Умоляй, ведьма Сильвия Лайм
        Искра земли, сердце огня, поцелуй короля… и ещё половина котелка подобной чепухи - и все это мне позарез как нужно! Ведь все это - волшебные ингредиенты для инициации ведьмы!
        Вот только искра убивает при прикосновении, сердце предлагается раздобыть с помощью кинжала, а свои поцелуи, хотелось бы, чтобы король оставил при себе.
        Но чего не сделаешь, ради того, чтобы стать настоящей колдуньей?
        Можно даже заставить прислуживать самого темного колдуна всех времён.
        Или нет… последний пункт, кажется, был лишним…
        Точно лишним!!!
        Сильвия Лайм
        Умоляй, ведьма
        Пролог
        Месяц Сгоревшего солнца, 3 число.
        Трудно было поверить, что я здесь. Длинный коридор дворца пестрил дорогими гобеленами, мраморными статуями, украшенными золотом, серебряными канделябрами и нитями хрусталя, свисающими прямо с потолка. А я бежала вдоль всего этого великолепия, практически не замечая.
        Сердце билось отчаянно быстро.
        Я должна была найти Дрейгона. Как можно скорее!
        Оставалось лишь надеяться, что еще не поздно…
        Я уже видела перед собой комнату для переодевания в королевском дворце. Осталось совсем немного.
        За спиной с грохотом упали и покатились по полу доспехи, а я, не повернув головы, дернула ручку входа, влетела внутрь знакомого помещения и захлопнула за собой дверь.
        Никто не должен был видеть, с кем я разговариваю. Никто не должен был знать, что Дрейгон здесь, со мной.
        Черный колдун в королевском дворце стал бы новостью дня!
        Я огляделась по сторонам, даже не замечая, как беспокойно мну ткань платья, из последних сил сдерживаясь, чтобы не начать грызть ногти.
        От странного предчувствия горло сдавило спазмом.
        Я продвинулась чуть глубже в комнату, приблизилась к большому окну и отдернула шторы.
        День клонился к вечеру, но до заката, хвала богам, еще далеко! Значит, бояться должно быть нечего!.. И все же почему-то я боялась.
        Как оказалось - не зря.
        Стоило развернуться, как чьи-то сильные руки схватили меня за плечи и резко прижали к стене.
        Воздух вышибло из груди, а желтоватый свет вечернего солнца вдруг словно исчез, заслоненный чьей-то темной широкоплечей фигурой.
        Грудную клетку сжало спазмом ужаса.
        Время замедлилось. Я подняла глаза, взглянув в узкое, чуть бледное и такое знакомое лицо, обрамленное длинными черными волосами. Кое-где на концах они переходили в сумеречную рыжину, и я словно впервые обратила внимание на то, как похожи они были на черно-медные перья ворона.
        - Дрейгон?.. - выдохнула я, глядя в глаза, заболоченные мраком, не веря тому, что вижу.
        Невозможно. Я опоздала…
        Глаза не обманывали. Прямо сейчас передо мной стоял не тот Дрейгон, которого я знала. А истинный черный колдун.
        Лязгнуло лезвие, с предупреждающим, опасным шорохом выйдя из ножен и оказавшись у моего горла.
        Острая как бритва, сталь холодила кожу, когда мужчина наклонился к моему уху и, чуть рыча, выдохнул:
        - А теперь умоляй, ведьма…
        Глава 1
        За два месяца до этого.
        Месяц Грозовых рек, 3 число.
        Передо мной прямо посреди лесной поляны возвышался небольшой деревянный дом, будто выросший из самой земли, как один из грибов, которых тут было несчетное количество. Солнце светило ярко, пробиваясь сквозь изумрудные кроны деревьев и роняя золотые блики на все вокруг.
        Не верилось, что я наконец здесь! Не верилось, что сбежала из работного дома, куда отправляли всех детей приюта Алого Ветра. Места, где я выросла.
        Оставалось надеяться, что за мной не организуют погоню, но ожидать можно было всего, чего угодно. По закону после выпуска из приюта я обязана отработать не менее пяти лет на самой грязной и низкооплачиваемой работе, которую мне предложат. Что-то вроде службы королевству. Кого-то из выпускников отправляют на стройку, кого-то - в шахты и рудники. Так что мне, в общем-то, еще повезло оказаться на обычной фабрике, где еще две сотни таких же, как я, сирот занимались изготовлением грубого рубища для бедняков. Потом эта одежда шла в тюрьмы, монастыри, детские дома и приюты. Раньше я в таком ходила, теперь приходилось и шить. Не самая тяжелая обязанность, но малоприятная.
        И это при том, что у меня, как оказалось, есть родня! То есть тот факт, что я всю жизнь провела в приюте, а теперь была вынуждена сама же и оплачивать свое там пребывание, был какой-то чудовищной ошибкой!
        Вот свезло так свезло!
        Но об этом лучше сейчас не задумываться, а сконцентрироваться на цели.
        Я приблизилась к дому, рассматривая его остроконечную, немного бесформенную крышу, к которой в некоторых местах будто прилипли птичьи гнезда. Скользила взглядом по толстым бревнам, поеденным жуками и покрытым подозрительной черной плесенью.
        Ставни дома были открыты, желтоватые оконные стекла, как ни странно, целы.
        Жилище производило впечатление полностью заброшенного, но это могло оказаться и не так.
        Я подкралась поближе, пытаясь разглядеть за стеклом хоть какие-нибудь признаки жизни. Но вокруг было все так же тихо и безлюдно.
        Узкая тропинка, что вела к крыльцу дома, выглядела почти нехоженой, слегка поросшей травой. Кое-где вверх из нее пробивались тонкие сизые поганки, причем ни одна из них не была примята человеческой ногой.
        Все указывало на то, что в дом никто не заходил относительно длительный срок. Достаточный для того, чтобы подросла новая растительность, а лесная поляна стала выглядеть дикой и… какой-то волшебной.
        Но как это возможно?..
        Я подошла ближе, тщательно глядя под ноги и стараясь не раздавить мелкие поганочки на тропе. Поднялась по деревянным ступенькам на крыльцо и опасливо потянула на себя дверь.
        Петли тихо скрипнули, и я резко остановилась, чтобы не издавать лишних звуков. Аккуратно оставив в проходе щель, через нее проникла внутрь. В место, о котором грезила всю последнюю неделю, которое снилось мне ночами и не покидало моих мыслей, кажется, ни на минуту.
        В дом моей недавно почившей бабки.
        Буквально неделю назад я получила письмо, написанное рукой какого-то городского клерка. На белом листе с оттиском королевской траурной службы значилось:
        “Сим посланием спешим уведомить вас, что гранда Ирмабелла Довилье благополучно скончалась двадцать седьмого числа месяца Черного снега. Все ее имущество, защищенное колдовской печатью, теперь переходит по наследству к одной из трех ее внучек. А именно: к той, которая явится в дом и первая предъявит на него свои права…”
        Мое имя, которое было записано в домовой книге приюта, куда меня подбросили после рождения, значилось как Мартелла Довилье. И на момент получения письма я не знала, что являлось для меня большим шоком. То, что у меня, оказывается, были родственники, или то, что одна из них, моя бабка, оставившая наследство, еще и настоящая вступившая в силу ведьма!
        С того момента я целую неделю искала удобный случай, чтобы сбежать с фабрики. За нами довольно серьезно следили, и это оказалось далеко не простой задачей. С каждым днем я все больше впадала в панику, ведь, судя по письму, у меня было еще две сестры, которые наверняка тоже планировали получить наследство.
        Вот только они не жили в приюте! Не знаю, как так вышло, что где-то у меня осталась семья, а меня одну выкинули, как мусор, на улицу. Сейчас мне было не до этого. Главное, что я просто обязана была вступить в наследство раньше таинственных сестер, которым наверняка и так неплохо живется!
        Почему я в этом так уверена? Да потому что кому угодно живется хорошо, если он не провел все года, что себя помнит, в детском доме, а затем не был вынужден отрабатывать это с рассвета до заката за гроши следующие пять лет.
        Постаравшись не отвлекаться от намеченной цели, вспотевшими ладонями я пригладила подол первого в моей жизни красивого светло-голубого платья. Я купила его, как только сбежала с фабрики, потратив на это все деньги, что у меня были. Все, что удалось скопить за полгода работы из тех медяков, что нам все же иногда платили. Денег больше не было нисколько, и я даже боялась думать о том, что буду есть и где жить. Однако, несмотря ни на что, едва натянув новое платье, я почувствовала себя едва ли не самым счастливым человеком в мире. И правильно! Потому что где вы видели несчастную ведьму да в старых тряпках? Любая уважающая себя колдунья должна выглядеть блестяще, и хоть я еще ни разу не колдунья, но надо же с чего-то начинать! Творить волшбу я не умею, поэтому буду старательно блестеть.
        Кроме того, в этом наряде на улице меня не принимали за нищенку, сбежавшую из работного дома, так что все было не зря.
        Поправив рыжую прядь, упавшую на глаза, я втянула в себя теплый застоявшийся воздух дома и прошла глубже в холл.
        Помещение было укрыто мраком и пылью, и только из одного окна, ставни которого стояли распахнутыми настежь, внутрь лился свет. Вскользь я прошлась взглядом по мебели, столу, кухонной утвари, двигаясь все глубже в центр дома. Мне нужно было понять, что делать дальше.
        Вроде как только что я вошла в жилище почившей ведьмы, а значит, где-то на входе магическая печать пропустила меня как одну из наследниц. Но значило ли это, что я теперь владею домом? Или, может быть, кто-то был здесь до меня, а я опоздала?
        Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что нужно двигаться дальше.
        Я шла прямо по коридору медленно и тихо, словно дом старой колдуньи в любой момент мог ожить. Честно говоря, у ведьм и не такое случается, поэтому лучше быть осторожной. Чуть позже, задумываясь об этом дне, я поняла, что меня влекло вперед словно невидимыми нитями. Это был рок. Или судьба - не знаю. Однако сейчас я двигалась, боясь лишний раз вздохнуть и не зная, куда поворачивать.
        Но вот впереди показалась дверь в какую-то комнату. И она, будто приглашая, была приоткрыта…
        Сердце пропустило удар.
        Я чувствовала, что мне нужно именно туда, но даже представить не могла, что там найду.
        Честно говоря, я с детства умела влипать в неприятности, но обычно выходила из них победительницей. Если падала в лужу перед всем приютом, то потом оттуда меня доставал самый симпатичный мальчик. Если меня наказывали, заставляя сидеть в одиночестве в “исправительной комнате”, то ко мне обязательно через щель в полу приходил беспризорный кот. И мне было совсем не скучно. Кстати, коту я тогда дала кличку Липка, и мы могли сутки напролет во что-нибудь играть.
        Конечно, все равно ничего веселого в моих неудачах не было, ведь грязной мне тогда приходилось ходить целый день, а в приютском карцере меня и вовсе заставили сидеть двое суток. Просто мне всегда было приятнее считать, что любое плохое событие должно обязательно привести к чему-то хорошему.
        Поэтому когда я толкнула вперед ту самую дверь, что будто манила меня из самого конца коридора, то совсем не удивилась случившемуся дальше. От резкого движения за дверью что-то громыхнуло и начало падать прямо на меня.
        Во мраке я сперва не сообразила, что это, инстинктивно выставив вперед руки и прикрываясь. Меня стукнуло по голове, я вскрикнула от неожиданности, и спонтанная магия сорвалась с кончиков пальцев.
        Вспышка света озарила комнату, волна силы распространилась от меня во все стороны. Воздух зашевелился, будто превратившись в простыню, которую кто-то хорошенько встряхнул, и все предметы в помещении пришли в движение.
        Да, вот так и действует магия неинициированной ведьмы! Творится мрак знает что! Так и помереть недолго, а я, признаться, этого очень не хотела бы. Нет, конечно, может быть, в смерти ничего страшного и нет! Но, как говорится, не попробовав - не узнаешь, а я как-то пробовать совершенно не хотела.
        Это, кстати, была еще одна важная причина, по которой я торопилась в дом почившей гранды Ирмабеллы Довилье. Мне просто необходимо было пройти инициацию ведьм и вступить в силу! Иначе дар так и останется спонтанным, грозящим в любой момент вызвать в катастрофу. Самостоятельно без наставника стать настоящей колдуньей почти невозможно, и я надеялась, что в доме родственницы хотя бы найдутся необходимые книги.
        В общем, возвращаясь к происходящему: вокруг стоял совершеннейший кавардак, и я даже не заметила, как поцарапала руку. Когда с пальцев сорвалась магия, что-то снова оглушительно загремело, а затем я услышала такую отборную порцию ругательств, что даже мне стало стыдно. А, надо заметить, приютские дети за свою короткую жизнь успевают всякого наслушаться.
        - Кто здесь?! - воскликнула я, хватая первое, что попалось под руку.
        Это была длинная гладенькая деревянная палка. Когда я открывала дверь, именно она резко упала на меня, стукнув по голове и вызвав все то, что произошло дальше.
        Я опустила голову, пытаясь понять, что это вообще такое, и тут же покраснела. Оказалось, что это обычная швабра. По всему выходило, что я едва не разрушила дом старой ведьмы только потому, что на меня напала швабра.
        Хорошо, что смущаться было некогда.
        В комнате подозрительно затихло.
        - Кто здесь, я спрашиваю? - двинулась вперед, выставив перед собой щетку в качестве оружия. - Предупреждаю, я сильная ведьма и при любом неверном движении превращу тебя в… жабу. Кем бы ты ни был!
        Конечно, я блефовала, мне даже неизвестно было, как повторить вот тот самый всплеск магии, который только что произошел. Но таинственному гостю в доме Ирмабеллы это знать было необязательно.
        После моих слов впереди снова раздался шум. И на этот раз я увидела, что на старом деревянном комоде шевелится и гремит… ведро.
        - Да подними это уже! - раздался крайне раздраженный голос, и ведро снова загремело.
        Я, конечно, выполнять просьбу не торопилась. Тем более что у меня от страха сердце провалилось куда-то низко-низко. Теперь, как пить дать, будет стучать где-нибудь в области левой пятки.
        - Говорящее ведро… - пробубнила я, нервно хихикнув.
        Чего только моя бабка не сотворила при жизни!
        - Сама ты ведро! - гаркнуло ведро и упало на пол.
        А на комоде остался крайне взъерошенный и злой… ворон!
        Он расправил крылья, словно проверяя, не повреждены ли они. Перья торчали в разные стороны, парочка даже выпала, по огромной когтистой лапе стекала тоненькая полосочка крови.
        Мне даже стало его немного жаль. Но на царапину птица не обращала никакого внимания. Зато факт выпавших перьев его явно беспокоил. Заметив их лежащими на комоде, ворон склонил голову, схватил их огромным черным клювом, отливающим медью, и начал всовывать себе обратно в крыло. Словно они могли там удержаться…
        - Зачем ты это делаешь? - выдохнула я удивленно.
        Птица повернула ко мне голову, сверкнув удивительно яркими изумрудно-зелеными глазами. Они светились как два драгоценных камня, буквально утягивая в свою глубину.
        Может, мне показалось, что тут кто-то ругался? Мало ли у меня галлюцинации от голода… Может, это просто обычная птица и она вовсе не умеет разговаривать?..
        - Ворон без перьев - как ведьма без платья, - низким и хриплым голосом каркнул он в ответ. И так хитро склонил голову набок, оглядывая меня с ног до головы, словно был в этой фразе некий скрытый смысл, которого мне было не понять.
        А я, кажется, перестала дышать. Говорящий ворон - это же еще удивительней, чем говорящее ведро! И вовсе не страшно!
        За свою жизнь я слышала всего о нескольких животных, способных разговаривать. Подобные случаи можно было буквально пересчитать по пальцам. Звери приобретали способность говорить только в том случае, если служили фамильярами у очень сильных магов. Просто невероятно сильных! Например, у великого волшебника Эльтуса Бледного, что жил в прошлом столетии и был правой рукой самого короля, был кот, который любил рассказывать сказки. А у черной колдуньи Беладонны, что полвека назад терроризировала окраины королевства, жил филин, что сыпал саркастичными шутками. Но на этом все! Больше я не слышала ни об одном зарегистрированном говорящем фамильяре!
        В общем, передо мной оказалась страшная редкость. Судя по всему, это был фамильяр моей бабки. А я и не предполагала, что Ирмабелла Довилье была великой колдуньей! Иначе ворон бы у нее просто-напросто никогда не заговорил. У обычных волшебников животные остаются простыми животными.
        Я знала, что после смерти хозяев фамильяры могли попасть к другому колдуну. Поэтому я просто не могла поверить собственной удаче. Я же говорила, что из всех неприятностей, которые случались со мной в жизни, мне удавалось извлекать выгоду? Вот и сейчас, обнаружив перед собой говорящего ворона, я поняла, что просто обязана воспользоваться возможностью!
        Это была определенно судьба. Потому что единственным настоящим заклятьем, которое я знала, было заклятье магического договора. Мне удалось подглядеть его среди волшебных свитков буквально вчера!
        Это произошло на базаре, рядом с лавкой, где я потратила все свои сбережения. Оттуда я вышла в новом платье, в котором меня уже не принимали за нищую. Теперь продавцы охотно разрешали мне смотреть свитки, надеясь, что я их куплю. Вот так я и застряла по пути сюда в одном из магазинчиков волшебных предметов. Одним из товаров как раз был свиток магического договора. Он привлек мое внимание тем, что был чрезвычайно короток. Заклинание казалось невероятно простым, я была уверена, что смогу запомнить его, не покупая свиток. Оставалось лишь выучить правильную постановку рук в колдовском жесте - и готово! Мое первое заклинание!
        А теперь мне предоставлялся прекрасный шанс проверить свои способности.
        Ну, не получится - и ладно! Ничего не произойдет. Просто магия выплеснется вхолостую и не сработает. А в случае удачи я получу уникального говорящего фамильяра!
        И хотя я никогда не тренировалась и понятия не имела, как вообще нужно колдовать, перед глазами стоял только тот самый волшебный свиток. Так, словно я только что держала его в руках.
        Я обязана была рискнуть! Если удача снова будет на моей стороне, может быть, я даже войду в историю, как Беладонна и Эльтус Бледный!
        Поэтому руки сами сложились в магический жест, что был изображен на свитке, а с губ быстро-быстро сорвались слова:
        - Кровью и пеплом,
        Сталью и ветром,
        Солнцем и тьмою
        Заклинаю:
        ОСТАНЬСЯ СО МНОЮ!
        Пока цепь не сомкнется,
        Договор не разорвется!
        И грянул гром.
        Глава 2
        Все еще месяц Грозовых рек, 3 число
        Но почти сразу же все стихло.
        Едва я произнесла первое слово, как зеленые глаза ворона широко распахнулись. Кажется, пока я читала заклятье, он даже хотел что-то предпринять, остановить меня.
        Огромные черные крылья раскрылись, а в следующий миг я уже закончила колдовство.
        От рук, сложенных в магический символ, отделилась призрачная веревка и ударила в ворона, шевеля его перья так, словно обладала плотностью, будто была физически ощутима.
        Ворон медленно перевел взгляд со своей груди, куда впиталась магия, на меня.
        Я была готова закричать от радости, что все получилось! Вот только изумруды глаз птицы опасно сверкнули желтым огнем, и мне стало сильно не по себе.
        Честно говоря, от взгляда ворона меня пробрала знатная дрожь.
        Я попыталась взять себя в руки. Демонстративно подошла к окну и сорвала с куста шиповника, что торчал прямо в распахнутые створки, один цветок. Прикрепила к голубому платью и сразу же почувствовала себя лучше. Этот нехитрый жест позволил мне взять себя в руки и сконцентрироваться на красоте наряда, а не на тяжелом взгляде огромного черного фамильяра.
        Как будто обычная жалкая птица могла мне что-то сделать! Да пусть он хоть трижды редкий субъект и дивная магическая тварь. Все равно он лишь ворон и не более того! Принесу ему фруктов да зерна - и будет весь мой!
        Однако, если бы взглядом можно было бы убивать, фамильяр, как пить дать, сжег бы меня на месте примерно так же, как раньше отцы-монахи сжигали всех колдунов.
        Хорошо, что сейчас подобной ереси уже не происходит!
        - Какого мрака случилось, я не понял? - прокаркал ворон, в один миг взмахнув крыльями и перелетев ко мне через всю комнату.
        Я едва не дернулась в сторону, лишь в последний миг остановив себя. Еще не хватало шарахаться от птицы! Он, вон, даже не сообразил, что я сделала. Сразу видно - обычный необразованный комок перьев. Подумать только, а еще у бабки моей служил!
        - Ничего особенного, - махнула я рукой, все же делая крохотные полшага назад.
        Когда ворон подлетел ко мне, усевшись на высокий напольный канделябр, от его веса тот зашатался, но устоял. Ворон-то при ближайшем рассмотрении оказался не меньше локтя в высоту! Громадный! Клюв поблескивал металлом и выглядел ужасно острым.
        Прямо сейчас мой новый друг оказался так близко, что я могла протянуть руку и провести пальцами по его густым черным перьям, которые так интересно серебрились на концах. Но делать я этого не стала, хоть и страшно хотелось потискать животинку.
        Это же был мой новый фамильяр! До сих пор поверить не могу. У меня никогда не было фамильяра! Конечно, его и не могло быть, я ж не ведьма, но… теперь-то все изменилось!
        Где-то под ребрами слишком явственно ощущалась та самая призрачная цепь, что протягивалась из моей груди и исчезала в птичьей. Сейчас ее было не видно, но я впервые в жизни совершенно отчетливо чувствовала действующее колдовство.
        Это так воодушевляло!
        Хотя, конечно, было и немного страшновато.
        - То есть ничего особенного в магическом договоре на крови для тебя нет, маленькая ты лживая недоведьмочка? - каркнул вдруг мой фамильяр, но мне показалось, что он это и вовсе прорычал.
        - В магическом договор? Так ты все понял? - ахнула я. Значит, все же образованный фамильяр попался! - Так чего тогда спрашиваешь? И никакая я не недоведьмочка, - добавила, запоздало возмутившись.
        - Где ты выучилась этой магии и как смогла повторить? - хрипло спросила крайне злая птица. - Я же вижу, что ты не инициированная.
        Я пожала плечами.
        - Просто я талантливая. Прочитала заклятье в одном из свитков на базаре. Да там сложного-то ничего не было!
        Я отмахнулась от него, не понимая, чего он вообще так разозлился. Неужели не нравилось быть фамильяром моей бабки? Какая ему разница, кому служить, ей или мне?..
        - Ничего сложного, говоришь, - опасно процедил он, тряхнув своей раненой ногой, отчего пара капель крови слетела на пол. Затем перевел взгляд на мою руку и чему-то усмехнулся.
        Мрачно так. Впечатляюще.
        Я проследила за его взглядом и нашла ту самую царапину, которую получила, входя в комнату. И тут до меня начало потихоньку доходить, что, похоже, заклятье было несколько сложнее, чем я думала. Для него нужна была кровь! Причем обоих членов ритуала!
        - И что же послужит цепью… хозяюшка? - проговорил ворон вдруг обманчиво мягко. И я прямо-таки почувствовала, как с его слов сочится яд.
        Зеленые глаза горели совсем не мирным огнем.
        - Цепью? - не поняла я, громко сглотнув и потерев грудь в том месте, откуда начиналась связывающая нас магическая нить.
        Ворон многозначительно кивнул на мою руку, что касалась солнечного сплетения, и процитировал, демонстрируя либо отменную память, либо пугающую осведомленность в заклятьях:
        - “Пока цепь не сомкнется, договор не разорвется”. Так что будет условием, разрывающим договор?
        Я хлопала глазами, с трудом соображая, что, похоже, заклятье еще не зафиксировано. Я обязана была назвать причину, по которой инициировала договор, чтобы заклятье окончательно вступило в силу!
        В голове закрутилась куча мыслей.
        По-хорошему, было бы неплохо все прекратить и отпустить несчастную птицу, которая явно не жаждала быть ко мне привязанной. С другой стороны, ну где еще я найду такого помощника, как этот? Ворон служил еще моей бабке-ведьме! Кто, как не он, сможет помочь мне вступить в силу как колдунье? Кто, как не он, расскажет, как правильно принять бабушкино наследство раньше моих сестер?
        Может быть, это несколько меркантильно. Но давайте говорить начистоту: без этой злобной птицы я могу уже завтра просто-напросто остаться на улице без еды, воды и дома. Без магии, которая могла бы дать мне путевку в жизнь. Без каких-либо перспектив к будущему.
        Мне придется либо вернуться на фабрику к рабской работе, за которую даже не будут платить, либо побираться на улице за кусок хлеба.
        Кто вообще в здравом уме пойдет на это?
        И все же, возможно, эта птица вовсе и не так полезна, как я себе напридумывала, тогда, конечно, лучше отпустить. Жестокостью и садизмом я никогда не отличалась.
        - А ты знаешь, как я могу получить в собственность этот дом? - спросила я осторожно, прежде чем принять окончательное решение.
        Ворон прищурился. Кажется, он понимал, что от его слов будет многое зависеть. Скажет ли он в этом случае правду?..
        Ведь на кону стоит вся моя будущая жизнь.
        - Да.
        Горячая волна лизнула позвоночник.
        - А ты знаешь какие-нибудь заклятья? - продолжила я расспрос, пытаясь понять, насколько полезен может быть такой фамильяр мне, как будущей ведьме.
        Ворон прищурился еще сильнее и даже словно весь напрягся.
        - Да, - каркнул он после короткой паузы, словно через силу.
        У меня начало складываться впечатление, что он не может солгать и от этого ужасно злится.
        Зато я была на седьмом небе от счастья. Это же какая удача! Он же и магии может меня научить получше любой колдовской книги! С ним я точно сумею пройти инициацию!
        Похоже, ворчливой птице от меня все же никуда не деться. Подумаешь, поработает еще немного фамильяром молодой ведьмы? Делов-то куча! Я ж сразу же отпущу его, когда сделаю то, о чем мечтала с самого детства!
        - Тогда решено! - воскликнула я, едва не хлопнув в ладоши. - Ты поможешь мне войти в полную силу ведьмы, а затем станешь свободным!
        Как только эти слова сорвались с моих губ, цепь, что связывала нас, сверкнула серебряным огнем и потухла. На ее месте в груди осталось легкое чувство тепла, словно некая печать, напоминающая о том, что магия-то никуда не делась. Ее больше не было видно, но сила услышала мой приказ и зафиксировала его магическим договором.
        Заклятье сработало.
        Но обо всем этом я подумала уже позже, потому что сразу же после того, как я закончила говорить, глаза ворона округлились, сам он весь надулся, словно став больше, распахнул крылья и громко прорычал:
        - ЧТО?! Ты в своем уме, глупая ты недоведьма!
        Крылья захлопали, канделябр зашатался, грозя упасть прямо на меня, вокруг начали подниматься столбы пыли.
        Я едва успела вскрикнуть и отскочить в сторону, как канделябр все же упал, свечи покатились по полу, а невоспитанная птица начала кружить вокруг, будто нарочно задевая меня крыльями. А они были, между прочим, огромные! И все это очень походило на то, будто кто-то небольно, но увесисто шлепал меня по плечам и спине.
        - Эй-эй, перестань! - воскликнула я, отбегая в сторону, заново хватаясь за швабру и прикрываясь ее волосистой частью. - Что на тебя нашло? Ты же сам спросил, я и ответила!
        Ворон еще раз возмущенно каркнул, и на этот раз это было похоже на крик отчаяния. Он сделал последний круг вокруг меня, затем подлетел к распахнутому окну и уселся на подоконник возле цветущего шиповника.
        Казалось, что он совершенно успокоился. Только оставался все таким же злым, как прежде. Грудь в черных перьях высоко вздымалась, зеленые глаза смотрели на меня с плохо скрываемой яростью.
        - Ну и чего ты разозлился? - рискнула спросить я, все еще не убрав из рук швабру и опасливо выглядывая из-за торчащих в разные стороны полуоблезлых щетинок. - Мы с тобой подружимся, слово будущей ведьмы! А ты мне просто немного поможешь, ну что тебе, жалко, что ли? Я тебе вкусных яблок принесу.
        Я совсем вылезла из-за швабры и примирительно улыбнулась.
        - Могу даже червей насобирать! - подмигнула я ему, а ворон как-то странно каркнул. Был бы он человеком, я бы подумала, что он подавился.
        Затем он глубоко вздохнул, мрачно на меня глядя. А после продолжительной тяжелой паузы, когда я уже решила, что ответа вообще не последует и надо было вместо червяков предложить гусениц или улиток, вдруг ответил:
        - Инициация ведьмы может тянуться годы.
        Я ошарашенно открыла рот да так и закрыла его, не в силах что-то ответить.
        На годы я, конечно, не рассчитывала…
        А ворон все так же продолжал прожигать меня своим пронзительным взглядом.
        - Как тебя зовут? - спросил он тогда.
        Я облегченно вздохнула. Ну вот, диалог уже почти налажен!
        - Мартелла, - с готовностью ответила, улыбнувшись.
        - Мар-р-ртел-л-ла, - протянул он каким-то грудным голосом, от которого у меня мурашки прокатились по спине.
        - А тебя? - поспешила узнать я.
        Но ворон неожиданно не ответил. Вместо этого он хмыкнул и бросил, разворачиваясь в сторону леса:
        - Вряд ли мы подружимся, Мартелла. - А затем взмахнул огромными крыльями и улетел.
        А я осталась в доме совершенно одна, не зная, вернется ли он еще и что вообще делать дальше.
        Было страшновато.
        - Ну, волшебненько, - пробормотала я, вздохнув, глядя в точку, где исчезла птица. Почему-то стало немного одиноко.
        Вот только в тот момент я еще до конца не осознала, что одинокой мне теперь не быть. А с вороном мы связаны намертво.
        Глава 3
        Продолжается месяц Грозовых рек, 3 число.
        В доме Ирмабеллы Довилье.
        К сожалению, далеко улететь ворону не позволила наша связь. Буквально через какой-нибудь десяток минут он, ужасно злой, вернулся обратно ко мне, ругаясь на “проклятый магический договор”. И вот тут-то началось самое интересное.
        Благодаря ворону в тот момент я наконец убедилась в том, что именно мне суждено стать наследницей великой колдуньи Ирмабеллы Довилье.
        В спальне бабки в потайном ящике, который я сама ни в жисть не отыскала бы, он нашел для меня Ведьмономикон.
        Наполовину живую книгу ведьм.
        Едва я увидела ее, сердце чуть не остановилось.
        Я никогда не видела ничего подобного! Но поговаривали, что особенно сильные колдуны, у которых не предвиделось прямых наследников, к концу жизни иногда создавали подобные книги. На листах Ведьмономикона хранились, тщательно спрятанные с помощью магии, новейшие и уникальные заклятья, которые были придуманы их создателями. Там же были заключены все знания колдуна, а после его смерти в книгу переходила и его сила. Ведьмономикон мог позволить волшебнику, который ее нашел, перенять всю мощь погибшего создателя книги.
        Если, конечно, у волшебника получится…
        Потому что, как оказалось, нельзя просто положить руку на переплет и стать великой ведьмой.
        А жаль!
        - И что мне надо сделать? - воскликнула я, напрасно потирая ладошки от предвкушения.
        - Все то же, что и раньше, - мрачно каркнул ворон, еще не слишком привыкнув к счастливой роли моего верного спутника. Но мы-то знаем, что он скоро привыкнет и мы станем отличной командой! - Пройти инициацию ведьм. Но так, как подскажет книга. Если у тебя получится, то вместе с инициацией ты получишь силу Ирмабеллы. Тебе повезло, без книги пришлось бы узнавать все самой, а тут и подсказки, и двойная награда. Воистину дуракам везет.
        Ворон хмыкнул и отвернулся.
        - Что, прям всю-всю силу бабки перейму? - От этой мысли меня настолько переполнило предвкушение, что я невольно перескочила на мысочках с одной ноги на другую. - А что надо делать?
        - Ну уж точно не хлопать в ладоши и не прыгать от радости, - саркастично бросил мой пернатый друг, явно намекая на что-то. Я сделала вид, что понятия не имею, о чем он говорит. - Для начала открой Ведьмономикон. Его мудрость явится только истиной наследнице ведьмы. Если Ирмабелла не считала тебя таковой, то книга для тебя останется пустой.
        Мрачное карканье ворона на этот раз прозвучало действительно невесело.
        - То есть я могу вообще не суметь ею воспользоваться? - ахнула я, испытав серьезное разочарование.
        Ирмабелла наверняка и не знала обо мне. С чего ей оставлять для меня послания в своей суперкрутой книге?
        Не видать мне силищи богатырской, как пить дать.
        Я даже расстроилась.
        - Всякое может быть, - проговорил устало фамильяр. - Давай уже, не тяни. Возиться тут еще с тобой…
        Он перелетел на узкий деревянный стол, стоявший у покосившейся кровати, и постучал клювом по столешнице.
        - А что делать-то?
        - Впиши свое имя в книгу, недоросль, - задрал он голову к потолку так, словно в данный момент проклинал всех богов разом за то, что ему пришлось со мной возиться.
        Ничего, мне не стыдно. Это все ради благой цели.
        К тому же я ведь обещала ему яблоки и червяков? Так вот - найду самые сочные плоды и самых жирных насекомых. Мартелла от своих слов не отказывается!
        Хоть совесть не будет мучить, что животинка со мной страдает.
        С этими мыслями я быстро подхватила книгу, шлепнула ее об стол и распахнула.
        Черный поцарапанный переплет хрустнул, а алый камень на лицевой стороне скрылся с глаз. Я поискала взглядом что-нибудь, чем можно писать, и довольно быстро обнаружила все необходимые принадлежности в секретере возле кровати.
        Взяла в руки длинное пушистое перо, обмакнула в чернила, почему-то оказавшиеся ярко-алыми, и осторожно вывела на абсолютно чистом листе: “Мартелла Довилье”.
        Убрала руку и принялась ждать.
        Секунды утекали одна за другой, пока наконец ворон не хмыкнул и не отлетел в сторону.
        В книге было все так же пусто. Лишь мое имя на желтоватой бумаге смотрелось вызывающе броско. Кроваво.
        - Не повезло, - каркнул фамильяр. - Оставаться тебе и дальше недоведьмой. Может, отпустишь меня, я подскажу, как разорвать договор, м-м-м?
        А я не могла поверить, что чуда не произошло. Продолжала смотреть на чистые листы и молчать.
        - Не раньше, чем пройду инициацию, - ответила я, тяжело вздохнув и все так же не сводя взгляда с книги. - Даже если мне не получить силы Ирмабеллы, я вполне могу довольствоваться своей врожденной магией. Все, как планировала изначально. Подумаешь - Ведьмономикон… я и без него справлюсь…
        Ворон что-то каркнул, мол, с такими крохами заморачиваться - только время терять, и в этот миг прямо под моим именем в книге начали выступать слова:
        “Мартелла - дочь городского главы,
        Кровь Ирмабеллы Ржавой вдовы.
        Чтоб силу перенять - соблаговоли
        В сердце болот добыть Искру земли…”
        - Слышишь, хмурый, лети сюда, - махнула я рукой, едва выговаривая слова, потому что от переживания мне горло сдавило. - Тут… это… чего-то делается!
        Ворон бросил короткий, острый взгляд в книгу и словно бы переменился в лице. Если так вообще можно сказать о птице.
        - Это что значит-то вообще? - кашлянув в кулак, продолжила, когда поняла, что фамильяр в не меньшем шоке, чем я. Правда, мои губы уже растягивались в счастливой улыбке, а у него вот клюв что-то не очень тянулся. - Похоже, мне все же свезло, да?
        Я улыбнулась, глядя, как на желтоватых листах продолжает проявляться текст, удивительным образом описывая, как я должна искать Искру земли:
        “Гулкие топи Сизых болот,
        Лягушки орут там во весь свой живот.
        Первую искру добудет лишь тот,
        Кто яда лизнет, не жалея свой рот…”
        - Слушай, это загадки такие, да? - весело спросила я, едва не потирая руки от предвкушения. - А что это значит? Где мне искать эту искру? Я после нее сразу стану ведьмой?
        Не верилось, что мне снова повезло!
        Вообще, хорошим людям, я считаю, должно вести. А я определенно не плохой человек!
        Ворон глубоко вздохнул.
        - Это лишь начало. И, так и быть, да - я помогу тебе, Мартелла Довилье. Как велит кровавый договор…
        Глава 4
        Неделю спустя.
        Месяц Грозовых рек, 10 число.
        Я бежала через густой лес, а ветки царапали лицо. Сердце билось в груди так громко и сильно, что грозило выломать ребра, в боку нещадно кололо.
        - Никчемная ты недоведьма! - раздалось мне в спину привычное карканье ворона. - Чтобы тебя кикиморы в болото утащили!
        Было бы время, я бы усмехнулась. Ворон, который так и не признался, как его зовут, получил от меня кличку Хмуря и регулярно подтверждал ее. Вот и сейчас он летел за моей спиной, не отставая ни на метр, и отчаянно ругал меня на все лады.
        - Будь проклят тот день, когда ты вошла в дом старой ведьмы! - каркал он, а позади нас раздавался хруст веток, слышался грохот падающих деревьев и щелканье жвал. - Будь проклят тот день, когда я сам в этот дом влетел!
        - Ой, не ворчи, все же в порядке! - улыбнувшись, бросила я в ответ, скосив взгляд на догоняющую меня птицу.
        - Сама ты Хмуря!
        Да, я забыла упомянуть, что моему фамильяру совершенно не нравилось это имя.
        - Не хочешь быть Хмурей - назови свое имя!
        Ворон только возмущенно каркнул.
        - Это, по-твоему, в порядке? - спросил он вместо ответа.
        Блестящий медью клюв в полете указал куда-то назад.
        А там упало еще одно дерево.
        Я повернула голову и едва успела увернуться от летящей в меня ветки.
        - Ну, что сделаешь! Всякое может случиться! Я же не виновата…
        Спасаясь от погони, не очень-то пожмешь плечами. Ну и вправду: кто виноват, что в разгар первой же нашей совместной вылазки с Хмурей ради получения инициации ведьмы моя спонтанная магия снова вышла из-под контроля? Уж точно не я! И, собственно, именно поэтому я и решила обзавестись фамильяром - чтобы помог мне войти в силу! Избавиться от вот этого всего!
        За нами через лес спешили огромные трясинные пауки. Так уж вышло, что, когда мы направлялись в глубь Сизых болот, меня угораздило слишком низко наклониться над водой. Я вдохнула болотные миазмы, чихнула и выплеснула столб силы прямо в спящую много лет полную тины и водорослей воду. Ну… оттуда и полезло всякое…
        - Какого мрака тебя понесло наклоняться над болотом?! - возмущенно кричал ворон, когда мы помчались прочь оттуда, словно за нами гналась сама смерть. Ну, собственно, частично так оно и было.
        - Хотела взглянуть на себя, - нехотя призналась я, слегка краснея. - Пока мы пробирались через лес, у меня ветки в волосах запутались…
        Конечно, в лесу меня особенно никто не видит, кроме ворона, который, кажется, вообще мечтает свою хозяйку крыльями запорхать до смерти. Но приличная ведьма всегда ведь должна быть красивой!
        - Я похожа на пугало! Так нельзя жить! - бросила я, на бегу вынимая палки из тугой рыжей косы.
        - Нельзя жить? - злобно каркнул ворон. - Так и быть, потерпи немного - и жить больше не придется! Когда пауки тебя в болоте утопят, под водой твои волосы расправятся и станут пушистыми и шелковистыми!
        Хмуря хоть и был язвительной заразой, но дело говорил. Надо было уносить ноги отсюда как можно скорее.
        Ко всему прочему, ворон обмолвился, пока ругал меня на чем свет стоит, что трясинные пауки питаются живой плотью, которую предварительно обездвижили ядом. Таким образом жертвы в полном сознании наблюдают, как их едят.
        Этот рассказ знатно прибавил мне скорости, и я очень надеялась, что мы уже вот-вот выберемся из Проклятого леса. А на равнине паукам делать нечего, они не любят свет и не станут за нами гнаться.
        Вот только до опушки леса было еще не меньше километра по густому, заросшему деревьями и кустарниками бурелому. Ноги вязли в мокрой траве и путались в сухих ветках. Я уже несколько раз падала и вся ободралась.
        Но на жалобы не было времени.
        В какой-то момент я снова за что-то зацепилась и полетела вниз, едва успев выставить перед собой руки. Удар был сильным, но терпимым.
        Кажется, я разбила губу…
        - Мартелла! - каркнул ворон, и, похоже, это был первый случай со дня нашего знакомства, когда он назвал меня по имени, а не “недоведьмой”. В его голосе даже проскользнуло беспокойство!
        Но, возможно, мне показалось, потому что в этот момент я думала исключительно о том, что на меня надвигается огромный паук размером с половину домика моей бабки.
        Сердце ухнуло куда-то вниз и затихло. Интересно, это оно от страха остановилось или мне кажется?
        Вокруг даже стало тише, когда я перевернулась на спину, не успевая встать, а перед лицом возникли огромные, покрытые волосками жвалы.
        Множество фасеточных глаз смотрели блестящими полусферами, и я видела, как в них отражается мое белое, как куриное яичко, лицо.
        - Красивый ты… - выдохнула я, понимая, что мне, кажется, все равно уже крышка.
        Я вот-вот должна была погибнуть от челюстей болотной твари.
        А паук и правда был красивый, чего уж там… Вон как блестят шерстинки - на все цвета переливаются. Если бы он не пытался меня сожрать, можно было бы даже восхититься.
        Я достала из-за пазухи лягушку, которую все это время тащила с собой с момента побега с болота.
        Маленькое существо переливалось изумрудными искрами, а ее глазки напоминали два сапфира. Вот уж кто действительно красивый!
        - Прости, малыш, что унесла тебя из дома, ты был мне позарез как нужен, - попрощалась я с земноводным, из-за которого вообще и случилось все сегодняшнее приключение. - Я, честное слово, не хотела ничего плохого!
        - Хватит болтать чушь! - каркнул в стороне мой черный ворон.
        Со жвал паука в этот момент мне на ногу уже капнул прозрачно-зеленоватый яд, и я почувствовала, как немеет кожа.
        - Прости, Хмуря, и ты меня! - бросила я тогда птице, решив напоследок перед смертью извиниться и перед вороном. Все же он пострадал больше всех. - Знай, я все это не со зла… Платьем клянусь!
        Я шмыгнула носом, уже прикидывая, как в двух словах описать ему то, ради чего я все это затеяла, самую сокровенную тайну, которая грела меня даже больше, чем собственный дом и ведьминская инициация. То, ради чего на самом деле я и решилась привязать к себе магическим договором другое живое существо.
        Но, естественно, не успела.
        Паук ждать не стал. Он резко отклонился назад, раздвинул жвалы, чтобы следующим движением воткнуть их в меня, а затем произошло что-то странное.
        Ворон клювом выдрал у себя одно черное перо и бросил в воздух, громко каркнув. В следующий миг перо рассыпалось на мельчайшие песчинки, напоминающие черный песок или сажу, и, подхваченные ветром, полетели в сторону паука. Они облепили его кожу, проникая сквозь шерстинки, и вместо того, чтобы опустить свои жвалы на меня, паук отклонился назад еще сильнее да так и упал на спину, конвульсивно дергая ногами. Его кожа начала медленно слезать с тела, буквально истаивая в воздухе.
        Я открыла рот от ужаса, потому что, признаться, зрелище было душераздирающим. Трясинный паук умирал страшной смертью.
        - Вставай на ноги, недоведьма! И беги! - гаркнул ворон, расправив крылья. - Чтоб я на тебя еще хоть перо потратил! Быстро поднялась и полетела отсюда, как птица!!!
        Ну, вообще-то, советы Хмуря давал дельные. Из чащи леса продолжали доноситься звуки погони и хруст веток. Из болота-то не один паук вылез!
        Волшебная лягуха, которую я за все это время едва не выпустила из рук, квакнула, словно поддакивала ворону.
        Я схватила ее и быстро спрятала под мышку, развернулась и, не обращая внимания на боль в ноге, снова помчалась через лес. Прямо за вороном, который теперь улепетывал от пауков еще быстрее меня.
        - Хмуря, подожди! - крикнула я, с удовольствием слушая, как возмущенно каркает он в ответ на это прозвище. До сих пор не могла поверить, что спаслась. - Я уже спешу!
        Мы выбрались из леса почти одновременно. Ворон вылетел, а я выпрыгнула, отбежав на солидное расстояние и уже оттуда наблюдая, как пауки разочарованно разворачиваются и, щелкая своими челюстями, убираются восвояси.
        Все же хорошо, что кожа у них такая чувствительная к солнечному свету!
        Я развалилась прямо на земле и раскинула руки в стороны, тяжело дыша. Взгляд уперся в небо, где по безупречно-голубой глади скользили пушистые облака.
        Тишь да гладь да ведьмина благодать!
        - Спаслись, - выдохнула я совершенно счастливая.
        - Ты же знаешь, что я тебя терпеть не могу, да? - каркнул ворон, усаживаясь на бревно неподалеку.
        Он сунул клюв под крыло, поправляя перья в том месте, откуда одно из них недавно исчезло.
        - Да брось, ты меня обманываешь, - улыбнулась я, - у нас отличная команда! Все же получилось так, как ты и говорил!
        Волшебная лягушка снова поддакнула кваканьем, и я тут же выставила ее вперед на вытянутых руках.
        Гладкая кожа на солнечном свете переливалась, как полированный малахит.
        - Видишь, я достала её! Достала!
        Ворон глубоко вздохнул, глядя на меня так, словно ни капли не разделяет моей радости.
        - Ну так давай… - каркнул он тогда, как всегда, раздраженно. - Чего ты ждешь? Целуй!
        Я перевела горящий взгляд с ворона на лягуху и обратно. Это был момент истины! То, ради чего все и затевалось!
        Я медленно приблизила лягушку к себе и коснулась губами.
        Ощущение было странное. Влажное и липкое.
        Убрала крайне удивленное земноводное от губ и внимательно взглянула в синие глаза.
        Лягушка посмотрела в ответ так, будто у меня не все дома, а затем раскатисто квакнула.
        - Ну и что? Где волшебство-то? - непонятливо заозиралась я, словно опасаясь, что вот-вот со всех сторон начнет раздаваться раскатистый смех.
        Конечно, что может быть забавнее: девчонка целует лягушку!
        Сперва заржет Хмуря, потом сама лягушка, а затем присоединятся кузнечики в траве и пролетающие мимо мухи.
        Но ничего подобного не случилось. Ворон смотрел на меня пронзительным острым взглядом и не смеялся. Затем он и вовсе молчаливо кивнул на мою руку, куда я тут же и перевела взгляд.
        На запястье, прямо на линии вен, образовалась тонкая прямая черта насыщенного зеленого цвета.
        - Не может быть, - выдохнула я, едва не выронив лягушку.
        А затем, когда до меня наконец дошло, громко вскрикнула:
        - Получилось!!!
        Ворон фыркнул, взмахнул крыльями и, громко хлопая ими, улетел прочь, пробубнив напоследок:
        - Недоведьма…
        Но я уже не обратила на это ни малейшего внимания. Потому что все было не зря!
        Я получила искру Земли… Первый этап инициации ведьмы был пройден!
        Глава 5
        Все тот же месяц Грозовых рек, 10 число.
        Недалеко от бывшего дома Ирмабеллы Довилье.
        Обратный путь из Сизых топей занял у меня около двух часов времени, но казалось, что они пролетели всего за пару минут! Я была настолько счастлива и окрылена произошедшим, что всю дорогу шла вприпрыжку, не переставая разглядывать узкую волшебную полосочку на тыльной стороне запястья.
        Это ведь был настоящий магический знак! Первый шаг к истинной ведьме!
        Не знаю, как в других землях, но в нашем королевстве инициированных ведьм и колдунов было совсем немного. Магическая сила, как и у меня, проявлялась примерно у одного из десяти детей. Но, как правило, она на всю жизнь оставалась лишь на уровне спонтанных выплесков и была скорее недостатком человека, чем его достоинством. Некоторым к старости удавалось подавить магию, и тогда они могли жить относительно нормально. Другие же до самой гробовой доски умудрялись чихать огненными искрами, кашлять порывами ураганного ветра и от злости периодически метать молнии из глаз. Никто таким ущербным колдунам не помогал, и даже наоборот. Поскольку они были способны навредить себе и окружающим, частенько их прятали в застенки, сажали в тюрьму или “тихие дома” для умалишенных.
        А когда примерно пять лет назад наследнику престола исполнилось двадцать пять лет - официальный возраст, после которого можно надевать корону на голову и перенимать власть, - его отец, король Джоксар, и вовсе начал лютовать. Поговаривали, что он то ли опасался за жизнь сына, то ли боялся государственного переворота при поддержке колдунов, но с тех пор жизнь магов в королевстве и вовсе стала невыносимой. Официально носители магического дара не преследовались, но теперь каждый потенциальный колдун мог внезапно получить билет в один конец в королевскую тюрьму. Тайной канцелярией они “внезапно” объявлялись заговорщиками, уличенными в предательстве короны, а затем без суда и следствия следовала казнь.
        Можно было бы подумать, что все это случайность и в королевстве и впрямь активизировалась оппозиция, желающая уничтожить действующего правителя. Вот только колдунов становилось все меньше, неинициированных заковывали и уводили из семей пачками. А все вступившие в силу либо уже были казнены, либо неожиданно оказывались присягнувшими его величеству.
        Собственно, именно по этой причине я и торопилась как можно скорее пройти инициацию. Только после нее сила ведьмы становилась стабильной и по-настоящему управляемой. После этого скрывать дар не составляло никакого труда.
        Сейчас же я была бомбой с подожженным фитилем. И если шнурок догорит в неудачный момент, для меня могут наступить самые нерадужные последствия.
        В приюте на спонтанные разрушения, творящиеся вокруг меня, смотрели сквозь пальцы. Наказывали не больше, чем других детей, а иногда и меньше. Ведь я-то в последствиях, как правило, была не виновата. Нянечки и воспитатели жалели меня, зная, что, как только я выйду за двери приюта, меня, скорее всего, ждет очень короткое будущее.
        Никто не верил, что мне удастся продержаться долго. Ведь пройти инициацию без наставника почти невозможно. А значит, рано или поздно о том, что я владею даром, должно стать известно тайным службам.
        Поэтому мой настрой стать истинной ведьмой был очень серьезен. И тот факт, что в доме почившей бабки я обнаружила говорящего ворона, обладающего колдовскими знаниями, просто подарок судьбы. И я не могла им не воспользоваться.
        Да, Хмуря, конечно, был не рад становиться моим наставником и фамильяром. Но я уверена, он тоже не захотел бы моей безвременной кончины! И пусть он твердит обратное, я-то знаю, что он у меня прелесть, добрая душа и рубаха-парень… Рубаха-птица, в смысле. Просто все это он тщательно скрывает!
        Сейчас я шла обратно в наш новый дом совершенно одна. Хмуря в очередной раз сделал вид, что злится на меня, и пока так и не вернулся. Но я-то знаю, что ему невозможно отлететь от меня слишком далеко, значит, наверно, он уже ждет моего возвращения где-нибудь на крыльце нашего дома.
        Избушка Ирмабеллы Довилье официально перешла в мою собственность, едва ее Ведьмономикон меня признал. Как я это поняла? Да никак: я и не поняла. Ворон подсказал. По его словам, защитные чары дома начали преображаться. Это и впрямь стало заметно, стоило выйти на крыльцо и взглянуть на старое покосившееся строение.
        Оно больше не было кривым и не выглядело заброшенным.
        На самом деле еще в первый день, когда я увидела дом Ирмабеллы, в голове возник вопрос: как великая ведьма могла жить в таком убогом жилище? Старуха отошла к праотцам всего месяц назад, а дерево выглядело изъеденным червями и рассохшимся, словно ему уже не меньше полусотни лет, в течение которых за ним никто не ухаживал.
        Однако стоило взглянуть на него теперь, чтобы понять: дом стал другим. Как только у него появилась новая хозяйка, он выровнялся, следы червоточин исчезли. А над дверью появились крохотные, незаметные случайному взгляду инициалы: “М.Д.Р.”
        Так что в этот момент я спешила уже не в жилище Ирмабеллы, а в свое собственное.
        Мое!
        Личное!
        Все еще сложно в это поверить, но, похоже, я больше не была бездомной нищенкой.
        Конечно, после того, как изба перешла ко мне, я еще три дня намывала и проветривала затхлые, покрытые пылью комнаты, делая это место пригодным для жизни. И сейчас мне уже действительно не терпелось вернуться туда и упасть в объятия мягкой постели, чтобы отдохнуть после успешной операции под кодовым названием “Недоведьма в Сизых болотах”.
        Я усмехнулась, прикидывая, как бы это название понравилось Хмуре. Но нет, я ему не скажу. Обойдется без очередного удовольствия поржать. Он, в конце концов, ворон, а не конь.
        Однако, едва я приблизилась к опушке небольшого лесочка, внутри которого и стоял сруб, внимание привлекло странное шевеление в кустах. От города здесь было довольно далеко, а торговый тракт располагался не меньше чем в трех километрах правее.
        Да, Ирмабелла выбрала очень уединенный уголок для жизни, но, в свете происков Тайной канцелярии его величества, бабку за это можно было лишь поблагодарить.
        В общем, тут, на отдаленной травянистой опушке, не должно было оказаться никаких случайных прохожих. Однако из высоких диких кустов определенно доносились какие-то звуки.
        Я напряглась, доставая из-за пояса небольшой перочинный ножичек. Так как возвращалась я с настоящей колдовской операции на болотах, то сегодня на мне было не платье, а довольно широкие брюки и рубаха, подпоясанная ремнем. Это все, что удалось найти в старом комоде Ирмабеллы, у которого остался всего один ящик, а остальные два оказались сломаны. В бесформенной брючной одежде я чувствовала себя так же уныло и неуютно, как в приютских нарядах, и ужасно мечтала снова надеть свое единственное платье.
        Однако к рубашке и штанам прилагался ремень с ножнами для маленького ножа и отделениями для всяких баночек-скляночек, в которых, наверное, должны были храниться колдовские зелья. Зелий у меня, к сожалению, пока не было, но вот ножик я взяла с собой. Конечно, против трясинных пауков, с которыми нам не повезло встретиться, он бы все равно не помог, но с ним я определенно чувствовала себя увереннее.
        В общем, достала я свое единственное оружие, выставила перед собой и… попятилась в другую сторону.
        А что? Я ж не сама себе враг? А вдруг там кабан в яме корни ищет себе на ужин? И что я буду с ним делать этой блестящей зубочисткой?
        Однако стоило пройти несколько шагов в сторону, как у меня из подмышки раздалось предательское:
        - Ква!
        - Ш-ш-ш, - в ужасе шикнула я на красивую волшебную лягушку, которую так и не решилась отпустить после получения Искры земли. Ведь животинка уже была так далеко от дома! Вдруг она заблудится?
        Прямо сейчас пришлось едва не пожалеть о том, что решила тащить жабу к себе домой.
        В этот миг из травы раздался голос того самого “кабана”:
        - Помогите! Пожа… л… ста…
        И подозрительно затих.
        В общем, если мне не попался очередной крайне редкий и говорящий фамильяр-кабан, то звал меня определенно человек.
        В любом случае, кто бы там ни ковырял корешки с таким умирающим голосом, пусть даже какая-нибудь лесная кракозябра, она же просила помощи! А значит, мимо я пройти не могла.
        Я прижала к себе посильнее волшебную лягушку, чтобы не боялась. Это ж ведь ей страшно, само собой, не мне!
        - Тише-тише, зелененькая, - журчала я ей на ухо. - Я тебя защищу. Честное слово.
        Лягушка что-то сдавленно пискнула, но на “ква” не похоже. Мне даже показалось, что это было сомнение!
        Оскорбляться, к счастью, оказалось некогда, я уже заглядывала в яму.
        А там на самом дне лежал молодой парень!
        - Эй, ты там живой?! - позвала я, с беспокойством разглядывая бледнющего типа со светлой копной слипшихся от крови волос.
        - Нет, мне кажется, я уже того… пошел на корм… - простонал он, с трудом открыв глаза, так и не уточнив, кому же на корм он пошел. А после трясинных пауков меня, признаться, очень волновал этот вопрос. Вдруг здесь поблизости еще какая пакость водится? - У тебя есть вода? Как же раскалывается голова…
        - К сожалению, воды нет, - выдохнула я, нервно засовывая ножичек обратно в ножны. - Но у меня тут буквально неподалеку дом. Пойдем, там я тебя перевяжу. Сможешь встать?
        Парень, который на вид был не старше меня, при этом выглядел довольно худым и изможденным. С ним явно приключилась какая-то беда. Цепким взглядом я оценила его внешность, отмечая темные круги под глазами, множество ссадин и кровоподтеков и бедную одежду.
        Стало жаль его. Он так напоминал одного из моих товарищей по приюту, что я поняла: бросить его в канаве точно не смогу. Такие, как мы, своих не бросают.
        Да и вообще, разве можно бросить человека в таком состоянии?
        Хотя, конечно, способ добычи из ямы здоровенного лба вызывал нешуточные вопросы…
        - Не уверен, что поднимусь. Да и не уверен, стоит ли…
        - В смысле? - не поняла я, уже шагнув к нему, бодро обхватывая и помогая встать. - Давай-давай, ты, конечно, извиняй, но мне домой надо, некогда тут с тобой разлеживаться. Сейчас быстренько доковыляем, а там я тебе чайку налью… с маковым молоком, - добавила, оглядывая в очередной раз его болезненный вид. - Расскажешь, что с тобой приключилось.
        Парень что-то снова простонал, но послушался. С трудом оперся на мою руку и даже начал передвигаться сам. Тащить на себе этого бедолагу у меня точно не вышло бы, так что я была почти счастлива. Особенно учитывая, как ныла моя собственная лодыжка, куда капнул своими слюнищами болотный паук.
        Сегодня утром перед вылазкой Хмуря подсказал мне рецепт антидота против яда волшебных лягушек Сизых топей. Именно благодаря этому средству я смогла нормально поцеловать свою квакающую красавицу, ничего не опасаясь. Однако к яду пауков явно следовало подбирать другое противоядие. Хорошо, что эта дрянь попала только на кожу! Уже прощаясь с жизнью, я там так залюбовалась этим волосатым членистоногим, что могло и в распахнутый рот накапать!
        Хмуря был бы в бешенстве.
        В общем, стоило парню выпрямиться, как неожиданно стало ясно, что он на целую голову выше меня. И даром что тощий, весил, казалось, целую тонну!
        Всю дорогу я пыталась выведать у него, как его зовут, но он двигался почти с закрытыми глазами, и я не уверена, что вообще меня слышал.
        Путь через лес к домику Ирмабеллы оказался самым тяжелым испытанием за этот день. Даже трясинные пауки меня так не выматывали, как перетаскивание моего незадачливого попутчика до крыльца избушки.
        А там, как оказалось, нас уже поджидал крайне хмурый Хмуря.
        - Кого это ты притащила, недоведьма? - каркнул он, склонив голову набок и глядя на нас сверкнувшим в полумраке леса изумрудным взглядом. - Похоже на кусок мяса.
        - Сам ты кусок мяса, - неожиданно пробурчал парень, спотыкаясь на ступеньке.
        - Ух ты, а я думала, ты говорить не можешь, - изумилась я.
        Раненый тип тем временем разлепил опухшие глаза и вдруг удивленно заозирался вокруг.
        - Это что… дом Ирмабеллы Довилье? - охнул он и словно побледнел.
        - Ну да, - проговорила я, несколько ошарашенно.
        - А ты откуда знаешь? - злобно каркнул ворон.
        - Так я… подмастерьем ее был. Пока она не скончалась…
        И, едва выдавив из себя эту в высшей степени удивительную новость, отключился прямо на пороге дома.
        Хмуря хмыкнул, встряхнув крыльями.
        - Притащила в дом всякую шваль, - бросил и улетел в сени так невозмутимо, словно это было что-то само собой разумеющееся.
        - Эй, а помогать мне кто будет? - возмутилась я
        Я, конечно, не знала, чем может помочь птица в перетаскивании здоровенных парней, но надеялась, что раз Хмуря теперь мой фамильяр, то должен хотя бы делать вид, что причастен!
        Но нет, ворону до моих размышлений не было никакого дела.
        В общем, пришлось мне бедолагу затаскивать в дом самостоятельно.
        К слову сказать, стоило мне получить Искру земли, как с домом случились новые изменения. Теперь он казался выше и шире! Словно разросся.
        Войдя внутрь, я поняла, что не ошиблась. Сперва в доме было всего две комнаты да сени с коридором. А теперь сени превратились в широкую кухню, коридор удлинился и комнат стало три.
        Как будто как раз на нас троих… Меня, незнакомца и ворона.
        Кстати, Хмуря, едва понял, что от счастливой роли моего фамильяра ему не отделаться, тут же занял одну спальню. Я сперва возмущалась, мол, зачем тебе целая спальня? Ты же птица!
        Но, в принципе, мне-то не жалко. Лишь бы ворон доволен был.
        Вот только Хмуря никогда не был доволен.
        Даже когда я в первый же день нашей “счастливой семейной жизни” принесла ему целое лукошко жирных червяков! Между прочим, копала их полдня! Так эта наглая птица что-то возмущенно каркнул, пару раз обхлопал меня своими громадными крылищами и, бубня, вылетел в окно.
        Я даже червей выронила от такой наглости. Пришлось собирать обратно, а они, маленькие поганцы, расползаются!
        К счастью, труды мои не пропали даром. Тем же вечером я бродила неподалеку от дома, разведывая местность, и обнаружила небольшую речушку, где можно было спокойно набрать воды для питья. А рядом неожиданно бегала шальная курица!
        Ее-то я червями и приманила. Оказалось, что у Ирмабеллы ко всему прочему возле дома пустовал небольшой вольер. Я еще сперва не могла понять, зачем он нужен, учитывая, что следов животных в нем не было заметно. Видимо, снова магия постаралась. В общем, в этот вольер я и поселила курицу, которая уже успела меня изрядно наклевать. С тех пор каждое утро у нас было хотя бы одно яйцо. Достать его, правда, оказалось довольно сложно. Мамаша была на диво боевая! Однако со своей задачей я справлялась, и жизнь стала потихоньку налаживаться.
        Я не знала, откуда вообще взялась эта птица, подозревала, что когда-то в доме Ирмабеллы она и жила. А после смерти старухи все хозяйство пришло в упадок, а животные разбежались. Выжить в лесу, видимо, удалось одной этой пеструшке.
        Сейчас в избушке моей бабки нас оказалось уже четверо: я, ворон, бедолага-парень и курица. Ну, пятеро, если считать лягушку у меня подмышкой. Квакуху-то я так и не бросила!
        - Хмуря, поставь чайник! - крикнула я, с трудом затащив незнакомца в свободную комнату и уложив на застеленную цветастым покрывалом кровать.
        - Ага, щас! - каркнул ворон откуда-то со стороны.
        - Волшебненько, - пробубнила я и усмехнулась.
        Примерно так у нас обычно диалоги и проходили.
        Однако совсем отказать ворон мне не мог. А потому стоило мне зашуршать на кухне в поисках каких-нибудь снадобий Ирмабеллы, как он прилетел и начал подсказывать, что искать.
        У старой ведьмы в шкафах хранилась целая аптекарская лавка ингредиентов для зелий и лекарств. Куча разноцветных бутыльков стояла на пыльных полках настенных шкафчиков, со всех сторон свисали мешочки с травами, а на полу кое-где пылились мешки с крупами. С такими запасами умереть от голода или болезни нам не грозило.
        Общими усилиями мы приготовили отвар, который должен был привести незнакомого парня в чувство.
        - Спасибо за помощь, - улыбнулась я ворону. - Без тебя я бы еще полдня искала здесь даже одно маковое молоко.
        - На здоровье, как говорится. Не на твое, чего ты улыбаешься, на здоровье этого поганца безродного. Хотя я бы оставил его умирать, - фыркнул Хмуря и улетел, словно его и не было.
        Через полдня, когда я более-менее отмыла незнакомца от запекшейся крови и хорошенько напоила его вороньим зельем, он наконец пришел в себя. И даже румянец вернулся на его узкое, слишком худое лицо.
        - Ну, а теперь рассказывай, - потирая руки, начала я. - Значит, ты был подмастерьем моей бабки?
        Парень откашлялся, оперся спиной о старую подушку, на которую я натянула чистое постельное белье из шкафа, и внимательно на меня посмотрел.
        - Ну да, конечно, как я и говорил, - кивнул он с готовностью рассказывать. - Спасибо за помощь, кстати.
        - А что с тобой приключилось?
        Паренька я не раздевала, само собой разумеется, и прямо сейчас он лежал под толстым пледом в тех же самых заляпанных кровью брюках, в которых я его и нашла. Обнаженную грудную клетку я кое-как перевязала, на голове, как оказалось, была просто глубокая царапина, которая сильно кровоточила, но легко поддавалась лечению.
        - Да уж знамо дело что, - хмыкнул он. - Пришить меня пытались, как колдуна. Когда Ирмабелла была жива, ко мне старались не цепляться. Члены Тайной канцелярии, как и офицеры стражи, обходили меня стороной. Никому не хотелось переходить дорогу ведьме, которую опасался трогать даже сам король.
        Парень заметил мои приподнятые брови и хмыкнул.
        - Да-да, Ржавая вдова была опасным противником и смертоносным врагом. Скрытным, ко всему прочему. Даже мне, как подмастерью, мало было дано узнать о ее жизни. Однако и я был в курсе того, что старуха числилась на особом счету при дворе. Иногда исполняла заказы богатых дворян на разнообразные зелья. Даже порчу могла навести! Все это держалось в тайне, само собой. Но, в общем, эти мелкие поручения делали ведьму неприкосновенной в довесок к ее немаленькому дару, из-за которого ее и так не трогали. Все эти крысы из Канцелярии, они ведь что, думаешь, станут рисковать собой, нападая на могущественного колдуна? Я тебя умоляю, - махнул рукой он, явно входя в раж.
        Похоже, история, которую он рассказывал, цепляла его лично.
        - Нет! Конечно, нет, - продолжал он. - Эти шакальи бородавки только и могут, что нападать на неинициированных. Да еще на слабеньких от природы магов. Таким суждена лишь смерть в застенках или на виселице по обвинению в предательстве короны. А когда встречается шакалам кто-нибудь типа моей Ирмабеллы, чтоб огонь ей был оливковым маслом, так они и носа из своей Канцелярии не высунут!
        Парень так разошелся, что даже покраснел и дышать стал тяжело.
        А меня очень волновало не столько все то, что он поведал, сколько одна-единственная фраза:
        - Эм… прости, “чтоб огонь ей был оливковым маслом”?
        Парень тут же расслабился и ухмыльнулся, кивнув.
        - Как бы ни любил я Ржавую вдову, но сейчас она, несомненно, в самом пекле, и пламя великого дракона Рока облизывает ее черную душу.
        - Черную душу… - повторила я, даже от удивления откинувшись назад на стуле.
        - Ирмабелла была черной ведьмой. Я думал, ты в курсе, раз ты ее внучка.
        - Нет, увы, - покачала я головой, впервые, кажется, не слишком расстраиваясь, что не знала свою бабку. - Все мое детство прошло в детском доме.
        Парень присвистнул, тряхнув короткими светлыми волосами.
        - Насколько я понимаю, ты - одна из дочерей Клермона Сирье, нашего старого городского главы. Вот только я думал, что у него всего две дочери. Ты, выходит, третья?
        Я пожала плечами.
        - Насчет папули мне ничего не известно, но что-то такое и Ведьмономикон говорил…
        Об отце разговаривать оказалось действительно неприятно. По всему выходило, что я не только могла бы с детства жить в нормальной семье, но и была бы обеспечена всем, чем нужно. Городской глава - это не нищий бездомный, который способен отдать дочь в приют, потому что ему не на что ее кормить. Городской глава - это очень-очень богатый и обеспеченный человек. Но дочь ли я ему? Почему же меня бросили?..
        Приятнее оказалось считать, что это ошибка.
        - Чуть больше месяца назад я получила письмо, что могу претендовать на наследство бабки, если сумею принять его. И если бы не Хмуря, признаться, не видать бы мне этого дома.
        - Хмуря? Кто такой Хмуря? - сдвинул брови парень.
        Я улыбнулась.
        - Кстати! Ты-то мне и скажешь, как его зовут на самом деле, а то он не признается. Хмуря - это ворон, говорящий фамильяр Ирмабеллы. Я была так поражена, когда узнала, что моя собственная бабка настолько сильная ведьма, что ее фамильяр заговорил! До сих пор мурашки.
        Я задорно протянула к парню руку, демонстрируя кожу в пупырках. Но тот что-то не проявил восторга. И брови его отчего-то поползли на лоб…
        - Да, Ирмабелла и вправду была уникальной по силе колдуньей, - задумчиво проговорил он тогда. - И, вероятно, ее мощь вполне могла бы однажды разговорить какую-нибудь тварь. Вот только у старухи не было никаких фамильяров, потому что животных она терпеть не могла!
        Настала очередь удивляться мне.
        - Кто же тогда такой мой Хмуря?..
        - А сам он не говорил? - начал размышлять бывший подмастерье. - Говорящие животные, так скажем, не встречаются на каждом шагу. Если он улетел от какого-то великого колдуна, то тот будет этим фактом крайне недоволен.
        Меня слегка бросило в жар. Почему-то я о таком варианте вообще не подумала! А будет ли счастлив настоящий владелец фамильяра, если узнает, что я его птичку магическим договором привязала?..
        - Вот только я не знаю ни одного волшебника или ведьму, которые были бы хотя бы немного равны Ирмабелле, - продолжал парень, почесывая затылок. - Это очень странно.
        Я попыталась припомнить все, что произошло в первый день нашей встречи. Получалось, что ворон просто сидел на комоде в спальне бабки. А что он там делал - оставалось совершеннейшей загадкой.
        - В любом случае за все это время Хмуря мне очень помог, - продолжала я. - А его таинственный предполагаемый владелец никак себя не обозначил. Да и Хмуря о нем не упоминал. При этом он исправно раз за разом расшифровывал мне все, что говорится в Ведьмономиконе, готовил меня к первому шагу инициации ведьм, учил, варил зелья… Даже вот этот отвар, который поставил тебя на ноги, тоже его изобретение!
        Я улыбнулась, думая, что эта новость обрадует подмастерье. Хмуря ведь очень полезный!
        Но парень отчего-то только сильнее помрачнел.
        Я при этом продолжала:
        - Ворон помог мне и волшебную лягушку из Сизых топей добыть. Там, конечно, не сильно сложное испытание получилось, но все же…
        - Не сильно сложное? - переспросил тот, а на его брови я уже и вовсе не обращала внимания - они жили собственной жизнью.
        Парень взял меня за левую руку и повернул запястьем вверх. Тонкая ровная линия первой Искры на светлой коже казалась восхитительно сочной.
        Меня это так радовало!!!
        Я снова невольно улыбнулась, проведя пальцами по рисунку.
        - Да, по сути, ерунда, а не первое задание, - хмыкнула я. - Достал лягушку, чмокнул - и всего делов.
        - Тебе повезло, что пауки Ядобога в Сизых топях уже много лет спят, никем не потревоженные. Бывали времена, что они и на город нападали. Тогда только колдуны и могли остановить нашествие. Говорят, Ирмабелла в молодости усыпила этих тварей поблизости от нашего Шишгорода, так что сейчас мы вроде как в безопасности.
        Я стыдливо поморщилась.
        - Ну, вообще-то, я их некоторым образом разбудила.
        - Что? - ахнул парень и схватился за голову. - Ох ты ж, кикимора болотная…
        - Кто кикимора, я?!
        Ну, конечно, можно сказать, что не права я была, когда чихала в камышовую жижу, но чтобы сразу обзываться…
        - Да не ты, - махнул он рукой. - В Сизых топях живет одна болотная кикимора по имени Ферлиза. Надо бы ее предупредить, что пауки проснулись, иначе она от неожиданности может и из лесу выскочить, пойти по деревням людей морить. А так, если предупрежу ее, может, уговорю сыграть паукам колыбельную. Она успокоится, пауки опять уснут. Это уж точно! От камышовой дудочки Ферлизы кто хочешь в спячку впадет. Да вот только мне что-то не хочется в топи-то лезть…
        Я слегка побледнела.
        - Кикимора - это разве не утонувшая черная ведьма?
        - Ну да, болотная нечисть, - кивнул он. - Кучу людей извела в свое время, пока Ирмабелла ей домик в топях не организовала.
        В этот момент я вдруг почувствовала себя как в той сказке, где чем дальше, тем страшнее.
        Ну и бабка у меня была!
        - Волшебненько, - пробубнила я, громко сглотнув, одновременно соображая, что натворила своим чихом. - А знаешь, я Хмурю попрошу. Пусть слетает к этой Ферлизе и попросит ее сыграть паукам колыбельную. Хороший ведь план, да? И тебе не придется идти…
        Сама-то я бы точно второй раз в топи не полезла. У меня как-то колдовских перьев под мышками не наросло.
        Впервые в жизни расстраивалась по такому поводу!
        - Хмуря, конечно, будет в бешенстве, если я его попрошу, - добавила, представив физиономию ворона. - Опять, небось, недоведьмой назовет. Но он слетает, я уверена! Пауки ему не страшны, как и кикимора. По деревьям вроде бы никто из этих страхолюдин лазать не умеет.
        Я усмехнулась, уже готовая звать своего верного пернатого рыцаря.
        - Что-то не слишком твой Хмуря похож на фамильяра, - заметил вдруг подмастерье, явно уже не слишком беспокоясь о судьбе кикиморы и пауков. - Те не могут сказать дурного слова о хозяйке.
        - Ну, - замялась я немного, пожав плечами, - наверно, как бы, дело в том, что он и не фамильяр фактически. Я же использовала заклятье магического договора, а не пыталась обзавестись животным, как это полагается. Мне же никто не объяснял, как это нужно делать. У меня и первая ступень инициации только сегодня появилась.
        Я снова продемонстрировала ему запястье, словно извиняясь.
        Парень широко округлил голубые глаза, и на худом лице они стали казаться огромными. Впрочем, не это главное. Главное то, что прямо сейчас у него на этом самом лице было такое выражение, словно он намекал на что-то. Например, на то, что ума у меня - как у нашей шальной курицы. Я прямо-таки без слов все понимала.
        - Ты не произносила заклятья родства с фамильяром? - многозначительно спросил он.
        - Нет, - хмыкнула я и отвернулась, убирая руку с полоской первой искры.
        Очевидно, его моя ступень совсем не впечатлила.
        - Ты в своем уме? - выдохнул вдруг он, подавшись вперед. - Что это вообще за птица?
        - Фамильяр это, что тут неясного? И что может быть опасного в простом вороне, что ты так паникуешь? Ну не привязала я его как фамильяра, а зачем? Магия сработала и так, - махнула я рукой. - А навешивать лишнее клеймо на Хмурю я не хочу. Он и так от меня не в восторге…
        - Откуда он взялся? Ты понимаешь, что фамильяры не разговаривают?
        - Ну как это не разговаривают! - от досады хлопнула я ладонью по ноге. - У некоторых еще как говорят! Вот у великого Эльтуса Бледного, у Беладонны…
        - Ага, и у сиротки из приюта, - усмехнулся он, скривив губы и перебивая меня.
        Глупость. Очевидно же, что я просто подобрала чьего-то чужого фамильяра.
        - Мне просто повезло найти говорящего ворона… хозяин которого наверняка давно умер. Вот и все. К тому же, может, я и уникальная, почему бы и нет? - повторила с нажимом.
        - Ты прости, конечно, - хмыкнул парень, - но это Хмуря у тебя уникальный. А ты просто не инициированная ведьма, к которой привязан очень могущественный говорящий ворон.
        - Ай, что б ты понимал, - фыркнула я и встала со стула, решив, что зря теряю время на споры. И дураку известно, что ни один человек не способен обращаться зверем или птицей. И если этот подмастерье намекал на нечто подобное, то у него явно крыша улетела, хлопая черепицей. Или удар по голове оказался серьезнее, чем я думала.
        Фыркнув, я развернулась, намереваясь пойти раздобыть еды. Впрочем, совершенно не мешало при этом спросить у Хмури, нет ли у него живого и очень злого хозяина. И только пусть попробует мне не ответить!
        - Кстати, как тебя зовут? - повернулась я к подмастерью, останавливаясь в последний момент.
        - Эйвин Бронт, - улыбнулся он, как мне кажется, примирительно. Наверно, почувствовал, что я могу раздобыть для него еды. - А тебя?
        - Мартелла, - ответила я. - Мартелла Довилье.
        - Прекрасное имя, - проговорил он гораздо мягче, чем прежде. А за похвалу я даже была готова простить ему его твердолобость.
        В общем, пока он окончательно не переманил меня на сторону зла, в смысле не настроил против Хмури, я хитро улыбнулась и бросила, ткнув пальцем на комод:
        - Кстати, я ни на что не намекаю, но раз уж ты так удобно разместился в моем новом доме, то ты не стесняйся, займись делом! Вот этой лягушке надо найти у нас тут уютненькое и в меру мокрое место! Займись, а?
        Эйвин перевел удивленный взгляд с меня на комод, а затем обратно. Он если и был против, то в виду не показал.
        В этот миг с комода прямо из стеклянной банки важно поддакнула волшебная лягушка:
        - Ква!
        Как будто и правда понимала, о чем мы говорим.
        Впрочем, от этих колдовских тварей всего, чего хочешь, можно ожидать. Один Хмуря чего стоит…
        Кстати говоря, этот пернатый помощничек заскучать мне не дал. Уже буквально сутки спустя он открыл мне такую новость, от которой даже у меня волосы зашевелились. А нас, приютских, между прочим, сложно напугать!
        Глава 6
        Месяц Грозовых рек, 12 число.
        В доме Ирмабеллы Довилье.
        Этим утром я как раз затаскивала нашей курочке свежесобранной травки-муравки в ее вольер, когда ко мне подлетел Хмуря и сел рядом на одну из самых нижних веток раскидистой яблони. На самом деле мне казалось, когда я впервые появилась возле этого дома, что рядом не росло ни одного плодового дерева. А вот эта пушистая штуковина, усыпанная белыми цветами, была обычным чахленьким дубом, поеденным жуками. Сейчас же повсюду разносился сладкий аромат цветения, а земля местами была покрыта белыми лепестками.
        - Цып-цып, Шаля, иди ко мне, - подозвала я цыпу, которой буквально недавно придумала имя.
        - Шаля? - переспросил ворон, и я бы поклялась, что он приподнял бровь. Но бровей-то у птиц нет, поэтому пришлось остановиться на том, что это моя разыгравшаяся фантазия.
        - Ну да, Шаля, - кивнула я. - Это укороченное от “шальная”.
        Курица в это время как раз выглянула из-за отверстия своего деревянного домика с насестом, где ей можно было спать, высиживать вкусненькие яички и прятаться от дождя. Она повернула голову так, чтобы видеть меня получше одним глазом - обоими одновременно ей, бедняжке, глядеть неудобно. Глаза-то у птиц там, где у людей уши!
        - То есть “Хмуря” и “Шаля”, да? - переспросил ворон, переведя взгляд с меня на курицу и обратно.
        В этот момент мне показалось, что он подавил в себе желание повернуть голову точно так же, как пеструшка, чтобы лучше смотреть одним глазом. Хмуря ведь тоже был птицей, и глазами над клювом природа его, к сожалению, не наделила. Однако несмотря ни на что ворон никогда не пытался повернуться во время разговора более удобным ракурсом. Если задуматься, создавалось впечатление, будто он нарочно старается выглядеть более человечно.
        Интересный факт! Насколько же сильно магия может поменять разум животного…
        - Ну да, прекрасные имена, я считаю, - кивнула я, продолжая размышлять. - “Хмуря” тебе, кстати, очень подходит. Но это если ты, конечно, не хочешь сказать мне, как тебя зовут на самом деле.
        Ворон фыркнул, но ничего не ответил.
        Еще вчера он поведал мне, что хозяина у него нет. На вопрос, что с ним случилось, фамильяр отделался парой коротких фраз о том, что его хозяева долго не живут, а потом начал громко и каркающе смеяться.
        Звучало довольно зловеще, но я-то знала, что он просто пытается меня напугать, поэтому особо не впечатлилась. Главное, что мне удалось узнать, это что ни один могущественный колдун не будет мне мстить за потерю фамильяра. А остальное уже не столь важно!
        Шаля, наконец, поняла, что я не собираюсь в очередной раз воровать ее яйца, и вышла из домика, приступив к трапезе. Я поспешила отойти в сторону, потому что эта мадам и сквозь решетку могла клюнуть.
        - Когда ты собираешься проходить второе испытание? - прокаркал в этот момент ворон, летя за мной следом. Я же направилась к близтекущей речушке с ведром воды. - Время-то идет. А я не собираюсь вечно тут с тобой торчать!
        - Я думаю об этом, поверь, - кивнула я. - Мне и самой не хочется попасть в лапы Тайной канцелярии. Кроме того, королевские ищейки - не единственная моя проблема, признаться.
        Я шла босиком по мягкой траве, большое пустое ведро поскрипывало в руке, а вокруг раскинулась спокойная утренняя тишина. Было так хорошо и вольготно! За все прошедшее время после побега с фабрики мне так и не удалось понять, насколько может быть восхитительна свобода. Мне постоянно приходилось чем-то заниматься, я никогда не оставалась без дела. Совершенно внезапно появилась острая необходимость добиться нормальной жизни для себя и Эйвина, который пока оставался с нами, а у меня не было ни малейшей мысли его выгонять. Нужно было обеспечить удобствами лягушку, курицу и ворона, которые тоже зависели от меня.
        Впрочем, Хмуря, конечно, мало от кого зависел, но мне нравилось думать, что и ему я чем-то помогаю. Например, выделяю целую комнату для жизни, оставляю у него на столе стакан с зерном из бабулиных запасов, а еще раздумываю, как бы сходить на городской базар и накупить яблок. Денег пока не появилось, а воровать ради Хмури я была, признаться, еще не готова.
        - Кроме Тайной канцелярии есть еще мои сестры, - продолжала я задумчиво, шаг за шагом погружая стопы в прохладную мягкую траву и получая от этого поистине волшебное удовольствие. В городе так не походишь - там одни камни да осколки дорожной плитки. Помои еще местами. - Я пока не поняла, почему ни одна из них не появилась на пороге нашего дома. Ведь наверняка наследство бабули не могло оставить их равнодушными. В конце концов, дом ведьмы хранит множество секретов, наверняка где-то в подвале можно найти дорогие магические артефакты. Кстати, нужно спуститься туда, а то так до сих пор и не было времени…
        Я вдруг подумала, что могла бы продать что-нибудь, а потом приобрести вожделенные яблоки.
        На все мои размышления ворон молчал, однако продолжал лететь рядом. Возможно, таким образом он пытался делать вид, что ему неинтересно. Но на самом деле я просто-таки чувствовала, как он скрывал, что ему очень даже любопытно! Вот и двигался рядом, не отставая ни на метр.
        Я улыбнулась, решив, что раскусила умную птицу.
        - Так вот, возможно, сестры не явились потому, что ни одна из них не имеет магического дара. Тогда это логично - вступить в наследство колдовским домом они бы не смогли. Поэтому, возможно, мне и не стоит их опасаться.
        - А может быть, магическая печать на доме Ирмабеллы просто-напросто изначально была настроена только на тебя, - каркнул ворон, и у меня по спине прокатилась волна холодных мурашек. - И, учитывая, что дар передается по наследству, твои сестры все же обладают сильным колдовским потенциалом, но в дом попасть банально не смогли. Тогда выходит, что теперь они просто выжидают.
        Хмуря замолчал, а я не могла отделаться от промозглого ощущения беды. Трава под ногами уже не казалась такой мягкой и приятной.
        - Чего же они выжидают? - тихо спросила я.
        - Того, что ты покинешь дом и сам лес, где тебя могут охранять чары Ирмабеллы. Вероятно, твои сестрички ждут, пока ты появишься в городе, чтобы убить тебя. Тогда наследство Ржавой вдовы снова станет бесхозным, однако на этот раз печати, которая их не пускала, больше не будет.
        Я остановилась напротив реки, задержав дыхание. Стало вдруг ужасно страшно. И тот факт, что я сбежала с приютской фабрики и получила волшебное наследство, уже не казался радужным.
        Быстрые воды речушки тихо журчали, переливаясь звонкой трелью. Рядом пели какие-то птицы, журчали мошки. Солнечные лучи брызгами золотого опала прыгали по древесным листьям, окрашивая их в тепло-изумрудный.
        А мне было холодно и страшно.
        Хмуря сел на большой влажный камень у самой реки и взглянул в свое отражение, распахнув огромные крылья. Тень от него упала в реку, и на миг мне показалось, что я видела кого-то на темном дне.
        По позвоночнику прокатилась дрожь.
        Однако стоило моргнуть, как наваждение исчезло.
        - Умеешь же ты нагнать страху, Хмуря! - бросила я, прищурившись, и быстро опустила ведро в реку.
        Зловеще-черное отражение ворона разбрызгалось и исчезло.
        - Ничего, не явились же они за всю прошедшую неделю, а из леса я выходила! Значит, не больно-то они меня и контролируют. А может, никакие они не ведьмы, вот и вся загадка.
        - Да-да, - каркнул Хмуря, как мне показалось, с мрачным смешком. - Тогда желаю тебе поскорее воссоединиться с сестрами, чтобы расставить все по своим местам.
        - Эй! - возмутилась я, едва не выронив ведро. - А если они и правда ведьмы? Хватит желать мне всякую пакость!
        Ворон весь затрясся от смеха, едва не соскользнув в реку по мокрому камню.
        - Главное - верить в лучшее, недоведьмочка, - каркнул он.
        Я наконец вынула ведро из воды и поставила на землю, уперев руки в бока и грозно взглянув на наглую птицу.
        - Думаешь, если я умру, тебе удастся побыстрее отделаться от договора? А вот шиш тебе. С хреновухой. Буду жить-поживать…
        - И ума наживать, - закончил за меня Хмуря, еще сильнее захохотав.
        - И чего ты злой такой, а? Неужели хочешь посмотреть, как две колдуньи будут бедную меня на тот свет отправлять? Наверняка ведь ничего интересного!
        Честно говоря, я уже не столько хотела вести диалог с этим поганцем, сколько намеревалась подобраться поближе и столкнуть его в реку. Там мелко - не утонет! Зато как весело будет наблюдать за превращением гордого ворона в мокрую облезлую курицу!
        - Конечно, ничего интересного, - ответил Хмуря, не замечая моих поползновений. - Зато я наслажусь трогательной сценой воссоединения семьи, - каркнул он, и только дурак не понял бы, что это ирония. - Кстати, как ты относишься к сжиганию заживо? Мне кажется, твои сестры должны неплохо управлять огнем, учитывая, что они обе - внучки Ирмабеллы. Но даже если и не управляют, честное слово, я бы подсказал им пару приемов перед встречей с тобой.
        От такой наглости я не выдержала и громко возмутилась:
        - Да как тебе не стыдно!
        А сделала я это прямо перед тем, как прыгнуть вперед и столкнуть дерзкую птицу с камня. Мне нужно-то было всего чуть-чуть его подпихнуть!
        Но из-за того, что возмутилась я слегка раньше времени, Хмуря расправил крылья и взлетел вверх, а мне пришлось бестолково распластаться на берегу, ударившись о тот самый камень, где он сидел.
        - Эх ты, а я-то к тебе со всей душой! - воскликнула я, потирая ушибленную руку и прикусив губу.
        - Да-да, пой эти песни своей жабе, - хмыкнул ворон, развернулся и полетел прочь.
        Я, само собой, не стала его останавливать, потому что сейчас больше всего мне хотелось его придушить. А дохлый фамильяр точно никак не сможет помочь мне получить инициацию!
        Настроение слегка приупало. Со вчерашнего дня у меня не переставала болеть лодыжка, на которую накапал яд паука, а теперь вот еще кожа на локте рассечена и, похоже, будет большой синяк. Но все это было бы абсолютным пустяком, если бы мне удалось насладиться зрелищем возмущенно отряхивающегося от воды ворона! Однако, увы, пернатый нахал мне этой радости не доставил.
        Впрочем, кое в чем Хмуря все же был прав. Я обязана как можно быстрее пройти инициацию. А раз уж мне настолько повезло, что Ведьмономикон Ирмабеллы опознал во мне ее родственницу, то этим нужно было пользоваться.
        Тем более что после слов ворона огненная магия в руках моих таинственных сестер никак не выходила у меня из головы.
        Едва вернувшись в дом, я поставила ведро на кухне и быстро направилась в спальню бабки. Это место вроде как оставалось неприкосновенным с момента нашего заселения. Мы обживали любые другие помещения, но только не комнату, которая, казалось, до сих пор хранила сам образ черной ведьмы по кличке Ржавая вдова.
        Ведьмономикон лежал там же, где мы оставили его в прошлый раз. На столе.
        Вот только на огромной старой книге неожиданно оказался мой мрачный фамильяр. Его черные перья на концах поблескивали серебром, а клюв отдавал медью. Зеленые глаза, как два изумруда, неотступно следили за мной.
        Как будто он знал, что я приду.
        Я повела плечами, стараясь скинуть с себя неприятное предположение.
        - Что ты тут делаешь? - спросила я у него.
        - Прилетел помочь тебе, хозяюшка, - мягко проговорил он, но я почти кожей ощущала, что он издевается. По крайней мере, в части слова “хозяюшка”.
        - Тогда слезь с книги, - бросила я, нахмурившись.
        Все же было немного неприятно, что он меня так ненавидит. Но разве я виновата, что просто физически не могу его отпустить? Умирать-то никому не хочется, а без его помощи меня только смерть и ждет!
        Конечно, если подумать, я могла бы попросить Эйвина помочь мне вступить в силу. В конце концов, звание подмастерья Ирмабеллы дорогого стоит.
        Вот только станет ли парень помогать? Да, книгу-то он наверняка расшифрует, но полезет ли со мной в самое пекло? Ведь, например, из логова пауков я бы одна никак не выбралась.
        Да и подвергать опасности чужого человека не хотелось.
        А ворон… ворон уже почти свой, родной. К тому же улететь-то всегда проще, чем убежать.
        Нет, без Хмури мне было никак нельзя!
        Все то время, что я размышляла, ворон продолжил сидеть на Ведьмономиконе. Его большие черные когти бесцеремонно постукивали по кроваво-красному камню и царапали старую кожу переплета.
        - Ты знаешь, что Искра земли была лишь первой ступенью инициации, верно? - хрипло проговорил он, прожигая меня зеленью своих глаз.
        - Конечно, - кивнула я. - Ты упоминал это в прошлый раз.
        - И знаешь, что кроме полученной Искры тебе нужно еще четыре? - продолжил Хмуря.
        - Ну четыре так четыре, - пожала я плечами. - Давай уже, слезай, узнаем, что там дальше идет.
        Дело в том, что в первый раз, когда мы с Хмурей открыли Ведьмономикон и я вписала в него свое имя, в нем появились инструкции лишь для первой ступени. Как получить остальные и что делать дальше, было совершенно неизвестно. Ворон тогда сказал, что продолжение явится наследнице Ирмабеллы тогда, когда будет выполнен первый шаг.
        Ну что ж. Вот я здесь. Первый этап успешно пройден, и пора узнать, что ждет меня дальше.
        Только эта возмутительная птица никак не слетала с переплета!
        - Если ты прошла первую ступень за пару часов, это еще не значит, что с остальными будет так же, - прокаркал Хмуря, не сводя с меня глаз. - Большая часть магически одаренных людей просто не способна пройти инициацию в принципе, настолько это сложный путь.
        Я сдвинула брови, переминаясь с ноги на ногу. Что-то обожженная кожа на лодыжке стала ныть сильнее. Сегодня утром я намазала ее успокаивающей мазью собственного приготовления. Там были перетертые листья подорожника и мяты, семена мака и оливковое масло. На большее меня не хватило, а просить помощи у ворона… я не стала.
        - Что ж теперь? - мрачно бросила я. - Ты сам сказал, что не стоит терять времени. Или я неправильно поняла твое выступление у реки?
        Я приподняла бровь, выдержав тяжелый взгляд ворона, и тот неожиданно склонил голову набок. Словно был чем-то удивлен. Даже привычная спесь исчезла из колдовских глаз.
        - Есть более быстрый способ, - вдруг сказал он, чем поверг меня в полный шок.
        - Быстрый… способ? - выдохнула я.
        - Да, - кивнул он совершенно серьезно, и я поняла, что это тот самый редкий момент, когда фамильяр не издевается надо мной. - Есть способ пройти инициацию, минуя получение колдовских Искр. Не тратя, возможно, месяцы и годы твоей жизни. Не рискуя собой. Ты можешь стать ведьмой уже завтра, Мартелла. Готова ли ты к этому?
        Я затаила дыхание, громко сглотнув.
        Готова ли я к этому?..
        Естественно, готова. Почти с самого детства я думаю только о том, чтобы научиться контролировать свои смертоубийственные силы, от которых всю мою жизнь был лишь вред и пока совершенно никакой пользы. Готова ли я к тому, что больше не буду чихать ураганным ветром и от случайного испуга бить окружающих молниями?..
        Я была готова к этому всю жизнь. Вот только в словах ворона мне, как никогда прежде, слышался подвох…
        - А что же надо делать? - спросила тихо, почему-то чувствуя, что ответ мне не понравится.
        Впрочем, я еще не знала, насколько он мне не понравится…
        - Ничего сложного, - каркнул он. - Придется всего лишь убить человека.
        - Что?! - выдохнула я, не веря своим ушам.
        Впрочем… чего-то подобного стоило ожидать.
        - Как ты думаешь, - продолжил вдруг он, сверля меня изумрудными угольями своих глаз, - почему большая часть колдунов, как правило, черные?
        Я нахмурилась, пытаясь вспомнить все, что знала о колдунах вообще. Настоящих инициированных магов в нашем королевстве было очень мало. А последние годы их и вовсе становилось все меньше и меньше, потому что на всех одаренных велась тайная охота. Так что мне как-то не приходило в голову считать, какое число из этого крохотного количества волшебников является черными, а какое - белыми.
        Но, если задуматься, темных колдунов я могла вспомнить гораздо больше, чем светлых. Даже исторически среди светлых великих магов мне был известен лишь Эльтус Бледный. Все остальные оказались на стороне зла.
        - Но… как же так?.. - мне хотелось поспорить с Хмурей, но я чувствовала, что он прав.
        - Все просто, - каркнул он в это время. - Чтобы быстро совершить инициацию, минуя опасные испытания, нужно убить. Но даже это еще не все, - добавил он мрачно. - Даже те колдуны, которые рискнули собой и вступили в силу как светлые, получив все Искры, очень часто все равно становятся темными в процессе своей жизни. А все потому, что только черная магия способна дать в кратчайшие сроки истинное величие.
        - Но как же? Это же неправда! - возмутилась я. - Все тот же Эльтус Бледный ведь был великим светлым, служившим верой и правдой самому королю много лет назад. Я знаю, что он был сильнейшим магом и при этом оставался на стороне света.
        - Да, - подтвердил Хмуря, но обрадоваться я не успела. - Но с годами он превратился в старую развалину, как и любой человек. И что, думаешь, с ним стало?
        Ворон склонил голову набок.
        - Умер от старости?
        Хмуря хмыкнул.
        - Он не захотел умирать. Как, впрочем, и любой другой человек на его месте. Вот только у простого человека нет выбора, а у колдуна - есть. Чтобы продлить свои годы, нужно забрать эти годы у кого-то другого. Эльтус Бледный совершил убийство и стал темным. Король узнал об этом и с помощью совокупной силы десяти гораздо более слабых светлых колдунов поймал Эльтуса и казнил.
        - Но… - у меня не находилось ответа. - Это же ужасно!
        Ворон не обратил на мои слова никакого внимания, продолжая свою черную лекцию:
        - В каждом человеке содержится Искра жизни, - звучал его хриплый голос. - Божественный дар. Колдун может забрать эту искру и использовать для инициации, продления жизни или накопления собственного магического потенциала. По силе Искра жизни равна Искрам земли, огня, воды и солнца, вместе взятым. Это то, что сделает тебя ведьмой хоть сегодня.
        - Но я не убийца! - воскликнула я, нервно вскакивая со стула и начиная расхаживать из стороны в сторону. - Как тебе это вообще в голову пришло? Хорошо, пусть есть люди, которые способны ради собственного благополучия отнять чужую жизнь, но я-то не такая!
        - Ага, - зло каркнул ворон, будто прищурившись, - ты не убиваешь, только привязываешь к себе всех, кого ни попадя, магическим договором на крови, превращая в своих рабов, так?
        Я едва не задохнулась от возмущения.
        - Да кого я привязала-то, кроме тебя? И то случайно вышло! Ну хочешь, хоть сейчас освобожу тебя? Все, умываю руки! Пускай завтра ко мне в дом заявятся сестры-ведьмы, пусть придут за мной из Тайной канцелярии, ничего страшного. Авось чихну на них ураганом! Я со всем справлюсь сама! В крайнем случае Эйвин мне поможет… Но тебя я отпущу, клянусь! Считай, что так я расписываюсь в своих извинениях, рву на себе волосы от раскаяния и посыпаю голову пеплом. Тебе полегчало? Говори, что надо делать.
        Из груди вырывалось тяжелое дыхание, от переживания даже слова начали застревать в горле.
        Ворон, однако, смотрел на меня все так же спокойно и мрачно. А затем вдруг ответил:
        - У тебя не хватит сил, недоведьма. Чтобы разорвать договор, нужно пройти хотя бы половину инициации. Иначе ты умрешь.
        Хотелось завыть от расстройства.
        Хотя, признаться, предательское облегчение от его ответа тоже имело место быть. Я оказалась вовсе не уверена, что волшебный чих поможет мне в борьбе со всеми врагами.
        - Ну вот видишь, я не виновата! В любом случае тебе придется сперва помочь мне вступить в силу, - выдохнула я и снова опустилась на стул.
        - Это я и пытаюсь сделать как можно более быстрым путем, - спокойно ответил Хмуря, что было на него совсем уж непохоже. Я тут возмущаюсь, машу руками, как крыльями, которых у меня нет, а он, имея крылья, сидит совершенно спокойно.
        От его подозрительной невозмутимости на руках запрыгали мурашки, пощипывая кожу и устремляясь к загривку.
        - Убивать я никого не буду, - добавила на всякий случай, сложив руки на груди, пытаясь унять быстро стучащее сердце.
        - Ну и дура. Долго ли продержишься, когда на тебя ведется охота? - каркнул он, а затем вдруг повернул голову набок и замер.
        Я же продолжала говорить, не замечая его странного поведения.
        - Мне понятно, что ты хочешь провести инициацию быстрее, чтобы освободиться от моего общества. Но я не стану убивать. Не только потому, что не хочу быть черной ведьмой, но и просто потому, что убийство - это чудовищное преступление!!!
        Ворон продолжал молчать, и тут я наконец заметила это. Словно он… прислушивался к чему-то.
        - Не станешь убивать, говоришь… - повторил он, вдруг усмехнувшись так мрачно, что по позвоночнику прошлась липкая дрожь. - А если будут убивать тебя?
        - Что? - не поняла я, громко сглотнув.
        И в этот миг в дверь постучали.
        Громко и сильно. Уверенно и властно, словно имели полное право ломиться в наш дом.
        - Я говорю, что ты будешь делать, когда придут убивать тебя, Мартелла? - снова назвал он меня по имени, взглянув прямо в глаза.
        Стук раздался вновь, сопровождаемый недовольным криком:
        - Открывайте немедленно!
        Я похолодела.
        В голове мелькнула лишь одна мысль: что, если это Тайная канцелярия? Они узнали, что наследство Ирмабеллы перешло к одной из ее внучек-ведьм. И теперь они в курсе, что в доме живет колдунья, которую можно забрать и убить!
        - Кто это, Хмуря? - выдохнула я в ужасе.
        - А ты как думаешь? - усмехнулся ворон.
        - Открывайте, а не то я выломаю дверь! - донеслось в этот момент оттуда.
        - Добрый человек стал бы ломать дверь? - склонил голову набок мой злобный фамильяр. - Подумай, готова ли ты отдать свою жизнь или, может быть, лучше вместо этого забрать чужую? Которая будет тебе нужнее?
        Признаться, впервые мысль об убийстве показалась мне здравой.
        Сердце дико било о ребра, по-моему, я вот-вот собиралась задохнуться от ужаса.
        - Я открою! - раздался голос Эйвина издали, и затем по дому зазвучали его шаги.
        - Это конец, милая Мартелла, - сказал Хмуря со злым смешком. - Но, если ты вдруг решишь послушаться меня, я тебе помогу. Даю слово.
        С этими словами он вдруг выщипнул клювом еще одно перо из крыла и подбросил в воздух. Оно полетело прямо ко мне, паря в вышине, будто живое.
        Где-то в стороне скрипнула входная дверь, знакомо хрустнула половица крыльца, и раздался грозный голос незнакомца:
        - Вы хозяин дома? - спрашивал он у Эйвина.
        - Нет, - негромко ответил тот.
        Все звуки доносились до нас приглушенными, но от этого они не меньше врезались в уши.
        - Проводите меня к хозяину, немедленно!
        А затем снова шаги по коридору. Только на этот раз они приближались. Вот-вот дверь спальни Ирмабеллы, где мы и находились, должна была распахнуться, явив на пороге моего убийцу.
        - Протяни руку, - сказал ворон, и я не смогла не подчиниться, настолько жестко звучал его голос. Приказ.
        Я протянула вперед ладони, и перо опустилось на них, в тот же миг обращаясь длинным дорогим кинжалом. Его рукоять сверкала драгоценными камнями, а серебристое лезвие было расписано неизвестными символами. От клинка распространялось едва заметное голубоватое свечение.
        - Этот кинжал поможет тебе не только убить, но и забрать Искру, - проговорил ворон. - Ты должна нанести удар первой. Едва твой убийца войдет в эту дверь.
        - Но… - выдохнула я, не слыша сама себя. Пульс в ушах перекрывал все звуки.
        Хотелось умереть на месте.
        - Не потеряй время, - продолжал ворон. - Как только он поймет, что ты готова сопротивляться аресту, тебе конец. Я уже не смогу помочь.
        Моя рука, будто со стороны, сама подняла кинжал, приготовившись ударить незнакомца, как только он окажется на пороге.
        В этот момент ручка двери скрипнула и повернулась, открывая просвет в коридоре. А Хмуря крикнул:
        - Давай!
        Несмотря на слова ворона, я не собиралась нападать до тех пор, пока не увижу виновника происходящего. Если это обычный человек - ничего не сделаю!
        Не позволю никому управлять собой… Ни ворону, ни собственному страху.
        Однако, как только дверь распахнулась целиком, в спальню Ирмабеллы прошел высокий хмурый мужчина в полном боевом облачении. При нем был меч, на рукояти которого он держал ладонь, кольчуга с металлическими пластинами и длинный черный плащ. В точности такой, какой носили члены Тайной канцелярии.
        И я поняла, что мне конец. Теперь либо он меня, либо я - его…
        Клинок в моей руке призывно блеснул голубоватым светом.
        - Вы - наследница Ирмабеллы Довилье? - прозвучал грозный голос незнакомца.
        - Да… - тихо ответила я.
        - Тогда у меня для вас плохие новости, - хмыкнул он.
        А я быстро шагнула вперед…
        Глава 7
        Все еще месяц Грозовых рек, 12 число.
        За секунду до убийства.
        В последний момент что-то остановило меня. Что-то смутное в облике этого мужчины. Какая-то деталь, которая не вписывалась в обрисованную Хмурей ситуацию.
        Ворон пытался заставить меня убить… Это кому угодно было бы ясно как белый день. Только не мне. Потому что когда в голове лишь страх, очень сложно понимать, что вообще происходит вокруг.
        - П-п-простите, а что за новости? И зачем я вам? - хрипло спросила я, краем глаза замечая, как ворон возмущенно задрал голову к потолку, каркнул что-то и, расправив крылья, просто выскользнул из окна. Будто тем самым пытался сказать, мол, момент упущен, теперь разбирайся со своими проблемами сама.
        Это должно было заставить меня испытать прилив ужаса. Словно я потеряла свой единственный шанс на спасение…
        Вот только я все еще чувствовала, что все не так. Совсем не так, как пытался показать Хмуря!
        - Что это у вас? - тем временем спросил воин, склонив голову набок и взглянув на мое оружие.
        Рука с кинжалом сама спряталась за спиной, а я широко улыбнулась.
        - Ой, не обращайте внимания, офицер, это я… картошку чистила!
        Улыбнулась еще шире и быстренько пихнула кинжал в первый попавшийся ящик комода.
        Эйвин, что следил за всем происходящим из проема двери, удивленно приподнял бровь. Кстати, он выглядел гораздо лучше, чем раньше. Откуда-то раздобыл чистую рубашку, новые штаны. Ничто не говорило о том, что он недавно побывал в опасной для жизни переделке. Даже все ссадины куда-то делись.
        Впрочем, сейчас было вовсе не до этого.
        - Картошку, - повторил за мной воин и хмыкнул, проведя рукой по коротким волосам. Настолько коротким, что их было едва видно.
        И вот теперь я поняла, что меня остановило от нападения! К счастью, остановило… Именно его прическа! Дело в том, что так коротко стригутся только в личной охране его величества короля. Члены Тайной канцелярии, как правило, носили длинные волосы, пытаясь тем самым походить на благородных, несмотря на то, что набирали в эту организацию в основном представителей низших сословий.
        - В общем, ситуация такова, ронна Довилье, - начал наш гость довольно жестко. - Не буду увиливать, его величество король уже в курсе, что у Ржавой вдовы появилась наследница. Как вы понимаете, любой колдун или колдунья подобного уровня могут быть потенциально опасны для короны.
        - Но я не… - хотела было возмутиться я, но не вышло. Королевский посланец мне не позволил.
        - Подождите, пока я договорю, - поднял он вверх палец в кольчужной перчатке. - Так вот, мы пока не передавали сведения о вас в отдел Тайной канцелярии по работе с потенциально опасными колдунами. Однако совсем скоро они узнают о вас сами, и только протекция его величества короля Джоксара Лютоглавого может защитить вас от их внимания.
        - Но ведь я ничего не сделала, почему они должны проявлять ко мне интерес? - возмутилась я, хотя и сама прекрасно знала ответ на этот вопрос.
        Да, пристальное внимание к магам в нашем королевстве пока было незаконно. Однако практика работы Тайной канцелярии строилась как раз на том, что любому неугодному волшебнику просто приписывался шпионаж против государства или подготовка переворота. Следом за этим шла казнь.
        Воин, будто уловив ход моих мыслей, улыбнулся.
        - Так вот, - продолжил он так, словно я ничего и не спрашивала. - Его величество Джоксар Третий готов взять вас под свою защиту при соблюдении нескольких пунктов. Во-первых, вы обязаны явиться на магическое освидетельствование в Лебединый дворец. Там вы подтвердите свой колдовской статус, а также принесете присягу короне. Во-вторых, явиться туда вам надлежит… - он словно задумался, хотя на самом деле было видно, что ответ известен ему заранее, - завтра ровно в полдень. Это ясно?
        Я не знала, что сказать.
        - Эм… ну, в принципе, ясно, конечно, - закивала я.
        Мне хотелось спросить что-то еще, но пришлось промолчать, настолько грозным выглядел этот тип.
        - Приятно иметь с вами дело, ронна Довилье.
        С этими словами он отвесил мне короткий военный поклон, ударил пятками друг о друга и, резко развернувшись, вышел прочь из дома, оставив после себя легкий холодок у меня под ребрами.
        - Какой дерзкий тип, - хмыкнул Эйвин. - Тебе последняя просьба не показалась странной? Мне - показалась.
        Я пожала плечами, меня все еще немного потряхивало. Я кидала короткие взгляды на ящик, где покоилось волшебное оружие Хмури, и не могла поверить, что едва не напала на воина личной охраны его величества короля.
        Удалось бы мне его убить? Я в этом сильно сомневалась. Хотя, учитывая, что Хмуря был очень заинтересован в моей победе, то, скорее всего, удалось бы.
        От этой мысли становилось еще страшнее. Я чуть не убила человека. И не просто человека, а королевского офицера!
        - Да чего там странного… - махнула я рукой в ответ на слова Эйвина, одновременно почувствовав себя невероятно опустошенной. - Обычный приказ… Я почему-то наивно думала, что, сбежав с фабрики, смогла чудесным образом исчезнуть для общества. А то, что это может быть совсем не так и обо мне уже все знают, как-то не пришло в голову. В любом случае, наверно, это даже хорошо, что король с какой-то стати решил заставить меня присягнуть ему, вместо того чтобы просто казнить. Наверно, он решил, что я буду служить ему так же, как Ирмабелла. Помнишь, ты же говорил, что она исполняла особые поручения его величества и королевского двора?
        - Ну, не знаю, - пожал плечами бывший подмастерье, взяв меня за руку и утягивая на кухню. Оттуда, к слову сказать, доносился просто дивный аромат! - Может быть, конечно, Джоксар Третий принял тебя за преемницу Ржавой вдовы и пока не в курсе, что мощь бабки ты не наследовала. Как, собственно, не знает он и того, что ты даже не инициирована.
        По спине прокатилась ледяная волна страха.
        - То есть, может быть, король думает, что я обладаю могуществом бабки, и поэтому решил меня не убивать? - ахнула я.
        Эйвин кивнул, усаживая меня за стол.
        - С сильной ведьмой гораздо выгоднее сотрудничать, чем пытаться ее уничтожить, - подтвердил он. - Даже твоего любимого Эльтуса Бледного только чудом удалось отправить на тот свет. А Ирмабелла частенько говаривала мне, что, цитирую: “Старый осел Эльтус и зуба моего выдранного не стоил”. Впрочем, возможно, ведьма и несколько преувеличивала, - хмыкнул парень, откинув с худого лица светлую прядь волос.
        - Получается, что если завтра во время магического освидетельствования в королевском дворце станет ясно, что я еще не вступила в силу, то мне конец? Крышка?
        Получалось, что так. Ведь слабая недоведьма никого не напугает. С ней никто не станет считаться. А королю такая наследница Ирмабеллы уж точно будет не нужна…
        В этот момент Эйвин поставил передо мной небольшую тарелку из зеленоватого фарфорового набора, что нашелся на одном из стеллажей бабки, и ловко положил на нее половину аппетитно шкворчащего омлета с помидорами, беконом и свежей зеленью.
        - Ух ты, откуда это все? - выдохнула я, едва не захлебываясь слюной и на короткое время забывая о нависшей надо мной беде.
        - С базара, - улыбнулся Эйвин, довольный моей реакцией. - У меня оставались в доме кое-какие сбережения, и я решил, что просто обязан отплатить тебе за свое спасение. Так что я прикупил еды и сделал кое-какие запасы.
        - Да ты просто чудо! - воскликнула я, почти набрасываясь на угощение.
        - Дармоед он, а не чудо, - донеслось мрачное от окна.
        Не отрываясь от омлета, я повернула голову и встретилась взглядом с невозмутимым вороном.
        - Почему это я дармоед? - обиделся Эйвин.
        - Потому что раз деньги были в этом доме, значит, и принадлежали они не тебе, а его хозяйке - самой Мартелле. - А ты - просто лишний рот, который собирается есть тут за чужой счет.
        - Что? - возмутился парень, и на его бледном узком лице начал появляться румянец. Он явно старался не выйти из себя, но у него не получалось.
        Ворон усмехнулся, черные перья мелко затряслись, когда он добавил:
        - Еще и глуховат.
        - А ты ржешь, как наша Лягурмелла, - передернул плечами Эйвин и неожиданно успокоился, подмигнув мне.
        - Хорошо смеется тот, кто смеется как дракон, - деловито ответил Хмуря, а затем вдруг замер и переспросил: - Лягур… кто? Что это еще за ерунда?
        Я невольно улыбнулась, запихивая в рот очередной кусок омлета с маленькой помидоркой.
        - Лягурмелла - так я назвала нашу лягушку, для которой Эйвин вырыл прудик за домом. - И, встретив непонимающий взгляд ворона, продолжила: - Ну, видишь ли, я долго думала, какое имя ей дать. Хотелось чего-то необычного, она же такая маленькая и милая. Ну, я полдня размышляла, пробуя разные трогательные варианты: Лягушишка там, Лягушинка, Лягушмонька… Но как-то все не подходило!
        Пока я рассказывала, Эйвин начал давиться своей порцией омлета, старательно делая вид, что ест, а не смеется.
        - А потом меня осенило: Лягурмелла! Это же почти как Мартелла и Ирмабелла, настоящее имя. Можно считать, что она теперь член семьи!
        Я была так рада своей задумке, что даже есть перестала. Вот только ворон что-то не разделял моего задора. Мрачно склонив голову набок, он спросил:
        - То есть мы с курицей - Хмуря и Шаля, а этот пупырчатый комок слизи - Лягурмелла?..
        Признаться, я слегка смутилась.
        - И вовсе она не комок… Да и к тебе ничего подобного не придумаешь, а “Курлимелла” вместо Шали вообще как-то не звучит…
        - Ну ты и… - ворон громко каркнул, а затем добавил: - хотя что еще ожидать от недоведьмы, у которой жаба - член семьи?!
        Эйвин захохотал в голос.
        Мне показалось, что Хмуря сейчас снова сделает обиженный вид и улетит, но на этот раз он почему-то остался. И вместо возмущенного хлопанья крыльев я услышала совсем иное:
        - А ты чего ржешь, дармоед? Не хочешь рассказать недоведьме что-нибудь дельное? Например, новости, которые услышал на базаре?
        Эйвин мгновенно перестал смеяться, сдвинув брови.
        - А ты откуда знаешь? - переспросил он.
        Ворон хмыкнул, но отвечать не стал.
        - А что? - встрепенулась я, снова ощутив, как сгущаются тучи. Омлет был доеден, и ничто уже не могло отвлечь меня от главного. - Что-то еще случилось?
        Эйвин перевел на меня взгляд своих светло-голубых глаз и задумчиво кивнул.
        - Это лишь мои предположения, я уже начал тебе говорить о них, но не успел закончить. Дело в том, что, на мой взгляд, может быть еще по крайней мере одна причина, по которой король приказывает тебе явиться во дворец, пройти освидетельствование и принять присягу именно завтра в полдень. Я специально обратил внимание на эту оговорку офицера, - добавил он, сжав челюсти. - Присягу и освидетельствование его величество никогда не проводит лично. Этим занимается Специальный отдел по Волшебным делам во дворце, и, как правило, нет никакой необходимости являться точно в срок. К тому же там вечно очереди.
        - К чему ты клонишь, я не понимаю? - нахмурилась я, потирая переносицу. Все эти “отделы” и “службы”, правила и нормы ужасно утомляли. Почему я не могла быть просто одинокой ведьмой со своими лягушкой, курицей, вороном и подмастерьем? Жила бы себе тихо посреди леса и, жабами клянусь, никого бы не трогала!
        - В общем, ситуация такова: на базаре до меня дошел слух о том, что завтра ровно в полдень через наш лес будет проезжать его высочество принц Альфиан по прозвищу Златоносный. Тот, якобы из-за кого король и начал вести тайную охоту на колдунов.
        - Но… - Я нахмурилась. - Неужели его величество думает, что я смогу навредить наследнику престола и поэтому меня надо срочно удалить из этого самого леса, где он будет проезжать?
        Эйвин выдержал короткую паузу и покачал головой.
        - Не знаю, - ответил он задумчиво. - Всякое может быть. Но у меня иное предположение.
        - Да не томи ты уже! - воскликнула я, всплеснув руками, и даже вилку уронила на пол.
        Ворон тихо хмыкнул, но ничего не сказал, словно слушал так же внимательно, как и я.
        - По базару также ходили слухи, что в окрестностях города видели Трясинного паука, - сказал наконец парень.
        Я резко выдохнула.
        - А это значит, что по тем местам, где будет проезжать принц, могут бродить стаи этих тварей, - продолжил он. - Ирмабелла была не только черной ведьмой, но и гарантом спокойствия для города и его окрестностей. Пока она была жива, по лесу не мог проскочить ни один монстр без ее ведома. И если его величество король считает тебя наследницей ведьмы…
        - То и отсылает он тебя лишь затем, чтобы ты ни в коем случае не спасла наследника престола, - мрачным карканьем закончил за Эйвина ворон, словно не в силах больше терпеть медлительность рассказа парня.
        Слова черной птицы прозвучали набатом у меня в голове.
        Эйвин молчаливо кивнул.
        - Да это же бред! Зачем королю подвергать опасности собственного сына? К тому же Трясинные пауки живут в Сизых топях, а не в нашем лесу. Это, в конце концов, в двадцати километрах отсюда!
        - Пауки быстро передвигаются, - покачал головой парень. - Если один уже добрался до города, значит, остальные расползлись по округе. К тому же, если мое предположение верно, значит, кто-то наверняка приманит тварей прямо к принцу. В лесу будет другой колдун. А вступившая в силу ведьма, да еще и получившая мощь Ирмабеллы, учуяла бы его на раз-два. Поэтому король перестраховывается, не давая тебе шанса распознать покушение.
        - Но я не вступившая в силу ведьма! - взвизгнула я, закрывая лицо ладонями. - И мощи бабки у меня нет! Я вообще ничего не могу!
        - К сожалению или к счастью, король об этом не знает, - покачал головой Эйвин.
        - И, по-хорошему, тебе не мешало бы этим воспользоваться… - снова вставил свое слово ворон.
        И на этот раз мы вместе с подмастерьем воззрились на него с удивлением.
        - Что ты имеешь в виду? - нахмурился парень. - Мартелла не может нарушить приказ его величества.
        В это время у меня в очередной раз так сильно заныла нога, что я уже не смогла терпеть и громко застонала.
        Эйвин нахмурился, а ворон опустил голову и зловеще хмыкнул, разглядывая мою лодыжку.
        - Хмуря! - выдохнула я, потирая рукой покрасневшую кожу и стиснув зубы. - Ты хоть что-нибудь можешь делать не так мрачно, а?
        - Ты иногда так много говоришь, что тебя не заткнуть, - ответил он, и глазом не моргнув. - А когда нужно сказать, молчишь как рыба. Что это: врожденная тупость или идиотизм? Нет, наверно, все же тупость… Или идиотизм? Не могу решить. Эй, дармоед, а ты как думаешь?
        Эйвин многозначительно промолчал, сделав вид, что вообще ничего не слышал.
        - Тебе и впрямь было бы неплохо заняться этой раной, - ответил он вместо комментариев наглой птице.
        - И впрямь? - повторила я, намекая на то, что с Хмурей этот предатель все же согласился. Эйвин слегка покраснел, но взгляда не отвел. - Да нет тут никакой раны. Даже кожа цела! Только покраснела.
        - Ага, и вот-вот пойдет волдырями, - добавил, кивая, Хмуря, - а затем слезет и сменится черным гноем. Потом ты лишишься ноги. Потом головы.
        - Головы? - осипшим голосом переспросила я.
        - Ага, - кивнул Хмуря. - Слюна Трясинных пауков на пятый день отравления уничтожает мозг. Но ты не переживай, он тебе все равно не нужен. Думаешь-то ты задницей.
        - Эй! - воскликнула я, но, признаться, страшно уже стало.
        Хмуря тем временем перелетел на кухонный комод, открыл клювом настенный шкафчик и начал невозмутимо скидывать оттуда на пол бутыльки с ингредиентами.
        - Прекрати! За тобой потом полдня убирать! - подскочил к нему Эйвин, пытаясь поймать все, что сыплется вниз, и аккуратно разложить.
        - Ага, прямо сейчас послушался и сел смирно, - каркнул ворон, продолжая скидывать на пол травы и жидкие составы.
        Парочка декоктов и впрямь разбилась, но этому нахалу будто и не было никакого дела до этого. Через пару минут он вернулся к столу, кинув на него мешок с каким-то порошком. Зыркнул на меня злым зеленым глазом и сказал:
        - Смешай с чаем и выпей.
        - И это поможет нейтрализовать яд? - уточнила я, открывая мешочек с нечитабельной бумажкой, прицепленной к стягивающей веревочке.
        Внутри было что-то мелкое и розоватое.
        - Нет, это вернет тебе отсутствующие мозги! - бросил фамильяр, а когда я подняла на него широко распахнутые от возмущения глаза, он задрал голову к потолку и устало протянул: - Конечно, это нейтрализует яд, недоведьма ты!
        Что-то еще пару раз каркнул и улетел с кухни, словно видеть меня больше не может.
        - Вот умеет этот тип картинно удалиться, - усмехнулся Эйвин, забирая у меня мешочек и читая надпись. А затем пошел к чайнику, чтобы заварить зелье.
        Я тихо вздохнула. Меня немного потряхивало от слов Хмури. С ним всегда было так тяжело, словно я не с птицей говорила, а ходила по лезвию. Все внутри закипало буквально от одного взгляда его блестящих изумрудами глаз. Я не понимала, как этому мешку перьев удается так быстро приводить меня в тонус и морочить голову одновременно. Впрочем, не зря же считается, что вороны чрезвычайно умны. А этот-то еще и измененный колдовством…
        С Эйвином все было гораздо проще. Безо всякой моей просьбы он встал и сделал мне противоядие. Смешал порошок с новой порцией чая, добавил мед, чтобы было вкуснее, и с улыбкой подал.
        От белой чашки с цветочком поднимался приятный ягодный аромат.
        - Не бойся, пей, - кивнул он. - Я прочитал состав. Не знаю, откуда твой Хмуря знает об этом порошке, он довольно редок, хотя на самом деле это просто перетертые ягоды волчьей малины. Крайне нечасто встречающегося сорта, обладающего особыми свойствами. Я бы и не вспомнил, честно говоря. Должен признать, что хоть Хмуря и странный, а кроме того - довольно премерзкий тип, но польза от него очевидна.
        - Вот видишь! - воскликнула я довольно, делая несколько больших глотков и неожиданно наслаждаясь вкусом чая. Вот бы все зелья были такими приятными! Противоядие от слизи моей Лягурмеллы, кстати, было отвратным на вкус. - А ты был против Хмури!
        Эйвин немного устало вздохнул, а затем сел рядом.
        - Признаться, в свете сгущающихся над тобой туч, я склонен признать, что без этой птицы тебе не обойтись. Он действительно способен помочь пройти инициацию. А это сейчас самое главное.
        - А ты? - спросила я быстро, взглянув прямо ему в глаза.
        Эйвин глубоко вздохнул.
        - А я много лет назад не прошел даже свою. - Он поднял вверх левую руку, опустил вниз рукав рубашки, и я неожиданно заметила рисунок из одной, но очень необычной линии.
        Она была резкой, коричневато-алой, с острыми треугольными углами, однако выглядела настолько бледной и даже оказалась покрыта сверху какими-то беспорядочными шрамами, что ее стало едва видно.
        - Ты тоже колдун?! - выдохнула я, не веря своим глазам.
        Хотя, собственно, почему бы Эйвину и не быть им? Подмастерье Ирмабеллы, казалось, не мог быть никем иным, кроме как магом. И все же прежде это не приходило мне в голову.
        - В некотором роде, - пожал плечами парень и грустно улыбнулся. - Я был им… Примерно пятнадцать лет назад, пока Ирмабелла не поймала меня, не отобрала Искру и не привязала к своему дому.
        - Она сделала что?..
        Слова застряли в горле.
        - Мне было десять лет, и к тому времени я уже умудрился получить Искру, - начал негромко рассказывать Эйвин. - Но мне, скорее, повезло. Ее передала мне тетка на смертном одре. Она хотела, чтобы я забрал и ее жизнь - все равно, мол, болезнь должна была ее убить. Так я вступил бы в силу уже тогда. Но я, естественно, не стал. Она умерла от чахотки, отдав мне то, что у нее было, - дар, который передавался в ее семье по наследству. Искру Огня. Ты, наверное, не знаешь, но не все Искры одинаковы по мощи. И путь для инициации у каждого свой. Кто-то может просто поджечь в своей кружке ром и залпом его выпить, тем самым получив слабенькую искру Огня. А кому-то требуется войти в костер и сжечь себя заживо.
        - Сжечь? - ахнула я. - Но как же вообще получить Искру, если для этого нужно умереть?
        - Именно поэтому не все маги вообще способны вступить в силу. Именно поэтому так много черных колдунов.
        - Так получается… у некоторых просто нет выхода, кроме как стать черными, - покачала головой я.
        - Это правда, - кивнул Эйвин.
        - Но от чего же зависит то, какую Искру должен будет получить конкретный маг? Слабую или сильную?
        - От его магического потенциала, конечно, - пожал плечами парень так, словно это очевидно.
        Я, кстати, к этому времени уже допила свой чай и даже умудрилась позабыть про боль в ноге.
        Хмуря не солгал: боль прошла, и краснота спала.
        - И, учитывая, что в качестве искры Земли Ведьмономикон Ирмабеллы предложил тебе поцелуй лягушки Сизых топей, а не банальное купание, скажем, в лечебных грязях, то можешь сама сделать вывод о собственном потенциале.
        Я прикусила губу, откинувшись назад на стуле. Озвучивать догадки не хотелось совершенно. Но Эйвин сделал это за меня:
        - Без ворона тебе никак, - проговорил он серьезно. - Не знаю, откуда у этого фамильяра такие познания, но совершенно очевидно, что только он и сможет тебе помочь. Потому что уже сейчас совершенно ясно: твой потенциал во время самостоятельной инициации тебя просто убьет.
        - Волшебненько… - выдохнула я и спрятала лицо в ладонях. - Что же мне тогда остается?.. - проговорила я негромко, пытаясь придумать план действий.
        По всему выходило, что стоит мне явиться завтра во дворец, подтвердив свою магическую несостоятельность, как неожиданная “поддержка” его величества короля исчерпает себя, едва появившись.
        Стоит мне попытаться разорвать договор с Хмурей хотя бы на половине пути инициации, как остальные этапы мне не пройти.
        Стоит мне покинуть завтра лес, как пауки разорвут принца. Хотя… по крайней мере последний пункт я же могла попробовать изменить!
        - Эйвин, - позвала я. - Мне нужно срочно найти ворона. Как бы там ни было, но я должна предотвратить беду, которая может случиться по моей вине. Нужно успокоить пауков.
        - Успокоить… - повторил парень задумчиво, почесав подбородок. - Ты хочешь помочь принцу, правильно я тебя понимаю?
        - Да, - кивнула я. - Что уж поделаешь, если меня обложили со всех сторон, то хотя бы другие люди не должны страдать по моей вине. А потом… буду собираться в Лебединый дворец…
        - А ты знаешь, что принц - это будущий король, правда? - вдруг задал совсем уж дурацкий вопрос парень.
        - Само собой, - непонимающе воззрилась я на него.
        - А пятая Искра, которая нужна тебе, чтобы стать ведьмой, это искра Солнца, - спокойно продолжал Эйвин, не обращая внимания на то, что смотрела я на него почти как умалишенного. - Правящая династия считается помазанной на царство богом Солнца. Таким образом, в каждом из наследников престола с рождения хранится требуемая тебе Искра.
        - Я не буду убивать принца! - воскликнула я возмущенно, не понимая, неужели все вокруг меня настолько жаждут чьей-то смерти? Ладно Хмуря, он хотя бы хочет таким способом от меня отвязаться. К тому же у птиц не бывает морали, так что какой с него спрос? Но Эйвин!
        Парень же тем временем хмыкнул.
        - Тебе не надо его убивать, - покачал головой он.
        - Что же тогда? - прищурилась я, опасаясь очередного подвоха.
        - Есть иной способ получить самую мощную искру Солнца, - улыбнулся он. - Правда, вряд ли он покажется тебе менее простым, чем остальные…
        Однако, прежде чем узнать этот таинственный страшный способ и в очередной раз разочароваться в окружающих, я решила узнать у Эйвина совсем другое. В конце концов, разочароваться я всегда успею!
        - Кстати, раз уж на то пошло, я хотела спросить: почему ты помогаешь мне? За то, что спасла тебя? Не нужно этого делать. Я бы не смогла пройти мимо человека, которому нужна помощь. Так что если ты чувствуешь себя обязанным мне, то забудь. - Я махнула рукой, вглядываясь в его лицо.
        Хотелось все же понять, о чем он думает. Если Эйвин - это очередной Хмуря, только без крыльев, и он тоже пытается от меня чего-то добиться, это будет ужасно. Просто ужасно!
        Парень улыбнулся в ответ, и как-то это выглядело виновато! Показалось даже, что узкое мужское лицо с выпирающими скулами слегка покраснело.
        - Знаешь, Мартелла… Я сам не в курсе, как начинать подобные разговоры… Да и вообще, не представляю, что могу сказать тебе. Чем пригодиться или что пообещать… Но факт в том, что мне просто некуда идти. Дом Ирмабеллы Довилье был и моим домом. Я не хочу давить на жалость или что-то в этом роде. Но когда я рассказывал тебе свою историю, я не лгал. В десять лет Ржавая вдова поймала меня, отобрала Искру с помощью кинжала, очень похожего на тот, что был в твоих руках, когда к нам явился королевский гонец. Я тогда едва выжил. Но бабка твоя оказалась не слишком кровожадной. Она меня почти убила, но она же меня и выходила.
        Эйвин отодвинул рубашку и показал на груди, совсем рядом с сердцем, пугающе-тонкий, но плотный шрам. Страшную линию, словно в этом месте в тело вошло нечто острое, но очень длинное.
        - Это настолько кошмарная история, что я не уверена, смогу ли дослушать ее до конца, - покачала головой я. - Мне уже давно стало ясно, что моя бабка была… той еще штучкой. Однако все еще приятнее фантазировать о том, что это не так.
        - Она не была плохой, - покачал головой Эйвин. - Хорошей тоже не была, но и плохой я не могу ее назвать, Мартелла.
        - Почему? Она забрала у тебя магию, едва не забрала жизнь… - горько выдохнула я.
        - Нет, - по-доброму усмехнулся парень. - Магию забрать невозможно.
        С этими словами он поднял руку, прошептал что-то, и на ладони в тот же миг заплясал крохотный язычок пламени. Он был неровным и слабым, плясал и потрескивал так, словно ему что-то мешало. А затем и вовсе погас.
        И все же он был…
        - Мартелла забрала лишь Искру, - продолжил он. - Тетка говорила мне, что то была особенная Искра, очень сильная. Она передавалась по наследству, потому что до конца инициацию пройти никто из моих родственников так и не смог. Ну, Ржавая вдова и заинтересовалась, - улыбнулся он. - Однако магии меня никто не лишал. А учитывая, что со смертью тетки я, десятилетний мальчишка, остался сиротой, можно сказать, что Ирмабелла меня еще и спасла. Она дала мне кров, дала работу, деньги. Некое подобие семьи.
        Эйвин хмыкнул, и его губы чуть кривовато изогнулись.
        - Так себе семья, надо сказать, - заметила я. - Старуха, воткнувшая кинжал в сердце.
        - Не в сердце, а очень близко, - улыбнулся он. - Без Ирмабеллы я стал бы сиротой, и неизвестно, какая судьба меня бы ждала. В общем, - вернулся он к началу разговора, - как ни крути, а вся моя жизнь была связана с твоей бабкой. И с этим домом. - Он обвел руками все вокруг нас, и я невольно огляделась. Словно могла увидеть на кухне старой избушки нечто новое.
        Однако после слов Эйвина и вправду казалось, что увидела…
        - Ирмабелла привязала мою жизнь к этим стенам.
        - Что?!!
        - Это старое заклятие, которое создает хранителя дома, - продолжил неторопливо парень. - Только так можно было спасти мою жизнь после того, как кинжал меня едва не убил. Я стал не только подмастерьем ведьмы, но фактически - живым домовым.
        - Домовым?! - округлила глаза я, не веря своим ушам.
        Да моя бабка не просто черная ведьма! Не уверена, что сам дракон Рока ее гадкой душонкой не подавился! Сотворить такое с человеком!
        - Ну, фактически домовым я стану только после смерти, - улыбнулся Эйвин, а я в очередной раз восхитилась его способностью сохранять веселое расположение духа в такие моменты. - А пока я просто человек, прочно прикованный к этому жилищу. И…
        Вот тут он запнулся и снова слегка покраснел.
        - И если я надолго покидаю его, моя жизнь как бы… отделяется от тела, - добавил он.
        - То есть ты не можешь отсюда уходить?
        - Не могу, - закончил он, опустив голову.
        И мне вдруг стало ясно, чего он так боялся. Что я его выгоню! Что он будет обязан не просто искать себе новое пристанище, он будет вынужден умереть без места, к которому его привязала старая ведьма.
        - Знаешь, - задумчиво проговорила я, пытаясь сообразить, как бы поделикатнее сказать Эйвину, что я и не собиралась его выгонять, но при этом сделать так, чтобы он не чувствовал себя обязанным мне, - давай с тобой договоримся кое о чем.
        Дело в том, что я вообще привыкла жить там, где много людей. В приюте мне очень редко приходилось оставаться одной, и всегда это доставляло страшные страдания. Я скучала по друзьям, по играм, по воспитателям. Даже по самым злобным, признаться. Оставаться в одиночестве было страшнее.
        И сейчас Эйвина я воспринимала как такого же сироту, какой и сама являлась. Разница лишь в том, что теперь у меня появился свой дом. Но зачем нужен дом, если в нем не будет жить тот, кому он действительно необходим?
        - Конечно, я весь внимание, - посерьезнел парень, явно приготовившись услышать нечто важное.
        О да, это было очень важно!
        - К этому жилищу ты уже привык, но теперь оно мое, - твердо сказала я, стараясь не замечать, как парень побледнел. Несмотря на то, что я блефовала, на страдания подмастерья было больно смотреть. - Однако мне очень нужен помощник. Одна я с таким большим хозяйством не справлюсь, а, признаться, денег на то, чтобы кого-то нанимать, у меня нет, - добавила я спокойно. - Поэтому я бы хотела нанять тебя в качестве… моего подмастерья. - Теперь уже я покраснела.
        А как иначе: я даже не колдунья, зачем мне подмастерье? Смешно же…
        Но Эйвин не смеялся, наоборот, на его лице появилась счастливая улыбка, но он все же ждал, пока я закончу.
        - В общем, ты будешь помогать мне ухаживать… за всем “этим”, - добавила я, указывая на все вокруг так, словно это была не старая халупа с тремя комнатушками, а целое поместье, - также будешь кормить Лягурмеллу и Шалю, иногда приносить Хмуре яблоки. Ну… и все вроде. А я взамен предоставляю тебе комнату для проживания.
        - Я согласен! - излишне быстро проговорил Эйвин, словно едва сумел дождаться, пока я договорю. Казалось, что он весь аж светился от счастья.
        Глядя на него, даже я почувствовала себя хорошо.
        Однако, как только прозвучало это его “я согласен”, случилось нечто странное. По дому словно прокатилась легкая ураганная волна. Стены задрожали, занавески на окнах колыхнулись, а люстра на потолке дернулась, звякнув старыми каменными каплями из желтого агата.
        Через секунду все затихло. Я оглянулась по сторонам, но вроде бы ничего другого больше не происходило.
        - Это что было? - не поняла я.
        - А это какая-то глупая недоведьма впустила в избу домового, - мрачно прокомментировал Хмуря, неожиданно появившийся на окне.
        - Почему же глупая, очень даже умная и распрекрасная почти-ведьма, - подмигнул мне Эйвин, вставая из-за стола и убирая тарелки с чашками. - Кстати, самое время сказать твоему фамильяру, что ты от него хотела, Мартелла. Уверен, он справится с поставленной задачей.
        - Что это вы там замыслили, я не понял? - прищурился Хмуря, а я только и успела, что подумать: разве вороны умеют прищуриваться?
        Кажется, у Хмури были брови. Маленькие перьевые брови. Нет, ну точно были!
        - Сперва ты скажи мне, что за способ добыть искру Солнца из принца, - покачала головой я, переводя взгляд на Эйвина. Обрадовать ворона-то я всегда успею. А вот самого важного пока так и не узнала.
        - Добыть искру Солнца из принца? - переспросил Хмуря и вдруг так громко засмеялся, что едва не вывалился из окна, на карнизе которого сидел.
        Я нахмурилась. Уже привыкла, что ничего хорошего смех этого нахала не сулит.
        - Не обращай внимания, Мартелла, - неожиданно спокойно ответил Эйвин, улыбаясь с легким превосходством, пока подставлял грязные тарелки под умывальник. - Вроде умный фамильяр, а ржет, как жаб с болот.
        - Лучше смеяться от большого ума, чем от его отсутствия, - резко оборвал Хмуря и жестко посмотрел на Эйвина. - Говори давай, чегой-то вы еще там удумали, пока меня не было?
        - Тебе это не понравится, - покачал головой парень, вытирая руки полотенцем и опираясь о столешницу бедрами.
        Как только прошла та странная волна по дому, а у меня появился новый подмастерье, Эйвин, казалось, даже выглядеть стал лучше. С лица исчезла привычная бледность, щеки перестали казаться впалыми, как у скелета. А в глазах и вовсе появился озорной блеск.
        - Очень не понравится, - добавил он тем временем, ухмыльнувшись.
        А я вдруг поняла, что парень насмехается над Хмурей, и ворона это страшно злит.
        Ой, как мне неожиданно сделалось хорошо!
        - То, что не понравится, я уже понял… - проворчал фамильяр, и его колдовские зеленые глаза опасно сверкнули. - Спелись дармоед и недоведьма. На мою голову…
        Глава 8
        Примерно 18 лет назад.
        Месяц Золотых листьев, 13 число.
        - Ты уверен, что хочешь того, что сейчас произойдет? - звучал шипящий, пронизывающий до дрожи голос, в котором слышалось щелканье жвал и ощущался голод смерти.
        - Уверен, - негромко ответил мужчина, не поднимая головы.
        Он чувствовал на себе взгляд сотен блестящих фасеточных глаз, которые буквально мечтали узреть его разодранным на части. Жаждали его гибели.
        Самый древний и сильный монстр Костлявой пади стоял перед ним, ожидая его ответа, а сотни его детей из рода Трясинных пауков хрустели конечностями поблизости.
        Это должно было быть страшно.
        Это было… никак.
        - Хорошо, Дрейгон, твой ответ меня устраивает. Но мне не нужна жертва, смысл которой тебе не ясен. Я хочу знать, что ты осознаешь, кем станешь после того, как я тебе помогу. Ты должен понимать, что превратишься в чудовище, которое будет гораздо хуже, чем любой из моих детей.
        Мужчина повернул голову, краем глаза замечая бесконечность шевелящихся тел, покрытых блестящими волосками. Их огромные ноги перебирали по земле, будто в нетерпении, словно надеясь, что “отец” вот-вот позволит им полакомиться свежей плотью.
        Лашкарахест - Гнилая пасть болот и Проклятье Костлявой пади - и вправду считался отцом Трясинных пауков. Он был самым старым их представителем из всех известных. Даже Дрейгон не знал, сколько ему лет. Но молва гласила, что эта тварь, которую, по-хорошему, следовало убить при первой представившейся возможности, обладала особой магией. Кто или что наделило колдовской силой паука - неизвестно. Каким образом он обрел разум и научился говорить - тем более.
        Возможно, когда-то пару столетий назад Лашкарахест был всего лишь чьим-то оригинальным фамильяром. Какой-нибудь эксцентричный колдун, обладающий недюжинной магической силой, решил, что будет смешно заиметь в качестве волшебного животного не сову или кота, как это было принято, а ядовитую болотную тварь размером с сарай. Прошли годы, и, судя по всему, тварь у колдуна претерпела магические изменения и обрела голос, став еще опаснее, чем была прежде.
        Если бы Дрейгон был в подходящем настроении, он бы оценил шутку. Да и вообще, когда-то он и сам любил подобные выверты. Наставники многократно ругали его за это, но…
        Казалось, что все это было так давно, будто и вовсе происходило не с ним. Минувшие годы чудились ему прошлой жизнью, от которой он хотел отгородиться как можно быстрее.
        Однако стоило признать, что наставники в чем-то оказались правы. Одна из его шуток все же обернулась бедой.
        - Я понимаю, - ответил Дрейгон наконец на вопрос паука. - И мне наплевать. Я все равно умираю, Лашкарахест. Сделай то, что нужно, если ты на это способен. Или я найду того, кто это сделает вместо тебя.
        Подул ветер, и длинные черные волосы мужчины взметнулись вверх, напоминая мрачные крылья или плащ цвета ночи.
        Дрейгон чувствовал отвращение к чудовищу, что расположилось перед ним. Но ничего не мог поделать: у него не было иного выхода, кроме как просить помощи.
        - Хорош-ш-шо, - прощелкал жвалами отец Трясинных пауков. - Но за свой дар я возьму не только дань, но потребую и правду. Я вижу, ЧТО именно убивает тебя. Но этого мне мало…
        В этот момент его огромные блестящие, как капли ртути, глаза словно зашевелились, и в их отражениях мужчина увидел свое бледное лицо…
        Или это была душа?..
        Осунувшаяся, разбитая, уничтоженная.
        Дрейгон не помнил себя таким, но из отражения на него глядел мертвец.
        Это было как откровение. Он и так знал, что от него былого уже почти ничего не осталось, но не подозревал, что все настолько плохо.
        Паук тем временем продолжал:
        - Я вижу, что убивает тебя, но хочу знать: кто же сделал с тобой это? Кто превратил твои чувства в смертоносное проклятие? Я хотел бы познакомиться с ним, мы с ним так похожи… Кто же тот страшный колдун, который извратил твое существо?
        Дрейгону показалось, что он слышит смех. Отвратительный щелкающий смех Трясинного паука.
        - Это был я, - ответил мужчина, и смех паука превратился в хохот.
        Чудовище подняло вверх передние лапы вместе с челюстями, и все это тряслось и хрустело.
        Дрейгон понял, что Лашкарахест и так знал ответ на заданный им вопрос.
        - Рас-с-скажи мне… - прозвучал наконец его шуршащий голос, когда смех оборвался.
        Мужчина глубоко вздохнул, почувствовав, что от воспоминаний в грудь будто вонзается остро наточенный кинжал и проворачивается внутри.
        Так действовало проклятие.
        Но он обязан был рассказать, раз это часть платы…
        - Все началось много лет назад, когда я проходил магическую инициацию… К несчастью, мой потенциал был таков, что она растянулась на годы, - начал он негромко, потому что боль в груди с каждым словом усиливалась. - В семь лет наставники помогли мне получить первую Искру. В десять я имел уже три. Но с каждым новым шагом испытания становились все сложнее. Даже несмотря на то, что мне помогал десяток лучших колдунов королевства…
        - У тебя был сильный дар, - прощелкал паук словно бы с пониманием.
        Впрочем, Дрейгон вполне осознавал, что ему уже наверняка мерещится. Он настолько плохо чувствовал себя, что не до конца понимал, где правда, а где галлюцинации. Но сочувствующий паук явно к истине не относился.
        - В шестнадцать я получил четвертую Искру, - продолжил колдун, морщась от сильной боли. Во рту начал ощущаться вкус крови.
        Чем больше он вспоминал о прошлом, тем больнее становилось. Проклятие работало исправно.
        - Но на этом, казалось, будет конец. Последний шаг я пройти не мог, как ни старался, - продолжал он. - Наставники уверяли, что с годами способ найдется и истинная инициация никогда не приведет к смерти. Что лишь неверно проведенное испытание убивает колдуна, но… Я не хотел ждать годами, когда у меня достанет сил, чтобы получить последнюю Искру.
        - Ты был молод и нетерпелив… - прозвучал голос паука.
        И теперь Дрейгон был готов поверить, что ему вот-вот придет конец, потому что шамканье твари и впрямь звучало скорбно.
        Мужчина дернул головой, отбрасывая назад темные волосы, и ничего не ответил, продолжая рассказ:
        - Я придумал хитрый способ, чтобы обойти последнюю ступень инициации. Рискованный шаг, но я готов был на него пойти. Всего-то нужно было не добыть Искру, а создать ее самому…
        Дрейгон говорил все тише, через силу. Ему было тяжело, он уже не узнавал свой голос.
        - Твои наставники, наверно, были рады, что у них такой способный ученик? - спросил паук.
        Мужчина покачал головой.
        - Они были в ужасе. Пытались меня отговорить. Все, кроме Эльтуса, - вспоминал колдун, закрыв глаза.
        Он уже не следил за тем, что происходит вокруг, и, если бы трясинные пауки вздумали, могли бы сожрать его без капли усилий.
        Но они этого не делали, потому что Лашкарахест слушал… Он был заинтригован.
        - В тот момент Эльтус Бледный уже готовил то самое убийство, что сделало его впоследствии черным колдуном и продлило жизнь. Старик был тяжело болен и, как никто другой, понимал мое желание обойти запреты и правила…
        Мужчина глубоко вздохнул. Воздух из груди вырывался с хрипом.
        - Так что же ты сделал? - подгонял паук, когда Дрейгон на некоторое время замолчал.
        Он глубоко вздохнул и продолжил, стиснув зубы:
        - Я дал клятву демону огня - горгулье Рока.
        - Как опрометчиво, - проговорил Лашкарахест, усмехнувшись.
        Колдун покачал головой.
        - Мне казалось тогда, что это лучшая сделка в моей жизни. Я не обещал отдать ничего особенного, а получал взамен очень много.
        - Так что же это была за сделка?
        На этот раз усмехнулся Дрейгон. Ему это доставило чудовищную боль, но он ничего не смог с собой поделать.
        Настолько все случившееся казалось сейчас абсурдом. Это был абсолютнейший бред и глупость. Ересь и дикость его собственной жизни.
        Но это была правда.
        - Я поклялся никогда не любить. В шестнадцать лет мне казалось, что любовь - это пустой звук. Не больше, чем бурлящая в венах кровь, желание плоти или безумие, которое наступает от пары бутылок вина. Я ничего не терял, как мне казалось… Помню, как сейчас… - его голос сорвался на миг, а в глазах блеснуло что-то огненно-злое. - Горгулья Рока провела когтями по моим ребрам, а затем - пустота. Одно из чувств тихо и незаметно обратилось в искру Огня.
        - Занятно, - протянул отец всех пауков. - Никогда не слышал ни о чем подобном. Но теперь мне ясно, зачем ты пришел. Твое собственное сердце обратилось пламенем. И оно же теперь тебя и сжигает.
        Дрейгон попытался улыбнуться, но не вышло. Словно жгучие языки вновь лизнули изнутри его ребра, с каждой секундой все сильнее обращая их в обуглившийся остов.
        - В кого же ты влюбился, колдун? - спросил Лашкарахест. - И где сейчас твоя зазноба? Знает ли она, что ты пришел ко мне?
        Мужчина покачал головой. Снова подул ветер, взметнув вверх его густые черные волосы, но на этот раз колдун ничего не почувствовал.
        Воспоминания убивали его.
        Он упал на одно колено. С уголка рта потекла кровь.
        - Любовь не убивала меня много месяцев, - сорвались с его губ хриплые слова. - Даже когда я понял, что желаю одну-единственную женщину, и никакую другую. Но и тогда я не думал, что это любовь, и жил так же спокойно, как прежде. Я считал, что любви нет и проклятье никогда не коснется меня. Мне казалось, что договор с горгульей - чушь. Однако все изменилось, когда я понял, что той, что была нужна мне, не нужен я. Так что - да… Она знает, что я здесь… Она теперь жена моего брата.
        - Весьма занятно… - прощелкал паук, глядя, как после рассказа колдун падает без чувств на траву перед его логовом.
        Лашкарахест мог бы сожрать глупого человечишку, но гораздо интереснее была не его плоть, а его сердце.
        В нем было так много огня и магии, что древний паук не мог отказаться от договора. Уже в тот миг, когда этот колдун вошел в Костяную падь, отец всех пауков знал, что поедать его не станет ни при каких обстоятельствах. И если бы Дрейгон не предложил договор, Лашкарахест сделал бы это сам. Любым способом - обманом и хитростью, ложью и посулами - он потребовал бы от колдуна того, что ему было более всего желанно.
        Страдания колдуна. Его боль, его агонию, огорчение и печаль. Но вместе с тем и все самое светлое, что в нем еще оставалось.
        Но гость предложил это все сам.
        - Хорошо, Дрейгон, я сделаю то, что ты просишь, - прощелкал Лашкарахест, подходя ближе и опуская морду со жвалами над почти бесчувственным телом. - Я заберу то, что мучает тебя. Твою страсть, твой восторг, доброту и сострадание. Все то, что делает тебя человеком. Помни, что от тебя останется очень мало, Дрейгон. Горгулья Рока превратила твою любовь в проклятье, я же заберу ее целиком. Отныне ты станешь самым черным колдуном в истории. Потому что я заберу твой Свет…
        В этот момент зеленоватая ядовитая слизь потекла с челюстей чудовища, с ног до головы облепляя Дрейгона и принося ему страшную боль.
        Но колдун ее почти не чувствовал, столь сильны были его собственные мучения.
        Через несколько секунд он потерял сознание, не зная, очнется ли еще.
        Все внутри сгорело, и ему было почти все равно.
        Почти все равно…
        Глава 9
        Месяц Грозовых рек, 13 число.
        В лесу, в десяти километрах от дома Ирмабеллы.
        - Слушай, вот скажи мне, а червяки - они как вообще, вкусные? - спросила я негромко, выглядывая из-за кустов. Впереди виднелся торговый тракт, но он был настолько узким и заросшим травой от редкой езды, что создавалось впечатление, будто это и не дорога вовсе.
        Хмуря сидел на соседней ветке, которая под ним нещадно качалась. Он расположился прямо возле моего плеча, но на него сесть я ему не дала. Вот еще! Испортит новое платье!
        Платье, конечно, никакое не новое, но единственное. И весьма любимое, между прочим. То самое, в котором я впервые явилась в дом Ирмабеллы, то, которое стало первым человеческим нарядом в моей жизни после приюта.
        Ткань ласкала взгляд светлой голубизной, нежной, как утреннее небо весной. Для красоты я прикрепила к груди самодельный цветочек из розовых лоскутков, в центр которого вставила бабушкину брошь с каким-то красным камнем. Смотрелось просто восхитительно!
        И этот нахальный ворон никак не должен был испортить своими когтищами мое произведение искусства. Тем более в такой момент!
        - Хочешь узнать, какие на вкус червяки, - откопай и попробуй, - бросил ворон, опасно покачиваясь на своей ветке. Такую огромную птицу никак не могла удержать довольно тонкая палочка боярышника. - Дай пересесть на плечо, тут неудобно.
        - Ага, сейчас, - фыркнула я, всматриваясь в даль. - Все должно быть идеально, чтобы наш план удался. А с тебя станется испортить все дело.
        - Ничего я не испорчу! - каркнул фамильяр, распахнув крылья, и я даже слегка отшатнулась от неожиданности. - А ты, смотри, не чихни в самый ответственный момент, недоведьма.
        - Слушай, завязывай со своими выступлениями! Вот-вот принц появится, и он не должен тебя заметить! - шикнула я на него, потому что Хмуря слишком уж шумел.
        Собственно, как обычно. Ему бы только поворчать.
        Вот и сейчас возмущенно что-то каркнув, он все равно взял и перелетел мне на плечо, игнорируя все мои слова!
        Сдаваясь, я вздохнула и промолчала.
        От присутствия ворона настолько близко было не по себе. Но, с другой стороны, вдруг стало и спокойнее. Словно он мог мне чем-то помочь.
        А помощь мне бы не помешала! Вот-вот по этой дороге должен был проехать наследник престола. И я ожидала его тут не просто так.
        - Да и вообще, тебе, конечно, бояться нечего, - пробубнила я, приглаживая длинные распущенные волосы, которые сегодня утром тщательно напудрила белой пудрой для прически. Так сильно, что локоны казались светло-желтыми, а не рыжими. Почти белыми.
        То был какой-то особый состав, который я нашла в ящике с украшениями старой ведьмы. Судя по всему, Ирмабелла хоть и была сильно немолода, но за модой следила и не пренебрегала косметикой и украшениями.
        Оказавшись возле копны моих неожиданно светлых волос, ворон фыркнул или кашлянул, а затем раздраженно проговорил:
        - Зачем ты сделала это?
        - Что? - не поняла я, с каждой минутой все сильнее нервничая.
        Принц должен был вот-вот появиться.
        - Вот это? - с отвращением проговорил Хмуря, схватил прядь моих волос лапой и поднял вверх.
        - Эй, отпусти! Испортишь всю прическу! - возмутилась я, но то ли слишком сильно дернулась, то ли злобный ворон это назло, но его когти еще сильнее запутались в локонах, которые я заботливо накручивала на коклюшки все утро. Фамильяр то ли каркал, то ли смеялся, а я, в панике повизгивая, пыталась отцепить от себя порхающую крыльями птицу.
        - Хмуря, ты… ты… я тебя придушу!
        В этот момент, как назло, в конце тракта послышался долгожданный стук колес кареты.
        - А что, я, вообще-то, птица, у нас есть когти! И совсем нет пальцев, между прочим, - каркнул он от возмущения.
        На оправдание похоже не было.
        Более того, пока я отдирала его от волос, мне все еще казалось, что я слышу его смех. Кусты тряслись, я что-то сдавленно пищала, пытаясь не привлекать к себе внимания.
        Что вообще подумает его высочество, когда увидит, что прямо рядом с дорогой в кустах кто-то дерется и кричит? Я бы решила, что это засада и меня собираются убить.
        Но дальше стало еще хуже. Едва я распутала несносного ворона, освободив его от своих волос, схватила его за слишком уж крупное для птицы тело и оттянула в сторону, как этот засранец…
        …нагадил мне на платье.
        - Ах ты, - захлебнулась я возмущением, невольно выпрямляясь во весь рост.
        А ворон хмыкнул, невозмутимо бросив:
        - Что поделаешь, у птиц это непроизвольно. Ты не знала?
        А сам глядел на меня такими наглыми зелеными глазами, что, клянусь, я нутром чувствовала, что произвольно, очень даже произвольно!
        - Да ты специально!!! - выкрикнула я в сердцах, отбрасывая птицу и пытаясь вытереть платье лопухом.
        Теперь на голубом подоле было не только белое пятно, но и зеленое. В разводах от травы.
        - Девушка, вы в порядке? - в этот миг я услышала голос со стороны дороги, с которой вдруг подозрительно перестал раздаваться стук колес.
        Сердце упало куда-то вниз, казалось, все во мне обмерло и покрылось инеем позора. Я медленно повернула голову к тракту, пытаясь одной рукой пригладить волосы, которые из-за белой пудры теперь стояли вверх колом, будто их воском напомадили, а второй рукой скрывая позади себя испачканный кусок подола.
        Лицо стремительно наливалось краской.
        Хмуря свалился под куст, откуда доносился мрачный вороний хохот.
        - Я тебя придушу, - пробубнила я сквозь зубы.
        - Что, простите? - переспросила мужчина, высунувший голову из кареты.
        На волосах цвета ржи сверкал тонкий обруч золотой короны.
        - Ничего, ваше высочество, - проговорила я нервно, совершенно не зная, что теперь делать.
        Мой план был жестоко провален.
        В этот момент до меня наконец-то дошло, что, вообще-то, следовало бы поклониться наследнику престола, как-то выразить свое почтение и безмерное восхищение… Но как теперь это сделать-то, после того, что тут учудил Хмуря, чтоб его енот обглодал?
        Я перестала приглаживать волосы, все равно, судя по всему, это был дохлый номер. Меня уже не спасти. Чуть оттянула чистую половину подола и склонилась в низком поклоне.
        Понятия не имела, как правильно это делается, поэтому постаралась присесть пониже.
        - Еще ниже, недоведьма! - раздалось сдавленное из кустов, и я подумала, что ворон, вероятно, хоть и решил угробить мне все дело, но, по крайней мере, не желает видеть меня казненной. И склонилась еще ниже. - Еще!
        В общем, в результате, поднимаясь, я потеряла равновесие, зацепившись за ветку куста. И, честное слово, полагаю, что мое бренное тело, покрытое позором, в конце концов просто упало бы в траву. Клянусь, я бы уже и подниматься не стала. Так бы и лежала.
        Но в последний момент крепкая мужская рука схватила меня за запястье и подняла вверх. Потом я почувствовала, что другой рукой мой неожиданный спаситель обхватил мою талию и прижал к себе.
        - Ваше высочество, что вы, позвольте я разберусь с этой девицей! - раздалось где-то в стороне.
        И когда я наконец-то оказалась в состоянии осмотреться по сторонам и понять, что вообще происходит, оказалось, что меня обнимает сам принц.
        Тут же бросило в жар.
        И в ужас.
        Сам принц Альфиан Златоносный! Сын Джоксара Лютоглавого и единственный наследник престола!
        А позади него неловко выбирался из кареты какой-то грузный придворный. Он поправлял на лысеющей голове кудрявый белый парик, съехавший набок, и что-то возмущенно охал.
        Принц же оказался молодым сильным мужчиной лет тридцати, с короткими светло-русыми волосами, на солнце переливающимися золотом. Он широко и открыто улыбался, глядя на меня и будто не замечая, как ужасно я выгляжу.
        - Что с вами случилось, прекрасная лесная дева? - спросил он, находясь так близко, что кому-нибудь другому я могла бы от неожиданности и пощечину влепить.
        С принцем, конечно, так поступать не стоило. А вот ответить что-то вразумительное было нужно! Еще как нужно, учитывая, что я бубнила что-то невнятное.
        Его высочество Альфиан явно чувствовал себя вполне в своей тарелке, осмотрев сперва мое лицо, затем опускаясь взглядом на декольте платья. Довольно скромного, кстати, платья! Вырез там был неглубокий, простой. Однако только сейчас я поняла, насколько плотно и качественно лиф демонстрировал все изгибы моего тела. А алая роза, которую я прилепила, чтобы немножко украсить себя, и вовсе акцентировала взгляд только на груди.
        - Я… эм-м-м… в общем…
        Собственно, пока я что-то мямлила, Альфиан Златоносный, судя по всему, вполне наслаждался происходящим.
        - Ваше высочество, позвольте я… - Тем временем из кареты почти вылез толстяк.
        - Оставайтесь на месте, гранд Беньехо, я способен справиться с лесной нимфой и сам, - бросил принц через плечо и подмигнул мне. - Нимфа ведь не планирует убивать меня, верно? - со смешком уточнил он, невозмутимо убрав с моего лица перепутанную прядь волос, и, не дожидаясь ответа, спросил: - Что с вами приключилось, ронна?
        - Воры, - невнятно каркнул из кустов Хмуря.
        Этот звук был похож то ли на чих, то ли на хрип, то ли на карканье.
        К счастью.
        - Что? - заоглядывался по сторонам мужчина, не понимая, что это было вообще.
        Хмуря затих.
        Я побагровела, старательно делая вид, что кашляю в кулак.
        - Простите, ваше высочество, - проговорила я немного нервно, - на меня напали разбойники. Все украли, карету… увели. Мне чудом удалось сбежать.
        - Разбойники? - взвизгнул за спиной толстяк. - Говорил я его величеству, чтобы назначил нам мага в сопровождение! Ну разве это можно, чтобы наследник престола ездил по лесу совсем один?!
        Альфиан на это только усмехнулся, наконец помогая мне выбраться из кустов, но так и не отпуская до конца. Он уже, к счастью, перестал меня обнимать, но я все еще была в ужасе оттого, что он стоял от меня на расстоянии всего полуметра. Сцепив руки за спиной, он будто нарочно не желал отходить, то и дело глядя на мою… розочку.
        - Бросьте говорить глупости! - невозмутимо ответил он тем временем тому самому гранду Беньехо. - Я не один, а с вами. Кроме того, нас сопровождают четверо офицеров, а сам я прекрасно могу за себя постоять.
        С этими словами он хлопнул ладонью по усыпанной каменьями рукояти шпаги, что висела на дорогущем ремне с золотыми вставками.
        - Значит, разбойники, - кивнул он, возвращаясь к разговору со мной. - Очень сожалею и надеюсь, что негодяи никого не убили из ваших близких, ронна…
        - Ронна Мартелла Довилье, - ответила я, склонившись в поклоне и снова пытаясь одной рукой спрятать грязный подол.
        Единственное, что спасало меня от окончательного позора, это то, что пятно спряталось в складках. А то, если подумать, хороши же были разбойники! Молодой деве попортили прическу, нагадили на платье и были таковы! Тоже мне, ограбление…
        - Довилье? - удивленно приподнял бровь Альфиан, глядя на меня по-новому. - Вы наследница Ржавой вдовы?
        Меня снова бросило в жар.
        Значит, и он знал мою бабку! И как теперь мне поступить? Признаться, что я - не ведьма, а значит, и не наследница и, выходит, толку от меня никакого, один вред. Или солгать и сказать, что, мол, так и так, встретили вы, ваше высочество, страшную колдунью! И глаза еще пошире округлить… для пущего эффекта.
        - Да, ваше высочество, - кивнула, собравшись с силами и прикидывая в голове верный ответ. Если тут вообще мог быть такой. - Я внучка гранды Довилье, но…
        Хмуря из кустов предательски молчал. Словно я должна была принять решение самостоятельно.
        Что ж… пусть так и будет.
        - Но я не обладаю ее силами, - выдохнула, зажмурившись. - Я вообще еще не прошла инициацию и как колдунья совершенно бесполезна.
        - Колдунья? Колдунья?! - раздалось визгливое за спиной принца. Толстяк не торопился выходить из кареты, потому что принц наказал сидеть там. Однако он не останавливал себя от комментариев. - Она может быть подослана вас убить!
        Принц вдруг мягко и звонко рассмеялся, демонстрируя спокойный и располагающий к общению нрав. Надо заметить, что наследник престола и вовсе показался бы мне даже очень приятным, если бы так часто не глядел на мою “розочку”.
        - Она даже не вступила в силу, уймитесь, гранд Беньехо! - ответил принц. - А вы, ронна Довилье, конечно же, уже зарегистрировались в Специальном отделе по Волшебным делам?
        - Нет, - покачала головой я. - К сожалению, именно туда я и направлялась сегодня, - снова кашлянув в кулак, проговорила я. Лгать я совершенно не умела и сейчас чувствовала, как уши краснеют и выдают ложь. - Но разбойники… и… вот…
        Я показала на себя, расстроенно всхлипнув. Последнее, кстати, вышло очень натурально. Наверно, потому, что меня до сих пор трясло от всего происходящего и я, вообще-то, и впрямь была жутко расстроена.
        Платье испорчено, я выгляжу как пугало, опозорилась перед принцем, план… я бы сказала, что провалился, но, судя по блеску в несколько бесстыдных глазах Альфиана Златоносного, он все же не столько провалился, сколько претерпел изменения. И что теперь из всего этого выйдет, я не имела ни малейшего представления. Но была твердо намерена выжать из ситуации максимум!
        В конце концов, не я ли всегда выхожу победителем из любой передряги?
        Это единственное, что хоть немного успокаивало после того, как эти самые передряги множились и росли словно щетинки на ногах паука. Оставалось надеяться, что удача не умчится прочь в закат, потому что тогда останусь только я и накрывший меня медный таз неприятностей.
        - Я помогу вам, Мартелла, - уверенно проговорил Альфиан, взяв мою руку и погладив по тыльной стороне ладони, - разве я не принц? А принцы должны помогать своим подданным.
        - Что вы имеете в виду, ваше высочество? - робко спросила я, игнорируя мурашки от его прикосновения и стараясь взглянуть на него, как это говорится, томно из-под ресниц. Понятия не имела, как это делается, но очень старалась!
        Судя по тому, что взгляд Альфиана опять упал куда-то неприлично низко, либо у меня получилось, либо наследника престола от “розочки” уже ничем не отвлечь.
        - Скажите, Мартелла… Я же могу вас так звать?
        - О, безусловно, мой принц, - скромно потупила взор я, нарочно вплетя во фразу это “мой принц”. Не уверена, что так вообще было можно говорить, но Альфиан в ответ одобрительно улыбнулся и даже сжал мою ладонь.
        Оставалось надеяться, что я не перестаралась. С принца станется…
        Но об этом я старалась не думать.
        - Так вот, милая Мартелла, - продолжил он, ласково поглаживая мою руку, - поскольку вы пострадали от разбойников, от которых корона должна защищать своих подданных, то я обязуюсь выплатить вам денежную компенсацию. На нее вы возместите себе утерянную карету и прочие мелочи.
        Он пощелкал пальцами, и тут же толстяк, что все это время послушно ожидал позади, подбежал к принцу и с поклоном вложил в его руку мешок с монетами, перевязанный лентой с золотыми каплями на концах.
        Альфиан передал мне это богатство, пока я старательно подбирала упавшую челюсть и как-то пыталась поблагодарить его в ответ. Но принц, как оказалось, на этом не закончил:
        - Также, полагаю, как родственница гранды Довилье, вы в курсе, что через несколько дней начнется Королевский Отбор невест, верно?
        - Отбор? - переспросила я.
        - Конечно, - кивнул Альфиан. - Приглашения получили всего несколько благородных ронн со всего королевства.
        Он снова пощелкал пальцами. Но на этот раз толстяк Беньехо взвыл и проговорил:
        - Ваш папенька будет в ярости, ваше высочество! Нельзя раздавать приглашения направо и налево! Вы и так уже ангажировали трех дам без дозволения его величества!
        Но принц только вновь пощелкал пальцами. Бедный гранд закатил глаза к небу и достал из кармана крупный перстень с ярко-желтым камнем, внутри которого на самом дне сверкало изображение короны.
        Перстень Альфиан тоже передал мне.
        - Отныне вы, ронна Довилье, участница Отбора на роль моей невесты.
        Я приняла подарок, натянув благодарную улыбку.
        Принц сверкал как начищенная монета. Словно только что пожаловал мне ни много ни мало целый особняк, спас от смерти и вообще одарил чем-то восхитительным.
        Очевидно, он считал, что любая ронна в королевстве должна быть счастлива от мысли стать его женой. В целом он, наверное, недалек от правды. Ведь жена наследника - будущая королева. Не об этом ли грезят все девушки от мала до велика?
        Но, к сожалению, так уж вышло, что именно я к числу этих милых дам никогда не относилась. У меня с детства был совсем иной план, и вообще-то я все еще шла к его осуществлению.
        Да и вообще, вдруг у меня жених есть? Ну вот тот же Эйвин?
        У меня-то, конечно, никого подобного нет, но все же.
        В общем, давила улыбку я старательно и со вкусом.
        - Мы же даже не знаем, относится ли ронна к благородным или нет! - возмутился в последний момент толстяк.
        - Я решил, что внучка гранды Ирмабеллы должна перенять ее титул, - задумчиво почесал подбородок Альфиан. - Мартелла, у вас есть грамота благородства?
        - Боюсь, что нет, мой принц, - мягко ответила я, хлопая ресницами.
        Его высочество снова сжал мою кисть и даже поднес к губам, чтобы поцеловать.
        Быть не может! Снова сработало!
        - Ну, значит, получите, - взмахнул рукой Альфиан и широко улыбнулся мне, впрочем совершенно не уточняя, когда и как это произойдет.
        Гранд Беньехо же хлопнул себя по лбу и закрыл глаза ладонью, а затем развернулся и поплелся обратно к карете.
        Я не могла поверить в происходящее. Казалось, это все творится не со мной.
        Все получилось! Принц не только заинтересовался мной, как мы на то рассчитывали, но и пригласил на Отбор! Это означало, что я буду появляться в Лебедином дворце, официальной резиденции королевских особ, еще по крайней мере несколько раз!
        У меня будет шанс получить искру Солнца…
        И пока я витала в облаках, принц тем временем снова прижал меня к себе за талию и, притянув к своим губам мою кисть, начал целовать пальцы.
        - Надеюсь очень скоро увидеть вас вновь, чарующая Мартелла Довилье, - низким бархатным голосом проговорил он, а затем, не успела я и слова сказать, отпустил.
        Резко развернулся и пошел обратно к карете, бросив мне прощальный воздушный поцелуй.
        Колеса застучали по дороге, и вся крохотная королевская процессия скрылась с глаз.
        - Не могу поверить, что мне так повезло и я понравилась его высочеству с первого взгляда… - пробубнила я, провожая взглядом почти скрывшуюся с глаз карету.
        - И не надо верить, - хмыкнул Хмуря. - У него таких, как ты, кумушек целый курятник. И от всех ему нужно только одно.
        - Что? - удивилась я, даже позабыв, что дала обещание прибить Хмурю, как только представится шанс. - Взять замуж?
        Ворон распахнул клюв и так громко закаркал, что я невольно почувствовала себя дурой. Но только смутно догадывалась почему.
        - Недоведьма, - буркнул фамильяр, отсмеявшись. - Ладно, забыли. Главное, что получилось не только спровадить тебя, неумеху, на Отбор, но наше появление также спутало планы неизвестного колдуна, притаившегося где-то в лесу. Я чувствую, что здесь кто-то есть… И знаю, что они тоже чувствуют… тебя. Поэтому нападения уже не будет. Они побоятся быть обнаруженными. Полетели домой.
        И расправил крылья, чтобы взмыть в воздух.
        Но вот тут-то я и вспомнила все, что этот индюк неощипанный тут учудил. И свое единственное платье, и волосы, и куст, и вообще, кажется, все, что произошло с момента нашего знакомства.
        Меня вдруг обуяла такая жажда ощутить под пальцами выдранные перья, что я едва могла разговаривать.
        - Знаешь, Хмуря, - проговорила я, стиснув зубы. - У меня к тебе есть небольшое дельце…
        И прыгнула на нахала, хватая того за хвост.
        В последний момент негодяй взлетел, и у меня в руке осталось лишь одно перо.
        - Вернись! Я тебя придушу, Хмуря!!! - крикнула я, потрясая добычей.
        - Отдай перо, недоведьма, - каркнул фамильяр, усаживаясь на ветку дерева. Совсем рядом, но не достать! Даже в прыжке!
        Изощренная пытка, я вам скажу.
        - Слезь - и отдам, - прищурилась я, предвкушая скорую расплату.
        И если Хмуре повезет, то не кровавую.
        “Если”.
        - Отдай по-хорошему, - пригрозил ворон, и, признаться, от его голоса у меня под кожу таки нырнула стайка мурашек.
        Каким-то образом Хмуря умел припугнуть одним своим хриплым карканьем.
        Но ничего, Мартелла не из трусливых.
        - Спустись, комок пуха, - повертела я перо в пальцах, дразнясь.
        Ворон каркнул, но и не подумал подчиниться.
        - Если я спущусь, тебе не поздоровится, недоведьма, - раздался его глухой голос, который впервые с момента нашего знакомства показался мне вовсе не птичьим.
        Настоящим, человеческим. Как будто со мной говорил очень злой и мрачный колдун…
        Меня даже дрожь пробрала.
        Но проникнуться своей разыгравшейся фантазией я не успела.
        С этими словами ворон распахнул крылья и медленно полетел прочь к дому. А я неторопливо пошла за ним следом.
        Перо я спрятала. Не знаю, зачем оно было мне нужно, но воспоминания о том, насколько они у фамильяра волшебные, меня изрядно будоражили. И сейчас, скрывшись в недрах лифа, находясь у самой груди, длинное черное перо будто грело обнаженную кожу…
        Глава 10
        Все еще 13 число месяца Грозовых рек.
        В доме Ирмабеллы Довилье.
        Первое, что я сделала, едва ступив на порог дома, это едва не бросилась на шею Эйвину с криками: “Получилось! Ты представляешь, получилось!”
        В последний момент застыла напротив улыбающегося парня, вспомнив, что мы не так чтобы хорошо знакомы для объятий. Но мой подмастерье совершенно не смутился. Встряхнул короткими светлыми волосами, взял меня за обе ладони и крепко сжал, не переставая улыбаться.
        - Я вижу, что все в порядке? План удался, принц поверил, что “страшные и ужасные сестры-колдуньи пытаются убить тебя из-за бабушкиного наследства”? Пообещал защиту?
        - Эм… нет, - покачала головой я, вспоминая, каков был первоначальный расчет.
        Эйвин посоветовал мне попытаться попросить у принца заступничества, ссылаясь на мифическую опасность. Я и так-то лгать не любила, а вплетать в ложь сестер, с которыми я даже не знакома, казалось вообще неправильно. Вдруг они хорошие и приличные девушки, а я о них так плохо отозвалась бы?
        Однако, памятуя о словах Хмури, что, мол, сестрицы почти наверняка должны были перенять по наследству дар, я все же приняла решение согласиться на план Эйвина. Потому что, весьма вероятно, мои слова оказались бы не такой уж и ложью.
        К счастью, обманывать вообще не пришлось!
        Но Хмуре я, конечно, спасибо за это говорить не буду…
        - В общем, его высочество пригласил меня на Королевский отбор, представляешь? - выдохнула я, показывая блестящий желтый перстень с короной внутри. - Он мне еще и денег пожаловал, и благородное звание! Я теперь дворянка!
        - Это прекрасно! - воскликнул Эйвин, радуясь совершенно чистосердечно.
        Это было так приятно… Когда кто-то по-настоящему переживает за тебя. А я чувствовала, что улыбка на лице парня самая настоящая.
        - Однако хотелось бы заметить, что, судя по всему, ты и так дворянка, - проговорил он, заводя меня в дом и сразу на кухню. - Не знаю, почему при рождении тебе дали фамилию Довилье, фамилию твоей бабки. Ведь получается, если ты ее внучка и Ведьмономикон тебя признал, то ты на самом деле дочь давно отошедшего от дел Клермона Сирье, бывшего городского главы Вальтариума. Года три назад, говорят, он сильно заболел и был вынужден уйти с поста.
        Я нахмурилась, слегка сжав зубы.
        Говорить о родителях мне не нравилось. Каждый раз, когда в памяти всплывала информация, что кто-то из моих родственников жив, сердце больно колола мысль, что они меня просто бросили. Мазохисткой я не была, а потому просто старалась об этом не думать.
        Ну бросили и бросили. Если я им не нужна, то и мне о них думать незачем…
        А Эйвин тем временем продолжал, заставив меня сперва переодеться в домашнее платье, а затем усадив за стол. Волосы, на которых прочно застыла белая пудра, плохо поддавались какому-то воздействию, но после непродолжительных мучений мне удалось-таки убрать их в хвост.
        “Потом разберусь с ними”, - решила я, стараясь прислушаться к тому, о чем там говорил мой подмастерье.
        - Так вот, если предположить, что ты и впрямь дочь Клермона, то статус благородства передался тебе и так, потому что гранд Сирье им обладал.
        - А моя мать? - уточнила я, отвернувшись к окну и делая вид, что меня это мало интересует.
        Однако сердце все же на миг сжалось.
        - Ронна Сабрина Сирье, единственная дочь Ирмабеллы, умерла очень много лет назад, к сожалению. Говорят, недолго они с Клермоном успели пожить в браке, - скорбно проговорил Эйвин, словно это могло меня расстроить.
        Сердце снова больно кольнуло и отлегло.
        Она и не могла меня спасти, моя бедная мама. Если она отошла в мир иной так давно, то, может, и не знала, что меня отдали в приют. Зато знал отец…
        Но хотела ли я прийти к нему и спросить: “Зачем?”
        Пока что у меня еще оставался такой шанс. Но… мне не было до этого никакого дела.
        Я сжала губы и ничего не ответила.
        - Однако все это так только в том случае, если мы не ошибаемся, - продолжал Эйвин.
        - Из приюта я вышла неблагородной. Отец не признавал меня, - покачала я головой. - А значит, только протекция принца…
        - Да, ты права, - кивнул парень, накладывая мне в тарелку несколько свежих, еще горячих блинов. - И грамота благородства - это, безусловно, большая удача. Хмуря помогал тебе?
        Я фыркнула, едва не подавившись.
        - Ага, сейчас! - воскликнула, не сумев сдержать возмущения. - Так помогал, что мое единственное, любимое между прочим, платье теперь вряд ли отстирается, а вот это, - я пригладила к голове белые твердые пряди, которые даже в хвост не до конца зачесались, - мне наверняка так просто не удастся привести в порядок.
        В этот момент, как обычно, из окна донесся скрипучий голос ворона:
        - Ты еще не постирала свою белую паклю? Смой, выглядит отвратительно.
        - Да как у тебя язык-то поворачивается! - воскликнула я, едва не запустив в него вилкой. Но побоялась, что есть будет нечем, так что негодяю опять повезло.
        Но Хмуря словно бы и не заметил моего раздражения, спокойно влетел на кухню и бесстрашно уселся на стол. А я ведь обещала его придушить!
        - Терпеть не могу блондинок. А что это у нас тут, блины? - спросил он, сунув нос в тарелку с румяным угощением. - Откуда взялись?
        - Я приготовил, - с легкой гордостью в голосе ответил Эйвин. Ему явно хотелось похвастаться. - Утром сбегал на базар, молока купил. Еще купил себе новую рубашку, совсем недорогую, надеюсь, ты не против, - посмотрел он на меня. - А то мне совсем ходить не в чем. Моя старая вся в пятнах крови…
        Он немного покраснел, кивнув на стул, на котором лежала ладненькая льняная рубашка приятного светло-ржаного цвета.
        Я перевела взгляд обратно на парня и внезапно увидела его словно в новом свете. Прежде я воспринимала его как простого соседа, что-то вроде дальнего родственника, которого я плохо знаю, но которому очень нужна моя помощь. Этому способствовал его прежде худой и болезненный вид, который создавал впечатление слабости и беззащитности.
        А теперь вдруг поняла, что передо мной совсем другой человек. Это был молодой парень, старше меня на несколько лет. У него оказалось уверенное лицо с довольно волевым подбородком и веселыми глазами. Прежняя болезненная худоба и темные круги под глазами почти полностью исчезли.
        И сейчас этот парень жил со мной и стеснялся попросить у меня для себя одежду.
        - Конечно, я не против, - махнула рукой я.
        У меня теперь был целый мешок монет от принца, что ж мне, рубашки, что ль, жалко?..
        - Если ты будешь ходить по дому голый, вряд ли это будет предпочтительней, - усмехнулась я, а парень вдруг покраснел еще сильнее, продолжая:
        - Конечно, я не стал бы ходить голым, - проговорил он быстро. - В общем… после похода на базар я чудом стащил у Шали два яйца, хотя она меня едва не заклевала насмерть. Еще бы! В кои-то веки она снесла два, а не одно, и тут я!
        Он немного натянуто усмехнулся, словно все еще смущался. Затем уселся рядом и неожиданно поставил перед Хмурей тарелку с одним блином.
        - Муки у Ирмабеллы в сенях аж два мешка, так что проблем с ингредиентами не было. А печь я с детства люблю.
        - Да ты прям хозяюшка, - хмыкнул ворон, взглянув на блин перед собой. Затем ловко отъел половину и добавил: - Отвратно готовишь, кстати.
        - Что? - искренне изумился Эйвин, и мне его даже стало жаль.
        Ну старался же парень!
        - Хмуря! - воскликнула я. - Имей совесть!
        - Имею, имею. Ежедневно, - бросила наглая птица. - Будем надеяться, что прибираешься ты лучше, чем готовишь, дармоед.
        Эйвин в это время взял себя в руки и спокойно проговорил:
        - Как будто ты знаешь толк в готовке, ты же ворон.
        - Ворон - не значит безрукий… вроде тебя, - хмыкнул Хмуря и съел вторую половину блина.
        Как у него это получалось с клювом, я никак не могла понять. Но вот блин был, а потом р-р-раз - и его уж и нет.
        Вот где настоящая магия!
        - Вообще-то, ты как раз безрукий, - прищурился подмастерье.
        - Мне-то хоть простительно, у меня крылья, а у тебя какое оправдание вот этим вот лопухам?
        И с этими словами схватил еще один блин и за пару секунд умял.
        Эйвин сжал губы, пробубнив:
        - Тебе бы рот помыть, птичка…
        - Ты мне поговори еще, прихлебатель, - каркнул фамильяр, - давно надо было тебя пришить по-тихому, да и всего делов.
        На этот раз подмастерье не выдержал.
        - Что ты сказал, облезлый суповой набор? Воронушка - мозгов как у воробушка.
        - Ква! - неожиданно квакнула лягушка.
        И я поняла, что нас на кухне даже больше, чем я предполагала. Повернула голову чуть в сторону и увидела в небольшом стеклянном террариуме Лягурмеллу.
        - Ух, Эйвин, это ты сделал? - удивилась я, планируя встать и постучать по стеклу.
        Но подмастерье меня уже не слышал, он вскочил из-за стола, явно рассчитывая поймать Хмурю, который взлетел к потолку и сыпал оттуда ругательствами.
        - Эй, хватит! - вяло бросила я, уже привыкшая к Хмуриным выкрутасам, а потому реагирующая не так бурно, как Эйвин.
        Ворон даже не думал униматься. Взмахнул крыльями, перелетел на стул, где лежала новенькая рубашка подмастерья, уселся на нее когтистыми лапами и, пока парень огибал стол, чтобы того прогнать, невозмутимо вытер клюв о светлую ткань, снова взмыл в воздух и выпорхнул в окно.
        Эйвин, тяжело дыша, встал у окна и посмотрел ему вслед.
        - Нет, ну это ж надо, - пробубнил он. - Как говорится: “Пришел - спасибо, ушел - большое спасибо”.
        Парня было жалко, но, признаться, выходка Хмури вызвала у меня легкий приступ смеха, который я тщательно скрывала. Мне вдруг показалось на долю секунды, на какое-то крохотное мгновение, что мрачный фамильяр-то не лишен чувства юмора. Да, поступки его отвратительно-некультурные, часто жестокие и бьющие в самые больные места. Но именно этими чертами и отличается качественный сарказм.
        Впрочем, из-за умения шутить ворона хотелось пристукнуть ничуть не меньше.
        - Ква! - снова раздалось из стеклянного вольера возле окна.
        А я в очередной раз поразилась тому, что у нас на кухне теперь стоит крохотный домик для лягушки.
        Заметив мое удивление, Эйвин покачал головой:
        - Это не я построил, откуда бы мне взять стекло и инструменты для такой тонкой работы? Это дом Ирмабеллы, твой дом… преображается для твоих нужд.
        - Правда? - восхитилась я, постучав по стеклу.
        - Ква! - донеслось оттуда.
        Лягушка сидела на влажных камушках возле какого-то заботливо вкопанного растения. Рядом в стенку была встроена прозрачная колба с настоящими живыми стрекозами. Иногда у них хватало ума, чтобы найти дырочку в самом низу колбы и вылететь наружу. Тогда лягушка быстро ловила их и съедала.
        - Стрекоз тоже дом наловил? - удивилась я.
        - Нет, увы, - хмыкнул Эйвин. - Это пришлось делать мне. Есть одно простенькое заклинание…
        Неожиданно он протянул ладонь к окну и, не успела я и слова сказать, шепнул:
        - Перламутровы глаза,
        Перья словно бирюза,
        Прилети на голос мой,
        Золотая стрекоза…
        - Эй-эй! - воскликнула я, когда с его губ сорвались последние слова. Вот только колдовства мне тут не хватало!
        Но со всех сторон на ладонь парня уже начали слетаться самые настоящие стрекозы.
        Сперва одна, потом вторая, потом еще десяток… Их глаза и вправду сверкали разными цветами, крылышки переливались зеленовато-голубым, а тельце было таким красивым, словно кто-то посыпал насекомых золотой пудрой.
        Эйвин сжал свободную ладонь в кулак, шепнув: “Хватит”. Стрекозы перестали прилетать, а тех, кто уже сидел на другой его руке или порхал над ней, он осторожно направил прямо в прозрачное жилище Лягурмеллы. Приоткрыл крышку и просто запустил внутрь.
        - Ква-ква-ква!
        Та была явно просто счастлива.
        - А с другой мошкарой тоже так можно? - спросила я, когда восторженное любование стрекозами было внезапно прервано укусом комара. Я шлепнула на ноге маленького кровососа, мечтая, что если однажды и не войду в силу полностью, то хотя бы научусь быть ведьмой в достаточной мере, чтобы расправляться с этой пакостью.
        - Нет, увы, я знаю заклятье только для стрекоз, причем только для этих конкретных… золотых с бирюзовыми крыльями, - усмехнулся парень. - Меня научила ему еще Ирмабелла. Поговаривают, что она сама умела создавать заклинания, я же сколько ни пытался что-нибудь придумать - ничего не работает. Но я неинициированный волшебник. Возможно, в этом все дело.
        Я вздохнула, почесывая укушенную комаром ногу. Выходит, от кровососущей гадости избавиться так просто не получится. А вот бы благодать была! Хотя можно попробовать на досуге что-нибудь эдакое выдумать… какой-нибудь купол над домом от мошкары и… членов Тайной канцелярии. А что? Вдруг у меня врожденный дар, как у Ирмабеллы?
        И, словно услышав мои мысли, подмастерье проговорил:
        - Кстати, сегодня на базаре я еще кое-что услышал, - звучал его тихий голос, пока я самозабвенно мечтала о мире без комаров, слепней и убийц. - Говорят, крысы из Канцелярии снова активизировались. Поймали трех колдунов, один из которых был вступившим в силу. Вроде молодой парень, которому только-только удалось пройти инициацию, и он на радостях всем об этом рассказал. Ну, его быстренько и замели.
        - Какой кошмар, - съежилась я, подтянув ноги на стул и обхватив их руками. - Теперь казнят?
        - Пока неизвестно, - покачал головой парень. - Официальная причина, как всегда, подозрение в государственной измене.
        - Волшебненько, - пробубнила я, почувствовав, как по спине прокатывается холодная дрожь.
        Ведь и я могу быть на месте любого из этих колдунов. О моем существовании уже знают король и принц. Мне не удалось сохранить в тайне свое существование, и жить одинокой, никому не известной колдуньей в лесной чаще уже не получится.
        В этот момент, словно в резонанс моим страхам, в дверь громко постучали.
        Эйвин резко повернул голову и нахмурился. В свете только что прозвучавшего разговора этот стук казался особенно зловещим. Похоже, парень думал о том же, о чем и я… Что о моем существовании все-таки донесли Тайной канцелярии.
        Стук повторился, и подмастерье медленно встал со стула и пошел открывать со словами:
        - Прятаться нет смысла.
        Эйвин стал подозрительно серьезен, таким я не видела его прежде. Он оглянулся на пороге и посмотрел на меня, как-то очень официально проговорив:
        - Дом еще недостаточно силен, чтобы служить защитой, ронна Довилье. Открыть ли мне дверь?
        Вопрос звучал настолько странно и торжественно, что я поняла: без моего позволения Эйвин, скорее всего, вообще не может никого впустить.
        Я действительно была его хозяйкой…
        - Открывай, - кивнула я, собравшись с силами. Всю жизнь бояться не было никакого желания.
        Я уже встречалась и с королевским посланцем, и с наследным принцем, и с трясинными пауками. Не знаю, кстати, что было страшнее. В общем, после этого всего члены Тайной канцелярии как-то уже не казались такими страшными. Может, и зря, конечно…
        Дверь распахнулась, и на пороге появился какой-то молодой парень в пыльном коричневом камзоле посыльного.
        - Письмо для ронны Мартеллы Довилье, наследницы гранды Ирмабеллы Довилье и владелицы дома.
        - Это мне! - слишком уж рьяно вскинула я руку в воздух, подбегая к двери.
        Письма я любила! Особенно когда ожидаешь вместо них палача.
        Выхватив конверт и расписавшись в длинной ведомости посыльного, я захлопнула за пареньком дверь и быстро разорвала белоснежный конверт с золотой гербовой печатью, над которой значилась красивая маленькая корона.
        Внутри все перехватило от смутного ожидания.
        Пробежав глазами по тексту письма, я взглянула на подмастерье, который все это время, сдвинув брови, ждал моих слов, и проговорила:
        - Это грамота Благородства, Эйвин. Я теперь официально обладательница дворянского звания, передающегося по наследству.
        К сожалению или к счастью, дворянство в нашем королевстве никак не отражалось на имени. Как я была прежде ронной, то есть молодой девушкой, так ею и осталась. Разве что в официальных письмах и обращениях к имени добавлялось слово “благородная”. Таким образом кто-то из прежних королей пытался сгладить сословное неравенство, убрав и упразднив полностью все существовавшие в нашей стране на тот момент титулы. Поговаривают, что дворяне были в бешенстве, ведь теперь они почти ничем не отличались от простого люда.
        Простой люд, конечно же, считал иначе. Потому что ежегодной королевской ренты для дворян никто не отменял, равно как не отбирал их обширные состояния, особняки, дворцы и земли. Так что равенство было лишь номинальным, а не реальным.
        Впрочем, по крайней мере, самим дворянам определять, кто из них более важный, стало сложнее. Теперь их отличал только размер благосостояния.
        - Поздравляю, Мартелла! - воскликнул Эйвин и вдруг сам схватил меня в охапку и прижал к себе. - Это восхитительная новость!
        Я слегка покраснела, но тоже улыбнулась.
        Он был прав. Часть моей жизни стремительно менялась. И я пока не поняла, к лучшему эти изменения или наоборот. Но это в любом случае хорошо!
        Иначе вряд ли я смогла бы справиться со всем тем, что меня ждало дальше…
        Глава 11
        Месяц Грозовых рек, 16 число.
        В новой спальне дома Ирмабеллы Довилье.
        - Просыпайся, недоведьма, - раздалось у меня над самым ухом.
        Не открывая глаз, я схватила одну из подушек, которыми была щедро завалена моя постель, и запустила в беспардонную птицу, которой вздумалось будить меня такую рань и портить дивный сон.
        Судя по глухому стуку, попала я разве что в стул, что стоял неподалеку от постели.
        - Вставай, я говорю, королевишна, - каркнул со смехом Хмуря. - На бал опоздаешь.
        Я нехотя открыла глаза и посмотрела на старинные заводные часы с кукушкой, что висели на стене в моей комнате. Подтянула к себе оставшиеся подушки и зарылась в них лицом.
        В приюте нам никогда не давали много подушек. У каждого была всего одна, и если кому-то вздумывалось из вредности пролить соседу на нее, скажем, стакан чая, то пострадавший оказывался без подушки ровно до того момента, пока все не просохнет. У нас это считалось изощренной местью не меньше чем кровному врагу.
        В общем, как только я стала хозяйкой самой себе, то решила, что уж теперь подушек у меня будет столько, сколько уместится на кровати. Спать было непривычно и местами неудобно, зато мягко. И спокойно.
        - Кто рано встает, тот ворону найдет, - пробубнила я недовольно, скидывая одеяло. Спрыгнула с постели и подошла к шкафу, чтобы найти какую-нибудь одежду.
        Еще буквально два дня назад я счастливо прошлась по самому большому базару Вальтариума, впервые посетив не только простые ремесленные лавки, но и самые дорогие, в которых отоваривались исключительно благородные особы.
        Конечно, закрадывалось у меня предположение, что совсем уж богатые столичные дворяне шьют себе вещи на заказ у популярных модельеров, однако мне, конечно, до них было далеко. Мешочек монет принца Альфиана очень быстро полегчал, когда я купила себе несколько платьев для Отбора и простых нарядов для себя лично. Удержаться я не смогла и едва не потратила все подчистую, когда обнаружила одну в меру недорогую одежную лавку. В общем, теперь я стала счастливой обладательницей целого гардероба разноцветных платьишек из самых разных тканей. Там были и с кружевами, и с цветочками, и с бантиками! К некоторым в комплект полагались перчатки и чулки, к другим - накидочка, а к одному даже веер!
        Если было на свете счастье, то теперь оно начиналось у меня в шкафу.
        Поправив тонкую лямку маечки, я открыла его дверцу и начала тихонько напевать от удовольствия, даже о вороне позабыв.
        Но Хмуря обо мне явно помнил. Несколько минут он сидел совершенно молча, позволяя мне войти во вкус и петь гораздо громче, пока я снимала с вешалки для сегодняшнего мероприятия богатое платье нежно-розового цвета. Оно все было усыпано мелкими камушками, прилепленными к лифу на тонкий слой какого-то специального клея. Дело в том, что на более крупные камни, которые должны были пришиваться вручную, у меня все же средств не хватило. Но продавец уверял меня, что клей - его особое изобретение и в таком наряде я сумею и сэкономить, и при этом буду мало отличаться от самых богатых придворных дам.
        Я уже при этих словах готова была зубами выхватить наряд и бежать к выходу, пока не перекупили. Но потом продавец озвучил цену и, поймав мой торопливый нервный кивок, поручил помощнице упаковать покупку красиво, избавив меня тем самым от необходимости демонстрировать свое тряпичное сумасшествие.
        Собираться во дворец было еще рановато, несмотря на слова Хмури, а вот позавтракать уже было давно пора. Я повесила на дверцу шкафчика наряд на сегодняшнее мероприятие и потянулась за халатом. Между делом посмотрела на себя в зеркало, все так же напевая. Настроение было прекрасное! Все шло по плану, и, казалось, ничто не сможет испортить этот день.
        Из отражения на меня взглянула румяная, хорошо выспавшаяся девушка с приятным цветом лица. Длинные рыжие волосы, которые я с таким трудом отмыла от пудры, снова стелились по плечам жгуче-огненными волнами, обрамляя маленькую черную маечку и такую же полосочку ткани на бедрах. Довольно нескромное нижнее белье, которое я воровато ухватила вчера в магазине уже буквально на выходе. “Воровато” не потому, что мне хотелось его украсть, а потому, что никогда прежде мне не приходилось носить ничего настолько же крохотного и бесстыдного. И потому даже покупать было слегка неловко.
        В приюте все девушки носили длиннющие бесформенные сорочки и панталоны до колена. Так было принято. Поэтому сейчас я чувствовала себя прямо-таки ужасно дерзкой.
        С удовольствием осмотрев комплект со всех сторон, оценив все округлости и изгибы, которые почти совсем не скрывались тканью, я игриво улыбнулась. Приятно было ощутить себя кем-то другим. Не нищей, никому не нужной оборванкой, а новоиспеченной дворянкой с грамотой благородства, возмутительно-открытыми спальными маечками и целым шкафом богатых платьев.
        Однако мое счастливое созерцание самой себя было прервано, когда в отражении я внезапно наткнулась на острый, как кинжал, темно-изумрудный взгляд ворона.
        Он следил за мной, не отрываясь. И было в этом взгляде что-то странное. Нечто совершенно не вписывающееся в образ фамильяра.
        Черное и мрачное, густое и обволакивающее, как бесконечная ночь.
        По спине невольно прокатилась дрожь.
        - Что тебе опять не нравится? - спросила я, пытаясь сбросить с себя оцепенение.
        Накинула халат на плечи и тут же крепко обвязала его ремнем.
        Глупо стесняться взгляда птицы. Я, наверное, и не стеснялась, просто отчего-то было не по себе.
        Сильно не по себе…
        - Поешь ты неплохо, недоведьма, - ответил вдруг он и отвернулся, словно ничего странного не происходило.
        Мне даже стало казаться, что у меня просто разыгралось воображение. Как только горячие изумруды глаз ворона перестали жечь меня, наваждение мгновенно исчезло.
        - Спасибо, - пробормотала я, впервые, кажется, услышав от него какой-то комплимент. Я, правда, была не уверена, что это комплимент. От Хмури чего угодно можно было ожидать. - В приюте я частенько пела на разных мероприятиях. В честь праздников или юбилеев.
        - Потрясающе, - хмыкнул он так, словно ему совершенно наплевать. Зачем тогда и хвалил - непонятно. - Тебе нужны украшения, ты знаешь?
        - Украшения? - не поняла я.
        - Да, - каркнул ворон, и его голос снова стал казаться злобным.
        И что его могло рассердить на этот раз? Ну что за несносная птица?
        - Или ты хочешь отправиться на Отбор как самая нищая претендентка на трон? Поразить всех своей бедностью - это, конечно, интересный стратегический ход, но сдается мне, что провальный.
        - А ты вдруг решил мне что-то посоветовать? У меня смутное ощущение, что ты едва не испортил прошлый мой план и вот-вот надеешься испортить следующий, - с легким возмущением проговорила я.
        Голубое платье, кстати, так и не отстиралось.
        - Я еще не простила тебе испорченный подол.
        Цветочек я от наряда, кстати, отцепила, приладила на брошку и прямо сейчас, раз уж вспомнила, решила прикрепить на халат. Ну а что? Кто сказал, что по дому нужно ходить некрасивой?
        Красные лепестки с ярким камнем посередине украсили мягкую ткань песочного цвета, из-под которого виднелась черная маечка. В целом мне показалось, что я настолько прекрасна, что просто восхитительна.
        Хмуря, наблюдая за мной, издевательски хмыкнул, но мне уже ничто не могло испортить настроение.
        - А я не простил тебе одно перо, бездарно растраченное на пауков, и второе - выдранное на лесной опушке. Как думаешь, стоит начать мстить или забыть в качестве исключения?
        Я бросила на него чуть нахмуренный взгляд через плечо, пытаясь понять, шутит он или серьезен.
        Но Хмуря никогда не шутил. Он иногда издевался, часто иронизировал, постоянно отвешивал саркастичные замечания. Но никогда не шутил.
        - Ладно, будем считать, что мы квиты, - бросила я, снова отвернувшись. Не хватало еще, чтобы он заметил мое беспокойство.
        Стоило вспомнить, как с Трясинного паука слезала кожа, обнажая кости, и как-то, признаться, ругаться с вороном уже совсем не хотелось. Как и ходить в его должниках. У него еще вон сколько перьев. Кожу спустить можно с сотни недоведьмочек.
        Волшебненько! Я уже сама себя называю недоведьмой!
        Хмуря тем временем мрачно продолжал:
        - Не уверен, что мы квиты, Мартелла. Но вернемся к теме Отбора. Без меня этот тупица Альфиан на тебя бы даже не взглянул, поэтому в твоих интересах слушать, что я говорю.
        - Не взглянул? Почему? - удивилась я и даже, признаться, несколько оскорбилась.
        Мне все-таки хотелось думать, что не настолько уж я некрасивая, что на меня и не посмотреть без чужой помощи.
        - Потому что Альфиан любит дам в беде, - ответил ворон. - Пунктик у него. Ему сразу чудится, что он прекрасный принц и вот-вот всех спасет. Болван.
        - А разве на самом деле это не так? Он ведь и есть прекрасный… - договаривать я сама отказалась, мгновенно покраснев, потому что назвала вслух наследника престола “прекрасным принцем”. Как будто я одна из тех кумушек, что мечтают о внимании королевского сыночка.
        Не надо мне его внимания!
        Но щеки все же вспыхнули и стали гореть еще сильнее, когда я представила, сколько у меня было бы платьев, стань я женой принца. Все разноцветные, пышные, в россыпи блестящих камушков… И никаких больше приютских рубищ!
        - К тому же, - поспешила перевести тему я, - в тот раз я и так планировала сыграть “даму в беде”. Эйвин предложил сказать, что на меня хотят напасть сестры-ведьмы. Они же, мол, и виноваты в том бедственном положении, в котором я оказалась.
        - А ты не думала, что твои “сестры-ведьмы” могут узнать о клевете? - переспросил Хмуря. - И малость поломать твой план?
        Я снова взглянула на него, приподняв бровь. Но ворон отвернулся, сделав вид, что чистит длинный черный коготь.
        - То есть ты вроде как все сделал специально, да? - уточнила я, прищурившись.
        - Местами, - спокойно ответил он, снова переведя на меня пронизывающий взгляд. - Ни один дурак, тем более принц, никогда не поверил бы, что на тебя напали, когда ты просто сидела в кустах в новеньком выглаженном платье, с укладкой и цветочком на груди.
        Я открыла было рот, чтобы поспорить, и тут же закрыла его.
        Действительно, учитывая, что в тот момент на голове у меня было самое настоящее воронье гнездо, а платье я старательно прятала, то краснея, то бледнея, со стороны наверняка казалось, что со мной стряслась беда.
        И легенда с ворами смотрелась гораздо натуральнее, чем мифическое нападение ведьм.
        Осознав этот факт, я уже даже хотела пробормотать нечто вроде благодарности, но, хвала дракону Рока, Хмуря меня остановил:
        - Однако не думай, что я не получил удовольствие, наблюдая за твоим позором, недоведьма.
        Я покраснела от раздражения, сжала губы и отвернулась.
        Извиниться я вздумала! Совсем уже с ума сошла!
        - Так вот, - продолжал ворон, нарочно не замечая моего бешенства, - раз уж мы благополучно добрались до того пункта, в котором ты беспрекословно меня слушаешься, то прямо сейчас тебе стоит спуститься в погреб Ирмабеллы. И подыскать каких-нибудь побрякушек для посещения дворца.
        - Погреб?.. - выдохнула я, на миг даже забывая, что злилась. - Эйвин упоминал, что там могут быть защитные чары. И пока я не вступлю в силу, лучше туда не спускаться.
        - Ну и трусиха, - хмыкнул ворон хрипло и усмехнулся, - не трясись… я же рядом.
        - Да кто трясется? - притворно возмутилась я, хотя стоило на самом деле представить, сколько в подземной тьме погреба может быть спрятанных заклятий, как становилось серьезно не по себе. - Просто я… стараюсь трезво оценивать опасность. Но если ты говоришь, что снимешь опасные чары…
        Ворон что-то то ли каркнул, то ли кашлянул и, распахнув крылья, полетел из комнаты в сторону погреба.
        Эйвин, скорее всего, все еще спал, и я решила его лишний раз не беспокоить. В конце концов, что я, вообще ни с чем сама справиться не могу? Как будто в собственном доме для любого мероприятия мне нужна помощь! Глупости какие. Хватит и того, что меня сопровождает крайне деловой и надутый от ощущения собственной значимости фамильяр. Вон какой важный - аж перья топорщатся.
        Хмуря тем временем уже подлетел к круглой крышке люка-дверцы в полу, что вела в подвальное помещение, и сел рядом.
        - Ну, открывай, - буркнул он, сверкнув на меня своими зелеными глазами.
        Люк находился прямо в спальне Ирмабеллы недалеко от окна, и я не очень любила здесь находиться. Хотя комнатка была светлой и ясной, даже сейчас из окна лился апельсиново-желтый утренний свет, а кружевные шторки еле-еле колыхались от легкого ветерка.
        Я наклонилась над крышкой, ища ручку, но так ее и не обнаружила. Сам люк был встроен в пол таким образом, что если накрыть его половичком, то никогда и не догадаешься, что он вообще тут есть.
        - Ну и как мне его открыть?
        Ворон прищурился, странно взглянув на меня, а затем посмотрел на люк. Я уж думала, что опять ругаться начнет, мол, ничего-то я не умею. Но фамильяр оставался серьезен и спокоен.
        - Не думаю, что это должно быть сложно. Положи руку на крышку.
        - Да я уже десять раз клала, - фыркнула на этот раз я, сделав, что он говорит, и еще раз пройдясь ладонью по всей деревянной поверхности, касаясь пальцами безупречных стыков половиц.
        Ворон склонил голову набок, словно задумался.
        - Дом еще не признал тебя до конца, - проговорил он через несколько мгновений тишины. - Видимо, ждет, когда ты вступишь в силу.
        - Ну что ж, не судьба, значит, - выдохнула я, чувствуя некоторое облегчение и торопясь уйти отсюда. - В другой раз…
        - Оставайся на месте, Мартелла, - грозно каркнул ворон. - Не стоит пасовать перед трудностями, иначе никогда ничего не добьешься. Самые стоящие вещи в этой жизни даются дорогой ценой.
        Звучало внушительно. Настолько, что я даже заслушалась.
        - И что ты предлагаешь? Может, выдернешь у себя еще одно перо? - спросила я с любопытством, усаживаясь рядом.
        Признаться, сильно хотелось снова посмотреть, как он колдует. Очень уж он это интересно делал!
        - Ага, сейчас! - прорычал он, будто не птица вовсе, а какой-нибудь тигр. - Если бы это мне надо было через пару часов ехать соблазнять принца, я бы, может, и вырвал. Но, хвала богам, мне это ни к чему, - он хрипло усмехнулся. - А ты уж сделай милость, вырви что-нибудь у себя.
        - Но у меня нет волшебных перьев!
        - Одно-то имеется, - прищурился Хмуря, бросив короткий недобрый взгляд, и отвернулся.
        - А, так оно все же сохранило силу, да? - обрадовалась я.
        Честно говоря, я ведь понятия не имела, как действует эта особенная воронова магия. Может, перо вообще ни на что и не годно, если его не Хмуря использует. А может, оно обладает волшебством только в момент выщипывания из тела, а затем его сила гаснет?
        Всякое могло быть.
        Но Хмуря не удостоил меня ответом.
        - Протяни ко мне руку ладонью вверх, - бросил он не глядя.
        - Зачем? - удивилась я, все еще раздумывая, что бы такое можно было сделать с дивным пером, которое я тщательно спрятала, едва вернулась из леса. Это же какие возможности открывались!
        Без задней мысли я протянула руку вперед и даже глазом не успела моргнуть, как Хмуря поднял свою огромную лапу и полоснул по мне когтем.
        На белой коже стремительно набухла кровавая полоса, круглая капля набрякла и быстро скатилась вниз, упав прямо на дерево люка.
        - Хмуря! Чтоб тебя блохи искусали! Какого дохлого енота ты творишь? - ахнула я, прижимая к себе раненую ладонь.
        Больно было - не высказать! И откуда у воронов такие острые когти вообще? Зачем они им нужны, а? Явно только для того, чтобы бедных ведьмочек калечить!
        - Уймись, это царапина, - не удостоив внимания мою страшную рану, бросил Хмуря. - Зато смотри, люк открылся.
        И вправду раздался какой-то щелчок, на деревянной поверхности из ниоткуда возникла металлическая кованая ручка в виде змеи, а затем крышка просто откинулась в сторону.
        - И все равно так было нельзя! - жалобно воскликнула я, сжимая порез.
        Обидно было до слез. В основном потому, что больно, конечно. Сам факт свершившегося мелкого насилия мне был понятен: ворон знал, как достигнуть цели, - он ее достиг. Но неужели нельзя было проявить хоть немного участия? Ткнуть пальчик иголочкой, в конце концов.
        Я не могла этого понять.
        Хмуря взглянул на меня, чуть повернув голову набок. Затем перевел взгляд на мою руку, с которой продолжала капать кровь.
        Там была не царапина - довольно глубокая рана.
        И я все ждала, что вот-вот он извинится. Скажет, что переборщил.
        Но… в темно-зеленых, как самые глухие болота Сизых топей, глазах не отразилось ни капли сочувствия.
        Ни капли.
        Ворону было плевать.
        - Перестань жаловаться, недоведьма, - проговорил он жестко. - Время уходит. А тебе еще на Отбор ехать.
        - И как я, по-твоему, поеду на отбор с раной на руке? - выдохнула я возмущенно, гася любое, даже самое маленькое желание разрыдаться.
        Вот еще. В конце концов, на руке у меня и впрямь ничего катастрофического. Пусть рана, но ее можно замотать и забыть. А вот слезы и унижение будут вспоминаться еще долго.
        В этот момент я дала себе слово, что отомщу Хмуре, чего бы мне это ни стоило. Ничего, придет время - и он у меня за все извинится.
        Себя я уже давно не считала виноватой за то, что привязала его. Тем более я-то как раз извинялась. А вот этот негодяй - ни разу.
        Пока еще я не знала, как буду добиваться справедливости. Но самовлюбленный хам у меня узнает, что люди вокруг него тоже испытывают чувства и с ними нужно считаться. Если происки магии прошлого хозяина не только научили фамильяра говорить, но и сделали таким жестоким, то теперь его хозяйка - я. И, клянусь, я научу его отделять добро от зла.
        - С этим Я помогу тебе разобраться позже, недоведьма, раз уж ты сама ни на что не годна, - ответил тем временем ворон, не догадываясь даже, что я замыслила месть. - А пока закончи то, что начала.
        Я стиснула зубы, опустив взгляд в черноту погреба.
        - Ты чувствуешь ловушки дома? - спросила мрачно.
        Время и впрямь уходило. Мне действительно нужны были какие-то украшения. И даже Эйвин говорил, что в подвале у Ирмабеллы хранятся важные артефакты и драгоценности.
        Поэтому так долго откладываемый визит в это место пора было совершить прямо сейчас.
        Хмуря опустил голову в провал, словно прислушивался к чему-то. А потом просто распахнул крылья и залетел вниз.
        - Спускайся, тут нет ничего страшного.
        Ворону я верила: хоть он и знатный вредитель, но открытой и серьезной опасности никогда меня не подвергал. От пауков, вон, спас, от их яда тоже.
        Поэтому я совершенно без всяких сомнений спустилась в погреб вслед за ним.
        Тут было темно, сыро и прохладно. Однако я ожидала почувствовать запах плесени, но ничего подобного не было и в помине. По помещению разносился легкий аромат сухих трав и каких-то кореньев.
        - Зажги свет.
        - Да где тут свет? - выдохнула я, спускаясь с последней ступеньки лестницы и услышав где-то в стороне подозрительный шорох. - Это ты там шебуршишь?
        - Хватит молоть чепуху, ты слепая, что ли? Вон, в углу лампада стоит. Подойди да высеки искру.
        - Как? Там есть огниво? И вообще, как я в темноте это сделаю?
        - Какое огниво? Ты ведьма или нет? - возмущенно каркнул он. - Тут нет никакого огнива, зачем оно Ирмабелле, ты думала?
        Да, действительно, вряд ли профессиональной ведьме требуются дополнительные приспособления для того, чтобы зажигать свет… Но я-то не ведьма!
        Постаравшись не сильно злиться на несносного ворона, я, выставив перед собой руки, сделала несколько шагов вперед.
        - Да не туда!
        Под ногами что-то громыхнуло, я чуть не упала. Из угла раздался писк.
        - Хмуря… ты пищишь? - осипшим голосом проговорила я, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.
        Мышей я боялась с детства. Для меня мышь была примерно как дракон. Только маленький. И гораздо, гораздо более страшный.
        - Да, мне больше делать нечего, кроме как пищать, - раздраженно ответил ворон. - Так, я понял. С тобой зелье не сваришь, недоведьма.
        А в следующий миг в погребе зажегся свет.
        Я потерла глаза от неожиданности. Все вокруг подернулось влажной пеленой, а затем стало ясно, что лампадка, о которой, судя по всему, и говорил фамильяр, загорелась сама собой. Только на пол оседало маленькое, едва заметное воронье перо.
        Хмуря невозмутимо сидел на столе с другой стороны и оглядывал стеллажи, расставленные вдоль стен. А там было на что посмотреть! На полках лежало просто невероятное количество сушеных грибов, кореньев, насекомых, частей животных, ягод и прочего. Глаза разбегались от такого богатства! Я-то думала, что все ингредиенты для зелий у Ирмабеллы хранились на кухне. А там, оказывается, так, ерунда по сравнению с этим!
        Кроме того, здесь были целые тарелки, мешки и банки с содержимым, которое хранить на кухне как минимум неаппетитно. Целые миски дохлых пауков, какой-то сушеной саранчи, разноцветных червей и мух.
        - Какая гадость! - воскликнула я, даже позабыв сперва, что злилась на Хмурю и для чего мы вообще сюда спустились.
        - Это не гадость, а редчайшие ингредиенты и лекарства… Вот это от волчьей хвори, между прочим, - задумчиво проговорил ворон, сунув клюв в какую-то банку с черными сороконожками.
        А затем, не моргнув глазом, съел одно насекомое, у которого ножек было больше, чем шерсти на мышином хвосте.
        Меня передернуло от отвращения.
        - Зачем?.. Зачем ты это сделал? Ты что, болен волчьей хворью? Что это за болезнь вообще? - скривилась я. - Может, ты заразный?
        Ворон взглянул на меня и неожиданно снисходительно хмыкнул.
        - Эта дрянь помогает не только от хвори, - проговорил он. - В щетинках ядовитой мухоловки содержится магический токсин… Я довольно давно ищу эту мухоловку, но так уж вышло, что в наших широтах эта тварь не водится. А тут у старой ведьмы, оказывается, целые залежи!
        Ворон мрачно, но очень довольно усмехнулся и съел еще одно насекомое.
        Мне показалось, что он поморщился, но точно сказать не могу. Меня так перекосило от отвращения, что различать скупую мимику на лице птицы не было никакой возможности.
        - Да, лучше остановиться на двух, - хрипло кашлянув в крыло, проговорил фамильяр.
        Создалось впечатление, что ему даже больно. Но прошло мгновение, и он снова стоял как ни в чем не бывало. Изумрудные глаза сверкали все так же самоуверенно и ярко.
        - Ты не сказал, зачем конкретно тебе нужны эти многоножки?
        - А это не твое дело, недоведьма. Ты уже нашла украшения?
        Я нахмурилась, отметив про себя, с каким остервенением ворон схватил банку с насекомыми и затолкал подальше к стене. Словно боялся, что их тут кто-то возьмет или они рассыплются.
        Впрочем, мне не жалко. Хочет есть своих “мухоловок” - пусть ест. Я, в конце концов, ему еще яблоки задолжала…
        Тем временем я повернула голову к стене, разглядывая убранство помещения. Кроме стеллажей с сушеной пакостью тут был один шкаф, открыв который я едва не лишилась дара речи. На бархатных подушечках лежали ожерелья, колье, жемчужные бусы, браслеты, тиары, кольца и даже какие-то цепочки с крючками, назначения которых я и приблизительно не знала.
        - Это все стоит бешеных денег, - выдохнула я. - Откуда у бабки такие сокровища?.. Они достойны королевы, не то что простой ведьмы…
        - Простой ведьмы? - каркнул Хмуря, подлетая ближе. - Твоя бабка была Ржавой вдовой. Сильнейшей черной ведьмой Вальтариума, и она служила королю и всему королевскому двору, фактически являясь придворной магичкой.
        - Придворной? А разве может быть черный маг придворным?
        - Не может, - усмехнулся ворон. - Именно поэтому ее статус оставался неофициальным. Джоксар давно бы придушил старуху втихаря, но на его службе не было ни одного колдуна, который пожелал бы, а главное - смог справиться с Ирмабеллой. Конечно, можно было попробовать взять старую каргу силой отряда магов. Как это однажды провернули с Эльтусом, ветер ему под крылья… Но это означало бы большие жертвы. И не факт, что в итоге цена победы оказалась бы приемлемой. Джоксар решил идти по другому пути и переманить Ирмабеллу на свою сторону большими деньгами. Пообещал извести всех ее соперников, избавить от конкурентов. И вот она уже единственный официально разрешенный черный маг в городе. К кому будут приходить все клиенты? Кто будет получать лучшие заказы? Конечно, Ирмабелла. Да еще и королевский двор являлся к ней со своими черными делишками. Старая ведьма была не просто богата - она была баснословно богата.
        - Но… где же сейчас ее “баснословное богатство”? - опешила я от таких новостей.
        - Здесь, в доме, - развел крыльями ворон. - И часть его постепенно открывается тебе.
        Он кивнул клювом в сторону шкафа с драгоценностями.
        Не раздумывая более, я выбрала внутри один гарнитур насыщенного сиреневого цвета, рассчитывая, что он отлично подойдет к светло-розовому платью, и уже развернулась, чтобы направиться прочь, как моему взгляду предстало нечто настолько ужасное, что и не высказать.
        Кровь отлила от лица, руки мгновенно похолодели. Сердце в груди, кажется, замерло навсегда.
        Хмуря взглянул на меня и замер, удивленно хлопая темно-зелеными глазами.
        - Ты чего это, недоведьма? Никак от дороговизны побрякушек дар речи потеряла? Не думал, что в приюте вас, недорослей безродных, воспитывают в такой любви к деньгам… Эй, Мартелла!
        - Крыса!!! - закричала я в этот момент, в ужасе тыча пальцем в огромный серо-рыжий комок шерсти, позади которого вился лысый красный хвост.
        Крысы - это, чтоб вы поняли, гораздо хуже мышей. Крысы - это создания зла, исчадия дракона Рока и смерть моя на маленьких тощих ножках.
        В общем, это огромное чудовище двадцати сантиметров в длину приближалось ко мне с ужасающей скоростью. Не помня себя от ужаса, я дернулась куда-то в сторону, сшибла что-то со шкафа, поскользнулась на чем-то круглом и под возмущенный крик Хмури стала заваливаться на пол, понимая, что все! Мне конец! Сейчас я упаду, чудовище до меня доберется, обглодает лицо, и не станет Мартеллы Довилье, в перспективе - великой и прекрасной светлой волшебницы, молва о которой облетит не только все Златодольное королевство, но и несколько близлежащих.
        В общем, на этой грустной ноте я пустила скупую предсмертную слезу, пока что-то тяжелое разбивалось о мою голову, а затем все вокруг накрыла чернота.
        Глава 12
        Все еще 16 число месяца Грозовых рек.
        На кровати Мартеллы Довилье.
        - Очнись, недоведьма, - раздался над самым ухом противный до невозможности голос. Настолько противный, что сразу стало ясно, что я не умерла. На том свете не должно быть никого, кто хоть сколько-нибудь напоминал бы вечно брюзжащего фамильяра.
        - Мартелла, ты как? - прозвучало тембром Эйвина. Таким приятным!
        Я открыла глаза, повинуясь исключительно этому, второму.
        Осмотрелась и с удивлением обнаружила себя в постели. На краешке сидел мой подмастерье, по пояс голый, а рядом на тумбочке - Хмуря. Последний на меня даже не глядел.
        Интересно, что я тут делаю?
        Перевела взгляд на руку, обнаружив, что на ней тонкая повязка. Неподалеку лежали украшения и висело платье для Отбора.
        - Все в порядке? Ты упала в обморок, когда тебе на голову свалилась банка со златопузами, - проговорил Эйвин, взяв меня за здоровую руку.
        Даже спрашивать не стала, что это за гадость. Воспоминания вернулись мгновенно. Все, включая пережитый страх.
        Я глубоко вздохнула и слегка дрожащим голосом выдохнула:
        - У нас в подвале крысы развелись…
        - Никогда не верил в их отношения, - бросил Хмуря.
        - Что? - не поняла я, хлопая глазами.
        Эйвин прыснул в кулак.
        Ворон же распахнул крылья и, прежде чем вылететь в окно, со всей серьезностью добавил, обращаясь только ко мне:
        - Через час ты должна быть готова. Карета будет ожидать ронну Довилье.
        И скрылся с глаз.
        Несколько мгновений мы с подмастерьем сидели и молча смотрели ему вслед. А затем парень удивленно спросил:
        - Мне показалось или Хмуря только что впервые в жизни просто пошутил? Без сарказма и черной иронии?
        Я улыбнулась и пожала плечами, глядя на забинтованную руку. Как-то вот было не до шуток и совсем не хотелось осмыслять тонкости скверного птичьего характера.
        До отъезда во дворец и вправду оставалось очень мало времени.
        - И как я поеду с шишкой на голове и раной на ладони? - скривилась я, с легкой дрожью вспоминая, как коготь пернатого негодяя разорвал кожу.
        - Хмуря споил тебе какое-то лекарство. А руку попросил обработать мазью, которую сам же и приготовил, - вдруг ответил Эйвин. - Он долго ругался, что ни у кого в этом доме руки не растут оттуда, откуда надо, а у него самого - только крылья. В общем, он обещал, что от раны не останется и следа. А потом он вырвал крохотное перо из-под крыла и наколдовал тебе еще и перчатки. Вот так просто, из воздуха, представляешь?
        Парень кивнул в сторону шкафа, на котором, оказывается, и впрямь висели длинные перчатки из точно такой же ткани, как платье. На них даже камни были приклеены аналогичным образом.
        - Представления не имею, какая магия может сотворить подобное, - продолжал тем временем Эйвин. - Даже Ирмабелла никогда не наколдовывала себе наряды. Это ведь для каждого нужно разрабатывать собственное заклинание, затем проверять его, исправлять… Каждое слово в заклятье за что-то отвечает. А этот фамильяр просто взял - и сделал вещь из ткани, в точности повторяющую существующую. Это удивительно.
        Мне не было удивительно. Ну, может, чуточку и было, но гораздо более сильным чувством у меня в сердце оставалось раздражение и злость на то, что гадкий мешок перьев оставил у меня на ладони огромную рану.
        Я нервно развязала повязку, осторожно стерла слой свежеприготовленной мази, удивляясь, что совсем не испытываю боли, а затем обнаружила невозможное.
        - Раны нет, Эйвин, - проговорила я, чувствуя себя так, словно мне вообще все случившееся просто почудилось.
        Ни одна рана не могла зажить столь быстро! Даже если это царапина!
        Я подняла взгляд на подмастерье, чтобы убедиться, что мне не мерещится. Но парень тоже хмурился - значит, все правда.
        Рана была, и она зажила меньше чем за час.
        - Что за состав приготовил Хмуря? - спросила я тогда.
        Эйвин покачал головой.
        - Он сам приносил ингредиенты и смешивал.
        А затем добавил, серьезно глядя на меня:
        - У тебя в фамильярах очень странный ворон, Мартелла. Очень странный.
        Но я и сама это знала.
        Через час я была уже полностью готова и впервые в жизни сидела в большой черной карете. Я вертела головой, осматриваясь по сторонам, пытаясь, так сказать, впитать в себя вкус богатой жизни.
        Внутри кареты повсюду стелились лиловый бархат, черный шелк и рубиново-золотая вышивка. Окна прикрывали красивые шторы, перевязанные богатыми лентами с кисточками на концах, а кресла располагались так, что можно было не только сесть, но и лечь. Везде лежали подушки с вдавленными внутрь пуговицами, и на одной из них расположился Хмуря.
        Оказывается, все время, пока я одевалась, он меня тут ждал.
        - Как ты умудрился нанять экипаж, расскажи-ка мне, пожалуйста? - спросила я, прищурившись, едва мы тронулись в путь.
        Тут-то и стало ясно, что, несмотря на всю красоту, ни в одной карете я больше никогда в жизни никуда не поеду. Внутри так трясло, что, казалось, до дворца доберется не ронна Мартелла Довилье, а винегрет из ронны и ворона, щедро приправленный перьями и завернутый в розовое платье.
        - Тогда ты расскажи мне, как лишилась девственности, - злобно каркнула в ответ птица.
        Я так покраснела, что даже, наверное, начала синеть и вот-вот должна была слиться цветом с лиловой обивкой.
        - А что? - усмехнулся он. - Поболтаем, как настоящие подружки!
        У меня от такой наглости даже дыхание перехватило, и потребовалось время, чтобы привести себя в норму.
        Хмуря этим временем воспользовался с умом. Он склонил голову набок, внимательно рассматривая меня, а затем выдал:
        - Да ты девственница? Быть того не может!
        И усмехнулся, отвернувшись к окну.
        - Я думал, все девственницы в Вальтариуме уже давно перевелись.
        - А ты, я смотрю, специалист по девственницам? - выдавила я через силу.
        Да, звучало жалко, но это все, на что меня хватило.
        - Что, вор?ны нынче, куда ни глянь, сплошные развратницы? - добавила через мгновение.
        Хмуря несколько секунд буравил меня темно-изумрудными глазами и ничего не отвечал. Даже странно было.
        - Редки те мгновения, когда ты молчишь, - бросила я, уже полностью совладав с неуместной стыдливостью. Нашла чего стесняться, в конце концов.
        Ну и что, что среди всех своих одногодок в приюте я одна оставалась невинной? Некоторые парни меня сторонились, потому что связь со мной считалась опасной из-за моей неинициированной магии. Другие мне самой не слишком-то нравились. А потом вообще казус случился. Когда на меня неожиданно положил глаз Лиас, самый красивый мальчик нашего детского дома, кто-то пустил слух, что после ночи со мной у него может отвалиться… в общем, то самое место. Полагаю, что автором этой ужасной легенды стала моя заклятая подружка, Клобетта. Не знаю уж, за что она меня так возненавидела. Может, за то, что я в шутку прозвала ее Жлобеттой за жадность и это имя приросло к ней намертво. А может, за то, что она была влюблена в Лиаса. В общем, с тех пор мужской пол старательно обходил меня стороной, а Жлобетта все же начала встречаться с Лиасом.
        Но горевала я не так уж и долго, честно говоря. Странная, немного неловкая, но, несомненно, бесценная удача продолжала мне сопутствовать, потому что спустя месяц выяснилось нечто прелюбопытное. Жлобетта заразилась от Лиаса каким-то срамным заболеванием, и им же заболела и половина приюта. Я была в числе немногих, кого сия участь обошла стороной.
        С тех пор, в общем, моя девственность меня не слишком тяготит, а скорее весьма даже радует. Но вот перед вороном отчего-то стало неловко.
        Впрочем, я быстро подавила в себе этот приступ.
        До самого дворца Хмуря не издал больше ни звука, словно это не он сказал какую-то неприемлемую грубость, а я оскорбила его до глубины души.
        Впрочем, я не мешала фамильяру рефлексировать, а сама в это время могла подумать о том, как встречусь с принцем.
        Эйвин сказал, что поцелуй с человеком, в котором живет благословение Солнцебога, должно передать мне искру Солнца. И хотя это самый последний этап получения инициации и, соответственно, самый сложный, никто, в общем-то, не мешал мне пройти его чуть раньше.
        Принц Альфиан был будущим королем, а значит, носителем той самой искры. Я долго думала над тем, хочу ли проходить Отбор целиком, интересует ли меня в конечном итоге то, что я могу получить, выиграв его. И пришла к окончательному выводу, что… нет.
        В моем сердце жила детская мечта о том, что однажды я встречу мужчину, который полюбит меня, а я полюблю его. Мы будем очень счастливы вместе и обязательно воспитаем кучу детишек. Все они станут расти счастливыми и довольными, потому что у них будет полная семья и любящие родители. А не детдом и няньки, которые терпеть не могут следить за малолетними сорванцами.
        К сожалению, даже перспектива получить корону не смогла заставить меня отречься от мечты. Я не желала даже представлять себя с нелюбимым мужчиной. Пусть он хоть десять раз король.
        А принц Альфиан мне ни капельки не нравился. Вот ни капельки. Стоило вспомнить один его взгляд, излишне влажно скользящий по моей розочке, как становилось ясно: пробовать на вкус этот фрукт я не стала бы ни за какие коврижки.
        Тем более позволять ему пробовать на вкус меня…
        От этой мысли слегка передернуло, и я постаралась переключиться.
        Так что мой план оставался прост: каким-то образом остаться с принцем наедине, добраться до его губ и, по-быстрому чмокнув, убраться восвояси. Пусть остальные претендентки вздохнут свободнее, а Альфиан не отвлекается от девушек.
        Оставался лишь один насущный вопрос: как добиться достаточно “приватного” свидания, чтобы можно было позволить себе маленькую наглость вроде поцелуя? И как потом унести оттуда ноги?..
        Едва карета оказалась у врат Лебединого дворца, все внутри меня сжалось. Молчаливый слуга с поклоном осведомился, не на Отбор ли я прибыла, затем сверился со списком и, обнаружив в нем требуемое имя, спокойно препроводил в широкую залу.
        Первое время, ступая по ковровым дорожкам дворца, я едва могла вздохнуть. Ноги утопали в высоком и мягком ворсе, глаза слепило от блеска золота и света десятков магических огоньков, запрятанных в хрустальные светильники. Казалось, к такому богатству просто невозможно привыкнуть.
        Кроме того, у короля на службе явно числилось множество магов, раз тут постоянно поддерживалось такое колдовское великолепие! Ведь волшебные огни со временем гаснут. Здесь же горело, казалось, все.
        То есть как убивать неинициированных колдунов - так это нормально, а как брать к себе на службу оставшихся - так это пожалуйста?..
        Но мне было некогда об этом подумать, потому что очень быстро меня привели в зал, где должен был проходить Отбор.
        Здесь прямо с потолка вниз спускались нити хрусталя. Ими же были украшены длинные тяжелые шторы, бусы из жемчуга покрывали многочисленные напольные вазы ярко-красных роз. Белые жемчужинки лежали на багряных лепестках, как драгоценные слезы.
        Я любовалась всем вокруг так самозабвенно, что даже не сразу заметила, как косятся на меня другие ронны, что оказались тут вместе со мной.
        Их было больше десятка, и все смотрелись просто восхитительно! Кое-кто - даже чересчур восхитительно, я бы сказала… На парочке девушек румяна были наложены так ярко, что создавалось впечатление, будто у них щеки горят от муравьиной лихорадки. У других двух прически были столь высокими и пышными, что они едва передвигались и шевелили головами. В волосах, уложенных просто невероятно сложным образом, блестели золотые фигурки птиц, сверкали какие-то металлические вставки и драгоценные камни.
        Даже на миг стало их жалко. Жалко и смешно. Такую конструкцию носить! Мне-то казалось, что это у меня дом на голове: сегодня впопыхах с помощью Эйвина опять присыпала волосы фиксирующей пудрой, от которой почти превратилась в блондинку, и уложила пряди в пышную косу, поверх которой подмастерье навтыкал красивых аметистовых невидимок.
        Мне казалось, что я звезда! Но эти дамочки меня явно переплюнули…
        У меня даже появилась забавная мысль, что, если я посажу себе на голову Хмурю и заставлю его сидеть смирно, получится что-то вроде прически по местной моде.
        В общем, хотя мне было жутко смешно, я молчала в тряпочку и не хихикала над товарками. Все мы в одной лодке, в конце концов. А я им и вовсе не соперница.
        - Любезные ронны, - раздался в какой-то момент голос распорядителя. - Вот-вот явится его высочество принц Альфиан Златоносный, чтобы познакомиться со всеми вами. Сегодняшний этап Отбора вводный, вам нужно лишь показать себя во всей, так сказать, красе…
        С этими словами он по очереди критично оглядел каждую из нас и вдруг остановился на мне.
        Узкое лицо презрительно скривилось.
        - С птицами сюда нельзя, вы разве не знаете… как вас?..
        - Мартелла Довилье, - краснея, ответила я.
        Нужно было срочно выкручиваться. Ворон как раз во время пламенной речи распорядителя как-то умудрился спорхнуть со шкафа мне на плечо. Я, естественно, сделала вид, будто так и надо. Не орать же, размахивая руками, в самом деле?
        Тем более что пара девиц возле меня как раз этим и занялись. Верещали, закатывали глазищи и вроде как норовили упасть в обморок.
        Я хмыкнула, на раз-два чуя фальшь.
        - Понимаете ли, в чем дело, я не могу без птицы, она… - я замялась, придумывая объяснение появлению ворона. - Дегустирует мою еду. От ядов.
        Хмуря недоверчиво покосился, но промолчал. Зеленый глаз, направленный на меня, мрачно сверкнул, словно его хозяин прямо сейчас мечтал ответить нечто вроде: “Я бы тебя и сам с удовольствием отравил, да некогда…”
        У меня на губах даже улыбка начала зарождаться: если бы Хмуря знал, что я его без слов понимаю, вообще бы в бешенство пришел. Вот какая у нас глубокая связь установилась!
        - Дегустирует от ядов? - переспросил распорядитель, сдув с лица длинную челку, и я только сейчас обратила внимание на его необычную внешность.
        Худой, длинный, с черными волосами, едва прикрывающими уши и падающими на глаза. На нем красовался дорогой голубой костюм, расшитый серебряными вензелями правящей династии. На ткани было множество рюш и кое-где, кажется, даже драгоценные камни…
        Пожалуй, если приглядеться, то можно было заметить, что его наряд стоит либо столько же, сколько мой, либо дороже… А ведь он всего лишь слуга!
        - Вам не понадобится подобная предусмотрительность во дворце, - продолжил распорядитель. - И прекратите уже визжать! - громко добавил он роннам, которые поблизости от меня все еще продолжали сцену “блохастая птица против благородных дев”. - В общем, немедленно отошлите ворона, неизвестно, как к нему отнесется его высочество.
        - Но…
        - Вы можете быть дисквалифицированы вместе с птицей, - оборвал он меня, и стало ясно, что особого почтения ко мне как к возможной будущей принцессе он не испытывает. И, чтобы уж окончательно убедить меня в этом, он сказал: - Уважаемые ронны, помните, что только одна из вас станет принцессой и наследницей короны. И то только в том случае, если принц Альфиан одобрит кандидатуру победительницы.
        - То есть мы вообще можем не выиграть? Ни одна из нас? - возмущенно воскликнула какая-то блондинка с кудряшками и родинкой над губой. Очень миловидная, между прочим!
        - Именно так, - с легким поклоном ответил распорядитель. - Возможно, вам не известно, но это уже третий Отбор невест в Лебедином дворце.
        - Но как же так? - надула карминово-алые губки другая девушка с пышными шоколадными локонами, перевитыми нитями камушков.
        - Вам нужно стараться угодить принцу, - понизив голос, добавил мужчина. - Во всем ему потакать и соглашаться! Прошлые кандидатки были чрезвычайно строптивы, упрямы и непокладисты, - покачал головой он. - Такие черты не пристало иметь будущей королеве. Но если что, я вам этого не говорил.
        Ронны зашептались, некоторые покраснели, кто-то прикусил губу.
        - Все ясно, рон Тенгье, - присев в реверансе, серьезно ответила девушка в карамельно-желтом платье. Словно прямо сейчас приготовилась угождать принцу изо всех сил. - Благодарим за совет.
        Как по приказу, остальные участницы Отбора присели в таком же поклоне, и только я стояла и смотрела на все происходящее, хлопая глазами.
        Ну, во-первых, реверансы - это не то, в чем я была сильна. А во-вторых, с какой стати кланяться какому-то задохлику в женском костюме? Он все-таки не принц, а вообще обычный слуга.
        Но, в принципе, мы не гордые, все кланяются, мне тоже не сложно. Я уже схватилась за подол своего дивного розового платья, собираясь неловко присесть, но не успела.
        Двери залы открылись, и в помещение вплыл сам принц.
        Как каравелла вплыл, не меньше. И если прежде он был мне хоть немного симпатичен, то сейчас, в полном костюме и облачении, он перестал вызывать у меня вообще какие-либо эмоции.
        Ну разве может нравиться мужчина, у которого на шее - пышный платок, уложенный то ли хитрым бантом, то ли громадной гармошкой, на ногах - чулки и штанишки до колена, а сверху - рубашка и жилет с цветочком? Цветочком!
        Это была камелия, расшитая золотом, рубинами и аметистами - в общем, какими-то красно-розовыми камнями. В штаны принца оказался вставлен ремень с пряжкой в виде блестящей головы дракона. В ушах сверкали серьги с длинными алыми кристаллами…
        В общем, конфета, а не принц!
        Но не в моем вкусе такая конфета. Вот совсем. Можно считать, что он марципан, а я больше по шоколаду… С апельсином и перцем. Нам такой однажды в приют на праздник привезли. Помню, досталось мне с полноготка этого лакомства, но запомнила я его на всю жизнь.
        В общем, пока остальные девы охали и ахали, продолжая склоняться еще ниже в реверансах, я, задумавшись, разглядывала эту его рубиновую камелию…
        А что? Мне, между прочим, очень подошла бы такая к какому-нибудь платью!
        Когда Альфиан был уже совсем рядом, распорядитель злобно на меня зыркнул, и тут я поняла, что совсем замечталась. Шикнула на Хмурю, тряся плечом, чтобы он летел подальше, а Хмури-то на плече и не оказалось!!!
        Я заозиралась по сторонам, удивившись так, что даже забыла присесть.
        Когда я поняла, что ворона вообще нигде нет, вновь взглянула на принца, и оказалось, что все очень-очень плохо.
        Я стояла одна, как перст указующий, посреди зала, в то время как все вокруг меня поклонились так низко, что их пятые точки оказались выше… первой.
        Альфиан смотрел на меня и улыбался.
        Я стремительно схватилась за платье, растянула его в стороны и склонилась в поклоне.
        - Прелестно, любезные ронны, - тут же промурлыкал принц, и я была уверена, что в этот момент он смотрит только на меня. - Вы все сегодня здесь собрались, чтобы мы могли познакомиться и узнать друг друга получше.
        Постепенно девушки стали выпрямляться. Принц улыбался так широко, что было видно: ему происходящее доставляло немалое удовольствие. Интересно, почему?
        Если учесть слова распорядителя о том, что Отборов было уже два и это третий, то либо все прежние претендентки на сердце наследника престола были просто отвратительны, либо его высочество получает наслаждение от самого факта выбора невесты.
        Впрочем, меня это ничуть не беспокоило. Я-то в жены к нему не набивалась.
        - Итак, - прокомментировал распорядитель, который так никуда и не делся, - ронны, выстраиваемся в линию!
        Все подчинились так, словно их всю жизнь только и готовили, что вставать по струнке перед его высочеством.
        Альфиан подошел к самой первой девушке. Ею оказалась блондинка с родинкой над губой.
        - Благородная ронна Вивьетта Шанваль, наследница Шанвальских земель, - представил ее распорядитель, и девушка снова низко поклонилась.
        Мое лицо само собой начало кривиться, и противиться этому было сложно. А все потому, что я поняла: в Лебедином дворце мне придется сделать еще столько реверансов, что к концу Отбора у меня либо отвалится спина, либо я стану лучшей придворной дамой из всех.
        Последнее - маловероятно.
        Принц в это время взял тонкую бледную ладошку Вивьетты и запечатлел на ней долгий поцелуй, глядя прямо в глаза отчаянно краснеющей девушке. Дальше он подошел к следующей претендентке, и сбоку раздалось торжественное:
        - Благородная ронна Желика Фроталь, единовластная владетельница Фротальских земель и главнокомандующая Северной Фротальской армией.
        Я взглянула в серьезное женское лицо, обрамленное густыми каштановыми локонами. Основная масса волос у нее была спрятана в тугой хвост, вдоль которого по спине спускались тяжелые нити золотистых сверкающих камней.
        Принц с интересом послушал то, кем являлась Желика Фронталь, и удовлетворенно улыбнулся. Ему явно понравилось то, что он услышал. Еще бы! Невеста с собственной армией! Такую можно хоть сейчас брать - и к алтарю. Я хоть в политике понимала мало, но то, что власть необходимо укреплять, было ясно даже мне.
        А как укрепишь ее с такой претенденткой, как я, например?..
        Мне стало не по себе. Не вылететь бы с Отбора еще на этапе знакомства! Так я и до вожделенного поцелуя не доберусь.
        Перед глазами тут же зажглась яркая сцена того, как распорядитель будет меня представлять:
        “Ронна Мартелла Довилье, наследница покосившегося домика в лесу, единовластная хозяйка сумасшедшей курицы и ядовитой жабы. Неинициированная ведьма”.
        И, между прочим, будет прав. Как я вообще оказалась на этом Отборе? Может, Альфиан в шутку меня пригласил, так сказать, чтобы разбавить скучные церемонии элементом веселья?
        Как это удобно, когда всегда есть над кем посмеяться. Так уже и слышу за спиной: “Вон, смотрите, куриная ронна идет! Как поживает ваше жабство?”
        Я едва не шлепнула себя по лбу. Зачем я вообще согласилась? Если бы не явилась на Отбор, никто бы и не заметил…
        Принц тем временем неожиданно наклонился к ушку прекрасной Желики и что-то ей туда самозабвенно зашептал. От сей оказии ронна зарделась, как положено скромной молодой деве, а затем прикусила нижнюю губку, стрельнув в принца взглядом, которым стрелять той самой скромной деве вовсе не положено.
        Довольный Альфиан двинулся дальше. Незаметно мелькнуло еще несколько благородных ронн, каждой из которых принц или подмигивал, или что-то шептал, а одну и вовсе, кажется, ухватил за бедро, будто случайно. Когда очередь дошла до меня, я уже была ни жива ни мертва от страха. Прятала взгляд и не знала, куда спрятать бедра.
        Принц остановился напротив, вонзив в меня насмешливые горящие глаза.
        Возможно, мне показалось, но он даже голову набок склонил… И на его лице были написаны совсем иные эмоции, нежели еще пару секунд назад, когда он говорил с другими претендентками.
        Неужели и правда я тут только ради смеха?..
        - Благородная ронна Мартелла Довилье! - провозгласил в этот момент распорядитель, а у меня сердце упало. Кажется, я даже не дышала, глядя только перед собой, в насмешливые, отчего-то очень жгучие глаза принца. - Официальная и единственная наследница черной ведьмы Ирмабеллы Довилье по прозвищу Ржавая вдова!
        После этих слов зал наполнила напряженная тишина.
        Если я думала, что надо мной будут смеяться, то глубоко ошиблась. Так глубоко, что впору закапывать и присыпать земелькой. Уже все равно не выбраться.
        Благородные ронны смотрели на меня с ужасом, одна побелела и норовила упасть в обморок.
        По-настоящему. Без фальши.
        Рон распорядитель стоял с каменным лицом, будто только что произошло нечто ужасное, но пока не отдан приказ паниковать - он не будет.
        Принц… улыбался.
        А я лопатками чувствовала чей-то посторонний взгляд. Если прежде все было в порядке, то именно сейчас, когда прозвучало мое имя и вот это вот пафосное представление, словно бы кто-то в упор начал на меня глядеть.
        Я хотела обернуться. Чувствовала, что буквально обязана это сделать. Но чуть насмешливые шоколадно-карие глаза принца не отпускали.
        Не могла же я отвернуться от самого наследника престола, когда он стоит прямо напротив меня? Что-то вроде: “Подождите, вашество, вот, полюбуйтесь покамест на мои тылы, пока я разбираюсь, кто тут на меня глазеет. Вы же любите женские тылы, правда, вашество?..”
        Я почему-то думала, что принц любил. И все же отвернуться не рискнула.
        - Ронна Довилье, я так рад видеть вас конкурсанткой, - произнес Альфиан тем временем, снова взял меня за руку и поцеловал пальчики. Прямо возле желтого перстня, который сам мне и подарил. Я была обязана носить его, как одна из претенденток Отбора.
        К слову сказать, у каждой из девушек было по такому же кольцу. Только у всех разных цветов.
        В голову закрался вопрос: пустят ли меня сюда, если я однажды его сниму или забуду дома?
        Создавалось впечатление, что нет. Не пустят.
        Словно подтверждая мои мысли, Альфиан опустил мою руку, но не отпустил ее, а, продолжая глядеть мне в глаза, жарко потер перстень между пальцами.
        Это было… немного странно.
        После меня оставалось еще две девушки, которых не представил распорядитель. И Альфиан уже отпускал меня, медленно разворачиваясь, чтобы уйти, кстати так и не шлепнув меня и не шепнув ничего бесстыдного на ухо, как вдруг произошло нечто странное.
        Я увидела в воздухе у окна крохотную черно-сизую пушинку… Она мягко парила в полете и в какой-то момент, когда на нее упал луч солнца, блеснула знакомой жженой медью…
        Это была не пушинка. А крохотное перо Хмури.
        Но даже тот факт, что я это поняла, не дал мне возможности осознать всей нелепости того, что произошло дальше.
        Как только проклятая пушинка коснулась пола, она обратилась… в крысу. Огромную черно-рыжую крысу, что помчалась прямо ко мне.
        Кажется, в этот момент у меня сердце разорвалось. Взяло и разорвалось на множество маленьких кусочков. В груди стало больно, а в глазах потемнело, потому что, оказавшись в полутора метрах от меня, это исчадие зла прыгнуло, а затем очутилось прямиком у меня на платье.
        Где-то рядом раздался ненатуральный визг, девушки слаженно шарахнулись в стороны, а ужасная крыса стала рвать подол моего дивного платья.
        И я бы, наверно, была в бешенстве, что уже второе платье в моей жизни летит ворону под хвост, но в этот момент была занята прокручиванием перед глазами сцен будущих похорон.
        Интересно, где вообще покоится Ирмабелла? Положат ли меня с ней рядом - вроде как в семейную усыпальницу? А Эйвин придет и пустит скупую мужскую слезу над моим бездыханным телом или останется дома?..
        Но и эти мысли начали меркнуть, когда крыса вцепилась мне в ногу, а от испуга я стала задыхаться.
        - Быстро, помогите ронне! - воскликнул мгновенно посерьезневший Альфиан, а затем достал откуда-то шпагу, ринулся, так сказать, в бой и со всей силы рубанул по животному.
        Но крыса оказалась ловчее. В последний момент она взбрыкнула и, получив лишь удар по голове лезвием плашмя, юркнула куда-то в угол зала и скрылась.
        А я поняла, что заваливаюсь набок… прямо на руки все еще стоявшего рядом принца.
        Как удобно-то вышло! Можно было бы даже задуматься о том, кто же это все так замечательно подстроил, но я в этот миг одновременно мысленно ругалась всеми возможными ругательствами и превозносила всех известных богов за свое чудесное спасение.
        - Ронна, вы целы? - заботливо спросил Альфиан, касаясь рукой моей щеки. - Вы бледны, даже губы посинели. Позовите лекаря! - крикнул он уже куда-то в сторону.
        - Ах, ваше высочество, мне так плохо, - заворковала рядом какая-то дама, явно пытаясь привлечь внимание спасителя.
        Альфин пощелкал пальцами, указывая на симулянтку распорядителю, и, не оценив актерской игры девушки, приказал:
        - Ирвис, подайте воды ронне.
        А затем снова вернул все внимание моей особе.
        - Как вы, Мартелла? - бархатным голосом проговорил он, и я даже почувствовала легкое пощипывание мурашек.
        В сердце немного потеплело. Ну хоть кто-то обо мне позаботился просто так, без задней мысли!
        Принц внезапно оказался так близко, что я могла заметить удивительно красивый блеск его глаз. На их дне словно плясали желтые искорки, которые напоминали о чем-то…
        Я даже подумала: “А вдруг он прямо сейчас меня поцелует?”
        Вот было бы здорово… Я прошла бы очередную ступень инициации… А то, может, и решила бы подольше остаться на Отборе… почему бы и нет, в конце-концов? Никто же не мешает мне уйти и чуть попозже. А принц вон какой обходительный…
        Лицо Альфиана тем временем медленно приближалось к моему.
        Мне казалось, что время остановилось. Сердце забилось как-то неожиданно быстро, а к щекам прилила краска. Я смотрела в красивое лицо принца и уже не замечала ни его пышного и дурацкого банта на шее, ни броши в виде цветочка, которая гораздо больше подошла бы мне, ни коротеньких штанишек. Сейчас передо мной был бесстрашный рыцарь, который спас меня от ужасного зверя. А рыцарям, как известно, позволено одеваться во все что угодно. Хоть голыми ходить - это не изменит их доблестной сути.
        В общем, я была готова к поцелую, и даже уже не столько ради Искры Солнца, сколько ради того, чтобы узнать, как целуется сам наследник престола.
        Однако в последний момент около окна что-то громыхнуло. Да так, что пол затрясся, ронны опять закричали, но на этот раз им вторил подозрительно высокий визг распорядителя Ирвиса. Я даже чуть привстала, чтобы убедиться: и правда, кричал он, хотя тембр не слишком отличался от тембра несчастных конкурсанток.
        Альфиан меня мгновенно отпустил, да так, что я чуть не шлепнулась на пол, стукнувшись головой.
        - Прошу прощения, ронна Довилье, - бросил он тут же, но момент уже был упущен, налет любовного наваждения исчез. Я лежала на полу, а Альфиан возвышался надо мной. И первое, на что падал взгляд, были его стройные икры в белых гольфиках…
        Я подавила желание скривиться и постаралась улыбнуться.
        Принц приподнял бровь, явно заметив, что улыбка мне не слишком удалась, и тут же отвернулся, устремившись к окну. Похоже, опять кого-то спасать нужно… Что поделаешь - тяжела доля прекрасных принцев!
        Когда я пришла в себя, тут же задрала подол, чтобы понять, что у меня с ногой. К счастью, никто уже давно не обращал внимания на такое вопиющее нарушение этикета, поэтому мне удалось в деталях рассмотреть укус, оставленный крысой. А укуса-то… и не было.
        Я не поверила своим глазам. Помнила ведь болезненное ощущение от того, как клыки порвали кожу! Впрочем, стоило немного пошевелить мозгами, чтобы понять: Хмурины фокусы все больше и больше набирают обороты.
        Я опустила подол и взглянула в сторону шума. Оказалось, что крыса, в которую обратилось Хмурино перо, просто-напросто выпрыгнула в окно. Да так, что разбила его к дракону Рока. Красивая витражная мозаика раскрошилась, посыпавшись на пол, и сейчас в зал стремительно задувал ветер, играя тяжелыми шторами. И откуда только взялся такой сильный?..
        - Первый этап Отбора мы вынуждены окончить чуть раньше, ронны, покиньте, пожалуйста, помещение! - скомандовал, хлопая в ладоши, также пришедший в себя распорядитель. Его нос снова деловито задрался к потолку, словно и не его хозяин только что вопил, как обморочная барышня.
        - Так быстро? - заныл кто-то из девушек.
        - А нас не представили…
        Действительно, ведь нескольких ронн так и не познакомили с принцем. Однако Ирвин быстро нашел что им ответить:
        - В связи с произошедшей оказией заканчивать первый этап мы не станем. Уверен, вы будете рады узнать, что по этой же причине выбывших тоже не будет!
        Девушки зашептались, заулыбались, а затем, склонившись в своих проклятых реверансах, поспешили прочь из зала. Очевидно, они и впрямь были рады, что никого из них не отослали прочь.
        - Кроме того, ронна Довилье, - обратился он ко мне значительно тише, - его высочество повелел зарегистрировать вас в отделе по Волшебным делам, поэтому ваше присутствие там больше не требуется. Вы успешно встали на учет как неинициированная ведьма.
        Я открыла рот и тут же закрыла его, поспешно кивнув.
        Если принц и был слегка с приветом, то это не мешало ему помнить все, что происходит вокруг него. Признаться, я была удивлена… но гораздо более - счастлива. Ведь мне теперь не придется делать это самостоятельно и при случае объяснять королевским посланникам, почему нарушила высочайшее повеление.
        Альфиан за меня все уже решил.
        Оставался только вопрос: почему? Из-за природной галантности? Из-за того, что имел на меня какие-то виды? Потому что я одна из конкурсанток его Отбора?
        Или, может быть, потому, что я нужна ему для какой-то цели?..
        Под шумок я тоже дернула свое платье с двух сторон за подол, особенно не усердствуя с поклоном, и вместе со всеми выскользнула за дверь.
        Внутри все клокотало. Кроме того, что я натерпелась страху от крысы и узнала ошеломительные новости от распорядителя, оказалось, что я к тому же была сильно разочарована.
        Альфиан меня едва не поцеловал! А этот Хмуря… опять все испортил!
        Я стиснула кулаки, быстро вышагивая по коридору в сторону выхода из дворца, отчаянно намереваясь схватить за горло птицу и хорошенько потрясти.
        Он мне задолжал за очередное порванное платье, за псевдоукушенную ногу и профуканный поцелуй!
        Однако, свернув на очередном повороте коридора, я поняла, что… слегка заблудилась. Каким-то образом я оказалась на балконе первого этажа! Яркое солнце освещало белый камень мраморных перил, терялось во вьющихся цветах, обнимающих пухлые балюстрады, и грело мою кожу, подмерзшую в прохладных переходах дворца.
        Я даже на миг замерла, любуясь видом на огромный парк, на дорожку, ведущую к входу, на лестницу и распахнутые витые двери замка. Выход-то был совсем рядом! Но, видать, я свернула куда-то не туда.
        И в тот момент, когда я оперлась о теплый мрамор, чтобы вдохнуть поглубже цветочный аромат, позади раздался незнакомый женский голос:
        - Вот мы и встретились, Мартелла… наследница Ржавой вдовы…
        Голос, признаться, был до того противный, что меня аж передернуло. Очень не хотелось поворачиваться и глядеть на его обладателя, а точнее - обладательницу, потому что сразу стало ясно: ничего хорошего я там не увижу.
        Под ребрами полоснуло чувством опасности.
        Я резко дернулась в сторону, и тут же женщина, которую я видела впервые в жизни, ринулась ко мне, выставив перед собой руку с торчащими вперед когтями.
        Волшебненько, я вам скажу! Подышала свежим воздухом!
        К несчастью, увернуться я не успела. Странная женщина скользнула вслед за мной, словно она и не женщина вовсе, а дракон, и вцепилась кистью мне в горло.
        Стало трудно дышать.
        За миг, пока она придавливала меня своим телом к горячим мраморным перилам, сжимая пальцы и начиная меня душить так, что я ощущала на своей коже нечеловечески острые когти, я сумела рассмотреть ее в деталях.
        Это была брюнетка. С черными густыми волосами, четко и аккуратно уложенными в высокую, но не громоздкую прическу. У нее был идеальный макияж и красивое белое платье, расшитое золотыми цветами.
        Наряд ей невероятно шел, тем более что его дополняли довольно увесистые украшения. Гарнитур из ожерелья и сережек с крупными желтовато-прозрачными камнями, напоминающими турмалины.
        Кроме того, было еще что-то особенное в ее лице, перекошенном от злобы. Нечто странное, словно знакомое… При этом я была уверена, что видела эту красотку впервые.
        - Что вам надо, ронна? - хрипя, выдохнула я, в первый момент опешив от ее нападения и не в силах ничего ему противопоставить, кроме как попытку оторвать от себя ее руку.
        Впрочем, успеха в этом я не возымела, женщина, на вид которой было не более тридцати лет, оказалась поразительно сильна для своей хрупкой внешности.
        - Что, не узнала меня, маленькая дрянь? - ядовито усмехнулась она, еще сильнее сжимая мое горло. - Отвечай, где Глаз Огня, мерзкая приживалка!
        - Если вы так сильно будете сжимать мое горло, то я уж точно не смогу ничего ответить, - через силу выдавила я, чувствуя, что в глазах уже появляются блестящие точки и черные пятна.
        В тот же миг хватка этой ненормальной ослабла, и я смогла вздохнуть свободнее. Воздух ударил в легкие, возвращая возможность соображать.
        Я тут же резко толкнула ронну, одновременно с силой наступая ей каблуком на туфлю.
        К счастью, в ее необычном для дворца белом наряде были не менее необычные мягкие туфли. У них был небольшой каблук, что делало походку женственной, но в целом они оставались тряпичными, и создавалось впечатление, что женщина приехала не на какое-то мероприятие, а словно бы… к себе домой. Ее дорогое, но такое удобное облачение создавало эффект какой-то уютности и обыденности.
        Женщина зашипела, отшатнувшись от меня и прыгая на одной ноге.
        - Ах ты дрянь!
        А я тем временем успела задать ей вопрос, который отчего-то сильно меня беспокоил:
        - Кто вы такая?
        Действительно, дурацкий вопрос: какая разница, кто она такая, если она пытается меня убить?
        Но почему-то я чувствовала, что именно это обязательно должна узнать.
        Однако вместо того, чтобы послать меня к дракону Рока или ответить какую-то гадость, незнакомка вдруг засмеялась, исподлобья глядя большими серо-зелеными глазами.
        Очень знакомыми глазами…
        - Что, не узнала, сиротка приютская? - издевательски бросила она. - Ну что ж, я тебе открою правду. Тем более что это вовсе не тайна. Мое имя Сафира Сирье. И я главная колдунья его величества Джоксара Первого.
        - Сафира Сирье?.. - повторила я, нахмурившись, сперва не понимая, почему этот ответ мне так не нравится.
        А затем до меня все же дошло. Эйвин говорил, что моего отца, главу Вальтариума, зовут Клермон Сирье. А у этой ведьмы, выходит, его фамилия…
        - Получается, ты моя сестра? - выдохнула я.
        Одна из двух родственниц-ведьм. Как и говорил Хмуря, мои сестры должны были наследовать силу Ирмабеллы. И вот, пожалуйста: он был прав. Одна из них не просто наследовала ее, а еще и сумела стать главной колдуньей короля.
        Отсюда и ее белое платье, и золотая вышивка в виде цветов и звезд… Она должна быть сильной светлой волшебницей!
        Но тогда с какой стати она меня едва не задушила?
        - Что тебе от меня надо? - немного успокоившись, спросила я. Если Сафира - белая ведьма, то она не станет меня убивать. Это исказит ее силу.
        - Я уже сказала тебе, мерзкая приживалка, что мне нужен Глаз Огня, - процедила она, поправляя платье и делая вид, что ничего особенного не произошло. При этом она неторопливо маленькими шагами приближалась ко мне, заставляя пятиться к другой стороне балкона.
        Несмотря на то, что ведьма не должна была иметь возможность причинить мне зло, от нее буквально веяло агрессией. И в благие намерения ее никак не верилось.
        - Я понятия не имею, что еще за Глаз Огня.
        - Не лги мне, гадкая нищенка! - взвилась она, ее глаза потемнели, приобретя какой-то грязный цвет, и начали метать молнии. Узкое благородное лицо стало некрасивым.
        - Почему ты обзываешь меня? - сдвинула я брови, одновременно пытаясь понять, как мне сбежать от нее побыстрее. Но ничего в голову не приходило. Ведьма перегородила весь проход.
        Да и вообще, тот факт, что передо мной была женщина, наделенная настоящей магической силой, да еще и умеющая с ней обращаться, заставлял меня сильно нервничать. Кто знает, чего она там себе удумает?.. Тем более что наше сестринство ее намерения явно не смягчает, а, кажется, наоборот.
        Я впервые в жизни вижу свою сестру, и она уже хочет меня убить. Славное знакомство вышло!
        - Я ничего тебе не сделала, - добавила я скорее просто, чтобы поддержать беседу, чем для того, чтобы успокоить Сафиру. Последнее явно было бесполезно.
        - Не сделала? - зашипела та, как разъяренная кошка. - Ты явилась из ниоткуда! Выползла из дыры, в которую тебя бросил отец, едва понял, что мать отошла в мир иной, оставив ему нагулянного на стороне ребенка. Ты посмешище и оскорбление рода!
        На короткое мгновение она замерла, а затем, скривившись и сплюнув на пол, продолжила:
        - Только старая Ирмабелла, говорят, хотела забрать тебя себе. Я сама не помню, это было слишком давно. Но папа говорил, что вообще не планировал оставлять тебя. Он сказал, что ты умерла, лишившись материнского молока. На что мы все и надеялись, собственно. Какой позор для благородной семьи! И только недавно, когда Ржавая вдова внезапно сильно заболела, готовясь отправиться к дракону Рока в пасть, отец признался ей и всем нам, что ты жива. Не из благих побуждений, не думай, - хмыкнула она зло. - Он хотел сделать побольнее старой богатой ведьме, которая не оставила ни ему, ни нам, своим внучкам, из своего наследства ни гроша. Она просто запечатала все свои сокровища магической печатью и сказала, что лучше уж они не достанутся никому, чем нам… А затем, как только она наконец отбросила копыта, оказалось, что ее завещание изменилось! Теперь ее наследство мог принять только тот, кого впустит дом.
        Сафира отвлеклась и зло посмотрела в небо.
        - Мы с сестрой пытались, - добавила она. - Пытался и отец. Ничего не выходило. А затем неожиданно стало известно, что правом наследования уже кто-то воспользовался. Тогда-то мы и поняли, что ты выползла из своей дыры. Оставалось лишь неясно, как тебе это удалось…
        К тому моменту, как Сафира закончила говорить, я уже вновь оказалась у самого края балкона. Все, отступать дальше было некуда.
        - Впрочем, это уже было не так и важно, - снова заговорила она. - Ведь после твоей смерти печать с дома спадет.
        С этими словами Сафира посмотрела на меня, и ее лицо стало подозрительно спокойно. Она даже ручки сложила под грудью, сцепив их в замок, как со всех сторон приличная и благородная ронна. А уж это ее белое платье! В общем, нежный цветочек, сладкий лепесточек…
        Жалко только, что ядовитый, как слюна трясинного паука.
        - Знаешь, - добавила она со злой улыбкой, которая так не подходила белой колдунье, - хоть я и светлая и мне запрещено убивать, но это вовсе не значит, что я не могу калечить. Ты была в курсе такой особенности? А уж убить тебя найдется кому…
        С этими словами она подняла руку и начала быстро читать заклятье. С кончиков ее длинных снежных ногтей, заостренных на концах, начала искрами срываться магия.
        Никогда не видела и не слышала ничего подобного:
        “Жена, что съела на ночь мужа,
        Вдова, чье сердце злее стужи,
        Мать, чьи зубы игл уже,
        Тебе дарю я свежий ужин…”
        Как только она закончила читать это страшное заклинание, вместо искр с кончиков ее ногтей посыпались на мраморный пол тысячи маленьких пауков.
        И ринулись ко мне.
        Я никогда не боялась пауков, вот честно. Чего их бояться? Маленькие, незаметные, тощие лапки, крохотное тельце. И сами они боятся тебя гораздо больше, чем ты их. Большинство из них даже куснуть нормально не могут, не приспособлены у них зубы к человеческой коже. Да, конечно, есть и пакости вроде Трясинных пауков, у которых челюсти вообще только для человеческой плоти и созданы. Но их мало! Если бы не искра Земли, я бы вообще об их существовании никогда не узнала.
        В общем, паук никогда не был для меня существом пугающим или опасным. Чай, не крыса, которая и лицо может обглодать, пока спишь, и палец отгрызть, и ногу.
        Но прямо сейчас, когда этих самых пауков тут стало настолько много, что у меня в глазах зарябило, под сердцем-то нет-нет да и екнуло.
        К тому же после слов, сорвавшихся с губ Сафиры, стало ясно, что паучки-то эти явно не простые, а из тех, что Трясинным если не младшие братья, то сестры однозначно.
        В общем, надо было что-то срочно предпринимать! И, как назло, не случилось у меня в этот момент ни спасительного чиха, на который я когда-то так рассчитывала при встрече с потенциально опасными сестрами, ни ураганного кашля, который мог бы по-быстренькому сдуть всю эту пакость.
        А ни одного защитного заклятья я так и не удосужилась выучить! А ведь у меня под боком столько времени был Ведьмономикон Ирмабеллы! Уж он-то наверняка мог подсказать пару заклинаний, которые помогли бы бедной неинициированной ведьме в жизни.
        Но я, признаться, все думала: где же мне боевая магия-то может пригодиться? Против Тайной канцелярии все равно не выстоять, а убивать я никого не планировала. Вот и вышло так, что открытой опасности мне нечего было и противопоставить.
        Пауки надвигались гораздо быстрее, чем я размышляла, и к этому времени уже почти достигли кончиков моих туфель.
        Сафира на другом конце балкона хохотала и потирала рученьки.
        Я запрыгнула на перила балкона, с ужасом косясь вниз. Невысоко, все же первый этаж, но и не настолько низко, чтобы спрыгнуть и ничего себе не сломать. В горле встал ком.
        К несчастью, поблизости внизу не оказалось ни одного человека, у которого я могла бы просить помощи…
        - Не надейся, тебя никто не спасет! - крикнула сестра, убрав за ухо выбившуюся из безупречной прически прядь волос. - В случае чего я все равно скажу, что ты применила против меня атакующую магию и я была вынуждена тебя обезвредить.
        - Зачем мне, интересно, это делать? - фыркнула я, уже не глядя на нее.
        - Не знаю. Может, для того, чтобы, убрав с дороги меня, добраться до короля?..
        Дальше я уже не слушала. Пауки начали забираться на перила балкона, на которых я сидела. Ко всему прочему я услышала подозрительное щелканье. Словно сотни маленьких жвал громко и голодно перебирали в воздухе, предвкушая закуску…
        Меня начали стискивать холодные клещи ужаса.
        Похоже, придется прыгать.
        - Волшебненько, - пискнула я, глядя вниз. - Если хоть какая-нибудь сила слышит меня, темная или светлая. Спасите! Клянусь, к следующему разу я выучу сразу несколько атакующих и защитных чар. И пусть у меня нестабильная магия, я хотя бы смогу…
        - Прыгай, недоведьма! - раздался мрачный, хриплый и такой родной голос!!!
        Я послушалась мгновенно. Словно всю жизнь только и делала, что исполняла приказы Хмури.
        И, уже приготовившись морально к жесткому приземлению и вывихнутым лодыжкам, я вдруг ощутила, как попа прямо в воздухе касается чего-то мягкого. Словно большая перьевая подушка.
        Уже в следующую секунду я спрыгнула с подушки на мощеный двор королевского дворца и побежала что есть мочи вперед. Туда, где должна была ожидать меня та же самая карета, что привезла нас с Хмурей на Отбор.
        Почти сразу же я обернулась, чтобы понять, пытается ли Сафира нас догнать и на что я вообще упала. Но увидеть успела не так много.
        В воздухе прямо там, где я приземлилась, кружило серое облако. Оно напоминало сажу или очень густой дым. И чем-то даже - перемолотое перо Хмури…
        Как только Сафира перевесилась через перила и встретилась со мной взглядом, я поняла, что она в бешенстве.
        - Не оглядывайся, Мартелла, - каркнул ворон, который, как оказалось, летел совсем рядом со мной.
        Но, уже возвращая свое внимание приближающейся карете, я все же успела заметить, как темное облако накрыло мою сестру и та сдавленно закричала.
        От неожиданности и беспокойства я обо что-то запнулась, едва не упав, и притормозила.
        - Быстрее, Мартелла! - тут же каркнул рядом Хмуря. И я заметила краем глаза, как он особенно сильно махнул крылом, а меня будто накрыло порывом ветра. Он подхватил меня сзади и понес вперед, ускоряя мой бег и почти задувая меня в карету.
        Позади раздался тихий смешок ворона:
        - Ведьмочка-щепочка…
        Как только мы оба упали на сиденья экипажа и двери за нами закрылись, колеса тут же застучали по брусчатке, а лошади погнали так, словно кучер был в курсе нашей проблемы.
        Впрочем, так как я понятия не имела, откуда Хмуря вообще взял этот экипаж, то допускала, что мужчина и впрямь мог догадываться о нашей беде. Таинственные кучеры, они такие - догадливые.
        - Она же жива, моя сестра, ты ее не убил? - первым делом спросила я у ворона, который вальяжно расселся на большой бархатной подушке у окна так, словно ничего и не произошло. Смотрел себе на улочку через окно, любовался пейзажами.
        Не катастрофа прям, а идеальный фамильяр. Хозяйку спас, слов лишних не задает - прямо сказка!
        Жалко, что страшная.
        Хмуря медленно повернул ко мне голову, и его зеленые глаза снова мрачно заблестели. Не знаю, как он это делает, но иногда кажется, что вот, вроде нормально смотрит, обычные глаза. А потом - как взглянет! И аж насквозь пробирает.
        Интересно, а я могу так глазами блестеть? Надо будет потренироваться.
        - Естественно, не убил, - ответил спокойно ворон.
        Я резко выдохнула.
        - Ну да, ты же не убий…
        - Если бы на балконе обнаружили труп главной королевской колдуньи, началось бы разбирательство. Очень быстро следы привели бы к тебе, и все. Крышка Мартелле Довилье, неинициированной ведьме, что умудрилась стать наследницей самой Ржавой вдовы, - закончил он и отвернулся к окну.
        - Весьма патетично, - проговорила я, не в силах оторвать глаз от птицы.
        Просто птицы… Да, Хмуря был гораздо крупнее даже самого крупного ворона. И прямо сейчас, сидя на подушках кареты, он внушал едва ли не ужас своими размерами, потому что его голова была почти напротив моей.
        А еще ужас он внушал тем фактом, что от убийства его остановило вовсе не какое-то там сострадание или человеколюбие. А тот факт, что мне это выйдет боком. А значит, и ему тоже…
        Передо мной сидело совершенно хладнокровное существо. И хоть он до сего момента прикончил только трясинного паука, и то лишь для того, чтобы меня спасти, я вдруг поняла, что совершенно не знаю этого ворона.
        Да, прежде я считала, что он всего лишь злобная и вечно недовольная всем птица. Ну характер у него такой, что поделаешь? Не всем же быть весельчаками и душой компании, в конце концов?
        Однако характер Хмури явно нужно было изучать гораздо более детально и разветвленно. Похоже, Эйвин с самого начала был прав, когда говорил, что Хмуря - не простой фамильяр.
        Он был совсем не простой. Теперь и я склонялась к мысли о том, что вряд ли он вообще фамильяр.
        Но тогда кто?.. Кого я привязала кровавой клятвой в спальне дома Ирмабеллы Довилье? И что он вообще там делал?..
        Довольно долгое время мы оба молчали. Я переваривала полученную информацию, пыталась справиться с дрожью в кончиках пальцев. И губах. Не знаю почему, но после нападения Сафиры у меня дрожали губы, и я никак не могла их успокоить.
        Я перекинула через плечо длинную косу, которая от пудры казалась светло-желтой, почти белой, и начала механически накручивать на палец кончик. Это должно было немного расслабить.
        Но краем глаза я видела, как косится на меня Хмуря, и от этого почему-то начинала нервничать еще сильнее. В конце концов я поняла, что у меня в ладонях дрожит вся коса, и с раздражением отбросила ее в сторону, не желая, чтобы мое состояние было замечено.
        Хмуря вряд ли способен на сочувствие. Но от него сочувствие мне нужно было меньше всего.
        - Она хотела тебя убить, - сказал вдруг ворон, не поворачивая головы.
        - Спасибо, что напомнил, - скривилась я, сдвинув брови.
        Хмуря, конечно, как всегда, норовил сделать побольнее.
        Перед глазами снова вспыхнуло перекошенное лицо ведьмы Сафиры. Моей сестры.
        Было ли мне больно оттого, что она - моя родня?
        Наверно, было. Когда-то внутри меня еще теплилась надежда, что у меня может быть семья. Сегодня после слов Сафиры она умерла.
        Когда умирает надежда - это, конечно, неприятно. Жжет в груди, щиплет… Зато потом наступает пустота и тебе уже все равно.
        Поэтому я была даже рада. Теперь не придется страдать и мучиться вопросами, подружусь ли я хоть с кем-нибудь из рода Сирье или нет. Сафира ясно дала понять, как ко мне относились еще при рождении.
        - Зря я вообще отправилась на этот Отбор, - все-таки сорвалось с моих губ, когда я откинулась назад на подушки кареты. И раз уж начала говорить, захотелось высказать и все остальное. Словно плотину прорвало, и вместе с каждым словом снижался и испытанный стресс. - Никто бы не заметил, что я не явилась. Никто бы не ждал на мероприятии королевского масштаба простую приютскую девку. Принц бы обо мне забыл, конкурсантки не нервничали и не глядели мне косо вслед. А сестра вообще бы никогда меня не встретила.
        Все это время я старательно не смотрела на Хмурю. Мне хотелось думать, что я говорю сама с собой. Или с каким-то другим слушателем. Мне просто нужно было это сказать, и все.
        В конце концов, я чуть не умерла. И меня это несколько растревожило.
        А Хмуря все равно не способен меня поддержать. Так пусть хоть выполняет роль бессловесной мебели.
        Однако я немного подзабыла, что мой ворон не умеет быть бессловесным.
        - Зря ты думаешь, что сестра бы с тобой не встретилась. Не сейчас, так потом, - каркнул он. - Это дело времени. А на Отборе, может, никто и впрямь не заметил бы твоего отсутствия. Да только о тебе не забыли бы. Надеюсь, ты еще помнишь, что ты - неинициированная ведьма и стоишь на особом учете?
        Хмуря сделал паузу - словно для того, чтобы до меня лучше дошло.
        Но до меня и так дошло. Даже мурашки защипали кожу.
        - Как только к тебе потеряет интерес принц, весьма вероятно, что и защиты перед Тайной канцелярией для тебя не будет, - продолжал он. - И не забывай, что не все так просто во дворце, как тебе кажется. Кто-то ведет двойную игру, пытаясь уничтожить наследника. И пока ты на виду и поддерживаешь интерес Альфиана, тебя не будут трогать, принц не позволит. Но как только ты станешь не нужна и неинтересна… - Ворон отвернулся и закончил странно тихо: - Очень легко повесить преступление на обиженную претендентку на трон.
        - То есть, как только меня выкинут, я могу попасть под подозрение? - ахнула я.
        Ворон передернул крыльями, но ничего не ответил.
        - Но я не собиралась проходить Отбор до конца, - проговорила я, вспоминая изначальный план: получить Искру и улепетывать восвояси на всех крыльях.
        - У тебя нет другого выхода.
        - Слушай… может, все это домыслы. И никакого нападения на принца и не планируется вовсе, - всплеснула я руками, чувствуя, что меня будто обложили со всех сторон. Я лишь сильнее начинала нервничать, и разговор с Хмурей вот ни капли не успокаивал! - Мы это лишь предполагали, а ты уже вывел целую теорию заговора!
        Ворон и глазом не моргнул на мой выпад. Ну, может, и моргнул, да я не заметила. Но не суть.
        - Вокруг королевской семьи очень много колдунов, при том, что среди правящей династии сейчас нет ни одного мага. То есть сами по себе они совершенно не способны защититься. Отчасти страх - это одна из причин, почему маги уничтожаются в Вальтариуме. Никто из династии не способен понять даже элементарного - не попали ли они в данный момент под воздействие какого-нибудь колдуна. Абсолютная беспомощность! - Хмуря усмехнулся, и как-то очень уж двусмысленно. - Им остается только надеяться на тех волшебников, которых они возвысили. Именно поэтому среди приближенных к короне нет черных колдунов.
        А дальше голос ворона с каждым словом начал меняться. Чем дольше Хмуря говорил, тем меньше я видела в нем фамильяра. Его тембр оставался хриплым и мрачным, но в нем больше не было птичьей скрипучести, напоминающей карканье. Это был настоящий человеческий голос.
        - Черному слишком легко убить, - рассказывал он неторопливо, и даже в карете, казалось, с каждой секундой становилось все темнее. - Черный не имеет совести и чести. Для него смерть короля - это даже не преступление, это ступень для накопления силы. Белый маг никогда не позволит себе убийства, потому что это навсегда загрязнит его магию. С тех пор сила начнет его отравлять, и ему будут требоваться все новые и новые жертвы, чтобы сохранить собственную жизнь… А черному магу плевать. Он уже сделал свой выбор.
        На последних его словах карету подбросило, раздался грохот, и, клянусь, я думала, что умру на месте от страха.
        Но затем колеса явно вернулись на проторенную колею, и мы вновь поехали дальше так, словно и не было той страшной и пафосной речи, наполненной чем-то настолько черным, что это разливалось в воздухе.
        - Зачем ты мне все это рассказал? - тихо спросила я, едва слыша сама себя.
        Хмуря вдруг повернул ко мне голову и жестко сказал:
        - Тот, кто не испытывает страха, умирает первым.
        И после этого я не добилась от него ни одного слова до самого дома, где он покинул карету и улетел в неизвестном направлении.
        Мне так и не удалось понять, что он имел в виду.
        Глава 13
        Примерно 18 лет назад.
        Месяц Седых ветров, 30 число.
        Мрачный, как ночь, мужчина шел по коридору дворца, и стук подбитых металлом каблуков его сапог разносился далеко вокруг, отражался от стен и резонировал в ушах слуг, что торопились исчезнуть. Черные волосы незваного гостя развевались за спиной, как крылья ворона, словно вокруг дул ветер.
        Но ветра не было.
        Поворот, другой, третий. Зеленые глаза сверкали в полумраке, и свет десятков свечей, что горели повсюду во дворце, будто становился глуше от их внимания.
        Его величество Джоксар Первый Ранвидаль, что едва вступил на престол, очень любил, когда вокруг светло. Он повелел, чтобы свечи или магические светильники были расставлены по всему замку, не только в залах, но и в коридорах. Чтобы тьма исчезла…
        Слуги переговаривались, что он боялся чего-то. Королевская свита шепталась, что это в память о старшем брате, которого он обманул и прогнал, не желая, чтобы тот находился возле него.
        Мол, черным магам не место во дворце, там, где должны восседать лишь помазанники Солнца. И не место им даже в Вальтариуме…
        Он изгнал собственного брата. Но имел ли на это право?..
        Дрейгон считал, что не имел. Но ещё буквально совсем недавно ему было все равно. Сердце, лишенное эмоций, из которого с корнями вырвали все чувства и переживания, было похоже на кровавое месиво. Когда его брат прогнал его, он уже умирал, и вряд ли кто-то верил, что он выживет.
        О визите старшего из принцев к Лашкарахесту так никто и не узнал. И вот сейчас, когда он шел по знакомому коридору замка, в котором провел все детство, все, кто встречался на его пути, в ужасе шарахались в стороны.
        Два офицера перед королевскими покоями попытались остановить его. Они дернули алебардами, привычным жестом стараясь пресечь вход чужаку. Бывшему наследнику, которого здесь никто не ждал.
        Но Дрейгон чуть лениво шевельнул указательным и средним пальцами, и оба мужчины замерли неподвижно. Их глаза, направленные на него, остекленели, а грудные клетки замерли.
        Черные зрачки расширялись тем скорее, чем быстрее стражники понимали, что не могут втянуть воздух в легкие. Они были едва способны управлять мышцами.
        Дрейгон тем временем толкнул двери в королевские покои и шагнул внутрь как ни в чем не бывало.
        - Какого дохлого… - развернулся было король, в этот момент лаская у большого распахнутого окна полуголую девицу.
        К слову сказать, у самого Джоксара штаны были уже приспущены, и прямо сейчас он споро натягивал их на бледную задницу.
        - Здравствуй, брат, - проговорил в это время Дрейгон, склонив голову набок, со смехом в изумрудных глазах глядя на происходящее. - Классная попка.
        Король покраснел и быстрее натянул замшевые бриджи на завязках.
        - Да не твоя, Джо, а этой малышки. Как вас звать, милочка? - добавил он с усмешкой.
        Королевская пассия потупила взор, прикрывшись густыми белыми волосами.
        - Уходи, потом поговорим, - бросил Джоксар.
        Кудрявая ронна подхватила юбки и, не застегивая платья на спине, а лишь придерживая лиф, выскользнула прочь, неловко прошмыгнув мимо улыбающегося Дрейгона.
        Как только она исчезла, тот поморщился и, склонив голову набок, сказал:
        - Ненавижу блондинок. А тебе одной мало, я погляжу? И как к твоей новой пассии относится Кларетта?
        Кларетта… Его бывшая возлюбленная.
        Дрейгон снова прокрутил в голове это имя и понял, что Лашкарахест не обманул.
        Он не чувствовал ничего. К женщине, которую когда-то любил больше самого себя. Сейчас он мог, не моргнув и глазом, свернуть ей шею, если бы это пригодилось.
        Но… не было такого ритуала, в котором ему потребовалась бы смерть обычной, ничем не примечательной девки. Пусть и королевы. В ней, к сожалению, не было ни одной божественной Искры. Только Искра жизни, как и в любом человеке. А это Дрейгону было пока без надобности.
        - Ненавидишь блондинок? - усмехнулся Джоксар. - Какой сюрприз.
        Кажется, король полностью пришел в себя, и сейчас его взгляд стал холодным и злым.
        - А раньше ты, кажется, считал иначе, - продолжал он, явно пытаясь уязвить Дрейгона в самое сердце. - Помню, как ты рассказывал мне о Кларетте, едва встретив ее. Даже написал какой-то дурацкий стишок про ее волосы, напоминающие русалочье серебро. Что-то поэтичное и глупое, как ты сам. Что, обидно было, когда морская фея ушла ко мне, да?
        Морская фея… Кажется, так он звал ее, когда познакомился с ней на побережье Тарского моря. Она купалась голышом, а он случайно заметил ее в объятиях пены и белоснежных волос. Тогда он влюбился с первого взгляда. Хотя еще и не верил в это.
        Сейчас при воспоминаниях о том дне внутри было не просто пусто. Дрейгон и сам с трудом понимал, как мог быть таким глупцом. Словно память показывала ему иного человека.
        - Ну что молчишь? Пришел излить на меня накопленную отраву? - продолжал король, обходя Дрейгона по кругу и пытаясь бить по самым болезненным точкам.
        Вот только Джоксар понятия не имел, что таких точек у его брата больше нет.
        Ни одно слово короля не достигало цели.
        Дрейгону было плевать. И на бывшую возлюбленную. И на брата.
        И, оказавшись слишком близко к незнакомцу, с которым они все детство вместе росли, его величество король Вальтариума вдруг понял свою ошибку. Он взглянул вблизи в бесчувственные зеленые глаза, и его пронзила ледяная дрожь. Он словно посмотрел в саму бездну, внутри которой была лишь первозданная тьма. И в ответ со дна бездны на него взглянули тысячи фасеточных глаз Лашкарахеста.
        Джоксар не обладал магическим даром. Он не умел колдовать, не мог ощутить творящуюся вокруг него волшбу. Но больше всего на свете он боялся именно магов, потому что одной особенностью Рок его все же наделил.
        Король Златодольного королевства мог видеть человеческую душу. И сейчас внутри своего брата он видел смерть.
        - Кто ты?.. - отшатнулся он в ужасе. - Что с тобой сделалось?
        - А разве тебе когда-нибудь было дело до того, кто я или что со мной?
        Король отшатнулся ещё сильнее, а Дрейгон, напротив, сделал шаг вперёд.
        Никогда прежде Джоксар не испытывал такого ужаса. И не без причины.
        С каждым шагом, с которым Дрейгон становился всё ближе к нему, чёрные волосы его брата всё сильнее развевались за его спиной и словно бы даже становились длиннее. Творилась какая-то волшба, смысл которой ускользал от повелителя Вальтариума. Глаза истинного наследника престола горели темными колдовскими изумрудами, камнями самых черных ведьм. В них бурлило и кипело само зло, хотя Джоксар еще помнил те дни, когда в них сверкала лесная зелень и дикий малахит Драконьих гор - места, где они оба родились.
        А ещё Джоксар почти физически ощущал разящую от брата ненависть. Когда он прогонял его из дворца, из жалости в последний момент отменив приказ об убийстве, он втайне опасался именно этого - что брат выживет. Больше всего на свете Джоксар боялся, что таинственная магическая болезнь, что разъедала тело дофина Вальтариума, пройдет и в Лебединый дворец, который строили их общие родители, вернётся настоящий черный маг.
        Ведь Джоксар прогонял Дрейгона, когда тот был серым колдуном… еще не черным, но уже и не белым. Это явилось основной причиной, благодаря которой он сумел убедить палату министров поддержать смену власти от старшего наследника к младшему. И все же в последний момент ему не хватило смелости отдать приказ об убийстве. Хотя именно так и нужно было поступить! Нужно было уничтожить любую возможность Дрейгону вернуться и сесть на престол, занять место, которое полагалось ему по праву рождения.
        Но слабость, проклятая слабость…
        Джоксар не слишком любил своего брата, однако на тот момент его собственному сыну, Альфиану, уже было достаточно лет, чтобы тоже принимать участие в политической жизни страны. Он все понимал и самостоятельно принимал решения. Как настоящий принц. И увы - Альфиан никогда не позволил бы убить дядю, который всё детство носил его на руках. Конечно, можно было сделать это и без его ведома, но, как известно, слухи во дворце разлетаются быстро. А новый король совсем не хотел войти в историю как Джоксар Первый Братоубийца.
        И вот теперь случился логичный итог всего произошедшего. В королевской спальне стоял уже не серый маг, объятый смертельной болезнью Дрейгон из рода Ранвидаль, а настоящий черный маг…
        - Зачем ты пришел? - выдохнул Джоксар, отчаянно соображая, что он может противопоставить смертоносному колдуну, который явно пришел забрать его жизнь.
        - Все просто, - улыбнулся его брат, тряхнув длинной гривой густых черных волос. - Ты отдаешь мне трон, я оставляю тебе жизнь. Не такая сложная комбинация, верно?
        Джоксар бросил короткий взгляд в сторону, к столу, под которым стоял тайный, никому не известный артефакт, созданный лично для него коалицией приближенных к трону колдунов. Нужно было лишь добраться до него и послать сигнал. Тогда уже через пару минут эта комната наполнилась бы белыми магами, которые присягнули короне и встали на защиту своего короля.
        Но как, сожри его дракон Рока, добраться до этого артефакта, когда Дрейгон стоит так близко?..
        - С какой стати я должен это делать? - спросил Джоксар, пытаясь тянуть время.
        - Ну, я не знаю, может быть, потому, что трон и так мой.
        Дрейгон лениво сцепил руки за спиной и медленно подошел к окну. Он совершенно не глядел в сторону собственного брата, и в его фигуре не чувствовалось ни капли напряжения. Со стороны все выглядело так, словно он не боялся вообще ничего.
        Это ужасно злило Джоксара. Его брат явился к нему в покои, минуя стражу, минуя все ловушки и защитные контуры, которые расставила подчинённая ему Коалиция магов. И вот теперь гадкий колдун расположился в его спальне как хозяин, не обращая ни капли внимания на него самого. Истинного коронованного правителя.
        Джоксар сделал несколько коротких шагов в сторону большого лакированного стола из черного дерева, стараясь не привлекать к себе внимания. Но казалось, что Дрейгону и вовсе нет никакого дела до его передвижения! Ну что за вздорный самоуверенный колдун?! Он как будто и вовсе не ждал никакого нападения! Чувствовал себя здесь хозяином…
        Джоксар был в бешенстве и с трудом сдерживал себя, чтобы не выдать.
        Осталось протянуть руку, и заветный артефакт будет активирован.
        - Трон не твой, кабинет министров не признал тебя как правителя, - в последний момент все-таки не выдержал король, еле слышно процедив это сквозь зубы. - Так что в данный момент ты просто обычный чёрный маг, проникший в покои повелителя Вальтариума и заслуживающий смерти!
        С этими словами он сделал быстрое, почти неуловимое движение рукой, просунув ладонь под стол, и схватился за неприметный напольный канделябр, который будто бы случайно там оказался.
        Как правило, любая магия активировалась словесным заклятием. Его можно было произнести вслух или мысленно. И только самые сильные колдуны были способны на последнее.
        Джоксар вообще не был колдуном и мысленно ничего произнести не мог. Поэтому он уже открыл было рот, чтобы бросить короткое слово-ключ, заменяющее собой длинное заклятие и выдуманное специально для него главой Коллегии магов, как случилось невероятное.
        Его рот просто не открылся.
        Короля прошиб холодный пот. Ужас, который был написан на его лице, невозможно было сравнить ни с чем. Однако этого ужаса так никто и не заметил, потому что Дрейгон даже головы не повернул, когда губы его собственного брата слиплись намертво.
        Он всё так же продолжал стоять у окна и смотреть вдаль. И только короткая улыбка едва заметно осветила мрачное бледное лицо, обрамленное черными, как сама тьма, волосами.
        А затем он начал неторопливо говорить:
        - Итак, мой дорогой Джо, мы сделаем с тобой следующее. К завтрашнему утру ты подпишешь бумагу, в которой добровольно отречешься от престола. Ты признаешь, что был неправ, изгнав из дворца собственного брата и истинного наследника трона Вальтариума. Затем…
        Джоксар начал хрипеть. Его глаза настолько сильно расширились, что, казалось, вот-вот должны были выпасть.
        - Ну-ну, не стоит так волноваться, - усмехнулся Дрейгон, бросив на него косой взгляд. - Ты сам знаешь, что ничего незаконного я от тебя не прошу. Ты лишь восстановишь справедливость, которой я был лишён. Ну что? - спросил он, иронично приподняв бровь. - Хочешь что-то сказать?
        Лицо Джоксара налилось кровью, выступили вены.
        Дрейгон, снисходительно улыбнувшись, шевельнул пальцами, и рот его брата тут же раскрылся. И тогда стало совершенно ясно, что краснота его величества - следствие вовсе не плохого самочувствия, а чрезвычайной стадии бешенства.
        - Никогда этому не бывать! Ты умрешь прямо здесь и сейчас!!! - закричал он, и в голосе прорвался истерический визг. - Ливендело!
        Он наконец сумел выговорить волшебное слово-ключ, и в тот же миг колдовской канделябр зажегся огнём. Все шесть свечей, вставленные в него, полыхнули чёрным пламенем.
        Дрейгон даже не вздрогнул, когда комната наполнилась грохотом, а со всех сторон от него начали появляться фигуры белых колдунов. Он оказался окружен.
        Их было шестеро. Шестеро Верховных кудесников, состоящих в Коалиции светлых волшебников Вальтариума. Они считались самыми сильными и могучими; по слухам, не было в королевстве ни одного мага, который мог бы сравниться с ними в мастерстве.
        Дрейгон, как никто другой, знал, что это правда. Ведь большая часть этих волшебников, этих древних старцев обучала его самого. Знал он также, что когда-то в их число входил и Эльтус Бледный… его личный наставник, давно отошедший в подземные пещеры дракона Рока.
        Шесть магических посохов засветились и буквально уперлись в грудь Дрейгона, недвусмысленно намекая, что любое движение может принести за собой смерть.
        Однако и тогда черноволосый колдун не шелохнулся.
        - Не двигайтесь, ваше высочество, или нам придется вас убить, - бесцветным голосом произнес один из Верховных.
        Бертран. Кажется, его звали так.
        Дрейгон уже не помнил. Или просто не хотел вспоминать.
        К Бертрану он не повернул головы, глядя лишь на брата.
        - Я даю тебе сутки, Джо, - произнес он так, словно, кроме них двоих, в комнате больше никого не было. - А дальше от твоего дворца и тебя самого останутся только щепки.
        - Убейте его, чего вы ждёте! - заверещал король.
        А дальше вокруг стало смертельно горячо.
        В тот же миг шесть голосов выкрикнули магические приказы. Крупные кристаллы, вставленные в навершия колдовских жезлов, засветились призрачным разноцветным пламенем. Смертоносные лучи магии острыми стрелами направились в грудь черного колдуна, посмевшего угрожать правителю королевства.
        Совокупная мощь шести Верховных должна была уничтожить наглеца. Никто не выжил бы после такого удара. От тела Дрейгона Ранвидаля, опального принца Вальтариума, обязан был остаться лишь пепел.
        Однако, как только свет погас и всполохи магии исчезли, оказалось, что в центре комнаты, на том самом месте, где только что стоял страшный черный колдун, теперь осталась лишь пустота.
        Дрейгон исчез.
        - Какого дохлого дракона?! - прокричал король. - Где он?! Где, мать его, мой проклятый брат?!
        - Он… кажется, он испарился, ваше величество, - с поклоном ответил все тот же Бертран. Его лысая голова блеснула, и Джоксар с раздражением подумал, что вот-вот увидит в ней свое отражение.
        - Что значит испарился? Куда испарился?!
        - Не знаю, ваше величество. Перемещение в пространстве… считалось невозможным до сего дня.
        - Как это невозможным? Вы же стоите сейчас здесь, и в мои покои вас перенес дурацкий канделябр! Какого пса вы морочите мне голову? На что вы вообще годитесь, бесполезные колдунишки?
        Джоксар был в бешенстве.
        В этот момент двери в его покои распахнулись и на порог буквально выпали двое стражников, что стояли снаружи.
        - Ваше величество, черный колдун, черный колдун… Мы не смогли остановить… - хрипели они, жадно хватая воздух ртами, словно только что их целый час душили, не переставая, лишь секунду назад отпустив.
        Джоксар стиснул зубы, уже подсчитывая в уме, кому отрубить голову, а кому оставить.
        - Перед вами сейчас стоим не мы, а наши астральные проекции, - объяснял тем временем Бертран, но Джоксар его не слишком-то слушал.
        Он лениво повернул голову к Первому колдуну королевства, уже решая, что в ближайшее время надо бы поискать ему замену. Как и всем присутствующим тут магам.
        Сплошные старики! Ни на что не годны!
        Фигуры белых волшебников при ближайшем рассмотрении и впрямь оказались подернутыми белесой дымкой. Они даже будто бы просвечивали.
        - Уйдите с глаз моих, видеть вас не хочу, - прошипел король, меряя шагами комнату. Он пытался придумать, как отомстить брату. Как найти его и уничтожить в ближайшее же время. Уже стало ясно, что сохранить ему жизнь было ошибкой. Жалость - неприемлемое чувство для правителя. А пятнадцатилетний Альфиан уж как-нибудь переживет смерть дядюшки-предателя. - Подумать только, этот наглец хотел заставить меня отречься от престола! Какая самоуверенность! - бубнил он себе под нос, по старой привычке озвучивая вслух собственные мысли.
        - Боюсь, ваше величество, что у него есть для этого основания, - в тишине проговорил Бертран.
        И когда Джоксар снова взглянул на Первого колдуна королевства, оказалось, что тот остался в комнате один, а остальные маги послушались приказа и исчезли.
        Король тут же захотел разразиться проклятиями и выгнать бесполезного старикашку вон из своих покоев, но в последний момент до него дошел смысл произнесенных магом слов.
        - Что значит “у него есть для этого основания”? Какие у этого изгнанника могут быть основания? - прошипел Джоксар, прищурившись.
        Бертран низко склонил голову, и король и впрямь увидел в его лысине темное пятно отражения собственной фигуры. Это было отвратительно.
        В этот момент король дал себе слово, что следующим Первым колдуном королевства будет обязательно кто-нибудь, не лишенный волос. Вероятно - кто-то молодой и полный сил, чей мозг не тронут старческим маразмом. И, чем дракон не шутит, может быть, это вообще будет женщина! А почему бы и нет? Всяко приятнее глядеть на круглую женскую грудь, выглядывающую из декольте, чем на круглые лысины, торчащие из накрахмаленных жабо.
        - Несколько суток назад мы почувствовали сильное возмущение на окраине Вальтариума, - тем временем начал рассказывать волшебник. - Совсем недавно с большим трудом нам удалось настроить Всевидящее око, - продолжал он, - и оно показало, что на границе ваших владений, прямо возле Ветреного моря, строится огромное сооружение. Оно, без сомнения, имеет магическую природу. Но большего мы увидеть не смогли из-за того, что нечто в этом сооружении отталкивает нашу магию. Так может быть лишь в одном случае: если то, что растет там прямо из-под земли, состоит из легендарного Антрацитового камня.
        - Что ты несёшь, что за бред? - возмущался король, едва не топая ногами.
        Бертран тем временем полностью выпрямился и взглянул прямо в глаза своему повелителю. Он не моргал и не отводил взгляда, и Джоксар внезапно перестал кричать. Он увидел, что на дне серых глаз его Первого колдуна оказалось совершенно чисто, хоть и мрачно. Бертран не лгал.
        - Члены коалиции, как и я, считают, что там, на берегу Ветреного моря, скоро появится замок. Это место издревле считается наполненным магией. Где-то там находится одна из колыбелей Ледобога. И я подозреваю, что ваш брат избрал ее своей резиденцией, чтобы обладать бесконечным источником силы. Это, конечно, лишь теория, потому что силой Ледобога, как и любого другого бога, слишком тяжело воспользоваться. Это почти невозможно. Однако сильные колдуны способны создавать особую материю из собственной крови - Антрацитовый камень. Мы полагаем, что ваш брат настолько далеко продвинулся в черной науке, что прямо сейчас из этой субстанции он создает себе крепость, способную черпать силу Ледобога. Проникнуть в такое строение нам будет невозможно. Мы не сможем его убить, если вы отдадите такой приказ, ваше величество…
        - Что ты… что ты пытаешься мне сказать? - хрипло спросил Джоксар, бестолково хлопая глазами.
        - Это еще не все плохие новости, ваше величество, - храбро отвечал Бертран, не отводя глаз от своего повелителя. - К новой крепости стягиваются войска, не дружественные королевским. По Вальтариуму пошёл слух, что явился истинный наследник престола. Люди зовут его Антрацитовый принц…
        Глава 14
        18 число месяца Грозовых рек.
        Бывшая спальня Ирмабеллы Довилье.
        Я стояла одна-одинешенька посреди бабушкиной комнаты и смотрела на толстый фолиант, обернутый чем-то, что напоминало человеческую кожу. На самом деле, может, это была просто кожа свиньи или коровы, может - вообще какого-нибудь задрипанного козла. Однако сама мысль о том, что Ведьмономикон такой сильной ведьмы, как Ржавая вдова, сделан из шкуры обычного домашнего скота, вызывал во мне протест.
        Хотя, конечно же, это было бы лучше, гораздо лучше, чем человеческая плоть… Однако, уже примерно представляя характер бабки благодаря рассказам Эйвина и Хмури, я склонна была считать Ведьмономикон страшной книгой, пропитанной настоящей кровью.
        С поверхности гладкого переплета, как живой, на меня глазел ярко-красный камень, переливаясь каким-то подозрительным жемчужным мерцанием. Он словно призывал: “Открой… И я явлю тебе мудрость самых черных колдунов столетия…”
        Поэтому открывать и не хотелось.
        Я знала, что в этой книге хранится не только знание о том, как стать ведьмой, не только ступени инициации, подготовленные лично для меня, но и множество уникальных заклятий, создательницей которых была моя темная бабуля.
        Не книга, а бесценный дар!
        И все же огромных трудов мне стоило прямо сейчас подойти к ней и откинуть в сторону толстую кожаную обложку.
        А ведь прежде подобных терзаний за мной не наблюдалось. В самый первый раз, когда я открыла эту книгу, меня не мучила и половина тех мрачных мыслей, что витали сейчас в голове. Я не задумывалась о том, из чего сделан переплет, не размышляла о структуре магии, заложенной в эти страницы.
        А размышлять стоило бы. Ведь книга, казалось, знала обо мне все. Ну, если и не все, то, по крайней мере, явно больше, чем знала я сама!
        И теперь меня мучили отголоски страха. Я боялась читать Ведьмономикон вновь.
        Эйвин ушел на базар за продуктами, а Хмуря снова улетел в неизвестном направлении. С тех пор, как два дня назад мы явились с Отбора, я вообще практически не видела его. Словно у ворона было неимоверно много дел или он просто не хотел видеться со мной.
        Но какие дела могут быть у обычной птицы?
        Напрашивался ответ: никаких. Фамильяра просто явно раздражала необходимость общения со своей хозяйкой.
        Впрочем, по крайней мере сегодня мне было это на руку. Ведь я собиралась не просто открыть Ведьмономикон Ирмабеллы. Я планировала узнать следующий этап инициации и самостоятельно обдумать его. Без посторонней помощи.
        В прошлый раз, стоит признать, всеми моими действиями управлял Хмуря. Поэтому если прямо сейчас он был бы тут со мной, то наверняка стал бы давать советы, как, на его взгляд, мне быстрее пройти следующую ступень. Он стал бы говорить мне, что делать.
        Я этого не хотела.
        Не позвала я и подмастерье. Эйвин наверняка распереживался бы, пытаясь помочь. И опять не позволил бы мне самой принять решение.
        Не то чтобы я была против помощи. Мое самомнение уже давно смирилось с мыслью, что я и впрямь недоведьма. Мне совершенно ничего не известно даже о теории магии, не то что о практике. От помощи отказываться глупо.
        Но я могла хотя бы обдумать ответ книги самостоятельно. А уж затем делать выводы.
        С этими мыслями я шагнула вперед и, не садясь на стул, будто бы нарочно отодвинутый кем-то от стола так, чтобы я могла удобно на нем расположиться, распахнула книгу.
        Первые несколько листов, на которых были начертаны слова предыдущей ступени инициации, были мне уже знакомы. Искра Земли, болота, лягушки и прочее. Я осторожно перелистнула их до того момента, пока бумага в книге не стала напряженно пустой.
        Однако в тот же миг, как я это сделала, на желтоватом пергаменте начали проступать кроваво-чернильные слова… И я буквально видела, как их словно бы выводит старческая рука Ржавой вдовы:
        “Рыжая ведьма, черная бровь,
        В жизни твоей будет править любовь,
        Чтоб Искру добыть, скорей подготовь
        Кладбище, хворост, отраву и кровь.
        В ночь, когда тьма станет светлою вновь,
        В погребальном костре час-другой позлословь…”
        А в самом низу под текстом появился значок - язык пламени.
        Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: следующей ступенью инициации должна стать искра Огня.
        - Ну, это уже что-то, - выдохнула я, чувствуя, как напряжение, скопившееся в мышцах, буквально заставляет ноги подкоситься.
        С этими словами я упала на стул, стоявший аккурат позади меня, и громко сглотнула.
        Во рту пересохло.
        Да, чтобы расшифровать послание Ведьмономикона, особого ума не надо.
        - Все просто… просто волшебненько… - с напряженным смешком выдавила я, чувствуя, как холодеют кончики пальцев. - Чтобы получить искру Огня, мне всего лишь нужно сгореть…
        Из комнаты Ирмабеллы я бежала так быстро, словно за мной гналась стая бешеных пауков. Торопиться было некуда, но мне казалось, что если я прямо сейчас убегу, а потом, через пару дней, вернусь к книге как ни в чем не бывало, то там появится что-то новое. Запись о том, что я должна войти в погребальный костер и сжечь саму себя, исчезнет, и появится какая-нибудь невинная информация о горящем гроге, который надо залихватски выпить, или о связке горящих дров, через которую я обязана бесстрашно перепрыгнуть, как горная косуля.
        Уже у самого порога дома я внезапно наткнулась на довольного Эйвина. Он, видимо, только что вернулся с покупками, распахнул входную дверь и, бросив сумки на пол, заключил меня, бегущую, в объятия.
        - Ты куда это торопишься, хозяюшка?
        Я покраснела, когда он обхватил меня за плечи и слегка отодвинул от себя, чтобы взглянуть в глаза.
        По лицу подмастерья было понятно, что он не видит ничего особенного в том, чтобы прижимать меня к себе. А мне вот было неловко… меня никто особенно не обнимал в жизни. Просто некому было это делать.
        Когда-то в детстве я обещала себе, что если у меня однажды будут дети, то я стану обнимать их каждый-каждый день… Но такого счастья со мной пока не приключилось. По очевидным причинам. Способа заиметь детишек без помощи мужчины пока не придумали, а в моем окружении из мужского пола были только домовой да ворон. И я даже не уверена, кто из них пришел бы в больший ужас, вздумай я предложить такую оказию.
        Впрочем, наверно, в больший ужас пришла бы я.
        - Эм… - забубнила я в ответ, краснея так, словно сделала что-то предосудительное.
        - Знаешь что? - начал вдруг говорить мой друг, - я решил, что сегодня мы должны сходить в трактир все вместе! Даже Хмурю возьмём. Может, кружка пенного эля сделает его чуть менее мрачным негодяем, чем всегда. Как думаешь?
        - Отличная мысль! - чистосердечно улыбаясь, воскликнула я. Даже от сердца немного отлегло. - А у нас есть деньги? - спросила и тут же спохватилась. - У нас же есть деньги!
        Эта мысль явилась мне как озарение. Я настолько не привыкла иметь свободные средства, что все происходящее казалось ужасно необычным. Ведь я теперь наследница страшно богатой черной ведьмы!
        - Выходим немедленно! - хлопнула я в ладоши, едва не выскакивая за дверь, но в последний момент останавливаясь. - Знаешь, а я возьму с собой Лягурмеллу! Пусть тоже проветрится! В конце концов, она же моя лягушка. Я сама её завела, я за неё и в ответе. И не думай спорить, зуб даю: она просто-таки мечтает освежить мозги в каком-нибудь злачном трактире Вальтариума!
        - Да я и не думал, - усмехнулся парень. - У каждой приличной ведьмы должны быть свои причуды. И я, конечно, не рассчитывал, что из всех трактиров города ты выберешь именно какой-нибудь “злачный”, - хмыкнул он. - Но все колдуньи, которых я когда-либо знал, были с приветом, так что можешь брать хоть курицу. Правда, я не знаю, как ты ее из клетки вынешь, но…
        - Это ты на что намекаешь? Я что, тоже с приветом? - возмутилась я, уже выходя из соседней комнаты и держа в руках банку с Лягурмеллой.
        Ну хотелось мне выгулять волшебную лягушку! Ну что в этом плохого, в конце концов? Вообще, с тех пор, как я принесла ее в дом, она то и дело глядела на меня такими умными-умными глазами, что сердце сжималось. Вот вроде ядовитая тварь, посреди страшных топей жила, с Трясинными пауками практически за лапу здоровалась. А глаза такие добрые-добрые! Ну чисто домашний кот.
        В общем, решила я этого кота выгулять. А Шалю всё-таки не взяла… эта красавица съест меня по пути - глазом не моргнет.
        - Нет-нет, я ни на что не намекаю, ну что ты, - примирительно поднял ладони Эйвин, но взгляд у него оставался таким хитрым-хитрым, что сразу становилось ясно: намекает, и еще как.
        - А где Хмуря? - тут же спросил он. - Если мы берем с собой лягушку, то и его обязаны взять. Он же нам потом весь мозг выклюет, что мы без него там пир устроили.
        - Ой, а мы планируем устроить пир? - Мне кажется, я была уже так воодушевлена предвкушением праздника, что мне было не до Хмури. Тем более что этот тип нас бы точно никуда не пригласил.
        Эйвин многозначительно улыбнулся и, взяв меня за руку, потащил за собой.
        - Иди, забирай своего спутника, колдунья, - проговорил он, заглядывая в комнату, которую я выделила для ворона. - Ведьма без фамильяра как конфета без фантика.
        Но Хмури в его комнате не оказалось.
        Мы мельком оглядели весь дом, остался лишь погреб.
        - Да улетел он, как пить дать, - махнула я рукой, утягивая Эйвина прочь. - Слушай, ну пойдем уже, Лягурмелла, вон, уже проголодалась!
        - Момент, хозяйка, - ответил парень, откидывая крышку люка. - Договор на крови не дает одному из его участников находиться слишком далеко от второго. Так что если Хмуря не поселился где-нибудь в лесу в норе, лишь бы тебя не видеть, то он точно где-то тут.
        И, как оказалось, подмастерье был прав. Стоило нам спуститься в погреб, как мы обнаружили ворона на деревянном стеллаже рядом с банкой сухих многоножек.
        Причем выглядел Хмуря… сдохшим.
        Он лежал неподвижно на спине и, кажется, даже не дышал. Огромные черные крылья были раскинуты в стороны и занимали собой все пространство полки.
        Одна из банок с ингредиентами даже валялась на полу разбитая.
        Мы замерли с Эйвином, не в силах шелохнуться. Это было настолько ужасно, что у меня сердце упало куда-то низко-низко, а желудок скрутило болезненным спазмом.
        - Он что… съел эту дрянь и сдох? - не веря своим глазам, спросила я, медленно с опаской подходя к неподвижной птице.
        Я не могла понять, что чувствую при мысли о том, что больше никогда злобный ворон не будет надо мной издеваться. Не взглянет хитрым зеленым глазом, не засмеется своим хриплым каркающим смехом.
        Ладони похолодели.
        Я была в ужасе.
        - Видимо, эти многоножки все же были достаточно ядовиты, - пробубнил Эйвин, явно находясь в не меньшем шоке, чем я. - Странно… этот ворон так хорошо разбирался в магических ингредиентах, что мне трудно представить, как он мог съесть нечто заведомо отравленное.
        Парень подошел к телу птицы и, сдвинув брови, склонился над ним. Затем положил палец ему на грудь так, словно боялся, что тот его клюнет.
        Хмуря мог.
        Но не клюнул.
        - Вроде не дышит… - пробубнил подмастерье. - Да как так-то?! - возмутился он наконец и сжал губы. Уже более уверенно поднял крыло Хмури и через мгновение отпустил. Крыло обвисло и безжизненно упало. - Он же колдовать умел! Как можно было сдохнуть от дурацкой многоножки?! Может, он возомнил себя человеком и сожрал слишком много?..
        У меня на глаза навернулись слезы. Сами собой. Я даже не сразу поняла, что они там есть. Просто вдруг стало мокро и плохо видно. А потом я поняла, что мне очень жалко ворона. Каким бы он ни был мрачным и гадким типом, я успела к нему привязаться. И хоть, может быть, сам фамильяр и не считал меня другом, но для меня он уже был как член семьи. Злобный и довольно жестокий, но семью ведь не выбирают?..
        Я аккуратно взяла птицу, хотя Эйвин и пытался меня остановить, а затем положила его на сгиб руки. Сложила его крылья и осторожно погладила.
        Он казался просто спящим. И так трогательно его голова легла на мой локоть, словно он и впрямь уютно утроился у меня на груди. Будто доверял.
        Хмуря никогда мне не доверял. А я поняла, что и сама в жизни не взяла бы его в руки, будь он… жив. Мне стало так обидно оттого, что прежде я даже прикасаться к нему боялась, - не высказать.
        Всхлип вырвался из груди.
        - Ну… не плачь, - выдавил Эйвин. - Зато он больше не испортит тебе платье. И не сорвет поцелуй с принцем.
        - Да пусть бы срывал, - захныкала я. - Может, у меня и так бы ничего не вышло… Да и какая теперь разница…
        Я вспомнила, какой должна быть следующая ступень инициации, и мне вдруг стало ясно, что я ее никогда не пройду. А значит, ведьмой мне не быть, кровавый договор не исполнится. Получается, что и искру Солнца добывать из принца не имеет никакого смысла.
        - Это вообще замечательно, что Альфиан не стал меня целовать, - проговорила я, всхлипывая. - Совершенно нет у меня никакого желания просто так целоваться с мужчиной, у которого цветочки на камзоле крупнее моих собственных.
        - Почему просто так? - удивился Эйвин.
        - Потому что в силу я все равно никогда не войду, - выдохнула тихо, вытирая слезы.
        Прошло несколько долгих и совершенно ужасных секунд, в течение которых я смотрела на птицу и чувствовала, что оплакиваю кого-то другого. Кого-то гораздо более важного, чем просто… ворон.
        И в этот момент время словно застыло. А затем голова фамильяра медленно повернулась и зеленые глаза открылись, направившись прямо на меня.
        - Хмуря?.. - выдохнула я, чувствуя, как в груди все сжимается. - Живой!
        Кожу закололи ледяные мурашки.
        От всего случившегося, от зеленого взгляда, пронизывающего насквозь, от понимания, что, кажется, злой и страшный фамильяр все же жив. А я держу его на руках в обнимку…
        Ворон молчал. Его грудь стала неторопливо вздыматься и опускаться, хотя еще мгновение назад, клянусь, он лежал неподвижно, как сломанная игрушка. Сейчас же с каждым мгновением его все еще неподвижное тело будто наливалось силой. И теперь он уже не казался игрушкой. Снова стало ощущаться, насколько он на самом деле огромный. Настолько, что я едва удерживала его в руках. При желании такая птица могла покалечить или даже убить человека и безо всякой магии. Просто силой огромного острого клюва и длинных загнутых когтей, блестящих медью.
        Хмуря продолжал глядеть на меня и молчать. Он не двигался, и от этого становилось еще страшнее.
        - С тобой… все хорошо? - прошептала я, все еще глядя в его большие изумрудно-зеленые глаза, словно горящие огнем изнутри.
        - Во-первых, - проговорил он хрипло, почти ни капли не каркая, - ты зря жалуешься, бездарность. Ты забываешь, что, если бы не я, Альфиан на тебя даже не взглянул бы. А так ему дважды пришлось тебя спасать. Ты теперь его личная маленькая недоведьма, на которую он явно имеет планы.
        Я была так возмущена, что на миг даже потеряла дар речи и мгновенно забыла, что еще секунду назад мне было жаль его.
        - Но почему же ты тогда помешал ему меня поцеловать и тем самым передать искру?!
        Я не нашла ничего лучше, чем высказать очевидный факт.
        - Потому что искра Солнца передается только через искренний поцелуй. Альфиан должен либо желать передать тебе часть своей Искры, либо ему придется в тебя влюбиться, чтобы сделать это неосознанно. Скажи мне, этот златовласый заморыш сделал хоть что-нибудь из этих пунктов?
        Я открыла рот и тут же закрыла.
        Зато ворон явно молчать не собирался. Не в его это было характере.
        - А теперь скажи мне, недоведьма, почему это ты никогда не войдешь в силу?
        Я покраснела.
        В тот же миг Хмуря сперва повернул голову набок, странно задержав взгляд на моей груди, а затем резко вывернулся и, взмахнув крыльями, взлетел к потолку.
        - Отвечай, Мартелла Довилье, или тебе не поздоровится.
        - Ну вот, а я еще его жалела, - фыркнула я, взглянув на Эйвина.
        Он пожал плечами, мол, чего еще можно ожидать от злобного фамильяра?
        - Пойдем в трактир, - махнула я рукой, и не думая удовлетворять любопытство Хмури.
        Тот возмущенно бил крыльями под потолком и призывал меня к ответу.
        А я схватила банку Лягурмеллы и, взяв под руку Эйвина, деловито проследовала к выходу из дома.
        Как ни странно, ворон летел сзади, даже не думая нападать. Хотя крыльями хлопал страшно.
        - Эй, недоведьма! А ну, не смей от меня уходить! - ворчал он позади. - И не думай даже меня игнорировать!
        А я нарочно отвернулась и начала рассказывать Эйвину какой-то анекдот, а тот смеялся нарочито громко. Так, что через пару минут ворон заткнулся и продолжил лететь рядом молча, хмурый и полностью оправдывающий свое имя.
        Таким образом мы и добрались до ближайшего трактира, расположенного неподалеку от леса. Он назывался “Лимонный енот” и выглядел довольно обшарпанно.
        - Ну вот, достаточно злачное место, - усмехнулся Эйвин, открывая дверь в это подозрительное заведение. - Как ты и хотела.
        А я была счастлива как никогда. Даже у Лягурмеллы глаза горели!
        Хмуря же бросил взгляд на вывеску и мрачно каркнул:
        - Вот только лимонного енота нашей компании и не хватало…
        Однако, как только мы сели за самый крайний столик в углу помещения, которое оказалось довольно чистым и светлым, Хмуря замолчал и начал старательно делать вид, что он обычное бессловесное домашнее животное.
        - Пытаешься не привлекать внимания? - усмехнулась я, ставя перед собой банку с лягушкой.
        - Вряд ли это удастся, учитывая, что на нас и так уже смотрит половина посетителей заведения, - усмехнулся Эйвин. - Лягушку и ворона вместе с собой на обед в трактир приносят нечасто.
        Я улыбнулась, а затем через весь зал к нам подплыл хозяин, мощный мужчина в желтом фартуке с вышитым именем на груди. По всему получалось, что его звали рон Петер Льемон.
        - Доброго дня, рон Льемон, - ничуть не удивившись лимонному имени, поздоровался Эйвин.
        - К вашим услугам, уважаемые, - не моргнув глазом, ответил хозяин. - Желаете запечь ваших ворона и лягушку? - деловито осведомился он, уже закатывая рукава, чтобы поймать особо крупную птицу.
        Хмуря склонил голову набок и предупреждающе скрипнул огромными когтями по столу. Но рон-лимон тоже был не робкого десятка. Он внимательнее осмотрел “материал”, с которым предполагалось работать, и тут же в его руках откуда ни возьмись появился кухонный тесак.
        И пока не разгорелась нешуточная драка, я поспешила сказать:
        - Нет-нет, рон Льемон, это наши… питомцы, они тоже желают заказать у вас что-нибудь.
        - Правда? - удивился мужчина, убирая тесак.
        Глаза Хмури все так же блестели ядовитой зеленью, но он и не думал отходить подальше от хищно настроенного хозяина, словно ни капли не боялся оказаться в печи.
        Впрочем, я тоже была скорее склонна поверить, что на сковородке окажется сам рон Льемон, чем наш Хмуря.
        - Чего же желают наши дорогие гости? - спокойно уточнил хозяин, приготовившись записывать.
        И тогда начал говорить Эйвин, до этого момента тихо усмехавшийся в кулак.
        Он назвал по крайней мере десяток блюд, большую часть которых я слышала впервые, а затем закончил:
        - Лягушке, пожалуйста, чашечку свежего мотыля, а нашему любимому ворону, - с этими словами он бросил прищуренный взгляд на Хмурю, который многозначительно мрачно глядел на него в ответ, - лучшего вашего зерна!
        Хмуря каркнул, словно подавился. А Эйвин только шире улыбнулся.
        - Да-да, прям вот целую миску зерна несите. Мы же любим нашего ворона. Самое лучшее для него берем!
        - Конечно, - многозначительно кивнул хозяин и исчез с заказом, так и не уловив иронии в словах клиента.
        А Эйвин продолжал посмеиваться:
        - Воронушка - голодная утробушка. Ну-ну, подожди немного, скоро принесут твое любимое блюдо.
        Хмуря же ни словом не высказал то, что явно был в бешенстве. Гордо молчал, отвернувшись к окну. Мне даже на миг стало его жаль и показалось, что зерно он вот ни капли не любит. Но почему? Он же птица.
        - Кстати, а что, разве в трактирах подают такие странные заказы? - спросила я тогда, несколько удивляясь.
        Я, конечно, никогда в заведениях общественного питания не была, но почему-то мне казалось, что там не должны быть в меню, например, черви. Здесь же рон Льемон выслушал Эйвина так спокойно, словно у него птицы и лягушки каждый день обедают. А еще лось иногда заходит в обнимку с овцой, а по вечерам на сцене медведь приплясывает.
        - А мы потому и пришли в “Лимонного енота”, потому что тут не удивляются никаким заказам, - улыбнулся Эйвин. - Кстати, тут часто обедают колдуны и маги. И даже Тайная канцелярия не слишком любит тут появляться, хотя прекрасно знает об этом месте. Поговаривают, что трактир охраняют Трясинные пауки, а тот, кто зайдет сюда с дурными намерениями, навсегда лишится потенции.
        Я почувствовала, как начали гореть уши, а подмастерье тем временем с усмешкой продолжал:
        - А поскольку крысы из канцелярии, как правило, поголовно мужского пола, то они и носа сюда не суют. Славную байку хозяин придумал!
        А потом через мгновение добавил:
        - Впрочем, кто знает…
        Я так и не поняла, правда это или нет.
        Непринужденная обстановка трактира начала потихоньку проникать под кожу, а легкое бренчание музыканта на домбре, что стоял на подмостках в другом конце зала, - ласкать слух. Стоило мне немного расслабиться, как голову опять заняли мысли обо всем, что случилось за последние два дня.
        А если подумать, не случилось ничего хорошего.
        Настоящей ведьмой мне не стать, а значит, и от Тайной канцелярии будет не защититься. Семьи у меня никогда не будет. Родная сестра вообще пыталась меня убить.
        Какие-то не слишком удачные деньки, надо признать! Бывали в моей жизни и получше…
        - Не кисни, Мартелла, - проговорил Эйвин, мгновенно улавливая мое настроение и неожиданно угадывая направление мыслей. - Лучше расскажи, что тебе говорила Сафира перед тем, как напасть.
        Я удивленно приподняла бровь, не слишком зацикливаясь на его догадливости. Эйвин практически являлся моим домовым. А эти существа, поговаривают, вообще обладают странными возможностями. А вот то, что Хмуря в этот момент подозрительно напрягся, не осталось для меня незамеченным.
        - Она требовала вернуть ей какой-то глаз Огня.
        - Глаз Огня? - переспросил Эйвин и нахмурился. - Забавно… Откуда, интересно, она о нем знает?
        - А ты в курсе, что это? - удивилась я, а ворон демонстративно отвернулся в сторону, глядя в окно, словно его ни капли не интересует наш разговор.
        Ну да, ну да. Теперь-то я слишком хорошо понимала, что фамильяр мой не прост. Совсем не прост.
        - Увы, - кивнул парень. - В курсе. Это амулет, а точнее - подвеска с крупным оранжево-алым рубином. Жутко дорогая, между прочим.
        - Понятно, - кивнула я. - Это все объясняет. Значит, Сафире просто не хватает бабулиного наследства. Все же она была очень богата.
        - Ну… - пожал плечами подмастерье. - Не думаю, что дело только в этом. Глаз Огня не случайно называется именно так. Это один из мощнейших и самых важных артефактов Ирмабеллы, потому что там хранится одна из сильнейших искр Огня из всех возможных.
        Едва он произнес это, взглянув словно сквозь меня, как я почувствовала, что вместе с его взглядом меня пронзила легкая дрожь.
        - Искра Огня? - выдохнула я.
        Эйвин стал мрачно серьезен, особенно когда кивнул, а с его губ сорвались страшные слова:
        - Да. Та самая, которую Ирмабелла вырезала из моего сердца…
        - Из твоего сердца? - с ужасом выдавила я. - Так что… давай скорей найдём её и… вставим обратно!
        Слова с трудом сорвались с языка, мне было по-настоящему страшно. Даже кончики пальцев начали подрагивать.
        Как же это так выходило: Ирмабелла сотворила с Эйвином страшную вещь. Моя собственная бабушка чуть не убила его, когда он был еще маленьким ребенком, и отобрала то, что могло сделать его настоящим инициированным колдуном! А мне ли не знать, как это сложно - заполучить сильную искру Огня! У Эйвина она была с рождения, и, возможно, если бы не Ржавая вдова, парень давно стал бы великим магом, легко и просто пройдя остальные шаги.
        Вообще, после того, что я прочла в Ведьмономиконе, мне казалось, что огонь - это самая сложная и непроходимая ступень инициации. И разве можно с этим поспорить? Книга предложила мне сгореть!
        И вот теперь оказывается, что та самая Искра, которую Эйвин потерял, всегда лежала где-то в закромах сокровищницы дома Ирмабеллы. Моего дома! Получалось, что я все это время была способна вернуть ему утраченное и не делала этого?!
        - Ничего не получится, - будто назло моим светлым планам, оборвал подмастерье.
        Впрочем, ему самому наверняка должно быть сейчас гораздо обиднее, чем мне…
        - Как не получится? Почему? Что же это за Искра такая особенная? Её никак не вставить на место? То есть она прямо как камень и уже обратно не запихнешь? - затараторила я, нервно перебирая салфетку на столе.
        В это время хозяин заведения как раз начал приносить нам блюда. Сперва поставил перед подмастерьем, затем передо мной, не обделил он и лягушку, засыпав прямо в банку небольшую мисочку красненьких червячков. Только ворон, как нарочно, оставался обделенным.
        Впрочем, Хмуря, казалось, этим фактом нисколько не был огорчен. Он вообще переместился на край стола и тщательно делал вид, что его тут нет. Один из посетителей кафе, проходя мимо фамильяра, даже бросил нечто вроде: "Классное чучело, сами делали?"
        На что Хмуря только неторопливо повернул голову, мрачно зыркнув на незадачливого зеваку.
        "Ой, так он живой, надо же! А так неподвижно сидел! К тому же он такой огромный, не думал, что настоящий. А можно потрогать?"
        Хмуря повернулся к нему всем телом, будто случайно чиркнув лапой по деревянному столу.
        От блестящих медью когтей отлетела пара искр.
        "А впрочем, не стоит, прошу прощения за беспокойство…"
        Незнакомец исчез так же быстро, как и появился. Словно его и не было. А Хмуря снова отвернулся, прикидываясь если не ветошью, то чучелом, набитым опилками.
        Эйвин в это время продолжал объяснять мне, распереживавшейся не на шутку:
        - Не получится запихнуть искру обратно, потому что, когда Ржавая вдова добывала её, магическим кинжалом она повредила внутри меня какие-то энергетические каналы. Я больше не могу хранить в себе искры. Вообще.
        Я нахмурилась, задумавшись. Что-то тут не сходилось.
        - А как же искра Жизни, которая есть в каждом человеке?
        - Ты всё правильно понимаешь, - с немного грустной улыбкой кивнул парень.
        Светлые пряди растрепались, и я впервые заметила, что ресницы Эйвина хоть и черные, но поблескивают оттенком спелой ржи, как и его волосы.
        - Искры Жизни во мне тоже нет. Именно поэтому Ирмабелла была вынуждена привязать меня к дому. Она создала у меня в груди другую магическую структуру. Как у домового, духа, который человеком никогда не был. Поэтому вдали от дома я умираю. Во мне нет человеческой искры Жизни.
        - Какой кошмар, - прошептала я, чувствуя, как меня начинает бить озноб.
        Получается, на самом деле я понятия не имела, кем теперь являлся Эйвин. Мне хотелось спросить, что с ним будет после смерти, станет ли он стареть и можно ли его убить, как обычного человека. И хоть большая часть этой информации мне не была нужна совершенно (ведь убивать своего домового я не собиралась), все равно хотелось знать правду.
        Однако в этот момент подмастерье начал говорить дальше:
        - Сейчас главное не я, Мартелла. Раз уж разговор зашел про Глаз Огня, тебе срочно необходимо его найти. Такой сильный артефакт не должен попасть в чужие руки.
        - Конечно, не должен, - согласно кивнула я. - Тем более мне совсем не хочется, чтобы у кого-то на шее болталось то, что когда-то было у тебя… ну ты понимаешь… в груди. Это вроде как… неправильно. Я думаю, что Глаз Огня должен носить ты.
        - Нет, Мартелла! - вдруг взял меня за руку Эйвин и посмотрел прямо в глаза. - В артефакте есть Искра. Очень сильная. Я, признаться, и думать про нее забыл. Понятия не имел, что с ней сделала Ржавая вдова. Может, продала кому-то для инициации, а может, использовала как источник магии. Искры многое могут в зависимости от накопленной мощи. Моя… была очень мощной. В общем, раз такое дело, я думаю, ты должна попробовать использовать ее для своей инициации. Мы подождем, пока Ведьмономикон покажет тебе, что следующий шаг - огонь, и тогда попробуем…
        - Он уже показал, Эйвин, - призналась тогда я, не в силах больше хранить это в себе. Да и к тому же тяжело было молчать, когда подмастерье выкладывал передо мной буквально всю свою душу. Всю историю жизни.
        Мысль о том, что мне нужно сгореть, чтобы пройти следующий этап, буквально высасывала все силы. И, признаться, тот факт, что внезапно появился шанс обмануть Ведьмономикон, заполучив Искру иным способом, заставлял меня испытывать нервное воодушевление.
        И стыд. Стыд, что нужно забрать то, что принадлежало Эйвину…
        От этой мысли было так плохо, что я даже не хотела озвучивать ее вслух.
        Тем временем рон Льемон принес блюдо с отборным зерном и, поставив перед Хмурей, удалился. Ворон даже не взглянул на него, однако почему-то начал очень внимательно глядеть на Эйвина…
        Подмастерью, кажется, стало неловко, потому что он нарочито отвернулся от птицы, сев за столом вполоборота ко мне.
        - В общем, я думаю, ты должна воспользоваться Искрой, которая хранится в Глазе Огня, - продолжал он. - Это самый безопасный способ пройти этап.
        И тут, наконец, раздался хриплый голос фамильяра:
        - Самый безопасный, говоришь? - вроде бы спокойно спросил он, но так, словно прорычал. - А ты не думал о том, что чем сильнее Искра, тем сложнее человеку ее принять? - продолжал наращивать громкость его голос. - Что Искра, хранящаяся в Глазе Огня, настолько мощная, что если магические каналы Мартеллы для нее не приспособлены, то они просто сгорят? И придется тогда привязывать ее к дому, как тебя, чтобы сохранить жизнь! Станут в бывшей избушке Ржавой вдовы жить уже два тупоголовых домовых и ни одной умной колдуньи. Правда, умных колдуний там и сейчас нет, но вопрос не в этом. Как ты думаешь, мечтала ли когда-нибудь наша недоведьма стать домовым? Или не мечтала? А, Мартелла? Может, ответишь?
        С этими словами он посмотрел на меня, и его зеленые глаза ядовито блеснули.
        Вопрос зазвенел в воздухе, как оборванная струна домбры.
        Я перевела взгляд на Эйвина и поняла, что ворон не лжет. Лицо подмастерья потемнело.
        - Да, действительно, я просто подумал, что… - начал негромко говорить он.
        - Что мозги у тебя выгорели вместе с магическими каналами, - оборвал его Хмуря.
        - И что же ты предлагаешь? - вскинулся парень, явно начиная терять терпение.
        Его можно было понять. Хмуря кого угодно из себя выведет. Даже я уже была на взводе, хотя за весь разговор ворон едва-едва подал голос.
        Из нас всех только Лягурмелла, кажется, была довольна. Плавала в банке и ловила червяков, поблескивая колдовскими желтыми глазенками.
        - Сперва нужно узнать, что предложил Мартелле Ведьмономикон, - прокаркал фамильяр, переводя тяжёлый взгляд на меня.
        Я вздрогнула и опустила голову.
        Слова, начертанные в книге, стояли перед глазами так, словно это я их и писала:
        Рыжая ведьма, черная бровь,
        В жизни твоей будет править любовь,
        Чтоб Искру добыть, скорей подготовь
        Кладбище, хворост, отраву и кровь.
        В ночь, когда тьма станет светлою вновь,
        В погребальном костре час-другой позлословь…”
        - Просто, как ножом пырнуть, - мрачно выплюнул Хмуря, отворачиваясь к окну. - Ты был прав, дармоед. Твоя Искра - ее единственный шанс.
        Возможно, мне показалось, но создалось впечатление, что эта новость ворона ни капли не обрадовала. Напротив - даже рассердила, хотя куда уж больше?..
        Я резко выдохнула.
        - Ты уверен? - тем временем спросил Эйвин, сдвинув брови. - А что значат слова про тьму?
        Ворон бросил на него снисходительный взгляд, но все же ответил:
        - Ведьмономикон всегда подбирает удачное время. Он никогда не заставляет колдуна ждать просто так и ищет для инициации наиболее удачный день из ближайших. “Тьма станет светлою вновь” через две недели, в последний день месяца Костлявых рек. Это летнее солнцестояние.
        - Как удачно - пробубнил Эйвин.
        Хмуря передёрнул плечами.
        - Если бы летнее солнцестояние уже прошло, Ведьмономикон подобрал бы другой удобный день. Это очень умные книги. Почти живые. Я же сказал, что они никогда не заставляют колдуна ждать просто так.
        - Значит, мы должны через две недели попробовать передать Мартелле мою Искру? - приподнял бровь Эйвин.
        Ворон задрал голову к потолку, а потом, расправив крылья, коротко бросил:
        - Это будет день, в который ей будет проще всего… выжить.
        Затем, ударив о воздух черными перьями, взмыл к потолку и, уже когда улетал, мы услышали негромкое, но очень явное:
        - Дуракам всё надо разжевывать…
        Хмуря явно не старался скрыть свои слова от нашего внимания.
        Мы ещё долго сидели за столом в полном молчании. Я не хотела обсуждать тот факт, что мне буквально придётся засунуть в себя то, что когда-то было в сердце Эйвина. А подмастерье, похоже, либо тихо злился, либо чувствовал себя глупо после жестоких слов фамильяра. Впрочем, возможно, имело место и то, и другое.
        - Прости, что не подумал о твоей безопасности, я и правда дурак, - сказал он наконец, потерев переносицу указательными пальцами.
        Сейчас он казался живым как никогда. Обычным человеком, молодым парнем ненамного старше меня, с которым я могла бы познакомиться случайно на улице, а потом зайти в трактир, чтобы выпить по чашечке взвара. Он вовсе не походил на мальчика, которому практически вырезали сердце, а затем превратили в домовую нечисть, обрекая на смерть вне жилища.
        Я тут же всплеснула руками:
        - Я не считаю тебя дураком! Ты пытаешься помочь мне изо всех сил, и я очень благодарна тебе за это! Не слушай Хмурю. Ты же его знаешь… наверняка в молодости ему изменила какая-нибудь сексапильная ворона, вот он до сих пор и не оправился, - попыталась успокоить его, неловко пошутив.
        Парень снова взял меня за руку и сжал. В какой-то момент я почувствовала, как его большой палец скользнул по моей ладони, будто погладив. Но едва я успела смутиться, как подмастерье убрал руку и взглянул вдаль в окно.
        - Кстати, а как ты думаешь, - постаралась перевести тему я, нарочито весело улыбнувшись, - А где бы нам поискать Глаз Огня? Может быть, ты помнишь, где Ирмабелла хранила свои особо важные артефакты?
        Эйвин тут же вернул мне всё своё внимание, заразительно улыбнувшись в ответ. Казалось, он всегда был готов помочь, и, честно говоря, мне нравилось играть на этом его качестве. По крайней мере, я всегда знала, как поднять ему настроение.
        - Вообще-то, Глаз Огня старая ведьма частенько любила надевать на королевские приемы. А ещё она таскала его на себе, если к ней приходили особенно важные гости. Поэтому артефакт, как правило, хранился недалеко и так, чтобы его можно было быстро достать, нацепив в знак собственной статусности. Последний раз я видел его в ящике трюмо возле кровати Ирмабеллы.
        В этот момент внутри меня словно обвалилась огромная стеклянная башня, рассыпавшись по ребрам прохладными острыми осколками. По спине прокатилась ледяная волна дрожи.
        - Что с тобой? - тут же нахмурился парень.
        - Знаешь, - проговорила я тихо, почти шёпотом. - Может быть, это, конечно, совсем ничего не значит, но, когда я впервые появилась в доме бабули, я первым делом зашла в её спальню. И именно там столкнулась с Хмурей, привязав его к себе кровавым договором.
        - К чему ты клонишь, я не совсем понимаю?
        Я глубоко вздохнула, а затем серьезно посмотрела на подмастерье:
        - Как ты думаешь, где сидел ворон в тот момент, когда я зашла в комнату бабушки?
        - Где? - словно в резонанс мне, так же тихо спросил парень.
        - На трюмо возле кровати, - ответила я, не сводя с Эйвина напряженного взгляда. - И, если мне не изменяет память, он открывал ящик…
        Глава 15
        31 число месяца Грозовых рек.
        На поляне в лесу.
        - Как ты думаешь, это случайность? - спросила я негромко, продолжая разговор, начатый ещё две недели назад.
        - Вот уж вряд ли, - покачал головой подмастерье, выкладывая посередине поляны горку из мягких веток и листьев.
        Смотрелось мрачновато, и неспроста. Предполагалось, что это вовсе не горка, а ложе… на котором мне же сегодня придется, кхм… лежать.
        - Значит, ты действительно считаешь, что Хмуря оказался в доме Ржавой вдовы только потому, что искал там амулет?
        - Других вариантов нет, - кивнул Эйвин, укладывая поверх "горки" чистую простыню. - Тем более что Глаз Огня и впрямь оказался в том ящике. Глупо было бы считать это совпадением. Вопрос в том, зачем ворону магический амулет, да ещё и такой силы?
        Я потрогала подвеску на шее в виде крупного оранжево-красного камня, нарочно ограненного несимметрично. Камень был вставлен в золотую оправу и действительно немного напоминал глаз. А если к нему прикоснуться, чувствовалось, что он гораздо теплее человеческого тела. Будто что-то нагревало его изнутри…
        С тех пор, как мы нашли артефакт, я не снимала его с шеи. Эйвин предположил, что Хмуря может захотеть его забрать или украсть, поэтому лучше придержать его при себе. Кроме того, есть шанс, что он может помочь мне защититься от предполагаемого нападения, например, сестер. В камне якобы заключалась неведомая сила.
        Я сомневалась в обоих озвученных Эйвином вариантах. Например, на мой взгляд, странный фамильяр если и имел какие-то планы на Глаз Огня, то явно оставил их после того, как нас с ним связал договор. Ведь он имел множество шансов забрать его из ящика, но не сделал ни одной попытки! А мои сестры… В общем, я отдавала себе отчет в том, что если им будет нужно срочно на меня напасть и отобрать камень, то никаких проблем с этим у них не возникнет.
        И все же Глаз Огня я продолжала носить на шее просто на всякий случай. Ну мало ли?..
        Отойдя на шаг назад, Эйвин придирчиво оглядел конструкцию из веток. Так, словно это ему на ней лежать, а не мне.
        Ложе в лесу - это была уловка, придуманная Хмурей. Он сказал, что, судя по написанному в Ведьмономиконе, проще и легче всего мне получить икру Огня, добровольно войдя в погребальный костер. С какого боку это легче, я так и не поняла, но ворон был непоколебим. Мол, книга знает лучше и ищет наиболее простой путь.
        "Разве проще было бы, если б кому-то пришлось тебя привязывать и тащить в костер насильно?" - спросил он тогда. И, признаться, мне нечего было на это ответить.
        И вправду ведь не проще!
        В общем, дальше Хмуря сказал, что раз книга подобрала мне в качестве дислокации погребальный костер, то не стоит обманывать ее ожидания.
        - Но разве мы не планируем получить Искру из камня? - подозрительно спросила я снова, когда все уже было подготовлено к ритуалу.
        Хмуря как раз прилетел на поляну, как всегда появившись словно из ниоткуда.
        В ответ на вопрос он бросил на меня насмешливый взгляд. Его всегда веселило, когда он замечал во мне хоть отголоски страха. Сам фамильяр, казалось, вообще ничего не боялся, и именно поэтому отмачивать все новые и новые шутки на тему моей трусливости приносило ему неизъяснимое удовольствие.
        В этот раз я старалась не показать страха. Но как вообще можно не бояться, если тебе на полном серьёзе предлагают войти в погребальный костер?..
        - Тебе не нужно будет сгорать, - прокаркал он. - Я тебе уже это объяснял.
        - Но тогда зачем?..
        - Потому что ритуал следует соблюсти максимально правдоподобно, - ответил он, и его голос неожиданно стал совершенно спокоен. Он отвернулся к небольшому костру, который Эйвин зажёг неподалеку, чтобы приготовить нам свежих колбасок. Подмастерье уверял, что на еловых ветках колбаски получаются самые вкусные, а чего, мол, зря время терять, все равно уже в лесу! Пока я буду получать Искру, он нам обед сообразит.
        Предприимчивый парень!
        Вспомнив о еде, я даже на секунду забыла о странном поведении фамильяра. Хмуря же все еще глядел в потрескивающий костер, и в его зелёных глазах мрачно отражались языки пламени.
        - Так зачем мне придерживаться ритуала, если Искра передастся мне от амулета? - переспросила я, чтобы вернуть себе его внимание.
        Хмуря повернул голову, но снова не стал издеваться:
        - Ты должна как можно меньше нарушать правила, - ответил он четко, так, словно вел лекцию. - Колдун, который часто прибегает к короткому пути, меняет собственную магию.
        - То есть я могу стать черной ведьмой? - ахнула я, внезапно осознав скрытый смысл его слов.
        Ворон не шелохнулся. Только вновь посмотрел в огонь.
        - Черной - нет. Не станешь, пока не убьешь. Но серой - легко. А это первый шаг, Мартелла. Когда первый шаг уже сделан, решиться на второй гораздо проще…
        Я опустила голову, сильнее сжимая волшебный камень в руке. Сейчас он стал ещё теплее прежнего. Будто нагревался с каждой секундой, чувствуя, что его сила вот-вот должна войти в меня.
        В этот момент я вдруг с абсолютной ясностью ощутила, что ворон говорил о ком-то, кого знал… словно озвученный им опыт был ему болезненно близок…
        Но возможно ли это? И способен ли вообще мой мрачный фамильяр на переживания или сожаления?
        Прежде мне казалось, что нет. Мол, птица, что с него взять?.. Но изредка, настолько редко, что подобный момент и поймать сложно, что-то в Хмуре будто приоткрывалось. И я чувствовала, что абсолютно не знаю и не понимаю это странное существо.
        Впрочем, возможно, мне лишь хотелось так думать.
        - Тебе не придется гореть, - негромко сказал в это время ворон. - Этот вариант для тебя недопустим. Чтобы следовать слову Ведьмономикона, тебе пришлось бы много лет тренировать одно из огненных заклятий. Например, "Кожа саламандры" - это та магия, которая сделала бы твое тело невосприимчивым к пламени, но позволила бы огню проникнуть в сердце достаточно сильно, чтобы передать Искру. Требуемое заклинание немного похоже на ругательства… И его нужно читать без перерыва все время, что ты находилась бы в костре. Без сбоев и запинок. Одна ошибка - и смерть. Полагаю, это и имела в виду книга, когда говорила: "В погребальном костре час-другой позлословь". Но тебе это все равно не удастся. Поэтому мы поступим иначе.
        Я уже знала, как мы поступим. Эйвин мне рассказал весь план. И все равно я продолжала слушать Хмурю, потому что каким-то удивительным образом ему удавалось буквально завораживать меня своими рассказами. Он умел увлечь с полуслова. И даже когда с его блестящего медью клюва срывались злые и мрачные слова, как правило, он во всем оказывался прав.
        - Ты должна будешь выпить Искру из камня Ирмабеллы, лежа на этой кривой горе веток.
        - Эй! - возмущенно бросил Эйвин, уже нанизывая колбаски на тонкие очищенные палочки. Очевидно, он был возмущен тем, что его “ложе” не было оценено по достоинству.
        Ну… признаться, мне его хвалить тоже не хотелось. Как-то вот язык не поворачивался сказать: “Не расстраивайся, Эйв, погребальный костер вышел что надо: так и хочется прилечь да поджечь…”
        Вот как-то не поворачивался язык - и все.
        - А антураж, придуманный Ведьмономиконом, и дата, которую он назначил, послужат чем-то вроде защиты, - продолжал Хмуря, не обращая внимания на подмастерье. - Учитывая, что тебе будет очень больно и ты наверняка станешь ругаться, - не останавливай себя. Тогда написанное в книге ведьм сбудется в точности. Это ясно?
        - Эм… - подняла я палец в воздух, сглотнув ком в пересохшем горле. - Хотелось бы уточнить, что значит “тебе будет очень больно”? Это вот ты сейчас мне говорил? Или, может, Эйвину там?.. Или еще кому?..
        Могу поклясться, что Хмуря приподнял бровь. Бровь приподнял!!! А ведь у птиц вроде бы нет бровей!
        - Время подходит к полудню, светило вот-вот будет в своей наивысшей точке, - проговорил тем временем Эйвин, помогая мне забраться на огромное “ложе”.
        Я же все ещё смотрела на ворона, в ужасе ожидая ответа.
        Но негодяй молчал. Только его зеленые глаза подозрительно горели.
        - Эйвин, о чем он говорит, а? - схватила я за рукав подмастерье, когда тот наклонился куда-то вниз.
        Мне очень хотелось, чтобы парень улыбнулся, тряхнул своими светлыми волосами и сказал что-то веселое. Мол, Мартелла, не обращай внимания на этого старого пернатого сухаря, он же вечно нагнетает!
        Но увы. Эйвин был мрачен и даже ни разу не улыбнулся. Мне показалось, что у него был очень грустный взгляд, хотя он это тщательно скрывал.
        А потом он вдруг протянул мне красивый бокал, обитый серебром, и уверенно наполнил его вином почти до краев.
        - Ух ты, это в честь чего? - спросила я нарочито весело, хотя голос дрогнул.
        Что-то я не припомню на кухне Ирмабеллы таких бокалов. Пальцы, удерживающие серебряную ножку, подрагивали.
        Мне ответил Хмуря:
        - Мы не говорили тебе до сегодняшнего дня, чтобы ты не тряслась так, недоведьма! - его голос зазвучал жестко, как удар хлыста. И, признаться, это мгновенно привело меня в норму. Ну если не в норму, то куда-то очень-очень близко к норме. Вот прям рядышком. - Еще ничего не случилось, а ты уже белая, как смерть! Что будет, когда Искра Огня станет проникать в твое сердце, пытаясь слиться с энергетическими каналами? Протянешь свои прекрасные ножки прямо тут? Ну так имей в виду, что я с тобой возиться не буду. Подожгу костер - и поминай как звали!
        Я широко распахнула глаза, удивленно глядя на то, как возмущенно каркает ворон, словно его действительно беспокоит исход дела. Будто он волнуется обо мне.
        Это, конечно, была очень опрометчивая мысль, и я отдавала себе в этом отчет. Заботился Хмуря явно только о том, разорвется ли наш договор или нет. Но так приятно было думать, что ему важна и моя жизнь тоже…
        А еще мне стало интересно кое-что другое. Я даже слегка развеселилась:
        - Прости, ты сказал, что у меня прекрасные ножки?
        - Я что?.. - запнулся фамильяр и на миг замолчал, глядя на меня. Словно засмущался и потерял дар речи. Но, увы, ненадолго хватило моего триумфа. - Ты в своем уме? В общем, так и знай: если твое тело не выдержит и каналы пережгутся Искрой, я буду только счастлив. Избавлюсь наконец от надоедливой девчонки, которая совершенно ни на что не способна сама!
        Было ли мне обидно?
        Было.
        Было ли мне страшно?
        Гораздо, многократно и несравнимо сильнее.
        Я чувствовала себя готовой на все, лишь бы этот пернатый негодяй меня не бросал.
        С этими словами ворон распахнул крылья, спикировал с соседней ветки мне на бедро, а затем ловко клювом сунул Глаз Огня, висящий у меня на шее, мне же в бокал.
        Не успела я и слова сказать, как оранжево-красный камень побледнел и совершенно потерял цвет. А вот вино, напротив, засверкало тысячей алых точек, будто в бокале растворилось пламя. Его язычки поднимались вверх и слегка плясали над поверхностью.
        - Пей, - выдохнул Хмуря в этот момент. - Ждать больше нельзя.
        Может, и зря, но я сделала так, как он сказал, потому что прямо сейчас верила каждому его слову.
        В груди нестерпимо жгло. Если прежде я думала, что получить Искру из амулета - это моё спасение, хитрость, которую я могу применить, чтобы перескочить страшный шаг книги ведьм, то теперь уверенность в этом потихоньку рассеивалась.
        Получалось, что способ, казавшийся более простым, на самом деле ничуть не лучше, так сказать, официального.
        Хмуря говорил что-то об опасности ускорения инициации, о том, что колдун не должен обманывать. Всё это я помнила смутно, и мрачные слова плавали в океане боли у меня в мозгу.
        Получалось, что получение чужой Искры Огня - вовсе не панацея!
        Прямо сейчас мне казалось, что я умираю. Глаза закрылись сами собой. Я лежала в полузабытьи, одновременно вроде бы помня, где я, но одновременно совершенно не понимая, что происходит.
        - Держи себя в руках, Мартелла, никто не говорил, что будет легко, - прозвучал где-то рядом знакомый голос ворона.
        - Она умирает? - обеспокоенно спросил Эйвин.
        Кажется, мне на лоб кто-то положил прохладную руку. Очень прохладную, я бы даже сказала - ледяную.
        И так как у Хмури не могла быть ледяная рука, да и тёплая - тоже сильно вряд ли, судя по всему, ко мне прикасался подмастерье. Но почему он такой?.. Проклятие, почему так холодно?!
        - Она вся горит, - говорил Эйвин. - Нужно что-то сделать, температура поднялась очень быстро!
        - Это нормально. Так и должно быть… - странно тихо отвечал Хмуря.
        Причем голос его звучал на диво серьёзно и спокойно. Я отмечала это краем сознания, словно бы мысли и вовсе мне не принадлежали. Потому что всё, что сейчас принадлежало мне, - это боль.
        Каждую частичку тела будто бы объяло пламя. Сперва огнем занялся желудок, затем вся грудная клетка начала гореть, а потом по сосудам вместо крови словно начал струиться раскаленный свинец.
        Я с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Зубы стиснулись до скрипа, до хруста. Но я старалась держаться. Какой смысл кричать? Зачем показывать свою слабость? Уже сейчас слышу: когда это все закончится, ворон мне всю плешь проест своими шуточками о том, как забавно я верещала, словно молодой розовый поросеночек.
        - Ей становится хуже, - сказал кто-то, и я вдруг поняла, что уже с трудом разбираю, кто говорит.
        В ушах шумело.
        Разве мне становится хуже? Кажется, всё так же плохо, как и прежде. Когда боль уже так огромна, что ее почти невозможно терпеть, то неважно, насколько высок ее уровень. На десять баллов из десяти или на пятнадцать. Это одинаково ужасно.
        Создавалось впечатление, что я и впрямь горю в погребальном костре. Наверно, Хмуря таки решил меня сжечь. А Эйвину я надоела настолько, что он ему это позволил.
        - Послушай, что-то нужно сделать! Солнце клонится к закату, а ей не становится лучше! Она не справляется!
        - Пошел вон отсюда, истеричка.
        - Что? И не подумаю!
        - Уходи. Я знаю, что делать. Но тебя здесь быть не должно…
        - Ты в своем уме? Я не могу ее оставить!
        Несколько мгновений прошли в таком напряжённом молчании, что, признаться, мне уже показалось, будто я умерла. Звук голосов друзей удерживал мое сознание на краю огненной бездны, в которую я вот-вот норовила упасть. А сейчас они замолчали, и мне стало одиноко и горячо.
        Только огонь остался вокруг…
        - Я не хочу быть одна, пожалуйста, - выдавила я из себя через силу.
        И едва ли сама услышала свой голос. Только понимание того, что мой рот открывается, давало осознание произнесенных слов.
        - Ты слышишь? Злобная твоя воронья голова! Она не хочет, чтобы я уходил!
        - Если ты не уйдешь, на этом славное житье-бытье Мартеллы, наследницы Ржавой вдовы, подойдёт к концу. Убирайся отсюда. Быстро.
        Глухое карканье черного ворона стало последним, что я услышала перед тем, как провалиться в бесцветное и беззвучное забытье.
        Сил бороться больше не было.
        Сколько, интересно, может сгорать человек на погребальном костре? Раньше мне казалось, что это должно происходить быстро. Раз - и все. Конец.
        Со мной же творилось какое-то изощренное издевательство. И я бы высказала свои претензии по этому поводу, да некому. Хмуре все равно, Эйвин не при делах, а выговаривать книге, обтянутой человеческой кожей, все то, что я думаю о предложенных ступенях инициации, как-то не слишком умно. И хотя я почему-то была уверена, что Ведьмономикон понял бы каждое мое слово, все равно говорить со старым фолиантом не стоило. А может, не стоило именно по этой причине.
        Обозлится еще…
        Да и вообще, судя по всему, разговаривать мне уже не придется никогда. Кажется, у меня внутри все превратилось в пепел, включая голосовые связки.
        - Думай о том, что заставляет твое сердце пылать, гореть… жить, - раздался ужасно знакомый, но снова будто бы чужой голос ворона. Он вырвал меня из забытья так легко, словно ему это было позволено. Появляться внутри моей головы, мучить и одним приказом заставлять делать так, как он говорит.
        Голос ворона…Человеческий голос…
        - Разве я мало горю и так? - выдохнула, постаравшись открыть глаза. Но они словно слиплись, склеились от пламени. И казалось, если я постараюсь хотя бы на щелочку приоткрыть веки, внутрь меня брызнет раскалённый воздух.
        - Делай, что я говорю, Мартелла… - серьезно, но спокойно приказал голос.
        И, как ни странно, приказ снова привел меня в чувство. Он действовал отрезвляюще, но не пугая и не раздражая, как обычные угрозы и комментарии Хмури. Голосу, который я слышала сейчас, хотелось верить. - Думай о том, что греет твое сердце, что заставляет его гореть. Ты понимаешь, о чем я говорю? Твой собственный огонь сольется с огнем Искры. Скажи, ты когда-нибудь была влюблена?
        - Нет, - через силу ответила я и вдруг снова почувствовала на лбу прохладную ладонь. Но на этот раз это было так приятно! Просто волшебно!
        Может, это Эйвин вернулся? Жаль, что я не слышала и его голоса…
        - А ты когда-нибудь был влюблен, а, Хмуря? - попыталась пошутить я, когда от прохладной ладони по моей коже будто зазмеились приятные ручейки. Они остужали жар, снимали боль. Я даже заставила себя улыбнуться и чуть-чуть приоткрыть глаза.
        В них словно набился песок, и несмотря на то, что я ожидала увидеть вокруг ослепляющее пламя, оказалось, что меня окружала непроглядная тьма.
        И только ярко-зеленые глаза ворона горели изумрудным пламенем совсем рядом. Такие большие и грустные глаза… Разве у Хмури были такие большие глаза?..
        Молчание затянулось, и мне снова начало чудиться, будто у меня бред и все вокруг мне лишь кажется. Может, у меня предсмертная агония, потому и полегчало?
        Похоже, часть последних мыслей я озвучила вслух, потому что Хмуря внезапно ответил:
        - Ты жива, Мартелла. И если будешь делать то, что я говорю, будешь жить ещё очень долго.
        - Ты так и не ответил… я думала…
        - Да, я был влюблен, - сказал он тогда негромко. - Надеюсь, твое любопытство удовлетворено.
        Слова звучали так, словно он злился, но в голосе я неожиданно не услышала ни капли раздражения. Он просто… говорил со мной.
        Я снова растянула рот в улыбке, и, кажется, это стоило мне растрескавшейся кожи на губах. Но я была довольна. Мне даже полегчало!
        - Значит, ты был влюблен, Хмуря, - тихо усмехнулась я. - Скажи, а это была красивая ворона? А она тоже умела говорить, как и ты?
        И в этот момент, готова поклясться, я слышала тихий смех! Мой ворон смеялся!
        - Не болтай попусту, Мартелла. Язык прикусишь, - ответил он через мгновение, а затем по моей щеке, кажется, скользнула чья-то рука. Осторожно, едва заметно.
        Я почувствовала.
        Наверно, Эйвин всё-таки здесь.
        - Спасибо вам обоим, - проговорила я на выдохе. - Без вас я бы не справилась.
        - Пожалуйста, - раздался уже на грани сознания спокойный ответ одного ворона. - Спи. Маленькая ведьма…
        И я уснула. Огонь больше не жёг.
        ***
        Во сне я видела мужчину. Высокий и черноволосый незнакомец совершенно точно следил за мной. Я видела, как на фоне бескрайнего лунного неба развеваются его черные волосы, даже издалека различала, как горят его зелёные глаза подозрительно знакомым светом. И я готова была поклясться, что уже где-то видела эти глаза! Но была точно так же уверена, что странный мужчина мне ни капли не знаком.
        Меня захлестнула паника. Это большая редкость, и все же я понимала, что сплю и не могу проснуться. Вдвоем с незнакомцем мы стояли на вершине какой-то высокой горы, а у её подножия плескался океан. Черное небо сливалось с черными волнами, бушующими и ударяющимися о камни. Соленые брызги взмывали вверх, как искры магического салюта на праздниках коронации. Блестящие капли переливались голубоватым волшебством в свете луны и терялись в волосах незнакомца, оседая на его черном плаще.
        Мужчина продолжал смотреть на меня, и казалось, что расстояние между нами стремительно и неотвратимо сокращается.
        Мне стало страшно. Сердце сковало невидимыми ледяными тисками, но при этом, глядя в узкое жесткое лицо этого человека, я чувствовала, как по груди разливается незнакомое пламя. Он пугал меня, но одновременно вызывал странные бесконтрольные и ничем не объяснимые эмоции. Я хотела погрузить пальцы в его волосы и с силой сжать, глядя вглубь изумрудного огня его глаз, ища там какой-то ответ. Хотела, чтобы этот мужчина смотрел на меня в ответ. Хотела кричать.
        Но одновременно даже мысль об этом всем приводила меня в ужас.
        Испытывать столь странные желания, направленные на человека, которого никогда в жизни не видел, - это не просто странно. Это похоже на сумасшествие.
        Однако, как только оковы сна распались и отпустили меня, я резко выпрямилась на постели и, поняв, что мне все приснилось, мгновенно успокоилась. Ну мало ли какая дичь явится ночью? Тем более после того, что я пережила!
        Память о получении искры никуда не делась. Я ощущала себя так, словно все едва-едва закончилось. Казалось, что пережитая боль проливалась по моим венам буквально несколько секунд назад! И утихла лишь только что.
        Однако, оглядевшись по сторонам, я поняла, что лежу в собственной кровати в собственной комнате. За окном уже давно занялось утро, а значит, наступил новый день. Наверное, Эйвин принес меня сюда из леса! Надо будет сказать ему за это спасибо. Не хотелось бы просыпаться на влажной от росы листве в окружении пауков, комаров и квакающих лягушек.
        Я вздрогнула, передернув плечами, а уже в следующий момент резко подняла левую руку и перевернула её запястьем вверх.
        - Да! - воскликнула, не сумев сдержать чувств. - Да-да-да!!!
        На линии вен появилась новая метка! Прямо рядом с зелёной полосой Искры Земли возник новый рубленый рисунок. Он был похож на ряд треугольников или зубцов безупречного красно-кирпичного цвета.
        Моей радости не было предела.
        Я прошла второй этап! До того момента, как Мартелла Довилье превратится в настоящую ведьму, осталось всего полпути!
        Я вскочила с кровати и начала стремительно одеваться. На мне была надета все та же одежда, что и вчера ночью, - простое голубое платье, в котором запутались ветки. Кое-где в волосах торчали листики. К счастью, забота Эйвина не распространилась на мое переодевание. А то, во-первых, я бы сгорела со стыда, а во-вторых, наши с подмастерьем отношения уже вряд ли были бы такими же легкими, как прежде.
        Вообще, если подумать, я жила в одном доме со взрослым мужиком! Одна! Другое дело, что Эйвин вовсе не какой-то там мужик, а мой подмастерье, домовой и вообще отличный парень, но все же иногда было немного неловко.
        В любом случае я считала, что мне со всех сторон повезло. И прямо сейчас я планировала поделиться с остальными жильцами дома этой мыслью. Сперва обрадовать Эйвина, что у меня теперь есть Искра Огня, затем сказать спасибо ему и Хмуре за то, что поддерживали меня и до последнего момента не бросали. А затем затискать от радости Лягурмеллу и отсыпать Шале порцию отборных улиток!
        Впрочем, Лягурмелла уже оказалась тут, и далеко ходить было не нужно. Каким-то образом лягушка выбралась из своего вольера и теперь преспокойненько дрыхла у меня на комоде.
        И комод тоже преобразился… Да и, если приглядеться, вся комната теперь выглядела иначе!
        Потолки стали выше, вроде совсем чуть-чуть, но пространство вокруг расширилось, появилось больше воздуха. Стены, которые прежде были оклеены простыми обоями в деревенский желтый цветочек, сейчас посветлели. Я даже сперва не поверила своим глазам, но стоило подойти поближе, как оказалось, что обоев больше нет! Желтый цвет превратился в нежно-песочный, цветочки побледнели и оказались настоящим рисунком! Словно рука неведомого мастера любовно расписывала эти стены, как в каком-нибудь дворце.
        На потолке появилась лепнина, окна вытянулись и стали полукруглыми. Их все так же прикрывали легкие белые шторы, поэтому сперва изменения не бросались в глаза. Все было будто бы как и раньше, но при этом совершенно неуловимо другим.
        - Потрясающе, - выдохнула я, оглядывая большое напольное зеркало, по которому зазмеилась легкая кованая лоза, усыпанная крохотными цветами. - Просто волшебно! - произнесла, рассматривая изголовье кровати с точно такими же листиками и бутонами.
        - Ква! - Лягурмелла проснулась, услышав мой голос, и, совершенно неожиданно потянув лапками, прыгнула ко мне на плечо.
        Я дернулась от неожиданности и чуть не растянулась на новеньком пушистом ковре.
        Удовольствие было еще то, я вам скажу, когда влажное холодное земноводное оказывается возле вашего лица. Но блестящие глаза лягушки так счастливо светились, что я бы ни за что не решилась ее сбросить.
        - Ну… пойдем вместе, чего уж там, - улыбнулась я, аккуратно помассировав ей кожу на лбу между глаз. Кто его знает, где там у этих лягушек приятные места для чесания - чай не кошка! Но вроде бы Лягурмелла осталась довольна.
        К этому моменту я таки успела надеть новое платье, на этот раз нежно-фиалкового цвета, с россыпью цветов сирени вдоль треугольного выреза. Огненно-оранжевый пояс блестел шелком и был украшен мелкими блестками. Какая же это все-таки благодать - новый наряд! Человек, который с детства не испытывал нужды в подобном, никогда не поймет.
        Рыжие волосы рассыпались по плечам, убирать в прическу их я не стала, и сейчас они восхитительно сочетались цветом с поясом. Я чувствовала себя по-настоящему счастливой!
        Быстро умылась, привела себя в порядок и довольная выскочила за дверь.
        Мне нужно было поблагодарить друзей.
        Пока я шла по коридору, в голове всплывали события минувших дней. В основном я думала о том, как странно вел себя со мной ворон. С одной стороны, казалось, будто он меня совершенно терпеть не мог, а с другой - именно он помогал мне так, как не помог бы больше никто в целом мире. Именно благодаря ему я все еще жива и у меня на левом запястье уже два магических рисунка.
        Я в очередной раз пришла к мысли о том, что, даже если Хмуря помогал мне с одним-единственным расчетом - чтобы от меня отвязаться, - все равно он заслуживал мою благодарность. В конце концов он не виноват, что оказался привязанным к такой недоведьме, как я. А свои обязанности фамильяра он выполнял на все двести процентов.
        Однако обнаружить Хмурю в доме не удалось. Ни на кухне, которая тоже расширилась и приобрела дополнительное помещение для ингредиентов, ни в его комнате, которая оказалась запертой, ни в подвале, ни в спальне Ирмабеллы. Последняя, кстати, тоже стала больше и теперь напоминала странный будуар. Ведьмономикон лежал не на простом деревенском столе, а посередине каменного постамента, с обеих сторон которого возвышались кроваво-красные свечи. Кровать Ржавой вдовы исчезла, а на ее месте теперь был чистый пол лакированного дерева, поверх которого оказалась начертана странная черная пентаграмма.
        - Удивительное преображение, да? - раздался голос у меня за спиной.
        Я резко развернулась, слегка дернувшись от неожиданности, и увидела в дверях Эйвина.
        На подмастерье был новый костюм из черного бархата и шелка, расшитый серебряной нитью. Очень красивый! Но немного напоминающий ливрею слуги в каком-нибудь королевском дворце.
        Парень дернул головой, заметив мой взгляд, убрал назад прядь светлых волос и улыбнулся. На впалых щеках задорно заиграли ямочки, линия подбородка показалась жестче, сильнее обычного.
        - Прости, если напугал, - проговорил он с легким кивком. - Я нашел эту ливрею у себя в шкафу. В новом шкафу, которого еще вчера не было, - уточнил он с ухмылкой. - Полагаю, что избушка наконец решила обеспечить своего домового официальным костюмом. Я, кстати, в восторге. А вы выглядите вообще невероятно восхитительно, ронна Довилье.
        Не успела я сказать и слова, как краска залила лицо.
        - Да ладно тебе, - махнула я рукой, прикусывая губу и замечая, как взгляд подмастерья скользнул по мне с ног до головы, кажется чуть дольше задержавшись на треугольном вырезе.
        Он и правда был красивым! В смысле вырез… Из-за него я, можно сказать, платье и купила. Ну, еще, конечно, из-за блестящего рыжего пояса и двух сотен мелких цветочков - но это уже другой вопрос. Декольте в этом наряде было скромным и нескромным одновременно. Грудь не торчала, как в пышных туалетах придворных дам, но при этом острый разрез горловины был чуть менее, чем вызывающе низким.
        Мне так хотелось не быть серой мышью! Именно так я и чувствовала себя все прошлые годы, как, собственно, и любая другая воспитанница нашего детского дома. Наверное, это и являлось причиной того, что теперь я выбирала в магазинах исключительно самые яркие и цветастые платья. Мне хотелось самых дерзких цветовых решений, самых необычных фасонов.
        И кто бы посмел сказать, что я, ни разу в жизни не носившая ничего подобного, не имею на это права?
        Однако, как оказалось, есть и некоторые неожиданности в подобном подходе. Вот, например, прямо сейчас изучающие голубые глаза моего подмастерья стали вдруг синими и начали вгонять меня в краску.
        Впрочем… клянусь, ради цветочков в вырезе платья да пояса с блестками я готова терпеть любые пытки!
        - А ты не знаешь, что это случилось со спальней моей бабули? - слегка вздернув нос, невозмутимо спросила я и отвернулась, кивнув в сторону исчезнувшей кровати старой ведьмы. Необычная черная пентаграмма вызывала, признаться, некоторые вопросы и слегка нагоняла страху.
        Эйвин некоторое время молчал, а я затылком чувствовала его взгляд и сильнее краснела.
        Но ничего! Пусть я буду стесняться и бояться, зато со стороны стану выглядеть как настоящая ведьма. Я же будущая ведьма! А таким, как мы, положено быть дерзкими и прекрасными.
        С этими мыслями я выпрямила плечи и приподняла голову.
        - Полагаю, что дом перестроил комнату под нужды новой хозяйки, - спокойно ответил Эйвин и тоже посмотрел на пентаграмму на полу. - Спальня старухи тебе в хозяйстве точно не пригодилась бы. А вот ритуальная комната - еще как.
        - Это ритуальная комната? - приподняла бровь я, чувствуя, как по спине струятся мелкие мурашки.
        У меня пока не было даже приблизительного представления, какие ритуалы проводят настоящие колдуньи и на что нужны помещения, подобные этому, но все внутри уже зудело от нетерпения узнать. - А зачем рисунок на полу?
        - Честно говоря, я не в курсе, - ответил парень, проходя чуть вперед и садясь на корточки перед тонкой линией.
        Он опустил руку вниз и провел пальцами по черному, затем поглядел на подушечки и проговорил задумчиво:
        - Это не рисунок, символы выжжены в дереве.
        - Ого…
        Я осторожно подошла поближе тоже посмотрела на таинственную пентаграмму.
        - А ты разве не видел, чтобы Ирмабелла пользовалась чем-то подобным? - уточнила я. - Ты ведь вроде как был ее помощником.
        Эйвин покачал головой.
        - Существуют сотни подобных пентаграмм для усиления действия разных заклинаний. Но это высшая магия. Для меня она не только недоступна, но и опасна. Я неинициированный колдун.
        Из груди невольно вырвался вздох, но, признаться, я не слишком расстроилась.
        - Понятно. Ну ничего, может, Хмуря нам потом объяснит. Он ворон толковый, - улыбнулась я. - Кстати, хотела сказать вам обоим спасибо. За то, что помогали, что не бросили. Честно говоря, вчера я думала, что мне конец. Но… вот.
        С этими словами я подняла вверх запястье с новым зубчатым рисунком на нем.
        Эйвин улыбнулся в ответ, обхватывая мою руку и ведя большим пальцем по кирпично-красным линиям.
        - Я рад, что моя Искра не пропала зря. И рад, что она теперь у тебя, а не у кого-то другого.
        Он снова странно посмотрел на меня сверху вниз, и я поспешила разорвать контакт этих прикосновений.
        - Жаль только, что я не смог остаться с тобой до конца того страшного ритуала, - продолжал он спокойно. - Хмуря меня выгнал. Сказал, что закончит все сам. Признаться, я совершенно не знал, как тебе помочь, поэтому был вынужден согласиться и уйти. Рад, что в итоге ворон действительно смог тебе помочь.
        - Так тебя не было там, в лесу? - проговорила я, чувствуя, как что-то внутри меня удивляется этому факту, но уже не слишком помня почему.
        - Был, просто не до конца. Всю ночь ты провела с Хмурей вдвоем. Я места себе не находил, - сморщился он. - Уже под утро оказалось, что ты спокойно спишь в своей комнате, а ворон куда-то испарился. Видимо, опять ему пришлось выщипать у себя парочку волшебных перьев, - не слишком весело усмехнулся парень. - Хорошо, что у воронов их не одна сотня… Кстати говоря, хотел бы я знать, каким образом с их помощью Хмуря творит свою магию, так ведь он не скажет.
        - Да… это загадка… - почесала я затылок задумчиво.
        Все это было очень странно. Ведь я прекрасно помнила, как в какой-то момент ночью мне стало значительно лучше. После того как у меня на лбу оказалась прохладная рука Эйвина. Может, в этот момент он еще не ушел?..
        Да и зачем Хмуре тратить свои драгоценные перышки, над которыми он так трясется, только на то, чтобы дотащить меня до комнаты?..
        Черный фамильяр вообще не отличался особой заботливостью, а тут…
        Очень это все подозрительно. Может, Хмуря все же не такой злобный и мрачный тип, как кажется?
        Меня снова обуяло нестерпимое желание найти его и выразить свою признательность. Причинить любовь, так сказать, и нанести благодарность. А это, как известно, очень похвальные и со всех сторон положительные занятия.
        - Ой, я забыл тебя предупредить, сегодня утром приезжал королевский гонец, - проговорил Эйвин, доставая из-за пазухи небольшое письмо с гербовой печатью. - Он уведомлял, что следующий этап Отбора произойдет уже через две недели. И, мол, конкурсанткам надобно подготовиться.
        Сердце немного подскочило и упало куда-то в желудок. Опять придется видеться с принцем. Более того, теперь еще необходимо его в себя влюбить, а затем стребовать страстный поцелуй.
        Лицо само собой скривилось в недовольной гримасе.
        - Не расстраивайся, - тут же уловил мое настроение подмастерье и положил мне руку на плечо. - Это всего лишь ступень для того, чтобы стать ведьмой. И, поверь, не самая сложная ступень.
        - И правда, - кивнула я. - Как ни крути, я бы выбрала пару раз чмокнуть наследника престола, чем снова добывать, например, Искру Огня.
        Эйвин улыбнулся вслед за мной.
        - Огонь - одна из самых сложных стихий. Говорят, даже сильнейшие маги пасовали на этом этапе. А ты его прошла. Я тобой горжусь.
        Пока мои щеки не успели снова покраснеть как помидорки, я развернулась и кивнула в сторону Ведьмономикона.
        - Знаешь, я тут планировала изучить какое-нибудь защитное заклинание. Или атакующее. А то, в конце концов, ведьма я или нет? Собственной сестре, вон, ничего противопоставить не смогла. С ее паучьими шуточками… Страшно вспомнить! А это значит, что мне просто необходимо научиться творить настоящую магию. В конце концов, не я ли наследница Ржавой вдовы, самой сильной и страшной черной ведьмы Вальтариума?
        Я усмехнулась и подмигнула подмастерью, который мгновенно поддержал меня ответной улыбкой.
        - Вы, ронна Довилье, - важно поклонился он, и его губы продолжали растягиваться к ушам.
        - Тогда пойдем скорее открывать Ведьмономикон, - весело кивнула я в сторону каменного постамента. - МОЮ книгу ведьм.
        Ведьмономикон ведь теперь действительно был мой. Бабка отошла в мир иной, а я ее единственная наследница. Старый фолиант обязан был теперь служить мне… ну, это если предположить, что у него вообще есть какой-нибудь разум и привязанность.
        Я была склонна думать, что есть. От этого и страшно.
        Эйвин поддержал меня в стремлении обучаться, и вместе с ним мы подошли к высокому каменному постаменту.
        По гладкой его поверхности струились тонкие желтые прожилки, то уходя вглубь блестящей зелени, то возвращаясь на место. Я никогда прежде не видела камня подобного цвета, но была уверена, что передо мной не искусственно нанесенный рисунок, а натуральный природный монолит.
        Такое ложе Ведьмономикону подходило гораздо больше прежнего. Стоило мне оказаться напротив него, как две высокие кроваво-красные свечи неожиданно полыхнули пламенем.
        Я отшатнулась, но Эйвин положил мне руку на плечо и шепнул:
        - Не бойся.
        А я же ведьма, ведьмы не боятся!
        Пришлось выпрямиться и глубоко вздохнуть, задержав воздух в груди.
        Красный камень в середине книжного переплета неожиданно мелькнул, и мне вдруг показалось, что он на самом деле и не камень вовсе. А глаз. И только что этот глаз моргнул…
        Я протянула руку вперед и резко открыла фолиант, откинув в сторону ровно половину. Глаза больше не было видно. А еще расчет был на то, что в самом начале книги идет информация о моей инициации. А где-то в середине или конце будут уже настоящие заклятья.
        Про инициацию, признаться, мне пока знать не хотелось. Я едва-едва прошла второй этап! А что, если третьим будет еще какая-нибудь дичь, причем завтра? Ведь хитрая книга еще и дату стала называть! Если с Искрой Земли не было никакого точного времени, когда ее получать, то с Искрой Огня Ведьмономикон точно написал: “В ночь, когда тьма станет светлою вновь”. И нет бы промолчать!
        В общем, у меня не было ни малейшего желания ввязываться в очередную потенциально смертельную авантюру в ближайшие дни. Ничего, пусть уж книжечка потерпит, пока я не захочу спросить ее о ступенях вновь. Мне было просто необходимо набраться сил и смелости, лишь затем, рискнув, узнать детали получения третьей Искры.
        Однако… что-то пошло не так.
        Вся книга с середины и до конца оказалась пустой.
        - Я что-то не то делаю, да? - спросила я скорее риторически, не испытывая ни капли желания листать том к началу.
        Даже отошла на шаг назад.
        Свечи рядом возмущенно полыхнули, но не погасли.
        Эйвин задумчиво потер подбородок и сдвинул брови.
        - Полагаю, что Ведьмономикон не желает показывать тебе заклятья, придуманные Ирмабеллой, пока ты не пройдешь инициацию.
        Я резко выдохнула и всплеснула руками.
        - Волшебненько!
        Воспоминания о Сафире не придавали ни капли оптимизма.
        - Если я не смогу наколдовать хоть что-нибудь уже к следующему этапу Отбора, который, кстати, произойдет уже через две недели, то из королевского дворца я могу и не вернуться, - заметила я, прикусив губу.
        - Возможно, таким образом книга тебя защищает, - предположил Эйвин, разведя руками.
        - Защищает? А от Сафиры меня кто защитит? - пискнула я, в очередной раз испытав неприятный укол страха. Вот не надо было вспоминать про злобную сестренку-ведьму, жила бы себе весело и спокойно.
        И недолго.
        - Как я буду драться с сестрой, если ей снова вздумается на меня напасть? А если к Сафире вторая сестра присоединится? Интересно, может, мне от них книгой отмахиваться?
        Я смотрела на Ведьмономикон, молчаливо развалившийся на каменном постаменте, и мне казалось, что он надо мной насмехается. Буквально вот своими белыми страницами и хохочет.
        Сразу видно - ведьмина книга!
        - Сильные заклятья, способные защитить тебя от магов уровня твоих сестер, невозможно выучить за две недели, - покачал головой подмастерье. - А вот убить тебя, если ты неверно их произнесешь, они могут вполне.
        - Что же тогда делать? - устало проговорила я, неожиданно спрятав лицо в ладонях.
        Я так рассчитывала, что мне удастся хоть что-нибудь почерпнуть от мудрости Ржавой вдовы! Наверняка старуха обладала бесценными знаниями, и с ними я могла бы одолеть кого угодно. Не зря же Ирмабелла считалась самой опасной черной ведьмой Вальтариума.
        И вот теперь этот шанс истаял, как кладбищенский туман поутру.
        - Мы что-нибудь придумаем, - уверенно сказал Эйвин, сжав рукой мое плечо. - Я понимаю, что ты боишься. Бояться - это нормально.
        - Погоди, что ты сказал? - замерла я так резко, перехватив парня за руку, что подмастерье даже немного опешил, широко раскрыв глаза.
        - Я говорю, мы придумаем что-нибудь…
        - Нет, ты сказал, что бояться - это нормально.
        У меня сердце застучало в горле, и стало жарко.
        - Конечно, нормально, - пожал плечами Эйвин, явно решив, что меня нужно еще немного успокоить, потому что я сильно перенервничала.
        А я не перенервничала. Меня вдруг осенила мысль, огненная вспышка в голове.
        - Страх - это обычное человеческое состояние. Боятся все. И короли, и бродяги, и медведи, и лягушки.
        - Ква! - откуда-то сзади подтвердила Лягурмелла, похоже припрыгавшая за нами в новую комнату для заклятий.
        Но я больше не обращала на них внимания. Перед мысленным взором всплыли черные перья моего фамильяра, ядовито сверкнули его зеленые глаза. И я вновь услышала его слова о моей сестре, когда мы выбирались из стен дворца. Но в моей голове они звучали так, будто он произнес их мгновение назад:
        “Она хотела тебя убить…”
        В тот момент я ужасно разозлилась на него, решив, что гадкий ворон снова решил ударить меня побольнее, обыграв тот факт, что меня хочет убить собственная сестра.
        “Спасибо, что напомнил…” - фыркнула я ему в ответ.
        А он негромко проговорил фразу, смысл которой от меня ускользнул:
        “Тот кто не испытывает страха, умирает первым…”
        И прямо сейчас мне вдруг стало все ясно! Хотя это и было не менее невероятно.
        Ворон пытался меня успокоить.
        В момент я была невероятно расстроена, мне казалось, что я лишь неудачница, которую бросили собственные родители, а сестры намереваются уничтожить. А Хмуря не пытался надо мной злобно пошутить в свойственной ему манере.
        Он хотел поддержать.
        Но тогда это казалось мне настолько невероятным, что я даже и предположить не могла подобного варианта.
        - Я должна срочно найти Хмурю, - выдала я, когда поток размышлений в голове пришел к очевидному результату, а шестеренки мыслей не крутились уже так громко. - Прямо сейчас.
        - Да? Зачем?
        - Я задолжала ему парочку “спасиб”, - улыбнулась, разворачиваясь к двери.
        Одновременно с этим одной рукой я зацепила Ведьмономикон, собираясь его закрыть. Но что-то снова пошло не так.
        - Эм… Мартелла, - позвал меня Эйвин, когда я уже услышала хлопок закрывшихся страниц и шагнула к двери. - Не торопись… У тебя тут… проступает.
        - Что? - удивилась я, снова разворачиваясь.
        И, еще не успев вновь подойти к постаменту, увидела.
        - Проступает… я говорю…
        Ведьмономикон не закрылся до конца. Страницы перелистнулись словно самостоятельно, а несколько из них вместе с обложкой остались откинутыми в сторону.
        И прямо сейчас издали я видела, как на пустом листе начинают проявляться буквы. Прямо под маленьким рисунком, изображающим бушующие волны…
        - Да быть не может! - воскликнула я, едва не дернувшись, чтобы закрыть книгу.
        - Не надо, лучше прочти, - кивнул парень, но я уже и сама начала читать, не в силах оторваться.
        Витиеватые буквы, написанные в этот раз не кровавыми чернилами, а ярко-синими, как ночное небо, плясали на бумаге, будто прямо сейчас их выводил невидимый колдун. Или колдунья…
        Я уже не думала, что это Ирмабелла. Видимо, так работала собственная магия Ведьмономикона. Возможно, книгу и впрямь нужно было считать живым существом, а обратное могло стать опасным заблуждением.
        И судя по тому, что я прочла, так оно и было…
        “Там море плещется волнами,
        Там камень блещется углями,
        Там замок выше облаков,
        Там Искра спит средь васильков.
        Но черной ночью Страх не спит,
        За юной ведьмой он следит.
        Мартелла знает место встречи,
        Она же Страх очеловечит.
        Но срок недолог к размышленью,
        Всего неделя к исполненью…”
        - Нет, ну ты видел, а?! - ахнула я возмущенно и, забыв о пронзившем позвоночник ужасе, с раздражением захлопнула книгу.
        Огни свечей по обеим сторонам фолианта высоко взметнулись, опалив меня жаром и заставив отступить. Камень на обложке сверкнул кроваво-алым и погас вместе со свечами.
        Я резко выдохнула, а Эйвин потянул меня за руку, явно не меньше меня торопясь покинуть комнату.
        - Нет, ну как так-то? - хныкала я, уже придя в себя от вспышки и снова переключившись на то, что меня так возмущало. - Неделя, ты представляешь? Книга дала мне неделю! И всего в двух последних строчках! Ну вот что ей стоило закончить свои гениальные стихи, минуя эти две последние строчки!!!
        - Значит, так было нужно, Мартелла, - попытался успокоить меня подмастерье, утягивая дальше по коридору. - Книга действует в твоих интересах, пытаясь сделать так, чтобы ты превратилась в ведьму как можно быстрее.
        - Или как можно быстрее погибла, - фыркнула я, впрочем не слишком веря в последний вариант.
        Если фолиант был живой, то наверняка он был заинтересован в хозяйке… Впрочем, чем дракон Рока не шутит, может, Ведьмономикон, наоборот, любит тишину и покой? Безо всяких там недоведьмочек?
        - В общем, я не собираюсь проходить инициацию в ближайшую неделю, - бросила я в сердцах. - Мне нужен отдых! Я вчера, можно сказать, чуть не погибла! И даже не успела отпраздновать чудесное спасение и получение Искры. Вон, даже Хмурю еще не поблагодарила!
        В этот момент мы уже почти дошли до кухни, когда я резко замерла возле своей комнаты, намереваясь запереться там и немного повыть от отчаяния.
        - Поблагодаришь после, а сейчас надо подумать, что вообще значили слова книги, - серьезно покачал головой Эйвин. - Пойдем на кухню, я нажарил картошки с чесноком, за завтраком и обсудим. Признаться, меня беспокоит то, что мы прочли…
        - А меня не беспокоит, я совершенно спокойна! - воскликнула я, вопреки словам чувствуя в душе полный хаос. Распахнула собственную дверь и замерла с открытым ртом, забыв, что хотела добавить.
        От того, что творилось в моей комнате, я потеряла дар речи.
        Желание благодарить Хмурю за вчерашнее спасение как-то резко пропало. Зато появилось совершенно новое желание. Придушить ворона!
        Моя постель, которую, клянусь, я любовно заправляла, расставляя в изголовье аж пять подушечек разных размеров, сейчас была беспардонно перевернута и измята. Одеяло сбилось и валялось на полу, подушки оказались раскиданы по всей комнате, а на простыне явно кто-то полежал. Как я об этом догадалась?
        А очень просто! На белоснежной когда-то ткани сейчас разливалось фиолетово-красное пятно от вина, кувшин с которым стоял тут же, на комоде.
        - Прости, у меня тут случайно бокал перевернулся, - невозмутимо бросил Хмуря, в этот самый момент скатываясь по креслу прямо на пол. На одно из моих новых платьев!
        Я сперва не поняла, что вообще происходит. Казалось, что в комнате побывали воры и это они устроили тут погром. Но, приглядевшись, я поняла, что никакой это не погром, а вполне обычный, хоть и от этого не менее чудовищный беспорядок!
        Перевернутое кресло стояло таким образом, чтобы задняя часть его спинки превратилась в крутую горку. И именно по ней вниз задорно скатывался мой фамильяр, на ходу уплетая порезанную на тонкие ломтики жареную картошку.
        В общем, эта самая еда валялась разбросанной по всему полу и ковру, а Хмуря, не обращая на мусор ни малейшего внимания, хватал клювом новую порцию из миски, снова забирался на свою “горку” и скатывался вниз, весело раскинув крылья.
        - Это что… моя картошка?.. - выдохнул Эйвин и малость побагровел от возмущения.
        Но до настоящего возмущения ему явно было еще очень далеко.
        - Это что… мое платье?! - воскликнула я, когда возможность разговаривать более-менее вернулась.
        В это время Хмуря макнул румяный ломтик угощения в соус из помидоров, подкинул его вверх, но попытка поймать его провалилась, и еда упала прямо на мой наряд, распластавшийся по ковру и измятый ножками мебели.
        - Ох, жалость какая, - проговорил фамильяр, провожая картошку взглядом и рассматривая яркое красное пятно на желтой ткани одного из моих лучших нарядов.
        Впрочем, у меня все наряды были лучшими и любимыми. Я ж их впервые в жизни покупала!
        - Картошку уронил, - добавил ворон, намереваясь взять новую порцию.
        То есть гадкого ворона беспокоило лишь то, что он проворонил свое угощение, а вовсе не испорченная одежда!
        - Платье!!! - взвизгнула я, когда он снова умудрился взгромоздиться на кресло и съехать прямо в пышные складки моей юбки. - Зачем ты бросил на пол платье?
        - А я что, по-твоему, должен был скатываться хвостом на ковер? - натурально возмутился ворон, вставая на огромные лапы и расправляя крылья. - Я ж себе все перья сотру!
        - Да что ты за чудовище такое мерзопакостное!!! - всплеснула я руками и бросилась к птице с одной-единственной мыслью - придушить его на месте.
        Я, признаться, уже забыла, что он мне жизнь спас, причем не один и не два раза. Забыла, что собиралась сердечно благодарить.
        Да как вообще его можно за что-то благодарить?!
        В голове клокотала ярость и больше ничего.
        Я даже не подумала о том, что Хмуря, вообще-то, птичка не маленькая. А размеры его таковы, что в нашей схватке скорее он задрал бы меня когтями и заклевал бы огромным блестящим медью клювом, чем я причинила ему хоть какой-то вред. Мне было уже все равно! Я хотела обхватить его шею, зарыться пальцами в оперенье и повыщипать все к дракону Рока.
        Но Хмуря оказался быстрее. Опять!
        Взлетел к потолку, сел на спинку кресла, а когда я последовала за ним, ушмыгнул на шкаф.
        Потолки в моей спальне стали значительно выше прежнего, и теперь наглый фамильяр удобно сидел там во весь свой рост в полной неприкосновенности.
        - Я простой ворон, и мне тоже нужно как-то развлекаться! - возмутился он без капли раскаяния. - Имей совесть, недоведьма! Веди себя прилично!
        - Я. Не. Недоведьма! - крикнула я, сжимая кулаки и примериваясь к шкафу так, чтобы залезть наверх.
        Этот мерзавец на этот раз от меня не скроется. Бабушкой клянусь!
        Однако, пока я открывала створки и забиралась на нижнюю полку ногами, негодяй взмахнул крыльями и перелетел на другую сторону комнаты, приземлившись на невесть откуда взявшееся тут изящное пианино из красного дерева.
        Но мне было некогда восхищаться изобретательностью волшебной избушки, постепенно превращающейся в настоящий особняк. Я схватила одну из любимых подушек, сиротливо валявшихся на полу под ногами, и со всей силы бросила в наглую птицу.
        Раз не могу взять его в ближнем бою, буду брать в дальнем.
        Попала!
        Подушка влетела аккурат ворону в верхнюю часть тела, впечатав того в стенку за пианино.
        Жалко ли мне было его?
        Да ни капли! Я, кажется, даже в ладоши хлопнула. Ну а что: если рыцарь из Мартеллы не очень, так хоть стрелок отменный!
        - Так и прибить можно, между прочим! - возмутился Хмуря, каркнув от неожиданности и неловко перебирая огромными крыльями, чтобы подняться.
        Все-таки его размер не всегда оказывался выгодной чертой.
        Я в это время уже подбирала вторую подушку, готовясь к новой атаке.
        - Кто еще будет спасать тебя, такую криворукую, если ты мне шею свернешь? - каркал он своим низким, чуть хриплым голосом.
        И если секунду назад мне все ж таки стало его немного жаль: об стену он явно ударился неслабо, то после этих слов я еще сильнее замахнулась своим зарядом и, пока Хмуря не успел улететь, снова запустила в него подушкой.
        Ворон опоздал всего на миг. Пухлое “пушечное ядро” застигло его буквально в полете. Он снова упал, на этот раз ударившись о стену слева от пианино.
        - Глупая гусыня! - каркнул он.
        - Я-те-щас-покажу-кто-здесь-гусь! Ощипанный! - фыркнула я, войдя в раж и бросаясь к ворону, пока он не успел встать и снова улететь. Затем упала на колени возле него, уже протягивая руки, чтобы обхватить его мощную шею.
        Как ни странно, Хмуря даже не дернулся. Вместо этого он прищурил свои жуткие зеленые глаза, в которые я, признаться, старалась не глядеть, потому что своей мрачной и затаенной злобой они слишком не сочетались с наглым и шкодливым характером птицы. А затем он просто громко щелкнул клювом прямо возле моих пальцев.
        От неожиданности я отдернула руки назад, потому что, клянусь, если бы не успела хотя бы на секунду, он бы мне палец откусил!
        - Я не ощипанный, - прокомментировал он невозмутимо.
        - Это пока! - крикнула я, пытаясь подавить приступ страха. Еще не хватало, чтобы этот хам заметил!
        В этот момент Эйвин, что все это время стоял у двери и смотрел на происходящее, сцепив руки, проговорил:
        - Его надо поймать и наказать. Чтобы неповадно было. В конце концов, он всего лишь твой фамильяр.
        Да, стоило признать, что нервишки у подмастерья были покрепче моих. Впрочем, ему-то на костюм никто картошку не кидал и не съезжал на него своей тощей птичьей гузкой!
        - Еще посмотрим, кто кого накажет, дармоед, - бросил Хмуря, в пару прыжков пересекая комнату. Теперь он оказался на моем столе, спокойно выпрямляясь и вычищая помидорный соус из когтей. Как будто ничего не произошло!
        Мое нападение его явно ни капли не смутило.
        - Ну, признайся, откуда ты взялся такой дерзкий, а? - спросил вдруг Эйвин, склонив голову набок.
        И этот на самом деле невероятно серьезный вопрос вдруг словно ведром воды затушил атмосферу раздражения, царящую в комнате.
        По воздуху разлилась странная тишина.
        Мне мигом расхотелось драться, мстить и выщипывать перья ворону, который одним махом может сделать так, чтобы с меня кожа слезла, как с трясинного паука.
        А вот услышать ответ на прозвучавший вопрос - еще как. Кажется, я даже дышать перестала.
        Ворон медленно перевел взгляд с Эйвина на меня и обратно. Мне показалось, что его круглые зеленые глаза изнутри полыхнули желтым пламенем.
        Затем он отвернулся, как ни в чем не бывало поправляя помятое оперение на крыльях.
        - Дареному ворону в клюв не смотрят, - ответил он так, словно бы это что-то значило.
        После этого запал драться окончательно испарился. Разом как-то накатила усталость. Я упала на стул рядом с пианино и вздохнула.
        - Ладно, Мартелла, - примирительно проговорил подмастерье, - пойдем попьем чаю, раз… картошка закончилась. Я еще что-нибудь для тебя поджарю. Заодно подумаем, что подразумевала книга под словами: “Там море плещется волнами, там камень блещется углями, и замок выше облаков”. Не припомню таких замков, признаться. А еще не мешало бы понять, почему “Мартелла знает место встречи”.
        Я снова вздохнула и закрыла глаза ладонью.
        - Потому что я знаю, Эйв, - ответила спокойно, но голос все равно дрогнул.
        Мне было сильно не по себе оттого, что Ведьмономикон был в курсе даже того, что творится у меня в голове. Если бы книга не добавила фразу “Мартелла знает место встречи”, мы могли бы неделями и месяцами пытаться угадать, про какой замок идет речь. Ведь в Вальтариуме хоть и не тысячи замков, но уж сотни точно. И пусть особенно высоких среди них не так уж и много, все равно выборку можно было сократить разве что до нескольких десятков. Это ж сколько времени пришлось бы потратить на то, чтобы найти в каждом из них Искру Воды?
        - Правда? - удивился Эйвин, и краем глаза я видела, как притих справа черный фамильяр, прислушиваясь к каждому нашему слову.
        Конечно! Ведь он-то не читал слов Ведьмономикона!
        В общем, к этому моменту злость меня окончательно отпустила, осталась лишь усталость и… легкая жалость к ворону. Если честно, где-то в глубине души я понимала, что он мне просто мстил. Каждой своей мелкой пакостью он просто мстил мне за то, что я привязала его кровавой клятвой. Без его на то желания.
        Хмуря хоть и был простой птицей, все же при этом каким-то неуловимым образом был очень умен и обладал силой настоящего мага. Сильного и опасного. А какова была бы реакция настоящего колдуна, если бы его привязала к себе глупенькая неинициированная ведьма, заставляя помогать себе с вхождением в силу?
        Ну… полагаю, что настоящий маг меня прибил бы по-тихому в уголочке. А если бы не смог, так ежедневно подсыпал бы мне яду в суп и плевал в кашу.
        Как минимум.
        Я же умудрилась отделаться всего лишь парочкой испорченных платьев!
        Пока.
        Впрочем, несмотря на то, что все это прекрасно укладывалось у меня в голове, я, однако, не собиралась спускать Хмуре его шуточки. Однажды я уже обещала себе показать ворону всю степень жестокости его юмора. И придет день, когда я это сделаю.
        Но сейчас мне хотелось немного удовлетворить его любопытство, поэтому я решила произнести вслух слова Ведьмономикона, а затем расшифровать так, как я их понимала:
        - Итак, слова загадки звучали следующим образом:
        “Там море плещется волнами,
        Там камень блещется углями,
        Там замок выше облаков,
        Там Искра спит средь васильков…”
        Эйвин и Хмуря притихли, явно внимательно меня слушая. Это было приятно! Я прямо как актриса на сцене! И пока мой маленький театр снова не превратился в цирк, начала объяснять:
        - Дело в том, что буквально полгода назад, когда я выпускалась из детского дома, к нам приезжал бродячий артист-сказочник. И прежде чем уехать, осознав, что на нас не заработать, он успел рассказать нам лишь одну историю. О замке, стоящем на побережье Ветреного моря. Это на границе Вальтариума, довольно далеко отсюда. Замок это непростой, и о нем ходит множество легенд. Я думаю, что речь в книге идет именно о нем.
        - Почему же о нем, а не о каком-нибудь другом замке? - приподнял бровь Эйвин. - В конце концов, Вальтариум омывается двумя морями. Ветреным и Тарским. Тарское, кстати, гораздо ближе. Всего час езды в карете.
        Я вздрогнула при воспоминании о подобной поездке и слегка скривилась. Та еще пытка, я вам скажу!
        - Замок, о котором я говорю, не совсем обычный, - продолжала я. - Его стены черны как ночь, потому что созданы из легендарного антрацитового камня. А на что еще могла намекать книга, если не на это, странными словами: “Там камень блещется углями”? Как можно блестеть углем? Я думаю, только в двух случаях: либо там все сожжено и покрыто сажей, либо речь идет об “угольном” антрацитовом камне. Впрочем, я понятия не имею, что означает: “Там Искра спит средь васильков”. Полагаю, что где-то на территории замка есть поляна васильков, и нам придется ее найти. Но вот с местом назначения вопросов у меня точно нет.
        И неожиданно Эйвин кивнул, проговорив:
        - Учитывая, что книга добавила фразу о том, что ты знаешь место встречи, полагаю, ты права. Но тебя не настораживают строчки о Страхе?
        Брови подмастерья сдвинулись, а губы сжались.
        - На мой взгляд, это очень подозрительно. Похоже, что в этом замке тебя будет кто-то ждать.
        - Что же там за слова дальше? - прервал беспокойные размышления Эйвина Хмуря.
        Ворон перевалился с ноги на ногу и мрачно посмотрел на меня. Я понимала его нетерпение, а потому спокойно прочитала продолжение, которое почему-то легко запомнила, как и все стихи Ведьмономикона:
        - Но черной ночью Страх не спит,
        За юной ведьмой он следит.
        Мартелла знает место встречи,
        Она же Страх очеловечит.
        Но срок недолог к размышленью,
        Всего неделя к исполненью…”
        После моих слов наступила напряженная тишина, в течение которой фамильяр не переставал на меня смотреть.
        - Это все, Хмуря, - проговорила я. - Больше там ничего не было.
        - Замечательно, - проговорил он, и, признаться, его тон мне не понравился.
        Стараясь не обращать на него внимания, я продолжила:
        - В любом случае, что это за “страх” такой, мы не узнаем, пока я туда не попаду. Так что и думать тут не о чем. Бродячий сказитель говорил, что замок построен в древнем месте силы, на источнике, который зовется Сердцем морей. Искра воды наверняка как раз в этом источнике. Так что я палец дам на отсечение, что ничего не перепутала. - А затем добавила с улыбкой, чтобы разрядить обстановку: - Хмурин палец дам, свой не дам.
        - А в курсе ли ты, что этот замок проклят? - наконец подал голос ворон, никак не отреагировав на мою шутку, но, как всегда, в своей манере нагоняя ужас.
        Я усмехнулась. Вымученно.
        - Да пустяки это все, - махнула рукой.
        - Уверена? - мягко переспросил он, и вот от его тихого голоса мне стало по-настоящему жутко. Лучше бы кричал и ругался, клянусь платьями!
        - А ты не уверен? - продолжала я храбриться. - Говорят, там жил какой-то черный колдун, который уж пятнадцать лет как сгинул. Чего бояться-то? Его призрака? Я в призраков не верю.
        - Не веришь в призраков… - каким-то темным, пронизывающим смехом рассмеялся ворон. - Так знай, что в этом замке жил тот, кого звали Антрацитовый принц. И да, его уж пятнадцать лет, как никто не видел. Но как ты думаешь, вдруг он до сих пор там, а, моя милая недоросль? В замок-то никто не заходит, опасаясь проклятья. Ты придешь, а он тебя за попу - хвать! И съест. Так ведь черные колдуны поступают с молодыми симпатичными недоведьмочками, когда те по собственной инициативе приходят к ним в гости, правда? - Он на секунду замер, внимательно на меня глядя, а затем гораздо тише добавил: - Или как-то иначе?..
        У меня по спине прокатилась прохладная колючая дрожь. Вот умеет, нахал, ужаса нагнать!
        - Это неважно, потому что нам все равно туда надо, - махнула я рукой, старательно удерживая улыбку на трясущихся губах. - А ты поедешь со мной и поможешь мне добыть Искру. Фамильяр ты или нет, в конце концов? Будешь спасать меня от призрака стра-а-ашного черного колдуна, - постаралась разрядить обстановку я, хотя меня изрядно колотило.
        - Ну само собой, недоведьма, - хмыкнул ворон, бросив на меня короткий уничижительный взгляд.
        И я бы даже, наверно, обиделась. Опять. Но вместо этого встала со стула, быстро взяла под руку Эйвина и довольно бросила Хмуре через плечо:
        - Зато ты назвал меня симпатичной!
        Показала ему язык и вместе с подмастерьем гордо удалилась из комнаты, оставив позади молчаливого и мрачного фамильяра.
        Глава 16
        3 число месяца Костлявых ручьев.
        Окраина села Голое, побережье Ветреного моря.
        - Уже за это путешествие мне должны были выдать все оставшиеся Искры авансом, - с трудом выдавила я из себя, подрагивающими руками держась за бурдюк с водой, подкисленной лимонным соком.
        Вот уже третьи сутки подходили к концу, и все это время мы с Хмурей ехали в карете на границу Вальтариума. Однако несмотря на то, что кучер гнал лошадей изо всех сил, меняя их на свежих в каждой городской конюшне, все равно добраться до места назначения удалось лишь на сутки раньше. Ну а меня ушатало так, что я не могла держаться на ногах.
        - К сожалению, нет такого казначея, который выдавал бы недоведьмам вроде тебя волшебные Искры за особые заслуги, - ответил ворон, развалившись напротив меня. - Если вообще можно считать заслугой три дня сидения на заднице.
        Почти всю дорогу он глядел в окно, не слишком-то обращая на меня внимание. И, наверное, впервые в жизни был чересчур задумчив и тих.
        Впрочем, мне некогда было давать оценки его поведению, потому что я каждую минуту думала лишь о том, как не погибнуть во цвете лет от острой нестерпимой тошноты.
        К счастью, Эйвин был в курсе моей беды и дал мне в дорогу целый бурдюк лимонной воды, в которую ко всему прочему добавил выжимку из каких-то грибов. Якобы это должно было помочь мне чувствовать себя лучше, а то и вовсе избавиться от морской болезни.
        К сожалению, фокус не удался. От чудовищной тряски и стука металлических колес о кривую брусчатку и неровности проселочных дорог мне хотелось удавиться. Впрочем, надо отдать лекарству должное, оно вполне помогало не испачкать содержимым моего желудка мягкие сиденья кареты.
        Хотя за последние три дня я почти ничего не ела, так что, возможно, мои страхи в этом плане напрасны.
        - Забавная из тебя будет ведьма, - каркнул в этот момент ворон, бросив на меня короткий насмешливый взгляд. - Так и вижу: вошедшая в силу Мартелла Довилье - наследница Ржавой вдовы! Рыжая, бестолковая, любит пестрые платья, теряет сознание при виде маленькой мышки и выворачивается наизнанку от поездки в карете!
        В эту секунду мне в очередной раз так поплохело, что я даже не нашлась что ответить.
        - Смотри, ни в коем случае не соглашайся с Альфианом на прогулки по городу, - продолжал Хмуря. - Он же захочет провести тебя по-королевски, в экипаже с упряжкой своих лучших коней. Представляю, какой будет конфуз, когда тебя вывернет на его красивый камзол, усыпанный цветочками.
        Насмешка в голосе фамильяра стала еще жестче. И, признаться, если бы в данный момент он не пытался меня уколоть, я бы поддержала его шуточки в адрес излишне “флористических” нарядов принца. Но поскольку мы с вороном, похоже, были не слишком-то друзья и юмор-то был скорее в мой адрес, чем в адрес наследника престола, пришлось промолчать, глотнув побольше лимонной воды.
        Карета замедлялась, виляя на дороге и то и дело поворачивая.
        Я выглянула в окно, не веря, что мы наконец-то добрались до места. Уже давно тропа, по которой мы ехали, перестала быть хоть сколько-нибудь годной для колесного транспорта. Ямы, ухабы, кочки и огромные валуны ужасно мешали проезду и доставляли мне еще больше физических страданий, чем прежний относительно терпимый путь.
        И вот на окраине леса после долгих часов передвижения по пустынным полям и брошенным деревням мы увидели огромный замок. Он стоял на вершине громадной скалы, и бушующее море ударялось о нее, будто в попытке достать до основания дворца. Но все бесполезно.
        Стены огромной махины оказались и впрямь черными как ночь, и лишь в свете солнца они поблескивали легкими голубоватыми прожилками, навевающими мысли о том, что в монолитные блоки вплетена магия. Шпили замка выглядели острыми, как иглы драконьих зубов, а высокая стена вокруг строения пугала своими черными провалами бойниц. Казалось, словно внутри кто-то сидит, молчаливо наблюдая за нашим приближением.
        Это было странно. Все тут было странно, именно так, как и рассказывал когда-то бродячий артист в нашем детдоме.
        Пустой замок на границе королевства. Брошенная тайна, недоступная непосвященным. Колдовская крепость, лишенная хозяина. Кроме того, учитывая, что это место никому не принадлежит, по сути, в него мог заселиться любой благородный рон, однако шли годы, а дворец оставался пустующим.
        Поговаривали, что он действительно проклят. И любой, кто войдет в него, покроется язвами, сгорит на месте или тут же будет склеван налетевшей стаей черных морских чаек, которые и охраняют таинственное жилище.
        Я не слишком верила в подобные россказни. Впрочем, на случай, если все это правда, у меня был Хмуря. Он явно разбирался в вопросах проклятий, и, уверена, его не затруднит потратить пару перьев, чтобы мы могли пройти внутрь.
        В конце концов, ему и самому выгодно, чтобы я получила Искру! А значит, помочь-таки придется!
        Но, признаться, я была рада, что Хмуря изначально на этот план согласился, а то бы мне пришлось туго.
        И вот, когда карета остановилась у большого подъемного моста, раскинувшегося надо рвом с водой, кучер дождался, пока я со стоном выползу наружу, и торопливо помчался прочь. Ему было заплачено заранее за весь путь. Более того, мы договорились, что через три дня он должен вернуться и забрать нас домой, ведь до второго этапа Королевского Отбора оставалось не так уж много времени.
        Ждать у ворот замка или и вовсе проникать с нами внутрь кучер наотрез отказался. Мол, “ежели молодая ронна вздумала рискнуть собой, это благородно и смело, но он таки еще ценит свою старую шкуру”.
        В общем, совсем скоро стук уезжающей кареты затих, и остались мы с Хмурей одни. Впереди возвышался громадный подъемный мост, бескрайнее море бушевало справа, глухой лес вырос слева, а над головой раскинула свои крылья бесконечность синего неба.
        Я подошла к глубокому рву, бросив взгляд в узкий водоем, уходящий волнами в море. Он простирался кольцом вокруг всего замка, отделяя собой это таинственное сооружение от остальной земли. И издали казалось, что острые башни расположились не просто на вершине обрыва, а на утесе, торчащем из бурлящих морских вод. Впрочем, это впечатление было обманчиво, и со стороны, обратной морю, глубина искусственной заводи явно оставалась значительно мельче.
        Мне даже пришло в голову, что, возможно, именно там мне удалось бы перебраться на другой берег и очутиться у стен замка, минуя мост, который для нас некому было опустить.
        - Похоже, тут совсем неглубоко, - проговорила я, уже представляя, как мне вот-вот придется искупаться.
        Однако в этот момент я задумчиво пнула камень у своих ног, и он полетел в воду. Уже у самой поверхности неожиданно из заводи выпрыгнула огромная рыбина, подобной которой я не видела никогда в жизни, и, щелкнув пастью с острыми блестящими зубами, проглотила совсем не маленький булыжник, снова скрывшись в волнах.
        - Это что сейчас было? - ошеломленно проговорила я.
        Блестящая синевато-фиолетовая чешуя странного зверя все еще стояла перед глазами. Впрочем, вызывала определенные вопросы вовсе не дивная чешуя, а острые зубы твари.
        - Никогда не встречала ничего похожего. А на нашем базаре, между прочим, какой только рыбы не продается. Все же морской порт рядом!
        - Это один из защитников замка, - каркнул Хмуря, усевшийся неподалеку на большое, совершенно сухое дерево.
        Как ни странно, стоило мне обратить внимание на этот факт, как я поняла: все деревья в округе абсолютно лишены листвы. Мертвые! Не было ни одного живого. А ведь рядом море, столько воды вокруг…
        Но нет, вокруг замка все растения, кроме травы, словно были кем-то высосаны. Даже птицы не пели. И только совершенно черные чайки летали в небе.
        Таких чаек я, кстати, тоже никогда в жизни не видела!
        - То есть “защитников” тут немало, - констатировала я очевидное, продолжая разглядывать кружащих в небе птиц. Отчего-то их становилось больше. Словно, завидев меня у подъемного моста, они стали слетаться… поглазеть.
        Я поежилась.
        - Очень много, - подтвердил Хмуря. - И не каждого из них ты будешь способна заметить, как этих рыб или чаек. Многие прячутся… Но все они видят тебя. И меня.
        Ворон поднял голову вверх, рассматривая шпили замка с какой-то неуловимой мыслью в зеленых глазах.
        - Ты уже был тут когда-то, - осенило меня вдруг, и сердце забилось быстрее.
        Он что-то скрывал. Хмуря всегда что-то скрывал. Но сейчас мне вдруг как никогда стало ясно, что ворон и впрямь знаком с Антрацитовым замком вовсе не понаслышке!
        - Да, - подтвердил ворон, и не думая отпираться. Так, словно в этом факте не было совершенно ничего сенсационного!
        У меня, кажется, все внутри закипело, но я старалась держать себя в руках. Даже тошнота отступила.
        Если Хмуря бывал в этом замке и так хорошо знает его секреты, о которых даже странствующий менестрель был не в курсе (а уж эти-то молодцы все сплетни Вальтариума знают!), значит… что это значит?!
        Могло ли быть так, что мой фамильяр когда-то являлся спутником самого Антрацитового принца? И именно поэтому Хмуря когда-то и сказал мне, что у него нет хозяина! Ведь Антрацитовый принц сгинул еще пятнадцать лет назад!
        Все сходилось. И то, что ворон обрел способность разговаривать - ведь у сильнейших колдунов такое случается часто. И то, что он обладает такими обширными знаниями - наверняка принц многому его обучил. Остается только понять, откуда взялась магия… Ведь фамильяры не должны обладать магией. Вместе с разумом такой удобный бонус никак не прилагается. Но, может быть, это часть какого-то секретного эксперимента его хозяина? Мало ли что там было в голове у Антрацитового принца? Может, он, не знаю, сутками купал своего фамильяра в волшебных зельях, чтобы его перья обрели колдовскую силу?
        Тогда понятно, почему Хмуря так не любит их использовать несмотря на то, что, вообще-то, оперение у него в любом случае отрастет заново. Магия-то в перьях не восполнится!
        От мысли, что я наконец раскусила своего мрачного спутника, у меня даже кончики пальцев затряслись. Меня переполняло нетерпение, я хотела узнать у него все.
        Каким было его прошлое? Близки ли они были с принцем? Любил ли Хмуря своего хозяина?
        А в особенности - каким был Антрацитовый принц и куда он пропал?..
        Однако я держала язык за зубами. Мне было нужно понять, не ошиблась ли я в своих предположениях, ведь всю правду мне фамильяр никогда не расскажет - уже спрашивала.
        А потому я решила, что буду копать медленно. Постепенно ворон сам будет невольно открываться мне, выдавая подробности, которые, по его мнению, не должны будут дать мне никакого представления об общей картине. Но я-то уже буду знать, о чем идет речь!!!
        - Значит, ты сможешь сделать так, чтобы мы проникли в замок и нас при этом не сожрали, да? - спросила я так, словно мне ни капли не интересно, как Хмуря будет это делать и откуда вообще он знает все секреты.
        Да я даже не глядела на птицу. Приложила ладонь козырьком к глазам, будто бы с любопытством осматривая блестящие ртутью и голубоватыми прожилками шпили дворца.
        Несколько мгновений ворон молчал, но краем глаза я видела, что он глядит на меня.
        Я уж думала, он сейчас горделиво выщипнет у себя перо покрупнее, назовет меня недоведьмой и начнет колдовать. Все чайки тут же разлетятся, рыбы исчезнут, а замок примет нас, буквально распахнув объятия.
        Однако ворон просто взмахнул крыльями и полетел вперед. Прямо к обрыву, мрачно и повелительно бросив на ходу:
        - Следуй за мной.
        - Эй, но как? - возмутилась я, с подкрадывающимся ужасом замечая, как черные чайки стали снижаться, а рыбы - выпрыгивать из воды так, словно ждали, когда я оступлюсь и упаду прямо в их пасти. - Моста-то ведь не…
        От изумления воздух застрял в легких, потому что, как только ворон оказался над пропастью, тут же подъемный мост начал опускаться сам. Словно на другой стороне кто-то невидимый привел в действие механизм.
        И никаких мне выщипанных перьев и колдовских всплесков! Он просто полетел… и все.
        - Торопись, - бросил ворон хрипло, уже отлетев достаточно далеко и вообще не глядя на меня. Словно ему все равно, съедят тут меня или нет! - Стражники не тронут тебя, только если будешь двигаться рядом со мной.
        Ну точно! А раньше сказать не мог…
        Я метнулась вслед за ним - только пятки сверкали и камни из-под ступней разлетались. Еще бы: пара чаек уже увилась за мной следом, подозрительно агрессивно галдя.
        Но стоило мне оказаться возле ворона, как чайки убрались прочь, снова взмыв в небо, а рыбы в водоеме будто бы успокоились.
        Ну вот вам и первый аргумент в пользу моей теории! Хмуря точно был тут “своим”. А “своих” стража не останавливает.
        Я уже не удивлялась. Просто хитро улыбалась, держалась поближе к своему фамильяру.
        К фамильяру Антрацитового принца…
        Чем глубже мы проходили на территорию замка, тем больше моему взгляду открывалось удивительных вещей.
        Здесь совсем не было каких-то хозяйственных построек, которые бывают в крепостях. Не было и домиков для челяди, конюшен и сараев. И хотя сам замок в вышину был огромен, в ширину и длину он оказался довольно… емким.
        А еще тут было совершенно чисто. Словно все те пятнадцать лет, что это место оставалось безжизненным и пустующим, его кто-то прибирал. Никаких следов засохшей листвы, никакого песка и земли, принесенной ветром. Тропинки, вымощенные синим и белым камнем, сверкали чистотой. Каменные статуи стояли лишенные пыли или белых птичьих “шлепочков”. А ведь в округе было полно чаек! Но они будто бы нарочно предпочитали гадить в любом другом месте, только не здесь.
        К слову сказать, на нескольких изваяниях и вершинах спящих фонтанов сидели эти самые птицы. Они с настороженным интересом следили за мной, то и дело поворачивая головы в сторону моего передвижения.
        Это напрягало. Я старалась держаться поближе к Хмуре, хотя поспевать за летящим вороном - та еще пробежка!
        Уже через пару минут я поднималась по лестницам входа, чтобы проникнуть внутрь замка, двери в который оказались гостеприимно открыты. Так, словно из него только что хозяин вышел и никаких воров тут не ожидали!
        Но, конечно, никакого хозяина не было и в помине. Тут вообще никого не было. И только по обеим сторонам от дверей сидели две каменные блестящие лошади, передние ноги которых были обычными, а вместо задних на земле покоился рыбий хвост.
        - Келпи, - тихо проговорила я, проходя мимо них и чувствуя колючий озноб.
        Фигуры были столь натуралистично исполнены, что казались живыми. Я буквально ожидала, что блестящие рубины их глаз вот-вот сверкнут в полумраке замка, растают под действием древней магии и обратятся настоящими живыми глазами.
        У меня уже сейчас создавалось впечатление, что в глубине алых блестящих камней словно то и дело появлялись желтые огоньки и следили за мной. И после слов Хмури о том, что тут есть и “невидимые охранники”, это впечатление становилось только сильнее.
        Меня начала бить крупная дрожь.
        Я остановилась на пороге замка, и ворон неожиданно заметил мою нерешительность. Он тоже замер у входа, изучающе глядя на меня.
        - Что с тобой? - поинтересовался он, хотя прежде его мое состояние вроде бы ни капли не волновало.
        Зеленые глаза его сверкали еще более мрачно, чем обычно.
        - Если ты в курсе, как тут все устроено, - начала говорить я, не в силах совладать с дрожью в голосе, - значит, знаешь, где находится Искра. Давай сразу направимся именно туда. Я не хочу входить в замок.
        - Не хочешь? - переспросил ворон, склонил голову набок, будто бы был сильно удивлен.
        - Ну… - замялась я, пытаясь перевести все в шутку. Накрутила рыжую прядь на палец и вымученно улыбнулась: - Мало ли хозяин был бы против? Он же меня не приглашал, а я тут, вот, пришла, так сказать…
        Бросила косой взгляд в сторону и вздрогнула. Клянусь, один из келпи только что моргнул!
        Но стоило посмотреть на него, как он снова стал неподвижным.
        Келпи - слуги дракона Рока. Одни из колдовских тварей, которые считаются вымыслом. Сказкой. По легенде они утаскивают на своих спинах души черных колдунов и злых людей к своему хозяину. А тот проглатывает их, и вечность они перевариваются в его утробе.
        Я тоже раньше считала, что это страшилка для маленьких детей.
        Больше не считаю.
        - В общем, не стоит злить тут… никого, - проговорила я с кривоватой улыбкой. - Даже если хозяина уже давно и нет, чувствуется, что его дух летает тут где-то неподалеку. Давай не будем мешать ему летать, ладно? Просто отведи меня к Искре…
        “А келпи, может, к тому времени поймают призрак мертвого колдуна и отправят его туда, где ему самое место”, - закончила я свою мысль.
        Впрочем, судя по тому, что за пятнадцать лет они его так и не поймали, все без толку.
        Я бросила укоряющий взгляд на лошадиные статуи и покачала головой, в шутку погрозив одной из них пальцем.
        В ответ красные глаза еле заметно вспыхнули и погасли.
        Точно вспыхнули!!!
        Я отскочила к Хмуре, едва не схватив его и не прижав к себе.
        - Никуда я тебя не поведу, недоведьма, - бросил он и отвернулся, невозмутимо шагнув своими огромными лапищами через порог во дворец. Длинные блестящие когти ударили по гладкой черной плитке холла. - Мы останемся тут, пока ты сама не найдешь свою поляну с незабудками. А я пока себе комнату выберу. Располагайся.
        И как только он очутился внутри замка, огромный зал стал наполняться огнями.
        Глава 17
        Все еще 3 число месяца Костлявых ручьев.
        Замок Антрацитового принца.
        Все-таки Хмуря поимел совесть и проводил меня вверх по лестнице до третьего этажа замка, где, по его словам, “наверняка должны располагаться лучшие гостевые покои”. Конечно, он сделал вид, что это только чисто его предположение и не более того, а затем, не моргнув и глазом, подлетел к красивым расписным дверям в самом конце этажа. Те раскрылись перед ним, как перед родным, Хмуря бросил на меня удивленный взгляд, мол: “Нет, ну ты представляешь, сами раскрылись!” Затем залетел внутрь и был таков.
        А я осталась посреди коридора совершенно одна.
        Как ни странно, мне почти совсем не было страшно. Как только мы оказались внутри этого огромного замка, здесь все словно начало оживать. Свет в магических светильниках зажегся, словно дворец был полон колдунов, способных поддерживать зачарованные огни. И в этом свете богатые люстры, гладкие статуи и пустые напольные вазы начали казаться какими-то… удивительно домашними.
        Ведь здесь, как и на улице, не было ни миллиметра пыли. В углах не росла паутина, каменные полы блестели так, словно их час назад натерли мастикой. Кроме того, в замке было тепло, а это уж совсем странно.
        Я двигалась по коридору, освещенному приятным желтым светом, обдумывая все происходящее. Замок Антрацитового принца действительно был волшебным. Но его магия не казалась злой несмотря на то, что творилось за его стенами: мертвые деревья и высохшая растительность не выходили из головы.
        Возможно ли, что колдовской дворец тянул жизненную силу из окружающего мира? Это было похоже на правду.
        Проходя мимо закрытых дверей гостевых комнат, я так и не решалась потянуть ни одну из них. Лишь в самый последний момент, оказавшись возле покоев, где скрылся Хмуря, я все же остановилась и дернула на себя кольцо двери, что была самой ближайшей к ним.
        Признаться, я уже почти была готова к тому, чтобы зайти к своему ворону и заявить, что буду жить с ним. Ведь это совсем ненадолго! Может, уже к вечеру нам удастся обнаружить Искру, и тогда мы сможем вернуться домой. Дойдем пешком до ближайшей деревни, в которой нас обещал дождаться извозчик, сядем в карету и умчимся прочь от этого странного замка, что уничтожил всю жизнь на десятки метров вокруг.
        Однако что-то подсказывало мне, что Хмуря будет не рад. А в свете того факта, что именно он должен помогать мне в поиске Искры, я все же решила его лишний раз не злить.
        И правильно сделала! Покои, которые я выбрала для себя, оказались чудесными! Внутри стояла огромная резная кровать из золотисто-коричневого дерева, о которой можно было только мечтать. Она была укрыта огромным балдахином из полупрозрачной ткани с белой вышивкой. Рядом стоял лакированный столик цвета горячего шоколада, а на нем в вазочке красовались дивные розовые сухоцветы. Ковер на полу оказался мягким, как облако, и я поспешила снять обувь, в которой была вынуждена провести последние три дня.
        Пальчики утонули в длинном ворсе, из груди вырвался стон удовольствия. Такого приятного ощущения я не испытывала никогда в жизни! Казалось, я слышу, как поют мои собственные пятки…
        Еще тут было большое овальное зеркало, которое, к несчастью, без прикрас показало мне весь мой ужасный внешний вид после трехдневной тряски в карете.
        Но что самое удивительное, тут рядом оказалась ванная комната! Такая, какой я никогда в жизни не видела!
        Глубокая каменная чаша для купания располагалась прямо в полу. Вокруг нее с одной стороны из черных плит вырастали идеально круглые кристаллы фиолетового цвета, сверкающие будто настоящие аметисты. Я не могла понять, для чего они нужны, но вот крохотный столик с пустой вазой и чистыми бокалами не вызывал ни капли вопросов.
        Стоило представить, насколько приятно здесь можно было бы провести часок-другой, как нестерпимо хотелось скинуть с себя всю одежду немедля.
        Однако… я не забывала, где нахожусь. Почти ни на миг. Поэтому, скрепя сердце, развернулась и вышла из ванной, мысленно уверяя себя, что наверняка тут все проклято и где-то притаилась ловушка для такой зазевавшейся ведьмы, как я.
        Например, стоит мне залезть в купальню, как откуда ни возьмись польется отравленная вода. Или и вовсе с потолка посыплются те самые зубастые рыбины, что охраняют замок, и обглодают меня до косточек.
        Ведь магия тут не действует только на Хмурю!
        Снова захотелось перебраться в покои к ворону, но я в очередной раз сдержалась. Подошла к окну и взглянула в мрачную даль.
        Здесь было жутко высоко! Третий этаж замка Антрацитового принца располагался примерно на том же уровне, что в Лебедином дворце мог бы быть этаж двенадцатый. Вот почему лестничные пролеты казались мне почти бесконечными.
        Я отшатнулась от окна, сглатывая ком в горле и пытаясь понять, что с этим самым принцем было не так. Зачем он выстроил такую высоченную махину?
        И даже решеток на окнах не стояло. А ведь отсюда можно было запросто вывалиться!
        Чудовищная высота и унылый мертвый пейзаж слегка привели меня в чувство, заставляя вспомнить, ради чего я здесь. В последний момент рядом с окном пролетела черная чайка, злобно на меня зыркнув, и я окончательно поняла, что пора искать Искру.
        Вот только, как оказалось, Хмуря вовсе не собирался мне помогать…
        - Уверен, недоведьма, у тебя все получится! - крикнул он из-за двери, когда я постучалась, чтобы позвать его с собой.
        Затем я услышала из комнаты сдавленный смех, и ворон добавил:
        - Иди-иди, мысленно я с тобой! Всего-то и нужно, что найти кучку васильков! Как два глаза обклевать!
        И снова сдавленный смех.
        Как я ни была возмущена его наглостью и тем, что он отказался со мной идти, пришлось делать все самой, ведь дверь в его покои передо мной так и не открылась. Как я ни дергала и ни ругалась!
        В общем, до глубокого вечера пришлось мне в одиночестве обследовать замок.
        А это было страшно! Если сперва неподалеку от ворона дворец казался дружелюбным и домашним, то теперь из каждого темного угла мне чудился чей-то взгляд. Чайки, что летали во дворе, неожиданно забрались в зал на первом этаже и деловито расселись на всех выступающих поверхностях. Пока я бродила по холлу, они глядели на меня своими блестящими красными глазищами, ни на миг не отворачиваясь. Кажется, они даже не моргали.
        А у меня не хватало духу попытаться их прогнать.
        Да и как я могла? В конце концов, это я тут гость, а не чайки. Они-то в этом дворце жили десятилетиями…
        К ночи я возненавидела здешние лестницы. Они были натурально бесконечны! Сколько ни поднимайся вверх, они никак не заканчивались. А ведь я старалась обследовать каждый этаж!
        Кроме того, как оказалось, в некоторых местах тут висели картины… И не просто картины! А портреты, изображающие людей, которые будто следили за моим передвижением. Их глаза казались живыми, как те красные бусины колдовских чаек.
        И был среди этих портретов один особенный… Который, как ни странно, показался мне знакомым. Это сперва так сильно удивило меня, что я замерла напротив него, долго разглядывая.
        Ну вот как мне может быть знаком черноволосый мужчина в дорогом бархатном камзоле с золотой вышивкой, которую венчала крохотная корона? Это знак королевской семьи! А я не знакома ни с кем, кто мог бы хоть отдаленно напоминать этого явно высокопоставленного человека.
        Я видела лишь принца Альфиана да пару раз его отца, его величество короля Джоксара, когда тот выезжал из замка на охоту. Весь простой люд в такие дни выбирался на главную городскую площадь, чтобы поглазеть на своего правителя.
        И все. Увы, больше ни один член королевской семьи не имел чести засветиться пред лицом наследницы Ржавой вдовы. А ведь родственников у короля ой как много! Всяких принцев крови побочных династических ветвей и не сосчитаешь.
        В общем, черноволосый красавчик с портрета никак не мог быть мне знаком, и все же несмотря ни на что я была уверена, что где-то его видела. Поэтому каждый раз, замирая возле очередного его портрета, я испытывала странное пронизывающее ощущение, словно его зеленые глаза вовсе не нарисованы. Словно они живые и прямо с холста смотрят на меня с мрачным любопытством и каким-то дерзким вызовом.
        К счастью, Мартелла Довилье всегда отличалась упорством и похвальным стремлением к достижению цели. Поэтому через несколько часов я все же узнала, что шестой этаж в замке - самый высокий. Там, наверху, раскинулась громадная великолепнейшая оранжерея и небесная обсерватория.
        Я уж решила было, что мои поиски подошли к концу! Где еще может быть целая куча васильков, как не в оранжерее?
        Однако радость оказалась поспешной, потому что ни одного растения здесь не росло. Весь дворец был пуст и безжизнен. Как и положено месту, в котором пятнадцать лет никто не появлялся.
        Когда на небе засияла полная луна, я вернулась к себе в покои с единственной мыслью: упасть и уснуть.
        Впрочем, перед тем, как скромненько прилечь на кровать поверх покрывала, я все же еще раз заглянула в ванную комнату. Дивная купальня невероятно манила мои уставшие косточки!
        К счастью, я понятия не имела, можно ли тут набрать воды откуда-нибудь и как затем ее нагревать. К счастью, потому, что блаженно отмокать в ванне проклятого замка - так себе идея! Я же не какая-нибудь там черная ведьма, для которой злобные чайки - мать родная, а зубастые рыбины - отец. Я не Ржавая вдова, чтобы шутя приручать любых монстров, которые могут скрываться в тенях этого дворца.
        А потому, глубоко вздохнув и накрывшись мягкой шкурой, что украшала кресло, я улеглась спать поверх шелкового покрывала кровати, чтобы лишний раз не злоупотреблять гостеприимством замка, и мгновенно провалилась в сон.
        Вот только сон оказался чудовищно похож на явь. Настолько чудовищно, что ничего подобного мой мозг самостоятельно никогда не смог бы и вообразить…
        Я лежала на той же самой кровати, на которой, казалось, всего минуту назад заснула, проваливаясь в какую-то фантасмагорическую фантазию. Однако прямо сейчас все было несколько не так, как прежде!
        Во-первых, я обнаружила, что на постели уже не было прежнего покрывала. Напротив, она была заботливо расстелена, и в этот миг подо мной оказалась гладкая и мягкая шелковая простыня безупречного багряно-алого цвета. Точно такой же пододеяльник скрывал одеяло, а по краям яркой ткани, цветом напоминающей выдержанное вино, шла золотая вязь, в которой то здесь, то там виднелась вплетенная корона.
        Корона!
        Это было не просто странно, а очень странно. И особенно пугающим был тот факт, что я лежала поверх всего этого великолепия, раскинув руки в стороны и без малейшей возможности пошевелиться!
        Я с испугом оглядела себя, пытаясь понять, что происходит. Неужели я ощутила на себе действие очередной магии этого странного замка? Может быть, защитники дворца активизируются ночью? И сейчас, заметив, что рядом со мной нет ворона, они решили-таки привести в исполнение страшную месть, задуманную их хозяином для незваных гостей?
        - Что происходит? - выдохнула я, пытаясь освободиться, но бесполезно.
        Задрала голову вверх, и оказалось, что мои руки привязаны к резному изголовью постели с помощью на диво красивых мягких лент.
        - Это уже даже не смешно, - прошептала я, нервно усмехнувшись.
        Создавалось впечатление, что я тут прикована для какой-то изощренной игры.
        - А никто и не смеётся, - раздался мурлыкающий голос откуда-то со стороны двери.
        Сердце подскочило к горлу.
        Я резко повернула голову, но сперва никого не увидела. Это было странно и потому еще более пугающе. Лишь через мгновение стало ясно, что фигуру таинственного незнакомца, застывшего в тени спальни, скрывает тонкий тюль полога, висящего на кровати. И именно поэтому его все еще не видно.
        Но он есть! В моей спальне чужой человек и он привязал меня к постели!
        - Кто здесь? Выходите немедленно! Хватит прятаться!!! - голос совсем немного сорвался на визг. Меня можно было бы даже похвалить за то, что “совсем немного”. Положение обязывало к полной истерике, однако, признаться, хоть я и испытывала страх, но вполне в рамках разумного. Сердце билось быстро, по венам разливался жар. Но все происходящее напоминало какую-то странную фантазию, словно происходя эфемерно. У меня в голове…
        - Кто сказал, что я прячусь? - снова раздался тот же самый голос, и на этот раз я ощутила в его тембре нечто знакомое. Настолько знакомое, буквально до нестерпимого зуда!
        Однако я пока не смогла понять почему. Ещё и по той причине, что больше всего мне хотелось увидеть человека, стоящего за прозрачной шторкой. Я не вслушивалась в его голос, я смотрела во все глаза на призрачно колышущуюся, будто от легкого ветра, ткань.
        Откуда в моей комнате этот человек? Откуда он вообще в этом богами покинутом месте, где живут только черные чайки и зубастые рыбы?
        Неужели в этом замке был ещё кто-то кроме нас с вороном?
        Закрадывался только один ответ… Неужели здешний хозяин и вправду жив?..
        Время начало тянуться просто жестоко медленно. Вокруг с каждой секундой сильнее начинало темнеть, и уже через пару мгновений в комнате воцарилась почти кромешная тьма. А затем почти синхронно с исчезновением последнего лунного всполоха за окном на столике чуть в стороне от моей постели вспыхнули ярко-красные свечи.
        Напряженно вглядываясь в тень за тюлем, я ощущала запах воска, при этом внезапно совершенно четко осознав, что сплю. Однако сплю очень странным сном, тем, который осознаешь, но из которого не можешь вырваться.
        В реальности не могло бы произойти ничего подобного! Комната, в которой я засыпала, была такой же - и все же немного другой. Она была обставлена совершенно иначе! Не было никаких свечей, шторы на балдахине не могли колыхаться, потому что я не распахивала перед сном окна. Уж я молчу о том, что постель подо мной дивным образом расправилась, а я очутилась на мягкой простыне, будто чья-то замершая в ожидании любовница.
        От последней мысли меня внезапно бросило в жар.
        Я посмотрела на себя, каким-то сонным, полузаторможенным разумом пытаясь понять, в порядке ли моя одежда. И хвала богам - хоть она-то оказалась на месте.
        Я была все в том же дорожном платье из мягкого розовато-лилового материала, расшитого сиреневыми колокольчиками.
        Ну любила я цветочки, что тут сделаешь?..
        Поверх платья все так же была надета тонкая кофточка на пуговицах, на ногах матово виднелись чулки, и даже туфельки никуда не исчезли.
        Одним словом, я была все так же прилично одета, как и прежде, несмотря на то, что моя поза прикованной к постели ронны оставалась далека от приличия.
        - Если вы сию же минуту не появитесь, рон, я буду вынуждена назвать вас тру…
        Слова застряли у меня в горле, потому что стоило мне начать произносить эту фразу, как таинственный незнакомец вышел на свет багряных свеч.
        - Вы?!! - выдохнула я, чувствуя, как сердце буквально останавливается.
        И внезапно вспомнила.
        Это был тот самый мужчина с картин! Именно его зеленые глаза буквально преследовали меня сегодня весь день с портретов, украшенных королевскими вензелями!
        Но мало того, я неожиданно вспомнила, что уже видела его в одном из своих прошлых снов. И как только осознание этого факта накрыло меня ураганными крыльями, выбивая из головы все прочие мысли, мне… полегчало.
        Ведь это означало, что прямо сейчас этот невероятно реалистичный сон и впрямь - просто сон! Если я уже видела этого человека у себя в голове, значит, однажды мы все-таки встречались в Лебедином дворце и незнакомец просто неведомым образом запал мне в память. Это могло бы все объяснить: мало ли чего не увидишь во сне?
        А ведь еще секунду назад где-то в дальнем уголке моего разума пряталась испуганная мысль о том, что все происходящее - морок Антрацитового замка. Теперь же я была совершенно спокойна, что это всего лишь мои собственные тараканы.
        - Ах, это вы, - добавила я тут же, облегченно выдохнув, и расслабилась.
        - Я? - удивленно приподнял черную бровь незнакомец и подошел ближе.
        Теперь я смогла рассмотреть его в деталях.
        Густые черные волосы падали на широкие плечи, затянутые в тонкую шелковую рубашку со свободными рукавами. Ткань была темно-лилового цвета и удивительным образом контрастировала с будто бы светящимися зелеными глазами. Точеное лицо с идеально правильными чертами выделял слишком резкий, властный подбородок и хищный, насмешливый изгиб губ.
        Было в его лице еще что-то острое. Неуловимо выделяющиеся скулы, чуть впалые щеки, густые брови с красивым, но каким-то злодейским изломом над длинными, какими-то наивно-густыми ресницами.
        Пока я изучала его, в груди внезапно громко стукнуло, а в горле пересохло. К щекам прилила краска.
        Мой дурацкий сон продолжал быть слишком чувствительным, реальным.
        Я вдруг поняла, что этот мужчина кажется мне красивым. Его особенные черты, сочетающие в себе одновременно истинное благородство и неуловимую звериную сущность, манили и привлекали меня, заставляя изучать его внешность все сильнее, желать узнать этого человека поближе. Понять, какой он на самом деле.
        Это было немного стыдно - осознавать, что мне понравился незнакомый тип, с которым я даже никогда не разговаривала. Но меня успокаивала вся та же мысль: это всего лишь сон, и скоро он закончится. А значит, творить тут можно все что угодно.
        Даже позволить неизвестному черноволосому красавцу разглядывать меня, привязанную к кровати. Ну… выходит, такие у меня скрытые желания, что уж поделаешь?
        Я, правда, никогда о них не подозревала, но придется признать как факт.
        - То есть ты совсем не удивлена, увидев меня, да? - вдруг проговорил плод моей фантазии, вплотную подойдя к кровати и опершись плечом о резную стойку балдахина. Он сложил руки на груди, отчего мышцы на его бицепсах стали проступать сквозь тонкую ткань рубашки, не оставляя мне шанса их не заметить.
        Я заметила. И покраснела еще сильнее.
        Выходит, мне нравятся мускулистые мужчины!
        - Да чего там удивляться? - постаралась как можно более уверенно ответить я.
        Хоть это и сон, а стыдно, как будто в реальности! И сердце стучит так же быстро.
        - Ты ж мне уже снился, так что ничего нового, - добавила, пожав плечами и нарочито безразлично отвернувшись.
        - Уже снился? - снова приподнял бровь он.
        И как он вообще это делает? Я вот не умею так… чтобы по очереди бровями двигать. Интересно, а ушами он тоже шевелит?..
        - Да-да, снился, - ответила я, стараясь не обращать внимания на то, как красиво растягиваются в улыбке его губы при мысли, что я о нем, видимо, уже фантазировала прежде. - Мало ли какой глупости во сне не увидишь?
        - Очень любопытно, Мартелла Довилье, - мягко промурлыкал он, словно ему нравилось произносить мое имя.
        Нет… это мне нравилось, как он его произносит. Но я об этом никому не скажу! Хотя тут больше никого и нет, кроме нас.
        Незнакомец тем временем обошел стойку кровати и сел на край матраса прямо рядом со мной.
        Меня бросило в жар. Хоть и сон, а все равно неловко! Я тут лежу, понимаешь, а рядом - мужчина! Прямо в спальне у меня, прямо на постельке…
        - Вот вы, уважаемый, мое имя знаете - может, и мне свое назовете? А то как-то невежливо получается. Мы, можно сказать, давно знакомы, а я не в курсе, как вас величать, - проговорила я, стараясь отвлечься.
        Хотя это было все сложнее. Я чувствовала, как бедро незнакомца почти касается моих икр, между тем он положил ладонь на простыню, и теперь его рука очутилась совсем рядом с моей талией. Будто вживую я чувствовала его запах - легкий, едва заметный флер дыма от сигар, смешанный с ароматом горячего пряного какао.
        Было все сложнее поверить, что это сон.
        Когда-то давно, кажется в другой жизни, я вот так же глядела на принца Альфиана, и мысли в голове, вот как в этот миг, сами складывались в неуместные аналогии и сравнения. В тот день я решила, что Альфиан не в моем вкусе, потому что он - марципан, а я больше люблю шоколад с перцем. Так вот, кажется, прямо сейчас передо мной был тот самый шоколад… с перцем.
        - Боюсь, Мартелла, что мы и впрямь слишком хорошо знакомы для того, чтобы я назвал тебе свое имя, - бархатным, каким-то переливчатым голосом ответил черноволосый красавчик, не сводя с меня пронизывающего взгляда.
        - Тогда, может, поможете мне освободиться? - предложила я, кивнув на мягкие ленты, приковавшие меня к изголовью постели. - И обойдемся без имени, так и быть.
        Мужчина низко и тихо рассмеялся.
        - Ну уж нет, Мартелла, - покачал он головой. Затем вдруг медленно поднял руку и коснулся моей щеки костяшками пальцев. Провел вниз, едва скользя, и замер в уголке губ, лишь затем убрав ладонь.
        Под кожу будто просыпалось ведро снежинок. Сердце застучало еще быстрее.
        Ух и фантазия у меня во сне!
        - Я не для этого пришел сюда сегодня, - добавил он, неожиданно наклоняясь к моему лицу.
        У меня все слова застряли в горле.
        Легкие наполнились его жгучим тонким ароматом, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Мне стало жарко.
        - А для чего же? - выдавила я, настойчиво напоминая себе, что все это не по-настоящему.
        Но, проклятье, почему тогда каждое прикосновение так реально? А прямо сейчас я ощущаю на своей щеке чужое дыхание?
        Незнакомец осторожно убрал назад одну из рыжих прядей и склонился прямо к моему уху. А затем ответил, будто дразня, касаясь его губами:
        - Хочу узнать тебя поближе, Мар-р-ртелла, - с легкой хрипотцой ответил он. - Очень близко…
        Ребра изнутри лизнула горячая волна, будто я вдруг хлебнула пару глотков ведьминого самогона на дурман-траве.
        Сон начал становиться уже чересчур реальным. Пугающе-реальным, я бы сказала.
        - А это обязательно? - спросила я, прикусив губу и ерзая на кровати, чтобы отодвинуться от незнакомца подальше. Но в привязанном состоянии это не так-то просто.
        - О, обязательно, моя милая недоведьмочка, - протянул он с каким-то затаенным удовольствием, отодвигаясь от меня.
        Это обращение вдруг так сильно резануло сознание, что я аж словами подавилась. Виски запульсировали какой-то смутной догадкой. Чем-то совсем уж неправдоподобным!
        Я отбросила эти мысли, стараясь сконцентрироваться на том, что происходит сейчас. И почему странный сон никак не заканчивается. Напротив, мои пугающие эротические фантазии, казалось, только набирали обороты! А черноволосый мужчина лишь разогревался, прямо сейчас опустив руку и коротким, буквально невесомым движением подцепляя мою накидку.
        - Мне кажется, в этом не слишком удобно спать, как ты думаешь, милая?
        Он провел пальцами по кромке кофточки, едва ощутимо касаясь моей груди сквозь одежду.
        Я громко сглотнула.
        Никто и никогда не трогал мою грудь. Ну, фактически сейчас вроде бы тоже не трогает, если придерживаться мысли, что все происходящее - лишь моя сонная фантазия.
        Однако я-то ощущала все с пугающей реалистичностью! И мне было точно так же стыдно!
        - Ой, вообще, очень даже удобно, - ответила я сбивчиво, глядя сперва на мужскую руку, а затем в затягивающие зеленые глаза. - Прям вот тепло так, уютненько!
        По позвоночнику словно скользнула жаркая змея, обвившись вокруг костей.
        Незнакомец не сводил с меня острого, как кинжал, взгляда.
        - Уверен, ты не замерзнешь, Мартелла, - проговорил он низким, каким-то колдовским голосом, от которого мне и впрямь стало не холодно, а совсем наоборот. - А если замерзнешь, уверен, я сумею тебя согреть.
        В следующий миг прямо под его пальцами моя накидка стала медленно загораться! Огня почти не было, однако ткань истлевала, превращаясь в пепел буквально на глазах!
        Я задержала дыхание, испытав прилив ужаса, смешанный с удивлением и каким-то непонятным ожиданием. Словно я продолжала не верить, что со мной может приключиться что-то плохое, ведь это все не по-настоящему!
        Прошло буквально несколько секунд, и накидка исчезла, будто ее и не было.
        - Вот так гораздо лучше, - оценивающе оглядывая обнажившийся вырез моего декольте, проговорил он.
        В висках запульсировало.
        Незнакомец поднял руку и кончиками длинных, чуть худых пальцев стал дотрагиваться до вышивки на моем платье.
        Теперь я чувствовала его прикосновения еще сильнее, хотя фактически он так и не дотронулся до моей кожи.
        Я старалась дышать не так глубоко, потому что, когда моя грудь поднималась, его касания становились еще более ощутимы.
        На губах черноволосого типа снова появилась улыбка, словно он понимал суть моей уловки.
        - Нет, все еще недостаточно удобно, - задумчиво покачал головой он.
        От его слов под платье будто кто-то просыпал ведро мурашек.
        Он же не собирался целиком меня раздеть?..
        - Эм… знаете, уважаемый, мне вроде как вполне удобно, не стоит беспокоиться, - затараторила я, будто завороженная наблюдая за тем, как он обводит пальцами каждый цветочек на ткани моего наряда.
        И я только сейчас заметила, что эти колокольчики были абсолютно в тон его рубашке. Словно мы каким-то странным образом сочетались.
        - Любишь цветы, Мартелла? - вместо ответа спросил мужчина, но мне показалось, что этот вопрос не требовал ответа. Он словно констатировал факт, ставя невидимую галочку где-то у себя в голове.
        А затем и мое платье начало медленно исчезать! Буквально таять, развеиваясь туманом, однако на коже при этом оставались нетронутыми те самые сиреневые цветы.
        Я открыла рот, подавившись словами. Краска залила лицо, от неловкости и возмущения я не могла даже вздохнуть.
        - Это было очень красивое платье! - только и сумела проговорить я, когда наконец дар речи вернулся, а я оказалась почти абсолютно нагой, прикованной к постели перед незнакомым мужчиной.
        - Поверь мне, сейчас стало еще красивее, Мартелла, - с дерзкой ухмылкой ответила моя нахальная фантазия.
        Я была почти голой! Только колокольчики спускались по груди на живот, исчезая там, где должен был оказаться подол. Хорошо, что на мне хотя бы были трусики! А вот нижнюю сорочку под платье я никогда не надевала.
        Так что сейчас из одежды на мне остался лишь один элемент нижнего белья да чулки. Не сон, а жуть жуткая!
        И пусть черноволосый негодяй был хоть тысячу раз красив, неужели вот о таком раздевании я все время мечтала, раз оно мне вдруг приснилось?
        Мне было очень стыдно! Особенно учитывая то, что мужчина беззастенчиво разглядывал мою грудь, и от его уверенного, какого-то темного внимания становилось нестерпимо жарко.
        По его алым губам скользила тонкая улыбка, и я боялась представить, что он прямо сейчас еще удумает. Или что удумаю я сама в своих фантазиях!
        А мужчина тем временем поднял руку и протянул ладонь над моей грудью.
        От мысли, что он вот-вот прикоснется ко мне обнаженной, позвоночник пронзила молния.
        - Не трогай, - на всякий случай предупредила я, решив, что раз это моя фантазия, то она наверняка должна слушаться.
        Мой собственный голос при этом оказался странно хриплым.
        - Не трогать? - переспросил с улыбкой нахал, склонив голову набок.
        Его ладонь так и зависла в сантиметре от моей кожи. Я даже чувствовала ее тепло, и от этого каждая мышца в теле наливалась напряжением. Может, даже сильнее, чем если бы он действительно дотронулся. Ведь я каждую секунду ожидала его движений, его следующего шага. И, возможно, где-то глубоко внутри даже хотела их ощутить… Ну позорище же!
        Или нет?..
        - А что ты сделаешь, если я буду трогать? - спросил он с легкой насмешкой и начал медленно проводить ладонью вниз, все так же в сантиметре от прикосновения.
        Он словно специально не торопился. И хотя я так и не ощутила на себе его руку, но почти нестерпимо сильно чувствовала ее жар. И чем ниже он опускался, тем сильнее опускался этот жар, будто опаляя меня изнутри.
        Ладонь замерла внизу моего живота. Мужчина взглянул мне в глаза, чуть прищурившись, словно с безупречной точностью отслеживая мою реакцию на свои действия.
        А реакция, к сожалению, была. Я едва могла дышать. Мне и впрямь не было холодно, как он и говорил. Мне было нестерпимо жарко! От его руки, застывшей над животом, где-то внутри словно скручивалась невидимая тянущая спираль. И скручивалась тем острее, чем темнее становился зеленый взгляд, пронзающий меня насквозь. Чем глубже начинала подниматься грудная клетка незнакомца…
        И чем неожиданней вдруг начала истаивать кромка ткани моего белья под его пальцами!
        Я широко распахнула глаза, не в силах разорвать странной связи наших взглядов и при этом в ужасе наблюдая боковым зрением, как огнем тлеют простенькие кружева. И с еще большим ужасом оттого, что в этот момент мужчина начал медленно наклоняться ко мне. При этом он и не думал убирать руку, на которой медью сверкнули гладкие ногти…
        Когда его лицо очутилось в миллиметре от моего, я задержала дыхание. Сердце готово было выломать грудную клетку от тягучего свинцового жара, наполнившего каждую клеточку тела.
        А я вдруг поняла, что хотела, чтобы он поцеловал меня. Это было какое-то безумие, но мне ужасно хотелось ощутить мягкость его губ. Мне казалось, что на вкус они должны напоминать шоколад… А еще - отраву из белладонны и королевское вино. И именно этого вкуса мне и не хватало.
        Но в последний момент мой ужасный и невероятный сон вдруг замер, так и не преодолев последнего миллиметра, и, распахнув свои темные зеленые глаза, взглянул на меня. Затем тихо и чуть хрипло прошептал:
        - Ведьмочка-девочка…
        И растворился туманом, как и положено хорошему сну. Только в воздухе кружилось несколько черных перьев с медным отливом, а я все еще чувствовала на своих губах чужое горячее дыхание.
        Глава 18
        4 число месяца Костлявых ручьев.
        Замок Антрацитового принца.
        Когда я проснулась утром на своей постели, всё было как и прежде. Сон, который я видела всего пару минут назад, казался донельзя реальным, однако ничто не указывало на тот факт, что увиденное мной происходило взаправду.
        На кровати я лежала полностью одетая, постель подо мной оказалось застелена шёлковым расписным покрывалом, и никаких следов таинственного незнакомца нигде не обнаруживалось. Алые свечи тоже исчезли с прикроватного столика, а шторы в комнате были плотно закрыты. Точно так, как я оставляла их вчера вечером.
        И всё же стоило мне закрыть глаза, как я видела перед собой образ черноволосого хозяина замка. Да, теперь я была почти уверена, что этот мужчина с портретов и есть Антрацитовый принц.
        Откуда я могла знать этого типа прежде, ведь снился-то он мне не впервой? Все просто.
        Я пришла к выводу, что в Лебедином дворце, в тот день, когда я посещала Королевский отбор принца Альфиана, где-то на одной из стен мне точно так же встретилось его изображение. Не знаю уж, что там щелкнуло у меня в голове, почему его лицо и фигура настолько глубоко запали мне в душу, что стали приходить по ночам, однако факт оставался фактом. Похоже, я слегка влюбилась в изображение давно почившего черного колдуна, который каким-то образом являлся родственником королевской семье.
        Нет, ну, а что такого? Этот финт ушами вполне в духе Мартеллы Довилье, псевдосироты из приюта, чихающей ураганами и кашляющей торнадо неинициированной недоведьмы.
        В любом случае больше никак невозможно было объяснить то, что мне снится подобное непотребство. Оставалась, правда, надежда, что мой разум слегка помутился от магии чёрного замка. И стоит нам с Хмурей покинуть это место, как всё вернётся на круги своя, а я больше не буду фантазировать обо всяких черноволосых красавчиках с портретов.
        Да и вообще, о чем я думала? Этому колдуну же явно куча лет! А учитывая, что он - черный, ему могло оказаться и вовсе не меньше сотни. С чего это меня потянуло на стариков?
        Поднявшись наконец с постели, я сняла накидку. Не мешало бы переодеться, да не во что. Так что в платье я была вынуждена остаться прежнем. Сменной одежды мы с собой не брали, потому что надеялись заполучить Искру как можно быстрее, а тащить лишнюю поклажу не было никакого желания. Поэтому в Антрацитовый замок я привезла только бурдюк с лимонной водой и одну сумку с лёгкой провизией.
        Таким образом, позавтракав хлебом с сыром, я задумалась было о том, что со вчерашнего дня вечно недовольный всем фамильяр ни разу не прилетал ко мне. Он не требовал поделиться с ним едой, не торопил меня с испытанием. Не ругал за то, что я поленилась взять лишний мешок с фруктами и винцом. У меня даже закралась мысль, что он прекрасно знает, где в этом замке найти что-нибудь съестное. И это лишь подтверждало теорию о том, что Хмуря - бывший фамильяр местного хозяина.
        Я снова покраснела, вспоминая зеленоглазого мужчину с портретов, и постаралась думать о чем-то другом.
        В ванной я обнаружила какой-то кран, повернув который, удалось раздобыть немного воды. Удивительно, что после стольких лет заброшенности здесь до сих пор существует некая система работающей канализации. И всё же протестировать купальню я пока не решалась, хотя крепость этого решения постепенно слабела.
        Приведя себя в порядок, я вышла за дверь и громко постучала в соседнюю.
        Ворон не отвечал.
        - Хмуря, открывай! Сегодня тебе не удастся отправить меня на поиски Искры одну! - проговорила я, настроенная бодро и уверенно.
        В конце концов, кто знает, что мне еще приснится, если мы останемся тут хотя бы на сутки? Впервые я опасалась собственных фантазий.
        Или пугающих миражей Антрацитового замка…
        Я постучалась вновь.
        Не может же этот нахал дрыхнуть в такое время? Солнце уже двигалось к полудню! Сегодня я не могла как следует проснуться непозволительно долго! Объятия бесстыдных фантазий, судя по всему, совершенно не желали меня отпускать.
        Я опять покраснела, но быстро встряхнулась, стараясь не зацикливаться. Что, впрочем, было бесполезно.
        Снова постучала.
        Тишина.
        И только я подняла руку для очередного, ещё более громкого удара, как дверь распахнулась.
        - Я сегодня не в настроении, недоведьма, - бросил мне ворон, очутившийся у самого порога.
        Птичка он был не маленькая, а потому занял собой весь проход. Протиснуться в его комнаты у меня не было никакой возможности.
        Протиснуться и понять, как же живёт фамильяр Антрацитового принца в своем собственном замке?..
        Зелёные глаза ворона ядовито блестели, когда он глядел на меня без капли сочувствия. Более того, казалось, в выражении его пернатой физиономии появилась какая-то новая мысль. Темная и пронизывающая, от которой по спине скользнули мурашки.
        - Хмуря, я не хочу снова бродить одна по этому мрачному месту. Ты видел, какие тут твари летают? А статуи видел? Мне кажется, они на меня смотрят! И вообще, ты обещал мне помогать! - с непреклонностью сказала я, ткнув в птицу пальцем, но стараясь не слишком уж пристально глядеть в его колдовские глаза.
        - Все будет нормально, - махнул крылом фамильяр, явно не вдохновившись моей речью. - Никто тебя не тронет, не паникуй, недоведьма.
        И лениво развернулся, а дверь за ним начала закрываться сама.
        - Ах ты… бесполезный мешок с перьями! Как ты можешь мне отказывать? - вспылила я, зажав дверь мыском, чувствуя, как кровь приливает к вискам. - У тебя со мной договор, между прочим!
        - Это мои проблемы, - с легким раздражением пожал крыльями ворон. - И, поверь, я готов их потерпеть только ради того, чтобы увидеть потом, как ты в последний момент в панике ищешь цветочки среди иссушенного сада, барахтаешься в морской воде и мочишь свои лягушачьи лапки в местных водоемах в поисках Искры.
        - Что? Это у кого лапки? - выдохнула я, снова мечтая вцепиться ворону в перья и все их повыдергать. - Ах ты, суповой набор! Вот стану ведьмой, превращу тебя в… а ни в кого! В ворона! Только белого. И все остальные вороны будут над тобой смеяться!
        Я была не просто зла, я была в бешенстве. А все оттого, что перспектива провести тут еще одну ночь приводила меня в настоящий ужас.
        И вызывала какой-то скрытый трепет.
        А я не любила ни скрытый трепет, ни открытый!
        Хмуря притворно округлил глаза.
        - Да ты страшна в гневе! - фыркнул он и спрятал клюв в крыло, неистово хохоча.
        Я сжала кисти в кулаки, чувствуя себя совершенно беспомощной.
        Как только Хмуря умолк, он как-то то ли дунул, то ли хвостом махнул, и моя нога сама отскочила от дверного проема.
        - Эй! - воскликнула я, не веря своим глазам. - Ты не посмеешь снова оставить меня одну!
        Посмел.
        Дверь с шумом захлопнулась и больше не открывалась, как бы я ни дергала ручку.
        Сегодня я уже не просто случайно замечала портреты черноволосого незнакомца, но видела их буквально повсюду. А вот остальных картин оказалось не так уж и много. С чего я вообще решила, что тут весь замок завешан портретами?.. Видать, в первый раз мне недосуг было рассматривать местные произведения искусства.
        Теперь же оказалось, что на каждом этаже замка где-нибудь по центру большой стены висел этот тип с короной и вензелями. Его зеленые глаза сверкали на меня с холста, а губы изгибались в улыбке так, словно мы были знакомы.
        Рядом могли располагаться изображения бушующего моря, зеленых садов, рубиновых закатов и прочих красот. Кое-где встречались портреты женщин и мужчин в совсем уж древних нарядах. Я так поняла, что то были предки Антрацитового принца.
        Кстати, в том, что мой незнакомец и есть местный хозяин, теперь не было вообще никаких сомнений. Чье еще изображение может висеть в самом центре дворцовых залов?
        Проходя мимо такого портрета в очередной раз и невольно ловя на себе его колдовской взгляд, полный скрытых мыслей, я не выдержала, повернулась к нему и бросила:
        - Ну вот чего ты улыбаешься, а? Бесстыдник. Это я с тобой чересчур близко знакома, а не ты со мной! Ты-то меня вообще никогда не видел.
        Показала ему язык и как можно быстрее ушла прочь. Так, на всякий случай.
        Этим вечером брожения по замку затянулись. Признаться, я ужасно не хотела возвращаться к себе в комнату и ложиться на ту… дивную кроватку. Впрочем, гулять в одиночестве по черному, как драконья бездна, дворцу у меня тоже не было ни малейшего желания.
        Но и выбора не оставалось.
        То, что Искра должна быть где-то в замке, я знала почти наверняка. За чертой дворца магия высушила всю растительность, и найти там поляну васильков вряд ли было возможно. Впрочем, пару раз по вымершему саду я все же прогулялась, но все так же безрезультатно.
        Когда солнце уже зашло за горизонт, я была готова грызть локти от разочарования. И злости на Хмурю.
        Я как раз стояла на первом этаже замка и собиралась подняться к себе наверх, как меня вдруг осенило. В голове всплыла фраза, случайно брошенная вороном сегодня утром в нашем споре:
        “Как ты можешь мне отказывать?” - возмущалась я.
        “Это мои проблемы”, - в своей излюбленной манере отвечал он. А дальше было самое интересное: “И, поверь, я готов их потерпеть только ради того, чтобы увидеть потом, как ты в последний момент перед Отбором в панике ищешь цветочки среди иссушенного сада, барахтаешься в морской воде и мочишь свои лягушачьи лапки в местных водоемах в поисках Искры…”
        Меня сразу что-то насторожило в его словах, да я не поняла что. И только сегодня, изучив Антрацитовый замок почти вдоль и поперек, я поняла, что никаких “водоемов” тут не встречала. Только одно море омывало подножие утеса, на котором стояла черная махина. Больше ничего! Никаких там озер, речушек или даже луж.
        Но ведь Хмуря явно не просто оговорился. И по всему выходило, что где-то тут должно быть нечто скрытое от глаз! То, что мне пока так и не удалось обнаружить: поляна возле тайного источника.
        Вот только искать и дальше место, которое заранее спрятано, я не собиралась. И так потратила на это два дня! А Хмуря, подлец, явно был в курсе бесплотности моих поисков с самого начала. Небось, наблюдал за моими потугами и каркающе хихикал.
        Стоило представить эту картину, как меня начало потряхивать от раздражения.
        От злости вонзив ногти в ладони, я быстро двинулась к лестнице, стараясь сдерживать ярость. На этот раз гадкому фамильяру не удастся уйти от возмездия. Клянусь, пару перьев я ему точно повыдергаю. Они ж магические, а у меня всего одно припасено! Ну так будет запас побольше…
        Когда я поднялась на третий этаж замка, минуя в непроглядной ночи три громадных лестничных пролета, по логике весь запал у меня должен был пройти. Чай не пара ступенек там минула! Но всю дорогу я так накручивала себя, что, уже подходя к заветной двери, была не столько неуправляемо зла, сколько полна холодной, расчетливой ярости.
        Я помнила, что дверь эта нехорошая птица за собой запирает, поэтому даже не стала стучать. Просто со всей силы ударила ногой в место, где с другой стороны крепилась металлическая щеколда. Так иногда делали у нас парни в приюте, когда пытались проникнуть в наглухо закрытый амбар со съестными припасами.
        Ну… и мне как-то довелось научиться…
        Не знаю уж, что мне помогло в этот раз - бешенство или хлипкость старой двери. А может, то, что Хмуря не стал запирать вход магией. Однако уже через несколько мгновений я замерла на пороге широкой комнаты, освещенной янтарным светом десятка свечей.
        Замерла и, кажется, перестала дышать.
        То, что я увидела там, вышибло у меня из головы остатки мыслей. Вся злость испарилась, теперь на ее месте бурлили лишь шок и буря жгучих непередаваемых эмоций.
        В этот момент на небо взошла ослепительно яркая серебряная луна. Я увидела ее сквозь распахнутое окно на другом конце комнаты. Сквозь окно, на котором буквально долю секунды назад сидел огромный черный ворон и рядом с которым сейчас среди медленно осыпающихся на пол перьев стоял спиной ко мне обнаженный мужчина.
        Я, словно завороженная, смотрела, как в медных всполохах оперения отражаются блики от камина, а на литых мышцах - лунный свет. Я глядела перед собой и не могла поверить, потому что видела длинные черные волосы, спускающиеся на крутые плечи, а в лице, наполовину повернутом ко мне, замечала знакомые до крика черты своего ночного незнакомца.
        Он знал, что я здесь…
        В этот момент он повернулся ко мне полностью, и на его алых губах мелькнула дерзкая усмешка. Зеленые глаза вспыхнули колдовским светом, наконец сливая в моей голове странный, неловко-человеческий образ мрачного фамильяра и мужчины моих снов. Вышибая у меня последний воздух из груди.
        - Значит, ты все же узнала мою тайну, Мартелла Довилье… - мягко проговорил он, улыбаясь чуть шире. Так, что от одной этой улыбки меня бросило в костер ужаса и ядовитого понимания того, кто стоял сейчас передо мной.
        Кто был рядом со мной все эти дни и ночи, все приключения по обретению Искр, кто отравлял мою жизнь и неизменно спасал меня от гибели.
        Ожившая легенда… Самый Черный колдун Вальтариума…
        Антрацитовый принц.
        Конец