколько минут я с удивлением понял, что не только готов рискнуть, но даже почти не испытываю сомнений в необходимости это сделать.
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Остаток дня после эмоциональной вспышки прошел на удивление мирно и плодотворно. Или, напротив, удивляться тут нечему и все закономерно? В любом случае я удобно устроилась за большим столом в общей комнате, обложившись справочниками, бумагой и чертежными приспособлениями. Это со стандартными клинками Пограничных все просто, а изготовление чего-то нового всегда предваряется огромным количеством бумажной работы. Расчеты, эскизы, чертежи - без этого ничего хорошего не получится.
        Кана все время сидела в лавке, потом явился Ларшакэн и сменил ее на посту, позволив заняться домашними делами. Для обеда мне пришлось немного потесниться, но главное, что привычные ко всему домашние не отвлекали вопросами и не пытались отобрать у меня книгу, чтение которой я совмещала с едой. То есть Кана привычно ворчала, но к решительным действиям не переходила.
        К ужину явился Грай, причем явился не один, а в сопровождении той самой девушки-перевертыша, которая пришла к нему по объявлению. Я первый раз наблюдала представителя этого народа в естественном обличье и, честно говоря, разочаровалась. Столько разговоров, столько событий, а при ближайшем рассмотрении - какая-то бледная моль. Те же северяне или Серые выглядели гораздо внушительней и экзотичней.
        - Я так понимаю, нападать на меня она больше не будет? - с иронией спросила, без напоминаний и просьб сворачивая свои бумаги. И так понятно, что спокойно поработать мне уже не дадут, да и… работа никуда не убежит, в отличие от таких интересных гостей.
        - Ну, я так понял, что связь наш могучий сосед оборвал, так что теперь ты - такая же простая смертная, как и все прочие, даже с Серыми уже не повоюешь. Впрочем, их вообще скоро не станет, так что это не беда.
        - Как - не станет? - хором спросили мы с Каной.
        - А вот так! - с явным удовольствием сообщил ужастик.
        Дальнейший его рассказ много времени не занял, но принес массу пищи для размышлений. Если коротко, ничего принципиально нового мы не узнали, просто подтвердились основные предположения.
        Та сущность, что жила в ратуше, являлась Создателем, богом и в опасной ситуации - правителем перевертышей, которые действительно прежде жили в той местности, по которой сейчас кочевали Серые. Законы материального мира не позволяли ему долго находиться среди простых смертных, так что основную часть времени он проводил в спячке в специально созданном для того храме.
        О своем прошлом Создатель говорил неохотно, но Тагренаю удалось выяснить, что с Праотцом северян они попали в этот мир одновременно и, похоже, были знакомы задолго до этого. Установленное в нашем мире равновесие двух полусфер заставило и этих гостей уравновешивать друг друга, воплощением Порядка - стал Создатель, Хаоса - Праотец.
        Потом каждый сотворил себе небольшой народ, причем творили опять же от противного. Создатель, воплощение Порядка, создал для себя воплощение Хаоса - переменчивых перевертышей, а Праотец - основательных северян. И все это более-менее неплохо существовало, но Создатель оказался в заточении, и это аукнулось его «напарнику». Хаотическая природа Праотца стала давать о себе знать, в горах начались землетрясения, и чтобы прекратить их, ему пришлось погрузить себя в спячку с помощью какого-то сложного ритуала с применением того самого скипетра, над чертежом которого я корпела. Заодно с этим он успел видоизменить своих детищ, северян, чтобы те смогли выжить в суровых условиях Северного края без его поддержки.
        Боги они или нет, Грай так и не понял, но явно - существа совсем другого плана. Наверное, родственного нашим богам, поскольку именно они ограничивали полномочия пришельцев. В дела простых смертных боги во главе с Кузнецом почти не вмешивались, и это было своего рода привилегией: мы могли жить без их вмешательства, являлись вполне самостоятельными и отчасти даже независимыми существами, а вот северяне и перевертыши без внимания своих создателей были обречены если не на вымирание, то на окончательное смешение с другими народами. Они продолжали существовать просто потому, что их покровители все еще оставались неподалеку, но в ином качестве.
        Серых все эти годы гнало вперед глубинное стремление вернуть себе своего покровителя, а тот, скованный чарами, раз за разом неизменно уничтожал собственные же творения. При этом, связанный с ними на глубинном уровне, продолжал поддерживать их собственной силой и не давал окончательно сгинуть - такой вот порочный круг. Отсюда проистекали и мои собственные способности: чуя во мне частицу своего божества, Серые не смели нападать, а чары, удерживающие Создателя в ратуше, заставляли меня убивать тварей с удвоенным энтузиазмом. Что касается перевертышей, с ними все происходило аналогично: они тоже чувствовали во мне часть своего бога, но, будучи существами более разумными и высокоорганизованными, стремились уничтожить меня и таким образом освободить частицу души Создателя. И это стремление давало им силу.
        Но теперь, когда Создатель оказался свободен, вернул себе разум и воссоединил все части души, все это должно было стабилизироваться. Во всяком случае, он клятвенно заверял, что о Серых можно забыть, они вскоре вернутся к прежнему облику и станут перевертышами. Этот народ хотел пойти под руку к туранскому королю, и Тагренаю предстояло выступить посредником.
        - То есть, получается, ты закончил работу здесь? - тихо спросила я в конце концов. Прозвучало грустно.
        - Получается, да, - кивнул он. - Временно. Доделаю всякие мелочи и поеду. Надо вот Даю пристроить и проследить, чтобы она освоилась, подготовить доклад его величеству… в общем, неизбежное зло, бумажная работа, - пояснил маг. Потом пару мгновений помолчал и добавил, переводя взгляд с меня на Лара и обратно: - Звучит, конечно, глупо, но я очень рад, что меня взорвали возле вашей лавки.
        - Мы тоже, - со смешком сообщил Лар.
        А больше об этом не говорили. Зачем, если все ясно и без слов? Пожалуй, можно смело утверждать, что Грай стал мне другом. Из тех, которых видишь очень редко, но одна мысль о том, что эти люди где-то есть, согревает.
        Особенно странно было осознавать это на фоне полного отсутствия у меня каких-то других друзей, если не причислять к таковым Кану и Лара. А если вспомнить, что такое важное место в моей жизни этот энергичный маг занял за какие-то несколько дней…
        А вечер получился очень уютным и приятным. Теплым. Дая первое время стеснялась и поглядывала на меня и Лара настороженно, но потом освоилась. Мы даже немного познакомились, и я пришла к выводу, что она мне нравится. В девочке за внешней скромностью и даже мягкостью чувствовался характер. Надо думать, в столице она не пропадет, а уж тем более - под опекой Тагреная.
        Пожалуй, я сейчас даже склонна была признать, что ветер перемен не всегда несет неприятности. Как бы все закончилось, не приведи череда случайностей ужастика в мою лавку?
        Вскоре Грай уехал, но выяснилось, что пресловутый ветер и не думает ослабевать. Похоже, прочих перемен, которые он принес в Баладдар, Пряхе показалось мало, и богиня решила заодно с жизнью города полностью перекроить мою собственную жизнь. Такое чувство, что у нее вдруг кончилась старая пряжа, а новая пошла совсем другая…
        Город потихоньку осознавал свое освобождение от постоянной угрозы с востока. До окончательной веры в это было еще далеко, как далеко было до роспуска Пограничных или иных радикальных мер, но воздух пах несмелым, осторожным, каким-то «пробным» счастьем. Говорили только о Серых, думали только о правдивости слухов.
        Ко мне зачастили посетители, прежде никогда мною не виденные. Они бродили по лавке и пытались - кто нагло, кто несмело и исподволь - выяснить мою точку зрения на проблему. Кажется, знакомство с Тагренаем, вдруг приобретшим широкую известность, сыграло со мной злую шутку. Нескольким я любезно ответила, что, насколько знаю, слухи действительно правдивы, но кое-кто не желал верить на слово. После второго такого дотошного смутно знакомого соседа я разозлилась на ситуацию и ушла, отправив за стойку насмешливо ухмыляющегося Лара. Количество любопытствующих резко уменьшилось.
        Но это все ерунда, временные неудобства. Проблема заключалась в том, что, в отличие от большинства жителей Баладдара, я думала совсем не о Серых.
        В моей жизни как-то вдруг стало подозрительно много Таллия. Первое время я дергалась, огрызалась по пустякам, подозревала подвох, а потом… Нет, ощущение тонкой паутины, которая потихоньку меня оплетает, не пропало, но стало каким-то привычным. И даже уютным.
        Северянин вел себя на удивление смирно. Он не говорил со мной о личном, не выспрашивал, не таскал цветов или, хуже того, драгоценностей. Он просто находился рядом, причем под очень веским предлогом: изъявил желание понаблюдать за рождением заказанного изделия и даже был готов заплатить за эту возможность дополнительно.
        Я, конечно, могла послать его к Белому в… гости, но в первый момент растерялась и почему-то решила, что большой беды от этого не будет. Не иначе кто из духов под руку толкнул! Беды и правда не случилось, выгонять его стало совестно, так что оставалось терпеть. Да и, если совсем уж честно, не хотелось его прогонять. С северянином оказалось неожиданно интересно в те моменты, когда мне удавалось расслабиться и забыть о своем вечном ожидании подвоха.
        Раньше я изучала землеописание в основном по материалам, нужным для работы: что откуда привозят, где плавят лучшую сталь, где выделывают кожи, где добывают серебро изумительной чистоты. А Таллий почти все эти места успел посмотреть своими глазами, помнил множество интересных историй об обычаях соседних и весьма удаленных от Турана стран. Рассказывал он очень хорошо. Веселого кипучего Грая тоже было интересно слушать, но он больше смешил и развлекал. Эдакий сборник анекдотов и курьезных случаев, тогда как северянин больше напоминал энциклопедию, написанную хорошим, понятным языком.
        Вспоминал северянин и о своей родине, но сознательно избегал щекотливых тем, сосредотачиваясь в основном на вопросах оружия и обращения с ним. Я спрашивала и про антур, но Таллий знал очень мало. Что, впрочем, неудивительно. Да я и не надеялась всерьез вызнать старинный секрет у первого встречного представителя народа. Вряд ли те, кто им владеет, покидают пределы Белого мира.
        Анатар так странно говорил и держался, что я в какой-то момент уточнила, не является ли он каким-нибудь аристократом, на что собеседник очень удивился и сообщил, что у них вообще нет такого понятия. Есть старейшины, а есть - все остальные, которые выполняют определенную часть одного большого дела. Ту, которая получается лучше всего, будь то обучение детей грамоте или защита интересов талтар за пределами Белого мира.
        Вскоре я нашла верное слово, чтобы описать поведение и манеры мужчины. Внутренняя интеллигентность. Словосочетание звучало странно, особенно - в применении к серокожему горцу, но тем не менее подходило лучше всего.
        А что окончательно примирило меня с присутствием рядом этого мужчины… как ни банально, но - интерес к моей работе. Опять, как и с Граем, только по другой причине и в совсем другом свете. Внимание Тагреная льстило как внимание сильного опытного мага. Здесь же… Я ясно видела, что поначалу Таллий спрашивал из вежливости, но потом действительно увлекся. Пытался вникнуть, пытался помогать и при этом удивительным образом не мешал.
        Впрочем, нет, даже не в этом дело. Я понимала, что значит его интерес: он принял меня вместе с тем, что составляло смысл моей жизни, и проигнорировать этот факт не получалось. Таллий отошел от привычных стереотипов и обычаев своей родины, и я уже не могла ершиться в ответ на каждое его слово. Да, как я и боялась в самом начале, он меня приручал, и я это вполне сознавала. Но если поначалу в процессе присутствовали некоторая покровительственность, снисхождение, то теперь он стал… обоюдным?
        Я уже отдавала себе отчет, что ищу повод огрызнуться просто по привычке, механически, потому что никогда раньше не пробовала вести себя иначе. И начала вполне осознанно с этими порывами бороться. Не из-за каких-то далеко идущих планов, а потому, что было неловко перед Таллием: он старался, менял себя, а я все эти усилия должна была проигнорировать?
        Сближения с мужчиной я не избегала, но была благодарна ему за аккуратность и неспешность. Наверное, если бы он настойчиво пытался влезть в мое личное пространство, ничем хорошим это не закончилось бы, а так… Легкие, будто невзначай, прикосновения не пугали и не раздражали, а заставляли сердце стучать быстрее, воскрешали в памяти тот единственный долгий поцелуй и уже заставляли желать большего. Желать и видеть отражение этого желания в удивительно ярких оранжевых глазах, одновременно чуждых и невозможно близких: такой цвет приобретала летняя степь, оплавленная закатным солнцем.
        Об отдаленном будущем я не думала очень старательно. Понимала, что мужчина составляет мне компанию не просто так, и планы его на мой счет вряд ли изменились по сравнению с самым началом знакомства, но гнала эти пугающие мысли прочь, получая удовольствие от настоящего. Даже позволила окрепнуть надежде, что из всего этого получится… что-то. Что-то правильное, хорошее. Ведь если меня тянет к нему даже вопреки всем страхам и проблемам, тянет так, как, наверное, должно тянуть к мужчине, а не другу, приятелю или просто интересному собеседнику, то это что-то значит!
        Прошло два десятка дней с отъезда Тагреная, мы получили от него бодрое, немного сумбурное, наполненное кипучей энергией письмо из столицы с обещанием заглянуть ближе к зиме. За это время Таллий непостижимым образом превратился из подозрительного чужака в желанного гостя.
        Лар порой оттачивал на северянине остроумие, но с переменным успехом и, что важно, к обоюдному удовольствию. Я не спрашивала об их взаимоотношениях, но «отрыжкой Белого» Таллия больше не звали.
        Кана тоже притерпелась к экзотической внешности частого гостя и всячески коверкала его имя, пытаясь подобрать уменьшительно-ласкательную форму. Надо отдать ему должное, северянин принимал подобные развлечения стойко, никакого раздражения не выказывал и даже, кажется, не испытывал и покладисто отзывался на любые формы собственного имени. Когда я не выдержала и спросила напрямую, не делает ли домоправительница ничего обидного, он спокойно ответил, что у них вообще не принято сокращать имена, поскольку это изменяет их начальное значение, но об этой привычке таров он прекрасно знает, находит ее удобной и не имеет ничего против, особенно потому, что принято такое обращение в узком кругу. Его собственное имя, к слову, переводится как «ледяной мир» и является едва ли не самым распространенным на родине.
        А я сама к этому моменту настолько привыкла к присутствию северянина, что ждала по утрам его прихода, скучала, и если вдруг он задерживался, могла думать только о нем. Из рук все валилось, а фантазия рисовала какие-то жуткие картины того, что могло случиться. Умом я понимала, что причина отсутствия северянина банальна, что-то вроде очередного визита в библиотеку, но ничего не могла поделать с собственным воображением. И каждый раз с трудом боролась с собой, чтобы удержаться от совсем бурных проявлений радости, когда он, наконец, приходил.
        Вот и сейчас Таллий где-то задерживался, а я сидела одна за столом в общей комнате, пытаясь заниматься полезной деятельностью, но буквы и цифры путались перед глазами, а смысл написанного ускользал. Сегодня я планировала приступить к «вещественной» части работы, благо материалы, нужные для этого, уже прибыли. Для этого требовалось последний раз проверить все выкладки, но голову занимали совсем другие мысли.
        - Привет, - вывел меня из сумбурных раздумий знакомый негромкий голос.
        - Привет, - не удержалась от улыбки и подняла взгляд на гостя.
        Двигался северянин бесшумно, совсем как Лар, быстро выучил наизусть все скрипучие ступеньки лестницы и так же машинально, как отставной Пограничный, избегал на них наступать.
        - Ойша, мне… надо сказать тебе кое-что, - начал он, подходя ближе. Выглядел Таллий сосредоточенным и серьезным, но, кажется, расстроен не был. Впрочем, при скупой мимике северянина и его умении контролировать собственные эмоции я бы не поручилась за это.
        Мужчина со скрипом выдвинул ближайший стул, развернув его, сел ко мне лицом - совсем рядом, почти касаясь коленом моего бедра.
        - Что-то случилось? - нахмурилась я.
        - Ничего нового. - Он чуть поморщился. - Ты же знаешь, я нахожусь в Баладдаре не просто так и не по своей инициативе, а состою на службе.
        - И? - подбодрила я, когда северянин запнулся, и, подобравшись, внутренне сжалась. В груди заворочалось неприятное предчувствие. Немудрено: с таким лицом и таким введением хорошие новости не сообщают.
        - Я должен уехать, - проговорил мужчина явно нехотя.
        - Навсегда? - Голос не дрогнул, но внутри образовалось странное тянущее чувство - будто где-то там позвякивала от напряжения струна, готовая вот-вот лопнуть.
        Мужчина, хмурясь, пару мгновений неподвижно смотрел на меня, а потом, коротко, резко выдохнув, подался вперед. Я машинально отшатнулась, вжалась в спинку стула, а северянин встал на колени рядом - так, что его глаза оказались вровень с моими, провокационно близко. Одной рукой он ухватился за спинку стула, второй - за подлокотник и буквально поймал меня в ловушку.
        - А ты - хочешь, чтобы вернулся? - спросил негромко, с ощутимым напряжением в голосе и взгляде.
        Стыдно признаться, но я запаниковала. Серых я не боялась, когда с Ларом в ратушу шла за этими двумя - не боялась, сейчас же сердце испуганно подскочило к горлу, будто хотело сбежать, а после, встретив на пути преграду, ухнуло в живот. В ушах зашумело, перед глазами замелькали цветные мушки. Пытаясь взять себя в руки, я сделала несколько глубоких вдохов, опустила взгляд на плечо мужчины.
        Таллий, надо отдать ему должное, не торопил. Но и не отступал, не изменял позы, не ослаблял психологического нажима и явно был намерен получить внятный ответ прямо сейчас. А я… Что я могла сказать?
        Наверное, многое. Наверное, могла бы объяснить, как страшно впервые - и сразу всерьез - поверить чужому человеку, вдруг ставшему близким. Могла рассказать, насколько сильно сомневаюсь в своих чувствах: как верно растолковать их, если никогда прежде не испытывала ничего подобного? Могла бы признаться, переступив стеснение и глупую гордость, что совсем не хочу, чтобы он куда-то уходил, даже на день, что говорить О большем!
        Самой себе в этом признаться оказалось неожиданно просто, а вот сказать нужные слова вслух я так и не сумела, они буквально застряли в горле.
        Я еще раз глубоко вздохнула, нервно закусила губу и, подняв взгляд на северянина, только коротко быстро кивнула. А потом, чтобы он не переспросил, подалась вперед, обхватила ладонями его лицо и поцеловала в губы. Почему-то решиться на это оказалось гораздо проще, чем проглотить мешающий говорить комок в горле…
        В первый момент Таллий явно растерялся от такого моего поступка, но сориентировался быстро. Ладонь с подлокотника переместилась ко мне на талию, мужчина подался ближе, легко придвинул меня, прижал к себе, мягко и настойчиво перехватывая инициативу. И я совсем не возражала, прикрыла глаза, наконец-то расслабилась и сосредоточилась на ощущениях. Кажется, до этого момента я боялась, что на мой порыв северянин отреагирует как-то иначе, оттолкнет, и это станет концом того, что еще не успело толком начаться.
        Целовал он осторожно, бережно, но вместе с тем - очень уверенно, с полным осознанием собственного права делать это. А впрочем, что удивляться? Я ведь только что сама, по доброй воле, разрешила ему, пообещав заодно гораздо большее…
        Когда ощущения изменились, когда нежность сменилась чем-то незнакомым, горячим и пронзительным - наверное, именно это называется страстью - Таллий аккуратно отстранился. Заставил себя отстраниться, так вернее. Хотя объятий не разомкнул. Второй рукой, до сих пор державшейся за спинку стула, ласково, почти невесомо провел по моей щеке, пристально, жадно глядя в глаза. Я не могла полностью расшифровать его взгляд, но твердо знала: мне нравится, что он так на меня смотрит.
        А потом мужчина вдруг отдернул руку, будто обжегся, и вновь ухватился за подлокотник.
        - Извини, - проговорил с неуверенной улыбкой. - Я был уверен, что они не доставляют мне неудобств, но к тебе хочется прикасаться своими пальцами.
        - Они совсем ничего не чувствуют? - С трудом сообразив, что речь идет о перчатках, я с радостью воспользовалась возможностью сгладить легкое внутреннее ощущение неловкости и переключиться на тему менее беспокоящую, чем чувства, поднявшиеся внутри. Я обеими руками взяла его ладонь, разгладила тонкую белую кожу перчатки и ощутила под ней знакомые неровные бугры шрамов.
        - Не настолько тонко, как хотелось бы, - ответил он.
        - Ну, нервные окончания есть не только в пальцах, - заметила отвлеченно, раздумывая, стащить с мужчины перчатку или не стоит. Но Таллий вдруг рассмеялся, отвлекая меня от этой мысли.
        - Давай не будем об этом, - попросил он. - Мне и так очень не хочется уезжать.
        - Ты о чем подумал? - хмуро спросила я, чувствуя, что щекам становится тепло от прилившей краски.
        - Я потом тебе расскажу, - иронично улыбнулся он и коротко коснулся губами моих губ, как будто в утешение. - Прости. Мне и без этого больно дышать, стоит представить, сколько я тебя не увижу. - Он осторожно прижался лбом к моему лбу, прикрыл глаза.
        - Когда ты вернешься? - Сейчас, когда какое-никакое объяснение состоялось, разговаривать стало ощутимо проще.
        - Осенью. - Таллий тяжело вздохнул и отстранился. - Сама понимаешь, дорога неблизкая.
        - Ты хочешь оставить службу? А тебя отпустят?
        - Надеюсь. - Северянин слегка пожал плечами. - У нас не принято подобное принуждение, оно бесполезно. Могут потребовать какой-нибудь откуп за неожиданность и несвоевременность ухода, но мне есть что предложить. А в худшем случае… - он запнулся, но все-таки продолжил, - в худшем случае ты почувствуешь.
        - Хочешь сказать, они могут тебя убить? - спросила я.
        - Могут, но вряд ли сделают это, - отмахнулся Таллий. - Это совсем уж крайняя мера, а я никаких законов не нарушал. У меня получится договориться и найти выход, не волнуйся. Пока я жив, я иду к тебе. - Прозвучало это тихо и веско, как клятва.
        - Звучит не очень оптимистично, - нервно хмыкнула в ответ.
        - Я буду писать тебе с дороги. Но ровно до тех пор, пока смогу сам отправлять письма и буду уверен, что они не попадут в чужие руки.
        - Все настолько серьезно? Кому они могут понадобиться? - Я опешила.
        - Не думаю, что все на самом деле так плохо, но предпочитаю перестраховаться. Если я знаю, что тебе здесь гораздо лучше, чем в Белом мире, совсем не обязательно ту же точку зрения разделят старейшины. Поэтому - пусть пока не знают о тебе. А если вдруг кто-то скажет, что я прошу тебя приехать, смело отправляй его… к Белому в гости, - со смешком резюмировал Таллий. - Я совсем тебя застращал? Прости, просто привычка надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Скорее всего, все пройдет спокойно, и уже к началу осени я буду здесь.
        Потом мы вновь целовались, а потом мужчина ушел, оставив меня в смятении и с очень смутным представлением как о ближайшем, так и об отдаленном будущем. Как же просто все было всего пару месяцев назад!
        Проклятый ветер перемен.
        Хоть бы этот бледнорожий вернулся благополучно! И поскорее…
        ЭПИЛОГ
        НОЙШАРЭ Л’ОТТАР
        Я сидела за стойкой, подпирая голову ладонью, и задумчиво обводила пальцем контуры оружия, лежащего в открытом полированном ящике, обитом изнутри алым. Скипетр получился великолепный: тонкий, изящный и смертоносный, несмотря на странную конструкцию и кажущееся неудобство. Я даже успела отправить заявку на медный клинок, показать оружие прибывшему из столицы коллеге и получить одобрение. Дело оставалось за малым: добраться до столицы и получить из рук главы гильдии знак.
        Вот только особенной радости по этому поводу я не испытывала и ехать никуда не спешила. Я даже особенного удовлетворения от отлично проделанной работы не ощущала. Ну да, получилось, и получилось красиво, даже изумительно, но…
        Осень давно вступила в свои права. В воздухе не просто пахло снегом, он уже несколько раз выпадал ночами, но днем почти полностью истаивал. Маги обещали, что со дня на день снег ляжет окончательно.
        За окном кипела жизнь. Уже привычно бурная, наполненная немного истеричной радостью. Не стало Серых, и Приграничье наконец поверило в это окончательно. Первое время безумная праздничная эйфория сопровождалась чувством растерянности, никто не знал, как жить дальше, но вскоре за рутинной суетой это ощущение пропало. К общему облегчению, покинул город обитатель ратуши: отправился к своему народу помогать ему с восстановлением городов. В дудках Кузнеца организовали вдумчивую полноценную выработку, под это дело прислали из столицы специалистов. Вот только ворота в восточной стене прорубать не спешили, пока ограничивались подъемниками и помощью магов.
        Люди привыкали жить спокойно, а меня одолевала тоска.
        Последнее письмо от Таллия пришло в начале лета, и с тех пор - тишина.
        За это время в Приграничье уже дважды успел побывать его верный враг с короткими деловыми визитами на пару дней. Если он что-то знал о наших с северянином отношениях, то благоразумно помалкивал и темы Таллия Анатара не касался. Не касался ее и Лар, за что я была ему искренне благодарна. Ларшакэн, к слову, наконец-то занялся не только моей, но и своей собственной жизнью: они с Каной среди лета сподобились пожениться и теперь осваивали новые, неведомые доселе грани личных отношений. С одной стороны, я завидовала, глядя на них, но с другой - радовалась, потому что у них почти не оставалось времени на меня, даром что жили по-прежнему в одном доме. А в свои чувства и мысли я не хотела пускать даже Лара.
        Порой ждать и верить в скорое возвращение северянина было легко, порой я мучилась и пыталась уговорить себя, что он не врал, напоминала себе об обычаях его родины и характере самого мужчины, но не забывала о нем ни на минуту. Кажется, даже если бы захотела прекратить ждать, не смогла бы: это ожидание вошло в привычку, проросло глубоко в меня и вряд ли ушло бы без боя, шансов победить в котором почти не было.
        День клонился к вечеру. Уже несколько дней лежавшие на крышах городских кварталов тяжелые тучи наконец-то пропороли себе брюхо и начали сеять на землю крупный редкий снег.
        А потом звякнул дверной колокольчик, и на пороге возникли северяне, сразу двое. Я замерла от неожиданности, уставилась на них.
        Много раз представляла себе этот момент, думала, что скажу и сделаю, а в результате - застыла, почти испуганно таращась на мужчин.
        В себя пришла от движения Таллия, шедшего вторым. Он коротко улыбнулся, ответив мне горячим взглядом, и быстро приложил палец к губам, недвусмысленно призывая молчать. Вспомнились разом все ужасы, которые предполагал северянин, и я пристально уставилась на его спутника. Тот был заметно старше и с первого взгляда вызывал неприязнь. То ли надменным выражением лица, то ли пристальным взглядом по-звериному желтых глаз, то ли все проще, и дело было в поведении Таллия, ясно дававшего понять, что откровенничать при постороннем не стоит.
        Толком взять себя в руки так и не получилось, но получилось, кажется, не вызвать подозрений. Впрочем, старший северянин не очень-то интересовался мной, его вниманием сразу завладело оружие, лежавшее на стойке. Не удивлюсь, если, выходя из лавки со скипетром в обнимку, он уже не помнил моего лица.
        И это было взаимно. Я тоже быстро забыла о нем, как и о скипетре, и о тяжелом кошеле, переданном мне за работу, и до вечера изводилась от беспокойства. Вглядывалась в улицу за стеклом, и в каждом первом прохожем мне виделась знакомая белая фигура. С наступлением сумерек тревога моя достигла апогея, я уже почти накрутила себя, что это - все, что больше Таллия я не увижу.
        А потом снова звякнул колокольчик, и на пороге возник тот, кого я ждала. Я зачарованно и почти не веряще наблюдала, как он встряхивает меховую накидку, и хлопья снега оседают на пол, истаивая на глазах. Спокойный, сосредоточенный, умиротворенный. Человек, после долгой дороги вернувшийся домой. И я с удивительной спокойной ясностью поняла, что хочу наблюдать эту картину постоянно. Несмотря на всю очевидную чуждость, Таллий в этом месте и на этом фоне казался не просто своим, а неотъемлемой частью, чем-то незаменимым, чего очень не хватало городу, мастерской и, главное, мне самой.
        Слов опять не нашлось, да и не нужны они были. В несколько широких шагов северянин обогнул стойку, подошел ко мне, растерянной и замершей, обхватил обеими руками и поцеловал - жарко, жадно, одним прикосновением снимая все сомнения и рассказывая, что тоже скучал, тоже не спал ночами, ждал, боялся, отчаянно хотел написать и не мог, и тоже верил.
        Потом он вспомнит, как откупился от старейшин историей появления Праотца в нашем мире. Дождется удобного момента и попросит меня стать его женой по обычаям Турана и Приграничья, а я все-таки сумею сказать «да» - не потому, что у кого-то из нас остались сомнения, а потому, что подобные вещи нужно говорить вслух. Он подарит мне тонкий изящный брачный браслет, а я ему - уже несколько месяцев дожидающийся владельца амулет, способный заменить красивую, но совсем не практичную шубу.
        Много позже Таллий станет помогать мне в кузнице и лавке, полностью вольется в жизнь стремительно меняющегося Приграничья, и я с неудовольствием замечу, насколько лояльней и покладистей станут поставщики: все-таки традиции сильны, и женщина в представлении простых людей должна быть замужней, даже если она - отличный, уникальный, полностью состоявшийся специалист.
        Все это будет потом. Вместе поедем в столицу, на встречу с мастером гильдии оружейников. Будем ссориться, мириться, создавать и решать проблемы. Жить.
        А пока мы просто целовались, одним этим прикосновением принося друг другу все те клятвы, которые позже повторим вслух в храме. И сейчас мы совершенно точно были искренни.
        ПАМЯТКА
        для того, кто впервые вступил на дикие восточные земли и боится попасть впросак
        АГНИИ - род огненных духов. Чаще всего имеют вид крупной ящерицы (около полутора метров от кончика носа до кончика хвоста) с длинным рядом шипов на спине и кожистыми крыльями. Некоторыми неспециалистами ошибочно причисляются к драконам.
        БЕЛЫЙ МИР - так северяне называют свою родину, которая официально именуется Северным краем. Всё остальное, что лежит за ее пределами, раньше опасливо именовалось «Мертвым миром»: согласно верованиям, за пределами обитаемых равнин есть только горы, подпирающие небосклон, и смерть. С приходом Турана эти представления, конечно, изменились, но одновременно опасливое и пренебрежительное отношение к пришельцам у большинства местных жителей сохранилось. Что, впрочем, не мешает уже почти традиционному местному «развлечению» - поиску невест в метрополии. Богатая урановой рудой и алмазами, но дикая и очень опасная земля, на которой чужаков не жалуют.
        ВЕРДА - часть национальной одежды Приграничья, представляющая собой короткую, едва покрывающую ребра рубаху из толстой ткани с длинными прямыми рукавами и широкой горловиной.
        ТРОК - жвачное животное, шестиногая сумчатая корова. При весе в полторы тонны имеет мозг чуть больше кошачьего, обладает флегматичным темпераментом и очень толстой шкурой, которую пробьет далеко не каждый хищник, даже если очень постарается.
        ДУДКА КУЗНЕЦА - вертикальное геологическое образование вулканического происхождения, заполненное спорцем - сложным минералом, содержащим включения других пород. Зачастую в спорце из таких месторождений встречаются алмазы.
        ЗАСЕК - сложной формы нож, часто применяется в паре с мечом. Представляет собой рукоять с двумя перпендикулярными ей лезвиями с одной стороны; одно, длинное и изогнутое, прикрывает локоть, второе, напоминающее несколько сросшихся языков пламени, используется для блокировки оружия противника. Держится обратным хватом. Специфическое оружие южных лаккатов Турана, в особенности - Приграничья.
        КУЗНЕЦ - бог жизни, старший из богов пантеона. Заодно - покровитель полусферы Порядка.
        КУЛУАР - ложбина в склоне горы, направленная вниз по линии тока воды. Широкая в верхней части, сужается внизу. В холодное время в таких ложбинах собираются огромные массы снега, регулярно сходящие вниз лавиной.
        ЛОПАТА МОГИЛЬЩИКА. Поскольку бога смерти зовут Могильщиком, а у могильщиков лопата непременный атрибут, некоторые смехачи описывают оную как боевое оружие бога. Прежде в Туране было принято зарывать мертвецов в землю, но сейчас этот обряд почти вытеснило огненное погребение, которое, в свою очередь, постепенно уступает место магическому обращению тел в прах, а предание трупов земле признано пережитком прошлого. Что, в свою очередь, только поспособствовало распространению и развитию истории «боевой лопаты»: копать могилы уже не надо, так не пропадать же инструменту зря! В давние времена за эту примитивную шутку можно было получить обвинение в ереси и понести серьезную кару, вплоть до смертной казни, но сейчас жрецы гораздо лояльней. Или, вернее, светская власть, подкрепленная наукой и магией, серьезно потеснила позиции жречества, и у него просто руки стали коротки карать за каждую насмешку или глупость. Как, впрочем, и везде: здесь Туран мало отличается от большинства просвещенных государств.
        МОГИЛЬЩИК, он же Белый, Вечный Мертвый - бог смерти и покровитель полусферы Хаоса.
        ПЛЕХА - национальная одежда (и женская и мужская) Приграничья, которая представляет собой облегающую безрукавку длиной до середины бедра с боковыми разрезами до талии, шнуровкой на боках и высоким воротником. Чаще всего шьется из тонкой, хорошо выделанной замши и зачаровывается от грязи и пота. Главное достоинство плехи - совсем не ее внешний вид, а тот факт, что она может служить заодно поддоспешником. В этом случае на плёху надевается верда.
        ПОГРАНИЧНАЯ СТРАЖА - ОСОБЫЙ РОД ВОЙСК, ОХРАНЯЮЩИХ ПРИГРАНИЧЬЕ. Отличаются удивительной выучкой и воинскими талантами, о которых слагают легенды.
        ПРИГРАНИЧЬЕ - лаккат Турана, расположенный на юго-востоке у основания Таришского полуострова. Суровый степной край, малоинтересный для путников.
        ПРЯХА - богиня судьбы и справедливости, жена Кузнеца.
        СЕВЕРЯНЕ - уроженцы самой северной части Турана, жестокого холодного высокогорного края. Обладают необычной для людей внешностью.
        СЛУГИ БЕЛОГО - духи смерти, по вполне объяснимым причинам крайне неприятные существа.
        СМЕРТНИКИ - распространенное название магов смерти, они же некроманты. Слово имеет примерно то же происхождение, что и «ужастик».
        СУДЬЯ - бог мудрости и обучения, заодно - тот, кто исполняет вынесенный Пряхой приговор, то есть отвечает он еще и за возмездие.
        ТАЛЛАМАРИ - букв, «ледяная буря», вид исконных боевых искусств северян.
        ТАР - так северяне называют всех разумных, не принадлежащих к их народу, самоназвание северян - талтар. Часто последнее буквально переводится как «ледяной человек», а слову «тар» присваивается перевод «человек». Однако ввиду культурных особенностей этого народа подобное толкование неточно: полноценными людьми они считают себя, талтар, а все остальные, скорее, «недочеловеки».
        ТАЛХАЙ - букв, «ледяной пояс», традиционное оружие северян. Одна или несколько тонких бритвенно-острых полос стали длиной около полутора метров и шириной около трех сантиметров, одним концом закрепленных на рукояти. Носится скрытно, на поясе, рукоять одновременно служит пряжкой.
        ТИГЛЬ - золотая монета, самая крупная денежная единица Турана.
        ТУРАН - третье по величине государство мира, одно из самых богатых. Вытянулось через весь материк, от тропических морей юга до вечных льдов севера, на его территории есть и степи, и болота, и непроходимые леса, а Северные горы вообще целиком считаются его территорией. Удивительная страна, многообразие народов и обычаев которой вызывает подлинное восхищение. Здесь два соседних лакката могут отличаться друг от друга, как отличаются небо и земля. Неопытному путешественнику, неспособному постоять за свою жизнь, не стоит удаляться от центральных регионов этой страны и углубляться в глушь, особенно - в северные земли.
        УЖАСТИКИ - так в народе называют Повелителей Ужаса, магов-разрушителей, самых сильных из боевых магов. Естественная попытка за шуткой спрятать страх и непонимание.
        ЩИТ - медная монета, самая мелкая денежная единица Турана.
        ЭШТАР - государство, граничащее с Тураном на юго-западе. Славится своими пряностями, отличной сталью и ювелирами. Большую часть территорий Эштара занимают пустыни, а население в большинстве своем - нелюди.
        notes
        Примечания
        1
        Рен и рена - наиболее распространенное вежливое обращение к людям своего круга. К людям заведомо более старшего круга принято обращаться сар и сарта, низшего - ний и ния. - Здесь и далее примеч. авт.
        2
        Каяр - старейший аристократический титул Турана и некоторых других государств, дословно переводится как «старший», «старшина». Номинально низший титул, но весьма уважаемый: больше тысячи лет он никому не жаловался, и на настоящий момент осталось всего восемь носящих его фамилий. Аркаяр - титул наследника, накаяр - соответствующая форма административного деления, в настоящее время - достаточно мелкая и никак не привязанная к роду.
        3
        Высший из дворянских титулов Турана и некоторых его соседей, одновременно - форма административного деления.
        4
        Камень в кулаке - устойчивое выражение, означающее наличие какого-то опасного секрета.
        5
        Бранное восклицание северян, неприменимое в приличном обществе и тем более в обществе женском. Этимология неизвестна, но в настоящее время оно является грубым синонимом слова «задница».

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к