Зимняя роща Юлия Лим
        Залесье (Лим) #4
        Угроза, повисшая над Залесьем, вот-вот сорвет ритуал. Кощей должен найти способ вернуть Таю, чтобы жениться на ней и снять многовековое проклятье. В теле Славы поселяется древнее зло, а Яга не спешит останавливать Вурдалака. Водяной узнаёт, кто его мать, пока Майя строит планы на Залесье. Грядет битва добра со злом, но неизвестно, кто сможет одержать победу.
        ИСТОРИЯ ЗАЛЕСЬЯ [1]
        Жили в лесу люди, да быт налаживали. Случилось однажды ненастье: сгнили посевы, пересохли озёра. Долго пытались люди почве жизнь вернуть, да все без толку - вымерла земля. Собрались тогда они в путь-дорогу и отправились искать место, где дома смогут построить, да детей растить.
        Нашли они поляну с высокими колосьями. Пшеницы было так много, что хватило бы на несколько зим кряду. Поняли люди, что поле - дар свыше, и сделали два идола.
        Первый идол был из белого камня и лежал на чистых простынях. Вокруг него свежие дары ставили - от цветов до пряностей и еды.
        Второй идол был из черного камня. Его засохшими ветками обкладывали, да рядом кости забитого скота закапывали.
        Подле светлого идола расцветала природа, а подле темного увядала. Первому молились, когда случалось что-то хорошее, к плохому же шли поделиться горем и слезами.
        Прозвали белый идол Белбогом и на лесную поляну унесли, , чтобы посевы дали плоды. Черный же идол прозвали Чернобогом и на кладбище отнесли, что в противоположной стороне было.
        Долго ли, коротко ли - привязались к идолам души неприкаянные. К светлому припала девица, дочь мельника, к темному - бравый воин, погибший в пылу сражения. Жили они молитвами человеческими, да подношениями. Белбогу несли хлеба и ягоды, а Чернобогу доставались лишь кости, да гнилое мясо.
        Сжалилась Белбог над воином и покормила его. Как прошла зима - полюбились друг другу боги. В ту пору вода у селян не кончалась, урожай втрое больше еды приносил, а болезни людей стороной обходили. Связали селяне идолы веревкой и поставили посреди леса на Листьеву гору.
        Родилась у богов дочка, назвали ее Макошью. Было ей предсказано звездами вершить судьбу всех: и смертных, и бессмертных. Росла она не по дням, а по часам. Чудесной девицей выросла. Любили ее люди и поклонялись ей, подносили дары ценные, просили проявить милость к их судьбе.
        Жили боги счастливо, пока не родили на свет Мару, вторую дочь.
        …и будет их четверо:
        первый седой, второй - словно тень,
        третий звероподобный, а четвертый - мертвец.
        И внесет каждый из них свою лепту:
        седой против воли умрет, тень все живое предаст,
        зверь человеком станет,
        а мертвый живым будет.
        1
        Замок наполняется криками. Кощей и Василиса не могут перестать кричать. Их глаза широко раскрыты.
        - Нет! Этого не должно было случиться! - Кощей крепко держит Таю.
        Его сердце колотится как никогда прежде.
        Яга встречается взглядом с восставшими невестами.
        «Этого не должно было случиться», - слова царевича эхом отзываются у нее в голове. Время замедляется. Яга слышит собственное дыхание. Сквозь разбитые стекла в замок льется дождь.
        - Вон отсюда, - говорит Ягиня, но ее голос исчезает под раскатом грома. - Вон отсюда! - кричит она, вскидывая руки.
        «Вурдалак, - думает она, - это все твоих рук дело, поганец!»
        - Уходи отсюда и больше никогда не появляйся передо мной, - говорит Кощей.
        - Что?..
        - Если тебе жизнь дорога, - царевич поднимается, держа Таю на руках, и подходит к ступеням.
        - Стой! Они же тебя убьют!
        - Ты можешь сделать правильный выбор, хоть раз в жизни, - говорит Кощей, - прикрой меня и уходи из замка.
        Не дожидаясь ответа, он спускается по лестнице. Яга, выщелкивая искры, отбрасывает от него скелетов. Она опустошена. Теперь она понимает, что повернуть время вспять не получится. Прежнего Кощея больше нет, как нет и прежней Яги. Смятение нарастает в ее душе.
        - Прочь! - Яга накрывает царевича куполом из золотых искр. Он уходит через черный ход вместе с котом Ученым и Василисой.
        - Что же вас так много?! - ведьма борется с невестами, но они, разлетаясь на кости, собираются воедино, вновь и вновь окружая ее.
        Когда усталость берет свое, Ягиня опускает руки. Впервые за полвека ей хочется прекратить свои страдания. Она закрывает глаза, отдаваясь на волю судьбе. Стоя посреди хаоса во тьме, в белоснежном свадебном платье она сияет лучше любого из драгоценных каменьев. Миг ее торжества становится ее закатом.
        2
        Чего Вурдалак не ожидал от Яги, так это того, что она сдастся. Увидев, что невесты обступают ее, он спикировал вниз, подобно хищной птице, и закрыл Ягу, прижав ее к себе.
        - Ищите Кощея, - прошипел он, - ее не трогайте.
        - Ты прав, - сказала Трясея, - но она мешала нам приблизиться к нему. Все, кто мешают нам, должны умереть.
        - Если не хотите обратиться в прах, не трогайте Ягиню. Мне стоит только щелкнуть пальцами, и каждая из вас вернется в свою могилу!
        Трясея издала утробное рычание. Вурдалак не дрогнул под ее натиском.
        - Ищите Кощея! - приказала она. Скелеты побрели к черному ходу, - она обошла Вурдалака.
        Он слышал, как скрипят ее кости. Когда тронный зал опустел, он понял, что Яга не говорит. Она обмякла у него на руках, но вампирское чутье подсказывало, что она все еще жива.
        - Ты слишком долго страдала, моя любовь, - Вурдалак бережно взял ее на руки.
        Он подошел к выбитым воротам. Дождь все не прекращался. Вурдалак вырастил на спине крылья. Вместе с ними преобразилось и его лицо: от человеческого в нем остались только глаза, в остальном же он напоминал страшную летучую мышь. Он вышел наружу, прикрывая крыльями себя и Ягиню. Сапоги хлюпали и увязали в размякшей почве. Он мог любоваться любимой, а она не бросалась в него едкими словами и не отталкивала.
        «Что бы ты ни придумала, я всегда буду рядом. Даже смерть не разлучит нас», - поклялся себе Вурдалак.
        3
        Распоротое плечо ныло. Водяной сжимал его, чтобы остановить кровь, но перед глазами двоилось. Он остался один в лесу посреди ночи. Берендей унес Русалку, не обернувшись, а следы лап размыло. Из-за слабости Водяной не мог видеть в темноте.
        «Где Домовой и Майя? Куда мне идти?» - он остановился перевести дух.
        От раскатов грома у него звенело в ушах, от вспышек молнии перед глазами долго не проходили белые пятна. Его окружали деревья, много деревьев, все они казались ему одинаковыми. Если в омуте Водяной мог узнать путь по водорослям, то здесь не ориентировался вовсе.
        Поблизости завыл волк. Водяной настороженно вгляделся во тьму. В ней зажглись хищные глаза. Затем еще одна пара, и еще. Рычание наслаивалось одно на другое, создавая непрерывную волну.
        Водяной поднял корягу. Нужно было принять решение: бросить орудие и бежать, или же отбиваться. Он встречал волка в детстве, но тот не мог сожрать его - днем он был слабее, да и Водяной знал, как добежать до озера. Сейчас же он совершенно ничего не понимал.
        «Замок, - голос напугал его. От неожиданности он выронил корягу. Волки ощерились и побежали на него, - беги налево, там замок!»
        Водяной побежал. Болотистая почва затягивала ноги, но он боролся, каждый раз перескакивая с одной кочки на другую. Вспышка молнии очертила силуэт замка. Скрипели ворота, гонимые ветром в разные стороны.
        Дыхание сбилось. В груди жгло, хотелось пить. Водяной услышал собственный хрип. Ноги подкосились, и он чуть было не упал.
        «Еще немного!» - подстегнул голос.
        Водяной забежал во двор замка. Волки не отставали. Он подбежал к входным воротам и замолотил по ним руками. Плечо тут же отозвалось болью.
        4
        Наташа сидела на ступеньках, подперев руками голову, и со скучающим видом осматривала потолок замка. Она делала это уже не в первый раз и с грустью отмечала, что ничего не меняется.
        - Господи, ну и скука! - Наташа посмотрела в окно и нахмурилась. - Еще и бесконечный дождь…надеюсь, ребята нашли укрытие.
        Она вздрогнула от стука в дверь и подскочила.
        - Иду! - с воодушевлением крикнула она. Сбежала по ступенькам, схватила кольцо-ручку и потянула. Руки напряженно заболели от тяжести дверей. - Черт…опять!
        Наташа тянула на себя, возвращалась и повторяла движение. Каждый раз она вспоминала о гребле. Стоило двери приоткрыться, как в щель кто-то протиснулся.
        - Закрывай! - резкий юношеский голос ударил ей по ушам. Наташа отпустила ручку, во все глаза глядя на него.
        Водяной приложился плечом к двери, и она с грохотом затворилась. Он тяжело дышал.
        - Кто ты? - спросила Наташа.
        Водяной посмотрел на нее. Из-под прилипших темных волос она увидела яркие желтые глаза. Он выдохнул и сполз по двери на пол.
        - Эй…ты в порядке? - Наташа ткнула его пальцем в плечо, отчего Водяной упал на бок. Он был без сознания. Она пригляделась и увидела кровь, расползшуюся по светлой рубахе.
        Наташа сбегала в омывальню и вытащила из шкафа древнее пыльное одеяние. Полотенец здесь не было, поэтому она решила хоть как-то утеплить незнакомца. По пути она забрела в одну из спален, сняла с кровати одеяло и подушку.
        - Ох, и не понра-авится ему! - сказала жаба, появившись из ниоткуда. Наташа вздрогнула, но потом отмахнулась.
        - Человеку нужна помощь, думаешь, мне не все равно, что там кому понравится? - фыркнула она.
        Жаба не ответила, но глаз с нее не сводила. Наташа вернулась к входной двери, подложила подушку под голову незнакомца, осторожно укутала его в одеяло. Порвала старую тряпку на лоскуты, спустила с его плеча рубаху и обвязала его как можно крепче.
        - Не знаю, поможет это тебе или нет, но все же лучше, чем ничего, - сказала Наташа. Она села на колени, убрала прилипшие волосы с лица Водяного. Он показался ей симпатичным, и она невольно улыбнулась.
        - Интересно, что ты скажешь, когда очнешься? - спросила она.
        НЕБЫТИЕ
        Я уже бывала на бесконечно белом поле. Тогда Кощей говорил мне забыть его и возвращаться в свой мир, но я не послушалась. Потом он дал мне незабудки и снова просил уйти, но в этот раз боялся, что я забуду его. Мы стали ближе. Я открыла ему свои страхи и надежды, он сделал то же самое. Но почему же смерть настигла меня так быстро и несправедливо?
        Я шла, но ощущала, будто бесконечно топчусь на месте. Передо мной возникали образы: все они были смутно знакомыми, заросли пеленой тумана, и я удивлялась, замечая на них вещи или людей, о которых давно не вспоминала.
        - Наконец ты пришла, - голос не напугал меня. Я знала, кому он принадлежит.
        - Мара, - сказала я, - я не должна была умереть. Мне еще нужно на свадьбу…
        - Отбрось свои планы и оглянись на прожитую жизнь, - сказала она. - Душе, потерявшей тело, больше нечем заняться, кроме как бесцельно поглощать уроки прошлого.
        - Я не хочу оглядываться назад. Прошлое осталось в прошлом, я выросла. Я мечтаю построить будущее с тем, в кого влюбилась. И ты не сможешь меня остановить, - мой голос звучал уверенно. Я не чувствовала ни волнения, ни злости. Мне не хотелось плакать или кричать. Я говорила с богиней смерти так, будто мы знали друг друга целую вечность.
        - Кощей спас тебя тогда на болотах, но он обманул Недолю, - сказала Мара.
        - Он ведь просто помог мне. И он никогда не упоминал о…Недоле, - возразила я.
        - Если бы ты знала, сколько божеств управляло Залесьем, то не говорила бы таких слов, - в голосе Мары мне послышалось отвращение. - Кощей обманул Недолю, мою племянницу, и ей пришлось отступить перед тобой.
        - Выходит, мне суждено было умереть?
        - Верно, Тая. Твоя смерть должна была остановить проклятье. Но теперь слишком поздно.
        - Почему?
        - Мертвые восстали из могил, сделка с проклятьем нарушена. Ничто не будет таким, как прежде. 2
        1
        Иван пытался выбраться из колодца, но руки и ноги скользили по камню. Он падал обратно в воду и тут же выныривал из нее.
        «Дождись, пока вода поднимется, и сможешь выбраться через лаз», - шепнула ему Марыська.
        - Я должен помочь Василисе. Здесь что-то не так, - он слышал странные звуки, похожие на шуршание.
        «Единственное, что ты можешь сделать, это ждать».
        Марыська была права, но Иван не хотел больше оставаться в стороне. Он много раз проклинал себя за то, что пытался сжечь шкурку Василисы; за то, что хотел без ее ведома договориться с цыганской ведьмой; и за то, что его глупая самоуверенность стоила им жизни не рожденного ребенка.
        «Перестань сомневаться в себе, - сказала Кикимора. - Ты потомок одного из самых грозных людей, живших в Залесье! Неужели для тебя невозможно выбраться из колодца?»
        Ее слова напомнили Ивану о том, что он забыл о кровных узах. Он так ненавидел свое сходство с Соловьем-разбойником, что намеренно отказывался смотреть на свое отражение. Он видел в нем прошлое, загубленное как его родом, так и им самим.
        Он сунул пальцы в рот, готовясь свиснуть.
        «Если ты разрушишь меня, я никогда не увижу Збышка, - сказала Марыська, - я не хочу покинуть этот мир до того, как встречусь с сыном».
        - Как же с вами сложно! - Иван опустил голову, убрав пальцы. Его магия давно иссякла, а мизерные остатки сосредоточились в кольце, что висело у него на шее.
        «Не забывай, кто ты, и тогда сможешь стать кем-то бОльшим», - напутствовала его Кикимора.
        Царевич втягивал воздух в легкие, пока не почувствовал, что грудная клетка может вот-вот лопнуть, и выдохнул, засвистев. От оглушительного свиста вода в колодце заходила ходуном. Иван поднялся наверх, как на невидимых крыльях, и успел вцепиться в края колодца, когда воздух закончился.
        2
        Баюн ловко отшвыривал невест большими лапами, отмахивался от них хвостом и яростно шипел. Когда скелетов стало слишком много, он взмыл в воздух, уменьшился и ворвался в замок, истошно мяукая. Он не видел, как Вурдалак унес Ягиню, не знал, что случилось с Таей и Кощеем.
        - Мяу-мяу! - Баюн пытался домяукаться до деда, но ответного скрипучего голоса не услышал.
        Тогда он стремглав юркнул в черный ход, к которому стягивались невесты. Путь к отступлению у Кощея и других мог быть только один. Если сейчас скелеты ринутся за ними, они не смогут далеко уйти.
        Под отдаленные раскаты грома Баюн бежал через холодный тоннель. Он казался ему бесконечным: лапы замерзли и перепачкались в грязи; сильно пахло плесенью.
        Когда шум дождя усилился, кот обрадовался. Его обдуло сырым ветром, усы встопорщились. Баюн развернулся. Изнутри тоннеля доносилось шипение, а вскоре появились светящиеся глаза. Решив, что больше медлить нельзя, кот увеличился в проеме. Замок тряхнуло от неожиданного удара. Баюн уменьшился, увеличился, вновь создав волну, и повторял так, пока стены не затряслись.
        Когда безмолвные камни полетели вниз, он уменьшился до размеров мыши и сбежал. Выход завалило, а он мог принюхаться и найти Таю.
        Баюн увидел следы в размытой земле и пошел по ним. Они исчезали в лесу под покровом темноты. Тогда кот принюхался, долго крутил головой в разные стороны, пытаясь уловить направление. Осознание пришло внезапно, отчего Баюн отчаянно замяукал.
        Он больше не чуял запаха Таи. Баюн запрыгнул на ветвь дерева. Листья, пусть немного, но укрыли его от дождя. Усы кота поникли, он обвил лапы хвостом, чтобы согреться.
        «Не бойся, Баюн, - от голоса Кикиморы он всполошился, шерсть встала дыбом, - я подскажу, куда они пошли. Доверься мне».
        Кот ни за что бы не доверился чужому человеку. Он и сам раньше заговаривал путников до смерти, поэтому ничего хорошего от голоса в голове не ждал. Но его желание догнать деда и Таю было столь отчаянным, что Баюн в ответ согласно мяукнул.
        3
        Берендей бежал сквозь ливень и ветер. Лес был знаком ему, как пять пальцев, но сейчас понять, что и где находится, стало гораздо труднее. Иногда он останавливался, чтобы отдышаться, и озирался по сторонам. Медвежье чутье помогало ему определить путь.
        Он всегда хотел мира, его душа требовала покоя, но ненависть, взявшаяся из ниоткуда, переполнила его сердце. Они с Вурдалаком совершили братоубийство. Берендей не раз говорил себе, что он ничем не отличается от зверя, но теперь, когда разум прояснился, понимал: даже звери так не поступают.
        Ни один волк не убьет слабого - лишь прогонит, чтобы занять место, или отпугнет, чтобы съесть больше добытого мяса. День, когда Кощей умер, стал для Берендея одним из самых ужасных в его жизни. Вторым после того, когда он обрел нечеловеческие силы и стал сыном, достойным своего отца.
        Как бы он ни любил мать, какие бы интересы ни радовали его сердце, Берендей больше всех братьев был похож на царя. Некрасивый, с жестким нравом для окружающих, и ранимый мальчишка в одиночестве.
        Теперь на его плечах лежала Русалка. Берендей знал, что обязан спасти ей жизнь во что бы то ни стало. Она не должна была повторить судьбу Людмилы, его покойной жены, которая не успела стат ему возлюбленной, навсегда оставшись лишь другом.
        - Мне холодно, - шепот Русалки был едва слышен.
        - Будь сильной, - ответил Берендей, - нам осталось пройти совсем немного…
        Он побежал, обдирая лапы и ноги, но не чувствуя боли.
        - Брось меня и спасайся сам, - она коснулась его отколотого уха - рана на нем еще не зажила, - из-за меня ты превратился в камень. Я не хочу, чтобы ты умер, спасая меня.
        Берендей не ответил. Дождь застилал ему глаза, капли залетали в ноздри, и он отчаянно чихал, тряся мордой, но не сбивался с пути. Когда лес закончился, Берендей остановился. Его лапы погрузились в снег.
        - Сейчас будет очень холодно, - сказал он. - Я постараюсь добраться до замка быстрее.
        Он почувствовал, как Русалка слабо сжала руками его шею. Она доверяла ему, и он не мог предать ее доверия. Берендей побежал через снежные поля. Дождя здесь не было и теперь он мог ясно видеть дорогу. Стены замка возвышались среди белых просторов, открытые со всех сторон.
        4
        Лихо шел к Тихой роще, прикрывая голову руками. Домовой и Майя, сидящие на его плечах, насквозь промокли. Их одежда промокла насквозь. Зубы Домового стучали друг о друга, он растирал плечи и шмыгал носом.
        - Где Водяной? - крикнул он, глядя на Майю.
        - Я его не видела, - ответила она.
        - Мы его бросили! - Домовой подскочил и вцепился в мочку уха Лихо, чтобы не свалиться с него. От шагов великана его мотало в стороны. - Нам нужно вернуться!
        - Мы не можем.
        - Почему? - Домовой протер глаза ладонью и присмотрелся к Майе. Она сидела, сложив руки, и смотрела вдаль. - Почему ты так спокойно говоришь об этом?
        Она повернула голову.
        - Я не хочу думать о том, кто ты на самом деле, - крикнул он, - мне достаточно того, что я знаю о тебе. Ты девочка, тебе столько же лет, сколько и мне, твое имя Майя. Ты подружилась с Водяным и помогла ему зайти в Затуманье, чтобы спасти меня. Почему?
        Вопросы смертных иногда казались Майе лезвием ножа у горла. Она вспомнила, как Водяной сказал, что ей не стоило уходить из Затуманья, вновь увидела его настороженно-отстраненный взгляд. Все повторялось. Как бы она ни пыталась скрыть свое прошлое, обитатели Залесья видели в ней угрозу. А от угрозы они хотели избавиться.
        - Тебе не понравится мой ответ, - сказала она. Ударил гром.
        - Что? Я не слышу! - Домовой приложил ладонь к уху. Майя усмехнулась.
        «Глупый рыжий мальчишка. Храбрится и пытается говорить со мной, когда у самого колени дрожат», - подумала она, вслушиваясь в его учащенное дыхание.
        - Мы не можем вернуться за ним, - ответила Майя, повысив голос, - потому что…
        Ее прервала сильная боль в груди. У Майи закатились глаза, и она безвольно заскользила по плечу Лихо.
        - Майя! - Домовой разбежался, прыгнул и повис на груди великана, ухватившись за огромную поганку, проросшую на его коже.
        Из горла Домового вырвался отчаянный хриплый крик. Он потянулся к запястью Майи. Лихо сделало шаг, и она соскользнула вниз по его руке, ненадолго застряв в локтевом сгибе.
        Время ускользало. Ливень расходился, а от грома закладывало уши. Домовой сомкнул веки, чтобы привести мысли в порядок. Он зацепился за гриб руками. Затем замахнулся ногами в воздухе, раскачиваясь взад-вперед, извиваясь червячком.
        «Это плохая идея!» - подумал он, но вопреки разуму отпустил поганку.
        Сильным порывом ветра его подбросило к локтю Лихо. Он повис там, задев Майю. Она падала, когда Домовой поймал ее за руку.
        - Майя! Очнись! - он потряс ее, но она не приходила в сознание.
        Домовой висел с одной стороны локтевого сгиба, вцепившись в нарост из мха, и держал Майю. Она же висела с другой стороны, и они уравновешивали друг друга. До тех пор, пока сквозь вспышку молнии Домовой не заметил дерево. Лихо шел неосторожно, задевал ветки и кустарники.
        - Стой! Остановись! - кричал Домовой, но его голос тонул в звуках природы. Уши Лихо были слишком высоко, чтобы он смог до него докричаться.
        Чем ближе становился ствол дерева, тем страшнее становилось Домовому. Если он сейчас ничего не сделает, Майя ударится в дерево.
        «Прости, мам, я, кажется, сошел с ума!» - подумал он, отпустив руку Майи и полетев вниз вместе с ней.
        В полете Домовой поймал подругу и прижал к себе. В последнее мгновение он успел повернуться спиной к земле. Весь удар пришелся на него.
        НЕБЫТИЕ
        - Я тебе не верю, - сказала я, - ты будешь говорить что угодно, лишь бы задурить мне голову. Я найду способ выбраться. Ты слышишь меня, Мара?
        Ее голос исчез, а на бескрайних белых просторах воцарилась тишина. Здесь не было жизни.
        - Я не хочу смотреть на прошлое. Я хочу жить в настоящем, - чем больше я отнекивалась, тем ближе становилась раскадровка моей жизни.
        Видимо, у мертвых нет других дел, кроме как путешествовать в прошлое и с сожалениями смотреть на прожитую жизнь. Мара хотела от меня одного, но я хотела совершенно другого.
        За поясом я нащупала незабудки. Когда я достала букет, лепестки и листья рассыпались в руках, подобно праху.
        - А если приворот не снялся и теперь Кощей забудет меня? Что я буду делать? Вечно гнить в этом месте? - говорила я, вглядываясь в кусочки, оставшиеся от букета.
        Я остановилась и села рядом с завявшим букетом незабудок. Закрыла глаза, сосредоточилась на мыслях.
        «Я вернусь, и мы с Кощеем будем вместе. Я что, зря прошла через все трудности?» - кто-то коснулся моей руки.
        - Не ожидал тебя здесь увидеть, Тая, - сказал Леший.
        Он присел рядом. Его глаза выглядели уставшими.
        - Что вы здесь делаете?
        - То же, что и ты. Я умер, Тая.
        - Но как? Почему? Вы же должны были защищать Залесье!
        Леший покачал головой.
        - Увы, кто-то разбудил проклятье. Теперь всему Залесью придет конец. 3
        1
        Они осторожно спустились к реке. Дима бросился к Славе, намочил ноги, и вытащил друга из ледяной воды. Он вынес его на берег, проверил пульс и послушал сердце.
        - Он жив! - сказал Дима.
        - Черт, дело дрянь, - Ира нервно кусала губы. - Нам нужно найти укрытие. Мы ушли не так далеко от той избы… - она посмотрела на Вилу.
        Та поднимала из воды волка.
        - Эй, повелительница волков! Где мы можем переждать ливень? - крикнула Ира, уперев руки в боки.
        - У нас остался хлев, - ответила Вила, - нужно вернуться.
        - Я знала, что ваши идеи дурацкие! - прошипела Юда. - Только и знаете, что метаться туда-сюда, а головой думать не научили.
        Вила едва сдержала язык за зубами, чтобы не высказаться сестре крепким словцом.
        - Мне нужна помощь с волком, - сказала она.
        Ира посмотрела на нее с непониманием.
        - Слушай, я готова мириться с твоими странностями только в том случае, если ты, твою мать, отведешь нас в сухое место! - в конце тирады ее голос перешел на крик.
        - Ира, не начинай, - предупредил Дима, повернулся к Славе и потормошил его за плечо. - Эй, Славка! Вставай давай. Ты нам нужен.
        Вила посмотрела на серого волка. Ее сердце сжалось.
        - Даже не думай тащить его. Он сдох! Видишь кровь? Разве твой ненаглядный Славчик сейчас не важнее какого-то волка? - сказала Юда.
        Вила погладила серого волка.
        - Прости, - шепнула она, развернулась и стала подниматься наверх. - Я покажу вам, где хлев.
        Не дождавшись пробуждения Славы, Дима поднял его на руки и виновато посмотрел на Иру.
        - Придется нам еще помокнуть, - сказал он.
        - Я и так мокрая. И злая! Поэтому лучше иди впереди, а я пойду сзади. Пар выпущу! - ответила Ира, сжимая кулаки. Весь путь до хлева она пинала ветки и листья.
        2
        Когда серый волк ударился головой о камень, сознание Чернобога освободилось. Он покинул бренное тело и последовал за новым сосудом по воздуху. Его никто не видел. Слышать могла только Юда, и он этим пользовался.
        «Скоро ты поможешь мне поселиться в теле», - сказал Чернобог.
        «И ты сразу отделишь меня от сестры, понял? Я больше ничего так не хочу!»
        «Дитя, в тебе слишком много гнева. Ты так близка к своей цели. Не играй с огнем, моя ярость тебе не понравится».
        «Кому тело нужнее: тебе или мне?» - Юда фыркнула.
        Вила покосилась на нее, но решила, что сестра опять играет в обиженную.
        «Я дам тебе ту власть, какой ты заслуживаешь. Но помни, Юда, что за всякую власть нужно платить».
        «У меня уже нет отдельного тела, глаз, а скоро не будет и сестры. Меня ничто не сломит!»
        Чернобог посмеялся над ведьмой, но она не слышала его смеха. Он подумал, что такими юными созданиями легче всего управлять, а уж избавиться от остальных смертных он сможет, не щелкая пальцами.
        Между ним и сосудом стояла лишь маленькая вредная ведьма. Но даже Чернобог мог быть великодушным. Он решил расправиться с ней не сразу: дать ей пожить несколько сотен лет в свободном теле, позволить поработить выживших, а потом в момент, когда Юда совсем не будет этого ждать, забрать ее душу.
        3
        Слава не мог открыть глаза. В голове словно звенели сотни колоколов, отчего она жутко болела.
        - Как думаешь, он скоро проснется? - услышал он голос Иры.
        - Как знать. Хорошо, что у нас хоть костер есть, - ответил Дима.
        Слава почувствовал жар огня. Кто-то коснулся его волос, поправил их, задел пальцами его ухо. Что-то капнуло ему на щеку и стекло по ней.
        - Эй, хорош плакать! Он же не умирает, - заметила Ира.
        - Не приставай к ней, - сказал Дима. - Лучше сама расслабься и перестань цепляться ко всем подряд. А то я начну думать, что у тебя ПМС.
        - Думай, что хочешь! Меня вообще вся эта ситуация уже изрядно достала! Я угробила свой телефон, у нас почти не осталось еды, Тая и Наташа хрен знает где!
        - Ну все-все, - Дима обнял Иру и крепко к себе прижал. Она сопротивлялась, но недолго.
        Юда стерла со щеки Вилы слезы. Сестра недоверчиво взглянула на нее.
        - Хватит слезы лить. Лучше помоги ему согреться, - сказала Юда.
        - Как?
        - Ну, знаешь, как обычно девушки делают? Ложатся рядом, обнимают!
        Лицо Вилы стало пунцовым. Она опустила голову, чтобы скрыть смущение за длинными волосами. Дима и Ира разговаривали и не обращали на нее никакого внимания.
        - Ты невыносима! Ляг спиной к огню и обними его, пока он не замерз. Я думала, что у тебя есть хоть какой-то опыт общения с юношами.
        - Не все такие, как ты.
        Слава слышал их перешептывания. Смущение Вилы притягивало его, а совет Юды ему понравился.
        - У вас есть одеяло? - робко спросила Вила.
        Ира забралась в рюкзак Димы, порылась в нем и недовольно выдохнула.
        - Все сгорело к чертям в той избе.
        - Тогда я лягу рядом и согрею его, - Вила сказала это быстро, и тут же легла спиной к огню, прижавшись к Славе.
        - Хорошо придумала. Вдвоем эту ночь перенести будет куда легче, - протянул Дима, поглядывая на Иру. Она нахмурилась и покачала головой, но прижалась к нему.
        Вила посмотрела на лицо Славы, и облегченно выдохнула. Она осторожно приложила голову к его плечу. Вслушиваясь в дыхание Славы, она закрыла глаза, и спокойно вздохнула.
        4
        Обычно волки выли на луну, но сегодня в Залесье она пряталась за грозовыми тучами. Серый волк лежал на берегу реки обессиленный и голодный. Слава избавил его от вечного голода, но с того момента во рту у него не было ни крошки.
        Когда запах других волков достиг его ноздрей, волк решил, что его судьба решена. Волки в Залесье были голодны все без исключения. Еды не было, а значит однажды они могут его сожрать.
        Серый волк подумал, что наконец судьба скинет с него тяжелое бремя и он отправится туда, где уже давно находится вся его родня. В волчий рай.
        Рычание становилось громче. Клацанье зубов, шмяканье лап по грязи и журчание реки. Он приготовился встретить смерть.
        - Вставай, ррр, - жесткий голос молодого волка показался ему знакомым. - Вставай, отец. Ты не можешь сдохнуть, подобно дворняге.
        - Я не могу пошевелиться, - из последних сил сказал серый волк.
        - Ты можешь. Ты нам нужен. Нужен мне, - Ветер пихнул отца мордой в бок. К ним подошли другие волки и помогли серому волку встать на четыре лапы.
        Он едва стоял, но в глазах появился огонек. Увидев вытянутую морду сына, серый волк подошел к нему и потерся об нее своей мордой.
        - Я скучал по тебе, Ветер.
        - Я тоже скучал, отец, ррр.
        4
        1
        Трясея почувствовала власть, что передал ей Вурдалак, и теперь собиралась распорядиться ей, подобно королеве. Она заслужила трон каждой пролитой капелькой крови. Кощей говорил, что только она сможет спасти Залесье. Она видела в нем прекрасного белокурого юношу, но его лицо было лишь лживой маской.
        Трясея знала, что обман ей не нравился и при жизни. Пока невесты-скелеты шагали в черный ход, она поднялась по скользким мокрым ступеням и села на трон. Трясея положила руки на подлокотники и выпрямилась. В миг представила, какие она могла бы устраивать балы, как стала бы светской львицей, открывшей Залесье людям со всего мира. Как бесконечно трещал бы ее телефон, разрываясь от звонков. Она была достойна короны.
        - Этот трон, - сказала Огнея, - он не только твой, Трясея. Он - наш!
        - Если бы не я, вы бы продолжили кормить червей. Ты должна быть мне благодарна.
        - Здесь много места, мы поделимся им со всеми, - добавила Гнетея. - Все равно мы уже не живем. К чему нам просторные дворцовые комнаты и коридоры?
        - Верно. Вам ни к чему. А я буду владеть замком и распоряжусь выжившими так, как они того заслуживают. Если такие останутся, конечно.
        - За нами движется проклятье. Оно сотрет с лица земли любого, кого коснется. Переживем ли мы его? - спросила Знобея. Ее плечи подергивались так, будто она замерзла.
        - Мы пережили саму смерть! - вспылила Огнея, вскинув кулак. Он тут же загорелся ярым пламенем. - Нас не сломит какое-то жалкое проклятье!
        - Я бы не стала разбрасываться такими словами, - сказала Трясея. - У проклятия тоже могут быть уши, и оно куда злопамятнее, чем мы с вами.
        Двери замка распахнулись. В него ковыляя зашла Корчея.
        - Там лошадь, сестра. Что прикажешь делать? - спросила она скрипучим голосом.
        Трясея соскользнула с трона и вышла во двор. Скелеты окружили лошадь, лежащую на площади. Она жалобно ржала.
        - Тише, девочка, - Трясея присела, хрустнув суставами, и погладила лошадь по крупу. - Тебе не будет больно, обещаю. Но и ты мне кое-что обещай: когда я тебя перевоплощу, ты должна будешь служить мне верой и правдой. Хорошо?
        Лошадь болезненно заржала, подергивая копытом. Трясея накрыла ее глаза ладонью и свернула Росе шею. Когда лошадь перестала двигаться, Трясея щелкнула пальцами. Она использовала искры Вурдалака лишь наполовину, и теперь у нее в запасе была черная магия.
        Роса поднялась с земли. Жизнь в ее глазах потухла, но возник новый, холодный огонь смерти. Трясея подняла руку, лошадь ткнулась в нее мордой.
        - Теперь мы вместе поведем вас к победе, сестры мои, - сказала она. Невесты закивали, каждая на свой лад.
        2
        Водяному никогда не снились кошмары. У него были страхи, но спал он всегда так крепко, что его могла разбудить только по-настоящему грозная морская тварь. Такой тварью была Русалка, а рыбы, начинающие щипать его кожу, пинком отправлялись в далекое плавание.
        Сейчас Водяной спал неспокойным сном и видел, как все, кого он знал, от него отворачиваются. Русалка уходила с полумедведем, Домовой и Майя, держались за. Он оставался совсем один, гонимый собственным одиночеством.
        «Проснись, Водяной. Твое время еще не пришло».
        Он резко открыл глаза, громко втянув воздух. Наташа рядом вздрогнула, приложила руку к груди.
        - Уф, блин! Ты меня напугал! Нельзя так просыпаться, будто ты из-под воды вынырнул!
        - Кто ты? - он сел, настороженно глядя на нее.
        - Для начала представься сам! Я, знаешь ли, тебя спасла, и рассчитывала получить больше благодарности, - заявила Наташа, глядя ему в глаза.
        - Я Водяной.
        - Ни фига! Я думала, что водяные - это сморщенные старички с обвислыми чреслами, или как там это по-старинке называется? - она отмахнулась. - Неважно! Меня зовут Наташа. Значит, ты - Водяной? И что ты умеешь делать? Почему ты оказался возле этого замка весь в крови, мокрый и симпатичный?
        Наташа тараторила, в привычном ей стиле, а Водяной с трудом понимал ее. Она казалась ему большим расплывчатым белым пятном, издающим шум. Пока она спрашивала, Водяной присмотрелся к ее лицу, краем глаза заметил на шее знакомое украшение.
        Он подвинулся к ней и подцепил цепочку пальцем, внимательно в нее вглядываясь.
        - Это мое! - сказал он.
        - Че-его? - Наташа хотела ударить его по руке, но он с ловкостью сдернул с ее шеи амулет.
        - Мое, - сказал Водяной, сжал его и поднялся с пола. - Мне его мать подарила.
        - А доказать сможешь?
        - Достаточно того, что это - моя вещь. Я рос с ней на шее, - Наташа попыталась отобрать у него медальон, но Водяной оказался проворнее. - Ты спрашивала, что я умею? Смотри!
        Он подкинул медальон в воздух, не по-человечески широко раззявил рот и проглотил упавший артефакт. Наташа смотрела на него с изумлением и отвращением одновременно.
        - Даже не знаю, что тебе сказать…ты либо больной, либо…больной, - заключила она.
        - Можешь считать меня тем, кем хочешь, но я от твоего мнения не изменюсь, - Водяной ухмыльнулся. Его желтые глаза блеснули. Он почувствовал азарт, совсем как в детстве с Русалкой, но мысль о Майе и Домовом потушила его. - Ты помогла мне. Спасибо. Но теперь мне пора.
        Водяной повернулся к дверям и взялся за ручки.
        - Стой! - крикнула Наташа. Ее голос эхом разнесся по замку. - Ты спасался от волков, забыл? Если выйдешь сейчас, они сожрут нас обоих. Давай лучше поищем другой выход. Наверняка в замке полно потайных ходов.
        Водяной прислушался к ее словам. Погибнуть нелепой смертью от оголодавших хищников ему не хотелось. По крайней мере не до того, как он найдет мать.
        - Ты уверена, что найдешь выход отсюда? Мне нельзя задерживаться, - сказал Водяной.
        Наташа взяла его за руку и без слов потащила за собой к лестнице.
        3
        Они долго плутали по коридорам, то и дело возвращаясь. Водяной начинал уставать от бесконечной ходьбы. Наташа же верила в то, что если чего-то очень сильно желать, то это что-то или сбудется, или появится в ее жизни. Она часто ругала Таю за глупые привычки, хотя сама в подростковые годы увлекалась эзотерикой и гаданиями, потом перешла на карты Таро и нумерологию. Ее увлечение так и осталось ностальгическим хобби детства, но Наташа все еще верила, что от судьбы, если она идет по пятам, не уйдешь.
        - Блин, я сдаюсь! - она затопала ногами, села на корточки посреди коридора и обняла колени. - Этот дурацкий замок! Вот бы я могла выйти отсюда!
        - Почему ты не можешь выйти? - спросил Водяной.
        - Мне Вурдалак запретил.
        - Почему ты его слушаешь?
        - Я не слушаю. Просто он навсегда превратит меня в сороку, если увидит, что я пытаюсь сбежать!
        - Не знаю, кто такой Вурдалак, но я бы не стал его слушать, - сказал Водяной. - Сидеть на одном месте - не самая лучшая затея.
        - Тебе откуда знать? Ты, наверное, весь мир уже повидал! Или, не знаю, все озера видел? Моря? Как вы, водяные, вообще развлекаетесь?
        - Я такой один, - Водяной похлопал себя раскрытой ладонью по груди. - У меня непростая судьба.
        - Непростая судьба, значит? У многих непростая судьба! Вот у меня сейчас…
        Водяной не знал, как вести себя в таких случаях. Он никогда никого не успокаивал, и никто никогда не успокаивал его. Он мог только смотреть или предложить поесть рыбы. Все его невзгоды в омуте разрешались, стоило только набить желудок. На суше же он постоянно сталкивался с проблемами, не зная, как их решить, и действовал интуитивно.
        Водяной сел на корточки напротив Наташи, осторожно взял ее за руку. Она чуть не плакала, но держалась.
        - Меня утопили в детстве, - сказал он, - я рос в омуте один. У меня не было друзей, я ел рыбу и не стремился выйти на сушу. Но все изменилось, когда у меня появились друзья. Они вывели меня на берег и показали, что за пределами моего озера существует огромный мир. И пусть я не знаю, что мне теперь делать в этом мире, я не могу их бросить. Как не могу сидеть здесь или в омуте, сложа руки.
        Наташа покачала головой.
        - Да ты, братец, на голову отбитый романтик.
        - Я ни слова не понял.
        - Забей, - она поднялась, убрав его руку со своей. - У меня есть подруга, она похожа на тебя. Тоже умеет красиво говорить, но ужасно бестолковая. Не хочу, чтобы кто-то вроде вас утешал меня.
        Водяной промолчал.
        - Знаешь, если мы не можем найти выход через дверь, почему бы тебе не вылезти через окно? Окон здесь хватает. Можешь подняться на крышу. С крыши увидишь, где волки, и спустишься в другой стороне. Под таким дождем они твоего запаха не учуют.
        - Крыша, - сказал Водяной после небольшой паузы, - что это?..
        4
        Вурдалак шел по размытой дороге. Пока у него в руках была Ягиня, он не обращал внимания на грязь, слюнявящую его начищенные ботинки. Он думал, как приготовит для нее лучшие покои, устроит пир в ее честь. Они наверстают упущенное за пять столетий и ему не придется убивать брата.
        Из-за своего внимания к Яге Вурдалак совсем забыл о маленькой проблеме: воскрешение мертвых каралось смертью. И если его замка еще не коснулась рука проклятия, это не значило, что оно его миновало.
        Рычание волков заставило его остановиться. Вурдалак чуть раздвинул крылья, чтобы увидеть тварей, угрожающих ему. Он любил охотиться на них и по всему замку висели волчьи шкуры.
        - С дороги, - сказал он. Звери расступились, но смотрели на него и рычали, злобно поднимая губы и обнажая белые клыки, соскучившиеся по живой плоти.
        Вурдалак взмахом руки открыл двери и зашел в замок. Споткнувшись, он опустил голову и увидел одеяло.
        - Жаба! Что за бардак? - гневно крикнул он, но взглянув на лицо Ягини, успокоился.
        - Сейчас уберу, - ответила жаба.
        - Забудь об одеяле. Подготовь самые лучшие и чистые покои для моей царицы. Когда она проснется, я хочу, чтобы она ни в чем себе не отказывала. Дай ей новое платье, чтобы не было дыр от моли, и накорми настолько сытно, насколько можешь себе позволить с этими лапами.
        - Отравить вас мало, гадов! - возмутилась жаба.
        - Если не хочешь стать супом, живо выполняй приказ! - ощетинился Вурдалак.
        Жаба проводила его взглядом, полным презрения, и поскакала по лестнице, подготавливать покои для будущей царицы.
        НЕБЫТИЕ
        - Что? Этого не может быть! - я возмущенно взмахнула руками. - Как Залесью может прийти конец? Только из-за какой-то ерунды?
        - Проклятие - не ерунда, Тая, - Леший вздохнул. - Хотел бы я, чтобы твои слова оказались правдивыми, и никто не пострадал, но уже поздно. Мы с тобой мертвы, проклятье сжирает лес, и мы никак не можем на это повлиять.
        - Мы можем! Можем! - возразила я. - Говорят, что мысли материальны. Раньше я в это не верила, но теперь верю. Бабушка рассказывала мне столько историй, а я, повзрослев, начала забывать о них. Залесье вернуло меня туда, куда я всю жизнь стремилась. Даже если моя жизнь оказалась коротка, я не хочу верить, что не смогу спасти остальных.
        - Ты стала бесплотным духом. Мы заперты и выхода нет. Усмири свой пыл, Тая, иначе нас услышат те, кто не должен.
        Мне хотелось накричать на него, ругаться, плакать, но только не сидеть сложа руки. Если сейчас я сдамся, значит, я не достойна быть в Залесье. Значит, во мне нет ничего особенного. Пусть я и была всего лишь человеком, во мне не было ни капли магической крови, но я могла чувствовать и любить созданий, живущих здесь. Я вдруг осознала, что слова Кощея были правдой. «Однажды, - сказал он, - ты их полюбишь». И я поняла, что действительно люблю тех страшных коршунов на воротах, тех скелетов - деда и бабку, потерявших сына и колобка; мне нравились даже холодные стены неприветливого замка, а память о Василисе согревала меня в минуты, когда мне было невыносимо холодно.
        - Присядь, - Леший похлопал рядом с собой, заметив мое замешательство. - Я вижу, что тебе нужно поговорить. Слезами и криками делу не поможешь.
        Я села рядом. К счастью, пол оказался твердым. Не хотелось бы мне вечность падать в никуда.
        - О чем говорить? - я посмотрела на свои ладони и увидела, что они покрыты огромными противными волдырями. Теперь боль не казалась мне нестерпимой. В сравнении со смертью она была сладким воспоминанием.
        На одной руке волдыри выглядели иначе. Я пригляделась.
        - На что это похоже? - спросила я, протянув ладонь к Лешему. Он присмотрелся.
        - Это руна. Крада. Откуда она у тебя?
        - Не знаю. А что она означает?
        - Это имеет смысл. Боги не ошибаются в своих предначертаниях, - Леший поднял на меня взгляд. Его глаза внимательно оценивали мою реакцию. - Эта руна означает жертвенный огонь. Тебя принесли в жертву, так было суждено. 5
        1
        Василиса ехала в загривке кота Ученого, Тая безжизненно свисала на руках Кощея.
        - Куда ты бежишь? - крикнула Василиса. - У тебя есть идея? - В Зимнюю рощу.
        - Это не самая лучшая идея, царевич! - Василиса запаниковала. - Там живет Берендей! Неужели ты хочешь так скоро попрощаться с жизнью?
        Кощей засмеялся. Он не задыхался от бега, а его смех звучал как бульканье утопающего. Василиса вспомнила его звонкий смех и пустила бы слезу, если бы была человеком.
        - Я умер пять сотен лет назад и сейчас должен лежать в земле, но меня оживили, - он остановился и повернулся к служанке. Кот Ученый благодарно мяукнул и тяжело задышал. - Вот, к чему это привело. Если бы не я, никакого проклятия бы не было. Ты бы не потеряла мужа, братья не лишились бы рассудка из-за власти. Яга не полюбила бы меня, а моя мать не умерла бы. Братья правы. Мне лучше было бы не рождаться.
        - Что ты такое говоришь, царевич? - Василиса запрыгнула ему на плечо. - Все сложилось так, как сложилось. Смертным не дано возразить против воли судьбы. Ты не виноват в том, что твои братья умом не вышли. Твоя мать была женщиной со слабым здоровьем, а Яга просто одичала в своей избушке. Еще бы! Юной девице, да без мужика так долго сидеть!
        - Сейчас важно спасти Таю. Все, что я делаю, я делаю для нее. И даже если всему Залесью суждено пасть под гнетом проклятья, я верну ее к жизни. На этот раз я не оставлю ей выбора.
        - А как же твоя игла? - спросила Василиса.
        - К черту иглу! К черту эти дурацкие предсказания. Отныне я буду жить так, как сам того хочу. Слишком долго я жил для других.
        Царевич побежал. Кот Ученый едва поспевал за ним, поражаясь, как Кощей может безошибочно видеть дорогу в темноте и под дождем.
        2
        Впервые за долгие годы Берендей чувствовал озноб. Медвежья шкура и уплотненная кожа не спасали от холода. Мокрое после ливня тело замерзало быстрее. Он едва переступал по снегу, но не останавливался: Русалка нуждалась в нем, а он нуждался в ней.
        - Я н-не ч-чувствую… - шептала она, стуча зубами.
        - Я тоже. Мы близко, - Берендей увидел замок и ринулся к нему. Ворота медленно открывались, позвякивая цепями.
        Его замок окружал широкий ров. Вокруг его замка была темная бездна. Берендей уже и сам не помнил, откуда здесь появился такой ров, и кто так глубоко его прорыл.
        - Быстрее! - прикрикнул Берендей. - Иначе мы тут замерзнем насмерть!
        - Это ты у нас медведь, а не я! - ответил молодой голос. - Делаю все, что в моих силах.
        - Захлопни свой рот и тяни! - огрызнулся Берендей.
        Когда ворота открылись, он пробежал внутрь. Берендей толкнул двери замка мордой, ринулся к своей спальне, что была обита некогда драгоценными мехами животных. Всех их он убивал на охоте вместе с отцом. Царь гордился сыном, возмужавшим всего за год, но не подозревал, через что прошел Берендей.
        - Забирайся в кровать, - он помог Русалке укрыться одеялом, встал на ноги и перетаскивал шкуры одну за другой. Он попытался развести огонь в камине, но его неуклюжие медвежьи лапы только мешали.
        - Чтоб тебя! - ворчал он, нервничая и желая скорее согреть Русалку.
        - Дай мне, - мальчишка с белыми волосами и бровями отобрал у него палки. Он выглядел лет на чнадцать, но вел себя так, будто был намного старше. - Твои лапы для такого не годятся. Лучше ложись со своей любимой и грей ее.
        Берендей встал на четвереньки и хорошенько, по-зверски, отряхнулся, обрызгав все вокруг остатками снежинок. Он забрался на кровать и лег с Русалкой, притянул ее к себе.
        - Ты не всегда говоришь умные вещи, но сегодня… - он кинул резкий взгляд на мальчишку, - спасибо тебе, Мороз.
        - Хорошая у тебя кровать, - сказал Мороз, - не каждый дуб такой вес может выдержать, - он улыбнулся Берендею, разжег камин и покинул комнату. Он сильно не любил жар, поэтому по снегу ходил босиком, а из одежды на нем были лишь легкая льняная рубаха и штаны из хлопка.
        3
        Берендей не заметил, как заснул. Ему снились бескрайние снежные просторы, которые он так любил при жизни, но которых боялся теперь, как огня. Все его тревожные мысли даже во сне обращались к Русалке. Он видел ее без хвоста, как она ползет по снегу и умоляет его согреть ее. Он подходил к ней, пытался укрыть медвежьей шкурой, что всегда носил на спине, но шкура исчезала из рук. Русалка умирала, а он ничего не мог сделать.
        - Проснись… - тихий голос пробивался к нему сквозь пелену снов, а Берендей безуспешно тянул лапы к Русалке. Когда ее пальцы касались их, снег под ней рушился и ее заметало. Снова и снова возникала она в разных местах, а он бежал к ней, пытаясь предотвратить очередное падение.
        - Просни-и-ись! - кто-то с силой потянул его за ухо. Берендей широко раскрыл глаза.
        Русалка смотрела на него, положив голову на его руку.
        «Руку…где лапа?» - на мгновение он потерялся мыслях. Русалка коснулась его щеки, и его взгляд снова вернулся к ней.
        - Я и не знала, что тот пугливый мальчик вырос в такого красивого мужчину.
        Берендей осторожно сжал ее пальцы, почувствовал ее холод и тепло, что отдавал ей через прикосновение.
        - Этого не может быть, - сказал он, и сам удивился собственному голосу. Он был обычным, без примеси медвежьего хрипа и рычания. Человеческий голос.
        - Мне столько лет хотелось узнать, каким ты стал, и вот теперь я вижу: ты почти не изменился, - сказала Русалка.
        - Как…как ты себя чувствуешь? Холодно?
        - С тобой теплее.
        Она устало улыбнулась ему, закрыла глаза. Ее рука так и осталась в его ладони. Берендей понял, что и сам очень сильно устал. Давно он не спал спокойным сном, не просыпаясь от кошмаров и забот. Он обнял Русалку крепкими человеческими руками, уткнулся носом ей в макушку и втянул запах озерной тины. Она подействовала на него, как снотворное.
        4
        Мороз забрался на крышу замка. Он ходил по обледенелой синей черепице, не боясь упасть. Зацепившись за флюгер в виде медведя, он покрутился, стоя на одной ноге, осматривая горизонт. Солнце едва проникало сквозь зимний туман.
        - И чего никто зиму не любит? Это же мечта! - он достал из кармана свирель и дунул в нее несколько раз, проверяя звучание. - Ну, пора играть!
        Из свирели полилась мелодия. Вльсируя, ноты цеплялись друг за друга. С неба полетели снежинки, одна другой краше. Чем быстрее играл Мороз, тем крупнее они становились, тем быстрее валил снег, гонимый ветром вокруг замка.
        Мороз наслаждался музыкой, из которой рождалась вьюга. Пока никто не видел, он устраивал метели, рисовал узоры на окнах, развешивал на крышах и ветвях деревьев сосульки.
        Перестав играть, он сел на подоконник в самой высокой башне и заскучал. Болтая ногами, он ждал, когда в гости к нему забредут селяне, много столетий не видавшие зиму. Уж они-то знают, что такое настоящее веселье!
        - Как можно зиму не любить? - размышлял вслух Мороз, изображая одной ладонью говорящего. - Это ж самое веселое время года!
        - Холодно слишком, носы у всех красные, да сопли льются, - парировала вторая рука.
        - За столько веков ни одной снежной бабы не слеплено!
        - Зима проходит, снежные бабы тают. Никто не хочет тратить время на то, что не вечно! - расстроившись от собственной игры, Мороз уперся руками в подоконник и горько вздохнул.
        Он мог бы размышлять о зиме и дальше, но за пять сотен лет он перепробовал все варианты разговоров, украсил все, что только мог, узорами, часто играл со снежинками, завывал вместе с бурями, каждый раз сочинял новую мелодию. Но был ли в этом смысл, если его старания никто не мог оценить? Мороз сжал свирель, вглядываясь в даль. Он хотел выкинуть ее, чтобы она потерялась в снегах, но замер, увидев приближающихся незнакомцев.
        6
        1
        Иван-царевич выбрался из колодца. На него уставились пустые глазницы. Множество пар взирало на него с безмолвием и без интереса. Невесты прошли мимо, одна из них задела его костлявым плечом. Иван ушел через сломанные ворота, и они не тронули его.
        Все его мысли занимала судьба Василисы. Он желал увидеться с ней, пока лежал в болоте, но жизнь оказалась коварнее, чем он мог себе представить. Она била его, испытывала, заставляла доказывать, действительно ли он достоин быть мужем Василисы Премудрой, или такому дураку, как он, лучше не высовываться?
        Иван обошел замок, надеясь отыскать подсказки, и нашел несколько размытых следов. Секунду спустя они исчезли, соединившись в крупную лужу. Царевич наугад пошел в лесную чащу. Он не знал, в какой замок отправились Василиса с Кощеем.
        Однажды ему довелось охотиться вместе со звероподобным царевичем. Тогда Иван уже прославился как искусный охотник, и царь приглашал его присоединиться к бравым охотникам Залесья. Кощей и Леший часто спрашивали его совета, уважая, как старшего наставника. Берендей же всегда ехал позади охотничьей процессии. Еще тогда Иван обратил на него внимание, запомнив как тихого кроткого юношу.
        Они встретились с ним лицом к лицу у берлоги полгода спустя. Берендей больше не был маленьким мальчиком, он стал охотником. Но взгляды Ивана и Берендея на охоту отличались. Если первый охотился, когда на то была нужда, то Берендей, приноровившись, стал охотиться ради забавы. Он забирал домой ценные трофеи и украшал тронный зал чучелами убитых животных, а его спальня, по слухам, была заполнена драгоценными мехами.
        В тот день у пещеры они говорили не много. Иван сказал, что охота не должна раззадоривать охотника, ведь его жертва ничем не может ответить. Берендей же ответил, что убивает животных быстро, чтобы им не бывает больно. На том они разошлись, а после умер царь.
        «Куда же ты пошла, любовь моя?» - думал Иван, теряясь между деревьев. Ему не терпелось забрать Василису, построить с ней новую жизнь и навсегда забыть о том, что на пять сотен лет их разлучила его собственная глупость.
        2
        Слава просыпается от треска костра. Он видит, что все его друзья спят, смотрит на Вилу, прижавшуюся к нему, и улыбается. Он хочет погладить ее по волосам, но боится разбудить, и лишь наблюдает.
        Не сразу он понимает, что что-то не так. Чего-то не хватает. Или кого-то. Он вздрагивает от прикосновения рук со спины. Они обвивают его грудь, подобно змеям.
        - Тебе лучше спать, Ярославчик, - шипит Юда. Она больше не соединена телом с сестрой. - Если не хочешь, чтобы твоя драгоценная Вила пострадала.
        - Что ты делаешь? Отпусти меня, - Слава хватает ее за руки и отцепляет их, но пальцы Юды оказываются длинными и проворными, перехватывают его запястья и заламывают руки.
        Слава вскрикивает.
        - Иногда нужно слушать старших, Слава, - говорит ведьма. Она склоняется к его уху, и он чувствует ее горячее дыхание. - Если б не я, ты бы сдох еще в лесу. У тебя передо мной должок.
        - Какой еще должок? - он вспоминает, что в его венах течет магия, и щелкает пальцами. Искра не высекается. - Что за черт?..
        - Я на этом свете живу побольше твоего. Поэтому окажи мне услугу. Позволь получить свою награду, тогда я отстану от тебя и не помешаю вам с Вилой строить счастливую жизнь.
        - О какой награде ты говоришь?
        Юда обхватывает его грудь руками. Ее ногти впиваются в область сердца, оставляя на коже красноватые ямки.
        - Все, что мне нужно, это твое сердце. Влюбленное сердце вдвойне вкуснее!
        - Спятила? Убирайся! - Слава отталкивает Юду и поворачивается на бок к ней.
        Они борются. Веки Славы слипаются, в кисти ломит от боли. Юда сжимает его ладони до хруста, выворачивает пальцы, ломает их. Юда касается его груди и вырывает сердце. Он видит, как оно бьется, видит, как ведьма хищно облизывается.
        - Вдвойне вкуснее! - шепчет Юда, откусывая огромный кусок.
        3
        Слава проснулся с криком. Он сел на кровати, приложив руку к колотящемуся сердцу, и зажмурился. Рубашка пропиталась потом, виски и лицо взмокли, в ключице скопилась влага.
        - Что с тобой? - в голосе Вилы он услышал беспокойство.
        Слава обернулся. Голова Юды все еще висела на ее теле, мерно посапывая. Он посмотрел на Вилу, а потом прижал ее к себе и крепко обнял. Она почувствовала, как он дрожит, и осторожно погладила его по спине.
        Дима и Ира все еще крепко спали. Слава смотрел на них и думал, что, может, он и не кричал вовсе. Может, ему это почудилось.
        - Мне тоже снились кошмары, - шепнула Вила. - В детстве я боялась всего. Меня можно было напугать даже травинкой, представляешь?
        Слава отстранился и лег. Вила легла рядом, и теперь они смотрели друг другу в глаза.
        - Я боялся сказок, - тихо ответил Слава. - Дед любил рассказывать истории о разных существах, а они мне потом снились. Обещали съесть мои уши, отрезать пальцы и выпустить кишки. Мне было пять лет, я не хотел умирать и постоянно плакал во сне. Но никто не обращал на это внимания, ведь в нашей семье сказок невозможно бояться.
        - А в нашей семье все боялись Юду, только она об этом до сих пор не знает. Я к ней привыкла, а вот она, похоже, не считает меня кем-то важным в своей жизни. Мне бы хотелось хоть раз услышать от нее, что она любит меня, что ей не все равно, умру я или буду жить. Она беспокоится лишь о себе, - глаза Вилы наполнились слезами. - Иногда я жалела, что мы близнецы. Хотела, чтобы у нас были разные лица и цвет волос, чтобы я, глядя в зеркало, не видела в нем Юду. Но мое отражение напоминало мне о ней. Каждую секунду моей жизни я сравнивала себя с сестрой. Я ужасна, правда?
        - Нет, - Слава согнул указательный палец и осторожными прикосновениями стер слезы Вилы. - Это нормально. Я тоже не любил своих братьев. Они издевались надо мной. Теперь у нас разные интересы.
        - Какие? Расскажи, - попросила она, перехватив его руку. Их пальцы сомкнулись в общий замок. Слава придвинулся ближе. Она покосилась на спящую Юду, и тоже придвинулась. Они соприкоснулись лбами.
        - Мне интересна ты, - признался Слава. - Хочу знать о тебе все, даже самые страшные тайны. Чего ты боишься, о чем мечтаешь?
        Ее лицо залилось краской. Он видел это даже в плохо освещенном хлеве. Костер отбрасывал тени, причудливо танцующие на стенах. По крыше барабанил дождь.
        - Я боюсь, что ты не ответишь мне взаимностью, - шепнула Вила.
        - Почему?
        - Ты человек, Слава. А я - двуглавое чудовище. Ты найдешь прекрасную девушку, влюбишься в нее. Вместе вы вырастите детей и встретите старость…
        - Я не хочу заглядывать в будущее, - ответил Слава. - Ты не двуглавое чудовище, Вила. Ты - та самая девушка, с которой я хочу вырастить детей.
        Они замолчали, слушая сбившееся дыхание друг друга. Словно соревнуясь, кто первым не выдержит и нарушит тишину.
        - Ты же не хочешь сказать, что… - начала Вила, но Слава прервал ее:
        - Я влюбился в тебя. Хватило взгляда в нужный момент.
        - Этого не может быть…ты врешь?
        - Не вру. Хочешь, докажу?
        Вила робко кивнула. Слава прильнул к ней и поцеловал. Его глаза закрылись. Вила зажмурилась. Теперь вместо Славы дрожала она, настолько ответное чувство было прекрасным. Они целовались, пока не выбились из сил, а потом заснули, держась за руки и прижавшись друг к другу.
        4
        Юда проснулась от звонкой пощечины. Она ощутила, как горит щека, и прижала к ней руку, чтобы смягчить боль. Ведьма гневно огляделась, но все спали.
        - Что за черт? - пробубнила она, подумывая, что от скуки начала избивать саму себя во сне.
        «Все получилось, Юда», - сказал Чернобог.
        «Что получилось?» - лениво спросила она, зевая и потягиваясь одной рукой.
        «Твоя магия подействовала на него. Теперь его тело в моей власти».
        Юда покосилась на Славу. Она замахнулась, желая лично влепить оплеуху, но он открыл глаза. Теперь они горели красным. На его лице появилась зловещая ухмылка.
        «Ты получил, что хотел. Теперь дай мне свободное тело!» - потребовала Юда.
        «Хорошо, дитя. Но ты должна будешь уйти отсюда сразу же, как я отделю тебя от сестры».
        «Не растягивай мое терпение, оно и так не резиновое!»
        Чернобог в теле Славы поднялся и взял Юду за руку. Когда она встала, он щелкнул пальцами. Золотая искра впиталась в ее кожу. Ведьму затошнило, и она попыталась сдержать порыв, приложив руки ко рту. Все перед глазами поплыло, отчего она не устояла и упала на колено.
        Ее словно обдало ледяным ветром. Каждая ее косточка заледенела и не в силах пошевелиться.
        «Преодолей цепь судьбы, тогда и освободишься», - подсказал ей Чернобог.
        Юда стиснула зубы так сильно, что они захрустели. Каждая ее мышца напряглась до предела, норовя порваться в любой момент. Ей казалось, что кожа на теле сползает, обнажая мясо, а волосы клочьями выпадают на землю. Юда силилась закричать, но у нее пропал голос. Она уже пожалела, что повелась на обещание Чернобога. Не зря ей говорила мать, что с темными богами лучше дел не иметь.
        Когда от боли у нее из носа потекла кровь, Юда ощутила на шее ледяные пальцы смерти. Ей почудился жнец с серпом, готовый вот-вот им махнуть и перерезать глотку. Она вскинула руки и закрыла ими голову.
        Что-то со звоном упало на пол. Когда Юда поняла, что может шевелить обеими руками и ногами, ощутила каждый пальчик она побежала. На ощупь она нашла дверь, открыла ее, и скрылась в дождливой ночи.
        Чернобог поймал Вилу, осторожно уложил ее обратно, и лег в ту же позу, в какой засыпал Слава. Теперь ему нужно было набраться сил, а невинная дева подходила для ритуала как никто другой.
        МЕДВЕЖЬЕ СЕРДЦЕ
        Гонимый отцом и презираемый братьями, шел Берендей, куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли, набрел он в лесу на берлогу. Сгустились тучи, грянул гром, да как полило с неба. Спрятался царевич в берлоге и решил переждать до утра, пока непогода минует.
        Заснул он неспокойным сном, а под утро, очнувшись, увидел неподалеку спящего медведя. Стало Берендею страшно. Побелел он, затрясся, но зверь дремал крепко. Собрался царевич с духом, да выбрался из пещеры. Отошел подальше и побежал прочь.
        В тот день повезло ему: проходили по дороге лесные жители, что отделились от царства несколько веков назад. Заметили они перепуганного царевича, позвали с собой, и предложили пожить. Сказали Берендею, что худ он и мал, но с ними возмужает и обретет силу, обычным людям неведомую.
        Согласился царевич. Так и жил среди простого народа: пил от их скота молоко, помогал дома строить, да за всякую тяжелую работу брался. Детям и старикам помогал, поручения женщин выполнял.
        Решили лесные мужчины, что готов Берендей отправиться с ними на охоту. Позвали его с собой, но велели лук вырезать из дерева. В ту пору пригодились ему знания, что он получал в замке. Думали мужики, что долго он будет мучиться, и собрались в путь-дорогу. Каково же было их изумление, когда царевич пришел с луком красоты невиданной.
        Выдали ему мужики стрелы, дали карту и повели на охоту. Начали они с зайцев, потом шли лисы, волки, и вот однажды решили лесные жители забить медведя. Еды было мало, а медведя хватило бы на всех. Сказал один мужик, что знает, где берлога медвежья находится. Пришли они к ней и затаились. Никто не хотел идти внутрь, ведь самому первому грозила смерть неминуемая.
        Вызвался тогда Берендей. Сказал он, что разбудит медведя, да выманит из берлоги, чтобы деревня смогла прокормиться. Зашел он внутрь, пригляделся к спящему зверю и вспомнил, как тот не тронул его. Сжалось человеческое сердце, и начала царевича мучить совесть. Стоял он в пещере и смотрел, пока не услышал свист - подали люди сигнал.
        Проснулся медведь, открыл глаза темные. Встретились они с Берендеем взглядами. Втянул зверь ноздрями воздух и заревел. Бросился наутек царевич, а за ним - медведь сонный. Тут же напали на него мужики: били со всех сторон. Ревел зверь, людей лапами раскидывал, отбивался, как мог, да слаб он был из-за голода. Добили вскоре люди медведя, чтобы не мучился. Посмотрел Берендей в его глаза застывшие, и испугался содеянного.
        Мучился он, пока не вернулись они с охотниками в деревню. Закатили жители пир, развели костры, разделили медвежью тушу. Собирались люди - от мала до велика - и каждый хотел получить кусочек жесткого мяса.
        Объявили охотники Берендея храбрецом отважным. Вручили ему сердце медвежье и велели перед всеми съесть. Сказали, что дух зверя перейдет к нему с сырой плотью и кровью. Противился царевич, желал отказаться, но лесные жители не сводили с него глаз и выкрикивали одобрительные слова. Съел тогда Берендей сердце, да сломалось что-то внутри него. 7
        1
        Домовой очнулся. Поначалу он не мог понять, где находится и что случилось. Спина раскалывалась от боли, в затылке пульсировало неприятное тепло, в глазах двоилось.
        Домовой продрог и его потряхивало. Он попытался подняться, но не вышло - что-то придавило его к земле. Он скосил глаза и увидел белые волосы.
        - Майя…Майя! - вскрикнул Домовой, сев на земле и сжимая ее плечи.
        Голова Майи откинулась, ее тело показалось ему меньше, чем было до этого.
        - Очнись…пожалуйста, очнись! - Домовой легонько похлопал ее по щекам, но Майя не реагировала. - Что же делать…что делать?!
        Он шмыгнул носом, огляделся по сторонам. Беспомощность и безысходность накинулись на него, как голодные звери.
        «Иди к дяде Берендею», - прошептала ему Кикимора.
        «Мама? Мама! Ты в порядке? Как папа? Ты чувствуешь его?» - Домовой сидел в грязи, покачиваясь, а Майя лежала у него на руках.
        «Со мной все хорошо, Домка. Иди в Зимнюю рощу и ничего не бойся».
        «Но что с папой? Он тоже придет туда?»
        «Увы, он не придет. Его больше нет».
        «Как это нет?! - Домовой завертел головой. - Не может быть. Он сказал, что…»
        Он не смог закончить мысль, чувствуя себя преданным. Он помнил прощание с отцом, но не хотел верить словам матери.
        «Ты тоже иди в Зимнюю рощу! Я хочу увидеть тебя!» - потребовал Домовой.
        «Я заперта в Лукоморье. Это место нельзя потерять. Лукоморье - наш последний оплот».
        - Ты всегда занята чем-то другим…только не мной, - Домовой вытер глаза, испачкав лицо в грязи. Он грустно засмеялся, поняв, что пришел к тому же, с чего начал: как бегал замаранным, так и будет бегать. - И все равно знай: я люблю тебя. Даже если тебе важнее кто-то другой или что-то другое.
        «Я знаю, сынок. Прости меня. Когда мы снова встретимся, я никогда от тебя не отойду».
        - Обещаешь?
        «Обещаю».
        2
        Разговор с матерью расстроил Домового, но в то же время придал ему сил. Он осмотрел Майю, поднял ее на руки. Она оказалась тяжелой.
        - Девочки всегда такие тяжелые? - с трудом выговорил он.
        Вслушиваясь в подсказки матери, Домовой шел через лес к Зимней роще. Он ничего не видел, плохо слышал. Только вера в то, что он найдет замок дяди, помогала ему не сдаваться. Нести Майю оказалось намного труднее, чем он себе представлял. Из-за ее веса его ноги по колено проваливались в грязь, несколько раз он чуть не упал с обрыва.
        «Если бы в этом мире были боги, они бы не позволили детям проходить через такие трудности. Они бы не предотвратили войну между моими дядями, и в Залесье был бы мир, - думал Домовой. - И боги бы непременно позаботились о девчонке, у которой богатырская сила!»
        Словно в ответ на его мольбы Майя открыла глаза. Он не видел этого, потому что смотрел под ноги.
        - Отпусти меня, - сказала она.
        - А-а-а! - испугавшись, Домовой запнулся за ветку и упал в грязь, уронив Майю.
        Ее лицо, волосы и платье тут же испачкались.
        - Только не убивай меня! - жалобно попросил Домовой, глядя на нее. В ночи его зеленые глаза горели на темном лице.
        - Ты такой неуклюжий, - она вздохнула, приложила руку к голове, поднялась, покачиваясь.
        - Ты…не сердишься?
        - Сейчас у нас нет на это времени.
        Майя указала пальцем на что-то позади него. Домовой обернулся. Из черноты леса на них двигались горящие точки. Мигнула молния, очерчивая силуэты скелетов. Домовой, не раздумывая, схватил Майю за руку и потянул за собой. Они бежали, пока не начали задыхаться. Им пришлось остановиться, чтобы легкие не сгорели изнутри.
        - Иногда ты делаешь ужасно глупые вещи, - сказала Майя.
        - Я только что спас нас от полчищ каких-то страшилищ! - Домовой обиженно посмотрел на нее.
        - Ты думаешь, что богов можно трогать без из разрешения. Ты не веришь в них, но молишься, чтобы не было войн, - в руке Майи вспыхнула светло-розовая искра. Она осветила им путь, словно небольшой летающий огонек отбрасывая свет в стороны. - Если бы ты поступил так в былые времена, я бы обратила тебя в горстку пепла.
        - Но?.. - Домовой пересилил страх, чтобы спросить.
        - Но сейчас ты - один из моих стражей. В какой-то степени ты - часть меня, отражение моей души и моих мыслей, - Майя подошла к нему, перевернула его ладонь к его глазам. Домовой увидел руну.
        - Откуда у меня руна? - он пригляделся, щурясь. - «Ветер»? Почему?
        Майя бы рассмеялась, если бы у нее хватало на это сил. Она едва стояла на ногах, и ей было тяжело.
        - Твой дух не такой, как у других жителей Залесья. Поэтому храни эту руну.
        Домовой не сводил с нее взгляда, пока Майя говорила. Когда она закончила, их взгляды встретились. Он увидел мешки под ее глазами, устало прикрытые веки, подрагивающие от напряжения ресницы. Он подался вперед и осторожно поцеловал ее в щеку.
        - Спасибо, что заботишься обо мне. Кем бы ты ни была, ты всегда будешь моей хорошей подругой, - сказал Домовой.
        3
        Великан Лихо добрел до Тихой рощи. Он вдавил несколько скелетов в грязь, не заметив их, и теперь озирался в поисках кого-то знакомого. Он вертел головой и из его груди вырывались хриплые стенания. Лихо ненавидел скуку. Он хотел быть любимым и заниматься только теми делами, которые никогда не заканчиваются и не перестают быть интересными.
        Лихо принюхался: отовсюду веяло смертью. Он был существом, сбежавшим из Затуманья, и его нюх не могли сбить ни плохая погода, ни расстояние между ним и людьми, которых он искал.
        - О, Та-а-я-я… - почуяв знакомый запах, великан захлопал в ладоши. Он повернулся и перешагнул через стены замка. Его настроение тут же улучшилось, ведь к запаху Таи присоединился запах Кощея.
        Он помнил его с прошлого раза, когда пытался проломить щит и порезал об него руки.
        - Стой, чудовище! - услышал великан дерзкий голос. Он склонил голову и увидел перед собой невесту, восседающую на подгнивающей лошади. - Приказываю тебе подчиниться мне!
        Лихо с интересом наблюдал, как Трясея выбивает искру из пальцев; смотрел, как последняя подлетает к нему и пытается пробиться сквозь грубую кожу, чтобы коснуться сердца. Он громко смеялся, похлопывая себя по животу, когда от его пинка невеста улетела в разваленную стену башни.
        - Ма-ги-я! - сказал Лихо, и пошел следом за Таей.
        4
        Наташа растерялась, не зная, как ему объяснить.
        - Ты не знаешь, что такое крыша?
        Водяной покачал головой.
        - Так это, вон та штука наверху! - Наташа ткнула пальцем и неловко рассмеялась. - Я бы показала тебе, если бы знала, как на нее выйти.
        Стоило ей это сказать, как сверху раскрылась потайная дверь. Из нее с грохотом вывалились сундуки, деревянные шкатулки и прочие вещи, о которых Вурдалак давно позабыл.
        - Что за фигня?! - воскликнула Наташа.
        - Нужно то-олько попросить, - протянула жаба.
        - Я и не знала. Спасибо тебе, жабка! - Наташа склонилась к ней и погладила, но тут же пожалела о своем решении коснуться склизкой спины.
        - Как туда забраться? - спросил Водяной, глядя на жабу. Он больше доверял водным тварям, чем людям, поэтому его голос был обращен к ней с долей почтения.
        - Да-к вы ж сильные, молодые! Подсади девчонку на плечи, пусть она для тебя спустит лестницу или что там валяется наверху! - от такого обращения жаба разволновалась, заговорила.
        Сказано - сделано. Наташа с трудом забралась на чердак.
        - Больше никогда не буду переодеваться в такие платья! Это жутко неудобно! - она ненадолго пропала, и когда Водяной уже начал волноваться, скинула ему веревку. - Залезай. Я ее привязала, точно не свалишься.
        Оказавшись на чердаке, Водяной перевел дух. Они подошли к окну. Наташа попробовала открыть его, но ручки прилипли к друг другу из-за паутины и плесени.
        Водяной, видя ее потуги, отодвинул ее в сторону, приложил немного силы и открыл окно. Повеяло вечерней прохладой.
        - Я никогда не любила ночь раньше, - сказала Наташа, - не люблю и сейчас.
        - Почему? - Водяному впервые захотелось задать кому-то вопрос, никак его не касающийся.
        - Просто…ночью ничего нельзя делать, ни с кем не поговорить. Все спят, а у меня бессонница.
        - Что это?
        - Когда хочешь спать, но не можешь, и ворочаешься, взбивая одеяло ногами, как яйца венчиком, - ответила она, улыбнувшись.
        - Сложные слова, - Водяной забрался на подоконник и вылез через него на крышу. Ноги заскользили по черепице, но он приноровился и освоился.
        Наташа собралась вылезти к нему, но Водяной ее остановил.
        - Стой.
        - Почему?
        - Здесь опасно. Лучше оставайся там.
        Не успела она ответить, как Водяной пошел по крыше, расставив руки и балансируя, чтобы не упасть.
        - Ты хоть потом вернешься? - крикнула Наташа.
        - Не знаю, - ответил Водяной.
        Отойдя подальше, он присел на корточки, а потом лег на живот. Он двигался по крыше, прислушиваясь к звукам. И в одну из своих попыток он услышал голос. Водяной свесил голову. Он заглянул в окно и увидел кровать, на которой лежала красивая женщина. Рядом с ней сидел Вурдалак.
        НЕБЫТИЕ
        - Суждено? Хотите сказать, что слова той странной девочки были правдой?
        - Какой девочки?
        - У нее были длинные белые волосы, похожие на солому из снега. Глаза светло-голубые, как лед.
        - В округе не осталось маленьких девочек. Все они умерли до проклятия и давно лежат в земле. Ты уверена в том, что видела? - Леший задумчиво перебирал бороду.
        - Да. Я не сумасшедшая, - сомнения атаковали меня сразу же после сказанного, но я решила настаивать на своем. Если я сдамся и решу, что мне снова нужен психотерапевт, значит, я не извлекла никаких уроков из произошедшего в Залесье.
        - Что она сказала тебе?
        - «Будь тем, кем тебе предначертано. Не пытайся обмануть судьбу», - повторила я. - Еще она говорила, что ее зовут Мара. Кощей упоминал о ней, когда мы только встретились. Но это же не та, о ком я думаю?
        Лицо Лешего помрачнело. Он долго не отвечал. Чтобы занять себя, я начала бродить вокруг него.
        - Мара - богиня смерти. Не думаю, что ее пророчество можно проигнорировать, - Леший потер лоб. - Мы все забыли о богах, когда над Залесьем нависло проклятие. Никто не молился им, никто не носил дары и не просил о помощи. И если сама богиня смерти разгуливает среди живых, значит, у нее на то веские причины.
        Он посмотрел на меня и в его взгляде читался страх.
        - Чего вы боитесь? - спросила я.
        - Того, что все живые вскоре отправятся сюда.
        - Вы хотите сказать, что они скоро умрут?
        - Или Мара заберет их. Богиня смерти не может жить без смертей, а их в Залесье за последние пять веков было чуть более пятисот. Одна жертва в год, чтобы умаслить проклятие, и ни одной души для нее.
        При жизни я бы уже дрожала, как лист на ветру, а в потустороннем мире ощущения казались притупленными.
        - Мы должны что-то сделать, - я взяла Лешего за руку и потянула его за собой. Он встал и посмотрел на меня с недопониманием. - Если мы хотим спасти людей, то не должны сидеть сложа руки.
        - Мы мертвы, Тая. Это все, что мы можем делать, - возразил Леший. 8
        1
        Вурдалак укрыл Ягиню пуховым одеялом. Он помнил, что она всегда мечтала о таком, ведь в одном из писем она призналась, что хотела бы жить как заморская королевна. Мечтала о шелковых одеждах, драгоценных каменьях, невиданных в родных краях украшениях, да о просторной кровати с пуховыми перинами и одеялами.
        - Если б ты только умела слушать других, то никогда не загнала бы себя в такое положение, - сказал он, поправляя волосы Яги. - Жаль, что ты не увидела меня при жизни. Мы должны были встретиться намного раньше.
        Но она не проснулась, не посмотрела на него и не сказала, что теперь будет думать только о нем. Яга спала, завернутая в одеяло, как младенец, и не знала ни бед, ни горя. Пусть и на короткое время, но в ее душе пребывал мир.
        - Я навещу тебя позже. Или можешь сама спуститься к столу, - Вурдалак поцеловал ее в щеку, и ушел из покоев, тихо закрыв дверь.
        Он спускался по лестнице в веселом настроении.
        - Можно я уйду отсюда? - Наташа прервала его мысли, но улыбка с лица Вурдалака не пропала. - Друзья, наверное, меня уже обыскались. Как ты и просил, я никуда не уходила, никого не впускала…
        - А что это такое? - Вурдалак жестом указал на одеяло перед дверьми.
        - Это? Ну, я ждала тебя возле дверей, хотела сразу попросить отпустить меня, - он увидел, что она врет, но решил проявить снисходительность.
        - Хорошо. Я отпущу тебя. При одном условии.
        - Каком?
        - Ты должна будешь подыграть мне перед моей женщиной.
        - Женщиной? - Наташа покачала головой, отгоняя любопытство. - А как именно я должна подыграть?
        - Изобрази, что безумно заинтересована во мне. Хочу, чтобы она заревновала и поняла, что ошибалась все эти годы.
        - Ой, - Наташа поморщилась, но увидев его прищуренный взгляд, добавила: - Ладно. Взамен ты отпустишь меня и не превратишь в сороку навечно.
        - Только в том случае, если справишься со своей маленькой ролью.
        2
        Когда дверь затворилась, Ягиня открыла глаза. Она села и осмотрелась. В углу комнаты стояло зеркало, завешенное темно-красным покрывалом. Яга слезла с кровати, коснулась голыми ступнями холодного мрамора. Подошла к зеркалу и сдернула покрывало. Из отражения на нее смотрела старуха с провалившимися глазами, редкими волосами на лысеющей голове, с обвислыми чреслами и потухшим взглядом.
        - Стоило ли это всего того, что произошло? - спросила Яга саму себя. Отражение немощно развело руками. - Вот и я не знаю. А хотелось бы знать!
        Она вцепилась в края зеркала, желая швырнуть его на пол, но опомнилась. Она была гостьей, и не у кого-то, а у Вурдалака. Того, кто любил ее, ждал и не раз давал возможность исправить ошибки. Но она их не исправляла. Придумала себе сказку, свалила всю вину на ни в чем не повинного Кощея, и мучила его, себя, да и всех, кого коснулось проклятье.
        - Лучше бы никогда не было ни писем, ни царевичей. Жила бы одна в своей проклятой избушке да горя не знала! - Ягиня сжала кулаки.
        Чувства к Кощею не были настоящими. Она вообразила, что они естественны, но теперь вспомнила, что с самого начала видела, как царевич в жизни отличается от царевича из писем. Сердце говорило ей правду, голова же отказывалась слушать.
        - Если я стану царицей, заполучу Тихую рощу, и сломаю иглу, смогу ли снять проклятье? - спросила Яга у зеркала.
        Отражение, подумав, закивало.
        - Значит, так тому и быть. Если я привела проклятье в Залесье, то мне его и снимать, - она посмотрела на свою черную руку, вздохнула и повесила покрывало обратно. - А если не будет другого выхода, тогда…
        Дверь открылась.
        - Платье по-одано, - сообщила жаба. - Одевайтесь и спускайтесь к завтраку. Царевич Вурдалак ждет вас.
        3
        Водяной умудрился не свалиться с крыши, но после долгого свисания головой вниз ему поплохело.
        «Слышишь меня?» - спросил мужской голос. Он эхом отзывался у него в мыслях.
        «Кто ты?» - Водяной забрался на крышу, прислонился спиной к одной из башен замка.
        «Я твой медальон. Ты наконец-то вернул меня. Не пора ли использовать меня по назначению?»
        «Как? Ты ведь бесполезная безделушка, разве нет?»
        Он думал об этих словах так долго, что разболелась голова. Никому не хотелось признавать, что его бросили, и уж тем более ему. Водяной думал, что его породил Тихий омут, и что Русалка - единственная, кому он может доверять. От нее же он узнал, что дети появляются у женщин, а когда спросил, где его мама, она сказала, чтобы он и думать забыл о ней.
        «Да как ты смеешь! Безделушка! - голос вышел из себя, но успокоился. - Я - посланник твоей матери. Она заколдовала меня, чтобы я охранял тебя, и когда ты станешь старше, привел к ней. Этот момент настал!»
        «Тогда почему ты раньше со мной не разговаривал?»
        «Я хотел, чтобы ты задавал мне поменьше вопросов. Я, кажется, все ясно объяснил? Вставай. Я отведу тебя туда, где находится твоя мать».
        «Ты… - Водяной закрыл глаза и сжал запястье. Его плечо саднило, голова болела от неожиданных вестей, а мысли о друзьях не давали покоя. - Ты был у Русалки. Что с ней случилось? Как ты попал к Наташе?»
        «Долгая история. Я должен был уйти от Русалки, чтобы вернуться к тебе. Как видишь, я не просто нашел тебя, ты меня еще и проглотил! Поэтому теперь мы с тобой будем неразлучны, пока не найдешь свою мать».
        Водяной почуял подвох. Он помнил, как Берендей несся к замку Лешего с мольбами о помощи, помнил, как сам с Лешим выхаживал Русалку, и уже тогда при ней не было медальона.
        «Сделай это. Раз ты не бесполезная безделушка, то отведи меня к матери, и докажи, что это она».
        «Вот не надо бросать мне вызов, юноша! Покинь этот замок, тогда и поговорим».
        Медальон замолк, а Водяному пришлось долго и осторожно спускаться с крыши по скользким черепице и подоконникам. В груди у него бурлила злоба. Он желал увидеться с матерью и посмотреть в ее наглые глаза; спросить, как она жила все эти годы и почему отказалась от него.
        4
        Берендей первым открыл глаза. Они с Русалкой держались за руки так же крепко, как перед тем, как он заснул.
        Берендей осторожно встал, подошел к зеркалу и пригляделся. Его звероподобное лицо казалось ему теперь невероятно привлекательным. Раньше он стыдился своей внешности, боялся, что люди будут бояться его, неправильно поймут, но теперь он вдохновился словами Русалки о том, что из мальчика он стал красивым мужчиной, и после долгих веков нечеловеческого существования, он хотел жить, как подобает.
        - Скорее одевайся! - в спальню ворвался Мороз. Берендея обдало холодом.
        - Тихо! - потребовал он, взял в шкафу старые прохудившиеся одеяния, и вышел в коридор. - Теперь говори.
        - К нам пришли гости! Гости! - Мороз захлопал в ладоши и эхо хлопков разнеслось под высокими сводами. - Ой, ты больше не полумедведь!
        - Что за гости? Что ты видел? Где? - Берендей оделся и спешно направился к балкону. - Сюда никто не приходит.
        - Что-то происходит в Залесье. Почему-то мне кажется, что ты знаешь наших гостей.
        - Почему же? - Берендей отворил двери и вышел на балкон.
        С неба падали крупные снежинки, но царевич не чувствовал холода. Мороз мог отгонять его от людей, если хотел.
        - Я вот посмотрел на тебя в человеческом обличье, и понял, что с одним из них вы похожи. Правда это трудно понять, ведь у тебя совсем другие скулы…держи, - Мороз протянул ему подзорную трубу.
        Берендей обвел взглядом бескрайние снега и наконец наткнулся на группу посетителей. Он увидел Кощея с лягушкой на плече, Таю у него на руках, и кота.
        - Ты прав. Мы похожи, потому что это мой брат, - Берендей вернул Морозу подзорную трубу. - И, если он нуждается во мне, я окажу ему теплый прием.
        Мороз смотрел, как царевич выходит из замка, берется за веревку у ворот и тянет ее. С его силой ворота опустились намного быстрее, чем когда это делал сам Мороз.
        - Эх, - вздохнул Мороз, - вот бы и мне такую силу иметь! А то не рос пять веков, надоело уже мальчиком бегать…
        - Помоги мне, брат, - Кощей посмотрел на Берендея. - Не бросай в беде.
        - Проходите. Мертвецу на холоде лучше не застаиваться, - ответил тот.
        9
        1
        При жизни Иван любил дождь. Особенно ему нравилось нападать со своей шайкой на врагов, ведь под защитой стихии разбойников трудно было заметить. Но сейчас он проклинал непогоду за то, что не мог найти следы Василисы. Иван остановился, когда услышал скрип.
        Повернувшись, он увидел избушку на курьих ножках, бредущую в лес. Она шла, нехотя переставляя лапки, а ее ставни, болтаясь под напором ветра, то и дело хлопали, закрываясь.
        - Избушка-избушка! Повернись к лесу задом, ко мне передом! - скомандовал Иван.
        Она обернулась, присела и отворила двери. Обрадованная, что ей больше не придется блуждать одной, она закачалась из стороны в сторону в нетерпении.
        Царевич перемахнул через ступеньки и увидел коврик Яги. Он отодвинул его ногой и зашел внутрь.
        - Эй, Ягиня! Выходи, коли сама меня нашла! - крикнул он.
        Ответом ему была тишина. Избушка захлопнула дверь и выпрямила ножки. Иван обошел комнаты, заглянул на чердак, покрутил в руках метлу Яги, но так ее и не нашел. Тогда его озарила мысль о том, что он наткнулся на избушку неслучайно, и что настала пора ей сменить хозяина.
        - Будешь отныне следовать моей воле, - сказал Иван-царевич. - Раз бросила тебя хозяйка, быть мне твоим новым хозяином. Так вези же меня туда, куда пошла Василиса!
        Все в Залесье были наслышаны о чудесных свойствах избушки: она не только понимала людей, самостоятельно передвигалась и передавала мысли, но и могла найти то, что давно утеряно. Магия у царевича заканчивалась, и он решил: будь, что будет! Щелкнул пальцами, и отдал последние самые яркие оранжевые искры избушке.
        Заскрипела она ставнями, и понеслась через лес. Иван смотрел в окно, видел, как мимо проносятся деревья, и думал, что теперь у них с Василисой появился дом.
        2
        Повели его волки в убежище. Шел серый волк, едва передвигая лапы. Ветер подпирал его своим боком, чтобы тот обессилев, не упал.
        - Как ты выжил? - спросил серый волк. - Я думал, что все умерли.
        - Мать, ррр, умерла не так давно, а братья и сестры разбрелись, кто куда. Никто, ррр, не верил, что ты жив. Все думали, что ты нас бросил и ушел.
        - Я не бросал вас. Меня настигло проклятие, и я вынужден был денно и нощно стоять у купола, дожидаясь Ивана-царевича. Я хотел увидеть вас всех, но у меня не хватало сил справиться с проклятием. Я уже не тот, что прежде.
        - Не говори, ррр, глупостей. Все мы не те, кто прежде. Люди натворили слишком много зла, ррр, - Ветер помог отцу зайти в пещеру.
        Серый волк лег у стены. Силы мгновенно покинули его.
        - Я принесу тебе поесть, ррр, - Ветер развернулся, но отец поймал его зубами за хвост. Совсем как в детстве. - Что такое?
        - Если ты уйдешь и исчезнешь, мне не нужна никакая еда, - сказал волк.
        - Не волнуйся, ррр. Я здесь главный, и не охочусь в одиночку. Набирайся сил, отец, а я принесу тебе вкусный завтрак, - Ветер лизнул его в нос.
        Серый волк закрыл глаза. Он засыпал под дождливую лесную мелодию. Поблизости лежали волчицы с волчатами, рычали колыбельные. Волчата восторженно пищали. Серый волк слабо улыбнулся. Он вернулся туда, откуда его забрали много лет назад. Его мечта наконец сбылась, и можно было передохнуть от обязанностей стража.
        3
        Баюн летал быстро. Он терпеть не мог воду и поэтому старался как можно быстрее покинуть это проклятое место. Кикимора направляла его к Зимней роще. Он вылетел из чернеющего леса с мертвыми деревьями в место, где было слишком светло. Глаза заболели, Баюн закрыл их и завис в воздухе. Стоило ему попасть в Зимнюю рощу, как вся его шерсть встопорщилась и заледенела.
        Даже его усы поникли и неприятно тянули морду вниз.
        - Мяу, мяу! - протяжно позвал Баюн, раскрыв глаза. Перед ним появился замок Берендея. Кот прислушался, но дед не отозвался. В последнее время у Ученого были проблемы со слухом, поэтому Баюн, ворча про себя, полетел к стенам замка.
        Обогнув их, он опустился на балкон и отряхнулся. Двери были закрыты. Баюн толкнул их, но они не поддались.
        - Мяу! - замяукал он, пытаясь увеличиться в размере, но его силы иссякли после боя, и ему нужно было их восстановить.
        Его маленькое кошачье тельце замерзало, Баюн истошно мяукал, пытаясь попасть внутрь. Он устал и вымотался, но никто даже не заметил его прибытия!
        - Эй, малыш, да ты же совсем продрог, - услышал он мальчишеский голос.
        - Мяу! Мяу! - Баюн встал на задние лапы и уперся передними в дверь.
        Мороз открыл ее для него, и кот забежал в коридор. К его ужасу, внутри было так же холодно, как и снаружи.
        - Я бы согрел тебя, да у меня холодные руки. Все, что я могу, это сделать так, - Мороз выставил вперед открытую ладонь и дунул. Небольшая снежинка слетела с нее, подлетела к Баюну и, осев на его розовом носу, растаяла.
        Кот почувствовал, что его больше не трясет от холода. Он благодарно отряхнулся, посмотрел на Мороза и замяукал.
        - Прости, малыш, я не понимаю по-кошачьи.
        Мяуканье Баюна эхом разнеслось по замку. Где-то неподалеку скрипнула дверь и оттуда выглянул старый кот.
        - Баюн? Это ты, маленький негодник? - позвал дед.
        Баюн побежал к нему.
        - А я уж думал, что ты где-то потерялся. Хорошо, что ты летать умеешь. Если бы не твоя мать, то был бы таким же обычным котом, как и я, - сказал Ученый, когда Баюн ткнулся головой ему в шею. - Рад тебя видеть, сорванец. Заходи, погрейся.
        Дверь за ними закрылась. Мороз улыбнулся, наблюдая за этой сценой. В последнее время в замке Берендея становилось уютнее.
        4
        Юда металась из стороны в сторону, налетала на деревья, спотыкалась, падала, но каждый раз поднималась и шла вперед.
        «Поганая Вила! Если б не она с ее дурацкими принципами, я бы никогда не провела с ней столько лет в одном теле!» - Юда злилась, ей было больно, а еще она тосковала.
        Тосковала по серому лицу Ивана, каким она его запомнила. Юда никогда никого не любила, и первая любовь ворвалась в ее жизнь слишком неожиданно. Она не полюбила его потому, что он был героем, и не потому, что именно они с его женой спасли их с Вилой мать от смерти. Она влюбилась в него потому, что он был недосягаем. Он не смотрел на нее, не желал ее, любил другую женщину и даже приворотное зелье на него не сработало.
        - Когда я тебя найду, я заберу тебя с собой, и покажу, что я достойнее этой старой коровы! - ворчала Юда, отмахиваясь от острого шиповника.
        В детстве она часто устраивала ссоры. Если сестра проглатывала все обиды, то с матерью они были на равных. Иногда мать била ее, таскала за волосы, но Вила этого не видела. Юда же ходила, гордо вздернув нос, после каждой такой размолвки. Она знала, что мать плачет ночами, но все равно продолжала выводить ее из себя.
        Вила думала, что она ни о чем не догадывается, но в ту роковую ночь Юда все видела. Она слышала, как мать разбудила Вилу и повела ее к озеру. Юда шла за ними, и притаилась за деревом. Когда мать топила Вилу, Юда не издала ни звука. Она сжимала кулаки так, что болели ногти, и молилась богам, чтобы Вила больше не дышала. Она хотела быть единственным ребенком у своей матери, и готова была притворяться хорошей и послушной дочерью, лишь бы ее младшая сестра умерла.
        Но чуда не случилось, и Юда лишь сильнее озлобилась. Они с сестрой выросли, стали красивыми девушками. Вила была запуганной серой мышкой, тогда как Юда не скрывала красоты: ее наряды были более откровенными, слова острее, язык длиннее, женские чары привлекательнее. Как-то раз она притворилась Вилой, чтобы уединиться с юношей на сеновале. Сестра обиделась на нее, но она не знала, что Юде пришлось нелегко той ночью.
        Юноша причинил ей много боли. Сказал, что выбрал ее потому, что она серая мышка, и никому об этом не расскажет. Юда не плакала, но возненавидела Вилу еще больше. Все беды случались с ней из-за сестры. Она припрятала камень в юбке и вновь встретилась со своим мучителем. Она забила его насмерть за его деяния, и сбежала. Никто так и не узнал, кто убил его, но по всей деревне еще долго судачили о мертвом юноше без штанов.
        Теперь Юда знала наверняка: Иван-царевич не причинит ей боли. Он не любит ее, но обязательно полюбит. В этот раз рядом не будет никакой Вилы, а от его старой супруги она как-нибудь избавится. Она собиралась заполучить его любой ценой, и заставить полюбить себя, даже если это в итоге сделает его несчастным.
        Под ее ногами громко хрустнула ветка, вспоров кожу. Юда ругнулась, остановилась и приложила руку к стопе. Из ее пальцев выскочила искра, заживив рану.
        Позади раздалось мерное рычание. Затем еще одно и еще. Юда насторожилась: так рычали волки. Они окружали ее, а она ничего не видела. Она хотела бежать, но поняла, что так они лишь быстрее загонят ее. Юда схватила ветку и стала размахивать ей.
        - А ну пошли прочь! Валите отсюда! - кричала она, но рычание становилось лишь громче.
        Волки приближались. Юда почувствовала горячее дыхание на своей ноге. Она закричала, а острые зубы вонзились в щиколотку. Ее тянули за ногу, схватили за подол платья. Она упала - ее схватили за волосы. Юда верещала на весь лес, ей никогда в жизни не было так страшно.
        - Помогите! Помогите мне! - вопила она, отбиваясь ногой от волка, колошматя его по морде. В руку вцепился другой волк, распоров ладонь. Послышался треск ткани - клыки разорвали платье.
        Юда подумала, что это конец. Конец ее несчастной жизни. Она вспомнила лицо Ивана.
        Шум дождя и грома прервал оглушающий свист. Юде заложило уши. Волки отступили, бросив ее, и спешно сбежали, поскуливая.
        Юда не могла пошевелиться. Ее тело ломило, будто волки уже разорвали ее на части, и она просто доживала последние мгновения. Дождь касался оголенной кожи в местах, где порвалось платье. Юда дрожала от холода и страха.
        - Почему тебя окружают одни неприятности? - по голосу она узнала Ивана.
        Он поднял ее на руки и понес в избушку. Там уложил в кровать Яги, промыл раны и, приложив к ним лечебные травы, тщательно обвязал кусочками ткани. Иван накрыл ее одеялом.
        - Спасибо, - прошептала Юда.
        Когда кровать скрипнула, ведьма поймала царевича за руку.
        - Не уходи. Посиди со мной. Я так хотела увидеть тебя перед смертью.
        - Твои глаза у меня, - ответил Иван.
        - Я вижу тебя и без глаз. Достаточно твоего голоса и твоих прикосновений, - прежняя Юда рассмеялась бы от этих слов. Сказала бы, что она сумасшедшая, раз говорит такие нелепости мужчине, и выставляет себя слабой перед ним. Но теперь, едва не погибнув, Юда боялась потерять драгоценное время. - Я люблю тебя! - задыхаясь, призналась она.
        - Я женат и не смогу ответить тебе взаимностью.
        - Я знаю. Но…побудь со мной, пока я не засну.
        - Ладно.
        СКАЗ О ДУРАКЕ
        В самой обычной крестьянской семье родился сын. Назвали его Иванушкой. Был он несмышленым, плохо всему учился, да многого не умел. Нарекли его местные дурачком и впредь поручали только самую простую работу.
        Друзей у него не было, девчонки все от него нос воротили. Пригорюнился Иван, сел на пенек и сидел там несколько дней. Нашла его матушка, пирожками накормила, молоком козьим напоила, да о бедах расспросила. Сказал ей Иван, что не любят его люди и что ничего хорошего он в жизни не сделал.
        Рассказала тогда ему матушка семейную тайну: оказался он правнуком Соловья-разбойника, и не только его в селе не любят, а всю их семью. Взбодрился Иванушка, загорелся любопытством и всячески собирал знания о прадеде.
        Так и узнал, что свистел тот так, что за тридевять земель было слышно. Вставал Иванушка рано утром, уходил в поле, где совал руки в рот и учился свистеть. Потратил он на это годы, но свистеть все же научился. Был он теперь не простым дурачком, свистящим так, что уши закладывало у селян в нескольких деревнях!
        Спас он после серого волка из волчьей ямы и был тот с ним, пока не прибился Иван к разбойникам. Взяли они его в плен, а когда поняли, что выкупа не получат, развязали и велели идти домой. Отказался Иван, сказал, что дома никакого у него нет, и что лучше останется он с ними, пока не научится чему-нибудь полезному.
        Гоняли его разбойники по мелким поручениям. Ничего поначалу у него не выходило, все валилось из рук. Хотел было Иван расстроиться, но подумал, что матушки рядом теперь не будет, чтобы его приободрить. Собрал волю в кулак, затянул пояс потуже, и взялся за дела накопленные. Так и выучился всему потихоньку: охоте, грабежу, даже немного освоил письменность. 10
        1
        Берендей провел брата в покои. В них стоял лишь стол, остальную мебель давно выкинули. До проклятия у него не нашлось времени отдать распоряжение слугам, чтобы они привезли новую мебель, а после проклятия не нашлось слуг.
        - Можешь использовать эту комнату, - сказал Берендей, пропуская брата внутрь.
        Кощей подошел к столу. Берендей взялся за ветвь и резко выдернул ее из тела Таи. Тело уложили на стол. Глаза Таи приоткрылись, взгляд застыл где-то в пустоте. Кощей бережно поправил ее волосы.
        - Я потерял ее. Потерял, - сказал он. - Теперь все не имеет смысла.
        - Я понимаю, - сказал Берендей, - эта боль никогда не утихнет.
        - И что мы теперь будем делать? - спросила Василиса, спрыгнув с плеча Кощея на стол. - До свадебного ритуала осталось недолго, а потревоженные мертвецы разрушили клятву. Теперь нам остается только подготовиться к смерти, чтобы встретить ее, как подобает.
        Кощей сжал края стола и опустил голову. Он долго молчал, пытаясь найти верное решение. Оно пришло само, звякнув в голове упавшей монетой.
        - Я отдам ей бессмертие, - наконец сказал он.
        - Что? Царевич, не нужно принимать такие скорые решения! - забеспокоилась Василиса.
        - Это не скорое решение, а единственное, - отрезал Кощей. - Она ушла слишком рано. Смерть не достойна Таи! И я не могу ждать, пока произойдет чудо. Я знаю, что чуда не произойдет! Поэтому пора брать все эти пресловутые чудеса в свои руки и перестать бояться проклятия. Я не боюсь смерти, мне давно было суждено умереть. Залесье падет через два дня, а я готов умереть, если Тая сможет пережить этот кошмар и сбежать из этого проклЯтого места.
        - Но царевич, а как же… - Василиса не договорила. Ее перебил Берендей:
        - Оставь нас. Проведай Русалку и позаботься о ней.
        Василиса, ворча, удалилась из комнаты.
        Берендей переглянулся с Кощеем. В глазах брата он увидел страх, смешанный с холодной решимостью.
        - Я бы сделал то же самое, - сказал Берендей. - Жизнь ничего не стоит, если любимая мертва.
        - Рад, что ты меня понимаешь, - ответил Кощей. - Если ты поможешь мне, я прощу Русалку за то, что она сделала. Оставлю прошлое в прошлом и благословлю тебя и ее.
        - Ты готов принять ее в семью?
        - Если мы переживем конец света, почему бы и нет?
        Братья улыбнулись друг другу. Они не делали этого с тех пор, как умерла мать. Берендею пришлось тяжелее старших братьев, а Кощея он избегал, боясь сорваться на него и поколотить. К тому же младший брат очень сильно был похож на почившую царицу.
        2
        - Как ты хочешь передать ей бессмертие?
        - Я многое слышал от Яги. Она болтала о моем воскрешении, о ее любви. Не уверен, что знаю, как попасть в Затуманье, чтобы достать душу Таи, - Кощей нахмурился, вглядываясь в ее лицо.
        Он вдруг вспомнил о том дне, когда хоронили царицу, и понял, что до сих пор не может смотреть на мертвые лица. Тогда он не проронил ни слезинки, не понимая, что произошло с его мамой, и почему его не пустили к ней.
        - Может, ты знаешь кого-нибудь, кто может это сделать? - спросил Берендей.
        - Не думаю. И это не сработает, ведь душу должен вернуть тот, кто любит умершего. Не обязательно, как мужчина женщину, любовь может быть разной, но она должна быть искренней.
        Берендей задумчиво всматривался в лицо брата.
        - Позови ее, - сказал он наконец.
        - Кого?
        - Мару. Ты всегда звал ее, когда кто-то умирал.
        - Я не помню этого.
        - А я помню очень хорошо. Это было еще до прихода Василисы. Мама была жива, рассказывала нам с тобой разные истории. И однажды ты услышал легенду о Маре, богине смерти. Мама сказала, что она - проводник между миром живых и миром мертвых. Именно она забирает души и хранит их, чтобы они могли отдохнуть от мирских забот. Когда мама умерла, ты не плакал. Ты звал Мару, пока отец не запер тебя в покоях. Он решил, что ты глупый ребенок и ничего не понимаешь. А я забыл, что слышал эту историю вместе с тобой, - рассказал Берендей.
        Кощей прочистил горло.
        - То есть ты хочешь сказать, что тогда Мара не пришла, а сейчас придет? Тебе не кажется странным твое предложение? - спросил он.
        - А ты можешь предложить что-то другое? Я не знаю ни одного способа как попасть в Затуманье, кроме как умереть.
        - Проклятье… - Кощей облокотился на стол и закрыл лицо руками. Отчаяние поглощало его, как туманный червь души, но он не мог сдаться. - Твоя взяла. В Залесье творятся такие вещи, что мамина история может сработать.
        Он осмотрелся - в комнате, кроме них с братом, больше никого не было. Кощей приложил руки ко рту и громко крикнул:
        - Призываю тебя, Мара, повелительница мертвых!
        3
        Василиса блуждала по коридорам, перепрыгивая с одной мраморной плитки на другую. Когда она наконец нашла комнату с Русалкой, день близился к завершению. В Зимней роще можно было увидеть смену дня и ночи, в то время как в других рощах, скрывая небо, бушевала гроза.
        Василиса запрыгнула на кровать и села на подушку Берендея.
        - Ты как, Русалочка? - спросила она.
        - Мне очень плохо, - шепотом призналась Русалка. Василиса видела на ее лбу испарину, видела, как она отчаянно сжимает кулаки, пытаясь перебороть боль. - Кажется, я скоро умру.
        - Ты не умрешь, дитя. В Залесье и так уже слишком много смертей, - Василиса дотронулась до ее лба лапкой. - Ты вся горишь. Скорее бы солнце село.
        - Берендей, он в порядке? - спросила Русалка, приоткрыв глаза.
        - Он наконец стал тем, кем всегда должен был быть. Медвежья морда была ему не к лицу, - сказала Василиса.
        - Я рада, что у меня получилось. Пообещай мне, Василиса.
        - Что?
        - Обещай, если я умру, заботиться о Берендее. Он так долго был один, без любви и ласки, что, боюсь, он не оправится, если потеряет меня.
        - Я и так буду заботиться о нем, а ты - не вздумай умирать. Почему ты вообще решила, что умрешь?
        - Из-за Яги. Она забрала у меня волшебные силы. Теперь я простой человек, и даже ходить не могу, - Русалка беззвучно заплакала. Василиса стирала ей слезы, но они катились и катились, падая на подушку.
        - Вот же сучка старая! - не выдержала Василиса. Ее лягушачьи глаза налились кровью. - Клянусь, я прибью ее своими руками, если мне только представится такой шанс!
        - Я отдала силы, чтобы расколдовать Берендея, иначе он бы остался каменной статуей до скончания веков.
        Василиса замолчала. Ей стало стыдно, ведь она никак не помогла Русалке там, на берегу Тихого омута. Решив, что впредь она не повторит такой ошибки, Василиса сказала:
        - Ты все сделала правильно, дитя. Попытайся заснуть, до заката осталось недолго. Я буду ухаживать за тобой, как только у меня появятся руки.
        4
        Лихо шел по следу, принюхиваясь. Он давно потерял Кощея и Таю, зато теперь в его ноздри влезал наглый запах кота. От грязного и усталого Баюна пахло на все Залесье, и Лихо не составило труда направиться за ним.
        Баюн уже давно был в замке Берендея, когда великан добрался до Зимней рощи. Он наступил в снег и взревел, подпрыгнул на одной ноге и поставил обмороженную стопу на мокрую землю. Как Баюн не любил воду, так Лихо не любил снег. Он мог смириться со многим, но только не с ледяной стихией.
        - Та-я, Та-а-я, - заныло Лихо, глядя на замок. Ему хотелось попасть к ней, чтобы помочь, но страхи оказались сильнее.
        Изнывая от горя, великан сел на землю и уставился в даль, дожидаясь, пока из замка появится кто-то знакомый, и поможет ему преодолеть страх.
        НЕБЫТИЕ
        Я часто удивлялась тому, как мимы изображают невидимое стекло. Они прикладывают к нему ладони, рисуют, стучат кулаками. Все это казалось таким странным и неестественным в детстве, но сейчас я и сама ничем не отличалась от мима.
        - Думаешь, если стучать по пустоте, то однажды она тебе ответит? - спросил Леший.
        - Думаю, что найду выход, чего бы мне это ни стоило, - ответила я.
        - Откуда в тебе столько уверенности? Молодые всегда полны энергии, но такое безрассудство я вижу впервые.
        Я почувствовала назойливое покалывание в виске. Кажется, обычно это называется раздражением. Повернувшись к Лешему, я ответила:
        - Какое такое?! Я хочу выбраться отсюда и наказать всех этих негодяев в Залесье! Хочу избавить его от проклятья и выйти замуж за Кощея!
        - Так твоя цель выйти замуж?
        - Моя цель - спасти так много людей, сколько возможно. Тогда я докажу всем, и самой себе, что я не бесполезна. Что я могу помочь. Что мои навыки пригодятся кому-то, кроме меня.
        Я выдохнула и села рядом с Лешим.
        - Я говорю полную чушь, да?
        - В чем-то ты ошибаешься, но в чем-то права. Я уже слишком стар, чтобы пытаться. Я сделал многое, и потерпел поражение. Из мира мертвых я ничем не смогу помочь живым. Но ты, вполне возможно, сможешь. Ты первая преодолела черту, скрывающую Залесье от людей. Кто знает, на что ты способна на самом деле? 11
        1
        Невесты обступили стены башни. Безвольные, словно тряпичные куклы, они по-муравьиному забирались друг на друга к дыре, где лежала Трясея. Добравшись до верха, невесты подняли и, передавая по рукам, спустили на землю ее кости.
        - Можешь встать? - спросила Огнея.
        - Хорошо, что я неживая, - ответила Трясея, вправляя нос. Кожа на ее лице содралась, обнажая прогнивающие мышцы.
        - Что мы будем делать дальше? Они сбежали! - Гнетея ходила по кругу, дергая головой и хватая костлявыми пальцами собственные волосы, из-за дождя похожие на склизкую болотную тину.
        - Успокойся, сестра, - Трясея поднялась, отряхнула замаранное платье. - Мы пойдем следом. Проклятье нас не тронет, а им от него бежать некуда.
        - А как мы узнаем, где прячется поганый Кощей? - лицо Ломеи перекосилось от ярости - мышцы замерли навсегда, когда ее убили. - Я хочу лично принести его голову в жертву. Он посмел меня обмануть!
        Ломея топнула и по земле разошлась дрожь. Несколько камней сорвалось из проломанной стены и упали на землю.
        - Мы должны разделиться и найти тех, с кем нам проще бороться, - Трясея улыбнулась. Расшатавшийся передний зуб выпал и смешался с землей. - Огнея, я слышала от царевича Вурдалака, что среди них есть Русалка и Водяной. Думаю, ты сможешь справиться с ними. Этих рыбешек нужно хорошенько поджарить, прежде чем подавать к столу, - Трясея заметила блеск в глазах сестры, и продолжила: - Знобея. Заморозь всех, кого сможешь.
        - Конечно, сестра, - ответила та, чуть склонив голову.
        - Пухлея, моя дорогая, - Трясея подошла к ней и взяла за руки. -Пусть каждый из наших врагов раздуется и лопнет, - она перешла к другой сестре. - Корчея, заставь их пережить такие муки, какие способно придумать твое воображение. Ломея - сломай их, как карандаш. А ты, Гнетея, - Трясея подошла к ней и погладила по щеке, - твой язык запутает наших врагов.
        - Что это значит? Я не понимаю… - прошептала Гнетея, и ее голова заходила ходуном, как у больной старухи.
        - Ты посеешь сомнения в их душе. А людьми, которые сомневаются во всем, что видят и слышат, управлять гораздо проще. Ты - самая способная из нас.
        На лице Гнетеи появилась робкая улыбка.
        - Остальные сестры! - воскликнула Трясея, хлопнув в ладоши. Звук получился на удивление громким. - Следуйте за своими предводительницами и не дайте никому в Залесье уйти от вас живыми. Делайте все, что хотите, но помните одно: нельзя убить Кощея раньше времени. Мы принесем его в жертву проклятию, и тогда оно пощадит нас.
        - Пощадит? - Гнетея подала голос. - Мы уже мертвы. Как оно может нас пощадить?
        - О, моя дорогая, - голос Трясеи стал слишком приторным, - не думай об этом. Знай только, что оно вернет нам жизнь.
        2
        Дима сел, потянулся и громко зевнул. Рядом зашевелилась Ира, хмурясь и бормоча что-то под нос. Дима встал, накрыл ее своей курткой и вышел из хлева, чтобы облегчиться. Он стоял с закрытыми глазами, пока окончательно не проснулся от шума дождя. Дима с трудом разлепил веки, но вопреки ожиданиям увидел темное небо.
        «Что за черт? Уже должно быть утро, разве нет?» - он почесал затылок, вглядываясь в непроглядную тьму.
        Среди осенних деревьев зажегся белый огонек. За ним еще один и еще. Дима подумал, что все еще дремлет, протер глаза. Огней было много, и они шевелились. До его слуха донеслось шипение, похожее на звуки, издаваемые змеями при высовывании языка.
        - Что не так с этим местом? - Дима потряс головой, застегнул ширинку и зашел в хлев. - Подъем, клуши, - он легонько пнул Славу в ногу, потряс Вилу за плечо, а Иру поцеловал в щеку.
        - Чего расшумелся? Уйди! - возмутилась она, накрываясь курткой. - Я тут спать пытаюсь.
        - Уже должно быть утро, а мы до сих пор здесь. Наташка с Таей пропадают неизвестно где, пора бы уже их найти, - напомнил Дима.
        Слава открыл глаза. Он улыбнулся, подумав, как Вила прекрасна теперь, когда лежит рядом, и в ней нет ничего лишнего. Но тут же осекся: а где Юда?
        - Вила, проснись, - прошептал Слава. Она сонно посмотрела на него. - Что-то не так.
        - О чем ты говоришь?
        - Я не вижу твоей сестры.
        - Что?! - Вила села, напугав Диму резким вскриком. Тот приложил руку к сердцу и кинул на нее опасливый взгляд. - Простите…
        - Что-то случилось, пока мы спали. Ты знала, что она могла уйти? - спросил Слава, поднимаясь и помогая подняться Виле.
        - Нет. Не понимаю. Как она могла исчезнуть?
        - Кто? О чем вы говорите? - Ира протерла глаза и теперь внимательно следила за ними. - Слава, с меня хватит странных разговоров. Я надеюсь, что мы найдем наших девчонок и свалим отсюда. И так все горло опухло от аллергии, - она показательно шмыгнула носом.
        - Не забивай голову. Ей просто приснился нехороший сон, - Слава улыбнулся Ире, но шепнул Виле: - мы поговорим об этом позже, ладно?
        Он собирался выйти из хлева, но она поймала его за руку. Заметив ее тревожный взгляд, он погладил ее по пальцам.
        - Мы узнаем, что с ней случилось. Не бойся.
        Вила отпустила его.
        3
        Ира накормила их остатками шашлыка, они поделили воду на троих - Вила отказалась, но Слава отдал ей свою порцию. Сборы закончились быстро.
        - Итак, что мы имеем? Хреновую погоду, двух пропавших в огромном лесу, рассеченную бровь Славы, - Дима загибал пальцы на обеих руках одновременно, - аллергию Иры и закончившуюся еду. Офигеть просто!
        - Все не так страшно, как кажется, - сказал Слава, - я знаю несколько способов, которые помогут нам найти их.
        - Какие же? - спросила Ира.
        - Например, довериться интуиции.
        Дима и Ира смотрели на него с глубоким нескрываемым скепсисом.
        - Довериться интуиции? В такой ситуации? Должно быть, у тебя поврежден мозг. Знаешь, такие удары могут сопровождаться чем-то бОльшим, чем слабое сотрясение, - сказала Ира.
        - Никогда не слышал более тупого предложения, - поддержал Дима. - Скажи еще, что мы должны сесть и ждать помощи, как американцы в кино. Типа за нами обязательно кого-нибудь вышлют. Знаешь, мы пробовали так сделать, но затея провалилась по двум причинам. Первая: вы с Таей потерялись в лесу, вторая: Мобильная связь здесь не ловит. И мы не струсили, мы пошли искать тебя. И нашли!
        - Дима, ты что-то разошелся, - одернула его Ира, но он не отреагировал, продолжая:
        - Знаешь, что, Слава? Пошел ты! Пошел ты со своей интуицией и хреновыми предложениями! Моя девочка страдает от аллергии, шансы найти подруг у нас с каждой минутой снижаются, а ты городишь чушь. Довериться интуиции, твою мать!
        Вила со Славой переглянулись. Ира с тяжелым вздохом потерла уставшие глаза.
        - Не болтай попусту, иначе я тебе врежу! - пригрозил Дима, пнул пожухлое сено и вышел из хлева.
        - Что это было? - спросил Слава, глядя на Иру.
        - Не знаю. Он обычно совсем не чувствителен и немногословен. Наверное, просто переживает, - она пожала плечами. - Пойду, поговорю с ним. Как успокоится, зайдем сюда и решим, что делать дальше.
        Она ушла, а Вила облегченно выдохнула.
        - Они страшные, как собаки, - призналась она.
        - Почему ты так думаешь? - спросил Слава.
        - Я вижу, что они готовы кого угодно порвать друг за друга. Это и поражает, и пугает, - она замолчала, потупила взгляд. - Юда ушла. Я думала, что буду радоваться, когда этот день наступит, но…я чувствую утрату. Будто часть меня навсегда исчезла. И теперь мне одиноко.
        Слава взял ее за руку.
        - Зато теперь мы можем гулять, держась за руки, и никто не будет нас одергивать, - он поцеловал ее, - и можем целоваться вволю.
        Вила ответила ему поцелуем сквозь грустную улыбку.
        - Я никогда прежде не целовалась, - шепотом призналась она, - но когда твои губы касаются моих, мне хочется еще и еще. Я не могу остановиться.
        - Я чувствую то же самое, - Слава вспомнил свои безответные чувства к Тае, ту щенячью преданность, какую он хранил ей, не надеясь на взаимность. Но то, что родилось у него к Виле, оказалось намного сильнее, и оно не было односторонним.
        - Дима! Дима, ты в порядке?! -крики Иры прервали их.
        4
        Слава увидел Диму, лежащего на земле, Иру, сидящую рядом с ним на корточках. Мгновение спустя он услышал ржание коня, повернул голову: Буян встал на дыбы.
        - Какая-то бешеная конина! - кричал Дима. - Я просто погладить хотел!
        Слава почувствовал, как Буян собирается растоптать его друзей. Желание животного отпечаталось в его мозгу так отчетливо, будто он сам был конем. Буян понесся к хлеву. Ира закричала, закрывая собой Диму.
        Слава побежал навстречу Буяну.
        - Слава, осторожно! - крикнула Вила.
        - Стой! - воскликнул он, протянул руку и поймал поводья выверенным движением. Буян громко заржал, стукнулся мордой об его грудь. Столкновение было болезненным. - Стой…все хорошо, - дрожащим голосом сказал Слава, и погладил Буяна по морде. - Все хорошо.
        - Блин, чувак, прости меня за мои слова, - выдохнул Дима, во все глаза глядя на Славу, - ты только что спас нам жизнь от бешеного коня! У меня это в голове не укладывается! Как такое возможно?
        Слава рассмеялся. Он не мог остановиться, пока у него не закончился воздух в легких, и он не закашлялся.
        - Знаешь, я недавно зашел в горящую избу, - сказал Слава, - а теперь коня остановил.
        - У нас тут новая баба на селе, - засмеялся Дима. Напряжение спало.
        - Болван! - Ира дала Диме подзатыльник.
        - Ай! За что?!
        - За то, что никогда за собой не следишь, идиот! Чего к дикому коню полез?
        - Дак у него поводья, кто ж знал!
        Пока они ругались, Вила подошла к Славе и погладила Буяна по гриве.
        - Он кажется таким спокойным. У тебя есть удивительная способность, Слава, - сказала она.
        - Какая?
        - Ты успокаиваешь словами. Спасибо, что поддерживал меня, - Вила поцеловала Славу в щеку. - Я думаю, что ты - мой единственный. Тот, кого я так долго ждала.
        Он улыбнулся. Его щеки и губы двигались не так, как прежде. Она подняла взгляд и замерла: глаза Славы стали красными. Нечеловеческими.
        - Нет… - Вила кинулась в сторону, но он схватил ее за запястье, больно вывернув. Она вскрикнула.
        - Эй, ты что творишь? - забеспокоился Дима. Ира посмотрела на Славу, ее брови обеспокоенно нахмурились.
        - Я? - Слава прочистил горло. - Всего лишь избавляюсь от двух назойливых мух.
        Он щелкнул пальцами. От Димы и Иры осталась только одежда.
        - Что ты наделал? - Вила дрожала, глядя в его глаза. - Кто ты?
        - Ты же сама сказала: я тот, кого ты так долго ждала. Имя мне Чернобог.
        ИСТОРИЯ ЗАЛЕСЬЯ [2]
        Стали люди стариться, болеть и умирать. Стоило одному человеку испустить дух, как Мара взрослела. Поняла тогда Белбог, что закончилось их с Чернобогом счастье.
        Испугалась она, что все люди погибнут, и снова станет она блуждающим духом. Сбежала она в первый раз, бросив дочерей и супруга. Но недолго ей суждено было по Залесью скитаться.
        Явилось к ней Лихо, оберегало ее и ухаживало. Не подозревала Белбог, что Лихо - посланник ее дочерей. Так они знали, что происходит с матерью, и не волновались за нее. Вернулась Белбог через несколько десятилетий. Зацвели поля, заколосилась пшеница, воцарился у людей мир.
        Прожили они с Чернобогом вместе еще немного. Выросли дочери: Макош вышла замуж за Велеса, родила от него двух дочерей: Долю и Недолю. Мара же стала седовласой старухой, но вопреки опасениям Белбога, почитали люди ее дочь как никого другого из богов.
        Заскучала Белбог. Ушла однажды в лес и пропала. Долго бродила она, пока не нашла в озере маленькую русалку. Приходил к ней Белбог, научила девочку говорить и петь. Души в ней не чаяла Белбог, пока не русалка выросла. Пропала она из Тихого омута, а Белбог вернулась к семье.
        Видел Чернобог, как увядает его жена прекрасная, и ничего не мог с этим поделать. Сказал он ей, что коли хочет Белбог уйти, он с нее воли не снимает. Горевала Белбог три дня и три ночи, а на четвертый день исчезла.
        Искал ее Чернобог, шел Чернобог по следу, не смыкая глаз, дошел до границы, где Залесье заканчивалось. Увидел он, как держится Белбог за руку со смертным охотником. Разозлился Чернобог, свистом призвал друга верного. Прилетел с неба Семаргл, большой волк с соколиными крыльями, да глазами горящими. Натравил Чернобог Семаргла на охотника.
        Кричала Белбог, просила, чтобы остановился супруг, но непреклонен был Чернобог. Сражались охотник с Семарглом не на жизнь, а на смерть. Одного не учел Чернобог: оказался смертный хитер и изворотлив. Нанес он Семарглу смертельную рану. В ярости ухватился Чернобог за топор, швырнул его в охотника. Остановила его Белбог своей магией, вернула топор Чернобогу, да вонзился он острым лезвием тому в череп.
        Умирая, проклинал Чернобог Белбога и Залесье. Говорил, что вернется и отомстит неверной жене. Белбог сохранила душу супруга, и поместила ее в новорожденного волчонка, в котором переродилась душа Семаргла. 12
        1
        Водяной покинул замок, не попрощавшись с Наташей. Да и не думал он о ней, когда впереди его ждала встреча с матерью. Он бы побежал, если бы видел дорогу в темноте, но разум подсказал ему этого не делать. Плечо еще не зажило, разум терзали невеселые мысли.
        «Не бойся, мальчонка, эта встреча станет судьбоносной, - шипел медальон, - тебе давно пора встретиться со своей матерью, высказать ей все, что ты о ней думаешь».
        «Ты слишком много болтаешь!» - одернул его Водяной, прикладывая руку к животу. Из-за серебра у него началось несварение.
        «О, мне придется болтать с тобой, мой милый друг».
        «Заткнись и отведи меня к матери».
        Водяной почувствовал, как что-то ткнуло его в спину, подобно сильному порыву ветра. Он шел, спотыкаясь о собственные ноги, пытался рассмотреть дорогу под слепящим дождем, но его ночное зрение не действовало - не хватало сил. Он шел сквозь бушующую стихию, и чем ближе подбирался к замку, тем сильнее чувствовал усталость.
        «Вспоминают ли обо мне Домовой и Майя? - думал Водяной, едва разлепляя слипающиеся веки. - Хотя зачем я им? Вдвоем они выглядели счастливее, чем кто-либо, кого я видел…»
        «Что, с девчонкой не заладилось? - рассмеялся амулет. - Еще не пытался, но уже хочешь отдать ее другому? Разве так поступают влюбленные?»
        «Я ничего не знаю о любви. Не знаю, как с ней обращаться. Не знаю, как ее делить с кем-либо. В чем смысл любви?»
        Молчание медальона стало ему хорошим ответом.
        - Если даже ты не можешь ответить, я тем более, - пробормотал Водяной.
        Он перебрался через поваленные деревья, вышел на холм. Одинокий полуразрушенный замок стоял внизу. Из-за его стен медленно выходили невесты. Отсюда они были похожи на муравьев, казались ненастоящими. Водяной раскрыл ладонь и накрыл ею тварей внизу.
        «Если бы в жизни все было так же просто: стереть их с лица земли взмахом руки», - подумал он.
        2
        Переждав, пока невесты скроются в ночной темноте, Водяной осторожно спустился с холма к замку. Чутье, дарованное амулетом, манило его внутрь. Чем ближе он был к заветной цели, тем сильнее колотилось сердце. Водяной не привык испытывать какие-либо чувства, реагировать на все подобно людям, но сейчас от страха у него скрутило живот. Он думал, что, должно быть, ничем не отличается от Домового или Майи.
        «Вот мы и пришли. Поздоровайся с мамочкой», - сказал медальон.
        Ноги Водяного подкосились. Он упал на колени и приложился руками к краю колодца. Вместо объятий его встретил холодный влажный камень.
        - Это шутка? - спросил Водяной.
        «Это - то, что осталось от твоей матери. Смотри, что с ней сделали люди! Они прокляли ее и убили. Но она смогла обратиться в камень, чтобы сохранить свою душу и когда-нибудь увидеть тебя», - сказал медальон.
        Водяной с трудом поднялся, сел на край колодца и заглянул внутрь. Он знал, что в воде его отражение, но надеялся, что там будет лицо его матери. Он так долго ждал встречи с ней, а теперь перед ним был…колодец.
        - Это несправедливо, - устало выпалил он, - я проплывал здесь. С той странной девчонкой Таей! Почему я ничего не почувствовал? Почему она не позвала меня? Почему? - Водяной лег на живот на край и крикнул из последних сил: - Почему?!
        Когда слезинка из его глаза скатилась по щеке и упала в воды колодца, он услышал звон. От него закладывало уши, трудно было понять, что происходит. Внезапно все стихло. Водяной зажмурился, чтобы избавиться от наваждения.
        «Збышек, ты пришел ко мне, - услышал он нежный голос, - я так долго ждала тебя, мой мальчик».
        Водяной не привык, чтобы с ним кто-то так ласково разговаривал. Да и звуки, что издавала эта женщина, показались ему странными.
        «Збышек, не бойся. Я с тобой. Я могу слышать твои мысли, или твою речь. Скажи мне что-нибудь. Невыносимо чувствовать твою боль и быть не в силах помочь тебе».
        - Что за смешные звуки ты издаешь? - Водяной попытался повторить, но у него не вышло. - Я Водяной, вообще-то.
        «При рождении я нарекла тебя Збышком. Меня зовут Марыська, я родом из далекого Заморья. К моему сожалению, ты там никогда не бывал, но я бы хотела показать тебе родные просторы».
        Водяной почесал нос, скрывая неловкость.
        - Если ты так этого хотела, если ты дала мне имя, то почему бросила меня? Разве я тебе был не нужен? Разве настоящие матери так поступают? - он скрестил руки на груди, вспомнив, как это делал Домовой, и с вызовом посмотрел в воды колодца. - Я ненавидел тебя. Я думал, что ты хотела меня утопить. Знаешь, как с Русалкой поступила ее мать. Спустя столько лет я нахожу…колодец?! И ты делаешь вид, будто ничего не произошло. Скажи, как так вышло. Расскажи сейчас же!
        «После твоего рождения к нашему дому пришли плохие люди. Они желали нам смерти. Тогда я взяла тебя и спрятала в камышах, чтобы позже вернуться, и побежала, отвлекая людей. Но они ранили меня, и мне пришлось обратиться в камень, чтобы не умереть. Вот только я не думала, что проклятье настигнет меня и не даст превратиться в человека. Так я и стала узницей здесь, в Тихой роще. Все эти годы я так же, как и ты, ждала этой встречи. Я никогда не отказывалась от тебя, Збышек. Мне жаль, что я не смогла защитить тебя от той участи, что с тобой приключилась».
        3
        Мара почувствовала покалывание. Ее так давно не призывали, что это ощущение почти удивило ее. Она подняла руки и пошевелила пальцами.
        - Что такое? - спросил Домовой.
        - Сейчас узнаешь, - Мара взяла его за руку, моргнула, и перенесла их обоих в замок Берендея.
        Они стояли напротив Кощея. От ног Мары расходился туман.
        - Зачем ты звал меня? - спросила она. - Призывать богов нужно только тогда, когда ты уверен, что они тебя не уничтожат.
        - Это же мои дяди! - вступился Домовой.
        - Не мешай, - Мара отпустила его руку, окинула взглядом Берендея, тело Таи, и посмотрела Кощею в глаза. - Я знаю, чего ты хочешь. Но за любую услугу тебе придется заплатить непомерную цену. Ты готов к этому?
        Кощей встал перед ней на колено, склонил голову.
        - Я отдам тебе все, что ты попросишь, только верни душу Таи из Затуманья. Она должна жить.
        - Нельзя вернуть душу в мертвое тело, - сказала Мара, - она слишком долго пролежала без движения.
        - Я отдам ей свое бессмертие, нам нужно лишь достать душу, - Кощей посмотрел на нее. Мара увидела в его глазах ту же печаль, что много лет назад, когда он потерял маму. Кощей думал, что она не приходила, но она всегда была рядом. Седовласая старуха, с трудом переступающая с ноги на ногу, наблюдающая за похоронами царицы. - Прошу тебя, Мара. Скажи, что ты хочешь взамен?
        - Ты так долго винил меня в своих деяниях. Ты сваливал на меня убийство молодых девушек, чтобы не засорять сознание дурными поступками. Ты ждешь от меня особого отношения теперь, когда тебе что-то от меня нужно. Я не хочу больше связываться со смертными.
        - Прошу. Нет. Умоляю! - Кощей взял Мару за руку. - Без Таи Залесье погибнет. Мы все умрем. Не останется никого живого.
        Мара улыбнулась. Ее глаза блеснули холодным огнем.
        - Мне и нужно, чтобы вы все умерли. Зачем мне усложнять себе жизнь, когда вы сами все прекрасно устроили? Грядет конец всему живому в Залесье, и этот день будет для меня великим празднеством.
        - Пожалуйста, Майя, - Домовой взял ее за руку. Она повернулась к нему. - Помоги нам! Если не хочешь помогать ему, помоги мне. Помоги Водяному!
        - Ты ведь богиня. Что тебе стоит вернуть одну жизнь? - добавил Берендей.
        - Всего, - ответила Мара. - Смерть не может раскидываться полученными жизнями, иначе отдаст свою.
        Она тряхнула рукой, освобождаясь от хватки Кощея, посмотрела в глаза Домовому.
        - Мне нужно поговорить с Кощеем. Наедине.
        4
        Когда Берендей и Домовой вышли, Мара заперла двери. Кощей все так же стоял на коленях неподвижной статуей.
        - Расскажи, как ты видишь это спасение души человеческой девчонки, - сказала Мара, расхаживая вокруг стола. - Ты думаешь, что сможешь остановить проклятье, передав ей бессмертие?
        - Да.
        - Разве ты не помнишь, что было с тобой после того, как Яга воскресила тебя?
        Кощей удивленно взглянул на нее.
        - Да. Я знаю об этом. Ей удалось обмануть меня, и она не исполнила мою волю. За годы, проведенные в Залесье, я лишь убедилась, что смертным доверять нельзя.
        - Когда проклятье исчезнет, можешь забрать меня с собой. Моя жизнь давно исчерпала себя, и я бы хотел извиниться перед тобой за те слова про убийство девиц. Я не понимал, что сердцем зла являюсь я сам, - сказал Кощей. - Я лишь хочу, чтобы ты помогла той, кто не виновен в моих грехах. Таи не должно было быть здесь. Прошу тебя, помоги.
        Мара остановилась возле головы Таи. Осторожно перебрала пальцами ее короткие светлые волосы, открыла лоб.
        - Ты готов встретиться с тем, кем она станет после перерождения? - спросила Мара. - Я заберу у тебя бессмертие и соединю с ее душой. Все, что тебе будет нужно сделать, - поцеловать ее. От всего сердца.
        - Я готов.
        - Перерождение - вещь опасная и необузданная. Кто знает, какой монстр может появиться на ее месте, когда она придет в себя.
        Кощей подошел к столу и сжал руку Таи. Она даже ему показалась слишком холодной.
        - Я умру, да? После того, как ты заберешь бессмертие.
        - Если хочешь дожить до ритуала, тебе нужно будет выпить живую воду из колодца.
        - Это поможет! - обрадовался Кощей.
        Мара раскрыла ладонь: по ней, как наливное яблочко на блюдце, катался белый шарик души.
        - Знай, что переступив эту черту однажды, ты никогда не сможешь вернуть того, что было раньше, - предупредила Мара, протягивая царевичу руку.
        Он пылко сжал ее ладонь, взглянул ей в глаза и сказал:
        - Я справлюсь.
        - Тогда терпи.
        Стоило ему послушаться ее, как через все тело побежали разряды тока. Он сжимал руку Мары, стискивал зубы, опирался на стол, чтобы не упасть. Когда Кощей замер, из его рта вылетело красное облако. Мара подозвала его, оно окутало шарик.
        - Настало время проснуться, - сказала она, опуская душу в грудь Таи. - Целуй ее. Пора.
        Кощей, превозмогая боль и скованность тела, склонился к ней, закрыл глаза и поцеловал Таю.
        13
        1
        Баюн, мурлыкая, лежал у камина. Ему нравилось тепло, ведь добираясь до замка он порядком замерз. К тому же здесь было тихо и спокойно. Ненадолго он забыл о том, что в Залесье творится хаос, и позволил себе быть самым обыкновенным котом.
        - Ну что, мой мальчик, - кот Ученый сел рядом и внимательно посмотрел на внука, - время пришло. Я давно хотел сказать тебе эти слова.
        - Мяу? - Баюн открыл большие глаза.
        - Залесье умирает, Баюн. Если случится так, что никто из людей не сможет спастись, лети в Заморье. Ты никогда не знал, почему ты летаешь, и почему я - последний нелетающий кот в Залесье. Пришло время рассказать тебе историю о твоих родителях.
        Баюн пошевелил усами, но затаился, как делал всегда перед дедом еще будучи котенком. Его черная шерстка встала дыбом.
        - Жила-была в Заморье прекрасная белая кошечка. Звали ее Золотце. Была она родом из редкой кошачьей породы, выведенной королевскими колдунами. Любила она гулять сама по себе, а когда скрывалась от любопытных взоров, устремлялась в небо, парила над морскими волнами, нежилась под лучами солнца на крышах самых разных домов.
        Увлеклась однажды Золотце и не заметила, как морское небо затянуло тучами. Грянула непогода. Потерялась она, когда вода и тучи слились воедино, да спряталась от воды ненавистной на проплывающем мимо судне. Привезли ее люди в Залесье. Сбежала Золотце на землю, но была так слаба, что упала неподалеку.
        Проходил мимо твой отец, Василий. Увидел Золотце и сжалился над ней. Принес в наш дом, выходил, выкормил. Поначалу они не понимали друг друга, но чем больше времени Золотце проводила с нами, чем дольше я учил ее нашему языку, тем сильнее она любила нас.
        Когда Золотце собралась в путь-дорогу, твой отец отвел ее за хвост к морю, но не смог отпустить. Предложил он ей жить в Залесье, да завести семью.
        - Мяу, мяу… - недовольно замурлыкал Баюн.
        Кот Ученый вздохнул.
        - Знаю, знаю. Сейчас уже расскажу самое интересное.
        - Много котят у них было до тебя. Жили они хорошо, наш дом наполнялся мяуканьем из года в год, пока не случилось горе. Угодил твой отец в капкан, и живым его оттуда никто не мог достать. Сорвалась Золотце тогда к нему и успела лишь попрощаться. Горевала она долго, лежала у печи, с места не двигалась. Спустя несколько дней она обнаружила, что ждет потомство.
        Родился у нее последний котенок, нарекла она его при мне Баюном. Поцеловала тебя в лоб и сказала, что отныне передает тебе благословение Зефира, заморского бога ветра, как своему преемнику. Недолго Золотце растила тебя. Не выдержало ее любящее сердце, и в конце концов, ослабев от горя, бросилась она в море. Отправилась она к твоему отцу в кошачий рай, а тебя оставила мне.
        - Мяу, мяу, мяу! - Баюн поднялся и заходил вокруг деда кругами. - Мр-р!
        - Ты и другие котята получили от матери волшебные силы, которые передадутся по наследству. Поэтому, мой любимый внук, прошу тебя: если не останется никакой надежды, что люди Залесья переживут проклятье, спасайся. Обещай мне, что не погибнешь здесь, и что продолжишь род своих отца и матери.
        Баюн зашипел, забил себя хвостом по бокам, запрыгнул на подоконник и повернулся к деду спиной.
        2
        Русалка заснула, а Василиса, не нарушая ее покой, превратилась в человека. Она нашла в шкафу Берендея женский наряд и облачилась в него. Платья были ей немного великоваты из-за худобы, ростом хозяйка платья явно была выше нее, но Василисе не составило труда подшить одежду.
        Она проверила Русалку, погладила ее по голове, и вышла из комнаты, чтобы пройтись по пустому коридору. Высокие своды напоминали ей о пустоте, зияющей в сердце, но заполнить ее было нечем. Василиса давно перестала искать надежду, и жила, ни о чем не задумываясь.
        Она направилась к балкону, чтобы осмотреть белоснежные поля. Ее тут же обдало холодным ветром. Василиса обняла себя, пытаясь согреться.
        - Это было плохой идеей, - пробормотала она.
        - Не волнуйся, я тебе помогу, - краем глаза она заметила босые ноги.
        Василиса подняла голову. Мальчишка с пастушьей свирелью наиграл короткую мелодию: она перестала мерзнуть.
        - Кто ты такой, и почему ходишь босиком? - спросила она, с любопытством разглядывая его.
        - Меня зовут Мороз, и я тут живу. А босой, потому что мне не холодно! Зима - моя мама, и я не могу замерзнуть, - он широко улыбнулся.
        - Спасибо, что не даешь холоду мучить меня. Я Василиса.
        - Ты мне нравишься, - сказал Мороз, болтая ногами в воздухе, - давно мне добрых слов не говорили.
        - Я не знала, что в замке у Берендея кто-то живет. Как вы с ним познакомились?
        - Я нашел его медведем, умирающим в сугробе. Если б не я, он бы давно насмерть примерз к земле. Когда Берендей пришел в себя, он поблагодарил меня и спросил, не хочу ли я жить в замке. Ну, я и согласился! Идти все равно некуда.
        - Почему тебе некуда идти?
        - Раньше зима была везде в Залесье, а теперь от нее остался только вот этот клочок. Ежели я уйду отсюда, то перегреюсь и со временем растаю, как снежная баба. А я таять не хочу, потому что зима - все, что у меня есть.
        - Но ты ведь можешь создать стужу вокруг себя?
        Мороз забавно поморщился, задумчиво вглядываясь в серое небо.
        - Могу, но сил надолго не хватит. Если б я не был наполовину человеком, а был стихией, как моя мама, то выжил бы. А пока я всего лишь мальчик, не чувствующий холода, но способный растаять от жары.
        Василиса улыбнулась. Она вдруг подумала о ребенке, который не родился, и ее словно ее сердце проткнули раскаленной кочергой. Она совсем не помнила этого, но теперь в голове так четко рисовался образ милого мальчика. Он мог бы быть похожим на Мороза. Глаза Василисы заблестели от неожиданного воспоминания.
        - Почему ты плачешь? - спросил Мороз.
        - Ты напомнил мне кое-кого. Если бы он родился, то был бы таким же чудесным мальчиком, как ты, - Василиса зажмурилась, запирая боль в дальние уголки разума. - Моя печаль никогда не утихнет. Я так часто спрашивала судьбу, могло ли быть иначе? Но она не отвечала.
        - Конечно, она не могла ответить, - Мороз почесал подбородок свирелью. - Ты ведь толкуешь о Макоши, богине судьбы? Она ж сколько столетий, как скончалась.
        3
        Избушка несла их с Юдой через лес, а сердце Ивана тосковало по возлюбленной. Пусть он давно был мертв, а его глаза съели в болоте, он все еще видел лицо Василисы, слышал ее голос, чувствовал, пусть и слабо, ее тепло.
        Он взглянул на Юду. Раненая ведьма спала, замотавшись в одеяло Ягини. Она выглядела невинным ребенком, но он знал, что это обман. Он давно понял, что ведьма приворожила его. Ему трудно было оторвать взгляд от Юды, но разум не забывал прежнюю любовь.
        Если бы его сердце было игольницей, ведьма без труда воткнула бы в него более тысячи игл, и все для того, чтобы удержать его. Василиса же была той, кто мог достать каждую иглу с осторожностью и любовью. Его судьба не беспокоила Ивана; гораздо больше он боялся потерять доверие жены, расстроить ее правдой о том, что случилось с ее братом, и потерять ее навсегда.
        - Что ты высматриваешь? - сипло спросила Юда.
        Ей стало неожиданно хорошо от того, что теперь у нее есть собственное тело, отделенное от сестры. Что обе руки и ноги слушаются ее, и что ей не нужно ни с кем делиться едой.
        - Смотрю на тебя, - ответил Иван.
        - И что ты видишь?
        - Прекрасную молодую девицу с русыми волосами, - слова дались ему и легко, и тяжело одновременно.
        Он говорил правду, но такую, какую не позволил бы себе сказать в прошлом, будучи живым. Он никогда не говорил хороших слов о красоте других женщин, не увлекался юными девицами, помнил лишь об одной Василисе. А теперь приворот выворачивал его душу наизнанку.
        - Подойди ближе, - попросила Юда.
        Иван подошел, сел на край кровати. Она протянула руку, дотронулась до его щеки. От прикосновения по телу пробежала дрожь. Спина царевича напряглась, кулаки сжались. Юда почувствовала его неудобство, но руку не убрала.
        - Я позволю тебе быть моими глазами, если ты забудешь о своей старухе, и навсегда сделаешься моим, - она подобралась ближе, обняла его за шею и прижалась к груди. - Мы сбежим от проклятья и будем жить только друг для друга. Мне больше ничего не надо. Хочу только с тобой жить, любить, хозяйство вести. А я ведь не люблю домашними делами заниматься, но ради тебя на какие угодно жертвы пойду.
        - Зачем я тебе? Я стар, мое сердце занято другой женщиной, а моя душа лежит у ее ног. Оставь меня в покое.
        - У меня никогда не было смысла жизни, но появился ты. И я не хочу отпускать тебя, потому что моя жизнь и без того слишком темна и беспросветна.
        - Она останется такой же, ведь я не поведусь на твои сладкие речи, не позволю твоим нежным прикосновениям отобрать мой разум. Лучше бы ты нашла того, кто будет любить тебя без приворотного зелья.
        - А это, - Юда подняла голову. Он увидел ее зияющие глазницы, а она - себя своими же глазами, - пусть останется нашим секретом. Другим говорить будешь, что я - твоя единственная. Что спас ты меня от верной смерти, и что защищать будешь, пока наше счастье не закончится последним вздохом.
        Она прижалась своими губами к его губам. Иван не дрогнул. Стойко переносил он ее ядовитые поцелуи и холодные прикосновения цепких пальцев. Тело его жаждало отдаться ведьме, но дух его было не сломить.
        4
        Избушка остановилась, накренившись. Пока она сгибала куриные лапки Юду скинуло на пол, и Иван не помог ей подняться.
        - Что такое, избушка? - спросил царевич.
        Вместо ответа она раскрыла перед ним дверцу. Иван сошел на землю, пригляделся, и под вспышками молний разглядел огромный силуэт.
        - Лихо поганое… - сказал он, потянулся к мечу, но чутье остановило его. Он услышал рыдания, подошел ближе к великану, а потом позвал: - Эй, Лихо! Что ты здесь делаешь?
        - Та-а-а-я! - проревело оно, указав куда-то крупным мясистым пальцем.
        Иван проследил за ним и увидел бескрайние снега, серое дневное небо, слепящее глаза резким переходом от тьмы, и замок, стоящий в середине.
        - Что ты хочешь сказать? - спросил Иван.
        - Тая та-а-а-м, - пробасил великан, стирая с глаз крупные слезы.
        - Так отчего же не идешь туда, раз так хочешь?
        Лихо опустило палец. Иван не сразу понял, что оно указывает на снег.
        - Неужто снега боишься?
        Великан кивнул. Царевич озадаченно хмыкнул.
        - Значит, так, Лихо. Я помогу тебе дойти до замка, если ты не причинишь вреда тем людям, что живут в нем. Ты мне обещаешь?
        Лихо оживилось, захлопало ладонью по земле, отчего избушка и Иван невольно стали подпрыгивать.
        - Обе-ща-а-а-ю, - пробасило оно.
        - Тогда не бойся и иди за избушкой. Снег тебя не убьет, ты же такой здоровый! - говорил Иван, и удивлялся тому, как с ним общается Лихо.
        В миг его мифы о том, что Лихо - чистое зло - разбились, а вместо них выстроились новые, любопытные, жаждущие узнать, на что еще способен этот добродушный великан.
        Он обернулся и увидел в дверном проеме Юду. Его спина покрылась холодным потом. Он чувствовал в ней зло, но не мог поднять на нее руку из-за приворота. Привязанность к ведьме выражалась в муках совести и сердца, что разрушительно сказывалось на живом мертвеце.
        Когда Иван царевич прошел мимо Юды в избушку, его нос отвалился, пролетел до деревянных половиц, и, откинутый носком сапога, улетел в дальний угол избы.
        14
        1
        - Как думаешь, что там происходит? - спросил Домовой, покусывая губу. Он ходил взад-вперед по коридору, скрестив руки на груди, и пытался не нервничать.
        - Не знаю. Ритуал, - предположил Берендей.
        - К слову о ритуалах, - Домовой взглянул на него и прищурился. - Как давно ты стал собой? Я помню тебя с медвежьей мордой…как так вышло?
        - Сам не знаю. Что-то произошло, я вернулся. Но это сейчас неважно. Важно, чтобы у них все получилось.
        - Что с Русалкой? Когда мы разделились, ты был с ней.
        - Она спит в моих покоях. Ей нужно отдохнуть.
        Домовой кивнул и снова закружил по коридору.
        - Знаешь, это наш первый нормальный разговор, и он длится довольно долго, - сказал Домовой. Берендей взглянул на него из-под густых нахмуренных бровей. - Я уже и забыл, как ты выглядишь.
        - Не стоит запоминать. Скоро от меня ничего не останется, - ответил ему дядя. - Ты бы лучше вернулся к своим родителям.
        Глаза Домового наполнились слезами.
        - Отец погиб, - слабым голосом сказал он.
        - Что?
        - Проклятье забрало его. Мама сказала, что его больше нет. А к ней я попасть не смогу, как бы сильно ни желал этого! Она заперлась в Великом дубе в Лукоморье, чтобы замедлить наступающее проклятье. Разве это справедливо?
        Берендей отвел взгляд.
        - Леший всегда был готов на все ради своей семьи. Тебя и Кикимору он любил больше, чем родных братьев, - сказал он после недолгого молчания. И вот куда это его привело.
        - Я не верю. Это как заставить выбирать меня между Водяным и Майей. Они оба для меня много значат, - Домовой шмыгнул носом и стер слезы.
        - Однажды у тебя не будет выбора. Как бы ты их не любил, тебе придется выбрать кого-то одного. А, может, бросить обоих, чтобы спастись самому, - заметил Берендей.
        - Ну уж нет! Я никого не брошу. Если такова моя судьба, то и погибну вместе с ними.
        - Я не хотел говорить тебе этого, но, видимо, придется, - Берендей повернулся к племяннику. Домовой увидел, насколько высоким был его дядя. На его фоне он казался совсем маленьким. - Мать дала тебе жизнь не для того, чтобы ты умер с другими. Она защищает тебя, чтобы ты выбрался и открыл для себя новый мир. Единственный выход отсюда - Заморье. Пока море не иссохло или не замерзло, ты должен взять своих друзей и уплыть отсюда на корабле.
        - Ты бы уплыл без Русалки, а? - Домовой не отводил взгляда. - Никто не сможет выбраться отсюда, потому что все повязаны друг с другом. Если умирает один, умрет и другой. Так устроено Залесье.
        Берендей поднял руку. Домовой заметно напрягся. Берендей погладил его по рыжим волосам. Его рука оказалась тяжелой.
        - Ты хороший мальчик, Домовой. Но лучшее, что ты можешь сделать во всей этой ситуации, отправиться к матери в Лукоморье и уплыть отсюда. Не думай, что благородство спасает жизни. Как раз наоборот.
        2
        Вурдалак услышал жабье кваканье, повернулся к Наташе и поднял бокал.
        - За тебя, моя дорогая…как там твое имя?
        - Наташа, - кашлянула она, покручивая бокал за ножку.
        Ей порядком надоело платье - от него все тело чесалось. Наташа потерла шею рукой, стараясь снять напряжение. Она подалась вперед и прошептала:
        - Когда она уже спустится?
        - Терпение, - Вурдалак отпил вино, посмаковал его для виду, но вкуса не почувствовал. - Осталось совсем немного.
        - Что ты нашел в этой женщине? - спросила она. Царевич кинул на нее взгляд. - То есть, почему она тебе нравится? Если ты действительно сказочный царевич, мне бы хотелось узнать, что движет тобой и твоим сердцем, - Наташа нервно рассмеялась. - В общем, не спрашивай, просто ответь.
        - Что я в ней нашел? - Вурдалак посмотрел на бокал, поставил его на стол. - Она была рождена, чтобы стать моей. Так я подумал, когда впервые увидел ее.
        - А что произошло, когда ты впервые увидел ее?
        Вурдалак улыбнулся. Его улыбка показалась Наташе нежной. Она подумала, что царевич и вправду любит свою женщину, если его лицо так меняется при упоминании о ней.
        - Тогда я был молод и не похож на нынешнего себя. Старший брат рассказал мне, что заплутал в лесах и наткнулся на таинственную избушку. Дело было к ночи, поэтому он спешился и постучал в дверь. Открыла ему прекрасная незнакомка, что тут же очаровала его. Был он тогда помолвлен, да не смог устоять. Зашел в избушку, сытно поужинал, переночевал. Утром Яга его отпустила. В ту ночь между ними ничего не случилось, но ее яркие зеленые глаза он надолго запомнил.
        Как вернулся домой, рассказал мне о ней. Я в ту пору менял девушек, как перчатки, и мне стало любопытно: так ли красива Яга, как о ней говорят люди. Слышал я про нее, что она злая ведьма, что приносит мужчин в жертву. Подумал, что у красивых людей всегда много завистников, я отправился к избушке, чтобы убедиться во всем лично.
        Ехал я неспешно, хоть и хотел оказаться там как можно быстрее. Так случилось, что передо мной у избушки уже остановился путник. Я ждал в лесу, скрываясь за ветвями деревьев; смотрел, как Яга разговаривает с незнакомцем. Казалась она мне обычной крестьянской девицей, пока не встретилась со мной взглядом. Яга не увидела меня, но в тот миг я увидел в ее глазах все: я видел наше будущее, знал, что она станет моей женой, что у нас будут дети, и что встретим мы с ней добрую старость.
        Но было в ее взгляде и то, что пробудило во мне страх. Лишь раз махнув ресницами в мою сторону, она изменила меня, а я навечно стал ее рабом. Я ничего не знал о взаимной любви, и побоялся выехать к ней на своем статном коне, позвать замуж, и увезти к себе. Я должен был сделать это, тогда ничего бы с ней не случилось.
        - Вау, настоящая история любви! Вот только что ты имел в виду, когда сказал, что был молод? - спросила Наташа.
        - Мне уже больше пяти веков, милая, - хмыкнул Вурдалак, - никто в Залесье не обретет покой, не сможет лечь костьми в землю, покуда магия проклятья не разрушится, - он взял бокал и протянул его к Наташе. - Поэтому давай выпьем и насладимся пищей.
        Наташа осторожно чокнулась с ним бокалом, отпила вина, но оно лишь еще больше взволновало ее. Было в рассказе Вурдалака что-то нехорошее, зловещее. Что-то, чего она не могла объяснить, зато чувствовала каждой косточкой.
        3
        Ягиня спускалась в зал. Она слышала голос Вурдалака, но из-за сильного эха не разобрала слов. Она надеялась поговорить с ним, когда присоединится к столу, но замерла, держась за перила. Вурдалак сидел с другой женщиной. С молодой женщиной. На шее Яги запульсировала вена.
        - Так ты меня ждешь, Вурдалак? - ее голос клокотал от обиды. - Клянешься в вечной любви, а потом делишь пищу с другой?
        - Началось, - тихо сказал Вурдалак Наташе, встал с кресла и раскинул руки. - Ягиня, моя дорогая! Хорошо спала?
        Она гордо прошла мимо, не удостоив царевича взглядом, дошла до конца стола и села напротив его стула. Их разделяло большое расстояние.
        - В красном ты выглядишь прекрасно, - сказал Вурдалак, щелкнул пальцами, и жабы принесли Яге еду. - Приступай к трапезе, прошу.
        Ягиня подняла вилку и вонзила ее зубья в хрустящую корочку поджаренного мяса. Обычно она не завтракала, но теперь у нее разыгрался зверский аппетит.
        - Кто ты такая и почему здесь? - грубо спросила она, глядя на Наташу.
        Та покосилась на Вурдалака и ответила только после того, как он кивнул.
        - Видишь ли, я его невеста, - Наташа положила руку поверх руки царевича, - мы собираемся пожениться. Да, милый? - она повернулась к Вурдалаку и посмотрела на него суровым взглядом.
        - Да, - он не отступил, хоть и боялся, что Яга просто уйдет от него. - Я ждал тебя пять сотен лет, и мое терпение закончилось. К тому же, ты все равно хочешь получить Кощея. Так забирай, а я проживу счастливо, пока не умру.
        Ягиня долго жевала кусок мяса, терзая его зубами, но не смогла сдержать улыбки, когда Вурдалак сам подкинул ей козырь. Она запила еду вином и улыбнулась. Оглядела исподлобья новоиспеченную невесту Вурдалака, положила руку на стол и постучала по нему ноготками.
        - А твоя невеста знает, что совсем скоро ты умрешь? И не только ты. Ах да, мы же все умрем, - сказала Яга, подняла бокал и чуть склонила голову в сторону лже-невесты. - Знай же, дитя: скоро Залесья на земле не будет.
        Ее план сработал. Когда на лице Наташи показалось испуганное замешательство, Ягиня едва сдержалась, чтобы не расхохотаться во весь голос.
        - Ты ничего мне об этом не говорил! - Наташа отдернула руку. - Мне нужно предупредить друзей!
        Она сорвалась с места, подбежала к дверям и потянула их на себя. Они открывались долго, со скрипом. Стоило Наташе сделать шаг за пределы замка, как Вурдалак щелчком пальцев обратил ее в сороку.
        4
        Кикимора была в каждом дереве, в каждой отломанной ветви, в каждом камне. Она чувствовала, видела и слышала, куда идут пробудившиеся невесты. Она пыталась задержать их, чтобы они не добрались до Зимней рощи.
        «Домка! - позвала Кикимора. - Домушка, ты дошел?»
        Он вздрогнул, не ожидая услышать мамин голос так скоро.
        «Да. Я в замке дяди Берендея, мы с ним как раз говорили о Лукоморье».
        «Что он тебе сказал, солнышко?»
        «Сказал, что я должен покинуть Залесье и уплыть в Заморье, если проклятье не удастся остановить».
        «Правильно. Слушайся дядю. Он всегда был самым практичным из братьев», - Кикимора бы облегченно выдохнула, если бы у нее было тело.
        «А как же ты? Как же мои друзья, другие дяди? Неужели можно так просто взять и уплыть, наплевав на всех? - спросил Домовой. - Разве это план, мама?»
        «Ты боишься. Это нормально, Домка. Но чтобы понять, сможешь ли ты выжить, нужно хотя бы попытаться», - ответила Кикимора.
        «Значит, ты предлагаешь всех бросить, и жить счастливо дальше? Ну, спасибо, мама. Я уже взрослый. Не пытайся мне помешать!» - Домовой тряхнул головой, посмотрел на дядю.
        Его мысленный разговор с матерью был долгим, но для Берендея прошло лишь несколько секунд.
        - Дядя, - сказал Домовой, - мы должны собрать всех и рассказать им о Лукоморье. Это наш единственный шанс спастись.
        - Когда Кощей закончит с ритуалом, тогда и поговорим.
        НЕБЫТИЕ
        - Я с детства верила в чудеса, так позвольте мне продолжить, - сказала я.
        Леший кивнул. Я хотела подойти к нему, но что-то больно дернуло меня за живот. Как будто огромная крюка надавила на него и потащила назад. Мгновение - и белоснежное пространство исчезло, сменившись тьмой.
        Я не кричала, но чувствовала, как несусь куда-то. Когда я затормозила, что-то придавило меня сверху, как огромный промышленный пресс. Мне показалось, что я вот-вот лопну и навсегда исчезну из этого мира.
        «Ну уж нет! Мое приключение только началось!» - я воспротивилась давлению.
        Кажется, я кричала, но в пустоте звуков не было. Я упиралась руками в пресс, пыталась выбраться из него, но он исчез сам, словно кто-то взмахнул волшебной палочкой.
        Спиной я почувствовала, как проваливаюсь в вязкую жижу, похожую на кисель. Тьма заглатывала меня, заливалась в уши, в рот, глаза. Я вспомнила о кошмарах, в которых тонула в болоте. Легкие заполнились чем-то неестественным. Я не могла дышать.
        И тогда я начала продираться сквозь жижу наощупь. Раздирала ее руками, расцарапывала кожу, выворачивая себя наизнанку.
        А потом в глаза ударил свет. 15
        1
        Кощей отстранился. Губы Таи остались холодными, лицо ее не дрогнуло, тело безвольно лежало на столе.
        - Так и должно быть? - спросил он.
        - Нет, - Мара приложила руку ко лбу Таи, - что-то происходит. Не то, чего мы ожидали.
        Глаза Мары закатились, отчего она стала похожа на слепую провидицу. Кощей слышал скрип собственных костей. Ему казалось, что тело разваливается. - Она не просыпается, - сказала Мара. Ее глаза вернулись. - Ее душа застряла между Залесьем и Затуманьем.
        - Сделай что-нибудь. Прошу! - Кощей встал на колени. - Она должна жить, иначе…
        - Замолчи, - Мара выставила перед ним ладонь, не глядя на царевича. Ей было приятно, что хотя бы один человек пытается ей молиться. - Я не смогу ей помочь. Здесь нужна магия, а у меня заканчиваются силы.
        - Тогда возьми мои!
        - Ты смертный. У тебя больше нет магии. Душа Таи застряла в Небытии. Оттуда не возвращаются без особых причин. Ни воля богов, ни воля тоскующего человека не в силах вернуть душу ушедшего, если он сам того не хочет.
        - Тая всегда хотела жить, - Кощей посмотрел на нее глазами, полными отчаяния. - Она погибла, спасая меня от приворота Ягини. Ее смерть была ошибкой.
        - Ее смерть была божественной задумкой, - хмыкнула Мара, - и не тебе, царевич, решать, какой была ее смерть.
        Помолчав, Кощей сказал:
        - Спасибо. Ты сделала все возможное.
        - Оставь свою благодарность на потом. Приведи ко мне черного кота, если хочешь выжить.
        2
        От удивления Василиса перестала плакать.
        - Макош мертва?
        - Ага. Так получилось, - Мороз виновато улыбнулся, - даже боги в Залесье умирают. Никто не вечен.
        - Тогда понятно, почему мы так много страдаем.
        - Нет, это не из-за ее смерти.
        - А ты откуда знаешь? Ты ведь сам сказал, что можешь жить только в Зимней роще, - Василиса прищурилась.
        - Одно дело жить, другое - слушать песни ветра! - Мороз подмигнул ей. - Когда я был маленьким, вместо колыбельных ветер напевал мне истории. О богах, о Залесье, об удивительном Заморье. Обо всем, о чем все знали, да позабыли. Я вырос, но все равно помню. И каждый раз, когда в Залесье идет снег или поднимается вьюга, значит, я играю на своей свирели один из тех мифов, что мне рассказал ветер.
        - Значит, ты знаешь гораздо больше меня. Мне никогда не пели колыбельные, - сказала Василиса. - А можешь ли ты прислушаться и узнать, придет ли кто-то еще в Зимнюю рощу?
        - Запросто! - Мороз спрыгнул с крыши. Василиса вскрикнула от страха, но он стоял в воздухе, как на земле. - Не переживай, я и не такое могу.
        Он взялся за свирель и заиграл. Вслед за мелодией поднялась вьюга. Запела она в такт нотам Мороза, а он закружился в лихом танце, стоя на одной ноге, а другую прижимая ступней к колену. Крутился он, как флюгер на крыше, и в конце концов остановился.
        Вьюга моментально стихла.
        - К нам идут ожившие мертвецы, - сказал Мороз, хмурясь и вглядываясь вдаль, - а еще - избушка на курьих ножках и великан.
        - Что? - Василиса подошла к краю балкона и удивленно посмотрела вниз.
        Лихо продавливал снег, оставляя огромные следы. Избушка же семенила, перебирая лапками.
        - В избушке Яга? - с опаской спросила Василиса.
        - Нет, - ответил Мороз, - кто-то другой.
        3
        Иван смотрел в окно, но не замечал силуэты на балконе. Зато их заметила Юда, стоящая рядом и оглядывающая мир своими глазами через царевича.
        Она не узнала Василису, ведь никогда ее не видела, поэтому не подняла шума. Ворота открылись. Встретил их сам Берендей.
        - Мой замок - не убежище для беглецов, - сказал он, стоя на мосту и не пропуская ни Лихо, ни избушку.
        Великан потянулся к нему, чтобы ткнуть пальцем, но Берендей вытащил крупную булаву. Лихо поспешил спрятать руку, узнав оружие.
        - Я ищу Василису! - крикнул Иван, глядя на царевича из окна. - Ты видел ее?
        - Видел. Кем ей будешь? - спросил Берендей, не узнав в мертвеце знакомого.
        - Я ее муж, Иван-царевич. Где Василиса?
        - Я здесь! - она вышла из замка и остановилась рядом с Берендеем.
        Юда тяжело задышала от ревности, вцепилась в запястье Ивана.
        - Что ты делаешь? Я же сказала тебе забыть о ней! - прошипела ведьма.
        В ответ Иван сжал ее руку. Больно, до хруста. Ей пришлось терпеть. Иван повернулся к ней и чуть склонился, чтобы она лучше расслышала:
        - Ты здесь только потому, что тебе нужна была помощь. Приворот не позволит мне тебя убить, но это не значит, что я подчинюсь тебе, как верный раб.
        - Заходите! - услышал он голос Берендея. Избушка тронулась следом за Лихо.
        - Да что ты говоришь? Не подчинишься мне? - губы Юды растянулись в зверином оскале.
        Она подняла руку и ударила Ивана по затылку. Его глаза вылетели из орбит, она поймала их и щелчком пальцев вернула на место.
        - Так не видать тебе твоей Василисы, как своих ушей! - Юда толкнула его, и хватка Ивана разжалась.
        4
        Лихо прошло во двор. Он принюхался, почуял кота и едва уловимый запах Таи.
        - Та-а-я, - Лихо подошел к башням и стал заглядывать в окна, прижимаясь к стенам лбом и упираясь единственным глазом в стекло.
        Он страдал, пока не наткнулся на комнату, где была Мара. Он видел ее, но она стояла к нему спиной.
        - Ы-ы-ы, - Лихо отодвинулось, постучало в окно пальцем.
        Не оборачиваясь, Мара открыла его щелчком пальцев. Оно было большим и высоким для обычного человека, но Лихо не смогло бы в него протиснуться.
        - Зачем пришло? - спросила Мара.
        Мимо нее в комнату пролезла рука. Лихо ткнуло пальцем в стол, на котором лежала Тая.
        - Та-а-я, - пробасило оно, - Та-а-я.
        Из его пальца выскочила золотая искра. Мара повернулась к великану.
        - Хочешь, чтобы она поиграла с тобой?
        - У-у-у, - Лихо кивнуло, ударившись лбом о башню. Потерло шишку и уставилось на Мару.
        - Тогда тебе придется отдать ей свою магию. Ты ведь сможешь это сделать? Ты же не жадное?
        - Да-а, - Лихо повернуло ладонь, чтобы было удобнее щелкнуть пальцами. Большой и средний соединились в финальном щелчке.
        Искра, подскочив, осела на голове Таи, затем растаяла в светлых прядях.
        16
        1
        - Что мне нужно сделать, чтобы вернуть тебя? - спросил Водяной. - Люди ошибались, когда говорили, что ты бросила меня. Я тоже ошибался. Теперь мне бы хотелось искупить вину перед тобой за то, что так много лет плохо о тебе думал.
        «Тебе не нужно ничего делать. Теперь ты знаешь, что я здесь, и можешь навещать меня в любое время».
        - Боюсь, что нет, - Водяной не верил собственным словам, но продолжал говорить. - На Залесье движется проклятье. Мертвые восстали из могил. Если я не верну тебя сейчас, то не смогу сделать этого вовсе. Смерть идет за нами по пятам.
        «Скажи, Збышек, как ты нашел меня? Ты знаешь Василису или кого-то еще, кто мог рассказать тебе обо мне?»
        - Я знаю Домового и Майю, видел других людей, но близко общался только с Лешим. Тебя я нашел благодаря медальону.
        «Какому медальону?»
        - Твоему. Ты отдала его мне, когда спрятала в камышах. Это единственная вещь, что осталась у меня от тебя.
        Водяной увидел, как в колодце забурлила вода. Она поднялась выше на несколько сантиметров, но вскоре стихла.
        «Этот медальон может помочь и мне. Все, что тебе нужно сделать, кинуть его в воду», - сказала Марыська.
        - Я проглотил его, чтобы никто больше его не отобрал, - Водяной виновато кашлянул. - Не знаю, как его достать.
        «Сунь пальцы в рот. Как только станет неприятно, медальон выйдет наружу».
        Водяной скривился. Он ничего не ел уже долгое время, а после амулета у него и так сильно крутило живот. В детстве он съедал на дне Тихого омута всякую гадость и его часто тошнило, а воспоминания сохранились не из приятных.
        - Хорошо. Если это поможет тебе, - ответил он, отвернулся от колодца и засунул пальцы в рот.
        После недолгих судорог он поднял с земли медальон в слизи. Повернулся к колодцу, очистил рукой серебро, и кинул его в воду. Медальон опустился на дно.
        2
        Когда Берендей вошел в покои, Русалка еще спала. Он подошел к ней, убрал спутанные волосы с лица. Ее кожа побледнела, лоб покрылся испариной. Втиснутые в кожу ногти оставили на ладонях крупные красные лунки в виде месяцев.
        - Ты пришел, - сказала Русалка слабым голосом, улыбнулась, но глаз не открыла. - Побудь со мной.
        - Я всегда рядом, - ответил Берендей, и кровать под его весом скрипнула. - Может, хочешь есть или пить? Я найду что-нибудь, только скажи.
        - Нет, Берендей, мне ничего не нужно. Я хочу только побыть с тобой в свои последние часы.
        - О чем ты говоришь?
        - Я умираю. Силы покидают меня, я это чувствую, - она протянула крохотную, по сравнению с его, ручку. Берендей сжал ее, она почувствовала жгучее тепло. - Я не хочу тратить время на бесполезные вещи. Я слишком долго сидела в омуте, боялась выглянуть из него. Жаль, что столько лет я не подозревала о твоем существовании.
        - Не говори так, - попросил царевич, - у нас впереди еще много времени. Ты просто ослабла. Тебе надо поесть и тогда ты поправишься.
        Русалка открыла глаза. От ее взгляда Берендей почувствовал себя несчастным. Они оба знали правду, но он пытался сбежать от нее, как всю жизнь сбегал, когда что-то пугало его. В этот раз он не мог позволить себе такое ребячество.
        - Есть что-то, что ты хотела бы сделать? - тихо спросил он.
        - Несколько вещей. Я уже все продумала, - она тихо засмеялась, но из-за слабого дыхания казалось, будто она задыхается. - Я хочу, чтобы ты дал мне имя. Человеческое имя. Русалок на свете много, а я хочу быть единственной в Залесье. Для себя и для тебя.
        - Имя? - Берендей замешкался.
        - Решать тебе. У имен много значений. Какое из них мне подойдет?
        Берендей пригляделся. Рыжие волосы Русалки сникли и потеряли блеск. Светлые глаза неестественно побелели. Она напоминала ему о Людмиле, память о которой хранилась глубоко в чертогах разума, но сердцем Берендей никогда ее не любил. Они были хорошими друзьями. Людмила пообещала ему, что в замужестве не станет ему мешать, не расскажет царю о том, что он хочет заниматься вышивкой и рисованием. Она была его подспорьем, пока не заболела. Спустя пять веков Берендей не помнил ее лица, помнил только имя и лишь часть того, на какие жертвы ей пришлось пойти ради него.
        С Русалкой все было иначе. Его крупное медвежье сердце сжималось в страхе от мысли, что однажды ее не станет. Что ее и без того ледяная рука больше никогда не сожмет его пальцы, не прикоснется к нему. Он не держал на Русалку зла за то, как она игралась с ним, когда не знала, кто перед ней. Его сердце умело прощать и забывало все нехорошее.
        - Ты похожа на львицу, - сказал царевич. - У тебя пышная шевелюра, ты грациозна и опасна.
        - Ты точно говоришь обо мне? Мои патлы висят веревками.
        - Неважно, как ты выглядишь, я все равно вижу тебя такой, - Берендей погладил Русалку по волосам. - Я думаю, что тебе подойдет это имя.
        - Какое?
        - Руслана.
        - Поэтому ты сказал про львицу? Это его значение?
        Берендей кивнул.
        - Мне нравится.
        - Первое желание выполнено, - царевич едва улыбнулся. - Что дальше?
        - Я хочу увидеть твой замок. Хочу знать, как ты здесь жил, что делал, о чем думал. Ты когда-нибудь плакал?
        - Это действительно то, что ты хочешь знать?
        - Да. Ты выглядишь кремнем, но я знаю, что внутри тебя живет маленький мальчик, до смерти мной напуганный, - Руслана игриво повела бровями. - Скажи, Берендей…в тот день ты правда промахнулся или не хотел меня убивать?
        Берендей пожал плечами. Он не хотел отвечать ей, что промахнулся, испугавшись. Если бы он был чуть смелее в том возрасте, отец начал бы гордиться им раньше, а сама русалка висела бы в зале трофеев в царском замке.
        - Считай, что у меня было доброе сердце, - сказал Берендей.
        - Оно и сейчас у тебя не злое, - Руслана приподнялась на локтях. - Если не хочешь говорить о слезах, то хотя бы покажи свою обитель.
        3
        Берендей помог Руслане одеться и забраться к себе на спину. Она крепко сжимала его плечи, но ногами шевелить не могла, поэтому он поддерживал их руками. Берендей шел по замку, рассказывая Руслане его историю. Она быстро заскучала и нетерпеливо прервала его:
        - Прошу, давай опустим биографии создателей. Я хочу слышать только то, что касается тебя.
        - Зимняя роща досталась мне в тот момент, когда отец велел нам выбрать территорию. Мне нравилось, что замок стоит вдали от мирских забот. Я хотел и дальше быть затворником, но отец велел мне жениться перед тем, как умер. Тогда я обратился с просьбой к подруге детства. Она жила при царском дворе, была бедна и не могла иметь детей, поэтому на ней никто не женился. Я предложил ей выйти за меня, она согласилась.
        - Ты был женат? - Руслана вдохнула воздух и закашлялась, подавившись слюной. - А как же я?!
        - Я не любил Людмилу.
        - Значит, ты любишь меня! - тихое восклицание разлетелось по коридору, ударяясь об его стены и возвращаясь обратно.
        - Мы прожили с Людмилой здесь около года, потом она заболела и умерла. Я похоронил ее, а долг перед отцом был выполнен. Я думал, что никогда и ни с кем не захочу разделить свои покои, но потом появилась ты…
        - И-и?
        - И я не сомневался в том, чтобы пустить тебя в свою жизнь. Наша первая встреча была неприятной, как и вторая после долгой разлуки, но я бы хотел, чтобы мы больше не разлучались.
        Руслана погладила его по щеке, прижалась к плечу и тихо вздохнула.
        - Увы, медвежонок, совсем скоро мы опять расстанемся. Теперь уже навсегда.
        4
        Кощей не сразу нашел комнату, где притаились коты.
        - Баюн! Мне нужно, чтобы ты пошел со мной, - сказал он, держась за дверную ручку.
        - Мяу?
        - Зачем он тебе, царевич? - перевел кот Ученый.
        - Мара хочет его видеть.
        - Мара?! Ну уж нет, моего котенка я смерти в лапы не дам! - шерсть на спине кота встала дыбом, хвост вытянулся трубой.
        - Не думаю, что смерть животного то, что ей нужно, - ответил Кощей, - к тому же она позвала его явно не для этого.
        Баюн спрыгнул с подоконника, прошел мимо деда и что-то тому мяукнул. Ученый обеспокоенно вздохнул.
        - Что ж…хочешь решать сам, решай. А я пока посижу у камина. Старые кости слишком сильно ломит, - он свернулся клубочком на ковре и в ту же секунду заснул.
        Когда Кощей с Баюном зашли в помещение, Мара вглядывалась в лицо Таи.
        - Как она? - спросил Кощей.
        - Пока не ожила, - Мара повернулась к коту, подняла его на руки и погладила по голове. - У меня есть к тебе дело, комочек шерсти. Царевичу Кощею скоро понадобятся твои волшебные силы. Ты же поможешь ему?
        - Мяу! - Баюн подернул усами, но замурлыкал, когда она стала чесать ему за ушком. - Мр-р, мяу. Мяу.
        - Что? Говоришь, что хочешь что-то взамен?
        - Мр-р.
        - Так тому и быть. Это не сложно, - Мара поставила Баюна на пол. - Скажи что-нибудь.
        - Как же мне надоело мяукать, мр! - кот подпрыгнул от радости и его хвост плавно замахал в стороны. - Спасибо, Мара. Что, мяу, нужно будет сделать?
        - Кощей умирает.
        - Что-о?
        - Он отдал ей свое бессмертие, чтобы воскресить, - Мара посмотрела на Кощея. - Тебе предстоит дорога до колодца в Тихой роще. Баюн отнесет тебя туда. Выпей всю живую воду. Если ты умрешь, спасти Залесье у нас не получится, а воскрешение Таи обратится, и она навсегда застрянет между жизнью и смертью.
        - Как же много я пропустил, мр-р! - то ли возмутился, то ли удивился Баюн.
        - Тогда я отправлюсь сейчас же, - Кощей посмотрел на кота. - Пойдем.
        - С радостью, мяу! Мне уже надоело морозить хвост в этом холодном замке, - он засеменил за царевичем, забавно перебирая лапками.
        Когда дверь за ними захлопнулась, Мара приложила руку к глазам Таи, и посмотрела в сторону открытого окна.
        - Ты поступил храбро, великан. Покойся с миром, - сказала она.
        Лихо, отдав белую магию, обратился в прах и ветер разнес его по Зимней роще.
        17
        1
        Ветер положил перед отцом тушку кролика, потолкался носом в морду волка, пока тот не проснулся.
        - Поешь, ррр, отец. Тебе стоит набраться сил перед великой охотой.
        - Великой охотой? - серый волк вонзил зубы в мясо, разодрал его и с удовольствием прожевал. Желудок заурчал от удовлетворения.
        - Надвигается проклятье, отец. Мы видели, ррр, людей у Зимней рощи. Когда они выйдут, мы их, ррр, сожрем, - Ветер оскалился. - Мы слишком долго голодали, ррр. Моя стая должна отпраздновать конец правления людей в Залесье.
        Серый волк жевал мясо, слушая сына. За многие годы, проведенные вдали от других волков, он позабыл, каково это - быть частью стаи. Много раз они нападали заплутавших путников, поедали оленей и птиц со сломанными крыльями. Но сейчас в воздухе витал голод. Жуткий голод, от которого все волки, от мала до велика, потеряли вес в ребрах; их морды вытянулись, а тела истощились. Куда больше все они походили на живых скелетов с тлеющими глазами-углями в темноте.
        Только сейчас серый волк увидел, как плохо выглядит стая. Ветер, некогда самый крупный и крепкий волк, теперь напоминал ощипанного бродячего пса. Он дожевал кролика, хрустя его костями, и встал.
        - Ветер, - сказал серый волк, - больше не будет никакого голода. Мы найдем место, где будет полно еды, и где наши волчата снова станут счастливыми и здоровыми.
        - Я знал, ррр, что ты поймешь меня. Раньше мы жили в лесах и ни в чем не нуждались. Голод, ррр, пришел с людьми. Они притесняли нас, уничтожали; одомашнивали волчат, сбивая с волчьего пути. Считали, ррр, нас собаками, когда жалкие псы нам в подметки не годились. Я, ррр, поведу свою стаю в Зимнюю рощу. С боем мы отберем его у людей.
        - А я помогу тебе, Ветер, - сказал серый волк. Они обнялись, приласкавшись друг о друга мордами.
        2
        Вила пыталась выдавить из себя хоть слово, но не могла.
        - Пусти меня, - она попыталась освободиться. Чернобог сдавил ее запястье. Раздался хруст. Вила закричала.
        - Будешь дергаться, я сломаю что-нибудь еще, - сказал он спокойно, отпустил ее руку.
        Вилу он грубо усадил перед собой, взялся за поводья, пришпорил коня. Буян заржал, дернул мордой, и поскакал.
        - Куда ты везешь меня, Чернобог? - губы ведьмы дрожали, когда она спрашивала его.
        - Хм, - он задумчиво выдохнул. - Что ж, думаю, что ты имеешь право знать о своей дальнейшей судьбе. Я везу тебя в Лукоморье. Там я принесу тебя в жертву. Будешь непорочной девой-мученицей, как тебе и предначертано.
        - Почему я? - эгоистичный вопрос слетел с губ Вилы до того, как она успела подумать. Раньше такое спрашивала Юда, а она молчала в ее тени. Теперь же сестры рядом не было. Да и защитила бы она ее от этого ужасного человека?
        - Были еще две, но одна скоропостижно скончалась, а вторая - слишком перезрела. Не считай это наказанием. Жертвоприношение во славу Чернобога - то, о чем мечтал каждый юный селянин несколько веков назад, - он рассмеялся. Его смех слился с раскатом грома. - А когда ты умрешь, на той стороне другие жертвы встретят тебя хлебом и солью. Ты совершишь благое дело для жителей Залесья.
        - Я хочу жить, - робко возразила Вила, зажмурилась, в ожидании удара, но Чернобог ее не тронул. Тогда она осмелела: - Все эти годы я была в заточении в одном теле с моей сестрой. Мы были прокляты жить вместе, как единое целое; мы родились с одним лицом, и страдали, не в силах жить каждая своей жизнью.
        - Я знаю, Вила, - сказал он. В его голосе слышалась самодовольная насмешка. - Юда мне все рассказала. Она же заключила со мной сделку. Теперь она на свободе, а ты в моих руках. Ты ведь знала о том, кто твоя сестра на самом деле, не так ли?
        Вила хотела расплакаться, но не смогла. Юда ненавидела ее с момента, как она первой научилась ходить. И сестра, несомненно, была рада избавиться от лишнего человека в своей жизни.
        «Надеюсь, ты будешь жить счастливо после такого решения», - подумала Вила.
        3
        Дима и Ира смогли взглянуть на привычный мир под весьма непривычным углом. Как и сказал Чернобог, он избавился от мух. Они превратились в насекомых.
        - А-а-а! - вопила Ира, кружа вокруг Димы и сводя его с ума трепетом своих переливающихся крылышек. - Дима, что происходи-и-ит?!
        - Ира, замри уже! - прикрикнул он.
        Жужжание прекратилось. Ее маленькое мохнатое тельце упало на осенние листья. Ира панически задергала лапками, пытаясь перевернуться, но ничего не вышло. Дима спустился к ней пьяным зигзагом.
        - Мы мухи, - растерянно сказал он. - Не знаю, что произошло, не знаю, почему у Славы были красные глаза, но все это похоже на нечто нездоровое.
        - Переверни меня, Дима!
        С трудом, но он все же смог это сделать: встал к ней задом, заработал лапками, покатил ее, как жук-навозник. Когда она перевернулась, повернулся к ней. Они уставились друг на друга глазами-сеточками.
        - Я знаю, что произошло, - изрекла Ира.
        - Что?
        - Я потеряла сознание из-за аллергии, и теперь ловлю глюки.
        - Жаль тебя огорчать, но это все на самом деле.
        Если бы кто-то проходил мимо, то вряд ли услышал бы в шуме дождя и грозы странное перебзыкивание новоявленных мух. Дима зачесал брюшко лапкой, Ира закрутилась вокруг своей оси, как пес за хвостом.
        - И что же нам делать? - спросила она.
        Рядом с ними упала огромная капля.
        - Взывать к каким-нибудь богам, чтобы вернули нам тела? - предложил Дима.
        Еще одна капля угодила в лист, отчего мухи подпрыгнули и слетели с него в разные стороны.
        - Давай попробуем найти Славу, куда он поскакал? - сказал Дима, подлетая к Ире.
        - Я все еще не могу поверить в это. Говорящие мухи…боже мой! - воскликнула она.
        - Наверное, мы просто надышались угарным газом в избе, и теперь умираем в конвульсиях или просто лежим без сознания, - Дима пытался найти хоть какое-то логическое оправдание, но у него ничего не выходило. Впервые логика была не на его стороне.
        4
        Мороз свернул в сторону кухни и столкнулся нос к носу с Домовым.
        - Ого, какие глаза зеленые! - воскликнул Мороз. - Я таких раньше никогда не видел. Разве что у того странного кота…
        - А ты еще кто такой? - от неожиданности Домовой огрызнулся и отступил на несколько шагов.
        - Меня зовут Мороз, я управляю стихией. А ты?
        - Я Домовой, управляю ничем.
        - А здесь чего делаешь?
        - Это замок моего дяди. Бежать было больше некуда, вот я и пришел сюда со своей подругой.
        - Ты бежал от проклятия?
        - Да. Ты откуда узнал?
        - Ветер нашептал историю. Он рассказывал мне о тебе и о твоем приключении на поляне пропавших детей.
        Домовой прищурился.
        - Ты мне не нравишься. Слишком много говоришь, задаешь странные вопросы и лезешь в чужую жизнь. Отстань от меня, пока я тебе нос не разбил! - он прошел мимо Мороза к балкону, вышел на улицу и тут же задрожал.
        Мороз дунул на ладонь: от его бледной кожи отделилась снежинка, долетела до затылка Домового и растаяла, запутавшись в его волосах. Он перестал дрожать, но ничего не заподозрил.
        Ветер задул в раскрытое окно, впуская внутрь холодный воздух.
        - По крайней мере он хотя бы не замерзнет насмерть, - ответил Мороз, приложил свирель к губам и заиграл, направившись в кухню.
        Оттуда уже доносился запах свежей выпечки, а нюх у Мороза был отменный. Он мог бы все время питаться снегом, но боялся, что однажды тот закончится. Ветер шептал ему, что в Зимней роще зима не проходит, но у Мороза в голове сидела необъяснимая тревога.
        18
        1
        Иван замер, протягивая руки. Юда вернула себе глаза, осмотрелась, и теперь в мыслях проклинала царевича за то, что он оказался сильнее ее приворота.
        «Мои силы иссякли из-за Вилы, не иначе! Или из-за Чернобога проклЯтого», - думала ведьма.
        - Что ты наделала? - спросил Иван.
        - Ты желал вернуться к Василисе, а мне захотелось вернуть себе глаза. Раз уж ты выбрал ее, то и живи с ней, как подобает трупу, вставшему из болота.
        - Не нужно было спасать твою мать, - ответил Иван. Губы Юды дрогнули, лицо перекосилось от презрения и обиды. - Если бы я мог вернуть время, я позволил бы разбойнику зарезать ее. Тогда ты бы не появилась на свет.
        Юда расхохоталась. В ее голосе слышалось безумие.
        - Осторожнее, царевич. Ты не знаешь, с кем говоришь.
        - С маленькой трусливой сукой, - ответил Иван.
        И тогда внутри нее что-то оборвалось. Человек, к которому она что-то испытывала, возненавидел ее. Юда почувствовала холодок, пробежавший по позвоночнику, выдохнула, чтобы голова не взорвалась от ярости, и толкнула царевича в окно.
        Не уцепившись за подоконник, он упал в снег, очутившись перед Василисой. От падения его руки и ноги неестественно вывернулись, но Иван собрался и поднялся.
        - Я ничего не вижу, - сказал он. - Что произошло?
        - Ты выпал из окна, - он ожидал услышать голос Юды, но говорила Василиса. - Похоже, ты где-то обронил свой нос.
        Царевич наугад поймал ее за плечо, прижал к себе. Василиса дернулась, но он лишь крепче обнял ее.
        - Я так долго шел к тебе, что больше не хочу никуда уходить. Любимая, как жаль, что я был глуп все эти годы, и что не смог вернуться к тебе раньше.
        - Я ничего о тебе не знаю, - ответила Василиса. - Марыська сказала, что ты мой муж, но ни разумом, ни сердцем я этого не чувствую.
        - Тогда позволь мне вновь стать надежным плечом, другом и возлюбленным, - попросил Иван. - Без тебя мне жизнь не мила, хоть я и не жив вовсе.
        - Пусти, - Василиса вырвалась из его объятий и вдохнула свежий воздух. Царевич пах не свежими травами. - Если хочешь стать для меня кем-то, сначала ты должен слушать и слышать, что я говорю. Насильно мил не будешь, я тебя не помню. Ты для меня - странное существо без глаз. Не буду даже спрашивать, куда они исчезли.
        - И что же ты хочешь, Василиса?
        - Я попрошу тебя об услугах. Если ты с ними справишься, тогда я подумаю, подпустить ли тебя к себе.
        2
        Василиса интуитивно нашла кухню. Замки были похожи один на другой, отличались лишь внутренним убранством и внешним видом. У Лешего замок захватили мох и вьюнки, у Вурдалака он был построен из красного камня, замок Берендея окружал ров, а крыша была покрыта синей черепицей; замок Кощея был самым невзрачным и выполненным лишь из черного камня.
        - В прошлый раз ты сказал мне, что Феди больше нет, - Василиса пристально посмотрела на Ивана, но опомнившись тряхнула головой. Сейчас не видел ее, и весь путь до кухни проделал, держа ее за руку. - Расскажи мне, как он умер. Я хочу знать все. В голове пусто, но сердце из-за брата болит.
        Иван обреченно вздохнул, сел на деревянный стул.
        - Иногда правду лучше не знать.
        - На нас все равно движется проклятье. Лучше я узнаю о судьбе Феди и умру со спокойной душой, чем буду мучиться в каком-нибудь Затуманье.
        Царевич решил не мешкать. В последний раз его скрытность завела его в могилу.
        - Раз так, слушай, - набравшись смелости, Иван начал рассказ. - Было время, когда я еще не знал о том, что твоя семья проклята. Ты позвала меня свидеться к болоту. Сказала прийти и пустить стрелу из лука. Я так и сделал. Вот только стрела моя угодила в твоего брата. Свидание было позднее, солнце садилось. Когда я увидел тебя, ты превратилась в человека. Ты плакала, держала в руках крошечное тельце Феди. Мертвые лягушки в людей не превращаются, сказала ты мне тогда. Вот и вся правда о твоем брате.
        Василиса подошла к муке, рассыпала ее по столу, и принялась готовить. Она долго молчала, и Иван забеспокоился.
        - Ты здесь, Василиса?
        - Да. Думаю о твоих словах, - она посмотрела на круглое аккуратное тесто, ударила его кулаком, затем другим. - Кажется, я начинаю вспоминать. Брат подсказал мне эту идею. Сказал, что так я не испугаю человека, который мне нравится. Велел притвориться зачарованной царевной, чтобы ты забрал меня домой, а на утро, как по волшебству, я превратилась бы в юную девицу, а ты влюбился бы в меня без памяти.
        - К тому моменту я уже любил тебя, - ответил Иван. Он постарался улыбнуться, но губы плохо слушались его. Он чувствовал, как кожа на теле грубеет, мышцы деревенеют, но использовал оставшуюся магию, чтобы не смущать Василису и поддерживать в себе живость. - Когда ты подошла ко мне первой, заговорила, как ни в чем не бывало, в свете костра я увидел самую прекрасную женщину в мире. Тогда я и понял, что хочу связать с тобой судьбу. Жаль только, что шли мы к этому долгие годы.
        - Твой рассказ похож на правду. Считай, что выполнил мое первое пожелание. Осталось два.
        - Все, что угодно.
        Василиса разделила тесто на круглые порции, и стала искать варенье или что-то, что можно было бы использовать вместо начинки.
        - Ты сказал, что мы поженились не сразу. А что нам мешало? Я хочу знать о тебе всю правду. Даже ту, что ты хочешь от меня скрыть. Если ты и вправду мой муж, значит, я тебе доверяла. Мне всегда было трудно довериться другим людям, а уж выйти за кого-то - было лишь мечтой.
        - Я оставил тебя одну. Не по своей воле, но чтобы помочь своим людям.
        - Кем же ты был?
        - Предводителем шайки разбойников. Я - потомок Соловья-разбойника. Звали меня в ту пору Иван-разбойник. Не нравилось мне это прозвище, но с этими людьми я вырос, всему, что умею, учился у них. Многие из них были мне друзьями, и тогда я считал, что мы все делаем правильно.
        - И что же вы делали правильно? - Василиса нашла мед и решила сделать медовые булочки.
        - Мы убивали людей, грабили их, отнимали дома. Мы даже подумывали напасть на самого царя, но он вовремя отменил поездку. Я был настоящим мерзавцем, но не могу сказать, что все люди, которых мы убили или ограбили, были невинными. Многие из них отбирали еду у крестьян, приставали к женщинам, выкупали детей в рабство. Из двух зол я выбрал меньшее.
        3
        - Давай не будем говорить о разлуке и смерти. Пусть они останутся за пределами наших голов, - сказал Берендей.
        - Нельзя вечно избегать смерти, что идет за мной по пятам, - ответила Руслана. - Надеюсь, тебе не будет больно, когда я умру.
        Берендей не ответил. Поддерживая ее, он шел по коридору, вслушиваясь в отдаленные голоса гостей.
        Перед ними из-за двери вышли Кощей и Баюн.
        - Мне бы рыбки, мр, - сказал кот, - тогда мне было бы не так сложно тебя подвезти.
        - Получишь рыбу, когда разберемся с задачей, - ответил царевич.
        Руслана кашлянула. Они оба повернулись.
        - Ты куда-то собираешься? - спросил Берендей.
        - Мне нужно в Тихую рощу.
        - Зачем?
        - Я отдал свое бессмертие Тае, и теперь мне нужна живая вода. В твоем колодце ее нет, а если и есть, то она давно замерзла.
        Берендей взглянул на Руслану через плечо.
        - Мне нужно поговорить с братом. Сможешь немного подождать?
        - Смогу.
        Он усадил ее на подоконник. Баюн засеменил к балкону, братья последовали за ним.
        - Ты хочешь меня о чем-то попросить? - спросил Кощей.
        - Если в мамином саду остались цветы мальвы, принеси их мне. Я сделаю для тебя все, что угодно.
        - Это из-за нее? - Кощей обернулся. Руслана смотрела им вслед, прислонившись к оконной стене. Она выглядела болезненно, и он только сейчас обратил на это внимание. - Она украла ноги у Таи, хотела жить ее жизнью.
        - Если бы она этого не сделала, мы бы с ней никогда не встретились. Поэтому…не вини ее. Она оживила меня, когда я стал каменной статуей из-за проклятия Ягини. Я обязан ей жизнью, душой и телом. Это…трудно объяснить.
        Берендей заметил на лице брата усмешку.
        - Верно. Ты раньше никогда не пытался рассказывать мне о своих чувствах к женщине. Я знаю, о чем ты говоришь. Я тоже обязан Тае. Она спасла меня от чар Яги, пожертвовав собой. Ее жертва вышла случайной, но я верну ее к жизни. Даже если это будет стоить судьбы всего Залесья.
        Берендей хмуро улыбнулся. Его брови часто застывали в одном положении, ведь с самого детства он привык прятать эмоции глубоко в душе.
        - Привези цветы мальвы, - напутствовал он брата.
        Они вышли на балкон. Баюн увеличился и лег на лапы, чтобы Кощей мог залезть на него. Так царевич и сделал.
        - Я хочу, чтобы ты знал, - Кощей сжал жесткую шерсть кота, и посмотрел на Берендея, - я прощаю тебя. Хоть ты никогда не извинялся передо мной за то, что сговорился с Вурдалаком, я знаю, ты этого не хотел. И те годы, что мы мучились вдали друг от друга, сполна окупили твою вину.
        - Спасибо, Кощей.
        4
        Баюн унес Кощея вдаль, а Берендей вернулся к Руслане. Она вновь забралась к нему на спину, и он понес ее в зал с картинами.
        - О чем вы говорили?
        - Попросил его помочь мне кое с чем.
        - С чем же?
        - Любопытство до добра не доводит, - Берендей взглянул на нее, поймал ласковый усталый взгляд. Он не сердился на Руслану, и с каждой секундой чувствовал неотвратимость чего-то зловещего.
        - Тогда куда ты меня несешь?
        Берендей свернул к лестнице, поднялся на самый высокий этаж. Толкнул узкую дверь, повернулся боком, чуть присел, и только тогда смог пройти в комнату.
        Она была заставлена множеством мольбертов, но каждый из них был закрыт покрывалом. В сундуке неподалеку лежали краски. Руслана похлопала царевича по плечу.
        - Хочу посмотреть поближе.
        Берендей подносил ее к мольбертам, а она стягивала покрывала. На одной картине красовался натюрморт, на другой она видела пейзаж, на третьей - портрет женщины.
        - Кто это?
        - Людмила.
        Руслана пригляделась. Телосложением Людмила не вышла: полноватая, коренастая, но вместе с тем невероятно женственная. Добрые большие глаза, мягкая улыбка маленьких пухлых губ, прямой нос, наливные, как спелые яблоки, щеки.
        - Я представляла ее по-другому.
        - Здесь она еще здорова. Через два месяца после портрета болезнь забрала ее формы, она была похожа на скелет и не могла шевелиться, - Берендей поднял покрывало и накрыл портрет. - Она была моим лучшим другом. Может, даже единственным во всем Залесье.
        Руслана указала на мольберт в середине комнаты.
        - Там, наверное, кто-то очень важный?
        Берендей поднес ее к мольберту, сам снял покрывало.
        - Что? Почему здесь пусто? - возмутилась Руслана. Она надеялась увидеть самого важного человека в жизни царевича. - Я думала, что здесь будет портрет твоей мамы!
        Берендей сдул пыль с бумаги, пожелтевшей от времени.
        - Портретов матери у меня много. Они в правой части мастерской, - сказал он. - Здесь я хотел запечатлеть ту, кого буду любить, - царевич посмотрел на Руслану. - Это место - твое.
        Руслана растерялась. Ее болтливость куда-то исчезла, тело дрожало, а в глазах стояли слезы.
        - Вот, что значит быть для кого-то важным, - пробормотала она. - Я никогда такого не чувствовала.
        БРАТЕЦ-ЛЯГУШОНОК [2]
        Долго ли, коротко ли, явился Иван к болотам. Прицелился он хорошенько и выстрелил. Улетела стрела за камыши, да там и сгинула. Искал Иван стрелу до самой ночи, а нашел плачущую Василису.
        Обратилась она в человека, и держала теперь в руках тельце братца-лягушонка. Пробила стрела его сердце. Извинялся Иван, сколько мог, да все без толку - брата любимого Василисе не вернуть.
        Исчезла она из его жизни на многие годы. Корил себя Иван за неосторожность, пока сил хватало. Искал встречи с любимой, да так она и не пришла. В последний раз пришел Иван на болото, оставил Василисе весточку, и ушел с разбойниками куда глаза глядят.
        Нашла Василиса его послание, бегала по лесу, искала, но не нашла. Решила она, что не судьба им с Иваном быть вместе. Смирилась с тем, что теперь нет ее брата в живых, а родные болота покинула, с родителями не попрощавшись.
        Задумала Василиса мир повидать. Забрела в одну деревеньку, подружилась с местными, да стала туда приходить. В скором времени заселилась в один из домов на окраине, и стала жить как человек, пока в ее избу не нагрянули разбойники. 19
        1
        Победа Ягини ознаменовалась громким хлопком дверей. Она отпила вино, вызывающе посмотрела на Вурдалака.
        - Тебе меня не победить. В игре людьми я намного опытнее.
        - Я и не собирался, - ответил он. - У всякого терпения есть конец. И мое - на исходе. Я спрошу тебя только один раз, поэтому подумай, прежде чем ответить.
        Вурдалак облокотился на стол. Яга поиграла вином в бокале, размышляя. Все Залесье было в ее власти. Она знала об истинных чувствах царевича, догадывалась о своих, но власть отдавать не хотела. Ее никогда не мучила совесть до этого года. Узнав, что она все время измывалась над невиновным Кощеем, Ягиня почувствовала стыд и злобу. Злилась она на саму себя за недальновидность, стыдилась своих жестоких поступков перед царевичем. Но перед остальными жителями Залесья виноватой она себя не считала.
        - Спрашивай, - благосклонно сказала она.
        - Завтра должен состояться ритуал. Мой брат женится, чтобы остановить проклятье. Я хочу своими глазами увидеть, как он борется с ним при помощи мертвой девки, - Вурдалак хищно осклабился. - Но я не могу заявиться туда без прекрасной спутницы. Пойдешь ли ты со мной на свадьбу?
        - Неужели тебе нужно мое согласие? - фыркнула Ягиня. - Верни мне мои вещи, и я пойду с тобой куда угодно. Это платье жутко неудобное. К тому же юбка мне нравится больше.
        - Жабы принесут их, - Вурдалак отдал команду. - Ты все еще любишь Кощея?
        - Я не хочу об этом говорить, - Яга поставила бокал на стол. - Ты испортил мне настроение своим дурацким вопросом. Аппетит пропал, как и желание смотреть на твое лицо.
        Она встала, но Вурдалак преградил ей путь. Он нависал над ней грозной тенью. Яге пришлось отстраниться, чтобы не дышать ему в подбородок.
        - Кто-то должен научить тебя вовремя закрывать рот, - сказал он.
        - Явно не ты! - она собралась отпихнуть его от себя, но Вурдалак обнял за талию, склонился к ней и поцеловал.
        2
        От пощечины у Вурдалака зазвенело в ушах. Он посмотрел ей прямо в глаза. На его бледном лице виднелся отчетливым след ладони.
        - Я не разрешала тебе целовать меня, - непривычно тихо сказала Яга. Ее дыхание участилось, венка на шее предательски пульсировала.
        - А я не разрешал тебе целовать Кощея, - сказал он, помог Ягине выпрямиться и отошел от нее. - Губы твои, что мягкий шелк. Как давно я мечтал о них, - Вурдалак погладил ее тыльной стороной ладони по щеке. - Когда жабы принесут тебе вещи, мы отправимся в путь.
        - Расскажи мне, зачем ты их пробудил?
        - Чем ты мне за это отплатишь?
        - Можешь меня поцеловать.
        - Этого будет мало, - Вурдалак усмехнулся. - Я уже вкусил запретный плод, и он оказался не так уж сладок.
        Его слова хлестнули по ее самолюбию. Ягиня вспылила, и ответила, не подумав:
        - Если расскажешь мне все о своих планах, я проведу с тобой ночь!
        Вурдалак удивленно смотрел на нее. Он понимал, что этот соблазн дорого ему обойдется, но ожидание в пять веков было невыносимым. Он взял ее за руку, сжал крепко-крепко, чтобы прочувствовать - явь это или сон.
        - Не пожалей о своих словах, - сказал он.
        - А ты не пожалей о своих желаниях, - сказала Ягиня.
        3
        В Залесье никто не вспоминал о богине смерти. Существа боялись умереть, быть забытыми, но не просили Мару позаботиться о них в загробном мире. Люди стали эгоистами, и не молились ей.
        Ее внимание привлек треск. Мара посмотрела на Таю. Ее светлые волосы понемногу пожирала чернота. Ее тело начало оживать, и ему нужно было время, чтобы очнуться.
        Никто не мог предсказать, получится ли вернуть душу Таи в том виде, в каком она была изначально. Кощей вернулся из Затуманья лишенным эмоций. Затуманье любило души, бережно прятало их в Хранилище, но стоило одной из них сбежать, как Затуманье становилось для беглеца злейшим врагом.
        Если в Хранилище душа могла успокоиться и принять свою новую обитель, то после побега за ней отправлялись туманные черви. Стоило их пасти сомкнуться на белом шарике, как он навсегда исчезал в недрах тварей. Душа лишалась покоя, сходила с ума, а под конец превращалась в яйцо из туманного сгустка. В конце концов не упокоенная душа становилась еще одним туманным червем.
        - Ты слишком долго спишь, пора просыпаться, - сказала Мара, подошла к Тае и легонько похлопала ее по щекам. - Если не откроешь глаза через минуту, мне придется применить силу. Тебе это не понравится.
        Мара подняла ладонь, чтобы хлопнуть Таю по щеке, но та открыла глаза. Они стали неестественно белыми, как у Кощея, когда они только встретились.
        - Ты помнишь, как тебя зовут? - спросила Мара.
        Светлые волосы Таи почернели. Она без труда села, свесила ноги.
        - Я почти не узнала тебя, Мара, - ответила она. Подняла руку, поправила несколько прядей у богини. - Когда я видела тебя в последний раз, ты была седовласой старухой. Баловалась с косой, что у крестьян в поле отобрала.
        - Ты не Тая. Кто ты?
        Чары, что окружали Таю, напугали Мару. Она неуверенно отошла, настороженно глядя на нее.
        - Кто ты? - повторила она.
        - Я твоя мать. Белбог.
        4
        Мышца на щеке Мары безжалостно задергалась.
        - Это невозможно. Ты давно покинула Залесье и умерла как человек!
        - Верно, - ответила Белбог, - но часть меня живет здесь. Лихо передал меня этой смертной, поэтому я одолжу ее тело, пока мои силы не иссякнут.
        - Лихо? - Мара потрясла головой. - Значит, ты не моя мать. Ты - то, что осталось от ее магии. Образ, не более.
        - Может, и так, - Белбог встала, прошлась по комнате, осваивая незнакомое тело, разрабатывая пальцы на руках и ногах. - Во мне живут ее мысли, чувства, и стремления. Кроме того, я знаю, что Залесье нуждается во мне. Ты не сможешь вечно отрицать это, потому что это глупо. Глупо не цепляться за возможность, когда твоему миру угрожает уничтожение.
        Мара хмыкнула, скрестив руки на груди.
        - Залесье - не мой мир. Мой мир - Затуманье. Ты бросила меня там с туманным червем и сбежала с охотником.
        - Дитя, - Белбог подошла к Маре, положила ей руки на плечи, - я сбежала - это правда. Но сейчас я вернулась помочь. Если тебе будет проще ненавидеть меня, пусть будет так, - она поцеловала дочь в лоб.
        Мара почувствовала обжигающую боль. Ее тело скрутило от судорог, ноги отказались слушаться. Она упала, не в силах двигаться или говорить; могла только водить глазами.
        - Я всегда знала, что ты причинишь этому месту только зло. Ты любила Затуманье больше, чем Залесье, и даже сейчас, когда у тебя появились любимые люди, мыслишь лишь о том, как получить выгоду для себя, - Белбог переступила через нее и пошла к выходу из комнаты. - Если хочешь сделать доброе дело, найди того, кто тебе нравится, попроси у него прощения, и умри.
        Хлопнула дверь, и Мара осталась одна. Ее парализовало, и хоть ее магия уже начала бороться с заклинанием Белбога, освобождение могло затянуться надолго.
        20
        1
        Мороз шел к кухне, когда заметил гостью. Она приложила ухо к двери и вслушивалась в приглушенные разговоры. Мороз недолго смотрел на нее, склонив голову, и наконец спросил:
        - Что ты делаешь?
        Юда вздрогнула, посмотрела на него, но подслушивать не перестала.
        - Скройся, малец, - потребовала она.
        - Я здесь живу, и могу делать, что хочу, - отказался он.
        - У меня нет времени играть в няньку. Я вообще детей не перевариваю. Одного даже утопила. Свали отсюда, пока я тебя не побила!
        - Попробуй, но предупреждаю сразу: тебе не понравится.
        Юда заметила на его лице недобрую ухмылку. Она замахнулась и ударила кулаком ледяное пространство, коконом окутывающее Мороза.
        Ее кулак застрял, она не могла выхватить его из воздуха, и смотрела на все это широко раскрытыми глазами.
        - Твоих рук дело? - спросила наконец Юда.
        - Тебе нужно найти кого-нибудь, кто слаб настолько же, насколько слаба ты сама, - ответил Мороз. - Со мной, ведьма, тягаться не стоит.
        - Да кто ты такой?! - она перешла на крик не от ярости, но от страха.
        - Меня зовут Мороз, - его глаза блеснули. - Если хочешь, чтобы я относился к тебе, как к дорогой гостье, то и веди себя соответственно. В замке моего друга я хамства не потерплю.
        Рука ведьмы освободилась и резко упала вниз. Юда кинула на Мороза настороженный взгляд. Он видел круги под ее глазами, дикость в движениях, знал, что в ее маленькой голове копошатся злорадные мысли.
        Она открыла рот, чтобы представиться, но из-за двери выглянула Василиса.
        - Мороз, кто это? Почему вы кричите? Хотите есть - заходите, - она широко раскрыла дверь и исчезла в кухне.
        - Мы просто разговаривали, - тон Мороза сменился на веселый мальчишеский. Он кивнул на дверь. - После тебя, Юда.
        Ее передернуло, но она, сдержавшись, прошмыгнула в кухню.
        2
        Мухи. Не благородные животные, не хищники, не рептилии, даже не лягушки! Они стали мухами.
        - Ох, Тая бы порадовалась. Она в восторге от любых насекомых, - сказала она. - Вот бы сейчас найти ее! Если бы не она, мы бы не попали в эту тупую ситуацию!
        Дима вздохнул, но со стороны это звучало как хаотичное жужжание.
        - Давай хотя бы переждем дождь. Если намочим крылья, не сможем никуда улететь.
        Ира нервно расхохоталась.
        - Почему ты так спокоен, Дима? Это же полный капец!
        - Не знаю. Раз уж с нами приключилась такая хрень, то причитания не помогут. Единственное, что мы можем сделать, это привыкнуть к новому образу жизни. Адаптация, знаешь такое слово?
        - Конечно, знаю, придурок! - Ира ударила его лапой в бок, и он чуть не свалился с ветки, но замахал крыльями и удержал равновесие. - Черт возьми, этот лес просто огромен. У нас даже нет компаса!
        - Значит, полетим интуитивно. Чего ты шумишь? - Дима подобрался к ней поближе и попытался приобнять, но лишь получил крылом по морде.
        Ира повернулась к нему боком.
        - Ты обиделась?
        - Тс-с! Слышишь?
        Трепет крыльев становился все громче и громче, пока под вспышкой молнии они не увидели сороку с яркими глазами, летящую к ним.
        3
        Истошно вопя, Ира летела, куда глаза глядят, ударялась о листья, снижалась и летела дальше.
        - Стой, Ира! Ты же потеряешься! - кричал ей Дима, едва поспевающий за ней.
        До этого момента она никогда не показывала ему, что она та еще трусиха, но сейчас у ее страха глаза были просто огромными.
        Сорока гналась за ними, что-то каркала, но ее языка они не разбирали. Наконец Ира попала туда, откуда насекомые обычно не выбираются. Паутина приняла ее в крепкие объятия. Она висела внутри поваленного деревянного ствола и не сильно пострадала от ветра.
        - Дима, помоги мне! Я застряла! - завопила Ира, изо всех сил дергаясь, но с каждым движением путаясь в липкой массе.
        Из глубин логова по паутине побежал паук. Он уже приготовил жало и жвала - давненько у него не было жирной мухи!
        Дима летел на голос подруги, с трудом разбирая дорогу, и в конце концов тоже вмазался в паутину. Теперь они оба безостановочно жужжали, наматывали на себя лишние липкие слои, и тщетно пытались выбраться.
        - Ого-го! Две жирные сочные мухи! - раздался из темноты голос.
        Первой паука увидела Ира. Он был недалеко от нее, но приближаться не спешил.
        - Давно меня лес так не радовал, мхе-хе-хе, - паук потер лапки друг о друга, в один прыжок оказался рядом с Ирой, подхватил ее, собираясь укусить. - Не беспокойся, моя дорогая, смерть наступит быс-стро.
        - Эй, отцепись от нее! Если хочешь сожрать кого-то, выбери меня! Я больше и вкуснее! - Дима задергался.
        - Она больше тебя, - возразил паук. - Самки всегда крупнее.
        Он занес жало. Ира закричала, как кричат красавицы в кино, попавшие в лапы неукротимого маньяка.
        Подлетевшая к ним сорока подхватила паука клювом и выкинула в траву. Пока он бежал по дереву к паутине, она забрала мух в клюв и была такова.
        4
        Я открываю глаза и оказываюсь в собственном теле. Меня наполняет радость - кошмар закончился! Я пытаюсь пошевелить головой или телом, но ничего не выходит. Оно меня не слушается.
        Я осознаю, что ноги меня куда-то идут. Я смотрю на мир через свои глаза, но моргают они реже, чем я привыкла. Вокруг бесконечные снежные холмы, изредка прерываемые мертвыми деревьями. Мне совсем не холодно.
        - Ты очнулась, - говорит мне мой голос. - Что ж, добро пожаловать в мир живых. Пока твое тело будет моим.
        «Кто ты и что делаешь со мной?» - пытаюсь сказать я, но получается только думать.
        - Меня зовут Белбог. Я мать Залесья. И у меня есть важные дела, не терпящие отлагательств. Если сейчас я не помогу моим потомкам, вы все сравняетесь с землей.
        «Но вы же бросили Залесье?»
        - Да, я бросила его. Но моя магия осталась с потомками. И теперь я им нужна. А когда божество нужно людям, оно их не подводит.
        «Я думала, что вы будете добрее».
        - Что это значит, Тая?
        «Люди говорили и писали о вас, как о добрейшем божестве».
        Я слышу смех и впервые мне становится страшно от собственного голоса.
        - Мифы и реальность сильно расходятся, да, Тая? Не отвечай. Я знаю, что ты никогда раньше не сталкивалась с богами Залесья. Разве что с моей дочерью. Но она не достойна зваться богиней.
        «Почему?»
        - Потому что она уничтожила свою сестру.
        21
        1
        Буян вез их сквозь лес, а Чернобог не торопил его. Вила смотрела на лицо Славы, и видела, как сильно он изменился. Тот человек, которого она встретила и полюбила, пропал. Возможно, навсегда. Но ей хотелось верить в то, что она сможет достучаться до него. И тогда Вила попыталась с ним заговорить.
        - В ту ночь, когда мы поцеловались со Славой, это тоже был ты? - спросила она.
        - Нет, - бросил Чернобог, не удостоив ее взглядом.
        - А ты можешь чувствовать то, что испытывал он?
        - Да. Человеческое тело довольно уязвимо для этих глупостей, - хохотнув, ответил он. - Ты хочешь узнать что-то? Спрашивай. Пока я не привез тебя к алтарю, я позволяю тебе болтать.
        - Что Слава думает…думал обо мне?
        - Ты ему нравилась. От одного только взгляда на тебя он желал большего. Хотел прикоснуться, поцеловать в губы. Как и любой другой влюбленный юноша.
        - А что чувствуешь ты? - осторожно спросила Вила. В худшем случае он все равно убьет ее, решила она.
        - Ты мне тоже нравишься, но как идеальная жертва. Красивая, тихая, не пытаешься сбежать. Ягненок на заклание, ниспосланный мне человеческой женщиной, породившей тебя на свет. Кстати, что с ней стало?
        - Она умерла, не сумев оправиться от чувства вины.
        Чернобог странно цокнул языком. Звук разнесся в ушах Вилы лопнувшим пузырем.
        - Она умерла не от чувства вины. Знаю, что она пыталась утопить тебя, думая, что это Юда, но не смогла. И тогда она пошла на преступление против божьей воли. Ее убило проклятье, что она наложила на тебя и твою сестру.
        - Проклятье?.. - Вила растерялась.
        - Однажды ты проснулась, сплетенная с Юдой одним телом, и в тот же день нашла свою мать мертвой. Разве тебя это не смутило? - Чернобог расхохотался. - Вы, смертные, такие смешные. Твоя мать отдала свою жизнь, чтобы заставить вас полюбить друг друга. Ее смерть того не стоила.
        - Что забавного может быть в смерти? - глаза Вилы засияли от обиды и злости. - Моя мама хотела добра для нас обеих, но это сгубило ее! А Юда даже не попрощалась с ней на похоронах! Мне пришлось сжигать тело матери в одиночку.
        - Оставь прошлое в прошлом, прими свое будущее.
        - Мне никак не переубедить тебя, Чернобог? - Вила шмыгнула носом. Слезы катились по ее щекам, худые плечи подрагивали. - Так ты относишься к своим жертвам?
        - Брось, девочка, эти разговоры. Жертва важна как для людей, так и для божества. Ты отдашь свою жизнь, но подаришь мне силы, с которыми я овладею Залесьем.
        2
        Чернобог натянул поводья, Буян остановился, несогласно тряхнув мордой. Повсюду хрустели ломающиеся ветки, хлюпала жидкая грязь.
        Словно серые призраки, невесты появлялись одна за другой среди деревьев. Их глаза-огоньки подрагивали, как пламя свечи на ветру.
        Трясея выехала вперед. Вила ужаснулась виду Росы, которая превращалась в скелет.
        - Вам не сбежать от нас. Сдавайтесь, - потребовала Трясея.
        - Ты еще кто такая? - голос Чернобога стал опасно низким, от него затряслась земля.
        - Меня зовут Трясея. Я собираюсь освободить эти земли, сбросив Кощея в лапы смерти, - сказала она, переигрывая.
        - Тогда зачем ты нас останавливаешь, раз тебе нужен Кощей? - спросил Чернобог.
        - Видишь ли, я собираюсь стать царицей Залесья.
        - Мертвецам царицы не нужны.
        Трясея поджала длинные тонкие губы, отчего ее треугольный подбородок забавно вытолкнулся вперед.
        - Теперь мне придется тебя убить, - она махнула костлявой рукой. Невесты двинулись к ним.
        - Чтобы убить меня, тебе нужно быть богиней. А ты всего лишь живой мертвец, - Чернобог обвел скелетов взглядом, и они замерли. Ему не понадобилось щелкать пальцами. - Пади ниц и моли о прощении. Перед тобой Чернобог, отец хаоса и прародитель Залесья. И, если кому и позволять тебе править этими землями, то только мне.
        Трясея осмотрелась. Она жила благодаря жгучему чувству мести, что растекалось по ее омертвевшим венам ядовитым согревающим червем.
        - Так и быть, проезжай, - сказала она. - Но не жди от меня поклонения. Меня пробудили не для того, чтобы разбираться в местных богах.
        - Как пожелаешь, - Чернобог махнул рукой.
        Многочисленная армия невест развалилась. Он натянул поводья, и Буян повез их с Вилой дальше, переступив кости.
        - Что с ними теперь будет? - спросила Вила, оглядываясь.
        - Соберутся и пойдут, куда хотят. У меня нет времени на пустые разговоры с упрямыми женщинами, - ответил Чернобог.
        3
        Шли секунды, минуты, а медальон все лежал на дне колодца. Водяной почувствовал облегчение, когда боль в желудке прошла. Он подумал, что не было никакого разговора с матерью, что он либо сам все это придумал, либо медальон в животе сотворил с его разумом что-то неладное.
        «Если бы все было так, мой мальчик, - сказала Марыська. - Увы, не сработало. Не видать мне своего тела, не обнять тебя, не поцеловать».
        - Еще рано сдаваться, - сказал Водяной, - я попробую что-нибудь еще. Может, ты знаешь какое-нибудь заклинание?
        «От проклятья так просто не избавиться. Заклинания не всегда могут помочь. Я была обречена оставаться колодцем тысячу лет, а прошла лишь половина».
        - Я не верю, что нет способа вернуть тебе прежний облик. Почему в Залесье все должно быть так сложно? Почему я не могу увидеть собственную мать и посмотреть ей в глаза? - Водяной сжал кулаки, заходил кругами. Бессилие давило на него, приводило в ярость, а он мог лишь выговаривать гневные слова.
        «Ты можешь освободить свою маму, Збышек, - он вздрогнул от неожиданного голоса Кикиморы в голове, - для этого придется принести кровавую жертву».
        - Кто это? Зачем ты мне это говоришь? - спросил он вслух.
        «Меня зовут Кикимора. Я мать Домового. Сможешь ли ты совершить кровавый ритуал ради спасения матери? Если ты согласен, я расскажу тебе, что ты должен сделать».
        Водяной замешкался. Что, думал он, если они мне врут, и просто кто-то зачаровал колодец, а кровавый ритуал принесет силы врагу Залесья?
        «Не бойся. Я ничего не получу от этого ритуала, - успокоила его Кикимора, - я лишь хочу отплатить тебе за то, что ты спас моего сына».
        «С кем ты разговариваешь, милый?» - прошептала Марыська.
        Водяной не ответил матери.
        «На какую жертву я должен пойти и что нужно делать?»
        «Тебе нужно отдать часть себя колодцу. Но помни, если живая вода исчезнет из него, твоя мать погибнет».
        «Что значит отдать часть себя?»
        «Отрезать руку или ногу, - ответила Кикимора, - твоя кровь должна быть в живой воде, чтобы заклинание сработало».
        Водяной в отчаянии провел руками по волосам. Он сделал шаг, второй, третий, потом побежал. Он искал в разрушенном замке что-то острое.
        4
        Баюн летел, грациозно огибая ветви деревьев. Кощей держался за его шерсть, но думами был далеко от настоящего.
        - Почему Тая не просыпается? - задумчиво сказал царевич. - Я отдал ей бессмертие, Мара вернула ей душу, но она все еще не пришла в себя.
        - А ты, когда Яга воскресила тебя, долго пробуждался?
        - Хотел бы я знать, да ничего не помню. Это меня и волнует.
        - С Таей все будет хорошо. Она справлялась раньше, справится и сейчас, - успокоил его Баюн. - Лучше подумай о том, что тебе самому жить осталось совсем мало.
        - Поэтому мы и летим с тобой в Тихую рощу, - сказал Кощей. - Выпью всю воду из колодца, до свадьбы как-нибудь протяну. Что будет потом - неважно.
        - Почему?
        - Залесье не погибнет, Тая будет жить, а уж мои дряхлые кости можно предать земле. Я сделал столько плохого в своей жизни, что не достоин больше жить. Все эти восставшие невесты…каждая из них - мой грех. Если они не могут упокоиться, я должен быть с ними.
        - То есть, ты хочешь отдать себя на растерзание скелетам? - фыркнул Баюн. - Что было, то прошло. Не время жалеть себя, царевич. Тая умерла, чтобы расколдовать тебя. Не думаешь ли ты, что это слишком эгоистично, бросить ее и умереть?
        - Тут нечего думать. Живые должны любить живых, - Кощей пришпорил кота. Тот зашипел и ускорился.
        Они подлетели к замку и приземлились на рыночной площади. Кощей огляделся: разрушенные стены, ни одной души поблизости. Даже до встречи с Таей здесь не было так одиноко и безжизненно.
        - Леди-колодец, - царевич уперся ладонями в каменные края, заглянул в мутную воду, невидимую из-за темного неба над головой, - мне нужна твоя помощь.
        «В чем дело, Кощей?»
        - Я умираю. Чтобы дожить до свадьбы, мне нужно выпить живую воду. Всю.
        «Если это поможет тебе, то пей», - разрешила Марыська.
        - Жди меня, потом поможешь выбраться, - сказал Кощей Баюну. Кот кивнул.
        Царевич лихо прыгнул в колодезную воду. Он зацепил рукой ведро и оно, оторвавшись от веревки, плюхнулось вниз вместе с ним. Кощей стал пить воду.
        Она с трудом проталкивалась в его горло, казалась не жидкостью, а металлом, но царевич упорно глотал ее, несмотря на боль и жжение в груди.
        22
        1
        Принесла их сорока в дупло, и раскрыла клюв. Выбрались из него Дима и Ира. Крылья у них намокли, и они не могли взлететь, не обсохнув.
        - Почему она нас не съела? - спросила Ира.
        - Да зачем мне вас есть, болваны?! - вспылила Наташа.
        Наконец они услышали ее голос и пораженно уставились на нее. Вряд ли она могла это заметить, ведь у мух не было мимики.
        - Я вас звала-звала, а вы в паутину вляпались. Мы все здесь в какой-то тупой игре!
        - О чем ты? - спросил Дима, быстрее Иры оправившись от впечатлений. - И почему ты - сорока?
        - Долго объяснять. Происходит что-то жуткое, и, кажется, наши друзья в этом замешаны. Я видела Таю в тазу с водой, представляете?
        - Чего? - выдавила Ира.
        - В общем, нам надо найти Таю и Славу. Где Слава? Вы его не видели?
        - Видели, но…как бы сказать, - Дима задумался.
        - Он превратил нас в мух и ускакал на коне с какой-то девицей! - прорвало Иру. - Можешь себе представить?! Как мне теперь стать собой?
        - В этом есть плюс, - сказал Дима, - по крайней мере у тебя нет аллергии на листья.
        - Я уже хотела тебя обматерить, но в этом ты прав, - сказала Ира.
        - Я была в замке с царевичем Вурдалаком. Он ухаживал за Ягой…
        - За старой бабкой?! - одновременно спросили друзья.
        - Нет, она молода, красива. Необычна.
        - А почему вурдалак? Он упырь? - поинтересовался Дима.
        - Что-то вроде того. Ко мне он отнесся хорошо, пока я не сбежала, не выполнив уговор. Теперь я сорока, и не знаю, как мне освободиться от этого заклятья, - Наташа разочарованно каркнула, клюнула себя где-то под крылом и вытащила перо. Клюв разжался, перо плавно полетело к земле. - Я должна сказать вам кое-что важное. Мы можем здесь умереть.
        - Чего?! - Ира взлетела в воздух и завертелась вокруг сороки. - Как это умереть? Я еще жить не начала, какая смерть?!
        - Яга сказала, что «Залесья на земле не будет». Я думаю, что нам надо найти друзей и сбежать отсюда, как можно быстрее, - сказала Наташа.
        - В таком-то виде? - Дима вздохнул, но вместо этого издал странное жужжание. - Я бы хотел узнать, как стать человеком. Если какая-то сила обратила нас в существ, значит, должна быть сила ей в противовес. Логично?
        - Ага, - Наташа клацнула клювом прямо перед Ирой, - перестань жужжать, раздражаешь. Так и хочется сожрать.
        - Мы не сможем лететь под дождем, - Ира села ей на голову, - ты сможешь снова понести нас в клюве?
        - Куда я денусь. Залезайте, - Наташа раскрыла клюв, заморгала яркими глазами. На сороке они смотрелись дико и казались человеческими. Если бы сейчас кто-то из людей увидел ее, то подумал бы, что в птицу вселилось нечто ужасное.
        2
        Белбог смеется моим голосом, перешагивая через поваленные деревья. Я вижу все своими глазами, будто кто-то играет за меня в игру от первого лица.
        «Как можно убить богиню?»
        - Я родила чудовище в союзе с Чернобогом. Если бы мы не захотели второго ребенка, Залесье процветало бы, как никогда прежде. Моя старшая дочь, Макош, предсказала мне судьбу, в которой у нас рождалась вторая дочь.
        Мы нарекли новорожденную Марой. С первого же дня над Залесьем поселилось несчастье. Люди умирали, погибал скот, о нас стали забывать, нам перестали молиться.
        «Во всех бедах вы вините младшую дочь?»
        - Она осмелилась поставить себя выше нас, ее родителей. Мы стали божествами, гнева которых перестали бояться. Она же - единственная, кому люди поклоняются и по сей день. Вот только загнала она саму себя в ловушку в этом проклятом Залесье, и теперь, скорее всего, умрет, как и должно было быть много веков назад.
        «Но почему вы так уверены, что смерти - ее вина? Разве это не естественное течение жизни?»
        - До того, как мы с Чернобогом стали богами, люди умирали только от личного вмешательства. Они убивали других за земли, сжигали еду и морили друг друга голодом. Все люди Залесья были бессмертны, пока не наносили получали увечья столь тяжелые, что их тела перенести не могли. Я была дочерью мельника, когда к нам пришли разбойники. Они убили моего отца, заморили меня голодом и унижениями. Если бы не они, я жила бы до сих пор и бед не знала.
        «Разве вы не любите Мару? Она все же ваша дочь», - я пытаюсь достучаться до своего сердца. От этой мысли мне и смешно, и грустно. Но как еще растрогать божество, похитившее мое тело?
        - Дела как бога, так и человека, говорят о них куда больше, чем безусловная любовь к ним. Люди Залесья были моими детьми, а она отняла их у меня одного за другим. Росла она не по дням, а по часам. Стоило кому-то умереть, как из младенца она превратилась в девочку, а из нее - в девицу, женщину, старуху. За несколько смертей она стала старше нас с Чернобогом, раскрыла знания, неведомые нам, и возгордилась собой.
        «Вы уверены, что это Мара убила Макош?»
        - Макош вышла замуж за Велеса, у них родились чудесные дочери. Доля и Недоля поддерживали в жизни равновесие, все шло своим чередом. Однажды Чернобог нашел Макош мертвой. Тогда явился Велес, забрал ее, и мы больше никогда не видели ее тела.
        «Разве вы не могли воскресить ее?»
        - У нас есть только одна божественная жизнь. Если мы умираем, то перерождаемся в смертном теле, и ничего не можем вспомнить о божественной жизни. Это дает нам шанс побыть среди тех, кого мы любили, в ком нуждались, но в то же время мы ничего о них не помним. Это и кара, и благословение. Время для смертных течет не так, как для нас. То, что для вас долгие годы, для нас - секунда.
        «Куда вы идете?» - спрашиваю я.
        - В Лукоморье.
        3
        Кощей пил воду, пока не заложило уши. Он прервался, чтобы перевести дух. В колодце оставалась половина.
        - Царевич, ты там, мр, еще живой? - спросил Баюн, превратившийся в обычного кота и сидящий на краю колодца.
        - Как сказать. Кажется, я скоро лопну от такого объема, - признался Кощей. Со страдальческим видом он наклонился, сделал несколько крупных глотков.
        - Неужели, мр-р, у тебя совсем не осталось магии? Разве нельзя уменьшить количество воды?
        - А это идея, - Кощей задумался, щелкнул пальцами, но у него ничего не вышло. - Не работает. Магия закончилась.
        - Ладно, мяу. Так и быть, - кот махнул лапой. Искры коснулись воды, и она забурлила, переливаясь всеми цветами радуги.
        Кощей уже было попрощался со своей жизнью, когда его тело начало покрываться волдырями от ожогов, но вскоре вода перестала кипеть. Она сошлась в середине колодца. Оставалось сделать последний глоток.
        Царевич наклонился, чтобы взять медальон, но Баюн громко мяукнул. Когда Кощей поднял голову, кот сказал:
        - Не трогай голыми руками непонятные вещи.
        Царевич кивнул, отодвинул медальон носком сапога, встал на колени и выпил воду. Колодец заходил ходуном.
        - Быстрее, мр-р, выбирайся отсюда! - Баюн увеличился, свесился через край колодца и протянул лапы Кощею.
        Тот ухватился за них и кот резким движением вытащил его.
        4
        Перед ними вместо колодца появилась глубокая яма. Кощей поднялся, подошел к краю и обомлел.
        Внизу на спине лежала женщина с вьющимися медно-русыми волосами. Глаза ее были закрыты, рука откинулась к медальону, но так и не дотянулась до него.
        - Что ты наделал?! - возглас резанул по ушам. Кощей поднял голову и увидел перед собой Водяного. Лицо юноши перекосилось от испуга.
        - Я не знал, что это произойдет, - ответил царевич. Его голос звучал ровно, но в самом конце дрогнул, словно ухнул в пропасть.
        Водяной бросил нож, спрыгнул в яму и упал на колени рядом с женщиной. Он осторожно приподнял ее голову, погладил по волосам.
        - Проснись, проснись, - прошептал он. Водяной с ненавистью посмотрел на Кощея и процедил: - Что ты сделал с моей мамой?!
        Царевич не смог ничего ответить. К горлу подкатил ком. Он закашлялся, отвернувшись.
        - Я опять кого-то убил, - шепнул он в сторону Баюна.
        - Похоже, мр, этого было не избежать, - сказал кот.
        - Ты прав, - Кощей оглянулся на Водяного, и поспешил пройти в сад.
        Он еще сохранил первозданный вид, несмотря на ливень и разрушения. В саду скопилась вода и доходила Кощею до щиколоток. Он добрался до мальвы, нарвал несколько веток, и вышел из замка. Когда Баюн набрал высоту, царевич в последний раз взглянул на яму. Он не мог смириться с очередным плохим поступком в своей жизни.
        23
        1
        Впервые Водяной увидел глаза своей матери: темно-синие, как вечереющее небо. Он подумал, что неплохо было бы и ему иметь такие, и от растерянности ничего не сказал.
        «Збышек, - Марыська дотронулась до его щеки, приласкала. От нее исходило такое уютное тепло, что его губы задрожали. - Ты совсем замерз».
        - Мне не холодно, - сказал Водяной, и в подтверждение шмыгнул носом.
        Она улыбнулась. Эта улыбка отпечаталась в его сознании и сердце.
        «Когда я видела тебя в последний раз, ты был младенцем. У тебя были пухлые розовые щечки, - ее голос звучал в его голове с непривычной для него нежностью, - маленький носик, большие глаза. Я вижу в тебе те же черты, только теперь ты так похож на отца. Больше, чем на меня».
        - Я отнесу тебя в замок! - опомнился Водяной, заерзал, чтобы не ударить голову матери об землю, но она поймала его за запястье, остановив.
        «Я умираю, Збышек. И последние мгновения хочу провести с тобой. Я слишком долго ждала тебя».
        Тогда он остался рядом, сжимал ее руку и не сводил взгляда.
        - Не вини царевича в моей смерти. Я сама разрешила ему выпить воду, не зная о последствиях. Пусть будет так.
        - Но как я могу тебя отпустить? Я же только-только увидел тебя, - Водяной сдерживал слезы, но его голос дрожал, как у испуганного ребенка. - Разве ты не жалеешь о том, что нам досталось так мало времени?
        «Я жалею лишь о том, что не смогла воспитать тебя, увидеть твои первые шаги, услышать первые слова. Но я не жалею о том, что встретила твоего отца, что родила тебя, хоть и не на родных землях. Ты - моя жизнь, Збышек. Я люблю тебя, и всегда буду любить».
        Морщинки возле ее глаз разгладились, взгляд застыл. Она лежала неподвижно, и только ее рука сжимала его руку все так же крепко, как в первый раз.
        Водяной закрыл глаза, не сумев сдержать слезы. Ему было больно, страшно, и одиноко. Он склонился к матери, прижался щекой к ее пышным волосам, и беззвучно зарыдал.
        2
        Домовой шел на балкон, чтобы перевести дух, промерзнуть и дать холоду ударить по мозгам хорошенько. Он не сразу понял, что ему не холодно.
        - Вот блин, - заворчал он, недовольно хмурясь. Смирившись, Домовой вернулся в замок.
        Он подошел к двери, за которой должны были быть Мара и Тая, приложил ухо и прислушался. Подозрительно тихо. Он постучал, но никто не ответил.
        - Я захожу, -предупредил Домовой, открыл дверь.
        Он заметил лежащую на полу Мару. Он подбежал к ней и потряс за плечи.
        - Майя! Очнись!
        Она пыталась пошевелить губами, но они едва двигались. Домовой услышал шепот, склонился. И Мара прошептала:
        - Отойди.
        Не успел он ничего понять, как его отбросило невидимой взрывной волной. Домовой ушибся спиной о стену, но это его не остановило. Он подобрался к ней на четвереньках, перевернул на спину, присмотрелся.
        Мара выглядела старше. Черты лица стали более грубыми, глаза казались меньше. Волосы вились длинными змейками и пушились на концах.
        - Что случилось? - удивленно повторил Домовой.
        - Кто-то умер в Залесье, - ответила Мара, - умер, и подарил мне силы.
        Она поднялась без его помощи. Домовой встал рядом. Теперь она была с него ростом, но выглядела старше.
        - С тобой точно все в порядке? - спросил он.
        Мара потрепала Домового по рыжим волосам, обняла его. Он обнял ее в ответ. Так они и стояли несколько минут, вслушиваясь в тишину и дыхание друг друга.
        - Залесье умирает. Если оно умрет, то погибну и я. Поэтому мне нужна будет твоя помощь, Домовой, - сказала Мара, отстранившись. Он заглядывал ей в глаза, и ей виделось в них любопытство. - Давай найдем Водяного.
        Домовой взял ее за руку.
        - Веди. Я последую за тобой, куда угодно.
        Никто не заметил, как две фигуры исчезли из замка, миновали снежные поля и растворились среди ветвей замерзающих деревьев.
        3
        Берендей усадил Руслану на стул. Тот зашатался, но устоял.
        - Мебель здесь давно не обновлялась, - сказал царевич.
        - Ничего, я переживу, если ножки вдруг сломаются, - ответила она.
        Берендей подошел к сундуку. Ему пришлось встать на колени, из-за роста. Царевич откинул крышку, проверил краски. Все, кроме красной, высохли.
        - Я изображу твой портрет одним цветом, - предупредил он.
        - Интересно, какой ты меня видишь, - Руслана вытянулась, чтобы подглядеть, но Берендей покачал головой.
        Он стоял перед мольбертом, присматривался к ее лицу, запоминая каждую черточку. Не глядя на нее, он нанес первые мазки, и сказал:
        - Я бы хотел, чтобы вся комната была уставлена твоими портретами. Тогда я мог бы рисовать тебя с закрытыми глазами, а ты бы вечно была со мной рядом.
        - Мне нравится, - Руслана хотела улыбнуться, но закашлялась. Она выставила вперед ладонь, чтобы Берендей не подходил к ней. - Просто в горле пересохло. Здесь довольно пыльно.
        - Я принесу воды.
        - Не нужно. Мы и так потратили много лет на ерунду. Просто рисуй меня, и никуда не уходи.
        - Мои навыки ухудшились, - признался Берендей, когда тишина затянулась. - Я не рисовал пять веков, едва держу кисточку.
        - Ты справишься, мой царевич. Все, что ты уже делал, сейчас выйдет у тебя лучше прежнего.
        Он посмотрел в ее блеклые глаза. Руслана улыбалась, пусть и уставшей улыбкой. Если ей хватало сил, чтобы бороться с умиранием, то и ему хватит сил, чтобы закончить портрет.
        4
        - Расскажи мне о своем детстве, - попросил Берендей.
        - Я росла среди рыб и водорослей. Никто не навещал меня, пока не пришла одна женщина.
        - Что за женщина?
        - Она была прекрасна. У нее были тугие светло-желтые косы, выразительные глаза. Одета она была в белые одежды, расшитые мехом. Она играла со мной, научила говорить. Я росла, а она навещала меня каждый день. Со временем она наскучила мне, и я больше не выплывала из Тихого омута, чтобы увидеться с ней.
        - Почему?
        - Поначалу я думала, что она - моя мама. Что пройдет несколько лет, у меня появятся ноги, и она заберет меня к себе домой. Я хотела семью, а она видела во мне лишь живую игрушку. Я почувствовала это от нее так сильно, что мне стало противно общаться с ней. Руслана тяжело вздохнула.
        - Она отдала мне часть волшебной силы. Она в любой момент могла просто превратить меня в человека и забрать, но она решила оставить меня гнить в пруду. Я была единственной, кто мог развеять ее печали, как она говорила. Я была всего лишь диковинным существом, на которое она приходила поглазеть.
        - Закончил, - Берендей обратил внимание любимой на портрет, чтобы она забыла о боли. Он повернул к ней мольберт.
        Руслана оценивающе оглядела каждую линию. За секунду ее глаза увлажнились, и она заплакала, пряча лицо в руках. Испугавшись, Берендей встал перед ней на колени.
        - Что-то болит?
        - Нет, - она растерла слезы по лицу, сжала мокрыми ладошками руки царевича, - я просто осознала, что люблю тебя. Что хочу жить. Видеть, как каждый твой портрет становится лучше, а потом - и портреты наших детей.
        Берендей обнял ее, и Руслана угодила в неуклюжие объятия. Теплые, сильные, убаюкивающие. От него пахло медвежьей шкурой. Она закрыла глаза, втягивая запах.
        - Ты не умрешь, - сказал он, а она услышала, как его голос клокочет внутри груди, пробиваясь наружу. - Я спасу тебя, и ты увидишь каждый портрет, портреты наших детей. Не сдавайся.
        Но Руслана уже не слышала. Она едва дышала.
        24
        1
        Когда Юда и Мороз вошли в кухню, у них заурчали животы от сладкого запаха выпечки. Юда сглотнула слюни, а Мороз подскочил к столу, наклонился и понюхал медовые булочки.
        - Это искусство! - воскликнул он, умыкнув одну, и тут же отскочил подальше, чтобы Василиса не ударила его по руке.
        - Ладно, живи, воришка, - хмыкнула она, перевела взгляд на Юду. - Какая худая девочка. Проголодалась, небось? Садись, съешь булочек, да выпей сыти.
        - Я такое не ем, - воспротивилась ведьма.
        - А больше ничего нет, - Василиса развела руками.
        - Ничего ей не давай, она ведьма, - насторожился Иван, повернул голову в сторону Юды, и теперь буравил ее своими дырами вместо глаз.
        - И что? Ведьмы у нас теперь не едят? - Юда хотела сказать это, но Василиса опередила ее, сказав ее мысли слово в слово.
        Царевич нахмурился. Он хотел рассказать жене, через какие муки прошел, что добирался к ней, невзирая на приворот, но все это не имело смысла, ведь жена не помнила его, не верила ему, и не хотела провести с ним оставшуюся жизнь.
        Мороз тем временем зализал булочку до того, что она стала мокрой, и теперь с удовольствием откусывал по кусочку.
        - Давно я не ел нормальной пищи! Все вода, да ягоды с медом, - сказал он, когда с лакомством было покончено.
        Василиса поставила перед Юдой деревянную тарелку с булочками, налила ей сыти в крупную кружку, сама же села напротив, и без стеснения разглядывала ее.
        - Чего? - огрызнулась ведьма.
        - Лицо у тебя юное, а в глазах многовековая печаль. Что с тобой случилось, раз ты так страдаешь, дитя? - Василиса потянулась к ее рукам, но Юда опустила их под стол.
        - Не надо играть со мной в матушку-наседку, - она нехотя взяла еду и попробовала ее. - Вкус-то какой противный, прямо тошнит, - добавила ведьма, а вскоре от булочки не осталось и крошки.
        Василиса улыбнулась, резанув Юду по сердцу. Теперь она понимала, что Иван-царевич нашел в этой старухе, но не хотела мириться со своим первым в жизни проигрышем.
        - Выпей сыти, - Василиса подвинула к ней кружку, не отрывая взгляда от ее лица.
        Юда сделала глоток.
        - Я хочу твоего мужа, - заявила она.
        Лицо Василисы переменилось: от по-матерински доброго и нежного оно стало удивленным, затем сменилось негодующим.
        - Чего-чего? - переспросила она.
        - Ты уже достаточно пожила. Отдай мне своего мужа, тогда я, так и быть, оставлю тебя в покое. Будешь стареть, как все, наслаждаться последними мгновениями жизни, - язык у Юды был тем резче, чем ей было страшнее. Говорила она уверенно, нагло глядя на Василису, а сама, если бы у нее был хвост, поджала бы его, и, скуля, забилась бы в угол.
        2
        Юда не ожидала, что старуха окажется такой прыткой, а Василиса, перемахнув через стол, прошуршав по нему юбками, вцепилась в рыжие волосы ведьмы и теперь тянула их во все стороны.
        - Как ты со старшими разговариваешь?! - кричала она, лупя Юду по спине. Ведьме казалось, что позвоночник вот-вот рассыплется от сокрушительных ударов. - Не доросла еще, чтоб такие вещи в лицо высказывать!
        - Отстань от меня, старуха! - вопила ведьма, отвечая Василисе ударами, царапаньем и зубами. Она умудрилась укусить ее в плечо, но Василиса не успокоилась.
        - Перестаньте! - Иван-царевич подскочил, вытянул руки, и пошел по всей кухне к противоположной стене. Он еще не привык передвигаться без глаз, путал направления и не различал, с какой стороны исходят звуки.
        Мороз же немо покатывался со смеху. Подцепив еще одну булочку, он достал свирель и заиграл. Теперь Василиса и Юда перемещались по кухне под веселую музыку, раздавая друг другу тумаки.
        Один удар, второй, третий, и вот уже Юда сидит на полу, ревет во всю глотку, а под ее глазом светится вспухающий синяк.
        Василиса гордо запрокинула голову, уложила выбившиеся волосы в прическу, и уперла руки в боки.
        - Дитя совсем, чтобы со мной тягаться! - победно заявила она.
        Мороз перестал играть на свирели, повесил на шею, и теперь смотрел на них с неподдельным интересом.
        - Тебе меня не переплюнуть. Ты, небось, по дому-то ничего не делала, не используя магию, - Василиса покачала головой. - Забудь о сыти. Тебе такое пить не положено. Поголодаешь, подумаешь, может, рассудок вернешь.
        Василиса взяла кружку Юды, залпом выпила содержимое. Она взглянула на Ивана, и поняла, что вспомнила все: как они встретились, как влюбились, как она его отговорила быть разбойником, и как их ребенок погиб, так и не родившись. Сердце тут же сжала тоска. Она подошла к мужу, взяла его под руку.
        - Пойдем, Ваня. Нам нужно обо всем поговорить, - Василиса повела его к выходу.
        Когда супруги вышли из кухни, плач Юды стих. Она сидела на полу, всклокоченная и поверженная в бою какой-то старухой.
        3
        Чернобог спрыгнул с коня, снял с него Вилу, и повел ее к арке. Она не сопротивлялась. До Лукоморья они добрались быстро.
        «Стой на месте!» - услышал Чернобог голос Кикиморы.
        «Или что?»
        «Или я натравлю на тебя всю мощь леса!»
        «Ты ничего не сможешь мне сделать», - он щелкнул пальцами. Искра подлетела к зарослям в арке, коснулась их, и они с шипением обратились в пепел.
        Чернобог зашел в Лукоморье, огляделся.
        - Посмотри, какая красота. Все это существует здесь только для того, чтобы ты была принесена в жертву как подобает.
        - Мне казалось, что алтари - жуткие места, заваленные останками, - шепнула Вила. Почему-то она боялась поднимать голос, словно от этого тихое Лукоморье могло превратиться преобразиться во что-то страшное.
        - Раньше так и было, - хохотнул Чернобог, - потом люди стали убирать за собой, вырастили цветы.
        Чернобог отвернулся, вскинул руки. Земля задрожала: из-под нее перед Великим дубом появлялся вытянутый каменный алтарь.
        «Остановись! Лукоморье не для жертв!» - Кикимора заставила корни дуба вцепиться в ноги Чернобога, но он оборвал корни, лишь раз махнув рукой.
        - Что это за жалкие потуги, Кикимора? Так ты защищаешь Залесье? - засмеялся он, глядя в дупло. Он смотрел на нее, и Кикиморе становилось от этого дурно. - Коли хочешь прогнать меня со своих земель, придумай что-нибудь получше! А пока - я хозяин этого места, хозяин Залесья, Затуманья и всего, о чем ты только могла слышать.
        «Кто ты?» - спросила она.
        - Чернобог. Творец сего мира. Я совершу обряд во что бы то ни стало, и оставлю тебя в живых, если не будешь меня злить.
        Кикимора готовилась атаковать его всеми силами Лукоморья, но не стала. Она подумала о Домовом и отступила.
        - Так-то лучше, - Чернобог обернулся.
        Пока он был занят приготовлениями, Вила сбежала в лес. Она цеплялась за жизнь, но он выследил ее. Как только искра коснулась ее головы, Вила вновь оказалась возле Чернобога.
        - Зря ты так. Я уже думал, что ты умная и все поняла, - он грубо поднял ее, положил на алтарь. Взмахнул руками. Тут же толстые корни Великого дуба опутали ее тело, руки и ноги. Тонкий корень приковал ее шею, чтобы Вила не могла пошевелить головой.
        - Слава, очнись! Умоляю тебя, - позвала она. Ее голос дрожал, глаза увлажнились. Слеза соскочила с виска на алтарь и неподвижно затаилась на нем.
        Чернобог наклонился к ней, поправил растрепанные волосы, и сказал:
        - Зови его, сколько хочешь. Вот только не поможет он тебе. Он уже мертв.
        4
        Белбог шла в Лукоморье, а я пыталась придумать, как прогнать ее из своего тела.
        - Не думай, тебе это не полезно, - сказала она, - к тому же меня не прогнать простому смертному. Я - сгусток магии, а магию из крови убрать у тебя никак не получится.
        «Тогда что делать мне? Я хочу вернуть тело себе, а вы его у меня отобрали?» - спросила я.
        - О, не волнуйся. Я всего лишь одолжила его. К ритуалу я тебе его верну. Знай только, что тело будет ощущаться чужим, ты станешь другой сущностью, и никакие заботы, что волнуют тебя сейчас, после тебя волновать не будут.
        Белбог подошла к арке, уже свободной от пут растений, и зашла в Лукоморье. Удивительное буйство красок в сравнении с остальным Залесьем поразило меня.
        Белбог заметила человека, стоящего под мощным дубом.
        «Это Слава!» - воскликнула я в уме.
        - Нет, дорогая, это некто другой, - Белбог двинулась к нему.
        Слава ощетинился, и стал похож на лютого волка.
        - Ты покинула Залесье, теперь вернулась. Зачем? - сказал он.
        - Мне не стоило жалеть тебя, - ответила Белбог, подошла к алтарю, кинула взгляд на Вилу. - Думаешь, сможешь принести жертву в честь самого себя и обретешь силы? Глупец.
        - Не смейся надо мной, - его голос стал похож на утробное рычание. - Что ты знаешь о моих муках? Ты сбежала со смертным охотником, бросив меня и дочь! Ты не достойна зваться матерью.
        Белбог улыбнулась.
        - Чернобог-Чернобог, - она покачала головой. - За пять сотен лет ты так и не научился отделять зерна от плевел. Я сбежала с охотником не от большой любви. Я выбрала его, потому что от смертного не может родиться монстр, отнимающий жизни.
        25
        1
        Юда сидела на полу и глазела в одну точку. Любопытство Мороза сошло на нет. Он согнул ногу, поставил ее на деревянный ящик, и облокотился на колено.
        - И долго ты так будешь сидеть?
        - Пока все не сдохнут, - процедила ведьма.
        - Откуда в тебе столько ненависти? - Мороз наклонил голову набок, пытаясь разглядеть в ней другие качества, но ничего не нашел. - Такая маленькая, симпатичная, а ведешь себя, как брошенная изголодавшаяся псина.
        Юда повернулась. Ее взгляд был тяжелым, но Мороза совершенно не напугал. Он и не такое видел, да и сам мог стать чьим угодно кошмаром.
        - А тебе так интересно это узнать? - огрызнулась она.
        Мороз кивнул. Его спокойствие выводило ведьму из равновесия куда быстрее, чем неприятные слова. Юда нехотя встала с пола, отряхнула одежду.
        - Мне не везет, - сказала она. - С самого рождения все идет наперекосяк. Со мной никто не дружит, мать хотела меня убить, с этим омерзительным чувством - любовью - тоже какая-то ерунда. Ненавижу всех вокруг, и этот поганый мир, и людей, и Залесье. Скорее бы проклятье уже всех покарало.
        - Интересное мнение, - сказал Мороз, - но слишком популярное.
        - Что?
        - Ты не думала, что не все вокруг дураки, а ты - не очень умная? - видя, как закипает ее лицо, Мороз улыбался все шире.
        - Знаешь, что? Пошел к черту! - Юда тряхнула головой и вышла.
        Мороз проводил ее взглядом, спрыгнул с ящика и последовал за ней. Она шла перед ним, ее ноги злобно стучали по полу.
        - Полегче, пятки отобьешь, - сказал он ей вслед.
        - Не твоего ума дело, что я со своими ногами делаю!
        2
        Когда слез не осталось, Водяной распрямился и посмотрел на мать. Он не знал, что люди делают с телами, как хоронят, поэтому взял медальон, вложил его в руку Марыське и в последний раз посмотрел на нее.
        - Я должен идти, - сказал он, - друзья ждут меня. Если бы не этот поганый Кощей, я бы познакомил тебя с ними. Они бы тебе понравились.
        Водяной осторожно провел рукой по волосам матери, поцеловал ее в лоб, развернулся и ушел.
        Чувство печали поселилось у него на сердце. Он брел под дождем, не зная, куда ему теперь податься, что делать, и как быть. Время казалось ему бесконечностью, в которой боль лишь усиливалась. В какой-то момент он наступил на корягу. Она проколола ему кожу. Водяной посмотрел вниз, медленно отлепил ногу от грязи.
        - Вот так сюрприз, - услышал он женский голос.
        Он сам не заметил, как пришел в западню. Скелеты-невесты окружили его плотным кольцом. Среди них выделялась та, что больше всех походила на человека. Ее нечеловечески ярко-рыжие волосы напоминали пламя. На лице застыла размалеванная улыбка - помада размазалась вдоль щек.
        - Вот так сюрприз, ты сам пришел ко мне в руки! - она восторженно захлопала в ладоши.
        - Оставь меня в покое, - неуверенно потребовал Водяной.
        Огнея рассмеялась.
        - Я здесь как раз для этого. Трясея хотела, чтобы мы разобрались с ненужными людьми в Залесье, поэтому я начну с тебя. Я не в ладах с водными существами, поэтому…
        Огнея взмахнула руками, как дирижер, заиграла ими какую-то только ей понятную мелодию. Из ее груди вырвалось неровное мычание.
        Водяной развернулся, побежал, но скелеты поймали его. Он отбился от них и побежал. От внезапной боли он закричал, остановившись. Огнея засмеялась.
        - Попробуй убежать, когда горишь изнутри, - крикнула она ему.
        Водяной сжал руками голову - ему казалось, что она вот-вот взорвется. Его бледная кожа стала покрываться волдырями. Сверкнула молния. Глаза Водяного закатились, и он стал падать вперед, как будто ему выстрелили в затылок.
        3
        Мара подхватила его в последний момент.
        - Водяной! - воскликнул Домовой.
        - О, ты привел друзей. Как это мило! - Огнея взмахнула руками.
        Мара открыла портал в Затуманье, и юркнула в него. Следом ушел Домовой. Чары Огнеи не успели коснуться их, ведь портал сразу же закрылся.
        Как только они очутились на островках, Мара осторожно уложила Водяного на спину, села с ним рядом, сжала его руку. Он весь был покрыт пупырышками, норовящими взорваться. Его глаза налились болью, он не мог двигаться.
        - Что это за тварь была там? Что она с ним сделала? - затараторил Домовой, но Мара остановила его ладонью.
        - Сейчас не время, - тихо сказала она. - Все, что мы можем сделать - попрощаться.
        - Чего? Прощаться? - Домовой упал на колени рядом с другом. Его глаза тут же наполнились слезами.
        - Я…видел маму, - сказал Водяной едва слышно. Из-за опухшего языка он говорил тяжело. Домовой понял смысл сказанного не сразу. - Она сказала…у меня есть имя.
        - Какое? - спросила Мара, чувствуя, как он сжимает ее руку. До боли, до отпечатков неровных покусанных ногтей.
        Они с Домовым склонились к нему, чтобы услышать.
        - Збышек, - сказал Водяной.
        - Какое чудесное заморское имя, - Мара улыбнулась. - Скажи, Збышек, хочешь ли ты чего-нибудь? Я могу сделать все, о чем попросишь.
        Он перевел на нее взгляд. Она увидела, как его глаза увлажнились, испугалась, что ему будет больно от соли, но не решилась промокнуть их, причинив еще бОльшие страдания.
        - Хочу к маме… - прошептал Збышек.
        Мара с Домовым переглянулись. Тот отвел взгляд, закрыл глаза рукой.
        - Она уже ждет тебя, - ласково сказала Мара, - Иди.
        Она склонилась, едва коснулась губами губ Збышка. Его глаза остались открытыми, а слезы наконец скатились по вискам. Его рука крепко сжимала ее руку. Рядом плакал Домовой, не в силах повернуться и проститься с ушедшим другом.
        - Что это было, Майя? - дрожащим голосом спросил он. - Что это была за тварь, и как она смогла убить его?
        - ПрОклятая невеста, - Мара увидела белый шарик, выпрыгнувший из груди Збышка.Он полетел в Хранилище душ. Исчезнув за зеркальной поверхностью, душа очутилась в мире, где царил покой.
        - И что нам теперь делать? - Домовой стер слезы, взглянул на Мару. - Разве ты не можешь вернуть его душу в тело?
        - Могла бы, но у меня не хватит сил вылечить его. Он будет мучиться от ожогов, пока не умрет вновь.
        - Да, -Домовой тяжело вздохнул, - тогда не будем его будить.
        4
        Василиса увела супруга в покои, заперла дверь на засов, чтобы никто им не мешал, и усадила Ивана на стул. Сама же села на кровать.
        - Я вспомнила, - сказала она. - Все началось тогда, когда ты пытался сжечь мою лягушачью шкурку впервые. Не буду спрашивать зачем, я и так это знаю. Но теперь понимаю, что к этому все шло давным-давно. Мне не следовало выходить за тебя. Еще в тот день, когда я увидела тебя впервые, я знала, что это плохо кончится.
        - Почему? - царевич встал, но не решился бродить вслепую по комнате, и сел обратно. - Василиса, ты говоришь странные вещи. Я всегда любил тебя, люблю до сих пор. Если не любовь, то что привело меня к тебе?
        Василиса опустила взгляд, начала перебирать юбки. Она снова была молодой, на ее лице не было ожога, а ее пальцы не болели от тяжелой работы. Телом она была свежа, тогда как душой постарела на годы вперед.
        - Я не виню тебя в твоих ошибках. Все ошибаются. Я тоже. Но в тот день на Листьевой горе погиб не только наш ребенок. Погибла часть меня. И, боюсь, эту часть уже не вернуть.
        - Я понимаю, что ты хочешь сказать, но разве не ты только что подралась с ведьмой из-за ее слов?
        - Я преподала ей урок, и она его запомнит! - Василиса сжала юбки, гневно посмотрела на мужа, но тут же остыла, увидев его пустые глазницы. - Пока я жила в замке, пока играла с сыновьями царя, пока скрывалась от тебя, я поняла, что лучше бы мы никогда не встречались.
        От последних слов ее сердце болезненно сжалось, задрожало, как листок на ветру, и чуть не остановилось. Врать она умела, а уж обмануть Ивана, который не мог видеть ее лица, было не сложно.
        - Не говори так. Я знаю, ты думаешь иначе.
        - Годы взяли свое, царевич. Я стала умнее, и не повторю ошибок молодости, - Василиса сняла кольцо и положила его на тумбу так, чтобы оно громко звякнуло. - Я больше тебе не жена, Ваня. Сними свое кольцо.
        - Нет.
        - Хорошо, можешь носить. Но я своего носить не буду. Больше мы никак не связаны, - она встала, пошла к двери.
        - Василиса, подожди! - Иван подскочил, попытался пойти за ней, но наткнулся на кровать.
        Она открыла дверь, вышла в коридор и столкнулась с Берендеем.
        - Мне нужна помощь, - он схватил ее за плечи и приподнял над полом, - Руслана умирает!
        - Кто? - Василиса почувствовала себя тряпичной куклой в могучих руках.
        - Русалка…теперь это ее имя, - Берендей отпустил ее. - Не знаю, к кому обратиться. Помоги!
        Василиса быстро ответила:
        - Смогу. Веди меня, - она закрыла за собой дверь, и поспешила удалиться в покои Берендея.
        БРАТЕЦ-ЛЯГУШОНОК [3]
        Схватили Василису разбойники, увели из родного села. Хотели продать ее, да крупные деньги выручить.
        Случилось так, что напали на них другие разбойники: лошадей забрали, повозку перевернули, людей поубивали, все до последней монетки обчистили. Заглянул один из них внутрь повозки и подобрал лягушку. Сунул к себе за пазуху и поспешил за шайкой.
        Очутился он дома, вытащил лягушку. Сказал ей, что суп из нее сварит, и что всегда мечтал отведать лягушатинки. Заговорила тогда Василиса, напугав человека. Схватил он ее за шею и побежал к своему предводителю.
        Кинулся к тому в ноги и протянул волшебную лягушку. Узнала Василиса в предводителе Ивана. Сжалось ее сердце то ли от боли, то ли от радости, и проглотила она язык, так и не вымолвив ни слова.
        Сказал Иван, что лягушка обычная, что у мужика с головой не все в порядке, и послал его к черту из своей хижины. Только они остались одни, как Василиса заговорила. Сказала любимому, что рада его видеть, и что давно искала его.
        Не хотел Иван ее словам верить, да убедила она его ждать до рассвета. Послушался он и вскоре увидел Василису в человеческом облике. Обнялись они и поклялись друг другу больше не расставаться. Тем же днем обручились. 26
        1
        Несмотря на тусклое освещение, отбрасываемое свечами, Руслана выглядела плохо. Василиса села рядом с ней на кровать, приложила руку к ее лбу.
        - У нее жар, - сказала она, тут же накрыв Руслану одеялом. - Как ты себя чувствуешь, голубушка?
        - Мне холодно и страшно, - призналась та.
        - Я могу как-нибудь помочь? - Берендей расхаживал по комнате широким шагом.
        - Выйди, и не пускай сюда Ивана, - приказала Василиса. Царевич бросил обеспокоенный взгляд на Руслану, а она кивнула, мол, не бойся, все будет хорошо.
        - Если что-то пойдет не так, позовите меня, - сказал Берендей, покинул покои и закрыл дверь.
        - Я знала это, - зашептала Руслана, - знала, что умру, но думала, что у меня есть еще несколько дней. А ведь я только поняла, что люблю его, - она сжала худой холодной ручонкой пальцы Василисы. - Что мне делать? Я хочу жить.
        Василиса растерянно улыбнулась, погладила ее по голове.
        - Я попробую сделать отвары, они помогут…
        - Нет, не помогут. Яга забрала у меня магию, теперь я смертна. Я даже не могу ходить, - Руслана кашлянула. - Если ты уйдешь делать отвар, боюсь, я не переживу этого.
        Василиса долго молчала. Они смотрели друг другу в глаза, каждая из них все понимала.
        - Ты жить хочешь потому, что любишь царевича? - спросила Василиса. - Только поэтому?
        - Я жила одна в Тихом омуте, и хотела быть среди людей. Мое желание сбылось, увы, всего на несколько дней, - Руслана замялась. - Я могла бы умереть счастливой, но не сейчас. Я знаю о проклятье, знаю, что у нас мало шансов выжить. И я хочу быть с Берендеем тогда, когда все закончится. Совсем закончится, понимаешь?
        Василиса мягко улыбнулась.
        - Понимаю. Такой ответ мне нравится, - сказала она. - Я могу помочь тебе. Ты должна будешь принять мой дар.
        - Какой дар?
        - Я ведь из рода людей-лягушек. Если наше сердце или голова не ранены, то мы превращаемся в икринку, перерождаемся и живем новый цикл. Моему брату не повезло - стрела пронзила ему сердце. Но я еще жива. И я могу отдать тебе свою икринку. Тебе придется ее проглотить.
        Руслана смотрела на нее во все глаза. На ее лице не было отвращения, как того боялась Василиса. Было понимание.
        - А что будет с тобой, когда ты отдашь мне икринку?
        - Я умру.
        - Так нельзя.
        - Я уже прожила свою жизнь, и она давно потеряла для меня смысл. Перерождение не помогло мне избавиться от мук, так позволь же помочь тебе жить без сожалений, - Василиса поцеловала Руслану в лоб. - Считай это моей благодарностью за то, что не бросила меня, когда я только переродилась. Если бы не ты, кто знает, что случилось бы со мной тогда. Мне жаль, что я не смогла защитить тебя от коварной Яги, но я надеюсь отплатить за свой проступок икринкой. Прими ее и не вини себя. Я сделала свой выбор.
        - Ладно, - решилась Руслана, - я приму ее.
        2
        Из-за двери послышались голоса, говорили Берендей и Иван. Взгляд Василисы погрустнел. Она подошла к комоду.
        - А как же твой муж. Разве он не против?
        - Сейчас важнее всего спасти тебя, а не думать о его чувствах, - Василиса достала небольшой охотничий нож. - Я давно должна была от него уйти, а то, что сейчас происходит с Залесьем - дар свыше. Я устала. Устала помогать по хозяйству, растить чужих детей, быть вдали от тех, кого люблю. Хватит с меня этой жизни, - Василиса протянула Руслане нож.
        Она брезгливо сжала его.
        - Твой муж будет меня ненавидеть, - пробормотала она.
        - Это уже его проблемы, - Василиса погладила ее по щеке. - Давай же. Как только порежешь мне шею, оттуда выпадет икринка. Проглоти ее, и скоро тебе станет лучше. Смотри, чтобы твоя рука не дрогнула. Будь сильной, не отступай.
        Она помогла Руслане сесть на кровати, приставила лезвие к своей шее.
        - Не сомневайся.
        Руслана колебалась. Решившись, она зажмурилась и провела ножом по шее Василисы. На нее брызнула кровь, а через мгновение в руку скатилась золотая икринка. Руслана бросила нож на пол и проглотила ее. Тело Василисы завалилось набок.
        - Заходите, - слабым голосом позвала Руслана.
        Ее трясло от пережитого, хоть она и храбрилась. Только что она собственными руками прикончила живое существо. И это была не какая-нибудь рыба, а человек.
        3
        Берендей зашел первым. Руслана посмотрела на него, шмыгнула носом.
        - Она сказала, что теперь я буду жить. Сказала, что для нее все кончено.
        Берендей обошел кровать и увидел порезанное горло Василисы.
        - Что значит кончено? - подал голос Иван. - Василиса? Ты здесь?
        - Она умерла, - сказал Берендей, опередив Руслану. Он видел, как дрожат ее губы, и сказал это вместо нее.
        - Как это? Она только что разговаривала со мной. Как она могла умереть? - в голосе Ивана слышалось недоверие.
        - Она отдала свою жизнь мне, - негромко сказала Руслана. - Я съела икринку.
        Иван рухнул на колени.
        - Это конец. Икринка - то, что всегда должно было принадлежать только ей, - сказал Иван. - Помоги мне обнять ее, - потребовал Иван.
        Берендей посадил Ивана на кровать, приподнял Василису, чтобы тот смог обнять ее. Руслана ютилась на чистой стороне кровати.
        - Жаль, что я не могу тебя видеть, моя дорогая, - тихо сказал он, слегка покачиваясь.
        Берендей поднял Руслану на руки, и вынес из комнаты, оставив супругов наедине.
        - Ты наговорила мне глупостей, а теперь сбежала, чтобы ничего не объяснять. Ты всегда была такой, - Иван побоялся отпустить ее. Вдруг уронит, а поднять сам не сможет, потому что ничего не видит. - Я не согласен с твоим выбором, но ты ведь меня никогда не слушаешь. Глупая.
        Он взглянул через плечо и сказал:
        - Если вы еще здесь, похороните нас с Василисой в одной могиле.
        Ему никто не ответил.
        - Жаль, что все вышло именно так. Я думал, что нас ждет долгая жизнь, а мы провели вместе совсем немного.
        Иван нащупал кольцо, вросшее в мертвую кожу, и выдернул его, отшвырнув. Кольцо запрыгало по комнате, прокатилось по деревянному полу и, закатившись в укромный уголок, упало.
        27
        1
        - А я еще жалел о своих словах. Думал, что поступил плохо, что действительно дочь в чем-то виновата. Оказалось - нет, просто ее мать сошла с ума, - сказал Чернобог.
        - Когда-то ты был прекрасным божеством, но теперь тьма проела твою душу. Позволь мне покончить с твоими мучениями, - Белбог протянула к нему руку.
        Чернобог отшатнулся так, будто она коснулась его раскаленным железом.
        - Я собираюсь вернуть себе силы и разобраться с проклятьем. В новом мире ты мне не нужна, - отчеканил он.
        - Понимаю, - Белбог опустила взгляд на его жертву, присмотрелась к ней. - Красивая, молодая. Ей бы еще жить, да жить.
        - Не тебе меня жизни учить. Уходи отсюда, и никогда не возвращайся.
        - Как бы ты ни хотел вновь стать богом, твое тело смертно. Оно будет стареть, в один день заболеет и погибнет, а твоя душа без сосуда долго не протянет. Да и кроме той горстки выживших в Залесье о тебе никто не вспомнит. Как ты сможешь прожить, когда станешь никому не нужен?
        Теперь промолчал Чернобог. Он внимательно смотрел на меня ярко-красными глазами.
        - Я все же попытаюсь, - сказал он. - Найду нашу дочь, помогу ей стать той, кем она должна была стать. Из-за тебя я был вынужден выживать в теле волка, не заботиться о ней. Она думает, что я бросил ее.
        - Ты и бросил, когда позволил себе поднять руку на смертного, - тон Белбога был поучительно надменным. - Не поднял бы, я бы вернулась к тебе, возможно, через несколько сотен лет. Но теперь мне ясно, что наши судьбы разошлись, когда Макош погибла. И ты знаешь сам, что в этом виновата Мара.
        2
        - Ты так думаешь или знаешь, что это ее вина? - спросил Чернобог, перекидывая нож из одной руки в другую. - Я вот знаю, что было на самом деле.
        - Если ты думал, что пустые слова пробудят во мне любопытство, ты ошибался. Я могу предложить только обмен: ты рассказываешь мне правду, я не трогаю тебя и позволяю принести жертву, - Белбог и бровью не повела.
        После ее слов мне стало противно. Девушка, лежащая на столе, отчаянно закричала. Чернобог прикрыл ей рот рукой.
        - Я убью ее независимо от твоего желания, - сказал он. - Но ради Мары я расскажу тебе, как было дело. Макош потеряла дочерей, наших внучек, по вине ее мужа, Велеса. Он взял их с собой в Затуманье, и строго наказал ждать его на одном из островков.
        Так случилось, что заигрались они с туманными червями. Когда Велес вернулся, их тела лежали на острове, а души похитил туманный червь. Много сил тогда потратил безутешный отец, и в конце концов позвал Мару. Она помогла ему вернуть души дочерей, но оживить их была уже не в силах. Тогда они с Велесом решили, что отправят их в мир смертных, чтобы они смогли прожить долгую и счастливую жизнь.
        Когда Макош узнала о смерти Доли и Недоли, то была безутешна. Ты еще помнишь, как она приходила к тебе, падала в ноги, умоляла вернуть их. И когда ничего не вышло, она покинула свое божественное тело и отправилась следом за ними, чтобы переродиться в смертном мире и вновь стать счастливой матерью своих девочек.
        Это был выбор Макоши. Мара же пыталась вернуть ее, но не успела. И тогда ты взвалила на ее хрупкие плечи непосильную ношу вины, которой у нее не было. Заставила верить, что все произошло из-за нее. Так Мара и озлобилась, доверяя секреты только мне. Ты же ее слушать не желала, а должна была.
        У меня на сердце что-то надломилось. Трагичная история богов Залесья сумела растопить во мне лед. Я бы заплакала, если бы контролировала свое тело…
        - Что было, то прошло, - сказала Белбог. - Как и обещала, я оставлю тебя наедине со своей жертвой. Но ты ничего не сможешь изменить. Судьба Залесья уже написана.
        3
        «Слава, очнись», - голос показался ему приглушенным, будто доносился из телевизора, что стоял в комнате деда.
        Слава открыл глаза. Он очутился на диване, пропахшем табаком, и с сильно продавленными пружинами. Комната подернулась дымкой от сигар. Обычно дед при внуках не курил, но, видимо, забыл о том, что он у него гостит.
        - Дед? Ты чего надымил? - спросил Слава, заходя в гостиную.
        Тот повернулся к нему, раскачиваясь в кресле-качалке. Натужный скрип резанул по ушам. Слава поморщился.
        - Ярик, посиди-ка, не уходи никуда. Я тебе сейчас чаю с молочком принесу.
        - Не надо, я не хочу пить. Что случилось?
        - Ты пришел ко мне и сразу упал на диван. Устал, наверное, голубчик, - дед улыбнулся, сверкнув желтыми зубами.
        Он дотронулся жилистой рукой до плеча внука, некрепко сжал его. Посмотрел на него водянистыми глазами.
        - Мой мальчик, когда же ты наконец поймешь, что любить надо не сами сказки, а смысл, который в них заложен?
        - Не начинай, - Слава закатил глаза, - мы говорили об этом тысячу раз. Я не люблю сказки, и не хочу искать в них смысл…
        Дед говорил что-то еще, и до Славы постепенно стало доходить. Этот разговор и вправду был в его жизни множество раз.
        - Дед, какой сейчас год? - спросил он.
        - Осьмнадцатый, а что?
        Слава пожал плечами. Почудилось. Они сидели и разговаривали, выдавали друг за другом фразы, о которых он знал заранее, и ему захотелось снова вернуться на тот неуютный диван, и заснуть крепко-крепко.
        «Слава, ты должен спасти ее», - прозвучал женский голос у него в голове.
        - Кого? - он сказал это вслух.
        Дед вдруг схватил его за запястье и изрек не своим голосом:
        - Спаси Вилу, иначе ее убьют.
        4
        Слава очнулся в своем теле. Он увидел Вилу, привязанную корнями к каменному алтарю, заметил ее блестящие от слез глаза. Хотел закричать, но не смог даже рта раскрыть.
        - Вот, что будет, Вила, - услышал он собственный голос, затем увидел, как склоняется к ней, облокачиваясь на алтарь, - ты умрешь - быстро и безболезненно - а я получу то, что мне нужно. Все честно.
        - Не честно! Ты останешься жить, а я нет! - закричала она.
        Слава попытался сжать кулаки, ничего не вышло. Его рука держала нож, лезвие которого блестело под лучами солнца. Непогода не касалась Лукоморья, здесь даже пели птицы. Будто и не было никакого проклятья.
        - Зачем тебе этот мир, дорогая моя? - Чернобог засмеялся. - Он и без того прогнил.
        - Если оставишь меня в живых, обещаю, что буду молиться тебе и помнить о тебе до конца своих дней! - заторговалась Вила. - Я буду рассказывать о тебе своим детям и внукам, чтобы только ты не лишился своей божественности.
        - Заманчивое предложение, - Чернобог покрутил нож в руке, - но нет. Одна жертва в разы окупит все твои старания.
        «Если ты позволишь ему убить ее, нам всем конец», - прошептала Кикимора.
        «Это, блин, никак не помогает!» - возмутился Слава.
        «Я отвлеку его, а ты придумай, как избавиться от ножа».
        Не успел Слава ничего понять, как Кикимора натравила на его же тело несколько крепких корней.
        - Ах ты предательница! - взревел Чернобог, отбиваясь от пут. Он стряхивал их с себя, и корни обращались в пепел.
        Слава попытался управлять рукой с ножом, и у него получилось.
        «Есть! Как мне его остановить?» - в радостном волнении спросил он.
        Кикимора не ответила. Она боролась с Чернобогом и рисковала пострадать сама. Слава пошевелил рукой, нож дернулся.
        - Это еще что за червь в моем теле? - рявкнул Чернобог, перепугав его. - Немедленно убирайся туда, откуда пришел, мальчик, иначе…
        Он замахнулся и всадил нож в грудь Виле. Она закричала. Не от боли, от страха. Нож завис в миллиметре от нее. Слава держался из последних сил. Он чувствовал, как его сознание затягивает все дальше к дедушке, на тот хлипкий диван. Слава взглянул Виле в глаза, она тоже смотрела на него. Он хотел сказать ей, как много она для него значит, но побоялся, что Чернобог переборет его, стоит ему отвлечься.
        Корни дерева ударили его по затылку. Чернобог на мгновение утратил контроль над телом. Слава резким движением поднял нож и всадил себе в грудь по сердце.
        28
        1
        Вурдалак привел Ягу в свои покои. Она обошла комнату, посмотрела в окно, присела на кровать. Закинув ногу на ногу, насколько позволяло платье, она с вызовом посмотрела на него.
        - Ну? Рассказывай.
        Вурдалак колебался. Он прислонился спиной к камину, безотрывно глядя Ягине в глаза.
        - Я разбудил невест из-за тебя. Из-за своей ненависти к брату. Из-за того, что пять сотен лет здесь ничего не менялось, и кто-то должен был все изменить.
        - Это все? - Яга фыркнула. - Не скрывай от меня ничего, иначе я заберу свои слова назад.
        - Пока Кощей не умрет, твое сердце не успокоится. Я много думал об этом, и сделал свой выбор. Не спрашивай, легко ли мне далось это решение. Нет, не легко. Я сделал выбор, нарушающий волю моей матери. Она велела мне присматривать за Кощеем, а вместо этого я сведу его в могилу во второй раз.
        Яга молчала, ожидая услышать продолжение монолога, но Вурдалак больше ничего не сказал.
        - Какой смысл тебе убивать Кощея сейчас? Я ведь уже с тобой, - заметила она.
        - В мыслях ты все еще с ним. И будешь с ним, пока он не исчезнет с лица земли. Это - мое проклятие, и я сам должен с ним разобраться.
        - Ты понимаешь, что звучишь, как безумец? Ты говоришь мне, что убьешь того, кто мне не безразличен, и надеешься, что у меня к тебе появятся чувства? Разве в этом есть логика?
        - Во всем есть логика, моя царица. Мужчины всегда так поступали и поступают. Забирают женщин силой, если те не хотят их любить.
        - Большей глупости я от тебя не слышала, - Яга закатила глаза. - Впрочем, мешать не буду, мне все эти распри опостылели. А теперь - делай со мной, что хочешь, раз ты так долго желал сделать меня своей.
        Вурдалак покачал головой, подошел к ней и погладил по макушке, едва касаясь ее головы ладонью.
        - Однажды ты меня полюбишь. Но только не так.
        2
        Ночь они провели в одной постели. Вурдалак не тронул ее и пальцем, а она лежала к нему спиной, притворяясь, что спит. Дождь барабанил по крыше замка, гремел гром и сверкали молнии. Яга вдруг заскучала по своей избушке, по ее баюкающему скрипу, по своей ступе. Она совсем не походила на свою сестру, Кикимору. Стоило той напомнить про дом и родителей, как она в легкую могла расплакаться. Яга же хранила сентиментальность где-то глубоко в сердце.
        Проснулась Ягиня от того, что дождь прекратился. Она повернулась, взглянула в окно - было светло, но солнце скрывалось за тучами.
        «Неужели время пролетело так быстро?» - подумала она, потянулась, зевнула, и спихнула Вурдалака с его части кровати.
        Яга сделала это не нарочно, и не пожалела о своих действиях.
        «Так ему, будет знать, как со мной связываться», - ехидно подумала она.
        Оперевшись рукой на кровать, Вурдалак поднял голову. Он сонно посмотрел на нее. Яга не могла оторвать от него взгляда. Кожа царевича стала нормального цвета, треугольные черные когти сменились аккуратными белыми ногтями; темно-серые глаза на молодом лице притягивали, а черные сальные волосы сменились золотыми слегка вьющимися локонами.
        «Как Кощей, только мужественнее», - подумала Ягиня.
        - И чего ты пинаешься c утра пораньше? - спросил он. Голос его стал мягче. Тянулся, словно мед.
        - Ты всегда таким был? - спросила Яга.
        - Каким?
        - Ослепительно красивым? - она закатила глаза, притворяясь, будто ей все равно, но ей стоило больших усилий отвести взгляд от Вурдалака.
        Царевич поднялся, потянулся до хруста позвонков. Он ополоснул лицо водой из таза, стоящего на прикроватной тумбе.
        Вурдалак тряхнул головой, вытер лицо полотенцем. Его взгляд скользнул по поверхности воды, и он увидел свое отражение. Некоторое время он разглядывал себя, затем резко повернул голову в сторону Яги. Она отвела взгляд, но было поздно. Тут же разыгралось тщеславие Вурдалака.
        - Оказывается, не только я падок на внешность, - сказал он, - иначе чего бы тебе так глаза прятать, м?
        Изменилась и его манера общения. Если раньше царевич чувствовал себя рядом с Ягой некрасивым, принижал собственные достоинства, то теперь они были на равных. Почти…
        Ягиня чувствовала себя униженной, некрасивой и недостойной его общества. Это случалось со всеми женщинами, когда-либо видевшими царевича в его юные годы.
        - Одежда тут, - проскрипела жаба, появившись в проеме.
        Только сейчас Яга заметила, что у Вурдалака не было дверей в покоях. Он даже ничем не завесил проход.
        - Отлично, - он подошел к шкафу, вытащил оттуда старый, но сохранивший свежий вид красный кафтан. - Одевайся, Яга. Мы отправляемся на ритуал.
        3
        Я не понимала, как Белбог перемещается в пространстве. Только что мы были в Лукоморье, глядь - уже возле замка Кощея.
        «Что вам нужно от нас на самом деле? - спросила я. - Не может же все быть так просто…»
        - Ты права, девочка. Меня долго не было в Залесье, и я хочу оставить ему прощальный подарок. Как и тебе.
        Белбог взобралась по разрушенным камням, зашла во двор. Она огляделась, покачала головой. Обошла стены и остановилась у ворот, втоптанных в грязь.
        - Так не пойдет, - она наклонилась, взялась за края ворот и махом подняла их. Они тут же встали в проем, как будто никогда и не падали.
        Белбог взмахнула руками: грязь на воротах высохла и отпала, открыв взору двух коршунов. Словно из воздуха Белбог взяла крупные перчатки.
        - Вернитесь, любимые мои, - прошептала она, протянула руки и сняла коршунов. Отлепляясь от металла, они становились живыми.
        Коршуны тут же истошно закричали, сидя каждый на своей перчатке. Белбог поцеловала их, на что птицы блаженно прикрыли глаза и перестали шуметь.
        - Долго же меня не было. Жаль, что с вами приключилась такая беда. Вы ведь поможете мне, птички мои верные?
        Коршуны выкрикнули по очереди. В какой-то момент мне показалось, что я разобрала в их ответах слова, но они тут же ускользнули из моего разума.
        - Видишь, Тая? Эти коршуны были подарены мне много веков назад. До них не было в Залесье ни дня, ни ночи. Люди не знали, чем они отличаются друг от друга. Проезжал мимо моего алтаря один богатый купец. Он и оставил там двух коршунов. Сказал, что зовут их День и Ночь, и что они друг другу брат и сестра. Берегла я их как зеницу ока, но стоило мне покинуть Залесье, как проклятье заточило их в металл. Мои птицы должны быть свободны.
        Белбог махнула руками, коршуны расправили крылья и взмыли вверх в небо.
        - Летите в далекие края, на волю, и не возвращайтесь! - крикнула она, помахав им напоследок.
        Коршуны крикнули напоследок, и я разобрала в их речи: «прощай, Белбог».
        4
        Перчатки исчезли с рук так же, как и появились. Белбог прошла к рыночной площади, и увидела тело женщины. Я не узнала ее, но слова Белбога напугали меня.
        - Бедная ведьмочка. Умереть не в родных краях - еще та мука. Надеюсь, перед смертью она хотя бы смогла осуществить свое желание.
        «Какое? Кто она?» - спросила я. Белбог повернулась. На площади не было видно колодца.
        - Думаю, ты и сама прекрасно знаешь ответ.
        И я знала.
        - Не волнуйся, - сказала Белбог, - она встретилась с сыном. Это было ее многовековой мечтой.
        «И она умерла человеком».
        Белбог хлопнула в ладоши три раза. Звук оказался резким, неприятным, похожим на хлопушку, взорвавшуюся под ухом. Откуда-то из-за развалин вышли скелеты бабки и деда. Они держались за руки и выглядели напуганными. Их походка, то, как они прижимались друг к другу плечом к плечу, говорили о многом.
        - Не бойтесь, дорогие. Я пришла, чтобы даровать вам покой, - сказала Белбог, раскинув руки.
        Скелеты подошли и обняли ее. Я вспомнила, как добры они были ко мне, когда я плакала, и как рады, когда я собрала их вновь.
        - Вы прошли через многое, но не смогли увидеться с родным сыном, - Белбог улыбнулась, взяла стариков за маленькие руки. Они отдавали холодом. - Теперь ваше время пришло. Спите спокойно.
        Она поцеловала в лоб сначала деда, потом бабку. Мне показалось, что они облегченно выдохнули, прежде чем превратиться в груду костей.
        «Что с ними теперь будет?»
        - Они отправятся в Затуманье, и встретят своего сына Колобка в Хранилище душ.
        «Их сына действительно звали Колобок?» - я едва не засмеялась.
        - У него было обычное имя, пока он не округлился. С тех пор его звали так все селяне.
        Откуда-то из темницы донесся знакомый стрёкот. По земле к нам бежал василиск, успевший где-то наесть бока. Я вспомнила, как кормила его в темнице, и как он помогал мне.
        - Это все для тебя, малыш. Наслаждайся, - Белбог проследила за существом взглядом.
        Василиск исчез под грудой костей. Одна за другой они оказывались внутри него, а он увеличивался в размерах. Рос он не по дням, не по часам, а поминутно!
        - Последнее волшебство, - сказала Белбог, повернулась к замку.
        Осмотрела дыру в покоях, где я совсем недавно провела ночь, подняла руки. Земля вокруг тревожно загудела. Камни поднимались, складывались в единое целое, и возвращались на место, восстанавливая стены и замок. Черная земля становилась коричневой, скрюченные деревья наливались силами, распускали почки. На кустах расцвели розы. Некогда разрушенное покинутое всеми место теперь сияло.
        - Ничто в Залесье не должно быть забыто, - сказала Белбог, склонилась к Василиску и погладила. Его кожа оказалась грубой и пупырчатой, как у игуаны. Его голова теперь напоминала морду дракона, только не была вытянутой. - Мой маленький друг, ты должен мне помочь. Без тебя мы не выстоим.
        Василиск громко и хищно зашипел. Белбог забралась на него, погладила по широкой переносице.
        - Отвези меня в Зимнюю рощу, малыш. Нам с тобой многое предстоит сделать.
        И он побежал, страшно косолапя, извиваясь зигзагами, но с такой скоростью, что у меня слезились глаза. Я чувствовала ледяной ветер, знала, что у меня горят нос и уши, а тело от этого покрывается дрожью, но эта поездка была самой захватывающей после моего плетения пояска верхом на Буяне.
        29
        1
        - Посмотри вниз, царевич. Кажется, у нас гости, - сказал Баюн.
        Кощей кинул взгляд, и его сердце ухнуло в пятки. Под ними из леса появлялись одна за другой ожившие невесты.
        - Поторопись, Баюн! Нам нужно предупредить остальных! - Кощей случайно дернул кота за шерсть, вырвав несколько волосинок. Тот гневно мяукнул, зашипел, и злобно посмотрел на царевича. - Прости. Я не хотел.
        - Уж и без тебя знаю, что надо торопиться. Назревает война, - Баюн приземлился на балкон.
        Кощей спрыгнул, и тот улетел. Цветы мальвы успели подмерзнуть. Он пошел к спальне Берендея, зашел внутрь и увидел мертвых Василису с Иваном. Кощей чуть не выронил цветы. Он потратил ценные минуты на поиск брата, и нашел его вместе с Русланой в просторной обеденной зале.
        - Что произошло? Я видел Василису, - Кощей зажестикулировал руками, размахивая букетом.
        Берендей поморщился, но ничего ему не сказал. Кощей прервал их с Русланой разговор как раз тогда, когда она только-только перестала плакать. Кощей подошел ближе, положил цветы на стол и посмотрел брату в глаза.
        - Многое случилось, пока тебя не было, - ответил Берендей.
        - На нас движутся сотни разъяренных невест! - в голосе Кощея сквозило отчаяние.
        Он заходил по зале, приглаживая светлые слегка вьющиеся волосы. Он совсем забыл, что обратился в настоящего себя, как только наступил день обряда.
        - У нас ничего не готово к ритуалу! Что мне делать? - царевич уставился на брата.
        Берендей тут же вспомнил Кощея маленьким, когда тот точно так же переживал перед своим первым выездом в свет вместе с отцом и старшими братьями. Он бросил взгляд на Руслану, и понял, что несмотря на заплаканный вид, она выглядит живой и полной сил. К ее медным волосам вернулся былой объем, глаза смотрели ясно.
        - Мы справлялись раньше, - сказал Берендей, - справимся и теперь. У тебя есть я, есть Вурдалак…
        - На его помощь рассчитывать нельзя!
        - …враг моего врага - мой друг, помни об этом. Разве зря отец учил нас стратегии? - упрекнул его брат. Кощей замолчал, насупившись. Когда он дышал, сильно втягивая воздух, на его щеках появлялись по-детски забавные ямочки. Серые глаза горели страхом и переживаниями. - У нас есть коты, есть Мороз.
        - Кто?
        - Мальчишка, способный управлять стихией. Есть даже ведьма. И есть богиня смерти.
        Глаза Кощея округлились.
        - Тая! - он выбежал из залы быстрее, чем Берендей успел раскрыть рот.
        2
        Трясея ехала впереди. Роса проседала в снегу. Это замедляло ее перемещение.
        - Сестры мои! - вскричала Трясея. - Этот день настал! Сегодня мы растерзаем Кощея царевича и всех, кто ему дорог. Слишком долго мы были вдали от семей, гнили в чужой земле. Настало время расплаты! Потом каждая из вас упокоится с миром, я гарантирую!
        До смерти в Залесье она работала пиар-менеджером и часто давала громкие обещания по долгу службы. Вот и сейчас заученные речи лились из ее рта, как мелодия с грампластинки.
        - Не щадите никого.
        - Надеюсь, среди них найдется кто-то, кого можно раздавить! - Пухлея захлопала в ладоши.
        - Дави, сколько хочешь, дорогуша. Наша цель - не оставить от замка камня на камне. Пусть вспомнят, что лишили нас жизни ради собственного выживания! Они все должны быть наказаны.
        - А что потом? Просто сложимся костьми и умрем? - спросила Гнетея.
        - Что тебе еще надо, глупая? - рявкнула Ломея.
        - А я заморожу всех, кто будет стоять у нас на пути, - шепотом сказала Знобея.
        - Не сомневайтесь ни минуты! - приказала Трясея. - Все, что нам нужно, пробраться туда! - она указала на замок. - Огнея скоро догонит нас.
        Трясея завела заунывную песнь, и невесты тут же подхватили ее. Чем ближе они подходили к замку, тем громче становились их голоса.
        3
        Слава выдохнул и выронил нож. Он упал на спину, истекая кровью.
        «Зря ты это сделал, Ярослав, - услышал он у себя в голове голос Чернобога, - ты только что разрушил последнюю надежду Залесья. Белбог никого из вас не спасет».
        Слава не мог дышать, не мог думать. Он смотрел в небо широко раскрытыми глазами, а перед ними скакали мыльные пузыри, размазывающие мир в радужные пятна.
        Путы дуба освободили Вилу. Она бросилась к Славе. Приподняла его голову, положила к себе на колени. Он увидел ее лицо, но оно казалось ему белым кругом с русыми краями. Слава открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. Силы оставили его. Взгляд замер. Жизнь покинула тело.
        Его рука откинулась, коснулась корня. Он почернел, свернулся, и, усохнув, потянулся под землю. Другие корни заражались от него. Болезнь перескочила на кору, передалась листьям, и вот уже некогда Великий дуб напоминал старое сморщенное дерево.
        - Слава! Слава…не умирай, - Вила погладила его по щеке. Из ее глаз лились слезы. Она приложила голову к его груди - тишина.
        «Нет! - услышала она испуганный голос Кикиморы у себя в голове. - Теперь лес умрет!»
        Вила огляделась, но так и не поняла, кто с ней разговаривает.
        С ветвей посыпались желуди. Зеленое Лукоморье поглощалось ядом и становилось чернее ночи. Потемнело даже море. Небо заволокло тучами.
        «Великий дуб отравлен. Теперь нам всем придет конец», - сказала Кикимора.
        В миг Лукоморье стало мертвой землей: Великий дуб скрутился, сжался, и раздавил Кикимору. Мертвые растения обросли в шипы, и теперь ползли к Виле. Она отчаянно обнимала Славу, молилась, чтобы он ожил и этот кошмар не оказался реальностью.
        Острые шипы опутали ее, и она умерла в муках, но Славу из объятий так и не выпустила.
        ОЖОГ
        Жили Иван с Василисой да бед не знали. Минуло несколько лет и Ивану стало надоедать, что его жена пропадает днем из виду и прячется от всех лягушкой.
        Стал он думать, что с этим делать, и однажды решился на отчаянный шаг. Оставила Василиса свою лягушачью кожицу на столе, да легла спать. Взял Иван шкурку, вышел к костру и подобрал палку. Ткнул ее кончиком в пламя и прижег им кожицу. Хотел он ее порвать и выкинуть в костер, чтобы совсем сгорела.
        Выбежала Василиса в слезах и спасла шкурку. Появился у нее на лице большой ожог.
        Умолял Иван простить его неразумного и в конце концов они помирились. Строго-настрого запретила она ему брать шкурку и уж тем более пытаться ее уничтожить. 30
        1
        Наташа летела, куда глаза глядят. Ее зрение улучшилось, но она легко терялась среди одинаковых деревьев. Она была сорокой совсем недолго, поэтому не успела привыкнуть к лесу. В ее клюве ютились Дима и Ира, то и дело щекотно побзыкивая.
        - И как нам найти Таю со Славой? Вдруг их тоже обратили в каких-нибудь существ? - спросила Ира.
        - Все возможно. Хочу надеяться, что кто ищет, тот всегда найдет, - ответил Дима.
        Наташа недовольно каркнула, и они едва удержались в ее клюве, сдуваемые ветром.
        - Будете болтать, я вас выплюну. Дождь, между прочим, закончился! - сказала она.
        - Так выпусти! Никто не просит о большем, - фыркнула Ира.
        Друзья-мухи оказались на свободе. Наташа присела на ветку, чтобы перевести дух. Она услышала скрип, обернулась, но ничего подозрительного не увидела. Клюнула себя в крыло ловко по-сорочьи, и вновь услышала странный звук. Он был похож на отламывающиеся ветви, хрустящие под тяжелыми ногами.
        - Вы ничего не слышите? - спросила Наташа.
        - Нет, - сказала Ира. - Пора лететь дальше.
        Они летели минут пять, а звук лишь нарастал, становясь гулом клацающих мощных челюстей.
        - Вы не можете этого не слышать! - каркнула Наташа.
        - Да, что-то странное в этом лесу точно есть, - отозвался Дима.
        Тогда сорока взглянула назад. Черное облако двигалось за ними, крушило деревья, поглощало все вокруг, ломая ветки, камни, мощные стволы древних деревьев.
        - Быстрее улетайте! - заволновалась Наташа. - Там что-то нас преследует!
        Они что есть сил замахали крыльями. Дима и Ира летели впереди, тогда как Наташа немного отставала от них. Когда сил стало не хватать, они поняли, что оторвались, и облегченно выдохнули, если звуки прерывистого карканья и раздражающего жужжания можно было так назвать.
        Впереди среди снегов показался замок.
        - Давайте остановимся там, - предложила Наташа.
        2
        Мара провела рукой, и тело Збышка исчезло, превратившись в туманное облако. Оно взлетело и растворилось в общем тумане.
        - Как же нам победить эту злобную мертвячку? - спросил Домовой. - Мы ведь в Затуманье…разве мы не можем просто вытащить сюда всех живых? Здесь нас точно не найдут!
        - Увы, это никак вам не поможет.
        - Нам?
        - Смертным. Конечно, благодаря проклятию вы прожили много лишних лет, но если ты пробудешь в Затуманье слишком долго, то скорее станешь туманным червем, чем сможешь пережить это место.
        Домовой тряхнул волосами, хмуро вглядываясь в спину Мары. Она снова стала выше, ее волосы болтались ниже пояса, черты лица стали острее. Он уже не удивлялся изменениям.
        - Значит, я для тебя простой смертный? - он вдруг остановился. - Что ты хочешь от меня услышать? - Мара повернулась.
        - Ты ведь сказала, что и я, и Водяной…ну, Збышек, мы играем значительную роль в твоей жизни!
        - Верно, - она кивнула.
        - И какую же роль сыграю я? Зачем вы вернули меня к жизни?
        Мара подошла к нему, взяла за руку. Теперь Домовой смотрел на нее снизу-вверх, как провинившийся ребенок.
        - У каждого особая роль в Залесье, - она погладила его по щеке. - Не спрашивай меня о будущем, лучше будь рядом и поддержи меня в настоящем.
        - Я и поддерживаю! Но хочу узнать, что я для тебя значу! - рассердился он, отпустив ее руку. - Кто я для тебя?!
        Мара не ответила. Домовой обошел ее и рассерженно затопал с островка на островок. Он уже почти пропал в тумане, когда она пошла за ним. Мара не хотела рассказывать ему о руне, что она оставила у него на руке. Збышек уже исполнил свое предназначение, и как бы больно ей ни было, она не могла мешать судьбе. Даже после смерти и перерождения Макош все еще мешала ее планам.
        Мара решила сохранить тайну о Домовом. В конце концов всех ждала одна участь. Она махнула рукой, и перед Домовым раскрылся портал. Он угодил в него и вышел в замок Берендея. Следом за ним вышла Мара.
        3
        Кощей вбежал в ритуальную комнату. Он обошел покои, заглянул в шкаф, посмотрел за занавесками.
        - Тая! - позвал он. - Выходи.
        Царевич обошел замок, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Он успел испугаться, что она пошла в лес, замерзла и упала в сугроб, но потом облегченно выдохнул, вспомнив, что отдал ей свое бессмертие.
        - И что мне теперь делать? Какой пир без невесты? - он сел на стол, чтобы перевести дух.
        Его тело стало смертным: оно уставало при малейших нагрузках, он хотел есть и пить, но все мысли были только о Тае. Сердце волнительно стучало. Кощей приложил руку к груди, закрыл глаза и сосредоточился на звуке.
        Тук-тук. Тук-тук. Сердцебиение успокаивало.
        4
        Василиск донес меня и Белбога к снежным полям, и хотел побежать дальше, но Белбог остановила его. Она щелкнула пальцами, а василиск, съев золотую искру, уменьшился.
        - Пока ты мне нужен маленьким и неприметным, - Белбог осторожно взяла его за хвост и спрятала в рукаве. Я почувствовала прикосновение его острых коготков к коже, и тепло от гладкого пузика. - Потом ты наешься до отвала, я обещаю.
        Белбог прыгнула в снег. Я зажмурилась, ожидая объятий холода, но, когда открыла глаза, поняла - мы находимся в замке.
        - Вот, что я тебе скажу, Тая, - она вела меня куда-то по лестнице. Вокруг не было ни души. - Иногда между супругами случаются и не такие ссоры. То, что учинил Чернобог, всего лишь ягодки. Если бы он действительно хотел навредить кому-то, он бы провел ритуал на месте, не уезжая в Лукоморье. Хотя он, конечно, любил приврать.
        Белбог рассмеялась, а я не поняла ее историю. Решила промолчать, чтобы не показаться невеждой.
        - Тебя ждет жизнь в замужестве, Тая, - продолжала она. - И это могут быть как самые плохие дни, так и самые хорошие. Зависит от того, как ты на это посмотришь.
        Она свернула, открыла двери и вышла на просторный балкон. Его поручни припорошило снегом. Белбог широко расставила руки, поставила ладони ребром и собрала снег в кучку, сведя руки в центр поручней.
        - Я хочу, чтобы твоя свадьба прошла безупречно. Постарайся сделать все, чтобы не умереть. Тогда Залесье выстоит под натиском проклятья и избавится от него навсегда.
        Белбог резкими движениями осыпала меня снегом. Он был везде, даже под верхней одеждой. Белбог отломила мощную сосульку, покрутила ее меж ладонями, раскатывая словно тесто, и положила мне на голову.
        - Помни, что никто, кроме тебя не сможет решить судьбу Залесья.
        «Что вы имеете в виду?» - спросила я, стуча зубами от холода. Мой нос покраснел так, словно его облили нереалистично ярко-красным кетчупом.
        - Ты все поймешь, когда сама увидишь, - Белбог щелкнула пальцами. Золотая искра осела мне на нос и распалась на тысячу маленьких блесток. - Проснись, Тая. Время сделать выбор.
        Я моргнула, пошевелила руками, и обнаружила на себе небесно-голубое платье. На голове в волосах у меня была корона, напоминающая засохшие обледеневшие ветви. Я покрутилась. Полы платья взмыли, как в бальном танце, и плавно опустились. Белбог вернула мне свободу. Больше я не чувствовала ее присутствия.
        - Тая? - осторожный голос напомнил мне, что я не одна в замке.
        Я повернулась. Передо мной стоял Кощей. Он был все тем же, но выглядел по-другому: светлые слегка вьющиеся волосы, серые глаза, кожа здорового оттенка. Он улыбнулся и бросился ко мне с объятиями. Когда наши тела соприкоснулись, я услышала отчетливый стук его сердца.
        Тук-тук. Тук-тук.
        Но я не услышала своего. Объятия царевича не волновали меня.
        31
        1
        Серый волк и Ветер шли впереди. За ними едва переставляя лапы двигались двадцать голодных волков. Волчата бежали рядом: оставить было не с кем. Как сказал серому волку его отец, лучше погибнуть в бою за мясо, чем быть растерзанным охотничьими стрелами.
        - Ты же не будешь, ррр, скучать по людям? - спросил Ветер.
        - Нет, - ответил волк, - скучать по ним - дело неблагодарное. Если только по одному, но он был особенный.
        - Что в нем, ррр, такого особенного?
        - Он спас меня из волчьей ямы. Если бы не он, я бы подох там с голоду. Серый волк вспомнил о хлеве, рядом с которым висел.
        - Сын, - сказал волк, - я знаю, где можно найти козу. На всех волков ее, конечно, не хватит, но кого-то накормить мы сможем.
        - Так веди же скорее, ррр, - Ветер побежал, и ему пришлось ускориться.
        Когда они подобрались к хлеву, у многих урчало в животах.
        - Останьтесь здесь, - приказал серый волк, - я добуду вам мясо.
        Он отправился в хлев один, надеясь заполучить козу и завоевать доверие стаи сына. Он запрыгнул внутрь через окно. Он прошел вглубь по сену, и услышал, как звякнул колокольчик.
        «Попалась!» - подумал волк, прыгнул, и повалил козу на пол. Она отчаянно заблеяла.
        - Не ешь меня, серый волк! Я никому зла не делала! - молила коза.
        Вздохнул он и сел рядом, придавливая ее лапой, чтобы не сбежала.
        - У меня тут двадцать волков, всех надо кормить. Людей в Залесье осталось мало, а из животных - только мы, да ты. И что прикажешь делать?
        - Я слышала, как мимо проходили люди. Сотни людей! - затараторила Розочка. - Некоторых из них были как кости, а остальные с мясом. Я слышала их разговоры. Они пошли в Зимнюю рощу. Уж поверь, волков своих ты сможешь накормить скорее ими, чем мной.
        Серый волк задумался.
        - Откуда мне знать, что ты не врешь? Может, ты просто хочешь выжить?
        - Возьми мой колокольчик, - сказала коза. - Как зазвонишь, он сразу к себе внимание привлечет. Потянутся к нему люди, как зачарованные, так вы их и схватите.
        - Откуда у тебя такой артефакт?
        - Моими хозяйками были ведьмы. Одна из них зачаровала его для меня, чтобы я не терялась, да юношей время от времени к ним водила. Со временем юноши перестали посещать лес, и я стала обычной козой.
        - Долго еще ждать, ррр, отец? - спросил Ветер, подойдя к стенам хлева.
        - Так и быть. Возьму я у тебя колокольчик, и накормлю стаю. Но если ты меня обманула, я вернусь и порву тебя на куски! - пригрозил серый волк.
        - Обещаю, - заблеяла Розочка, - ты не будешь разочарован.
        2
        Юда блуждала по коридорам, выискивая кого-то. Она заглядывала в одну комнату за другой, пока наконец не наткнулась на чулан. Когда она топнула ногой, Мороз не выдержал:
        - И что же ты так рьяно ищешь?
        - Не твоего ума дело!
        - Я вообще-то в этом замке живу, поэтому мое, - настаивал он.
        Юда раздраженно выдохнула, повернулась к нему и ткнула его пальцем в грудь.
        - Зачем ты за мной таскаешься? Я же ясно сказала отстань от меня!
        - Да мне просто нравится смеяться над тобой, - фыркнул Мороз.
        - Ладно, раз уж ты тут живешь, - Юда прошипела «ш-ш», - тогда найди-ка мне Ивана-царевича.
        - А чего его искать? Он уже давно в покоях Берендея. Нам надо подняться выше, идем, - Мороз показал ей выход к лестнице.
        Юда оттолкнула его и взбежала по ней.
        - Иван! Я знаю, что ты здесь! - кричала она, пока Мороз открывал дверь.
        Увиденное застало обоих врасплох. Бездыханные тела Василисы и Ивана все еще сидели в обнимку на кровати. Юде стало плохо. Она развернулась и побежала вниз по лестнице. Мороз кинулся за ней.
        Ведьма нашла черный ход и выскочила через него на задний двор замка. Она хотела убежать далеко-далеко, туда, где ее никто не видит, а там вдоволь поплакать. Нога соскользнула вместе со снегом. Юда кинула взгляд и увидела бездну. Она успела лишь замахать руками, когда Мороз ловко поймал ее за воротник платья и оттащил назад.
        - Куда несешься, глупая? Отсюда без моста не уйти, ров слишком широкий! - сказал он.
        Юда плюхнулась в снег. Она не чувствовала холода, лишь хотела сидеть и реветь, как в прошлый раз в кухне, что она и сделала.
        - Эй, я не умею успокаивать плакс! - предупредил ее Мороз, но Юда его уже не услышала.
        Она плакала довольно долго, а он стоял рядом, скрестив руки, и просто смотрел.
        3
        Юда плакала бы и дальше, если бы ее грубо не прервали.
        - Так-так, что тут у нас? - Мороз посмотрел на незнакомку.
        Выглядела она плохо, и воняло от нее разлагающимся мясом. Не спасал от противного запаха даже холод. Она стояла на другой стороне рва и рассматривала их с неподдельным интересом.
        - Ты еще кто такая? - спросил Мороз.
        - Я-то? О, всего лишь одна из множества сестер, - она с любопытством уставилась на Юду. Та вытирала глаза раз за разом, но слезы все не прекращались. - Хочешь я помогу твоей подружке успокоиться?
        - Мама учила меня ничего не принимать у незнакомцев, - хмыкнул Мороз.
        - Хорошо учила. Но я ведь совсем не незнакомка. Нет-нет! - девушка подпрыгнула, и в мгновение ока оказалась рядом с ними.
        Пока Мороз глазел на нее, она отстранила руки Юды от ее лица. Ведьма раздраженно взглянула на нее и ее накрыло мощным потоком холодного воздуха. Знобея открыла рот, и из него полилась самая настоящая стужа.
        Мороз в один прыжок очутился перед Юдой, заслонив ее собой, и обратился в огромную ледяную статую.
        - Кто ты такая? Что ты наделала? - закричала Юда, царапая лицо ногтями и отдирая от него куски льда.
        - Я-то? Я Знобея. И я вас всех заморожу! - она разразилась смехом, и не услышала, как треснул лед вокруг Мороза.
        4
        Ледяные осколки разлетелись в стороны, но не задели Юду. Мороз схватил Знобею за руку. Бледное лицо мальчишки покраснело, как грудка снегиря, и теперь он не казался ей таким маленьким и глупым.
        - Это была твоя последняя ошибка, - процедил он.
        - Как ты выбрался? - изумленно спросила Знобея.
        Вместо ответа Мороз боднул ее головой. Знобея схватила его за одежду и волосы, и утащила за собой в ров. Они падали в бесконечность, избивая друг друга. Мороз оказался сильнее. Он оторвал ей руки, которые и без того были лишь жалкими костяшками без кожи, и заиграл на свирели, что висела у него на шее.
        Вьюга мягко подхватила его в свои объятия, а Знобею закрутила и выбросила на снег. Мороз все играл устрашающую мелодию, а тело проклятой невесты покрывалось льдом. Ее глаза панически дрожали, она пыталась кричать.
        - Кто ты такой? - успела прошептать Знобея прежде, чем ее горло полностью заледенело.
        - Я Мороз, повелитель стихии. И не тебе пытаться меня заморозить, жалкая подражательница! - он с силой наступил на нее.
        Куски льда разлетелись в стороны, разметав Знобею по снегу. Ее тут же замело и все стало как раньше: никем не тронутое белое поле.
        Мороз перенес себя вьюгой через ров и подошел к Юде.
        - Ты в порядке?
        - Нет, - ответила она, - я ничего не вижу.
        Ведьма протянула руки, нащупала его плечи и вцепилась в них до боли. Мороз поморщился, но убирать их не стал.
        - Помоги мне! Эта ледяная стерва что-то сделала с моими глазами! Попробуй их разморозить, раз уж ты у нас Мороз!
        Ее голос звучал натянуто и дрожал. Мороз посмотрел на свои руки: они уже посинели от холода. Великой силой нужно было пользоваться с умом, учила его мать, а он только что потратил большую часть своей магии на злость. Мороз склонился к Юде. Она почувствовала его ледяное дыхание на своем лице.
        - Закрой глаза, - шепнул он.
        Она закрыла. Когда его холодные губы коснулись сначала одного века, потом другого, ведьма вздрогнула.
        - Открывай, - сказал Мороз.
        Юда открыла глаза. Она видела ясно и отчетливо. Вблизи ее спаситель показался ей безумно очаровательным. Поддавшись нахлынувшим эмоциям, она подалась вперед и поцеловала его в губы. Они обожгли друг друга: Мороз холодом, Юда теплом.
        Мороз отпрянул, и она увидела, как покраснели его синие губы.
        32
        1
        Яга надеялась, что после перевоплощения Вурдалак больше не обратится в летучую мышь. Не станет пить кровь, не обратится в мертвеца с бледной кожей. Но ее надежды разбились, когда она вышла во двор и увидела гигантскую летучую мышь.
        - Забирайся, нас уже заждались, - сказал Вурдалак.
        Его голос звучал хрипло и неестественно. Ягиня с неохотой села ему на спину, вцепилась в загривок.
        - Откуда у тебя магия? - спросила она. - Ты же смертный.
        - Я припрятал немного в гнилом луке, - ответил он, покосившись на нее. Его красные маленькие глазки игриво сверкнули. - Не поверишь, сколько в нем целебных, и не только, свойств.
        Царевич взмыл в воздух и полетел к Зимней роще.
        - Когда ты уже наконец перестанешь принимать облик твари? - пробормотала она, но он услышал.
        - Когда ты отпустишь чувства к Кощею.
        Вурдалак летел быстро. Яга почувствовала, как коченеет, но боялась разжать руки. Впервые она узнала о своем страхе высоты, хотя в избушке на курьих ножках у нее такого не было. Дом был безопасным местом, тогда как со спины летучей мыши она могла в любой момент свалиться. И, хоть она не умерла за эти долгие годы, разбиться о землю она могла так же просто, как любой смертный.
        - Мы не взяли подарок, - сказала Ягиня, наклонившись, чтобы Вурдалак услышал ее.
        - Наше появление само по себе подарок! - откликнулся он.
        Яга провела рукой по поясу на платье, нащупала мешочек, и успокоилась. Судьба Залесья была в ее руках.
        2
        Серый волк вернулся без мяса, но с колокольчиком. Многие в стаи заговорили за его спиной, пока их не отчитал Ветер. Волки шли за ним с недоверием.
        - Отец, ррр, зачем ты доверился козе? Что, если она обманула тебя?
        - Я знаю, что волки голодают. Но одной козы хватило бы на троих, - сказал серый волк. - Я выбрал путь, что поможет нам прокормить всех. Если я ошибусь, сожрете меня.
        - Что ты такое, ррр, говоришь! - возмутился Ветер. - Я только нашел тебя, и не хочу, ррр, терять так скоро!
        - Из двух зол выбирай меньшее. Вы все голодные, тощие, волчат уже лапы не держат. Во мне больше мяса, чем в той козе.
        Ветер навострил уши. Стая остановилась, озираясь по сторонам. Каждый из волков чувствовал, как сотрясается земля. Серый волк увидел, как мимо них проплывают клубы густого тумана. Внутри них то и дело появлялись светящиеся красные глаза. Протяжный низкий рев заполнял Залесье.
        - Что это, ррр, за твари? - спросил Ветер.
        - Туманные черви, - сказал серый волк. - Они нас не тронут. Стойте на месте.
        Когда черви проползли мимо, следом за ними исчез и туман. Волки двинулись в путь.
        - Никогда не видел, чтобы они заходили дальше поляны потерянных детей, - сказал серый волк.
        - Что-то надвигается, ррр. Что-то зловещее. Птиц не слышно.
        Серый волк прислушался: птицы не пели, лес замер в ожидании чего-то нехорошего. Неотвратимость будущего испортила ему настроение. Серый волк поник.
        - Что-то не так, ррр, отец? - спросил Ветер.
        - Возможно, эта еда будет последним удовольствием в нашей жизни. Не говори ничего стае. Неведение - их лучший друг.
        3
        - Если бы я знала, что ради меня кто-то пожертвует жизнью, я бы отказалась от этого. Лучше бы я умерла вместо нее, - пробормотала Руслана.
        Стоило ей стать человеком, как в глубинах ее морского сердца зародилась совесть. Берендей взял букет, осторожно вложил его в руки Руслане.
        - Что это? Цветы… - сказала она, исподлобья взглянула на Берендея.
        - Помнишь, что я говорил о них?
        - Мальва. Она как-то связана с преданностью… - Руслана поморщилась, - не помню.
        - Я хотел немного поменять ее значение. В нашем мире принято дарить цветы тем, кто для нас много значит, - Берендей сел на корточки, положил свою широкую руку поверх ее руки. - Василиса отдала тебе свою жизнь, чтобы ты ни о чем не жалела. А я дарю тебе мальву в знак своей преданности. Я буду с тобой до тех пор, пока не исчезну с лица земли.
        - А что, если после смерти мы станем кем-то другим? Что тогда? - спросила Руслана, глядя ему в глаза.
        - Тогда мы найдем друг друга, кем бы мы ни были.
        - А если я перерожусь в Заморье? Или ты? Как мы узнаем о том, что снова живем?
        - Не волнуйся. Я найду тебя, где бы ты ни была, - Берендей поцеловал Руслану в лоб.
        Она закрыла глаза. Чувство паники нарастало. Предчувствие конца света усиливалось, и Руслана не знала, как побороть внезапный страх. В Тихом омуте она не знала ни бед, ни печали. Ее желание выбраться на сушу казалось ей теперь детским капризом.
        4
        Кощей отстраняется. Смотрит на меня влюбленными глазами, улыбается, а я держу его руку и думаю, что чувства прошли, и никакой любви, должно быть, не было.
        - Свадьба совсем скоро…нам нужно подготовиться, - говорит царевич. Он ведет меня по пустым коридорам, помогает спуститься по лестницам.
        Мы заходим в кухню, где стоят, судя по запаху, медовые булочки. Я беру одну, пробую на вкус, но ничего не чувствую. Словно лизнула подсохший безвкусный хлеб.
        - Я слышала, что никто не чувствует вкуса еды во время ритуала, - говорю я, поглядывая на Кощея, - так зачем устраивать пир?
        - Не волнуйся. Пиром обычно занималась Василиса. Она хотела, чтобы невесты как следует поели перед смертью.
        - Значит, пир не обязателен? - я киваю, выхожу вместе с ним из кухни.
        Все волнения, переживания, и слезы теперь кажутся мне пустышками. В этом мире ничто не стоит чувств, и мне кажется, что так даже лучше.
        - Кощей, - говорю я, - что будет после свадьбы?
        - Я не уверен, но проклятье должно исчезнуть. Все в Залесье примут свой настоящий облик. Мы снова сможем есть еду и наслаждаться вкусом, пить воду, жить и чувствовать. Я ждал этого дня пять сотен лет. Если бы все получилось с первого раза, было бы намного лучше. Но теперь я знаю, какие жертвы мы принесли, убивая каждый год по девице. Я рвал душу на лоскуты с каждым убийством, и всю жизнь буду корить себя за это.
        - Почему я тебе не верю? Ты выглядишь как человек, который лишь хочет стать живым. Неужели ты сложишь алтарь для мертвых девиц и будешь поклоняться им, как богам?
        Кощей смотрит на меня. В его взгляде читаются недоверие вперемешку с настороженностью. Он сглатывает, его кадык скачет снизу-вверх.
        - Тая, бессмертие внушает тебе странные мысли, - он сжимает мою руку. Я чувствую тепло его ладони, но сама источаю лишь могильный холод. - Не слушай его. Бессмертие обесценивает человеческие жизни, чувства. Оно убивает любовь к живому и воспитывает любовь к неправильному.
        Я смеюсь, и сама не узнаю свой смех. Он похож на кашель старушки, скрипучий и протяжный.
        - Так и быть, я позволю тебе связать свою судьбу со мной. Но знай, что ты мне не нужен.
        Его лицо бледнеет. Теперь я узнаю того Кощея, которого встретила в Залесье. Разве что его волосы сияют, как золото, и больно слепят глаза.
        - Как пожелаешь, - отвечает царевич, - спускайся в тронный зал. Мне нужно сменить одежду.
        Он сбегает от меня, перескакивая через две-три ступеньки на лестнице. Я чувствую его панику, слышу ускоренное сердцебиение. Как же забавно живые выглядят со стороны.
        33
        1
        Кощей переодевается в один из кафтанов брата. Все они в два раза больше него, но он находит старый, который Берендей носил в юношестве. В комнату без стука заходит хозяин замка.
        - Кощей, нам надо поговорить, - Берендей подходит к брату. - Тревожные новости доносятся из леса.
        - Как ты об этом узнал?
        - У меня осталось звериное чутье. Мы должны как-то защитить замок, себя, и оставшихся выживших.
        - Тая сама не своя, - говорит Кощей, высматривая в зеркале свое отражение. - Я отдал ей бессмертие, и, кажется, не лучшая его часть тоже перешла ей от меня. Теперь я живой, а она мертва и ничего не чувствует.
        - Твое дело сыграть свадьбу. С ее чувствами будем разбираться потом, - Берендей качает головой. - Неужели ты не понимаешь, что, если свадьба не состоится, мы все умрем? В этот раз навсегда!
        - Тебя ведь никогда не пугала смерть. Почему сейчас ты так себя ведешь?
        - Потому что у меня появился человек, ради которого стоит жить. И я должен защитить ее во что бы то ни стало. Если все пойдет не по плану, нам придется бежать в Лукоморье. Там есть корабль…
        - Мы не успеем отплыть на нем при всем желании. Сегодня мы смертные, у нас нет магии. Спасти нас может только чудо, - говорит Кощей, - и этим чудом будет Тая.
        - Если все скатится в пропасть, я заберу Руслану, и мы с ней отправимся на корабль. Я слишком долго жил здесь один, и больше не хочу быть проклятым до конца своих дней. Уж лучше умереть в бегах, чем гнить очередной год в надежде на спасение, - говорит Берендей.
        - Почему ты не думаешь, что у нас все получится? - спрашивает Кощей.
        - Потому что у нас никогда не получалось. Мы только и занимались тем, что вредили друг другу. Может, все эти годы судьба говорила нам жить порознь, а мы этого не понимали. Мы и есть то несчастье, которое терпит Залесье. Мы - его проклятье.
        2
        Я выхожу к тронному залу. В нем никого нет. Тогда я ищу собеседника, и нахожу его в обеденной зале. Она смотрит на меня с прищуром, оценивает. Мне же достаточно одного взгляда, чтобы узнать ее.
        - Русалка, - говорю я, - ты еще жива.
        - Меня зовут Руслана, - она злится. - Неужели ты никак не можешь об этом забыть?
        - Ты украла у меня ноги, обманула, когда я нуждалась в помощи. Не жди, что я помогу тебе, если ты влипнешь в неприятности.
        - Я не хочу с тобой разговаривать, - отвечает она и отворачивается.
        - А придется. Сегодня моя свадьба, а ты одна из гостей. Я ведь могу выставить тебя на мороз.
        - Ты изменилась…стала холодной, - говорит Руслана.
        - Я умерла. И мертвой мне нравится быть больше, чем живой.
        - Я не верю в то, что ты спасешь Залесье. Если это окажется правдой, тогда я буду умолять тебя простить меня.
        Я киваю, прохожу мимо стола и осматриваю его. Кто-то уже заботливо расставил тарелки, бокалы и столовые приборы. Наверное, это была Василиса.
        - Если ты не знала, я не могу ходить. Я уже сполна расплатилась за то, что стащила твои ноги. У меня сломан позвоночник. Разве этого мало? - Руслана смотрит на меня, как на врага.
        Я бы усмехнулась, будь у меня чувство юмора, но мертвым оно не нужно.
        - Но ты все еще жива, несмотря на свою гнилую натуру. Судьба благоволит тебе, русалка.
        Я выхожу из обеденной залы под ее злобные выкрики.
        3
        Передо мной появляется Домовой. Следом за ним выходит Мара.
        - Ты жива! - Домовой с улыбкой кидается меня обнимать. - Я соскучился. В Залесье мало нормальных людей осталось…
        - Она больше не человек, - говорит Мара, - она стала бессмертной и мыслит по-другому.
        - Что это значит? - Домовой отстраняется, смотрит на меня большими глазами.
        - Я ничего не чувствую, меня не волнуют чувства других. Этого покоя я искала всю свою жизнь, и мне бы не хотелось, чтобы ты его нарушал, вторгаясь в мое личное пространство, - я отодвигаю его, обхожу и встаю перед Марой.
        Ее взгляд ясный, дерзкий. Она не боится меня, как боятся другие. И ей явно есть, что сказать.
        - Говори, - требую я.
        - Совсем скоро сюда прибудут туманные черви. Если мы ничего не сделаем, они разрушат замок.
        - Что-о? Туманные черви? Почему ты мне не сказала? - возмущается Домовой.
        - Я не думала, что в замке есть застрявшие души.
        - Как это?
        - Они не улетают в Затуманье. Не попадают в Хранилище. Души будут летать в стенах замка, страдая и ища спасения.
        - Разве ты не можешь забрать их? - спрашиваю я. - Ты ведь богиня смерти. Души должны подчиняться тебе.
        - Застрявшие души своевольны. Пока они не решат проблему, они остаются среди людей.
        - Червей можно как-то отпугнуть? - говорит Домовой.
        - Нам нужно много огня, но в Зимней роще это невозможно. Остается надеяться на удачу или особую магию, - Мара смотрит на меня, чего-то ожидая.
        - У меня нет магии, - говорю я.
        - Есть, - Мара касается моей ключицы, - ее оставила тебе Белбог.
        4
        Если при жизни я во всем сомневалась, то теперь слова Мары не вызвали у меня ни капли сомнения.
        - Значит, есть. Как ей воспользоваться? - я щелкнула пальцами, как мне советовал Леший, и выбила золотую искру. - Неужели простым щелчком?
        - Думай о том, чего хочешь добиться своей магией, - сказала Мара. - Праздничный стол пуст. Представь яства и наколдуй их, - она кивнула в сторону обеденной залы.
        Через арку виднелся стол с одиноко стоящими тарелками. Я представила вино, льющееся через край, игристое шампанское, мясо птиц, свинину, говядину. Перед глазами мелькали салаты, по которым я так долго скучала перед Новым годом или любым другим застольем, ограничивая себя диетами.
        Посередине представила огромный свадебный торт с дурацкими фигурками жениха и невесты. Все, что я когда-либо видела в фильмах или в реальной жизни, теперь по щелчку заставляло стол. Один бокал переполнился красным вином, и оно намочило скатерть.
        - Не так и сложно, правда? - Мара улыбнулась.
        Мое внимание привлек стрекот сороки, размах ее широких крыльев, и жужжание мух.
        - Тая! - застрекотала сорока. - Тая…помоги нам!
        - Мы так долго тебя искали, и теперь посмотри, что с нами случилось! - воскликнула Ира.
        - Я уж думал, что это все сон, но похоже на правду, - добавил Дима.
        Я узнала их голоса. Мои друзья, обращенные в сороку и мух, теперь смотрели на меня, ждали какого-то решения. Будь я живой, моя голова взорвалась бы от давления.
        Представив их такими, какими они были до моего исчезновения, я превратила их в людей. В той же одежде, с теми же прическами.
        - Как ты это сделала? - воскликнул Дима, щупая себя везде, где только дотягивались его жилистые длинные руки. - Мы снова люди!
        - Ура! - расплакавшись Ира кинулась на меня с объятиями. - Тая, милая, я не знаю, что происходит, но я счастлива, что мы нашли тебя. А теперь давай убираться отсюда, нам еще нужно найти Славу.
        - Мы не можем уйти, - ответила я холодно. Друзья смотрели на меня с непониманием.
        По их застывшим лицам можно было рассказать все, о чем они думают, без особых усилий. Наташа считает меня сумасшедшей, Ира не верит своим ушам, а Дима просто смотрит, ведь потрясение от облика мухи еще не оставило его.
        - Что ты имеешь в виду? - осторожно спросила Ира, стирая свои слезы.
        - Мы не уйдем отсюда живыми. Слава уже не успел.
        ПОБЕГ
        После битвы у Листьевой горы жизнь Василисы и Ивана изменилась. Защищая невинную женщину, Василиса не знала, что была беременна. На раннем сроке женщины-лягушки все еще обращались, пока не начинал округляться живот.
        Рождение ребенка сбрасывало с них оковы проклятья, но лишь на время, и обычно проклятье передавалось их детям. Но бывали и случаи, когда лягушкам удавалось навсегда остаться людьми. Василиса же, потеряв не рожденного ребенка, больше в лягушку не превращалась, а шкурку носила с собой как напоминание.
        Стала Василиса отдаляться от мужа. Как ни пытался Иван вернуть ей радость жизни, так у него ничего не выходило. И вот однажды поссорились они крепко. Сбежала Василиса ночью из дома, когда Иван заснул, и пропала.
        Искал он ее долго, да так и не смог найти. А Василиса нашла убежище в замке царя в Тихой роще, где делала всю черную работу. Ожог на лице делал ее уродливой в глазах окружающих, и впервые Василиса вздохнула с облегчением. Увечье помогло ей скрываться от мужа до поры до времени.
        Нашел он ее спустя несколько лет. Вновь помирились они и стали жить при царском дворе. Снова Ивану захотелось снять с жены проклятье, чтобы она всегда была рядом. Стащил он у нее шкурку и ушел из дома в поисках ведьмы, которая сможет уничтожить проклятье.
        Василиса же, позабыв о шкурке за годы, подумала, что устал от нее Иван и что бросил ее ради другой женщины. 34
        1
        Трясею удивляло, что никто не торопится выйти из замка и предложить перемирие. Она рассчитывала, что у такого плохого человека, как Кощей, найдутся предатели.
        - Как мы попадем в замок? - спросила Ломея.
        - Очень просто. Как муравьи, - ответила Трясея. Она натянула поводья, Роса повернулась мордой к сотням скелетов. - Сестры мои! Момент настал! Давайте же бороться за свою жизнь, отнятую проклЯтым царевичем! Он делал это, чтобы жить самому, год за годом сводя нас в могилу. И чем мы это заслужили?
        - Ничем! - раздался обиженный голос Пухлеи.
        - Правильно. Мы тоже хотели жить, наслаждаться каждым днем. А теперь едва волочим ноги, боясь разложиться! Разве это справедливо?
        - Нет! - поддакнула Корчея.
        - Поэтому мне нужна ваша помощь. Прошу тех из вас, кто не владеет магией, выстроиться друг за другом, и сделать мост к стенам замка. Вы будете нашей живой веревкой, а уж мы, пробравшись внутрь, отомстим за каждую из вас!
        - Уж мы-то с ними разберемся, - с хищным оскалом пообещала Огнея. В ее руках вспыхнули крупные огоньки. Они переливались и дымили, как костры.
        - Вы готовы помочь мне, сестры? - вскричала Трясея.
        - Да! - полчища невест подняли руки.
        Подбираясь к пропасти, они сооружали друг из друга живую «катапульту»: перекидывали нескольких сестер на другую сторону, а те цеплялись за края и вереницей свисали в ров. Мосты из скелетов выстраивались один за другим, а вскоре они уже взбирались друг по другу наверх, строя лестницы, по которым остальные перебирались через стены и падали на мягкий снег двора.
        2
        - А что делать мне? Я бесполезна. У меня нет сил, - спросила Гнетея, когда к ней подошла Трясея.
        - Я ведь уже говорила, что у тебя большой потенциал. Ты должна проникнуть внутрь и сорвать свадьбу.
        - Я не смогу!
        - Сможешь, - Трясея сжала сестру за плечи, встряхнула. - Ты перелезешь через стены, пройдешь в замок со мной и другими, спрячешься. Ты найдешь подвал, где они проводят ритуал. Там уже дело за малым: твой шепот - волшебный. Ты должна заставить невесту поверить в то, что ей не нужна свадьба. Как только она откажется, мы сцапаем Кощея.
        - А если она не передумает? - голос Гнетеи дрожал и был полон уныния. Она тянула буквы, едва открывала рот, а ее голове поникла.
        - Если не передумает - сломай ей шею. Руки у тебя все же есть! - разозлилась Трясея. - Придумай что-нибудь! Почему я все должна тебе объяснять?
        Гнетея нахмурилась и поплелась к скелетам, чтобы перебраться через стены. Все это они делали тихо, лишь постукивая костьми друг о друга.
        Трясея попала в замок самой последней, и строго-настрого запретила остальным скелетам разбивать мосты. Так они и висели над рвом, вытянувшись вверх и крепко-крепко держась друг за друга.
        3
        Баюн нашел деда у камина. Тот лежал на боку, и даже не поднялся, чтобы поприветствовать внука.
        - Дед, ты спишь, мр-р? - спросил Баюн.
        Кот Ученый неразборчиво прохрипел сквозь сон. Внук улегся рядом и потревожил его лапкой лишь тогда, когда дед начал истошно шипеть.
        - Дед! Проснись! - замяукал Баюн.
        Кот Ученый открыл глаза, выпустив когти, и оглядел внука диким взглядом.
        - Это всё они. Всё они! - заговорил он старческим надломленным голосом.
        - Кто?
        - Невесты! Я чую их вонь. Принюхайся, Баюн! Чувствуешь?
        И тогда он и вправду почуял запах разложения. Неприятный, щекочущий ноздри, он заносился в комнату через приоткрытую дверь.
        - Что нам с ними делать, мр?
        - Ничего не делать. Мы всего лишь коты! - Ученый с трудом поднялся, отряхнулся и запрыгнул на подоконник. Он осмотрел двор, и шерсть на его спине встала дыбом. - Они заходят в замок! Почему нас никто не охраняет?
        - Да некому охранять, мр, нынче все помирают.
        - К слову о смерти, - Ученый закашлялся и посмотрел на внука. - Должен тебе сказать, что моя девятая жизнь подходит к концу. Если в этой битве со мной что-то случится - не горюй понапрасну. Пора мне уже уйти на покой. Всю жизнь я был для тебя дедом. Может, хоть перерожусь и у меня тоже появится дед, - он засмеялся, шипя, и его белые усы запрыгали.
        - Не говори так, мр. Я не хочу остаться последним котом в Залесье, мяу! - глаза Баюна засверкали от гнева. - Надо предупредить людей.
        - Забудь уже о людях! - кот Ученый спрыгнул с подоконника и дал внуку лапой по затылку. - Все беды с котами случаются из-за людей! Если мы сейчас не уйдем, то больше уже никогда не сможем этого сделать.
        - Оставайся тут, мр, - Баюн ласково лизнул деда в морду, - а я хочу помочь тем, кто помогал мне. Не могу бросить их на погибель, мр, понимаешь?
        - Ох уж это благородство…что ты, что твоя мать - оба глупые, - кот Ученый отвернулся. - Иди к своим людям.
        Баюн потерся боком о бок деда, погладил его на прощание хвостом и убежал.
        4
        - Что значит «уже не успел»? - вклинилась Наташа. - Ты что-то о нем знаешь, Тая?
        - Да.
        - Так перестань говорить загадками!
        Моя лучшая подруга, с которой мы были неразлучны чуть ли не с пеленок, полыхала от ярости. Даже ее милое лицо покраснело.
        - Слава погиб.
        - Как это погиб? Не может быть! - Наташа сказала бы еще что-то, если бы ее не перебил Дима: - Мы и сами с трудом выбрались из этой заварушки. Не думаю, что она врет.
        Глаза Наташи обиженно заблестели. Она замолчала, поджав губы, но взгляда с меня не сводила.
        - Может, пора уже нас друг другу представить? - спросил Домовой.
        - Сначала я объясню ситуацию моим друзьям, - я поискала глазами Мару, но ее нигде не было. - Знаете, все, что я скажу, покажется вам полным бредом. Но это правда. Поэтому просто смиритесь с этим и не пытайтесь мешать.
        Я набрала в грудь воздуха, а потом вспомнила, что мне этого делать не надо. Я могла говорить бесконечно до тех пор, пока кто-нибудь не заклеит мне рот.
        - Я выхожу замуж и приглашаю вас на мою свадьбу.
        Ира засмеялась громко и неожиданно, отчего Дима и Наташа вздрогнули.
        - Какая свадьба? Что ты несешь?
        - Вы только что были сорокой и мухами. Почему вам так сложно в это поверить? - я бы обиделась, если бы могла.
        - Тая, ты себя в зеркале видела? - выступила Наташа. - Кстати, что это за платье? И что у тебя с глазами? Я была рада найти тебя, но мне кажется, что с тобой что-то не так. И твои волосы…почему они черные?
        Казалось, у моих друзей открылись глаза.
        - Как жаль, что вы замечаете только внешние изменения, - я посмотрела на Домового. - Это мой друг, Домовой. А их зовут Наташа, Дима и Ира. Они тоже мои друзья. По крайней мере были до того, как я умерла.
        Под их возмущенно удивленные возгласы я повернулась и пошла к лестнице.
        - Тая! Тая, мяу! - ко мне подбежал Баюн, истошно вопя.
        - Это еще что за фигня? - удивился Дима.
        - Кота зовут Баюн, и он говорящий. Вам пора бы уже привыкнуть к подобному, - сказала я. - Что случилось?
        - Беда, мяу! Невесты скоро зайдут в замок и, мр, всех нас прикончат. Что прикажешь делать?
        Каждую секунду появлялись новые задачи, решения которых все ждали от меня. Я пожала плечами.
        - А мне откуда знать? Меня это больше не волнует.
        - Тая! - Баюн зацепил лапками мое платье. - У тебя должна быть какая-то идея.
        - Да, есть одна. Иди к Кощею или Берендею. Они здесь мужчины, пусть они и занимаются обороной замка.
        Я отмахнулась от кота, подошла к лестнице и остановилась. Подняла руку, вытащила из рукава за хвост василиска. Он зашипел, глядя на меня. В голове всплыли слова Белбога: «потом ты наешься до отвала, я обещаю».
        - Что ж, похоже у меня есть для тебя кое-что вкусное, - я посадила василиска на ладонь. - Сможешь съесть всех врагов, что покушаются на наш замок?
        Он зашипел, широко раскрывая рот.
        - Тогда беги. Ешь так много костей, сколько сможешь, - опустила его на пол.
        Василиск побежал, клацая коготками по мраморному полу, и вскоре скрылся.
        - Что еще за ящерица? - спросил Дима.
        - Эта ящерица, возможно, спасет вам жизнь, - сказала я, подобрала полы платья, и взглянула на Домового. - Найди Кощея, скажи ему, что я жду.
        35
        1
        Приземлившись на балкон и дождавшись, пока Ягиня слезет, Вурдалак обратился в человека.
        - Ни разу не был в этом замке, - сказал Вурдалак, осматривая стены. - Где этот ритуал проходит?
        - Пойдем, нам нужно спуститься, - позвала Яга.
        - И как тебе не надоело пять веков? - царевич зевнул и потянулся. - Каждый год одно и то же: ритуал, умирающие невесты, Кощей…
        - Я каждый раз присутствовала на свадьбах потому, что мне нравилось смотреть на его настоящее лицо, - огрызнулась Ягиня. - Он красивый, понятно?
        Вурдалак рассмеялся.
        - Мне стоило заявиться хоть на одну церемонию. Тогда ты бы увидела, что его красота меркнет в сравнении с моей.
        Яга сделала вид, что не слышала его слов. Каждую секунду, что она проводила рядом с царевичем, она думала, как все пять веков ошибалась. Как мучила невинного Кощея, как истязала себя душевными муками, и как держала подальше того, кто действительно к ней что-то чувствовал. Но иногда в ее голове проскальзывала мысль, а что, если так и должно было быть?
        Чего только стоило ее детство, когда Яга постоянно сбегала от родителей и табора, лишь бы быть свободной. Быть может, она всю жизнь из-за этого боялась постоянных отношений. Людей, подобравших ее и растивших как свою дочь, она любила, как и Кикимору, но никогда не могла открыть им свою душу. Для нее было легче ранить их чувства, чем признаться им и самой себе в том, что они для нее что-то значат.
        - Не убивай Кощея, - сказала Яга, спускаясь по лестнице, - я всю жизнь буду с тобой, если ты не убьешь его.
        - С чего вдруг такие перемены? - спросил Вурдалак. - Я знаю, ты что-то задумала.
        - Может, и так. Но тебе остается только верить мне, иначе мы никогда не сможем найти общий язык. Разве я - не та, кого ты хотел всю жизнь?
        - Та.
        - Тогда прости Кощея. Он не заслужил той участи, что ты для него задумал.
        Вурдалак спускался следом за ведьмой и не мог видеть ее лица. Голос у нее был искренним, а он все еще сомневался.
        - Будь по-твоему. Но если мне что-то не понравится, я могу изменить свое решение, - сказал он.
        - Лучше тебе его не изменять, - они подошли к невысокой двери, ведущей в подвал.
        Весь путь был заставлен тающими свечами. Огонек на них едва не потух, когда Яга открыла дверь. Подвал был небольшим: посередине свободный проход с красным персидским ковром, расшитым золотом. Справа и слева стояли стулья гостей. Впереди одну треть стены занимало широкое окно. Сквозь его грязные пыльные стекла неровной волной падал дневной свет. Тая стояла в центре, а ее друзья заняли передние места слева.
        - Мы рады даже вам, - сказала Тая, когда увидела Ягу и Вурдалака. Она указала раскрытой ладонью на правую от них сторону. - Присаживайтесь. Церемония скоро начнется.
        Они сели. Вурдалак склонился к Яге и прошептал:
        - Почему она еще жива?
        Яга не ответила, лишь сжала цветастую юбку до боли в руках. Она надеялась, что Кощей окажется у алтаря один. И что тогда она сможет предложить ему жениться на ней. Она спасет Залесье, а он влюбится в нее без памяти. Въедливые мысли не покидали ее голову. Глаза Ягини блеснули от непролитых слез, но она сдержалась. Она и сама не понимала: одержимость ли это была Кощеем, или же просто жажда получить желаемое.
        В жизни она желала лишь двух вещей: стать свободной от табора, и чтобы юноша, пишущий письма, смотрел на нее влюбленными глазами. Первое сбылось, тогда как второе исполнилось давно, но разум Ягини отказывался принять тот факт, что царевичем, о котором она мечтала пять веков, был Вурдалак.
        2
        Звон колокольчика казался серому волку все громче и громче. Волки в стае начинали раздражаться.
        - Отец, ррр, эта штука больно бьет по ушам, - первым сказал ему Ветер.
        - Я знаю, сынок. Мне тоже неприятно, но мы должны выстоять.
        - Ради чего, ррр?
        - Ради этого, - серый волк остановился. Замерла и вся стая.
        Они вышли из леса к снегу и теперь видели замок, рядом с которым были скелеты. Множество скелетов. У серого волка потекли слюни. Он перешел на бег, стая побежала за ним.
        Они с сыном вцепились в одну невесту, стая же разбежалась, поделившись на несколько групп, и теперь каждый волк атаковал свою жертву. Звон колокольчика затуманивал разум восставших невест. Они поворачивали головы, плавно сползали со стен, и друг за другом возвращались на другую сторону рва. Самые неудачливые падали в бесконечную пропасть, ведь в этот раз им никто не подавал рукИ.
        - Вот это пир-р-р! - рычал Ветер, разгрызая кость.
        Некоторые невесты приходили в себя и начинали кричать. Тогда он бежал к ним, позвякивая колокольчиком, и голоса стихали. Каждая из них лежала неподвижно, словно принося себя в жертву голодным волкам.
        Серый волк принюхался. Смрад восставших мертвецов заползал ему в ноздри. Он надеялся, что узнает среди него запах Ивана-царевича, но его будто никогда и не было.
        «Где же ты, Ваня?» - думал волк, а нутро подсказывало ему, что больше он своего человеческого друга не увидит.
        3
        Домовой нашел Кощея, передал ему слова Таи, и побежал наверх искать Мару.
        Кощей, разойдясь с Берендеем, шел в подвал. Он оделся в черный кафтан, расшитый золотом, к которому прикрепил бутоньерку. Царевич поместил туда цветы, которые для них с Таей имели особое значение. Он предвкушал окончание свадьбы, когда их губы соприкоснутся, и его сердце, впервые за четыреста девяносто девять лет, билось, разгоняя кровь по телу. Конечно, оно и раньше билось в дни обряда, но чувств в нем тогда не было. Теперь же Кощей, воспылав любовью к Тае, сбежал по лестнице, окрыленный ясным чувством.
        Он вошел, дверь скрипнула. Тая показалась ему прекрасной в редких лучах дневного света. На ее голове не было фаты, волосы почернели и стали короткими. Кощей понимал, что она все еще так же прекрасна, как прежде.
        - Негоже жениху опаздывать! - заявил Вурдалак.
        Проходя мимо, Кощей посмотрел на брата.
        - Тебя сюда никто не звал, - он заметил Ягиню, и Вурдалак увидел, как его глаза налились кровью. Рука царевича потянулась к мечу на поясе.
        - Эй, потише, - Вурдалак протянул руку перед ведьмой, - тут твоя свадьба, а не война.
        - Держи ее от меня подальше, если хочешь уйти отсюда живым, - процедил Кощей, с трудом справился с гневом, и подошел к Тае.
        Они молча переглядывались. Царевич старался не обращать внимания на спокойное лицо невесты, на ее молчаливость и холодный потухший взгляд.
        - Ты выглядишь удивительно, - сделал он ей тихий комплимент.
        - Я все же умерла и возродилась, - ответила Тая. Ни один мускул на ее лице не дрогнул.
        Кощей взял ее за руки, сжал их и погладил костяшки большими пальцами. Его руки были теплыми, ее - ледяными.
        - Подождите, - Яга встала.
        Жених с невестой повернулись к ней. То же самое сделали гости.
        - Я хочу сказать несколько слов.
        - Что ты делаешь? - прошипел Вурдалак, поймав ее за запястье.
        Ягиня скинула его руку. Она посмотрела в глаза Кощею и запела:
        Женись, царевич, на девчонке!
        Неважно, что умрет она.
        Зажмет кольцо в своей ручонке,
        Она ведь так тебе нужна!
        И мертвым взором взглянет ясно -
        Как будто все еще жива.
        Прикажет слез не лить напрасно,
        Тебя по имени зовя.
        Ты столько лет прожил без веры,
        Украл пять сотен юных душ!
        Не знал царевич чувства меры
        Заманивал бедняжек в глушь.
        Стоит печальная невеста:
        Уже убита! Как же так?
        Ей нет теперь на свете места,
        И не спасет ее ваш брак.
        И, закопав младые кости,
        Проклятье на год отведя,
        Не приходи ко мне ты в гости,
        Вину сознав чуть погодя.
        Мне истина открылась просто:
        Глядела я не на того.
        Не стоил ты руки-нароста,
        И даже ногтя моего!
        Хоть долго мною ты любим.
        Прожить и без тебя сумею!
        Не быть тебе - ха-ха! - моим,
        Не стану никогда твоею.
        4
        Домовой нашел Мару в коридоре.
        - Майя! Наконец-то! Церемония уже начинается, пойдем! - он взял ее за руку, но не смог сдвинуться с места.
        - Я не пойду.
        - Почему?
        - Не хочу. Я видела столько свадеб, сколько ты и представить себе не можешь. Но эта - последняя, и я лучше проведу время так, как мне самой того хочется.
        Домовой озадаченно нахмурил брови, отпустив ее руку.
        - Почему? - повторил он. - Разве эта свадьба - не то, что спасет Залесье от проклятья?
        - Может, так, а, может, и нет. С судьбой шутки плохи, а жители Залесья только и делали, что играли с ней. Я останусь здесь, потому что уже знаю, что произойдет дальше.
        - И что же произойдет?
        Мара обняла Домового, погладила по спине. Он вдохнул ее аромат - от нее сильно пахло вишней - и прикрыл глаза. На мгновение ему показалось, что все его заботы куда-то ушли, что больше ничего не нужно делать, и что он в безопасности.
        - Ты все сделал правильно, - шепнула ему Мара.
        Кто-то грубо схватил его за плечо, повернул к себе. Домовой посмотрел в подслеповатые глаза Трясеи. Она оказалась так близко, что он задрожал против своей воли.
        - Ч-что п-происх-ходит? - едва выдавил он. Сердце Домового ускорялось, колотилось как ненормальное, отчего к лицу и груди приливала кровь. Он вскрикнул, встал на колено и схватился за голову. Панический приступ сжимал ему горло, мысли в голове обратились в хаос. Мгновение - и его сердце взорвалось от страха.
        Домовой упал замертво. Трясея облизала засохшие губы и с безумной улыбкой воззрилась на Мару. Перед ней теперь стояла не молодая женщина, а женщина в годах. Морщинки стянули ее глаза.
        - А ты еще кто такая? - спросила Трясея, предвкушая, как доведет ее до смерти волной панического страха.
        Но лицо Мары оставалось неизменным. Она подняла руку.
        - Та, кто сотрет тебя в порошок, - и щелкнула пальцами.
        Кости Трясеи обратились в прах, а ее заблудшая душа умчалась в коридоры замка. Мара присела на корточки перед Домовым, поцеловала его в лоб и проронила несколько слезинок.
        - Это было необходимо, - прошептала она.
        36
        1
        Мороз помог Юде подняться.
        - Я не хочу в замок, - воспротивилась ведьма.
        - Почему?
        - Я здесь чужая. Никто не будет рад видеть меня на свадьбе, - Юда посмотрела на него с надеждой. Мороз отвел взгляд.
        - Чего ты от меня хочешь? Я просто защитил тебя от взбесившейся твари, - Мороз прислушался. В безветренном снежном поле звуки доносились громче обычного.
        Рычание волков, крики то ли живых, то ли мертвых обеспокоили его.
        - Что-то не так, - сказал он. - Иди в замок и предупреди остальных.
        Юда сжала его руку.
        - Ты один не справишься, - возразила она.
        Мороз с усмешкой посмотрел на нее.
        - Я-то? Я повелеваю стихией. Я справлюсь с чем угодно.
        Его самоуверенность разбавила страх Юды. Она отпустила его и пошла к черному входу. У самого прохода она обернулась.
        - Я не хочу, чтобы ты погиб, - сказала она.
        - Я не могу погибнуть, я же не человек, - подмигнув ей, Мороз заиграл на свирели. Вьюга подхватила его и перенесла на другую сторону через ров.
        Он побежал по снегу босиком. Побоище волков и скелетов не удивило его, зато насторожили оставшиеся лестницы из невест, висящие на стене. Мороз перемахнул через стену, и увидел, как другие, более человекоподобные невесты стекаются в замок.
        Мороз опустился во двор, поспешил зайти в замок, чтобы там поймать незваных гостей в ледяную ловушку. Он поднес свирель к губам, когда кто-то схватил его под мышки и приподнял над землей.
        - Хватит играть, свирельщик, - прогудела Ломея, - ненавижу музыкантов. Уши от вас вянут!
        Что-то хрустнуло, и только потом Мороз почувствовал жуткую боль. Ломея сломала ему локти и теперь его руки неестественно вывернулись. Он вскрикнул, она отпустила его. Мороз упал на колени. Ломея сжала свирель.
        - А эту твою игрушку я сломаю, - только она потянула веревку, как кто-то сбил ее с ног.
        Юда перекатилась с Ломеей несколько раз, больно ударяясь о мраморный пол. Царапала ей лицо, кусалась, пиналась. Кости Ломеи были крупными и крепкими, и каждый ее удар с мощью обрушивался на голову и хрупкие плечи Юды.
        - Уходи, зачем ты вернулась! - крикнул Мороз, корчась от боли. Он направлял магию в руки, чтобы она вернула кости на место.
        В нем была смешанная кровь, и случайные переломы были частью его жизни. Ломея застала его врасплох, и он не успел обратиться в лед. Тогда поломанные руки не причинили бы ему боли и не потребовали бы регенерации.
        - Ой, как же мне надоело с тобой возиться! - взревела Ломея. Она сжала Юду за шею, подняла ее в воздух. Ведьма успела только вцепиться в ее руки, пытаясь освободиться, но Ломея швырнула ее в стену.
        От удара вздрогнули стены. Камень покрошился и обвалился на спину Юде, лежащей на полу. Она вскрикнула от боли, но поднялась и бросилась на Ломею. Тогда та подхватила ее руками и подняла над головой.
        - Всегда хотела это сделать, - сказала она, взглянула на Мороза.
        Он дунул, чтобы заморозить ее. Ломея успела бросить Юду спиной на свое колено. В голове Мороза отчетливым щелчком раздался хруст позвонков. Юда кашлянула кровью, ее глаза широко раскрылись. Она перекатилась на пол и больше не двигалась.
        2
        Кот Ученый привык жить в мирное время. Его не волновали войны и человеческие междоусобицы. Он читал внукам сказки, рассказывал о временах, когда коты правили миром, а люди почитали их, словно богов. Он помнил, с каким неподдельный интересом его слушал Баюн, когда был совсем котенком.
        Когда стены замка затряслись, Ученый выбежал из комнаты. Он был боязливым, всегда предпочитал прятаться и ждать, пока беда пройдет мимо. Но сейчас где-то в замке бегал его любимый внук, которого нужно было сберечь любой ценой.
        Кот Ученый подумал, что раз уж его девятая жизнь заканчивается, лучше умереть героем, зная, что Баюн выжил.
        - Баюн! - звал он осторожно, но так, чтобы его было слышно. - Внучок!
        Превозмогая боль в старых лапах, Ученый обошел уже несколько этажей и комнат, но внука нигде не было видно. Он спустился в кухню, думая, что Баюн может быть здесь.
        Кот застал в кухне кого-то другого. Огромная невеста стояла у тарелки с медовыми булочками, уплетая из одну за другой. Когда дверь скрипнула, она повернулась и уставилась на Ученого. Из ее дырявой щеки выпали крошки. Пухлея спешно стерла их рукой и ее глаза заблестели.
        - Котик! - пропела она так, что шерсть у него встала дыбом. - Иди ко мне, хорошенький!
        Не успел кот Ученый повернуться, как она уже сжимала его своими пухлыми руками.
        - Ой, как давно я не видела котиков. Хочу домой, у меня таких пять штук! - говорила она, оплевывая Ученого крошками.
        - Прожуй, а потом говори! - недовольно заворчал он. - Вся еда в моей шерсти, какая мерзость!
        - О, так ты еще и говоришь! - Пухлея прижала кота к груди и тискала его так, что глаза у него полезли из орбит.
        Кот Ученый истошно замяукал, пока его голос не охрип. Чем дольше Пухлея обнимала его, тем труднее ему становилось дышать. Он уже попрощался с жизнью, когда в кухню влетел рассерженный Баюн. С диким воплем он накинулся на лицо Пухлеи и легко расцарапал гниющую кожу.
        Она завопила, выпустила кота Ученого из рук, и вцепилась в Баюна, пытаясь снять его с лица, но он был куда сильнее деда и отомстил ей сполна. В конце концов Пухлея, отделавшись от Баюна, убежала из кухни с воплями.
        - Ох, внучок, - сказал кот Ученый, надышавшись воздуха, - я уж думал, что конец мой настал.
        - Не нужно тебе было выходить из комнаты, - Баюн лизнул деда в нос. - Опасно здесь для тебя и твоих старых косточек.
        - Ну, как же я мог? Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, пока я отсиживаюсь в теплом уютном месте. Давай лучше уйдем отсюда, - попросил кот Ученый.
        Баюн вздохнул, сжал хвостом хвост деда.
        - Пойдем. Я отведу тебя в безопасное место.
        3
        Пение Ягини не только всех отвлекло, но и помогло Гнетее пробраться в подвал незамеченной. Она спряталась за скамьями, и наблюдала за женихом и невестой. Пока голос Яги заполнял пространство, Гнетея начала шептать заговор в уме. Она без труда проникла в мысли Таи, и та слышала ее, как привычный голос совести.
        «Тебе не нужен Кощей, ты ведь уже стала бессмертной, - наташкин голос трещал по-сорочьи у меня в голове, - брось его, и пойдем домой».
        Я посмотрела на Наташу. Она сидела, недоверчиво вглядываясь в лица окружающих. Мы встретились взглядами.
        «Кто он такой для тебя? Да никто! Ты бессмертна, а он скоро будет кормить червей. Зачем тебе брак с незнакомцем, который к тому же умрет раньше тебя?»
        «Все к этому шло. Неправильно уходить в разгар ритуала», - подумала я.
        «А разве правильно вообще на нем присутствовать?»
        Пение Ягини прекратилось. Она села, не глядя ни на меня, ни на Кощея. Лицо Вурдалака скривилось, словно он проглотил что-то очень горькое.
        - Это было очень красиво, - сказал Кощей, все это время не отпускающий моей руки, - но неуместно. Твои слова могли оскорбить мою невесту.
        - Мне все равно, - сказала я, - начинай произносить клятву.
        Пока Кощей говорил, я слышала лишь сомнения в своей голове.
        «Что ты скажешь родителям? А в университете? Неужели ты и вправду думаешь, что никто не отправится искать тебя? Если Залесье найдут, от него не останется живого места! Люди не дадут местным спокойно жить».
        «Почему меня должны волновать такие вещи? Ритуал ничего не значит. Залесье не разрушится после нашей свадьбы, а я смогу уйти, куда захочу».
        Краем глаза я заметила движение. В руках Ягини блеснуло золотое яйцо. Она стукнула его о скамью и, на удивление, без труда разбила. Достала иглу, сжала ее руками. Посмотрела на меня, замерла в нерешительности, и сломала.
        «Смерть кощеева вот-вот наступит! - возликовал голос внутри. - Не связывай себя узами брака с мертвецом».
        Назойливое жужжание раздражало. Я собралась стряхнуть руки Кощея, как мой взгляд остановился на незабудках в его бутоньерке. Перед глазами пронеслись воспоминания. Кощей умолял меня не забывать его, я сжимала букет, когда меня съел Лихо. Слабая пульсация пробежала через все тело от внезапного удара сердца. Чувства казались притупленными, но они нахлынули на меня, открывая глаза.
        - Нет! - вскрикнула я, глядя на Ягиню.
        Сломанная игла проткнула пальцы и вошла в них, раздирая ее руку изнутри. Яга не издавала ни звука, но ее пальцы неестественно шевелились, словно в агонии. Из них, не переставая, хлестала кровь.
        Кощей прервал клятву. Вурдалак подхватил побледневшую ведьму.
        - Яга! - воскликнул он.
        Я чувствовала, как в ней угасает жизнь. Понимала, что она разрушила артефакт, который не должна была рушить, и что сила, освобожденная из него, вернулась к своему владельцу, наказав Ягу.
        - Я всего лишь хотела совершить доброе дело, - прошептала она, улыбнулась. - Только и всего.
        Я видела, как сияние внутри ее груди угасло, как поблекли ее глаза. Услышала, как завопила Наташа, подскочив с места. Как Вурдалак, давясь слезами, обнимал Ягиню, прижимая к себе. Кощей растерянно посмотрел на меня.
        - Продолжай, - шепнула я, - будь сильным.
        И он продолжил.
        4
        Берендей добрался до Русланы, подхватил ее на руки и унес в спальню.
        - Что происходит? - спросила она, стараясь не смотреть на Василису и Ивана.
        - Нам нужно бежать в Лукоморье! Только в нем есть шанс уйти от проклятья, - Берендей раскидал вещи из шкафа на пол, помог Руслане одеться теплее и сам укутался в крепкую медвежью накидку.
        - Зачем бежать? А как же остальные?
        - Они сделали свой выбор, - Берендей помог Руслане забраться на его спину и побежал по лестнице к черному ходу. - Я же хочу, чтобы наша жизнь не заканчивалась.
        - Но почему ты сбегаешь, как трус?
        - Я всегда был трусом, - Берендей разбежался и перепрыгнул через ров. Он едва не свалился в пропасть, но быстро выкарабкался по снегу. - В Лукоморье есть корабль. Мы уплывем на нем далеко-далеко, а в Заморье заживем так, как здесь не смогли.
        Руслана обняла его крепче, прижимаясь маленьким телом к спине. Ей неважно было, где они приживутся, важно было остаться вместе с Берендеем. И его звериную панику она тоже понимала. Ощущала, как свою: если бы она все еще жила в Тихом омуте, приближающееся проклятье заставило бы ее поступить точно так же.
        - Я люблю тебя, мишка, - сказала она, - и буду с тобой до последнего.
        Берендей благодарно выдохнул, с каждым шагом проваливаясь в снегу по колено. Вдвоем с Русланой они весили немало, но выносливость, приобретенная им в медвежьем облике, помогала двигаться вперед.
        37
        1
        Чем больше смертей случалось в замке, тем сильнее к нему влекло туманных червей. Их зрение не позволяло им видеть обычных людей, зато души становились для червей маяками. Сквозь тьму они видели их сияние и бросались к ним, прорывая под землей глубокие длинные тоннели, и принося с собой туман.
        Туман в Залесье появлялся по двум причинам: либо из-за большого скопления душ, либо из-за выделений туманных червей. Когда они, двигаясь в тоннелях, выдыхали из отверстия на спине горячий воздух, он тут же поднимался на поверхность сквозь почву и преобразовывался в туман.
        Не упокоенные души слетались на него, думая, что их ждут другие такие же бедолаги, и попадали в ловушку червя. Там он их и поедал, а после того, как душа становилась его частью, перерождаясь внутри в яйцо, червь впадал в спячку на несколько месяцев, и тогда душам ничто не угрожало.
        Подобравшись к замку, черви столкнулись с трудностями: души прятались за холодным камнем, а сами они пройти сквозь него не могли. Черви прогрызали промерзшую почву и сваливались друг за другом в ров, заполняя его и ползая там по кругу. Когда их наконец стало достаточно много, они окружили замок и стали биться об него головами.
        Замок дрожал: падали картины, мебель, дребезжали стекла и раскачивались из стороны в сторону гигантские люстры. Туман опутал стены и полз по ним, как плющ. Он заползал в щели, в окна, и выманивал души, прячущиеся внутри стен.
        Из-за туманных червей многие невесты падали в ров, сорвавшись со стен замка. Огнея залила ров жидкой лавой, приговаривая:
        - Ползите туда, откуда приползли, скользкие твари!
        Туманные черви с истошным шипением исчезали из рва, прячась в земле, но учились с каждой ошибкой. И вот один из них уже проломил камень в темницах, потыкался мордой в дыру, расширяя ее, и заполз внутрь. Он задевал стены, едва втискивался в узкие коридоры. Стены рушились, падая на него, а туманный червь уменьшался, чтобы добраться до лакомой души как можно быстрее.
        Огонь не остановил червей, а только раззадорил.
        2
        Никто не замечал маленького василиска. Невесты шли по лестнице, едва не наступая на него. Так он прицепился к одной из них. Она успела подняться до второго этажа, и тут же упала. Василиск натянулся на ее ногу, как резиновая перчатка. Не успела невеста отбиться от ящерицы, как та уже целиком заглотила ее. Василиск напоминал только что перекусившую анаконду.
        Подросший до размеров кошки василиск напал на следующую невесту. Он поедал их по одной, чтобы вырасти, а потом с шипением бросался сразу на нескольких. Кости в его желудке мгновенно переваривались, отчего василиск становился злым и голодным.
        Он собирался выползти из замка, когда что-то помешало ему. Он почувствовал боль, будто его било током, и задергался, перевернувшись на спину. Его лапки и хвост дрожали. За хвост его поймала Корчея.
        - Будешь знать, как моих сестер пожирать! - вскричала она.
        Она передавала василиску всю свою боль, накопленную за годы гниения в земле. Боль от смерти, боль от обиды. Василиск верещал так тонко, что от его голоса рушились стекла в тронном зале.
        Когда он перестал дергаться и его лапки безвольно поникли, Корчея, смеясь, отпустила его хвост. Она подошла к василиску и пнула его в мягкий живот.
        - Как же быстро ты сдохла, невиданная зверюшка! - она наклонилась, чтобы присмотреться к его морде: закрытые глаза, приоткрытая пасть с острыми рядами зубов.
        - Всего-то гигантская ящерица, - с разочарованием сказала она.
        Василиск резко поднял голову, зашипел. Корчея успела лишь пугливо раскрыть рот, когда он откусил ей голову, а после сожрал и все остальное тело. Облизнувшись, василиск выполз по лестнице, едва волоча брюхо. С каждым шагом он увеличивался и походил на бескрылого дракона.
        Василиск забрался на стены замка. Он продолжал поедать невест, пока его увеличившееся туловище не скатилось в ров. Его морда была уже размером с две башни, а тяжелые лапы, продавливая прохудившийся камень своим весом, рушили стены.
        3
        Слова Кощея тонули под грохотом сотрясающегося замка. Мы держали друг друга так крепко, как могли, но нас время от времени бросало в сторону. Оставшиеся гости падали.
        Наташа кричала мне, что пора убираться, но я делала вид, что не слышу ее.
        «Замок не выстоит. Бросай его и уходи!»
        «Нет, - думала я, - в этот раз я не сбегу. Даже если снова умру здесь, погребенная под камнями, я буду с тем человеком, который помог мне поверить в любовь».
        «Дура! Какая может быть любовь между смертной девчонкой и древним неживым царевичем? - пищал голосок. - Одумайся! Ты же всегда сбегала и была трусихой! Разве это так сложно - развернуться и уйти с друзьями?»
        - Тая! Бежим отсюда! - Ира схватила меня за руку. Я почувствовала ее тепло, и вдруг улыбнулась. - Здесь сейчас все развалится!
        - Идите, - сказала я, - я не могу уйти. Я обещала.
        Кощей замолчал.
        - Ты рехнулась? Как я могу тебя тут оставить? - глаза Иры наполнились слезами. - Мы все должны выжить и вернуться домой! Слышишь?
        - Хватит изображать дуру! - вклинился Дима. - Если она не хочет уходить, просто валим отсюда!
        Он соскреб руку Иры с моей, и с силой потащил подругу к выходу. Она кричала, плакала и что-то мне говорила, но я уже не слушала ее. В этом мире больше ничего не имело значения. Только я, Кощей, и наша свадебная клятва. Если я вовремя произнесу ее, Залесье останется нетронутым.
        - Тая, я не хочу уходить без тебя! - крикнула Наташа, протягивая ко мне руку.
        Я посмотрела на подругу и покачала головой. Наши взгляды встретились. Мы всегда понимали друг друга с полуслова, а здесь, в момент катастрофы, поняли друг друга без слов. Наташа кивнула, развернулась и побежала за друзьями.
        В подвале остались только я, Кощей, и Вурдалак, обнимающий Ягиню.
        - Теперь твоя очередь! - Кощей пытался перекричать шум и скрежет. Я прочитала его слова по губам. - Скажи клятву!
        4
        Ломея оскалилась. Мороз отскочил. В последнее мгновение локти восстановились. Мороз заиграл на свирели. Двери и окна распахнулись, впуская в замок стужу и снег. Вьюга снаружи заметала волков, невест и василиска, мешала двигаться Берендею с Русланой.
        - Что ты пытаешься сделать, маленький глупый мальчик?! - взревела Ломея, кинулась к нему, но упала на бок от тупого удара.
        Ее сшибло огромным комком снега. Ломея встала и вновь попыталась поймать Мороза. Он уворачивался от нее, не прерывая мелодию.
        И вот уже снег облепил ее со всех сторон, не давая двигаться. Она рычала, как разъяренный зверь, но ничего не могла сделать со стихией. И тогда на голову Ломее опустился еще один комок снега. Обратилась она в снежную бабу.
        Мороз опустил свирель и прошел мимо снеговика. Ломея не могла двигаться. Он приложил пальцы к шее Юды и понял, что она не дышит.
        - Как жаль, - прошептал он, поглаживая ее по голове, - жаль, что я не смог тебя уберечь. Нужно было остаться снаружи, как ты и просила.
        Поглощаемые леса Залесья кричали от боли: переломанными деревьями, вырванными корнями, убитым зверьем и сбитыми птицами. По спине Мороза пробежали мурашки. Он услышал гул проклятья.
        Схватив свирель, он выбежал во двор. Черный поток, похожий на рой насекомых, двигался к замку. Волки кинулись врассыпную, но даже их скорости не хватало, чтобы убежать. Один за другим они пропадали в черной массе.
        И тогда Мороз заиграл на свирели, взмыв в воздух, глядя в сторону проклятья. Вьюга затормозила его ход, но лишь ненадолго. Силы Мороза заканчивались. Бежать было некуда.
        5
        Когда снег закончился, и Берендей ступил на твердую землю, он смог выдохнуть с облегчением.
        - Скоро мы будем в Лукоморье… - задыхаясь, сказал он.
        Берендей обошел деревья, ломая руками непослушные ветви, и следя, чтобы они не били Руслану по лицу.
        - Что это за шум? - спросила она, приподняла голову, всмотрелась вглубь леса.
        Царевич не хотел останавливаться, отвлекаться и сбиваться с намеченного пути. Его сердце и так колотилось, как бешеное, и он боялся, что, если взглянет на родной замок сейчас, вернется за Кощеем на погибель. В детстве он всегда сбегал, стоило проблемам появиться на горизонте. Он не любил выяснять отношения, отстаивать свое мнение и всю жизнь был самым тихим из братьев.
        Годы не сильно изменили его, но теперь у Берендея появилась Руслана. Ради нее он готов был горы свернуть, и теперь чувствовал, что обязан спасти ее во что бы то ни стало.
        Шум приближался, усиливался, словно над Залесьем шел девятый вал. Царевич невольно повернулся. Чем глубже он заходил в лесную чащу, тем ближе становился к проклятью. Черный рой окружал его со всех сторон, сужал проход. Берендей побежал, но было слишком поздно. Они с Русланой оказались в ловушке.
        - Это…проклятье? - испуганно прошептала она.
        Берендей быстро снял Руслану со спины и положил на землю.
        - Прижмись ко мне крепче, - сказал он, глядя ей в глаза, - ничего не бойся. Слышишь?
        И она обняла его, ничего не боясь. Тогда Берендей снял медвежью накидку, раскинул ее над их головами, и закрыл их обоих, надеясь спрятаться от живого вала. Многотонная тяжесть придавила его первым. Он держался так долго, как только мог. Последним, что увидел царевич, были испуганные глаза Русланы.
        38
        1
        - Кощей-царевич, - говорю я, пока стены замка содрогаются, а мне на голову сыпется каменная крошка, - я буду любить тебя и в болезни, и в здравии. Буду почитать, как подобает жене, до самой смерти не отрекусь от тебя. Будь же моим желанным мужем, Кощей, и позволь мне быть для тебя единственной. Я скрепляю свое сердце с твоим, привязываю свой разум к твоему разуму. Чтобы мысли мои рекой текли сквозь твою голову, как твои через мою. Чтобы понимали мы друг друга без слов, не ругались и не страдали по вине друг друга. Я клянусь быть с тобой до конца света, если таковой наступит, и не отступлю даже пред лицом злейшего из злейших врагов. Даже если это будет стихия, или небеса падут нам на головы, я буду с тобой, потому что мы отныне - единое целое.
        Кощей сжимает мою руку. Я подаюсь вперед. Камни рушатся, ударяя меня со всех сторон, но я не чувствую боли. Царевич приближается, и мы скрепляем клятву поцелуем.
        2
        Василиск верещит, обвиваясь вокруг замка. Он чувствует приближающуюся опасность, но хочет сберечь еду и людей внутри. Василиск закрывает собственным телом двор замка, его хвост ложится поверх рва, и не дает туманным червям атаковать.
        С последним громким шипением Василиск поднимает морду. Он смотрит на замедленный прОклятый рой, закрывает глаза и кладет голову на лапу, обвитую вокруг башни. Его тело каменеет, и теперь он выглядит, как статуя, обнимающая замок.
        Мороз играет на свирели, но мелодия подходит к концу. Он устал, воздуха в его легких не хватает, чтобы сдерживать натиск дикой магической природы. Когда последняя нота вылетает из свирели, черная волна со скрежетом несется к замку. Мороз успевает сглотнуть, превращается в ледяную статую, и его сметает с лица земли, снежинками раскидав по Залесью.
        3
        После поцелуя была вспышка. Когда я очнулась, вокруг не было ничего. Потолок обвалился, но мне повезло - камни не придавили меня.
        - Кощей? - позвала я. - Где ты?
        - Я здесь, Тая, - откликнулся он.
        Глаза начали видеть в темноте лучше, чем при дневном свете. Видимо, это побочный эффект воскрешения. Я не понимала, стала ли я человеком, или все еще была бесчувственным мертвецом.
        Первым, что я увидела, были его волосы. Они сияли, как солнце, разбивая тьму. Когда я подобралась ближе, то обнаружила, что царевича придавило обломками. На его одежде виднелась кровь. Его лицо побледнело, нижняя губа дрожала. Увидев меня, Кощей протянул руку.
        - Неужели так скоро?.. - он не договорил. Я взяла его ладонь. - Мы ведь только сказали друг другу клятву.
        - Ты многое видел в этой жизни. Твоей мечтой было умереть. Яга даже сломала иглу, чтобы освободить тебя.
        - А мой брат?.. Что с ним?
        Я огляделась. На месте Вурдалака лежали обломки.
        - Его больше нет, - сказала я.
        - Тая, выбирайся отсюда, - Кощей попытался улыбнулся, но не смог. Было слишком больно. - Ты спасла нас, Тая. БОльшего я не смею у тебя просить.
        Обида заскребла по сердцу. Я не сразу поняла, что чувствую ее. Значит, я все еще живой труп, раз не могу ни заплакать, ни закричать. Живая Тая сейчас захлебнулась бы слезах.
        - Я любила тебя, - сказала я.
        - Я тоже тебя любил, - прошептал Кощей на последнем издыхании.
        Его глаза закатились, рука переняла холод моей ладони. Я приложила его руку к его груди. Тишина показалась мне странной. Я вертела головой в поисках хоть одной живой души, но никого не увидела, не почувствовала, не услышала. Когда мой взгляд вернулся к царевичу, я увидела, что его тело превращается в прах. Только что передо мной лежал Кощей, а теперь лежит темная горстка.
        Я вышла из подвала, кое-как пробила себе дорогу ко двору. Поначалу мне показалось, что сверху ночь. Потом я разглядела несколько просветов, которые были между лапами василиска. Тихий уют казался мне естественным, будто так всегда и было в Залесье. Я стояла под каменным василиском, не чувствуя ни усталости, ни голода, ни жажды. Я не знала, где Ира, Дима и Наташа, да и не хотела знать. Все, что когда-то имело для меня ценность, исчезло.
        Я обрела бессмертие, но какой ценой?
        4
        Не знаю, сколько я стояла во дворе замка. Может, прошло несколько минут, может, часов, а то и дней. Я могла стоять и не уставала, и делала это превосходно. Ничто при жизни у меня не получалось лучше, чем теперь не двигаться с места.
        «Так вот ты какой, экзистенциальный кризис?» - подумала я.
        - Все можно исправить, Тая, - услышала я скрипучий голос.
        Обернувшись, я увидела горбатую старуху с волосами такими длинными, что под их весом она нагибалась еще ниже. Ее голубые глаза сверкали, как лед под солнцем.
        - Ты осталась совсем одна в Залесье. Даже коты не выжили, - сказала она. - Но ты, - она потрясла костлявым пальцем, указывая в мою сторону, - ты в силах повернуть время вспять.
        - Кто вы? О чем вы говорите?
        - Ты знаешь, кто я. Теперь у меня достаточно сил, чтобы помочь тебе.
        - Мара?
        - Она самая. Так что, хочешь все вернуть?
        - Вообще-то я ничего не хочу. В этом очарование бессмертия.
        Мара запнулась, шамкнула, подошла ко мне и потрясла головой. Ее лицо и руки были испещрены морщинами как у древней бабки. На вид ей было далеко за сто двадцать, если не больше.
        - Твой муж умер, твои друзья погребены под завалами. Люди отдали свои жизни мне, лишь бы помочь тебе освободить Залесье. Так ты их отблагодаришь? - прикрикнула Мара.
        - Почему я должна кого-то благодарить? Случившееся не изменить. Никто не должен оживать после смерти.
        - А я ведь помогла Кощею достать твою гнилую душонку, - Мара вздохнула. - Мне-то все равно, я на этих душах еще не одну сотню лет проживу. А вот ты одна заскучаешь.
        Она приложила руку к спине, и поковыляла к воротам.
        - Куда вы идете? - спросила я скорее в силу привычки, чем из интереса.
        - Покидаю это убогое место. Помимо холодного замка есть еще много интересного, - Мара махнула рукой и раскрыла портал. За ним я увидела туман и парящие островки. Она обернулась, прищурилась. - Когда устанешь гнить здесь, позови меня по имени.
        Старуха скрылась в Затуманье.
        5
        Стоя посреди двора, я вспоминала все, через что прошла в жизни до Залесья и после него. Одно воспоминание наслаивалось на другое, речи и мысли смешивались в ядовитый разноцветный коктейль. Ничто из этого не помогало мне принять решение.
        Став бессмертной, я поняла, что никому ничего не должна - впервые в жизни! Что мне не нужно ни перед кем отчитываться, волноваться о дружбе и любви, выслушивать ссоры родителей.
        Когда я закрывала глаза, то слышала лишь тишину. Открывала - обнаруживала, что вокруг глубокая ночь, иногда - день. Когда кости начинали скрипеть, я ходила по замку, перешагивая через камни и торчащие из-под них кости.
        Время текло, а мне было неважно, сколько сейчас часов, минут, секунд. Иногда я думала, прошло ли несколько лет с моего исчезновения, и ищут ли меня родители, но эта мысль быстро исчезала.
        Однажды мне захотелось читать. Я пыталась пробраться в библиотеку, но она была завалена. Бессмертие не приносило никаких суперсил, а искры больше не выбивались. С проклятьем из Залесья ушла магия.
        Я таскала камни, разбирала завалы, но так и не нашла своих друзей. К безразличию присосалась скука. Она снедала мой мозг, загружала его ненужными вопросами, и подталкивала к действиям. Требовала знаний, которые я могла бы достать, будь у меня под рукой телефон или интернет. Но ничего не было.
        Однажды я пыталась медитировать. Я села в позу лотоса, растопырила пальцы и закрыла глаза. Сидела так, пока кости не заныли. Перед глазами стали мелькать смутно знакомые образы. Я услышала голос из далекого прошлого. Голос, который узнавала из тысячи, и всегда бежала к этому человеку.
        К своей бабушке.
        - Тая, - говорил голос, - разве можно так?
        - Как? - отвечала я.
        - Бросать сказочных существ на погибель? Если бы ты попала в беду, они бы тебе помогли.
        - Но они не были бессмертными, - возражала я. - Им нечего было терять.
        - Как раз смертным всегда есть, что терять. Они могут умереть, а ты нет. Ты об этом не думала?
        - Нет.
        - Тогда задумайся. Представляешь, каково было Кощею так жить пять сотен лет?
        - У него хотя бы были собеседники.
        - У тебя тоже есть такое создание, - шепнул голос.
        Я открыла глаза. Бабушка никогда не ошибалась. Ее интуиция походила на магию, а ее рассказы я когда-то любила всем сердцем. Если бы не ее сказки, попала бы я в Залесье? Случилась бы беда с моими друзьями?
        Я ответила на эти вопросы разными способами. Говорила самой себе о теории вероятности, о том, какой могла бы быть моя жизнь, что, может, судьба готовила мне незабываемое свидание со Славой, а я заблудилась в лесу и нашла Кощея.
        Теперь, заглядывая в прошлое, я гадала - был ли царевич моей любовью, или это лишь сказочное наваждение, подаренное неожиданной встречей?
        Когда мысли истощились, я позвала Мару. Она пришла не сразу. Видимо, долго ковыляла до портала.
        - Ну, что, решилась? - спросила она.
        - Как я могу повернуть время вспять?
        - Очень просто, - улыбка Мары была беззубой, по-старушечьи миловидной, - ты должна отдать мне бессмертие.
        - Что? Разве ты не бессмертна?
        - Мое бессмертие у тебя. Яга украла его у меня, когда воскрешала Кощея. И то, что она у меня украла, я поклялась однажды вернуть. Теперь бессмертие у тебя, и тебе предстоит сделать выбор.
        - Но зачем тебе бессмертие, если ты и так проживешь не одну сотню лет? - спросила я.
        - Когда запас душ закончится, я начну молодеть. Мои силы утратятся, и однажды я умру, как умирает всякий смертный. Подумай Тая, стоит ли бессмертие одиночества?
        Я промолчала.
        - Каков твой вердикт? - спросила Мара. - Если я уйду в этот раз, то больше не вернусь. Выбирай.
        «Представляешь, каково ему было так жить пять сотен лет?» - вспомнились мне слова бабушки.
        - А что будет со мной, если я отдам бессмертие? Я тоже умру?
        - Нет, - она хрипло рассмеялась, - ты, дорогуша, с этого момента начнешь жить, как никогда прежде.
        Я осмотрела замок. Представила, как проведу здесь целую бесконечность. Это устроило бы меня, если бы я могла добраться до библиотеки, но бессмертие не подарило мне суперсилу или магию. Я все еще была обыкновенным человеком с одним только исключением: я не смогу умереть от старости или ранения.
        - Я сделала свой выбор, - ответила я.
        ЭПИЛОГ
        1
        Мы вернулись домой. Я не знал, как оценивать опыт, полученный в Залесье. За короткое время случилось слишком много всего, о чем нужно было хорошенько подумать.
        Первым делом я навестил деда. В его маленькой квартире пахло крепкими сигарами. Я никогда не думал, что буду скучать по этому запаху, но теперь он казался мне родным. Я сел перед дедом, и когда он спросил, не хочу ли я рассказать ему что-то, я рассказал. Говорил долго, почти непрерывно. Я размахивал руками, иногда отпивал воду из кружки, и снова погружался в удивительные приключения, пережитые совсем недавно.
        Дедушка улыбался, качал головой. Иногда его густые седые брови взмывали вверх, и он изумлялся, как ребенок. Когда я закончил, он расплакался, и сказал, что лучше сказки он в своей жизни не слышал. Сказал, что гордится мной.
        С тех пор мы стали ближе. Я навещал его каждый день, а дедушка рассказывал мне о своей молодости, посвящал в те истории, которые бережно хранил в своем сердце только для меня. Остальные братья и сестры о них даже не подозревали.
        Дедушка говорил, что я должен сохранить эту историю для детей, и передавать ее из уст в уста, чтобы они не забывали о семье, не повторяли моих ошибок, не боялись сказочных историй и не видели кошмары о них.
        Каждый день, что я проводил в университете, задавал новые вопросы. Я часто смотрел в окно. Стоило мне увидеть деревья, как мыслями я переносился к ней. Вспоминал, как очнулся в хлеву в объятиях Вилы, и не было в моей жизни ничего более ценного, чем это воспоминание.
        Когда я сказал Виле, что должен вернуться к семье, она меня поняла. Мы расстались добрыми друзьями, однако мое сердце тянулось туда, в леса Залесья, чтобы оказаться возле той избы и увидеть сияющие глаза Вилы.
        Тая ходила в университет вместе с нами. Она больше не молчала, легко находила общий язык с окружающими, даже смеялась. Но когда мы пересекались взглядами, я видел, что она чувствует то же, что и я. Тоску.
        И вот однажды она не пришла в университет. Шли дни, недели, месяцы, а она не появлялась. Исчезла и ее семья. В новостях показали сюжет о без вести пропавшей чете ЗеленОвых, поднялось много шума. Волонтеры прочесывали местность, но через несколько месяцев это дело бросили.
        Я проходил по коридорам университета, видел листовки с фотографией Таи и ее семьи. Я в точности знал, где они, и эта тайна позволяла мне жить со спокойным сердцем. Тая выбрала Залесье, и я не мог ее в этом винить.
        К окончанию университета я перебрался на съемную квартиру и начал работать. Работал до изнеможения, пока однажды мне не приснился сон. Я шел по лесу, вдыхал аромат мокрой после дождя травы, прикасался руками к стволам деревьев.
        - Я скучаю по тебе, - прошептал знакомый голос, - вернись за мной, Слава.
        И тогда я вернулся. Было трудно отыскать место, но я нашел его. Избушка у реки оказалась пустой. Кто-то заделал в ней крышу, но внутри никто не жил.
        Я зашел в хлев, обнаружил там козу. Потрепал ее за ушком, она благодарно заблеяла. Я встретил Вилу на опушке. Она собирала желтые одуванчики и плела венок. Когда она обернулась, ее улыбка сияла ярче любых драгоценных камней.
        - Пойдем со мной, - я протянул ей руку.
        Вила подбежала ко мне и обняла за шею. Мы скрепили долгожданную встречу поцелуем.
        И вот мы стали жить вместе. Каждый день я просыпался как в сказке. Вся моя жизнь преобразилась: из однородной серой массы она расцвела миллионом неповторяющихся цветов. Вила стала моей женой. Мы сделали ей документы, и теперь люди звали ее Виолеттой.
        Мне удалось открыть свой кабинет, и я принимал туда клиентов всех возрастов. Со временем сказкотерапия набрала популярность. Я стал одним из лучших специалистов. Дедушка присутствовал на вручении награды, и сказал, что гордится мной. Ему очень понравилась Вила, и теперь мы вместе навещали его.
        Один поход в лес открыл передо мной целый мир. И я был благодарен Тае за то, что тогда она потерялась.
        2
        Мне потребовалась помощь психолога, чтобы пережить то, что произошло в Залесье. Дима, конечно, был рядом, но моя психика часто давала сбои. Я все еще помнила, как нас завалило камнями, как ломило тело от боли. Крики стояли в ушах.
        К счастью, со временем воспоминания угасли, а потом и вовсе прекратились. Иногда мне снились непонятные вещи, но просыпаясь по утру я убеждала себя, что это лишь игра воображения.
        Однажды я решила испечь что-нибудь необычное. Перебирала разные способы заработать и подумала, почему бы мне не попробовать открыть кондитерскую или что-то в этом духе? Всю выпечку и сладости пробовал Дима. Он жаловался, что у него уже болят зубы, и тогда остатки доедала я.
        Обычная форма мне не нравилась, а сердечки и цветочки давно набили оскомину. Тогда я начала печь фигурки. Они получались одна за другой, сказочные и нереалистичные. То, о чем я так боялась вспоминать, само выползло наружу. Дима сказал, что такая выпечка обречена на успех.
        Тогда я решила, что хватит бояться. Нужно выпустить страхи на волю, а там - будь, что будет.
        Удивительно, но мой маленький стартап понравился людям. Полетели лайки и комментарии в Инстаграме. Со временем я открыла свое дело, а Дима всегда оставался рядом.
        Однажды он испек ужасный бисквит. Он сильно пригорел и есть его было невозможно. Я собиралась его выкинуть, а Дима разорался и ушел из дома. Тогда в мою тормозящую голову закралась мысль, что что-то здесь не чисто. Я раскрошила весь бисквит и нашла там кольцо.
        Мы помирились этим же вечером, и я приняла его предложение.
        3
        Когда я вернулась домой, то напрочь забыла о сломанном телефоне. Папа на меня накричал, а я сказала, что заработаю и верну ему деньги. Мы не переставали общаться с Димой и Ирой, но мне не хватало Таи.
        Мы дружили с ней много лет, и теперь без нее жизнь казалась необычайно пустой. Я часто сбегала в лес, чтобы найти Залесье. В я сказки не верила, как не верила и в то, что действительно была сорокой. Все казалось мне выдумкой, и я пыталась подавить эти воспоминания. Думала, может, мы все просто выпили и словили одну бредовую фантазию?
        После исчезновения Таи я поняла, что жизнь-то действительно изменилась, и ничего не будет как прежде. Тогда пришлось привыкать к новому образу жизни, общаться с новыми людьми.
        Что бы ни происходило в реальном мире, я всегда находила время улизнуть в лес. И однажды я нашла вход в Залесье. Не знаю, привела меня туда слепая вера в лучшее, или мне просто повезло с моим ослиным упрямством.
        Когда я увидела замок, пышущий жизнью, людей и животных, я поняла, что фантазия тоже была реальностью. Так мой привычный мир разделился на две половины: реальная жизнь, в которой я следила за трендами, одевалась по первому слову моды, общалась только на актуальные темы, и жизнь скрытая, в которой я была просто Наташей, подругой Таи. Она же сияла здесь, как никогда в серой повседневности.
        С появлением секретного места, где можно забыть обо всех тревогах, я успокоилась. Хоть обязательства по управлению семейным бизнесом и давили на меня, я всегда могла прийти в Залесье и быть здесь неприметной простолюдинкой. Однажды мне придется выбирать, но пока это время не пришло…я счастлива.
        4
        Кому-то пришлось мириться с потерями. Леший и Домовой навещали Великий дуб в Лукоморье. Душа Кикиморы, что когда-то обитала в нем, теперь стала неотъемлемой его частью. Остальные жители Залесья тоже приходили сюда, оставляли дары и почитали ее, как героиню, пожертвовавшую собой ради спасения Залесья.
        - Ты обещала, что вернешься, - сказал Домовой, - но ты ушла. Навсегда!
        Леший похлопал сына по плечу. Тот теперь был совсем взрослым. У Домового прорастала первая борода, а для Лешего он был все тем же мальчишкой, постоянно вляпывающимся в приключения.
        - Она и вернулась. Желуди на этом дереве теперь цветут куда лучше прежних, - сказал Леший.
        - Мне плевать на желуди. Мне нужна мама.
        У сердца Залесья тоже есть уши. Ветви дуба зашевелились под порывом ветра, и коснулись листвой головы Домового, поглаживая его. Тогда он подумал, что его мама все еще рядом, просто не в том обличье, в каком он привык ее видеть.
        5
        Баюн жил в Тихой роще, но часто ходил в Зимнюю рощу в поисках деда. Они потерялись из-за обвала в замке. Однажды он услышал странное мяуканье и в скором времени обнаружил подслеповатого кота Ученого.
        Баюн позвал деда мяуканьем. Они встретились после долгой разлуки. Стали они оба теперь обычными котами, и никто не разбирал их кошачьих речей. Разве что Тая понимала Баюна с полуслова, и, как и обещала, кормила их с дедом самой вкусной рыбкой.
        6
        Марыська наконец освободилась от своего проклятья. К ней вернулась избушка на курьих ножках, и теперь они вместе со Збышком жили в ней. Сын ее вырос, возмужал. Смастерил лодку, чтобы рыбачить, и плавал в ней по Тихому омуту.
        Жили они скромно, но в радости. Однажды Збышек услышал в кустах детский плач. Он подплыл ближе, осторожно отодвинул веслом камыши. В них оказалась брошенная малышка, завернутая в белые простыни.
        Збышку хватило взгляда, чтобы узнать ее. Он подобрал ребенка и отнес к матери. Объяснил ей, что отныне эта девочка будет жить с ними и сказал, что зовут ее Майя, а расти она будет не как обычное дитя. Марыська согласилась оставить девочку, ведь ей и самой было в радость играть с ребенком. Взросление сына она пропустила, так теперь могла восполнить утраченное с Майей.
        С тех пор Збышек брал ребенка на рыбалку. Лежала она у него в нагруднике, обвязанном вокруг шеи, и смотрела своими голубыми глазами. Пообещал он заботиться о ней и не давать в обиду.
        7
        Когда Вила покинула избу, Юда вернулась в отчий дом. Было здесь пусто и одиноко, но под боком всегда была родная коза. Так и жила Юда, пока не наступили холода. Ее зрение с каждым днем все ухудшалось, пока вовсе не исчезло. Дыхание Знобеи повредило ее глаза, и восстановиться они уже не смогли.
        Пришлось ведьме тяжко, но она не жаловалась. Решила она жить одна-одинешенька, покуда смерть не заберет ее. Однажды разошлась сильная вьюга. Юда промерзла до костей и заболела. Лежала она в холодной постели, шмыгала носом, и думала, как было бы здорово, если бы кто-то наколол дров, да печь растопил.
        На следующее утро она проснулась уже в тепле. Кто-то осуществил ее желание, и в скором времени Юда поправилась. Стоило ей выйти на улицу, как не почувствовала она холода, словно была рождена для такой погоды.
        - Это ты, Мороз? -звала она, прислушиваясь.
        Ответом ей была игра свирели. Так и заботился он о ней каждую зиму, а когда теплело, уходил во всеми покинутую Зимнюю рощу.
        Стала Юда ходить к нему в гости. Помогала ей в этом Розочка. Серый волк вернул ей колокольчик, и теперь ведьма без труда могла найти козу, если она отбегала.
        Приносила Юда Морозу в благодарность еду, да побрякушки, что сама делала. Она вырезала из дерева уродливые фигурки, и складывала их возле заваленного рва. Однажды Мороз не выдержал: спустился к ней и крепко обнял.
        - Почему ты так долго избегал меня? - спросила Юда.
        - Потому, что для тебя я слишком холодный. Найди себе кого-нибудь теплого. Человека найди, - он оттолкнул ее, собираясь сбежать, но в этот раз ведьма поймала его за руку.
        - Не нужен мне никакой человек. Сердце мое давно холодное. Так что смирись и будь рядом. Я провожу с тобой слишком мало времени. Может, начну делать хоть что-то хорошее в этой жизни, грехи свои искуплю.
        Подумал Мороз тогда, что хотел бы быть обычным человеком. Чтобы стихия была сама по себе, и чтобы мерз он, как делают это все окружающие. Сжалилась над ним матушка Зима, забрала у сына свирель, да поцеловала его на прощание.
        Вышел он от нее настоящим человеком. Шел через снега, сотрясаясь от холода, а когда дошел до избы Юды, упал без сознания. Отогрела она его, напоила и накормила. Стали они с тех пор жить рука об руку.
        8
        Вернувшись к замку, Берендей и Руслана обнаружили, что он стал каменным памятником. Ни войти, ни выйти. Попросился тогда царевич пожить в Тихую рощу к Кощею. Тот согласился, сказав, что комнат у него много, а людей мало.
        Жили с тех пор Берендей и Руслана душа в душу. Ходить она не могла, так он всюду ее носил, показывал живописные места, рисовал ее портреты. Стал Берендей самым общительным среди царевичей, проводил много времени среди простого народа, и вскоре они с Русланой перебрались жить в лесную деревушку, возле которой он охотился на медведя.
        Жили они с людьми в мире и согласии, а год спустя Руслана родила ему здоровую дочь. Назвали ее Забавой, и радовала она собой как родителей, так и других людей.
        9
        Ушла магия из Залесья, да не совсем. Серый волк остался в своем обличье, тогда как его сын, рожденный под проклятьем, обратился в волкоподобного человека. Разговаривать он не умел, лишь рычал, да был вдвое больше обычного юноши. Скрывался он от людей так же искусно, как любой волк, за что прозвали его люди Стрибогом.
        Почитал Стрибог свою родную стаю, помогал отцу и следил за тем, чтобы пищи в лесу хватало всем животным. Чем больше люди молились ему, тем сильнее он становился. В конце концов Стрибог научился летать, и каждое полнонуние разносился по Залесью его вой, означающий, что на утро суда ждет попутный ветер.
        10
        Каждая из погибших невест вернулась к жизни. Просыпались они в своем времени, бежали из леса и возвращались в семьи. Стерлись из их памяти ужасные события, и была дарована им вторая жизнь.
        11
        Долго Ивану-дураку пришлось выпрашивать руки Василисы. Отказывалась она от него всеми правдами и неправдами, пряталась, но он ее находил. Говорила, что выйдет замуж за первого встречного, так Иван от нее всех мужиков отвадил.
        Не выдержала Василиса и сдалась под его напором. Поженились они, и с тех пор каждый день жили они в радости, да бед не знали. Минуло три года. Узнала Василиса, что ждет ребенка. Родился у них здоровый мальчик. Назвали его Добрыней.
        Рос он любопытным: всюду заглядывал, все пробовал, везде залезал. Привели его однажды ноги к заброшенному замку. Пробрался он в комнату, и увидел, как блестит в темноте что-то. Поднял Добрыня находку - кольцо. Повесил он его на веревку, обвязал ее вокруг шеи, да так и носил гордо свой первый трофей. Стал он с ним настоящим силачом: то бревно одной рукой поднимет, то коня буйного усмирит. Прозвали его в народе богатырем.
        12
        Рядом с Кощеем я поняла, что никогда не буду счастлива в реальном мире. В той серой реальности, которая снова сделает меня тихой мышкой, зубрилой, и стеснительной девчонкой. Я сказала ему, что мне нужно вернуться за родителями, и Кощей все понял. Наше прощание проходило неохотно, но я все же смогла уйти от него.
        Вернувшись домой, я хотела рассказать родителям обо всем, что со мной приключилось, но осеклась. Они не поверят. И тогда мне пришлось задержаться. Ходить на занятия, как ни в чем не бывало. Общаться с другими людьми, чтобы не забыть: я больше не серая мышка. Я Тая, жена Кощея-царевича.
        Он часто приходил ко мне во сне. Утром я просыпалась в слезах, но ради родителей надевала на себя улыбчивую маску. Постепенно я стала готовить почву, подговаривая их поехать со мной в лес. Мама долго отнекивалась, а папа и вовсе спросил: что такого важного может быть в лесу?
        Тогда я задумалась, ведь его слова были такими же, какие в самом начале приключения крутились у меня в голове. Тогда я хотела поехать в лес, но ради чего? Ради уединения, ради общения со Славой. Сейчас же Залесье стало моей мечтой, моим идеальным миром, где царит покой и отсутствует мирская суета.
        Слава вернул мой поломанный телефон. Мне быстро починили его в мастерской, но когда я взяла мобильник в руки, то поняла, что меня здесь больше ничто не держит. Ни соцсети, ни возможность узнать что-либо за несколько секунд по запросу в браузере.
        Мое сердце осталось в Залесье. Нет. Оно принадлежало Залесью.
        Мне удалось заставить родителей поехать со мной в лес весной. Мама жаловалась на клещей, папа молчал. Они были угрюмыми, их лица выражали проблемы, висящие на их плечах. Каждодневная рутина давно лишила родителей веры в сказку. И я собиралась подарить им ее.
        Чем ближе мы подходили к замку, тем больше людей махали мне. Селяне выкрикивали мое имя, дети хватали меня за руки и просили поиграть с ними. Я улыбалась, как никогда в жизни.
        - Тая, что это за место? - спросила мама. Она перебирала руками свое пальто.
        - Это мой новый дом, мам.
        - Какой еще дом? В лесу? - отец во все глаза смотрел на замок.
        - Тая! - я повернулась на голос Кощея.
        Он выехал на Буяне, а следом за ним шла Роса. Царевич спрыгнул с коня, подбежал ко мне и закружил в объятиях.
        - Это еще что за тип? - папа чуть не задохнулся от возмущения.
        - Мне столько всего надо вам рассказать, - призналась я, - но я решила, что лучше будет просто показать. Вы уже давно не верите в сказки, так узрите же их.
        Не сразу, но Тихая роща и люди, живущие в Залесье, понравились родителям. Они даже подружились с несколькими людьми. Здесь они смогли забыть о проблемах. Впервые за долгое время веселились и отдыхали, не думая о завтрашнем дне.
        Мы гуляли с Кощеем держась за руки. Он рассказывал мне, как изменилось Залесье пока меня не было, а я прижималась щекой к его плечу и говорила, что очень по нему скучала.
        Со временем родители признались, что тоже не хотят возвращаться. Залесье было скрыто от посторонних глаз, и никто просто так не найдет нас, если мы сами того не захотим.
        Удивительно, что самой счастливой на земле меня сделали не признания Кощея в любви, а мои собственные слова, сказанные ему полушепотом, украдкой: «я остаюсь. Навсегда».
        13
        Только о двух стариках в Залесье ничего не слышали. Ягиня осталась без дома, и одиноко жила в пещере в обнимку со своей ступой. Была она дряхлой и немощной, плохо слышала и плохо видела. Едва передвигалась, от каждого шороха вздрагивала.
        А второй старик все это время искал ее, бродил по болотам с палкой, звал ее, да не хватало в голосе былой мощи.
        Вышел Вурдалак однажды на ее след. Нашел пещеру, принюхался: пахло плесенью и старостью. Зашел он внутрь и видит: спит Яга в ступе, за метлу держится. Полюбовался он ею, да не стал будить. Лишь оставил в ее кармане подарок - последнее сохранившееся из старого Лукоморья яблоко.
        Проснулась Ягиня, почуяла запах знакомый. Выскочила их пещеры, а Вурдалака уж и след простыл. Заурчал у нее живот от голода. Сунула Яга руку в карман. Нашла там дыру. Сунула в другой - достала яблоко. Раскрыла рот, чтобы откусить, да вдруг сжалось ее сердце старческое.
        Собралась она в путь-дорогу. Шла из последних сил под проливным дождем, по болотистым дорогам, прячась от волков.
        Пришла Яга к замку, постучала в дверь. Открыла ей полная женщина в годах с квакающим голосом.
        - Я пришла к царевичу, - слабо молвила Ягиня.
        - За-анят он, - ответила женщина, - нездоровится ему.
        - Я принесла лекарство.
        Тяжело вздохнула служанка, но пропустила ее. Шла Яга по бесконечным лестницам, чувствовала, как норовят развалиться ее старые косточки. Добрела она до покоев Вурдалака.
        Увидела его больного при смерти, упала на колени и расплакалась. Достала нож из сумки, разделила яблоко пополам. Взяла у служанки ступу, растолкла в ней половину, ведь у Вурдалака даже зубов не осталось, и скормила ему мягкую массу. Вторую половину съела сама. Так и заснула рядом с ним, совсем из сил выбилась.
        Открыла Ягиня глаза утром и поняла, что видит все в разы лучше, чем привыкла. Очутилась она в кровати под пуховыми одеялами, а рядом сидел Вурдалак и любовался ею.
        - Зачем, глупая, половину яблока мне отдала? - спросил он. - Последнее молодильное. Прожила бы сто лет, а то и больше, если б съела целиком.
        - Уж лучше проживу пятьдесят, но с тобой, глупая твоя голова, - проворчала Яга, потягиваясь.
        Вурдалак улыбнулся.
        КОНЕЦ.