Падение летающего города 5. Путь старшего Максим Лагно
        Падение летающего города #5
        Самиран из рода Саран ведёт родовую войну с Те-Танга. Ему наконец-то пригождаются знания из 21 века. (Кто бы мог подумать!) Поможет ли прогрессорство попаданцу достичь главной цели на своём Пути - открыть первую доисторическую машлычную? Кто знает, кто знает… На всё воля Двенадцати Тысяч Создателей. Или Силы Движения Луны. Или даже Всенаправленного Ветера Моваха.
        Кстати, стать самым старшим отряда или даже рода - ещё не предел. У старшинства много градаций.
        Падение летающего города 5. Путь старшего
        1. Слоны в посудной лавке и любовники в тайных домах
        Наколенники из твёрдой буйволиной кожи больно впивались в мой подбородок. Шлем лежал где-то под спиной, впиваясь в поясницу краями. Мочи-ка буравила правый бок. Кинжальные ножны буравили левый бок.
        Было темно, душно и нестерпимо пахло какими-то благовониями.
        Когда слуги подняли сундук, в котором я лежал, скрючившись в позе зародыша, из моего рта вырвался непроизвольный хрип. В тот же момент по крышке сундука постучала Сана Нугвари и прошипела:
        - Молчи! Он смотрит на нас. Ну вот… теперь идёт сюда…
        Обливаясь потом и стараясь не дышать, я прислушался.
        Если к моему сундуку направляется наёмник, то придётся начать бой прямо сейчас, весь наш хитрый план пойдёт по…
        - Светлого вам дня, молодая госпожа, - услышал я сиплый мужской голос.
        - И вам светлого дня, уважаемый, - ответила Сана.
        Голос не искажён маской. Это не наёмник, а кто-то из Те-Танга. Это ещё хуже! Чуть ли не каждый второй Те-Танга обладал наследованным «Зрением Тверди». Вздумай он посмотреть сейчас сквозь сундук, то увидел бы меня.
        К счастью, этот Те-Танга интересовался не сундуком, а его хозяйкой.
        - Я всё жду тебя, прекрасная госпожа, - сказал он чуть тише и весьма игриво.
        - О чём это вы, уважаемый старший поколения?
        «Старший поколения» - уважительная форма обращения молодых дивианцев к тем малознакомым дивианцам, кто намного старше их.
        Такое обращение уже устарело, его использовали только дремучие старики, вроде моего Танэ Пахау. Да и то, если встречал кого-то старше себя или своего возраста, что бывало крайне редко. Выбрав это обращение, Сана Нугвари подколола взрослого мужика, который, не особо скрывая, «катил к ней яйца».
        - Ну, какой я тебе «старший поколения», - заныл собеседник. - Моя и твоя семья уже соседи вот уже который день. Но ты так и не соизволила осенить своим присутствием мою гостиную. Или какую-нибудь другую комнату моего обширного жилища…
        - Но, старший поколения, - чарующе проворковала Сана. - Я и моя матушка посещали вас уже дважды. Мы вели беседы с вашими жёнами и дочерью.
        - Это не то, красавица. Ты же понимаешь, что это не то…
        - Что же вы ещё хотите?
        Опять же, я ничего не видел, но показалось что услышал, как Сана с притворным, но очаровательным недоумением, похлопала ресницами.
        - От тебя я хочу - тебя, - заявил Те-Танга.
        Пот заливал мне глаза, пришлось слегка фыркнуть.
        Сана ничего не ответила, но даже сквозь стенки сундука я почуял, как она притворно зарделась. Наверняка, её собеседник сейчас потел не меньше меня, глядя на молодую красотку.
        - Так когда же наши Пути пересекутся, красавица? - спросил Те-Танга.
        «Вот же старый мудак, - подумал я. - Отстань уже от девушки. Или просто помаши перед нею дорогими украшениями, и она будет у тебя хоть каждый день».
        Словно услышав меня, Те-Танга добавил:
        - Я сегодня побывал в лавке ювелиров Эрех.
        - Как интересно, - завлекающе прошептала Сана Нугвари.
        - То, что я взял у них, должно стать твоим.
        - М-м-м?
        Те-Танга отчётливо и громко сглотнул. Наверное, молодая красавица приняла такое выражение лица и позу, что у собеседника потекли слюни. Клянусь Создателями, если мастерство соблазнения Саны конвертировать в военную мощь, то девушку можно причислить к легендарным героям.
        - Отнесите это, куда положено, - распорядилась Сана Нугвари.
        Сундук, который всё это время слуги держали на руках, закачался. Меня понесли внутрь жилища мамы и дочери Нугвари, поэтому я не услышал, о чём Сана договорилась со своим ухажёром. Наверняка, о чём-то большем, чем «сиськи в обмен на браслеты», как это было когда-то с дурачком Самираном.
        Минут через пять меня поставили на пол. Послышался шум задвигаемых деревянных дверей.
        Ради безопасности выждал ещё пять минут, прислушиваясь, потом громко выдохнул и открыл крышку. Сжимая мочи-ку, перевалился через борт сундука и занял защитную стойку. Сделал полный оборот, осматривая комнату.
        Комната пуста. Сужающиеся кверху стены выложенны гладкой плиткой. На деревянном, лакированном полу видны пятна от стоявших здесь когда-то сундуков.
        Как мы договаривались, из комнаты вынесли лишнее, в ней стояли только корзина с едой и несколько прямоугольных кувшинов с ароматной водой. Единственное окно задвинуто деревянным щитом, сквозь щели пробивались ослепительные лезвия солнечного света.
        Я не доверял семье Нугвари. Шлюхи - они и есть шлюхи. Кто знает, вдруг они перепродали мой секретный план врагам?
        Я подошёл к толстой деревянной двери. Заперта с той стороны. Прислушался. Разобрал голос Саны. Потом её матери. Кажется, они отдавали приказы Служанке.
        Вроде всё прошло гладко. И если его ничто не нарушит - сегодня же я и мои товарищи нанесём роду Те-Танга первый ответный удар.
        - ? ?
        Став старшим рода Саран, я долго ломал голову над тем, как нам противостоять Те-Танга? Мой отряд рвался в бой, но я не готов повторно послать их на битву с наёмниками.
        Несколько дней я выжидал, собирая всю возможную информацию о передвижениях Те-Танга. Заодно читал скрижали о правилах ведения родовых войн. Правила концептуально просты, но невероятно сложны на практике.
        Родовая война допускалась только после разрешения суда Прямого Пути. Обычно это было довольно длительное разбирательство, на котором враждующие стороны предоставляли судьям свои Обвинения и Правду.
        В нашем случае прения в Прямом Пути отпали - вина рода Саран доказана полностью. Я не сын Похара, значит, род Саран подло нарушил мирный договор. Превентивная атака Те-Танга признана законной. Как и дальнейшее изничтожение рода Саран.
        А вот тут начались сложности «изничтожения».
        Важное ограничение родовой войны заключалось в том, что она не должна наносить ущерб Дивии и посторонним жителям. Можно разрушать дома и дворцы врага, но нельзя, чтобы хотя бы одна горящая головешка или шальной «Порыв Ветра» коснулся соседей. Можно убивать союзников враждебного рода, но нельзя трогать тех, кто оказался гостем во дворце или доме врага.
        Вот почему во время нападения на мясного барона Вакарангу Карехи наёмники действовали избирательно: мочили одних и щадили других. Пощадили и меня - я ещё не успел стать союзником.
        Наёмники соблюдали эти правила, хотя не без погрешностей. Но любые претензии невинно пострадавших прохожих удовлетворяли те, кто нанял наёмников.
        Дивианская родовая война напоминала битву слонов в посудной лавке. При этом каждый слон, избивая хоботом или пиная врага, должен следить за тем, что одну посуду можно бить, а вот другую нет.
        Невинно пострадавший в чужой родовой войне тут же бежал в Прямой Путь, после чего в войну вмешивалась небесная стража и вваливала люлей обоим сторонам конфликта. Чем, кстати, нередко война и заканчивалась.
        Конечно, такая нелепость происходила только с невоенными родами. Военные предпочитали сталкивать своих бойцов на пустырях, а иногда вообще спускались в грязь, где и выясняли отношения, кто сильнее.
        К сожалению, Саран не могли рассчитывать на вмешательство стражи - наши враги действовали крайне осторожно, соблюдая все законы.
        Родовой дворец Саран расположен в весьма населённом месте. Добившись успеха в ограблении дворца, наёмники Те-Танга не пытались напасть повторно, ведь теперь его охраняли воины моего отряда и кое-какие союзники.
        Тщательное регламентирование родовых войн имело объяснение.
        Ещё в Доме Опыта нам рассказывали, как в старые времена, когда Дивия ещё не управлялась мудрым Гуро Каалманом, родовые войны приводили к тяжёлым последствиям. Гибло много бойцов и случайных прохожих, разрушалась собственность, выгорали поля ман-ги, портились водопроводы, что задевало всех жителей летающей тверди.
        В истории известен эпизод под названием «Смута Надорванной Жилы».
        Много поколений тому назад некий род, чьё имя забыто и вычеркнуто из скрижалей, имел доступ к Нутру Дивии, то есть, как Те-Танга, принадлежал сословию Поддерживающих Твердь. Сей преданный забвению род решил отомстить врагам, используя этот доступ. Каким-то образом они «надорвали» силовую жилу, проходившую под владениями враждебного рода. Произошёл страшный взрыв и выброс смертоносного ветра. Враждебный род погиб мгновенно, ни один целитель не смог бы вернуть им жизнь.
        Вся твердь «содрогнулась» от взрыва, полёт её замедлился. Из-за твердетрясения разрушилось множество домов, под обломками погибло немало людей. Кроме того, в стенах Шестого и Пятого Колец образовались трещины, которые можно видеть и до сих пор.
        На этом последствия Надорванной Жилы не закончились. А только начались.
        Озеро в Первом Кольце расплескалось, вышло из берегов и утопило весь Совет Правителей. А так как озеро Сердца Дивии было главным водохранилищем летающей тверди, то реки и водяные вены иссякли. Возникла угроза жажды.
        Дабы заполнить озеро, требовалось провести Дивию через бурю, но все члены Совета Правителей утонули (как хорошо, что Создатели даровали мне «Дыхание Воды»!) Некому было войти в Первое Кольцо и взять на себя управление. Дивия стала неуправляемой.
        Смута, мор и голод, порождённые поступком глупых и мстительных людей, длились долгое время, пока некоторые славные жители не достигли нужного уровня Морального Права. Они вошли в Первое Кольцо и взяли управление.
        Техногенная катастрофа так перепугала остальных дивианцев, что они собрались толпой и перебили весь род, устроивший подрыв силовой жилы.
        С тех пор безрассудное использование Нутра Дивии для междоусобной борьбы приводилось учителями, как вопиющий пример того, что традиция родовых войн должна быть забыта. А разногласия славных жителей должны решаться в Прямом Пути.
        Гиан Атти так сказал:
        - Вы привыкли представлять Всеобщий Путь чем-то вроде широкой дороги, по которой мы шагаем, толкаясь или обгоняя друг друга. Но нет ничего более обманчивого чем это сравнение. Ибо Всеобщий Путь - это не дорога, а узкий дощатый мостик без перил, натянутый над бездной небытия. Когда воинские рода толкаются слишком сильно - раскачивается весь мостик, и идущие по нему падают в бездну.
        Конечно, родовые войны не прекратились, но дивианцы научились воевать друг с другом так, не затрагивая инфраструктуру летающей тверди. Не раскачивали весь мостик, так сказать.
        - ? ?
        Как бы ни были состоятельны Те-Танга, но они не могли содержать несколько крыльев наёмников на протяжении долгого времени. Расчёт был на то, что они одним массированным ударом уничтожат всех важных Саран, после чего можно отпустить наёмников, оставив одно крыло, которое и занялось бы добиванием остатков Саран.
        Моё вмешательство не спасло старших Саран, но помогло выжить остальным. Родовая война могла перейти в затяжную фазу, которая длилась бы чуть ли не поколение.
        Но не в нашем случае. У моего рода просто нет ни времени, ни ресурсов на затягивание. Те-Танга вычистили сокровищницу нашего дворца и вынесли из домов старших деньги, драгоценности и сундуки ярких целительских кристаллов.
        Кстати, так я узнал, почему жилище родителей Самирана было столь просторным. В многочисленных комнатах, в которые я когда-то хотел проникнуть, хранились сундуки с так называемыми «залогами» - золото и другие ценности, объединённые согласно мирному договору Саран и Те-Танга. Так что сгорело в жилище не всё, как мне казалось, когда я метался по нему, защищённый от огня папиным «Смотрителем Нутра», а только совместное имущество Похара и Мадхури. Залоги были заблаговременно вывезены.
        С точки зрения рода ценность залогов не особо значительная, но с точки зрения семьи Те-Танга, переехавшей в Утёс из Седьмого Кольца, весьма приличные.
        Захватчики вообще не теряли времени: уже на второй день после убийства Мадхури, они затеяли ремонт выгоревших комнат утёса.
        - ? ?
        План ответного удара по Те-Танга сложился сам собою после того, как я узнал, что небесная стража выгнала наёмников с базы, построенной на месте бывшего Храма Движения Луны: концентрация войск в жилых районах Дивии нарушала какой-то там указ Совета Правителей. Их базу разрушили, а участок огородили столбиками с указанием, что род Хатт возведёт здесь жилой дом.
        Семью Те-Танга, поселившуюся в жилище родителей Самирана, теперь охраняло максимально допустимое для жилого района количество наёмников - малый отряд, то есть двенадцать бойцов.
        Акраб наёмников стоял на площадке перед входом. Перед ним дежурил наёмник, второй сидел внутри, готовый при необходимости взлететь и призвать подкрепление. Четверо наёмников кружили на «Крыльях Ветра», патрулируя входы и окна. Четверо других наёмников находились внутри жилища. Когда у летунов истончались Линии, сменяли их в патруле.
        Летуны контролировали не только часть утёса Те-Танга, но и приглядывали за комнатами семьи Нугвари. Наша разведчица-невидимка, Реоа Ронгоа, собравшая эти сведения, едва не попалась. Оказывается у летунов было озарение, позволяющее видеть тех, кто ходил, укрытый «Прозрачностью Воздуха». Как только они заметили Реоа, сразу же ринулись на неё, закидывая солнечными кругами и призрачными орлами. Девушка едва успела убраться.
        Оставалось ещё двое наёмников, чьё местоположение нам не удалось узнать. Они вполне могли быть невидимками.
        - Да, Самиран, - насмешливо сказал Инар Сарит. - Прирождённые жители это тебе не лесной народ, в чьей крепости ты мог незаметно летать.
        Но для моего плана необходимо пробраться внутрь жилища. Первый ответный удар Саран должен быть сильным: Те-Танга должны пострадать и умереть, они должны понять, что родовая война нанесёт им ущерб, что не вечно ходить им в победителях.
        Но как это сделать? Невидимость отпадает. Ходить сквозь стены умеют, как я понял, только отпрыски рода Ситт, это их скрытое озарение. Телепортирование по «Ускользающему Свету» тоже невыполнимая задача - исчезнет вся внезапность.
        Я вспомнил, как Снежана тайком пробралась на Дивию, спрятавшись в днище моего акраба. Что если провернуть то же самое с Те-Танга?
        К сожалению, охранявшие утёс наёмники хорошо обучены - они досматривали акрабы, которые приземлялись на площадку утёса, прямо как охранники посольства, обыскивающие машины.
        Тогда-то я вспомнил о соседях - маму и дочку Нугвари. Их комнаты отделялись от комнат Те-Танга стенами внутри утёса. Самый быстрый путь в жилище захватчиков это буквально через спальню Саны Нугвари.
        Для этого надо переманить маму и дочку Нугвари на свою сторону. И простыми браслетами тут не отделаться. Возмещая семье Нугвари пережитые испуг и переживания, Те-Танга выплатили маме и дочке немало золотых граней. Столько мама и дочь Нугвари не заработали бы даже если бы показывали сиськи на протяжении целого поколения. Уничтожение жилища родителей Самирана стало главной финансовой удачей наших бедных соседей.
        И я понятия не имел, что предложить Нугвари такого, чтобы они нам помогли?
        - ? ?
        Согласно дивианскому этикету, именно для встреч и переговоров о союзничестве и предназначались ларцы дружественного дара, но мы не могли открыто послать его Нугвари, ведь тогда о наших переговорах станет известно Те-Танга. Наёмники как-то отслеживали, кто посещал родовой дворец Саран.
        Через Киа Дивиату, хранительницу зала Скрижалей Знания в Доме Опыта, удалось выбить для мамы и дочки приглашение на какое-то престижное представление в Доме Танца. Туда приглашались представители исключительно славных родов. Или исключительно богатых. Вход стоил не просто сколько-то золотых граней, а целый сундучок жирных золотых треугольников. Богатые дивианцы были настолько богаты, что считали золото сундучками.
        Приглашение на VIP-шоу досталось мне не бесплатно. Ради него пришлось снова возлежать с Киа Дивиатой.
        На этот раз мы встретились не в подвале Дома Опыта, а в какой-то бедной снаружи, но богато обставленной внутри, хижине Шестого Кольца. И вела себя немолодая похотливая училка намного развязнее, чем в прошлый раз.
        - И часто водите сюда молодых людей? - спросил я госпожу Дивиату.
        - Реже, чем хотелось бы, - ответила хранительница зала Скрижалей Знания и толкнула меня на огромное, устеленное мягкими одеялами ложе.
        Наутро я попросил Киа о другом одолжении: чтобы челядинец её рода доставил семье Нугвари инкрустированные изумрудами золотые таблички с приглашением в Дом Танца. Таким образом, можно скрыть от Те-Танга, что это подарок от Саран.
        Она выполнила мою просьбу без охоты. Пришлось намекнуть её, что эта наша встреча в хижине не последняя…
        Я больше не осуждал Нау и Сану за торговлю своими телами. Теперь я такой же, как и они.
        Эх, чего только не сделаешь ради спасения рода.
        2. Дом Танца и таинственные эксперименты
        Дом Танца был большим куполообразным зданием. Снаружи купол разделён несколькими ярусами, в которых установлены большие статуи танцоров. За статуями расположены скрижали с движущимися изображениями зверей, клубящихся облаков, колышущихся на ветру веток деревьев, текущей воды, пламени, каких-то извилистых линий и чего-то ещё - я не разобрал.
        Нижний ярус купола усеян, как шипами, столбами, обозначавшими место для приземления. Здесь парковались сияющие акрабы богатых посетителей.
        Вход в Дом Танца не перекрыт, нет ни стражников, ни даже ограничивающего лабиринта. Просто высокая открытая арка, увитая изогнутыми скульптурными изображениями танцоров.
        Рядом установлен полированный каменный куб, высокий как пятиэтажный дом. Огромные серебристые иероглифы на сторонах куба сообщали, что сие здание построено сословием Воздвигающих Стены по заказу и желанию сословия Меняющих Смыслы на радость и удовольствие всех жителей Дивии. На кубах поменьше перечислялись рода, вложившиеся в строительство. Первыми шли, конечно, Дивиата, главные боссы культурной жизни города.
        Интерьер Дома Танца был менее вычурным: нет ни статуй, ни каких-то выпирающих балок - только блестящий серебром купол и амфитеатр из оббитых мягкой кожей скамеек и лектусов-лежаков. Лежачие места, само собой, предназначались для самых славных среди всех славных гостей.
        Дивианцы ещё не додумались нумеровать места, поэтому все садились, где придётся. Лежачие VIP-места стерегли челядинцы, поджидая своих хозяев.
        Я бродил по рядам амфитеатра, выискивая маму и дочь Нугвари. Если бы они не откликнулись на приглашение в Дом Танца, я бы понял. Я сам мало верил, что Сана и её мама согласятся встать на сторону рода, который все считали почти погибшим. Никто на Дивии не верил, что Саран успеют восстановить свою славу и завалить Те-Танга.
        Во время очередного рейса между скамеек, кто-то тихо позвал:
        - Молодой господин.
        Сана стояла у скамейки, разодетая в богатейшие наряды. Мама сидела рядом. Одета скромнее, но явно в тряпки с рынка для высокоморальных. Страшно представить, сколько маме и дочке пришлось трудиться привычным для них способом, чтобы оплатить такую роскошь.
        Как подобает светской даме, Сана не улыбалась и глядела на меня с каменным лицом статуи. Мама была чуть живее, но тоже «блюла» себя, приветствовав меня кивком.
        В последний раз я видел Сану в Доме Опыта, чуть ли не год назад. Да и то мельком. А с тех пор, как мы перешли в разряд средних учеников, то даже совместных лекций у нас не было. Она со мною не общалась, да и мне не было причин искать её общества - сисек я насмотрелся.
        Сана давно усвоила наследованное озарение покойного отца, собиралась стать священнослужительницей. Стиль её богатого наряда напоминал о будущем предназначении. При каждом движении части её туники раздвигались в наиболее соблазнительных областях бёдер, спины и груди, показывая тончайшие кружева, плотно обёрнутые вокруг тела на манер защитной озарённой ткани воинов. Кружева виднелась сквозь полоски, а сквозь них розовело голое тело. Вдобавок Сана носила обувь на высоком каблуке, как это делали священники, отчего её фигура казалась ещё стройнее и выпуклее.
        Так и хотелось сказать, что когда Сана станет священницей, то будет служить не в храме Создателей, а в чём-то вроде Собора Плотской Любви.
        Сана села на скамейку - полосы ткани раздвинулись ровно так, чтобы показать оголённую ногу и краешек кружевной обмотки. Я сел рядом, стараясь не косить взглядом на коленку.
        - ? ?
        Я и Нугвари обменялись любезностями. Меня поздравили с тем, что я стал старшим рода Саран. Я извинился, что обстоятельства вынудили меня устроить встречу не во дворце. Меня поблагодарили за щедрый подарок - не каждому уважаемому жителю удавалось попасть на представление, которое сословие Меняющих Смыслы устраивало раз в четверть поколения. В ответ я заверил дам, что нет ничего приятнее, чем видеть их таким нарядными и красивыми в месте, которое лучше всего подходит их красоте.
        Я перешёл к делу и выложил своё предложение.
        - Вы хотите использовать наше жилище для нападения на Те-Танга? - воскликнула мама Саны Нугвари.
        - Я предлагаю вам большее: стать союзниками рода Саран. Мы отблагодарим вас, как подобает благодарить союзников.
        - Но я слышала, что род Саран уже того… - мама Саны хотела сказать «сошёл с всеобщего Пути».
        - Уверяю вас, мы ещё совсем не того. А когда победим Те-Танга и отберём их места уполномоченных помощников, то станем ещё влиятельнее.
        Сана молчала и глядела на центр зала, где началось представление. Хоровод летающих танцоров неторопливо поднимался под купол, раскручивая маховик своего фантастического танца.
        - Чем вы будете благодарить нас, если у вас нет ни денег, ни земель? - спросила мама. - Хвалебной табличкой на наше жилище?
        - Деньги и земли отберём у Те-Танга. Табличку тоже.
        - А если не отберёте? Ведь мы погибнем вместе с вами.
        Я не нашёлся, что ответить на это.
        Поджав губы, старшая госпожа Нугвари твёрдо сказала:
        - Мы не можем тебе помочь, юноша. Нугвари слишком слабы, бедны и малочисленны. Мы не можем вмешиваться в ваше противостояние. Те-Танга и Карехи нас уничтожат.
        И тут же вопросительно посмотрела на дочь. Так я понял, что решала в их маленькой семье она, а не мама.
        Но дочь будто и не слышала нашей беседы. Она увлечённо следила за летающими танцорами. Поглядеть и впрямь было на что.
        Когда-то меня впечатлил хоровод пьяных танцоров, устроенный Эйохом Дивиатой на крыше. Сейчас под куполом Дома Танца хороводило более тысячи человек. Все - искусные танцоры, владеющие «Крыльями Ветра» яркой или светлой ступени. Они выделывали в воздухе такое, что даже не описать. Самое ближайшее, с чем можно сравнить их групповой воздушный танец - это шоу дронов, которое я видел в Питере во время празднования какого-то там года окончания Великой Отечественной войны. Да и то сравнение было неправильным: люди на волшебных крыльях намного зрелищнее и пластичнее китайских квадрокоптеров.
        Я разобрался, что танцоры выстраивали своими телами что-то вроде узоров кристаллов озарений. Они перетекали из одной комбинации в другую так быстро, что не успеваешь понять, какого именно озарения был узор. Но не которые зрители успевали понять узоры и одобрительно качали головами.
        Точность движений воздушных танцоров всегда занимала меня. Я так увлёкся, что Сане пришлось повысить голос:
        - Ты слышишь меня, Самиран?
        - Конечно. Что ты хотела сказать?
        - Мы поможем тебе.
        - О, Создатели! - горестно воскликнула мамаша. - Что ты такое говоришь…
        Но Сана недовольно стукнула ножкой по полу:
        - Я не верю в род Саран, но я верю в… Самирана. Он преодолел Путь от глупого и избалованного сынка хитрых родителей, до самостоятельного воина, первого в своём отряде, челядинца Патунга…
        - Не челядинца, - поспешно поправил я. - Впрочем, называй меня, как угодно.
        - Если наша помощь поможет Самирану победить, то, мама, будь уверена, мы тоже будем вознаграждены.
        - Но если он не победит?
        Сана отвела взгляд от танцоров. На лице её было выражение великой печали:
        - Если Самиран проиграет и нас убьют, то, мама, лучше сдохнуть, чем жить, как мы живём сейчас.
        От неожиданных слов дочери мама как-то странно икнула, будто подавилась. А дочь гневно продолжила:
        - Надоело мне, мама.
        - Что надоело, доченька?
        - Надоело ждать и верить, что моя жизнь улучшится. Надоело получать драгоценности. Надоели мерзкие улыбочки мужчин. Надоело искать мужа. Все мне надоели. Мне нужна слава и уважение, мама. Мне нужно Моральное Право. Мне вообще нужно всё или ничего!
        Мама вздохнула:
        - Поступай, как желаешь. Я с тобой.
        Сана повернулась ко мне:
        - Мне не нужны деньги или украшения. Не нужны земли или дома. Взамен нашей помощи ты отдашь мне и маме места уполномоченных помощников Совета Правителей.
        Её требование оказалось весьма и весьма разумным. Зачем нужны драгоценности в городе, в котором ими начинают украшать дома? Зачем нужны золотые грани в городе, где богачи уже перестали их пересчитывать по одной, а пересчитывали целыми сундучками?
        Тогда как уполномоченный помощник - это пропуск в высший свет управленцев Дивии. Это возможность сделать для летающей тверди столько, что благоволения Создателей поднимут твоё Моральное Право, после чего можно метить и в сам Совет Правителей. А это - ещё больше власти. Это вообще самая высшая власть, доступная в этом мире.
        Сана - крутая. Этого у неё не отнять.
        Я попробовал торговаться.
        - Сделаем так, уважаемая: мы даём вам одно место и всякие богатства, положенные союзникам.
        - И даже хвалебную табличку? - иронично спросила Сана.
        - Обязательно.
        - Или два места, или уходи.
        Я склонил голову. Глядя на соблазнительную и круглую коленку девушки, сказал:
        - Да будет так, светлая госпожа. Скрепим клятвенной сделкой?
        - Скрепим.
        - ? ?
        И всё же я не доверял Сане и её маме. Вполне могло быть так, что я готовил скрытое нападение на Те-Танга, но вместо этого сам шёл в ловушку. Ибо что мешало Нугвари продать меня Те-Танга? Ничего.
        Поэтому я нервно шагал по комнате.
        То подходил к окну и всматривался в щель, пытаясь заметить признаки того, что наёмники знали о моём плане. Но четверо летунов, с регулярным промежутком в несколько минут, пролетали мимо окна. Тогда я подходил к двери и прислушивался: не слышны ли шаги, бегущих ко мне наёмников?
        Бесплодные сомнения надоели. Хватит переживать. При любом повороте событий, благоприятном и не очень, меня ждало одно - очередная битва.
        Пора переодеться.
        Я вызвал Внутренний Взор и извлёк из «Тайника Света» комплект доспехов из небесного стекла. Шлем, нагрудник, наручи и всё остальное со скрежетом материализовалось и поочерёдно упало к моим ногам.
        К сожалению, даже в хранилище скрижалей рода Патунга я не нашёл описания «Тайника Света». Изучал это озарение интуитивно.
        Установил, что количество предметов, хранимых в тайнике, исчислялось по весу. Скорее всего, в «мерах». За одну меру на Дивии принят вес кубика мрачного камня - самого тяжёлого материала на Дивии, из которого, если верить скрижалям, состоит остов летающей тверди. Размер мерного кубика таков, что должен умещаться в маленькую шкатулку (примерно шесть на шесть сантиметров), в которую в свою очередь умещался один кристалл. Такими шкатулками у меня был усеян пояс, очень удобно сортировать по ним кристаллы.
        Мой «Тайник Света» был заметной ступени, а на ней, как у многих других озарений, некоторые параметры начинали зависеть не от неизменного числа, как на низких ступенях, а от толщины одной из Линий. Но вот какой?
        Раздобыв на рынке мерный кубик мрачного камня, я попытался установить его вес в килограммах. В этом мне помогло… золото.
        Однажды, когда я был девятнадцатилетним Денисом Лавровым, я отчаянно пытался улучшить свою жизнь. Типа, разбогатеть или получить какой-то пассивный доход. Для этого, будучи полным идиотом, решил инвестировать в золото. Купил в банке несколько мелких слитков по десять грамм. Конечно, я тогда был наивен и не знал, что инвестировал в говно. Разбогатеть на золоте можно только если скупать и перепродавать его тоннами. Зато у меня сохранилось знание, как выглядел десятиграммовый слиток золота.
        Заказав у ювелиров слиток нужного размера, воспользовался их весами и выяснил, что дивианская мера равнялась примерно 1 400 граммам. Почти полтора кило.
        Набив пространственный инвентарь мерными, полу мерными и четверть мерными кубиками, вычислил его ёмкость - 8, 25 мер или 11, 55 килограмм.
        Чуть позже, когда моя Линия Тела утолщилась на целый волос, я снова «взвесил» инвентарь и убедился, что ёмкость выросла до 8, 75 мер или 12, 25 кг. Значит, размер «Тайника Света» зависел от Линии Тела, но увеличивался по какому-то коэффициенту. То есть одна паутинка увеличивала вместимость не на меру, а гораздо меньше. Наверняка и этот коэффициент можно высчитать, но на этом мои математические способности заканчивались.
        Как назло, полный комплект доспехов из небесного стекла весил больше четырнадцати кило. Поэтому пришлось носить один наруч в сумке или на руке.
        Удобство «Тайника Света» омрачалось тем, что я так и не научился материализовывать доспехи сразу на своё тело, даже не уверен, что так можно. При извлечении из тайника предметы тупо падали вокруг меня. Да и сама материализация происходила с заметным шумом, что уменьшало варианты её использования.
        Продолжая экспериментировать, я набивал инвентарь разнообразными предметами.
        Выяснил следующее:
        Любая пища или растения успешно превращались в свет и материализовались обратно. Зато с водой происходил забавный то ли баг, то ли фича - если превратить в свет кувшинчик с водой, то после материализации вода замораживалась. В целом, даже удобно - всегда под рукой генератор льда.
        С растениями иная особенность: сухие листья ман-ги материализовались без искажений, а свежесобранные растения и плоды возвращались пожухшими.
        Я варьировал время, которое хранил капусту в «Тайнике Света», но сколько бы она там ни пробыла - от часа до двух дней - кочаны неизбежно возвращались такими, будто давно увяли. При этом тоже были холодными, вся вода в них превращалась в лёд. Если бы не странное увядание, то тоже удобно - можно таскать с собой всегда замороженные овощи.
        Сырое мясо, само собой, тоже увядало и замораживалось. А вот с варёным не происходило порчи, только заморозка.
        Кристаллы превращались в свет и обратно без заметных разрушений. Равно как и оружие, одежда и любые другие неорганические предметы.
        Жуки и бабочки, которых я ради эксперимента затолкал в тайник, вывалились мёртвыми, покрытыми крупинками льда. Даже если я прокачаю тайник до того размера, чтобы туда влез человек, всё равно не вижу пользы от этого пространственного морга.
        Вычислив вместимость и продуктовые ограничения инвентаря, я взялся за определение границ его надёжности.
        Тут меня ждало разочарование: как только я применил кристалл «Ослабления Тела», обрушив толщину Линии Тела до пары паутинок, все предметы пространственного инвентаря вывалились из меня, как лут из погибшего моба. Истончение Линии Тела опорожняло «Тайник Света».
        Все эти эксперименты я, конечно, проводил без свидетелей. Я уже догадался, что о редких озарениях принято помалкивать. Чем меньше твои враги знали о тебе, тем лучше. Друзей это тоже касалось.
        Я перестал расспрашивать всех встречных, знают ли они что-то об озарении «Тайник Света»? Во-первых, все отвечали: «Что-то связанное с играми света». Во-вторых, мне не хотелось связываться с сословием, которому могло принадлежать это скрытое озарение. Ведь чтобы сохранить его в тайне, они готовы на всё, вплоть до моего убийства. А мне и без того хватало врагов, желающих меня убить.
        3. Тупость и сила
        Я завершил переодевание - закрепил ремешки шлема и закрыл лицо железной маской. За дверью послышались тяжёлые шаги, Так могли топать наёмники. Окатив себя «Живой Молнией», выхватил мочи-ку: сейчас решится, предали меня Нугвари или нет?
        Странно, что я всё время ждал от мамы и дочки подлости, но именно сейчас почему-то не хотелось в неё верить. Отчаянные амбиции Саны и её стремление в уполномоченные помощники казались искренним.
        Засов на той стороне двери заскрипел. Дверь открылась и вошли четверо слуг. На плечах несли каменный сундук, похожий на гробницу.
        С гулким грохотом поставили гробницу рядом с моим сундуком.
        «Мы на месте? - раздался из гробницы глухой голос. - Пора ломать?»
        - Ради всех Создателей, - воскликнула Сана Нугвари, вошедшая вслед за слугами. - Не надо пока что ничего ломать!
        «А когда надо? Я могу сейчас».
        Сана умоляюще посмотрела на меня.
        Я подошёл к гробнице. Просунул мочи-ку в щель каменной крышки и поддел её.
        Огромный красный кулак, покрытый седыми волосами, взметнулся из темноты гробницы. Последовавший за кулаком «Удар Грома» выбил крышку и переломил её на несколько кусков, разлетевшихся по комнате. Один попал Слуге в голову, тот рухнул на пол, обливаясь кровью. Другой кусок мог бы попасть в Сану, но я ловко отбил его мочи-кой.
        Из открытой гробницы грациозно выпрыгнул немолодой мужчина с голым торсом. Талия обёрнута чем-то вроде короткой юбки, а на плечах и шее закреплена свёрнутая по-походному накидка. Поджарое тело мужчины было красным, будто сгорело на солнце. Кубики живота и мышцы скульптурно бугрились, словно вытесанные из красного гранита. Кулаки краснокожего заметно крупнее, чем у нормального человека. Подобная деформация конечностей распространена у обладателей «Удара Грома».
        Поверх набедренной повязки наложено несколько кожаных поясов. Кроме шкатулок на нём болталась пара перчаток громобойца. Когда-то эти перчатки ослепительно блестели золотом, но со временем позолота поистёрлась, а кое-где вообще слезла, сменившись пятнами ржавчины. Но всё равно понятно, что перчатки непростые. Сразу три гнезда под кристаллы на тыльной стороне каждой перчатки говорили, что это оружие создано славным мастером.
        Роста весьма невысокого - его взгляд упирался мне в грудь.
        - Ну, мальчуган, - обратился ко мне краснокожий коротышка. - Чего ломать?
        Он вскинул кулаки, готовый прямо сейчас ломать всё, что ему прикажут.
        - Пока что нам лучше соблюдать тишину, уважаемый, - поспешно сказал я.
        Краснокожий опустил руки и наконец заметил лежавшего без движения Слугу. Тряпичные обмотки на голове пропитались кровью. А под затылком натекла лужа крови.
        Потом краснокожий коротышка увидел Сану Нугвари, спрятавшуюся за моей спиной. Красное морщинистое лицо его тут же приняло умилительное выражение. Сложив кулаки на голой груди, он поклонился и слащаво сказал:
        - Молодая госпожа-красавица, простите, что убил слугу. Мальчуган оплатит вам его стоимость. Так же хочу назвать своё имя, не требуя взамен узнать ваше. Зовут меня - Ротт Энгатти.
        Он замолчал, ожидая, что Сана Нугвари спросит: «Неужели тот самый Ротт, известный как Громобоец?»
        Сана нахмурилась:
        - Меня зовут Сана Нугвари. Прошу вас, не ломайте больше ничего и никого не убивайте, пока Самиран не прикажет.
        Ротт Громобоец ухмыльнулся:
        - Вообще-то, светлая госпожа-красавица, я - Ротт Громобоец, небесный воин.
        - Очень хорошо.
        - И я не подчиняюсь Самирану.
        - И всё же попрошу вас прислушаться к нему.
        Сана приказала слугам вынести тело товарища.
        Я подошёл к ней:
        - Тебе и маме пора покинуть дом. Скоро начнётся битва.
        Сана покрутила головой:
        - Никуда мы не пойдём.
        - Но тут будет шум, грязь, опасные боевые озарения!
        - Если ты победишь, то победим и мы. А если нет, то и бежать нам некуда.
        - Ещё будут обломки, молодая госпожа-красавица, - вставил Ротт Громобоец. - Я ломать стены буду. Поэтому и обломки. Много обломков. Могут и вас задеть, не приведи к этому Всеобщий Путь!
        Сана посмотрела на краснокожего коротышку, как на дурачка:
        - О, Создатели… - и быстро вышла из комнаты.
        - Хотя бы спрячьтесь на кухне, - крикнул я ей вслед.
        - Фу, в стойле для слуг и служанок? - ответила она издалека. - Нет, Самиран, мы не будем прятаться. Но лезть под ваши удары ветра или молний тоже не собираемся.
        Слуги закрыли дверь на засов.
        Ротт Громобоец усмехнулся:
        - Я эту дверь пальцем разобью. Смотри…
        - Не сомневаюсь, уважаемый. Но не надо.
        Тогда Ротт Громобоец деловито постучал костяшкой пальца по стене:
        - Ну, мальчуган, эту стену ломать?
        - Эту, эту. Только не сейчас.
        - А когда?
        - Дождёмся условного знака от моих товарищей.
        - А нам что делать-то?
        - Говорю же - ждать знака.
        Тут Ротт Громобоец заметил корзину с едой. Резво бросился к ней и сел на пол, гремя перчатками. И начал жрать так торопливо, будто голодал несколько дней.
        - ? ?
        Прозвучит странно, но многие воины позавидовали моей родовой войне.
        - Даже если твой род закончится, - сказал Муквар Вахо, - то у тебя есть возможность покрыть себя славой, а потом получить хорошее благоволение.
        Воины верили, что Создатели награждают бойцов за победы. И неважно над кем эти победы одержаны: над низкими, над враждебным родом или над соперником в Доме Поединка, где воины устраивали соревнования друг с другом. Важно, что ты использовал своё мастерство и озарения, отчего шанс на благоволение якобы повышался.
        Хаки Энгатти заявил:
        - Я с тобой, друг.
        - Спасибо.
        - К сожалению, я не могу тебе помочь, так как я второй старший отряда Маджи. А она запретила нам вмешиваться в вашу войну.
        - Зачем сказал, что со мной?
        - Я помогу тебе не своими кулаками, но кулаками одного великого человека.
        - И этот человек…
        - Ротт Громобоец.
        Хаки был моим самым старым другом на Дивии. Я его уважал, отдавая должное его храбрости, боевому мастерству и честности, хотя умом парень не столь силён, как вышеперечисленным. Мнение о Хаки изменилось, когда я познакомился с его папашей, Роттом «Громобойцем» Энгатти.
        В людской природе так заведено, что потомство должно быть чуть умнее предков, иначе не будет развития. Так вот, Хаки совершил интеллектуальный прыжок, оторвавшись от своего предка на добрую сотню поколений.
        Мне хотелось верить, что учителя якобы оболгали Ротта Громобойца, представив его как некомпетентного болвана, не способного отличить рыбацкие лодки от военных кораблей. К сожалению, учителя правы. Ротт Громобоец был тем ещё дуболомом.
        Но сын боготворил отца, и не замечал его пороков: пристрастия к вину и дыму дурманящих трав. А Ротт Громобоец, будучи от природы дураком, становился от вина и дыма ещё тупее.
        Всего менее часа назад я рассказал Ротту мой план. Объяснил, что мы проникнем в жилище Нугвари в сундуках. Это поможет нам избежать внимания наёмников. После чего, дождавшись выхода моих бойцов на позиции, атакуем наёмников. Это выманит остальных наёмников из жилища. Задача Ротта Громобойца - пробить толстенные стены пещеры, разделяющие жилища Нугвари и Те-Танга. Таким образом, мы нанесём удар непосредственно по врагу.
        Ротт Громобоец выслушал план, а когда я замолчал, сказал:
        - Значится, я должен сломать дом этих Нугвари? Убить двух женщин? Я Ротт Громобоец! Я не воюю с беззащитными женщинами.
        - Нет же, уважаемый! - ужаснулся я. - Не надо убивать Нугвари. Они за нас.
        - А кто против нас?
        - Те-Танга и их наёмники.
        - А почему они живут у Нугвари?
        Я ещё раз, рассусоливая подробности, пересказал план. Иссушённый дымом и вином мозг Ротта Громобойца снова всё понял по-своему.
        - Мальчуган, если ты хочешь подраться с наёмниками, то приходи к ним на Ветроломы. Они готовы к схватке с заносчивыми срединными жителями. Или иди в Дом Поединка. А вообще наёмники - славные ребята. Почему они стали твоими врагами?
        - Мои враги не наёмники, уважаемый!
        В слово «уважаемый» я вложил столько сарказма, сколько мог.
        - А кто враги?
        - Те-Танга.
        - А они кто?
        - Род, враждебный Саран.
        Если бы Ротт Громобоец спросил: «А кто такие Саран?» - то честное слово, я бы отказался от помощи тупицы.
        Вместо этого Ротт снова выдал неожиданное:
        - Ты мне проще скажи, надо кого-то убить, кроме тех женщин?
        - Женщин - не надо. А наёмников - всячески приветствуется.
        - Стены какие-то надо сломать?
        - Очень надо.
        Ротт Громобоец повернулся к Хаки. Во время разговора парень смотрел на отца влюблёнными глазами.
        - Он твой друг? - спросил Ротт.
        - Лучший друг. Мы в Прямом Пути вместе сидели.
        - Это хорошо. Ладно, рассказывайте, что там ломать и кому.
        Я думал, что самое сложное позади. Но мне понадобилось ещё полчаса, чтобы растолковать славному воину, зачем мы будем прятаться в сундуках. Ротт тут же забывал все, что я сказал. А если и запоминал, то в причудливо искажённом виде.
        Судя по всему, у славного Громобойца нелады с кратковременной памятью. Такие нарушения работы мозга дивианские целители умели лечить. Но для этого хворый или его близкие должны осознать проблему. Сам Ротт считал свою память превосходной. А беды, которые забывчивость причиняла в его жизни, списывал на происки негодяев учителей, завидовавших его великой воинской славе. Единственный близкий Ротта Громобойца - его сын - был в таком восхищении от отца, что даже намёк на необходимость лечения воспринял бы как оскорбление и вызов на поединок.
        У Ротта, как у прирождённого жителя, был Внутренний Голос. Почему он не напоминал ему ничего? Объяснение этому тоже можно найти.
        Голос напоминал только то, что его носитель запомнил, а позже забыл. Но если Ротт с трудом запоминал что-либо, то и Голос или не мог это напомнить, или между ними возникало непонимание, принимавшее в сознании Ротта причудливые формы. Голос исправно помогал Ротту Громобойцу вспомнить всё, но у того не хватало мозгов осознать напоминания.
        Внутренний Голос - это вообще единственное, что связывало бесконечно бредящее сознание Ротта Громобойца и реальный мир. Не будь его подсказок, Ротта обвинили бы в демонизме, как всех психически больных, и сбросили бы в грязь. Быть может, поэтому Ротт и жил на Ветроломах? Там проще скрыться от небесной стражи. А соседи - бедняки и незаконные потомки низких нелегалов - не донесли бы на Ротта.
        Моё настойчивое повторение много раз сказанного возымело успех. Ротт Громобоец запомнил, кто наши враги. Правда, он так и не запомнил моего имени, и всё время называл «мальчуган». Хаки он звал так же. Неужели папа не помнил имени собственного сына?
        Впрочем, мне плевать на это. Главное, что Ротт Громобоец и в самом деле считался большим мастером «Удара Грома». Вероятно, величайшим на Дивии. Тут Хаки не преувеличил. Иметь на своей стороне такого бойца - значительное преимущество. Лишь бы его не подвела память и он не начал крушить и убивать всех подряд, а не только врагов.
        - ? ?
        В ожидании сигнала, я часто подходил к закрытому ставнями окну и смотрел сквозь щели. При каждом подходе Ротт Громобоец спрашивал:
        - Ну, мальчуган, бить в стену, али нет?
        - Нет, уважаемый.
        Наевшись, Ротт снял с пояса шкатулку. Открыл крышку и накрыл её ладонью. Полыхнул язычок огненного озарения. Убрав ладонь, Ротт подождал, пока сухая трава в шкатулке прогорит до нужной кондиции. После чего поднёс густо дымящуюся шкатулку к своему лицу и шумно вдохнул желтоватый дым.
        Я с любопытством следил за процессом. Вдыхание дурманящего дыма - один из пороков дивианцев, который Совет Правителей пытался искоренить. Хотя я заметил, что это занятие было довольно редким для Дивии. Только в некоторых кабаках можно подышать над такой коробочкой, да и то, если небесная стража заметит, то может и арестовать.
        Меня больше интересовала не трава, а примитивный способ её употребления. Почему дивианцы не догадались вдыхать его через трубки? Или хотя бы делать что-то вроде сигар, заворачивать дурман-траву в листья ман-ги.
        У меня снова возникла идея: а не «изобрести» ли кальян? Или для начала простой стеклянный бонг? Его конструкцию я вполне могу восстановить по памяти Дениса Лаврова, а потом заказать стеклодувам.
        Будет ли вообще выгодна эта оптимизация курения или же я только потрачу время? Как я заметил, вдыхателей дыма не так много на Дивии. Поймёт ли целевая аудитория преимущества иного способа вдыхать дым?
        Нет, мне рано думать об улучшении опыта дивианских курильщиков. Мне бы хотя бы шашлычную запустить…
        Заметив мой интерес к коробочке, Ротт Громобоец сказал:
        - Не заглядывайся, мальчуган. Не для твоего ума это всё.
        - Я знаю, уважаемый. Дым - это для вашего ума.
        - Верно. А ты лучше упражняйся. Приседания делай, бегай побольше. Отжимания от пола на руках тоже совершай. На кулаках лучше. Развивай тело своё. Я в твои годы мог без остановки оббежать всё Пятое Кольцо, ни разу не отдохнув. Даже не запыхался особо.
        Ротт Громобоец ещё раз шумно втянул дым. Закрыв глаза, замер. Я испугался, что он теперь обдолбался и не сможет ничего делать.
        - Уважаемый? - осторожно спросил я.
        - Да, мальчуган. Бегать надо. Даже если ты летаешь на этих… как их там…
        - «Крыльях Ветра».
        - Ага, это.
        - Спасибо за совет. Кстати, а разве вам Голос не подсказывает?
        - Какой Голос? - Ротт Громобоец и посмотрел на меня покрасневшими глазами.
        - Внутренний…
        - А этот. Сердце Дивии руководит мною, как и всеми. Но мне не нужны подсказки Голоса. Я и так всё помню и знаю.
        - Ясненько.
        Надышавшись дымом, Ротт Громобоец вытряхнул пепел на пол и прицепил шкатулку к поясу.
        Я снова подошёл к окну и посмотрел в щель. На этот раз увидел долгожданный знак - далеко-далеко, на стене Шестого Кольца, появилась узкая полоска красного знамени. Это Танэ Пахау сигнализировал мне, что все мои бойцы удачно вышли на позиции и притаились, готовые к атаке.
        Теперь дело за нами.
        - Чё, мальчуган, бить в стену, али нет?
        - Бейте, уважаемый.
        Я думал, что Ротт, как и все надышавшиеся дыма, станет медлительным, но он остался тем же бодрым краснокожим коротышкой, который выскочил из гробницы.
        Подбежав к стене, он ласково прислонил к ней ладонь:
        - Толстая. Но не для меня.
        Отставив правую руку, сжал кулак, окутанный вихрем «Удара Грома». Приметившись, убрал ладонь и резко ударил по стене. Низкочастотный гул растёкся по комнате. Стена затряслась, расплываясь, как в расфокусе. Отдача в виде волны пыльного воздуха ударила по нам. Центральная часть стены провалилась внутрь, словно затянутая в вентиляционную трубу.
        Такой точности использования «Удара Грома» я не видел даже во время битв с низкими. И главное - я уверен - Ротт использовал не самую высокую ступень озарения.
        Дыра в стене напоминала вход в пещеру, настолько толстыми оказались перегородки между комнатами. Навряд ли я смог бы пробить её так же чётко и аккуратно, скорее обрушил бы потолок, похоронив себя под обломками.
        - ? ?
        Громобоец первым вбежал в пролом - осколки камня ещё падали и гремели, раскатываясь по комнате. На ходу он резво надел перчатки и лязгнул ими, ударив кулаком в ладонь.
        - Чё, мальчуган, кого тут убивать? - проорал он из пылевой завесы.
        Я побежал следом:
        - Убивайте всех, кто будет убить вас.
        Я хотел было окатить коротышку «Живой Молнией», но тот отскочил от меня и зло заорал:
        - Не надо мне это! Не лезь ко мне, мальчуган.
        - Простите.
        Предоставив Ротту Громобойцу свободу действий, я покрепче обхватил мочи-ку. И вовремя - из серой стены пыли на меня налетел наёмник, тоже размахивающий мочи-кой.
        Изгибы наших орудий сцепились. Противник оказался чуть проворнее - первым пнул меня. Да так лихо задрал ногу, что попал мне в грудь. Пинок был усилен «Тяжёлым Ударом». Выпустив мочи-ку, я отлетел обратно в комнату и ударился спиной о каменный сундук.
        Было не столько больно, сколько обидно, что меня так легко вышвырнули. Сдёрнув с пояса кинжал, откатился в сторону и приготовился встретить врага.
        Но он из пыли так и не вышел.
        Послышался дробный лязг перчаток и несколько громовых раскатов, от них затряслись стены, деревянная заслонка на окне отвалилась. Солнечный свет залил комнату, мешаясь с клубящейся пылью, подрагивающей в такт громовым ударам. Потом всё затихло - из пыли со свистом вылетела моя мочи-ка.
        - Больше не теряй палку, мальчуган, - крикнул Ротт Громобоец.
        Я повторно ринулся в пролом. Мельком посмотрел в окно: четверо патрульных наёмников висели в воздухе, их широкие чёрные крылья переплетались так, будто они готовились танцевать. Но они не танцевали, а методично посылали призрачных орлов куда-то вниз, туда, где мои бойцы бились с другими наёмниками. Прежде чем пропасть в пыли, я увидел, как солнечный круг Софейи воткнулся в живот одного наёмника и взорвался.
        В комнате бывшего жилища родителей пыли меньше. Зато много крови. Два наёмника валялись среди обломков стены. Их тела расплющены, конечности вывернуты. Доспехи вдавлены в тело так, будто попали под каток. Голова одного наёмника валялась в углу комнаты, а шлем, соскочивший с неё непонятным образом, лежал рядом, будто голова, отделившись от тела, решила сбросить ненужный ей вес.
        А этот Ротт Громобоец и правда, большой силач! Но где он сам?
        Входную арку этой комнаты когда-то закрывало растение-дверь, но сейчас там остались только его расплющенный «Ударом Грома» ошмётки. Из других комнат доносился какой-то шум, но он мало походил на «Удары Грома».
        Я выбежал в коридор, где столкнулся с третьим наёмником. Он без шлема, лицо залито кровью. Левая рука безвольно болталась, была так же расплющена, как трупы в комнате.
        Теперь понятно, почему Хаки Энгатти любит пригрозить своим врагам «превратить их в лепёшку». Это не фигура речи, а реальное умение, наследованное от Ротта Громобойца.
        Я замахнулся мочи-кой, наёмник прикрыл лицо здоровой рукой и закричал:
        - Нет позора в том, чтобы склонить голову…
        - У нас не поединок, - сурово прервал я и опустил мочи-ку на голову наёмника.
        Я сдержал силу удара. Убивать сдавшегося противника считалось бесславным поступком для небесного воина. Даже если бы никто этого не увидел, то позже, на разборе битвы, мне пришлось бы как-то упомянуть об этом.
        Потерявший сознание наёмник рухнул к моим ногам. Перепрыгнув через него, я побежал дальше, ориентируясь на странный шум.
        Заодно подумал, что мои расчёты оказались неверны: внутри жилища оказалось больше двух наёмников. Это значило или то, что Те-Танга нарушили закон, и их охранял вовсе не малый отряд, или что Нугвари всё-таки предали нас и подкрепление прибыло к наёмникам заранее, прямо к моменту нашей атаки.
        А что если мои бойцы не справились, не успели разбить вражеский акраб? Наёмники призвали подмогу. Но это невозможно - прошло слишком мало времени. Никакой акраб не успел бы улететь и вернуться за те четыре минуты, что прошли с начала боя.
        Но в предательство Нугвари тоже не верилось. Какой смысл помогать мне до самого конца, а потом сдать? К тому же я снова был очарован Саной, в особенности тем, как она решительно поставила на кон судьбу своей семьи ради того, чтобы получить места уполномоченных помощниц Совета Правителей. Нет, Сана не могла такое сделать. Её мамаша - вполне…
        Я осмотрел несколько комнат, прежде чем сориентировался, что странный шум доносился из комнаты с бассейном. Той самой, в которой я когда-то проводи много времени, ныряя в тёплую воду и размышляя о своей жизни…
        4. Сила и тупость
        Входная арка в ванную комнату обрамлена обрывками растения-двери. Я проскользнул внутрь.
        Раньше свет попадал в ванную через затянутые листвой круглые окна, но сейчас они наглухо забиты железными ставнями. Те-Танга готовили дом к осаде. Большое помещение освещала парочка синих светильников, остальные - разбитые и покорёженные - валялись на полу. Зеркальная скрижаль расколота на две половины, каждая из которых рисовала свою часть отражения.
        Из разорванной металлической трубы, торчавшей из разбитого пола, булькал фонтанчик воды. Он скоро иссяк - давление в водопроводе Дивии было низким. Помнится, иногда вода вообще текла еле-еле: чтобы заполнить большой бассейн свежей водой, приходилось ждать не несколько часов.
        На дне пустого бассейна барахтался Ротт Громобоец. Лежал он лицом вниз и молотил перчатками по полу, словно пытался плыть. Его красное тело окутано сгустками «Облака Тьмы».
        По краям бассейна расположились трое наёмников. Двое насылали на Ротта тьму, а третий методично, с периодичностью в две-три секунды, кидал толстенные «Ледяные Копья». Ледяные конусы врезались в тело Ротта и тут же превращались в воду, в которой Ротт, собственно, и барахтался.
        Со стороны сцена довольно нелепая, но если знать, как работают озарения, то станет не до смеха - Ротта Громобойца убивали. Я не знаю, чем он отражал удары ледяных копий, но понимал, что основные силы он тратил на избиение двойного «Облака Тьмы». Точно так же, как это делал Хаки Энгатти, пытаясь догнать учителя Гиан Атти. Умение пробивать кулаками столь нематериальное озарение - семейная тайна Энгатти?
        Лиц наёмников не видно под масками, но по суетливым движениям угадывалось: наёмники удивлены тем, что громобоец колотил «Облако Тьмы».
        Именно звук очень частых, но заглушённых «Ударов Грома» и создавал тот странный шум. Он походил на реверберацию, будто гром многократно отражался от пространства «Облака Тьмы», но не успевали затихнуть, как его нагоняли новые раскаты.
        Для оценки обстановки мне понадобилась секунда, но наёмнику хватило половины этой секунды, чтобы перевести удары «Ледяными Копьями» на меня.
        Меня снова спасло недавно приобретённое умение Линии Морального Права - озарение «Отталкивание Вещества» сработало без моего сознательного приказа и отклонило ледяной конус. От второго я уже увернулся сам и поспешно ударил по всем наёмникам молниями. Не дожидаясь окончания их действия, я покрепче сжал мочи-ку и ринулся на ближайшего ко мне противника.
        Чётко и слаженно, словно воздушные танцоры, двое наёмников исчезли, используя «Ускользающий Свет». И через мгновение один появился передо мною, занося руку, окутанную ледяным копьём, второй очутился за моей спиной и сразу же заключил меня в каменные объятья, не давая использовать мочи-ку.
        Удар копья оказался таким оглушительным, будто на меня обрушился целый айсберг. Из-за потемнения в глазах я не видел моего противника, но знал, что он заносит руку для повторного удара - ему нужно несколько секунд, чтобы нарастить вокруг неё новое копьё льда. Этого удара я бы не пережил, но противник, обхвативший меня сзади, ослабил хватку. Я тут же воспользовался этим, лягнул врага, а потом, как нас учили на борьбе, перебросил наёмника через себя, направив его прямо в пустой бассейн.
        Избавившись от хватки, кинулся в сторону, избегая удара ледяным копьём - оно разорвалось рядом со мною, обдав тяжёлым вихрем колотого льда.
        Я не слышал ничего, кроме шума в моей голове, но видел, что враг отпустил меня не по своей воле - мои молнии всё ещё носились по помещению, врезаясь в стены и выбивая в них горящие дыры. Но некоторые молнии, подчиняясь тому необъяснимому рэндому, который заложен во все озарения, отражались от стен и, потеряв в убойной силе, снова неслись куда попало.
        На «Проворстве Молнии» я ускользнул от очередного ледяного копья и подскочил к врагу. Ткнул его мочи-кой под подбородок шлема. «Тяжёлый Удар» снова сработал в автоматическом режиме - разбрызгивая лёд недоделанного копья, наёмник подлетел к самому потолку и рухнул в бассейн.
        Помня о том, как слаженно враги перемещались на «Ускользающем Свете», я вызвал узоры «Синей Нити», продолжая при этом бежать по периметру бассейна, что должно осложнить телепортацию в мой тыл. Отметил, что Ротт Громобоец всё ещё окутан «Облаком Тьмы», но колотил его намного активнее. И не лежал ничком в луже воды, а встал на одно колено.
        Тот наёмник, которого я швырнул в бассейн, выбрался и встал рядом с товарищем. Я остановился на противоположной стороне бассейна, напряжённо ожидая момента, когда они воспользуются телепортацией.
        Я ещё не использовал «Синюю Нить» против «Ускользающего Света». О том, что она якобы останавливала врага во время телепортации, знал только в теории. Мран Однорукий, обучавший нас этому озарению, отказался устраивать учебный поединок «Синей Нити» и «Ускользающего Света».
        - Всё от того, мальцы, - сказал он, - что человек, ускользающий по свету, совершенно беззащитен. Если настичь его «Синей Нитью», то можно его не просто покалечить, а так и оставить вечно ускользающим. А от этого, увы, ни один целитель не вылечит. Поэтому мы не будем делать это с вами здесь. Делайте это в бою с врагом.
        Как водится, мы ничего не поняли из корявых объяснений, а растолковать их Мран отказался, сказав, что и без того всё ясно и вообще урок окончен.
        Когда учитель покинул ристалище, мы попробовали подловить друг друга на «Ускользающем Свете». Но так и не смогли - слишком сложно засечь момент перехода в «Ускользающий Свет».
        Мы решили, что или уважаемый учитель Мран - болван, и забыл нам объяснить что-то важное, или же нам нужно больше стараться. Договорились, что как-нибудь в другой раз потренируемся. И, конечно, ни разу не тренировались.
        Мои противники словно догадались к чему я готовился. И ускользать по свету не стали: выпустили на меня по стае призрачных орлов и одновременно начали оббегать бассейн, заходя на меня с двух сторон.
        Мои Линии не восстановились настолько, чтобы снова вызвать яркий «Удар Молнии». Но на «Синюю Нить» хватило. На этот раз я уже чуть лучше владел этим озарением: путаные клубки энергии опутали птиц, разрушая их призрачную структуру.
        И я слишком поздно понял, что птиц на меня направили вовсе не для того, чтобы сразить, а чтобы отвлечь.
        Три орла выжило, теряя прозрачные треугольники они, врезались в меня, как камикадзе в американский корабль, и взорвались. Одновременно с этим на меня обрушились две мочи-ки наёмников. Моя броня уже не защищала от ударов, а супер туника едва успевала унимать кровь из многочисленных ран. «Живая Молния» давно не защищала, развеянная атаками наёмников.
        Я не удержался на краю и упал в бассейн. Бой окончен - меня победили. Не пора ли попросить пощады?
        Первый наёмник вернулся к Ротту Громобойцу и обновил на нём «Облако Тьмы». Второй наёмник прыгнул на меня сверху, чтобы добить.
        Очень усталым движением, превозмогая похожую на лень слабость, я сорвал с правой ладони обмотку и встретил мочи-ку голой растопыренной ладонью. Страшная боль пронзила её. Мочи-ка хоть и изломала всю руку, но тут же заскрежетала, вспыхнула и исчезла. Я не надеялся, что трюк сработает второй раз, ведь скорость падающего на меня наёмника была слишком большой - мочи-ка должна была рассечь мою руку вдоль, как брёвнышко.
        Противник отпрянул от меня, пробормотав сквозь маску:
        - Какой грязи? Что это такое?
        - Это возмездие, дитё грязи! - раздался рёв Ротта Громобойца.
        После этого я резко потерял и слух, и ощущения тела. Меня то ли подбросило, то ли наоборот вдавило в летающую твердь. Вокруг меня поднялась бесшумная метель из отдельных, идеально ровных и крупных капель воды, осколков камня и плитки, обрывков растения-двери, черепков и остального сора, образовавшегося во время битвы. Все эти объекты бешено вращались, словно кто-то намеренно превратил их в волчки.
        Потом и зрение моё заволокло этим сором. Я успел подумать, что это был какой-то невиданный «Удар Грома», применённый Роттом Громобойцем. Но так ли это я…
        - ? ?
        Не знаю, как скоро я очнулся.
        Я лежал не на дне бассейна, где меня застал этот невиданный «Удар Грома», а у стены, заваленный обломками отражающей скрижали и мокрыми осколками камня.
        Приподнялся на локте. Полная тишина - я лишился слуха.
        Вместо бассейна зияла яма с горой каменных обломков в центре. На вершине её сидел Ротт Громобоец и жадно, как истосковавшийся по сигарете курильщик, дышал над шкатулкой.
        Кажется, я орал от боли, но своего крика не слышал. Ротт Громобоец только пожал плечами и снова задышал над дымом. Я кое-как сгрёб с себя обломки и сел. Правая рука моя болталась, как тело удава из одного известного советского мультика - настолько она изломана мочи-кой.
        Я нашарил на левой стороне пояса шкатулку с двумя важнейшим для воина целительским кристаллами. Заученным движением применил их - но Линий не хватило даже для заметной ступени, лечение только отсрочило мою смерть. И слегка восстановило слух.
        Я услышал свои стоны и дыхание, смешивающиеся с сопением Ротта Громобойца, который всё ещё занимался своей дыхательной практикой, согнувшись над дымящейся шкатулкой.
        Я вспомнил о наёмниках. Огляделся. Их нигде не было.
        - Умерли? - спросил я, не услышав своего голоса.
        - Умерли, мальчуган, - едва разобрал я голос Ротта Громобойца. - Вон ихние грани валяются всюду. Жди лекаря, а я дальше пойду. Там ещё не все враги умерли.
        Он сделал два глубоких вдоха, высыпал пепел из шкатулки, закрыл её и прицепил на пояс. Я заметил, что красная кожа Ротта покрыта струйками розовой, смешанной с кровью воды. Наверное, он и сам был сильно ранен?
        Проворный коротышка перепрыгнул с груды камней на ровный пол. И ещё проворнее скрылся в темноте за аркой выхода.
        Я застонал и упал на спину.
        Сознание я потерял, но как-то не до конца: впал в бредовый полусон. Слышал какие-то взрывы, крики и голоса, но одновременно чудилось, что я парю над Дивией на неких широких и белых, как у лебедя, «Крыльях Ветра». При этом понимал, что никуда не улетел, а лежал в развалинах ванной комнаты.
        Я умирал, и увлечённо следил за этим процессом, будто умирал не я, а кто-то другой. Например, персонаж из управляемой «Игры Света».
        Интересно, сколько из меня вывалится граней мёртвого?
        И правда ли, что личность умершего отлетит в Сердце Дивии или это просто выдумки священников?
        - ? ?
        Умереть я не успел. Около меня оказался Шигеро Саран и сразу принялся за лечение.
        Первым делом я перестал фантазировать полёт на белых крыльях. Полностью вернулся слух. Боль осталась, но уже не раздирала меня, как гракк.
        Затем Шигеро начал собирать заново мою раздробленную руку. Я попросил не погружать меня ни в сон, ни в «Облако Тьмы», не хотелось терять контроль над ситуацией.
        Врачуя, Шигеро рассказал, как прошёл бой с наёмниками, охранявшими внешний периметр утёса. По его словам внезапность нашей атаки дала некоторое преимущество. Но довольно быстро наёмники организовались и дали отпор. Хотя большая часть их бойцов были не старше нас, но управляли ими два опытных, матёрых командира.
        - Я и Реоа не успевали лечить наших! Тело Миро так искромсали мочи-ками, что он до сих пор лежит в «Облаке Тьмы»: Реоа занимается лечением.
        - А Эхна? - спросил я.
        Шигеро кивнул:
        - Как обычно, её ранили первой и она едва не умерла. Дядя Шоодо вернул её к жизни и оттащил к Реоа и остальным целителям.
        Планируя это нападение, я рассчитывал, что целители станут нашим преимуществом. Конечно, Саран не боевые целители, поэтому не способны вытаскивать раненых из самой гущи боя. Но и сам бой не был таким уж масштабным и эпическим.
        Рассказ Шигеро подтвердил мои расчёты: наши раненные бойцы проходили через руки сразу нескольких целителей, как автомобили на конвейере, что позволяло им быстро вернуться в строй. У наёмников такой роскоши не было, их единственного целителя мы вычислили ещё во время разведки и грохнули первым, как нас учили наставники.
        Но даже с подкреплением в виде десятка «хилеров», мой отряд не одолел сопротивление наёмников. Все эти дни они тоже не теряли времени, хорошо изучили местность. Они пользовались всеми выступами и секретными ходами в утёсе. Например, они сразу же выставили несколько «Стен Воздуха», прикрыв себя от атак. Моему отряду пришлось потратить много времени и Линий на их разрушение.
        - Но вот что странно, - сказал Шигеро, - хотя мы успели повредить их акраб, подмога всё равно прибыла. Ещё три наёмника ударили по нам с тыла. И если бы не помощь громобойца в маске, думаю, нас быстро отбросили бы…
        - Постой, что за громобоец в маске?
        Шигеро покачал головой:
        - Он был в маске, самый старший. Так что я не могу назвать его имя.
        - Но ты догадался?
        - Конечно, - хмыкнул Шигеро.
        Я тоже догадался, кто этот «загадочный» союзник. Сын того краснокожего коротышки, который…
        Я поднялся на ноги:
        - Где Ротт?
        - Не знаю, - ответил Шигеро. - Я только тебя нашёл. И ты ещё слаб.
        Покачиваясь, я схватился за обломок столба:
        - Что было дальше?
        - Неизвестный громобоец сильно нам помог, но наёмники всё равно хорошо окопались и не давали нам пройти внутрь утёса.
        - Но ты же здесь?
        - Потом мы услышали страшный грохот, часть утёса обвалилась. Мы видели как к старшему крыла прибежал другой наёмник и что-то сказал. Тогда их старший вышел к нам и сказал, что нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильными воинами.
        - Но почему?
        - Мы не знаем. Старший наёмник предложил нам закончить битву, но без того, чтобы побеждённые расплачивались за ущерб.
        - А вы?
        - Инар согласился.
        - Второй старший поступил разумно.
        - Наёмники собрали своих раненных и одного мёртвого и улетели.
        - И оставили тех, кого нанялись защищать?
        Шигеро Саран пожал плечами:
        - Нам же лучше.
        Мне всё ещё было сложно ходить, хотел опереться на мочи-ку, но моя давно затерялась где-то в камнях. Тогда я вспомнил о мочи-ке наёмника.
        Проверил Внутренний Взор - иероглифа «Тайник Света» нет. Скорее всего, моя Линия Тела упала так, что отобранная у наёмника мочи-ка вывалилась и тоже затерялась в развалинах.
        Опираясь на руку Шигеро, я поплёлся на поиски Ротта Громобойца. Я уверен - именно он совершил такое, отчего наёмники отступили.
        - ? ?
        Ротта Громобойца я отыскал в одной из тех небольших комнат, где когда-то хранились сундуки с богатством семьи Похара Те-Танга и Мадхури Саран. Во что переоборудовали комнату новые хозяева сложно сказать. Сейчас её пол, стены и даже потолок покрыты налётом какой-то коричневатой жидкости. Она лилась с потолка тягучими каплями или свисал тонкими струйками, как расплавленная пластмасса.
        В центре комнаты дыбился кратер из разбитых плиток, камней и поломанной мебели. В центре этого кратера сидел на корточках Ротт Громобоец. Его и без того красная кожа покрыта этим жидким коричневатым налё…
        - Это кровь? - поразился я, пытаясь увернуться от падающих с потолка капель.
        - И плоть, и кровь, и кожа, и кости, и внутренности. И одежда тоже. Всё перемолото и перемешано. Ну, как обычно, мальчуган.
        «Обычнее некуда», - иронично подумал я и спросил:
        - Те-Танга прятались в этой комнате?
        - Кто такие Те-Танга? - Ротт Громобоец обвёл стены таким непонимающим взглядом, будто спрашивал: «И где эта комната? Где я вообще?»
        Потом, видать, Голос достучался до слабоумного мозга. Ротт подтвердил:
        - Да, тут они сидели. А наёмник прикрывал их этой, как её там… которая пш-ш, пш-ш-ш делает. Шипит и дует.
        - «Стена Воздуха»?
        - Да это.
        - А вы?
        - А какая стена меня остановит, мальчуган?
        - Судя по всему - никакая.
        - Вот я и вдарил. - Лицо Ротта омрачилось. - Я не сразу разобрал, что среди них было дитя. Дитя надо было пожалеть. Но из-за этой, как там её, шипит которая, не разглядел дитя. А как увидал, то уже поздно было, ведь мой удар не остановить на половине Пути.
        Я привык к крови, кишкам и прочим обрывкам людских тел, повреждённых боевой магией. Привык и к тому, что славные целители возвращали к жизни настолько покалеченных людей, что они больше походили на кровавые бурдюки с мясом и волосами.
        Меня потрясла не кровавая комната, а «Удар Грома», превративший группу людей во что-то вроде тщательно перемешанной суспензии, ровным слоем размазанной по стенам.
        Как всё-таки мало я знал о высших ступенях боевых озарений.
        В отличие от меня Шигеро был доволен смертью целой семьи Те-Танга. Он ликовал и славил Ротта Громобойца. Ротт Громобоец спокойно слушал похвалы, что можно принять за скромность. На деле он, скорее всего, не понимал, о чём говорил Шигеро и кто он вообще такой.
        В какой-то мере Ротт Громобоец облегчил мне сложное решение. Финалом нашей атаки должно было стать показательное убийство главы этой семьи и его одной жены.
        Вторую жену и детей я собирался взять в плен, чтобы обменять на сундуки золотых граней, похищенные Те-Танга из сокровищницы дворца Саран. Хотя Шоодо сразу сказал мне, что всё награбленное золото Те-Танга пустили на оплату наёмников.
        Теперь же ничего решать не надо. Семья Те-Танга, захватившая жилище родителей Самирана, уничтожена полностью.
        - И это только начало нашей мести, - кровожадно крикнул Шигеро, топчась в красно-коричневой жиже.
        - Всех победим, - кивнул я.
        - Всех убьём! - поправил меня Шигеро.
        5. Целительские квоты и боевые хомяки
        Было время, когда мне казалось, что управление родом - это почётное и необременительное церемониальное действие, полное многозначительных кивков и мудрых высказываний. Примерно, как это происходит в корейских мультиках про боевые магические искусства:
        На вершине могучей, пронзающей облака скалы, в окружении невиданной архитектуры, сидят старейшие клана - великие маги, облачённые в фантастически неудобную одежду. Перед ними выходят два бойца, оспаривающие чего-то там согласно сюжету. После бессмысленного, но предельно пафосного диалога, они подпрыгивают в воздух, сотрясая небо, и вынимают оружие - толстенные мечи или секиры, размером с вертолёт - и начинают драться, используя невероятную магию, разрезающую небеса. Старейшие маги клана наблюдают битву, обмениваясь заметками о технике бойцов. На десятой минуте нон-стоп рубилова все старейшие хором изумляются, когда один из героев применяет Легендарный Удар Двенадцати Тысяч Алмазных Драконов Ярости Пылающего Огня, секрет которого утерян двенадцать тысяч лет назад, в ту эпоху, когда… После чего начинается флешбэк.
        К сожалению, я попал не в корейский мультик, а на доисторический летающий город. Управление родом - это не мудрые кивки и диалоги, а бесконечная попытка образумить коллектив из лебедя, щуки и рака, каждый из которых считал себя умнее тебя.
        Как говорил папа Дениса Лаврова о своих сотрудниках: «Каждый суслик - агроном». Никогда не понимал значения этого выражения, но теперь понял на своей шкуре.
        Вдобавок моё клановое лидерство осложнялось тем, что наёмники убили «агрономов» рода Саран, остались одни «суслики».
        Хорошо, что большей частью сусликами управлял Шоодо Саран. Этот мяукающий дядечка с крошечными ручками оказался вполне себе тираном. Каким-то чудом он успокоил панику родичей. Заверил их, что совсем уже скоро Самиран и Шигеро вернут роду Саран былую славу.
        - Вот увидите, - сказал он. - Наши боевые парни готовят нечто такое, что ух! Считайте, мяу, что Те-Танга уже мертвы.
        Конечно, до конца никто ему не верил. Пока что на мёртвых больше походил род Саран. Но иногда надежда важнее правды.
        Чтобы отвлечь родичей от горестных мыслей, Шоодо попытался наладить их работу, согласно предназначениям.
        Сословие Возвращающих Здоровье выделяло каждому роду что-то вроде квоты на хворых. Целители поделили жилые Кольца города на сектора, каждый из которых обслуживал какой-либо род или, как было в случае с мамой Самирана, один сильный специалист. Можно смело сказать, что жители летающей тверди были прикреплены к поликлиникам, как жители родины Дениса Лаврова. С разницей, что поликлиник не было, ибо не было нужды в сложном медицинском оборудовании. Целители сами посещали хворых. Кроме тех случаев, когда хворый по какой-то причине не мог лечиться дома. Тогда он посещал целителя. В жилище каждого уважающего себя врача отведена комната для таких случаев.
        Согласно сословной квоте целители рода Саран обслуживали несколько секторов Пятого и Шестого Колец. Не считая хворых, обращавшихся к сильным целителям, как это было с мамой Самирана, которая обслуживала богатые семьи из Четвёртого и Третьего Кольца.
        И если раньше клиентов не хватало для всех Саран, то после уничтожения большинства наших сильных целителей, работы стало много. Но делать её некому.
        Выжившие Саран оказались, мягко сказать, не самыми лучшими врачами. Более того, почти половина выживших «сусликов» вообще не умели врачевать что-либо более сложное, чем порез или вывих. Головную боль или температуру унимали, но понять, каковы их причины - уже не хватало мозгов. Такое врачевание больше вредило, загоняя болезнь вглубь. А если даже и поняли бы причину - всё равно у них не было нужных озарений для её устранения.
        На помощь наконец пришло сословие Возвращающих Здоровье. Они обеспечили наших криворуких целителей кристаллами, хранившимися в сокровищнице дворца сословия именно для таких экстренных случаев.
        Часть нашей квоты временно передали другим целителям. Старшие сословия заверили: как только Саран восстановят свою славу, наши хворые будут возвращены.
        - ? ?
        Ситуация с обслуживанием клиентов рода Саран кое-как уладилась, в казну рода полились первые тонкие ручейки прибыли. И по законам жанра случилась другая беда: наёмники Те-Танга начали атаковать целителей, направляющихся к хворым. Пришлось обеспечить охрану для каждого врача, что сделать весьма сложно, так как воинов у меня было слишком мало.
        Сословие прислало нам несколько сундучков золота, чтобы мы наняли крыло наёмников, которые занялись бы защитой целителей от других наёмников.
        Я и дядя Шоодо отправились на рынок Седьмого Кольца, самый большой на Дивии. Именно там, в отдельном ряду, располагались лавки наёмников - небольшие домики без окон и без вывесок. Только на железных воротах входных арок висели массивные объёмные гербы. Я впервые приобретал услуги наёмников, мне было очень интересно. Так я насчитал тридцать домиков с разнообразными гербами.
        - Неужели крыльев наёмников так много? - удивился я.
        - Крыльев не очень много, - пояснил дядя Шоодо. - Если мой Внутренний Голос не ошибается, шесть или семь.
        - Но почему так много лавок и разных гербов?
        - Остальные лавки принадлежат не крыльям, а славным героям одиночкам.
        Я вспомнил мощного наёмника, который во время битвы на пустыре почти победил целый отряд небесной стражи.
        - Так может нам нанять одного-двух славных героев, вместо толпы обычных бойцов?
        - И как ты себе это представляешь? Герой один, а целителей много. А стоить его услуги будут больше, чем услуги целого крыла.
        - Ладно, убедили.
        Мы начали обход лавок, избегая домика с гербом «Тёмных Героев», ведь это небесное ЧВК имело ко мне особые претензии.
        Во всех лавках отказались от наших денег. И это было странно. Ибо даже бойцы одного крыла запросто служили разным клиентам и с удовольствием дубасили товарищей в чужой родовой войне. Наёмники не убивали друг друга, но дрались честно, пока одна сторона не признавала, что нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильным воином.
        Разгадка странного поведения наёмников появилась скоро, причём - от Котахи Патунга, самого старшего рода Патунга.
        Он единственный из старших Патунга следил за моим противостоянием с родом Те-Танга. Именно он помог не только советом, но и финансово: распорядился повысить довольствие моего отряда в три раза (вместо одного сундучка с золотом выдал три). Таким образом, он не принял прямого участия в войне, никто не мог упрекнуть в том, что он наполнял казну отряда, подчинённого его роду.
        Разгадка поведения наёмников оказалась простая - род Кохуру, мои заклятые враги и воры граней, пригрозили командирам всех крыльев: если те начнут помогать мне, то станут врагами Кохуру. Как ни пытались наёмники выглядеть сильными и независимыми, они слишком малочисленны против самого славного воинского рода Дивии. Пришлось отказать мне под тем предлогом, что крылья заняты и не могут охранять моих целителей.
        - Получается, что Кохуру заняли сторону противника в родовой войне? - воскликнул я.
        - Это был ответ Кохуру на то, что я помог тебе деньгами. Так что это я, против воли других старших, встал на твою сторону. Точнее не встал сам, но поставил сундуки своего золота.
        - Почему бы и вам не пригрозить, наёмникам, что если они не помогут мне, то станут врагами Патунга?
        Котахи ушёл от ответа:
        - Одно скажу тебе, юный воин, наёмники люди не гордые, как все, кто служит за деньги, поэтому они не будут отказывать вам вечно. Просто подожди некоторое время и снова обратись к ним.
        - Те-Танга могут ждать «некоторое время», но мой род - нет. Если мы не восстановим славу, Саран перестанут существовать.
        Котахи кивнул:
        - Знаешь, как сейчас стало принято говорить о неизбежном?
        - Как?
        - Таков Путь.
        - Глупейшее высказывание!
        - Нет, есть в нём сильная мысль: два слова, но всё ясно. У мудрецов сословия Сохраняющих Опыт даже возникли споры, какими иероглифами сие высказывание записывать в скрижаль. Одни считают, что…
        Как многие воины, Котахи Патунга презирал учителей, но лично испытывал слабость к их наукам. Вероятно, все старые воины становились философами. Я поспешно прервал его рассказ:
        - Почему бы вам не пригрозить наёмникам? Или они вас боятся меньше, чем Кохуру?
        Котахи Патунга не удостоил меня ответом, а потом сказал, что время беседы вышло, пора и мне уходить.
        Так я понял, что Патунга боялись поднять своё противостояние с Кохуру на новый виток.
        Невольно вспомнилось моё наивное желание подтолкнуть эти рода к войне друг с другом. Опасаясь за своё высокое положение, оба рода будут упираться от прямой войны. И подталкивать их придётся до конца моей жизни.
        - ? ?
        Раньше мне и моему отряду не хватало денег. Теперь - завались: и от сословия, и скрытое финансирование от Котахи Патунга. Но я не мог потратить их на новых воинов.
        Всё, на что я мог рассчитывать, это на бесславных наёмников одиночек. Они не имели лавок на рынке, а просто собирались толпой в одной его части как батраки. Эти доблестные воины были такими отбросами, дымонюхами и пьяницами, что жалко тратить на них деньги. Да и навряд ли они защитили бы наших врачей. Таких забулдыг ставили только на охрану рабов.
        Даже то, что на нашей стороне оказался легендарный Ротт Громобоец не улучшило ситуацию. Легендарный герой был один, к тому же - туп и неуправляем. Да и репутация у него известно какая.
        С горем пополам Ротта можно привлекать в большие и скоротечные сражения, типа взятия утёса, но на повседневную военную деятельность он не годился. Ротт не способен никого охранять, так как забывал свою задачу ещё раньше, чем я успевал её объяснить. А имена знакомых ему не напоминал даже Голос, отчего все люди у него делились на три категории: мальчуган, дева и уважаемый/неуважаемый.
        Пришлось поблагодарить легендарного воина, насыпать ему несколько шкатулок золота, да отправить домой на Ветроломы.
        Всё это время я продолжал отчаянно призывать в свой отряд младших учеников Дома Опыта. Наконец на призыв откликнулся смуглый, до негритянской черноты парень. Звали его просто - Пендек. Без имени семьи или рода. Неблагозвучное даже по меркам Дивии имя выдавало потомка незаконных переселенцев.
        Пендек недавно пришёл в Дом Опыта с новой партией учеников. Одет в потёртый халат, подпоясан какими-то засаленными верёвками. На поясе болтались потёртые кожаные шкатулки. Даже обут словно бы специально жалостливо - в деревянные сандалии с верёвками вместо шнурков.
        Лицом Пендек не очень красив, даже - уродлив, как жители Ач-Чи, которых я видел на рынке. Внешность подтверждала не просто низкое происхождение Пендека, но происхождение из низких простолюдинов. Чёрный волосяной мох, покрывавший ноги Пендека, указывал на примесь крови лесного народа.
        Остаётся только догадываться, какой небесный воин соблазнился девушкой из ач-чийской черни?
        То, что Пендек потомок представителя именно военного сословия, а не торговца или священника, доказывалось его упрямством - парень хотел стать воином, «как отец». При этом у него было одно наследованное озарение. И врождённых граней менее двенадцати тысяч - тоже обычное дело для нелегальных детей. Само собой, что ни в один отряд его не пригласили. Его вообще никто не уважал, открыто называли «низким» и «грязью». С ним никто не садился рядом и даже учителя обращались к нему с презрительно оттопыренной нижней губой. А один раз я видел, как Пендеку отказал водитель старого деревянного акраба, мол, негоже полунизкому ездить в славном экипаже.
        Но у меня не было времени на отбор - Дивия неслась к Портовому Городу, а с сокращением расстояния близился день смотра воинств. Я взял Пендека в отряд ради количества. Пендек или не Пендек, но парень - прирождённый житель. Если нарядить его в доспехи и закрыть лицо шлемом, то на смотре прокатит за воина.
        Когда найду нормального бойца, ничто не мешает выгнать Пендека на мороз.
        Мне осталось найти ещё двух воинов и число моего отряда достигнет двенадцати.
        - ? ?
        В очередной раз, когда я пришёл во дворец Саран, чтобы проведать дела рода, Шоодо подвёл ко мне двоих. Очень юную, лет четырнадцати девушку, лицом похожую на Мадхури Саран. И того парня, который набросился на меня с кулаками во время собрания рода. Он тоже был похож на Мадхури, а возрастом был как старший ученик Дома Опыта.
        - Я слышал о твоём затруднении с предстоящим смотром войск, - сказал Шоодо. - До сих пор не понимаю, почему ты сам не додумался взять в отряд своих родных.
        - Уважаемый, у меня военный отряд. А из Саран только Шигеро стал боевым целителем.
        Неожиданно ответила девушка:
        - Самый старший, сейчас такие времена, когда каждый Саран должен стать немного боевыми. И не только целителями.
        - Допустим, - ответил я. - Какие у тебя боевые озарения?
        - Никаких. Я даже в Дом Опыта должна пойти только через несколько дней, Гуро Каалман недавно, до нападения Те-Танга, посетил меня с приглашением на учёбу.
        - Хм.
        А девочка сбивчиво продолжила:
        - У меня все врождённые грани. А наследованным озарением я могу выбрать «Живую Молнию» или «Наведение Сна».
        - Неплохо, - согласился я.
        - Потом я могу изучить любые боевые озарения, какие ты посчитаешь нужными, самый старший.
        Я хмыкнул - не хватало ещё чтобы малолетние девочки бегали по полю боя и, обоссавшись от страха, лечили раненых бойцов. Молодая Саран поняла мою ухмылку и гневно вспыхнула, совсем как мама Самирана:
        - Если хотите что-то сказать, самый старший, то говорите, а не мычите.
        - Летать боишься?
        - На акрабе? Нет.
        - На «Крыльях Ветра».
        Девушка испуганно поглядела на Шоодо и ответила:
        - Я не летала.
        - Боишься или нет? - рявкнул я.
        - Боюсь. Но попробую…
        - А ты? - резко повернулся я к парню.
        Тот отпрянул и забормотал:
        - Я-то чего? У меня и это вовсе… ни летать, ни это самое, ничего вообще…
        - Ясненько.
        Шоодо миролюбиво пояснил:
        - Эти молодые люди - единственные из выживших Саран, кто по возрасту годится в твой отряд.
        - В том-то и дело, уважаемый, что в боевой отряд берут не только по возрасту, но и по желанию воевать.
        - Мы желаем! - звонко крикнула девочка. - Мы хотим истребить Те-Танга.
        Парень жалобно посмотрел на меня, что ясно - он воевать не хотел.
        - Я могу лечить, - оправдался он.
        - А можешь не лечить, - усмехнулся я.
        - Простите?
        - Какое у тебя наследованное озарение?
        - Это самое… «Перенос Хвори».
        - Что это?
        - Могу брать болезнь от больного и переносить её на здорового.
        Я помотал головой:
        - Не понял, как это работает?
        - Могу подойти к больному лихорадкой, забрать её себе, а потом выпустить на другого.
        - При этом сам будешь болеть лихорадкой?
        - Буду, - вздохнул парень.
        - Как долго можешь носить эту лихорадку?
        - Я не проверял. Наверное, от Линии Тела зависит. Или пока хворь сама не пройдёт.
        - А если тебя порезать или ударить мочи-кой, то перенесёшь эти повреждения на врага?
        Нижняя губа парня задрожала:
        - Умоляю вас, самый старший, не надо меня резать и бить.
        Вмешался Шоодо:
        - Его озарение передаёт любую хворь и повреждение, хоть порез, хоть ожог, хоть пощёчину. Проникает сквозь броню.
        - Есть защита против него?
        - «Закалка Тела».
        Я пока что не представлял, как использовать это «умение» в бою.
        - Что у тебя есть? - спросил я у парня. - Какие усвоенные озарения, кроме бесполезной ерунды?
        Парень что-то неразборчиво пробормотал.
        - Не слышу!
        - Ничего больше нет, самый старший. Так вот и живу… даже благоволение не получал.
        Я понял, что парень и тех горемык, кто в детстве растерял врождённые грани. Когда настал срок, взял наследованное озарение. И если «Перенос Хвори» оказалось лучшим, то какой чепухой было другое наследованное озарение? Спрашивать я не стал.
        Если честно, поступление этих двоих в мой отряд решало проблему комплектации. В конце концов, им необязательно воевать - достаточно изображать на смотре воинов.
        Я посмотрел на новобранцев:
        - У девочки есть будущее, но вот переносчик хвори… Создатели знают, что мне с ним делать.
        - Выдать ему побольше шкатулок с целительскими кристаллами и пусть лечит, - сказал Шоодо.
        Я согласился, и без долгой церемонии принял обоих в отряд.
        Девочку звали Таита, а парня - Амак.
        - ? ?
        Я занят делами по управлению родом, родовой войной, отрядом, остальное моё время распределено между тренировками и учёбой. Мне пришлось найти в этой плотной череде обязанностей время на то, чтобы познакомиться с тремя новыми бойцами.
        Таиту я отослал в Дом Опыта, чтобы усвоила «Живую Молнию». Пусть привыкает к озарению, пока не началась учёба, где она усвоит «Крылья Ветра» и ещё парочку целительских и боевых озарений.
        Амаку вручил несколько кристаллов незаметного озарения «Крыльев Ветра» и заставил летать. Успокоил парня, что на незаметной ступени «Крылья Ветра» не поднимают высоко и не летят далеко. На этой ступени можно лишь коротко перепархивать с места на место, как «двойной прыжок» в компьютерных играх, когда персонаж в прыжке делал ещё прыжок, отталкиваясь от воздуха.
        Пока Амак нелепо скакал, вытягивал крылья и, кувыркнувшись, падал на доски ристалища, я вызвал из казармы Пендека.
        Раньше Пендек жил на Ветроломах, поэтому с удовольствием переехал в казарму и ночевал в ней. Остальные бойцы частенько нарушали распорядок. Я сам ночевал то дома в Восьмом Кольце, то в родовом дворце Саран, где у меня, как у главы рода, имелась отдельная огромная зала с примыкавшей к ней ванной комнатой со здоровенным бассейном.
        За уборку казармы и прилегающей территории отвечали слуги и служанки, но Пендек нередко прибирался в нашей спальной комнате и оружейной, да так чисто, что лучше любых рабов. И он не видел в этом труде ничего унизительного.
        Бойцы моего отряда были недовольны, что какой-то полунизкий спал рядом с ними. Хуже того - тренировался на ристалище, словно равный.
        Все пользовались случаем, чтобы толкнуть Пендека, наступить ему на ногу, поставить подножку. На ристалище Пендеку доставалось больше всех, даже Алитча и Миро решили, что низкий младше их. А Реоа, наморщив носик, лечила его вполсилы, отворачиваясь, словно копалась в куче навоза.
        Пендек с терпеливостью сносил побои. Я сначала даже решил, что он тупо не понимает дивианского языка. Но по редким фразам ясно, что говорил не хуже нас. И уж точно получше глухонемой Эхны.
        Что мне понравилось - Пендек уважительно относился ко мне. Не позволял колких шуточек, как другие. Приказы исполнял молниеносно, не подвергал их сомнению, чем грешили Инар и Софейя, считавшие меня не самым умным полководцем.
        Пендек радовался простым вещам. С улыбкой гладил листья ман-ги, прежде чем съесть. Со смехом катал на ладони кристаллы озарений. И ликующе хохотал, беря мочи-ку.
        Когда во время тренировки получал глубокие раны от сарит-топора или кинжала, то Пендек с улыбкой сквозь слёзы следил за тем, как Таита заживляла его плоть, словно не мог поверить, что это происходило на самом деле. Или наоборот радовался, что волшебство реально и он его полноправный участник.
        Иногда я видел, как Пендек ухмылялся, оставаясь наедине. Кажется, так он реагировал на свой Внутренний Голос.
        Ещё до вступления в отряд, Пендек усвоил только одно боевое озарение - наследованный «Призыв Зверя», да и то тусклой ступени.
        Я спросил: почему он не повысил уровень до светлого, ведь наследованное озарение не будет стоить врождённых граней?
        Пендек признался, что из-за враждебного отношения других учеников и учителей, он не мог воспользоваться Скрижалью Выбора - его постоянно отталкивали от неё, выкрикивая: «У низкого должна быть низкая ступень озарения»!
        Пендек даже не получил от учителей вразумительного наставления о том, как призывать зверей, доступных хотя бы тусклой ступени.
        - Я поговорю с учителями. Пусть лживые бездельники исполняют своё предназначение.
        - А я сам немного понял, самый старший, - сказал Пендек.
        - Ну, покажи.
        Пендек вызвал стаю каких-то призрачных зверушек, похожих на крупных хомяков. Окружив хозяина тройным кольцом, зверьки оскалили верхние зубы.
        Я засмеялся:
        - Грозные какие. Они способны на что-то ещё, кроме того, чтобы открывать пасть?
        Пендек направил стаю на ближайший манекен. Боевые хомяки на удивление высоко подпрыгнули и вцепились в шейную и лицевую часть манекена.
        Я снова не удержался от смеха:
        - Прикажи им напасть на меня.
        Пендек рассудительно ответил:
        - Зачем, самый старший? На тебе шлем, доспехи. Им не прогрызть.
        Признаться, я поддался снисходительному отношению к Пендеку. Не мог отделаться от ощущения, что он туповат, как все низкие.
        - Ну, хорошо, что ты это понимаешь.
        - Против тебя я выбрал бы вот что, - сказал Пендек.
        Призрачные боевые хомяки сбились в ком и трансформировались в змей. Пендек поднял клубок змей обеими руками и бросил в меня, как пляжный мяч.
        Я рассмеялся - змеи не сделали ничего. Они просто ползали по моему телу, я их даже не чувствовал. Потом забрались под тунику и вообще пропали, будто их и не было.
        - И чего? - спросил я. - Какой смысл…
        Тут у меня закружилась голова, как от долгого голодания. Колени задрожали, мне резко стало трудно стоять, будто я провёл на ногах сутки.
        Поняв, что дело в змеях, я попытался вытащить гадин. Как назло, сработало интуитивное использование озарений - сами собой включились «Крылья Ветра» и унесли меня от неведомой опасности. Но опасность была со мной - в виде призрачных змеюк, пригревшихся на груди!
        Крылья продержались недолго и схлопнулись, как бывает после истощения Линий.
        - Нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильным воином, - шутливо сказал я.
        Пендек заулыбался и отозвал гадин.
        - Посмотри на свою Линию Тела, самый старший, - сказал он.
        Я открыл Внутренний Взор: Линия Тела истончилась и дрожала, будто я потратил её на яркие озарения.
        Пендек отозвал змей, Линия Тела восстановилась и вернулась в прежнее состояние.
        Я отвёз Пендека в Дом Опыта и заставил поднять «Призыв Зверя» до светлого, максимально возможного для наследованного озарения. Непривычный к усваиванию узоров парень, заблевал всю скрижаль и так побледнел, что его чёрная кожа стала серой.
        - Теперь ты сможешь вызывать орлов, - сказал я.
        Пендек заулыбался и поблагодарил меня, будто это я подарил ему озарение.
        - Завтра усвой «Крылья Ветра», не ниже светлой ступени. В моём отряде все должны летать. Не боишься?
        - Нет, самый старший. Я очень хочу летать. Благодарю тебя, самый старший.
        К скрижали приблизились служанки, чтобы убрать блевотину. Я заметил, что Пендек отодвинулся, освобождая место для рабов. Ни один прирождённый житель так не сделал бы.
        Я сказал:
        - Но в первую очередь ты обязан понять, что ты точно такой прирождённый житель, как и я.
        Пендек неуверенно кивнул.
        - И если кто-то снова назовёт тебя «низким» или «грязью» - вызывай его на поединок.
        - А если это Инар или Софейя?
        - Чем они отличаются от тебя?
        - Ну, они высшие…
        - Пендек, на Дивии нет высших. Высшими мы становимся только когда опускаемся на землю.
        6. Погребальный ритуал и real gangsta shit
        Потеря Утёса заставила Те-Танга потратиться на защиту своих владений. Родовой дворец охраняло крыло наёмников «Тёмные Герои». Дома старших - другие крылья.
        У Те-Танга имелась своя улица, типа как у рода Намеш, что значительно облегчило защиту территории.
        Саран жили разрозненно по Пятому и Шестому Кольцам. Жилища целителей рассыпаны по Кольцам для максимального территориального охвата потенциальных хворых клиентов. Чтобы успеть добраться до них в экстренном случае. Тогда как Те-Танга большую часть службы проводили в Нутре Дивии.
        С началом войны всем Саран пришлось бежать из своих небогатых домов в секторах Пятого и Шестого Кольца. Дома побогаче захватили Те-Танга, на остальные не позарились. Это позволило выставить дома на продажу и немного пополнить нашу пустую казну. Теперь родственнички жили в родовом дворце под защитой моего отряда.
        Но даже спустя пять дней после потери Утёса Те-Танга не предприняли попыток контратаковать нас. За атаку наёмники брали в три раза больше денег, чем просто за защиту территории.
        Экономичный подход Те-Танга можно понять. Им не надо спешить, достаточно дождаться, когда начнётся переизбрание уполномоченных помощников Совета. Если Саран не успеют восстановить свою славу к этому времени, то наши места перейдут к Те-Танга, а род Саран перестанет существовать.
        Взятие утёса далось нам с большим трудом, но, к счастью, без смертей. Более половины бойцов побывали в предсмертном состоянии. И только мастерство Реоа и целителей Саран, участвующих в битве, спасло их.
        Юная Таита Саран тоже приняла участие. Она уже училась в Доме Опыта, усвоила светлое «Унятие Крови» и хорошо изучила его не под руководством учителей, а под началом Реоа. Это стало её первой битвой, хотя она и провела её внутри акраба, налагая на раненых «Унятие Крови».
        Второй новичок отряд, Амак Саран, освоил вторую ступень «Крыльев Ветра». По моей задумке, он должен был выносить раненых бойцов с поля боя. Но и этого он не смог. Инар видел, как при первых звуках ударов грома и грозных криков наёмников парень со страху полетел прочь от утёса, но был сражён призрачным орлом. Всю битву Амак пролежал где-то в кустах ман-ги и громко стонал, умоляя не убивать его.
        Битва за жилище показала, что нечего думать о взятии дворца Те-Танга или вообще о том, чтобы победить наёмников. И верно - зачем? Наша цель не наёмники, но сами Те-Танга. Просто нужно каким-то образом напасть на них, минуя охрану. Примерно так же, как мы сделали это на утёсе. Но как это провернуть повторно - вопрос. Ведь мы не сможем прибыть внутрь дворца Те-Танга в сундуках.
        Я снова проанализировал всё, что узнал о передвижениях Те-Танга.
        Чтобы попасть в Нутро Дивии им приходилось покидать свои дома. На акрабах добирались до Пятой или Четвёртой Стены, где располагались круглые врата шахт, ведущих в Нутро Дивии. Устраивать войнушку у врат нельзя - это угроза инфраструктуре Дивии, небесная стража тут же вмешается.
        Соответственно, нечего и думать, чтобы пробраться в само Нутро. К тому же без специальных управляющих озарений мы не пройдём дальше начала шахты.
        Получалось, что атаковать Те-Танга мы могли только когда они летели на акрабах к Стенам. Но в этот короткий период их плотно, как кортеж президента, охраняли акрабы наёмников и летучие бойцы на скоростных чёрных крыльях.
        Не все Те-Танга работали в Нутре, примерно треть из них - садовники, ирригаторы, выращиватели дверей и заборов и прочие ботаники. Как папа Самирана, они работали на поверхности. Нападать на садоводов во время работы нельзя, так как они трудились в садах и домах жителей или в общественных парках. А это - gun-free зоны. Да и потерю садовников Те-Танга переживут - не самые ценные члены рода.
        Нет, бить надо по самым жирным боссам - по старшим Те-Танга. Тем, которые летают на работу в Нутро Дивии.
        Наша родовая война напомнила вражду школьников, когда пацаны из одного класса хотели после уроков подстеречь пацанов из другого, а те, избегая драки, жались к учителям или ходили со старшаками.
        Теперь понятно, почему некоторые славные воины снисходительно посмеивались, когда слышали о войне Те-Танга и Саран: она казалась им детской вознёй.
        Хотя многие оценили мою тактику с сундуками. Во время разбора битвы при утёсе, который я проводил во дворце Патунга, Зана-Шаэта заметила:
        - Самиран подлый и юркий, будто он и не Саран, а потомственный разведчик из рода Ситт - прошёл сквозь стены.
        Звучало вроде как похвала, но с долей презрения. Род Ситт, (из которого происходила Акана Ситт, та что с украшением под губой), считался таинственным и недружелюбным родом. Они много времени проводили в низких царствах и не участвовали в жизни летающей тверди.
        Участие в нападении Ротта Громобойца приняли с раздражением. Котахи Патунга сказал:
        - Мы не хотим, чтобы имя рода Патунга звучало рядом с кличкой этого болвана. Избавься от него, Самиран.
        - ? ?
        Недолго я наслаждался бездействием Те-Танга. На шестой день они нанесли ответный удар. Мои основные бойцы - Инар Сарит, Софейя Патунга, Нахав Сешт и я сам - ещё не до конца оправились от ранений, полученных во время взятия жилища родителей Самирана.
        Софейя получила «Незаживающую Рану» - и лежала пластом, а лучшие целители, работающие на род Патунга, дежурили при ней круглые сутки. Я снова позавидовал аристократам, ведь моя незаживающая рана, полученная во время поисков правды, оставила заметный рубец на ноге, который иногда напоминая о себе не только видом, но и всплесками зуда.
        Хуже всех пришлось, как обычно, Эхне Намеш. Девушка тоже страдала от воспалившихся ран. И Реоа, и Шигеро тратили на неё много сил, но из-за странной аномалии в теле девушки, волшебное лечение не помогало. За Эхной ухаживала мама, которая притащила в казарму сундук вонючих мазей и жидкостей, купленных у низких лекарей.
        Из-за этого охранять целителей Саран, посещавших клиентов, пришлось «второму эшелону» моего отряда: Алитче, Миро и Пендеку. Им помогали пятеро наёмников, которые не принадлежали какому-либо крылу. Правда и воинами они оказались соответствующими. Когда на охраняемую ими целительницу Саран напало трое наёмников крыла «Тёмные Герои», пятеро наёмников-забулдыг посопротивлялись для вида и, получив от коллег несмертельные ранения, сдались.
        Так мы потеряли ещё одну целительницу. Ею оказалась та самая тощая баба, которая меня презирала и называла челядинцем Патунга.
        Раньше эта женщина занимала низкое положение в роду Саран и сословии, что закрывало ей доступ к богатым клиентам. Почему - неизвестно. Сама она объясняла тем, что лживая Мадхури Саран завидовала ей и интриговала, оттесняя её от хорошей работы. Как бы там ни было, но после смерти старших, именно тощая баба оказалась одним из самых опытных и сильных выживших целителей. Она владела ярким «Молодым Образом» и ещё парочкой косметических озарений. Ей пришлось работать так много, что она даже получила два благоволения подряд. Её Моральное Право выросло почти до моего.
        - Жди, челядинец, - сказала она, - скоро я стану второй старшей.
        Не стала. Нападавшие оттащили её в кусты, где, в лучших традициях питерских маньяков, изрубили на куски.
        Её смерть обрушила совокупное Моральное Право нашего рода ещё ниже, чем было. Заодно обрушился и настрой выживших Саран. После радости редкой победы пришла горечь очередного поражения.
        Даже воодушевлённое мяуканье дяди Шоодо, уверявшего, что «Самиран и его славные небесные воины вот-вот нанесут поражение мерзким Те-Танга» не успокаивало, ибо все знали, что в прошлый раз мы одержали победу во многом из-за помощи легендарного Ротта Громобойца.
        С таким безутешным настроением я и отправился в храм на похороны тощей бабы. Это были первые похороны на Дивии, на которых я буду присутствовать.
        Кстати, похорон Мадхури Саран не было, так как её тело было сожжено во время нападения на жилище. Кроме того, весь род Саран осуждал её и проклинал, как дуру, «из-за которой всё началось».
        - ? ?
        Я хотел бы утверждать, что отношение к смерти у дивианцев отличалось от взглядов большинства народов в истории. Но если заменить еврейского бога или египетских богов на «Систему», то дивианские обычаи и ритуалы захоронения умерших не сильно отличались от других древних и не очень народов. А уж то, что покойников дивианцы буквально провожали в Последний Путь, делало разницу почти незначительной.
        И всё же «Система» вносила свои коррективы. Ничего подобного я не мог припомнить в истории человечества.
        Неизменно оставалось то, что, как в мировых культурах, только каста священников имела право обставлять ритуалами смерть и рождение дивианцев. Ну и брала за это плату.
        Когда умирал человек, растерявший усвоенные грани, его «отпевали» в храме, желая ему как можно быстрее добраться до «тверди мёртвых». То есть в загробную жизнь дивианцы верили.
        По иному обстояло дело после смерти полногранного человека. После него оставались так называемые «грани умершего».
        Согласно современным представлениям религии Двенадцати Тысяч Создателей эти грани нельзя передавать родственникам. Хранить тоже нельзя - через какое-то время грани исчезали. Священники говорили, что «находили Путь к Сердцу Дивии».
        Жизнь стариков целители могли поддерживать, но целебная магия имела свой предел. Когда прирождённый житель приближался к порогу смерти, его неотвратимую кончину подтверждали целители сословия Возвращающих Здоровье. В конце концов, старость брала верх. И целители объявляли, что восстановить жизнь этого человека невозможно.
        Тогда за дело, то есть - за тело, брались Помогающие Создателям. Они относили умирающего или уже умершего в ближайший храм и клали в комнату для благоволений. Его грани тянулись за телом.
        В скрижали, предназначенной для обучений молодых священников, сказано, что обязанность служителя храма - подготовить «остановившегося» к тому, чтобы он пошёл дальше, на этот раз - к свету.
        Именно в ходе этого путешествия умирающего к свету некоторые нехорошие дивианцы творили «грязное колдовство» - похищали грани умершего человека. Воровство осуществлялось во время погребальной церемонии. Вору не нужно прятаться среди провожающих, достаточно находиться в соседних комнатах для благоволений храма, где лежал умирающий. А то и даже вне стен храма, если толщина Линий вора позволяла.
        Отъём граней проводился с использованием грозди озарений, одним из которых было яркое «Собирание Граней», позволяющее озарённому притягивать все выпавшие из мёртвого грани, а не только те, которые показывало Моральное Право. Таким образом, искусный вор мог за одну «ходку» собрать почти канонические двенадцать тысяч граней, что весьма неплохо.
        Именно за грязное колдовство Илиин притащил меня в Прямой Путь, якобы я своровал грани недавно умерших, которые лежали в соседних комнатах.
        После того, как грани остановившего поступь исчезали (уходили в Сердце Дивии), труп сжигали, а прах пускали по ветру.
        В иных случаях труп отдавали родственникам для мумификации. И, как у египтян, была формой загробного существования.
        Точного описания технологии я нигде не нашёл. Мумификацией заведовало сословие Созидающих Вещи, та её часть, которая занималась созданием статуй. Дивианские ваятели превращали трупы в каменные, золотые или стеклянные статуи.
        Изваяния славных старших, украшавшие родовые дворцы или крышу Дома Опыта, были на самом деле мумиями людей, остановивших поступь.
        Так же узнал, что внутри статуи Первого Карехи, или Первого Ронгоа, или Первого Патунга, или остальных хранилась мумия основателя рода, вокруг которой наращена статуя большего размера. Разрушение статуи Первого - страшное унижение и позор для рода.
        Именно это проделали с нами Те-Танга, разбив статую Первой Саран.
        Дальнейшие изыскания по теме подтвердили, что погребальный ритуал менялся в зависимости от главенствующей религии.
        В старых скрижалях подвала Дома Опыта я вычитал, что когда-то, чуть ли не во времена Первых Жителей, мёртвых доставляли в Нутро Дивии, где они истлевали под воздействием смертоносного ветра. С появлением сословия Поддерживающих Твердь эту практику прекратили, так как никому не хотелось работать с внутренними органами Дивии в окружении истлевающих трупов.
        В эпоху Двенадцати Звёздных Исполинов умерших поднимали на «Крыльях Ветра» и испепеляли «Ударами Молнии». Пепел разносился над просторами летающей тверди.
        В эпоху Силы Луны размещали на длинном шесте и с помощью «Отталкивания Вещества» распыляли в серебристый порошок, который притягивала сила Луны.
        Этот ритуал меня заинтересовал: неужели «Отталкивание Вещества» имело боевое применение? Дезинтегрировать врага до порошкообразного состояния - чего же большего можно пожелать! Это даже покруче, чем дисперсия «Ударом Грома», которой виртуозно владел Ротт Громобоец.
        Танэ Пахау развеял мои надежды в прах: «Отталкивание Вещества» действовало медленно и для превращения в кого-то в пыль нужно пару часов. Для погребального ритуала самое то, для сражения - не очень.
        Я предположил, что разнообразные ритуальные обряды достались современным дивианцам от предков, от Первых Жителей, и в свою очередь носили следы забытых дикарских верований. Быть может ещё из Каменного Века.
        - ? ?
        Все старшие и важные родственники рода Саран собрались в комнате для благоволений ближайшего к нашему дворцу храма. В центре, где обычно получали благоволение, служители установили тяжёлый помост, украшенный узорами и иероглифами молитв. Метра три в высоту и столько же в длину. На вершине, в небольшом углублении, как в ванночке, лежало тело покойницы, накрытое тканями и венками из ман-ги. Над трупом покойницы покачивались грани. Но выглядели они уже тусклыми, почти прозрачными - на последней стадии исчезновения.
        Возле каждой стороны помоста сидели на подстилках священники. Лица закрыты золотыми масками с преувеличенно огромными глазницами, закрытыми небесным стеклом. Руки лежали ладонями вверх, как у тибетских монахов. Священники не шевелились и, казалось, спали.
        Если верить обряду, они провели возле покойницы почти сутки, провожая её в Последний Путь.
        Как я и ожидал похороны оказались утомительным ритуалом. Я был самым старшим, и уйти с церемонии не мог. Пришлось стоять в первом Кольце родственников покойницы. Остальным Саран всё нравилось. На их лицах следы религиозного восторга.
        Так прошёл час. Нам не возбранялось садиться на пол, чтобы отдохнуть. Кто-то догадался взять с собой шкатулки с едой и теперь спокойно закусывал.
        Я не знал, что на похороны можно брать еду и мучился голодом и жаждой. Ещё через час мне захотелось в туалет. Но опять же я не знал, можно уходить или нет? Да и где в этом храме туалет? Внутренний Голос не знал. И вообще, не будет ли мой выход по нужде проявлением неуважения к покойнице, которая успела стать почти старшей в роде? Память Самирана Саран ничего на этот счёт мне не подсказывала: до моего вселения в тело он попросту не бывал на похоронах.
        Прошло ещё полчаса. Последняя грань умершей растворилась в воздухе. Со стороны входной арки раздался шум и вошла делегация старших священников храма.
        Эти служители одеты в простые бежевые халаты, прямые, как занавески в школьном актовом зале. Металлические окантовки на рукавах и полах, выпрямляли халаты, как грузики. Длинные рукава и концы халатов волочились за служителями и скребли металлическими окантовками по каменному полу, создавая назойливо дребезжание.
        Зато облачение центрального, самого старшего священника отличалось. В первую очередь в глаза бросалась широкая золотистая дуга в виде солнца, возвышающаяся над ним на манер лошадиного ярма. Не знаю, как концы ярма крепились к самому священнику. На ярме подвешены золотые иероглифы. Расположены в таком порядке, что выстраивался полный текст молитвы.
        Отделившие твердь от грязи,
        Мы благодарим вас за свет жизни и вкус пищи.
        и т. д…
        Иероглифы пронзительно звенели, внося вклад в раздражающую мелодию скребущих по полу подолов.
        Самый старший священник и его свита остановились.
        Подручные подбежали к тем священникам, что медитировали у подножия «гроба» покойницы. Избегая прикосновения, подручные склонились над ними и тихо позвали:
        - Уважаемый… Возвращайся… Нельзя идти дальше… Возвращайся на Всеобщий Путь… Дальше остановившаяся пойдёт сама…
        Один за другим священники приходили в себя и снимали маски. Тёрли усталые лица и жадно пили воду, поданную подручными.
        Только трое так и остались сидеть.
        Подручные окружили их и настойчиво повторяли:
        - Это не твой Путь, возвращайся, брат… Это не твой свет, не тебе к нему и идти…
        Один подручный встревоженно подбежал к самому старшему и что-то пояснил, показывая на «зависших» коллег.
        Самый старший кивнул. Подручные снова кинулись к «зависшим» и ухватились за концы подстилок, на которых те восседали. Так и потащили их к выходу. Комичный способ выноса обморочных братьев объяснялся тем, что подручные избегали прикасаться к ним без разрешения.
        - Видать, хороший Путь к свету Сердца Дивии избрала наша сестра, - шепнул мне Шоодо Саран. - Трое священников чуть не ушли вместе с нею.
        Я уважительно кивнул. Конечно, я ни черта не понимал. В скрижалях сословия Помогающих Создателям не упоминалось, что провожающие священники, падали в какой-то мистический обморок.
        Но если их забытье - это не часть ритуального представления, то весьма любопытно узнать, отчего они не очнулись? Неужели они и впрямь следовали за умершим и его гранями в Сердце Дивии?
        - ? ?
        С приходом священников похороны пошли, если можно так выразиться, «живее». Служители начали петь и закружились вокруг помоста с телом покойницы. Особенно старался старший священник - звон иероглифов на его одежде заполнил комнату для благоволений.
        Пение было унылым и тягучим, а мне ещё сильнее захотелось в туалет. Да так, что слёзы на глазах выступили.
        - Не плачь, Самиран, - шепнул Шоодо Саран. - Наша сестра теперь на последнем Пути.
        - Постараюсь, - просипел я, переминаясь с ноги на ногу.
        Чтобы отвлечься от мыслей о туалете, я заставил себя снова думать о том, о чём и без того часто думал - как победить Те-Танга?
        То ли моча в голову ударила, то ли особое сочетание места, времени и внутренних ощущений, но я вспомнил, что в детстве увлекался рэпом. Истинным «реал гангста щит», а не нашим, российским суррогатом, хотя, когда началось половое созревание, перешёл и на эту дрянь. Биографии некоторых великих рэперов эпохи «олдскул» весьма прозаично обрывались на том, что их олдскульно расстреляли другие рэперы. К тому же, как дети моего поколения, я до умопомрачения играл в «ГТА. Сан-Андрас». Оттуда и выросла любовь к « реал гангста щит». Я не мог не сравнить сегодняшние похороны тощей бабы с первой миссией в этой игре, в которой братки из банды «Баллас» напали на Си-Джея и его « хоумис» прямо на кладбище у могилы матери.
        Хорошо, что локация «храм» не разрешала проведение родовых разборок. Иначе бы враждебная банда Те-Танга не упустила бы шанса напасть на нас сейчас, когда выжившие Саран собрались у гроба.
        Что если…
        Ведь все - и наёмники, и небесные стражники, и воины - придерживались дивианских способов ведения клановых войн. Но что если отринуть весь мой новый опыт воинского дела, а использовать тот, который ещё не известен людям этого времени?
        Как эти доблестные воины отреагируют, если кто-то устроит им старый добрый drive by, то есть - вооружённое нападение из проезжаемого мимо автомобиля? Автомобилей на Дивии нет, но есть летающие повозки.
        К месту работы старшие Те-Танга перемещались на акрабах, воздушная битва напрашивалась сама собой. Просто она пройдёт не по правилам дивианской войны, к которой наёмники готовы, а по правилам real gangsta shit. К такому никто никогда не готов. Даже рэперы.
        Воспоминания из предыдущей жизни помогли мне придумать, как нанести удар по врагу. От нетерпения я даже затоптался, словно хотел вместе со священниками закружить вокруг остановившей поступь родственницы.
        К счастью, молебны закончились. Тело родственницы вспыхнуло зелёным огнём и за пару минут превратилось в горсть праха. Не дожидаясь, что с этим прахом сделают, я выскочил из комнаты для благоволений.
        Ожидая конца церемонии, я бродил у входа в храм и уточнял свой гениальный план. Даже о туалете забыл.
        Нашим преимуществом станут внезапность и скорость атаки. Никакого контактного боя, никаких копий, топоров или мочи-к. Приблизиться, расстрелять и с… смыться!
        Я достаточно изучил скрижали с историями родовых войн, чтобы знать - на Дивии ещё не додумались до чего-либо подобного.
        Дивианцы чтили заповедь: акраб - это небесный дом, символическая миниатюра самой Дивии. Уничтожать его - кощунство, даже если дом принадлежал врагу. Да и зачем уничтожать дорогущий экипаж, если можно победить его воинов, а экипаж забрать в качестве расплаты за ущерб?
        Акрабы не бились друг с другом насмерть. Лишь изредка осторожно тыкались штырями или отирались бортами, после чего один из водителей признавал, что нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильным воином и улетал. В основном небесные дома занимались поддержкой: привозили воинов на место битвы, скидывали провиант, сменные доспехи, оружие и забирали раненных.
        Но мне плевать на уважение к символам. Я прослыл грязным убийцей акрабов, таким и останусь.
        Конечно, для этого дела не подойдёт акраб моего отряда. Он даже не догонит акрабы Те-Танга. Не подойдёт вообще любой большой небесный дом - они слишком заметные. Не получится сделать драйв бай и на «Крыльях Ветра» - мои бойцы слишком уязвимы.
        Надо думать дальше.
        7. Алчные выдумщики и бродячие дома
        Лоуа объявила, что мы можем полететь на Отшиб рода Зелдан и купить новый акраб. Заодно продадим старый небесный дом. Заверила, что его гнёзда ещё стоят чего-то.
        - Но на Отшибы не пускают без разрешения, - сказал я.
        - Я его получу, - успокоила она.
        Я не стал откладывать посещение Отшиба. Взял казну, мы погрузились в старый акраб и оправились в Торговый Край.
        После причаливания Лоуа повела меня к зданию с иероглифами «Управление Края», где заседали комиссии, которые проверяли отбывающие и прибывающие экипажи. Вокруг Управления расположилось несколько зданий поменьше - представительства торговцев и ремесленников. Здесь заключались сделки с низкими торговцами.
        Лоуа шагала медленно, деревянная нога иногда отваливалась, приходилось останавливаться и поправлять ремешки.
        - Не сочти за грубость, - сказал я, - но ты не пробовала носить ногу, которая сгибается?
        - Моя нога сгибается в колене, я могу садиться.
        Я помнил, как выглядело её «садиться». Лоуа минуту сгибала непослушную ногу ударами кулака по колену. Нога скрипела, как колесо открывания и закрывания ворот на акрабе.
        - В Доме Опыта есть учитель по имени Мран Однорукий, он тоже получил увечье в бою. Мран заказал себе у мастера руку, которая способна шевелить пальцами.
        - И носит её?
        - Не знаю. Я его давно не видел. Хотя он должен обучать меня «Синей Нити».
        - Реоа предупредила, что среди ремесленников встречаются выдумщики, обещающие сделать руку или ногу, которые будут как живые, но собраны из силовых жил, шестерёнок, кристаллов «Отталкивания Вещества» и, Создатели ведают, из чего ещё.
        - И что, по мнению Реоа, ты должна сделать?
        - Не давать выдумщикам денег и гнать их прочь.
        - Почему?
        - Она сказала, что алчные выдумщики целое поколение будут пытаться сделать руку или ногу, но не сделают. При этом постоянно будут просить золотые грани на новые попытки изобрести подвижные конечности, обещая, что ещё немного и у них вот-вот получится.
        - Ясненько.
        Мне захотелось посмотреть на этих выдумщиков и убедиться: врут они, или просто консервативное сообщество целителей отвергает их идеи продвинутого протезирования.
        Мы дошли до здания с иероглифом рода Зелдан на крыше. Лоуа попросила подождать меня на улице и вошла. Минут через пять вышла в сопровождении мужчины в скромном чёрном халате.
        Вместе с ним мы погрузились в наш акраб и дождались комиссии.
        Я опасался, что придут те же, с кем у меня был конфликт после обнаружения под полом Снежаны. Но явился только один незнакомый чиновник. Он посмотрел на мужчину, потом на меня:
        - Зачем вам на Отшиб Зелдан, господин?
        - Хочу купить новый акраб, - потряс я казной.
        Чиновник обошёл акраб, просматривая его «Зрением Тверди». Потом кивнул и вышел.
        Лоуа подняла наш старенький небесный дом в воздух. Отойдя от Края километра на два, мы полетели вдоль Дивии, так как Отшиб Зелдан висел на противоположной Торговому Краю стороне летающей тверди.
        - ? ?
        Сопровождавший нас мужчина осмотрел иссохшие доски и щели в стенах акраба и сказал:
        - Сей небесный дом выглядит, как старый сарай.
        - Поэтому хочу новый купить.
        - Правильный шаг, молодой господин, - одобрил он и закрыл глаза, показывая, что общение закончено.
        Как я понял, он был кем-то вроде человека-пропуска. Его наличие на борту разрешало нам причалить к Отшибу рода Зелдан.
        Я отошёл к воротам и сквозь щель посмотрел на громаду Дивии, закрывавшую небо.
        Впервые я совершал такой большой облёт Дивии. Но ничего необычного не увидел: насколько хватало глаз, тянулась одна и та же тускло поблескивавшая металлом стена. Иногда её закрывали клочья облаков, вырвавшиеся из-под днища Дивии. Кое-где, почти переваливаясь через стену Двенадцатого Кольца, торчали вершины многолетних грязевых гор, поросшие деревьями и травой. Кое-где гладкая металлическая поверхность прикрыта громадными каменными плитами, потрескавшимися и выветренными за множество поколений - следы попыток древних дивианцев «украсить» металлические бока летающей тверди, сообразно своим эстетическим представлениям.
        Я нашёл странным, что на Отшиб пришлось лететь, огибая Дивию по окружности, а не просто пересечь её. Ведь Дивия сейчас сама летела. Мне казалось, достаточно просто подняться вверх и подождать, пока твердь не проплывёт под нами. Понятно, что полёты над Сердцем Дивии и большей частью Второго Кольца запрещены, но можно же их как-то обогнуть.
        Предположил, что причина обходного полёта в требованиях учёта и контроля, ведь проще отслеживать покидающие Дивию акрабы в одном месте. И раз существовал запрет на пересечение границ Дивии везде, кроме Краёв, то нельзя нарушать этот запрет.
        За пределами летающей тверди буйствовали ветра, а днище Дивии генерировало дополнительную тягу и турбулентность, тогда как воздушное пространство над самим городом хотя бы немного защищено Ветроломами.
        Сидя на лавке, я постоянно ощущал, как нас то засасывало под днище, то наоборот отталкивало, грозя перевернуть. Нас беспрерывно трясло, акраб то и дело сваливался в свободное падение.
        Кажется, Лоуа намеренно вела акраб так близко к корпусу Дивии - показывала своё мастерство.
        - Я не сомневался в твоём таланте погонщика, - взмолился я. - А теперь давай отойдём подальше?
        Человек-пропуск поддержал меня:
        - Даже мастерство акрабовождения, которым так славна семья Оаху, не удержит сей сарай от разрушения.
        Лоуа отвела акраб настолько далеко от Дивии, что сплошная стена приобрела закруглённость.
        Хотя мы и развили наивысшую доступную для старенького акраба скорость, но окутанный облаками силуэт Отшиба Зелдан увидели лишь спустя полтора часа.
        Я раскрыл створку ворот, чтобы лучше видеть.
        С такого ракурса я Отшиб ещё не наблюдал. Он и впрямь выглядел, как мини-Дивия, диаметром в пару-тройку километров. Его центральный Утёс застроен какими-то башнями и крытыми площадками, похожими на грибы, выросшие вокруг трухлявого пня. Среди этих преимущественно серых и чёрных зданий не видно и проблеска зелени.
        Самое необычное то, что из вершины Утёса бил чёрный столб дыма. А облако под днищем имело желтоватый, токсичный оттенок.
        Заметив моё любопытство, человек-пропуск сказал:
        - Много металлов доставили из Ач-Чи. Нутро Отшиба Зелдан разогрето до предела - плавят железо и калят стекло уже много дней подряд. Жарковато там сейчас.
        Из-под днища Отшиба выходила громадная прямоугольная пуповина. Провисая под собственной тяжестью, она тянулась до Дивии и скрывалась в её облаке. Вероятно, тоже подключалась куда-то к днищу. По этому туннелю, как я знал, проложены силовые и питательные жилы, вены и сухожилия. От них исходил смертоносный ветер, поэтому Лоуа сделала ещё больший крюк, чтобы не попасть под его дуновение.
        На противоположной пуповине стороне Отшиба выстроен такой же Край, как на Дивии, но меньше размерами. Мы были не единственным акрабом, который приближался к Отшибу. Ещё несколько мелких акрабов и один грузовой двигались с другой стороны Дивии.
        Грузовик был не крытым, а такой же платформой, на которую я однажды сгрузил свои дрова. У этой были высокие борта из металлической сетки, формируя кузов, заполненный металлической рудой.
        На Отшибе нет места для хранения сырья, поэтому грузы доставляли из низких царств на Дивию, а уже оттуда возили на Отшибы по мере надобности.
        Я привык к фантастическим красотам летающей тверди. Но этот остров, его невероятных размеров пуповина, столб чёрного дыма, бьющий, как из вулкана, и даже то, что по сравнению с самой Дивией Отшиб казался мелким, - всё это снова всколыхнуло ощущение нереальности происходящего. Я будто снова стал Денисом Лавровым. Снова только что очнулся в сказочном мире и не мог поверить своим глазам.
        - Здесь остановись, - сказал человек-пропуск.
        Акраб завис в воздухе. То же самое сделали другие акрабы. Только грузовик продолжил лететь к причалу Края. От причала оторвался небесный дом с характерными широкими воротами для десанта. Отойдя на сотню метров, он раскрыл ворота и оттуда выпорхнули стражники на «Крыльях Ветра». Разбившись на пары, они полетели каждый к одному из акрабов.
        Без напоминания человека-пропуска, я раскрыл наши ворота пошире, принимая стражников. Они разошлись по нашему акрабу, осматривая его «Внутренним Взором».
        - ? ?
        Если я раньше подозревал дивианцев в легкомысленности относительно мер государственной безопасности, то теперь готов взять свои слова обратно. Мы всего лишь прилетели с Дивии на Отшиб, а уже дважды подверглись досмотру.
        Стражники дали добро на дальнейший полёт и мы причалили к Краю, где немедленно подверглись третьей проверке. На этот раз досматривали не акраб, а меня и Лоуа. Человека-пропуска никто не тронул.
        Стражники отвели нас в здание Управления Отшибом Зелдан. В большом светлом зале сидели на матрасах несколько немолодых мужчин и женщин. Согласно иероглифам на халатах - чиновники Управления.
        Все прибывшие поочерёдно подходили к каждому из них и называли своё имя и цель визита на Отшиб Зелдан. Лоуа попросили снять маску. Значит, инкогнито бродить по Отшибу нельзя.
        Выслушав нас и запомнив лица, чиновник послал к следующему. Таким нехитрым способом, применяя Внутренний Взор и Голос, чиновники создавали в своей памяти что-то вроде базы данных на посетителей. Причём, база дублировалась: если один из чиновников умрёт или заболеет - остальные будут помнить ровно то же, что и он.
        Я догадывался о причине закрытости Отшибов от остальной Дивии. Именно на Отшибах родов Гаруджа и Зелдан сосредоточены «высокотехнологичные» производства летающей тверди: ковка гнёзд для кристаллов, создание силовых жил и сухожилий, сборка небесных домов, выплавка особых озарённых металлов и закаливание небесного стекла. Отшибы интересовали низких шпионов не меньше, чем скрижали Дома Опыта.
        Тех, кто уже бывал на Отшибе, пропускали быстро. Некоторых узнавали.
        - Передавай мою заботу отцу, - сказала одна чиновница Лоуа. - Когда буду на тверди, навещу вас. Пусть готовит побольше варенных в капустном соке листьев ман-ги, да копит золотые грани. Я намерена обыграть его в Двенадцать Озарений.
        - Моя семья с нетерпением ждёт вашего возвращения, светлая госпожа, - ответила Лоуа.
        Чиновница задержала взгляд на её лице:
        - А тебя почти и не узнать, девочка. Расцвела, совсем красавицей стала. Но я слышала, что ты сильно пострадала во время убийства твоего небесного дома? Так ли это было?
        - Да, светлая госпожа. Но я излечилась у славной целительницы.
        - Надеюсь того мерзкого ублюдка, того позорного грязееда и подлого убийцу небесных домов наказали?
        Лоуа глянула на меня:
        - Прослыть мерзким ублюдком, грязеедом и убийцей акрабов уже само по себе наказание.
        Я прочитал:
        ЗАКОНЫ ОТШИБА РОДА ЗЕЛДАН
        Скрижаль была памяткой о том, как вести себя на Отшибе. В какие здания можно заходить (почти ни в какие), или почему нельзя идти в Нутро Отшиба (сильный жар и потоки смертоносного ветра).
        На Отшибе были свои Кольца, всего три. Без ограничений можно ходить только по Третьему. Для посещения Второго требовалось «нужное» Моральное Право. Ну а в Первое заходили только члены рода Зелдан.
        Так же я узнал, что хотя Отшиб и принадлежал роду Зелдан, но на его Кольцах селились другие рода мастеровых людей. Некоторые не были данниками рода Зелдан, а жили независимо от них.
        Мне было интересно прочитать законы и описание Отшиба, но Лоуа поманила меня:
        - Пошли покупать акраб.
        Мы вышли из Управления. Человек-пропуск ждал нас у выхода.
        - ? ?
        Я думал, что мы пойдём на рынок акрабов, который занимал всё Третье Кольцо. Именно туда тянулись посетители.
        Поверх их голов я видел крыши самых разнообразных акрабов: высоких, как дома или плоских, как лодки. Формы экипажей тоже поражали воображение. Например, немало акрабов, выглядевших, как коттеджи в два, три, четыре уровня. Со ступенчатыми крышами, уставленными скульптурными композициями из позолоченного металла (а быть может и вообще из золота?), изображающими воздушных танцоров, изгибающихся в сложных танцах.
        Акрабы на продажу составляли целый городок. Строения этого городка покачивались на ветру, плавно подлетали или опускались - всё что угодно, только не стояли спокойно.
        Изредка один дом вырывался и подлетал метров на пятьдесят и так же быстро опускался. Вероятно, покупатель устраивал тест-драйв.
        До меня вдруг дошло, что некоторые из акрабов настолько напоминали обычные дивианские дома, что вполне могли ими и быть!
        Я высказал своё предположение Лоуа. Девушка засмеялась:
        - Не знала, что ты такой выдумщик, самый старший.
        - Но разве это невозможно? Разве нельзя купить небесный дом и вкопать его в землю? Посмотри, многие акрабы не отличить от нелетающих домов…
        - Да какому болвану такое взбредёт в голову?
        - Ну, мало ли, какие болваны бывают.
        - Зачем покупать дорогой небесный дом и вкапывать его в твердь?
        - Затем, что такой дом можно без затруднений перенести на другое место?
        - Акраб стоит в десять раз больше обычного дома. В двадцать раз. В трид…
        Неожиданно человек-пропуск нарушил молчание:
        - Лоуа, разве тебя не учили в Доме Опыта, что уверенность в собственном всезнании - признак невежды?
        - О чём вы?
        - Молодой господин не ошибся, предположив, что небесные дома можно привязывать к земле и жить в них, как в обычных домах.
        - Но ведь так никто не делает.
        - Конечно, - горько усмехнулся человек-пропуск. - Но ты спроси себя, а ПОЧЕМУ СЕЙЧАС так никто не делает?
        - Ну… дорого же? И зачем приземлять летающий дом, ведь со временем летучие материалы теряют летучесть?
        - Если небесный дом никуда не летит, то свойства летающего вещества улетучиваются медленно. Обычное отёсанное бревно, размером шаг на двенадцать, из которого собирают остовы акрабов для перевозки грузов, лишь на четверть теряет свои подъёмные силы, даже если целое поколение хранить его, придавив мрачным камнем.
        - Пусть так, - не сдалась Лоуа, - но такой приземлённый небесный дом улетит в грязь при первой же очищающей буре.
        - Не улетит, если приземлить его на причал из мрачного камня и как следует закрепить.
        - Ну, тогда я не знаю. Тогда расскажите нам, почему сейчас никто не живёт в приземлённых небесных домах?
        - Потому что сословие Воздвигающих Стены однажды решило, что нельзя прирождённым жителям Дивии порхать в небесных домах с места на место.
        - Ведь тогда жителям не надо будет при переезде строить новый дом, обеспечивая работой строителей? - догадался я.
        - Именно так. Старшие сословия Воздвигающих Стены убедили Совет Правителей запретить бродячие небесные дома, так их называли в те поколения. В голосовании их поддержали (и поддерживают до сих пор) рода землевладельцев. Для запрета они использовали тот же предлог, что и ты, Лоуа, мол, во время прохождения через очищающую бурю бродячие дома срываются с мест и наносят ущерб хозяйству Дивии. С тех пор мы, акрабостроители, не имеем права делать такие акрабы, которые можно приземлить на твердь и подсоединить их к водяным жилам Нутра. А если кто будет пойман на изготовлении таких домов - накажут.
        Лоуа повернулась ко мне:
        - Ну, прости, что решила, что умнее тебя.
        Шагая за Лоуа и человеком-пропуском, оказавшимся столько словоохотливым, когда дело коснулось акрабостроителей, я попытался представить, как выглядела Дивия во времена, когда некоторые прирождённые жители селились в летающих домах?
        Было ли это выгодно? Скорее всего - нет. Ведь даже приземлённый на мрачный камень дом терял свою летучесть со временем. Да и летать вместе с домом могли позволить себе только предельно богатые люди, у которых достаточно территорий, чтобы было куда лететь.
        Кроме всего прочего, я уверен, что летающие дома не пользовались у богачей большим спросом. Ибо зачем ютиться в небесном доме, когда ты и без того живёшь на летающем городе? Дворцы Кохуру, Патунга, Карехи и остальных славных родов свидетельствовали, что богатые предпочитали жить с размахом, а их многоуровневые и громадны дворцы навряд ли возможно поднять в небо. На Дивии попросту не найдётся столько летучего материала, чтобы построить хотя бы один летающий дворец.
        Не всё так однозначно в запрете на бродячие небесные дома.
        Их запретили не из-за интриги сословия строителей и торговцев недвижимостью. Мои полузабытые ещё Денисом Лавровым познания в истории подсказывали, что любой запрет правительства связан с контролем населения. И всегда в сторону уменьшения его свобод.
        Вероятно, в какой-то момент дивианцев стало так много, что летающие дома создали проблему при сборе налогов или обустройстве города. Да и вообще, проще следить за населением, когда оно сидит на одном месте, пусть и на летающем городе, а не когда, летит, куда ему заблагорассудится, да ещё прихватив с собой пожитки.
        8. Вера на слово и тест-драйв
        Под руководством человека-пропуска, который всё ещё не пожелал представиться, мы прошли мимо рынка акрабов и подошли к стене Второго Кольца Отшиба Зелдан. Как и в стенах Колец Дивии тут имелись лестницы на вершину. У лестницы стоял небесный стражник. При виде нашего провожатого, он отошёл в сторону, пропуская нас на ступеньки.
        Кольца Отшибов намного ниже Колец Дивии, но шагать тоже порядочно: примерно на высоту семиэтажного дома. Я не стал предлагать подняться на «Крыльях Ветра», так как в скрижали Законов Отшиба Зелдан большими иероглифами сказано, что гостям запрещено летать. Нарушение запрета оставляет за небесной стражей право уничтожить нарушителя и не допустить к нему целителя для восстановления жизни.
        Мы добрались до вершины Кольца. Я ожидал, что откроется вид на Отшиб. Рассчитывал внимательно рассмотреть его устройство, особенно обставленный домами и складами огнедышащий Утёс в центре. Но меня ждал облом - по краям стены шли высокие ограждения, ничего, кроме синего неба и стремительно убегающих облаков не видно.
        Когда мы прошли дальше, выяснилось, что большая часть стены накрыта крышей. Так что даже синего неба больше не было видно.
        Крытое пространство напоминало ангар, только вместо самолётов тут стояли небесные дома. Одни высотой с автобус, другие намного выше. Некоторые накрыты плотной тканью.
        Я насчитал более двадцати акрабов. Между ними бродили покупатели.
        Человек-пропуск кивнул моей спутнице и быстро ушёл. С другой стороны к нам направился немолодой мужчина с синевато-чёрной, крашеной бородой.
        - Это продавец, - шепнула Лоуа. - Говорить с ним буду я. Ты кивай и соглашайся с ценой.
        - Разберёмся, - уклончиво ответил я.
        Лоуа не знала о моём плане гангстерского расстрела Те-Танга. О нём вообще никто не знал, так как я сам не представлял, как он будет выглядеть. Всё зависело от того, смогу ли я купить нужное количество маленьких, но быстроходных акрабов. Если на Дивии вообще существуют экипажи с нужными мне параметрами.
        Продавец подошёл к нам и поклонился. У него и Лоуа завязалась беседа о знакомых и родственниках. Господин завершил беседу обещанием, что скоро посетит отца Лоуа и обыграет его в Двенадцать Озарений.
        Наконец перешёл к делу. Перевёл взгляд на меня и сказал:
        - Слышал, вам нужен небесный дом из железа?
        - У вас хороший слух для того, кто живёт на Отшибе, - ответил я.
        Шутка прозвучала надменно. Лоуа дёрнулась, будто хотела остановить меня. Но я не собирался отдавать ей право вести переговоры.
        Продавец не обиделся:
        - Ага, воины не лезут в шкатулку за остро оточенными словами? Я же отвечу без слов.
        Он подвёл нас к высокому акрабу и приказал челядинцам сорвать покрывало.
        - Красота какая, - восхитилась Лоуа.
        Мне тоже понравился блестевший металлом небесный дом. Как часто бывало у военных акрабов, его бока не закруглялись, а спрямлялись острыми гранями, вдоль которых дыбились толстенькие штыри.
        Мы обошли акраб. Осмотрели сторожевые балконы на каждой стороне судна. Проверили закрытые железными заслонками окна. Открыли и закрыли специальные ящики в нижней части акраба, в которых можно хранить провизию, доспехи и оружие, и брать их можно без того, чтобы заходить в акраб. Во время боя с низкими это важно, так как эти ублюдки, когда видели, приземлившийся небесный дом высших людей, стремились ворваться в него и захватить.
        - Этот небесный дом ничуть не хуже, чем те, что делают… другие акрабостроители, - сказал продавец.
        Продавец избегал назвать род Гаруджа, так по результатам последней родовой войны с Зелдан, завершившейся пару поколений назад, они отвоевали себе монопольное право на производство боевых акрабов. Так что Зелдан строили своего рода подделки, которые выглядели не хуже оригиналов.
        - Может, даже и лучше, чем у других акрабостроителей? - спросил я. - Например, не такие дорогие?
        - Если этот акраб не хуже, то и цена, молодой господин, не ниже.
        - Справедливо.
        Один из подручных открыл врата акраба, мы прошли внутрь. Размером этот небесный дом чуть меньше нашего старого акраба. Стены обшиты не тканью или досками, а светло-коричневой кожей с мягкой подкладкой. Скамейки со спинками и подлокотниками тоже оббиты кожей. И они не тянулись рядами от стены до стены, как в старом доме, а разделены широкими проходами. Это ограничивало количество посадочных мест, но для малого отряда места в избытке.
        Отдельного отсека для раненых нет, но продавец заверил, что можно разделить нутро небесного дома перегородками, достаточно выбрать размеры будущих комнат.
        Лоуа проковыляла к панели управления и положила на неё руки.
        Продавец рассказал о количестве гнёзд в акрабе, толщине брони и грузоподъёмности.
        - А скорость? - спросил я.
        - Не буду скрывать, что железные акрабы движутся медленнее, чем деревянные. Но воинам, молодой господин, важно не столько быстро прилететь, сколько не быть убитыми по дороге, не так ли?
        - Мне важнее побыстрее улететь, чтобы быть не убитым на обратном Пути.
        Продавец не понял моей мысли и счёл её неуклюжей попыткой в красивую метафору.
        Я ещё раз обошёл акраб. Влез по лесенке на балкончик. Оценил как разумно там установлены решётки на бортах - они превращали балкон в клетку, не позволяя кому-либо проникнуть внутрь небесного дома. Если судить по замкам на прутьях, при желании решётку можно убрать.
        - Очень хороший небесный дом, - подвёл я итог. - А теперь, уважаемый, покажите мне ваши самые быстрые акрабы.
        Продавец удивлённо посмотрел на Лоуа. Она с не меньшим удивлением посмотрела на меня.
        - Поверьте на слово, молодой господин: этот акраб один из самых быстрых.
        - Мне нужно шесть маленьких акрабов. Знаете, на которых участвуют в гонках?
        Продавец снова посмотрел на Лоуа:
        - Ничего не понимаю. Разве мы не договорились…
        - Мы с вами, уважаемый, ни о чём не договаривались, - прервал я.
        Лоуа подошла ко мне и зашептала:
        - Ты чего? Это же лучшее предложение! Знаешь, сколько желающих купить этот акраб? Зачем нам быстрый? Какие, к грязи, гонки? Что происходит?
        - Так надо, - уверенно сказал я.
        При этом понятия не имел, осуществим ли мой план быстрого наскока на Те-Танга? И сколько гоночных акрабов я смогу купить? Денег у меня много, но и небесные дома - недешёвое удовольствие.
        - ? ?
        Продавец вывел нас из секретного ангара и сопроводил на общий рынок, в ту его часть, где продавались мелкие акрабы.
        Подвёл меня к приземистому экипажу, похожему на гоночный болид тридцатых годов двадцатого века. Корпус был деревянным, но не из досок, как обычно, а монолитный, выдолбленный из древесного ствола. В верхней части корпуса овальная дыра, окантованная серебристым обручем. В болиде помещалось два человека, сидеть должны один за другим, как на мотоцикле или на санках. Ни скамеек, ни каких-то сидений не предусмотрено - недостаточно высоты корпуса. Сидеть нужно на заднице.
        Верхние половины тела водителя и пассажира торчали над корпусом. А чтобы не уносило ветром или инерцией во время движения - можно обвязываться верёвками и закреплять их на специальных петлях в полу.
        Покрыт болид чёрной краской и блестящим лаком, отчего напоминал некую громадную шкатулку. В его днище, отогнувшись назад, торчал острый, похожий на кривой кинжал киль, словно коготь тигра.
        Миниатюрные размеры акраба едва не отвратили меня от безумной идеи. Всё-таки негры расстреливали своих врагов изнутри огромных железных «Бьюиков» и «Кадиллаков», а не из… летающих гробиков.
        Впрочем, дивианцам незнакома концепция похорон в гробах. Поэтому и мрачных аналогий они не проводили.
        Я пригласил Лоуа сесть впереди, где размещалась панель управления. И была она не продолговатой, как у большинства акрабов, а круглой, что придавало сходство с гоночной машиной.
        Лоуа кинула на меня взгляд - смесь недоумения и ненависти. Она рассчитывала водить большой и красивый железный дом. Вместо этого я предложил ей двухместную тележку. На таких бездельники соревнуются в скорости на пустырях и ветроломах.
        - Я видел у Маджи ящик для палицы больше, чем этот акраб, - сказала Лоуа.
        - Зато он быстрый, - неуверенно ответил я. - Я надеюсь.
        Пока девушка-инвалид кряхтела и стучала кулаком по колену деревянной ноги, сгибая её, продавец рассказал:
        - Сей акраб, молодой господин, не просто быстрый. Мы назвали его «Молниеносный Сокол», и он способен мчаться со скоростью трёх четвертей от скорости светлого «Проворства Молнии». Мы подсчитывали, поверьте на слово.
        - Это очень быстро, - согласился я. - А можно быстрее?
        - Можно. Но тогда кристаллы в гнёздах будут сгорать с такой же скоростью. И долго мчаться уже не получится. Мы подсчитывали.
        Громыхая протезом, Лоуа втиснулась впереди меня и пробормотала:
        - Подсчитывали они… А толщину Линий водителя подсчитывали?
        Продавец согласился:
        - Такой хороший и сильный водитель, как ты, молодая госпожа, конечно, увеличит скорость и время полёта.
        - Вот именно.
        - Заодно напоминаю, - добавил он, - беспечное сжигание кристаллов расшатывает гнёзда и истончает силовые жилы.
        - Вы подсчитывали?
        - Да, поверьте на слово.
        Пол акраба был выстелен чем-то мягким, даже слегка пружинящим. Ноги нам пришлось вытянуть перед собой, как при езде на санках. Таким образом, я прилепился к Лоуа сзади, раздвинув ноги и обхватив её ими.
        Узкий и плоский акраб покачивался в воздухе от каждого нашего движения.
        Лоуа наконец победила свою не желавшую сгибаться ногу и финальным ударом кулака выпрямила её. Потом толкнула меня спиной, чтобы я дал ей больше места.
        - Чтобы ты в грязь провалился, Самиран из рода Саран. Я не хочу водить эту тесную конуру!
        - Боишься, что не справишься с Молниеносным Соколом?
        - Я с чем угодно справлюсь.
        - Вот и покажи на что способна.
        Продавец подозвал двух челядинцев, и они потащили экипаж подальше от остальных акрабов. Киль иногда касался земли, и даже это лёгкое прикосновение растекалось по корпусу гулким стуком. Лучше не думать, что станет с пассажирами, если в Сокола попадут топором, мочи-кой или молнией с громом.
        - Не дыши мне в затылок, гадкий ты человек, - раздражённо сказала Лоуа.
        - Должен же я куда-то дышать.
        - Дыши в сторону.
        Торговец предупредил, чтобы мы не вылетали за пределы Кольца.
        - Знаю, - кивнула Лоуа.
        - И за пределы Отшиба тоже не выскользните, - добавил он. - Сокол не способен держать такую высоту - грохнетесь в грязь и конец вашего Пути.
        - Поверить вам на слово? - спросил я.
        - Да, мы подсчитывали.
        - ? ?
        Летающим гробиком, шкатулкой и тесной тележкой Молниеносный Сокол казался только в состоянии покоя. Летал он и впрямь молниеносно, я даже не отметил разницы между скоростью акраба и перемещением на «Проворстве Молнии». И Сокол делал это намного дольше, чем человек. И это при том, что Лоуа явно сдерживала скорость, чтобы не врезаться в стены Колец или другие акрабы, то тут, то там взлетавшие в небо.
        Перекрикивая шум ветра, я попросил Лоуа направить экипаж на один из поднявшихся домов.
        - Представь, что мы атакуем его.
        Девушка умело спикировала и на огромной скорости пронеслась в полуметре от покачивающегося в воздухе трёхэтажного коттеджа с многослойной крышей, похожей на стопку наложенных друг на друга сомбреро.
        Она несколько раз бросила акраб из стороны в сторону. Я догадался: имитировала уход от встречных атак. Молодец.
        Лоуа сделала несколько заходов. Я ёрзал на месте, выясняя, возможно ли вести «обстрел» врагов. Сектор обзора оказался ограничен. Впереди всё заслоняла голова и спина водительницы. Что происходило позади нас - вообще не видно. Зеркало заднего вида дивианцы ещё не изобрели, собственно, как и само зеркало. Интересно, можно ли приспособить к этому зеркальную скрижаль из ванной комнаты? Или прикрутить какие-нибудь начищенные до зеркального блеска тарелки? Надо подумать.
        Итак, молниеносный летающий гробик способен приблизиться к небесному дому Те-Танга быстрее, чем среагируют наёмники в других акрабах. Окно возможностей для атаки небольшое, секунд двадцать или меньше - это тоже предстоит уточнить на тренировке. Потом крылатые наёмники очухаются и нашим соколикам несдобровать - наёмнические модификации крыльев позволят догнать нас. Как быть в этом случае, я не знал.
        Ветер свистел в моих ушах, глаза слезились и буквально замёрзли, но лицо моё всё шире расплывалось в улыбке - тест-драйв показал, что drive by вполне осуществим.
        Вопрос теперь в том - справятся ли с задачей остальные бойцы?
        Наш лихой полёт между небесными домами прекратили небесные стражники: один из них ударил мимо нас молнией, намекая, мол, прекращайте.
        Лоуа послушно снизилась и медленно повела акраб к месту стоянки.
        Я подумал: сколько купить Молниеносных Соколов? Продавец уже назвал цену - маленькие акрабы стоили немало. Шесть деревянных «соколиков» обойдутся мне как два железных небесных дома. Плюс двойные расходы на кристаллы.
        С другой стороны - зачем мне шесть? Хватит и трёх. Всё равно из двенадцати бойцов моего отряда только шестеро могли нормально воевать.
        - ? ?
        Вечером этого дня к причалу Торгового Края прибыло три Молниеносных Сокола. Их привели челядинцы рода Зелдан. Старый акраб, ведомый Лоуа, прибыл под утро - мы так и не смогли найти покупателей на эту летающую рухлядь.
        Следующая часть моего плана самая сложная: нужно обучить моих воинов водить акрабы и натренировать в прорывной для дивианского военного ремесла тактике drive by.
        9. Отрубленная рука и закопанная голова
        Товарищи по-разному восприняли идею гангстерского нападения на акрабы Те-Танга.
        Инар, Софейя, Реоа и примкнувшие к ним Эхна, Лоуа и Нахав - гордо заявили, что убийство небесного дома - это отвратительный поступок. И они с огромным сожалением и скорбью будут выполнять мой приказ, понимая, что покроют себя позором и грязью.
        Эхна Намеш разродилась серией из иероглифов, нарисованных один за другим:
        НИЗОСТЬ
        ПОДЛОСТЬ
        ГРЯЗЬ
        ЖО…
        На четвёртом иероглифе я перестал читать.
        Благородные аристократы и примкнувшие к ним люди попроще сошлись во мнении, что невозможно ожидать от какого-то там Саран соблюдения древней воинской традиции неприкосновенности небесных домов.
        Алитча тоже хотела было примкнуть к благородным гордецам, но примкнула к Миро, который поддержал мою подлую задумку.
        - Зачем жалеть небесный дом, когда идёт война на уничтожение?
        Лоуа фыркнула: мол, чего потомок резчиков шкатулок может понимать в благородном отношении к небесным домам?
        - Убивать небесные дома, - сказала она, - это всё равно что убивать саму Дивию.
        - Ничего подобного, - возразил Миро. - Дивию нельзя убить, её полёт вечен. А небесный дом убить можно. Что мы и должны сделать.
        Таита Саран поддержала меня ещё горячее, заявив, что готова сломать не только небесные дома Те-Танга, но вообще все их дома и убить всех их детей.
        Амак Саран ничего не сказал. По его расстроенному вздоху понятно, что он тоже против убийств небесных домов. Но не из-за благородства, а из-за боязни участвовать в любых боевых действиях.
        Пендек молча слушал пререкания, а на мой молчаливый вопрос: «А ты за кого?» - ответил сжатием кулака, мол: «Кого скажешь, самый старший, того и убью».
        С каждым днём этот парень боготворил меня всё больше и больше. Я даже побаивался его неприкрытого преклонения.
        - ? ?
        Настало время выработать тактику наскока.
        Мы загнали Молниеносных Соколов в старый акраб и посреди ночи отправились к ветролому Отрубленной Руки. По словам Пендека, ни внутри, ни вокруг ветролома никто не жил, поэтому никто не увидит наши тренировки.
        Ветролом и впрямь погружен во мрак - его чёрная громада закрыла тёмно-синее небо с серпом Луны. Обитаемые ветроломы часто светились по ночам, как многоэтажки в спальных районах.
        - А почему здесь никто не живёт? - спросил я.
        Ответила Реоа:
        - Просто у некоторых ветроломов клетки сделаны так тесно, что в них невозможно жить.
        Я тут был впервые. Понял, почему ветролом так назывался: рядом с ним торчала из земли гигантская каменная рука. Будто некий исполинский зомби хотел вылезти из могилы, но не смог. Верхняя часть пальцев поросла ман-гой и дикой капустой. В ладони образовалось болото из дождевой воды.
        Эта рука - явно обломок статуи. И если исходить её размера, то сама статуя была выше ветролома! Нигде на Дивии я не видел настолько огромных изваяний.
        Заметив мой интерес, Пендек пересказал легенду, услышанную им от жителей соседних ветроломов.
        Рука осталась от изваяния одного из двенадцати Звёздных Исполинов. Раньше их памятники стояли по всей Дивии. Когда вера в них была низвергнута верой в Силу Движения Луны все статуи и храмы старой религии были разрушены. Руку и голову одного Исполина адепты звёздной веры спасли от уничтожения и перетащили на этот ветролом, чтобы создать здесь тайный звёздный храм. Но что-то у них не заладилось. То ли перессорились на почве того, кому стать самым старшим храма. То ли иссяк источник силы, необходимый храму для благоволений. То ли наёмники Силы Луны перебили адептов, как еретиков. Словом, осталась только рука. Она и дала название ветролому.
        Мы стояли у раскрытых ворот и смотрели на исполинскую каменную руку, указывающую прямо в звёздное небо над нами. Лоуа осторожно повела акраб на снижение, пальцы руки исчезли из вида.
        - Куда голова делась? - спросил Миро. - Почему только рука?
        - Я слышал, - таинственно ответил Пендек, - что некий славный род из сословия Меняющих Смыслы забрал голову себе и закопал в твердь. А поверх построил свой родовой дворец.
        - Да?
        - Да, - уверенно кивнул Пендек.
        - Но зачем?
        С благоговейным выражением лица Пендек прошептал:
        - Этот славный род поклоняется Звёздным Исполинам, которые на самом деле всё ещё истинная вера. Внутри закопанной головы они сделали потайной храм, где получают особые благоволения и усиление Морального Права.
        - Болван, - сказала Реоа. - Двенадцать Тысяч Создателей - это единственная истинная вера.
        - Любите вы, низкие, придумывать всякие сказки, - согласился Инар. - То змей Див, то голова Звёздного Исполина.
        - Поединок! - заорал Пендек.
        - Что «поединок»? - переспросил Инар.
        - С тобой у меня поединок будет.
        - С чего это вдруг?
        - Ты обозвал меня низким.
        - Ну и что?
        - Это недопустимо.
        - Вполне допустимо. Ты выполз из грязного чрева.
        - Я такой же, как и ты!
        - Нет, - спокойно ответил Инар. - У тебя ноги мохнатые.
        - Я прирождённый житель!
        - Ты - грязный лесной дикарь, незаконно попавший на летающую твердь.
        Пендек растерянно посмотрел на меня.
        Он сделал, как я советовал: вызвал на поединок за оскорбление. Но не ожидал, что Инар попросту откажется от поединка, причём в таких выражениях, что Пендек останется ещё сильнее оскорблённым.
        Бедняга… Я забыл предупредить его, что любой поединок начинается со словесного состязания. И Пендек в нём проиграл.
        Мне пришлось вмешаться:
        - Условия поединка оговорите, когда вернёмся домой. А сейчас все силы на учения.
        - ? ?
        Несколько ночей подряд мы устраивали учения. Чтобы не привлекать внимания случайных прохожих, каждую ночь выбирали новую локацию. Моё знание географии Дивии расширилось. Особенно той её части, где пустыри, болота и непригодные для жизни ветроломы.
        Под руководством Лоуа, мы освоили панель управления акрабами. Научились взлетать, приземляться и облетать препятствия.
        Славные воины (бесславные тоже) считали вождение акрабов скучным занятием.
        К счастью, мне не надо превращать всех бойцов в профессиональных погонщиков. Но чтобы выяснить, кто потенциально может стать хорошим водителем, нужно обучить азам вождения каждого.
        Это получилось не сразу. Молниеносные Соколы, вероятно, самые сложные в управлении экипажи Дивии. Полёт на них требовал молниеносной реакции - управлять таким акрабом нужно без раздумий.
        Научиться бить озарениями на такой скорости, да ещё из неудобного положения из-за спины погонщика - вторая крупная задача. Скорость не оставляла времени на размышления и прицеливания.
        Конечно, было бы лучше, если бы нас учили опытные мастера, а не ровесница. Но я не хотел раскрывать мою задумку. Чем меньше людей знало, что мой отряд зачем-то обзавёлся мелкими и быстрыми экипажами, тем лучше. В первую очередь из-за того, что само создание эскадрильи лёгких двухместных акрабов вызовет недоумённые вопросы окружающих, особенно - самых старших Патунга.
        Они потребовали бы прекратить эту ерунду и обучать бойцов так, как принято обучать небесных воинов.
        Понять старших тоже можно. День смотра войск приближался. А мой отряд, вместо отработки славных воинских приёмов с боевыми озарениями и оружием, научился правильно «натягивать» силовые жилы и ловко водить пальцами по панели управления акраба.
        Ничего подобного воздушной кавалерии ещё никто на Дивии не затевал. По крайней мере, в скрижалях об этом ничего нет. Но это не значило, что дивианцы не способны придумать такое. Способны. Если понадобится.
        Но воздушные битвы небесных домов, как я упоминал, большая редкость. У Дивии нет соперников в воздухе: низкие летать не умели, а все летающие творения грязи уничтожили наши далёкие предки.
        Что-то похожее на воздушную кавалерию имелось на вооружении у наёмников, но и те ограничивались полётами на «Крыльях Ветра».
        С точки зрения дивианца только охваченный демонами дурак будет воевать верхом на быстрых, но совершенно незащищённых акрабах.
        И кто знает, вдруг они правы?
        - ? ?
        Параллельно учениям, я собирал информацию о перемещениях старших Те-Танга.
        У них всё оставалось стабильно: трое старших передвигались на трёх небесных домах, маршрут не меняли, всегда вылетали и возвращались примерно в одно и то же время: ранним утром и поздним вечером.
        Иногда бывало так, что один из старших вдруг возвращался домой посреди дня. Или же вылетал в другие Кольца, после чего возвращался иным маршрутом. Вероятно, эти перемещения вызваны профессиональной деятельностью Поддерживающих Твердь. Остаётся только надеяться, что внезапное изменение планов не произойдёт в день нашего нападения.
        Другая сложность заключалась в том, что больше половины маршрута пролегало над gun-free зонам. На этих участках мы не могли атаковать. Не знаю, специально ли охранявшие Те-Танга наёмники построили маршруты именно так или случайно. Но наше пространство возможностей значительно уменьшалось. Вдобавок, примерно на трети пути, два акраба летели дальше, а один сворачивал налево и летел к другой части стены Кольца.
        Охранявшие их наёмники тоже разделялись.
        С одной стороны это уменьшало защищённость всей группы. С другой - у нас недостаточно сил атаковать обе группы. Нужно выбирать: завалить одного самого старшего или двоих помладше?
        Выбрал двоих. Это будет труднее, но зато именно их группа пролетала над обширным пустырём, принадлежавшим какому-то роду, у которого не хватило денег на его застройку. Там не было ни забора, ни флагов, отмечавших бесполётную зону. Весь пустырь зарос высокой травой и мелкими деревцами - идеально для того, чтобы спрятать в них Молниеносных Соколов.
        Используя кристалл «Прозрачности Воздуха», я несколько раз посетил пустырь и, спрятавшись на всякий случай в траву, следил, как надо мной пролетала процессия из двух небесных домов Те-Танга, двух наёмнических акрабов, сопровождаемых четырьмя воинами на «Крыльях Ветра».
        Движение Дивии играло нам на руку - все небесные дома вынуждены летать относительно низко, иногда ниже высоких зданий. Всё от того, что если выйти из-под защиты Ветроломов, то небесный дом будет подхвачен и разбит воздушными потоками. Если бы Дивия стояла на месте, небесные дома Те-Танга двигались на максимальной высоте. В этом случае нам не помогла бы скорость, нас бы заметили.
        Но и в таких сложных метеоусловиях небесные дома Те-Танга двигались быстрее, чем это принято для акрабов таких размеров. Наёмники учли опасности, подстерегающие их клиентов. Чтобы уменьшить успех предполагаемой засады, заставили погонщиков выжимать из небесных домов всю доступную скорость. Особенно над теми местами, где засада наиболее вероятна. Даже с земли я слышал, как скрипели их стены и гудели перенапряжённые жилы.
        Наблюдение за врагом натолкнуло меня на идею: а почему бы не оснастить Молниеносных Соколов дистанционным оружием? Это даст нам дополнительную огневую мощь в том коротком промежутке времени, пока наёмники не очухаются.
        Более разрушительного оружия, чем Цветок Деррида, я на Дивии ещё не видел. До сих пор с восхищением вспоминал, как небесный стражник поразил из него того наёмника на пустыре.
        - ? ?
        Я обошёл оружейные лавки всех рынков (кроме чёрного рынка ветроломов), но Цветок Деррида нигде не продавался. Я и раньше знал, что из-за дороговизны и сложности это не самое распространённое оружие.
        Даже в лавке собственно оружейника Деррида Шерум не оказалось свободных «стволов». Исполнение на заказ заняло бы около шестидесяти дней.
        Я обратился к Лотте Шерум с вопросом: нет ли у неё случайно пары-тройки Цветков Деррида? Она фыркнула:
        - Даже я, отпрыск рода Шерум, не стала бы таскать эту неудобную корягу. Зачем тебе оно?
        - Да так…
        - Тогда попроси владельцев деррида продать тебе.
        - Где их найти? Я видел только одного небесного стражника, но имени его не знаю.
        - Я тебе помогу, - сказала Лотта. - Но ты тоже будешь должен мне услугу.
        - Договорились.
        На следующий день Лотта пересказала мне имена всех, кто заказал изготовление Цветков Деррида. Её дедушка - Деррид Шерум, изобретатель оружия, - вёл в скрижали запись всех покупателей. На тот случай, если техподдержку или перезарядку опустошённого Цветка будет проводить подручный или подмастерье, а не сам мастер.
        Вообще это конфиденциальные данные, но Лотте плевать.
        Всего Деррид Шерум сделал пятьдесят три Цветка имени себя. Естественно - все на протяжении своей долгой жизни. Так что покупателей ранних экземпляров можно смело отметать - их оружие давно сломалось.
        Согласно записям, на Дивии осталось тридцать девять Цветков Деррида. Причём сразу десять числились за родом Кохуру. Пять - за Патунга.
        Я уже проверял оружейную рода Патунга, в которую мне разрешён доступ: дерридов там не нашлось. Значит, какие-то воины забрали их себе. Кто именно - могли знать старшие Патунга. Они распределяли дорогое оружие и доспехи среди подчинённых. Но их лучше не спрашивать, чтобы не возбуждать лишние вопросы.
        На этом этапе я утомился: не хватало мне ещё квеста с поиском редких предметов. И я начал делегировать: разослал моих бойцов по всем владельцам оружия. Пообещал, что тот, кто принесёт мне Деррид - получит решающую заслугу в знак воинской принадлежности.
        Амак и Пендек в поисках не участвовали. Так как социальные взаимодействия - не лучшая сторона их натуры.
        Насчёт Амака Саран я вообще не был уверен - есть ли в нём хоть какие-то таланты? Парень постоянно всего боялся, не мог освоить ни одного оружия, даже доспехи носил с таким стоном, будто это пыточный костюм. Всё пришло к тому, что в отряде он исполнял роль медбрата - помогал таскать раненных бойцов поближе к целителям. Но и в этом он был ненадёжен, так как боялся грохота боевых озарений.
        Пендек был туповат, но не от природы, а от воспитания. Став членом отряда, он поразительно быстро развивался, причём не только в использовании оружия и боевых озарений, но и поглощал знания, которыми нас пичкали учителя. Чем-то он напомнил меня в первые дни жизни на Дивии, когда я верил, что учителя что-то знали и слушал их с открытым ртом, доверяя их каждому поучению.
        Реоа отказалась искать дерриды. Сказала, что в такой ерунде участвовать не будет. И я волен вписать в её знак сколько угодно порицаний.
        Первым из поисков вернулся Нахав Сешт и сообщил, что владелец согласился продать своё оружие за три миллиона.
        - Он болван?
        - Кажется, да, самый старший. Он - небесный стражник.
        Три миллиона у меня не было. Значит, болвана вычёркиваем.
        Вторым вернулся Миро Каитапахи и… принёс первый ствол! Оружие было весьма потёртым, без кристаллов в гнёздах и без взрывающихся наконечников. Всё это нужно установить в мастерской Деррида Шерум.
        - Как ты его получил? - спросил я.
        - Выиграл в Двенадцать Озарений.
        Потом пришла Алитча и сообщила, что владелец отказался продавать оружие.
        Остальные бойцы сказали, что ещё ищут владельцев или ведут переговоры.
        На другой день, когда я и Пендек упражнялись на ристалище в полётах на «Крыльях Ветра», к нам подошла Эхна Намеш. Девушка еле волочила ноги. Прекрасное лицо её покрыто кровоподтёками и синяками. Её кожаная броня изрезана и опалена. За собой израненная воительница тащила деррид. Этот экземпляр был в полном боевом заряде, со всеми кристаллами, но покрыт грязью и кровью.
        - Во имя Создателей, с тобой-то что случилось? - спросил я.
        Эхна швырнула деррид к моим ногам и достала скрижальку. Дрожащими, покрытыми засохшей кровью пальцами начертила:
        ПОЕДИНОК
        ПОБЕДА
        РАСПЛАТА
        Эхна поплелась в нашу комнату в казарме. Скоро оттуда послышался звон склянок и потянул острый запах целебных мазей. Опять глухонемая будет выздоравливать несколько дней! Нужно вызвать к ней низкого целителя.
        Вечером этого дня Софейя Патунга принесла третий, последний деррид. Она просто попросила оружие у одного из воинов Патунга на правах старшей в роду. Впрочем, боец и сам получил его из оружейной и не пользовался с времён поисков правды - слишком накладно.
        Читерством это не назвать, но и большого труда Софейе этот квест не стоил.
        Тем не менее, я всем троим вписал в знак обещанную заслугу.
        - ? ?
        Для полноценного использования деррида, необходимо изучить особую технику боя.
        Среди военных учителей Дома Опыта отыскался один, который объяснил мне основные правила обращения с этим оружием: как правильно держать, как целиться, как бросать с расчётом, чтобы рой наконечников достиг цели, не успев слишком разлететься по пути.
        Он же и заметил:
        - Для малого отряда Цветок Деррида - излишен. Его сила раскрывается в больших сражениях, особенно против творений грязи.
        Для меня главным откровением стало то, что перезарядка одного деррида наконечниками и кристаллами обошлась в треть его рыночной цены. Не просто накладно - умопомрачительно дорого.
        Во время очередной ночной тренировки мы испробовали наше оружие. Выяснилось, что без тщательного прицеливания деррид летел не очень точно, а его наконечники разлетались слишком рассеянным роем.
        Вторым открытием стало, что бросок деррида оказался не таким стремительным, как мне запомнилось по битве на пустыре. Даже при небольшой сноровке от роя можно сбежать или улететь.
        Получалось, что Цветок Деррида лучше использовать, когда мы сбросим скорость. Или во время отступления. Тогда можно бросать в обратную движению сторону, не рискуя перегнать его и напороться на взрывающиеся наконечники.
        Не знаю, можно ли высчитать цену залпа деррида в соотношении с успешным поражением цели, но если было бы можно, я уверен - убытки от стрельбы сравнялись бы с ценой небесных домов Те-Танга.
        Спустя ещё десяток тренировок я понял, что пора. Иначе мы будем тренироваться вечно.
        Да и скрывать сразу три маленьких акраба внутри большого становилось всё труднее. Некоторые товарищи по казарме стали задавать вопросы, зачем, мол, нам эти летающие тележки? Уж не собираемся ли мы участвовать в гонках?
        10. Повышение ставок и непредсказуемо подлый соперник
        Во второй половине ночи мы выдвинулись к пустырю.
        Я больше не жалел, что старый акраб не удалось продать. Теперь он служил нам чем-то вроде летающего авианосца. Правильнее - акрабоносца. Наши Молниеносные Соколы заняли всё пространство старого акраба, пришлось убрать скамейки.
        Зависнув над пустырём, акрабоносец раскрыл ворота.
        - По местам, - скомандовал я и уселся на второе место «Сокола Один».
        Чтобы отличать экипажи, я приказал нарисовать на чёрных бортах иероглифы: СОКОЛ ОДИН, СОКОЛ ДВА и СОКОЛ ТРИ.
        На Соколе Один водителем стал Пендек, который с удовольствием усвоил озарения для вождения. Я выполнял роль стрельца. Только вместо пулемёта у меня «Удар Молнии» и яркий кристалл «Ледяного Копья».
        Соколом Два управлял Миро Каитапахи, а стрельцом, само собой, стала Алитча. Как и я, она будет расстреливать врагов «Ударом Молнии», а дополнительным озарением взяла кристаллы «Светоразящего Копья».
        Несколько шкатулок этого озарения я обнаружил в оружейной рода Патунга. Судя по слою пыли на крышках, кристаллы не пользовались спросом. Из описания в скрижали узнал почему: «Светоразящее Копьё» разило всё, кроме живой плоти. Пробивая доспехи, стены или щиты, оно безвредно проходило сквозь человека или животное. Из-за этого «Светоразящее Копьё» даже перестали считать боевым, и дарили его кристаллы низким царям и вельможам, как знак особого расположения высших.
        Для гангстерского налёта это озарение подходило идеально: чтобы добраться до Те-Танга, как раз надо пробить стены их небесных домов.
        На учениях Алитча метала светоразящие копья точнее и быстрее всех.
        Сокол Три вёл Нахав Сешт (весьма недовольный, что пришлось тратить грани на изучение водительских озарений), его стрельцом стала Софейя Патунга с её одинаково разрушительными и смертоносными солнечными кругами.
        Пешими остались Эхна Намеш и Инар Сарит. Сначала я хотел купить ещё один Молниеносный Сокол и сформировать четвёртый экипаж, но передумал. Глухонемая девушка, предпочитавшая фехтование на мочи-ке и силач, предпочитавший ближний бой на топорах, - не лучшая пара. Решил, что они атакуют цели раньше нас, как только небесные дома Те-Танга приблизятся к пустырю. А мы ударим позже, когда наёмники на «Крыльях Ветра» будут отвлечены Эхной и Инаром.
        Лоуа, как всегда берегла своё лицо и избегала участия в сражениях. Водительница и наш небесный дом будут ждать на месте для приземления акрабов. В случае поражения нам придётся удирать от наёмников. В случае победы всё равно придётся удирать от наёмников. А места для приземления акрабов - безопасная зона.
        Сначала я хотел, чтобы Реоа тоже ждала нас в акрабе, но целительница вызвалась сидеть в засаде наравне со всеми.
        - Если кого-то ранят или убьют, то лучше если я буду рядом.
        Ей помогала Таита Саран. Девочка усвоила «Тяжёлый Удар», «Крылья Ветра» и светлый «Удар Молнии», а так же начала изучать фехтование на мочи-ке и кинжальный бой. Но ни в одном из этих направлений ещё не достигла приличного результата. Зато она, как положено Саран, неплохо лечила, хотя и не справлялась с серьёзными повреждениями.
        Приземлившись на пустырь, мы закрыли наши акрабы травой и ветками и затаились в ожидании.
        - ? ?
        Я нередко задумывался об этической стороне родовой войны.
        Как всякая война, родовая требовала повышения ставок, требовала больше смертей, больше злости.
        Можно ли её прекратить и избежать новых жертв?
        Как я узнал из скрижалей - можно. Если затеять новое судебное разбирательство в Совете Правителей. Ведь остальные Саран не виноваты, что Мадхури наставила рога Похару. Мадхури мертва - справедливость восстановлена.
        Можно завершить кровавую разборку чем-то вроде капитуляции рода Саран. Заключить новый мирный договор и добровольно отдать Те-Танга то, чего они вожделели - места уполномоченных помощников Совета Правителей.
        Но второй и третий старший рода Саран - Шоодо и Шигеро - пылали местью. Они и другие Саран, потерявшие родных и детей, заражали этой местью тех, кто воевать не хотел, не умел и вообще боялся.
        Дядя Шоодо так объяснил свои мотивы:
        - Наёмники Те-Танга убили много Саран, включая семерых детей и двух младенцев. Они уничтожили нашу молодёжь, почти вошедшую в возраст для обучения в Доме Опыта. Те-Танга лишили нас доходов и положения в обществе. Зачем цепляться за остатки былой славы? Не лучше ли сделать последний рывок и нанести мерзким Те-Танга побольше вреда? Пусть они тоже не получат выгоды от своей победы.
        - Даже если это будет стоить жизни всего рода? - спросил я.
        - Неудачная война уже стоила жизни рода, Самиран.
        Было странно слышать такие слова от внешне спокойного и мягко мяукающего Шоодо. Он реально считал себя и весь род смертниками, которые дают Те-Танга последний бой, не надеясь на победу!
        Но я - не они.
        Жаль мёртвых детей Саран, но то - не мои дети. Немного жаль маму Самирана, она была горячая штучка, но она - не моя мама. А уж тех славных Саран, которыми все восторгались, и которых Те-Танга убили первыми, я вообще не знал. Я не разделял ни печали моих родственников, ни их жажды мести.
        Я даже не мог нормально имитировать печаль по погибшей маме, отчего, кстати, прослыл «невозмутимым юношей с сердцем быка». Создатели ведают, оскорбление это или похвала. И причём тут бык.
        Чем бы ни закончилась сегодняшняя авантюра - победой или проигрышем - она в любом случае многое решит. Если проиграем, то Шоодо прав: род Саран уже исчез, а мы всего лишь тени, старающиеся нанести врагу ущерб. Если победим, как в недавней битве за жилище родителей Самирана, то исход противостояния станет неопределённым.
        Во мне нет злобы, разрывавшей сердца всех Саран. Мною двигал азарт борьбы.
        Победить Те-Танга и забрать их места уполномоченных помощников в Совете Правителей стало навязчивой идеей, оттеснившей другую навязчивую идею - открыть первую на Дивии машлычную.
        Благодаря моему безразличию я мог думать рационально. Я не желал быть смертником, я стремился стать победителем.
        - ? ?
        Когда рассвет окрасил розовым стремительно проносящиеся над Дивией облака, я приказал бойцам съесть озарённое мясо. Остатки того, которое я купил по совету Виви Карехи.
        - А хорошо варил Вакаранга Карехи, - заметил Пендек, тщательно пережёвывая волшебное мясо. - Жаль, что мы не можем купить ещё.
        - Говорят, его дочь варит не хуже.
        - Карехи союзники Те-Танга? - спросил Пендек. - Не должны ли мы напасть на них?
        Я не ответил, но Пендек не интересовался ответом. Он захихикал, чувствуя «приход» от озарённой еды. Дивианская магия всё ещё удивляла его.
        - Теперь по местам, - приказал я.
        Высокая трава зашевелилась - бойцы расселись по акрабам. В укрытии остались Реоа, Амак и Таита, готовые принять раненных.
        Пендек сел на место водителя, я за ним.
        Мы крепко обвязались кожаными ремнями, приделанными к стенке акраба.
        Места в Молниеносных Соколах мало, в тяжёлой броне там не поместиться. Мы все одеты или в лёгкие кожаные доспехи, или в супер туники и обмотки озарённой ткани, как я. Только головы защищены шлемами и масками.
        Пендек нетерпеливо заёрзал, что было не очень приятно, так я сидел позади него, раздвинув ноги.
        - Не дёргайся, - попросил я.
        - Я вот что подумал, самый старший, а если Те-Танга не полетят сегодня по своим делам?
        Такое тоже могло быть. За всю историю наблюдений старшие Те-Танга дважды оставались в своём дворце по неизвестной причине.
        - В таком случае…
        Договорить не успел - вдалеке послышался неясный шум.
        Дивия летела высоко в небе, над нею постоянно возникали шумы. То гром, сопровождаемый кратковременным ледяным ливнем, то свистели какие-то смерчи, рождённые столкновением тверди и воздуха. Иногда, из-за неизвестных мне взаимодействий летающей громады и земной атмосферы, возникало что-то вроде северного сияния. Особенно часто ночью - чернота неба вдруг вспыхивала всеми цветами радуги, ненадолго ослепляла ночного наблюдателя и пропадала.
        Так что шум - это ещё не…
        Раздавшиеся следом гул и треск боевых озарений развеял сомнения - Те-Танга не остались дома, а Инар и Эхна уже сцепились с наёмниками.
        Теперь важно не пропустить момент: вылети мы слишком рано, нас заметят, поздно - придётся терять драгоценные секунды, чтобы догнать.
        Но мы много раз тренировались, атакуя из травы наш старый акраб, его Лоуа проводила над пустырём на максимальной скорости.
        Вот… ещё немного и… - пора!
        Отдать приказ не успел: Пендек поднял Молниеносного Сокола и направил его вертикально вверх. Кожаные ремни впились в тело сквозь озарённую ткань.
        - ? ?
        Поначалу я не видел вражеских акрабов - заслоняла спина Пендека. Но видел Соколы Два и Три: как ракеты они мчались слева и справа от нас.
        Через пару секунд показался небесный дом, пузатый и грузный, как все мужчины семейства Те-Танга. Он двигался в окружении трёх небольших акрабов наёмников.
        Почему три? Их же два обычно?
        Зато не видно наёмников на «Крылья Ветра» - с ними сейчас сражались Эхна и Инар.
        Я приготовил все узоры «Удара Молнии». Краем зрения засёк, как слева от меня засверкали «Светоразящие Копья» Алитчи. Справа - блеснули солнечные круги Софейи.
        За пару секунд Молниеносные Соколы оказались метрах в пяти от небесного дома Те-Танга. Мы летели наравне с охранявшими его акрабами наёмников.
        Первый удар - решающий, мы вложили в него все силы, не жалея Линий. Пузатый небесный дом рода Те-Танга погрузился в искрящееся облако молний и световых копий. Солнечные круги то влетали в это облако и взрывались, то вылетали без взрыва и возвращались в руки Софейи. Те места в корпусе акраба, куда попадали «Светоразящие Копья» моментально ржавели или ветшали.
        Небесный дом ещё продолжал движение, но от него отваливались куски бортов и украшения. Некоторые металлические части, поражённые копьями, вообще рассыпались в ржавую труху.
        После меткого удара солнечным кругом, ворота раскрылись, из салона вывалились ковры, посуда и один несчастный челядинец - его бляха горестно сверкнула в лучах восходящего солнца.
        Небесный дом Те-Танга медленно пошёл на снижение. И с каждым метром это снижение превращалось в падение.
        На этом «окно возможностей» закрылось. И открылись ворота в акрабах наёмников. «Тёмные Герои» осознали, что на их клиентов совершено нападение. И атакующие совершенно не соблюдали неприкосновенности небесных домов!
        Молниеносный Сокол Софейи и Нахава взял на себя этих наёмников: солнечные круги начали обстреливать их ворота, не давая наёмникам выйти наружу. Когда круги закончились - очень скоро - Софейя перешла на «Ледяное Копьё».
        Истратив «Светоразящие Копья», Алитча перешла на «Удар Молнии». Им она орудовала не так точно как я, поэтому большая часть разрядов прошла мимо снижающегося небесного дома Те-Танга.
        Моих молний хватило бы, чтобы разбить два таких дома. Ведь мои Линии выросли настолько, что я способен дать сразу два ярких залпа «Удара Молнии».
        Хватило бы… если бы Пендек вдруг не заорал:
        - Я не достоин быть высшим. Я - низкий! Я должен сдохнуть и лежать в грязи! А-а-а-а!
        И как какой-то чернокожий камикадзе, резко направил Молниеносного Сокола вниз, обратно в траву!
        Сообразив в чём дело, я треснул Пендека по шее:
        - Очнись, болван!
        - Я - болван, я болван, - согласно закивал парень и сделал попытку выпрыгнуть за борт. Ремни удержали. - Не достоин я парить над летающей твердью.
        Я дал ему ещё одну затрещину:
        - На тебя воздействуют «Смятением Духа»!
        Скорее всего, воздействовали на нас обоих, но моё Моральное Право защитило. Неплохо помог иммунитет, полученный после унижений во дворце Кохуру. Шевельнулся лишь смутный страх, но я списал его на азарт борьбы.
        У Пендека нет ни иммунитета, ни достаточного Морального Права. Он рыдал и пытался выпрыгнуть из акраба, позабыв, что привязан ремнями.
        К счастью, мы вылетели из радиуса воздействия вражеского озарения. Пендек перестал орать от необъяснимого ужаса и заорал от ужаса вполне объяснимого - мы молниеносно летели прямо в землю!
        Каким-то чудом парень - настоящий пилот - вывел Молниеносного Сокола из крутого пике. Высокая трава хлестнула по тонкому днищу. Я успел увидеть в траве головы бегущих к нам Реоа и Таиты - целительницы ожидали, что мы разобьёмся.
        Я знал как противостоять «Смятению Духа». Но на практике всё происходило так быстро, что любые контрозарения становились бесполезными. И всё же я достал из шкатулки кристалл «Ясности Мышления» и окатил ею Пендека.
        Без напоминаний, парень зашёл на новый виток для атаки. Я собрал узоры «Удара Молнии», отметив, что использование кристалла заметно истончило мои Линии, на третий удар уже не хватит.
        И тут я понял, что третьего удара не понадобится - небесный дом Те-Танга, неспешно, словно тонущий толстяк, рухнул на пустырь. Его круглые бока раздулись ещё сильнее и лопнули - куски небесных досок разлетелись по пустырю. В груде трухлявых и ржавых обломков ещё топорщились «Светоразящие Копья», продолжая превращать железо и дерево в труху.
        Наёмники покинули свои акрабы на «Крыльях Ветра», пытаясь остановить наших Молниеносных Соколов. Но ни одна их молния, удар грома или любое другое боевое озарения не попало по нашим юрким птичкам.
        Наёмники были всё теми же грозными наёмниками, со страшными чёрными крыльями, но их скорости не хватало, чтобы догнать нас. А когда хватало, то наши акрабы выигрывали у крыльев в маневренности.
        Конечно, долго так продолжаться не могло. Я задницей ощущал, как раскалились гнёзда и силовые жилы нашего Сокола. Ещё минут пять - и нашему техническому преимуществу придёт конец. За это время надо добить выживших Те-Танга и не дать наёмникам воскресить их.
        Четверо наёмников спустились к обломкам небесного дома Те-Танга, чтобы спасти погибших. Четверо гонялись за нами, а ещё четверо, вероятно, вели бой с Инаром и Эхной. Я не видел и не слышал их, настолько они далеко от нас.
        Наёмник целитель уже раскидывал обломки акраба, отыскивая тела Те-Танга. Остальные Тёмные Герои прикрывали его от наших атак: отбивали солнечные круги «Порывом Ветра». Довольно быстро враги сообразили, что бить по нам надо не боевыми озарениями, а обманными. «Смятение Духа», «Ослабление Тела», «Ослабление Духа» - всё это было пущено ими в ход и помешало нам сосредоточиться на добивании Те-Танга.
        К счастью, эти озарения у наёмников оказались не самых высоких ступеней и мы перенесли их без непоправимого ущерба. На Пендека вообще больше не действовали никакие обманы.
        Когда меня окутало вражеское «Облако Тьмы», Пендек, чьи мозги сейчас раздувались от «Ясности Мышления», сообразил, что со мной что-то не то и проворно вывел акраб из зоны поражения.
        «Облако Тьмы» схлынуло. И я увидел нашу первую потерю: кто-то из наёмников удачно бросил тяжёлое копьё, которое воткнулось в носовую часть Молниеносного Сокола Три. Он развалился в воздухе, как подбитый аэроплан. Софейя и Нахав выпорхнули из обломков и, как мы заранее договорились, начали улепётывать с поля боя, стараясь увести за собой часть врагов.
        Двое наёмников бросились за ними, но командир крыла оказался умнее, чем мне хотелось бы - вернул бойцов обратно. Заодно жестами просигнализировал водителям своих акрабов: готовьтесь принять на борт раненых клиентов.
        Я увидел, что наёмники достали из обломков тела обоих старших Те-Танга, не обращая внимания на ещё живых челядинцев и Те-Танга рангом пониже. Старшие были мертвы, но для волшебной медицины Дивии - это не проблема.
        Целитель наёмников склонился над трупами и активно водил по ним руками. Акрабы наёмников подлетели ближе и закрыли целителя сверху. А наёмники распределились так, что теперь наши удары приходили на них и крыши акрабов.
        Мы убили небесный дом врагов, но сами Те-Танга имели шансы выжить.
        Пендек снова понял всё без приказа и бросил Молниеносный Сокол в последнюю атаку. Миро скопировал его манёвр, но зашёл на цель с противоположной стороны. Я посчитал, что он ошибся: было бы гораздо лучше, если бы атаковали бок о бок, а не поодиночке. Но как ему об этом сообщить?
        Эх, как не хватало радио! Управлять войском было бы гораздо проще, а не отдавать приказы жестами или криком.
        Я окатил себя «Живой Молнией» и следом вызвал «Тяжёлый Удар».
        Потом перегнулся через борт и отцепил Цветок Деррида.
        Это оружие мы закрепили на бортах такими же ремешками, какими себя. Синхронно со мной взяла деррид Алитча.
        Мы одновременно метнули толстенькие копья в сторону врага. К инерции броска, усиленного «Тяжёлым ударом» добавилась скорость акраба. Копья полетели со скоростью ракет! Одного попавшегося на пути наёмника мой деррид просто пробил насквозь - не спасла ни броня, ни защитные озарения.
        Надломленный наёмник опал на землю. Целитель наёмников метнулся к нему, подтащил к другим хворым и начал лечить.
        Бутоны цветков раскрылись и два роя гудящих наконечников понеслись к склонившемуся над трупами целителю.
        Наёмники совершенно не ожидали применения сразу двух дерридов. Они пытались остановить наконечники «Порывом Ветра» - не помогло. Потом какой-то «умник» совершил такую же глупость, какую когда-то допустил я - выставил «Стену Воздуха» во время использования «Крыльев Ветра».
        Воздушный поток стены закрутил наёмников и сорвал их с мест. Конечно, их крылья были намного мощнее, чем мои, они справились с неудобством и снова попытались собраться строем, чтобы противостоять нам.
        И тут я понял, что не такая уж это и глупость - «Стену Воздуха» вполне можно применять в полёте. Главное - предупредить об этом товарищей. Зато стена сильно замедлила один деррид, большая часть его наконечников разлетелись по пустырю и взорвались в траве.
        Надеюсь, не задели Реоа и Таиту?
        Согласно нашему плану, к тому моменту, когда Молниеносные Соколы перегреются и потеряют скорость, целительницы должны отступить с пустыря, чтобы не стать объектами мести разъярённых наёмников.
        Самое неудобное и концептуально нелепое оружие Дивии - Цветок Деррида - доказало, что есть ситуации, когда оно превращается в оружие массового поражения. Наконечники посекли наёмников и раненых Те-Танга. Целитель бросил своих только что оживших пациентов и телепортировался прочь от них.
        Таким образом, вторая жизнь старших Те-Танга была наполнена адской болью и продлилась менее десяти секунд. И последнее, что они в ней увидели - это рой раскалённых и гудящих наконечников.
        Место гибели небесного дома окутали оранжевые взрывы, а я и Алитча «залакировали» эпицентр двойным «Ударом Молнии».
        Теперь - точно всё. Тела старших Те-Танга и раненного наёмника разнесло в мелкие клочья. Целитель им не поможет.
        Я дал Пендеку ещё одну затрещину, на этот раз победную:
        - Валим отсюда!
        Крайне поумневший от «Ясности Мышления» парень давно предугадал мой приказ и уже мчал акраб к спасительному месту для приземления. Разъярённые наёмники остались на пустыре расхлёбывать последствия своей некомпетентности. Ведь они проиграли мне уже вторую битву подряд. При том, что я не настоящий небесный воин, а ученик Дома Опыта!
        Впрочем, наёмники крыла «Тёмные Герои» вполне опытные воины. Просто я оказался непредсказуемо подлым соперником.
        Ну и пусть я нарушил какие-то идиотские каноны неприкосновенности небесных домов. Главное я победил. А уж негативный PR как-нибудь переживу.
        11. Негативная повестка и побочный эффект
        Но всё оказалось хуже, чем только плохой PR.
        Раньше общественное мнение Дивии - то есть, кучка обывателей на рыках, которые обменивались слухами, - делилось на тех, кто за Те-Танга и тех, кто за Саран. За нас было меньшинство. Всё из-за мамы Самирана. Дивианцы решили, что она поступила непростительно подло, вынудив Похар Те-Танга воспитывать чужого ребёнка.
        После победы число наших сторонников сократилось ещё сильнее.
        Все, кто строго соблюдал обычаи Дивии, были шокированы случившимся. Я и не подозревал, насколько десакрализация небесного дома могла ударить по репутации.
        Мне сразу припомнили прошлые прегрешения: и грязное колдовство, и осквернение храма, и убийство небесного дома рода Кохуру. Заодно приписало много новых.
        Кто-то распространил слух, что во время поисков правды я возлежал с волосатыми женщинами лесного народа. Поэтому я взял в отряд Пендека, потомка этих дикарей. Другой слух гласил, что Пендек - мой брат, которого Мадхури зачала от низкого торговца. Типа, всем известно, что она была шлюхой.
        Согласно другим слухам, я был мужеложцем, который возбуждался при виде смерти небесных домов. Для удовлетворения извращённой страсти я будто бы посетил Отшиб Зелдан и умолял акрабостроителей продать мне старые дома, дабы нечестиво и похотливо усладить себя их разрушением, одновременно забавляясь со своими низкими любовниками.
        Реоа с наслаждением и усмешкой передала мне этот слух. Наверняка, добавила к нему отсебятины.
        Я воскликнул:
        - И ни у кого нет вопросов к самим акрабостроителям, которые разрушают пришедшие в негодность небесные дома?
        - Они делают это при поддержке Помогающих Создателям, - возразила Реоа. - Ломают небесный дом только после обряда погребения.
        - Это ещё что такое?
        Реоа рассказала, что в верованиях дивианцев небесный дом - это часть Дивии. Умирать он должен так же, как и остановивший поступь житель. Все небесные дома, особенно большие, прежде чем их демонтировали или ухудшали для продажи низким, подвергались чему-то похожему на похороны.
        Когда небесный дом старился настолько, что уже не мог летать и был опасен для окружающих, то под песни и танцы священников из него вынимали кристаллы и гнёзда. Затем за дело брались работники и разбирали его на части. Так как летучие материалы теряли свои свойства, то их пускали на строительство сараев и других хозяйственных построек. Железо переплавляли. Небесное стекло не подлежало вторичной переработке, его размельчали и выбрасывали с остальным мусором в грязь. Предметы декора, особенно внешнего, частенько переносили на новый акраб.
        Если небесный дом предназначался для продажи низким, то за демонтажем наблюдали послы, которые обычно происходили из сословия Помогающих Создателям. Они следили, чтобы рабочие так ухудшили силовые жилы и расшатали гнёзда небесного дома, чтобы в них нельзя было установить кристаллы выше тусклой ступени.
        Потом послы решали, какие низкие цари или вельможи достойны купить сей бывший небесный дом и отправляли его в грязь.
        У военных акрабов иная судьба: небесные воины не продавали их низким, а искали покупателя среди прирождённых жителей. Если такого не находилось или акраб был слишком старым (как акраб моего отряда) его сжигали.
        Я припомнил случай во время поисков правды, когда небесные воины и стражники размолотили в прах поломавшийся небесный дом. Я-то думал, что они сделали это, чтобы ни одной частички магической технологии не досталось низким.
        Впрочем, сакрализация небесного дома и была защитой технологии. Если бы не мистический страх наказания и плохого благоволения, торговцы продавали бы низким всё больше и больше небесных домов.
        Не все прирождённые жители дотошно соблюдали обряды. И уж точно не все молились на небесные дома. Но неверующие боялись выделяться из массы и делали вид, что страшно возмущены моим поступком. Ханжи и лицемеры кричат громче всех и первыми кидают камни в грешников.
        Все камни за убийство дома посыпались на меня одного, как на самого старшего отряда.
        - ? ?
        «Общественное мнение» и негативную повестку я мог игнорировать, но гнев старших Патунга - нет. Все трое, не стесняясь в выражениях, отругали меня и пересадили из среднего кольца гостей, где я обычно сидел рядом с Маджей, в самое последнее, где тусили даже не челядинцы, а всяческие просители или кандидаты в челядинцы.
        - Знаешь ли ты, туповатый малец, - бушевала Зана-Шаэта Патунга, - что только низкие убивают небесные дома без всякого зазрения совести?
        - У низких нет понимания, что небесный дом - это прибежище высшего, - подхватил Котахи Патунга. - Ты ходил на поиски правды, ты как никто другой должен понимать радость, когда небесный дом приземляется в грязь, дабы забрать высшего обратно на Дивию!
        Для меня прибытие акраба ничем не отличалось от прибытия автобуса или вагона метро. Но я виновато склонил голову и качал ею, как бы сильно сокрушаясь.
        - Да чего он там мог понимать? - сказала Зана-Шаэта. - Этот Убийца Акрабов?
        - Воистину Убийца Акрабов, - согласился Котахи Патунга.
        Тот из старших Патунга с мускулистыми веками, чьего имени я не знал, впервые соизволил подать голос:
        - Убийца Акрабов… Ему не место среди нас. Пусть уходит, никчёмный болван.
        Тут спохватился Котахи:
        - Брат, не спеши с изгнанием. Самиран - осквернитель обычаев, но он сделал это из-за незнания. Так ведь, Самиран?
        - Именно так, самый старший. Совсем ничего не знаю.
        - Кроме того, сей малец ведёт родовую войну и правит родом Саран. Скажи-ка мне, брат, чем ты занимался в его возрасте?
        Морщинистый старец величественно промолчал и отвёл глаза.
        - Вот-вот, брат. Самиран просто слишком молод и глуп.
        - Не так уж и молод, - заметила Зана-Шаэта. - Но глуп, да.
        А Котахи Патунга, ставший вдруг моим защитником, продолжил:
        - Но так ли он глуп? Я слышал, что его малый отряд прорвал оборону такого же малого отряда наёмников. Правда ли это? Расскажи нам, Самиран.
        С помощью напоминаний Внутреннего Голоса, я передал не только ход битвы, но и моё решение о покупке быстрых акрабов.
        Слушали меня, не перебивая.
        Когда отчёт закончился, многие Патунга заговорили, обмениваясь мнениями. Все сошлись на том, что создание летучего отряда - признак слабости, но в моём положении - это лучшее решение.
        - Хоть ты и подлый Убийца Акрабов, - сказала Зана-Шаэта, - но в хитрости тебе не откажешь.
        Я не был уверен, но мне показалось, что, вопреки мнениям остальных, Котахи Патунга заинтересовался моей идеей летучего отряда на быстрых акрабах.
        Он вдруг поднял палец вверх:
        - Дорогие братья и сёстры, о чём вы спорите? Разве вы не видите важного: Самиран малыми силами победил превосходящего противника. Он убил двух старших врагов. Наверняка, и благоволения были обильными?
        Я кивнул:
        - Почти все мои бойцы получили благоволение, принёсшее им много даров.
        - А слава рода Саран повысилась?
        - Немного.
        - Эй, подлый Убийца Акрабов, - усмехнулась Зана-Шаэта, - Создатели не благоволили тебе за убийство небесного дома?
        - Не благоволили, - сокрушённо кивнул я.
        - И всё же, в столь малом возрасте Самиран уже одержал победу в родовой войне, - повторил Котахи.
        - Ещё не одержал, - подал вдруг голос прорицатель. Закутанный в халат и с маской во всё лицо, он стоял сбоку от подиума старших и не шевелился.
        Я даже вздрогнул, настолько я забыл о его существовании.
        - Ну? - нетерпеливо спросил Котахи Патунга. - Чего ты увидел?
        - Появление Самирана в моём сне было неточным и мимолётно-смутным, - сказал прорицатель.
        - Твои пророческие сны вообще бывают точными и не мимолётно-смутными? - усмехнулся Котахи.
        Как прорицатель Кохуру, ошибившийся насчёт моей женитьбы на женщине из рода Кохуру, так и этот кинулся оправдывать своё предназначение:
        - При всём уважении, господин Патунга, но я служу вам и смотрю пророческие сны о вас, а не о каком-то там Самиране. Если вы желаете получить предсказание об исходе родовой войны Саран и Те-Танга, то я должен длительное время жить с Самираном и спать рядом с ним, а не с вами.
        - Ладно, ладно, не серчай. Я помню, как часто оказывались верны твои мимолётно-смутные видения. Но в последнее время они что-то слишком смутные… Не досыпаешь, что ли?
        Прорицатель поклонился:
        - Будущее незначительных людишек покрыто смутным мраком не из-за того, что оно важно для Всеобщего Пути, а как раз для того, что не важно. Мой пророческий сон - он как светильник, светит там, где шагаете вы. И мне нет нужды светить на обочины, где в темноте, спотыкаясь в неведении будущего, бредут остальные жители.
        - Ладно, ладно, сказал же - не серчай.
        Успокоившись, прорицатель снова замер, как статуя.
        Котахи Патунга поднял руку с вытянутым пальцем ещё выше:
        - Вернёмся к Убийце Акрабов. Пусть он запятнал себя таким делом, но знаете, браться и сёстры, что Самиран напомнил мне Первого Патунга?
        Зана-Шаэта Патунга яростно вспыхнула:
        - Не смей сравнивать Первого и какого-то там Самирана!
        - Я не сравниваю. Но мы помним историю нашего рода. Наши предки совершали отчаянные боевые вылазки. Именно их смелость сделала Патунга славным родом. Ибо вот что я скажу: смелость воина важнее силы его озарений и толщины Линий. Смелость, дорогие мои, побеждает, а не мочи-ка или «Удар Грома».
        - Смелость города берёт, - встрял я.
        - Какие города? - не понял Котахи.
        - Вражеские…
        Котахи Патунга возмутился:
        - Помолчи, малец, когда я говорю! И не произнеси бессвязных слов. Зачем нам города какие-то?
        Я склонился так низко, что у меня хрустнула шея.
        Котахи Патунга продолжил:
        - Самиран из рода Саран глуп, плохо воспитан и не соблюдает обычаев честных людей. Сегодня он заявился к нам без ларца дружественного дара, словно простец с ветроломов.
        - Его невоспитанность очевидна, - величаво согласился старец с мускулистыми веками.
        - Но нельзя отрицать и другой очевидности: Самиран - смелый боец и хитрый воевода. Поэтому я решил, что мы не будем изгонять Самирана из отряда. Он останется первым. Но. Убийство Акрабов - это не то, что мы согласны терпеть далее.
        Я нижайше подтвердил, что никогда впредь не посмею убить ни один небесный дом. И мысленно отругал себя за забывчивость: чёртовы ларцы дружественных даров.
        - Хотелось бы мне, чтобы Самиран был так же смел в служении Патунга, как своему роду, - процедила Зана-Шаэта.
        И ей я нижайше поклонился и витиеватыми, достойными самого мудрого священника фразами и метафорами, заверил, что служил и буду служить Патунга, лучше, чем Саран. Дайте только возможность показать себя.
        - Для начала покажешь себя на смотре воинства, - заявил Котахи. - Я решил, что твой отряд и отряд Маджи будут выступать в показательном бое для Совета Правителей. Посмотрим, насколько летучий отряд Убийцы Акрабов силён в деле.
        Потом мне сказали, что моё время вышло, пора и мне уходить.
        - ? ?
        Покидая дворец Патунга, я размышлял: радоваться мне участию в показательном бое или печалиться? Каждый род выставлял на смотре несколько отрядов для состязания с другими. Один отряд молодых воинов и несколько ветеранских.
        Радоваться можно тому, что показательный бой - это честь. Подготовка к выступлению означала увеличение финансирования. Теперь я долго не увижу дна в казне отряда.
        Печалиться нужно тому, что поражение в показательном бою - это приговор. Отряд, быть может, и не расформируют, но финансирование прекратится. Я буду всё время скрести по дну казны отряда.
        - Убийца Акрабов, - услышал я за спиной. - Постойте, уважаемый.
        Меня нагнал челядинец рода Патунга.
        Быстро же Убийца Акрабов стало моим вторым именем.
        Челядинец передал маленький ларец дружественного дара:
        - Самый старший сказал, что будет лично следить за подготовкой твоего отряда к поединку на смотре.
        В ларце лежал светлый кристалл «Пророческого Сна». Вещь редкая и дорогая, но для меня бесполезная. Пророческие сны нужно уметь толковать. Без этого знания, что пророческий сон, что нет - одинаково.
        Но сам факт этого дара растолковывал мне намёк Котахи Патунга: самый старший заинтересовался моим будущим. Именно так нужно понимать смысл подарка.
        - ? ?
        Гнев Патунга и презрение лицемеров - малоприятные вещи, но обожание и любовь всех Саран восполнила их с лихвой. Я не мог шагу ступить по родовому дворцу Саран, чтобы меня не остановил какой-нибудь родственничек и не принялся восхвалять мои подвиги. Моя комната в родовом дворце была завалена цветами и совершенно ненужной мне праздничной одеждой целителей - подарки благодарных родичей.
        И все ждали от меня следующего шага в войне.
        Те-Танга потеряли двух старших, но не самого старшего. Совокупная слава их рода уменьшилась, но всё ещё выше нашей. Они просто выбрали новых второго и третьего старшего взамен убитых. Кроме того, противник не потерял столько людей, как Саран. Их специалисты, служащие в Нутре Дивии, парках и садах исправно зарабатывали деньги. Их дворец и дома не получили ни царапинки. Потеря дорогого небесного дома - восполнимая потеря. Богатство рода Те-Танга просело, но не сильно.
        Счёт в войне в их пользу.
        Из-за чрезмерного обожания и ожидания от меня новых подвигов, я перестал ходить во дворец, передав все дела по управлению родом дяде Шоодо.
        У моей подлой победы оказался ещё один полезный побочный эффект.
        На четвёртый или пятый день после битвы на пустыре ко мне подошёл дядя Шоодо, который через других целителей сословия получал слухи о делах рода Те-Танга, и сообщил, что крыло наёмников «Тёмные Герои» оставило защиту Те-Танга.
        - Их дома и дворцы открыты? - всполошился я.
        - Не совсем. Те-Танга наняли других наёмников.
        - Какого крыла?
        Шоодо торжественно, желая обрадовать меня новыми данными, промяукал:
        - Никакого! Они набрали наёмников-одиночек.
        - Но такие наёмники…
        - Трусы, пьяницы и болваны, - закивал Шоодо.
        - Это значит…
        - Что мы должны атаковать дворец Те-Танга прямо сейчас. И сделать всё, что эти негодяи сделали с нами, только ещё хуже.
        Я задумался. Те-Танга внезапно ослабели. Этот шанс нельзя упускать. Но что если…
        Шоодо замахал руками:
        - Что тут думать? Я объявляю общий сбор.
        Так как все Саран жили во дворце, то общий сбор состоялся через пятнадцать минут. Заодно Шоодо привёл малый отряд наёмников-одиночек, которые жили у нас именно на такой случай. Полагаться на их воинские качества нельзя, эти забулдыги уже подвели нас один раз. С другой стороны, наёмники-одиночки хороши именно для массовки. Когда мой отряд сокрушит оборону дворцов Те-Танга, одиночки станут храбрее - воевать на стороне победителя всегда приятнее и проще.
        - Надо позвать… - начал я.
        - Я уже выслал акрабы за уважаемым Роттом Громобойцем и за Шигеро, - предвосхитил мой приказ Шоодо. - Всё готово, самый старший. Веди нас на битву с Те-Танга.
        - Веди, веди, - загудели Саран.
        - Смерть всем Те-Танга! - заорал кто-то. Кажется, Таита.
        Я и Шигеро давно подготовили наше «ополчение». Закупили для всех Саран недорогие доспехи и оружие. Конечно, воины из целителей плохие. Скорее ряженые статисты. Но для финального натиска такое количество бойцов, пусть и слабых, может сыграть роль. Особенно сейчас, когда дома Те-Танга защищали одиночки.
        К тому же Саран - целители, пусть и не самого лучшего качества. С такой «хилерской» поддержкой воевать проще - раненные бойцы будут проходить сразу через десяток целителей, восстанавливаясь с огромной скоростью. Даже Эхну, наверное, вылечат.
        Шоодо прав. Чем скорее мы всей толпой навалимся на Те-Танга, тем больше шанс на окончательную победу.
        12. Трусы и храбрецы
        Скоро во дворец Саран прибыл мой отряд. Пришли все, кроме Эхны. Девушка ещё не восстановилась после ран, полученных в битве на пустыре.
        Пока товарищи с насмешкой разглядывали нелепое родовое ополчение, я предупредил их, что если раньше участие в моей родовой войне было косвенным, то теперь они прямо выступят против рода Те-Танга.
        - Мы разрушим их дворец и дома, - сказал я. - Статую Первого Те-Танга тоже расколошматим. Если вы чувствуете, что участвовать в этом унизительно, то я пойму ваш отказ
        - Не откажемся! - сразу, без размышления крикнул Пендек. - Любой отступивший будет трусом в моих глазах!
        - Да мне до грязи, кто я в твоих глазах, - ответил Инар. - Грязерожденному не понять, что такое хрупкое равновесие родовых отношений. Самиран прав, мы не можем вломиться во дворец рода Те-Танга и начать там всех убивать.
        - Трус, - радостно закричал Пендек и показал на Инара пальцем. - Инар Сарит - трус!
        - Кроме самих Те-Танга, - пояснил Нахав Сешт, - во дворце могут гостить представители других родов. А мы не знаем, кто из них кто. Не приведи Создатели, прибьём кого-то.
        - Ха-ха, - показал на него пальцем Пендек. - Нахав Сешт тоже забоялся.
        - Но никто не запрещает нам убивать наёмников, - продолжил Инар.
        Софейя Патунга подвела итог:
        - Так что мы, самый старший, не будем убивать ни Те-Танга, ни их гостей.
        - Для этого у меня есть ополчение, - показал я на толпу вооружённых целителей.
        - Не будем убивать, - продолжила Софейя, - пока они сами на нас не нападут.
        - Я не буду воевать вообще, - напомнила Реоа. - Буду лечить.
        - Мне придётся сторожить старый акраб, - сказала Лоуа. - Вдруг Те-Танга убьют наш небесный дом в отместку за их дом?
        Я понимал, что Лоуа боялась за своё лицо, кивнул:
        - Хорошая мысль. Так и сделай.
        Софейя и все остальные присоединились к решению Инара.
        Пендек расстроился. Он думал, что он наиболее храбрый и преданный самому старшему. Низкий бедолага не понял, что у небесных воинов личная преданность не считалась добродетелью. Низкие беззаветно поклонялись вождям и старейшинам, но дивианцы служили славе Дивии. И только потом своему роду, если такой был. Но опять же служили не старшим, а всему роду. Хотя, конечно, самые старшие были правителями родовой иерархии, отчего низким дикарям казалось, что небесные воины боготворили вышестоящих. Что совершенно не так. Когда личная преданность к кому-то из старших входила в конфликт с законами Дивии, то личная преданность не принималась во внимание.
        Мы вышли во двор, где висел наш старый акраб с двумя Молниеносными Соколами внутри. Ополчение Саран начало погружаться в свои небесные дома.
        Наёмники-оболдуи, попивая вино и пыхая коробочками дыма, залезли в свой кособокий акраб, для пущей важности затянутый чёрной тканью. Издалека ткань можно принять за железо.
        Миро Каитапахи остановился:
        - Прости, старший, я не могу.
        - Что такое?
        - Дело в том… раньше Те-Танга покупали у моей семьи много шкатулок для семян и ростков растений-дверей. Сотни шкатулок.
        - Так.
        - И Те-Танга не запрещали нам вырезать на крышках своё имя, что приводило к нам новых заказчиков.
        - Хочешь сказать, что Каитапахи - подчинены Те-Танга?
        - Вовсе нет, самый старший. Кому нужно подчинять семью скромных резчиков шкатулок?
        - Ясненько. Те-Танга помогли вас заработать?
        - Они вытянули нас из бедности. Работая на Те-Танга, отец получил благоволения, поднявшие его Моральное Право.
        - Ты не можешь нападать на их дворец?
        - Это будет нестерпимо низко.
        - Тогда останься в акрабе вместе с Лоуа.
        Пендек воспрял духом и, тыча пальцем в Миро, заорал:
        - Трус! Трус! Миро Каитапахи - трус!
        Миро ткнул Пендека в ответ:
        - А с тобой, грязь из-под ногтей, у нас будет поединок. Понял?
        - Да! - радостно закивал Пендек.
        Наконец-то хоть кто-то принял его вызов всерьёз!
        - ? ?
        Орава вооружённых целителей, гремя доспехами и выкрикивая воинственные угрозы, собралась у ворот дворца Те-Танга. Что не могло не вызвать интерес небесной стражи. Большой отряд стражников разместился в округе, наблюдая за осадой дворца.
        Они не вмешивались, но следили, чтобы родовая война не вышла за рамки закона и не перекинулась на непричастных к ней жителей. Заодно предупреждали прохожих и акрабы, чтобы те обходили и облетали регион боевых действий.
        Я специально выслал ополчение вперёд, чтобы осаждённые «вскрыли» свою оборону. Но защитники дворца не отреагировали на галдящих целителей. Только один наёмник глянул на них с высоты забора, приподнял маску, плюнул кому-то на голову и снова спрятался.
        Наёмники раскусили мой замысел.
        Пассивность защитников дворца вызывала подозрения. Будь моя воля - отвёл бы войска обратно. Но моей воли больше не было: Саран рвались в бой. Они увидели крышу дворца своих заклятых врагов и желали, чтобы эта крыша поскорее рухнула.
        Они так же увидели голову статуи Первого Те-Танга, возвышавшуюся над забором.
        Кто-то ударил по статуе «Порывом Ветра», но, как положено неопытному бойцу, не справился с озарением и попал по спинам стоящих впереди товарищей. Раненые завопили от боли, но остальные целители быстро привели их в чувство и начали лечить.
        - Я же запретил использовать кристаллы боевых озарений без моего приказа! - заорал я. - Кто этот болван?
        Из толпы выступил запакованный в исцарапанные железные доспехи человек:
        - Это я.
        - Дядя?
        - Я больше не могу ждать, - взмолился дядя Шоодо. - Дай нам приказ!
        - Я прикажу, когда посчитаю нужным. Сейчас попросил бы не использовать боевые озарения, иначе вас победят не Те-Танга, а вы сами.
        Ко мне подошёл гонец и доложил, что не нашёл Ротта Громобойца в его жилище на ветроломе. Куда славный герой делся - неизвестно и соседям.
        Можно спросить у Хаки, где его отец, но решил не тратить время. Справимся без помощи сверх сильного героя. Если честно, от краснокожего психопата больше хлопот, чем пользы.
        Я осмотрел отряд: товарищи вели себя спокойно, никто не рвался в бой. Даже Таита Саран не дёргалась, хотя желала смерти Те-Танга не меньше остальных родственников.
        Ворота владений Те-Танга были, конечно же, из растений: очень толстых стволов взрослых деревьев. Они невообразимым образом переплетались между собой, образуя узор, складывающийся в иероглиф рода Те-Танга и одновременно в непроницаемую стену. Такие врата выдерживали удары озарениями лучше, чем камень и железо.
        Ясно, что атаковать нужно через верх. Забор вокруг владений тоже сплетён из толстых деревьев для экономии перемежающихся обычным каменным забором. Всё же растения-заборы дороже камня. Но заметно, что Те-Танга богатели и постепенно меняли каменные секции на волшебные растения.
        Жестами я показал Инару, Шигеро и Алитче, что они должны проломиться через каменные секции. Ополчение ринется через проломы, как варвары в Clash of Clans. Саран начнут убивать Те-Танга, а мои бойцы проследят, чтобы никто не убил Саран.
        Основной ударной силой будем мы на Молниеносных Соколах. Жаль, что их только два.
        Инар, Шигеро и Алитча выдвинулись в указанное место.
        Я дал сигнал, мы расселись по Соколам. Как в прошлый раз, Нахав Сешт был за рулём, а Софейя Патунга его «стрельцом».
        Пендек снова нетерпеливо ёрзал, пришлось снова его стукнуть.
        - Ну, погнали, - приказал я.
        Мы взвились над улицей и за пару секунд перемахнули забор родовых владений Те-Танга. Вслед за этим я услышал громовые удары - мои бойцы проломили забор.
        Преодолев расстояние между забором и дворцом, наши акрабы резко замедлились и опали на землю - их кристаллы опустошила атака «Подавлением Света».
        Что же, вполне ожидаемо. Это озарение являлось слабым местом воздушной кавалерии, и наёмники разумно его использовали. Но сила их «Подавления Света» не пробила моё Моральное Право. Так же оно не справилось с Нахавом и Софейей. Пендек грустно застонал, увидев, как задрожали его Линии.
        Упав на землю, наши Молниеносные Соколы с одинаковым треском раскололись. Вот и конец летучего отряда…
        За мгновение до падения все, кроме Пендека, успели выпорхнуть на «Крыльях Ветра». Проводив меня грустным взглядом, парень пропал под обломками. Надеюсь, Реоа его спасёт.
        А к нам уже летел отряд врагов.
        Я совершенно не удивился, что это оказались бойцы крыла «Тёмные Герои».
        На этот раз они устроили мне ловушку: распространили слух, что «Тёмные Герои» оставили защиту Те-Танга, а на защите дворца остались одиночки.
        Правда, наёмников меньше малого отряда, всего семь человек. Вероятно, те кто решили помогать Те-Танга не за деньги, а чтобы наказать меня.
        Но каждый из этих семерых мог справиться с десятком ополченцев.
        Ожидая их приближения, я осенил товарищей «Живой Молнией». Получив буст, Софейя сразу же метнула солнечные круги. Нахав размотал «Синюю Нить», готовясь встретить призрачных орлов. Я сделал то же самое.
        Наёмники призвали на нас сразу три стаи.
        Это больше, чем мы привыкли видеть. Намного больше.
        - ? ?
        Я до сих пор не уверен, почему такая орава призрачных орлов не растерзала нас на месте. То ли мы стали сильнее, а я по привычке считал нас учениками Дома Опыта. То ли уроки «Синей Нити» от Мрана Однорукого оказались не бесполезными. Но я и Нахав Сешт успешно отразили первый заход орлов - сразу четверть стаи, попав в режущие нити озарения, рассыпалась на треугольнички. Ещё четверть получила такие повреждения, что сбились с пути и бестолково затрепыхались, постепенно рассыпаясь и исчезая, как странные салюты.
        На второй заход уцелевшие орлы рассредоточились, словно обладали собственным разумом и поняли, что двигаясь гурьбой, они быстрее гибнут. Хотя разумом обладали, конечно, обладали не они а управлявшие ими наёмники.
        Втора волна орлов ударила на нас со всех сторон. Как бы виртуозно не крутили мы «Синими Нитями» - несколько орлов проскользнуло между ними и ударило по нам. Сработало интуитивное использование озарений и особо опасные орлы, целившиеся мне в лицо, были разбиты «Ударом Молнии». Но трое…
        «Четверо, - подсказал Внутренний Голос».
        …четверо орлов нанесли по мне удары. Взорвались, обдав роем ранящих осколков.
        Моя многострадальная чёрная туника превратилась в набор чёрных полосочек, будто я играл в детском спектакле роль бродяги.
        Я успел с ужасом подумать: всё-таки расточительно экипироваться топовым шмотом - на одни супер туники нужно целое состояние.
        В 'Тайнике Света хранился набор тяжёлой брони, но нечего и думать, чтобы изловчиться и переодеться в воздухе. Будь у меня такая возможность - давно сделал бы это, даже ценой того, что тайна тайника станет известной.
        После орлиной атаки узоры «Синей Нити» исчезли из Внутреннего Взора, озарение погасло. Я пропустил ещё один удар орла. Пришлось снова вызывать, на этот раз на третьей, мерцающей ступени.
        Орлы пошли на новый заход. Их осталось не так много, всего восемь особей…
        «Одиннадцать», - поправил Внутренний Голос.
        Я и Нахав прикрыли собой и нитями Софейю, которая расшвыряла круги в разные стороны. Описав сложную траекторию, солнечные круги устремились к флангам наёмников, но их перехватили призрачные орлы. Взорвавшись вместе с орлами, они упали на землю, а не вернулись обратно в руки Софейе.
        - Осталось всего пять кругов, - крикнула девушка.
        Зато орлов почти не осталось. Прошло меньше минуты боя, а мы уже были потрёпаны, ранены и лишены защиты. Из разорванной клювом ноги Нахава била струя крови. Софейя сохранилась лучше всех. Мои раны были не столь сильные, как у Нахава - туника успела спасти.
        Но у всех троих «Крылья Ветра» стремительно теряли подъёмную силу из-за истощения Линий. Моя Линия Духа упала так, что «Тайник Света» не выдержал и вывалил всё содержимое - мои тяжёлые доспехи. Навряд ли кто-либо заметил это, так как вокруг нас всё ещё порхали треугольные обломки призрачных орлов. И если кто заметил падение каких-то доспехов, то сочтёт это последствием ударов призрачных зверей.
        С тридцати метров мы слетели на высоту метров в десять. Наши враги, совершенно целые и полные сил, реяли над нами. Насколько я усвоил уроки по бою на «Крыльях Ветра» - у нас проигрышная позиция. Кто ниже, тот и проиграл. Особенно, если ты неспособен набрать высоту.
        Можно попытаться и попросить пощады. Но наёмники явно не настроены на такой исход сражения. Они обязательно ответят, что у нас не поединок, поэтому мы умрём.
        Лучшее, что можно сделать - отступить. Но враги не дали нам и этого шанса. Радостно гикая, улюлюкая, они низринулись на нас, выкрикивая: «Славьтесь, Тёмные Герои!»
        Наступил момент, когда никакие гениальные стратегические решения самого старшего не помогут. Теперь каждый сам за себя.
        Не сговариваясь, мы разлетелись в стороны.
        Нахав убрал крылья и, свалившись на каменную площадь перед дворцом Те-Танга, начал перемещаться на «Ускользающем Свете», это озарение он получил на недавнем благоволении.
        Наёмники разделились: две пары отправились за Нахавом и Софейей, а трое - за мной.
        Осознав, что продолжать полёт - зря расходовать Линии, я приземлился, снял с пояса мочи-ку и начал ждать первого врага, вырвавшегося вперёд остальных.
        Этот наёмник снял шлем, и показал лицо: на щеках чернели какие-то геометрические татуировки.
        - Узнал? - победоносно прокричал он.
        - ? ?
        Я не узнал. Внутренний Голос напомнил, что этот наёмник, который следил за мной в день нападения на род Саран. Я подстерёг его у рощи Какой-то Матери и атаковал молниями. Позже подоспела Эхна Намеш и проткнула подлеца «Ледяным Копьём». Я без Голоса вспомнил, что не позволил Эхне добить его. Наоборот - вручил раненному парню целительские кристаллы.
        Вот так подтвердилась древняя как сама Дивия истина: добро - наказуемо. Спасённый мною от смерти негодяй торопился меня убить!
        В одной руке он держал мочи-ку, во второй - длинный прямой кинжал. Такая техника фехтования редкость, но не что-то незнакомое. В тренировочных боях я видел её применение. Данный подход подразумевал ближний бой, что мне весьма выгодно: я собирался удивить врага кое-чем намного более редким, чем микс кинжала и мочи-ки.
        Прежде чем приблизиться ко мне, противник должен применить кристалл мочи-ки… Ага, вот так!
        Я увернулся от стаи «Ледяных Копий». Искрясь и дребезжа, они взметнулись вокруг меня фонтанами льда вперемешку с выбитыми из площади камнями и землёй.
        Если бы существовала скрижаль-методичка под названием «Как правильно применять озарения из гнёзд оружия», то наёмник действовал бы строго по ней. Прежде чем войти в ближний бой, необходимо ударить по врагу дистанционными озарениями из гнёзд оружия. Промахнулся - не теряй времени и бей снова.
        Наёмник послал мне вдогонку разряд молний. На этот раз я не смог извернуться и одна молния…
        «Две молнии», - аккуратно поправил Внутренний Голос.
        Две молнии ударили меня в поясницу, пригвоздив к камням площади.
        Корчась от боли, я перевернулся на спину, чтобы встретить наёмника лицом к лицу.
        Моя Линия Духа дрожала и была тонка, но достаточно для…
        Когда победоносно орущий наёмник оказался в паре метров, я отбросил мочи-ку, чем удивил врага, и выставил руки перед собой.
        Окровавленные пальцы растопырены, свисает пропитанная кровью обмотка…
        Действуя как прилежный ученик, наёмник выполнил основной приём сдвоенной техники - рубящий удар мочи-кой, сопровождаемый колющим ударом кинжала. Затем - отлёт назад или в сторону, чтобы избежать ответного удара. Он заученно воспроизвёл то, чему его учили старшие. Я так же прилежно воспроизвёл то, чему недавно научился сам: перехватил его мочи-ку и кинжал голыми руками и активировал «Тайник Света».
        Вспышка, скрежет и мой болезненный вопль.
        Перед тем, как пропасть в недрах «Тайника Света» мочи-ка проломила ладонь моей правой руки, а кинжал глубоко разрезал запястье левой.
        13. Жизненная сила и виды грабежа
        Исчезновение оружия изумило наёмника. Решив, что я применил «Обман Взора» и заставил поверить, что оружия в руках нет, хотя оно там было, он коснулся невидимой мочи-кой невидимого кинжала. Убедившись, что оружие на самом деле исчезло, наёмник на всякий случай отлетел от меня и снял с пояса другой кинжал.
        От боли в руках и обожжённой спине и от ран, нанесённых призрачными орлами, я стонал и корчился. Мне уже было не до того, что наёмник, убедившись в моей слабости, снова ринулся на меня. Я умирал и без его кинжала.
        Линия Духа дрожала и оставалась тонкой. Количество доступных паутинок в ней хватило только на вызов трёх узоров «Удара Молнии».
        Но я не успел собрать даже их - только я попытался встать на ноги, как меня закачало и закидало из стороны в сторону. Кровь щедро била из разрубленной руки, отчего я со стороны походил на пьяного дворника, поливающего из шланга газон. Ровные каменные плиты, которыми выстелена площадь перед дворцом Патунга, вздыбились, и пошли волнами.
        Мне казалось, что это последствия моего головокружения. Но когда по плитам побежали трещины, я понял - причина в чём-то большом и страшном. Так топал взрослый гракк!
        Откуда взялось творение грязи здесь, в родовых владениях Те-Танга?
        Упав на вздыбленные плиты, я перевернулся на спину и посмотрел вверх, откуда должен прилететь наёмник, чтобы прикончить меня.
        Но наёмников в небе уже не было. Ни одного.
        Вместо них в метрах двадцати над землёй висело существо размером с воздушный шар. Форму его туловища не разобрать, так как оно одинакового серого цвета, будто отпечатанное на 3Д-принтере. Лапы, голова, крылья - у него были крылья - всё сливалось, не разобрать что откуда росло и к чему крепилось. Зато чётко видно, как существо беззвучно вытягивало утыканные шипами лапы, похожие на тараканьи, словно сжимало и разжимало кулак. Я насчитал шесть лап.
        Летело оно медленно, но иногда резво опускалось к земле и проводило лапами по плитам площади, отчего они собирались гармошкой.
        Мне показалось, что я никогда ранее не встречал такой твари, но Внутренний Голос напомнил, что изображение энгара я видел на барельефах храмов и городских зданий.
        Энгар это или нет - дело десятое. Важно, что я наконец нашёл того наёмника, который должен был меня добить. Когда медленно плывущий в сторону дворца энгар снова расправил лапы, на шипе одной из них болтался его труп.
        Я понял, отчего существо не издавало звуков и почему оно такого странного, безжизненного цвета - это не настоящий энгар, а созданный «Призывом Зверя».
        От потери крови я ослабел настолько, что не мог держать голову ровно и мотал ею, как пьяненький студент на дискотеке в колледже. По сути, я был при смерти. Кровь из разорванной вены уже не била фонтаном, а слабо текла, как из родничка.
        Я не заметил, в какой момент из воздуха вышла Реоа и положила на мои истерзанные руки холодные ладошки. Голова моя перестала болтаться, а сознание прояснилось. «Обновление Крови» вливало в меня жизнь ощутимыми потоками.
        Призрачный энгар затрепетал, ещё раз сжал и разжал лапы, после чего рассыпался на громадные серые треугольники, которые тут же пропали, как бы утонув в развороченных плитах площади.
        Прожил он минуты три, но успел убить или разогнать всех семерых наёмников.
        - Пендек сотворил энгара? - спросил я у Реоа.
        - Он самый.
        - ? ?
        Реоа убрала от меня руки.
        - Ты так часто меня исцеляла, - сказал я, - что с каждым разом будто бы исцеляешь быстрее.
        - Если давно знаешь тело хворого, то так и есть, - пожала плечами Реоа. - Это любому целителю известно.
        - Что с остальными?
        - Когда я увидела, что наёмники разбили ваши молниеносные акрабы, то сразу побежала к обломкам. Там нашла мёртвого Пендека - осколок силовой жилы проник сквозь его сердце. Хотя я и спешила на «Проворстве Молнии», но понимала, что Пендек пролежал достаточно долго, чтобы уже никогда не возродиться. Но оказалось, что у грязерожденного много жизненной силы.
        Помолчав, Реоа добавила:
        - Никогда ещё не видела столько жизненной силы у кого-то.
        Под жизненной силой целители подразумевали те ауры и ореолы, которые появлялись вокруг хворых при использовании «Восстановления Жизни». Я сам их наблюдал, когда воскресил небесного стражника.
        - Понимание истинных размеров жизненной силы хворого приходит с опытом, - процитировал я какую-то целительскую скрижаль.
        - Опыт тут ни при чём, - возмущённо пропищала Реоа. - Я и раньше исцеляла Пендека. Но сегодня я впервые применила к нему «Восстановление Жизни». И сразу после исцеления, он призвал такого большого зверя!
        - Не понимаю, чем ты возмущена?
        - Тем, что у грязерожденного больше жизненной силы, чем у прирождённых жителей. Больше, чем у тебя.
        Наличие у Пендека несправедливо большой жизненной силы почему-то озадачило Реоа. Настолько, что она готова обсуждать это даже в такой напряжённый момент.
        - Позже выясним.
        Я оправился от ранений, мог свободно вставать и ходить. Раны чесались. На запястье почти отрубленной руки бугрился бардовый, сочащийся кровью шрам. Этой рукой шевелить я не мог.
        Первым делом подобрал свою мочи-ку. Потом подошёл к Пендеку. Парень сидел на корточках возле исковерканного трупа наёмника и тщательно обирал его. Шкатулки с кристаллами сложил в отдельную от одежды и украшений кучку, а теперь пытался открепить застёжки наручей. Труп другого наёмника, убитого призрачным энгаром, валялся поодаль, уже раздетый догола.
        Пендек не раз слышал о неписаном законе «расплаты за ущерб», когда победитель забирал у побеждённого какую-то ценную вещь. Эта традиция не подразумевала обирания трупов до нитки, но Пендек делал именно это.
        Его полуголая чёрная фигура, сгорбленная над мёртвым прирождённым жителем - точная метафора погибшей Дивии, которую обирает грязный низкий.
        С выражением отвращения на лице Реоа обошла Пендека и присела рядом с наёмником. Целительница считала своим долгом лечить всех, даже наших врагов. Конечно, их она не исцеляла до такой степени, чтобы они снова пошли в бой. Но вернуть мёртвого к жизни - обязательно.
        Пендек инстинктивно дёрнулся, отгоняя Реоа от своей добычи. Поняв, что целительница не покушается на долю от «расплаты за ущерб», он что-то пробормотал и перешёл к третьему трупу. Этого мертвяка я не заметил раньше - несчастный наёмник был разорван на две половины.
        Поводив руками по мёртвому, Реоа вздохнула и встала:
        - И его не вернуть уже.
        Я пообещал:
        - Я поговорю с Пендеком.
        Реоа сняла с пояса маску и, укоризненно глянув на меня, закрыла лицо:
        - О чём говорить с грязерожденным?
        - Для начала о том, откуда у него «Призыв Зверя», порождающий таких огромных творений грязи? Я и не знал, что он на такое способен!
        - ? ?
        К нам подошёл Пендек.
        Награбленное добро он завернул в плащ наёмника. Получился большой тюк, из которого выпирали рукоятки мочи-к и кинжалов, топорщились части покорёженных доспехов. Он даже содрал с трупов обмотку озарённой ткани, её полоски свешивались из тюка, с некоторых сочилась кровь.
        - Нельзя грабить мёртвых, - сурово сказал я.
        - Прирождённые жители всегда поступают так с другими жителями, - возразил Пендек. - Это называется «расплата за ущерб».
        - Это называется «низкая тупость». Неужели ты не видишь, что насобирал испорченный хлам?
        - Не хлам, самый старший. Наручи можно починить. Ещё я получил восемнадцать шкатулок с кристаллами, и четыре шкатулки золотых граней. Правда, не считал, как много там…
        - Брось это немедленно! - заорал я.
        - Но почему? Ведь я один победил всех, кто напал на нас.
        Я снова понизил голос до угрожающего шёпота:
        - Не бросишь, клянусь всеми Создателями, выгоню тебя из отряда.
        Лицо Пендека закрывал тюк с награбленным, но я видел как задрожали его мохнатые ноги. Не от страха, а от обиды. Боготворивший меня парень не понимал моего требования.
        - Бросишь или нет? - прорычал я. - Или мне убить тебя и самого сбросить в грязь вместе с этим хламом?
        А сам подумал: если сейчас в Пендеке взыграет гордость и он выпустит на меня своего гигантского энгара, то мёртвым тут буду я, а не он.
        Пендек аккуратно положил тюк на землю и плачуще сказал:
        - Не понимаю, самый старший, разве небесные воины не забирают вещи поверженных соперников?
        - Вещи забирают низкие. Небесные воины берут расплату за ущерб.
        - Да в чём разница-то, самый старший? - взвыл Пендек. - Ведь и то и то - вещи, которые мы забираем у мёртвых?
        Вспомнил, как однажды я донимал Маджу расспросами, в чём различие между наёмниками и небесными воинами, раз и те и те получают золото за службу? Объяснение Маджи показалось мне дурацким. Как она тогда, так и я сейчас не мог сформулировать то, что понимал нутром.
        Я не мог разъяснить черту между грабежом и расплатой за ущерб. Но я стал настолько дивианцем, что начал чувствовать разницу.
        Я сурово спросил Пендека:
        - Всё понял?
        - Нет, самый старший, - уныло ответил Пендек. - Получается, что свободные грани, который я взял с умерших…
        Настала моя очередь взвыть:
        - Ты сделал - что?
        - Свободные грани… Они летали. Чёрненькие такие. Много-много их было. А я их, это самое, рукой, а они в меня улетели. А Голос сказал: «Ты собрал три тысячи двести граней»…
        - Никому не рассказывай об этих гранях, - прошептал я.
        - Почему?
        - Ты совершил грязное колдовство!
        По выражению лица Пендека ясно: он не знал - радоваться ему или печалиться этому факту?
        - Грязное колдовство - это плохо, самый старший?
        Я вздохнул:
        - Пендек, ты совершенно не умеешь жить на Дивии. Когда слово «грязный» значило что-либо хорошее?
        - И правда…
        - Поверь мне, я понимаю, как трудно понять наши порядки.
        - Я прирождённый житель, - нахмурился Пендек. - Я иду по Всеобщему Пути.
        - Мало просто родиться на Дивии и идти по Пути. Надо понимать, что тут к чему. А ты не понимаешь.
        - Что мне делать, старший?
        - Слушаться меня. Читать скрижали.
        - Я слушаюсь, - пылко сказал Пендек. - Всегда слушаюсь.
        - А скрижали?
        Пендек отвёл глаза:
        - Иногда. Один раз… Они скучные, там много непонятных закорючек.
        Хотя дивианский язык был врождённым, но чтению иероглифов всё равно нужно учиться в детстве. Пендек, кажется, благополучно пропустил эту стадию.
        К нам приблизились Софейя и Нахав. Реоа тут же начала обследовать их раны, останавливать кровь и накладывать «Мягкие Руки».
        Я прошептал Пендеку:
        - Молчи о всём. Позже разъясню, чем отличается грабёж от расплаты за ущерб.
        Конец моей фразы услышал Нахав.
        - О, разницу легко разъяснить: низкий грабитель забирает всё подчистую, а небесный воин забирает у соперника только самую ценную вещь. Обычно оружие или спасительное украшение. И не ради обогащения, а как напоминание о победе и назидание на будущее, если Пути соперников вновь пересекутся.
        Я бы поспорил с этим благородным объяснением, но не стал.
        Нахав и Софейя рассказали, что смогли улететь от преследовавших их наёмников.
        - А потом появилось это невиданное творение грязи, - сказала Софейя. - И наёмникам стало не до нас.
        Нахав добавил:
        - Увидев, что стало с их товарищами, они просто улетели.
        - Подлецы, - пробормотала Софейя, - оставили своих раненных на руках наших целителей.
        - Интересно, кто призвал призрачное творение грязи? - спросила Софейя.
        Реоа показала на Пендека. Будь парень полноценным жителем, она не осмелилась бы тыкать в него пальцем, ведь Реоа воспитанная девушка.
        - Твоя поддержка неплохо нам помогла, - снисходительно сказал Нахав.
        - Хорошо, что Реоа вовремя тебя исцелила, - добавила Софейя.
        Так благородные воины, превозмогая презрение, поблагодарили Пендека за спасение. Хотя оба не произнесли ни слова «спасение», ни «благодарность».
        Но Пендек был рад и такому отношению. Всё лучше, чем раньше.
        - ? ?
        Несмотря на плотность событий, схватка с наёмниками заняла минут десять, не больше. Как только раны затянулись, мы поспешили к дворцу Те-Танга, где развернулась другая битва.
        Защищавшие дворец наёмники крыла «Тёмные Герои» были нацелены на то, чтобы убить или покалечить меня. Это сослужило плохую службу для Те-Танга - они остались без защиты. Ополченцы рода Саран и наши наёмники под руководством и поддержке Инара, Шигеро и Алитчи сломили сопротивление наёмников-одиночек и окружили дворец. Оставшиеся старшие Те-Танга и их семьи забаррикадировали все окна и входные арки дворца «Стенами Воздуха».
        Закованный в доспехи Шоодо Саран носился вдоль рядов ополчения и ругался. Никогда не видел его таким активным!
        Реоа, Таита и Амак занялись исцелением раненых наёмников. Ополченцы Саран вылечили себя, а поверженных врагов проигнорировали. Но и добивать тоже не стали. Всё-таки они были не Те-Танга, а несчастные бедняки, которые пошли в наёмники от безысходности.
        Я собрал вокруг себя отряд:
        - Как долго Те-Танга могут поддерживать защиту дворца?
        - Насколько у осаждённых хватит Линий для «Стен Воздуха», - ответила Софейя.
        - Это озарение необходимо для работы в Нутре Дивии, - добавил Инар. - Оно есть у многих Те-Танга.
        - То есть, они могут сидеть в домике много дней и ночей?
        - Если мы им позволим, - сказала Софейя. - «Стену Воздуха» можно взломать «Ударом Грома» и много ещё чем, даже «Воздушным Кулаком» или просто колотить долго мочи-кой и палицами. Надо лишь решить, в каком месте приложить общие усилия.
        - Да, - согласился Нахав, - но не забывай, что Те-Танга тоже приложат усилия в этом месте и восстановят толщину стены.
        - Значит, - решил я, - этих мест должно быть много?
        Софейя сказала:
        - Самый старший, тебе позволили посещать хранилище скрижалей моего рода. Значит, ты читал скрижаль, о том, как поколение тому назад отряд молодого Экре Патунга осаждал крепость грязных колдунов, которые как раз использовали много «Воздушных Стен».
        - Не читал, - признался я. - Обязательно прочитаю.
        - Так вот, славный Экре Патунга решил не бить во много мест сразу, а налечь на одно. Так и превозмог их защиту. Это был его славный подвиг. Не лучше ли нам поступить так же?
        - Но мы осаждаем не грязных колдунов, а прирождённых жителей, - заметил Нахав. - Есть разница.
        - Разница есть, но озарение «Воздушной Стены» одно и то же.
        - Чё вы все, а? - вмешался Пендек. - Слушайте, что самый старший приказал. Как он приказал - так и делайте это. Во много мест!
        Никто не обратил внимания на угодничество Пендека.
        - Поступим, как славный Экре Патунга, - решил я. - Давайте выберем место.
        Пока мы совещались, ополчение роптало. Одни требовали поскорее покончить с врагами. Другие принялись бить по «Воздушным Стенам» копьями, палицами и мочи-ками. К счастью, у них хватило мозгов не использовать боевые озарения в толпе - знали, что это навредит.
        Шоодо Саран покинул строй и подбежал к статуе Первого Те-Танга, стоявшей в центре площади. Снова применил «Порыв Ветра», на этот раз попал: голова огромной статуи отвалились. Рухнув наземь, раскололась на две половины. Ополчение радостно заревело. А Шоодо продолжил раскидывать обломки ветром, выкрикивая:
        - Так будет со всеми Те-Танга! На осколки. Всех разнесу на осколки! На ошмётки.
        Но даже «треснувшая рожа» Первого Те-Танга сохраняла фамильные черты и была похожа на папу Самирана.
        Настал мой черёд спасти жизнь Похара Те-Танга. Надеюсь, он сидит под защитой и ополченцы Саран ещё не разорвали его на мелкие кусочки, как тех Те-Танга, которые не успели спрятаться во дворце?
        14. Есть пробитие и благо Дивии
        Я решил не мудрить и зайти во дворец Те-Танга с главного входа. «Стена Воздуха» там толстая, зато в случае прорыва, всё ополчение пройдёт сквозь арку, не мешая друг другу.
        Кстати, стены дворца Те-Танга нельзя разбить, как разбивали укрепления низких. Всё-таки дома на Дивии строились по иной технологии. Дворцы укреплены и против тряски, которая иногда случалась во время полёта Дивии, и против очищающих бурь, и - заодно - против озарённых атак. Конечно, если сосредоточить на разрушении дворцовой стены достаточно громобойцев, то они снесут весь дворец.
        Мы действовали, как нас учили.
        Первыми к гудящей «Стене Воздуха» подошли наши громобойцы: Алитча, Миро и Инар, недавно получивший на благоволении временный «Удар Грома». К ним присоединилось двое наёмников-одиночек. Они радовались, что наниматели выходили, вроде бы, победителями. Можно попросить дополнительную оплату.
        После громовой обработки «Стена Воздуха» стала менее прозрачной. До этого мы видели за колеблющейся перегородкой встревоженные лица Те-Танга, теперь она помутнела, словно разбавленная молоком вода. Это признак того, что стена начала разрушаться, а творцы пытаются восстановить её.
        Истощённые громобойцы отошли, на их место выскочили я, Софейя и Нахав. Каждый применил своё самое сильное озарение. Я вдарил молниями. Софейя, усилившись «Тяжёлым Ударом», швырнула солнечные круги. Нахав использовал кристалл «Огненного Смерча». Как нас учили: чем разнообразнее озарения, воздействующие на «Стену Воздуха», тем труднее противнику её удерживать.
        И противник не удержал.
        Стена перестала быть мутной и снова стала прозрачной. Мы увидели группу одинаково коренастых и пузатых дядек. Поверх их богатых халатов криво нацеплены части разных доспехов. Папы Самирана не видно.
        Среди пузатых дядек возвышались несколько наёмников. Хотя они в масках, но я чуял, что они готовились не обороняться, а как можно громче кричать, что нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильными воинами.
        Воздух перестал гудеть, словно кто-то выключил кондиционер.
        Пусть Те-Танга владели яркими «Стенами Воздуха», но небесные воины давно выработали приёмы против неё.
        Наёмники Те-Танга потоптались, переглянулись и, сняв маски, бросили оружие. Перепуганные Те-Танга убежали куда-то вглубь дворца.
        - Не дайте им поставить новые стены! - крикнул Шигеро и ринулся в ещё трепещущую воздушными потоками входную арку.
        Бег его замедлился - остатки стены ещё держались. Шигеро хлестнул по ней «Порывом Ветра» и - резко упал лицом вперёд.
        Стены больше не было.
        Я не удержался и крикнул непонятное дивианцам:
        - Есть пробитие!
        Саран подхватили эти слова, как лозунг. Выкрикивая: «Есть пробитие!» ломанулись во входную арку. Едва не затоптали Шигеро.
        Я и бойцы отряда обогнали их на озарениях. Влетев на крыльях в зал, я стал высматривать папу Самирана.
        - ? ?
        Главный зал дворца Те-Танга очень напоминал дворец Саран. И оба в свою очередь походили на уменьшенные копии дворцов славных родов. Вместо десятка ярусов со статуями славных предков - только два или три…
        «Четыре» - подсчитал Голос, решивший, что мне это важно.
        Сдавшиеся наёмники жались по стенам и показывали руками, куда убежали их наниматели - Те-Танга разбежались по комнатам дворца и закрылись растениями-дверями.
        Тут я увидел, что не все обитатели дворца попрятались. На подиуме в центре зала, опустив головы, стояли несколько старших. Один вышел вперёд и крикнул бегущим на него Саран:
        - Мы признаём вашу победу. Не убивайте наших детей…
        Но его слова потонули под ударами копий и мочи-к: Саран мстили за своих убитых детей. Говорить с ними было бесполезно. И старшие Те-Танга это понимали. Они просто не знали, как ещё отсрочить кончину своего рода.
        Растерзав старших, ополченцы Саран растеклись по комнатам дворца. Послышались удары по растениям-дверям и какие-то почти звериные выкрики:
        - Всем смерть, убить всех! Славься Саран! Славься-я-я-а!
        Кто-то застрявший у входной арки, видать, тормознутый Амак Саран, продолжал выкрикивать:
        - Есть пробитие!
        Глядя на побоище, Пендек сказал:
        - Если так подумать, то все дивианцы - небесные воины. Просто не так хорошо выучены, как мы.
        Я усмехнулся и хотел сказать, что Пендек сам не очень хорошо обучен, но вспомнив его громадного призрачного энгара, промолчал.
        Само собой, никто из моих бойцов не принимал участия в ловле и истреблении Те-Танга. Хотя у Пендека хищно раздувались ноздри, когда он прислушивался к крикам и стонам.
        Реоа попробовала вернуть к жизни растерзанных Те-Танга, но возвращать уже было некого и некуда.
        - Не понимаю, - растерянно сказала она. - Ведь Саран целители? Почему они ведут себя, как низкие дикари?
        - Вот когда какой-нибудь враждебный род вырежет твою семью, - ответил Инар, - тогда и посмотрим, как ты будешь возвращать к жизни своих врагов.
        Реоа решительно заявила:
        - С меня хватит. Пусть они сожрут друг друга.
        И, не спрашивая у меня разрешения, убежала.
        Вроде бы мы победили, но отвращение тоже гнало меня прочь из дворца, где сейчас Саран будут убивать всех Те-Танга, не делая скидки на возраст. А судя по треску взламываемых растений-дверей, побоище затянется, ведь Те-Танга оснастили свои покои лучшими дверями в городе.
        Да и сами загнанные Те-Танга не будут покорно умирать, как их старшие. Моих рассвирепевших родичей ждало отчаянное сопротивление моих бывших родичей.
        Покинуть дворец я не мог и по другой причине: сохранялась опасность, что сбежавшие от призрачного энгара наёмники вернутся с подкреплением.
        Не нужно звать сонного прорицателя, чтобы догадаться: завалить меня и мой отряд стало для наёмников крыла «Тёмные Герои» если не делом чести (ибо какая честь у наёмников), то обязанностью по поддержке деловой репутации, ведь столько поражений от отряда какого-то там Саран - плохая реклама.
        Как бы мне ни было бы тяжело наблюдать бессмысленное рубилово, но я должен быть здесь. Заодно можно отыскать папу Самирана и спасти его от окровавленных мочи-к и копий целителей.
        Расправив крылья, я хотел лететь внутрь дворцовых покоев, как со стороны входной арки раздался какой-то плотный гул.
        Большинство светильников разбилось в ходе битвы, а окна и арки заложили камнями при подготовке к осаде, поэтому зал дворца погружён в сумрак. Только входная арка светилась ослепительным пятном дневного света. И вот это пятно быстро закрывалось размытыми силуэтами воинов. Одни летели на крыльях, ещё сильнее заслоняя дневной свет. Другие передвигались на «Проворстве Молнии» или мерцали, перемещаясь на «Ускользающем Свете». В том, что они именно воины можно не сомневаться: все вооружены - копья, мочи-ки, палицы и сарит-топоры.
        Внутри у меня всё словно оборвалось. Даже крылья сами собой сложились и я приземлился.
        Против такой оравы мы не выстоим, даже если Пендек каким-то чудом призовёт сразу двенадцать колоссальных энгаров…
        Все бойцы моего отряда подумали о близкой кончине.
        - Вот же грязь, - сказал Инар.
        - Вот и конец нашего Пути, - согласилась Алитча. - О, мой Миро, так мы ни разу и не…
        - Да их тут не менее десяти больших отрядов! - испуганно воскликнула Софейя. Она даже не стала снимать с груди солнечные круги, настолько это было бесполезно.
        - Я и не знал, что наёмников так много, - задумчиво сказал Пендек. - Я жил на разных ветроломах, но никогда столько не видел. От силы пять отрядов наскребали…
        Прищурившись, я вгляделся в приземлившегося воина и радостно выдохнул:
        - Это не наёмники!
        Ко мне стремительно шагал сам Илиин Раттар, почётный небесный стражник.
        - Всё, малец, - крикнул Илиин. - Отзывай своих бойцов.
        - Все мои бойцы здесь, - показал я на отряд.
        - Тогда прикажи своим родственникам сложить оружие.
        - Почему?
        - Совет Правителей приказал остановить родовую войну Саран и Те-Танга. Выполняй.
        Я махнул рукой. Даже не стал пояснять Илиину, что озверевшие родственники меня слушали. Небесный мент всё понял. Разделил стражников на несколько отрядов и направил их на задержание.
        Стражники молча обошли и облетели нас и тоже влились в дворцовые покои.
        Яростные вопли Саран и стоны умирающих Те-Танга сменились свистом вязок - небесные воины вязали всех, кто не подчинился приказу и не сложил оружие.
        - ? ?
        Стражники согнали в зал дворца пленников: и Саран, и Те-Танга. Тех, кто брыкался и лез в бой - связали. Кого-то усмирили «Подавлением Света».
        Пока целители небесной стражи возвращали к жизни мёртвых и раненных, Илиин поведал, почему стражники оказались здесь.
        Дело в том, что не все Те-Танга находились в родовом дворце, когда ополчение Саран взяло его приступом. Некоторые работали в садах, многие - сидели в Нутре Дивии, включая, к счастью, папу Самирана.
        А один Те-Танга вообще находился во владениях рода Карехи - муж Виви Карехи, которому я наставил рога. Именно он, используя поддержку рода Карехи, инициировал очередное срочное разбирательство в Прямом Пути.
        Так как сравнение Обвинения и Правды требовало присутствия старших Саран, то есть меня, Шоодо и Шигеро, то Те-Танга придумал кое-что получше - обратился к Совету Правителей.
        Пока мы бились с наёмниками, он убеждал членов Совета и уполномоченных помощников, что род Те-Танга важен для всей Дивии. Его уничтожение отразится на работе Нутра.
        - Это целителей развелось много. Если перебить половину из них, это не скажется на благополучии летающей тверди, - заявил муж-рогоносец. - Но смерть наших старших, подло убитых вместе со своим небесным домом, уже нанесла вред работе Нутру Дивии.
        Заяву рогоносца поддержали старшие сословия Поддерживающих Твердь. Они подтвердили, что дальнейшее истребление специалистов Те-Танга подвергнет Нутро Дивии «напряжению и неудобству», что особенно опасно, когда твердь спешит к Портовому Царству.
        К тому моменту, когда мы разбили «Стену Воздуха», он убедил почти всех членов Совета и помощников, кроме Патунга и Ронгоа. Те считали, что род Саран имеет полное право на продолжение родовой войны и на завершение её, когда посчитаем нужным.
        Саран слушали рассказ Илиина с глухим ропотом. Когда он закончил, все взорвались негодованием. Смысл его был в том, то это несправедливо: Те-Танга перебили всех славных Саран, а когда над ними нависла опасность уничтожения, прикрылись своей якобы важностью своего рода для Нутра Дивии!
        Те-Танга не сдерживали радость от неожиданного спасения.
        - Никакой Совет вам не поможет, - промяукал Шоодо Саран. - Совет Правителей не может обойти Обвинение и Правду!
        Илиин пытался призвать всех к тишине и порядку, чтобы что-то добавить. Но никто не дал ему этой возможности. Все Саран орали и требовали развязать их и позволить добить вонючих Те-Танга. Те-Танга тоже орали и требовали у небесной стражи выполнять их предназначение и защитить детей Те-Танга от посягательств «кровожадных лекарей-убийц».
        На перепуганных и раненных детей Те-Танга, конечно, было страшно и жалко смотреть. Поэтому я старался не на них смотреть.
        Произошла явная несправедливость. Я достаточно изучил законы родовых войн - раз суд Обвинения и Правды узаконил войну Те-Танга против Саран, значит, нельзя препятствовать этой войне. Тем более, что мы вели её по всем правилам, не задевая ни прохожих, ни общественной собственности города. Разве что атаковали небесный дом, но это тоже в рамках законности. А то что Те-Танга вдруг проиграли в войне и вот-вот исчезнут с лица летающей тверди, так это их проблема, не фиг было залупаться на Саран.
        Как бы ни хотел отстраниться от междоусобицы, я тоже завопил:
        - Надо было раньше думать о Нутре Дивии! Когда вы подло напали на нас!
        - Ты вообще молчи, ублюдок, родившийся из зада шлюхи, - ответил мне какой-то пузатый Те-Танга с окровавленным лицом, с его бороды ручьями текла кровь. - Всё из-за тебя и твоей мамы-шлюхи началось!
        - Не тронь мою маму! - закричал я, забыв, что Мадхури мне не мать. - Кто виноват, что семя Те-Танга не дало всходов её утробе?
        Бородатый Те-Танга подскочил ко мне и ударил в плечо. Удар оказался весьма ощутимым, словно его сила прошла сквозь мой наплечник.
        В ответ я ударил Те-Танга молнией. Перестав орать, тот мешком осел на пол. Я снял с пояса мочи-ку и ринулся на добивание.
        Но тут же рухнул, опутанный вязками, «Подавлением Света», «Ослаблением Духа» и «Ослаблением Тела». Так как я давно истощил Линии, то совершенно не мог сопротивляться.
        Мои бойцы тоже схватились за оружие и приготовили озарения. Хотя на их лицах читалось недоумение из-за моих действий. Кроме Пендека. На его лице отпечатана только готовность убивать, а потом и умереть за меня.
        - Ты уверен, что нам надо воевать против стражей, самый старший? - спросил Инар.
        Ответить я не мог, поэтому еле-еле покрутил отрицательно головой.
        Эта перепалка и моё пленение на время заставили замолчать всех. Сначала тихо, а потом всё громче Саран начали роптать.
        - Это уже никуда не годиться, - замяукал Шоодо Саран. - Полнейшее унижение прирождённого жителя! Что за беззаконие?
        Воспользовавшись затишьем, Илиин проорал:
        - Успокойтесь уважаемые! Нет никакого беззакония. Сейчас я отведу старших Саран в Прямой Путь, где состоится суд.
        - Да какой ещё суд? - плевался Шоодо. - Прямой Путь уже подтвердил войну. Всё законно. И мы победили. А пленение нашего самого старшего - незаконно!
        - Уважаемый, - тяжело дыша, произнёс Илиин. - Если ты ещё раз меня прервёшь, клянусь Создателями, я вырву тебе язык.
        Но Шоодо смело взмахнул своими маленькими ручонками, накрытыми крохотными наручами, и потребовал:
        - Развяжи нашего старшего, стражник.
        Илиин вопросительно посмотрел на меня. Не знаю, что он прочитал в моём взгляде, но с меня упали вязки и подавляющие озарения.
        Илиин приказал стражникам:
        - Всякому, кто сейчас нарушит тишину - рубите голову без промедления.
        - ? ?
        В дороге, когда мы летели в акрабе небесной стражи, я и другие старшие обсуждали творящуюся несправедливость. Шоодо уверял, что это самоуправство скоро прекратится, ведь Обвинение и Правда всегда на стороне истинной справедливости.
        - Мы вернёмся и добьём мерзких Те-Танга, - сказал он. - Судебные уловки не спасут их от возмездия.
        Шигеро Саран разделял его уверенность.
        А вот я был настроен скептически. Сложно верить в справедливость Прямого Пути, когда на сравнение Обвинения и Правды влияли не столько факты, сколько толщина Морального Права участников суда и их союзников.
        Менее чем через час, я, Шоодо и Шигеро стояли перед скрижалью Обвинения и Правды. Мы даже не переоделись, были в замызганных кровью доспехах.
        После обвинения в грязном колдовстве, я не бывал в Прямом Пути. Да и не особо туда хотел. И вот я снова тут… как в первый день появления на Дивии. На этот раз меня не держали в камере. Дали напиться ароматной воды, умыть лицо и сходить в туалет. Потом нас провели в один из залов суда.
        Кроме нас там было трое представителей сословия Способствующих Равновесию. Все трое - в масках. Один из них, судя по телосложению, тот юрист, который проводил замеры совокупной славы рода Саран. На скамьях сидел Илиин Раттар и ещё двенадцать каких-то людей. Как мне сказали - некое «собрание изучающих уполномоченных помощников Совета Правителей». Именно они проводили волю своих начальников, участвуя в сравнении Обвинения и Правды.
        Я был заранее уверен, что поставленная на паузу война будет прекращена. Слишком уж члены Совета Правителей боялись за сохранность Дивии. А умение Те-Танга работать с Нутром летающей тверди спасало их от уничтожения. Поэтому без особого участия слушал короткие речи судей и уполномоченных помощников членов Совета.
        Если честно, я больше всего боялся, что нас обяжут проходить какие-то проверки, типа «теста на демонизм» или принудят отвечать под «Правдивой Беседой».
        Я вообще старался спрятаться за спинами Шоодо и Шигеро. Когда настала моя очередь приложить руку к скрижалям Обвинения и Правды, постарался сделать это как можно поскорее, будто прикоснулся к раскалённому утюгу.
        Поэтому до меня не сразу дошло то, что суд был посвящён не исходу родовой войны, а нашей победе в ней. Обвинение и Правда решало вовсе не нашу судьбу, а судьбу рода Те-Танга.
        Шигеро и Шоодо поняли это раньше меня. Они шумно восторгались справедливостью Прямого Пути.
        Я смотрел на слившуюся в одну скрижаль скрижали Обвинения и Правды. Моё уставшее от битвы сознание выхватывало лишь отдельные иероглифы «ВОСПОЛНЕНИЕ СЛАВЫ», «ПЕРЕДАЧА ВЛАДЕНИЙ», «ЧЕЛЯДИНЦЫ» и что-то ещё…
        Наконец один из уполномоченных помощников растолковал Обвинение и Правду. Как верно заметил Шоодо, Совет Правителей не мог идти против Прямого Пути. Всё, что они хотели - это сохранить жизни талантливых Те-Танга, которые работали на благо Дивии в её Нутре. Совет не оспаривал победу Саран в родовой войне.
        Шоодо и Шигеро уже чуть ли не прыгали по залу от восторга. А я чувствовал себя всё хуже и хуже. Со мною было что-то явно не то…
        Когда Шоодо, потеряв всякую сдержанность, хлопнул меня по плечу, я завалился на бок и упал.
        Меня окружили встревоженные лица. Потом склонилось лицо целителя из небесной стражи. Я услышал обрывок его фразы:
        - … го не понимаю…
        В моём Внутреннем Взоре мигнул какой-то иероглиф, но я не успел его прочесть, как потерял сознание.
        15. Суд и сад
        Небесному воину привычно терять сознание от сна или «Облака Тьмы», наведённых целителями ради исцеления.
        В таких случаях сознание пробуждается быстрее тела и некоторое время как бы жмётся у перрона Бессознательного, ожидая прибытия электрички телесных ощущений. Когда воображаемая электричка прибыла, я шагнул в её вагон и очнулся.
        Я лежал на постели в родовом дворце Саран. Ложе такое большое, словно рассчитано, чтобы уложить спать весь род Саран. Рядом со мною сидели на коленях Реоа, Шигеро и ещё несколько целителей, включая кого-то из рода Ронгоа - он был в маске.
        Проверил Внутренний Взор. Сгустки света, означавшие заполненность «Тайника Света», на месте. К счастью, содержимое не вывалилось из меня на виду у всего собрания в зале суда.
        Только после этого я сел на постели и спросил:
        - Что произошло?
        - Ты получил «Незаживающую Рану», - ответил целитель в маске.
        - Почему я не заметил?
        Ответила Реоа:
        - Один Те-Танга прятал в кулаке отравленную иголку, которую используют наёмники для тихих убийств.
        - Яд они покупают у низких, - дополнил целитель в маске. - А при уколе применяют «Незаживающую Рану», чтобы преодолеть Линию Тела и Морального Права жертвы.
        - Тебе повезло, Самиран, что мой славный родственник распознал отравление, - сказала Реоа. - Никто не понимал, что с тобою произошло, ведь этот яд растекается по всему телу, его не заметить даже целительским взором.
        Ронгоа в маске слегка поклонился:
        - Я уже встречал такой подлый укол у других хворых. Поэтому сразу понял.
        Я догадался, какой Те-Танга уколол меня - тот, с окровавленной бородой. Для этого и ударил меня в плечо, просунув иголку под наплечник.
        - Всё в порядке, старший, - услышал я голос Пендека. - Я скормил этого негодяя моим змеям. Умирая, он сильно страдал и кричал.
        - К сожалению, - сказал целитель в маске, - сочетание яда и «Незаживающей Раны» изредка будет напоминать о себе головной болью, молодой господин.
        - Как долго?
        - Сие мне неизвестно.
        - Что делать?
        - Звать целителя, - ответил Ронгоа.
        - И продолжать лечение «Незаживающей Раны», - добавила Реоа. - В ней корень хвори.
        - Ясненько.
        Я поблагодарил целителя самыми красивыми и уважительными метафорами. Пообещал, что его славный подвиг будет оценён по достоинству.
        Целитель был в маске, это значило, что ему плевать на славу, главное - деньги. Придётся отвалить ему несколько сундуков золотых граней. Буду выплачивать долг на протяжении четверти поколения - самый длительный срок для таких выплат. Но не бывает неоправданно высокой платы за спасение жизни. Целители это прекрасно знали, отчего и были страшно богаты.
        - ? ?
        Избавившись от посетителей, я бросился в наполненный горячей водой бассейн родового дворца. Смыл болезненный пот и давно засохшую чужую кровь.
        Стоя перед зеркальной скрижалью, соскоблил кинжалом молодую растительность на подбородке.
        Попытался отыскать на плече след укола, но не увидел.
        Удивительно, конечно, что моя очередная «Незаживающая Рана» была нанесена иглой. Без подсказки Голоса я помнил, что впервые подвергся этому озарению, когда наступил в ловушку в пещерах во время поисков правды. Потом получил кинжалом в ногу от низкого. Шрам, полученный под воздействием «Незаживающей Раны», до сих пор виден на ноге.
        Но в тот раз Внутренний Взор показал иероглиф, что я подвергся озарению «Незаживающей Раны». Почему его не было на этот раз?
        Голос тут же пояснил, что в ловушке на меня воздействовала слабая ступень озарения. Тогда как в случае с иголкой было применено яркое озарение, моё Моральное Право не распознало его и не показало во Внутреннем Взоре. Из-за этого яд свободно растекался по телу, отравляя меня сильнее и сильнее.
        Меня напрягло предупреждение целителя о случайных головных болях - последствия отравления в комбинации с «Незаживающей Раной». Но сейчас я не ощущал никаких болей. Наоборот - бодр и полон сил.
        Поэтому с жадностью умял три больших корзины жареных листьев ман-ги и вылакал казан капустной похлёбки. К сожалению, Саран, как многие целители, не ели мясо.
        Мысль о мясе напомнила о заброшенной машлычной. Эх, когда я вернусь к ней? Неужели - никогда?
        После еды меня посетил Амак Саран.
        Заменяя челядинца, он держал на вытянутых руках праздничную тунику и ещё более праздничный халат. Одевшись, я обул новенькие, сверкающие золотой шнуровкой сандалии и вышел в зал родового дворца, где меня поджидали старшие и другие Саран. Все одеты нарядно, на лицах сверкали улыбки победителей.
        Меня приветствовали хором радостных возгласов и пожеланий долгой жизни на Всеобщем Пути.
        - Славься Саран, - крикнул я, имитируя воодушевление.
        Шоодо доложил, что я проспал почти двое суток. За это время с родом Саран произошли изменения. Чтобы сделать эти изменения окончательными нужно участие самого старшего.
        Захлёбываясь от радостного мяуканья, Шоодо сказал:
        - Нас снова ждут в Прямом Пути, чтобы подтвердить бессрочное подчинение семьи Те-Танга роду Саран.
        Именно этому договору о капитуляции попыталась помешать подлая отравленная иголка.
        - ? ?
        Мой скептицизм относительно справедливости суда Прямого Пути сохранялся. С не меньшим напряжением, чем остальные Саран, я ждал. Скрижаль Обвинения и Правды долго скрежетала и выкатила наконец длинный список итогов родовой войны.
        Я, Шоодо и трое временно старших Те-Танга, среди которых оказался папа Самирана, подошли к скрижали.
        Вот что были обязаны сделать Те-Танга:
        Отдать роду Саран свои места уполномоченных помощников Совета Правителей.
        Так как Саран успели победить до голосования в Совете, то наши места остались за нами. Итого Саран заполучили шесть мест уполномоченных помощников. Не так уж и мало для не самого славного рода.
        От этого известия Шоодо Саран радостно потёр свои крошечные ручки и заулыбался. Но потом улыбаться перестал, видать, Голос напомнил ему, что два места мы должны отдать маме и дочери Нугвари, отблагодарив за помощь в войне. Потом на его лице затаилась ухмылочка: дядя придумал каким-то хитрым образом обмануть Нугвари… Поймав взгляд Шоодо, я нахмурился, показывая, чтобы не думал хитрить.
        - Нугвари получат свои места, за этим я прослежу лично, - сказал я.
        Шоодо мяукнул и недовольно кивнул.
        Чтение Обвинения и Правды продолжилось.
        Те-Танга, как проигравшие, обязаны восполнить потери славы рода Саран. Для этого дети Те-Танга, не достигшие возраста усваивания наследованного озарения, переходили во владение Саран и, при достижении нужного возраста, принимали их имя. Число отданных детей не должно превышать двенадцати.
        Судя по горестным воплям Те-Танга, это наказание оказалось более страшным, чем потеря мест помощников. Двенадцать детей - очень много по дивианским меркам. Быть может, почти все дети рода Те-Танга. Жестоко, но как бы и справедливо. Ведь у Саран осталось двое детей - остальных убили наёмники Те-Танга.
        Следующие пункты вполне ожидаемые:
        Те-Танга обязаны отдать Саран три четверти своей собственности землями, домами, небесными домами и золотом из родовой казны. Но за ними оставался родовой дворец.
        За процессом раздела имущества будут следить озарённые сословий Способствующих Равновесию и Обменивающих Золото.
        Кроме того, самые сильные в Моральном Праве представители Те-Танга, числом не менее шести, должны принять имя рода Саран и жить с ним не менее поколения, трудясь во славу рода Саран и обогащая его.
        Мне пункт показался справедливым. Пока не подросли наши новые дети, эти высокоморальные Те-Танга будут усиливать род Саран. Но Шоодо и Шигеро злобно плевались, мол, нельзя марать наше славное имя, награждая им каких-то Те-Танга! Но деваться некуда.
        Далее - ещё двенадцать представителей Те-Танга должны стать невольными челядинцами рода Саран. И служить нам не менее половины поколения.
        Что такое «невольные челядинцы» я знал - это те, кто поступают в услужение к кому-либо в качестве расплаты за долг. Поэтому у родов и семей сословия Обменивающих Золото было больше всего невольных челядинцев, то есть людей, которые не смогли расплатиться за кредит.
        И последний пункт:
        Оставшиеся Те-Танга получают полное право самостоятельно распоряжаться своими озарениями и жизнью, при условии, что будут исправно отдавать четверть любой своей прибыли в казну Саран.
        - Четверть, - недовольно хмыкнул Шоодо. - Да они весь доход должны нам отдавать!
        Странно, но по решению Обвинения и Правды Саран тоже оказались кое-что должны Те-Танга. Ведь причиной родовой войны были не Те-Танга, а Саран, точнее мама Самирана, родившая ребёнка от постороннего мужчины.
        Из-за этого Обвинение и Правда обязали Саран восстановить прежний мирный договор с Те-Танга и снова поженить своих представителей. И сделать это мы должны были относительно быстро за срок не более четверти поколения.
        В завершение снова упоминалось, что за выполнением обязательств этого Обвинения и Правды будут следить сословия Способствующие Равновесию, а принуждать или наказывать за нарушения будут небесные стражники Прямого Пути.
        Когда мы дочитали, юрист напомнил, что после выполнения всех пунктов будет проведено совокупное сравнение славы рода Саран. Чем скорее мы решим, каких представителей Саран и Те-Танга поженим, тем лучше для нас.
        - ? ?
        Мне показалось, что суд закончился. Но служители закона дали нам только перерыв. После него состоится заключение клятвенных сделок на передачу собственности. К тому же мы должны выбрать тех Те-Танга, которые примут имя рода Саран.
        Раз так, то я предложил прямо сейчас выбрать и того, кто заключит брачное соглашение с Те-Танга. Ведь после родовой войны много Саран и Те-Танга стали вдовами и вдовцами. Шоодо оспорил: мол, не будем спешить, сначала посоветуемся.
        Дядя отметил мою боязнь Прямого Пути и решил прибрать к своим коротким, но загребущим, ручонкам дела, связанные с получением контрибуции. Нельзя давать ему такой власти.
        Но всё-таки, чем реже я буду в Прямом Пути, тем лучше. Не приведи Создатели, подвергнут меня какому-нибудь обряду или испытанию «Правдивой Беседой», где всплывёт опасная правда о моём происхождении.
        Мы стали решать, каких Те-Танга забрать себе? Я мало кого знал, поэтому сразу предложил кандидатуру папы Самирана. Шоодо с моим выбором согласился, но с таким видом, будто сделал мне одолжение, промяукав:
        - И какой нам прок от этого жирного садовода? Он даже двери сажать толком не умеет.
        - Будет работать в нашем огромном родовом саду.
        - Каком ещё саду?
        - Я хочу вокруг дворца сад с большими деревьями.
        - У нас около дворца нет такого. Просто красивые кусты растут, да стоят дома некоторых родственников.
        - Будет сад, - отрезал я.
        Шоодо вскинул ручонки:
        - Наш дворец в разрухе. Саран бедны, голодают и теряют хворых! До сада ли нам сейчас?
        С внимательной угрозой я заглянул в глаза дяди Шоодо:
        - Уважаемый, разве пока я был без сознания, случилось сравнение совокупного Морального Права и вы стали самым старшим?
        Шоодо отвёл взор:
        - Сад нам, безусловно, необходим. Как это мы раньше без него обходились.
        - Сад с большими деревьями, - напомнил я. - Которые посадит Похар Те-Танга.
        - С самыми большими деревьями, - согласился Шоодо.
        - А в саду поставим изваяние Мадхури Саран, - продолжил я нести чушь. Сейчас важно продавить свою волю, чтоб Шоодо понял, кто тут старший.
        - Зачем ей изваяние? - удивился Шоодо. - Ведь из-за этой женщины…
        Я властно прервал:
        - Из-за этой великой женщины, мы победили Те-Танга.
        - Да?
        - Да. Благодаря ей, что во мне не течёт их кровь.
        - А это верно подмечено, - согласился дядя. - Хорошо, что ты не урод Те-Танга.
        - Я вообще считаю, что в моей маме возродилась душа Первой Саран, - ляпнул вдруг я.
        - Как это - «возродилась»? - перепугался Шоодо. - Что за странность ты сейчас сказал, самый старший?
        Я спохватился: в реинкарнацию дивианцы не верили. По крайней мере, не в эпоху, когда господствовала вера в Двенадцать Тысяч Создателей. Погибшие уходили в Сердце Дивии. Только демоны низа переселялись в тела прирождённых жителей. Или сами низкие верили, что через кровь убитого высшего можно родиться на Дивии. Поэтому упоминать о каком-то возрождении души - богохульство и стоп-слово для дивианца.
        - Ну, я не в прямом смысле, - поправился я. - Просто Мадхури похожа на Первую.
        Шоодо кивнул:
        - Так уж и быть, изваяние прекрасной Мадхури тоже поставим.
        - А возле статуи пусть выкопают большое круглое озеро с чистой водой.
        Шоодо уже не спорил, а обречённо кивал.
        - А называться сад будет… э-э-э… «Путь Мадхури».
        - Великолепно, - уныло восхитился Шоодо.
        - И сад будет открыт для посещения всех жителей, кроме наёмников и преступников. Не забудьте указать это на скрижали у входа.
        - Ты удивительно придумал, самый старший.
        После того, как я отхлестал зарвавшегося дядю «кнутом», пора подарить «пряник»:
        - Уважаемый дядя Шоодо. Пусть я старший, но вы - опытный. Поэтому я назначаю вас главным по строительству дворца и сада. А так же вы будете вести все дела в Прямом Пути. Я этим заниматься не смогу, так как буду занят службой славному роду Патунга.
        - Я, кстати, тоже не смогу, - добавил Шигеро, не вмешивавшийся в нашу перепалку. - Ведь когда Дивия прилетит в Портовое Царство, отряд Маджи продолжит поиски правды.
        - Поэтому дядя, Путь нашего рода зависит от вас. А теперь откройте свой Внутренний Взор, я передать вам право принимать решения от имени самого старшего.
        Заключив клятвенную сделку с дядей, я буквально вылетел из Прямого Пути на волю.
        Уф, хватит с меня семейных дел.
        - ? ?
        Мне не терпелось поскорее услышать от Танэ Пахау заветные слова о том, что нужно спешить в храм и получить благоволение.
        Беспокоило, что прошло уже больше шестидесяти дней…
        «Семдесят два дня» - напомнил Голос.
        …короче, прошло много дней с момента моего крайнего благоволения. И это странно. Раньше периоды между благоволениями были короче.
        Я радовался, что обременительная родовая война закончилась. Даже став победителем, я не испытывал к Те-Танга ненависти. Равно не испытывал любви к Саран.
        Раньше я думал, что если Патунга предложат принять их род - соглашусь. Особенно, если они не поставят условием этой смены женитьбу на какой-нибудь зрелой и мускулистой даме Патунга, как предлагали Кохуру. Теперь же понял, что прокачка собственного рода - гораздо выгоднее. Особенно, когда род побеждает в войне и получает ресурсы побеждённого.
        Если буду служить Патунга, то всегда успею принять их имя, но собственный славный род - это хорошее подспорье на Всеобщем Пути.
        После завершения родовой войны на мой отряд обрушилась лавина благоволений. Танэ Пахау, ставший кем-то вроде неофициального полкового священника, подметил у многих увеличение равновесия в сторону благоволения. Некоторым посоветовал подождать и не спешить в храм, а Софейе, Алитче и Инару настоятельно посоветовал спешить, ибо равновесие складывалось как нельзя лучше. И не ошибся - они вернулись из храма, довольные дарами. У всех выросло Моральное Право, все получили по одному вечному озарению, и никто не заработал наказания.
        Даже Лоуа, не участвовавшая в горячей фазе битвы, получила мимолётное благоволение.
        Эхна тоже заработала заметный сдвиг в сторону благоволения, хотя всю битву провалялась в казарме, обмазанная лекарственными мазями. Она и сейчас вся перебинтована и не могла применять «Крылья Ветра».
        Ничего не получили я и Миро.
        - Создатели безразличны к вам, - сказал Танэ Пахау.
        Миро отнёсся к безразличию Создателей с пониманием - он не был в битве.
        Меня безразличие Создателей обескуражило. Я привык получать от них ништяки. Воспринимал их дары как должное. Я - будущий спаситель Дивии, ничего странного, что Создатели регулярно засылали донаты в виде усиления Линий и озарений, типа, «Тайника Света».
        И вдруг - никаких донатов и наград. Почти какой-то теневой бан.
        Заметив моё расстройство, Танэ Пахау сказал:
        - А чего ты хотел, глупый отрок? Родовая война с какими-то там Те-Танга и спасение Дивии не соприкасаются на Всеобщем Пути. Создателям безразлично, кто из вас победил.
        - Но ведь все вокруг твердят, что Создатели награждают не только за какие-то достижения, но и просто за удачные использования озарений и шагание по Всеобщему Пути!
        - Все вокруг твердят, что летающая твердь никогда не падёт. Но тебе ли не знать, как оно на самом деле?
        - Но ведь другие бойцы отряда получили благоволение?
        - Другие получили за другое, - наставительно сказал Танэ Пахау. - У каждого свои шаги на Всеобщем Пути. И нужно быть глупым отроком, чтобы привязывать Путь к своей жалкой родовой войне.
        - Ладно, - буркнул я. - Быть может, вы правы. Но посмотрите ещё раз внимательнее, вдруг у проскользнёт мимолётное озарение?
        Танэ Пахау покачал головой:
        - Не говори, глупый отрок, как исполнять моё предназначение, и я не буду говорить, каким неудобным Путём тебе идти. Создатели полностью равнодушны к тебе сейчас.
        - А потом? - с надеждой спросил я.
        - Потом - я увижу и скажу.
        16. Цвет рода и самодиагностика кармы
        Собственный священнослужитель - не редкость для отрядов небесных воинов. У больших отрядов, как у Маджи, свой священник - такая же норма, как целитель.
        Правда, выполняли священники функции не совсем духовного характера. Священнослужители Дивии не занимались тем, чем священники в известных мне культурах.
        Конечно, они следили за точностью обрядов заворачивания в покрывало смерти, приглядывали и за выпавшими после смерти воина гранями, чтобы никто ненароком (или со злым умыслом) не украл их. Ну и сопровождали гимнами и плясками уход в Сердце Дивии.
        Но ни одному дивианцу не пришло бы в голову обратиться к священнослужителю за духовной поддержкой. Никто не шёл в храмы в минуты скорби, как это делали люди в других культурах. Попеть гимны и потанцевать во имя Создателей - это служители храма готовы делать сколько угодно и когда угодно, главное плати звонкой золотой гранью. Быть может, это и было формой духовной поддержки?
        К священникам не ходили каяться в каких-то грехах, выдавая тем самым важную информацию, как это было у католиков. Никто не просил у них замолвить словечко Богу, чтобы тот помог просящему в делах, как это было во всех человеческих культурах.
        В отличие от духовенства иных культур дивианские жрецы действительно могли помочь человеку. Читали его Пути, оценивали, насколько благоволение склонилось в сторону вознаграждения, а не наказания, и ловили мимолётные благоволения.
        Ну и, конечно же, сильные служители, так называемые «храмовые герои», ценою своего благоволения, подталкивали зыбкое равновесие в нужную сторону, как это сделал посол Октул Ньери, когда отряд Маджи Патунга возвращался на Дивию из царства Ач-Чи.
        Дивианское духовенство не обладало скрытой властью, какой обладали служители культа в истории человечества. Их влияние в Дивии соотносилось с влиянием всех остальных сословий.
        Танэ Пахау частенько ошивался в казарме, но взять его в отряд я не мог. Старик не только не подходил по возрасту, но и религией не вышел.
        Я не вникал в детали, но Танэ Пахау намекнул, что его могут привлечь в Прямой Путь за оказание незаконных услуг. Он не числился в сословии Помогающих Создателям, так как не сменил веру и остался адептом еретической Силы Луны, единственным действующим представителем сословия Смотрящих на Звёзды.
        Сам он избегал подходить к храмам, так как знал о судьбе Дивии. Старец мог бы проговориться, что плохо кончится для нас обоих. Из-за этого он не посещал храмы Создателей для получения благоволений.
        Священнослужителем он оказался сильным. Пути читал точно и не ошибался насчёт равновесия. Что подтверждало мою версию о том, что верования дивианцев не имели никакого отношения к реальному происхождению их магии.
        В священнослужении Танэ Пахау мне понравилось то, что он проводил его, без пения гимнов и танцев, чем грешили адепты культа Двенадцати Тысяч Создателей.
        Бойцы были довольны его услугами. Из-за того, что Танэ Пахау являлся подпольным, контрафактным служителем обслуживание моего отряда проводил только в закрытой комнате казармы.
        Мне, Таите и Миро вероотступничество Танэ Пахау никак не мешало. Софейя, Эхна, Инар и Нахав кривили лица, но принимали помощь старца. Всё-таки услуги сильных священников стоили дорого, а тут - бесплатно и без волокиты с пением и молитвами.
        Пендек и Амак, кажется, вообще не догадывались, что Танэ Пахау, по сути, принадлежал иной вере. Они даже и не знали, что до Двенадцати Тысяч Создателей были какие-то другие верования.
        И только Реоа, как обычно, пищала и роптала. Вера в Силу Луны вызывала у неё отвращение. Танэ Пахау молчал во время проведения своих обрядов, это вызывало её саркастическую усмешку:
        - Разве так поклоняются Создателям на Всеобщем Пути?
        Она с горечью вспоминала времена, когда её готовили к вступлению в сословие Помогающих Создателям. Но знакомство со мною совратило её с широкой дороги на Всеобщем Пути, по которой шагал славный род Ронгоа. Теперь она, потеряв честь, девственность и врождённые грани, блуждала по грязным и тёмным тропам вместе с отрядом какого-то там Саран.
        Несостоявшаяся служительница культа отказалась принимать услуги еретика Танэ Пахау. Что было странно, ибо в остальное время она относилась к старцу с уважением. Более того - постоянно шушукалась с ним об особенностях работы религиозных озарений. Тех самых, которых у неё уже никогда не будет.
        Но как только старец упоминал Движение Луны, девушка фыркала и прекращала разговор.
        - ? ?
        Почему Создатели раньше награждали меня за каждый пук, а теперь вдруг безразличие? Почему именно сейчас, когда я победил врагов, поднял славу рода и скоро займу место уполномоченного помощника в Совете Правителей? И всё в относительно молодом возрасте. Кажется, столь юные помощники были редкостью в Совете. По дивианским меркам я пришёл к значительному успеху. Честное слово, Создатели награждали за меньшее.
        Убеждённость Танэ Пахау в том, что Создателям безразличны мои подвиги в родовой войне, вызывала подозрения. Я осознал, что зависимость от одного священника - плохо. Нет альтернативного толкования равновесия.
        Конечно, я доверял старику. Но мало ли, что пришло ему в седую голову? Вдруг он по какой-то своей причине скрыл от меня истинное положение равновесия? Звучало параноидально, но мало ли?
        К другим священникам обращаться нельзя - прочитав мои Пути, они увидят аномальное число граней. Как я понял, ничего подобного на Дивии ещё не зафиксировано. Или держалось в тайне, что тоже не предвещало ничего хорошего.
        У меня остался лишь один Путь - на рынок для высокоморальных, где я купил яркие кристаллы, необходимые для религиозного самообслуживания: «Чтение Путей» и «Толкование Равновесия».
        Когда-то я обещал себе не ходить на этот странный рынок, но выяснилось, что больше идти некуда. На обычных рынках невозможно купить яркие кристаллы предназначения Помогающих Создателям. Даже светлых было немного.
        Священники производили мало кристаллов своего предназначения и распространяли их среди своего сословия. Лишь немногие яркие кристаллы попадали на рынок для высокоморальных. И цены на них хотя и варьировались из-за понижения или повышения спроса, но всегда держались между отметками «безумно дорого» и «С ума сойти, где мне взять столько золота?»
        Я помнил, что даже лучшие кристаллы, сотворённые гениальными мастерами озарений, не заменят знания. Я допускал, что моя «самодиагностика кармы» не даст особых результатов.
        На всякий случай я посетил Дом Опыта и перечитал все скрижали для священников.
        В очередной раз убедился, что общедоступные скрижали составлены так, чтобы дать начальное представление о том или ином озарении. Чуть более сложное знание можно получить от учителей. Углублённое знание - из скрижалей сословия. А редкие знания - только от старших славного рода и сословия. Не говоря уже о скрытых озарениях и модификациях узоров известных озарений.
        Местом проведения «самодиагностики кармы» я выбрал свою комнату во дворце Саран. Устраивать обряд в доме на Восьмом Кольце опасался: Танэ Пахау обидится, узнав, что я усомнился в его таланте священника.
        - ? ?
        Во дворце Саран вовсю шёл ремонт.
        Превращённые в наших челядинцев Те-Танга трудились наравне с нанятыми рабочими. Мастера сословия Воздвигающих Стены бродили по стройке, указывая рабочим и челядинцам фронт работ. И все они помыкали толпами рабов, которые выполняли всю грязную и тяжёлую работу.
        Шоодо Саран, назначенный мною на реновацию дворца, решил расширить его, сделать больше балконов и добавить к без того многослойной крыше ещё несколько кровельных слоёв с загнутыми на китайский манер краями.
        Ещё он решил придать стенам наш новый родовой цвет. Присваивание родового цвета считалось важным событием на Всеобщем Пути.
        Радость омрачилась тем, что основные цвета давно разобраны славными родами, а их оттенки могли спутать наш род с другим. Свободным остался только светло-сиреневый цвет. И я понимал почему - он был не столько светлым, сколько ядовито-ярким. До слёз в глазах.
        Но выбирать не из чего, и мы проголосовали за ядовитый сиреневый. Потому что считалось, что с родовым цветом славнее, чем без него.
        Эти распоряжения дяди Шоодо шли в разрез с моим указанием как можно скорее разбить вокруг дворца сад «Путь Мадхури», но я не укорял дядю. Только напомнил, что выращиванием сада должен руководить Похар Те-Танга.
        - Ты хотел сказать Похар Саран? - напомнил Шоодо.
        Да, точно. Ведь папа Самирана сменил имя рода.
        Папу я встречал в коридорах дворца, где он теперь жил.
        Похар Саран носил новый халат, сделанный из ткани ядовитого сиреневого цвета.
        Смотрел на меня папа без злобы, но и без любви.
        - Вот как бывает, отец, - сказал я при встрече. - Вы хотели сделать из меня Те-Танга, но я сделал из вас Саран.
        Он лишь поклонился, как того требовала вежливость, и прошёл дальше.
        Быть может, это отблески ядовито-сиреневого, но мне показалось, что цвет лица папы стал намного лучше, а в глазах не было той обиженной тоски, которая поселилась там с тех пор, как папа узнал, что я не его сын.
        На территории вокруг дворца тоже кипела работа.
        Шигеро Саран взял на себя труд по реставрации статуи Первой Саран. Статуя должна стать в два раза выше, чем раньше, а в её основание сложат прах погибших на войне Саран.
        Словом, в родовых владениях было шумно, но зато родственники и их новые челядинцы разъехались по новым (и отобранным у Те-Танга) домам. Так что мне никто не должен помешать.
        Подумывал позвать на помощь Реоа - она много знала о предназначении Помогающих Создателям. Но не стал её тревожить. Девушка едва смирилась со своим пожизненным предназначением: средних способностей целительница отряда, обладавшая кое-какими умениями по части разведки и кинжального боя. Не надо её злить очередной своей странностью.
        - ? ?
        Согласно скрижали, для выяснения благоволения Создателей необходимо применить сначала «Чтение Путей», что было немного странно, так как я без него видел свои Линии, озарения и количество свободных граней.
        Всё же я выполнил действие по инструкции.
        Как бывает у новичков, замахнувшихся сразу на яркую ступень незнакомого озарения, шесть узоров «Чтения Путей» не удержались в стопке и растаяли. То же произошло и на второй раз. На третий уже не хватило Линий, пришлось ждать восстановления, заодно горюя об утерянных Браслетах Духа - с ними Линия восстанавливалась намного быстрее.
        У меня осталось третье, последнее, использование кристалла «Чтения Путей».
        На этот раз удалось: все шесть узоров сложились в стопку. Но видимых изменений во мне или в восприятии мира не произошло. Только в области Внутреннего Взора появился иероглиф «Чтение Путей». Как я понял, я мог применить его к кому-либо и получить все данные о его Линиях и озарениях. При условии, конечно, что его Линия Морального Права не будет настолько толстой, что блокирует мою попытку.
        Далее следовало применить «Толкование Равновесия». Желательно тоже яркой ступени. Первая попытка, конечно, сорвалась. А стопка узоров «Чтения Путей» опасно задрожала, едва не рассыпавшись.
        Очевидно, что мне не хватало каких-то особых знаний и сноровки в использовании священнических озарений. Я сделал ещё одну попытку. Получилось. Теперь у меня во Взоре висело две стопки узоров. «Чтение Путей» оставалось незыблемым, а вот «Толкование Равновесия» заметно бледнело, теряя силу.
        Я торопливо применил озарение к себе. Линия Духа дрогнула, потеряв половину толщины. По отсутствию результата, догадался, что снова сделал что-то не так.
        Я попросил Голос напомнить последовательность применения озарений. Всё верно - я сделал по инструкции. Недоумевая, взглянул на свою руку и только сейчас заметил на ней шевеление светящихся пятен.
        Неудивительно, что я не увидел их ранее: мой Внутренний Взор давно отображался не на ладони, как в первые дни моей озарённой жизни, а там, куда смотрел или там, куда хотел его спроецировать. Так было намного удобнее, так делали все опытные пользователи озарений.
        Так и Танэ Пахау, применив «Толкование Равновесия» ко мне, читал результаты над моей головой. Но делал это не из-за того, что оно там появлялось, а из-за того, что ему было удобнее его туда проецировать. Но я применил это озарение к себе, оно не могло проецироваться куда-либо, кроме как на меня самого.
        Иного объяснения, почему озарение прилепилось к руке, я не придумал.
        О значении светящихся пятен я читал в скрижали. Хотя их толкование и подавалось туманными метафорами, я разобрался, что равновесие благоволения и наказания отображалось через их форму. Если склонялось в сторону даров, то размытые пятна приобретали отчётливую форму граней. Чем больше граней и чем меньше размытых пятен, тем больше уверенности в хорошем благоволении.
        И вот… у меня одни пятна, и ни одной грани!
        Танэ Пахау всё же соврал: моё равновесие зависло не на середине, как он сказал, а ушло в зону гарантированного наказания. И отправься я сейчас в храм, то вышел бы из него лишённым вообще всего. Если вообще вышел, а не умер прямо там, как нередко бывает.
        Обидно. Неужели моя победа в родовой войне не просто безразлична Создателям, но наоборот - вызвала неудовольствие?
        И можно ли говорить о каком-то удовольствии их неведомой воли, если верить в мою теорию того, что она - всего лишь некая счётная машина поступков, как я думал?
        Я припомнил, как давным-давно Мадхури Саран рассказала мне о жителе, который якобы пренебрёг неблагоприятным «Толкованием Равновесия» и получил невероятно богатое благоволение. Якобы выросшее Моральное Право сделало его сразу членом Совета Правителей. Но проверять удачу я не хотел. Тем более, что её рассказ больше походил на городскую легенду, чем на правду.
        - ? ?
        Всё же я не остался обделённым Системой. Мои Линии регулярно утолщались то на волос, то на паутинку, как это происходило с любым дивианцем, кто активно использовал озарения и физически укреплял тело.
        Обычно получал сообщения об утолщении Линий во время битв и после восстановления от ран. Но однажды прирост случился в максимально неожиданный момент: проснувшись среди ночи, я отправился в туалет нашей казармы. Только развязал набедренную повязку, как Внутренний Голос торжественно оповестил:
        «Твоя Линия Тела стала толще на один волос!»
        - Вот что значит поднимать тяжести, - спросонья заметил я.
        Только Линия Морального Права осталась без изменений. Товарищи по отряду, прошедшие кто через два, а кто даже через три благоволения, уже догоняли меня в её толщине. А Нахав Сешт безнадёжно перегнал - его Моральное Право достигло толщин не меньше полутора тысяч!
        Будь у меня воображаемый блокнотик, в который я вносил отметки о моём развитии на Всеобщем Пути, то статистика выглядела бы так:
        - ? ?
        САМИРАН ИЗ РОДА САРАН, ПЕРВЫЙ В СВОЁМ ОТРЯДЕ
        Врождённых граней: 4 600 (16 600)
        Свободных граней: нет
        Линия Тела: 201
        Линия Духа: 288
        Линия Морального Права: примерно 720
        ?
        ОЗАРЕНИЯ:
        «Дыхание Воды» - мерцающее, дар благоволения.
        «Живая Молния» - светлое, унаследованное.
        «Крылья Ветра» - заметное, усвоенное озарение.
        «Неизведанное Озарение» - яркое, дар благоволения.
        «Отталкивание Вещества» - мерцающее, усвоенное озарение.
        «Порыв Ветра» - непродолжительное и яркое озарение, дар благоволения
        «Проворство Молнии» - заметное, усвоенное озарение.
        «Синяя Нить» - заметное, усвоенное озарение.
        «Совокупность Направлений» - мерцающее, усвоенное озарение.
        «Тайник Света» - заметное, дар благоволения.
        «Тяжёлый Удар» - заметное, усвоенное озарение.
        «Удар Молнии» - яркое, усвоенное озарение.
        ?
        17. Символический обмен и генетическое вырождение
        Не будь Пендек грязерожденным, призыв громадного энгара сделал бы его героем. О нём говорили бы не меньше, чем обо мне, когда я в одиночку обрушил летающую башню низких.
        Но Пендек был грязерожденным. Обсуждая битву, бойцы старались не упоминать его решающий подвиг.
        За них это сделал я:
        - Вместо Внутреннего Голоса напоминаю, что если бы не Пендек, то многие из нас завернулись в покрывало смерти. В том числе и я.
        - Я бы тебя вылечила, бросив всех остальных, - пропищала Реоа. - Хотя ты и не достоин этого.
        Реакция бойцов на моё заявление разделилась.
        - Для младшего ученика - неплохо, - сказал Инар. - Хотя призыв именно творения грязи объясняется низким происхождением призывающего.
        - Бывает, что и грязерожденный приносит некоторую пользу, - нехотя согласилась Софейя.
        Нахав хотел присоединиться к мнению более славных товарищей и сказать что-то остроумное и колкое для Пендека, но не придумал, поэтому просто кивнул:
        - Софейя и Инар всё правильно сказали.
        Глухонемая Эхна, знавшая о битве из пересказов товарищей, настойчиво показывала мне скрижальку с мнением о том, что нельзя преувеличивать вклад Пендека в победу, так как он вообще был мёртв, пока Реоа его не вылечила. Мол, это была общая победа, каждый действовал в силу его возможностей и мастерства, и чего-то там ещё - я не стал читать далее.
        Таита Саран заявила, что без ополчения Саран никто не победил бы. Её слова остались без внимания - небесные воины понимали ничтожность вооружённой толпы целителей.
        - Мой энгар был сильный, - обиженно сказал Пендек. - Почему вы все не хотите просто признать это.
        Миро, которому предстоял поединок с Пендеком, возразил:
        - Тебе повезло, что твой энгар застал наёмников врасплох. Думаешь, у них не хватило бы сил разбить его?
        - Не хватило бы, - уверенно ухмыльнулся Пендек. - И тебе не хватит.
        - А мы будем биться не на озарениях, а только на оружии, - ответил Миро.
        - Так не честно!
        - Что ты можешь знать о честности, грязерожденный? - ввернул Инар.
        Я вмешался:
        - Нет, Пендек, всё честно. Миро первым поставил условие поединка.
        - Я тоже могу поставить условие?
        - Можешь. При условии, что оно не отменит условие Миро.
        - Тогда будем драться до тех пор, пока один из нас не умрёт.
        Лицо Миро вытянулось. Волшебная медицина спасала от смерти, но мы всё равно боялись умирать. Никто не желал хотя бы одной ногой ступить на Последний Путь. Как бы возвышенно это не звучало. Ведь целитель мог неправильно применить «Восстановление Жизни», тогда умерший встанет на Последний Путь обеими ногами.
        - Мы можем использовать целительские кристаллы, - добавил Миро.
        Пендек выдвинул контр-условие:
        - Но не выше мерцающей ступени.
        Миро подумал: чем бы улучшить свою позицию? Не придумал ничего, кроме стандартного заявления:
        - Кристаллы в доспехах не будем применять.
        Пендек снисходительно кивнул:
        - Доспехи возьмём из одинаковой кожи.
        - Но с озарённой тканью.
        - И без шлемов.
        Миро пришлось согласиться:
        - И биться будем только на мочи-ках.
        Пендек согласился:
        - Никаких кинжалов или другого оружия.
        Символический «обмен» условиями поединка - тоже поединок. Как и словесная перепалка с оскорблениями - это первые удары в дуэли. Если правильно выстроить обмен, то можно выторговать условия выгодные для себя и невыгодные противнику. Жаль, что об этой лазейке я не знал до памятного мне поединка с Инаром.
        Миро лишил Пендека главного оружия - озарения «Призыв Зверя». Пендек не сплоховал, выдвинув жестокое условие об обязательной смерти. В отличие от многих дивианцев, Пендек, кажется, полюбил умирать. Он восхищался чудом «Восстановления Жизни». Ещё одно проявление его низкой натуры.
        - ? ?
        Поединок решили провести не на ристалище Дома Опыта, а у казармы. Поэтому зрителями стали в основном будущие воины. Они вели себя не как ученики мирных сословий: не шумели, не острили, не понукали дуэлянтов, а готовились внимательно смотреть за боем, подмечая полезные приёмы.
        Ставки никто не делал, так как накануне смотра учителя военного дела решили «подтянуть» дисциплину. То есть начали орать на нас и вносить порицания в знаки воинской принадлежности, если мы не ночевали в казармах или играли в Двенадцать Озарений, вместо того, чтобы круглосуточно отрабатывать приёмы.
        Мран Однорукий вообще заявил:
        - Ставить деньги на победу или поражение товарища - это бесславное деяние.
        При этом все знали, что Мран Однорукий и другие военные наставники посещали Дом Поединка и проигрывали там всё жалование, делая ставки на бойцов.
        Поэтому Мрана трудно встретить в казарме и в Доме Опыта: он или играл, или, проиграв, искал, где занять сундучок золотых граней. Зарабатывать деньги прилежным преподаванием он считал ниже своего достоинства.
        Быть может, из-за этой страсти Мран Однорукий так и не заказал у выдумщика обещанный протез, который сгибался бы, как живая рука, и ходил с пустым рукавом халата или с деревянной культяпкой.
        Как только весть о поединке разошлась по казармам, Мран вынырнул откуда-то и назначил себя в наблюдатели, ведь поединки учеников без присмотра учителей запрещены.
        - Теперь я знаю, как мы в следующий раз призовём его на урок, - сказал Нахав Сешт. - Объявим поединок.
        Важничая и тряся пустым рукавом халата, Мран пригласил бойцов на ристалище. С ними вышла Реоа - взяла на себя обязанность целителя на стороне Пендека.
        Это была неожиданная инициатива. Обычно Реоа предоставляла Таите возможность оттачивать целительское мастерство на раненных воинах. И она презирала Пендека, брезговала даже сидеть рядом с ним. Я вспомнил, что во время битвы у дворца Те-Танга Реоа была ошарашена мощной жизненной силой чёрного парня. Видать, решила ещё раз проследить за этой аномалией.
        На стороне Миро выступил новый целитель отряда Кохуру. Он тоже происходил из рода Ронгоа и так давно был старшим учеником, что успел отрастить себе клиновидную бородку. Как подсказал Голос, ранее он служил в отряде Поау. Но Кохуру переманили его обещанием вдвое большего жалования.
        По правилам Мран должен проверить соблюдают ли бойцы условия поединка, но он торопливо махнул пустым рукавом:
        - Давайте, мальцы, наваляйте друг другу!
        Миро отошёл в свою часть ристалища, а Пендек вдруг встал на колени и заявил:
        - Необходимо вознести молитву Создателям.
        Ранее я не замечал в нём набожности. Но парень настолько стремился стать «настоящим дивианским мальчиком», что начал культивировать в себе глубокую веру.
        Мран сел рядом с ним:
        - Молодец, малец. Славные воины прошлого всегда молились пред битвами. А вы, слабые их потомки, совсем отошли от великой традиции. Оттого и несёте потери и терпите лишения.
        Мы недоумённо переглянулись: никто из нас не терпел лишений, кроме самого Мрана, потерявшего руку.
        - Эй, - прикрикнул Мран, - сели все на молитву, я сказал!
        Пришлось подчиниться.
        Мран затянул молитву, похожую на ту, что произносила мама Самирана перед едой. Только вместо припева «Свет более не падёт в грязь», завыл:
        - И небесные вои-и-ины не дадут свету упа-а-асть в грязь.
        Большинство и нас не знало слов этой молитвы. Да и сам Мран напевал её с паузами, прислушиваясь к подсказкам Внутреннего Голоса.
        Пока я старательно бубнил, ко мне подсела Эхна со скрижалькой:
        КТО
        ПОБЕДА
        - Мран запретил делать ставки.
        Эхна закивала и последовательно начертила:
        МРАН
        БОЛВАН
        Я
        СТАВКА
        10 000
        ПОБЕДА
        МИРО
        - Ставлю на Пендека.
        - ? ?
        Пендек и Миро считались бойцами одного ранга: оба младшие ученики, изучавшие бой на мочи-ке. Оба происходили из мирных семей, так что не имели детской военной подготовки. И оба ни разу не ходили с небесными стражниками в рейды на Ветроломы. Мран и другие наставники воспринимали их как мальцов, не испытавших настоящей битвы.
        Что, конечно, не так.
        Родовая война подарила моим бойцам богатые возможности для прокачки. Боевого опыта у них больше, чем у Мрана Однорукого. И уж точно Миро и Пендек владели оружием и озарениями не хуже, а то и лучше большинства их сверстников.
        Противники сошлись в центре ристалища и ловко, но осторожно скрестили мочи-ки, проверяя силы друг друга.
        Они не раз бились в тренировочных поединках, но сейчас - битва до первой смерти. В отличие от Миро, Пендек уже умирал и возвращался к жизни через целителя - это важная психологическая отметка для небесного воина. Зато на стороне Миро физическая сила и более толстая Линия Тела.
        Словно вспомнив о своём опыте смерти, Пендек резко бросился в атаку. Сделанная из мрачного камня мочи-ка Миро сдержала напор железной мочи-ки чёрного парня - Пендека отбросило от противника. Ведь обычно такой выпад усиливали «Тяжёлым Ударом».
        Миро, не прозевал шанс и зацепил острым изгибом своего оружия живот парня: накладка кожаного доспеха с треском лопнула, из разреза, как кишки, вывалились рассечённые ленты озарённой ткани, смоченные кровью.
        Защита Пендека выдержала этот удар, но если Миро снова попадёт в то же место на животе, то его мрачнокаменную мочи-ку ничто не остановит.
        Согласно условиям, на поясах Пендека и Миро висели шкатулки с кристаллами «Унятия Крови». Но Пендек не мог даже прикоснутся к шкатулке: развивая атаку, Миро нанёс сразу несколько рубящих ударов. Его тяжёлая мочи-ка с басовитым гулом не рассекла, а именно что раздвинула воздух, как корабль воду. Воздушные волны докатились до меня и Эхны, стоявших близко к ристалищу.
        - Такому оружию и «Тяжёлый Удар» не нужен, - сказал Инар Сарит.
        Эхна победоносно сунула мне под нос свою скрижальку, но я отмахнулся. Я следил, как Пендек, задевая пятками доски ристалища, ускользнул от всех атак.
        Выдыхая натуженное: «Хы-ы-ых», Миро молотил мочи-кой воздух. Его корпус оказался совершенно открытым для атаки снизу! Все зрители заметили это и хором ахнули, как футбольные болельщики во время опасного момента у ворот.
        Но никто не подсказал. Пендек сам увидел эту ошибку.
        Пригнувшись, он сунулся к открытому корпусу соперника. В ответ Миро вывернул вперёд свою левую руку, лежавшую у рукояти мочи-ки, а правую завёл назад, за плечо. Таким образом, ему не пришлось крутить мочи-кой, чтобы достать до Пендека - тот сам сунулся, да ещё и пригнулся, подставив лицо!
        Удар рукоятью мочи-ки из мрачного камня пришёлся прямо в переносицу парня. Хруст раздробленных лицевых костей черепа и звук падения тела. Мочи-ка Пендека, так ни разу не задевшая соперника, отлетела в зрителей.
        - Низкому - низкая смерть! - крикнул Инар. Так как никто не понял шутки, пояснил: - Он умер в позиции снизу, смешно же для низкого?
        Сияя азартом, Эхна снова сунула мне свою скрижаль. На этот раз я не отмахнулся и прочитал, что она написала ещё в начале поединка:
        Я
        НАУЧИТЬ
        МИРО
        ОБМАН
        УДАР
        ПЕНДЕК
        ПРОИГРАТЬ
        - Сучка глухонемая, - сказал я, прикрыв рот рукой.
        Я отдал Эхне всё своё золото и, пообещав отдать остаток позже, направился к Пендеку. Над ним сидела Реоа и разглядывала ауру умершего низкого. На лице её читалась смесь отвращения и любопытства.
        Наглядевшись, занялась «Восстановлением Жизни».
        Таита и Амак расстелили покрывало смерти. Иногда его применяли вместо носилок для раненых.
        После первичного восстановления, всё ещё бездыханного Пендека, с проломленным лицом, переложили на ткань и отнесли в казарму.
        - ? ?
        Мран Однорукий, продолжая воображать себя великим учителем, собрал вокруг себя зрителей и начал объяснять, какие ошибки допустили дуэлянты. Однорукий не догадался, что «ошибка» Миро была задумана Эхной.
        Я отправился в казарму.
        Реоа водила руками по голому чёрному телу Пендека. Потом перешла к голове - начала ощупывать её и мять, как скульптор, вправляя и заживляя разбитые кости.
        - Как там его жизненная сила? - шутливо спросил я.
        Реоа ответила с серьёзностью:
        - Пугающе огромна. Мне даже не пришлось сильно напрягаться, восстанавливая его жизнь.
        - Ну, мало ли какие люди бывают? Пендеку повезло, и он родился с огромной жизненной силой.
        Реоа замотала головой:
        - Не в одном Пендеке загадка.
        - А в ком ещё?
        - Помнишь, ты приказал мне тайком возвращать к жизни низких охотников в деревне, которых должен был убивать какой-то богатенький бездельник?
        - Помню.
        - У них я видела такую же жизненную силу.
        - Ну и что?
        - Почему жизненная сила низких или грязерожденных богаче, чем у прирождённых жителей Дивии? Я не понимаю этого. Это неправильно!
        - А в скрижалях есть ответы?
        - Не в тех, что я читала.
        Я тоже не знал, как ответить Реоа, хотя мне всё ясно.
        Дивия давно превратилась во что-то вроде летающего города британских аристократов, то есть людей, которые поколение за поколением скрещивались в пределах своей популяции. Братья женились на сёстрах, а сёстры выходил замуж за братьев отца.
        Многовековое кровосмесительство усугублялось родовыми и сословными факторами: славные рода женили родных братьев и сестёр, не желая впускать в свой круг посторонних и нарушать набор наследованных озарений.
        Изредка цепочка инцестных браков разрывалась и в род приходил человек из другого рода, как это было у родителей Самирана или Карехи и Те-Танга. И всё равно не было гарантии, что у молодожёнов не найдутся общие предки. Особенно в случае Те-Танга и Карехи, чьи представители выглядели очень похоже: кровь с молоком в молодости, и тучные буйволы и буйволицы в зрелости.
        Патунга выглядели похожими друг на друга. И все Кохуру. Да и у Саран, за редкими исключениями, есть что-то от Мадхури. А если вспомнить, что мой настоящий отец был целителем, так как у меня имелись только целительские наследованные озарения, то можно предположить, что мама Самирана не стала далеко ходить за приключениями и зачала от одного из своих братьев.
        Славные рода отличались от менее славных именно своей похожестью. Чем менее славен род, тем разнообразнее его представители. Семьи простых дивианцев были здоровой и пёстрой смесью разных рас, разрезов глаз и цветов кожи.
        Не нужна генетическая экспертиза, чтобы понять: инцестные браки добавляли проблем для рождения новых дивианцев. Кого не убивала Система, убивала генетика.
        Славных дивианцев пока что спасало время - ещё не все переженились до полного генетического вырождения, а так же «грязерожденные» - дети нелегалов.
        Когда в эту оргию брато-сестринских ДНК вкрячился низкий, к тому же редкой для дивианцев чёрной расы, да ещё и с примесью волосатого лесного народа, как Пендек, то это резко освежило генетику и отразилось на показателе «жизненной силы».
        - ? ?
        Пендек очнулся.
        - Поздравляю тебя с первыми поединком, боец, - сказал я.
        Как самый старший, я должен приободрить бойца, убедить не падать духом. Но парень не унывал: его изрытое багровыми шрамами лицо улыбалось.
        - Сначала я выигрывал, а потом проиграл.
        - В следующий раз победишь.
        - Миро славно меня обманул.
        - Хорошо, что ты понял это.
        - Эх, если бы мы бились на озарениях, я бы наслал на него большерогих буйволов!
        - А почему не гигантского энгара?
        - Не знаю, старший.
        - Чего не знаешь?
        - Как вызывать.
        - Но как ты его создал в тот раз?
        - Он как-то сам создался. Я даже не понял, что это мой призванный зверь, а не чей-то другой.
        - Какая у тебя толщина Морального Права?
        - Такая. - Пендек согнул пальцы, словно обхватил толстенного питона.
        Всё ясно: Моральное Право Пендека было толщины, необходимой для бессознательного применения озарений. Как когда-то сработал мой «Тайник Света», света так и его «Призыв Зверя» породил редкого громадного энгара.
        - Ты давно был в храме?
        Пендек помолчал, слушая подсказку Голоса.
        - Один раз. За несколько дней до своей смерти, мама отвела меня в храм наёмников на Ветроломе. Там я усвоил наследованный «Призыв Зверя».
        - Это было твоё единственное наследованное озарение?
        - Да.
        Мама Пендека была низкой. Значит, папа - кто-то непростой. От него Пендек получил модифицированное и, скорее всего, скрытое озарение «Призыв Зверя», порождающее огромных чудищ.
        - С тех пор ты получал благоволение?
        - Не получал.
        - Разве Танэ Пахау не толковал твоё равновесие, как всем в отряде?
        - Не толковал, самый старший.
        - Почему?
        - Он сказал, что я грязерожденный и чёрный. И если я приближусь к нему на расстояние вытянутой руки, он позовёт стражников.
        «Глупый лунный старикашка!»
        - Но почему ты самостоятельно не посетил храм? Теперь у тебя есть деньги, чтобы заплатить священникам. Они прочитали бы твои Пути и растолковали равновесие.
        - Боюсь.
        - Чего?
        - Вдруг Создатели накажут? Я не хочу лишиться граней и Линий.
        - Глупый Пендек.
        Я подивился, что даже без единого благоволения у Пендека было толстое Моральное Право. С рождения. Словно примесь низкой крови улучшила не только истерзанное многовековым инцестом ДНК его папаши, но и благоволение Создателей.
        - Как выздоровеешь, сразу лети в храм Двенадцати Тысяч Создателей. Не жадничай и хорошенько заплати священнику. Дай больше, чем он попросит.
        - Я попробую, самый старший, - неуверенно пообещал Пендек.
        - И если он растолкует равновесие в твою пользу - немедленно получай благоволение.
        - А если я потеряю всё?
        - Я уверен, тебя Создатели не обидят.
        Пендек закрыл глаза, притворившись, что обессилел.
        Я подивился, что встретил дивианца, который боялся храмов, как ребёнок уколов.
        Ещё от мамы Самирана я слышал, что на самом деле дивианцы не так уж часто посещали храмы ради благоволений. Во многом из-за того, что не всегда удавалось получить уверенное «Толкование Равновесия». А когда чаша весов колебалась, то многие боялись, как Пендек, потерять то, что у них было.
        Но среди воинов таких трусов не встречалось. Наоборот, воины бегали к священникам даже после дружественных поединков. Не говоря уже о таких значимых событиях, как битвы с низкими или недавние поиски правды в Ач-Чи.
        Из-за чрезмерной смелости воинов мне казалось, что все дивианцы такие, как они. Тогда как наоборот - большинство дивианцев совершенно не такие.
        18. Халат для ног и теплые воспоминания
        Забывание - одно из свойств памяти. Но оценил я забывчивость только после приобретения всепомнящего Внутреннего Голоса. Если бы не его напоминания, дивианцы забывали бы множество дел, которые отчего-то считали «важными».
        Если какой-то дивианец говорил, что он «забыл» о встрече с тобой или о долге, или ещё о чём-то, то можно не гадать - он тебя оскорбил.
        Особым шиком среди славных и богатых дивианцев было при общении с менее славными или челядинцами морщить лоб и бормотать: «Этот, как там тебя…»
        Мне казалось, что привилегия на притворное забывание имён - изобретение дивианской элиты. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что многие из притворщиков на самом деле не могли вспомнить чьё-то имя. Но достигали этого эффекта извращённым способом, можно назвать его «лайфхаком».
        Чтобы унизить врага или неприятного человека, можно приказать своему Внутреннему Голосу никогда не напоминать ни имени этого человека, ни обстоятельств встречи с ним. Можно заставить Голос «забыть» всё, что с ним связано. Голос, конечно, не забывал, но переставал напоминать.
        Лайфхак работал не сразу, так как оставалась собственная память. Но человеческая природа брала своё: со временем нейронные связи, отвечавшие за воспоминание о каком-то неприятном типе, стирались.
        Мне не нужен был Голос, чтобы помнить о судьбе Снежаны-Чи. Из-за родовой войны я не бывал в доме на Восьмом Кольце. Поэтому был шокирован её пузом при встрече: беременность достигла такого размера, что не скрывалась тряпками. Если Служанку увидят соседи, навряд ли поверят, что она растолстела на объедках.
        Пора пристроить её куда-то.
        Для начала отправился в Дом Опыта, надеясь застать на крыше Нау.
        - ? ?
        На крыше никого не было.
        Валялось несколько прямоугольных ёмкостей от вина и парочка шкатулок для дурманящего дыма, покрытые грязью после дождей.
        Тусовка на крыше закончилась или переместилась в другое место. Буйные пляски танцоров и опасные полёты пьяного Ваена наконец привлекли внимание учителей или небесной стражи.
        Пришлось мне снова бродить по Дому Опыта, надеясь наткнуться на Нау или на танцоров, которые подскажут, где она.
        Стены Дома Опыта не стали мне родными. Я до сих пор плохо представлял, что расположено на его этажах. Хорошо знал только хранилище Скрижалей Знания. Ну и те залы, где нам втолковывали учительскую версию дивианской истории или где обучали искусству грамотной речи (точнее - умению строить многоэтажные метафоры) и разъясняли правила дивианской математики и геометрии. Все эти науки мы, воины, успешно игнорировали. А некоторые старшие ученики, завершив учёбу, мстительно приказывали своим Внутренним Голосам забыть всё, что им вбили учителя.
        Внутренний Голос помогал ориентироваться в коридорах и залах Дома Опыта, но не мог напомнить, где расположены помещения, в которых я не бывал.
        Залы учеников артистического предназначения расположены где-то на верхних уровнях, там же, где священники. Чтобы к ним попасть, я прошёл мимо ремесленных мастерских. Там приятно пахло свежим деревом. Из входных арок доносились звуки пилы и звон металла - будущие дивианские ремесленники усердно трудились.
        Тут меня окликнули:
        - Уважаемый, ты наконец-то пришёл за одеждой?
        Передо мной стоял парень в одной набедренной повязке и сандалиях. На поясе блестели металлом ножи для ткани, закреплённые петлями, как набор кинжалов.
        Голос напомнил, что это - Дайр Фааб, старший ученик портновского отделения. Дальше я сам вспомнил, как Вишал и его команда отделали меня и Хаки с помощью «Ярости Солнца», уничтожившей мою одежду, и этот портной продал мне фривольный розово-жёлтый халат из озарённой ткани. Он же взялся сшить штаны, совершенно не зная, как они должны выглядеть, ведь на Дивии штанов не носили. Он даже назвал их «трусы с рукавами».
        - У тебя получилось?
        - Сейчас сам увидишь - сказал Дайр Фааб.
        - ? ?
        Портной привёл меня не в портновский зал, где мы были в прошлую встречу, а в комнатку, уставленную сундуками и увешанную рулонами разноцветной ткани. Вдоль стены с окнами, выходившими на внутренний двор Дома Опыта, стояло несколько крестов с распятыми на них халатами, туниками и другими видами дивианской одежды.
        Голос напомнил, что отдельные мастерские выдавались старшим ученикам ремесленных предназначений, добившимся значительных успехов в ремесле. Они работали в них, пока не покупали собственную мастерскую или не устраивались в мастерские более успешных портных.
        Дайр Фааб бережно снял с пояса ножи и переложил их в плоскую шкатулку, стоявшую на низеньком, но широком, как школьная доска, столике.
        Потом подошёл к сундуку и, покопавшись в его недрах, извлёк стопку одежды, перевязанную белой лентой как подарок.
        - Ты попросил сделать один… хм, халат для ног, я сделал четыре. Все разные.
        Я давно охладел к штанам. Привык к дивианским халатам, туникам и трусам на завязочках. Раньше, надевая короткую тунику, чувствовал себя уязвимым, но это ощущение давно прошло.
        Первые штаны Дайр Фааба были сшиты из тонкой ткани и больше походили на очень широкие шорты. Видать, портной не мог взять в толк, зачем кому-то нужны трусы с рукавами. Поэтому буквально пришил рукава к стандартному дивианскому нижнему белью.
        - Ну как? - озабоченно просил портной. - Мне пришлось сильно постараться, чтобы выполнить твоё решение.
        - Не совсем то.
        - Я так и подумал и сшил ещё раз. Примерь.
        Вторые штаны уже больше походили на брюки. Ткань Дайр Фааб использовал плотную, из которой делают тёплые верхние халаты. Но так как он не имел никакого представления о конструировании брюк, то на этот раз тоже поступил буквально: сшил халат для ног, который походил на украинские шаровары. Передвигаться в них было немыслимо - ткань цеплялась и сворачивалась.
        - Ближе, но не то, - вынес я вердикт.
        - Я тоже так подумал, - признался Дайр Фааб. - И пошёл на Торговый Край и отыскал там низких. Попытался втолковать им, что мне надо, но низкие носили не халаты для ног, а нашу старую одежду.
        Дайр Фааб предложил примерить третий вариант.
        Настойчивый портняжка взял за основу не трусы или халат, но обмотку из озарённой ткани. Эта версия получилась тесной, как экстремально узкие джинсы. В них нельзя сделать шага, чтобы не заорать от боли в сдавленном паху.
        - Узко мне, - сказал я, с трудом стянув штаны.
        - И я так подумал, - вздохнул Дайр Фааб. - Я отчаялся и взял за основу кожаные доспехи. Я не мастер по доспехам, и никогда не стремился им стать, но получилось вот что.
        Ткань следующей версии штанов была ни тонкой, ни толстой, почти настоящая брючная ткань. Я примерил. Штанины, конечно, висели как трубки. Верхняя часть не различалась на перед и зад. Но всё же это были вполне себе штаны, хотя похожи на пижамные.
        Я не стал расстраивать портного признанием, что мне давно не нужны ни трусы с рукавами, ни халат для ног:
        - Отличная работа.
        Дайр Фааб оживился:
        - Таково было твоё решение. И я исполнил его как смог.
        - Не хватает петель для пояса.
        - Если таково твоё желание, я пришью петли.
        - Будь добр - попросил я, стаскивая штаны. - Я позже заберу… Вот за твои труды.
        Я высыпал из шкатулки на столик груду золотых треугольников. Я заплатил в прошлый раз, но Дайр Фааб так старался, что нельзя не вознаградить за труды.
        - ? ?
        Наконец я встретил в коридоре Дома Опыта девушку, которая часто была с нами на крыше. Она сказала, что Нау недавно достигла звания старшей ученицы и работает танцовщицей в какой-то едальне Третьего Кольца. В Доме Опыта бывает только для того, чтобы отдать учителям часть заработка.
        Я не знал, что ученики делились с учителями. Быть может, Дайр Фааб выполнил мой идиотский заказ, чтобы заработать хоть что-то?
        Впрочем, обучение в Доме Опыта, особенно для старших учеников, не бесплатное. За меня когда-то заплатили родители Самирана. Небогатые ученики, вероятно, учились в долг. Таким как Пендек вообще не светило ничего, кроме начального образования, состоявшего из краткого объяснения работы Скрижали Выбора и длинных рассказов о величии учителей.
        Словоохотливая девушка поведала мне о судьбах остальных участниках тусовки на крыше. Сначала на неё перестал прилетать Эйох Дивиата, так как завершил учёбу и посвятил себя работе в Доме Танца.
        Потом исчез Ваен Миас. Причём не просто из тусовки, а вообще из Дома Опыта.
        Девушка перешла на быстрый шёпот сплетницы:
        - Говорят, что Ваен связался с наёмниками и напал на небесных стражников.
        - Да ладно?
        - Ага. Ваен перебил всех стражников кривой палкой.
        - Мочи-кой?
        - Да, наверное. Я не разбираюсь в военных палках.
        - И что потом?
        - Родители Ваена отдали стражникам много золотых граней, чтобы те не пошли в Прямой Путь.
        - Это тебе сам Ваен рассказал?
        Девушка испуганно оглянулась:
        - Да. Но никому не говори. Он сидит дома в заточении. Родители отобрали у него золото и кристаллы.
        - Ты с ним видишься?
        - Иногда залетаю к нему в окно. Приношу вино. Ну и это… Но это всё тайна. Понял?
        - То, что Ваен якобы завалили стражников, тоже тайна?
        - Очень опасная тайна, - закивала она. - Никому не говори.
        - И не подумаю, - ухмыльнулся я.
        Не стал уверять девушку, что придурка закрыли не из-за каких-то стражников, а из-за нашего сафари. Скорее всего, Патунга рассказали о нём Миасам.
        Потом девушка разъяснила, где находится едальня, в которой танцевала Нау. По описанию я узнал тот самый кабак в Третьем Кольце, куда меня когда-то притащили на допрос воры граней.
        - ? ?
        Я не боялся вернуться в едальню, где меня хотели убить, а посетители не обратили на это внимания. Ведь я не тот безвестный подросток, из которого Кохуру пытались выбить врождённые грани.
        И я понимал, что посетители едальни не обязаны вмешиваться в чужие дела. Для этого существовала небесная стража и Прямой Путь.
        Но и без напоминания Голоса я помнил, что сбежать мне помог артист, управлявший «Игрой Света» с танцовщицами. Интересно, кто он такой? Надо найти его и отблагодарить.
        Не боялся я и встречи с людьми Кохуру - и более сильных врагов побеждал.
        Обоснованная самоуверенность - это хорошо, но осторожность тоже не помешает.
        Сначала посетил казарму и переоделся в недавно купленную кожаную броню, усиленную вставками железных пластин. С виду она была как обычная кожаная, но на деле намного прочнее, что могло обмануть противника. На талию пристегнул тяжёлый широкий пояс со шкатулками, полными кристаллов и набором из двенадцати вязок. В заспинный чехол сунул новую и дорогую мочи-ку из небесного камня, изготовленную в мастерской рода Пуранга. Это оружие продавалось только на рынке для высокоморальных, и имело пять гнёзд для кристаллов, совсем как много раз найденная и утерянная Пятисильная Буря мастера Батая.
        В «Тайник Света» запихал второй комплект кожаной брони и запасную железную мочи-ку на два гнезда.
        Кстати, насчёт оружия с историей. Я относительно недавно понял, как сложно на самом деле создать богатую историю побед для избранного оружия. Ведь я часто менял мочи-ки, иногда заменял копьями, иногда вообще терял их, не успевая внести в родословную свои победы. Теперь понятна ценность оружия с победной историей: мало того, что оно должно быть дорогим и создано славным мастером, ещё и владелец оружия должен одержать много побед. Победы я, быть может и одерживал, но не вносил их в историю оружия. Утешало лишь то, что я не один такой - большинство небесных воинов тоже не выдерживали этой почти бюрократической процедуры.
        Разбогатев после победы над Те-Танга, я решил, что обязан завести своё именное оружие. Для этого купил на рынке для высокоморальных пятисильную мочи-ку Пуранга. Чтобы не потерять дорогое оружие, соединил рукоятку мочи-ки и свой пояс толстой верёвкой.
        На этом подготовка закончилась. Обматывать себя озарёнными бинтами не стал - слишком долгое и муторное занятие. Но пару цилиндров дорогой и крепкой обмотки всё же спрятал в «Тайник Света».
        Напоследок прицепил на пояс шкатулку с золотыми гранями. Потом подумал и прицепил ещё четыре. Мне предстояла встреча с Нау, а эта девушка обожала золото.
        На стоянке нанял самый роскошный акраб и прибыл прямо на крышу едальни, как в тот раз, когда меня привёз туда насильно этот, как его…
        «Раккир», - напомнил Внутренний Голос.
        Интересно, что с ним стало? С ностальгической, почти тёплой улыбкой вспомнил, как я боялся его угрозы вырвать мне язык. И ещё больше боялся, когда он подстерегал меня у Дома Опыта, требуя вернуть Пятисильную Бурю. Эх, были же времена…
        - ? ?
        Внутри заведения ничего не поменялось: очаг в центре и множество лежаков и ковров вокруг. Даже музыка и играющие её призрачные танцовщицы на месте. Только не увидел самого артиста.
        Заведение показалось мне совершенно обычным, а не бандитским притоном, как в первый раз.
        Я почему-то ожидал обнаружить Нау танцующей на подиуме, как стриптизёрши из «Игры Света». Но вместо этого увидел её сидевшей на широком лектусе, застеленном мягкими коврами, рядом с немолодым седоусым господином. Халат его расстёгнут, а Нау водила по его голому волосатому животу, неожиданно большому для худощавого телосложения.
        Господин попивал вино из квадратного кубка и время от времени наклонялся к шее Нау и целовал. Ей было щекотно, но она хихикала и делала вид, что приятно.
        Тут-то я окончательно понял, что танцы - это не основное занятие старшей ученицы Дома Опыта. Видимо, заточение Ваена лишило девушку привычного дохода, вот она и переключилась на обслуживание господ в едальнях.
        Нау меня увидела, но не отреагировала.
        Я не стал мешать её работе и сел на свободный лектус. Ко мне подскочил челядинец и рассыпался хвалебными речами о том, как почётно, что молодой и славный воин избрал сию едальню для утоления голода.
        Так как Нау была занята поглаживанием волос на пузе клиента, я решил разведать, чем угощают в заведении? Ведь в прошлое посещение мне не удалось ничего отведать, кроме угроз и пытки «Правдивой Беседой».
        Заказал жареную свинину с листьями ман-ги: это блюдо максимально приближено к машлыку.
        - Не желает ли молодой господин великолепного вина? - негромко предложил челядинец.
        - Портовое?
        - Портовое будет, когда долетим до Портового Царства.
        - Значит, ач-чийское, из лесных ягод?
        - Великолепное вино, молодой господин, - уклончиво ответил челядинец. - Лучшее на тверди.
        Ага, знаю я это «лучшее» - низкие давили его из боярышника в грязных хижинах.
        Я подивился, что запретное зелье открыто предлагали в едальне Третьего Кольца, практически на виду у Совета Правителей. Пить не хотелось, но проверить, что за вино считал нужным. Всё-таки я немного причастен к его поставкам на летающую твердь.
        Заказ принесли быстро. Мясо и вино поставили на невысокую тумбочку, похожую на верхнюю часть египетской колонны. Подразумевалось, что посетитель должен полулежать на лектусе и брать угощения с этой тумбочки. Но я был в доспехах и снимать их не хотел. Пришлось сидеть, как на кушетке в кабинете врача.
        Первым делом открыл и понюхал квадратный кувшинчик вина - в нос ударил кислый запах сивухи, напоминая о винодельческом сарае в низкой деревне. Это запросто могло быть вино, которое привезли я и Ио.
        Когда я опустил кувшинчик, Нау оставила своего тощего, но пузатого клиента и села на подушку напротив моего лектуса. Её округлые коленки соблазнительно выпирали из-под подола туники.
        Передал ей кувшинчик - я пить эту гадость не мог.
        - Натанцевалась? - спросил я.
        Нау залпом опустошила половину кувшинчика:
        - Ты за танцами пришёл? Тогда иди в Дом Танца.
        - Раньше я думал, что ты ремесленница. Теперь выяснил, что даже и не танцорка.
        Нау враждебно посмотрела на меня:
        - Донесёшь на меня небесной страже?
        Проституция на Дивии не одобрялась, но, вроде бы, и не запрещалась прямо. Были какие-то наборы правил, придерживаясь которых блудящие женщины продавали свои услуги. Кажется, Нау нарушила эти правила и могла загреметь в Прямой Путь.
        А я вспомнил свой старый вопрос:
        - Скажи мне, танцовщица, чем ты отличаешься от призрачной Шаати или Лиины? Ведь в ярком кристалле «Игры Света» их не отличить на ощупь от живого человека.
        - Всё просто, - ответила Нау. - В «Игре Света» ты щупаешь не Лиину или Шаати, а воображение того, кто их запечатлел. А это обычно какой-нибудь похотливый и даровитый мужчина из сословия Меняющих Смыслы.
        - А в чём разница, если на вид и ощупь вы одно и то же?
        - Если не видишь разницы, то и не поймёшь.
        - Так объясни.
        Нау взяла с моего подноса кусок мяса:
        - Есть люди, готовые возлежать даже со служанками. Но есть и те, кто никогда до этого не опустится.
        - Хочешь сказать, что щупать призрачную Лиину это то же самое, что разматывать тряпки служанки?
        - Нет. Это разные вещи. Но они одинаково отвратительны для того, кто понимает.
        - Что понимает?
        - Что-то такое, чего ты, очевидно, не понимаешь.
        - Ясненько.
        Продолжая жевать, Нау взяла второй кусок мяса:
        - Зачем ты пришёл сюда?
        - У меня с этой едальней связано много тёплых воспоминаний. Кстати, не знаешь, куда делся тот, кто управлял «Игрой Света»?
        Я описал внешность спасшего меня артиста.
        Нау встала с подушки:
        - Так ты пришёл ради него…
        - Подожди. Мне нужна твоя помощь.
        Нау обернулась на клиента: тот выставил из халата пузо, приглашая девушку вернуться к прерванному занятию по его поглаживанию.
        Нау снова села:
        - Моё время не безгранично.
        Я снял с пояса шкатулку с золотом и просто передал ей.
        Оценив щедрый жест, Нау положила шкатулку рядом с собой.
        Брошенный клиент недовольно фыркнул, но челядинец тут же привёл к нему другую девушку, немного старше Нау и не с такими красивыми круглыми бёдрами.
        19. Рабская драма и воздушная дружба
        Я не понимал, как начать разговор о столь щекотливой и криминальной теме, как беременность Служанки.
        Мне не нужно объяснять, как низкая вознеслась на Дивию. Нау видела, как Снежану вынули из-под пола моего небесного дома. А вот как забеременела - сложный вопрос.
        Если во всём открыться, то попаду в зависимость от Нау. Она мне нравилась, но не настолько, чтобы доверить ей моё благополучие.
        Я осторожно начал излагать ей историю о том, как дочь царя Ач-Чи пробралась на мой акраб, а я не стал её убивать, намереваясь вернуть её папе, когда Дивия снова окажется в Ач-Чи. А пока что решил замаскировать её под Служанку и оставить у себя в доме.
        - Конечно, я сохранил её жизнь не из уважения к жизни низких, - поспешно добавил я.
        - Зачем тогда?
        - Ач-Чи - подчинённое нам царство, которому мы причинили немало вреда во время поисков правды.
        Убедившись, что Нау не поймала меня на лжи, перешёл к главному:
        - Но случилось кое-что непредвиденное. Однажды мою Служанку изнасиловал какой-то водитель акраба. Знаешь же этих водителей? Денег на настоящих женщин нет. Даже на кристаллы «Игры Света» не хватает.
        - И вот дочь царя Ач-Чи забеременела от неизвестного водителя, чего со Служанкой быть не может? - завершила за меня Нау.
        - Теперь мне надо отселить её из моего дома, чтобы не подумали на меня.
        Нау допила вино и звонко расхохоталась:
        - Я знаю, от кого у неё ребёнок.
        - Знаешь того извращенца?
        - Ага. Сидит передо мною.
        Я попытался изобразить недоумение.
        - Хватит уже придумывать, - сказала Нау. - Ты воин, а не лицедей.
        Тогда я разыграл гнев, мол, как ты могла заподозрить меня в такой мерзости?
        Нау взяла последний кусочек остывшего мяса:
        - Я помогу найти дом для неё. Но только из-за того, что ты не убил мать твоего ребёнка, как сделал бы любой другой на твоём месте.
        - Да это не мой ребёнок…
        - Лучше не говорить о нём в едальне, - оборвала Нау.
        Я испуганно огляделся: не приведи Создатели, нас подслушивали! Но соседние лежаки пусты. Сухощавый господин полностью увлечён новой шлюхой, которая гладила ему пузо и запускала пальчики под завязки его трусов.
        Нау поднялась с подушки:
        - Полетели.
        - Куда?
        - На Ветролом Вознёсшихся.
        - А там что?
        - Я там живу.
        Я поднялся с лектуса и подозвал челядинца.
        Сняв с пояса другую шкатулку с золотом, пересыпал горстку граней в ладонь челядинца. Воспользовавшись моментом, спросил, нет ли в заведении нужного мне человека? С помощью Внутреннего Голоса описал внешность артиста, помогшего мне сбежать от воров граней.
        - Да вот же он, - кивнул челядинец, - Валяется, как обычно, под вечер.
        Только сейчас я увидел моего спасителя, распростёртого на ковре у стены. Судя по пустым кувшинчикам, разбросанным вокруг тела, артист находился в алкогольной коме, но при том умудрялся проецировать «Игру Света», развлекая посетителей едальни.
        - Талант, - вздохнул я и высыпал остатки золота в его раскрытую шкатулку.
        В благодарность за спасение я должен отдать артисту всё наличное золото, но по алчному взгляду Нау, понял, что сегодня всё наличное золото перейдёт к ней.
        Когда я и Нау поднимались по лестнице на крышу едальни, со мною столкнулся мужчина в плотном чёрном халате. Телосложения он был могучего, а лицо его скрывала чёрная маска, из-под которой торчали пучки седоватой бороды.
        Мне показалось, что это один из воров граней. Не зря я подготовился! Голос?
        Голос ответил, что не может напомнить мне, есть ли в этом незнакомце что-то напоминавшее воров граней.
        - Простите меня великодушно, - сказал я и обошёл мужчину.
        Тот что-то буркнул, поправил маску и заспешил вниз. Мне было немного жаль, что я не встретил кого-либо из банды воров граней.
        - ? ?
        Нау сказала, что избавит меня от беременной Служанки сегодня же. Мы полетели в мой дом на Восьмом Кольце.
        - Кстати, - сказала Нау, - у тебя есть маска?
        - Зачем?
        - Будет лучше, если на ветроломе не увидят лицо того, кто привёз беременную служанку.
        Я приказал Снежане собираться. Бывшая дочь царя смирилась с ролью рабыни, поэтому вела себя правильно: всегда молчала и отвечал кивком или мотанием головы.
        Но на этот раз нарушила рабское молчание и всхлипнула:
        - Мы не быть вместе?
        - Мы были вместе во дворце твоего отца. На Дивии ты можешь быть только или мёртвой или жить среди подобных тебе.
        Снежана собрала свои тряпки в деревянный ящик.
        Слуга помогал ей, и в его движениях заметна печальная медлительность. Несчастные люди, лишённые лиц, научились выражать эмоции через движение, прямо как танцоры.
        Хм, наверняка между Снежаной и Слугой возникла какая-то симпатия. Быть может и любовь. Но я одёрнул себя: нечего интересоваться драмой рабов.
        Всё же я дал им пару минут на прощание и вышел из комнаты.
        Услышал рыдания Снежаны и печальный говор Слуги.
        - Боль, боль, - промычал Слуга.
        Он был воспитан в хлеву, в полном соответствии с требованиями, предъявляемым самым дешёвым рабам на Дивии: понимал и мог произносить десяток-другой необходимых в хозяйстве дивианских слов и, конечно, не знал родного языка.
        - Холодный вода в голова. Копать яму.
        Бедолага пытался выразить своё душевное состояние посторонними словами!
        - Я тоже, ты-друг, - ответила Снежана на дивианском.
        - Мусор, мусор в голова! - воскликнул Слуга. - Друг. Мусор в голова.
        - И у меня боль в душа. Мы - надежда и встреча. Другой день, ты-друг.
        Слуга не знал значения большинства этих слов, но ответил набором из всех знакомых слов:
        - Стена, Кольцо, лопата, земля, боль и мусор…
        Мне пришлось кашлянуть, прервав душераздирающее прощание.
        Снежана вышла из комнаты. На её замотанном тряпкой лице проступили два мокрых пятна.
        Нау тоже всё слышала. Утерев слезу, прошептала:
        - До чего людей доводят, твари…
        Даже у меня в глазах слегка защипало. Я поспешил достать из сундука одну из новеньких масок, входивших в состав моей кожаной брони. Во лбу у неё имелось гнездо с кристаллом «Зрение Тверди».
        Надев маску, вышел из дома. На крыльях долетел до места для приземления акрабов. Выбрал экипаж, у которого имелось отделение для хранения слуг, договорился с извозчиком и вернулся с ним к дому.
        Нау и я сели внутрь небесного дома, а беременной Снежане пришлось протиснуться в подпол.
        - Ишь ты, - сказал возница, - отъелась-то как Служанка.
        - ? ?
        Часть Пути до Ветролома Вознёсшихся мы проделали на этом акрабе. После стены Одиннадцатого Кольца Нау попросила погонщика высадить нас.
        - Дальше полетим на крыльях, - сказала она мне.
        - А Служанка?
        - Пойдёт пешком, - покачала головой Нау. - Вот по этой тропинке. Она ведёт прямо на Ветролом.
        - Почему пешком?
        - Всё должно выглядеть так, будто она сама пришла на ветролом.
        - Ты не в первый раз помогаешь беглым слугам?
        - И не в последний.
        На ач-чийском я объяснил Снежане, что нужно идти по тропинке и не сворачивать. Она грустно кивнула и, взвалив на плечи деревянный ящик с пожитками, отправилась в сторону тропинки.
        - Стой, - приказала вдруг Нау.
        Снежана покорно остановилась, обратив на девушку замотанное тряпками лицо.
        Нау взяла её за голову, будто хотела поцеловать. И вдруг резко дёрнула, словно передумала целовать и решила оторвать уши:
        - Снимай тряпки.
        - Но запрет лицо открыть, - залопотала Снежана. - Убить, стража, убить.
        - Ты будешь жить на Ветроломе Вознёсшихся. Там нет слуг и служанок.
        Снежана посмотрела на меня. Я пожал плечами:
        - Без понятия, как там всё устроено. Слушай хозяйку.
        - Ни в коем случае, - запротестовала Нау. - Слушай себя. Никому не подчиняйся. Ты больше не Служанка. У тебя нет хозяев.
        Снежана была слишком запугана рабской жизнью и не осмелилась притронуться к обмотке. Тогда Нау снова схватила её за голову и начала рвать тряпки:
        - Снимай, я сказала!
        Ткань затрещала и открылось лицо Снежаны.
        Когда-то дочь царя считалась красавицей даже по дивианским стандартам. Теперь её лицо было мертвенно-белым и покрыто желтоватыми линиями и пятнами - следами от тряпок. Кожа шелушилась. Под глазами набухли синие мешки. Губы тоже как-то опали, превратившись в бледно-розовые полосочки потрескавшейся кожи. Бархатные и густые без всякой косметики ресницы поредели, превратившись в серые волосинки, торчащие в стороны.
        - Как твоё имя?
        - Служанка, высшая госпожа.
        Нау разозлилась:
        - Ты дура? Как тебя звали на свободе?
        - Да, госпожа…
        - Какая я тебе госпожа?
        - Светлая, молодая, высшая, - залепетала Снежана, испугавшись командного тона Нау.
        Я с интересом следил за моей красивобёдрой блудницей. Отчего-то её занимала протестная борьба с рабским угнетением низких. Даже отравленные стрелы низких охотников не охладили её пыл.
        - Ну? - напирала Нау на Снежану. - Ты теперь свободный человек. Отвечай, как твоё имя?
        Снежана выпалила:
        - Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи.
        - Чё? - опешила Нау.
        - Я младшая дочь царя Ач-Чи, госпожа, - оправдалась Снежана.
        - Хм. Тебе лучше выбрать другое имя.
        - Снежана? - предложил я.
        - Оно звучит дико, как все низкие имена. Ладно, потом придумаем. Теперь - уходи и жди нас на Ветроломе Вознёсшихся. И не смотри на меня так испуганно, уважаемая Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи, ты не заблудишься, вон он, Ветролом, на полнеба торчит. Просто иди в его сторону. Ни с кем в Пути не разговаривай. Если кого встретишь - не отвечай на вопросы. Показывай на свой рот и намекай, что не можешь говорить из-за болезни. Если увидишь акраб стражников - прячься. Их не обманешь, сразу поймут, что ты беглая низкая и убьют на месте.
        Нау говорила слишком быстро, Снежана ни слова не поняла. Я перевёл наставления Нау на ач-чийский. Снежана утёрла слёзы и, переваливаясь с ноги на ногу, поплелась к тропинке. Деревянный ящик со своими пожитками несла на плече.
        Проследив, как беременная девушка доковыляла до тропинки, Нау подпрыгнула и расправила крылья:
        - Догоняй!
        - ? ?
        - Догоняй, догоняй, - подначивала Нау, ускоряясь.
        Я без труда догнал девушку, но тут же немного отстал, чтобы полюбоваться округлыми бёдрами под трепещущим подолом халата.
        - Не хватает скорости, воин? - торжествующе прокричала она.
        - Ага, вот плетусь сзади.
        Нау сбросила скорость и поравнялась со мной:
        - Притворяешься?
        - С чего ты взяла?
        - Скорость «Крыльев Ветра» возрастает с Линией Тела.
        - Притворяюсь. Я могу обогнать тебя за пару мгновений.
        - Допустим. А так сможешь?
        Нау устремилась ввысь, одновременно вращаясь вокруг своей оси и пластично размахивая руками, как балерина, научившаяся летать.
        Я попробовал повторить вращение, хотя знал, что не смогу вращаться так же быстро, как она. Вращение сбивало вертикаль взлёта, меня начинало кидать в стороны. Трудно ровно взлетать и вращаться в доспехах и с оружием - центр тяжести у меня иной, чем у круглобёдрой красавицы.
        На высоте метров в тридцать началась болтанка, появлявшаяся во время полёта Дивии. Нау каким-то образом ухитрилась компенсировать помехи и продолжила вертикальный взлёт, тогда как я потерял равновесие и предпочёл снизиться, чтобы окончательно не утратить контроль.
        Некстати и со стыдом вспомнил, как я гордился своим отважным полётом наперекор стихии в тот день, когда Дивия возобновила полёт. Кажется, Нау смогла бы сделать так же, не переломав рук и ног.
        Вдоволь насмеявшись над моей неуклюжестью, Нау снизилась:
        - Видишь, не всё решается силой.
        - Не всё, - согласился я. - Но многое.
        И я сделал рывок, чтобы поймать девушку за лодыжку. Она каким-то непостижимым образом извернулась и, светанув нижним бельём, оказалась позади меня. Я снова рванулся - на этот раз она ускользнула по низу и крикнула:
        - Догонишь, но не поймаешь!
        Нау летала медленнее меня, но была проворнее. Она ускользала в те моменты, когда я думал, что мои руки вот-вот сомкнутся на её талии.
        Она звонко смеялась и смех её звенел в закатном небе.
        Мы оба вспотели. Я слегка задыхался, как от бега. Лицо Нау раскраснелось, её увёртки стали менее проворными. Мои руки касались то её плеча, то шеи, то бедра.
        В очередной раз ускользнув от меня вверх, она выключила крылья и, раскинув руки начала падать. До меня дошло, что таким образом она отдавалась в мою власть.
        Налетев на падающую девушку, как какой-то коршун, я подхватил её, сорвал со своего лица маску и…
        …
        Секс в воздухе оказался одновременно нелепым и невероятным.
        Сложные конфигурации наших летящих тел придавали остроты ощущениям. Но радость новизны гасил холодный ветер и осознание, что мы находились у всех на виду. Пусть место и безлюдное, но всё равно - неуютно. Мою партнёршу ничто из этого не заботило. Пришлось и мне сделать вид, что я всю жизнь только и делал, что присовывал крылатым девушкам на фоне закатного неба.
        Но, воздушную опытность Нау не обмануть: тоном строгой наставницы она поправляла меня и объясняла, как правильно вращаться в воздухе, не прерывая контакта. Мне казалось, что я не любовью занимался, а пытался выжить в акробатическом поединке против более сильного противника.
        Правда, противник помогал мне его победить. Нау подсказала, как бороться с болтанкой на большой высоте: нужно предугадать силу и направление ветров и заранее поменять приложение крыльев. Мне эта теория мало помогла, так как требовала усиленной практики.
        Несколько раз Нау повторила трюк с отключением своих крыльев на секунду-другую. Тяжесть её тела ложилась на меня, придавая нашим движениям ритм, недостижимый ни в одной из известных поз на грешной земле.
        Это не упоминая того, что кувыркаясь в воздухе, мы нередко зависали вверх головами. Мне хотелось поскорее принять привычное положение: головой к небу, а ногами к тверди. Но Нау пресекала попытки вернуть прежнее положение и вынуждала снова вращаться, как гимнаст под куполом цирка.
        Мои Линии задрожали от усталости, крылья Нау заметно мерцали, грозя отключиться.
        Наконец она утянула меня на максимально доступную для наших крыльев высоту, где злой ветер Дивии разматывал на щепки акрабы. Обхватив меня ногами, приказала выключить крылья. И сама сделала то же самое.
        Началось стремительное падение.
        Я изо всех сил поддерживал необходимый уровень возбуждения и заинтересованности в партнёрше, отгоняя мысль, что - мать вашу - мы сейчас разобьёмся!
        Девушка рассчитала время финиша, и своего и моего: включила крылья и мы оба мягко опустились на траву.
        Это был первый секс в моих жизнях, когда удовольствие получила партнёрша, а мне достались страх и настойчивая мольба: «Создатели, поскорее бы этот кошмар закончился!»
        Поэтому, когда он закончился, я облегчённо вздохнул.
        Зато Нау наслаждалась, даже глаза не открыла. Потом задала мужской вопрос:
        - Тебе понравилось?
        Я дал женский ответ:
        - Ага. Очень.
        - Ничего, это в первый раз страшно и больно. Потом поймёшь в чём наслаждение.
        Нау медленно села на траве и начала поправлять одежду и причёску. Я обнаружил, что в порыве страсти (точнее - страха) потерял маску и драгоценную мочи-ку. Когда это верёвка успела отсоединиться?
        Пришлось собрать последние остатки Линий и невысоко взлететь. К счастью, вещи быстро отыскались.
        Когда я вернулся, Нау меня приободрила:
        - В тебе есть задатки воздушного любовника. Просто опытности не хватает.
        Я не был уверен, что хотел бы получать опыт в этом направлении. Решил, что буду шпехаться по старинке, без полётов в поднебесье. И в помещении, укрытом от посторонних взглядов.
        - Знал бы ты, - продолжила Нау, - как трудно найти товарища для любви в воздухе.
        - Товарища? Так вот как это называется - воздушная дружба?
        - Сегодня ты, Самиран, не испытал и малой доли наслаждения любви на «Крылья Ветра».
        «Зато испытал много других чувств, спасибо» - подумал я, вспоминая пережитое.
        - Эйох Дивиата, например, понимает, что любовь - это танец, а танец - это любовь. Поэтому он танцует любовь так долго, что у меня…
        Мне не хотелось ничего слушать о достоинствах этого танцора.
        - Я рад за вас. Но не пора ли нам поскорее найти Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи? Всё-таки она впервые одна бродит по Дивии.
        - Да, верно, - встрепенулась Нау. - Бедная девушка. Ещё и страшненькая такая. Не понимаю, чего ты в ней нашёл?
        Так как наши Линии истончились, то пришлось идти пешком, по той тропинке, по которой ушла Снежана.
        20. Обеспеченная бедность и демоны благотворительности
        Мои мышцы болели после воздушной секс-гимнастики. Хотелось лечь, хотелось чтобы Реоа наложила на меня свои холодные пальцы и уняла боль. Я подумывал о целительском кристалле, но меня остановило воинское правило: не трать кристаллы, если для этого нет необходимости.
        Помнится, как в первые дни поисков правды мы сожгли все свои кристаллы, а когда наступили тяготы походов по джунглям, сильно об этом пожалели.
        И вообще, нам не раз говорили, что гораздо лучше, когда Линии Тела и Духа восстанавливаются своим чередом, без стимуляторов. Якобы это вело к более быстрому их утолщению.
        А вот у Нау нет заметных признаков усталости. Словно энергетический вампир, высосавший из меня жизненную силу, она вприпрыжку бежала по тропинке, сверкая круглыми бёдрами. Изредка оглядывалась на меня:
        - Если все небесные воины устают так же быстро, как ты, то неудивительно, что поиски правды тянутся так долго.
        И правда, воинская физическая подготовка не предусматривала занятий летучей Камасутрой. Мы не делали упражнений на сворачивание кренделем.
        Издалека Ветролом Вознёсшихся ничем не отличался от других ветроломов. Но чем ближе, тем заметнее следы плотной заселённости его внутренней части. Сразу из сотен мест его монолитного корпуса поднимались столбцы дыма. Ещё ближе - и видно, что корпус не совсем монолитный: во многих местах обшивка содрана или пробита, через отверстия выведены дымоходы.
        В верхней части выдраны огромные куски обшивки, а дыры оборудованы деревянными причалами, создавая площадки для приземления акрабов.
        Я привык считать, что небесные дома - удел богатых дивианцев, и людей с доходами. Тогда как на ветроломах, считалось, жили одни бедняки. И вот, у этих якобы бедняков имелись летающие экипажи!
        С очередным приближением можно различить, что акрабы жителей ветролома преимущественно сделаны из старых досок и ткани. Некоторые вообще выглядели, как наспех сколоченные плоты, опутанные трубами силовых жил, прерываемых круглыми наростами гнёзд для кристаллов. В центре таких плотов торчали узкие деревянные сараи, похожие на дачные туалеты.
        Да и самих экипажей было не так много. Но такое ограниченное количество вызывало вопросы - а здесь точно живут бедняки?
        Мне снова пришлось напомнить себе, что бедность на Дивии имела мало общего с нищетой низких.
        Бедные прирождённые жители не могли позволить себе постоянно перестраивать, укрупнять или украшать свои дома, как это делали даже сравнительно небогатые жители центральных Колец, или, как было принято их называть, «срединные жители». Бедняки окраины вообще не строили домов, а жили в клетках внутри ветроломов.
        Они не покупали новой и богато отделанной одежды, но не испытывали недостатка в ношеной одежде. Они не ходили в дорогие едальни, но зато могли позволить себе и мясо, и вино.
        О мясе я понял по запахам, а о вине сообщила огромная вывеска:
        ВЕЛИКОЛЕПНОЕ КОЗЬЕ ВИНО
        ТОЛЬКО В ДОМЕ УВАЖАЕМОГО ИНЛО
        В других местах - не вино, а грязь
        Вывеска раскинулась над одной из площадок для акрабов. На дощатом помосте скопилось так много покупателей, что он опасно прогнулся, болтаясь над бездной. Впрочем, когда такие мелочи останавливали желающих выпить?
        На Дивии принято считать, что даже самый бедный прирождённый житель летающей тверди богаче низких царей. Это, конечно, не так. Низкие цари и вельможи жили в своих дворцах богаче и свободнее. Но в отличие от них, прирождённые бедняки Дивии имели доступ к преимуществам магической системы Двенадцати Тысяч Граней.
        На ветроломах жили целители. Не такие славные и полногранные, как целители из сословия, но они тоже могли лечить от смертельных заболеваний и ранений. Поэтому среди бедняков Дивии много стариков и старух, а в том же Ач-Чи пожилых можно встретить только во дворце или в домах богачей - остальные ач-чийцы не доживали до преклонного возраста, умирая от неизлечимых простуд или кишечных инфекций.
        По сравнению с изобилием срединных домохозяйств клетки Ветролома Вознёсшихся можно назвать бедностью, но бедностью вполне терпимой. Если можно так сказать - обеспеченная бедность.
        Для состоятельного дивианца бедность - это общественная баня и общественный туалет. В срединных Кольцах таких заведений вообще нет. На ветроломах - обыденная вещь.
        Обеспеченный дивианец покупал так много новой одежды, что без помощи Голоса не мог вспомнить, что и в каких сундуках у него хранилось. Бедняки донашивали за обеспеченными одежду, как младшие братья за старшими. Это же касалось утвари или инструментов ремесла.
        Всё это я обрывками знал и ранее. Но Ветролом Вознёсшихся показал мне жизнь Дивианской Окраины во всей полноте.
        - ? ?
        Земля вокруг Ветролома Вознёсшихся была голой - ни кустов, ни деревьев. Вероятно, их давно вырубили местные бедняки. По небольшим холмам, огороженным заборчиками из обломков обшивки ветролома, бродили стада коз, щипавших траву.
        Чёрная масса ветролома нависала над унылым пейзажем, как небоскрёб в трущобах.
        - Твоя маска не скрывает голос, - сказала Нау. - Тебе лучше молчать и ничего не говорить.
        Я и так не собирался с кем-либо говорить, понимая, что в деле заселения Снежаны на ветроломы мне уготована роль ходячего пояса со шкатулками золота.
        Поэтому мне оставалось только молча наблюдать.
        Снежану мы увидели прижавшейся к забору козьего загона. Напротив неё стояли двое местных жителей. У обоих длинные, до пояса, неопрятные бороды.
        - Так откуда ты пришла? - услышал я вопрос.
        Следуя наставлениям Нау, Снежана показала на свой рот и помотала головой.
        - Есть хочешь? - участливо спросил местный. - Но ты и так толстенькая.
        - Еду надо заработать, - захихикал его друг.
        - Ты что умеешь делать? Есть озарения?
        На все вопросы Снежана отвечала тем же жестом.
        - А ты не служанка, случаем? - спросил вдруг первый.
        - По лицу похожа, - поддержал второй.
        - Мы тебя не сдадим, не бойся. Но отблагодарить нас придётся. Сколько у тебя золотых граней?
        - Смотри, она беременная.
        - Служанка не может быть брюхатой.
        - Я и говорю.
        Тут они заметили меня, облачённого в доспехи и маску. Мне показалось, что они меня испугались, поэтому тут же оставили Снежану в покое и вежливо согнулись в поклоне.
        - Отстаньте от девушки, бездельники, - повелительно крикнула Нау.
        - Да мы ничего, мы просто спросили.
        - Мы ей помочь хотели.
        - Знаю я вашу помощь, козлы похотливые, - сказала Нау.
        - Теперь видим, что помощь ей не нужна, - уважительно сказал один бородач.
        Нау достала мою шкатулку и дала каждому по щепотке граней:
        - Не тратьте на вино, бездельники.
        Зажав золото в грязных кулаках, бородачи поклонились Нау несколько раз:
        - Да чтобы мы пили эту вонючую жижу?
        - Благодетельница.
        - Да будет твой Путь всегда озарён ранним Солнцем!
        - Идите уже, - отпустила их Нау, как хозяйка челядинцев.
        Продолжая кланяться, бородачи убежали.
        Нау схватила Снежану за руку и потащила в сторону ветролома. Свободную руку протянула мне и требовательно пошевелила пальцами. Я снял с пояса шкатулку золота и передал ей.
        - ? ?
        Мне открылась новая грань личности Нау. Некоторые встречные кланялись Нау, как старшей славного рода. Получив от неё горсть золотых граней, славили «благодетельницей» и «лучом света на нашем мрачном Пути».
        Вокруг ветролома этих попрошаек попадалось немного, зато внутри они обступили Нау толпой. Все тянули руки, заранее прославляя её и желая «светлого Пути до самого конца».
        Круглобёдрая и легкомысленная танцорка оказалась вроде местной покровительницы.
        Но раздавала золото не всем. Некоторых била по пальцам:
        - Иди работай!
        Другим говорила:
        - Я сама зайду к вам попозже.
        Третьим просто плевала под ноги и они, всё поняв на лету, понуро отходили.
        На Снежану попрошайки не обращал внимания. Кто-то попробовал протянуть ко мне ладонь, но ничего не получил. Попрошайки приняли меня то ли за клиента Нау, то ли за наёмника, поэтому быстро отстали.
        Признаться, я был в не меньшей растерянности, чем Снежана. Я впервые оказался в таком месте. И не в роли подручного небесной стражи, как раньше.
        В первые минуты у меня сложилось впечатление, что к Нау сбежался весь Ветролом Вознёсшихся, но потом понял, что её окружила лишь кучка попрошаек. Другие жители Ветролома Вознёсшихся просто высунули головы из квартир-клеток, глянули на нас и убрались обратно. Ещё больше людей просто поприветствовали Нау, и пошли дальше по своим делам, не вымаливая у неё денег.
        - Хватай её, - приказала Нау, показав на Снежану.
        Расправив крылья, мы взлетели на несколько уровней вверх. Мимо меня проплыли этажи Ветролома, плотно заселённые людьми.
        Клетки Ветролома похожи на квартиры многоэтажного дома, у которых убрали одну стену. Некоторые квартиры закрыты деревянными воротами или завешаны тряпками. Но и за ними происходило то же самое: обычная жизнь бесславных дивианцев. Мелькнули бытовые подробности: кто-то варил еду, кто-то резал козьи шкуры, кто-то лупил кого-то палкой, приговаривая: «Опять нажрался вонючей жижи?»
        Несмотря на обилие отверстий в стенках, внутри Ветролома Вознёсшихся сохранялся тяжёлый воздух, пропитанный дымом и козьим духом. Чем выше мы поднимались, тем чище воздух. Расстояния между стенами клеток стало больше, а закрыты они были настоящими железными воротами с узорами, как в домах обеспеченных дивианцев.
        Одна секция ветролома вообще засыпана землёй, на которой росли кусты ман-ги и небольшие деревья, с подпиленными вершинами. Среди деревьев стояли каменные скамейки, какие-то статуи и прогуливались люди, одетые не в рванину, как жители нижних уровней, а вполне себе чисто, кое-кто - даже богато. Завидев Нау, они вскидывали руки в приветствии.
        Социальное устройство ветролома копировало социальное устройство всей Дивии в вертикальной проекции: нищета ютилась на нижних уровнях, в тесных клетках-хрущовках, а кто побогаче процветали на верхних уровнях в просторных отсеках. У них тут даже свой парк разбит.
        Конечно, богатыми этих людей можно назвать лишь относительно других бедняков. Но противостояние верха и низа повторялось даже на этом клочке цивилизации.
        - ? ?
        Скоро мы подлетели на такую высоту, где пространство ветролома сузилось метров до ста. Здесь располагалось только три «квартиры», все закрыты тяжёлыми воротами. На одних сохранились выпуклые иероглифы рода Хатт, на других - Кохуру. Но я понял, что жители квартир не имели никакого отношения к славным родам - они просто стащили эти ворота, когда владельцы затеяли очередную реновацию своих дворцов.
        Ворота одной квартиры были открыты, на «пороге» стояла крупная немолодая женщина, одетая в многослойный золотой халат. Издалека он не отличался от халатов богачей, но когда мы подлетели и опустились на пол, заметно что халат сильно потёрт, а местами вообще сшит из кусков совершенно разных, хотя и дорогих тканей.
        Уперев руки в бока, женщина ждала, когда мы подойдём ближе. Её седые волосы, перевязанные цветными лентами, шевелились на ветру. Видать, она и есть самая старшая на Ветроломе Вознёсшихся. По какому такому моральному праву она здесь всем заправляла, оставалось только догадываться.
        Нау оставила меня, снова взяла Снежану за руку и подвела к женщине. О чём они говорили, я не слышал. Видел лишь как седая женщина, сердито ощупала живот Снежаны, осмотрела её лицо. Потом глянула на меня, оценивая платёжеспособность. Это я уловил сразу.
        Нау передала ей шкатулку золотых граней. Женщина удалилась в свою клетку-квартиру. Нау и Снежана вернулись ко мне.
        - Есть свободная клетка в середине ветролома, - сказала Нау. - Там место дороже, чем внизу, но дешевле, чем наверху. И соседи поприличнее, а не грязь, как на нижних клетках. Есть и с детьми. Опять же целитель - рядом.
        - Ясненько.
        - Я же сказала молчать? Или ты хочешь, чтобы тебя подслушали и опознали по голосу?
        Я помотал головой, показывая, что не хочу.
        - Ты должен будешь платить старшей полную малую шкатулку золота каждые тридцать два дня. Лучше заплати заранее.
        Мне хотелось возмутиться. За такие деньги я мог бы поселить Снежану в каком-нибудь из дальних Колец. И купить ей пару служанок в придачу. Что-то Ветроломы всё меньше и меньше походили на место жительства бедноты…
        По моему сопению Нау догадалась о моих мыслях:
        - Как говорится, таков Путь.
        Захотелось прибить того попаданца, который занёс на Дивию эту фразу.
        - Не нравится - сам ищи место для своей низкой. Посмотрим, как быстро небесная стража выяснит твою связь с ней.
        Тяжёлым вздохом я показал, что согласен.
        - Деньги лучше передавать через меня. Чем реже ты здесь будешь появляться, тем безопаснее для тебя.
        Я охотно закивал - с этим я не спорил.
        - Новорождённого можно отнести в храм наёмников, он на Ветроломе Моваха. Священники осмотрят его и прочитают Путь.
        Я небрежно махнул рукой, намекая, что всё равно ребёнок умрёт. Какой смысл обсуждать его будущее?
        - Не будь так скор в суждении. Немногие знают, что…
        Из ворот квартиры старшей вышел рослый мужчина, облачённый в доспехи, собранные из разных наборов. На толстом, железном поясе болталась внушительная мочи-ка из мрачного камня.
        - За мной, - приказал он.
        У стены ветролома я увидел деревянную лестницу, уходящую вниз. Она связывала все уровни клеток ветролома.
        Когда мы ступили на лестницу, она плавно закачалась, из чего я сделал вывод - она сколочена из досок и брусьев выдохшегося летучего дерева, применяемого для постройки акрабов. Лестница выглядела массивной, но не рушилась под своим весом - этого веса и не было толком.
        Спуск по лестнице занял минут двадцать.
        Чем ниже, тем чаще навстречу попадались местные, бредущие по своим делам. Никто не смотрел на Снежану. На меня смотрели чуть чаще, интересуясь, чего здесь забыл срединный житель?
        Нау многие приветствовали, но денег не просили. Нау время от времени останавливала кого-нибудь и начинала расспрашивать о жизни и здоровье. Узнав, что кто-то заболел, сразу же раскрывала шкатулку и давала деньги на целителя. Один тощий мужичок, тащивший охапку сухих стволов ман-ги, перевязанную старой туникой, признался, что у него не хватает денег на оплату клетки.
        - Придётся переселяться вниз, - буркнул ему наш провожатый. - Сегодня же собирай вещи. Я приду, проверю.
        - Придётся, - вздохнул мужичок. - Я уже отвык жить внизу.
        Нау вручила ему шкатулку с остатками золота. На удивление мужичок стал отнекиваться:
        - Ничего, ничего, внизу плата меньше, я справлюсь. Ман-га нынче хорошо растёт. Справлюсь.
        Но Нау настояла, чтобы он взял. Мужичок наконец согласился. Забрав золото, поклялся всеми Создателями, что вернёт долг. Даже заставил Нау заключить с ним клятвенную сделку.
        Когда мы разошлись, провожатый снова пробурчал:
        - И охота тебе, деточка, эту рвань содержать? Он же не вернёт ничего.
        - Ну и пусть.
        - Если он не может позволить себе жить на нашем почтенном ветроломе, пусть переселяется на Смрадный Ветер или к Преданным валит. Там бесплатно жить можно.
        - Моё дело, кому помогать.
        - Его сухая ман-га продаётся не так хорошо, как он думает. Скоро он снова не сможет оплатить клетку.
        - Я помогу.
        - Ты на эту рвань, деточка, потратила столько золота, что могла бы давно жить в середине.
        - Мне и тут хорошо. И хватит меня поучать.
        Провожатый хмыкнул:
        - Иногда мне кажется, что ты демонами одержимая. Демонами расточительности.
        «Или демонами благотворительности», - подумал я.
        Нау отвернулась от провожатого, показав, что не хочет продолжать разговор.
        - ? ?
        Скоро мы дошли до клетки, закрытой тяжёлым забором из отёсанных брёвен. Провожатый отодвинул забор и впустил нас внутрь. Сказал:
        - Если твоя подруга будет жить тут одна, то ей придётся тягать этот забор.
        - Разве нельзя заменить ворота? - спросила Нау.
        Провожатый покачал головой:
        - Если она тут одна будет, то лучше ей сидеть за крепкими воротами.
        - Чего ещё? - встревожилась Нау. - Неужели снова объявились эти ублюдки?
        - Объявились, - кивнул провожатый. - Теперь в их банде пять человек. Вчера убили девку. Портниху, неплохо озарённую. Снасильничали, пальцы отрезали зачем-то и живот вспороли. Когда нашли, девка была мертва, целитель ничего не смог поделать. Ну и граней её, самой собой, уже не было.
        Нау вдруг заорала:
        - Мы вам за что платим, господин старший охранник? Чтобы нас тут убивали и лишали граней?
        Старший охранник виновато нахмурился:
        - Не успели мы изловить злодеев, деточка.
        - Вас тут двенадцать охранников, - воскликнула Нау. - И всех содержим мы.
        - Не наглей, деточка. Нам платит старшая, а не ты.
        Нау упёрла в бока руки, совсем как та седая женщина, и спросила:
        - А старшая знает, что двенадцать дармоедов не справились с пятью залётными ублюдками?
        Охранник стал оправдываться:
        - Мы начали их искать.
        - Нашли?
        - Нашли их становище на той стороне Ветролома.
        - Вы их поймали и наказали?
        - Среди злодеев появился какой-то сильный озарённый. Видать, бывший воин. В маске всё время ходит. Мочи-кой он посшибал всех моих подручных. Одного убил так, что до целителя не успели донести - завернулся. Отнесли к священникам. Трое до сих пор хромают.
        - И вы сдались?
        - А что делать? Ублюдки обзавелись яркими боевыми кристаллами. Не совладать нам с ними.
        - Толку от такой охраны, - сказала Нау. - Лучше бы нас небесная стража охраняла.
        Провожатый расплылся в злой усмешке и ткнул пальцем в живот Снежаны:
        - Тогда сама объясняй небесным, откуда тут беременная низкая.
        - Причём тут она, бездельник?
        - Запомни, деточка, вы платите нам не за то, чтобы мы за вами ухаживали, а чтобы небесная стража не интересовалась, откуда вы, грязь, появились на летающей тверди.
        - Оправдание глупца.
        - Заодно объясни небесникам, деточка, почему ты родилась без хотя бы одного наследованного озарения? А?
        - Замолчи.
        - А чего застеснялась? То-то же. Или плати нам, или лети отсюда.
        Я встал между бездельником и Нау и показать жест, который понятен во всех странах во все времена - погрозил кулаком.
        - Да ну вас, - оскорбился охранник. - Помогаешь вам, предупреждаешь об опасности, а вы вот как - с кулаками на нас? Ладно, ладно.
        Он вышел из клетки. Нау, как принято среди дивианцев, плюнула ему вслед:
        - Я тебе не «деточка», козлина ты трусливая.
        21. Побочный квест и горячая похлебка
        Я задвинул за охранником тяжёлые ворота.
        Не сказать, что меня распирало от вопросов. Из наблюдений я всё понял. И то, что Нау (молодая, а значит, дорогая шлюха) бескорыстно делилась своим заработком с местными бедняками. И то, что старшая ветролома, каким-то образом (скорее всего за часть доходов) договорилась с небесной стражей и те закрывали глаза на то, что на Ветроломе Вознёсшихся жили низкие нелегалы. Ясно всё и с убийцами портнихи: они развлекались пытками и убийствами бедняков, заодно собирали грани, если жертва была озарённой, как та несчастная портниха.
        Вопросов у меня не было. Но я опасался, что Нау попросит меня…
        - Ты должен найти этих убийц и убить их, - твёрдо сказала Нау.
        Я неопределённо пожал плечами.
        - Можешь говорить, тут никто не услышит.
        Но говорить нечего: мне не хотелось воевать с какими-то бандитами.
        - Может, небесную стражу позвать? - предложил я, стараясь не заглядывать в требовательные глаза Нау.
        - Охранник, эта козлина трусливая, прав, небесная стража не сунется на наш ветролом.
        - Да почему же? Это их предназначение…
        - Если стражники сунутся сюда, то им придётся выполнять и другое своё предназначение - очищать Дивию от низкой грязи. То есть убить или скинуть в грязь большую часть обитателей Ветролома Вознёсшихся.
        Я спросил:
        - Кстати, а что там козлина говорил насчёт того, что у тебя не было ни одного наследованного озарения, но при этом у тебя были врождённые грани? Как это возможно?
        - Если я расскажу, то ты убьёшь их?
        - Может быть.
        - Всё просто: у меня не было наследованных озарений, потому что их не было у моих предков.
        - А грани, Линии, Взор и Голос ты получила как родившееся на Дивии дитя низких, - догадался я.
        Мне хотелось узнать, а где сейчас её родители? Нау предвосхитила вопрос:
        - И не спрашивай, кто мои родители. Я не знаю. Скорее всего, они были низкими торговцами, которые зачали и родили здесь ребёнка, а потом подбросили меня госпоже старшей Ветролома Вознёсшихся. Она меня и вырастила.
        «А теперь ты проявляешь ко всем беднякам и низким такое же милосердие, которое проявили к тебе?» - подумал я. А вслух сказал:
        - Но ведь за низкими следят стражники. А целители лишают всех прибывших на Дивию низких способности к деторождению.
        - Вы, срединные жители, очень наивные. И несправедливо богатые. На окраине Дивии всё не так.
        - Ясненько. Стражу можно обмануть, а целителя - подкупить?
        - Или наоборот.
        Мне всё равно не хотелось связываться с бандитами. Но чтобы Нау помогла мне, придётся помочь ей.
        - Доволен, что узнал мою тайну? - спросила Нау.
        - Очень.
        - А теперь иди.
        - Куда?
        - На обратную сторону Ветролома Вознёсшихся.
        Как ученик, оттягивающий ответ на невыполненную домашку, я спросил:
        - А там что?
        - Там ты найдёшь и убьёшь убийц.
        - Хм. А ты уверена, что я справлюсь?
        - Справишься. Разве ты не славный и полногранный небесный воин?
        - Не такой и славный, если рассудить.
        - Ты боишься?
        - У меня вообще-то другие дела. Давай, в другой раз?
        - Нет. Иди сейчас. А я помогу твоей жене обустроить эту клетку.
        - Жене?
        Даже Снежана удивлённо гукнула, распознав это дивианское слово.
        - А как ещё её называть? Мать твоего ребёнка?
        - Сколько раз говорить, что ребёнок не родится, - напомнил я. - Большинство младенцев сходят с Всеобщего Пути, не ступив на него.
        - Это у прирождённых жителей сходят, - оборвала Нау. - Но если один из родителей низкий, то выживаемость при родах увеличивается. А если оба низкие, то вообще рождается, как обычно. А если за родами наблюдает озарённый целитель, то рождается здоровее всех.
        Не знаю, вёл ли кто на Дивии статистику рождаемости среди грязерожденных, но я почуял, что Нау не врала. Та самая мощная жизненная сила, которой обладали грязерожденные, типа Пендека, помогала их потомству преодолевать загадочные фильтры детской смертности, установленные магической системой Двенадцати Тысяч Граней.
        Конечно, в Доме Опыта нам не говорили о силе грязерожденных, и вообще нигде не говорили. Поэтому она стала сюрпризом даже для всезнайки Реоа. Но, наверняка, о ней знали в Совете Правителей. Отсюда такой жестокий запрет на нелегальное проникновение низких на Дивию. Отсюда жестокое наказание для таких прирождённых, как я, кто протаскивал на Дивию своих беременных любовниц из низких царств. В Совете понимали: если дать низким волю, они за несколько поколений заменят собой все славные рода.
        Нау расценила моё молчание по-своему.
        - Если ты боишься, - сказала она, - то можешь не идти на обратную сторону ветролома. Можешь не убивать убийц.
        - Да?
        - Я попрошу какого-нибудь настоящего небесного воина. Он расправится с убийцами в одиночку и не дрогнет ни разу.
        Я засмеялся:
        - Ты ещё Ваена попроси. Ты знаешь, что он в одиночку раскидал отряд небесной стражи?
        - И Ваен не откажется. Воин он никудышный, но бесстрашный мужчина.
        - Скорее - безмозглый.
        - Ему это идёт. А вот ты испугался, как старший охранник, как эта трусливая коз…
        - Ой, ладно. Хватит брать меня на слабо. Так уж и быть. Схожу, посмотрю на убийц. Но ничего не обещаю.
        Нау кивнула:
        - А золото оставь. Я и твоя жена будем покупать утварь и одежду. К целителю тоже зайдём, пусть осмотрит беременность твоей жены.
        Я снял с пояса шкатулки:
        - Прекрати называть её моей женой.
        - Не звать же её каждый раз Сыне-Джа-На’На’Не-На’Не-Чи? Нет уж, я не хочу ломать язык о низкие слова.
        - Джана. Давай называть её Джана?
        - Тоже неудобно звучит, но пусть останется. - Нау повернулась к Снежане. - Теперь твоё имя Джана. Понятно?
        - Понять, светлая госпожа.
        - Учителя языка тоже наймём.
        - Сне… Джана знает дивианский лучше рабов, - сказал я. - Царских детей иногда учат наши послы.
        - Она должна знать больше слов на дивианском, чем её научили наши лживые послы.
        - Ясненько.
        Оставив Джану и Нау, я вышел из клетки.
        - ? ?
        Обратная сторона ветролома, это не фигура речи, а обозначение конкретной географической локации. Каждый ветролом имел примерно четыре стороны. И та, которая смотрела на внешний мир, называлась «обратной».
        Эта локация недаром выделялась в речи. Обратная сторона - одно из опаснейших мест на Дивии. Пройти на неё можно по относительно узкому, метров в семь, бортику, который часто в полуразрушенном состоянии. Он больше походил на кромку скалистой гряды, чем на дорожку.
        Во время движения Дивии обратная сторона ветролома принимала на себя первый удар воздуха, прежде чем рассечь его на более мелкие потоки. Но и во время остановки там дули сильные ветра, способные смахнуть человека. Ходить там нужно крайне осторожно, прижавшись к стене ветролома. А лучше вообще не ходить. Шаг в сторону - унесёт в грязь, никто и не узнает.
        Когда я проходил практику в небесной страже, Илиин рассказывал, что преступники устраивали тайники с награбленным на обратной стороне ветроломов. Лепили домики к стене, как осы свои гнёзда. Конечно, если надо, то небесная стража добиралась до бандитов на акрабах. Но сильный ветер, особенно во время движения Дивии, всё равно затруднял захват преступников. Помогал им скрыться от облавы.
        - ? ?
        Выйдя из Ветролома Вознёсшихся, я повернул направо и пошёл вдоль стены. Солнце почти скрылось за горизонтом, но всё ещё было светло: громадное, раскинувшееся на всё небо пожарище заката, погрузило Дивию в кроваво-красное, ослепительное марево.
        По пути мне попались различные приметы окраинного бытия. Загоны с козами, которых охраняли владельцы. Потом их сменили небольшие поля с ман-гой и капустой, залитые водой. Для ветролома это было необычно, так как я знал, что жилы с водой, проложенные под Дивией, никогда не заходили на ветроломы. Откуда здесь столько воды - загадка. Надо бы вообще расспросить Нау о происхождении называния ветролома, в нём чувствовалось что-то историческое.
        За ними потянулось небольшое поле пеньков от спиленных деревьев. После чего мой путь преградила гора засохшей грязи, нанесённой сюда во время последней очищающей бури. Расправив крылья, я попробовал перелететь через неё… и это чуть было не привело меня к концу моего жизненного Пути - порыв ветра подхватил меня, перекрутил и с размаху ударил об гору грязи. После чего крылья сами отключились.
        Это произошло так неожиданно, будто меня кто-то поразил «Порывом Ветра»! Но это было не так. Просто я уже подошёл к концу ветролома, а так как Дивия неслась на весьма быстрой для неё скорости, то и летать стало втройне опасно.
        Пришлось идти пешком.
        Если раньше мне попадались навстречу местные жители, то теперь передо мною расстилалась мглистая пустошь, в которой вспыхивали красные и жёлтые всполохи заката. Пустошь покрыта гладкой глинистой землёй без единой травинки и камушка. Кое-где земной покров выветрен настолько, что виден остов Дивии, построенный из мрачного камня.
        Правую часть неба закрывала стена Ветролома Вознёсшихся. Левую - стремительно текущие струи тумана или облаков. Ещё левее, пропадая в красной, мглистой пустоте, то появлялась, то исчезала вершина соседнего ветролома, на которой сиял жёлтый треугольник заката.
        Ещё минут через десять ходьбы я достиг конца летающей тверди. Ветролом Вознёсшихся тянулся по правой стороне ещё метров на сто, а потом, как я увидел сквозь просветы тумана, закруглялся. Та самая семиметровая кромка, опоясывающая корпус ветролома, оставалась единственной дорожкой на обратную сторону.
        Я с опаской ступил на дорожку, прижавшись к стене ветролома. Напор ветра оказался не таким сильным, как я ожидал. Но стоило отойти от стены на пару шагов, как напор усилился. К краю дорожки можно и не пытаться подходить - унесёт.
        Правда, я и не боялся слишком сильно. Я уже знал, что мои «Крылья Ветра» вытащили бы меня из пропасти, если бы меня туда сбросило. Толщины Линий вполне хватит, чтобы вернуться
        Я применил мерцающий «Тяжёлый Удар». Его можно использовать для усиления любых движений тела. Сейчас он помог мне крепче стоять на ногах. Мне даже не понадобилось держаться за стену, и я уверенно зашагал по дорожке.
        Скоро дорожка свернула направо, я погрузился в сиреневую тень. Закат не дотягивал досюда свои лучи.
        Пройдя в сиреневой полутьме пару десятков метров, увидел прилепившийся к стене домик, выложенный из неровных кусков камня. В нём нет окон, Над входной аркой нависала скульптурная морда какой-то фантастической и злой твари. Сама арка закрыта железной дверью, перед ней стоял часовой - какой-то совершенно не боевого вида мужик в железных доспехах и шлеме из небесного стекла. Вооружён часовой тяжёлым копьём, на поясе болталась мочи-ка.
        Мы заметили друг друга одновременно. Но я успел применить светлый «Удар Молнии». Пока ошарашенный часовой, выронив копьё, дёргался от тока, я подскочил к нему на «Проворстве Молнии» и огрел по голове мочи-кой. От усиленного удара часовой отлетел на пару метров, там его подхватил ветер и сдёрнул в облачную сиреневую бездну.
        «Ладно, Нау, - подумал я. - Быть может, ты права: я расправлюсь с этими ублюдками».
        - ? ?
        Я подкрался к входной арке. О соблюдении тишины можно не беспокоиться - ветер оглушительно свистел, скрывая шум шагов и шорох доспехов.
        Встав лицом к двери, активировал кристалл «Зрение Тверди», встроенный в мою маску.
        Мне открылись внутренности домика бандитов. Он был узким, занимал почти всю ширину кромки, но зато сильно вытянут в длину, как вагон поезда. Зрение не пробивало до конца, дальняя стена терялась в мельтешении пятен. Вдоль правой стены стояли большие сундуки, их содержимое я не видел из-за толщины стенок. Между сундуками стояли низкие лежаки, на которых восседали мужские фигуры.
        Тот, что был ближе ко мне виден во всех деталях - мужчина с лысой головой и с длинной бородой, кончик которой заворачивался спиралью.
        Остальные фигуры размыты, но я насчитал не менее четырёх человек. Лицо одного рослого и широкоплечего мужчины закрыто чёрным пятном маски. А грудь пересекала широкая лента чехла с мочи-кой, висевшего за спиной.
        «Зрение Тверди» не усиливало слух, но железная дверь оказалась приоткрытой. Сквозь завывания ветра я услышал разговор.
        - … вроде какой-то бывший учитель Дома Опыта.
        - Чего же он поселился на Ветроломе Вознёсшихся? - спросил носитель маски искажённым свистулькой голосом.
        - Точно не знаю, - ответил спиралебородый, - но Инло сказал, что несчастный вместо благоволения получил наказание - все его озарения забрали Создатели. Вот и выгнали его из учителей. Кому он такой нужен, неозарённый?
        - Тогда смерть будет избавлением для несчастного, - добавил кто-то из глубины узкого домика.
        - Убьём его? - спросил кто-то другой. - То есть, поможем избавиться от страданий?
        Носитель маски помотал головой:
        - Мне кажется, пустышка он. Учителя все грани тратят.
        - В том-то и дело, что этот ещё молодой учитель, - сказал мужик со спиральной бородой. - И я незаметно прочитал его Пути.
        - Сколько граней?
        - Не менее пяти тысяч.
        - Чего же он их не потратил на новые озарения?
        - Да кто его знает? Болван, видать. Или боится, что усвоит новые озарения, а Создатели снова отнимут.
        - Семь тысяч граней - это неплохо, - согласился силач в маске. - Конечно, я соберу с него только четыре тысячи.
        - Тоже сойдёт, - сказал бандит на лежаке. - Но жаль, что он не баба.
        - А что так?
        - Мне баб приятнее истязать.
        Носитель маски встал со своего лежака и подошёл к очагу, на котором пыхтел паром силуэт большого котелка. Сняв его с огня, сказал:
        - Ладно. Проследим за учителем пару дней, потом решим, когда напасть. А то после портнихи местные жители взволнованы.
        - Да, - подтвердил кто-то неясный издалека. - Боятся, что их тоже убьют ради граней. Если слух дойдёт до старшей, то мы на этом ветроломе долго не задержимся.
        - Охранники тоже бдят, - добавил другой.
        - А что нам эти охранники? - засмеялся бандит на лежаке. - Мы им в прошлый раз наподдали. Наподдадим ещё.
        - А если охранники позовут других охранников? - спросил спиралебородый. - С толпой мы не справимся.
        - За охранников не беспокойтесь, - сказал носитель маски, пробуя ложкой вкус похлёбки в котелке. - Я заплатил их старшему. Главное не убивать людей, которых тут все знают и ценят. Ну и от трупов избавляться, а не бросать, как портниху. Тогда и шуму не будет.
        - Хорошая была девка, - причмокнул любитель истязаний. - Красиво стонала. Чисто певица из Дома Пения.
        - Ты знаешь, что ты безумен? - спросил кто-то.
        - Зна-а-аю, - довольно ответил истязатель.
        - Когда попадёшь в Прямой Путь, Обвинение и Правда приговорит тебя к смерти за всё содеянное.
        - И чего? - рассердился истязатель. - Тебя тоже приговорит.
        - И меня приговорит, - меланхолично согласился собеседник.
        - Поэтому нам лучше не попадать в Прямой Путь, - рассудительно сказал бандит со спиральной бородой.
        Силач в маске разлил похлёбку по квадратным глубоким тарелкам, похожим на плоские шкатулки. Потом передал котелок спиралебородому:
        - Отнеси.
        Я отпрянул от двери и убрал «Зрение Тверди». Взял мочи-ку двумя руками и занёс над собой.
        Железная дверь откатилась в сторону, сиреневый сумрак озарился синим светом фонарей.
        - Проголодался, наверное, братишка? - из двери высунулась лысая голова. - Я тебе покушать принёс. Похлёбочка сварилась…
        Я опустил изгиб мочи-ки на удобно подставленную голую шею бандита. Он нырнул лицом в котелок с горячей похлёбкой, который держал в руках, и свалился на пол.
        Бандитов можно не жалеть. Они промышляли грабежом граней мёртвых, причём предварительно делали свои жертвы мёртвыми. За такое полагалась казнь через сбрасывание в грязь. Но всё же нельзя рубить направо и налево прирождённых жителей, которыми эти бандиты, несомненно, являлись. Этак самому можно загреметь в Прямой Путь.
        Поэтому я не привнёс «Тяжёлый Удар», давая мужику шанс выжить.
        Откатив железную дверь, я ворвался в домик, приготовив светлый «Удар Молнии».
        - ? ?
        Благодаря «Зрению Тверди» я знал расположение каждого в этом узком жилище. Большинство разрядов попало точно в цели.
        Двое из четверых бандитов остались на своих лежаках, пригвождённые молниями и обожжённые горячей похлёбкой из опрокинутых тарелок. Силач в маске, с чёткостью опытного небесного воина, отскочил от всех молний и достал из-за спины мочи-ку. Четвёртый бандит, ругаясь, спрятался за небольшую колону, поддерживающую крышу домика. Одет он в одну лишь набедренную повязку, всё его снаряжение и оружие осталось рядом с лежаком.
        Правда и самих целей оказалось чуть больше, чем я увидел сквозь стену: появился ещё один бандит, неплохо экипированный и вооружённый стеклянной палицей. Затем я услышал скрип железной двери в дальнем конце жилища и прибежал ещё один бандит, вероятно, охранявший второй выход из здания.
        Заметив пригвождённых к лектусам коллег, чьи тела дымились от похлёбки и молний, он заорал:
        - Держитесь, братья!
        Хотел броситься на меня, но бандит в маске приказал ему лечить раненых и возвращать к жизни мёртвых. Часовой и бандит с палицей прикрыли лекаря. Один достал из шкатулки кристалл и перегородил узкое жилище гудящей «Стеной Воздуха». Я уже не раз сталкивался с такой стеной и научился определять уровень по манере гудения - эта была не выше мерцающей, при необходимости разобью её одним ударом молнии.
        Бандит в набедренной повязке испуганно покинул укрытие за колонной и выхватил из кучи своей одежды шлем и короткое копьё. Наставив его на меня, начал медленно отходить назад, выкрикивая:
        - Стоять, стоять! Проткну тебя, гад, проткну!
        Его тоже можно не бояться - очевидный слабак. Но не стоит выпускать из виду. Испуганные слабаки могут нанести отчаянный и внезапный удар.
        Бандит в красной маске - явно главарь - остался по эту сторону воздушной стены. Он направил в мою сторону конец мочи-ки, как Гарри Поттер волшебную палочку, и начал медленно приближаться.
        - Ты не стражник? - догадался он.
        - Неа.
        - Тогда почему у тебя на поясе вязки?
        - Для красоты.
        Я тоже выставил кончик мочи-ки, готовясь к схватке. Новый залп молний решил придержать. Заодно создавал ложное впечатление, что все мои силы ушли на первый залп. Ведь мало ли какие сюрпризы скрывал боец в маске?
        - Наёмник? - продолжил расспросы главарь.
        - Тоже нет.
        - Значит, тебя послал Медный Заклинатель?
        - Возможно, - уклончиво ответил я. (Голос подсказал, что я впервые слышу это странное то ли имя, то ли кличку)
        - Тогда передай ему, что у меня нет с ним ссоры.
        - Сам передай.
        - Ага, врёшь, - кинул главарь. - Ты не от него.
        - Не от него, - согласился я.
        - Чего тебе от нас надо? Кто прислал тебя?
        - Я сам по себе пришёл.
        Бандит в маске вдруг засмеялся:
        - Я узнал тебя по голосу, Самиран. - Он повернулся к бандиту в набедренной повязке: - Запомни брат, это - Самиран Саран, малец из Дома Опыта.
        - Что-то сильный он для мальца, - буркнул бандит в шлеме и набедренной повязке.
        - Вымахал парень. Но он наглый, а не сильный.
        - Тогда убей его и забери его грани, хватит болтать.
        - А ты кто такой? - спросил я главаря. - Сними маску, покажи лицо.
        - Я тот, кто обещал вырвать тебе язык.
        С этими словами Раккир - а это мог быть только он - ринулся в атаку.
        22. Падение с летающего города и чудесные товары
        Оказалось, что Раккир владел мочи-кой в совершенстве - лучше, чем Урсаг Намеш, мой учитель фехтования. Вероятно, поэтому вор граней купил когда-то Пятисильную Бурю Батая - ценил славное оружие.
        Бился он отлично: за несколько ударов и выпадов оттеснил меня к выходу. Я дал ещё один залп молний, сосредоточив все разряды на противнике.
        Часть молний исчезла, едва коснувшись доспехов Раккира - хорошая защита! От разрядов, нацеленных в голову, он увернулся с грацией, которой не ожидаешь от увальня.
        Лишь несколько молний нанесли ему урон, вынудив сбавить напор атаки. Правда, на короткое время. То ли в его доспехи были встроены целебные кристаллы, то ли сам Раккир владел целительским озарением, но не успел я развить контратаку, как сильным ударом Раккир выбил мою мочи-ку из рук. Она отлетела и повисла на верёвке, прицепленной к моему поясу.
        Вторым ударом Раккир рубанул меня в грудь, отчего меня вынесло из раскрытой двери в воющую ветром сиреневую мглу. Отнесло не столько от самой мочи-ки, сколько от искусно использованного «Удара Грома», имевшегося в одном из гнёзд.
        Я был дезориентирован и оглушён двойным поражением. Непонятно вообще, отчего меня не убило на месте. Ползая на карачках, попытался нащупать свою мочи-ку. Мне так отшибло мозги, что я не вспомнил, что достаточно подтянуть к себе оружие на верёвке.
        Но какая-то смутная мысль о какой-то верёвке пробилась сквозь боль гул в голове.
        Я снял с пояса вязку, и, почти не раскручивая, бросил наугад куда-то влево от себя. Я не прицеливался, так как вообще не видел Раккира. Оказалось, что он тоже вышел из домика, но пошёл на меня не прямо, как сделал бы это другой на его месте, а огибал по дуге.
        Мои руки дёрнулись сами собой, направив петлю вязки именно в то место, где оказался враг. «Отталкивание Вещества» сработало само собой и изогнуло вязку нужным образом: обхватив тело врага, защёлкнуло замок петли.
        Я накинул на едва видимого в сиреневом мареве врага новую петлю и дёрнул, не позволив ему перерезать вязку. Потом ещё одну петлю и снова дёрнул. На этот раз действовал обдуманно, как на ристалище, где мы много дней подряд пленяли вязками манекены и бегающих слуг.
        Ещё петля и ещё рывок, усиленный «Тяжёлым Ударом». Он получился такой мощный, что связанного Раккира перебросило через меня и выкинуло в облачную тьму за бортом Дивии. Я не стал удерживать вязку в своих руках - всё равно не хватило бы сил. Отпустил её. Конец вязки скрылся во мраке вместе со связанным человеком.
        Я даже не услышал его крика - ветер поглотил все звуки.
        О судьбе врага я не задумывался: сдёрнув маску, харкал кровью, судорожно нащупывая на поясе шкатулку с целительскими кристаллами, и одновременно с ужасом осознавая, что ветер двигал меня к краю семиметровой дорожки, намереваясь сбросить вслед за противником!
        Припав к каменным плитам, я пополз к светящемуся синим входу в бандитский домик. На пороге входной арки нарисовался силуэт бандита в набедренной повязке и шлеме. Наклонившись, он приподнял с пола спиралебородого, которого я ранее вырубил мочи-кой, и втащил внутрь.
        Потом вернулся и, выставив копьё, вгляделся в сиреневую темноту:
        - Ну, как там, старший? Покончил с наглым мальцом?
        В ответ я грохнул его небольшим зарядом молнии - мои Линии слишком истощились для смертельного удара.
        Для почти голого бандита этого оказалось достаточно. Прожилки электричества окутали его тело. А раскалившийся шлем задымился. Бросив копьё, бандит сорвал шлем, задёргался и заорал. Держась за голову, куда пришёлся один короткий разряд, он убрался внутрь здания. И тут же, осознав оплошность, вернулся и задвинул железную дверь.
        - ? ?
        Испуг противника дал мне время на небольшое исцеление. Толщины Линий недостаточно для приемлемого восстановления физической формы. Но я хотя бы перестал кашлять бурными потоками крови.
        Избавившись от Раккира - самого сильного в шайке - я уже победил. Все остальные слишком боялись меня, это заметно по их поведению.
        Я догадался, что бандиты решили сбежать через второй выход, расположенный в противоположной части узкого домика.
        Здравый смысл подсказывал, что лучше отпустить их, приняв свою победу, но… бандит в набедренной повязке узнал моё имя. К тому же, кажись, увидел моё лицо.
        Беспокойство о такой мелочи показалось бы странным человеку из времени Дениса Лаврова. Но жизнь на Дивии и безграничная память Внутреннего Голоса меняли отношения между людьми. Можно не сомневаться, что однажды выживший бандит использует знание моего имени против меня же. И не важно где, в частной беседе или на суде Прямого Пути, всплывёт упоминание о том, что глава рода Саран, уполномоченный помощник Совета Правителей, первый в отряде Патунга, зачем-то таскался на Ветролом Вознёсшихся.
        Я не стал ломиться сквозь закрытую дверь, хотя мог снести её мочи-кой и «Тяжёлым Ударом», этих кристаллов было достаточно в её гнёздах. Надев маску, поковылял по кромке вдоль узкого домика.
        Мои Линии не восстановились и наполовину, но их достаточно для одной заметной «Живой Молнии», взбодрившей меня. Оставшейся толщины хватит для недолгого, но полноценного использования вязок. Именно на них я сейчас рассчитывал больше всего.
        До второго выхода я добрёл ровно в тот момент, когда трое бандитов, бросив раненных товарищей, покинули жилище. Двое несли на спинах сундуки с награбленным. Жадность их и сгубила: бандиты потратили драгоценные минуты на сундуки, что дало мне время нагнать их!
        Третьим в их компании ковылял бандит в набедренной повязке: опирался на копьё, как на посох, и постоянно озирался. На груди его висел синий фонарь.
        Именно этот бандит заметил меня.
        - Сзади! - заорал он.
        Бросив сундуки, бандиты схватились за шкатулки на поясах. Как я ожидал, ни у кого из них не оказалось усвоенных боевых озарений, достойных противостоять моим молниям. Наверное, у них вообще не было достаточного числа врождённых граней. Поэтому они использовали кристаллы.
        Я же рассчитал бросок вязки так, что одной широкой петлёй скрутил сразу двоих. Один успел применить «Удар Грома», но озарение прогрохотало мимо меня. Я набросил на пленных ещё две петли и отбросил конец вязки.
        Тут же сорвал с пояса новую вязку и погнался за бандитом в набедренной повязке. Так как мы оба искалечены, то бежали как пьяные, решившие поиграть в догонялки.
        Я несколько раз кидал в него петлю вязки, но негодяй ускользал на «Проворстве Молнии», пусть и небыстро и недалеко, но достаточно, чтобы избежать пленения.
        На семиметровой кромке особо не поманеврируешь. Моя жертва могла бежать только вперёд: справа - стена ветролома, слева - облачная бездна.
        Ещё бросок и петля ухватила его за голую лодыжку.
        Бандит рухнул лицом в пол, извернулся, пытаясь содрать верёвку, но я хорошо владел этим инструментом: вязка опутывала его ногу новыми и новыми кольцами. Потом я оказался настолько близко, что оглушил его несколькими ударами в лицо. Для надёжности пнул в живот и завершил пленение, защёлкнув замок.
        Я задыхался от усталости, но нельзя терять ни мгновения, иначе мой идиотский гуманизм, унаследованный от Дениса Лаврова, поднимет голову и начнёт нашёптывать всякие милосердные глупости.
        Хрипя и задыхаясь, я схватил связанного, но ещё брыкающегося бандита и подтащил к кромке.
        - Умоляю, светлый господин, пощади! - завизжал он. - Клянусь Создателями, я могу искупить…
        Но я не дослушал его предложение и сделал последний рывок - сбросил его с Дивии.
        Предательский ветер чуть было не отправил меня вслед за ним. Пригнувшись, я пополз обратно.
        Тем временем, связанные бандиты ослабили петли вязки. Увидев моё возвращение, они запаниковали и одновременно дёрнули в разные стороны и, конечно, остались на месте.
        - Не бойтесь, - сказал я. - Я вас не сброшу.
        Они наперебой завыли, перекрикивая ветер:
        - Спасибо светлейший господин!
        - Славный воин милосерден!
        - Да будет твой Путь озарён Солнцем!
        Они с готовностью выпрямились, подставляя замки петель, но я только потуже затянул их.
        - Но, наисветлейший господин…
        - Я вас не сброшу в грязь, но это не значит, что вы избежите наказания и вас не сбросят туда после суда Прямого Пути.
        Убедившись, что вязка крепко держит их, я отмотал ещё петлю и заткнул им рты, чтобы не слушать раздражающие мольбы о пощаде. Конец вязки пристегнул к одной из скоб, которыми щедро оснащены стены домика. Вероятно, бандиты цеплялись за скобы, когда ветер дул особенно сильно.
        Потом снял с пояса ещё одну вязку и настороженно вступил внутрь бандитского домика.
        - ? ?
        Стены дома глушили вой ветра, внутри тихо и почти мирно. На очаге клокотал и исходил паром горшок с похлёбкой из ман-ги и мяса. По полу разбросана скомканная одежда и шкатулки. Между ними блестели золотые грани, обронённые поспешно отступающими бандитами.
        «Стены Воздуха» больше не было.
        Раненый стонал на своём лежаке, одновременно проклиная бросивших его товарищей:
        - Чтобы гракк сношал вас в горло, гады! Дайте хотя бы «Мягкие Руки», ублюдки и дети гракка! Больно же…
        Увидев меня, он заметался на ложе и начал молить о пощаде.
        Кидаться вязками сил не было. Я просто подошёл к лежаку и связал раненого.
        - Хотя бы «Мягкие Руки», брат, - простонал раненый.
        Я помотал головой: «Мягкие Руки» у меня были, но они нужны самому. А искать нужный кристалл среди множества обронённых шкатулок не хотелось.
        Оставив бандита страдать, я перешёл к лежаку со вторым раненым. Тем самым любителем истязать женщин.
        Тот не стонал и не шевелился, кажется, умер. Несколько шкатулок от целительских кристаллов валялись рядом с его лектусом, как упаковки использованных лекарств. На стене чернели косые росчерки от моих молний, а пробитая разрядом подушка тлела, распространяя запах палёного волоса. Что-то не рассчитал я свои силы… Или наоборот - справедливо рассчитал?
        В воздухе над телом истязателя начали проступать грани - свидетельства окончательной смерти.
        Третий бандит, тот лысый, со спиралевидной бородой, валялся на полу. Он без сознания. Ошпаренное похлёбкой лицо опухло и побагровело.
        В своей короткой новой жизни я видел столько раненых людей, что мог определить, как долго проживёт каждый, пока ему не поможет целитель. Этот жить будет, хотя и придётся потратить много золота на целителя, который восстановит его раздробленные шейные позвонки.
        Я тщательно связал ему руки и ноги, сомкнув замок вязки за спиной.
        После этих усилий, уселся на пол и отдышался. Всё-таки удар Раккира был сильнее, чем показалось сначала. Даже «Живая Молния» не помогала.
        Проверив толщину Линий, убедился, что их хватает на светлый кристалл «Мягких Рук». Дождавшись активации кристалла, попробовал залечить свою грудь. Самолечение кое-как поправит сломанные кости грудной клетки и восстановит повреждённые ткани. Если бы меня исцеляла Реоа, она разобралась бы, в чём беда. Я бы уже на следующий день был как новый. Но у меня не хватало знаний по анатомии и том, как эту анатомию восстанавливать с помощью магии, поэтому всё срастётся неправильно, и Реоа придётся заново меня ломать и делать как надо.
        Но даже такое самолечение лучше, чем ничего.
        Минут через десять я поднялся на ноги и обследовал домик бандитов.
        Бедняку с ветроломов показалось бы, что домик ломился от несметных богатств: одежда, посуда, дорогие шкатулки и пояса, украшения - всем этим набиты сундуки. Но для человека моего уровня тут поживиться нечем. Точнее - нечего брать, как расплату за ущерб. Оружие и доспехи - средненького качества. Не считая того, что эти вещи, скорее всего, ворованные.
        Один сундук оказался доверху забит мороженым мясом, кажется, свинина. Вероятно - самое ценное в этом притоне. Захлопнув холодильный сундук, я вышел в воющую мглу. Не обращая внимания на мольбы связанных бандитов, отправился прочь.
        - ? ?
        Обратный путь дался тяжелее - сказались усталость и кривое исцеление. Идти пришлось в кромешной тьме, я не догадался взять в домике бандитов фонарь. Вдобавок местность окутал густой туман - Дивия вошла в облако. К счастью, на ветроломах установлены маяки, синий свет их виден сквозь разрывы в тумане. Да и сами клетки-квартиры уютно светились, как окна многоэтажек.
        Шёл я медленно, но в правильном направлении. Вспомнил о Раккире. Вот так вот: он грозился вырвать мне язык, а я сбросил его с Дивии.
        Если у Раккира окажутся «Крылья Ветра»…
        «У Раккира есть озарение „Крылья Ветра“, - встрял Внутренний Голос. - Об этом можно судить по тому, как он подлетел к акрабу во время твоего похищения».
        Ага, спасибо за ценное напоминание… Навряд ли он полетит на них, будучи связанным.
        С другой стороны падение с летающего города - процесс долгий. Раккир успеет освободиться и расправить крылья. Но он уже свалится так низко, что не взлетит обратно на Дивию. Даже если Раккир выживет, то станет падшим.
        Так ему и надо. Ему ещё повезёт, если станет падшим, но живым. За убийства и сбор граней его скинули бы в грязь, предварительно с помощью «Подавления Света» лишив возможности летать.
        - ? ?
        Руководствуясь подсказками Внутреннего Голоса, я добрался до уровня с новой квартирой Снежаны-Чи.
        «Джаны, - напомнил Внутренний Голос. - Вы так решили её называть».
        Когда засовы щёлкнули и железные ворота приоткрылись, я ввалился внутрь, снял маску и тут же уселся на пол, настолько ослаб после кривого самолечения.
        Заметив мои покорёженные доспехи, Джана испуганно воскликнула и заметалась:
        - Мой господин ранение! Умирать мой господин? О, мой господин!
        - Рано ему умирать, - спокойно заметила Нау. - Не верещи.
        Она сидела в центре комнаты на новой подстилке, обставленная коробочками и тарелками с едой. В комнате умопомрачительно вкусно пахло жареным мясом и какими-то незнакомыми специями, по крайней мере, ни в одной едальне я такого запаха не встречал.
        - Мой господин жить? - тревожилась Джана. - Или звать лекарь?
        Она крутилась вокруг меня, сначала присела рядом. Потом отбежала в ту часть комнаты, где стоял деревянный чан и кувшины с водой. Намочив какую-то тряпку, вернулась ко мне, желая хотя бы так облегчить мои ранения. Но рабские привычки были сильны, поэтому не осмелилась прикоснуться к высшему.
        Отдышавшись, я сел напротив Нау и схватил коробочку с капустными листьями, среди которых виднелись ломтики жареного мяса.
        - Вообще-то сначала надо умыть лицо и руки, - сказала Нау. - От тебя пахнет потом и кровью.
        Джана тут же подтащила тазик с ароматной водой и полотенца.
        Я снял верхнюю часть доспехов. Умылся.
        - Я вижу, ты ни в чём себе не отказываешь на мои деньги? - сказал я Нау, кивая на богатое угощение.
        - Джана свободный человек, пусть отведает вкусной еды.
        Я схватил коробочку с ароматным мясом. Как и ожидалось, оно было жёстким, но из-за особой, солоноватой специи вкуснее, чем мясо из дивианских едален или славных дворцов. Хотя и не дотягивало до моего машлыка.
        - Впервые ем такое на Дивии, - признался я.
        - Потому что эту еду готовили низкие, - ответила Нау.
        Насытившись, я рассказал, как прошла моя встреча с бандитами. Как я двоих сбросил в грязь, одного убил, а остальных связал.
        - Напрасно, - заметила Нау. - Надо было убить всех.
        - Для этого тебе нужен наёмный убийца, а не славный небесный воин.
        - Верно, - согласилась Нау. - Я сейчас вернусь.
        Нау встала и вышла из клетки.
        Я и Джана остались наедине. Я почувствовал что-то вроде неловкости.
        - Ну, это самое, ты как вообще?
        - Мне быть хорошо, господин. Вещь много-много покупать. Нау быть доброта.
        Джана не могла выразить свои мысли на дивианском, а переходить на ач-чийский боялась из-за рабского запрета.
        - Говори на ач-чийском.
        Джана подробно рассказала, как она и Нау посетили местный рынок.
        - Там было много чудесных товаров, - восхищённо сказала она. - Красивая одежда и волшебные украшения. А кристаллы вообще лежали просто так в корзинках, как ягоды какие-то!
        - Но ведь ты дочь царя. Разве ты не привыкла к кристаллам, дивианским украшениям и одежде?
        Джана помотала головой:
        - Кристаллы я видела несколько раз в жизни. Они хранятся в сокровищнице и никто кроме царя и верховного жреца не смеет прикасаться к ним. Так же я видела, как один падший исцелил с помощью кристалла моего братика, умиравшего от синей болезни. А дивианскую одежду мне дали только когда вы прибыли в наш дворец. Чтобы дочери царя ублажали ваш взор. А тут эта одежда просто кучами продаётся… уму непостижимо!
        - Привыкай, - усмехнулся я. - Твоя мечта сбылась и ты теперь кто-то вроде высшей.
        Джана рассказала, что Нау купила ей много одежды, она пока что её не надела, так как не научилась завязывать тесёмки на нижнем белье…
        - Понимаю, - усмехнулся я. - Освоить дивианские завязочки не легче, чем язык.
        Джана рассказала, что перед моим возвращением её посетил целитель. Осмотрев ребёнка в утробе, заверил, что он здоров и силён. И якобы имеет шансы на успешное рождение.
        - Госпожа Нау сказала, - несмело продолжила Джана, - что если у меня будет полногранный ребёнок, то ты не оставишь его и меня…
        - Не оставлю, конечно, - искренне сказал я. - Я и сейчас тебя не оставляю.
        Джана зажмурилась от удовольствия.
        Я не стал ей говорить, что как только мы прибудем в Портовое Царство, сошлю её на землю. Связь с низкой - риск для меня. Особенно сейчас, когда я должен стать уполномоченным помощником Совета Правителей и войти в Первое Кольцо.
        Конечно, это намерение нужно держать втайне от Нау, эта борцунья за права низких обязательно мне помешает.
        Тяжёлая железная дверь заскрипела, вернулась Нау.
        - Я отправила наёмников в жилище бандитов, - сообщила она с улыбкой маньяка. - Они убьют убийц и сбросят их тела в грязь.
        - Преступники должны быть наказаны, согласно их преступлениям, а не твоим пожеланиям, - возразил я.
        - На этом ветроломе мои пожелания имеют большую силу, чем законы Прямого Пути. Смирись с этим.
        Я пожал плечами, мол, сама понимаешь, что если тебя притащат в Прямой Путь, то будут судить как раз по закону, а не по желанию.
        Нау объявила:
        - Ты сделал что должен был. Теперь - уходи. Когда Джане снова понадобится золото, я приду к тебе за ним, будь готов.
        23. Смотрящий за соитиями и одинокий посол
        Я согласился на побочный квест по убийству убийц не только из-за того, что меня попросила Нау. В глубине души я надеялся, что это деяние зачтётся мне как во славу Дивии, и наконец-то переменит равновесие благоволения и наказания в нужную сторону.
        Ничего наивного в таком расчёте нет. Пути Создателей неисповедимы, нередко именно такие, не самые заметные для общества поступки отмечались Создателями и щедро вознаграждались. Но Танэ Пахау развеял мою надежду - «Толкование Равновесия» показало тот же результат.
        Оставалось утешаться тем, что после битвы с Раккиром и его приспешниками моя Линия Тела выросла сразу на две волосинки, достигнув числа 213, а Линия Духа подросла до 306.
        Несложно подсчитать (с подсказками Голоса несложно), что «залп» моим главным озарением подрос. Яркий «Удар Молнии» забирал 72 паутинки от Линии Духа и 60 от Линии Тела.
        306 делить на 72 будет…
        «Четыре с четвертью».
        А 213 на 60 будет…
        «Чуть больше, чем три с половиною».
        Так как отсечение идёт по самой тонкой Линии, то я предположительно могу дать три залпа яркой «Живой Молнией». На практике не выходило более двух подряд, так как использовал другие озарения и кристаллы, да и враги тоже не ждали покорно, а сами били, портя мои Линии.
        Но всё же восстановление Толщины Линий позволяло давать эти залпы чуть чаще, чем раньше. Наверняка, разница была в долях секунды, но иногда и доли секунды достаточно, чтобы не выжить.
        Ну и напоследок забавный факт: если дивианец в детстве, или хотя бы в Доме Опыта, не научился счёту, то и Голос ничего ему не подскажет. Даже под «Ясностью Мышления». Как сказал Гиан Атти: «Нельзя выпить воды из пустого сосуда».
        К счастью, Самиран получил неплохое детское образование, а я улучшил его в Доме Опыта. Я считал в уме степени от того, что нас научили этому в Доме Опыта, но я, как положено молодому воину, благополучно всё забыл.
        - ? ?
        И всё же решение проблемы с Джаной словно дало старт решению других дел.
        Те-Танга выполнили решение суда. Выплатили всё, что нам причиталось. Не выполнили лишь одно решение, да и то не по своей вине. Это мы, Саран, так и не решили, кто с нашей стороны станет жертвой новой межродовой свадьбы?
        Но и без этого Те-Танга потеряли почти всё, что их род несколько поколений собирал на Всеобщем Пути.
        По моему мнению, наказание справедливое. Но не все мои родственники так считали. Шигеро Саран был уверен, что Те-Танга счастливо выкрутились: всё благодаря мужу Виви Карехи, который сообразил, как спасти свой род от полного уничтожения. Этот прохиндей вообще избежал репараций, так как принял имя Карехи и больше не ассоциировал себя с родственниками.
        К тому же Те-Танга сохранили от уничтожения ядро своего рода. Даже после того, как двенадцать из них приняли имя Саран, они оставались многочисленнее нас и имели перспективы на возрождение.
        Дядя Шоодо был согласен с мнением остальных Саран:
        - За то, что они сделали с нами, Те-Танга должны полностью умереть, а не родниться с нами!
        - Упоминания о существовании их грязного рода нужно выдрать из всех скрижалей, - подтвердила Таита Саран.
        Я подумал, что, быть может, в этом причина повреждений древних скрижалей: победители выпиливали соперников не только из реальности, но и из истории?
        Впрочем, дядя Шоодо желал смерти всех Те-Танга не столь искренне, как Шигеро и Таита. Его кровожадность, раскрывшаяся в битве, куда-то подевалась. Он наслаждался нашими новыми приобретениями - золотом, землями и принуждёнными челядинцами Те-Танга. Он окружил себя ими и постоянно давал им унизительные задания, наравне с рабами.
        Но юристы сословия Помогающих Создателям пресекли эти издевательства. Шоодо получил от них предупреждение: принуждённые челядинцы оставались прирождёнными жителями Дивии, защищёнными законами Прямого Пути.
        Вообще в этих запутанных родовых отношениях роль юристов оказался намного большей, чем надзор за выполнением постановлений Обвинения и Правды. Они толковали и интерпретировали туманные положения приговора. Например, скрижаль сравнения Обвинения и Правды не указала, какого возраста должны быть брачующиеся представители Те-Танга и Саран.
        И мы, и Те-Танга надеялись, что к межродовому браку можно приговорить каких-нибудь стариков, но юристы заявили, что представители должны быть детородного возраста: женщина не старше одного и половины поколения, а мужчина не старше двух с половиной поколений.
        За поколение на Дивии принято считать отрезок в двадцать четыре года. То есть половина поколения - это двенадцать лет, а четверть поколения - шесть. Из древних скрижалей я узнал, что до эпохи Двенадцати Тысяч Создателей за поколение принимали отрезок в тридцать шесть лет, сейчас его если использовали, то с уточнением «длинное поколение».
        Как бы странно это не выглядело, но единица времени «поколение» была плавающей величиной и зависела от точки зрения считающего. И это при том, что дивианцы не просто знали что-то похожее на двенадцатимесячный календарь со всеми необходимыми астрономическими поправками, но, кажется, сами его и изобрели. Но таким календарём пользовались только в развитых низких царствах, как даром высших богов. Самим дивианцам он не нужен, вероятно, из-за того, что сельское хозяйство не зависело от смены времён года: под надзором волшебных садоводов ман-га, капуста и другие дивианские культуры росли и плодоносили беспрерывно.
        Вольное отношение к летоисчислению казалось мне диким, принимая во внимание насколько пунктуальны дивианцы при назначении встреч. Можно сказать, что дивианцы были дотошны в микроменеджменте времени, но неточны и небрежны в его макроменеджменте. Можно найти немало объяснений такому отношению, но я стал настолько дивианцем, что всё реже сравнивал их цивилизацию с привычной Денису Лаврову. Тем более что сходств больше, чем различий.
        Исходя из этого, можно подсчитать, что возрастной порог для невесты - тридцать шесть лет. Для жениха - шестьдесят. Очередная дискриминация по возрасту и патриархальное угнетение дивианских женщин.
        Я понял - пора проявить волю первого старшего. Если я выдвину представителя Саран, то Те-Танга вынуждены будут предоставить свою жертву.
        Мой выбор пал на Амака Саран. Парень был красавчиком, что не редкость для Саран, но чрезвычайно тупым, что редкость для целителя.
        Те-Танга посовещались и выдвинули Амаку достойную партнёршу: коренастую и широкоплечую девушку с наследованными мясистыми руками Те-Танга. Она недавно вошла в возраст и поступила в Дом Опыта. Как сказал дядя Шоодо, была полногранной, то есть владела всеми двенадцатью тысячами граней. Как и папа Самирана, молодая выбрала предназначение садовода.
        Сей союз красавца и чудовищной девушки Те-Танга просто обязан обернуться в будущем такой же драмой, как союз Похара и Мадхури.
        Я недоумевал: зачем Обвинение и Правда снова породнило врагов? Неужели это единственный способ прикрутить фитиль вражды?
        Более того - молодожёнов решили поселить в том же жилище на Утёсе Шестого Кольца, где жили родители Самирана.
        Казалось, что лишь один я углядел в этом виток спирали бесконечно повторяющейся истории. Для дивианцев этот бег по граблям в порядке вещей: на Дивии не так много места, чтобы всякий раз искать новую локацию для будущей драмы.
        Всё же дивианцы иногда учились на своих ошибках. Юристы постановили, что когда у четы родится ребёнок, то супружницу много раз проверят и допросят с «Правдивой Беседой» в присутствии множества свидетелей, дабы не повторилась история с моим появлением на свет.
        Один пожилой Те-Танга потребовал, чтобы за каждым соитием будущей пары наблюдал специальный человек.
        «Известно теперь, что шлюхи рода Саран готовы спариваться с кем угодно, лишь бы досадить нам, - сказал этот славный старец и добавил: - Желательно, чтобы смотрящим за соитиями стал небесный стражник. Если таковой не найдётся, так уж и быть, я готов взвалить на себя эту обязанность. Я буду жить в спальне молодожёнов и пристально вглядываться в…»
        Здесь остальные Те-Танга спохватились и вытолкали старца из группы переговорщиков, заверив нас и юристов, что дедушка слегка не в себе после родовой войны.
        На этом мы и порешили, отдельно упомянув недопущение в будущем любых смотрящих за соитиями.
        Приняв во внимание трения между родичами молодожёнов, свадебного праздника не устраивали. Да и как они выглядели бы после всей этой мясорубки?
        Особенно радовало, что свадьба прошла без моего участия, ибо я сыт по горло дивианскими церемониями.
        - ? ?
        После свадьбы все условия Обвинения и Правды были выполнены. Юристы сословия Помогающих Создателям провели официальное сравнение совокупного Морального Права родов Саран и Те-Танга.
        Наш род подскочил в рейтинге родов на сколько-то там строчек. Теперь Саран шли сразу после рода Сешт.
        Это радостное событие я и мои родственники снова оценили по-разному.
        Я недоумевал: неужели все эти смерти и мучения стоили такого ничтожного роста? Но мои родственники поздравляли друг друга, восхваляли меня и уверяли, что Саран на ярком Пути к былому величию. Все были убеждены, что мы быстро превзойдём и Сешт и всех остальных.
        - Наш Путь - это Путь славного рода, - радостно сказал Шигеро Саран. - И всё благодаря тебе, Самиран! Хочешь, я закажу памятник для тебя?
        - А разве при жизни можно ставить памятники?
        Шигеро удивился:
        - А когда его ставить, чтобы ты насладился своим величием?
        Я отказался от этой чести.
        Со славой к Саран вернулись квоты на хворых, а возросшая слава сделала дядю Шоодо третьим старшим в сословии Возвращающих Здоровье. Вообще-то на его месте должен быть я, но так как я выбрал воинское предназначение, то мою кандидатуру даже не рассматривали. На что я нисколько не обиделся.
        Меня всё это мало интересовало, я всё ждал, когда мне присвоят звание уполномоченного помощника Совета Правителей?
        Набор новых помощников и переизбрание старых помощников отчего-то откладывался. Юристы не знали причины отсрочки, или не хотели говорить, сославшись на некое «особое решение Совета Правителей».
        Дядя Шоодо тоже не знал, в чём дело, но не переживал, заверив: «Совет Правителей знает своё дело».
        Меня такое объяснение не устроило.
        Не доверяя скрижалям знаний Дома Опыта, я отправился за советом к более надёжному источнику - к послу Октул Ньери. Этот уважаемый человек, оставив Ач-Чи, готовился к посольской работе в Портовом Городе. Именно для этого Совет и вернул его на Дивию.
        - ? ?
        Посол принял меня в своём доме в Четвёртом Кольце. Это было тихое и какое-то грустное здание. В нём не слышно музыки, которую часто запускали дивианцы, используя кристаллы «Игр Света». Не слышно журчания воды в бассейнах. Даже листва на деревьях здесь не трепетала, так как не было никаких деревьев - пустой голый двор, заросший бурьяном, который лениво косил серпом какой-то плохо одетый челядинец.
        Я вдруг понял, что посол Октул Ньери - чрезвычайно одинокий человек. В его доме не звучал детский смех или смех жён. Их просто не было. Значительную часть жизни посол провёл в Ач-Чи, где, вероятно, и обзавёлся жёнами и грязерожденными детьми. Посол был законопослушным дивианцем, и не попытался притащить своих беременных низких жён на Дивию, чтобы те родили ему наследников.
        Когда я был Денисом Лавровым, я не думал о детях. Они были скучной темой, которую поднимали родители, типа как разговоры о Путине, кознях Запада или повышении цен на коммуналку.
        Но только на Дивии, убивающей младенцев направо и налево, я осознал, как важны дети. Без них даже славный и высокопоставленный Октул Ньери казался человеком без будущего. Тем, кто не передаст свои наследованные озарения. Его запущенное жилище в престижном Четвёртом Кольце было подтверждением жизненного тупика этого славного человека.
        Челядинец проводил меня в зал для приёмов. Там пахло пылью, а между колонн серели древние мохнатые паутины с умершими ещё при Мовахе пауками. Что вдвойне странно, ибо на Дивии, как я упоминал, насекомые жили на ветроломах и в заброшенных сараях на пустырях, но не в центре.
        Как положено хозяину дома, Октул Ньери сидел на возвышении. Перед ним на золотых лежаках, явно купленных недавно, уныло жались челядинцы, с тусклыми серебряными бляхами рода Ньери, болтавшимися на груди. Их серые халаты, казалось, тоже облеплены паутиной.
        К Октулу Ньери не захаживали бедные родственники, которые вечно ошивались по домам богатых родичей и заполняли своим присутствием залы для приёмов. Даже у Саран такие появились, Создатели ведают откуда. Каждое утро эти прихлебатели приходили в наш дворец, как на работу. Целыми днями сидели на подстилках в дальнем кольце и жрали угощения.
        Род Ньери - славный и могучий, один из топовых родов Дивии. Просто Октул потратил жизнь на продвижение интересов Дивии в низких царствах, отчего безнадёжно отстал на Всеобщем Пути от родственников, устроивших свою жизнь на Дивии.
        Понимая, какое гнетущее впечатление на меня произвело его жилище, Октул виновато сказал:
        - Меня так долго не было на Дивии, что дом пришёл в некоторое запустение. Но я занимаюсь наведением порядка. Вот, траву приказал выкосить…
        Я согласно кивнул. Мы оба понимали, что со дня возвращения посла на Дивию прошло столько времени, что можно было отстроить два новеньких дома, оба побольше этого. Было бы желание. А у Октула его не было, он явно пережидал срок, когда Дивия прибудет на место и можно будет поскорее спуститься в грязь и продолжить посольскую деятельность.
        Октул Ньери так обрадовался моему посещению, что выгнал всех челядинцев и усадил меня рядом с собой на лектус.
        Потом поздравил меня с победой в родовой войне и славном возвышении рода Саран. Поздравил и с новым мирным договором между Те-Танга и Саран, скреплённым свадьбой.
        Посол держал свой дом в запустении, но руку держал на пульсе политической жизни Дивии. Я подосадовал: почему я раньше не посещал его? Октул - ценный источник слухов о намерениях Совета Правителей.
        Более того, он угадал, зачем я пришёл:
        - Скоро ты станешь уполномоченным помощником и хочешь услышать мой совет?
        - Я хотел бы узнать, причины отсрочки. Почему меня ещё не назначили?
        - Отсрочки в выборах новых уполномоченных помощников быть не может, - важно сказал Октул, - так как нет никаких сроков для их избрания.
        - Как это?
        Октул Ньери объяснил мне, что уполномоченные помощники избирались и переизбирались, не исходя их каких-то сроков, а исходя из необходимости или в преддверии каких-то важных событий. Например, как сейчас, когда Дивия мчалась навстречу военному конфликту.
        - Поиски правды, считай, завершены, - сказал Октул Ньери.
        - Да? Но все говорят, что мы летим в Портовое Царство для продолжения поисков правды…
        - Мы летим в Портовое Царство не для того, чтобы найти какие-то новые доказательства вины низких, а чтобы спросить у Портового Царя, не возгордился ли он? Даже если каменные акрабы были построены без его ведома, то всё равно в его правление. А раз так, то Портовый Царь не полноправный правитель своего царства.
        - Мы свергнем его и поставим своего?
        - Нет, юноша. Мы уже свергали их царей и ставили своих. Как видишь, грязные негодяи снова замыслили зло против летающей тверди. Настало время решить судьбу Портового Города и Царства иным способом.
        - Убить их всех? - предположил я.
        - Убить их всех будет ошибкой, так как Портовое Царство слишком богато. Оно - одна из основ нашего нынешнего процветания. Скажу тебе по секрету, что Совет… то есть Гуро Каалман решил не уничтожить Портовое Царство, как этого желают небесные воины, но раздробить его на несколько царств, и в каждом поставить своего царя.
        - Ясненько. Разделяй и властвуй?
        - Ты верно сказал, не по годам мудрый юноша.
        - А дробить низких будем мы, небесные воины?
        - Для того и выбирают всеобщего воинского начальника. Это будет время возвышения одних и падения других. Готовься к нему, молодой воин.
        - Пусть так. И всё же - а когда меня сделают уполномоченным помощником?
        - После воинского смотра. Когда выберут воинского начальника, Совет пересмотрит состав своих уполномоченных помощников. Одних уберут за ненадобностью в военное время, других выгонят за лень. Третьих наоборот приблизят и наградят, как отличившихся.
        Далее посол снова проявил знание событий на Дивии и похвалил меня за то, что я предложил места уполномоченных помощников Сане Нугвари и её матери.
        - Нугвари - хорошая семья, которая могла стать родом, если бы не трагическая смерть отца Саны. Сословие Помогающих Создателям расценивают твой шаг, как дружелюбный. Поэтому твоё грязное колдовство и осквернение храма забыты.
        Мы беседовали полчаса, но только сейчас челядинец принёс нам поднос, уставленный коробочками с едой и питьём. Отведав запоздалого угощения - варёное мясо буйвола и капустные листья - я узнал вкус блюда из едальни Варека. Октул Ньери жил так одиноко, что даже собственной кухни не держал и питался в дивианских столовых.
        - ? ?
        Я и Октул поговорили о прошлом, вспомнили, как жили в Ач-Чи. Из намёков Октула я понял, что он осведомлён даже о «сафари», устроенном для Ваена Миаса.
        Ни с того ни с сего, Октул вдруг стал говорить об усилении контроля за низкими, временно живущими на Дивии. Мол, Совет Правителей учёл обстоятельства, раскрытые в ходе нашей битвы на Ветроломе Моваха, когда обнаружилась шайка дивианских торговцев и низких дельцов. Промышляя вывозом с Дивии грибной муки, низкие заодно вывозили слепки скрижалей. Дивианские торговцы, прельстившиеся незаконной торговлей с низкими, не знали о вывозе слепков. Стало очевидным и то, что вся эта якобы торговля грибной мукой была затеяна грязными колдунами именно ради вывоза слепков. Мука была лишь дополнением и прикрытием.
        Я тут же вспомнил и описал Октулу низкого, ускользнувшего от нас на каменном акрабе. Того, который чуть не убил меня ледяными копьями. Спросил, известно ли кто он такой?
        Октул Ньери помедлил, выслушивая напоминания Внутреннего Голоса:
        - Мне ничего не известно об описанном тобою низком.
        - Это странно. Ведь Хозяин спешил именно на этот акраб.
        - Гораздо страннее твоя уверенность, что какой-то низкий был столь силён в озарениях, как ты описал.
        - Поверьте, он очень силён. Равен какому-нибудь старшему.
        - Скорее всего, Самиран, это ты был настолько неопытным воином, что грязный колдун показался тебе могущественным озарённым.
        Я не стал настаивать на том, что «грузин» не обычный грязный колдун, а кто-то намного сильнее. Но и падшим он тоже не был, так как говорил на дивианском с лёгким акцентом.
        Наконец, обусловленное церемониалом время для первого визита истекло. Я встал и поклонился:
        - Моё время вышло, пойду и я.
        На прощание Октул Ньери сказал:
        - Хотя и доказано, что никто из прирождённых жителей по своей воле не помогал низким делать слепки скрижалей, но всё же помни, что наказание за укрывательство низких весьма суровое. Особенно, когда виновник не принадлежит славному роду.
        Я догадался, что Октул Ньери подразумевал Джану. Откуда всезнающий посол узнал о ней? Невинно спросил:
        - А зачем вы мне это говорите? Неужели кто-то может обвинить меня в позорном деянии…
        Октул властно прервал:
        - Если этот КТО-ТО захочет обвинить - обвинит в чём угодно. Опасайся, чтобы он не нашёл доказательств.
        Я поклонился, распрощался длинной метафорой с пожеланием о том, чтобы наши Пути почаще пересекались к общей пользе и славе Дивии.
        Оказавшись за воротами жилища посла, я вспомнил, что снова не предварил светский визит ларцом дружественного дара, как сделал бы воспитанный дивианец.
        Дарообмен, как и совместная трапеза, не просто символический, жест, но древний способ налаживания связей между людьми. Призыв к сотрудничеству. Принимая дар, ты связываешь себя с дарителем неким обязательством. Или наоборот, прислав ларец дружественного дара, обязываешь человека ответить тебе. Ответный подарок служит укреплением такой связи или, если надо, её ослаблением.
        Словом, эта дивианская традиция не пустая церемония. Октул Ньери мог бы расценить мою невоспитанность как оскорбление.
        «Голос! - негодующе подумал я. - Почему ты не напомнил мне о ларце?»
        «Между нами непонимание. Ты не просил, чтобы я напоминал об этом».
        «Впредь - напоминай».
        24. Мудрый Мран и рост цен
        Для меня наступило некоторое затишье, можно было ненадолго погрузиться в учёбу. Тем более, что учитель Гиан Атти, руководствуясь только учителям понятной логикой, объявил, что я и мои сверстники отныне считаются старшими учениками и скоро начнут изучать слияние кристаллов - последнюю науку Дома Опыта. После её познания дивианец переставал быть учеником.
        Но уроки по слиянию кристаллов отчего-то не начинались, словно и учителей тоже случилось затишье.
        Мы стали старшими учениками, наши тренировки в использовании озарений резко поменялись. Если раньше военные наставники рассказывали нам особенности и хитрости применения того или иного озарения, то теперь занятия превратились в какую-то бессмыслицу.
        Например, на уроке «Удара Молнии» каждого ученика поставили напротив каменного чурбана, вкопанного в землю. Затем наставник приказал взять один узор «Удара Молнии» и бить по чурбану.
        - Сколько раз? - спросила Арорра Хоар. Во время благоволения она получила светлый и вечный «Удар Молнии».
        - Сколько хватит Линии Духа.
        - Но на одном узоре Линия восстанавливается быстрее, чем истончается.
        - Ага. Удобно, правда?
        - Не понимаю, в чём смысл. «Удар Молнии» незаметной ступени даже бабочку не убьёт! Давайте, учитель, я расколочу камень заметной ступенью? Я быстро…
        Но военный наставник отверг её предложение и настоял, чтобы мы били по чурбанам самой слабой ступенью озарения.
        По его настоянию мы не просто вызывали один узор и били, били, били неопределённо долгое время, но исполняли лишнюю для здравого смысла последовательность действий: вызывать узор, ударить по чурбану, убрать узор, убрать весь Внутренний Взор. И снова: вызывать Взор, вызывать узор «Удара Молнии», ударить по чурбану и снова убрать всё. И так по кругу.
        Подобное упражнение больше подходило тем, кто впервые пришёл в Дом Опыта, а не старшим ученикам.
        Я догадался, в чём смысл тренировки. Но некоторые ученики остались недовольными. Получив боевое крещение в поисках правды, они использовали «Удар Молнии» по настоящим врагам. Кое-кто считал себя мастером этого озарения. Не говоря уже обо мне, который убил молниями грязь знает сколько людей…
        (Внутренний Голос тут же напомнил мне, скольких я убил, но я попросил его молчать и больше не отвечать на такие вопросы).
        И вот нас, почти славных мастеров стандартных узоров «Удара Молнии», заставили выполнять какую-то ерунду, даже в первый день учёбы такого не было.
        - Лучше бы показали, какие грани менять в узорах, чтобы молнии не били врассыпную, - пробурчала Арорра Хоар.
        - Ага, жди, - фыркнул другой ученик. - Это же только для тех, кто в сословии.
        Мы с утра начали бить молниями по чурбанам. К обеду на них появились едва заметные царапинки. Вот и весь результат.
        - Я поняла, - раздражённо сказала Арорра Хоар. - Учителя воспитывают в нас отвращение к «Удару Молнии».
        Те, кто понял цель тренировки, не обратили внимания на её слова.
        Монотонная тренировка должна развить у нас автоматическое, рефлекторное применение озарений. Чтобы мы не тратили время ни на вызов Взора, ни на вызов узоров озарения, ни на поиск цели, ни на размышления, как бы половчее ударить. Мы должны использовать озарения так же инстинктивно, как моргали, когда в глаз попадала соринка.
        Конечно, многие, включая меня, достигли сноровки в применении избранных озарений. Но наша быстрота далека от инстинктивной. И не у всех было высокое Моральное Право, превращавшее Внутренний Взор и Голос из напоминалок в помощников, самостоятельно вызывающих и применяющих озарения своего владельца.
        Но были ученики, не понявшие цели муштры.
        Когда наступил вечер, Арорра Хоар не выдержала и с криком: «Н-на-а-а тебе!» - хряснула по чурбану светлой ступенью озарения. Камень разлетелся на опутанные молниями осколки, побив стоявших рядом товарищей.
        Учитель не стал наказывать строптивицу. Просто сказал:
        - Нетерпеливые первыми заворачиваются в покрывало смерти.
        Пришлось нам стать терпеливыми.
        Каждое утро наставники выгоняли нас из казарм и разбивали на группы не по отрядам, а по озарениям. Сначала шесть дней подряд я и другие обладатели «Удара Молнии» долбили по чурбанам. На соседнем ристалище владельцы «Удара Грома» занимались тем же самым.
        Я не уверен, привёл ли гринд«Удара Молнии» к нужному результату: научились ли мы выхватывать озарение, как ковбой револьверы? Проверить было некогда и негде. Но однозначно гринд принёс пользу толщине моей Линии Духа, она выросла до «324», то есть на три волосинки. Это больше, чем после реальной битвы!
        У многих из нас возникла мысль: если посвятить тупому занятию всё свободное время, если бить слабой ступенью круглые сутки, прерываясь на сон и еду, то за четверть поколения можно достичь небывалой толщины Линий. Уж не в этом ли секрет героев?
        Но дальше мысли дело не пошло, ибо нам хватило шести дней гринда, чтобы взвыть от отчаяния и возненавидеть и наставников, и Дом Опыта, и даже, страшно сказать, самих Создателей.
        Нет, тупое истязание чурбанов - это не Путь воина.
        - ? ?
        После отработки избранного озарения, нас поделили на группы по второстепенным озарениям.
        Мне пришлось с утра до вечера озарять «Живой Молнией» Шигеро Саран, назначенного в партнёры. При этом мы оба бегали по ристалищу, что затрудняло прицеливание. А так как «Живая Молния», пусть и самой низкой ступени, всё же бодрила, то бегали мы быстро и весьма долго. К концу дня эффект «Живой Молнии» переставал воздействовать на наши тела и мы без сил, насквозь пропотевшие, валились на доски ристалища.
        Естественно, что десяток дней беготни, стимулированной «Живой Молнией», сказались на Линиях.
        Моя Линия Тела поднялась до «237», а Духа до «342».
        Отработка «Проворства Молнии» прошла чуть веселее, хотя не менее утомительно. Учитель выстроил нас в ряд и заставил по команде пробегать вперёд на одном узоре «Проворства Молнии».
        Считалось, что на первом узоре можно молниеносно пробежать целых двенадцать шагов, на деле всё было иначе. Длина шага у каждого своя, при этом на неё оказывало влияние толщина Линии Тела.
        Поэтому, когда мы по команде рванули вперёд, то оказалось, что одни вырвались дальше, а другие отстали. И отставшие отнюдь не были хлюпиками. У многих Линия Тела была потолще моей.
        Мне казалось, что я вполне владел этим озарением, хотя использовал его реже крыльев. Но командные соревнования показали моё место - не впереди всех, но и не позади. Где-то в последней части тех, кто посередине.
        Получалось, что на молниеносный бег влияли ещё какие-то факторы, о которых не знали сами наставники. Я предположил, что на дальность «Проворства Молнии» влияли сопротивление воздуха, направление ветра и даже другие бегущие рядом ученики.
        Меня это разозлило. Поэтому все шесть дней отработки «Проворства Молнии» я провёл в стремлении вырваться вперёд. У меня почти получилось: из конца середины я переместился к почти первым. Но далее, сколько я ни старался, не смог обогнать Инара Сарита и его брата Вибола - двух победителей соревнования.
        - Так нечестно, - сказал кто-то из отставших. - У братьев, наверное, изменённый узор «Проворства Молнии».
        - Изменённый или нет, - ответил наставник, - но другие бойцы почти догнали их. Вон, даже Самиран, который отвратительно пользуется «Проворством Молнии», почти догнал. Так что не оправдывай свою неизменную слабость чьими-то изменёнными узорами.
        Беготня на «Проворстве Молнии» утолстила Линию Тела до «248», а Духа до «356».
        - ? ?
        Скоро подошла очередь «Синей Нити». Мран Однорукий, единственный учитель этого озарения, проявил свои выдающиеся преподавательские качества. Собрал немногих носителей «Синей Нити» на ристалище и объявил:
        - Юноши и девушки, «Синяя Нить» настолько бесполезна, что не стоит тратить на неё моё… то есть ваше время. В отличие от Всеобщего Пути и полёта Дивии, мои молодые друзья, человеческая жизнь не бесконечна. И пока мы занимаемся всякой бессмыслицей на ристалище, жизнь проходит где-то в другом месте и с другими людьми. Так устремитесь же в то место! Бегите из скучного Дома Опыта! Ускользайте из казармы и возвращайтесь туда под утро! Пейте не всегда законные напитки, ешьте мясо и веселитесь. Слушайте музыкантов и танцуйте. Но не забудьте сказать другим наставникам, что Мран Однорукий научил вас не только бесполезной «Синей Нити», но и всему самому лучшему. Время вышло, уходите и вы.
        Как положено наставнику, Мран подал нам пример и сбежал с ристалища.
        - Это не «Синяя Нить» бесполезна, - проворчал Нахав Сешт, - а Мран Однорукий.
        Я и Нахав остались на ристалище, остальные ученики вняли проповеди Мрана и разбежались.
        Мы начали бросать самый слабый узор «Синей Нити» в деревянные манекены, помятые и искорёженные после упражнений учеников «Удара Грома». Мран Однорукий даже не побеспокоился о том, чтобы нам установили новые манекены.
        Не знаю, зачем остался Нахав, но у меня была причина тренировать «Синюю Нить». Дело в том, что в хранилище скрижалей рода Патунга я обнаружил скрижаль, посвящённую не только секретам этого озарения, но и содержавшую сразу три особые модификации его узора.
        Первая меняла узоры так, что «Синяя Нить» становилась мощнее. Как уверяла скрижаль, могла с одного удара прожечь «довольно толстые каменные стены крепости низких». Так это или нет, я не мог проверить - большинство зданий на Дивии выстроены по особым технологиям и были намного прочнее низких крепостей. Сараи и склады строились из простых камней и кирпичей, но и в этом случае навряд ли владельцы разрешили бы мне разрубить их недвижимость ради проверки работы озарения. Оставалось верить скрижали.
        Вторая модификация была той, какую я видел в битве при Скалистом Храме, когда один небесный воин уложил группу низких единственным броском. Эта модификация позволяла нитям почти беспрепятственно проходить сквозь неживую материю, задерживаясь только на живой, чем и наносила ей урон. Но озарённые доспехи или даже обмотки останавливали атаку, поэтому эту вариацию «Синей Нити» применяли только против плохо экипированных низких дикарей.
        Третья модификация задействовала только Линию Духа и не наносила никакого урона живой плоти. И неживой материи тоже. Зато прекрасно уничтожала творения «Призыва Зверя». Именно для этого она и была создана.
        Недостаток всех трёх модификаций в том, что они отбирали намного больше толщины Линий, чем стандартный узор «Синей Нити». Даже заметная ступень модифицированного озарения истончала мои Линии до полной непригодности на некоторое время.
        Всё же я поменял свой узор «Синей Нити» на тот, который воздействовал на призванных зверей. Я помнил, как сильны орлы наёмников. Да и призрачный гракк, призванный Пендеком, внушал опасения - вдруг и у врага такой окажется?
        Кстати, модификация носила своё название:
        СИНЯЯ ПРИЗРАЧНАЯ НИТЬ
        Дополнительный иероглиф уточнял предназначение озарения.
        Пару дней я усердно кидал «Синюю Призрачную Нить» в каменные столбы. То же делал и Нахав, владевший стандартным узором. Когда он сообщил, что его Линии не утолщилась из-за этого упражнения, я заподозрил неладное: мои тоже не выросли даже на паутинку.
        Нам надо было тренироваться на призванных зверях, а не на чурбане! Досадуя на свою недогадливость, я позвал на ристалище Пендека и заставил его тренироваться вместе с нами.
        С утра до вечера Пендек призывал стаи призрачных хомяков, которых я и Нахав резали «Синей Призрачной Нитью». Пендек прокачал свои Линии, а я наконец-то получил улучшения: Линия Тела поднялась до «251», а Духа до «362».
        - ? ?
        Таким же образом я отработал «Тяжёлый Удар», применяя его то к мочи-ке, то к копью, то к кинжалу. Вообще, это озарение не требовалось применять к каждому удару оружием, но всё же полезно научиться использовать его бездумно, интуитивно.
        За ним отработал «Отталкивание Вещества», ведь я достиг определённой сноровки в обращении с вязками, где оно было просто необходимо.
        Другие мои озарения не требовали муштры.
        «Крылья Ветра» я научился использовать с той быстротой, с какой поднимал ногу или дышал. Тут я и впрямь достиг мастерства.
        «Совокупность Направлений» применялась в основном только при управлении акрабом, а временный «Порыв Ветра», полученный на благоволении, почти испарился, его незачем разучивать.
        Неотработанным остался только «Тайник Света», но я не мог заниматься этим открыто, поэтому отложил его на неопределённое будущее.
        Инновации учителей не ограничились одной лишь муштрой и гриндом.
        В преддверии воинского смотра наши военные наставники словно вступили в сговор с остальными учителями Дома Опыта, которых обычно презирали с присущей воинам открытостью. Когда мы не отрабатывали озарения, нас гнали в лекционные залы, где учителя мирных наук снова и снова повторяли то, что мы уже слышали.
        Казалось бы, зачем нужна зубрёжка исторических фактов о значимости правления мудрого Гуро Каалмана для процветания всей Дивии? Или повторение того, что два воображаемых, летящих рядом луча света никогда не пересекутся? Или любая другая наука, типа сложения и вычитания чисел? Зачем повторять всё это снова и снова, раз мы уже слышали это и могли получить в качестве напоминания от Внутреннего Голоса?
        Учителя мирных наук желали добиться того же, что и военные наставники вдалбливали муштрой - чтобы мы помнили узловые элементы пропаганды, законы геометрии и правила работы с числами без поддержки Внутреннего Голоса. Они хотели, чтобы эти знания отложились в нашей рабочей памяти, в нашей личности, а не сохранились бы в сундуках бессознательного, куда заглядывали только Внутренний Взор и Голос, да и то лишь в тех случаях, когда их носителю что-либо требовалось.
        Это настойчивое и многократное повторение пройденного напомнило Реоа Ронгоа, которая была настолько всезнайкой, что не слушала подсказки Внутреннего Голоса. Ну, или говорила, что не слушала.
        Надо заметить, что молодые воины героически сопротивлялись напору учителей и пользовались любой возможностью, чтобы не учиться.
        Я не знал, как относиться к учительской атаке на мой ум. С одной стороны я всегда стремился узнать о Дивии как можно больше, с другой - ценность учителей для меня сильно упала, так как они просто были ещё одним кланом, который использовал своё предназначение для доминирования над другими.
        Учителя торопливо пихали в нас, воинов, как можно больше знаний, понимая, что скоро мы выйдем из Дома Опыта, то есть из-под их власти.
        - ? ?
        Лекционная зубрёжка, перемежаемая муштрой, превратила мою жизнь в цепь однообразных дней, заполненных повторяющимися занятиями.
        И я нашёл в этом радость.
        Наконец-то я знал, что готовил завтрашний день - то же, что и вчерашний. Не надо строить планы, думать и выгадывать.
        Я даже махнул рукой на машлычную, хотя заведение полностью готово к открытию. Мне делалось плохо от мысли, что надо будет хлопотать над готовкой машлыка, заказом хлеба, вина, жареной ман-ги и капусты для закусок. А поиск челядинцев? Это вообще отдельный стресс. Родовая война принесла мне столько забот, что мне не хотелось больше хлопотать о чём либо.
        Вдобавок рынки Дивии потрясла новость - выросли цены на хлеб. Небольшая лепёшка серого хлеба из непонятно какого зерна стоила не золотой, как раньше, а сразу три. А лепёшку из белого хлеба, приготовленную чуть лучше, продавали за пять.
        Хлебопёки, с которыми я договорился о покупке лепёшек, наверняка откажутся продавать мне белые лепёшки, сославшись, как Виви Карехи, на то, что их скупили владельцы других едален. А подавать в едальне серые - не солидно.
        Сразу за ценами на хлеб скакнули цены на мясо. Виви Карехи прислала мне челядинца с уведомлением, что не сможет продавать мясо по прежней цене.
        Следом пришёл второй челядинец с апдейтом послания: Виви Карехи, вообще не сможет продавать мясо, так как её брат заключил сделки с другими едальнями и те выкупили будущий приплод всех животных.
        Пришлось заново пересчитывать мои выкладки, увеличивая цену палочки шашлыка.
        Ио Варека объяснил повышение цен.
        - Дивия провисела возле Ач-Чи намного больше положенного срока. Вот запасы зерна и кончились.
        - А мясо?
        - Ну, так некоторых животных кормят зерном.
        - А царство Ач-Чи не выращивает зерно?
        - Куда там. Они ни сеять, ни жать.
        - Надо бы научить их?
        - Учили, - отмахнулся Ио. - Но они болваны и все посевы у них то гниют, то засыхают.
        - Где тогда Дивия берёт зерно? Неужели выращивает?
        - Немного выращиваем, но это только для жителей Срединных Колец. На Дивии нет столько земли, чтобы обеспечить хлебом всех прирождённых.
        Тут бы я поспорил, припомнив многочисленные пустыри, выкупленные славными родами на всякий случай.
        - Не понял, если ач-чийцы не выращивают хлеб, то где мы его взяли?
        - В царстве, расположенном за горами Ач-Чи. Но из-за поисков правды Дивия полетела не туда, а в Портовое Царство.
        - Надеюсь, у портовых есть хлеб?
        - Полные амбары.
        Экономические изменения были хорошим предлогом отложить открытие едальни. Гораздо спокойнее, если оправдываешь свою неудачу внешними обстоятельствами.
        - ? ?
        Я вошёл во вкус однообразной и предсказуемой жизни, замкнувшейся между казармой, Домом Опыта и ристалищем с манекенами для отработки озарений.
        Поэтому я расстроился, когда в один из таких прекрасных дней в казармы заявилось сразу трое челядинцев в синих бутафорских доспехах с бляхами рода Патунга на груди.
        Один челядинец протянул мне ларчик дружеского дара, в котором оказалась шкатулка с золотыми гранями: чисто символический дар, не несущий потаённого смысла.
        Второй челядинец сказал:
        - Господин Котахи Патунга, первый старший рода Патунга, желает осмотреть твой отряд.
        Я глубоко поклонился и вздохнул:
        - С огромной радостью спешу навстречу славному господину.
        И поплёлся воротам, куда уже входил Котахи Патунга, сопровождаемый неизменным прорицателем.
        Без церемониальных приветствий, Котахи Патунга приказал мне:
        - Ну, показывай, Самиран, мне свой летучий отряд и его быстрые акрабы. Вы ведь уже готовы к смотру?
        - ? ?
        Голос господина Котахи Патунга был негромок, но крайне зловещий.
        - Я спрашиваю тебя, первый отряда! Что. Это. Такое?
        - Соколы… были…
        Я, Котахи Патунга и прорицатель стояли в полутьме сарая. Здесь хранились испорченные доспехи и разбитые на ристалище манекены. Сюда воины выкидывали, как на свалку, дешёвое оружие, испорченное во время тренировок. Словом сей сарай был крытой помойкой.
        Поэтому я приказал Слугам притащить сюда обломки Молниеносных Соколов. Они лежали несколькими грудами, огороженные корзинами с щепками и обломками.
        Котахи Патунга горестно воздел руки к потолку сарая:
        - Против воли братьев и сестёр я трижды увеличил золото в казне твоего отряда! Я выдвинул твой отряд на участие в показательном бою во время смотра. Но вместо того, чтобы показать мне готовность, ты показываешь груду обломков?
        Я понимал, что оправдание будет звучать, как подтверждение вины. Но не мог же я сказать старшему, что всё это время занимался сначала переселением беременной от меня дочери низкого царя, потом - делами своего рода, потом вообще погрузился в учёбу?
        На увеличившееся финансирование я отреагировал спокойно. День смотра войск приближался так долго, что я начал думать, что он никогда не наступит. Типа, как падение летающего города. Поэтому откладывал покупку новых Молниеносных Соколов на тот же неопределённый срок, как сам смотр.
        - Отвечай, Убийца Акрабов! - разозлился Котахи Патунга. - Почему твой отряд не готов?
        Я поклонился и скорбно ответил:
        - Вот именно поэтому самый старший, я не смог купить новые акрабы.
        - Почему? - не понял Котахи.
        - Я прослыл подлым Убийцей Акрабов, род Зелдан отказался продавать мне свои изделия.
        Это было ложью, ибо я не обращался к ним с просьбой о продаже новых Молниеносных Соколов. Но ложь звучала убедительно: отказ в обслуживании был вполне в духе верующих дивианцев.
        - Врёшь, бездельник.
        - Никак нет, светлый господин, - не моргнув глазом ответил я. - Меня глубоко ранят ваши подозрения…
        Котахи Патунга нетерпеливо замахал руками:
        - Ладно. Помолчи. Дай подумать.
        Сохраняя на лице оскорблённо-растроенное выражение, я поклонился. А мысленно укорял себя за рассеянность. Воинский смотр - не то событие, к которому можно относиться легкомысленно. И то что дата его проведения всё время утаивалась и Голосу не о чем было мне напоминать, не основание для пренебрежения.
        Котахи думал недолго. Его прорицатель, завёрнутый в непроницаемый халат и с лицом, закрытым гладкой маской, всё это время стоял неподвижно. Потом вдруг наклонился и что-то прошептал на ухо Котахи.
        Тот кивнул и сказал мне:
        - Я всё решу за тебя. Когда получишь новые акрабы, должен будешь показать на что способен твой отряд. И если мне ваше мастерство не понравится, то знай - я отвернусь от тебя, и ничто в этом мире не переменит моё мнение.
        Котахи вышел, а я остался в сарае.
        Давненько мне не было так боязно. Если я и мой отряд не произведём на Котахи впечатление, то всё, все мои достижения в воинской карьере пойдут прахом. Патунга не станут моими врагами, но и покровителями тоже не останутся. Ещё и выгонят меня с позором со службы…
        Впрочем, играть в высшей лиге - это рисковать по-крупному. Посмотрим, что будущее мне принесёт.
        25. Между землей и небом
        Вечером следующего дня будущее принесло мне огромный грузовой акраб рода Зелдан, в котором стояло шесть новеньких «Молниеносных Соколов».
        Выглядели они как предыдущие, только на них нет креплений для Цветков Деррида, какие были на старых.
        Я собрал весь отряд и рассказал им о важности предстоящего выступления для господина Котахи Патунга.
        - Если не удивим его своими навыками, то отряда больше не будет, - закончил я.
        - Вот ещё, - буркнул Инар Сарит. - Мы разве танцоры из Дома Танца, чтобы увеселять кого-то?
        - Вот именно, - кивнула Софейя. - Мы воины. Пусть старший Патунга укажет нам врага, а мы его уничтожим. Или враг нас. Тогда и ясно будет.
        Алитча и Миро не волновались. Наоборот - хотели поскорее выступить перед славным господином. Эхна, судя по выражению лица, тоже хотела высказать мнение, но глухонемую, как часто бывало, все игнорировали, отмахиваясь от её скрижальки.
        Таита Саран, кажется, не понимала важности события. Для неё всё, что не касалось или не приносило пользу роду Саран было второстепенным.
        Амак Саран, недавно женившийся на могучерукой девушке Те-Танга, был печален и вообще не думал о происходящем вокруг него. Вероятно, размышлял о горькой своей жизни.
        Реоа, Лоуа и Нахав промолчали, мол, сам решай, Самиран, а мы сделаем, что в наших силах.
        Заметно перепугался Пендек. Для него предстать перед старшим славного рода, всё равно что предстать перед Создателями или вроде того.
        - Как мы можем? - лопотал он. - Как мы будем? Что мы будем? А? Я не понимаю…
        - Пендек, - сказал я. - Если ты покажешь господину Котахи Патунга призванного энгара - он будет впечатлён.
        Парень сильнее занервничал:
        - Но я не могу. Я не знаю, как он… Он сам призвался. Я не умею. И не знаю.
        - Успокойся, Пендек. С тебя будет достаточно призыва орлов. Сможешь?
        - Д-да, э-т-то я смогу. - Парень заикался от волнения.
        Времени на разучивание новых приёмов не было. Как не было самих новых приёмов. Что ещё я мог придумать, кроме тактики, отдалённо напоминающей drive by, взятый из компьютерной игры? Да и вообще приёмы нападения зависели от противника. К каждому свой подход. Инар и Софейя правы - был бы конкретный враг, мы показали бы на что способны. Но выступать как лицедеи - задача посложнее.
        - ? ?
        Я проснулся, когда восходящее солнце розовело где-то на дне тёмно-синей бездны безоблачного неба. Разбудив Лоуа, отправил её на поиски мастеров, которые присобачат на наши акрабы держатели для Цветков Деррида.
        Опыт прошлой битвы показал мне, что зеркало заднего вида не нужно: в бою просто нет времени вглядываться в него. Быть может, зеркало полезно во время гонки на акрабах, но мы, к счастью, такой ерундой не занимались.
        Я осмотрел экипажи, стоявшие на месте для приземления. Отметил у них отличие от предыдущих версий. В первую очередь в том, что их гнёзда оснащены дорогими и яркими кристаллами на двенадцать использований каждый. Мне пришлось бы потратить много времени, чтобы просто найти столько одинаково качественных кристаллов, да ещё и не хватило бы денег, чтобы их купить.
        Далее отметил, что борта не просто расписаны узорами, но узорами, сплетёнными в иероглиф рода Патунга. Мелочь - но показательная.
        Панель управления покрыта синей краской оттенка рода Патунга. Заглянув под днище, убедился, что низ тоже выкрашен в фирменный синий, поверх которого нанесён белый иероглиф Патунга.
        Удивительно, конечно, как быстро род Зелдан выполнил заказ. Скорее всего, Молниеносные Соколы были давно готовы, просто их быстренько изменили, натянув скин рода Патунга.
        Если сегодняшний предварительный смотр моего отряда не порадует первого старшего Патунга - можно будет ни о чём не беспокоиться. Мой Путь воина будет завершён. Можно будет уйти в отставку и заняться развитием машлычной, не забивая голову чепухой о спасении Дивии.
        Проснулись остальные товарищи отряда. Молча обмотались озарёнными бинтами и надели самые лучшие лёгкие доспехи. Средние и тяжёлые доспехи мешали сидеть в Соколе. Только Софейе повезло, её обтягивающая кольчужная броня позволяла протиснуться в экипаж.
        Разбившись на двойки, мы опробовали Молниеносных Соколов.
        Отметили, что эти версии были несколько тяжелее прошлых, то есть более защищёнными, но и явно быстрее. Вероятно, за счёт самых лучших и дорогих летучих материалов, которые производители пожалели для нас, но не пожалели для Патунга.
        Скоро вернулась Лоуа и привела мастеров.
        Установка держателей Цветков Деррида не заняла много времени. Под конец рабочие намалевали краской иероглифы на бортах, пронумеровав Соколов.
        Утро не вошло в последнюю фазу, как мы были готовы. Не отходя от экипажей, позавтракали холодным варёным мясом и такими же холодными капустными листьями.
        - Давно хотела спросить, Самиран, - сказала вдруг Лоуа, - а как там дела с твоей едальней, в который ты собирался продавать машлык?
        Я лишь махнул рукой в ответ - до того ли мне было! Сам уже не знаю, как там всё…
        В приоткрытые ворота забора, окружающего казармы, протиснулся челядинец Патунга. Он не принёс никаких ларцов, встреча была чисто деловой.
        Челядинец оглядел место для приземления акрабов и через минуту туда опустился сияющий золотом и яркой голубой краской акраб рода Патунга. Из него вышел Котахи Патунга и его верный прорицатель. Прорицатель не просто шагал след в след за господином, но словно бы повторял его движения.
        Челядинец зачем-то ушёл в казармы.
        Я поклонился и произнёс украшенную избыточными метафорами речь, в которой одновременно поблагодарил за покупку экипажей, польстил роду Патунга и лично - Котахи, ведь их род сиял на Всеобщем Пути, как Солнце, а сам господин Котахи Патунга был этим Солнцем. Закончил заверением, что воины отряда Самирана готовы показать своё умение.
        - Я готов посмотреть, - кивнул Котахи. - Дождёмся лишь кое-кого.
        Ждать долго не пришлось. Из казармы вышел челядинец, а с ним Маджа Патунга, в полном боевом облачении. Двумя руками она несла нестандартно длинное, - метров семь! - и толстое копьё. Даже для силачки Маджи оно было тяжёлым. За нею вышло пятеро воинов её отряда, включая Хаки Энгатти. Мой друг радостно улыбался и грохотал перчатками громобойца.
        - Эй, Самиран, - крикнул он. - Сейчас мы вас, летунов, посбиваем.
        Пендек, повторявший за мной всё, вплоть до слов-паразитов, сказал:
        - Ясненько, на ком мы должны показать свои умения.
        - Или они на нас, - хмыкнул Инар.
        Инару придётся особенно сложно - среди воинов Маджи был и его брат, Вибол. Человек, равный ему во всём, кроме того, что Инар, предав идеалы могучих силачей, кое-как научился летать на «Крыльях Ветра».
        - ? ?
        Челядинцы вынесли из акраба небольшой деревянный постамент и лектус. Быстро установили постамент на краю и ристалища и застелили коврами. Котахи Патунга уселся, его прорицатель замер рядом.
        К этому времени проснулись воины других отрядов и начали стекаться к постаменту, предвкушая интересное представление. Снова откуда-то нарисовался Мран Однорукий, которого я не видел с того дня, когда он сбежал с урока по Синей Нити. Увидев славного Котахи Патунга, Мран прикинулся суровым учителем, ни на минуту не оставлявшим учеников.
        Котахи Патунга поманил меня и Маджу и сказал:
        - Ваш поединок пройдёт не на ристалище. Так что ваше поле битвы неограниченно.
        Мы поклонились. Котахи продолжил:
        - Сегодня воины отряда Маджи докажут, что защищённые крепкими доспехами и вооружённые ударными озарениями воины превосходят воинов, летающих на акрабах.
        - А если мой отряд докажет обратное? - дерзко спросил я.
        - Это меня порадует и… - Котахи зачем-то посмотрел на прорицателя (тот не шелохнулся в ответ). - И… озадачит.
        Далее Котахи Патунга определил правила «игры»: каждый воин должен биться не до упора, не насмерть, а признавать поражение, если таково очевидно и неизбежно.
        Это весьма расплывчатое требование. В пылу битвы думаешь только о победе, и забываешь о признании поражения. В такие моменты дерёшься из последних сил и - нередко! - побеждаешь. Поэтому ни я, ни Маджа, ни наши бойцы не уделили особого внимания этому правилу.
        - Мы здесь не враги друг другу, - напомнил Котахи, - но ученики, помогающие товарищам отточить умения.
        - А так же помогаем развеять летучую самоуверенность некоторых товарищей, - вставила Маджа, намекая на мой выбор спецификации отряда.
        По решению Котахи отряд Маджи будет изображать воинов «двигающихся к цели», а мы воинов «стремящихся им помешать». Целителей трогать нельзя. Нельзя мешать им собирать раненых. Тот воин, который ранен до потери сознания или с очевидной опасностью для его жизни, автоматически признавался «завернувшимся в покрывало смети» и не мог вернуться в бой. Из-за этого условия преимущество моего отряда значительно уменьшалось. Я больше не мог «респаунить» возвращённых к жизни бойцов.
        Целью отряда Маджи Котахи назначил лестницу на стене Девятого Кольца, довольно далёкую от казарм. Тренированный воин добежит до неё минут за двадцать. На «Проворстве Молнии» и того быстрее. Впрочем, воины Маджи запакованы в тяжеленные доспехи - даже Хаки, - так что для них это будет долгий путь. К тому же им придётся обходить огороженные заборами пастбища и поля. Тогда как мы могли свободно пролетать над любыми полями и владениями, бесполётных зон там не было.
        Отдельным условием поединка Котахи Патунга поставил запрет на использование «Крыльев Ветра» бойцами отряда Маджи.
        Наконец Котахи Патунга озвучил последнее ограничение - по времени. Он достал кристалл «Игры Света» и применил его. Над казармой расцвело светящееся изображение стилизованного Солнца с острыми лучами-копьями, вращающимися вокруг него.
        Такие «Игры Света» иногда использовались дивианцами для отмеривания промежутков времени на состязаниях в Доме Поединка. Сам я подобных кристаллов не использовал, но знал, что счётчик времени подстраивался под любые нужды. Судя по движению нарисованного Солнца, у отряда Маджи будет почти час, чтобы добраться до цели.
        Определив правила, Котахи Патунга дал нам время на подготовку и обсуждение стратегии и поставил солнце-таймер «на паузу». Слез с постамента и направился к своему акрабу. Изображение Солнца потянулось вслед за ним.
        Прорицатель встрепенулся под халатом-чехлом и засеменил за хозяином.
        - ? ?
        Как во время атаки на небесные дома Те-Танга, мы разбились на пары.
        В Сокол Один сели я и Пендек.
        На этот раз я был за панелью управления, а Пендек позади меня. Я решил, что в этой битве призрачные орлы Пендека окажутся эффективнее моих молний. Кроме того, я мог бить молниями, не отрываясь от вождения, тогда как управление стаями орлов требовало сосредоточенности. Так же на нашем Соколе был установлен полностью заправленный кристаллами и стрелами Цветок Деррида. После битвы с наёмниками Те-Танга мы потеряли один деррид, осталось два.
        В Сокол Два сели Миро и Алитча.
        Как и в прошлый раз, Алитча вооружилась кристаллами «Светоразящего Копья». Мы оба надеялись, что это озарение пробьёт доспехи воинов Маджи, как стены небесного дома Те-Танга. От Миро требовалось не только править, но и бить по врагу сразу после того, как Алитча ослабит их доспехи светоразящими копьями.
        Соколом Три завладели Софейя и Нахав.
        Их я тоже поменял местами. Солнечные круги Софейи бесполезны против закованных в тяжёлые и прочные доспехи воинов, поэтому усадил её за панель управления. На их Соколе был установлен Цветок Деррида, полностью заряженный стрелами. Нахав неплохо научился метать его.
        Эхна и Инар заняли места в Соколе Четыре.
        Эхна правила, а Инар должен разить врага. Его «Воздушный Кулак» был идеальным средством против бронированных врагов, но, вот беда - это озарение близкого действия. И я не представлял, как его применять в стремительно летящем акрабе: свешиваться и давать пешим врагам подзатыльники? Инар взял с собой сарит-топор на такой длинной рукоятке и с таким острым и тонким лезвие, что больше походил на косу. Разместить это оружие негде, пришлось держать его в выставленной за борт руке. Я запоздало подумал, что надо было предусмотреть крепления для этого оружия. Сажать Эхну на место возницы - рискованное решение. Девушка не слышала команды, поэтому их экипаж будет автономным. Но Инар заверил меня, что он и Эхна нашли общий язык жестов, он вполне сможет объяснить ей, куда лететь. Я хотел было ревниво осведомиться, когда это они успели «найти общий язык»? Но удержался.
        В Сокол Пять села Таита Саран, а в Сокол Шесть Амак Саран. Они будут подбирать раненных и доставлять их к Реоа. Со стороны отряда Маджи этим будет заниматься Шигеро.
        Насчёт Амака я сомневался, стоило ли доверять ему экипаж? Парень был бездарен во всём, и в управлении акрабами тоже.
        Лоуа не участвовала в битве: не преодолела страх за лицо. Но я потребовал от неё, что если с Амаком или Таитой что-то случится, то она займёт их место в Соколе и будет возить раненых.
        Пока мы и отряд Маджи совещались, челядины демонтировали боковую стенку на небесном доме Патунга. Открылись роскошные внутренности, устланные коврами. В центре стоял золотой лектус на высоких ножках. От стандартных лежаков он отличался наличием массивной спинки, выполненной в форме клубящихся облаков. Утреннее солнце тут же попало в ажурные изгибы золотых облаков и заиграло в нём множеством слепящих отблесков.
        Котахи Патунга изящно полулежал на этом золотисто-облачном троне. Слева от него сидел на подстилке прорицатель, справа - изгибался в поклоне челядинец, подавая старцу шкатулки с угощениями. Котахи Патунга был хиленьким в сравнении с остальными Патунга, но выглядел величественно и сказочно. Любой низкий, увидев этого бога-отца, парящего в небесной колеснице, над которой сиял лик искусственного Солнца, утыканного лучами-копьями, не усомнился бы в божественном происхождении высших людей.
        Мы знали местность вокруг казарм, представляли примерный путь до стены Девятого Кольца. Поэтому мне не пришлось долго объяснять бойцам, где мы устроим первый налёт на противника - возле небольшой рощи, начинавшейся возле сельхозугодий какого-то рода, огороженных высоким каменным забором. И забор и роща давали небольшое укрытие, обеспечивая внезапность.
        - По акрабам! - приказал я.
        Бойцы летучей кавалерии сели в Молниеносных Соколов и разлетелись в разные стороны. Это часть нашей стратегии - противник должен опасаться удара со всех сторон. Правда, из-за сильного ветра мы не могли использовать преимущество высоты. Да и облаков тоже не было. С другой стороны Молниеносные Соколы и не были акрабами высокого полёта, так что это преимущество тоже под вопросом.
        Котахи Патунга привстал на ложе и махнул рукой, запуская солнечный таймер. Лучи-копья закружились, а в нижней части солнечного диска появилась полоска - горизонт - к которой диск начал медленное движение.
        - ? ?
        Я не стал уводить своего Сокола из вида отряда противника: следил, что они предпримут?
        Я ожидал, что Маджа прикажет бойцам рассредоточиться, чтобы не выглядеть одной крупной целью. Мне казалось, что это усложнит нам задачу - придётся гоняться за каждым бойцом в отдельности.
        Вытянувшись цепочкой, отряд Маджи вышел за ворота казармы.
        Глядя на плотную группу бронированных, как ходячие танки, силачей, понял, что поодиночке было бы нам выгоднее.
        Свесившись через борт, я держал руки на панели, время от времени выравнивая акраб, так как даже на небольшой высоте ветер был весьма сильным.
        Кто-то из отряда Маджи, боец в серебристых доспехах, вдруг шагнул в сторону и, не поднимая головы, резко метнул вверх два «Ледяных Копья». Этот парень правильно понял смысл изнурительной тренировки по избиению чурбанов. Он действовал не думая, то есть очень быстро.
        Наш Сокол висел далеко, так что время для манёвра было, но вслед за этими копьями отправился «Огненный Смерч». В начале полёта он был едва заметным комком огня, но с каждой секундой увеличивался и разворачивался в настоящий смерч.
        Пендек заёрзал позади меня, намереваясь наслать на них призрачных орлов, но я приказал:
        - Нет. Не трать Линии.
        Чтобы уйти от «Огненного Смерча», пришлось задействовать весь мой небогатый опыт вождения акраба и напрячь нужные для этого озарения.
        Я не стал дожидаться, повторной атаки и втопил со всей возможной скоростью. Отряд Маджи скрылся за деревьями.
        Битва будет нелёгкой. Пендек разделил моё мнение:
        - Они сильные, самый старший.
        - Главное не бойся и не сдавайся.
        - Хорошо, старший, - воодушевлённо ответил Пендек.
        А я мысленно поблагодарил Котахи Патунга за то, что он выставил против нас только шесть бойцов отряда Маджи. Причём один из них Хаки, человек который в основном бил всех кулаками. Посмотрим, как он дотянется до нас.
        Кроме Вибола и Хаки, я узнал ещё одного воина - Тону Тангата. Голос напомнил мне, что Тону в совершенстве владел «Ледяным Копьём», отлично обращался с обычным копьём и кое-как разил «Огненным Смерчем». Правда, эти данные можно считать устаревшими, за прошедшее время Тону мог обзавестись новыми озарениями. И, само собой, мог прокачать «Огненный Смерч» до мастерского уровня.
        26. Искусство воздушных налетов и подлецы
        Долетев до условленного места, я поднялся метров на пятьдесят вверх, рискуя бросить Сокола в мощный поток ветра, который размотает его и нас и размажет об стену Девятого Кольца.
        Продержавшись на этой высоте около десяти секунд, рассмотрел весь участок будущей схватки. Молниеносные Соколы товарищей висели низко над землёй, прикрываясь заборами и холмами. Расположились так, что брали в окружение тот участок, где дорога из казармы соединялась с дорогой вдоль капустного поля. Поле огорожено низеньким заборчиком, что могло бы подсказать противнику неудобную для нас идею - сократить путь через него. Надо атаковать раньше, чем они заметят эту возможность.
        Отряд Маджи маршировал по дороге к стене Кольца. Шли к цели кратчайшим путём и не таились. Они были уверенны в своём превосходстве. Или наоборот - не знали, как лучше всего встретить воздушный налёт.
        Я опустил Сокола и облетел всех бойцов. Рассказал им о необходимости атаковать чуть раньше, чем мы планировали.
        Кольцо окружения переместилось в нужную сторону.
        После чего я завёл Сокола внутрь рощицы. Место не надёжное, так как противник в первую очередь предположит нападения из такого укрытия.
        В томительном ожидании прошло минут пять. А минуты, как водится, тянулись вечность. Пендек ёрзал позади меня, приходилось терпеть, так как от моих окриков парень терялся и заикался. А мне нужен уверенный в себе Пендек, готовый насылать на врагов стаи призрачных орлов.
        До нас долетели раскаты грома и шипение молний.
        Началось.
        У моего отряда есть только один шанс для налёта. Только одна возможность для реализации преимущества внезапности. Хотя и внезапностью это трудно назвать, так как противник готов к бою.
        Я бахнул по панели кулаками. Ломая ветки и сбивая листву, мой акраб взметнулся над рощей. От инерции Пендек едва не вывалился из акраба, но его удержали верёвки.
        - ? ?
        Отряд Маджи стоял в том месте, на которое мы рассчитывали их загнать - на перекрёстке, ничем не прикрытые, кроме доспехов.
        Сокол Миро и Алитчи атаковал сгрудившихся в плотную кучку бойцов Маджи. Сама она стояла в центре и размахивала длинным копьём. Бой начался секунд десять назад, но на борту Сокола Миро и Алитчи уже виднелась длинная дыра, прорванная наконечником этого монструозного оружия.
        Рискуя вывалиться из пикирующего акраба, Алитча встала за спиной Миро и послала в противника несколько «Светоразящих Копий» - все попали в цели. Да и сложно промахнуться, когда враги стояли плотным кольцом вокруг старшей. Так как «Светоразящие Копья» не причиняли вреда живой плоти, то никто из бойцов Маджи не пострадал.
        А сама Маджа ухитрилась подпрыгнуть метров на пять и воткнуть копьё в днище Сокола.
        Удар мощного копья проломил днище акраба и отшвырнул его, как пробитую стрелой утку. Кувыркаясь, он приближался к земле. Миро и Алитча болтались, привязанные верёвками безопасности. Отлетев куда-то за забор капустного поля, Сокол Два с каким-то деликатным треском разбился.
        Маджа приземлилась обратно и снова подняла копьё, готовясь нанизать на него следующую цель. Видать, она прочитала старые скрижали своего рода. Подобные копья описывались, как действенное средство против воздушных атак.
        Остальные Соколы моего отряда достигли противника. Нахав снял с держателя Цветок Деррида и метнул. Софейя тут же сделала крутой разворот, уводя Сокола от поражения тучей ледяных копий, выпущенных противником в ответ.
        Вышло так, что рой ледяных копий встретился с роем наконечников Цветков Деррида. Бывает же такое, но наконечники и ледяные копья прошли мимо, не коснувшись друг друга.
        Наконечники Деррида накрыли отряд Маджи и взорвались, покрыв воинов осколками. По крикам ярости и боли ясно - наконечники достали до тел воинов. Недаром ранее Алитча ослабила их доспехи «Светоразящими Копьями».
        Несколько ледяных копий настигли стремительно удаляющего Сокола и вонзились в корму - полностью снесли её. Стала видна спина Нахава.
        Потеряв равновесие, акраб дико завертелся и скрылся за деревьями рощи.
        Я направил Сокола прямо на Маджу, с другой стороны на её отряд пикировал Сокол Четыре с Эхной и Инаром. Перегнувшись через борт с левой стороны, Инар размахивал сарит-топором на длинной ручке, как несущийся на лошади кочевник кривой саблей.
        Инар выбрал целью брата - Вибола. Тот не стал ждать, когда на него налетят, а сам побежал вперёд, размахивая топором. Оба топора встретились, треск удара был такой, что временно заглушил остальные звуки битвы. А потом их заглушил торжествующий рёв Вибола - его топор переломил топор брата. После столкновения топоров акраб так завертелся, что Эхна спешно подняла его максимально вверх, чтобы не врезаться в землю.
        - Ох, как плохо, самый старший, - заныл Пендек. - Сильные они. Везде нас победили.
        - Не победили ещё, - огрызнулся я.
        Несмотря на череду побед, Маджа осознала, что стоять кучей - облегчать нам задачу. По её жесту, отряд разбежался. На месте остался лежать только незнакомый мне боец, который ранее метнул в нас «Ледяное Копьё». Всё-таки наконечники Цветков Деррида вынесли одного бронированного качка. Над ним склонился Шигеро Саран, возвращая к жизни. У нас - минус два воина. У Маджи - минус один.
        На время мой Сокол остался единственным атакующим врагов акрабом. Атаковать в одиночку - опасно, но нельзя терять инициативы нападающего. Хотя и проигрывающего…
        Я направил Сокола к ближайшей цели - на Маджу Патунга. Она бежала медленнее всех, так как несла громадное копьё.
        - А вот вам! - проорал за моей спиной Пендек. Он тоже поднялся в тесном Соколе, стукнув меня коленом в затылок.
        Пендек окружил акраб стаей чёрных, словно тонированных, призрачных орлов. Потом, как настоящий маг-призыватель из какой-то компьютерной игры (название её я давно забыл, вместе с множеством других воспоминаний Дениса Лаврова), выслал орлов вперёд. От его движений акраб закачался и едва не перевернулся, как утлая лодочка.
        - Сядь! - заорал я.
        Пендек упал обратно на скамью, повторно огрев меня коленом по затылку.
        Я заложил резкий вираж, уходя от смертоносного копья Маджи. Его длинный наконечник царапнул по днищу, раскрыв под моими ногами свистящую ветром трещину.
        К счастью, силовые жилы и гнёзда не были задеты. Но трещина повлияла на аэродинамические характеристики Сокола: летел он так же быстро, но мне стало сложнее удерживать его на нужной траектории.
        Орлы Пендека рассредоточились между разбегающимися целями. Кто-то из противников выбросил им навстречу «Синюю Нить». Судя по всполохам - стандартной модификации. Пару-тройку орлов покромсало, ещё парочку покалечило и они сошли с дистанции, но трое достигли целей.
        Первый врезался прямо в лицо Мадже и взорвался серым облачком пыли. Лицо Маджи закрыто шлемом, но удар оказался таким сильным, что её отбросило, как после нокаута. Семиметровое копьё выпало из рук и отлетело, но осталось при ней - было пристёгнуто широким кожаным ремнём к поясу.
        Второй орёл целился в Вибола, но тот ускользнул - орёл взорвался об землю рядом с ним. Я надеялся, что Вибола хотя бы посекло осколками.
        Третьего чёрного орла Хаки сшиб ударом кулака. Потом применил кристалл в перчатке громобойца и послал в моего Сокола несколько жирных молний.
        Серией сложных манёвров, то бросая Сокола в свободное падение, то ускоряя до максимума, я избежал всех молний. Отдаляться от поля боя нельзя - необходимо усиливать давление, пока враг рассредоточен.
        Я делал широкий круг, наблюдая за противником. Пендек тяжело дышал в мой затылок, восстанавливаясь после «Призыва Зверя».
        К этому времени Эхна справилась с кручением акраба и снова повела его в атаку.
        Преследуя Вибола, Эхна направила акраб под таким острым углом к земле, что мне показалось, что его подбили с помощью «Подавления Света», как это раньше сделали наёмники Те-Танга.
        Снизившись до пары метров, Эхна выровняла акраб и понеслась на низкой высоте, рискуя врезаться в забор или дерево, ведь времени на подъём у неё не будет.
        Сидевший позади Эхны Инар, лишившийся топора, очень сильно перевалился через борт, почти выпрыгивая из акраба. Я думал, что он применит кристалл с боевым дистанционным озарением, но вместо этого Инар вдруг окончательно вывалился из акраба и, кувыркаясь, прокатился по земле, как человек, выпрыгнувший из едущего поезда.
        Вибол остановился и замахнулся топором, но благодаря инерции падения Инар оказался проворнее. Подкатившись к брату, он выбросил вперёд руку, попав в его полностью раскрытый в замахе живот. Я услышал отдалённый шелест «Воздушного Кулака». Игнорируя броню и обмотку, озарение так вдарило по телу Вибола, что тот выронил топор и согнулся, как младшеклассник, которого стукнул в живот старшеклассник.
        Инар нанёс ещё несколько ударов - по темени, в закрытое шлемом лицо, снова в живот и снова в лицо. «Воздушный Кулак» не отбрасывал и не имел отдачи - Вибол корчился от проникающих тумаков, словно его не били по настоящему, а это он притворялся. Перестав дёргаться от невидимых ударов, Вибол свалился на землю и затих.
        Ещё минус один у Маджи!
        К этому моменту Хаки остановился и развернулся, бросившись на помощь товарищу. На бегу он приготовил «Удар Грома», а для скорости несколько раз переместился на «Проворстве Молнии».
        Хаки прытко подскочил к Инару, но Молниеносный Сокол оказался быстрее: пока Инар дубасил брата, Эхна сделала резкий разворот и вернулась к своему пассажиру именно в тот миг, когда Хаки готов был пригвоздить Инара двойным «Ударом Грома». Удары попали в пустоту - Инар нырнул в подставленный Эхной акраб и умчался на недостижимое для «Удара Грома» расстояние.
        Это было проделано с точностью и мастерством, будто Эхна и Инар много раз репетировали короткое десантирование из акраба, применение «Воздушного Кулака» и такую же поспешную эвакуацию обратно в небо.
        Пендек не понял, что произошло.
        - Как это они, а? - удивился он.
        - Искусство воздушного налёта, - сказал я. - Как-то так мы должны научиться.
        Задумано и впрямь хорошо: Инар не потратил Линии на «Телесную Крепость» и не резервировал их для отступления на «Крыльях Ветра» - всё вложил в сокрушительный для бронированного противника «Воздушный Кулак».
        Я позавидовал, что это не я придумал такой способ битвы. Наверняка, Инар вычитал подобную тактику в родовой скрижали или узнал от старших.
        Дал заметку Голосу, чтобы внести в знаки воинской принадлежности Эхны и Инара «решающие заслуги».
        - ? ?
        Маджа была слишком хорошим командиром, чтобы не понять - по отдельности воины её отряда сильнее моих бойцов, но наша мобильность позволяла наносить удары, избегая ответных ударов. Тогда она приняла решение: не вступая в бой, мчаться до цели. Задача её отряда не разгромить нас по Пути к цели, как она самонадеянно планировала, а добраться до Девятого Кольца.
        Я обернулся на Пендека. Тот ответил на мой молчаливый вопрос о Линиях:
        - Для орлов ещё не восстановились. Но могу змей призвать…
        - Готовь змей, - согласился я. - Вдруг повезёт сбросить их кому-нибудь за шиворот.
        Я оценил обстановку. Экипаж Эхны цел, но Инар просигналил, что опустошил Линии, пока что от него мало проку. Алитча и Миро так и не выбрались из капустного поля, значит - «завернулись в покрывало смерти». Софейя и Нахав в строю, но их акраб слишком пострадал, вилял в полёте и медленно набирал высоту. Появился Молниеносный Сокол с Таитой - она высунула руку с фонарём и просигнализировала, что раненные под присмотром Реоа.
        Только сейчас я заметил роскошный акраб Котахи Патунга, окружённый несколькими акрабами отрядов из казармы, облепленные воинами, следившими за поединком. Время от времени некоторые зрители срывались с крыши или балкончика на «Крыльях Ветра» и подлетали поближе, но держали дистанцию, чтобы не мешать участникам необычного поединка. Солнечный таймер только наполовину зашёл за горизонт. У Маджи полно времени, а стена Девятого Кольца уже близка.
        Отряд Маджи, выполняя условия поединка, двигался по дороге между высоким каменным забором чьих-то владений и обширным болотом, образовавшемся после недавнего дождя.
        Не самое лучшее место для повторной атаки. Забор будет прикрытием для противника. Болото степени на нашей стороне: если удастся загнать в него тяжёлых воинов - увязнут.
        Я достал из салона акраба фонарик и поднял на руке, сигнализируя: «Забор, болото».
        Думаю, и без моего указания все всё поняли.
        Даже Маджа.
        Она и Хаки притормозили и следили за нами. Остальные, прижавшись к забору, побежали дальше. Я разгадал намерение Маджи: она и Хаки будут нас задерживать, а остальные продолжат Путь к цели. Хочешь не хочешь, но кому-то из нас суждено напороться на её громадное копьё.
        Воины отряда Маджи двигались быстро, но акрабы легко их догнали и перегнали, заходя на новый круг атаки. Даже искалеченный Молниеносный Сокол Софейи и Нахава немного быстрее пешего воина.
        Пендек снял с борта Цветок Деррида.
        Я проверил толщину Линий - вождение уменьшило её, но паутинок достаточно для однократного использования яркого «Удара Молнии».
        Я не посылал бойцам специальных сигналов для синхронной атаки. Ещё во время тренировок на пустырях мы научились понимать такие вещи по косвенным признакам, типа, наклона акраба, его покачивания или даже по фигуре водителя. Особенно в этом преуспела Эхна - глухонемая девушка всю жизнь только и делала, что пыталась понять намерения окружающих по их мимике и жестам.
        По умолчанию все экипажи следили за моим, поэтому мы одновременно перестали кружить и с трёх сторон ринулись на Маджу и Хаки.
        Не знаю, как остальные, но я решил, что если мы вынесем этих двоих, то разобраться с оставшимися будет проще.
        Копьё Маджи, из-за громадных размеров, двигалось медленно, как стрела подъёмного крана, но когда Маджа придавала ему усиление «Тяжёлого Удара», то двигалось с лёгкостью удочки. Трудно угадать на кого это копьё переметнётся и в какой момент.
        Я привстал и, не убирая рук с панели, ударил молниями по Мадже и Хаки.
        Хаки среагировал на мой удар с невероятной быстротой: молнии не успели расцвести и обрушиться на противника, как им на встречу разнеслись раскаты грома. «Удар Молнии», так сказать, подавили «в зародыше» - ни один разряд не попал в кого-либо.
        Я развернул акраб, уходя от копья Маджи, а Пендек метнул Цветок Деррида. Он полетел точно в Маджу. Бутон раскрылся, выпустив стаю взрывных наконечников - и все они вдруг поменяли направление полёта, обогнули Маджу и Хаки и воткнулись в землю вокруг них, не взорвавшись.
        Хаки поднял забрало шлема и ухмыльнулся, объясняя, что это снова его рук, то есть - кулаков, дело.
        Очень плохо! Я рассчитывал на результаты этого залпа!
        Пендек так расстроился, что снова вскочил, ткнув меня коленями по затылку:
        - Ещё раз! Пролети над ними, накидаю им змей!
        Я начал разворачивать Сокола, делая большой круг. Одновременно следил за действиями товарищей.
        Эхна навела акраб на Маджу ещё в тот момент, когда она, прикрытая защитой Хаки, пыталась проткнуть копьём мой акраб.
        Потом Эхна и Инар освободились от верёвок безопасности и встали на скамейках, балансируя на ветру. И одновременно выпрыгнули из экипажа. У Инара недостаточно Линий для кристалла «Крыльев Ветра», но ему и не понадобилось - Эхна расправила роскошные крылья и подхватила Инара под подмышки. Потом с заметным напряжением взмыла ввысь.
        От толчков выпрыгнувших пассажиров Молниеносный Сокол закружился вокруг своей оси, но не свернул с заданного направления - через пару секунд врезался прямо в Хаки.
        Молниеносный Сокол - это лёгкий акраб, но его корпус выдолблен из цельного куска дерева и усилен железными обручами. На большой скорости он приобретал свойства снаряда.
        Молниеносный Сокол налетел на Хаки, как корабль на острую скалу во время шторма. С той разницей, что от столкновения скала пострадала не меньше корабля. Обломки Сокола и доспехов брызнули в стороны. Могучий парень подался назад и упал на спину, покрытый обломками акраба.
        Если бы Хаки не потратил силы на защиту Маджи, то легко пережил бы столкновение с Молниеносным Соколом. Но он потратил. Столкновение оказалось для него «смертельным». К Хаки тут же подбежал Шигеро Саран и начал приводить в чувство.
        Второй раз за сегодня Эхна и Инар показали что-то необычное. Сначала десантирование, теперь вот - подвиг камикадзе. Эта парочка и впрямь нашла общий язык.
        Пришлось попросить Голос напомнить, чтобы я внёс в их знаки воинской принадлежности не «решающие заслуги», а сразу «выдающиеся».
        Искусство воздушных налётов следовало поощрять.
        - ? ?
        Эхна и Инар скрылись за каменным забором. Тем временем я провёл акраб над Маджей. По торжествующему возгласу Пендека понял, что он успел забросать её призрачными змеями.
        То ли Линия Тела у Маджи слишком толстая, или броня очень крепка, или озарённая ткань настолько непроницаема, но змеи не произвели на неё впечатления. Она их вообще не заметила. Зато успела совладать с несуразно длинным копьём: его наконечник снова пробил наше днище и попал в Пендека…
        Я не видел в какую часть тела пришёлся удар, но можно предположить, что при направлении снизу вверх - в весьма неприятную и болезненную.
        От удара Пендека выбросило из акраба. Его истошный крик провалился куда-то вниз. Вслед за ним вывалился и я - копьё Маджи распороло Сокола на две половинки.
        Кстати, я до сих пор не понял - считается ли столь маленький акраб небесным домом? Или «убийство» столько незначительного дома, практически воздушного мопеда, не карается всеобщим презрением, как это было со мной?
        «Крылья Ветра» включились сами собой, но я не стал отлетать далеко, а приземлился в заполненную грязью яму. Да уж - хотел загнать в болото врагов, но загнал самого себя.
        Поросшие высокой травой холмы скрыли меня. Слышно, как орал от боли Пендек. Затих - Таита и Реоа нашли его и позаботились.
        Я выбросил из «Тайника Света» мочи-ку, наручи и шлем. Полный комплект доспехов я не взял, так как некогда это надевать. А шлем и наручи надевались быстро.
        Взяв мочи-ку двумя руками, как меч, я вылетел из ямы, утягивая за собой струю грязи.
        Я провёл в яме меньше минуты, но ситуация на поле боя изменилась. Единственный уцелевший Сокол, в котором сидели Софейя и Нахав кружил где-то вдали, преследовал рвущихся к цели противников. Их осталось двое - Тону Тангата и кто-то незнакомый.
        Потом я увидел Эхну: избавившись от Инара, она тоже полетела за отступающими. Эх, Эхна, чую, после этой битвы ты снова будешь восстанавливаться много дней. Инара я не видел, но надеялся, что он тоже бежал в сторону врагов.
        Увидел парящий близко к нам роскошный небесный дом и голову Котахи Патунга, который наблюдал за нами, перегнувшись через перила. Его прорицатель тоже склонил голову, закрытую маской.
        А потом я увидел Маджу.
        Точнее сначала у меня самостоятельно сработал кристалл «Телесной Крепости», встроенный в мочи-ку. Потом увидел проступивший из воздуха наконечник монструозного копья - разорвав сандалию, он пробороздил мою ногу и, раздробив коленный сустав, уткнулся в бедренную кость.
        И только после этого я увидел собственно Маджу. Используя краткую невидимость, она подстерегла меня и, когда я пропорхнул над нею, ткнула копьём. Словно охотница из засады!
        Слава Создателям, что сработало интуитивное использование озарения. Если бы не «Телесная Крепость» - Маджа надела бы меня на копьё, как мясо на шампур.
        Извернувшись в воздухе, я рубанул мочи-кой по копью - интуитивная помощь Внутреннего Взора и Голоса применила к удару не только моё усвоенное озарение «Тяжёлого Удара», но и светлый «Тяжёлый Удар» из кристалла в гнезде мочи-ки.
        Благодаря двойному усилению мочи-ка перерубила копьё. Обломки мрачного камня, из которого отлито оружие Маджи, разлетелись по болоту.
        После этого мои Линии перестали поддерживать «Крылья Ветра».
        Я мягко опустился на землю. И тут же упал, так как не мог стоять на изуродованной ноге.
        Отшвырнув обломок копья, Маджа опустила руки крест-накрест, просунув их в перчатки громобойца, болтавшиеся на бёдрах. Следующим движением сняла их с пояса и стукнула основаниями друг о друга - замки защёлкнулись.
        Я не раз видел, как громобойцы разучивали эффектное и быстрое надевание перчаток. Обычно залихватское движение впечатляло, но сейчас Маджа была не в лучшем состоянии. Её броня почти развалилась, а уцелевшие части истончились после ударов «Светоразящих Копий», превратившись чуть ли не в фольгу. Шлем превратился в какую-то мешанину из железа, кожи и топорщащихся осколков небесного стекла, за которыми виднелось лицо Маджи, замотанное озарённой тканью, пропитанной кровью. Видимо, шлем так покорёжило, что Маджа не могла снять его.
        Впрочем, для меня это не подспорье, так как у меня вообще нет защиты, кроме шлема и наручей. А Линий не хватит на «Живую Молнию».
        Мне несколько раз доводилось биться с Маджей в учебных поединках. Из всех она вышла победительницей. Мне нечего противопоставить её мощной Линии Тела и с детства приобретённой опытности в драках.
        Тем более нечего противопоставить сейчас, когда я не мог даже встать.
        - Склоняешь… го… голову? - пробормотала Маджа.
        - Неа, - ответил я, сжимая мочи-ку.
        - У-у-у, - простонала она. - Тогда завернёшься сейчас.
        - Пусть, - прошептал я. - Надо в этой жизни всё испробовать…
        Я вызвал два узора «Крыльев Ветра», они подняли меня и подвесили в вертикальном положении. Подняться выше - невозможно. Но я хотя бы не лежал на земле.
        От потери крови я терял сознание. Держался только каким-то усилием воли.
        Маджа шагнула ко мне и качнулась, будто все силы ушли на залихватское надевание перчаток громобойца.
        Она ослабела не меньше меня! Но почему? Неужели размахивание монструозным копьём, при постоянном использовании «Тяжёлого Удара», так истончило Линии?
        Она сделала ещё шаг и замахнулась.
        Я выставил мочи-ку, понимая, что один шлепок её перчатки завернёт меня в покрывало смерти вместе с мочи-кой.
        - У-у-у, - прогудела Маджа. - Что…
        Она упала на одно колено, уперевшись громадными перчатками в землю.
        - Подлецы вы, - выдохнула она. - Нет позора…
        Руки её задрожали и не выдержали веса тела - Маджа упала передо мной лицом в землю, подняв к небу мощный зад.
        В дырках её наспинного панциря я увидел ленты призрачных змей. Как опарыши, они сновали туда-сюда и испарялись, рассыпаясь в серую пыль.
        27. Жизнь после поражения и двойственный Путь Самирана
        Согласно правилам военной игры меня признали завернувшимся в покрывало смерти. Меня и Маджу отнесли в импровизированный госпиталь, раскинувшийся у дороги. Возле шатра, заляпанного кровью и грязью, стояли несколько целителей из других отрядов, взявшиеся помогать Реоа.
        Погружённый в «Облако Тьмы» Пендек лежал почему-то возле палатки на жёсткой подстилке из хвороста. Славная дивианская шовинистка Реоа посчитала, что негоже класть раненого грязерожденного рядом с прирождёнными жителями.
        Внутри палатки свободно: пять окровавленных подстилок пусты. На шестой спала Алитча, сильно пострадавшая после крушения акраба. Миро, с опухшим от заживающих ран лицом, сидел подле неё и переживал. Молодые люди привыкли, что небесные воины иногда умирают и воскресают, но переживали друг за друга так, будто «Восстановления Жизни» не существовало.
        На другой подстилке лежала Маджа.
        Остальные бывшие раненые и мёртвые ушли смотреть поединок.
        Меня положили на подстилку рядом с Маджей. Исцелением Маджи занялась Таита, а Реоа принялась пересобирать мою ногу. Я отказался от обезболивания «Облаком Тьмы», сжав губы, терпел операцию. Старался не смотреть, как Реоа копалась в моих разорванных мышцах и сухожилиях, как вылавливала в них осколки раздробленных костей и приращивала на место. Слишком этот процесс походил на подготовку мяса для шашлыка.
        Меня больше волновало - добрались ли бойцы Маджи до цели или мои товарищи их задержали?
        - Помнишь, что говорил Экре Патунга? - спросила меня Маджа.
        - Наш наставник много что говорил.
        - Он сказал: «Насколько хорош самый старший, можно судить по тому, насколько уверенно воины его отряда способны побеждать без его руководства».
        Я кивнул. Да, теперь всё зависело от наших подчинённых.
        В отличие от меня, у Маджи нет сильных повреждений. Призрачные змеи Пендека опустошили её Линию Тела до обморочного состояния, но как только змеи исчезли, Маджа быстро поправилась.
        - Надо же, - добродушно сказала она, - меня одолели мелкие твари, которых я не почуяла, пока не стало поздно. Нужно подумать, как от них избавляться. А тебе, Самиран, тоже нужно подумать: в настоящем бою змеи окажут только краткосрочное воздействие на врага.
        - Ослабленного противника необходимо добивать вручную, - ответил я.
        - Против низких змеи вообще бесполезны, так как у них нет Линий.
        - Или они их просто закусают насмерть?
        - Не знаю. Надо спросить у твоего Пендека.
        Вход в палатку был распахнут, я увидел, как в небе показался Молниеносный Сокол, которым правил Амак Саран. И он мог прилететь только с одной целью - привёз раненого.
        Так и было: Амак выгрузил из акраба и внёс в палатку Инара. Судя по залитой кровью одежде, его много раз проткнули «Ледяными Копьями» - их обрубки дотаивали вокруг ран. Да ещё добавили дырок обычным копьём.
        - Тону Тангата постарался, - гордо сказала Маджа.
        Оставив мою ногу, Реоа переключилась на более серьёзные раны Инара.
        Вообще мой второй старший выглядел окончательно мёртвым. Я встревожился, хотя прошло не так много времени, чтобы Реоа не вернула жизнь в тело.
        Амак Саран доложил, что последний боец отряда Маджи - Тону Тангата - неумолимо продвигается к лестнице Девятого Кольца. Эхна, Нахав и Софейя пытаются ему помешать.
        - Ему осталось шагов пятьсот.
        Маджа торжествующе поглядела на меня:
        - Не выстоят твои против одного моего.
        - Пятьсот шагов не так уж и мало, учитывая, что Тону Тангата обессилен и изранен, - ответил я.
        - Ничего, если надо - он поползёт.
        Амак снова улетел.
        Маджа тоже ушла - хотела своими глазами увидеть торжественный момент восхождения (заползания?) своего последнего героя на первую ступеньку лестницы.
        - ? ?
        Боль в ноге стала невыносимой, я попросил Реоа усыпить меня или сунуть в «Облако Тьмы». В ожидании закрыл глаза. Но тут же услышал шум шагов и мелодичный звон солнечных кругов.
        В палатку вошли Софейя и Эхна. Софейя хромала и держалась за живот, откуда плескалась кровь. От спазмов боли Софейя дёргалась, отчего её солнечные круги весело позвякивали.
        Я расстроился: ещё двух выбили! Остался один Нахав?
        Эхна оттащила Софейю на подстилку.
        Странно, что сама Эхна не получила серьёзных увечий. Так, обычные царапины и синяки, которые давно стали приметами её внешности. Тогда почему она оставила поле боя? Вероятно, глухонемая девушка решила признать своё поражение без того, чтобы оказаться на грани жизни и смерти, как обычно.
        За Эхной в палатку протиснулся Амак и притащил Нахава: судя по разбитой голове и опалённой одежде, он тоже получил порцию ледяных копий, сдобренных «Огненным Смерчем».
        Тону Тангата был сегодня в ударе, валил льдом и пламенем направо и налево.
        Я откинулся на подстилке. Конец игры. Все мои бойцы завернулись в покрывала смерти. Я оказался плохим старшим: мой отряд не смог победить без моего руководства.
        Теперь Котахи Патунга не будет выгораживать меня перед остальными старшими. Меня выгонят со службы.
        Не зря я подготовил себе запасной аэродром. Придётся идти по Пути шашлычника. Одна беда - за меня, наверняка, тут же возьмутся сволочные Кохуру. Ведь у меня не будет крыши Патунга. Я буду беззащитен.
        Хотя нет, как это - беззащитен?
        У меня есть воинские умения. У меня есть какие-то деньжата. Машлычная, помоги ей Создатели, начнёт приносить доход. Обзаведусь охраной из наёмников, да и сам буду осторожен. Буду…
        Поток мыслей о машлычном будущем прервал тычок в грудь. Я открыл глаза. Надо мною склонилась Эхна, в разрезе её потной и подпалённой туники видны груди, слегка забинтованные озарённой тканью.
        Эхна требовательно ткнула меня в плечо её раз, призывая смотреть не на её сиськи, а на скрижальку.
        ПОБЕДА
        - Да, я понял, что Маджа победила. Завернули нас в покрывала сме…
        Эхна бешено начертила новые иероглифы.
        НЕТ
        САМИРАН-БОЛВАН
        МЫ
        ПОБЕДА
        - Как это? - я изумлённо приподнялся на локте. - Всех же убили?
        ВРЕМЯ
        Я снова откинулся на подстилке, на этот раз с довольной улыбкой. Солнце-таймер зашло за горизонт раньше, чем боец отряда Маджи ступил на лестницу. И если бы я заранее попросил Внутренний Голос отмерять время, он предупредил бы.
        В палатку вошёл челядинец Патунга, разодетый в бутафорские доспехи.
        - Господин первый старший Патунга зовёт к себе Самирана из рода Саран, - объявил он, игнорируя правило приличия, требовавшее не называть вслух имена незнакомцев.
        Челядинцы славных родов иногда грешили этим нарушением, как бы компенсируя своё приниженное положение.
        - Он не может ходить, - возразила Реоа. - И летать ему нельзя.
        Эхна замахала скрижалькой, но и без чтения понятно, что она вызвалась отнести меня.
        Реоа принесла откуда-то простенький серый халат, чтобы прикрыть мою рваную и окровавленную одежду.
        А Эхна достала из шкатулки энергетический корень и заставила разжевать его.
        Кстати, стремясь и обозвать меня и сократить время для вычерчивания ругательства, Эхна изобрела новый иероглиф дивианской письменности - соединила САМИРАН и БОЛВАН в один красивый и ёмкий значок.
        - ? ?
        Эхна доставила меня на акраб Котахи Патунга, висевший невысоко над землёй. Стенки небесного дома всё так же убраны. Котахи так же возлежал на своём лектусе-троне, а прорицатель сидел рядом. У подножия подиума сидела Маджа. Челядинцы жались по стенам.
        Эхне явно хотелось остаться, но Котахи отметающим жестом приказал ей улетать, а меня поманил приглашающим жестом, указав место рядом с Маджей.
        Я кое-как доковылял и сел на квадратный мягкий матрас, сдерживая вопли боли, рвущиеся при каждом движении. Я был слаб и опустошён. Корешковый энергетик не помог.
        «Голос?»
        Нет ответа.
        Из предыдущего общения со старшими всяких родов я уяснил, что подавление Внутреннего Голоса младших собеседников - это стандартная процедура для серьёзных бесед, чьё детальное содержание не должно сохраниться в памяти Внутреннего Голоса, а значит не всплыть ни при допросе «Правдивой Беседой», ни при сравнении Обвинения и Правды, если дело дойдёт до суда.
        Но навряд ли Котахи будет говорить со мной о секретных делах своего рода. Подавление Голоса младших собеседников было иная функция, назидательная. Подавление намекало, что в предстоящей беседе будут проверяться подлинные интеллектуальные качества собеседника, а не его мнимая эрудированность, подкреплённая памятью Голоса.
        Отметил, что Маджа помылась и переоделась в богатый халат, достойный окружавшей нас роскоши. На летающей яхте Котахи Патунга имелся бассейн. Я отчего-то вспомнил папу Дениса Лаврова. Когда по телевизору показывали яхты или лондонские особняки олигархов, он восклицал: «Чтоб я так жил!» Вот и мне захотелось воскликнуть подобное.
        - Рад, что ты, Самиран, откликнулся на моё приглашение, - сказал Котахи.
        Хотя мне трудно не только говорить, но и думать, я выдал длинную, полную подобострастных метафор фразу, завершив вопросом, о чём именно уважаемый первый старший рода Патунга хотел узнать от меня?
        - Я сказал Мадже о том, что время - подлая вещь. Как бы ты за ним не следил - оно неизбежно заканчивается.
        Ага, речь о моей победе.
        - Красиво схвачен смысл, - поклонился я старшему. - И что ответила уважаемая Маджа?
        - Вот сейчас и узнаем.
        - Не соглашусь с вами, уважаемые, - поклонилась Маджа. - Время не может закончиться, так как оно неделимо. Сколько за ним не наблюдай, не увидишь ни его начала, ни конца. Тем не менее, соглашусь, что бесконечная неделимость время умеет как-то окончательно уходить. Недаром среди воспитанных людей принято говорить: «Время вышло, и вы уходите».
        Котахи Патунга довольно кивнул, мол, молодец, дочка, ты не только сильный воин, но не чужда мудрости.
        Я внутренне заплакал: следовало сказать что-то умное в этой тройной словесной дуэли, но мозги отказывались работать. Мне хотелось уснуть и не просыпаться пару поколений. Но эта встреча - продолжение испытания. Поединок ещё не закончился. Котахи будет пытать меня «мудрым» разговором.
        От меня ждали ответа. Я процитировал своего любимого старца:
        - Я бы сказал, что время - это хаотический вихрь, в котором некая воля создаёт островки спокойствия.
        Моя фраза не угодила Котахи.
        - Ты сам придумал эту невнятную чепуху, юноша?
        - А это важно для смысла сказанного?
        - Очень. Ибо я не припоминаю таких смыслов в скрижалях мудрых и правильных. Сие значит, ты почерпнул их из скрижалей глупых и неправильных.
        Маджа ухмыльнулась:
        - Как Самиран может знать что-либо о времени, если считает, что его творит какая-то воля?
        О времени я знал побольше Маджи! Но сформулировать остроумный ответ не смог.
        Не дождавшись моего ответа, Котахи продолжил:
        - Хотя ты, Маджа, лучше понимаешь суть времени, но время поединка перешло на сторону отряда Самирана.
        Маджа встрепенулась:
        - В моём отряде было шесть воинов, а у Самирана - двенадцать.
        - Да, но из его двенадцати только восемь были в бою, а двое из восьми вообще младшие ученики.
        - Хм.
        - Силы были равны, шесть на шесть.
        - Если вы так считаете, пусть так и будет, - с обидой согласилась Маджа.
        - Более того, в твоём отряде почти все бойцы - отпрыски славных родов. Тогда как у Самирана только Софейю, Инара и Нахава можно признать равными тебе и твоим воинам.
        Верное замечание: славные отпрыски получали раннее воинское образование и рост Линий.
        Маджа поклонилась:
        - Первый старший, я считаю, что победа Самирана - случайность. Будь у нас равное число воинов…
        - Равное число воинов? - прервал Котахи Патунга. - Хочешь сказать, что если бы в Молниеносных Соколах сидели не какие-то грязерожденные (это он о Пендеке), не ущербные и обиженные Создателями (это он об Эхне), не какие-то колченогие слабаки (это, вероятно, о Лоуа), не какие-то грязь ведает кто (это он об остальных), то тогда их победа не была бы случайностью?
        Маджа молча поклонилась с тем видом, с каким говорят: «Именно так».
        - Принижая колченогих, грязерожденных и обиженных Создателями товарищей Самирана, ты, Маджа, принижаешь себя и свой род.
        - Почему, самый старший?
        - Это я выставил условия поединка. Как первый старший рода Патунга, я знал, чем уравновесить силы отряда Самирана и твоего отряда. Подвергнув сомнению чистоту победы Самирана, ты подвергла сомнению мою справедливость.
        Выразив на лице чрезвычайное сожаление в своей неправоте, Маджа поклонилась.
        Я отчётливо понял: сегодняшний поединок проверял Маджу не меньше, чем меня. Но зачем? В чём сомневался Котахи Патунга?
        - Твоё время вышло, уходи и ты, - вынес приговор первый старший.
        Маджа замялась. Виновато посмотрела на меня, словно хотела извиниться. Я ободряюще улыбнулся. Она встала, подошла к краю акраба и спрыгнула.
        Котахи Патунга почти ласково сказал:
        - Ты и твой отряд меня порадовали.
        - И озадачили тоже?
        - Я уверен, что вы достойно покажете себя на смотре, озадачив соперников и недоброжелателей.
        Я поклонился.
        - За Молниеносных Соколов не переживай, когда род Зелдан их починит, пришлют в казармы.
        Я надеялся, что и «моё время вышло, и мне можно уйти», но акраб дрогнул и стал подниматься. А потом медленно, не забираясь слишком высоко, чтобы не попасть в злой ветер над Дивией, поплыл по направлению к центральным Кольцам.
        - ? ?
        Акраб летел медленно, медленнее, чем прогулочный теплоход с завёрнутыми в одеяла туристами, плыл по питерским каналам. Но холодный ветер пробирал меня через халат. Я был болен, устал и хотел спать. Холод добил меня.
        Котахи приказал челядинцам принести тёплую одежду. И мне принесли - такую же белую шубу сутенёра из американских комедий, в какой раньше щеголял папа Самирана.
        Укутавшись в мех, я окончательно ощутил себя на прогулке по рекам Петербурга. Только за бортами прогулочного акраба проплывали не Шереметьевский дворец или Инженерный замок, а дивианские дворцы, чья архитектура поражала моё воображение до сих пор.
        Челядинцы принесли прямоугольные сосуды с ароматной водой и травяным чаем. Я кое-как высвободил руку из тёплого плена сутенёрской шубы и взял сосуд с чаем. Ароматную воду я не любил, она всегда воняла тиной, даже аромат цветков ман-ги не перекрывал. Чай тоже попахивал тиной, но был хотя бы кипячёный.
        Понятно, что Котахи хотел побеседовать о чём-то важном. Но я разомлел от боли, усталости, холода и внезапного тепла. Объяви сейчас Котахи Патунга, что он знает, что я не Самиран из рода Саран, а демон Дын-Ыс Лов-Роф, то я, пожав плечами, ответил бы: «Ну и что с того? Как же вы меня зае…»
        Поэтому я не удивился, услышав вопрос.
        - Ну, и что было в твоём пророческом сне?
        Я уверен, что Котахи спросил о видении, случившемся во время демонического обряда. В том видении, где на кухне квартиры в Екатеринбурге объявился Гуро Каалман и посетовал, что обед ещё не начался. Создатели ведают, откуда Котахи узнал о его содержании. Но я привык, что магия Двенадцати Тысяч Граней позволяла и не такое.
        И всё же я сделал вид, что не понял вопроса:
        - В каком пророческом сне, уважаемый?
        - Который тебе показал кристалл «Пророческого Сна» из ларца моего дружественного дара.
        Я вспомнил, что после той беседы со старшими Патунга, в которой меня окрестили Убийцей Акрабов, челядинец поднёс мне ларец. Это было… когда же это было? Голос молчал.
        - Как? - насупился Котахи. - Ты до сих пор не использовал его?
        Кто же знал, что я обязан был использовать этот дурацкий кристалл?
        Я сокрушённо помотал головой.
        - Ты груб и невежественен, Самиран, - сказал Котахи. - Ты меня огорчаешь, уничтожая радость от твоей победы.
        Не зная, что ответить, не чувствуя поддержки Голоса, я только низко склонился, разделяя огорчение самим собой.
        Проклятые дивианские церемонии! Голос, напомни, чтобы я изучил… Ах, да… Ладно, сам запомню. Первым же делом, как это закончится, я…
        - Глупый юноша, - продолжил Котахи. - Ты до сих пор не соблюдаешь обычаев воспитанных людей, но при этом намереваешься стать уполномоченным помощником Совета Правителей? С таким поведением ты там не задержишься.
        Я не знал, как ещё сильнее изобразить раскаяние: моя голова почти касалась матраса, дальше сгибаться некуда. Пришлось разогнуться.
        - Когда тебе приносят в ларце кристалл «Пророческого Сна», - назидательно сказал Котахи Патунга, - ты должен использовать его в следующую ночь.
        - Признаю свою оплошность, - сказал я. - Обещаю сразу же, сегодня же…
        - Эх, - махнул рукой Котахи Патунга. - Теперь куда спешить? Мы думали, что обсудим твой пророческий сон и сверим со снами прорицателя.
        Я не понимал, зачем всё это и как работает такое сравнение. Но спрашивать не стал, опасаясь вызвать новый гнев старшего.
        Старший Патунга сам разъяснил:
        - Видишь ли, Самиран, у моего прорицателя возникли трудности с пониманием твоего направления на Всеобщем Пути.
        Я изобразил на лице страдание и сожаление, что снова доставил неприятности уважаемым людям.
        Котахи обернулся к прорицателю:
        - Итак, по твоим словам получается, что Самиран - особенный и выдающийся?
        - Особенный, как человек, родившийся с двумя носами, - поклонился прорицатель. - Но делает ли наличие двух носов выдающимся?
        - Хочешь сказать, что двойная неопределённость Пути Самирана - это уродство?
        - Скорее проклятие. Ведь Самиран лишён возможности узнать о том, что ждёт его на Всеобщем Пути.
        - Что-то ты темнишь, уважаемый.
        Прорицатель снова поклонился:
        - Мысль моя светла как никогда.
        - И всё же проясни её.
        - Известны случаи, когда некоторые люди родились с устойчивостью к целительским озарениям. Эти несчастные подвержены ранениям и смерти, от которых их не могут избавить самые искусные целители.
        - Да, слышал о таких, - нетерпеливо согласился Котахи Патунга. - Этим страдальцам приходится использовать вонючие снадобья низких лекарей.
        - Вот и Самиран рождён с устойчивостью к разглядыванию его будущего на Всеобщем Пути.
        Мне никто слова не давал. Приходилось молча переводить взгляд с одного собеседника на другого.
        Котахи Патунга задумчиво сказал:
        - Вернёмся к твоему пронзительно верному сравнению Самирана с двуносым уродцем. Получается, что Самиран - человек, рождённый с несколькими Путями? И ни один из них нельзя с точностью увидеть в «Пророческом Сне»?
        - В «Пророческом Сне» можно увидеть любой Путь, мой светлый господин. Точность не в событиях сна, а в толковании оных.
        - Верно, верно, - задумчиво сказал Котахи. - Ты один мой Путь толкуешь десятью разными способами, а у Самирана их сразу два.
        Прорицатель упакован в балахон и маску, но по изменившемуся изгибу спины заметно, как он недоволен оценкой его способностей.
        Вообще, прорицатель Кохуру и этот одинаково обиделись, когда их пророчества подвергли сомнению. Вероятно, особенность их профессии.
        - Светлый господин, нет моей вины в том, что невоспитанный глупец пренебрёг кристаллом «Пророческого Сна».
        Валить свои косяки на других - тоже профессиональная особенность прорицателей.
        Котахи Патунга резко сказал:
        - Ладно, Самиран, раз ты не узрил пророческого сна, то и говорить с тобой не о чём. Твоё время вышло, и ты уходи.
        Я встал, скинул уютную шубу и поклонился. Направился к бортику акраба. Оказалось, что он завис прямо над казармой.
        Примерившись, я спрыгнул и приземлился на «Крыльях Ветра». Моя изуродованная нога болела, но от усталости боль не казалась сильной.
        Мне хотелось задуматься над тем, что я услышал, и разглядеть двойственность своего Пути. Но каждая моя мысль, словно под тёплой шубой сонливости, медленно угасала и исчезала.
        Шагая по рукам и ногам спящих товарищей, я добрёл до своего матраса в казарме и рухнул. Сон, сон, сон! Любой, пусть двенадцать тысяч раз пророческий, но - сон!
        28. Благоволение для грязерожденного и сердце, переполненное ужасом
        Вечером дня после поединка, когда мой отряд, ещё не оправившись от ран, валялся в казарме, нас посетил какой-то славный, судя по богатой одежде и обуви на очень высоком каблуке, священник в маске. Его прислал Котахи Патунга с наказом прочитать наши Пути и растолковать равновесие.
        Услуги такого священника стоили много жирных золотых граней. Он не просто толковал равновесие, но и подталкивал в нужном направлении. По аналогии с военными героями, таких супер священников называли «храмовые герои».
        Даже наличие денег не гарантировало сотрудничество столь славного служителя культа. И тем более славный служитель не поехал бы в казармы, а принял бы нас в своём храме. Его появление в казарме - очередной подарок от Котахи Патунга.
        Софейя Патунга шепнула:
        - Сей славный человек толкует равновесие старшим моего рода! Нам невероятно повезло!
        Бойцы радостно выстроились в очередь к служителю. Мне же пришлось выдумать оправдание, мол, у меня свой священник, я не могу ему изменять. Звучало глуповато, но ничего лучше я не сочинил.
        Отказ от элитарной услуги удивил священника в маске. Он иронично заметил:
        - Если ты отказываешься от меня в пользу другого, то кто же этот могучий храмовый герой? Я знаю всех равных мне по силе Помогающих Создателям, их очень немного. И ни один из них не стал бы толковать или менять равновесие для какого-то там Саран.
        Я виновато поклонился и, прихрамывая, сбежал. Нанял акраб и прилетел в дом на Восьмом Кольце.
        Мой могучий храмовый герой, как водится, расхаживал по дому в голом виде. С помощью нудизма Танэ Пахау издевался над подлецом-соседом, который, по мнению старца, подглядывал за нашим домом. Что, кстати, могло быть правдой. И могло быть прогрессирующей сенильной деменцией.
        Моего визита Танэ Пахау не ожидал. Неспешно, сохраняя достоинство, он накинул халат. Выслушал рассказ о поединке и, что мой отряд получил благоволение от храмового героя, старец сказал:
        - Не хочу тебя огорчать юноша, но твоё равновесие склонено в сторону наказания. Тебе лучше не ходить в храм.
        - Опять я что-то делаю не так, как надо Создателям?
        - Ты вообще делаешь не то, что надо неведомой Воле, - поправил старец.
        Я благоразумно не стал спрашивать, откуда он знал, что этой Воле надобно, так как старец затянул бы нудятину о спасении Дивии.
        Воспользовавшись случаем, я спросил у Танэ Пахау, не владеет ли он скрытым озарением священников, которое увеличивает шанс на благоволение? Ведь у него уже было одно скрытое озарение, позволявшее видеть мимолётные благоволения.
        Танэ Пахау покачал головой:
        - Сложный вопрос задал ты мне, юноша. Если бы я достиг таких высот в моём предназначении и мне было бы дозволено увидеть скрижали скрытых озарений, то я не имел бы права тебе о них рассказывать. А если бы не достиг высот, то я знал бы о скрытых озарениях не более твоего.
        - А вы достигли высот?
        - Нет.
        - Видите, как просто дать короткий ответ? Зачем городить столько слов.
        - Короткий ответ - удел невежды. Длинный ответ - удел дурака. Я юноша, сказал столько, сколько необходимо, чтобы ты услышал.
        «Старый болван, ты даже не представляешь, сколько лишнего наговорил!» - мысленно воскликнул я и отправился спать.
        - ? ?
        Когда я вернулся утром в казарму, то первым делом подошёл к Реоа, чтобы она продолжила лечение ноги. Пока целительница работала, ко мне подходили товарищи и радостно рассказывали, как вчерашний могучий храмовый герой растолковал равновесие.
        Инар, вопреки ожиданиям, получил незначительный прирост Линии Духа.
        Алитча Тиро весьма поправила Линию Морального Права. Миро Каитапахи получил какое-то «Неизведанное озарение» и два ярких кристалла «Стены Воздуха». Не густо, но и не пусто.
        Софейя обзавелась сразу четырьмя управляющими озарениями - очень богатое благоволение, но бесполезное для воина.
        Эхна Намеш радостно сунула мне в лицо табличку с иероглифами:
        12 000
        СВОБОДНЫЙ
        ГРАНЬ
        Это весьма хорошая награда, так как в ближайшее время учителя обещали обучить нас слиянию свободных граней в кристаллы.
        Нахав Сешт получил усиление Морального Права. Хотя, казалось, куда ему больше? Мою ревность успокоило то, что его усиление было временным.
        Таита Саран обзавелась вечной «Закалкой Духа».
        Даже Амак Саран, совершенно никчёмный воин и человек, заработал вечные «Мягкие Руки» заметной ступени. Всю жизнь он был обделён благоволениями, теперь ходил радостный и гордый собой.
        И только Пендек ничего не получил. Храмовый герой отказался помогать грязерожденному.
        Такое отношение к Пендеку вконец разозлило меня. Но как это исправить - неясно. Считалось, что всякий докажет свою ценность службой во благо Дивии. Но если ты чёрный грязерожденный с ветроломов, то тебе придётся доказывать это всю жизнь.
        Пришлось мне взять Пендека за руку и, не спрашивая, можно ли прикоснуться к нему, потащить в храм.
        Парень боялся благоволений, всю дорогу упирался своими мохнатыми ногами в землю, как ребёнок, которого вели к зубному.
        В храме я потребовал самого лучшего священника. К нам вышел нарядный служитель на таких высоких каблуках, что кончик его многоярусной шапки скрёб потолок. Узнав, что предстояло прочитать Пути и растолковать равновесие для кого-то чернокожего, волосатого и грязерожденного, священник отказался. Но три шкатулки золота убедили его, что рождённые на Дивии - её прирождённые жители.
        Взяв деньги, священник сделал вид, что серьёзно поработал над Пендеком, хотя ясно, что у парня и без толкования всё прекрасно, не нужно никакого «Чтения Путей».
        Священник ушёл, покачиваясь на высоченных каблуках.
        Я втолкнул Пендека в комнату для благоволений, а сам встал на страже выхода. Как я ожидал, парень тут же попытался сбежать, но я поймал его и предупредил:
        - Дружище, если ты выйдешь из этого храма без благоволения, то я выгоню тебя из отряда, а в знак воинской принадлежности внесу двенадцать тысяч непростительных промахов.
        Угроза оказалась страшнее мифической опасности получить наказание от Создателей. Пендек смирился и скрылся в комнате для благоволений.
        Обратно Пендек вышел довольно быстро, минут через десять. На лице его выражение радости и той лёгкости, когда человек проходит через неприятное событие и оставляет его позади.
        Оказывается, совсем не страшно! - закричал Пендек, хотя губы его тряслись.
        - Я же говорил.
        - И благоволение мне дали богатое.
        - Я же говорил.
        - Линия Тела у меня теперь - вот такая. А Моральное Право ещё толще!
        - А ты боялся.
        - Вообще не боюсь теперь, самый старший.
        - Что ещё даровали тебе Создатели?
        Пендек грязерожденный, с ним можно не церемониться в соблюдении приличий. А сам он не знал, что расспрашивать о дарах благоволения - это грубость.
        - Озарение мне выдали, старший. «Неизведанное озарение» называется. Что оно делает?
        - В скрижалях Доме Опыта написано.
        - Обязательно так и сделаю, - горячо пообещал Пендек. - Прочитаю все скрижали, самый старший. Вот увидишь!
        Зная отношение Пендека к скрижалям, можно предугадать, что читать он не будет.
        Пендек радостно болтал, пересказывая благоволение. Но он слишком наивен, чтобы скрыть от меня правду. Пендек уверял, что будет регулярно ходить в храмы, но я подозревал, что на следующее благоволение мне придётся загонять его силой.
        Если продолжить сравнение Пендека с ребёнком, которого через слёзы и истерику, приволокли в больницу, где «делали больные уколы», то сейчас он испытывал облегчение, что следующая прививка будет когда-то в далёком будущем. А сейчас можно спокойно выдохнуть.
        - ? ?
        Остальные воины оценили победу моего отряда над отрядом Маджи примерно так же, как сама Маджа: то есть нашли множество объяснений нашему везению. Мол, и силы были неравны, и старший Патунга поставил дочери заведомо невыгодные условия, запретив применять озарения для полёта, и, конечно же, времени выделил слишком мало - ещё бы немного и славный Тону Тангата взошёл бы на ступеньку Стены.
        Главным героем поединка стал Тону Тангата, а не Инар и Эхна, проявившие изобретательность в бою. И тем более никто не вспомнил, что именно змеи Пендека нанесли Мадже «смертельный» удар. Победу грязерожденного над девушкой из славного рода Патунга, словно сговорившись, не заметили.
        Отметил я - внёс в знак Пендека сразу три заслуги.
        Когда-то я задумывался: если первый отряда раздаёт награды своим подчинённым, то кто раздаёт награды ему? Неужели - сам себе? Как выяснилось, да. Первые отрядов награждали сами себя. Почти так же, как это делают некоторые генералы армии.
        Самонаграждение не считалось чем-то несправедливым, но всё же обычно первых в отряде награждали старшие рода, кому отряд служил.
        Над нашим отрядом «шефствовал», если можно так выразиться, Экре Патунга. Он пожаловал мне выдающуюся заслугу:
        ?
        ЭКРЕ ИЗ РОДА ПАТУНГА ПРИЗНАЛ СЛЕДУЮЩУЮ ЗАСЛУГУ САМИРАНА САРАН:
        *** Он проявил смекалку и победил в поединке с более сильным соперником.
        Стандартность и бесцветность формулировки намекала, что Экре не считал мою заслугу таковой, а наградил под нажимом своего старшего - Котахи Патунга.
        Сам Экре по какой-то причине пропустил поединок, что не помешало ему провести с нами разбор битвы. Выслушав описания хода боевых действий, приказал мне продемонстрировать умения отряда.
        Почти половину дня славный небесный воин гонял с нами на Молниеносных Соколах по дальним Кольцам Дивии. На пустырях он приказывал атаковать какие-нибудь развалины, используя озарения и оружие, включая Цветок Деррида. На моё возражение, что это оружие слишком дорогое для пустой стрельбы, заверил: род Патунга оплатит. Выполняя его просьбу, Пендек дважды поразил заброшенные дома, развалив их окончательно.
        Отдельно Экре Патунга оценил манёвр Инара. Он заставил парня много раз десантироваться из Молниеносного Сокола, прокатываться по земле, бить манекен «Воздушным Кулаком» и прыгать обратно в акраб.
        - Скажи честно, ты прочитал об этом в скрижалях рода Сарит?
        - Да, - нехотя признался Инар. - Но там описывался приём с сарит-топором. Я приспособил его под своё озарение.
        - Молодец. Я тебе тоже внесу в знак заслугу.
        Эхна толкнула Инара локтем. Тот спохватился:
        - Вообще, самый старший, мастерство погонщика акраба не менее важно, чем бойца. Ведь если меня вовремя не подобрать, то меня легко убьют, так как я потрачу Лини на «Воздушный Кулак».
        - Вижу, - согласился Экре Патунга, глядя на сиськи Эхны. - Погонщица тоже молодец.
        После этого разговора Экре вышел на ристалище и приказал Инару и Эхне повторить «рукопашное нападение с воздуха».
        Они выполнили заход.
        Инар выпрыгнул из акраба и бросился с кулаками на Экре. Но тот легко сбил его с ног «Порывом Ветра», а потом выхватил мочи-ку и приставил к горлу Инара:
        - Не так уж и опасна ваша атака? Что-то старик Котахи попутал, решив, что ваши умения усилят наш род. Летуны никогда не будут сильнее славных воинов с толстой Линией Тела.
        Тогда вмешался я:
        - Уважаемый, главным условием боевого наскока является внезапность. А сейчас вы были готовы и ждали Инара, поэтому легко с ним расправились.
        - Значит, вы подлые летуны?
        - Подлые, - кивнул я.
        - Но ваша подлость ничего не сделает против готового к нападению противника?
        - Если противник подготовился и ждал именно нас, то мы применим другие способы его победить, наисветлейший господин.
        - Какие? - усмехнулся Экре.
        - Подлые.
        - Например?
        - Обратите внимание вот сюда.
        Я показал пальцем на живот Экре Патунга.
        Тот опустил голову, вздрогнул и захлопал себя по животу туники, приговаривая:
        - Ах, вот оно как! Маджа меня предупреждала. Вот подлецы!
        В складках его туники на животе скользило дымчатое тело призрачной змеи, которую Пендек по моему приказу подсунул, пока Экре разговаривал со мной.
        Фишка этих змей в том, что они «жалили» Линию Тела так, что её уменьшение можно заметить, только если пристально смотреть на эту Линию. Обычно никто свои Линии не разглядывал, поэтому атаку змеями - особенно если их будет не одна, а хотя бы двенадцать - замечал после наступления странной усталости.
        Укусов нельзя почувствовать. Если удачно подбросить врагу клубок змей, то они искусают его Линию Тела до дрожи в коленях.
        В чём-то призрачные змеи Пендека дублировали действие «Ослабления Тела», но ослабление достигалось за короткий период времени, отчего было заметнее.
        Я предположил: а что если подкрепить змеиную атаку ярким или хотя бы светлым «Обманом Взора»? Таким образом, жертва не увидит уменьшения Линии Тела, и не поймёт причины резкой слабости!
        Но сколько я ни бился над Пендеком, он так не смог последовательно применить «Призыв Зверя» и «Обман Взора».
        Сначала парень пугался, что его Взор тоже искажался. Еле удалось преодолеть этот страх. Потом выяснилось, что Линий не хватает на светлый «Обман Взора». А низкие уровни обмана не всегда воздействовали на воинов.
        Схема, быть может, и рабочая, но пока что недостижимая для Пендека.
        - ? ?
        Итак, Котахи прислал к нам Экре Патунга, чтобы тот оценил перспективы небесной кавалерии. Не знаю, произвели мы на него должное впечатление или нет. По лицу качка не понять.
        Но на прощание он дал совет:
        - Почему бы вам не сделать Молниеносные Соколы невидимыми? Подлецы любят невидимость.
        Совет мне понравился. Я и сам думал о чём-то подобном.
        Но оказалось, что нельзя добавить Соколам невидимость без потери других качеств экипажей. Как сказали мастера рода Зелдан, было два Пути: вставить новое гнездо для кристалла «Прозрачности Воздуха» или заменить один из кристаллов на невидимость.
        Первый вариант равномерно ухудшал все характеристики Сокола, так как дополнительное гнездо увеличивало напряжение в силовых жилах и замедляло передачу энергии или что-то вроде того. Технические подробности - секрет рода Зелдан, поэтому приходилось верить на слово.
        Второй вариант, с заменой кристалла в каком-нибудь гнезде, сильно ухудшал одну из характеристик - скорость, манёвренность или устойчивость, в зависимости от того, какое гнездо будет отдано под «Прозрачность Воздуха».
        Скорость - главный перк Небесного Сокола. Она необходима для внезапной атаки. С другой стороны невидимость компенсировала потерю внезапности. Можно не спешить и подкрасться незаметно.
        Если пожертвовать манёвренностью, наши Соколы станут разворачиваться по большей дуге, и, как сказала Лоуа, можно забыть о резком развороте.
        Жертвовать устойчивостью вообще нельзя. Соколов и без того нещадно качало, когда сидящий за водителем стрелец поднимался на ноги и активно размахивал руками.
        В итоге я принял банальное решение: на трёх Соколах поставили дополнительное гнездо с невидимостью, а на трёх других - заменили кристалл, отвечавший за дополнительную скорость. Посмотрим, что окажется лучше.
        - ? ?
        Я вертел в пальцах кристалл «Пророческого Сна», подаренный мне Котахи Патунга. Нравится или нет, но придётся сегодня попробовать. Нельзя гневить первого старшего Патунга.
        Вертел кристалл и думал, что озарения, воздействующие на сознание, страшнее боевых. Боевые можно хотя бы отразить, но из жутких бэд-трипов «Ясности Мышления» или «Пророческого Сна» выхода нет. Их нужно проходить от начала до конца.
        Для рассматривания пророческого сна я решил переночевать не в казарме, а в своей роскошной комнате в родовом дворце Саран. Ремонт дворца почти завершился, поэтому никто не мешал спать. И главный плюс - здесь ко мне не ворвётся полуголый Танэ Пахау.
        Я встал с ложа и прошёлся по комнате.
        Проверил входную арку, она плотно закрыта растением-дверью. Его распорядился высадить я. Остальные Саран презирали такие двери, так как они ассоциировались у них с мерзкими Те-Танга. Поэтому и во дворце, и в домах всех Саран стояли раздвижные ворота и калитки.
        Я вернулся на ложе. Лёг лицом вверх и посмотрел на кристалл. Его грани переливались в синем свете фонаря.
        Внутренний Взор показал описание кристалла.
        ?
        КРИСТАЛЛ ЯРКОГО ОЗАРЕНИЯ «ПРОРОЧЕСКИЙ СОН».
        ТВОРЕЦ КРИСТАЛЛА: ХРАМОВЫЙ ГЕРОЙ РОДА КИНАБИ.
        ДО ЗАТУХАНИЯ ОЗАРЕНИЯ, ЗАКЛЮЧЁННОГО В ЭТОТ КРИСТАЛЛ, ОСТАЛОСЬ: ОДНО ПРОРОЧЕСТВО.
        ?
        Честно говоря, мне не хотелось снова увидеть родительскую квартиру в Екатеринбурге. Ведь я смотрел на неё глазами жителя Дивии. Проснувшись, вспоминал маму Дениса Лаврова и свои тёплые чувства к ней. Но чувства эти смешивались с дивианским презрением к низким.
        Но раз прорицатель рода Патунга посчитал нужным для меня видеть сон, то придётся видеть…
        Кристалл распался на грани, они перетекли в «Линию Духа».
        В отличие от «Наведения Сна», пророческий сон не вырубал сознание. Нужно засыпать естественным способом.
        Я не хотел видеть никаких пророчеств, и сон долго не шёл ко мне. Заснул в итоге, как обычно - сам не заметив как.
        …
        Проснулся по казарменному времени, рано утром.
        В моей сонной памяти вертелись чёткие сцены сна.
        Я сижу в каком-то тесном и тёмном помещении. Ступни босых ног утопают в мокрой соломе, похожей на ту, которой устилали пол в свинарниках рода Карехи. Рук у меня почему-то нет. Как положено во снах, я откуда-то знаю, что они связаны у меня за спиной. Так же я понимаю, что помещение - это крытая повозка и меня куда-то везут.
        Кроме меня здесь какие-то люди, но лиц не различить. Зато я отчётливо вижу перед собой корзину с живой рыбой.
        В повозку входит низкий, и начинает избивать пленников. Они кричат и на дивианском языке просят не бить их.
        Сила сновиденческого монтажа переносит меня в пещеру Скалистого Храма в горах Ач-Чи, где мы нашли слепки скрижалей.
        Руки свободны. Передо мною та же корзина, но вместо рыбы, в ней исписанные листочки бумаги. Я удивляюсь: откуда бумага в древнем мире? Беру один листик в руки и пытаюсь прочесть. Иероглифы постоянно меняются, сливаются и переплетаются друг с другом, не давая прочесть текст.
        Улавливаю словосочетание:
        … моё сердце переполняется ужасом от того…
        Фраза повторяется на многих листках. И не понять, на каком языке она написана.
        На этом сон закончился.
        Из скрижалей я знал, что пророческие моменты сна обычно появляются в конце. Но не обязательно.
        Других снов этой ночи я не помнил. Буду считать, что этот был пророческим.
        Продолжая вертеть в памяти сцены сновидения, я перешёл в ванную комнату. Там приятно пахло дровами и костром - слуги запалили под бассейном очаг. Я с наслаждением упал в тёплую воду.
        Надо пересказать прорицателю этот сон. Может, он что-то поймёт из него?
        29. Ловля узоров и вред излишней секретности
        Наконец учитель Гиан Атти объявил, что настало время изучить слияние граней в кристаллы озарений.
        В скрижалях Дома Опыта таинство слияния кристаллов описано метафорично и обтекаемо, из-за чего изучить его самостоятельно невозможно. Учителя заботились, чтобы их сословие оставалось неустранимым посредником между учениками и скрижалями.
        Перед тем как приступить слиянию граней в кристаллы, нас несколько дней гоняли в зал Скрижалей Знания, принуждая читать бесполезные поэтические описания этого процесса.
        Потом нас перегнали в лекционный зал, где учителя повторили то же самое, что было в скрижалях, но другими словами и метафорами, прибавив к сказанному поучения о том, как сословие учителей поддерживает среди всех дивианцев уровень знания и осведомлённости о Всеобщем Пути, который отличает нас от низких. Якобы, не будь сословия учителей, дивианцы одичали бы до уровня диких нюхачей.
        Если очистить лекции учителей от славословия самих себя и Гуро Каалмана, то теория слияния кристаллов была примерно такой:
        Ступень создаваемого кристалла ограничивалась наличием свободных граней.
        Голос напомнил мне, что «свободными» называются как врождённые грани, не потраченные на усваивание озарений, так и те, которые можно получить от Создателей во время благоволения или собрать с мёртвых низких колдунов и творений грязи. Грани умершего - это те же свободные грани, но собирать их не позволяла дивианская религия, определив это, как грязное колдовство.
        Чтобы создать яркий кристалл озарения, нужно шесть тысяч свободных граней.
        Впрочем, если у творца меньше шести тысяч свободных граней, то он мог увеличить это число, получив во время благоволения свободные грани. Эти грани нельзя потратить на усваивание новых озарений, но можно тратить на слияние кристаллов.
        Второе, не менее важное ограничение: для создания кристалла любого озарения необходимо его усвоить.
        К примеру, если кто-то усваивал только одно яркое озарение, скажем, популярный «Порыв Ветра», то у него оставалось шесть тысяч свободных граней, чтобы производить яркий кристалл этого озарения. И всё. Он всю жизнь владел одним озарением, но зато регулярно творил его яркие кристаллы.
        Кроме ступени, каждый кристалл обладал параметром «количество использований». Как объяснил учитель Гиан Атти, он зависел от толщины Линий.
        Если кто-то хотел стать славным созидателем ярких и многоразовых кристаллов «Порыва Ветра», тот должен не только усвоить всего одно озарение за всю жизнь, но отточить его применение, усиливая Линии.
        Какую роль в слиянии кристалла играла Линия Морального Права, Гиан Атти пояснил туманно, мол, чем толще Моральное Право, тем лучше. Это объяснение подходило на все случаи жизни на Дивии.
        Из этого можно понять, как дороги и редки кристаллы яркой ступени, и как можно обогатиться, если сознательно стать производителем ярких кристаллов одного единственного озарения.
        Светлые и кристаллы более низких ступеней творили многие, но яркие кристаллы - мало кто. Поэтому ярких всегда не хватало и стоили они тем дороже, чем выше колеблющийся спрос на них.
        Экономика слияния граней в кристаллы ещё больше прояснила мне роль сословий. Старшие сословия выбирали, кто из членов сословия сделает своего ребёнка профессиональным творцом кристаллов.
        Такую судьбу готовили Самирану, который должен был посвятить свои молодые годы тому, чтобы вдувать жизнь в измождённые внутренние органы богатых стариков, а позже, отточив «Дуновение Жизни» до совершенства, клепать его кристаллы.
        Должность созидателя ярких кристаллов при каком-либо сословии была весьма почётной. Человек, посвятивший жизнь слиянию ярких кристаллов одного озарения, ценился сословиями и всегда был богат. Нередко совпадало, что именно творцы ярких кристаллов становились старшими сословия или рода. Так было у Саран, пока всех наших старших не выкосили наёмники Те-Танга.
        Такова теория создания кристаллов. Практика оказалось ещё более тяжкой.
        - ? ?
        К счастью, для слияния граней не требовались посторонние предметы, типа Скрижали Выбора, как при выборе предназначения или усваивании озарений. Создавать (правильнее говорить - «слиять» или «соединять грани») кристаллы можно где угодно и когда угодно.
        Гиан Атти попросил вызвать первый узор любого усвоенного озарения.
        - Для начала создадим незаметный кристалл.
        - На сколько использований? - деловито осведомился я.
        Гиан Атти усмехнулся:
        - Хотя бы на одно сделай.
        Я вызвал узор «Живой Молнии».
        Далее учитель попросил вызвать Внутренний Взор:
        - Но не так, как вы это делаете во время драк или других действий, а разместите Линии строго над узором озарения.
        Я попробовал выполнить задание и… обломался. Линии не накладывались на узор, ускользая от него, как мокрый кусок мыла в раковине.
        Судя по возмущённому гомону других учеников, у них возникла такая же проблема.
        Гиан Атти усмехнулся:
        - Ну, кто первым догадается, что нужно делать? Нет, не ты, Реоа, я знаю, что у тебя есть ответ. Тебе вообще нечего делать на моих уроках. Или молчи, или уходи.
        Я попросил у Голоса подсказку. Выяснилось, что в скрижали Дома Опыта, посвящённой единению граней в кристаллы, нет упоминаний о том, что Линии не захотят накладываться на узор. Эту деталь учителя утаили, чтобы повысить свою ценность для учеников.
        Хуже того, чем я дольше пытался загнать Линии на узор (или под узор?), тем сильнее у меня кружилась голова. После очередной попытки к горлу подступил комок тошноты. Пришлось сесть на пол, иначе упал бы. Так же поступили другие ученики.
        Только Реоа и ещё парочка учеников надменно держали растопыренные ладони, над которыми покачивались готовые кристаллы незаметной ступени. Видать, эти задроты узнали секрет от своих родителей или из скрижалей своих родов.
        - На самом деле, - сказал Гиан Атти, - есть несколько способов связать Линии и узор. Я дам вам подсказку к самому простому способу: вернитесь к тому, с чего начинали. Поняли?
        Тоже мне подсказка… Хотя, секундочку.
        Усилием воли, которым проецировал Внутренний Взор на окружающий мир, я заставил Линии вернуться на руку, в то положение, в каком я их увидел, очнувшись на Дивии.
        Это удалось без труда. В центре ладони снова расцвёл жёлтый вихрь, Линии выросли из него по направлению к пальцам. Зелёная Линия Духа протянулась к среднему пальцу, полностью прошла его и вышла ещё на палец дальше, и только после этого мягко оборвалась. Фиолетовая Линия Тела заструилась по указательному пальцу и пропала, не дойдя до кончика. Ну и мощнее всех смотрелась синяя Линия Морального Права: она полностью заполнила толщину большого пальца и вышла далеко за его пределы.
        Я помнил, какими были Линии в мой первый день на Дивии: тощие, бледные и короткие обрубки моего сегодняшнего величия. И это величие - ещё не предел.
        Ладно, Линии на месте. Но чего-то не хватало? Точно! Вокруг запястья должны крутиться свободные грани. Где же они? Стоило о них подумать, как вереница свободных граней проявилась из небытия и заняла положенное ей место.
        Вроде я сделал всё, как было раньше. Что дальше? Теперь Линии струились вдоль пальцев, но всё равно не соединялись с узором.
        У других учеников возникло такое же затруднение.
        А что если… Я просто подвёл ладонь с жёлтым вихрем к узору озарения, висевшего поодаль. Получилось этакое соединение моей руки в реальном мире с узором и проекциями Линий во Внутреннем Взоре. Что-то типа дополненной реальности.
        Узор «Живой Молнии» аккуратно улёгся на ладонь, ровно над жёлтым вихрем в её центре.
        - Ага! - воскликнул я и вскочил на ноги.
        Некоторые другие ученики тоже догадались (или знали). Они зашевелили руками, ловя узоры жёлтыми вихрями ладоней.
        Вот и объяснилось назначение этого вихря. В скрижалях учителей его называли, как обычно, по-всякому. И «Вихрь Начала», и «Сердце Слияния», и просто «Пучина» или «Круговорот». Но упоминали исключительно в поэтическом смысле, скрывая функционал под наслоением многоуровневых метафор.
        При повседневном использовании Внутреннего Взора, типа разглядывания Линий или узоров, вихрь не появлялся. Судя по всему, он нужен только для слияния граней в кристаллы озарений.
        Я не удержался от удивлённого возгласа - неужели так просто? Неужели для такой чепухи нужно устраивать отдельные уроки? И тем более - делать из неё тайну, которую постигали только в Доме Опыта, да и то после получения звания старшего ученика?
        И тут же, будто подслушав мои мысли, узор выскользнул из ладони и отлетел в сторону.
        Повторная поимка и закрепление узора вызвали головокружение. Видать, интенсивное использование Внутреннего Взора влияло на работу мозга, затрудняя восприятие окружающей реальности.
        Пришлось снова сесть на пол.
        Постепенно я приноровился. Понял, что руку нужно держать вытянутой, словно нищий у входа в метро, и постоянно водить ладонью, чтобы удержать жёлтый вихрь под узором. А так как никакой тактильной отдачи от узора озарения нет, то его ловля узора вихрем напоминала попытки ухватить мыльный пузырь в комнате, полной вентиляторов - нельзя угадать, в какую сторону пузырь улетит.
        Головокружение росло с каждой минутой. Мне казалось, что весь мир вокруг меня отъехал в сторону и вращался, ускоряясь с каждым витком. Восприятие пространства восстанавливалось, если скосить взгляд от руки с узором, но тогда узор соскакивал с вихря, приходилось заново ловить его.
        - Как видите, - донёсся голос Гиана Атти, - слияние граней требует упорной учёбы. Это как усваивание озарений: сначала трудно, а потом, хе-хе, - ещё труднее.
        Никто не засмеялся. Я не видел других учеников, но уверен, что все, кроме Реоа и задротов, точно так же как и я, сидели на полу и, высунув кончик языка, старательно следили за размещением узора на ладони.
        Иногда слышалось раздражённое восклицание и ученик снова начинал ловить узор.
        Я услышал стон Нахава:
        - Меня сейчас вырвет…
        Хрипы и бульканье подтвердили его предположение.
        - Не спешите, - посоветовал Гиан Атти. - Поначалу вас будет всё время тошнить. Потом тошнить будет чуть реже. Хе-хе, вам просто нечем будет тошнить. А теперь ответьте, что нужно делать, чтобы вообще не тошнило?
        - Упорно трудиться? - повторил я очевидную истину и чуть не потерял узор.
        - Верно. Не стремитесь сразу сотворить кристалл. Научитесь удерживать узор над ладонью без размышлений, без суеты ума. Главное - не скорость, а терпение и настойчивость.
        Я продолжал следить за узором на своей ладони. Вокруг меня слышалось только дыхание и шелест одежды учеников. Время замедлилось, мы вошли в какое-то особенное состояние, в котором были только мы, узоры и кристаллы.
        Грани, вращающиеся вокруг запястья, дрогнули и потянулись к узору. Одновременно с этим Линия Духа перестала струиться вдоль пальца и переместилась в узор, как бы разлилась по его сплетениям. Грани потянулись вслед за Линией, воспроизводя сплетения узора.
        Я перестал дышать, боясь спугнуть очередное чудо магии Двенадцати Тысяч Граней. Когда грани заполнили все искривления узора, Линия Духа вернулась на место, а Линия Морального Права скрутилась в кольцо, которое на мгновение окружило узор и тут же распрямилось обратно. Жёлтый вихрь пропал, а на мою ладонь упал чёрный кристалл. Очень лёгкий и почти прозрачный, что свойственно кристаллам начальных ступеней, ведь они состояли всего из одного слоя узора.
        - Молодец, Самиран, - похвалил Гиан Атти.
        - ? ?
        Я забросил другие дела, включая тренировки боевых озарений. С утра уходил в Дом Опыта и проводил там всё время, слушая наставления Гиана Атти.
        Я постигал науку единения граней в кристаллы.
        Должен взять свои слова обратно. Слияние кристаллов было не таким простым делом, как мне показалась.
        И дело не в том, что трудно совладать с Внутренним Взором, соединяя узор озарения с Линиями. Этого как раз можно достичь усердной муштрой. После трёх дней упорной ловли узора озарения жёлтым вихрем центра ладони тошнота и головокружение снизились. Я научился входить в режим творения кристалла. Переставал обращать внимание на окружающий мир, после чего его кажущееся вращение не мешало.
        Основная трудность заключалась в насыщении узора свободными гранями. Это в первый раз, когда я сотворил кристалл из одного узора, было нелегко. На пятый… («Шестой, - подсказал Голос»)… на шестой день я уверенно ловил узор вихрем, закреплял его и пускал свободные грани по сплетениям, превращая их в предмет реального мира.
        Но стоило добавить к озарению второй слой узора, чтобы сотворить кристалл ступенью выше, как сосредоточенность пропала. Сноровка улетучилась, будто её и не было. Свободные грани отказывались соединяться в более сложный узор. Они разбегались, как муравьи, разлетались, как пушинки одуванчика. И уследить за гранями, сдерживая в тисках собственного внимания, стало вдвойне сложно.
        Заодно вернулись и головокружение и тошнота.
        Понятно, что возросшую сложность можно преодолеть усиленными тренировками, но впервые закралась мысль: а так уж ли важно творить кристаллы? Зачем, если можно просто купить?
        И вообще, сколько мне понадобится времени, чтобы научиться творить яркие кристаллы, если я уже застрял на уровне тусклого озарения? И чем выше ступень творимого кристалла, тем больше требовалось свободных граней, тем сложнее уследить за ними, направляя по нужным изгибам узора.
        Но уроки я не бросил. Через несколько дней научился создавать кристаллы второй, тусклой ступени.
        Воодушевлённый успехом, я ринулся на приступ следующего уровня - начал создавать кристалл мерцающего озарения, то есть три слоя узора. Я был уверен, что упорство поможет мне преодолеть эту планку.
        Конечно, меня постигла неудача.
        Ни на десятый, ни на пятнадцатый день, я не смог довести свой кристалл до мерцающей ступени. Меня тошнило и кружило пуще прежнего. Я терял сознание и валялся на полу учебного зала.
        За эти дни я так исхудал, что услышал предупреждение от Голоса: «Твоя Линия Тела стала тоньше на один волос!»
        Я не стал выяснять, что стало причиной: ежедневная тошнота, вызванная воздействием магии на мой вестибулярный аппарат или то, что я забросил физические тренировки. Скорее всего, и то и другое.
        Гиан Атти следил за моими попытками, но не мешал и не помогал. Когда я признался, что зашёл в тупик, сказал:
        - Чтобы чего-то добиться, иногда нужно перестать стараться.
        - То есть?
        - Оставь создание мерцающих кристаллов. Создавай какие получаются.
        Я прислушался к совету и начал производить кристаллы тусклой ступени.
        - ? ?
        На слияние одного кристалла у меня уходило не менее пятнадцати минут. Чтобы разнообразить занятие, я по очереди делал кристаллы всех своих озарений. Учитель одобрил этот подход, так как узоры разные, и грани по ним расползались тоже по-разному.
        Кристаллы «Тайника Света» я не творил, чтобы не выдать скрытое озарение.
        За восемь часов изнуряющего творения я выдавливал около тридцати-тридцати двух незаметных кристаллов или вполовину меньше тусклых;
        И что делать с ними - понятия не имел.
        Кристаллы начальных ступеней бесполезны. Моё оружие и доспехи заточены под светлые и яркие кристаллы. Если в их гнёзда пихать слабые кристаллы, то это приведёт к быстрому износу гнёзд. А замена гнёзд в дивианском оружии и доспехах дорогая операция. Их меняли только на очень дорогих доспехах и легендарном оружии, когда расходы оправдывались дороговизной самого предмета.
        Продать тусклые кристаллы тоже трудно: спрос на них никакой, а предложение - огромное. Поэтому обеспеченные ученики, типа меня, не заморачивались с торговлей и просто высыпали кристаллы в корзину и ставили её в тёмный угол кладовки. Выбрасывать кристаллы нельзя, так как это кощунство и нарушение религиозных норм.
        Теперь я понял, откуда на рынках взялись корзины, полные кристаллов начальных ступеней - их натворили ученики.
        Кстати, наличие корзин отвечало на незаданный мною вопрос: существует ли озарение для разбора кристаллов обратно на грани? Если бы существовало, то не было бы пыльных корзин. И не нужно было бы заниматься грязным колдовством, собирая грани мёртвых.
        Корзин было бы ещё больше, если бы не способность кристаллов к самоуничтожению. Их структура постепенно разрушалась, становилась хрупкой, и кристаллы просто рассыпались в пыль.
        Чем выше ступень озарения кристалла, тем дольше он сохранял прочность. Незаметные кристаллы распадались через четверть поколения, то есть через шесть лет. Тусклые - через половину поколения. Мерцающие - через одно поколение.
        Затем долгожительство кристаллов увеличивалась.
        Кристалл заметного озарения жил сразу три поколения - или семьдесят два года. Светлые держались более шести поколений - сто сорок четыре года. Ну а яркие кристаллы хранились почти триста лет, или двенадцать поколений.
        Долгожительство кристалла соотносилось с толщиной Морального Права его творца. В какой пропорции - неизвестно. Или известно, но - секрет. Из туманных пояснений Гиана Атти, я узнал, что можно увеличить срок жизни яркого кристалла до сотни поколений, за счёт уменьшения его других возможностей, типа количества использований.
        Насколько мне известно, до времён Дениса Лаврова не дожил ни один кристалл. Даже если допустить, что яркие кристаллы хранились от трёх тысячелетий и дольше.
        - ? ?
        Гиан Атти никогда не делился второстепенной информацией, ограничиваясь только основными требованиями к созданию кристаллов. Приходилось буквально допрашивать его, вытягивая новые знания.
        Например, мне хотелось узнать, как славные мастера делали кристаллы, снабжённые подписями, видимыми во Внутреннем Взоре. Те кристаллы, которые делали ученики подписей не имели.
        - Зачем тебе это, Самиран? - уклончиво ответил Гиан Атти. - Ведь ты воин, а не торговец кристаллами.
        Но я расспрашивал так настойчиво, что учителю пришлось смириться и выполнять своё предназначение, то есть - учить.
        Оказывается, во время слияния граней в кристалл, озарённый добавлял к слою узоров целевого озарения «Игру Света», внося любые иероглифы. Для иероглифов достаточно и самой первой, незаметной ступени. Обычно творцы озарений не усваивали его, так как берегли грани, а использовали кристалл «Игра Света», встроенный в какое-нибудь украшение.
        Я вспомнил, как Мадхури Саран продемонстрировала мне слияние граней в кристалл. И он был подписан именем мастерицы.
        Таким же образом при крафтинге кристаллов можно использовать озарения, улучшающие итоговый продукт. Например, «Огранка Кристалла» уменьшала затраты граней. На слияние кристалла яркой ступени уходило не шесть тысяч граней, а пять. Были ещё какие-то озарения для работы со слиянием кристаллов, не считая скрытых.
        Я только сейчас понял, какая бездна сложных схем и возможностей открылась в простом на первый взгляд процессе слияния граней в кристалл озарения. Хотя, казалось бы, я привык, что на Дивии нет ничего простого. Здесь даже некоторые свиньи рождались озарёнными и, вероятно, метали молнии! Может, это они свергли правление высших людей и стали править Дивией? Известно ведь, когда за рулём свинья, то аварии не миновать…
        - А какие ещё можно применять озарения для создания кристаллов озарений?
        - Всякие, - ответил Гиан Атти.
        - Ну и?
        - Смотря какой кристалл ты хочешь создать.
        - Например, «Живую Молнию»?
        Но Гиан Атти был непреклонен в своей уклончивости:
        - Это, Самиран, ты узнаешь от старших сословия Возвращающих Здоровье.
        Ясненько. Сословия и рода хранили много секретов, включая и секреты создания мощных кристаллов, на много использований. И в Доме Опыта это не преподавалось. Обучение в сословии - это что-то вроде высшего учебного заведения, в которое шли после Дома Опыта.
        Род Саран тоже владел скрытым озарением. По словам дяди Шоодо старшие, включая Мадхури Саран, знали модифицированное озарение «Унятие Крови», позволявшее применять лечение на расстоянии от хворого. Именно с помощью него мама Самирана успела исцелить меня перед своей смертью.
        Но вот беда, все старшие умерли, а скрижали, хранившие узор озарения, уничтожены наёмниками. Классический пример вреда излишней секретности. А сокрытие озарений это даже не секретность, а глупая жадность.
        - ? ?
        Воспоминание о том, как Мадхури Саран создала кристалл, вызвало у меня новый вопрос. Ведь её процесс слияния граней отличался от моего. Она ничего не ловила ладонью - движения её рук напоминали лепку снежка. Кристалл сформировался в виде шара, сжавшегося в итоге в чёрный плотный шарик.
        Гиан Атти подтвердил догадку:
        - Как я и говорил ранее, Самиран, творить кристаллы можно несколькими Путями. Но все они требуют захвата узора вихрем. Вам надо освоить ученический способ. Потом, при желании, освоите иные.
        У меня возникло подозрение, что разные Пути творения кристалла приводили к разным результатам. Гиан Атти нехотя подтвердил и эту догадку:
        - Да. Но сейчас тебе не нужны никакие способы, кроме ученического. Выбрось из головы всё лишнее.
        Не все проявили такое упорство в учёбе, как я. Часть старших учеников, в основном воины, заявили, что им достаточно второй ступени в создании кристаллов. Остальному научатся позже. Они не хотели тратить время на кристаллы, разумно решив, что владение оружием и боевыми озарениями важнее.
        А я творил и творил кристаллы тусклых озарений, достигнув определённого успеха. Мне уже не стоило труда поймать узор озарения вихрем, направить в него нужные Линии и почти мгновенно насытить гранями его светящиеся изгибы. Сначала первый слой, потом второй. Головокружения не испытывал, про тошноту и забыл. Моя Линия Тела вернулась к прежнему значению.
        За этим последовал второй успех: научился создавать кристалл сразу с двумя слоями узоров. То есть грани наполняли узор не поочерёдно, а вразброс: частью первый слой, частью второй. Я сначала не расценил событие, как успешное. Но когда понял, то возликовал - создание кристалла ускорилось в два раза!
        Наигравшись со скоростным созданием кристаллов, подумал: а что если пойти дальше? Воодушевлённый успехом, напрягся и добавил к создаваемому кристаллу третий слой узора, попробовал сотворить кристалл мерцающей ступени. Вместо этого произошло неожиданное - недоделанный кристалл рассыпался на грани, большая их часть растворилась в пространстве, а часть выпала из меня, как после смерти.
        Удивиться этому не успел - меня скрутил приступ головокружения и тошноты, какого не бывало давно.
        Гиан Атти дождался, когда служанки уберут за мной. Потом протянул квадратный сосуд с ароматной водой и сказал:
        - Твоё упорство, Самиран, достойно похвалы. Ты быстро движешься по Пути старшего ученика и скоро минуешь Дом Опыта.
        Фигура Гиана Атти двоилась в моих глазах, в ушах шумел пульс. Я не с первого раза ухватил сосуд и поднёс ко рту.
        Гиан Атти перехватил мою руку с кувшином:
        - Это вода для умывания. Погоди пить, снова вытошнишь.
        Я вылил воду себе на голову.
        - Чем выше ступень озарения в творимом кристалле, тем явнее возможность разрушить творение и потерять грани, - пояснил Гиан Атти.
        Мои грани так и висели над полом. Я протянул руку и втянул их. Голос сообщил, что я получил восемнадцать свободных граней.
        - Мерцающий кристалл стоил сто граней! Куда делись остальные?
        - Вернулись в Сердце Дивии.
        - Да? А выглядело, будто пропали.
        Гиан Атти неопределённо пошевелил пальцами, мол, какая разница, куда делись? Их нет. Жди, когда вернутся.
        - А почему осталось именно восемнадцать из ста?
        - Так решили Создатели.
        Очухавшись после неудачи, я продолжил творение трёх узорных слоёв кристалла «Живой Молнии». Теперь к тошноте и головокружению прибавилась вероятность сломать кристалл и потерять грани. Из десяти попыток все завершились разрушением кристалла и потерей граней.
        Но я не расстроился из-за новой проблемы. Культивация - это единственный Путь дивианского творца кристаллов к мастерству. А культивация - это цифры, помноженные на терпение. Терпение и труд - всё перетрут.
        У меня всего четыре тысячи шестьсот свободных граней. Для мерцающего кристалла нужна сотня. Это сорок шесть бесплодных попыток подряд. Для удобства я не считал снова подобранные грани, их все равно мало. И каждая попытка должна увеличивать шанс на успех. Ну, типа как взламывание замков в «Скайриме». Свободные грани восстанавливались часов шестнадцать. Это время зависело от совокупности всех Линий. Чем толще, тем быстрее возврат граней.
        Правда, особенности работы магии Двенадцати Тысяч Граней влияли на неведомый алгоритм совершенствования творца кристаллов. Обычно после десятой попытки мне нечем было блевать, тошнота превращалась в нестерпимую боль. Головокружение доходило до того, что я ощущал себя как неподготовленный космонавт, которого забыли в центрифуге.
        Организм постепенно справлялся с болезненными эффектами слияния граней, приспосабливался с каждой попыткой. Медленно, но верно я довёл количество попыток до шестнадцати в день.
        Через несколько дней… («На седьмой день» - услужливо напомнил Голос)… меня не стошнило даже на двадцатом подходе к созданию мерцающего кристалла. А к головокружению привык, как человек, ежедневно и по много часов катающийся на карусели.
        Но кристалл третьей ступени не выходил. Я регулярно терял какую-то часть граней, число всегда немного менялось. Оставалось только гадать, по какому алгоритму рассчитывалось, сколько граней останется, а сколько вернётся в Сердце Дивии?
        На неизвестно какой попытке… («На сто двадцать второй» - напомнил Внутренний Голос)… я почувствовал в ладони небольшой вес. Безымянный и неподписанный кристалл тускло поблескивал гранями. Это произошло так буднично, что я не сразу осознал - у меня получилось!
        Над моим ухом раздался голос Гиана Атти:
        - Сделай ещё одиннадцать таких кристаллов, и ты можешь покинуть стены Дома Опыта. Ты больше не будешь учеником.
        30. Золото на голубом и показательный поединок
        Военные наставники пугали нас предстоящим смотром, якобы он вот-вот состоится, хотя, кажется, уже сами не верили в это.
        Экре Патунга продолжал натаскивать мой отряд. Он вычитал в скрижалях Патунга описания воздушных битв и тактических приёмов «Крыльев Ветра». По его наводке прочитал их и я.
        Выяснил, например, что я всё-таки оказался новатором: ранее никто не использовал для налётов хлипкие, но скоростные акрабы. Военные стратеги прошлых поколений вообще не рассматривали их как оружие. Зато подробно описывали методы десантирования из небесных домов, а так же приёмчики для вступления в бой слёту. Типа, как это сделал Инар.
        В других скрижалях нашёл описания курьёзных случаев в воздушных битвах.
        Во время родовой войны Поау и Кохуру старший отряда Поау, командовавший стрельцами, применил против летающих рядом врагов «Подавление Света». Как сказано в скрижали: «по своей непроходимой глупости, свойственной многим воинам сего бесславного рода», не рассчитал направление и задел свой небесный дом. Все кристаллы в гнёздах рассыпались, а небесный дом, хотя и был создан из летучих материалов, обвалился на землю под тяжестью брони и пассажиров.
        На другой странице описывался случай с «глупцом из рода Кохуру», который окатил врагов «Смятением Духа». Враги дрогнули, что дало воинам Кохуру драгоценные мгновения для нанесения мощных ударов громом и ветром. Писатель скрижали признал, что «Смятением Духа» Кохуру владели весьма неплохо, но тут же добавил, что неплохо «для таких известных болванов и грязеедов, какими являются Кохуру».
        Далее летописец поведал, что «глупец из рода Кохуру» не заметил, что «Смятением Духа» зацепил водителя собственного небесного дома. Перепугавшийся погонщик резко вывел акраб из боя и помчался в сторону стены Кольца, в итоге едва не разбил об неё воздушный корабль.
        Вообще, в военных скрижалях рода Патунга курьёзные случаи происходили только с болванами и глупцами из других родов. Патунга изображались смелыми, бесстрашными и мудрыми. Они непрерывно совершали подвиги во славу Дивии и смешивали глупцов и болванов из других родов с грязью, увеличивая славу рода Патунга. Они всегда побеждали. О поражениях Я не нашёл ни одного упоминания о поражениях рода Патунга. Вероятно, их надо искать в скрижалях родов Кохуру и Поау.
        Славословие самих себя выглядело по-детски наивно. С другой стороны, чем эти исторические описания отличались от героических эпосов всех народов, в которых они нагибали врагов, вечно нападавших на их мирную землю?
        Я отметил деталь: упомянутые воздушные схватки происходили исключительно во время родовых войн на Дивии. В войнах с низкими царствами небесные дома не принимали прямое участие, использовались лишь для доставки воинов. Хотя упоминалось, что небесные дома могли нести целый отряд стрельцов, поражающий врага молниями, ледяными копьями и прочими дистанционными озарениями. Для этого убиралась одна из стенок, как на прогулочной яхте Котахи Патунга.
        Такая бережливость относительно небесных домов имела не только религиозное, но и политическое обоснование. Небесный дом - это частица Дивии. Нельзя давать низким шанс опустить небесный дом в грязь и поглумиться над этой символической репрезентацией летающей тверди.
        В войнах с низкими царствами воздушных боёв не происходило, так как у низких не было акрабов.
        Зато теперь были. Те самые каменные башни. И летали они не сильно хуже дивианских небесных домов. По крайней мере, резвым был тот каменный акраб, на котором от меня улетел загадочный низкий, в совершенстве владевший и «Ледяным Копьём» и «Порывом Ветра».
        Вероятно, этот факт вынудил мудрого Котахи Патунга присмотреться к моей воздушной кавалерии и её тактике.
        - ? ?
        День смотра объявили внезапно, как сбор по тревоге. Быть может, неожиданность была намеренной. Мол, кто не подготовился, тот сам виноват.
        Местом проведения смотра назначили Дом Поединка. Я там не бывал, хотя и много раз видел его со стороны.
        Дом Поединка построен не ристалища тренировки воинов - для этого есть многочисленные площадки возле казарм. В Доме Поединка происходили показательные битвы воинов и отрядов. Здесь ковали своё мастерство легендарные герои. Здесь иногда решались противоречия между воинскими родами. Сюда же шли и те, кто хотел воевать, у кого, так сказать, чесались кулаки от «Удара Грома». Те, кто не находил применения своим талантам в небесной страже, ведь там редко когда можно развернуться во всю мощь своего боевого озарения.
        Дом Поединка - это место, где многочисленное, но бесполезное в мирной жизни сословие Защищающих Путь «выпускало пар». Здесь дубасили друг друга без оглядки на запреты Совета Правителей.
        Зрелищность и жестокость боёв превратила благородное предназначение Дома Поединка в самое популярное развлечение на Дивии. Потрясающие кульбиты летающих танцоров в Доме Танца и удивительные звуки в Доме Пения меркли в сравнении со старым добрым рубиловом до крови и кишок.
        Разве что «Игры Света» составляли какую-то конкуренцию кровавому спорту, да и то лишь потому, что все популярные «Игры Света» были тоже о насилии. И о сексе.
        Как я знал, Совет Правителей, управляемый учителями, пытался ограничить посещение Дома Поединка. Якобы тупые битвы развращали и оглупляли прирождённых жителей. Мол, они должны читать скрижали и слушать истории учителей, беспрестанно размышляя о Всеобщем Пути.
        Но воинское сословие отбивало эти попытки. Да и нельзя полностью запретить баталии Дома Поединка, так как воины хотели не только мастерски отделать противника «Ударами Грома», но и получить свою долю народной славы и признания.
        И воины получали её.
        Часто намного больше славы, чем танцоры и певцы. И бесконечно больше признания, чем высекатели мудрых скрижалей.
        Смешное крылось в том, что воины, выступавшие в Доме Поединка, страшно оскорблялись, когда их приравнивали к танцорам, певцам и прочим лицедеям. Каким-то образом они уверяли самих себя, что поединки - это не потеха, а часть служения славе Дивии и Создателям.
        И поспорить с ними трудно, так как после поединков участники нередко получали благоволения.
        Ни я, ни кто-либо из моего отряда не принимал участия в бесконечных чемпионатах Дома Поединка. Нам хватало драк в обычной жизни. Одна родовая война дала столько возможностей убивать и быть убитыми, сколько не получить в Доме Поединка.
        Но все товарищи, за исключением Реоа и меня, посещали соревнования в качестве зрителей. Особенно это дело полюбили Эхна, Инар и Пендек. Они тратили всё свободное время на это. И несвободное тоже.
        Из их разговоров я узнал, что битвы Наёмники vs Стражники были самыми популярными, собирали «полный стадион». Тот же Илиин Раттар прослыл чемпионом в кулачных боях. Правда, сейчас он забросил спорт, отдав всё время службе. Знал и то, что наёмники побеждали чаще, чем стражники. На что те злились и мстили наёмникам во время налётов на ветроломы.
        Вторыми по популярности шли дуэли легендарных героев, использовавших скрытые узоры озарений и технику боя.
        Словом, в Доме Поединка бурлила особая жизнь, звёзды ринга вспыхивали и гасли. Я постоянно слышал обсуждения поединков и клички каких-то новых чемпионов, но ни разу не посетил Дом Поединка в качестве зрителя. Теперь оказался на его ристалище в качестве бойца.
        Дом Поединка - это обширное здание в форме слегка неправильного многоугольника с пустотой ристалища в центре. Стены выпирали на манер граней кристалла. Сверху Дом Поединка выглядел, как кристалл, начавший отделять от себя грани.
        Как положено стадиону, здесь был амфитеатр. Частично состоял из скамеек, частично из балконов, как в Доме Пения. Места для ВИП-персон располагались на отдельном балкончике, именно перед ним разворачивались поединки.
        Сейчас на этом балкончике сидели двенадцать членов Совета Правителей Дивии и их уполномоченные помощники.
        - ? ?
        Первыми на ристалище Дома Поединка вышли отряды рода Поау.
        Всего молодые Поау смогли собрать один малый отряд и один полный. Не совсем понятно, почему они не составили из них один большой отряд. Вероятно, решили, что два отряда лучше, чем один.
        Из разговоров окружающих услышал, что давненько этот род не выглядел так представительно на смотре. На прошлый смотр они вообще не собрали даже малого отряда.
        Воины Поау одеты в разнообразные доспехи, что вносило некую сумятицу в стройные ряды. Но зато разнообразные доспехи были высшего качества, оружие - лучших оружейников. В каждом элементе экипировке виден родовой цвет Поау - изумрудный зелёный.
        Над отрядом летел боевой акраб, кажется, самый большой, какой я видел на Дивии. Настоящий трёхэтажный небесный дом.
        Летел он медленно и величаво покачивался, что намекало на не лучшие ходовые характеристики. Зато выглядел внушительно: угрожающе большой, покрытый пластинами серебра и небесного стекла. Вдоль бортов шли зелёные волнистые линии, выполненные из изумрудного стекла. Изумрудные волны отбрасывали зелёные лучи на идущих внизу воинов, добавляя зелени к их одежде.
        Если бы за понты на смотре ставили оценки, Поау получили бы высший балл.
        Отряды пересекли ристалище и выстроились на левой стороне формацией «Непоколебимые Волны».
        Следом пустили мой отряд.
        Особого впечатления мы не произвели, хотя некоторые зрители оценили нашу униформу. Ещё во время изучения слияния кристаллов я посетил мастерскую портного Дайр Фааба, расположенную в Доме Опыта, и сделал ему большой заказ: сшить двенадцать костюмов для моих воинов. Крой костюма должен повторять форму доспехов, примерно, как у бутафорских доспехов челядинцев. Но не такие дорогие. Эта тканевая маскировка не заменяла доспехи, а скрывала, что мои воины носили самые дешёвые кожаные доспехи, ведь в бронированной защите мы не влезли бы Соколов.
        После пошива трусов с рукавами, Дайр Фааб не удивлялся моим фантазиям.
        «Если таково твоё решение, то пусть будет так», - флегматично согласился он и блестяще выполнил работу. Позже я узнал, что на полученные от меня деньги, парень открыл собственную лавку на рынке Шестого Кольца.
        Пройдя мимо балкона Совета Правителей, мы выстроились на отведённом нам участке, тоже заняв формацию «Непоколебимые Волны».
        После нас прошёл отряд Маджи. Все в новых доспехах, сверкавших синевой и золотом. Зрители оценили многочисленность отряда. Маджа привлекла много молодых бойцов, это значило, что она превзошла Вишала Кохуру.
        Отряд Маджи выстроился рядом с моим, подавив нас отблесками золота на голубом. Мы и впрямь стали выглядеть, как челядинцы отряда Маджи.
        Наступило время выхода Вишал Кохуру и его друзей.
        Из рассказов старших я знал, что на прошлых смотрах молодые командиры рода Кохуру собирали минимум большой отряд. Они всегда производили впечатление на зрителей и на Совет. Воины Кохуру были лучше всех подготовлены и экипированы. И, конечно же, они чаще всех побеждали в показательных поединках.
        Поэтому, когда на ристалище вышел отряд Вишала Кохуру, по толпе зрителей прокатился вздох разочарования.
        Да, все воины Вишала Кохуру выглядели грозно и красиво. Все были двухметровыми качками, закованными в новую и блестящую броню: красные наручи, чёрные нагрудники, красные поножи, чёрные блестящие, как резиновые, сапоги. Ослепительные алые плащи с угольно-чёрной подкладкой трепетали на ветру, как горделивые знамёна. Одинаковые чёрные копья с красными наконечниками яростно вздымались в небо, а красные флаги с иероглифом рода Кохуру, прикреплённые к наконечникам, растекались на ветру, словно ручейки крови. В завершение всего чёрно-красный небесный дом грозно реял над отрядом, ощетинившись штырями и крюками.
        Да, малый отряд Вишала Кохуру производил впечатление… если смотреть на него отдельно от других. Но его подвела численность. Даже при сравнении с отрядом рода Поау они казались всего лишь круто экипированной кучкой бойцов. И совсем уже терялись на фоне воинства Маджи Патунга.
        Малочисленность молодых воинов Кохуру не отменяла факта, что род Кохуру всё равно обладал большим числом воинств. Но смотр - это, в первую очередь, смотр молодых воинов. Если Кохуру хотели удержать лидерство, как самый сильный воинский род на Дивии, то самый многочисленный отряд молодёжи должны были выставить они, а не их соперники.
        - Какой позор, - выкрикнул кто-то из зрителей. - Что случилось со славными Кохуру?
        - Ничего не случилось, - ответил ему кто-то. - Просто их отпрыски оказались слабаками.
        Я снял шлем. Пусть Рено Кохуру и другие старшие мудаки этого рода увидят мою ухмылку. В ослаблении младших Кохуру есть и моя заслуга.
        Вы мне ещё за стеклянный член ответите!
        И за деревянный тоже.
        - ? ?
        Над балконом Совета Правителей взлетело солнце-таймер. На этот раз оно не решало победу, а просто отмеривало время, за которое показательный поединок должен начаться и закончиться. И неважно, кто победил. Важно, что бойцы показали свои способности.
        Так Совет Правителей экономил своё время. Оно и понятно: если бы отряды воинов дрались с расчётом на обязательную победу, то одна битва могла бы длиться по несколько часов. В ней применялись бы долгие фланговые атаки, отступления ради сохранения ресурсов, перегруппировки и затягивание битвы с целью истощить озарения противника.
        Ограничение по времени делало показательные битвы насыщенными на события. Противники сразу бросали в бой лучших воинов и яркие озарения. Никто не тянул и не затягивал.
        Возможно, по этой причине военный смотр стал самым ожидаемым событием для завсегдатаев Дома Поединка. Ещё важнее, чем финальная схватка отряда небесных стражников Пятого Кольца с крылом наёмников «Тёмные Герои».
        Иронично, что в основе военный смотр - это чисто техническое мероприятие, предназначенное для оценки боевой готовности воинства Дивии и, что важнее, выбора главного военного начальника.
        Ещё ироничнее, что ни один боец на ристалище не считал себя участником представления, хотя со стороны именно этим смотр и выглядел - красочным и захватывающим шоу.
        Все ушли с ристалища, остались только мой отряд и Кохуру.
        Не знаю, по какой системе назначались противники, но я был рад этому «совпадению». Мои бойцы быстро разбежались к Молниеносным Соколам, покачивающимся на краю ристалища.
        Пары остались теми же, какими сложились во время поединка с отрядом Маджи.
        Как и в прошлый раз, я сел за панель, а Пендек сзади меня. Я услышал, как он торопливо бормотал какую-то неизвестную мне воинскую молитву. В ней он просил Создателей «достойно раздать победные шаги и помочь его товарищам победить». Так же попросил «осветить Всеобщий Путь старшего (то есть меня) направлениям к мудрости». Звучало глупо, как и все молитвы, но всё равно было интересно, где он их понабрался? Неужели самостоятельно ходил в храм и общался со священниками?
        Я повернулся к Пендеку и озарил его «Живой Молнией». Затем достал яркий кристалл «Закалки Духа» и применил его к себе и Пендеку.
        В этот момент заработал таймер, что для меня оказалось неожиданностью, словно, кто-то нарочно подыграл Кохуру! Все бойцы отряда Вишала Кохуру ринулись по направлению к моему экипажу, игнорируя остальные Соколы, разлетавшиеся в стороны, чтобы набрать высоту и скорость для молниеносной атаки.
        Я ожидал от Вишала сюрприза. Всё-таки он принадлежал главному воинскому роду Дивии, он тоже мог прочитать тайные скрижали о победах его предков. Но не ожидал, что главной целью его сюрприза стану я.
        На мой взлетающий Сокол обрушилась лавина боевых озарений. Она смела все жалкие защиты «Живой Молнии» и «Закалки Духа». Последовавшая за ним многослойная волна «Порыва Ветра» закружила акраб. Деревянный корпус заскрежетал и порвался, как мокрый картон. Бойцы отряда Кохуру модулировали силу и направление своих ветров, нанося акрабу максимальный урон - его разорвало в лохмотья!
        Я, Пендек и обломки Сокола, к которым привязаны наши бесполезные верёвки, болтались в воздухе, поддерживаемые силой многократного «Порыва Ветра». Нас кидало и стукало друг о друга, как яйца в кипящей воде. При этом мы не могли включить крылья - их тут же «сдувало» ветром. На ристалище нам не давали упасть, словно бойцы Кохуру хотели сделать из нас удобные воздушные мишени…
        Вот тебе и показательный поединок!
        Кто кому показывал?
        Очередной то ли «Порыв Ветра», то «Удар Грома» прилетел мне в лоб с такой силой, будто меня нокаутировали бетонным блоком. Больше риторических вопросов о том, кто кому что показывал, я не задавал.
        Померкло в глазах. И я…
        - ? ?
        …очнулся под грудой обломков Сокола. О том, что меня накрыли именно обломки, я предположил, так как ничего не видел, кроме сверкающих пятен. И ощущение такое, будто мой левый бок жарили на сковородке, а с правым производили моментальную заморозку.
        Скоро разобрался, что жгли меня горячие обломки Сокола, а холодили части доспехов, выпавшие из «Тайника Света» после истощения Линии Тела.
        - Ага, вот он, нашёл, - услышал я Инара.
        Обломки зашевелились и расползлись. Меня ослепло солнечным светом. Хотелось прикрыть глаза рукой, но сил не было. Я, кажется, даже веки сомкнуть не мог.
        - Хех, опять старший пропустил нашу победу, - сказала Софейя. - Это стало его привычкой.
        - А почему тут валяются доспехи? - раздался сомневающийся голос Нахава. - Как Самиран запихал их в Сокола?
        - Может, это не его доспехи? - предположила Софейя.
        - Чьи же?
        - Да какая разница? Где Реоа? Тут наш старший заворачивается в покрывало смерти…
        Меня подняли и понесли куда-то. От нестерпимого солнечного света я ничего не видел.
        Вот уж действительно - показательный поединок…
        - ? ?
        Рассказ о поединке я слушал лёжа на лектусе в нашем небесном доме, висевшем в ряду других акрабов над ристалищем Дома Поединка. Меня обдувало холодным ветром, снизу доносились звуки битвы: грохот «Ударов Грома», крики, звон скрещивающихся мочи-к и копий.
        Я был слишком слаб, чтобы посмотреть вниз, но Инар пояснил мне, что это воинство Маджи добивает отряды рода Поау.
        Я не мог крутить головой, руки едва шевелились, ног - вообще не чувствовал. Хорошо, хотя бы говорить мог.
        - Что… со мной?
        - «Порывы Ветра» изломали твои кости и позвоночник, - сообщил Инар. - Должен признать, что отряд Вишала Кохуру был весьма хорош. Если бы их было бы больше, мы не смогли бы их победить.
        - Чепуха, - самоуверенно возразила Софейя. - Мы всех победим, признай это!
        - Признаю, - весело ответил Инар.
        Из рассказа Инара я узнал, что показательный поединок на смотре походил на поединок с отрядом Маджи. Кохуру были такими же тихоходными силачами. Правда, на этот раз меня и Пендека грохнули в самом начале боя. Да и время не играло на чьей-либо стороне. Показательный поединок показывал мастерство молодых воинов, а не стратегический гений (или его отсутствие) командиров.
        Бойцы Кохуру продемонстрировали всё своё мастерство на мне и Пендеке.
        На этом они и обломались.
        Мои бойцы, разогнавшись и разобравшись в происходящем, всего за один заход разбили весь отряд Кохуру. По словам Софейи Патунга «разметали их, как кучку грязи». Ведь противники потратили все Линии на меня. Им нечем стало защищаться.
        - Ну и невидимость Соколов помогла нанести удар безнаказанно, - рассудительно заметил Миро. - Слава Экре Патунга, подарившего нам такую мысль.
        Ему возразила Софейя:
        - Слава Котахи Патунга, который подарил на всё это много-много золота.
        - Всем слава, - миролюбиво согласился Миро.
        Ко мне подошла Таита и положила на мою грудь руки. От ладоней девушки разлилось целебное тепло. Точно так же, как это бывало при исцелении от Мадхури Саран. Когда меня лечила Реоа, то я чаще ощущал холод. Интересно, это разные целительские техники или разные характеры целителей?
        - То что ты выжил, старший, - это дар Создателей, - серьёзно сказала Таита Саран. - Вишал намеревался разнести тебя на кусочки, чтобы никто не смог собрать твоё тело обратно.
        - … но почему-то не разнёс?
        - Я и говорю - дар Создателей.
        Мой Голос молчал. Взор подрагивал, а при попытке посмотреть на Линии испарялся, будто боялся. Видать, действовали обманы Взора и Голоса. Эти озарения обычно не использовались славными родами, так что они новинки в арсенале Вишала Кохуру.
        - … а где Реоа? - спросил я. - Когда я смогу ходить?
        - Подожди ещё, - услышал я из глубины акраба недовольный писк Реоа. - Я возвращаю к жизни Пендека.
        - А что с ним?
        - Голову оторвало, - спокойно ответил Инар. - Едва нашли её, улетела под скамейки зрителей.
        - Ещё немного и не выжил бы грязерожденный, - добавила Софейя.
        По тону моих товарищей ясно, что они в приподнятом настроении. Ещё бы - они разнесли в клочья отряд славных Кохуру, а сами не получили ни царапины! Ну, не считая того, что мне раздробило кости, а Пендеку снесло голову «Ударом Грома».
        - Кстати, самый старший, - сказал Нахав Сешт. - Я так и не понял, откуда у тебя взялись доспехи?
        Вот настырный парень! Надо бы придумать ему объяснение…
        И я не придумал ничего более умного, как притвориться спящим.
        31. Точечные удары и небесный фюрер
        После показательных поединков молодых воинов, в котором бойцы Патунга одержали сокрушительную победу над всеми, начался смотр остальных войск.
        Отряды взрослых воинов не дрались, а просто показывали Совету Правителей себя, доспехи и оружие. Легендарные герои демонстрировали выдающиеся способности: лепили из «Огненного Смерча» пламенные иероглифы, славящие Дивию и Совет Правителей, или расчерчивали небо сложными узорами из молний.
        Отряды небесной стражи промаршировали и пролетели на «Крыльях Ветра» мимо балкона Совета Правителей, как солдаты и самолёты на Красной Площади на День Победы. Стражникам не надо ничего демонстрировать, так как они каждый день проявляли заботу о поддержке правопорядка на летающей тверди.
        Смотр основных сил позволил Кохуру отыграться: их воинство превосходило числом воинство Патунга. А их славные герои устроили из «Ярости Солнца» такое световое шоу, что настоящее Солнце стыдливо померкло, а зрители ненадолго ослепли.
        Но суть поединков на смотре в том, что они демонстрировали не настоящее положение воинских родов, а их будущие возможности. Для этого и заставляли биться именно молодых воинов, старших учеников Дома Опыта, а не матёрых ветеранов и героев. С теми всё ясно. Их слава - в прошлом, и сомнению не подвергалась.
        Как однажды сказал учитель Гиан Атти: «Движение по Всеобщему Пути - есть шаг из прошлого в будущее, а не топтание на месте».
        Будущая война требовала новых героев и новых подходов. Победа отрядов Патунга обещала возможность стать этими героями, в то время как поражение отряда Кохуру предсказывало угасание славы их рода. Но для них это был всего лишь временный спад в их истории, так как у всех славных родов бывали периоды подъёма после спада.
        Изменение иерархии воинских родов открыло новые возможности для рода Поау. Они могли побороться с Кохуру за второе место. Это подталкивало их к союзу с Патунга. С другой стороны, союзничество с Кохуру позволяло получить всё то же вторе место, для чего нужно было бы победить Патунга. Но Поау проиграли.
        Зрелище закончилось. Зрители начали расходиться и разлетаться. Члены Совета Правителей удалились на совещание. На трибунах остались те, кто интересовался политикой, а так же уполномоченные помощники. На совещании решится их судьба. Как предсказывал Октул Ньери одних выгонят, других повысят, третьих возьмут на службу.
        Благодаря усилиям целителей я начал потихоньку ходить.
        Пендек лежал без сознания, на его шее вздулась страшная опухоль, будто её обмотали каким-то мясным шарфом, сшитым из волдырей и отёков.
        В очередной раз подивился, как дивианская медицина оживляла растерзанных мертвецов. Исцеление больше походило на некромантию. Магия магией, но оторванные головы - серьёзно. Хотя мне смешно, что оторванная голова считалась ранением.
        Реоа держала руки на шее Пендека. Ей помогали Шигеро Саран и два неизвестных целителя в масках. Они с чавканьем копались в мясном шарфе на горле Пендека и тянули из него куски чего-то белёсого и розоватого. Через маски сквозило презрение к чернокожему грязерожденному. И только моё требование относиться к Пендеку, как ко всем моим воинам, принудило их не халтурить и тщательно приращивать оторванную голову.
        Совещание ещё длилось, когда к нашему небесному дому причалил небольшой акраб. Челядинец пригласил меня переместиться на небесный дом Котахи Патунга.
        - ? ?
        После прибытия на роскошный небесный дом Котахи Патунга, меня отвели в ванную комнату и пригласили помыться и привести себя в порядок. В умывальной комнате оказался небольшой круглый бассейн, наполненный горячей ароматной водой. Такую воду обычные жители пили, покупая за немалые деньги.
        Когда я выполз из бассейна, меня посетил личный целитель Котахи Патунга. На этот раз он был без маски. По утончённым чертам лица, крошечному подбородку и глазницам, со дна которых сверкали недобрые голубые глаза, я угадал представителя Ронгоа. Сходство с обтянутыми кожей скелетами - родовая черта этих славных людей.
        Целитель не представился и не спросил моего имени. Молча проделал надо мной какие-то действия, после которых стало ещё лучше. Ну, насколько лучше может чувствовать себя человек, который два часа назад был мёртвым, а его кости превратились в крошево. По крайней мере, мой Внутренний Взор перестал мельтешить и стабилизировался. Но Голос - молчал из-за близости высокоморальных людей.
        Целитель удалился. Пришёл челядинец, принёс халат и сандалии, сделанные из изумительно мягкой кожи, расшитой синими стекляшками - наверняка какой-то драгоценный камень, в них я не разбирался. Шнурки, конечно, были золотые. Не позолоченные, а именно сплетённые из тяжёлых золотых нитей. Невольно подумал, что на один шнурок можно прокормить всех бедняков Ветролома Вознёсшихся. Сейчас их кормила Нау, зарабатывая деньги своей… своим телом.
        Попытка завязать негнущиеся, выскальзывающие из слабых пальцев золотые верёвки напомнила о первых днях жизни на Дивии, когда я не умел завязывать обычные шнурки и тесёмки на белье.
        Я предположил, что золотые шнурки не завязать без «Отталкивания Вещества», но кое-как справился без озарения. Сделал несколько шагов. Ощущение, будто у меня на ногах гири. Золотые гири.
        Настала очередь халата.
        Он мне не понравился. Слишком напоминал бутафорские доспехи челядинцев рода Патунга: небесно-синий с вкраплениями золота. Не хватало только бляхи на груди. Но делать нечего - я стремительно взлетал по иерархической лестнице рода Патунга, надо соответствовать…
        Когда я оделся, меня посетил священник, предложил прочитать Пути и растолковать равновесие благословения и наказания. Мне очень хотелось согласиться! Ведь это не просто священник, а один из старших сословия Помогающих Создателям. Что понятно по его наряду и многочисленным украшениям.
        Приём у таких священников заслуживал не каждый. А тут священник пришёл ко мне и оказал огромную честь тем, что говорил со мной без маски.
        Осознавая, по какому тонкому льду я хожу, пришлось отказаться, сославшись на слабое состояние Линии Тела.
        Качнув головой в огромной шапке, увешанной украшениями, священник ответил:
        - Мы уже не первый раз наблюдаем, что ты, Самиран из рода Саран, отказываешься от нашего «Чтения Путей» и «Толкования Равновесия». И раз уж ты приглашён в ближнее Кольцо самого господина Котахи Патунга, то ты должен знать, что подобные отказы вызывают у нас подозрения.
        Под «мы» и «нас» он подразумевал старших сословия священников.
        Буквально скрипя несросшимися костями, я согнулся в виноватом и раболепном поклоне:
        - Подозрения в чём, наисветлейший господин?
        Великий священник не удостоил меня ответом и вышел из комнаты.
        Отказываясь от обслуживания служителями религии Двенадцати Тысяч Создателей, я подтверждал их подозрение в принадлежности к какой-нибудь крамольной секте, типа, последователей Всенаправленного Ветра Моваха или верующих в Силу Движения Луны, каким все считали Танэ Пахау (хотя старец упоминал свою веру по привычке).
        Как я слышал, такие экзотические учения теплились в глубине дивианского общества и находили редких поклонников.
        Да и с чего бы им не теплиться, если магия граней не зависела от религии? И в храме Движения Луны получали ровно такие же благоволения и наказания, как в храме Моваха или Двенадцати Тысяч Создателей?
        - ? ?
        Снова появился челядинец и проводил меня на верхнюю палубу.
        Там собрались все знатные люди рода Патунга и их союзников. Большинство из них я видел на встречах со старшими Патунга, но имён не знал. Мой Голос молчал, подавленный чужим Моральным Правом.
        Знатные люди и союзники не сидели полукольцами вокруг постамента Котахи Патунга, а беспорядочно толпились у раскрытого борта небесного дома. Все смотрели на балкон, на которых расставлены лежаки членов Совета Правителей.
        Взгляды Правителей прикованы к Котахи Патунга. Он стоял возле своего золотого лектуса, перенесённого с небесного дома, и громко говорил. Я застал середину его речи. Зная, какой поэтической бессмыслицей наполнены общественные выступления славных жителей, я не жалел, что пропустил начало.
        - … и это тоже мы забыли? Хуже того, даже наши Голоса уже не напоминают, что когда-то высшие люди были для грязеедов смертью с небес. Но с тех пор, как наши воины предпочли «Крыльям Ветра» «Удар Грома» и могучую Линию Тела, мы опустились. Самому противно от этого мерзкого преувеличения - но мы опустились в грязь. Пусть мы сильнее низких, но мы слишком часто встаём лицом к лицу с ними. Тогда как низкие должны всегда задирать голову и с ужасом и мольбой смотреть на падающую на них смерть в обличии небесного воина.
        Гул одобрения и усмешек, оценивающие остроумие оратора.
        - Поэтому род Патунга решил возродить дела предков и свести свои усилия на создании отряда воистину небесных воинов. Все в отряде Самирана владеют не только «Крыльями Ветра», но и погоняют самые быстрые акрабы, созданные славными мастерами рода Зелдан, и названые ими «Молниеносные Соколы».
        Эта часть вызвала смятение среди слушателей. Ведь роду Зелдан запрещено создавать боевые акрабы.
        Выждав паузу, Котахи Патунга продолжил:
        - Молниеносные Соколы - это не боевые небесные дома. Их предназначение не разить акрабы противника, которые и без того легко разрушаются, ибо сделаны из камней, скреплённых навозом. Но - повторяю снова - Молниеносные Соколы будут нести карающую смерть с небес в грязь. И будут нести её намного быстрее, чем толстые воины славного рода Кохуру, погруженные в свои тяжёлые железные небесные дома.
        Гул негодования, смешанный с одобрительными улыбками.
        - Недавние поиски правды показали, что пока тяжёлые воины доберутся до земли в тяжёлых акрабах, низкие успевают нанести им ранения, грозящие покрывалом смерти. Именно жирная неповоротливость некоторых воинов стала причиной высоких потерь во время взятия скалистого храма. И вы все знаете, что я прав.
        Последняя фраза убедила одних слушателей. Другие наоборот начали гневно и громко сплёвывать, показывая, что им есть что возразить.
        Особенное недовольство проявили группы, союзные роду Гаруджа - производителям боевых акрабов. Котахи Патунга покусился на самое дорогое - на их монопольно право строить небесные дома для военных!
        Дивианские традиции общественных дискуссий не позволяли прерывать говорившего члена Совета Правителей. Это могли делать только другие члены Совета. И Рено Кохуру воспользовался этим правом:
        - Уважаемый и светлоликий Котахи Патунга так много и долго говорил о том, как тяжелы и неповоротливы наши небесные воины, что не заметил, как его речь стала ещё тяжелее и неповоротливее. Скажите коротко, уважаемый, чем ваше руководство поисками правды будет лучше, чем руководство славного небесного стражника Илиина? Вы хотите сказать, что вы найдёте более правильную правду о замыслах низких, чем это сделал славный Илиин?
        - Правда будет одна и та же. Но мы найдём её быстрее. Прямо как Молниеносные Соколы. Мы, Патунга, изменим подход к поискам правды. И в первую очередь мы ускоримся, как молния, как ускользающий свет. Как «Крылья Ветра». Как истинные наследники неба, топчущие зазнавшуюся грязь!
        Словно фюрер летающего рейха, Котахи Патунга яростно выкрикнул последние фразы.
        В завершение потряс сжатым кулаком, окутанным громом и молниями. Вслед за ними разлетелись и взорвались салютами призрачные соколы. Выглядело не столько эффектно, сколько неожиданно.
        - Воспылавшие враждою к нам низкие не успеют понять, что сразило их!
        Эмоциональный популизм с примесью фашизма и спецэффектов произвёл впечатление на слушателей. Многие закричали: «Во славу Дивии!» и что-то там про поганых грязеедов, хотя большинство зрителей видели низких только в «Играх Света».
        Гаруджа, Кохуру и зависимые от них семьи и рода не поддержали речь Котахи Патунга. Но молчание сыграло против них. Оно выглядело как несогласие с величием Дивии.
        Зелдан, Патунга и зависимые от них группы воодушевлённым рёвом поддержали новоявленного небесного фюрера. К ним присоединилось «молчаливое большинство», которое с времён палеолита решало исход всех политических споров.
        Победоносно глянув на Рено Кохуру, Котахи Патунга улёгся на свой лектус, как уставший работяга, вернувшийся с завода, падает на диван перед телеком. К его уху тут же нагнулся прорицатель и что-то зашептал. Синхронно с ним прорицатель Рено Кохуру приблизился к своему хозяину и тоже что-то зашептал.
        - ? ?
        Речь Котахи Патунга была последней. Большую часть дебатов я, к моей великой радости, провёл без сознания или проплавал в бассейне.
        Члены Совета начали обмениваться мнениями.
        Они разлеглись на своих роскошных лектусах. Рядом с каждым замер личный прорицатель. Только один Гуро Каалман присел на деревянный лежак, накрытый каким-то преувеличенно потёртым матрасиком. Такая скромность на фоне роскоши коллег казалась напускной.
        По именам я знал только Котахи Патунга, Рено Кохуру, Инно Кохуру и самого Гуро Каалмана. Остальные члены Совета Правителей мне незнакомы.
        Впрочем, догадаться, кто есть кто - несложно. Отпрыски славных родов похожи друг на друга.
        Например, слева от Инно Кохуру сидел кто-то из Ронгоа, его черепоподобное лицо не перепутать с кем-либо. Далее сидел кто-то из рода Хатт, его я узнал по иероглифам на халате, да и внешне походил на Рабб Хатта. По правую сторону балкона сидела красивая женщина в простом белом хитоне. Лицом похожа и на Киа, и на Эйоха из рода Дивиата. Поодаль от неё развалился мужчина, настолько похожий на Октула Ньери, что я чуть не принял за него. Присмотревшись, отметил что он немного толще Октула и намного величественнее. Скорее всего, это Макото Ньери. Его имя когда-то упомянула Маджа.
        Отметил, что никто из членов Совета не носил масок. Столь важным людям бесполезно скрываться, особенно во время проведения общественных мероприятий.
        Когда гомон и шорох утихли, Гуро Каалман медленно поднялся с лежака.
        Всматриваясь в его лицо, я пытался заметить следы безумия, которым он якобы страдал. Но кроме глубочайших морщин и белого мха, торчащего из ушей, я ничего не разглядел.
        Даже говорил Гуро Каалман чётко, хотя и негромко.
        Сначала он произнёс длительное и поэтическое вступление, необходимое для вождя всей Дивии.
        Потом перешёл к главному:
        - Мы, известные как Совет Правителей, должны принять мудрое решение о назначении главного военного начальника нашего воинства в делах по поиску правды в Портовом Царстве. Мы услышали слова представителей славных родов Патунга и Кохуру, оспаривающих эту должность. Мы сделали эти слушания открытыми для того, чтобы прирождённые жители Дивии услышали правду каждой из сторон. Кто из них более прав - пусть решает каждый.
        Упомянув «прирождённых жителей Дивии», Гуро Каалман погорячился, так как к этому времени на трибунах Дома Поединка не осталось праздных зрителей. Все разошлись. Никому не интересно, что там кто постановил.
        Остались только материально заинтересованные в происходящем - уполномоченные помощники Совета. Ну и кучка диванных экспертов, интересовавшихся политикой. Эти активисты досидят до самого конца выборов, а потом разнесут их результаты по рынкам, добавляя к ним свои домыслы, превращая правдивую новость в сомнительный слух.
        Гуро Каалман опустился на лежак и произнёс:
        - А теперь прошу уважаемых Правителей приблизиться ко мне, дабы обсудить окончательное решение.
        Кохуру и Патунга подошли нехотя, показывая, что они равны Гуро и не обязаны выполнять прихоти свихнувшегося старца.
        - ? ?
        Воспользовавшись паузой, я огляделся. Заметил Маджу и Экре Патунга, стоявших вместе. Хотел подойти к ним, но рядом со мной раздался шёпот:
        - Ты слишком слаб, чтобы ходить, Самиран, - сказала Реоа. - Присядь.
        - А ты как здесь оказалась? - удивился я, позволяя девушке отвести меня к лежаку. - Патунга тебя пригласили?
        - Мой род следит за здоровьем славных Патунга, - уклончиво ответила она.
        - Я видел, как целители Ронгоа лечили Кохуру.
        - Мы не делаем разницы между хворыми. Для нас они славные прирождённые жители Дивии.
        - Тем более, что выгоднее обслуживать два славных рода, нежели один? - насмешливо спросил я.
        Реоа проигнорировала этот вопрос и ответила на предыдущий:
        - Я пришла сюда, как твой целитель.
        Доказывая свою необходимость, Реоа положила на мою грудь холодные ладошки. Никакого целебного эффекта это не произвело, девушка давно истончила Линии. Что заметно по её бледному лицу и мелкому дрожанию подбородка. Как бы ей самой не потребовался врач.
        Я сделал вид, что не заметил её хитрости.
        - Как думаешь, кого выберут?
        Реоа понизила голос до едва слышимого шёпота:
        - Я знаю, что мой род поддержит Патунга. Хотя раньше поддерживали Кохуру.
        - А почему твои старшие переменили решение?
        - Из-за тебя.
        - Да ладно. Снова из-за меня…
        - Точнее из-за родовой войны Те-Танга против Саран. Ведь через род Хатт Кохуру помогали Те-Танга.
        - И это было недружественным шагом по отношению к Ронгоа?
        - Вот именно. Саран - подчинённый нам род.
        - Значит, род Хатт проголосует за Кохуру?
        - Конечно. Но зато учителя и торговцы отдадут голоса за Патунга.
        - А священники?
        В нашу беседу вмешался третий участник. Посол Октул Ньери незаметно подсел к нам и шепнул:
        - Священники поддержат торговцев и учителей. Кохуру будут в меньшинстве.
        Реоа вскочила с лектуса и поклонилась послу.
        - Но почему они выбрали Патунга? - спросил я.
        - Из-за тебя.
        - Опять?
        - Точнее из-за твоего летучего отряда.
        - Да ла-а-адно?
        - Всё просто, Самиран. Даже у Реоа есть ответ.
        - У меня есть ответ, - с готовностью подтвердила Реоа и ответила как на уроке: - Портовое Царство и его вассалы - источник нашего процветания. Но предыдущие поиски правды, которыми руководили Кохуру, вызвали большие убытки для подчинённого нам Ач-Чи. Что нанесло вред нам. Но Кохуру не учли этого и настаивали на повторении войны в таком же ключе - с разрушением производств, грабежом и истреблением низкого населения.
        Вмешался Октул Ньери:
        - Более того, на недавнем совете Инно Кохуру предложил уничтожить Портовое Царство смертоносным ветром Отшиба. Это, безусловно, поставило бы портовых зазнаек на место, но заодно поставило бы нас на грань бедствия. Мало кто знает, но мы связаны с низкими царствами толстой пуповиной. По ней к нам поступает такое количество еды и полезных ископаемых, что даже на ветроломах больше нет нищеты и голода.
        Мне-то этого не знать. Я как раз недавно удивлялся, что «беднота» Ветролома Вознёсшихся гоняла на акрабах.
        - Пусть всё так, - сказал я. - Причём тут мой отряд?
        - При том, Самиран, - ответила Реоа, - что именно ты предложил быстрые налёты на низких. Под руководством Патунга небесные воины истребят низких воинов, но не тронут города, поля и жителей.
        Мне не верилось, что Дивией руководили такие меркантильные интересы. Торговцы, учителя и священники проголосуют за Патунга, так как им понравилась идея точечных и быстрых ударов, которые не нанесут тотального урона низким, как это предлагали Кохуру, рассчитывающие снести весь город Отшибом!
        А ведь я не был уверен, что Кохуру неправы. Они предлагали решить проблему Портового Города способом, который сбережёт много небесных воинов. Но торговцам не было дела до жизней воинов. Они сделали свои подсчёты и решили, что летучая кавалерия - выгоднее тяжёлых воинов, крушащих всё на своём пути.
        Октул Ньери словно догадался о моих мыслях.
        - Ты забыл важную вещь, Самиран. У низких появились высоко летающие акрабы. Если ты думаешь, что Кохуру заботятся о жизнях воинов, то ты заблуждаешься. Они заботятся о своей славе и благоволениях. Они хотят, как раньше, как в прошлую войну, навалиться на низких тяжёлыми доспехами, задушить их толстыми Линиями Тела. Они не приняли во внимание, что низкие стали хитрее. Прошлые поиски правды ничему не научили Кохуру. Они всё ещё думают, что низкие - это грязь под днищем Дивии.
        - Так оно и есть, - поспешно добавила Реоа. - Да?
        - Да, - спохватился Октул Ньери. - Это, конечно, так. Низкие - грязь под нашими ногами. Но теперь эта грязь способна запачкать нас сильнее, чем в прошлые поколения. И твои Молниеносные Соколы, Самиран, позволят нам не соприкасаться с этой грязью.
        Октул Ньери встал с лектуса и отошёл.
        Я по новому взглянул на Реоа. Девушка знала тонкости внутренней политики летающего рейха и объяснила скрытые мотивы заинтересованных сторон. Но как это уживалось с фанатичной верой во славу Дивии - непонятно.
        Я спросил:
        - Кстати, если Ронгоа проголосуют против Кохуру, не значит ли это, что те откажутся от ваших услуг?
        Реоа презрительно хмыкнула:
        - Пусть попробуют. Им же будет хуже.
        Её уверенность - демонстрация того, как переплетены на Дивии отношения между сословиями и родами. Даже откровенная вражда, не избавляла от необходимости взаимодействовать друг с другом. Кохуру не могли отказаться от услуг целителей, но и целители не могли полностью подавить Кохуру, так как те сильнее их в военном отношении.
        - Но ведь есть и другие целители, кроме Ронгоа? Что если они…
        Реоа прервала меня:
        - Смотри, сейчас Гуро Каалман объявит, кого выбрали первым старшим всего воинства Дивии.
        32. Не-сражение и поединок
        Голос Гуро Каалмана был ещё слабее, чем вначале смотра. Но тишина была такая, что все отчётливо услышали имя Экре из рода Патунга.
        Этот славный и относительно молодой воин официально стал главным начальником всего дивианского воинства. Во время войны с низкими в его подчинение перейдут старшие отрядов всех родов.
        - Далее мы, Совет Правителей, постановили… - слабо сказал старец и заглох.
        Он стоял неподвижно в полной тишине.
        Ветер теребил его серое рубище и белую бороду. Седой мох в ушах шевелился как живой.
        А Гуро всё молчал и молчал, только жевал губами.
        Глаза его скрывались под большими седыми бровями, нависшими над глазами, как два козырька.
        К старцу почтительно приблизился учитель Гиан Атти и без разрешения притронулся к его плечу. Безумный Гуро очнулся от оцепенения, но его запас здравого смысла иссяк. Он энергично прокашлялся и звонко заявил:
        - А теперь послушайте и запомните мои распоряжения для обеда.
        - Присядьте, уважаемый. - Гиан Атти попробовал утянуть старца на лежак.
        Но дедуля активно воспротивился:
        - Да подожди ты, несчастный! Моё время уходит, а обед не готов. И не все гости пришли. Сколько нас тут? Дайте мне подсчитать…
        Безумный Гуро начал водить взором по трибунам:
        - Семь, тридцать пять, двести три… нет, нет, это не те гости! Не те! Да и не гости они, а так, рябь воображения. Надо звать новых.
        Без всякой почтительности Гиан Атти толкнул Гуро Каалмана в грудь, вынудив упасть на лектус. Встав на место старца, учитель закрыл его своей спиной и обратился к зрителям:
        - Пользуясь правом старшего уполномоченного помощника Гуро Каалмана, самого старшего Совета Правителей, я завершаю смотр. Все постановления Совета необходимо исполнять в точности и неукоснительно.
        - А обед для гостей? - проскрипел Гуро Каалман. - Я хочу понять, сколько ещё гостей я позову?
        Гиан Атти повысил голос:
        - Дополнительные распоряжения получите через гонцов. Все уполномоченные помощники будут оповещены о своей судьбе. Всё. Время вышло, и вы уходите.
        Безумного Гуро, продолжавшего бормотать о гостях и обеде, учителя втолкнули в его неказистый бревенчатый небесный дом и увезли куда-то.
        Остальные члены Совета тоже ушли. Причём как-то поспешно.
        На балконе остался Котахи Патунга. К нему подошли Зана-Шаэта и третий старший Патунга, чьё имя я всё ещё не знал. На другой части балкона встал Рено Кохуру и остальные старшие его рода. Получалось, что оба рода выстроились друг напротив друга.
        Смотр закончился, но выяснение отношений между конкурентами только началось.
        - ? ?
        Я ожидал, что старшие славных родов схлестнутся в групповой драке, начнётся столько долгожданная многими родовая война. Вместо этого старшие Кохуру и Патунга просто расселись на лектусах. Единственное, что выдавало их враждебные намерения - это позы посадки. Обе стороны сидели максимально неуважительно к противнику.
        На балкон поднялась толпа священников. Толпа разделилась на две группы. Первая выстроилась позади Кохуру, вторая - за Патунга.
        Прорицатель наклонился к уху Котахи Патунга и зашептал, взволнованно размахивая руками. То же самое сделал и прорицатель Рено Кохуру, шепча на ухо своему господину.
        Потом оба прорицателя вышли вперёд, будто славные герои впереди воинства. Их построение чем-то похоже на «Непоколебимые Волны».
        Зрители на трибунах заволновались и отхлынули от балкона. На нём остались трое старших Патунга, окружённые священниками, и трое старших Кохуру, окружённые таким же числом священников.
        Перед моими глазами развернулось нечто ещё невиданное на Дивии - битва священников! Причём, как я понял, началась она раньше, чем смотр, а сейчас наступил её апогей, если не кульминация.
        Понять ход битвы было решительно невозможно. Велась она бескровно и бесшумно. Священники берегли силы, не танцевали и не пели гимны.
        Изредка тот или иной храмовый герой вскрикивал и падал на колено, тяжело дыша. Что его сразило - озарение противника или истощение Линий во время защиты хозяина от атаки? Иногда «сражённый» священник поднимался и вливался обратно в безмолвное и неподвижное «рубилово». Иногда окончательно терял сознание и его оттаскивали в сторону целители, совсем как в битве небесных воинов.
        На место «убитого» священника заступал свежий резерв.
        Прошло минуты три. Мой Внутренний Взор вдруг полыхнул сам по себе, а Голос что-то нечленораздельно забормотал. Не меня одного это коснулось: зрители снова заволновались и разбежались ещё дальше.
        Передо мной выросла Реоа Ронгоа, схватила за руку и отвела в дальний конец небесного дома Котахи Патунга, туда, где столпились остальные воины и челядинцы. Мой Внутренний Взор восстановился, а Голос предложил: «Что ты хочешь вспомнить?»
        Я приказал ему молчать.
        - Что это было? - спросил я у Реоа.
        - Озарения славных священников задели нас, - отозвалась Реоа.
        - Они бьются какими-то особыми озарениями?
        - У меня нет уверенного ответа, - пожала плечами Реоа. - Ведь я не стала священницей, а всё из-за…
        - Да-да, всё из-за меня. Но всё же, интересно знать, как происходит борьба священников?
        - Они противоборствуют не между собой, а за тех, кому служат. Одни славные священники защищают господ от вражеского «Чтения Путей», другие безостановочно толкуют и перетолковывают равновесие, третьи отдают часть своего благоволения, чтобы нарушить равновесие. Другие стоят на страже, чтобы не просочился «Обман Взора» или «Обман Голоса».
        - А прорицатели чем заняты?
        Реоа с сожалением вздохнула:
        - Прорицатели - они как военные начальники. Они ведают возможные исходы противостояния, которые увидели в пророческих снах. Они направляют своих младших по нужному Пути к победе, как делаешь ты со своим отрядом.
        - И при этом священники состоят в одном сословии?
        - Более того, прорицатель Кохуру и прорицатель Патунга, происходят из одного рода Кинаби.
        - Братья?
        - Один отец, но разные матери.
        - И они не враждуют между собой?
        - Зачем это? - удивилась Реоа. - Ты плохо меня слушаешь, Самиран. Я только что дала ответ: священники не сражаются между собой. Так нельзя говорить.
        Для меня это звучало, как одно и то же, но я закивал, сделав вид, что наконец-то понял разницу.
        - А кто побеждает?
        - Сам не видишь?
        Я посмотрел на противоборствующие стороны. Трое старших Патунга сидели неподвижно, глядя в одну точку. Так же сидели трое старших Кохуру. Эти славные господа и их Пути превратились в поле битвы священников, поэтому всё что от них требовалось - сидеть молча и выглядеть величественно, с чем они успешно справлялись.
        Священники тоже оставались в основном двумя неподвижными группами, хотя и заметно редевшими. Свежих сил в бой не бросали - закончились. Целители уже вернули к жизни «погибших» и те лежали на подстилках, как небесные воины, отдыхающие после ранений.
        - По мне силы равны. Драка священников затягивается?
        Реоа с нарастающим раздражением ответила:
        - Самиран, нельзя говорить, что священники «дерутся, воюют или сражаются». Они не этим заняты.
        - У них не битва, а служение во имя Создателей?
        - Вот именно - служение. Место служения - Пути старших Патунга или Кохуру. Способ служения - помощь Создателям через озарения.
        - А что тогда цель служения? - спросил я. - И зачем помогать Создателям? Они, что ли, сами не знаю, кому дать больше благоволений - старшим Патунга или старшим Кохуру? Не справляются? А ведь их целых двенадцать тысяч…
        Вопрос заставил Реоа озадаченно замолчать. Видать, такая мысль не приходила в её умную голову. Оно и понятно: в отличие от меня, Реоа росла в окружении неоспоримых истин и догм, которые не подвергались сомнению. Раз священники помогают Создателям, то так оно и есть. Как целители - лечат, учителя - учат, а небесные воины - воюют.
        У Реоа так и не нашлось ответа.
        - Долго ещё священники будут это самое… не-сражаться?
        Ответ пришёл сам собой: прорицатель, стоявший рядом с Рено Кохуру вскрикнул и схватился за свою маску, будто собирался снять её. Одновременно с ним дёрнулся и прорицатель Патунга, причём так, будто очнулся ото сна.
        Оба прорицателя наклонились к своим старшим и что-то сказали.
        Котахи Патунга вскочил с лектуса и замахал руками, подзывая свой небесный дом. Повинуясь его приказу, водитель так резко дёрнул акраб, что все мы повалились на пол.
        Не обращая внимания на крики и стоны пассажиров, водитель лихо подвёл небесный дом к балкону. Громадина акраба остановилась в нескольких сантиметрах от балкона.
        Трое старших Патунга, подобрав полы длинных халатов, проворно запрыгнули в небесный дом. Один из челядинцев включил «Крылья Ветра», поднял прорицателя на руки и перенёс его в акраб. Поставил рядом с Котахи Патунга.
        - Скорее в храм! - приказал Котахи.
        Водитель снова резко взял с места и понёсся в сторону храма, стоявшего неподалёку от Дома Поединка. Конкуренты из рода Кохуру сделали то же самое - их небесный дом мчался в тот же храм.
        Пока я помог Реоа подняться, небесный дом достиг места назначения и резко приземлился прямо на площадь перед храмом, игнорируя запретные таблички.
        Не дождавшись полной остановки, старшие Патунга десантировались с акрабов и ринулись в храм, как на приступ крепости. Рядом с ними бежали Кохуру.
        Их крысиные бега выглядели забавно. Но только для меня. Остальные гости и союзники рода Патунга хранили торжественное выражение лица. Даже не переговаривались, словно боялись спугнуть благоволение, выпавшее старшим Кохуру и Патунга по результатам битвы храмовых героев.
        Небесный дом рода Кохуру висел метрах в пяти от нас. У него точно так же был открытый правый борт, было видно, как их гости и союзники ходили вокруг подиума с лежаками старших и тоже благочестиво молчали, ожидая результатов благоволения, словно абитуриенты решения приёмной комиссии.
        - ? ?
        Благоговейная тишина продержалась недолго. Со стороны небесного дома Кохуру к нам прилетела корзина с мусором и объедками.
        За нею - насмешка:
        - Простите великодушно, мы перепутали ваш небесный дом с повозкой мусорщика.
        Следом прилетела ещё одна корзинка. Она попала точно в центр залы, разбросав по полу куски грязи и навоза. И когда они успели его накопать? Значит - готовились?
        - Простите великодушно, но на этот раз мы ничего не перепутали.
        - Какие негодяи, - возмутилась Реоа.
        А я возликовал: наконец-то Кохуру и Патунга сцепятся!
        Патунга ответили Кохуру: два десятка наших старших воинов разбежались и перепрыгнули на небесный дом противника, где принялись молотить кулаками и ногами всех, кто попался под руку.
        Кохуру не ожидали столь резкого ответа на невинное мусорное оскорбление, и не успели организовать сопротивление. Наши десантники оттеснили их к дальней стене небесного дома.
        Никто не использовал озарения - чисто рукопашная. Чем-то похожая на массовую драку мигрантов на рынке, которая завязалась по совершенно таинственным причинам и закончилась до приезда ментов, оставив на асфальте кровь и тюбетейки.
        В ход пошли предметы обихода - отступающие Кохуру кидались в Патунга кувшинами, шкатулками с едой и тарелками.
        Воинов Кохуру было больше, они оттеснили захватчиков. Один рослый силач в красных доспехах поднатужился, сорвал с постамента золотой лежак и метнул в такого же рослого силача Патунга, одетого в синюю тунику. От удара воин Патунга потерял сознание. Подхватив раненого, остальные Патунга перескочили обратно на свой небесный дом.
        Кохуру сопроводили бегство врага победными криками.
        Эта стычка была менее кровавой, чем драка на деревенской свадьбе. И крайне далека от описаний «потрясающих взор родовых сражений», о которых я читал в скрижалях рода Патунга.
        Что если легендарные сражения были такими же позорными драчками, раздутыми летописцами до грандиозных баталий?
        К моей радости эскалация конфликта не затянулась. Пятеро старших воинов Кохуру подошли к краю своего небесного дома и презрительно плюнули в нашу сторону. Плевки долетели по назначению.
        Патунга рассвирепели. Ругаясь на Кохуру самыми грязными словами, плюнули в их сторону, но погонщик Кохуру включился в противостояние - качнул небесный дом ровно настолько, чтобы вражеские плевки пролетели мимо.
        - Поединок! - заревели Патунга.
        - Поединок! - ответили Кохуру стройным хором.
        Пятеро Кохуру спрыгнули на мраморные плиты храмовой площади. За ними устремилось такое же число Патунга. Небесные воины не забывали о честности поединка.
        На этот раз воины использовали озарения. По телам и доспехам прокатилась «Живая Молния», всполохи «Телесной Крепости» и какие-то неопознанные мною озарения.
        Все вооружены: Патунга преимущественно легендарными мочи-ками, а Кохуру не менее легендарными копьями и палицами. Одеты дуэлянты в роскошные доспехи, в которых недавно красовались перед Советом Правителей.
        - Какое надругательство, - сказала Реоа.
        - Почему?
        - Болваны затеяли поединок у врат храма!
        - Считай это не дракой, а служением славе своих родов, - усмехнулся я.
        - Моё время вышло, пойду и я, - сказала она и скрылась в недрах акраба. За нею потянулись другие гости, включая Октула Ньери.
        Я услышал, как открылись двери в боковой стене акраба и загремели выбрасываемые сходни. Возмущённые святотатством гости и союзники сошли на землю.
        На небесном доме Кохуру произошло то же самое: большая часть гостей ушла, остались любопытные и раненые старшие ученики, типа меня, Вишала и Маджи. Когда бьются старшие, нам лучше не вмешиваться.
        Тем временем к противоборствующим отрядам присоединились ещё несколько воинов. Итого с каждой стороны собралось по двенадцать человек. Добровольцев было больше, но старшие отогнали лишних. Дивианцы любили ритуальные числа.
        Командиры дуэлянтов быстренько договорились о правилах, презрительно плюнули друг другу под ноги и разошлись по разные стороны храмовой площади, как на ристалище. В центр вышел Октул Ньери. Посол не сбежал, а взял на себя должность смотрящего за поединком. Неожиданное проявление характера, такого я от него не ожидал.
        Понимая, что от нетерпения соперники рыли ногами камни площади, Октул Ньери скороговоркой объявил:
        - Поединок будет без ограничений на оружие, доспехи, кристаллы и озарения. Продлится до первой, подтверждённой целителями смерти.
        Двенадцать Патунга и двенадцать Кохуру, гремя доспехами и оружием, ринулись навстречу друг другу. Впереди них полетели разряды молний и порывы ветра. А первые «Удары Грома» разбили на куски мраморные плиты площади…
        - ? ?
        Для человека далёкого от дивианского военного искусства столкновение двадцати четырёх воинов на небольшой храмовой площади выглядело сумбурным столпотворением странно одетых и сильно ругающихся и кричащих людей. Для той части меня, которая была Денисом Лавровым, сражение выглядело так, будто хоккеисты решили не гонять шайбу, а только драться друг с другом. Доспехи и шлемы добавляли сходства с хоккеистами, а кривые мочи-ки вполне походили на клюшки.
        Из-за этого обоюдного «ни шагу назад» схватка ещё напоминала толчею на концерте рок-группы.
        Но мой взгляд небесного воина различил в кутерьме признаки системы и элементы стратегии с тактикой.
        Вот один воин Патунга, явно оболваненный «Смятением Духа», выронил мочи-ку и ломанулся с поля битвы, безумно избрав для этого путь через ряды врагов, где его и забили «Ударами Грома». Ошарашенный воин отлетел за пределы площади и, подгоняемый наведённым ужасом, пополз по улице. Обломки некогда роскошных доспехов, держащиеся на ремешках и верёвочках, тащились за ним, как гроздь мятых банок от пива.
        Зрители из стана Кохуру хохотали над ним. Смеялись даже некоторые Патунга. Мне не смешно. Я помнил, как потерял власть над собой, когда мысли заполнили образы «Смятения Духа».
        Вот доспехи двух Патунга вспыхнули от «Ярости Солнца», которой традиционно великолепно владели Кохуру. Терпя ожоги, они продолжили атаковать и сбили с ног Кохуру, одетого в широкие и многослойные как крыша крепости доспехи из красного металла. Оставив его, светящиеся Патунга ударили в левый фланг противника, где их быстро загасили тонко скрученными «Порывами Ветра». Бойцы рухнули рядом с недавно поверженным врагом.
        Упавших или обессиленных противников не добивали: первая смерть прекратила бы битву. Этого никто не хотел. Павшие валялись под ногами бойцов, на них сыпались искры от молний, гарь огня и осколки ледяных копий. Иногда раненые сами отползали на обочину, иногда их вытаскивали целители.
        Никто из бойцов не маневрировал на «Проворстве Молнии» или на «Ускользающем Свете» - на площади недостаточно места для этого. Никто не отступал. Каждый старался поразить соперника, но не считал нужным уйти от удара. Разве что блокировал его.
        Истосковавшиеся по достойному сопернику бойцы наслаждались происходящим. И я их понимал. Я слаб и изранен, но меня потянуло в гущу драки. Хотелось размахивать мочи-кой, швыряться молниями и победоносно рычать, когда соперник падает, заливая кровью раздербаненный мрамор площади…
        С каких это пор я стал отчаянным рубакой? Конечно, для молодого возраста я искусный и сильный воин. И трусом давно перестал быть. Не считая эпизода со «Смятением Духа». Но я согласен с одним древним китайцем из будущего, что лучшая битва это та, которую удалось избежать. А тут меня потянуло в драку! Даже подошвы ног зачесались, понукая меня спрыгнуть с акраба в самый центр рубилова.
        Порыв бездумной храбрости схлынул так же внезапно, как нагрянул. Я будто протрезвел. И догадался, что меня зацепило каким-то озарением. Действовало оно противоположным «Смятению Духа» образом, защищало от ужаса или превращало людей в отважные, не думающие о себе машины войны.
        Внутренний Голос не смог напомнить о существовании такого озарения. Значит - скрытое озарение Патунга или Кохуру.
        Поединок был динамичным, но не скоротечным. Сказывалась опытность бойцов. Все они двухметровые силачи, закованные в лучшие доспехи. У всех мощнейшие Линии Тела. Эти люди выдерживали сокрушительные удары, от которых тряслась площадь.
        Участвуй я в этой потасовке, мне бы хватило двух-трёх «Ударов Грома», чтобы отползти на обочину площади, сжаться в комочек и молить о скорейшем исцелении.
        Примерно на десятой минуте борьбы наступил резкий перелом. У дуэлянтов наступило истощение Линий. Площадь поредела: много бойцов лежало под руками целителей.
        Осталось семеро Патунга против девяти Кохуру. Не успел я досчитать, как Патунга остались пятеро против восьми. Ещё миг и уже трое против пятерых.
        Остался последний Патунга против троих Кохуру. Он отмахивался кинжалом, мочи-ка давно раскололась. Нет на нём и доспехов - истлели от «Ярости Солнца» в начале поединка. На теле висели лохмотья озарённой ткани вперемешку с кусками брони, болтавшейся на истлевших кожаных ремешках. Расплавленный шлем остыл и присох к коже лица.
        Зрители на небесном доме Кохуру ликовали и призывали сдаться. Болельщики Патунга хмуро молчали.
        Последний Патунга отскочил от врагов, отбросил кинжал и сказал:
        - Нет позора в том…
        Но трое Кохуру то ли не услышали его, то ли сделали вид, что не услышали. Одновременно обрушили на него светлый «Удар Грома» и заметную «Морозную Бурю». Окутанный паром боец рухнул на взрытые плиты площади.
        Кохуру вонзили в него сразу три копья. Все три - в голову.
        Вынули и ещё раз вонзили. При этом «Морозная Буря» продолжала поедать лишённое защитных озарений тело противника, превращая его в кроваво-ледяное крошево.
        Всю группу окутал пар, пронизанный искрящимся льдом. Видны только босые ноги бойца Патунга, вздрагивающие от ударов копьями в голову.
        Демонстративное уничтожение соперника не списать на «не слышали». Всё Кохуру слышали. И радостный рёв среди зрителей на своём небесном доме и возмущённый ропот среди Патунга.
        Убийцы отступили от жертвы.
        К кучке морозного пепла кинулись целители.
        33. Два враждебных рода и один диванный воин
        Тело поверженного бойца огородили палаткой, за которой происходило оживлённое шевеление: над восстановлением жизни трудились сразу пятеро целителей.
        Осторожно огибая вздыбленный мрамор и потрескивающие в разломах лёд и молнии, Октул Ньери вышел на центр площади. Он растерялся и не знал, как действовать в таком случае.
        Я тоже не знал, как реагировать на убийство бойца, признавшего поражение. Было ли нарушение правил поединка? Первая смерть произошла, но дуэлянты Кохуру сделали вид, что произошла трагическая случайность, мол, они не хотели его убивать.
        Октул Ньери и противоборствующие стороны напряжённо ждали вердикта целителей.
        Тем временем на площадь примчалась небесная стража, благоразумно поспевшая к концу поединка. Прибыло два акраба и один отряд летунов. Как-то не очень много.
        Из акраба стражников вышел Илиин Раттар, одетый не в синие доспехи, а в толстый, расшитый драгоценными камнями халат. Без приветствий и поклонов громогласно объявил:
        - Все, кто посмел устроить разрушительный поединок у священного места, будут задержаны. Только попробуйте сопротивляться.
        Но никто из дуэлянтов не сопротивлялся. Они уже оправились от ран и дисциплинированно подошли к стражникам, позволив отвести себя в арестантские акрабы.
        Илиин Раттар осмотрел площадь, оценивая разрушения. К нему присоединился Октул Ньери и несколько священников: во время поединка они прятались в храме. Священники качали головами и воздевали руки к небу, сокрушаясь, кто будет за это платить?
        - Мы заплатим, - крикнул кто-то из Кохуру. - Червякам из бесславного рода Патунга всё равно не хватит золота.
        - Всё потратили на мелкие акрабы, - поддержал его другой.
        - Лучше бы потратили золото на новых наставников для своих бойцов, - сказал третий юморист. - Как мы убедились, воины из Патунга никудышные. Злая погибель забирает их даже на дружественных поединках.
        - Всем молчать! - заорал Илиин Раттар, грозно шевеля усами. Они стали намного длиннее и гуще, чем раньше. - Дальнейшие разговоры я расценю как помеху в защите порядка!
        - Ешь грязь, - ответил этот нахал. Им оказался, как водится, огромного роста воин рода Кохуру, облачённый в доспехи из редкого красного небесного стекла, по плечам и спине струились складки красного плаща.
        Воин стоял на краю небесного дома, поставив на бортик ногу, закованную в толстые стеклянные поножи.
        Он снял шлем. Чертами лица очень похож на Вишала Кохуру, если бы тому исполнилось сорок лет. Наверняка, его дядя.
        - Разговоры, - напомнил Илиин.
        - Ешь грязь, жалкий страж, - повторил дядя Вишала Кохуру и, сложив руки на груди, плюнул в сторону небесного мента.
        Илиин расстроенно пошевелил усами:
        - Ты не оставляешь мне выбора, уважаемый.
        - Я знаю, - ответил Кохуру и ещё раз плюнул. - Ты всем обязан нашему роду, несчастный. И если кто-то из рода Кохуру приказывает тебе есть грязь, то падай на колени и глотай не раздумывая.
        По мановению руки Илиина несколько стражников запрыгнули на небесный дом Кохуру и обступили нахала. Тот не шевельнулся. Словно на заказ, ветер заиграл его накидкой, превращая наглеца в какого-то героя.
        Был бы он человек попроще, стражники скрутили бы его, но сейчас побаивались и смотрели на Илиина.
        - Чего ждёте? - заорал небесный мент. - Хватайте его и к остальным. Будет противиться - зашибите «Подавлением Света».
        Но наглец из рода Кохуру величественно развёл руки в стороны:
        - Не прикасайтесь ко мне, грязееды.
        Он тяжело спрыгнул на площадь и направился к акрабу с арестованными. Небесные менты последовали за ним как челядинцы.
        Проводив наглеца строгим взглядом, Илиин продолжил осмотр места происшествия. Октул Ньери и другие священники помогали ему, докладывая подробности поединка.
        - Так они убили Патунга или нет? - спросил Илиин.
        - Ещё не знаем, - ответил Октул. - Ждём, что скажут целители.
        Илиин остановился возле палатки и осмотрел всех зрителей, запоминая лица, чтобы при необходимости вызвать свидетелей в Прямой Путь.
        Многие стали отбегать от бортов, скрываясь от его взора. Зрители поумнее уже давно надели маски. Самые умные - свалили в начале поединка.
        Взор Илиин дошёл до меня, я слабо улыбнулся и кивнул. Давно я не видел моего врага, потом наставника, а теперь неизвестно кого: и не друг, и не враг.
        От Котахи Патунга я слышал, что Илиин возвысился в Моральном Праве, стал одним из старших Прямого Пути. По сути, ментовским чиновником, которому не надо летать на срочные вызовы. Его близкие отношения с родом Кохуру якобы тоже прервались. Но Котахи Патунга в это не верил. Я тоже. Особенно после известия о росте Морального Права Илиина. Выглядело так, будто воры граней наконец-то взяли его в долю.
        Завершив обход, Илиин подошёл к палатке целителей, и требовательно отдёрнул полог. К нему тут же вышел перемазанный кровью целитель. Устало покрутил головой.
        - Скажите громче, уважаемый, - потребовал Илиин. - Я должен запомнить ваши отчётливые слова.
        - Говорю - всё. Этот человек остановил поступь на Всеобщем Пути.
        - Несите покрывало смерти, - кивнул второй целитель.
        Целители открыли палатку, впустив в неё ближайших родственников погибшего. Возникло какое-то затруднение - один родственник выбежал из палатки, потом вернулся. Потом подозвал челядинца и дал ему какой-то приказ. Сверкая серебряной бляхой, челядинец убежал с площади.
        Выяснилось, что ни у кого из бойцов Патунга не оказалось с собой покрывала смерти. Воинский смотр подразумевал хвастовство доспехами, оружием и озарениями, а не готовностью завернуться и уйти в Последний Путь.
        Взять на смотр смертельное покрывало было бы бестактностью.
        - ? ?
        Наблюдая суматоху с выносом тела, Илиин задумчиво кусал усы. Так как они сильно отросли, то кусать труднее, чем раньше, но он справился.
        Кохуру напряжённо молчали. Патунга постепенно, по мере того, как сообщение о гибели их славного родственника разошлось среди них, разразились гневными воплями, напомнившими мне причитания моих родственников в тот памятный день, когда я впервые посетил родовой дворец Саран.
        Но волнение воинов - это всё-таки другое. От слов они незамедлительно перешли к делу.
        Загремело оружие и защитные озарения. Патунга собрались атаковать Кохуру.
        Я без своего отряда. Не знал, кому подчиняться в таких случаях? Наскрёб остатки Линий и окатил себя «Живой Молнией». Отыскал взглядом Маджу. Она уже облачилась в какие-то металлические доспехи, покрытые синими узорами. Вероятно, парадные.
        Хромая, я начал протискиваться к ней сквозь толпу, но меня перехватила Софейя. Она переоделась в свою необычную кольчужную броню. На груди и поясе висели сразу несколько связок солнечных кругов.
        - Наверное, тебе лучше уйти, - сказала она.
        - Никуда я не пойду. - Припомнив, как члены моего отряда добровольно вызвались помогать мне в родовой войне, пафосным тоном дополнил: - Я подтверждаю своё добровольное участие в битве за защиту рода Патунга от…
        Софейя рассмеялась:
        - Ты обязан воевать за Патунга по долгу службы, а не по добровольному желанию, как это делала я в твоей родовой войне.
        - Тогда зачем предлагаешь уйти?
        - Ты ранен. От тебя нет проку.
        - Буду бить молниями, лёжа на подстилке.
        - Ну, как знаешь. Кроме того, у нас не родовая война.
        - А что? Дружеский поединок?
        Софейя фыркнула и отошла, сказав:
        - Всё равно не лезь в битву, только помешаешь.
        Я подтащил к краю небесного дома лежак и присел на него. Мне трудно стоять на ногах. Всё-таки недавно я был мёртв, моё тело собрано из кусочков, как у чудовища Франкенштейна.
        Ко мне приблизился целитель Патунга, который недавно лечил меня.
        - Тебе лучше уйти, - сказал он. - Ты слаб, юноша.
        - Я знаю. Поэтому и прилёг.
        - Ни я, ни другие целители не будем лечить тебя.
        - Почему?
        - Кохуру и Патунга сейчас начнут воевать, мы будем лечить только их.
        Я обиделся:
        - Но ведь я тоже служу Патунга?
        - В таких битвах лечат хозяев, а не челядинцев. Видишь, они уходят? Уходи и ты.
        Челядинцы Патунга и впрямь потянулись на нижние, закрытые палубы небесного дома.
        - Я не челядинец, - обиделся я сильнее. - А Самиран из рода…
        Но целитель не дослушал меня и невежливо отвернулся.
        Может, и правда - уйти? Но Патунга зачтут это как трусость и неблагодарность.
        Я решительно расположился на лежаке поудобнее.
        Никуда я не пойду.
        И надо бы всерьёз поговорить с Котахи Патунга: пусть проследит, чтобы его родственники и союзники не называли меня челядинцем!
        - ? ?
        Пока Патунга готовились, Кохуру выстроились на своём небесном доме в защитную формацию в виде квадратной закрывающей скобки. Челядинцы Кохуру подняли и закрепили борта, чтобы не дать Патунга запрыгнуть на небесный дом, как во время мусорной стычки.
        Над моей головой раздались шорох и постукивание. Я испуганно пригнулся, готовясь блокировать удар.
        Оказалось, что с крыши небесного дома Патунга взлетели гонцы, которых я раньше не замечал. Такие же гонцы взлетели и с крыши акраба Кохуру. Они должны отправиться в родовые крепости и дворцы, чтобы собрать остальное воинство. Но пока что гонцы нерешительно зависли друг напротив друга, ожидая дополнительных приказаний.
        В скрижалях Патунга я читал описание сражения с родом Нефеш.
        Когда отряды столкнулись и Патунга начали одерживать верх, Нефеш отправили гонцов за подмогой. Крепость Нефеш была ближе, чем крепость Патунга, поэтому подкрепление к ним прибыло бы раньше. Старший Патунга понимал это и отправил своих гонцов не для подмоги, но для того, чтобы те перехватили гонцов противника. Так они и сделали. Подкрепление не прибыло. Патунга победили отряд Нефеш, вынудив тех «склонить головы перед более сильными воинами».
        В скрижали этот банальный тактический ход был записан, как проявление великой военной мудрости Патунга.
        Грязь ведает, зачем я это вспомнил? Всё-таки меня тоже охватило волнение перед битвой. Хотя я намеревался провести её, лёжа на диване.
        Я недоумевал, почему Илиин позволил оставшимся Патунга и Кохуру снова готовиться к битве? Вероятно, смерть одного из Патунга создала весомый повод для ответных действий?
        Перевернувшись на другой бок, отыскал взглядом Илиина.
        Он стоял на площади и наблюдал манёвры враждующих родов. Кусая усы, поглядывая на входную арку храма, ожидая появления старших Патунга и Кохуру. Только они могли затушить пламя родовой войны.
        Гонцы так и висели друг напротив друга. Их нерешительность распространилась на Патунга и Кохуру. Ведь старшие обоих родов всё ещё в храме. Приказания отдавали следующие по старшинству. А они не уверены, нужно ли начинать родовую войну прямо сейчас?
        Подготовка и манёвры закончились.
        Шесть бойцов Патунга десантировались, намереваясь обойти небесный дом Кохуру с тыла. Те заметили манёвр: группа из двенадцати бойцов заняла оборону под днищем акраба.
        Смешно, конечно, что обе стороны не рассматривали небесные дома, как законные цели. А ведь достаточно одного залпа громом и молниями по акрабу, чтобы погрести под его обломками всех врагов.
        Атакующий отряд Патунга приближался неторопливо, сохраняя клиновидное построение. Но заметив, что враг превосходит их в числе, остановился, ожидая сигнала от самого старшего.
        Экре Патунга, окружённый несколькими родственниками, включая Маджу и Софейю, совещался и тоже поглядывал на арку храма, надеясь, что старшие выйдут и решат проблему.
        Напряжение разрядилось по инициативе Кохуру. Кто-то из них выпустил на отряд Патунга стаю призрачных буйволов. Не успели звери пробежать и десятка метров, как плотные сети «Синих Нитей», выпущенные сразу с нескольких точек, уничтожили табун.
        - Слушайте меня, уважаемые! - прокричал Илиин.
        Расправив крылья, он взлетел над площадью. Надо заметить, что крылья круто выглядели в сочетании с бронёй. В богатом гражданском халате Илиин смотрелся глупо и совсем не внушительно. Стараясь не подниматься слишком высоко, чтобы не попасть под убийственные потоки ветра над Дивией, он постоянно одёргивал полы халата, задираемые ветром, и выглядел ещё смешнее.
        - Слушайте… сейчас, уф, проклятый ветер!
        Илиин убрал крылья и опустился на площадь.
        - Слушайте. Я старший небесный стражник Прямого Пути. Я приказываю вам, уважаемые люди родов Кохуру и Патунга, убрать оружие, погасить озарения и… убраться отсюда подальше. Надеюсь, все меня услышали?
        - Да что позволяет себе этот презренный стражник! - вскричал кто-то из Патунга.
        - Разговаривает с нами, как с какими-то грязеедами из притона на ветроломах, - согласился противник из рода Кохуру.
        - Он столько шлялся по ветроломам, что сам стал невоспитанным, как их жители.
        - Да он и был невоспитанным. Иначе его не взяли бы в небесную стражу.
        Все небесные воины захохотали. Шутка, как обычно, так себе, «за триста медяков», но в словесной битве обижала не суть шутки, а громкость смеха, её сопровождающего.
        - А знаете, почему стражники постоянно слоняются по улицам? - торопливо и, давясь смехом, спросил боец Патунга. - Потому что их Внутренние Голоса так тупы, что не могут подсказать дорогу в казармы!
        Тем временем небесные дома Патунга и Кохуру начали окружать цепи небесных стражников, сбегавшихся и слетавшихся со всех сторон. Их оказалось так много, что дребезжание доспехов слилось в угрожающий гул.
        Илиин попросту держал основные силы в засаде. Немного обидно, что никто не опишет этот ловкий ход стражника в какой-нибудь славной скрижали.
        Теперь и Патунга и Кохуру оказались в окружении сил противника превосходящего их числом. Илиин Раттар, кажется, согнал сюда всех небесных стражников Прямого Пути.
        Кохуру и Патунга не вняли угрозе, не убрали оружие. Подняв забрала шлемов, начали плевать под ноги небесным стражникам, сопровождая сие выражение неуважения несмешными шутками о тупости небесной стражи.
        Илиин не реагировал на насмешки. Небесные стражники не ответили на плевки тем, что сняли с поясов вязки и начали неспешно их раскручивать.
        - Повторю вам ещё раз, уважаемые небесные воины, - раздельно сказал Илиин. - Вы устроили непотребство возле храма…
        - Сам ты непотребство, - выкрикнул распалённый прерванным поединком боец Кохуру, тот, который запустил в Патунга табун буйволов.
        - Вы изрыгаете проклятия и слюну в сторону тех, кто честно исполняет своё предназначение…
        - Сам ты изрыгаешь. Лети отсюда, пока цел. И челядинцев своих забирай.
        - Ладно, уважаемые, - ответил Илиин. - Раз таково ваше желание…
        Он снова раскрыл крылья и, уже не думая о приличиях, сверкая волосатыми гениталиями, взмыл вверх и резко - в сторону.
        Его взлёт стал сигналом для небесной стражи. Синхронно, как танцоры, они выбросили перед собой вязки. Но воины недаром проводили все дни в тренировках. Почти половина из них разорвали вязки и нанесли ответный удар по стражникам. Тут сказалась сила небесных воинов - один удар и целый ряд стражников упал, как трава под палкой Карапу «Убийцы Травы» Карехи. Но на место павших небесных ментов тут же заступили новые и довершили дело товарищей.
        За две минуты все бойцы Кохуру и Патунга, находившиеся на площади были повязаны. Целители занялись ранеными, небесные менты окружили каждого поверженного пленного, будто собирались запинать. Но они всего лишь набросили на них дополнительные вязки - воины слишком сильны, их приходилось вязать до тех пор, пока они не превращались в коконы.
        Летающие стражники разделились на три отряда. Первый отряд занялся гонцами - их ловили вязками в полёте, как диких лошадей.
        Другие два отряда, размахивая вязками, ринулись на приступ небесных домов Патунга и Кохуру. Часть стражников заняла места у бортов, чтобы не выпустить тех, кто захочет сбежать. Остальные выстроились цепью и зашагали от бортов к стене, набрасывая вязки на всех, кто пытался сопротивляться. Причём за сопротивление они принимали даже невинный возглас, типа: «Вас никто не приглашал на небесный дом Котахи Патунга!»
        Экре Патунга опустил оружие и прокричал, что не сопротивляется небесной страже. То же сделали некоторые другие Кохуру и Патунга. Остальные доблестные воины некоторое время побыли героями, но скоро и их превратили в коконы.
        Один стражник направился ко мне, размахивая вязкой. Я повторил жест и слова Экре Патунга.
        - У-у-у, малец, - зачем-то пригрозил стражник и пробежал дальше, выискивая, кто ещё не сложил оружие?
        Я залюбовался действиями небесной стражи. Пусть они не выглядели круто в одинаковой синей броне (как я теперь знал - из дешёвого небесного стекла недолгой закалки), и пусть их озарения для управления вязками не производило впечатления, как удары грома и молнии, но восстановление порядка произошло чётко и быстро, как подавление малочисленного митинга оппозиции.
        В спонтанном противостоянии Патунга и Кохуру победила небесная стража.
        - ? ?
        Но победа не утихомирила Илиина Раттара.
        Выйдя на площадь, он приказал сложить к его ногам всех повязанных воинов. Когда стражники выполнили приказ, он несколько раз преувеличенно громко плюнул рядом с шевелящимися коконами. Потом сложил руки рупором и прокричал в сторону небесных домов Патунга и Кохуру:
        - Кому подчинялись эти строптивые воины? Быстро ко мне!
        Экре Патунга и громадный Кохуру спрыгнули и подошли к Илиину.
        - Вы согласны стать ответчиками на сравнении Обвинения и Правды? Или вы предпочтёте, чтобы ваши воины отвечали в Прямом Пути?
        Кохуру и Патунга согласно закивали головами.
        Стражники погрузили коконы в акрабы, туда же посадили задержанных и умчались. Осталось лишь несколько стражников для присмотра за порядком.
        Осиротевшие небесные дома Патунга и Кохуру покачивались над изрытой озарениями площадью, щедро политой кровью воинов. В разломах гранитных плит догорал чей-то наугад выпущенный и никого не задевший «Огненный Смерч». Где-то пощёлкивала молния, словно заблудившаяся в развалинах. Осколки призрачных буйволов пошевеливались. Повсюду равномерно, словно специально, разбросаны куски доспехов, обломки копий и мочи-к. Некоторое снаряжение покрыто налётом серой пыли, появившейся после удара «Яростью Солнца». С виду оно казалось целым, но стоило к нему притронуться - разваливалось, как древняя ветошь.
        На акрабе Котахи Патунга осталось человек десять - все из рода Патунга. Большей частью очень пожилые люди. Когда на акрабе так мало пассажиров, особенно заметно, насколько он огромный и просторный.
        Из трюма вышли челядинцы и начали собирать разбросанные небесными стражниками кувшины и шкатулки. Другие мыли пол, удаляя кровь и липкую ароматную воду.
        А я всё лежал на лектусе. Мои швы разболелись. В голове запульсировала острая боль: она проходила ото лба до затылка, как стрела, которой кто-то елозил туда-сюда.
        И непонятно - это новая боль или та, что я получил в наследство от ядовитой «Незаживающей Раны», нанесённой мне иголкой Те-Танга? Реоа предупреждала, что если Линия Тела ослаблена, головная боль может вернуться.
        Мне нужен целитель. Кристалл «Мягких Рук» есть в моей шкатулке, но применить его не мог, все Линии дрожали. И позвать лекаря неоткуда - они разошлись по комнатам небесного дома и занялись лечением раненых Патунга.
        Вот так умру здесь, на лежаке. И наступит конец моего Пути…
        Маджа и Софейя куда-то ушли. Скоро вернулись в составе делегации священников, внося по сходням тело погибшего Патунга, завёрнутого в покрывало с иероглифами «ЭТОТ ЧЕЛОВЕК ОСТАНОВИЛ СВОЮ ПОСТУПЬ НА ВСЕОБЩЕМ ПУТИ». Грани висели над покрывалом и с небольшой задержкой, как стайка собачек на привязи, летела вслед за телом.
        Священники тихонько пели молитву на смерть погибшего:
        - Пусть его шаги послужат эхом будущих благоволений для живых. Во славу Дивии, во славу.
        Процессия скрылась в комнатах небесного дома.
        Я не понимал, зачем тащить тело на небесный дом, если храм рядом?
        34. Печеный олень и козел отпущения
        Мимо меня торопливо прошёл незнакомый целитель, парень лет двадцати, непонятно из какого рода. Его длинный серый халат перемазан кровью. На голове - шапочка, похожая на средневековый чепец. На лбу чепца - кровавый отпечаток ладони, словно хворый пытался оттолкнуть врачевателя. Такие халаты и шапочки надевали целители, когда им предстояла грязная работа. Их не стирали, а выкидывали или пускали на тряпки для слуг и служанок.
        - Тебе плохо, дружище? - сочувственно осведомился целитель.
        - Бывало и хуже, - ответил я. - Лучше тоже бывало…
        - Некоторым раненым сейчас хуже, чем тебе.
        - О, уважаемый, мне сразу полегчало. Неужели это было скрытое озарение «Доброе Слово»? Расскажи мне ещё что-нибудь о других раненых, быть может, от этого я окончательно исцелюсь?
        - Я погляжу, ты весьма злоречив, дружище?
        «Поумирай с моё, посмотрим, каким злоречивым станешь, дружище» - подумал я, но в ответ махнул рукой, мол, проходи, нет сил с тобой болтать.
        Парень подошёл к моему лежаку и без разрешения положил ладони мне на грудь. По телу разлилось тепло. Боль в швах утихла.
        - Тебя убили на смотре, - догадался парень. - Ты первый отряда, в котором служит Софейя?
        Я кивнул.
        - Я видел, как тебя отделали Кохуру. Ничего. Ты не умрёшь. Правда у тебя есть небольшие незаживающие раны…
        - Я знаю.
        Парень поправил чепчик, но не ушёл, а уставился вдаль. Я тоже посмотрел: наконец-то, старшие Патунга и Кохуру вышли из храма!
        Они получали благоволения намного дольше, чем я или мои сверстники. В Доме Опыта нам объясняли, что чем славнее человек, тем дольше происходит его общение с Создателями. Не обошлось и без очередной городской легенды: якобы один человек провёл в комнате для благоволений несколько дней. И этим человеком был, конечно же, Гуро Каалман.
        Патунга и Кохуру двигались отдельными группами. Но с каждым шагом шли медленнее и медленнее. Потом остановились, с изумлением оглядывая разрушенную площадь. С такими лицами внезапно вернувшиеся с дачи родители видят, что сынок-тинейджер устроил дома разгульную вечеринку, разбил люстру и прожёг сигаретами диван.
        Я не слышал, что они говорили, но можно догадаться, что Патунга и Кохуру, забыв о вражде, спрашивали друг друга: «Во имя Создателей, что здесь произошло?»
        К ним подошли Октул Ньери и один старший небесный воин. Выслушав их, троица Патунга и троица Кохуру поспешили к своим акрабам.
        Не надо быть тонким психологом, чтобы прочитать торжество на лицах Патунга и угрюмую сосредоточенность на лицах Кохуру.
        Котахи, Зана-Шаэта и третий Патунга, чьего имени я не знал, взбежали по сходням. Им навстречу вышли Маджа и Софейя.
        - Летим во дворец, - ликующе сказал Котахи Патунга. - Собираем Большой Родовой Совет.
        - Но Экре и остальных забрали в Прямой Путь, - сказала Маджа.
        - Обойдёмся пока что без них, - не теряя энтузиазма, ответил Котахи. - Шлите гонцов ко всем союзникам…
        - Отец, гонцов тоже забрали в Прямой Путь, - сказала Софейя.
        Продолжая радостно улыбаться, Котахи махнул рукой:
        - Ну и ладно. Разберёмся. Полетели же!
        Челядинцы втянули сходни, и небесный дом поплыл в сторону Третьего Кольца.
        Я всё так же лежал на лектусе, обо мне, кажется, попросту забыли.
        Эта мысль принесла облегчение. Как только небесный дом приземлится - свалю в казармы. Хватит с меня…
        - А, Самиран, хорошо, что ты уже здесь, - услышал я голос Котахи Патунга. - Садись ближе, будем пировать. Подкрепись после ранения.
        Я с трудом сполз с лежака и поплёлся к подиуму. Лечение от парня в чепчике немного оживило меня, но слабость осталась.
        Троица старших Патунга уже расположилась там. Я сел на матрас в Первом Кольце.
        - Слушайте, - крикнул Котахи. - Род Патунга вернул себе звание самого старшего рода в сословии «Защищающих Путь»!
        - Ещё не вернул, - флегматично заметил Безымянный Патунга. - Это станет известно только после проведения совокупного сравнения Линий. Кохуру могут обогнать нас.
        - Ничего они не могут, брат, - лихо возразил Котахи Патунга. - Мы - победители!
        - Не лучше ли нам посетить Прямой Путь и помочь Экре и другим братьям и детям пройти сравнение Обвинения и Правды? - сказала Зана-Шаэта. - Их же обвинят!
        Благодушное настроение Котахи резко пропало:
        - Эти болваны устроили поединок у храма!
        - Ты считаешь, что они должны были отклонить вызов на поединок? - спросил Безымянный?
        - Или что они должны были оставить убийство нашего ребёнка без ответа? - добавила Зана-Шаэта.
        Я посочувствовал Котахи Патунга. Нам обоим надоели подколки и несогласие родственников. Труден Путь старшего…
        - Я считаю, что этим болванам нужно научиться выдержке. - сказал Котахи. - Сначала они проиграли поединок, позволив заколоть своего воина, как буйвола. А потом их повязали небесные стражники, как каких-то грязеедов с ветроломов! Вот пусть получают наказание и идут чистить свинарники. В следующий раз умнее будут.
        Даже мне это высказывание показалось слишком резким. Котахи Патунга сам понял оплошность и поправился:
        - Поверь, сестра, мы отомстим. Мы уже начали мщение. Мы - первые. Мы - старшие. Теперь мы идём на взлёт, а Кохуру летят вниз.
        По лицам Зана-Шаэты и Безымянного заметно: им есть, что возразить старшему. Они склонили головы, признавая его решение.
        - ? ?
        Котахи Патунга планировал собрать во дворце Родовой Совет и провести совокупное сравнение Линий, но так как нескольких славных воинов рода забрали в Прямой Путь, отложил судьбоносную церемонию.
        Вместо неё устроил пир.
        Зал приёмов родового дворца быстро заполнился гостями и союзниками. Все расселись полукольцами вокруг подиума со старшими Патунга. Вокруг каждого гостя челядинцы расставили хороводы из шкатулок с едой, тарелок с изыскано приготовленной ман-гой всех видов. Корзины хитро приготовленных сладких фруктов стояли, как кадки с цветами в оранжерее.
        Было и мясо. Много мяса. Намного больше, чем принято потреблять на Дивии.
        Потея и звеня бляхами, челядинцы принесли новое мясное блюдо: квадратный поднос, похожий на выдвинутый из стола ящик, доверху залитый вкусно пахнущей и бурлящей подливой, в которой возвышались архипелаги варёного мяса.
        Кипение подливы поддерживалось специальным челядинцем, который неустанно обходил пирующих и подогревал её огнём из пальца. Особой необходимости в этом не было, но для богатых дивианцев озарённые челядинцы - это предмет хвастовства. Не всякий может завести таких.
        Челядинцы притащили золотые тазики, украшенные серебряными узорами и стихами и о еде. Тазики заполнены накрытой капустными листьями буйволятиной. Это популярное в едальнях блюдо почти никто из гостей не стал есть.
        Принесли дичь. Это был какой-то большой оленеподобный зверь. Добытая на охоте пища - редкость на Дивии. Мясо диких животных считалось едой низких. Или грубой пищей воинов, вынужденных питаться во время военных походов.
        Искусность его приготовления заключалась в том, что с виду олень как живой: шкура гладкая, глаза блестели. Копыта покрыты толстым слоем позолоты.
        Когда бок оленя разрезали, внутри оказалось пропечённое мясо, все органы и прочие ненужности удалены. Я терялся в догадках - как это было сделано? Ведь огненные озарения повредили бы шкуру.
        Так же челядинцы принесли много прямоугольных, круглых и треугольных кувшинов с десятком видов ароматной воды и чаёв.
        Вместе с блюдами продолжали прибывать и новые гости. Скоро весь зал, а не только центральная часть, заполнился жующими, пьющими и рыгающими людьми всех полов и возрастов.
        Я впервые увидел младенцев Патунга, их внесли в громадных и богато украшенных колыбелях, обвешанных связками спасительных украшений. Колыбели выстроили в ряд, как роскошные тачки на парковке у кавказского ресторана, благо размерами они соответствовали. Возле каждой колыбели встали воины Патунга.
        Охранять младенцев в родовом дворце нет необходимости. Почётный караул - отголосок древних традиций, когда младенцам угрожали козни враждебных семей.
        Превозмогая боль и слабость, я поднялся на ноги и огляделся.
        Вокруг подиума с важными гостями, включая теперь меня, просторно, но чем дальше от подиума, тем теснее. В дальних кольцах люди сидели не на матрасах и подстилках, а на голом полу, да так тесно, что некуда поставить коробочки с едой, приходилось держать в руках и на коленях.
        У стен, потупив взор, жались люди в потёртых халатах. Прихлебатели. Такие собирались и в родовом дворце Саран. Мне показалось, что я узнал некоторых из них. Правда, к нам они ходили не в таком количестве. Как сказал Шоодо Саран, прихлебатели специально надевали одежду победнее, чтобы выпросить у старших рода побольше золота.
        Прихлебатели покорно ждали, когда центральные гости насытятся, отведав из каждой шкатулки или ящика с кипящим бульоном. Потом челядинцы приносили «центровым» новые блюда, а старые передавали дальше.
        Яства расходились по залу, как круги по воде.
        Когда шкатулки и тазики докатывались до прихлебателей, те, не стесняясь, набивали ими свои мешки как хомяки. В эти же мешки уплыли золотые копыта, оставшиеся от дичи.
        Я впервые на пире элиты летающей тверди. Мне всё в новинку. Я не понимал, как есть большинство приносимых блюд.
        Котахи Патунга учёл мои ранения (или мою необразованность) и приставил ко мне челядинца, мужчину лет сорока, важного и учтивого, как дорогой адвокат. Борода его сильно напомажена и завита в колечки. На груди сияла драгоценностями шестиугольная бляха челядинца Патунга. Я смутно припомнил, что где-то видел этого человека.
        Челядинец помог совладать с шкатулками и тазиками. Неудобной лопаточкой ловко наложил сладкую капусту в мисочку, заполненную ароматной белой жидкостью, похожей на кефир и поднёс мне.
        Заметив мой интерес к мясу, мой ухажёр чаще подзывал к нам челядинцев с блюдами из буйволятины и свинины.
        И я ел с удовольствием. Хотя на мой вкус многие блюда были отвратительными. Капуста, пареная ман-га, какие-то сухие листы теста, похожие на мацу, - всё это меня не прельщало. Но были блюда, удивившие вкусом - сладкие фрукты. Сахара на Дивии, конечно, не знали. Поэтому я не представлял, как повара превратили кислые и горькие от природы фрукты и овощи в сладкие, как пахлава, лакомства. И навряд ли узнаю когда-нибудь. Всё это - тайна сословия Созидающих Пищу.
        Моя убеждённость в бедности кухни летающей тверди поколебалась. С опасением я ждал, что вот-вот принесут блюдо, похожее на машлык.
        Я давно распрощался с мыслью о скором открытии машлычной, но всё равно было бы обидно узнать, что мой план захвата рынка ресторанного бизнеса Дивии базировался на незнании местной кухни.
        К счастью, ничего похожего на машлык не принесли. Были куски жареного мяса, которые я жадно попробовал. И с облегчением убедился, что это классическое дивианское мясо - сухое, жёсткое и невкусное. Пропечённый изнутри олень, кстати, тоже был невкусен.
        Наблюдая за поведением пирующих, отметил: богатые гости ели с таким же усердием, как и бедняки. Вероятно, для богачей пир имел символическое значение. Изобилие еды должно напомнить всем пирующим о далёких временах, когда массовый голод сопровождал Дивию в каждом длинном перелёте. Тогда торговля с низкими не приносила бесконечных ресурсов и дивианцам приходилось рассчитывать на продовольствие, выращенное на летающей тверди или на грабительские походы небесных воинов.
        Из скрижалей я знал, что спасительным продуктом для высших, но голодных как собаки людей стала ман-га. Согласно легенде это растение «изъяло свои соки из Сердца Дивии и насытило ими прирождённых жителей, голодом истощённых».
        В легенде о насыщающей ман-ге меня удивил не голод, а что дивианцы почему-то не остановили полёт Дивии и не пополнили запасы еды. Почему они предпочли голодать? Это натолкнуло на мысль, что Совет Правителей, быть может, не безоговорочно правил полётом Дивии. Что-то иногда не давало им изменить полёт или сделать остановку в Пути.
        Впрочем, такое уже бывало в истории. Например, во время той же Смуты Надорванной Жилы, когда убило всех членов Совета Правителей и никто не мог войти в Первое Кольцо.
        Поэтому на пир подавали много блюд из этого растения, хотя никто их не ел. Серый хлеб из ман-ги, стоивший на рынке уже по пять золотых, лежал нетронутым. Все налегали на сладкие фрукты и мясо. В связи с этим у меня возникла другая версия, почему Совет не останавливал полёт Дивии во время голода - попросту недостаток еды не сказывался на них так, как на бедных жителях.
        Для бедных родственников пир тоже должен был иметь символическое значение, но они больше обращались к его практической стороне: набивали едой и золотой посудой свои необъятные мешки. Челядинцы не препятствовали в этом. Вероятно, подобная щедрость - часть пиршественной церемонии.
        Я так объелся, что к слабости после ранений прибавилась немощь после обжорства. У меня не осталось сил, чтобы встать и оглядеть сборище.
        Обжираловка закончилась. Челядинцы унесли громоздкие блюда и корзины с фруктами. Потом выгнали прихлебателей, помогая им тащить громадные мешки, набитые снедью, хлебом и посудой. За ними попросили удалиться гостей, сидевших в дальних кольцах.
        Я попробовал вызвать Внутренний Голос. Он молчал. Старшие Патунга врубили «блокировку». Речь пойдёт о чём-то важном.
        - ? ?
        Очистив зал от лишних, челядинцы как-то украдкой начали наполнять прямоугольные кубки некоторых гостей. Я по запаху догадался - наливали вино, а не ароматную воду. Желающих выпить оказалось немного. Славные дивианцы старались соблюдать законы, принятые ими же в Совете Правителей. Ни мне, ни Мадже, Софейе и другим молодым Патунга вина не предложили. Даже украдкой.
        Старшие Патунга по очереди начали произносить длинные, переполненные метафорами речи, начало которых я забывал уже к середине. Я пытался заставить себя слушать, ведь происходящее важно для меня.
        Многослойные, как халаты священников, метафоры давили на меня каждым словом. Витиеватые обороты, опутывали, как колючие вязки Аканы Ситт… Кстати, давно её не видел. Куда она пропала? Застряла в какой-то стене? Или того хуже - в полу? Или же её мастерство ускользания от чужого внимания выросло и я просто не заметил её на смотре? Хм. Я так и не выяснил, для чего у неё украшение в губе. Голос, напомни…
        Голова моя упала на грудь и я провалился в короткий сон, из которого вышел с судорожным всхлипыванием.
        Я бодро осмотрелся и сделал вид, что кашляю. Попил ароматной воды, но тут же утонул в квадратном кубке - засосало в него, как в бездонный бассейн. Я снова вздрогнул и начал в панике искать во Внутреннем Взоре иероглифы «Дыхания Воды». Я реально испугался утонуть в кубке!
        Словом, я сидел на родовом совете Патунга, как студенты на уроках Дениса Лаврова. Глаза закрылись, тело расслабилось, я взлетел на крыльях сна. Кто-то сбил меня на землю отравленной стрелой. Вонзившись в печень, она распустила по моим венам яд. Лесные сволочи!
        Я вскрикнул и проснулся. Оказывается, это Маджа ткнула меня в бок.
        - … а его помощником я предлагаю назначить Самирана из рода Саран, - услышал я сквозь сон. - Слышите, как он рад этому? Кричит даже от упоения.
        Осознав, наконец, что речь обо мне, начал вставать с подстилки, одновременно пытаясь согнуться в поклоне.
        Не спросив разрешения прикоснуться, Маджа дёрнула меня обратно на подстилку:
        - Сиди, тебе можно.
        - Так ты согласен, Самиран, занять сию должность? - спросил меня Котахи Патунга.
        Я недоумённо кивнул.
        - Брат, подумал ли ты двенадцать раз? - спросила Зана-Шаэта Патунга. - Не лучше ли сделать помощником нашу дочь?
        - Не лучше, - отрезал Котахи Патунга. - У Маджи много других дел.
        - Каких дел, первый старший? - спросила Маджа.
        - Переучивай своё воинство. Вы должны научиться летать. И на крыльях, и на быстрых акрабах.
        Маджа поклонилась, скрывая недовольство.
        Я окончательно проснулся. Куда, блин, меня назначили?
        - Скоро Самиран станет уполномоченным помощником в Совете, - продолжил Котахи Патунга. - Он не просто наш воин, он - союзник. Так что, если кто-то назовёт его челядинцем, то пусть ожидает вызова на поединок. Самиран имеет на это Моральное Право.
        Я согласно закивал, теряясь в догадках. В какое дерьмо я вляпался на этот раз?
        - Значит, решено, - удовлетворённо сказал Котахи Патунга. - Самиран назначается первым помощником Экре Патунга.
        - Подождите… но я…
        - Ты поможешь ему покупать и оснащать Молниеносных Соколов. Вместе с ним будешь обучать воинов новому умению молниеносного налёта.
        - Да, но…
        - Экре будет первым старшим всего воинства, а ты - вторым. Это большая ответственность, Самиран.
        - Поэтому я прошу подумать двена… - начала Зана-Шаэта Патунга.
        - И даже двенадцать тысяч раз подумав, я не придумаю лучшего помощника, чем Самиран.
        - Может, ты ему имя Патунга даруешь? - ядовито спросила Зана-Шаэта.
        - Дарую, если надо будет. Но пока что предлагаю ввести Самирана из рода Саран в сословие Защищающих Путь. А то негоже второму старшему всего воинства не состоять в сословии. Кто «за»?
        Странно, но Зана-Шаэта оказалась «за». Против проголосовал Безымянный Патунга.
        - Завтра на совете сословия назову Самирана из рода Саран претендентом на вступление.
        - А если голосование не пройдёт? - спросил я. - Ведь Кохуру проголосуют против меня.
        - Наше Моральное Право толще, чем у них. Будь уверен в счастливом изменении твоего Пути воина. Жди, через сколько-то дней тебя отыщет гонец с приказом.
        Я откланялся и отблагодарил нудными и длинными благодарностями. Но их уже никто не слушал. Старшие Патунга переключились на обсуждение какой-то «доли причитающегося» и насколько она вырастет. Перешли на такой неслышимый шёпот, что я понял - моё время вышло, пора и мне делать ноги.
        Я встал, поклонился. Поблагодарил за помощь прислуживавшего мне челядинца, чем вызвал его искреннее изумление.
        Пробираясь между гостями, старался держаться ровно и не упасть. Я чувствовал, что теперь мне точно нельзя показывать слабости. Шутка ли - второй старший воинства Дивии.
        - ? ?
        Покинув дворец, я думал было отправиться на место для приземления акрабов, чтобы взять извозчика до казарм, но меня нагнал прислуживавший мне челядинец с напомаженной бородой. Он глубоко поклонился и сказал:
        - Ваш небесный дом в той стороне, светлый господин.
        Я не стал спрашивать, откуда тут мой небесный дом. Нет сомнений, что мне выделили личный транспорт.
        Средних размеров акраб покачивался в ряду похожих на него экипажей, принадлежавших другим союзникам Патунга. Он сделан частично из дерева, частично из железа с выдавленными на нём синими узорами, слабо светившимися в темноте. Синие знамёна Патунга хлопали на ветру.
        Экипаж не боевой. Выглядел скорее как экзотическая аквариумная рыба. Сходства добавляли декоративные элементы в виде плавников и хвостов, приделанные к закруглённому корпусу.
        Челядинец подозвал из темноты другого челядинца, одетого чуть скромнее, но с такою же серебряной бляхой на груди.
        - Этот человек будет водить небесный дом, - пояснил челядинец. - Если молодому господину захочется поменять внутреннее убранство или произвести другие улучшения небесного дома, приказывайте мне.
        Мне снова показалось, что я где-то видел этого челядинца. Внутренний Голос прорезался и напомнил, что этот человек доставил мне ларец дружественного дара от Патунга.
        Точно.
        - Меня зовут Нефтер. Отныне я ваш личный челядинец. Так решил наш… мой славный господин. Приказывайте мне, я исполню.
        - Э-э-э, пока что прислуживай на своё усмотрение.
        Нефтер понятливо кивнул и помог водителю откинуть сходни. Зажёг синие светильники на стенах и сопроводил меня внутрь небесного дома.
        Убранство акраба умеренно роскошное: много ковров, несколько железных лежаков, убранных синими одеялами. Подиум с золотым лежаком в центре. На стенах сверкали золотые иероглифы рода Патунга, что портило убранство, напоминая, что этот дом - дар старших. Из-за навязчивого брендирования небесный дом напоминал бляху челядинца, только более дорогую и огромную. Или можно сказать, что не я носил бляху, а бляха меня. Ну да ладно, дарённому акрабу в подпол не заглядывают.
        Нефтер поднял сходни и закрыл врата. Я улёгся на центральный лежак и приказал:
        - В казармы.
        Водитель поднял небесный дом в воздух.
        Итак, я второй старший воинства, а так же без пяти минут посвящённый в сословие Защищающих Путь. Плюс, конечно, потенциальный уполномоченный помощник Совета Правителей. Не слишком ли много титулов для бывшего преподавателя истории в транспортном колледже?
        Я ответил вслух:
        - Нет. Можно ещё больше.
        Вышколенный челядинец Нефтер не отреагировал на мои слова, поняв, что обращались не к нему.
        Перспектива стать ответственным за перевооружение дивианского воинства и радовала и настораживала. Должность принесёт тонны золота, уважение, зависть и почёт. Но если тактика молниеносных налётов летучей кавалерии провалится - виноватым объявят меня, а не славного Экре Патунга.
        Из истории будущего человечества я помнил, что именно на такие случаи царям, президентам, фараонам, председателям и правителям пригождались заместители, вице-премьеры, вторые помощники и остальные козлы отпущения. А чтобы козлы раньше времени не сбежали, их награждали дворцами, яхтами или чемоданами долларов. Всё равно в случае провала это можно отобрать обратно.
        35. Драматические размышления и трагический финал
        Ранним утром меня разбудил Таита и сообщила, что меня ждёт гонец. Я поплёлся к воротам казармы, удивляясь, как быстро меня пригласили в сословие.
        На серебряной бляхе гонца блестел не иероглиф Рода Патунга, но «Совета Правителей». Гонец сообщил, что волею Совета Правителей Самирана из рода Саран, принимают уполномоченным помощником Совета Правителей. Утром следующего дня мне приказано прибыть к вратам Первого Кольца.
        Послание гонец закончил так:
        - Если твоё Моральное Право, молодой господин, достаточное для того, чтобы пройти через эти врата, то ты пройдёшь и будешь помогать Совету.
        - А если не пройду?
        - Твоё место помощника будет удержано за тобой до тех пор, пока не увеличится твоё Моральное Право или пока Совет не переизберёт новых помощников.
        - А какое Моральное Право достаточно толстое для прохода через врата? - спросил я.
        Гонец пожал плечами:
        - Да мне откуда знать? Я всего лишь разношу вести и метки.
        Гонец достал из сумки серебристый треугольник, похожий на знак воинской принадлежности. На одной стороне выбит иероглиф «Совет Правителей», оборот - зеркально гладкий.
        Когда я взял треугольник, мой Внутренний Взор вспыхнул, но не отобразил никаких поясняющих надписей.
        Гонец пояснил:
        - Эту незаполненную метку помощника молодой господин должен принести к вратам Первого Кольца завтра ранним утром.
        Гонец попросил подтвердить через клятвенную сделку получение вести и метки. Я выполнил просьбу. Набрав в грудь воздуха, будто готовился нырнуть, гонец умчался на «Проворстве Молнии».
        Теперь сиди и гадай - достаточное ли у меня Моральное Право? Точнее - лежи и гадай. Я был слаб после вчерашнего смотра. Вишал Кохуру и его бойцы хотели меня демонстративно убить, и у них почти получилось.
        Я спрятал знак и вернулся в спальную комнату. Ладно, меня пригласили не в сословие, а в Первое Кольцо. Тоже неплохо.
        Весь день я пролежал на матрасе, впадая то в сон, то в «Облако Тьмы», наводимые на меня Реоа и Таитой.
        К счастью, меня никто не тревожил. К вечеру чудесная дивианская медицина превратила меня снова в живого человека. Только покраснения на коже и ломота в костях напоминали о недавнем предсмертии. Ну и живот побаливал от вчерашнего обжорства.
        Инара и Эхны нет. Алитча и Миро примеряли доспехи в оружейной. За стеной слышен их спор, какой чехол лучше для мочи-ки - кожаный или тканевый?
        «Глупцы - лучше всего железный, - сказал им Нахав Сешт. - Но если вы будете летать, то лучше носить мочи-ку на поясе».
        Далее спор зашёл о том, какой пояс лучше, кожаный или…
        Софейя Патунга спала, наполняя помещение не по-женски мощным храпом.
        Пендек лежал в забытьи. Вокруг его матраса застыла лужа засохшей крови, валялись окровавленные тряпки и куски туники.
        - Неужели никто не позаботился снять с раненого лишнее? - спросил я у Таиты.
        - Реоа сказала, что и так сойдёт.
        Я повернулся к Реоа:
        - Ты швырнула его на подстилку, как умирающего Слугу?
        - Ничего он не умирающий, - огрызнулась Реоа. - Грязь везде выживет.
        - Чтобы к утру господин Пендек был живым, - сурово приказал я.
        - Гы, - не удержалась от смеха Таита, - «господин Пендек».
        - Я уже потратила Линии на тебя, - пропищала Реоа.
        Она считала Пендека второстепенным и жалела паутинки Линий на его скорейшее выздоровление.
        - Ничего не знаю. Выполняй своё предназначение.
        Недовольно надув губы, Реоа подтолкнула Таиту в спину:
        - Слышала? Выполняй своё предназначение.
        Таита присела над опухшим Пендеком и с отвращением ткнула пальцем в его перекошенное плечо, будто коснулась навозной кучи.
        - А ты, Реоа, обмой светлого господина Пендека и переодень в чистое.
        - У этого господина нет ничего чистого, - буркнула сквозь сон Софейя. Перевернулась на бок и добавила: - Носит вонючие тряпки, а новые не покупает.
        - Почему?
        - Все жалование просаживает в Доме Поединка - ставит на бойцов, которые проигрывают.
        - Вот видишь, какой он, этот господин Пендек, - пискнула Реоа. - Где я возьму чистое этому грязерожденному?
        - Сходи на рынок - и купи. Но чтобы к утру славный воин Пендек был живой. И чистый.
        Сохраняя на лице обиженное выражение, Реоа вышла из спальной комнаты и раздражённо позвала Слуг, чтобы перепоручить им это дело.
        Надо что-то делать со строптивой целительницей. Наказать её? Но как? Отшлёпать, что ли…
        Думать о дисциплинарно-эротических взысканиях для Реоа не хотелось. Мне вообще не хотелось находиться в казарме.
        Я вынул из сундука и надел гражданский халат, обвязался поясом, увешанным заранее набитыми золотом шкатулками.
        Решил рассказать старцу Танэ Пахау, что меня пригласили в Совет Правителей. По Пути заскочу в шашлычную, проверю, не отдали мою часть едальни другому?
        Убедившись, что Таита занялась лечением Пендека, а Реоа, не дозвавшись Слуг, притащила тазик холодной воды и с брезгливостью начала протирать разбухшие от гноя пальцы господина Пендека, я покинул спальную комнату.
        Я вышел из казармы, когда во всех окнах и на столбах зажглись синие фонари, а патрули, выставляемые каждым отрядом, зашагали вдоль заборов и стен, высматривая нарушителей распорядка. Старшие воины отдыхали перед казармами. Никто из них не спросил меня, куда ты, малец, собрался на ночь глядя?
        До отбоя оставалось немного, но после вчерашнего триумфа и признания моей роли в будущей войне против Портового Царства, на меня не распространялась власть старших воинов. Я не обязан ночевать в казарме, чего не скажешь о моих подчинённых. Небось, Инар и Эхна праздновали победу в какой-нибудь едальне. Придут под утро. Если придут вообще. Но опять же, не хотелось заниматься их воспитанием.
        Я вышел за ворота и по привычке направился к месту для приземления акрабов. Меня нагнал Нефтер и напомнил о личном небесном доме.
        Взойдя на борт акраба, я расположился на золотом лежаке и попросил отвести меня на Четвёртое Кольцо, к едальне семьи Варека.
        - ? ?
        Освещённая множеством синих фонарей едальня Семьи Варека выглядела, как популярный питерский бар в пятницу вечером. Играла музыка. Певец исполнял озорную песню, повествующую о старшем ученике Дома Опыта, умевшем скручивать из «Порыва Ветра» фаллос. Ученик мастерски задувал своё творение под халатики прохожих женщин, чем сильно их смущал. По мотивам этой народной дивианской песни существовала срамная «Игра Света», её любил смотреть Танэ Пахау, думая, что я этого не замечал. Роль прохожих женщин играли неутомимые и продуктивные актрисы Шаати, Раана и Лиина.
        Моя часть здания темна и пуста. Растение-дверь, конечно, засохло. Разбрасывая сухие листья, оно со скрипом раздвинулось.
        Я вступил внутрь помещения, в нос ударило зловоние. Так и есть, один холодильный сундук отчего-то раскрылся, мясо сгнило, в нём копошились черви.
        Не надо быть мастером метафорических сравнений, чтобы отметить: моя машлычная мечта умерла и в ней завелись черви.
        Я проверил стоявшие вдоль стены кувшины с вином, накрытые тканью для маскировки. По засохшим пятнам на полу понятно, что кто-то вскрыл один кувшин, отлил вино и разбавил водой, чтобы скрыть недостачу.
        В сундуке с посудой отыскал пару прямоугольных сосудов с крышками. Наполнил их вином из нетронутого кувшина.
        Потом набрал в деревянное ведро воды из колодца и полил растение-дверь. Наполнившись влагой, сухие ветки позеленели.
        Вместе с ветками ожила моя решимость.
        Нет, рано ещё подсчитывать убытки и распродавать остатки машлычной. Однажды я вернусь сюда и наведу порядок. Как запалю мангал, да как зажарю мяса…
        Будет и в моей машлычной праздник с песнями!
        - ? ?
        - Ух! - выдохнул Танэ Пахау, опустошив кубок до дна. - Великолепное вино.
        - Раньше вы говорили, что вино - это низкий дурман, - сказал я.
        - И сейчас говорю. Но высшие не поддаются дурману, как звероподобные люди низа. Мы слишком мудры, чтобы потерять ум из-за жидкости из ягод. Налей ещё, юноша.
        Я покачал головой. Как раз на высших людей алкоголь производил сногсшибательное действие. Во время «практики» в небесной страже я насмотрелся на пьянчуг, которых доставляли в Прямой Путь в состоянии алкогольной истерики. Я до сих пор гадал, виновата ли в этом физиология дивианцев? Или магическая система Двенадцати Тысяч Граней несовместима с бухлом? Тем смешнее, что буйно пьяные высшие достигали этой кондиции не многодневным запоем, а выкушав пару-тройку кувшинов ягодного или козьего вина. Причём по моим ощущениям крепость доисторического алкоголя была не сильнее Балтики Девятки.
        Я налил старцу ещё вина.
        Танэ Пахау не ходил на смотр, так как опасался встречаться со священниками Двенадцати Тысяч Создателей, коих должно быть много на таком событии.
        Я пересказал старцу всё, что произошло на смотре и после него.
        - Патунга поддержали тебя на Всеобщем Пути, - сказал Танэ Пахау. Резко подняв указательный палец, добавил: - Я вижу изменения в твоём равновесии.
        - Я могу наконец-то получить благоволение? - вскричал я.
        - Можешь. Но лучше отложить. Равновесие весьма зыбкое.
        - Всё ясно, - махнул я рукой. - Равновесие изменится, когда я стану уполномоченным помощником.
        - Не будь так уверен в Неведомой Воле, - возразил старец. - Она не подчиняется твоим расчётам.
        - Посмотрим.
        Далее мы обсудили конфликт Патунга и Кохуру. Я рассказал о поединке священников и поединке воинов, прекращённом небесной стражей.
        - Нельзя говорить, что священники дерутся, - заметил Танэ Пахау. - Они не воюют, а…
        - Да, да, я знаю, они - служат.
        - Раз знаешь, зачем ошибочно говоришь?
        - Мне жаль, что Кохуру и Патунга так и не начали воевать, - признался я в сокровенном. - Очень хочется уничтожить этих ублюдков Кохуру.
        - Они и не начнут. Война с низкими важнее, чем вражда друг с другом.
        - Неужели старшие Патунга простят убийство своего воина?
        - Не простят. Но есть Прямой Путь. Кохуру просто возместят ущерб за опрометчивое убийство на поединке. Тогда и простят.
        - Тоже мне, славные воины, - буркнул я. - Всё за бабки разводят.
        Я вылил в кубок старца последние капли вина и попросил:
        - Подскажите, что ждёт меня в Совете Правителей? Как мне готовиться к этому?
        - Хотя мои предки были членами Совета Правителей, сам я никогда в Первом Кольце не бывал. Мне нечего тебе подсказывать.
        - Правда, что там находится управление Дивией?
        - Какое управление? - не понял старец.
        - Ну, как-то Правители направляют летающую твердь по её Пути? Руль, там, или кормило какое-то…
        - Ох, юноша, тебе ли думать об этом? Ты - уполномоченный помощник. Какие тебе руль и кормило?
        - Ну, мало ли. Сегодня помощник, завтра - славный Правитель.
        Танэ Пахау перевернул кубок, проверяя, не осталось ли вина.
        - Ты слишком много выпил, юноша. Твой разум затуманен мечтами.
        - Возможно, хватил лишнего, - согласился я, хотя вообще не пил. - Но неужели вы не верите, что я смогу стать Правителем? Если Неведомая Воля призвала меня для спасения Дивии, то очевидно, что лучше всего спасать её из того места, откуда она управляется.
        Против такой логики старец не смог возразить. Даже воодушевился:
        - А ведь верно. Воля ведёт тебя нужным Путём.
        - Вот я и думаю, а что если…
        Но старец отклонился назад, как подстреленный снайпером, и упал на спину.
        - ? ?
        Оставив Танэ Пахау дрыхнуть, я перешёл в свою комнату. Спать не хотелось, я сел у раскрытого окна, выходящего прямо на стену соседского дома, и стал думать о ситуации с Кохуру.
        Проиграв смотр, они проиграли первое место среди военных родов. Быть может, и первое место среди всех родов Дивии.
        Ошибка Кохуру в том, что они не приняли изменения баланса сил. Их воинство было грозным, но таким же грозным, какими были небесные воины поколений десять назад, когда низкие не смели поднять голову из грязи, не говоря уже о том, чтобы поднять из грязи целые башни.
        Кохуру показали Совету воинство старого образца. Марширующую армию страшных, закованных в диковинные доспехи воинов. Небесные дома должны будут доставить этих воинов на землю, где они примутся грохотать своими «Ударами Грома» и «Порывами Ветра».
        В прошлые поколения один вид этих воинов наводил ужас на низких. Но сейчас иные времена.
        Как тут не вспомнить нашу кровавую высадку перед Скалистым Храмом, когда толстые железные стрелы низких разрывали тела наших воинов.
        Как не вспомнить гракков, которые перемещались на каменных башнях вместе с грязными колдунами. Страшно представить, что будет, если низкие забросят на Дивию десяток таких башен с гракками внутри? Два десятка? Сотню? А если судить по уликам, обнаруженным во время поисков правды, именно этим они занимаются - строят башни и дрессируют гракков.
        Как не вспомнить о ядовитых стрелах, которыми лесные дикари охотились на крупных зверей. Теперь такими стрелами, обмазанными более сильными ядами, начали вооружаться низкие из других царств. Я уверен, что распространение ядовитой военной технологии ускорили грязные колдуны: используя летающие башни, наладили взаимодействие между отдалёнными царствами.
        Низкие стали быстрее обмениваться информацией. И в первую очередь информацией из слепков с рецептами применения озарений.
        Из скрижалей о прошлых войнах я знал, что три-четыре поколения назад грязные колдуны были редкостью. А мы в одном только Скалистом Храме перебили десятки колдунов. Сколько их вообще бродило по низу?
        Нельзя сказать, что низкие перестали бояться высших людей. Не перестали. Но с помощью шаманов-пропагандистов научились преодолевать и страх, и небесных воинов, его вызывающих.
        Это осознали некоторые члены Совета. Но почему-то не захотели осознать старшие Кохуру. Честно говоря, Патунга тоже ни черта не поняли. Как Кохуру они восхищались тяжёлым воинством Маджи. Радовались, что молодые воины выглядели так же, как и воины прошлых поколений. Мол, вот это - настоящий Путь воина.
        Только Котахи Патунга подметил в моей воздушной кавалерии ответ на усиление воинского мастерства низких.
        Он догадался, что Молниеносные Соколы - делают бесполезными тяжёлые коломёты низких. Одно дело попасть в большой небесный дом, медленно пикирующий на землю с грузом из воинов. И совсем другое прицеливаться в небольшую и юркую птичку, оснащённую вдобавок невидимостью.
        Создавая небесную кавалерию, я думал не о боевых действиях Дивии против низких, а о способе победы в родовой войне. Я случайно подал идею Котахи Патунга, а он намеренно подал мне ресурсы на её улучшение.
        Я боялся, что Правители, включая прозорливого Котахи Патунга, увидели в моей летучей кавалерии вундервафлю, призванную решить их военные трудности.
        - ? ?
        Спать всё ещё не хотелось. Смотреть на стену соседского дома надоело. Я решил искупаться.
        Отправился на поиски Слуги, чтобы тот заполнил бассейн и натопил очаг.
        Застал Слугу сидящим в центре двора. Задрав голову, он смотрел на звёзды. Обмотка на его лице приспущена. Я видел, как он шевелили губами, словно считал звёзды. Или молился на них.
        Иногда по ночному небу пробегали полосы света и электрические всполохи, возникавшие над Дивией во время полёта. Тогда Слуга закрывал глаза руками, будто боялся ослепнуть от божественного света высших.
        Я стал свидетелем, как древний дикий человек смотрел на звёзды и сияние атмосферы. В его голове роились смутные образы, ему не хватало слов, чтобы выразить свои ощущения, отчего он начинал скулить.
        И происходило это сейчас, много тысяч лет назад. На летающей тверди, которая на много веков обогнала технологии эпохи Дениса Лаврова. На этом залитом лунным и звёздным светом дворике встретились три эпохи: будущая цивилизация двадцать первого века, в виде памяти Дениса Лаврова, тысячелетнее прошлое загадочной дивианской цивилизации и дикое настоящее, которое олицетворял Слуга.
        Как в ночь очищающей бури, когда я забрёл на кухню жилища родителей Самирана, где Служанка скулила какую-то песню, меня охватил первобытный страх. И снова пришло ощущение, что я не там, где должен быть. Что моё существование, мои мысли о моём существовании в чужом теле - это нарушение законов природы. И лучшее, что я могу сделать для всего будущего человечества, это убить себя.
        Самиран не должен был существовать!
        Узбекские археологи нашли его труп в развалинах храма. Это конец его Пути. И то, что он вдруг продолжился в прошлом, вызвало возмущение некой силы во Вселенной. Силы более мощной, чем сами Создатели или Неведомая Воля.
        Быть может, сам Бог негодует, что я существую.
        Всё ясно.
        Умереть! Я должен умереть! Подойти к краю летающей тверди и сброситься в грязь.
        …
        Всего один шаг - и конец Пути.
        В грязь!
        В смерть!
        В небытие…
        …
        Но ведь это… Это не мои мысли! Это же «Смятение Духа»!
        Стараясь не думать о том, что неплохо бы мне поскорее сдохнуть, врубил «Крылья Ветра» и взлетел над двориком. Перепуганный Слуга упал на колени. Уткнувшись лицом в землю, уполз в свою яму.
        Желание убить себя, не прошло, но было не настолько сильным, чтобы от драматических размышлений перейти к трагическому финалу.
        Я начал нарезать над двориком круги, вглядываясь в синие тени, от заборов и деревьев. Если кто-то навёл на меня «Смятение Духа», то он должен быть где-то в окрестностях.
        36. Доведение до самоубийства и позорный Путь
        Облёт не дал результатов. Если кто и прятался, то почему не напал? Зачем пытался поразить меня «Смятением Духа»? Хотя… этот способ устранения не вызовет подозрений. Мало ли сколько высших падает с тверди, желая покончить с собой?
        «Мало, - напомнил Внутренний Голос. - Старший небесный стражник Илиин Раттар упоминал, что каждый случай самоубийства расследуется в Прямом Пути, а потом…»
        Помолчи, умоляю.
        Судя по тишине, вероятный убийца не ожидал, что я отобью атаку «Смятением Духа».
        Сделав вид, что удовлетворён осмотром, я снизился по направлению к дворику. Потом крутанулся, будто из-за порыва ветра. Есть! Засёк шевеление воздуха в тени соседского забора. Кто-то сидел там, приняв «Прозрачность Воздуха». Он попался на мою уловку: сменил дислокацию, пока я был спиной к нему.
        Вообще, я напрасно открыто летал под Луной и звёздами, как некий беспечный Карлсон в поисках Малыша. Я сделал вывод, что злоумышленник один, иначе меня уже сбили бы его сообщники.
        Не подав виду, что заметил врага, я приземлился во дворик. Подошёл к двери и намеренно громко отодвинул и задвинул её. Типа, вошёл в дом.
        Конечно, лучше закрыться в доме, разбудить Танэ Пахау, облачиться в доспехи и ждать, продолжит ли злоумышленник свою атаку. Второй раз на «Смятение Духа» меня не взять. Но азарт пополам с возмущением, что какой-то кретин навёл на меня «Смятение Духа» - самое ненавистное мне озарение! - заставили меня пригнуться и подкрасться к соседскому забору.
        Прислушался.
        Треснула веточка под чьей-то ногой. Злоумышленник ближе, чем я думал. Лишь бы у него не оказалось «Зрения Тверди», иначе увидит меня сквозь забор. На его месте я так бы и сделал.
        Только подумал об этом, как услышал шуршание шнурка и щелчок крышки шкатулки. У меня есть секунд пять, прежде чем враг применит озарение и увидит меня.
        Я взметнулся на «Крыльях Ветра» и выключил их, чтобы упасть на плечи сидевшего под забором незнакомца. Успел увидеть темечко чёрной маски из небесного стекла и чёрную накидку с капюшоном. Потом всё это потонуло в синих росчерках «Удара Молнии».
        Я думал, что приземлюсь прямо на врага и, усилившись «Тяжёлым Ударом», продолжу месить его ногами и руками. Готовился, что враг начеку и отразит мои молнии. Ведь он должен знать, что я владел ими весьма неплохо?
        Но моя атака оказалась такой неожиданной и мощной, что не пришлось больше напрягаться. Росчерки молний швыряли врага туда-сюда, прожигая и чёрную накидку и шлем. Я снова включил крылья, поднявшись над ним.
        Сначала злоумышленник вопил, потом только мычал - расплавленная маска облепила губы. Когда молнии иссякли, он только сопел и, задыхаясь, катался по дороге, пытаясь стянуть шлем из небесного стекла. После молний стекло тянулось как резина, что говорило о его невысоком качестве. Ошмётки чёрной накидки дымились, между складок щёлкали электрические разряды.
        Наконец он отодрал маску вместе с кожей. Отшвырнув её, застонал и откинулся на спину, глубоко дыша.
        Лицо его обезображено ожоговыми волдырями. Одежду его так исполосовали молнии, что не разобрать её кроя и узоров ткани, по которым можно установить сословную или родовую принадлежность.
        Я приземлился и поставил ногу на горло злоумышленника:
        - Кто прислал тебя? Кохуру?
        Обхватив мои сандалии пальцами, замотанными обгорелой тканью, злоумышленник попробовал скинуть меня. Тут пригодился «Тяжёлый Удар», я так вдавил ногу в горло, что враг зашипел и задёргался, стараясь вывернуться.
        - Кохуру прислали? Отвечай?
        - Дай… Воздух…
        - Не дам, пока не ответишь.
        - Не Кохуру.
        Я убрал ногу и соединил четыре узора «Удара Молнии», чтобы в случае чего добить ассасина-неудачника.
        За забором раздался раздражённый голос соседа:
        - Это уже невозможно терпеть. Какой грязи ты грохочешь среди ночи, безумный старикашка? Я вызову стражника, пусть с тобой разбирается Прямой Путь.
        - Успокойтесь, уважаемый, - ответил я.
        - Ах, молодой господин? - спохватился сосед. - Как хорошо, что вы здесь, господин уполномоченный помощник и второй старший воинства.
        По его льстивому тону можно проследить, как быстро по Дивии распространялись слухи. Он уже знал о моём изменившемся статусе.
        - Не буду вам мешать, грохочите столько, сколько необходимо во славу Дивии.
        - Спокойного вам сна, - ответил я, и добавил: - Во славу Дивии.
        Взял стонущего ассасина за ногу и потащил в свой двор.
        - Руки, - пробормотал он, - кровь.
        Он просил исцелить его «Унятием Крови» и «Мягкими Руками».
        - Потерпишь. Эй, Слуга. - Тот выполз из норы. - Тащи вязки.
        - ? ?
        Горе-ассасин уже не стонал и не шевелился. Я обмотал его ноги и руки вязками и защёлкнул замки.
        Обшарил его пояс и снял все шкатулки. Так же на поясе болталась пустая петля для крепления мочи-ки. Само оружие выпало во время шквала молний. С другого бока снял ножны с железным кинжалом.
        Отыскав в одной из его шкатулок «Унятие Крови», применил к раненому. Так как я не настоящий целитель, то и лечение прошло наполовину.
        Раненый страдал, но пришёл в сознание.
        - Кто ты такой? - спросил я. - Кто тебя прислал?
        - «Мягкие Руки», - прошептал он обгорелыми губами.
        Пришлось выполнить просьбу. Хотя кристалл и был ярким, я использовал только три узора, чтобы не истощить свои Линии и не остаться безоружным.
        Половинчатое лечение поддержало жизнь в раненом, но если не привести к нему настоящего целителя, то ассасин не дотянет до утра.
        Он тоже это понял. Сказал без напоминания:
        - Никто меня не посылал.
        - Ты пришёл убить меня?
        - Ты бы сам себя убил.
        «Доведение до самоубийства», зачем-то вспомнил я статью из Уголовного Кодекса РФ.
        - Чем я тебе не угодил?
        - Ты… из-за тебя я… меня изгнали из крыла.
        - Так ты наёмник?
        - Был. Теперь я отщепенец, гонимый всеми отовсюду.
        - Если бы ты меня убил, тебя приняли бы обратно в крыло?
        - Нет. Но я мог бы служить как одиночка.
        - Значит, ты отщепенец из «Тёмных Героев»?
        Раненый не ответил.
        - Что-то я не узнаю тебя в этих ожогах. Где мы встречались, отщепенец?
        Наёмник опять промолчал. Надменность связанного неудачника не вызывала уважения. Только смех.
        Я догадался:
        - Ты тот болван, который следил за мной, когда наёмники напали на дома рода Саран? Помнится, ты всё не мог решить, следил ты за мной или только присматривал? А потом так же путался: поединок между нами или нет? Что, впрочем, не помогло тебе, и одна моя знакомая проткнула тебя «Ледяным Копьём». Так? Это ты?
        Молчание.
        - Подожди-ка, Голос напоминает мне, что вторая наша встреча закончилась для тебя ещё грустнее: энгар, призванный моим бойцом, во время битвы за родовой дворец Те-Танга, нанизал тебя на шипы. Значит, ты не умер, отщепенец? Тебя откачали целители?
        Нет ответа.
        - Но ты не внял второму предупреждению и отправился по Пути мщения? И вот теперь, в третью нашу встречу, ты лежишь обгорелый и связанный, рассчитывая на очередную милость от меня?
        Наёмник отвернул от меня чёрное лицо, с прожилками розовой плоти.
        Я встал с корточек:
        - Ладно, вызову стражников. С ними будешь разговаривать.
        Наёмник задёргался:
        - Меня сбросят в грязь.
        - И правильно сделают.
        - Я… я не хочу умирать.
        Я снова сел на корточки:
        - А я хочу? Но именно этого ты добивался: чтобы я убил себя.
        - Нет позора в том, чтобы склонить…
        - Серьёзно? Не позорься в третий раз, отщепенец. Прими смерть достойно.
        - Почему смерть? - взмолился наёмник. - Ты же хотел отдать меня стражникам. Я согласен.
        - Я спрашивал твоего согласия?
        - Но я напал на тебя.
        - В этом у нас нет разногласия.
        - Пусть Обвинение и Правда определят Путь моего наказания…
        - Нет уж. Мне неохота тратить время на сравнение Обвинения и Правды. Слыхал, что я теперь второй старший воинства? У меня много дел. Проще убить тебя, чтобы больше не встречаться на Всеобщем Пути.
        - Подлое убийство беззащитного прирождённого жителя карается!
        - Ага. Вот я тебя и покараю.
        - Пощади…
        - Чтобы ты подлечился и снова вернулся мстить? Нет уж.
        - Да не хотел я мстить, - заявил отщепенец. - Меня заставил старший крыла.
        - Зачем?
        - Сам подумай, как я вернусь в крыло, если ты жив?
        - О да, нет никакого противоречия в этом умозаключении.
        - Вот именно, - не понял сарказма пленник. - Я не хотел мстить тебе. Ты честно победил меня оба раза.
        - Трижды.
        - Один раз меня победил энгар твоего бойца, - заметил отщепенец.
        - Ну ладно.
        - Видишь, я не держу на тебя зла.
        - Ой, ну раз так, то конечно, ты свободен. Прости, что покалечил тебя.
        Я встал с корточек. Наёмник заёрзал, ожидая, что я сниму с него путы. Но вместо этого я достал из шкатулки наёмника кристалл «Смятения Духа». Он был ярким, произведён славным воином из рода Кохуру. Хотя имя не указано. Теперь-то я знал, что в кристаллах можно писать всё что угодно. А если имя мастера не указано полностью, а только род, то, скорее всего, кристалл - подделка. Или правильнее сказать - реплика. Он был ярким, в этом обмана не было, но сделан точно не славным воином. Быть может, из-за этого его воздействие на меня оказалось не таким мощным?
        - Знаешь, отщепенец, - обратился я к наёмнику, - я ни разу не использовал «Смятение Духа».
        - Ты меня не отпустишь? - упавшим голосом спросил он.
        - Как ты догадался?
        В бывшем наёмнике наконец взыграла гордость. Он пошевелил горелыми губами, пытаясь плюнуть в меня. Но плевать было нечем.
        - Не трогай мои грани, когда я умру, - сказал он. - Пусть они вернутся в Сердце Дивии.
        - Что я тебе, вор какой-то?
        - А то нет? Тебя наказывали за грязное колдовство.
        - Откуда ты знаешь?
        - Мы изучаем своих врагов, прежде чем…
        Он наверняка хотел сказать, «прежде чем убить их», но в его ситуации это звучало бы глупо.
        - Как тебя зовут? - спросил я.
        - К чему тебе моё имя?
        - Невежливо получается. Ты-то моё знаешь.
        - Резкий Коготь.
        - Мне интересно, господин Коготь Резкий, почему у наёмников такие имена?
        - Какие? - не понял Резкий Коготь.
        - Ну, я, например, Самиран из рода Саран. И Создатели ведают, чего эти слова значат.
        - Обычные имена предтеч. Они ни грязи не значат.
        - Чтобы отличаться от остальных жителей, наёмники берут себе говорящие имена-клички?
        - Меня так назвали при рождении.
        - Почему «Коготь», я понимаю. Ты хорошо владеешь «Призывом Зверя». Твои орлы сильно меня поклевали и поцарапали. Почему «Резкий» - тоже догадываюсь, типа, ты быстрый. Хотя тебе польстили. Но почему тебе дали такое имя сразу при рождении?
        - Потому что быть Резким Когтем - было моим предназначением.
        - Разве имя может быть предназначением?
        - Это не твоего ума дела, срединный житель.
        - А, понимаю. Резкий Коготь - это имя, передающееся, как наследованное озарение? Как принадлежность к славному роду?
        - Ты слишком много спрашиваешь.
        - Пленник ты, а не я.
        - Я ничего тебе не скажу, несчастный.
        Мне и раньше было интересно, как устроен социум наёмников. Теперь вдвойне интересно. Если Резкий Коготь - это имя-профессия, то как этот Резкий Коготь отличался от других Резких Когтей? Или он в единичном экземпляре? А как у наёмников предаются наследованные озарения: через такую же Скрижаль Выбора, как у всех дивианцев, или у них своя скрижаль, где записаны имена-клички-должности предков?
        Или крылья и гнёзда. Они состоят из родственников, отцов и детей, или же в них набирают отовсюду? Может ли срединный житель, например я, стать наёмником? И не простым одиночкой, а высокоранговым птенцом гнезда? Как происходит продвижение по службе? Зависит от Морального Права, как у небесных воинов, или нет? И что означает «гнездо»? Это что-то типа родовой крепости или абстракция, как отряд или род?
        Но Резкий Коготь не ответил ни на один из вопросов. Только пару раз презрительно ухмыльнулся ошмётками горелых губ.
        - Ясненько.
        Прекратив бесполезный допрос, я применил кристалл «Смятения Духа». Моих Линий хватило только на четыре узора.
        - ? ?
        В поток моих мыслей снова влился ручеёк горестных размышлений о жизни в чужом теле. Всплыла некая мутная сущность разгневанного мною Бога.
        «Смятение Духа» использовало личные переживания жертвы, а не наводило на неё посторонние страхи. Я был готов к тому, что первое использование незнакомого озарения заденет меня и контролировал воздействие.
        «Смятение Духа» напоминало «Ясность Мышления». Внутри меня появился второй внутренний рассказчик, который убеждал меня, что я никчёмное создание, что моё место в грязи. А лучше вообще - умереть. Проскользнул отчётливый образ того, как я забираюсь на вершину какого-то ветролома и прыгаю вниз.
        «Это верная смерть, убеждал внутренний рассказчик. - Иди на ветролом и, разбежавшись, прыгни в грязь. Умри, ты не достоин этой ворованной жизни».
        Я забыл о пленнике, размышляя, какую ещё вину я отыщу в глубинах своего подсознания? Потом спохватился, отогнал все образы своего самоубийства и посмотрел на Резкого Когтя.
        Никаких визуальных подсказок нет. Внутренний Взор не распускал дымчатые струи, как при использовании «Наведения Сна». Не подсвечивал живых людей, как это делали целительские озарения. Мои мысли о самоубийстве сами собой прервались, и их ручеёк потёк в сторону Резкого Когтя.
        Наёмник невозмутимо сидел со связанными руками и гордо поднятой головой. Я предположил, что он применил «Ясность Мышления» или иную защиту от «Смятения Духа». Вообще, если знать, что на тебя готовится воздействие каким-либо психологическим озарением, то можно подготовить разум и без защитных озарений.
        Не убирая ручейка суицидальных мыслей, я наклонился и снял вязки с рук и ног Резкого Когтя. Он медленно повалился на бок, сохраняя невозмутимое выражение лица. Сжавшись в позу зародыша, зарыдал:
        - Я опозорил родное гнездо. Я не выполнил своё предназначение и запятнал славное в сотне поколений имя Резкого Когтя.
        Всё-таки он не устоял перед «Смятением Духа».
        - Убей меня, Самиран из рода Саран. Ты был причиной моего падения, так стань орудием моей смерти.
        - Неа, - ответил я, наблюдая за муками Резкого Когтя.
        - Тогда дай мне оружие, чтобы я убил себя.
        - Обойдёшься.
        Резкий Коготь вскочил на ноги. Смятенный дух превозмог боль и ранения.
        - Я знаю, что делать.
        - Да?
        - Мой позорный Путь завершится падением в грязь.
        - Дерзай.
        Наёмник развернулся и метнулся прочь со двора.
        Я не стал его догонять. Ясно, что он побежал на ветролом, чтобы сброситься. Но навряд ли добежит. Или умрёт по пути от ран, или «Смятение Духа» выветрится и Резкий Коготь получит ещё один шанс выжить, если доберётся до целителя.
        - Эй, господин Резкий, - крикнул я, - в четвёртый раз я тебя не помилую.
        - ? ?
        Я вернулся в комнату и снова сел у окна. Спать вообще расхотелось. Случай с Резким Когтем напомнил, что враги не дремлют. Кохуру - тоже.
        Они не будут меня убивать, но заинтересованы в моём провале, как второго старшего воинства Дивии. Использование читов грязного колдовства доказывало, что Кохуру не следуют правилам честной борьбы. Чтобы подставить меня, они могут пойти на саботаж подготовки к войне с Портовым Царством.
        Пусть не все Кохуру негодяи, есть среди них и честные воины. Но самые высокоморальные Кохуру - читеры. Читеры, которых Система отчего-то всё не банит. Неужели Админ Неведомой Воли в доле с ними?
        Я ещё раз посоветовал себе держать ухо востро. При первых признаках того, что меня хотят сделать козлом отпущения - выходить из игры. Пусть сами воюют, а я буду жарить шашлык-машлык.
        Впрочем, я надеялся, что Патунга официально станут первыми старшими в сословии и у них появится больше возможностей воздействовать на Кохуру.
        37. Привратник и дикие выдумки
        Ранним утром я отправился на своём новом небесном доме во Второе Кольцо. Прибыв на место, пешком пересёк Кольцо и пошёл вдоль стены, отыскивая врата в Сердце Дивии.
        Сегодня я войду не просто в Первое Кольцо, но в новый этап жизни на Дивии. Поэтому приблизился к воротам с трепетом.
        Как оказалось, я прибыл не раньше всех: у ворот стояли десятка два людей - новые уполномоченные помощники. Почти все одеты богато. У двоих заметна воинская выправка.
        Дядя Шоодо облачился в халат ядовито-сиреневого цвета рода Саран. Рукава и складки на воротнике были такими пышными, что в них полностью пропали его маленькие руки и широкое лицо. Казалось, он не человек, а приготовленный для продажи ворох ткани отвратительного цвета.
        Шигеро Саран ещё не пришёл.
        Кстати, оставшееся место уполномоченного помощника, принадлежавшее нашему роду, я придержал. У меня возникла идея отдать его папе Самирана. Шоодо и остальные Саран выступили резко против моей идеи, но я считал, что бывший Те-Танга укрепит наше положение, ведь Похар Саран будет действовать от имени нашего рода. При этом Похар не целитель, что даст нам некоторое разнообразие во мнениях. Впрочем, я лишь предполагал, что разнообразие мнений вообще нужно. Я понятия не имел, как на самом деле работал Совет Правителей, этот парламент Дивии. Вдруг он тоже не место для дискуссий?
        Подойдя ближе, я увидел Сану Нугвари, девушка возвышалась над остальными женщинами за счёт высоких каблуков священницы.
        Сана одна. Значит, её мама не заработала достаточного Морального Права для прохода через врата. Интересно, как семья Нугвари распорядится лишним местом уполномоченного помощника?
        На лице Саны растерянность. Я разделял её чувства: мне тоже никто ничего не объяснил, кроме того, что отныне я могу попробовать войти в Первое Кольцо. Если Морального Права хватит.
        К тому же ожидание у ворот не сочеталось с представлением о Совете Правителей, как о высшем месте для высших людей. Всё оказалось как-то прозаично: ранее утро, тишина, холодный ветер, дующий вдоль стены Кольца…
        Подойдя к Сане, я улыбнулся, она ответила кивком.
        Но поговорить мы не успели. Мимо нас прошёл заспанный, зевающий стражник в накидке, надетой наизнанку.
        - Спешу, спешу, светлые господа, прошу простить за задержку.
        И в голосе его не было ни капли искренности.
        Стражник навалился плечом на врата и раскрыл одну створку. Ну и дела: вход в Сердце Дивии не закрыт на замок с хитрым секретом, не заблокирован озарением… он вообще не заперт.
        - Давайте, господа, мне свои метки помощников. Буду читать ваши Пути и вносить их в метку.
        Стражник начал рыться по шкатулкам на поясе, отыскивая нужный кристалл.
        Обещание прочесть Пути встревожило: стражник увидит моё странное количество граней.
        - А вы только Линию Морального Права будете читать? - спросил я.
        - Что? - удивился стражник. - Нет. Я должен знать Пути всякого сюда входящего. Я же Привратник.
        «Привратник» он произнёс с такой гордостью, будто это слово исчерпывающе на всё отвечало.
        - Я не хочу, чтобы вы читали мои Пути, уважаемый.
        - Но так не положено. Я Привратник…
        - Или только Линию Морального Права или ничего, - твёрдо сказал я.
        - Да как же это так?
        Привратник озадаченно посмотрел на остальных, ожидая поддержки. Никто ему не помог.
        Один из военных сказал:
        - Я тоже не хочу, чтобы мои Пути читали. Мой Внутренний Взор и Голос принадлежат мне.
        - Но я же Привратник! - сказал стражник, снова намекая, что эта должность делала его особенным. - У меня и кристаллы яркие для этого, вот…
        Он зачем-то показал кристалл «Чтения Путей».
        - Или Линию Морального Права или ничего, - повторил я.
        Привратник поправил надетую шиворот-навыворот накидку:
        - Кто не желает обнажить для меня свои Линии и грани, пусть проходит на свой страх.
        - Договорились, - сказал я.
        Привратник фыркнул:
        - Если у тебя, юнец, не хватит Морального Права, то умрёшь, не дойдя до выхода. Знаешь ли ты это?
        Конечно, знал. Но открывать своё нестандартное число граней тоже опасно. Кроме того, во мне взыграла самоуверенность: не будут же Создатели толкать меня на бесполезную смерть во вратах Сердца Дивии?
        Я сделал шаг и прислушался к ощущениям: вдруг меня опять охмурили «Смятением Духа»? Осмотрелся, не притаился ли где Резкий Коготь?
        Вроде всё в порядке. Я не стремился убить себя. Просто уверен, что моего Морального Права достаточно.
        Ко мне подошёл строптивый военный:
        - Я с тобой. Покажем этому болвану, что наше Моральное Право велико и толсто, не надо нас проверять.
        Я пожал плечами:
        - Пойдёмте, уважаемый.
        Оскорблённо поджав губы, Привратник растворил ворота пошире. Я шагнул в пахнущую сыростью темноту.
        - ? ?
        Такие врата и коридоры имелись в стене каждого Кольца. Причём их расположение было бессистемным, не совпадало с осями или секторами Колец. Будто строители стен пробивали в них туннели по мере надобности. Например, в Шестом Кольце сразу трое ворот и коридоров устроены на расстоянии в четыреста-пятьсот шагов друг от друга, и все выходили к берегу реки Пятого Кольца. В далёкие времена, когда в Шестом Кольце не было домов, а только поля манги, эти коридоры использовались для их орошения. В Десятом Кольце, как мне сказал Танэ Пахау, врат и коридоров вообще не было.
        Дивианцы редко пользовались вратами, предпочитая лестницы: их гораздо больше и они вели в популярные места, типа рынков или храмов. Кроме того, между лестницами можно перемещаться по вершине стены всего Кольца, выбирая нужное место для спуска, тогда как коридоры просто вели на другую сторону. Для перемещения рабов, скотины и грузов коридоры тоже непригодны - слишком узкие.
        Оттолкнув меня плечом, воин прошёл вперёд. В этом была лёгкая агрессия, он как бы утвердил своё старшинство надо мной.
        В коридоре пахло сыростью, но пол выложен мрамором, поверх которого привязаны циновки из плотной серой ткани. На потолке прилеплены синие светильники, нам приходилось постоянно нагибаться, чтобы не удариться об них. «Почему бы не встроить светильники в пол? - подумал я. - Я видел, что так делали в некоторых домах».
        Коридор слегка загибал влево, так что врата скоро исчезли за поворотом.
        Широкая спина воина, покрытая золотисто-зелёным халатом, то сверкала под светом фонарей, то пропадала в темноте. Минуты через две ходьбы, воин резко остановился и повернулся ко мне. Взгляд его был безумен.
        - Отступаем! Прочь с дороги!
        И ринулся на меня. Я вжался в стену, но этого оказалось недостаточно - с разбегу воин вклинился между мной и стеной, больно придавив меня.
        Я попробовал оттолкнуть его:
        - Уважаемый, что с вами?
        Воин дико завизжал мне в лицо. Его халат истлел, как под воздействием «Ярости Солнца». Кожа слезла с рук и растворилась в воздухе. Воин перестал стеснять меня, став хрупким, как охапка сухой ман-ги. Тело его с треском помялось и испарилось, взвившись пыльным смерчем.
        С затихающим свистом смерч растянулся по длине коридора и исчез.
        Чужая мгновенная смерть напугала меня. Столь тотальное уничтожение высшего человека я видел впервые. От него не осталось даже граней!
        В темноте коридора послышался грохот, стремительно приближающийся ко мне. Я схватился за кинжал на поясе (мочи-ку мне посоветовали не брать, всё равно оружие отбирали на входе во дворец Совета Правителей).
        - Ну, что я говорил? - заорал издалека Привратник.
        Эхо усиливало его топот до нестерпимого грохота.
        Добежав до меня, он упёрся руками в колени, задыхаясь:
        - Что я говорил? Теперь как мне узнать, кто он такой? Как его звали-то?
        - Он не сказал, - ответил я.
        - Лучше бы ты показал мне свои грани и Линии.
        - Да зачем такая необходимость?
        - Пропадёшь, как этот несчастный, я и не найду твоих родственников. Ну и надо внести в метку твоё имя. Порядок такой.
        - Я Самиран, первый старший рода Саран. Этого достаточно?
        - А! И второй старший воинства? Не гневайся, светлый господин, за мои резкие слова. Сам убедился, как легко люди пропадают на Пути в Сердце Дивии. Зовут меня Куваха. Я - Привратник, и исполняю своё предназначение.
        Он принял из моих рук метку помощника, подержал её в кулаке и вернул. Теперь на ней значились моё имя и что я уполномоченный помощник Совета Правителей.
        Я сделал несколько шагов и остановился:
        - Что за озарение убило его?
        - Не «убило», молодой господин, а остановило его поступь.
        - Действительно, большая разница.
        Привратник махнул рукой:
        - Ну да ладно, раз ты не желаешь довериться мне, то ступай своим Путём.
        Прицепив метку на ворот халата, я отправился дальше по коридору.
        - ? ?
        Забавно, что Первое Кольцо часто называли Сердцем Дивии. Некоторые дивианцы, особенно из простого народа, называли Первое Кольцо по его функции - Совет Правителей. И, наконец, существовало озарение «Сердце Дивии», единственное озарение седьмой, ослепительной ступени, у которого было лишь одно предназначение - вернуть все врождённые грани обратно Создателям.
        Все три названия обозначали одно и то же - сердцевину летающей тверди.
        В древние поколения эта многоимённость одного и того же места имела под собой какую-то основу, но сейчас она забыта.
        Для дивианского обывателя, что Сердце Дивии, что Первое Кольцо, что Совет Правителей - одинаковые понятия.
        Озарение «Сердце Дивии» никто в здравом уме не усваивал. Наоборот - все обращались с врождёнными гранями, как с главной ценностью. Просто зайти в Первое Кольцо погулять никто не стремился, так как для этого требовалось высокое Моральное Право. Ну а в Совет Правителей стремились только те высокоморальные, кто хотел посвятить жизнь управлению Дивией, в основном то отпрыски славных родов, понимавшие выгоды власти.
        Для меня Первое Кольцо было местом, в котором я наделся найти ответы о происхождении Дивии. Надо признать, я так свыкся с Дивией и её бытом, что желание узнавать тайны притухло.
        Ну, узнаю я, что её построили какие-нибудь инопланетяне? Ну, найду подтверждение, что магия Двенадцати Тысяч Граней (а так же Силы Луны, Моваха и прочих выдумок дивианцев) - это не магия, а инопланетная технология, неверно истолкованная людьми. Ну, допустим, я узнаю, зачем эти предполагаемые инопланетные гости выстроили Дивию и населили её людьми, одарив их «системой».
        Допустим.
        Или допустим, что не инопланетяне, а настоящие боги. Допустим, материалистическая картина мира - это туфта, законы физики - еврейские выдумки. Земля - плоская, а боги, заклинания и прочее волшебство - правда.
        Допустим и худшее - нет никакой Дивии. Я валяюсь в больничной палате в коме, отравленный газами из подземного города.
        Или наихудшее: меня сбил грузовик и я опять впал в кому. И Узбекистан, где я никогда не бывал, мне приснился, как всё остальное.
        Да что там авария? Денису Лаврову не нужен был грузовик, чтобы внезапно умереть.
        Вполне могло быть так, что я, начав лысеть до тридцати лет, и первый инсульт заработал намного раньше моих сверстников. Моя страсть к стейкам, шашлыкам и сочным тройным бургерам с горами картошки-фри нанесла ответный удар.
        То есть всё это мне давно снится и чудится. Мои родители стоят над моей койкой в больнице и, обливаясь слезами, подписывают согласие об отключении живого трупа сына от системы жизнеобеспечения. Этим, кстати, можно объяснить и появление мамы в моих якобы пророческих снах. Известно же, что лежащие в коме воспринимают звуки извне.
        Допустим всё это сразу или по отдельности.
        Но как эти дикие выдумки поменяют моё положение? Как они ответят на вопросы, зачем предполагаемым инопланетянам или богам (инопланетным богам?) понадобилась помощь от Дениса Лаврова? Чем таким его душонка обладает, что спасёт могучую Дивию от падения?
        А если я в коме, то почему мне причудилась культурно-политическая эпопея о целой цивилизации и моей постепенно набирающей важность личности в её истории? Из-за того, что я был учителем истории, что ли? Но я был ужасным учителем!
        Дивия - это мой персональный ад? Мол, не хотел хорошо преподавать историю, путал фронты Второй Мировой, получи наказание - живи в истории! Точнее - в предыстории к мировой истории.
        Эх, насколько приятнее было бы попасть в мир полуголых и легкодоступных девушек, о чём я мечтал наяву, без всякой комы.
        Тут я прикусил язык: мир полуголых и доступных девушек я посетил… дворец Ач-Чи, полный покорных царских дочерей.
        Ладно. Всё это я обдумывал и раньше. Сейчас у меня иное настроение.
        Я считал Первое Кольцо целью своих исканий, полагал найти там решительные объяснения случившемуся со мной. Теперь, когда эта цель почти достигнута, испугался, что Первое Кольцо вовсе не конец Пути. Хуже того - начало нового. И это новое будет вовсе не тем, что я думал о Дивии (хотя, куда хуже, чем версия о коме?)
        Ясненько. Не стоит завышать ожидания и уповать на откровения от Сердца Дивии.
        В конце концов, Дивия - это реальность, поданная мне в ощущениях. Или в ощущениях Самирана.
        Как во все времена, ответы на вопросы о смысле жизни и происхождении Вселенной и Дивии в ней придётся придумывать самому. Сложность в том, чтобы заставить себя поверить в них.
        - ? ?
        Коридор закончился воротами, сплетёнными из трубок небесного стекла. Солнечный свет проходил сквозь просветы и разливался по трубкам, усеивая стены коридора разноцветными пятнами.
        Ворота не заперты. Привратника нет. Но поодаль, под деревом со стволом, переплетённым в иероглифы «СЕРДЦЕ ДИВИИ», стоял пустой лежак. Значит, иногда кто-то приглядывал за коридором. Хотя и не строго, ибо Сердце Дивии само справлялось с уничтожением неугодных.
        На выходе из ворот началась аллея, выложенная камнями. По её бокам росли деревья, у некоторых стволы узорчатые, с иероглифами, но у большинства обычные. Вероятно, в Первом Кольце не хватало высокоморальных садоводов для выращивания замысловатых растений. За деревьями виден забор из таких же трубок небесного стекла, как у ворот. Солнце проходило сквозь просветы в листьях и играло в трубках разноцветными отблесками. Через несколько шагов эта иллюминация прекратилась - я вступил в тень, отбрасываемую Утёсом Сердца Дивии.
        Я не раз видел Первое Кольцо с высоты соседних Колец. Примерно представлял, что Утёс, окружён озером. Его мне пока что не видно из-за деревьев. Покатость боков Утёса заметна при взгляде со стены Кольца. Вблизи наклон почти незаметен - пешком по Утёсу не взобраться.
        Из скрижалей сотворения, прочитанных в подвале Дома Опыта, установил, что озеро и Утёс существовали не всегда. Во времена Первых Жителей не было ни того, ни другого. Первое Кольцо представляло собой пустошь, как остальные Кольца. Первые Жители селились где угодно, места вдоволь. И в те времена не сложилась иерархия Колец, и жить в каком-нибудь Восьмом Кольце не считалось зашкваром, как сейчас. Но, гласили скрижали сотворения, изначально установился закон, что только высокоморальные могли приблизиться к Сердцу Дивии.
        Сменялись поколения, население Дивии увеличивалось. Поля ман-ги требовали полива, а дождевой воды не хватало. В какой-то момент Совет Правителей постановил выкопать в центре летающей тверди огромную яму и заполнить её водой.
        После этой стройки века и возникла необходимость проведения Дивии через очищающую бурю: Озеро Сердца Дивии наполнялось водой, которая потом растекалась по каналам, прорытым на поверхности. Заодно с поверхности смывался мусор.
        Дополнительным запасом воды служила ледяная шапка, образовывающаяся на Утёсе Сердца Дивии в периоды, когда Дивия поднималась высоко. В такие дни замерзали все водоёмы, гибли животные, не загнанные в отапливаемые стойла. Вымерзали посевы ман-ги и капусты, вовремя не покрытые тканевыми накидками или не защищённые другими методами, вплоть до обогрева полей «Огненными Смерчами». Способы защиты животных и растений зависели от расторопности и ресурсов владельцев поля.
        Ещё от мороза гибло какое-то количество бедняков на ветроломах.
        От Похара Те-Танга я узнал, что в наше поколение сельхозугодья и свинарники обогревались водяными жилами, по ним подавали горячую воду, разогретую в Нутре Дивии. Благодаря этому, поля ман-ги зеленели, злые кабаны наслаждались теплом, пока остальная Дивия покрывалась коркой льда и снега, а в клетках ветроломов бушевали снежные вьюги и околевали бедняки.
        Система подземных водопроводов - водяные жилы - возникла намного позже каналов. И первоначально охватывала только центральные Кольца. Водяные жилы внесли весомый вклад в усиление экономического неравенства дивианского социума. Семьи побогаче и посильнее захватили себе лучшие места, вытеснив остальных к периферии. В целом, ничего особенного, всё как у всех людей во все времена.
        Сейчас реки и каналы Дивии редко использовались для полива: вода доставлялась к полям по водяным жилам. Но несколько рек сохранилось. Большей частью они мелководные и непригодные для судоходства. Хотя, как говорилось в скрижалях, когда-то дивианцы плавали по ним на плотах и лодках.
        О всём этом я вспоминал, шагая по тенистой аллее.
        Она вывела к набережной Озера, выстеленной белыми плитами. Пронзительно синее утреннее небо отражалось в его водах. Утёс словно бы взмывал из центра озера и тоже отражался в водяной глади. Белая плитка побережья и уходящая в перспективу стена Первого Кольца придавали пейзажу композиционную совершенность.
        Налюбовавшись видом на Утёс Сердца Дивии, я пошёл вдоль побережья, в сторону, подсказанную Внутренним Голосом. В Первом Кольце работала такая же «система оповещения», как в Доме Опыта.
        - ? ?
        Жилая область Первого Кольца теснилась вдоль стены, большую его часть занимали Утёс и Озеро Сердца Дивии.
        Слева от меня тянулось озеро с торчащим из него Утёсом, справа - то глухие каменные заборы, огораживающие неизвестно что, то небольшие парки со статуями. Иногда аллея превращалась в горбатый мостик без перил, перекинутый через канал, выходящий из Озера. Вода в каналах стоячая, но не болотистая, видно илистое дно. Кое-где ил обнажался, открывая основу канала - сплошную поверхность из мрачного камня.
        В одном из парков меня привлекла групповая статуя. Двенадцать человек в дивианской одежде, мужчины и женщины, стояли в центре круглого бассейна, заполненного «бушующей водой», сделанной из небесного стекла. Внутри полупрозрачных волн заметно свечение синих светильников. Наверное, ночью этот памятник выглядел эффектно.
        Герои скульптурной композиции тонули в бушующей воде, но их позы полны спокойствия, а лица - достоинства. На халате одного героя заметил иероглиф рода Дивиата. На других - акрабостроителей Гаруджа, учителей Гонк и землевладельцев Кетра. Остальные без опознавательных знаков.
        На полу вокруг бассейна выложены иероглифы. Чтобы их прочесть, надо обойти скульптурную группу. Из подписи узнал, что это монумент двенадцати членам Совета Правителей, погибшим во время Смуты Надорванной Жилы.
        Я посмотрел на Озеро Сердца Дивии: и правда, если эта масса воды выйдет из берегов, то в Первом Кольце негде спрятаться от потопа. Но трудно поверить, что все двенадцать членов Совета утопли. Они были высокоморальными людьми, получившими много благоволений Создателей. Неужели никто не умел дышать под водой или летать? Нет сомнений, их смерти - не случайны. Воспользовавшись Смутой, злоумышленники избавились от членов Совета и сами вошли в Первое Кольцо.
        Впрочем, если интрига и была, то так давно, что лучше не забивать себе голову размышлениями о том, кто же интриганы. Любой славный род Дивии хранил столько скелетов в шкафах, что хватит на армию скелетов и сеть мебельных магазинов.
        38. Стражи Сердца и красный диплом
        Дворец Совета Правителей я увидел издалека. Это невысокое здание уступало дворцам Карехи или Патунга. Массивные каменные иероглифы на крыше покрыты сеточкой трещин. Иероглифы казались намного древнее самого здания.
        У дворца Совета Правителей одна входная арка, у которой дежурили небесные стражники. По металлическим треугольникам на доспехах понятно, что они тоже уполномоченные помощники.
        Стражники изучили мою метку. Потом попросили убрать мой кинжал в большой сундук, установленный у входа.
        Наивные меры безопасности рассмешили меня:
        - А боевые озарения? Их тоже в сундук?
        - Ещё один умник? - ответил стражник.
        - Но если я захочу кого-то убить, что помешает мне использовать «Удар Молнии»?
        - В первую очередь тебе помешает то, что ты - высокоморальный человек, и не будешь убивать других высокоморальных людей прямо в Сердце Дивии.
        - А во вторую очередь мы помешаем, - сказал другой стражник. - Мы ведь тоже не простая стража.
        - А какая?
        - Стража Первого Кольца.
        - Чем вы отличаетесь от стражи других Колец?
        - Покажи ему, брат, - сказал стражник.
        Стражник прислонил своё копьё к стене, потёр ладони и сказал:
        - Ударь меня молнией, уважаемый.
        - Какой ступени?
        - Чем ниже, тем лучше, - усмехнулся стражник. И добавил: - Лучше для тебя.
        - Ты применишь «Подавление Света»? - предположил я.
        - Бей, молодой господин.
        Я вывел во Внутренний Взор узор «Удар Молнии» незаметной ступени и ткнул в стражника. Всё в порядке, озарение не было подавлено, но направленный в грудь стражника разряд замер на половине пути, как-то мигнул, словно зеркально отразившись, и отлетел прямо в мою грудь. В халате появилась горелая дырочка, а грудь зачесалась от электрического укола.
        - Ясненько, - сказал я. - Скрытое озарение стражников Первого Кольца?
        - Оно самое, второй старший воинства.
        - Это озарение лишает смысла другие озарения! - изумился я.
        - Не совсем так, молодой господин. Просто моё Моральное Право толще твоего, вот я и смог обратить удар против тебя.
        - А если я получу Моральное Право…
        - Если получишь - мы найдём другие способы утихомирить. В конце концов, нас больше, чем буйных господ.
        - А бывают буйные?
        - Люди всякие бывают, - согласился стражник. - Иногда обмены мнениями в Совете переходят на обмены «Ударами Грома».
        - Если я захочу стать стражником Первого Кольца, меня обучат этому скрытому озарению?
        - Если захочешь, то обязательно. Но для начала тебе нужно значительно усилить Моральное Право, ибо скрижаль с узором этого озарения находится в зале Стражей Сердца.
        Ни в скрижалях, ни в разговорах я не слышал упоминания о таком зале.
        - Вы там усвоили это озарение?
        - Нам выдал кристаллы наш старший, - ответил другой стражник. - Он может входить в зал. Мы ещё Моральным Правом не доросли.
        - И не думай, молодой господин, что это скрытое озарение всегда побеждает все озарения.
        - В нём какое-то другое ограничение, кроме Морального Права?
        - Оно работает лишь в Первом Кольце. Чем дальше от Сердца Дивии, тем слабее. Уже в начале Второго Кольца затухает.
        Ясненько. В зале Стражей Сердца хранится эта скрижаль скрытого озарения.
        - А есть там скрижали других скрытых озарений? - спросил я.
        - Всякие есть, - неуверенно ответил стражник. - Мы-то не были, не знаем, что там.
        - Кстати, не пытайся зайти в зал Стражей Сердца, - продолжил второй стражник. - Умрёшь.
        Я кивнул и рассказал стражникам, как бывший воин погиб в переходе через врата Первого Кольца.
        Стражники удивились:
        - Это странно.
        - Быть такого не может.
        - Куда Привратник смотрел?
        - Опоздал опять, небось. А ведь всем Привратникам дарят дома во Втором Кольце. Чтобы не опаздывали на службу.
        - Дождётся, что его выгонят.
        Я пояснил, что погибший отказался обнажить Привратнику свои Линии и грани. Но умолчал, что это было моей идеей.
        - А, ну раз так, то несчастный сам виноват.
        - Уважаемые, - сказал я, - раз у несчастного было низкое Моральное Право, зачем его позвали в Совет Правителей?
        - Люди ошибаются, молодой господин, - многозначительно ответил стражник.
        Второй поддержал его не менее многозначительным кивком.
        - Так. И?
        - Ну, скорее всего, у погибшего недавно повысилось Моральное Право, вот он и решил, что ему можно идти в Совет Правителей.
        - То есть он пришёл по своей воле?
        - По своей глупости. Иногда люди думают, что раз Создатели наградили их значительным утолщением Морального Права, то им пора в Совет.
        Вмешался другой стражник:
        - Для того Привратник и поставлен, чтобы отгонять самоуверенных глупцов и болванов.
        - Спасибо за полезный разговор, уважаемые, - сказал я, поклонившись стражникам.
        - Не забудь спрятать оружие в сундук, молодой господин.
        Поместив кинжал и шкатулку с боевыми озарениями в сундук, я направился внутрь дворца Совета Правителей.
        И всё же у меня есть «туз в рукаве» - набор кожаных доспехов и мочи-ка в «Тайнике Света». Если захочу, могу стать убийцей членов Совета Правителей. Ведь скрытое озарение стражников отражало озарения. Против оружия оно бесполезно. Поэтому стражники отбирали оружие на входе.
        - ? ?
        За привычным входным лабиринтом открылась громадная зала. Мне даже показалось, что я попал на какой-то вокзал. Всё пространство залы заполнено группами людей. Они или стояли вокруг скрижалей, или лежали на низких диванчиках, или просто шагали по мраморной пустоте залы. И все оживлённо говорили. Отчего в зале держался вокзальный гул. Не хватало только неразборчивого объявления прибытия поездов.
        Залу накрывал высокий куполообразный потолок, выложенный из той ослепительно белой плитки, что набережная Озера Сердца Дивии. В центре висел золотой шар стилизованного солнца с лучами, извивающимися во все стороны, как клубок змей Пендека. Такие шары, намного меньшего размера, болтались в залах Дома Опыта.
        Что делать? Куда идти?
        Из толпы я выхватил несколько знакомых лиц: кто-то из рода Патунга, кто-то Кохуру. Много учителей из Дома Опыта. У всех на видных местах блестели метки уполномоченных помощников.
        - Что делать? - Рядом со мной встала Сана Нугвари. - Куда идти?
        - Сейчас разберёмся, - уверенно пообещал я.
        - ? ?
        Но разобраться не получилось.
        Единственное, что мы поняли за первый день «в офисе», что рабочий день уполномоченного помощника длился недолго. С раннего утра и где-то часов до одиннадцати.
        Всё это время помощники провели в непонятных нам дебатах. Потом мой Внутренний Голос объявил: «Настало время для решения». Помощники приложили свои метки к одной из двенадцати скрижалей, установленных в центре зала. После чего, с чувством выполненного долга, вышли из дворца.
        Я и Сана не успели понять, что произошло, как зал опустел. По нему бродили изумлённые новички да несколько помощников разлеглись на лектусах и начали банально спать. В их поведении не было ничего такого, чего я не видел бы в каком-нибудь Федеральном собрании родины Дениса Лаврова - фотографии спящих депутатов давно стали мемами.
        - Я не понимаю, - растерянно сказала Сана. - Я думала всё будет иначе.
        - Я тоже. Пошли, посмотрим на скрижали.
        Мы подошли к одной из двенадцати скрижалей. Они были чисты и пусты. Я снял с туники метку помощника и прислонил к поверхности скрижали, как недавно это делали помощники. Но ничего не произошло.
        - Вы чего? - сказал один сонный помощник. - Голосование давно закончилось.
        - Не так уж и давно, - сердито возразила Сана.
        - Да-а-авно, - зевнул помощник. - Не опаздывайте.
        - А когда следующее голосование, уважаемый? - спросил я.
        - Как обычно - завтра.
        - А сейчас что нам делать?
        - Что хотите. Я вот спать буду.
        - Приятных вам снов во славу Дивии, - язвительно сказала Сана.
        Помощник поднял голову:
        - А вы, милая госпожа, чьих будете?
        - Что значит «чьих»? - снова рассердилась Сана. - Я - уполномоченная помощница.
        Сонный «депутат» рассмеялся и сел на лектусе:
        - Милая госпожа, название «уполномоченный помощник» означает, что вы здесь не сами по себе, а для помощи кое-кому.
        - Разве мы не во славу Дивии здесь принимаем решения?
        Сонный помощник расхохотался и так поглядел на Сану, словно сказал: «Милая госпожа, с такими представлениями, сидела бы ты лучше дома и ман-гу варила».
        Я догадался, что хотел услышать этот помощник:
        - Я, кажется, помогаю роду Патунга. И, наверное, Ронгоа. И сословиям Защищающих Путь и Возвращающих Здоровье.
        - Вот. А я - за Дивиата голосую.
        - А так же за сословие Меняющих Смыслы? - попробовал угадать я.
        - Не, только за Дивиата.
        - Тогда я, наверное, буду за Помогающих Создателям? - неуверенно спросила Сана Нугвари.
        - Ничего, молодые люди, скоро разберётесь, кому вы тут помогаете.
        Окинув Сану оценивающим и похотливым взглядом, сонный помощник упал на лежак и закрыл глаза.
        Поняв, что делать здесь больше нечего, мы вышли из дворца Совета Правителей.
        Мне хотелось побродить по Первому Кольцу, отыскать зал Стражей Сердца. Или посетить хранилище скрижалей Первого Кольца, расположенное, как я знал, во дворце. Там можно прочесть самые древние и правдивые скрижали о делах прошлых поколений. Кроме того, хотелось узнать, почему во дворце Совета Правителей не увидел ни одного Правителя из двенадцати?
        В конце концов, хотелось подойти ближе к белеющему вдали ажурному мостику, переброшенному через всё озеро и ведущему непосредственно к Утёсу Сердца Дивии. Именно на месте утёса, согласно древним скрижалям, располагалась чёрная дыра. Словом, Первое Кольцо - неисследованная территория. Но Сана Нугвари попросила - потребовала - чтобы я сопроводил её до самых врат Первого Кольца.
        - Ты боишься? - удивился я. - Но чего?
        - Не чего, а кого.
        - И кого?
        Сана отвела печальный взор от меня, будто скрывая какую-то тайную грусть. Но я понимал, что всё это игра и притворство.
        - Ну, так кого же боишься?
        - Ну… Привратник грязно смотрел на меня и намекал на всякое…
        - Хм. И откуда же у него взялась уверенность в том, что на тебя можно грязно смотреть и предлагать всякое?
        Сана гордо вскинула голову:
        - Ну и не надо. Сама дойду. Или попрошу какого-нибудь смелого стражника сопроводить меня.
        - Пойдём уж, - ответил я и без спроса схватил Сану за руку.
        Я решил, что завтра исследую Сердце Дивии. Сегодня есть дела с другими сердцами.
        - ? ?
        Как я и предполагал, Привратник ни взглядом, ни словом не попытался подкатывать к Сане. Он вообще в основном смотрел на меня, на молодого человека, стремительно идущего вверх по иерархии дивианского социума. Его больше волновало моё дружеское расположение, чем какие-то девушки. Видать, даже среди уполномоченных помощников было деление на более и на менее могущественных.
        - Мой акраб там, - показала рукой Сана в далёкий конец улицы.
        - А мой вот, - показал я на свой новый небесный дом, припаркованный недалеко. Челядинец Нефтер уже выдвинул сходни и стоял у них, кланяясь.
        Сана не удержалась от сарказма:
        - Красивый небесный дом у славного рода Патунга. И челядинцы у них богатые.
        - Довезти тебя до жилища?
        Сана отшатнулась от меня:
        - Но что люди о нас подумают!
        - Подумают: «Какой статный и красивый юноша, и какая красивая девушка с ним».
        - Пойдут грязные слухи.
        - Никуда слухи не пойдут, не выдумывай. Всем плевать.
        Я удержался от напоминания, что о Сане ходили слухи намного более грязные, чем поездка с кем-то в богатом акрабе.
        Сана сделала вид, что сомневалась.
        - У меня есть великолепное вино, - сказал я. - Не козье.
        - Пф, думаешь, меня можно соблазнить вином?
        - Думаю, тебя вообще не нужно соблазнять.
        Видать, я слишком грубо пошутил. Сана твёрдо отказалась лететь со мной и зашагала к своему деревянному летающему сараю.
        Интересно, хватит ли у меня золота, чтобы купить ей новый небесный дом?
        И какого чёрта я хочу тратить деньги на эту девку?
        - ? ?
        Дворик перед домом в Восьмом Кольце был слишком тесным для моего роскошного акраба, поэтому я попросил припарковать его на месте для приземления, а сам полетел к дому на «Крыльях Ветра».
        Танэ Пахау ждал меня в центре дворика.
        Он скептически отнёсся к моей уверенности, что после посещения Сердца Дивии меня должно ждать благоволение. Но всё же не меньше меня переживал за то, как пройдёт мой первый день в Сердце Дивии. Потому встретил меня в праздничном халате, похожем на тот, в котором он когда-то встретил меня у ворот Храма Движения Луны.
        Я приземлился прямо перед старцем:
        - Ну?
        - Я смотрю, смотрю…
        Взгляд его над моей головой. Через минуту старец выдохнул:
        - Не вижу никаких изменений с прошлого раза.
        - Да не может этого быть! Смотрите заново.
        Старец выждал две минуты, скучающе кося взглядом по сторонам, потом как бы сокрушённо сказал:
        - Всё так же. Я же говорил, что нельзя требовать от Неведомой Воли, чтобы она шла по указанному тобой Пути.
        - Но что этой проклятой Воле надо? Какие подвиги? Я уже второй старший воинства и уполномоченный помощник!
        Старец пожал плечами:
        - Может подвиги не нужны? Иногда бездействие - это самый быстрый Путь.
        Я отмахнулся. Я сам мог понапридумывать метафор и трюизмов.
        Нет, бездействие - не выход. Просто я делал что-то не то. Или делал то, но нужно сделать что-то ещё.
        Я ждал и хотел благоволения. Без него я будто остановился в развитии, хотя всё указывало на обратное. У меня даже Линии выросли. За те дни, что я посвятил творения кристаллов, моя Линия Духа поднялась до «386», а Тела до «263».
        Может, рискнуть? Грязь с ним, с равновесием. Пойти нагло в храм и принять благоволение, каким бы оно ни было? Я решил: если в ближайшие дни ничего не изменится - так и сделаю.
        - ? ?
        Внутренний Голос напомнил об «экзаменах». Так я назвал задание, назначенное нам учителем Гианом Атти. Для завершения учёбы, каждый старший ученик должен сделать двенадцать кристаллов не ниже мерцающей ступени, после чего его признают завершившим обучение.
        Я вернулся на места для приземления акрабов и взошёл на свой небесный дом.
        - В Дом Опыта, - приказал я.
        Из-за событий на смотре и после него я забросил кристаллотворчество.
        Зато Реоа выполнила и перевыполнила задание: сделала двенадцать кристаллов не третьей, но четвёртой, заметной, ступени. Если проводить аналогии с эпохой Дениса Лаврова - закончила Дом Опыта с красным дипломом.
        Вслед за нею «выпустилась» Лоуа Оаху, сделавшая шесть кристаллов мерцающей «Совокупности Направлений» и шесть кристаллов заметной «Лёгкости Воздуха». Более того, я узнал, что старшие ученики моего отряда почти прошли итоговую аттестацию. Софейя сотворила семь кристаллов. Нахав Сешт умудрился сделать одиннадцать кристаллов. Даже Инар Сарит, который не горел желанием творить кристаллы, запилили восемь «Ударов Грома». Только я застрял на трёх.
        Выполнять задание необходимо под наблюдением Гиана Атти или какого-нибудь другого учителя. Кажется, в истории Дома Опыта были случаи мухлежа, когда ученики проносили готовые кристаллы и выдавали за свои.
        Гиана Атти я нашёл в его любимом зале, где установлены Скрижали Выбора. Младшие ученики толпились вокруг, а учитель пояснял, как работают скрижали и в чём важность предназначения.
        - Выбор озарения - личное дело каждого, - несколько раз повторил скучающим голосом Гиан Атти.
        Ученики загалдели, задавая наивные вопросы.
        Я прошёл в дальний конец зала и сел на циновку. Решил, что не уйду из Дома Опыта, пока не выполню весь экзамен.
        И я начал тужиться, рожая «экзаменационный» кристалл. Решил сделать его не третьей, но сразу четвёртой, ступени. А следующий - светлым. Яркие кристаллы я делать не мог, так как не хватало свободных граней.
        Представляю, как вытянется череповидное лицо Реоа, когда она узнает, что я побил её рекорд.
        Но я делал это не для того, чтобы уязвить товарищей. У меня возникла идея, как склонить равновесие в мою сторону. Что если, моё благоволение тормозится из-за того, что я до сих пор ученик Дома Опыта? Надо просто закончить чёртову учёбу.
        Вместе с этим сформировалось дополнительное намерение - в совершенстве овладеть техникой слияния граней. Вдруг именно для этого мне даровано двойное количество врождённых граней? Хотя доролнительные двенадцать тысяч граней оставались заблокированными. Но мало ли что?
        39. Мамино озарение и похотливые старики
        - О, Создатели, что с тобой случилось, Самиран?
        На красивом лице Саны Нугвари изобразилось такое фальшивое выражение сострадания ко мне, что я поморщился.
        - И что с лицом, Самиран? Почему ты скривился?
        - Так рад тебя видеть, - буркнул я.
        Было ранее, хмурое утро. Из неба, покрытого стремительно уходящими серыми облаками, вылетали холодные капли дождя. Как плохо сделанные ледяные копья первой ступени, они врезались в нашу одежду и больно впивались в незащищённые участки кожи. Сегодняшняя погода не располагала к полётам на акрабах. Мой роскошный небесный дом долетел сюда с трудом, постоянно припадая к земле, как птица с подбитым крылом.
        Порывы пронизывающего ветра достигали ворот Первого Кольца, где как вчера утром, толпа помощников дожидалась опаздывающего Привратника. Все помощники прикрывались от дождя плоскими деревянными зонтиками. Челядинец Нефтер выдал мне такой же зонтик, когда я вышел из небесного дома.
        Дождь напомнил мне, что у летучей кавалерии есть одно слабое место - плохая погода.
        Как проявят себя Молниеносные Соколы в ураган? Надежду давало лишь то, что у поверхности земли ветер будет не таким сильным, как над Дивией. Ну а если поднимется буря, будем действовать по старинке: пошлём в бой тяжёлых воинов, их никаким ветром не сдует.
        Всё с тем же притворным состраданием, Сана без разрешения прикоснулась к моему плечу:
        - Ты страшно бледен.
        - Погода влияет.
        - Такой нездоровый вид не должен быть у самого старшего рода целителей. Саран разучились исцелять?
        - Всё со мной хорошо. Я просто не выспался.
        - Твоя бледность больше похожа на истощение Линий, - заявила Сана.
        - А ты разве целительница, чтобы делать такие выводы?
        - Даже я знаю, что плохой сон не выматывает так, как вымотан ты.
        - Плохой сон - это признак заболевания, - услышал я бодрый голос Привратника.
        Прикрываясь деревянным зонтом, он прошёл мимо нас, обдавая запахом варёного мяса и ман-ги.
        - Зато ваш сон ничто не порушит, уважаемый? - ответил я.
        Другие помощники засмеялись, оценив шутку.
        Виновато согнувшись, Привратник проскользнул к вратам и открыл их.
        Как и вчера, я отказался от чтения моих Путей и торопливо прошёл в туннель. Сана увязалась за мной.
        - ? ?
        Странно, но недавняя неприязнь к Сане Нугвари сменилась тёплым чувством и желанием припереть её к стенке туннеля и…
        - Почему ты не выспался? - спросила Сана.
        Она шла позади меня, так что припереть к стенке пока что не получится. Но я придержу эту мысль…
        - Я допоздна творил кристаллы.
        - Зачем?
        - Задание учителя.
        - Так ты до сих пор старший ученик? - рассмеялась Сана.
        - А ты нет?
        - Я давно сделала свои двенадцать кристаллов. Я не ученица Дома Опыта.
        Я внезапно взял и рассказал Сане, как я упорно слиял и слиял грани, пока не выдавил из себя требуемое число кристаллов. Я даже выполнил свою сверхзадачу, создал светлый кристалл «Удара Молнии».
        Сана слушала невнимательно. То оборачивалась назад, то зачем-то стучала рукояткой зонтика по синим фонарям над нашими головами.
        Это безразличие задело меня. Я пуще прежнего принялся в деталях расписывать свои страдания при творении последнего кристалла. Хотел, чтобы она отметила мой героизм в таком непростом деле, как кристаллотворчество.
        - Мои Линии уже были истощены, а свободные грани закончились. Это была моя последняя попытка. Ты знаешь, что можно уморить себя насмерть, занимаясь таким неудержимым творением? Я мог умереть прямо в зале Дома Опыта. И рядом не было ни одного целителя, чтобы спасти меня! Но я не испугался, я решил, что должен создать этот кристалл именно сейчас! Я напряг все свои мощные Линии и…
        Сана вдруг остановилась:
        - Всё понятно. Хватит говорить.
        Я замер на полуслове.
        - Ты же попросила рассказать, - обидчиво упрекнул я.
        - Ничего я не просила. Ты сам разболтался.
        - Но…
        - Самиран, возьми меня…
        - Я думал, ты никогда не спросишь, - взревел я и протянул руки, чтобы обнять девушку за талию.
        Она отскочила и ударила по моим рукам зонтиком:
        - Отстань, мерзкий болван! Я прошу взять меня в отряд.
        - Какой отряд? Ты хочешь возлежать с отрядом?
        - О, Создатели, - простонала Сана и закрыла лицо руками. - Отойди от меня.
        Я послушно отошёл на несколько шагов.
        Тут я всё понял: когда я стоял рядом с Саной, то словно бы тупел. Все мои мысли подчинялись желанию понравиться той, с кем я стоял рядом. Мне хотелось выслужиться перед ней, показать ей какой я сильный, красивый. А вчера вообще был готов подарить ей целый небесный дом.
        - Я не всегда справляюсь этим озарением, - призналась Сана.
        - Так, так… Наследованное?
        - От мамы, - кивнула Сана Нугвари.
        - Но я слышал, что ты взяла озарение отца? Что-то там со священниками связанное?
        - Это я пустила слух, чтобы никто не заподозрил. Ну и усвоила светлое «Чтение Путей», чтобы выбрать предназначение Помогающих Создателям.
        - Почему?
        Сана открыла ротик, чтобы ответить. Я залюбовался её алыми губками, хотелось впиться в них поцелуем…
        Я поспешно отошёл ещё на несколько шагов. В голове прояснилось.
        - Ну? - спросил я. - Если это скрытое озарение, зачем пускать слух о другом озарении? Просто сказала бы, что скрытое… Никто же не требовал от тебя его названия?
        Сана не ответила. Но я самостоятельно нашёл ответ на свой вопрос. Всё-таки, когда гормоны и прочая животная биохимия любви не долбят мозг, думалось гораздо чётче.
        - Так это мамино озарение ещё и запретное?
        Сана не ответила, но по лицу её было понятно, что я угадал.
        - Почему ты не можешь управлять им? - спросил я.
        - Так оно запретное же. Нигде нет скрижалей, описывающих его. Я сама кое-как разобралась. Кое-что мама подсказала. Но она редко применяла его в жизни.
        - Почему?
        - Боялась, что поймают и отведут в Прямой Путь.
        Я осторожно приблизился к Сане, готовый отскочить при первых признаках охмурения.
        - Я уже убрала узоры, - сообщила Сана.
        - А зачем вообще доставала? - спросил я.
        - Это озарение делает мужчин более сговорчивыми.
        - Ясненько.
        Мы снова пошли по туннелю.
        - Почему ты хочешь вступить в мой отряд? - спросил я.
        - Вчера, во дворце Совета Правителей, я поняла, что быть уполномоченным помощником это не совсем то, что я себе представляла.
        - Признаться, я тоже.
        - Тогда я решила, что мне лучше быть в твоём отряде и подчиняться тебе, а не бродить среди всех этих людей в одиночестве.
        - Разумно, - сказал я, прислушиваясь к своим ощущениям.
        Когда Сана произнесла «подчиняться тебе», во мне шевельнулась тихая похоть. Но всё нормально - это было моё личное желание, а не наведённое Саной.
        - Но какой толк от тебя в отряде? Будешь соблазнять бойцов?
        - Вообще-то, я - священница. Я владею светлым «Чтением Путей», «Толкованием Равновесия» и…
        - У меня есть священник.
        - Кто?
        - Один старик.
        - Я лучше старика.
        - Как соблазнительница - однозначно лучше. Но какова ты в предназначении Помогающих Создателям - я не знаю.
        - Испытай меня, - пылко сказал Сана. - Хочешь, я прочитаю твои Пути?
        - Ни в коем случае. Лучше расскажи о мамином озарении. Хотя бы то, что можно рассказать.
        - ? ?
        Во-первых, мамино озарение не было соблазнением в чистом виде. Целевой объект, обычно молодой мужчина, подвергался выбросу гормонов, если меня не подводила память Дениса Лаврова - дофамина и норадреналина. Парни просто теряли голову от счастья. Вдобавок, как я понял со слов Саны, у жертвы возникало короткое чувство привязанности к любой красивой девушке поблизости.
        - Неужели к любой? - удивился я. - Но ведь я видел, что парни увивались только вокруг тебя.
        - Это уже моя заслуга. Я отгоняла от себя красивых соперниц и приближала некрасивых.
        - Ясненько. Оценив всех девушек поблизости, охмурённые западали на тебя?
        - Но я и в самом деле не уродка.
        - Знаешь, у вас на Дивии вообще мало уродов. В основном - моральные.
        - У «вас»?
        - У нас.
        Действие озарения соблазнения ближе к целительскому, чем к обманному. Оно влияло на химические процессы в организме жертвы, но не искажало восприятие мира напрямую. И тем более, не влияло на Внутренний Взор и Голос.
        Наоборот, сказала Сана Нугвари, именно Внутренний Голос мгновенно выводил охмурённого парня из-под воздействия озарения.
        - Ага, а теперь твоё высокое Моральное Право подавляет Голоса охмурённых, не давая им выйти из-под твоего воздействия?
        - Не произноси слово «охмурённые».
        - Почему?
        - Звучит гадко и несправедливо.
        - А как ты сама называешь своё развратное облучение?
        - Я - пленяю.
        - И как противостоять этому плену?
        Сана как-то грубо ухмыльнулась:
        - Пока ты молодой - никак.
        - То есть?
        - Чем моложе парень, тем труднее ему отвязаться от желания возлежать со мной и готовности сделать всё ради этого. А уж если приоткрыть ему один раз грудь…
        - На старичков твоё озарение действует?
        - Зависит от старичка. Если его ум полон похотливых мыслей, то мне легко пленить и подчинить его своей воле. Вообще, для старичков мне не нужно озарение.
        - Сразу грудь приоткрываешь?
        - Нет. Достаточно коленку оголить, или похлопать ресницами и вот так поглядеть.
        Сана кротко склонила голову, потом быстро подняла взгляд на меня и снова опустила ресницы.
        - И правда, красиво, - согласился я.
        - Я ненавижу стариков. Их пленить легче всего, но они постоянно норовят тут же просунуть мне пальцы куда поглубже.
        - Это называется «жизненный опыт».
        - Ненавижу их жизненный опыт.
        - А кого труднее всего охмурить?
        - Мужчин в расцвете сил.
        - Почему?
        - Не знаю. Быть может, оттого, что они слишком уверенны в себе.
        - А меня трудно было охму… пленить?
        - Раньше - да. До того как ты пошёл в Дом Опыта.
        - Раньше я был сам не свой. А теперь?
        Сана ответила нехотя:
        - Тебя и сейчас пленить не труднее, чем прочих юношей твоего возраста. Но в отличие от них ты быстро выходишь из моего воздействия. Почти мгновенно. Поэтому я тебя избегала.
        - На женщинах работает?
        Сана зарделась:
        - Фу. Как ты можешь подозревать меня в…
        Однополая любовь на Дивии под таким же запретом, как вино и дурман. По закону - нельзя, но если сильно хочется - пробуй на свой страх и риск.
        - Так как насчёт женщин?
        - Некоторые пленяются. В основном немолодые учительницы Дома Опыта.
        - Ничего неожиданного.
        - Но они не сильно пленяются. Не до конца.
        - «До конца» это как?
        - Когда пленённый совершает ради меня поступки.
        - Например, дарит акрабы?
        - Небесный дом мне никто не дарил. А вот всякие украшения, браслеты и сундучки золота - постоянно.
        Я немного подумал и сказал:
        - Давай подсчитаем. На Дивии десятки тысяч молодых парней и тысячи похотливых старичков. Многие из них, особенно старички, богаты. Почему же ты не живёшь в золотом дворце?
        - Твой вопрос равносилен тому, если спрошу у тебя: «Самиран, вот ты воин, постоянно воюешь, кидаешь молнии, но почему ты до сих пор не победил всех врагов?»
        Я догадался:
        - Потому что невозможно пленять бесконечно? Линии истощаются?
        - Хуже того. Пережив большую радость от служения мне, мужчина на много дней погружается в печаль, испытывает стыд и избегает встреч со мной.
        «Ага, твоя кормовая база ограничена», - подумал я.
        - Кроме того… - Сана замялась, размышляя, раскрывать мне тайну или нет.
        - Раскрывай, раскрывай. Я никому не скажу.
        - Если какой-то похотливый старичок потратит все свои сбережения и купит мне небесный дом из золота и небесного стекла, то это вызовет подозрения окружающих.
        - Верно, - согласился я.
        - Такие подарки я отвергаю.
        Некоторое время мы шагали молча, синхронно пригибаясь от светильников на потолке.
        В целом понятно, почему это озарение попало под запрет. Его носители использовали половое влечение жертв не ради создания семьи и детей, что было крайне важным для дивианца, но для собственной выгоды. Я могу представить, что в древности некоторые члены Совета Правителей признали это озарение такой же мерзостью, как однополые отношения или половые сношения со слугами и животными. Так же можно предположить более прозаическую причину: много поколений назад носительница или носитель озарения соблазнения вынудил какого-нибудь высокопоставленного старца отдать ему все свои богатства.
        Я повернулся к Сане:
        - А теперь ответь мне на самый главный вопрос.
        - Какой?
        - Все эти пленённые тобою парни, мужики и старички доходили до другого конца?
        - Как это?
        - До самого конца?
        - Я не понимаю.
        - Ты возлежишь со всеми пленёнными?
        Сана промолчала.
        - Ясненько. Ты вообще ни с кем в жизни ни разу не возлежала?
        Сана отвернулась.
        - Более приятного, чем пронырливые пальцы похотливых старичков, ты в своей жизни не вкусила?
        - Я не хочу ни с кем возлежать и вкушать! - взволнованно воскликнула она. - Вы мне все противны.
        - Так я и думал, - ответил я, хотя никогда ничего подобного не думал.
        Сана разнервничалась: забыв пригнуться - ударилась о синий фонарь. Шапка слетела с её головы. Держась за ушибленную макушку, девушка нагнулась и подобрала шапку.
        Это небольшое событие подвело итог этой части нашей беседы. Впереди забрезжила синяя полоска света отворённых врат Сердца Дивии.
        - ? ?
        Мы вышли из врат и зашагали по белым плитам набережной в сторону дворца Совета Правителей.
        Я спросил:
        - Если ты закончила учёбу, то чем занимаешься? Работаешь в храме?
        - Меня не допустят до работы в храме, пока не войду в сословие Помогающих Создателям.
        - А в чём сложность? Охмури, то есть - плени пару старичков из совета сословия, они сделают тебя самой старшей. Главное, от пальцев успевай уворачиваться.
        - Ха, очень смешно. Потом действие моего пленения выветрится, и старички потащат меня в Прямой Путь.
        - Если не служишь в храме, то что делаешь?
        - Учусь.
        - Чему?
        - Всему, что нужно для предназначения Помогающих Создателям.
        - А где учишься?
        - В родовом дворце Ньери.
        - Почему у них?
        - Их старшие выбрали меня и несколько молодых людей. Сам понимаешь, настоящая учёба в предназначении начинается только после Дома Опыта.
        - И чему вы учитесь?
        - Будешь помогать Создателям - узнаешь.
        - Ты хочешь в мой отряд, но отказываешься рассказывать о себе. Небесные воины ничего не скрывают от старших в отряде. Так у нас принято.
        Но Сану не обмануть:
        - Я тебе рассказала о своём скрытом и запретном озарении. У небесных воинов так принято?
        - Ладно. Ты права.
        - Если хочешь знать, то сейчас мы изучаем имена Двенадцати Тысяч Создателей.
        - У них есть имена?
        - Конечно.
        - Все двенадцать тысяч?
        - Да. Но я пока узнала и запомнила только сорок семь имён. Все двенадцать тысяч изучают только храмовые герои. Мне до них далеко.
        - И какие у Создателей имена?
        - Нам нельзя открывать их непосвящённым. Если я назову хотя бы одно имя, то меня сбросят в грязь. Тебя тоже.
        - Ясненько.
        - Мы изучаем узоры озарений священников, которые не найти в Доме Опыта. Так что моё «Чтение Путей» получше, чем у твоего старичка.
        - Ты не знаешь моего старичка.
        - Знаю. Он вероотступник, поклоняющийся Движению Луны.
        - Поверь мне, сейчас он верит в Движение Луны меньше, чем в Создателей.
        Сана резко сменила тон:
        - Так ты берёшь меня в отряд?
        Завести свою священницу - хорошая идея. Очевидно, что скоро в мой отряд попрут выходцы из отряда молодых Кохуру. Ведь смотр показал, что братья окончательно не справились с формированием отряда. Что, кстати, случилось у рода Кохуру впервые за много поколений.
        Новый священник мне необходим. Ведь старика Танэ Пахау нельзя показывать людям. Не только из-за того что он исповедовал устаревшую и еретическую веру. А из-за неадекватности и помешанности на спасении Дивии.
        Но Сана - в воинском отряде? Ветераны скажут, что это недопустимо. Что боевые священники готовятся к своему предназначению с первых дней Дома Опыта. А Сана не готовилась совсем. К тому же она не из той семьи, которая славна боевыми служителями.
        - У тебя нет боевых озарений? - уточнил я.
        - Нет.
        - С кинжалами умеешь обращаться?
        - Нет, конечно.
        - Мочи-ку в руках держала?
        - Что это такое?
        Я засмеялся:
        - Сана, ты и мамино озарение безукоризненно не соответствуете предназначению боевой служительницы.
        - Твоя целительница, эта писклявая болтунья Реоа из рода Ронгоа, научилась и я научусь. Я лучше её.
        - Да, она научилась. Но знала бы ты, какой ценой!
        - Какой?
        Я хотел пошутить, что через половое соитие со мной, но удержался. Из всех знакомых мне девушек Дивии именно соблазнительница и якобы шлюха Сана Нугвари оказалась целомудренной девственницей. И она открылась мне. Это нужно ценить.
        - Ты меня возьмёшь или нет?
        Я нарушил множество традиционных устоев Дивии. Священница-соблазнительница в роли боевой служительницы - не самое большое нарушение. Да и не нарушение вовсе, а проявление моего таланта не быть как все.
        - У тебя есть свободные врождённые грани?
        - Есть.
        - Летать боишься?
        - Да.
        - Это плохо.
        - Я научусь. К тому же, зачем священнице летать? Мы же в боях не участвуем.
        - Ага. Священники не воюют, а служат?
        - Вот именно. А ты образованный…
        Мы почти дошли до дворца Совета Правителей. Сана остановилась:
        - Берёшь меня или нет?
        - На испытательный срок. Сегодня посети Дом Опыта и усвой «Крылья Ветра» не ниже светлой ступени. И усвой озарения для управления акрабами. Их можно взять не ниже мерцающей ступени.
        - У меня уже есть яркая «Совокупность Направлений». Получила на благоволении.
        - Вот и хорошо. И не забудь «Тяжёлый Удар». Без него вообще нет смысла идти в отряд.
        - Хорошо.
        - Приходи сегодня вечером в казармы - получишь знак воинской принадлежности. Заодно посмотрим, на что ты способна. А сейчас давай разберёмся, что значит быть уполномоченными помощниками.
        40. Болотное дело и источник дохода
        Прошло пять… («Шесть» - поправил Внутренний Голос)… прошло шесть дней. Каждое утро я шагал через врата Первого Кольца, не позволяя Привратнику читать мои Пути.
        Привратников было несколько, они сменяли раз в сутки. Работа эта была непыльная - уполномоченные помощники ходили через врата только по утрам. В остальное время посетители Первого Кольца были редкостью.
        Некоторые помощники попадали в Первое Кольцо не через врата, а перелетали на акрабах. К сожалению, я не мог воспользоваться своим небесным домом, так как ни его водитель, ни челядинец Нефтер не обладали достаточным Моральным Правом. А водить большой небесный дом самостоятельно я побаивался. Всё же это не Молниеносный Сокол, а тихоходная, роскошная махина, которую вести нужно осторожно, чтобы не растрясти внутреннее убранство.
        Ни мне, ни Сане никто не объяснил, как работал Совет Правителей. Но мы разобрались. Видимо, все новые помощники самотёком постигали тонкости своей работы.
        Каждая из двенадцати скрижалей в центре зала была репрезентацией какого-либо члена Совета Правителей. Время от времени Совет требовал от уполномоченных помощников участия в голосовании. Обычно, когда голоса самих Правителей разделялись поровну. Тогда подключались помощники и голосовали за кого-нибудь из Правителей. Соответственно, зависевшие от Кохуру помощники, голосовали за них. Зависевшие от Патунга - за них, и так далее. Голоса помощников считались не поштучно, а по силе Морального Права. То есть если у одного помощника было больше Морального Права, чем у другого, то и сила его голоса больше. То есть важно не только количество союзных уполномоченных помощников, но и сила их индивидуального Морального Права.
        Чтобы отдать голос, нужно просто прислонить метку помощника к скрижали выбранного Правителя. Все действия помощников записывались в метку, как заслуги и промахи в знаки воинской принадлежности.
        Голосование - не единственная наша задача. Помощники собирали информацию с рынков, из сословий, и вообще от всех жителей Дивии. Мы как бы доносили до Правителей «голос улиц».
        Уполномоченные помощники выезжали на места различных происшествий или событий. Например, если в Нутре Дивии происходили поломки и сословие Поддерживающих Твердь требовало увеличить им казну на закупку кристаллов и необходимых для ремонта ресурсов, то группа уполномоченных помощников выдвигалась в Нутро, чтобы убедиться в справедливости запроса. Такие комиссии назывались «собрание изучающих».
        Формирование временных депутатских комиссий порождало множество интриг, договорённостей и обменов услуга за услугу.
        Немало уполномоченных помощников дежурили в Прямом Пути. При необходимости вмешивались в процесс Обвинения и Правды: своим Моральным Правом облегчали участь преступника, или наоборот - наказывали его посильнее.
        Уполномоченные помощники - это агенты Совета Правителей. Его нервная система, собирающая сигналы и данные со всей летающей тверди. Даже на Ветроломах жили уполномоченные помощники, доводившие до Совета требования или просьбы местного населения.
        Во время голосования за увеличение количества воды, поступающей по жилам на населённые ветроломы, я встретил женщину, которая была старшей на Ветроломе Вознёсшихся. Приёмная мать Нау. Поэтому вопрос, по какому праву она там командовала, снят.
        Сложно сказать, была ли такая система управления обществом справедливой. Деятельность уполномоченных помощников не исключала коррупцию, кумовство и прочие пороки бюрократической машины любого государства. Даже поощряла, как то же составление собраний изучающих. Но коррупция и кумовство - это стиль жизни Дивии. И пока что всё это не вредило, а работало на благо летающей тверди.
        Быть может, Дивию спасало то, что она была замкнутой системой. Ни один помощник или Правитель не мог похитить казну и свалить в Лондон. И не только из-за того, что на месте Лондона сейчас, вероятно, были джунгли. Ворам и коррупционерам в принципе некуда и незачем валить, так как Дивия - лучше место на планете. Над планетой.
        - ? ?
        Как я уже знал славность рода вычислялась незатейливо: нужно всего-навсего сложить длину и толщину линий всех представителей рода.
        Другим косвенным признаком силы рода можно считать наличие представителей рода в Совете Правителей. Сейчас там было сразу двое Кохуру, но их двойная сила не дала преимущества: в Совете Правителей правила воля Гуро Каалмана. Толщина и длина линии Морального Права этого безумного старичка превосходила обоих Кохуру и, поговаривали, Котахи Патунга в придачу.
        В Совете родовые отношения отходили на задний план. Правители и их уполномоченные помощники группировались не по родовой принадлежности, а по сословной. Те же Патунга и Кохуру говорили и голосовали не от своего имени, а от имени сословия Защищающих Путь.
        Количественно сословие Защищающих Путь преобладало в Совете: оно имело сразу трёх представителей. А сословие Сохраняющих Опыт двух: Гуро и ещё один учитель. Но качественно один Гуро Каалман перешибал на голосовании всех воинов разом. А если учесть, что на сторону учителей всегда вставали представители Обменивающих Золото и, иногда, Меняющих Смыслы, то военное сословие редко собирало нужное количество голосов, чтобы протолкнуть свои указы.
        Можно понять, с каким нетерпением военные ждали смерти Безумного Гуро. Его коалиция тут же развалится. Военные восстановят паритет и начнут бороться за голоса других членов Совета, а не как раньше, безнадёжно подчиняться решениям коалиции учителей и торговцев.
        Важной деталью устройства Совета Правителей было то, что в него не допускались представители сословия Способствующих Равновесию, то есть судьи Прямого Пути. Какой бы толщины их Моральное Право не достигло, в Совете они не участвовали. Считалось, что судьи не должны заседать и голосовать, дабы не нарушить равновесие законности и порядка Прямого Пути.
        При этом высокоморальные законники наблюдали все заседания и споры Совета Правителей, не вмешиваясь в них. Но сам факт отслеживания событий доказывал, что они не так уж безразличны, а значит и не беспристрастны.
        - ? ?
        На первый взгляд Совет Правителей устроен непросто, но разумно. Но люди это такие существа, которые способны исковеркать любую, даже самую разумную систему.
        За прошедшие шесть дней я принял участие в голосовании за какой-то закон, внесённый на обсуждение до моего появления в Совете. При этом никто не показал мне скрижаль, где был бы описан проект закона. Попытка отыскать её самостоятельно в хранилище скрижалей Первого Кольца ни к чему не привела. Скрижалей было слишком много.
        Из разговоров окружавших меня уполномоченных помощников я понял, что закон касался каких-то изгородей, возводимых некоторыми домовладельцами вокруг своих жилищ в Третьем Кольце. Одни члены Совета считали эти изгороди отвратительными и уродующими облик города. Другие считали, что владельцы домов и земли имеют право возводить любые изгороди, хоть из черепов дохлых слуг, если им так захочется.
        Ничтожность этого закона изумила. Мне казалось, что в Совете решаются серьёзные вещи. Особенно в преддверии войны с Портовым Царством.
        Ладно, я допускаю, что с войной всё решили, теперь дело за военными начальниками. Но неужели на Дивии нет других проблем, кроме неизящных изгородей в богатом Кольце?
        Почему бы не решить проблему стихийных болот, которые появлялись на пустырях после дождей? Кое-какие болота вообще не высыхали, подпитываемые водой из разорванных водоносных жил Дивии. Почему эти трубы до сих пор не залатаны? Уж я-то знал, сколько неприятностей болота приносили жителям. Только в районах возле болот можно было встретить комаров и жаб. Это не считая зловония.
        Когда я рассказал об этом Октулу Ньери, посол рассмеялся:
        - А почему ты, Самиран, решил, что должно быть иначе? Все насущные трудности Дивии решаются на голосовании членов Совета. Уполномоченные помощники как раз и нужны для того, чтобы разбираться с уродливыми изгородями и другими мелочами, вроде избавления от трупов сдохших слуг и служанок.
        - Но ведь болота важнее?
        - Важнее, - кивнул он. - Но если признать, что водяные жилы Дивии рвутся, то это обвинить сословие Поддерживающих Твердь, что они плохо работают.
        - Но ведь они плохо работают! Вместо того чтобы латать жилы, выращивают цветы и деревья в садах богачей.
        - Пойми, Самиран, болота в Шестом Кольце, это не то, из-за чего члены Совет Правителей немедленно начнут голосование. А вот некрасивые изгороди в Третьем Кольце - большая печаль, так как все члены Совета живут там.
        - Но можно ли как-то поднять этот вопрос…
        Октул Ньери замахал руками:
        - Осторожнее, юноша. Ты слишком молод и ничего не понимаешь.
        - Да что тут не понимать?
        - Если ты поднимешь в Совете неудобный вопрос о болотах, то это будет вызовом сословию Поддерживающих Твердь.
        - И вместо того, чтобы заткнуть дыру, они заткнут рот тому, кто поднимает неудобные вопросы?
        - Вот тут ты на удивление хорошо всё уловил. Своим неуместным болотным делом ты втянешь в свару своих старших. Нравится тебе или нет, но ты воин отряда Патунга. Ты считаешься уполномоченным помощником, служащим этому славному роду.
        - Раз старших Патунга не заботят заболоченные участки в дальних Кольцах, то и мне лучше помалкивать?
        - Ты учишься с поразительной быстротою, юноша.
        - ? ?
        Я не раз гадал - чем вообще богатели военные рода? Откуда у Патунга и Кохуру горы золотых сундуков для приобретения доспехов, акрабов и множества ярких кристаллов? Из каких доходов они платят жалование воинам своих отрядов?
        Разграбление низких деревень такой прибыли дать не могло.
        Большие войны прошлого, типа войны с Портовым Городом, теоретически могли принести какие-то богатства, но опять же не верилось, что многочисленные родственники Патунга, Кохуру, Поау и других воинских родов жили на доходы от грабежа, совершённого несколько поколений тому назад. В это я поверю, если узнаю, что у Портового Царя была такая же заполненная золотом башня, как у дядюшки Скруджа. Желательно несколько башен, чтобы каждый род мог разграбить их и разбогатеть.
        В скрижалях Дома Опыта тоже не нашёл упоминаний источника богатства сословия Защищающих Путь.
        Краем уха слышал, что военные получали какие-то доходы от работорговли, но опять же - даже если собрать всех слуг и служанок Дивии и снова перепродать их хозяевам, то выручки не хватит на строительство родовых крепостей Патунга и Кохуру. Кроме того, работорговлей занимались другие рода, вовсе не военные.
        Попав в Совет Правителей, я всё понял. Основной доход сословия Защищающих Путь поступал из бюджета. То есть все дивианцы платили налоги в городскую казну, откуда шли денежные потоки на поддержку «боеспособности» небесных воинов и стражи.
        Насчёт пользы от «боеспособности» у меня были сомнения.
        Со стражей понятно: небесные менты каждый день доказывали свою полезность - ловили преступников и беглых рабов, подбирали буйно пьяных жителей или пресекали незаконное проникновение низких на Дивию.
        Небесные воины считали охрану правопорядка ниже своего достоинства.
        Они только тренировались и тренировались до умопомрачения. Или оттачивали сложные боевые построения, типа «Тройной Петлевой Непоколебимой Волны», в которых было больше хореографии, нежели практической пользы. Или отращивали себе толстенные Линии Тела и гору мышц. Ещё они растили своих детей сразу похожими на мини-качков, что требовало тонны золота на покупку кристаллов и озарённой еды. И, конечно же, небесные воины тщательно прокачивали скрытые боевые озарения. И… всё. Больших войн давно не было. Применять эту силищу некуда. Кроме как на ристалище Дома Поединка.
        Миролюбивая экономическая политика Гуро Каалмана сделала военное сословие прожорливыми нахлебниками Дивии. Заметной пользы городу они не приносили. Кроме тех редких случаев, когда нужно продемонстрировать какому-нибудь низкому царю мощь дивианского воинства. Только для этого боевые небесные дома, полные выряженных в доспехи воинов, приземлялись вместе с послами на Вратах Соприкосновения.
        Ресурсов на своё содержание небесные воины требовали едва не больше всех сословий. Они тратили кристаллы на поединках, там же ломались их дорогущие доспехи и легендарные мочи-ки. Услуги славных целителей, которые возвращали к жизни побеждённых в поединках, тоже стоили немало.
        Теперь можно не спрашивать, почему ветроломы были в таком плохом состоянии, а стихийные болота никто не осушал. Денег на это не было.
        Разогнать воинские рода невозможно, так как они сильнее всех на Дивии. Кто будет их разгонять? Не наёмники же. К тому же, признавались некоторые учителя, расточительность воинов давала работу ремесленникам, создающих доспехи и оружие.
        Патунга и Кохуру были самыми многочисленными родами. И продолжали расти. Поау и воинские рода поменьше не отставали от них. Расширение круга боевых родичей требовало всё больше денег. Доля бюджетного дохода, которую забирало сословие Защищающих Путь, постоянно росла.
        Кроме военных, у летающего города были другие бюджетники: работники Нутра Дивии. Сословие Поддерживающих Твердь тоже жило на доходы из казны. Частично они зарабатывали на выращивании озарённых растений и постройке новых домов для прирождённых жителей.
        Юристы сословия Способствующих Равновесию тоже не получали больших доходов от своей деятельности. Штрафов за пьянство или грязное колдовство не хватало на оплату роскошной жизни старших законников. Дворцы с горячими бассейнами на это не построишь. Законников тоже содержали на золото из бюджета.
        Поэтому основные прения в Совете шли за распределение казны. Этим Совет Правителей не отличался от парламентов из эпохи Дениса Лаврова. Кстати, в древних государствах распределение доходов от налогов тоже было главным занятием элит. История Дивии предвосхитила историю будущего человечества.
        Совет Правителей постоянно выбирал: кому заплатить больше? Не доплатишь военным - взбунтуются и перебьют конкурентов за бюджет. Не доплатишь работникам Нутра - ещё хуже: в Дивии что-то сломается - Создатели ведают что! - и город перестанет летать.
        На этом этапе драки за бюджет увеличивалось значение уполномоченных помощников. Чем больше какое-либо сословие соберёт помощников, тем увереннее оно продавит нужный себе закон или увеличит долю золота из казны. Поэтому важно, кроме своих помощников, иметь в распоряжении помощников союзных родов.
        Теперь ясно, для чего воинские рода старались подняться в списке «СКРИЖАЛИ СЛАВНЫХ». Чем славнее, тем больше получишь из бюджета. Целители и ремесленники больше наполняли казну, чем брали из неё. Но у этих родов были свои причины для борьбы за верхние строчки хит-парада, и тщеславие - не последняя из них. Ремесленники стремились в Совет хотя бы ради того, чтобы контролировать увеличение доли казны, которую забирали военные.
        Впрочем, как я понял, родовые и сословные противоречия ослабли, когда Гуро Каалман и торговцы вместо грабежа низких царств наладили с ними взаимовыгодные экономические отношения. Почти свободная торговля обеспечила Дивии приток ресурсов. Хватило на содержание всех мускулистых бездельников из сословия Защищающих Путь, всех трудяг Нутра Дивии из сословия Поддерживающих Твердь и всех законников из Прямого Пути.
        Почти неизбежная война с Портовым Царством пошатнёт это благополучие.
        От Октула Ньери я узнал, что после прибытия в Портовое Царство послы попробуют избежать войны с помощью дипломатии. Но они уже встретили сопротивление от сословия Защищающих Путь. Небесные воины истосковались по войне и не хотели ничего решать мирно.
        41. Песок древности и самые правдивые скрижали
        Едва освоившись с обязанностями уполномоченного помощника, я тут же забросил их ради чтения Скрижалей Знания в хранилище дворца Совета Правителей. Хранилище выглядело как хранилище Дома Опыта, разве что меньше и не разнесено на несколько этажей, а уместилось на одном. Скрижали тут не рассортированы по предназначениям, как в Доме Опыта, а просто вертикально сложены друг на друга, как книги в исполинской библиотеке.
        Я некоторое время бродил среди скрижалей, пытаясь отыскать хранителя, но через двадцать минут бесплодных прогулок оставил эту надежду. Придётся разбираться самому, благо у меня в этом большой опыт.
        Посетителей тут ещё меньше, чем в Доме Опыта - ни одного человека. Это хорошо: я никому не помешаю и мне никто не поме…
        - Что ты тут делаешь? - спросила Сана, выходя из-за скрижали, накрытой пыльной тканью.
        - Нет, что ты тут делаешь? Разве ты не должна изучать боевые озарения?
        - Я хотела, чтобы ты отвёз меня в казарму на своём богатом небесном доме, как ты предлагал в прошлый раз. Вот и пошла за тобой. А ты зачем-то пришёл в это пыльное хранилище.
        - Что с твоим акрабом?
        - Вчера маменька полетела на рынок, на половине Пути в полу загорелась какая-то жила. Погонщику пришлось спешно опускать небесный дом прямо перед дворцом одного славного рода. Благо набежали слуги владельцев и потушили.
        - Значит, тебе нужен новый небесный дом?
        - Не волнуйся, я не буду просить его в подарок от тебя.
        - Я и не думал предлагать.
        - Не ври. Думал.
        - Но одумался.
        Сана осмотрелась:
        - Так что ты ищешь?
        - Скрижали происхождения Дивии.
        - Зачем?
        - Вероятно, чтобы прочитать их?
        - Но ведь нас учили всему этому в Доме Опыта. Первые Жители…
        - А я слишком часто пропускал занятия.
        - Давай, я тебе помогу. Я занятия не пропускала.
        Сначала я хотел проявить командирскую волю: ты в отряде - иди, тренируйся в «Крыльях Ветра»! Но потом согласился, вдвоём веселее.
        Заодно попытаюсь разобраться, что Сане нужно от меня. В историю о поломанном небесном доме я не поверил. Неужели решила всё-таки женить меня на себе? Ха, ну посмотрим.
        - ? ?
        Сана обращалась со скрижалями со сноровкой истинной хранительницы. Она не пользовалась кранами, а поднимала и устанавливала каменные плиты голыми руками.
        - «Тяжёлый Удар»? - догадался я.
        - Ага. Даже и не думала, что боевое озарение окажется полезным в мирной жизни. Усвой я его раньше, то переломала бы пальцы похотливым старичкам.
        Сначала девушка без интереса заглядывала в скрижали, но прочитав одну, поразилась:
        - Что за кощунство!
        - А что там?
        - Сказано, что Первые Жители были низкими, а не были сотворены на Дивии.
        - Откуда-то же они должны были взяться?
        - В Доме Опыта нам рассказывали другое.
        - Дом Опыта построен не для того, чтобы там объясняли, как всё было на самом деле, а для того, чтобы учителя объясняли молодёжи, как это нужно понимать сейчас.
        - Не понимаю.
        - Ну, смотри, если начать рассказывать в Доме Опыта, что Первые Жители пришли из грязи, а не были изначально сотворены на Дивии, то придётся объяснять, почему мы, их потомки, запрещаем нашим братьям и сёстрам жить на Дивии.
        - Не братья они нам и не сёстры!
        - Ну, и я о том же.
        Далее Сана начала читать скрижали ещё с большим увлечением, чем я. Это она нашла ветхую, осыпавшуюся, как старая штукатурка, скрижаль, в которой упоминались не только Двенадцати Тысяч Создателей, но и Мовах, и Движение Луны, и Двенадцать Звёздных Исполинов, наряду с ещё десятком забытых богов.
        - Это как же… - пробормотала она. - Это что же? И Создатели, и Исполины - это всё одинаковая правда?
        - Или одинаковая выдумка, - ответил я. - Не забывай, скрижали высекали люди, и у этих людей были свои интересы.
        Сана отыскала ещё более ветхую скрижаль, быстро «пролистала» её, подняв тучи каменной пыли. Потом в сердцах сказала:
        - Тут вообще сказано, что озарения это не дар Создателей.
        - А что тогда?
        - Будто бы люди сами создали озарения.
        Я развернул ветхую скрижаль к себе:
        ?
        ОТ НАШЕГО ПОКОЛЕНИЯ - ВАШЕМУ ПОКОЛЕНИЮ
        или несколько напоминаний о том, чего забыть нельзя
        ?
        чуть ниже второе название из двух иероглифов -
        ?
        СКРИЖАЛЬ
        НАПОМИНАНИЙ
        ?
        Толщина у каменной плиты была значительной, что говорило о большом количестве информации в ней. Автора у скрижали нет, как нет внятного повествования: просто набор разрозненных фактов, в стиле «А знаете ли вы, что…»
        Судя по разности начертаний иероглифов, её высекали несколько людей на протяжении нескольких поколений. Отсюда разнобой в сообщаемых «напоминаниях». Некоторые «напоминания» обрывались на полуслове (полуиероглифе) - будто писцы скрижалей не всегда успевали дописать свою мысль.
        - ? ?
        Из скрижали следовало, что Первые Жители ещё в грязи, задолго до постройки Дивии, каким-то образом стали взаимодействовать с тем, что сейчас называлось гранями или Путём Двенадцати Тысяч Граней. Именно после этого они начали использовать силу граней и построили Дивию.
        Подробно и почти без поэтического бреда Скрижаль Напоминаний поведала, как люди начали получать озарения. Именно они и стали называться Создателями озарений. Они брали нужную им силу или умение прямо из Сердца Дивии. Как именно это происходило можно понять по описаниям конкретных случаев из жизни Первых Жителей.
        Например, как водится в истории людей, всё началось с огня. Один житель захотел вызывать огонь по своему желанию. Для этого он направился в Сердце Дивии, провёл там «двенадцать тысяч поколений» (что, безусловно, очередное идиотское и поэтическое преувеличение), после чего вышел, вооружённый способностью «изливать огонь из пальцев, как семя из могучего корня жизни». Так он стал одним из Создателей.
        Прочитав его имя, Сана изумилась:
        - Это одно из имён Создателей! Но они же должны быть сокрыты от всех. Только избранные могут учить их…
        - Сана, ну подумай, зачем скрывать какие-то имена давно мёртвых людей?
        - Зачем? Я не понимаю…
        - Чтобы придать значительности своему знанию. Сословию Помогающих Создателям необходимо обосновать свою важность для других сословий, вот они и скрыли имена Создателей, хотя пользы в этом никакой, кроме таинственности.
        Сана помотала головой:
        - Ты всё неправильно понимаешь, Самиран. Сам же сказал, что скрижалям нельзя верить.
        - Этак, милая, можно дойти до мысли, что никому нельзя верить.
        Стоя плечом к плечу, мы продолжили читать Скрижаль Напоминаний.
        Другой человек, по имени Благостный Ронг, хотел исцелить своего больного ребёнка. Он отправился в Сердце Дивии и, конечно же, «через двенадцать тысяч поколений» вернулся, оснащённый «целебным касанием». Что стало с больным ребёнком за то время, пока отец учился целительству, летописцы умалчивали. Как не обращали внимания на остальные противоречия: в одних напоминаниях говорилось, что Создатели - не люди, а в других те же Создатели описывались вполне как люди, у них даже были больные дети. Летописцы, как положено великим творцам, не обращали внимания на несостыковки сюжета.
        Дальше шло много однотипных историй про разных людей, но все они складывались в картину того, как Создатели овладели силой молнии, роста растений и остального, что составило каталог магических озарений. Они и обучили своим озарениям других Первых Жителей.
        Было упомянуто и то, что некоторые храбрецы погибали, не возвращались из Сердца Дивии. Типа, их поход за озарением закончился неудачей.
        Из дальнейшего чтения я выяснил, что полученные от Сердца Дивии не получались сразу готовыми к использованию. У них не было ни ступеней, ни даже узоров. Поколение за поколением озарения улучшались и превращались в те, которые знакомы нам: с узорами и ступенями. Если сказать кратко: люди что-то желали, а Сердце Дивии воплощало это, но с определёнными ограничениями. Улучшались озарения на протяжении «двенадцати тысяч поколений», естественно. Озарения передавались от родителей к детям, можно было неторопливо улучшать их и менять, согласно необходимости.
        Раньше я не понимал, как появились ступени озарений и почему они имели иерархическую структуру, отдалённо напоминавшую дерево скиллов из компьютерной игры. Скрижали тоже этого не объяснили напрямую. Но прочитав о том, как создатели озарений посещали Сердце Дивии, усовершенствуя своё придуманное озарение на протяжении всей жизни, я вдруг осознал, что никакого дерева скиллов не было. Просто я описал систему дивианской магии образами и терминами, понятными для моего разума, разума Дениса Лаврова.
        Для дивианцев не существовало игровых сравнений, которые рождались в моих мыслях. Дивианцы в видеоигры не играли, аниме не смотрели, книг на не читали. В их мир не пришла Система, а они сами, при помощи Сердца Дивии, эту Систему создали и постоянно улучшали. Поэтапность, ступенчатость освоения любого навыка, даже не магического озарения, заложена в процесс учёбы. Хоть в игре, хоть в транспортном колледже, хоть в магическом Доме Опыта, ты начинаешь с малого, постепенно переходя к сложному.
        К тому же, легко представить, что…
        - Всё, - заявила Сана. - С меня хватит этого вздора.
        - Этот вздор - самая правдивая правда о Дивии.
        - Сия скрижаль опровергает всё, чему нас учили.
        - Не опровергает, а напоминает и исправляет. Для того она и названа Скрижалью Напоминаний.
        - Для чего «того»? - издевательски спросила Сана.
        - Чтобы мы не забывали свои корни. А корни - в грязи, Сана.
        - Всё равно. Даже если мы и впрямь произошли от низкой грязи, то какой нам прок от этой правды? Куда с нею идти? Кому её доказывать? И самое главное - кто вообще интересуется этой правдой?
        Я хотел напомнить, что низкие - весьма интересуются, но Сана ничего не знала о слепках скрижалей.
        - Верно, всем плевать, - ответил я.
        - Но не тебе?
        - Видимо.
        - Зачем ты копаешься в этой пыли забытых скрижалей, Самиран?
        - Ну… чтобы знать?
        Сана провела пальчиком по стопке скрижалей:
        - Они покрыты песком древности. Мы немногие, кто припёрся сюда и разворошил эти замшелые камни. Никто не хочет знать сего вздора.
        - Кто управляет прошлым, тот управляет будущим, - ляпнул я цитату времён Дениса Лаврова.
        - Каким будущим ты собрался управлять, - почти закричала Сана. - Тем будущим, где ты будешь рассказывать жителям Дивии, что они такая же грязь, как и низкие? За такие речи тебя в эту грязь и сбросят.
        - О, поверь мне, о будущем Дивии я хотел бы рассказывать меньше всего.
        Сана сложила руки на груди:
        - Отвези меня в казарму.
        Я тоже сложил руки на груди:
        - Мой Внутренний Голос не может напомнить тот день, когда я стал служить твоим водителем.
        - Вот ты какой.
        - Нет, я ещё хуже.
        - Ну и оставайся среди своих вздорных скрижалей правдивой правды.
        Сана развернулась и пошла прочь из хранилища. А я крикнул ей вслед:
        - И не забывай, тебе ещё тренироваться в «Крыльях Ветра». Приду - проверю.
        - ? ?
        Мне хотелось есть и спать, но я продолжил изучение скрижалей, нельзя растягивать знакомство с древними скрижалями на несколько дней.
        С озарениями мне всё ясно, я перестал заглядывать в скрижали, в которых, судя по названиям, содержались легенды о сотворении почти всякого известного озарения. Истории о неизвестных озарениях были разрушены и затёрты тем же способом, что в скрижалях из подвала Дома Опыта. Если где и было упоминание о «Тайнике Света» или «мамином озарении» соблазнения, то они тщательно вымараны ещё сотню поколений тому назад.
        Из поверхностного знакомства с другими скрижалями узнал, что Внутренний Взор и Голос сотворены Создателями для того, чтобы озарённым было легче общаться с Сердцем Дивии. Это были своего рода «вечные озарения», которые даровались всякому человеку, родившемуся рядом с Сердцем Дивии. По этой части мои прежние догадки оказались верными.
        К озарениям Взора и Голоса относился и дивианский язык, якобы единственный, который Сердце Дивии способно услышать. Я боялся погружения в лингвистику, поэтому отложил скрижали о сотворении языка, с твёрдым намерением никогда к ним не вернуться.
        Важнее узнать, что есть это Сердце Дивии? Что за источник, помогающий людям создавать озарения? Ну и цель постройки Дивии поможет мне предположить причину её падения.
        Но с этим оказалось всё сложно. Нет, не из-за того, что информацию скрывали и уничтожали. Беда в том, что открытой информации оказалось слишком много. Скрижаль Напоминаний была хороша тем, что она одна. Скрижалей о постройке Дивии нашлись десятки.
        Некоторые несли в себе совершено удивительные сообщения. Например, в скрижали под названием
        ЧТО БЫВАЛО ДО БЕСКОНЕЧНОГО ПОЛЁТА
        утверждалось, что изначально все Первые Жители обитали в обычном, НЕЛЕТАЮЩЕМ городе. Название этого города было, ожидаемо, выпилено из скрижали тем же способом, каким уничтожались данные из скрижалей подвала Дома Опыта. Но зато ясно указывалось, что Сердце Дивии существовало уже тогда. И находилось на Земле. То есть в грязи! По современным стандартам дивианского общества это был предельно кощунственный факт. Попробуй я рассказать о нём кому-либо, меня тут же признают буйно помешанным и скинут в грязь.
        Именно в этом, заурядно неподвижном городе родились Создатели, сотворившие озарения. Затем, «спустя двенадцать поколений», они построили летающую твердь, дабы вознести Сердце Дивии и жителей в небеса.
        На вопрос «зачем?» эта скрижаль ответа не дала. Зато дала другая, которая повествовала о тяготах и лишениях Первых Жителей и Создателей, поселившихся на голом диске летающей тверди. Согласно ей, летающая твердь была создана, дабы уберечь Сердце Дивии от низких и творений грязи, которые стремились Сердце поглотить и, дословно, «разорвать его на грани, как кровожадные гракки рвут добычу».
        Далее пошло повторение легенд о том, как сформировались сословия и как на голом диске воздвигались рукотворные горы, леса и прочее, что я читал в скрижалях Дома Опыта.
        Эти легенды шли слегка вразрез с предыдущими, хотя имели много общего. Словно летописцы сами не знали, как всё было на самом деле. Будто каждое поколение летописцев заново объясняло генезис Дивии, её Создателей и обитателей.
        И это повторяющееся из эпохи в эпоху переосмысление своего прошлого совершалось не из-за того, что открылись новые правдивые данные о прошлом, а только из-за необходимости подвести оправдание под какие-то современные политические или культурно-религиозные задачи. Дивианцы первый народ, кто начал придумывать своё прошлое ради обеления настоящего.
        И всё же, продираясь сквозь недосказанности, разночтения и нет-нет да прорывающиеся как канализационная труба потоки метафорической поэзии, я понял многое.
        Если подвести итог моим изысканиям, то вырисовывалось следующее:
        - ? ?
        Источник магии Дивии имел земное происхождение. Дивию построили много позже того, как древние люди научились этот источник магии применять, и построили именно с применением этой магии озарений. Этим объяснялось функционирование летающей тверди, её Нутра, устройство Колец и всего остального, включая идею всеобщего закона Прямого Пути - всё это завязано на работу озарений.
        В ходе постройки Дивии источник магии был перенесён на твердь. В скрижали высечен барельефный рисунок, похожий на тот, что я видел в битой скрижали из Скалистого Храма.
        (Я продолжал называть это нечто «источник магии», так как иного определения не нашёл).
        Сопоставив исторические факты борьбы дивианцев и творений грязи в далёком прошлом, заключил, что источников магии, похожих на Сердце Дивии, на Земле было несколько. Некоторые из них функционировали до наших дней, продолжая создавать озарённых чудовищ - творения грязи и озарённых низких - грязных колдунов.
        Но нигде не объяснялось, что же именно содержалось в этих источниках? Что Первые Жители перетащили с земли на твердь? На ум приходили, конечно, грани. Ведь они проявлялись из Сердца Дивии, позволяя нам овладевать озарениями.
        Насчёт граней в скрижалях начались расхождения. Где-то утверждалось, что грани это и есть Создатели Тверди, вернувшиеся в Сердце Дивии и превратившиеся в эти грани. Где-то утверждалось, что грани и Всеобщий Путь - это прямое продолжение деятельности Сердца Дивии. В другой скрижали грани были названы проводниками Сердца Дивии на Всеобщем Пути. То есть грани описывались стандартными для дивианской мысли заворотами поэзии и смутных определений.
        Зато причина, зачем Первые Жители перетащили источник магической силы на Дивию, объяснялась без разночтений - всё ради того, чтобы Сердце Дивии не досталось грязным низким. Ибо только Первые Жители и их потомки достойны соприкосновения с Сердцем Дивии, только они достойны умирать и переходить вместе с гранями в это Сердце. И вот для того, чтобы низкие и творения грязи не дотянулись своими грязными лапами до Сердца Дивии, Первые Жители вознесли его в небеса.
        Остальное я додумал сам:
        Поколения сменялись поколениями, и дивианцы всё сильнее отрывались от знания, что они такие же низкие. Отчасти это правда: современные поколения дивианцев сильно отличались от жителей низа. Они были иной расой, родились на Дивии, а не в грязи. И они владели озарениями на таком уровне, до которого низким не добраться. Пока что не добраться.
        Читать и размышлять над этим интересно, но я не мог отделаться от ощущения, что самые правдивые скрижали пересказывали мне древнюю легенду о том, как жили-были несчастные люди, страдавшие от холода и болезней, но потом пришла некая сила и решила все их проблемы. В качестве этой силы выступали не небесные учителя, как в будущих древних легендах, но Сердце Дивии.
        Но что было в самом Сердце Дивии - скрижали не распространялись. И не от того, что летописцы скрывали какие-то тайны. Они простодушно и честно описывали Сердце теми образами, на какие хватало их фантазии. А когда не хватало простых слов для описания неописуемого, то переходили на поэзию. Благодаря трудолюбию и таланту летописцев появилось несколько определений сущности Сердца Дивии, но ни одно из них не было понятным и конкретным, ибо авторы сами не понимали описываемое ими явление.
        Если хочу понять, что скрывается в центре Дивии, то есть только один Путь - прямо в Сердце Дивии.
        К счастью, пока что это неосуществимо.
        Не считая того, что оно пока что пока что закрыто для меня, было и другое сомнение: в современной Дивии под отправкой в Сердце Дивии подразумевалась смерть. А умереть ради любопытства я не готов.
        42. Борьба с памятниками и сто сорок четыре
        Экре Патунга отбывал срок на общественных работах. Поэтому я не мог приступить к обязанностям его помощника. Но зато однажды ко мне прилетел гонец и сообщил, что старшие сословия Защищающих Путь ждут меня завтра утром во дворце - меня принимают в сословие.
        Котахи Патунга давно указал мне на актуальную скрижаль с описанием церемонии посвящения и как себя вести на ней.
        Нагрузившись несколькими сундучками золота, я отправился на рынок для высокоморальных. В мастерской рода Пуранга заказал новую мочи-ку. У меня уже есть оружие их производства, но для церемонии посвящения требовалось новое оружие с чистой историей. Считалось, что воин в сословии должен вести отдельную историю побед и поражений на избранном оружии. Так как эта мочи-ка станет моим основным оружием на поколение вперёд, нельзя скупиться на её производстве, я заказал самую лучшую и крепкую модель. У них же я заказал набор кинжалов из небесного стекла с тремя гнёздами для кристаллов и два коротких копья на шесть гнёзд.
        Я достаточно обеспечен, чтобы купить двенадцатисильное оружие, но много гнёзд - это не гарантия превосходства. Двенадцатисильное оружие громоздкое и неудобное. Большое количество гнёзд нарушало баланс, влияя на удобство обращения. Поэтому редко встречались воины, носившие двенадцатисильное оружие.
        Шестисильная мочи-ка уже неуклюжая. Пришлось потратить несколько вечеров, переучиваясь на обращение с нею, так как некоторые приёмы требовали другого подхода. А самый большой кинжал с тремя гнёздами больше походил на меч.
        А ведь мне нужно учесть, что придётся хранить оружие, прикреплённым к борту Молниеносного Сокола, это утяжелит экипаж и повлияет на манёвренность.
        Покончив с Пуранга и отдав им половину сундучков, я отправился в лавку рода Шерум, где купил готовый набор богато украшенных тяжёлых доспехов. Как и в случае с оружием, переизбыток гнёзд на доспехах влиял на удобство. Ни один разумный воин не надел бы для настоящей битвы богатые доспехи, в каких Ваен Миас резвился на сафари.
        Я свои новые доспехи тоже не собирался носить. Надену их только для церемонии посвящения. В Молниеносный Сокол в таком наряде не пролезть, а для «всякого случая» я мог спрятать в «Тайник Света» набор средних доспехов из небесного стекла.
        Сколько я не ходил по рынку для высокоморальных, но так и не нашёл продавцов вязок - это презренное недооружие здесь не привечалось. Это напомнило мне, что у Аканы Ситт были какие-то особые вязки - металлические, с шипами и крючьями. И она обещала меня научить ими пользоваться. Но я не стал искать её и просить выполнить обещание - и без того слишком много дел.
        - ? ?
        В назначенный срок я прилетел на небесном доме к дворцу сословия Защищающих Путь. Это роскошное здание в Четвёртом Кольце похоже на крепости военных родов, только построено из мрачного камня. Удивительно, к чему на Дивии такие крепости? Кто будет штурмовать дворец военного сословия? Наёмники? Но если собрать всех наёмников и убедить их напасть на дворец, навряд ли они отколупают от стен хотя бы пару блоков мрачного камня. Неприступность дворца сословия выполняла символическую функцию, а не полезную.
        Оставив небесный дом на месте для приземления, я взял в руки копьё и направился по дороге, выложенной блестящим и скользким мрамором. По обочинам высились статуи славных воинов прошлого. Тут были и Кохуру, и Патунга, и Поау и даже один Намеш.
        Из церемониальной скрижали я знал, что их изваяния символизировали небесных воинов прошлых поколений, остановивших поступь на Всеобщем Пути. А сама мраморная дорога - собственно Всеобщий Путь.
        Между статуями натянуты знамёна, усеянные иероглифами воинственного характера: «КРОВЬ, ДОЛГ, ЗАЩИТА, ВСЕОБЩИЙ ПУТЬ, НЕБЕСНЫЙ ВОИН» и прочее.
        Дорога к дворцу длинная, по моим прикидкам - половина километра. Статуи великих воинов прошлого установлены только в её начале.
        Далее начались статуи различных творений грязи, гракков и прочих, перемешанных с изваяниями грязных колдунов, выучек и каких-то низких воинов в доспехах, отдалённо похожих на античные: овальные щиты, шлемы с гребнями и длинные копья.
        В отличие от изваяний славных воинов прошлого эти статуи блестели новизной, их недавно высекли из гранита и других камней специально для моего посвящения в сословие. Кстати, теперь понятно, почему на Дивии встречались изваяния творений грязи - они необходимы для ритуалов.
        Между творениями грязи и низкими воинами натянуты серые полотнища с иероглифами, предназначенными для низких: «НЕЧИСТОТЫ, НЕВЕЖЕСТВО, ЗАВИСТЬ, ДИКОСТЬ» и прочее.
        Убрав копьё за спину, я снял с пояса мочи-ку и приступил к ритуальному избиению врагов: начал крушить статуи.
        Одновременно с этим на крыше дворца загрохотали барабаны, которые использовались небесными воинами для коммуникации на поле боя. В наше поколение барабаны почти не применяли, так как низкие выучки и грязные колдуны научились расшифровывать их звуки.
        Ритуальная легенда проста: я - молодой воин, шагаю по Всеобщему Пути. Моё предназначение - защищать Путь от грязи и низких. Очищая Путь от символических изображений низкого мира, я как бы освобождал место для высших людей. Ну и подразумевалось, что я буду совершать столько подвигов во славу Дивии, что мою статую однажды установят вдоль мраморной дороги.
        Крушить статуи легко. Достаточно двух узоров «Тяжёлого Удара». Я быстро продвигался по мрамору Всеобщего Пути.
        У огромного, в натуральную величину изваяния гракка задержался: он не раскололся с одного удара, как другие фигуры. Какой-то ваятель перестарался и сделал этого гракка из смеси гранита и мрачного камня.
        В церемониальной скрижали не указано, до какого состояния нужно крошить статуи врагов. На всякий случай я разбивал их на мелкие кусочки. Чтобы проделать это с гракком, пришлось подналечь и задействовать третий узор «Тяжёлого Удара».
        Голос напомнил, что нельзя молча ломать статуи, необходимо громко повторять воинскую молитву-посвящение. Её надо выучить наизусть и произносить без помощи Внутреннего Голоса. Но так же я знал, что на Дивии мало кто учил наизусть хоть что-нибудь. Все предпочитали прочесть один раз, а потом слушать подсказки Внутреннего Голоса.
        Выкрикивая полные пафоса фразы о беззаветной защите Всеобщего Пути и готовности отдать свои грани в битве с врагами Дивии, я снёс каменному гракку башку и двинулся дальше.
        Подумалось, что этим театральным ритуалом небесные воины снова напомнили актёров сословия Меняющих Смыслы. Признаться, обряд мне даже понравился. Всё лучше, чем бросать младенцев из окна, как принято у некоторых народов Индии, или пить кровь, как некоторые африканцы, или, тем более, как в Древней Греции, когда пожилые воины посвящали молодых в настоящие мужчины через обряд мужеложества. Нет уж, лучше с памятниками бороться.
        Когда до входа осталось метров сто, серые полотнища, натянутые по бокам дороги упали. На дорогу выбежала толпа низких, одетых в разнообразные старые доспехи. Вооружены копьями и дубинами, но держали их так неумело, будто впервые видели оружие.
        Лица низких замотаны тряпками. Это же слуги и служанки, наряженные воинами!
        Я в недоумении остановился. Ни о чём подобном в церемониальной скрижали не упоминалось.
        Продолжая испуганно лопотать, слуги и служанки бежали в мою сторону. Один Слуга неумело метнул копьё - оно не пролетело половины разделявшего нас расстояния. Другая Служанка споткнулась и упала - не привыкла носить поножи и защищённые сандалии.
        Скорее всего, рабов обработали «Внушением Неразумным» и послали на битву со мной.
        Я знал, что за обрядом моего посвящения наблюдали с балкона дворца сословия Защищающих Путь. Готов поспорить, что идея наслать на меня ряженых рабов принадлежала Кохуру. Кто-то из них узнал, что я проявлял подозрительное сострадание к низким.
        Пока я раздумывал, один слуга добежал до меня и, громко рыдая и всхлипывая, ударил меня палкой по железному наплечнику.
        Откуда-то сверху, с балкона дворца сословия Защищающих Путь донёсся хохот. И впрямь, потеха - небесный воин, собирающийся войти в сословие, позволил Слуге ударить себя. Ох, уж этот Самиран из рода Саран. Куда этот целитель вообще лезет?
        Сначала я хотел окатить рабов «Живой Молнией». Она погасила бы «Внушение Неразумным», рабы перевозбудились бы и разбежались кто куда. Не пришлось бы их убивать. Но после хохота с балкона ясно, что нельзя проявлять слабость.
        Я заменил узоры «Живой Молнии» на «Удар Молнии».
        Часть рабов убило на месте, от кого-то остались разметавшиеся по мрамору кучки дымящейся золы, кого-то разряды вынесли за обочину дороги. Из толпы в двадцать человек остались трое. Испугавшись молний, выронили оружие. Потом зарыдали ещё сильнее, и всё равно побежали на меня, размахивали кулаками и лопоча на плохом дивианском:
        - Канава!
        - Ведро!
        - Нечистоты убирать!
        - Мусор убирать!
        - Мыть, подметать!
        - Хозяин, хозяин!
        Это были самые дешёвые слуги, обученные минимуму необходимых в хозяйстве слов. Они произносили, что знали.
        Взяв в левую руку копьё, я тремя ударами уложил несчастных на мраморную дорогу.
        Не оглядываясь на опалённые и истерзанные молниями тела, я прошёл во входную арку дворца сословия Защищающих Путь. По привычке я старался вызвать свои прежние гуманистические чувства к рабам. Не получилось. Как и все дивианцы, кроме разве что Нау, я относился к слугам и служанкам как офисный работник к расходным материалам для принтера. Так что Кохуру просчитались, полагая, что я сочувствую рабам. Их информация о моём характере устарела.
        - Нарекаем его Самираном «Победителем Рабов и Убийцей Акрабов» Саран, - услышал я сверху насмешливый голос Рено Кохуру.
        Смейся, смейся, старик. Но однажды я вобью стеклянный член в твою глотку.
        - ? ?
        Обряд посвящения в сословие завершился без сюрпризов. Я предстал перед подиумом со старшими сословия. Их было шестеро. Двое Кохуру: Рено и Рангат, ненавидевший меня больше всех. Двое Патунга: Котахи и тот старик с накаченными веками, чьего имени я не знал. И двое Поау.
        Оттарабанив перед ними слова клятвы (служить во славу, защищать Всеобщий Путь и прочий пафос, не отличающийся от любых воинских присяг), передал старшему Поау свой знак воинской принадлежности.
        Он вернул его с новой записью. Под иероглифом моего отряда высечены иероглифы сословия Защищающих Путь. Теперь я записан как:
        ?
        САМИРАН ИЗ РОДА САРАН, ПЕРВЫЙ В СВОЁМ ОТРЯДЕ
        ДВЕСТИ ВОСЬМОЙ В СОСЛОВИИ ЗАЩИЩАЮЩИХ ПУТЬ
        ?
        В сословии всего двести восемь членов? Я думал, больше. Ещё я думал, что в мой знак внесут новую должность - второй старший воинства Дивии, но этого не произошло. Вероятно, официальное назначение отложено до того дня, когда мой непосредственный начальник, Экре Патунга, откинется с общественных работ.
        Потом я подошёл к Рангату Кохуру. Обиженно выпятив нижнюю губу, он чуть ли не бросил в меня сундук золота.
        - Это твоя доля казны сословия. Будешь получать сию долю всякий раз, как Совет Правителей объявит раздел казны между сословиями. Можешь тратить золото, как тебе угодно. Покупай дом, землю, кристаллы, оружие или трать на свой отряд. Никому в этом золоте ты не обязан отчитываться.
        Рангат Кохуру - казначей сословия. Вот почему он выглядел наименее боевитым из всех небесных воинов, которых я встречал.
        Из зала выгнали челядинцев и началась заключительная церемония - знакомство. Я громко назвал своё имя. Все присутствующие по очереди назвали свои. Так я узнал, что старика с мускулистыми веками звали Нетер Патунга.
        Челядинцев впустили обратно. Котахи Патунга объявил, что мне разрешено в любое время посещать дворец сословия и его хранилище скрижалей. Хранителем зала скрижалей оказался тоже Рангат Кохуру.
        Котахи Патунга завершил речь:
        - А так же сообщаю, что отныне ты можешь показывать свой знак воинской принадлежности всем торговцам, признающим дружбу с нашим сословием, и требовать от них удобные цены на доспехи, кристаллы и оружие.
        - Скидки только для меня или для моих воинов тоже?
        Котахи показал на Рангата Кохуру:
        - Остальные вопросы, если таковые у тебя возникнут, задавай уважаемому казначею и хранителю зала скрижалей.
        Все Кохуру демонстрировали мне презрения, я ответил тем же - не посмотрел в его сторону. Сам разберусь со скидками.
        - А я во всеуслышание напомню, - сварливо сказал Рангат, - что скрытые озарения из наших скрижалей, должны оставаться скрытыми. Они - истинное богатство сословия Защищающих Путь. Признаёшь ли ты это?
        - Признаю. Чего уж…
        - Не разглашай кому-либо их узоры или названия. Даже не намекай, что твои новые узоры взяты из скрижалей сословия.
        - Ясненько.
        - Наказанием за раскрытие скрытых озарений является смерть через скидывание в грязь со связанными руками и погашенными озарениями полёта. Услышал ли ты меня?
        - Услышал, - кивнул я и слегка поклонился.
        - ? ?
        После церемонии моего посвящения, все потянулись на балконы. Пришлось идти и мне, хотя больше всего хотелось взяться за скрижали со скрытыми озарениями.
        Балкон располагался кольцом вокруг пирамидальной крыши дворца, с него открылся вид на прилегающую к дворцу территорию. Ранее я не бывал в этом районе, поэтому с интересом отметил, что к дворцу сословия Защищающих Путь вела не одна мраморная дорога, а двенадцать. Они исходили из дворца на манер лучей. Та мраморная дорога, по которой пришёл я, завалена обломками. Среди них бродили слуги, собирая трупы других слуг.
        Внимание зрителей приковано к соседней дороге. По ней шагал воин, закованный в чёрные доспехи и вооружённый сарит-топором. По тому, как он лихо с ним обращался, я узнал Инара.
        Когда он дошёл до входа во дворец, к нему навстречу не выбежали слуги. Он просто прошёл внутрь и зрители потянулись обратно в зал, на церемонию посвящения.
        Я догнал Котахи Патунга. Не скрывая обиды, спросил:
        - Светлейший господин Патунга…
        Котахи благосклонно кивнул:
        - Брат Самиран, в стенах дворца сословия Защищающих Путь обращайся ко мне просто, без лишней вежливости, необходимой за стенами дворца. Называй меня просто - брат Котахи. Здесь мы все равные члены сословия.
        - Брат Котахи, ну что за несправедливость? Почему на меня натравили рабов, а Инар просто прошёл, не пачкаясь их кровью?
        - То, что ты, выходец из целительской семьи, назвал несправедливостью, мы, потомственные небесные воины, наоборот считаем справедливостью.
        - Почему?
        - Инар происходит из славного военного рода. А ты - нет. Род Сарит доказал приверженность служению Дивии и сословию тем, что воспитали Инара и других своих отпрысков как воинов.
        - Ладно. Но при чём тут позорное избиение рабов? Или вы не верили, что я умею убивать?
        - Таково было решение братьев из рода Кохуру.
        - Но…
        В разговор вмешался кто-то из рода Поау:
        - Радуйся, брат Самиран, что ты отделался простой резнёй рабов. В старые поколения, чтобы доказать право на вхождение во дворец сословия, тебе пришлось бы драться с равным соперником.
        - Почему?
        Котахи рассказал:
        Раньше сословия состояли из всех, кто выбирал себе какое-либо предназначение. Но через несколько поколений такая система зашла в тупик - все озарённые вступили в сословия. Смысл хранить какие-то тайны потерялся. Как и преимущество при разделе казны. Поэтому сколько-то поколений тому назад Совет Правителей принял закон об ограничении сословий. Отныне любое сословие не могло состоять из более чем ста сорока четырёх человек.
        - Почему именно сто сорок четыре? - спросил я.
        - Так Совет решил.
        И если действующих членов сословия Защищающих Путь уже сто сорок четыре, то нельзя стать сто сорок пятым, нужно вызывать на поединок кого-либо и отвоевать его место.
        Мирные сословия не могли решать противоречия через поединки. Им пришлось выкручиваться другим способом: начали торговать квотами. Например, сословие Обменивающих Золото было столь малочисленным, что даже при желании не могли заполнить свой сословный дворец ста сорока четырьмя членами. Они первыми предложили другим сословиям купить излишек. Так же поступили Меняющие Смыслы, Способствующие Равновесию и остальные.
        Небесные воины, как обычно, оказались самыми прожорливыми и начали скупать места без оглядки. Хотя некоторые ветераны возмущались, мол, а как же славная традиция поединка за место? Но ради возможности втиснуть в сословие отпрысков из славных родов традицию предпочли «забыть». Поэтому Защищающих Путь развелось безобразно много. Целители тоже оказались падкими на лишние места. И сейчас в сословии Возвращающих Здоровье было почти триста человек.
        Места продавались не за деньги, - у старших и без того золота выше крыши, - но за услуги. Обычно за голосование в Совете Правителей. Или обменивались на места уполномоченных помощников.
        В этом очередном хитросплетении услуг и взаимозависимостей невозможно разобраться: кто кому и что должен. Надеюсь, хотя бы старшие сословий запоминали и вели счёт?
        Мне от сословия нужно одно - доступ к модифицированным узорам боевых озарений. И я его получил.
        43. Скрытые озарения и Лунный Алтарь Похоти
        Хранилище скрижалей сословия Защищающих Путь напоминало зал Дома Опыта, даже расстановка скрижалей похожа. Только разделены они не по предназначению озарений, а по какой-то другой системе.
        Первым делом я отыскал скрижали «Удара Молнии». Всего было четыре скрижали, посвящённые модификациям этого озарения. Их окружали скрижали с описаниями битв, в которых применялись эти скрытые озарения. Вспомогательный учебный материал я оставил на потом.
        Как обычно, модификации назывались так же, как и основное озарение, с добавлением слова, описывающего отличие.
        Начал со скрижали «Удар Гремящей Молнии». Эта разновидность озарения уменьшал количество разрядов до трёх, а так же лишала возможности бить во всех направлениях. Только сверху вниз. Взамен разряды становились толстыми, как стволы столетних деревьев.
        Усваивание узоров прошло без напряга и почти без тошноты. Убедившись, что новые узоры заняли место во Внутреннем Взоре, я побежал на ристалище дворца сословия Защищающих Путь и протестировал модификацию.
        Моих Линий хватило только на одну толстую молнию: электрический столб выбил в ристалище котлован, заполненный дымящейся землёй и лужицами расплавленного железа - я повредил какие-то подземные коммуникации. Истощение Линии Тела было внезапным и полным. Мой «Тайник Света» не выдержал и разбросал содержимое по развалинам ристалища. К счастью, этого никто не видел.
        На грохот сбежались члены сословия. Меня хором отругали за безрассудное использование озарений.
        - Если хочешь опробовать скрытые озарения «Удара Молнии», то отправляйся на один из пустырей Восьмого Кольца, - посоветовал мне ветеран из рода Поау. - Я так в молодости делал. Да прикупи по дороге десяток самых дешёвых слуг, чтобы увидеть, как озарение действует на плоть живых существ.
        Я поблагодарил за совет.
        А Рангат Кохуру потребовал от меня выплатить штраф за разрушение сословной собственности. Пришлось вернуть ему более половины сундучка, выданного недавно.
        - ? ?
        На другой день я отслужил положенное время в Совете Правителей. Проголосовал за постройку дополнительных мест для приземления акрабов в районе рынка Седьмого Кольца. Чем вызвал одобрение от фракции уполномоченных помощников, работавших на производителей акрабов, но вызывал неудовольствие фракции сословия Воздвигающих Стены, которым не нравилось, когда рядом с возводимыми ими домами устанавливали столбы мест для приземления акрабов. Каким-то образом это снижало цену на недвижимость в этом районе.
        Вернувшись в хранилище скрижалей, начал усваивать «Удар Слепящей Молнии».
        Из описания следовало, что это озарение порождало комок молний, накрывающий всё и вся в определённом радиусе. Следуя совету бывалого воина, я отправился на пустырь Восьмого Кольца, недалеко от моего дома и Рощи Какой-то Матери.
        Как и «Удар Гремящей Молнии», это озарение рассчитано на более прокачанные Линии Тела и Духа. У меня едва хватило толщины на одно использование.
        Над пустырём вырос ослепительный синий шар, стремительно выбрасывающий из себя искривлённые стрелы разрядов. Шар рос быстро, как взрыв, заливая окрестности мёртвым синим светом, от которого скукоживались и испарялись листья деревьев и травинки. Лёгкий урон от света напоминал «Ярость Солнца».
        Ослепляя и оглушая беззвучным давлением на барабанные перепонки, шар разрастался. Сейчас облако слепящей молнии накроет и меня!
        Развернувшись - бросился бежать, стараясь не погибнуть от своего же озарения.
        Несколько минут бурлящий шар синей энергии клокотал на пустыре, постепенно терял очертания и расползался на тающие электрические зигзаги. Затем полностью исчез, оставив после себя яму спёкшейся земли, обрамлённую кольцом раскалённых камней. Далее шло кольцо пепла, за ним - самое широкое кольцо сожжённой светом травы.
        Признаюсь, «Удар Слепящей Молнии» наиболее эффектный из всех ударов молний. В нём нет точности направленных ударов стандартного узора, но зато есть надёжная опция тотального уничтожения всего в радиусе десятка метров. Конечно, озарённые воины найдут способы отразить этот удар или минимизировать его поражающую силу, а вот низкие обречены на мгновенную гибель.
        С оставшимися двумя модификациями я ознакомился бегло, не стал их усваивать. Хватило предыдущих, чтобы понять - мне рано использовать мощные скрытые озарения. Линии Тела и Духа недостаточно толстые и крепкие. Использование любого скрытого озарения истощало их в ноль. В таком режиме невозможно воевать.
        Поверхностно я осмотрел скрижали других боевых озарений: везде та же картина - мощные скрытые озарения требовали мощных Линий.
        Пора снова браться за культивацию, как единственный метод улучшения Линий. На благоволения нельзя рассчитывать, так как Создатели не звали меня к себе. Хотя я каждый день просил Танэ Пахау прочитать мои Пути.
        Моя настойчивость в чтении всего подряд принесла плоды: Линия Духа выросла на целый волос. Чего со мной не происходило с времён начала учёбы в Доме Опыта. Вероятно, ещё долго не произойдёт - чтение скрижалей поднимало Дух очень и очень медленно.
        - ? ?
        Мой отряд благосклонно принял новую священницу. Теперь мы проводили групповое чтение Путей, не прячась от остальных воинов. Более того, как ученица рода Ньери Сана имела доступ в один из залов храма Четвёртого Кольца, где устраивала для нас сеансы чтения и толкования. Считалось, что в храмах озарения священников работали лучше.
        Я сразу подумал, а что если Танэ Пахау всё же ошибается, толкуя моё равновесие? Ведь он всегда делал это вне храма? Но тащить жреца Движения Луны в храм Двенадцати Тысяч Создателей, чтобы проверить догадку - опасно, как крестить детей в мечети. За такое святотатство нас обоих скинут в грязь.
        А после того, как Сана объявила, что изучила скрытое озарения для отслеживания мимолётных благоволений, то окончательно была принята в отряд.
        Только Реоа Ронгоа возревновала, что у этой «шлюхи» получилось стать священницей, чего не получилось у неё. Ну и Пендек смотрел на Сану с такой смесью почтения, обожания и благоговения, что теперь немного возревновал я. Раньше он на меня так смотрел.
        Священницей Сана оказалась замечательной. Могла за один присест растолковать равновесие всех воинов отряда, да ещё оставались силы на «Таинство Пути», чтобы защитить от вражеского «Чтения Путей». Никому из воинов защиты от чужих священнических озарений не нужны, но никто, кроме меня, не возражал. Сана Нугвари делала это для прокачки своих Линий.
        Моя закрытость вызвала удивление священницы, но остальные ей объяснили, что Самиран всегда был странный и не давал читать свои Пути никому, кроме старца Танэ Пахау.
        - Ты тайный поклонник Движения Луны? - прямо спросила меня Сана.
        - Нет.
        - Хм.
        - А если бы был, то это плохо? - осторожно узнал я.
        - Конечно. Истинная вера Двенадцати Тысяч Создателей не допускает иных толкований равновесия. Одно дело, когда в бредовое Движение Луны верит никому ненужный старик, совсем другое, когда отступником от истинной веры является второй старший воинства, уполномоченный помощник и воин сословия Защищающих Путь. Сословие Помогающих Создателям может пожаловаться на тебя в Прямой Путь.
        Я поклялся Сане, что не верю ни в Луну, ни даже в её Силу. Я всецело предан Создателям. Всем Двенадцати Тысячам без исключения. Просто Танэ Пахау, старый друг… друг семьи. Чтобы старец не чувствовал себя отверженным, позволяю ему читать мои Пути.
        - Сомнения возникают не от того, что ты позволяешь отступнику читать твои Пути, а от того, что не позволяешь читать их настоящим священникам.
        - Слушай, рассердился я, - но ведь можно жить без «Чтения Путей» и «Толкование Равновесия». И не говори, что нельзя. Я знаю, что можно.
        - Можно, но недолго. Ведь если ты не узнаешь равновесие, то…
        - Да, да, то могу умереть во время благоволения. Но, быть может, мне нравится такой риск?
        Сана Нугвари посмотрела на меня, как на идиота.
        На следующий день, когда все укладывались спать в казарме, а Сана и Пендек готовились нести ночное дежурство (Пендек ажно приплясывал от радости), мой Внутренний Голос вдруг спросил, не желаю ли открыть свои Пути? Взглядом я отыскал Сану и погрозил ей кулаком. Она тут же прекратила попытки проникнуть в мой Внутренний Взор и сделала вид, что не при делах.
        Моё Моральное Право защитило от проникновения. Но когда Моральное Право Саны превзойдёт моё, она проломит защиту. И всё указывало на то, что это случит весьма скоро. Все в отряде получили уже по одному два благоволения, а я - ни одного.
        Эта девушка не успокоится, пока не узнает мою тайну.
        Но я тоже владел тайной Саны. Если она узнает и растрезвонит о моём необычном числе граней, я расскажу о её озарении соблазнения. Даже подумал - а не проще ли будет открыться ей? Но спешить не стал.
        - ? ?
        Я решил совместить приятное с полезным: позвал на культивационные тренировки Сану Нугвари.
        После очередного голосования в Совете Правителей, мы отправились в нашу казарму, переоделись в одинаковые кожаные доспехи и вышли на свободный участок ристалища.
        К тому времени Сана обзавелась «Крыльями Ветра» и короткой лёгкой мочи-кой из небесного стекла, усеянной плоскими, как ногти, шипами золотистого цвета.
        - Ты уверена в выборе оружия? - спросил я. - Времени на переучивание не будет.
        - Как только я узнала, что кривая палка, с которой ходят некоторые небесные стражники называется «мочи-ка», то сразу решила, что она станет моим оружием.
        - Мочи-ка - особенный и весьма сложный в обращении… - начал я тоном бывалого воина.
        - Ой, - отмахнулась Сана оружием, - не надо поучать. Я посещаю уроки славного мастера Вуара Хоара. Я уже знаю об этом оружии.
        - Ого, у самого Вуара, - ухмыльнулся я. - Устроим учебный поединок?
        - Нет, - твёрдо ответила Сана. - Ты меня легко победишь, но во время поединка попытаешься завалить на пол и облапать.
        - Хм…
        - Мне не нужно «Зрение Тверди», чтобы видеть тебя насквозь.
        - Ну, как хочешь, - ответил я немного пристыжено, так как именно это я планировал сделать.
        Мы молча начали отрабатывать приёмы. Я бил слабой молнией по одному чурбану, а Сана, используя слабый «Тяжёлый Удар» стучал мочи-кой по голове другого манекена.
        Сана быстро выдохлась. Отложив мочи-ку, села на краю ристалища и стянула нагрудник. Под ним была тонкая белая сорочка, промокшая от пота. Ожидал увидеть облепленные мокрой тканью груди Саны, но разочаровался: они были забинтованы озарённой тканью.
        Некоторое время Сана наблюдала, как я хлестал молнией по деревяшке. И вдруг спросила:
        - А правда, что старец Танэ Пахау твой настоящий отец?
        Моя молния сорвалась и улетела в сторону.
        - Кто тебе такое сказал?
        - Я случайно услышала, как писклявая дурочка Реоа рассказывала об этом товарищам.
        - Так. Что именно она сказала?
        Пародируя Реоа, Сана скривила личико, втянула голову в плечи и писклявым голосом процитировала:
        - Я всё сопоставила и нашла ответ. Посудите сами. Мадхури Саран была неудержимой блудницей, возлежавшей со всеми подряд, совсем как наша священница Сана из семьи Нугвари, недаром их семьи жили рядом в одном утёсе.
        - Причём тут наше соседство? - засмеялся я.
        - Не знаю. У этой дурочки в пустой голове будто «Порывы Ветра» гудят. Грязь ведает, откуда она находит такие «ответы».
        - Что ещё она рассказала?
        Сана пропищала:
        - Доподлинно известно и подтверждено Обвинением и Правдой, что Самиран не сын Похар Те-Танга. Его отец остался неизвестным. Сама блудница Мадхури сказала, что он умер. Но он не умер, а служил в проклятом Создателями храме Движения Луны, где на Лунном Алтаре Похоти устраивал оргии со всеми блудницами из семьи Нугвари.
        - Придумала же… Лунный Алтарь Похоти…
        Сана продолжила:
        - На Лунном Алтаре Похоти и появился на свет Самиран. Вот почему Самиран, позорно изгнанный из семьи уважаемым Похаром Те-Танга, отправился жить на Восьмое Кольцо в лачугу к своему настоящему отцу. И вот почему он боится, что истинные служители Двенадцати Тысяч Создателей прочитают его Пути и узнают правду.
        - Какую правду так и не сказала?
        - Нет. Но если спросить, я уверена - расскажет.
        - Кажется, ей впрямь надуло голову «Порывами Ветра».
        - Это я ещё не упомянул её рассказ о том, как старец до сих пор купает тебя голеньким в бассейне, как маленького мальчика. Да и сам якобы купается с тобой.
        - Это всё неправда, - возмущённо воскликнул я.
        - Как знать, как знать, - покачала головой Сана. - Ты же сам говорил, что друг семьи…
        Я вскочил на ноги и крикнул:
        - Хватит отдыхать, уважаемая. Мочи-ку в руки - и в битву с деревянным чурбаном!
        - ? ?
        Священницей Сана была хорошей, а вот воином - нет.
        Однажды, глядя на её неуклюжие попытки фехтовать мочи-кой или прыгать на «Крыльях Ветра», Реоа не скрывая торжествующего злорадства, начала крутить и втыкать свои кинжалы в манекены с огромной скоростью, вызывая уважительные кивки других воинов.
        Но Сана не обращала внимания на её выкрутасы, продолжая слабо бить по манекену. Это привело Реоа в ещё большее раздражение. Поведение целительницы вызвало у меня подозрение. Я отвёл Сану в сторону и спросил:
        - Охмуряешь?
        - Кого? - невинно спросила Сана.
        - Нашу целительницу.
        - Эту дурочку?
        Сана бросила презрительный взгляд на Реоа. Славная целительница бешено завертела кинжалами, поглядывая на нас. Я испугался, как бы она не отрубила себе нос. И впрямь, поведение не самое умное.
        - Так охмуряешь или нет?
        - Ты чего, Самиран, грязи объелся?
        - Для тебя я самый старший. Будь повежливее.
        - Ты чего, самый старший, грязи объелся? Зачем мне пленять какую-то некрасивую и глупую девку? Кроме того, я обещала, что не буду использовать это озарение против товарищей в отряде.
        - Ну-ну. Кстати, давно хотел спросить, можно ли применить твоё пленение в бою?
        Сана покачала головой:
        - Чтобы попасть в плен любовного вожделения, мужчина должен быть в благодушном расположении духа, соки его крови должны нести в себе прохладу спокойствия, а не кипеть яростью битвы.
        - Ты пробовала?
        - Нет. Я дралась только в учебных поединках с младшими учениками Вуара Хоара. Но они все маленькие, соки их крови ещё не напитались похотью.
        Соки крови - это гормоны. Всё-таки дивианцы знали биохимию человека.
        - Ты не уверена, можешь пленить противника или нет?
        - Скорее всего - нет.
        - Почему?
        - Я заметила, что мужчины, которые наблюдают поединок, или игру в Двенадцать Озарений, или просто смотрят скрижаль, становятся недоступными для пленения.
        - Когда ум мужчины занят делом, ему не до твоих прелестей?
        - Не совсем так, - обиделась Сана. - Если я приложу усилия, то пленю и увлечённый ум.
        - Докажешь? - Я обвёл взглядом ристалище. - Плени вон, например, Миро, который увлечённо играет в Двенадцать Озарений с Алитчей. Хотя должен упражняться с мочи-кой.
        - Не буду ничего доказывать. - Сана гордо вскинула голову. - Я не использую скрытое озарение, когда знаю, что оно не сработает.
        - А почему оно не сработает на Миро? Он что, какой-то сверхустойчивый?
        - Он влюблён в Алитчу. Это затруднит пленение, особенно когда она рядом. К тому же, когда плен отпустит, он начнёт что-то подозревать.
        У меня возникла озорная мысль: не столкнуть ли Сану и Реоа в поединке на мочи-ках? Реоа тоже плохо обращалась с этим оружием. Силы будут примерно равны.
        Но поглядел на Сану, на то, как она вспотела, избивая деревянный, обтянутый свиной кожей манекен, и передумал. Реоа не умеет драться мочи-кой, но закалена в боях и убийствах. Она порвёт Сану с одной тычки.
        С другой стороны, Сане пора привыкать, что боевой отряд - это не группа танцующих священников. Мы убиваем, нас убивают. Так и живём.
        - Ладно, Сана, упражняйся в мочи-ке как можно больше. Скоро тебе это пригодится.
        Сана вернулась к манекену.
        Проследив за священницей, Реоа высокомерно фыркнула и, изящно крутанувшись, всадила кинжалы в плечи манекена. Вкопанный в землю чурбан развалился на три части.
        - Вот это удар, - похвалил Инар. - Будто топорами рубанула.
        Надо отдать Сане должное - она даже не взглянула на победно ухмылявшуюся целительницу.
        А я подумал, что из-за дел в Совете Правителей и сословии, совсем забросил отряд. Что у них нового? Чего Реоа такая дерзкая? Как дела у Миро и Алитчи? А что с Лоуа, сделала ли она себе механическую ногу или так и ходит с несгибаемым протезом? И где она вообще?
        Не устроить ли некий тимбилдинг?
        Собрать отряд и всем вместе сходить на какие-нибудь бои Дома Поединка. Быть может, посетить дома Пения и Танца. Или сгонять на рынок Седьмого Кольца, где, как я много раз слышал, выступают какие-то низкие скоморохи, показывают кукольные представления или разыгрывают сценки в масках. Мне это не особо интересно, но дивианской молодёжи нравились кукольные спектакли низких лицедеев. Видимо, во все времена молодёжь выбирала для своего культурного досуга любое примитивное дерьмо, лишь бы не как у взрослых.
        44. Космическая экспансия и шаги на крыше
        Вникнув в работу уполномоченных помощников, я признал ошибочным моё первое впечатление о ничтожности принимаемых законов. У помощников были и большие идеи относительно судьбы Дивии. Я отметил чёткое деление на два лагеря: сторонников изоляционизма и сторонников экспансионизма.
        Сторонники изоляционизма Дивии уверяли, что надо прекратить строительство дворцов и больших домов, прекратить разбивать бесполезные парки и копать озёра, и отдать территории под пастбища и сельхозугодья. Тогда можно обеспечить жителей тверди всем необходимым без того, чтобы торговать с низкими. В особенности сейчас, когда война с Портовым Царством неизбежна.
        Изоляционистов поддерживало сословие Защищающих Путь. На возражение торговцев и ремесленников: где брать руду и другие полезные ископаемые? - отвечали, что можно добывать всё самим. Воспитать побольше слуг и отправлять их на рудники, отобранные у низких. Мне сразу стало ясно, что идею об увеличении количества рабов вбросили помощники, принадлежащие родам работорговцев.
        Другие изоляционисты приводили расчёты, доказывая, что если всех жителей поселить в одинаковые по размеру клетки в высоких домах, выстроенных на манер ветроломов, то значительно сократится потребление воды, избытки которой можно пустить на выращивание еды. За этим проектом стояли старшие сословий Воздвигающих Стены и Созидающих Пищу.
        Другие изоляционисты понимали, что славные рода не откажутся от своих владений и дворцов ради того, чтобы ютиться в клетках. Да и сами изоляционисты не хотели избавляться от своих богатств. Они предложили другое решение - избавиться от лишних жителей. В первую очередь от бедноты с ветроломов и всех тех, кто живёт в трущобах по Восьмое Кольцо включительно.
        Дядя Шоодо оказался одним из сторонников этой версии изоляционизма.
        - Впрочем, - сказал он, - если переселение обойдётся слишком дорого для казны, то можно их убить.
        - А убивать кто будет, уважаемый? - тут же ответил ему оппонент из военного рода Нефеш. - Пусть твой Голос напомнит, кто живёт на ветроломах?
        - Кто, кто? Бестолочь всякая. Грязерожденные, пьяницы и остальные, кого Создатели не осчастливили полным числом граней. Это я без напоминаний знаю.
        - Верно, уважаемый господин Саран, именно они там и живут. Кроме того, что они пьяницы и пустышки, перво-наперво они прирождённые жители Дивии. Быть может, они растеряли свои грани, но Голос и Взор у них ровно такой же, как у тебя или у выходца из славного рода.
        Дядя Шоодо прекрасно знал, к чему вёл оппонент, но упорствовал:
        - И что?
        - Кто убивать-то будет? Ты? За убийство даже одного прирождённого жителя Создатели могут отвернуться от убийцы. А ты предлагаешь выкосить их тысячами!
        - А пусть наёмники убивают, - встрял Шигеро Саран, поддерживая дядю.
        - Ты юноша, видать, не знаешь ничего о наёмниках. Да, они не гнушаются убийствами прирождённых жителей, но требуют за это много мер золота. На Дивии нет столько золота, чтобы оплатить убийство тысяч бедняков.
        В спор включился другой представитель рода Нефеш - пожилой мужчина в доспехах небесной стражи:
        - Ветроломы - вотчина наёмников. Они там живут. Там они находят и воспитывают бойцов для своих стай. Даже если мы соберём нужное число мер золота, то наёмники откажутся от дела.
        Дядя Шоодо выложил последний козырь изоляционистов:
        - Ладно. Давайте не всех убьём? Сокращение населения сократит потребление еды и воды, даст достойным жителям возможность рожать больше детей.
        Это уже звучало как план. А я не мог поверить своим ушам. Этот спор почище спора об изгородях!
        - Опять же, уважаемый, - кто убивать будет?
        - Ладно, можно не убивать, - не сдался Шоодо Саран. - Давайте выселим их всех в грязь. Или отправим работать на рудники, отобранные у низких.
        В спор включился учитель Гиан Атти:
        - А как быть с тем, что переселение такого числа дивианцев грозит раскрытием тайн Дивии, в особенности узоров озарений? Ведь даже среди бедноты есть люди, владевшие одним-двумя озарениями.
        Его поддержал священник:
        - Кроме того, изгнание нарушит волю Создателей: все прирождённые жители Дивии живут и умирают на Дивии, дабы их грани беспрепятственно и побыстрее находили путь в её Сердце.
        Против воли Создателей не попрёшь. На этом спор временно угас.
        В противоположность изоляционистам существовала фракция экспансионистов.
        Они предлагали, чтобы Дивия сошла с привычных маршрутов и отправилась на исследование остального мира. Мол, Создатели сотворили Дивию не для того, чтобы она бродила по одной и той же замкнутой тропинке. На свете много народов, которые считают Дивию выдумкой и легендой. Пора бы навестить их и напомнить, кто правит миром. Ну, заодно можно и поторговать - сбагрить дикарям старую дивианскую одежду в обмен на металлы и еду.
        Этим людям я симпатизировал, соглашаясь, что надо облететь весь шар Земли.
        - Да что там шар? - пылко заорал глава фракции экспансионистов. У него была длинная, тонкая и изогнутая, как серп, борода, которая тряслась, когда он говорил. - Зачем нам только один шар Земли, когда есть поприще всей Вселенной?
        - То есть?
        - Твоё невежественное поколение, юноша, не знает, что вокруг шара Земли раскручивается безмерная вселенская сфера, в которой плавают сотни таких же шаров тверди, как наш. Вот туда мы должны устремить полёт Дивии.
        До меня дошло, что он говорил о космическом путешествии.
        - Но, почтенный, чем выше поднимается твердь, тем меньше становится воздуха. В пространстве вселенской сферы воздуха вообще нет.
        - Чепуха. Как это нет воздуха? А в чём летают иные миры?
        - В безвоздушном пространстве?
        - Чепуха. Но даже если так, то мы построим над Дивией купол из небесного стекла и будем дышать под куполом. За четверть поколения, долетим до других миров, которые станут принадлежать нам, как сейчас принадлежит Земля.
        Я склонил голову, признав правоту мудрого собеседника. Не стал говорить почтенному уполномоченному выдумщику, что с той скоростью, с какой летает Дивия, до первого из сотен миров нужно будет лететь не четверть, а миллионы миллиардов поколений.
        Экспансионисты ничего не смыслили в космических перелётах, но их стремление к вселенскому доминированию меня восхитило. Вот кто мог бы угробить Дивию! К счастью, этих помощников Совет Правителей слушал ещё меньше, чем изоляционистов.
        Как все политики, преследовавшие собственную выгоду, изоляционисты и экспансионисты готовы разработать решения всех проблем, лишь бы Совет Правителей принял их проект.
        Хотя среди помощников встречались оторванные от реальности фантазёры, в большинстве своём они разумные и исполнительные граждане. Можно сказать, что Совет Правителей определял стратегию развития и полёта Дивии, а уполномоченные помощники отвечали за тактику.
        Это они вникали в каждую проблему городского планирования, поломку Нутра Дивии или спор хозяйствующих субъектов.
        - ? ?
        Сана Нугвари быстро освоилась в Совете Правителей, в этом гнезде городских интриг. Уже на третий день она о чём-то шушукалась с помощниками сословия священников. Затем, сохраняя на лице деловое выражение, засеменила к помощникам сословия Обменивающих Золото. Договорившись о чём-то с ними, подошла к старичку из рода Кдан, специалистам по воспитанию и торговле рабами. Как и я, старичок следил за перемещениями девушки по залу. С той разницей, что он следил очами, полными похоти.
        Красивые женщины среди помощниц попадались, особенно из рода Дивиата, но девушек возраста Саны в Совете нет. Ей не нужно пленять озарением, чтобы притягивать взоры мужчин. Достаточно невзначай оголить бедро, садясь на скамейку или лежак. Ну и, само собой, мило склонить голову и похлопать ресницами.
        Оживлённо беседуя, Сана и старичок Кдан ушли к дальней стене зала.
        Даже стало обидно, что меня избегали, будто я не представлял интереса для интригующих группировок. Хотя на самом деле меня просто не спешили втягивать в интриги, так никто не знал, как я буду вести себя, когда начну помогать Экре Патунга сколачивать воздушную кавалерию.
        Зато я точно знал: сделав Молниеносные Соколы рода Зелдан основным экипажем небесного воинства, я дал повод роду Гаруджа считать меня врагом. Но пока что никто ничего прямо не сказал. Битва за бюджет ещё не началась. Да и я был всего лишь вторым помощником. Гаруджа разумно решили: зачем заискивать перед вторым старшим небесного воинства, если можно склонить на свою сторону первого?
        Гаруджа вели переговоры со старшими Патунга, о чём я узнал от Маджи. Они прислали Котахи Патунга небывалый ларец дружественного дара - а именно целый небесный дом, более богатый и огромный, чем тот, что был у Котахи сейчас. Таких «ларцов» никто не подгонял за всю историю Дивии.
        Котахи дар не отверг, но и не принял. Роскошный корабль, стоивший безумного числа золота, кристаллов, небесного стекла долгой закалки, летучего дерева и других ресурсов, висел у ворот родовой крепости Патунга.
        Зато для рода Зелдан наступило время активной деятельности. Их Молниеносные Соколы - единственные скороходные модели акрабов на Дивии. Не считая экипажей, которые собирали семьи акрабостроителей.
        Гаруджа сооружали небесные дома, размерами не меньше автобуса. Род Зелдан занял нишу скоростных акрабов от безысходности: после поражения в родовой войне с Гаруджа им запретили строить боевые акрабы.
        Теперь Зелдан готовились к производству сотен Молниеносных Соколов, ведь они не считались боевыми небесными домами. Их мастера мечтали о большой работе. Ко мне несколько раз подходили их помощники и расспрашивали, какие усовершенствования, по моему мнению, необходимо внести в Соколов? Не нужно ли поставить на каждый из них по два Цветка Деррида? Может - три? И что важнее: поворотливость или скорость? Скорость, да? Или невидимость? Или усилить стенки, для большей защищённости воина? Быть может, стоит расписать корпуса золотыми узорами?
        Но я, следуя совету Котахи Патунга, не дал иного ответа, кроме:
        - Не спешите, уважаемые. Когда первый старший воинства вернётся с уборки свинарников, вы всё узнаете.
        Род Зелдан прислал мне челядинца с ларцом дружественного дара, доверху заполненного яркими кристаллами «Крыльев Ветра». Полезный для меня подарок, так как несколько бойцов моего отряда не владели этим озарением, а купить сразу много ярких кристаллов невозможно, ведь их число на рынке ограничено. Я ларец принял и пообещал челядинцу, что сделаю визит во дворец рода Зелдан. Вечером этого дня в казармы заявился челядинец рода Гаруджа с двумя ларцами: в одном лежал серебряный тубус, второй тоже заполнен яркими кристаллами «Совокупности Направлений».
        Внутри серебряного тубуса лежала белая туника, её ворот окантован твёрдым серебряным ободом, усеянным шестью гнёздами, все заполнены кристаллами, необходимыми для управления акрабом. Ткань туники озарена на стандартные для воина защиты, но при этом столько тонкой, что даже моя супер туника казалось грубой мешковиной.
        Примерив тунику под лёгкие доспехи, убедился, что она идеально ложилась под них, а серебряный обод выступал вровень с воротом нагрудника, давая дополнительную защиту.
        Челядинцу Гаруджа я пообещал то же самое, что и челядинцу Зелдан.
        Я догадался, что Гаруджа не просто так подарили Котахи целый небесный дом, а мне ларец дружественного дара. Они решили построить свою версию быстроходных акрабов и предложить её в качестве замены Соколам. Но выбор оставался за Экре Патунга. А на самом деле - за мной.
        - ? ?
        Раз в пять-шесть дней я ночевал не в казарме, а в доме Восьмого Кольца. Ведь только у Танэ Пахау я мог получить безопасное «Чтение Путей» и «Толкование Равновесия».
        Танэ Пахау встретил меня, освещая ночную тьму синим фонарём, сухо приветствовал меня, а потом, как бы спохватившись, согнулся до земли и полным сарказма голосом произнёс:
        - Несказанно рад видеть вас в сей скромной обители в столь поздний ночной час, о величайший и светлейший из всех уполномоченных помощников.
        Старик обиделся, что я заменил его в отряде на Сану Нугвари. Теперь он держал себя со мной преувеличенно вежливо. Иронично кланялся и с иронией в голосе, которую считал необычайно тонкой, называл меня «светлейший господин уполномоченный помощник». Раньше он надоедал своими размышлениями о судьбе Дивии, о том, как ужасно, что такой олух, как я, призван спасти её. Теперь о Дивии он не вспоминал.
        - Танэ, почтенный, хватит дуться.
        - Смысл ваших слов - загадка для меня, светлейший господин. Я ни на кого не в обиде. Ибо я не тот человек, которого можно использовать к своей выгоде, а потом выбросить на пустырь, как больного, как какого-нибудь однорукого Слугу.
        - Ой, ну прямо-таки как Слугу я тебя выбросил? И почему вообще - однорукого?
        - Сами думайте, молодой, но уже светлейший господин.
        - Посмотришь на моё равновесие?
        - Если вам будет угодно, я попробую глянуть. В меру моих скромных возможностей.
        - Попробуй, уважаемый. А то меня беспокоит, что благоволения так долго нет.
        - Только Неведомая Воля ведает, кого и когда наделять дарами, а кого и когда наказывать молчанием.
        - Я тебе говорил, что Сана ещё не стала полноценным участником отряда. Это зависит от того, сможет ли она научиться боевым озарениям.
        - Сами думайте, чего эта крайне легкомысленная и, как я слышал, несколько шаловливая госпожа сможет.
        - Перестань, прошу тебя. Ты ничего не знаешь о молодой госпоже Нугвари.
        - Но люди кое-чего знают.
        - Ни грязи люди не знают.
        Пока старец вглядывался в пустоту над моей головой, я думал, как восстановить прежнее отношение старца ко мне? Кажется, надо было сделать это раньше, а не спустя много дней, когда старик сжился с обидой.
        - Как там подлец-сосед поживает? - спросил я.
        Раньше Танэ Пахау постоянно рассказывал мне новые эпизоды своего противостояния с соседом, который, уверен Танэ Пахау, неустанно воровал наши дрова.
        - Всё так же ворует?
        - Ворует, - нехотя ответил старец. По дрожанию его щёк заметно, как он сдерживал себя, чтобы не высказать всё, что накопилось в связи с соседом.
        - Помню, ты собирался подстеречь его и поймать за руку.
        - Я пробовал.
        - Поймали?
        - Нет. Я смотрел в темноту всю ночь, но ничего не видел. А наутро дров стало меньше.
        - Может, он и не воровал вовсе?
        У старца от ярости задрожали губы:
        - Ещё как воровал.
        - Какой неуловимый вор.
        - Он применил «Прозрачность Воздуха».
        Я не сдержал смеха:
        - Это озарение стоит дороже, чем наши дрова.
        - Значит, подлец использовал какие-то мерзкие озарения для отвода внимания.
        - Эти ещё дороже.
        - Не знаю, сами думайте, что он там применил.
        Раньше эти рассказы меня веселили. Теперь напугали: не впал мой старикашка в маразм? Не отвести ли его к славным целителям, чтобы те проветрили «Дуновением Жизни» его внутренние органы, включая мозги?
        - Послушай, не стоит переживать…
        - Всё так же, - удовлетворённо отошёл от меня старец. - Равновесие в прежнем, зыбком состоянии. Позвать вам, светлейший господин уполномоченный помощник, Слугу и приказать принести еды?
        - Я не голоден. Пусть разогреет воду.
        Старец иронично поклонился до самого пола и вышел.
        - ? ?
        Спустя полчаса я плавал на спине в горячем бассейне и смотрел на трещины в потолке. Одно хорошо в старческой обиде - Танэ Пахау перестал врываться в ванную нагишом и, размахивая белой бородой и седыми причиндалами, с гиканьем прыгать ко мне в бассейн.
        Стоило подумать об этом, как занавеска на входе всколыхнулась - вбежал старец. К счастью, в одежде. Тыча пальцем в потолок, закричал:
        - Вот он! Я слышу, как подлец-сосед бродит по крыше.
        Я перестал плескаться и прислушался:
        - Хм, и правда - шаги.
        - Говорил же!
        - Не ори, уважаемый, вспугнёшь.
        Довольный, что оказался прав, Танэ зашептал:
        - Огрей воришку молнией, Самиран. Чтобы неповадно было.
        - Огрею, - успокоил я старца.
        Выбравшись из бассейна, я наспех натянул на мокрое тело халат. Теперь нужно пробраться в комнату, где хранился набор доспехов. Как назло, сегодня я не носил ничего в «Тайнике Света».
        - Эх, поспеши, юноша, уйдёт же, подлец.
        - Не уйдёт. И это не сосед, а кое-кто серьёзнее.
        - Откуда такое предположение? - изумился Танэ Пахау.
        - Этот забулдыга не посмел бы обворовывать дом уполномоченного помощника.
        Но я помнил наёмника по имени Резкий Коготь, недавно пытавшегося убить меня. Немного смутило, что на этот раз злоумышленник вёл себя беспечно: шаги отчётливо прослеживались по крыше, будто он заблудился среди поленницы.
        Скользя мокрыми пятками по полу, я перебежал в свою комнату. После визита Резкого Когтя я завёл мини-арсенал: несколько комплектов кожаных и железных доспехов, десяток не самых дорогих, но крепких мочи-к и россыпь кинжалов.
        Надевать доспехи некогда - сунул в «Тайник Света» комплект железных доспехов и цилиндр озарённой обмотки. К этому времени моя Линия Тела выросла достаточно, чтобы вместить всё это.
        Снял со стены мочи-ку. Пояс со шкатулками повесил на грудь, как революционный матрос пулемётную ленту. В завершение применил светлый кристалл «Телесной Крепости».
        - А мне что делать? - шепнул старец. - Позвать стражу?
        - Сидите тихо.
        Я пересёк дом, прислушиваясь к шагам на крыше, и вылез через окно комнаты Танэ Пахау.
        Коротким включением-выключением крыльев взметнулся на крышу, присел за поленницей. Девять месяцев назад я привёз эти дрова из Ач-Чи, чтобы жарить шашлык. Часть поленьев отправил в заброшенную ныне машлычную, поэтому вместо одной громадной поленницы на крыше торчали островки из трёх поменьше. Отсюда Слуга брал дрова для растопки очага под бассейном.
        Неслышно ступая босыми ногами, перебежал за другую поленницу. Выглянул за угол и тут же увидел злоумышленника. Встав на четвереньки, он свесил голову вниз, пытаясь заглянуть в круглое окно моей комнаты, закрытое деревянными ставнями.
        Ночь была безлунная. Всполохи атмосферного электричества изредка освещали сцену, как огни далёких полицейских мигалок. И всё же я отметил, что задняя часть злоумышленника была весьма округлой и привлекательной.
        Это не злоумышленник! И даже не совсем злоумышленница…
        Опустив мочи-ку, я вышел из-за поленницы:
        - Ты чего здесь делаешь?
        45. Яжематери и яжеотцы
        Девушка поднялась с четверенек и развернулась. Лицо её закрыто чёрной маской, но по округлостям тела я давно узнал её. Наверное, из-за столь примечательных форм, этой девушке сложно сохранять инкогнито…
        - Ну, наконец-то, - сказала Нау.
        - Почему ты не вошла в дверь, как все люди?
        - Не хочу встречаться с мерзким старикашкой, который у тебя живёт.
        - Чего тебе надо?
        - Твоя жена рожает.
        - Я же просил не называть низкую моей женой.
        - У Джаны схватки.
        - Хочешь, чтобы я позвал целителя?
        - Целитель уже с нею. И он заверил, что ребёнок счастливо родится.
        - Вот и хорошо. Пусть рождается дальше.
        - Ты должен присутствовать при родах.
        - Для чего?
        - Сразу после родов ты отнесёшь ребёнка в храм, расположенный в Ветроломе Моваха.
        - Это мне ещё зачем?
        - Это не для тебя, а для младенца. Чтобы священник прочитал Пути его и растолковал первое равновесие.
        - Ну и несите сами? Я заплачу тебе за хлопоты.
        - При первом взгляде священника на Пути, грани и Линии младенца должны присутствовать родители. Это определит его дальнейшую жизнь.
        - Кто так сказал?
        - Священники.
        - Из храма забытого Моваха?
        - Ты хочешь отнести своего грязерожденного отпрыска в храм Двенадцати Тысяч Создателей?
        Я промолчал. Подозревал, что присутствие или отсутствие родителей не влияло на чтение Путей. Этот ритуальный предрассудок выгоден священникам.
        Этика Дениса Лаврова убеждала, что я должен позаботиться о ребёнке, но этика дивианского воина, первого старшего рода Саран, самого старшего в отряде и, наконец, уполномоченного помощника Совета Правителей подсказывали, что нужно держаться подальше от грязерожденного младенца, его матери и от самой Нау, для которой всё это было отчего-то важно. Важнее, чем мне.
        Я колебался, а Нау - нет.
        Она вытащила из-за поленницы вещевой мешок. Достала из него свёрнутый халат и чёрную деревянную маску, как у неё:
        - Переодевайся.
        - Зачем мне это тряпьё? У меня есть получше.
        - Тебя могут узнать по одежде. А этого халата у тебя никогда не было.
        - Зачем мне в храм? Танэ Пахау прочитает Пути, и растолкует равновесие.
        Нау поморщилась:
        - Фу, твой старик… он же верит в Движение Луны!
        - Ну и что?
        - Это гадкая ересь.
        - А Всенаправленный Ветер Мовах - не ересь?
        - Нет.
        - Священники сословия Помогающих Создателям не согласятся с тобой.
        - И грязь с ними. Мовах - единственное верное направление. Смирись с этим.
        - Ты знаешь, что за такое богохульство священники Двенадцати Тысяч Создателей утащат тебя в Прямой Путь?
        - Пусть попробуют.
        То, что Нау оказалась адепткой культа Моваха, не удивило. Удивило её настойчиво желание отвести меня на ветроломы. Да ещё и во всё чёрное оделась. И маску напялила. И не хотела, чтобы её увидел Танэ Пахау.
        - Сними маску, - попросил я.
        Нау выполнила просьбу.
        Я некоторое время пытливо всматривался в её круглые чёрные глаза. В них отразились электрические вспышки неба над Дивией.
        - Думаешь, завлекаю тебя в засаду? - догадалась она.
        - Я не самый последний человек на летающей тверди. И у меня есть враги.
        - На ветроломах всем до грязи, кто ты. И уж точно некому с тобой враждовать. А чтобы тебя не запомнили, я принесла чужую одежду и маску.
        Я развернул халат и понюхал.
        - Это чистая одежда, - обиделась Нау. - Только что у прачки взяла.
        Я закутался в халат, оказавшийся мне узким в плечах. Надел маску, Нау помогла закрепить ремешок на затылке. В довершение всего натянула мне на голову капюшон:
        - Вот видишь, тебе бояться нечего, никто не узнает.
        - Я не боюсь. Но не вижу пользы от моего присутствия на родах.
        Нау с сожалением ответила:
        - Не ценишь ты, Самиран, того, что Всенаправленный Ветер Мовах принёс тебе, согнав с Всеобщего Пути других прирождённых.
        - Не ценю, - согласился я.
        Нау расправила крылья и взлетела. Я шагнул к краю крыши:
        - Надо предупредить старика, что я улетел.
        Нау спикировала ко мне:
        - Не надо! Чем меньше людей знают, куда ты отправился, тем безопаснее для тебя.
        Я и на этот раз подчинился. И впрямь, чего мне бояться? Этой круглобёдрой красотки? Я славный воин, смогу постоять за себя.
        Взлетев, заметил:
        - Ты понимаешь, что твоё поведение подозрительно?
        - Чем же?
        - Всем. Особенно тем, что ты оказалась последовательницей ереси Моваха.
        - Наоборот: я раскрылась тебе из доверия.
        - Кто знает, вдруг вы так завлекаете людей, чтобы принести их в жертву своему богу?
        Нау задорно хохотнула:
        - Всенаправленный Ветер Мовах не требует человеческих жертв. Ну… по крайней мере, не сейчас.
        - Вот-вот.
        - Догоняй, - крикнула красотка и, шевельнув под халатом округлыми бёдрами, устремилась в ночное небо.
        - ? ?
        Как в прошлый раз, мы добрались до стены Одиннадцатого Кольца на наёмном акрабе. Потом отпустили его и полетели дальше сами.
        Как и в прошлый раз, я не смог уклониться от воздушного секса.
        Нау уверяла, что второй раз любовь в воздухе будет намного приятнее. Но всё произошло ровно так же, как и в первый. Точно так же хотелось завопить от ужаса, когда Нау, крепко обхватив меня ногами и руками, отключила крылья и потянула вниз, словно бетонный блок, привязанный к утопленнику.
        Непроглядную тьму вокруг нас прорезали вспышки атмосферного сияния, затруднявшие оценку высоты. Я не понимал, как высоко мы поднялись или как низко упали.
        Мне снова стоило больших трудов поддерживать рабочее состояние моего мужского достоинства и думать о партнёрше, а не о том, как гравитация размажет нас о летающую твердь.
        И точно так же, как в первый раз, я торопился поскорее закончить эту пытку любовью и смертью.
        Когда мы, обессиленные, приземлились на траву, Нау прошептала:
        - Вот видишь, уже намного лучше.
        - Да уж… - мрачно выдохнул я. - Лучше некуда.
        - Ты чем-то недоволен?
        - Скажи честно, ты… не можешь иначе?
        - О чём ты?
        - Ты не можешь возлежать с мужчиной по-простому, без кувырков на крыльях и постоянной угрозы смерти? Тебя только опасность возбуждает, да?
        Нау отстранилась от меня и начала собирать распущенные складки своего одеяния.
        - Может и так. А тебе-то что? Смирись с этим. А не нравится - не летай больше со мной.
        Я подобрал свой халат и маску, сорванные в порыве страсти то ли ветром, то ли девушкой.
        Мы пешком направились в сторону Ветролома Вознёсшихся. На этот раз зашли с другой стороны, где нет самодельных окон и причалов для небесных домов. Стена ветролома была чистой, такой, какой её задумали при строительстве. Теперь, как уполномоченный помощник, я знал, что городские власти присматривали за ветроломами, не позволяли местному населению наделать дырок и причалов во всех стенах.
        - Ты выбрал имя для ребёнка? - спросила вдруг Нау. И, не дожидаясь ответа, продолжила: - Говорят, храмовые герои могут подтолкнуть равновесие новорождённого так, что он не потеряет граней.
        - Говорят, или в самом деле могут?
        - Священник будет следить за гранями младенца, пока тот не войдёт в нужный возраст и не начнёт усваивать озарения.
        Как я понял, можно купить у храмового героя, то есть мастера священнических озарений, что-то вроде подписки на обслуживание.
        - А где взять храмового героя? - спросил я. - Ведь я не могу отнести ребёнка в храм Двенадцати Тысяч Создателей?
        - Храмовые герои есть не только у сбившихся с верного направления и поверивших в Двенадцать Тысяч Создателей, но и у последователей Моваха.
        - Ну, не знаю… - с безразличием ответил я.
        Нау возмутилась:
        - Неужели ты хочешь, чтобы твой потомок не удержал грани?
        Мне, честно говоря, не было никакого дела до потомка. Я считал его каким-то недоразумением. Не знаю, был ли я бездушным негодяем, или же просто не хотел переживать за младенца, который, как чаще всего бывало на Дивии, умрёт.
        - Ты ведь богатый? - сказала Нау.
        - Не очень, нет.
        - Всё равно ты должен купить своему потомку поддержку храмового героя.
        - Ты хлопочешь о моём ребёнке, как о своём.
        - Мне иногда и самой так кажется. Я часто думала, каково это - родить? И страшно, и интересно.
        - Ты так сильно хочешь родить?
        - И много раз родить.
        - Хм.
        - Но на летающей тверди можно возлежать много раз и с разными мужчинами, но их семя не даст всходов в женской утробе.
        Я не удержался от насмешки:
        - А ты пробовала зачать ребёнка не во время стремительного полёта вверх тормашками, а на спокойном ложе любви?
        - Чтобы ты знал, как только я достигла возраста, когда мужчины начали хотеть меня, я возлежала на многих ложах, но толку никакого.
        - Ясненько. Но ты же не прекратила попыток? Заодно и выгоду извлекаешь.
        - Надо же хоть что-то от вас получать. Смирись с этим.
        - Я знаю, что одна дивианская женщина родила двенадцать детей.
        - Кто эта славная мать? - воскликнула Нау с восхищением.
        - Тут важнее, кто этот славный отец.
        - Верно, - засмеялась Нау.
        - Я видел её изваяние в заброшенном саду Восьмого Кольца.
        Нау тряхнула головой:
        - Надо узнать кто она, и как её мужчина совершил столь славное дело целых двенадцать раз.
        - Могу показать тебе тот сад.
        Нау согласилась:
        - Кто знает, может, в полёте над её изваянием у меня получится забеременеть?
        Я отстранился:
        - Хотя, летика-ка туда без меня.
        - Не переживай, я найду с кем туда полететь.
        - Не сомневаюсь.
        - ? ?
        Стоны и отрывистое громкое дыхание Джаны я услышал ещё на подходе к воротам её клетки-квартиры. Нау постучала в ворота условным стуком, ей открыла девушка, судя по чепцу и одежде - помощница целителя.
        Я не стал заходить в квартиру, а только заглянул:
        Целитель - тощий старичок в набедренной повязке и в чём-то очень похожем на меховую жилетку, надетую на голое тело, сидел на корточках перед стопкой матрасов, на которых лежала Джана. Я успел поймать взгляд её вытаращенных глаз.
        Совершенно забыв о безопасности, Джана сбивчиво забормотала на ач-чийском молитву для счастливого рождения ребёнка. Просила великого Ач-Чи не отвратить ребёнка свой лик и прочее. Убеждала бога Ач-Чи, что вот он, отец ребёнка, и он защитит его от невзгод. Потом начала молиться змею по имени Див, что было совсем глупостью, так как Джана давно убедилась, что на Дивии нет никакого змея.
        Целитель и его помощница тактично сделали вид, что не слышали слов низкого языка.
        Нау хотела втолкнуть меня внутрь, но я упёрся:
        - Здесь подожду.
        Специально или нет, но Нау дала мне маску со свистулькой, которая искажала голос, превращая его в писк.
        - Роды проходят хорошо, - сказал целитель помощнице, но слова предназначались мне.
        Помощница кивнула и посмотрела прямо на меня:
        - Столь настойчиво ползущие на свет младенцы не умирают.
        Я не ответил им и закрыл врата.
        - ? ?
        Значит, вот оно как? Я всё же стану отцом. Хм. С другой стороны это неплохо. Славные рода давно не соревновались в роскоши, так как были примерно одинаково богаты, они тягались в количестве детей.
        Дети - настоящее богатство дивианцев. И это не преувеличение.
        Достаточно посмотреть на грустную жизнь Октула Ньери, у которого все жёны и дети остались в Ач-Чи. Бездетность влияла на карьеру: его постоянно назначали на работу послом у низких, даже если он не хотел. Ведь считалось, что его ничего не держало на Дивии.
        Никто не стремился с ним породниться. Хотя Октул отчаянно искал себе какую-нибудь жену. Но почему-то не находил. Так как он был уполномоченным помощником, то я не раз был свидетелем, как в дебатах оппоненты осаждали его презрительной фразой: «Да чего говорить с бездетным? Он же не поймёт ничего».
        На Дивии процветала диктатура «яжематерей» и « яжеотцов».
        Правда, моё отцовство имело недостаток. Мой первенец - грязерожденный. Его ждала судьба Пендека или Нау. Он вырастет на ветроломе в презрении и невежестве. Он не получит хорошего детского образования, а когда придёт в Дом Опыта, то подвергнется презрению и насмешкам.
        Странно: я не нашёл в себе нежных чувств к ребёнку, но переживал за его карьеру.
        Или же меня снова охватил азарт? Мне захотелось легализовать грязерожденного и дать ему имя Саран.
        Как это провернуть?
        При помощи Внутреннего Голоса я стал вспоминать, что знал о детях Дивии.
        Славные рода пышно отмечали свадьбы. Ведь это событие было больше политическим, чем семейным, хотя молодожёны нередко были братом и сестрой. Размахом праздников и многодневными пиршествами они мало отличались от некоторых малых народов из страны Дениса Лаврова. Разве что дивианцы не гоняли на акрабах, украшенных свадебными ленточками, и не палили в воздух из боевых озарений. На свадьбах славных воинов проводились показательные поединки жениха и невесты против тех, кто осмеливался бросить им вызов. Я на боевой свадьбе не бывал, но читал описания в скрижалях рода Патунга.
        А вот рождение потомка не отмечалось. Наоборот - хранилось в тайне, пока ребёнок не начинал ходить. Аномальная детская смертность убивала младенцев, и праздновать их рождение «раньше первого шага на Всеобщем Пути» не принято.
        Поэтому я ни разу не видел в центральных Кольцах матерей с младенцами. Даже мелких детей лет трёх-четырёх видел редко. Все они росли за заборами родовых дворцов, укрытые от невзгод окружающего мира, как маленькие Будды. Первые годы жизни Самирана тоже прошли в родовых дворцах Саран и Те-Танга, где он играл с братьями и сёстрами.
        Дивианских детей я видел только на ветроломах. Как положено бедноте из трущоб, они ходили, где хотели, играли на помойках падали с ветроломов, пропадали в открытых шахтах Нутра Дивии и калечились, скатываясь по бесконечным лестницам на стенах Колец.
        Рождение ребёнка славного или почти славного рода было тайной не для всех. Принимавшие роды целители прекрасно знали, у какой семьи сколько младенцев выжило, а сколько погибло.
        Когда ребёнок твёрдо вставал на ноги, считалось, что он выжил и зашагал по Всеобщему Пути наравне со всеми. Тогда родители приглашали в дом самых старших рода для празднования рождения нового дивианца. На этом празднике выбиралось имя для ребёнка. Тут же все запоминали, где находилась Дивия в этот момент и назначали младенцу поколение для рождения.
        В этот день воинские дети получали в дар оружие, обычно дорогие мочи-ки славных мастеров. Дети ремесленников - недоделанные родителями дорогие изделия, которые они должны завершить после обучения в Доме Опыта.
        Внутренний Голос напомнил, что дети целителей получали яркие кристаллы целительских озарений, который они позже использовали во время учёбы в Доме Опыта. Именно эти кристаллы «Унятия Крови» и болтались в сундуках Самирана.
        Эти ритуалы не несли ничего ценного для моего плана. А вот сокрытие ребёнка на первом году жизни - возможность для легализации. Правда, в моём доме на Восьмом Кольце такое вряд ли возможно, подлец-сосед услышит.
        Что если «подбросить» младенца кому-либо из Саран, чтобы воспитали его как своего? Конечно, это риск. Придётся всячески задабривать подсадных родителей. Владея тайной грязерожденного ребёнка, они обязательно начнут меня шантажировать.
        Надо наведаться в родовой дворец Саран и провести смотр кандидатов в родители.
        Решившись на это, я прислушался: стоны и дыхание Джаны затихли. Потом тишину прорезал писк, похожий на свистульку в моей маске.
        Врата открылись, высунулась Нау:
        - Я же говорила - мальчик.
        Убралась, и тут же снова высунулась, добавив важное уточнение:
        - Живой мальчик.
        Снова убралась и снова тут же появилась:
        - Спустись к подножию ветролома и разбуди погонщика. Отвезём младенца на Ветролом Моваха.
        Я беспрекословно подчинился, подумав: а стоило ли тащить только что родившегося в какой-то храм? Не эта ли беспечность - причина высокой детской смертности на Дивии? Но решил не критиковать Нау. Своей активностью девушка избавила меня от неудобств. Да ещё и поможет мне занять более прочное положение в иерархии Дивии.
        Если я, конечно, смогу легализовать Самирана младшего.
        46. Предназначение высшего и сорная трава на Всеобщем Пути
        Я и погонщик акраба ждали больше часа. Наконец к нам подошли Нау и Джана. Нау в чёрной маске, а Джана в окровавленном снизу халате.
        Обеими руками Нау держалась за ручки большой деревянной корзины. Джана, прихрамывая, тащила мешок, набитый пелёнками, и время от времени пыталась прикоснуться к корзине, но Нау твёрдо отпихивала её.
        Нау с неудовольствием оглядела дрянной экипаж и заспанного погонщика, от которого несло козьим вином. Погонщик рыгнул и горестно вздохнул, как бы соглашаясь: «Да, светлые господа, я очень плох, мне бы проспаться…»
        - Время позднее, никого лучше не нашёл, - оправдался я. И тут же возмутился: чего мне перед нею оправдываться?
        Не отпуская корзины, Нау заняла единственное место в акрабе, закрытое от ветра рассохшимися деревянными щитами. Джана затолкала мешок в багажное отделение и забегала вокруг экипажа, как собака, подозревавшая, что хозяева собирались уехать на дачу без неё. Наконец низкая нашла свободное место у ног Нау и затихла
        Да уж, а сколько было у Нау разговоров о равенстве низких и высших.
        - Он точно живой? - спросил я, показывая на корзинку.
        - Живой.
        - А чего молчит?
        - Наелся и спит.
        Я сел рядом с погонщиком. Место неподобающее моему статусу, но так как я в маске, то можно пренебречь приличиями.
        - На Ветролом Моваха, - приказала Нау.
        - Будет сделано, Нау, - икнул погонщик. И тут же спохватился, ведь она была в маске, называть её имя нельзя. - Непременно летим, совершенно незнакомая госпожа.
        - Болван, - ответила девушка и сняла маску.
        Погонщик положил дрожащие от пьянства руки на истёртую панель управления. Громыхнув железом и досками, экипаж подпрыгнул в воздух.
        - ? ?
        На Ветроломе Моваха я не был с того времени, как помогал небесным стражникам в облаве на извращенцев. В ту ночь мы наткнулись на нелегальных сборщиков грибной муки, а потом на грязных колдунов и озарённого гракка, прилетевших на каменной башне.
        Я рассказал об этом Нау, не забыв упомянуть, как я героически спас украденную низкими девушку и захватил башенный акраб, что стало моим первым подвигом во славу Дивии.
        - И что? - пожала она плечами. - Я и так знаю, что ты славный воин.
        - Храм расположен в этом ветроломе.
        - На что ты намекаешь?
        - Ты считаешь низких равными нам людьми. Притон извращенцев, любящих присунуть неприкрытым служанкам, расположен здесь же. Сплошные совпадения!
        - Всенаправленный Ветер Мовах не имеет никакого отношения к перечисленным тобою глупостям. Ветролом большой, мы не причастны к тому, что происходит в его других местах.
        Я процитировал Нау её слова, сказанные низким охотникам в той деревне, где Ваен Миас устроил сафари:
        - «Война между землёй и небом - это обман. Мы должны взяться за руки и вместе станцевать танец мира назло нашим злым правителям».
        - Я всё сказала верно. Низкие не поняли верности моих слов. Но в том не их вина, а наша.
        - Значит, Мовах не различает низких и прирождённых жителей?
        - Конечно, различает! - горячо ответила Нау. - Предназначение высшего - вести низшего за собой.
        - Ага.
        - Для того Мовах присылает нам свои грани и озарения, чтобы мы вели низких не как слуг, не как рабов, а как заблудших, упавших в грязь младших братьев и сестёр.
        - Так-так.
        - Мы должны поднимать их до себя, а не втаптывать в грязь. Мы предназначены руководить низшими, а не погонять их как животных.
        Высказывая всё это, Нау не замечала, что время от времени больно пинала сжавшуюся у её ног Джану.
        - Но разве сейчас мы не руководим низкими царствами?
        - Нет. То есть да. Но Совет Правителей слушает заблудших в Двенадцати Тысячах Создателей.
        - Правители неправильно правят?
        - Они ведут Дивию не туда.
        - И только верующие в Моваха знают, как нужно правильно?
        - Любое из направлений Моваха - истинное. Но не любое - полезное для Дивии. И мы не боимся говорить об этом.
        - Не боитесь? Вот почему ваш храм находится в заброшенном ветроломе, где собираются бандиты и извращенцы.
        Нау почуяла, что я иронизировал и нахмурилась:
        - Если хочешь узнать больше о Всенаправленном Мовахе и его учении, стань его последователем и тебе откроются все направления.
        - Вот мы и на месте госпожа, - объявил возница. Мы и без него видели громаду Ветролома Моваха, заслонившую ночное небо.
        Ветролом считался необитаемым, хотя размер его клеток вполне подходил для жизни. Вероятно, сказалось дурное соседство с контрабандистами, извращенцами, сборщиками грибной муки и храмом божества, не приветствуемого правоверной дивианской церковью.
        Мы приземлились недалеко от закрытой ветками входной арки. Я расплатился и отпустил погонщика. Нау передала корзину с младенцем матери, подошла к зарослям и уверенно дёрнула нужные ветки: стволы растения-двери раздвинулись, открылся круглый проход внутрь ветролома.
        Я вспомнил, что в ночь облавы нами командовал небесный стражник… («Его звали Ашур, - напомнил Внутренний Голос»)… Ашур решил, что вход закрыли извращенцы. Оказывается, это сделали адепты Моваха. С точки зрения правоверного дивианца - тоже извращенцы.
        Нау потребовала корзину с младенцем обратно. Джана не подчинилась. Нау бесцеремонно вырвала корзину из слабых рук Джаны:
        - Дура, у меня ему будет лучше.
        - Да, госпожа, - вздохнула Джана.
        - Самиран, иди за мной, - приказала Нау. - А ты - свети.
        Джана извлекла из мешка с пелёнками светильник и включила. И тут же взвизгнула и выронила его - вход в ветролом перегородила группа одетых в доспехи и шлемы людей. Кусты позади нас зашуршали и оттуда вышли ещё несколько воинов, державших наготове копья и мочи-ки.
        - ? ?
        Я до последней секунды надеялся, что эти люди - делегация из храма Моваха, вышедшая нас встречать. А вооружились, чтобы охранять от неприятностей по дороге. К сожалению, эти люди сами оказались неприятностями.
        Я насчитал двенадцать человек. На доспехах нет никаких знаков принадлежности. У всех на лицах маски. С оружием обращались профессионально, то есть не мотали почём зря, а держали так, чтобы применить в любой момент. Не иначе как наёмники.
        Если честно, я растерялся. Что мне делать? Готовиться к драке? И если да, то как мне завалить двенадцать готовых к битве воинов?
        Я ещё раз осмотрелся, отыскивая Путь для побега. Но наши враги хорошо подготовились, устроили засаду в таком месте, откуда бежать нельзя. Можно попробовать улететь. Хотя, я уверен, враги предусмотрели это.
        - Кто вы такие? - закричала на них Нау. - Дайте нам пройти.
        Ни на вопрос, ни на просьбу никто не отреагировал.
        - Вы знаете кто я? Если нет, то напоминаю, я - Нау с Ветролома Вознёсшихся. Слышали? Если не хотите неприятностей, дайте нам пройти.
        Вперёд вышел самый рослый воин. Искажённым маской голосом потребовал:
        - Я не знаю, кто ты, красотка, но ты можешь идти. - Концом мочи-ки воин показал на меня. - Нам нужен он и его грязерожденный.
        - Какой ещё грязерожденный? - уверенно заверещала Нау. - Тут нет таких. Я несу своего ребёнка в храм. А этот… это мой муж и челядинка.
        - Не ври, Нау с Ветролома Вознёсшихся. Ребёнок рождён от человека, который стоит перед нами, трусливо скрыв лицо, и от низкой, стоящей перед нами, бесстыже не покрыв лица.
        - Шлёпать языком ты горазд, - похвалила Нау. - Славно разговариваешь.
        - Зачавший грязерожденного предстанет пред судом Прямого Пути, - заявил предводитель. - Я всё сказал.
        - А вы кто такие, чтобы осуждать и хватать меня? - наконец подал я голос. - Вы не стражники.
        Чёртова маска исказила голос до трусливого писка, вызвав хохот соперников.
        - Не нужно быть стражником, чтобы защищать чистоту Всеобщего Пути от сорной травы, - сказал предводитель. - Это долг каждого, даже наёмника.
        Нау встала рядом. Прижав к груди корзинку с младенцем, легонько подтолкнула меня локтем. Мол, готовься взлететь. Я ткнул в ответ, пытаясь донести мысль, что лететь ни в коем случае нельзя. Так нас убьют ещё быстрее.
        - Мы идём в храм, уважаемый, - сказал я больше для Нау, чем для врага.
        - Тогда, грязелюб, я сниму с тебя маску силой!
        - В последний раз предупреждаю, - сказал Нау. - Дайте нам пройти, или пожалеете. За меня вступится весь Ветролом Вознёсшихся.
        - А я в первый и последний раз предлагаю твоему грязелюбу пойти с нами в Прямой Путь. За нас никому не нужно вступаться, ибо мы соблюдаем чистоту и славу Дивии. Снимай маску, Самиран из рода Саран.
        Как только предводитель произнёс моё имя, один из наёмников, стоявший за его спиной, вздрогнул.
        - Слышал, Самиран? - продолжил предводитель. - Я знаю, кто ты. Или ты идёшь с нами и отвечаешь пред Обвинением и Правдой, или мы убьём тебя. Прямой Путь не осудит нас за убийство грязеложца, скрывшего лицо.
        Я лихорадочно прокручивал варианты: не согласиться ли? Не пойти ли с ними, а потом сбежать? Но, скорее всего, меня обездвижат «Подавлением Света» и свяжут. Да и предстать перед Обвинением и Правдой с такими уликами - это неизбежно проиграть. И всё равно быть убитым через сбрасывание в грязь.
        - А кто меня обвиняет?
        - В Прямом Пути узнаешь.
        Я решился драться до конца. Если оторвусь от врагов хотя бы на пару минут, например, спрячусь в одной из клеток ветролома, то успею надеть доспехи и вооружиться. Но даже с доспехами и оружием - битва против двенадцати опытных воинов это просто вариант мучительной смерти.
        Ох, уж этот Ветролом Моваха! Второй раз тут со мною случаются какие-то непредвиденные неприятности.
        Подмога пришла с наиболее неожиданной стороны: один из соперников покинул строй и быстро подошёл ко мне. Сорвал с себя маску:
        - Клянусь тебе, Самиран я не знал, что мы нападём на тебя! Старший крыла предложил мне работу и я не смог отказать.
        Это был Резкий Коготь. Его выступление удивило товарищей не меньше меня. Резкий Коготь продолжил:
        - Братья по крылу, обращаюсь к вам. Самиран из рода Саран - это второй старший всего воинства Дивии. Кроме того - он уполномоченный помощник Совета Правителей! Подумайте, достаточно ли вам заплатили за убийство столь важного и словного человека?
        - Недостаточно, - согласился один из наёмников. - За убийство второго старшего воинства мне должны десять сундуков жирного золота, а не две шкатулки граней!
        - А теперь подумайте, какова будет расплата за такое преступление, - сказал Резкий Коготь.
        - Хватит болтать! - заорал на них предводитель. - Хватайте Самирана живым, если не хотите убивать. Я сам его убью.
        Но наёмники всё ещё проявляли нерешительность.
        Тогда я снял маску и сказал:
        - Все, кто достаточно разумен, чтобы не совершать преступления, могут идти. Кроме того, я предлагаю тройную цену за охрану меня, сверх той, что заплатили вам мои враги.
        Попытка хорошая, но дерзкая перекупка наёмников прямо на поле боя бывает только в байках. Лишь один наёмник перешёл на мою сторону, при этом потребовал ушестерить сумму.
        Ещё трое убрали оружие и, сказав: «Да ну вас к грязи с такими делами» - ушли прочь.
        Ещё один сказал:
        - Резкий Коготь, после того, что ты только что совершил, ты не вернёшься в родное гнездо.
        - Я давно смирился с этим.
        - Тогда смирись и с тем, что я убью тебя и принесу твою голову старшему.
        - А вот это мы ещё посмотрим, Кровавый Вихрь…
        - Болваны, мерзкие наёмники! - прервал их предводитель. - Делайте свою работу, ублюдки.
        Замахнувшись мочи-кой, предводитель ринулся на меня. Перекупленный наёмник перехватил его удар, а Резкий Коготь навёл перед нами «Стену Воздуха».
        Завизжала Нау. К счастью, её крик донёсся откуда-то со стороны и немного сверху. Всё-таки улетела и унесла младенца?
        Потом мои уши заложило от «Удара Грома», которым атаковавшие сбили «Стену Воздуха». У меня сама собою сработала «Живая Молния». Хватило на себя и на двух союзников.
        Воспользовавшись секундным перерывом, я ринулся на «Проворстве Молнии» во входную арку Ветролома Моваха.
        Внутренний Голос напомнил мне направление к ближайшей клетке. По его подсказке я взлетел вверх и, не глядя и не разбирая в темноте, где я и что вокруг, отлетел влево.
        - ? ?
        Клетка была крохотной, но места хватило, чтобы выбросить из «Тайника Света» доспехи и оружие. Молниеносно, как нас тренировали, начал надевать их, завязывая поддерживающие ремешки узлами, вместо того, чтобы тщательно эти ремешки подгонять и застёгивать. Если выживу, то доспехи можно снять, только разрезав ремни.
        Кажется, я побил собственный рекорд и оделся за сорок секунд. Все части доспехов сидели крайне неудобно, к тому же под ними нет озарённой обмотки, только скомканный халат. Но лучше, чем ничего. В завершение я надел маску со свистулькой. Всё же какая-никакая защита для лица, ведь шлем у моего набора доспехов был открытый.
        На сорок первой секунде допустил позорную мысль: а не сбежать ли? Ну её к грязи, эту Нау и ребёнка? На сорок второй секунде покинул клетку и ринулся в битву.
        Мой наёмник уже стоял на одном колене и признавался, что нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильным воином. Каков хитрец: потребовал от меня кучу денег за охрану, а при первом же ранении - сдался!
        Резкий Коготь бился честно: его доспехи смяты ударами грома, поломанная мочи-ка валялась на земле. Он призвал тучу орлов. Противники вызвали своих орлов. Над нашими головами засверкали взрывы, куски разбитых призрачных птиц посыпались, как конфетти.
        Я сосредоточил молнии на рослом воине и дал залп. Часть разрядов перехватили орлы, часть отклонилась, всего три попали в цель. Этого недостаточно, чтобы нанести рослому силачу увечья. В ответ этот гад испустил ослепительное свечение «Ярости Солнца». Косо надетые доспехи опали с меня, как осенние листья, но до тела свечение не добралось - его нейтрализовали доспехи и «Живая Молния». Маска на лице тоже странным образом уцелела, вероятно, защищена от таких ударов.
        Обмен озарениями занял половину секунды, во вторую половину я уже был рядом с врагом - наши мочи-ки скрестились. «Тяжёлый Удар» врага оказался сильнее - меня отбросило назад, я еле успел парировать второй удар. Третий удар парировать не стал, вместо этого согнулся и, выхватив из ножен кинжал, кинулся под врага.
        Кинжал пробил бронированную пластину на животе противника, но безрезультатно ткнулся в тело: острие задержала озарённая ткань и «Телесная Крепость». В ответ мне в лицо прилетел мощный удар коленом. Маска треснула, её края и осколки впились в мои щёки и лоб. Один осколок - я это ясно почувствовал - вошёл в мою левую глазницу под нижним веком.
        Не знаю, каким образом, но я устоял. Не стал отходить от врага, наоборот - навалился на него и сбил с ног. Отбросив мочи-ку, обхватил обеими руками его мощную шею, покрытую металлическим воротником, защищавшим горло. Усилившись «Тяжёлым Ударом» до предела, кувыркнулся и перебросил противника через себя. Извернувшись, я подхватил с земли мочи-ку и ударил ею по открытому животу, в котором ещё торчал бесполезный кинжал.
        Удар, усиленный кристаллом из гнезда мочи-ки, пришёлся по рукоятке кинжала. Пробив озарённую ткань и «Телесную Крепость», кинжал полностью погрузился в тело, как гвоздь, вбитый ударом молотка.
        Но на воина это не произвело заметного эффекта. Значит, он под воздействием «Живой Молнии» или целительских кристаллов в доспехах.
        Он резво вскочил на ноги и, не обращая внимания на хлеставшую из раны кровь, атаковал меня мочи-кой, за которой тянулся огненный след озарения.
        Этот удар разрубил бы меня напополам и прожарил половинки, как того оленя на пире у Патунга… но сами собой сработали «Крылья Ветра» и проволокли меня по земле, чем спасли от смерти - острый конец мочи-ки просвистел у моего носа, обдав жаром. Кровь из порезанного лица заливала глаза, я не различал, где я и где противники.
        На этот раз позорная мысль заполонила разум - пора бежать!
        Лететь!
        Снова расправил крылья, но не подскочил и на пару метров - «Порыв Ветра», насланный одним из наёмников, швырнул меня обратно. Крылья потухли. Следом на меня накатил вихрь и придавил к земле. Второй вихрь, как живое существо, вцепился в руку и вырвал из неё мочи-ку. С печальным звоном оружие улетело куда-то вверх и затерялось в клетках ветролома.
        Я лежал, уткнувшись лицом в землю.
        Чтобы сбросить с себя давление, вкинул оставшуюся толщину линий в «Тяжёлый Удар» и напряг мышцы. Смог лишь отодвинуть вихрь, теперь он давил не на спину, а сместился в область поясницы. Обидно, что у меня в шкатулке хранился яркий и дорогущий кристалл «Взрыва Воздуха», способного ослабить почти любые «Порывы Ветра». Но враг контролировал мои движения, не давая шевелить руками.
        Я крикнул:
        - Нет позора в том…
        Но крик потонул в свисте вихрей. Даже если бы враг и хотел моей капитуляции - не услышал бы.
        По правилам воинской науки придавленного вихрем противника, добивали оружием - это наиболее эффективно, так как вихрь ослабил бы боевые озарения. Странно, что победитель медлил. Не мог же один Резкий Коготь сражаться с семью противниками?
        Давивший на меня вихрь вдруг хлопнул и распался на десятки маленьких смерчей из земли и сухой травы, которые разбежались в стороны, как танцующие вальс пары. Я откатился и вскочил на ноги.
        Резкий Коготь был жив и сражался с тем наёмником, который пообещал принести его голову старшему крыла. Правда рядом с ним бились ещё с десяток человек - какие-то незнакомые мужчины и женщины, одетые в одинаковые тёмно-синие халаты и остроконечные шапки, похожие на будёновки.
        Эти неожиданные помощники были без оружия, и атаковали искусно выстроенными «Порывами Ветра». Наёмников кидало и швыряло во все стороны, как полиэтиленовые пакеты в грозу. Они уже не думали о победе, а только орали: «Нет позора…» Но наши загадочные союзники невозмутимо продолжили швырять их об землю и стены ветролома до тех пор, пока враги не замолчали, потеряв сознание.
        Рослый воин держался и не просил пощады. Окружив себя «Стеной Воздуха», пытался поразить воинов в остроконечных шапках «Яростью Солнца». Ему удалось достать двоих: халаты и шапки на них истлели, а обнажившиеся тела, не закрытые озарённой тканью, покрылись ожогами и волдырями.
        Одна женщина в остроконечной шапке склонилась над ранеными и начала возвращать их к жизни. Остальные, не сбавляя темпа, включили небольшие «Крылья Ветра» и разлетелись, отвлекая хвосты солнечной ярости на себя. При этом продолжали хлестать рослого предводителя «Порывами Ветра». А ведь я по себе знал, что «Крылья Ветра» плохо работали в паре с озарениями, использующими воздух! Но воины в остроконечных шапках без усилий лавировали в сотне разнонаправленных потоков ветра, которые сами же и подняли.
        «Стена Воздуха», защищавшая рослого воина, развалилась. Сразу несколько вихрей придавили его к земле, совсем как недавно меня. Он молча копошился, пытаясь сбросить давление.
        Наёмник, дравшийся с Резким Когтем, перестал сопротивляться и сказал, что нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильным воином. Резкий Коготь убрал оружие и важно кивнул, принимая поражение. Отобрал у противника мочи-ку в качестве расплаты за ущерб и сказал:
        - Можешь идти. И передай старшему, что я окончательно выпал из родного гнезда.
        - Тебе некуда бежать с тверди, отщепенец.
        Резкий Коготь не ответил и отвернулся.
        Побеждённый наёмник, не оглядываясь, зашагал прочь и скоро скрылся в кустах.
        Мой второй наёмник, который сдался, притворился страшно раненным и, комично хромая, подошёл ко мне:
        - Пожалуй, я тоже вернусь в гнездо. Не забудь, уважаемый, ты должен мне шесть шкатулок золота.
        - Через два дня приходи во дворец Саран.
        - Зачем ждать два дня? - быстро сказал наёмник. - Я могу завтра прилететь.
        - Вроде бы ты был так сильно ранен, что пришлось склонить голову?
        - Да…
        - Ну вот. Выздоравливай.
        - Я превозмогу боль и заберу все шесть шкатулок завтра.
        - Не шесть, а три.
        - Но мы договорились…
        - Мы договорились, что ты будешь охранять меня, а не свою склонённую голову.
        - Есть правда в твоих словах, - согласился наёмник. - Ладно, так уж и быть.
        Он расправил огромные чёрные крылья и стремительно улетел. Вот же гад. Раз способен летать, то он не только не ранен, но и не потратил много Линий на битву! Хотя, почему гад? Наоборот - умнее своих товарищей, заработал больше их.
        Я подобрал чьё-то копьё. Проверил его гнёзда - пусто, все кристаллы использованы в битве. Приняв защитную стойку, замер в ожидании.
        Что ещё за спасители в будёновках? Им чего надо?
        47. Рука с кинжалом и рука без сердца
        Долго я не простоял. Полученные ранения и потеря крови вынудили меня лечь на землю и отложить копьё. Ко мне подлетела целительница в остроконечной шапке и жестом попросила разрешения прикоснуться. Потом обхватила мою голову прохладными ладонями и применила стандартный набор целителя: «Мягкие Руки» и «Унятие Крови».
        Лечение не заняло много времени. Целительница провела грубую «починку» моего тела - соединила разорванную плоть, слепила поломанные кости и восстановила глаз, который, впрочем, ничего не видел. Вдобавок у меня нестерпимо болела левая ключица, хотя целительница устранила все переломы.
        - Почему-то болит, - сказал я.
        Целительница ещё раз внимательно ощупала ключицу и энергично покрутила головой.
        - Что это значит?
        Целительница воздела руки к небу и закатила глаза.
        - Почему вы не разговариваете? Обет молчания дали, что ли?
        Целительница согласно закивала.
        - А что с моей ключицей?
        Целительница с состраданием провела ладонью над больным местом, но не прикоснулась и резко отдёрнула руку, словно не могла ничего поделать.
        - «Незаживающая Рана»? - догадался вдруг я.
        Целительница энергично закивала.
        Этого ещё не хватало. У меня уже третья «Незаживающая Рана». Пока что они не приносили беспокойства, но это подлое ранение имело накопительный эффект. Однажды раны дадут о себе знать… Но пока что мой молодой организм справлялся с ними.
        Так же безмолвно целительница покачала головой и показала пальцем на свой глаз, что означало: для этого ранения мне нужно посетить более искусного целителя, чем она.
        Завершив исцеление «Обновлением Крови», она перепорхнула к одному из наёмников, сильно пострадавшему от бросков о стену Ветролома. Другие наёмники понуро сидели и лежали на земле. Кто мог ходить, собрали разбросанное оружие и снаряжение.
        Резкий Коготь хотел помочь бывшим товарищам, но они сварливо отогнали его:
        - Сгинь, отщепенец.
        Над моей головой зашелестела одежда - рядом опустилась Нау. Корзины с ребёнком при ней нет.
        - Убейте их всех! - закричала она, показывая на наёмников.
        Но люди в остроконечных шапках не обратили на неё внимания.
        - Тогда этого здоровяка убейте хотя бы! - она показала пальцем на прижатого к земле воина.
        Немолодой мужчина с седой бородой ответил:
        - Никого мы убивать не будем, сестра. Мы предотвратили оскорбительную брань возле храма. Наше предназначение выполнено, ветер несёт нас дальше.
        После его слов все люди в остроконечных шапках подхватили под руки своих раненых. Стремительно взлетели вертикально вверх и пропали в ночной темноте.
        - Кто они? - спросил я.
        - Служители Моваха, - ответила Нау. - Я позвала их.
        - Неплохо они обращаются с «Порывом Ветра».
        - У служителей есть «Порыв Ветра», какой не найдёшь у славных воинов. Когда я стану одной из них, мне раскроют секрет «Крыльев Разнонаправленного Ветра». Это самые лучшие крылья. Ни у кого таких нет.
        - Видел похожие у танцоров, - заметил я.
        - У них хуже.
        - Если «Крылья Разнонаправленного Ветра» - скрытое озарение служителей Моваха, то зачем ты произнесла его название?
        - Тебе можно знать. Ты ведь тоже теперь захочешь служить Моваху, да?
        - Нет.
        Нау беспечно тряхнула головой:
        - Когда ты узнаешь, что есть истинная вера, то сразу же прилетишь к Разнонаправленному.
        Вихрь, давивший на рослого воина, исчез. Над ним встал Резкий Коготь и, применив кристалл, навёл «Подавление Света». Воина окутали световые обручи, а по стону, вырвавшемуся из-под маски пленника, можно понять, что его Линии резко опустошились.
        - Надо решить, что с ним делать, - сказал я.
        - Убить, - заявила Нау. - Убей его, Самиран, ведь он хотел убить тебя и меня.
        - Вообще-то он тебя отпустил, - заметил я. - А меня хотел доставить в Прямой Путь.
        - Где тебя сбросили бы в грязь, - ответила Нау.
        Тут я всполошился:
        - Постойте, а где Джана?
        - Та низкая, которая была с вами? - спросил Резкий Коготь. - Вон она.
        Он показал на месиво из земли и травы, блестевшее каплями крови. Только по вплетённым в месиво обрывкам ткани можно узнать халат Снежаны.
        - Попала сразу под «Порыв Ветра», «Удар Грома» и «Ярость Солнца», - пояснил Резкий Коготь.
        - Бедняжка, - без слёз всхлипнула Нау. - Не успела увидеть первые шаги своего сына на Всеобщем Пути. И хуже всего - не успела послужить Всенаправленному.
        Впервые при мысли о Снежане у меня дрогнуло сердце: любовь ко мне завела её на Дивию и погубила.
        Можно утешаться, что низкие верили, что смерть на Дивии - это гарантированное перерождение в её жителя.
        - ? ?
        Я подошёл к поверженному противнику и стащил с него маску. Не удивился, узнав Вишала Кохуру. Ох уж этот незадачливый отпрыск славного рода!
        Я присел на корточки:
        - Ну, рассказывай. Тебя прислали твои старшие?
        - Упади в грязь, Самиран, и захлебнись.
        - Это я ещё успею. Значит, ты сколотил банду наёмников, чтобы подло убить меня? Второго старшего воинства Дивии?
        - Да хоть первого. Ты - гряземес.
        Самоуверенность Вишала взбесила.
        - Ты напал на меня, ты проиграл, но уверен, что я тебя отпущу?
        - Нет позора в том, чтобы склонить голову перед более сильным воином.
        - Но ведь я невежественный грязелюб…
        - Гряземес, - презрительно поправил меня Вишал.
        - Почему ты уверен, что я буду соблюдать воинскую честь? Думаешь, склонил голову - и свободен? Думаешь, жить дальше?
        - Если вернёшь оружие, я продолжу поединок и сокрушу тебя в бою. Или умру.
        - Как истинный гряземес, я отказываюсь. Мне надоело воевать с тобой. Мне проще, чтобы ты умер сейчас.
        - Убей его, - вмешалась Нау. - Он знает о твоём ребёнке.
        Я повернулся к Нау:
        - Ты хочешь его убить?
        - Да. Иначе он пойдёт в Прямой Путь и донесёт на тебя.
        Я наклонился к Вишалу и вынул из его живота кинжал. Пришлось приложить усилие, он плотно вошёл в тело. Клинок даже искривился. Из раны полилась кровь, забрызгав ноги Нау. Девушка взвизгнула и брезгливо отскочила.
        Я протянул ей сочащийся кровью кинжал:
        - Убивай.
        - Я? - ужаснулась Нау.
        - Вишал окутан «Подавлением Света», он ничего тебе не сделает.
        - Но я… я не знаю как.
        Я снова склонился над Вишалом и снял с его шеи металлический воротник.
        - Тыкай острым концом в горло. Вот сюда примерно.
        Нау посмотрела на кинжал и отвернулась. По её телу прокатилась судорога тошноты.
        Вишал захохотал и плюнул в Нау розовым сгустком. Девушка снова взвизгнула и, оттирая кровавую слюну рукавом халата, отлетела далеко в сторону.
        - Что, Самиран, твои сообщники-грязелюбы не смеют поднять руку на славного воина?
        - Ты не славный воин, - заметил я. - Я побеждал тебя столько раз, что лень просить Внутренний Голос, чтобы напомнил сколько.
        - Хе-хе, может быть. Может быть. А помнишь, как ты, гряземес, обмочился и ползал по плитам моего родового дворца и умолял убить тебя?
        - Помню.
        - А знаешь, кто надоумил моего дядю, чтобы тебе отрезали естество? Это был я! Я придумал. И я был прав. Надо отрезать твой стручок, чтобы не плодил грязь на чистоте летающей тверди.
        - А этого я не знал.
        - Кончай жалкое представление и отпусти меня. Или беги в свой мерзкий храм. «Подавление Света» скорой растает и я вернусь домой.
        - Нет, Вишал.
        - Ты что, гряземес, убьёшь меня, когда я связан?
        - Ага.
        Я зачем-то обтёр кровавый кинжал об одежду Вишала и обхватил рукоятку.
        Вишал не испугался. Или хорошо скрыл это. Он снова захохотал, а потом закашлял кровью:
        - Ой, умора. Позорный гряземес испугался поединка со славным воином и решил убить его, как трусливый гряземес. Потому что ты… ты… гряземес ты.
        Вишал никогда не был силён в словесных перепалках, поэтому и зациклился на «гряземесе».
        Я занёс кинжал. И воткнул бы его в то место, которое недавно советовал Нау, но мою руку перехватил Резкий Коготь:
        - Прости, что прикоснулся без разрешения. Но нельзя убивать беззащитного прирождённого жителя. Ты испортишь своё Моральное Право.
        - Ты предлагаешь, чтобы я устроил с ним поединок?
        - Зачем убивать самому, когда есть я.
        - Ты хочешь, чтобы я тебя нанял? - догадался я.
        - Э, нет. С этим покончено. Сбежав из родного гнезда, я перестал быть наёмником.
        - И кто ты теперь?
        - Тот, кто необходим любому высокоморальному уполномоченному помощнику и славному жителю, уверенно шагающему по Всеобщему Пути к славе и свету.
        - Гм. А поточнее?
        Но редко какой дивианец отказывался от хорошей метафоры.
        - Я буду твоей рукой с кинжалом, - пояснил Резкий Коготь. - Буду убивать беззащитных вместо тебя.
        Это предложение озадачило Вишала Кохуру. Он заворочался и застонал, пытаясь сбросить путы «Подавления Света».
        Резкий Коготь продолжил, удерживая мою руку:
        - Даже если ты предстанешь перед судом Прямого Пути и подвергнешься сравнению Обвинения и Правды, тебя не обвинят в убийстве прирождённого жителя Дивии, потому что правда будет такая: убийца - это я.
        Я расслабил пальцы. Покрытый кровью кинжал скользнул в ладонь Резкого Когтя.
        - Сколько золота хочешь за услугу?
        - Столько, столько получает воин твоего отряда.
        На этот раз я сразу считал метафору:
        - Ты хочешь в мой отряд?
        - Таково моё условие.
        Вместо ответа я снова склонился над Вишалом и отыскал под его разбитыми доспехами знак воинской принадлежности.
        - Это расплата за ущерб, - объявил я и содрал знак.
        - Постой, - прошептал Вишал. - Так нельзя. Давай условимся…
        Я повернулся к Резкому Когтю:
        - Да, давай условимся, что он умрёт так, чтобы ни один целитель не вернул его к жизни?
        - Обижаешь, самый старший. Меня учили этому с детства.
        - ? ?
        Я и Нау молча шагали внутри Ветролома Моваха. Иногда вспархивали на верхние ярусы и петляли между балками.
        О Вишале Кохуру не говорили, но я о нём думал.
        Скорее всего, Вишал Кохуру снова действовал без ведома своих старших. Он хотел победоносно втащить меня в Прямой Путь, где меня обвинили бы в грязеложестве, а заодно и обнаружили бы моё демоническое число граней. Меня сбросили бы в грязь, а Вишал стал бы героем, раскрывшим грязного демона.
        Для осуществления этого плана, собрал отряд наёмников. Ведь его отряда больше не существовало.
        Но было одно сомнение в моей догадке: как Вишал узнал, что у меня есть грязерожденный ребёнок? О Снежане знали очень немногие. Кто проговорился?
        И вообще, быть может, я зря убил его?
        Даже захотелось, чтобы Резкий Коготь как-нибудь обманул меня, как-нибудь договорился с Вишалом и отпустил его. Но тут же одёрнул себя: если Вишал будет жить, то умру я. Да и Резкий Коготь навряд ли станет обманывать своего нового старшего. Наверняка он уже нашинковал Вишала в безжизненную биомассу.
        Теперь ещё этот Резкий Коготь. Можно ли ему доверять? Чего он вообще так резко переметнулся ко мне? Уж не для того ли, чтобы войти в доверие и потом подло ударить когтем? Или он на самом деле осознал, что я славный воин, который несколько раз поступил с ним великодушно? Что лучше служить мне, чем враждовать?
        Из прошлых столкновений с Резким Когтем я сделал вывод, что парень не трус, но и не помешанный на чести благородный воин, готовый умереть в славной битве. Он хотел жить. А участие в моём отряде - защита от недругов из бывшего гнезда. Тем более, что отрядом командовал второй старший воинства Дивии. Престиж, как ни крути. Мало какие охотники осмелятся открыто напасть на воина такого отряда. Ну а в подлых атаках Резкий Коготь и сам силён. Знает, как защищаться.
        Мои мысли перескочили на ребёнка: чёрт знает что из-за него произошло! Если не найду способ легализовать маленького Ваена, он станет угрозой моему благополучию, хотя должен наоборот - стать поддержкой на Всеобщем Пути.
        Я резко остановился и схватил Нау за плечо.
        - Нау, - сказал я, - давай поженимся?
        - Что сделаем? - переспросила девушка, хотя всё прекрасно слышала.
        - Будь моей женой, а этот грязерожденный - нашим сыном.
        Нау криво усмехнулась:
        - А разве ты не должен выбрать себе знатную жену?
        - Должен. Но ты тоже ничего. И я всегда могу взять вторую жену, познатнее тебя.
        Нау усмехнулась ещё кривее:
        - После меня к тебе не пойдёт ни одна знатная девка.
        - Ну, ей же хуже.
        Нау покачала головой:
        - Не знаю, не знаю… Я никогда не гналась за знатными.
        - Ага, ты гналась за богатыми?
        - Если честно, ты, Самиран, так себе муж. В постели… то есть в небе не умеешь возлежать. Боишься. А я привыкла к свободе. Я сама по себе Нау.
        - Обещаю, что буду покладистым мужем. Возлежи с кем хочешь. Главное скрывай свои небесные оргии, как это делают остальные достойные женщины Дивии. Ну и от меня не требуй верности.
        - А где мы будем жить? В Восьмом Кольце, с безумным старичком?
        - Чем тебе Танэ Пахау не угодил? Он мой личный священник. Я не могу его выгнать.
        - Он вызывает у меня омерзение.
        - Ты его ещё голым не видела.
        - Теперь я не знаю, что у меня вызывает больше омерзения: старик или то, что ты зачем-то смотрел на него голого.
        - Станешь моей женой или нет?
        - Так где мы будем жить?
        - Нау, я уполномоченный помощник, второй старший воинства, первый в отряде и Создатели ведают, кем стану ещё! Хочешь, в Четвёртом Кольце поселимся?
        - Я там никого не знаю.
        Меня возмутило, что Нау сомневалась! Будто моё предложение руки, пусть и без сердца, было невыгодным.
        - Ты приобретёшь имя Саран, - продолжил я. - Будешь светлая госпожа Нау Саран.
        - Что-то в этом есть.
        - Так согласна или нет?
        - Нет. Мне не нужен муж. Но от ребёнка не откажусь.
        - Я не понял. Что ты предлагаешь?
        - Я заберу мальчика себе.
        Но тут я взбрыкнул:
        - Я претерпел столько невзгод не для того, чтобы ты присвоила моего ребёнка.
        - Он тебе вообще не нужен был!
        - А теперь нужен. Это мой сын. И он будет носить имя Саран и увеличит славу моего рода.
        - Если я хочу его воспитывать, то должна стать твоей женой?
        - Ага. Звучит безумно, я понимаю.
        - Раз так, то согласна, - тряхнула головой Нау. - Заодно скрепим наш союз в храме Моваха. Мы почти пришли.
        - Но нам так же придётся повторить свадьбу в храме Двенадцати Тысяч Создателей.
        - Зачем?
        - Наше бракосочетание должно состояться по законам Двенадцати Тысяч Создателей. Сына впишут в скрижали рода Саран, в Скрижаль Выбора в Доме Опыта и во всё остальное, какие понадобится для его продвижения по Всеобщему Пути.
        Нау угрюмо согласилась:
        - Мне всю жизнь приходится притворяться, что я верю в Двенадцать Тысяч Создателей. Притворюсь и на этот раз.
        - ? ?
        От храма божества под названием Всенаправленный Ветер ожидаешь чего-то лёгкого, светлого и стремительного. Но меня встретил угрюмый чёрный интерьер из мрачного камня. Все архитектурные элементы храма были вытянутыми и заострёнными, как множественные щупальца некоего каменного осьминога. Вероятно, заострённость и хаотичность направлений должны символизировать всенаправленность, но для меня они выглядели как угрозы, летящие в меня со всех направлений.
        Храм Моваха разительно отличался и от Двенадцати Тысяч Создателей, и от Движения Луны. Это самое некрасивое и злое религиозное сооружение, которое я посещал в древнем мире. Даже скалистый храм древних ач-чийцев выглядел светлее и радостнее, чем это мрачное сооружение, вонзившееся в центр ветролома словно трухлявая щепка.
        В косые щели в стенах храма задувал ветер. Он стелился по полу и гудел между статуй людей в остроконечных шапках, расставленных вдоль изломанных стен. Он звенел, шуршал, гремел и хлопал во всех частях храма, сливаясь в постоянный гул, давящий на уши.
        Человек пятьдесят служителей Моваха в остроконечных шапках, собрались в центре вокруг статуи бородатого мужчины с множеством рук, раскинутых как лучи солнца. Правда, ничего солнечного в этом многоруком мужике нет. Лицо его искажено злобой, в косматой бороде - клыкастый оскаленный рот. Пряди волос статуи выглядели как острые конусы, готовые в любую минуту сорваться с головы и пронзить всех собравшихся в зале.
        Перед Мовахом стоял деревянный алтарь, застеленный чёрными одеялами. Мой ребёнок лежал в них, наполовину прикрытый куском чёрной ткани.
        - Эм… а здесь точно не будет жертвоприношения? - спросил я.
        Нау не ответила. Гнетущая обстановка храма, идеально подходящая для человеческих жертвоприношений, не заботила её. Девушка просветлела лицом, глядя на бородатого многорукого Моваха.
        К нам приблизился один из служителей и выдал по остроконечной шапке. Мы надели и встали рядом с остальными.
        Если здесь собрались все верующие, то их не очень-то и много. А храм Моваха, давший имя всему ветролому, считался заброшенным много поколений назад. Понятно, почему сословие Помогающих Создателям не преследовало поклонников Всенаправленного Ветра. Могло быть так, что они просто не знали об их существовании.
        48. Убийство и казнь
        Порадовало, что служение происходило без плясок и проповедей, как у Двенадцати Тысяч Создателей. Главный служитель, не отличавшийся одеянием от остальных прихожан, просто рассказал, что одна из сестёр принесла в храм нового последователя за Всенаправленным Ветром Мовахом, за что она принимается в полноценные спутники истинной веры.
        В религии Моваха действовало правило мошеннической пирамиды: хочешь стать последователем - приведи с собой ещё одного. Вот почему Нау столь отчаянно хотела «крестить» ребёнка в этом жутком храме.
        Служители Моваха с надеждою поглядывали на меня, полагая, что я примкну к их вере. Я устоял перед соблазном.
        Тогда главный служитель перешёл к обряду посвящения. Он замер, читая Пути ребёнка и его грани, потом объявил:
        - Я вижу стремительный и долгий полёт сего отпрыска по Всеобщему Пути. Он не растеряет ни одной грани и станет славным дивианцем, идущим по направлениям Моваха.
        Весьма расплывчатое предсказание.
        По мановению руки главного служителя к алтарю подкатили деревянную подставку со скрижалью. Она была такая же старая, как скрижали Первого Кольца.
        - Настало время наречь имя ребёнка и внести его в скрижаль Моваха.
        - Но разве не надо подождать его первого шага на Всеобщем Пути? - спросил я.
        Служители Моваха закачали головами и заухмылялись, мол, ещё один оболваненный верой в Двенадцать Тысяч Создателей.
        - Всенаправленный Ветер не ставит бессмысленных ограничений. Ибо какие шаги могут быть, когда живые следуют за Всенаправленным Ветром? Какая разница, куда и когда шагать, если направления открыты всегда? Везде, всегда и всюду они будут следовать за Всенаправленным.
        Я уважительно закивал, мол: «Ну, теперь мне всё понятно».
        - Кроме того, моё «Чтение Путей» гораздо точнее, чем у болванов из сословия Помогающих Создателям. Если я увидел, что сие чадо уверенно полетит по Всеобщему Пути, то так тому и быть. Итак, нарекайте имя чада.
        Имена детям на Дивии выбирались по той же системе, по которой назначалось поколение. Всё как-то запутано зависело от полёта Дивии и её положения на маршруте. Нареканием имён заведовали священники. Хотя не возбранялось дать любое имя, не прибегая к их помощи.
        Но я без понятия, как нарекали детей в храме Моваха. Мне, почему-то, кроме имени Вадим ничего в голову не пришло. Поэтому попросил Нау выбрать имя ребёнка.
        - Спасибо, - со слезами на глазах сказала она. - Нареку его Мовахом.
        Главный служитель закричал на неё:
        - Запрещено использовать имя Всенаправленного для наречения отпрысков! Или разделяй имя, или ищи другое.
        - Тогда я назову его Мов, - поправилась Нау. - Или Вах. Да, Вах - лучше всего.
        Идея, что сына будут звать Вахой, не понравилась мне.
        - А можно взять более традиционное имя?
        - Тебе это имя не мило? - спросил главный служитель.
        - Вах Саран - не звучит.
        - Чем это не звучит? - опешил служитель. - Очень красиво.
        Вероятно, диссонанс заметен только мне. И всё же я настоял:
        - Давайте как-то иначе. Без Вахи. И без Мова.
        - Тогда - Ваен? - предложила Нау и скосила взглядом на меня.
        - Это совсем не годится.
        Главный служитель обрадовался:
        - Ваен - великое имя, одно из предпочтительных имён для прирождённого последователя Моваха.
        - Значит - Ваен, - уверенно сказала Нау.
        Я возмутился, что сына назовут как Ваена Миаса.
        Нау угадала моё настроение:
        - Самиран, ты расстроен, что я выбрала твоему сыну имя, похожее на имя одного из моих прошлых мужчин?
        - Нет. Но что если и так?
        - Не переживай, у меня было так много прошлых мужчин, что тебе придётся долго искать имя, непохожее на одного из них.
        - Теперь я вообще спокоен.
        - Если хочешь, чтобы я стала твоей женой, то умей уступать.
        Я сделал последнюю попытку:
        - Может, наречём его Вадимом?
        - Во имя всех направлений, - ужаснулся главный служитель, - что это за жуткий набор звуков?
        - Ладно… Ваен так Ваен, - сдался я. - Ваен Саран вполне звучит.
        Нау подсказала мне, что надо подойти к ребёнку и шепнуть его имя.
        С неожиданной робостью я приблизился к алтарю и посмотрел на сморщенное и красное лицо младенца. Он лежал так неподвижно, что я подумал - не умер ли он? Разве младенцы не должны орать всё время, как пьяный Ваен?
        Я шепнул неприятное мне имя и отошёл. То же сделала Нау, потом все служители Моваха по очереди. Последним имя ребёнка шепнул главный служитель и прикоснулся к скрижали. На её поверхности всплыли странные иероглифы.
        Что за ерунда? Сколько я ни вглядывался, я не мог прочесть даже одной части иероглифов. Они казались совершенно чуждыми.
        Главный служитель пояснил мне:
        - Эти начертания понимают только последователи полёта Всенаправленного Ветра Моваха. Когда станешь одним из нас, я научу понимать скрытый смысл этих знаков.
        Всё ясно, шифрованные иероглифы скрывали содержимое скрижали от непосвящённых. Это мен успокоило: кроме последователей Моваха, никто не узнает, что мой сын прошёл инициацию у Всенаправленного.
        Главный служитель внёс закорючки имени ребёнка в скрижаль. На этом церемония закончилась. Все служители произнесли имя Всенаправленного Ветра и разбрелись по храму. Кто-то притащил лохань с водой и начал мыть статуи. Кто-то помог Нау уложить ребёнка в корзину.
        Нау заговорила с ними о поиске кормилиц для Ваена.
        - ? ?
        Ко мне подошёл главный служитель и с застенчивой надеждой спросил:
        - Станешь одним из нас? - И тут же начал рекламировать секту: - Ты сможешь прочитать все наши скрижали, включая скрытые озарения «Порыва Ветра» и «Стены Воздуха», а так же недоступное никому, кроме нас, озарение «Крылья Всенаправленного Ветра».
        - Чем оно отличается от других «Крыльев Ветра»?
        - Ты же сам видел, как мы свободно летали во всех направлениях, не беспокоясь о многочисленных вихрях и порывах ветра, вызванных нами для борьбы с наёмниками.
        - Хорошая способность. А в чём недостаток?
        Главный служитель поправил будёновку и нехотя ответил:
        - Немного уменьшает скорость и высоту полёта.
        «Немного» - значит весьма существенно. Но всё равно, летать, не беспокоясь о направлениях воздушных потоков - неплохой перк. Но становиться ради него последователем «отменённого» бога - не стоило.
        - Итак, ты готов встать на одно из бесчисленных направлений Всенаправленного Ветра Моваха? - спросил служитель.
        - Не готов. И навряд ли буду готов в ближайшие поколения.
        - Хочешь я бесплатно прочитаю твои Пути? Ещё я могу значительно подтолкнуть твоё равновесие…
        - Спасибо, не надо.
        Служитель тяжко вздохнул и ушёл.
        Храм и статуя Моваха выглядели угрожающе, но его последователи оказались людьми простыми, без многозначительного пафоса, сочившегося из священников храма Двенадцати Тысяч Создателей. Да и обряды моваховцев проходили быстро, что тоже плюс.
        Я тихо простонал: обострились боли в ключице и в глазнице, где вместо глаза - опухшее месиво.
        Мне вдруг захотелось поскорее вернуться в казарму и разбудить Реоа. Я предвидел, как она разразится гневным писком о том, что она лечит нас во время битв или учебных поединков, а не всякий раз, когда легкомысленные болваны, вроде меня, получают увечья, шляясь неизвестно где. Наложив на меня прохладные, всеисцеляющие руки девушка продолжит пищать, что должность целителя в отряде не предусматривает выполнение обязанностей личного целителя. Если я заболею или поранюсь не во время выполнения боевого задания, то я должен вызвать гражданского целителя и заплатить ему столько, столько попросит. Потом Реоа вспомнит период жизни во дворце Ач-Чи, когда она вынуждена была лечить зудевшие стручки всех воинов, переспавших с похотливыми дочерями царя. С этого она перескочит на воспоминания о том, как я сломал ей жизнь, сбил с Пути её рода, а теперь пользуюсь её услугами целительницы, как полотенцем после бассейна. Обязательно припомнит мои прегрешения и, если не разрыдается, то начнёт утирать глаза.
        Я очнулся от своих мыслей. Передо мной стояла Нау. Размахивая корзинкой с младенцем, настойчиво повторяла:
        - Ты всё понял? Почему ты молчишь?
        - Мне… мне надо к целителю.
        - Ты умираешь?
        - Нет пока что.
        - Тогда ответь, когда ты купишь нормальный дом, в котором мы с Ваеном будем жить?
        Создатели! Ну и позорное же имя мы выбрали для младенца.
        - Завтра, всё завтра…
        - Тогда я забираю ребёнка на Ветролом Вознёсшихся. Но завтра с утра, слышишь, принеси мне не менее двенадцати шкатулок золота.
        - Зачем так много? Мы покупаем весь ветролом?
        - Кормилицы, одежда для младенца, постель, услуги целителей и храмового героя. И ещё разное. Одежда и украшения для меня. И не переживай, меня будут охранять служители Моваха.
        Я покорно кивнул много раз подряд и направился к выходу из храма.
        - Стой, - крикнула Нау и протянула свою маску. - Тебе опасно ходить здесь со своим лицом.
        Я надел пахнущую девушкой маску, и вышел из храма.
        Разговор с воображаемой Реоа надоумил меня лететь не в казармы, а в дом Восьмого Кольца. Оттуда пошлю Танэ Пахау за целителем. Так безопаснее: никто не будет спрашивать, где я получил увечья.
        - ? ?
        Как только я оказался вдали от Нау и служителей косматого Моваха, стало легче. Слабость прошла. Только сильно болела ключица и мёртвый глаз. Но я без труда порхал с уровня на уровень.
        Если так подумать, то я снова в сплошном выигрыше: за несколько часов я обзавёлся женой и ребёнком. А это повышение социального статуса.
        Конечно, рискованно делать младенца адептом секты Моваха. С другой стороны в эту веру принимали всех, даже грязерожденных. А моваховцы держали в тайне свою ересь, притворяясь верующими в Двенадцать Тысяч Создателей.
        Через пару дней я сделаю Нау женой, дам ей и ребёнку имя Саран. А когда Ваен… - тьфу, ну и имя! - начнёт ходить, отнесу в храм Двенадцати Тысяч Создателей и сделаю его правоверным дивианцем.
        Последний прыжок.
        Я отключил крылья, вынул из «Тайника Света» копьё и осторожно подошёл к закрытой растениями арке. Дёрнул нужную ветку и раскрыл проход. Оглядел окрестности.
        Наёмники ушли и унесли раненых. О недавней битве напоминали вывернутые «Ударом Грома» пласты земли, иссушённые «Яростью Солнца» деревья и камни. На залитой кровью траве валялись обломки доспехов. Полосы обмотки, зацепившись за ветки кустов, трепетали на ветру.
        На том месте, где лежал Ваен, блестела в лунном свете голая земля, пропитанная чёрной кровью, как мазутом.
        Я даже вздрогнул - уже забыл, что недавно отдал приказ убить отпрыска рода Кохуру.
        А палач тут как тут: Резкий Коготь ждал меня у выхода из арки.
        Мне было неприятно спрашивать его вслух. Но как исполнительный киллер бывший наёмник доложил сам:
        - Готово, старший. Я вырезал ему сердце и…
        - Съел?
        - Что? Фу, зачем? Сжёг просто. Голову тоже отделили от тела и…
        - Давай без подробностей.
        - Тело отнёс ближе к стене Девятого Кольца, там по утрам пролетает акраб водовоза, он и обнаружит труп. Всё будет выглядеть так, будто он стал жертвой грабителей.
        - А грани?
        - Какие грани? - не моргнув переспросил Резкий Коготь, будто впервые в жизни слышал такое слово.
        - Грани мёртвого.
        - Ушли в Сердце Дивии.
        Резкий Коготь отмахнулся так энергично, что стало ясно - он их собрал. То ли ради достоверной постановки ограбления, то ли просто не побрезговал грязным колдовством. Уточнять я не стал. Как бы там ни было, пропажа граней мёртвого - признак ограбления. На ветроломах это не редкость. Я сам недавно расправился с убийцами, промышлявшими этим делом на Ветроломе Вознёсшихся.
        Я покачал головой:
        - Боюсь, никто не поверит, что молодой силач из славного воинского рода стал жертвой каких-то грабителей. Небесная стража будет искать правду.
        - Самый старший, если бы небесные стражники всякий раз, выходя на поиски правды, находили бы её, то ни меня, ни моих бывших братьев по гнезду и крыльям не существовало бы. Всех сбросили бы в грязь за убийства прирождённых жителей.
        - Хочешь сказать, убийство Вишала не раскроют?
        - Какого Вишала? - удивился Резкий Коготь. - Старший, я не знаю никакого Вишала. А тот, кого ты попросил казнить, был какой-то незнакомец в маске.
        - Ясненько. Ты уверен, что убийство незнакомца в маске не раскроют?
        - Другие казни не раскрыли. Не раскроют и эту.
        - Ты говоришь так, будто жителей срединных Колец убивают…
        - Казнят.
        - … казнят каждый день.
        - Не каждый день, - согласился наёмник. - Намного реже. Но этот незнакомец сам виноват, что явился на известный дурной славой Ветролом Моваха. Сидел бы в своём дворце или ходил бы по срединным Кольцам, под охраной небесной стражи, ничего бы с ним не произошло.
        Я усмехнулся:
        - Когда-то жил на Дивии славный торговец мясом по имени Вакаранга Карехи, так его убили, то есть казнили в собственном дворце, на виду у сотен гостей. А ведь он был не так славен, как наш неосторожный незнакомец.
        У Резкого Когтя и на это был исчерпывающий ответ:
        - Ну, это другое, самый старший.
        - Ты не представляешь, насколько часто я слышал это оправдание.
        - Моё бывшее крыло принимало участие в том великом нападении, - похвастался Резкий Коготь. - Я был подручным у вожаков крыла. Мне удалось дважды удачно ударить призрачными орлами по стражникам Вакаранги Карехи. Потом, правда, мне сломали ногу мочи-кой, пришлось улетать, так как наши целители не хотели тратить на меня линии.
        - Ну, и чем же убийство Вакаранги это другое, нежели убийство незнакомца?
        - А тем, что та битва была продолжением законной родовой войны Карехи и Кхарт.
        - То есть, не убийство, а разрешённое Прямым Путём казнь?
        - Вот теперь ты начал понимать, самый старший. А незнакомца ты приказал подло казнить, за что, конечно, можешь предстать перед Прямым Путём. Но накажут тебя менее сурово, чем меня.
        - Допустим. Но ведь наёмники знали, что Ви… то есть, незнакомец в маске остался с нами?
        - Наёмники не болтают даже в Прямом Пути, самый старший.
        - «Правдивая Беседа» заставит рассказать и не такое…
        Резкий Коготь прервал меня хохотом:
        - О-хо-хо, самый старший, знал бы ты, что сопротивлению «Правдивой Беседе» молодые наёмники учатся раньше, чем читать скрижали.
        - Скрытое озарение? - тут же спросил я.
        - Настолько скрытое, самый старший, что я не отвечу ни утвердительно, ни отрицательно.
        Резкий Коготь использовал обращение «самый старший» слишком часто, напоминая об обещании принять его в отряд.
        - Но дам тебе такой совет, самый старший. Если хочешь, чтобы тебя не заподозрили в казни неизвестного человека в маске, то не носи улики напоказ.
        - Не понял…
        Резкий Коготь показал на мою руку. Оказалось, что я до сих пор сжимал знак воинской принадлежности Вишала. Сжимал его во время обряда наречения имени, и не заметил этого. Кровь засохла, золотой треугольник прилип к ладони, еле отодрал.
        - Самый старший, можно спросить?
        - Чего ещё? - устало ответил я.
        - Откуда ты взял доспехи и оружие? Я видел, как ты влетел в ветролом и вернулся оттуда в полном облачении.
        Я рассказал, что когда служил в небесной страже, то спрятал в одной из клеток доспехи и оружие, отобранные у преступников во время облавы на извращенцев. Якобы планировал продать доспехи, да не подвернулось случая.
        - Ну а потом я разбогател и доспехи потеряли для меня ценность, - закончил я.
        Резкий Коготь сделал вид, что поверил:
        - Бывают же счастливые совпадения.
        - Ага.
        Резкий Коготь проводил меня до стены Одиннадцатого Кольца, где находилось ближайшее место приземления акрабов. У покосившегося каменного столба, заросшего ползучими растениями, висело три громадных акраба для перевозки рабов и скота. Пришлось нанять один из них - я не долетел бы до дома на крыльях.
        Я объяснил Резкому Когтю, где расположены казармы и отпустил его.
        - ? ?
        До Восьмого Кольца не так уж далеко, но скотовозка летела медленно. Поэтому крышу, увенчанную вязанками дров, я увидел уже в сиреневом свечении рассвета.
        Расплатившись с погонщиком, я спрыгнул и долетел до дома на крыльях. И оказался в центре какого-то необъяснимого события. Во дворе стоял Танэ Пахау и размахивал мочи-кой из моего арсенала, а незнакомый небесный стражник держал его за локоть.
        - Выходи на поединок! - орал Танэ Пахау, грозя соседскому забору.
        - Потише, уважаемый, - увещевал его стражник, не выпуская локтя. - Не надо поединка.
        В заборе зиял свежий пролом, сделанный «Порывом Ветра». В дыру заглядывал второй стражник, стоявший на участке соседа. Третий стражник загораживал сидящего на корточках мужчину, кажется, нашего подлеца-соседа, и тоже успокаивал Танэ:
        - Господин отказался от поединка. Убери оружие, уважаемый, не то мы вынуждены будем отобрать его.
        А Танэ Пахау надрывался:
        - Думаете, мне поединок нужен? Мне правда нужна! Говорю вам, этот подлец виновен в похищении не только дров, но и второго старшего воинства Дивии, уполномоченного помощника Совета Правителей. Вы понимаете?
        - Нет, уважаемый.
        - Это заговор, говорю я вам. И подлец-сосед во главе заговора против второго старшего!
        Стражник недоверчиво усмехнулся:
        - Уважаемый, я видел второго старшего воинства Дивии - это богатый и молодой господин из рода Саран, челядинец рода Патунга. Он не стал бы жить в этом позорном доме.
        Раздался жалостливый голос соседа:
        - Этот старик выжил из ума. Раньше обвинял меня в хищении дров…
        - Воровал, ты воровал! - взвизгнул Танэ Пахау.
        - … теперь рехнулся настолько, что обвиняет меня в похищении второго старшего. Его надо в Прямой Путь оттащить и проверить на вменяемость.
        Заметно, что стражники склонялись к мнению соседа. Танэ Пахау и впрямь выглядел дико. Младший стражник медленно, чтобы не заметил старец, снял с пояса вязки.
        - Что происходит, уважаемые? - сказал я. Маску не убрал, чтобы следы побоев не вызвали лишних вопросов.
        Маска голос не искажала, Танэ Пахау сразу меня узнал:
        - Юноша, ты вырвался из лап этих ублюдков?
        - Меня никто не похищал.
        - Но… ты ушёл на крышу… и пропал… Я искал тебя! Потом всё понял, и начал яростно действовать…
        - Со мной всё хорошо, успокойтесь. И отдайте мочи-ку.
        - Неистово одержимый и выживший из ума старик, - крикнул сосед из-за спины стражника. - Стража, вяжите его и тащите в Прямой Путь!
        - Не приказывай, уважаемый, что нам делать.
        - Спасибо за службу во славу Дивии, - сказал я старшему стражнику. - Можете идти.
        - А ты кто такой, вообще? - сурово спросил он и подозрительно осмотрел мой разорванный халат с пятнами крови.
        Я достал и показал знак воинской принадлежности.
        Старший поклонился и приказал коллегам:
        - Всё в порядке, летим отсюда.
        - Как это летим? - завопил сосед и засеменил за стражником, продолжая скрываться за его спиной. - Меня чуть не убил обезумевший старик, а они - летим отсюда?
        Стражник жестом отогнал соседа:
        - Если хочешь пожаловаться на уважаемого из старшего поколения - иди в Прямой Путь. Мы своё дело сделали.
        - Но вы ничего не сделали!
        - Ты жив, уважаемый, чего тебе ещё?
        - Чтобы бесноватого деда призвали к ответу.
        - Можешь на нас тоже пожаловаться.
        Стражники ушли. Я сходил в дом, повесил мочи-ку на место и шкатулку золотых граней. Вернулся во двор. Танэ Пахау стоял у пролома и кричал соседу, спрятавшемуся в доме:
        - А дрова ты всё равно воровал. Ты за это ответишь, грязь из-под ногтей!
        Я швырнул шкатулку во двор соседа:
        - Это вам возмещение за ущерб.
        - ? ?
        Я и старец вошли в дом. Танэ Пахау ворчал:
        - Негоже платить этому подлецу. Это он должен платить за покраденные дрова.
        Я стянул маску, старец воскликнул:
        - У тебя глаза нет, юноша!
        - Есть. Просто надо долечить его. Поэтому ты должен отправиться в Четвёртое Кольцо и привести мне какого-нибудь славного целителя рода Ронгоа.
        - Ронгоа? - удивился старец. - А почему не Саран?
        - Потому что моему глазу нужен славный целитель, а не какой-то там Саран.
        - Но почему бы тогда не позвать Реоа…
        - Хватит уже спорить со мной, несчастный, - раздражённо прикрикнул я.
        Лицо старца обидчиво вытянулось:
        - Да, светлейший господин уполномоченный помощник.
        - Возьми всё золото, какое осталось в доме. Купи какой-нибудь ларец дружественного дара. Положи в него, что нужно в таких случаях, но приведите мне…
        Обида на лице старца резко сменилось восторгом:
        - К грязи целителя, тебе нужно в храм, крикливый юноша!
        - Я же попросил не спорить со… Постой, равновесие изменилось?
        - Ещё как! Давненько я не видал у тебя такого ясного благоволения! Какой подвиг ты совершил в эту ночь? Неужели, наконец-то спас Дивию?
        - Ничего необычного: убивал, защищался, кидался молниями… Дивию не спасал. Она всё так же не нуждается в этом.
        - Слишком яркое благоволение для обыденных поступков.
        О казни Вишала Кохуру упоминать не стал. Навряд ли этот бесславный поступок повлиял на равновесие. Если бы убийство славных людей награждалось благоволениями, то все убивали бы друг друга. Дивианцы наоборот ценили жизни других прирождённых жителей. За незаконное убийство наказывали сбрасыванием в грязь.
        Я засмеялся:
        - Ребёнок?
        - Какой ребёнок? - спросил Танэ Пахау.
        - Мой ребёнок.
        - Не понимаю…
        - Мне всего лишь нужно было обзавестись семьёй.
        49. Улыбка торжества и ларец недружественного дара
        Я переоделся в дорогой халат, вскрикивая от боли в ключице. На этот раз я согласился с Танэ Пахау, что нельзя терять время и как можно скорее получить столь яркое благоволение.
        Спустя двадцать минут я летел на наёмном акрабе в храм Двенадцати Тысяч Создателей. Сидя на занозистой скамье, съел сухую лепёшку, запив её ароматной водой, захваченной из дома.
        Впереди выросли сияющие на рассветном солнце крыши и стены храма Двенадцати Тысяч Создателей. Погонщик лихо приземлился. Я бросил ему горсть золотых граней (намного больше оговорённой суммы), вылез из акраба и поспешил к входной арке.
        Привычно отказался от услуг священника, торчавшего у входной арки храма, и вручил ему стопку золотых граней. Кстати, священник не заикнулся о штрафе за осквернение храма. Видать, мой статус уполномоченного помощника нивелировал прошлые грехи.
        Священник обрадовался моей щедрости и даже не попытался скрытно прочитать мои Пути. Он проводил меня до «родной» комнаты для благоволений. В этот непонятный час между концом ночи и началом рассвета она была свободна.
        Давно я не был тут. Боялся, что Создатели отвернулись от меня.
        Сейчас узнаю, что они мне приготовили…
        - ? ?
        Это было моё четвёртое… ('Пятое, - поправил Внутренний Голос). Да, пятое, если считать мимолётное, благоволение. Оно продлилось намного дольше, чем предыдущие: из комнаты для благоволений я вышел через три часа.
        - Что с вами, светлый господин? - спросил священник, стоящий у входной арки храма. - Вам плохо?
        - Я радуюсь.
        Торжественность моей улыбки испортили рваные раны на лице и опухший глаз, но улыбка не сходила с исковерканного лица.
        На этот раз я не получил в дар скрытые или открытые озарения. Внутренний Голос два раза повторил, что я одарён знаменательным увеличением Морального Права. То есть я дважды получил самое большое из возможных утолщений линии.
        Давным-давно, во время мимолётного благоволения, я прикинул, что в одном знаменательном увеличении содержалось около пятисот паутинок. Позже, посвятив время подсчётам, я пришёл к выводу, что знаменательное увеличение - это 432 паутинки. Сомнений в точности нет. Все числа, которые можно подогнать под систему Двенадцати Тысяч Граней известны мне с той ночи во дворце Ач-Чи, когда я с помощью Реоа изменил свой Внутренний Взор, введя в него цифровые иероглифы толщины линий Тела и Духа. Тогда и выяснил, что каждая ступень озарения отбирала по 12, 24, 36, 48, 60 и, наконец, 72 паутинки на яркой ступени.
        Моральное Право я тогда не смог подсчитать, так как ещё не дорос до его использования. Но позже, после интуитивного, независимого от моей воли использования озарений, заметил, что линия Морального Права утончалась настолько, насколько линии Тела и Духа, задействованные в озарении. То есть Моральное Право в таких случаях расходовалось в два раза больше.
        Это наблюдение помогло мне не только подсчитать величину знаменательного увеличения Линий, но и найти более точное значение толщины линии Морального Права. Правда, вывести цифровой иероглиф во Внутренний Взор, как это получилось с другими Линиями, нельзя. Для этого мне надо каким-то образом просадить Моральное Право до нуля, а потом дать задание Внутреннему Голосу начать подсчёт восстановившихся паутинок. Будь у меня такая возможность, цифровой иероглиф линии Морального Права показал бы «1 584».
        Линии Тела и Духа получили по знаменательному увеличению. Тело достигло значения «695», а Дух - «824».
        Такой прирост должен радикально поменять мои возможности по использованию озарений. Теперь я могу применять гроздья и скрытые озарения сословия Защищающих Путь, не опасаясь моментального истощения линий.
        И дело не в том, что раньше у меня не хватало паутинок, их хватало на три ярких «Удара Молнии» подряд. Хватало их на скрытые озарения, типа «Удара Гремящей Молнии». Но нельзя забывать, что кроме толщины у линий есть другие свойства - длина, твёрдость и яркость. Они не столь очевидны, как толщина, но всё же влияли на способности озарённого.
        Прокачка линий увеличивала все их параметры, но только толщину и длину можно отслеживать во Внутреннем Взоре в любое время.
        Потеря твёрдости фиксировалась только во время интенсивного использования озарений, особенно в бою, когда нет возможности отдохнуть, позволив толщине линий спокойно восстановиться. Сначала линии начинали мелко дрожать, потом дрожали заметнее, а под конец превращались в волны, бегающие по всему полю зрения, как эфирные помехи на старых телевизорах. На финальной стадии утраты твёрдости линии успокаивались и, стремительно истончившись, укорачивались и блёкли. Этой стадии озарённый мог уже и не застать в сознании. Равно как и убыток яркости.
        Хотя, если воин (или любой другой озарённый, применяющий озарения без оглядки) находился под воздействием стимулирующих озарений, типа «Живой Молнии», то вполне мог увидеть, как его линии потеряли свойства вместе с шансом на успешное «Восстановление Жизни». По этой причине опытные воины отказывались от «Живой Молнии» или озарений, временно усиливающих Дух и Тело, типа «Закалка Тела» и «Закалки Духа» и их модификаций - слишком велик соблазн увлечься и не заметить, что твоим линиям давно хана.
        Усиливающие озарения использовали молодые воины, недовольные параметрами своих линий, или же во время поединков, когда битва велась под наблюдением целителей, способных откачать тебя в случае «передоза». Так что в памятном поединке с Инаром я, сам не зная того, действовал единственно правильным способом - выжал из озарений всё что можно, не думая о последствиях. Потому и победил.
        Но в битвах в низких царствах ситуация на поле боя часто неясна и постоянно меняется, превращаясь в ещё более неясную. Лучше держать своих истинных параметров. Для этого старшие отрядов не забывали о ротации: уставших бойцов отправляли в дальние ряды построения, а вперёд выводили отдохнувших и слегка восстановивших линии. Впрочем, ротация имела смысл лишь в воинствах: в мелких и средних отрядах, типа моего, ротировать некого. К тому же в летучей кавалерии «Живая Молния» помогала погонщикам выжить и добить врага, а о безопасности Сокола заботился погонщик.
        Итак, хотя я не знал точных значений всех параметров линий, но нетрудно догадаться, что они измерялись ровно такими же числами, как и толщина. Такими же паутинками и волосинками, придуманными Первыми Жителями в незапамятные времена.
        Но значения скрытых параметров необязательно равнялись толщине. Могли быть и меньше и больше неё.
        Как я уяснил из скрижалей и собственного опыта, твёрдость и яркость больше зависели от самого человека, чем от дара Создателей. Количество паутинок в линии - это показатель, сколько озарённый способен применить озарений теоретические. Практически твёрдость и яркость могли иссякнуть раньше, чем толщина. Особенно, если ты уже использовал много ярких озарений и, дождавшись восстановления толщины, пошёл по второму кругу. Или вражеские озарения подточили твои линии. Вот тогда-то и наступало ухудшение их твёрдости, способное привести к невосполнимой потери толщины.
        Пятое благоволение не сделало меня самым сильным воином на Дивии, есть ветераны, которые тупо в силу возраста прокачивали свои Линии дольше меня. Но благоволение однозначно сделало меня равным, а то и сильнее самых сильных сверстников из славных родов. Маджа или Хаки, быть может, будут выносливее меня за счёт большей тренированности, но я однозначно обойду их по количеству ярких ударов озарениями.
        Да и насчёт своей избранности Создателями я давно не мечтал, убедившись, что нет никаких Создателей, а есть непонятная и очень древняя сила, обретающая в представлениях людей то облик Всенаправленного Ветра Моваха, то Движения Луны, то Создателей, то чего-нибудь ещё. Другие жители Дивии получали благоволения почаще меня, какая уж тут избранность? И линии у них прирастали так же, если не более.
        Единственным намёком на избранность оставалось удвоенное число граней, но никакого преимущества заблокированные двенадцать тысяч врождённых граней до сих пор не дали. Наоборот, лишние грани мешали жить как все дивианцы и пользоваться услугами храмовых героев, способных увеличить частоту благоволений. Скорее всего, лишние грани - аномалия, возникшая после переноса моего сознания в тело Самирана. Перенос сознания тоже не показатель избранности, так как ещё из скрижалей дедушки Каро Ронгоа узнал, что я не единственный на Дивии демонический переселенец из будущего.
        Краткий итог пятого благоволения таков:
        Теперь я мог сверкать стандартным узором «Удара Молнии» девять раз, против трёх раз, как до него. Цифры приблизительные, так как высокое Моральное Право увеличивало шанс, что озарение сработает с меньшей тратой толщины линий. Ну и применение защитных озарений или «Крыльев Ветра» уменьшат число. Но это всё равно лучше, чем раньше, когда мне в каждой битве приходилось выбирать: или молнией раз, или мочи-кой в глаз.
        Ну, как тут не заулыбаться торжествующе?
        - ? ?
        Мог ли я предположить, что достигну хоть каких-то воинских успехов? Ведь когда-то я боялся даже замахнуться мочи-кой на кого-либо. Не говоря уже о том, чтобы этой мочи-кой от кого-либо получить.
        Но на Пути воина я нашёл в себе ум и силу, чтобы преодолеть страх. Менее чем за полгода я научился размахивать мочи-кой и кидать молнии без страха и совершенно без сожаления. Полгода - смешное по меркам Дениса Лаврова время. В прошлой жизни я за это время успевал досмотреть сериал и переключится на следующий сериал.
        Но я не остановился на Пути воина и достиг успехов в поисках правды в низких царствах. Именно я возродил угасающий род Саран и сделал наших врагов нашими челядинцами. На этом мои достижения не закончились, а наоборот наросли снежным комом. Я сделался уполномоченным помощником Совета Правителей. Вдобавок стал вторым старшим воинства Дивии, хотя не стремился к этой должности.
        И откуда только взялись решительность и смелость на всё это? И где они были раньше? Куда Денис Лавров прятал их? Неужели, чтобы эти качества проявились в нём нужно благоволение Двенадцати Тысяч Создателей?
        Создатели… Они, конечно, приняли участие в моём возвышении. Но они дарили благоволения не за просто так.
        Как говорил учитель Гиан Атти, цитируя какого-то славного священника далеко поколения:
        - «Чем больше людей ты обгоняешь на Всеобщем Пути, тем просторнее на нём становится. Но тем сложнее сам Путь».
        Затем спросил меня:
        - А в чём возрастающая сложность Всеобщего Пути, Самиран? Неужели он начинает идти в гору? Расскажи нам.
        Я мог бы ответить заученным уроком, этого от меня учитель и ждал. Но ответил своими словами, ведь я уже тогда считался красноречивым юношей. Сказал:
        - Когда ты идёшь в толпе обычных и не славных людей, то каждый шаг вы совершаете вместе. Ведь вы все - посредственности, идущие по следам великих. Но когда ты приобретаешь славу, то рядом нет равных тебе. И место для шага вперёд ты выбираешь сам. Ты создаёшь продолжение Всеобщего Пути для идущих позади тебя.
        Гиан Атти похвалил меня:
        - «Место для шага вперёд» - это ты очень хорошо сказал. Я такого ещё не читал ни в одной скрижали.
        Куда мне направиться на Всеобщем Пути определяю я, а не Создатели. Мои решения привели меня к тому, кем я стал сейчас. И они же, я уверен, поведут меня дальше.
        Конечно, на моём Пути были и ещё будут неприятности. Я несколько раз чуть не умер. Но на Дивии «чуть не умер» - не считается. Страшна лишь окончательная смерть, как у Вишала, которому Резкий Коготь вырезал сердце и отрезал голову. И спалил их, чтобы ни один целитель не восстановил поступь Вишала на Всеобщем Пути.
        Мысль о мёртвом сопернике натолкнула меня на озорную и очень опасную идею. Её необходимо осуществить немедленно, пока приступ самоуверенности не прошёл и меня не одолели осторожные сомнения.
        - ? ?
        Я вернулся в жилище Восьмого Кольца.
        Танэ Пахау спал во дворе, видать, ждал меня, чтобы расспросить о благоволении. Стараясь не разбудить старика, я прокрался в свою комнату, отыскал ларец недружественного дара, когда-то давно присланный мне Кохуру.
        Спрятав ларец в «Тайник Света», призвал Слугу и попросил передать Танэ Пахау, когда тот проснётся, что со мной всё в порядке, что меня никто не похитил и не убил.
        Слуга не понял сложных фраз. Я сказал проще:
        - Сказать старший хозяин, что младший хозяин уходить?
        - Сказать, - кивнул Слуга.
        - Сказать, что младший хозяин быть хорошо-порядок?
        - Сказать… - менее уверенно согласился Слуга.
        Я снова вылез через окно и полетел к месту для приземления акрабов. Подумал, что надо бы купить Слугу поумнее, способного понимать человеческую речь. Или Служанку, такую же умную, какая была у родителей Самирана.
        Боль в ключице не унималась. Мне больше хотелось спать, хотелось поскорее вылечить глаз… Но если я сейчас не завершу задуманное, то никогда не завершу.
        Я снова взял извозчика и приказал лететь в родовой дворец Саран, где обычно парковался мой небесный дом, когда я не отдавал чётких указаний, где меня ждать.
        Мой роскошный небесный дом висел во дворе, напротив недавно отреставрированной статуи Первой Саран.
        Я поднялся в акраб и разбудил челядинца Нефтера, нагло уснувшего прямо на центральном подиуме, предназначенном для меня.
        Челядинец с тревогой посмотрел на мой опухший глаз:
        - Должен ли я вызвать целителя?
        - Да.
        - Привести кого-то из рода Саран?
        - Нет. Желательно кого-нибудь из славного рода Ронгоа.
        - Понимаю, - улыбнулся Нефтер.
        - Но для начала ты сделаешь кое-что другое.
        - Конечно, молодой господин.
        - Ты упоминал, что на этом небесном доме есть всё необходимое для жизни?
        - Всё, молодой господин. А если вы заметили, что одна из уборных засорилась, то клянусь всеми таинственными именами Создателей, я на рассвете сам прочищу сосуд для сбора нечистот…
        - Грязь с ним, с сосудом этим. Скажи, есть ли в кладовой ларцы дружественного дара?
        - Конечно, господин. Какой вам нужен?
        - Какие есть?
        - На выбор: от самого богатого, сделанного из небесного стекла двух поколений закалки, до самого скромного из серебра и летучего дерева.
        - А есть ларцы для НЕ дружественного дара?
        - Конечно. От самого презренного, из гнойной кожи больного слуги, до сплетённого из веток, устилавших свинарник.
        - Э-э-э, тащи из веток. Нет. Пожалуй, принеси тот, из кожи слуги.
        Нефтер ушёл в складскую часть небесного дома и скоро вернулся с чем-то, накрытым тканью. Ткань защищала мой взор от лицезрения мерзости, предназначенной адресату.
        Я приказал челядинцу отвернуться. Потом достал из «Тайника Света» знак воинской принадлежности Вишала Кохуру и стеклянный член. Нащупав под тканью крышку ларца, положил всё это внутрь.
        - Доставь сей недружественный дар в родовой дворец Кохуру. Ларец предназначен Рангату Кохуру.
        Нефтер вздрогнул:
        - Вы… уверены, молодой господин?
        - А ты не уверен?
        - Столь мерзкий ларец недружественного дара - предельно сильное оскорбление.
        - Замечательно.
        - Могу ли спросить, что…
        - Нет. Не заглядывай в ларец, если хочешь жить.
        - Конечно, господин, - поклонился Нефтер и тяжело вздохнул.
        Боязливость челядинца, дрожавшего от того, что ему придётся отнести максимально недружественный дар старшим славного воинского рода, слегка охладила мой пыл.
        - Сделай вот как, Нефтер. Отнеси ларец не от своего лица, не как челядинец, а надень маску, защищающую от «Чтения Путей» и «Зрения Тверди», и найми неизвестного наёмника. Пусть он отнесёт ларец.
        - Крайне мудрое решение, светлейший и молодой господин, - радостно выдохнул Нефтер.
        В дивианской церемонии присланный инкогнито недружественный дар - трусливый жест. Типа, как крикнуть в дверь ругательство и сбежать. Стеклянный член намекнёт Кохуру, кто убил Вишала, но не послужит достаточным основанием для привлечения меня в Прямой Путь.
        А если они всё-таки обозлятся и вызовут меня на сравнение Обвинения и Правды, то я всё равно никого не убивал. К тому же разбирательство вытащит на свет факт пыток прирождённого жителя прямо во дворце Кохуру.
        Воспоминания о пережитом по их вине кошмаре подавило осторожную мысль, что не стоило затевать всё это… Казнил и казнил. Летающая твердь ему стекловатой.
        - Забирай ларец, - приказал я Нефтеру. - Но сначала приведи мне целителя.
        Челядинец вышел.
        С чувством глубочайшего удовлетворения я растянулся на лежаке.
        Представил, как Рангат Кохуру получает этот дивианский вариант дикпика в ларце. И как изменяется его лицо, когда он достаёт покрытый засохшей кровью знак воинской принадлежности с именем Вишала Кохуру.
        Или сначала достаёт знак, а потом - дилдо. Без разницы, в каком порядке он получит сокрушительное известие о смерти сына.
        - ? ?
        Моё лицо болело от ран. Очередная улыбка торжества заставила их разболеться сильнее. Но боль от радости - это ерунда. Любые раны можно вылечить. Даже незаживающие. А вот улыбка победного торжества появлялась на моём лице реже, чем синяки и рваные раны.
        От приятных мыслей о трагедии в семье Кохуру я перешёл к размышлениям о своей семье.
        Что дальше? Да всё хорошо! Ну, кроме того, что моего сына будут звать Ваеном.
        Я куплю дом в Четвёртом. Подыщу участок рядом с родовым дворцом Саран.
        Я предвидел, что Шоодо Саран будет недоволен моим выбором жены. Скажет, что подобрал какую-то бесславную бедноту с ветроломов. Даже без имени семьи. Но я успокою дядю обещанием взять вторую жену, из любого славного рода, какого он посоветует. Ему это понравится. Саран пора укреплять положение в иерархии. Лучше всего это делать через брак с представителями других родов. Ну и младенец обрадует дядю. Любой отпрыск - это потенциал для увеличения славы всего рода. Главное, чтобы никто не знал, что Ваен Саран - грязерожденный.
        Ха, а что если мне жениться на Реоа? Теперь, когда я стал уполномоченным помощником и военным начальником в будущей войне, она не станет воротить от меня свой синий носик и говорить, что я недостаточно славен для неё.
        Надо будет подумать об этом.
        А вообще, женитьба и легализация Ваена - наиболее важные дела. Их нужно провернуть завтра же. Можно даже пропустить ради этого голосование в Совете Правителей.
        Но Совет Правителей - тоже важно. Моё увеличенное Моральное Право превратило меня в весьма важного уполномоченного помощника.
        За время работы в Совете я узнал примерную толщину всех помощников. Могу с уверенностью сказать, что не наберётся и малого отряда с такой Линией Морального Права. При голосовании мой выбор перевесит выбор многих других помощников.
        Я практически приблизился к тому, чтобы войти в Совет Правителей. Нужно, наверное, ещё одно благоволение, ещё одно увеличение Морального Права и я займу место двенадцатого члена Совета Правителей. Или смогу претендовать. Пока не уверен до конца, как это работало.
        Конечно, всё это лишь предположения. Ведь не я один получаю благоволения. Моральное Право соперников тоже не стоит на месте.
        Став Правителем, я наконец-то узнаю, как управляется Дивия… Хотя, признаться, мне было совершенно плевать на это. Управляется и управляется. Лишь бы не падала, пока я жив.
        Словом, мои виды на будущее были красочными и как никогда радостными. Даже те немногие неприятности, которые я предвидел, не омрачали это радужную картину.
        50. Эпилог или летучие угнетатели
        …
        Приходил в себя мучительно, словно пытался всплыть на поверхность озера, но что-то всё равно утаскивало меня обратно на дно. Мою голову разрывал мерз-з-з-кий звук. То ли сверло, вверчивалось в мозг, то ли скрип какого-то плохо смазанного механизма.
        …
        «Между нами непонимание».
        …
        Несколько раз я приходил в сознание и видел перед собой какие-то тёмно-серые доски. И тогда скрип отчётливо превращался в скрип деревянных балок, подпирающих потолок кузова.
        Меня везли в бесколёсной телеге. Её полозья производили шорох и скрежет.
        Куда везли, понять не успевал - меня снова увлекало на дно озера беспамятства.
        …
        - Эй, ты наконец-то очнулся? - услышал я вопрос на дивианском.
        Я хотел что-то ответить, но не смог разлепить губ.
        …
        Я вспомнил, как полчища низких налетели на мой отряд. Все они использовали «Проворство Молнии» - небывалый случай, не описанный ни в одной скрижали…
        Но почему я не
        …
        - ? ?
        - А, ну теперь точно очнулся.
        Я с трудом сел на полу, устеленном мокрой соломой. Огляделся.
        У телеги высокие дощатые стены, затянутые тканью с внешней стороны. Немного света проникало сквозь щели, позволяя увидеть внутренности тесного кузова.
        Душно, пахло свинарником, кровью и мочой.
        Напротив меня сидел дивианский торговец. Его предназначение понятно по измазанному грязью и порванному богатому халату, обшитому кожаными ремешками для подвешивания шкатулок. Самих шкатулок нет. Вокруг его тела летали обручи «Подавления Света». Такие же вращались вокруг меня.
        Слева от торговца привалился третий дивианец, одетый в ошмётки доспехов небесного стражника. «Подавления Света» вокруг него нет, но руки и ноги обмотаны несколькими слоями толстой верёвки, поверх которой намотана толстая ржавая проволока. Стражник без сознания, вся голова его покрыта корками засохшей крови и грязи.
        Мои руки тоже обмотаны верёвками и проволокой. Лишив озарений, меня связали, как поступали небесные стражники с задержанными.
        Доспехов на мне нет, озарённой обмотки тоже. Тело прикрывала испачканная грязью и кровью туника. Голова обмотана какими-то вонючими тряпками и ремнями, вероятно, из рыбьей кожи. Это она источала мерзкий запах. Сколько я ни тряс головой, скинуть непонятный убор не смог - гнилые ремни крепко примотали его к черепу.
        - Ты попал в засаду, как мы? - спросил торговец.
        Я неуверенно пожал плечами.
        Низкие ублюдки определённо готовили моему отряду засаду. Но совсем не ту, в которую попал торговец.
        - А он откуда? - я показал подбородком на стражника.
        - Он со мной, - ответил торговец.
        - И что с вами случилось?
        - Акраб, на котором я вёз рыбу, упал в поле. Не понимаю, почему? Никогда не слышал, чтобы акрабы падали просто так. Ведь летучее дерево не падает.
        - Вы не упали, вас посадили.
        - Как такое возможно?
        - Кто-то подавил кристаллы в гнёздах небесного дома.
        - Но… как низкие осмелились на это? - искренне изумился торговец. - И вообще, разве они способны на такое деяние? Ведь мы победили их…
        - Наверное, они не так слабы, как мы привыкли считать.
        - Да. Молодец. Так, - сказал кто-то на ломаном дивианском. Говоривший сидел в передней части телеги на месте возницы, я его не видел.
        - Что ты мелешь, грязь поганая? - крикнул торговец.
        - Мы стать быть сильнее, - отозвался возница. - Твоя правильно говорить.
        - Всё равно вас теперь убьют, - ответил я.
        - Убьют, убьют, - согласился возница. - Хе-хе, ха-ха. Начинать убивать сейчас. Давай. Ха-ха. Я буду посмотреть.
        Он смеялся одновременно подобострастно и одновременно угрожающе. Я даже не знал, что такой смех возможен.
        «Голос»?
        «Не могу помочь вспомнить это».
        «Чего?»
        «Между нами непонимание».
        - Ясненько.
        Я вызвал Внутренний Взор. Все Линии были тонкими и дрожали. На меня наложили «Подавление Света», «Ослабление Тела», «Ослабление Духа». И самое невероятное, судя по истончённой и дрожащей линии - «Ослабление Права». Запретное на Дивии озарение оказалось у низких! Впрочем, чего удивляться, если напавшие на нас выучки и грязные колдуны носили новые дивианские доспехи и шестисильные мочи-ки?
        Внутренний Взор замигал, вызывая боль в глазах. Иероглифы и линии перемешались, превратившись в нечитабельную абракадабру. Я словно перестал понимать значение всех иероглифов.
        В коктейле подавляющих меня озарений были «Обман Голоса» и «Обман Взора». Лучше не обращаться к Взору и Голосу, пока они подавлены - это приведёт к смертельно опасному истощению Линий.
        Ладно, попробую без озарений придумать, как выбраться из телеги.
        В памяти всплыли обрывки битвы.
        Я застонал и стиснул зубы от горя и ненависти.
        Вспомнил, что Инар и Эхна подверглись нападению первыми. Что стало с Реоа - не знаю. Она исчезла в невидимости. Навряд ли ускользнула, ведь нас окружили плотным кольцом. А уж если у низких оказались яркие кристаллы боевых озарений, то против невидимости нашли что применить.
        С запоздалым сожалением я вспомнил, что мы беспечно шагали как на прогулке. Двигайся мы в построении, хотя бы в надоевшем и медленном строю Непоколебимые Волны, нас так легко не разбить. По крайней мере, меня, самого старшего, не вырубили бы первым. Беспечность - главный враг солдата на войне. С другой стороны - война закончилась! Мы победили. И тут такое… Откуда они только взялись?
        Что было дальше - не помню. Кроме того, что меня одним из первых оглушили ярким «Ударом Грома». Хотя нет. Помню, как Пендек, вызывал своего исполинского энгара, но даже призрачное чудовище не помогло нам, когда…
        Сосредоточиться на воспоминаниях не дал дивианский торговец.
        - Слышишь, ты, грязь из-под ногтей, - обратился он к вознице. - Немедленно отпусти нас, понял?
        - Да, высший господин.
        Возница подчинился приказу высшего и остановил повозку. Я слышал, как он спрыгнул с неё и обошёл кузов. Загремели доски, в затхлое пространство кузова ворвался морской воздух, перемешанный с запахом мокрого леса.
        - Так-то, грязь, - радостно сказал торговец. - До тебя дошло, наконец, какую мерзость ты совершил?
        - Доходить, доходить, о высший повелитель.
        Повозка качнулась, возница забрался в кузов и встал между мной и торговцем.
        Лица его я не видел, только толстые волосатые ноги, торчавшие из-под подола халата, испачканного воловьим навозом.
        - Так уж и быть, подлая грязь, - царственно продолжил торговец, - коли ты осознал низость своего преступления, я вознагражу тебя. Дарую тебе две шкатулки золота.
        - Ой, высший повелитель, - ответил возница. - Большое богатство мне дать. Два шкатулка!
        Я попытался образумить торговца:
        - Уважаемый, помолчите.
        Но тот продолжал:
        - Ага. И старую одежду свою отдам. Только верни меня к Вратам Соприкосновения Портового Города. Можешь меня одного вернуть, а стражника и этого парня - забирай. Отпусти меня, и я подарю тебе небесный дом.
        - Ой, целый небесный дом? - восхищённо простонал возница и упал на колени перед торговцем.
        - Да, низкий ублюдок. Ещё я дам тебе…
        - Подожди, птицеподобный господин, - прервал его возница. - Я тебе тоже кое-чего дам сейчас.
        Возница начал бить дивианского торговца кулаками. Со спины выглядело, будто месил тесто, при этом хохотал и повторял:
        - Ой, ой, ой.
        Несчастный торговец сначала стонал, хлюпал носом и клацал зубами при каждом ударе, потом уже лежал тихо и неподвижно - вырубился.
        Возница опустил кулаки:
        - Такие вот у меня дары для тебя, носогордый.
        Встав с колен, он пнул торговца в живот. Потом повернулся ко мне и произнёс на языке портовых жителей:
        - Ну, а ты, носогордый, тоже хочешь мне что-то подарить? Может быть, у тебя есть ненужные сандалии? Или сундук с пухлой травой?
        Что такое «носогордый» и « пухлая трава» я не знал, хотя в совершенстве овладел языком портовых. Но осталось множество непонятных идиоматических выражений, менявшихся в зависимости от региона Портового Царства.
        - Или подаришь мне тряпки, в которые вы заматываете рабов? - продолжил измываться возница. - А? Подаришь? А? Что молчишь, тень? Подаришь?
        Я молчал, сделав вид, что не понимаю языка.
        Низкий потолок кузова не позволял вытянуться в полный рост, но возница исхитрился и, оставаясь в полусогнутом положении, пнул меня босой ногой в горло. Его твёрдые, как ракушки, ногти, впились в кожу.
        - Высшие, рвать вам зад крючьями, - выругался он на портовом и покинул кузов.
        - ? ?
        Трудно сказать, как долго нас везли. Внутренний Голос был подавлен и не отслеживал время.
        По смене шороха полозьев понятно, когда повозка тащилась по траве, когда по грязи, а когда по гальке, которой портовые жители усеивали дороги.
        Подавляющие озарения рано или поздно затухнут. Я - сбегу. По моим расчётам это произойдёт вот-вот…
        Первым затух «Обман Взора». Внутренний Взор перестал мельтешить и нормально отобразил мои линии и иероглифы озарений. Они лишь изредка подрагивали, напоминая, что озарение ещё не ушло полностью.
        За ним отвалился «Обман Голоса».
        Отлично. Вот-вот погаснет «Подавление Света», тогда разорву верёвки и проволоку на руках. Смущали, правда, тонкие линии, но на мерцающий «Тяжёлый Удар» должно хватить…
        Шорох полозьев прекратился. Снова загремели доски кузова. Вместо возницы вошёл то ли воин, то ли грязный колдун в потёртой кожаной броне дивианского производства. Я видел только его ноги и живот, обмотанный поясом из металлических колец. На поясе болталась мочи-ка, исцарапанная в битвах и проржавевшая от морского климата.
        При его появлении зашуганный торговец поджал босые ноги и, шепелявя выбитыми зубами, стал умолять не бить его.
        - Заткнись, дурак, - ответил он на портовом языке и пнул пленника в живот.
        Торговец всё понял без перевода и замолчал. Я спешно пытался выстроить во Внутреннем Взоре узоры «Тяжёлого Удара». Не успел - на меня обрушился свежий поток ослабляющих и подавляющих озарений.
        Я и без того был слаб, а теперь вообще почувствовал себя парализованным. Даже рот закрыть не мог - по подбородку потекли слюни.
        - Морская Матушка, - вскричал колдун. - Мы чуть не погибли!
        - Что случилось? - встревоженно спросил возница.
        - Я едва успел усмирить его.
        Возница выругался набором портовых ругательств, состоящих в основном из пожеланий, чтобы мне разодрали зад крючьями и скормили рыбам-трупоедкам.
        Грязный колдун опасливо отошёл от меня и схватился за мочи-ку:
        - Так он что, воин что ли? Почему он не с другими летучими угнетателями?
        - Таково было распоряжение.
        Упоминание о других летучих угнетателях обрадовало меня. Догадался, что под этим словосочетанием подразумевались небесные воины. Значит, не все из моего отряда погибли.
        - Ты, брат, лучше останься с ними, - сказал возница. - Если угнетатель вырвется на свободу, нам несдобровать.
        - Ы-ы-ы, - злобно промычал я, подтверждая его опасения.
        - Нет уж, - ответил колдун. - Мне страшно стоять рядом с ним.
        Не опуская мочи-ки, воин медленно отступил и закрыл кузов.
        - Давай, хлещи волов! Поскорее доставим этого небесного ублюдка к Диабе.
        - Защищай нас, Морская Матушка и Владыка, - пробормотал возница и так стеганул волов, что они поволокли повозку с необычайной быстротой.
        Всё-таки даже парализованный, захлёбывающийся собственными слюнями небесный воин вызвал у низких страх. Правильно, бойтесь твари. Рано или поздно я освобожусь, и тогда…
        - ? ?
        Ко мне понемногу вернулась возможность управлять телом. Нечего думать о том, чтобы порвать верёвки или использовать озарения. Я не мог даже ходить, не то, что бегать.
        У меня не укладывалось в голове, откуда у низких столько ярких кристаллов, чтобы подавить меня и других пленных? Ведь столько ярких кристаллов - роскошь для дивианца. Чего уж тут говорить о низких?
        Но мысль о побеге, конечно, засела во мне.
        Скорее всего, меня и других воинов везут к грязному колдуну по имени Диаба Властвующий, который сможет извлечь из нас грани. Я вспомнил, что такой обряд извлечения граней грязные колдуны чуть не провели над Эхной Намеш, когда утащили её в свой каменный акраб. В тот раз её спас я. Кто спасёт меня?
        Поскуливая, ко мне подполз торговец:
        - Уважаемый, - прошепелявил он, - что с нами будет?
        Я уже мог говорить. Подобрав слюни, ответил:
        - Полагаю, убьют и заберут грани умерших.
        - О, Создатели! Как такое вообще возможно?
        - Что именно? Смерть?
        - Вообще всё! Почему низкий избил меня? Почему у него рука не отсохла? Что происходит? Где наши небесные воины? Почему они ещё не сожгли всех низких за это? Чем вообще заняты первый и второй старший нашего воинства?
        - Кхм… Бывает, уважаемый, что низкие убивают нас, а не только мы их.
        - Да с каких это пор?
        - С незапамятных.
        - Нет, так не бывает… не может быть!
        Торговец был типичным прирождённым жителем, верившим в недостижимое превосходство высших людей. Он даже в «Играх Света» не встречал сюжетных арок с пленением небесных воинов, ибо творцы «Игр Света» сами не предполагали подобного.
        Я тоже не хотел верить в случившееся, но и предаваться отчаянию не стал.
        Надо выбираться из плена. Заодно выяснить, как я в него попал? Каким образом низкие получили новые дивианские доспехи и яркие кристаллы?
        В засаде на мой отряд участвовал, как минимум, один высокоморальный. Иначе не объяснить, почему «Ослабление Права» сработало на мне и на других воинах с толстой линией Морального Права.
        Как низкие вообще разбили весь мой отряд и взяли меня в плен? Но сколько я не напрягал память - не смог выстроить последовательность событий. Только какие-то разрозненные сцены. Потеря памяти напоминала последствия отравления ядом стрелы низкого лучника. Но из всех разрозненных сцен я не помнил, чтобы меня проткнули ядовитой стрелой или копьём.
        Кажется, среди нападавших вообще не было лучников? В это особенно не верилось. Ядовитые стрелы - самое эффективное оружие низких. Ни одна стычка не обходилась без их участия.
        Как мог, я ощупал своё тело - воспалённых ран от ядовитых стрел тоже нет. Объяснить исчезновение ран исцелением невозможно, ведь другие ранения и слабость никуда не делись. Да и почему целитель позаботился о яде, но не позаботился о всё остальном?
        Слишком много вопросов, но слишком мало чётких воспоминаний.
        Ладно. Все эти выводы мне пока что не помогут бежать. Я собрался с силами и, кряхтя как Танэ Пахау в бассейне, лёг лицом к стене. Попробую увидеть что-нибудь сквозь щели в брёвнах и понять, где мы находимся.
        - ? ?
        Повозка тащилась и тащилась.
        Дневной свет в щелях сменился на закат. Наступила ночь. Через несколько часов щели посинели, порозовели. И снова дневной свет.
        Шорох полозьев больше не менялся, постоянно звучал так, будто повозка тащилась по траве. По стенам кузова стучали ветки, из чего можно сделать вывод, что мы едем в лесу.
        За время службы в Портовом Городе я изучил его окрестности. На побережье лесов нет, их давно вырубили для постройки кораблей. Значит, мы сильно отошли от берега.
        Торговец всю ночь стонал - побои воспалились, поднялась температура. Изнеженный дивианец был непривычен к побоям, и что низкий посмел ему эти побои нанести.
        У меня тоже ломило тело, но не от ран, а от неудобства связанных рук и ног. При этом у меня нет характерных повреждений «Удара Грома», вырубившего меня. Неужели, пока я был в беспамятстве, меня успел кто-то вылечить? Шигеро или Реоа?
        Впрочем, я не уверен, что меня вырубили именно «Ударом Грома». Просто это последнее чёткое воспоминание.
        Прошло несколько часов. Под вечер обручи «Подавления Света» потеряли яркость и почти исчезли. Я заворочался, пробуя вызвать «Тяжёлый Удар». Первый узор сложился с трудом, будто я использовал его впервые в жизни. И его не хватило, чтобы разорвать верёвки на руках, хотя и удалось немного растянуть их.
        Ещё минут пять и…
        Тут повозка резко встала. Двери с грохотом распахнулись, и в кузов снова залез грязный колдун. Увидев, как я катаюсь по полу, растягивая верёвку, он отскочил к стене и вытянул руку - на ладони быстро растаял кристалл. Обручи «Подавления Света» вспыхнули вокруг меня с прежней силой.
        Подавляющие озарения разметали узор «Тяжёлого Удара».
        Колдун последовательно применил ко мне несколько кристаллов. Недостатка в ярких кристаллах «Ослабления Права» этот низкий не испытывал. А «Подавления Света» применял не хуже небесного стражника.
        Я ожидал, что колдун изобьёт меня за попытку высвободиться. Но он молча втащил в кузов бурдюк и дал мне и торговцу напиться вонючей тёплой воды. Еды не предложил.
        Я показал подбородком на третьего пленника, небесного стражника:
        - Этот высший всё ещё без сознания. Если его не вылечить, он умрёт.
        - Ну, умрёт и умрёт, - ответил грязный колдун. - Я заберу его грани, делов-то.
        Оставив бурдюк, колдун поспешно вышел.
        Полозья снова зашуршали. Торговец уткнулся опухшим от побоев лицом в солому и зарыдал.
        Я то ли уснул, то ли впал в забытье.
        Очнулся от пронзительного крика торговца:
        - Куда вы меня тащите, грязные падлы? Отпустите!
        Смачный звук удара. Голос оборвался.
        Задняя стена повозки полностью раскрыта. На фоне ночного, чёрного неба я увидел силуэты каких-то людей.
        Потом меня ослепило пламя факела, внесённого в повозку. Меня схватили за ноги и потащили наружу.
        - ? ?
        Меня перевернули на спину. В свете факелов я рассмотрел стоящие надо мной лица низких. Среди них выделялся заросший седой бородой шаман, похожий на одного из тех, которых мы убили при взятии Лесной Крепости. Его меховая одежда, ожерелья и посох, сделанный из узловатой ветки дерева, разительно отличались от одежды остальных людей, облачённых по традиции портового народа в разноцветные ткани и тюрбаны. К посоху шамана привязана квадратная корзинка из прутьев, в прорезях мелькнула и пропала мордочка какого-то зверька.
        Шаман некоторое время смотрел на меня сквозь заросли своих кустистых бровей. Потом стукнул посохом и довольно откинулся назад, как Дед Мороз, услышавший от ребёнка стихотворение.
        Произнёс на смеси ач-чийского и дивианского языков:
        - Этот сильный. Многочисленно много граней я видеть. Больше, чем у других угнетателей. И озарения всякие, нужные. И неведомые мне озарения тоже есть.
        Шаман прочитал моё аномальное число граней, но не придал особого значения, полагая, что у высших бывает и более двенадцати тысяч врождённых граней.
        - Богатый улов, - радостно загоготал один из портовых, молодой парень с длинной узкой бородкой, похожей на украинский чуб, выросший на подбородке. Но тут же умолк и испуганно оглянулся.
        - Он мой, - сказал кто-то на дивианском языке и продолжил на портовом: - Расступитесь.
        Низкие и шаман поспешно разошлись, уступив место воину в дивианских доспехах из чёрного небесного стекла. Голова и лицо его замотаны головным убором, который в эпоху Дениса Лаврова носили туареги и другие народы Северной Африки.
        Он поднёс факел к моему лицу и сказал на дивианском:
        - Всё-таки попал ко мне в плен?
        Я решил, что молчание - лучший ответ на происходящее.
        Он отдал кому-то факел и развязал нижнюю часть своего тюрбана. Я мигом узнал длинный горбатый нос, чёрные усы и чёрные пронзительные глаза.
        Этот человек едва не убил меня Ледяным Копьём, когда я пытался остановить его бегство на каменном акрабе. Именно его, а не падшего по кличке «Хозяин», я считал организатором производства слепков со Скрижалей Знания.
        Я не подал вида, что узнал низкого. Моё молчание задело собеседника.
        - Не можешь вспомнить меня без Внутреннего Голоса?
        Я изобразил на лице брезгливое недоумение. Мол, откуда я могу помнить какого-то низкого?
        - Властвующий Диаба, - почтительно обратился к нему портовый с чубатым подбородком. - Позволь мне ударить ножом носогордого небесного человека, который столь непочтительно молчит, когда ты спросил?
        - Ударить? - задумался Диаба. - Нет. Ударить мы ещё успеем… Да так ударим, что все летучие угнетатели сдохнут.
        Парень с чубатым подбородком низко поклонился в ответ.
        Диаба показал на меня пальцем и обратился к низким:
        - Знайте, люди истинной тверди, что эту высшую тень человека, этого летучего угнетателя зовут Самиран из рода Саран. И он… (пауза)… он второй старший воинства, посланного завоевать нас.
        Низкие разразились хором восторженных криков.
        Диаба продолжил:
        - Смотрите и смейтесь над ним. Показывайте на него пальцем и плюйте ему в лицо, как это принято у теней неба. Ведь этот летучий угнетатель считает, что мы не можем навредить ему. Что мы не осмелимся поднять на него руку.
        Слушатели покорно засмеялись. Кто-то плюнул в меня, но аккуратно, не в лицо, а рядом.
        - Смотрите и запоминайте, люди истинной тверди. А потом поведайте остальным, что высшие тени - это не боги, но такие же люди, как мы.
        Толпа низких ответила ему ликующими возгласами.
        - Они не боги, как Морская Матушка и Подземный Батюшка, - сказал Диаба, воздев руки вверх.
        - Не боги, не боги вообще! - загалдели низкие.
        В меня полетели новые плевки. Некоторые метили в лицо.
        Особенно выкобенивался парень с дурацкой бородой-чубом. Он снял с пояса кривой ножик и начал жонглировать им перед моим лицом, показывая, что вовсе не боится меня.
        Собравшись с силами, я дёрнулся телом в направлении парня. Он отпрянул и выронил ножик. Потом согнулся, подобрал его и понуро скрылся за спинами других низких.
        Диаба сказал:
        - Помните сами и рассказывайте другим, что летучие угнетатели - это похитители нашей наследственной силы серого мяса.
        Серое мясо - ещё одна непонятная мне идиома языка портовых. И нет Внутреннего Голоса, который растолковал бы её.
        - Но поколение за поколением мы по кусочку обретаем похищенное наследство. И скоро вернём всё сполна!
        - Да, вернём! Сейчас вернём!
        - Ибо мы - люди истинной тверди.
        - Да, мы люди истинной тверди!
        Как хороший пропагандист, Диаба закрепил ранее вброшенные в аудиторию тезисы:
        - Помните всегда и рассказывайте другим, что не надо бояться теней неба. Тени - не боги!
        - Тени - не боги, - повторили слушатели.
        Диаба завершил выступление мощным панчлайном:
        - Увидел тень - убей тень.
        - Увидел тень - убей тень, - хором и много раз повторили слушатели.
        - Всё, идите и делайте свои дела, - разогнал толпу Диаба.
        Повторяя лозунг, низкие разошлись, унося факела. Я увидел, что вдоль засыпанной галькой дороги стояло ещё несколько повозок. Вероятно, в них томились другие высшие пленники.
        Я утвердился в мысли, что не весь мой отряд погиб.
        Если я сбегу и освобожу ещё двух-трёх небесных воинов, то мы покажем этой грязи, какие мы не боги. Эх, жаль, что из-за ослабления линий я, скорее всего, потерял содержимое «Тайника Света». Оно бы пригодилось.
        - ? ?
        Диаба подошёл ко мне:
        - Видел, Самиран? Они вас не боятся.
        Я насмешливо кивнул в сторону парня с бородой-чубом. Он понуро сидел у повозки и втыкал ножик в землю, переживал, что испугался связанного и оплёванного высшего.
        Диаба перешёл на другую тему:
        - Ну, хватит об этом. Скажи, ты хочешь жить?
        Моё молчание не нравилось Диабе. Буду хранить его как можно дольше.
        - Если не хочешь жить, то я отдам тебя лесному шаману. Он выпустит твои кишки и втянет твои грани. Потом распотрошит тебя на органы. Кости отделит от мяса. Из костей рукодельницы лесного народа сделают амулеты и ожерелья. А твоё озарённое мясо колдуны засушат в морской соли и будут поедать, придавая себе сил, как вы это делаете с мясом озарённых животных.
        Я молчал.
        Низкие выволокли из повозки раненого небесного стражника. Шаман сказал:
        - Слаб он, но много врождённых граней. Я заберу его грани и мясо.
        Схватив стражника за ноги, портовые потащили его куда-то в темноту.
        - Отправить тебя таким же Путём, Самиран? - насмешливо спросил Диаба.
        Торговец пришёл в себя и сидел, испуганно озираясь. Когда шаман приблизился, втянул голову в плечи и попросил:
        - Не надо бить.
        Шаман сосредоточено помолчал. Потом сказал:
        - У него мало врождённых граней. На мясо.
        Так как шаман говорил на смеси портового и ач-чийского языков, то торговец ни слова не понял. Зато всё понял, когда его потащили за ноги в темноту. А парень с чубатым подбородком, отыгрываясь за недавнее проявление трусости, замахал ножом перед его лицом. Торговец истошно заорал и задёргался.
        Я поднял взор на Диабу:
        - Пусть он тоже живёт.
        - Наконец-то я услышал твой голос, Самиран.
        - Я для чего-то нужен тебе, грязь, - продолжил я. - Пусть и этот высший живёт.
        - Эй, отпусти его, - приказал Диаба.
        - Я прочитал его Пути, - недовольно ответил шаман. - Для твоего дела он бесполезен, как дырявый кувшин. Но его мясо утвердит линии наших воинов. А из его граней умершего сделаем тяжёлые камни ярости.
        - Ничего. У тебя без него много мяса высших людей. Скоро добудем ещё больше. А о боевых кристаллах для колдунов не переживай. В кладовых Свободной Вершины их хватит на всех.
        Шаман подчинился. Истошно орущего торговца притащили обратно.
        - Молчи, уважаемый, - приказал ему Диаба на дивианском. - А то я отправлю тебя вслед за мёртвыми.
        Торговец покорно заткнулся.
        - Как ты думаешь, Самиран, зачем мне нужен ты?
        - Откуда я могу знать, что бродит в голове низкого?
        - Скоро узнаешь.
        Я не хотел смотреть в глаза этого человека. Не хотел, чтобы он заметил, как я боялся его.
        Принялся изучать его наряд.
        Оказалось, что из чёрного небесного стекла у Диабы только нагрудник, наплечники и поручи. Шея обмотана позолоченной металлической лентой, защищавшей от ударов в эту область, а на ногах, поверх просторных ярко-красных даже в полутьме портовых шаровар нацеплены кожаные поножи и неряшливо намотана озарённая ткань. В его наряде нет ничего необычного для низкого. Они часто таскали части старых и новых доспехов из разных наборов, как персонажи игр на начальных уровнях. Но качество разрозненного снаряжения и наличие кристаллов во всех гнёздах выдавало, что наряд - маскировка.
        Талия Диабы обёрнута поясом для шкатулок. В петлях болтались золотые и серебряные знаки воинской принадлежности. Я успел увидеть знаки Шигеро и Алитчи.
        Диаба проследил за моим взглядом и довольно сказал:
        - Да, многих высших мы убили. Как никогда много. Мы разгромили твой отряд, Самиран. Не осталось тех, кто мог бы завернуть твоих товарищей в покрывало смерти. После этой бесславной битвы тебя, Самиран, запомнят, как самого бестолкового небесного воина на Дивии. Ты хуже, чем Ротт Громобоец. Ведь даже на войне с Портовым Царём высшие не получали таких потерь всего за одну битву. Но, поверь мне, твоё достижение не продлится долго, скоро у небесного воинства будет ещё больше потерь. Знаешь сколько?
        Я, конечно, не ответил.
        - Все. Все умрут. И первые старшие, и вторые старшие и остальные. Ни озарения, ни целители их не спасут. Ибо целители умрут первыми. И гибель твоего отряда подтверждает моё обещание.
        Хм, Диаба знал историю летающей тверди. И моё имя откуда-то узнал. Имя, допустим, выпытал у других воинов или шаман прочитал мои Пути, не защищённые Моральным Правом. А историю откуда знал? Из слепков скрижалей?
        Диаба догадался о моих мыслях:
        - Скоро, Самиран, я отвечу даже на те твои вопросы, которые ты ещё не додумался задать. Я расскажу тебе такое, отчего твои представления о мире перевернутся. И тогда ты сделаешь выбор: или встанешь на окончательно правильный Путь рядом со мной, или умрёшь и станешь едой для моих воинов.
        Признаться, этими загадками Диаба привлёк моё внимание. Но я решил ни о чём не спрашивать и хранить невозмутимое молчание. Так удобнее контролировать происходящее и выбрать момент для побега.
        - ? ?
        Ночь непроницаемо тёмная. Дул прохладный ветерок, донося запахи дождя, мокрой травы и воловьего навоза. Морем больше не пахло, мы далеко от побережья.
        В оранжевых пятнах света факелов видел высокую траву, колышущуюся на ветру, и парочку пирамидальных шатров, из которых торчали босые ноги спящих низких воинов. Копья, палки и другое оружие лежало рядом. На укрепление не похоже, скорее временный лагерь. А наличие усыпанной галькой дороги, говорило, что лагерь разбит недалеко от какого-то значительного поселения.
        Я попытался вспомнить, где в окрестностях Портового Города расположены похожие поля и поселения, но ничего не вышло.
        И вот я стал жертвой магической технологии: без Внутреннего Голоса не ориентируюсь на местности. Если вернусь… когда вернусь на Дивию, заставлю мой отряд учиться жить без помощи Голоса.
        Но отряда больше не существует. А на Дивию я, судя по происходящему, вернусь нескоро.
        К Диабе приблизился шаман и несколько крепких парней. Они проверили путы на мне и торговце. Потом взяли в каждую руку по факелу и разбрелись по полю. Потом подняли руки с факелами и начали ими размахивать.
        Через пару минут с неба послышался каменный гул. В освещённый огнём круг медленно приземлилась башня. Это её камни стучали друг о друга.
        Врата башни с грохотом упали, превратившись в сходни. За деревянными вратами оказались дополнительные каменные заслонки. На них белой красой намалёваны символы, похожие на рунические. Башню с двойными воротами я видел впервые. Судя по всему, низкие учли конструктивные недочёты и внесли изменения. Небесные воины разбивали деревянные ворота прежних башен одним «Ударом Грома» и быстро проникали внутрь. Чтобы проломить каменные заслонки, понадобится несколько ударов.
        Заслонки раздвигались медленно, слышно как низкие тяжело дышали, вращая рукоятки открывающего механизма, подчиняясь ритмичному окрику надсмотрщика, как гребцы на древнегреческих кораблях ритму барабана.
        Тем временем другие низкие воткнули факела в землю и разошлись по повозкам. Из акраба высыпали люди с лицами, замотанными тюрбанами, как у Диабы. Они разошлись по поляне. Используя каменные серп-ножи, привязанные к ладоням верёвками, начали косить траву и собирать её в стога.
        А крепкие парни подняли меня и торговца за руки и ноги и понесли в каменную башню.
        КОНЕЦ ПЯТОЙ КНИГИ
        От автора
        Шестая книга эпопеи предсказуемо называется «Падение летающего города 6. Путь падшего».
        Отряд Самирана разбит. Сам он в плену у загадочного незнакомца, которому низкие поклоняются как живому Богу. Вдобавок летающая каменная башня уносит связанного героя неизвестно куда. А новый враг обещает рассказать ему о летающем городе нечто, что якобы перевернёт его представления о мире.
        И столь же предсказуемо доступна для чтения:
        
        - ? ?
        ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
        - Автор! Сколько ещё книг?
        - Хотел бы ответить: «Столько, сколько нужно», но отвечу по факту дела: шестая книга и ещё одна, последняя. Она так и называется - «Последний Путь». Предсказуемо.
        - Автор. После эпилога у меня конкретное предчувствие, что весь «Путь падшего» Самиран будет вс…
        - Да-да, именно это он и будет делать! Но тс-с-с…
        - Нельзя ли побыстрее всё закончить?
        - Уже нет. И вообще, как однажды скажет Самиран Крылов, сплагиатив очередное крылатое выражение из будущего: «Быстро только гракки родятся».
        - Автор, ты могуч, ты гоняешь стаи туч! Мне всё нравится! Пиши ещё побольше во славу Дивии и вообще!
        - Спасибо, Внутренний Голос. Сам себя не похвалишь, то и Создатели благоволений не подкинут.