Опасный опыт Ярослава Лазарева

«…Она плавно подняла правую руку вверх и чуть ее выгнула. Ей показалось, как вокруг ее тоненькой руки появляются белые перья… и вот это уже не рука, а лебединое крыло… Настя поднялась на кончики пуантов, потянулась вверх всей своей худенькой изящной фигуркой, подняла другую руку-крыло и поплыла по сцене, изредка поглядывая в пустой темный зал. Она еле слышно напевала какую-то протяжную мелодию, тут же ею сочиненную, вернее, подсказанную движениями ее тела…»
        Ярослава Лазарева
        Опасный опыт

«Любовь преобразила меня, - подумала Настя и, вытянув шею, расправила плечи. - Неужели он этого не увидит?»
        Она плавно подняла правую руку вверх и чуть ее выгнула. Ей показалось, как вокруг ее тоненькой руки появляются белые перья… и вот это уже не рука, а лебединое крыло… Настя поднялась на кончики пуантов, потянулась вверх всей своей худенькой изящной фигуркой, подняла другую руку-крыло и поплыла по сцене, изредка поглядывая в пустой темный зал. Она еле слышно напевала какую-то протяжную мелодию, тут же ею сочиненную, вернее, подсказанную движениями ее тела.
        - Ну, дорогая, ты у нас сегодня настоящий лебедь! - услышала Настя.
        В актовый зал вошла Инна Андреевна, руководитель хореографического кружка.
        - А я действительно только что превратилась в белого лебедя, - ответила Настя и остановилась. Потом спохватилась и присела в реверансе, тихо сказала, опуская ресницы и замирая: - Здравствуйте.
        - Добрый вечер, - рассмеялась Инна Андреевна. Затем она обернулась к стайке смеющихся девчушек, влетевших вслед за нею: - Дорогие мои, тише, спокойнее! Попрошу всех к станку. Собрались! Начинаем работать! Первая позиция, пожалуйста. Начинаем с деми-плие. И раз, и два…
        Клуб, в котором они занимались, был построен еще в тридцатые годы прошлого века, танцкласс в нем отсутствовал, и репетиции проходили в актовом зале. Спинки составленных в ряд стульев служили девушкам станком. Но это никого не смущало.
        После окончания репетиции Настя решила отправиться домой в одиночестве, под благовидным предлогом отстала от подружек и пошла неторопливо. На ней была белая куртка, выделяющаяся ярким пятном на фоне темной дождливой улицы. И Настя невольно кидала взгляд на свое отражение во всех встречающихся по пути витринах. Она все еще видела себя лебедем, и ей казалось, что она плывет по промозглым осенним улицам прекрасной призрачной птицей.

«Если бы сейчас Алекс встретился на моем пути, он сразу бы понял, какая я необыкновенная девушка. Разглядел бы эти белоснежные крылья за моей спиной и мгновенно влюбился», - думала она.
        Не удержавшись, Настя начала кружиться на мокром, усыпанном опавшей листвой асфальте и что-то напевать себе под нос.
        Через день ей исполнялось семнадцать лет, но сказки по-прежнему оставались ее самым любимым чтением. После окончания школы Настя твердо решила поступать в педагогический институт на факультет дошкольного воспитания. Она любила детей и хотела всегда находиться среди них. Взрослая жизнь пугала и казалась странной и жестокой. Настя любила посещать занятия хореографического кружка в основном из-за того, что они давали ей возможность безудержно фантазировать и жить в своем, придуманном мире, наполненном музыкой, красивыми движениями и самыми невероятными образами. Им давали основы классической хореографии, но акцент был на свободное творчество. Настя занималась в кружке уже четвертый год и делала большие успехи. Природный талант, естественная грация ее пропорциональной фигуры позволяли выражать мысли и эмоции в своеобразных, странных, но необычайно красивых этюдах. Она с легкостью их сочиняла под предложенную или выбранную самой музыку. Инна Андреевна любила эксперименты, и в зале звучало все: от Моцарта и Баха до Шнитке и Фредди Меркьюри. Ученицы обожали Инну Андреевну, с удовольствием приходили на
занятия и задерживались допоздна, иногда уходили почти перед закрытием клуба.
        Однажды в конце весны на репетицию вместе с Инной Андреевной пришел молодой человек. Он принес большой фотоаппарат с длинным объективом и начал молча снимать. Девушки вначале немного смутились, но вскоре перестали обращать на него внимание. Его звали Александр, но он представился как Алекс. Настя тихо прыснула, так как ей показалось смешным переиначивание имени на западный манер, и тут же зарделась, потому что Алекс пристально на нее глянул. Как потом выяснилось, он профессионально занимался фотографией. На вид ему было около двадцати пяти.
        Внешность у него была запоминающаяся. Сразу обращали на себя внимание волосы. Очень светлые, густые и длинные, они казались какими-то солнечными из-за яркого золотисто-рыжеватого оттенка. Сочетание с чрезвычайно бледной кожей лица, словно присыпанной мукой, выглядело весьма странно. Насте в первый же день его прихода почему-то невыносимо захотелось потянуть его за волосы, забранные в тугой хвост. И она, танцуя, все ближе продвигалась к Алексу, который стоял на краю сцены. Когда она практически уперлась лбом в объектив и с трудом удержалась от смеха, он опустил фотоаппарат и посмотрел на нее со странным выражением. Настя заметила, что брови и ресницы у него темнее волос, а глаза серо-зеленые и красивой формы. Портило впечатление то, что веки припухли, а под глазами темнели круги, как будто Алекс провел бессонную ночь. Но Настя все никак не могла оторваться от его глаз и стояла неподвижно. Он тоже смотрел на нее.
        Настя поражала необычайной одухотворенностью своего облика. Черты лица напоминали мадонн Рафаэля, а большие светло-карие глаза с густыми ресницами смотрели доверчиво и восхищенно.
        - Извините, - сказала Настя и присела в низком реверансе, склонив голову и пряча улыбку.
        - Ничего страшного, - пробормотал Алекс. И после недолгого раздумья попросил: - А вы не могли бы встать лицом к залу? Девочки, отойдите в сторонку!
        - Могла бы, - неуверенно ответила Настя, придвигаясь к нему.
        - О! Просто замечательно! - чему-то обрадовался Алекс, спрыгивая со сцены и делая несколько шагов назад. - А сейчас опустите руки вниз и развернитесь немного. Да-да, именно так. Правую ногу назад и чуть в сторону на вытянутый носочек. Голову к левому плечу… чуть опустите… Да-да, так, не меняйте поворот! А сейчас смотрите в пол и думайте о чем-нибудь, что вам очень хочется получить. Например, о подарке под новогодней елкой. Замечательно! Именно это выражение мне и нужно! Момент…
        Алекс командовал уверенно, не обращая внимания, что все девчонки затихли, сгруппировались в кулисах и смотрят только на него. Настя, сама не понимая отчего, легко ему подчинилась. Он быстро фотографировал.
        Через какое-то время Инна Андреевна принесла фотографии и раздала их девочкам. Одна оказалась большого формата и уже была вставлена в рамку под стекло. Она предназначалась Насте.
        Точеная фигура девушки, стоящей на краю сцены вполоборота и повернувшей чуть опущенную голову к плечу, казалась прекрасной статуей, облитой желтоватым светом верхних софитов. Сзади неожиданно просматривался черный силуэт пантеры, вставшей на задние лапы. Зверь казался ее искаженной тенью. Настя в день съемки была в белом купальнике с длинными рукавами и плотных белых колготках. На узких маленьких ступнях поблескивали атласные белые пуанты. Ее волосы были гладко зачесаны, вокруг головы белела широкая лента. Яркая белизна одежды девушки на фоне черного силуэта странного зверя выглядела контрастно и заставляла почему-то задуматься о вечном противопоставлении света и тени, черного и белого, добра и зла.
        Девушки восхищенно ахали, изучая фото, говорили, что зверь, подставленный в фотошопе, вписался очень органично, но Настя смотрела на изображение с легким испугом. Черная тень поднявшейся на задние лапы пантеры позади нее вызывала холодок ужаса. Но она не понимала причину своего страха.
        Инна Андреевна объяснила, что Алекс любит работать в такой манере и что его готичные фотографии пользуются огромным спросом. Как оказалось, Алекс был вхож в ее дом и приятельствовал с ее сыном. Она попросила оставить этот портрет в классе, а для Насти позже принесла такую же фотографию, но меньшего размера.
        Дома Настя вставила снимок в рамочку и повесила над письменным столом. Часами она сидела напротив и смотрела. В ее воображении проносились всевозможные картины. Вот пантера превращается в Алекса, он выходит из-за ее спины - и они начинают кружиться по сцене в венском вальсе… Вот он, оставаясь за спиной, обнимает ее и тихо дует в повернувшуюся к нему щеку… А вот кладет руки ей на талию, разворачивает и медленно наклоняет ее обмякшее тело, словно в латинском танце
«румба»… Новые варианты развития событий проносились в ее голове. Настя фантазировала и никак не могла остановиться. Вскоре появился новый мир, в котором существовали лишь она и пантера Алекс. Настя поняла, что влюбилась. Но это не встревожило ее, и она по-прежнему безудержно мечтала.
        Как-то ночью Настя открыла затуманенные глаза, сама не понимая, что ее разбудило. Но в комнате было темно и тихо. И вдруг какая-то тень метнулась со стены. Настя в испуге приподнялась. Она ясно увидела, что это прыгнула черная пантера с ее снимка. Но силуэт выглядел словно мультяшный, и Настя решила, что все еще спит, поэтому сразу успокоилась и даже попыталась не выходить из странного сна в реальность. Пантера плавно опустилась возле ее кровати, приподнялась на задние лапы и превратилась в Алекса. Настя уже не сомневалась, что это сон и ничего более, поэтому довольно спокойно сказала:
        - Привет, любовь моя.
        - Доброй ночи, - глухо ответил Алекс и поднял голову.
        Настя с любопытством изучала его. Алекс выглядел совершенно по-другому, чем она его помнила. Волосы были гладко зачесаны назад и падали на плечи тяжелыми прядями. Видимо, из-за такой прически лоб казался очень высоким и лицо выглядело строже, утонченнее. Глаза из-под четких темных бровей смотрели пристально. И странно сияли, словно внутри зрачков горели огоньки. Лицо поражало белизной. И на ее фоне крупные губы казались нереально красными. Это было неприятно. Настя, не сводя взгляда с огненного рта, пробормотала:
        - Ты выглядишь словно вампир.
        Алекс явственно вздрогнул и приблизился, чуть наклонившись к ней.
        - Ты меня сейчас укусишь? - спросила Настя и села.
        - Давно хотел это сделать, - хрипло ответил он. - Такой чистой крови поискать в этом грязном мире!
        - И я превращусь в вампира? - уточнила она.
        - Хочешь? - улыбнулся Алекс.
        Настя завороженно посмотрела на мелькнувшие в прорези алого рта острые белые клыки и твердо сказала:
        - Не хочу! И вообще, этот сон начинает меня угнетать. Уходи!
        - Но ты ведь любишь меня… - Алекс склонился еще ниже, почти коснулся щекой ее щеки. Холод, шедший от него, показался ей настолько неприятным, что Настя зажмурилась и отодвинулась. - А когда любишь, готов на все. Не так ли? - вкрадчиво продолжил Алекс.
        - А ты меня любишь? - тихо спросила Настя и открыла глаза.
        - Вампиры не знают, что это. Мое сердце словно кусок льда, внутри меня вечная мерзлота, и пылкие чувства подобным мне существам не нужны, а в чем-то даже опасны.
        - Значит, моя любовь останется безответной… - прошептала Настя. - Прошу тебя, уйди! Мне нехорошо.
        Она видела, что Алекс колеблется. И добавила:
        - Если не можешь любить, то просто пожалей.
        - Жалость… - прошептал он задумчиво. - Жалость еще хуже.
        - Прошу тебя! Умоляю!
        Настя уже чуть не плакала и хотела в этот момент только одного - проснуться.
        Лицо Алекса исказила гримаса страдания, он отшатнулся, потом закрыл лицо руками. И тут же превратился в черную пантеру, которая улеглась возле кровати на пол. Настя осторожно протянула руку - пантера не реагировала. Она лежала, вытянувшись, положив голову на передние лапы. Тогда Настя мягко погладила зверя между ушами. Шерсть была приятной на ощупь и казалась бархатной. Но после прикосновения пантера как бы начала таять и скоро исчезла.
        Утром Настя четко помнила свой сон. Она не понимала, как такое вообще могло прийти ей в голову: Алекс - вампир! В жизни ничего подобного быть не могло, ведь вампиров не существует.

«Я слишком много думаю о нем, вот и снится черт-те что, - решила она, подходя к фотографии и глядя на черный силуэт пантеры за своей спиной. - Нужно постараться забыть Алекса. Все равно у нас ничего быть не может!»
        Но у нее не получилось забыть. Как только яркость ощущений из того сна размылась, Настя вновь полностью погрузилась в свое чувство и безудержно мечтала о любимом.
        Прошла весна, наступило лето. То, что Настя больше ни разу не видела Алекса, не смущало и не огорчало - для ее любви это не имело никакого значения.
        Как-то в июне она отправилась в кино на вечерний сеанс со своей закадычной подружкой Леной, которая тоже посещала хореографический кружок. После сеанса девушки решили посидеть в летнем кафе. Взяв мороженое и кока-колу, устроились за свободным столиком и начали болтать о всяких пустяках. И вдруг Настя замерла на полуслове с приоткрытым ртом. Через два столика от них усаживался Алекс. Солнце только что ушло за горизонт, и, видимо, от красного отблеска заката лицо Алекса выглядело очень неприятно. Бледная кожа приобрела какой-то неестественный серо-розовый цвет.
        Он был не один. Его спутница выглядела возбужденной, без конца смеялась и что-то громко говорила. Настя не сводила с них глаз. Алекс показался ей совсем другим, чем тогда на репетиции. Его лицо было высокомерным, на спутницу он смотрел с едва сдерживаемым презрением и вел себя крайне развязно. Он то и дело хватал девушку за голые колени, громко хохотал при этом и нервно ерзал на стуле. Но той его манеры явно нравились, и она все ближе придвигалась к нему. Настя смотрела на нее с изумлением. Скользнула взглядом по очень короткой юбке, плотно обтягивающей крупные тяжелые бедра, по прозрачной, с огромным вырезом кофточке, по сильно накрашенному лицу с резкими и неприятными чертами, по распущенным волосам, вытравленным добела. Девушка - на вид ей было лет двадцать пять - двадцать шесть - курила и пила пиво. Не такой Настя представляла себе избранницу Алекса и просто не верила своим глазам.
        Лена тоже заметила пару и толкнула Настю локтем. Потом зачем-то приподнялась и помахала Алексу рукой. Тот бросил на девушек беглый взгляд, словно не узнал. Но вдруг заулыбался, что-то сказал своей спутнице, встал и подошел к их столику.
        - Ну, приветик, танцующие феечки! - сказал он. И, не спрашивая разрешения, сел на свободный стул. Затем Алекс, наклонившись к Насте и заглядывая ей в глаза, спросил: - Как поживает моя милая модель?
        Алекс схватил ее руку и картинно поцеловал кончики пальцев. Настю неприятно поразил ледяной холод его кожи.
        - А с вами что, ваша девушка? - вырвалось у нее против воли.
        Алекс громко и заливисто расхохотался.
        - Почему моя? Она всеобщая, - непонятно ответил он и встал. - Ладно, карамелька, много будешь знать, скоро состаришься.
        - Я не карамелька, меня зовут Настя, - поправила она и почему-то обиделась.
        - Знаю, знаю. Все я про тебя знаю. Пока-пока!
        Алекс обворожительно улыбнулся и вернулся к своему столику.
        - Вот же придурок! - обронила Лена. - К тому же еще, кажется, пьян. Как и его девка. Пойдем отсюда, неохота на них смотреть.
        - Пойдем, - согласилась Настя. - Но ведь он ничего не заказал, так что вовсе и не пьяный, - добавила она. - Пиво только у его девушки.
        Пробираясь между тесно сдвинутыми столиками, они вдруг услышали громкий голос Алекса:
        - Карамелька, я тебе позвоню!
        Но звонка Настя не дождалась. Через три дня после этой встречи она уехала в деревню и вернулась только в конце августа. В сентябре возобновились занятия кружка.
        Как-то в перерыве Настя подошла к Инне Андреевне и поинтересовалась, пытаясь скрыть волнение:
        - Как там ваш знакомый фотограф поживает?
        - Нормально, - ответила она и внимательно посмотрела на Настю. - Он, кстати, хотел заехать к нам, еще поснимать. Да вот что-то все не звонит. А ты почему о нем спрашиваешь?
        - Всем мой портрет нравится, - тихо произнесла Настя и опустила голову.
        - Да, Александр, несомненно, талантлив. Но такой шалопай! Странный он парень - то без конца названивает, а то вдруг пропадает на несколько месяцев. И где он, никто не знает!
        - Вот, значит, как… - задумчиво проговорила Настя.
        - Все лето где-то пропадал, - усмехнулась Инна Андреевна, - только недавно объявился.
        - Понятно, - пробормотала Настя.
        - Девочки! - захлопала Инна Андреевна. - Перерыв окончен! Работаем!
        Настя все ждала, когда же на занятия придет Алекс, но тот и не появлялся. У Инны Андреевны она уже стеснялась что-нибудь выяснять.
        Прошел ее день рождения, однако не принес ей привычной радости. Она без конца представляла, как бы все было необычно и волшебно, если бы любимый сейчас был рядом.
        Где-то в середине октября Алекс наконец вошел в зал во время репетиции. Но был хмурым и неразговорчивым. Снимал явно без настроения и пробыл недолго. Но перед уходом все-таки подошел к Насте и сказал:
        - Карамелька, я тебе позвоню.
        И действительно позвонил вечером. К удивлению Насти, они проговорили больше часа, словно давно знали друг друга. Алекс оказался умным, тонким собеседником с милой манерой подшучивать над всеми и прежде всего над самим собой. Он оставил ей свой номер телефона, сказав, что ему можно звонить в любое время, так как живет один. В тот вечер Настя заснула в состоянии абсолютного счастья.
        Через пару дней они встретились после занятия кружка. Немного погуляли по улице, но пошел сильный дождь, и Алекс, сказав, что живет неподалеку, предложил укрыться у него. Настя с радостью согласилась. Когда они уже вошли в подъезд, он вдруг остановился и сказал, что кое-что забыл и сейчас вернется. Настя замерла в недоумении, глядя, как он выбегает из подъезда под дождь. Минут через десять Алекс появился с большим пакетом в руках. Пробормотав, что у него обычно совершенно пустой холодильник, он открыл дверь квартиры и пропустил Настю вперед, подтолкнув ее шлепком по ягодицам. Она отчего-то сразу сильно испугалась и даже начала дрожать. Когда они вошли, Алекс отправился на кухню поставить чайник и только потом снял мокрую куртку и ботинки.
        - Проходи, чего застыла? - с недоумением спросил он и скрылся в комнате.
        Настя продолжала дрожать. Она сняла намокшую верхнюю одежду, скинула туфли и неуверенно пошла по коридору. Открыв дверь, увидела, что Алекс стоит посередине комнаты в одних трусах. Она успела заметить, насколько красива и пропорциональна его стройная фигура, но тут же отступила назад.
        - Ты чего? - неподдельно удивился он. - Тебя это смущает? Хорошо, карамелька, я надену джинсы. Но какая ты странная девушка! Сейчас, мне кажется, вообще никого и ничем невозможно смутить. Ты меня удивила!
        Настя не ответила и отправилась на кухню. Алекс появился через минуту в голубых джинсах, но с голым торсом.
        - Ты чего стоишь? Садись, - сказал он и пододвинул стул к столу у окна.
        Настя робко присела на краешек и осмотрелась. Кухня выглядела обычно: обои в цветочек, шкафчики с посудой, электроплита.
        - Сейчас будет готов чай, - равнодушным тоном сказал Алекс. - Но, может, ты хочешь чего-нибудь покрепче?
        - Я не пью, - робко ответила она. - Но если ты хочешь, то…
        - Я тоже не пью. - Он рассмеялся. - Да и чай не буду. Не хочется.
        Алекс встал, достал из пакета хлеб, сыр, колбасу и начал быстро делать бутерброды. Она все больше смущалась, наблюдая за ним. Алекс налил чай в кружку, пододвинул тарелочку с бутербродами поближе к ней.
        - Ешь, - только и сказал он.
        - А ты? - все-таки спросила она.
        - Говорю же, совсем не хочется, - ответил Алекс со странным выражением. - Но я люблю смотреть, как едят другие, так что не стесняйся. Да и чай тебе необходим, а то совсем промокла.
        Настя сделала глоток и подняла на него глаза. Алекс смотрел пристально, его ноздри чуть подрагивали, губы приоткрылись. Он отчего-то вновь напомнил ей пантеру. Насте даже показалось, что в его лице появилось что-то хищное. Она тут же явственно вспомнила свой странный сон, вздрогнула и опустила взгляд в чашку.
        - Бери бутерброд, - предложил Алекс.
        Насте очень не понравился его слегка охрипший голос. Возникло какое-то непонятное напряжение, словно воздух в кухне становился все более наэлектризованным. Но она не могла понять, отчего это происходит, никаких видимых причин для такого напряжения не было, однако она его чувствовала буквально кожей. И боялась поднять взгляд на молчащего Алекса. Ее любовь словно затаилась в тот миг. Настя слишком долго жила в фантазиях, а в них Алекс был совершенно другим. И действительность начала пугать ее.
        Настя молча встала и вышла из кухни. Сама не зная зачем направилась в комнату.
        Включив свет, увидела, что та обставлена довольно обычно, правда, мрачновато. Мебель была черного цвета. На полу лежал огромный и когда-то красивый ковер, Но сейчас из-за странных пятен, покрывающих его во многих местах, рисунок плохо просматривался. Пятна были, видимо, от пролитого красного вина, как решила Настя. В углу стоял большой диван, на сиденье разбросаны диски. Настя машинально подняла один из них и, прочитав надпись «Вампиры. Жажда крови», тут же бросила его обратно. И снова вздрогнула. Ей вдруг захотелось убежать из квартиры.
        Подняв глаза, с изумлением заметила, что все стены комнаты сплошь увешаны фотографиями. Настя подошла ближе и стала с любопытством их рассматривать. Фотографии были разных размеров, какие-то в рамках, а некоторые просто прикреплены булавками к обоям. Но практически на всех были запечатлены готические персонажи.
        Возле одного снимка Настя оцепенела. Ей показалась, что на нем изображена та самая девушка, которую она видела с Алексом в летнем кафе. Фотография была сделана на рассвете возле какой-то реки. Девушка лежала на спине у кромки розоватой воды, ее остановившиеся глаза смотрели в розовое небо, распущенные выбеленные волосы намокли и казались серыми длинными водорослями, плавающими на поверхности, лицо отливало такой бледностью, что даже розовый отсвет утренней зари не красил его. Хорошо была видна длинная белая шея, на которой багровели два небольших пятна, словно девушку кто-то укусил, но крови не видно.
        - Не знаю, какое название дать этому снимку, - услышала Настя голос неизвестно каким образом возникшего возле нее Алекса. - Правда, он удачен?
        - М-мне так не к-кажется, - заикаясь от испуга, произнесла она.
        Чем больше Настя вглядывалась в серое застывшее лицо девушки, тем ей становилось страшнее.
        - Актриса тут очень удачно сыграла, - спокойно проговорил Алекс. - Я тогда делал серию для одного вампирского сайта. Вот тут еще есть…
        Настя при этих словах мгновенно почувствовала облегчение и отвела глаза от фотографии. Сбоку она увидела довольно большой снимок - именно на него указывал Алекс. На ржавой крыше дома лежала юная девушка в белом разорванном кое-где платье, испачканном «кровью». Вокруг нее сгруппировались такие же юные «вампирши». Модели были «в образах»: их лица казались белыми масками с густо подведенными черными глазами и яркими красными ртами. Они изображали, что только что попили
«свежей кровушки», но выглядели, в отличие от девушки, лежащей у воды, очень искусственно. Заметно было, что это игра.
        - Актрисы самодеятельного театра ужасов, - сообщил Алекс. - Кстати, ты не хотела бы попробовать себя в подобной роли? Режиссер - мой давний приятель. Я видел, что ты отлично танцуешь. Думаю, ты бы справилась и с театральной ролью. Это мне кажется намного более интересным и современным, чем изображать классического умирающего лебедя, к примеру.
        - Они все готы? - тихо спросила Настя и отчего-то отошла в дальний конец комнаты.
        Она чувствовала себя все более странно, находясь так близко возле предмета своей любви. Ее охватило двойственное чувство - хотелось какого-то сближения, и в то же время непонятный страх заставлял держаться подальше от Алекса. Настя сама не могла объяснить, отчего чувствует смятение, ведь она столько мечтала о таком вот уединении с любимым. Правда, в мечтах все выглядело по-другому, и реальный Алекс не совсем совпадал с идеальным образом.
        - Хочешь, можно завтра отправиться в этот театр, - настойчиво проговорил Алекс и приблизился. - Завтра как раз репетиция. Ты как? - вкрадчиво спросил он.
        Настя затравленно посмотрела на его гибкое, плавно движущееся тело, разительно напоминающее пантеру, подкрадывающуюся к дичи.
        - Хорошо, я пойду на репетицию, - торопливо проговорила она и бросилась в коридор.
        Услышала тихий смех за своей спиной и быстро натянула куртку. Алекс вышел за ней. Но удивления из-за ее поспешного ухода не выказал.
        - Извини, - тихо сказала Настя и опустила голову, так как отчего-то не могла выносить его горящий взгляд, - но мне пора.
        - Иди, - спокойно ответил Алекс.
        Затем взял блокнот и быстро что-то написал. Вырвав листок, протянул ей.
        - Тут адрес и время. А режиссеру я позвоню, предупрежу о твоем приходе.
        - Хорошо, - ответила она и посмотрела Алексу прямо в глаза.
        Тот медленно наклонился, она задрожала и подставила губы. Но он слегка коснулся ее шеи чуть ниже уха. Ощутив кончик холодного языка на своей коже, Настя вздрогнула и тут же отстранилась. Такой странный поцелуй ей совсем не понравился.
        - До встречи, - прошептал Алекс и мягко улыбнулся.
        Когда Настя оказалась дома, то вначале твердо решила, что не пойдет в театр. Все произошедшее сегодня казалось ей отчего-то неприятным и даже пугающим. Но поразмыслив, она пришла к выводу, что до сих пор была настолько погружена в свои мечты и так исказила реальную личность любимого, что сопоставление действительности с фантазией и вызвало подобную реакцию.

«Но ведь я люблю его, а значит, должна трезво смотреть на его личность. Ну, увлечен Алекс готичным стилем, ну, нравится ему снимать подобные сюжеты, так что теперь? Неужели это может как-то повлиять на мое чувство? Кого же я тогда люблю? Пора мне выбираться из мира фантазий и жить в реальном мире».
        Но несмотря на довольно здравые рассуждения, Настя все равно чувствовала неуверенность. Что-то невыносимо тревожило ее. Однако когда она вытащила из кармана куртки смятый листок блокнота, чтобы узнать адрес театра, то вдруг увидела внизу приписку: «Буду ждать тебя, любовь моя».
        Настя даже вскрикнула от неожиданности такого признания. Сердце заколотилось, жар прилил к щекам.
        - Он меня любит! Любит! - возбужденно произнесла она и тут же начала целовать листок с признанием. - А я еще раздумываю! Конечно, если он хочет, то я попробую играть в театре. Что тут такого? К тому же мне вовсе необязательно становиться готессой.
        Репетиция была в субботу в семь вечера. И оставшиеся два дня Настя буквально не находила себе места от волнения. Она не могла сидеть на уроках, совершенно не воспринимала информацию, грубила учителям и одноклассникам. Это было настолько на нее непохоже, что все вначале удивились, а потом просто перестали обращать внимание на ее неадекватное поведение, решив, что на все есть свои причины.
        В субботу Настя проснулась рано - ее снедало волнение. Она быстро позавтракала, буркнула что-то маме, потом закрылась у себя в комнате и начала изучать свою одежду. Она просто не представляла, что можно надеть на репетицию. Ей отчего-то казалось, что девочки из этого театра непременно придерживаются готического стиля, и не хотела в первый же день выглядеть белой вороной. Но у нее, кроме узких черных джинсов, ничего подходящего не оказалось. Настя любила нежные голубые, розовые и бежевые тона в одежде, у нее даже вешалки в гардеробе были подобраны по цветам. Она лихорадочно перебрала розовые кофточки, перешла к голубым, но потом поняла, что все это никуда не годится.
        Тогда, недолго думая, Настя отправилась в ближайший торговый центр. Побродила по отделам, затем зашла в магазинчик модного молодежного модельера. Ей не очень нравился стиль «гламурных малолеток», как она для себя определяла направление его коллекций, но сейчас решила, что, возможно, именно здесь найдет что-нибудь подходящее для сегодняшнего вечера. Настя походила между кронштейнами, сняла ядовито-розовую кофточку с огромной черной снежинкой на груди, покрутила ее в руках. Но, с трудом представив себя в такой одежде, тут же повесила обратно. Остальные вещи ее тоже не очень впечатлили.
        Настя вышла на улицу и направилась в соседний магазинчик. Здесь продавалась джинсовая одежда. Она побродила между полками и остановилась возле сложенных в стопки футболок. Взяла черную. Рисунок на груди и спине, состоящий из каких-то серых разводов с контурами крестов и копий, показался ей самым что ни на есть готичным. Она нашла свой размер и купила футболку. Но ее настроение отчего-то резко упало. Настя даже решила, что, возможно, ей не стоит идти сегодня на репетицию.
        В этот момент зазвонил мобильный. Это был Алекс. Непринужденно поздоровался, потом спросил, будет ли она в театре. И Настя торопливо ответила, что собирается.
        - Я тоже хочу сегодня подъехать, - сообщил он ласковым голосом. - Поснимать кое-что нужно, да и тебя увидеть хочется…
        При последних словах душа Насти, вспомнившей его признание, написанное на листке блокнота, сладко заныла.
        - До встречи, - тихо сказала она в трубку.
        Настя бросилась домой.
        Репетиция начиналась в семь вечера, но уже в пять Настя была взвинчена до предела. Она зачем-то завила свои длинные волосы в крупные локоны, хотя обычно носила их гладко забранными в узел. Надев приобретенную черную футболку, подошла к зеркалу и нанесла очень светлый тональный крем. Затем густо подвела черным глаза, а на губы наложила ярко-красную помаду. Глянув на свое отражение, вдруг испугалась, так как из зеркала на нее смотрела незнакомая ей девушка, которая совершенно не понравилась Насте.
        - Да что я, в самом деле? - пробормотала она. - Почему я должна следовать какой-то дурацкой моде, мне абсолютно не подходящей?
        Настя кинулась в ванную и там тщательно смыла макияж. После небольшого раздумья стянула футболку, привычно гладко зачесала волосы и подняла их в высокий хвост. Вернувшись в свою комнату, Настя открыла шкаф, достала любимую белую блузку и решительно ее надела.
        Она пыталась справиться с охватившим ее раздражением, но у нее ничего не получалось. Ей вновь захотелось остаться дома, но то, что Алекс будет на репетиции, толкало ее все-таки пойти. И Настя, надев черные джинсы, выскочила в коридор. Время уже поджимало, к тому же она лишь примерно представляла, где находится театр. Натянув куртку и крикнув маме, что она «погулять ненадолго», Настя вышла из квартиры.
        Здание, где располагался театр, она нашла довольно быстро. Это был обычный двухэтажный фитнес-центр между жилыми домами, что отчего-то мгновенно ее успокоило. Настя увидела сбоку здания отдельный вход, вывеска над которым гласила, что здесь располагается «Театр ночи». Она была черной, а буквы - красно-белыми.
        Настя решительно толкнула дверь, вошла внутрь и оказалась в коридоре. В конце его было две двери. Настя быстро двинулась туда. Вдруг одна из створок распахнулась, и в коридор выскочили две девушки в обычных тренировочных трико и майках. Они над чем-то громко смеялись. Заметив Настю, остановились. Та робко поздоровалась и сказала, что пришла на репетицию.
        - Идем с нами! - заулыбались юные актрисы.
        У Насти все легче становилось на душе - девушки выглядели вполне обычными, ничего мрачно-готичного в них не было. Они завели Настю в одну из комнат, оказавшуюся раздевалкой, совмещенной с гримерной. В углу стоял длинный, старый на вид шкаф, на одной из стен было прикреплено продолговатое зеркало. Под ним узкий столик, на котором Настя увидела коробочки с театральным гримом, баночки с влажными салфетками, карандаши. Несколько париков были надеты на обычные трехлитровые банки.
        Девушки представились. Светловолосую и сероглазую, с милым веснушчатым лицом, звали Слава, черненькую, чрезмерно худенькую, - Вика. Настя назвала свое имя.
        - Ладно, ты пока осваивайся, а я сегодня дежурная, так что пойду в зал, - сказала Вика и скрылась за дверью.
        - А ты откуда про нас узнала? - поинтересовалась Слава, открывая шкаф и протягивая новенькой вешалку. - Куртку сюда можешь повесить. Ты на наших представлениях бывала?
        Настя отрицательно покачала головой. Разделась, повесила куртку в шкаф. Слава окинула ее критическим взглядом.
        - А ты сменку-то не взяла? - удивилась она, задержав взгляд на ее сапожках на высокой шпильке.
        - Я пришла, чтобы познакомиться… и вообще… - растерялась Настя. - Я ничего про ваш театр не знаю. Меня Алекс пригласил.
        - А-а-а, фотограф! - закивала Слава. - Он хороший друг нашего режиссера. А ты танцами занималась когда-нибудь?
        - Я и сейчас в хореографической студии, - нехотя ответила Настя.
        Затея с посещением театра снова нравилась ей все меньше.
        - И какое направление? - поинтересовалась Слава.
        - В основном, классика. Но модерн тоже танцуем. И джаз по желанию.
        В этот момент в дверь тихо стукнули, и створка распахнулась. На пороге стоял высокий худой мужчина неопределенного возраста. Он пристально посмотрел на Настю, потом кивнул Славе.
        - Привет, Стас, - непринужденно поздоровалась Слава. - А у нас новенькая.
        Стас вошел в комнату и внимательно оглядел Настю. Та тут же сжалась, настолько пронзительным был взгляд его черных, глубоко посаженных глаз.
        - Да, мне Алекс звонил, предупредил, - сказал режиссер вкрадчивым низким голосом, от которого у Насти мурашки побежали по спине. - Но ты, как я понимаю, пока не определилась. Тебя ведь Настей зовут?
        Она молча кивнула, упорно глядя на его выступающий подбородок с ямочкой посередине.
        - Можешь называть меня просто Станислав. Или даже Стас, - сказал он. - У нас тут без церемоний. К тому же так намного удобнее общаться. Остальные где? - обратился он к Славе. - Уже без четверти семь!
        - Вика ушла в зал, - сообщила та. - А вот где ребята…
        Но она не успела договорить, так как дверь снова распахнулась и в комнату ввалилась смеющаяся компания из трех парней и двух девушек. Все держали в руках по банке пива, что сильно удивило Настю. У нее-то в кружке на репетиции строго-настрого запрещалось приносить спиртное.
        Компания шумно поздоровалась, затем парни вышли. И Стас вслед за ними.
        - У ребят своя раздевалка, - пояснила Слава.
        Затем она быстро представила Настю. Девушки познакомились.
        - Пошли в зал! - предложила Слава и потянула Настю за руку. - Не будем мешать девчонкам переодеваться. А то сейчас репетиция начнется. Ты не смотри, что Стас вроде бы простой. Это он только тут такой, а вот на сцене зверь. Никому спуску не дает!
        Зал оказался довольно большим. И напоминал актовый в школе Насти - невысокая сцена, ряды стульев, тяжелые темные портьеры, закрывающие окна. В проходе неподалеку от сцены было устроено место для режиссера. На маленьком столе возвышалась лампа, разложены какие-то папки. Вика, когда вошли Настя со Славой, как раз ставила возле лампы вазу с крупными белыми хризантемами. Увидев девушек, она помахала рукой и заулыбалась. Затем выключила свет в зале. Все сразу изменилось. Небольшой круг от света лампы на столе, тени от хризантем, похожие на лохматых пауков, тускло освещенная сцена, на которую вдруг выехал большой надгробный, похожий на гранитный, крест, мгновенно создали атмосферу мрачности. Даже то, что крест вытолкали парни, не уменьшило впечатления, так как они были в длинных черных балахонах с капюшонами. Настя ощутила странную дрожь.
        В зал вошел Стас. Уселся за столик, обернулся и жестом подозвал Настю. Она отчего-то оробела. Слава мягко подтолкнула ее и прошептала, что лучше подойти. Когда она оказалась рядом, Стас ласково улыбнулся и пригласил ее сесть с ним. Но его улыбка показалась Насте неискренней, да и сам режиссер ей все больше не нравился. Она кожей чувствовала какое-то непонятное напряжение, охватившее ее.
        - Я лучше в первом ряду сяду, - тихо произнесла она, когда Стас настойчиво пригласил ее еще раз. И больше не обращая на него внимания, устроилась в самом углу на одном из стульев.
        Для себя она уже решила, что ни за что не будет играть в таком странном театре и тем более с режиссером, казавшимся ей неприятным. И когда репетиция началась, лишь укрепилась в своем решении. Спектакль показался ей таким же неприятным, как и Стас. Действие репетируемой сцены происходило на кладбище. Зазвучала композиция
«Ameno» группы ERA. Настя не знала содержания пьесы, но когда из-за креста начала выползать Слава, изображая мучения ожившего трупа, вылезшего из могилы, Насте стало противно. А тут еще из-за кулис, медленно кружась под музыку, показались парни в черных балахонах и двинулись к извивающейся на полу Славе. Склонившись над ней и закрыв ее полами одежды, они начали что-то делать, хрипя и повизгивая. Наконец один из парней выпрямился со «зловещим» хохотом, и в его руке Настя увидела… «окровавленную кисть». Ее даже затошнило. Она зажмурилась и опустила голову.
        - Красиво, не правда ли? - раздался над ее ухом чей-то шепот, и Настя сильно вздрогнула, тут же обернувшись.
        К ней склонился Алекс. На его груди болтался фотоаппарат.
        - Привет, - растерянно ответила она. - Как ты бесшумно подошел, я даже не услышала.
        - Ну, ты же знаешь, я, по сути, пантера, поэтому всегда подкрадываюсь бесшумно… к жертве.
        Настя не совсем поняла юмора и пристально посмотрела Алексу в глаза. Ей показалось, что они приобрели оттенок прозрачного желтого янтаря. Темные ресницы резко обозначили их контур, и казалось, что глаза обведены черной линией. Но лицо отчего-то стало выглядеть хищным. Настя моргнула и отвернулась. Алекс отошел, поздоровался со Стасом, потом махнул рукой артистам. Затем вернулся к Насте и уселся на соседний стул, непринужденно закинув ногу на ногу. Его рубашка и брюки были угольно-черного цвета, золотистые волосы гладко зачесаны назад и затянуты в хвост, глаза по-прежнему казались Насте желтоватого оттенка и странно светились в полумраке зала. И в который раз ей пришло на ум сравнение с изящной, но опасной пантерой.
        Через какое-то время, когда «черные духи» практически разобрали «вылезшую из могилы» Славу на части, Стас объявил перерыв. Актеры выразили шумное одобрение. Многие решили пойти покурить. Но Стас вдруг властно взмахнул рукой и приказал, чтобы никто никуда не уходил. Потом повернулся к Насте и невозмутимо предложил ей
«показать себя». Настя смутилась, так как была совершенно не готова.
        - Просто что-нибудь нам станцуй на свое усмотрение, - сказал Стас. - Музыку можешь выбрать сама. Там есть диски.
        Актеры одобрительно зашумели, спрыгнули со сцены и уселись в первом ряду. Настя растерянно глянула на Алекса, но тот не двинулся с места и по-прежнему сидел на стуле, небрежно развалившись, словно уставшая пантера на отдыхе.
        - Мы ждем! - настойчиво проговорил Стас.

«Ну хорошо же… - подумала Настя и сжала губы, быстро поднимаясь на сцену. - Сейчас я вам покажу, что такое настоящее искусство! Ваши-то «кровавые» экзерсисы выглядят просто отвратительно!»
        Она покопалась в дисках, но ничего подходящего не нашла. Тогда включила все ту же композицию «Ameno», решив, что так получится даже более наглядно. Не задумываясь, скинула сапожки при первых аккордах, встала на носочки, вытянулась всем телом и легко выбежала на середину сцены. Никогда еще Настя не танцевала так вдохновенно. Она буквально порхала и казалась большой белой птицей, олицетворением чего-то возвышенного, чистого и неземного.
        Когда музыка закончилась, Настя замерла, вытянувшись и подняв руки, словно в мольбе, обращенной к небу. В зале царила тишина. Выдержав паузу, Настя машинально склонилась в привычном реверансе и тут же услышала крики восторга, свист, аплодисменты. Она выпрямилась и улыбнулась. Ребята бурно приветствовали ее танец и без стеснения выражали свои чувства. Она поклонилась еще раз и глянула на Стаса, стоящего рядом с Алексом. Оба пристально смотрели на нее, но не хлопали. К тому же ей показалось, что их лица замкнуты и суровы.
        Настя убежала со сцены, обулась и спустилась в зал. Ребята окружили ее, что-то говорили, но она смотрела только на Алекса. Тот тоже не сводил с нее горящего взгляда.
        После репетиции Алекс вызвался проводить Настю до дома. Они вышли из театра чуть раньше остальных.
        - И что ты решила? - вкрадчиво поинтересовался Алекс, взяв ее под руку. - Поучаствуешь в постановках? Стас от тебя в полном восторге. Сказал, что ты можешь идеально воплощать образы жертв.
        - Мне это не подходит, - тут же ответила она. - И я сказала об этом Стасу.
        - Однако он надеется, что ты передумаешь, - не унимался Алекс. - И поручил мне уговорить тебя.
        Настя глянула на его улыбающееся лицо и засмеялась.
        - Ты серьезно? Думаешь, меня можно вообще на что-нибудь уговорить? Наверное, считаешь, что я маленькая глупенькая девочка и не имею своего мнения?
        Она остановилась и повернулась к нему, глядя прямо в глаза. Алекс даже попятился, но едва сдерживаемая улыбка по-прежнему играла на его губах.
        - Мне совершенно не понравилось творчество твоего приятеля, - резко проговорила Настя. - Мне чужды подобные идеи. Я не нахожу ничего привлекательного в эстетике смерти.
        - Мы это уже поняли по твоему танцу, - вдруг раздался голос сзади нее, и она невольно вздрогнула и оглянулась.
        За ее спиной стоял неизвестно откуда взявшийся Стас.
        - Господи! - с чувством воскликнула Настя. - Что ж вы оба так любите бесшумно подкрадываться и пугать людей?!
        Стас переглянулся с переставшим улыбаться Алексом.
        - Ты светлая девочка, - непонятным тоном заметил Стас. - Именно этого мне и хотелось. Чем резче контраст, тем выигрышнее смотрится спектакль. У нас премьера через две недели. Так что еще можешь влиться…
        - Нет! - перебила его Настя. - Мое решение окончательное. Но на премьеру могу прийти, - добавила она, желая сгладить свою резкость. - Если, конечно, пригласите.
        - Без вопросов! - широко заулыбался Стас. - Тем более Алекс всегда фотографирует на моих спектаклях. Мы потом снимки выкладываем в инете. Реклама никогда не помешает. Так что ждем!
        Он замолчал и вопросительно посмотрел на Алекса. Настя не сводила с них глаз. Сейчас, когда те стояли рядом, она вдруг отметила какую-то странную похожесть, словно это - братья. Но ничего общего между ними не было. Алекс - блондин с длинными густыми волосами и серо-зелеными глазами, а Стас - брюнет с очень короткой стрижкой с небольшими, но пронзительно-черными глазами и крупными грубоватыми чертами лица. Он выглядел более значительным, чем Алекс, к тому же явно старше. Однако что-то неуловимое роднило их. Возможно, чрезмерно бледная кожа и ярко-красные губы. Да еще общее выражение лиц, как будто оба были посвящены в одну тайну или, скажем, принадлежали к одному сообществу. У Насти стало тревожно на душе, словно она действительно стояла на пороге какой-то тайны. Но вот хотела ли она узнать ее?
        - Ладно, вынужден вас оставить, - сказал в этот момент Стас.
        - Пока! - равнодушно ответил Алекс и взял Настю под локоть, явно желая быстрее увести ее.
        - До свидания, - вежливо произнесла она.
        Стас вдруг резко наклонился и коснулся ее щеки ледяными губами. Насте стало неприятно.
        Когда он скрылся за углом дома, Алекс усмехнулся и легко прижал ее локоть.
        - Ты отчего-то дрожишь, - ласково заметил он. - Замерзла? Можем зайти в кафе. Или, если хочешь, отправимся ко мне…
        - Но ведь уже почти десять, - растерялась она, - меня родные потеряют.
        - А ты позвони, предупреди, что находишься у друзей, - предложил Алекс и сильнее прижал локоть.
        - Мне не разрешают так поздно гулять.
        - Ты меня боишься? - улыбнулся он, заглядывая ей в лицо.
        Настя остановилась и повернулась к нему. Алекс взял ее за руки, и холод его пальцев обжег.
        - Ты написал на листочке с адресом театра… - начала она, замолчала, прикусив губу.
        - Что я люблю тебя, - не смущаясь, продолжил он. - Но ведь и ты меня любишь!
        Ее сердце так сильно забилось, что Насте показалось, будто звук его ударов разносится по всей улице.
        - Люблю, - тихо подтвердила она и низко опустила голову.
        - А ты уверена? - непонятным тоном спросил Алекс, и она подняла на него удивленные глаза. - Что ты знаешь обо мне, чтобы любить не свою фантазию, а меня реального? - настойчиво продолжил он.
        - Знаю, что ты милый, - чуть неуверенно произнесла Настя, - что ты необыкновенный, красивый, добрый. И талантливый. Разве этого мало?
        Алекс не сводил с нее пристального взгляда. Но выражение его лица ей совсем не понравилось. В какой-то миг Настя даже решила, что он в душе насмехается над ней и ее любовью. Но ведь Алекс тоже любит ее, он же сам признался…
        - И ты меня совсем не знаешь, - в тон ему продолжила Настя. - А написал, что любишь.
        - А если я пошутил? - усмехнулся он. - Увидел милую домашнюю девочку, вот и подумал: почему бы не поиграть с ней… в любовь…
        Настя моргнула, ей нестерпимо захотелось плакать. Такой расчетливой подлости она и представить не могла!

«Этого не может быть! - заметались мысли. - Он, наверное, просто хочет проверить, насколько у меня серьезное чувство!»
        Собственное предположение тут же успокоило, и Настя даже улыбнулась. Но Алекс по-прежнему смотрел пристально, выражение его лица стало даже каким-то суровым. И она вновь начала сомневаться.
        - Если ты меня любишь, то тогда пошли ко мне! - настойчиво проговорил Алекс и потянул ее за руку.
        Настя растерялась, не зная, на что решиться. Если сейчас отказаться, то Алекс, чего доброго, решит, что она вовсе его и не любит… Эта мысль не давала покоя, и Настя, чуть заметно кивнув, медленно пошла рядом с ним.
        Когда они оказались в квартире, то Алекс уже в коридоре начал целовать ее. Она задыхалась от смущения и от переполнявших ее жарких чувств. Его губы буквально впивались в ее шею. В какой-то момент Настя ощутила боль от слишком страстного поцелуя и отстранилась. Сгорая от стыда, посмотрела украдкой на Алекса. Но тот выглядел невозмутимым. И, поправив небрежным жестом выбившуюся прядь, спросил, не хочет ли она чаю. Настя торопливо согласилась и стянула куртку. Алекс ушел на кухню.
        Постепенно Настя успокоилась и отправилась в комнату. Включив свет, сразу заметила, что на стене над диваном явно прибавилось фотографий. Подошла ближе, и ей бросился в глаза большой снимок, сделанный, по всей видимости, на репетиции. Она узнала Славу. Та лежала на спине возле края сцены, ее голова с распущенными волосами свешивалась, глаза были раскрыты и неподвижны, руки безвольно раскинуты в стороны. Над ней в весьма угрожающей позе навис Стас. Его поднятые руки с растопыренными пальцами были похожи на лапы какого-то хищника, рот широко раскрыт, словно вот-вот набросится на «жертву». Настя с изумлением увидела острые и довольно длинные резцы. Не поверив своим глазам, она наклонилась, внимательно разглядывая фотографию.
        - Это такой образ, - раздался голос Алекса, и Настя, вздрогнув от неожиданности, повернулась.
        - Очень натурально выглядит, - заметила она, отходя от стены. - Пьеса о каких-нибудь вампирах или еще о чем-нибудь потустороннем?
        - Ты говоришь так… иронично…
        - Просто мне подобные вещи не нравятся. Именно это я имела в виду, отказываясь от предложения Стаса. Так что в вашем театре вы меня не дождетесь! - Настя нахмурилась и села на диван.
        - Хорошо, я понял, не нужно одно и то же без конца повторять, - умиротворяющим тоном сказал Алекс и опустился рядом, близко придвинувшись. - А ты не допускаешь мысли, что вампиры находятся среди людей?
        Насте его вопрос показался настолько нелепым, что она невольно расхохоталась. Алекс резко схватил ее в объятия и начал целовать. А когда опрокинул ее на спину и склонился, она вдруг испугалась, так как выражение его лица стало на миг хищным. Настя явственно увидела горящие глаза пантеры, вскрикнула, оттолкнула Алекса и вскочила с дивана.
        Настя бросилась в коридор. Алекс поспешил за ней.
        - Подожди! Я тебя напугал? - просящим голосом заговорил он. - А чай?
        - Мне, наверное от усталости, черт-те что мерещится, - пробормотала Настя и начала обуваться. - Пожалуй, мне пора домой.
        - Я тебя провожу! - предложил он и помог ей надеть куртку. - А то, говорят, в нашем районе маньяк какой-то появился. Охотится за юными светловолосыми девушками.
        - Да, я тоже слышала, - сказала Настя и замешкалась, чувствуя испуг.
        Время было уже позднее, и оказаться одной на темных улицах показалось ей вдруг не очень-то разумным. Она читала в Сети о том, что в их районе за последний месяц найдено три трупа изнасилованных девушек. И, как верно заметил Алекс, все они были юными и светловолосыми. Одной из жертв, правда, удалось сбежать. По ее словам был составлен фоторобот, и Настя хорошо запомнила облик преступника. Это был совсем молодой и инфантильный на вид юноша с узким и довольно приятным лицом. Отличительной приметой являлась крупная черная родинка над правой бровью. Но он совсем не производил впечатления убийцы. Настя зачем-то пристально посмотрела на брови Алекса, изумилась возникшим нехорошим мыслям, помотала головой и улыбнулась. Однако Алекс отчего-то сейчас наводил на нее ужас. Она сама не могла понять, в чем дело. Наверное, это было что-то сугубо инстинктивное.
        - Ничего со мной не случится, - глухо проговорила она и подошла к входной двери.
        Алекс глянул на нее сумрачно, потупился и сжал губы.
        - Открой, и я пойду! - настойчиво сказала Настя.
        - Но мы даже толком не поговорили…
        - В другой раз! - решительно произнесла она и уклонилась от поцелуя.
        Прошла неделя. Настя жила словно в нереальном мире. И это сказалось на ее танцах. Она практически перестала импровизировать, а лишь механически повторяла движения за Инной Андреевной.
        - Ох, Настя! И что с тобой происходит? - спрашивала та, наблюдая за сухими, шаблонными движениями своей любимой ученицы. - Встряхнись! И о чем ты только думаешь? Ты же сейчас на сцене, поэтому выброси из головы все, что тебе мешает!
        Но Настя лишь беспомощно улыбалась. Она никак не могла войти в свой мир сказок. Как будто после последней встречи с Алексом дверь, ведущая в него, захлопнулась, а ключ от нее потерялся. К тому же постоянно казалось, что и собственную свободу она тоже утратила. Настя металась между желанием сбежать от этого навсегда, забыть странного человека и все, что с ним было связано, и невыносимой тягой к нему. Однако по-прежнему ощущала сильнейшую связь с ним, чувствовала себя частицей любимого и полностью себе уже не принадлежала. Именно это мешало ей вернуться в прежний прекрасный мир сказок.
        Настя думала, что и Алекс чувствует то же самое по отношению к ней, была уверена, что Алекс любит ее по-настоящему. Они встретились еще несколько раз, но дело ограничилось поцелуями.
        В день премьеры Алекс позвонил ей утром и стал настойчиво приглашать пойти вместе с ним. Настя колебалась, так как ей совсем не хотелось видеть Стаса и его постановку. Однако, чтобы не огорчать любимого, все-таки согласилась. Премьера была назначена на 18.00, но Алекс предложил встретиться пораньше часа на два и посидеть где-нибудь в кафе. Настя принарядилась и даже подкрасила глаза. Правда, своему излюбленному стилю - белый верх, черный низ - не изменила. Но надела узкие атласные брюки «стрейч», а кофточку довольно прозрачную…
        Обулась в короткие ботильоны на нереально высоких каблуках, что сделало ее стройную фигурку еще изящнее.
        Алекс ждал ее возле подъезда. На его груди болтался неизменный фотоаппарат. Увидев Настю, он довольно заулыбался и облизнулся совсем по-кошачьи, и она вновь на какой-то миг увидела черную пантеру, но тут же отогнала видение. Молодые люди медленно двинулись по улице, непринужденно болтая на самые разные темы. Алекс крепко держал Настю за руку, и уже ставший привычным холод его пальцев не тревожил ее.
        Зашли в первое попавшееся кафе, уселись за столик в дальнем углу. Настя взяла кофе и пирожное, Алекс же, по своему обыкновению, ничего не ел. Он как-то объяснил, что у него с детства - однажды отравился пирожком в общественной столовой - непреодолимое отвращение к любым видам фастфуда. Насте это показалось вполне понятным, и она больше не удивлялась, что Алекс ничего не заказывает для себя в кафе.
        - Ты прекрасно выглядишь, - тихо заметил Алекс.
        Настя слегка покраснела и улыбнулась. Сделав глоток кофе, подняла на него глаза и спросила:
        - Как хоть пьеса-то называется?
        - «Джульетте лучше умереть». - Алекс усмехнулся. - Мой друг любит такие мрачные вещицы. Но они сейчас в моде. Хотя… подобный жанр всегда был в моде.
        - А как ты познакомился со Стасом? - после паузы поинтересовалась она.
        Алекс глянул на нее с непонятным выражением. Насте даже показалось, что его глаза на миг стали ледяными. Она почувствовала неловкость, словно сказала что-то неприличное.
        - Мы знаем друг друга сто лет, я даже и не помню, как мы впервые встретились, - ответил Алекс и тихо засмеялся.
        - Ну и ладно! - кивнула Настя, видя, что он не намерен продолжать.
        - Ты любишь меня? - вдруг спросил Алекс и сжал ее пальцы. - Ты хотела бы никогда не разлучаться со мной?
        Насте показалось немного странным, что он выясняет такие вещи сейчас. Она пока не задумывалась о дальнейшем, так как жила лишь сегодняшним днем и наслаждалась тем, что впервые в жизни полюбила и ей отвечают взаимностью. Но в последнее время она постоянно была «на одной волне» с Алексом, поэтому молча кивнула. Он мягко провел рукой по ее волосам.
        - Как бы я хотел, чтобы рядом со мной была такая нежная девушка, как ты… была вечно… - услышала Настя тихий голос и подняла голову.
        Лицо Алекса выглядело необычайно бледным и печальным.
        - Что с тобой, милый? - ласково спросила она. - У нас ведь все хорошо, да?
        - Конечно, - прошептал он. - И надеюсь, скоро будет еще лучше.
        - Что ты имеешь в виду? - удивилась Настя, не понимая, куда он клонит.
        - Понимаешь, нам давно пора серьезно поговорить…
        И в тот момент зазвонил ее мобильный. Алекс поморщился, но тут же заулыбался. Звонила мама. Она удивлялась, что Настя ушла, ничего ей не сказав, и начала выяснять, когда дочь вернется. Настя отвечала сухо. Лишь заверила, что поздно не задержится и что ее непременно проводят до дома.
        - Волнуется из-за маньяка, - сообщила Настя, закончив разговор. - Но его, кажется, уже поймали. Девчонки что-то в школе говорили.
        - Я не в курсе, - нехотя проговорил Алекс и встал. - Нам уже пора, неудобно опаздывать. Все-таки премьера!
        - Но ты хотел о чем-то серьезно поговорить, - напомнила она.
        - Позже, - уклончиво ответил он.
        Когда они пришли в театр, Настю поразило количество готов, явившихся на премьеру. Практически три четверти зала занимали именно они. Обилие черных вещей, черных волос, бледных лиц и черной помады вызвало у Насти отталкивающее чувство. А вот Алекс явно обрадовался. Он усадил Настю в первом ряду и сразу начал фотографировать зрителей. Те позировали с явным удовольствием. Прозвенел третий звонок, и Алекс уселся на место, но было видно, что он возбужден.
        - Где Стас? - прошептала ему на ухо Настя, когда открылся занавес и сцену заволокла дымка искусственного тумана.
        - Он поздоровается с нами после премьеры, - сообщил Алекс. И добавил: - Он всегда так делает.
        Молодые люди замолчали и стали смотреть спектакль. Но на Настю действо производило неприятное впечатление, и она дождаться не могла, когда все это закончится. Часа через полтора актеры вышли на финальный поклон и вывели режиссера. Зал реагировал бурно. Настя смотрела на раскрасневшиеся лица кланяющихся «мертвецов», на потеки
«крови» на их вспотевших телах и испытывала лишь облегчение, что скоро уйдет отсюда. Когда аплодисменты начали затихать, Стас спрыгнул со сцены и подошел к ним. Видно было, что он доволен. Настя вежливо поздоровалась и сухо поздравила с премьерой.
        - Не надумала к нам? - весело спросил Стас, склоняясь к ней. - Видела, какой успех?
        - У кучки готов, - не смогла она сдержать ехидного замечания.
        Но Стаса это не смутило. Он по-прежнему выглядел торжествующим. Настя извинилась, так как ей снова стало неприятно в присутствии Стаса, и отошла к сцене. Там артисты фотографировались с друзьями-готами. Слава, увидев Настю, заулыбалась и подбежала к ней.
        - Супер, да? - затараторила она. - Тебе понравилось?
        - Ты хорошо играла, - уклончиво ответила Настя. - Но вообще-то Джульетта, вылезающая из могилы и превращающаяся в какого-то упыря, мне совсем не нравится.
        - Ну, тут же глубокая идея заложена, - не смутилась Слава. - Типа, за все воздастся. Даже если ты просто жертва, ты можешь мстить. Вот я и выбралась с того света, покусала всех этих Капулетти.
        - Так ведь они же твои родные! - возмутилась Настя.
        - И что? - засмеялась она. - Нечего было заставлять меня выходить замуж за недотепу Париса!
        - А ты не хотела бы играть в нормальной пьесе с нормальными Ромео и Джульеттой? В моем кружке тоже хотят поставить Шекспира, а танцуешь ты отлично.
        - Приглашаешь? - кокетливо спросила Слава. - Я подумаю. А то, если честно, всякая там загробная жизнь мне уже порядком надоела. Ладно, созвонимся!
        Она чмокнула Настю в щеку и убежала к друзьям.
        Из театра вышли довольно поздно - Алекс еще много снимал, потом о чем-то говорил со Стасом. Настя в то время общалась с артистами. Но только оказавшись на улице, она вздохнула полной грудью. Алекс выглядел чрезвычайно довольным, но она чувствовала навалившуюся усталость, поэтому хотела быстрее оказаться дома. И когда он предложил еще погулять, отказалась. Алекс вопросительно заглянул ей в глаза.
        - Я чувствую странную вялость, - пояснила Настя. - И знаешь, больше я в этот театр ходить не буду. Такие вещи не по мне!
        - Вот как? - явно огорчился он. - А я думал, ты уже начинаешь вживаться в тему.
        - В честь чего?! - раздраженно ответила она и ускорила шаг. - Меня никогда не интересовали ни книги, ни фильмы о всякой там нечисти, вампирах, оборотнях. И я говорила тебе это уже не раз.
        Алекс замолчал и о чем-то задумался. Настя видела, что он отчего-то расстроился, но не могла понять причину. И, по правде говоря, не хотела искать ее сейчас. Она мечтала скорее очутиться дома, и даже присутствие любимого начало тяготить.
        До двора они так и дошли в молчании. Настя остановилась и сказала, что дальше провожать не нужно, до подъезда буквально несколько шагов. Алекс глянул немного грустно, поцеловал ее в щеку, повернулся и быстро ушел. Она постояла какое-то время, наблюдая, как его силуэт тонет в полумраке улицы, затем вздохнула и двинулась к подъезду.
        Лампочка над входом горела. Но когда Настя открыла дверь, оказалось, что перед лестницей, ведущей к лифтам, темно. Лишь слабый отсвет падал с верхних этажей. Она отчего-то ощутила неконтролируемый приступ ужаса, хотя у них в подъезде часто перегорали лампочки.
        Дальше события разворачивались стремительно. Какая-то тень метнулась к ней, и кто-то крепко ухватил за локоть, притиснув к себе. Настя лишь пискнула, словно мышь, попавшая в лапы к кошке. Она подняла голову и в неясном свете увидела худое белое лицо молодого мужчины, над правой бровью которого темнела крупная родинка. Страшная догадка мгновенно парализовала остатки воли. Мужчина не сводил с нее ненормально расширившихся глаз, и на дне их металось безумие. Вместо того чтобы сопротивляться, звать на помощь, Настя обмякла в его руках и была на грани обморока.
        В этот момент раздался треск. Входная дверь распахнулась, и на пороге возник Алекс. Его фигура была хорошо освещена горящей снаружи лампочкой.
        - Уходи! - глухо, но с угрозой проговорил человек, державший Настю. - А то не поздоровится!
        Она при виде Алекса тут же пришла в себя и попыталась вырваться. Но руки, обхватившие ее, казались железными. К тому же Настя понимала, что напавший на нее невменяем. И тут Алекс тихо зарычал, его фигура мгновенно видоизменилась, и черная пантера с горящими, как угли, красными глазами и разинутой пастью, из которой торчали длинные клыки, прыгнула к ним. Маньяк заорал фальцетом и отшатнулся. Настя сползла на пол, лишившись чувств.
        Очнулась она в машине «Скорой помощи». Увидела встревоженное лицо мамы, склонившейся над ней, и прошептала, всхлипнув:
        - Что со мной было?
        И тут же ощутила легкую боль от укола.
        Настю, не найдя у нее ничего серьезного и поставив диагноз «нервное переутомление», выписали из больницы на следующий день. Мама рассказала, как в их квартиру прибежала перепуганная соседка и сообщила, что возле лифтов лежит Настя в глубоком обмороке и что она уже вызвала «Скорую».
        - Что же случилось, доченька? - все повторяла расстроенная мать.
        - Сама не знаю, просто голова закружилась, - ответила Настя, решив не говорить правду.
        Да и кто бы поверил в такую правду?
        Настя три дня после выписки не ходила в школу, и у нее было время обо всем подумать. Она отлично помнила нападение маньяка, но вот то, что произошло дальше, словно подернулось какой-то дымкой. И все-таки она даже мысли не допускала, что у нее была галлюцинация. Нет, она видела именно Алекса, и он ее спас, превратившись в пантеру.
        А через несколько дней в газетах появилось сообщение, что во дворе одного из домов района был найден труп маньяка. Тело мужчины, говорилось в заметке, было буквально растерзано, но лицо (видимо, чтобы преступника могли опознать) не тронуто, и на нем застыла гримаса нечеловеческого ужаса.
        Тогда Настя тоже испытала ужас. Она, конечно, читала книги об оборотнях и вампирах, смотрела фильмы, но особо никогда этой темой увлечена не была. И однако увиденное в тот памятный вечер не оставляло сомнений: ее любимый является кем-то из подобных существ. Настя вспомнила многие мелочи, которые раньше казались ей странными, и сейчас, в свете новых знаний, все они сложились в одну ясную картину. Теперь Настя была уверена, что Алекс и его друг Стас - вампиры. До сих пор она жила в фантастическом мире своих иллюзий, но этот мир был светлым, прекрасным. И вот в одно мгновение из мира добрых сказок девушка перенеслась в другой, реальный, страшный и совершенно ей чуждый. Настя словно прозрела и обмерла от ужаса, поняв, в какую историю попала. Пришло осознание того, что любила она не настоящего Алекса, а выдуманный ею идеал. И сейчас, узнав, кем является предмет ее любви в действительности, Настя испытывала лишь одно желание - забыть о нем навсегда. Ей было очень трудно. Она плакала по ночам и все же приняла окончательное решение. Поскольку никогда не смогла бы смириться с тем, что любит вампира. Да и,
по сути, она не могла любить такое существо!
        Однако ее занимал вопрос, чего хотел в результате добиться Алекс. Настя все вспоминала ту девушку, с которой встретила его в летнем кафе и которую потом увидела на фото - та лежала у воды и была явно мертва.

«Если Алекс хотел, чтобы я стала его жертвой, - размышляла она, - то уже давно мог напиться моей крови. Возможностей было предостаточно. Но ведь не пытался! И наоборот, даже спас!»
        Вопросы без ответов мучили Настю. Но Алекс же словно в воду канул - за неделю ни разу не позвонил, не прислал ни одной эсэмэски. Вначале она думала, что так даже к лучшему. Но мысль, что Алекс и его друг Стас находятся где-то рядом, живут практически в одном с ней районе, не давала покоя. К тому же ее по-прежнему мучило, что он все-таки хотел от нее. И Настя решила выяснить. Тогда она набрала номер Алекса, но тот был «вне зоны», затем отправилась к нему домой, но ей никто не открыл. Мало того, выглянувшая соседка сообщила, что молодой человек съехал с квартиры и, видимо, решил ее продать: несколько раз приходили желающие осмотреть помещение. Настя позвонила Славе и, поболтав о том о сем, спросила, как дела в театре. Слава охотно сообщила, что их театр, что называется, приказал долго жить и что она уже подумывала сама позвонить ей и попроситься в их кружок.
        - А что случилось? - осторожно поинтересовалась Настя.
        - Да ничего! - беззаботно ответила Слава. - Неделю назад Стас собрал нас и объявил, что на каком-то там высшем уровне принято решение о закрытии театра как заведения, ведущего пропаганду насилия и романтизации смерти. Прикинь, как мы все удивились. Но я и сама уже хотела сваливать, я тебе говорила, так что все к лучшему.
        - И где сейчас Стас? - уточнила Настя.
        - Понятия не имею, - ответила Слава. - Пожелал всем удачи после того собрания и сказал, что уезжает. В общем, принял вид этакого непонятого и оскорбленного гения, и только мы его и видели. Вот так-то!
        После этого разговора Настя немного успокоилась. По всей видимости, Стас и Алекс решили покинуть город.
        Минул месяц. Настя постепенно пришла в себя. Она даже вновь начала танцевать с прежним вдохновением, и Инна Андреевна была ею очень довольна. Все произошедшее казалось каким-то странным сном, и Настя предпочитала особо не вспоминать его.
        Однажды Настя задержалась на репетиции дольше обычного - никак не получался один фрагмент танца, и она упорно его репетировала. Уже все ушли. Слава, которая теперь тоже занималась в кружке, прождала дольше всех, но потом и ей надоело. Настя лишь молча кивнула новой подружке на прощание и продолжила танцевать, старательно оттачивая каждое движение рук, каждый взмах, каждый поворот. То, что она осталась одна в зале, ее устраивало. Настя любила репетировать в одиночестве. И вот, сделав несколько стремительных фуэте, она вдруг заметила какую-то тень, возникшую между рядами кресел. Настя так резко остановилась, что не удержала равновесие и упала. Тень черной пантерой плавно прыгнула на сцену. Когда зверь оказался рядом, Настя в страхе зажмурилась. Через мгновение открыла глаза и увидела: перед нею стоит улыбающийся Алекс.
        - Не бойся! - быстро сказал он и подал ей руку.
        Настя оперлась об нее и встала, тут же отойдя в угол сцены.
        - Не бойся, - повторил Алекс и приблизился.
        Он был бледен, одет во все черное.
        - Чего ты добиваешься? - глухо спросила она и скрестила руки на груди.
        - Объясниться, - мягко проговорил Алекс. - Мне известно, что тебя мучают некоторые вопросы. А так как я никогда не хотел сделать тебе ничего плохого, то решил, что нам лучше поговорить. Знаю, как подобные загадки могут разъесть в конце концов душу и навсегда лишить покоя. Я все расскажу тебе и исчезну из твоей жизни навсегда.
        - Слушаю, - тихо сказала Настя.
        - Как ты уже поняла, я - вампир, - после паузы начал Алекс. - Меня им сделал Стас. Это было почти пятьдесят лет назад. Я ехал на машине с большой скоростью, автомобиль перевернулся. Но возле меня оказался Стас, и от его укуса я стал тем, кем стал. Стас потом объяснил мне, что в их клане это распространенная практика. Вампиры отслеживают подобные несчастные случаи и таким образом пополняют свою численность. Как ты понимаешь, выбор был не мой. Но изменить уже ничего нельзя.
        - Ужас какой… - прошептала Настя, с жалостью глядя на печальное лицо Алекса.
        - А потом я встретил тебя, - продолжил тот и отошел от нее. - Да, не скрою, я полюбил. Хотя в человеческом понятии мое чувство к тебе трудно назвать именно любовью. Скорее, меня обуревала жажда всего твоего существа. Конечно, я отлично понимал, насколько твоя душа светла, однако надеялся, что все будет так, как я хочу.
        - Мне тоже казалось, что я полюбила, - заметила Настя. - Но сейчас понимаю, что мне это лишь казалось.
        - Я знаю, - мягко произнес Алекс. - Но я не терял надежду.
        - И что же ты хотел?
        - Укусить тебя и превратить в свою подружку, - после длительного молчания ответил он. - Мечтал, что мы всегда будем вместе, что ты будешь предана мне и мое ужасающее одиночество наконец закончится. Но я не хотел насилия. Думал, что ты сама сделаешь свой выбор, если будешь любить беззаветно…
        - Я никогда не пошла бы на подобное! - перебила его Настя.
        - И когда маньяк напал на тебя, - продолжал Алекс, словно не слыша ее замечания, - я мгновенно убил его. И даже обрадовался: случай подходящий. Но ты лежала на полу в глубоком обмороке и такая беззащитная… Мне стоило невероятного усилия сдержать себя. А ведь так тянуло укусить тебя немедленно.
        - Хорошо, что ты не сделал этого, - прошептала Настя, чувствуя, как ужас охватывает ее.
        - Только ради тебя, - вздохнул Алекс. - Получается, что я, вампир, дитя ночи, совершил поступок, не сопоставимый с моим естеством. Я пожалел тебя. Это ли не любовь?
        - Я не могу ответить тебе взаимностью, - тихо проговорила Настя. - И теперь понимаю, что я любила не тебя, а свою фантазию. Мне бы и в голову не пришло стать подружкой вампира. Подобное для меня немыслимо. Лучше смерть, чем такое существование! И я хочу забыть о тебе навсегда.
        - Знаю. Разве ты еще не поняла? Ведь я оставил тебя! Что ж, живи. И прощай! А мы покидаем ваш город…
        Алекс заглянул Насте в глаза. Его лицо исказила мука, тело словно подернулось черной дымкой и начало таять. Легкая тень, напоминающая летящую в длинном прыжке пантеру, метнулась со сцены и исчезла.
        Настя с трудом сдерживала дрожь. Она опустилась на пол, обхватила руками плечи и закрыла глаза. Но слезы все-таки брызнули. Ей стало невыносимо жаль Алекса. Она не могла знать всего, что с ним происходило, но после его скупого рассказа чувствовала боль. И в то же время ее душа наполнилась благодарностью. Она знала, что только настоящая любовь могла совершить подобное чудо - заставить вампира, бездушное существо, порождение ночи, отступиться и отпустить свою жертву…
        Я сотку себе крылья из звезд и зари,
        Поднимусь, неба серую муть распоров.
        Буду тысячи лет, до скончанья земли,
        Я блуждать на границе времен и миров… [1]
        Он стоял в самом конце перехода, словно на сцене. Софитами были солнечные лучи, проникающие сюда с улицы, золотящие его светлые длинные до плеч волосы, яркими искорками вспыхивающие в удивительных, цвета густого гречишного меда глазах.
        Сказать, что он был красив, - мало. Это слово истерто, точно старая, давно находящаяся в обращении монета, и не значит почти ничего, по крайней мере совершенно не отражает того, что было в этом молодом человеке. Того мягкого света, который, кажется, исходил от него. Он казался прекрасным и вместе с тем обреченно одиноким.
        Тонкие, изящные пальцы бережно перебирали струны гитары. Молодой человек пел, и его мягкий теплый тенор согревал и вместе с тем пьянил, как старое дорогое вино. Он звал за собой в неведомые дали. Но, видимо, последовать этому зову мог не каждый, и люди проходили мимо. Занятые повседневными делами и мыслями, они словно не замечали распахнутой двери. Да и стоило ли ее замечать? Не дай бог, заслушаешься и станешь таким же блаженным…
        Молодой человек и вправду казался немного не от мира сего. Слишком красивый, слишком увлеченный. Глаза его сияли внутренним светом, а губы улыбались так, словно он и не замечал равнодушия окружающего мира. Хотя, скорее всего, так и было.
        Его песни были очень странными. То грустные, то веселые, они, как и сам певец, казались чужими - будто их занесло в наш мир порывом всесильного волшебного ветра. Занесло - и бросило здесь, прямо посреди грязного, истоптанного сотнями ног перехода.
        Проходившая мимо рыжеволосая женщина, немолодая, с усталым лицом, вдруг остановилась и, открыв сумку, принялась копаться в кошельке. Не в ее привычках было подавать бездельникам-музыкантам, но тут сразу видно - случай совершенно особенный. Да и грех не заплатить за полученное удовольствие.
        - Вот, - она протянула руку с зажатой в прокуренных, обтянутых желтоватой сухой кожей пальцах сотенной и только тут заметила, что перед парнем нет ни чехла от гитары, ни шляпы, ни какого бы то ни было приспособления для сбора пожертвований.
        - Нет, что вы, спасибо, - он улыбнулся ей так ласково, что ее губы, почти отвыкшие улыбаться, растянулись в ответной улыбке. - Я здесь просто так, для удовольствия. А деньги вам и самим нужны. Все будет хорошо, вы не волнуйтесь.
        - Спасибо, - пробормотала она, отчего-то не чувствуя ни малейшей неловкости, и, кивнув молодому человеку, принялась подниматься по лестнице.

«Ангел, настоящий ангел», - шептала она себе под нос.
        Примечания

1
        Здесь и далее стихотворения Е. Неволиной.