Чертов angel Юля Лемеш
        Если однажды летней ночью вы заметите, как с неба что-то падает, и это «что-то» - совсем не дождь, а чуть позже в свете фар появятся очертания лежащего на дороге обнаженного мужчины, - не торопитесь засовывать находку в джип. Может статься, парень просто ошибся местностью, и теперь ему, от нечего делать, будет весело заняться исполнением ваших тайных желаний.
        Юля Лемеш
        Чертов angel
        Доктор, а почему вы не сказали, что это была белая полоса?
        Народная мудрость
        Лето. Крохотное кафе. За столиком оживленный дуэт. Из двух симпатичных молодых женщин, пребывающих в приступе дискуссионного порыва.
        - Любовь? Фигня.
        - Ну-ну.
        - Секс? Фигня в квадрате.
        - Так какого черта мы на него тратим столько усилий?
        - Секс без удовольствия - фуфло.
        - А что не фуфло?
        - Удовольствие от секса. Но это тоже фигня.
        - Так какого рожна тебе надобно?
        - Хороший вопрос.
        Как и большинству гражданок, им не дано было предугадать, какими передрягами грозит недалекое будущее. А жаль.

* * *
        Над столом нависла умиротворенная ленивая пауза. Словно сообщество неврастеничных психопатов прекратило шумное звяканье чайными ложками в стеклянных граненых стаканах. Бурный скачкообразный разговор, неприятный и, как ни крути, откровенно непристойный, получил долгожданную передышку. Которая означала обнадеживающий намек на определенность в последующем этапе жизни двух приятельниц с заслуженным стажем.
        Заслуженность, украшенная двумя хлесткими ссорами и тремя примирениями, в данном конкретном случае означала без малого двенадцать лет плотного общения.
        По общепринятому мнению, женская дружба - явление не менее парадоксальное, чем совместное проживание кошки с фокстерьером. То не разлей вода, то - в рожу когтями, то клыками во что-то мягкое.
        Вот и с приятельницами случались забавные казусы. Самый вопиющий из которых состоял в несанкционированном одностороннем примирении. Что произошло в связи с перманентным склерозом одной из подруг, усугубленным сиюминутным желанием покаяться, пуская горючую слезу. Вероятная причина - взбесившиеся гормоны. Или - приступ скуки. Когда будни начинают плестись по унылой вязкой равнине, иногда стоит дать себе пенделя под зад, чтобы слегка взбодриться. Или яростно прорыдать в жилетку лучшей подруге - мол, я тогда была ох как не права. Я - свинья. Сволочь. Дрянь этакая. Прости засранку. Или подбей мне глаз?
        - Да запросто! А, собственно, за что ты просишь у меня прощения?
        - Вот дела! А что, разве мы не ругались?
        В примирениях немало своеобразной прелести. Особенно когда пропущена предыдущая визгливая прелюдия.

* * *
        Пару часов назад, невероятно ошалев от жары, которая вцепилась мертвой хваткой в небольшой занюханный городишко, две недозрелые дамы твердо решили проанализировать причину своих, мягко выражаясь, неприятностей. После чего сделать правильные выводы, чтобы без помех и в полной окрыленности двинуться дальше.
        Официант, он же бармен, он же много еще кто и с боку бантик, с лету определил их как бизнес-вумен, в чем почти не ошибся. Только если чуть-чуть, что простительно для распаренного немыслимым пеклом человека.
        Дату кафешного диалога стоило бы отметить красным в календаре. Она - как острый кухонный нож раскроила жизненный пирог подруг на два условных ломтя. Первая половина этой сдобы была начинена фаршем из редкостного идиотизма. Проще сказать - их биографии не выдерживали посторонних любопытных взглядов. Банально? Зато верно.
        Впрочем, пора признаваться, проблема подруг крылась в прозаической сексуальной неудовлетворенности.
        Коли представился удобный случай окончательно задолбать всех подробностями, сообщаем - та область секса, что отвечает не за плодовитость, а за получение максимального удовольствия, сродни тяготам альпинизма. Навскидку - так просто: вот гора, лезь на нее, что даром время терять? Карабкаются все, а на верхотуре торчит только одна обмороженная до изумления счастливица.
        Впрочем, это сравнение не выдерживает критики - с сексом хлопот значительно больше.
        Оставим горы горным баранам. Лучше вернемся в кафе. Сидят. Думают. Базу теоретическую подводят. Дуры дурами. Нет, чтоб попросту принять как должное - природа затеяла их фригидными. Что с того? От такой хвори никто коньки не отбросил. Нет, этим бестолочам подбрюшные фейерверки подавай. Да еще с партнером противоположного пола.
        Наглые жадные твари на тернистом пути к высотам оргазма, вот они кто.
        Впрочем, немного про тернистость. Она бывает нескольких категорий. В данном случае были представлены только две из них, что сути не меняло.
        Первая - невозможно попробовать всех мужиков на свете, но стоит к этому стремиться. Вторая - порой можно согласиться на временный брак для исследования особо ценных экземпляров.

* * *
        Первая дама, сызмальства откликавшаяся на Ирину, относилась к упрощенной категории вечных девочек, иначе именуемых «маленькая собачка-до-старости-щенок».
        Тяв-тяв-тяв! Помесь шустрого мальчишки и вполне сексапильной девочки - такие до ста лет пребывают в активной борьбе с признаками сморщивания.
        Одежда в тон, вечные брюки в обтяжку, неизменная короткая стрижка, пробежки по утрам, умение ладить с любым представителем гуманоидной расы (даже если он категорически этого не хочет) - несомненно входили в число ее достоинств (они же недостатки).
        Цвет волос - в зависимости от настроения и моды. Причем - непременно «против» моды. Если все нынче платиновые блондинки, то она непременно огненно-рыжая. Для большей точности можно добавить про серо-зеленые глаза, довольно крупные для такого миниатюрного личика, в стиле штампованных японских мультиков. Кроме того, стоит упомянуть про значительный излишек самоуверенности вкупе с мозгодробильным голосом (тяв-тяв-ррр). Впрочем, в спокойном состоянии последнее качество себя не проявляло. Среди многочисленных знакомых Ирина слыла заядлой спорщицей, хотя возражала она всем из принципа, скажем так - для бодрости разговора.
        Нюся, так звали вторую героиню, относилась к той бесподобной породе вымирающих леди исконно российского розлива. Тех, которые из «бывших». От такой женщины неудивительно услышать: «Ах, помилуйте, это люди не нашего круга!» Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что Нюся над такими отвлеченными понятиями не задумывалась и к своему кругу относила всех, кто чисто одет и не явный злодей.
        Вальяжная домашняя кошка, с норовом кошки дикой, которая, как известно, гуляет сама по себе и в ус не дует. Немного полноватая, много статная. С фигурой, намекающей на кусок белоснежного мрамора, из которого деятельные греческие скульпторы ваяли усеченных богинь. У Нюси верхние конечности были на положенном месте и отличались безукоризненной формой. Особенно на себя обращали внимание волнующие кисти рук.
        Толстенная пшеничная коса словно сообщала миру о наплевательском отношении к парикмахерской и прочим досадным мелочам жизни. Такая коса в наше время - это что-то типа новейшей марки автомобиля, на днях продемонстрированного в автосалоне, но еще не поступившего в продажу, - «смотрите, а я уже на нем рассекаю».
        Почти безупречная для начала двадцатого века Нюся неплохо вписалась и в сквалыжную бойкую современность. Этакий нежный беззащитный цветочек, снабженный живым умом и проницательным взглядом, который девушка умело прятала под пушистыми ресницами.
        Мужчин сводили с ума очертания ее губ. Особенно в те моменты, когда богиня примерялась к краю кофейной чашки или просто намеревалась что-нибудь скушать.
«Немного беременные», - говорила Нюся, разглядывая губы в зеркале.
        Модуляции голоса, в отличие от тембра подруги, были чуть хрипловатые, медлительные (мурр-мурр). Как принято говорить, грудной проникновенный голос.
        Для упрощения с окружающим миром Нюся имела в запасе с десяток отточенных ответов на все случаи жизни, отчего слыла тактичной, но ироничной особой с претензией на оригинальность.
        Еще у нее была Грудь. От которой даже у бывалых доярок сносило башню.

* * *
        Обе женщины с момента рождения проживали в небольшом городке, притулившемся неподалеку от супершумного супермегаполиса. Они четко осознавали, каковы здесь правила игры. Правило первое гласило - ни при каких обстоятельствах не забывай поздороваться. Второе - не выделяйся из среды обитания. Третье - чуди подальше от дома. Были и другие правила, но трех первых обычно оказывалось предостаточно.
        В данный конкретный момент на каждую из подруг приходилось по пять краткосрочных браков и по одному особнячку. Если так можно титуловать двухэтажные строения столетней давности, огороженные от непрошеных взглядов монументальными заборами. В городке такие устрашающие ограды категорически не приветствовались. То ли дело покосившийся штрих-пунктир их гнилых некрашеных реек. К «слепым» штакетникам тут относились с предубеждением, смешанным с дотошной подозрительностью - раз хозяин спрятался, значит, есть что скрывать. И потом, такая кирпичная ширма стоила уйму денежных средств, превышающих цену подавляющего большинства соседских жилищ.
        До знакомства с новыми жиличками оба дома неуклонно катились к полному закономерному разрушению, чему немало способствовали прежние обитатели. Кажется, именно такие строения принято называть вороньими слободками. Только вместо смышленых пернатых там каркали аж по восемь семей. До революции в особняках благоденствовала местечковая элита.
        Нюся первая предложила не тратиться на новострой, а обзавестись уютными гнездышками в стиле ретро. Дома были выкуплены, выпотрошены, переделаны, снабжены удобствами. На добросовестные пожертвования мимолетных мужей.
        При помощи ландшафтного дизайнера, слегка свихнувшегося от внезапной востребованности, были облагорожены земельные участки. Нюся до сих пор ошалевала от засилия разнолапых хвойников, которые мрачно таращились на нее изо всех углов сада. Ирине достались батальоны роз, почему-то одинаковой масти. Видимо, дизайнер где-то наткнулся на тотальную распродажу или получил приличную скидку за опт.
        В общем, получилось симпатично и ностальгически. К великой радости соседей. Которые в принципе по-своему любили свой городок, справедливо считая, что чужая разруха портит уездный пейзаж. А так - и волки сыты, и овцы целы.

* * *
        В городке не любили глобальных перемен. Жители традиционно один раз в год кушали бутерброды с красной икрой, два раза в год пили шампанское, в августе обязательным считалось собраться в кругу семьи для пожирания арбуза. И каждый раз кто-то говорил: «А помните, когда был жив дед, то он всегда покупал самые спелые арбузы».
        - «Сахарные», - неизменно соглашались домочадцы.
        На стене одного учреждения до сих пор красовался выцветший плакат с ошеломляющей надписью: «Не пей! С пьяных глаз ты можешь обнять своего классового врага!»
        Болото - оно и в Африке болото. Жизнь не баловала горожан особыми радостями, но и трагедий особых не случалось. За исключением последнего времени.
        Не так давно, где-то с полгода назад, начали пропадать дети. Преимущественно возрастом лет десяти.
        Городок гудел, как растревоженный улей, удивляясь, что здесь, где все на виду, может происходить такая неслыханная трагедия. Милиция носилась как угорелая, но пока никаких зацепок не наковыряла. Дети словно сквозь землю проваливались.
        Нюся и Ирина, понятное дело, расстраивались, но воспринимали чужую беду несколько отстраненно. Своих отпрысков у них пока не было.

* * *
        Тем временем по кафе сонно сновали редкие тоскливые посетители, невольно обходившие столик с притихшими приятельницами по кривой дуге. Мало ли что, сидят такие скорбные, может, горе какое?
        Горе сводилось к следующему. Юность прошла под девизом «надо достоверно выяснить, фригидная ты или нет». Посему Нюся и Ирина безо всякого удовольствия проползали по неисчислимому количеству разнокалиберных мужских постелей. Бодро так проползали, но безрезультатно. Оргазм, обещанный в умных книжках, так и не изволил посетить их страждущие тельца.
        Было, конечно, интересно. Любовь - и все, что с ней связано, - нива увлекательная. Паши хоть до посинения. Особенно привлекали первые минуты знакомства с новым объектом. Первые полувзгляды, первые касания и много чего зажигательного, в чем, собственно, и заключается любое романтическое приключение. А вот дальше начинались проблемы.
        Как правило, Нюся сбегала после первого сексуального контакта. Страдая не столько от очередного интимного облома, сколько от болезненной совестливости. Ей казалось, что она становится обманщицей, которая использовала хорошего человека в своих корыстных целях.
        А вот Ирина терпеливо устраивала многократные повторные испытания. Что, впрочем, на результат не влияло. Возбуждение «до» секса было гораздо чувствительнее, чем последующее акробатическое кувыркание.
        Как уже говорилось, обе девушки несколько раз посетили ЗАГС, что существенно приумножило их благосостояние. От Ириных Нюсины браки отличались тем, что ее бывшие супруги продолжали боготворить свою непонятную женушку.
        Брак - это как выигрышный лотерейный билет. Вопрос в том, что окажется призом. Может, рай на двоих. Может, ад. Для каждого.
        Ирины мужья, откусив мимолетного неукротимого счастья, предпринимали безуспешную попытку разобраться - «а что ж она все время орет и прет как танк, доказывая свою хроническую правоту по любому вопросу?» Один из ее супругов как-то признался, что только бег перед паровозом можно сравнить с совместным проживанием с такой женой.
        Перепробовав все доступные типы мужчин, приятельницы приуныли. Не так давно Ирина отважно предложила опробовать более примитивные методы. Чтоб уж наверняка выяснить, «пан или пропал». В число методов входило посещение секс-шопа, где Нюся довела до настоящей истерики ни в чем не повинного продавца. Проникнув в неуютные недра сомнительного магазина, девушка, как и подавляющее большинство непуганых граждан, смущенно тосковала от своего присутствия в таком злачном месте. Она никак не могла выбрать, какое выражение лица наиболее подходит к брожению по секс-шопу. Изображать бывалую покупательницу не имело смысла по причине полной неосведомленности. Оставалось отбросить приличия и водить жалом, в надежде случайно натолкнуться на что-то подходящее. Знать бы заранее, как это «что-то» выглядит. Может, лучше сбежать? Сдерживаемая Ириной, словно якорем, Нюся долго шастала вдоль витрин, пока не наткнулась на выставку весьма знакомых предметов.

«Так, так, так», - пробормотала Нюся, затравленно озираясь по сторонам.
        Земляков в поле зрения не оказалось. Если быть честной, то из посетителей в магазине не было никого, кроме подруг. Тогда, немного подуспокоившись, девушка без злого умысла ввергла в шок вежливую продавщицу, пытаясь понять, как можно наверняка угадать искомый размер одного деликатного изделия. При этом почему-то выразительно жестикулируя руками, отчего издали могло бы показаться, что она только что вернулась с отлова откормленных анаконд.
        Шопинг окончился тем, что Нюся из ложной стеснительности накупила прорву никчемного караула.
        Озлобленность продавщицы несколько поугасла после осознания суммы, потраченной настырной дамочкой. Что выразилось в напутственном совете попытать счастья со шлангом от душа.
        - Куда? - не расслышала Нюся. - Прямо внутрь?
        - Вы что с ума сошли! Конечно, нет!
        - А то раздуешься как жаба и разлетишься на тысячу клочков! - веселилась Ирина, догоняя удирающую подругу.
        - Только распылитель открутить не забудьте, - донеслось им вслед.
        Видимо, знала, что советовала.
        Результат не замедлил себя ждать. Приятельницы на некоторое время исчезли из поля зрения друг друга, перенасыщенные новыми впечатлениями. Переговариваясь по телефону, они отмечали наиболее яркие моменты секса с неодушевленными предметами и искренне поздравляли себя с победой.
        А теперь, сидя в кафе за чашечкой кофе, подводили итоги.

* * *
        - Все. С мужиками покончено. Теперь - только бизнес, - язвительно фыркнула Ирина.
        - Правильно, я даже прикинула план на ближайший год. Если все удачно сложится, то к середине следующего лета обзаведусь еще одним рекламным агентством.
        - Зачем? - искренне поразилась Ирина. - Ты лучше разрасти своего карлика, а то у тебя какая-то карманная фирма получилась.
        - Противная ты. Денежки капают, и то хлеб.
        - Ты это про свою новую квартиру? Уже пятую прикупила для сдачи в аренду. Неплохая горбушечка.
        - Нельзя складывать яйца в одну корзину. Буду развиваться, так сказать, в разных направлениях. А ты?
        - Моя стезя - кормить граждан, - торжественно возвестила Ирина. - В мире все меняется, кроме хронического желания пожрать.
        - Смотри, как бы тебя саму гипермаркеты не схавали, - прозорливо заметила Нюся, предвосхищая неминуемую погибель среднего и мелкого бизнеса.
        Разомлевший официант, шаркая ногами в пляжных шлепанцах, сползал в подсобку, переодел третью по счету взмокшую белую рубашку, вяло посмотрел в сторону посетительниц и некстати вспомнил про сварливую жену, поминутно атакующую его по мобильнику. Год вместе, а уже хочется сбежать на край света. Что, спрашивается, звонить без повода? Вопросы «А что ты сейчас делаешь?», «А о чем ты сейчас думаешь?», «А ты меня любишь?» - доводили его до чесотки.

«Разведусь», - процедил он сквозь зубы, полируя чистую стойку грязной тряпкой и понимая, что не сможет отважиться на такой героический поступок. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов, что заведение принадлежит престарелому дяде жены.
        Страдающий лысоватый мазохист-материалист подчеркнуто аккуратно промокнул на лбу капли едкого пота желтой бумажной салфеткой в веселенький розовый цветочек. Вздохнул, попытался испепелить пристальным взглядом дремотного рыжего таракана. Еще раз вздохнул и спокойно углубился в разгадывание свежего кроссворда.
        К слову сказать, этим интеллектуальным тренингом последнее время заразилось все народонаселение городка, не исключая отдаленные деревни, напрочь лишенные электричества. Даже древние бородавчатые старухи, водрузив увеличительные стекла на многозначительные разнокалиберные носы, результативно коротали за словесными интригами остатки своей многострадальной жизни.

«То, что у вас на плечах, первая буква „Ж“. Неужто, жопа? Офигеть! Тьфу, снова неправильно слово по вертикали отгадала».
        Бац, - жирную муху кроссвордом насмерть. И снова за штурм замысловатых клеточек. А когда все разгадано - газета идет на растопку чадящих потрескавшихся печей.

* * *
        Нюся вдруг запечалилась, что в ее интерпретации выражалось в роскошном подпирании округлого подбородка аристократически пухлой ручкой с заостренными пальчиками. Пригорюнилась и отправила мысли бродить в прошлое.
        - Начудили мы с тобой, подруга…
        - Зато будет что вспомнить на старости. Вот сядем на лавочку, зашамкаем беззубыми ртами про свои подвиги. А помнишь, как мы с тобой с теми боксерами оторвались?
        - Молчи, даже подумать об этом страшно. А вдруг они бы садистами оказались?
        - Такие нежные были, ласковые, - мечтательно протянула Ирина.
        - Скажи спасибо, что тут никто не в курсе наших подвигов. А то бы вмиг шлюхами окрестили.
        - Но про свадьбы весь город знает, - резонно заметила Ирина.
        - То свадьбы… Всем районом гуляли на третий день. А Петровича больше ни за что приглашать не буду, хоть он и бывший наш физрук. Вечно, как нажрется, всех отжиматься заставляет.
        - Так все равно никто не отжимался.
        - Не приглашу и точка, - резко отбрила Ирина, позабыв про недавнее стопудовое решение окончить свои дни в гордом одиночестве.
        В этот момент официанта замкнуло на непреодолимом желании оскорбить хоть кого-нибудь. Ему пришло в голову, что для такого случая сойдет даже таракан, но тот, наученный горьким опытом, молниеносно сиганул со стойки и презрительно юркнул в щель у плинтуса.
        Свет судорожно мигнул. Нюся ойкнула. Ирина припомнила нехорошим словом маму данного заведения. В кафе воцарился полумрак, вперемешку с весьма ощутимой пластмассовой ядовитой вонью. В районе подсобки витиевато ругался официант. Постоянные проблемы с проводкой доконают и мертвого. Хозяину все жалобы до фонаря
        - наверняка снова притаранит бухого электрика, а тот, выклянчив пузырь подозрительного пойла, припасенного исключительно для такого случая, наскоро замотает провод зеленой изолентой. Из-за которой давно все провода стали не хуже новогоднего полосатого серпантина.
        - Поехали, искупнемся, - опрометчиво предложила Ирина, одним глотком приканчивая давно остывший кофе.
        Она не была провидицей. Она просто всегда следовала своим желаниям, какие бы последствия они ни сулили. А Нюся привычно пошла у нее на поводу. Хотя именно сейчас ей больше всего хотелось встретиться с собственной кроватью и телевизором.

* * *
        В нескольких километрах от городка располагалось приличных размеров озеро, оправленное в белесые песчаные берега, поросшие раскидистыми толстоствольными соснами. И у каждого любителя водных процедур там был свой излюбленный пляж.
        За руль села Нюся, поскольку Ирина предусмотрительно успела махнуть пару рюмок коньяку.
        - Пусть моя ласточка пока отдохнет.
        Нюся до сих пор не могла понять, зачем Ирина постоянно проделывает этот алкогольный трюк. Не то бережет себя, не то на бензине экономит.
        Плесканье в теплой чистой воде заняло прорву времени. Наслаждение ни с чем не сравнимое. Которое не наскучивает. Которое одновременно бодрит и вызывает сладкую истому.
        На берегу дела обстояли не так романтически. Вечер ознаменовался атакой эскадрильи алчных комарих, справедливо посчитавших, что раз уж еда сама зашла в гости, то не стоит упускать удачный случай.
        Тишину нарушили энергичные аплодисменты под аккомпанемент торопливой ругани. Изрядно покусанная Нюся под пение комариного хора торопливо пыталась натянуть упрямое платье на мокрое тело, спасаясь бегством от тучи насекомых. Ирина уже прыгнула в машину, откуда нетерпеливо бибикала, вероятно, думая, что так поможет подруге быстрее собраться.
        - Чтоб у вас жало скрючило! - мстительно высказалась Нюся, отгораживаясь дверью от голодного бабьего стада. - Зачем только природа их придумала?
        - Затем. Без них ласточки копыта отбросят. Они их хавают. А не будет ласточек… - Ирина на секунду призадумалась. - Не будет ласточкиных гнезд. Тогда перемрут все китайцы.
        От такой замысловатой философии Нюся пришла в замешательство.
        - Ласточки вроде как мошек едят, а китайцы - собак с рисом, - задумчиво предположила она.
        - Поймаю - убью. Что за мода такая, жрать псину? А насчет ласточек, явная недоработка эволюции, пора им на кровососов переходить. Какая им разница. Помчались, - последнее высказывание сопровождала фига, направленная в направлении непоколебимых комаров, тщетно тыкающих носами в стекло.
        Сумерки навалились непривычно непроглядные. Этакий замес из тумана и скопления опасных теней.
        - Не люблю ночью через лес ездить. Мурашки по коже.
        - Так гони быстрее.
        - Щас, разбежалась. Свою подвеску гробь по этим корягам.
        Оголенные корни плотной вязью переплели лесную дорогу. Машина тяжело ковыляла, перекатываясь через их изогнутые глянцевые тела. Ветки чиркали по новенькой краске. Нюся болезненно морщилась, будто это ее царапали по бархатной коже.
        - Что-то быстро сегодня стемнело. Гроза что ли ползет? - беззаботно вертела головой Ирина.
        - Да не обещали вроде. Смотри, а что там такое?

* * *
        На повороте столбом в самые небеса струился мутноватый жидкий свет. Словно кто-то направил с ближайшего облака сквозь кисель тумана слабый прожектор. Или с земли, что в принципе ситуацию не меняло. Нюся затормозила, слабо вякнув от испуга.
        - Блин горелый. Что за хрень такая? Может, там НЛО? Давай выйдем, посмотрим? - робким полушепотом предложила Ирина, отважно пытаясь высунуться в окошко.
        - Сиди уж. Может, обратно в объезд поедем?
        - А разворачиваться где? Задом наперед только до ближайшего дерева доберемся.
        Вместо ответа Ирина услышала сдавленное Нюсино «кх-х», сосредоточилась и тоже посмотрела вверх, приплющив нос к лобовому стеклу.
        С неба определенно что-то падало. И это был не дождь.
        Черная раскоряка смазанным силуэтом стремительно приближалась к земле, не выходя за пределы освещенного коридора. То, что это никак не могло быть птицей, стало очевидным довольно быстро. А потом раздался глухой удар, словно грохнулся мешок, туго набитый картошкой. Свет померк, отчего окружающая темнота сгустилась еще больше. Только включенные фары позволяли видеть лежащее на дороге нечто.
        Нюся почти не испугалась. Скорее, она удивилась четвертый раз в жизни. Первый раз был в детстве, когда она поняла, что когда-то умрет. Второму разу она была обязана первому в жизни мужчине. Телепередача, в которой показали доильный аппарат для мышей, стала третьим большим изумлением, после которого Нюся понадеялась, что теперь ей ничего не грозит в смысле сюрпризов.
        - С самолета кого-то выкинули! - опереточным фальцетом пропищала Ирина, толкая Нюсю острым, словно специально заточенным локтем.
        - Тьфу на тебя. Напридумываешь тоже. Придется идти. Может, помощь кому нужна.
        - Ага. Только совок с собой прихвати.
        - Зачем?
        - Соскребем да в лес выкинем. Классное удобрение. Оно же наверняка в лепешку расплющилось!
        - Это снова те придурки козлят, - резонно предположила Нюся, зачем-то заново заплетая косу.
        - Ты про воинскую часть?
        - Про нее, родимую. Все знают, как их майор решил с помощью вертолета и резинового жгута тарзанку сделать. Экстримал хренов.
        - Да помню я. Прапорщик до сих пор кругами ходит, - весело хихикнула Ирина.
        - И думает кругами, - прибавила Нюся сочувственно. - Им сто раз говорили - тут точный расчет нужен.
        Восторженно подпрыгивая, Ирина ерзала по сиденью.
        - Что деется! Сенсация! Кому расскажи - глаза на лоб полезут. Нас по телеку покажут! Писать хочется - жуть. Я когда нервничаю, всегда в туалет хочу.
        - Забудь. Сейчас надо решиться и оказать помощь (Нюся не решилась подобрать нужное слово) тому, кто там валяется.
        Тут следует сказать несколько хвалебных слов о Нюсиной маме. Та приучила девочку не бояться ничего, связанного с травмами и прочими поломками человеческого организма. Бабушки жили далеко, муж бился за бюджет на ниве железной дороги. Посему, подчиняясь обстоятельствам, мама-хирург вынужденно таскала с собой ребенка на работу. Нюся привыкла делать уроки там, где вид загипсованного по самые уши индивида казался настолько уместным, как, скажем, чайник на плите. Девочка неукоснительно следовала больничным правилам, которые предписывали никогда не заглядывать в запрещенные палаты и емкости. Разве только одним глазком. После чего ее долго рвало.
        - Я иду, а ты как хочешь, - гордясь собой, сообщила Нюся.
        Писать не расхотелось. На бегу расстегивая молнию, Ирина опрометью шмыгнула за машину. Ради срочной журчащей нужды преодолев страх и любопытство. Выскочила оттуда, как ни чем не бывало. Поозиралась, поняла, что осталась одна. Тишину нарушил одинокий отчаянный вопль.
        - Нюся?
        Не получив ответа, попискивая от ужаса, неохотно поплелась следом за отважной подругой, поминутно спотыкаясь и опасливо озираясь по сторонам.
        Надо признать, что прогулки по темному лесу в свете машинных фар не вдохновляют на бодрость духа. Все кажется театральной декорацией к сцене «а вот я - ваш кошмарный ужас». Так и ждешь внезапного броска неведомого чудовища. Ноги норовят соскользнуть даже на абсолютно ровной поверхности, а что еще хуже - видно только то, что не скрывают ваши собственные подвижные тени. Короче - видимость почти нулевая. И что ждет в конце пути, это еще вопрос.

* * *
        - Я так и знала! - удовлетворенно сообщила Нюся.
        На дороге лежал не зеленый склизлый инопланетянин. Там был человек. Попой кверху. Правая рука неловко подвернута под тело, левая - вытянута вперед и немного согнута в локте. Ноги с виду целые, пятки розовые, неношеные.
        - А почему он голый? - тошнотворным голосом пролепетала Ирина.
        - Не идиотничай. Не вздумай свалиться в обморок. Лучше бы узнать, что он тут делает.
        - Сама дура. Лежит он.
        - Вижу.
        Нюся осторожно приблизилась к странному пикировщику.
        - Мертвый?! - почти восторженно прошептала Ирина.
        Придвинулась поближе. К Нюсе.
        Та наклонилась, прислушиваясь. Тело отличалось удручающей неподвижностью, не подавая заметных признаков жизни. Несмотря на разгул лета, кожа мерцала сливочной белизной. Ни царапины, ни изъяна. Чистая лысая белая кожа. На голове - копна длинных абсолютно седых волос.
        - Тарзанки нет, и то хорошо. Ты уверена, что это мужик? Вон шевелюра какая.
        - Вот блин на фиг, - спотыкаясь на каждом слове, рявкнула Нюся. - Кто про что, а тебе именно ЭТО интересно. Думаю, трогать его нельзя. Позвоночник наверняка сломан.
        - Он же пузом шмякнулся.
        - Ну, тогда, сломано кое-что другое. Дура, - снова окрысилась она на Ирину, поняв, что сама ляпнула двусмысленность. - Если он живой, в чем я лично сомневаюсь, то надо вызвать «скорую».
        - Попка очень даже ничего. И позвонков что-то не видать. Качок, наверное. Нет. Судя по плечам, скорее прыгун в воду. Или гимнаст? Но не боксер, точно.
        - Прыгун - это точно. Но не в воду. И еще: вот что мне лично кажется странным - он чистый.
        - В смысле - не обгадился.
        - А что, должен был?
        - Непременно, - авторитетно заявила Нюся.
        Ирина с минуту обдумывала услышанное с завидным хладнокровием, причина которого крылась в полном непонимании происходящего.
        - А попка классная, - нашлась она, лишний раз доказывая, что круг ее интересов ограничивается сексуальными аспектами.
        Нюся, не обращая внимания на плотоядные реплики Ирины, осторожно кончиками пальцев дотронулась до шеи пострадавшего и тут же отпрянула в ужасе.
        - Что? - Ирина обморочно закатила глаза.
        - Пульс.
        - Круто. И что с того? - судя по интонации, обморок откладывался.
        - У него сердце бьется.
        - Ты уверена?
        - А то.

* * *
        Преодолев барьер вполне понятной робости, Ирина, взвизгнув, тоже отважилась прикоснуться пальцем до молочно-белого плеча жертвы падения. В ответ потревоженное тело слегка застонало. Подруги тут же обратились в слух, надеясь услышать нечто вразумительное. Во всяком случае - проясняющее ситуацию.
        - За что? - глухо пробормотал голос.
        Со стороны лица поднялось небольшое облачко придорожного праха. Высвеченные фарами пылинки образовали сверкающий вихрик и неохотно отправились в путешествие. Поверженное тело оглушительно чихнуло, произведя из частиц пыли настоящий торнадо.
        - Будьте здоровы. Мы тут ни при чем. Мы просто мимо ехали, - нервно затараторила Ирина, загодя отгораживаясь от обвинений.
        Чихающий явственно пошевелился. Судя по работе мускулатуры, человек пытался перевернуться. Снова чихнул. Потом, выпростав руку, поскреб ногтями по земле. После чего, собирая силы, замер на секунду и рывком перекинул себя на спину.
        - Ого! - Ирина не сумела скрыть невольного восхищения, осмотрев низ живота нового знакомца.
        - Ого, - произнес незнакомец.
        Над самым его лицом, вывалив из щедрых декольте спелые груди, склонились две странноватые мокрые тетки.
        - Что болит? Не смейте шевелиться, у вас наверняка все сломано, - фельдшерским голосом приказала Нюся.
        - Сомневаюсь, - пофигически возразил голый.
        - Я поняла. Это фокус. Розыгрыш. Скинули какую-то куклу, а потом нудиста этого подложили. Правда? - робко понадеялась Ирина.
        - Как вас зовут? - поинтересовалась неунывающая Нюся.
        Попадая в нелепую ситуацию, она часто вела себя, словно ветеран регистратуры поликлиники.
        Виновник переполоха призадумался, прикрыв веки. Вероятно, падая, он стряхнул ту часть мозгов, которая отвечает за память. В остальном данный особь, по всей видимости, был в порядке. Во всяком случае, он повторил очередную бесплодную попытку привести себя в вертикальное положение.
        - Токаного Кото, - неуверенно представился он, почти вставая.
        Расторопная Нюся ринулась подставить свое надежное плечо. Ирина, не мешкая, уцепилась за нудиста-летуна, подпирая его с другой стороны. И так, на полусогнутых ногах, они, выписывая кренделя, двинулись в направлении света фар.
        - Какое странное у вас имя. Иностранец, что ли? А! Поняла! Я просто не расслышала. Тонконогий кот? Тканный коттон?
        - Токаного Кото. Да. Думаю, именно так меня зовут.
        - Лабуда, с кем не бывает. Сейчас доковыляем до машины, поедем в больницу…
        - Только не в больницу, - яростно прорычал слабеющий Кото и некстати потерял сознание, упав прямехонько на заднее сиденье. Увлекая за собой хилых помощниц. Которые синхронно врезались лбами в борт машины.
        Потерев ушибленное место, Нюся глянула вслед предполагаемому Кото, посчитала, что хуже ему не будет, если она потратит несколько минут на приведение себя в адекватное состояние. Трясущимися непослушными руками вытряхнула из сумочки пачку тонких ментоловых сигарет. Рассыпала. Вернула их в пачку, сломав половину. Обломки сигарет беззащитно белели на темной земле. Нюсе такое зрелище показалось невыносимым. Тогда она яростно ногой растерла их трупики в труху и немного угомонилась. Запустила пальцы в пачку. Выудила сигарету, помятую и кривую, как козья ножка. Чиркнула мужской ZIPPO. Словно костер разожгла. Прикурила с третьей попытки. Ее бил адреналиновый мандраж. Что в данной ситуации было извинительно. Не каждый день случается падеж голых мужчин прямиком с небес. Или с чего он там сверзся?
        Ирина ободряюще похлопала подругу по спине, отчего у той изо рта вырвался внушительный клуб дыма.
        - Ты поосторожнее, твоими руками гвозди в цирке забивать.
        - Это наследственное. В нашем роду у всех были сильные руки. Порода такая. Прадед бойцом на скотобойне работал. Бывало, врежет быку промеж рогов, тот - фигак, хлобысь, сразу в отключке валяется, а сподвижники - чик по горлу, и вот вам, господа, парная говядина. Я в прадеда пошла.
        Вздохнув в память о деде, Ирина бесцеремонно попыталась отобрать Нюсину сигарету. Не сумела, добыла свою и запыхтела как паровоз. Некрасиво выпуская дым через ноздри, отчего стала напоминать того самого быка, она окинула неопределенным взором шумящие сосны и заявила:
        - Нет, ты только прикинь, мы едем себе тихонько, а он бац… и живой. Никто не поверит, - печально прибавила она, сумбурно размахивая сигаретой.
        От быстрого движения огонек сливался в раскаленную линию. Ирину такое зрелище страшно заинтересовало, и она принялась выписывать рукой ускоренные круги, сотворив в темноте рубиновое кривоватое кольцо. До тех пор, пока плечевой сустав не издал отвратительный хруст.
        - Ай! Блин, руку сломала!
        - Не сходи с ума. Больно? Давай вправлю?
        Рука тут же прошла. Ирина повеселела и снова принялась расписывать прелести попадания в телевизор.
        - И все равно - никто нам не поверит! - раздраженно закончила она.
        - Точно. Потому что никому мы про это не расскажем.
        - А почему?
        - Потому. Нельзя. Нас в психушку загребут. И вообще, может, тут криминал замешан. Или инопланетяне. Или еще что похуже.
        - Что хуже-то?
        - Не знаю пока. Потому - молчок. Уяснила? Отвечай, а то знаю я тебя.
        Перевернутая логика Ирины дала сбой, заставив ее призадуматься о последствиях. Последствия не вдохновляли, особенно перспектива очутиться в дурдоме. Ирина прикинула, что имеется несколько надежных приятельниц, которые обомлеют, если их по секрету посвятить в тайну, но, увидев в глазах Нюси обидную подозрительность, насупилась и согласно закивала головой.
        - Куда мы его отвезем? Давай ко мне, - как ни в чем не бывало, защебетала она.
        - А почему не ко мне? У тебя соседи вечно бдят, да и машина моя. Так что куда поеду, туда и привезу.

* * *
        Дело запахло четвертой по счету непривлекательной сварой. Губы Ирины уже сложились в презрительную усмешку, собираясь выдать весь спектр язвительных умозаключений, но тут до ее слуха донесся слабый стон. Вовремя сообразив, что Нюся хоть что-то смыслит в медицине и, кроме того, может в любой момент проконсультироваться с мамашей, Ирина прикусила язык.
        - Ладно, потопали.
        Покладистость вечной спорщицы усугубляло не лишенное здравого смысла замечание про соседей. Они мощно бдили, вооружившись разноокулярными биноклями. Во всяком случае
        - мужская половина. Надеясь еще раз увидеть хозяйку дома в экзотическом нижнем белье. Или без оного.
        Ирина с яростью вспомнила, что с последней попытки прогуляться голышом от ванной до спальни прошло как минимум два года. Что не убавляло оптимизма шпионов. Неблаговидное занятие заменяло смотрителям платные виды развлечений.
        Отсутствие оживленной культурной жизни в городке подтверждала непременная фанерная вывеска на колышке с надписью «мероприятие», используемая на все случаи досуга. Ее водружали по любому поводу. Например, в последний раз она означала приезд санитарно-эпидемиологического контроля, который с какого-то перепугу пытался отыскать в данной географической точке наличие птичьего гриппа. Результатом поисков стало обнаружение тушки дохлой вороны, коварно убитой из пневматического оружия психованным домовладельцем, у которого птицы обворовывали собачьи миски.
        - Ну, с Богом, - тихонько прошептала Нюся, заталкивая безвольные длинные ноги Кото на заднее сиденье.
        Машина бережно покачивалась на колдобинах, словно понимала важность доверенного груза. Потом началось вполне сносное асфальтовое шоссе. Не считая всем известных ям, особенно опасная - у железнодорожного переезда. Мимо мелькали искореженные дорожные знаки, до неузнаваемости продырявленные пьяными любителями стрельбы по неподвижным мишеням.
        Замаячили первые спящие дома.
        - Не гони, - шепотом предупредила Ирина, прикуривая очередную сигарету.
        За парком, разбитым прилежными подданными в бытность последнего царя, они свернули налево, чтоб оказаться у долгожданной цели. Повозившись с воротами и обматюгав нерадивую себя за халатное отношение к смазке замка, Нюся проехала под уютную защиту кленов и никогда не стриженных кустарников.
        Нюсина гордость и беда - пес по имени Волкодав, воинственно громыхнув цепью, ринулся на обслюнявливание хозяйки, но потом притормозил и сконфуженно свалил в будку. Модное имя четвероного охранника ни в коей мере не соответствовало породе. Поэтому не стоило удивляться, что в данную минуту метис азиата с кем-то чернявым, но жутко лохматым, сдержанно поскуливал из надежного убежища, выражая тем самым, что мамочка напрасно притащила во двор эту пакость. Пакостью пес посчитал не только Ирину, но и то, что таилось в машине, пока еще не выбрав, что хуже.
        Ирину Волкодав на дух не переваривал из-за пронзительного голоса и хронического желания погладить миленького песика по голове. Последний, кто на это безнаказанно отважился, был жулик-заводчик, что тогда было вполне оправдано - они прощались навеки, а щенком Волкодав был умилен и приятен на ощупь, как упитанный меховой шар, оснащенный мокрой пумпочкой носа и маленькими смышлеными глазками.
        Обожая все живое на свете, особенно свое, Нюся всячески оправдывала пса перед Ириной, которая не могла взять в толк, к чему содержать такое крупное неласковое животное. Если отбросить Нюсины фантастические рассказы про сторожевые доблести пса, то надо отдать должное - Волкодав трижды случайно напугал своим видом заблудившегося кота, а еще в арсенале у него был впечатляющий гав, отпугивающий потенциальных воров. Среди достоинств собаки следует упомянуть неимоверную всеядность. В доставаемом радиусе от цепи было уничтожено все, включая молодую березу вместе с ветками и сложной корневой системой.
        В данный момент Волкодав шустро соображал, стоит ли нацелиться на колесные шины и каковы они на вкус. Однако чувство опасности не покидало его. Пес удрученно вздохнул, предпочтя плюнуть на изыски кулинарии и выждать, пока все разойдутся. А потом без помех дожевать стыренную вчера розовую пластмассовую лейку. Дрянь, конечно, но зубы поточить вполне сгодится. И плевать, что потом одолеет почесуха.

* * *
        - Ну как? - тревожно спросила Ирина, опасаясь услышать худшее.
        - Не знаю. Сама посмотри… Где-то тут был плед…
        - Вроде живой, - Ирина потянула на себя дверь машины.
        Мероприятия по извлечению Токаного Кото из автомобиля носили ярко выраженный драматический характер. Во избежание травм сначала ему сложили руки на груди, как покойнику. Нюся вцепилась за голые ноги и остервенело выгрузила их наружу. Пожалуй, это был самый успешный этап эвакуации.
        Ирина, отвечающая за плечи и голову, однозначно не справилась с задачей. Выпихать безвольное туловище не удавалось, хоть кричи.
        Тогда Нюся снова ухватилась за конечности. Она повернулась к Кото спиной, просунула его ноги себе под мышки, после чего изо всех сил потащила их вон из машины.
        Ирина, не ожидавшая от подруги такой прыти, запоздала с придерживанием головы Кото и едва не лишила его скальпа. Тело резво вывалилось наружу, сильно стукнувшись о порог машины.
        - Блин. Мы его так угробим окончательно, - обернулась испуганная Нюся, сообразив, что до сих пор по инерции волочет тело по дорожке.
        - Ну и здорова ты, подруга, - изумленно похвалила Ирина.
        До сих пор она не предполагала, что таким способом можно перетаскивать живые существа.
        Наспех прикрыли пледом особо выдающиеся части тела. Ухватив его за-руки-за-ноги, пыхтя, потащили на крыльцо. Мужчина оказался не только голым, но и высоким (что было замечено еще в момент заталкивания его в автомобиль). Кроме того, он был тяжелым.
        - Осторожно, ступеньки. На волосы не наступи! Какого черта он такие патлы отрастил? Клади его сюда. Где моя сумочка? Сама вижу, что на плече. Сейчас ключи достану. Головой его не ударь, раззява!
        - Сама раззява. Тебе только дай волю. Хвать голого мужика за ноги и ну с ним носиться. Я сама видела. Не отвертишься. Как с тачкой по всему двору скакала. На нем, небось, живого места нет.
        Угрюмая от стыда Нюся решила промолчать.
        - В одном ты была права, - как ни в чем не бывало рассуждала Ирина. - Если бы такие страсти-мордасти углядели мои соседи, то визита ментов мне не избежать. Это как минимум. А как максимум - все приперлись бы в гости. Только и слышу: «Дай сотню до получки».
        - Так ты никогда не даешь.
        Что есть, то есть - никогда не одалживала, поэтому просьбы не прекращались.
        Нюся поступала иначе. Она, как только вселилась в свежеотремонтированный дом, не раздумывая, щедрой рукой дала в долг тем людям, которых не собиралась видеть в ближайшую пятилетку.
        - Хватит болтать. Понесли в спальню для гостей.
        - Ты что, офонарела?!
        - Ладно. На второй этаж мы его не дотянем. Пусть тут в холле лежит. Укроем чем-нибудь теплым. Что-то он долго без сознания… Где-то у меня был нашатырь…

* * *
        Тут надо отметить, что дом Нюси сильно отличался от того сооружения, которое было задумано первоначально. Дореволюционному местечковому архитектору оказали честь, заказав родовое гнездо кирпичного промышленника. С непременным балконом и тупыми брюхатыми колоннами. В советский период с домом случилось несчастье. В его нутро напихали переборок, посчитав, что идея о сельдях в бочке применима и для человеческого жилья.
        Нюся оставила фундамент, коробку и крышу. После чего перепланировала внутренние помещения под свои нужды. Что получилось, то получилось. Например, обнаружилось некоторое изобилие закутков и никому не нужных спален. А то, что она упорно именовала таинственным словом «холл», представляло собой просторное помещение прямо за входной дверью. Громада комнаты усугублялась «поповскими» окнами с полукруглой кладкой поверху и монументальными напольными часами, приобретенными
«по случаю» у древней старухи.
        Нюся невероятно любила это дело - прикупать все «по случаю», будь то рваная картина или бронзовая сова, размером с некрупного бегемота. Сова обитала в центре пресловутого холла на специальном мраморном постаменте, при виде которого упорно вспоминалось заброшенное кладбище на окраине городка.

* * *
        - Пить, - в голосе слышалось предельное отчаяние.
        Ирина метнулась за водой, дальновидно прихватив по дороге бутылку коньяка и пару рюмок.
        - Что суетиться по пустякам. Нам подкрепиться тоже надо. Мы женщины слабые, нервные.
        Рюмка наполнилась и мгновенно опустела. Нюся неодобрительно хмыкнула, продолжая поить больного водой. Мимолетно потрогала лоб - в меру прохладный. Поддерживая голову пострадавшего на своей пышной груди, помогла мужчине отпить еще глоток.
        - А он ничего, красивый, - оценивающе промямлила Ирина.
        - Ты несносна, - устало заметила Нюся.
        С точки зрения аборигенки из потерянного племени пигмеев, данный представитель мужского пола мог бы быть оценен на троечку по стобалльной шкале. А вот с европеоидной точки зрения - дело обстояло гораздо оптимистичнее. Такие лица теоретически должны встречаться на телеэкранах. Хоть изредка. Обладая таким лицом, даже не обязательно быть средним актером. Можно - даже очень плохим. Все равно публика будет в восторге. Можно даже быть безголосым певцом. Результат тот же. Шквал аплодисментов, девочки-мальчики визжат и писаются, бабки в отпаде, мужики поводят плечами, вбирают животы, выпрямляют сутулые спины, взирая на соперника с неприкрытой ненавистью.
        Несмотря на вышеперечисленные комплименты приходится признать - Кото, или Токаного, кто ж его знает, был не слишком красив. Скорее - импозантен. В отношении телосложения - без изъянов, типичная идеальная скульптура завзятого баскетболиста. Что касается лица, тут все сложнее. Было в нем что-то неживое, как будто человек никогда не использовал те мышцы, которые отвечают за мимику. А еще эти разные глаза, зеленый и синий. Припухлые, почти женские губы красивого рисунка. Прямой нос, выразительный волевой подбородок. Нюся провела по нему рукой, вытирая капли пролитой воды, и вдруг отчетливо поняла, что этот подбородок пока не знаком с бритвой. Странно.
        - Ты говорить можешь?
        Токаного Кото кивнул.
        - Тебе лет сколько?
        Токаного Кото кивнул снова.
        - Ни фига не соображает, - восхитилась Ирина, смакуя четвертую рюмку.
        Нюся заботливо подоткнула одеяло, притащенное Ириной из очередной спальни. Похоже, ей доставляло удовольствие ухаживать за беспомощным Токаного, который безропотно позволял проделывать с собой все, что угодно. В данный момент он напоминал младенца-переростка в руках сердобольной мамаши.
        - Нигде не болит? - сочувственно проворковала Нюся, впрочем, не надеясь на ответ.
        - Ну ты, подруга, даешь. Конечно, болит. Не может не болеть. Особенно голова. Ты ей так машиной врезала, что, забыла? Хвать за ноги и бегом, а я за волосы вцепилась… Еще секунда, и был бы парень лысый.
        - Прекрати.
        - Не боись. Он до твоего вандализма с головой не дружил. Кому скажи - «Токаного Кото». Сразу видать - прямиком из психушки. А может он - ворюга? Просочился к тебе таким манером, а ночью - тюк по темечку, да как обнесет хату.
        - Что ты городишь? Не видишь, плохо человеку.
        - Я - не человек…
        - А кто? - опешила Ирина.
        - Токаного Кото.
        - Задрал ты со своим «Кото». Ну не может быть такого имени.
        - Может. Меня так зовут, - уперто заявил травмированный.
        - Ирка, отстань по-хорошему. Лучше коньяк пей. Только не лезь.
        - Это я запросто.
        Нюся поразмыслила и решила устроить блиц-опрос окольными путями.
        - А папа у тебя есть?
        Токаного нервно заерзал ногами, поглядывая куда-то вверх.
        - А мама?
        - Не помню, - честно ответил Кото.
        - Как же так? Мама у всех есть. Ладно, успокойся. А ты где родился?
        Ирина захлебнулась от смеха, изрядно окатив себя коньяком.
        - Где и когда вы родились?! - внезапно заорала она, вспомнив тупые методы допроса из старого фильма про полицию и картофельное пюре.
        Кото, обреченно полуприкрыв зеленый глаз, синим озадаченно уставился в никуда. Если падение неизвестно с какой высоты его не убило, то вовсе не факт, что не доконают странные тетки. Сработал инстинкт самосохранения, в мозгу сгорел предохранитель, позволив бедняге мгновенно уснуть.
        - Все. Концерт окончен. Мальчик дрыхнет. Я тоже с ног валюсь.
        Перекусив на скорую руку бутербродами с колбасой, подруги сговорились проснуться пораньше, чтоб на свежую голову вплотную заняться странным гостем. Если, конечно, тот не испарится с первыми лучами солнца.

* * *
        Испокон века полшестого утра задумано как торжество сладкого сна. Даже крошечный чиновник становится кровожадным зверем, если лишить его счастья валяться без задних ног в такую несусветную рань. Особенно если ему видится карьерная лестница, на вершине которой маячит оклад аж в триста тысяч полновесных рублей. В общем, кто будет отрицать достоинства полноценного ночного отдыха? Только праздные бездельники и работники профессий, связанных с риском принудительного досуга.
        Тютелька в тютельку, ровно в пять тридцать Нюся сиганула на кровати. Вместо чириканья будильника - громогласный торжествующий рев. Который сумел бы идентифицировать только сантехник, если б очутился поблизости. Кстати сказать, Нюся давно намеревалась его вызвать, чтоб заменить постаревшую прокладку крана, да все руки не доходили.

«Итак, - догадалась Нюся, - какая-то беспардонная тварь балуется с водопроводным краном. Тем хуже для нее. Сейчас встану и поубиваю насмерть!»
        Беспрестанное гавканье Волкодава. Высвобожденная энергия воды горланила на весь дом, сотрясая стекла и многочисленные цветочные горшки.
        - Убью, а меня оправдают! Ирка, ты что, совсем сбрендила! Выключи немедленно.
        Угроза не возымела должного действия. Спросонья забыв обо всем на свете, включая вечерние чудеса, Нюся от души зевнула, сладко потянулась. И бухнулась под одеяло, накрыв голову подушкой.
        Слуховой терроризм не прекращался, досаждая барабанным перепонкам.
        Тогда Нюся нехотя выбросила себя из кровати и, набирая скорость, покинула комнату. Послышалось топотанье босых ног, гневно шлепающих по прохладному полу коридора. Окрыленная гневом Нюся неслась наказывать виновника бедлама.
        У самой лестницы она окончательно проснулась, ощутимо треснувшись беззащитной ступней о балясину перил. Там же была обнаружена запыхавшаяся Ирина, вооруженная разноцветной сметкой для пыли. Подруги переглянулись. Ирина резким выдохом сдула челку со лба. А потом они гуртом рванули на первый этаж.
        На кухне монументальным памятником самому себе возвышалась фигура абсолютно не одетого Кото, вся в каплях от брызжущей из раковины воды. Виновник утренней побудки с азартом первооткрывателя воодушевленно вертел барашек крана, как завороженный слушая водопроводные вопли. По всей видимости, они его жутко развлекали.
        - Как иерихонская труба! - радостно поделился Кото своими свежими впечатлениями.
        - Ага. Лучше бы прикрылся, охальник, а то сам как…
        Злобствующая Нюся демонстративно закрутила кран до упора, чуть не сорвав резьбу. После чего схватила кухонное полотенце, прицелившись в сторону гостя, но вовремя сообразила, что тут необходимо что-то посолиднее. Ирина быстро оценила ситуацию.
        - Хватай мой халат, бесстыдник.
        Кото облачили в куцее, но просторное полупрозрачное кимоно ядовито-бирюзового цвета, украшенное свиномордым тигром. После чего девушки несколько успокоились, так как необходимые детали оно все-таки почти прикрыло.
        - Ты что, водопровода не видел? - растерянно поинтересовалась Ирина.
        - Может, и видел. А что это такое?
        Расстроенно оглянувшись на запрещенную музыкальную игрушку, Кото демонстративно нахохлился.
        - А почему у тебя сколопендра на попе нарисована? - вдруг оживился он.
        Ирина после пожертвования халата осталась в маечке и мини-трусиках. Нахально изогнувшись, она не стушевалась, осмотрела правую ягодицу, звонко хлопнув по ней ладонью.
        - Класс. Только это никакая тебе не сколопендра. Это - дракончик. Нравится?
        - Нет. Они вредные. Я тоже так хочу одеваться, - порадовал Кото.
        - Что, трусики понравились? Так все одно в них твое хозяйство не поместится.
        - Нет. Вот это.
        Оказывается, восторг Кото вызвала Нюсина пижама. Атласные шорты и топик. Нюся сдержанно улыбнулась, представив все это на здоровенном дяде. Конечно, кто спорит, всяко лучше халата, но как-то не по-мужски.
        - Как насчет нормальных брюк с рубашкой?
        - А вы кто? - словно не слыша вопроса, ошарашил в ответ Кото.
        Нюся бессильно примостилась на скрипучем плетеном стуле и уставилась на гостя. Ей не могло прийти в голову, что допрос могут вести обе стороны. В данный момент она даже не знала, как правильно реагировать. Что в принципе было ей не свойственно.
        - А. Две одинокие женщины с травмированной психикой, - просветил их Кото.
        - Ну-ну, полегче. Сам ты, с психикой… Мы его подобрали, спасли, можно сказать, а он обзывается. Наглец. Левитатор хренов.
        Пропустив реплики мимо ушей, Токаного проявил незаурядное присутствие духа. Обычно от визгов Ирины мужики непроизвольно заводились с пол-оборота, моментально втравливаясь в затяжной скандал.
        - А кормить будут? Я кушать хочу, - с детской непосредственностью сообщил Кото.
        Забыв на время про травмированную психику, Нюся покорно заглянула в холодильник. Она на дух не выносила чьей-то голодности. Даже понурый воробей мог рассчитывать на свежекупленный батон.
        В холодильнике было не густо. Много свежих овощей. Дежурная жестянка шпрот. Крепкая колбасная жопка, украшенная пирсингом в виде завитка металлической проволоки. Ополовиненная емкость салата из креветок. Девять загорелых яиц. И непочатая склянка главпродуктовского хрена, на этикетке которой красовались лозунг
«Вырви глаз» и карикатурная тетя - волосы дыбом, рот прикрыт руками, но глаза на месте, хоть и выпученные.
        - Все забываю в магазин зайти, - виновато призналась Нюся. - Да и не ем я дома. Почти.
        - Зато конфет - завались, - удовлетворенно сообщила Ирина, захлопнув скрипучую дверцу невероятно старинного буфета, застекленную гранеными брикетами хрусталя.
        - Салат будешь?
        - Что я, корова, что ли, - всерьез обиделся Кото.
        - Тогда яичницу соорудим. Или шпроты?
        - А я - салат, - обрадовалась Ирина, потянувшись к тарелке.
        - И я, - тут же среагировал Кото, благоразумно посчитав, что плохому так не радуются.
        - Вот гад. Тут только на одного.
        Произошла интенсивная сцена с перетягиванием плошки. Победила грубая мужская сила.
        - Рвач! Он - как все мужики! - запоздало горячилась Ирина, забыв, что так недавно хвалилась силой рук, в которых на данный момент развевался обрывок мятого салатного листа, слегка измазанного майонезом.
        - А вы про меня, случаем, не забыли? Ну да ладно, обойдусь. Кушайте, гости дорогие. - Нюсин голос сочился тщательно подчеркнутым великодушием.
        Впрочем, делить уже было нечего. Токаного счастливо чавкал, поочередно выуживая пальцами толстые тела креветок из мятых салатных листьев.

* * *
        Так, мило переругиваясь, они вполне сносно позавтракали. Кофе решили пить на веранде, где устроили заседание.
        - Кофе - дрянь, - бесцеремонно подытожил Кото.
        - Дело - дрянь, а кофе - так себе. Может, ты все-таки соизволишь раскрыть тайну своего появления?
        Решив повременить с ответом, Кото жадно пил им же обхаянный кофе. На его лице мелькали приступы честности вперемешку с глубоким недоумением.
        - Вот привязались на мою голову. Сколько раз повторять - не помню. Похоже, я промахнулся. Мне кажется, что тут должен быть пожилой не слишком здоровый индеец, инвалид, так сказать, а еще - много каменистой бескрайней пустыни. Жара, кенгуру и все такое. Но индеец - непременно.
        Переместив пристальный взгляд профессионального оценщика комиссионки с Кото на Нюсю, Ирина многозначительно покрутила пальцем у виска.
        - С пустынями у нас напряженно. Никак - можно сказать. Зеро. Нет пустыни. Вот чего нет, того нет. И не было никогда. Да и с индейцами не ах. Хоть со здоровыми, хоть с инвалидами. Хотя, я знаю одного карела, он все «ёккиле-мёккиле» говорит. Мелкий такой старикашка, ядовитый. Не подойдет? Нет? Какая жалость! Ха! Индейца ему породистого подавай! Ты, милый, в России, понял? И сам, между прочим, неплохо говоришь на нашем, заметь, на русском языке! Так что не выпендривайся.
        - Я говорю, как вы, - отбивался Кото, сметенный неожиданным потоком красноречия Ирины.
        - Вот и нечего требовать невозможных краснокожих! Фря какая! Ладно, радуйся, я почти успокоилась. Лучше признавайся - как ты свалился, голубчик?
        - Выкинули. Наказали то есть. Я плохо помню.
        - Вот заладил. Тут помню, а тут - не очень. Склероз старческий. Тебе лет сколько?
        - А на сколько я выгляжу?
        Девушки озадаченно переглянулись.
        - Дело швах. Такими темпами мы далеко не уедем. Может, тебя на место преступления свезти, освежить память?
        - Не надо, - не на шутку испугался Кото.
        Нюся внимательно вслушивалась в ответы, а потом поинтересовалась:
        - Почему ты тут оказался?
        Вопрос застал Кото врасплох. Он немедленно покраснел. Видимо, какие-никакие воспоминания занозой застряли в его памяти, не давая ему покоя.
        - Я провинился. И не спрашивайте меня об этом. Ни-ког-да!
        Яростное отчаяние, звучащее в голосе, прорываясь наружу, зазвенело в воздухе. Кото был одновременно смущен и несговорчив. Такие лица бывают только у нерадивых студентов во время экзамена. Не скажет, хоть убей.
        - А помочь тебе мы можем? - доброжелательно уточнила Нюся.
        - Я думаю над этим, - снизошел странный провинившийся. - Только мне надо немного времени. Осмыслить детали, просчитать варианты, взвесить возможные последствия.
        - Ишь как заговорил. Прям великий аналитик. Нет, чтоб до кувыркания просчитать.
        Отчаявшись прояснить тайну фантастического пришельца, Нюся сладко потянулась. Выгнула спинку, направив с избытком развитую грудь в сторону небес. Вальяжно подняла руки над головой, покачиваясь вправо-влево. Видимо, такие телодвижения заменяли ей утреннюю гимнастику.
        - Магазины скоро откроются, - промурлыкала она. - Надо приодеть товарища, а то, неровен час, он голышом по городу прогуляется. Тогда ему только в больничку дорога. Где-то у меня завалялся сантиметр…
        - Сантиметром тут не обойдешься.
        - Портновский сантиметр. Это такая ленточка с делениями и циферками. Например, талию мерить.
        - А, - понимающе кивнула Ирина. - А я все плотницкой рулеткой пользуюсь.
        - Так она же жестяная. Больно, наверное?
        - Еще как. Зато, как только поднесешь к талии, она со страху знаешь как подбирается. Прямо-таки осиная талия получается.
        Кото с тихим ужасом слушал миролюбивые пререкания подруг. Кем бы он ни был на самом деле - тонкости женской психики ему были внове. Однако девушки ему казались не опасными, приютили и даже заботились, как умели. Так что, можно сказать, повезло.
        Вот свалился бы он на пятьсот метров правее - были бы проблемы. Связанные с обычаями местного женского нудистского пляжа для вынужденных лесбиянок. А если бы грохнулся левее - то вообще каюк. Там располагалась та самая воинская часть. Про которую даже ее постоянные обитатели не могли сказать ничего ободряющего. По мнению вождя данного исправительного заведения, единственное достоинство милитаристской организации заключалось в полном отсутствии скуки. Действительно - там не скучали даже асфальтовые дорожки.
        Так что, в общем и целом Кото повезло.
        - Так. Бери вот эту ленточку, оберни вокруг талии и говори, сколько там сантиметров, а я запишу.
        - Двадцать девять, - покорно сообщил Кото.
        - ???
        - Он ее не той стороной повернул. С одной стороны нормальная линейка, а на обороте черт знает что нарисовано. Проклятые китайцы постарались.
        - Ладно, - сдалась Нюся. - Буду тискать его сама. Ты не против?
        Записав параметры гостя, они устроили только одну перебранку из-за ошибки в размере шеи. Теперь Нюся с Ириной долго инструктировали Кото, что ему можно делать во время их отсутствия, а чего ни в коем случае. Кото прилежно кивал, выказывая редкую сообразительность. А потом, запахнув халат, отправился изучать включенный телевизор. Реклама привела его в детский восторг, особенно - приветливый рыжий кот с авоськой апельсинов и букетом цветов.

* * *
        Пронзительно синего окраса каркасно-щитовой лабаз по реализации всевозможной одежды неясного происхождения встретил посетительниц вяло. При входе колыхались связки пыльных разноцветных шаров, преимущественно выгоревшего красного цвета. По замыслу они должны были услаждать зрение входящих бойким трепыханием на ветру и призывать к неуемной трате денег. Шары про замысел были не в курсе. Особенно один
        - он только что безо всякой причины волнительно сдулся сам по себе, обнаружив сходство с использованным резиновым изделием совсем другого предназначения.
        Мокрые разводы украшали пол, по которому, расставив монолитные тумбы ног, задом наперед корячилась скорбная уборщица. Задевая голые ноги редких покупателей влажной тряпкой со стойким ароматом грибов.
        Позевывая, шебуршались дремотные продавцы, не выявляющие торговой активности. Они не вполне осознавали, каким образом при таких минимальных выручках их торговые точки до сих пор не обанкротились. Если честно, то им было откровенно наплевать на все, кроме зарплаты, которая от продаж никоим образом не зависела. Поэтому счастливые обладательницы хоть какой-то работы искренне недоумевали, какого черта кому-то приспичило притащиться в такую жару мешать им приятно проводить время за отгадыванием кроссвордов и перемыванием куцых новостей.
        Еще продавцы были непоколебимыми фанатами семечек. Шелухи, собранной после трудового дня, должно было хватить для засыпки всех колдобин на городских дорогах. Что гораздо эстетичнее, чем те пищевые объедки, которыми привычно пользовались местные жители для выравнивания дефектов асфальтового покрытия.
        - Эге-гей, поторопись-приободрись! - бодро завопила Ирина, наслаждаясь гулкими раскатами эха.
        Которое из всего сказанного решило повторить только «гей» и «дрись».
        - Сонное царство без признаков гостеприимности. Надо было на рынок идти, - необдуманно предложила Нюся.
        - Там сегодня день санитара. Да и не стоит рисковать. Сама знаешь, что они обычно говорят - надо мерить. А на кого?
        - У нас же схема есть.
        - А у них желание втюхать залежалое дерьмо. Хотя, боюсь, здесь нас ждет примерно то же самое.
        Начали с самого насущного - с закупки трусов, что оказалось делом неинтересным. Для женского прихотливого взора здесь все казалось удручающе тоскливым. Что качество товара, что его расцветка. Скучное занятие прерывалось комментариями Ирины, сомнительными по части интеллигентности. Она отрыла единственный экземпляр трусов, чернильный цвет которых оживляли гадкие крупноглазые совеныши, по прихоти раскройщика расположенные на изделии вверх ногами. Отчего смахивали черт знает на что.
        Потом возникла склока насчет необходимости белых хлопковых маек в гардеробе Кото. Не имея продолжительно опыта в семейной жизни, девушки напрочь забыли, носят ли молодые люди гигиеничное нижнее белье. Им сказали «носят, да еще как», но они не поверили.
        - Ты еще фланелевые кальсоны с начесом ему купи, - шипела Ирина, в который раз порываясь вернуться к отвергнутым Нюсей совам.
        Пререкаясь, они проследовали в секцию почти элегантных рубашек. Где столкнулись нос к носу со знакомой рожей. Колоритная рожа, плавно перетекающая в монументальную шею, принадлежала отвергнутому поклоннику. Лет пять назад его послала Нюся, а через некоторое время - Ирина. Что не мешало посланному плодотворно трудиться в большом Городе и слыть среди уездных барышень завидным женихом. Последний фактор испортил его самооценку. Завзятый прожиратель жизни, он нес себя миру, как самый прекрасный подарок, трепеща и потея от такой неслыханной щедрости.
        - Привет, девчонки, - покручивая на пальце ключи, вальяжно возвестил Жорик, под маской радушия скрывая затаенную обиду. - Никак бомжа где-то раздобыли?
        В проницательности Жорику не откажешь. Коли две тетки объединились для поисков полноценного мужского гардероба, то вывод напрашивается сам собой. По случаю подобрали мужичка, но шмотки к находке не прилагались.
        Нюся в который раз подивилась на представителя результатов российской эволюции. С виду тупой, как валенок, но удел валенка - хроническая нищета, а Жорик и нищета понятия несовместимые.
        - Ах, как хорошо, что мы тебя встретили! - заверещала Ирина, не давая Жорику опомниться. - Просвети, каковы сегодня веяния в тенденциях мужской моды? Вот я считаю, что эта рубашка - просто отпад.
        - Тут все - полный отпад, - зло прогундел Жорик. - Вы б еще в деревенское сельпо смотались. Там гламурные боты намедни завезли. Поясняю - за хорошим гардеробом в Город надо ехать, или за границу, а не в дерьме этом копаться. Вот посмотри - класс!
        Хрустнув позвоночником, Жорик с трудом изогнулся, хвастливо отвернул ворот рубахи, показывая тряпочный ярлык. За исключением наименования известной торговой марки в изделии ничего достопримечательного не было.
        - Да. Ты всегда себя баловал, - притворно-льстиво восхитилась Ирина.
        - Из Египта привез. Фирма! А вы что, действительно бомжика приручили? - В голосе сквозил неподдельный интерес.
        - Ну что ты. Когда ты нас бросил (у Жорика заметно вытянулось лицо), мы тосковали-тосковали…
        - Плакали, убивались… ночей не спали… - слету подключилась к концерту Нюся.
        Заметив восхищенные мордочки молоденьких продавщиц, замерших в благоговейном восторге, Жорик приосанился животом и заново оценил фразу про «бросил».
        - Да ладно, девчонки. Кто старое помянет, тому глаз вон.
        - Жорик, а правда, ты на свой родительский дом табличку повесил, мол, тут родился и рос…
        - Не. Что я, сноб какой? Это ребята мне на день рожденья сварганили. Я только руководил, куда прикрутить.
        - Всегда был жутко рукастый. Хоть табличку привинтить, что отвинтить… - тихонько прибавила Нюся.
        - А что, я много умею.
        - Квартиру-музей своего имени открыть не думаешь? А то смотри, я верну тебе для экспоната тот перочинный ножик, что ты мне подарил в детстве, - абсолютно серьезно предложила Ирина.
        - Не, - великодушно ответил Жорик. - Оставь себе. На память. И не думай, что я не заметил твоего сарказма (счастливый блеск в глазах - наконец-то довелось использовать новое слово). Насчет музея - это явный перебор.
        - Ко мне племянник в гости приехал, - перебила Жорика Нюся. - Одет, как хиппи.
        Сообразив, что выражение лица собеседника отражает отсутствие полноценного знакомства со словом «хиппи», Нюся подумала и подкорректировала вихляние опасной беседы:
        - Не могу же я его в таком виде выгуливать?
        - Да, молодежь пошла. Не то, что в наше время.
        Не стоило напоминать, что в его время Жориков гардероб заключался в спортивном, откровенно левом «Адидасе», традиционном малиновом пиджаке плюс неизменная черная кожаная куртка и разбитые кроссовки.
        - Может, встретимся вечерком, шашлык-машлык соорудим? По пивку вдарим? А, девочки? И племяша своего берите, пусть посмотрит, как настоящий бизнес гуляет…
        Жорик потел и пах, как Жорик. Он не только лясы точил, он, пользуясь случаем, за разговором успел приглядеть среди работников торговли подходящую кандидатуру во временные, а может и постоянные, невесты. Отчего беззастенчиво играл на публику, частично подобрав обвисшее брюхо для придания спортивности своей грузной фигуре.
        - Нет, миленький. Мы страшно заняты. Хотя, зная твою щедрость, - спасибо. Ты ведь такой расточительный…
        На последнем слове ближайшая некрасивая продавщица громко сглотнула, вздрогнула и сделала стойку, замерев, как суслик в ожидании дождя из снеди. Ее одолевало смутное предчувствие, что фортуна сегодня повернулась к ней филейными частями тела и за это стоит кого-то наказать. Кавалер заценил момент, понимающе усмехнулся, поскреб волосатую грудь и мощно откашлялся, предполагая смачно сплюнуть. Но передумал. Только шумно почесался по второму заходу, тяжеловесно подгребая походкой влюбленного гризли к миленькой предельно наивной девчушке, хлопающей ресницами. С которых градом осыпались аккуратные катышки туши.

* * *
        - Нам кранты. Завтра все народонаселение будет в курсе про мифического племянника,
        - жарко шептала Ирина, бодро семеня на высоченных каблуках по неудобной кафельной лестнице за Нюсей.
        - Начхать. Пошли обувку племяннику покупать.
        - Слушай, а мне так нравится, ну, покупание это. Здорово. Как Новый год. А мы, типа, Деды Морозы.
        Пропустив мимо ушей предположение, что они могут быть похожи на красноносых толстых кудлатых стариков, Нюся целеустремленно неслась к обувному магазину.
        - Ты что, в детстве в куклы не наигралась?
        - Ага. Придем домой. Мерить будем. Здорово. Надо будет музыку подходящую включить.
        Нюся притормозила, устало оглядываясь по сторонам. Вроде никого.
        - Слушай. А как он тебе, ну вообще. Как мужчина?
        - Ты про Жорика? Не моего поля арбуз.
        - Нет. Я про Кото.
        Ирина тоже затормозила, чуть не сломав тонкий каблук.
        - Красивый - жуть! Просто картинка. Но не лапочка. Таких тетки любят, а мужики уважают. А какие у него ноги?! Ты заметила?! А про остальное вообще молчу.
        - Ты не боишься, - Нюся нервно зевнула, - что мы обе втрескаемся в него по уши?
        До следующего магазина они шли, сосредоточенно размышляя.
        - По-моему, нам это не грозит, - наконец ответила Ирина. - Я никакого влечения к нему не испытываю. Милый мальчик. Ему бы в кино играть. Или стриптизом заняться. Хотя, это не про него. Странный он какой-то. Кроссовки или ботинки покупать будем?
        Улица их встретила асфальтом, мягким от свирепого полуденного солнца. В такую погоду нормальные люди берегут мозги, сбегая на море или все равно к какой воде, хоть в затопленное подземелье. Лишь бы побольше тени. Но подруги были прилежными коммерсантами, не доверяющими никому, кроме себя. И потому полноценных отпусков себе не позволяли.
        Набили Нюсин багажник «племянниковыми» приобретениями. Приятное шуршание пакетов привлекло завистливое внимание двух полудиких старух. Бабки, увенчанные ослепительно белыми платками, облаченные в кошмарные вязаные кофты, дружно маршировали в баню, вооруженные свежими березовыми вениками и одним видавшим виды тазом на двоих. Таз они транспортировали на пару, уцепившись с обеих сторон за его изогнутые жестяные ручки. В нем бугрилась стопка чистого сменного белья.
        У Нюси возникло стойкое ощущение, что при благоприятном стечении обстоятельств, через лет этак через полета, она также будет вместе с Ириной шлепать во всю ту же баню. Только у магазина будут шуршать пакетами совсем другие молодые девушки.
        - Вот зараза, - выругалась она, тоскливо оглянувшись на выразительные спины независимых старух.

* * *
        Какие бы невероятные события ни случились - надо работать. Точнее, проверять, как там без их чуткого руководства движется бизнес. Поэтому пришлось разбежаться на время, отложив встречу с Кото на пару часов. Оставалось только надеяться на его благоразумие. Не маленький, со спичками баловаться не станет. Но на задворках души Нюси скребли кошки. Не из-за дома, хотя и из-за него тоже. В самом деле, жалко, если сожгут. Но больше ее волновал сам Кото. Неприспособленный он какой-то. Того и гляди, покалечит себя по глупости.
        Нюсин бухгалтер встретила ее многозначительным предупреждающим «тс-с». Звук сопровождался прижатым к карминным губам указательным пальцем. Если бы Нюсе давали по рублю при каждом подобном приветствии, то она увеличила бы свое состояние как минимум процентов на десять.
        В конторе снова что-то стряслось. Вероятнее всего, с кем-то из домочадцев Вероники, которая в данный момент пряталась в сортире, издавая громкие истерические всхлипы.
        - Что на этот раз?
        - Он ее бросил! - пылая от осведомленности, провозгласила бухгалтер.
        - Кто кого? - вымученно спросила Нюся.
        На этот раз трагедия, загнавшая ценного сотрудника в нутро туалета, постигла героиню замыленного сериала. Что освобождало Нюсю от сочувствия, но не решало проблему в целом. Вероника была нетрудоспособна, а выудить ее из оккупированного закутка не представлялось возможным.
        - Вы тут все у меня описаетесь, - резонно заметила Нюся, настырно стучась в запертую дверь.
        Там ненадолго притихли, чтоб после перерыва разразиться еще более громкими рыданиями.
        - Нюсечка, спасите нас, дорогая. С ней никакого сладу нет. Ревет белугой. Весь монитор соплями забрызгала.
        - Чушь какая-то. Я просто не понимаю, отчего она так убивается. Ладно бы личное горе. Ее-то, надеюсь, никто не бросал? Вероника, вылезай по-хорошему.
        В чем будет выражаться по-плохому, Нюся не имела понятия и поэтому прибавила к угрозе убедительный аргумент в виде выключения света в забаррикадированном сортире.
        - Ай! - раздался отчаянный вопль, и дверь моментально распахнулась.
        Вероника, бесхитростная тридцатилетняя женщина, обычно смахивающая на стоического крашенного крольчонка, теперь напоминала ее же самое, но промокшее донельзя.
        - А, это вы, Нюся. Вы вчера телевизор смотрели?!
        - Неделя отпуска за мой счет, - на корню прервала излияния Вероники Нюся. - И чтоб в городе духу твоего не было. Сваливай на дачу. Там телевизора нет. Ясно?
        - Нам бы так, - с издевкой посетовала бухгалтер. - Выревела себе лишний отпуск, кикимора болотная. Что стоят ее переживания? Вот, слышали, снова ребенок пропал? И опять никаких следов. Шел себе мальчик из магазина - и нет его. Несчастные родители. А Вероника вовсе не из-за сериала плачет. Тут налицо подмена объекта.
        - Какого такого объекта? - ужаснулась Нюся.
        Бухгалтер по меркам городка была дама начитанная. Она постоянно штудировала труды по психологии и славилась заковыристыми умозаключениями, часто попадавшими в точку.
        - Помните мужа Вероники?
        - Стаса?
        - Так вот, его сократили! - торжествующим голосом прозорливой пифии провозгласила бухгалтер, размахивая авторучкой, как указующим разящим перстом.
        Стас лет пять назад решил поправить благосостояние семьи, бросил непыльную работу охранника, соблазнившись посулами большой фирмы по продаже строительной лабуды. Главным побудительным мотивом резко потерять в зарплате, став крохотным менеджером, было стопудовое обещание быстрого карьерного роста.
        Рост был. Правда, он напоминал перманентные подпрыгивания на месте. Каждое новое название должности прибавляло к окладу жалкую сотню. Такие повышения случались часто, посулы становились все грандиознее. Стас пахал за десятерых. И в итоге буквально на днях должен был получить должность директора филиала фирмы. В котором он сам все раскрутил с нуля, доведя его жизнеспособность до прибыльного автопилота.
        - Как же так? - распереживалась Нюся.
        Ей нравилась семья Вероники, особенно их маленькая тихая дочка, к которой Нюся каждый год приходила на день рожденья.
        - Нюся, вы словно на Луне живете?! Так все просто. Стасу платили копейки? Так. А когда он выполнил поставленную задачу, на его место взяли чьего-то родственника. Сейчас все так поступают.
        - Офигеть.
        - Не ругайтесь, вам это не к лицу. Неужели вы не знали? Выгодный подход к бизнесу. Или, например, испытательный срок - тоже доходная тактика. Берешь человечка и обуваешь.
        Разглядев в Нюсе полного профана в сфере обувания, бухгалтер машинально накрутила на палец нитку коралловых бус, чуть себя не придушив.
        - Смотрите, как все просто. Каждые три месяца почти бесплатные рабы. Добросовестные причем, заметьте! А потом - милый, ты не прошел испытание, пшел вон. И все дела. А еще лучше при приеме на работу потребовать энную сумму на обучение. Итог - тот же, пинком под зад.
        - Я сейчас твои слова приму к сведению. И устрою тут кузькину мать.
        Сообразив, что переборщила, бухгалтер пошла на попятную.
        - Я ведь не про вас. Это другие так поступают. Вы, случайно, ничего про пропавших деток не слыхали?
        Рассеянно слушая многозначительные рассуждения о результативных методах поимки маньяков, Нюся удостоверилась, что ее личного участия на работе не требуется, подписала стопку срочных бумаг, выпила чаю и, сухо попрощавшись, вырвалась на свободу. У нее случилось просветление. Ей только что по темечку тюкнула дельная идея, которую она собиралась воплотить в действие.

* * *
        На улице из ясного синего неба, презирая устоявшиеся правила, шпарил проливной дождь, жгуче сверкая на солнце. Над белой колокольней церкви плескалась цветистая радуга. Остро пахло цветущим многотравьем. Нюся, взвизгивая от восторга, прошмыгнула по лужам и спряталась в машине, поглядывая изнутри на аномалию природы.
        Итак, решение принято. У Нюси в городке был единственный настоящий друг мужского пола. Существование такого друга несказанно упрощало ее жизнь и служило прочной каменной стеной, за которую Нюся ныряла по мере надобности. Сейчас она направлялась к нему на работу, чтоб перекинуться парой слов.
        Нюся прекрасно понимала, что отношения у них были однобокие. Она принимала поклонение как должное, а он ни перед кем не скрывал, что является ее неизменным поклонником и терпеливо выжидает «взросления» Нюси. Так он сам выражался. А пока их недоделанный роман сводился к обоюдным отмечаниям знаменательных дат и неизменно вытаскиванию Нюси из несложных неприятностей. Порой девушку умиляли те маленькие хитрости, которые воздыхатель пускал в ход, чтобы лишний раз продемонстрировать, насколько он ей необходим.
        Поклонник был значительно старше Нюси и ко всему прочему работал в правоохранительных органах. В городке его все без исключения звали уважительно
«полковник». Женщины прибавляли к прозвищу, оно же звание, эпитет «настоящий».
        Ходили слухи, что в послужном списке полковника была «история». Мол, участвуя в боевых действиях, он (ах, какой вопиющий кошмар!) не подчинился приказу - не послал мальчишек в заведомо безвыходное пекло. Дал в морду вышестоящему чину, сломав светлейшую челюсть. Из-за чего был сослан в непрестижный городок с глаз долой. Скорее всего, слухи от правды не отличались.
        Достоверно про полковника было известно, что он вдовец, потерявший в автомобильной аварии нелюбимую взбалмошную амбициозную жену. От безделья она как-то надралась до зеленых чертиков, вообразив себя на этот раз по меньшей мере Никитой из телесериала и посягнула на таран поста ГАИ. Тогда все списали на сезонную депрессию вкупе с последствиями затяжной ангины.
        О полковнике у Нюси сложилось собственное противоречивое впечатление. Она никак не могла определить, какой он на самом деле. Только вообразишь, что понял характер человека, а он уже выкидывает новый фортель, и снова надо приглядываться, чтоб прийти к однозначному мнению.

«Он - разный», - мудро решила она, сочтя самым умным больше не задумываться по этому поводу, и вошла в святая святых местного отделения милиции.
        Кабинет напоминал помесь кельи принципиального спартанца и жилого помещения. Два стола, заваленные небоскребами бумаг, несколько телефонов, журнальный столик с грязным чайником и три стула. Был еще шкаф, в котором хранились несколько смен костюмов.

«Или, все-таки, мундиров?» - засомневалась Нюся.
        В шкафу также прятались свернутые синие шерстяные одеяла и сплющенная подушка в противной больничной наволочке. На столах полковник спал в двух случаях. Когда не имело смысла идти домой и во время ночного дежурства. На обшарпанном подоконнике горделиво торчала деревянная модель парусного судна. Предполагаемо -
«Санта-Марии». Панельные стены из ДСП украшала мутная картина маслом, на которой кто-то обреченно тонул в море, прощально помахивая ручкой.
        Хозяин кабинета был весь средний. На первый взгляд внешне ничем не примечательная личность. Рост, вес, возраст - все среднее. Казалось, интеллект у такого не примечательного человека должен быть тоже средним. Однако при более близком знакомстве обнаруживались такие черты, как проницательность, исключительная сила воли и твердость характера. Что многих огорчало.
        Нюся всегда немного нервничала при встрече с полковником. Кому, скажите, понравится подозревать, что тебя видят насквозь? И при этом понимающе усмехаются одними глазами.
        Судя по отстраненному взгляду, полковник был занят. Не то начальство выдумало новую особо изощренную проверку. Либо его доконали напрасные происки маньяка. Поэтому Нюся без особого труда и не выдавая своего жгучего интереса выяснила, что в районе сравнительно спокойно. Не считая пьяных мордобоев, один из которых закончился смертоубийством посредством банального совка для мусора. С маньяком было сложнее. Тот не оставлял никаких следов, и пока было неясно, что именно стряслось с пропавшими детьми.
        Главное, что удалось вытянуть Нюсе из полковника, - никто из психушек не сбегал, туристы никакие не пропадали. Из чего она сделала вывод - Кото пока никто не ищет. Хотя с полковником никогда нельзя быть ни в чем уверенной. У него умение многозначительно молчать было второй натурой. А первой - умение выспросить так, что и сама не заметишь, как проболталась. Но не в этот раз. Нюся была страшно горда собой. И даже позволила себе немного пофлиртовать. Тем более что полковник, даже будучи занятым, всячески поощрял ее попытки быть кокетливой.

* * *
        Ближе к вечеру дома у Нюси происходило модное дефиле. Ирина, как и собиралась, врубила на всю катушку ритмичную музыку. Под которую Кото, не сумев скрыть мистический ужас, облачался в сомнительные творения пошивочных мастерских неясной этимологии. Он на не гнущихся ногах курсировал туда-сюда, огибая скептически настроенную сову, за свой век повидавшую практически все, кроме показа мод.
        Постепенно Кото, подбадриваемый доброжелательными зрителями, переборол понятное смущение и сам заинтересовался процессом перевоплощений. Теперь он дефилировал легким пружинистым шагом до стульев, на которых бесновалась публика, творил замысловатую позу прожженного мачо, фиксировал себя на пару секунд. И с эффектным разворотом удалялся для нового облачения. Ни на минуту не меняя бесстрастного выражения лица.
        Последний выход сопровождался таким мрачным взором исподлобья, что позавидовал бы и Бандерос. Кото залихватски закрутил такой тройной финт, что едва не снес многострадальную сову. Но вовремя успел восстановить ее пошатнувшееся равновесие. Чем сорвал бурный аплодисмент публики.
        Пес Волкодав выпросил немного свободы, развалил свою лохматую тушу на прохладном полу и взирал на представление с явным неодобрением.
        - Я же тебе говорила! Джинсы ему явно к лицу, - торжествующе провозгласила Ирина, ожидая поддержки Нюси, которой намного больше понравился строгий деловой костюм.
        - Джинсы не могут никому быть к лицу. Они скорее к другой части тела. В принципе на его фигуре все смотрится неплохо. Не Париж, конечно, но ему в гламурных тусовках не толкаться. Так что, сойдет для сельской местности. Кото, а тебе самому нравится?
        Новоявленный модель сконфуженно осмотрел себя в зеркало.
        - Мне бы укороченные льняные штаны до колена, рубаху и шляпу такую плоскую. И сандалии.
        Приятельницы расстроились. Плоская шляпа их явно не впечатлила. Как у пастора, что ли? Кроме того, в таком льняном прикиде они пока никого не встречали, поэтому не были уверены, что смогут его купить.
        - Потерпишь, не наглей, - сердито возразила Ирина. - А волосы надо в хвост завязать. Так гигиеничнее.
        - Ага. Еще цепь на шею.
        Ирина смущенно покосилась на Нюсю и потупилась. Вот незадача. Она нестерпимо захотела подарить что-то стоящее таинственному незнакомцу, который внес в ее жизнь столько увлекательного, и, не скупясь, прикупила именно цепь. Простого четкого рисунка, но золотую.
        - Спасибо, - неожиданно засиял Кото, моментально нацепив подарок.
        Как ни странно, Кото цепь украшала. Во всяком случае, не портила общего вида.
        - Тарзан! - восхитилась Ирина.
        - Нет. Тарзан по сравнению с ним тихо отдыхает. Хотя, что-то общее есть. Ты, случаем, не качок?
        Такое странное предположение ввело Кото во временный ступор.
        - Вспомнил. Я точно не качок.
        - Ну и славненько. А что еще ты вспомнил? - коршуном набросилась Нюся.
        Кото скромно замялся.
        - Я сегодня видел передачу. Там про всякие странности настырный мужик с бешеными глазами орет. Точнее, орет баба за кадром, а мужик на машине ездит, байки всякие рассказывает. Но глаза точно как у бешеной селедки. Так вот, я подумал… Мне кажется… Я, наверное, типа, потусторонний демон.
        Не удивительно, что приятельницы не на шутку ошалели от таких откровений.
        - Или, черт. А может - ангел.
        - Нечего было всякую ерундистику смотреть. Придумает тоже - черт, ангел… Хрен редьки не слаще. Мне кажется, ты везучий псих, которого выкинули с пролетающего самолета. - Иркин указательный перст невоспитанно нацелился на чертового ангела.
        - А как выясняют психованность везучую? - вдумчиво поинтересовался Кото.
        - Если ты потусторонний демон, то быстро сотвори что-нибудь демоническое! - не отставала Ирина.
        Волкодав равнодушно зевнул и тяжелой поступью свалил на кухню, проверить, не свалилось ли чего со стола. Такое чудо порой случалось. Пес месяцами верил в повторную удачу. Иногда Нюся, жалея наивного мечтателя, сознательно скидывала мясные кусочки на пол прямо перед навостренным носом, зачем-то приговаривая: «Ах, какая я растяпа». Пес кидался на добычу в целеустремленном броске. Он свято верил в чудеса и никаким образом не связывал найденное на полу с щедростью хозяйки. Быть может, он подозревал мироздание в особом к нему отношении. Кто знает, может, существует собачий бог, который швыряет мясом об пол?
        Оставаясь в деловом костюме, Кото расстегнул пуговицы на рубашке, чтоб виднее была цепочка, сел в кресло-качалку и едва не грохнулся от неожиданности, когда его ноги оказались выше головы.
        - Предупреждать надо, - укоризненно заметил он, устраиваясь поудобнее. - А что обычно демоны делают?
        - Исполняют желания, - незамедлительно просветила Ирина, предусмотрительно не уточняя, сколько именно.
        Вдруг и вправду исполнит. Трех - маловато будет.
        Нюся, до того машинально вытирающая пыль с многочисленных безделушек, стала прислушиваться к разговору. Она никак не могла определить, насколько болен несчастный парень, и болен ли он вообще. С виду - здоровее здорового. По ее мнению, Кото вел себя так, как любой человек, частично потерявший память. А теперь, благодаря вздорным Иркиным подначкам, дело усугублялось демонологией. Ко всему прочему, Нюсины скудные познания в демонологии никак не вязались с образом Кото. Ничего хищного в его лице не наблюдалось. Впрочем, как и ангельского. Кроме того, где-то Нюся слыхала, что эти самые ангелы снабжены крыльями. Что компенсирует отсутствие половых признаков. А, как она успела заметить, Кото был оснащен не хуже быка-производителя.

«Нет, с таким хозяйством в ангельский чин не пустят. Он там всех святых пересмущает. Да и что я несу? Какие на фиг ангелы!» - доведя теологические размышления до вполне логического вывода, она восхитилась ясностью своего ума.
        Тяжелые не благочестивые раздумья были бесцеремонно прерваны неумолкающими воззваниями Ирины.
        - Давай, исполняй! Как же, демонический ангел нашелся. У меня этих желаний - воз и маленькая тележка.
        Пока Ирина кипятилась, Кото мирно раскачивался в кресле. Бесподобные разноцветные глаза смотрели на раскрасневшееся Иркино лицо прицельно, как винтовка на мишень. Густые брови слегка приподняты, выражая легкую степень недоумения. Рубашка небрежно расстегнута до самого пупа, безволосая рельефная грудь выставлена напоказ. Вот одна бровь лениво вернулась на привычное место, придав лицу курьезное выражение. Руки провели по голове, приглаживая длинные волосы цвета белого золота. Выразительные губы задумчиво шевельнулись, словно Кото в данный момент производил инвентаризацию неудобоваримых Иркиных желаний. Красивые губы на красивом безразличном лице.

«Ирка выглядит глупо. Вон шею как вытянула. Вылитый гусенок. Что, спрашивается, докопалась? А этот Кото сейчас напоминает мне мою мамашу, когда она прикидывала, стоит ли давать любимому ребенку вкусную, но не полезную конфетку», - подумала Нюся и почему-то испугалась.
        А потом поймала себя на еще одном соображении - невыносимо захотелось спать. Странно, вроде не поздно еще. Наверное, дело в равномерном движении проклятого кресла-качалки. Как маятник. Она не удержалась и протяжно с завыванием зевнула.
        - Извините, - ладошка, издав шлепок, поспешно прикрыла раззявленный рог.
        Кото бросил короткий взгляд в сторону Нюси, состроил серьезное выражение лица, после чего, посчитав задуманное выполненным, встал, прекратив движение кресла. Деловито выказал по улыбке всем по очереди, начиная с Нюси. Словно раздал по выигрышному лотерейному билету на миллион долларов. И сразу стал похож на премилого мальчишку в кругу обожающих его глуповатых тетушек.
        Такие мгновенные перемены мимики могут восхитить даже прирожденного актера. Пресыщенный жизнью плейбой сменяется студентом на сессии, потом - сексуальное роскошество, которое спустя мгновение мимикрирует в невинного пай-мальчика. Есть отчего растеряться. Но что радует - все эти образы не блистали хамством или наглостью. Милый, славный, не опасный, белый, лохматый. Нет, как-то иначе… А! Белый и пушистый.
        Единственно, что смущало Нюсю, - как она ни старалась, ее зрение не могло полностью сфокусироваться на лице Кото. Точь-в-точь как при взгляде в то самое проклятущее зеркало на втором этаже. Амальгама пошла пятнами, выдавая расплывчатое потустороннее отражение.

«И еще он мне кажется чересчур проницательным», - мысленно прибавила Нюся, заметив сострадательный взгляд Кото, направленный на разомлевшую беспутную Ирку.
        - Ириш, пошли баиньки. А то неровен час, юноша рискнет попросить озвучить твои потаенные желания. Скажешь, как в лужу пукнешь.
        Нюся недвусмысленно намекала на разговор в кафе. А он касался именно желаний. Точнее - одного на двоих. О таких мечтах не принято громко говорить в приличном обществе.
        - Противная, - тут же нараспев откликнулась Ирина.
        Она явно желала исповедоваться в тайных греховных помыслах. Не то чтобы верила во всемогущество Кото, просто дурачилась, идя на поводу у сиюминутного настроения.

«На Ирку порой накатывает. Она такая непосредственная, даже в приличном обществе может признаться незнакомцу в том, что вчера у нее начались месячные и поэтому сегодня ей жуть как хреново», - нервничала Нюся.
        Внезапный приступ сонливости навел Нюсю на здравую мысль. Она твердо решила на сегодня прекратить дебаты, но как это сделать потактичнее? Вспомнила, что сладкая зевота невероятно заразна, методично обзевала всех, не обделив собаку. Сработало.
        Когда Ирина выдала пулеметную очередь остервенелых зевков, Нюся, послушав свою интуицию, таки уломала подругу остаться у нее ночевать.
        Спал ли Кото - было неясно. Вечером он вежливо проговорил «Спокойной ночи», прилежно занял свою комнату, укладываясь в постель. Правда, Нюся частенько просыпалась от его брожения по траектории дом-двор-погладить собаку-и обратно.

* * *
        Ночь, не предвещавшая никаких сюрпризов, оказалась самым сногсшибательным событием в биографии двух подруг. Ближе к полудню они выползли из смятых, перекрученных постелей, чтоб встреться на кухне. Одна - смущенная, другая - сияющая.
        Глупо хихикая, Ирочка варила кофе, напевая дурашливым голосом назойливый мотивчик. Танцуя у плиты, крутя крепким, как ядреная дыня, задом в коротких шортиках.
        В отличие от жизнерадостной подруги, Нюся пребывала не в состоянии фейерверка, а в ступоре глобального шока. Для нее грядущий день сулил стать днем разбитой посуды. Она роняла все, к чему прикасалась. По опыту она наверняка знала, что в такие дни наилучшим лекарством является полное тотальное бездействие. Надо просто затаиться, чтоб без особых потерь переждать обострение косорукости.

«Хорошо, что Ирка кофе готовит. Он у нее не сбежит. А я покуда лучше отсижусь», - благоразумно постановила Нюся.
        Затаившись в уголку, она мрачно страдала духовно и физически. Пока на душе царапали кошки, тело отзывалось на любое движение резкими судорогами. Болело все. Даже веки. Стараясь действовать незаметно, Нюся понюхала собственное плечо. Которое откровенно пахло потом. Для уверенности она дотронулась до плеча языком, почувствовав вкус соли. Проделывая эти дикие манипуляции, Нюся скривилась, осознав, что язык болит тоже. Но боль не заметна никому, в отличие от запаха. Тогда она решительным шагом промаршировала принимать прохладный душ. С изрядным количеством ароматного геля.
        Первой не выдержала Ирина.
        - Помогло? - лицемерно полюбопытствовала она. - Если бы ты только знала, подруга, что мне сегодня снилось…
        Нюся пристально сосредоточилась на последних словах, а когда до нее полностью добрался смысл сказанного, пару минут переваривала услышанное. После чего прочно водрузила свою попу на стул.
        - А ты с кем? - вопросом на вопрос ответила она.
        - Блин… Значит - и тебе свезло. А с кем ты? Ладно, опустим имена, но согласись - кайф! И все реально, как наяву. Ла-ла-ла!
        - Извращенец из последней порнушки, - решила признаться Нюся. - Стыдно-то как.
        Нюсины мысли метались как кипятком ошпаренные.

«Боже мой! Неужели я такая испорченная? Неужели мне на самом деле хотелось ЭТОГО? Как жить дальше? Сволочь, как он посмел ТАКОЕ со мной вытворять? Тварь похотливая! Это я про себя? Какой ужас!»
        Вспомнив пару натуралистических подробностей, Нюся вскочила как ужаленная, заподозрив свое седалище в признаках удовольствия от сидения на табурете.
        Искоса поглядывая на пылающее лицо подруги, Ирина заинтересованно помешала ложечкой кофе, аж прискуливая от предвкушения сенсации.
        - Фигня! А я была с самим… Ты только вообрази! А тут все так натурально. Иду по выставке картин, вся такая красивая. А тут он. И без охраны. А потом - ресторан, койка и такой офигенный секс. Закачаешься.
        - Ты про директора банка? - выравнивая дыхание, не веряще уточнила Нюся. - А я и не знала, что ты по нему сохнешь. Ничего мужчинка. А почему ты наяву не попробовала? Женат? Тогда это все объясняет. Ну, у тебя хоть живой объект, знакомый, так сказать, а я-то, дура, с каким-то разнузданным молокососом…
        - Но ведь понравилось?
        Продолжительная порция ядовитого молчания.
        Действительно, что тут скажешь? Обсуждать новый сексуальный опыт, вдаваясь в генитальные подробности, Нюся не собиралась. В отличие от Ирки, она вообще считала, что некоторые темы - табу.
        Эх, была не была. Минувшая ночь взбудоражила Нюсю до такой степени, что поломала привычки. Пока не появился Кото, подруги вполголоса сдержанными аккуратными словами произвели разбор полетов, придя к выводу, что во сне они проявили себя как вполне здоровые и сексуально востребованные особи.
        - Ха! - сказала Ирина.
        - Черте что и с боку бантик, - согласилась Нюся.
        Истребовав свою чашку густого кофе, Кото пристроился в кресло-качалку. Откуда без тени насмешки принялся исследовать чересчур румяные лица подруг. Его бесцеремонная настырность постепенно начала раздражать Нюсю. Ей и без того сегодня казалось, что на нее смотрят все. Даже полустертая женщина с рваной картины начала девятнадцатого века. Так и сверлит многопонимающими глазами.
        - Твоих рук дело? - наконец не выдержала она, ответно уставившись на наглеца Кото.
        Тот едва заметно улыбнулся. Его не удивили ни вопрос, ни тревога в голосе Нюси. Его волновало что-то иное, лежащее за пределами обычного восприятия.
        - При чем здесь руки? Ну, как ощущения? - участливо поинтересовался он, повторяя вопрос Ирины.
        - Да знаешь, кто ты после этого?
        Трясясь от ярости, Ирина тыкала в сторону невозмутимого Кото белой фарфоровой чашкой, отчего кофе расплескался, забрызгав собой все вокруг вульгарными коричневыми пятнами. Перепало и Нюсе, чего она попросту не заметила. Слишком занятая ошалелым таращеньем глаз. Отчего смахивала на психованного близорукого лемура. Словно только что узнала, что подверглась осмотру случайным сантехником в гинекологическом кабинете.
        - Гад, - наконец вымолвила она. - Бесстыжие твои глаза.
        Не на шутку расстроенный Кото молча прикончил кофе и гордо сам сполоснул чашку. Его спина выражала трагическую непонятость. Тщательно вытерев руки, он медленно обернулся и произнес скептическое «ну-ну».
        - Ты только погляди на этого самодовольного хама. Неужели он вообразил себе, что мои… наши сны происходят по его воле.
        - Нет, - тут же отпарировал Кото. - Не совсем по моей. Партнеров выбираете сами. Просто иначе до вас не достучаться. А так, все проще. И вам полезно, и им приятно.
        Такая неслыханная постановка вопроса обескуражила Нюсю. Ирина - та просто сатанела от обиды, которая мешала ей трезво соображать. Впрочем, ее извилины даже в относительно спокойном состоянии стремились к мыслительной анархии. Нюся, насколько это было возможно, взяла себя в руки, просканировала каждую интонацию Кото и пришла к нескольким неутешительным выводам.
        - Так что, это не совсем сон? Ну, то есть, те, с кем мы были ночью, тоже все помнят?
        - Наверняка, - равнодушно ответил Кото.
        - И как я теперь в банке покажусь? - взвыла Ирина.
        - А зачем ты это сотворил?
        - Всяко лучше шланга от душа.
        В воздухе смерчем пронеслась идея кровавой тотальной драки. С непременным применением колюще-режущих подручных средств. Подруги разъярились до того опасного предела, за которым не исключено предынсультное состояние. Яд обиды выплеснулся за пределы разумного уровня и перерос в бешенство. Взбешенной выглядела даже Нюсина коса.
        Своевременно затявкал Волкодав, оповещая о пропущенном завтраке.
        - Тайм-аут. Разбегаемся. Осмысливаем. Делаем выводы.
        - Шипим. Визжим. Рвем крапиву и метелим Кото по голой жопе, - продолжила Ирина.
        - Я хотел как лучше, - меланхолично оправдывался Кото.
        - А вышло как всегда. Впрочем, из лимона - лимонад, а из прошедшей ночи тоже кое-что полезное сварганим.
        - И долго это будет продолжаться? - не удержалась от вопроса Ирина.
        - Да сколько хочешь.
        - И с кем хочу?
        - Почти. Покойников попрошу не беспокоить. Никогда.
        - Ясное дело.
        - Ничего не ясное. Сама когда-то по Фреди Меркури сохла, - вклинилась бдительная Нюся.
        - Так это что, с любым? - мечтательно протянула Ирина.
        - Ну, не исключено, что он может не захотеть. Или не смочь. Или вы его просто не застанете. Не все спят в одно и то же время.
        - Блин.
        В голове Ирины явственно вырисовывался план оприходывания всех кумиров. Ассортимент разрастался с каждой минутой.
        - Остынь, развратница, - Нюся попыталась урезонить окрыленную подругу.
        Доставая из холодильника тяжелую эмалированную кастрюлю с наваристым супом для собаки, она отчетливо поняла, что ее пугают такие заманчивые перспективы на ближайшие ночи.
        - В пень по ягоды. Один раз - еще куда ни шло, но чтоб постоянно? Нет, так и с глузду съехать можно. Это не по мне. Мои сны, какие бы они ни были, должны быть натуральными, как природой задумано. И нечего вторгаться на мою территорию!
        Заметив, что Нюсина практичная натура постепенно взяла свое, Ирина на всякий пожарный случай решила развеять сомнения, уточнив границы новых возможностей.
        - А если мы одного и того же одновременно закажем?
        - Не знаю, - замялся Кото и смущенно добавил: - Я не слишком в этом разбираюсь.
        - А что ты еще можешь? - ринулась в атаку жадная до наслаждений Ирина.
        - Остынь, с этим бы разобраться.
        - Ага, подруга, значит, ты сомневаешься! Тихоня! Правильно, нечего отказываться от такого счастья, раз оно само в руки идет. Впрочем, у тебя своя голова на плечах, а я-то уж не упущу!

* * *
        Руки в боки, глаз горит - Ирина в легкой степени безумия. Она бросила бойцовский взор на уютное помещение, провозгласив, что именно в эту конкретную минуту ей крайне необходимо проинспектировать подведомственные ей торговые точки. Наспех оделась, чмокнув на прощание Нюсю, Кото и ошарашенного Волкодава, улепетнула в неизвестном направлении.
        Она перво-наперво посетила парикмахерскую (блин, какая я красивая, неужели я умру? ). Потом особо тщательно навела боевой макияж (блин, какая я красивая…), облачилась в свой самый изысканно-сексуальный прикид (блин…) и, прихватив первые попавшиеся под руку документы, уверенно вломилась в здание банка.
        По сравнению с нестерпимой жарой на улице, в банке было прохладно. Ирину любезно встретили, выслушали, после чего она очутилась в распоряжении жутко занятой секретарши.
        Лицо, с легким отсутствием красоты, без всякого интереса воззрилось на запыхавшуюся расфуфыренную посетительницу.
        - Ждите.
        Под сухое цоканье клавиатуры предприимчивая любвеобильная коммерсантка поостыла, сообразив, что погорячилась. Сегодня тут ловить нечего. Повод, который она впопыхах придумала, чтоб хоть на секунду свидеться с господином директором, никуда не годился. Она бормотнула скомканные извинения в направлении компьютера и опрометью бросилась вон.
        В вестибюле ее ждал неприятный сюрприз. Позорно проспав начало рабочего дня, господин директор несолидно летел Ирине навстречу.
        Такого конфуза с ним не случалось за весь его короткий безупречный трудовой стаж. Ярый приверженец пунктуальности, до макушки нашпигованный чопорным самомнением, он мечтал походить на солидных основательных банкиров старой закваски. Английского или германского розлива. Что объяснялось излишним потреблением продукции киноиндустрии и недостатком лет. Но, как ни прискорбно, факт оставался фактом - сегодня он опоздал, а потому мчался на всех парах в сторону своего респектабельного рабочего места. Как всегда холеный, в шикарном костюме, из кармана которого торчал перепуганный модный галстук.
        Директор сразу увидел и узнал девушку. Ощутив себя треснутым доской по голове, господин директор лихо затормозил, проехав остаток пути, скользя непослушными ногами по гладкому полу. Так лыжник, спускаясь по наезженному горному склону, вдруг обнаруживает, что на его пути возникло выросшее за ночь несанкционированное дерево.
        Испуганная атакой Ирина изобразила неподвижную часть интерьера.
        Пытаясь выглядеть залихватски, будто для него нормально каждый день носиться, как угорелый заяц, господин директор завернул балетный пируэт, чтоб не упасть визитерше под ноги.
        Спасая остатки самоуважения, он отчетливо поздоровался, кося глазом в сторону бдительного с виду охранника, в данный момент прикидывающего, сможет ли он повторить последнее движение шустрых директорских ног.

«Нет. Растяжка уже не та», - благоразумно заключил охранник и переключил свое внимание на входную дверь.
        Торжественность незабываемого момента была подпорчена позорной неврастеничностью обеих сторон. Находясь в состоянии, близком к шоку, Ирина и господин директор изображали два памятника великой растерянности. Жадные тревожные глаза шарили в поисках признаков смущения, да не тут-то было. Возобладала привычка. Тренированные мускулы директорского лица соорудили маску вежливого радушия. Не менее тренированная Ирина мордочка выразила ответное легкое недоумение, приправленное едва уловимым кокетливым движением бровей.
        Безмолвный диалог сводился примерно к следующему.
        - Вы куда-то спешите?
        - Ни в коем разе. Я просто люблю пробежки по утрам.
        - В собственном учреждении?
        - Ну и что с того? Кстати, тебе бег по утрам тоже не помешает.
        - Значит, ты, скотина, все помнишь?!
        - А то. С виду такая ледышка, а в постели…
        - Чья бы корова мычала.
        - Только пикни - ноги поотрываю!
        - Сам пошел на…
        Они беззвучно матерились друг на друга, пока не исчерпали словарные ресурсы. Вздохнули облегченно. Хмыкнули. Потом как заведенные игрушки деревянно раскланялись и спаслись пристойным бегством. Чеканя строевой шаг.

«Надеюсь, он ничего не понял».

«Надеюсь, она ничего не поняла. Я полный м…к».
        Обмен мыслями пока не приемлем по техническим причинам, поэтому они разошлись, как в море корабли, как в поле две коровы, как на сукне два бильярдных шара… В общем, разошлись, не дав повода окружающим заподозрить, что их связывает хоть что-то, кроме прозаических дел.
        У самых дверей Ирина не удержалась. Обернувшись, она насмешливо фыркнула, поймав торжествующий взгляд господина директора. Который в данный момент был больше самцом, чем чиновником. Шкодным довольным самцом, который накануне оприходовал не свою самку.
        Охранник беззастенчиво принял таинственную улыбку Ирины на свой счет, оценивая, насколько велики его шансы в перспективах более близкого знакомства с такой
«шикарной штучкой» и стоит ли она его внимания. Поймал свое отражение в стекле огромного окна, осмотрел фас («Шея-то какова, плечи! Класс»), профиль («Живота почти нет, рост дай бог каждому. Подбородок как кирпич. Определенно - класс»).
        Всесторонне полюбовался на свою выдающуюся персону и приговорил - провинциалки его благосклонности не достойны.
        Не догадываясь о том, что ее только что забраковали, Ирина гордо процокала каблуками до стоянки, где с облегчением ввалилась в машину, захлопнув за собой дверь.
        По пути спугнув секретаршу воплем «Меня нет!», директор тоже захлопнул за собой дверь. На ватных ногах добрался до кресла, схватился руками за голову, издав протяжный стон. У него не было опыта поведения в таких ситуациях, отчего его одолевали сомнения - изменил он жене или нет. Немного помучившись, он вспомнил некоторые пикантные подробности ночного приключения и приосанился, сверкая повеселевшими глазами.
        Безнаказанность, безопасность и полный кайф. Что еще желать нормальному мужчине, который у всех на виду?

«Что-то мне подсказывает - второго раза не будет. Чем-то я ее спугнул. Жаль. Ну да ладно. А сегодня куплю путевки в Париж. Устроим с женой второй медовый месяц. Если только снова в гостиницу с арабами не поселят».

* * *
        Дважды чуть не попав в аварию, Ирина с горем пополам все-таки дорулила до дома. Бесцельно побродила туда-сюда, слегка подпрыгивая, как заведенный механический куренок. Встала у окна, тараща бессмысленным взглядом. Насвистела обрывок популярной песенки. И, наконец, решительно выкорчевала из бумажного хлама в ящике стола линялую зеленоватую школьную тетрадь в клеточку. Восемнадцать листов. Без полей. Следующей находкой оказалась залежалая копеечная шариковая авторучка. Которая и в лучшие времена выдавала пасту незначительными порциями раз в год по обещанию, а теперь наотрез отказывалась порадовать хозяйку хоть жалким штрихом. Ручку пришлось долго осатанело расписывать, исполосовав всю обложку тетради до рваных лохмотьев.
        Прочь сомнения. Настала пора решительных действий. Ирина задумчиво погрызла колпачок шариковой авторучки. Аккуратным почерком вывела первую фамилию. За которой последовал перечень давно и безнадежно вожделенных мужчин. Львиная доля имен принадлежала к отечественной и зарубежной киноиндустрии. Кроме них были там спортсмены, музыканты и даже кое-кто из заоблачных высот правительства. Гулять так гулять. Ирина азартно чиркала по бумаге, то вычеркивая, то прибавляя новые кандидатуры. Список вскоре разросся до устрашающих размеров.
        Жизнь, наконец, обрела смысл.
        И ей этот самый смысл жутко нравился.
        Девушка машинально порылась в сумочке, брошенной поблизости, вцепилась в пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и сладко затянулась сигаретой.
        - Слишком толстый, вычеркиваем, - бормотала она, смахивая пепел с бумаги.
        - О! Как я могла про тебя забыть! - прикуривая новую сигарету.
        - Милый, ты сто восьмой в списке. Надо тебя переместить на двадцатое место, - вытирая пот со лба.
        - Жрать хочется.
        Последнее замечание на время остановило изыскания. Ирина бодро прошлепала к холодильнику и в испуге замерла. Там зеленело шевелящейся паутиной тело покойного сыра. И - больше ничего. Вспомнив про Нюсю, она было засомневалась, стоит ли сейчас напрашиваться в гости. Потом зло прихлопнула массивную дверь холодильника, впечатленная воспоминаниями гастрономических изысков Нюсиной кухни. Незаслуженно обделенный желудок отчаянно взвыл.
        От волнения ее голова немного кружилась. Быть или не быть? Пожрать или поспать? Ирина взвесила все «за» и «против» и решилась. Большими глотками осушила стакан воды. Наспех приняла душ, надела самое миленькое нижнее белье. Вопреки здравому смыслу надушилась, почти уверенная в неправильности содеянного. Залпом выпила снотворное, вообразив давно и горячо любимого Шона О’Коннери. Приняв изысканно-пикантную позу, расположила себя на кровати. И провалилась в томительный сон.
        Спустя некоторое время из спальни донеслась отчаянная сдавленная ругань, сопровождаемая пронзительным бурчанием голодного желудка.

* * *
        В это же самое время Нюся пригласила Кото прошвырнуться по магазинам, плотность которых на душу населения превышала в городке разумные пределы. Их развелось великое множество, примерно по одному на десяток жителей. Это если учитывать однодневных младенцев и стогодовых стариков.
        Многочисленность торговых оазисов планомерно привела к вполне понятной проблеме. Владельцам, большей частью происходящим из бывших республик, приходилось извращаться по части привлечения внимания со стороны горожан, не ожидавших такого нашествия. На вывески, рожденные отчествами, типа «Михалыч», публика уже не клевала. Тем более что каждый мог удостовериться в полном отсутствии российского духа внутри заведения.
        На рабочей окраине наибольшей популярностью пользовались громадные призывы заглянуть «На огонек» и «Уважаемый», так как перед ними красовались наспех сколоченные столики, подступы к которым были усыпаны раздавленными белыми пластиковыми стаканчиками.
        Жгучие представители руководства данными благами цивилизации регулярно выглядывали из дверей, чтобы удостовериться в безудержном безобразии, которому ежедневно предавался простой трудовой люд. Показательно - именно «На огонек» и «Уважаемый» первыми додумались отпускать товар в кредит. Продавцы вели учет на простынях из оберточной бумаги, записывая суммы, пропитые загодя.
        - Смотри, строчка уже закончилась! - предупреждали нерадивого завсегдатая.
        - В среду - как штык, - задорно ответствовал должник, засовывая в карман куртки драгоценную поллитру. - А, давай мне еще вон тот пирожок с капустой! И пачку Петра. Черного!
        Часто у столиков случались мероприятия батального свойства. Почему-то преимущественно с участием дам, одутловато-сизый фасон лиц которых не оставлял сомнений в их образе жизни. Мордобои жутко радовали хозяев магазинов. Все пять совладельцев тут же проявлялись поблизости, чтоб молча насладиться видом на принятие грязевых ванн.
        Естественно, Нюся в такие заведения не заходила.
        Невзирая на численность, все магазинчики страдали удручающе одинаковым ассортиментом. Глядя на традиционные волосатые куриные ноги в пластиковых ванночках, стыдливо прикрытых этикетками, на перемороженное до трухлявости мясо невиданных животных, позиционируемых как коровятину, на дурно пахнущих оскаленных селедок, атакуемых сочными мухами, Нюся почему-то вспомнила сумбурные годы перестройки, когда практически все горожане ринулись на импровизированные рынки продавать кто что горазд. Работали в бешеном темпе, норовя угнаться за судорогами инфляции, производили, перекупали, жульничали, но не опускались до лепки мясных деликатесов из сои. Тогда кулинарный бал правили ларьки, возведенные из чего бог послал.
        Смена алчных чиновников сопровождалась закономерным изменением внешнего вида палаток, постепенно деградировавших в легион магазинов.
        Кстати говоря, последнее архитектурное решение ларьков до сих пор плотным стадом скучало на пригородном участке какого-то особо рачительного хозяина, тщетно ожидающего бума на его сокровища. Пока трепещущие покупатели не осадили ларьковладельца слезными прошениями уступить им вожделенные торговые точки, он ажиотажно стаскивал на свободную часть приватизированной земли покореженные автомобили, ржавые до изумления. Преобладали «Жигули» первых моделей и угрюмые мордастые зеленые грузовики. Память о немыслимом дефиците продукции отечественного автопрома навеки засела в мозгу собирателя с начала семидесятых годов прошлого века.

«Вот погодите, придет мой час, такой жор на эти машины будет, закачаетесь! - пророчески парировал он нападки легкомысленной молодежи. - Я - не вы. Я сам все починю и продам. Это же не хрен собачий, это - машины!»
        До сей поры починка сводилась к перекладыванию куч металлолома из одного непроходимого угла в другой. Текли дни, годы, теперь кучи приобрели такой угрожающий вид, что отбили всякую охоту к ним прикасаться.
        Впрочем, на любой части суши, где произрастает частный сектор, проживает не менее одного точно такого индивида. Обитель современных Плюшкиных трудно проглядеть хотя бы потому, что вместо гордого знамени скопидомов у них на крыше неизменно покосившегося сарая обязательно присутствует остов дохлой легковухи.
        Размышления о высоких материях немного отвлекли Нюсю от дел житейских. Оттащив Кото от витрины с ломтями сыра, на которые он уставился, как цапля на лягушку, она сердито выговорила ему за невоспитанность.
        - Мышь! Там из сыра торчит мышь! - оправдывал свое поведение Кото.
        - Взрослый мальчик, а ведешь себя как детсадовец. - Нюся снисходительно улыбнулась. - Мышь - пластмассовая, сыр - тоже.
        - Весь? - неподдельно удивился Кото. - А таракан заводной?
        - И мухи с моторчиком. Не дури, пошли дальше, а то на нас уже смотрят.
        Они лениво обследовали не обольстительные продуктовые прилавки, выбирая то, что казалось вкусным и не слишком просроченным. За этим увлекательным занятием у Кото обнаружились странные гастрономические пристрастия. В корзину летели яркие фрукты, нарядные баночки паштета, нарезки соевой ветчины, непременно спрятанные в упаковку с картиночками. В общем, вкусы Кото мало отличались от вкусов сороки, помешанной на обертках. А еще он оказался патологическим фанатом мороженого.
        В Нюсе проснулся психолог, который посоветовал ей извлечь максимальную пользу от прогулки. Она решила проявить бдительность, чтоб понаблюдать за своим спутником. Пока он мало отличался от смирного выпускника лечебницы для душевнобольных, помешанного на новых впечатлениях. Немного наивный, но оптимистически настроенный. Гораздо интереснее дело обстояло со случайными прохожими. Лица, хмурые и скукоженные повседневными заботами, светлели и прояснялись при виде беззаботного Кото. Возможно, тут играла роль его непривычная внешность. Маленькая сморщенная старушка с довеском в виде жирной зловредной собачки рассеянно остановилась, чтоб получше разглядеть поедателя мороженого. Что для маленького городишки в принципе было нормой. Здесь любое новое лицо - повод для многочасового обсуждения на лавке перед домом. Но потом бабуля повела себя аномально. Она смутно оживилась, непроизвольно приблизилась к Кото и хватко вцепилась в его руку. Заподозрить странную старушку в сексуальном домогательстве было сложно, учитывая ее преклонный возраст.
        Кото ласково улыбнулся и неожиданно вручил бабуле желтое рябое яблоко. Вынув его из Нюсиной сумки, прошептал что-то едва слышно на ухо. Догнал Нюсю и, как ни в чем не бывало, уставился на прилавок с конфетами.
        Краем глаза Нюся видела, как старческая рука торопливо перекрестила их вслед. Хрипя от натуги, собачка захлебывалась лаем, задирая голову ввысь.
        Девочка за прилавком повела себя иначе. Она ошеломленно оглядела Кото, обронив горсть мелочи. Монеты настырным звоном нарушили тишину магазина. На крепкой, как редька, рожице продавщицы громким лозунгом трепетал лозунг «ХОЧУ!». Никакого тебе благоговения. Попытка собрать с пола деньги привела к неожиданному результату. Спина продавщицы оголилась еще больше, показав всему миру большую часть не шибко эстетичной сметанного цвета попы.

«Идиотская мода на штаны с заниженной до промежности талией. Бедная девочка. Почему никто ей не скажет, что голая попа - это дурной тон», - подумала Нюся, оставив мнение при себе, посчитав, что на ее замечание девочка плюнет с высокой колокольни и неизвестно в кого попадет.
        Кото на голый зад не обратил ни крупицы внимания. Он не мог отвести глаза от фейерверка фантиков, ярких до рези в глазах. На лице Кото тоже воцарился лозунг
«ХОЧУ!» Юноша бесцеремонно оповестил Нюсю о немедленном желании скупить все выложенные на витрине сладости. Добившись желаемого, он моментально вонзил ровные зубы в «Белочку», закусив ее «Бон вояжем». Фантики скомкал и растерянно огляделся в поисках урны. Каковой не было в помине. Тогда сладкоежка вырвался на улицу, поозирался немного и находчиво запихал шуршащие обертки в дырочку люка.
        Вообразив реакцию пешеходов, Нюся испугалась, но никому до манипуляций Кото не было никакого дела. Тем временем Кото с набитым шоколадом ртом узрел продавца мороженого, просветлел лицом и кинулся за полюбившимся лакомством.
        Нюсины наблюдения за повадками Кото невольно напомнили ей ее саму в раннем детстве. Когда она была мелкой, то просто обожала пробовать на зуб все новое. Как-то даже объелась ядовито розовыми забугорскими конфетами и пошла вся с ног до головы не менее розовыми пятнами. Пятна чесались. Температура подскочила до сорока. Аллергия такая. На пищевую химию.
        Мама тогда настрого запретила потребление «всякой ненашенской срани». Ха! Теперь и в нашу пихают что ни попадя. Нюся маму не послушалась. Тайком покупала на карманные денежки завлекательные жевательные конфеты, смахивающие по вкусу на концентрированный детский шампунь.
        Кото оказался не менее падок на дегустацию. Правда, пятнами не покрывался и животом не маялся.

«Интересно, когда наступает порог пресыщения? - флегматично подумала Нюся, искоса поглядывая на довольного Кото. - Или он стремится успеть попробовать все, что не сможет съесть потом? Действительно, будто заранее уверен, что ТАМ ему мороженого не видать как своих ушей».
        Тут она некстати припомнила жареную саранчу, или как там ее звали, которой ее попотчевал один из поклонников. Три часа уговаривал откусить кусочек, а потом три дня просидел у Нюсиной постели. Наверное, дело в повышенной мнительности.

«Сам дурак, - сердито подумала Нюся. - Нечего было выпендриваться. Вместо секса получил фигу с маслом. Так ему и надо!»
        Нюсю с отвращением передернуло.
        - Замерзла? - заботливо удивился Кото.
        Для Кото новый день изобиловал мелкими событиями. В парке, где они скрылись в тени деревьев съесть еще по одной сахарной трубочке, на плечо Кото нагадила легкомысленная синица. Кото обозрел испорченную футболку и, не раздумывая, кинул в нахалку камешком. Не попал, конечно. Но ругался отчаянно. Потом небрежно вытер плечо сорванным лопухом мать-и-мачехи. Лопух его восхитил своей двусторонностью.
        - Надо же, смотри, он и холодный, и теплый. Белый и зеленый. Какое неправильное растение. А почему птицы имеют право какать, где хотят?
        - Не только птицы. Смотри, вон мужик дерево орошает, и хоть бы хны.
        - Он плохо делает, тут дети с мамами гуляют.
        - Ну и что с того? Теперь у мужиков мода такая, где приспичит, там и отливают.
        - А почему он до туалета не дошел?
        В отдалении, спрятанное за кустами акаций, виднелось дощатое строение «М» и «Ж».
        - А я почем знаю? Вероятно, невтерпеж было. Это все от пива. Пьют и гадят, наверное, туда мочегонное добавляют, чтоб больше пили.
        Кото привстал, пытаясь получше разглядеть писающего мальчика, килограмм в сто весом.
        - Ого, а почему у него такой большой…
        - Что?!
        - …живот?
        Нюся снова смогла дышать.
        - От пива.
        - Пойду, скажу ему, чтоб он не пил…
        - По моему, не стоит…
        Предупреждение несколько запоздало. Кото уже приближался к ничего не подозревающему возмутителю спокойствия, неторопливо оправляющему брюки.
        - Да пошел ты! - мужик, отмахиваясь от советчика, как от комара, пытался удрать куда подальше.
        Когда Кото призвал к обсуждению проблемы раннего ожирения среднего размера толпу из возмущенных мамаш, то мужик не на шутку струхнул, пытаясь вырваться из окружения.
        - Да не буду я больше, провалиться мне на этом месте.
        Заметив брешь в рядах обвинителей, дядька, несмотря на лишние килограммы, рванул из парка как наскипидаренный. Довольный Кото еще несколько минут подискутировал с публикой и бодрой рысью вернулся к Нюсе.
        - Он мне сказал, что я псих ненормальный, - пожаловался он обиженно.
        Все эти разрозненные незначительные события не привели Нюсю ни к какому убедительному умозаключению.

«Мне порой тоже кажется, что у тебя не все дома. Отнесем ночное недоразумение к случайностям. Один раз - не считается. Правда, один раз у двоих, это уже не просто совпадение. Ладно. Посмотрим, что принесет следующая ночь», - раздумывала Нюся.
        - А почему ты решил, что физиология для меня с Иркой самое главное? - резко спросила она Кото, срочно допивающего растаявшее мороженое.
        Прокурорский тон вопроса не оставлял лазейки для ухода от ответа. Нюся хорошо знала возможности своего голоса и беззастенчиво им пользовалась.
        Облизнув запачканный палец, Кото еще раз продемонстрировал, какие у него невероятно ясные разноцветные глаза. Зеленый и синий.
        - А что вам еще надо? - невежливо буркнул он.
        - Хамим?
        - Нет. Я серьезно. У вас все есть. Даже больше, чем надо для нормальной жизни. А детей вы сами не хотите.
        - Почему не хотим? Я, например, даже очень хочу.
        Кото недоуменно захлопал ресницами.
        - Потом, как-нибудь. Может, когда удачно замуж выйду, - уточнила Нюся.

* * *
        Только приготовили обед. Только накрыли на стол. Как ворвалась помятая Ирина. Следов недавней прически не видать в помине. Растрепана, волосы натурально депрессивного цвета, тушь размазана, одета, как потрепанное пугало. Из-под юбки, которая задом наперед, торчат банальные клешеные джинсы. На ногах розовые тапочки-кролики с помпончиками. Уши их бодро развеваются при каждом шаге, усугубляя впечатление непреодолимого дебилизма счастливых морд.
        - Все мужики - сволочи, - сварливо оповестила Ирина, набрасываясь на Нюсину порцию тушеной картошки с курочкой. - И салат мне положи. Да не этот. Тот - с помидорами.
        Кото беспрекословно положил салат и покорно отправился за новой тарелкой. Волкодав на всякий пожарный свалил под стол. Откуда выглядывал нервным сверкающим глазом.
        - Что стряслось на этот раз?
        - Облом. Полный постыдный облом. А еще секс-символ. Манекен. Хотя такой красавец.
        - Ты про кого?
        Давясь от голодной ненасытности, Ирина поведала про снотворное и про Шона О’ Коннери. Который даже во сне отверг ее нежные притязания. Категорично и бессовестно.
        - Ты что, его заказала? - искренне веселилась Нюся. - Тебе здорово повезло, что он в это же время спал. Почему именно его? Ведь всем известно, что он однолюб и в восторге от своей жены.
        - Блин. А я не знала. Так значит, моя внешность тут ни при чем? Нет. Так не бывает. Мужик во сне себя не может контролировать. Наверное, он импотент.
        - Сама ты импотентка. Просто классный семьянин. Порядочный человек. Примерный муж. Не то, что твой директор банка. Ирка, рассказывай сейчас же, а какой он?
        - Потертый немного, в пижаме, а так - не хуже, чем в кино. Такая лапочка! Даже послал и то вежливо, сволочь! Я всю жизнь о нем мечтала. Хорошо свидание - минуту ровно! Может, он колдун? Как можно меня выпереть из постели? Прикинь, просто дал пенделя!
        Проглотив последний кусочек помидора, сдобренного сметаной, Ирина прошлась хлебушком по тарелке, отполировав ее до сверкающего блеска.
        - Вкусно. А ты куда смотрел? Нет, чтоб заранее предупредить про подводные камни.
        - Я про камни ничего не знаю, - растерялся Кото.
        - Проехали. Теперь я стреляный воробей. У меня в списке получше претенденты имеются. Возьмусь, так сказать, за дело с другого конца, - двусмысленно ухмыльнулась Ирина.
        - Скажешь тоже. Половина - голубые. Часть - наркоты. Часть - садисты. Кто-то перед сном натрахался до изжоги. Ну, и будь готова - кому-то ты просто не нужна.
        Губы Ирины задрожали от незаслуженной обиды. Она нашарила под столом свои идиотские тапочки и только сейчас обнаружила, что это вовсе не туфли.
        - Блин. Второпях к вам собиралась. Надеюсь, меня никто не видел? Ну и видок у меня, - развеселилась она. - Ты мой список не трожь. Я лучших отбирала. Самый сок. Самец к самцу!
        Она выудила из заднего кармана джинсов сложенную вчетверо тетрадку и ткнула пальцем в потертый перечень вожделений.
        - Ирка, ты что, вообще кроме себя никого не слушаешь? Ты не человек. Ты - дрессированная гадюка. Тебе дудишь, а ты сидишь в своей корзинке и ухом не ведешь!
        - У гадюк нет ушей. Это раз. А во-вторых, это про кобру. Короче, смотри, кого я выбрала! Слушай сюда - чур, вот этого на сегодня не приглашать.
        Нюся прочитала указываемую фамилию.
        - Этого?! Не в жисть. Я лысых не очень люблю. Ты всерьез надеешься получить удовольствие? Лучше тогда задумай вибромассажер.
        - Что опять не слава богу? Наш отечественный мужик. В кино он любовник хоть куда.
        - Мне кажется, только в кино. Попомни мое слово, такие только себя любят. Будешь всю ночь пыхтеть, а он благосклонно тебе это позволит. У него комплексов, как у собаки блох.
        - Положим, про комплексы ты загнула. Зато не пошлет, как некоторые, - обрадовалась Ирина. - А кофе где?
        - Ты же спать собралась?
        - Ничего, потом снотворное снова выпью. А ты кого себе выбрала? Колись.
        Кото прервал легкомысленную болтовню строгим замечанием: «Ни в коем случае нельзя снотворное».
        - Почему?
        - От этих лекарств голова станет совсем плохая. Разобьешься на машине. Думаю, в четверг. Да. После шести пополудни. Всмятку. Бах. Такой большой яркий костер. И ты
        - как обугленная головешка. Вонь до небес. Лицо спекшееся, зубы торчат, кишки лопнули. Брр.
        Настроение Ирины охладилось до температуры мегатонного айсберга. Она ни за что не желала упускать мгновенное свидание с самим… Но, с другой стороны, помирать тоже не входило в ее планы на ближайшее будущее. Если честно, то и на дальнейшее - тоже. Кроме того, она планировала в гробу выглядеть симпатичной благообразной древней старушкой. При виде которой даже самое черствое сердце растает от умиления и зависти к долголетию.
        Нюся сочувственно предложила подождать природной усталости и засыпания естественным путем.
        - Здоровый труд на свежем воздухе - вот что тебе поможет. У меня в цветнике работы завались. Или - у себя дома порядок наведи. Небось, снова в холодильнике шаром покати, а полы с прошлой недели немытые.
        - А окна с прошлого года, - машинально прибавила Ирина. - Где твой велотренажер? Пойду, педали покручу часик-другой. Заодно пару килограмм сброшу.
        - А как же цветочки?
        - Сама насажала, сама и ройся.
        Радостное создание выхлебало кофе, после чего рвануло в полуподвал крутить педали. Кото, судя по его сосредоточенному лицу, что-то добавил в свою записную книжку памяти. Нюся раздраженно хмыкнула. Волкодав весело тявкнул. В общем - все были довольны.

* * *
        - Поехали. Прокатимся в Город. Я покажу тебе, какой он красивый. Соглашайся, понравится. Я полагаю, мне на сегодня ничего опасного не грозит?
        Кото согласно кивнул.
        Полчаса - и они вклинились в бесконечный поток машин, стекающихся в нутро мегаполиса, как косяк лосося в период гона. Кто-то кого-то подрезал, матюгал, кому-то сигналил, но поток, презирая частности, неумолимо внес их в сердцевину старых улиц и скучающих достопримечательностей. Нюся, как заправский гид, рекламировала мелькающие памятники.
        Ее всегда мучили противоречивые ощущения от Города. Нравится или нет? Красиво - бесспорно. Вон сколько забугорных туристов восхищаются каждой архитектурной диковиной. Денег уйму потратили, чтоб приехать со всех окраин света поглазеть на такие чудеса. А Нюсе уже хочется домой. В чистый воздух, в почти тишину, в обилие сочной зелени. В неспешность.
        Кото вяло кивал в ответ на прокламации Нюси «посмотри туда…», «обрати внимание на это…».
        - Стоять, - внезапно пробасил он.
        Нюся растерялась. Путной стоянки поблизости не было. В том смысле, что припарковать машину именно здесь не представлялось возможным. Разве только воткнуть ее стоймя.
        - Останови колымагу, - почти сердито окрикнул Кото.
        С трудом юркнув в свежеобразовавшуюся нору, Нюся рассерженно спросила о причинах такой спешки.
        - Проехали. Там музей шоколада был, - разочарованно проскулил Кото.
        Поначалу Нюся даже не поняла, в чем трагизм ситуации, но потом весело расхохоталась.
        - Кариес тебя посетит неминуемо.
        - Он тоже шоколад любит?
        Из вопроса Нюся справедливо заключила, что дырявые зубы и Кото - вещи несовместимые.
        - Кариес он такой. Так любит сладкое, что буквально им бредит.
        - И ему купим. Нам ведь не жалко, правда?
        - Мне тебя, дурака, жалко. Пошли, пешком пройдемся, страдалец.
        Поначалу Кото обиделся за «дурака», но вовремя смекнул, что угощение не отменяется, и размашистым шагом направился в направлении музея, не дождавшись Нюсю, которая сначала долго закрывала машину, а потом еще дольше проверяла, хорошо ли она вписалась в стойбище себе подобных.
        Когда же Нюся успокоилась в отношении стоянки, Кото словно сквозь землю провалился. Неспешный поток толпы бесследно впитал безалаберного пришельца. Нюся всплеснула руками и тревожно бросилась вдогонку. Напрасно. Любитель шоколада сгинул бесследно. Нюся, толкаясь, сокрушаясь, поминутно прилипая к чьим-то неприятно оголенным телам, устремилась в сторону музея. Но вопреки ожиданиям, таинственного Кото там не оказалось.
        Затравленно озираясь по сторонам, Нюся, прижимая руки к груди, вглядывалась в череду мелькающих лиц. Оптимисты принимали ее отчаянный взгляд на свой счет, в ответ лучезарно улыбались, но толпа сносила их в неизвестном направлении.

«Что делают умные люди в подобных ситуациях?» - судорожно думала Нюся, подпрыгивая на месте.
        Она надеялась таким гимнастическим способом расширить сектор обзора. Грудь энергично подпрыгивала вместе с ней, привлекая еще большее внимание со стороны оптимистов. Минут через двадцать, утомленная непривычными упражнениями, Нюся замерла и начала впадать в черное отчаяние.
        - Автобусные экскурсии по городу! Не проходите мимо!;
        Услышав громогласный призыв, Нюся робко подошла к источнику вопля.
        - Потерялся мальчик! Нашедшему - вознаграждение! Одет в светлую рубашку и синие джинсы. Рост - примерно два метра. Волосы белые, длинные. Возраст - примерно - двадцать пять. Мамочка ожидает его у входа в музей.
        Тетка-зазывала отчаянно проорала этот несусветный бред в матюгальник и испуганно вытаращилась на Нюсю.
        - Дамочка, вы что - дура? Меня же уволят за эту бредятину. Идиотка, Вера, ты слышала? Баба мужика своего посеяла! Цирк!
        Некто Вера, кошмарного обличия, но с весьма интенсивной грудью, понимающе оттопырила губастый сливовый рот, тем самым не одобряя подобное транжирство.
        Пристыженная Нюся сочла возможным зареветь.
        Между тем к перепалке прислушивался скудно одетый беспризорник. Он старательно пытался попасться Нюсе на глаза, умело делая вид, что не только способен мыслить, но знает побольше некоторых. Увидя, что бестолковая дамочка мнет носовой платок в предвкушении рыданий, мальчишка довольно шмыгнул носом и испарился в толпе.
        Нюся плакала, оторопело прижимаясь к стене, толкаемая туристами всевозможных национальностей. В эту минуту она поняла, что остро ненавидит Город и все, что с ним связано. Мимо протопала очередная стая экскурсантов, вооруженная фотокамерами. Отщелкали забавную рекламную машинку при входе, вход в музей, зареванную Нюсю и, довольно гомоня, скрылись.

«Как тут люди живут? Толчея. Яблоку буквально некуда упасть!» - сморкаясь, подумала Нюся.
        Спустя томительных полчаса в поле зрения снова возник беспризорник. Он небрежно расположился рядом с Нюсей, стоя на одной ноге, второй опершись о стену, руки наполеонски скрещены на груди. Осмотрев девушку внимательно, словно желая купить для пользы хозяйства, мальчишка презрительно скривил половину лица и процедил сквозь зубы:
        - Тетя, кажется, я нашел вашу пропажу. Сколько заплатите?
        Вопрос намекал на возможность немедленного результата. Нюся вцепилась в чумазую ручонку и потащилась за добровольным проводником.
        - Сразу говорю, отыскать было непросто, - с дальним прицелом посетовал мальчик. - Все ноги стер, пока не увидал!
        Тут он хватил через край. Не заметить высоченного седовласого Кото было трудно. Тем более что возвышался он, как строительный кран, посреди шумного исторического проспекта. В данный момент дерганный Кото с ужасом озирался по сторонам. Машины злобно сигналили, объезжая законченного идиота, вздумавшего пересечь поток против течения.
        - Этот? - рассудительно осведомился беспризорник. - Вы бы его одного не отпускали, а то, неровен час, раздавят в лепешку.
        Мальчишку вовсе не удивило, что такой здоровенный дядя может быть разыскиваем как малое дитя.
        - Нюся! Я тут! - призывно заорал Кото, завязнув по пояс в автомобилях.
        Он отчаянно размахивал руками, показывая жестами, что ничего с изобилием автотранспорта поделать не может. Какая-то особо нервная машина слегка поддела его под коленки, чуть не уронив себе на капот.
        - Доставка в оплату входит? - хлопотливо осведомился беспризорник и бесстрашно бросился в атаку, огибая пышущие выхлопными газами средства передвижения.
        С трудом вызволенный добросердечным пацаненком из удушливой пробки, Кото смущенно поглядывал на яростную Нюсю.
        Он заблудился. Он напуган. Он жутко хочет в музей. Нет. Он хочет домой. Но шоколада хочет тоже.
        - Все хотят, - деловито подтвердил отважный беспризорник.
        Нюся рассеянно погладила мелкого спасителя по русой голове и невольно оттерла руку об юбку. На светлой ткани которой тут же проявилось маркое пятно.
        - Тебя как зовут? - как можно ласковей спросила она.
        - Деньги давай, - грубо отрезал мальчишка. - А в душу лезть нечего.
        Кото присел на корточки, оказавшись лицом к лицу с грубияном, и, наклонив голову набок, как умный пес, внимательно посмотрел на него.
        - Олег, - неохотно представился чумазый ребенок.
        - На, Олежек, возьми. Хватит?
        - Смотря на что, - туманный ответ по всей вероятности подразумевал, что на новенькую «феррари» ему не достает гораздо больших субсидий.
        Пятьсот рублей издали приятный шелест, после чего вмиг исчезли в недрах штанов. Вероятно, там обитал потайной самосшивный карман. Как раз для такого особенного случая. Или не карман, а попросту трусы, выполняющие функцию кошелька.
        - Ты тоже хочешь шоколаду? - вежливо полюбопытствовал Кото.
        - Не. Я жрать хочу. Спасибочки. Я побежал. А то с вами ничего путного не заработаешь.
        Олег испарился в толпе, что лишний раз доказывало его занятость.
        - Олигарх какой-то, - изумленно констатировала Нюся. - Пятисотка для него уже не заработок.
        Удовлетворив потребность Кото в шоколадных изысках, которые пришлись ему по вкусу, Нюся попутно устроила ему выволочку, запоздало представив себе, как он мог потеряться насовсем. Без денег. Без документов. Без нормального имени. Чем больше пугалась, тем строже ругала.
        Нарядная девочка, придавленная огромным бантом, бесцеремонно и с садистским удовлетворением поглядывала то на них, то на своего воскресного папу. Папа деланно улыбался, вспоминая свою маму, которая в такой же ситуации влепила бы ему отборную затрещину. Видимо, дочке вспоминалось нечто подобное, отчего на ее овальном, как у балерины, лице мелькала острозубая усмешка.
        Кото был не в претензии за разнос. Его больше интересовало, будет ли Нюся доедать свою порцию, или, увлеченная морализированием, оставит немного на тарелке.
        Или лучше заказать добавки?

* * *
        На выходе они неожиданно обнаружили старого знакомца. Достаточно было одного взгляда на его выразительную скрюченную фигуру, чтоб понять - Олег не только не заработал денег. Он к тому же порвал и без того рваные портки в бою за деньгохранилище. Сражение за сбережения без остатка уничтожило героический ореол самостоятельности. Нюсе пришло в голову, что расчетливость сочеталась в нем с младенческой недальновидностью. Видимо, он был новичком в сложной запутанной интриге городских перипетий.
        Впрочем, чему удивляться. Все как всегда. В лесу выживает сильнейший. Или - более многочисленный.
        Недавний Крез беззвучно хлюпал носом, изредка оттирая слезы рукой, безуспешно пытаясь выглядеть пофигически. Теперь от его самоуверенности не осталось и следа. Картина усугублялась судорожным придерживанием спадающих штанов, из которых постоянно вылезали полы откровенно женской трикотажной футболки с изумительным цветочным орнаментом по розовому полю. Футболку поверху прикрывала серая рубаха с оторванными рукавами.
        - Ну, как жизнь молодая? - ехидно спросила мстительная Нюся, заработав в ответ яростный пронзительный взгляд.
        По ее мнению, парень повел себя неразумно, побрезговав посещением шоколадного царства. Излишняя самостоятельность в детях ей казалась нарушением всех законов природы, а теперь вроде все нормально. Маленький расстроенный мальчик в рваных брючках - то, что надо для незамедлительного проведения воспитательной работы.
        - Пошли с нами. Нечего тебе здесь делать, - носорожья настойчивость Кото не поддавалась описанию.
        Олег безропотно подчинился, позволив взять себя за руку. Вслед им прозвучал ядовитый пронзительный свист из-за угла. Видимо, несостоявшегося олигарха там поджидали.
        - Ого, а фингал под глазом откуда? Только что не было.
        - Отвянь, верзила.
        Аптека красноречиво пахла дезинфицированными останками старушек. Вопреки ожиданиям прохлады там не наблюдалось. Стеклянные барьеры пестрили немыслимыми по цене снадобьями от многочисленных людских хвороб. Большей частью от всех видов простуды. Призывно сияли красочными этикетками разнокалиберные витамины и биологические добавки. Как ни странно, на Кото это великолепие не произвело ровно никакого впечатления.
        Шмякнув выдающимся бюстом о прилавок, аптекарша двинула могучий торс вперед, чтоб получше разглядеть источник непривычного запаха, неистребимого, как сами помойки. От повышенной степени внимания ее близкопосаженные глаза собрались в кучку, отчего она сразу стала похожей на циклопа обыкновенного.
        Олег невольно попытался схорониться за Нюсей, но не тут-то было. Его вежливо выставили на обозрение. Фармацевт гулко выдохнула, сморщила крупный пористый нос и важно нацепила на него выпуклые окуляры в золоченой тонкой оправе. Оценив в мельчайших подробностях взъерошенного пациента, царица фармакологии презрительно сложила в дудочку переспелые, не тронутые помадой губы. Демонстративным жестом поправив очки, посмотрела поверх них на нелепую троицу, кучно тоскующую посреди помещения: молодая ухоженная женщина с превосходной косой, высоченный длинноволосый пофигист и настороженный шпаненок.
        Тишину аптеки разрушило страдальческое «Охо-хонюшки!», после чего в окошке возникли две упаковки со снадобьями.
        - Приложите сначала это, а завтра - это. Но, боюсь, что ему ничего уже не поможет. Я вас умоляю, господа родители, я сейчас срочно испорчу вам настроение - кошмарное дело, до такого состояния дитя довести! Не дите, а форменный шейгиц. А шо такого? Шо мы улыбочки строим? Жуткий повальный аплодисмент за такое обращение с родным дитем.
        - Стыдно, - немедленно согласился Кото.
        - Упаси меня боже от ваших любезностей!
        - Стерва, - сдержанно пробормотал Олег.
        - Вы, случаем, не одесситка? - радостным голосом спросила Нюся, забирая сдачу.
        - А вы? Что, тоже «нет»? К чему тогда такая неуемная радость?
        Одурманенная одесским говорком Нюся прытко настигла массивную дверь, за которой уже исчезли ее спутники.
        - Я просто жутко уважаю Мишу Жванецкого, - напутственно пояснили вслед.
        Болезненно щурясь от слепящего солнца, Олег осторожно прикрывал рукой распухший фингал.
        - Ничего, до свадьбы заживет, - утешила Нюся уже на улице.
        - На хрен мне сдалась свадьба, - зло огрызнулся Олег. - Вот еще выдумала.
        Сообразив, что тему семейных отношений лучше не затрагивать, Нюся благоразумно промолчала.
        Словно средневековый скандинавский охотник, Кото влился в лавину безлошадных граждан, ловко лавируя между пешеходами. Его снежного цвета волосы и светлая кожа резко контрастировали с низкорослыми загорелыми зеваками, устремленными в поисках объектов, достойных моментального фотоснимка. Он уверенно вел мальчика сквозь толпу, отгораживая его своим телом, чтоб не задели ненароком, не затоптали. В данный момент его абсолютно не заботила Нюсина персона. Понимая это, она даже немного обиделась, ревнуя. Ей захотелось, чтоб и ее кто-нибудь так защищал от нападок окружающего мира.
        Еще ее заботило, что же делать с мальчишкой. Не везти же его домой? Или везти? А ну как украдет что, или всю шарагу за собой притащит?
        Словно в воду глядела.
        - Они за нами следом идут, - предупредил Олег, попутно пытаясь заглянуть в ближайшую урну для выяснения проживания в ней пустой бутылки.
        Нюся затравленно оглянулась, чуть не свернув хрустнувшую шею.
        Действительно, не считая необходимым прятаться, их преследовала кривляющаяся стайка из откровенно развязных подростков разного калибра. В отличие от Олега - все как на подбор хищно-пронырливые. И наглые. Особенно выделялся крепкий кадр в великоватой клетчатой кепке цвета совиного поноса. Нюся обратила внимание, что у всех преследователей на лицах нездоровая краснота вокруг ртов. Такая воспаленная потрескавшаяся кожа.
        - Вы на машине? Плохо. Номер перепишут и разыщут.
        - Зачем?!
        - Ограбят. С моей помощью. Подловят меня, изобьют, а потом заставят к вам в гости напроситься и дверь отпереть. Но вы не бойтесь, я не из таких. Правда, могут прикинуться, что от меня пришли. Мол, плохо ему, на лекарства деньги нужны. Или еще что похуже. Например, шантажировать начнут. Мол, похитили малолетку для сексуальных развлечений.
        Прежде чем хоть что-то сказать, Нюся закашлялась.
        - Ты не охренел, малый?
        - Такая тетя приличная, а выражаетесь, как грузчик. Сколько вам раз повторять - рвать когти надо, иначе не оторвемся.
        Совет мальчика окончательно подавил в Нюсе надежду на безболезненное спасение. Она живо вообразила, как они табунком припустят по запутанным недрам окрестных дворов, улепетывая от улюлюкающих криминальных подростков. Первым, конечно, будет нестись всезнайка Олег, за ним длинноногий Кото, а в хвосте процессии окажется самая неуклюжая, то есть она. И ее настигнут злонамеренные хищники. Повалят на землю, будут пинать ногами и отбирать имущество. А ей будет больно и стыдно за такое нелепое положение. Нюся инстинктивно прижала сумочку к животу.
        Тут надо заметить, что беспрерывное поглощение сладостей привлекло к Кото внимание одинокого настырного насекомого, которое направлялось к лотку торговца фруктами, но притормозило, уловив упоительный запах. Кото скосил бешеные глаза на полосатого хищника, оседлавшего его нос. Внимательно посмотрел в фасеточные глаза, ничего обнадеживающего в них не увидел и, не задумываясь, взмахнул рукой. Рядом взвизгнуло тормозами добровольное такси.
        - Только подумал, а машина подана, - наивно удивился Кото.
        Нюся проницательно хмыкнула. Объяснив водителю задачу, они тут же нарвались на полное коммерческое непонимание. Таксист рассчитывал некисло подзаработать, а тут какой-то вонючий ребенок, погони, преследователи. Короче - чушь свинячья. Обругав неприбыльных пассажиров, водитель непреклонно выдворил их всего в десяти минутах пути от посадки.
        Выпрыгнув из машины, Олег осмотрелся, не заметил ничего угрожающего поблизости, подтянул вечно спадающие брюки, с видимым наслаждением выковырял козявку из носа, привычно растерев ее в пальцах в плотный катышек. Эти нехитрые действия привели его в прекрасное расположение духа. Брезгливая Нюся проявила недюжинное присутствие духа, вспомнив, что недавно держала мальчика за руку, порылась в сумочке, откуда извлекла носовой платок.
        - Какого черта в носу ковыряться? Высморкайся.
        - Нет у меня никакого насморка, а козявки в носу от пыли.
        Но руки все-таки вытер. Оставалась проблема с платком. Вроде как обратно грязный лоскут батиста отдавать не стоило. Поэтому Олег важно поблагодарил Нюсю и сунул платок в карман. Тот незамедлительно вывалился из штанины на землю, проследовав путь от прорехи до асфальта.
        - Ништяк себе фокус-покус. Можно аттракцион устраивать, деньжат заработаю…
        Сложенный вчетверо носовой платок был сноровисто запихан в ботинок.
        - Только рыпнись, на клочки порву как тузик грелку.
        Нюся решила сделать вид, что ничего не произошло, мало ли еще что услышишь от такого особенного ребенка.
        - Кино закончилось. Пора разбегаться. Всем спасибочко за хлопоты. Я пошел. Покажу этим, где раки зимуют, - чинно раскланялся мальчик, демонстрируя зачатки врожденного благородства вперемешку с примитивным хвастовством.
        - А где эти самые раки зимуют? - тут же осведомился Кото.
        - Да там, где фингалы раздают, - парировала безжалостная Нюся.
        - Хватит ерничать, буржуи. Пока-пока. Я побежал.
        - «А то с вами ничего путнего не заработаешь», - не сговариваясь, хором процитировали Нюся и Кото.
        - Вы чего?
        Ребенок было настроился обидеться, а потом сообразил, в чем соль шутки, и заразительно расхохотался.
        На них оглядывались. Их старательно обходили стороной, демонстративно презрительно морща носы. Нюся попыталась представить, как выглядят они со стороны. Картина была еще та. Дорого и нарядно одетые родители с чумным оборванным пацаненком, грязные руки которого придерживают несусветные ветхие штаны.
        - Кошмар. Немедленно идем переодеваться.

* * *
        Центральный шмоточный рынок с историческим прошлым ютился в недрах культурного оазиса. Как набившая оскомину язва, кишащая червями. Только вместо червяков в нем ошивались представители совсем другой ступени эволюции, признающие блага цивилизации исключительно в сфере барышничества.
        Нюся решительно прошла через замусоренную арку и сделала несколько шагов по направлению к сонму прилавков. На них тут же накинулись, предлагая разнообразные товары. Не готовая к такому обслуживанию, Нюся обомлела, запоздало сообразив, что сопротивляться поздно - ее уже затянули в нору торговой палатки.
        - Не волнуйтесь, - примирительно сообщила потная испитая, до изумления тощая продавщица, потерявшая человеческий облик и зачатки половой принадлежности. - Им самим торговать запретили, вот они и бесятся.
        Действительно, поодаль, как галки на жердочке, на железной трубе ограждения сидели лица кавказской национальности, громко вопя на откровенно нерусском языке. Несмотря на пекло, поголовно облаченные в длинные черные куртки из кожи. Оглядывая жадными глазами проходящие мимо потенциальные денежные средства.
        Один, наиболее заинтересованный, не выдержал и сломя голову бросился в их сторону.
        - Что надо? Какой размер принести? Меряйте!
        Ничего не соображая от такого напора, Нюся прижала к себе оробевшего Олега, заодно схватив Кото за локоть.
        - Нам бы мальчика переодеть.
        Хозяин палатки воззрился на объект алчным профессиональным взором. Если что его и смутило, то лишь на долю секунды.
        - Меряйте!!!
        В их сторону полетел ворох разноцветной одежды. Преимущественно женской. Оставшиеся на жердочке невостребованные личности загалдели еще громче, завистливо предвкушая чужую прибыль. Нюся с ужасом оглянулась.
        - Я не понимаю, что так кричат эти люди?!! - отчетливо и недоуменно провозгласил владелец товара, разводя костистыми волосатыми руками.
        После чего издал боевой вопль и метнулся куда-то за угол. Вероятно, добывать подходящую одежду для дорогого единственного покупателя.
        Выждав с минуту, Нюся малодушно попыталась удрать, но была остановлена цепкой рукой продавца.
        - Не уходите. Он сейчас вернется и действительно все принесет. Тут всего несколько поставщиков. Так что у всех одно и то же. Только у нас дешевле, - прибавила она многозначительно.
        Действительно, спустя несколько мучительных минут Олег уже примеривался к вполне пристойным джинсам, рубашкам, кроссовкам. Облачаться в обновки он постеснялся, осознавая степень своей замарашистости.
        Обойдя еще несколько точек, они закупили все возможное для преображения беспризорника во вполне респектабельного человеческого детеныша.
        Нюся быстро освоилась среди снующих покупателей, шагала гордо, как военное плавсредство на рейде. Красиво шла, гордо выпрямив спину, за которой возвышалась внушительная фигура Кото, очевидно страшащегося вновь заблудиться.
        Стараясь не упустить их из виду, в кильватере топал Олег, соображая в который раз, правильно ли он поступает.
        - Бери, раз дают. Беги, раз бьют, - смущенно прокомментировал он свое внезапное приключение. - А вообще - спасибо.
        Тем временем Кото набрел на кожаные штаны. Снабженные неровной картонкой с размашистой надписью маркером «Разпрадажа!». Штаны произвели на него такое магическое впечатление, что Нюся купила их тоже, просто не сумев удержаться.
        Уже в машине, благополучно никем не преследуемые, они устало молчали, предвкушая сытный обед. Каждый думал о своем, не обращая внимания на пролетающие мимо индустриальные пейзажи.
        Нюся спокойно наблюдала за течением собственных мыслей. Она вдруг набрела на откровение, что женщины управляют машиной так же, как и мужчинами. Ей так понравилось это нехитрое умозаключение, что она зауважала свой, как она выразилась, изощренный ум.
        Посмотрев в салонное зеркало заднего вида, Нюся увидела, что экспроприированный у города мальчик обхватил большой пакет, положил на него голову и задремал.
        Она чувствовала себя жутко взрослой. Теперь она знает, как поступить. Надо сначала выслушать протесты Олега, чтоб потом дипломатично согласиться на альтернативный вариант.
        Заметив, что Олег уже не спит, Нюся сказала:
        - Ты просто зайдешь к нам в гости, умоешься, покушаешь. И выкинешь эту дрянную бабскую футболку. Просто немыслимая футболка. И не спорь! А там, если понравится, может, поживешь некоторое время.
        Мальчик теперь не вызывал у нее беспокойства. Скорее - наоборот. Своей деловитостью он словно настраивал ее на какую-то важную цель. Которая стоила такой авантюрной пробы. Нюся считала, что каждый должен хоть раз в жизни совершить хотя бы один стоящий поступок, чтоб оправдать свое существование.
        - Кстати, а тебе сколько лет?
        - А тебе? - парировал Олег. - Девять.
        - Ну да? - недоверчиво удивилась Нюся.
        - Сдохнуть на этом месте, если я вру! Почти девять. Около того. Просто я молодо выгляжу. А по-настоящему - я уже взрослый. Про родителей спрашивать будешь? Так вот, сообщаю для любознательных, померли. Была у нас квартира в… (он назвал район), потом ее дядьки какие-то купили. Им, видать, нужнее. Мать деньги хапнула, да и запила с радости. Но жилье нам купила. Козиную сараюху в пригороде…
        - Какую?
        - Козлы там раньше жили. Так вот, а потом я пошел в школу, вернулся, а там все сгорело. Пили они здорово. Такая вот история.
        - Кто, козлы? Ах, извини, поняла.
        Олег по привычке покрутил пальцем у виска, забыв, что разговаривает не с приятелем, а со взрослой тетей, которая ловко водит машину.
        - А родственники?
        - Может, и есть где. Я не знаю. А в детдом я не пойду. Даже и не надейтесь. Все равно сбегу.
        - К этим? - Нюся бросила косой взгляд на багровеющий синяк под глазом воинственного сироты.
        - Не.
        Олег заметно заскучал от нахлынувших неприятных воспоминаний. Видимо, «эти» досаждали ему, как вурдалаки, прочно впиваясь в случайные заработки. Одиночкой в городе не выживешь. Все равно придется к кому-то прибиваться. Только «эти» есть повсюду. Мальчик даже себе самому не хотел признаваться, что роль бродячего пса ему не слишком удалась. Хотя временами было весело.
        - Куда прешь, жить надоело! - привычно гаркнула Нюся на шуструю бабку, пересекающую улицу в неположенном месте. - Блин горелый, ну не понимаю я, что они творят. Глянь, узрела на той стороне дороги нужный автобус и прет напропалую, дура старая.
        Кото обернулся, чтоб насмешливо подмигнуть Олегу.
        - Вот козел! - словно одна в машине, завопила Нюся на подрезавшего ее торопыгу. - Думает, раз папа машину купил, все можно, салага. Ненавижу этих придурков на девятках. Еще глушак снял, чтоб реву было больше…
        Олег в ответ подмигнул Кото здоровым глазом.
        - Что стоишь?! Раз ты гаишник - маши своей палкой. Смотри, какую пробку устроил!
        А потом Город закончился, и Нюся перестала вопить.

* * *
        У ворот Нюся обнаружила передвижной табурет, на котором невозмутимо заседала бескрайне пожилая соседка, одиноко проживающая домов этак через пять в сторону северо-запада. Кирилловна небезосновательно считала своим гражданским долгом неустанно патрулировать улицу, справедливо считая, что раз ДНД расформировали, то теперь настал ее черед следить за правопорядком. Она свято верила, что без ее бдительного недреманного ока все пойдет наперекосяк.
        В данный момент Кирилловна просто заняла дислокацию поближе к остаткам тени, а оказалась свидетелем эпохального события - Нюська и кто-то в машине. Теперь она надеялась вынюхать информацию для сплетен. Хоть что-нибудь бы выспросить, а остальное она потом уж как-нибудь докумекает.
        Не снизойдя до объяснений, какая нелегкая принесла ее к чужому дому, Кирилловна расправила складки длинной суконной юбки немаркого коричневого цвета, громогласно покряхтела, деликатно напоминая о своем возрасте, а потом, пытаясь вовлечь Нюсю в беседу, выпалила:
        - Ужас! Вы слышали про новый закон?! Что только эти политики думают!
        - Я лично не знакома ни с одним политиком, - уклончиво ответила Нюся, стараясь как можно быстрее проникнуть за спасительное ограждение.
        Потрепанный путешествиями зеленый деревянный табурет азартно заскрипел.
        - Может быть… А вот я считаю… - дальше последовала тирада из лозунговых выкриков про прошлые сытые и справедливые времена.
        При виде самоуверенного дурака (в данном случае дуры) Нюсе всегда хотелось сказать гадость. Но приходилось сдерживаться, чтоб не попортить добрососедские отношения. Мало ли что.
        - А я вижу, к вам родственники зачастили? Или это муж новый? Не старовата ли ты для него?
        - Это племянник, - Нюся уже закрывала ворота.
        - Ну, ну. Как же, знаем мы этих племянников. Ой! - привставая, взвизгнула въедливая Кирилловна. - А кто это у тебя на заднем сиденье прячется?!
        Но было уже поздно. Занавес закрылся, а подглядывать сквозь забор Кирилловна пока не наловчилась.
        - Годы-годы, - печально простонала она, поглядывая на непреодолимую высоту ограждения, вспоминая прыткую молодость.
        - Блин горелый. Завтра такими небылицами обрастем - мама не горюй! - сетовала Нюся, в принципе равнодушная к сплетням.
        Она была абсолютно права, но вопреки всякой логике Кирилловна не опустилась до муссирования Нюсиной нравственности. Она порадовала слушательниц ошеломительной информацией про то, что ей доподлинно известно о скором повышении пенсии аж в два раза.
        - Мне по секрету рассказали. У Нюськи нашей дружок новый завелся. Большой политик, на самом верху сидит, племянникова папаши лучший друг. Влиятельный, скажу вам, человек. Так что не сомневайтесь - в два раза, не копейкой меньше.
        Желаемого эффекта Кирилловна не добилась. Народ ей поверил, но не оценил грядущего счастья. Наоборот, мудро сопоставив предыдущие повышения пенсий и подорожаний продуктов, запечалился. Все давно поняли, что одно событие неотрывно связано с другим, как слабительное и унитаз. Правда, в последнем утверждении возможны варианты - кусты еще никто не отменял.

«Ничего, прорвемся, будем меньше жрать, станем как фотомодели, хрен им в грызло»,
        - постановило сообщество, разбредаясь кто куда. Те счастливчики, у которых водились кое-какие сбережения, направили свои стопы к прилавкам с долгохранящимися продуктами. Создав кратковременные очереди. Чем обеспокоили случайных свидетелей такого странного явления. Очереди моментально удлинились желающими пополнить запасы на черный день. Те, кто сбережениями не обладал, выковыряли заначки и мудро их пропили под тост «на всю жизнь не затаришься».

* * *
        Перво-наперво, едва ступив на Нюсину территорию, Олег подружился с собакой. Запах мальчика если и удивил Волкодава, то не слишком. Скорее - даже понравился. Вполуха выслушав наставления хозяйки, пес сообразил, что этот «свой» ему чем-то даже нравится. Позволив обнять себя за могучую шею, Волкодав выдал взволнованный зевок во все зубы, внюхался внимательнее и лизнул мальчика в ухо цвета свежевыкопанной картошки.
        - Вот видишь, тебя даже пес вымыть хочет, - по-своему отреагировала Нюся, потащив упирающегося Олега на санобработку.
        - Я уже мылся! В речке! Я часто моюсь! Сейчас тепло, если кто не в курсе. Посмотрите - руки почти совсем чистые.
        - А зимой где ты ванны принимал?
        - А снег на что?
        - Умница, вот раз ты такой чистоплотный, нечего истерики устраивать, словно девчонка какая. Я ж тебя не топить собралась. Просто мне будет приятнее на тебя смотреть.
        Бурча на несправедливость судьбы, Олег решил подчиниться глупой женской прихоти и сдался.
        Кото вежливо-непреклонно пресек попытки предложить женскую помощь в отскребании гостя от наслоений городских микробов. Оставив стеснительного Олега наедине с ванной, мочалкой и мылом, он пошел жечь его шмотки в бочке для сгораемого мусора. Ребенок долго и шумно плескался, а потом высунул розовый нос в приоткрытую дверь, перепугав Нюсю пронзительным воплем: «Что я, голый теперь ходить буду?»
        Демонстративно отворачиваясь, Кото вручил стопку одежды в руки Олега. Теперь можно было немного передохнуть, наблюдая, как новый жилец осваивается в Нюсиной обители.
        В непрестанных хлопотах они совсем забыли про Ирину. Но она до сих пор находилась в состоянии спячки в недрах дома и по законам подлости непременно должна была объявиться в самый неподходящий момент.
        Пока Нюся с трудом приноравливалась к новому образу жизни, Кото снова оседлал кресло, где, медленно покачиваясь, с наслаждением вкушал пирожные.
        - Не стесняйся, у нас много вкусного, - кивнул он в сторону кухни, приглашая Олега полакомиться за компанию.
        Мальчик с сожалением отошел от мутного зеркала, прекратив рассматривание себя в новом не отглаженном и оттого складчатом от упаковки спортивном костюме. Костюм был ярко-синий с мандаринового цвета лампасами, а под ним - байкерская черная футболка с оскаленной волчьей мордой. Несмотря на явную великоватость, Олегу она невероятно нравилась, из-за чего он поминутно искал свое отражение во всех гладких поверхностях.
        - Угощайся, - хлебосольно повторил Кото.
        - Ну ты даешь?! Жрет без перерыва. Прям как маленький. Больной, что ли? Ты на улице и дня не проживешь.
        - Он большой. Ему много надо. Не обращай на него внимания. Для Кото это нормальное времяпрепровождение. Только сначала надо нормально покушать, а пирожные будут к чаю.
        - Кото? Ну и имечко. Кото-мото-бегемото! Да не переживай, фигня все это. Имя переменить можно, главное - не опаскудиться. Остальное лабуда.
        Олег был сначала обильно накормлен, а теперь с разрешения Нюси обходил дом. И, конечно, незамедлительно наткнулся на Ирину.
        - Тетя Нюся, у вас там баба больная в постели мается. Стонет, ужас как. Не померла бы.
        - Ничего, Олежек. Я ее знаю, она не больная, она психованная. Так что пусть пока лучше поспит. Добрее будет. А стонет, - Нюся, догадываясь в чем дело, помедлила, - потому что ей кошмары снятся.
        - А. Так сразу не скажешь. Лилька тоже по ночам стонала. У нее что-то с желудком было. Типа язвы. Мучалась очень. А потом ее увезли.
        - В больницу?
        - Нет. В сексуальное рабство, - горделиво просветил Олег.
        Кото оторвался от поглощения винограда и насторожился.
        - Куда?
        - Ну вы даете. Живут тут и ничего не знают. Продали ее в проститутки. На малолеток сейчас знаете какой спрос. Ого-го! Про таких даже по телеку показывали.
        - А ты почем знаешь? Или у вас в подвале телевизор поставили?
        - Вот наивность. Про телек мне Фикса сказал. У него сторож со стоянки знакомый есть. А Лильку точно туда отправили. Или на органы. Но не за-ради желудка, это верняк. На ее желудок только кретин позарится. Наверное, живет сейчас в Америке этой, ест каждый день от пуза. Она, как подрастет, меня забрать туда обещала, в Америку то есть. А на фига мне такие проблемы? Мне и тут неплохо живется.
        - Вруль ты. Вон, смотри, фингал какой.
        Олег засмущался, но совсем ненадолго.
        - С кем не бывает. Зато я знаю, где в лютый мороз переночевать можно. И не спился, как некоторые. И дерьмо всякое ни разу не нюхал. И ширяево не потреблял.
        Нюся хотела было задать вопрос про всяких извращенцев, пользующих не только малолетних девочек, но вдруг поняла, что Олег явно не того поля ягода. Мальчишка был жутко самостоятельный, как ушлый дворовый щенок, но не попорченный мерзостями городских трущоб. Вполне приличный мальчишка. Хвастун, каких поискать, но это не меняло общего благоприятного впечатления. Даже казалось забавным.
        - Тетя Нюся, а у вас компьютер есть?
        - Ты в кабинете был? Там ноутбук на столе валяется. А ты что, пользоваться умеешь?
        Олег шмыгнул носом.
        - Неа. Откуда мне. Научите?
        - В игрушки играть будешь?
        - Неа. Изучу принцип действия и пойду работать крутым программистом. Или хакером стану. Крутым. Я еще не определился. А пока можно и в игрушки сыграть.
        Так Нюся узнала, что Кото, оказывается, умеет не только лакомиться, раскачиваться и прицеплять странные сны. Он еще и продвинутый специалист в области компьютеров. Следуя пожеланиям Олега, Кото тут же увел мальчишку в сторону кабинета осваивать азы будущей прибыльной профессии.

«Подслушивать, конечно, нехорошо, но, черт возьми - это и мой дом тоже», - думала Нюся, трусливо подкрадываясь к двери.
        Низкий голос Кото был слышен отчетливо.
        - Ты, надеюсь, письменности обучен? Не пыхти, я не хотел тебя обидеть. Бери лист бумаги и ручку. Я сейчас тебе буду по пунктам диктовать порядок нажатия вот этих кнопочек. Ничего страшного. Тебе потом объяснят, что к чему. А пока записывай инструкцию…
        Успокоенная Нюся, пользуясь моментом затишья, вернулась обратно, бухнулась в кресло, где всерьез задумалась о дальнейшей судьбе Олега. Не стоит себя обманывать, ей до жути захотелось оставить мальчишку себе. Так хотят чего-то недоступного и невозможного. Например, полетать, махая руками.

«Дело разрешимое. Обращусь к полковнику, он поможет. Полковник, он такой, даже если я натворю глупостей, поругает, но все равно не откажет. Ни разу не отказывал. А тут такое правильное дело. Мальчику нужен не только дом и уход. Ему надо учиться. Надо заново вписаться в нормальную жизнь, без страха за завтрашний день. Много чего надо. Но в первую очередь - выяснить, хочет ли он этого сам», - размышляла Нюся.
        - Мама дорогая, - вялый голос Ирины вывел Нюсю из приятной задумчивости.
        Лицо гостьи от постоянного сна смялось, голос - тоже. И вообще, она было вся смято-потная. Волосы прилипли к черепу неопрятными прядями, ноги заплетались.
        - Паршиво выглядишь, - заметила Нюся.
        - Я, кажется, влюбилась, - пропустив мимо ушей нетактичное замечание, оповестила Ирина. - Это не мужик, это - нечто. Мы, представляешь ли, сговорились на завтра встретиться. Повторить, так сказать.
        Нюся вытаращенными глазами уставилась на пожеванную тень подруги, не зная, как правильно реагировать.
        - Что за мужик такой, если позволяет себе спать целый день напролет?
        - Нормальный мужик, получше некоторых. Поясняю для люмпенов - у него сейчас перерыв в съемках. А ночью тусоваться будет. Работа у него такая.
        Люмпен в лице Нюси ничего не понял.
        - Так что, дорогуша, моего мужчину попрошу не беспокоить! Ты не в претензии? То-то. Домой поеду. Сейчас темно, никто не увидит, что я такая неухоженная. Утром по-быстрому на работу. Пожрать заодно куплю. А потом - снова в гости. Не провожай. Я в порядке.
        - Эй, а как его зовут, мужика твоего?
        Белесые брови Ирины удивленно поползли вверх, отчего она стала похожа на мартышку.
        - …
        - Дождались - сбрендила. Ты вообще соображаешь, что творишь? Я еще понимаю - завалиться в койку к кому-то попроще. Но не к секс-символу всех российских баб. Ну, или многих. И вообще, он, по-моему, с головой не дружит. Зачем тебе его травмировать?
        - Ага, и тебя зацепило… Но уговор дороже денег. Так что не суйся - мое. Впрочем, ночь длинная, я, пожалуй, попробую разнообразить ассортимент. Буду спать по четыре часа. Так можно двух кобелей сразу попробовать. Но первым всегда будет он. Нюська, такой кайф…
        Входная дверь осторожно хлопнула, вскоре заурчал двигатель машины. Вопреки опасениям Нюси ворота Ирина не снесла. И даже закрыла их за собой.

«Что ее зацепило в этом самодовольном кинокрасавчике? И чем она зацепила его? У него наверняка поклонниц - пруд пруди. Или, как у большинства мужиков, проблемы с самооценкой? Ведь бывает так, выбирают не ту, что красивее, а ту, что доступнее»,
        - но Нюся не жалела, что не расспросила подругу подробнее. Ирка сейчас на все сто уверена в своей правоте, а когда она такая, то опускается до уровня упрямой овцы.
        Единственно, о чем сейчас Нюся не переживала, так о том, что не рассказала Ирине про Олега. Ни к чему.
        - А я сам комп выключил! - приплясывая, Олег вбежал в комнату. - А чего вы такая грустная в темноте сидите? Вас кто-то обидел?
        Судя по выражению лица, мальчишка был готов немедленно ринуться в бой с предполагаемым обидчиком. Глаза воинственно горят, особенно тот, что с синяком. Опух весь. Одна щелочка осталась. Того и гляди ослепнет.
        - Пойдем, герой, давно пора глаз твой в порядок приводить. Помнишь, что в аптеке сказали?
        - Больно много они понимают, - ворчливо окрысился Олег, но покорно проследовал за Нюсей лечиться.
        Дом требовал кардинальных перемен. Уютное, но весьма захламленное гнездышко на данный момент отражало сущность временно одинокой молодой женщины. Не старой девы, которая оскалила последние зубы, махнув на весь мир рукой, а женщины, слишком дорожащей своим внутренним покоем и устоявшимися привычками. Даже в мелочах. Если утром положить полотенце на стол, то и к вечеру оно там валяется как миленькое.
        Теперь у Нюси разыгралась фантазия. Ей хотелось все здесь переделать под Олега. Соорудить настоящую детскую комнату, пригодную для потребностей растущего мальчишки. Пока она точно не знала, в чем будет заключаться грядущая перестановка. Нюся еще раз проверила комнату Олега. Аккуратно застелила кровать, зачем-то поправила складки на шторах. Снова сняла покрывало и отогнула край одеяла.
        Отчего комната как была бабская, так ею и осталась.
        Не снимая футболки, Олег забрался в постель, предварительно поколотив подушку. Она ему мешала. Но огорчать Нюсю не входило в его намерения, и он решил дождаться, когда останется один, и скинуть подушку на пол.
        - Вот здесь поставим компьютерный стол. Чтоб ты в моем кабинете не играл. Я там, видишь ли, иногда работаю, - важно сообщила Нюся. - А тут - будет книжный шкаф.
        - Это хорошо. Я читать жуть как обожаю. Сейчас в каждой мусорке книжек завались. Хоть жопой ешь. И журналов. Правда, большинство с голыми тетками. Знаете, такие тощие тетки, рот бубликом, сиськи как тыквы, жуть…
        Олег вовремя опомнился, заметив Нюсин остекленевший взгляд.
        - Книги, говорю, хорошие попадаются, - как ни в чем не бывало продолжил он. - Из моих знакомых никто не читал. А я - с удовольствием. Про приключения всякие. Про героев. Которые всех врагов замочили. Комиксы тоже интересно разглядывать…
        - Балда ты, - ласково сказала Нюся. - Спи давай.
        - А тетка эта, больная, ко мне не проберется?
        - Она недавно уехала.
        - Это хорошо. А то с такой под одной крышей страшновато. Ну, как подожжет, или поубивает всех тепленькими. А так я никого не боюсь. Вот раз под платформой железнодорожной полз, а потом под вагон залез, от ментов прятался, а вагон возьми да и поедь. Тогда тоже почти не испугался. Вымазался только, - продолжил он, уже засыпая. - Тетя Нюся, а вампиры взаправду бывают?
        - Думаю, что нет. Во всяком случае, наука это отрицает.
        - Это хорошо. А то я ух не люблю, - сквозь сладкий зевок пробормотал мальчик и окончательно заснул.
        Нюсе хотелось не сна. Хотелось свежего, пахнущего цветами ночного воздуха. Она стеснительно пригласила Кото прогуляться. Пройтись немного по улице. Хоть до поворота, где громоздились заросли невероятно шипастых белых роз. Фонари желтым уютным светом раскрашивали аллею в призрачные подвижные кружева. Там, где горела лампочка, блики на ветках деревьев почему-то складывались по кругу. Словно росли в виде венка. Нюся понимала, что это как-то связано с отражением светового луча. Но сейчас ей было не до теории, ей просто нравилось рассматривать блестящие венки на темном фоне крон. Если бы шел дождь, было бы еще красивее.
        - Кото, как ты думаешь, стоит попробовать упросить Олега остаться?
        После ее слов тихие шаги за правым плечом шаркнули и остановились.
        - Не стоит торопить события, - мягко посоветовал Кото.
        - Ты прав, слишком много всего навалилось.
        - Ты про меня?
        - И про тебя в том числе. Я ведь до сих пор ничего так и не поняла.
        Этот вопрос остался без ответа. Кото ласково взял Нюсю за руку, и они пошли дальше, как два неприкаянных школьника. Молча. В спокойном окружении тишины, нарушаемой только тихим писком летучих мышей.

* * *
        Едва проснувшись, Олег открыл глаза и не смог определить, где именно он находится. Насыщенная приключениями жизнь приучила его быстро ориентироваться на местности, но сегодня навыки, убаюканные чистым постельным бельем и сытым желудком, приказали долго жить. Мальчик прежде ничего не знал про реинкарнацию, но, оглядывая краем глаза окружающее пространство, заподозрил себя в непоправимом перевоплощении в тетку обыкновенную из подвида обеспеченных.

«Не хило мне вчера по башке заехали», - подумал Олег, снова опуская веки в надежде через минуту проснуться в родимом подвале, желательно в прежнем обличье.
        Что вовсе неудивительно, второе пробуждение мало отличалось от первого. Олег рывком выбросил свое экономное (ни единого лишнего грамма) тело из кровати. Постоял, задрал футболку, осторожно заглянул в незнакомые трусы, после чего обрадовался, обнаружив, что на сегодня он именно тот, что надо.

«Ура! Я был, я буду, я есть, и я хочу есть. Классная футболка».
        Следующим открытием из раздела неприятных стало исчезновение родимой одежды.

«Сперли. Проклятые буржуи», - было посетовал Олег, но тут вспомнил некоторые запутанные детали прошлого дня.

«Вот гадство».
        Невероятно, но реакцией на слямзенные шмотки стала всамоделишная обида. Больше всего было жалко ботинки, которые только накануне разносились до нужного размера. Скольких мучений это стоило!
        Но вот футболка - она всяко лучше той, прежней.
        Опасаясь за свой рассудок, Олег бесцельно бродил по комнате, трогая все кончиками пальцев. Словно простые прикосновения к чужой мебели приучали его к новой жизни.

«Вот гадство», - снова бессильно подумал он, но тут события вчерашнего дня словно высветились в его сумеречной памяти во всех деталях, и он запрыгал по комнате, натягивая новые, свои (!) спортивные брюки.
        Теперь он был готов принять новую действительность, чего бы она ни предложила.
        Олег быстро привыкал к новому дому. Он суетился, как домовитый старичок, помогая Нюсе по хозяйству, ругая ее за беспечное отношение к цветнику, который упорно обзывал то огородом, то «полусадиком». Мыл посуду. Покорил стиральную машину - Нюся застала его за безмолвным созерцанием зрелища крутящегося грязного белья в иллюминаторе.
        Мальчик был невероятно худенький, но потенциально крепкий. Видимо, гены какого-то дальновидного прадеда наконец отыскали приемлемое пристанище именно в этом потомке. Тело, высушенное ветрами и сквозняками сырых подворотен, требовало калорийного питания, а ум - постоянных новостей.
        Новости приветствовались разные. Например, как зовут соседскую девчонку. Что ей сказать этакое при встрече и чем можно произвести на нее неизгладимое впечатление. Вариант запустить большого паука в шелковистые сто раз причесанные волосы был категорически отвергнут проницательной Нюсей. Она прекрасно помнила, как глупо выглядели ее малолетние ухажеры, выпендриваясь, словно клоуны самого низкого пошиба. А уж как доставалось ее косе?!
        Оказывается, старания Нюсиных мучителей были не напрасны. Теперь, спустя много лет, она припомнила все садистские выходки маленьких мальчиков, зато смогла помочь Олегу приглянуться соседке.
        - Насколько мне кажется, умный вид и хорошая шоколадка сделают ваше знакомство значительно приятнее. Мне представляется, что ради такой девочки тебе стоит забыть все бранные слова, типа «охрененный» и «жопа». Если не знаешь, как выразить свою мысль без ругани, лучше промолчи, за умного сойдешь. И больше спрашивай. Девчонки любят говорить о себе.

«И мальчишки тоже», - мысленно прибавил Олег.
        - Короче, постарайся показать себя с лучшей стороны и не выпендривайся.
        Несмотря на то, что Олег не все понял из заумного совета, он смело кивнул головой.
        Нюся, довольная, что ей так серьезно внимают, рискнула предложить Олегу ни при каких обстоятельствах не посвящать никого в подробности прошлого.
        - Врать плохо. Но запомни - меньше знают, лучше спят. Поэтому ты для всех - сын моей дальней родственницы.
        - Ага, - невесело сострил Олег. - Еще один липовый племянник.
        - Кото и есть племянник, - испугалась разоблачения Нюся.
        - А еще говорите - врать стыдно. Только мне не рассказывайте. Он никому не племянник. Он сам не знает, кто он. Учите не врать без надобности, а сами во вранье по уши. Что с того, если я жил на улице? Я ж не убил никого, не украл… почти ни разу. И если спер, то только жрачку на рынке. Яблоко там, или пирожок. Хотя чаще надкусанные подбирал. Правда, в них начинки ни фига не оставалось.
        - Ужас! Надо проверить тебя на глистов. И слово «ни фига» вычеркни из своего лексикона. Давай сейчас не будем об этом. Так вот, я хочу, чтоб эти несколько ограниченные люди тебя уважали и не тыкали пальцем. Особенно дети. Они злые.
        - Знаю. Сам такой. Нюся, не переживайте, если вам это так важно, то я буду твоим родственником. Хоть внуком, хоть племянником, какая на… разница.
        - Ты мне эти «на…» забудь, не то уши надеру. И про Кото лучше не распространяйся.
        Решившись быть откровенной, Нюся кратко рассказала краткую версию обнаружения Кото. Олег аж присвистнул, от удивления оттянув низ футболки до полной деградации волчьей рожи.
        - Дела. Я, это, больше не стану его доставать расспросами. Но он же совсем нормальный?!
        Как ни странно, откровенность Нюси удивительным образом скрепила зарождающуюся дружбу. Теперь у них была тайна. Которую надо было хранить от посторонних. Разумеется, теперь советы Нюси Олег воспринимал гораздо понятливее, жалея ее, хотя бы для того, чтобы оберечь от ненужного беспокойства.
        - Итак, ни при каких обстоятельствах не стоит дергать девочку за волосы, это раз, второе - не рассказывать страшных баек про жизнь беспризорников, она все равно не оценит.
        Тут Нюся здорово ошибалась. У Олега без ее нравоучений хватило ума и такта, не вдаваясь в детали запутанной родословной, заинтриговать соседку рассказками, в которых главным героем был не он, а его жутко героический товарищ. Девочка, к слову сказать, ее звали Анечка, с не остывающим восторгом ждала каждой новой встречи с Олегом. Буквально умоляя поведать еще что-нибудь про приключения настоящих героев. Забыв наставления мамы - милейшей учительницы географии, она замирала в благоговейном восторге от историй про отважных малолетних воришек, специализирующихся на добыче пропитания, и мстительных поджогах жадных торговых точек. А баталии с врагами из соседнего района вообще сводили ее с ума.
        Для Олега изучение Кото и Анечки стало сложным исследовательским мероприятием. Так настоящий первооткрыватель восхищается, скажем, наличием дополнительного пищеварительного тракта у неведомого доселе организма, не заостряя внимания на таком пустяке, что этот самый организм уже проглотил половину его туловища.
        Поводом для удивления мальчика могло стать что угодно. Например, как-то Олег, прогуливаясь с Нюсей и Кото по магазину, чересчур долго взирал на прилавок.
        - Как эта штука называется? - наконец решился спросить он.
        - Киндер-сюрприз.
        Олег еще помучился, рассматривая яйцеобразные штуковины.
        - Это что получается, детские какашки продавать начали?
        Словарный запас позволил Кото сложить два и два, проникнув в суть сомнений Олега.
        Тогда заинтригованный Кото всерьез задумался над вопросом Олега. Ему виделась фабрика, где на конвейере сидят на горшках пухлые розовощекие карапузы, а шустрые тети фасуют добычу в фольгу, придавая отходам товарный вид.
        - Олег прав. Если буквально перевести - «детские какашки», - подтвердил он, напав на Нюсю с требованием незамедлительных объяснений.
        Что и говорить, каким боком производство шоколадного развлечения связано с детскими экскрементами, Нюся не поняла.
        - Ты что, никогда не слышала выражение «цвета детской неожиданности»? Детская неожиданность и есть киндер-сюрприз, - терпеливо растолковывал ей Олег, не смущаясь веселым вниманием окружающих.
        - Малый прав. Я всегда это подозревал, - громко рассмеялся громадный дядька, ехидно поглядывая на свою миниатюрную сконфуженную жену.
        Панически испугавшись приступа смеха, Нюся выволокла своих подопечных из магазина. Ругать хихикающего Олега не стали, и он тут же забыл про недоразумение. Потому что его голову посетила новая гениальная идея, напрямую связанная с экономикой. Чтоб проверить ее на практике, дома он в первую очередь подверг тщательному досмотру холодильник.
        - Я так и думал!
        Оказывается, его возмутило немыслимое Нюсино отношения к деньгам.
        - Вы так разоритесь, по миру пойдете. Нельзя столько тратить. Надо всего понемножку покупать. А то выкидываете больше, чем я раньше ел.
        Заплетая свою роскошную косу, Нюся терпеливо выслушала критикана, поразмыслила над его словами и прониклась справедливости замечания. Действительно, часто еда гибла от ее бесхозяйственности.
        - Я вам помогу. Только выдайте мне блокнот и карандаш. Итак, что нам надо? Надо закупаться с умом, просчитав заранее все на неделю. Вы не волнуйтесь, я ухо не завешиваю, секу момент. Итак, что у нас вырисовывается? Смотрите, тетечка Нюсечка, яснее ясного, сливочное масло вы не жрете, а все равно тащите его в нору. На фига, спрашивается? Мне необходимо грамм по пятьдесят в сутки, Кото масло не хавает, пес
        - тоже. Дальше. Сметана. Почему у вас постоянно по три ополовиненные банки тухнут в холодильнике? Непорядок. А уж огрызков сыра сколько? Не дело это. В стране такой дефицит денег, а вы их на помойку выкидываете. Не стыдно? Давайте всегда вместе в магазин ходить?
        Согласно кивая головой, Нюся, жалеючи, рассматривала новоявленного министра экономики. Лицо раскраснелось, редкие крапинки веснушек стали заметными и оттого еще более привлекательными. Жаль, что волосы пришлось остричь как можно короче. Кото обеспокоился на предмет вшей, обнаружил их и самолично постриг мальчика. Потом дополнительно обработал купленным в аптеке снадобьем.
        - Удивительное дело, - делилась Нюся с Кото, - раньше вши были немыслимой редкостью. Просто ЧП, если у кого-то в школе после первого сентября на медосмотре врач обнаруживала насекомых. А стыд-то какой! У нас в классе был случай. Над девочкой так смеялись, что она на уроки перестала ходить. Ее родители потом в другую школу перевели. А сегодня аптекарша мне говорит: «Ерунда. Сейчас от этой гадости никто не застрахован». Безобразие.
        Вытерпев принудительную стрижку, в которой, как выяснилось, не было никакой необходимости, Олег чуть не поссорился с Кото, который не поленился даже заглянуть мальчишке в зубы. Зубы оказались ослепительно белые и прочные.
        - Сам шевелюру до пояса отрастил, вредина. Я, может, тоже хочу такой хвост.
        - Ничего, волосы не ноги - вырастут, - успокаивала Олега Нюся.
        - Дерзай, - подыграл ей Кото.
        - От дерзая слышу, - огрызнулся Олег.

«Как только сойдет радуга фингала, Олег приобретет вполне респектабельный вид. И что дальше?» - только сейчас Нюся поняла неизбежность серьезного разговора по душам.
        Пора было поставить точки над «и», определившись с дальнейшей судьбой мальчика. Нюся отчаянно трусила, боясь обидеть гордого мальчишку и нарваться на отказ. Помог Кото.
        - Олег, у тети Нюси проблема. Она, видишь ли, надеется, что ты серьезно подумаешь над ее предложением остаться с ней навсегда.
        - У вас что - хроническое бесплодие? - неожиданный ответ напрочь пришиб и без того взволнованную Нюсю.
        - Нет, вроде бы. Я точно не знаю.
        Олег уставился на Нюсину косу, будто именно в ней коварно спряталось верное решение.
        - Вы что, усыновить меня хотите? Насовсем? А если я вор, жулик и наврал вам все про родителей?
        - ???
        - Не наврал. Я вообще считаю вранье ниже своего достоинства.
        Как только до нее полностью дошел смысл высокопарных слов, Нюся облегченно вздохнула.
        - Я подумаю. Вы хорошая, - добавил мальчик, вероятно, чтоб подсластить пилюлю. - Но я слишком привык жить сам по себе. А с вами хлопот не оберешься. Глаз да глаз, как говорила моя бабка.
        И вот что удивительно - Нюся искренне расстроилась от одной мысли, что Олег снова соберется в бега.
        Кото задумчиво хмыкнул. Какие мысли роились в его симпатичной голове, предположить было сложно, но лицо постоянно меняло выражение от просто задумчивого, до очень вдумчивого. Непроницаемое такое лицо. Как у котла плавильной печи. Снаружи тишь да гладь, а внутри железо булькает.
        Пока процесс приручения беспризорника не завершился, Кото по три часа в день старательно занимался образованием Олега, в основном налегая на чистоту речи и компьютер. Час уделял спорту, соорудив баскетбольное кольцо и турник, заставляя мальчика то носиться кругами, то кидать мяч, то подтягиваться. До сих пор не слишком результативно получалось. Мяч упрямо не долетал до цели, а борьба с поднятием собственного веса чаще всего оканчивалась для Олега покорным висением на перекладине турника. Кото туда его прицеплял, а потом мальчик красовался, как белье, вывешенное на просушку. После чего сваливался в руки настырного тренера.
        Когда наступал вечер, все вместе отправлялись купаться, пытаясь получить максимальное удовольствие от затянувшейся жары. Естественно, работа плюс забота о двух условно усыновленных выматывала Нюсю. Она добиралась до постели, где проваливалась в мертвый сон без намека на сновидения. Теперь, когда у нее не было ни минуты праздного безделья, старые проблемы казались ей смехотворными. Вот придумать, что сварить на обед, - это да. А еще надо решить, что сказать настоящему полковнику, который может все и даже больше. А еще неплохо бы приучить Олега культурно есть. Без чавканья, без вытирания пальцев о скатерть (может, проще вовсе убрать ее со стола?). Впрочем, пожеланий накопилось, хоть отбавляй. У Нюси голова шла кругом.

* * *
        Ночи Ирины превратились в бесконечную череду свиданий. Перемежая новые персоны с полюбившимся Артистом, она быстро рвала последние ниточки, связывающие ее пульсирующий ум с реальностью. Порой, добираясь до туалета, она сама не понимала, куда и зачем идет. Ей самой было муторно ощущать себя зомби вне сна и по-настоящему живой во сне. Простые физиологические потребности организма превратились в каторгу. Ирина с детства паниковала, опасаясь обмочиться. Замученный воздержанием переполненный мочевой пузырь уже не справлялся с традиционной подачей тревожных сигналов, но организм приспособился, пронизывая тело острой болью в критический момент, за которым следует мокрая кровать. Благодаря резям пока конфузов не случалось.
        Пока хозяйка пребывала в сонном угаре, дом бесповоротно зарастал пылью и паутиной. Словно пауки только и ждали удобного случая показать, на что они способны. Целые стада многоногих существ развернули хлопотливую деятельность, распределяя ниши существования.
        Немытые окна пропускали достаточно раздражающего солнечного света, поэтому Ирине пришлось плотно забаррикадироваться занавесками. Грязное белье поначалу находило свое пристанище на полу в ванной комнате, а потом разрослось скисшими кучами в коридоре, преграждая доступ к горячей воде и мылу. Обжитой оставалась только спальня, из которой Ирина выволокла все лишнее, оставив кровать и зеркало. Теперь спотыкаться было не обо что.
        Пользуясь попустительством хозяйки, в холодильнике безмятежно разлагались остатки продуктов, озонируя атмосферу таким амбре, что в зону поражения не совались даже насекомые. По теории вероятности недалек был тот знаменательный момент, когда плотность испарений превысит допустимые пределы и прочный холодильник сначала раздуется, словно воздушный шар, чтоб затем рвануть на сотни осколков.
        Пока в недрах холодильника медлительными темпами производилось рождение неизвестного типа биологического оружия, организм Ирины перестраивался под новые для него условия жизни. Словно завзятая алкоголичка, без остатка захваченная идеей фикс, Ирина потеряла вкус к еде. Заставляя себя проглотить хоть что-то, чтоб получить необходимое для жизни количество калорий, она теперь перешла на яблоки, купив их целый ящик. Яблоки тоже портились, обеспечивая пауков десертом в виде тучи назойливых фруктовых мушек. Тех самых, которые избегали соседства с холодильником.
        Иногда Ирина совершала подвиг, превозмогая себя, кипятила чайник, заваривала крепкий чай, растворив в нем аж пять столовых ложек сахара. И с отвращением выпивала напиток, считая, что он поддерживает в ней силы. Кроме поддержания сил чай окрасил эмаль зубов в стойкий цвет мореного дуба.

«Мелочи жизни», - шептала Ирина, захлопывая рот перед зеркалом.
        Досадные накладки, которые случались с ней поначалу, постепенно выработали более продуктивную тактику обольщения избранных любовников. Впрочем, многим надеждам так и не суждено было оправдаться. Как выяснилось, даже во сне некоторые герои предпочитали сначала «поговорить», чему мешал языковой барьер. Объясняться жестами оказалось проблематично, вследствие чего Ирина постепенно отказалась от тех партнеров, которые не говорили на русском или английском.

«Актеры. Ведущие телешоу. Они бесцеремонно входят в наши дома, в нашу серую жизнь. Они мечтают, чтоб мы полюбили их. Хорошо. Пусть так и будет. Хотя бы единожды они узнают, что такое ответная любовь зрителя…»
        Из пересохших белых губ вырвался сдавленный смешок.

«Беда с этими мужиками. Играют супергероев, и мы им верим, привыкаем к их мужественной исключительности. А на проверку - так, пустячок. Но не все, некоторые даже очень ничего. Зря я поленилась вести дневник. А то, когда все кончится, сама бы с удовольствием почитала. Особую главу уделила бы политикам. Те, несмотря на возраст, гребут все, что шевелится. А вот спортсмены… Надо быть честной - послали они меня на фиг. Какая-то аномалия. Или у них всегда все под контролем? А может, для улучшения результатов чемпионы жрут всякую химию и обимпотентились?» - светлая мысль отвела подозрения в своей несимпатичности и приятно согрела душу.
        Ко всему прочему, оказалось, что для бесперебойности процесса необходимо учитывать разницу во времени. К такому географическому беспределу Ирина оказалась не готова. Она решительно попыталась самостоятельно рассчитать таинственные часовые пояса при помощи рекламных проспектов турагентств, до недавнего времени пылившихся на подоконнике как робкое напоминание о несостоявшихся вояжах. Вследствие расчетов получилась такая ерундистика - хоть караул кричи. Ирина даже расстроилась, предположив, что, пока она бодрствует, остальная и, надо признать, большая часть человечества дрыхнет беспробудным сном с незначительными интервалами.
        Кроме того, проклятые кумиры шлялись по свету неорганизованной гламурной отарой, не вписываясь ни в какие тщательно выверенные расписания. Тогда, чтобы не мучить себя высокоточными расчетами, к ночному сну прибавился дневной, утренний и вечерний.
        Постепенно периоды бодрствования сократились до поразительного минимума. Менялись лица, менялись впечатления, но желание не пропадало. Как только Ирина вспоминала кого-то неопробованного, она сразу выпивала таблетку снотворного, погружаясь в процесс, как в омут. Словно вернулись воспоминания о подростковом возрасте, когда она по уши влюблялась в каждого симпатичного певца, развешивая по стенам спальни памятки-плакаты.
        Неизменным оставался Он, тот, кого она ждала каждую ночь с жарким нетерпением, хотя и не оставляла в покое парочку-другую новых «клиентов».
        Ощущение от секса усугублялось ощущением собственной значимости, близкое к тому, что чувствует полководец, выигравший значимое сражение. Кем она была до этого? Простой провинциальной торгашкой, которой не светило ничего, кроме развлечений с неразборчивыми самцами. А тут такое непаханое поле для захвата. И самые лакомые призы. Которые всю оставшуюся жизнь будут вздрагивать, столкнувшись с похожими на Ирину женщинами.
        Из мелкой пакостности, или для закрепления результата, она стала являться некоторым жертвам по второму разу, получая истинное удовольствие от их испуганного недоумения. Впрочем, находились энтузиасты, которые не скрывали радости, за что удостаивались третьего, а то и четвертого раунда.
        Интересно, скольким пришлось впоследствии потратиться на качественного психоаналитика? Но Ирину гуманные соображения мало беспокоили. Ей казалось, что такие самурайские набеги могут сработать ей на пользу: мало ли - вдруг когда-то жизнь столкнет их нос к носу. Никогда не знаешь, куда занесет судьба, а косвенное знакомство с «объектами» экспериментов прибавит ей уверенности в себе. Ирина ни на секунду не сомневалась, что близок момент, когда она будет вращаться в тех кругах, где ее проказы пригодятся.
        Единственный настоящий любовный роман Ирины и Артиста стремительно развивался, страсти накалялись, плавя все на своем пути. Настоящие свидания с почти настоящими интерьерами. Ирина не скупилась на выдумывание все более увлекательных мест встречи. Иногда это был необитаемый остров, иногда - пиратский корабль, а то и средневековый замок. В кино Его герои поражали воображение зрителей крайней степенью равнодушной жестокости, а во сне Он предпочитал бескровные увлекательные авантюры. Порой Он намекал на рандеву во дворце Клеопатры, или в Зимнем дворце. К слову сказать, от моды на парики пришлось отказаться - не каждый выдержит кошмарное сооружение, кишащее злющими блохами. Да и смешно это - выглядеть вислоухой овцой.
        Не будучи режиссером, Ирина паниковала, слабо представляя, как она справится с такими запросами. Отчасти спасали иллюстрации из исторических книг и художественных альбомов, что не помешало ей свалиться с лестницы по причине отсутствия навыков передвижения в громоздком кринолине.
        Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
        Тривиальные идиллии с веерами и опахалами прискучили, уступив место садомазохистским пыточным, невероятно востребованным по сей день. Черная лаковая кожа, наручники, стильные картузы, плетки, все эти аксессуары, подкрепленные неуемной фантазией, забавляли их до того печального дня, когда по оплошности Ирины в сон вклинилась крупная особь женского пола. С которой Артист свалил позабавиться, забыв про Ирину, намертво пристегнутую в мрачном подземелье.
        Примирившись, они договорились больше не допускать в свой постельный рай посторонних участников. Такое соглашение было достигнуто в результате бурных дебатов, сдобренных угрозой создавать окружение сплошь из беззубых старушек.
        Дурно пахнущее средневековье сменилось серебряным веком всеобщей надушенной утонченности, где Он систематически забывал, что в игру осознанно вовлечены всего два участника. Погружаясь в роль, Артист презрительно щурил глаза на эпатажных поэтов, наивно пытаясь произвести фурор среди долгополых дам в бесконечных бусах. Какого-то лешего, Ириными стараниями, в сон ввалился Есенин, сильно смахивающий на актера Безрукова. Случился конфуз. Две застывшие маски, во рту одной свирепо попыхивает знаменитая трубка.
        - «А, это ты? Ну, привет. Как жизнь?»
        Есенин на миг стушевался, подавившись ароматным дымом, но, видно от природы обладая сильной волей, преобразился в Блока, подхватил под локоток красивую мадам с оленьими глазами и исчез в направлении будуара, даже не посчитав нужным попрощаться.
        - «Хам, - презрительным голосом буркнул Артист, отыскивая знакомые лица в комнате, но таковых не оказалось. - Жаль, давно мечтал надраться с ним до чертиков».
        Из снов про быт серебряного века Ирине в голову запала идея слуг, которые роились поодаль, выполняя малейшие желания. Слова «подай, принеси» оказались вполне работоспособной присказкой. Когда она слышала в который раз «Чего еще изволите?», ее сердце сладко замирало.

«Вот бы мне так. Лежишь, ничего не делаешь, а на кухне варганят всякую снедь по ресторанным рецептам. Кто-то стирает, гладит, наводит лоск в доме, занимается всякой грязной работой, подает чай, тапочки… Хочу!»
        Потом они окунулись в поля кровопролитных сражений. Рим, Наполеон, разъяренные викинги, разгул крутых мафиози во время сухого закона в Америке, даже стычки с татаро-монголами и Вторая мировая, в которой они тоже поучаствовали. С наслаждением несколько раз казнив Гитлера, приближая День Победы. Потом было принялись за Сталина, но передумали. Получалось, что вождь покинул мир, не только выиграв войну, но отстроив массу полезной жилплощади с высокими потолками. Взвесив
«за» и «против», они посовещались, плюнули на свои пристрастия к «сталинским» домам и укокошили великого вождя, закопав его живьем по самые усы на Красной площади.
        Оттоволив душу актами возмездия, Ирине и Артисту захотелось кого-нибудь спасти. Сошлись на кандидатуре Жанны Д'Арк. Спасти-то они ее спасли, но вот что делать дальше со сломленной полубезумной женщиной, так и не придумали. Ирина предложила спровадить Орлеанскую деву в ее родную деревню под опеку родственников, но по дороге случилась неприятность. На них напали какие-то невоспитанные вояки во главе с властным упертым громилой. Теперь запылал трехместный костер, где спасатели чуть не изжарились вместе с несчастной девушкой. В отличие от Жанны, впавшей в сомнамбулическое состояние, Ирина визжала так, что едва сама не оглохла.
        Ее сотоварищ по снам держался стойко, даже вызывающе, заранее зная, что пробуждение исправит все. Он ерничал, выкрикивая драматические лозунги, несмотря на явное непонимание со стороны палачей и самой Жанны:

«Религия - опиум для народа! Все на ленинский субботник! Пусть всегда светит солнце! Орленок, Орленок! Наши унитазы - самые обосранные унитазы в мире! Кто купил билетов пачку, тот получит пендель в срачку! Шарикову пива не предлагать!»
        Вокруг шустрили перепуганные латники, подбрасывая в огонь вязанки хвороста, стремясь поскорее заткнуть пасть раздухарившемуся горлопану.
        Следующей ночью Артист никак не мог угомониться, вспоминая недавние впечатления.

«Надо было французский в школе учить, а то я им про свободу, равенство и братство, а они ни ухом, ни рылом. Быдло. А как я их! Ни фига не поняли, придурки лагерные…»

«Я тоже не поняла, но смотрелся ты впечатляюще», - примирительно согласилась Ирина.
        Артисту, разочарованному неудачей, что называется, «попала вожжа под хвост», что бы это выражение ни означало. Он уломал Ирину взяться за освобождение царской семьи, после чего оба не виделись две ночи, мучимые жестокой рвотой.

«Похоже, в некоторые сферы лучше не вторгаться», - догадался Артист.
        По вполне понятным причинам от реальных исторических персон пришлось отказаться. Тогда они напропалую полезли в нашумевшие фильмы. Чего только они ни попробовали. Ирина скисла на роли роскошной вампирши в «От заката до рассвета», сообразив, что ее попа до желаемого размера была так же далека, как сушеная слива до арбуза. Честно говоря, Артисту до Клуни тоже было далековато, но его это ничуть не смущало. Зато роли Бони и Клайда удались им на все сто процентов.
        Эрзац-жизнь продолжалась, суля много эрзац-интересного.
        Она Его боготворила. Могла подолгу рассматривать Его удивительное лицо, восхищаясь попеременно то разрезом глаз, то выпирающей челюстью, то носом.
        Нос и вправду был достоин восторгов. Шахматный ферзь, а не нос.
        Он обожал авантюры, особенно с гарантированной анонимностью. В принципе, Ирина Ему нравилась, как может нравиться тот, кто является источником новых острых ощущений.
        Ей приходилось играть, сдерживая свой резкий характер. Она старалась быть той, кого Он желает сегодня. Часто Он был капризен, тогда она научилась угадывать Его настроение. И с каждой ночью получалось все лучше.
        Постепенно Ирина забросила всех мужиков на свете ради одного, пусть и проживающего не так далеко, но от этого не менее недоступного в реальной жизни. А потом так привыкла к мысли, что действительно любима, что начала подумывать о легализации отношений.

«Он ни разу не признался, что любит. Ну и что. Зато, какими красивыми словами он меня называет. Говорит, что я лучшая в мире и никто ему больше не нужен. Кроме того, раз он так счастлив со мной, значит, у него никого нет. Так почему бы нам не попробовать быть вместе в обычной жизни?»
        Прошло не так много времени, и их отношения укрепились еще больше. После очередного сна, богатого на события, Ирина стала настаивать на ответе на самый тупой вопрос: «А как ты ко мне относишься?» Он долго сопротивлялся, но, опасаясь, что честный ответ поставит точку на его развлечении, нежным, чуть хрипловатым голосом, глядя ей прямо в глаза, признался, что влюблен.
        Ирина была на седьмом небе от счастья.
        Вот. Свершилось - тот, о ком мечтают многие, - у ее ног.
        Теперь предстояло закрепить успех особенными выдумками, чтоб после череды свиданий попробовать воплотить сон в реальность.

* * *
        Нюся тоже мечтала воплотить свои мечты в жизнь. Но ее желания и рядом не лежали с Ириными, поскольку носили более прозаический характер. Для удовлетворения Нюсиных надежд сны были нужны как черту ладан. Надежды эти были сопряжены с моральными затратами, правда, иного свойства - она остро нуждалась в помощи. Трижды обдумав план разговора, она решилась на телефонный звонок.
        Сообразно настойчивому пожеланию полковника, встреча состоялась на его скромной даче. Которая оказалась вовсе никакой не дачей, а плюгавой дощатой времянкой, украшенной махоньким зарешеченным окошком, вокруг которой громоздились горы строительного хлама. Обитель хозяина городка сильно смахивала на скворечник. Если только можно вообразить скворца, которому не мешает жить крайняя степень замусоренности.
        Куда полковник ходил справлять естественную нужду, Нюся не поняла, как ни старалась. Скорее всего, за ближайший престарелый куст черной смороды.
        Настоящий дом должен был появиться не ранее следующего года. Два этажа калиброванного бревна, традиционное крыльцо-веранда плюс (куда ж без нее?) большущая баня. Сауну полковник отвергал, считая предков мудрыми знатоками в области здравоохранения. Пока на участке царили правила мусоросборника, стыдливо скрытого от глаз куртинами мощного чертополоха. Посреди всего этого безобразия торчал нелепый фундамент, напоминающий бассейн.
        Что и говорить, самым приятным объектом тут был хозяин. Нюся оценила степень радушия полковника, не переходящего дозволенных границ, и отважно рассказала всю правду про Олега.
        - Проверим. Уточним. Примем решение. Кофе хочешь? Вон, в термосе. Значитца, вон оно как сложилось. Не волнуйся, договоримся с кем надо. Только ты мне по секрету скажи - твой парень? Родила по-тихому от Иваныча и скрывала у бабки?
        Иваныч, бывший Нюсин супруг, ныне серьезный бизнесмен, поддерживал с отставной женой родственные отношения. Он пока не решился на второй брак, справедливо считая, что какие его годы. Если учитывать возраст Олега, то версия полковника казалась не такой уж абсурдной. Иваныч вполне мог оказаться отцом мальчишки. По срокам, но никак не в реальной действительности. Кроме того, Нюся после развода с Иванычем недолго оставалась холостой и в кратчайшие сроки выскочила замуж.
        - Или этот, следующий? Блин, как же его звали? Ты тогда после развода куда-то уехала. Я точно помню.
        - Полковник, ты совсем охренел. Я тебе хоть раз врала? Мальчик с улицы. Как и у всех, у него не могло не быть родителей. Остается надеяться, что кто-кто, а ты уж наверняка все выяснишь. Будь добр, только воду не мути своими нелепыми догадками, без твоих фантазий тошно. Меня в эту бодягу с припрятанными детьми не путай.
        - Ну-ну.
        Полковник был мастер многоходовых комбинаций. Со скоростью, завидной даже для компьютера, он просчитал с десяток возможных сценариев развития данной ситуации, выбрал саму беспроигрышную и для себя уже все решил. Он хитро поглядывал на красивую Нюсю, в который раз прикидывая - светит ли ему, или шансов ноль. Решив, что желаемая взаимность пока маловероятна, достал ручку, записав в потрепанный блокнот скудные сведения анкеты Олега.
        - А про Ирку твою что слыхать? Судя по всему, дело швах. Сплетни по городу ползают невеселые. Бизнес забросила. Ходит как лунатик. Совсем баба с глузду съехала. Говорят, отощала, как мумия. Эта мода на дистрофиков кого хочешь до цугундера доведет. Прикинь, я недавно жену своего служивого в больничку пристраивал. Баба прочитала на бутылке с моющим средством, мол, расщепляет жиры. Стала тайком употреблять по столовой ложке перед едой. Похудела, конечно, только вряд ли выживет. Ты как к моде на дистрофиков относишься? Мне, лично, нравятся такие, как ты, чтоб в теле. Вкусные, сочные.
        - Я не толстая, - срочно обиделась Нюся.
        Полковник вдруг наклонился к Нюсиному предплечью и отважно прикусил его зубами. Нюся взвизгнула.
        - Не ругаться! Я, может, всю жизнь этого хотел, - сообщил он победоносно.
        - Дурак ты, хоть и полковник.
        - Да, я такой. Может, повторим?
        Оказаться искусанной плотоядным представителем власти Нюсе не хотелось. Но она из корыстных соображений подставила шею, позволив облобызать ее нежным и удивительно мягким поцелуем. Внутри что-то предательски екнуло. Еще секунду они глядели друг другу в глаза, а потом весело рассмеялись. Правда, смеху полковника недоставало искренности.
        Пока Нюся разводила дипломатию с полковником, Олег бесцельно метался по дому, переживая ответственный момент. Он сам не понимал, что ему хочется больше: остаться здесь навсегда или снова рвануть в поисках приключений.
        Свобода - болезнь заразная, просто не все это понимают. Бродячая жизнь манила мальчика неясными перспективами, сдобренными приправой из абсолютной независимости. Отягощенной грядущими болезнями, хроническими драками и, что самое существенное, поисками пропитания. Кроме того, на горизонте маячил скелетообразный призрак зимы. Олег знал, что немногие доживают до тепла. Процентов двадцать, не больше. А те малолетние счастливчики, что пережили трескучие морозы, заранее знали, что шансов вытянуть счастливый билет и достичь совершеннолетия нет ни у кого. Дети мерли как мухи, в чем ничуть не уступали взрослым бомжам.
        Помирать Олегу не хотелось.
        Не меньше не хотелось в детский дом.
        Еще ему не хотелось стать после обморожения безногим инвалидом, метровской побирушкой.
        К «нехотениям» также относилось лишение таких приятных запчастей, как почки или печень, где бы они ни находились и для чего бы ни служили. Мало ли какой барыга позарится на его ливер? Представив себя на операционном столе, жалкого, беззащитного, распластанного как лягушка, а какой-то зверского облика мясник с довольной красной рожей потрошит большим ножом голое, окровавленное, но такое родное тело… Бррр! Олега передернуло.
        Радужные составляющие беззаботных странствий поблекли, как плохая краска на солнце.
        С другой стороны, как ни крути, Нюся казалась ему вовсе не диктатором. Скорее крупной девчонкой, с которой вполне можно подружиться. Что касаемо Кото, Олег так и не составил о нем окончательного мнения. Странный парень. Сказать, что равнодушный, вроде язык не поворачивается. Но порой, кажется, что так не живут, а смотрят кино по телевизору. Познавательно документальное кино. Например, про захватывающие трудовые будни птиц шалашников, или про интриги вольных бегемотов, или про рыбью коллективную любовь. Или про жителей маленького российского городишки.
        В данный момент Кото флегматично наблюдал метания Олега, ненавязчиво корректируя это броуновское движение в сторону разговора по душам. Было очевидно, что мальчика тревожило что-то еще, кроме проблемы оседлости. Его просто распирало от желания поделиться новой для него заботой.
        Сотворив самое бесстрастное лицо в мире, Кото заваривал чай, мимоходом задавая бессмысленные на первый взгляд вопросы. Он считал, что чаепитие всегда располагает к откровенности. Наконец, тактика искреннего равнодушия сработала, мальчишка не выдержал, рассказав всю правду.
        До сих пор никто не потрудился просветить Олега о запутанных взаимоотношениях полов. Насколько он разбирался в девочках, с ними лучше вообще не иметь дела. В смысле любовь-морковь. Изредка из девчонки может получиться неплохой товарищ по несчастью. А вот как быть в мирной обстановке?
        Кото совершенно естественным образом беспокоился, слушая рассказы Олега про Анечку, которая с согласия родителей пригласила мальчика на день рождения. Побудительный мотив предков Анечки заключался в банальном любопытстве и желании сблизиться посредством дружбы детей с зажиточной соседкой.
        - Она такая особенная. Что ей подарить? - в сотый раз нервозно спросил Олег.
        - Животное?
        - Например?
        - Кота.
        - У них есть.
        - Тогда хомяка, - с затаенной надеждой предложил Кото.
        Он видел такого зверя по телевизору.
        - Кот ухомячит хомяка, - благоразумно решил Олег.
        - Тогда - рыбок. Ах ты, незадача какая, кот их съест. Тогда - собаку. Собака съест кота, и мы тут же подарим хомяка.
        Олег невежливо покрутил пальцем у виска.
        - Ты псих или прикидываешься?
        - Не нравятся мои советы - нечего спрашивать. Лучше у Нюси спроси, она тоже женщина, ей виднее. Кстати, а где она?
        В пылу спора они потеряли счет времени, а теперь поняли, что хозяйка куда-то бесследно запропастилась.

* * *
        Невзирая на трудности, Нюся, закончив дела, решилась на неслыханный подвиг. Который заключался во вторжении в чужую личную жизнь. Как-то так исторически сложилось, что в большинстве случаев девушки дислоцировались в Нюсиной обители. Вероятно, из-за нежелания Ирины афишировать хронический беспорядок, или просто потому, что она считала свой дом частью самой себя. А кому приятно, если посторонние глаза рассматривают твое нутро? Кроме того, Ирина обжилась в доме Нюси ничуть не хуже, чем в своем, чему в немалой степени способствовали Нюсин легкий характер и умение готовить.
        Борясь с нехорошими предчувствиями, Нюся не спеша подходила к Ирининому дому. Зная сложную натуру подруги, она, прихватив по дороге пакет еды, пошаталась поодаль для приведения себя в состояние бодрой решимости и теперь звонила в знакомую дверь.
        - А, это ты, - рассеянно приветствовала Ира Нюсю.
        В доме пахло затхлостью и, почему-то, мышами. Цветы завяли прямо в горшках, своими трупиками навевая мысли о покойницкой. Торжествовали только откормленные пауки с выводками паучат. Одна супружеская пара не постеснялась свить сети прямо над самым порогом.
        На Ирине были несвежие белые носки и едва прикрывающая зад мятая-перемятая красная бесформенная футболка с золотой надписью «VERSACE» под не менее золотым кругом, в котором красовалась странная синяя рожа. Были ли под футболкой трусики, Нюся не поняла, поэтому стыдливо отводила взгляд, предпочитая обозревать приятельницу исключительно выше пояса.
        - Ты, случаем, не заболела?
        - Так, подташнивает немного…
        Ирина молча выхватила пакет и сутулясь пошла в сторону гостиной. Где принялась выгружать продукты на захламленный стол.
        - Что тут у тебя? Курица? Ветчина? Сыр? Я все это теперь не ем. У меня диета. Секс полюс кекс. Шучу. А вот за помидоры спасибо. Хлеб тоже забери себе. Там сплошные углеводы. Жаль, овсянку ты не догадалась захватить… Овсянка - это наше все. Ее даже есть не надо. Запаришь кипятком, а потом водичку выпьешь. Помогает. Посмотри
        - похудела на четыре кило, и это не предел.
        - Ты на сушеный огрызок от яблока похожа.
        - Сама ты… Говорят, ребенком обзавелась? Стырила у кого? Не пыхти. Завела и завела. Кому какое дело. Ну, флаг тебе в руки. Хапнешь еще горюшка. Теперь никакой личной жизни. Одни заботы и никакой благодарности. Что пялишься, будто сама не знаешь, что я правду говорю. Подгузники-фигузники, бессонные ночи…
        Нюся временно потеряла голос, чем снискала одобрение Ирины, которая посчитала молчание знаком согласия. Она вообще умными считала только тех, кто с ней не спорил.
        - Да вижу я - ты сама уже не рада, так что переиграй все, пока не поздно. Импульсивная ты наша. Вечно, сначала сделаешь, а потом расхлебываешь. Неужели тебе вдруг захотелось возиться с пеленками-распашонками?
        - Олег гораздо старше, - на всякий случай уточнила Нюся.
        - Ого! Так тебя на малолеток потянуло! - похабно ухмыляясь, всхохотнула Ирина.
        Сомневаясь, что лучше - дать в морду или сохранять спокойствие, Нюся в который раз сочла нужным промолчать.
        - Я завтра в Город уеду, - неожиданно пронзительным голосом сообщила Ирина.
        Судя по всему, с поездкой в Город она связывала большие надежды.
        - К нему?
        - Ага. Только Он пока об этом не знает. Сюрприз.
        Ирина вызывающе посмотрела на Нюсю, и та поняла, что отговаривать себе дороже.
        - Ты хоть дела в порядок приведи. Говорят, что недалеко до проблем.
        - Фигня. Все налажено. Что там может случиться? Меня всего неделю не будет. Или больше, смотря по обстоятельствам.
        Похоже, Ирина была на все сто уверена, что намного дольше. Может - навсегда. На Нюсю она смотрела с легкой долей жалости. Так столичная великосветская дива морщится, узрев тень прошлого в неприглядном лице подруги детства, заехавшей за автографом. Как на символ махровой провинциальности. Город вкупе с известным любовником сулили и славу, и фурор.
        - Может, я в Городе недолго задержусь. Сама понимаешь, Он постоянно за границей обитает. Съемки там всякие, дайвинг, особняк на побережье… Такие планы, подруга, закачаешься! Может, и тебя пристроим.
        - Мне тут хорошо, - сухо отказалась Нюся, пятясь в сторону порога.
        - А Кото? Как он? Уходить не собирается? - тревожно поинтересовалась Ирина напоследок.
        - Не знаю. Я в его дела не лезу, - совсем прохладно попрощалась Нюся.
        - Ты не могла бы узнать - надолго ли мои способности сохранятся? А то…
        - Боишься снова стать посредственностью? Если Кото исчезнет, то любовничек в твою сторону и не плюнет. Ирка, зачем тебе лезть в чужой мир? Неужели тебя жизнь так ничему не научила?
        - Я тебя умоляю. Вот только мораль мне читать не надо. Просто спроси у Кото, надолго ли мои возможности.
        Нюся ретировалась к двери. Ей была неприятна Ирина вместе с ее отстойными амбициями. Кроме того, немыслимые намеки в отношении Олега просто вывели ее из себя.

«И ведь знает, что такие как я всегда проглатывают оскорбления. Как мне надоело быть хорошей и поступать вежливо. Высказать бы ей сейчас все, что я про нее думаю. Но ведь все равно не поймет», - все больше сердясь на себя, размышляла Нюся.
        Ирина не только намылилась отчалить в новую жизнь, полную выдуманной роскоши и вожделения, она уже перечеркнула все то хорошее, что составляло фундамент ее жизни в маленьком городке. Здесь ее хоть и не любили, но не презирали уж точно.
        Подъезжая к дому, Нюся немного успокоилась и вдруг неожиданно для самой себя пожалела бестолковую подругу, втайне надеясь, что они больше не встретятся. Не то чтобы она желала ей безвременной кончины. Нет. Пускай получит все, что захочет. Где-нибудь подальше от родных мест.

«И чем дальше, тем лучше», - постановила Нюся, когда увидела Олега, открывающего ворота, и силуэт Кото над ним.
        Ирку никто не ждет. И никогда не ждал, если быть полностью откровенной. Она никому не нужна. Была нужна Нюсе, всепрощающей дуре, а больше - никому. Даже Иркины мужья с облегчением вздыхали после развода и предлагали помощь из чувства благодарности, вызванной окончательным разрывом.
        Теперь Нюся сомневалась, что они вправду были настоящими подругами. Просто сложились такие приятельские отношения с незапамятных времен. От одиночества или просто по привычке. К своему стыду, раньше Нюся не слишком задумывалась, хороший человек перед ней или нет. Если по отношению к ней хороший, то это замечательно. А если вдруг стал плохой, значит, у него, бедняжки, что-то не ладится.
        Вот и с Ириной так. Ту даже собственные подчиненные презирали за твердолобую самоуверенность. Вечно напортачит что-нибудь по глупости, не слушая советов, а потом оборет всех почем зря. А этот хлыщ киношный из сновидений - фигня на палочке. Самодовольное ничтожество. Красивое, но из другой оперы.

* * *
        - Что дарят девчонкам на дни рождения? - выпалил Олег, выведя Нюсю из ступора задумчивости.
        Вопрос был интересный. Занимательный такой вопрос. Действительно, кто знает, что таится на уме современных маленьких барышень? Нюся переворошила свои детские воспоминания и залпом перечислила ту чепуху, которой мальчишки пытались поразить ее воображение при подобных обстоятельствах. Главенствующее положение в списке занимали такие дурно пахнущие ценности, как взрослые духи, купленные по совету мам, или всяческие Барби с разно-пластмассовым никчемным приданым. Оценив степень угрюмости Олега, Нюся осторожно попыталась выспросить, какого ответа он от нее ожидал. Мальчик, слегка хамя от смущения, вынужден был совершить акт мужества, признав, что он имеет совсем смутное представление о самом понятии «подарок».
        - Не может быть! Неужели тебе никто никогда ничего не дарил?
        - Кроме вас? - уточнил Олег. - Как же, что ни день - сплошные подарочки. Бутылок, бывало, столько насобираем - жуть!
        Впечатленная до глубины души, Нюся решила быть максимально деликатной. Что выразилось в гробовом молчании. Переварив информацию, она попыталась исправить ситуацию, насколько это представлялось возможным.
        - Я немного не про это. Бутылки, конечно, здорово. Можно сказать, прекрасно, но мы отнесем их, скажем, к «подаркам судьбы». Я про особенные события, про праздники.
        Олег стушевался, яростно почесал затылок, словно пытаясь выцарапать таким шумным методом ценную мысль. Понимая важность момента, Нюся не стала делать ему замечания. Пусть хоть учешется, главное - не молчит.
        - Как же, мамаша, пусть земля ей будет пухом, один раз подарила мне машинку. Не иначе в помойке отрыла. Только она селедкой воняла, каким мылом ни отмывай. Я не про мамашу. Хотя… Но подарила же! Вообще-то она добрая была, если не пьяная. Если честно, мне по барабану было, во что играть. Главное, чтоб без драки. Так вот, машинку мне мама подарила. Хотя из-за нее все ребята надо мной смеялись. Ну и дураки, мне она нравилась. Жлобы они с деревянными мордами после этого. У них-то такая техника была - офигеть! Родители понапокупают, а все одно играть никто не умеет. Только пыжатся друг перед другом. Хвастают. Скукотища! И прикинь, дома - лафа сплошная, не дерется никто, жрать дают от пуза, а радости никакой.
        Затаив дыхание, Нюся тревожно внимала невольной исповеди. Получалось, что достаток, которым она намеревалась одарить мальчика, вовсе не то, что поможет сделать его счастливым.

«Не драться, не пить, не вонять - это понятно. А игры? Что я смыслю в детских играх? Впрочем, на это имеется компьютер. Нет. Не то. Тут нужен другой подход. Господи, а во что же я смогу играть с Олегом? В прятки, что ли? Или в эти, как их, в пятнашки? Во что же они играют? В войнушку? Точно! Кто-то рассказывал про военный клуб. Там сплошные война-и-немцы. Форму ему пошьем», - перед затуманенным Нюсиным взором явилось видение. Олег, облаченный в фашистскую униформу, лихо марширует с автоматом наперевес.
        - Ни за что! - громко выпалила Нюся и сразу смущенно умолкла.
        - Нюсечка, по-моему, ты слегка задумалась, - мягко укорил ее Кото.
        Обеспокоенный Олег умолк.
        - Извини меня, я действительно веду себя глупо. Рассказывай, пожалуйста!
        Но уговоры не помогали. Мальчик растерялся и теперь не знал, чем порадовать слушателей.
        - Ты ведь в школе учился. А насколько я припоминаю, там всегда на праздники обменивались подарками?
        - А папаша ее, ну, машинку эту, спер и поменял на начатую пачку папирос, - неожиданно сообщил Олег. - А в школе мне что-то ничего не дарили, кроме открытки на двадцать третье февраля. Там ведь девчонки все хитрые. Они точно знают, что с меня брать нечего, так зачем понапрасну тратиться. Прикиньте, Нюся, стали бы вы разоряться мальчику на дорогой подарок, если бы знали заранее, что он в ответ приволочет кукиш с маслом?
        Нюся старательно попыталась сосредоточиться на воспоминаниях. Получалось, что Олег прав. Девочки заранее бились за распределение одариваемых. Норовя отхватить самых обеспеченных «защитников отечества». И на Восьмое марта оказывались не внакладе, хвастливо демонстрируя добытые трофеи.
        - Ладно, убедил. Школа не слишком удачный пример.
        - Не мучайтесь. Я лучше сам перечислю, что помню. Год назад уличный Дед Мороз дал мандарин. Одна тетка как-то пригласила в кафе пообедать, но она журналюгой оказалась, так что это не считается. А еще… Да не помню я, что пристала.
        Нюся не успела укорить мальчика за «что пристала», как Олег, чтоб не расплакаться прилюдно, все-таки сбежал в свою комнату. Огорченная девушка кинулась вслед, чтоб утешить. Но врезалась в Кото. Он безжалостно оттер Нюсю от лестницы, предложив не беспокоить ребенка.
        - Пусть один побудет. У него нервы не в порядке. А мы сами решим проблему с днем рождения. Устроила тут показательную исповедь. Разве так можно?
        Бросив взгляд в сторону, Нюся рукой вытерла нос, после чего предприняла попытку прорыва боем, но вовремя оставила эту затею как бесперспективную. От расстройства стукнула Кото кулаком по груди и по-бабьи запричитала:
        - Да! Я снова во всем виновата! Я вообще монстр! Я хуже всех на свете! А кто меня пожалеет? Я устала как собака. Я есть хочу. Я хочу часок поваляться на диване и ничего не делать. Я работала, между прочим, если кто-то не заметил.
        Кото плотно обнял ее за плечи и повел заваривать чай, приговаривая:
        - Не хнычь. Все нормально. Просто спорола чушь. С кем не бывает? Ну не хнычь. Я-то не деревянный, все прекрасно понимаю. У тебя период адаптации. Ты к одиночеству привыкла.
        - Да, и оно мне нравилось! Я - самодостаточный человек. Мне одной распрекрасно.
        - Было, - бессердечно продолжил Кото, - а теперь привыкай к жизни в сплоченном коллективе. Привыкай да не рыпайся. Думала, подобрала собачонку, покормить, выгулять и все дела? Так не выйдет. Парню надо привыкнуть к нормальной жизни. Ему, между прочим, тоже не сладко.
        - Зануда ты.
        - Все может быть. Но ты сама знаешь, что я прав. Вот, тут колбаса, сыр, чай сейчас налью.
        Поскулив для порядку еще немного, Нюся наспех поужинала, привела в порядок лицо и бесцеремонно выволокла Олега на свет божий, отправившись на поиски искомого подарка, достойного такой расчудесной девочки Анечки. Довольный Кото, естественно, увязался с ними. Олег прятал красные глаза, поминутно сморкался, делая вид, что ему фиолетово, что там свалено на прилавках в магазине игрушек.
        - Несолидно это, - вполголоса пробурчал.
        - Что именно?
        - Игрушки мягкие. Она уже взрослая, глаза красит и все такое.
        - Может, для школы что-нибудь?
        - Ну вы даете! Разве прилично летом напоминать про каторгу?
        - Тогда остается косметика.
        - Мамаша ее будет сильно недовольна. Аня и так у нее тайком тушь берет, так родители как заметят - ругаются.
        - Давайте, в этот отдел заглянем, - ненавязчиво предложил Кото.
        Тут было на что посмотреть! Витрины сверкали немыслимым блеском золота и серебра. Ассортимент поражал многообразием, и неважно было, что львиная доля украшений производилась хлопотливыми турецкими подданными, для которых количество значительно важнее качества.
        Завершив ознакомительную экскурсию, подумали и остановились на серебряной цепочке с кулончиком в виде сердечка. Пытаясь выглядеть солидным покупателем, Олег суетился сверх меры, но светился от радости. Умилив продавщицу, он настоял на излишне просторной коробочке, так как посчитал - в маленькой его замечательный подарок будет казаться ничтожным.
        - Цветы. Конфеты, - внес свою лепту Кото.
        - Это обязательно?
        - Еще бы. Настоящий мужчина без них не гость.
        - И строгий костюм, - настояла Нюся, - потом для школы сгодится.
        - Вечно вы все портите, - унылым голосом простонал Олег. - Такой день превосходный, а вы все про тюрьму.
        Однако мальчик не менее часа крутился перед зеркалами, оценивая себя красивого, пока им не пригрозили скорым закрытием магазина.
        Снарядившись таким образом для первой в жизни вечеринки, Олег отправился к соседям. Впечатление портил букет, явно великоватый для мальчика. Когда Нюся смотрела ему вслед, ей казалось, что по двору маршируют высокомерные белые розы в обществе огромной коробки конфет.
        - Ну вот. Теперь можно передохнуть.
        Если судить по многозначительному прищуру глаз Кото - Нюся снова упустила из виду нечто важное.
        - И что теперь не слава богу?
        - Да нет, все нормально. Только ты забыла накормить собаку, вымыть посуду и полы, пропылесосить мебель, приготовить еду на завтра, постирать и погладить белье. Но я предположил, что ты, возможно, придешь усталой, и сделал все это за тебя.
        - Благодетель! - Сарказму Нюси не было границ. - Мать Тереза! Так я тебе и поверила. Скажи, что еще ты за меня вымыл окна.
        - Вчера. И нечего цепляться к словам. Особенно если ты сама недавно ратовала за восторги одиночества.
        Не зная, к чему еще придраться, Нюся огляделась вокруг. Заметила, что диванные подушки брошены в беспорядке. Демонстративно расположила их как надо, скорбно вздохнула, как после разгрузки вагона кирпичей. Кото размеренно покачивался в кресле и насмешливо следил за хозяйкой сквозь пушистые ресницы. Нюсе хватило совести понять, что ее театральность выглядит смехотворно.
        - Ну и что? Сама вижу, в доме порядок, а я - самодура. Только мне лично не по себе. Нельзя было Олега одного отпускать. Вдруг он там что-нибудь не то вытворит, а его выставят вон. Дети такие злые.
        - Ага. А потом они становятся взрослыми, отчего коэффициент злобы только возрастает.
        Философскую дискуссию прервал звонок. Кто-то настойчиво ломился в ворота. Волкодав неприязненно орал, показывая, что гости по непрошенности максимально приближены к орде татар.
        - Кто это может быть? Неужели Олега уже прогнали, - всполошилась Нюся.
        Она от природы была трусихой. Вероятно, где-то в ее голове находился продуктивный производитель всевозможных опасений.

* * *
        Возмутителем спокойствия оказался бывший муж, про которого так недавно вспоминал полковник. Дмитрий Иванович, он же Иваныч, вломился в дом Нюси, как взбешенная шаровая молния, размахивающая здоровенными ручищами. Учитывая его спортивное прошлое, возможность оказаться ненароком пришибленным не казалась такой уж маловероятной. Кото даже прервал монотонный процесс качания, замерев внимательным манекеном.
        - Это - ребенок?! - В голосе сквозила басовитая подозрительность. - Это же не ребенок, это лось сохатый.
        Иваныч брезгливо обернулся на спокойную, как железобетонный столб, Нюсю.
        - Ты что мне племянника пугаешь?
        - Аааа. Я так сразу и подумал. Племяш, значит. Ну, здравствуй. А где тот, второй?
        - успокоенно-извиняющимся голосом спросил Иваныч, ероша короткую стрижку, взмокшую от волнения и погоды.
        Слухи о Нюсином житье-бытье благополучно стекались в информационную нишу городка, переполнили ее до краев и перелились на окрестности, добравшись до отдаленных мест. Где их услышал знакомый знакомого Иваныча. И теперь пришел Нюсин черед объясняться с растревоженным экс-супругом.
        - Ага. Напели сороки трепливые. Ты про Олега? Он в гости ушел.
        - Это хорошо, - в голосе Иваныча сквозила частичка облегчения, - Олег, значит. Фото есть?
        - Нетушки. Иваныч, не дури. Это не твой сын. И не смей портить мальчику мозги своими дикими предположениями.
        Иваныч понимающе хмыкнул, потирая руки.
        - Конечно, я иного и не ожидал. Не таковский я дурак, чтоб понадеяться, что приду, а ты мне с порога всю правду выложишь. Не мой, так не мой. А чей тогда? Я точно знаю, что ты мне не изменяла.
        Во время последнего откровения Нюся оторопела. Припомнила некоторые захватывающие детали совместного житья с Иванычем и мгновенно преобразилась в кошку перед броском на беспечную мышь (в костюме от известного модельера).
        - Шпионил, значит?
        - Не без того, - самодовольно согласился Иваныч, располагая свою грузноватую фигуру на видавшем виды диване. - С такой женой кто хочешь станет подозрительным.
        - По-моему, ты только что назвал меня подзаборной шлюхой. Или мне показалось?
        Иваныч сокрушенно икнул и даже привстал от удивления.
        - Нюся, девочка, да ты что такое говоришь. Да я же тебя на руках носил. Просто, пойми правильно, охрана - дело не лишнее. Вот потому за тобой приглядывали, чтоб не обидел кто. «С такой» означает «с такой красивой и беззащитной».
        Снова загавкал Волкодав, приглашая посмотреть, кого еще черт принес. Черт принес еще одного бывшего мужа, в сопровождении мамы пост-бальзаковского возраста, но еще ого-го какой стервы. Мама воплощала собой всех недоброкачественных свекровей на свете и откликалась на Нину Петровну.
        Дом сразу показался тесным. Потому что маленькая, но жуть какая властная Нина Петровна заполнила все пространство своим непререкаемым мнением.
        Выдавая хищную гримасу за приветливую улыбку, Нюся оскалила зубы и, стараясь не терять достоинства, отступила с поля боя в сторону чайника. То бишь на кухню. Бестактно предоставив гостям возможность переругаться в ее отсутствие. Струхнувший Кото составил ей компанию, донельзя удивленный немигающими свекровниными глазами.
        - Как у пресмыкающихся, - пожаловался неизвестно кому Кото. - И много их у тебя в запасе?
        Нюся достала гостевые чашки и поморщилась.
        - Думаю, больше никто не заявится. Все-таки беременность длится около девяти месяцев, а я тогда, слава богу, всего два раза побывала замужем. Недолго и с позорно маленьким перерывом. Какая сволочь растрепала про Олега? Не полковник, точно. Но кто?
        - Сейчас не об этом думать надо. Как их выпроводить до его возвращения?
        - Никак, - Нюся выглянула во двор, где стояли два джипа, между которых сидел Волкодав, блаженно вычесывающий задней левой зловредную блоху на волосатой вытянутой морде.
        - Помощь нужна? - сладко поинтересовалась Нина Петровна, вплывая на кухню в своем неповторимом терракотовом брючном костюме. - Ты тут неплохо устроилась, милочка. Я и раньше хотела заглянуть, да все времени не было. Сама понимаешь, врачи, все такое.
        Под термином «врачи» она деликатно подразумевала толпу алчных косметологов и пластических хирургов, трудящихся над ее когда-то привлекательным лицом. Теперь напоминающим карнавальную маску неунывающего клоуна. За последние несколько лет она недальновидно сбросила десяток килограмм, из-за чего приобрела сотню-другую провисших морщин. Которые ушила методом выточек, уменьшив общую площадь кожи процентов на тридцать. В погоне за модой обросла неимоверным бюстом и новыми ослепительными зубами. Которые нахально пускали солнечных зайчиков при искусственном освещении и изредка клацали в момент закрывания рта. Как волчий капкан.
        - Вам замуж пора, - невольно выпалила Нюся, тут же пожалев о сказанном.
        - А то. Милая, я как раз планирую решиться на брачные узы. Но сначала желаю разобраться с правами моего внука. Надеюсь, ты не станешь противиться моему участию в судьбе несчастного ребенка?
        Тон высказывания не оставлял пространства для маневра. Это была не просьба, это была неприкрытая угроза. Зная о Нине Петровне побольше, можно было не сомневаться, что отрицательный ответ будет означать как минимум немедленный смертный приговор через задушивание ее крепкими не по возрасту руками.
        - Олег не ваш внук. Смиритесь. И не трогайте нас, пожалуйста.
        - Вот оно что. И что вам Иваныч посулил? Что у этого голодранца есть такого, чего нет у нас? Хижину на берегу океана? Трепло. Купил обмазанную коровьим дерьмом кучу тростника на Черном море и кичится - вилла. Фигилла - вот что. А вот мы, люди обеспеченные, стабильные, не то что твой распрекрасный Иваныч. Или у вас до сих пор любовь? Плюнь, милая. Это он сейчас встрепенулся. Отхватит ребенка и поминай как звали. А мы - люди надежные.
        Прихватив заварной чайник, Нина Петровна игриво подмигнула Кото, преобразившись в размалеванную смешливую печеную картошку.
        - Пират. Викинг. Брутальный самец, - комплименты не достигли цели. Брутальный самец, он же Кото, только оторопел от такого подхода к его персоне.
        Нюся, впечатленная сложившейся ситуацией, без сил плюхнулась на холодный скрипучий табурет, попутно больно ударившись об угол стола.
        - Что делать? - в отчаянии спросила она, морщась и потирая поврежденную ногу.
        - Холодное приложи. Быстрее пройдет. А если про ситуацию в целом, то ничего особенного не будет. Само как-нибудь рассосется. Как тебя угораздило столько раз замуж выскочить? Некоторые всю жизнь маются холостыми, а тут засада какая-то. Не кисни. Все образумится.
        Кото оказался почти прав. Нина Петровна своим голубиным воркованьем утихомирила Нюсиных мужей, считая, что Олег - приз, за который надо бороться с умом. Вдова дипломата, она прекрасно владела тактикой ведения скользких разговоров и наметилась на достижение цели посредством дискредитации нежелательного претендента.
        Иваныч приуныл, но не сдавался. На пути к высотам благосостояния он тоже поднаторел в технике ожидания. Сейчас ему казалось наиболее разумным сосредоточиться на ожидании возвращения Олега. Чтоб хоть краем глаза взглянуть на мальчика. Тогда он сразу поймет, его это чадо или нет.
        Твердолобое упрямство Нюси никто в расчет не брал. Ну, ошиблась, с кем не бывает. Родила в промежутке между браками, скрыла дите, чтоб бывших мужей наказать, или следующего не смущать довеском. Ничего страшного. Главное, что мальчишка где-то поблизости и вот-вот объявится. Смешнее всего было то, что никто из псевдоотцов не обладал достоверной информацией о настоящем возрасте ребенка.
        Затюканный матерью, невероятно интеллигентный муж номер два звался Виктором. Скромно испросив у Кото что-нибудь выпить, он меланхолично надирался в углу, презирая себя за слабохарактерность. Осушая рюмку за рюмкой, он таким традиционным для России способом восстанавливал пошатнувшееся душевное равновесие, попутно лелея надежду несанкционированной пьянкой доказать мамаше свою независимость.
        Навеки безнадежно влюбленный в Нюсю, Виктор при каждом взгляде на бывшую жену покрывался мелким бисером пота. И тихо вожделел. Нюся решительно не могла вспомнить, за что она полюбила этого стеснительного невнятного мужчину.

«По-моему, он был веселый и невероятно ласковый, а может, это был кто-то другой».
        Как и следовало ожидать, память коварно подвела Нюсю - Виктор понравился ей своей эрудицией в области географии. Заядлый путешественник, он мог часами увлекательно расписывать прелести заморских стран. К этим познаниям прилагалась фантастическая способность Виктора ежесекундно боготворить свою жену. Впрочем, тут нет ничего удивительного - все бывшие мужья обожали ее безоговорочно, за то, что она умудрялась находить в них такие достойные уважения качества, каких в них, может, отродясь не было. Но они пребывали в уверенности, что только эта женщина понимает их по-настоящему. Если бы Нюся приложила старания, то припомнила, что в Викторе она углядела мужественного борца за справедливость, обладающего изысканной романтической сексуальностью. Чему он соответствовал из последних сил.
        Нина Петровна ползала по дому, бормоча одобрительное «ну-ну» в процессе рассматривания Нюсиного интерьера. Импульсивно собранные «по случаю» в одном помещении вещи удивительно дополняли друг друга, создавая уютную, несколько старушечью атмосферу.
        По стародавней привычке Нина Петровна нацелилась было выпросить милую безделушку, истинной ценности которой Нюся не знала и знать не могла.
        Два жизнерадостных великосветских зайца, принаряженные в карнавальные костюмы, игриво кокетничали на публику, вызывая в зрителях неизменную улыбку. Едва Нина Петровна обернулась, чтоб небрежно произнести: «Дорогая моя, по-моему, эти кролики просто вопиющий хлам. Они тебе ни к чему. Только вид портят. Думаю, им самое место на моем туалетном столике», - как узрела сыночка, надирающегося со скоростью изношенного пустыней верблюда на водопое.
        Экспроприацию фарфора пришлось временно отложить. Забыв обо всем, Нина Петровна отважно ринулась пресекать плебейские манипуляции сына, бесцеремонно отобрав уже почти опорожненную бутылку.
        Иваныч заметно расстроился. Пьяненький Виктор его устраивал гораздо больше.

* * *
        Смутное небо вспыхнуло, расцвеченное яркими многоцветными отблесками. Где-то неподалеку взрывались праздничные фейерверки, изрыгая многоголосые канонады. Жители городка сидели по своим унылым конурам, пялились в маленькие окна, скорбно подсчитывая стоимость каждого выстрела. Печально суммируя, сколько потрачено на такое сказочное развлечение и что можно было бы купить на эти немерянные деньжищи. На десятом залпе они утешились тем, что уж им-то зрелище досталось бесплатно.
        Спустя три залпа восстановилась привычная звенящая тишина, слегка разбавленная отдаленным лаем нервных пустобрехов. Видимо, день рождения подходил к концу. С минуты на минуту можно было ожидать появления мальчика.
        Вот приветливо тявкнул Волкодав. Дверь медленно отворилась. На пороге стоял понурый Олег, обеими руками придерживая новые брюки. Впрочем, его странное поведение быстро сменилось изумлением, с которым он теперь обозревал незнакомые напряженные лица.
        - Сынок, - раздались два хриплых мужских вопля.
        Нина Петровна повергла в шок вселенную, впервые потеряв дар речи.
        - Нюся, кто это?! - испугался мальчик, опрометчиво забыв про брюки.
        Которые словно только и ожидали удобного момента.
        - Нюся, ты только не ругай меня. Я не нарочно! Там кошка на яблоню залезла, а обратно никак. Мы ее кискали, кискали, Аня переживает, говорит - высоко, теперь ей, бедненькой, не слезть. Ну, все стоят столбами, а я залез на дерево. А кошка ни в какую в руки не дается. Все руки поцарапала, зараза. Тигр, а не кошка. А потом она на самую тонюсенькую веточку от меня сползла, а я только за ней потянулся, а ветка лопнула…
        Мужья понимающе заулыбались.
        - Думаю, это не ветка лопнула, - Кото оценивающе осмотрел тылы спасителя кошки. - Повезло, просто по шву разошлись.
        - Ты ничего не сломал? Не ушибся? - Нюся принялась интенсивно мять повизгивающего Олега, пытаясь на ощупь определить, нет ли серьезных повреждений.
        Кото улучил момент замешательства, схватил Олега за руку и без лишних слов уволок наверх.
        - Не волнуйся, взрослые сами разберутся. Брюки - ерунда. Видишь ли, Нюся попала в неловкую ситуацию… Такое с ней бывает. Лучше расскажи, как прошел праздник. Понравился твой подарок?
        Дом слегка вздрогнул от многозначительного бабаха двери в «детскую», прервав тотальное онемение семейного совета.
        - Вылитый прадед Самуил, - восторженно подытожила Нина Петровна.
        В Олеге от таинственного прадеда Самуила было не больше, чем в пуговице. Особенно из образа выпадал цвет глаз, не свойственный подавляющему большинству всех Самуилов на свете - пронзительно синий, как ясное небо в июле. Но этот очевидный факт не смущал потенциальную бабушку. По причине своей не меньшей голубоглазости. Правда, в ее случае более уместно сравнение с небом в октябре и ближе к сумеркам.
        - У него на подбородке ямочка, - выпалил Иваныч, продемонстрировав нижнюю часть лица, поросшую щетиной.
        Ямочка там имелась, спору нет. Даже не ямочка, а барсучья нора в выпуклом упрямом кирпиче челюсти Иваныча. Но на Нину Петровну она не произвела ровно никакого впечатления. Мало ли у кого челюсть с дефектом? И нечего таким безобразием хвалиться.
        Прислушиваясь, Виктор тоже решил внести свою лепту в дискуссию. Неуверенной походкой он дошел до мутного пятнистого зеркала в резной раме, где долго рассматривал свое нечеткое отражение.
        - Нос - раз, рот - два, уши - три. Нет сомнений. Мой сын. Мы будем за него бороться. Не сметь запрещать мне видеться с моим сыном! - визгливо вскрикнул он напоследок и попытался прорваться на лестницу.
        Своевременно возникший Кото отогнал разбушевавшегося Виктора на прежнее место.
        - Цыть, папаша. Мальчик переволновался. Я уложил его спать. И еще - я советую вам определиться, хотите ли вы конфликтовать, или вам действительно не безразлична судьба ребенка? Вот и славно. Будем считать, что не безразлична, - миролюбиво добавил он, воспользовавшись временным затишьем. - Теперь - марш по домам.
        - Вы заметили, он назвал меня папашей! Мама! Ты слышала!
        Но на Виктора никто не обращал внимания, поскольку Кото уже распахнул дверь и посоветовал во второй раз сваливать по-хорошему.
        - Да. Так будет лучше, - с облегчением присоединилась Нюся.
        Впервые в ее голосе промелькнул намек на угрозу.

«Если будут артачиться - непременно выйду из себя и учиню безобразный скандал с битьем посуды. Мне давно эта ваза не нравилась», - подумала она со злорадным предвкушением.
        Ей захотелось орать как последней халде и бороться за Олега, словно эти чужие гадкие люди действительно могли коварно отобрать мальчика. Нюсю даже начала колотить нервная дрожь. Два-три глубоких вздоха как всегда сыграли не последнюю роль. Привычка быть паинькой взяла свое. Нюся, хоть ей было мучительно трудно, сдержалась. Такое мужество базировалось на некоторой привязанности к вазе. Кроме того, момент яриться был безнадежно упущен - гости понуро выдворялись сами. Впрочем, пригрозив напоследок обещанием вскоре вернуться. Если Нюся сама не отзвонится не позднее, чем завтра.
        - И ведь притащатся, бедолаги. Сына им подавай! Ха! Неужели кто-то может подозревать, что в таком городишке возможно быть тайно беременной. А уж тем более
        - родить. Тут на окраине пукнешь, а в центре сморщатся, - высказывание сопровождалось любовным поглаживанием уцелевшей вазы.
        - И, тем не менее, они надеются. Что в этом дурного? - спросил Кото, прикидывая, раз конфликт исчерпан, не насладиться ли раскачиванием.
        Догадливая Нюся шустро проскочила у него перед самым носом, изловчилась и сама плюхнулась в кресло-качалку.
        - Вот тебе, - мстительно пискнула она.
        Выполнив задуманное, она уже более спокойно прибавила:
        - Надежда никому не вредила. Только не в этом случае. Олег знает все про свою семью. Он достаточно взрослый и умный мальчик, чтоб не опускаться до вранья. Даже ради таких любвеобильных папаш. Жить во вранье никто не хочет. Это, друг мой, Кото, противно. И не спорь со взрослой женщиной.
        - На коленки усядусь, - невпопад пригрозил Кото. Нелепо развернулся спиной к Нюсе и прицелился задом, намереваясь исполнить угрозу.
        - Да пожалуйста, - Нюся приглашающе развела руками, ни секунды не сомневаясь, что ее неприкосновенности ничего серьезнее слов не угрожает.
        Погода торжествовала очередную победу над прогнозом. Теплый легкий ветер прогуливался по улицам снулого городка. Примирительно лопотали осины. Истерически вскрикивали страшно занятые прожорливые птицы.
        В просторной полутемной комнате с видом на ночной двор, натужно скрипя сочленениями, раскачивалась парочка спорщиков. У одного из которых, похоже, напрочь отсутствовало чувство юмора. Зато упертости было хоть отбавляй.
        Придавленная восьмьюдесятью килограммами чужого живого веса, Нюся изумленно выглядывала из-под локтя бесстрастного Кото. Который воплощал сейчас оскорбленную статую безмятежности со скрещенными на груди руками.
        Качалка панически затосковала, вспомнив про свой допотопный возраст, про тяжелую трудовую жизнь на благо разновыпуклых задов, вспомнила происки одинокого жучка-древоточца, полакомившегося ее левой изогнутой ногой. Качнулась напоследок - и развалилась на пружинистые запчасти, оповестив вселенную о своей кончине прощальным пронзительным воплем.
        То, что жалкой кучей валялось на полу, мало напоминало семейный портрет в интерьере. Кряхтел Кото, зацепившийся штаниной за острую качалкину запчасть, заливисто хохотала распластанная Нюся.
        - Куча-мала! - радостно завопил Олег, кубарем сбегая с лестницы, и в полном восторге шмякнулся сверху на Кото, под которым плакала от смеха полузадушенная мать семейства.

* * *
        Сидя за просторным рабочим столом, полковник распекал невидимого ослушника невероятно скучным голосом, бесстрастно матерясь в телефонную трубку. Такая картина была для Нюси не внове, что не мешало ей в который раз изумиться особому расширенному варианту простого российского мата, свойственному исключительно труженикам милиции.
        Подавляющее большинство любителей непечатной лексики даже не подозревают о наличии такого количества вариаций на тему сексуальных утех. А опубликование ментовских синонимов слова «достал» вызовет необходимость издания приложения к толковому словарю русского языка. Да, мат полковника был сочен, разнообразен, образен и цветист. Хороший был мат, качественный. Впрочем, как и сам полковник. Которого мат вовсе не портил, скорее - дополнял. Вспомнив поучительную книгу знаменитого лингвиста Льва Успенского «За языком до Киева», Нюся криво усмехнулась. С лексиконом полковника и до Тмутаракани пешедралом доберешься без проблем. Если будешь передвигаться от одной ментовки до другой. Повсюду за своего примут.
        Но в данный момент Нюся решила обратить внимание на другой аспект. Ей показалось, что эффект внушения достигается Сергеем вовсе не за счет изощренных ругательств. Скорее всего, тут главнее не «что», а «как» говорится. В интерпретации полковника матюги звучали буднично, произносясь ровным поразительно тихим голосом. Настолько тихим, что надо буквально затаить дыхание, чтоб уловить хоть слово. Впрочем, почти беззвучно полковник разговаривал только с подчиненными. Нюся своими хроническими
«Ась? Что ты там бормочешь?» давно выдрессировала его повышать голос до хорошо слышимого.
        Выволочка закончилась. Сергей жестом крайне усталого человека протер глаза. Вероятно, чтоб получше разглядеть оголенные коленки визитерши.
        - Вот твои документы на ребенка. Но пока я попридержу их у себя.
        Для убедительности полковник шлепнул прозрачной синей папкой об стол. Перевел взгляд с привлекательных коленок на приоткрытые нежно-розовые Нюсины губы.
        - Все бабы - дуры. И ты, хорошая моя, не исключение. Поясняю для особо одаренных. Твоя прихоть выполнена. Не дуйся. Может, хоть на этот раз ты все продумала, но остается главный вопрос. Мальчишка-то согласен остаться у тебя? Ну и ладненько. Поверим. Проверим. Ты хоть его фамилию знаешь?
        Неприятный вопрос поставил Нюсю в неловкое положение. Она сразу поняла, что попала впросак. Вот если б она сейчас смогла продемонстрировать свою осведомленность, тем самым поставив самоуверенного полковника на место. Мол, конечно, я подготовилась как надо, все про мальчика знаю. Но, увы.
        - Он две называл. Только я не запомнила.
        - Кличку своего барбоса, небось, сразу выучила. А тут тебе не щенок. Тут - человек! Я ж говорил, что все бабы… Хороший пацан, правильный. Он тебе две фамилии называл, которые ты не изволила запомнить, потому что его родители были не расписаны. Сожительствовали. И кто его батя - хрен его знает. Смешно не это. Смешно то, что и мать ему не родная. Она его у помершей сестры, которая числится как мать-одиночка, заради пособия усыновила. Только он про это не знает. Эта псевдо-мамаша, то есть тетка его, сначала свою жилплощадь прогуляла, потом в сеструхину квартиру въехала. Ее тоже просрала. Мутная история. Но за наследственность можешь не волноваться. Натуральная мамаша была трезвенницей.
        - Ты меня запутал окончательно. То есть были две родные сестры. Одна умерла, а другая, которая пьяница, усыновила мальчика. Кстати - а почему родная мама Олега умерла?
        - К врачу не ходила, ребенком занималась. Страшно говорить, из-за не вылеченных зубов упокоилась. Даже я про такое не слышал, инфекция какая-то в кровь попала. Такие, брат, дела. Второго числа очередной зуб удалили, а восемнадцатого ее не стало.
        Сергей сдавленно вздохнул.
        - Я еще кое-что выяснил. Пацан совсем недолго бездомничал, из чего следует вывод - период адаптации будет недолгим и, как мне сказали знающие люди, успешным. Если…
        Пройдясь по кабинету, полковник машинально поправил висящую на стене одну из рамочек с грамотой за что-то особо героическое, возможно, за присвоение очередного звания, заглянул в коричневую от заварки чашку и вынес ей обвинительный приговор, брезгливо выкинув в корзину для мусора.
        - Так как история мутная, а ты, извини, дама бестолковая, то я вот что решил. Поскольку у меня не хватило везения проскочить между твоими замужествами и поучить тебя уму-разуму, то Олега я записал на себя.
        - Что?! - судя по тону, Нюся всерьез собралась психануть, устроив сцену.
        - Мама, естественно, ты, а вот отец - я, - ровным голосом продолжил Сергей. - И не спорь. Это бесполезно.
        - Да как ты можешь все решать за меня? Кроме того, все это - липа. От меня ни одной справки не было! Я даже не расписывалась нигде. И Олега никуда не вызывали!
        - А бумаги пока полежат у меня, - повторился полковник и, открыв ящик стола, одним махом сбросил туда папку.
        - Как же так, - растерялась Нюся. - Это форменный шантаж!
        - Очень может быть. Кстати, думаю, что у тебя силенок бы не хватило все оформить. Так-то. А ты вместо благодарности орешь, как резаное порося. Нет, точно, все бабы дуры, а ты из них самая дурында. Пока ты молчишь, сообщаю - у твоего Олега… у нашего Олега, - с удовольствием поправился он, - остался шмат земли на месте теткиного пожарища. Соток двадцать в приличном районе. Имеется покупатель. Думаю, надо продать и положить мальчишке на счет. Пусть копится к совершеннолетию.
        Запутавшись окончательно, Нюся вдруг решила, что слегка свихнулась. Зачем полковнику такая сложная и, вероятно, дорогостоящая нервотрепка, призом которой станет сын, но без брака? А потом посмотрела на проблему с другой, более привлекательной стороны, привычно махнув на сомнения рукой. Ладно. Пусть будет, как будет. Зная свою боязнь бездушных чиновников, она не сомневалась - без полковника ей бы в жизни не справиться со сложностями усыновления, а тут все на блюдечке. Точнее - в папочке. Левак, конечно, но наверняка юридически правильно оформленный. Вот теперь еще и земля эта.
        - Хорошо. Меня вполне устраивает твое решение. Путь так и будет. А что мы Олегу скажем?
        - Мне послышалось, кто-то сказал «спасибо»? Ну что ты, не за что! Девочка из хорошей семьи, а такая редкостная невоспитанность!
        Сергей с некоторой досадой еще немного побродил вокруг растерянной девушки, опрометчиво ожидая ее восторженного броска на его могучую шею. Не дождался и счел нужным ответить на ее последний вопрос.
        - Олегу скажи, что теперь его отец такой человек, с мнением которого все считаются, и теперь его будущее зависит только от него самого. Что захочет, то и будет. Под моим чутким руководством. Только институт - обязательно. Это я сказал. И про мою репутацию пусть днем и ночью помнит. Мой сын должен быть лучший. Впрочем, об этом я сам ему втолкую. А мужиков своих гони в шею. Если решатся прийти.
        - Решатся. Сегодня и приволокутся, - обреченно вздохнула Нюся.
        - Это вряд ли.
        - Почему это?
        - Мне так кажется, - туманно пояснил хитрый полковник.
        Теперь в городке снова начнут судачить. В итоге приклеив Нюсе новый нелестный ярлык.

«Ну и пусть. На каждый роток не накинешь платок, кажется, так говаривала моя бабушка, - упокоилась Нюся. - Главное - сделать выбор. А я его сделала. Значит все прочее - мелочи и издержки производства».
        На правах якобы любовницы со стажем Нюся решила проявить самостоятельность, что выразилось во включении в розетку видавшего виды электрического чайника. Который без всякой на то причины полыхнул огнем, заполнив все вокруг едким густым дымом.
        - Хорошо еще током не шарахнуло. Нет, я уже язык стер, повторяя - все бабы дуры. Неужели не видела, что провод рваный? Ты как, цела? Ну и слава богу. Вечно с тобой что-то происходит! Ну перестань верещать. А то сейчас все сбегутся посмотреть, как я тебя насилую.
        - А ты куда смотрел? - обиделась слегка закопченная Нюся.
        - На тебя, - честно признался полковник. - Я все время на тебя смотрю. Сколько лет мы знакомы? Так вот столько и смотрю. Зеркальце есть? У тебя все лицо в саже. Хватай салфетку, чистая, на ней всего один раз чашка стояла. Ну не хочешь, как хочешь. Кстати, твоя Ирина влипла в поганую историю. Подробностей пока не знаю, не спрашивай. Так я сегодня к тебе вечерком загляну? Пусть малец ко мне привыкает. Ну и рожа у тебя, Шарапов! Совсем бандитская рожа. Как у угольщика. Нет, скорее как у огнеметчика…
        Какой, к лешему, огнеметчик? Нюся слабо представляла, чем занимается представитель этой драконовской профессии. И вообще - почему некоторые считают, что обзывательства веселят несчастных перепуганных женщин?
        Усталость накатила как лавина. Нюся так замоталась с нежданными проблемами, что из сказанного сообразила только одно - скорее всего, ее хотят повязать семейными узами, нарушая неприкосновенность устоявшегося личного пространства. Полковник, исподтишка наблюдавший за ней, сразу отреагировал.
        - Я не собираюсь никому усложнять жизнь. Давай, маленько сосредоточишься и рассмотришь плюсы моего предложения. Мужья от тебя отвянут, это раз. Мальчишке нужен нормальный отец, это два. И тебя перестанут донимать расспросами, это - три. А самое главное - в городе языками почешут и посчитают, что они давно подозревали, что у нас связь. А состоять в связи с таким гарным хлопцем, как я, вовсе не зазорно. Кроме того, твоя мама будет довольна.
        Вот про маму Нюся совсем забыла. Напрочь. Такую новость, как появление внезапного сына, надо сообщить ей первой, а то такого наплетут, что потом со стыда сгоришь. Мама - это святое. Кажется, при всеобъемлющей поддержке полковника все проблемы разрешались сами собой, и Нюся воспряла духом.
        - Спасибо тебе. Наверное, все эти бумажки денег немерено стоят? А какая теперь у Олега фамилия?
        - Нет, все бабы… Моя. Луганский.

* * *
        Фамилия Олегу понравилась сразу. Он воспринял успешное завершение усыновления как должное, не удивляясь, что за такой небольшой промежуток времени у него обнаружился еще один отец. Удивление вызвало то, что Нюся не оказалась женой такого замечательного человека. Но, предполагая, что все взрослые немного со странностями, Олег не стал донимать Нюсю вопросами в отношении ее бракосочетательных планов. Молодая еще.
        - Теперь, Нюсечка, ты будешь как у Христа за пазухой.
        Ни разу не видя полковника, мальчик почему-то решил, что с таким не пропадешь. Видимо, беспризорные приключения не обходились без вмешательства милиции, и вера во всемогущество власти прочно укоренилась в его подсознании.
        Оставался вопрос, как объяснить полковнику присутствие племянника в доме. Но с этим было все проще. Прослышав про Нюсино гостеприимство, к ней порой заезжали всякие дальние родственники из удаленных мест обитания, желающие посетить Город без затрат на проживание в гостинице.

«Кроме того, - решила Нюся, - при взрослом родственнике полковник вольничать не станет. А то ну как будет приставать со всякими глупостями. Мне это надо?»
        Вспомнив поучительную лекцию полковника, Нюся решила не мучить мальчика мрачным рассказом про его настоящих родителей, а просто объяснила, что все трудности остались в прошлом, а будущее сулит многие приятные сюрпризы.
        Теперь оставалось оповестить маму, чтоб порадовать ее тем, что она впопыхах экстерном стала бабушкой. Пока Нюся проигрывала в голове предстоящий непростой разговор, к ним снова нагрянули гости в лице юного аккуратного курьера с вытаращенными от натуги глазами.
        - Получите-распишитесь. Ваша собачка что-то на меня нехорошо смотрит.
        - Не бойтесь, он уже ел, - машинально успокоила Нюся, принимая объемистую посылку.

«Никто не смеет мне указывать! - грозил Иваныч в прилагаемом к подаркам письме. - Я считаю, что все инсинуации твоего полковника - сплошное вранье. Олег - мой сын, и никто меня в этом не переубедит. Но, поскольку некоторые приказывают мне, что делать, то я оставляю за собой право дарить ребенку все, что хочу. И не пытайся меня переубедить! Если тебе не нравится мое отцовство, то хотя бы разреши быть его дядей. (В этом месте письма Нюся заметила, что у нее рот открыт от удивления. Вернув мимику на место, она продолжила ознакомление с посланием.) Скажи Олегу, что он всегда может на меня положиться».
        Огромный белый заяц с бессмысленным выражением на морде выглядывал из упаковки. Кроме чуда пластмассовой промышленности Иваныч счел нужным оснастить Олега радиоуправляемой машиной, дорогущим, заранее подключенным мобильником и альбомом с фотографиями. К снимкам прилагались комментарии, написанные красным тонким фломастером. Например, «это я и мой отец», «это я и моя машина», «это я и мой дом». Последняя подпись сопровождала аж четыре разных строения, одно из которых было шестнадцатиэтажным. Нюся сцапала телефон, бесцеремонно выудила сим-карту, чтоб оградить Олега от происков дарителя.
        - Это мне? А за что это?
        Нюся сбивчиво попыталась объяснить.
        - Давай все обратно отправим, - немедленно предложил Олег.
        - Не стоит. Обидим человека. Ты сам подумай, сейчас ему кажется, что он поступает правильно, и ему от этого хорошо.
        Олег с сомнением посмотрел на Кото, рассчитывая на его поддержку. Он не привык обманом получать материальные блага. Заработать - другое дело. Относительное исключение составляла Нюся, но Олег твердо решил отработать ее подарки учебой и пристойным поведением.
        Волкодав, которому только изредка доводилось пообщаться с себе подобными на расстоянии вытянутого носа, подкрался к зайцу, оживленно обнюхал таинственную зверюгу, тщетно пытаясь сообразить, где у нее то, что обычно находится под хвостом. Как ни старался, не нашел, расстроился и потерял к ней всякий интерес.
        - И заяц какой-то мерзопакостный, - заметил Олег. - Просто отвратительный заяц. Какой идиот решил, что ребенку может понравиться чучело гигантских размеров?
        - Глупый. Такие игрушки как раз для приходящих пап. Чтоб все соседи видели, какой папа щедрый, - просветил мальчика Кото.
        - А. Я бы ни в жисть не допер.
        - Не «не допер», а - «не сообразил», «не додумался», «не догадался». Ну и лексикончик у некоторых, - вмешалась бдительная Нюся.
        Тяжко вздохнув, она оставила Кото вместе с Олегом поиграть в машинку. Отошла подальше, чтоб не мешали реплики Олега, сосредоточилась и набрала номер телефона. Разговор получился на диво короткий. Мама восприняла действия любимой доченьки как должное и искренне за нее порадовалась.
        - Превосходно! Я на днях заскочу вас проведать. Мальчик здоров? Это тебе так кажется. Необходимо качественное всестороннее комплексное обследование. Что, в самом деле здоров? Не верю. Ладно, приеду, посмотрим. Целую. И Олежке передавай привет. Он какой? Ладно, не рассказывай, скоро сама увижу.
        Заяц был придирчиво и всесторонне рассмотрен Кото.
        - Пылесборник, - фыркнула Нюся.
        - Наверное, но что-то в нем есть. Такой большой и мягкий. Мне он нравится. А что ты скажешь про меня своей маме? Версия про племянника не подойдет.
        - Временно будешь Иркин племянник. Тем более что она в отъезде. Ой, полковник говорил, что с ней что-то отвратное стряслось.
        - Так позвони, выясни.
        Звонить Нюсе не хотелось. Напрочь. Ирка могла отчудить все что угодно, но внятно рассказать у нее получалось только несколько погодя. Сразу после событий ее повествования напоминали бред сивой кобылы, состоящий большей частью из генитального мата и редких междометий.
        Спустя час принесли второго зайца.
        На этот раз ядовито-розового цвета. Чувствовалась рука Нины Петровны, в свое время не наигравшейся в мягкие игрушки. Вместо машинки посыльный выкатил из прицепа ярко-багровый скутер. Против такого подарка устоять было сложно, и Олег восторженно засиял. Кото, прижимая обоих зайцев к бокам, прицокивая языком, обошел скутер.
        - Нюся, для чего эта штуковина предназначена?
        - Вот глупый, - перебил Олег. - Это же такая классная штука. Как мотоцикл. Только прав не надо. Садись и езжай с ветерком.
        - Правда, что ли?
        Выслушав объяснения посыльного, который, судя по его глазам, сам бы не прочь получить такой подарок, Кото бережно передал зайцев на попечение Нюсе, устроился на сиденье и попробовал скутер в действии. Ему понравилось. Тогда он попробовал еще немного, попутно смяв куст астильбы. Нюся разнервничалась.
        - Ничего, - успокоил Олег. - В следующем году отрастет снова.
        - Хватит, покатался, - попыталась образумить Кото Нюся, потрясая зайцами.
        Словно оглохший, Кото нацелился в сторону ворот и мигом исчез за поворотом.
        - Вот так всегда. Подарят ребенку игрушку, а сами играют. Он вернется?
        - Кото? Будем надеяться.
        Посыльный злобно сунул Нюсе бланк и ручку, «поставьте ваш автограф, мадам», сочтя необходимым побыстрее оформить формальности. Он не слишком верил в благополучное возвращение Кото. Человек первый раз за рулем, значит - до первого столба.
        - Всем привет. Что вы тут перед расхлебяненными воротами стоите?
        Во дворе возникла коренастая фигура полковника, обремененная букетом цветов, бесцеремонно зажатым под мышкой. Так обычно носят банные веники.
        - Кото на скутере укатил, и мы не знаем, что с ним! - возмущенно закричал Олег.
        - А, этот, который племянник? Так он мне только что навстречу попался, мчится так, что уши развеваются. Ого, вы что, зайцами торговать собрались? Привет, Олег. Давай знакомиться. Я теперь твой официальный отец.
        - Здорово. Класс. А вы случайно не заметили, куда именно он поехал на МОЕМ скутере?
        Олегу на данный момент было несколько наплевать, кто и зачем вознамерился стать его отцом. Его значительно больше волновала судьба скутера. Вникнув с лету в суть проблемы, полковник тут же предложил прокатиться на его машине и посмотреть, куда именно мчится безбашенный Кото. Нюся, снаряженная помятым букетом, выпроводила посыльного, который втайне надеялся проследить окончание драматических событий. Или он был шпионом, нанятым Ниной Петровной. С нее станется.
        - Вот такие, брат, дела, - сказала Нюся притихшему Волкодаву.
        Тот прижал голову к ноге хозяйки, требуя почесать за ухом.
        Час одиночества заставил Нюсю нервничать по-настоящему.

«Разбились! Кото проболтался, что он вовсе ничей не племянник и теперь парится в кутузке, как особо опасный преступник. Нет, точно разбились».
        Возник закономерный вопрос: «Что делать?»

«Позвонить».

«А если они разбились, то кому звонить?»
        Нюся в отчаянии зигзагообразно металась по двору, изредка пиная зайцев. И тут раздался звук двигателя. Чистенький Кото гордо подъехал к самому дому. За ним, сердито подпрыгивая, несся взбудораженный Олег. Демонстрацию завершал спокойный полковник. Он почему-то не любил ставить свою машину в Нюсином дворе, оставляя ее за забором. Быть может, ему просто нравилось таким образом демонстрировать соседям свое присутствие в этом доме.
        - Нюся, Сергей говорит, что мне рано на такой штуке кататься! Слишком быстро ездит, я упаду, а ты не переживешь! - выпалил Олег.
        Впервые при Нюсе кто-то называл полковника запросто по имени. От такого растеряешься.

«Действительно, как все просто. Сергей. Для Олега - Сергей. Для всех остальных - по званию. А как для меня? Наверное, пора привыкать».
        Нюся мысленно попробовала имя на язык. Придумала пару-тройку уменьшительно-ласкательных вариантов. Примерилась называть полковника по фамилии. По имени-отчеству. Глупо. Взяла на заметку имя и привычное «полковник». Ладно, будем то так, то этак.
        Тем временем Олег ждал приговора. Полковник догадался, что Нюсины мысли витают где-то далеко, и посчитал необходимым вмешаться.
        - Думаю, мы поступим так. Сам ты управлять этой табуреткой пока не будешь. Роль пассажира тоже очень даже ничего. Надеюсь, тебе можно доверить ребенка?
        Кото догадался, что обращаются к нему. Бросил взгляд на скутер, на Олега, повернулся к полковнику и кивнул.
        - А через годик, потренируешься, сядешь за руль, - продолжил Сергей. - Делов-то. Или лучше сразу за баранку автомобиля? Как думаешь?
        - От горшка два вершка - его из-за руля не будет видно, - желчно воспротивилась Нюся.
        - Не ворчи, женщина. Лучше накрывай на стол, а то мы малость того, проголодались, пока за этим каскадером гонялись по всей округе. Ты что, племянник, удрать от меня вздумал? От меня еще никто не убегал.
        А ночью случилось невероятное - Нюсе снова привиделся вполне реальный сон. И в главной роли в нем был полковник. Которого она в порыве страсти звала по имени. Сереженькой. Такая вот странность. И было ей так спокойно и хорошо, как никогда в жизни.
        В сновидении полковник оказался не только ласковым, но и подозрительно опытным мужчиной, что несколько не вязалось с его репутацией солдафонистого ментовского пофигиста. Жадный до ласк, он вел себя, как сексуально оголодавший на острове, к берегу которого внезапно причалила лодка с долгожданной особью противоположного пола.
        Смущенная изощренной нежностью, поутру Нюся попыталась незамеченной проскользнуть на кухню. Но натолкнулась на Кото. Тот прозрачно улыбался, расчесывая Нюсиной расческой свои длинные белые волосы. Которые, игнорируя мужской «Шаума», мыл ежедневно Нюсиным шампунем, потому что он вкусно пах. Теперь седина выглядела не так отталкивающе, потому что Кото сильно загорел. Золотистая кожа лица, снежного цвета, словно выгоревшие, волосы, точеный профиль, выражающий все что угодно, кроме простых человеческих чувств. Но девушку красота ее гостя сейчас мало интересовала.

«И как я в глаза ему теперь посмотрю? Ведь Сергей наверняка помнит, что ему снилось. Или не помнит? Надо делать вид, что мне ничего не снилось, тогда, может, и обойдется», - малодушно решила Нюся, привычно уподобившись страусу с головой в песке.

* * *
        Городок сотрясало от истерического смеха и самых возбуждающих слухов. Плодящихся, как жирные жабы в застойной луже.
        Накануне вечером по телевизору в программе новостей был показан занимательный сюжет. Ославивший городок на всю страну. Героиней новостей была местная жительница
        - Ирина. А героем - всеми любимый отечественный киноактер.
        Нюся телек не смотрела, поэтому не знала, что произошло. Ее не на шутку сердили заинтересованные злорадные взгляды случайных прохожих. Которые вопреки логике сновали как по проспекту мимо их столика в излюбленном кафе. В том самом кафе, где она снова встретилась с Ириной.
        - Проклятье. Что им всем от меня нужно? Что уставились? - громко выкрикнула Ирина в сторону любопытствующих.
        Те прыснули в разные стороны, как перепуганные воробьи. Зеваки удрали быстро, но недалеко. В кафе было четыре окна, и теперь в каждом гроздьями маячили жадные лица любителей сенсаций, рассматривающие подруг с безопасного расстояния. От такой порции внимания Нюся пребывала в полном недоумении. Ирина, выйдя из себя от неприкрытой бесцеремонности земляков, вскочила, взревела и рванула к выходу, сбив по пути стул, а также сидящую на нем нерасторопную девчонку с фотоаппаратом. Сверкнула вспышка, навеки запечатлев искаженное гневом лицо.
        - Атас! - весело выкрикнули из толпы.
        Дальнейшая судьба фотокамеры была для всех очевидна. Ирина уже замахнулась для решающего удара, но тут шустрый юноша проскочил внутрь помещения, сгреб папарацци в охапку и рывком выволок на свободу. Рука по инерции врезала по двери. Нюся вскрикнула. Ирина тоже. С улицы послышался галдеж - там оживленно рассматривали добычу.
        - На цифровик снимала, - не зная зачем, уточнила Нюся.
        Из-за стойки высунулась макушка бармена, недолго помаячила, а потом снова исчезла. Владелец макушки возник в проходе. Он неуклюже пересек открытое пространство, передвигаясь гусиным шагом, после чего исчез в подсобке. Все маневры сопровождал сухой треск коленных суставов, словно бармен, скача вприсядку, попутно подсчитывал убытки на деревянных счетах.
        - Плакать хочется, только нечем, - тихо призналась Ирина.
        Понимая, что подруга попала в переделку, Нюся ободряюще погладила ее по ушибленной руке. Ирину передернуло.
        История, из-за которой в городке бушевали страсти, была крайне неприятная. Как и собиралась, Ирина, охваченная погоней за счастьем, не только уехала в Город, но умудрилась-таки с помощью многочисленных знакомых столкнуться лицом к лицу с предметом романтического ночного наваждения. Что привело к самым непредсказуемым последствиям, вызвавшим подлинное ликование в рядах местной скучающей молодежи.
        - Я перед походом в этот проклятый клуб целый день делала себе лицо. Шмотки купила. Все сбережения потратила. Стрижка новая - заметила?
        Если быть объективной, то Нюся не заметила ничего захватывающего в новом облике Ирины. Разве что сизые круги под глазами и заострившийся нос.
        - …и внутрь просочилась. Только ни черта мне это не помогло. Тебе не понять. Каждой ночью он со мной был такой, что любая баба почувствует себя королевой.
        - Он же актер, ты не забыла?
        Ирина уперто слушала только себя.
        - Ну и что. Разве во сне человек может играть?
        Ирина так врезала об стол рюмкой, что у той откололась ножка.
        - Хрень! Везде одна хрень!
        Кастрированная рюмка полетела на пол. Где в порыве гнева была дополнительно изничтожена подошвой туфли. Осколок стекла впился в ногу, и Ирина разулась. Судя по кровавому пятну, хромота ей обеспечена.
        - Ненавижу.
        - А что дальше было? Ну, вошла…
        - Он, когда пришел… - Ирина поморщилась, - не один. Роскошный такой. С двумя телками. Ноги от ушей. А уши силиконовые. Он меня сразу узнал, я ни секунды не сомневаюсь. Уставился своими красивыми глазками, а потом за баб своих двухметровых спрятался, скотина.
        Нос Ирины от постоянного шмыганья превратился в самостоятельный шевелящийся организм. Возможно, обладающий собственным интеллектом и склонностью к мокрым багровым оттенкам.
        - Нюська. Ты ничего не понимаешь. Сейчас в моде молодость и красота, - трагическим голосом провыла Ирина.
        Сногсшибательная новость не произвела должного впечатления на Нюсю.
        - Повторяю - молодость и красота. Наша участь - бомжи и сантехники, и то если приданое имеется, а то еще нос воротить станут. Такие как мы никому не нужны. Я - отстой. Ты тоже полный отстой.
        Нюся хотела было сообщить, что она себя никаким образом к отстою не причисляет, чем бы он ни был, но решила из деликатности не спорить. Впрочем, в намерения Ирины не входило выслушивание оппонентов. Ее разъяренное лицо, приобрело стойкий клюквенный оттенок такой интенсивности, который вопиет об угрозе инсульта.
        - Ир, а Ир? Может, ну ее, богему твою. Мы же совсем из другого теста слеплены. Манерам не обучены, этикетов не знаем. Ты даже есть правильно не умеешь!
        - С голоду пока не померла, - сумрачно заметила Ирина.
        Оценив ситуацию, Нюся решила подступиться с другого боку.
        - Ты, например, как ни стараешься, а все равно из образа не выходишь.
        Удивленная Ирина вытаращила воспаленные глаза.
        - Вот просмотри как-нибудь свои фотографии за последние пять лет. Ты же даже прически одни и те же носишь. И одежда…
        - Что «одежда»?
        - Да примерно все в одном и том же стиле.
        - И что плохого, что у меня есть стиль?
        - Да ничего. Просто ты застряла в нем, как муха в варенье. Согласись, мы простые, обыкновенные, нам в высшее общество лезть не с руки. Они же на тебя как на уборщицу смотреть станут. Мало тебе оскорблений…
        - Ха! Да я сама кого хочешь так уем…
        - В этом я не сомневаюсь. А если презирать будут? Тихо, вежливо, с улыбочками всякими? Как убогую?
        Конечно, Нюся утрировала. Ей и в голову бы не пришло всерьез примерять Ирину к таинственным светским обществам отечественного происхождения. Тем более, что она в них не верила. Нет, не в существование, а в настоящую светскость. Скорее всего, где-то и есть настоящий привилегированный высший свет, где сверкают утонченными врожденными манерами роскошные безупречные дамы. Но не у нас. Такие фрукты произрастают в веками взлелеянных околозамковых садах.
        - Лапа моя, оставайся-ка лучше с нами. Сама говоришь - мы на пяток лет старше, чем требуется.
        Увещевания пропали зря. Умную Нюсю уже никто не слушал.
        - Он со мной такие вещи в постели вытворял. Я уверена - никакой мужчина такое абы какой женщине не делает! Говорил, что я - его единственная женщина в жизни. А как увидел - в штаны наложил. Фигляр… Нет, тут что-то не то, - подпрыгивая, как раненая утка, Ирина босиком пробралась к стойке.
        Смельчаков, желающих ее обслужить, поблизости не обнаружилось, тогда она гаркнула голосом охрипшего прапорщика: «Я сама возьму!» Выдернула из ящика литровую бутылку водки, попутно сцапав с подноса очередную рюмку.
        Входная дверь приоткрылась, образовав неширокую полосу света. В ней появилась девчачья смышленая мордочка.
        - Тетя, дайте автограф! - настойчиво потребовало предприимчивое существо.
        Неиспользованная рюмка встретилась с дверью, осыпав порог стеклами. Ирина выругалась и, прихватив граненый стакан, вернулась к столику.
        - Ну тетя! Что вам, жалко, что ли?
        Стакан не постигла участь рюмок. Ирина, остервенев, металась по помещению до тех пор, пока не разыскала швабру. Окаменевшая от ужаса Нюся вообразила, что сейчас прямо на ее глазах случится смертоубийство назойливой охотницы за росчерками пера. Но броситься на выручку не успела. Оказалось, миссия швабры заключалась вовсе не в фехтовании. Ею просто подперли дверь, заклинив намертво.
        Просьбы автографа прекратились. Кафе временно перешло на осадное положение.
        - Неужели так и не поговорили? - Нюся впервые видела, как водку пьют, словно воду.
        - А как же. Поговорили. Только говорила больше я. Я ему все высказала, козлу этому.
        Попытавшись воочию представить себе эту устрашающую картину, Нюся пришла в панический ужас. Она знала - Иркин голос обладал странной особенностью. Если та хотела донести до собеседника важную по ее мнению идею, то сначала говорила громко, потом - еще громче, пока не переходила на давящий уши крик. «Горлодерка»,
        - комментировал полковник Иркин голосовой принцип убеждения.
        Кроме шумовой атаки надвигающегося стада танков Ира знала такое количество невероятных отвратительных ругательств, которые обогатили бы лексикон самого отпетого уголовника. И, похоже, большинство из них были недавно озвучены в каком-то таинственном престижном клубе.
        - Этот мозгляк поначалу пытался удрать, а потом, ты только представь, хвать меня за ручку - и в укромный уголок. Мол, «ах, какая неожиданная встреча! Давай поговорим без свидетелей». Ты думаешь, я его умолять стала? Ха! Держи карман шире! Я ему напомнила, как мы кувыркались. Я ему все высказала! Всю правду! И про
«люблю», и про обещания… И - сумочкой его, сумочкой…
        Следующая порция водки покинула стакан.
        - А что потом было? - вздрогнув вместе с Ириной, полюбопытствовала Нюся.
        - А потом, когда народ нас разнимать начал, он вызвал охранников. Крутой он. Ха! С бабами воевать он крутой. «Охрана! Супермена забивают!» Умереть не встать! И еще,
        - произнесла Ирина почти шепотом, - они все надо мной смеялись.
        Как утешить человека в таком неприкрытом, страшном горе, Нюсе было неведомо. Ей самой не довелось попадать в такие переделки. Впрочем, в этом она была не одинока. Но в одном Нюся была абсолютно уверена - Ирина рассказывает не все. Воспоминания грязными штрихами толкутся в ее голове, смешиваясь в поганую мазню. Удивительно, что она чудом сумела не свихнуться окончательно и добраться домой, не угодив в первую попавшуюся психушку.
        - Забудь. Наплюй и разотри. Верь мне, все будет хорошо.
        - Ага. Тебе легко говорить. Прибавь - «этого следовало ожидать». Ты ведь об этом все время думаешь? Пифия ты наша! Тебе хорошо, а надо мной вся страна теперь ржет.
        - Не преувеличивай.
        - Как он посмел ТАК со мной поступить?! - отдышавшись после очередной порции
«Пшеничной», заголосила Ирина.
        - Не утрируй. А ты как могла? Жила себе припеваючи. Счастливая, обеспеченная, красивая. Днем - работа, развлечения. Ночью немыслимый секс с любимым человеком. Мало? Что тебе в этом Городе было надо? Знаешь, подруга, по-моему, хорошо, что все так закончилось. В реальной жизни нам нужно совсем другое.
        Пьянеющая на глазах Ирина воззрилась на Нюсю, как на гору Эверест, исполняющую похабные частушки.
        - Что тебе нужно?
        - Мне? Ребенка, семью и уверенности в завтрашнем дне, - убежденно ответила Нюся. - Хватит по койкам скакать. Есть вещи поважнее.
        - Сбрендить можно. Что может быть важнее любви? Ты что, белены объелась? Или тебе этот говенный Кото присоветовал? Милые пасторальные картинки по ночам прокручивал. Картина маслом - Нюся варит вишневое варенье в медном тазу, рядом толстый тупой муж и куча обосранных спиногрызов? Признавайся. Так оно было?
        Нюся пристально всмотрелась в искаженные ненавистью черты подруги. От такого зрелища кому угодно поплохеет. Ей стало жутко. Но тут она вспомнила про Олега. Появление мальчика - самое главное, что случилось в ее жизни. И никакие Ирины на свете ее не переубедят.
        - Все. С меня хватит. Заметь, я в твою жизнь не лезу. А может, проще забыть про этого дурака? - добавила она более миролюбиво.
        - Щас, разбежалась! Садись, - Ирина призывно похлопала потной ладонью по стулу. - Я уже все придумала. У меня такой план - чертям тошно станет! Только не отказывай сразу. Да сядь же!
        Теперь в голосе Ирины появилась приторная патока.
        - Нюська, дура ты этакая! Как же я тебя люблю, заразу! Слушай сюда - давай, мы обе на него насядем. Прикинь, что он будет делать, если каждую ночь - аж две тетки? Мы этого гада до смерти заездим.
        Едва присев, Нюся вскочила снова, сверху взирая на сбесившуюся подругу, как на внезапного тарантула.
        - Что уставилась? Не нравлюсь? А раньше нравилась. Это же я! - Тарантул приветственно раскинул лапки, словно приглашая весь мир к себе в объятия.
        - Ты меня в свои игры не втягивай. Ирка, отстань от него, а?
        - Значит вот так. Я к тебе со всей душой, а ты меня мордой об стол? Предательница. Ладно, одна справлюсь. Только передохну немного, а ночью все равно его достану. Он у меня еще узнает, почем фунт лиха. Я теперь каждую ночь его так садировать буду, что он не только в кино, он из дома постесняется выходить. «Обаятельный, сексуальный, супермен». Говно в красивой упаковке! И вся страна на него пялится и тащится. Идиоты!
        Дверь дернулась. Не иначе кто-то потерял страх, стремясь истребовать образец почерка мегазвезды, ославившей родные пенаты. Ирина криво ухмыльнулась.
        - Значит, отказываешь мне в такой пустяковой просьбе? - для верности уточнила она.
        - Ну, смотри, как бы плакать потом не пришлось. Думаешь, мне в лом тебе веселую жизнь устроить? Ладно, не парься, тебя трогать не стану. Живи, как умеешь. А вот Кото твоего я со свету сживу. Так и знай. Это он во всем виноват. Я инопланетянина твоего журналюгам сдам. Его мигом в зоопарк засадят на опыты. Ученые его по атомам разберут. Они из него всю душу вытрясут.
        Угроза была вполне реальная, но несколько запоздалая. Теперь Ирину вряд ли кто сумеет воспринимать всерьез. Хотя, зная повадки жадной до сенсаций прессы, можно ожидать чего угодно. Даже зоопарка. Видимо, Нюсины сомнения отразились на ее лице.
        - Точно, жди гостей, подруга. Понаедут с кинокамерами, раструбят про твоего кудесника по всем каналам, - заплетающимся голосом спесиво пригрозила Ирина.
        Вообще-то жизнь научила Нюсю быть снисходительной к чужим слабостям. Но не в этом вопиющем случае. Как достучаться до разжиженных мозгов? Спорить бесполезно. Объяснять без толку. Нюся нашла единственно верное решение - молча направилась в сторону выхода.
        - Куда! Стой, кому говорю. Я тебе еще не все сказала! Ну и вали, клуша. Я потом с тобой поквитаюсь! Я всем расскажу, как ты мужиков снимала и что в секс-шопе покупала! Небось, со своим Кото давно трахаешься! Шлюха! - взбешенно выкрикнула вслед Ирина.
        Только на мгновенье приостановив шаг, Нюся совладала с собой, убрала швабру, аккуратно поставила ее у стены и спокойно вышла наружу. Подальше от взбесившейся женщины, которая так недавно считалась ее лучшей подругой. Порой приходится делать выбор между лечением идиотов и бегством от них. Хотя, если призадуматься, жаль, что пока не изобрели таблетку от всех болезней. Под названием «Все пройдет».
        В полном одиночестве за столиком сидело омерзительное нахрапистое существо, остывающее от накала собственной ярости. Запал прошел. Теперь в душе Ирины возникала ледяная пустота отчуждения, которую потом непременно заполнят новые эмоции. Например, страх.
        - Тетенька, дайте автограф!
        - Да пошла ты, мерзавка!
        - Ну, пожалуйста…
        - Черт с тобой. Иди сюда. Не бойся, не кусаюсь…

«Чтоб он сдох! Ирина».
        - Хороший автограф. Спасибо. А для брата подпишите?
        - Обойдешься.
        Блуждающий взгляд оценил количество жидкости на донышке бутылки.
        - Посыльный! - взревела Ирина. - Дама желает повторить!
        - А почему не «извозчик»? - обиженно пробормотал официант, выбираясь из тени подсобки, где до того неплохо проводил время, под прикрытием пустых ящиков, скрываясь от налетевшей бури в виде невоспитанной посетительницы.
        Девочка быстро смекнула, что автограф для горячо любимого братца все-таки раздобудет. Пристроилась неподалеку, нахохлившись, как синица на ветке. Сегодня явно был ее день, и своего счастливого шанса она упускать не желала. Тем более что роспись этой пьяной стервы вполне сгодится для равноценного обмена на братикову сторублевую купюру. Нет, определенно сегодня ее день.
        Девочка самозабвенно выпростала свои загорелые ноги из-под стула, положила одну на другую, стараясь не замарать белые носочки. Зрелище гладкой кожи кирпичного оттенка ей показалось нестерпимо красивым. Она удовлетворенно кивнула и погрузилась в процесс ожидания.

* * *
        - Тебя снова кто-то обидел, - утвердительно спросил полковник. - Скажи, кто. Я его так огорчу, что больше неповадно будет.
        - Сергей, а что именно случилось с Ириной?
        - Так. Значит, эта мартышка уже вернулась? Так я и знал. Ты что, телевизор не смотришь? Ее словили ночью у дома одного известного гламурного кривляки. Она там орала похабные прокламации. Типа, «раньше ты меня трахал, трахни и теперь». А до того расцарапала ему рожу в каком-то ночном клубе. И еще она бросалась на охранников. В общем, полный бред. Прикинь, все это продемонстрировали по ящику. Может, тебе не стоит продолжать с ней общаться?
        - Человеку хреново, - неопределенно заметила Нюся.
        - Это все от недотраха. Пройдет.
        - Ты хам, полковник.
        - Бесспорно, - жизнерадостно ответил предполагаемый хам. - А еще я жлоб с деревянной мордой. Ты меня шесть лет назад так обозвала. Но я тебе дело говорю. Олега надо беречь от таких контактов. Ирка теперь изгой. И она в остервенении. А в таком состоянии она может такое ляпнуть, мало не покажется. Кстати, а твой племянник надолго прописался?
        Последний вопрос был вовсе некстати. Нюся просто не знала, что ответить, и поступила, как привыкла - завела разговор на менее скользкую тему.
        - Полковник, а тебе сегодня ночью ничего такого не снилось?
        Настоящий мужчина, поставленный в тупик, зрелище еще то. Сразу вспоминается крупный хищник, которому во время тщательно спланированной охоты вдруг вылили на голову ведро холодной воды.
        - Я крепко сплю и поутру ничего не помню, - нашелся Сергей. - А что, собственно, случилось?
        Нюсина интуиция выкинула фортель. Девушка пристально вгляделась в темно-серые, почти стальные глаза собеседника. Глаза напрочь непроницаемые в смысле прочтения мыслей. Чтоб подольше удержать твердость взгляда, ей пришлось вцепиться ногтями в собственные ладони.

«Либо я его заставлю признаться, либо плакала моя независимость», - запоздало подумала Нюся.
        Невзирая на непонятность ситуации, полковник выглядел крайне честным, что выражалось в отсутствии моргания. Конечно, он прекрасно запомнил все мельчайшие детали недавнего сна, но раскрывать карты пока не входило в его планы. Ему казалось, что едва Нюся почувствует свою «постельную» власть над ним, она превратится в обычную стерву и все испортит.
        Полковник не любил фантастику, не верил в сверхъестественное, презирал наивных чудаков, доверяющих колдунам и ясновидящим. Вопрос Нюси сбил с толку.
        Сергей был реалистом-скептиком до мозга костей, поклоняющимся только одному богу - факту, поэтому ему никак не удавалось сообразить - каким образом двум людям может присниться один и тот же сон.

«Таких женщин одна на миллион. Если я сейчас ее спугну, то она снова замкнется в себе, как раньше. А я теперь не хочу быть просто другом. Попробовал - вкусно. Хочу еще. Только ее приручить надо. Слишком долго она была самостоятельная. А баба без хозяина сатанеет. Кроме того, знаю я эту складочку между бровей, эти чересчур округленные глаза, она всегда такое лицо делает - мол, я ну совсем наивная девочка-припевочка, которая сама не понимает, что сказала. Итак, подытоживаю - Нюся не удивилась. Значит, знала о такой возможности заранее. И, похоже, ночная мистика каким-то образом связана с Кото. Больно рожа у него довольная. Даже подмигнул мне вместо здрасьте. Надо внимательнее приглядеться к этому племянничку», - примерно такие мысли роились в голове довольного Сергея.
        Первой сдалась Нюся. Ее чутье подсказывало, что шансов разговорить египетского сфинкса на миллион больше, чем вывести полковника на чистую воду. Поэтому она вовремя спохватилась, пытаясь перевести все в шутку.
        - Ну не снилось, и ладно. Значит, совесть чистая, раз спишь сном праведника.
        - А если снилось? - смешал все карты полковник.
        - Зараза ты, - раскраснелась смущенная Нюся, демонстративно обижаясь.
        - Какой ты, в сущности, еще ребенок, Нюська. Пора заняться твоим перевоспитанием. Хотя бы во сне, - ехидно прибавил Сергей, чем ввел бедную девушку в состояние, близкое к обмороку. - А ты как думала? Решила, что только тебе можно? И вообще, тебе по возрасту положено меня слушаться. Понятно? Ну и хорошо. Давай определяться с другими вопросами.

* * *
        Виновник Нюсиного смущения и торжества Сергея не задумывался о той роли, которую он невольно или намеренно сыграл в их отношениях. Кото пребывал в полусонном состоянии пристального наблюдения. Поначалу он не отказывался от вороха новостей, добываемых из телевизора, но скоро они ему наскучили. Для понимания человеческой природы там было маловато достоверной информации. Сериалы вызывали зевоту, новости приводили в шок. От политических дебатов случалось то же самое. Сообщение про тысячи погибающих в автомобильных авариях заставило усомниться в разумности гуманоидов. Телепередачи с претензией на психологический анализ довели Кото до идеи, что в России настала эра повального слабоумия. Единственное, что показалось ему достоверным, так это повальное стремление Нюсиных сограждан обзавестись чемоданом денег. А еще лучше - на чемодан больше, чем у соседа. Неважно каким путем.

«Да, все сводится к обогащению. Если соскрести позолоту с их морализирования, тут обосновался один бог, который пожрал всех прочих», - решил Кото.
        А потом он подумал, что телевизор может, мягко выражаясь, ошибаться.
        Пора было двигаться в народ. Горожане проживали где-то поблизости, но приближаться на расстояние разговора Кото не решался. Он, было, попытался разок перекинуться парой слов с Кирилловной, но впоследствии отбросил эту затею как ошибочную. Кирилловна мигом смекнула, что можно попытаться выудить из племянничка маленько сплетен о Нюсе, но быстро сообразила, что не на того напала. Тогда бодрая старуха не поленилась предъявить весь ассортимент жирненьких малорослых собачек, проживающих на ее попечении. Кото не впечатлился. Слегка оскорбленная, Кирилловна решила не тратить на остолопа время, плюнула на такое бесполезное знакомство и отправилась со своим табуретом дальше по улице в надежде прослушать очередную ссору. Кее превеликому огорчению в этот день, как ни печально, никто никого не обрабатывал.
        Старуха совсем расстроилась и тоскливо побрела восвояси, обойдя дом Нюси по противоположной стороне улицы. Мало ли что можно ожидать от такого тупицы, как этот Кото. Сразу видать - у парня генетический сдвиг по фазе, недаром родители выбрали сыночку такое имечко.
        Пока она шаркала до собственной калитки, ее неординарный ум сосредоточился на только что выдуманной восхитительной истории, в которой главной героиней была она сама, а остальными - два ночных злодея в черных масках, коварно посягнувшие на ее сокровища. Оставалось решить, что можно включить в разряд сокровищ. Вставная челюсть и свора собачек явно не будоражили воображение.

«Раз меня обокрали, то можно немного приукрасить сворованное. Брошь с брильянтом размером с грецкий орех вполне сгодится. Или, может, это был сапфир чистой воды? Знать бы еще, как он выглядит. Вот незадача».
        Кирилловна заметно повеселела, вспомнив, что у нее на полке пылится каталог ювелирных изделий из Эрмитажа. Итак, вопрос с описанием похищенного был решен. Надо было определиться, как воры проникли в жилище. И главное - не могли ли они соблазниться в потемках на ее прелести?
        Кото немного постоял у ворот, чтоб посмотреть вслед старушечьей спине. Потом немного развеялся, тщетно пытаясь представить, какие обстоятельства могут довести до такой жизни. У него не получилось. А когда наступила ночь, он снова незаметно исчез из дома. Проходя мимо обители Кирилловны, Кото из чисто хулиганства пристроил ей убедительное сновидение про то, как она заправляет вооруженной бандитской группировкой, чем доставил бабке немало разочарований, и отправился дальше в сторону центральной площади.
        Хорошо, что у Кото этим вечером было особенно лирическое настроение. Он не удосужился презентовать Кирилловне сон сексуально-разнузданной направленности, чем спас от растрат неимоверное количество хороших мужиков. Бабка была странная, но отнюдь не дура. Она бы быстро смекнула, что почем, замутив некислый бизнес, сдирая по-легкому деньги только за то, чтоб с вами ЭТОГО не случилось во второй раз.
        Мечась на трехпиринной кровати, Кирилловна во сне боролась за расширение сети публичных домов, жестоко наказывая несогласных. Наказания почему-то отдавали колоритом местного здравоохранения. Вряд ли организованного бандита можно застращать угрозой безрезультатно проторчать полдня в очереди к терапевту, чтоб услышать привычное: «А от меня вы что хотите?» Хотя, кто ж их знает? Бандитов хоть и относят к вертикальноходячим человекообразным, но к прискорбию надо отметить - вид, доселе плохо изученный, а посему абсолютно непредсказуемый.
        Тем временем ночь навалилась на городок, припечатав его тишиной. Если бы кто-то, достаточно сумасшедший для такого рода экспериментов, в этот час решился нанять, к примеру, дирижабль и из чистого любопытства зависнуть над эпицентром городка, то наградил бы себя незабываемым зрелищем.
        Такая картина случалась каждые пятницу-воскресенье в летний период. Огромное темное небо, усыпанное прихотливыми брызгами звезд. Горизонт, озаренный тусклым свечением со стороны большого Города. И бесконечные сверкающие змеи, упрямо ползущие от него в сторону темноты по невидимым глазу дорогам.
        Каждую пятницу неутомимые дачники тянулись к отголоскам природы, желая устать за два дня до полного изнеможения, чем продлевали себе жизнь и планомерно засирали остатки пока еще не засранного пространства. Если бы дороги делали, скажем, шириной с картофельное поле, то такого поразительного эффекта не было. Тогда змея из горящих фар преобразовалась бы в подобие светлячковой манной каши, размазанной по гигантской черной тарелке. Контраст - вот в чем секрет.
        В воскресенье, как водится, плотные колонны машин привозили дачников обратно, возрождая жизнь световой змеи.
        Если приглядеться более внимательно, то можно увидеть, как на высокой старой колокольне городка, венчающей единственную площадь, сидел тихий задумчивый Кото. Дело было накануне выходных. Поэтому в словах Кото не было ничего странного.
        - Скоро весь Город уедет. Никого там не останется. Большой пустой Город. Много домов, много тишины. Городу тоже надо отдыхать.
        Кото зябко поежился. Сквозняк вовсю разгуливал на верхотуре, раскачивая лохматый обрывок толстой веревки, свисающей в том месте, где по идее должен проживать колокол. Обрывок навевал невеселые мысли о невинно повешенном.
        - Почему они там живут, если счастливы только вне его пределов? Я не понимаю. Зачем это все?
        Бросив последний взгляд на окрестности, Кото вообразил дом, Нюсю, окруженную свежеслепленной семьей, и не смог удержаться от улыбки. Ему нравилась Нюся, а также все, что было с ней связано. Даже сам городок казался ему именно тем местом, в котором стоит жить, потому что в нем обитают такие вот Нюси.
        Преодолев желание раскинуть руки в полете с колокольной площадки, Кото встал, отряхнул брюки и осторожно полез вниз, цепляясь руками за занозистые выветренные доски, изображающие перила. Не стоит упоминать, что после каждого посещения колокольни в одежде странного верхолаза неизменно появлялись новые дыры, сотворенные торчащими из досок ржавыми гвоздями.
        Дежурная летучая мышь даже не заметила визита в ее обиталище, потому что была занята зигзагообразной охотой. Ей было тепло, сытно, ее не волновали вопросы чужого толстого кошелька, до наступления холодов оставалось достаточно уловистых ночей, поэтому она была едва ли не самым счастливым существом на свете.

* * *
        Погода, вопреки прогнозам, портиться не собиралась. Дни одаривали всех желающих нестерпимой жарой. Дома у Нюси бурлила своеобразная игра в консилиум. Вопросов было много. И все они преимущественно касались предстоящей рыбалки, на которую намылился полковник по случаю грядущей половины отпуска. В котором не был с позапрошлого года. Нюся рыбу удить не умела, в чем призналась для внесения ясности в заумную беседу. Сергей немедленно обрадовался и пообещал обучить ее этому сложному и захватывающему искусству.
        - Мне однозначно и бесповоротно не нравятся червяки. Нет, конечно, я знаю, что они невероятно полезные, рыхлят почву и все такое, но насаживать эту гадость на крючок я не намерена.
        - И не надо. Мы тебе выдадим хлеб - и все дела.
        Попытавшись сообразить, чем ей поможет буханка ситничка в поимке рыбы, Нюся предположила, что, по меньшей мере, придется долбать ею по голове беспечной уклейке.
        - Золотая моя, отщипываешь кусочек, пальцами скатываешь катышек, прицепляешь на жало…
        - И что, на эту мизерную ерунду клюнет рыба?
        - А как же!
        - И какая?
        - Плотва, подлещик, густерка, красноперка, но она верхолазка, поэтому ловится на небольшой глубине в районе лопухов… На червя, конечно, вернее. А подлец подлещик любит дно, особенно ямы…
        Установив, какой объем рыбы можно получить на кило хлеба, Нюся поразилась, что еще не все горожане ринулись на промысел. Рыбалка показалась ей выгодным предприятием с потрясающим процентом барыша. Оставалось одно «но». Доказать сей факт рыбам.
        - Я запуталась в ваших густоперках. И потом, откуда я узнаю, где там кто сидит?
        Настырный стук в ворота достиг апогея, прекратив ее мучения. Нюся, с облегчением забыв на время про пресноводных, направилась в направлении источника шума, оставив мужчин сортировать снасти.
        Городок словно вымер. Можно было пройти два квартала и не встретить никого, кроме зевающего на воробьев кота. Воробьи восторженно принимали пыльные ванны, изгоняя микроскопических блох, и никого на свете не боялись.
        Визитершей оказалась соседка. Не учительница географии, а проживающая домом дальше, в облезлой кособокой развалюхе совсем неподалеку от лежбища Кирилловны. Соседка Антонина, игнорируя звонок, так настойчиво билась о створку ворот, что выглядела, словно после боев без правил. Еще про нее можно сказать, что она обладала тяжелой башмачного типа челюстью, пронизывающим нездоровым взглядом прирожденной падальщицы. Корпус дамы обтягивала расцвеченная ярко-лиловыми розанами оборчатая кофта, из которой она выглядывала, как поганый гриб из сумасшедшей клумбы.
        Привлеченная шумом в тени облезлой сирени затаилась презрительная полосатая кошка, пренебрежительно наблюдая, чем все закончится и какую выгоду из этого можно извлечь.
        По всей видимости, соседка давно атаковала ворота, поэтому при виде Нюси сразу ринулась на абордаж.
        - Нюсенька, голубушка, я тут случайно мимо проходила, вижу - ты навстречу. Вот, думаю, какая удача. Давно хотела с тобой поговорить.
        Выдав порцию явного вранья, Антонина вперила в Нюсю заискивающий взгляд, определяя теплоту отношений. Решив, что воспитанная Нюся с ходу не пошлет ее куда подальше, она придвинулась поближе и жарко задышала, примериваясь, как бы загнать жертву поближе к забору, чтоб не оставить лазейки для отступления.
        - Нюсечка, я не буду ходить вокруг да около. Скажи, ты помнишь мою Татьяну? Хорошая девка, в самом соку.
        - Ей, кажется, двадцать пять стукнуло? - спросила Нюся, предполагая, что речь идет о соседкиной дочке.
        - Двадцать шесть, - со знанием дела уточнила напористая дама, вытирая шею мужским носовым платком третьей несвежести. - Совсем девка в нашем захолустье засиделась. Все одна да одна, так и охренеть недолго. Женихов, сама понимаешь, тут хрен да ни хрена.
        В голосе соседки появились обвинительные ноты, а глаза почти исчезли в недрах напряженного прищура. Сквозь узкие щелки век посверкивали злые точки зрачков.
        Действительно, Нюся не намного старше, а все время в мужьях, как улей в пчелах.
        - Оставим хрень в покое, лучше уточните - при чем тут я?
        - Очень даже причем. Кирилловна говорит, к тебе племянник погостить приехал? Хорошенький, как картинка. И по возрасту в самый раз.
        - В самый раз для чего? - попыталась прояснить мутный разговор Нюся.
        - Да хоть для моей Татьянки.
        Такой поворот нешуточно разозлил Нюсю. Все в городке знали, что эта самая Татьянка не только славилась хронической манией величия, но к тому же активно погуливала с солдатиками из местной воинской части. Как и большинство неуемных девушек определенного склада характера.
        Втягивать Кото в такое сомнительное знакомство не стоило. Мало ли, вдруг девка беременная. Может, поэтому мамаша суетится, чтоб облапошить заезжего дурачка. Пара прилюдных свиданий и: «Дорогой, ты скоро станешь папой. Бежим под венец, не то мои друзья тебе обрезание произведут по самую шею». Ничего нового, такие свадьбы здесь уже не раз случались.
        Отказ надо было подсластить, чтоб не нажить себе врага на всю жизнь.
        - Боюсь, вы не по адресу. Мальчик он странный, сейчас они все такие непонятные. Депрессия у него. После неразделенной любви. Он видеть никого не хочет, даже меня целыми днями сторонится. Так что, извините, но - нет.
        - Наркоман, что ли? Это ничего, - зло отбрила соседка. - Ты главное их познакомь, а там сами разберутся.
        - Нет, - твердым голосом повторила Нюся, понимая, что как минимум один враг ей обеспечен.
        Посмотрела на реакцию соседки, которая округлила один бешеный глаз, тут же испугалась и, ругая себя за слабохарактерность, добавила:
        - Я с ним попробую поговорить. Но - вряд ли что получится.
        Антонина сжала рот в куриную гузку, привычно отдернула юбку, прилипшую между двумя половинами попы, и сообщнически затараторила, радуясь, что не упустила шанса устроить счастье своей обожаемой дочери.

«Теперь не отвяжется», - хмуро подумала Нюся.
        Кото с полковником, завершив раскладывание восхитительных блесен по ячейкам специальных ящиков, принялись за постройку больших настоящих качелей во дворе. В честь чего безжалостно перетоптали весь Нюсин газон. Несмотря на то, что Сергей совсем недавно был на боевом посту, теперь он выглядел совершенно довольным. Два толстенных столба, какие-то распорки, подпорки и перекладина, где на цепях уже болталось сиденье.
        - А меня эта штука выдержит? - с тайной надеждой полюбопытствовала Нюся.
        Она с детства мечтала о качелях. Бывало, сидя на уроке в классе, она представляла, как было бы здорово заменить жесткие лавки на качели. Фантазии обычно заканчивались невозможностью повесить качели так, чтобы все не сталкивались.
        Олег прыгал поблизости, усугубляя суету. Мальчик периодически издавал боевой клич апачей, бросался наперерез в порыве помочь, чем мешал всем неимоверно.
        - Конечно, выдержит! Мы станем раскачиваться по очереди. Только, чур, я - первый!
        - Даме надо уступить, - поучительно укорил полковник.
        - Она не дама. Она - Нюся.
        - Не хами, - укорил полковник, грозя пальцем.
        - Ладно, дама, значит дама. Но я буду вторым, - он победоносно зыркнул на Сергея, проверяя возможность такого варианта.
        Прикинув, что газон спасет только тотальная засыпка речным песком, Нюся приободрилась и переключила свое внимание на Кото.
        - Тебя сватают, - аккуратно сообщила она ему. - Соседка приходила, предлагает с дочерью познакомить. Ты как?
        Кото уронил столб, чуть не попав в своевременно улепетнувшего Волкодава. Хотя он и мечтал изучить человечество, но перспектива быть сосватанным его не грела.
        - А что, племянничек, хорошая идея. Танька девка, прожженная до…
        (уточнения не последовало по причине присутствия поблизости ребенка).
        - …Она тебя быстро окрутит. И глазом моргнуть не успеешь, - по-настоящему развеселился полковник.
        - А ты почем знаешь? - ревниво спросила Нюся.
        - Оттуда. Мне все про всех знать положено.
        Кото со столбом на плече убрел в глубь цветника.
        Длинные волосы, собранные в хвост, уныло свисали на взмокшей мускулистой спине, обтянутой ярко-синей спортивной майкой.
        - Эй. Я пошутила. Тебе вовсе не обязательно знакомиться.
        Услышанное так обрадовало Кото, что он развернулся и по всем правилам инерции насмерть сшиб бревном симпатичный фонарик.
        - Нюся. Я подумал, что ты от меня избавиться хочешь.
        - Да ну тебя. Живи, сколько нравится. У меня места всем хватит.
        - И для меня? - уточнил полковник. - Значит, я сегодня остаюсь на ужин. Только готовить буду сам.
        - А я - помогать. Правда, дядя Сережа? - вклинился довольный Олег.
        - Кото, хочешь, я тебе анекдот расскажу?
        Возражений не последовало. Нюся порылась в сундуках памяти, откуда выудила бородатую историю про крокодила.
        - Ползет крокодил по пустыне. Бац! Стукнулся головой о дерево. Очнулся и ни фига не помнит. Говорит сам себе: «Могу ли я? Хочу ли я? Говно ли я?.. Магнолия!»
        Мыслительные потуги Кото перекосили его статичное лицо. После чего соль анекдота добралась по назначению, и он оглушительно рассмеялся. Вместо ожидаемого смеха случился залп из помеси кашля с гоготаньем. Видимо, сказывался недостаток опыта.
        Нюся заметила, что Кото и сам понял свою оплошность. Озадаченное выражение грустной физиономии предвещало отсутствие повторных попыток веселиться в голос.
        - Что это было? - спросил Олег.
        - Кото смешинка в рот попала, - пояснила Нюся.
        - Блин, а я подумал, кто-то подавился.
        - Он ею и подавился.
        Неопределенное выражение сменилось на любопытное, но Кото вовремя притормозил с выяснением, что есть коварная «смешинка». Быть может, впервые прозрев, что над ним подшучивают. Оставалось выяснить, обижаться или нет. Решив, что проблема не стоит выеденного яйца, он привычно углубился в размышление, примеряя соль анекдота на себя. Результат получался преотвратный.

* * *
        Полковник, зайдя на часок построить качели, остался на вечерок, потом еще на один и теперь стал частым гостем в доме Нюси. Он ненавязчиво высматривал, что нуждается в приложении его рук. Благодаря Нюсиным стараниям поломанного, обветшавшего, просто не пригодного для эксплуатации оказалось предостаточно. Сетуя на бабскую косорукость, Сергей сообща с Олегом многое привели в порядок. В первую очередь всю сантехнику и электропроводку. Потом наступил черед менее вопиющих объектов. Тогда выяснилось, что полковник вдобавок еще и классный столяр. Дом украсился не разваливающимся антиквариатом, а вполне работоспособной мебелью.
        - Реставратор! Ужинать! - напевно выманивала Нюся полковника из импровизированной мастерской, прислушиваясь к своему голосу и понимая, что он, то есть голос, звучит, как у довольной женушки.
        Нюсина мама сообщила по телефону, что собирается брать отпуск, как только уладит все рабочие дела. Примерно через неделю, чтоб приехать надолго и спокойно побыть с внуком.
        - У нас есть целая неделя. Надо потратить ее с умом.
        - Значит, едем ловить рыбу?! - восхитился Олег.
        Тут надо немного остановиться на автопристрастиях полковника. Вопреки сложившемуся мнению, будучи прирожденным воякой, он уважал ментовские машины. У него их было две. И обе, как ни удивительно, звались козлами. Оба зеленые и трудолюбивые. Первый - отличался узким треугольным носом и преклонным возрастом, который можно было определить только по паспорту, но никак не по внешнему виду. На нем полковник облазил все окрестные непроходимые леса. Второй автомобиль был относительно молод. И звался Хантером. На нем отправлялись в леса более отдаленные. И еще более непроходимые. Для комфорта в машины были воткнуты сиденья от иномарок. Для выдергивания из совсем гиблых болот - установлены мощные лебедки.
        Одним волшебным утром, сулящим только удовольствие от общения со всеми видами природы, они вчетвером умотали в несусветную глушь.
        Глушь была не только несусветная, но и изобилующая всеми прелестями пересеченной местности. Местность пересекали труднопроходимые преграды всевозможных зловещих типов. Были водные, в виде коварных ручьев, были глубокие лужи с таящимися в их мутной водице огромными булыганами. К преградам можно смело отнести - и отсутствие указанных на карте мостов, уничтоженных трудолюбивыми тяжелыми лесовозами. Юный козел, сыто урчащий двигателем, приостанавливался, словно оценивая обстановку, а потом одним махом преодолевал очередную самодовольную гадость. Только брызги широким веером ложились по обе стороны машины, вызывая восторженный визг Олега.
        - Такую красоту надо непременно сфотографировать, - постановил полковник.
        Неохотно Нюся выбралась на дорогу, состоящую из двух наезженных полос, между которыми кустилась упорная трава. Девушку одолевали сомнения в целесообразности полковничьей затеи.
        - Не волнуйся, если промажешь, то устроим второй дубль!
        Нюся не промазала, промазал полковник. Окатив фотографа с ног до головы жидкой рыжей грязью, машина умчалась в лес.
        Отряхиваясь, Нюся ругалась на чем свет стоит. Снимки получились зрелищные. На одном козел смотрелся что надо, не хуже крейсера на рейде, а второй - сплошные потоки грязи, сквозь которые просвечивало солнце.
        - Хорошо, что объектив не загубили, поганцы, - встретила Нюся притихших экспериментаторов.
        - А фотки - супер!
        - Давай второй дубль, только, чур, за руль сяду я.
        - Может, не надо?
        - Надо, Федя, надо!
        Олег еле отговорил пылающую праведным гневом Нюсю от покушения на камуфляж Сергея.
        Местом назначения оказался берег дивного озера. Где постоянно проживал заросший по самые брови дед-лесовик, окрещенный Кузьмичом. Прозвище вне всяких сомнений было бессовестно стырено из известного фильма про охоту, после которого в стране появился целый легион хороших мужиков с таким народным псевдонимом.
        Кузьмич по характеру был из породы этаких добрых дядюшек, но это не помешало ему отслужить в силовых структурах, откуда он несколько лет назад ушел в отставку, чтоб воплотить свою давнишнюю мечту в жизнь. Презирая цивилизацию и все, что с ней связано, он не задумываясь поселился в заброшенной деревне, на берегу бескрайнего озера, усыпанного разнокалиберными островами.
        Его не смущало, что поначалу мечта оказалась лишенной даже такого блага, как электричество. Не говоря про магазин. Продукты завозились предприимчивыми полужуликами в соседнюю деревню методом автолавки. До которой приходилось шлепать пехом пять километров, невзирая на превратности погодных условий. А условия были еще те. Озеро жило своей обособленной жизнью, минимум раз в неделю притягивая к себе стада грозовых облаков.
        Отставник возвел в деревне оазис относительного благополучия, дальновидно предполагая, что его бывшие сослуживцы охотно будут останавливаться погостить. А для поддержания в них неистребимого желания заявиться в гости он периодически посылал им фотографии отловленной рыбы и подстреленной дичи, прикладывая к трофеям линейку, чтоб видели, какие монстры водятся в Кузьмичевских угодьях. В результате таких нехитрых уловок практически нежилая, издыхающая деревенька с весны до осени превращалась в шумный постоялый двор для охотников и рыболовов. Такие новости, как изобилие дичи и рыбы, действуют безотказно. Даже на тех, кто не знает, с какого конца браться за удочку или ружье.
        Пропитанный духом дисциплины, Кузьмич установил в своей вотчине строгие правила. Каждое утро над домами по специальной жердине возносился в воздух государственный флаг России, почему-то под музыкальное сопровождение в исполнении Михаила Круга. На подвластной Кузьмичу территории действовал сухой закон, усугубленный запретом курения в лесу. Как высматривались нарушители, никому достоверно не было известно, но ослушников неизменно уличали, изгоняя безо всякого снисхождения.
        Дворовый интерьер состоял из невероятного «многорожья». Так обозвал Олег кусты из лосиных рогов, уложенные пышными клумбами. Кроме хозяина на импровизированной базе отдыха проживал грустный дядька, на которого запрет не пить распространялся только частично. Дядька целыми днями ничего не делал и оживлялся, только когда умудрялся раздобыть выпивку у самогонщицы из соседней деревни. Грусть приживальщика была обусловлена исключительно невозможностью выпить, но не отсутствием личных вещей. У него не было ничего своего, даже одежды.
        - Где ты его раздобыл? - спросил полковник.
        - А, ты про этого? Генерал столичный. Два года назад был такой толстый, не поверишь. Как кабан, только с усами. Дом в деревне купил. Переплатил - жуть. Тут хату дороже чем за двадцать пять тыщ рубликов не торгуют. А этот сто шестьдесят отвалил. Его устрица одна облапошила. Взяла за десять - продала сам знаешь за сколько. Ловкая дамочка. Москвичи, одно слово. Так вот, генерал наш поначалу барствовать стал. Полы ему девки деревенские моют, стирают, дрова колют да печь топят. Он им работу оплачивает. Все по-честному, без баловства. А он похаживает, посматривает да праздники учиняет.
        Не поверишь, как-то на Новый год собрал всех, кто халяву да сплетни любит, да таких деликатесов наготовил! Свинья под ананасом, блины с икрой, много чего. Я там не был, но люди рассказывали. Только бабки потом сильно плевались, мол, невкусно показалось. Но мужики как до коньяков дорвались, им все нипочем, хоть свинья в бензине. Пьют да генералу поддакивают.
        Дурак он, нечего было продукты понапрасну переводить. Так вот, народ, значит, празднует, кто как умеет, а генерал председательствует. Про свои правительственные дела байки закручивает. Похвалялся, мол, ко мне со столицы только Лужков приезжать не будет. Хвастал, значит.
        Для убедительности Кузьмич развел руками, вон, оказывается, какие дела на свете творятся. Видя неподдельный интерес слушателей, он решил продолжить повествование.
        - Поначалу приезжали, деньги привозили да надирались до опупения. Не Лужков, конечно. Все бандюки какие-то малолетние. Отцом родным его называли, сам слышал. А потом финансы запели романсы. Видно, они его бизнес схавали, вроде как цветочками голландскими торговали, и стал генерал не надобен. Он, было, в Москву подался, разбираться, да что-то больно тихий вернулся. И запил по-черному. Раньше как? Шашлыки, осетринка жареная, песнопения, видимость культурного отдыха. А как его бортанули от кормушки - самогон с выпрошенной у соседки картошкой да огурцом.
        Дом спалил, поганец. Хороший дом был, пятистенка - в нем старенькая учительница раньше жила. Представляешь, ее две курвы обокрали, мамаша с дочкой. Зашли денег одолжить, приметили, где лежат, и сперли, пока она туда-сюда ходила. Она, сердешная, огорчилась, умом тронулась и померла. Хорошая была женщина. Только дочка, воровка эта, в тот же год в речке утопла. Тут такие истории часто случаются.
        Заметив, что его продолжают слушать, Кузьмич приободрился.
        - Мистическое место, доложу я вам. Ведьмы, месть потустороннего мира, привидения, знахарки, домовые. Все есть. Говорят, что все, кто церковь тутошнюю грабил да по кирпичику разбирал, нехорошей смертью померли. Странное дело, - удивился Кузьмич своему открытию, - а ведь здесь самая частая болезнь - сдвиг по фазе. Тут даже неподалеку свой дурдом имеется.
        - Заразиться не боишься? - насмешливо спросил Сергей.
        - Боюсь, - подумав, ответил Кузьмич. - Но те, про кого я знаю, свихнулись, когда без денег остались, так что мне это не грозит. Бабка одна, ведьма местная, копила-коп ила на смертушку, а потом в центр поехала, да всю заначку в тряпицу завернула и в печь спрятала. А как приехала, то запамятовала и печь растопила.
        - И что? - поинтересовалась Нюся.
        - Тотчас сбрендила. Напрочь. Ладно, хватит про страшное, лучше я вам про генерала доскажу. Помыкался по бывшим собутыльникам-прихлебателям. Но кому он такой красивый без денег нужен? Они его за рюмку наунижают, наобзывают, а он терпит. Короче, прогнали его отовсюду. Теперь у меня живет. Из милости, - с легким оттенком тщеславия прибавил Кузьмич.
        - Да, не у каждого генерал в приживалках. И что, правда, настоящий генерал, не липовый? - удивилась Нюся.
        В ее представлении высшие военные чины выглядели как-то иначе.
        - Кто ж его знает. Насколько я проведал, действительно с должности генеральской на пенсию ушел.
        - Значит, не нищий.
        - Нищий. Пенсионные получит, сразу к дружкам своим. Пыжится перед ними, руководит, про былую житуху треплется. Они деньги у него пьяного своруют - снова у меня живет. Такая хрень каждый месяц. Ты только глянь на него - совсем с лица опал. Кило на тридцать отощал. Это все спиртяга техническая, тут ей баба одна приторговывает, паскуда. Скольких мужиков в гроб свела.
        - Кошмар, - ужаснулся Олег.
        - Кошмар не это. Генерал вроде как молодой еще мужик, а делать ничего не умеет. И не хочет. Ползает, как вошь, туды-сюды. Палец о палец не ударит.
        Тут Кото удивил всех философской сентенцией:
        - Правильно говорят - плох не тот, кто упал, плох тот, кто не захотел подняться.
        Все вежливо промолчали.
        Неделя прошмыгнула как один день. Кото с горем пополам освоил спиннинг и исхитрился вылавливать аж по пять щук за сутки. Щучье мясо скоро всем надоело до изжоги. Даже в виде котлет. Тогда Кузьмич стал выменивать рыб на молодую картошку.
        Поглядывая на резиновую лодку, на которой удили Олег и полковник, Нюся ловила с берега на поплавочную удочку, насаживая ровные экономные хлебные катышки. И преуспела в борьбе с хитрой плотвой и не менее ушлыми мелкими подлещиками. Безымянный серый полосатый котяра Кузьмича вежливо сидел поблизости и жрал все, что не предложат. Что не предложат - тоже, порой неосмотрительно выхватывая рыбу вместе с крючком. Приходилось бросать удочку, вступая в битву с прожорливым зверем, спасая его, дурака, от ранения. Тогда Нюся жалела, что Волкодав остался в городке под присмотром соседей. Он бы точно не позволил коту своевольничать.
        Идиллию подпортил бесцеремонный допрос, учиненный полковником. Все-таки не давало ему покоя существование такого странного субъекта, как Кото.
        - Ты не спрашивай меня. Я сама мало что знаю. Он совсем безвредный. И с памятью у него большие проблемы. Какая-то зараза типа частичной амнезии. Вот мама приедет, разберется.
        - Мама - это хорошо. Но пойми меня правильно, я должен знать все, что происходит на моей земле. А тут неопознанный мужик. Да еще в твоем доме. Непорядок.
        - Думаешь, уголовник?
        - Нет. Я уже проверил. И не психически больной. Но странный он, согласись.
        Нюся соглашалась, но выдать полковнику ту скудную информацию, которую получила от Кото, она не могла. Тогда бы оказалось, что и ей до психлечебницы недалеко.
        Олег заметно окреп и, кажется, даже подрос. Он был настолько занят рыбалкой, что перестал рассказывать про уличные приключения.

* * *
        - Моя мамочка приехала, - гордо возвестила Нюся.
        Маленькая скромная мама неуверенно стояла на пороге, не решаясь войти. У ног - два баула. В руках огромный арбуз, прижатый к животу. Отчего мама казалась беременной.
        - Давай я помогу, - предложила Нюся, пытаясь забрать тяжелые сумки.
        Арбуз она не решилась отбирать. Мама вцепилась в полосатый глянцевый овощ, как тонущий цепляется за спасательный круг.
        Арбуз своим весом придавал маме изрядную толику уверенности. С арбузом мамы было больше, а в данной сомнительной ситуации весомость значила много. Она с первого известия дочери о найденном мальчике отчаянно боялась первой встречи с Олегом. Вдруг мальчик окажется бесцеремонным разнузданным хамом? Или больным на всю голову?
        О беспризорниках мама знала только из книжки «Республика Шкид», смутно подозревая, что потеряет сознание, если внук учинит концерт игры на балалайке. Или просто выругается матом, покуривая папиросу. Что в ее представлении было приблизительно одно и то же.
        Опасения усиливались тем, что кроме Олега в доме прятался невиданный Кото. Конечно, Нюся прожужжала маме все уши, предусмотрительно успокаивая ее в отношении липового якобы Иркиного племянника.

«Не волнуйся. Он мне просто друг. Это временно и не опасно».
        За спиной мамы откуда-то сверху приятным голосом сказали: «Здрасьте. Я тот самый племянник. Давайте сумки и ягоду».
        Кото маме понравился с первого взгляда. И с первого взгляда она заподозрила, что с
«племянником» дело нечисто.

«Нерусский он какой-то. Говорит вроде как наш, а так - вылитый иностранец. Может, шпион?»
        Про шпионов Полина Львовна знала все. Черпая сведения из сомнительного качества фильмов и завиральных документальных телепередач. Как ни странно, такой цветистой информации хватило, чтоб утвердиться в мысли, что Кото не может быть шпионом. Они с виду все неприметные, как воробьи на ветке. А засылать в тыл бдительного врага такого удивительного красавчика с броской внешностью вряд ли кто сочтет разумным. Уж лучше двухметрового негра. Хотя, если задуматься, что ему там вынюхивать, кроме коровьих лепешек? Если еще более глубоко задуматься, двухметровый негр, вынюхивающий в российской глубинке коровьи экскременты, - зрелище еще то.
        Сложные рассуждения мамы пшикнули и умчались навсегда с появлением Олега.
        - Олег? Дай-ка я на тебя посмотрю. А ты - на меня. Какой ты славный. Большой совсем. Я тут гостинцев тебе привезла. Ты варенье вишневое ешь? Какой же ты большой. Ничего, что теперь я - твоя бабушка?
        Мальчик молчал, сопя от волнения. Опыта в общении с бабушками у него пока не было. Вопросов ему задали много, а на какой отвечать - непонятно. Все неимоверно умилились, когда Олег смущенно позволил обнять себя за плечи. Особенно сама бабушка.
        - А дед где?
        - Дед сейчас в командировке. Он у нас железнодорожник. Молодой такой дед, тебе понравится.
        - С бородой?
        - А как же.
        - Ну, тогда ладно, - благосклонно признал Олег существование деда, словно главным в нем было именно наличие достойной бороды. - Приедет небось когда-нибудь. А он строгий?
        Нюся снова поразилась тому, что Олег тянется именно к мужской половине семьи. Обидно, но что поделать. Нюся, бабушка - это, конечно, здорово. Но вот полковник, Кото и не знакомый пока дед - твердо стоят на пьедестале. Даже Волкодав значился в приоритетах Олега не на последнем месте.
        - Мальчик хороший. Легко сходится с людьми. Наверное, сказывается жизненный опыт,
        - чуть позже поделилась с Нюсей своими соображениями Полина Львовна.
        - Жизненного опыта у него хоть отбавляй, - с чувством ответила Нюся.
        - Но он совсем не вульгарный ребенок, - почти удивленно отметила мама. - Я бы сказала, чистый такой. И, кажется, здоровый.
        Чистый и, кажется, здоровый ребенок, расположившись неподалеку от них, прилежно учил Волкодава разговаривать. Пес на удивление быстро сообразил, что именно от него требуется, и теперь уже отчетливо выговаривал букву «а». Правда, иногда пукал от усердия. Мальчик тихо смеялся, пес конфузливо отходил в сторону, но неизменно возвращался к учителю, ожидая еще один кусочек колбасы.
        - А про твоего Кото вообще ничего сказать не могу, - тоскливым голосом продолжила Полина Львовна. - Красивый, спору нет. Но словно не от мира сего. Будто он одновременно тут и где-то еще. Кроме того, он (мама хотела сказать что-то другое, но смутилась) слишком громоздкий.
        Нюся мысленно хихикнула, вспомнив, как перед вышкой по имени Кото стояла миниатюрная мама. Если бы им пришло в голову потанцевать медленный танец, то нос мамы уперся бы точнехонько в брючный ремень партнера.
        - Пойду, еще немного с Олегом пошепчусь. Ты не против?
        Вопрос был задан для проформы. Мама уже утвердилась в мысли непременно подружиться с внуком. Шептание заняло некоторое время. Пока взмокшая Нюся стряпала жареных кур в количестве трех штук, плюс гора вареной картошки, плюс салат, да еще блины, Полина Львовна выяснила много чего познавательного от мальчика. Делиться добытой информацией она не пожелала ни за какие коврижки.
        Плотно отобедав, мама стремглав ушмыгнула навестить соседку, маму Анечки. Вернулась довольная. Проникла на кухню, где обнаружила обескураженную дочь, прикидывающую, куда делась приготовленная куча еды и что сварганить из кулька фарша, склоняясь в пользу ленивых голубцов. Мурлыча под нос незатейливый мотивчик, Полина Львовна расположилась на табурете и воинственно потребовала чаю.
        - Посплетничали, - так объяснила Полина Львовна свой визит к учительнице географии. - Думаю, теперь они угомонятся.
        - Ты про что? - испугалась Нюся, скоропалительно заподозрив соседей в кознях.
        - Ничего особенного. Просто она - учительница. - Полина Львовна задрала в небо многозначительный указующий перст с массивным кольцом, будто это что-то объясняло.
        - И, как всякий нормальный педагог с опытом, мама Анечки сразу прониклась уверенностью, что Олег в школе давно не был. Кроме того, Олег научил Анечку кое-каким словам, которые ей знать не положено. Девочке слова понравились. Она их постоянно цитирует. К месту и не очень. Поначалу вся семья пришла к выводу, что наш мальчик не слишком подходящая компания для дочери. Но, думаю, теперь они изменили свое мнение.
        - А мне казалось, ему там рады, - огорчилась Нюся.
        - Рады. Но теперь станут еще радостнее.
        - Мама, ты неисправимый партизан. А каким словам он ее научил?
        - Ничего криминального. Но, согласись, называть шкодливого кота пидором не слишком объективно. Даже если кот был пойман в момент использования нового кроссовка не по назначению.
        Жгучий едкий румянец залил Нюсины щеки.
        - Ужас! Он при мне ни разу так не ругался. Он теперь даже в носу не ковыряет!
        - Ерунда все это. Мальчик старается, значит, с нашей помощью все получится. А потом, когда дед приедет, они вплотную займутся учебой. Сама знаешь, какой дед у нас дотошный. Думаю, к сентябрю мы его подтянем, чтоб второгодником не обзывали. Не боись, ребенок. Все будет путем, это я тебе говорю. И вообще, молодец, что не оставила мальчишку на улице. Ему там не место.
        Полковник прибыл с цветами, шампанским и огромным тортом, явно сотворенным под заказ. Коробку с десертом он нес на вытянутой руке, как обгадившегося котенка, словно боялся ненароком испачкаться. Вошел, молниеносно влюбил в себя Полину Львовну бездной обаяния, щедро сдобренной теплым отношением Олега.
        Накромсав бедный торт неровными ломтями, полковник лихо открыл шампанское, ненароком пальнув пробкой прямиком в затылок Кото. Который оказался отпетым стоиком по натуре, потому и ухом не повел. Разочарованный Сергей извинился для виду, чтоб не расстраивать вопящих дам.
        Несмотря на утверждение, что сладкого не ест, мол, все - дамам, Сергей умял больше половины изуродованного торта, щедро нашпигованного смесью из меренг и орехов. Отколупывая от краев понемногу чайной ложечкой. Благо из-за букета, установленного в центре стола, его вандализм было плохо видно.
        Кото, забыв про недавний инцидент с пробкой от шампанского, не стушевался, без приглашения составив полковнику компанию. Присел рядышком, одарил Сергея ослепительной улыбкой и, пока не оттерли от кормушки, налегал на торт с другой стороны. Вскоре к ним присоединился Олег, которому такой подход к десерту пришелся по вкусу.
        Полина Львовна снисходительно отнеслась к тотальному приступу сладко-жадности. Ей подобное зрелище видеть было не впервой. Кроме того, она справедливо подозревала всех мужчин в маниакальном пристрастии к десертам. На данный момент было гораздо важнее, как общается Олег с добровольным отцом. И не менее важно - как ведет себя Нюся. Мама молчаливо одобряла атмосферу всеобщей заботливости, зорко выглядывая разнообразные признаки возникающей любви.
        Мамы бывают разные. Одни нахраписто руководят, другие изощренно пилят, третьи предпринимают попытки вопреки здравому смыслу присосаться к увлечениям чада. Никто не разделит горя матери, свалившейся в сотый раз с роликовых коньков. Есть мамы, смахивающие на вожаков козьего стада. Кажется, если постараться, то можно обнаружить рога под начесанной шевелюрой, и, кто знает, за стеклами очков могут скрываться бдительные вертикальные зрачки. Такие мамы ведут всю семью чохом к карьерным высотам. А если кто сорвется со скалы, то туда ему и дорога.
        Непреложная истина гласит - пород мам много. А самое главное - пока есть мамы, то существует возможность чувствовать себя детьми. Нюсе досталась Полина Львовна. Что показательно, лет с четырех Нюся сообразила, что ей завидуют прочие дети. Годам к шестнадцати до девочки дошло, что таких мам надо культивировать, как редкий перспективный вид. Мама тоже кое-что понимала, но благоразумно держала свое понимание при себе.

«Переменилась-то как. Совсем взрослая стала, моя девочка. Вот бы случилось чудо, и полковник решил, что из Нюси получится отличная жена. Правильный мужчина. Как говорила бабушка - такого во щах не поймаешь», - размышляла Полина Львовна.
        Надо отметить, что маме нравились некоторые из прежних Нюсиных мужей. Особенно второй и предпоследний. Она как-то завела тетрадочку, в которую аккуратным почерком заносила имена-фамилии сменных зятьев. Но кому понравится постоянно раскланиваться и оповещать очередное вытаращенное семейство вежливым:
«Здравствуйте. Я - Нюсина мама». Тьфу. Язык сотрешь.
        Как теща, она предпочитала держаться в отдалении, не вмешиваясь ни при каких обстоятельствах ни во что, терпеливо ожидая закономерной развязки. Встреча с полковником, свалившимся как снег на голову в лучших традициях Деда Мороза, вселяла надежду, что порочный круг может прерваться, благополучно закончив дочкины изыскания.

* * *
        Как-то поутру с Нюсей стряслась беда.
        Впрочем, когда часовые стрелки незаведенного будильника встретились на девяти ноль-ноль, в природе ничего опаснее солнечных лучей не наблюдалось. Нюся без всякого принуждения проснулась, немного повалялась в постели, прикидывая, с чего бы этакого необременительного начать день. Например, совершить подвиг и ради разнообразия сделать зарядку, а то что-то она в последнее время попышнела. Приготовить полноценный завтрак? Тоже стоящее дело. Тогда зарядке снова не повезло.
        Приняв решение, Нюся отработанными до автоматизма движениями готовилась встретить новый день во всеоружии. Полковник теперь не всегда уезжал к себе домой, если допоздна засиживался накануне. Так что надо выглядеть на все сто. Плохо, если твоего мужика передергивает при виде утренней отекшей заспанной рожи любимой женщины. Ноги, словно сами, нашли тапочки, руки накинули халат. Потом передумали и сменили халат на спортивный костюм. Теперь настал черед длительного расчесывания таких красивых волос. Мимолетный взгляд в зеркало.

«Я красивая, правда?»
        Коса заплетена, уложена, как корона. Теперь у нее есть шанс избежать проявлений агрессии негодяйски настроенных личностей. А то кое-кто вчера за нее дернул.

«Полковник, а ведет себя как мальчишка».
        Теперь - серьги.
        Вот тут оно и случилось. Рука плавно скользнула по гладкой поверхности столика и вернулась обратно пустой.
        Сережки из платины, сделанные на заказ, такие красивые, в виде веселых солнышек, любимые, в которых сразу повышается настроение…
        Какая на фиг разница, какие они были с виду. Главное - теперь их нет. Испарились.
        Нюся из автоматического режима вернулась в реальность, похлопала ресницами, тупо осмотрелась по сторонам. Она знала, что была рабой привычек. Каждая вещь имела право на обитание исключительно на только для нее отведенном месте. А тут - на тебе.

«Стоп. Дышим медленно. Я всегда кладу их сюда, чуть левее флакона духов. Между флаконом и расческой. Значит так, наверное, я нечаянно смахнула их со столика, не стоит нервничать, попробуем поискать».
        Успокаивая себя, она полезла по полу, наверняка зная, что искомого там нет и никогда быть не может. Слегка потея от переживаний, облазила все шкатулки и ящики. Зеро. Шумно вздохнула. Всхлипнула. Села снова у зеркала, посмотрела на свое лицо. Глаза вытаращенные, губы плотно сжаты, на носу прилип мусор. Скорее всего, сушеная иголка от прошлогодней новогодней елки. Осторожно смахнула несанкционированное украшение.

«Надо успокоиться. Блин, почему мне так холодно? Кто мог их взять? Мама? Примерить? Нет. У нее когда-то были проколоты уши, но потом заросли. Она охладела к украшениям, уж не помню почему. Кстати, надо будет спросить. Полковник? Да на кой хрен ему сдались цацки? Кото? Этот любит украшения, но серьги?»
        Под подозрением оставался Олег. Нюся даже застонала, боялась подумать хоть на мгновение, что мальчик соблазнился на побрякушку. Точнее, она просто цепенела от того, что можно так подумать и что это может оказаться правдой. Разраженная Нюся в сердцах неловко вскочила, своротив маленький кривоногий стул. У которого тут же со стуком отскочило сиденье, обитое потертым желтоватым гобеленом с выцветшими хвостатыми павлинами. Блямц - покачиваясь, из прорехи сиденья выползла самодовольная ржавая пружина.
        - Ты что шумишь спозаранку? - влетела мама, привлеченная необычным шумом. - Бледная какая. Случилось чего?
        Три глубоких вдоха помогли Нюсе взять себя в руки.
        - Мам, помнишь, ты, если что-нибудь теряешь - что обычно делаешь?
        Быстренько оттерев руки о полотенце, засунутое за пояс фартука, Полина Львовна заговорщически улыбнулась, прикрывая за собой дверь.
        - Ага, значит помнишь? Чашка есть? Сойдет, хоть и щербатенькая (преклонение перед антиквариатом не входило в число маминых достоинств). Так вот, бери чашку, думай только о пропаже, переворачивай чашку донышком кверху, ставь ее себе на левую ладонь.
        С трудом выполнив мамины наставления, Нюся замерла, боясь уронить старинный фарфор.
        - А дальше-то что?
        - Почти ничего. Ходи по комнате. Теперь само найдется, не сомневайся.
        Хоть на миг вообразить, как исполнится обещанное чудо, Нюся была не в состоянии. Она возвышалась посреди комнаты, словно профессиональный нищий, которому ничего больше не надо в этой жизни. Вспомнив инструкцию, в который раз вздохнула и почапала мелкими шаркающими шажками, словно китаянка во время чайной церемонии.
        - Пока ты колдуешь, я тут у тебя немного приберусь, - ворковала Полина Львовна.
        Она схватила дочкин халат, прицеливаясь поместить его в шкаф.
        У мамы тоже была склонность к формализму, вызванная длительным браком с единственным и любимым мужчиной. Она привыкла опустошать карманы мужа, справедливо считая, что гайкам, шурупам и прочей метизовской дребедени в них не место. Кстати, буквальную расшифровку таинственного слова «метизы» она узнала только недавно, что не мешало ей с ними бороться всю супружескую жизнь. Мама была несколько разочарована - всего-навсего «металлоизделия». Но как бы их ни звали, надо приглядывать за чистотой в карманах. Так она поступала всегда, так поступила и сейчас.
        - Ой, какие хорошенькие.
        Чашка спикировала на пол, но вопреки вселенской логике не разбилась, угодив прямиком на мягкий тапок.
        От стыда за свою подозрительность, от радости, что никого теперь не надо подозревать, от того, что она такая плохая, что способна подозревать… В общем, Нюся плюхнулась на кровать и расплакалась.
        - Не реви, - теплая мамина рука обняла дочь за плечи.
        - Мам, - Нюся шмыгала носом, - а почему, когда я была маленькая, мне казалось, что ты меня не любишь? Я плохая была, да?
        Пропустив мимо ушей тот факт, что в нелюбви заподозрили именно ее, а не отца, который умел не скрывать своих чувств, мама не обиделась и почти весело сказала:
        - У меня времени тогда мало было. А теперь я могу любить тебя сколько угодно.
        - И мальчиков?
        - Ага, скопом. Шучу. Конечно - их тоже буду любить. Как иначе? По-моему, они того стоят. А помнишь, отец всегда все теряет? - проницательно прибавила мама. - Так он обычно говорит, мол, ну-ка, ищите по своим закромам, а то я сейчас у себя искать буду.
        - Точно, и всегда обнаруживает, что сам куда-то задевал…
        - Вы очень похожи.
        - Не скажи. У него такая борода…

* * *
        Полковник вел себя удивительно. Порой казалось, что у него с каждым днем энергии прибывает и прибывает. Вот раньше как было - все силы без остатка пожирала работа. От одной мысли, что скоро пора уходить домой, хотелось свернуть пару-тройку гор, лишь бы оттянуть встречу с родимым холостяцким порогом. А когда эта неминуемая встреча все-таки случалась, то последнее желание засыпающего состояло в метком приземлении собственного тела в объятия никогда не заправленной постели.
        Теперь Сергей дивился сам на себя. Не без помощи осмелевших подчиненных он внезапно осознал, что если бы не последние события, то быть ему в скором времени банальным брюзгой трудоголиком, изводящим всех и вся нескончаемыми придирками.
        Обуреваемый жаждой деятельности вне службы, полковник насобачился заниматься несколькими делами одновременно. Разговор с Олегом о такой незамысловатой в принципе вещи, как стрельба из пистолета, сопровождающийся демонстрацией процесса (пока до боевого не дошло, использовали пневматику), не помешал починке давно сдохшей садовой скамейки. Пока мальчик пулял по бумажной мишени, то стискивая зубы, то повизгивая от восторга, Сергей сменил на сиденье трухлявые доски на свежеошкуренные и наслаждался результатом своего труда. А потом расположился на них важным барином. Руководить некем. Скучно. А тут Кото под руку подвернулся. Чем не развлечение?
        Быстро перебрав в уме подходящие поводы для интеллектуальной склоки, полковник растерялся. Отбросил, как бесперспективную, тему политики, сейчас там черт ногу сломит. Садоводство отпадает - сам ни хрена не понимал, футбол - тема не менее гиблая, чем прогнозирование погоды. Автомобилестроение - полный абзац. Отечественное - абзац в квадрате, наши умельцы, обуянные вирусом наживы, гайки уже из бумаги делать навострились. Так, о чем же беседовать? Достойных идей не подворачивалось. Тогда с какого-то перепугу полковник прицепился к Кото, донимая его предположениями о заоблачной жизни.
        - Стоять. Присаживайся. Разговор есть. Вот ты мне объясни, дремучему, а кто такой есть Бог? Я, лично, его не видел. Его никто не видел, правильно? Или некоторые видели? - шевеление бровями предположительно означало сомнение. - Молчишь? Ученые в последнее время сильно продвинулись, но доказать, что Бог есть, никто не смог.
        - Так и обратного никто не доказал, - тихо возразил Олег, поддерживая разговор.
        - Ты посмотри, что за фрукт, - свирепел полковник, глядя вслед флегматичному Кото.
        - Ничем его не проймешь. Как каменный. Может, по лбу ему дать? Как ты думаешь - обидится?
        Олег прикинул, что будет, если Кото с полковником раздерутся. Перевес в силе и молодости был у Кото, но полковник опытнее и массивный, как матерый бизон.
        - Может, не стоит? - предположил мальчик. - Кото безобидный. Он драться не умеет.
        - Не скажи. Парень крепкий. Мускулатура налицо.
        - Вот поэтому и не стоит. Вы хоть о Нюсе подумайте. Она хочет, чтоб все мирно жили, без ссор. Может, вы ревнуете? Так это зря. Кото не такой.
        - Это Нюся не такая, - моментально парировал полковник.
        Еще раз прикинув свои шансы на успех в поединке с придурковатым, по его мнению, племянником, Сергей все-таки измыслил подходящее решение.
        - Нюся все про какую-то амнезию толдычет. Фигня, по-моему, но есть способ проверить.
        Заинтригованный Олег затаил дыхание.
        - Думаю, надо его загипнотизировать. Как уснет, так все про себя расскажет. Верняк. У нас врач знаменитый поселился. Говорят, невероятные штуки делать умеет. Одно слово - гипнотизер. Кудесник. Богатеньких буратин лечит. Мне он не откажет.
        - Думаете, Кото согласится?
        - Щас спросим.
        Переговоры закончились положительным решением проехаться к доктору для немедленной консультации.
        - Девочки, мы вас оставим на часик. Проветримся немного. А вы пока посплетничайте.
        Нюся пожала оголенными загорелыми плечами, не подозревая ничего скверного. Ей действительно хотелось подольше поболтать с мамой. Никто не спорит, телефон - изобретение исключительной полезности, но посиделок лицом к лицу, увы, не заменяет.

* * *
        Доктор, бросивший столицу ради свежего воздуха, поселился на противоположном от Нюси крае городка. Примерно в пятнадцати минутах езды. У самой реки. Так вот, на берегу этой самой речки кудесник (как выразился Полковник) присмотрел себе гектар земли для гнездования. Вместо руин сгинувшего в период перестройки коровника он возвел помпезный особняк, по проекту столичного зодчего, ярого приверженца сталактитного стиля в домостроении. Особняк смахивал на термитник, изобиловал вертикалями, изображающими тонкие узловатые колонны, пучки башенок, готических окон с синими стеклами и массой сложных остроконечных орнаментов. На углах крыши имелись сутулые плечистые горгульи. Состряпанные из прозаического цемента, отчего смотрелись бесповоротно плебейски. Горгулий моментально облюбовали невоспитанные российские воробьи и одно семейство ласточек. Которые в данный момент лепили второе в этом году гнездо. Под локтем у приблизительной копии французского нотр-дамского страшилища.
        Доктор оказался дома. Первое впечатление, оно же последнее, заключалось в сравнении внешности доктора с чучелом пожилой игуаны, если на ту напялить стеганый цветастый халат и курносые туфли. Вдобавок он носил очки с такими линзами, что издали смахивал на глубоководный батискаф.
        Олегу доктор не понравился сразу.
        - Аферист, - заключил мальчик, спрятавшись за спину полковника. - Мне про таких говнюков ребята рассказывали. Извращенец, как пить дать. Ты только глянь, улыбка какая-то подержанная.
        Полковник слов мальчика не слышал. Он в этот момент втолковывал доктору цель визита. Воспользовавшись заминкой, Кото целенаправленно устремился под лестницу, выудил из кладовки кресло-качалку, смахнул с нее пыль краем вызывающе парчовой шторы, после чего приволок находку в кабинет.
        - Нет. Так не пойдет. Как я работать буду. Он же раскачивается!
        - Ты постарайся, - якобы попросил полковник, из чего Олег заключил, что доктор отказать не посмеет, чувствуя себя сильно обязанным.
        Наверное, доктор был неплохим гипнотизером. Во всяком случае, Олег под тихое бубнение скоро уснул, не дождавшись сенсационных признаний Кото. А, проснувшись, увидел, что доктора нещадно бьют. Полковник остановил себя только после того, как во второй раз сломал гипнотизеру нос.
        - Так вот, значит, кто на моей земле гадил, паскуда.
        Мальчик изумленно отметил, что доктор даже не пытается сопротивляться. Он безуспешно пытался глянцевым бабским журналом вытереть склизлое кровавое пятно на груди. А из носа все капало и капало. Можно сказать, лилось.
        Кото скептически поерзал в кресле, проверяя его на прочность.
        - Я, пожалуй, заберу Олега и кресло в придачу. Мы вас на улице подождем, - равнодушно сообщил он.
        Полковник машинально кивнул в ответ, непослушными пальцами набирая номер на мобильнике.
        - А чего Сергей так сбесился? - с любопытством спросил Олег Кото, блаженно раскачивающегося поблизости у машины.
        Трава и мелкие камушки не позволяли ему получать полноценное наслаждение от процесса. Тогда он хмуро встал, прикидывая, где тут есть ровная поверхность для его вновь обретенного кресла.
        - Я точно не уверен, но, похоже, он зря рассказал, что прячет в подвале. Полковник сильно разозлился?
        - А то! Так кто кого гипнотизировал?
        - Какая разница. Я пойду вон туда. Мне там удобнее.
        И пошел. Так, как будто в целом мире сейчас существовали только он и его неутоленное желание опробовать заново обретенное сокровище. Олег семенил следом, прикидывая, что же будет дальше.
        Посреди старенькой асфальтовой дорожки, прямо на проезжей части, восседал, как на троне, Кото и счастливо предавался раскачиванию.
        А тем временем из дома доктора неслась отборная ругань полковника. Порой под аккомпанемент звуков, которые больше всего ассоциировались со скотобойней.
        - Олег, а что Сергей там делает? - скучному голосу Кото можно было дать приз под названием «смерть эмоций».
        - Выбивает показания? - резонно предположил прозорливый мальчик.
        Кото поерзал, устраиваясь покомфортнее, попутно проверяя кресло на прочность.
        - Странно, я подумал - зубы.
        - Не без того, - глубокомысленно ответил всезнайка. - Он его на чистую воду выводит.
        Кото воспринял ответ в свойственной ему манере.
        - А потом подсекать станет? А вдруг он сорвется?
        Мальчик отрицательно замотал головой. В этот момент дверь распахнулась от сильного удара. В проеме маячила угрожающая фигура полковника, потирающего кулак.
        - Олег, вы идите… домой. Я вас сейчас подвезти не смогу. Доберетесь?
        Раздраженный Сергей снова исчез в доме, где заорал пуще прежнего. Издалека доносился спасительный для доктора вой милицейской сирены.
        - Пора сматываться. Скоро тут будет не протолкнуться от добрых дяденек милиционеров, а нам такое счастье ни к чему. Сергей странный сегодня. Орет. А с нами такой тихий, вежливый, - удивился Олег, подстраиваясь под широкий шаг Кото. - Нас не заметут в ментовку? Ты вроде как чужую вещь стырил.
        - У него дети в подвале. Некоторые совсем больные, - тихо сказал Кото, забрасывая кресло себе на плечо. - Вроде легкое, но неудобное. Далеко еще осталось? А как ты думаешь, полковник ту, сломанную качалку починить сможет?
        - Вряд ли. Нюся ее на растопку пустила. Сам видел.
        - Жаль.
        - Зачем тебе две. Задница-то одна? - рассудительно заметил Олег. - Доктор он что, маньяк?
        - Нет. Больной человек. Не будем об этом.
        - Нетушки. Ты просто обязан мне рассказать! А то я распухну от любопытства, как жаба.
        - Он хотел их сделать особенными.
        Каждое пояснение Олегу приходилось выманивать из попутчика словно клещами, поэтому диалог больше состоял из требовательных выкриков, неохотных ответов и длинных пауз.
        - Где-то живут люди, которые без вреда для себя ходят по горячим углям. Кто-то может поднимать невероятные тяжести. Кто-то может с помощью мыслей двигать предметы, гнуть ложки… Про это по телевизору часто показывают. Экстрасенсы какие-то дерутся…
        - Бьются, - уточнил Олег.
        - Вот доктор и подумал, что с помощью внушения можно запросто научить детей быть сверхчеловеками.
        - Ни фига себе! Я тоже не прочь попробовать!
        - Тут и кроется козел преткновения, - важно обронил Кото.
        Олег оторопел. Сложный для его понимания укрытый преткнутый козел никак не вписывался в общую картину.
        - А что за козел-то? - отважился выяснить он.
        Ответа не последовало. Посчитав, что, видимо, животное тоже было спрятано в подвале, Олег решил не заострять внимания на рогатых мелочах.
        - Так ты объясни толком, получилось у Айболита или нет?
        - Как сказать. Частично. Страх - плохой стимул.
        - Вот люди, сначала детей нарожают, а потом изголяются!
        - Это были не его дети.
        Вспомнив предостережения Нюси об опасности попасть в лапы маньяка, Олег начал понимать, кого именно словил Полковник при помощи Кото.
        - А что теперь с детьми будет?
        - Некоторых вылечат, - туманный ответ дополняло пояснение. - Сверхлюдьми рождаются, а не делаются насильно. Знаешь, при вашем последнем царе гипноз над здоровыми детьми был под запретом! Нет? А я вот знаю. Тогда считали, привыкаемость от каждого усыпления возрастает, как от морфия. А про внушение говорили, что этим методом пользуется всякая мать и учителя. И знаешь, что советовали? Учитель должен развивать в уме ученика метод, а не накапливать факты, а воспитатель должен развивать характер, а не привычки.
        Внимание Олега растворилось от обилия новой информации, но общий смысл лекции он понял. Особенно ему понравилась идея ненакопления фактов. Его скудный ученический опыт доказывал, что сейчас в школах обучение построено на других принципах. Мальчик даже зауважал царя (жаль, что его укокошили злые революционеры), которому детский характер был дороже безусловных рефлексов типа «кто у нас самый плохой ученик в классе?» или «завтра родителей в школу с деньгами на…».
        - Подводим итог - при царе считали, что с детьми надо быть очень осторожными… - думая о чем-то другом, пробубнил Кото.
        - Наверное, доктор об этом не знал? А ты откуда знаешь?
        - Книжку у Нюси на полке нашел. 1892 года. Реальная медицинская энциклопедия называется. Только у нее почему-то один том всего, четвертый. Я б и другие почитал.
        - Наверное, по случаю прикупила.

* * *
        Полковник ни словом не заикнулся о случившемся. Словоохотливый в принципе, он никогда ничего не рассказывал про работу. Что немного обижало Нюсю. Интересно же первой узнать все тайные новости, а он все твердит: «Меньше знаешь, крепче печень».
        Сергей объявился спустя несколько дней. Не выспавшийся. Злой и оголодавший. Он больше не лез к Кото с расспросами о его прошлом. Правда, разок предложил посотрудничать, разыскивая тайных преступников. У него даже возникла идея. Кото раскрывает все ранее нераскрытые злодейства, вероятно, оставляя полковнику тяжесть лавровых венков.
        В ответ Кото, поразмыслив, сжал кулак, выставил средний палец, который всем известно что означает.
        Как только известие о поимке зверя выплеснулось в город, мстительные жители скооперировались для изобретения достойной казни доктора. Внезапно выяснилось, что подавляющее большинство обладают активной жизненной позицией, которая воплотилась в идее справедливого народного возмездия. Куда ж без нее?
        Ежедневно около семи вечера у клуба собиралась внушительная толпа активистов для детальной разработки плана казни. Все были на удивление единодушны - надо подкупить милицию, чтоб в кои веки позволила праведный самосуд. И только изредка какой-то раскрасневшийся дедок, потрясая палкой, жарко взывал к вниманию слушателей, мол, Сталин такого бы не допустил. Чтоб не сбивал серьезных людей с панталыку, сплоченные бабки урезонили дедка, уточнив - при великом вожде водились душегубы, и самый главный из них Сталин и есть.
        Выдвигалась идея скинуться на взятку. Народ одобрительно гудел, но так и не смог остановиться на кандидатуре «кассира». В ажиотаже никто не обращал внимания на трех крепких ребят, которые во главе с тихим, строгого вида молодым человеком молча стояли поодаль, слушали, мотали на ус и, приняв какое-то решение, умчались на скромном немецком внедорожнике.
        Диспут у клуба перерос в митинг. Слухи множились, обрастая подробностями об изуверствах доктора, неизвестных ему самому. Оказалось, что хоть Россию в полной мере не постигла участь разгула инквизиции, однако ее методы до сих пор пользовались популярностью. Выдвигались действенные средневековые способы с усеканием конечностей плюс голова. Причем с обязательной демонстрацией результата на базарной (она же соборная) площади. Более продвинутые личности советовали сначала выпустить кишки, намотать их на дерево, а потом посадить выпотрошенного зверя на кол. Одетая во все черное, молоденькая белолицая девочка, потупя обведенные траурной каймой глаза, робко пискнула:
        - Сначала надо содрать кожу, потом посыпать тушу крупной солью, - чем вызвала всеобщее одобрение.
        - Ерунда. Привязать покрепче, кормить одним мясом от пуза. Оно скоро внутри тухнуть начнет. Проверенный способ.
        - Я бы тоже от такой пытки не отказался, - недовольно пробубнил случайный бомж, промышляющий пивными банками, которые складывал в котомку, предварительно виртуозно расплющив их одним притопом каблука.
        Мешали только два серьезных дефекта во всех вариантах упокоения доктора - малочисленность объекта и отсутствие квалифицированного палача. Столько раз невозможно растерзать одного человека, но иногда так хочется! И с палачами, как ни странно, у нас недород.
        Старуха Кирилловна шастала в эпицентре собрания, как щука среди окуней. Зафутболив в направлении бомжа пустую алюминиевую тару, она подобрала свалившийся с ноги войлочный бот марки «прощай, молодость». И, фальшиво насвистывая «Вихри враждебные веют над нами…», размашисто почапала прочь, сложив руки за спину, как арестант.
        Если бы ее в этот исторический момент увидела ныне покойная Ивановна, то она вмиг бы догадалась - подруга затеяла какую-то грандиозную каверзу. «Кирилловна завсегда так руки в замок складывает, коли что задумала. А если к тому же свистать принялась - считай, кому-то не поздоровится. Как засвищет - пиши пропало!»

* * *
        Поздно вечером Нюся стояла у окна на втором этаже. Она крепко задумалась и очнулась только от визгливого скрипа половицы. Дверь в комнату Кото оказалась приоткрытой, словно приглашая полюбопытствовать, что там происходит. Полутьма не позволяла разглядеть все подробно. Нюся отважилась сделать еще один маленький шажок, вытягивая шею, как атакующая гусыня.
        Посреди комнаты маячил Токаного Кото. Выражение его лица говорило о крайней степени сосредоточенности. Сначала Нюсе показалось, что Кото укусило опасное насекомое. Потому что он рывками поворачивался вокруг своей оси. Но немного погодя она поняла, что Кото просто пытается рассмотреть свои отражения в куцем трельяже. Надо сказать, что все Нюсины зеркала коварно выдавали искаженную картинку окружающего мира, легкомысленно попавшего в зону отражения. Старые они были, вот что.
        Тем временем Токаного ловким движением высвободился из футболки. Покрутился еще немного, чтоб оценить, насколько хорош у него торс.
        Увиденное его обескуражило. Он попытался напыжить мышцы. Получилось не очень. Дальнейшие энергичные телодвижения наводили на мысль, что Кото недавно посмотрел телепередачу о культуристах.
        Последовал шумный выдох с одновременным подбиранием плоского живота чуть ли не до позвоночника. Кото скрючил руки, навроде гориллы, несущей мяч. Посмотрелся в зеркало. От испуга оттопырил пузо.
        - Эй! Я тут мимо проходила. Ты что творишь?
        Застигнутый Кото сделал вид, что тренируется.
        Даже поприседал для пущей убедительности. Белесый хвост подпрыгивал на спине, как лошадиный.
        - Не поздновато для зарядки?
        - Нюся, а за что женщина может влюбиться в мужчину?
        - Ты хочешь еще раз услышать, что ты красивый?
        - Ага.
        - Но некрасивых больше, и их тоже есть за что любить.
        - Значит, в меня можно влюбиться?
        - Да, - сухо подтвердила Нюся.
        - Тебе что-то не нравится?
        - Мне непонятно, зачем ты задаешь глупые вопросы. Такие, как ты, должны больше всего заботиться, как отбиваться от поклонниц.
        Сама возможность отбиваться от влюбленных в него девушек для Кото казалась чудовищной. Зачем, спрашивается?
        - А в меня пока никто не влюблялся, - расстроенно заметил Кото. - Наверное, со мной что-то не так.
        - Да все так. Только ты сам ни с кем знакомиться не хочешь. Сидишь с нами, как привязанный. Тебя же сватали, надо было соглашаться. Или на дискотеку сходил бы.
        Представить, как Кото отвязно колбасится на почти деревенских танцульках, у Нюси не получилось. Никак. Хоть убей. Легче вообразить подъемный кран в приступе рок-н-ролла.
        - Я тут с девушкой одной почти познакомился на улице, - кислым голосом признался Кото.
        Нюся обомлела.
        - И как ее зовут?
        - Татьяна, но не в этом дело. Она сначала мне даже понравилась. Такая общительная и веселая. Смеется все время, что ни скажи.
        Нюся икнула.
        - Так вот, ничего у нас с ней не получилось. Она все время спрашивала, где я прописан, какая у меня квартира, сколько зарабатываю и есть ли у меня тачка. Ей не понравилось, что я ей отвечал. Я думал, в каждом человеке спрятан богатый духовный мир, а в ней ничего такого нет.
        - Плохо искал, - буркнула Нюся.
        - Вот и нет - искал. А она все «круто» и «блин». Ей почему-то все в гости меня затащить хотелось, а потом мы на танцы пошли…
        - А почему ты мне ничего не рассказывал?
        - А что тут рассказывать? С тех пор и не встречались. Ее подруги сильно хохотали, когда я там танцевал.
        Икота прошла, и теперь Нюся смогла более уравновешенно вести беседу.
        - Может, ты просто танцевать не умеешь?
        - Я видел, как это другие делают. Веселятся, прыгают, извиваются. Руками - вот так, а ноги - так, а спина почти неподвижная, попой крутят. И обязательно надо смотреть партнеру в глаза. А еще надо многозначительно улыбаться. Слегка.
        - Покажи, - азартно прошептала Нюся.
        Кото показал. Сбацал так, что стекла в окнах зазвенели.
        Задом вертел - будь здоров. Деревянная спина изогнута в поклоне, подбородок задран вверх, колени вздергиваются, как у кузнечика, плечами поводит. И все это разнузданное, почти похабное безобразие сопровождалось, как обещалось, пожирающим взглядом, направленным на ополоумевшую Нюсю. Того гляди - слопает. Видимо, у него в голове играла музыка. Абсолютно незнакомая Нюсе. Бодрый такой мотивчик. Ритмичный. Непременно при участии барабанов.
        - Что это было?
        Догадаться, что зритель аплодировать не собирается, было совсем нетрудно. Кото обиделся, снова влез в футболку и мрачно зашагал по коридору. Нюся застигла его только на крыльце.
        - И куда ты намылился?
        Вместо ответа раздался оглушительный бабах с соседского участка. А потом в нетемное закатное небо торжественно взвился настоящий атомный гриб. Точь-в-точь, как в учебных фильмах про победу америкосов над Хиросимой и Нагасаки.
        Поскольку ноги отнялись от страха, у Нюси было достаточно времени, чтоб разглядеть гриб в подробностях. Даже успела промелькнуть резонная мысль про бомбоубежище в подвале родной школы и старый анекдот, рассказанный школьным учителем. Ваши действия после атомного взрыва? Единственно правильный ответ: надо завернуться в простыню и ползти на кладбище.
        Кстати, бомбоубежище давно было захвачено магазином по продаже мобильников.
        - Что это было? - проскрипела Нюся, вновь обретя дар речи.
        - ААА! - донесся многоголосый вопль из-за забора.
        Нюсины познания о воспитании мальчиков равнялись нулю. Ей как-то не приходилось читать инструкции по этому сложному многофункциональному устройству. Поэтому не стоит удивляться, что она только сочувственно стонала, вполуха прослушивая трагические причитания озверевшего соседа, только что приволокшего за шиворот тихого чумазого Олега. За спиной которого маячила не менее чумазая Анечка. К слову сказать, сосед тоже был прокопчен до негроидного состояния.
        - Мамаша! Сына своего сами выпорете, или помочь? - в воздухе щелкнул ремень.
        Если отбросить явные и завуалированные оскорбления, история сводилась к тому, что по вине Олега целое семейство едва не осталось без крова над головой. Он решил продемонстрировать Анечке, как выглядит милитаристский старик Хоттабыч. И у него почти получилось. Результат мог быть более бескровным, если бы не преждевременное вмешательство отца девочки. Он застукал Олега и свое чадо за разогревом над костром банки из-под селедки. Не спросив, что именно в ней булькает. Впопыхах папаша решил немедленно потушить пламя. Несмотря на предостерегающие просьбы Олега, добровольный огнеборец махнул в костер полное ведро воды. Долбануло так, словно бомба взорвалась.
        - А что вы грели, алхимики?
        Исподлобья посмотрев на Кото, Олег покосился на Анечкиного папу. Потом, честно глядя Нюсе в глаза, произнес:
        - Отработку. Масло машинное подержанное, - и прибавил в сторону: - Вы же сами нам его дали!
        Папа таращился в недоумении, а Олег чуть не плакал от обиды.
        - Давал. Но кто ж знал, что вы полгорода снести хотите?
        - Надо было чуть-чуть плеснуть. Капельку. Хоттабыч был бы маленький. А вы все ведро шандарахнули, - укоризненно отметил Олег.
        - Красиво получилось, - некстати возник Кото.
        - Ага. Тебя бы так, - уже успокаиваясь, проворчал папа.
        - А ты сам рассказывал, что когда в школе учился, то дымовухи из расчесок делал. Тебя тогда чуть не поймали! - отважно пропищала Анечка.
        - А это как?
        - Ты, малый, лучше молчи. Совсем молчи. Я, пожалуй, пойду, жену успокою. Заодно зону поражения надо посмотреть, а то, может, огонь не весь потушили.
        - И я с вами.
        - Нет уж. Тут оставайся, кудесник. Жена и так на валидоле от твоих шуток. Спокойной ночи, Нюся, - уже совсем миролюбиво прибавил он, хватая дочь за руку. - Ну и рожа у тебя, Анька.
        - Как и у тебя. А что вы еще в школе делали?
        Оживленные голоса стихли в отдалении. Видимо, в папе всколыхнулись воспоминания.
        - Олег, - Нюся поправила мальчику ворот рубашки, - я настоятельно тебя прошу. Прежде чем затевать войну и немцы, посоветуйся с полковником. Он подскажет, что можно, а что нельзя.
        - Так это он мне и рассказал…

* * *
        Ирина осталась в относительной изоляции. Она добровольно приняла такое решение, посчитав, что раз ее никто не понимает, то лучше оставаться в гордом одиночестве.

«Работа? Да гори она ясным пламенем. Там все налажено. Катится по наезженным рельсам».
        Мозг, возмущенный такой безалаберностью, подавал назойливые сигналы, напоминая, что если поначалу продавцы и снабженцы отзванивались, требуя немедленно разрулить ситуацию, то теперь уже давно никто не досаждал Ирине телефонными звонками. И не мудрено - разруливать больше было нечего. Но полностью оградить себя от мира Ирине не удалось. Беспокоили навязчивые мысли о необычном романе, они мучили ее и не давали покоя.

«Почему он меня так бессовестно предал? Чем я хуже той, которой он буквально признавался в любви?»
        Она решила, что причина трагедии в ее фигуре. Первым делом Ирина ужесточила и без того скудную диету. Накупила массу волшебных таблеток и ввязалась в бой с жалкими остатками округлостей тела. Сначала было тяжело. Почти невыносимо. Хотелось не есть. Жрать хотелось. Потом чувство голода заменила хроническая головная боль. До рези в глазах. Случались и головокружения. Иногда - обмороки. Но поскольку она крайне редко выходила из дома, то с этой проблемой можно было справиться, расстелив на полу одеяла и ненужное тряпье. Следующий шаг заключался в увеличении груди.

«Без больших сисек - никак. Большие сиськи - самое главное».
        Вопрос увеличения бюста был решен на удивление быстро. Деньги решают все. Или почти все. В данном случае они принесли Ирине максимально объемный результат.

«Нюська, стерва, от зависти лопнет. Теперь у меня не меньше. Может - даже больше. А уж в сравнении с этими клубными поганками, я вообще теперь - супер. Жаль, росточком не вышла, но с этим дефектом придется смириться».
        Иринины мысли, раньше простые и легкие, теперь сочились ненавистью. Особенно она мечтала отомстить Кото, потом тем двум телкам, которые сопровождали в тот вечер ее возлюбленного в клубе. А уж потом можно нагадить бесценной везучей Нюсечке.

«Итак, талия на три сантиметра уже, чем я хотела. Грудь - роскошная. Теперь можно повторить попытку», - подытожила Ирина, настраивая свои куцые мечты на ничего не подозревающего киногероя. Который в ее отсутствие каждый раз многократно крестился, читая длинную запутанную молитву перед сном.
        Зарывшись в пропахшее потом одеяло, Ирина скорчилась в позе утробного младенца.
        Он был жалок. Она была жалкая.
        Слова впивались в ее кожу осколками битого стекла.
        Он твердил, не скрывая ужаса: «Ты мне не нужна. Исчезни, ведьма. Ты убьешь меня. Я боюсь засыпать. Как я тебя ненавижу! Сука!»
        И отталкивал ее новое дорогое тело.
        Она цеплялась за него, как обезумевшая вдова цепляется за гроб мужа в момент последнего прощания.
        Он вырывался и кричал.
        Просто орал. Без слов. «Аааа!»
        Видимо, рядом с ним кто-то был. Может, врач. Может, та, другая женщина. Но после крика его разбудили, и сон Ирины перешел в новую стадию.
        - Снилось, что она - маленькая хищная зверушка с коротким жестким мехом, острыми зубами и липким вкусом крови на языке.
        Ночь, смена запахов. Влажный чуткий нос уловил присутствие сочной беззащитной плоти. Азарт охоты. Слюна во рту. Энергия еды. И снова полное наслаждение от стремительного бега по лесу.
        Неглубокий ручей привлек ее внимание своей свежестью. Слабое течение. Тени снующих рыбок.
        Осторожный шлепок нежной подушечкой ладошки по глади воды. Настороженный слух улавливает испуганный поворот плавника. Всплеск. Зубы впиваются в чешуйки, скрывающие нежное мясо.
        Ощущения зверька намертво сливаются с сознанием Ирины. Мышцы ног сокращаются в чужом беге, сминая простыню в жгут. Зубы скрипят, перетирая несуществующие рыбьи кости.
        Низкое свечение луны. Зверек потягивается. Снова бег между густых зарослей тростника. Поиск жертвы. Крылышко кузнечика, прилипшее к нёбу. Невкусно.
        Зигзаг тени. Чувство опасности. Ноги срываются на мокрых корягах. Дыхание за спиной. Убежище. Тупик. Склизлое углубление между камней. Глубокая царапина на коже носа. Чужое предвкушение еды.
        Крупный хищник долго смотрел желтыми глазами на ощеренную жалкую противницу.
        Насладился смесью страха и бессилия. Притворно зевнул, закрыв клыкастой пастью клочок ночного неба, чуть видневшегося из укрытия.
        Бросок. Визг. Хруст сломанных позвонков. Тошнотворная темнота.
        После сна наступило короткое нечеткое пробуждение. Схожее с бредом. Ноги не слушались. Таблетки на потной ладони. Сколько она их приняла? Глоток невкусной воды. Звон разбитой чашки. Затхлый окурок во рту. Бесполезное чирканье зажигалкой. Где спички? Первая затяжка. Столбик пепла падает на колено. Ирина ползает у книжного шкафа, пытаясь отодвинуть тугую дверцу. Лихорадочное листание модного журнала. Все не то. И вдруг, на развороте - прекрасное лицо. На которое молилось уже не одно поколение восторженных романтических девушек. Неуверенные шаги до кровати. Сон.

* * *
        Нюсе позвонили соседи, не на шутку обеспокоенные иссохшими цветами на Ириных подоконниках.

«Сами посмотрите, у нее свет почти везде горит. Сама дома, но вроде как и нет. Как бы беды какой не случилось?»
        Едва выслушав просьбу, полковник помчался к омертвевшему дому. Нюся, одетая наспех в спортивный костюм и шлепанцы на босу ногу, опасливо подошла к крыльцу и долго безрезультатно звонила. Потом постучала кулаком. Неумело закричала куда-то вверх:
«Ирина! Это мы!» Словно заподозрила, что подруга не отворяет, считая, что к ней в дом ломятся орды налоговых инспекторов. Впрочем, вопль остался безответным. Нюся жалобно оглянулась на Сергея, пристально оглядывающего окна.
        - У нее тут спрятаны запасные ключи, - быстро пояснила она, решив, что полковник сейчас рванет по плющу на второй этаж, чтоб проникнуть внутрь через открытую форточку.
        Под вульгарным газонным красно-шапочным гномом свернулась ржавым клубком связка ключей. Которыми уже было невозможно хоть что-то открыть. Даже опытный взломщик плюнул бы с пренебрежением на такое окаменелое средство производства.
        Полковник вежливо отодвинул Нюсю в сторону, прицелился плечом и без лишних слов вышиб дверь. Сплоченная кучка соседей просочилась внутрь, жадно вытягивая шеи, в попытке углядеть хоть что-нибудь внутри такого красивого дома. Чтоб потом посудачить, когда выгонят. В нос всем ударил густой затхлый запах, близкий по вони к воздуху привокзального запущенного сортира.
        В спальне они нашли обтянутый пепельной кожей скелетик. С громадными, съехавшими на сторону обнаженными грудями и прижатым к выступающим ребрам портретом Элвиса Пресли. И самое страшное было то, что этот человеческий каркас еще дышал, тихо постанывая от вожделения к давно умершему певцу.
        - Гони всех в шею, - жестко сказал полковник и грязно выругался. - Звони матери. Пусть она посмотрит, что тут можно сделать.
        - Кома. Но, может, я ошибаюсь? - с ужасом, которого никак не ожидала Нюся от своей привычной ко всему мамы, сказала Полина Львовна.
        - Сон, - объяснил скорбным голосом Кото. - Сон с покойником. Он ее сожрал изнутри. Я же предупреждал, что этого делать никак нельзя.
        - Она сама себя выжрала, - возразил полковник, вертя в руках пустую баночку от лекарств. - Не баба, а сгусток упущенных возможностей.
        Нюся вырвала из скрюченных пальцев Ирины глянцевый портрет и разорвала его на клочки.
        - Уходите. Оставьте нас одних, - попросил Кото, укладываясь рядом с Ириной.
        - Ее бы обмыть надо, - засомневалась Нюся.
        - Ничего, потерплю. Я знаю, что делать. Пару дней - и ей станет лучше. Вы все равно не поможете. Уходите, пожалуйста, - упорно настаивал Кото.
        - Я привезу тебе еду, - сказала Нюся, желая быть хоть чем-то полезной.
        - Вези. Сладкого побольше. Мне надо нормально питаться.
        Так они остались вдвоем на протухшей зловонной постели. Обнимая друг друга. Красивый молодой мужчина с печальными глазами разного цвета и останки глупой самоуверенной девочки, так хотевшей быть страстно любимой.
        - Вы уверены, что это поможет? - беспокойно лепетала Полина Львовна. - Я, признаюсь, такого еще в своей практике не видела. Чудовищно! Бедная девочка. Нюся, что тут творится? И кто этот Кото?
        - Вот именно, - поддержал ее полковник.
        - Не знаю, кто он, но мороженое обожает.

* * *
        Ближе к утру, часа в четыре, покрытая ледяным потом, Нюся села на кровати. Сон, из которого она с таким трудом вынырнула, не шел у нее из головы.
        Солнечный полдень. Все мирно сидят в саду, чай пьют, беседуют. Мама мило шутит. Олег дискутирует с полковником. Кото, улыбаясь, слушает пение птиц. Даже запах снился. Теплой летней листвы, цветов.
        Вот из кустов возник деятельный Волкодав. Все смотрят на него с недоумением.
        - Снова что-то спер, паразит. Надо отобрать, а то что-нибудь нужное сгрызет, - мягко говорит мама.
        Все приглядываются, что же такое в зубах несет собака?
        В пасти Волкодава странный предмет. От вида которого у Нюси встают волосы дыбом и судорогой перехватывает дыхание.
        Тайное становится явным. Мама, не понимая, что именно отнимает у собаки, насмешливо щурится на недожеванные мужские гениталии, перепачканные слюнями и землей. Полковник хватается за голову, отталкивая наивную маму. Кото заинтересованно придвинулся поближе. Теперь даже собака понимает напряженность момента.
        Теперь все недоуменно смотрят на Нюсю. Которая мечтает провалиться сквозь землю.
        Нюся с криком проснулась.
        Содрав с себя майку, она вытерла испарину, еще раз прокрутив в памяти ночной кошмар.
        Когда Олег решил остаться, когда отношения с полковником стали ближе некуда, когда мама приехала погостить - Нюся собрала покупки из секс-шопа в пакет и, недолго думая, закопала в углу сада.
        - Господи, какая я идиотка!
        Крадучись, словно коварная воровка, больно стукаясь в потемках обо все углы, Нюся просочилась вон из дома. На ощупь добыла в сарайке лопату. Вот и нужное место. Захоронение ошибок молодости. Надо было крест поставить. И написать: «Здесь покоится овеществленный разврат».
        Лопата с треском прорвала шуршащий пакет. Нюсе на миг показалось, что она сейчас на кладбище откапывает несвежее тело не слишком любимого человека. Или его запчасти.
        Затравленно озираясь по сторонам, Нюся руками стала выгребать содержимое могильника. В доме темно. Да и тут не видать ни зги. Фонарик бы только помешал, выдал бы ее с головой. Поэтому руками, руками. Что это?

«Блин горелый, вот накупила на свою голову. Не на голову, а на…» - Нюся нервно захихикала.
        Пакет пришел в негодность. Барахло полетело в скинутый халатик. А теперь куда все это счастье? В помойку? Ха. Вот поутру смеху будет, когда кто-нибудь заглянет в бак. Надо куда подальше, чтоб наверняка.

«Сложу-ка я это в багажник, а потом вывезу в лес. Нет, утоплю в озере. Нет, утопить не получится - оно плавает. Вот купальщики ошизеют, когда такой ассортимент вокруг них поплывет! Значит, надо сначала в мешок, а главное - булыжник положить», - решила Нюся.
        Оставалась ерунда - найти прочный мешок.
        Нужный предмет обнаружился в багажнике.
        Полуголая Нюся, не заходя в дом, плюхнулась теплой попой на холодное сиденье. Газанула так, что гравий брызнул из-под колес. И рванула в сторону озера.

«Такого позора я больше не переживу».

* * *
        Заканчивались третьи сутки после посещения дома Ирины. Олег прекрасно понимал, что в их жизнь ворвалось что-то крайне неприятное. Способное поломать все, чем они так дорожили. При нем никто не обсуждал кошмар, увиденный у Ирины, не вспоминал жалобные оправдания Нюси, сбивчиво рассказавшей полковнику и маме о знакомстве с Кото.
        Олег чувствовал, что взрослые на Нюсю сердятся. И ему неважно было, что она такого натворила. Нюся оказалась в меньшинстве, значит, нуждалась в его поддержке. Поэтому мальчик твердо решил не отходить от нее ни на минуту. Своим присутствием изображая психологический щит. На котором большими буквами написан девиз: «Олег - защитник Нюси».
        - Ну, допустим, все это правда… - суховатым голосом начал полковник.
        - Не при ребенке, - пресекла его излияния мама.
        Нюся съежилась. Ей впервые не верили. Ей, которая органически не переваривала вранья. И кто? Самые близкие люди.
        - Нюсечка, я с тобой. Они - не плохие. Они все поймут. Не бойся. Им Кото не нравится? - проницательно предположил мальчик. - Зря. Кото хороший. Он - как большой ребенок.
        - Ага. Лось сохатый, а не ребенок. Надо специалистов вызывать.
        - По инопланетянам, что ли?
        - В том-то и дело. Нюся не тот человек, чтоб сказки рассказывать. Значит, нам всем дорога в психушку. А мне что-то туда не хочется. Мне истории с доктором по самое некуда хватило. Пришлось на ходу выдумывать, как я самостоятельно его вычислил. А доктор жук еще тот, про Кото - ни гу-гу. Душевно больного изображает. Про демонов толкует, якобы они его надоумили.
        - Ирочку жалко, - не к месту прибавила Полина Львовна.
        - Если бы не появился Кото, с нами не было бы Олега. И ты, Сергей, не сидел бы сейчас здесь со мной, а корпел на своей работе. Как бы, спрашивается, я разобралась в своем отношении к тебе, если б не Кото? - нашлась Нюся.
        Полковник довольно хмыкнул. Нюсина мама бросила на него короткий, но жутко проницательный взгляд. Потом на Нюсю с прижавшимся к ней Олегом.
        - Мне кажется, вам пора узаконить свои отношения, - мягко предложила она.
        - Я - за.
        Нюся насупилась. Олег исподтишка заговорщически подмигнул полковнику, поглаживая Нюсю по нежной руке.
        - Нюся, бабушка права. А то ты, как незамужняя жена. Взрослая тетя, а кочевряжишься, словно маленькая.
        - Они меня не понимают, - обиженно заявила Нюся. - Кото ни в чем не виноват. Что он вам плохого сделал? Он ведь давал только то, что мы сами брали. В чем его вина? В том, что Ирка идиотка и захотела невозможного?
        - Не невозможного, а напрочь ей ненужного, - поправил ее полковник и добавил: - Так ты выйдешь за меня замуж?
        - Выйду, - надулась Нюся.
        - Ура! - закричал Олег и бросился всех обнимать.
        По такому случаю устроили семейный ужин. Полина Львовна активно наготовила такое количество вкусной еды, что впору уморить обжорством батальон солдат. Перепало и Волкодаву, который мучился от приступа депрессии, связанной с недостатком внимания.
        Теперь пес был абсолютно счастлив. В данный момент, вдумчиво глотая куски колбасы, он сидел на ступенях крыльца с Олегом, который шепотом поверял свои секреты.
        - Ты представляешь, они поженятся. Сергей - хороший, Нюся - вообще класс, бабушка
        - отпад. Я с дедом скоро познакомлюсь! И мы с тобой - самые лучшие на свете. Если я стану плохо себя вести, ты меня кусай, не стесняйся. На еще колбаски.
        Волкодав довольно бурчал, тем самым соглашаясь со всем, лишь бы все были довольны. Он давно сложил в уме два плюс два и получил закономерный ответ. Когда все счастливы - угощают чаще. Такая вот собачья математика.
        А Нюся мучилась угрызениями совести. Она вспомнила, как, услышав предложение руки и сердца, невольно выжидала появления нового колечка с брюликом. Кольцо не заставило себя долго ждать, но оно оказалось гораздо скромнее, чем на предыдущих помолвках.

«Все-таки я сквалыга. Но и актриса неплохая. Сергей наверняка поверил, что я в восторге от подарка. Впрочем, хвастать все одно не перед кем. Эх, как же мы раньше с Иркой пыжились, демонстрируя друг другу подношения от мужиков. Ничего, коли надела на палец, буду носить в память об этой странной истории. Да и не в цене дело. Хотя камушек мелковат. Все-таки я сквалыга!» - думала Нюся, перебирая горсть ненужных теперь колец и перстней.
        На четвертый день, когда напряжение достигло максимального предела, пришел Кото. Предположения Олега подтвердились. Заметно отощавший Кото первым делом направился прямиком к любимой качалке. Абсолютно не обращая внимания на глаза, устремленные на него в ожидании рассказа. Довольный, он занял конфискованное у доктора кресло, огляделся и только тогда поздоровался.
        - Ну, как? - осторожно спросила бабушка.
        - Жива, проснулась. Все не так страшно, как могло бы быть. Даже пытается глотать то пюре, которое вы привезли. Гадость жуткая.
        - Это детское питание, - резонно возразила Нюся.
        - Несчастные дети, - пробубнил Кото. - Теперь понятно, почему взрослые любят сладкое и соленое.
        - Бредятина. Может, ты объяснишь, что делать дальше? - спросил Сергей.
        - Выхаживать. У нее пока даже кишечник нормально не работает. Лучше нанять профессиональную сиделку.
        - Сейчас позвоню, договорюсь. А с психикой как? - обрадовалась, что смогла пригодиться, Полина Львовна.
        - У меня? - переспросил Кото.
        - У Ирины.
        - Плохо. Все мнет сиськи и собирается уйти в монастырь.
        - Ужас. Ирка всегда была со странностями. То на коне, то под ним, - Нюся скосила глаза на Олега и прибавила: - фигурально выражаясь. Она - то генерал в юбке, то ревет в три ручья.
        - Нюся, а почему в три ручья? Ну, в том смысле, что глаз-то два, - резонно поинтересовался Олег.
        Ответа на каверзный вопрос Нюся не знала. Действительно, а почему так говорят? Нюсино воображение по очереди пристраивало проклятый третий ручей к различным точкам человеческого тела, уверенно ошалевая от картинок. Мозговые извилины окончательно сконфузились, так и не найдя ни одного логического варианта. Поэтому Нюся не придумала ничего умнее, как срочно сменить тему.
        - Значит, в монастырь собралась?
        - Бедные монахи, - посочувствовал Кото.
        - А у нас свадьба скоро будет, - поделился новостью Олег.
        Кресло ненадолго перестало раскачиваться. Кото промычал что-то невразумительное, поднялся, чтоб удалиться в свою комнату. Помещение вдруг показалось осиротевшим, хотя в нем застыли четыре безмолвных человека. Нюся смотрела ему вслед и понимала, что скоро они расстанутся навсегда. Ей было отчаянно грустно.
        - Вам не стыдно? Напали, как коршуны. Мы же не знаем, что ему пришлось пережить, пока он Ирину в порядок приводил! Вот он и обиделся, - кипятилась Нюся.
        - Верно, - примирительно успокаивал ее Сергей. - Пойду, поговорю с ним. Может, ему надо чего.
        - И я с вами! - опрометью бросился вдогонку Олег.
        - Он даже чаю не попил, - ужаснулась Полина Львовна.
        Добровольный отказ от сладкого внушал ей серьезные опасения.
        - Может, стоит Ирочку навестить?
        - Нет, не стоит. Пусть сама позвонит. Ирка, когда ей стыдно, прячется. Вот успокоится немного, тогда объявится. Не сомневайся. Ирка - стойкий оловянный солдатик. Ее жизнь так мордой об стол била, а ей хоть бы хны.
        - Ох, девочки. Неправильно все это, - туманно посетовала мама.
        Нюся легонько похлопала грустную маму по плечу. Ей было до чесотки интересно, о чем сейчас беседует Сергей с Кото. Но подслушивать неприлично, да и неоткуда. Не под дверью же в самом деле стоять. Поймают за таким неблаговидным делом - позору не оберешься.
        Этой ночью полковник уехал в лес, где, вооруженный мощным фонарем, обползал место появления Кото. Что он надеялся там найти, неизвестно. Нюся сидела в машине. Она согласилась указать нужный поворот, но не собиралась играть в следопытов. Изгвазданный Сергей придушенным голосом ворчал в потемках. Прожекторный луч метался по окрестным кустам.
        Нюся тихо курила, уставившись в темноту бессмысленным взглядом, пока ее не испугала внезапная большая сова. К машине подошел раздосадованный Сергей. Естественно, ничего проясняющего ситуацию он не отыскал.
        - Что, записки с точными сведениями не обнаружилось? - осведомилась Нюся.
        - Цинично.
        - Зато честно.
        - Я думал, что парень гипнотизер, ясновидец, телепат. Да кто угодно, только не инопланетянин. Ну не верю я в такие чудеса, хоть убей, - мучительно злился полковник.
        - И не надо. Главное, что скоро все закончится. И мы потом будем о нем вспоминать с благодарностью. Кто бы он ни был.
        - Особенно Ирка твоя.
        - И она тоже. Когда поймет, какой урок ей подарили.
        - Хороши подарки, - угрюмо проворчал полковник, громко захлопывая дверь машины. - Я все хотел тебя спросить, какого черта ты столько раз замуж выходила?
        Сергей стоял совсем рядом, в темноте, подрагивая, горел огонек его сигареты.
        Нюся попыталась закрыть окно, поняла, что ей такой подвиг не по силам, зло обозвала машину козлом.
        - Козел? - изумился полковник. - Я только спросил…
        - Я про твой автомобиль. А про замужества - все просто: период подготовки. Надо же с кем-то сравнивать? Думаешь, я такая умная, что смогла бы оценить тебя по достоинству, скажем, пару лет назад? Ни фига. Мне тогда другое от мужчин было надо. А теперь я уверена, что смогу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь. Если ты, конечно, научишь меня хотя бы открывать форточку в твоей машине.
        - Всего-то? Легко. Я тебя и дверь правильно закрывать научу.
        Полковника мало убедили скомканные оправдывания Нюси. Особенно ему хотелось бы выяснить, что именно ей тогда надо было от этих мужиков и почему теперь потребность в этой надобности пропала. Но почему-то он был на все сто убежден, что лучше не продолжать скользкий разговор, который, скорее всего, ни к чему, кроме ссоры, не приведет.

* * *
        Городок жил своей незамысловатой размеренной жизнью. Сахар покупали мешками. Привычно запасались «на всякий пожарный» солью и спичками, злясь, что грянул очередной скачок подорожания, а они не сообразили вовремя прикупить впрок муки и растительного масла. Сыр тоже взлетел в цене до такой отметки, что стыдливо почувствовал себя изысканным деликатесом, что повлияло на его цветовую гамму - он позеленел от невостребованности.

«Ну и фиг с ним, - дружно решило сообщество, - лишь бы войны не было».
        С опаской поглядывали на презрительное лицо здания нового банка. Решительно протестуя против идеи переступить его ухоженный порог. Справедливо считая, что банкам доверять, что государству верить. Себе дороже.
        Недоверчиво восприняли новость про моду на питание вне дома. Решили, что ресторанные веяния не приживутся в городке, где каждая хозяйка гордилась своими фирменными рецептами.
        Варили вкусное клубничное варенье и два традиционных сорта самогона. Первый был способен привести к банкротству самую престижную фирму дорогого виски. Второй не годился ни на что, кроме эффективного растирания радикулита в период обострения. Что не мешало принимать ядовитую влагу внутрь. Главное, не заострять внимание на очевидный факт - через месяц возлияний из трех собутыльников двое завидовали третьему, мирно покоящемуся на кладбище.
        Идиллию карманной слаженной цивилизации нарушала сдержанная группа молчаливых целеустремленных родителей. Неустанно караулящих помещение, где прятали пресловутого доктора. Вопреки постоянным обыскам и конфискациям у многих в руках были заточенные железные крюки из арматуры. Родители свято надеялись на чудо. Которое позволит им побеседовать с душегубом всего одну драгоценную минуту. А потом подвесить его за яйца на этих самых крюках.
        Изредка к ним подходил человек в форме, корректно предлагая разойтись по домам и взывая к вере в справедливость правосудия. Несмотря на увещевания, круглосуточное дежурство не прерывалось. Жены приносили горячие обеды, раскладывали бумажные салфетки на скамейке, заботливо уговаривая мужей съесть хоть капельку. Прохожие стеснительно проскальзывали мимо, молча кивая в знак приветствия и поддержки. Ночью устанавливались обычные туристские палатки для жен, но мужчины почти все время бодрствовали, сменяясь, как в карауле. От горя, недосыпа и немыслимого напряжения нервов у всех заострились носы, а глаза, обведенные сизыми синяками, ввалились, отчего казалось, что перед вами собралась единокровная многочисленная родня.
        Приезжали дотошные телевизионщики, вели себя тактично, но интервью так и не добились. Родители держались слаженной замкнутой группой, не допуская посторонних в свои ряды. Исключение составляла пронырливая Кирилловна, которую почему-то все считали за свою. Облаченная в черное драповое долгополое пальто не по сезону, старуха беззвучно мигрировала между кордоном и подъездом к зданию. У нее оказался несгибаемый характер настоящего бойца. И для каждого она находила ободряющее слово.
        Стояние продолжалось. Подъехал неприметный внедорожник, из которого вышел вполне приличный молодой человек с наружностью повзрослевшего Гарри Поттера. Он близоруко огляделся по сторонам, высмотрев самого уравновешенного отца, отбуксировал его в сторону. Кирилловна смекнула, что к чему, прикинулась полностью ополоумевшей, пошатываясь, подгребла на нужное расстояние, якобы обессилила от такой нагрузки и небрежно прилегла на травке. Так она сумела подслушать, как Гарри Поттер с извинениями вернул плотный пакет, вероятно, с деньгами, тихо объясняя, что операция не удалась. Не то чтобы бабка страдала приступами ясновидения. Просто она своими глазами видела, как потом раздавали внесенные взносы, которые собирались на устранение доктора.

«Так я и думала», - прошелестела старуха одними губами.
        Через день, совсем спозаранку, насколько возможно выпрямив спину, Кирилловна смотрела немигающими глазами в сторону востока, ожидая появления светила. Словно истинный солнцепоклонник, желающий восхититься первым животворным лучом. Из палаток со стонами выбирались уставшие до отупения люди, и старуха отчетливо поняла - силы их на исходе. Только вчера случились два обморока, да и те, кто покрепче, уже напоминали тени самих себя. Но, несмотря на усталость, родители снова заняли свои места. Старуха сдержанно поклонилась солнцу, как равный равному, и перебралась поближе к обществу.
        - Я так больше не могу, - стенала молодая женщина, бросая извиняющийся взгляд на мужа. - Мы все забросили, а сами знаете, наш мальчик нуждается в уходе. Хорошо, что еще на работе с пониманием отнеслись.
        - А меня уволили, - безразлично отметил высокий жилистый мужчина в потертом пиджаке.
        - И меня. Хозяин говорит, мол, я все понимаю, но деньги за просто так платить не могу. А я и не просил. Но ему сейчас без водилы никак…
        Бросив на пикет родителей строгий понимающий взор, Кирилловна вдруг насторожилась, сделав несколько маленьких шажков вперед.
        Впоследствии никто из свидетелей не смог внятно объяснить, каким образом примелькавшаяся никому не интересная старуха оказалась в нужное ей время в нужном ей месте. Показания изобиловали восторженными эмоциями, но отнюдь не вразумительными фактами. А факты были таковы. Когда на секунду из-за спин вооруженных охранников показался съеженный силуэт доктора, Кирилловна спокойно распахнула полы пальто, вскинула обрез старого охотничьего ружья и недрогнувшей рукой всадила заряд медвежьей дроби в пах гипнотизера. Торжествующее лицо местечковой блюстительницы порядка светилось внутренним сиянием. Она осторожно, но быстро положила ружье у своих ног, обутых в валенки на резиновом ходу. И приветливо изобразила «хенде хох». Отчего просторные рукава задрались, обнажая тощие, покрытые коричневыми пятнами узловатые руки.
        - Вот, и я на что-то сгодилась, - довольным голосом произнесла она в оглушительной тишине.
        Крики «лежать», «руки за голову» понеслись секундой позже.
        - Да если я лягу, вы меня потом волоком понесете. Радикулит у меня, мальчики. А еще артрит, артроз, язва кишки, давление и старческий маразм в придачу…
        Все-таки они ее слегка помяли. Скорее от испуга, чем от усердия.
        Оторопевшие родители хором сомкнули ряды, пытаясь отбить Кирилловну, но, внемля уговорам мстительницы, нехотя отступились. На доктора почти никто не обращал внимания, хотя его пронзительные визги мешали спокойно поговорить.
        - Всем немедленно разойтись! Вы ответите за это! - неискренне надрывался кто-то из милицейских чинов, прыгая вокруг автозака.
        - Вот зараза, метила в голову, а промазала. Теперь яйца заштопают и снова в тюрягу.
        Где-то через полчаса, расталкивая родителей митингующих в защиту Кирилловны, появился молоденький милиционер. Поминутно поправляя съезжающий ремень автомата, отыскал в пыли неповрежденную старухину вставную челюсть. Без всякой брезгливости обернул ее в свой носовой платок и бережно понес возвращать арестованной владелице.
        - Что ей за это будет? - набросились на него с расспросами.
        - Адвоката хорошего наймите, - тихо буркнул челюстеносец и был таков.
        Можно сказать с уверенностью - с этой минуты судьба доктора мало кого волновала.

* * *
        Полковник обстоятельно готовился к свадьбе. Он настолько серьезно внедрился в планирование грядущего мероприятия, сначала составляя километровые списки гостей, а затем просчитывая их питейные возможности, что Нюся заробела и наотрез отказалась от торжественности праздника, предпочтя будничную запись в загсе.
        - Хватит показухи. Точную дату не сообщим даже родителям. Распишемся, а потом поставим всех перед фактом. Чтоб на подарки не тратились. Мы, если вдуматься, вроде как уже женаты. У нас даже есть взрослый сын, - неуверенно прибавила она, заметив хищный блеск в глазах полковника.
        Немного разочарованный (все-таки три дня угробил на составление приемлемой дислокации гостей за столом!), Сергей предпочел промолчать. Для него брак означал не только наличие ребенка, но и то, что этому благу предшествует. Сном тут не отделаешься. Конечно, тогда было хорошо, но всего один раз и понарошку.
        - Хорошенькое дело - «вроде как женаты». А еще я «вроде как» король Англии. Согласись, неувязочка получается? Ну что ты опять скуксилась? Я же любя. Ну, не дуйся, тебе это, конечно, идет, но смешно, право. Но учти - после свадьбы в нашем доме отменяются всякие «вроде как».
        Понимая волнение Нюси, полковник решил подождать, тем более что его профессия к этому располагала. Он был чемпионом в своем весе по ожиданию.

«Раз все решено, - подумала Нюся, - самое время зайти в церковь, я сто лет там не была».
        Положив обязательный шелковый платок в сумочку, Нюся, не сообщая никому, потихоньку направилась в маленькую деревянную церквушку, что за парком. Девушка не слишком разбиралась в тонкостях религии, но правильно перекреститься умела. Она, как ни старалась, не могла понять, есть ли Бог, а если есть, то почему позволяет природные и человеческие бесчинства. В Боге ей виделась некая созидающая сила, которой стоило сказать спасибо только за то, что она не поленилась сотворить земной шарик, пригодный для проживания. Но сегодня Нюся почувствовала потребность заручиться поддержкой добрых святых, чтоб войти в новую полосу жизни максимально защищенной:
        Помещение было крохотным, иконы - большие, поэтому святых в церкви поместилось маловато. Купив у бесцветной женщины пучок толстых желто-коричневых свечей, Нюся стала обходить лики, зажигая перед каждым огонек «за здравие». Маме, отцу, Олегу, Сергею, Ирине… От ее стараний светлее не стало.

«Неправильно все это. Надо, чтоб сияло, а то угодники обидятся!» - решила Нюся.
        Скоро она добилась нужного результата, украсив темноватое помещение яркими огнями.

«Ну вот, снова про себя забыла», - вспомнила она уходя.
        Вернулась обратно, купила огромную свечу и стала отыскивать для нее свободное место. Неожиданно в правом мрачном углу Нюся обнаружила икону, не охваченную ее заботой. Сквозь копоть проглядывали черные краски. Возможно, виноват сумрак, но изображение показалось Нюсе страшным, почти угрожающим.

«Что ж, деваться некуда, поставлю свечу сюда, раз я такая растяпа. А здесь все равно темно, не то что у других святых».
        Нюся сосчитала огарки и снова обратилась к несколько удивленной тусклой служительнице за свечками.
        В углу со зловещей иконой рассеялись тени, и Нюся счастливая прошествовала из церкви, провожаемая недоуменным взглядом. Дома она не утерпела и рассказала все маме.
        - Ты бы хоть посоветовалась, прежде чем себе свечи за упокой ставить.
        Первым делом Нюся решила, что теперь ей непременно надо умереть, раз она сама себя приговорила.
        - Ничего, не волнуйся, милая, Бог убогих любит, - утешила Полина Львовна. - А мы вот с Олегом в дорогу собираемся. Время летит, не за горами первое сентября. Пора познакомить Олега с дедом. Вы уж отпустите мальчика на пару недель из дома.
        Еще не успокоившись от церковного конфуза, Нюся никак не могла взять в толк, к чему такая спешка.
        - Вам все равно надо побыть одним. Столько всяких приготовлений! Да и дед, знаете, как обрадуется. Просто не терпится увидеть его лицо. Представляете, возвращается он из поездки, заходит в дом, а там мы с Олегом, счастье-то какое!
        - Отпад, - философски подтвердила Нюся.
        Скорее всего, мама что-то заподозрила. Какую-то недоговоренность в отношении Кото. Надвигалась очередная проблема, а мама посчитала нужным удрать, чтоб не травмировать понапрасну себя и мальчика. Она подозрительно долго прощалась с мнимым племянником, словно зная, что это навсегда.
        - Когда вернусь, мы непременно с тобой научимся играть в волейбол, - утешал Олег Кото, предполагая, что в некотором роде совершает предательство в отношении лучшего друга, которому будет одиноко без него. - Ты не скучай, я скоро.

* * *
        На городок опустилась первая прохладная ночь в этом году.
        Лето, такое жаркое и солнечное, закономерно добралось до поры первых желтых листьев на березах. Которые жадно срывал порывистый ветер.
        - Я расскажу тебе сказку. В далекой жаркой стране жил искренний пылкий юноша. Который умел мечтать о любви. В его возрасте такие порывы нормальны, как тебе кажется? Однажды он, проходя через белый от пыли, залитый солнцем поселок, увидел молодую гибкую женщину. Она едва бросила на него короткий взгляд, быстро уходя в сторону ярмарки. Иногда достаточно единственного взгляда. И юноша решил во что бы то ни стало добиться ее взаимности. Ему казалось, что красивее этой женщины нет ничего на свете. Странное это было место. Мало людей. Меньше, чем коз и овец. И всем им не хватало еды.
        - Думаю, там непременно жили кенгуру, - что-то вспомнив, робко перебила Нюся.
        - Быть может. Наверняка. Только они редко подходили к границам поселка. Из-за собак. И еще неподалеку был огромный подземный город. В нем прятались от мира добровольные отшельники. Но это не имеет отношения в моей сказке. Так вот. Юноша надел свою единственную почти новую рубаху, почти чистые затертые брюки, отряхнул шляпу, а волосы зачесал назад, открыв лоб. Ближе к сумеркам в честь окончания ярмарки проводили праздник. С танцами и выпивкой.
        Кото задумался, вспоминая подробности того памятного дня.
        - А брюки были льняные?
        Нюся не надеялась на ответ.
        - Знаешь, а местным жителям не пошла на пользу цивилизация. Веками они жили чисто, наставляя своих детей не замутнять свой разум жадностью, завистью и другими пороками. Им был не нужен алкоголь, чтоб веселиться, а веселиться они умели не меньше, чем работать.
        Кото машинально провел рукой по волосам, развязал шнурок, тряхнул головой. Серебро волос маревом окутало его бледное лицо.
        - Юноша волновался. Он до сих пор не был близок ни с одной женщиной и не знал, как правильно себя вести. Ноги сами вели его в сторону площади, где уже звучали громкий смех и музыка. Но тут его окликнули. Друзья, такие же неопытные, как он, собрались тайком от родителей впервые попробовать спиртное. Им не хватало немного денег.
        - Прям как у нас. Сообразим на троих и все такое, - не сдержалась Нюся, но тут же прикусила язык, досадуя на свою бестактность.
        - Спиртное приятно обожгло горло и прибавило юноше уверенности в себе. А немного погодя его голова стала легкая. Страха не было в помине. Он смело направился к площади, где тут же увидел свою женщину. Не сомневаясь ни секунды, он подошел к ней, расталкивая толпу. Взял за руку и повел танцевать. Женщина немного удивилась. Но ей была приятна его пылкость. Они много танцевали, а потом оказались в хижине юноши и предались любовным ласкам. Утром в хижину ворвался муж женщины и силой увел ее домой, в дальнее поселение.
        От волнения Нюся прижала руки к груди.
        - Бойся человека, умеющего вынашивать месть. Месяца через два муж ночью пришел к юноше, жестоко избил, а потом кастрировал его острым ножом, полученным у местного колдуна. На крики сбежались соседи. Если бы не они, то юношу ждала бы неминуемая смерть. Но он выжил. Больше никогда не притрагивался к спиртному. Он не уехал, хотя все знали о его беде. Он даже сам рассказывал приезжим о своем горе, надеясь, что его урок будет им полезен. Такая вот история.
        Кото сорвал и растер между ладоней пожухлый листик кошачьей мяты. Запахло пряной свежестью.
        - Его звали Токаного Кото. И это был не я.
        Впервые Нюся не знала, что сказать. История заворожила и ужаснула ее. Она подозревала, что ей только что раскрыли тайну, которую раскрывают немногим. Но она, хоть убей, не понимала ее значения.
        - А теперь мне пора, - мягко улыбнулся Кото. - Ты ничего не бойся. Хочешь, можешь прямо сейчас уехать домой.
        - Я останусь. Что бы ни произошло, - твердо отказалась Нюся, позорно шмыгая носом.
        - Мне будет плохо без тебя.
        - Наоборот.
        - Я буду скучать.
        - Лучше - помни.
        - Буду. И все мы будем. Что сказать Олегу?
        - Что я его люблю. Передай ему вот это, - сказал он, протягивая Нюсе золотую цепочку, бережно снятую с шеи.
        Рассеянный свет луны, спрятанной за вершинами деревьев, создавал иллюзию прозрачности фигуры, удалявшейся от Нюси.
        Постанывали стволы деревьев. Шевелились кромешные тени. Мелькнул силуэт совы.
        Кото выбрал нужное место, нерешительно посмотрел на девушку и начал спокойно раздеваться. Его обнаженное тело светилось на фоне темноты, словно покрытое кристалликами льда. Он поднял голову, ожидая той секунды, которая решит все.
        Нюся невольно прислушалась. В шелесте листьев ей почудился звук приближающегося мотора. Кото раскинул руки. Нюся мысленно сосчитала до десяти.
        Ничего не происходило.
        Внезапно фигура Кото ярко осветилась фарами машины, вылетевшей из-за поворота. Вопреки ухабам лесной дороги, автомобиль несся на предельной скорости.
        Удар живого тела о капот.
        Нюся пронзительно закричала, пытаясь предупредить. Понимая, что слишком поздно. Машина взвизгнула тормозами. Новый удар. Железа о дерево. Дребезги стекла. Тишина.
        - Нюся?!
        Ирина с трудом открыла изувеченную дверь машины.
        - Нюсечка!
        Ирина ползла на четвереньках, не понимая, что произошло.
        - Да тут я. Не ори.
        - Ты жива?
        - Не дождетесь.
        Нюся бросилась к Кото, спотыкаясь о коварные корни. Падала. Саднили разбитые в кровь колени. Ирина пыталась встать, цепляясь за ствол ближайшей сосны.
        - Дура ты, Ирка. Нет, чтоб лежать дома в теплой постельке. Понесло тебя, козу брянскую.
        - Не обзывайся. Полковник звонит - куда делась? Машины нет. Тебя нет. А я знаю? Потом сообразила. Сюда поехала. Я извиниться хотела.
        - Извинилась, спасибо.
        Нюся шарила по земле руками, пытаясь на ощупь в темноте отыскать тело Кото.
        - Ты его переехала? - понимая идиотизм вопроса, отважилась спросить Нюся.
        - Нет, - подумав, серьезно ответила Ирина. - Я его сбила. Ударила. Отбросила. Думаю, вон туда.
        - Давай ищи, гонщица.
        Вместе они полезли в заросли можжевельника.
        - Колючий, собака, - прошептала Ирина.
        Прошло некоторое время, пока до них дошло, что тела нет.
        - У полковника был такой фонарь…
        - Под глазом?
        - Вот дура. Нормальный фонарь с лампочкой.
        - У меня в машине тоже есть, - гордо сообщила Ирина.
        - Так что ты тут ползаешь, как жаба по футбольному полю?
        - Я думала, так надо. Ты ползешь - и я ползу. Не волнуйся, я сейчас принесу, посветим, - примиряющим голосом сказала Ирина.
        Фонарь не улучшил результат поисков. Кото бесследно исчез. Чуть погодя к подругам присоединился Сергей. Поискал за компанию, догадываясь, что все напрасно.
        - А свет с неба был? - на всякий случай спросил он.
        - Нет. Только фары. А крови на машине нет.
        - И то слава богу.
        - Но это ничего не значит.
        Ирина снова всплеснула руками. Полковник тихо матерился, понимая, что пора на что-то решаться.
        - Знаете, девочки, думаю, пора домой. И нечего тут сопли на кулак наматывать! Нюська, прекрати. Кото знал, что делал. Что теперь реветь-то? Надо же, шмотки есть, а его нет. Не реви, я тебя очень прошу. И вообще, девоньки, на это можно посмотреть с другой стороны. Парень от вас так устал, что ему отдохнуть пора. Думаю, с новым клиентом Кото повезет значительно больше.
        Из полковничьего козла призывно тявкнул Волкодав, объясняя, что он тут и неплохо бы освободить его из плена. Обежав машины по кругу, пес задрал голову и вместо ожидаемого воя звонко залаял на луну.
        - Ирина…
        - Ась?
        - Кото теперь зовут Ирина. Я так думаю, - убежденно сказала Нюся.
        - Чуть что, так я виновата, - слезливо прохныкала подруга, отступая за спину полковника.
        Сергей со всей дури врезал кулаком по сосне. Звук был препротивный. Сосна не шелохнулась, а вот рука выглядела скверно.
        - Больно, Сереженька? - бросилась Нюся к полковнику.
        - Ничего, до свадьбы заживет, - небрежно ответил тот, пряча разбитые суставы.