Солёные огурчики Святослав Логинов
        Рассказы
        Святослав Логинов Солёные огурчики
        Алина! сжальтесь надо мною.
        Не смею требовать любви:
        Быть может, за грехи мои,
        Мой ангел, я любви не стою!
        Строки Пушкина звонко разносились под сводами Стеклянного рынка, удивительно контрастируя с гулом обыденных рыночных разговоров. Заинтригованный, я поспешил на голос, но когда добрался, представление уже закончилось. Во всяком случае, ничего необычного я не увидел. Перед прилавком с надписью «Соленья» топтались люди, а одинокий парнишка по ту сторону прилавка взвешивал покупательнице солёные огурчики.
        Огурчики были небольшие, усеянные аккуратными пупырышками. Даже отсюда видно, какие они упруго хрусткие. И запах от бочки шёл несказанный. Ароматы укропа и тмина, горького перца, чеснока и листьев хрена, соединившись вместе, создавали сказочный эффект и вызывали настоятельную потребность встать в очередь и приобрести.
        Впрочем, людей в очереди стояло немного. Оно и понятно, цена на огурчики нынче такая, что перешибёт любой аромат. Хотя, ценника возле продавца не было.
        - Спасибо, - сказала покупательница и отошла.
        К прилавку придвинулась дородная дама в ярком платье.
        - Моя очередь, - произнесла она.
        Парнишка одёрнул белую казённую курточку и ожидающе посмотрел на даму. Та вдруг покрылась пунцовыми пятнами и закричала:
        - Хватит глупостей! Говорите толком - почём ваш товар?
        - Меняю на стихи, - негромко ответил продавец. - За одно стихотворение, не входящее в школьную программу - полкило огурцов.
        - Вот что, - подвела итог дама. - На Кузнецком рынке огурцы идут по три рубля. Пусть у вас будет также. Мне два килограмма.
        - За три рубля поезжайте на Кузнецкий.
        - Да он издевается! - взвизгнула дама, но очередь, поднажав, оттёрла её.
        К весам протиснулась маленькая старушка и сходу затараторила:
        Дети, овсяный кисель на столе!
        Смирно сидеть, рукавов не марать.
        Читайте молитву…
        - Кто автор? - уважительно спросил продавец, когда старушка замолкла.
        - Ну, милый, этого не скажу. Сколько лет прошло, как учила. Где упомнить…
        - Видите?.. - закричала из-за спин дама. - Это программное! Просто программа изменилась. Не давайте ей!
        - Если вы расскажете из программы церковно-приходского училища - тоже полу чите огурцов, отрезал продавец, запуская в бочку огромный эмалированный дуршлаг.
        Народу в очереди было немного, и я, после секундного колебания, встал в конец.
        - Я ещё Чуковского помню, и Агнию Барто, и Дядю Стёпу; у меня правнуков девять душ… - доказывала старушка, пряча в сумку огурцы, но на неё шикнули и заставили молчать - пришла пора расплачиваться следующему покупателю.
        Очередь двигалась медленно, особенно, когда попадалось длинное стихотворе ние, но покупатели не роптали. Выступившие смешивались с толпой и сами станови лись слушателями.
        Никто больше не пытался и получить огурцы за деньги, лишь какой-то дядька испитого вида то и дело вклинивался в очередь, невнятно произносил что-то и отходил прочь. Было видно, что у него нет ни стихов, ни денег, но огурцов ему хочется.
        Спортивного вида парень прочёл по-французски апполинеровский «Мост Мирабо», а потом повторил его в переводе Кудинова. Вытряхнул из пластикового мешка нес колько тетрадок, зажал их под мышкой, переложил огурчики в мешок и быстро ушёл, смущаясь чего-то.
        Бойкая школьница вдохновенно проскандировала Асадова и получила в награду десяток кривобоких пупырчатых уродцев.
        Следующей была моя очередь, но тут вновь появился испитой гражданин. На этот раз он решился.
        - Я тоже знаю! - гаркнул он:
        Спасибо партии родной,
        Что нету водки в выходной.
        Но ты не плачь, моя Маруся:
        Одеколону, но напьюся!
        - Рассолу могу налить, - предложил продавец.
        Дядька возмущённо крякнул и ретировался. Взгляды повернулись ко мне. Я вздохнул и произнёс:
        Ты лучше голодай, чем что попало есть,
        И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
        - Хорошо… - неуверенно сказал продавец.
        - Но мало, - подсказал я.
        - Да нет, дело не в количестве строк…
        Мне стало жаль паренька, и я сказал:
        - Дайте один огурчик, но такой, чтобы был достоин этих строк.
        Я шёл по рынку, хрустел свежепросольным чудом и думал, что старик Хайям не обиделся бы на меня за такой обмен. Уж он-то прекрасно понимал, что людям равно нужны и стихи, и огурцы. Да и другие поэты, наверное, тоже не в претензии. Ведь их помнят, учат наизусть…
        У входа в рынок я заметил даму в цветастом платье. Двумя холёными пальчиками она держала купленную в газетном киоске поэтическую однодневку. В глазах дамы застыло отчаяние.