Тихий Дозор Алексей Кунин
        Изящные дети лесов туаты, немногословные жители подгорных пещер ардары и их проклятые сородичи дэргары, кровожадные обитатели джунглей акшассы и, конечно же, люди. Шесть лет прошло с тех пор, как народам Хиона совместными усилиями удалось справиться с нашествием таинственных мрунов, кочевников между мирами. Преследуемый могущественными врагами, ветеран войны, барон Феликс Ройс, едет в столицу королевства Нолдерон в поисках правосудия. Но встреча со Странным Койтом, магом и старым другом Феликса, запускает сложный и древний механизм Игры, права на проигрыш в которой у друзей нет. Ведь на кону - жизнь короля. И не только.
        Алексей Кунин
        ТИХИЙ ДОЗОР
        Полуденное солнце знойным любовником накрыло город, жаркими поцелуями изгоняя тени из парков и садов. Солнечные стрелы победоносно шествовали по улицам и переулкам, заглядывая во все щели и укромные места. Лишь ворвавшись в комнату, в которой находилось двое, будто наткнулись на препятствие: закружили вокруг одетой в тёмное фигуры, подступили - обжечь, отпрянули. С удвоенной силой, обиженно, ринулись на второго.
        - Маг, почему бы тебе не сотворить немного снега? Говорят, в такую жару в человека может вселиться огненный демон амок, вызывающий беспричинную ярость.
        - Милорд, вы же знаете, мои способности лежат в иных сферах. Но если закрыть окно, я постараюсь сделать воздух чуть прохладней.
        - Оставь. Не доверяю закрытым окнам. Скажи лучше, долго ли мне ждать? Я начинаю терять терпение. А ты знаешь, что бывает, когда я огорчён.
        - Знаю, милорд. Но поверьте, в задержке нет моей вины.
        - Лучше бы тебе поторопиться.
        - Последнее, что нам сейчас необходимо, это спешка. Я разделяю ваше нетерпение, милорд, но поймите - король молод и силен. Его душа пылает, словно факел в ночи. Столь яркий свет нелегко загасить, не вызвав подозрений.
        - Я не могу ждать. Мне слишком многое необходимо сделать после. А мой огонь, если воспользоваться твоими словами, уже далеко не так ярок.
        - Это можно поправить, милорд. Я ведь предлагал вам…
        - Нет! Я уже ответил один раз, маг, и если услышу это снова, клянусь Предвечным отцом - ты пожалеешь. Скажи лучше, когда? Ты говорил, крайний срок - две седмицы.
        - Я уверен, что к Чёрной луне всё будет готово, милорд. Если нам никто не помешает.
        - Кто нам может помешать? Разве что боги. Но им нет дела до наших муравьиных забот.
        - Вы знаете, что мне нужно, милорд.
        - Делай своё дело. А я буду делать своё.
        Порыв злого холодного ветра вдруг всколыхнул воздух и солнечные зайчики, игравшие на витражах в оконных переплётах, потускнели, съёжились и прыснули на улицу, туда, где всё было просто и понятно.
        Глава 1
        - А это значит, что восемьдесят лет назад Дубовая падь была продана тогдашним бароном Ройсом тогдашнему же графу Вилардо за четыре тысячи серебряных ригелей, с рассрочкой платежа на шесть лет.
        Феликс откинулся на спинку кресла и посмотрел на Энцо.
        - Послушайте, мессир…граф, - он с удовольствием отметил, как дернулся гость. До короны маркграфа на гербе Энцо Вилардо не хватало ровно двух зубцов, но тот предпочитал не замечать такой мелочи, давно приучив всех в Северной марке титуловать его маркграфом. Всех, кроме двух-трех человек, среди которых был и Феликс Ройс, двенадцатый барон Лерна.
        - Если уж ваши стряпчие соизволили покопаться в архивах Рюггена, - сказал Феликс, - то вполне могли бы обнаружить, что названая вами сумма графом уплачена не была. Мой прадед получил от него всего две тысячи.
        - Возможно, - недовольно поджал губы граф. - Однако в архивах земельного ведомства имеется документ, удостоверенный нотарием городского совета, согласно которому барон Карвен Ройс соглашается принять в счет долга, взамен двух тысяч серебряных ригелей, двадцать пять бочек мерсийского вина и шесть отрезов лунного шёлка.
        Видно, довольный собственным величием, Энцо оперся на трость и сел вполоборота, будто натурщик перед художником. Впрочем, почему будто? Не так давно, как слышал Ройс, в замок графа пожаловал сам Элларио Кунц, знаменитый живописец, запечатлевший на своих полотнах не один десяток аристо королевства.
        - Что ж, тогда, возможно, ваши стряпчие нашли также документ, подтверждающий, что мой прадед получил от графа все вами перечисленное? - Феликс поднялся из-за стола, прошелся по ковру, устилавшему каменные плиты зала, распахнул окно. Солнце клонилось к закату, дневная жара спала и по залу загулял ветерок, трогая тяжелые бархатные кисти портьеры, забираясь в шкаф, покачивая висящий под потолком светильник на дюжину свечей. Ройс облокотился на подоконник и взглянул на графа. Лицо гостя исказила недовольная гримаса.
        - Я не намерен более выслушивать ваши домыслы и пустословия, барон. Если мои стряпчие говорят, что Дубовая падь моя, значит, она моя.
        Было видно, как юноше нравится произносить слово «моя». Вилардо тоже поднялся из кресла, не преминув выбрать позу, подчеркивающую его широкие плечи и узкую талию. Уж чего у двадцатилетнего графа было не отнять, так это смазливости, на которую провинциальные девицы слетались, словно пчёлы на цветок с нектаром. Правда, в зале не было никого, кто мог бы оценить подобные ухищрения, но, видимо, они уже стали непременными спутниками Энцо.
        - Я намерен решить данный спор безотлагательно, - продолжал вещать граф, - до сбора урожая нынешней осенью. Я даже готов простить те прибыли, которые вы и ваши предки безосновательно, подчеркиваю, получали от использования пади. Что вы молчите, барон?
        Барон молчал, поскольку как раз в это время размышлял, не сломать ли наглецу руку. Судя по безмятежному виду Энцо, тот не осознавал нависшей над ним опасности. Чего не скажешь о его охраннике-северянине, стоявшем в нескольких шагах позади графа, за левым плечом. Где он только раздобыл такого? Ройс слышал, что немало северян служат в империи и королевствах Высоких земель, но чтобы варвар забрался так далеко на юг… Весь разговор он простоял молча, лишь изредка поглаживая заплетенную в косицы бороду. Сейчас же подобрался, словно снежный барс, готовый вот-вот прыгнуть на жертву. Во время спора двух аристо его взгляд всё время цеплялся за Ройса: оценивал, взвешивал.
        - Ладно, Энцо, - наконец отозвался Феликс. - Хоть я и уверен в бред… беспочвенности ваших притязаний, я готов рассмотреть возможность передачи нашего спора в суд королевской скамьи.
        Заседания суда королевской скамьи - популярного способа разрешения споров между аристо, не доверяющих суду провинциального лорда - проходили в каждой из провинций королевства дважды в год.
        - Об этом не может быть и речи, - недолго думая, откликнулся Вилардо. - Я прекрасно понимаю, барон, к чему вы клоните: собираетесь воспользоваться тем, что бароны Лерна приносят вассальную клятву лично королю. Я не поставлю и медного гроша на то, что смогу выиграть дело.
        - Что ж, - развел руками Феликс, - тогда, думается, разговор окончен.
        - То есть, это значит, что вы не намерены полюбовно разрешить наш спор? - лицо графа начало пунцоветь от гнева.
        - Поскольку полюбовно, в вашем понимании, означает просто отдать земли вам, то, по-видимому, именно так. Не намерен. Мой прадед этого не поймет.
        Вилардо, будто усмотрев в словах Ройса некий укор и желание посчитаться славой предков, вызывающе ответил.
        - Мои предки, барон, не менее славны, чем ваши. Мой отец, хвала Единому, воевал также, как и ваш. И погиб с честью, смертью храбрых.
        Не стоило графу вспоминать отца. Возможно, кому-то смерть, в результате трёхдневных возлияний, грабежей и насилия, и впрямь покажется героической кончиной. Но только не Феликсу.
        - Ваш отец, граф, - откликнулся он, - был подонком и убийцей. - А теперь, убирайтесь из моего замка, если не хотите, чтобы достопочтенному Кунцу пришлось задержаться с окончанием вашего портрета.
        Энцо, казалось, от возмущения забыл, как дышать: щеки надулись, словно он чем-то подавился, лицо обдало кармином.
        - Да как вы…да я…отца…
        Ройс ждал, что Вилардо, наконец, выдавит из себя вызов на поединок. Хоть Феликс его и не примет. Слишком уж неравны силы, о чем оба прекрасно знали. Однако потуги графа прервал Бернар, вошедший, как обычно, без стука.
        - Мессир барон, прошу прощения, но вы просили доложить сразу, как прибудет фрокар Корвин.
        - Спасибо, Бернар. Мы уже закончили с мессиром. Не так ли, граф?
        Энцо, откашлявшись и кинув ненавидящий взгляд на Ройса, коротко кивнул и в сопровождении северянина молча вышел из зала.

* * *
        - Ну, за встречу, командир!
        Серебряные кубки мелодично звякнули и Феликс сделал глоток. Гость, ополовинив свою чашу, с наслаждением вздохнул и откинулся на спинку кресла, скрипнувшего под весом кряжистого тела. Огоньки свечей заиграли на лысой, словно шар из кости мармонта, голове.
        - Вино из твоих виноградников ничем не уступает лучшим сортам Хаша или Ярсиса. Почему бы тебе не продавать его в Семиградье? Или хотя бы ардарам? Они хоть и сидят у себя под Хребтом, в хорошем пойле толк знают.
        - За чем же дело стало, Уолтер? - Феликс налил другу еще вина. - Иди ко мне в управляющие, как раз и займешься этим.
        - Э, нет, - Уолтер хлебнул из чаши. - Ты же знаешь, моим рукам привычней рукоять меча, а не абак счетовода или книга вилика. Да и не сидится мне на одном месте долго. Не нагулялся ещё, видно.
        Феликс улыбнулся. Уолтер Корвин не был ни графом, ни бароном. Он не был даже аристо, но значил для Ройса больше, чем десяток маркграфов или герцогов. Они познакомились на войне, почти двенадцать лет назад, и затем больше шести лет, до самого её окончания, не расставались. После войны Феликс женился, осел в поместье и зажил спокойной семейной жизнью. Он и Корвину предлагал место управляющего, но тот отказался, предпочтя размеренной сытой жизни постоянные путешествия. Последние два года Уолтер провел в охране караванов, шедших из Арса, столицы провинции Пейрам, через Хребет мира и обратно. Между возвращением одного каравана и отправкой другого обычно проходило не меньше двух-трех месяцев. Это время Уолтер проводил в Арсе, всегда находя случай, чтобы наведаться в гости к бывшему командиру: благо, столицу провинции от земель Северной марки отделяло всего три дня пути.
        - Как идет торговля старого пройдохи? - спросил Ройс, имея в виду нанимателя Корвина, одного из самых зажиточных купцов провинции, Весциуса Ольвеля. - Всё так же пытается выдавать лиссийские ткани за лунный шёлк?
        - О, этот сквалыга своего не упустит. Нет, ткани за шёлк уже не выдает, после того, как его поймали на горячем в Песте. Зато в прошлом году купил больше двадцати стоунов разных поделок из кости мармонта, добытых где-то в южных королевствах. И в этот раз продавал их по всему Семиградью, утверждая, что сделаны из костей акшассов. Лично я думаю, что он нанимает нас, чтобы мы охраняли не караваны от разбойников, а его лично: от гнева тех, кто вдруг захочет перемолвиться с ним после очередной аферы.
        - Что ж, кость мармонта - тоже неплохо. Из неё выходят отличные рукояти мечей: удобные и не скользят в ладони. Куда ходили на этот раз?
        - Да как обычно. Сначала прошлись по городам Семиградья, затем в Мальтею. Особо там в это время года делать нечего, но Весциус надеялся поторговать в Эстемаре. На столицу, естественно, и не рассчитывал: хотя бы в пограничье. Но цветные нас завернули, так что пришлось возвращаться не солоно хлебавши.
        - Уолтер!
        - А что Уолтер? - притворно удивился тот. - Думаешь, они помеж собой нас по-благородному кличут?
        - Ты же воевал с ними на одной стороне, - попытался Феликс усовестить друга.
        - Ха, - Корвин даже подпрыгнул в кресле. - Что-то я их в стене щитов не видел. Ардары - это да, бойцы, что надо. Помнишь, как…
        Феликс, встав из кресла, пропуская мимо сознания очередную армейскую байку друга, подошёл к окну, затянутому к вечеру куском мелкоячеистой сети - от ночной мошкары. Из окна волнами вливалась вечерняя свежесть, ароматы трав и печеного хлеба.
        Наверное, если бы тот из людей, кто впервые, презрительно поджав губы, назвал туатов цветными, дожил до наших дней, получая за каждое такое именование медный грош, уже давно стал бы первым богачом Хиона. Да ведь и вправду: как ещё можно назвать впервые встреченное создание, хоть и похожее на человека, но с головы до пят разрисованное странными рисунками и узорами всех цветов радуги? Возможно, о глубине впечатления, произведенном туатами на людей, можно судить по татуировкам. Так называли рисунки на теле, мода на которые, за века знакомства людей с детьми богини Т'а, успела глубоко укорениться среди хионцев.
        - А что это за молодчик выходил давеча от тебя? Не молодой ли граф Вилардо? - Уолтер, опустошив блюдо с каплуном, поводил над столом не раз переломанным, напоминавшим сдавленную сливу носом. Наконец, потянулся к подносу, искушавшего любого, имеющего обоняние, ароматом вымоченного в эле и запечённого на углях сома.
        - Он самый, - Феликс подошел к столу, налил себе ещё вина, бросил в рот пару орехов.
        - Слышал я о нём кое-что в Арсе. Если даже половина слухов - правда, то он достойный сын своего папеньки. - Друзья молча переглянулись, в уверенности, что подумали об одном и том же, о чём совсем не хотелось вспоминать.
        - И какое же у него к тебе дело? - спросил Уолтер.
        Феликс, вкратце, передал ему недавний разговор с графом.
        - Про его отца, это ты зря, - задумчиво протянул Корвин. - Он наверняка такой же мстительный, как и его папаша. Может, и не такой хитрый, но это с молодостью проходит.
        - Зря, - согласился Ройс. - Честно говоря, если бы он вел себя повежливей, возможно, я бы и отдал ему эту несчастную падь.
        - Еще чего! - возмутился Уолтер, так, будто Феликс собрался отдавать кому-то его, Корвина, собственность. - Разбрасываться землями - последнее дело, командир. Да ещё не тобою нажитыми.
        - Ну а что? Жены у меня нет, и уже не будет. Детей тоже. Всё равно земли в королевский лен отойдут. - В уголках рта Ройса залегла горькая складка.
        - Ну, ты-то себя не хорони раньше срока, - искренне рассердился Корвин. - Аманда была женой, каких поискать, это верно, но ведь её уже больше года нет. Успеешь еще и жену найти, и детишек нарожать. Хватит жалеть себя. Не думаешь о себе, подумай о других. О коттерах, хотя бы.
        Коттеры. Да, о них Феликс не подумал. На спорных землях кормились три семьи издольщиков. По слухам, которым не было причин не верить, молодой граф высасывает из своих арендаторов последние соки.
        - Возможно, ты и прав. Но, по чести, без Аманды у меня нет никакого желания заниматься делами баронии. Слава Предвечному, что у меня есть Бернар.
        - Так за чем дело стало? - в свою очередь спросил Уолтер, филигранно пластовавший охотничьим ножом баранью ногу. - Давай к нам, в охрану. Я за тебя перед Весциусом похлопочу. А заработок можешь мне отдавать: тебе ведь он все равно ни к чему. - Он улыбнулся, обмакнул кончик ножа с наколотым куском баранины в соусник с ядреным хреном и отправил мясо в рот.
        - Что, неужели и в карауле ночью вместо меня стоять будешь?
        - Отнимать у друга такое удовольствие после шести лет безделья? Да как я посмею?! - в притворном ужасе воскликнул Корвин.
        - Ладно, - рассмеялся Феликс и заново наполненные кубки вновь встретились друг с другом.
        - Ну а что, - продолжил Уолтер после хорошего глотка. - Найдем тебе в пути отличную невесту. У нас вот сейчас свадьбы играют: я, когда сюда ехал, несколько видел. А в Песте, к примеру, или в Хаше через три месяца начнут, аккурат к сбору винограда. Вот там и выберем.
        - А каких выбирать будем? - усмехнулся Ройс. - Обычных, или вроде твоих, караванных? Кстати, как они там? Не вывели ещё тебя на чистую воду?
        Почти в каждом крупном городе по ту сторону Хребта у Корвина была сердечная привязанность, обычно какая-нибудь вдовушка его лет - а Уолтеру было уже под сорок - привечающая его во время пребывания каравана в городе. Каждой он клялся в любви и обещал взять в жены, как только накопит службой достаточно средств для безбедного существования.
        - Всё, - твердо заявил Корвин. - С ними покончено. Я влюбился.
        - Да ну. Дай угадаю. Наверное, в этот раз Висцеус посетил новый город?
        - Смеешься, - с грустной укоризной покачал головой Уолтер. - А я серьезно. Она такая…
        Феликс снова подошел к окну. Башня, в которой слуги, под бдительным присмотром Бернара, накрыли стол для вечерней трапезы друзей, была пристроена к замку больше пятидесяти лет назад, дедом Феликса. Времена тогда были насквозь мирные, так что башня выделялась широкими оконными проемами, в отличие от узких бойниц своих четырёх сестер, возведенных в более беспокойные годы.
        Сквозь ячеи сетки, о которую бессильно, но упорно, бились мотыльки, подмигивали Ройсу высыпавшие на небосвод холодные искорки звёзд.
        Холм, на котором был возведен замок, окружали такие же искорки, но теплые, пробивающиеся сквозь затянутые - где бычьим пузырем, где слюдой - окна или горящие то там, то тут кострами. За века, прошедшие с постройки замка, его, словно ракушки днище корабля, обсели жилые дома, ремесленные и торговые лавки, харчевни и постоялые дворы. Если бы не леность провинциальных властей, на мапе королевства уже давно мог появиться очередной городок. Хотя, когда Ройс, пару лет назад, завёл об этом разговор с казначеем провинции, тот заявил, что как только барон, за свой счет, разумеется, обнесёт заселённое пространство вокруг замка стеной, то может считать вопрос решенным и придумывать название для нового города.
        - … вот я, к примеру, уже больше двух лет караваны через Хребет вожу, а все время что-то новенькое попадается. С этими ардарами не соскучишься: жадноватый они народ все-таки. А в прошлый раз, помню, двое цветных… то есть туатов, конечно, представь, тащили через горы разобранную карету. Расскажи кому, не поверит. - Видимо, Корвин покончил с рассказом о новой зазнобе и перешел к разнообразным историям, в великом множестве накопившихся у него за годы путешествий.
        Феликс смотрел из окна вдаль, словно силясь разглядеть что-то в темноте, подсвеченной лишь звездами да показавшейся из своего убежища луной. Там, приблизительно в десяти лигах к северу от замка, лежали те самые спорные земли, на которые молодым графом столь решительно были предъявлены права. В голове Ройса назойливыми мухами вились вопросы.
        В первый раз Энцо упомянул о спорных землях два года назад. Ещё была жива Аманда. В прошлом году граф уже без обиняков заявил о своих, якобы существующих, правах на Дубовую падь, однако не предпринимал никаких особых мер для воплощения намерений в жизнь. Говоря охотничьими терминами, его действия были похожи не на выгон дичи под стрелы и копья охотника, а, скорее, на правильное обкладывание берлоги, в ожидании, пока медведь сам не вылезет из неё. Откуда же такая поспешность этим летом? И что означал его сегодняшний визит к Ройсу? Одним ли желанием получить очередной ожидаемый отказ в удовлетворении своих аппетитов? Обсуждать возможность разрешения спора в королевском суде уж точно не входило в планы графа. Тогда зачем?
        Он вернулся к столу, налил еще вина, выпил, продолжая слушать байки Уолтера, но беспричинное глухое беспокойство продолжало грызть изнутри. Наконец, решившись, он взял стоявший возле кувшина с вином небольшой бронзовый колокольчик, встряхнул раз, другой. Через несколько мгновений вошел Бернар.
        - К вашим услугам, мессир.
        - Бернар, будь добр, пригласи ко мне Курта. - Седовласый управитель кивнул и вышел.
        Уолтер взглянул на Ройса:
        - Что задумал, командир?
        - Всего лишь небольшую конную прогулку.
        - Отлично. Я с тобой. Люблю конные прогулки при луне.
        - Ты-то куда собрался? И так три дня в пути. Ешь, пей, отдыхай. Это моё дело.
        - Нет уж, - уперся Корвин. - Раз я приехал в гости, ты, как добропорядочный хозяин, должен меня развлекать. Ночная прогулка - отличное развлечение.
        - Хорошо, - сдался Феликс. - Только потом не обвиняй меня, что не увидел ничего интересного, кроме ферм и полей.
        Скрипнула дверь. В помещение вошел Курт Лесьер: в своё время он, так же, как и Уолтер, служил под командованием Ройса. Сейчас же под началом ветерана было два десятка воинов, составляющих всю невеликую дружину баронии.
        - Добрый вечер, мессир, - коротко поклонился Курт. - Звали?
        - Да. Возьми трех человек и через двадцать минут ждите меня и Корвина у ворот. Прокатимся к Дубовой пади.
        - Думаешь, наш граф затеял какую-то пакость? - спросил Уолтер, дождавшись ухода Лесьера.
        Феликс неопределенно пожал плечами.
        - Если бы думал, взял бы, по меньшей мере, полный десяток. Просто хочу съездить, убедиться, что там все в порядке.

* * *
        Ройс, в сопровождении Уолтера, вышел во двор замка. Старый Гренуар, служивший еще отцу Феликса, подвел Огонька, приветственно ткнувшемуся в плечо Ройсу, в ожидании традиционного угощения - стебля сельдерея. Уолтеру, вместо его утомлённой дневным переходом серой трёхлетки, Гренуар вывел из конюшни Родинку.
        Ройс одним движением взлетел в седло, подобрал поводья и направился к воротам. Там уже ожидали четверо всадников. Подъехав ближе, Феликс узнал братьев Эзру и Кевина Ромвелов из Песта. Третьим был Сол Прейнес, уроженец Арса.
        Поравнявшись с Куртом, Феликс одобрительно кивнул. Хоть он и не давал особых распоряжений, на воинах были кольчуги и шлемы, надетые явно по приказу Лесьера. Правда, на лицах все троих явственно читались мысли о том, какой обузой считали они надетое на себя железо. Разбойников тут не встречали с военных времен: земли баронии находились в одной из наиболее спокойных провинций королевства. Спрашивается, что за надобность могла возникнуть в отягощении дополнительным грузом, да ещё на ночь глядя? Однако дисциплина в небольшой дружине Ройса по крепости не уступала стали ардарской выплавки. За плечами всех дружинников лежало военное прошлое, да и Курт не давал ржаветь мечам в ножнах, через день устраивая тренировочные бои во дворе замка. Все четверо воинов были опоясаны мечами, а с седельных лук коней братьев свисали арбалеты.
        Сам Феликс ограничился кирасой воловьей кожи, усиленной железными заклепками. Уолтер, также как и дружинники, предпочёл кольчугу.
        - Вперёд, - Ройс двинулся к воротам замка.
        Поднялась стальная решетка, заскрипев, опустился через ров мост и всадники, прогрохотав по деревянному настилу, устремились вперед.
        Глава 2
        …Зашелестев, раздвинулись ветви боярышника, и на облитую лунным светом обочину тракта выбрался волк. Поводив тяжёлой лобастой головой по сторонам, словно прислушиваясь, зверь с обманчивой ленцой потрусил через укатанную бесчисленными тележными колесами до твердости камня землю. Вдруг на середине дороги замер, оскалил клыки. Повернул голову вправо, где в сотне ярдов от него дорога скрывалась за поворотом. Миг, и хищник размытой тенью, одним прыжком преодолев оставшееся расстояние, скрылся в лесных зарослях. Через несколько мгновений из-за поворота вынеслись шестеро всадников, глухо простучали копыта по утоптанной земле, и вот уже только посеребренная луной пыль свидетельствовала о потревоженной ночной тишине.
        Покачиваясь в седле, Феликс пропускал через себя ночные звуки, запахи, движения. Мимо проплывали темные квадраты полей, подмигивающие огоньками окон дома и фермы. Лаем отзывались дворовые псы. Чем дальше к северу, тем поля становились реже, сменяясь темным частоколом леса. Откуда-то справа, из лесной чащи, взвилась ввысь сухая монотонная трель козодоя. В ответ заухал филин. Ройс расслабился, отдавшись обаянию летней ночи. Сами собой растаяли тревожные мысли, заставившие его в столь неурочный час нанести визит коттерам.
        Впереди скакали Лесьер с Прейнесом, чуть дальше за ними держались Феликс и Уолтер. Замыкали небольшую кавалькаду братья Ромвелы. Внезапно Курт придержал коня, за ним сбавили ход все остальные. До поворота, выводящего тракт к Дубовой пади и дальше, в земли графа, оставалось меньше лиги.
        - Что там? - подъехал Феликс к Курту.
        - Гарью пахнет, командир. - Лесьер смотрел вперед, как будто мог что-нибудь разглядеть в ночной тьме. Сам Ройс ничего не чувствовал, как, судя по выражению лиц, и остальные. Однако он доверял чутью Курта, прослужившего, в свое время, два года в следопытах пандавского ашиншаха.
        - Лес?
        - Да не похоже.
        Феликс задумался. Лес, в котором охотилось не одно поколение его предков, да и сам он не раз загонял вепря или оленя, был ему хорошо знаком. Впрочем, как и Курту, всегда сопровождавшего его на охоте и знавшего здешние места не хуже лесничего. Да и до фермы старого Азхола, ближайшей к тракту, напрямик было не больше полу-лиги. Так что опасность заблудиться или забрести в непролазную чащу, подвергая риску коней, им вряд ли грозила.
        - Ладно, - принял он решение. - Едем в обход.
        Шестеро всадников свернули с дороги и растворились в ночном лесу.

* * *
        Пробираясь через лес по найденной Куртом тропинке, затейливо петляющей между дубов, благодаря которым падь и получила свое название, Ройс вспоминал старого Азхола. Сейчас у старика была большая семья, хотя, когда тридцать лет назад он пришел к отцу Феликса договариваться о найме земли, он был один, как перст. Ройсу тогда было всего два или три года, но он запомнил странного молчаливого парня, все время, в ожидании отца, выстругивавшего что-то из небольшого деревянного чурбачка. Услышав весть о возвращении барона, парень встал, отряхнул со штанов мелкую стружку, огляделся по сторонам и, увидев мальчика, поманил его. Когда он подошёл, гость вручил ему деревянную статуэтку мармонта. Феликс и сейчас помнил, какое впечатление произвела на него эта фигурка: мощное животное, поднявшееся на дыбы, с воинственно воздетым хоботом, по сторонам которого угрожающе торчали бивни. Он ещё долго игрался потом с ней, пока статуэтка не затерялась где-то в одном из закоулков замка.
        Сейчас Ройс недоумевал: неужели он был действительно так близок к тому, чтобы без сопротивления уступить свою землю, землю предков, этому молодому наглецу? Нет, Уолтер определенно прав: пора заканчивать жалеть себя, оплакивая Аманду, и подумать о тех, кто остался с ним в мире живых.
        Меж тем, по мере приближения к кромке леса, за которой начинались земли фермы, стало ясно, что чутье Курта не обмануло его и в этот раз: остальные тоже почувствовали запах дыма. По молчаливому знаку все спешились, привязали поводья коней к ближайшим деревьям и через несколько минут перед ними открылся вид на ферму.
        Примерно в двадцати ярдах от края леса виднелась небольшая изгородь, ограждавшая огород коттеров от лесной живности. В лунном свете он напоминал поле битвы, усыпанное отрубленными головами - капустой, готовой к уборке. Огород тянулся почти на сто ярдов и выходил аккурат к ферме, представлявшей собой кажущееся беспорядочным нагромождение построек и сооружений. В центре, словно черепаха среди улиток, возвышался трехэтажный дом: в нем обитала обширная семья Азхола.
        Горел не дом, как с облегчением убедился Феликс. Просто разворошенная, не успевшая просушиться копна сена. Непонятно было, зачем кому-то понадобилось его поджигать: то ли для освещения, то ли для собственного удовольствия. Посреди двора возвышался своеобразный редут, составленный из ящиков, бочек, ларей и тюков. Напротив дома стояли три телеги, в которые смутно различаемые во тьме фигуры сносили вещи.
        - Хм, неужели Азхол, на ночь глядя, в город собрался? - Феликс отогнул ветку, мешавшую обзору, отмахнулся от зазудевшей над ухом мошкары.
        - Ну да. И собственное сено зачем-то поджег? - недоверчиво отозвался Курт.
        - Постой-ка. - Ройс, напрягая глаза, присмотрелся. Показалось, или в алом отблеске огня действительно тускло отразилась стальная чешуя?
        - Кольчужные, - словно выплюнул Лесьер.
        - Похоже, будет веселье, - в темноте улыбка Уолтера, стоявшего слева от Ройса, была не видна, но Феликс был уверен, что тот улыбается. - А я и не сомневался. Еще в замке. Я-то помню твой нюх на всякое дерьмо, командир.
        - Никак не могу решить, Уолтер, это комплимент или оскорбление?
        - Отправим за подмогой, мессир? - тихо спросил Курт. - Во дворе трое, а сколько их в домах и пристройках, Единый знает.
        - Нет, - покачал головой Феликс. - Наш милый Энцо, а сомнений в том, что это его люди, нет, не станет брать больше десятка на такое дело. Вряд ли он рассчитывал на нашу встречу: на дороге наверняка оставили дозорного, чтобы предупредил в случае чего.
        - К тому же, пока прибудет помощь эти ублюдки уже успеют убраться восвояси на свои земли, - сплюнув, добавил Уолтер.
        - Вы так уверены, что это граф, мессир? - спросил Эзра. - Это же…немыслимо. Аристо нападает на людей другого аристо.
        - Не так уж и немыслимо, - отозвался Ройс. - Бывали случаи… К тому же, думаю, что Вилардо вся эта ситуация представляется немного в другом свете. Ну, скажем, владетельный лорд накладывает руку на принадлежащее ему имущество. Вот только ума не приложу, что ему там могло понадобиться? Азхол - не купец, сундуков с монетой не хранит. Не репу же с капустой они там грузят.
        - В таких случаях, главное вовремя оттяпать эту руку, - поделился своим мнением Корвин. - А потом уж разбираться.
        - Ладно, хватит болтать. Вперед, и тихо. Возьмем этих троих, а потом посмотрим и на их друзей.
        Увлеченные погрузкой телег, трое грабителей не замечали, как через поле, от кромки леса, в их сторону скользят шесть теней. До тех пор, пока один из них, обернувшись за какой-то нуждой, не увидел приближающиеся фигуры. Недолго думая, он метнулся в недалёкую темноту, откуда через несколько ударов сердца раздался резкий свист. Оставшиеся двое были сбиты с ног, не успев даже понять, что происходит, и лишь очумело мотали головами, пока Курт с Прейнесом снимали с них пояса с мечами.
        Досадовать на прыть третьего из налетчиков уже не осталось времени: из дома и прилегающих построек выбегали, звеня кольчугами, воины. В залившем двор холодном лунном свете Ройс сразу узнал Энцо, выскочившего из дома в сопровождении уже виденного днём северянина. В первые мгновения граф явно опешил: появления Ройса, да еще в сопровождении воинов, он явно не ждал. Затем, видимо, подсчитав количество дружинников Ройса и сравнив с числом собственных наемников, Вилардо усмехнулся и направился к Феликсу.
        - Ба, да это же сам барон Ройс, если зрение меня не подводит. Доброй ночи, барон. - Граф говорил так, будто они встретились не во дворе фермерского дома - с разбросанными вещами, освещенными отблесками костра, а в доме королевского наместника в Арсе.
        - Не могу сказать того же, - холодно отозвался Ройс. - Прах тебя побери, Энцо! Что ты забыл на моей земле? Не знаю, как твоё зрение, но если меня не подводит память, я обещал…
        Какой-то сдавленный полузадушенный писк, донесшийся с одной из телег, отвлёк его. Подойдя к подводе, он увидел извивающуюся на дне телеги фигуру. Отблеск огня высветил стройность девичьего стана, перехваченного широкой узорной лентой. С миловидного лица на Ройса умоляюще смотрели кажущиеся огромными карие глаза, наполненные слезами. Рот девушки запечатан кляпом. Феликс порывистым движением приподнял пленницу, освободил от кляпа.
        - Ты кто?
        - Эвейна, - пискнула та. - Не отдавайте меня, мессир. - И зарыдала: громко, по-бабьи, взахлеб, поминая сквозь всхлипывания какого-то Томаса.
        «…найдем тебе в пути отличную невесту. У нас вот сейчас свадьбы играют: я, когда сюда ехал, несколько видел…», - всплыли в памяти слова Уолтера. Ну, конечно. Теперь всё вставало на свои места: и неожиданная торопливость графа, и его непонятная авантюра с налётом на ферму. Такие, как Энцо, не понимают слова «нет». Тем более, если уверены, что любая красотка, тем более из черного люда, почтет за честь согреть им ложе. В висках Феликса забухали невидимые молоточки, заколотилось сердце, разгоняя кровь, прилившую к щекам. Ему потребовалось усилие, чтобы отогнать нахлынувший гнев. Он потрепал Эвейну по колену - все будет хорошо - и шагнул к Энцо. Тот, хоть и стоял с напускным спокойствием, скрестив руки, под его взглядом отступил на пару шагов.
        - Значит, вот как вы обделываете свои дела, граф? - голос Феликса чуть дрожал от едва сдерживаемой ярости. - Решили возродить старые традиции.
        - Вот именно, - тот, похоже, уже пережил мимолётный приступ слабости и оскаблился, словно волк. - Как я вам уже сообщил сегодня днем, барон, это - мои земли, - обвел он рукой вокруг себя. - И это, - указал он на дом, - мое имущество и мои люди. И как вы правильно заметили, барон, право первой ночи - старая традиция. Я бы даже сказал - старинная. А моя семья чтит традиции. В отличие от некоторых.
        Дружинники Ройса глухо зароптали. Уолтер, стоя слева от Феликса, что-то пробормотал под нос. До всех отчетливо донеслось лишь «напыщенный молокосос».
        - Ну да. - Ройс понемногу успокаивался, отсекая лишние мысли и эмоции, думая только о том, что случится совсем скоро. - Значит, ты снизошел до дочки Азхола, а она оказалась столь неблагодарной, что ответила отказом. И когда ты услышал, что она выходит замуж…
        - Примерно так, барон. И теперь я приехал со своими людьми забрать то, что причитается мне по праву. - Энцо повел в сторону выстроившихся по сторонам от себя солдат. Вместе с застигнутыми врасплох их было одиннадцать.
        - Право же, Ройс, неужели мы, аристо, будем ссориться из-за какой-то девчонки-простолюдинки? - Энцо пренебрежительно указал на девушку, затравленным зверьком сжавшуюся у борта телеги. - Так уж и быть: я могу забрать только её, а наш спор о праве на землю мы передадим в суд королевской скамьи, как вы и предлагали. Как вам такое решение нашей небольшой проблемы, барон? Я даже могу заплатить её семье немного денег, за доставленные неудобства.
        - Я могу тебе предложить другое решение, Энцо, - Феликс глянул на Курта и тот несколькими плавными шажками сместился ближе к разоруженным воинам графа.
        - Как по мне, ты и так уже наделал достаточно глупостей на сегодня, - продолжил Ройс. - Не советую делать их ещё больше. Твои потуги возродить традиции столетней давности - просто смешны. Так что предлагаю сесть на коней и убраться подобру-поздорову с моей земли. Возмещение ущерба и оскорблений, нанесенных отцу девушки и ей самой, мы обсудим позднее, при свете дня и не в этом месте. Ущерб мне, как владетелю этих земель, я тебе прощаю.
        - Ну, нет! - лицо юноши исказилось в гримасе, глаза сузились. - Да эта девчонка должна мне ноги целовать за то, что я, граф Вилардо, обратил на нее внимание. Она послужит достойным примером для других. Так что придется тебе, Ройс, выбирать, что для тебя дороже: собственная жизнь или сельская потаскушка, - глаза Энцо метнулись по сторонам, словно он ещё раз хотел убедиться в числе дружинников Ройса, рука легла на эфес меча.
        «Ну что ж, - подумал Феликс. - По крайней мере, я давал ему шанс. А теперь главное - всё сделать правильно. Интересно, правда ли, что графа обучал мечному бою сам Реми Фонтен, первый клинок Пейрама?»
        - Я бы мог сказать, что ты позоришь свой род, Энцо, - Ройс постарался, чтобы презрение в его голосе прозвучало как можно отчетливее. - Но, к сожалению или к счастью, ты не можешь опозорить семью Вилардо. Потому что…не принадлежишь к ней.
        - Что?! - граф непонимающе помотал головой, словно Ройс заговорил с ним на неизвестном языке.
        - Да то, что граф Лоис Вилардо - не твой отец. - Феликс улыбался, наблюдая, как окрашенная отблеском костра в алый цвет щека графа приобретает насыщенные оттенки пурпура от чудовищного, по меркам любого аристо, оскорбления.
        - Что?! Что ты сказал…Ты ответишь…ложь…, - Энцо снова, как днем, стал задыхаться от гнева.
        - О, нет, мессир граф. Это вовсе не ложь. Об этом мне сказал твой мнимый отец…перед тем, как я его убил.
        Энцо хватило лишь на дикий выкрик:
        - Убить их всех! - После чего, выхватив меч, он с яростным ревом бросился на Ройса.
        Ночная тишина взорвалась звоном мечей и потоком проклятий.
        Граф еще не успел скрестить мечи с Феликсом, как справа и слева от Ройса глухо щелкнули тетивы арбалетов и двое наемников Энцо, словно споткнувшись о препятствие, упали на землю. Одновременно с этим Курт, плавным движением выхватив клинок из ножен, с ходу рубанул одного из двух безоружных воинов графа: меч, прочертив кроваво-черную, в свете луны, борозду через грудь одного, продолжая движение, взлетел выше и серебряной молнией упал на второго, успевшего лишь вскинуть руку в защитном жесте. Клинок перерубил руку и глубоко вошел в ключицу. Ребенок не успел бы сказать «мама», как граф лишился четырех человек. Но даже сейчас шестерым воинам противостояло восемь.
        Феликсу приходилось тяжело: на него насели Энцо и северянин. И если выпады Вилардо, которым не хватало точности и твердости, Ройс отражал без особых усилий, то телохранитель задал ему настоящую трепку. Мечи звенели, Феликс кружил по двору, стараясь держаться рядом с дружинниками. Удар, блок, выпад, уход в сторону. Снова удар. Ройс и северянин бились молча: берегли дыхание, экономно расходуя силы. Разъяренный последними словами Феликса граф вкладывался в каждый удар, одновременно вопя проклятия и оскорбления. Видно, наука старого Реми не пошла впрок.
        Двое противников также достались Курту. Замах, ложный выпад, удар. Клинок скользит по клинку, высекая искру. Феликс едва успевает отбить выпад Энцо и уйти с линии, оказавшегося ложным, удара северянина. Пытаясь увернуться, Ройс понимает, что бесполезно, поймал его бородач, но тут чей-то клинок блокирует удар. Феликс, используя представившуюся возможность для атаки Энцо, краем глаза успевает заметить неожиданного спасителя - Уолтер. Тот уложил своего противника, корчащегося на земле, и уже во всю рубится с варваром.
        Надо признать, что наемники графа свои деньги отрабатывали на совесть. Не успел Ройс как следует взяться за него, как один из воинов, бьющихся с Куртом, разорвал дистанцию, сделал несколько шагов в сторону и вот уже перед Феликсом снова двое. Правда, всего лишь на несколько мгновений. Он все-таки успел зацепить Вилардо - эсток Феликса, скрежетнув, стальной змеей ужалил под плечевую пластину панциря и вынырнул с окрашенным в алое, напившимся крови острием. Энцо, изрыгнув очередное проклятие, отскочил в сторону, но закончить начатое Ройсу помешал второй противник, заслонивший хозяина.
        Кружась в танце клинков, Ройс пытался оценить картину боя. Внутри холодело, сжимая желудок: противников осталось всего шестеро, но на земле лежат двое дружинников Феликса - Эзра и Сол. А яростный пожар скоротечного боя, меж тем, дает о себе знать: наливаются тяжестью руки, не так быстры и точны очередной удар или выпад. Похоже, уверенность Энцо в успехе, благодаря двукратному превосходству в людях, начинает себя оправдывать. Сам граф, уже не решаясь снова скрестить с Феликсом меч, приплясывает позади наемника, продолжая выкрикивать проклятия, перемежая их ободряющими призывами к своим воинам. Что же делать?
        В голове Ройса вспышкой высвечивается картина, словно барельеф на стене: на легионы щитоносцев накатывает, кажущаяся бесконечной, масса мрунов; Эдвард Сеттби, Лев Нолдерона, подняв коня на дыбы, вздымает руку с мечом, указывая вперед, туда, где в нескольких сот ярдах реют конские хвосты и скалятся черепа на бунчуках Кулхана Одноглазого. Рот Сеттби распят в безмолвном крике: «бей в центр! бей по вождям!»
        Феликс взрывается каскадом выпадов, замахов, ударов. Его противник ловится на ложный замах и Ройс из последних сил, открывая под удар бок, прорывается ему за спину, к графу. Тому не хватает всего мгновения, чтобы отскочить назад или в сторону: Феликс достает его и по кровостоку меча стекает жизнь Энцо Вилардо, девятого графа Северной марки.
        Глава 3
        - Граф убит! Энцо мертв!
        Кричал тот самый наемник, за спину которого так удачно проскочил Феликс. Он, развернувшись, стоял в защитной стойке, но сражаться уже было не с кем. Сбившись в плотную группу, четверо выживших наемников отступали назад, к дальнему концу двора. Сражаться за мертвого хозяина, видимо, никто из них желанием не горел. Дружинники Феликса не преследовали их, лишь настороженно провожая взглядами.
        А перед глазами Ройса дотлевала картина: латная конница «лунных братьев», врезаясь в ряды мрунов, проминает строй перед собой, словно бочка, катящаяся по заросшему осокой склону, и шесты, с насаженными на них вороньими черепами, поколебавшись, падают вниз. И от места их падения волнами, захватывая в этот водоворот новые и новые массы мрунов, уверенно шагает ее величество - Паника. Организованная сила, лишенная предводителя, часто превращается в массу одиночек, думающих лишь о собственном спасении.
        Позволив себе немного расслабиться, Ройс осмотрелся, ища взглядом Уолтера. Поначалу показалось, что глаза, от усталости и напряжения, просто не замечают друга. Вот к борту телеги привалился Курт, вроде бы целый и невредимый. Недалеко, возле тела брата, сидит Кевин. Кажется, Эзра жив. По руке Кевина течет кровь. Феликсу понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы осознать, что неподвижная, еле заметная в темноте на земле фигура, это Корвин.
        - Уолтер, - Ройс опустился на колени перед телом. Уолтер лежал навзничь. Взяв его за плечи, Феликс как можно мягче перевернул его на спину.
        - Уолтер. Очнись. - Феликс провел рукой по кольчуге и ощутил ладонью теплую липкость.
        Корвин захрипел, открыл глаза.
        - Лежи. Молчи. Сейчас перенесем тебя в дом.
        - А он быстрый…северянин…хороший боец…славная схватка…
        - Эвейна! Доченька!
        Ройс, резко встав, обернулся на крик, рука дернулась к эфесу. Из открытых дверей дома к подводе бросилась женщина: видимо, мать девушки. Всхлипывая, что-то бормоча сквозь слезы, она вцепилась в стягивавшие руки дочери веревки, пытаясь их развязать. Впрочем, связывал Эвейну мастер своего дела, так, чтобы веревочные петли, не впиваясь и не натирая кожу, в тоже время не давали пленнице ни единого шанса освободиться.
        Феликс, подойдя к телеге, молча отодвинул мать в сторону и несколькими взмахами ножа разрезал путы на руках и ногах девушки. Женщина, поначалу, опять бросилась обнимать дочь, все так же рыдавшую. Затем, ненадолго утолив материнские чувства, отпустила её, кинулась в ноги Ройсу.
        - Спасибо вам, мессир! Дочку мою, кровинушу, не дали обесчестить. Век за вас Матери-заступнице молиться буду, чтобы отвратила все невзгоды…
        - Ну, хватит, хватит. - Феликс, подняв женщину с колен, встряхнул за плечи, помогая успокоиться. Отблеск догорающего огня упал на ее лицо, высветив морщины, седые волосы, уставшие заплаканные глаза. - Все уже позади.
        - Я уже все, все, - зачастила та, вытирая слезы. - Сейчас. Я Лейя, жена Алхаза. Вы меня и не помните наверно.
        - Где Алхаз?
        - Там он, - Лейя кивнула в сторону дверного проема. - Лежит. Плохо ему стало, когда эти налетели, дочку, кровиночку нашу, забрали.
        - Позови кого-нибудь: пусть занесут раненых в дом. - Женщина, кивнув, вместе со всё ещё всхлипывающей от пережитого дочкой скрылась в доме. Ройс вернулся к Уолтеру, бросил взгляд на остальных дружинников. Курт перевязывал куском ткани бедро стонущему от боли Эзре, привалившемуся к тележному колесу. Рядом с ним, что-то утешающе шепча, всё также сидел брат.
        - Курт. - Тот поднял голову и Феликс вдруг ощутил груз лет, неподъемным камнем лежавшем на плечах седого ветерана.
        - Кевина с донесением - в замок. Десяток Румпеля - сюда. Пусть захватят собак. Лекаря - тоже сюда: в первую очередь. И несколько подвод.
        - Может, лучше я? - Курт поднялся на ноги. - Кевин ранен.
        - Именно поэтому его. Ты здесь нужней будешь. Вы кто? - спросил Феликс вышедших из дома двух парней - одного рослого, высокого, и второго пониже.
        - Так это, я, стало быть, Вилер, сын папашин. Старшой, - ответил рослый. - А это Рейрам, муж сестры, стало быть. Матушка сказала, раненых в горницу перенести?
        - Да. Возьмите пару жердей, - Феликс показал на стоявший неподалеку дровяной сарай, - и несколько полотенец: сделаете носилки.
        - А что с этими, мессир? - Вилер указал на два тела в глубине двора, подававших признаки жизни: наемники Энцо.
        - Этих тоже перенесите, - после некоторого раздумья ответил Ройс. - В овин.
        Пока парни суетливо мастерили носилки, Феликс, опустившись перед Уолтером на колено, отер его губы от кровавой пены.
        - Пить… - прошептал Уолтер.
        - Нельзя тебе пока пить. Потерпи, скоро лекарь приедет. - Только сказав это, Ройс заметил, что Корвин потерял сознание.
        - Несите, - сказал он подошедшему Вилеру и, проследив, как носилки с Уолтером исчезают в доме, зашел следом.
        Парни аккуратно, стараясь не дергать носилки, занесли их в большую комнату, положили на лавку, застеленную куском полотна. Феликс огляделся. Центр комнаты занимал стол: наверно, тут усаживалась трапезничать сразу вся большая семья старого коттера. Возле стен стоят лавки, под лавками - сундуки, щерившиеся сейчас на Ройса выпотрошенными внутренностями. На одной из лавок сидели две испуганные девушки.
        - Как тебя зовут? - обратился Феликс к той, что постарше.
        - Матушка Долкой назвали, - глаз она не подняла, смотря куда-то в пол. - А это сестра моя, Лоцна.
        - Вот что, Долка. Принеси-ка ведро воды да холста чистого, локтей пять. И корпии из ветоши чистой нащипай.
        Ройс подошел к лавке. Уолтер все так же был без сознания. Может, это и к лучшему. Он аккуратно поднял руку, которой Корвин зажимал рану на животе, осторожно завернул кольчугу вверх. С присвистом вдохнул воздух сквозь зубы. На войне армейские лекари называли такие раны - заворот: клинок меча или острие копья входили глубоко внутрь живота, повреждая все на своем пути. Плохо. Очень плохо. Будет ли толк от искусства Себаста, лекаря баронии? Сейчас бы мага-целителя. Да где его возьмешь?
        Феликс сел на лавку, откинулся к стене, закрыл глаза. Горячка боя постепенно отпускала, отзываясь запоздалой дрожью в мышцах. Он не убивал человека уже шесть лет. Нет. Человека - восемь. Мруны ведь - не люди. Этот вывод был одним из немногих, с которым согласились и священники людей, и древники туатов, и жрицы ардаров. Хотя, как на взгляд Феликса, мруны не сильно и отличались от людей. Две руки, две ноги, голова. Ну да, зубов больше, да половина из них - клыки. И кожа зеленого оттенка. И рожи, как на вкус любого из хионцев, страховидные. Но, также как любой из воинов Хиона, носят доспехи, скримеры - изогнутые мечи. У них нет лошадей, но есть гаркхи - здоровые хищные твари, рвущие своими тяжелыми челюстями в бою и пеших, и конных. А более всего роднило их с людьми, именно с ними, а не с туатами или ардарами - тяга к разрушению и насилию. Чем солдаты Асты были лучше мрунов, когда армия Семиградья штурмом взяла столицу Таршиша, Геронну? Мруны, пожалуй, были даже честнее - там, где они проходили, оставались лишь руины да выжженная земля…
        Феликс услышал шарканье и открыл глаза. В горницу, медленно ступая, приволакивая правую ногу, вошел Алхаз.
        - Мессир… - старик, тяжело выдохнув, присел на ближайшую лавку.
        - Рассказывай.
        - А что рассказывать, мессир? - опять вздохнул старик. Наскочили эти, уже, стало быть, после заката. С графом Энцо, стало быть. Он говорит: всё тут мое и земли мои, а вы - мои данники. Ну, и про дочку. Про право первой ночи. Чтоб его душе бродить в вечной тьме! А что мы супротив оружных можем сделать? - с горечью спросил он. - Я, было, попробовал заикнуться, что мы вольные люди. Землю-то в найм я брал еще у вашего батюшки, а сейчас, стало быть, у вас. Да куда там. - Старик потер заметно опухшую скулу.
        - Вас нам сам Предвечный отец привел, мессир, не иначе, - продолжил он. - Ох, и подумать страшно, что было бы, если бы Эвейна… - голос старика предательски дрогнул.
        - Ничего, Азхол. - Феликс подошел к фермеру, положил руку на плечо. - С твоей дочерью, хвала богам, все в порядке, а граф сейчас держит ответ перед судом, более высшим, чем любой на этом свете.
        Их разговор прервала Долка, вошедшая в комнату с ведром воды. Через плечо перекинут отрез материи.
        - Вот, мессир. Вы просили, - она поставила ведро на пол, наконец-то взглянув на Феликса. - А корпию я сейчас нащипаю, матушка с Лоцной помогут.
        - Спасибо. - Благодарно кивнув вслед вышедшей девушке, Ройс, как умел, обтер рану Уолтера мокрым холстом, затем, соорудив из него нечто вроде плотного полотенца, накрыл им разрез. Почти сразу ткань начала розоветь, наливаясь красным.
        Вошел Курт.
        - Как он, командир?
        - Плохо, - Ройс присел на табурет у стола, взглянул на Лесьера. - Очень плохо. Что с Кевином?
        - Отправил с донесением, как вы велели. Эзра в дом не захотел, положили его на телегу. Тех двоих, наемников Энцо, отнесли в овин, но, похоже, один скоро представится.
        - Подвел я вас, Курт, - Феликс устало оперся на стол, взглянул на старого воина. - Теряю хватку.
        - Не думайте об этом, командир, - голос Курта был тверд. - Если бы вы не убили Энцо, все бы там легли, во дворе.
        - Я должен был взять полный десяток, - глухо проговорил Ройс, глядя в пол. - При таком раскладе он бы просто ушел.
        - Мессир…, - Курт поколебался. - А это правда, что вы говорили? Ну, что убили старого графа. И что он Энцо не отец.
        - Конечно, нет, - ответил Ройс. - Не хватало еще, чтобы мы, вместо мрунов, друг друга резали. Просто, когда понял, что парень уже настроен на драку, с таким-то перевесом в людях, решил вывести его из себя. Гнев в бою - плохой советчик.
        Уолтер застонал. Феликс подошел к другу. Тот по-прежнему был без сознания. Положил ладонь на лоб.
        - Он весь горит. Где же этот Себаст, тьма его забери!
        - Мессир.
        - Да, - обернулся Ройс к Алхазу.
        - Вечером, часа за два до налета этих, к нам на ночевку туат попросился. Мы его положили в амбаре. Люди графа, навроде, видели его, но только там же в амбаре и закрыли, а так, вроде, не трогали его. Я думаю, может, он помочь сможет, - старик кивнул на лавку.
        Туат? Здесь? В этих краях Феликс не видел туата, дай Единый памяти, лет двадцать, пожалуй. Среди детей богини Та много целителей и с их искусством Ройс был знаком не понаслышке: сколько парней во время войны, уже стоявших одной ногой в Серых пределах, туаты вернули к Свету. Конечно, вряд ли это целитель, что ему делать здесь, в месяцах пути от Эстемара? Но сейчас Феликс был готов цепляться за любую соломинку.
        - Веди, - обратился он к старику и они вышли из комнаты.
        Выйдя во двор, где уже суетилась многочисленная родня старика, растаскивая обратно по пристройкам и амбарам вынесенное грабителями добро, Ройс, вслед за Алхазом, направился в сторону темневшей в отдалении постройки. Приостановился возле телеги, в которой, с мученическим видом, лежал Эзра.
        - Как нога? - спросил Феликс.
        - Терпимо. - Парень выдавил улыбку, но было видно, что сдерживается он с трудом.
        - Ну, ничего, потерпи. Лекарь вот-вот будет. - Ройс похлопал Эзру по руке и сделал знак старику идти дальше.
        Они остановились у высокого сарая, ворота которого запирал деревянный брус. Ройс отстранил Алхаза, порывавшегося самолично снять тяжелую задвижку, поднатужился, поднял один конец, и толкнул засов вниз. С мягким уханьем брус упал на землю. Ворота сарая заскрипели, открылись и он ступил внутрь. Часть помещения осветил лунный свет, проникший внутрь вслед за Феликсом, но большая часть оставалась в темноте. Он, затаив дыхание, прислушался. Тишина. Только редкий порыв воздуха шелестит сложенным в сарае сеном.
        - Айя! Тье танн? Асве ол. Мен маар реста. - Слова квеннисы, языка туатов, вспоминались с трудом.
        - Не стоит так трудить…утруждать себя. - Мрак слева от Ройса дрогнул, раскололся на две половинки и к нему скользнула тень. - Я разговариваю на хионском, друг-человек.
        Из темноты на освещенный луной участок вышел туат. Как и большинство из его народа, он был высок. Накинутый плащ не скрывал стройности фигуры. Изящное матовое, словно выточенное из кости мармонта, лицо украшено несколькими узорами. Судя по их немногочисленности и цвету - зеленый - туат был очень молод. По крайней мере, по меркам своего народа. Дети богини Та славились долголетием на весь Хион. Глаза у юноши были странного бирюзового цвета, с вкраплениями золота. Черные волосы, спускавшиеся до плеч, перехвачены кожаным ремешком.
        - Меня звать Телламат, - коротко поклонился туат. - Тебе нужна помощь, друг-человек? - Хионский звучал в его устах странно, но очень мелодично.
        - А меня зовут Феликс. Феликс Ройс. Я - лорд окрестных земель. Да, мне нужна помощь. Если ты сведущ в целительстве. У меня раненый. И, похоже, вот-вот присоединится к праотцам.
        - Наверно, у тебя сегодня счастливый день, Феликс Ройс. Я из феалотов, - губы юного туата дрогнули в сдержанной улыбке.
        Феликс был поражен. Феалот? Познающий жизнь? Сколько звеньев должно быть в той цепи случайностей, что привела молодого целителя на ферму Азхола именно в эту ночь?
        - Я был бы весьма признателен тебе, если бы ты смог чем-то помочь моему другу, - Ройс постарался скрыть охватившее его волнение от неожиданно вспыхнувшей, с новой силой, надежды.
        - Конечно, - кивнул Телламат, - только возьму свои вещи. - Он отступил в темноту, прошуршало сено и вот уже туат снова на освещенном участке. За плечами у него висел мешок, в руках был посох. - Я готов.
        Теперь впереди шел Ройс, за ним вышагивал Телламат, а сзади прихрамывал Азхол.
        Войдя в комнату, туат безошибочно направился к лавке, где лежал Уолтер. Холстяное полотенце, которое Ройс недавно положил на рану, было уже не розовым, а багряно-красным. На столе Феликс заметил лежавшую пухлым комом корпию: Долка выполнила свое обещание.
        Телламат подошел к лавке, поднял полотенце, несколько мгновений смотрел на рану, затем повернулся к Ройсу.
        - Будет нелегко. Я постараюсь, но ничего не могу обещать. Если бы на моем месте был кто-то из старших…
        - Сделай, что сможешь, - сказал Феликс.
        - Лавка слишком узкая. - Телламат осмотрелся. - Застелите стол чистым холстом и положите его сверху, - распорядился он. - Еще мне будет нужен таз с кипятком, два горшка и две чаши. И ещё вино. Самое крепкое, что есть в доме.
        - Простите, мессир, но у нас нет вина, - извиняющимся тоном сказал Азхол, разведя руками.
        - У меня есть, - вмешался в разговор вернувшийся с улицы Курт. - Люди Энцо оставили двух лошадей со всем добром, - он водрузил на стол большую флягу, в которой что-то булькало. - Вот, отличное выдержанное хашское. - Судя по всему, Лесьер уже хорошо распробовал содержимое.
        - Подойдет, - сказал туат, подойдя к фляге, открыв ее и нюхнув из горлышка.
        - Курт, - позвал Феликс старого воина и они, приподняв тело Уолтера, аккуратно перенесли и положили его на стол, уже накрытый Азхолом чистой простыней.
        Ройс помог Телламату снять с Уолтера кольчугу и отошел. Больше в помощи туат, судя по всему, не нуждался. Дождавшись горячей, курящейся паром воды, он снял плащ, под которым обнаружились легкие, непонятно из чего сделанные штаны, заправленные в высокие сапоги, бежевая куртка и шелковая рубаха. Бедра были опоясаны ремнем, с которого свешивался десяток мешочков и кошелей, разнообразных размеров и веса.
        Сняв пару мешочков с пояса, туат открыл котомку и достал небольшой кожаный футляр. Когда он открыл его, Ройс увидел какие-то инструменты: в металле тускло отразились холодным светом огоньки зажженных свечей. Курт с Феликсом смотрели на приготовления молодого туата с видимым спокойствием: и тот, и другой были знакомы с методами лечения феалотов, считавшимися лучшими целителями в Хионе. Азхол же поначалу смотрел на разнообразные крючки, зазубренные ножи, пилки и тонкие иглы, что раскладывал перед собой туат, с широко раскрытыми глазами, а затем, не выдержав и сотворив перед собой охраняющий знак Святого света, вышел из комнаты.
        Телламат, меж тем, разлил кипяток по горшкам и чашам. В один из горшков он положил все инструменты, во второй налил вина. Потом начал доставать из мешочков странно пахнущие травы и кидать их в чаши, одновременно что-то напевая под нос. По комнате поплыли ароматы разнотравья: сирень, гиацинт, мята, свежескошенная трава, душистая полынь, сладкая ваниль и совсем незнакомые Феликсу. Наконец туат поставил оба горшка и чаши перед собой на стол, возле тела Уолтера, и оглянулся на Ройса.
        - Нам уйти? - спросил Феликс.
        - Можете оставаться, - ответил тот. - Только не шумите.
        Ройс кивнул. Курт встал и, пробормотав:
        - Пойду гляну, куда же запропастился этот Румпель, - вышел из комнаты.
        Туат взял один из коротких острых ножей, лежавших в горшке, разрезал стеганный подкольчужник, рубаху, промыл рану и вокруг нее холстом, смоченным вином. Уолтер застонал, но юноша лишь положил ладонь ему на лоб, что-то напевно выговаривая на незнакомом Феликсу языке, и вскоре Корвин опять затих.
        Телламат, взяв из горшка несколько крючков, похожих на рыбацкие, только без бородки, потянулся к ране, раскрыл края, закрепил крючками. Затем надавил возле нее и из раны начала сочиться черная сукровица. Туат, продолжая обтирать место ранения вином, взял один из ножей изогнутой формы и начал чистить рану. Его напевный речитатив усилился, стал более монотонным. Звуки неведомого языка будто выстраивались в призрачную карусель, которая то взлетала ввысь, то падала вниз, обегая в бесконечном движении круг за кругом. Узорчатые листья, украшавшие щеки туата, вдруг словно зашевелились, обвивая друг друга и издавая нежный хрустальный звон, естественным образом вплетающийся в напев. Веки Ройса отяжелели, закрываясь сами собой. Он впал в странное состояние, одновременно ощущая себя сидящим на лавке и чувствуя, что куда-то уплывает, покачиваясь на невидимых ласковых волнах…
        - Мессир. Мессир. - Ройс, вздрогнув, открыл глаза. Перед ним стоял Курт.
        - Румпель со своим десятком уже здесь.
        Феликс поднялся со скамьи, прислушался. Во дворе были слышны громкие голоса, конское ржание, собачий лай. Он взглянул на стол. Уолтер все также лежал в беспамятстве, однако нездоровый землистый цвет сошел, лицо порозовело. Его больше не лихорадило. На животе, там, где раньше зияло отверстие раны, белел чистый квадрат холста.
        - С вашим другом будет всё в порядке, Феликс Ройс. Богиня Т'а была сегодня благосклонна к нему.
        Ройс повернул голову. Молодой туат сидел на скамье, привалившись к стене. Выглядел он изможденным, как будто несколько дней не ел, не пил и таскал грузы где-нибудь в гавани Мирра.
        - С тобой всё в порядке? - спросил Ройс.
        - В порядке всё, - отозвался Телламат. - Просто сил много потратить…потратил.
        Феликс подошел ближе, встал напротив юноши.
        - Я у тебя в долгу, аратар, - использовал он слово, которым туаты именовали самых уважаемых членов своего народа. - В моих землях ты всегда найдешь кров, пищу и любую помощь, какая будет в моих силах.
        - О, ты излишне превозносишь меня, друг-человек, - устало улыбнулся Телламат. - Я всего лишь исполнил свой долг. Любой из старших справился бы с такой раной, даже не запыхавшись. А я сейчас, пожалуй, даже маленькой царапины не залечу.
        - Надеюсь, ты примешь мое гостеприимство? Тебе надо отдохнуть. Но, если ты торопишься, я могу дать лучших лошадей и эскорт до самого Хребта.
        - Нет, - покачал головой туат. - Я никуда не тороплюсь. И с радостью приму твоё предложение.
        - Я хотел бы перевезти своего друга в замок.
        - Не сейчас. По крайней мере, не раньше чем через два колокола. Рана должна успокоиться, а жизненная сила трав - проникнуть внутрь и смягчить боль.
        - Хорошо, - кивнул Феликс, - мы подождем сколько нужно. Я скоро вернусь. - Он повернулся и вышел во двор.
        - Мессир, - к нему подошел Ланс Румпель, заместитель Курта. - Я привел весь десяток, как вы велели. И собак. - Он махнул в сторону, где Эрвин Мерхель, лесничий Ройса, сдерживал на своре трех борзых, оглашающих двор лаем.
        - Возьми шесть человек и собак. Пройдите по следу до земель графства. Наемники, скорее всего, уже в его пределах, но, на всякий случай, проверьте. Если застанете их на моей земле - убейте. В благородство не играй, лучше всего - арбалеты.
        - Понял, - кивнул тот и направился к столпившимся вокруг телег дружинникам. Через пару минут Мерхель спустил собак, с громким лаем бросившихся в северном направлении, и семеро всадников с факелами устремились за ними.
        Ройс подошел к телеге. Там уже Себаст колдовал над ногой Эзры. Оставшиеся солдаты из десятка Румпеля развлекали раненого собрата скабрезными историями. Двор был освещен дюжиной факелов, привезенных дружинниками.
        - Мессир. - Себаст, увидев Феликса, соскочил с телеги и подбежал к Ройсу.
        - Как там дела у Эзры? - спросил Феликс.
        - Ничего страшного, - улыбнулся лекарь, - через пару недель танцевать будет. - Когда Себаст улыбался, его молодость становилась особенно заметной. Двадцать два года. Сам Ройс к этим годам уже шесть лет отвоевал.
        - А правда, что вы здесь настоящего туата нашли? - с огнем любопытства в глазах спросил Себаст. - Да еще целителя?
        - Правда, - подтвердил Феликс. - Он вытащил Уолтера. - И, упреждая следующие вопросы молодого лекаря, добавил. - Он сейчас устал, так что не приставай с расспросами. Ещё будет время в замке. Курт, - позвал он. Лесьер, уже что-то выговаривавший одному из дружинников, подошёл к Ройсу.
        - Командир. Как дела у Корвина?
        - Похоже, выкарабкается.
        Лицо старого воина посветлело. С Уолтером он был знаком, пожалуй, что и дольше, чем сам Феликс.
        - Как там раненые? - спросил Ройс.
        - Один помер, как я и думал. Второй жив. Себаст его перевязал.
        - Грузи его на телегу. И Энцо - тоже. Через два колокола выступаем. Если Румпель к этому времени не вернется, дождешься его и возвращайтесь в замок.
        Глава 4
        - Мессир… Мессир…
        Феликс открыл глаза.
        - Бернар.
        - Вы просили разбудить вас не позднее второго часа дневной стражи.
        - Да. Конечно. - Ройс откинул одеяло, сел на кровати. - Как там Уолтер?
        - Не имею понятия, мессир. Фрокар Корвин у себя в покоях. Молодой туат с самого утра рядом с ним.
        - Письмо?
        - Отправлено сегодня утром.
        - Хорошо. Давай берену. Потом - обед. Завтрак я, кажется, проспал. Прикажи накрыть в летней башне.
        - Слушаюсь, - Бернар обернулся к полуоткрытой двери:
        - Заносите.
        Дверь открылась и в проем, пыхтя и осторожно ступая, вошли двое слуг. За ними появились округлые обводы большой бочки - берены - наполненной водой. Сзади ее поддерживали еще двое.
        Дождавшись, пока слуги выйдут, Феликс залез в бочку, сел на встроенный внутри приступок, окунулся с головой. Вернулись они в замок далеко за полночь и после всех ночных приключений его хватило только на то, чтобы раздеться и упасть в постель. Саднило левый бок. Отмокнув и отмывшись, он вылез из воды, вытерся, надел холщовые подштанники, подошел к зеркалу. Из глубины холодной начищенной бронзы на него смотрело усталое лицо мужчины лет тридцати. Короткие, по-военному стриженые волосы, худощавое, словно вырубленое из мореного дуба лицо. Серые глаза смотрели спокойно и упрямо.
        - Что, господин барон, говорите, наскучила вам мирная жизнь? Снова на подвиги потянуло? Вот уж верно мудрецы туатов говорят: чтоб тебе жить во время перемен.
        Отражение в темной глубине ответило ему тоскливым взглядом, в котором непонятно чего было больше: то ли горькой иронии, то ли сожаления. Феликс перевел взгляд ниже. Его тело вполне могло служить наглядным пособием по изучению истории Потрясения, как принято сейчас называть десять лет войны с мрунами. Вот едва заметная белесая точка на левом боку - его первый бой, первая стычка с кочевниками между мирами, на переправе через Тахос. Звездчатый шрам на правой ключице - память о битве в предгорьях Хребта мира, хоть и проигранной, но дорого доставшейся мрунам. Нитка шрама пересекает левую ключицу - победная битва у стен Вилинира, чуть не унесшая его жизнь в Серые пределы: окажись рука противника чуть крепче или удар меча вернее, и не видать ему одну из первых больших побед Асты. А вот и два шрама-близнеца на груди - та самая Великая брань, как поют сейчас барды в разных уголках Хиона. Лавовые поля плато у перевала Странников, одинаково хорошо впитывающие воду, пот и кровь. Особенно кровь. Десять лет жизни, отданные войне, прочертившей свой извилистый путь шрамами на его теле…
        Ройс хмыкнул собственным мыслям, отошел от зеркала и стал одеваться.

* * *
        - Тебе обязательно надо это выпить. Это поддержит твои силы, друг-человек.
        - Не зови меня так. После всего, что ты сделал, ты мне не просто друг, а брат. И меня зовут Уолтер.
        - Извинения прошу, Уолтер. Но выпить тебе необходимо это.
        - Эх, да что же, лекари, у вас у всех лекарства всегда такие горькие да жгучие.
        - Это не горькое. Тут есть пыльца лисселот. Цветы моего края. Пей, чтобы маленькие злые кчолы, что меньше даже макового зерна, не залезли в твою рану.
        Ройс, пока что не замеченный обоими спорщиками, с усмешкой наблюдал за ними, стоя около дверного проема. По его скромному мнению, молодой целитель сотворил настоящее чудо. Еще ночью Уолтер стоял одной ногой за чертой, отделявшей мир живых от нави. А сейчас в кровати лежал, хоть и всё еще беспомощный, но такой же неунывающий и энергичный задира Корвин.
        - Феликс! - заметил, наконец, Ройса, друг. - Ну, скажи хоть ты ему, что ко мне в жизни никакая зараза не прилипает.
        - Если бы ты видел, как выглядел меньше десяти колоколов назад, - ответил Феликс, - ты бы не только отвар выпил, но ещё и добавки попросил. Ты великолепный целитель, Телламат, - сказал он, подойдя к туату и пожимая ему руку. - Если бы не ты…
        - Мое искусство важно, да, - юноша улыбнулся. - Но фейвала друга-Уолтера… как это сказать по-хионски? Тяга к жизни, наверно, сильно велика. Если бы он не хотел так сильно жить, моего искусства могло не хватить.
        При свете дня лицо юного тута выглядело еще более изящным, даже хрупким. Волосы, остриженные над ушами, и украшающие щеки узоры подчеркивали высокие скулы. Бирюза глаз сверкала на солнце медовым золотым оттенком.
        - Выпей, друг-Корвин, - снова обратился Телламат к своему пациенту, протягивая чашу с отваром.
        Уолтер скривился, но подчинился. Выпил, сначала с опаской, по глоточку, затем опрокинул в себя разом всю чашу. Откинулся на подушки.
        - Никогда бы не подумал, что цв… туат, то есть, мне жизнь спасет. Сказал бы мне кто в армии, рассмеялся.
        - Ну, ещё бы, - заметил Феликс, - тебе-то услуги их целителей, хвала Единому, не пригодились. Не зря тебя прозвали Счастливой вороной. Сколько мы с тобой провоевали? Пять лет почти, сдается. И хоть бы чирь на заднице вскочил.
        - По правде говоря, - сказал Корвин, - у меня в голове все как в тумане. Последнее, что помню, как с этим бородатым схватился. Вот ведь быстрый, сын акшасса. Чем хоть все закончилось?
        Феликс, в двух словах, рассказал об исходе схватки, о встрече с туатом и борьбе Телламата за жизнь Уолтера.
        - Выжившие наемники ушли на земли Энцо, - закончил Ройс. - Так что сейчас, наверно, в красках живописуют всему Рюггену, как бедный беззащитный граф пал в неравном бою от руки кровожадного убийцы, барона Лерна.
        - Да уж, - отозвался Корвин. - Хоть Вилардо и получил то, чего заслуживал, но убийство аристо…
        - Это был плохой человек, - вмешался в разговор туат. - Когда я разговаривал с ним, видел…ощущал его феа. Она была цвета жадности. И подлости.
        - Кстати, Телламат, - решил Феликс выяснить вопрос, мучавший его с момента встречи с туатом. - А как ты оказался в наших краях?
        - В моем роду принято, чтобы младший сын совершал менерэн…Дорога памяти, по-вашему. Идти по тем землям, что владел когда-то мой народ. Мы должны помнить.
        - Ясно. - Ройс задумчиво смотрел на юного целителя.
        Феликс с детства любил слушать истории о загадочных туатах и сейчас у него перед глазами, словно наяву, представал расхаживавший по комнате старый Лициус, с важным видом вещающий очередной урок своему единственному ученику.
        - До сих пор нет достоверных сведений, откуда, в действительности, на землю Хиона пришли туаты. Одни утверждают, что с родных земель, лежащих далеко на закате, их согнала неведомая катастрофа. Другие считают, что они пришли к нам из другого мира, поскольку никакой земли на закате быть не может. В любом случае, известно, что дети богини Та, как называют себя туаты, появились в Хионе больше тысячи лет назад. Начав расселяться на полночи Хиона, перейдя Хребет мира и достигнув джунглей, расстилавшихся в те времена там, где сейчас лежит Великая сушь, они столкнулись с многочисленными племенами акшассов, кровожадных чудовищ. Вместо того, чтобы уступить и вернуться через Хребет мира на север, туаты вступили в затяжную войну, рассчитывая, что искусство их магов принесет им победу. Однако года сменяли десятилетия, а свирепые акшассы были все так же неисчислимы. В это время разведчики туатов перешли на севере через Высокие земли и, - голос Лициуса стал торжественным, - столкнулись с нашими предками, объединенными Кролом Великим в королевство Хион. Туаты заключили с потомками Крола союз и обучили первых
людей, имевших способности к магии, своему искусству. Объединенные армии туатов и людей сошлись в решающей битве с племенами акшассов. Маги обеих народов творили в тот день заклинания столь могучие, что они потрясали сами основы тварного мира. Акшассы были практически полностью уничтожены, а их остатки рассеяны по джунглям далеко на юге. Но именно в тот день, в результате высвобождения гигантских неведомых сил, появилось то, что известно сейчас всему Хиону под названием Трещина…
        - И как долго ты уже в пути? - спросил Феликс, возвращаясь к беседе.
        - Больше пяти месяцев - ответил Телламат. - Сейчас я шел в Лиссу, затем хочу посетить Тецию, перейти с караваном Великую сушь и увидеть Пандавию. Но главное, увидеть то, за что так долго и отчаянно сражались мои предки. Увидеть Вечный лес.
        - Повезло тебе, что головорезы Энцо тебя не тронули, - вступил в разговор Уолтер. - Хоть туаты и союзники нам, но многие в Нолдероне вас недолюбливают. Конечно, я не из таких, - добавил он и покраснел.
        - Может, это потому, - улыбнулся Телламат, - что название вашего королевства обозначает на нашем языке - три короны?
        - Что? - удивленно спросил Корвин и посмотрел сначала на туата, затем на Феликса. - Ты хочешь сказать, что Нолдерон когда-то был вашим королевством?
        - Не совсем, - покачал головой Телламат. - Когда-то, сотни лет назад, великая междуусобица стала причиной распада Хионской империи на две части. В южной части Хиона образовалось три королевства, которые затем были объединены в одно великим Ульпинном, предком вашего короля Стефана. Тогда туаты жили в мире с людьми, наши города соседствовали с хионскими и наоборот. В знак нашей дружбы король Ульпинн назвал созданное им королевство Нолдерон, что обозначает на нашем языке - три короны.
        - К сожалению, - закончил Феликс за Телламата, - Нолдерон последовал по пути Хионской империи и тоже распался на части. К примеру, Семиградье - это бывшая провинция Нолдерона. И Лисса с Тектой тоже.
        - К сожалению, - кивнул туат, - тогда же закончился тот мир, что радовал наш народ столько лет. - И добавил, непонятное Феликсу. - Но память живет. И огонь памяти должен гореть.
        - Лично я считаю, что кто старое помянет - тому глаз вон, - заявил Уолтер, видимо, почувствовав, что у туата есть какие-то старинные претензии к соплеменникам Корвина. - Если ты мне друг, то - друг. И я за тебя, хоть под меч, хоть на плаху. А после того, что ты для меня сделал, Телламат, ты мне - брат названый. Вот подлечусь и пойдем вместе твой Великий лес смотреть. И не спорь, - прервал он начавшего было возражать туата. - В караван мне, в этом году, уже не попасть наверно, да и скучно там стало. Прогуляться на юг, вот это дело. А то все север да север.
        Молодой целитель выглядел одновременно ошеломленным и польщенным.
        - Ты оказываешь мне честь, Уолтер-друг, - наконец сказал он. - Но мне надо подумать. Не помню такого случая…
        - Так ведь тебя никто не торопит, Телламат, - сказал Феликс. - Оставайся в замке столько, сколько захочешь. Тем более, если ты действительно решишь взять себе в попутчики эту старую развалину, - Ройс усмехнулся, - придется дождаться, пока он встанет на ноги.
        - Я думаю, день-два еще лежать, - сказал туат. - Не есть, только пить: вареная вода, морс, куриный отвар. - Потом можно вставать, ходить. Через две седмицы можно на майро…коня садиться.
        - Две седмицы, - недоверчиво покачал головой Феликс. - Он знал об искусстве феалотов не понаслышке, но с каждый новым свидетельством их умений его восторг не становился меньше. Если бы рану Корвина лечил Себаст, раньше двух седмиц Уолтер не встал бы даже с постели. Конечно, это при условии, что он бы вообще выжил. При всем при том, искусство целителей туатов, как знал Ройс, не было магией. По крайней мере, в привычном понимании этого слова. Возможно, у них действительно есть какая-то связь с самой жизненной силой природы, как читал Феликс в каком-то трактате?
        Тем временем, между лекарем и его пациентом разгорался новый спор.
        - Гром и молния! Телламат, побойся Света: какая вареная вода? Какой куриный отвар? Я ведь не какой-нибудь черный брат из лисского гостиса. Кружка эля и добрый кусок оленины - вот лучшая диета для старого Уолтера.
        - Нет-нет. О таком не может быть и речь, - серьезно и рассудительно отвечал туат. - Твоя феа еще слишком слаба, друг-Уолтер, чтобы ты мог принимать в себя такую пищу. Если бы тебя лечил любой из старших, ты мог бы есть все, что угодно, уже сегодня вечером. Но я всего лишь ученик и моему искусству еще надо точить…оттачивать себя. Поэтому…
        - Да ты не понимаешь, брат Телламат. Я ведь помру от такой диеты скорее, чем от двух десятков ударов мечом. И если…
        - Мессир. - Феликс отвлекся от спора двух новоявленных друзей и обернулся.
        - Что, Бернар?
        - Приехал фрокар Аккем, - тихо ответил управитель. - Я провел его в летнюю башню.
        - Хорошо. Я сейчас приду. - Кинув взгляду на увлеченно спорящих Корвина и Телламата, Ройс развернулся и тихо вышел из комнаты.
        Глава 5
        - Феликс! Здравствуй, мальчик мой.
        - Рад видеть вас во здравии, дядюшка. Как добрались?
        - Я приехал, как только смог. Приехал бы даже и без твоего письма: город с самого утра полнится самыми нелепыми слухами, так что твой посыльный застал меня за сборами. Выехал сразу после полудня и пока доехал до городских ворот, услышал с пол-десятка историй о внезапной кончине молодого графа. Кто-то утверждает, что ты вероломно напал на Энцо, застав его врасплох, когда он возвращался из твоего замка. Кто-то рассказывает, что вы не поделили некую красотку из Арса. Естественно, я предпочел бы узнать о деталях произошедшего от тебя, мой мальчик.
        - Да, конечно, дядюшка. - Феликс помолчал, собираясь с мыслями.
        Клаус Аккем был одним из близких друзей отца Феликса, Корнелиуса Ройса, хоть и вел происхождение из семьи торговцев и купцов, в отличие от благородных кровей барона. Будучи на десять лет старше и от природы обладая недюжинной смекалкой и хваткостью, Клаус был надежным другом и советчиком Корнелиусу, вплоть до его бесследного исчезновения во время осады Мирра. И таким же другом и наставником стал он для Феликса, особенно в послевоенные годы, во время обустройства Ройсом дел баронии.
        Сейчас Клаус, сидя в кресле, смотрел на Феликса и взгляд его серых глаз был, как всегда, остр и цепок, несмотря на прожитые шестьдесят с лишком лет. Убеленная сединами голова, избороздившие лицо морщины лишь подчеркивали то благородное достоинство, с которым он встречал закат своей жизни.
        - Да, прежде чем ты начнешь, - прервал Клаус мысли Ройса, - мне необходимо знать, что с телом графа? Сейчас в провинции нет никого из родственников Энцо, поэтому городской совет решил, что город должен озаботиться похоронами. Все-таки, как ни крути, род Вилардо когда-то владел Рюггеном. Мне поручено доставить тело графа в замок.
        - Да, конечно. Я сам хотел просить тебя о том же. Кроме того, я отправил просьбу приехать по двум причинам, - начал Феликс. - Во-первых, будет правильней и лучше, если ты услышишь изложение ночных событий непосредственно от меня, а не в пересказе выживших наемников Энцо. Во-вторых, я, как и мой отец, всегда ценил твои советы и опыт. Тем более, поскольку речь идет о роде Вилардо, твой авторитет среди горожан Рюггена, как одного из присяжных, будет сейчас как никогда уместен.
        Феликс отпил прохладного брусничного морса из чаши и принялся рассказывать. Клаус слушал, периодически крутя на безымянном пальце правой руки перстень с крупным опалом - признак сосредоточенности.
        Вот уже почти столетие Рюггену завидовало большинство городов провинции Пейрам. История его возникновения не отличалась от сотен других городов королевства: стекавшиеся под защиту замка графов Северной марки крестьяне, ремесленники, торговцы отстраивали дома, лавки, храмы и харчевни. Затем вокруг разросшегося поселения возвели стену и родился новый город. В сундуки владетелей марки ручейками потекли серебро и золото: въездные и выездные пошлины, торговые сборы, налог на ремесло, сбор на содержание дружины. И так бы Рюгген и оставался одним из многих, если бы сто лет назад очередной граф Вилардо излишне долго размышлял, на чью сторону встать в междуусобице сыновей почившего короля Мейкора III. После восшествия на престол новый король, отличавшийся долгой памятью, как раз раздумывал о том, как примерно наказать столь медлительного лорда, когда его аудиенции добилась делегация от города Рюггена. Через два дня был оглашен указ короля о предоставлении Рюггену прав городского самоуправления. Делегацию возглавлял Теодорих Аккем - дед Клауса.
        Феликс окончил рассказ, допил морс и взглянул на Аккема.
        - Значит, двенадцать против шести, - произнес Клаус, задумчиво потирая подбородок. - Что ж, я всегда говорил, что Энцо умнее, чем кажется на первый взгляд. Вряд ли он напал бы на тебя, не имея такого превосходства. А если бы он добился успеха, учитывая, что у тебя нет наследника… Единый хранит тебя, мой мальчик. Однако во всей этой истории есть одно обстоятельство, - Клаус подергал мочку уха.
        - Я согласен с тобой, - Феликс поднялся, повертел в руках пустую чашу. - Мы ведь оба с тобой знаем, как зовут это обстоятельство, не правда ли?
        - Рикардо, несомненно.
        - Да. Герцог Рикардо Вердозо. Дядя нашего Энцо. Кстати, надеюсь, ты успел разузнать перед отъездом из города, где сейчас находится герцог?
        - Насколько я знаю, сейчас он где-то в Семиградье. В Хаше или на пути из него. Пристраивает очередную племянницу за местного князя. Легко представить, что почувствует старик, получив весть о смерти единственного, прямого по крови, наследника.
        - По-твоему, он решится осадить замок? Без всяких судебных разбирательств? Я плохо знаю его, видел всего раз или два, но как-то не верится. А даже если и так, не думаю, что у него хватит сил взять замок на меч.
        - Во-первых, это вполне возможно. Ты ведь знаешь, что он уже больше года управляет провинцией вместо лорда Эйдрика. В руках герцога - право розог и топора. Если начальник гарнизона Арса подчинится его приказу об осаде, долго тебе не продержаться.
        - Но бароны Лерна - не ленники герцога.
        - Именно об этом я сейчас и думаю. Твоим сеньором является сам король. Впрочем, как и сеньором герцога. Я считаю, ты должен ехать в столицу и просить королевского правосудия. Убийство одним аристо другого - случай неординарный: я уверен, что король не захочет оставаться в стороне. А учитывая твое армейское прошлое…
        - Думаешь, королю будет интересна просьба очередного ветерана о правосудии? - горько улыбнулся Феликс. - Слишком много в последние годы я слышал историй о злоключениях тех, кто верой и правдой служил Нолдерону в годы войны.
        - Не делай поспешных выводов, мальчик мой, - поднял ладонь Клаус. - Ты видел короля, когда он был еще мальчишкой, а я - не далее, чем полгода назад, когда в составе выборной депутации от имени города обращался к нему с просьбой о передаче в найм Рюггену земель, входящих в королевский лен. Король молод, да, но в нем есть честность и твердость. И благородство. Он способен отличить правду и искренность от лжи и фальши. В любом случае, мне кажется - это лучший выход для тебя. Вряд ли ты предпочтешь изгнание, проведя остаток жизни в скитаниях по всему Хиону, скрываясь от наемных убийц герцога.
        - Ты, как всегда, убедителен, дядюшка, - признал Феликс. - По чести, ход моих мыслей был примерно таким же, но всегда лучше услышать их подтверждение от умудренного опытом человека. Значит, решено. Завтра я отправляюсь в столицу.

* * *
        - А может, возьмете хотя бы меня, командир?
        Двор замка был уже освещен, хотя утреннее солнце еще не поднялось над стенами. Легкий ветерок трепал вымпелами, развивающимися над донжоном. Синее небо было свободно от облаков, стальная герса поднята, ворота опущены и вниз по холму от замка прихотливо петляла дорога, казалось, зовущая куда-то вперед, в неведомое.
        - Нет, - Феликс оторвал взгляд от лазурной сини, посмотрел на Курта. - Ты нужен Бернару здесь. На нем - все хозяйство, на тебе - замок. Я надеюсь на вас.
        - Не беспокойтесь ни о чем, мессир. - отозвался Бернар. - Убереглись во время войны, авось и сейчас переживем.
        - Если вдруг герцог действительно осадит замок, - не стройте из себя героев. Открывайте ворота, пусть видит, что меня в замке нет.
        - Жаль, что я не могу ехать с тобой, - это уже Уолтер. - Телламат говорит, две седмицы еще на коня не сяду.
        - Ничего. Вот съездишь с ним на юг, вернешься и мы еще выпьем вина из моих виноградников. Следи за ним, Телламат, а то он себе там еще пару караванных жен найдет, застрянете там с ним надолго.
        Юный туат лишь улыбнулся.
        - Удачного тебе пути, друг-Феликс. Пусть дороги твои будут легки, а ваш король - благосклонен к тебе. Уверен, мы еще встретимся.
        Феликс никогда не любил долгих проводов, так что в это утро, следующее после беседы с Аккемом, его провожали только Уолтер, которому Курт, под руководством Себаста смастерил костыли, Телламат, Бернар и сам Лесьер. Гренуар, стоя неподалеку, держал под уздцы Огонька и Родинку.
        - Что ж, уверен, что все обернется благополучно, - сказал Феликс и по очереди попрощался со всеми, обнявшись с Уолтером. - Бернар, если что, ты знаешь, где меня искать в столице. - Седой управляющий кивнул, стараясь скрыть обуревавшие его чувства.
        Феликс одним движением взлетел в седло Огонька, к луке которого Гренуар подвязал поводья Родинки, оглядел с высоты конского крупа собравшихся проводить его друзей и на мгновение воздух вокруг него словно застыл, будто он, как та муха, попал в вязкий тягучий слой смолы. Именно сейчас он неожиданно остро ощутил прошедшие шесть мирных лет и его накрыло предчувствие, что вновь увидит он свой замок очень не скоро.
        Глава 6
        - Лучшая кожа для ваших сапог! Лучший пергамент для ваших книг. Только в лавке достопочтенного Вазирия.
        - Налетай, торопись, только сегодня, распродажа пряностей из полуденных королевств! Гвоздика с Голодных островов. Душистый перец из Пандавии. Кардамон с побережья Черепов. Первым десяти покупателям - скидка.
        - Красавицы, не проходите мимо. Румяна из лучших лавок Престола. Притирания из знаменитых трав Мальтеи. Бальзамы мастера Лордо к вашим услугам, дешевле не найдете.
        - Шелка всех сортов только у нас! Великолепные ковры от умелиц из Песта. Плащи из шерсти златорунных овец Высоких земель. Все лучшее из шерсти и материи. Купец Торний - ваш надежный поставщик…
        Ройс не спеша продвигался по рыночной площади, средоточия жизни Торгового квартала Мирра. Вокруг него, сверкая пестрой палитрой красок, гомоня десятками языков и наречий, сплетаясь в причудливую вязь запахов и ароматов, бурлило торговое сердце города, по праву носящего звание столицы Нолдерона. Время от времени Феликс недоуменно качал головой, озираясь по сторонам.
        Шестнадцать лет назад, когда он был здесь предпоследний раз, его окружали лишь черные, обуглившиеся в огне пожаров руины стен; улицы, заваленные каменными останками домов, заволокло приторным запахом мертвечины и над развалинами безостановочно кружили стаи воронья и стервятников, отгоняемые лишь искусством армейских магов. Думал ли тогда кто-то из тех, кто вернулся с победой с лиссийской границы только для того, чтобы увидеть руины Мирра, что город возродится, словно легендарная птица Рох из пепла?
        Сам Феликс тогда так далеко не заглядывал, охваченный лишь желанием отомстить неведомому врагу. В то время, когда народы Хиона впервые столкнулись с мрунами, названными так гораздо позже, а тогда бывшими всего лишь непонятными созданиями, мутным потоком вырвавшимися из Трещины, вообще мало кто думал о будущем. Многие были уверены, что настал конец мира, предсказанный в мрачной «Книге Семи печалей», за написание которой, столетия назад, ее автор, Родрик Нольвель из Ярсиса, был отлучен от лона церкви Святого света. И таких было все больше, по мере того, как стаи мрунов растекались по Нолдерону, переваливали через Хребет мира и обрушивались на плодородные равнины Семиградья и леса Эстемара. Хвала Единому, что в этот трудный час у правителей государств Хиона, старейшин туатов и матерей ардаров хватило мудрости объединить силы своих народов, для противостояния захватчикам и создания альянса, названного Аста, что в переводе с квениссы обозначало - надежда.
        Затем были годы войны. Годы огня и горя, с привкусом крови и слез на губах, стали и безумия в душе.
        Последний раз, когда он был здесь четыре года назад, виднелся лишь скелет будущего города, упорно и методично восстанавливаемого из руин молодым королем Стефаном.
        Сейчас же мало что могло напомнить о тех годах, когда город лежал в руинах. Феликс, верхом на Огоньке, за которым покорно плелась Родинка, медленно пробирался сквозь людские потоки через улицы и площади Торгового квартала, восстанавливая в памяти хитросплетение улиц старого Мирра.
        Несмотря на поздний час, близившийся к закату, торговые ряды столицы шумели, не затихая. Завлекающие крики лавочников сплетались с возгласами водоносов; выклики разносчиков, торгующих горячей едой на вынос, перемежались скрипом влекомых ослами тележек; то тут, то там слышались горячие споры - продавцы расхваливали свой товар, покупатели старались сбить цену. Над площадью витали сотни ароматов, словно здесь сталкивались ветра из десятков стран и краев со всего обитаемого мира: запахи вареной, жареной и пареной пищи переплетались с ароматами вин из виноградников Мальтеи; легкий бриз, навевающий со стороны моря, нес на своих крыльях терпкие запахи благовоний Престола, смешивающиеся с крепким резким запахом выделанных кож; сквозь насыщенный аромат фруктов осторожно пробирались струйки, несущие с собой напоминание о пряностях южных островов.
        Ройс, оглядываясь по сторонам, медленно пересекал площадь по направлению к виднеющемуся вдали широкому проходу. Из-под коня, словно кузнечики в поле, то и дело прыскала голыми пятками и спинами городская детвора, заставляя Огонька чаще обычного всхрапывать и прясти ушами.
        Наконец он выбрался из рыночной суеты на широкую мощеную улицу и повернул направо. Надо признать, что король Стефан на славу поработал над восстановлением столицы. Если бы Уолтер не набросал ему карту обновленного города, Феликсу пришлось бы, пожалуй, справляться о нужном направлении у прохожих. Если карта не врала, то сейчас он двигался по Бычьей улице к одному из мостов, пересекавших Стокадку. До войны этот район называли Львиным, в честь расположенного в нем зверинца.
        Он пересек мост и не спеша двинулся по мощеной улице, уводящей вверх по пологому холму. Вокруг высились стены двух - трехэтажных домов, все из камня. Феликс машинально отмечал отличия, внесенные в черты города войной и прошедшими за ней годами восстановления. Хоть квартал и получил название Старого, свидетельствующего о желании королевских архитекторов сохранить память о старом, довоенном Мирре, отстроенные улицы и дома все же отличались от своих погибших в огне предшественников. Улица была шире и прямее, не извиваясь прихотливыми изгибами, сложившимися за века постепенного взбирания города вверх по холму. Дома стояли вольготней, не в такой тесноте, и их балконы не нависали над мостовой, зачастую заслоняя солнечные лучи от горожан.
        Ройс добрался до развилки, от которой улица разветвлялась сразу в трех направлениях, дернул за поводья, заставляя Огонька остановиться, и в задумчивости поглядел на перекресток. Затем, услышав чуть позади звонкие голоса, обернулся и увидел, что несколько чумазых ребятишек затеяли недалеко от него какую-то игру, азартно выясняя, кто кого шпарит и кто будет водить.
        - Эй, малый! - окликнул Феликс одного из сорванцов и когда тот обернулся, показал ему медную монетку, подкинув ее в руке. - Есть здесь постоялый двор неподалеку? Не на одну ночь.
        - А вот на Верхней есть, дяденька, - с готовностью махнул малец куда-то влево. - «Львиная корона» тетки Меланж, там еще до войны зверинец был, а потом пожгли его, так потом…
        - Как проехать-то туда? - остановил словоохотливого мальчугана Ройс.
        - А вот езжайте налево до перекрестка, а там вверх и опять налево, там фонтан увидите, а в аккурат напротив него и таверна, там еще вывеска и морда львиная, вооот такая, - мальчишка раскинул руки, показывая насколько грозной в его представлении выглядит морда льва.
        - Спасибо, - Феликс щелкнул пальцами, монетка, блеснув в воздухе, взвилась по дуге вверх и на излете была перехвачена детской ручкой.
        - Благодарствую, дяденька, - малец засунул монету в рот, таким нехитрым образом возместив отсутствие кошелька, и вернулся к игре.
        Феликс дернул поводья, свернул налево и, меньше чем через десять минут, следуя указаниям малолетнего проводника, обнаружил фонтан и метрах в тридцати от него двухэтажное здание, обнесенное крепким каменным забором. Ворота были приглашающе распахнуты, а над дверями здания висела вывеска с искусно изображенной на ней львиной мордой, увенчанной короной. Под рисунком витиевато вилась надпись - «Львиная корона».
        Ройс заехал внутрь и огляделся. Первое впечатление от гостиницы было вполне положительным. Чисто подметенный двор с двух сторон окружали постройки, в одной из которых без труда можно было опознать конюшню. С третьей стороны двор замыкало собственно здание таверны, сложенное из больших каменных блоков, покрытое черепичной крышей и подмгивающее сторонним наблюдателям желтыми окнами: городские улицы мало-помалу накрывали вечерние сумерки и в таверне уже зажгли светильники. Сквозь окна и дверь первого этажа доносился глухой шум.
        Из конюшни выбрался худой нескладный парень, в простых полотняных штанах и рубахе, с копной взлохмаченных рыжих волос, в которых, то тут, то там проглядывали сухие соломинки. Вытирая на ходу руки, он направился к Феликсу.
        - Доброго вечера, мессир. Хотите снять комнату? Или просто ужин? - не дойдя до Ройса пару шагов, парень остановился, выжидающе глядя на него.
        - Комнату. На несколько дней. - Он слез с лошади, прошелся по двору, разминая ноги и осматриваясь.
        - У нас есть отличные комнаты. Просторная комната для вас и стойла для ваших лошадей, с отборным овсом. Всего два серебряных ригеля в день. Добавьте один ригель и в цену войдет завтрак и ужин. У нас отличная кухня: поросята тетушки Меланж на весь квартал славятся.
        - Что ж, если ваши комнаты выглядят так же хорошо, как подвешен твой язык, пожалуй, я возьму комнату с завтраком и ужином.
        - Пожалуйте за мной, - парень взял под узды Огонька и Родинку и повел их в конюшню.
        - Меня зовут Тобальд, - на ходу просвещал Феликса парень, - я у тетки Меланж уже два года работаю. Она вообще-то хороший человек, правда, иногда тяжела на руку бывает… - Эй, Ронни! - Тобальд завел лошадей в конюшню, Феликс зашел следом и увидел, к кому обращен призыв парня.
        В конюшне мальчуган лет десяти убирал одно из стойл, стаскивая к стенам старое сено и раскладывая на его место охапки свежего. В полумраке помещения слышалось конское всхрапывание, хруст овса. При появлении новых соседей лошади заволновались.
        - Позаботься о лошадях благородного господина, - Тобальд передал поводья Огонька мальчишке и начал снимать седельные сумки с крупа Родинки, благоразумно предоставив самому Феликсу заниматься своим вооружением. Ройс снял с Огонька зачехленный щит, меч, опечатанный при въезде в город стражей, увесистую суму из плотной кожи, одновременно успокаивающе похлопывая жеребца по крупу.
        Тобальд, тем временем, взвалив на себя седельные сумы, снятые с Родинки, наставлял Ронни, сколько следует дать лошадям воды и сколько мер овса с ячменем. Мальчишка покорно выслушивал наставления, время от времени постреливая любопытным глазом в сторону гостя.
        Наконец Тобальд закончил инструктировать своего маленького помощника, развернулся и, поддерживая сползавшие с плеча сумки, направился к выходу из конюшни, где его уже поджидал с улыбкой Феликс: занятая им позиция позволяла лицезреть мальчишку, который показал вслед Тобальду язык и скорчил умилительную рожицу.
        - Все ему напоминать и объяснять надо, - обратился Тобальд к Феликсу, неправильно истолковав улыбку. - А то наворотит делов. Давеча, к примеру, три дня назад, послала его тетка в курятник яйца собрать, так он такой переполох устроил, всех кур разогнал, я потом два часа их собирал. А так-то он мальчишка неплохой, шустрый. Иногда чересчур, правда.
        Под монолог Тобальда они пересекли двор, парень толкнул дверь и Ройс, вслед за ним, вошел в зал таверны. Увиденное его обнадежило. Зал представлял собой большое, высокое помещение, освещенное тремя масляными светильниками, подвешенными под потолком. Еще три, поскольку полная ночь не наступила, покоились не зажженными на столах, ожидая своей очереди быть вздернутыми к потолку. Очаг, располагавшийся возле стены по левую руку от входа, по летнему времени также не горел.
        По всей площади зала, оставляя свободной середину, расставлены столы, застеленные грубыми полотняными скатертями и окруженные простыми, но добротными деревянными лавками, табуретами и стульями. Меньшая часть столов была занята, то ли постояльцами, то ли горожанами, решившими по окончании трудового дня посидеть с приятелями за кружкой доброго эля и приятным разговором. Судя по манящим, пробуждающим голодную слюну ароматам, доносящимся из-за дальних дверей, кухня «Львиной короны» пользовалась доброй славой.
        Возле дальней стены, напротив входа, размещалась высокая деревянная стойка, за которой возвышались уставленные разнообразными кувшинами и посудой многоэтажные деревянные полки. За стойкой, облокотившись на нее локтями, восседала женщина: видимо, это и была та самая «мамаша Меланж», хозяйка гостиницы.
        - Тетушка Меланж, принимайте гостя, - Тобальд устремился вперед, увлекая за собой Ройса, остановился возле стойки и возвестил:
        - Комната на несколько дней с завтраком и ужином. Куда вести?
        - Хозяйка оценивающе взглянула на Феликса. Тот, в свою очередь, разглядывал ее. Лет пятидесяти, она смотрелась крепкой для своих лет. Рослая, с крупной фигурой и таким же лицом, раскрасневшимся то ли от тепла, то ли от более горячительных причин, выглядела, тем не менее, хозяйка достаточно добродушно.
        - У нас есть отличные комнаты, мессир…
        - Ройс, - назвался Феликс. - Феликс Ройс, Северная марка. - О баронском титуле он предпочел умолчать.
        - Надолго к нам? - Меланж вытянула откуда-то из-под стойки стопку пергаментных листов, чернильницу с пером и принялась что-то записывать.
        - Не знаю. На несколько дней.
        - Тоби, проводи мессира в пятую комнату в правом крыле, - Меланж внесла запись в один из пергаментных листов, в которых, по-видимому, хранила информацию о своих постояльцах, вышла из-за стойки, оказавшись ростом пониже, чем представлял себе Феликс, и протянула ему тяжелый витой ключ.
        - С вас десять ригелей задатка, мессир Ройс. Кухня у нас отличная, может, сразу ужин подать?
        - Нет, благодарю. Устал я, целый день в пути, так что сон для меня сейчас - лучший ужин. - Феликс протянул хозяйке золотой грест, старой чеканки, с профилем Кейроса V, и направился вслед за Тобальдом вверх по лестнице на второй этаж. Меланж, получив задаток, как будто сразу позабыла о новом постояльце, напустившись на неуклюжую служанку, разлившую кувшин с элем.
        - Пришли, - Тобальд, отдуваясь, остановился возле двери, последней по коридору, украшенной многочисленными царапинами, подождал, пока Феликс отопрет замок и внес седельные сумки в комнату.
        Комната ему понравилась. Обшитая сосновыми досками, она была чистой, опрятной и достаточно просторной: пять шагов в ширину и шесть в длину. Слева от Ройса стоял топчан, покрытый тюфяком и одеялом, по правую руку на стене висело бронзовое, тщательное начищенное зеркало, под которым стоял широкий сундук, а чуть дальше - кадка с водой. Напротив двери располагалось широкое окно, выходившее, судя по всему, на задний двор таверны. Под окном стояло покосившееся, рассохшееся от времени плетеное кресло.
        - Вот, можно умыться с дороги, - указал на кадку и стоящий возле нее бронзовый таз Тобальд. - А если хотите, можно горячей воды натащить, ничем не хуже будет, чем в купальне какой.
        - Спасибо, - Феликс положил поверх сумок, принесенных Тобальдом, меч, щит и свою сумку, выпрямился и одарил парня полновесным ригелем.
        - Благодарствую, - расплылся тот в улыбке. - Если чего нужно будет, вы только свистнете, а я уж расстараюсь, хоть воды горячей, хоть одежду в починку снести, да хоть что. Может надо чего? Вы только скажите.
        - Нет, ничего не надо. - Ройс выпроводил парня за порог, закрыл дверь на внутренний засов и с облегченным вздохом уселся на топчан: все-таки целый день на коне давал о себе знать. Ныла поясница, клонило ко сну.
        Передохнув, Феликс встал, разместил сумки в сундуке, щит с мечом прислонил у изножья топчана и стал разоблачаться. Пропыленный плащ полетел на топчан, легкая кожаная куртка, штаны из лосиной кожи, просторная рубаха легли на крышку сундука. Оставшись в одних портках, он подошел к кадке и с удовольствием окунул голову в бочку. Затем, зачерпывая сложенными ковшиком ладонями прохладную воду, поплескал на лицо, шею, грудь. Сняв с крючка, возле зеркала, грубое холщовое полотенце, обтерся, присел на топчан.
        Через дверь доносились глухие отзвуки веселья отмечавших окончание очередного трудового дня посетителей таверны. Феликс подумал, не спуститься ли вниз за горячим ужином и кружкой холодного эля, но усталость от дня, проведенного в седле, пересилила голод. Он лег, укрылся одеялом и практически сразу провалился в сон, без сновидений.
        Глава 7
        … Кухня тетушки Меланж, как уже сам Феликс привык называть хозяйку гостиницы, оказалась и впрямь отличной. Проснувшись, воспользовавшись услугами служанки, натаскавшей ему горячей воды и наконец побрившись, впервые за последние пять дней, он спустился в общий зал.
        Хозяйка, казалось, не покидавшая свой пост за стойкой со вчерашнего вечера, тут же пригласила его к столу, опробовать законно оплаченный завтрак. Как и в любом, не претендующем на аристократичность заведении, еда в таверне была неприхотлива, но продукты - свежие и отличного качества. Расторопная служанка, чье имя он узнал позднее - Арианна - подала большое блюдо с живописно разложенными ломтями овечьего сыра, ветчины, холодной жареной крольчатины, украшенной зеленью. На втором блюде лежали горячие лепешки, рядом стояло блюдечко с медом и кувшин парного молока.
        Покончив с завтраком, Феликс со вздохом удовлетворения поудобнее уселся на скамье и налил вторую кружку молока, решив, что для визита в королевский замок еще рановато. Он оглядел зал таверны. Поутру посетителей, естественно, не могло быть много, хотя пару столов было занято: видимо, это завтракали те, кто работал ночью, либо те, кому придется работать целый день без перерыва. Ближайший от Феликса стол занимали двое мужчин, одетых просто, но опрятно. Видно, приказчики завернули перед трудовым днем позавтракать. Он прислушался к разговору, тем более, что сделать это было просто, поскольку эти двое о чем-то явно спорили, не сходясь во мнениях.
        - А я тебе говорю, ерунда это, - горячился первый, помоложе. - Не такой Крейстер человек, чтобы сам себя загубить. С чего бы это ему свой дом подпаливать? Да еще со всей семьей, с дитями малыми.
        - Чужая душа - потемки, - рассудительно прогудел второй, размеренно загребая со стоявшего перед ним блюда рассыпчатую, курившуюся паром полбяную кашу и отправляя в оправленный бородой широкий рот. - Бают люди, сам не свой Крейстер в последнее время стал: изменился, нос задрал. Как будто его старшиной цеха поставили, а то и выше бери. Давеча я к нему за помощью заходил, хотел сына в его мастерской пристроить. Куда там, - махнул рукой бородач.
        - И все одно, - возражал молодой. - Нечисто дело с этим пожаром. Нечисто. А страже нашей лишь бы все на самогубство списать; конечно, это легче, чем душегуба искать.
        - Оно, может, так, а может и не так, - подвел черту под спором старший.
        Ройс, продолжая вполуха прислушиваться к разговору мужчин, перешедших от несчастного случая с семьей неведомого Крейстера к городским сплетням, неспешно пил молоко, обдумывая планы на грядущий день. Если сведения Клауса верны и герцог Вердозо до сих пор не вернулся в Арс, у Феликса есть время, чтобы добиться аудиенции короля. Однако одна из истин, выученных им на собственной шкуре, была в том, что надеяться на глупость или медлительность врага - удел дураков. Поэтому действовать надо так, словно герцог уже получил вести о смерти Энцо и теперь направляется в столицу, обуреваемый жаждой мести.
        - Господин желает еще чего-нибудь?
        Феликс очнулся от раздумий над опустевшей, как выяснилось, чашей, поднял взгляд и узрел перед собой миловидную служанку. Как бишь, ее звали? Лимейя?
        - Может, господин желает медовых коржиков? - служанка стрельнула в него лукавым взглядом. - Тетушка Пизанна печет такие замечательные коржики, а с молоком - это просто объедение.
        - Нет, спасибо, Лимейя, - Ройс поднялся со скамьи. - Мне пора в город. А медовых коржиков я обязательно отведаю.
        - Ламейя.
        - Что?
        - Меня зовут Ламейя, господин, - девушка взметнула заплетенными в косички волосами, отчего-то хихикнула, развернулась и бросилась на зов хозяйки таверны, которая сразу начала ей выговаривать за какой-то проступок.
        Феликс вышел на залитый утренним солнцем двор, с удовольствием потянулся, подставляя лицо утреннему, еще не жаркому, солнцу. Солнечные лучи ластились к нему, словно желтые пушистые цыплята, ожидающие от хозяйки, что она рассыплет перед ними вкусные зерна. В центре подворья на лавочке сидел Тобальд, что-то мастеривший из деревянного чурбачка.
        - Доброго утра, мессир Ройс, - Тобальд, увидев Феликса, вскочил со своего табурета. - Запрячь коня? Отличные кони у вас, мессир, сразу видно благородного человека.
        На самом деле Феликс еще и сам не решил, стоит ли брать коня, если до дворца можно вполне прогуляться и пешком: посмотреть на город и его обитателей. Однако, поразмыслив, решил, что все же являться пешим к королевскому замку ему, барону, как-то не к лицу, поэтому согласно кивнул Тоби и направился к конюшне.
        - Да, мне надо съездить по делам.
        Заседлав жеребца, Ройс легко вскинул тело, отозвавшееся едва заметным сопротивлением, напомнившем о пятидневном конном переходе, в седло и выехал во двор. Одет он был хоть и не в вычурное платье, какие обычно таскают на себе столичные аристо-модники, однако достаточно для того, чтобы внешний наблюдатель смог с уверенностью сказать, что перед ним не какой-нибудь крестьянин, купец или ремесленник, а человек знатного происхождения.
        Сапоги из кожи оленя-рогача, редкого в Нолдероне гостя, заправленные в сапоги штаны из лунного черного шелка, из того же материала рубашка, прикрытая коротким, военного покроя плащом, украшенным чешуйками панцирного скорпида и перехваченного у горла небольшой, но изящной золотой фибулой. Талию стягивал широкий кожаный пояс, инкрустированный пластинками черепашьего панциря. Меч Феликс благоразумно решил с собой не брать, рассудив, что вряд ли он понадобится средь бела дня на улицах города, а во дворце его все равно придется сдать страже.
        Услужливый Тобальд открыл ворота и Ройс выехал на улицу. Где-то высоко над домами города в воздухе разносились гулкие удары: колокола далекого собора Святого света пробили третий час утренней стражи.
        Городские улицы уже гудели привычным оживлением: хоть Старый квартал и не был сосредоточием торговли, как Торговый, все же в нем хватало ремесленных и купеческих лавок. Феликс натянул поводья и свернул направо, в сторону Суконной улицы, ведшей к Шелковому кварталу. Не спеша проезжая улицы и площади, он воскрешал в памяти давно забытые картины старого Мирра, который он, до этой поры, видел в трех обличьях.
        Одно было - древний облик города, возведенного переселенцами из Хионской империи сотни лет назад, одаривавший Феликса красотой вычурных фронтонов, крепостью каменных стен, узкими улочками, то распахивавшимися в широкие обсаженные могучими липами площади с бьющими в центре фонтанами, то вновь сужающимися, словно ручьи, сбегающие с гор.
        Другое было - ликом войны, до сих пор иногда приходившее ему во снах, щерясь на Ройса обожженными пустыми глазницами оконных проемов, выгибаясь нелепыми обглоданными костями руин, посыпая его волосы серым пеплом, отдающим сладковатым запахом, от которого першило в горле и дыбом становились волосы.
        И третий облик он застал четыре года назад, когда спустя два года после победы с оказией завернул в Мирр на два дня. К тому времени многое в городе было восстановлено, многое отстроено заново. Все ещё, правда, то там, то здесь зияли дырами, словно бельмо на глазу, пустыри, едва расчищенные от закопченных камней; ещё не все стены были восстановлены и не шумел ещё привычным рокотом Торговый квартал. Но уже были видны контуры нового города: так змея сбрасывает свою шкуру и сквозь старую шуршащую кожу проступает новая, молодая, свежая, пестрящая новыми яркими красками. Казалось, нет уголка, где не стучали бы молотки кузнецов, не слышался свист рубанков плотников, не пахло густым ароматом яичной смеси, что добавляют в строительный раствор умельцы из гильдии каменщиков.
        Сейчас же перед Ройсом проплывал четвертый облик отстроенного города, в котором с трудом угадывались черты того Мирра, что предстал перед ним больше двадцати лет назад, когда он впервые пересек Южные ворота. Вот на фасад большого дома, проплывающего по правую руку, словно бы незримой тенью накладывается стена «Королевского стрелка», знаменитого на весь город трактира, где хозяйничал старый Аквидиус, варивший эль, соперничавший, по отзывам многих, со знаменитым осенним элем туатов. А вот фонтан, стоящий в центре небольшой площади и орошающий прозрачными струями окружающую зелень, словно проваливался куда-то вниз, а на его месте вырастала башня Рейеса, место обитания одного из немногих магов, живших тогда в столице.
        Феликс с трудом очнулся от воспоминаний-сравнений. И вовремя, поскольку Огонек, почувствовавший слабину узды, остановился на перекрестке, предоставив хозяину право выбрать направление. Ройс дернул поводья, сворачивая на длинную, карабкающуюся вверх по склону Королевской горы, дорогу.
        Подымаясь мало-помалу вверх, следуя извивам широкой, мощеной крупными камнями дороги, он выехал на небольшую площадь, замыкаювшуюся с трех сторон домами, развернул коня и огляделся. С высоты холма можно было увидеть большую часть города и даже часть порта, в глубине которого густой рожью колосились корабельные мачты, а за ними бескрайней синевой раскинулась морская гладь, изредка прокрапленная точками кораблей. Ройс перевел взгляд в сторону и увидел шпили Собора Святого Света.
        Он развернул коня и, поднявшись еще выше по холму, выехал на просторную площадь, прилагающую к стенам королевского замка. Немного правее на площадь выходила еще одна улочка, которая, как решил Феликс, вела к боковым, не главным воротам: по ней доставляли припасы, необходимые для снабжения замка, и вывозили мусор и нечистоты. В подтверждение его догадки мимо Ройса прогрохотала телега, нагруженная бочонками и ящиками, за которыми тянулся шлейф дразнящих ароматов колбас и сыров.
        Он направился к главным воротам, громадные створки которых были гостеприимно распахнуты. Правда, скучающие возле ворот стражники явно следили за тем, чтобы непрошеные гости не побеспокоили королевскую особу.
        - Кто таков? - не меняя позы, поинтересовался стражник в раззолоченной кольчуге и алом плаще, лениво опершись о копье.
        - Феликс Ройс, барон Лерна, Северная марка, - Феликс остановил коня в нескольких шагах от стражника. - Желаю получить аудиенцию у его королевского высочества.
        - Аудиенцию, значит, - стражник задумчиво смерил взглядом Ройса, как будто от него зависело, получит ли он ту самую аудиенцию. После недолгого раздумья, вздохнув, стражник махнул рукой куда-то в сторону ворот.
        - Проезжайте, значит, внутрь, ваша милость, там оставите коня и, значит, в малую канцелярию зайдете, там вам, значит, все и расскажут.
        Стражник явно ожидал, что провинциальный барон начнет расспрашивать его о тайнах и перипетиях королевской жизни, однако Феликс, лишь кивнув, встряхнул поводьями и Огонек, недовольно прядя ушами, зацокал копытами под арочным сводом ворот.
        Спрашивать Ройс ничего не собирался, поскольку бывал во дворце еще в той, довоенной жизни, и считал, что вряд ли неведомые строители, восстанавливающие город, изменили дворец до неузнаваемости. Когда сумрачную прохладу арочного свода сменили солнечные лучи, заливающие обширное пространство, открывшееся взгляду, он решил, что не ошибся… ну, возможно, самую малость.
        Говоря начистоту, Ройс не ожидал, что изменения будут настолько велики. И касались они, как можно было убедиться, прежде всего, оборонительных укреплений дворца. Хотя, какого дворца? Его взгляду открылась настоящая цитадель, состоящая из нескольких укрепленных каменными поясами стен оборонительных колец, возведенных явно знающими толк в фортификации мастерами. Феликсу вспомнился довоенный дворец, обнесенный одной-единственной стеной, ни разу серьезно не обновлявшейся со времен постройки. Да и зачем, если город надежно, как были уверены все в королевстве, хранили городские стены и башни, ни разу, до вторжения мрунов, не знавшие равного себе противника.
        Сразу за стеной старого дворца начинались разнообразные строения, уходящие вверх к разбитому выше парку, в зелени которого скрывались изящные контуры дворцовых покоев королевского семейства и их приближенных. Феликс знал, что после того как туймены Кулхана Одноглазого ворвались в город, остатки королевской гвардии, защищавшие дворец, продержались на дворцовой стене едва-едва, чтобы юного принца Стефана, сына короля Кейроса, успели вывезти из города.
        Сейчас же стена, которую только что проехал Ройс, была одна из четырех, обвивающих массивный утес, вокруг которого, со времен основания Мирра, строились дворцовые строения. При этом, она была, пожалуй, вдвое, а то и втрое толще старой, так что по верху могли свободно разъехаться две телеги, запряженные волами. Феликс вспомнил рассказы о толщине стен Бирки, пиратской столицы Голодных островов: по слухам, ее стены были так широки, что внутри них размещались конюшни и казармы наемных отрядов пиратских баронов. Ворота, как он успел заметить еще с площади, были защищены двумя донжонами, выпирающими вперед, словно клыки дикого вепря, угрожающие всякому, кто посягнет на их хозяина.
        Широкая полоса перед воротами, не меньше пятидесяти шагов, была свободна от всяких построек, так что зажигательным стрелам или кувшинам с зажигательной смесью, в случае осады, будет нелегко найти пищу для огня. Приблизительно в одном полете стрелы от открытой полосы возвышался второй пояс укреплений, выглядевший не менее внушительно первого, а дальше, вверх по склону, виднелись третья и четвертая стена, за которой, по-видимому, и располагался королевский дворец.
        Короче говоря, после восстановления дворец превратился в настоящую цитадель, крепость, которой вполне по силам устоять даже в случае падения городских стен. Особенно, если эту цитадель защищают умелые руки и верные мечи.
        Открытое пространство по левую руку от Феликса, судя по всему, использовали в качестве тренировочного плаца Алые, как в просторечии прозывали королевскую гвардию. К такому выводу мог придти даже и не знакомый с военным ремеслом. Как раз в это время на плацу можно было увидеть группки воинов, разбитые на пары и тройки, яростно атакующие или защищающиеся - до Феликса доносился глухой стук учебных, затупленных мечей, изредка прерывающийся звонким звуком, подтверждающим, что чей-то клинок достиг цели.
        По правую руку виднелось нечто, напоминающее импровизированную конюшню под открытым небом - прямо в землю были вкопаны столбы, возле многих из которых переминались с ноги на ногу скакуны самых разных статей и масти. Возле некоторых маялись пажи и слуги, исполняющие сейчас роль конюхов.
        Пространство между открытой полосой и второй стеной занимали несколько строений, в одном из которых без труда угадывалась казарма, а вон то изящное двухэтажное здание, на взгляд Феликса, вполне могло быть той самой малой королевской канцелярией, о которой говорил стражник. Людская суета вокруг здания подтверждала его предположение.
        - С дороги! - сзади Ройса что-то завизжало, загремело, над ухом прозвучал сухой щелчок, от которого он машинально пригнулся, а Огонек, вздрогнув всем телом, прянул в сторону.
        Мимо него прогрохотала карета, запряженная четверкой серых лошадей. На облучке восседал краснолицый верзила, с надменным и одновременно ехидным выражением лица, размахивающий кнутом: именно им кучер издал тот щелкающий звук, испугавший Огонька. Окна кареты были зашторены, так что разглядеть, кто находится внутри, не удалось. Лишь на дверце промелькнул герб владельца: черный грифон, украшенный графской короной, на лазурном фоне, обрамленном крепостными зубцами.
        Судя по тому, что карета без остановки прогрохотала через ворота второй крепостной стены, стража которых поспешила убраться с пути коней, ее владелец был человеком весьма знатным и проделывал этот путь неоднократно.
        Феликс, ругнувшись приглушенно сквозь зубы, помянув всякую «знатную шваль, не знающую куда деньги девать», решил, что он и впрямь чересчур долго изучал новый облик королевского сердца столицы, и направил Огонька к импровизированной коновязи.
        Стоило ему приблизиться к ближайшему столбцу, глубоко вбитому в землю, чтобы лошадь не смогла его вырвать, как откуда-то, словно из-под земли, вырос вихрастый мальчишка, одетый хоть и небогато, но аккуратно. За мелкую серебряную монету Огонек получил место у одного из столбцов, а Ройс - клятвенное заверение, что конь благородного господина будет напоен, накормлен и в сохранности дождется возвращения хозяина, который спокойно может идти по своим делам, хоть к самому королю.
        Пока что всё складывалось удачно, так что Ройс, в добром расположении духа, направился к зданию, освежая в памяти словообороты из канцелярского лексикона: различные «понеже», «имеет место быть», «при наличии отсутствия» и им подобные языколомные словечки.
        Глава 8
        - Вот ведь канальи! Канцелярские крысы! Зеленокожие сыновья акшасса! Пожиратели падали!
        С момента прибытия Феликса к дверям малой королевской канцелярии минуло уже больше шести часов, а в попытке получить аудиенцию короля он не продвинулся ни на дюйм, успев порядком оголодать и преисполнившись праведного гнева.
        Для начала, оказалось, что таких как он, желающих получить аудиенцию, в канцелярии толпится не один десяток человек. Торговцы, судя по роскоши одежд, бесстыдно зажиточные. Эти вели себя величественно, спокойно восседая где-нибудь возле стены, пока их подручные носились по всей канцелярии, перешептываясь с местными крючкотворами. Аристо мелкой руки, нервно расхаживающие по этажам. В толпе мелькали несколько человек с цеховыми значками на кафтанах города и даже парочка священников из Церкви Святого света.
        Вся эта публика перемещалась по двум этажам, одновременно переговариваясь друг с другом и со служащими канцелярии, так что в здании стоял неумолчный гул, словно в него ненароком залетел пчелиный рой.
        Феликс, поначалу, оторопел, но затем, вспомнив военное прошлое, приступил к составлению планов и организации правильной осады. Поймав за ворот одного из мелких чиновников, он выяснил, что для начала ему необходимо записаться на прием к начальнику малой канцелярии, «его благородию господину советнику Дорицию Морусу». Список на прием к «его благородию» составлял некий худой, словно палка, изможденный, словно неделю не ел, неказистый человечек, обнаруженный Ройсом после часа поисков в одном из закутков здания. Человечек, представившийся старшим нотарием распорядителя малого кабинета церемоний, поначалу и слушать Феликса не захотел, ссылаясь на то, что список на прием к начальнику канцелярии заполнен на две недели вперед, и если мессир Ройс… то есть, прошу прощения, барон Ройс, заглянет через неделю, а лучше через две… Затем, убедившись, что Феликс от него так просто не отстанет, нотарий начал рассказывать ему, как трудно в наши дни добиться королевской аудиенции и прием у мессира Моруса - это только первое звено в цепи трудностей, ожидающих просителей на этом, усыпанном шипами неблагодарности и
занозами бедствий, пути. Одновременно нотарий выразительно похлопывал себя по карманам и вещал о невидимых тружениках, аки пчелы корпящих над государственным благом, коим по силам оказать некую помощь тем, кто находится в начале этого пути.
        Выслушав короткое и емкое мнение Феликса об этих пчелах и меде, образующемся за счет пыльцы из чужих карманов, мелкий крючкотвор посуровел, вздохнул и сослался на некое дополнение к «Уложению о королевских приемах», 312-го года от основания Мирра. Согласно ему, аристо Северной марки теряли ряд привилегий, в том числе право на непосредственное обращение к королю, в связи с участием в знаменитом «Мятеже безымянного». А поскольку баронетство Лерна, как известно скромному нотарию, расположено в Северной марке…
        Однако, когда мессир барон сообщил ему, что данное дополнение было отменено уже более ста лет тому назад, крючкотвор, немало удивившись таким познаниям Феликса в коронном праве, проникся к нему неким уважением, немедленно принявшись хаять своих коллег по ремеслу, обзывая всех тупицами и крохоборами.
        В конце концов, Ройс был внесен в список на прием к Дорицию Морусу и на третий час своих мытарств добрался до второго этажа, где находилась приемная начальника малой канцелярии.
        Затем около двух часов он наблюдал, как мимо него в кабинет Моруса, один за другим, проходили разнообразные искатели королевских милостей, однако, как вскоре отметил Феликс, большинство из них, по выходу, не выглядели особенно счастливыми. Наконец, настал черед Ройса и вскоре он на собственном опыте узнал, отчего так задумчивы выходящие от мессира Моруса посетители.
        Нет-нет, «его благородие мессир советник» был вежлив с заезжим бароном, а изучив верительные грамоты, в которых упоминались военные награды Ройса - особенно привлекал внимание Орден Льва - господин советник стал вежлив вдвойне. Предложил посетителю крепкого ароматного напитка, заваренного на листьях жимолости, и с вниманием выслушал просьбу об обращении к королевскому суду. О сути дела, которое Ройс намеревался предать на рассмотрение короля, Феликс благоразумно умолчал, упомянув лишь, что речь идет о земельном споре между ним и его соседом.
        Выслушав Ройса и рассыпавшись в извинениях, советник сообщил, что «отважный» мессир барон, «пострадавший за отечество в этой ужасной войне с проклятыми мрунами», конечно же, как никто другой, имеет право на королевский суд. Однако таких земельных споров, участники которого требуют королевского правосудия, не доверяя местным лендлордам, не один десяток, а ведь есть еще споры, связанные с убийствами - Феликс вздрогнул - разводами, крупными наследствами… А дни королевского суда отнюдь не равны количеству дней в недели.
        Услышав слово «отнюдь», Ройс, поначалу расслабившийся от монотонно журчащей речи советника и ароматного напитка, насторожился. Как оказалось, не зря. Морус объяснил, что бумаги по делу мессира барона будут переданы в земельный департамент коронной канцелярии, затем изучены тамошними нотариями, в случае необходимости затребованы дополнительные бумаги из канцелярии наместника провинции Пейрам, затем будет выяснено мнение другой стороны конфликта, затем изучены соответствующие прецеденты…
        - Куда же вы, барон?! - с искренним огорчением в голосе воззвал Морус к спине Феликса, который, прервав монолог советника, посвященный хитросплетениям прохождения его дела по глубинам королевской канцелярии, молча встал с кресла и устремился к двери. - При известных обстоятельствах ваше дело можно ускорить, тем более как ветерану этой ужасной войны…
        - Темный бы вас всех побрал, - выругался Феликс. Даже хлопнуть на прощание от души дверью не вышло: она была оборудована крепкими тугими пружинами. Видно, заказчик двери проникал в помыслы будущих посетителей.
        Ройс вышел из здания канцелярии во двор и, яростно ругаясь, устремился к коновязи. Он и не рассчитывал, что попасть на королевскую аудиенцию будет легко, однако это… Пройти эти канцелярские редуты будет, наверное, посложнее, чем штурмовать холм, занятый головорезами Веселого Оркана.
        - Да ты еще куда прешь?! - яростный возглас Ройса совпал с негодующим конским ржанием. Феликс, не видя перед собой никого и ничего, на полном ходу врезался во всадника, мирно направлявшегося к воротам во второй дворцовой стене. Конское ржание принадлежало его коню, вернее, кобыле, которая, видимо, по-своему выразила ответное возмущение Ройсу. Феликс понимал, что сам виноват в этом столкновении, однако бушевавшее внутри раздражение, копившееся все утро, требовало выхода. Кроме того, где-то на краю сознания маячила мысль о том, что всадник спокойно себе направляется к воротам, попасть в которые простым смертным, как уже убедился Ройс на горьком опыте, было нелегкой задачей. Но всадник, судя по всему, не нуждался в отдельном приглашении во дворец, а значит, был какой-то высокопоставленной шишкой. Феликс перешел в атаку.
        - Смотри куда едешь, прах тебя побери! Живые люди что, для тебя уже мельче дождевых червей?! - Ройс, заслонив дорогу коню и схватив его для верности под уздцы, гневно уставился на всадника. Его лица, скрытое широкополой шляпй, он пока не видел.
        - Эй, кажется, я к тебе обращаюсь! Или ты у нас слишком важная птица, чтобы ответить барону Лерна Феликсу Ройсу?
        - Ройс?! Феликс? Вот так дела. - Сначала из-под шляпы до Феликса донесся смех, а затем вынырнуло лицо, смутно показавшееся Ройсу знакомым. - Ну что, неужели забыл? Видно, коротка твоя память, Мортус.
        Феликс вздрогнул. Мортус - так его прозвали в армии. Он прищурился: округлое, жизнерадостное, как будто слепленное грубыми мазками лицо; смеющиеся карие глаза; крупный нос, чувственные губы…
        - Койт?! Странный Койт? Темный меня побери, это действительно ты?!
        - Кто же ещё, как ни я. - Тот, кого Феликс назвал Койтом, спрыгнул с коня и шагнул к Ройсу.
        Скучающие в безделье стражники у ворот, все это время оживленно наблюдавшие за перепалкой, грозившей перейти во что-нибудь более интересное, вроде дуэли, с удивлением и немалой долей разочарования глядели как всадник, соскочивший с лошади для того, чтобы преподать, по их мысли, урок нахальному провинциальному аристо, вместо этого заключил того в крепкие объятия.
        Глава 9
        … - Ну а потом я около года проваландался в группе магов, надзирающих за размещением пленных мрунов в резервационных лагерях, особенно в двух северных, где разместили хургаров. Крепкие ребята, должен признать, мало что их берет. Потом Радгаст уговорил меня заехать в Сфион: собирался сделать из меня какую-то магическую шишку, хе-хе. Но через год мне это наскучило и я подался в путешествие. Посетил Мальтею, потом около года провел в Арде, под Хребтом: там есть чему поучиться магам стихий. Потом через Текту, Лиссу и Закатные горы добрался до Пандавии. Провёл там два года, работал по контрактам на разных ребят, начиная от местных туземных царьков и заканчивая пиратскими баронами с Голодных островов. Интересное время было, но пару раз я еле выбрался из передряг, поэтому, в конце концов, решил, что жизнь дороже и отправился в империю. По дороге заглянул в Мирр, отработал пару заказов местных воротил, а потом, полгода назад, влип в одну историю, в которую оказался замешан, не поверишь, ваш дражайший король Стефан. В общем, он предложил мне место при дворе, не королевским магом, нет, это место прочно
занято дражайшим мессиром Алитусом. А я вроде королевского советника выступаю. Да, вот так. Что-то в горле пересохло. Эй, красавица, принеси-ка нам еще кувшин этого мерсийского. Отличное вино.
        Встретившиеся друзья разместились в небольшой уютной таверне под названием «Прилив», расположенной в портовом районе города. Инициатором выбора стал Койт, заявивший, что там подают отличное мерсийское вино, а также его любимые ровелы - блюдо из различных видов гадов, еще утром плававших в море.
        Феликс Ройс, по прозвищу Мортус, и Койт Мелвилл, прозванный Странным Койтом, впервые встретились в Лейсфальде, городе, лежащем на полпути между столицей Нолдерона и Хребтом мира. Мруны неудержимым потоком шли на север, к Хребту, а небольшая армия лорда Сеттби в то время была способна лишь держаться в стороне, нападая на мелкие отряды, отбившимся от остальной массы.
        В тот раз полуплутонг латников, под командованием Ройса, прочесывал руины, оставшиеся от некогда шумного торгового города, в поисках выживших горожан, когда они наткнулись на сотню мрунов, неожиданно, будто из-под земли, возникших перед солдатами. Впоследствии оказалось, что из-под земли в буквальном смысле, поскольку мруны высыпали из большого подвала, находящегося под развалинами дома местного виноторговца, дегустация вин которого и привела к задержке этой стаи.
        Как бы то ни было, отряду Феликса, втрое уступавшему в численности нападавшим, пришлось худо и неизвестно чем бы все закончилось, если бы в разгар боя к зажатым возле развалин одного из домов латникам неожиданно не подоспела помощь. Позади наседавших на солдат мрунов вдруг возникло дрожащее марево. Булыжники, щедро усыпавшие улицы, начали медленно подниматься в воздух и кружиться над разбитой мостовой, выстраиваясь в кольцо. Камней становилось все больше, а их движения все быстрее и быстрее. Постепенно камни сложились в широкую крутящуюся воронку, в один миг обрушившуюся на увлеченных боем мрунов. Каменный шторм бушевал в их рядах меньше двадцати секунд, после чего булыжники, внезапно опять обретшие вес, рухнули на землю. Однако этого времени хватило, чтобы отряд нападавших понес невосполнимые потери: на земле, бездыханно или корчась от боли, лежало больше полусотни тел. Латники, застывшие на месте, как только каменный вихрь обрушился на противника, и заворожено наблюдавшие за хаосом, воцарившимся в их рядах, подстегнутые криком Ройса, понимающего сейчас только одно: враг понес огромные потери и
напуган, бросились на мрунов и довершили дело, начатое летучими камнями.
        - А я молодец!
        Феликс, наблюдавший за сбором трофеев, резко развернулся на голос и увидел восседающего на большом валуне парня, взирающего с довольной ухмылкой на произведенное каменным вихрем опустошение в рядах мрунов.
        Так Ройс познакомился с Койтом Мелвиллом. Он был магом из редко встречающегося в Хионе вида - одиночка: Койт не принадлежал ни к одному из магических орденов, кругов, магических школ или иному сообществу магов. Стремление магов-людей держаться вместе, апофеозом чего стало появление их собственного города - Сфиона, всегда удивляло их учителей - туатов, маги которых любили одиночество и уединение. Однако и среди людей иногда встречались те, кто собственное общество предпочитал любому другому. Койт был из их числа.
        В армии Эдварда Сеттби, как впоследствии утверждал сам Койт, он оказался скорее из любопытства, чем из горячего желания поджарить десяток-другой мрунов. Они интересовали его, прежде всего, в качестве пришельцев из другого мира, в который сам маг, едва прослышав о нашествии, сразу же возжелал попасть. Поскольку Койт был уверен, что армии Нолдерона, под началом такого известного воина, как лорд Эдвард, вполне по силам не только отразить нашествие врагов, но и, в погоне за ними, вторгнуться через Трещину в их родной мир, Мелвилл решил завербоваться в королевскую армию.
        Однако совсем скоро Койт понял, что воплотить в жизнь свои планы он сможет очень нескоро, поскольку стало ясно, что речь идет не о близкой победе армий Асты, но, скорее, о выживании народов Хиона. За следующие годы войны Феликс и Койт еще не раз встречались, а в день великой битвы на лавовых полях под перевалом Странников, Мелвилл прикрывал магическим зонтиком легион Феликса от странной магии хургаров. Затем их пути разошлись, чтобы встретиться снова, шесть лет спустя.
        - Но что я все про себя, да про себя, - прервал размышления Феликса Койт. - А как ты поживал все это время? Я слышал, женился на весьма привлекательной милашке. Завел, небось, кучу детишек, а в столицу приехал проветриться, отдохнуть от семейного быта, а? Отличная жизнь, я вот и сам подумываю…
        - Она умерла, - Феликс влил в себя остатки вина из чаши и оставил ее в сторону. - И детей у нас не было.
        - Прости меня, - Койт, сочувственно кряхтя, уставился в собственную кружку. - Вечно я ляпну чего-нибудь.
        - Да что уж тут. - Феликс плеснул себе еще вина и поведал другу о своем желании осесть тихой жизнью в провинции, женитьбе на Аманде, ее внезапной болезни и скоропостижной смерти в прошлом году, земельных претензиях графа Вилардо и ночной схватке, закончившейся смертью Энцо.
        - Так что я решил, как вассал короля, обратиться к Стефану за правосудием. Но если бы я знал, какие тут у вас порядки. Чиновничьи крысы так плотно обсели королевский трон, что мимо них не пройти, если у тебя, конечно, нет головки сыра. - Феликс, вспомнив свои злоключения, опять налился яростью.
        - Ну, во-первых, не у нас, а у вас, - заметил Койт. - Я то, в отличие от тебя, не уроженец Нолдерона и нахожусь здесь, пока мне интересно и пока отвешивают каждый месяц полновесной монетой. А во-вторых… пожалуй, я смогу помочь твоей беде. Эй, милашка, - окликнул Койт пухленькую вертлявую служанку, тащившую мимо них поднос с аппетитно шкворчащим мясом, - подай нам еще порцию омаров под чесночным соусом.
        - Ах да, кстати, - оживился Феликс, - ты-то у нас, теперь, важная шишка при дворе.
        - Ну, шишка не шишка, а обеспечить тебя аудиенцию у короля, думаю, сумею, - довольно ухмыльнулся Койт, разломил двумя руками огромного омара и впился зубами в ароматное мясо.
        Глава 10
        - Эй, Феликс, кончай спать, у тебя же сегодня встреча с королем, ты что, забыл? Что-то ты не очень-то здорово выглядишь.
        - Святой свет. - Феликс, оторвав голову от тюфяка, отозвавшуюся на такое простое движение возмущенным всплеском боли, заспанно моргая, пытался сообразить, где он находится, и отчего у него так болит голова. С трудом сфокусировав взгляд, он осознал, что злой вестник, оторвавший его от спасительного сна, был ни кто иной, как Койт. Свежий, энергичный, всем своим видом демонстрирующий, что готов к любым неприятностям наступающего дня.
        За осознанием личности мага в голову хлынули новые мысли, от которых Ройс застонал и без сил упал на подушку. Он помнил, что после посиделок в «Приливе» Койт предложил вспомнить старые деньки и прогуляться по местным тавернам. Начали они свое путешествие с пары небольших забегаловок в районе Новой гавани и затем, посещая все новые заведения, в каждом из которых опрокидывали по две-три чаши вина, постепенно поднимались вверх, в сторону Шелкового квартала. Последнее, что он помнил из этого загула, как их выпроваживали из какого-то роскошно убраного заведения, для благородных, которое, в отличие от таверн городских трущоб, не работало круглосуточно. Последовавшие за этим события тонули для Ройса в тумане.
        - Ай-яй-яй, - скрестив руки на груди и задумчиво обозревая безвольное тело друга, покачал головой Койт. - Однако, Феликс, послевоенные годы изрядно подкосили тебя, друг мой. Помнится в тавернах Престола…
        - Оставь, Койт, - Ройс с трудом сел на кровати и покачал головой, собираясь с мыслями. - Сам то, небось, какой-нибудь магический декокт выпил и ходишь себе, как ни в чем не бывало, глумишься над людьми.
        - Нет, - покачал головой маг, - никакого декокта я не пил, могу дать слово. - Но ты недалек от истины: какой бы я был маг, если бы не смог избавить себя от похмелья. Впрочем, можешь благодарить Святой свет, ангела-хранителя, или простого земного мага по имени Койт Мелвилл - у меня для тебя кое-что есть. - Койт улыбнулся и достал из кармана своей хламиды какой-то предмет.
        - Это еще что? - попытался сфокусировать взгляд на предмете Ройс, однако его реакция не поспевала за действиями мага: к его лбу прижали что-то холодное. В первое мгновение он дернулся, словно от боли: показалось, что прямо в центр лба вонзилась ледяная игла. Но уже через несколько секунд прохладная волна обежала тело, затопив головную боль и заполнив тело энергией, будто Феликса только что окатили ведром холодной воды. Пульсирующая в голове боль словно сжалась в маленькую точку и… исчезла.
        - Ну как? - продолжая улыбаться, спросил Койт, спрятав в карман тускло блеснувший предмет, - Ройс успел лишь заметить, что тот был вырезан из чего-то, вроде горного хрусталя, в форме пирамиды. - Полегчало?
        - Уфф. Да ты настоящий волшебник. Но что-то я не слышал никаких заклинаний.
        - Ну да, и гром не гремел, и молнии не сверкали. - Койт отошел от кровати, присел на табурет возле стены и снова вынул предмет из кармана, показав его Феликсу. Ройс смог убедиться, что это действительно была вырезанная то ли из горного хрусталя, то ли из обычного кварца пирамидка.
        - Предметная магия, - нравоучительно произнес Койт. - На мой непросвещенный взгляд, самое недооцененное направление во всех магических школах. Почему-то большинство магов, вне зависимости от своей магической силы и мастерства, считают предметную магию чем-то сродни служанки на побегушках у настоящей магии, годной разве что пол подмести или зуб вылечить.
        - А разве это не так? - Ройс встал с кровати и начал собирать разбросанные по комнате вещи. Интересно, кто его раздел ночью? Надо бы поинтересоваться у служанок. - Спасибо, конечно, за излеченное похмелье, но вылечить его я, в конце концов, и с помощью рассола мог. А вот пламя из ничего добыть, или там камни в воздух поднять…
        - Может и так, - неожиданно пожал плечами Койт, словно потеряв интерес к разговору. - А может и нет. - Он встал с табурета, снова засунул пирамидку в карман и взглянул на полуодетого Феликса.
        - Что ж, думаю, дальше ты можешь закончить сам. Жду тебя внизу: позавтракаем и двинемся во дворец. Кстати, ты выбрал отличную таверну для жилья, я раньше здесь не бывал, а оказывается здешняя повариха готовит отличные сливовые пироги. Да и вино здесь отменное, а квас просто великолепен: думаю, он мог бы излечить твое похмелье и без моей помощи. Надо будет заглядывать сюда почаще.
        Койт вышел из комнаты, а Феликс продолжал одеваться, мучительно стараясь вспомнить предыдущий вечер и их загул. Однако ничего нового, кроме пары воспоминаний, заставивших его покраснеть и тихо, сквозь зубы, выругаться, ничего в голову не приходило. В конце концов, найдя левый сапог далеко под кроватью, наскоро ополоснувшись, Ройс окончил утренний туалет и вышел из комнаты.
        По дороге в зал ему встретилась одна из служанок, Амалия. Взглянув на Феликса, девушка мило покраснела, уставилась куда-то в пол и, захихикав, прошмыгнула мимо него вверх по ступенькам.
        Выйдя в зал, Ройс увидел, что Койт с удобством расположился возле окна, у стола, заставленного тарелками, и направился к нему. По дороге ему встретилась вторая служанка, Ламейя, с подносом, полным горячими ароматными лепешками. Она, также как и Амалия, при взгляде на него прыснула от явно сдерживаемого смеха.
        - Сговорились они, что ли, - Феликс плюхнулся на стул и с недоумением уставился на стол. - Ого, ты что, собрался все это съесть?
        Центр стола занимал поднос, на котором лежала стопка горячих лепешек, свежая зелень, крупно нарезанный сыр и ветчина. Возле подноса стояло пузатое блюдце с темным густым соусом, сбоку от него - глубокая тарелка с каким-то ароматно пахнущим варевом и еще три тарелки поменьше, с жареной рыбой и мясом.
        - Древние мудрецы учат, - нравоучительно поднял палец вверх Койт, - что утренний прием пищи наиболее важный из всего дня. Да и вообще, разве ты не знаешь, что все маги много и обильно едят, потому, что тратят много сил на заклинания? Тем более, мне кажется, что ты тоже не откажешься от завтрака.
        - Что-то я не заметил, чтобы ты сильно потратился на мое излечение от похмелья, - пробурчал Ройс, потянувшись за лепешкой и ветчиной: неожиданно он действительно ощутил голод, как будто не ел добрых пару дней.
        - Вот, - снова поднял палец Койт, - ты, сам того не ведая, только что открыл одно из главных преимуществ предметной магии. А какой изумительный соус, - неожиданно сменил тему Койт. - Ты только попробуй. - Он отломал кусок лепешки, окунул в соус и отправил в рот. - Нет, право слово, друг мой, ты открыл мне новый удивительный источник кулинарного искусства в этом городе.
        - Надеюсь, я не совершил вчера ночью ничего предосудительного, - Феликс хлебнул кваса, приятно обдавшего небо прохладой, и оглядел зал.
        - Да ну, - махнул рукой Койт. - Подумаешь, пара снесенных челюстей, разбитое окно и выставленная дверь. Было бы о чем волноваться.
        - Ммм? - Феликс поперхнулся куском лепешки и уставился на Мелвилла. - Ты серьезно?
        - Про челюсти я пошутил, - успокаивающе махнул рукой маг. - А то тут бы уже отбоя не было от желающих с тобой перемолвиться. Про дверь и окно - правда, но я все уладил с твоей милой хозяйкой, - Койт развернулся на лавке и помахал выглядывавшей из-за стойки тетушке Меланж, которая, улыбнувшись, помахала ему в ответ.
        - Однако…, - присвистнул Ройс. - Можно подумать, не я тут живу, а ты.
        - А что, это идея, - оживился Койт. - Как это я сам о таком не подумал: переехать в сей чудный дворец отдохновения и кулинарии. Надо обдумать. Ну ладно, что-то мы заболтались, друг мой. А ведь через час тебя ждет встреча ни с кем иным, как его королевским величеством Стефаном Ульпинном. Так что давай поторопимся.
        Глава 11
        - Не сутулься.
        - А кто сутулится?
        - И не нервничай.
        - А кто нервничает?
        - У тебя всегда, когда нервничаешь или в джонке блефуешь, правое веко дергается.
        - А, так вот ты как у меня тогда сотню золотых выиграл. Ах ты, сын паршивого шакала, случайное недоразумение зеленого…
        - Тссс. Сейчас выйдет король.
        С момента, как Феликс, ведомый Койтом, пересек, одну за другой, крепостные стены, вдоволь полюбовавшись по пути на фортификационные сооружения неведомых мастеров и парковые сады королевских садовников, прошло больше двух часов.
        За последним крепостным валом перед ним открылся королевский дворец, окруженный многочисленными строениями и пристройками. Оставив коней на попечение местных конюших, друзья прошли внутрь дворца. Охранявшие ворота стражники знали мага, однако попытались загородить вход Ройсу, так что понадобилось вмешательство Койта. Под недовольное бурчание Феликса о том, что себе позволяют всякие сопляки, под стол пешком ходившие, когда он, барон Ройс, защищал их от мрунов, друзья прошли во дворец и он снова, как и день назад, погрузился в сравнения.
        Строители явно учли последние веяния в архитектуре: потолки залов были высокими, помещения - хорошо освещенные многочисленными окнами, так что свет постоянно проникал внутрь. Стены украшали богато изукрашенные барельефы с изображениями сцен из истории королевства, большинство из которых, разумеется, были посвящены кровопролитным баталиям и свершениям королей.
        К удивлению Ройса, во дворце оказалось довольно людно: глядя вчера на баррикады преград, сооруженных чиновниками малой канцелярии, ему казалось, что мало кто, кроме кучки избранных, удостаивается чести посещения дворца. Видимо, при дворе существовала целая система разнообразных ухищрений, которая позволяла обходить преграды, выстраиваемые королевскими крючкотворами.
        Койт уверенно продвигался по дворцовым залам, время от времени раскланиваясь с встречными придворными и раздавая комплименты знакомым дамам. Оставив его в одном из многочисленных залов, маг нырнул в боковой коридор и полчаса Ройс провел в ожидании, разглядывая стены и сновавших туда-сюда, мимо него, людей.
        Наконец Мелвилл вернулся и, сделав знак рукой, повел Феликса куда-то вглубь дворца. Добравшись, в конце концов, до высоких, украшенных золотом дверей, Койт тихо, вполголоса, переговорил с непременными стражниками в алых накидках, встречающимися внутри дворца также часто, как вши на дворовой собаке, и прошел вместе с Ройсом внутрь. Зайдя вслед за Койтом, Феликс оказался в огромном зале, своды которого терялись где-то в вышине. Лучи солнца, пронизывая громадные витражные окна, причудливо преломлялись, расчерчивая пол и стены дивными цветными картинами, сияющими бирюзой и пурпуром, золотом и лазурью.
        В зале находилось два-три десятка человек, мужчин и женщин, сверкающих нарядными шелковыми одеждами и украшениями, отбрасывающими разноцветные зайчики. Тихий гомон наполнял помещение: придворные ждали выхода короля. Койт, продолжая обмениваться приветствиями с придворными, протискивался вместе с Ройсом вглубь толпы, пока не добрался до дальней стены, где друзья и устроились, в ожидании королевского выхода.
        Их тихий спор о нервах Феликса и давнем выигрыше Койта в джонк был прерван глухим стуком жезла и выкриком церемониймейстера:
        - Его величество, единовластный король Нолдерона, владетель Серебряных островов, защитник Лиссы, Текты - Стефан Ульпинн!
        Гомон придворных оборвался, словно обрезанный лезвием бритвы. Тяжелые дверные створки распахнуись и Ройс увидел короля Нолдерона.
        За прошедшие годы Феликс несколько раз видел будущего короля. Впервые он увидел Стефана, когда тот был еще мальчишкой: в тот раз Ройс побывал во дворце вместе с отцом, приглашенным на один из королевских балов. Затем несколько раз Феликс видел Стефана в Престоле, столице Хионской империи, куда верные принцу люди вывезли его после падения Мирра. Впрочем, к тому времени принц уже превратился в короля, ибо его отец погиб незадолго до падения столицы; причины и обстоятельства его смерти до сих пор были покрыты глухим мраком тайны. В последний раз Феликс видел Стефана также в Престоле, на праздновании победы Асты над мрунами у перевала Странников. Королю без королевства было всего пятнадцать, но уже тогда было видно, что стоявший рядом с императором Хиона - Вальденасом II, и его сыном, Кратосом, юноша несет в себе кровь старинной династии Ульпиннов.
        Сейчас же перед ним предстал истинный король своего королевства. Стефан возмужал, потерял неловкую юношескую угловатость. Мягкие черты лица затвердели, шелковые одежды не могли скрыть того, что облегают тело воина, готового через мгновение прыгнуть в седло и мчаться на врага. Уверенное загорелое лицо украшала шапка непокорных каштановых волос. Твердый подбородок свидетельствовал о воле короля, а его руки, несомненно, были более привычны к мечу и копью, чем к перу и чернильнице. У короля было достаточно храбрых командиров, способных командовать королевскими легионами и армиями, но Феликс слышал, что Стефан не единожды лично возглавлял войско в битвах с недобитыми стаями мрунов или армиями мятежной Пентакоры.
        Стефана сопровождало несколько человек, видимо, королевские советники. В одном из них, высоком сухощавом старце, опирающемся на вырезанный из неведомого дерева посох, Ройс узнал королевского мага, мессира Алитуса Лервуа. Его описывал Койт, когда рассказывал об опасениях Лервуа, увидевшего вдруг в приближенном к королю новом маге угрозу своей должности. Койт неоднократно успокаивал старика, убеждая, что у него нет никакого желания связывать себя обязательствами, удерживающими его на одном месте, однако старый маг все равно относился к нему настороженно. Феликс толкнул Койта, показывая глазами на Лервуа, но тот лишь пожал плечами, словно говоря: «меня это не касается».
        А вот одного из советников Феликс узнал сразу. Да и немудрено. Сложно было не узнать в статном, черноволосом с сединой, рослом широкоплечем мужчине, идущем за правым плечом короля, знаменитого маршала Реджинальда Строгарда, верного соратника Эдварда Сеттби, прошедшего рядом с ним через множество битв. Кроме одной: той, что стала роковой для последнего из династии древних императоров. Сейчас Реджинальд занимал пост лорд-канцлера королевства.
        - Доброго всем дня, мессиры и мистрисс. - Король взошел по ступенькам к площадке, на которой был установлен трон, и развернулся лицом к залу, приветствуя собравшихся.
        По залу пронесся гул приветствий.
        - Я знаю, что вы пришли сегодня сюда, дабы обратиться за королевским правосудием, право на которое освящено веками правления королей Нолдерона. Надеюсь, что сегодняшний день закончится для всех вас также благоприятно, как и начался. Начнем, пожалуй, - Стефан обернулся к Строгарду, махнул ему рукой и сел на трон.
        Перед ступеньками трона выступил чиновник, державший в руках пергаментный список, и звучным раскатистым голосом объявил.
        - Граф Керуак Дарби, вы обратились за королевским правосудием. Подойдите к королю и изложите ваше дело.
        Из толпы придворных выбрался низенький, плотный, похожий на шар человек, в богато украшенном камзоле. Мелко перебирая ногами, устремился к трону. Не доходя трех ступеней до тронной площадки, граф остановился и начал говорить.
        К своему изумлению Ройс ничего не услышал, как будто граф молча открывал рот, словно бессловесная рыба. Куда же девались звуки? Феликс покосился на Койта и тот, увидев его удивление, наклонился к нему и прошептал:
        - Вокруг трона пространство, откуда никакие звуки не слышны - только тем, кто находится внутри. Простенькое заклинание, Лервуа всегда его накладывает во время аудиенций.
        Внимание Феликса вновь вернулось к трону. Хоть звуков речи и не было слышно, поведение тех, кто находился в зоне слышимости, было не менее занимательным. Вот король о чем-то спросил графа, тот ответил. Из-за трона высунулся чиновник и вложил в руку короля свиток. Стефан, время от времени заглядывая в свиток, о чем-то говорил с Дарби, судя по лицу графа, довольно нелицеприятном.
        - Похоже, у его светлости какие-то проблемы, - шепнул Феликс на ухо Койту. - Эй, ты о чем мечтаешь?
        Мелвилл, казалось, не услышал ни слова из того, о чем ему сказал Феликс, смотря куда-то вдаль. Проведя воображаемую прямую от глаз мага до стены, Феликс обнаружил, что Койт всматривается во что-то за левым плечом короля. Вернее сказать, в кого-то, потому что там находилась, на первый взгляд ничем не примечательная, фигура. Ройс мог только увидеть, что это был мужчина, одетый в широкий плащ с капюшоном, наполовину скрывающим лицо, так что полностью была видна лишь короткая бородка. Его руки прятались в широких рукавах.
        - Когда будешь разговаривать с королем, смотри в оба, - вдруг неожиданно произнес Койт, приблизив губы к уху Феликса.
        - В каком смысле?
        - Вспомни Лареду, - Койт замолчал и снова начал осматривать зал и присутствующих в нем придворных.
        Лареда… Феликс помнил её. В тот день его плутонг, радостно встреченный местными жителями, вошел в этот небольшой городишко. Горожане, спеша поведать о недавних страшных временах, когда стаи мрунов рыскали повсюду, наперебой тянули солдат в дома: угостить сытным обедом и налить добрую чарку вина. Однако Койта, который был с ними, что-то насторожило и он сделал знак Ройсу, означающий возможную опасность.
        Феликс, к тому времени достаточно узнавший мага, чтобы доверять его чутью, не распустил солдат по городу, а разбил своеобразный бивак на городской площади, выставив часовых и приказав обходиться теми запасами съестного, что были у каждого с собой. Сам же он с Койтом, захватив двух солдат пошустрее, решил пройтись по городу.
        На первый взгляд, подозрения Койта показались Ройсу беспочвенными. Он шагал по городским улицам, разговаривая со встреченными горожанами, обмениваясь шутками с мужчинами и отпуская комплименты дамам. Первым аргументом, также заставившем его насторожиться, стало замеченное им отсутствие собак. Хоть это был и город, а не какая-нибудь деревня, однако хотя бы сколько-то собак должны были в нем встретиться. Затем Феликсу бросилось в глаза отсутствие маленьких детей. Все встреченные ими дети были не младше пятнадцати-семнадцати лет. Третьим доводом, после которого чувство тревоги внутри Ройса начало бить пожарную тревогу, стало отсутствие дымов над трубами домов. Ведь хотя бы где-то в городе должны были печь хлеб, готовить еду или греть воду, но отсутствие дыма свидетельствовало об обратном.
        Посоветовавшись с Койтом, Феликс снял со спины небольшой кожаный мешок, открыл его и выпустил на волю маленького, но быстрого сизого голубя. Затем разведчики неспешным шагом вернулись на площадь, вокруг которой, к удивлению Ройса, собралось, наверно, все население города. Некоторые из солдат, нарушив приказ командира, угощались из принесенных горожанами корзин с едой и бочки с вином, выкаченной прямо на площадь.
        Несколькими резкими приказами Феликс восстановил дисциплину и приказал ближайшим из жителей отойти от границы лагеря, отмеченной выложенными солдатами камнями и бревнами. К этому времени солнце уже начало опускаться за горизонт. Горожане, вроде бы, подчинились приказу, однако, отойдя от лагеря на некоторое расстояние, никуда не ушли, а просто стояли и молча смотрели на солдат.
        У Ройса при виде такого зрелища мурашки побежали по коже, а Койт, озабоченно хмурясь, рылся в своем походном мешке, бормоча фразы на неизвестном Феликсу языке. Вскоре даже до самого недалекого латника дошло, что в городе происходит что-то неладное. Солдаты непроизвольно, без всякой команды, теснились друг к другу, держа поближе оружие. Несколько лошадей, помещенных внутри лагеря, казалось без всякой причины начали всхрапывать, бить копытами и рваться с привязи, будто возле них щелкал зубами хищный зверь.
        По мере того, как темнело, Феликс приказал расставить по площади и зажечь факелы. Как только вспыхнули первые огни, кто-то из солдат протяжно выдохнул. Ройс развернулся на звук и от сердца выругался. Лица «горожан», стоявших ближе всего к площади, вдруг словно начали течь, оплывать, точно свечной воск, обнажая под маской человеческих лиц чудовищные личины.
        - В первый раз вижу такое количество ликонов. - Койт встал рядом с Феликсом: оба они стояли за рядом солдат, уже стоявших в полном вооружении, уперев щиты в брусчатку площади. За щитоносцами выстраивались стрелки со взведенными и готовыми к стрельбе арбалетами.
        - Ликоны?
        - Полувампиры, полуоборотни. - Койт сплюнул на землю. - Вообще-то, считается, что они почти все вымерли. Отдельные стаи встречали в Высоких землях и на Хребте мира, бог знает сколько лет назад. Но чтобы так далеко к югу, да еще в таком количестве… Думаю, что большинство из этих несчастных какое-то время назад действительно были жителями города, но после нападения ликонов превратились в таких же, как они. Сообщение между городами нарушено, Лесная стража занята мрунами, так что немудрено, что ликоны смогли захватить целый город.
        Солнце скользнуло за горизонт и город погрузился во мрак, освещаемый только светом расставленных по площади факелов. Толпа ликонов, к этому времени окончательно превратившихся из людей в кошмарных чудовищ, взволновалась, завыла на разные голоса и двинулась вперед.
        - Сомкнуть щиты! Арбалетчики, товсь! - Ройс отдавал приказы, практически не задумываясь: к этому времени он воевал уже почти пять лет, большая часть отряда прошла с ним не одну схватку, так что солдаты деловито готовились к бою, будто противостоит им обычный противник, а не толпа монстров, словно вылезших из дедовских небылиц.
        - В голову! Цельтесь в голову! - Койт уже успел сесть в седло своей кобылы, неведомым способом успокоив ее, и гарцевал за спинами латников, потрясая зажатым в руке посохом, навершие которого светилось тусклым синим светом, то вспыхивая, то угасая.
        Феликс взял взведенный арбалет и, прицелившись из-за спины латника, дал сигнал к бою: сухим щелчком щелкнула тетива, тяжелый стальной болт сорвался с ложа арбалета. Оперение расцвело во лбу ближайшего ликона. Слитным щелканьем запели тетивы других стрелков, больше десятка ликонов упали на камни площади, а затем волна чудовищ ударилась о стену щитов.
        Стальная стена прогнулась, но устояла. Солдаты первых рядов кололи и кромсали напиравших чудовищ, из задних рядов то и дело с щелканьем вылетали арбалетные болты. В момент, когда, казалось, оборона дрогнет под напором высокого, выделяющегося своими длинными руками и широченными плечами оборотня, над площадью взлетел гортанный голос и на миг вся площадь озарилась синим светом, будто молния упала с неба. Молния на самом деле упала, однако не с неба, а с посоха Койта, и вонзилась прямо в скопление ликонов перед латниками, вызвав среди чудовищ негодующий вой.
        - Запахло паленым! - выкрикнул кто-то из солдат и сразу, будто подхваченные волной, из рядов латников в сторону чудовищ понеслись оскорбления и разнообразные проклятья. Все они имели своей целью скорей подбодрить самих солдат, чем разозлить нападавших.
        Взошедшая луна словно придала силы чудовищам, которые с новыми силами кинулись на латный строй. Стена щитов держалась, хотя то и дело на обагренные кровью камни мостовой падали раненые - их сразу оттаскивали вглубь площади - или убитые. Еще дважды Койт производил опустошение среди нападавших - один раз вызвав заклинанием красную молнию, а во второй - швырнув в массу ликонов небольшую статуэтку: столб пламени охватил больше двух десятков монстров.
        Всего этого было недостаточно, но в момент, когда казалось - вот-вот и ликоны прорвут живую стену щитов, серебряным напевом над мрачными улицами разлился голос горна и в толпу чудовищ с воинственным кличем врезались всадники: голубь, отпущенный несколько часов назад Феликсом, выполнил свою задачу, передав сигнал о помощи находившемуся неподалеку отряду кавалерии хионцев. С ликонами было покончено за несколько минут и с тех пор Ройс еще более укрепился в мысли, что интуции Койта стоит доверять…
        Чего он не ожидал сейчас от мага тут, в тронном зале королей Нолдерона, так это напоминания о том случае в Лареде. Но, по всей видимости, у Койта были на то причины, так что Феликс, последовав совету друга, принялся «смотреть в оба».
        Тем временем, граф удостоился какого-то решения короля относительно своей просьбы, и с поклоном, скрывшим его кислое выражение лица, покинул зону магической немоты, смешавшись с придворными. Церемониймейстер называл титулы, звания и имена, и один за другим люди всходили по ступенькам и принимались, словно рыбы в реке, шевелить губами.
        Феликс, как не смотрел, не мог найти ничего странного или чего-то, что могло вызвать волнение Койта.
        Глава 12
        Король слушал очередного просителя, когда Феликс ощутил пронесшееся по толпе придворных волнение, идущее откуда-то справа. Он повернулся, вгляделся и тихо, сквозь зубы, выругался.
        - Что там? - спросил Койт.
        - Глянь туда, - Феликс кивнул к дальней стене зала, где сейчас стояло несколько придворных. - Видишь вон того старика? В позолоченном камзоле, лысоватый.
        - Ну, вижу.
        - Это герцог Вердозо.
        - Однако, - тихо присвистнул Койт. - Ты же говорил, у тебя фора, дней пять как минимум.
        - Говорил. Но, как видишь, он здесь. И вряд ли это простое совпадение. Он явно знает, что я здесь и собираюсь обратиться к королю.
        - Список удостоенных аудиенции - невелика тайна, - пожал плечам Койт. - И для чего он явился, по-твоему?
        - Наверняка для того, чтобы потребовать у короля мою голову.
        - Что ж, похоже, тебе сегодня придется быть очень красноречивым.
        - Вот уж чего не замечал за собой.
        - Ничего, даже если Стефан встанет на сторону герцога, вряд ли тебя казнят прямо сегодня, а я постараюсь что-нибудь придумать.
        - Спасибо за поддержку. Особенно насчет дня казни.
        - Хех, ну тебе не привыкать. Мортус…
        Феликс, забыв на время о короле, рассматривал герцога. До этого дня, если память его не подводила, он видел Вердозо лишь пару раз, мельком, в Арсе. Герцог был одним из крупнейших землевладельцев в провинции Пейрам, так что никто не удивился, когда на время отсутствия королевского наместника, лорда Эйдрика Форгана, назначенного Стефаном командующим армией, во главе провинции король поставил Вердозо.
        Высокий, худой, будто жердь проглотил, герцог, поджав тонкие губы, осматривал зал, видимо, в поисках Феликса. Сейчас, однако, тот был заслонен от него спинами придворных. Серые, немного на выкате глаза Рикардо практически не моргали и смотрели так, будто он выцеливал невидимого противника. Узкое, опрокинутым треугольником лицо, избороздили морщины. Подбородок скрывала небольшая козлиная бородка. Герцогу было уже хорошо за пятьдесят, но седина едва тронула пепельным налетом волосы и бородку.
        Феликс не встречался с Вердозо на войне, но, насколько он слышал, герцог воевал и в бою труса не праздновал, часто оказываясь в самой гуще битвы. В мирной жизни Рикардо слыл поборником старых традиций и не раз выказывал недовольство альянсом между людьми, ардарами и туатами. Он считал, что совместной победой над общим врагом следует и ограничиться, не пуская цветных и глинолобых, как зачастую за спиной называли ардаров, дальше границ их королевств. Одним из воплощений таких убеждений герцога стал запрет - как только Рикардо был назначен наместником Пейрама - на пересечение границы провинции, без особого разрешения, любым туатом или ардаром. Тем большим было удивление Ройса, когда он встретил на ферме Азхола юного Телламата, неведомым образом не попавшимся на глаза Лесной страже.
        В то же время, в герцоге не было той внутренней гнили, каковая отличала отца и сына Вилардо. Какими бы не были принципы Вердозо, придерживался он их всегда и не менял в угоду текущему моменту. Да и немудрено. Энцо приходился герцогу племянником по материнской линии: сестра Рикардо в своё время вышла замуж за Вилардо-старшего.
        С родственниками мужского пола герцогу вообще по жизни не везло. Хоть он и сочетался в положенном возрасте браком с графиней Амалией Тиффиан, женитьба принесла ему лишь новые земли: детьми Единый так и не наградил. Братьев у Рикардо не было, только три сестры. Все они, выйдя замуж, рожали исключительно дочерей, кроме единственного исключения в лице Энцо Вилардо. Так что маленький граф с детства рос с уверенностью в своей исключительности, понимая, что рано или поздно станет обладателем герба герцогов Вердозо.
        - Феликс, не спи, - он почувствовал толчок в бок. Койт. - Сейчас, похоже, твоя очередь.
        Ройс обратил взгляд к трону. Перед площадкой вновь объявился глашатай, в очередной раз глянул в свиток и провозгласил.
        - Барон Феликс Ройс, вы обратились за королевским правосудием. Подойдите к королю и изложите ваше дело. - Как только Ройс сделал шаг вперед, чиновник продолжил.
        - Герцог Рикардо Вердозо, вы обратились за королевским правосудием. Подойдите к королю и изложите ваше дело.
        Феликс, старясь держаться прямо, как на параде, прошел к трону, поднялся вверх и, не доходя трех ступенек до площадки, остановился. Он почувствовал границу зоны немоты: на одной из ступенек ему заложило уши, словно в них всунули кусок ваты, однако уже на следующей ступени это ощущение прошло.
        - Барон. Герцог. - Стефан доброжелательно, как полагается сеньору, смотрел на стоявших перед ним аристо.
        - Ваше величество, - в унисон поклонились оба. Ройс кинул взгляд на герцога. Рикардо смотрел только перед собой, на короля.
        - Печально видеть двух столь доблестных мессиров по столь грустному поводу. Герцог, примите мои соболезнования. Я не имел чести знать вашего племянника, но смерть в столь юном возрасте - в любом случае невосполнимая потеря.
        - Спасибо, ваше величество, - поклонился Рикардо.
        - Барон Ройс? - Стефан обратился к Феликсу. - Мне рекомендовал вас наш друг, Койт Мелвилл. Он охарактеризовал вас с самой лучшей стороны.
        - Достопочтенный Мелвилл слишком добр ко мне, ваше величество, - поклонился Феликс.
        - Кстати, не родственник ли вы барону Корнелиусу Ройсу?
        - Сын, ваше величество.
        - Ах, даже так. Примите мое восхищение вашим отцом, барон. Я помню его в последние дни осады города, - глаза короля будто подернулись туманом. - Мне тогда было всего пять лет. Ваш отец храбро сражался за меня, барон, и пал смертью героя. Сдается мне, что вы тоже воевали?
        - Истинная правда, ваше величество. Я сражался у стен Вилинира, в битве за Ярсис и у перевала Странников.
        - Иными словами, прошли всю войну. Достойно восхищения. Но сейчас вы не у нас на службе?
        - Нет, ваше величество. После изгнания мрунов я вышел в отставку и с тех пор проживал, за редкими исключениями, в своем родовом имении, в Северной марке.
        - Понятно. Итак, - король откинулся на спинку обитого горностаевым мехом трона, - мессиры, начнем, пожалуй, с барона. Барон, расскажите о вашем споре с графом.
        Ройс, кратко изложив суть спора, возникшего между ним и Энцо, перешел к описанию роковой для Вилардо ночи.
        - И тогда граф, а также сопровождавшие его одиннадцать воинов, напали на меня и моих людей, ваше величество, - закончил свой рассказ Ройс. - И мало того, что нападение свершилось на моей земле: со мною было всего пятеро, из которых один был убит и двое - тяжело ранены. Я глубоко сожалею о случившейся трагедии, но я защищал свои земли, честь похищенной девушки и собственную жизнь, в конце концов. Но я приму любое решение вашего величества.
        - Похищение девицы. Двенадцать против шестерых. Да еще не чужой земле. - Стефан нахмурил брови, посмотрел на Вердозу. - Что скажете вы на это, Рикардо? Мы глубоко чтим ваши заслуги перед троном, однако…
        - Ваше величество, - откликнулся герцог. - Возможно, мой племянник был чересчур…вспыльчив. Однако, во-первых, изучив документы, я считаю, что у него были причины на то, чтобы считать Дубовую падь своей землей. И, следовательно, у Энцо было право, освященное вековыми традициями… - Ройс стиснул зубы, чтобы ненароком не перебить герцога, что было бы неуважением к королю, однако тот и сам прервал Вердозо.
        - Традициями, к которым, если не ошибаюсь, неодобрительно относился мой дед и искоренял мой отец, - Стефан недовольно дернул щекой. - И я не вижу причин, чтобы относиться к этому обычаю по-иному.
        - Традиции остаются традициями, ваше величество, - ответил герцог. - В любом случае, думаю, ваше величество согласится, что жизнь аристо не стоит жизни какой-то там простолюдинки. - Король нахмурился, но ничего не сказал.
        - Во-вторых, Энцо, как вы позволили себе заметить, ваше величество, еще юн…был. Тогда как барон Ройс - умудренный жизнью воин, ветеран войны с мрунами. Как более опытный и мудрый из двух спорщиков, барон, несомненно, мог и должен был не доводить дело до кровопролития.
        - Однако, - заметил Стефан, - ваш племенник напал на мессира Ройса. - Я сказал бы, что затруднительно призывать к рассудку человека, который пытается тебя убить.
        - И, в-третьих, ваше величество, - продолжил герцог, - барон Ройс вынудил моего племянника напасть, нанеся ему тяжкое оскорбление, утверждая сначала, что граф Лоис Вилардо - не отец Энцо, а затем признавшись в убийстве Лоиса, - герцог наконец, позволил себе метнуть в сторону Феликса взгляд, исполненный ненависти.
        - Вот как? - король взглянул на Ройса. - Это правда, барон?
        - Конечно, нет, - ваше величество, - возмущенно ответил Ройс.
        Если бы Феликс не готовился к этому вопросу с той секунды, как увидел герцога возле колонны, вряд ли бы он смог солгать столь достоверно. А будь это лет десять назад, даже столь долгая подготовка не принесла бы результата. Но с тех пор прошло слишком много времени, а сам Феликс пережил слишком многое и многих, чтобы верить, что в любой ситуации надо говорить только правду. Королю сейчас не объяснишь, что Ройс смотрел в глаза Энцо и видел в них, что молодой граф уже всё решил и взвесил, в том числе двойное превосходство в воинах и своего дядю-герцога, который защитит племянника от королевского гнева из-за убийства вассала короля. И Феликс тогда просто бросил два камешка на свою чашу весов.
        - Не сомневаюсь, что это - выдумка кого-то из выживших наемников графа, - продолжил Ройс. - Достаточно отметить, что, насколько мне известно, Лоис Вилардо погиб в Геронне. В это время я находился на излечении в Мальрине. - Ройс взглянул на герцога, который, казалось, опешил от его слов. Судя по всему, Вердозо был уверен, что Феликс признает его правоту и будет всячески оправдываться перед королем, объясняя свой поступок.
        - Я верю вам, - Стефан кивнул и обратился к герцогу. - Итак, мессир Вердозо, я разделяю вашу печаль, но, кажется, тут все ясно.
        - Ваше величество…, - попытался было прервать короля герцог, но замолк, натолкнувшись на посуровевший взгляд Стефана. - Итак, - продолжил тот с нажимом, - король выслушал вас обоих, мессиры, и объявляет свое решение. - Ройс и Вердозо одновременно преклонили колено перед троном.
        - Рокли, записывай. - Из-за левого плеча короля вынырнул седой, небольшого роста, будто весь ссохшийся старичок, смотревший прямо перед собой подслеповатыми глазами. На шее у него висела бронзовая чернильница, в руках старик держал перо и чистый свиток.
        - Настоящим, единодержавный король Нолдерона, Стефан Ульпинн, повелевает. Признать графа Энцо Вилардо виновным в нападении на земли нашего вассала, барона Феликса Ройса, а также в причинении вреда его имуществу и угрозе его жизни. Признать смерть графа Энцо Вилардо наставшей вследствие защиты бароном Ройсом своих земель и собственной жизни. Обязать барона Ройса уплатить герцогу Вердозо цену крови, в размере пяти тысяч двойных золотых…, - не успел Феликс оценить величину оглашенного штрафа, как король закончил:
        - Которые барон Ройс обязан уплатить не позднее двух лет с нынешнего дня. Это все.
        - Ваше величество, - герцог поднялся с колен, его лицо было белым от гнева, губы дрожали. - Это немыслимо. Мой племянник - не какой-нибудь лавочник, чтобы объявлять за него цену крови. Он - наследник древней и благородной крови. Кровь за кровь…
        - Молчать! - вдруг взорвался гневным выкриком Стефан.
        Вспышка королевского гнева была столь внезапной, что стоявшие у трона отшатнулись. Феликс отметил, что лицо короля неуловимо изменилось. Глаза заволокло каким-то белесым налетом, ноздри гневно раздувались, а сам король будто бы смотрел внутрь себя. Ройса отчего то пробила дрожь.
        - Если вы, герцог, - Стефан наклонился к Вердозо, - скажете еще хоть слово, клянусь Святым светом, вы пожалеете, что в этот день не остались дома. Я - ваш сеньор и ваш долг - повиноваться решению своего сеньора. А если вы считаете, что ваше происхождение и богатство дают вам право оспаривать мои решения, - голос короля понизился до свистящего шепота, - то у нас еще, слава Единому, не перевелись палачи. Падаль… всех к ногтю… - лицо короля исказилось, казалось, его душит изнутри некая невидимая сила.
        Герцог застыл камнем на месте. Окружавшие трон чиновники и советники в испуге толпились на расстоянии. Лервуа, королевский маг, пристально смотрел на Стефана, но молчал.
        Вдруг из-за трона выскользнула фигура: Ройс узнал мужчину, которого так пристально рассматривал Койт. Он скользнул к королю и начал что-то шептать ему на ухо. В движении с головы незнакомца съехал капюшон и Феликс смог рассмотреть лицо бородача. На вид ему было около пятидесяти, худое лицо обрамляли черные, с проседью, волосы. Над узкими губами орлиным клювом торчал нос. Странно, что при этом у мужчины были серые, а не черные, глаза.
        Шепот незнакомца оказал воздействие на короля: постепенно цвет лица Стефана приобрел прежний естественный цвет, вернулась в глаза осмысленность. Король взглянул на стоявших перед троном аристо, нахмурился, будто вспоминая, что же сейчас произошло, и наконец произнес.
        - Герцог, я сочувствую вашей потере и скорблю вместе с вами, но признайте, что к смерти маркграфа привела его собственная неосторожность. - Вердозо лишь склонил голову, ничего не ответив.
        - Барон, - обратился Стефан к Феликсу, - буду рад, если вы вдруг решите вернуться к нам на службу. Храбрые и испытанные воины нужны королевству не только в дни испытаний и невзгод.
        - Ваше величество, - поклонился Ройс, - если в будущем я и решу избрать путь служения, то клянусь, что этот путь будет проходить только под сенью скипетра вашего величества.
        - Хорошо, - кивнул Стефан. - А теперь, думаю, мне надо отдохнуть.
        Король вдруг, словно ребенок, совершивший какую-то оплошность и теперь тщетно раздумывающий о том, как ее исправить, в поисках старшего наставника, повернул голову к черноволосому незнакомцу, немедленно кинувшемуся к трону.
        Феликс, еще раз поклонившись, пятясь, спустился по ступенькам, снова, в какое-то мгновение, резко окунувшись в тихий гул голосов придворных, явно встревоженных картиной, которую они могли наблюдать, без звука, минуту назад. Он направился к Койту, спиной ощущая горевший ненавистью взгляд герцога.
        - Королевская аудиенция окончена, господа, - тем временем объявил церемониймейстер. - Его величество желают отдохнуть. Завтра днем прием будет продолжен.
        Словно в подтверждение его слов, Стефан поднялся с трона и степенно удалился через те же двери, через которые недавно вошел в зал. Придворные начали расходиться.
        - Ну как? - встретил Феликса нетерпеливый шепот Койта.
        - Похоже, моя голова останется при мне, - выдавил Ройс улыбку. Он понимал, что должен радоваться такому исходу: пять тысяч двойных - огромная сумма, но за два года, поднапрягшись, он смог бы её собрать. Кроме того, Феликс сомневался, что герцог примет назначенную королем за графа цену крови. Но вместо радости он ощущал усталость, как будто час или два махал мечом. Как бы там ни было, в одном можно не сомневаться: сегодня он приобрел весьма могущественного и опасного врага.
        - Что ж, это радует, - порадовался Койт за друга. - А что скажешь о приступе ярости у короля? И об этом типе возле него.
        - Королям иногда свойственно гневаться, на то они и короли, - рассудительно заметил Феликс.
        - И ты не заметил ничего необычного?
        - Если честно, то заметил, - и он рассказал Мелвиллу о своих ощущениях, возникших во время вспышки королевского гнева.
        - Но разве это такая редкость для Стефана? - закончил свой рассказ вопросом Ройс.
        - Вот то-то и оно, что редкость, - пробормотал Койт, о чем-то размышляя. - Уверяю тебя, если что-то с уверенностью и можно сказать о короле, по крайней мере, до последнего времени, так это то, что Стефан обладает отменной выдержкой и не раздражается по всяким пустякам, да еще на глазах у нескольких десятков придворных. А в последнее время такие приступы с ним случаются все чаще.
        - Думаешь, короля околдовали? - оживился Феликс, уже примеряя на себя маску спасителя Стефана от злого колдуна.
        - Не думаю, - мотнул головой Койт. - Точнее, не думаю, а знаю, что нет. Никто его не околдовывал, по крайней мере, в обычном значении этого слова. Старый Лервуа свой хлеб не зря ест, да и я тоже не из последних. А Лервуа, как я знаю, и к другим магам, практикующим в городе, обращался за советом. Нет, если бы на короля воздействовал какой-либо маг, мы бы это отследили. Но чем дальше, тем больше мне сдается, что дело тут нечисто.
        - А что это за тип был рядом с ним? - поинтересовался Феликс. У него вид бывалого искателя приключений.
        - Это Рене ван Гофт. Впрочем, не уверен, что это его настоящее имя. Загадочная личность. Прибыл к нам с посольством от короля Клесии - это крупное королевство на юге, глубоко в джунглях. Тамошний король решил породниться с династией Ульпиннов и отправил в Мирр свою дочку; эффектная дамочка, надо сказать. А этот ван Гофт вроде как возглавляет посольство. Клесийцев трудновато разговорить, но кое-что мне все же удалось выяснить. Этот Рене явился прямиком из джунглей, причем со стороны территории акшассов, и быстро стал кем-то вроде придворного мага короля. Правда, не знаю насколько он силен в магии, поскольку проверять не доводилось. Однако, клесийцы явно его боятся. Дали ему прозвище, Могадо: на их языке это обозначает что-то вроде «туманный» или «бестелесный». В общем, ясно одно: за неполных два года он стал настолько влиятелен при дворе, что король доверил ему посольство и дочку. Хотя, с другой стороны, может это ничего не доказывает: на юге, так же, как и у нас, больше ценят сыновей, наследников, особенно в королевских семьях.
        - Ну ладно, глава посольства какого-то южного варварского королевства, - заключил Феликс. - Но что он делает возле короля?
        - А это одна из загадок недавнего времени, - пожал плечами Койт. - Стефан с какой-то стати вдруг начал благоволить ему, таскает всюду за собой, как будто они друзья детства. С месяц назад он даже поссорился на этой почве с Эйдриком Форганом, а кто в этом городе не знает, что у короля нет ближе человека, чем его названный брат, с которым они вместе росли? И кто знает, чем закончилась бы эта ссора, но Эйдрику спешно пришлось отправиться в Восходные горы: дверги опять перекрыли караванный путь через Великую сушь. А ван Гофт продолжает всюду таскаться за королем. Злые языки шутят, что вскоре король разорвет обручение с Элистер Аншем и обручится с Беатой Клесийской. Однако мне кажется, что вряд ли ухищрения ван Гофта вызваны желанием выдать дочку короля Клесии за короля Нолдерона. Тут что-то иное.
        - И тебе, наверно, нужна помощь, - предположил Ройс.
        - Точно, - согласился Койт, - когда я тебя увидел, сразу подумал, что ты не откажешься помочь разобраться с этим делом. Хотя, с другой стороны, возможно, сейчас тебе будет не до моих проблем. Герцог, насколько я выяснил, весьма настойчив в деле умерщвления своих врагов.
        - Возвращаться в замок я, пожалуй, действительно остерегусь какое-то время, - ответил Ройс. - Уж слишком там велика власть Вердозо: королевский наместник зачастую значит в провинции больше, чем сам король. А раз я останусь в столице, то почему бы и не помочь. Тем более, для этого у меня, по крайней мере, есть еще один довод.
        - Какой?
        - Такой, что ты маг, - улыбнулся Ройс. - А имея во врагах такого, как Вердозо, неплохо иметь поблизости от себя боевого мага.
        - Не могу с тобой не согласиться. Только учти, что этот боевой маг очень разленился за последние полгода.
        - Учту, - кивнул Ройс. - А ну-ка, погоди.
        Покидавшие дворец придворные двигались примерно в одинаковом направлении, так что неудивительно, что дороги друзей пересеклись с герцогом. Сейчас Рикардо стоял в углу очередного зала, разговаривая с каким-то мужчиной, стоявшим спиной к Феликсу. Ройс подошел к герцогу.
        - Мессир Вердозо. Хотел бы выразить вам…
        - Вы достаточно уже выразили на сегодня, барон, - герцог обернулся, его глаза при виде Феликса сузились в две щелки, лицо затвердело.
        - Мессир, я хотел бы объясниться. Я сожалею… - мужчина, стоявший спиной к Ройсу, обернулся и Феликс осекся, непроизвольно потянувшись к правому бедру, к эфемерной рукояти меча. Перед ним стоял северянин, доставивший немало неприятных мгновений в ту ночь и почти отправивший к праотцам Уолтера.
        - Ваши сожаления можете оставить при себе, барон, - прошипел меж тем Вердозо. - Если вы думаете, что сегодня для вас всё закончилось, то глубоко ошибаетесь. Всё только начинается.
        - Я не пришел просить снисхождения, - Ройс спокойно встретил горящий злобой взгляд герцога. - Я всего лишь хотел сказать, что сожалею о том, что случилось, но если бы у меня был шанс все повернуть назад, я поступил бы также. Ваш племянник получил то, что заслуживал. А вы можете поступать так, как вам будет угодно. Честь имею.
        Он отошел уже на несколько шагов, когда сзади донесся незнакомый голос:
        - Эй, барон. - Феликс обернулся. Оказывается, бородатый страж все-таки говорит.
        - Как здоровье твоего лысого друга? - улыбаясь, спросил северянин. - Надеюсь, тризна была богатой?
        - Мой друг жив, здоров, чего и тебе желает, - ответил Ройс. - По крайней мере, до тех пор, пока ты с ним не встретишься. Впрочем, надеюсь, мне представится шанс опередить его и позаботиться о твоем здоровье первым.
        - В любое время, - ухмыльнулся бородатый, щеря в улыбке рот и похлопывая себя по правому боку. - Хродгар Гуннарсон и его меч готовы посмотреть, какого цвета у тебя кишки, в любое время.
        - Кажется, герцог не оценил твоих мирных намерений, - встретил Койт вернувшегося Феликса.
        - Ладно, - отмахнулся он. - Должен же я был хотя бы попытаться. Так что там с твоим делом? С чего начнем?
        - Сегодня мне надо заняться кое-какими делами за городом. Как ты отнесешься к идее этим вечером прогуляться по тавернам Мирра?
        - Опять? - удивленно поднял брови Феликс. - Знаешь, мне показалось, что вчера я в полной мере удовлетворил свою жажду.
        - Нет-нет, - успокоил его Койт, - я хочу, чтобы ты потолкался по тавернам и послушал, о чем толкуют горожане. Какие новости, может, какие-то необычные события. Ничего определенного, это только мои догадки, но, может быть, услышишь что-то интересное.
        - Что ж, это можно, - согласился Ройс. - Эй, смотри, а кто это там? Случайно не твой южный колдун?
        За разговором друзья постепенно дошли до выхода из дворца и вышли на прилегающую к нему открытую площадку. Сейчас здесь было оживленно - придворные и посетители покидали королевскую резиденцию. То тут, то там слышалось всхрапывание запрягаемых в кареты лошадей, на повелительные окрики хозяев откликались носильщики портшезов. В дальнем конце двора, действительно, стоял ван Гофт и о чем-то оживленно разговаривал с какой-то девушкой. Было похоже, что собеседники о чем-то спорят.
        Феликс отметил бросающуюся в глаза экзотичную красоту девушки. Высокая, стройная, смуглая и не от загара, а от природы, с чеканным, будто отлитым из черной бронзы изящным профилем. Резко очерченные высокие скулы делали красоту лица еще более выделяющейся. Брови в разлет подчеркивали черные живые глаза. Девушка была одета в изящное, однако не мешающее передвижению платье.
        - А это и есть та самая Беата Клесийская, - отозвался Койт. - Дочь короля Клесии.
        - Хороша, - восхищенно присвистнул Феликс. - Будь я на месте Стефана, долго не раздумывал бы.
        - Будь ты на месте Стефана, - усмехнулся Койт, - ты думал бы не о красоте своей избранницы, а о том, что она принесет тебе в свадебном подоле. Поэтому Беате Клесийской далеко до герцогини Элистер Аншем. Тем более, их будущий брак освящен брачным договором, на котором стоит подпись отца Стефана, подписанного еще при рождении Элистер. Впрочем, как я слышал, герцогиня - тот редкий случай, когда государственная необходимость совпала с чувствами. Стефан без ума от своей избранницы, да и она, как я знаю, весьма расположена к нему.
        - О чем они, интересно, разговаривают, - Феликс продолжал любоваться профилем Беаты, одновременно размышляя о деле.
        - Кто знает, - пожал плечами Койт, - я, по чести, не особо присматривался к принцессе, поскольку она в этой партии играет далеко не ведущую роль. Похоже, Могадо использует ее для каких-то своих целей, а ей это, подозреваю, не очень приятно.
        - Возможно, - оторвался, наконец, от созерцания девушки Ройс. - Пообедаем у тетушки Меланж?
        - С удовольствием бы, - развел руками Мелвилл, - но я уже опаздываю. - Так что до встречи завтра утром.
        - Ну что ж, до встречи. А я тогда, пожалуй, поеду, посплю пару часов, чтобы вечером быть в форме. Выше нас только звезды.
        - А выше звезд только боги. Точно, - засмеялся Койт. - Вижу, что армейское прошлое еще не забыто.
        Смеясь и перекидываясь шутками, друзья выехали из крепости и развернули коней каждый в свою сторону.
        Глава 13
        - Эй, красотка! Еще один кувшин темного морийского.
        - И моченых крабов к нему не забудь.
        Ройс сидел уже в седьмом или восьмом по счету увеселительном заведении, исполняя просьбу друга. Поскольку Койту было необходимо узнать мнение простых горожан, то заведения, расположенные в зажиточной части города - Шелковом и Старом кварталах, а также в южной части Торгового, где располагались, в основном, дома богатых купцов, Феликс решил исключить из списка возможных источников информации.
        Он начал с небольших харчевен, расположенных в центре Торгового квартала, где день и ночь крутилась масса народу самых различных занятий и профессий. Каждая такая харчевня являла собой яркую, насыщенную разнообразными образами и красками картину. Вот за одним из столов заключают соглашение два купца: бьют по рукам и сразу же отмечают выгодную, для каждого по-своему, сделку. За другим столом обговаривает насущные дела группка студентов из Королевского университета, а рядом угощается чаркой медовухи после тяжелого дня компания ремесленников, судя по доносящемуся от них запаху, принадлежащие к цеху суконщиков или валяльщиков шерсти.
        Вот угрюмый чернобородый мужик молча наливается крепким вином и с каждой опрокинутой чаркой наливаются крепким карминным цветом его щеки. А вот трое степенных ардаров смачивают бороды в бочонке темного эля прошлого урожая, изредка сокрушенно качая головами, так что и не поймешь: то ли они сокрушаются о каких-то своих заботах, то ли о том, что до эля следующего урожая еще больше трех месяцев.
        И все это людское, с вкраплениями ардаров, столпотворение ежесекундно перемещалось, ело, пило, гудело гулким эхом бесчисленных разговоров и новостей. Ближе к вечеру кое-где вспыхивали потасовки, сразу, впрочем, уничтожаемые в зародыше местными вышибалами.
        Для добычи сведений, необходимых Койту, Феликсу и делать особо ничего не пришлось. Знай себе сиди тихонько в каком-нибудь укромном уголке, попивая заказанную кружку эля или, ближе к вечеру, когда с моря потянуло прохладным трамонтано, подогретого вина со специями, и слушай разговоры посетителей. За последние три-четыре часа, проведенных в нескольких тавернах, Ройс узнал массу сведений как о городе и королевстве в целом, так и о населяющих его особах.
        Больше всего обсуждали известия о том, что отряду Эйдрика Форгона удалось выследить и уничтожить банды двергов в Восходных горах, открыв караванный путь через Великую сушь, и что он уже на обратном пути в столицу. Также много толковали о близящейся свадьбе короля Стефана с Элистер Аншан, дочерью гордого герцога Реймаса. Обсуждали слухи о будто бы готовящемся соглашении между Нолдероном и Ардой, подгорным королевством, в результате которого в столице будто бы отведут целый квартал для поселения ардаров. Перспективы торгового баланса были туманны: с одной стороны, сближение с ардарами, а значит, с источником драгоценных камней, металлов и отличного оружия сулило солидные барыши; однако каждому купцу в этом подлунном мире было известно о прижимистости «глинолобых».
        О необычных приступах ярости короля Феликс ничего не услышал. Правда, пару раз в разговоре упомянули Рене ван Гофта, некоего мага с далекого юга, ошивающегося при дворе. Однако, как понял Феликс, интерес к Могадо был вызван скорее его экзотичным происхождением, чем каким-либо определенным знанием. Ройс постепенно спускался от Торгового квартала вниз, к портовому району, заходя на полчаса-час во встречающиеся по пути таверны. Коня он, благоразумно, в это путешествие не взял, так что портовые кабаки встретили его чадящими у входов факелами: солнце давно зашло и припортовый район, прозванный в народе «гулящим», вскипал собственной, отличной от верхнего города жизнью.
        Если в Торговом или ремесленном кварталах таверны, в основном, посещали горожане и за ними присматривала городская стража, то в портовых кабаках основная масса гулящих принадлежала, естественно, экипажам стоявших в порту кораблей. Мирр испокон веку был портовым городом и свое благополучие строил, в том числе, на таможенных сборах и торговых пошлинах. Столичный порт во все времена года, исключая один-два особо холодных зимних месяца, был забит торговыми кораблями со всех концов обитаемого мира. В гавани можно было увидеть гордые обводы бригантин Текты, галеоны империи, галеры южных королевств, узкие черные носы торговцев Пандавии и даже иногда плавные, изящные и стремительные росчерки туатских каравелл.
        Естественно, что по вечерам все припортовые кабаки были забиты веселящимися матросами. Было бы заблуждением надеяться получить здесь информацию о делах Мирра, но Феликс особо и не надеялся на это, только из чувства долга перед Койтом решив заглянуть в один из галдящих весельем трактиров, с многообещающей вывеской, украшенной изображением бочонка эля с шапкой пены, и названием - «Пенные берега».
        Таверна оглушила его разнообразием звуков, которые, однако, сплетаясь вместе, создавали гармоничную картину царящего в ней веселья. На музыку двух скрипачей, наяривающих что-то веселое, накладывался грохот каблуков отплясывающих матросов и девиц определенного типа, которых в каждом порту было не меньше, чем ос над банкой варенья в летний полдень. В этот звуковой фон вплетались стук кружек и подносов, уставленных разнообразной посудой и блюдами, громкие разговоры посетителей - ибо для того, чтобы услышать друг друга, надо было обладать крепкой и луженой глоткой. Совсем в этой звуковой какофонии терялся легкий стук костей, метаемых двумя компаниями у неразведенного очага.
        Ройс, как и в десятке подобных заведений до этого, с трудом, но отыскал себе местечко у забытого всеми стола в дальнем углу. Заказал пробегавшей мимо смазливой девушке, которую портило разве что большое родимое пятно на лице, кружку светлого эля и решил, что после распития оной с легким сердцем может идти спать, чтобы завтра доложить Койту о результатах своей вечерне-ночной прогулки.
        Недалеко от него гуляла компания моряков, которых Феликс вряд ли бы отнес к экипажу любого из торговых кораблей, стоявших в порту. Пятеро здоровых крепких парней, загорелых до черноты, в цветных косынках, с серьгами в ушах, громко пили за здоровье некоего «капитана Джоя». Легче всего было представить их на палубе какого-нибудь пиратского барка, из тех, что уже не одну сотню лет терроризируют южные воды Пандавии и соседних с нею туземных королевств. Возможно, это представление было не далеко от истины - таможенные службы сквозь пальцы смотрели на приходящие в порт корабли и их грузы, больше беспокоясь, чтобы от зоркого ока сбира не укрылись не обложенные пошлиной товары, чем интересуясь их происхождением. По королевским законам таможня, конечно же, должна была бороться с контрабандой, однако Феликс, особенно после недавнего посещения малой королевской канцелярии, был уверен, что у парней, вроде этих, особых проблем с досмотром никогда не возникало.
        - А я тебе говорю, есть там земля! Да не просто земля, а целый материк! Я сам там был.
        Феликс прислушался. Моряк, сказавший про неведомую землю, один из той самой компании, допил свою кружку и с громким стуком опустил её на стол, с вызовом глянув на товарищей.
        - Ну вот, опять за свое, - протянул сидевший слева от него бородатый здоровяк с татуировкой осьминога, выглядывавшей из-за ворота просторной рубахи. - Может, хватит, Риган? А то ты всегда после третьей кружки про свои неведомые туатские земли вспоминаешь. Нет ничего за Водоворотом и быть не может, это всякому ясно.
        - Да не скажи, - вмешался третий из компании, в летах, с тронутой сединой шевелюрой и избороздившими лицо морщинами. - Я сам как-то видал, когда служил на одном торговце из Пандавии, как закатный ветер пронес мимо нас несколько деревьев. Оттуда, где Водоворот.
        - Да мало ли откуда там деревья могли взяться, - заметил самый молодой, по виду, из сидевших за столом моряков. - Любой ураган мог вырвать их где-нибудь в Лиссе или Текте и бросить где угодно в океан.
        - А я говорю, я там был, - снова выступил первый из спорщиков. - Это было пятнадцать лет назад, когда я ходил матросом на барке капитана Реборна по прозвищу Гармей, вы все его знаете. Мы тогда сцепились с двумя барками Толстого Рея, у него были свои счеты к Реборну. В общем, они загнали нас сначала вглубь архипелага Центы, а потом вынудили выйти и за его пределы. И тут разыгралась буря, какой я в жизни не видывал. Причем ветер был с восхода. Барки Толстого Рея успели развернуться обратно вглубь архипелага, а нам не повезло: мы только и успели, что убрать паруса и поставить штормовой трисель, как нашего «Ловеласа» подхватило, как перышко, и потащило на закат со скоростью буйвола, укушенного шершнем в зад. Капитан приказал всему экипажу спрятаться в трюм, наверху остались только он и рулевой, старый Кнедли. Они привязались веревками к мачте и стояли возле штурвала. Мы проторчали в трюме больше тридцати часов, когда ветер наконец утих и мы смогли вылезти на палубу. Вокруг нас был только океан, а Кнедли всеми богами божился, что во время бури мы проскочили Водоворот, так что теперь он находился позади
нас, между кораблем и обитаемой землей. Нашего капитана недаром прозвали Гармеем - Отчаянным на древне-хионском. Он приказал править дальше на закат. Тогда среди экипажа чуть не вспыхнул бунт: часть команды требовала повернуть на восход и пытаться пробиться обратно домой. Но Реборн самолично прикончил двоих из смутьянов и все подчинились.
        Моряк подождал, пока его опустевшая кружка снова наполнится и продолжил.
        - Шесть дней и ночей шли мы на закат и снова на закат. И вот, когда запасы воды уже начали подходить к концу и только осознание того, что возврат на восходный курс уже не принесет спасения, удерживали команду от бунта, вахтенный заметил пролетавшего над кораблем буревестника, а всем известно, что эти птицы вьют гнезда недалеко от побережья. Команда приободрилась и через несколько часов мы увидели тонкую полоску земли. Никогда больше, ни до, ни после, я не возносил Единому таких горячих и искренних молитвы как в тот миг. Пол-дня мы шли вдоль береговой полосы, пока не обнаружили пригодную для стоянки бухту. Далеко за полдень мы пристали, наконец, к берегу; к берегу земли, находящейся за Водоворотом.
        Рассказчик, громко сглотнув, осушил кружку почти на треть и снова стукнул ею о стол, так что Феликс, уже со всем вниманием прислушивающийся к этой истории, вздрогнул.
        - Ну, и что же было дальше? - поторопил события самый младший из компании. Остальные из сидевших за столом, хоть явно и слышавшие эту историю, не мешали рассказчику. Лишь скептически переглядывались, время от времени прикладываясь к кружкам.
        - Мы разбили лагерь на берегу, - продолжил рассказчик. - Капитан назвал ее Бухтой Надежды, потому что она подарила нам надежду на жизнь. Неподалеку от лагеря нашли источник с отличной свежей водой. Лес, начинавшийся почти от самой бухты, был полон разнообразной живности, так что наши охотники всегда возвращались с добычей. Поначалу мы просто отдыхали, бродили по новой земле и воздавали хвалу Единому за то, что остались в живых. Затем капитан снарядил часть команды в экспедицию вглубь открытой земли, которую сам и возглавил. Оставшаяся часть команды занялась ремонтом «Ловеласа», сильно потрепанного бурей. За десять дней, которые отсутствовала экспедиция, мы успели отремонтировать корабль и, чтобы не давать людям бездельничать, боцман приказал начать строительство форта, на случай, если капитан решится задержаться в этом месте подольше. Реборн вернулся через семь дней: он потерял в походе шесть человек, однако остальные принесли с собой настоящие сокровища. В двух днях пути от бухты они нашли руины древнего города, в котором и собрали найденные драгоценности и украшения из золота, серебра и черной
бронзы. Однако на обратном пути на экспедицию напали неизвестные: нельзя было даже сказать, были они людьми или животными. Тогда капитан принял решение возвращаться обратно домой, на восход. Часть команды не подчинилась - матросам казалось, что Гармей ведет их на смерть и что воля богов недвусмысленно проявлена закатным штормом: чудесным образом прошедшие Водоворот должны остаться там, куда их прибил божественный ветер. В конце концов, те, кто решил остаться, поселились в недостроенном форте на берегу, остальные же, среди которых бы и я, погрузились на корабль и отплыли на восход, надеясь, что боги будут к нам благосклонны.
        Рассказчик сделал паузу, уставившись в стол и о чем-то крепко задумавшись. Потом, помедлив, продолжил свою повесть.
        - Никогда в своей жизни я не видел места, более ужасного, чем Водоворот. Девятый вал по сравнению с волнами, поднимаемыми там, покажется холмом рядом с горой. Однако никогда в жизни я не видел и более искусного кормчего, чем наш капитан. Он почти провел «Ловелас» сквозь все океанские валы. Почти…Одна из последних волн, когда мы уже видели впереди спокойную воду, подняла корабль, словно щепку, и в один миг опрокинула его с высоты более трех десятков ярдов. Последнее, что я помню - упрямое лицо Гармея. Он улыбался. Улыбался, привязанный толстым канатом к штурвалу. Я тоже был привязан к мачте, однако при падении корабля она сломалась и от удара о воду я потерял сознание, а очнулся уже на берегу одного из островов архипелага, в окружении нескольких мальчишек. Потом они рассказали, что на берег меня вытолкали дельфины. Никого из команды «Ловеласа» за прошедшие годы я не встретил.
        Рассказчик понурил голову, словно вновь переживая те мгновения, когда он боролся с бурей или страшным Водоворотом.
        - Не знаю, как там новая земля, - нарушил молчание один из бородачей, - однако капитан Реборн был славным малым, каких поискать. Да упокоит океан его душу.
        Моряки в молчании сдвинули кружки, отозвавшиеся глухим стуком, и воздали честь бесстрашному капитану.
        Феликс перевел дух, также решив промочить горло, пересохшее за время рассказа. Земли запада… Столетиями земли Хиона полнились мифами и легендами о крае обетованном, земле, лежащей далеко на закате. Какие-то из легенд гласили, что оттуда пришли древние предки людей, а некоторые утверждали, что люди издревле населяли Хион, а из закатных земель, после постигших их неведомой катастрофы, прибыли туаты. Были и такие, и их было большинство, убежденные, что на закате нет ничего, кроме бескрайних вод океана.
        Несмотря на это, во все времена не переводились храбрецы, пытающиеся найти неведомый закатный материк. Однако кроме неизвестности, неведомых испытаний и лишений, на их пути лежал могучий Водоворот, скручивающий океанские волны в громадные башни, кидающий корабли, словно песчинки в песочной буре. Так что существование земель на закате оставалось пока легендой. Впрочем, Феликс подозревал, что туаты должны знать правду, есть ли эта легендарная земля или нет. Однако, если и знают, то вряд ли без большой нужды поделятся этим знанием с людьми. К примеру, как когда-то, под напором полчищ злобных акшассов, были вынуждены поделиться магическими умениями со своими союзниками-людьми.
        Глава 14
        Размышляя о подслушанном разговоре, о неведомых закатных землях, Феликс допил эль и, решив, что на сегодня хватит, начал уже было подыматься из-за стола, как вдруг, скользнув взглядом по дальнему углу, сел обратно на табурет.
        У дальней стены, за широким столом, сидела уже виденная им утром принцесса Клесии, так поразившая его своей экзотической красотой. Ройс напряг память и вспомнил имя: Беата. Он продолжал сидеть, рассматривая девушку и гадая, что могло занести королевскую дочь, пусть и не самого известного королевства, в портовую таверну Мирра. Девушка куталась в широкий скрывающий фигуру плащ с капюшоном и постоянно озиралась по сторонам, будто чего-то, или кого-то, опасаясь.
        Вдруг она оживилась, помахав кому-то рукой, и к ней за стол подсел мужчина. Хоть он и не пытался, подобно Беате, скрыть лицо, чувствовалось, что он, также как принцесса, не является постоянным посетителем подобного рода заведений. Ройсу удалось разглядеть его, когда тот, взмахнув полами плаща, сделал заказ пробегавшей мимо служанке. Это был невысокого роста мужчина, лет сорока, плотный, чтобы не сказать толстый, с круглым, словно чему-то удивленным лицом, низким лбом и крупными залысинами. Усевшись за стол к Беате, он сразу же начал нервно оглядывать зал, облизывая губы, словно ждал каких-то неприятностей.
        Феликс, размышляя, стоит ли завязать разговор с Беатой и как объяснить, в таком случае, его осведомленность о ней, продолжал наблюдать за парочкой. Беата с незнакомцем, меж тем, углубились в беседу, перешедшую в какой-то спор. Девушка что-то возмущенно выговаривала собеседнику, на что тот лишь в смиренном жесте вскидывал руки к верху, как будто речь шла о чем-то, от него не зависящем. Между делом, залпом опрокинув из принесенного служанкой кувшина две чаши какого-то напитка, явно не кваса и не воды, мужчина продолжал что-то втолковывать Беате. Следующие события уложились буквально в пару минут, хотя Ройсу потом казалось, что все длилось гораздо дольше.
        Задумавшись над вопросом, что же делает принцесса Клесии в столь странном для нее месте, Феликс упустил мгновение, когда стол, за которым сидели Беата со своим собеседником, закрыла компания подвыпивших парней, на первый взгляд ничем не отличавшихся от других посетителей таверны. Лишь пронзительный крик, в котором Феликс, по наитию распознал Беату, хотя до этого не слышал от нее ни слова, вырвал его из раздумий. Голова еще о чем-то соображала, а тело, вспомнив армейские навыки, уже вырвалось из-за стола и стремительно бросилось к столу девушки.
        Через расступившихся людей Ройс увидел собеседника принцессы, бессильно уткнувшегося в столешницу, по которой из-под него расплывалось пятно крови. Один из компании держал Беату за руку, второй что-то доставал из-за пояса, тускло блеснувшее металлом, и Феликс, похолодев, понял, что не успевает помешать, казалось, неминуемому удару, который отправит принцессу к праотцам. Каково же было его удивление, когда трое из пяти убийц, обступивших стол Беаты, с воплями отпрянули. Один схватился за руку, в которой торчала двузубая вилка, только что торчавшая в толстом окороке на блюде, стоявшем перед девушкой. Второй, скорчившись в коленях, медленно сползал со стола на пол, а третий уже был на полу, получив по голове тяжелой глиняной кружкой. Еще более удивительным было то, что все это проделала, казалось бы, беззащитная девушка.
        С тусклым лязгом из-под полы куртки одного из двух оставшихся убийц появился широкий тесак, какие часто применяют в абордажных схватках. Однако к этому моменту Феликс таки поспел и со словами:
        - Не спеши приятель, - обрушил на того подхваченный мимоходом табурет.
        Последнего из нападавших Ройс, увернувшись от удара, толчком отправил прямо на стол, за которым сидела компания моряков. Те, недолго думая, возмутившись столь бесцеремонным вмешательством в застольную беседу, сгребли незнакомца за шиворот и кинули дальше, попав аккурат в другую компанию. Все эти полеты привели к тому, что моряки, составляющие обе группы, схватились друг с другом и через несколько мгновений уже весь зал был охвачен массовой дракой всех со всеми.
        - Надо уходить, пока тут не появились вигилы, - крикнул Феликс прижавшейся в угол девушке: смотрела она на него, скажем прямо, не намного теплей, чем на недавних убийц.
        - Пойдем за мной, - он хотел схватить девушку за руку, но, вспомнив печальную участь трех нападавших, которые уже, кстати, начали оживать и явно стремились к реваншу, просто махнул рукой в сторону выхода. Соображала Беата быстро. Через мгновение, тряхнув головой, она кивнула и вслед за Ройсом устремилась к выходу.
        - Туда, - Феликс, оценив, с какой стороны раздаются трели свистков приближающихся ночных стражников - вигилов, схватил Беату за руку и побежал в противоположную сторону.
        Несколько минут они мчались по безлюдным улицам, оставляя позади привычные звуки ночного города: лай собак, хлопанье ставен, перекличку городских патрулей.
        - Стоп, - Ройс остановился в каком-то глухом переулке, пытаясь отдышаться и определить, есть ли за ними погоня. Принцесса же воспользовалась остановкой, чтобы сразу установить статус-кво.
        - Кто вы, сударь? - требовательно, едва отдышавшись, спросила она. - Я благодарна вам за вмешательство в мою судьбу, однако…
        - Феликс Ройс, барон Лерна, к вашим услугам, принцесса, - Феликс, с трудом припомнив правила этикета, попытался изобразить перед девушкой изящный поклон.
        - Вы меня знаете? - в темноте блеснули белки глаз.
        - Я видел вас сегодня во дворце, - не стал он томить ожиданием принцессу. - Мой друг рассказал мне, кто вы. Тем больше я был удивлен, когда увидел вас в таверне. Однако на вас напали, принцесса, и не просто напали, а хотели убить, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я в этих вопросах редко. И что-то подсказывает мне, что вы не горите желанием жаловаться на этот вопиющий случай городскому префекту?
        - Нет-нет, - мотнула головой девушка. - Я не могу… как я объясню… о, боги, что же мне теперь делать, ведь он сведет меня со свету.
        И вдруг, доселе стойко державшаяся, подобно воину, принцесса села прямо на камни мостовой и глухо зарыдала, уткнув голову в колени.
        - Ну что же вы, сударыня, - Феликс засуетился вокруг девушки, размышляя, как лучше поступить. В конце концов, он принял решение.
        - Вставайте, Беата. Вставайте, я отведу вас в одно место и там вы поделитесь своим горем; глядишь, я смогу вам чем-то помочь.
        Глава 15
        Беате Клесийской, дочери короля Клесии, Мгуни IV, не повезло. Она родилась девочкой. Во все времена и во всех домах, начиная от простого поденщика и заканчивая королем, рождение сына считалось счастьем, подарком богов. К рождению же девочки относились куда прохладней. Заранее было ясно, что это отрезанный от семьи ломоть: выйдет замуж, и поминай как звали. А ещё о приданом позаботься, да честь береги, чтобы до свадьбы ненароком в подоле не принесла.
        В общем, хотя Беата и не бедствовала - как никак, дочь короля - но и не чувствовала себя в этой жизни счастливой. Боги наградили Мгуни IV, прозванного подданными Грозным, а врагами - Людоедом, двумя сыновьями, которым король уделял всё внимание и отцовскую ласку. На долю дочери доставались лишь тычки, упреки да укоризненные взгляды. Так продолжалось до тринадцати лет, когда Беата решила во что бы то ни стало добиться благосклонности отца. Разумная не по годам девочка здраво рассудила, что раз отец любит сыновей, то она должна стать ему третьим сыном.
        С тех пор Беата одевалась в мужское платье и никакие попытки многочисленных нянечек, от уговоров до наказаний, не смогли переломить ее волю. Затем Беата освоила верховую езду и вытребовала право заниматься боем на мечах, используя в качестве наставников мечников из королевских телохранителей. С пятнадцати лет девушка начала выезжать на охоту, покорив, в конце концов, сердце королевского лесничего, когда в продолжении четырех часов гналась за каменным оленем, перед этим ранив его.
        Однако, по большому счету, после всех затраченных усилий Беата, по сути, не добилась ничего, поскольку позднее ей открылась еще одна причина, почему ей никогда не занять в сердце отца место наравне с братьями.
        Война. Братья Беаты, отпрыски своего великого отца, пролили кровь первого врага не достигнув и семнадцати лет. Сам Мгуни последние двадцать лет провел в непрерывных войнах - большей частью успешных - с соседними королевствами и вольными землями, расширяя и преумножая земли доставшегося ему от отца королевства. В результате Клесия стала одним из наиболее крупных королевств южной части Хиона и в скором времени могла даже бросить вызов ашиншаху Пандавии, объявившему себя наследником королей Нолдерона на юге.
        Формально королевства юга находились под протекторатом Нолдерона. Около трехсот лет назад, после ряда завоеваний Коссала Великого, объединившего под своей тяжелой дланью все земли от южных джунглей до Хребта мира, протекторат был отнюдь не формальным. Во всех крупных городах юга стояли гарнизоны Нолдерона.
        Со временем, однако, центральная власть слабела, а великая междоусобица, разразившаяся между потомками Коссала, еще более ослабила эти связи. Постепенно легионы Нолдерона покидали захваченные города, призываемые на родину тем или иным претендентом на трон, пока, наконец, не сложилось положение, действующее и поныне. Формально королевства юга считались вассалами своего «старшего брата», однако весь вассалитет выражался лишь в периодически посылаемых ко двору разнообразных дарах, которые королевские чиновники приходовали по статье «налоги».
        На практике же, южнее старой границы Нолдерона, проходившей по краю Великой суши, царил постоянный хаос: мелкие королевства и княжества постоянно воевали между собой, а временами, объединившись, воевали против самого крупного из южных королевств - Пандавии, или племен акашассов, скрывающихся в непроходимых джунглях. Пряности во все это варево добавляли пиратские гавани, в изобилии усеивавшие южное побережье, бриллиантом среди которых, конечно, выступала своеобразная пиратская столица, Бирка, главенствующая на Голодных островах.
        Сыновья Мгуни воевали с не меньшим энтузиазмом, чем их отец, обещая стать славными наследниками грозному королю. Женщины же, по крайней мере, человеческого племени, как известно, не воюют, если, конечно, не воспринимать серьезно сказки о затерянном где-то в джунглях мифическом племени воительниц-пигмеек. Нет, конечно, Мгуни по-своему любил дочь, однако эта любовь была сродни гордости за породистую лошадь в конюшне, или красавца-леопарда, с трудом пойманного для королевского зверинца. В глазах короля дочь по-прежнему оставалась лишь предметом возможной торговли при заключении династического брака.
        Тогда Беата решила, что должна сама выбирать путь своей жизни и дважды убегала, в попытках начать жизнь простой искательницы приключений. Дважды ее ловили и разгневанный отец в красках живописал дочери, что сделают с Беатой его враги в случае, если она попадется им в руки.
        Беата готовила третий побег, когда при дворе появился Рене ван Гофт, получивший вскоре от клесийцев прозвище Могадо. Маги в южной части Хиона вообще были редки, а после опустошительных десяти лет войны с мрунами их ряды изрядно поредели. Так что в такой глуши их появление стало еще более редким. Беате пришелец не понравился с первого взгляда, как только она увидела его во дворце отца. Глаза его казались такими же холодными, как у болотной гадюки, равнодушно следящие за лягушкой перед смертельным броском.
        Король, поначалу, также относился к чародею с прохладцей, тем более, хороший маг, по его мнению, был обязан разносить своих врагов в клочья огненными шарами, падающими с неба молниями и тому подобными эффектными методами. Могадо же не демонстрировал ничего подобного. Но вскоре один из наиболее владетельных и родовитых землевладельцев королевства, которого король не любил, однако не имел официального повода избавиться, вдруг скоропостижно скончался от, казалось бы, никчемного насморка. Затем, однажды ночью, в своей собственной постели был найден мертвым воинственный, недружелюбно настроенный к Мгуни король соседнего с Клесией королевства. Никто на самом деле не связывал эти две смерти с именем Могадо, однако тот был официально провозглашен королевским магом и даже получил собственные покои во дворце, что было редкостью.
        Со временем пришлый маг становился все ближе к королю, пока, наконец, не затмил своей особой всех прочих советников и приближенных Мгуни, включая и сыновей, к негодованию последних. Одновременно, знающие короля люди стали отмечать признаки некоторых черт, доселе ему не свойственных. Так, временами Мгуни впадал в беспричинные, казалось бы, вспышки гнева, которые могла вызвать самая мелкая вещь: от уроненной кем-то из прислуги за трапезой ложки до вдруг пришедшегося королю не по нраву цвета саронга придворного лекаря. Находясь в гневе, король не узнавал и не слушал никого вокруг, кроме одного человека: Могадо. Именно Могадо, обычно, успокаивал короля во время таких вспышек гнева. Вместе с тем, король вдруг стал чрезвычайно миролюбив во внешней политике, перестав алчно поглядывать на соседей и предаваясь приятному времяпровождению в обществе многочисленных наложниц.
        На самого Могадо пролился поток королевских милостей. Один за другим ему были пожалованы в вечное владение несколько деревень с обширными землями. Затем переданы в управление доходы с королевских рудников в Коттийских горах - одни из самых богатых в южном Хиона. В конце концов, вышло так, что всеми мало-мальски важными делами в королевстве заправлял пришлый маг.
        Многие из придворных, естественно, были недовольны таким развитием событий. Однако сильнее всех свое возмущение выражали свирепые братья, наследники престола, внезапно лишившиеся королевского расположения и оказавшиеся не у дел из-за внезапной отмены воинственных планов отца по завоеванию соседних земель. По королевству, не без помощи, как была уверена Беата, братьев, поползли слухи о том, что король околдован чужеземным магом; что Могадо проводит зловещие обряды на городских кладбищах, беспокоя мертвых и вызывая страх у живых. Однако Беата знала, что приглашенный братьями за громадные деньги известный маг, Корнелиус Виттер, член Элдеринда, совета магов Сфиона, не обнаружил какого-либо заклятия, довлеющего над королем и лишающего его воли и разума. Захваченная всеми этими событиями, Беата как-то позабыла о своей идее побега, а когда вспомнила о ней, на пороге, ухмыляясь во весь свой щербатый рот, уже стояла иная новость.
        В один из дождливых дней зимы, которая на юге ненамного отличалась от лета, отец призвал к себе дочь и поведал, что принял решение породниться с династией Ульпиннов. Беата была уверена, что последнее, о чем думают в Мирре - это о сочетании узами брака наследника великих королей с дочкой какого-то туземного южного царька. Однако она оставила свои сомнения при себе и даже наоборот, поддержала идею отца, выразив дочернее смирение перед отцовской волей. На самом деле, Беате вовремя пришла здравая мысль, что побывать в Мирре, городе, который процветал еще во времена, когда земли Клесии занимали поселения акшассов да горных обезьян, само по себе отличная идея. Все равно, как она была уверена, стать женой тамошнего короля, о котором она имела самые смутные представления, ей не грозило. К тому же, Мирр - портовый город и, возможно, ей удастся реализовать свою мечту о бегстве в новую жизнь.
        Но каково же было удивление девушки, когда она узнала, что главой посольства Клесии в Нолдерон будет никто иной, как Могадо. Маг, присутствовавший при разговоре отца с дочерью, обратил свой холодный взгляд на Беату, мгновенно приведя ее в дрожь, и улыбнулся одними губами, словно давая понять, что идея с посольством и замужеством королевской дочери ему также неинтересна, как и ей. Поразмыслив на досуге, Беата пришла к выводу, что вся эта затея с предполагаемым замужеством порождена никем иным, как самим Могадо.
        Лишь он мог внушить Мгуни, что в Мирре только и ждут, пока он предложит дочь в жены королю Стефану. Значит, зачем-то ему надо было уехать в Мирр и явиться туда в статусе полномочного посла Клесии. Придя к такому выводу, девушка решила, что раз уж так сложилось, что ее интересы и интересы зловещего мага совпали, то надо пользоваться моментом и, как и подобает воспитанной дочери, выразила покорность его решению и отправилась готовиться к путешествию, которое, она верила в это, непременно изменит ее жизнь.
        Поначалу все шло, как будто исполнялись ее самые заветные мечты. Королевское посольство, состоявшее, кроме самого посланника и Беаты, из трех десятков слуг и пяти сотен королевских гвардейцев, было длинным, шумным и очень медленным. Посольство сопровождал громоздкий обоз, в котором умещались вещи Могадо и Беаты, разнообразный провиант и фураж для животных и людей. Много места занимали подарки для его королевского величества короля Нолдерона и иных лиц в столице, которых потребуется расположить к себе посланнику Мгуни, в попытках подсадить его дочь на престол древней династии.
        Все это крикливое шумное собрание животных и людей растягивалось по дороге на расстояние не меньше мили. Скорость передвижения посольства была весьма невысока, так что только спустя два месяца после начала пути из Тиронны - столицы Клессии, посольство, пройдя через территорию трех королевств и около десятка вольных княжеств, достигло южной границы Нолдерона. Все это время Беата наслаждалась новыми впечатлениями, пользуясь свободой, которой никогда не обладала во дворце. За ней, конечно, присматривали стражники и одна-две служанки всё время были рядом, однако каждый день дарил ей что-то новое: новые лица, новые города - все то, о чем она так долго мечтала, бродя по дворцовому парку. В Ровентоне, столице Англезии - королевстве, расположенном севернее Клесии - ей даже удалось выбраться в город и посетить празднества, устраиваемые городскими властями в честь рождения наследника королевской четы.
        Однако сразу с момента пересечения посольством границы с Нолдероном всё переменилось. Надзор за принцессой был усилен. Могадо приставил к девушке троих, особо приближенных к нему гвардейцев, не позволявших ей отходить далеко от места расположения посольства. Как будто Могадо было известно, что Беата задумала бежать, распростившись с жизнью принцессы. Поначалу Беата недоумевала - не собирается же маг действительно выдать ее замуж за короля Нолдерона, однако затем решила, что всё должно разрешиться в столице королевства.
        Мирр поразил её до глубины души. Она, выросшая во дворце, думала, что знает, что такое роскошь и богатство, но Аншасса, по сравнению с Мирром, выглядела, словно деревня в пригороде роскошного города. В южных землях поглазеть на пышное посольство сбегались все окрестные зеваки, а интерес к нему в столице проявили разве что уличные мальчишки, вприпрыжку бежавшие за лошадьми и корчившие рожи чернокожим невозмутимым гвардейцам, или выпрашивающие на непонятной смеси разных жаргонов монетку у сердобольных женщин.
        Королевской канцелярией посольству был предоставлен обширный особняк в городском районе, который, как вскоре узнала Беата, носил название Старого города. Её ожидания относительно возможной свадьбы полностью оправдались. После того, как Могадо был представлен королю и провел какие-то переговоры, всё больше с канцелярией внешних сношений, чем с самим Стефаном, Беата лишь раз была удостоена королевского внимания, получив приглашение на один из приемов. Там и состоялось знакомство с молодым королем. Стефан понравился Беате, однако не как потенциальный муж, а как приятный в общении молодой человек. По всему было видно, что у короля о ней сложилось подобное же мнение.
        Вскоре после приема, по окончании которого, казалось, все о ней забыли - Могадо все чаще пропадал во дворце, посольская свита занималась кто чем, стражники без особого дела слонялись по окружавшему особняк парку - Беата решила, что настало время воплотить в жизнь намеченный план побега.
        Размышляя в дальнейшем о своём сорвавшемся плане, Беата решила, что ошибкой было бежать ночью, в надежде, что ночная тьма укроет от любопытных глаз. Однако именно ночью, когда город, большей частью, погружался в тишину, вырастали рвение и бдительность стражи. Но главной причиной того, что побег не удался и, более того, на долгое время Беата и думать о нем забыла, был Могадо.
        Поначалу все шло хорошо. Даже слишком хорошо. Беата собрала заранее приготовленные припасы, переоделась в мужское платье, вооружилась не длинным, но широким и острым спароном и прокралась незамеченной, как ей казалось, на конюшню, где оседлала Чернушку, свою любимую кобылу-трехлетку. Стараясь ступать тихо, придерживая руками морду лошади, чтобы та невзначай не всхрапнула, она прокралась к дальнему концу окружавшей парк стены, где располагалась небольшая калитка, которой пользовалась прислуга. Этой ночью её охранял Зорво, молодой стражник, с которым Беата не раз мило общалась после отъезда из Аншассы. Убедить его, что она всего лишь хочет прогуляться по ночному городу и вскоре вернется, не составило большого труда, и вот уже калитка, тихо скрипнув, открыла ей путь к новой жизни. Беата, пригнувшись, скользнула в проход, и…
        Прямо перед ней, улыбаясь все той же холодной улыбкой, стоял Могадо. Бета почти не удивилась, увидев его: уж слишком хорошо все обстояло.
        - И куда же направляется наша милая леди? - изогнув бровь, спросил маг.
        - На ночную прогулку, - решила Беата придерживаться версии, выданной стражнику.
        - На прогулку, - протянул Могадо. - А это, наверно, для особо настойчивых поклонников, - указал он на плащ, который оттопыривался ножнами спарона. - А это, наверно, на тот случай, если все таверны в городе будут закрыты, - взглянул он на мешок с припасами, притороченный к седлу лошади.
        - Вы не удержите меня, Могадо, - вскинула голову девушка. - Да, я хочу начать свою жизнь; я не нужна отцу, не нужна и вам: вы ведь уже достигли своей цели, возглавив посольство. Я прекрасно понимаю, что вы не собираетесь возвращаться в Клесию.
        - Всё это так, - маг потер подбородок. - Но ты ошибаешься, девочка. Думаю, что ты мне еще пригодишься. Хотя, конечно, беспрестанно следить за тобой не имеет смысла. Сделаем-ка мы по-другому. Иди за мной.
        С этими словами маг прошел мимо неё во двор, на ходу глянув на Зорво так, что было ясно: молодого воина ждут большие неприятности. Беате ничего не оставалось, как последовать вслед за магом. Идя за ним, по пути заведя и оставив Чернушку в конюшне, девушка вошла в дом и увидела, что Могадо спускается в подвальную часть здания. Беата там ни разу не была: сразу по прибытию посольства вещи Могадо были перенесены в подвал, дверь крепко заперта и под страхом смерти туда запрещалось входить любому, без разрешения мага. Впрочем, большинство клесийцев и за полновесный золотой бы не сунулись по доброй воле в жилище чародея - себе дороже.
        К удивлению девушки, подвал нисколько не напоминал магическую лабораторию, по крайней мере, как представляла ее себе Беата. В хорошо освещенном помещении стояли всего несколько шкафов с книгами и какими-то сосудами, а посередине возвышался крепкий дубовый стол, также заставленный, в основном, книгами. Никаких тебе совиных черепов, змеиных шкурок или бородавок василиска; кипящего котла, булькающего загадочным варевом, затканных паутиной углов и тому подобного.
        Могадо, что-то напевая себе под нос, стремительным шагом прошел к столу, порылся в книгах и, наконец, издав удовлетворенный возглас, достал небольшую изящную шкатулку, вырезанную из кости мармонта - редкого зверя, водившегося глубоко в джунглях и бивни которого высоко ценились у коллекционров поделок из кости. Открыв шкатулку, маг вытащил свиток, и протянул его девушке:
        - Прочти.
        Она аккуратно развернула свиток, оставаясь в напряжении, как будто в любой момент маленькие чёрные буквы могли превратиться в злобных мелких мурати, муравьев-убийц северной Клесии. Но вот свиток с мягким шуршанием раскрылся, никто не собирался кусать Беату и девушка всмотрелась в текст. И чем дальше она вчитывалась, тем холоднее становилось у нее внутри и перехватывало дыхание.
        Текст свитка, написанный собственноручно рукой короля Клесии Мгуни IV - а руку отца дочь узнала безошибочно - гласил о добровольном отречении короля от трона и объявлял наследником престола младшего сына - Комото. Подпись Мгуни была скреплена большой королевской печатью: с красного сургуча на Беату оценивающе уставилась раздувшая капюшон, словно перед смертельным броском, кобра - личный тотем короля.
        - От тебя зависит, появится ли этот королевский указ в Клесии, - сказал Могадо, забирая свиток из враз ослабевших рук девушки, - или будет лежать всё в той же шкатулке…до тех пор пока твоё поведение будет меня устраивать. - Беата, стараясь не показать свою растерянность, взглянула с вызовом на мага.
        - Этот указ ничего не значит. Комото не поверит ему, пока король жив. Отец подписал его, и отец может порвать его. Закон - не королевский указ. Закон - слово короля.
        - А кто сказал, что я передам этот указ королю или Комото? - деланно вскинул брови маг. - Нет, этот указ будет вручен лично в руки досточтимому Нгонато.
        Могадо с видимым наслаждением наблюдал, как лицо Беаты меняется, не в силах скрыть её ужаса перед только что открывшейся в мыслях картиной: её старший брат Нгонато, читающий подлинный указ короля о престолонаследии.
        - Да, вижу, теперь ты понимаешь, - кивнул маг.
        Беата, сглотнув враз пересохшим горлом, кивнула в ответ. Нгонато, такой нежный со своими детьми и такой буйный, когда речь идет о власти. Попади указ в его руки, горячая слепая волна гнева накроет его с головой: как же, отец, вопреки вековой традиции, в обход старшего сына, героя многочисленных походов, провозглашает наследником младшего Комото. Нетрудно догадаться, как отреагирует на это брат и его воины. Одна за другой, перед глазами Беаты проплывали картины и не было в них ничего, кроме крови. Крови и огня. И всё это, весь груз ответственности за возможную братоубийственную усобицу в её родной стране, когда брат идет на брата и отца, маг собирался возложить на нее, Беату Клесийскую, дочь и сестру.
        - Что вы от меня хотите? - сухими губами прошелестела девушка.
        - Пока ничего, - Могадо пожал плечами, заходив по комнате вокруг стола. - Возможно, ты мне и не понадобишься, - остановился он перед Беатой. - И тогда можешь идти на все четыре стороны: хоть обратно в свою занюханную Клесию, хоть в неведомые страны, мне все равно. Но до тех пор, пока я не скажу, - маг направил на девушку длинный палец, увенчанный блестящим, остро заточенным ногтем, - что ты мне без надобности, ты должна повиноваться мне во всем. Скажу танцевать - будешь танцевать, скажу прыгать - будешь прыгать, а скажу лечь под нолдеронского принца - ляжешь и не пикнешь. - Губы мага сжались, превратившись в узкую полоску.
        - Ну, а если ты выберешь неповиновение, - пеняй на себя, - Могадо постучал костяшкой пальца по шкатулке. - Эта милая бумажка отправится к адресату. Ну что, думаю, мы договорились? Ты ведь не хочешь услышать о кровавой распре в Клесии? Хотя, может быть, до Мирра она и не докатится: кому интересны дрязги мелких грязных королевств юга.
        Беату передернуло от ненависти к магу, однако она ответила так, как и должна была, и как ожидал от нее маг.
        - Да. Я все поняла. Я… я сделаю то, что вам нужно…
        С тех пор прошло больше двух месяцев. Худшие опасения Беаты, к счастью, пока не оправдались. Могадо таскал её по различным приемам, посещая сливки нолдеронской знати. Как магу удавалось получить такое количество приглашений - оставалось для девушки загадкой. На всех званых пирах она играла роль красивой экзотической игрушки: маг любил наряжать девушку в самые вычурные платья её родины. Большей частью это были различные церемониальные одежды, украшенные большим количеством перьев, оправленные мехами редких зверей. Однако местные аристо принимали эти платья за её повседневную одежду, громко восторгаясь красотой и втихомолку удивляясь кричащей безвкусице «южной дикарки». Беате все эти разговоры за спиной были безразличны: лишь бы её оставили в покое, особенно Могадо.
        Два-три раза он брал её с собой во дворец и она с удивлением обнаружила, что с каждым разом Стефан становился всё более расположенным к приезжему магу, уделяя ему время для личной аудиенции. Беата ловила себя на том, что всё это ей уже знакомо - на ум сразу же приходила история, случившаяся у нее на глазах, когда её отец, суровый воин, встретивший поначалу мага весьма прохладно и ожидавший от него только лишь заклятий, помогающих сразить врагов, вдруг проникся к Могадо необъяснимым расположением. Да таким, как выясняется, что магу ничего не стоило добыть указ, который он показал принцессе.
        После долгих размышлений Беата пришла к выводу, что Могадо каким-то неведомым магическим образом воздействовал на отца, а сейчас точно так же воздействует на короля Нолдерона. Но она помнила, как братья рассказывали ей, что придворный маг отца, старый и подозрительный Зорфейн, не обнаружил никакого магического воздействия, когда весь королевский двор был полон подозрений, что их король околдован пришельцем из джунглей. Также не добился чего-то более существенного и Корнелиус Виттер, маг из Сфиона. Королевские маги Нолдерона были, наверняка, гораздо могущественней Зорфейна и наверняка также пытались обнаружить следы магического воздействия на своего короля, однако, судя по всему, преуспели в этом деле не больше прочих.
        Наконец, Беата решила, что раз уж ей суждено покориться воле Могадо и остаться на неопределенное время в столице Нолдерона, она должна приложить все силы для того, чтобы выяснить тайну мага: как ему удается приворожить к себе коронованных особ. На худой конец, можно было попытаться выкрасть из его лаборатории шкатулку с указом и бежать из города.
        Приняв решение, девушка, со свойственным ей упорством, приступила к решению задачи. Для начала она сделала всё, чтобы маг поверил в то, что она смирилась со своей участью игрушки, покорной его воле. Беата ходила на все приемы, которые ей указывал Могадо, флиртовала по его указке с несколькими аристо, с содроганием в душе ожидая, что вот сейчас маг потребует от неё нечто большего, чем простой флирт. Но планы Могадо относительно её использования, видимо, были пока не определены, что спасало девушку от участи высокопоставленной куртизанки. Мало-помалу такое поведение принцессы дало результаты. Если поначалу она и шагу не могла ступить без сопровождения двух угрюмых парней из личной охраны Могадо, то через некоторое время надзор за нею ослаб и она могла более-менее свободно выходить из поместья в город.
        Получив определенную свободу, Беата начала с посещений известных ей в городе магов. Их в столице было не так много: дюжина тех, о ком знал любой из горожан и меньше десятка таких, которые не гнались за известностью, так что и с их розысками Беате пришлось потрудиться. Как бы там ни было, обычно она посещала очередного мага, не скрывая своего имени. Наоборот, в такие посещения она одевалась как можно более роскошно и крикливо, выпячивая свою экзотическую внешность и подчеркивая варварское, по меркам нолдеронцев, происхождение, играя роль богатой и недалекой молодой вертихвостки.
        Интересовало её обычно в разговорах всё, связанное с магическими приворотами. Большинство магов, иронически ухмыляясь, открывали ей разнообразные способы приворожить к ней любого понравившегося молодого человека, конечно же, за известное вознаграждение. За две седмицы Беата узнала о различных отварах, амулетах, заклинаниях и чарах очарования больше, чем за всю прошедшую жизнь. Но ничего, что могло бы объяснить внезапное расположение к Могадо сначала короля Клесии, а затем и правителя Нолдерона, выяснить ей не удалось.
        С такой же дотошностью Беата обошла все известные ей лавки, торгующие всяческими древностями, среди которых нередко попадались различные артефакты, смело нареченные продавцами магическими. Конечно же, не будучи магом, Беата не могла отличить какую-нибудь безделушку времен короля Стаха III от магического амулета, однако к этому она и не стремилась. Ей было бы достаточно хотя бы упоминаний о каком-либо артефакте, позволяющем оказывать влияние на человека, одновременно успешно скрывая свою магическую сущность. Но и тут её ждала неудача.
        Не смирившись с ней, девушка перешла ко второй части своего плана по разоблачению силы Могадо. Теперь она поставила себе целью опуститься в самые низы городского общества, куда не было хода богатой взбалмошеной принцессе-варварке, но вполне могла просочиться простая служанка.
        Обычно в таких случаях она одевалась в простую, ничем непритязательную одежду, так что вполне могла сойти за обычную горожанку. Некоторое удивление могла вызвать разве что смуглость кожи, но смуглых девушек на улицах приморского города хватало. Иногда она одевалась в мужскую одежду и тогда по улицам столицы вышагивал молодой стройный парень, в горской одежде, с кинжалом на поясе. Во время таких вылазок Беату обычно сопровождал Тревокс - её опекун с детских лет, привязавшийся к своей воспитаннице всем сердцем и упросивший короля сопровождать принцессу в путешествии к далеким северным землям. Чуть выше среднего роста, крепко сбитый, жилистый, он выглядел моложе своих пятидесяти лет и до сих пор вполне мог еще выйти на охоте против дикого буйвола или древесной пантеры, а его курчавая жесткая шевелюра даже не была тронута сединой. Во время их прогулок Тревокс брал с собой дубинку, вырезанную из знаменитого каменного дерева - одной из основных статей экспорта южных королевств, так что Беата чувствовала себя спокойно хоть днём на рыночной площади, хоть в припортовом районе ночью.
        Старый охотник не любил мага. Когда они находились в одном помещении, Тревокс всегда выглядел так, словно вот-вот откуда-то из-за кустов на него прыгнет кугуар. Так что Беате не пришлось ничего объяснять о причинах своих походов по городу. Сама же Беата, во время этих выходов, посещала самые разные уголки, в основном, находившееся в не самых благополучных районах города, где её, как обычно, интересовали разнообразные лавки, торгующие всем, связанным с магией. Таких лавок не то, чтобы было мало или много, они просто - были, и порой даже в таких местах, о которых Беата даже помыслить не могла, находясь в одежде принцессы.
        В одном из таких походов она познакомилась с молодым парнем по имени Саул. Вернее, познакомил их Тревокс, поймавший парня за руку как раз в тот момент, когда он срезал с пояса Беаты кошель с деньгами. Убедившись, что от железной хватки охотника ему не избавиться, юноша приготовился к заслуженной трепке или, не приведи Творец, к тому, что его жертвы сдадут обидчика городской страже, но избежал как одного, так и другого. Беате приглянулся живой смышленый взгляд чёрных глаз парня: в нем чувствовался немалый опыт жизни в городских трущобах, большую часть которого явно составляло общение с тайным, скрывающемся в тени, миром города. Девушка переговорила с парнем и с этого дня он стал её своеобразным путеводителем по изнаночной жизни королевской столицы, получив задание держать уши открытыми, а нос по ветру, в поисках сведений, необходимых новому работодателю.
        И в конце концов, как ни странно, именно Саул стал той картой, что, казалось, открыла Беате путь к тайнам Могадо. Однажды, во время очередной встречи, происходившей обычно раз в седмицу, Саул рассказал девушке, что пару дней назад видел в одной таверне мужчину, который, выпив кувшин вина, на все лады честил иноземного мага-варвара, купившего у него древний фолиант, но заплатившего лишь половину от условленной суммы, а вторую платить отказывается. Городской же судья, эта трусливая сволочь, отказывается принимать жалобу на мага, ссылаясь на его свойство с самим королем.
        Услышав это, Беата мысленно дала себе хорошего пинка под зад и возликовала. Пинок объяснялся тем, что она совершенно упустила из виду такой источник информации, как книжные лавки, в которых могли продаваться какие угодно книги: от сборников стихов придворных поэтов и романтично-наивных описаний приключений прекрасных принцев до трактатов о медицине, ардарской механики и всего, связанного с магией. Ликование же вызвало то, что речь явно шла о Могадо, который купил интересующий его фолиант. Возможно ли, что в нем найдутся сведения о том, что помогает ему влиять на короля?
        Беата, с помощью Саула, условилась о встрече с торговцем, пообещав выплатить оставшуюся половину стоимости фолианта, если тот как можно более подробно расскажет о его содержании.
        Именно в тот вечер, когда принцессу спас Феликс, она встречалась с торговцем, которого звали Иеремия Квенкс. К сожалению девушки, узнать в подробностях от Квенкса о содержании фолианта ей не удалось. Квенкс, как настоящий торговец, начал разговор с торгов, пытаясь выжать из Беаты дополнительные деньги, а когда она пообещала ему добавить два десятка золотых, к их столу уже подходили убийцы.
        Глава 16
        - То есть, в конце концов, твоя принцесса ничего важного так и не узнала?
        Койт и Феликс сидели за тем же столом, что и вчерашним утром, уставленным не меньшим количеством блюд и тарелок. Тетушке Меланж, видно, приглянулся маг, вечно голодный и, в тоже время, имеющий достаточно золота для удовлетворения своего аппетита, а равно - хороший вкус, позволяющий оценить местную кухню.
        - Действительно важного, возможно, и нет. - Феликс, хмурясь, задумчиво отломил кусок лепешки, положил сверху ломоть ветчины, украсил перышком лука и неторопливо начал жевать. - Но ее история достаточно важна сама по себе. Она подтверждает твои подозрения насчет этого Могадо, ведь так? Неожиданно быстрое расположение короля, появившиеся вдруг вспышки гнева…
        - Так-то оно так, - Койт, в отличие от друга, отсутствием аппетита не страдал и во время рассказа Ройса о его вчерашних приключениях уничтожил три десятка устриц и две чаши эля. - Честно говоря, я не отстал бы от этого странного мага и без ее истории, особенно после сегодняшнего утра.
        - А что произошло?
        - Король объявил об уходе на заслуженный отдых достопочтенного Лервуа.
        - Королевского мага?
        - Его самого, - кивнул Койт, вгрызаясь в копченый олений окорок. - И угадай с трех раз, кого назначили на его место.
        - Неужели Могадо?
        - Да ты просто прорицатель. Именно, что мессира ван Гофта. Так что история твоей принцессы, конечно, интересна и кое-что проясняет, но этим Могадо я займусь в любом случае. - Койт оторвался от трапезы и опустил руки в миску с горячей водой. - Уверен, что Лервуа уже послал весточку в Сфион, тамошним магическим глыбам, и вскоре из Магистериума прибудут ознакомиться с местными делами какие-нибудь шишки, вроде старика Моргана или Анастасиса. Было бы неплохо утереть им нос.
        - Для тебя это как будто игра, - проворчал Феликс, с укоризной глядя на Койта. - А речь, между прочим, о двух королевствах, одно из которых - второе после Хионской империи.
        - Вот именно поэтому я особенно и не волнуюсь, - ответил маг, покачиваясь на стуле. - Никому из сильных мира сего не понравится, что на троне Нолдерона сидит чья-то марионетка. Хотя, конечно, если магическое влияние Могадо так и не будет доказано, возможны варианты. В любом случае, меня это дело заинтересовало. Тебя, вижу, тоже… особенно после вчерашнего приключения. Так почему бы нам им не заняться? Во благо короны… и себя лично.
        - И каковы наши дальнейшие действия? - спросил Ройс, давая понять, что согласен с другом.
        - До твоего рассказа я собирался повидать двух человек, а после - возникла мысль о третьем. Впрочем, всех троих можно встретить в одном месте, так что направляемся во дворец.

* * *
        Феликс с Койтом двигались по коридорам и залам дворца. Ройс отметил про себя, что дворцовый люд выглядит взбудораженным. Весть об отставке королевского мага явно застала всех врасплох.
        - Так, может, просветишь, все-таки, кого мы здесь собираемся навестить? - задал Феликс вопрос, звучавший не первый раз за время, пока друзья добирались до дворца.
        - Что ж, раз ты такой нетерпеливый, - отозвался маг, - отвечу. - Вначале мы посетим начальника Пятого департамента королевской канцелярии, графа Ландро. Чтобы не было лишних вопросов, чем же таким интересным занимается этот департамент, вспомни Чертог справедливости Престола.
        Феликс понимающе кивнул и тихо присвистнул. Чертог справедливости был тайной службой правителей Хионской империи, о деятельности которой ходили самые разнообразные и противоречивые слухи. То есть, сейчас друзья направлялись к главе тайной службы короля Нолдерона.
        - Затем, думаю, нам будет небесполезно побеседовать с отставленным мессиром Лервуа. Ну, а на закуску познакомлю тебя с весьма примечательным персонажем - королевским библиотекарем. Надо было с ним и раньше пообщаться, но не было предмета для разговора. А после открытий твоей принцессы…
        - Так уж и моей, - запротестовал Ройс. Хотя, если начистоту, слова мага задели некие струны в его душе, отозвавшиеся тихим звенящим напевом.
        … - твоей принцессы, - невозмутимо, сдерживая ухмылку, продолжил Койт, - какая-никакая ниточка и появилась. Вообще-то, неплохо было бы мне и самому с ней побеседовать.
        - Думаю, она не откажется посетить вечером «Львиную корону» и удовлетворить твое любопытство, - отозвался Феликс. - Долго нам еще?
        - А мы почти пришли, - ответил маг, заворачивая за угол очередного коридора и выходя на небольшую площадку возле двухстворчатых дверей.
        Двери, как и большинство других, мимо которых прошли друзья по пути к графу, охраняли трое стражников. Но если до этого стражники навытяжку стояли перед охраняемыми дверьми, изображая рвение и преданность, то здесь охрана удобно расположилась за круглым столом, ведя прервавшуюся с появлением друзей беседу. Ройс также обратил внимание на то, что если на других солдатах были алые накидки королевских гвардейцев, то накидки этих были черно-золотыми и, что было наиболее примечательно, в центре каждой из них золотыми нитями вышито стилизованное изображение глаза.
        Феликс, поначалу, пренебрежительно усмехнулся про себя: сидеть на посту, развлекая себя беседами - да уж, вот это стража. Но чуть присмотревшись, решил не торопиться с выводами. Все трое стражей сидели лицом к выходу из коридора, причем, если поразмыслить, можно было легко представить, как стол пинком ноги летит в сторону непрошеных гостей, создавая препятствия для одних и защиту для других.
        Когда же один из стражников встал из-за стола, причем проделал это с такой гибкостью и отточенностью движений, будто он и не сидел вовсе на стуле, а всего лишь на мгновение присел, чтобы тут же двинуться дальше - стало понятно, что двери охраняют опытные бойцы.
        - Мессир Койт, - с уважением, но без подобострастия опустил в поклоне голову стражник, - рад видеть вас во здравии. Граф не предупреждал о вашем визите.
        - До нынешнего утра я и сам не собирался к нему наведываться, Саймон, - ответил маг. - Но ты же знаешь, как это бывает… Ветер носит разные слухи и иногда некоторыми из них полезно поделиться с графом.
        - Я доложу о вашем приходе, - ответил Саймон, бросив взгляд на Феликса, правильно истолкованный магом.
        - Это Феликс Ройс, барон Лерна, - представил друга Койт. - Он со мной.
        Саймон молча кивнул и также бесшумно проскользнул за двери. Два оставшихся стражника, тихо о чем-то переговариваясь, остались на своих местах, изредка бросая взгляды на друзей.
        - А это еще что за бравые ребята? - шепнул на ухо магу Феликс. - И что за странные таборды на них?
        - Это люди из Седьмой когорты, - ответил Койт.
        - Городская стража? Да стражники этим ребятам и в подметки не годятся. И в страже, если я правильно помню, всего шесть когорт.
        - Правильно, шесть. А это Седьмая, набранная самим графом и подчиняющаяся ему лично. Ну и королю…разумеется. Кстати, в народе их называют «глазастиками», - прошептал с усмешкой маг. - А что, и то верно: глаза и уши короля. Причем глаза, которые трудно закрыть, и уши, которые трудно заткнуть.
        Феликс хотел выяснить у мага подробности об этом отряде, но тут с легким скрипом отворилась дверь. Вышел Саймон, распахнул обе створки и, обратившись к друзьям, произнес:
        - Мессир Мелвилл, мессир Ройс, граф ждет вас.
        Двери с таким же тихим скрипом затворились за друзьями и Ройс впервые очутился в покоях человека, которого, как он узнал впоследствии, зачастую называли вторым человеком в королевстве, хотя официально этот титул носил лорд-канцлер Реджинальд Строгард.
        Друзья очутились в просторной комнате, ярко освещенной солнечным светом, вливавшимся через широкое окно, под которым стоял широкий дубовый стол, уставленный приспособлениями для письма и наполовину заваленный бумагами. За столом сидел молодой человек, лет двадцати пяти, судя по всему, до визита нежданных посетителей занимавшийся составлением какого-то документа.
        Феликс, уже сделавший шаг вперед, так и не обратился с приветствием к «графу», смущенный его молодостью. Интуиция его не подвела.
        - Добрый день, мессир Койт, - обратился молодой человек к магу. - Граф ждет вас.
        - Добрый день и спасибо, Томас, - откликнулся Койт и направился к широкой двери, находившейся слева от входа, увлекая за собой Феликса. - Работы не убывает, как посмотрю.
        - Это точно, мессир, - улыбнулся юноша и снова опустил голову к лежащему перед ним свитку.
        Секретарь графа, решил про себя Ройс. Тем временем, маг отворил двойные, как оказалось, двери и друзья прошли в другую комнату, освещенную не так ярко из-за зашторенного окна. Она была не менее просторна, чем предыдущая, но одну из ее стен подпирал высокий книжный шкаф, а на другой висела громадная карта. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что карта изображает весь Хион, от северных варварских королевств, до южного побережья Пандавии.
        Перед стеной с картой стоял широкий стол, из-за которого им навстречу уже поднимался мужчина, бывший, без сомнения, тем самым графом Ландро, главой тайной службы короля.
        - Вот так сюрприз, Койт, - чуть прихрамывая, направился граф к магу. - Я не ждал вас раньше завтрашнего дня, как мы договаривались.
        - Сегодня утром у меня тоже не было таких планов, граф, - отвечал маг, - однако появились новости, с которыми, я думаю, вам будет небезынтересно ознакомиться.
        Пока Ландро и Койт обменивались приветствиями, Феликс успел рассмотреть хозяина тайной службы королевства. Ройс решил, что Ландро лет сорок-сорок пять. Роста граф был чуть ниже среднего, однако держался так, как будто это окружающие ниже его. Черные волосы с проседью, серые глаза, волевое лицо с хищным носом крючком. Тонкие губы сжаты над острым подбородком, украшенным небольшой бородкой клинышком. Двигался граф резкими, но плавными движениями, с той, чуть раскачивающейся походкой, которая выдавала старого кавалериста.
        Интересно, чем вызвана хромота, подумал про себя Ройс. Простой недуг или последствия раны? Граф, в этом Феликс был уверен абсолютно, воевал, однако Ройс не припомнил, чтобы они встречались на полях сражений.
        - А это мой друг Феликс Ройс, барон Лерна, - вырвал Ройса из размышлений голос мага. - Мы с ним познакомились на войне…впрочем, как и с вами, граф.
        - Будем знакомы, - шагнул граф к Ройсу, протягивая ладонь для рукопожатия. - Друг Странного Койта - мой друг. Тем более, ветеран. Я слышал об этой истории с графом Северной марки. Герцог Вердозо - могущественный человек. И опасный. Так что почаще оглядывайтесь по сторонам.
        - Спасибо за предупреждение, - он пожал руку Ландро, отметив про себя странность. Во время рукопожатия часть рукава камзола Ландро чуть поднялась вверх и Ройс увидел на запястье графа татуировку в виде двух переплетенных рун, по-видимому, древнехионских. Целиком руны Феликс не увидел, однако что-то они ему определенно напомнили, но вот что, он никак не мог вспомнить.
        - Итак, что же у вас появилось такого нового и срочного, Койт? - граф вернулся за свой стол, а друзья уселись в два массивных кресла, стоявших перед ним.
        - Это касается нашего разговора о недавних странностях в поведении короля, - начал беседу маг.
        - Так-так, - нахмурился граф, откинувшись на спинку кресла. - Это было бы очень кстати. Лорд-канцлер и мессир Лервуа уже все уши мне прожужжали с этими странностями, да я и сам с ними согласен, однако, хоть убей, пока что не могу найти ни одной зацепки. Этот Рене ван Гофт, пропади он пропадом, просто чистый лист бумаги какой-то. Никто его не знает, никто раньше не встречал. Лервуа уверен, что как маг, он не из лучших. Так что я пока что действительно в затруднении.
        - Всегда рад вам помочь, граф, - ответил маг и в следующие десять минут передал графу полученные Ройсом от Беаты сведения, сопроводив их своими предположениями о намерениях Могадо.
        - Подытоживая выясненное нами, - завершил свой рассказ Койт, - я бы предположил, что этот Могадо обнаружил в своих странствиях по джунглям некий артефакт, который может влиять на человека, располагая его к владельцу артефакта. Говоря «располагая», я подразумеваю все, что угодно: от простого благоволения, до…полного замещения желаний и воли объекта воздействия на волю хозяина.
        - Марионетка на троне… - тихо, почти неслышно, прошептал граф, скрестив руки под подбородком.
        - Уверен, мы этого не допустим, - отозвался Койт.
        - Итак, артефакт, - граф вышел из-за стола и, заложив руки за спину, начал вышагивать перед окном. - Как вы думаете, он должен все время находиться недалеко от человека, на которого воздействует?
        - Необязательно, - ответил Койт. - Есть артефакты, воздействующие на разум и волю человека за многие сотни миль. Впрочем, такие редкости в нашем мире наперечет и все обладают таким запасом магии, что незамеченным их воздействие для нас не осталось бы. Так что я бы поставил двойной золотой против медного гроша на то, что этот предмет, что бы он из себя не представлял, должен быть где-то рядом с королем. Как минимум, во дворце.
        Граф, видимо, обдумав некую мысль, подошел к столу, взял со столешницы небольшой колокольчик, встряхнул. Через пару мгновений дверь отворилась и в дверном проеме возник секретарь графа.
        - Томас, - обратился к нему граф, - у нас, по-моему, остаются копии документов, составленных канцелярией внешних сношений. Найди нам перепись даров посольства Клесии королевскому двору.
        - Будет сделано, - кивнул Томас и исчез.
        - А вы, значит, барон, помогаете в этом деле Койту? - обратился граф к Феликсу, всё это время молча просидевшему в кресле.
        - По мере сил, - ответил он. - Койт - мой друг. Тем более, как я вижу, тут речь идёт о безопасности короля. - Ройс не упомянул принцессу Клесии, решив, что вряд ли графу интересна судьба девушки.
        - А я ведь знавал вашего отца, - огорошил граф Феликса. - Мы встречались с ним во время осады Мирра. Да…тяжелые были времена, - Ландро, отвернувшись к окну, некоторое время молча смотрел куда-то вдаль. - Но, в любом случае, - повернулся он вновь к Ройсу, - ваш отец был настоящим воином.
        - Вы что-нибудь знаете о том, как…погиб отец? - Феликс, с внезапно пересохшим горлом, с неожиданно вспыхнувшей надеждой посмотрел на графа.
        Все то время, после того, как они вошли в руины столицы, хороня мертвых и собирая выживших, он пытался узнать, что же именно произошло с его отцом. Многие из выживших вспоминали Ройса-старшего и всегда, при этом, отзывались о нем в самых лучших словах. Однако за все последующие годы Феликс так и не нашел никого, кто мог бы поведать ему о последних минутах отца.
        - Нет, - покачал головой граф. - К сожалению, я не знаю, где и как именно он погиб. Но уверен, что погиб он, как герой.
        - Нашел, - дверь снова отворилась, явив собеседникам Томаса, державшего в руке свиток. Подойдя к столу, юноша протянул свиток графу и вернулся к себе в комнату.
        - Итак, - Ландро развернул свиток, - что же наш туземный царек принес в дар своему старшему собрату? Так-так… три тюка пряностей, пять золотых шандалов на двенадцать свечей каждый…три связки кости мармонта…восемь шкур саблезубого кугуара…шкатулка, украшенная драгоценными камнями…четыре амфоры с зернистым маслом… Ага, вот это интересно, - оживился Ландро. - Перстень из белого золота с алмазом, меняющим цвет, если его опустить в сосуд с отравленным вином. Может быть, это ваш артефакт? - поднял голову граф.
        Койт лишь пожал плечами, давая понять, что пока у него нет оснований отвечать на этот вопрос утвердительно или отрицательно.
        - Так, - снова углубился граф в чтение. - Три невольницы из какого-то Светом забытого королевства…череп орангутанга в виде чаши, инкрустированный драгоценными камнями… Кстати, тоже надо отметить, - граф взял перо из чернильницы на столе и поставил точку на свитке. - Две амфоры с соком дерева чухоры, обновляющей силу мужчины…восемь мер ткани из паутины древесного паука…зеркало из черной бронзы…доспехи ардарской стали… Странно, зачем в джунглях тяжелые доспехи?
        - Стоп, - вдруг оживился Койт.
        - Что? Вы думаете, доспехи…? - поднял голову Ландро.
        - Нет, что там было перед доспехами?
        - Зеркало из черной бронзы, - снова прочитал граф. - Считаете, это может быть то, что нам нужно?
        - Зеркала играют в магии большую роль, - отозвался Койт. - В некоторых трактатах упоминается о возможности переместить душу человека в зеркало. Правда, если я правильно помню, там шла речь исключитеольно о нефритовых зеркалах. Думаю, для надежности нам нужно будет изучить все три вещи из вашего списка - перстень, череп в виде чаши и зеркало. Есть возможность узнать, где именно находятся сейчас эти предметы?
        - Несомненно, - кивнул граф. - Опросим помощника лорд-казначея, узнаем, куда были распределены подарки. Если какие-то из них осели непосредственно во дворце, расспросим камердинера короля… В общем, сделаем. Думаю, если вы посетите меня завтра днем, я отвечу вам, где находится каждый из трех интересующих нас предметов.
        - А почему бы вам просто не выслать этого подозрительного ван Гофта из королевства? - вмешался в беседу Феликс. - Как лицо, угрожающее интересам короны. Насколько я помню, у главы Чертога справедливости Престола есть такие полномочия. Или вообще…, - он сделал красноречивый жест у горла. - Нет человека - нет проблемы.
        - Когда я занял свою должность пять лет назад, - Ландро красноречивым жестом похлопал по быльцу кресла, - я думал почти также, как и вы, барон. Но, к сожалению, зачастую сталкиваешься с тем, что проблема требует более тонкого отношения. Взять того же Рене ван Гофта, которого вы называете Могадо. Сейчас он - приближенный короля, можно даже сказать, друг. И так просто его уже не вышлешь, без объяснений со Стефаном. Что же касается более радикального варианта… - граф взглянул на стену справа от него, украшенную двумя скрещенными мечами, - то, по чести, я раздумывал над этим. Однако по-тихому, учитывая, что живет он в отдельном особняке, под охраной пяти сотен воинов, да и его умения нельзя сбрасывать со счета, вряд ли выйдет. А штурмовать особняк в Шелковом квартале без веских на то причин не решусь даже я.
        - Вот так-то, - улыбнулся граф, разводя руками, - не такая уж мы могущественная служба, как об этом вы могли слышать, барон. - Поэтому, сейчас я могу лишь наблюдать, собирать сведения и надеяться, что этот Могадо допустит ошибку, которая позволит нам вывести его на чистую воду.
        - Что ж, - Койт поднялся из кресла, подняв тем самым и Феликса, - нам с бароном надо посетить еще пару мест, а завтра я наведаюсь к вам и буду рад узнать все сведения, какие вам удастся найти об этих предметах.
        - Возможно, вам понадобятся средства на накладные расходы? Прошу не стесняться, - поднялся в свою очередь Ландро. - Король щедро оплачивает услуги тех, кто озабочен его безопасностью.
        - Благодарю вас, граф, но мне хватает и тех средств, которые я получаю в качестве советника короля, - откликнулся маг. - Ну, а для барона это и вовсе развлечение после его медвежьего угла. Не правда ли, Феликс?
        - Абсолютнейшая, - подтвердил Феликс слова друга. - Тем более, это мой долг перед королем: и как перед своим сеньором, и как перед человеком, оставившем мне вчера голову на плечах. Так что за мной должок.
        - Что ж, - кивнул Ландро, подходя к небольшому шкафчику у дальней стены, обитому стальными полосами. - Деньги и правда - дело наживное. А вот от этого прошу не отказываться.
        Развернувшись от шкафа, он шагнул к друзьям. В раскрытых ладонях блеснуло золотом. Присмотревшись, Феликс увидел, что в руках Ландро держит два золотых медальона, украшенных все тем же стилизованным изображением глаза, уже виденным им на табардах стражников.
        - Покажете такой медальон любому городскому стражнику, да хоть префекту стражи, и можете требовать от них всей возможной помощи. Именем короля.
        - Это может пригодиться, - согласно кивнул Койт и взял один из медальонов. Другой достался Ройсу.
        Друзья распрощались с графом, причем Феликс вновь обратил внимание на показавшуюся из-под рукава татуировку и, покинув обиталище Ландро, ведомые Койтом устремились в другую часть дворца.
        - Странно, что я не встречал его во время войны, - произнес Ройс после недолгого молчания, во время которого друзья успели спуститься на два этажа ниже и направились к северному крылу дворца.
        - Уверен, ты многих там не встречал, - отозвался Койт. - А граф повоевал, и повоевал немало.
        - Кстати, что у него за татуировка на запястье? - спросил Феликс друга. - Вроде как руны, но непонятно какие именно.
        - А я уж думал, ты совсем их не заметил, - усмехнулся маг. - Неужели не вспомнил?
        - Да нет…
        - А если я скажу, что это руны старохионского, и обозначают два слова - кровь и луна? Что скажешь? - Кровь и луна, подумал Феликс. Что бы это могло значить? И ведь вертится в голове что-то такое…
        - Вспомнил, - Ройс встал посреди коридора и хлопнул ладонью по лбу. - Это же Лунные братья, провалиться мне на месте.
        - Ну, наконец-то, - улыбнулся Койт. - Я уж думал, совсем у тебя память отшибло.
        - Постой, так это значит…что граф из «лунных братьев»? - с потрясенным удивлением уставился Феликс на друга.
        - Из них самых, - вновь улыбнулся маг, хотя улыбка вышла грустной. - Из них самых…
        Ройс шел за магом, не смотря по сторонам, а в голове вновь всплыли руны, но теперь он видел их перед собой как наяву. Кто же не слышал в годы войны о «лунных братьях»? В ночь, когда армия лорда Сеттби вошла в разрушенный Мирр, успев лишь уничтожить несколько мелких стай мрунов, увлекшихся грабежами, Эдвард Сеттби, Лев Нолдерона, названый брат погибшего Кейроса Ульпинна, поклялся именем запретного бога напоить тень короля в Серых пределах жертвенной кровью тысяч его врагов. Тогда же несколько сотен уроженцев Мирра принесли личную клятву верности Сеттби, поклявшись идти по кровавому пути мщения вместе с новым господином.
        Вскоре последний из рода древних властителей Хиона со своим отрядом, получившим прозвище «лунные братья», стал кошмарным сном мрунов. Как дух мщения, не раз и не два внезапно появлялся он в предрассветном тумане или серых сумерках перед очередной стаей мрунов и с боевым кличем врезался в ряды зеленокожих, круша налево и направо своим знаменитым бастардом. И каждый раз его окружали преданные соратники, запястья которых украшали две стилизованные руны языка древней, мертвой империи.
        Свой последний бой «лунные братья» приняли там же, где пал их лорд, у перевала Странников, после жестокой сечи, незадолго после полудня. Но прежде смерти Сеттби, вокруг него, прикрывая своими мечами и телами, пало большинство из тех, кто когда-то поклялся защищать его до последнего вздоха своей жизни.
        Насколько знал Ройс, из более чем пятисот человек после битвы в живых осталось только семеро, двое из которых затем скончались от полученных ран, несмотря на все искусство магов-целителей. Выходит, Бриан Ландро был один из выживших…
        - Эй, Феликс, очнись, - вырвал его из раздумий голос мага.
        Ройс огляделся по сторонам. За время его воспоминаний они успели забраться в какую-то дальнюю часть дворца и сейчас, судя по всему, находились в одной из башен. Коридор выводил к проему, в котором виднелась винтовая лестница, уводящая вверх.
        - И кто же там живет? - осведомился Феликс у Койта.
        - Королевский маг…вернее, бывший королевский маг, мессир Алитус Лервуа, - отозвался Койт. - Думаю, у него можно узнать что-нибудь интересное, учитывая наши последние сведения.
        Друзья поднимались вверх по лестнице, пока не вышли на небольшую площадку с дверьми, традиционно охранявшимися гвардейцами в алых табардах.
        - Койт Мелвилл и его друг, мессир Ройс, барон Лерна, желают посетить мессира Лервуа, - обратился маг к ближайшему стражнику.
        Тот, лишь кивнув и пробурчав что-то, напоминавшее приветствие, сделал знак напарнику и вошел в покои мага. Буквально через минуту стражник показался из дверей и, распахнув их, сделал приглашающий жест. Койт, а за ним Феликс, вошли в захлопнувшиеся за ними двери. Помещение, куда попали друзья, по мнению Ройса, вряд ли могло служить образцовым примером жилища мага, то есть быть странным и таинственным, указывая на необычность своего владельца. Скорее, оно больше напоминала жилище какого-нибудь книжного червя, вроде ученых зазнаек из Королевского университета.
        Полукруглая комната была заставлена шкафами, наполненными многочисленными книгами и свитками. Поначалу Феликс решил, что в дверцах шкафа прорезаны ниши и доступ к книжным редкостям ничем не защищен, однако, присмотревшись, уловил солнечные блики, играющие на вроде бы отсутствующей поверхности. Хм, неужели магическая защита, подумал Ройс.
        - Нет, молодой человек, это всего лишь стекло. Хоть и редкость в наших краях, но, все же, не магия.
        На Ройса, встав из-за приземистого широкого стола, также большей частью заставленного книжными томами в кожаных переплетах, многие из которых поблескивали медными скрепами и драгоценными камнями, с недоброй ухмылкой, прищурившись, взирал тот самый сухощавый старец, которого Феликс уже видел во время аудиенции. Королевский маг, мессир Алитус Лервуа. А вот выглядел маг, в отличие от своего жилища, в точности так, как Феликс представлял себе человека, обладающего магическим знаниями.
        Высокий, с гладко зачесанными назад седыми волосами, покрывающими плечи, с такой же седой, узкой бородой, почти достигающей пояса. Узкое морщинистое лицо украшал крючковатый нос, над которым на мир холодно взирали серые глаза. Одет Алитус был в роскошную парчовую хламиду, разукрашенную золотой и лазоревой вышивкой, изображающими, судя по всему, звездное небо и серп нарождающегося лунного месяца.
        Феликс поневоле сравнил одеяние мага с неприметной серой накидкой Койта, под которой скрывался не менее неприметный камзол.
        - Алаэвус дохерсис, Койт, - сухо кивнул Алитус. - Не сказал бы, что рад тебя видеть в данную минуту. Доброго дня, барон. Ваше выступление перед королем вчера днем было…впечатляющим.
        Ройс лишь коротко поклонился, не зная как реагировать на эти слова.
        - Чем могу служить, мессиры? - Лервуа опустился обратно в кресло, не предложив гостям сесть и, скрестив длинные нервные пальцы под подбородком, пронзительным взглядом уставился на Койта.
        - Я понимаю, Алитус, что вам сейчас не до гостей, - не сильно смутившись такой встречей, начал Койт. - Уверен, что король одумается…
        - В заднице у кроколиска он одумается, - рявкнул вдруг Алитус, мгновенно потеряв хладнокровие. - Я ему не какой-то зеленый недоучка, только вышедший из Магистериума. Пять лет, - Алитус, словно в подтверждение своих слов, вскинул руку с растопыренными пальцами. - Пять лет я служил этому мальчишке верой и правдой, а сейчас, из-за какой-то непонятной блажи, он выкидывает меня на улицу.
        - Ну, так уж и на улицу, - примирительно произнес Койт. - Да с вашей квалификацией, магистр, любой король, не говоря уже о простых лордах, будет рад видеть вас у своего трона в это неспокойное время.
        - Я прекрасно знаю это и без вас, - фыркнул Алитус, встал из-за стола и подошел к окну, высматривая неизвестно что в открывающемся с высоты башни виде. - Но я также знаю свой долг, - он развернулся и, опершись на подоконник, вновь обратился к друзьям. - Это не простая прихоть капризного владыки. Будь так, я бы и глазом не моргнул. О своем будущем я не беспокоюсь, это вы верно подметили, Койт. Но я беспокоюсь о короле.
        - Именно об этом я и хотел с вами поговорить, - ухватился за фразу Мелвилл. - Я, как и вы, уверен, что здесь что-то нечисто. И хотел бы разобраться, что же происходит с его величеством.
        - Мы уже, кажется, говорили с вами об этом, - пожал плечами маг. - Я неоднократно пытался выявить признаки магического влияния на Стефана, но ничего существенного так и не добился.
        - Да, я помню, - кивнул Койт. - Но за прошедшее с нашей последней встречи время мне…вернее, нам с бароном, удалось разузнать кое-что, возможно имеющее отношение к этой проблеме.
        И он вкратце изложил магу свои соображения о возможном влиянии на короля некоего артефакта, находящегося среди даров клесийского посольства, а также, какие именно предметы Койт с графом Ландро находят подходящими для этой роли.
        - Предметная магия… - задумался Лервуа. - Хм, в этом что-то есть. Правда, я не особенно силен в этом разделе магии, вы знаете.
        - Да, я знаю, что ваши интересы лежат в области стихийной магии и целительства, - кивнул Койт, - но вы многое встречали на своем веку, магистр. Возможно, в ваших изысканиях вы сталкивались с упоминанием о возможности неких изделий или украшений влиять на поведение человека? К примеру, зеркал.
        - Все такие артефакты, о которых мне известно, слишком сильны, - задумчиво покачал головой маг. - И от всех них несет такой магией, что любой мало-мальски сведущий маг учует её и за лигу. Да и их влияние на существ - необязательно людей - находящихся рядом с ними, это, скорее, побочный эффект, чем основное предназначение. Так что, увы, - развел руками Лервуа, - но здесь я вам вряд ли помощник. - Однако я уже послал весточку с грифоном в Элдеринд и вчера получил ответ. Через десять дней в Мирр прибудут трое магов из Магистериума, а с ними член Элдеринда, достопочтенный Атридус. Уверен, что тогда мы и получим ответы на наши вопросы.
        - А что вы скажете о том, кто занял вашу должность? - упоминание о прибытии магов из Сфиона явно не вдохновило Койта. - Рене ван Гофт, кажется. Кстати, вы знаете, что клесийцы зовут его Могадо? На их языке это обозначает что-то вроде «бестелесный».
        - Да хоть безголовый, - фыркнул Лервуа. - То, что это проходимец, я могу вам сказать и без всякой магии. Хотя потенциал в нем есть, не спорю, но я могу без долгих раздумий назвать с десяток магов, гораздо сильнее его.
        - Может, поэтому его специализация, как раз, предметная магия? - предположил Койт.
        - Возможно, - пожал плечами Лервуа. - Он одиночка, каких в наши времена немало, не принадлежит ни к одному из орденов, о которых я знаю, а знаю я, смею надеяться, обо всех. Но поставил бы полновесный мальтейский аурей против тецийской лепты, что он балуется и черной магией.
        - Что ж, - Койт взглянул на Феликса, как будто спрашивая, есть ли у него какие-нибудь вопросы, и вновь обращаясь к магу, - спасибо за уделенное время, магистр. Позвольте поинтересоваться, что вы намерены делать теперь?
        - Выполнять указ короля, - в очередной раз пожал плечами Лервуа. - Собирать вещи, выбирать себе новое жилье и ждать посланников из Элдеринда. А позвольте узнать, что намерены предпринять вы?
        - У меня есть несколько соображений об этом деле, - Койт изобразил какой-то туманный жест. - Думаю, мы с бароном ещё подумаем над ним.
        - Ну что ж, - усмехнулся Алитус, закрывая одну из раскрытых на столе книг, будто подводя черту под разговором. - В таком случае, искренне желаю вам удачи. Если вам понадобится моя помощь, буду рад помочь.
        Глава 17
        - Что-то не больно нам помог этот высокомерный старикан.
        - Феликс, друг мой, я помню твою неприязнь к магам, но зря ты так об уважаемом Лервуа. Он - вполне достойный, достопочтенный магистр магических наук.
        Друзья снова шагали по коридорам замка, ведомые Койтом к одному ему ведомой цели. Замок жил своей жизнью, не обращая внимания на двух гостей. По изразцовым плиткам коридоров проносились слуги с подносами, цокали каблуками служанки, торопясь к своей госпоже. Широкие переходы заливал солнечный свет из застекленных разноцветными витражами окон, превращая полы и стены коридоров в причудливую игру цветов и теней.
        - Знаешь, после армии я как-то привык делить встречающихся людей на две категории: служившие и нет. А этот явно отсиживался всю войну в укромном месте.
        - С чего ты взял?
        - Да одного взгляда на его хламиду достаточно. Надо же, разукрасился как павлин.
        - Ах, ты об этом, - Койт уловил взгляд Ройса, направленный на его непритязательного вида серый плащ, под которым скрывались такие же, ничем непримечательные светло-серый камзол и полотняная рубаха. - Вижу, наши посиделки в «Четырех королях» не забыты.
        Феликс кивнул. В памяти его действительно всплыл их разговор, во время одной из посиделок в таверне Престола, под названием, как напомнил Койт, «Четыре короля». Тогда Ройс как раз задал вопрос Койту, отчего он не одевается, как подобает магу, чтобы разные кичливые лорды, свысока взирающие на него где-нибудь на городских улицах и площадях, поубавили бы спесь, понимая, с кем имеют дело.
        Койт, лишь рассмеявшись, предложил Феликсу представить кого-нибудь из магов, одетых так, как представляет себе Ройс, на поле боя, где-нибудь у ворот Староместья или на полях Весенницы, где два легиона хионских щитоносцев, при поддержке тысячи лучников туатов, сдерживали прорыв трех туйменов мрунов, под предводительством самого Йердана Три звезды.
        - И вот теперь скажи, - спросил Койт, - кого бы, в первую очередь, попытались завалить копьеносцы мрунов или хургары, среди солдат Асты?
        - Магов, - недолго думая, ответил Феликс.
        - Вот тебе и ответ, - откинулся на спинку стула Койт, осушая очередную кружку эля. - Ни один из армейских магов, да и любых других, переживших хотя бы пару стычек, никогда не напялит на себя эти разноцветные, расшитые золотом и финифтью тряпки. Хорошему магу знают цену и без всего это маскарада.
        - Да, в этом ты прав, - прервал воспоминания Феликса Койт. - Лервуа, насколько я знаю, всю войну просидел в Престоле. Ну, так что ж, всякой курочке - свой шесток. Вряд ли можно осуждать его за то, что он ценит свою жизнь дороже возможности потерять её, защищая пару ферм где-нибудь на плоскогорьях Высоких земель или в холмах Мальтеи.
        - Если бы все так рассуждали, - покачал головой Феликс, - то сейчас бы этот город так и лежал в руинах, а возможно, и сам Престол. И где бы тогда прятался наш милый старичок?
        - Возможно, на Саратоле, - предположил Койт. - Если бы туаты его пустили, конечно. Как бы то ни было, в том, что он нам не особо помог, ты прав. Поэтому сейчас самое время на время забыть о магии и обратиться за помощью к обычным знаниям.
        - И кого ты имеешь в виду? - спросил Феликс, преодолевая последние ступеньки лестницы, одной из нескольких, встретившихся им на пути, и выводящей в очередной широкий коридор.
        - Королевского армариуса, Публия Керра. Это уникальный старикан, уверен, он тебе понравится. Представляешь, во время падения Мирра, он умудрился запрятать в подземелья дворца почти всю библиотеку. Так что после постройки нового дворца королевское книгохранилище было, чем наполнять. А наполнять, скажу я тебе, там есть чем. У библиотеки королей Нолдерона - древние корни. Думаю, что по численности и древности, содержащихся в нем книг и свитков, он уступает лишь книгохранилищам Престола и Сфиона. Я не учитываю, конечно, книжные собрания туатов, с ними вообще мало кто из людей знаком… Доброго дня, миледи.
        Навстречу беседовавшим приятелям шла девушка, явно, как сразу отметил Феликс, занимающая важное место в местной иерархии. Молодую даму сопровождала служанка и королевский гвардеец, державшийся на почтительном расстоянии за спиной.
        - Ах, неужели это вы, Койт? - девушка остановилась и Ройс смог ее рассмотреть. Она была несомненной красавицей, однако красота её не была ослепительной, словно лучи солнца, бьющие в глаза. Скорее, она была такой же тихой, как журчание ручья под тенью полуденного леса, или свежий ветерок, колышущий прибрежные ивы. С миловидного лица, украшенного румянцем, на друзей смотрели живые, лучистые карие глаза. Черные волосы, обрамлявшие лицо, локонами спадали на виски и лоб, оттеняя ясную белизну кожи. Тонкая талия забрана в легкое облегающее бежевое платье.
        - Я не видела вас с прошлой седмицы. А ведь вы обещали мне дорассказать вашу историю, как вы спаслись от пиратов на этом вашем…острове.
        - На Горячем камне, миледи, - напомнил с легким поклоном Койт. - К сожалению, непредвиденные события помешали мне воспользоваться вашим гостеприимством. Однако обещаю, что в ближайшие дни я все-таки поведаю, чем закончилась та история.
        - А ваш друг…, - девушка взглянула на Феликса.
        - Феликс Ройс, барон Лерна, к вашим услугам, - Ройс не стал ждать, пока Койт представит его.
        - Феликс, позволь представить тебе герцогиню Элистер Аншем… невесту нашего славного короля Стефана.
        - Миледи, - Феликс преклонил колено.
        - Право же, это все такие условности, - смеясь, прощебетала Элистер, протягивая Феликсу руку для поцелуя. - Встаньте сейчас же, прошу вас.
        - Рад служить вам, миледи, - церемонно произнес Ройс, вставая.
        - И куда же вы направляетесь со своим другом? - поинтересовалась Элистер. - Если к королю, то его нет. Мне сказали, он уехал на охоту. Егеря из Светлого урочища пообещали ему какого-то особенно крупного и свирепого кабана.
        - Нет, миледи, мы с моим другом решили посетить достопочтенного Публия. Он обещал разыскать для меня экземпляр «Трехцветной хроники», времен основания Нолдерона.
        - В таком случае, вынуждена вас огорчить: я только что от него. Он тоже обещал найти мне свиток со сказаниями Темнолесья. Но сейчас в библиотеке нет никого, кроме Йордуса. Это помощник Публия, - поторопилась разъяснить Элистер для Феликса. - Безобидный малый, но, честно говоря, слабоват умом. Не пойму, зачем Публий его держит. «Нет, милая принцесса, не могу знать, милая принцесса», - девушка изобразила гримаску, долженствующую, по-видимому, изобразить неведомого Йоргенса. Получилось весьма забавно, так что служанка, стоящая сбоку от госпожи, прыснула в рукав. Феликс улыбнулся.
        - После того, как я его хорошенько потрясла, мне все-таки удалось добиться, что Публия нет уже второй день и он присылал мальчика, передать, что простудился, - сообщила Элистер раздобытые ею сведения. - Не понимаю, куда смотрит наш старый Лервуа. Ведь он королевский маг.
        - Был королевский маг. Разве миледи не знает…
        - Всё я знаю, - Элисер надула губки и топнула ножкой. - И сколько раз я вас просила Койт, не называйте меня миледи! Просто Элис. Я знаю о королевском указе, но надеюсь, что мне, все же, удастся отговорить Стефана от этой неудачной затеи: взять на службу непонятно кого с непонятной какой репутацией. Я думаю, вы, Койт, также могли бы мне в этом помочь.
        - Я даю советы королю тогда, когда он их у меня просит, - с сожалением развел руками Койт. - К тому же, как многие говорят, настроение короля в последнее время переменчиво. Но, конечно, это не касается его отношения к вам, миле… Элис.
        - Эти перемены меня также волнуют, если честно. - Герцогиня хотела сказать что-то еще, но, кинув взгляд на служанку, промолчала.
        - Что ж, - Койт задумчиво потер переносицу. - Думаю, тогда мы отыщем нашего Публия у него дома. - Удачного дня, Элис.
        - И вам удачного. И не забудьте о вашем обещании. - Девушка, в сопровождении оставшихся безымянными служанки и гвардейца, двинулась дальше.
        - Ты считаешь, что твой Публий действительно нам может помочь? - поинтересовался Феликс, проводив взглядом удаляющуюся невесту короля. - Стоит ли тащиться к нему домой? Может, поспрашиваем его помощника, этого… как его… Йоргенса.
        - Йоргенс не знает и трети о содержимом библиотеке, - пренебрежительно махнул рукой Койт. - Публий занимает свой пост уже больше тридцати лет и перерыл ее сверху донизу: от самого мелкого лоскута с росписью урожая пшеницы двухсотлетней давности, до пудовых инкунабул с хрониками династий империи. Мамаша меньше нянчится со своим любимым чадом, чем этот старикан со своими книгами и свитками. Нет, если что-нибудь полезное для нас и есть в какой-либо из книг, то в городе нет никого, кто лучше него помог бы в поисках.
        - Что ж, - кивнул Феликс, - раз надо, так надо. В путь?
        - В путь, - согласился Койт. - Но, - маг поднял руку в предупреждающем жесте, - вначале заморим червячка, а то вон уже полдень на дворе, а нам идти почти через весь город. Публий живет недалеко от портового района. Возвращаться к стряпне тетушки Меланж, конечно, времени нет, но я знаю по пути неплохой погребок: кормят там вполне сносно.
        - Червячка, так червячка, - согласно кивнул Феликс, и друзья отправились отыскивать выход из лабиринта дворцовых коридоров.
        Глава 18
        Вокруг Ройса бурным потоком вращались жернова повседневной торговой жизни столицы королевства. Казалось, весь город в одночасье стал одним громадным рынком. Как только Феликс с Койтом, сытно перекусив в найденной магом харчевне, с забавным названием «Пьяный кролик», пересекли невидимую границу Торгового квартала, их подхватил и понес водоворот торговой жизни города.
        Вокруг друзей шумело и пенилось человеческое море, наполненное гулом выкриков торговцев и зазывал, привлекающих покупателей в лавки и мастерские; скандалов, этой неотъемлемой части торговой жизни рынка; отчаянно торгующихся продавцов и покупателей. И все это на добрых двух десятках наречий, со всего обитаемого мира.
        Названия улиц и площадей вполне могли служить ориентирами в этом бурном море. Улица Горшечников сменяла собой Фруктовую площадь, переходившую в Скотный двор, от которого, в свою очередь, разбегались Сырная, Мясная и Кожевенная улицы. Серебряный спуск оглушил Феликса звонким перестуком молоточков, из-под которых, усилиями десятков серебряных дел мастеров, выходили браслеты, броши, ожерелья. Искушающими ароматами, вызывавшими обильное слюнотечение, обдал друзей Хлебный рынок, где десятки лавок продавали только что испеченные лепешки, фигурные коврижки, пироги, караваи, снетки и еще множество всяких печеных сдоб.
        Не был обделен этот океан и своими хищниками. Дважды Ройс бил по ладоням, в обоих случаях мальчишеским, протягивавшимся к его кошелю, свисавшему с пояса. А однажды и он не уследил за воришкой, обратив внимание на кошель лишь когда находившийся возле него паренек вдруг взвыл, схватился за руку и начал трясти, словно внезапно охваченный южной «трясучкой». Возле мальчишки, укоризненно глядя на него, стоял Койт. Несостоявшийся воришка, что-то злобно прошипев под нос о магах-душепродавцах, скрылся в толпе.
        Вообще-то, как знал Феликс, паренек должен был сказать им с Койтом спасибо, поскольку за воровство в Мирре выжигали клеймо на лбу и на пять лет отправляли на каторгу, на королевские рудники или галерный флот. Клеймение, обычно, проводили на Королевской площади, где специально для этого стоял высокий постамент, практически никогда не пустовавший. Словно в подтверждение его мыслей, неподалеку раздались крики и вскоре мимо друзей прошли двое городских стражников, волокущих за собой невзрачного мужичка, видно, только что неудачно попытавшегося срезать кошель у какого-нибудь толстосума и схваченного с поличным бдительными торговцами.
        Торговая река вынесла друзей на большую площадь, где располагались лавки менял, аукционные дома, конторы крупных торговцев и представительства торговых сообществ. Койт с Ройсом начали пробиваться сквозь людской водоворот к дальнему концу площади, откуда брала начало Морская улица, ведущая вниз, к району порта и гавани. Однако, не пройдя и тридцати ярдов, Феликс с магом уперлись в еще более плотную толпу, в центре которой происходили какие-то события.
        Услышав смешки и веселые перекликания людей в толпе, Ройс, было, решил, что на площади дает представлении одна из компаний заезжих циркачей, гораздых веселить непритязательную городскую публику своими трюками и представлениями. Лишь пробившись поближе к центру толпы, он увидел, что был не прав. Толпа окружала одну из тех солидных торговых контор, что гордо возвышались то тут, то там на площади среди лавок, словно киты в стае дельфинов. На вывеске дома висела вывеска с выгравированными золотом буквами, складывающимися в слова: «Торговый дом Шивочек, и сын».
        Возле ступеней, кряхтя, охая и держась за бока, прямо на земле сидели двое парней, по виду приказчики, кляня на чем свет стоит какого-то землееда и грозясь неведомому врагу карами небесными. «Землеед», как решил Ройс, находился внутри здания, о чем свидетельствовали, в частности, грохот, крики и проклятия, доносившиеся из открытых окон второго этажа конторы.
        Вдруг дубовые двери здания распахнулись и на ступени, словно пробка из бутылки, вылетел третий участник представления, молодой пухлощекий парень. Этот явно был из купцов, судя по богатой одежде и паре перстней на руках, но, увидев, как он молод, Ройс пришел к выводу, что это и есть тот самый сын с вывески. Молодой купец, поначалу, встал перед дверью, осыпая проклятиями своего невидимого обидчика, а затем обратил свой гнев на парней.
        - А вы что здесь делаете, олухи?! Где стража?! Я вас спрашиваю!
        - Так ведь Януш за ней и побежал, господин Ольхард, - вытирая капающую из носа кровь, произнес один из парней, поднимаясь с земли. - А вот и он, - радостно указал он в сторону.
        К этому времени толпа возле дома еще больше увеличилась. Зрители заключали ставки на победу неведомого злодея, забравшегося в контору, над городской стражей Мирра. К торговцу же, пробиваясь через толпу, и впрямь торопился десяток стражников, ведомых проворным щуплым юнцом, видимо, тем самым Янушом. Стражников возглавлял десятник с солидным брюшком, изрядно мешавшим поддерживать темп ходьбы, отчего его усы сердито топорщились в стороны.
        Добравшись до здания, десятник не стал задерживаться у входа, а сразу направился в двери. Через пару минут крики и грохот внутри конторы стихли, а еще через некоторое время двери распахнулись и в окружении стражников, под улюлюканье и гул толпы, появился, наконец, виновник всего переполоха.
        Феликс, не особо присматриваясь к нарушителю общественного порядка, успел заметить лишь, что это черноволосый невысокий мужчина, лет двадцати пяти-тридцати, со смуглой кожей. Надо признать, что нарушитель вел себя спокойно, не обращая внимания на стражу и проклятия, которыми его осыпали Шивочек-младший и его отец, не замедливший объявиться на пороге.
        - Да чтоб ты сгнил в Стокадке, - визжал круглощекий, бочкообразный купец, потрясая вдогонку рукой с унизанными перстнями пальцами, напоминающими сардельки. - Да чтоб тебя черви сгрызли в могиле. Дырку от калача ты получишь, а не деньги. Вишь ты, нашелся тут.
        - Ну что, повеселились и хватит, - сказал Феликс и начал пробиваться дальше, стремясь выбраться из людского потока.
        - А ну-ка, стой, - придержал его маг. - В отличие от Ройса, Койт весьма внимательно вглядывался в прошедшего мимо арестанта.
        - Эй, почтеннейший, - обратился маг к одному мужичку, тщедушного вида, стоявшему с невозмутимым видом у бочки с водой и время от времени презрительно сплевывая через щербатый рот. - Что тут произошло, не подскажешь? - Койт кинул в воздух серебряную монетку, мгновенно скрывшуюся в ладони щербатого.
        - Да вроде какой-то парень к старому Шивочеку за долгом приходил, - сплюнул щербатый в ответ. - Но, видать, не поделили чего-то. А скорее всего, этот старый скупердяй надуть его пытался. Он старый прощелыга, ага… А парню, видать, это сильно не понравилось. Старикан на него своих приказчиков напустил, да тот оказался парень не промах. Как это он еще не проделал в старикашке пару дырок.
        - А с чего тебя заинтересовал этот парень? - спросил Феликс, когда друзья выбрались из толпы.
        - Сдается, что я его знаю, - задумчиво протянул Койт. - И если я не ошибся, то у меня перед ним есть должок. В общем, мне надо наведаться в городскую тюрьму и разузнать точно, кто он и в чем обвиняется. И, если это тот, о ком я думаю, вытащить его.
        - А как же библиотекарь?
        - Придется тебе пообщаться с Публием одному, - улыбнулся Койт.
        - Мне? Одному? Да ведь я даже не знаю его. Не говоря уже о том, что даже не знаю, где он живет, - запротестовал Ройс.
        - Ничего, ты доберешься до него за десять минут, - успокоил Феликса Койт. - Это легко - после площади идешь вниз по Морской, доходишь до Галерной площади, от нее сворачиваешь на Малую кривую и ищешь дом с зелеными ставнями. Они еще украшены драконьими головами. Вот это и есть дом Публия.
        - Ну, а что я ему скажу? - попытался вновь протестовать Ройс. - Здрасьте, я ваша тетя?
        - Скажешь, что мой друг. Что мы оба шли к нему, но мне пришлось отлучиться по срочному делу. И вот, главное, - Койт извлек из одного из карманов плаща пирамидку, наподобие той, что спасла Феликса пару дней назад от похмелья, и вручил ее другу. - Вот, отдашь старику, скажешь, чтобы на ночь положил её в кровать - это поможет избавиться от простуды.
        - Ладно. Раз уж тебе так приспичило узнать, что это за парень…
        - Вот и договорились. А как переговоришь со стариком, возвращайся в «Львиную корону». Думаю, к тому времени я разберусь со своей проблемой.
        - Ладно, - повторил Феликс и друзья разошлись, каждый в своем направлении.
        Глава 19
        Дом Публия Керра, следуя указаниям Койта, Феликс действительно нашел достаточно легко. В двухэтажный дом вела тяжёлая дубовая дверь. Рядом с ней висел дверной молоток, использованный Ройсом по назначению.
        Дверь открылась и перед ним предстал невзрачный, какой-то скособоченный человечек, буквально говоривший всем своим видом о принадлежности к многочисленному сословию слуг. Среднего роста, лысеватый, с обиженным выражением лица, поначалу слуга воззрился на Ройса со смесью недоумения и неудовольствия, словно тот прервал его сладкий сон. Судя по заплывшим щелочкам глаз, вполне возможно, что так оно и было.
        - Эмм…мессир, - слуга, наметанным глазом окинув Феликса, решил, что посетитель из благородных. - Чем могу служить?
        - Барон Феликс Ройс, - представился Ройс. - Мне нужен достопочтенный Публий Керр, королевский армариус.
        - О, к сожалению хозяин сейчас никого не принимает, - замахал руками слуга. - Он очень болен и даже не ходит на службу во дворец.
        - А вы все-таки передайте, что у меня к нему дело. И что я по поручению его доброго знакомого, мессира Мелвилла.
        - Ах, так вы знакомый господина Койта? - лицо слуги оживилось. - Простите, я сейчас же позову хозяина. Проходите, пожалуйста. Меня зовут Антуан. Антуан Корветц.
        - Весьма признателен, Антуан, - Феликс шагнул в дверь и через мгновение очутился в прохладном полумраке. Слуга, закрыв за ним дверь, устремился куда-то в темноту.
        Пока в глубине дома слышался его голос, выкликающий хозяина, Феликс осматривался. Он стоял в большом просторном помещении, обставленном если и не богато, то вполне достойно. Две из трех стен - боковая, слева от Феликса, и напротив него, - занимали вполне ожидаемые в доме книжника шкафы, уставленные многочисленными фолиантами и футлярами со свитками.
        Вторую боковую стену занимал камин, естественно, нетопленный по-летнему времени, а в середине помещения удобно утвердился на четырех ножках массивный дубовый стол, с расставленной вокруг него полудюжиной таких же массивных полукресел. Рядом с камином виднелся дверной проем, ведший в другую комнату, из которой, как раз, в сопровождении Антуна вынырнул хозяин дома.
        - Доброго дня, мессир. Друг милейшего Мелвилла - мой друг. - Армариус засеменил к Феликсу и они обменялись рукопожатиями.
        - Извините за мой вид, - развел Публий руками, - но я уже три дня как не выхожу из дома. Проклятая простуда. - Вид библиотекаря не совсем совпадал с тем образом, который успел нарисовать Феликс в воображении - благообразного седовласого старца, с мудрыми речами и заковыристыми словечками, вычитанными из книг.
        На деле же, перед ним предстал невеликого роста старичок с брюшком, выдававшим любителя плотно закусить, и с лицом, лишенным растительности. Правда, волосы у библиотекаря были и впрямь седы, морщины на лице выдавали возраст, а глаза слезились, то ли от долго сидения за книгами, то ли вследствие простуды. Армариус был одет в тяжелый парчовый халат, из-под которого проглядывала светлая нижняя рубаха.
        - Проходите, присаживайтесь, - приглашающе указал Публий на кресло у стола. - Я сейчас только приведу себя в порядок и мы продолжим беседу. Антуан, вина и фруктов мессиру. И куда ты задевал мой камзол?
        Керр снова скрылся в дверном проеме, а Феликс, сев в кресло, принялся разглядывать десяток толстых трактатов, лежавших на столе. Взял один из них, прочитал длинное название - «Составленное достопочтенным Петером Мулером из Песта, превратностями судьбы прожившего двадцать лет среди пожирателей людей, но милостью Единого оставшегося в живых, изложение многих ужасных обычаев и достопримечательностей жизни акшассов». В ожидании Публия он начал просматривать книгу, переворачивая по несколько листов сразу.
        «…Сами же акшассы велики ростом и уродливы обликом. В их мужчинах росту не менее семи футов, а в женщинах - чуть менее. Кожа их черна, губы выворочены, глаза большие и круглые, а нос сплюснут подобно пестскому дайнару. Уши же их вытянуты в длину и касаются плеч. Рот их полон острых зубов и клыков. Сами акшассы постоянно подтачивают клыки, ибо любят они разрывать ими сырое мясо, жилы и плоть. Живут акшассы племенами или большими семьями, а верховного правителя у них нет, и это хорошо, ибо, будь по-другому, объединившись, они могли бы угрожать всей южной части Хиона, как в древние времена…
        …Как я уже указывал, акшассы едят любое животное, которое добудут, однако слаще всего для них плоть их же соплеменника или любого другого захваченного ими двуногого создания, обладающего разумом. Их тяга к плоти так велика, что племена постоянно воюют друг с другом или вторгаются в пределы Пандавии и других южных королевств, только ради захвата пленников, которых, после соблюдения особых ритуалов, можно съесть в сыром, жареном или вареном виде. Мясо врага, по их утверждению, слаще мяса любого из животных, что можно добыть в джунглях…
        …Всех пленных они приносят в жертву своему верховному богу Ваксвакуаланксиву, имя которого обозначает по-хионски - «тот, кто первым познал врага своего». Как гласят легенды, в древние времена этот бог, а скорее, темный демон, научил их предков охотиться за своими врагами и поглощать их силу и храбрость, отделяя черепа от тел и поедая плоть…
        …Вместе с врагами принято у акшассов поедать трупы своих родственников: по их поверьям, отцам и матерям гораздо уютнее в теплом теле своих детей, чем в сырой холодной земле. Часто дети сами убивают престарелых родителей, а старики при этом добровольно подставляют головы под удары дубинок…
        …А пленников, перед тем как умертвить, принято пытать самыми разнообразными и ужасными способами. Захваченного врага привязывают к дереву и каждый может причинить пленнику боль по своему желанию. В него кидают камнями, бьют палками, втыкают щепки во все тело и поджигают, ломают пальцы рук или выкалывают глаза. А сайгонды, жрецы бога Ваксвакуаланксиву, следят за тем, чтобы пленник не умер, останавливая, когда необходимо, кровь из его ран…
        …А еще кипятят пальмовое масло и вливают через горло жертвы в желудок: по утверждениям акшассов, от этого мясо пленника становится нежнее и сочнее. Но самым сладким мясом, по их утверждению, обладают моряки, ибо их тела просолены насквозь, а для акшассов соль, что для нас - мед. Поэтому ужасна и печальна судьба любой жертвы кораблекрушения, преданной силою судьбы в руки этих чудовищ…»
        - Интересуетесь акшассами?
        Ройс, оторвавшись от книги, поднял глаза. Публий уже успел переодеться в короткие шерстяные штаны с манжетой, скрывавшей заправленные в узкие туфли шерстяные же чулки, льняную котту и накинутый поверх бархатный камзол.
        - Да, было бы интересно больше узнать о них, - Феликс закрыл книгу. - К сожалению, мне не приходилось бывать так далеко на юге, чтобы встретить их живьем.
        - И слава Единому, - сообщил Публий, подойдя к столу и взяв фолиант в руки. - Ужасные существа, ужасные. Это уникальный труд, - постучал он пальцем по обложке. - Единственный в своем роде. Написан больше ста лет назад Петером Муллером. Совсем ребенком бедняга был захвачен в плен акшассами, вместе со своими родителями. Эти чудовища съели их прямо у него на глазах, но по непонятной причине оставили жизнь ему самому. Он прожил вместе с большой семьей акшассов больше двадцати лет, прежде чем следопыты пандавского ашиншаха наткнулись на него во время одной из вылазок. Единый знает, как он сохранил человеческий облик за те годы и не лишился разума.
        Старик любовно протер рукавом переплет фолианта, поставил его на одну из полок в шкаф, и обернулся к гостю.
        - Так что же могло понадобиться вам или мессиру Мелвиллу от простого книжника? Кстати, где мои дальногляды? - он вдруг заозирался по сторонам. - Антуан!
        - Да вот они, хозяин, - слуга вынырнул из-за спины Публия и протянул ему какой-то предмет, сразу же, ничтоже сумняшеся, натянутый армариусом себе на нос.
        - Что, молодой человек, - обратил он внимание на удивление во взгляде Ройса, - вы разве никогда не слышали о дальноглядах? Это уникальное изобретение ардаров: помогает таким вот книжным червям, вроде меня, у которых ослабло зрение, справиться с недугом.
        - Признаюсь, не слышал о таком, - признался Феликс.
        - Вот, извольте, - Публий с готовностью стянул приспособление с носа и, прищурившись, вручил их Ройсу.
        Дальногляды представляли собой две прямоугольных прозрачных пластинки, обвитые роговым ободком, с приделанными к нему дужками, цепляющиеся, по-видимому, за уши таким образом, чтобы пластинки оказывались напротив глаз.
        - А это, если не ошибаюсь, стекло? - Ройс приблизил пластинки к глазам и глянул сквозь них на стол. Действительно, очертания разложенных на столешнице нескольких открытых книг и двух шандалов с оплывшими свечами, сделались крупнее и резче, как будто неведомая сила перенесла Феликса на несколько шагов к столу.
        - А, так значит, вы не так уж и далеки от даров прогресса, - просиял Публий, принимая дальногляды обратно. - Раз слышали о стекле.
        - Стекло в наше время не такое уж редкое явление, - заметил Ройс. - Правда, я ни разу не замечал, чтобы оно давало столь странный эффект.
        - В этом то и заключается мастерство ардаров, - Публий, водрузив дальногляды обратно на нос, перестал щуриться и вновь взглянул на Ройса. - Специальная обработка, специальная выплавка. Впрочем, думаю, таким как я, прежде всего, важно то, что эта штука действует. Однако мы отклоняемся от причин вашего визита. Позвольте все-таки узнать, по какой надобности вы посетили мое скромное прибежище, да еще по просьбе моего уважаемого друга, мессира Мелвилла.
        - Видите ли, - начал Ройс, - мы с Койтом занимаемся сейчас весьма престранной и необычной историей. И Феликс, вкратце, изложил старику все перепетии нескольких последних дней, свидетелем которых он стал.
        - Ага, - удовлетворенно протянул Публий, глаза которого, по мере рассказа Феликса, все оживлялись. Внутри них будто разгорался огонь: пламя любопытства постепенно захватывало библиотекаря, разгораясь все жарче. - И вы с вашим другом решили, что в королевской библиотеке может храниться книга, в которой описан ваш странный артефакт?
        - Именно, - кивнул Ройс. - Но, к сожалению, когда мы посетили библиотеку, то узнали о вашем отсутствии из-за болезни. Койт был вынужден отлучиться по срочному делу, поэтому сейчас у вас в гостях лишь я. Кстати, - Ройс раздосадовано взмахнул рукой, - чуть не забыл.
        Он вынул из кармана куртки пирамидку, врученную ему Койтом, и передал старику.
        - Койт просил передать это вам. Сказал, что если положите ее на ночь в постель, то к утру вашу простуду как рукой снимет.
        - Рад, что мессир Мелвилл не забыл о старике, - Публий заинтересованно разглядывал пирамидку. - Если честно, я большой поклонник технического прогресса, но иногда, знаете ли, и здоровая толика магии не повредит. Особенно, когда речь идет о собственном здоровье. - Старик улыбнулся собственному каламбуру и, спрятав пирамидку в карман камзола, встал из-за стола.
        - А что касается вашего вопроса, барон, - задумчиво начал он ходить перед Ройсом, - то это очень интересный вопрос. Мне надо подумать. Хорошенько подумать. - Несколько минут армариус, что-то бормоча себе под нос, мерил расстояние между камином у стены и столом.
        - Постойте-ка, - старик остановился посреди комнаты. Его взгляд рассеянно блуждал по книжным шкафам. - Где же я ее видел?
        - Вы что-то вспомнили? - Ройс с надеждой посмотрел на старика. Тот, казалось, забыв о существовании гостя, что-то мучительно вспоминал.
        - Арда, Арда, - Публий, бормоча про себя, двигался вдоль шкафов. - Каменнорожденные… арии… каменные матери… Кьярга и Седрик…это должно быть где-то здесь. Каменный принц…Эрмунган…
        Феликс недоуменно наблюдал за стариком, размышляя, не повлияла ли простуда на его разум.
        - Ага! Нашел! - воскликнул старик, остановившись возле дальнего шкафа. Взгромоздившись на стоявшую рядом небольшую лесенку, он достал с верхней полки огромный фолиант.
        - Вот, - инкунабула, в толстом переплете телячьей кожи, с бронзовыми, позеленевшими от времени скрепами, схваченными замком в виде ящерицы, с ощутимым стуком лягла на стол.
        - Здесь указан предмет, который мы ищем? - Ройс с любопытством посмотрел на книгу.
        - Думаю, нет, - покачал головой армариус. - Однако этот труд достославного Ярни Фоссета может указать нам верный путь.
        - Это дерево? - удивился Феликс, открыв обложку.
        - Да, - с гордостью в голосе подтвердил старик. - Перед вами - великолепный образчик граверного искусства. Такие книги чрезвычной редки. Их еще называют резницами. Руны и рисунки вырезаются на специально подготовленных дощечках. От того-то такие книги так тяжелы. Этот трактат называется - «История начала и окончания розни, поразившей народ каменнорожденных» и посвящен описанию единственной известной нам междуусобицы в подгорном королевстве Арды.
        - А, так вот к чему вы вспоминали Каменного принца? - Ройс наморщил лоб, пытаясь вспомнить уроки Люциуса.
        - Да. - Армариус перевернул одну дощечку и Феликс увидел искусно выгравированное изображение седовласой ардарки, в окружении двух молодых ардарок и одного ардара.
        - Великая ария Олария Нордриссон, - указал Публий на старшую. А это ее дочери, Ольвия и Кьярга, и сын - Седрик.
        - Каменный принц…
        - Да, - Публий перевернул еще пару дощечек, и перед Ройсом предстало изображение окруженных искрящимся облаком драгоценной пыли ардара и ардарки.
        - Две ипостаси божества ардаров, - пояснил Керр. - Толлерс, покровитель воинов и ремесел; Иньклинг, хранительница домашнего очага. Кстати, в одной из легенд говорится, что двуединый бог не создал ардаров, а всего лишь перенес из их родного мира в Хион: то ли в наказание за совершенное злодеяние, то ли спасая от некой катастрофы.
        - И как эта… резница поможет нам? - спросил Феликс.
        - Вот, - Публий перевернул несколько дощечек и Ройс узнал уже виденного им молодого ардара. Седрик. Однако на этом портрете он выглядел значительно суровее и старше, чем на предыдущем. В полном воинском убранстве, из-за спины выглядывает полумесяц секиры.
        - Отошедшая к звездам Великая ария Олария Нордриссон, - то ли читал, то ли вспоминал прочитанное Публий, - оставила после себя двух дочерей, Ольвию и Кьяргу, и сына - Седрика Нордриссона. Согласно устоявшимся традициям, наследовать своей матери должна была старшая дочь. Но незадолго до коронации Ольвию постигла скоропостижная смерть, подозрения в которой пали на ее брата. Эти подозрения переросли в обвинения, когда Седрик неожиданно объявил, что трон матери должен наследовать именно он, а не его сестры. Тогда же обнаружилось, что Седрик обучен магии, причем имя его учителя так и осталось в тайне. Вначале Кьярга, которая должна была взойти на престол после смерти сестры, не относилась серьезно к брату, уверенная, что ни один клан не примет его. Однако за Седриком пошли многие молодые ардары, которые, также как и он, считали, что главенствовать в Арде должны мужчины и поклоняться должно лишь мужской ипостаси их бога - Толлерсу. Они провозгласили Седрика арвеном - Каменным принцем, и разрушали подземные храмы, посвященные Иньклинг, уничтожали ее статуи и изображения…
        - Вы считаете, что мы имеем дело с магией ардаров? - спросил Ройс. - Но откуда Могадо…
        - Смотрите, - Армариус перевернул еще несколько дощечек и с одной из них на Феликса взглянула холодными глазами огромная змея. Могучее тело, свитое в огромные кольца, лоснящиеся чешуйчатым тусклым блеском, казалось, вот-вот распрямится в атакующем прыжке.
        - Это что еще за отрыжка Темного? - Ройс содрогнулся от отвращения. - Неужели такие твари живут где-то под Хребтом?
        - Нет, - покачал головой Публий и перевернул следующую дощечку. На ней разместилась искусно вырезанная странная человекоподобная фигура. На человеческом торсе, отблескивающем стальными пластинами панциря, насажена голова однорога. У создания было две пары рук, в каждой из которых оно сжимало оружие: меч, булава, короткая секира и утренняя звезда - шипастый шар, соединенный короткой цепью с рукоятью. Изображение показалось Феликсу знакомым.
        - Да ведь это горлем, - узнал он.
        - Совершенно верно, - кивнул Публий. - Вижу, вы уже встречались с этими созданиями?
        - Во время войны, - пожал плечами Ройс. - Ардары использовали таких против мрунов, но, как по мне, толку от них было мало. Хоть они и выкованы из стали, но не обладают разумом. Достаточно держаться от них подальше, а после боя - закидать камнями.
        - Однако нельзя не восхититься искусством механикусов ардаров, - Публий перевернул дощечку обратно, на изображение поразившей Феликса змеи. - Ведь это - тоже создание их мастеров.
        - Не может быть! - Ройс изумленно разглядывал оказавшегося искусственным монстра. - Такого я на войне точно не встречал.
        - А вот в междуусобице, разразившейся между братом и сестрой, таких использовали - армариус задумчиво провел пальцем по рунам, высеченным под изображением. - И еще многих других, от которых остались лишь описания.
        - Эти создания удивительны, согласен, но ведь они - суть порождения механики, - сказал Феликс. Каким образом это может помочь в наших поисках?
        - Я ведь уже сказал, что Седрик был магом, - ответил Публий. - А вам, наверное, известно, что маги среди ардаров чрезвычайно редки. По непонятным причинам магия вообще и маги в частности, у подгорного народа вызывают резкое неприятие. Поэтому, даже из тех, кто имеет соответствующие способности, а таких, по сравнению, к примеру, с людьми, у ардаров много меньше, единицы отваживаются пройти весь путь до конца и овладеть тайным искусством. Так что в любое время магов среди ардаров можно пересчитать по пальцам одной руки. Все они живут отчужденно, в отдалении от других соплеменников, и редко обращаются к заботам своего народа.
        Публий взглянул на Феликса, но тот промолчал, ожидая продолжения мысли армариуса.
        - За десятилетия междуусобиц Седрик стал великим магом, - Керр перевернул несколько дощечек и Ройс увидел третье изображение мятежного ардара. Теперь на нем была темно-синяя, расшитая золотом хламида. Голову венчала изящная корона, на груди ярким светом горел огромный рубин. В руках ардар держал посох, в навершии которого сверкал молочным светом опал. Взгляд темных, исполненных величия и презрения глаз, казалось, прожигал всякого, осмелившегося взглянуть на портрет.
        - Однако, - продолжил Публий, - в погоне за властью Седрик обратился к запретным знаниям и запретным богам. Его магия становилась все более извращенной. В некоторых трактатах утверждают, что он приносил в жертву своих соплеменников, во время магических ритуалов. И тогда Седрик создал вот это.
        Он перевернул несколько дощечек и с одной из них на Феликса взглянула какая-то вовсе уж невообразимая тварь. Как будто огромному змею, уже виденному им, приделали две пары ног буйвола, одели в игольчатую броню кроколиска и приставили тяжелую заостренную голову снежного ящера. Из переплетений стальных колец, шипов и шестеренок, тремя изумрудами холодно сверкал бесстрастный взгляд твари. Над головой покачивался тонкий хлыстоподобный хвост, увенчанный скорпионьим жалом, с которого стекали прозрачные капли яда. А вокруг монстра бушевал яростный огонь, готовый, казалось, расплавить даже камень. Но создавалось ощущение, что неведомое создание лишь радовалось окружающему пламени, извиваясь в его лепестках в каком-то завораживающем танце.
        - Легендарная саламандра, - сказал Публий. - Извращенное порождение механики и темной магии Седрика.
        - Я слышал о ней, но думал - это сказки, - разглядывал Ройс картинку.
        - Её видели лишь раз, во время решающей битвы между армиями Кьярги и Седрика в Грозовых горах.
        - В Грозовых горах?
        - Сейчас они известны как Проклятые горы.
        - Ах, да. Обиталище дэргаров, - вспомнил Феликс. - Я и забыл, что когда-то те горы назывались по-иному. Но все же, какое отношение имеет старая история ардаров к нашему случаю?
        - В королевской библиотеке есть книга, написанная более ста лет назад известным путешественником, Кулхасом из Мальтеи. Ее название, - Публий наморщил лоб, вспоминая, - «История диковинок Хиона, занимательная и зело прелестная, составленная мастером Кулхасом в дар его величеству Анвару Ульпинну». Называемая ещё иначе - «Хроника пяти земель». Очень редкое издание. Наш экземпляр, насколько мне известно, единственный в Нолдероне. - Отпив из чаши, армариус продолжил.
        - Так вот, я, конечно, не знаю всю книгу наизусть, но помню, что Кулхас в своих путешествиях побывал в Проклятых горах. По крайней мере, так он описывает в своей книге. Его пребыванию там посвящена обширная глава, в которой, в том числе, упомянуты несколько историй о Седрике и его искусстве. Кулхас уверяет, что в существе или предмете, созданном при помощи как механики, так и магии, представляется весьма сложным выявить его магическую составляющую.
        - Вот как, - Феликс откинулся на спинку кресла.
        - Да, - кивнул старик. - Именно поэтому я подумал: не может ли быть то, что вы ищете, создано искусством дэргаров? В отличие от соплеменников, у дэргаров иной подход к использованию магии. Начиная с Седрика, изучение магии среди них всячески поощряется. Возможно, что это вызвано тем, что их таны озабочены поиском способа освободиться от влияния Эрмунгана. А возможно, на это их толкает сам демон. Как бы то ни было, по всем сведениям - среди дэргаров немало магов.
        - Вы нам очень помогли, - сказал Феликс, продолжая рассматривать дощечку с саламандрой. - Вполне возможно, что в упомянутой вами книге найдется что-нибудь, способное помочь нам в поисках.
        - Надеюсь, сей целебный предмет, - Публий вынул из кармана пирамидку и повертел ее в руках, - подарит мне избавление от проклятой простуды и я приступлю к своим обязанностям. Но даже если она не поможет, я все равно прибуду во дворец завтра днем и разыщу для вас эту «Хронику». Если ваши подозрения верны, то его величеству грозит смертельная опасность: магия дэргаров - до сих пор малоизученная область, окутанная покровом тайн. Любая помощь, которую я могу вам оказать, будет оказана.
        - Спасибо, - поблагодарил Феликс и стал подниматься из-за стола. - Пожалуй, на этом я откланяюсь. Необходимо рассказать обо всём Койту.
        - Кстати, - обернулся Ройс к старику, надевая куртку, поданную Антуаном. - А как этот предмет мог попасть к Могадо, если он, судя по всему, нашел его где-то в джунглях южного Хиона.
        - Понятия не имею, - пожал плечами старик. - Причин может быть сколько угодно. Седрик, к примеру, мог пытаться наладить отношения со жрецами акшассов. Или кто-то из магов дэргаров, по каким - то своим причинам, доставил его на юг. Пути Творца неисповедимы.
        - Да, конечно. Что ж, в любом случае я весьма признателен вам за помощь.
        Феликс, раздумывая над состоявшимся разговором, попрощался и вышел из дома.
        Глава 20
        Он возвращался по заполненным горожанами улицам столицы в «Львиную корону», не замечая толчков, то и дело сыпавшхся на него с разных сторон. Наверно, если бы давешний мальчишка попытался бы сейчас увести кошелек, болтающийся у Фелкиса на поясе, его попытка оказалась бы более удачной. Ройс был погружен в мысли, вихрем роившиеся у него в голове после визита к старому армариусу.
        Из фрагментов головоломки под названием «что же случилось с королем Нолдерона», мало-помалу складывались картинка, которой не хватало всего нескольких кусочков, чтобы все встало на свои места. Однако и без недостававших частей загадки было ясно, что Стефану угрожает реальная опасность.
        Хоть мысли Феликса и были полностью поглощены загадочным артефактом, так что городская суета проплывала мимо него, словно дымка тумана над речной гладью, яростные крики и шум, в которых угадывались приветствия, звуки труб и барабанов, оторвали его от раздумий. Он осмотрелся по сторонам, прислушался: слух его не обманул. Где-то вдалеке, в квартале, прилегающем к Южным воротам, действительно что-то происходило.
        - Эй, парень, - поймал Ройс за руку пробегавшего мимо мальчишку, - что там случилось? - Явное неудовольствие паренька от столь бесцеремонного обращения сменила радостная ухмылка, когда серебряный полуригель мелькнул в воздухе и оказался в его ладони.
        - Так, это, благородный мессир. Значится, его светлость лорд Эйдрик Форган с войском возвращается. Из Восходных гор.
        - С победой, значит?
        - А то как же, - с энтузиазмом кивнул мальчишка. - Врезал, значит, тамошним двергам. Говорят, и пленных с собой привел. Страсть, говорят, они страховидные.
        - Ну, беги, - махнул рукой Ройс и парень, сорвавшись с места, кинулся к месту событий. Город встречал полководца с победой.
        Интересно, подумал он, как лорд Форган отреагирует на всю эту катавасию, случившуюся с королем? Так, размышляя, он дошел до «Львиной короны», навестил Родинку и Огонька, встретивших его довольным ржанием, и, обменявшись приветствиями с Тобальдом, зашел в таверну.
        Койта внутри еще не было, так что изрядно проголодавшийся Феликс заказал скромный обед, состоявший из густой наваристой похлебки, пирогов с зайчатиной, жаркого из косули и кувшина охлажденного ягодного морса. Людей в зале было мало: видно, большая часть свободного в это время народу сбежалась поглазеть на триумфальный въезд в город доблестного сокрушителя двергов.
        Подкрепившись, Ройс стал думать, что же ему предпринять дальше. Вчера он совсем запамятовал сказать Мелвиллу, что договорился встретиться сегодня с Беатой. Во-первых, девушка могла вспомнить что-то ещё, что могло бы пригодиться в распутывании интриг пришлого колдуна. Во-вторых, сама принцесса взяла с Ройса обещание держать её в курсе событий, поскольку вся эта история касалась непосредственно Могадо и, косвенно, её и её отца. Ну, и в третьих…положа руку на сердце, Феликс просто хотел увидеть смуглую красавицу ещё раз.
        С другой стороны, он также пообещал Койту дождаться его в таверне, а теперь, после всего, узнанного от Публия, ему тем более надо было передать все услышанное магу. Не придя, в итоге, к окончательному решению, Ройс решил подождать еще часа два и, если Койт так и не вернется, все-таки проведать принцессу, встретившись с магом вечером. Слава богам, его терзаниям не суждено было длиться долго, так как часа в три пополудни в очередной раз распахнувшуюся дверь вошел маг.
        - Надеюсь, ты не все запасы тетушки Меланж уничтожил? - Койт расстегнул плащ, повесил его на спинку стула, бросил на соседний запыленную шляпу и уселся напротив Феликса.
        - Уверен, кое-что еще осталось, - улыбнулся тот. - Ты здесь не живешь, но наша уважаемая хозяйка, по-моему, относится к тебе лучше, чем ко мне.
        - А это всё потому, - многозначительно ответил Койт, - что я знаю толк в еде и ценю её кухню. Женщинам это нравится.
        К их столу уже спешила служанка с подносом, уставленным разнообразными яствами. Над глубокой миской, занимавшей середину подноса, аппетитно курился ароматный пар свежей похлебки.
        - Ну, как там почтенный Публий? - Койт приступил к трапезе, видно, собираясь использовать Феликса в роли бродячего сказителя, развлекающего состоятельных людей во время трапезы забавными историями. - Поведал что-нибудь, достойное внимания?
        - Поведал, - кивнул Феликс. - И даже весьма много.
        По мере рассказа Ройса о беседе с библиотекарем Койт мерно кивал, опустошая стоявшие перед ним миски и блюда.
        - Весьма занимательно, - собрав кусочком лепешки остатки подливки со дна миски, маг отправил кусок в рот и откинулся на стуле. - Значит, смесь механики и магии. Остроумно. К своему стыду, признаться, я даже и не подумал о такой возможности. Ай да старикан. И что он сказал про книгу? Передал ему мой подарок?
        - Передал, передал, - успокоил друга Ройс. - Он был весьма признателен и обещал завтра, даже если твоё чудо-лекарство не поможет, придти во дворец и найти нам эту книгу. А как там твой узник?
        - Я не ошибся. Это действительно оказался мой старый знакомый. - Койт извлек из кармана штанов непонятное приспособление в форме цилиндра и начал его рассматривать. - Огаст Эйнарссон. Я познакомился с ним ещё до войны, когда он крупно помог мне в одном деле.
        - До войны? - удивился Феликс. - Как по мне, так этому Огасту - лет тридцать максимум. Сколько же ему было до войны?
        - На самом деле, сейчас ему, если я не ошибаюсь, пятьдесят пять. Или около того. - Койт подкинул цилиндр, тот взвился в воздух и с тихим треском распался на две части. В воздухе над столом, плавно пикируя вниз, возник ярко красный причудливый цветок.
        - Я думал, ты - маг, а не фокусник, - улыбнулся Феликс.
        - Ну, некоторые поборники научного прогресса утверждают, что магия есть не что иное, как набор фокусов, - улыбнулся Койт.
        - И все-таки… ты сказал, пятьдесят пять лет? Он что, тоже маг? Тогда почему он так легко дался стражникам на площади?
        - Нет, он не маг. Всего лишь полуардар.
        - Полуардар?! - изумленно вскинул брови Феликс. - Полутуатов встречал, о полумрунах - слышал, хоть и думаю, что это сказки. Но что-то не припомню полуардаров.
        - Тем не менее, это так. Так что тебе лучше поверить. - Койт налил морсу из кувшина в чашу и шумно отхлебнул. - На самом деле, полуардаров не так уж мало в нашем мире. Но они не любят об этом распространяться, а так просто от человека ты его не отличишь. К тому же, большинство из них, по разным причинам, проводят всю жизнь со своими подгорными родичами. Думаю, потому, что люди, в большинстве своем, считают такие плоды союза разных народов противоестественными порождениями тьмы и не признают за своих.
        - А за что его упекли в тюрьму? - поинтересовался Феликс. - Точнее, из-за чего он сцепился с теми купцами на площади?
        - Он сейчас сидит в Холодной башне, ждет суда магистрата. Я знаком с начальником тамошней стражи, так что меня пропустили к нему и мы потолковали. Говорит, что последние два года ходил на торговом барке того самого купеческого дома. Как, бишь его, «Шивочек и сыновья» вроде. Ходил по всему Хиону, от северных морей империи до Пандавии и южных островов. В последнем плавании их барк захватили пираты, недалеко от Бирки. То ли к счастью, то ли к несчастью, выяснилось, что их капитан знаком с Огастом. Знакомство спасло экипаж барка от прогулки по доске за борт, но не от потери хозяйского корабля и груза. И вот сейчас, когда он пришел получить деньги за очередной рейс, купец обвинил его в том, что он снюхался с пиратами и что нападение было подстроено. И отказался платить. Естественно, Огаст не сдержался. Дальше ты видел.
        - А может, он и вправду каким-то боком замешан в ту историю? Сам же говоришь, что он был знаком с тем пиратом.
        - Ну и что? Могу тебе сказать, что с тем пиратом знаком и я. Да-да, - усмехнулся Койт, наблюдая за Ройсом. - Я не всегда был тем пай мальчиком, которого ты знаешь.
        - Ну, в этом я особенно и не сомневался, - буркнул Феликс.
        - Как по мне, - маг отпил из чаши, - так купец его благодарить должен. Если бы весь экипаж пошел на корм рыбам, ему пришлось бы выплачивать отступные их семьям. А если бы пираты их пленили, семьи, опять же, всю плешь бы ему проели, добиваясь, чтобы он их выкупил. Так что Огаст ему услугу оказал.
        - И что дальше? Кстати, я забыл тебе вчера сказать, что должен сегодня встретиться с той девушкой. Ну, Беатой.
        - А, спасённая принцесса, - усмехнулся Койт.
        - Думаю, ей полезно будет узнать о наших открытиях, - словно оправдываясь, заметил Ройс. - Да и она сама, может, за прошедший день вспомнила что-нибудь, что может нам помочь.
        - Не исключено, - кивнул Койт. - Тем более, она живет в одном доме с этим ван Гофтом. Так что вполне может быть нам полезной.
        - Ты не заметил ликования в городе? - спросил Феликс. - Когда я возвращался в таверну, услышал новость о возвращении лорда Форгана с победой.
        - Да, я тоже об этом слышал, - кивнул маг. - И думаю, что будет полезным поприсутствовать на аудиенции лорда у короля сегодня вечером. Тем более, что мне также необходимо завернуть к графу Ландро. Расскажу о наших открытиях и попрошу помощи в освобождении Огаста. После твоего рассказа, мое желание его освободить только удвоилось.
        - Удвоилось? Это почему?
        - Я ведь тебе говорил, что Огаст полуардар, - наклонился он к Ройсу. - Однако, по - моему, забыл сказать, что отец Огаста - дэргар.
        Глава 21
        - Да здравствует король Стефан! Да здравствует лорд Форган! Смерть двергам!
        Феликс поморщился. Шедшие перед ним двое, в кожаных панцирях и полушлемах, были, по - видимому, из солдат лорда Эйдрика, праздновавшие возвращение из похода и победу над двергами. Но хоть их пьяные выкрики и действовали раздражающе, сейчас Ройса вряд ли что-то могло вывести из себя.
        Он встретился с принцессой в небольшой уютной таверне, в двух кварталах от особняка Могадо. За чашей вина Феликс изложил Беате перепетии прошедшего дня. Особенно захватил девушку рассказ о его встрече с королевским армариусом. Для уроженки далекого юга ардары, дэргары и туаты были, скорее, сказками, чем реальностью. С широко открытыми глазами она слушала историю Седрика, мятежного Каменного принца, овладевшего магией настолько искусно, что до сих пор считался одним из самых великих магов Хиона.
        - Так а кто же они такие, дэргары? - спросила Беата, когда Феликс замолчал. - И почему эти ваши Грозовые горы теперь зовут Проклятыми?
        - В Грозовых горах произошло решающее сражение между армиями Кьяги и Седрика, - ответил Ройс. - Седрик, к тому времени ставший могущественным магом, в погоне за властью и победой решился открыть портал из Хиона во Внешнюю тьму и призвал демона, которого он называл Эрмунган, что с ардарского переводится как пожиратель миров. Но, каким бы сильным магом не был Седрик, ему не удалось подчинить демона полностью. В некоторых трактатах утверждают, что Эрмунган - одно из воплощений Темного. Как бы там ни было, он вырвался из-под контроля и разразилась катастрофа, в которой армия Кьярги была почти полностью уничтожена, а сама она еле спаслась. Седрик же, как и большинство его последователей, были порабощены демоном и с тех пор, под властью Эрмунгана, обитают в глубинах Грозовых гор, известных сейчас под именем Проклятые горы. Порабощенных же демоном ардаров их сородичи называют дэргарами, что обозначает - «оскверненный камень».
        - Ужасно, - Беата поежилась, будто от холода, передернула плечами. - Провести всю жизнь под тенью Темного. И так из поколения в поколение…
        - Ко многому можно привыкнуть, - пожал плечами Феликс. - Иногда даже к тому, к чему привыкать никак не надо. Скажи лучше, не видела ли ты какой-нибудь из тех предметов, что мы отметили из списка даров твоего отца, в руках Могадо в Клесии?
        Беата задумалась, затем кивнула.
        - Видела. Зеркало. Кажется, оно с ним было с первых дней, когда я увидела мага. И перстень. Он подарил его отцу.
        - Зеркало и перстень. - Ройс задумался. Оба предмета Стефан мог использовать ежедневно, причем перстень даже носить. Однако может ли быть, что перстень - результат искусства механикусов ардаров?
        Беата, тем временем, предложила Феликсу помощь в выведении своего недруга на чистую воду. Ройс успокоил девушку, сказав, что сейчас она находится как раз там, где может быть полезной ему и Койту, а именно, в одном доме с Могадо. Сейчас им с Мелвиллом полезны любые сведения, связанные с темным магом.
        Неохотно согласившись с его доводами, Беата пообещала как можно больше разузнать о взаимоотношениях короля и Могадо. Следующие три часа пролетели незаметно, в неспешной беседе, сдобренной кувшином легкого розового вина. С Беатой Ройсу было спокойно и так хорошо, как он не ощущал себя уже давно, наверно, с момента смерти Аманды. Он любовался тонкими очертаниями лица девушки, её смуглой кожей, точеной шеей. Даже легкий гортанный акцент её хионского казался изюминкой, лишь добавлявшей принцессе изысканности.
        Проводив Беату до особняка и договорившись встретиться завтра в полдень у той же самой таверны, Ройс, в прекрасном расположении духа, возвращался в «Львиную корону», не обращая внимания на выходки пьяных солдат. Над городом опустились сумерки, первые звезды алмазной крошкой усеяли небосвод; фонарщики, то здесь, то там, на перекрестках и площадях, принялись зажигать заправленные земляным маслом фонари. С моря налетел вечерний бриз, оставляя привкус соли на губах и донося отзвуки галдежа чаек, слетавшихся в гавань в ожидании возвращения рыбацких лодок с вечернего лова.
        Феликс шел по городу и в душе рождались чувства и краски, исчезнувшие для него в день смерти Аманды, заставляя чаще биться сердце, а кровь - сильнее струиться по жилам. Хотелось сделать что-нибудь невыполнимое: поднять быка над головой или прыгнуть в залив с древнего высокого маяка, возвышающегося на сотню футов над городом и сейчас подмигивающего Ройсу пламенным глазом.

* * *
        … Его спасла случайность. У одного из убийц, следовавших за ним, видимо, не выдержали нервы и вместо того, чтобы тихим быстрым шагом, настигнув замечтавшегося Ройса, всадить клинок под лопатку, он зачем-то побежал, да еще выхватывая на ходу меч. Услышав за спиной топот ног и едва слышное, но мгновенно узнаваемое шипение клинка, выходящего из ножен, Феликс, больше инстинктивно, чем осознанно, развернулся, выхватывая кинжал: опечатанный меч он законопослушно оставил в таверне.
        За мечтаниями он и не заметил, как забрел в один из темных переулков, не освещенных фонарем: следившие за ним убийцы - а в намерениях его преследователей сомневаться не приходилось - сочли это место вполне подходящим для своих замыслов. К нему стремительно приближались три темных силуэта, один из которых, так поспешно и необдуманно поторопившийся, вырвался вперед.
        В лунном свете блеснул клинок. Оценив ситуацию, Феликс не стал дожидаться, пока подельники догонят своего нервного собрата по ремеслу: наоборот, сделал пару шагов навстречу бегущему, одновременно срывая плащ. Мелькнули сжатые в линию губы, сосредоточенный на цели взгляд. Ройс бросил плащ в лицо убийцы, одновременно уходя в сторону. Удар противника пришелся в пустоту, а вот кинжал Феликса вошел точно в бок, под углом, пройдя насквозь кожаный доспех и окрасившись на две трети кровью.
        Нападавший с воплем свалился ему под ноги. Феликс подхватил зазвеневший по камням мостовой меч и встретил оставшихся убийц с двумя клинками в руках. Наемники, без лишних слов, разом бросились на Ройса. Звон клинков прерывало лишь тяжелое надсадное дыхание участников схватки: все трое дрались молча. Уже через пару десятков ударов сердца Феликс понял, что влип серьезно. Убийцы были, без сомнения, опытными бойцами: не вырывались вперед, защищая друг друга и стараясь подловить Ройса на выпадах против напарника. Из-за плотной защиты, ему всего пару раз удалось достать одного из противников, но оказавшаяся на том кожаная кираса сдержала удары. Сам Феликс, между тем, был в легком колете и рубахе и уже успел получить две, пусть и пустяковые, но все равно окрасившие ее в алый цвет, царапины. Мало-помалу схватка смещалась в заканчивающийся тупиком переулок, куда наемники медленно, но уверенно отжимали Ройса, перекрывая выход. Он почувствовал себя лисицей, загнанной в нору терьером и уже ощущавшей зубы врага на шее.
        Сделав очередные пару шагов назад, Феликс краем глаза выхватил слева, у дальней стены, узкую щель: бог весть кто и для чего соорудил этот неприметный, со стороны улицы, выход. Задумайся он хоть на пару мгновений дольше, наемники бы поняли его замысел. Но лишь один из его противников отвел взгляд в сторону щели, Ройс, отбив его выпад, бросил трофейный меч в лицо другого, заставив его с проклятьем отпрянуть. Затем Феликс совершил маневр, который Оливер Дроган, под чьим руководством Ройс истоптал не одну пару сапог во время войны, изящно именовал гусиная гузка. А по-простонародному, пустился наутек. Как говорил тот же Дроган, бегство невозможно только в одном случае: если был приказ стоять насмерть. Во всех же других ситуациях на свои ноги следует полагаться в той же мере, что и на меч.
        Промчавшись стрелой сквозь щель, Феликс вырвался на одну из улочек и, не долго думая, бросился влево. Еще пару минут он бежал, пересекая темные и освещенные улицы, площади и переулки, пока, завернув за очередной угол, не остановился, пытаясь унять бухавшее кувалдой сердце. Отдышавшись и не услышав никаких звуков, свидетельствующих о погоне, он решил, что убийцы не рискнули гнаться за ним в том районе города, где часто попадаются патрули вигилов, либо все-таки бросились в погоню, но потеряли его. Сам бы он на их месте не стал преследовать жертву, зная, где её можно найти в ожидании случая повторить попытку.

* * *
        До таверны Феликс добрался уже совсем в темноте, дважды по дороге прячась от встречи с патрулями ночной стражи: медальон, врученный ему графом, он благополучно забыл в гостинице, а объяснять кровь на кинжале и на одежде у него не было никакого желания. Пройдя через двор, заставленный телегами и возками - видимо, на постоялом дворе на ночь встали какие-то купцы, прибывшие в столицу на день или два по своим торговым делам - он открыл дверь и на него обрушилась лавина звуков.
        В отличие от дневного времени, сейчас зал «Львиной короны» был полон: все столы заняты разной степени веселости и достатка компаниями. На небольшом пятачке возле нерастопленного камина, под залихватские звуки скрипки, лихо отплясывало несколько парней и девушек. Со стороны кухни то и дело выбегали служанки с подносами, уставленными кувшинами, блюдами и мисками, и под одобрительные возгласы разгружали их возле очередного стола.
        Сопровождаемый удивленными взглядами - наверно, нечасто в столь респектабельной таверне появлялись посетители с кровавыми пятнами на одежде - Ройс прошел в глубину зала, высматривая Койта. Краем глаза отметил поджавшую губы и неодобрительно взиравшую на него хозяйку. Наконец, Феликс увидел Мелвилла: маг махал ему шляпой из дальнего угла. Вместе с ним за столом, спиной к барону, сидел мужчина. Пробираясь между столами, Феликс добрался до стола, занятого магом, и плюхнулся на скамью рядом. Как он и ожидал, стол был уставлен разнообразной снедью, посреди которой возвышались два кувшина, судя по запаху, с отборным элем.
        - Надеюсь, это не твоя принцесса так тебя отделала? - спросил Койт. - Помощь нужна? Я, конечно, не целитель, но…
        - Нет, все в порядке, - отмахнулся Ройс. - Царапины, сам разберусь. Эй, красавица, - окликнул он пробегавшую мимо служанку.
        - Чего изволите? - Кажется, это была Ламейя.
        - Принеси-ка мне кувшин самого крепкого вина из вашего погреба. И найди Тобольда, скажи, у мессира Ройса есть к нему дело.
        Дождавшись, когда служанка, присев в неуклюжем реверансе, отправилась выполнять поручения Феликса, он взглянул на мага, потом перевел взгляд на сидящего рядом с ним мужчину.
        - Это мой старинный друг, Огаст Эйрикссон, - правильно истолковал его взгляд Койт. - Так что можешь говорить спокойно. Огаст, это мой менее старинный друг, Феликс Ройс.
        - Друг Койта - мой друг, - полуардар приподнялся со скамьи и протянул Ройсу руку для приветствия.
        На площади Феликс видел его лишь мельком, теперь же, видя прямо перед собой, мог сравнить впечатления. Огаст оказался крепко скроенным, с широкими плечами и мощной шеей, чуть ниже среднего роста, выглядевшим лет на двадцать пять парнем, несмотря на то, что, как уже знал Феликс от Койта, ему было больше пятидесяти. Сказывалось наследство отца-дэргара. От него, видимо, Огаст также получил смуглую кожу и жесткие черные волосы. Однако истинный возраст выдавали глаза, доставшиеся явно от матери: пронзительно-синие, поблескивающие инистым холодком, они выделялись на темном лице, словно две подсвеченные солнечным лучом льдинки на черном бархате. Правую щеку косо перечеркивала тонкая линия белесого шрама.
        - Так, может, расскажешь, что с тобой случилось? - спросил Койт.
        Феликс вкратце поведал магу и ардару - как он решил, про себя, называть Огаста, хоть тот и был им всего лишь наполовину - недавнее приключение, едва не стоившее ему жизни.
        - Однако, герцог времени зря не теряет, - Койт задумчиво потер переносицу. - И двух дней не прошло, а на тебя уже открыта охота.
        - Что ж, легкой добычей я не буду, - Ройс, обнажив на половину лезвие кинжала, продемонстрировал запекшуюся на клинке кровь.
        - В любом случае, по вечерам тебе лучше одному не гулять. Может, мне попробовать поговорить с Вердозо? Объясню ему, что все, произошедшее с его племянником - трагическая случайность.
        - Ты плохо знаешь наши традиции, - ответил Феликс. - Никто при дворе просто не поймет, если герцог не будет мстить убийце кровного родственника. К тому же, единственного наследника. Так что оставь. Может, когда мы выпустим кишки еще парочке его наемников, они станут менее настырными. Расскажи лучше, как тебе удалось вытащить Огаста.
        - Я переговорил с Ландро и убедил его, что тот толстый купец из лавки на площади, - Феликс ухмыльнулся: «лавка на площади» была добротным трехэтажным каменным домом, представлявшим собой центр торговой паутины предприимчивого торговца, - сам виноват в полученных им и его сынком тумаках. Граф, убедившись, что Огаст является в этой истории пострадавшей стороной, заставил купца принести извинения, хоть тот и кривился при этом, как будто лимон целиком проглотил, и заплатить сполна. Заодно я поведал графу и наши последние новости. Огаста я тоже посвятил в нашу историю, - уловил Койт взгляд Феликса, брошенный на ардара.
        - Да, - коротко кивнул Огаст и, с мрачной решимостью, добавил:
        - И я хочу помочь вам в этом деле. Койт - мой друг и я бы помог ему в любом случае. Но здесь, к тому же, дело пахнет магией, да еще магией дэргаров. Так что я считаю себя обязанным помочь вам добиться правды в этой истории.
        - Добрый клинок никогда не будет в тягость, - кивнул Ройс. - А где вы намереваетесь остановиться?
        - Как, неужели мы тебе не сказали? - деланно удивился Койт. - Огаст решил остановиться здесь, в «Львиной короне», особенно после того, как я рассказал ему о здешней кухне. Более того, я тоже решил переехать поближе к стряпне тетушки Меланж. Думаю, после твоей истории с убийцами, это будет более чем кстати. Так что с завтрашнего дня мы будем соседями. Но это все мелочи по сравнению с новостями из дворца.
        - Что за новости? - спросил Феликс.
        - Пока я занимался освобождением Огаста, вернувшийся с победой лорд Форган был удостоен аудиенции у короля. К сожалению, мои хлопоты не позволили поприсутствовать на приеме, но, по слухам, встреча короля и его давнего друга закончилась весьма печально. Стефан, непонятно по какой причине, пришел в ярость, вспылил и отлучил Эйдрика от двора. Думаю, что уж теперь слухи о странностях в поведении Стефана наверняка просочатся за стены королевского замка. Что совсем не на руку ни нам, ни Королевскому совету.
        - Дела, - задумчиво протянул Ройс, хлебнув эля и задумчиво уставившись в стол. - И как предлагаешь действовать? Судя по всему, влияние артефакта усиливается.
        - Ландро пока что не узнал, где сейчас находится каждый из трех предметов, которые, по нашим вчерашним предположениям, могут послужить источником угрозы, но узнает. Завтра я наведаюсь в библиотеку к Публию - надеюсь, что он найдет обещанную книгу и я смогу ознакомиться с ней. А затем постараюсь лично осмотреть все три предмета.
        - Думаю, достаточно будет и двух. Беата вспомнила, что видела зеркало и перстень среди вещей Могадо.
        - Что ж, ты был прав, говоря, что она будет нам полезна, - Койт потер переносицу. - Значит, число интересующих нас предметов сократилось до двух. Я бы поставил десяток золотых против трех, что всё дело в зеркале, но проверить надо оба.
        - Я бы сходил с тобой к Публию, но после твоих новостей, думаю, что Беате тоже может грозить опасность, - сказал Феликс. - Сейчас она не нужна Могадо ни в качестве заложницы, обеспечивающей лояльность короля Клесии, ни в качестве разменной монеты в его планах по соблазнению короля или его родственников. Проще всего было бы сейчас избавиться от неё, как от нежелательной свидетельницы. Я хочу забрать её из того особняка и взять под свою защиту.
        - Благородные намерения, - кивнул маг и обратился к Огасту. - Ну а ты, мой друг, чем займешься завтра?
        - Мне надо перевезти в гостиницу вещи, - пожал плечами тот. - А затем я могу навестить кое-кого из здешней общины ардаров. Вообще-то, я для них что-то вроде изгоя, но некоторые принимают меня достаточно хорошо. Попытаюсь разузнать полезные для нас сведения.
        - А что ты сам можешь сказать обо всем этом? - спросил Ройс. - Я понимаю твое нежелание разговаривать о прошлом, но все-таки твой отец - дэргар. И не простой, а маг.
        - Я мало что могу сказать о магии дэргаров, - после ощутимо тяжелого молчания ответил Огаст. - Кроме того, что вся их магия очень скверно пахнет - не знаю уж, была ли она всегда такой или стала в результате их порабощения Эрмунганом. В любом случае, могу сказать одно: из того, что я слышал о Седрике Нордриссоне, он вполне способен извратить старую добрую механику своими чарами так, что в результате могло получиться что-то абсолютно неизвестное.
        Феликсу показалось, что Огаст чего-то недоговаривает, но он решил не пытаться прямо сейчас выяснять, что же скрывает полуардар.
        - Ваше вино, мессир, - объявилась возле их стола служанка, водружая кувшин на стол. - А вон и Тоби. - К их столу и впрямь через зал, рдея рыжей шевелюрой, пробирался Тобальд.
        - Доброй ночи, мессиры. К вашим услугам. - Парень явно заметил кровавые пятна на колете Ройса, но благоразумно оставил вертевшиеся у него на языке вопросы при себе.
        - Тоби, будь добр, натаскай в мою комнату горячей воды, - обратился к нему Феликс. - И отыщи несколько локтей чистого холста. - Он кинул парню ригель, тотчас же исчезнувший у того в кармане.
        - Будет сделано, мессир. В лучшем виде. - Тобольд поклонился и бросился в сторону кухни.
        - Что ж, - Ройс допил эль, взял кувшин вина и поднялся из-за стола. - Пожалуй, пора мне заняться своими царапинами, если у нас больше нет вопросов, которые следует обсудить.
        - Хорошенькое лечение, - указал Койт на кувшин. Собираешься напиться в одиночку?
        - Нет, просто вспомнил одного лекаря. Хочу испробовать его методу. - Он попрощался в Огастом и поднялся в свою комнату.
        Глава 22
        - Держать строй! Сомкнуть щиты! Копья вперед!
        Феликс, верхом на Мельнире, приподнявшись в седле, наблюдал, как вверх по склону, на ощетинившийся копьями, словно еж иглами, строй латников накатывает грязно-зеленая, с проблесками стали, вопящая волна мрунов. Но вот волна чуть замедлила свой кипящий навал перед звездами - так называли врытые в землю, перекрещенные друг с другом крепкие, заточенные с обеих концов колья. Феликс, обернувшись назад, поднял руку и резко взмахнул.
        - Лучники, залп! Камнеметы, залп! Баллисты, залп, - эхом прокатились команды позади него. Гулко ухнули тетивы луков, ремни камнеметов и баллист, и над его головой, по пологой дуге, взмыли в небо, устремляясь вперед, сотни стрел, копий, и камней.
        Тотчас же на пути всей этой жалящедробительной тучи стали и камня вспухли расцвеченные всеми цветами радуги вспышки: хургары мрунов пытались защитить собратьев от рукотворной смерти. Но маги людей тоже не дремали, выстреливая заклинаниями не хуже какого-нибудь лучника.
        Под воздействием чар хургаров выпущенные на волю стрелы и копья десятками сгорали в огне, камни рассыпалась в прах, но большая часть смертоносных изделий достигла цели, обрушившись с неба на ряды мрунов.
        Воинственный вой перечеркнули стоны и проклятия раненых и умирающих, по телам которых на штурм склона и его укреплений шли все новые бойцы. Волна нападавших сбавила ход, но все также неумолимо накатывала на стальной строй, ожидавший ее в молчании, лишь подчеркивавшемся выкриками сержантов и опционов.
        Наконец, распаленные злобой мруны с гортанными выкриками достигли строя, но яростный вой торжествующего хищника, настигшего добычу, сменился предсмертным хрипом. Со слитным «хух» строй щитоносцев, как один, сделал шаг и копейные жала вонзились в первые ряды атакующих, вызвав смешение и хаос.
        - Строй! Держать строй, - снова прокатилось по рядам, а затем новые волны мрунов нахлынули на латников и на глазах Феликса, вздуваясь и закипая, закрутился водоворот битвы.
        Внимательно следя за сражением в целом, чтобы своевременно выявить участки, где может понадобиться помощь, взгляд Ройса выхватывал, урывками, мозаику боя. Вот здоровый мрун, с распахнутым в боевом кличе ртом, насаживается на копье латника, одновременно погружая свой кривой меч в незащищенный бок его соседа по строю; вот боец из плутонга Арлинора, прикрывшись щитом, рубится с вертким костлявым противником; вот еще один мрун оседает на землю со стрелой в шее, а рядом с ним, вцепившись друг в друга в смертельном объятии, падают мрун и человек.
        По всей линии строя кипел бой; яростные вопли сражающихся заглушали звон мечей, топоров и прочих клинков, обрушивающихся на вражеские щиты, доспехи и друг на друга; время от времени, то тут, то там вспыхивали огни, ревели неведомые звери; закручивающиеся над самыми головами сражающихся смерчи разражались громами и молниями, неведомыми насекомыми или обыкновенными камнями: хургары и маги не сидели сложа руки.
        - Аллен! - Ройс взмахнул рукой и к нему подбежал один из десятка вестовых, ожидающих у заседланных коней неподалеку.
        - Передай приказ плутонгу хашсцев: выдвинуться к третьей когорте, быть готовыми закрыть брешь между нею и дружиной Бренна. Выполнять!
        Парень, коротко кивнув, бросился к коню. С разбега, не касаясь стремян, взлетел в седло и, вонзив шпоры в бока не ожидающего подвоха коня, с места в карьер рванул наискосок вверх по склону. Туда, где в ожидании стояли скудные резервы правого фланга армии лорда Эдварда Сеттби.
        - Ройс, - к Феликсу, осаживая коня, примчался Колвей: вмятина на шлеме, кровоточащая царапина на щеке, прерывистое дыхание. - Мы так долго не продержимся! Нам нужны резервы. Чего ждет лорд Эдвард? Если Кулхан прорвется здесь, он же ударит ему во фланг, да еще со склонов!
        - Нет, - покачал головой Феликс. - Одноглазый не хочет прорваться здесь. Он хочет того же, что и ты. Резервы, - пояснил он на недоуменный взгляд Колвея. - Ему тоже нужно, чтобы Сеттби отправил нам резервы. Нам или левому флангу. И тогда, - Ройс взмахнул рукой в сторону, - он ударит всей силой в центр. - Колвей, вслед за рукой Феликса, взглянул в указанном им направлении.
        Ройс не смотрел в ту сторону, по-прежнему оставаясь частью сознания в рядах своих людей, выдерживающих сейчас натиск отрядов мрунов. Ему не надо было смотреть туда, в огромную котловину, открывающую проход к перевалу Странников и перегороженную сейчас армией Асты - объединенным войском людей, ардаров и туатов. Перед глазами и так вставали значки легионов империи и Нолдерона, знамена Мальтеи и Лиссы, штандарты городов Семиградья, зеленые вымпелы туатских дружин.
        А в центре всего этого разношерстного войска, без всяких знамен и штандартов, серой монолитной стеной стоял знаменитый кхард ардаров: словно стальной тигель, вкопанный в землю и готовый противостоять, казалось, любой силе в обитаемом мире.
        А в нескольких стадиях от войск Асты клубилась живая туча, состоящая из тысяч и тысяч мрунов. Ройс знал, что в армии врага есть деление на отряды: ойхоны, схолы, туймены. Однако для всей этой массы существ, вторгнувшихся в пределы Мирра, казалось, нельзя было подобрать более удачного эпитета, чем - Орда. Орда, как символ чего-то огромного, неумолимого, надвигающегося на тебя неотвратимо, стремящегося поглотить тебя, словно мошку на своем пути. Не рассуждающая и не задумывающаяся ни о чем, в желании смять, растоптать и уничтожить.
        - Так что у нас с тобой только один выход, - снова обратился Ройс к Колвею. - Держаться и обходиться теми силами, что у нас есть. А вот тебе и подтверждение моим словам.
        Вдалеке, рождаясь у самого начала склона и, по мере продвижения вверх набирая силу, зазвучал протяжный трубный гул, давая знак к отступлению. Мруны отхлынули от потрепанных, забрызганных своей и чужой кровью, стоявших на трупах стальных рядов: словно морская волна отступила от берега, оставляя за собой принесенный из морских глубин мусор, водоросли и мелкую живность.
        - Тогда я не понимаю Кулхана, - упрямо пожал плечами Колвей, снимая шлем и утирая вспотевшую голову. - Ведь он знает, что к нам на помощь идет Хьюго, со всей тяжелой конницей Асты. Если мруны так и будут топтаться на месте, он обрушится на них словно карающий меч Единого. А они пытаются прорваться здесь уже вторые сутки.
        - Это война нервов, - ответно пожал плечами Ройс. - У кого они крепче. Либо не выдержит Сеттби, во что я не верю, и отправит нам резервы, либо у Одноглазого кончится терпение и он ударит всей силой в центр.
        - А что бы на его месте сделал ты? - Коллвей с затаенной ухмылкой взглянул на командира, предлагая сыграть на стороне противника.
        - Ударил бы по равнине еще в первый день, - не задумываясь, ответил Ройс. - Да, у нас отличная армия, наверно, лучшие бойцы Хиона. Но мрунов слишком много. А каждый час промедления приближает конницу Хьюго.
        - А вот я бы… - начал Колвей, но так и не закончил.
        Оба командира, практически одновременно, услышали мерный стук, исходивший откуда-то снизу и постепенно нараставший. Колвей глянул куда-то за плечо Ройса, его лицо исказилось и он нервно сглотнул.
        Феликс обернулся, проследил за взглядом Колвея и выругался сквозь зубы.
        - Ну вот, накаркал на свою голову.
        Клубящаяся перед армией Альянса масса орков постепенно выкристаллизовывалась, принимая очертания мерно шагающих рядов, над которыми реяли бунчуки с лошадиными хвостами, вороньими и людскими черепами. Кулхан, словно прислушавшись к совету Феликса, двинул свои туймены вперед, прямо на армию Асты. Мерный грохот подкованных сапог нарастал, отдаваясь в голове и сердце Ройса болью скорых потерь.
        - Тук! ТуК! ТУК! ТУК…
        Ройс подкинулся с кровати, не сразу осознав, где он. Стучали в дверь. Он все также находился в своей комнате в таверне «Львиная корона», а отзвуки великого сражения уже уплывали от него вместе с обрывками сна.
        - Да, - отозвался Феликс.
        Дверь отворилась, в проем просунулась голова Тобольда.
        - Мессир, вы просили, чтобы вас разбудили не позже, чем через четыре часа после восхода солнца. Я принес вам горячей воды.
        Следом за головой появилось все туловище: в руках парень держал дымящийся паром тазик с горячей водой. Через плечо было перекинуто чистое полотенце.
        - Да, спасибо, Тобольд. Я уже встал. - Ройс откинулся на подушку и несколько мгновений смотрел в потолок, словно ещё видел вместо него наплывающие на ряды ардарского кхарда тысячи копий мрунов.
        Наконец, дождавшись пока Тобольд выйдет, Феликс, встряхнув головой, выбивая последние остатки сна, встал с постели и наскоро умылся в стоявшей возле кровати бадье. Вчерашние раны, обработанные вином и перевязанные холстом, уже не беспокоили его. Тщательно побрившись, он оделся и спустился в главный зал, где его поприветствовала сама тетушка Меланж. Она, как всегда, бдительно наблюдала за своими владениями, впрочем, в этот ранний час пустовавшими. О его вчерашнем явлении в окровавленной одежде она, по-видимому, решила не вспоминать.
        Покончив с обильным завтраком, состоявшим из горячего, недавно из печи, каравая хлеба, яичницы из полудюжины яиц со свиными шкварками, холодной ветчины, сыра и кувшина кваса, приятного освежавшего пусть и в раннее, но уже жаркое утро, он вышел во двор. Проведав, по обыкновению, Родинку и Огонька, Феликс покинул гостиницу и, предвкушая встречу с принцессой, отправился на поиски особняка, где проживал Могадо со всем посольством Клесии.
        Согреваемый солнечными лучами, неспешно шагая по городским улицам и площадям, Феликс, мысленно восстанавливая в голове пройденный однажды маршрут, постепенно добрался до квартала, в котором располагался особняк. До полудня, условленного между ним и Беатой времени, оставалось еще больше часа. В ожидании ее появления он занял один из столиков, выставленных прямо возле ближайшей харчевни. Заказал кувшинчик ледяного ягодного морса, и, наблюдая за бегущей мимо городской суетой, приготовился ждать.
        Но вот, накрывая неумолчный городской шум, заглядывая в каждый открытый уголок, пронесся протяжный гул колокола собора Святого света, проводя черту между утренним теплом и дневным жаром. Харчевня, мало-помалу, наполнялась разнообразным людом. Прошло десять минут, двадцать, тридцать… Особняк посольства оставался безмолвным, отбрасывая от белых оштукатуренных стен солнечные лучи, словно вражеские стрелы от осажденной крепости.
        Решив, что, в конце концов, кто-то же должен выйти из особняка, Ройс продолжал наблюдение. И вот, наконец, уже часа два пополудни, его терпение было вознаграждено. Из ворот невысокой ограды выскользнула девушка. Поначалу Феликс принял ее за Беату, но, присмотревшись, понял, что это, скорее всего, была одна из служанок. Корзина - судя по легкости, с какой ее несла девушка, пустая - подтверждала его догадку. Поразмыслив, он решил, что девушка явно направляется на недалекий рынок за снедью и если незаметно направиться за ней, возможно, представится шанс в рыночной толчее завести разговор о принцессе. Приняв решение, Феликс поднялся из-за стола, кинул на столешницу серебряный полуригель и шагнул из-под тени навеса на замощенную, разгоряченную дневным солнцем, улицу.
        Следить за девушкой было не сложно, тем более Ройсу: хоть он и никогда не причислял себя к числу искусных следопытов, во время войны ему пришлось, где верхом, где пешком, а где и ползком, пройти немало верст в разведывательных рейдах, то убегая от мрунов, то выслеживая их. Девица шла неспешным шагом, видно, по давно изученному маршруту, иногда раскланиваясь по дороге то ли с владельцами, то ли с приказчиками мелких лавочек.
        Так, неспешно, девушка, в тайном сопровождении Ройса, достигла небольшого рынка, расположенного на одной из площадей, и принялась расхаживать по рядам, торгуясь с многочисленными продавцами. То в одном, то в другом месте она, сторговавшись с хозяином очередного лотка, передавала монеты и загружала в корзину разнообразные продукты, делавшие корзину все тяжелей. В её глубине, одна за другой, скрывались общипанная тушка гуся, две рыбины, заботливо завернутые в большие листья зелени, сырный круг, свиной окорок, зелень… Мало-помалу корзина заполнялась, делаясь все тяжелей, и девушка готовилась отправиться в обратный путь, потихоньку смещаясь в сторону выхода с рынка.
        Феликс уже, было, собрался подойти к ней и попытаться завязать разговор, но тут заметил какого-то парня, явно занимавшегося тем же делом, что и Ройс, а именно, слежкой. Поначалу он посчитал, что это один из многочисленных городских повес, шатающихся по городу в вечном безделье и поиске развлечений. Такие всегда не прочь поболтать со смазливой горожанкой или заезжей сельской девушкой. Однако присмотревшись к парню, такой вариант Ройс исключил.
        Одет был неизвестный наблюдатель, хоть и добротно, но без того, кидающегося в глаза изыска, который предпочитали городские модники. Серые льняные штаны, заправленные в высокие мягкие замшевые сапоги. Белая рубаха под расстегнутым суконным, с кожаными вставками, колетом. Через правое плечо перекинут короткий плащ. На бедре висели небольшие ножны с кинжалом дозволенной для ношения длины. На вид юноше, по оценке Ройса, не было и двадцати. Выше среднего роста, с развитыми плечами. Когда парень обернулся, высматривая кого-то среди толпы, Ройсу представилось открытое живое лицо с немного широко расставленными блестящими серыми глазами.
        Феликс, стараясь не попадаться парню на глаза, некоторое время понаблюдал за ним и окончательно убедился, что тот, в свою очередь, внимательно наблюдает за девушкой. Непонятно только, с какой целью. Ройс решил выждать, в надежде, что рано или поздно юноша обнаружит свои намерения. Он оказался прав. Пройдя за девушкой еще минут десять, ее преследователь, словно невзначай, столкнулся с ней, в результате чего та упустила корзину, впрочем, весьма ловко подхваченную юношей.
        Несмотря на явные, со стороны юноши, извинения, Феликсу показалось, что они уже знакомы друг с другом. Это еще больше обострило его любопытство. Наконец, проговорив минут десять, юноша попрощался с девицей, передав ей спасенную корзину, и, откланявшись, сразу же зашагал в противоположном направлении. Поколебавшись, Ройс решил, что стоит проследить за незнакомцем. В конце концов, где живет служанка - он знает и даже если слежка за юношей ничего ему не принесет, он знает, где ему найти её в следующий раз.
        Придя к такому выводу, он быстрым шагом направился вслед за парнем, фигура которого уже едва виднелась в рыночной толчее. Выбравшись из толпы, Феликс увидел, как юноша неспешно заворачивает за угол одной из улиц. Держась на приличном отдалении, Ройс следовал за парнем, чей путь, как вскоре стало ясно, лежал в сторону порта. Пару раз юноша заходил в какие-то лавки, но ни в одной долго не задерживался. Следуя за ним, Ройс размышлял, какой момент выбрать для того, чтобы вступить в разговор, и как его вести, чтобы понять, какое отношение парень имеет к Беате. Да и имеет ли вообще?
        Путь юноши постепенно забирался в припортовые кварталы, полные злачных мест самого низкого пошиба. Их вполне можно было назвать трущобами, если бы дома, их составлявшие, не были такими новыми. Впрочем, через несколько лет, по мысли Ройса, эти кварталы не будут особо отличаться от подобных им районов, существующих в любом мало-мальски крупном городе. Не говоря уже о столице королевства. Такова уж, по всей видимости, человеческая природа. Во всяком случае, Ройсу не приходилось наблюдать чего-то похожего на трущобы Мирра или Престола, в Вилинире туатов или Кхазарде ардаров.
        Размышляя об этом, Феликс завернул за очередной угол небольшого здания и, пройдя меньше десяти ярдов, остановился. Впереди никого не было. Неведомым образом юноша, за которым следил Ройс, исчез. Словно сквозь землю провалился. До следующего угла, куда он мог завернуть, было еще около сотни ярдов, так что он мог туда добраться раньше Феликса, только если бы рванул с места в карьер, а в таком случае Ройс бы, несомненно, услышал его бег. Но куда же, в таком случае, он делся? Раздавшийся позади и сверху тихий свист прервал его раздумья. Обернувшись, он увидел объект своей слежки на крыше углового здания, скат которой плавно спускался вниз к улочке.
        - Не меня ищешь, бажбан? - парень, удобно устроившись на покатой крыше, с явным снисхождением взирал сверху вниз на своего преследователя.
        - Бажбан? - не понял Феликс.
        - Ну, так. Я тебя еще сразу после рынка срисовал. Как ты бацал за мной всю путину. Бажбан и есть. Не локшишь, что ли? Кому музыришь?
        - Я тебя не понимаю, - сообщил Ройс парню. - Подозреваю, что это какой-то жаргон, но я в нем не силен. Так что, кто там у вас бажбан и кто кому музырит, не имею ни малейшего понятия.
        - Хм, - парень подозрительно осмотрел Ройса. - Может, и не кнокаешь. А кто же ты тогда? Чего за мной увязался? Я думал, ты из городской стражи.
        - А бажбаны, это, стало быть, стражники, - догадался Феликс.
        - Не. Стражники - это бочкари, - сообщил парень. - А те, кто у них на подхвате, те бажбаны.
        - Ясно, - протянул Ройс, пытаясь сообразить. Парень явно относился к тому слою общества, который всю свою жизнь пребывает в неладах с законом.
        - Что ж, если мы разобрались, что я не этот…как его… бажбан, может, поговорим? Меня зовут Ройс. Феликс Ройс. Я хотел бы узнать, о чем ты разговаривал с той девушкой, клесийкой, на рынке.
        О своем баронском титуле Ройс решил не упоминать, посчитав, что это будет лишним напоминанием о разделяющей его с этим молодым парнем если и не пропасти, то достаточной глубины рве. Но тот удивил его. Услышав его имя, парень выпрямился, о чем-то подумал, а затем спрыгнул с крыши, приземлившись рядом с Ройсом.
        - Барон, - уточнил он, разогнувшись после прыжка. - Какой-то там марки.
        - Северной, - удивленно подтвердил Ройс. - А откуда ты…
        - Саул, - протянул парень руку Феликсу и улыбнулся. - Просто Саул. Ну, ещё некоторые называют меня Ромовый малыш.
        Саул… Это имя показалось Феликсу знакомым и, отвечая на рукопожатие, Ройс вспоминал, где же он его слышал, причем не так давно. Саул, Саул…
        - Так ты тот самый вор! - воспоминание о разговоре с принцессой, в котором та упомянула молодого воришку, сначала пытавшегося стащить у нее кошелек, а затем согласившегося помочь с поисками сведений об интересующих её книгах, пришло так неожиданно, что Феликс не удержался от восклицания.
        - Точно так, - вновь улыбнулся Саул и, отойдя на пару шагов, комично раскланялся перед Ройсом. - Тот самый и есть. А о вас мне Фаттия рассказала, так что, как вы назвались, я сразу просек, кто вы есть.
        - Фаттия, та девушка. Служанка, - уточнил Ройс.
        - Самая, что ни на есть, - согласился Саул. - Может, тогда зайдем в укромное местечко, тут неподалеку? Опрокинем по кружечке эля.
        Глава 23
        - Так что со вчерашнего вечера, вернее ночи, после её отъезда с Могадо, принцессу никто не видел. - Саул отставил недопитую кружку с элем в сторону и с сочувствием посмотрел на Феликса, сидящего напротив.
        После их необычного знакомства Саул отвел Феликса в расположенную неподалеку таверну, уже понемногу заполнявшуюся разношерстным людом: от моряков, со стоящих в гавани кораблей, и портовых грузчиков до ищущих развлечений молодых компаний и разного рода, подозрительно выглядевших, мужчин и женщин, явно предпочитающих ночную тьму солнечному свету.
        За кувшином эля Саул рассказал Ройсу свою историю знакомства с Беатой, подтвердив его догадку. Молодой вор и вправду был застигнут на месте преступления и, если бы девушка не сжалилась над ним, куковать бы сейчас ему в Холодной башне, в ожидании клеймения. В благодарность за снисхождение Саул, узнав, что Беата ищет редкие рукописи о магических артефактах, воздействующих на людской разум, пообещал принять участие в поисках.
        Вскоре он наткнулся на одного торговца древностями, который, после изрядного количества чаш с вином, принялся проклинать иноземного мага-варвара, купившего у него древний фолиант с описанием некоего магического артефакта, но заплатил всего лишь половину от условленной суммы, а вторую часть платить отказался. Услышав далее, что городской судья отказывается принимать жалобу на мага, ссылаясь на его свойство с самим королем, Саул подумал, что, возможно, этот иноземный чародей - тот самый Могадо, о котором рассказывала принцесса. В таком случае, в обмен на обещание доплатить обманутому торговцу недостающую сумму, можно попытаться узнать о содержании проданной книги.
        Ройс, в свою очередь, поделился с парнем результатами встречи торговца с принцессой.
        Саул рассказал, что не видел Беату последние несколько дней. Поэтому, встретив на рынке ее служанку, Фаттию, с которой он познакомился в одну из его встреч с принцессой, юноша расспросил её о делах хозяйки. От неё он и узнал, что вернувшись в особняк вчера поздно ночью, Могадо сразу приказал собирать вещи, а сам, забрав Беату, десяток стражников и Дондру, своего слугу, отбыл в неизвестном направлении. С тех пор ни он, ни принцесса в особняк не возвращались.
        - И что, ни у кого в доме нет никаких мыслей, куда они могли деться? - мрачно спросил Феликс, которого начали одолевать плохие предчувствия.
        - А какие у них могут быть мысли? - пожал плечами Саул. - Они же не местные. Для них город, что для нас с вами - дикие джунгли. У них тут ни родственников, ни знакомых. Но мы договорились с Фаттией встретиться на рынке завтра, через два часа после полудня. Возможно, у неё появятся какие-то новости. Будете искать принцессу? - Саул отхлебнул из кружки. - И того мага?
        - Буду, - кивнул Ройс. Рассказывать парню о том, что всё обстоит куда сложнее, чем просто желание не первой свежести мужчины найти молодую девушку, спасенную им от убийц, не имело смысла. Пусть Саул считает, что Феликс просто волочится за принцессой. Тем более, если не врать самому себе, такие мысли были недалеки от истины.
        - Хорошее дело, - с энтузиазмом кивнул парень. - А то мало ли, что это чучело косоротое может с ней учудить. А принцесса - девушка благородная и сердце у ней чистое и справедливое. Вы, если помощь какая понадобится, не побрезгуйте до меня снизойти. Я хоть и мелкая сошка, а всё ж таки какой никакой опыт имеется. Могу, если что, и к Пятому отцу дойти за помощью. А то и к Четвертому.
        - К какому отцу? - непонимающе взглянул на парня Ройс.
        В следующие полчаса Ройс получил очередное подтверждение древней поговорки «век живи - век учись». Нет, Феликс и раньше догадывался, что мир преступивших закон отнюдь не являлся тем хаотическим образованием из убийц, воров и разного рода мошенников, как это зачастую представляется рядовому обывателю. Однако он и не подозревал, что преступный мир Мирра организован не хуже какого-нибудь государства, со своими органами управления, судами, казначейством и прочими атрибутами светской власти.
        Оказалось, что королевская столица поделена на районы, в каждом из которых преступную деятельность возглавлял один или несколько человек. Эти люди контролировали любую незаконную деятельность в королевстве, начиная от контрабанды и содержания злачных мест, и заканчивая домами удовольствий и чеканкой фальшивой монеты. Каждый, кто занимался в городе чем-то противозаконным и имел от этого прибыль, под страхом смерти должен был делился с такими управляющими. Которые, в свою очередь, передавали деньги ещё выше. Все преступное сообщество столицы возглавлялось неким советом Пяти отцов, состоявшем, как следовало из названия, из пяти наиболее могущественных вожаков преступного мира главного города королевства.
        Пятый отец, по словам Саула, контролировал всех, промышлявших кражами и воровством, а также скупщиков и торговцев краденым, то есть, говоря военным языком, был непосредственным начальником Саула. Правда, по иерархической лестнице между ним и парнем стояло с добрый десяток главарей поменьше, но, видно, юноша знал способы, как добиться приема у самого Отца. Возможно, с усмешкой подумал Феликс, это от того, что в стройные ряды воров и мошенников ещё не проникли крючкотворы навроде тех, с которыми он столкнулся по приезду в Малой королевской канцелярии, пытаясь добиться аудиенции у Стефана.
        - Хорошо, - с сомнением в голосе кивнул Ройс. - Я буду иметь в виду твою возможную помощь. - В конце концов, подумал он про себя, иметь контакты с теневым миром города, действительно не помешает.
        - Да вы не сомневайтесь, - верно уловил Саул нотки сомнения в голосе Ройса. - У нас все обустроено - ухх. - Он сжал свободный от кружки кулак. - Даже Каменному братству можем сто очков вперед дать.
        - Каменному братству? - Феликс вздрогнул от знакомых слов.
        - Ну да. Навроде нас парни, только где-то в Высоких землях работают. В Таршише, в Монтейе. Слыхали, может?
        - Да уж наслышан. - Феликс помрачнел. Воспоминания, уже не во сне, а среди белого дня, вновь нахлынули на него. Король Таршиша Торас Златолюбивый, предавший альянс народов Хиона; прекрасная Ингрид, оставившая следы и в душе, и на теле Феликса; и, конечно же, забияка Джой Честер, встретивший то злое лето предательств молодым повесой-бароном, а осень - главой тайного общества, сейчас известного на весь Хион.
        - Ну, раз уж самому братству можете фору дать, тогда конечно, - успокоительно махнул Ройс рукой Саулу, встревоженному его молчанием.
        - Ага, - перевел дух парень. - Меня, если что, в любой таверне в миле от порта спросите. Скажете, мол, Ромовый малыш нужен. Мне передадут, я вас сам найду. Вы где остановились?
        - В «Львиной короне». А почему тебя зовут Ромовый малыш?
        - Да ну, - отмахнулся Саул. - Долгая история, как-нибудь в другой раз расскажу. А «Львиная корона», это которую тетушка Меланж держит? Недалеко от Шелкового квартала?
        - Она самая, - Ройс поднялся со скамьи. - Ну что ж, Саул, спасибо за помощь. Надеюсь, что с принцессой все будет в порядке. - Он, было, вытянул серебряный ригель, собираясь рассчитаться за эль, но Саул замахал руками, так что Феликс спрятал деньги, подал юноше руку, рукопожатие которого оказалось не по годам крепким, и, распрощавшись, покинул таверну.
        Глава 24
        Возвращаясь в «Львиную корону», Ройс размышлял сразу о нескольких вещах. Куда мог податься Могадо и грозит ли опасность Беате? Можно ли доверять внезапно встреченному молодому представителю преступного мира столицы? Как отреагирует Койт на известие о пропаже чародея? Отыскал ли Публий в библиотеке книгу, о которой он вспомнил во вчерашнем разговоре? О странностях и превратностях судьбы нового знакомого - полуардара, чьим отцом был дэргар…
        Поглощенный этими мыслями, Феликс не сразу осознал, что попал в людскую толчею, хотя, вроде бы, пытался держаться подальше от рыночных площадей и ремесленных улочек, заставленных разнообразными мастерскими, одновременно производивших и торгующих результатами своего труда.
        Как оказалось, людской водоворот возник на одной из тихих, в обычную пору, площадей. В центре её возвышался фонтан, из которого на несколько ярдов вверх били струи чистой прозрачной воды, даря ощущение прохлады всякому, проходящему поблизости. Сейчас фонтан окружала людская толпа, а на его каменном парапете стоял какой-то мужчина, что-то втолковывавший окружающим его людям.
        Ройс, заинтересовавшись происходящим, пробился поближе к поребрику и смог разглядеть оратора получше. В летах, но еще не старый мужчина, высокий, чью фигуру скрывал наброшенный на плечи поношенный длинный плащ. Откинутый капюшон открывал широкое, загорелое под солнцем и задубевшее под ветрами лицо, усеянное морщинами. На высокий покатый лоб падали седые пряди волос. Несмотря на солидный возраст, глаза на лице горели ярким, молодым светом, пронизывая всех, стоявших вокруг. Феликс прислушался.
        - И кто же вынес на своих плечах всю тяжесть этой ужасной войны? Разве это были герцоги и бароны? Или, может быть, ростовщики и менялы? А, может быть, купцы или лендлорды? Нет, говорю я вам! Простые люди, плоть от плоти земли нашей - пахари и кузнецы, мельники и портные, жестянщики и каменщики, зеленщики и садовники - вот кто истинный победитель в этой войне. Все те, кто взял в руки оружие и встал на защиту родной земли от мрунов, от сонмищ этих зеленокожих тварей.
        - А как же лорд Сеттби? - выкрикнул какой-то молодой парень из толпы. - Или лорд Утер Риверсон. Они-то, небось, не пахарями были, а чтобы без них с нами было?
        - И Хьюго Болвейн, дай ему Свет здоровья, тоже не из кузнецов был, - поддержал молодого сосед, судя по всему, какой-то зажиточный лавочник.
        - В их руки были вручены наши судьбы лишь потому, что кто-то решил, что они обладают этим правом по праву рождения, - принял вызов седовласый. - Лишь потому, что мы с вами должны именовать таких людей лордами. Но что было бы, спрашиваю я вас, если бы во главе армии встал простой человек, без титулов и званий, однако заслуживший это право своими воинскими умениями и мудростью? Такой, как Уолтер Слепой, к примеру.
        По толпе пронесся вздох. Вздохнул и Феликс. Уолтер Слепой до войны был обычным подмастерьем в гильдии ювелиров, помогая своему мастеру огранивать драгоценные камни и отливая из расплавленного золота удивительные вязи браслетов, ожерелий и диадем. Во время осады города, когда многие горожане поднялись на стены для защиты от мрунов, Уолтер был среди них.
        Во время осады он не единожды отличился, храбро сражаясь на стенах и поддерживая своим примером других. В одной из стычек он потерял глаз, получив прозвище Уолтер Одноглазый. Затем, когда почти все, кто имел воинский опыт, были выбиты пламенем войны, он возглавил оборону одной из частей городской стены. За время осады, на этом участке враг так и не смог взойти на стену. Защитников вынудил уйти только прорыв мрунов в других местах. Уолтер уцелел в сражении и после ухода Орды, собрав вольную дружину из таких же погорельцев как он, двинулся вслед за мрунами, чтобы затем несколько лет подряд кружить со своим всё разраставшимся отрядом вокруг вражеских туйменов, подобно волкам вокруг отары овец.
        Во время одной из стычек Уолтер потерял и второй глаз, поменяв свое прозвище на Уолтер Слепой, однако и это не остановило его мстительности. Он продолжал возглавлять дружину, пройдя через всю войну, а после нее те, кто не нашел себе места в наступившем мире, составили под командованием Уолтера отряд наемников, ставший известным под названием Бронзовые плащи. Феликс знал эту историю, знал и самого Уолтера. Хотя бы потому, что его дружина в тот решающий день стояла в рядах правого фланга армии лорда Сеттби, который так неожиданно было суждено возглавить Ройсу.
        - Ну и к чему ты клонишь, старик? - нетерпеливо выкрикнул студент.
        - Истину глаголю вам, - поднял палец седовласый. - Разор и несправедливость воцарились на этой земле. Сильный обижает слабого, богатый обирает бедного, а королевский суд стоит на страже интересов сильного и богатого.
        - Этак ты договоришься, что и король не нужен, - насмешливо выкрикнул какой-то парень в фартуке подмастерья и сразу же пугливо заозирался, словно испугавшись собственной храбрости.
        - И кто же защитит нас от произвола? - вступила в разговор женщина с усталым, заморенным от работы лицом и согбенной спиной. - Не ты ли?
        - Есть ещё в королевстве те, кто может выступить защитником для слабых и поддержкой для угнетенных, - простёр мужчина руку над толпой. - Стойкие духом люди собираются воедино и нарекают себя Братством. Братством справедливости. Ибо устали они бояться неправедного гнева и алчности сильных мира сего. И не остановит их на пути к справедливости и воздаянию каждому по заслугам его, ни сила королевского указа, ни хитрость королевских крючкотворов, ни сила кор…
        По толпе прокатилось волнение. Люди, стоявшие перед Ройсом, колыхнулись, на несколько мгновений закрыв обзор, а когда перед ним вновь появился просвет, Феликс увидел, что возле фонтана стоят трое мужчин в серых плащах и один из них, весьма недружелюбно, сдергивает старика с парапета.
        - Ты поедешь с нами, - безапелляционно прозвучало от одного, видимо, старшего из трех. В следующее мгновение сдернутый с парапета седовласый трепыхался в руках серого. Старик, впрочем, отнесся к проявленному к нему насилию без особого страха или даже удивления. Он просто стоял и смотрел куда-то по сторонам, словно происходящее его ничуть не касалось.
        - Эй, вы, - выкрикнул один из кучки отдельно стоящей молодежи высокий дюжий парень. - Чего к старику привязались? Он вам что, вор какой, али убивец? По какому праву?!
        Толпа недовольно загудела, выталкивая перед собой, словно живое копье, самых смелых из возмутившихся.
        - Этот человек задержан по обвинению в преступлении против короны. - Старший из трех обернулся к парню и Феликс смог рассмотреть его лицо: несколько узковатое, с тонкими сжатыми губами. Серые, под цвет плаща, глаза поблескивали холодной сталью, от которой становилось зябко.
        - Распространение лживых слухов и клеветнических наветов на короля и его чиновников, а равно возмущение волнений среди подданных, смут и подстрекательств к неповиновению, караются смертью. - Последнее слово было словно подчёркнуто жирной чертой и прозвучало особенно отчетливо в наступившей тишине.
        - Да кто ты вообще такой? - снова подступился к мужчине дюжий парень. Толпа, словно поддерживая его, морским приливом нахлынула, напирая на передние ряды. В глубине уже раздавались возгласы: «врежьте им хорошенько», «по какому праву». Однако в следующее мгновение толпа вновь отхлынула, так что перед тремя серыми и стариком образовалось пустое пространство в несколько ярдов шириной.
        Старший из трёх распахнул плащ и Ройс понял реакцию толпы. Под плащом тускло отблескивала кольчуга, с кожаного пояса, усиленного бронзовыми заклепками, свисал недлинный меч в ножнах, а с другого бока - легкий арбалет. Но, судя по всему, отреагировала толпа таким образом вовсе не на вооружение серого, а на золотой медальон, на простом кожаном шнурке, украшенный стилизованным изображением глаза. Такие же медальоны граф Ландро всего пару дней назад вручил Койту с Ройсом. Феликс, если честно, совсем забыл о своем.
        - Глазастики…серые…Седьмая когорта… - прошелестело по толпе. Возмущенная молодежь куда-то ретировалась, вокруг Феликса стало ощутимо свободнее: толпа растекалась по окрестным улицам и переулкам, словно вышедший из берегов ручей по весенней траве.
        Возникшая давка вдруг вынесла Ройса прямо к тройке серых, невозмутимо наблюдавших за растворяющейся толпой. Один из них, засунув два пальца в рот, залихватски свистнул и через несколько мгновений из-за угла недалекой улочки вынырнул возок, запряженный двумя конями. На облучке восседал ещё один в сером плаще. Старик, все так же не выказывая видимого неудовольствия или возмущения, молча стоял, уставившись в землю.
        - У вас к нам какое-то дело…мессир? - предводитель, блеснув глазами, холодно взглянул на Ройса. Феликс вдруг осознал, что сейчас на площади практически никого не осталось, кроме плащей, старика и него.
        - Да нет, - пожал он плечами, спокойно встретив взгляд старшего. Их взгляды скрестились, словно рапиры: впору было искры высекать. - Разве что узнать, куда его? - он кивнул на старика. - Неужели его речи, несомненно, вызванные какими-то печальными событиями в жизни, так уж подрывают авторитет королевской власти?
        - Оценку его речам давать не вам, - все так же холодно ответил мужчина и, видимо, потеряв интерес к дальнейшему разговору, отвернулся к двоим товарищам и махнул в сторону подкатившего возка:
        - Загружайте.
        Феликс, было, собрался достать медальон, врученный Ландро, однако, по зрелому рассуждению, сдержался. Что он докажет этим служакам, выполнявшим сейчас свой долг так, как они его понимали, как в свое время выполнял свой долг Ройс в Геронне? В конце концов, о судьбе этого седовласого можно будет узнать и у самого графа. Придя к такому выводу, он взглядом проводил возок с серыми плащами и задержанным стариком, и продолжил прерванный путь в «Львиную корону».
        Глава 25
        Когда Феликс добрался до таверны, на город опускались первые сумерки и в главном зале уже набралось достаточно народу, намеревающегося завершить трудовой день за кружкой эля или чего-либо более изысканного. Однако свободные столы ещё были и Ройс удобно устроился за одним из них, в дальнем углу зала, из которого открывался отличный вид на все помещение. Не успел Феликс сделать заказ, как увидел спускавшегося по лестнице Огаста. Окрикнув ардара, Ройс приглашающе махнул на свой стол. Тот, несколько мгновений подумав, принял приглашение и опустился на лавку напротив Феликса, крикнув пробегавшей мимо девице с подносом в руках, чтбы захватила для него кувшин темного эля.
        Поприветствовав друг друга и дождавшись подноса, заставленного разнообразными блюдами, среди которых возвышались два кувшина с элем - светлым для Ройса и темным для Огаста, свежеиспеченные соратники по вызволению короля Нолдерона непонятно из чего, сдвинули кружки и, приложившись к пенному напитку, обменялись новостями за день.
        Огаст сообщил, что благополучно завершил переезд в «Львиную корону» и его комната помещается через две от комнаты Ройса. Койт, как ушел утром во дворец, так и не возвращался, а днем тетушка Меланж подавала на обед сногсшибательный олений бок, запеченный с горными травами и медом, так что корочка на мясе просто таяла во рту…
        Феликс, едва не подавившись слюной, заел столь красочное описание обеда зайчатиной, тушёной в горшочках с овощами и разнообразными приправами, обмакнув напоследок в густую подливу, оставшуюся от зайца, кусок горячей, недавно из печи, лепешки. Затем, в свою очередь, поведал ардару свои дневные приключения, в том числе и эпизод со странным стариком и серыми плащами из Седьмой когорты.
        Огаст отозвался с уважением о бойцах, отбираемых для гвардии графа Ландро, заметив, что кое-что слышал о Братстве справедливости, но развивать эту тему не стал. Добавил лишь, что, по его сведениям, образовалось Братство вскоре после войны, где-то в Западном пограничье, и постепенно проникло в провинции, лежавшие вокруг столицы, а теперь, стало быть, и в саму столицу.
        Затем, наполовину опустошив кувшины, что весьма способствовало их сближению - только вчера впервые увидевших друг друга - оба собутыльника, вернее, сокувшинника, ударились в воспоминания о пережитых ими за военные годы событиях. Обменявшись историями, выяснили, что в нескольких битвах Феликс и Огаст сражались на одном и том же поле, правда, в разных отрядах, что не помешало им отыскать в своих воспоминаниях общих знакомых. За вторым кувшином Ройсу удалось узнать кое-что об истории дэргаров и самого Огаста.
        Десятилетия спустя после катастрофы, в результате которой и появились дэргары, хионцы, словно подтверждая язвительное высказывание одного из туатских мудрецов, что человек найдет выгоду и на пепелище соседа, обнаружили, что даже катастрофичное для Грозовых гор бедствие может принести выгоду предприимчивым людям.
        Катаклизм, разразившийся во время явления Эмургана и сопровождавшийся извержением новых вуланов, землетрясениями и разрушениями, поднял к поверхности земли множество богатых разнообразными драгоценными камнями и металлами жил, ценных для любого из народов Хиона. Первые охотники, вернувшиеся из путешествий вглубь Проклятых гор с самородками золота, с голову ребенка, или изумрудами, размером с голубиное яйцо, вызвали небывалый ажиотаж в провинциях Нолдерона и Пентакоры, примыкавших к горам, и настоящий шквал жаждущих поживиться вновь открытыми сокровищами.
        Оказалось, однако, что добраться до сокровищ не так уж и легко. Выходящих прямо на поверхность месторождений было не много, а залегающие, даже на небольшой глубине, жилы драгоценных металлов и камней приходилось искать, а потом закладывать настоящие рудники и разрабатывать недра, уходя все ниже под землю. Между тем, охотников за подземными сокровищами ожидало на пути к нему немало опасностей: от внезапно раскрывающихся новых трещин в земле, извергающих лаву вулканов и диких зверей, до появлявшихся, словно ниоткуда, неведомых существ, нападавших на старателей.
        Вскоре волна желающих заработать быстрые шальные деньги схлынула и в горах остались только те, кто готов был упорно трудиться ради возможности добраться до подгорных богатств. Постепенно такие старатели стали объединяться в отдельные группы, а затем и в поселения, жители которых занимались всю свою жизнь работой на рудниках. Но после того, как жизнь таких рудознатцев вошла, вроде бы, в свою колею, появилась новая напасть, сделавшая труд добытчиков ещё более горьким.
        На поверхности начали появляться и нападать на людей дэргары. В основном, жертвами нападений становились одинокие путешественники или небольшие группы рудознатцев, хотя случались и набеги на поселения, защищенные стенами. Поначалу считалось, что дэргарами движет обычная жажда разрушения, привитая им их новым хозяином. Но впоследствии стало ясно, что основной целью таких нападений были похищения женщин. Никто не знал, для чего они понадобились дэргарам. О возможности иметь потомство от родителей, относящихся к разным народам, было известно издавна, однако насчитывалось немного случаев, когда туаты сходились с людьми или наоборот, а уж о сожительстве между ардарами и людьми и вовсе в основном ходили лишь слухи. Как бы то ни было, поселенцы гор смирились с ещё одной преградой, стоящей между ними и подземным богатством, и продолжили свой упорный труд.
        Мать Огаста была похищена из одного такого поселения, во время очередного набега дэргаров. Его отец, Эйрик Темное копье, был магом. Огаст рос среди дэргаров, где-то в глубинах Проклятых гор, до двадцати лет, и что с ним происходило в это время, Ройсу так и не удалось выспросить. Как бы то ни было, в двадцать лет Огаст оказался на поверхности и начал свой путь во внешнем мире.
        За время беседы друзей, успевших стать таковыми после двух кувшинов вина, зал наполнился почти до отказа. Служанки ласточками метались по залу, разнося подносы и кувшины, а за всеми их перемещениями из-за стойки, словно маршал на поле боя, наблюдала тетушка Меланж, протирая фартуком бесчисленные кружки и чаши. Один раз восторженные возгласы посетителей оторвали их от беседы, впрочем, как и почти всех, находившихся в зале. Оказывается, один из поставщиков эля привез хозяйке таверны партию свежесваренного напитка и Коринна выкликнула добровольца в кожаных штанах. Таковой быстро нашелся: судя по всему, это был один из стражников, зашедший после своей стражи опрокинуть кружку-другую эля.
        Одну из скамей в центре зала очистили от седоков, затем торговец, набрав в кувшин эля из одной из привезенных бочек, щедро плеснул им на скамью. Стражник уселся прямо в центре скамьи, немного поелозил и затих. Окружавшие его выпивохи громко вели счет и, дойдя до «сто», дружно взмахнули руками. Стражник попытался встать со скамьи, однако с первой попытки ему это не удалось: штаны приклеились к скамье, что вызвало бурю восторженных возгласов. До этого Ройс лишь слышал о таком способе проверки качества эля, но видеть пришлось впервые. По убеждению многих знатоков, если человек, сев кожаными штанами на деревянный табурет или лавку, щедро смоченную элем, приклеится к ней, значит, продукт удался на славу, а варщик эля постарался на совесть, не разводя напиток водой.
        Наконец, в очередной раз распахнувшуюся входную дверь вошел маг и Ройс замахал ему кружкой из-за занятого им с Огастом стола. Койт подошел к столу, уселся рядом с ардаром и укоризненным взглядом обвел обоих.
        - Как вы можете напиваться тут в безмятежности и набивать свои бессовестные брюха этой тушеной зайчатиной, - маг повел носом, точно определив содержимое горшочка, стоящего перед Ройсам, - в то время, как ваш друг, словно голодная крыса, шныряет день-деньской по коридорам королевского замка, охотясь за крохами сведений.
        - Думаю, во время войны ты не раз бы с радостью обменял зажаренную тушу быка на крохи сведений о нахождении мрунов, - ухмыляясь, ответил Ройс. - Да и не верю я, что ты не нашел в замке возможности отведать королевских разносолов.
        - Ты как всегда прав, но мы не на войне, а поэтому… - Койт поймал пробегавшую мимо служанку и опустил непонятно откуда материализовавшийся в руке серебряный ригель в кармашек её блузы, покрывающей внушительную грудь. - Милая, сбегай-ка на кухню со своим чудным подносом и принеси нам его обратно, нагруженным лучшим, что у вас есть этим вечером.
        - Сию минуту, мессир, - девушка поклонилась в некоем подобии реверанса, прыснула, подхватила деревянный поднос и умчалась в сторону кухни.
        - Итак, какие новости? - спросил Феликс.
        - Новостей много, но все не очень радостные, - вздохнул маг, бесцеремонно отрубив от лежащего перед Ройсом окорока внушительных размеров ломоть и вгрызаясь в мясо. - Во-первых, король, с малым числом приближенных, в которое вошел и небезызвестный нам Могадо, удалился в один из загородных дворцов. Вроде бы располагается где-то в пяти милях от города.
        - И что говорят об этом при дворе?
        - Что говорят при дворе, меня, по чести, не очень волнует, - Койт с видимым удовлетворением проследил взглядом за примчавшейся из кухни служанкой, начавшей выгружать с подноса и расставлять перед магом разнообразные блюда, миски, плошки и соусники. - Спасибо, милая, - маг наполнил из доставленного девушкой кувшина свою чашу и продолжил.
        - В данном случае меня интересует, что думает наш общий знакомый, граф Ландро. Надо сказать, что он в недоумении. В еще большее недоумение его привело то, что дворец и, соответственно, короля, охраняют - кто бы ты думал?
        - Алые, - пожал плечами Феликс.
        - Клесийцы. - Койт с ухмылкой посмотрел на Ройса. - Да, моя челюсть, наверно, выглядела примерно также, когда я услышал от графа эту новость. Ландро рвет и мечет, но что он может сделать? Воля короля.
        - Дела, - протянул Феликс.
        - Но и это еще не всё. Есть и другая новость: наконец-то из Сфиона, от Элдеринда, прибыл вестовой грифон с ответом на письмо Лервуа. Оказывается, что наш Могадо, который, как ты помнишь, также именуется Рене ван Гофт, имеет и третье имя - Эрик Кершо.
        - И что тут любопытного? Надеюсь, они пришлют кого-нибудь из Элдеринда, как просил Лерува?
        - Боюсь, что нет. По крайней мере, торопиться они не будут. Ты помнишь, Магистериум ответил на прошлое письмо Лервуа, что вскоре в Мирр прибудут трое магов высшей ступени посвящения, а с ними - член Элдеринда, достопочтенный Атридус. Но сейчас Атридус, вроде бы, задерживается в Кхазарде, в гостях у Великой арии, а какой-либо опасности от этого Кершо Магистериум не усматривает.
        - Это еще почему, прах их побери?! Откуда им там, сидя в Сфионе, знать, с чем, вернее, с кем, мы тут столкнулись?
        - Да потому, что Эрик Кершо, - Койт оторвался от обгладывания перепелиного крылышка и взглянул на Ройса, - когда-то учился в Магистериуме. И был изгнан из него, из-за недостатка природного таланта и ненадлежащего рвения в развитии имеющегося. Именно поэтому в Элдеринде уверены, что Лервуа паникует напрасно и Атридусу, по их убеждению, нечего торопиться.
        - И что, ты думаешь, они правы? - задался вопросом Ройс. Огаст, не принимавший участия в беседе, лишь хмыкнул: по-видимому, он считал, что Койт ещё не закончил, что сразу же и подтвердилось.
        - Может, и правы. А может, и нет. Дело в том, что мне доводилось как-то слышать о человеке по имени Эрик Кершо.
        - И что именно?
        - Сейчас это не важно, - отмахнулся Койт. - Важнее то, что сегодня я встречался с Публием. Моя магия ему всё-таки помогла и он вернулся на службу. Но, к сожалению, он так и не смог найти книгу, о которой рассказывал тебе. Хотя клянется и божится, что обыскал всю библиотеку сверху донизу.
        - А это значит, - сделал вывод Ройс, - что кто-то покопался в библиотке в отсутствие Публия и забрал книгу.
        - Именно, - кивнул Койт. - А поскольку до короля сейчас не добраться, то я так и не смог осмотреть ни перстень, ни зеркало. Так что, какой именно предмет Кершо использует для своих целей, похоже, мы уже не узнаем.
        - Возможно, в этом смогу помочь я, - вмешался в разговор Огаст. Койт и Феликс выжидающе глянули на ардара.
        - Я решил не рассказывать Феликсу, чтобы не повторяться дважды, - словно извиняясь, сказал Огаст. - Сегодня я разговаривал с одним своим знакомым, ардаром. Он - большой знаток истории нашего народа и всего, связанного с дэргарами, в частности, с Каменным принцом. Я расспросил его о предметах, будто бы созданных Седриком с применением магии и механики. Он уверил меня, что всё, о чем я слышал, это всего лишь малая часть правды. Седрик действительно создавал при помощи магии и механики такие создания и предметы, каких Хион не видел ни до, ни после него. Сейчас тайной создания таких вещей владеют лишь единицы из магов дэргаров. Так вот, - Огаст отхлебнул из чаши и продолжил. - Среди прочего мой знакомый упомянул одну легенду. Согласно ей, Седрик создал первые предметы с помощью магии и механики, ещё будучи просто младшим сыном Великой арии. И он не подсыпал яд своей сестре. Просто однажды подарил ей зеркало…
        - Зеркало? - воскликнул Феликс. - Койт задумчиво нахмурился.
        - Да, - кивнул Огаст. - В одной из книг неизвестный автор пишет, что Седрик заключил душу сестры в бронзовый храм, где она пребывает и поныне.
        - Это вполне может быть оно, - медленно кивнул Койт. - Конечно, в тех случаях, о которых знаю я, для похищения души человека использовались исключительно нефритовые зеркала, однако, если учесть, что многие приспособления ардарских механикусов выполнены из бронзы…
        - Уверен, что это оно и есть, - пристукнул ладонью о стол Феликс. - Только вот, что это нам сейчас дает? Если к Стефану все равно нет доступа.
        - Как минимум, мы можем понять, что задумал Кершо, - отозвался Койт. - Теперь понятно, что он собирается провести Обмен. Это обряд, в результате которого душа человека поглощается миром зазеркалья, а в его тело входит так называемый морок, - пояснил он на недоуменный взгляд Феликса. - Теперь вопрос только в том, когда он собирается его завершить.
        - И что же нам делать? Ведь Беата тоже наверняка во дворце. - И Ройс наскоро пересказал магу свои дневные похождения и встречу с юным вором. - Если сейчас она во дворце с Могадо, ей может грозить опасность, - закончил он рассказ.
        - Ты о чем? - взглянул на него Койт, а затем, после некоторого раздумья, расхохотался. - Это ты о всяких магических трюках, для которых, вроде бы, требуется кровь девственницы?
        - Ну, необязательно девственницы, - смутился Ройс. - Мало ли…
        - Во-первых, друг мой, для магии крови подойдет хоть вон тот пьянчужка, - Койт указал на старика за соседним столом, чей характерный, в синих прожилках красный нос выдавал любителя крепких напитков, - хоть мы с тобой. Или хоть Огаст.
        - Боюсь, в этом случае любого мага ждет сюрприз, - отозвался полуардар из-за кружки с элем. - Учитывая, что во мне лишь половина крови от человека.
        - Ну что ж, Огаст, может, и не подойдет, - согласился Койт. - Но в любом случае, для магии крови Могадо подойдет любой нищеброд из портовых закоулков или какой-нибудь каторжанин из Холодной башни. Да к тому же, магия крови не всякому магу под силу. Особенно, если верить сообщению Магистериума о способностях этого Кершо.
        - Не знаю, - угрюмо отозвался Ройс. - Но, судя по всему, что я узнал об этом Кершо, или Могадо, у него мстительная натура. Вдруг он просто хочет отомстить принцессе за ее отношение к нему в Клесии?
        - Может, и так, - согласился Койт. - Однако, чтобы там с ней не произошло, сейчас нам остается только одно.
        - И что же?
        - Ждать. И наблюдать.
        Глава 26
        - Так не может продолжаться вечно.
        - Не может.
        - Надо что-то делать.
        - Надо.
        - Это невыносимо.
        - Согласен.
        - И ты так спокойно к этому относишься?
        - Не так спокойно, как тебе кажется.
        Койт, Феликс и Огаст сидели за уже привычным для них столом, в углу нижнего зала таверны. Колокол собора Святого света пробил полдень. Со времени внезапного отъезда короля в загородный дворец прошло уже пять дней, не принесших особых изменений. Стефан оставался во дворце, под охраной клесийцев, которых в столице уже в шутку стали называть Черными плащами, видимо, имея в виду цвет кожи новоявленных гвардейцев короля. Попасть во дворец можно было лишь по специальному приглашению короля и такого приглашения, по сведениям Койта, удостаивались немногие. Более-менее регулярно во дворце бывали лишь лорд-канцлер королевства Реджинальд Строгард и невеста короля. Граф Ландро не получил аудиенцию ни разу, хотя направил письменное прошение. О лорде Форгане ходили противоречивые слухи: кто-то утверждал, что разгневанный ссорой с королем, Эйдрик вновь отправился куда-то в Восходные горы, отлавливать двергов; кто-то, что лорд отправился к своим знакомцам-ардарам на Хребет мира; а кто-то настаивал на том, что Форган все еще в городе.
        На третий день после отъезда короля, трое друзей съездили взглянуть на дворец. Преодолев по Королевскому тракту почти пять миль, отделяющих столицу от поместья, меньше чем за час, они свернули с дороги и вскоре, по взбегавшей среди кустарников и редких деревьев тропе, въехали на холм. С его вершины открывался отличный вид на окрестные земли, занятые, преимущественно, лесом.
        Но примерно в полумиле от холма раскинулось огромное благоустроенное пространство, занимавшее, по прикидами Ройса, не менее ста акров. Среди обнесенного высокой стеной парка вкраплениями виднелись изящные здания, беседки и фонтаны, между которыми прихотливо вились дорожки, засыпанные белым песком или замощенные камнем. В дальнем конце парка пускала зайчики водная гладь большого пруда, наверняка наполненного рыбой, которую было некому ловить, а в центре возвышался дворец - изящное, хоть и внушительных размеров, четырехэтажное здание, облицованное мрамором. От средней, основной части дворца, отходили два крыла, между которыми размещались разнообразные дворцовые службы.
        Присмотревшись, можно было различить мелькающие то тут, то там в зелени деревьев смуглые фигуры клесийских воинов. Закончив осмотр, друзья вернулись в город, а на следующий день Феликс, снедаемый беспокойством больше за судьбу Беаты, чем короля, резонно рассудив, что уж о короле позаботиться есть кому, подступил к Койту с разговором о необходимости действовать.
        - Мы не можем просто так сидеть и ждать неизвестно чего, - Ройс сердито взглянул на мага. - Мы должны что-нибудь предпринять.
        - Ну и что ты предлагаешь? - Койт, морща лоб, выбирал из стоящей перед ним миски с орехами ядрышки покрупней и неторопливо отправлял их в рот. - Не будешь же ты штурмовать замок.
        - А это мысль, - подал голос Огаст и улыбнулся. - Сидение на одном месте не по мне, ты же знаешь.
        - Мы не можем просто так взять и ворваться в королевский дворец. Не говоря уже о том, что нас всего лишь трое.
        - А вдруг в этом дворец уже не король, а марионетка Могадо?
        - Ещё нет.
        - Как ты можешь быть уверен?!
        - Сегодня утром я был в библиотеке. Публий разыскал для меня пару книг, где есть упоминание об артефакте с названием Похититель душ.
        - Правда? - оживился Ройс. - Почему сразу нам не рассказал? Нашел что-нибудь интересное?
        - Немного, но нашел, - кивнул Койт. - В частности, в одном месте говорится, что артефакт может влиять на поведение и действия человека, но похитить его душу оно может только в день Черной луны.
        - В день Черной луны? - недоуменно повторил Ройс. - И что это значит?
        - Лунное затмение, - снова вступил в разговор Огаст. - Темный бог пожирает луну, чтобы затем выплюнуть её. У магов дэргаров в такие ночи творились самые мощные заклинания.
        - Да, - подтвердил Койт. - Так вот, я переговорил с одним знакомым из Королевского университета. Он уверен, что ближайшая черная луна наступит через четыре дня.
        - Значит, у нас есть всего четыре дня, - Ройс мрачно вертел в руках пустую чашу. - Ты сообщил об этом Ландро?
        - Пока нет. Боюсь, если я ему расскажу, он может наделать глупостей. Священный долг перед династией и все такое. А тут надо действовать тоньше.
        - И как именно? - Феликс хмыкнул, поставил чашу на стол и взглянул на мага.
        - Как насчет того, чтобы проехаться в гости во дворец?
        - Но ты же сам сказал, что к королю…
        - А кто говорит о короле? Я полагаю, пришло время поговорить непосредственно с виновником всей этой неразберихи.
        - Ты хочешь встретиться с Могадо? - удивился Ройс.
        - Именно. В конце концов, своих друзей надо знать в лицо, а врагов - особенно. Думаю, наша встреча поможет мне кое в чём разобраться.
        - Я пас, - снова вступил в разговор Огаст. - Не люблю магов. Когда они не на моей стороне, - уточнил он, кинув взгляд на Койта.
        - Если ты серьезно, то я с тобой, - Феликс откинулся к стене, размышляя о неожиданном предложении мага. - Только с чего ты взял, что он нас примет? Наверняка у него сейчас есть дела и поважнее, чем развлекать себя беседами с незнакомцами.
        - Помнишь, как я сказал тебе, что мне знакомо имя Эрик Кершо? После вестей из Сфиона. - Ройс кивнул. - Так вот, думаю, что и одно из моих имен также должно быть ему знакомо. Достаточно, чтобы он заинтересовался и принял нас.
        - Одно из имен? Я думал, Койт Мелвилл твое настоящее имя.
        - Многим иногда приходится менять свое имя, - пожал плечами маг.
        - Что ж, решено. Едем.
        Глава 27
        Койт и Феликс подъехали к воротам королевского поместья незадолго до полудня. Сейчас Ройс мог разглядеть стену, окружавшую поместье, более подробно, чем два дня назад с вершины холма, склоны которого виднелись в нескольких милях севернее поместья.
        Стена возвышалась над землей на добрый десяток ярдов и была сложена из больших гладко тесаных камней, кое-где заросших вездесущим плющем. Её вершину венчал частокол металлических пик, длиной не менее полутора ярдов. Бросалось в глаза, что на расстоянии нескольких десятков ярдов от стены не росло ничего выше можжевелового кустарника. Королевские лесничие явно заботились о том, чтобы деревья, с крон которых можно было наблюдать, а то и перебраться через стену, держались от нее на почтительном расстоянии. Через кованые двустворчатые ворота можно было рассмотреть посыпанную песком дорожку, уводящую вглубь зеленеющих кустарников и деревьев.
        Ворота, несмотря на дневное время, были затворены, а перед ними со скучающим видом расположилось двое смуглых воинов. За воротами виднелось небольшое здание, в котором, видимо, располагались остальные караульные. Словно в подтверждение, из здания вышел третий стражник и уселся на небольшом крыльце, изучая прибывших.
        - Кто такие? Назовитесь. Приглашение есть? - Вперед выступил младший из воинов, положив руку на эфес необычно изогнутого меча. В другой он сжимая копье с широким листообразным наконечником, около фута длиной. На нем был кожаный панцирь, голову защищал легкий полушлем, из-под которого выбивались жесткие курчавые волосы, свойственные многим южанам. Лицо под шлемом было молодое, безусое. Ройс дал бы ему не больше двадцати. Не смотря на полуденный зной, лицо парня, привыкшего к влажной жаре юга, в отличие от Феликса не блестело от бисеринок пота. Говорил воин на общехионском с легким акцентом, выдающим уроженца другой страны. Второй стражник, лет тридцати, явно старший из этой пары, не сдвинулся с места, оставаясь в тени стены. Ройс вновь задумался, каким же образом удалось внушить королю, что его жизнь должны оберегать не преданные королевские гвардейцы, а эти чужеземные варвары, возможно, и неплохие воины, но наверняка имеющие самые смутные представления как о Нолдероне, так и о его короле.
        - Теодор Клейст, маг, и Феликс Ройс, барон Лерна, к его милости королевскому магу Рене ван Гофту. - Койт снисходительно взирал на воина с высоты коня, всем видом показывая, что они с Феликсом - важные шишки, которые не привыкли долго ждать и ожидают от солдата немедленного повиновения. Ройса не удивило имя, которым представился маг: по словам Койта, именно под ним Могадо должен был знать его когда-то. К неудовольствию Феликса, тот так и не рассказал, на чем зиждится его уверенность в осведомленности Могадо, сказав лишь, что со временем Феликс всё узнает.
        - Его милость Рене ван Гофт не ждёт сегодня гостей, - подал голос напарник юноши, сделавший пару шагов в сторону всадников.
        - Думаю, когда вы доложите своему господину, - Койт выделил последнее слово, - о нашем прибытии, он изменит свое мнение. И лучше бы вам сделать это побыстрее. Маги не любят ждать. - Он прищелкнул пальцами и вокруг головы молодого воина заплясал разноцветный венец, струясь невесомыми лепестками по шлему. Юноша замер, опасаясь, что сейчас приезжий маг сотворит с ним какую-нибудь пакость, но венец, поплясав еще немного, с тихим шипением растворился в воздухе.
        Юноша обернулся к старшему. Тот кивнул и приоткрыл небольшую калитку, искусно вписаную в одну из створок ворот. Молодой клесиец, ощупывая шлем, словно проверяя, на месте ли он и то, на что он надет, прошел за ворота и кинулся бегом по дорожке вглубь парка.
        Потянулись минуты ожидания. Ройс, следуя примеру Койта, спокойно восседал в седле. Родинка, которую он выбрал для сегодняшней поездки, пофыркивая и мотая головой, отгоняя надоедливых оводов и слепней, терпеливо стояла на месте, лишь время от времени перебирая ногами. Из караульной, то ли от скуки, то ли привлеченные известием о прибытии мага, выбрались еще пятеро клесийцев. Подошли ближе к воротам, разглядывая всадников и обмениваясь между собой словами на неведомом Феликсу языке: наверняка своём родном клесийском.
        Наконец, всё тот же юноша вынырнул из-за поворота дорожки, проскочил через открытую калитку и, подбежав к старшему, что-то зашептал на ухо. Тот, выслушав сообщение, взглянул на Койта и затем, обернувшись к воротам, что-то гортанно выкрикнул на своём языке. Двое из стоявших за воротами воинов начали с усилием открывать тяжелые кованые створки.
        Койт, не промолвив и слова, едва взглянув на стражников, дал шпоры коню и проехал через ворота. Феликсу оставалось лишь не отставать от него. Двое из стражников, быстрым шагом обогнав лошадей, пошли по сторонам от всадников, то ли показывая дорогу до замка, хотя она тут была одна, то ли выполняя роль конвоиров. Несколько минут друзья ехали по мощеной дороге, усыпанной песком так, что скрадывались звуки лошадиной поступи, в тени деревьев, обступивших дорогу с обеих сторон.
        Но вот деревья расступились и всадники выехали на обширное пространство, которое Ройс мог наблюдать не так давно с вершины холма. Расчищенная от леса луговина, занимавшая больше десяти акров, зеленела яркой травой. Дорога вилась среди раскиданных то тут, то там лёгких ажурных беседок и павильонов. Примерно через двести ярдов дорога вливалась в небольшую площадь, лежавшую у самого дворца. Посреди нее возвышался фонтан, увенчанный изображением охотника: из его охотничьего рога изливались струи чистой прозрачной воды. Вблизи дворец выглядел гораздо внушительней, чем с вершины холма, хотя, естественно, уступал по красоте и размерам королевскому дворцу в столице.
        Возле фонтана друзей уже ждали: трое воинов, всё те же клесийцы, и мужчина средних лет, чья одежда указывала на более мирную профессию. По всей видимости, это был один из слуг колдуна, как про себя называл Могадо Ройс, проводя тем самым различительную черту между ним и другими магами, вроде Койта или Лервуа.
        - Господин ждет вас, - едва Ройс и Койт спрыгнули с лошадей на землю, выступил вперед и поклонился слуга. - Меня зовут Джейме Корпс, я преданный слуга его милости мессира Рене.
        Ройс отметил, что Джейме говорит чисто, без тени акцента. Следовательно, Могадо нанял его в услужение уже в Мирре. Интересно, насколько он посвящен в замыслы колдуна? Навряд ли, конечно, тот будет посвящать слугу в свои планы и интриги, но зачастую в этом и нет необходимости. Хорошие слуги подобны теням на стене от пламени свечи или шороху мышиных лап, скользящих по усыпанному мукой полу. Иногда хозяева воспринимают их просто как один из предметов мебели, украшающих гостиную, и тогда немало ихх секретов могут стать достоянием слуги. Судя по всему, Джейме был как раз из такой породы.
        В сопровождении трех стражников и Корпса друзья направились ко дворцу, правда, не к парадному ходу, как ожидал Ройс. Ведомые Джейме, они дошли до правого крыла здания, завернули за угол, прошагали с десяток ярдов и вошли в неприметные двери, скрытые двумя кустами жимолости. Войдя, они оказались в нешироком коридоре. Следуя за слугой, они прошли вперед, поднялись вначале на второй, потом на третий этаж. Затем, пройдя по очередному переходу, спустились сразу на два этажа ниже. Судя по скудной обстановке, их вели путем, используемым обычно обслугой, дабы не попадаться лишний раз на глаза благородному посетителю дворца или, боже упаси, самому королю.
        Наконец, завернув за очередной угол, они попали в более широкий коридор, освещённый солнечным светом, падавшим из окна, расположенного напротив дверей. Возле них стояли на страже еще двое клесийцев. Ройс отметил, что в отличие от стражи у ворот эти были одеты в кольчуги и полные стальные шлемы, усиленные нащечниками. Джейме, подойдя к стражникам, что-то тихо неразборчиво сказал одному и тот, глянув на гостей, молча развернулся и распахнул створки высоких деревянных дверей.
        Следуя за Джейме, друзья вошли в просторный зал. Выложенный узорчатами плитами пол был залит солнечным светом из трех высоких окон, располагавшихся по правую руку от входа. Зал был практически пуст, если не считать пары широких вместительных сундуков у противоположной от входа стены и нескольких скамей, расставленных под обеими боковыми стенами. Возле сундков чернела небольшая дверь, а посреди зала стоял большой овальный стол. Нос и глаза почти одноверменно донесли до Феликса, что стол был сервирован для трапезы. От разнообразных блюд, супниц и подносов доносились ароматы ничем не хуже, чем из кухни тетушки Меланж во время приготовления обеда для обожаемого ею Койта.
        - Господин сейчас прибудет, - остановился возле стола Джейме. - Мессиры могут чувствовать себя как дома, - он приглашающе указал на два стула, стоявших с одной стороны стола. Судя по тому, что с другой стороны вднелся только один стул, диспозиция сил противника, как бы выразился в свое время Ангуст Лонг, первый командир Ройса, была ясна.
        - Интересная фраза, «чувствуйте себя, как дома», - сообщил Койт непонятно кому, непринужденно усаживаясь на один из стульев. Ройс последовал его примеру. - Если бы еще знать, где он, этот дом. Последний раз я бывал в месте, которое мог назвать своим домом, дай Единый памяти… да уж лет тридцать назад.
        - Тебя послушать, так ты у нас прямо старец, - Ройс, осмотрев «поле битвы», отрезал ломоть ароматной ветчины с ближайшего блюда, украсил свою тарелку пучком зелени и, оторвав кусок свежей, еще теплой лепешки, принялся за еду. - Я ведь, помнится, уже раз десять спрашивал, сколько тебе лет?
        - Считать года - плохая примета. Спасибо. - Слова благодарности Койт адресовал Джейме, налившего в чашу мага какой-то напиток. Судя по цвету струи и аромату, донесшемуся до Ройса, в кувшине было вино, причем, не из последних.
        - Сколько не проживу - все мое. Не правда ли, Джейме? - слуга лишь поклонился, молчаливо оставляя разрешение этого вопроса на усмотрение гостя.
        У дальней стены, загораживаемой сундуками, скрипнула дверь и в зал вошел виновник всей истории, в которую Ройс оказался втянут меньше десяти дней назад, хотя, иногда ему казалось, что прошла уже не одна неделя.
        До этого Феликс видел колдуна всего лишь раз, во время аудиенции у короля, и тогда у него не было особых причин присматриваться. Сейчас же он смотрел на Могадо, как на своего возможного противника, с которым, если так решит судьба, ему придется сразиться. Черный плащ, из-под которого выглядывала черная же котта с узкими разрезными рукавами, не могла скрыть худобу тела. Надменно вздернутое смуглое узкое лицо обрамляли черные с проседью волосы. Вообще, Могадо казался весь словно лезвие во плоти. Узкие тонкие губы, заостренный подбродок, изгибающийся хищным крючком нос. Несмотря на годы - Ройс дал бы ему не меньше пятидесяти - движения колуна были по-юношески порывисты.
        - Не сказал бы, что рад видеть в гостях человека, носящего имя Теодор Клейст, - остановился Могадо в паре шагов от стола, - но, несомненно, такая встреча была бы для меня интересна. Признаться, вы удивили меня, мессир Мелвилл. Ведь под таким именем вы известны при дворе, если я не ошибаюсь?
        - Вы правы, - кивнул Койт. - Точно так же, как вы, если я не ошибаюсь, известны там под именем Рене ван Гофт. Но сейчас мы с моим другом, бароном Ройсом, здесь, чтобы побеседовать с Эриком Кершо.
        Могадо на миг дернулся, словно от невидимой пощечины, однако, совладав с собой, улыбнулся хищной неприятной улыбкой и сел на стул, предусмотрительно пододвинутый Джейме, напротив гостей.
        - Что ж, последние дни у меня было много работы. Почему бы не провести час-другой за интересной беседой. Это отвлечёт от насущных дел. Джейме, ты свободен. Мы с мессирами сами себя обслужим.
        Дождавшись, пока слуга покинет зал, прикрыв за собой двери, Могадо обратился к Койту и спросил.
        - Итак, как поживает наш дорогой учитель?
        Глава 28
        - Понятия не имею, - Койт отпил глоток вина и, следуя примеру Ройса, также отрезал себе ломоть ветчины, добавив к нему гусиную ножку с другого блюда.
        - Ну как же, - колдун снова неприятно усмехнулся. - Любимый ученик и все такое.
        - Должен вам напомнить, что я покинул Мастера гораздо раньше вас. Хотя это не помешало мне услышать занимательную историю о некоем ученике, так разозлившем учителя, что тот забросил его через портал в неведомые края, да так, что потом месяц не мог сотворить ни единого, мало-мальски стоящего заклинания.
        - Ваш Мастер всего лишь подмастерье, - вдруг разом теряя контроль над собой, прошипел Могадо. - Если бы мы увиделись с ним сейчас, я бы посмотрел, как он попытается выкинуть подобную шутку со мной ещё раз.
        Оба мага, казалось, забыли о присутствии за столом третьего, ведя речь о непонятных Ройсу событиях и делах. В любом случае, сейчас Феликсу оставалось только слушать.
        - Возможно, - примирительно поднял руки Койт. - Это ведь было так давно. С тех пор вы, видно, прошли немалый путь.
        - О, да, - пальцы Могадо десятком змей извивались среди столовых приборов, словно ища точку опоры. - Это было давно, но я ничего не забыл. И когда-нибудь он мне заплатит. За все заплатит, - последние слова колдун почти выкрикнул.
        - А куда же вас забросило заклинание Мастера, позвольте полюбопытствовать? Я слышал несколько версий, но все они отличались невнятностью.
        - О, это долгая история. И весьма занимательная, поверьте. Боюсь, у меня не будет для вас столько времени, чтобы поведать ее в красках и подробностях. Ну, а если вкратце… Портал выбросил меня далеко на юге, где-то на побережье, на самом краю джунглей. Туаты называют их Великим лесом. Больше месяца я скитался по джунглям и когда почти дошел до края отчаяния, наткнулся на рощу дубов. Откуда там они взялись - ума не приложу. В центре рощи был родник, а возле него свежая пища. В восторге, я накинулся на нее, даже не подумав о том, что раз есть пища, то есть и кто-то, кто ее туда принес. На меня напало чудовище - так я тогда думал. Если бы не мои умения, я бы сегодня с вами не беседовал. К счастью, мне удалось убить его и тогда я увидел, что убитый - акшасс.
        - Удивительно, - без всякого скрытого сарказма произнес Койт, по-настоящему заинтересовавшись рассказом Могадо. - Немногие могут похвастаться, что выжили после встречи один на один с акшассом.
        - Дальше будет еще более удивительно, - Могадо отпил из чаши и продолжил. - Оказалось, что роща - священное для тамошних дикарей место, посвященное их богу Ваксвакуаланксиву. Акшасс, которого я убил, был его верховынм жрецом, именовавшимся Царем джунглей. Каждый желающий мог попытаться занять его место. Надо было всего лишь…убить его. Поэтому жрец все время ходит вокруг рощи, всегда настороже, и убивает любого, кто в одиночку подойдет к ней в неурочный час.
        - То есть, он принял вас за своего убийцу?
        - Наверно, - пожал плечами Могадо. - Хоть я и мало походил на акшасса, его об этом уже не спросишь.
        - И что же было дальше? Неужели вы заняли его место? - спосил Койт.
        - Вы весьма догадливы. Если бы не священный трепет акшассов перед традицией, думаю, уже через пару дней я попал бы им в котел. Эти дикари действительно пожирают своих сородичей, убитых или захваченных в плен в многочисленных стычках, а также всех, кто попадается им в руки.
        - Значит, вы стали жрецом Ваксвакуаланксиву.
        - Верховным жрецом, прошу заметить. Да. Я мог бы рассказать вам об обрядах, в которых мне пришлось участвовать в последующие за этим двадцать лет. Но, боюсь, у вас пропадет аппетит, - Могадо улыбнулся, узкие губы приоткрылись в оскале, продемонстрировав мелкие острые зубы. - В роще был заброшенный храм. Не знаю уж, какому богу он был посвящен, но я нашел там книги, написанные на квиниссе и наполненные мудростью древников туатов. Многого я не понял до сих пор, но и того, что узнал, было достаточно. Мне открылся новый взгляд на Великое искусство. - Взгляд Могадо затуманился.
        - Мудрость туатов велика, - согласно кивнул Койт. - И что же сподвигло вас оторваться от столь примечательного источника знаний? - Могадо, то ли не обратив внимания на сарказм, содержащийся во фразе Койта, то ли сделав вид, продолжил.
        - Больше двадцати лет я прожил в Великом лесу, участвуя в обрядах и изучая книги. Трижды меня пытались убить. Глупцы: они умирали долго и мучительно. Всё это время я не видел ни единого человеческого обличья и не слышал звуков людской речи. Но вот однажды в лапы дикарей попал ардар. В одну из ночей он должен был быть принесен в жертву богу, а затем все племя собиралось вкусить от его плоти. Тогда я понял, что мой срок настал. Я не хотел больше служить чужому кровавому богу. С меня хватало и собственных демонов.
        Ройс обратил внимание, как при последних словах еле заметно дернулся уголок губ мага, в нерожденной улыбке. Могадо тоже заметил реакцию мага и горько усмехнулся.
        - Тогда я предложил ардару - его звали Торим Рыжебородый - бежать. Он знал дорогу из джунглей. По крайней мере, он так утверждал. В ночь накануне жертвоприношения мы покинули священную рощу и бежали во тьму, освещенную лишь светом звезд и луны. Помню, в ту ночь шел сильный ливень. Больше месяца мы блуждали с Торимом по Великому лесу. Его слова о знании пути оказались то ли ложью, то ли искренним заблуждением. Как бы то ни было, через месяц скитаний Торим заболел гнилой лихорадкой. Силы покидали его с каждым часом и с каждым часом из него вытекала жизнь. Перед смертью он рассказал об одном артефакте, всё это время бывшем с ним. Торим называл его вершиной искусства магов дэргаров. Работающий на принципах смешения магии и искусства механикусов, он… - Могадо неожиданно прервал рассказ.
        - Ну, что же вы? - искренне огорчился Койт. - Что же было дальше?
        - Это уже не важно, - Могадо, выпрямившись, сделал большой глоток вина из чаши и взглянул на Койта. - Торим мертв, а я здесь. Вот что важно.
        - Ну да, ну да. А все-таки, мне, как магу, весьма интересно было бы узнать, для общего развития, что же за артефакт оставил вам тот ардар?
        - Это вас не касается, - взгляд Могадо потяжелел. - Если у вас нет никаких сведений о Мастере, пожалуй, у нас больше нет тем для разговора.
        - А как вы думаете, могу я сейчас увидеть короля? - неожиданно сменил тему Койт. - Всё-таки, я его советник. Надо же и отрабатывать иногда королевское жалованье.
        - Вы можете подать просьбу об аудиенции у короля обычным путем, через Малую королевскую канцелярию. Запрос будет рассмотрен и, в случае удовлетворения…
        - Бросьте, Кершо. Мы ведь с вами оба знаем, что с недавних пор вопросы об аудиенции у короля решаете вы. Впрочем, как и массу других, несвойственных королевскому магу вопросов.
        - Не понимаю о чем вы, - попытался выглядеть удивленным Могадо.
        - Можете не понимать, как вам будет угодно. Но… - маг положил на стол вилку, звякнувшую о край тарелки. - Убедительно советую вам, Эрик, и я не возьму за свой совет ни гроша: хорошенько подумайте, за своё ли дело вы взялись? И по плечу ли оно вам. Даже когда вам помогает зеркало.
        Лицо Могадо исказилось. Похоже, он не ожидал от Койта подобной осведомленности. Однако колдун быстро пришел в себя.
        - Я не знаю, что вам известно, мессир Клейст, но, в свою очередь, настоятельно советую вам не лезть не в свое дело. Иначе однажды утром вы можете увидеть на пороге своего дома стражу с королевским указом о выдворении вас за пределы королевства. Я уже давно не тот наивный Эрик Кершо, о котором вам, наверняка, рассказывали на острове, а мои друзья… он снова осекся.
        Феликс ожидал, что Койт приведет ещё аргументы в споре, однако тот, после некоторого молчания, лишь кивнул.
        - Что ж, будем считать, вы меня убедили. Наверное, это действительно не моё дело. Однако в поместье, насколько мне известно, находится также Беата Клесийская. Мой друг, - Койт кивнул в сторону Ройса, - весьма заинтересован, чтобы с ней ничего не случилось.
        - О, как мило. Эта маленькая шлюшка успела завести себе кавалера?
        Ожидание колдуна бурной реакции Ройса на эти слова не оправдались. Феликс лишь сжал ладони в кулаки, так, что побелели кончики пальцев, и тяжелым взглядом уперся в Кершо. Первым играть в гляделки надоело колдуну.
        - Хорошо. Я подумаю о ваших словах, хотя ума не приложу, зачем мне идти вам навстречу? В конце концов, эта клесийка - всего лишь вздорная девчонка, доставившая мне, в своё время, немало неприятных минут. Она заслуживает наказания за все те гадости, которые я слышал от нее в Клесии, когда верой и правдой служил её отцу.
        - Ещё бы, - заметил Феликс, - кому же приятно выслушивать о себе правду.
        - Ну, с меня довольно, - Могадо скомкал салфетку и бросил её перед собой. - Думаю, вам самое время удалиться, мессиры. Нготто! - Двери распахнулись и в зал вошел один из стражников. За его спиной маячил Джейме. - Проводите этих господ до выхода и проследите, чтобы они покинули королевское поместье. Уверен, мессир Клейст, что мы ещё встретимся.
        - Почему-то у меня тоже такая уверенность, - Койт встал рядом с Феликсом. - Надеюсь, следующая наша встреча пройдёт в более дружеской обстановке.
        Могадо лишь фыркнул, сверкая глазами. До самого их выхода из зала он не произнес ни слова, хотя Ройс спиной ощущал взгляд, которым он жег непрошеных гостей. Обратный путь до ворот поместья, под бдительным надзором клесийцев, друзья проделали молча. Лишь отъехав на добрые пол-мили, Койт нарушил молчание.
        - Да уж, похоже, мы все недооценивали этого недотепу. И, в первую очередь, я. Не знаю, где он там и чему обучался двадцать лет, но одно ясно точно - от Эрика Кершо в нем осталось очень мало. Возможно, кроме желания отомстить Мастеру, больше и ничего. Знаешь, о чём я думаю?
        - О чём думаешь ты, мне неизвестно, но я думаю о том, что он действует не в одиночку. Ты ведь заметил его оговорку про друзей? За ним наверняка кто-то стоит.
        - Как ни странно, я думаю о том же. Слишком уверенно он себя чувствует. Вряд ли это может объясняться только лишь воздействием зеркала на Стефана. И этот кто-то должен быть весьма могущественным и стоять недалеко от трона.
        - Может, Ландро знает что-то, чего не знаем мы?
        - Возможно. Надо будет с ним переговорить.
        - Ну так, в конце концов, может быть, всё-таки расскажешь, что это за история с Теодором Клейстом, которым этот Кершо заинтересовался настолько, чтобы принять нас?
        - Что ж, время у нас есть, так что можно и рассказать, хотя ничего интересного в этой истории, на самом деле, нет. Но я расскажу, если ты пообещаешь мне одну вещь.
        - Какую?
        - Не спрашивать, почему я выгляжу моложе Кершо.
        Друзья свернули с проселочной тропинки на широкий мощеный тракт, по которому в направлении столицы неторопливо двигался поток телег, возков и всадников, и Койт начал рассказ.
        - Недалеко от восточных провинций империи есть небольшой остров. Как он называется - не имеет значения. Уже больше двух веков на острове располагается школа Серого круга.
        - Что за круг? Подозреваю, что магический?
        - Подозревай и не ошибешься. Да, он - один из магических орденов, которых в давние времена был не один десяток. Со временем их количество сильно сократилось, но Серый круг сохранился. Ты, наверно, знаешь, что не бывает мага, который одинаково хорошо разбирается в любых заклинаниях. На самом деле, кто-то из нас силен в стихийной магии, кто-то лучше работает с огненными заклинаниями, кто-то со льдом, а кто-то - с арканами. Так вот, маги Серого круга издавна специализировались в демонологии.
        - Так они что, некроманты? Только не говори мне, что ты у них обучался черному колдовству.
        - Никакие они не некроманты. Правда, и светлыми волшебниками их тоже не назовешь. Их искусство тесно связано с Внешней тьмой, окружающей все миры Миросвета. И тьму эту населяют бесчисленные орды демонов.
        - А, так ты имеешь в виду охотников на демонов? Так бы сразу и сказал.
        - Маги Серого круга действительно иногда занимаются и такой работой. Но охота на демонов, проникающих из Внешей тьмы, далеко не главное их занятие. Так вот, достаточно давно, скажем так, несколько десятилетий назад, я прошел испытание и стал послушником. Меня отправили на остров. Возглавлял школу в то время очень сильный маг, наверно один из сильнеших в Хионе, Гораций Вер. Да он и сейчас её возглавляет. Я провел на острове чуть меньше десяти лет, постигая премудрости демонологии. Обычный срок обучения, перед посвящением ученика в члены круга, составляет не менее двадцати лет, но Гораций хотел посвятить меня на одиннадцатый год обучения.
        - Наверно, ты был способным учеником.
        - Наверно. Способным, но не очень-то благодарным. После некоторых…обстоятельств, я понял, что демонология - не мое и решил покинуть остров. Среди учеников неоконченное обучение было нередким явлением: кто-то оказывался неспособным постигнуть все аспекты учения круга; кто-то, как я, сознавал, что выбрал не тот путь; кого-то изгоняли за различные провинности. Но мое решение, по чести, было встречено магами круга, скажем так, неоднозначно. Некоторые считали, что, будучи готовым к посвящению и уклоняясь от него, я предал круг, и требовали моего наказания. Однако Гораций поддержал меня и не стал чинить препятствий уходу. Думаю, что последующие годы подтвердили его правоту: я не раз помогал Серому кругу.
        - Ну, а что там с Кершо?
        - Я как раз подхожу к этому. В одно из моих посещений острова, я услышал от Горация историю о странном ученике. Этот парень, а звали его, как ты, наверно, догадываешься, Эрик Кершо, обучался в Магистериуме Сфиона, но, после пяти лет обучения, был исключен: его посчитали слишком слабым магом, не имеющим перспективы. Однако, как показали дальнейшие события, таланта Эрику, может, и не хватало, но упорства было не занимать. Он прошёл испытание Серого круга и был отправлен для обучения на остров, причем Гораций уверял, что его потенциал был гораздо выше того, как о нём отзывались в Магистериуме. Кершо обучался на острове примерно столько же, сколько и я, когда ему пришла в голову идея, что он готов к посвящению. Возможно, в этом решении сыграло роль то, что он слышал обо мне и о желании Горация посвятить меня на половине оубчения. Однако, поскольку в этот раз Гораций такого мнения не имел, Кершо решил доказать Мастеру свою готовность.
        - И каким образом?
        - Он задался целью вызвать из Внешней тьмы Баалтора - не Эрмунган, конечно, но тоже сильный демон - обуздать его и тем самым доказать Горацию, что готов стать членом круга.
        - Да уж. Представляю, чем закончилась эта идея.
        - Слабо представляешь. Естественно, что Кершо не удержал демона. Как он сам при этом остался жив - загадка. Возможно, демон не убил его просто из благодарности за возможность проникнуть в наш мир. Вкратце говоря, Баалтор вырвался на волю и если бы на острове в это время не проходила встреча высших магов круга, сложно сказать, чем бы всё это закончилось. Но даже при этом, во время схватки с демоном на острове были уничтожены практически все постройки, а от самого острова откололся приличный кусок, который сейчас называется Плетью Баалтора.
        - Впечатляет.
        - Ещё бы. После извлечения Кершо из-под завалов башни, в которой он проводил свой эксперимент - а на нем, кстати говоря, не оказалось ни царапины - Гораций рассвирипел и дальше ты уже знаешь от самого Кершо: создал неустойчивый мобильный портал с неопределенным выходом и зашвырнул туда будущего Могадо. Потом, когда Гораций успокоился, он пожалел о своём поступке, но поиски Кершо результатов не дали. Через какое-то время от него осталась только история, которую сейчас в назидание рассказывают всем ученикам круга. Да и в Магистериуме, я слышал, её тоже знают.
        Время за беседой бежало быстро и друзья уже приближались к городским воротам.
        - Что ж, - Феликс поддернул поводья и объехал один из возков, стоявших на дороге в ожидании проверки воротной стражи. - Теперь у меня остался только один вопрос.
        - Какой?
        - Почему ты, Баалтор тебя побери, выглядишь моложе Могадо?
        Глава 29
        - Нет! Я ведь уже говорил вам. Я не могу. Просто не могу!
        Феликс с Койтом, расположившись у стола графа Ландро, наблюдали за его нервным расхаживанием у окна. В открытый проем вливался солнечный свет, в чью ткань искусно вплетались звуки, доносящиеся из внутренного двора замка. Они посетили графа на следующий день после познавательной беседы с Рене ван Гофтом, именуемым также Эрик Кершо и Могадо. Целью визита было - убедить графа принять меры для захвата поместья и изоляции Кершо от короля.
        - Клянусь Святым светом, я сам об этом думал! - граф отвернулся от окна и прихрамывающей походкой направился к столу. - Видит Единый, одной сотни из Седьмой когорты хватило бы, чтобы за час очистить дворец от этих южных варваров.
        - Так за чем же дело стало? - спросил Феликс. - Вы боитесь ответственности?
        - Ответственность, - граф горько взглянул на Ройса. - Если бы речь шла только о моей ответственности, я бы уже давно отдал приказ и гори моя должность синим пламенем: я никогда не держался за это место, - похлопал он по креслу. - Нет, дело в том, что такого рода приказ - штурм королевского дворца, да еще в то время, когда там находится сам король, я могу отдать только с письменного согласия лорда-канцлера, Реджинальда Строграда. А такой приказ он подпишет, только если я смогу убедить его, что королю угрожает опасность.
        - Судя по всему, вам это не удалось, - заключил Койт.
        - Вот именно. Я разговаривал с ним дважды, последний раз - сегодня утром. Убеждал его, что тут дело нечисто и медлить нельзя. Но он верит заверениям Элдеринда, что этот ван Гофт, который оказывается еще и Эрик Кершо, не может быть опасен для короля, и ждет прибытия Атридуса.
        - Может, это Строгард стоит за Кершо?
        - Нет, - уверенно ответил Ландро. - Я вообще сомневаюсь, что за ним кто-то стоит. Мои люди не раз следили за ним, но никакого результата: ничего необычного, никаких загадочных встреч, ничего.
        - Ну, то, что ваши люди ничего не видели, ещё ничего не значит. Все-таки, Кершо - маг.
        - Мои люди тоже не первый год женаты. Так что я, конечно, приму ваши подозрения к сведению, но… - Ландро развел руками.
        - Кстати, а когда ожидается прибытие Атридиса? - спросил Койт.
        - Приблизительно через седмицу. Сейчас он где-то в предгорьях Хребта. - Друзья переглянулись.
        - Нет. Столько мы ждать не можем, - сказал Койт.
        - Я-то вам верю. Особенно после этой Черной луны. Когда, вы говорите, она наступит?
        - Через два дня.
        - Ума не приложу, что делать, - граф снова встал с кресла и заходил по кабинету.
        - Может быть, под каким-нибудь предлогом заставить короля или Могадо покинуть поместье? - предложил Ройс. - А потом спеленать Кершо, в поместье или за его пределами, и отыскать это проклятое зеркало.
        - Боюсь, что сейчас связь между этими тремя - король, Могадо и зеркало, стала слишком тесной, - покачал головой Койт. - Если просто изолировать короля от Кершо и не уничтожить само зеркало, это может нанести непоправимый ущерб разуму Стефана. Лучше всего создать или воспользоваться ситуацией, когда все трое наверняка будут рядом друг с другом.
        - Ты имеешь в виду…
        - Да. В нашем случае, думаю, лучшим вариантом было бы захватить дворец в ночь обряда.
        - Ну да. Остается лишь выяснить, кто же в королевстве возьмёт на себя смелость напасть на короля в его собственном дворце.
        - Есть! - воскликнул граф. - У меня появилась отличная мысль. - Ландро вернулся в кресло. - Я вижу лишь один вариант, при котором я, даже без приказа Строгарда, смогу ввести Седьмую когорту на территорию поместья.
        Ройс и Койт молча ожидали продолжения.
        - Если королю будет угрожать опасность, - торжествующе заявил граф. - К примеру, если дворец вдруг загорится. Или будет получено известие о нападении неизвестных злоумышленников и рядом, совершенно случайно, окажется сотня или две из Седьмой когорты…
        - Никогда не числил себя в пророках, - сказал Феликс, - но, кажется, в этот раз я могу предсказать, кого вы видите среди злоумышленников.
        - Вы правильно предвидете. Койт - сильный маг, а вы, барон, ветеран войны с мрунами. Я верю, что вам по силам пробраться внутрь и, если даже не удастся изолировать Могадо и уничтожить зеркало, вы сможете поднять нешуточный переполох, а это будет прекрасным поводом для появления моих людей.
        - Убийственное предложение, я бы сказал. В прямом смысле этого слова. Вы понимаете, что если вдруг что-нибудь пойдет не так, - Койт взглянул на Ройса, - мы оба будем повешены за покушение на королевскую особу?
        - Говори за себя, - отозвался Феликс. - Я-то буду обезглавлен, как всякий честный аристо.
        - Предложение, действительно, не из самых выгодных, - кивнул маг. - Но, судя по всему, у нас нет выхода. Боюсь, что ночь Черной луны Стефан не переживет. Вернее, не переживёт его душа и разум. И прибытие Атридуса беде не поможет. К тому же, в конце концов, нас ведь не двое, а трое - улыбнулся он. - А Огаст в бою - это серьезная сила.
        - Трое - это хорошо, - кивнул граф. - Но, для пущей верности, дам я вам своего человека. Он - один из лучших бойцов, каких я видел в своей жизни. Так что, будем считать, мы договорились?
        Глава 30
        - Эй, Жанетта, нам еще два кувшина того темного!
        - Элия, подружка, где наш олений бок?
        - Тетушка Меланж, ваши биточки с креветками, как всегда бесподобны!
        - Эй, музыкант! А заведи-ка нам песню «Красотка Мэри на лугу».
        Очередной летний вечер таверна «Львиная корона» встретила так же, как десятки вечеров до него и десятки - после. Жители столицы заканчивали день за кружкой эля или чашой вина, в зависимости от толщины кошелька на поясе. Печеное, жареное, тушеное мясо и рыба разных видов и с разными приправами, горячие лепешки, свежая зелень и фрукты продолжали свой неутомимый обмен между кухней и столами посетителей.
        Койт с Феликсом успели разделаться с жирным каплуном и принялись за копченых угрей, когда с лестницы второго этажа спустился Огаст. Вчера, после их возвращения от графа, Огаст без оговорок поддержал идею Ландро о неожиданном ночном нападении на дворец и вызвался в нём участвовать. В ходе последующего обсуждения было решено, что ардар проведет ночь вокруг поместья, чтобы разузнать побольше об охране, с которой друзьям придется столкнуться через два дня, в ночь лунного затмения. Кроме того, Огаст имел врождённое чувство на различного рода ловушки и западни, которые могли быть устроены на территории парка, окружающего замок, как раз на случай вторжения незваных гостей. В результате, как сообщил Феликсу Тобольд, Огаст вернулся обратно в таверну только поздним утром и сразу же завалился спать.
        - Добрый день. Или уже вечер, - Огаст помотал головой, осматриваясь по сторонам. - Однако, здорово же я вздремнул.
        - Рассказывай, - Койт приглашающе махнул на табурет и налил эля в кружку перед усевшимся Огастом.
        - Ну что, - ардар отхлебнул из кружки. - Я всю ночь провел или около стены или на ней. За стену, как ты и наказывал, ни ногой.
        Койт одобрительно кивнул. Рукотворные ловушки Огаст мог выявить и обезвредить или обойти, и самостоятельно. Но если замок охраняют еще и чары Кершо, их другу могло не поздоровиться.
        - Охрана обычная. Сменяющиеся патрули по трое, обходят парк каждые полчаса. В трех местах есть постоянные пикеты. Ловко эти южане заховались, но я их разглядел. Несколько ловушек: в основном, волчьи ямы. Свежие.
        - Ещё бы, - откликнулся Ройс. - Кто бы в своем уме, ни с того, ни с сего начал рыть волчьи ямы в королевском парке? Чтобы потом туда попала какая-нибудь парочка придворных, прогуливающихся в романтичных сумерках.
        - Патрули с собаками, - продолжил Огаст. Правда, вы не поверите, но один из патрулей с пантерой.
        - С пантерой? - удивился Ройс.
        - Ага. Здоровая такая, с кольчужным ошейником. Небось, кто-то из клесийцев притащил с собой. Как такая зверюга на них не кидается, - ума не приложу. Хотя, я вот слышал, что на юге и горилл для охраны используют, а это такие твари хитрые, куда там той пантере.
        - Что-нибудь необычное видел? - спросил Койт. - Какое-нибудь свечение, мерцание, непонятные звуки.
        - Вроде нет…хотя, в одном месте мне показалось, что я слышу шёпот.
        - Шёпот?
        - Ну да, будто кто-то в стороне от меня тихо говорит, а что говорит, не могу разобрать.
        - Покажи где.
        Койт пододвинул к Огусту карту, которую маг, совместно с Ройсом, составили вчера по свежим впечатлениям от поездки в гости к Могадо, и Огаст отметил значком место, где услышал странные звуки.
        Ройс сидел лицом ко входу, поэтому первым увидел, что очередные два вошедших посетителя не направляются к стойке тетушки Меланж и не ищут свободынх мест за столами, а целенаправленно идут к столу, за которым сидели друзья. Оба вошедших были в плащах с низко надвинутыми капюшонами, поэтому нельзя было определить даже их пол, хотя Ройс был уверен, что оба они мужчины. Он постучал костяшками пальцев по столу, привлекая внимание друзей.
        Подойдя к столу, один из них, тот, что пониже, откинул капюшон и Ройсу открылось лицо, которое тот узнал почти сразу. Перед ним стоял тот самый «серый плащ», который арестовал ораторствующего старика.
        - Добрый вечер, - голос его звучал также спокойно, как в тот день, а глаза смотрели так же пристально и несколько отчужденно. - Мое имя - Ален Вендел. Граф Ландро передает вам привет.
        - Присаживайтесь, - Койт приглашающе повел рукой, вновь прибывшие подтянули пару табуретов и уселись. - Граф предупреждал о том, что он пришлет нам помощь, но, помнится, речь шла об одном человеке.
        - Думаю, я не доставлю вам лишних хлопот, - прозвучал сильный ясный голос и второй из гостей, в свою очередь, откинул капюшон. На Ройса смотрел молодой человек, лет двадцати пяти. Недлинные каштановые волосы спадали на виски. Крупный чувственный рот скрадывала узкая бородка клинышком. Лицо было покрыто загаром, причем, скорее таким, что приобретается работой в поле, чем на городских улицах. Однако одного взгляда на лицо, с которого уверенно и спокойно смотрели пронзительно-синие глаза, было достаточно, чтобы сказать, что перед Ройсом сидит отнюдь не простолюдин, не фермер и даже не зажиточный горожанин.
        - Милорд, - Койт чуть склонил голову в поклоне. - Я был уверен, что вы покинули город с войсками. Друзья, - обратился он к Огасту и Феликсу, - позвольте представить вам его светлость лорда Эйдрика Форгана.
        - Давайте без лишних церемоний, Койт, - сказал Эйдрик. - Официально меня действительно нет в городе, так что сделайте вид, что перед вами обычный наемник. - Он улыбнулся.
        - Что ж, да будет так. Как я понимаю, вы хотите принять участие в завтрашнем…предприятии?
        - Ещё бы мне не хотеть, - лицо лорда потемнело от гнева. - После ссоры со Стефаном я был в полном замешательстве, но, хвала Свету, граф Ландро открыл мне глаза на многое, рассказав о событиях последних недель. К сожалению, всё это время, как вы наверно знаете, я провел в Восходных горах, отлавливая банды двергов. Я разделяю вашу уверенность, что королю грозит опасность, несмотря на все увещевания Виндзора, и не могу остаться в стороне. Стефан мне как брат. Я бы и сам взял поместье, с любым плутонгом из моей армии, и за шкуру бы вытащил этого Рене ван Гофта из его тени на солнышко, но граф прав: тут надо действовать тоньше. Да и без участия опытного мага не обойтись и я благодарен судьбе, что в это время у нас есть вы. Лервуа слишком боязлив и ненадёжен, чтобы впутывать его в это.
        - Итак, - Койт развернул перед собой карту поместья. - Времени у нас не так много. Завтрашняя ночь, ночь Черной луны, будет решающей, а нам многое необходимо обсудить.
        Глава 31
        Последние лучи солнца пробежали по крышам столицы, отразились от окон из новомодного стекла в богатых кварталах города. Ярко полыхнул закатным золотом купол собора Святого света и Мирр погрузился в темноту. Городские ворота к этому времени были уже час как заперты и Том Леншоу, десятник вигилов, дремал на своём посту, потихоньку переваривая цыпленка, поданого на ужин женой. Но вот цокот копыт, эхом отдавшийся между стенами каменных домов и мостовой, прервал его блаженное состояние.
        - Кого ещё несёт по темноте, - заворчал он, протирая глаза. - Не видите что ли, ворота заперты ужо. Без специального разрешения…, - он осекся. Всадники - их было пятеро, все в плащах с капюшонами - подъехали ближе и один из них протянул стражнику свиток. Даже не разворачивая, можно было понять, что специальный допуск у всадников есть. На свитке болталась печать со стилизованным изображением глаза. Стало быть, разрешение подписано самим графом Ландро, бдительным оком короля.
        - Мы торопимся, солдат, - раздался из-под капюшона голос, привыкший повелевать и ожидающий, что его приказы будут исполняться без промедления.
        - Питер! - позвал десятник одного из двух стражников, составлявших ему компанию в эту ночь. - Беги в воротную башню, пусть откроют ворота. Да поживее!
        Через пару минут заскрипели цепи. Поднялась привратная решетка, затем распахнулись сами тяжелые створки ворот и пятёрка всадников устремилась прочь из города. Пара мгновений, и только затихающий вдали цокот копыт был свидетельством того, что всадники Тому не привидилась.
        - Вот же носит кого-то нелёгкая по ночам, - в сердцах сплюнул Том и, поразмыслив, послал Питера в ближайшую таверну за кувшинчиком подогретого вина.
        Всадники, меж тем, галопом устремилась по пустому, в это время, Королевскому тракту. Преодолев за полчаса чуть больше пяти лиг они, перейдя на шаг, свернули на проселочную дорогу и углубились в лес, пока не добрались до небольшой прогалины, освещённой лишь лунным светом.
        - Здесь.
        - Ты уверен, Огаст?
        - Да. Отсюда достаточно далеко, чтобы не было слышно лошадей, но пешком мы дойдем до стены минут за десять. И ветер на нас идет, так что собаки тоже не учуят.
        - Ну, ветер так и должен дуть.
        - Ага. Твои маговские штучки, Койт?
        - Нет. Просто я дружу с предсказателем погоды.
        - Очень смешно.
        - Ну что, пора экипироваться. - Всадники спешились, сняли притороченные к седлам тюки и, положив на траву, развернули.
        Феликс скинул плащ, осмотрелся. Полная луна, стремительно взбираясь на небосовод, заливала прогалину лунным светом, позволявшим отчетливо видеть происходящее вокруг. За исключением Койта, на всех были кожаные куртки, состоявшие из двух-трёх простеганых слоёв кожи, пространство между которыми было набито хлопковыми волокнами. Ройс развернул свой тюк и достал кольчугу. Средней длины, она доходила ему до середины бедра. Рукава свисали чуть выше локтей.
        - Неплохая работа. Хоть и не ардарская, - оценивающе глянул на переплетение колец Огаст.
        Сам полуардар облачился в длинную кольчугу, ниже колен, с разрезами по бокам, позволяювшими не терять подвижности. Форган и Вендел облачились в редко встречаемые Ройсом пластинчатые доспехи. Но удивило его не это. Пластины, составлявшие доспехи, были зачернены с помощью какого-то материала, так что металл не отбрасывал никаких бликов под лунным светом. Не успел Феликс подумать, что Венделу неплохо было бы известить их заранее о таком умении чернить кольчуги, как сам Ален вручил ему и Огасту баночки с пахучей мазью черного цвета. Без лишних слов было понятно, что этой мазью следует покрыть кольчужные кольца.
        Ройс опоясался тяжелым кожаным поясом, со стальным заклепками, передвинул перевязь меча за спину, так, чтобы рукоятка торчала из-за левого плеча. На поясе повесил кинжал. У Огаста, кроме меча и кинжала, с пояса свисали, с одного бока, увесистая булава, а с другого - клевец.
        - И как ты со всем этим на стену будешь взбираться? - скептически поинтересовался Ройс.
        - Да уж как-нибудь, - отозвался ардар. - За меня не переживай, не потеряюсь.
        Эйдрик вооружился так же, как и Ройс, зато Вендел представлял собой настоящий ходячий арсенал. За его спиной торчали рукоятки двух мечей, из-за широкого пояса выглядывали рукояти полудюжины метательных ножей, а по бокам свисали два легких арбалета.
        - Готовы? - Койт терпеливо ожидал в стороне, пока его товарищи вооружатся.
        - Готовы! - отозвались все четверо, и дружно попрыгали на месте. Ничего не звякнуло.
        - Тогда вперед, - скомандовал маг и пятерка воинов растворилась в ночной тиши леса, лишь изредка прерываемой всхрапыванием стреноженных лошадей.
        Глава 32
        Над ночным лесом, высоко в небе, усыпанном звездной крупой, бесшумно парила сова. Её огромные, кажущиеся неподвижными глаза зорко следили за лесными прогалинами и опушками. Любая тень, мелькнувшая среди травы, будь-то мелкий грызун или более крупный ночной хищник, не ускользала от ее внимания. Пять теней, выскользнувших из-под темноты крон на очищенную от деревьев полосу, лишь на миг привлекли ее внимание: слишком крупными они были для добычи.
        Быстрым крадущимся шагом пятеро ночных гостей пересекли пространство, отделяющее стены поместья от кромки леса, и сжались в одно тёмное пятно под стеной. Никто не произнес и слова: все было оговорено вчера в «Львиной короне». Вендел, раскрыв захваченный с собой мешок, достал трехлапый крюк, с привязанной к нему крепкой верёвкой. Крюк предусмотрительно был обернут хлопковыми волокнами, чтобы не звякнуть о стену или пики ограды на стене. Размахнувшись, он мягким движением закинул крюк верх, так, что тот зацепился двумя лапами за одну из пик. Вендел кивнул и Койт ловко взметнулся по верёвке на стену. Миг, и он уже пропал на той стороне стены. Это тоже было оговорено: рукотворных секретов, вычисленных Огастом, можно было не опасаться, но на случай магических ловушек первым должен был идти маг. Потянулись томительные минуты ожидания.
        Наконец, минут через пятнадцать на стене возникла тень, раздался тихий свист. Все четверо, один за другим, взобрались на стену и, перебросив веревку на другую сторону, соскользнули вниз. Все, кроме Вендела. Он, отцепив крюк от стены, перебросил его вниз, на внешнюю сторону. Затем сам, повиснув на руках, спрыгнул со стены и мягко приземлился рядом с остальными.
        - Всё чисто, - прошептал Койт. - Патруль прошел две минуты назад. У нас есть полчаса до следующего обхода.
        - А как ты взобрался обратно на стену? - поинтересовался Ройс. - Верёвки-то у тебя не было.
        - Он же вроде как маг, - заметил Огаст.
        - А к чему, в таком случае…
        - Тихо вы, - прошипел Койит. - Потом будем разбираться, что да почему. - Вперёд, за мной, и тихо.
        Пятеро воинов тихо скользили между деревьев парка, тишина в котором отличала его от ночного леса. Впрочем, в любой другой приезд короля от этой тишины, наверняка, не осталось бы и следа. Парк был бы залит светом факелов и фонарей. Между деревьев, по летней траве, уставленной столами с яствами и напитками, бродили бы толпами праздные гуляки, а сам дворец сверкал десятками освещенных окон. Сейчас же здание было погружено во тьму: свет был виден всего за несколькими окнами второго и третьего этажей. Чем ближе они подбирались ко дворцу, тем больше Феликса охватывало какое-то странное чувство: он ощущал некую угрозу, исходящую от здания.
        - Стоять, - прошипел Вендел и все пятеро застыли там, где стояли. Из-за ближайших кустов неспешной уверенной поступью выплыла тень. Две зелёные точки неотрывно следили за людьми. Луна, спрятавшаяся было за облаками, вновь выкатилась на небосвод и лунный свет облил черную фигуру стоявшей перед ними пантеры. Её длинный хвост нервно дергался из стороны в сторону. Молчали люди. Молчала пантера. Наконец Койт, медленно подняв руку и что-то тихо произнеся, прищелкнул пальцами и от его руки оторвалось небольшое мерцающее облако, двинувшееся в сторону хищника. Пантера настороженно смотрела на него. Её зрачки медленно расширялись, по мере приближения призрачного света. Но вот облачко достигло хищника, по его поверхности прошла рябь, мерцающий свет окутал голову. Лапы пантеры подогнулись и животное рухнуло на землю.
        - Ты её убил? - тихо спросил Ройс.
        - Я люблю животных, - отозвался Койт. - Всего лишь усыпил. К рассвету будет как новенькая.
        Благополучно преодолев весь парк, они достигли дворца. Все пятеро собрались под тенью раскидистого дуба. До стены дворца было меньше двух десятков ярдов. Они подобрались ко дворцу со стороны правого крыла и теперь высматривали вход.
        - Есть, - Огаст, похоже, видевший в темноте если и не как днем, то гораздо лучше остальных, указал рукой. Чуть правее ближайшего окна темнел дверной проем.
        - Огаст.
        - Уже иду, - ардар, пригнувшись, устремился к двери. Добравшись до неё, он несколько мгновений повозился с замком и вот уже оставшиеся видят отворившуюся дверь и проскользнувшую внутрь фигуру. Через пару мгновений четверо теней устремились вперед, стремительно, одним броском, преодолев расстояние до двери и через несколько секунд были уже внутри здания.
        - Ну, что ж, - Эйдрик утер пот со лба. - Вроде бы чисто прошли. Куда теперь?
        Во время вчерашнего обсуждения немало копий было сломано вокруг выяснения вопроса, в какой части дворца Кершо будет проводить ритуал. От этого зависело, как именно необходимо будет действовать нападавшим после проникновения во дворец. В конце концов, было решено выяснить этот вопрос непосредственно у одного из охранявших дворец клесийцев. А то, что в такую, решающую для Кершо ночь, весь дворец будет набит ими как завалявшийся кусок сыра муравьями, ни у кого не было сомнения.
        - Вендел, - Феликс указал в дальний конец коридора, уходящего вглубь здания. - Я подстрахую.
        Вендел кивнул и легкой поступью заскользил вперед. Ройс крался в нескольких шагах позади. Через равные промежутки коридор освещали факелы. Вендел достиг развилки: коридор, по которому они крались с Ройсом, вливался в другой, более широкий и освещенный. Он осторожно выглянул за угол, почти сразу же отпрянув. Оглянувшись на Феликса, показал два пальца. Два стражника. Их действия на этот случай тоже были оговорены заранее.
        Накинув захваченные с собой длинные плащи из тонкой серой шерсти, опустив головы, оба, не скрывая шагов, зашагали к повороту, повернули направо и зашагали вперед. От поворота до окна, у которого, о чем-то переговариваясь, опершись на копья стояли двое стражников, было меньше десяти ярдов и почти все они не попадали в освещенное очередным факелом пространство. Стражники могли видеть лишь спокойно направлявшиеся к ним две фигуры в плащах. Когда один из стражнков обратился к ним с каким-то вопросом, Вендел был уже в паре ярдов. А на второй вопрос у клесийца времени не осталось. Взметнулся плащ, сверкнул стальной искрой нож и один из стражников, оседая вниз, даже не успел понять, что мертв, как острие кинжала застыло у шеи второго.
        - Ты меня понимаешь? - спросил тихо Ройс. Клесиец, молодой парень с расширенными от страха глазами, нервно сглотнув аккуратно кивнул. Лезвие, край которого окрасили алым несколько капель крови, выступившие на шее, располагало к большой аккуратности. Смуглая кожа стражника приобрела пепельный оттенок.
        В течение следующих двух минут Феликс расспросил парня и узнал всё, что нужно. Могадо, вместе с большей частью охраняющих его клесийцев, находился в оружейной зале, расположенной в подвальной части левого крыла дворца, к сожалению, противоположного тому, где находились Феликс с друзьями. Был ли с ним король, стражник не знал, но это было не важно. В ночь обряда король и колдун были связаны друг с другом крепче, чем нитка с иголкой. Плохо было одно: чтобы попасть в другое крыло, необходимо было подняться до третьего этажа, пройти через основное здание и затем снова спуститься вниз.
        - Вы меня убьёте? - прерывающимся голосом спросил клесиец.
        - Конечно, нет, - успокоил его Феликс. - Только свяжем и оставим тут до утра. Надеюсь, ты не будешь кричать?
        - Нет-нет, - замотал головой юноша.
        Ройс взглянул на Вендела, кивнул и отправился назад, передать полученные сведения остальным. Не дойдя до поворота, он услышал тихий всхлип. Мягко прошуршало по стене оседающее тело. Его шаг сбился лишь на мгновение: на войне как на войне.
        Пятеро воинов продвигались по коридорам, стараясь двигаться бесшумно, но как можно быстрее. По прикидкам Койта, затмение должно было начаться в ближайшие минуты. К тому же, у себя за спиной они уже оставили остывать на холодном каменном полу шесть тел и с каждым разом возрастала вероятность того, что мертвых кто-нибудь обнаружит и поднимет тревогу. Они уже пересекли основное здание на уровне третьего этажа и спускались вниз, когда, достигнув первого этажа, остановились у очередной двери. По словам стражника, перед оружейной залой было расположено большое помещение, вроде кордегардии, где постоянно находилось не меньше десятка клесийцев. Из помещения лестница вела вниз в оружейную.
        К счастью, вход в кордегардию не охранялся. Хоть в этом удача была на их стороне.
        - Ну что, - Ройс поочередно оглядел товарищей. - Дело близится к развязке. Койт, как ты там?
        - Нормально, - отозвался маг, державшийся за спиной остальных. - Думаю, нам следует поспешить. Я ощущаю магию и она мне не нравится.
        - Раньше начнём, быстрее закончим, - мрачно проронил Эйдрик.
        - Погодите, - Койт отошел к стене, поднял руку ладонью вверх, постоял, глядя на неё. Постепенно над ладонью возникли два струящихся светом шарика. Один из них был алого цвета, второй - синего. Койт опустил руку, тогда как оба шарика продолжали висеть в воздухе. Но вот маг взмахнул рукой и один из них, синий, умчался куда-то вдаль по коридору. Алый остался на месте, лишь проплыв чуть по воздуху и зависнув напротив двери в зал.
        - Минут через десять Ландро увидит наш сигнал, - пояснил маг.
        - А этот? - Ройс кивнул на алый шарик, налившийся, меж тем, багровой густотой и мерцающий все ярче.
        - Отойдите чуть назад, - Койт, подавая пример, отошел на несколько шагов назад и взглянул на Феликса. - Выше нас только звезды.
        - А выше звезд только боги.
        Койт резко взмахнул рукой, шарик вспух, превращаясь в шар пламени, и с ревом лесного пожара рванулся к двери. Громыхнуло, дверь сорвало с петель, как будто она была сбита не из тяжелых дубовых досок, а из ивовых веток, и сгусток пламени, вперемешку с горящими обломками досок, влетел в кордегардию. Следом за ним в зал ворвались четверо воинов, за спинами которых держался Койт.
        Глава 33
        Ворвавшись в дверной проем, Ройс охватил взглядом зал. Внутри находилось около полутора десятков клесийцев. Большая часть из них во время взрыва собралась вокруг длинного стола, стоявшего посреди зала. Еще несколько, разной степени одетости, сидели и лежали на топчанах у стен. Эффектное появление нападавших привело стражников на несколько мгновений в ступор, так что когда клесийцы бросились, кто разбирать оружие из оружейных стоек, кто вытаскивать мечи из ножен, четверка воинов налетела на них, рубя направо и налево.
        Помещение наполнилось дымом от горящих обломков двери и звоном клинков. В первые же мгновения боя были убиты шестеро стражников. Оставшиеся, ошеломленные внезапностью нападения и натиском ворвавшихся врагов, не смогли сбиться в единую массу, чтобы организовать достойный отпор и падали, обливаясь кровью, один за другим на каменные плиты. Но вот один из защищавшихся, вместо того, чтобы рубануть Огаста по открывшемуся боку, метнулся в сторону, в угол. Феликс, заметив, куда именно стремится стражник, бросился за ним, но опоздал. Тот дернул за веревку, свисающую с потолка и где-то в глубине дворца раздался тревожный колокольный перезвон. Время пошло на минуты. Подавший сигнал тревоги стражник пал от меча Ройса, но своё дело сделал, предупредив соотечественников и колдуна об опасности.
        - Вперед! - Ройс, окинув взглядом заваленный трупами зал, указал на открытую арку, от которой вниз сбегали ступени лестницы.
        Все пятеро пронеслись по лестнице, уходившей поворотами вниз, на глубину не менее десяти ярдов. Ступени вывели их на небольшую неохраняемую плошдку, на которую выходила еще одна дубовая дверь.
        - Огаст, держать лестницу, - рявкнул Ройс. - Койт! - С ладони мага сорвался еще один шарик и, набирая скорость и объем, понесся к двери, вынеся её с такой же легкостью, как и предыдущую.
        Ройс, Вендел и Форган, оставив Огаста у лестницы, ворвались в зал, но здесь, как сразу понял Ройс, так легко, как наверху, не будет. Колокольный звон поднял тревогу, так что находящиеся в зале стражники были наготове. И их было значительно больше, чем в кордегардии: по прикидкам Феликса, не менее трех десятков. Вдобавок к этому, даже не имеющий никаких магических талантов Ройс ощутил, каким напряжением дрожит воздух, сгустившийся, будто перед грозой.
        - Беата! Стефан! Кершо, - возгласы раздались практически одновременно. Каменный пол оружейного зала шел к дальней стене, постепенно поднимаясь, поэтому перегородившие проход стражники не помешали ворвавшимся увидеть, что происходит за их спинами. Трое воинов, а также державшийся позади них Койт увидели у дальней стены короля, смуглую принцессу и Могадо.
        Сначала Феликс решил, что у стены, лицом к ним, стоит сам король, однако уже через мгновение понял свою ошибку. На них смотрело отражение. Сам Стефан стоял перед тем самым зеркалом, о котором Ройс так часто слышал в последние дни. По описаниям Беаты он знал, что зеркало было небольших размеров, примерно двух футов в длину и фут в ширину. Однако сейчас высота его составляла больше шести футов и в нем целиком отражалась фигура короля. Затем Феликс уловил дрожание воздуха и увидел, что между Стефаном и зеркалом протянулись сотни, если не тысячи, едва заметных мерцающих нитей, намертво сцепивших короля со своим зеркальным двойником. Это походило на то, как паук постепенно опутывает свою жертву липкой паутиной. Показалось ли Ройсу или отражение в зеркале действительно шевельнулось и как-будто чуть выдвинулось из зеркальной плоскости?
        Левее зеркала стояло большое кресло, в котором Феликс увидел Беату. Руки и ноги девушки были привязаны к креслу. Плечи и предплечья были обнажены, а по ним… Ройс содрогнулся. Две красные линии прочерчивали смуглые плечи девушки и по её рукам медлеными тягучими каплями стекала кровь. Однако капли крови, срываясь вниз, не падали на каменный пол, а, подхваченные неведомой силой, устремлялись к зеркалу, будто втягивавшему их в себя.
        Правее, у небольшого столика, заставленного разнокалиберными колбами и баночками, оперевшись на стол, стоял Эрик Кершо, которого, впрочем, Ройс уже привык именовать Могадо или просто колдун.
        - Да у нас гости, - пропел Могадо высоким, звенящим от напряжения голосом. Казалось, появление непрошеных гостей его несколько не встревожило. - Чем обязан столь позднему визиту?
        - Может, пора остановиться, Эрик? - Койт вышел вперед. - Прекрати обряд и я обещаю, что тебе позволят свободно покинуь пределы королевства. В ином случае…
        - И что же в ином случае? - выпрямившись, выкрикнул маг. - Ты поразишь меня своими заклинаниями, Клейст? Не думаю, что тебе по силам справиться со мной. Лучше убирайтесь туда, откуда пришли. - Милорд, - он обернулся, из тени за ним выдвинулась фигура.
        - Вердозо, - выдохнул Феликс.
        - Не скажу, что рад вас сегодня видеть барон, - отозвался герцог, выйдя на освещенное факелом пространство. - Но, возможно, ваше появление - к лучшему.
        Из-за плеча герцога появился северянин. Хродгар, вспомнил его имя Феликс. При виде Ройса волчья улыбка заиграла на его губах.
        - Я ведь говорил, что мы еще увидимся, барончик. На горе ты пришел сюда сегодня.
        - Герцог, неужели никчемная жизнь вашего племянника стоит измены королю?
        - Вы слишком мелко мыслите, барон, - губы Вердозо искривились. - Я шел к этому дню последние шесть лет. Все здравомыслящие люди королевства не могут мириться с тем, как наш король, потомок великого Ульпинна, якшается с разрисованной нечистью и подгорными земляными червями. Если Стефан не может осознать это самостоятельно, необходим поводырь, который откроет ему глаза на настоящий порядок вещей.
        - Вы хотите открыть глаза своему королю, исторгая душу из его тела? Вы хуже, чем изменник. Вы - святотатец. - Феликс громко выкрикивал обвинения, лихорадочно подсчитывая, сколько же времени необходимо, чтобы до них добрались бойцы Седьмой когорты.
        - Дворец окружен, - вступил Койт. - Не пройдет и получаса, как тут будут люди Ландро. Чего бы вы ни хотели, герцог, вашим замыслам не суждено свершиться.
        - Не суждено? Да они только начинают воплощаться, - расхохотался Вердозо. - Через полчаса для вашего короля не будет в жизни человека ближе, чем я. Даже час, проведенный без моего общества, будет приводить его в панику и трепет. А исполнить любое мое желание будет для него высшим наслаждением. И заметьте: он будет все тем же Стефаном Ульпинном, королем Нолдерона. Ни один маг не сможет доказать, что на короля оказывалось какое-либо влияние. Люди Ландро, говорите? Король лично отдаст графу приказ арестовать вас всех. А через два дня вы будет казнены на Королевской площади, как злоумышляющие против священной особы короля. Как вам лучше, барон? Просто отрубить голову или четвертовать?
        - Что ж, вы сами выбрали свой путь. - Койт вскинул руки, с его пальцев сорвались, струящиеся в полумраке зала синим призрачным светом, стрелы и устремились к зеркалу. Кершо отреагировал тотчас же, выкрикнув что-то на непонятном языке и взметнув рукой. В ярде от зеркала возникло серое облако, в котором стрелы Койта с шипением растворились.
        - Убить их, - выкрикнул колдун, снова взметнув руку и посылая струю черного пламени в сторону Койта. В следующее мгновение, одновременно, пламя окутала сетка чистого белого огня, мгновенно пожравшего его, а стражники кинулись на тройку воинов, заслонивших собой мага.
        К счастью, ширина оружейной позволяла действовать не более пяти нападавшим разом. Но и при этом спасителям короля приходилось туго и, если бы не Вендел, всё могло закончиться для них плачевно. Боевое искусство серого плаща поражало. В первые же мгновения боя он сразил двоих, разрядив оба арбалета, затем выхватил мечи и принялся рубиться сразу с двуми-тремя клесийцаами. Его клинки мелькали так быстро, что, казалось, сплетали вокруг него стальную паутину, из которой то и дело вылетали жалящие укусы клинков. Эйдрик и Ройс, держась по обеим сторонам от Вендела, брали на себя оставшихся стражников.
        В бешеной круговерти стали иногда мелькали напряженные фигуры Кершо и Койта. Оба мага стояли на месте, вскинув руки, напевно плетя нити своих заклинаний. Пару раз Ройс заметил, как Койт, выхватив из-под полы плаща свиток, вскидывает его в воздух и пергамент превращается то в серое грибовидное облако, то в чудовищного монстра, с клекотом кидавшегося на Кершо. На губах колдуна застыла изогнутая улыбка, в уголках которой поблескивали капельки слюны и пота. Возле него, за спиной северянина, стоял герцог Вердозо, спокойно взирающий на схватку.
        Ройс парировал очередной удар, поднырнул под руку стражника и вонзил клинок в незащищенную кольчугой подмышку. Слева от него, с раскроенной ключицей, рухнула очередная жертва Вендела. Несмотря на сопротивление клейсийцев, трое воинов постепенно приближались к дальней стене, по трупам врагов. Отражая очередной выпад Феликс заметил, как нахмурившийся герцог положил руку на плечо Хродгара, что-то сказал и тот скользяшим шагом, с довольной ухмылкой двинулся вперед. Глаза его были прикованы к Венделу.
        Скорее отбросив, чем отодвинув одного из клесийцев, вставшего у него на пути, северянин скрестил мечи с Аленом. Будь у Феликса такая возможность, он не преминул бы насладиться схваткой двух опытных бойцов, оказавшихся достойными друг друга. Гибкость и стремительность «серого» схлестнулись с твердостью и основательностью северянина. Но такой роскоши, как свободное время, Феликс сейчас был лишен. Своим участием Хродгар не оставлял Венделу возможности отвлекаться на других стражников, с которыми теперь пришлось справляться Эйдрику с Феликсом. Он улыбнулся уголками рта: все-таки герцог среагировал слишком поздно, явно недооценив вторгнувшихся спасителей короля. Отдай он приказ Хродгару несколькими минутами раньше, Ройс не поставил бы и медного гроша на благополучный для него с друзьями итог схватки. Теперь же вместе с северянином против них сражались «лишь» четверо клесийцев.
        Феликсу пришлось отбиваться сразу от двух южан. Он поднырнул под удар одного, отбил выпад другого, развернулся и вонзил меч в спину ближайшего клесийца. И тут вдруг бившийся также с двумя противниками лорд Форган охнул, покачнулся, схватившись за плечо, но устоял на ногах и продолжил бой, хоть и замедлив движения меча. Оба клесийца, словно волки, почуявшие кровь жертвы, кинулись на Эйдрика и если бы не Вендел, успевший подставить клинок, меч одного из клесийцев пронзил бы лорда.
        Однако, отвлекшись на помощь Форгану, Вендел открылся и сверкнувший стальной молнией клинок Хродгара, пробив защиту и кольчугу, глубоко вошел в бок воина. Ален, продолжая движение, еще успел поразить одного из клесийцев, но затем меч другого погрузился глубоко в его грудь. С глухим стоном Вендел рухнул на пол. Ройс, воспользовавшись тем, что его противник на мгновение отвлекся, наслаждаясь видом падения страшного противника, рубанул того по бедру, разрубив ногу до кости, и довершил начатое, вонзив клинок между ребрами.
        Сморгнув пот, заливающий глаза, Феликс увидел, что против него и раненого Эйдрика остался только Хродгар и жавшийся к нему последний клесиец. Саднило плечо. Покосившись, он увидел разрез, перечеркивавший кольчугу наискось, через который выступала кровь. В горячке боя он даже не ощутил, как один из ударов смог дойти через кольчугу и кожанный поддоспешник до плоти.
        Хродгар, ощерившись, смотрел на Ройса, помахивая мечом, с клинка которого все еще стекала каплями кровь Вендела. Стоявший в паре шагов за спиной северянина Кершо, все так же стиснув зубы, так, что желваки ходили по скулам, застыл на месте, словно бездушная статуя, вперив взгляд в одну точку, где-то за плечом Ройса. Герцог, с будто окаменевшим, от внутренного напряжения лицом, наблюдал за колдуном.
        В следующие мгновения произошло сразу несколько событий. За спиной Феликса раздался резкий хлопок, его спину обдал холодный порыв ветра, будто где-то позади него на пол упал сугроб снега. Хотя, где бы ему было взяться здесь, посреди лета? Хродгар с клесийцем, широко открыв глаза, в которых плескалось изумление, уставились куда-то за спину Ройса, на мгновение булто забыв о существовании своих противников. Но Феликс оборачиваться не стал. Молча метнувшись вперед, отбив клинок ближайшего к себе клесийца, который тот поднял в запоздалой защите, он погрузил меч прямо в живот северянина. Глаза Хродгара остались такими же изумленными, но теперь они были обращены на клинок в своем теле. Эйдрик, промедлив совсем немного, тоже бросился в атаку, но рана помешала ему действовать также быстро, как Феликсу. Его противник, клесиец, успел среагировать и защититься небольшим круглым щитом, затем сам перейдя в атаку. Когда Ройс, глядя в глаза Хродгара, резко провернул клинок и вырвал из раны, открывая путь широкому потоку крови, вперемешку с внутренностями северянина, за спиной зазвенели кольчугами падающие тела.
Лишь тогда он позволил себе на мгновение обернуться.
        Эйдрик лежит на полу. Клесиец на нем. Из-под Форгана вытекает кровь, но чья она, молодого лорда или стражника, понять невозможно. А дальше, за усеявшими плиты телами клесийцев, лежавших особенно густо вокруг того места, где пал Вендел, стояла ледяная статуя, сквозь которую угадывались очертания фигуры Койта. Сосредоточившись, можно было сквозь ледяную маску увидеть глаза мага, горевшие серым яростным огнем, в осознании собственного бессилия.
        Ройс оборачивается к Могадо. Тот стоит всего в двух шагах от него, улыбаясь. В уголке губ накапливается кровь, словно кровавая пена, стекает вниз на подбродок, придавая колдуну вид собаки, охваченой бешенством. Герцог что-то кричит колдуну на неизвестном Ройсу языке.
        Откуда-то левее доносятся глухие стоны Беаты, бившейся в кресле с момента появления в зале Феликса с друзьями. Но он даже не поворачивает голову, смотря только в одну точку. В лицо Могадо.
        - Ну, что ж, - губы Кершо искривляются, рот, частоколом зубов, мелких и острых, щерится в оскале. - Вот и сыграна партия.
        Ройс делает шаг вперед.
        - Ни'эрнен! - Могадо поднимает руку и с его пальцев срывается черный, отливающий перламутром сгусток тьмы в виде копья.
        «Копье» пронзает левое плечо Феликса. Всё его тело содрогается от боли, левая рука и часть туловища словно немеет. Но это не смертельная боль.
        Ройс делает второй шаг.
        Торжествующая маска на лице Могадо сменяется на гримасу изумления. Его глаза превращаются в пуговицы, рот отрывается то ли в крике, то ли в словах какого-то заклинания. Затем он склоняет голову и смотрит на меч, наполовину погруженный в его тело.
        С гримасой изумления на лице Могадо и умирает.
        Феликс заваливается на левый бок, еще успевая выхватить взглядом, как тысячью осколков взрывается зеркало на стене и рвутся кровавые нити паутины, связывавшие зеркало со стоявшим перед ним королем.
        Затем Ройс проваливается в благословенную тьму.
        Глава 34
        Сознание возвращалось к нему каплями, словно отмерямое аптечной меркой. Сначала перед глазами лишь покачивалась серая пелена. Затем из неё проступили контуры и цвета предметов. Появились звуки. Судя по ощущениям, Феликс лежал в кровати и явно не на своем соломенном тюфяке в «Львиной короне». Он почти утопал в мягкой перине.
        Осторожно повернув голову, он увидел богато обставленную комнату. Возле кровати, на табурете, таз с водой, рядом - небольшой столик, заставленный баночками и склянками. Феликс приподнял правую руку, затем левую… Нет, левую руку он не чувствовал. Вспышкой в сознании возникла картинка: стоящий напротив колдун, и с его пальцев слетает сгусток тьмы.
        Скрипнула дверь и в комнату зашел человек. Старик. Лицо его казалось знакомым, но Ройс не мог вспомнить его имени.
        - Ага! Наконец-то вы пришли в сознание, барон, - обрадовано сказал старик, присаживаясь на кресло около кровати. - Вижу, не можете вспомнить, кто я? Ну, ничего, после таких переживаний это бывает. Я Алиутс Лервуа, королевский маг. Ну, вспомнили?
        - Кажется, да, - хриплым голосом ответил он и попытался сесть в кровати. Забыв, что левая рука его не слушается, бессильно завалился обратно.
        - Ну, куда же вы, - покачал головой маг. - Вам надо лежать.
        - Где я? И что с Койтом? И с моей рукой?
        - Вы в королевском дворце. Мессир Койт жив, с ним все в порядке, не волнуйтесь. С вашей рукой, и вообще левой половиной тела, чуть похуже, но всё будет тоже хорошо. Это я вам обещаю, как дипломированный целитель.
        - Это магия? - Ройс правой рукой отбросил одеяло и посмотрел на левую руку. Вся рука и плечо, а также часть левой стороны туловища, побелели и покрылись красными точками, будто кто-то всю ночь тыкал ему в руку иглу.
        - Магия, - подтверждающе кивнул маг. - Причем, магия высшего порядка. Кто бы мог подумать, что этот Кершо был способен на такое?! Почтенный мэтр Атридус до сих пор не может в это поверить, хоть и осматривал вас лично. На самом деле, его заклинание должно было сразить вас на месте, барон. - Лервуа с печальным видом кивнул, как будто заклинание и в самом деле сразило Ройса.
        - Но я ведь жив, - Ройс откинулся на подушку и перед глазами вновь всплыло лицо Могадо и выражение изумления на нем, перед тем, как меч Феликса вошел в его тело.
        - Живы, конечно, живы, - поспешно кивнул маг. - И я надеюсь… нет, я уверен, что с вашим онемением мы справимся за пару дней, а через неделю вы будете как новенький. Или я не буду королевским магом. И это не фигура речи. Его величество так и сказал: если барон не выздоровеет, то у короля появится новый королевский маг. Но, надеюсь, вы не думаете, что я стараюсь из-за боязни потерять свое место? - Лервуа строго взглянул на Ройса.
        - Нет, - Феликс покачал головой. - Конечно, нет. Значит, с королём все в порядке? А с девушкой? Принцессой Клесии?
        - Хвала Творцу, с королём все в порядке. Думаю, в скором времени вы с ним увидитесь. А что до девушки… Выпейте-ка лучше этого отвара, а я зайду к вам ещё вечером. Над изголовьем у вас колокольчик, если вдруг что-то понадобится, звоните: в соседней комнате постоянно находится один из моих подмастерьев. Они полностью в вашем распоряжении.
        Лервуа встал с кресла и направился к двери.
        - А что с девуш… - неоконченный вопрос повис в воздухе.
        В воображении Ройса уже представились варианты того, что же могло произойти с принцессой, когда дверь снова скрипнула и в комнату вошла Беата собственной персоной. Ройса словно окатило легкое дуновение утреннего прохладного бриза.
        - Беата! Вы живы! С вами все в порядке?
        - Мессир барон. Я рада, что вы очнулись. Мессир Лервуа был так добр, что разрешил навестить вас. Как вы себя чувствуете?
        В отличие от прошлых встреч, во время которых Беата была одета в мужской костюм, на сей раз на девушке было изящное, изумрудного цвета, эффектно оттенявшего смуглую кожу платье, с широкой пышной юбкой. Правда, несмотря на лето, платье было с длинными рукавами, скрывавшими руки девушки до запястий.
        - Что ж, я жив и сейчас это главное. Я рад, что вы выбрались из этой передряги. Вы выглядите потрясающе.
        - Спасибо, - смутилась девушка. - Правда, остались шрамы, - она подняла обе руки вверх, давая понять, что скрывают под собой длинные рукава плятья, - но мессир Лервуа обещает, что со временем сможет избавить меня от них.
        - Этот мерзавец… - Ройс откинулся на подушку, вспоминая привязанную к креслу девушку, по предплечьям которой скатываются алые капли, срываясь с поверхности кожи, но не долетая до пола.
        - Я рада, что он получил по заслугам, - Беата зябко повела плечами, будто от неожиданно испытанного холода. - Надеюсь, вместе с его смертью и уничтожением зеркала, мой отец придет в себя так же, как ваш король. Я в безмерном долгу перед вами, Феликс.
        Беата взяла правую ладонь Ройса в свои ладони, сжала их. Ройс почувствовал ее тепло и кровь быстрее побежала по жилам.
        - Ну, что вы, - Ройс ответил на рукопожатие. - Я лишь сделал то, что должен был. Рад, что все обошлось. Теперь вы свободны и вольны выбирать свой путь.
        - Да. Свободна. - Девушка высвободила ладонь Феликса и задумчиво посмотрела на него. - По чести, я пока не решила, что мне делать. Его величество был так добр, что позволил мне остаться в том же доме, где размещалось посольство Клесии. Вместе со мной там еще несколько десятков моих соотечественников - все, кого Могадо не захватил с собой, перебираясь в королевский дворец. Но что это я все трещу и трещу, как сорока, - спохватилась Беата. - Мессир Лервуа строго настрого запретил утомлять вас досужими разговорами. Я покину вас, но, если позволите, навещу завтра.
        - Вы нисколько не утомили меня. Прошу, навещайте меня каждый день, - ответил Феликс, любуясь точеным профилем девушки, наклонившейся над столом с травами и настойками.
        Несмотря на заверения, что он не устал, как только за Беатой закрылась дверь, Ройс ощутил, как тяжелеет голова и сами собой закрываются глаза. Он опустил голову на подушку и провалился в глубокий сон.
        Когда он проснулся в следующий раз, судя по всему, было раннее утро. Ощутив изрядное давление внизу, он неуклюже спустил ноги с кровати, по-прежнему не чувствуя левой руки, отыскал ночной горшок и с облегчением освободился от тяжести. Следующим его чувством было чувство голода. Осмотревшись и не найдя вокруг ничего сьестного, кроме разного рода лекарств, Феликс потянулся к колокольчику в изголовье и позвонил. Практически сразу распахнулась дверь и в комнату вошел юноша, лет двадцати, с предупредительным выражением на лице.
        - Что будет угодно мессиру?
        - Чего-нибудь поесть. И попить.
        - Эль, вино?
        - Я ведь сказал попить, а не выпить.
        - Сию минуту. - Молодой человек исчез и появился минут через десять с подносом, нагруженным снедью: холодная ветчина, холодный окорок, сыр, зелень, лепешки. В центре стоял кувшин молока.
        - Прошу прощения: горячего нет, но я отдал приказ на кухню, через полчаса будет похлебка и тушеное мясо с овощами.
        - Ничего, и так сойдет. Спасибо, больше пока ничего не надо. - Феликс уселся перед подносом, налил одной рукой в кружку молока, поначалу также одной рукой попытался управиться с ножом и вилкой, но затем, махнув на приличия, просто брал куски мяса и сыра рукой.
        - А вот и горячее, - раздался знакомый голос и в открывшуюся дверь шагнул Койт. В одной руке он держал пышущий паром, солидных размеров горшок, благоухающий ароматом тушеного мяса.
        - Койт!
        - Собственной персоной. Ну и напугал ты меня, старина. Я уж было решил, ты там и кончился на полу, рядом с этим мерзавцем Кершо.
        - Скажешь тоже! Знал бы, как ты меня напугал. Обратился в ледяную статую и оставил меня один на один с этим колдуном. Одному Творцу ведомо, как он меня не превратил в какую-нибудь жабу или гадюку.
        - Да уж, после нашей встречи мне кажется, что он не сильно преувеличивал свои рассказы о постигшей его мудрости в заброшенном храме. Если бы я знал, насколько он силен, не знаю, хватило бы у меня духу сунуться в ту ночь к нему в логово. Поначалу мы держались на равных, я даже чуть-чуть его превосходил, но потом он меня просто смял. Заклятье ледяной стены… кто бы мог подумать, что он на такое способен. Я бы отдал правую руку, а Атридус - обе сразу, чтобы заполучить ту таинственную книгу туатской магии. А то, что он применил на тебе, мне вообще непонятно, кроме одного: ты должен был умереть на месте.
        - Но, как видишь, не умер. Только вот, - Ройс выставил вперед левое плечо.
        - Да, я знаю, - кивнул Койт. - Лервуа рассказал. Но, по сравнению с тем, что должно было произойти, если бы не твое непонятное везение, это все равно, что царапина от удара меча по открытому горлу.
        - Могадо тоже был удивлен.
        - Еще бы. На его месте я был бы удивлен не меньше.
        - А что произошло после его смерти? Я помню только, что зеркало разбилось.
        - Да. Разбилось, к сожалению почтенного Атридуса. Когда он, после прибытия в Мирр, узнал обо всей истории, сразу воспылал жаждой изучить столь необычный артефакт.
        - А король? И герцог?
        - С королем все в порядке. Обряд был прерван, Могадо убит, зеркало разбито. Он практически ничего не помнит с того момента, как поссорился на аудиенции с Эйдриком. А вот Вердозо удалось сбежать. В чем, в чем, а в хладнокровии герцогу не откажешь. Почти сразу после смерти Кершо в зал ворвались люди Ландро. Я к тому времени все еще был заморожен в этой проклятой глыбе льда, Стефан с принцессой были без сознания и герцог уверил командира «глазастиков», что примчался в замок, узнав о страшном заговоре против короля, но был пленен клесийцами и стал свидетелем ужасного магического обряда. Пока я оттаял, пока послали погоню, он успел скрыться в неизвестном направлении. Сейчас Вердозо объявлен вне закона, его ищут по всему королевству. Всё владения и имущество герцога конфискованы в пользу короны. Так что вряд ли тебя теперь посетят наемные убийцы.
        - А что Форган? И Огаст? Вендела, я помню, убили. Мне он не нравился, надо признать, но дрался он, как демон.
        - Эйдрик жив, но получил три раны. Правое бедро, левый бок, правая рука. Потерял много крови, но вскоре встанет на ноги. В чем-чем, а в целительстве наш почтенный Алитус безупречен. У Огаста тоже две раны, но легкие, люди графа Ландро подоспели вовремя. Правда, под конец он получил булавой по шлему: благо, тот был ардарской работы. Да и голова у него крепкая. Тетушка Меланж его выхаживает. Ну, я бы мог рассказать тебе про Беату, но думаю, ты уже и без этого имел счастье ее лицезреть.
        - Всё бы тебе подшучивать. А кто говорил, что Могадо слаб, чтобы магию крови применить?
        - Виновен, - развел руками Койт. - Но скажу тебе, что нам невероятно повезло, что мы вылезли живыми из этой мясорубки. Если бы не ты, со своим счастьем, остались бы все там. Мы все у тебя в долгу. Я уж молчу про Стефана. Наверно, непривычно ощущать себя кредитором короля?
        - Менее непривычно, чем ты думаешь. - Феликс откинулся на подушку, вспомнив свой разговор с Торасом, королем Таршиша, на перевале Странников.
        - Что ж, - рассмеялся Койт и хлопнул Ройса по колену. - Вижу, ты уже потихоньку приходишь в себя. Это радует. Как только совсем оклемаешься, Стефан желает видеть всех нас, дабы лично отблагодарить, наградить и тому подобное.
        - А что с этим? - Ройс склонил голову к левому плечу. - Лервуа говорит, что избавит меня от этого, но…
        - Надеюсь, что он прав, - посерьезнел Койт. - Могу только повторить: то, что ты вообще жив остался - настоящее чудо. Извини, что втянул тебя во все это.
        - Живы будем - не помрем, - отмахнулся Ройс и, потянувшись, потряс колокольчик. Через пару мгновений в дерь заглянул юноша.
        - Тебя как зовут? - спросил Феликс.
        - Рендил. Томас Рендил, мессир.
        - Принеси-ка нам, Томас, кувшинчик эля покрепче. Да похолоднее.
        Глава 35
        - Проходите, мессиры. Леди. Король ждет вас.
        С момента, когда Ройс очнулся в покоях королевского дворца, прошло десять дней. Около седмицы он провалялся в постели, под бдительным надзором Лервуа, колдовавшего над его рукой. Поневоле вспоминалось искусство Телламата. Постепенно онемение, охватившее левую часть тела, отступило. Рука приобрела чувствительность, и, хоть еще и плохо слушалась его, но было ясно, что последствия заклинания Могадо постепенно уступают лечению королевского мага. Каждый день Феликса навещала Беата и каждый раз с ее приходом его охватывало знакомое волнение, и теплая волна омывала сердце.
        На третий день вместе с Койтом Ройса навестил Огаст. Полуардар выглядел вполне здоровым и с удовольствием делился подробностями защиты лестницы от клесийцев, через слово проклиная какого-то здорового дикаря, от которого, под конец, он получил булавой по голове, и благодаря неведомого кузнеца-ардара, из-под чьего молота вышел защитивший его голову шлем.
        Последние три дня Ройс провел в прогулках по замку и королевскому парку, в сопровождении одного из подмастерьев Лервуа. В конце концов, утром десятого дня появился Койт и известил его, что сегодня днем король желает видеть всех участников своего спасения, включая и прицессу Клесии.
        И теперь Ройс, вместе с Койтом, Огастом и Беатой, снова одевшейся в мужской костюм, стояли у входа в зал, который маг назвал Малым тронным, обычно предназначавшимся для заседаний королевского совета, а также для приватных приемов короля. Двое стражников в алых плащах взяли «на караул», дубовые двери тяжело распахнулись и все четверо вступили в зал.
        Помещение было гораздо меньше, чем тронный зал, в котором Ройс, меньше месяца назад впервые увидел Стефана. Каменные плиты пола были украшены цветными пятнами пробивающихся сквозь мозаику витражей солнечных лучей. Из стен выступали колонны, с капителей которых струились шелковые полотнища знамен.
        Центр зала занимал большой овальный стол, вокруг которого были расставлены кресла. Ройс вспомнил слова Койта, что здесь обычно проходят заседаия Королевского совета. Во главе стола стояло большое, с раскидистыми лапами, кресло, раза в три превосходящее по размерам все остальные: по-видимому, его во время совещаний занимал сам король. Однако в кресле Стефана не оказалось. Осмотревшись, Ройс увидел короля возле стены. Он и еще трое, в которых Феликс узнал лорд-канцлера Строгарда, лорда Форгана и графа Ландро, стояли возле гобелена, покрывающего почти всю стену. На гобелене изображалась некая битва между мрунами и солдатами Асты, предводительствовал которыми, как было ясно зафиксировано его создателем, лорд Эдвард Сеттби.
        Прервав разговор, король двинулся навстречу гостям. Строгард и Форган держались чуть поодаль. Феликс заметил, что Эйдрик прихрамывал: видимо, давали о себе знать последствия ранения в бедро.
        - Добрый день, мессиры. Миледи, - кивнул король Беате. - Рад видеть всех вас в этот прекрасный день. Особенно вас, барон, и вас - король повернулся к Огасту. - Ведь до этого дня мы не встречались.
        - Простите, ваше величество, - прервал короля Ройс, - но мы с вами встречались. Во время аудиенции, около месяца назад.
        - Честно говоря, я не очень хорошо помню то время, - несколько смущенно ответил Стефан. - Всё было как в тумане, и чем дальше, тем гуще он сгущался у меня вот здесь, - он коснулся пальцами висков. - На самом деле, если бы не ваши героические, не побоюсь этого слова, усилия, я мог бы раствориться в этом тумане навсегда, оставив после себя лишь ходячую оболочку… И один Святой свет знает, что бы заняло освободившееся место в этой шкуре. Прошу вас.
        Король приглашающе махнул рукой в сторону стола и, подавая пример, занял место во главе его. По правую руку от него сели Строгард и граф Ландро, по левую - лорд Форган. Гости расселись чуть дальше. С левой стороны стола - Койт и Феликс, с правой - полуардар и Беата.
        - На самом деле, - продолжил Стефан, - моя благодарность вам должна быть безмерной. Но, как говорил мой отец, даже у безмерной благодарности должно быть свое вознаграждение. Лорд Строгард, прошу вас.
        Реджинальд поднялся со своего места, вытащил из широкого рукава камзола свиток, развернул его, откашлялся и начал читать.
        - Мы, божьей милостью единовластный король Нолдерона, владетель Серебряных островов, защитник Лиссы, Текты, Стефан Ульпинн, отмечая заслуги Феликса Ройса, барона Лерна, Койта Мелвилла, нашего советника, и Огаста Эйрикссона, свободного человека, перед короной и королем лично, сим повелеваем. Наградить поименованных Орденом Серебряного Льва с мечами, что дает право награжденному на пожизненную пенсию в размере пятисот двойных золотых в год. Выдать поименованным господам из королевской казны по пять тысяч двойных золотых. Передать в полную и безраздельную собственность Койта Мелвилла доходный дом, размещенный в Шелковом квартале, третий от Фонтана Радуги. Передать в полную и безраздельную собственность Огаста Эйрикссона доходный дом, размещенный на Звездном спуске в Глиняном квартале, украшенный статуей химеры. Передать в полную и безраздельную собственность Феликса Ройса, барона Лерна, а также его потомков, до скончания времен, следующие земли из королевского лена в Северной марке: Лисье поле, площадью двадцать пять акров; сорок акров леса в Синих низинах; Зеленый холм и тридцать акров земли,
прилегающие к нему. Передать Феликсу Ройсу, барону Лерна, до окончания его жизни, право охоты во всех лесах, находящихся во владении короны.
        Ошарашеные водопадом милостей, изливаемых на них с пергамента, Ройс и Огаст лишь с широко раскрытыми глазами внимали словам лорд-канцлера. Койт выглядел гораздо спокойнее, как будто знал о содержании свитка. Возможно, так оно и было.
        - Конечно же, это только малая толика того, чем я мог бы и должен был бы отблагодарить вас за моё спасение, - вновь обратился король к гостям, - но уверен, что выслушав следующее предложение, и приняв его, вы дадите мне возможность и в дальнейшем оценивать ваши усилия на благо короны и королевства.
        - Ваше величество, вы и так безмерно щедры, - начал Ройс, - но нам хватило бы даже одного сознания того факта, что мы были полезны вашему величеству. - Лицо Огаста говорило о том, что он вряд ли согласен со словами Фелкиса, но полуардар промолчал.
        - Давайте выслушаем нашего друга, - прервал король слова Ройса. - Я думаю, его предложение будет вам интересно. Тем более, я сам знаком с ним лишь в общих чертах. Эйдрик, пощади свое бедро, не вставай.
        Форган, начав, было, подниматься с кресла, неловко опираясь на здоровую ногу, с облегчением сел обратно.
        - Для начала, хочу сказать несколько слов вам, барон. К сожалению, собственные заботы не позволили нам увидеться раньше, но хочу, чтобы вы знали: я горд тем, что бился бок обок с вами в ту ночь, которая, я уверен, станет памятной для нас всех. - Эйдрик обвел взглядом всех сидящих за столом.
        - Что до моего предложения. Возможно, и даже наверняка, не все знают в этом зале, что одной из моих слабостей является чтение старинных книг и свитков. Не так давно я наткнулся на весьма примечательный указ эпохи Герхарда II, короля-миротворца, как его называли. Он правил в тяжелые времена, когда междуусобицы раскалывали наследие великого Ульпинна на части. Известной всем Хартии Сфиона, ограничивающей применение черной магии и демонологии, тогда ещё не было и в Хионе нередко можно было встретить извращенные порождения чужой воли или непрошеных гостей из Внешней тьмы. Тогда то, для защиты королевства и самого короля от такого рода опасностей, Герхардом был создан специальный отряд, который он назвал Тихий дозор.
        Эйдрик открыл узкий лаковый футляр, стоявший подле его локтя, и извлек из него хрупкий на вид, пожелтевший от времени свиток.
        - Вот он, - все сидящие за столом взглянули на реликвию.
        - Тихий дозор просуществовал более двухсот лет. В него входили и маги, и обыкновенные люди…и не люди тоже; но во всё время своего существования Дозор был надежным щитом перед лицом всего самого странного и опасного, что временами проникало в королевство. На его счету немало славных свершений. Думаю, что сейчас, когда в Хионе еще чувствуются возмущения от столкновений между магами Асты и хунгарами мрунов; закрытой, но не исчезнувшей Трещины; когда по королевству разгуливают неизвестно откуда взявшиеся твари и демоны, пришло время возродить Тихий дозор. Что я и имел смелость предложить королю. А также предложил, чтобы первыми его членами стали вы, все трое. Ну, а возглавить его, думаю, должен маг.
        - Я сам услышал об этом предложении от Эйдрика только сегодня утром, - Стефан уселся поудобней в своем кресле. - Но думаю, что в нём есть смысл. Граф Ландро, как я понимаю, тоже разделяет эту идею.
        - Я обеими руками за, - Ландро поднял руки, словно иллюстрируя свои слова. - Вы ведь знаете, ваше величество, я, в основном, занимаюсь, скажем так, изнаночной стороной жизни королевства. С демонами и магами мы редко сталкиваемся, всё больше с людьми.
        - Итак, - король взглянул на Койта, видимо, считая, что он должен высказаться первым. - Что вы об этом думаете, мессир Койт? Уверяю вас, что всё, необходимое для деятельности Тихого дозора, если вы возьметесь за него, будут удовлетворяться так же, как мои личные нужды.
        - В целом, я не против, - Койт поерзал в кресле. - Мне нравится Мирр, ваше величество, не буду скрывать. Я бы с удовольствием задержался здесь подольше. Я принимаю предложение, но с двумя условиями.
        - Какими?
        - Во-первых, я хотел бы сохранить за собой право в любой момент, без объяснения причин, покинуть город и королевство.
        - Что ж, думаю, это не должно быть препятствием. А второе?
        - А во-вторых, я считаю, что возглавить Тихий дозор должен коренной житель королевства. Уверен, что лучшей кандидатуры, чем барон Ройс, вам, ваше величество, не найти.
        - Я?! - Ройс с удивлением взглянул на Койта.
        - Ты, и только ты, - Койт повернулся к Феликсу. - Во-первых, у тебя есть опыт командования людьми - это важное качество. И не только опыт, но и уверенность в своих силах. Затем, ты, как я уже сказал, плоть от плоти королевства, не то, что я - заезжий бродяга. Люди будут доверять тебе. Ну, и есть ещё одно обстоятельство, связанное, как раз, с недавними событиями. У тебя какое-то аномально высокое сопротивление к магии. То заклинание Кершо должно было убить тебя на месте, но всего лишь причинило боль, что не помешало тебе убить мерзавца. И рука, которая дожна была превратиться в обожженную головешку, судя по-всему, прекрасно себя чувствует. - Ройс кинул взгляд на свое левое плечо.
        - Что ж, - вставил король. - Не вижу во втором вашем условии ничего, что могло бы помешать принять наше предложение, но как к нему относится сам барон?
        - По правде говоря, я растерян, ваше величество, - медленно выговорил Ройс. - Конечно, это большая честь для меня. Однако же, меня трудно назвать столичным жителем. В юности помешала война, а последние годы, как вы знаете, я провёл в своем поместье в Лерне.
        - Я уверен, у вас найдется прекрасная кандидатура на должность управляющего поместьем, - вступил в беседу Ландро. - Право же, барон, соглашайтесь. Уверен, что ваш военный опыт и сноровка будут весьма полезны короне.
        - Что ж, почту за честь принять столь высокое доверие. Надеюсь, ваше величество об этом не пожалеет.
        - Вот и славно, - Стефан прихлопнул ладонью о стол и обратился к Огасту:
        - Ну а вы, мессир Эйрикссон? Надеюсь, вы присоединитесь к своим друзьям?
        - Почту за честь, ваше величество, - отозвался Огаст, сжимаясь в кресле, словно пытаясь встать навытяжку перед королем. - Верю, что Мирр станет для меня родным домом.
        - Вот и прекрасно, - король начал было подниматься с кресла, но, кинув взгляд на всё это время молчавшую Беата, сел обратно.
        - Ох, право же, какие мы с вами невежды, мессиры. Совсем позабыли о даме. Принцесса. Я знаю, что вы имеете ко всей этой истории весьма косвенное отношение, но пострадали от этого Кершо не меньше моего. Я считаю своим долгом позаботиться о вас. Скажите мне, какое участие я могу принять в вашей судьбе? Если вы хотите вернуться домой, я предоставлю эскорт до самой Клесии. Заодно, направлю вместе с вами посольство - давно пора заняться нашими забытыми друзьями с полдня. Если хотите, можете остаться в столице: мы найдем для вас подходящую должность. К примеру, моей будущей королеве, прекрасной Элистер, необходимы фрейлины. А затем подберем вам подходящего мужа…
        - Ваше величество, - Беата встала с кресла и, в смущении, взглянула на короля. - Вы очень добры ко мне и я ценю вашу готовность помочь. Если это возможно, я бы хотела тоже вступить в Дозор.
        - Однако… - король в растерянности взглянул поочередно на Ройса и Койта. Просьба девушки явно застала его врасплох. Такими же удивленными выглядели Форган и Строгард. Лишь Ландро лукаво усмехался в усы.
        - Вы не думайте, - заторопилась вдруг девушка, обращаясь, скорее не к королю, а к Ройсу, - я умею биться на мечах и отлично управляюсь с лошадью и метательными ножами. Я два месяца следила за Могадо и почти раскрыла его тайну. Я не буду обузой.
        Феликс откашлялся и сказал
        - Я был бы только рад, если бы вы, Беата, присоединилась к нам. Но как же ваш отец? Ведь он, наверно, ждет вас.
        - У отца есть двое сыновей. Их ему вполне достаточно. Я смогу навестить его через год… или два. Не отказывайте мне, прошу вас!
        - Что ж, если свежеиспеченный глава Тихого дозора не против, не усматриваю препятствий для удовлетворения вашей просьбы, - король встал с кресла.
        - Итак, дядюшка, - обратился он к Строгарду, - подготовьте совместно с лордом Форганом мне на подпись указ о создании Тихого дозора. Детали согласуете с мессиром Ройсом. - Мессиры, - обратился он к новоявленным членам только что созданного отряда, - уверен, что ваша служба короне не раз доставит мне приятную возможность благодарить вас за отлично проделанную работу. Да пребудет с вами Святой свет. За работу, друзья.