Испытуемый Евгений Юрьевич Лукин
Испытание закона - дело опасное.
Евгений Лукин
Испытуемый
Он их высоких зрелищ зритель,
Он в их совет допущен был -
И заживо, как небожитель,
Из чаши их бессмертье пил!
Фёдор Тютчев
- В депутаты?! Меня?!
Испуга и ошеломления в этом вскрике было примерно поровну. А вот радости в нём не слышалось вообще, ибо представить себя в роли народного избранника Егору Ненахову просто не хватило бы дерзости.
Дементий Сидорович насупился - он привык, что подчинённые относятся к его словам с бoльшим доверием.
- Пока ещё только в кандидаты, - одёрнул он излишне впечатлительного сотрудника.
Тот моргнул раз, другой - затем широко раскрыл глаза. Осенило.
- А-а… - облегчённо выдохнул он, возвращаясь в реальность. - На убой, что ли?
Дементий Сидорович уставился на него с подозрением.
- В смысле?
- Ну… голосa у кого-нибудь оттянуть… А потом прокатят…
- Никто тебя не прокатит. Постараемся, чтобы не прокатили… Войдёшь в инициативную депутатскую группу. Ты мне там нужен. В качестве эксперта…
- Я?!
- Именно ты.
- А-а… эксперта в какой области?
Дементий Сидорович недовольно помолчал, потом изобразил горлом отдалённый раскат грома.
- Новое правило ввели, - буркнул он. - Испытывать законопроект на законодателе…
Егор ахнул.
- Как это?
- Как-как… - сварливо передразнил его Дементий Сидорович. - Как на собаке Павлова! Была, знаешь, такая добрая традиция в гражданскую войну: кто приговаривал, тот и расстреливает…
Чувствовалось, однако, что шеф и сам в замешательстве.
- Но почему именно я?!
- Отказываешься, что ли?
- Нет!
- Так я другим предложу… Тут же ухватятся, даже не сомневайся…
- Нет-нет… Я просто…
Дементий Сидорович крякнул и с сомнением оглядел Егора.
- Исполнительный, добросовестный… - помыслил он вслух, как бы заново всё взвешивая. - Родных нет, детей тоже… Развёлся вот недавно…
- А-а… какое это имеет отношение…
- Возможно, и никакого… - признался, мрачнея, шеф. - Поживём - увидим…
* * *
Со времени той достопамятной беседы прошло примерно полгода. Поднявшись чуть свет, депутат Егор Ненахов подошёл к зеркалу и потрогал свежий (вчерашний) синяк. Вспомнилось вдруг, что Ликургу за какой-то его закон спартанцы выбили глаз. Слава богу, у нас не Спарта. Неделька-другая - пожелтеет и сойдёт…
Обкатывали на Егоре Петровиче вот уже второй законопроект. С первым (об административной ответственности за публичное отрицание ползучего эмпиризма) особых проблем не возникло: ходил по улицам, отрицал, бывал не раз за это задержан, штрафы платил с лёгким сердцем, зная, что всё потом возместят (главное - сохранять квиточки). Прохожие, случившиеся на месте задержания, как ни странно, в большинстве своём сочувствовали нарушителю: депутат-то он, конечно, депутат, а молодец - глянь, системе противостоит! На ползучий эмпиризм замахнулся, знать бы ещё, что это за хрень…
Однако возилось в душе испытуемого некое беспокойство: леший с ним с эмпиризмом, а ну как в следующий раз отмочат что-нибудь посерьёзнее, почленораздельнее?
И месяц спустя отмочили.
Помнится, ознакомившись с новым законопроектом, Егор Петрович несколько даже обомлел.
- Не понимаю, - честно признался он, отняв от бумаги встревоженные глаза. - А тут-то я что должен делать?
- То же самое, - объяснили ему. - Соблюдать закон, нарушать закон… Всё фиксировать. Потом представите экспертное заключение…
Вчитался ещё раз.
- Как же его такой нарушишь?
- Да уж постарайтесь как-нибудь…
Стараться не пришлось. Как и в первом случае, формулировка была такая, что поначалу не разберёшь, о чём вообще речь, но избиратели-то нынче вредные, въедливые - сквозь любую формулировку продерутся.
Продрались, пришли в восхищение - и началось…
…Испытуемый вынул сотовый телефон, выключать который ему теперь категорически запрещалось, посмотрел, сколько времени. До открытия супермаркета оставалось ещё порядочно. Может, зайти в круглосуточный? Продавщицы там снулые, им бы сейчас смену сдать поскорей… А с другой стороны, злые - ночь не спали… Нет, всё-таки лучше в супермаркет.
По условиям миссии Егору Петровичу надлежало ни в коем случае не сидеть взаперти и не менее трёх раз в день посещать какие-либо магазины. Открыл аптечку, поколебавшись, сунул в боковой карман пиджака лейкопластырь. Вдруг пригодится…
Испытание законопроекта выпало на май месяц. Ах если бы на декабрь! В декабре дни самые короткие… А тут семь утра, и уже светло. Выйдя из лифта на первом этаже, Егор двинулся было к металлической двери подъезда, но вовремя спохватился. Не будем повторять собственных ошибок - вполне вероятно, что на лавочке его и сегодня поджидают. Как вчера. Выбрался через чёрный ход, отомкнув его скопированным в домоуправлении ключом. Лифтёр скопировал - за бутылку. Обратись Егор с этой просьбой сам, отказали бы наверняка.
Дворик был пуст, и всё же испытуемый счёл за благо покинуть его как можно скорее. Оказавшись на улице, приостановился, склонил голову и тронул кончиками пальцев лоб, словно бы что-то припоминая. За неделю этот несколько театральный жест стал уже привычным - таким образом Егор Петрович заслонял рукавом депутатский значок, пересечённый красной косой чертой.
Да, депутат, а неприкосновенности лишён - вот что она означала.
Постоял, прикинул, каким путём безопаснее достичь цели. Пожалуй, что любым. Всем некогда, все спешат на службу, по делам - вряд ли кто сейчас к нему привяжется.
Мысленно махнул рукой и двинулся напрямик, с опасливой завистью косясь на прохожих. Им-то закон был ещё не писан…
* * *
Не повезло. У стеклянных дверей супермаркета ожидали открытия человек шесть. Вот делать нечего людям! Ну куда их несёт в такую рань? Пришлось отступить подальше, ибо подлый телефон оповещал о его приближении всех и каждого шагов за двадцать.
Наконец створки раздвинулись, и Егор Петрович устремился следом за немногочисленными покупателями. Схватить со стенда что-нибудь не глядя (в данном случае под руку подвернулся пакет с петрушкой) - и стремглав к свободной кассе. Обычно Ненахову это удавалось - тут главное не дать кассирше опомниться, не дать ей взглянуть на дисплей предательски пискнувшего сотика.
- Девушка! Если можно, побыстрее! Жена послала - суп варит… - и добавил для пущей достоверности: - С фрикадельками…
Но та уже вынула свой гаджет и прочла сообщение. Далее с лицом её случился, по выражению классика, ряд волшебных изменений. Равнодушно сложенные губы ожили, разошлись в мечтательную улыбку, брови вспорхнули. С нежностью кассирша взглянула на покупателя, тщетно пытающегося заслонить свой перечёркнутый депутатский значок. Попался, голубчик!
Механизм, выплёвывающий чеки, немедленно заело.
У соседних касс тоже защебетали телефоны. Покупатели радостно засуетились, разворачивая тележки, - и вскоре за спиной Егора Петровича образовалась небольшая очередь.
- Вот так вот встанет один такой, - прозвучал задорный старушечий голос, - и жди его…
- Слышь… - озабоченно шепнул кто-то кому-то, вчитываясь в эсэмэску. - А чего это вообще? Прово… цирование… на противо… правные…
- Сейчас увидишь, - предвкушающе шепнули в ответ.
- Ну ты, законодатель хренов! - с вызовом бросили в спину. - Ты там долго ещё копаться будешь? Тут тоже люди…
Егор Петрович оглянулся с заискивающей улыбкой.
- Да вот… ленту заело… - виновато объяснил он.
- Гля! Ещё огрызается!
Со стороны входа приблизился восторженно осклабившийся охранник.
- Девушка!.. - взмолился бедолага-испытуемый.
- Гля! Нашёл крайнюю! Девушка ему виновата…
Народ развлекался.
Нервы не выдержали - и, оставив пакет с петрушкой у кассы, Егор Петрович дезертировал - пустился наутёк.
- Куда? - взревели сзади. - Куда не расплатившись? Держи!..
Охранник заступил дорогу. Егор Петрович сманеврировал, да неудачно. Мужчина он был крупный, вполне мог вырваться, но оказать сопротивление означало подвергнуть граждан новому соблазну.
К месту происшествия уже направлялись двое полицейских и приземистая, но необъятная казачка в папахе и камуфле.
- Нарушаем, гражданин? - глумливо обратился один.
- Ничего я не нарушаю!
- Как же не нарушаем? - ухмыльнулся второй. - Именно что нарушаем… - и с удовольствием зачитал с телефонного экранчика: - Закон об ответственности за провоцирование окружающих на совершение противоправных действий.
Казачка хранила суровое молчание.
- Да это они меня провоцировали! - оправдывался задержанный.
- А им можно! Закон-то ещё не принят. Он на них пока не распространяется…
Однако за прошедшую неделю Егор Петрович многое усвоил и многому научился.
- Так противоправных же! - вскричал он. - Противоправных действий! А их не было!
- Как не было?!
- Так не было! Ни к кому претензий не имею!..
- А ко мне? - оскорбился охранник.
- А вы исполняли свой служебный долг!
Полицейские переглянулись с озадаченным видом и вновь повернулись к задержанному.
- Ну ты жук… - молвил один из них и даже в знак одобрения головой покачал.
Камуфлированная казачка неподвижностью своей напоминала каменную бабу на кургане.
- Так а я… это… - нашёлся охранник. - Я права превысил…
- Точно! - обрадовался второй полицейский. - За шиворот хватал? Хватал! Значит имело место превышение… Вон и синяк под глазом! Так что протокольчик всё-таки составим…
* * *
К родному дому Егор Петрович осмотрительно приблизился с торца. Выглянул из-за левого угла, отпрянул. У чёрного хода его поджидали вчерашние обидчики из местной алкашни. Что ж, вполне естественно: протоптались всё утро перед парадной дверью, сообразили, в чём дело, и схлынули сюда, во дворик. А может, лифтёр стукнул - насчёт ключа… Время от времени кто-либо из них доставал сотик и, убедившись в отсутствии пропущенных сообщений, разочарованно прятал его в карман. Интересно, с той стороны тоже кого-нибудь оставили? Сейчас проверим…
Лишённый депутатского иммунитета горемыка подобрался к противоположному углу. На лавочке никого. Рядом, правда, припаркованы четыре автомобиля, но все довольно крутые - гопота на таких не ездит.
Сзади послышалась короткая птичья трель - чей-то телефон среагировал на присутствие испытуемого.
- Егор Петрович…
Вздрогнул, обернулся.
Глазам его предстал сутулый жилец из второго подъезда с насекомоподобной шавкой на поводке. Оба преклонных лет - у обоих артритные лапки и выпуклые печальные глаза.
- Не стоит туда идти, Егор Петрович, - известил собаковладелец. - Там за «тойотой» ещё двое прячутся…
- Спасибо… - сипло отозвался Ненахов.
Насекомоподобная шавка встрепенулась и нервно зарычала.
- Рекс! - одёрнул её хозяин, строго сводя облезлые седоватые бровки. Снова повернулся к Егору. - Не стоит благодарности. Если хотите, составьте нам компанию - прогуляемся… Думаю, этак через часик караул снимут, вернётесь к себе…
Прошлись по улочке, достигли набережной, присели на массивную скамью. Грозный Рекс был спущен с поводка, но свободой не воспользовался: скребя коготками, походил-походил враскорячку, да и прилёг на тёплый асфальт.
- Сами хоть понимаете, во что ввязались? - спросил хозяин.
- Ох, понимаю… - покаялся Егор, оглаживая синяк под левым глазом.
- Да я не о том… - поморщился собеседник. - Сочувствую, конечно, вашей производственной травме, но… Я о законе.
- А что закон?
- Вы представляете вообще, что у нас начнётся, если его примут?
- Да мало ли у нас законов принимали!
- Стало быть, не представляете… - Собеседник вздохнул. - Вот, допустим, ограбил я вашу квартиру. А по закону-то выходит, что виноваты вы сами - не поставили на сигнализацию, не навесили дверь понадёжнее… Словом, ввели меня во искушение… Синячок трогаете? Ну так, поверьте мне, синячками дело не ограничится…
«А ведь и впрямь изуродовать могут, - пришла пугающая мысль. - А то и вовсе пришибить…»
- Мне за это, между прочим, деньги платят, - хмуро напомнил Егор.
- Тридцать серебреников? - последовало язвительное уточнение.
- Вы что меня за Иуду держите?
- А за кого ещё?! - внезапно вспыхнул владелец Рекса, который, кстати, тут же вскочил на хрупкие свои лапки и вновь истерически зарычал на беззащитного депутата. Того и гляди порвёт, как грелку.
- За кого ещё?! - с вызовом продолжал сосед по подъезду. - Вот примут закон. И где тогда правды искать?
- Можно подумать, вы её сейчас где-нибудь найдёте! - буркнул Егор.
- Пожалуй, что и не найду, - подумав, согласился тот. - А какой, простите, срок вам дали на то, чтобы… м-м…
- Испытать законопроект? Месяц…
- Я вот к чему. Вас ведь пока ещё гоняют забавы ради - за то, что депутат… за то, что никто за вас не вступится… Так, хиханьки-хаханьки… А ну как сообразят, вроде меня, что дело-то куда серьёзнее? Каждый ведь окажется в вашей шкуре, если примут… Что тогда?
- Не сообразили же до сих пор!
- Сообразят. А не сообразят - я подскажу. И не надо так на меня смотреть! Если вы, Егор Петрович, сами не ведаете, что творите… в какую вы нас всех яму тащите… Пеняйте на себя!
Вдалеке, возле свежепобеленной ротонды, обозначились двое небрежно одетых мужчин и озабоченно принялись озираться.
- По-моему, по вашу душу, - холодно произнёс собаковладелец.
Егор Ненахов вскочил - и кинулся прочь.
* * *
Оказавшись в своей однокомнатке, он заперся на оба замка, кое-как унял сердцебиение, потом побрёл на кухню, где принял стопочку отдающего торфом виски. Подсел к столу и пригорюнился, в полной мере ощутив горькое своё сиротство.
И пожаловаться некому. Один-одинёшенек. Хотя, может, оно и к лучшему: будь у него семья - глядишь, и семье досталось бы. Не зря же Дементий Сидорович выбрал именно его - бездетного, разведённого. Неужто предвидел, что противники иного законопроекта ни перед чем не остановятся, даже перед похищением родных и близких? А потом скажут: сам спровоцировал…
Ну и кто ты теперь такой, Егор Ненахов? Депутат не депутат, гражданин не гражданин… Вспомнилось вдруг, что человек, по словам Платона, это двуногое существо без перьев… Да-да, а хулиганствующий Диоген ощипал петуха и принёс Платону: вот тебе, дескать, человек. Тот понял свой промах, уточнил формулировку: двуногое без перьев с плоскими ногтями…
И хоть бы одна сволочь поинтересовалась: а каково было тому петуху, ощипанному заживо ради торжества истины!
* * *
Пространство между колоннами и стеной по науке называется перидром. Прошмыгнув тайком в это самое пространство (что было, заметим в скобках, далеко не просто сделать, поскольку на облицованных мрамором ступенях отирались какие-то разгневанные тётки с плакатиками и флагами), Егор Петрович почувствовал себя в относительной безопасности. Перевёл дух, принял более или менее достойный вид и лишь тогда счёл возможным проникнуть в здание Думы. Весьма своевременный поступок - внизу уже раздался телефонный щебет, свидетельствовавший о том, что возможная жертва - в двадцати шагах.
Дежурный в аквариуме при входе узнал испытуемого и, скроив сочувственную мину, приветствовал по имени-отчеству. С таким же примерно выражением здоровались с Егором Петровичем и все встреченные им на лестнице и в коридорах. Кое-кто при виде свежего синяка под левым глазом горестно поцокал языком.
Слава богу, Дементий Сидорович был на месте.
Узрев вошедшего, чуть отшатнулся, сделал страшные глаза.
- Ты?.. - не поверил он и задохнулся от возмущения. - Тебе как было сказано? Пока не сдашь отчёт, ни ногой сюда… Ни ногой! Только в самом безвыходном…
- Безвыходное, Дементий Сидорович… - обессиленно выдохнул Егор. - Не могу я больше… Что хотите делайте, не могу!
Дементий Сидорович вгляделся в его отчаянное лицо и понял, что ситуация-то, кажись, и впрямь серьёзная.
- Садись, - угрюмо повелел он.
Егор Ненахов сел, уронил плечи.
- Жидoк на расплату… - гневно пробурлил глава инициативной депутатской группы. Выражение, конечно, рискованное в смысле политкорректности, однако в данном случае слово «жидoк» представляло собой краткую форму от прилагательного «жидкий». Кстати сказать, сам-то Дементий Сидорович был родом из станицы Нижне-Погромная и любил щегольнуть при случае образчиком родной речи. - Как денежку получать - так моё почтение, а как отработать - так сразу и «не могу»…
- Дементий Сидорович! - возрыдал Егор. - Мне вчера нос отвернуть грозились!
Тот на секунду задумался.
- Ну а что нос?.. - возразил он чуть погодя. - Подумаешь, нос!..
- По самые причиндалы!
- М-да?.. - почему-то приходя в хорошее настроение, переспросил Дементий Сидорович. - По самые, говоришь…
И снова стал серьёзен.
- Ни хрена ты, я гляжу, Егор, не понял. Думаешь, прикольчики опять депутатские? Закон о невыпускании котов на крышу? О некурении на балконах?.. Надо же страсть какая - нос ему отвернуть грозились… - посопел, помолчал. - Ну-ка покажь фингал…
Егор Ненахов покорно приподнялся и подставил левую щёку.
- У врача был?
- Был. Вчера…
- Зарегистрировал?
- Зарегистрировал.
- Ну и чего тебе ещё надо? Компенсацию выплатим…
- Дементий Сидорыч… - отважившись, проскулил испытуемый. - А может, ну его… этот закон? Кто его предложил вообще? Какая-то группа избирателей…
- Какая-то?! - не поверил своим ушам Дементий Сидорович.
- Ну а что? - агонизировал Егор, убиваемый изумлённым взглядом начальства. - Медсестра… пенсионер…
- Так ты что же, считаешь, они сами по себе в Думу с письмом обратились? Медсестра… пенсионер… Да за этой медсестрой, за этим пенсионером… такие люди стоят, что мама не горюй! И им этот закон позарез нужен! Понимаешь ты? Позарез…
- Зачем? - пискнул Егор.
- Затем! - громыхнул в четверть голоса грозный Дементий Сидорович. - Затем, что без него всё вразнос идёт! Сколько предпринимателей из бизнеса изъято, а? И каких! Самых креативных, самых амбициозных…
- Как изъято?.. - пролепетал Егор.
- Принудительно! За решётку! На три года изъято, на пять… А ты прикинь, что это такое в бизнесе - пять лет! Хотя бы даже и три… Ладно, бог с ними, с изъятыми! Неизъятые по краешку ходят, можешь ты это понять?! Потерпи, Егор! Потерпи… Есть такое слово - надо. Вот сейчас - надо…
Испытуемый нахохлился, стиснул зубы.
- Не могу, Дементий Сидорович… - выдавил он наконец. - Сил моих больше нет…
- А у них, значит, есть? У тех, которые сейчас на киче парятся!.. Только о себе, только о себе… - Глава инициативной депутатской группы, клокоча, выхватил сотовый телефон, неистово ткнул в нужный номер. - Аполлинарий Трофимович?.. - Голос шефа исполнился почтения. - Затрудненьице у нас… Да вот испытуемый наш смалодушествовал… Сил моих, говорит, больше нет… Достиг предела прочности… Попрочнее? Да боюсь, нет у нас никого попрочнее… Словом, просьба у меня: вы уж как-нибудь ему там со своей стороны посодействуйте… помогите… Работник-то старательный…
* * *
В перидром между стеной и колоннами Егор Петрович вышел совершенно в ином состоянии, нежели входил. Посодействуют… Помогут… Кто? Наверное, те, во имя кого подписывали обращение в Думу пенсионер, медсестра… прочая шушера… вся эта группа избирателей… А за ней такие люди стоят, что мама не горюй! И им этот закон позарез как нужен… А значит, нужен и он, Егор Петрович Ненахов… В чём же только, хотелось бы знать, будет заключаться их помощь? Приставят охрану?.. Почему бы и нет? В открытую они её, конечно, приставить не смогут - нарушение чистоты эксперимента. Но ведь можно приставить и тайно…
Аполлинарий Трофимович… Ни разу о таком не слыхал… Непростой, видать, человек, если шеф перед ним лебезит!
Душа пела, жить хотелось…
Рановато, заметим, хотелось, да и пела она, душа, несколько преждевременно, поскольку бдительность Егор Петрович утратил напрочь.
Вместо того, чтобы скользнуть вдоль стены и сбежать по боковой лесенке, он не просто шагнул, забывшись, на открытое пространство перед массивными колоннами - он ещё и спустился на несколько ступеней, прямиком в толпу протестующих. И состояла она, напомним, не из вчерашних выпивох, задиристых, но отходчивых. Егор был окружён злобным ощеренным бабьём предпенсионного, а то и пенсионного возраста.
- Вот он, гад ползучий!.. - взвизгнула ему в лицо совершенно жуткая особа - вылитая старая нацистка, этакая командоза Равенсбрюка, чудом избежавшая петли: обтянутый полупрозрачной кожей череп, сумасшедшие глаза, мертвенно-седые космы. - Это что ж теперь? Изнасилуют меня - и я же виновата буду?..
Испытуемый воззрился на неё с недоверчивым ужасом. Мелькнула и сгинула мысль, что насильнику следовало бы вручить медаль за отвагу. Далее мысли кончились. Остался страх.
Сейчас последует первый удар плакатиком, а то и древком флага, потом свалят наземь, и никто уже его не выручит. Затравленно огляделся. В сторонке стоял и укоризненно смотрел на него всё тот же сутулый сосед по подъезду с насекомоподобным Рексом на поводке. Рекс, скотина такая, семенил искривлёнными лапками и ликующе подтявкивал.
Значит, угроза приведена в исполнение - растолковал стервец всем и каждому, что станется, если закон пройдёт.
- Гражданочки, гражданочки… - пробираясь к Егору Петровичу, уговаривал обезумевших дам полицейский. - Давайте не будем…
- Ещё как будем!..
- Имеем право!..
- Испытатель, да? Сейчас испытаешь!..
На помощь пришёл второй, и, кое-как отбив у разбушевавшихся женщин порядком уже поцарапанную и помятую жертву, запихнули её вдвоём в машину. Тронулись. На сей раз представители исполнительной власти были настроены отнюдь не благодушно - обоим, пока изымали испытуемого из толпы, тоже досталось за компанию. Изъяснялись сквозь зубы - и только промеж собой, как будто никакого Ненахова тут не присутствовало.
- Ну не сука, скажи?.. - в сердцах процедил один. - Примут закон - и что будет? Вообще ничего никому не пришьёшь… У всех отмазка! Вот ведь придумали… думаки!..
- Сунуть его в пресс-хату… - мечтательно проворчал второй.
- Зачем?
- А так…
- Ребята… - подал робкий голос Егор. - Я сейчас отказаться пытался… честное слово! Верите?..
Сделали вид, что не расслышали.
Неужто и впрямь сунут? И разнуздавшееся воображение предъявило такие живописные полотна, что уж лучше Илья Ефимович Репин с его державным сыноубийцей… Хотя… Там же в пресс-хате - уголовники… А он им скажет: «Братцы! За что? Я ж ради вас терплю…» Вдруг не тронут!
- Нельзя его в пресс-хату…
- А чего нельзя-то? Спровоцировал на противоправные действия…
- Сказано передать с рук на руки!..
Сердчишко встрепенулось робко и радостно, забрезжила надежда на благоприятный исход. Боязливо поглядывая на полицейских, задержанный дерзнул достать из кармана пиджака коробочку с лейкопластырем. Залепил одну царапину на запястье, хотел залепить другую, но тут машина резко остановилась.
- На выход! - велели Егору.
- А разве мы не в отделение едем?..
- На выход!..
Поспешно спрятал лейкопластырь, открыл дверцу, вылез - и очутился в каком-то чёрно-рыжем кирпичном тупике. Подобные трущобы используются обычно в фильмах про гангстеров - именно там враждующие банды решетят друг друга из пистолетов-пулемётов Томпсона. И, словно бы для окончательного сходства с кинематографом, возле прокопчённой выщербленной стены расположилась элегантно-траурная иномарка, а рядом с ней - двое равнодушных верзил в тёмных очках.
Должно быть, те самые. Те, что мама не горюй…
Полицейские сопроводили испытуемого до места, поздоровались. Верзилы кивнули.
- Привет Аполлинарию Трофимовичу… - несколько подобострастно добавил один из конвоиров.
Верзилы кивнули вновь - и полиция шустро свалила с экрана. Вместе со своей машинёшкой.
В тупике стало гулко.
- Вы… - устрашась этой тишины, начал Егор, и лёгкое эхо отскочило от кирпичных стен. - Это вы… посодействуете, да?..
Лица остались неподвижны, но в тёмных стёклах очков отразилось нечто вроде удивления. Тот, что повыше, поманил испытуемого пальцем - точнее, согнул указательный, а разогнуть не удосужился. Этим крюком он взял приблизившегося Егора за лацкан и подтянул вплотную.
- Ещё раз заноешь, - скупо отмерил он слово за словом, - будешь иметь дело с нами. А не с ними… Иди работай.
2020
Волгоград - Бакалда
|
